Гражданская война на Дальнем Востоке (1918-1922). Воспоминания ветеранов - Якимов А.Т.

Автор: Якимов А.Т.

Теги: история история востока

Год: 1973

Похожие

За советский Дальний Восток. Том 4. Очерки и воспоминая и гражданской войне на Дальнем Востоке

Этих дней не смолкнет слава. Сборник воспоминаний участников гражданской войны на Дальнем Востоке

Так было на Дальнем Востоке

Революционные волнения в интервентских войсках на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.)

Текст

% i tискам война
ДАЛ ЬНЕМ .ВОСТОКЕ
' HOIS 1922) '
kraeved.info
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
(1918—1922)
Воспоминания ветеранов
В
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1973
Сборник воспоминаний посвящен 50-летию освобождения Даль-
него Востока от интервентов и белогвардейцев. Авторы сбор-
ника — ветераны Октябрьской революции и гражданской вой-
ны на Дальнем Востоке — рассказывают о героической борьбе
трудящихся под руководством Коммунистической партии
за великие идеи Октября.
Редакционная коллегия:
М. Н. АТАВИН, В. А. БОРОДАВКИН, А. И. МЕЛЬЧИН,
Г. Е. РЕЙХБЕРГ, |ф. Н, ПЕТРОВ|, А. П. ШУРЫГИН
(ответственный редактор), А. Т. ЯКИМОВ
Составитель
А. Т. ЯКИМОВ
0164-0789 м
042(02)-73 B3-56-1O-73
© Издательство «Наука», 1973
РАБОЧИМ, КОЛХОЗНИКАМ, ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ,
ВОИНАМ-ДАЛЬНЕВОСТОЧНИКАМ
И МОРЯКАМ КРАСНОЗНАМЕННОГО
ТИХООКЕАНСКОГО ФЛОТА,
ВСЕМ ТРУДЯЩИМСЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского
Союза, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров
СССР сердечно поздравляют рабочих, колхозников, интеллиген-
цию, воинов-дальневосточников и моряков Краснознаменного
Тихоокеанского флота, всех трудящихся Дальнего Востока со
знаменательной датой — 50-летием завершения освобождения
Дальнего Востока от интервентов п белогвардейцев.
Дальний Восток — исконно русская земля, освоенная ти-
таническим трудом многих поколений, земля героической ис-
тории, революционной борьбы, которую рабочие и крестьяне
под руководством партии большевиков вели против царизма,
иностранных интервентов и белогвардейцев.
За минувшие полвска трудящиеся советского Дальнего Во-
стока под руководством партийных организаций прошли боль-
шой путь побед и свершений. Никогда не померкнут в памяти
советских людей легендарные подвиги воинов народно-револю-
ционной армии и партизан, навсегда водрузивших в октябре
1922 года знамя Советов на берегах Тихого океана.
Славные революционные и боевые традиции Дальнего Во-
стока были приумножены в годы Великой Отечественной вой-
ны. Дальневосточники внесли достойный вклад в разгром не-
мецко-фашистских захватчиков и японских империалистов.
В составе действующих частей они сражались на всех фронтах,
проявив при этом образцы подлинного героизма. Примеры са-
моотверженного служения Родине показали труженики про-
мышленности, сельского хозяйства, моряки п портовики, снаб-
жая армию и флот боеприпасами и продовольствием.
Как и предвидел В. И. Ленин, созидательная деятельность,
воля п самоотверясенный труд советских людей превратили эту
некогда отсталую часть России в край развитой экономики и
высокой культуры. Трудом дальневосточников при постоянной
помощи и участии всего советского народа вновь созданы и
успешно развиваются машиностроение, энергетика, судострое-
ние, горнорудная, угольная, нефтяная, газовая, лесная, легкая,
пищевая и другие отрасли промышленности. Оснащенная со-
временными судами и оборудованием, рыбная промышлен-
ность значительно увеличила добычу и переработку рыбы. Осу-
ществлено коренное техническое перевооружение морского
флота, железнодорожного, авиационного, автомобильного транс-
порта и предприятий связи. Колхозы и совхозы постоянно уве-
личивают производство и продажу государству продуктов сель-
ского хозяйства. Создана крупная база стройиндустрии, возво-
дятся новые города и рабочие поселки. Широкое развитие по-
лучили просвещение, здравоохранение, наука и культура, вы-
росли замечательные кадры рабочих, колхозников, специали-
стов, научной и творческой интеллигенции. В братской семье
народов Советского Союза малые народности Дальневосточного
края за короткий исторический срок совершили гигантский
путь от отсталости к прогрессу, от феодализма к социализму.
Родина высоко ценит революционные, боевые и трудовые
заслуги дальневосточников. Края, области, национальные окру-
га, многие крупные города, промышленные предприятия, сов-
хозы, колхозы, тысячи передовиков народного хозяйства, ра-
ботников науки и культуры награждены орденами и медалями
Советского Союза.
XXIV съезд КПСС поставил задачу ускорения темпов
комплексного развития производительных сил Дальнего Восто-
ка. Претворение в жизнь решений съезда явится новым этапом
в развитии экономики и культуры, позволит полнее использо-
вать неисчерпаемые ресурсы этого богатейшего края в интере-
сах коммунистического строительства.
Центральный Комитет Коммунистической партии Советско-
го Союза, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Минист-
ров СССР выражают твердую уверенность в том, что трудя-
щиеся Дальнего Востока под руководством партийных органи-
заций, идя навстречу великому празднику — 50-летшо образо-
вания СССР, внесут свой достойный вклад в успешное выпол-
нение заданий девятой пятилетки, в дело коммунистического
строительства в нашей стране, будут и впредь неустанно кре-
пить оборонное могущество и бдительно охранять священные
рубежи нашей Родины.
Да здравствует советский Дальний Восток!
Да здравствует Союз Советских Социалистических Респуб-
лик — великое социалистическое Отечество, нерушимое много-
национальное содружество братских народов, живое воплоще-
ние принципов пролетарского интернационализма!
Да здравствует ленинская Коммунистическая партия Совет-
ского Союза!
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КПСС
ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР
«Правда» 24 октября 1972 г.
ПРЕДИСЛОВИЙ
В декабре 1922 г. был образован Союз Советских Социалисти-
ческих Республик. «50-летие образования СССР — великий празд-
ник нашего многонационального народа»,— говорится в Поста-
новлении ЦК КПСС «О подготовке к 50-летию образования Союза
Советских Социалистических Республик». Наряду с этим важней-
шим событием 1922 год знаменателен и тем, что в октябре этого
года был освобожден и вновь воссоединен с Советской Россией
обширный Дальневосточный край, который в течение почти пяти
лет находился под гнетом интервентов и белогвардейцев.
Настоящий сборник подготовлен к изданию Дальневосточной
секцией Историко-литературного объединения старых коммунис-
тов при Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
Дальневосточный край дорог и памятен советским людям.
В. И. Лепин говорил, что «Владивосток далеко, но, ведь, это
город-то нашенский». Владивосток и весь этот край стали ныне
прочным и мощным бастионом Советской власти на берегах Ти-
хого океана. Наши Дальневосточные войска нанесли в 1945 г.
решающий удар японскому милитаризму и ныне крепко охраняют
границу от любых посягательств.
Партия и правительство постоянно уделяют большое внима-
ние Дальневосточному краю, что нашло отражение и в решениях
XXIV съезда КПСС, посвященных дальнейшему освоению ресур-
сов края, поднятию благосостояния его населения.
Сборник содержит свыше шестидесяти воспоминаний активных
участников становления и защиты Советской власти на Дальнем
Востоке, в которых, в частности, рассказывается о таких, ставших
легендарными, битвах, как Волочаевская и Спасская. В воспоми-
наниях отражены важнейшие события из истории борьбы трудя-
щихся Дальнего Востока с интервентами и белогвардейцами, пока-
зан на живых примерах героизм этой революционной борьбы. Ши-
роко и всесторонне показаны руководящая роль Коммунистиче-
ской партии в борьбе трудящихся за освобождение Дальнего
Востока, внимание и отеческая помощь Владимира Ильича в этой
борьбе. Нашла отражение и дипломатическая борьба за Дальний
Восток в воспоминаниях старейшего коммуниста Ф. Н. Петрова,
бывшего в тот период членом Дальбюро ЦК РКП (б) и заместите-
лем председателя Совета Министров Дальневосточной республики
(ДВР).
7
Публикуемые в сборнике воспоминания ветеранов воспроиз-
водят героический дух эпохи гражданской войны, насыщены сот-
нями имен участников боев, участников подпольных парторга-
низаций. Конкретно рассказывается о партийной и боевой дея-
тельности в те годы таких прославленных героев, как
П. П. Постышев, В. К. Блюхер, И. И. Уборевич, С. Г. Лазо,
внесших большой вклад в освобождение Дальнего Востока.
Сборник открывается вводной статьей, дающей обзор граж-
данской войны на Дальнем Востоке. Эта война закончилась
победой. В. И. Ленин в своем приветствии освобожденному При-
морью подчеркнул роль Народно-революционной армии ДВР в
деле освобождения Дальнего Востока. Он писал: «К пятилетию
победоносной Октябрьской революции Красная Армия сделала
еще один решительный шаг к полному очищению территории
РСФСР и союзных с ней республик от войск иностранцев-оккупан-
тов. Занятие Народно-революционной армией ДВР Владивостока
объединяет с трудящимися массами России русских граждан, пе-
ренесших тяжкое иго японского империализма. Приветствуя
с этой новой победой всех трудящихся России и героическую Крас-
ную Армию, прошу правительство ДВР передать всем рабочим и
крестьянам освобожденных областей п города Владивостока при-
вет Совета Народных Комиссаров РСФСР» *.
Авторы — ветераны, участники описываемых героических со-
бытий стремятся рассказать молодому поколению о борьбе их от-
цов и дедов за Советскую власть под ленинскими знаменами Вели-
кой Октябрьской революции. Содержательные, живо написанные
материалы сборника оправдывают эту задачу. Широкий круг чита-
телей, надо думать, с интересом встретит выход в свет этого цен-
ного сборника.
Маршал Советского Союза И. С. Конев
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 236.
СТАНОВЛЕНИЕ И ЗАЩИТА
СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Триумфальное шествие Советской власти, начавшееся после
победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде 7 нояб-
ря 1917 г., распространилось и на бескрайние просторы Сибири
и Дальнего Востока. Собравшийся в Иркутске в октябре
1917 г.— накануне петроградского восстания — I общесибирский
съезд Советов, на котором были представлены и Советы Даль-
него Востока, «поддержал лозунги партии и создал большевист-
ский ЦИК Советов Сибири (Центросибирь) — организующий
центр борьбы за власть Советов на местах» *. Призыв общеси-
бирского съезда был активно поддержан трудящимися — в нояб-
ре 1917 г. Советская власть была установлена во Владивостоке
и Сучане, в декабре — в Хабаровске, Томске, Новониколаевске,
Барнауле, в январе 1918 г.— в Благовещенске, Верхпеудииске,
в феврале — в Чите и в большинстве других городов и районов
Дальнего Востока.
II общесибирский съезд Советов, состоявшийся в феврале
1918 г. в Иркутске, проходил под руководством большевиков.
«На всей территории Сибири и Дальнего Востока съезд торжест-
венно провозгласил власть Советов.
Так, начавшись штурмом Зимнего, революция с огромной быст-
ротой к весне 1918 года победила почти повсеместно» 1 2.
Установление Советской власти па Дальнем Востоке, как и по
всей стране, проходило в ожесточенной борьбе народа под ру-
1 «История Коммунистической партии Советского Союза», т. 3, кн. 1. М.,
1967, стр. 426.
2 Там же, стр. 428.
9
ководством большевистской партии с силами внутренней контр-
революции и с империалистической интервенцией.
Уже вскоре, в январе 1918 г., из Маньчжурии в Забайкалье
вторгся белогвардейский отряд атамана Семенова, сформирован-
ный по указанию и на средства иностранных империалистов.
Разбитые нашими войсками на Забайкальском (Даурском) фрон-
те, которым командовал С. Г. Лазо, семеновцы бежали обратно
в Маньчжурию. Однако в начале апреля 1918 г. они вновь вторг-
лись в Забайкалье. Одновременно с этим, 5 апреля 1918 г.,
произошла высадка японского и английского десантов во Вла-
дивостоке.
В тот же день ЦИК Советов Сибири заявил протест против
высадки десанта и объявил Сибирь на военном положении. Был
создан Сибирский военно-революционный штаб. Всем Советам
Сибири и Дальнего Востока было предписано создавать военно-
революционные штабы, усилить борьбу с контрреволюцией. По-
лучив об этом донесение, В. И. Ленин в телеграмме в Иркутск
ЦИКу Советов Сибири писал: «Вполне одобряю резолюцию Цент-
росибири. Советую подготовить склады продовольственных и
иных продуктов, хотя бы путем реквизиции, для того чтобы
серьезно поставить оборону. С послами 3 переговоры должны на-
чаться у нас сегодня. Ясно, что никаким заверениям теперь
нельзя дать веры и единственной серьезной гарантией является
солидная военная подготовка с нашей стороны» 4. Вслед за этим,
7 апреля 1918 г., В. И. Ленин направил через Центросибирь
Владивостокскому Совету телеграмму, в которой содержалась
оценка обстановки на Дальнем Востоке и давалась директива
дальневосточным большевикам об организации борьбы с иностран-
ной интервенцией. В телеграмме говорилось: «Мы считаем по-
ложение весьма серьезным и самым категорическим образом пре-
дупреждаем товарищей. Не делайте себе иллюзий: японцы навер-
ное будут наступать. Это неизбежно. Им помогут, вероятно, все
без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без
малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо
всех сил. Больше всего внимания надо уделить правильному от-
ходу, отступлению, увозу запасов и железнодорожных материалов.
Не задавайтесь неосуществимыми целями. Готовьте подрыв и
взрыв рельсов, увод вагонов и локомотивов, готовьте минные за-
граждения около Иркутска или в Забайкалье»5. Эта директива
Ленина явилась для сибирских и дальневосточных коммунистов
руководством к действию по защите Советской власти от интер-
вентов и белогвардейцев.
Высадка японского и английского десантов во Владивостоке
была пробным шаром. Вскоре, в конце мая 1918 г., по указанию
3 Имеются в виду переговоры с послами США, Англии и Франции.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 50, стр. 56.
5 В. И. Ленин. Поли, собр., соч., т. 36, стр. 216.
10
Представителей французского, английского, американского прави-
тельств командование чехословацкого корпуса бывших военно-
пленных подняло мятеж против Советской власти. До этого
эшелоны корпуса чехословаков следовали во Владивосток для
отправки затем морским путем на родину. Около 15 тысяч
чехословаков уже находились во Владивостоке, а остальные —
примерно до 40—50 тысяч — были еще в пути — в эшелонах по
железнодорожной линии от Пензы до Владивостока. Такая растя-
нутость эшелонов дала возможность командованию корпуса в
сговоре с местными подпольными эсеровскими и различными бело-
гвардейскими организациями поднять мятеж одновременно в ряде
основных центров Сибири.
В. И. Ленин указывал, что «чехословацкое движение было
одним из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской
России...» 6.
В результате выступления белочехов Иркутск и весь Даль-
ний Восток оказались отрезанными от центра России. Центро-
сибирь организовал в борьбе с наступавшими белочехами и бе-
логвардейцами сначала Нижнеудинский фронт под командованием
Кантаровича, а затем, после эвакуации 10 июля 1918 г. Ир-
кутска, Прибайкальский фронт, которым командовал П. К. Го-
ликов. После мятежа белочехов во Владивостоке 29 июня 1918 г.
Дальсовнарком организовал Уссурийский фронт под командова-
нием В. В. Саковича. Красногвардейские отряды и недавно сфор-
мированные красноармейские части героически, упорно сража-
лись на этих фронтах, однако под натиском превосходящих сил
противника вынуждены были отступать после того, как в начале
августа 1918 г. во Владивостоке высадились крупные соеди-
нения английских, американских, японских интервенционист-
ских войск, начавшие наступление против наших частей на Ус-
сурийском фронте. В связи с этим на конференции, созванной
Центросибирыо на ст. Урульга 28 августа, было решено фрон-
товую войну прекратить. Аналогичное решение принял V Даль-
невосточный съезд Советов, состоявшийся 25—28 августа 1918 г.
в Хабаровске.
Трехмесячная фронтовая война трудящихся Забайкалья и
Дальнего Востока с превосходящими силами интервентов и бе-
лочехов отвлекла значительные силы белочехов, свергнувших Со-
ветскую власть в Сибири и наступавших против центральных
районов Советской страны, что облегчало борьбу против них Крас-
ной Армии. А также не давала возможности империалистам ока-
зывать вооруженную и материально-техническую помощь белоче-
хам и белогвардейцам, наступавшим на советские центры с востока.
Воспоминания ветеранов об этом периоде вошли в I главу
настоящего сборника.
6 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 1.
11
С начала перехода, в сентябре 1918 г., фронтовой войны на
партизанскую коммунисты Дальнего Востока вплотную взялись
за организацию партизанских отрядов и за создание сети под-
польных организаций в городах, на линии железных дорог и в
районных центрах.
Вся эта многогранная работа в тылу врага осуществлялась
дальневосточной парторганизацией в соответствии с директивами
ЦК партии. Несмотря на тяжелые условия оккупации края ин-
тервентами, подпольные областные комитеты имели связь с ЦК
партии. Основная роль в организации связи принадлежала соз-
данному 17 декабря 1918 г. Сиббюро ЦК РКП (б), которое по-
могало сибирским и дальневосточным парторганизациям не толь-
ко директивами и советами, но и посылкой через линию фрон-
та опытных коммунистов для участия в подпольной партийной
работе; с этой целью с конца 1918 по конец 1919 г. было посла-
но свыше 200 товарищей. В частности, на Дальний Восток были
направлены Д. Д. Киселев — член КПСС с 1918 г. — и А. И. Ка-
тунин (Агибалов) член КПСС с 1903 г. Киселев установил
связь с Верхнеудинским, Читинским, Благовещенским, Хабаров-
ским, Владивостокским и Харбинским подпольными комитетами.
Партийные комитеты Дальнего Востока участвовали в неле-
гальных общесибирских партконференциях. Так, на III парт-
конференции, состоявшейся в марте 1919 г. в Омске, были пред-
ставители Верхиеудинской, Читинской, Благовещенской, Влади-
востокской парторганизаций. Эта конференция имела большое
значение в укреплении подпольных парторганизаций и в раз-
вертывании партизанского движения. В состав избранного кон-
ференцией подпольного общесибирского парткомитета вошли и
представители дальневосточной парторганизации — А. П. Вагжа-
иов — член КПСС с 1896 г.— и А. Н. Усов — член КПСС с
1918 г.
В результате деятельности дальневосточной парторганизации
партизанская война приняла всенародный характер, численность
партизанских отрядов в Забайкалье и на Дальнем Востоке к
началу 1920 г. составляла свыше 50 тыс. бойцов. Партизаны к
этому времени полностью контролировали Амурскую область и
Прибайкалье, большую часть Приморской области; в конце ян-
варя 1920 г. они овладели Владивостоком и свергли колчаков-
скую власть в Приморье.
Наряду с развертыванием партизанской борьбы большевист-
ские подпольные комитеты проводили активную повседневную
работу по организации в городах и рабочих поселках трудящихся
на борьбу с белогвардейцами и. интервентами: начались массовые
забастовки, диверсии на предприятиях, изготовлявших вооружение
и снаряжение для войск противника. Проводилась работа по
разложению войск белогвардейцев и интервентов путем ре-
волюционной пропаганды среди них и организации в их частях
подпольных групп. Городские парторганизации имели тесную
12
связь с партизанскими отрядами и осуществляли руководство
ими, стремясь обеспечить зд$сь большевистское влияние, вели
борьбу с анархистскими элементами, с явлениями недисциплини-
рованности и самостийности. Для укрепления партийного руко-
водства в отряды направлялись опытные большевики и кадро-
вые беспартийные рабочие. П. П. Постышев, говоря о больше-
вистском руководстве партизанским движением на Дальнем Вос-
токе, писал: «Партизанские отряды организовались не стихийно,
и борьба их не была уже только средством самообороны. Пар-
тизанские отряды организовывались большевиками. Те же отряды,
которые организовывались без большевиков, потом большевиками
оформлялись и, безусловно, ими политически руководились...
В партизанские отряды Приморья и Приамурья ушли почти все
рабочие из городов. Рабочие в отрядах являлись основным кад-
ром» 7. Так в ходе борьбы за освобождение Дальнего Востока обра-
зовался под руководством большевиков военно-политический союз
рабочего класса и крестьянства, послуживший основой успеха
этой борьбы.
Показу деятельности подпольных большевистских организаций
и развития партизанской войны посвящены воспоминания ветера-
нов, публикуемые во II главе сборника.
В январе 1920 г. Красная Армия, разгромив колчаковцев,
продвинулась к Байкалу. Однако дальнейшее продвижение Крас-
ной Армии на Восток привело бы к столкновению ее с япон-
скими войсками, занимавшими еще Читу и Восточное Забай-
калье и находившимися в Приморье. Это означало бы войну с
Японией, что тогда для Советской России было не по силам:
главная опасность нашей стране в то время угрожала с запа-
да — со стороны буржуазно-помещичьей Польши, а также вранге-
левцев. ЦК партии и правительство по инициативе В. И. Ленина
решили во избежание войны с Японией приостановить продвиже-
ние Красной Армии на восток, учредить на территории Дальне-
восточного края временное государственное образование в виде
Дальневосточной республики, долженствовавшей служить буфе-
ром между РСФСР и Японией.
Касаясь этого вопроса в докладе на заседании фракции
РКП (б) VIII съезда Советов, В. И. Ленин говорил: «Вопрос стоял
таким образом: Дальний Восток, Камчатка и кусок Сибири факти-
чески сейчас находятся в обладании Японии, поскольку ее военные
силы там распоряжаются, поскольку, как вы знаете, обстоятельст-
ва принудили к созданию буферного государства —в виде Даль-
невосточной республики, и мы прекрасно знаем, какие неимовер-
ные бедствия терпят сибирские крестьяне от японского империа-
лизма, какое неслыханное количество зверств проделали японцы в
Сибири» 8.
7 П. П. Постышев. Гражданская война на Востоке Сибири. М., 1957, стр. 38.
8 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42, стр. 93.
13
На первых порах некоторые из руководящих деятелей Сиби-
ри и Дальнего Востока не понимали необходимости предложен-
ного В. И. Лениным тактического маневра и возражали против
создания буферного государства. В связи с этим В. И. Ленин в
телеграмме Реввоенсовету 5-й армии писал: «Надо бешено из-
ругать противников буферного государства (кажется, таким про-
тивником является Фрумкин), погрозить им партийным судом и
потребовать, чтобы все в Сибири осуществили лозунг: «ни шагу
на восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения
войск' и паровозов на запад в Россию». Мы окажемся идиота-
ми, если дадим себя увлечь глупым движением в глубь Сибири,
а в это время Деникин оживет и поляки ударят. Это будет
преступление» 9.
Изжив в своей среде сомнения в необходимости создания бу-
фера, дальневосточные коммунисты провели большую разъясни-
тельную работу среди трудящихся, особенно среди партизан,
о причинах образования Дальневосточной республики. Партизаны
говорили: мы в течение нескольких лет воюем за восстановле-
ние Советской власти, а сейчас нам предлагается учредить бу-
фер с сохранением в нем частного капитала, с допущением
к участию в политической жизни эсеров, меньшевиков и пред-
ставителей других буржуазных партий. Коммунисты разъясняли
им, что это временная мера, вызванная сложностью обстановки,
что образование ДВР не означает снятия задачи освобождения
Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев, что борьба
эта будет вестись трудящимися под руководством Коммунистичё-1
ской партии с помощью Советского правительства, но без открытого
участия сил Красной Армии.
Огромный авторитет В. И. Ленина и сила его аргументации
обусловили успех разъяснительной работы коммунистов. Трудя-
щиеся Дальнего Востока поддержали курс партии на создание
Дальневосточной республики. 6 апреля 1920 г. в Верхнеудинске
съезд представителей трудового населения Прибайкалья по пред-
ложению Дальбюро РКП (б) 8а принял декларацию об образовании
Дальневосточной республики в составе Забайкальской, Амурской,
Приморской, Сахалинской и Камчатской областей. Съезд избрал
временное правительство ДВР, в котором руководство осущест-
влялось коммунистами. Меньшевики и эсеры для соблюдения
внешнего декорума формально буржуазно-демократической рес-
публики были допущены на второстепенные посты в министер-
ствах. 14 мая 1920 г. правительство РСФСР официально призна-
ло ДВР и ее правительство.
ЦК РКП (б), В. И. Ленин уделяли большое внимание Даль-
невосточной республике. Основы политики партии в ДВР были
9 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 51, стр. 137.
03 До августа 1920 г.—Дальбюро РКП (б), а затем — Дальбюро ЦК РКП (б).
14
детально определены в «Кратких тезисах по Дальневосточной
республике» 10, утвержденных Политбюро ЦК РКП (б) 13 августа
1920 г. В тезисах указывалось, что ДВР лишь по форме явля-
ется буржуазно-демократической республикой, что правящей пар-
тией в ней должна быть Коммунистическая партия, что руко-
водство внутренней и внешней политикой ДВР осуществляется
ЦК РКП (б) через Дальневосточное бюро РКП (б). В тезисах
указывалось затем, что Народно-революционная армия ДВР фак-
тически является частью Красной Армии. Эти тезисы были за-
тем подтверждены и дополнены на пленуме ЦК РКП (б)
12 января 1921 г., проходившем под председательством В. И. Ле-
нина. Всего за период существования ДВР (1920—1922 гг.)
ЦК РКП (б) принял около 60 решений, посвященных положе-
нию в ДВР и деятельности Дальбюро ЦК РКП (б), что ярко ил-
люстрирует внимание и заботу ЦК партии о трудящихся Даль-
него Востока в эти трудные для них годы.
Коммунистические организации Дальнего Востока были пред-
ставлены в эти годы и на съездах партии. На X съезде партии
в марте 1921 г. делегатами дальневосточной парторганизации
были с решающим голосом: В. П. Бельгов, А. И. Блинников,
А. А. Булыга-Фадеев, М. И. Губельман, Ф. К. Ивин, И. А. Куз-
нецов, И. М. Певзнер, Н. Н. Ромм, А. Л. Сноскарев, К. Г. Тре-
губенков, С. А. Шварц; с совещательным голосом: А. И. Ваку-
ров, А. А. Знаменский, И. С. Конев, Е. В. Кузьмин-Урмин,
В. Ф. Ларин, Н. М. Ленцнер, В. В. Макаров, В. И. Мальков,
Б. Г. , Минин, М. А. Слободчикова. В подавлении кронштадтского
контрреволюционного мятежа принимали участие А. А. Булыга-
Фадеев, А. И. Вакуров, И. С. Конев, К. Г. Трегубенков.
Делегатами на XI съезде (27 марта — 2 апреля 1922 г.) были
с решающим голосом: А. П. Алютин. И. П. Большаков,
А. М. Буйко, В. А. Бюллер, А. А. Воронин, П. К. Коваленко,
Р. Л. Мельников, П. А. Перезов, П. П. Постышев, А. Л. Сноска-
рев, И. С. Стручков, К. Д. Федоров, Н. Е. Широких, М. И. Фукс;
с совещательным голосом — Д. И. Нестеров.
Вооруженные силы контрреволюции, противостоявшие Народ-
ной революционной армии и партизанским отрядам ДВР, со-
ставляли в 1920 г. 35 тыс. белогвардейцев под командованием
атамана Семенова и несколько дивизий японских войск. Семенов-
цы занимали Читу и восточную часть Забайкалья, японская
5-я дивизия дислоцировалась в Чите и на некоторых станциях
Забайкальской железной дороги. Основная масса японских войск
находилась во Владивостоке и в других городах Приморья и на
станциях Уссурийской железной дороги. После образования ДВР
основной задачей было освобождение г. Читы, или, как тогда
говорилщ ликвидация «читинской пробки». Нахождение в Чите
белогвардейцев и японцев лишало правитрльство ДВР железнодо-
10 «История гражданской войны в СССР», т. 5. М., 1960, стр. 343—344.
15
рожной и телеграфной связи с Амурской и Приморской областями
ДВР. В связи с этим уже в апреле 1920 г. только что сфор-
мированные части Народно-революционной армии (НРА) ДВР
предприняли первое наступление на Читу, но оно не было успеш-
ным, повторное наступление в мае также было неудачным. Ос-
новной причиной этого явилась активная поддержка японцами
белогвардейцев каждый раз, когда им грозило поражение, вой-
скам же Народно-революционной армии командованием было зап-
рещено вступать в бой с японцами. Возможность ликвидации
«читинской пробки» возникла позднее, в октябре 1920 г., после
ухода из Читы и Забайкалья японских войск. Белогвардейцы,
оставшись один на один с частями НРА и партизанами, были
разгромлены, и остатки их бежали в Маньчжурию. 22 октября
Чита была освобождена, и правительство ДВР переехало в Читу,
которая стала столицей ДВР.
Здесь с 28 октября по 11 ноября 1920 г. под председатель-
ством Ф. Н. Петрова состоялась конференция областных прави-
тельств 11 Дальнего Востока. Конференция завершила и оформи-
ла объединение областей ДВР и приняла решение о созыве Уч-
редительного собрания ДВР. В конце ноября 1920 г. в Чите
была проведена I Дальневосточная конференция РКП (б).
В. И. Ленин был избран почетным председателем конференции.
Ко времени конференции в ДВР было 330 партийных ячеек,
в них — 9000 коммунистов; 200 комсомольских ячеек объединяли
5 тыс. комсомольцев. На конференции был обсужден вопрос о за-
дачах РКП (б) в ДВР, о подготовке к выборам в Учредитель-
ное собрание ДВР и другие. Решения конференции были на-
правлены на реализацию директив ЦК партии о ДВР и сплотили
парторганизацию вокруг Дальбюро ЦК РКП (б).
С разгромом семеповцев японские интервенты лишились пос-
ледней марионеточной базы на русском Дальнем Востоке. Однако
японские войска все еще оставались в Приморье. Японские империа-
листы надеялись, что им удастся сколотить марионеточное мест-
ное правительство с помощью меньшевиков и эсеров; последние,
получив в ДВР легальность, стремились, опираясь на буржуаз-
ные элементы в городе и кулачество в деревне, получить боль-
шинство мандатов при выборах в Учредительное собрание ДВР,
назначенные на январь 1921 г. Однако эти надежды японских
империалистов и их агентуры не оправдались, трудящиеся ДВР
отдали свои голоса за коммунистов и им сочувствующих. В Уч-
редительном собрании, открывшемся 12 февраля 1921 г. в Чите,
комфракция вместе с целиком ее поддерживавшей фракцией 11
11 До создания ДВР и в первые месяцы ее существования входившие в ее
состав области были разобщены и имели свои, мало связанные с центром
ДВР правительства. На конференции было решено преобразовать их в ор-
ганы ДВР — Областные народно-революционные комитеты ДВР (Наррев-
комы).
16
крестьян большинства12, имела три четверти мандатов. В ре-
зультате этого комфракции удалось осуществить решение
II Дальневосточной партконференции, происходившей с 8 по
14 февраля 1921 г. в Чите, о том, чтобы «Учредительное соб-
рание из орудия организации «демократии» против диктатуры
пролетариата превратилось в свою противоположность — в ору-
дие закрепления безусловного влияния РСФСР на Дальнем Восто-
ке и организации трудовых масс для борьбы со всеми враждеб-
ными советской республике силами, как внешними, так и внут-
ренними» 13. 27 апреля 1921 г. Учредительное собрание закон-
чило свою работу принятием конституции ДВР и избранием пра-
вительства в составе шести коммунистов и одного внепартийного,
сочувствовавшего РКП (б).
Оказавшись вновь у разбитого корыта в своих чаяниях на
превращение ДВР в черный, прояпонский буфер, японские им-
периалисты в сговоре с американскими, английскими и други-
ми империалистами организовали контрреволюционный мятеж
во Владивостоке с целью создания в Приморье белогвардейского
правительства как базы интервентов. Мятеж был осуществлен
26 мая 1921 г. подпольной белогвардейской организацией с во-
оруженной помощью интервентов. Областной Нарревком был
свергнут, и власть захватил местный капиталист С. Меркулов.
Правительства ДВР и РСФСР заявили Японии решительный
протест против ее враждебных действий, выразившихся в ор-
ганизации и поддержке мятежа. В. И. Ленин в докладе о так-
тике РКП (б) на III конгрессе Коминтерна, имея в виду эти
события во Владивостоке, говорил: «Уже в течение последних
недель мы могли снова наблюдать на Дальнем Востоке попытку
возобновить нашествие, и не подлежит никакому сомнению, что
подобные попытки будут продолжаться и далее» 14.
Марионеточное белогвардейское правительство с помощью
японских интервентов стало готовить вооруженный поход против
ДВР. В ноябре 1921 г. белогвардейцы начали наступление и,
имея превосходство в численности и вооружении, быстро продви-
гались по линии Уссурийской дороги. 22 декабря 1921 г. они
заняли Хабаровск, а затем продвинулись до ст. Волочаевка, где
создали мощные укрепленные позиции. Попытки дальнейшего
продвижения противника не имели успеха. Командовавший в то
время Народно-революционной армией ДВР В. К. Блюхер, под-
тянув резервы, предпринял 10—12 февраля 1922 г. наступление
на Волочаевские позиции белогвардейцев. В этой исторической
битве народоармейцы, разгромив врага, проявили исключитель-
12 В Учредительном собрании имелись фракция крестьян большинства, в
< которую входили депутаты, сочувствующие большевикам и фракция кре-
стьян меньшинства из кулацких элементов, поддерживавших эсеров и
меньшевиков.
13 ЦП А НМЛ, ф. 17, оп. 13, ед. хр. 287, л. 2..
14 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, стр. 35.
17
ное мужество, высокий патриотизм, преданность коммунистиче-
ской партии, делу Ленина. Разгром белогвардейцев под Волочаев-
кой имел огромное значение. Вторым решающим ударом по бе-
логвардейцам явился штурм укрепленных белогвардейских пози-
ций в Спасске 7—9 октября 1922 г. Народоармейцами в этой
исторической битве руководил командарм И. П. Уборевич. Доб-
лесть и мужество, проявленные нашими воинами в боях под
Спасском и Волочаевкой, воспеты в песнях. Преследуя против-
ника, Народно-революционная армия скоро достигла предместий
Владивостока и 25 октября 1922 г. овладела форпостом нашей
Родины на берегах Тихого океана.
В телеграмме И. П. Уборевича В. И. Ленину, посланной после
занятия Владивостока, говорилось: «Народно-революционная ар-
мия в радостные дни разгрома разбойничьих банд Дитерихса и
освобождения Приморья от интервенции шлет пламенный привет
в Вашем лице трудящимся России и геройской, непобедимсщ Крас-
ной Армии. Да будет известно трудящимся России и Красной Ар-
мии, что НРА, проходя по селам, фабрикам, заводам и городам
Приморья, нашла тысячи могил рабочих и крестьян, замученных
интервенцией и черной русской сотней. Измученные рабочие и
крестьяне Приморья и Владивостока восторженно встречали пол-
ки НРА»15.
Отмечая заслуги Красной Армии и ее передового отряда на
востоке — Народно-революционной армии в освобождении Даль-
него Востока, В. И. Лепин указывал и на вклад в это дело
советской дипломатии. Он говорил: «...Здесь сыграли роль не
только подвиг Красной Армии и сила ее, а и международная
обстановка и наша дипломатия» 16.
С уходом японских интервентов и освобождением Дальне-
восточного края необходимость в существовании ДВР отпала и
открылась возможность воссоединения края с РСФСР. По едино-
душному требованию трудящихся ДВР высший государственный
орган ДВР — Народное собрание 14 ноября 1922 г. вынесло ре-
шение: «Просить ВЦИК и съезд Советов России присоединить
Дальний Восток к единой Российской Социалистической Совет-
ской Республике, распространив на Дальний Восток действие
советской конституции и советских законов. Создать Дальне-
восточный революционный комитет, которому передать всю пол-
ноту власти и поручить провести в жизнь объединение Дальнего
Востока с Советской Россией и установление повсеместно в на-
шем крае власти Советов» 17. Президиум ВЦИК 15 ноября 1922 г.
постановил удовлетворить это ходатайство, включил Дальневос-
точный край в состав РСФСР и утвердил Дальревком, в который
15 Сборник «Комаидарм Уборевич». М., 1964, стр. 36.
18 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 245.
17 «Героические годы борьбы и побед». М., 1968, стр. 337—338.
18
вошли П. А. Кобозев (председатель), Н. А. Кубяк, П. П. Посты-
шев, И. П. Уборевич, Н. М. Матвеев, Г. Н. Коренев, Я. Д. Янсон.
Так победоносно завершилась героическая борьба трудящих-
ся Дальнего Востока за освобождение края от интервентов и
белогвардейцев, за воссоединение его с РСФСР. Оценивая эту
длительную, четырехлетнюю, борьбу трудящихся под руководст-
вом большевиков, «Правда» 11 ноября 1936 г. писала: «Боль-
шевики Дальнего Востока вписали в историю пролетарской ре-
волюции одну из наиболее ярких, наиболее героических стра-
ниц». Высокую оценку участникам этой борьбы дал Леонид Ильич
Брежнев в своем выступлении на торжественном собрании во
Владивостоке при вручении Приморскому краю в мае 1966 г.
ордена Лепина: «Советские люди навсегда сохранят в памяти
славные подвиги коммунистов, комсомольцев, всех тех, кто не
жалея самой жизни, бился на Дальнем Востоке с интервентами
и белогвардейцами, отстаивая целостность и независимость Со-
ветской Родины» ,8.
В борьбе за советский Дальний Восток участвовали русские
и все другие населяющие его народы. Они воевали против ин-
тервентов и белогвардейцев вместе со всем советским народом
под ленинским знаменем пролетарского интернационализма.
Л. И. Брежнев в своем докладе, посвященном 50-летию обра-
зования СССР, об интернациональной общности народов СССР в
борьбе против сил внутренней контрреволюции и мирового им-
периализма говорил:
«Объединенной контрреволюции рабочий класс противопоста-
вил рожденную революцией великую силу пролетарской солидар-
ности. В центральных районах страны, в степях Украины и
Поволжья, на Дону и на Кубани, у Белого моря и в горах Кав-
каза, в песках Средней Азии и в далеком Приамурье под алы-
ми стягами Красной Армии плечом к плечу сражались с врагом
сыны всех народов нашей Отчизны. Они вместе шли. в бой за
мир, хлеб и землю, за власть Советов... В годы гражданской
войны, как и в незабываемые дни Великого Октября, интерна-
циональное сплочение рабочего класса, всего трудового народа
явилось одним из животворных источников нашей победы. Уже в
эти первые послеоктябрьские годы сложился тесный политиче-
ский, военный, хозяйственный, дипломатический союз всех су-
ществовавших тогда советских республик, оформленный рядом
договоров между ними» 18 19.
18 Там же.
19 Л. И. Брежнев. О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических
Республик. М., 1972, стр. 5.
Глава нерва»
НАЧАЛО БОРЬБЫ
ПРОТИВ БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ И ИНТЕРВЕНТОВ
(1917—1918 гг.)
ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ (ДАУРСКИЙ) ФРОНТ
О. А. Лазо
Организацией борьбы с бандами атамана Семенова, вторгшими-
ся в Забайкалье из Маньчжурии в начале 1918 г., руководил
ЦИК Советов Сибири (Центросибирь), находившийся в Иркутске.
Командующим войсками Забайкальского фронта был назначен
член Центросибири С. Г. Лазо. Положение в Забайкалье в то
время осложнялось тем, что в области не было завершено
создание Советской власти. Этому препятствовали меньшевики
и эсеры, создавшие в Чите по существу антисоветский орган вла-
сти под названием «Народный совет», который собирался вести
переговоры с врагом Советской власти — Семеновым. В январе
1918 г. начали возвращаться с фронтов империалистической вой-
ны воинские части забайкальского казачества. Настроение казаче-
ства в то время было еще неясным. На Дону белые использовали
казаков для борьбы с большевиками. В связи с этим из центра
в Сибирь было сообщено о движении казачьих частей и о необхо-
димости их разоружения. Я тогда работала в Томске. Томский
Совет посылал красногвардейские отряды на ст. Тайга для выяс-
нения настроения казачьих частей и в случае необходимости разо-
ружения их. Такая же работа проводилась в Красноярске.
Контрреволюционные элементы Сибири, особенно Иркутска,
возлагали на казачество большие надежды, тем более что 1-й Чи-
тинский полк, вернувшийся в Забайкалье одним из первых —
в январе 1918 г. — был настроен контрреволюционно, укрепил по-
ложение «Народного совета» и пытался разоружить Красную
гвардию в Чите. Центросибирь и иркутская большевистская
партийная организация провели большую работу среди возвра-
20
щающихся воинских частей. На ст. Йннокентьевская был орга-
низован пункт, где велась политическая работа, на митингах при-
нимались резолюции о поддержке Советской власти. На собра-
ниях проводились выборы командиров и арестовывалось реак-
ционно настроенное офицерство. Так, на собрании 2-го Читинского
полка вместо полковника Силинского командиром полка был
избран Я. П. Жигалин. Вместе с другими революционными час-
тями: 2-й Читинский полк 16 февраля 1918 г. распустил «На-
родный совет» и провозгласил Советскую власть.
В конце февраля 1918 г. в Иркутске проходил 2-й съезд
Советов всей Сибири. Он принял ряд важных решений: по вопро-
сам советского строительства, проект организации Красной Ар-
мии, создание Забайкальского фронта.
Еще до окончания съезда Сергей Лазо с отрядом выехал из
Иркутска на борьбу с атаманом Семеновым. В Забайкалье на-
ходились отряды Красной гвардии читинских железнодорожных
мастерских и 1-й Аргунский полк, который сохранил свою боеспо-
собность и сдерживал наступление семеновцев. Лазо сообщал
Центросибири: «Сводный отряд солдат, казаков и красногвар-
дейцев прибыл в Карымскую. В час ночи 22 февраля следуем
дальше». 2-й съезд Советов Сибири вынес решение: «Предоста-
вить С. Г. Лазо чрезвычайные полномочия по борьбе с контр-
революцией, поручить президиуму съезда телеграфно приветст-
вовать С. Лазо, назначенного командующим революционными
войсками в борьбе с семеновской контрреволюционной аван-
тюрой» L
ЦИК Советов Сибири обратился ко всем Советам Сибири и
Дальнего Востока с призывом организовать отряды для борьбы
с внутренней и иностранной контрреволюцией.
Сергей Лазо с малочисленными еще отрядами революцион-
ных войск приостановил продвижение семеновских войск и пе-
решел в наступление. В донесении от 11 марта 1918 г. он со-
общал Центросибири: «1 марта занята станция Даурия. Против-
ник в панике бежал при первых орудийных выстрелах, 5-го с
боем занята станция Шарасун, 8-го заняли ст. Мациевскую и
разъезд № 86. 9-го с полномочиями Центросибири ездил в Маньч-
журию для переговоров с китайским главнокомандующим. Офи-
циально предложил китайцам или разоружить Семенова или выд-
ворить из Маньчжурии» 1 2. Вначале китайское командование зая-
вило, что не пропустит семеновцев в Забайкалье в течение 7 дней,
но затем в результате дальнейших переговоров удалось добиться
соглашения о том, что семеновские войска не будут пропущены
через границу до 5 апреля 1918 г.
Было ясно, что Семенов использует 20-дневный перерыв, что-
бы собрать новые силы и вновь предпринять наступление. В это
1 «Власть труда», 26 февраля 1918 г.
2 «Сергей Лазо». Сборник документов. М., 1938, стр. 80.
21
время усилилась помощь ему деньгами, оружием и людьми ей
стороны империалистов Англии, Франции, Америки и Японии.
Сергей Лазо сообщал председателю Центросибири Н. Н. Яков-
леву3, что Семенов при империалистах играет роль охотничь-
ей собаки, которую они время от времени выпускают против
нас.
По призыву Центросибири почти все города Сибири послали
отряды па Забайкальский фронт. Забайкальские большевики раз-
вернули большую работу среди рабочих, казаков и крестьян, при-
зывая формировать отряды на борьбу с Семеновым. В марте ка-
заки некоторых частей разъехались по домам, так как, вернув-
шись с фронтов империалистической войны, еще не успели по-
бывать дома. Нужно было вновь призвать их против семснов-
цев.
19 марта 1918 г. в Чите происходил съезд забайкальского
фронтового казачества. Сергей Лазо призвал участников съезда
выступить без промедления на борьбу с Семеновым. Наиболее
сплоченную часть революционного казачества на съезде представ-
лял 1-й Аргунский полк. От имени аргунцев было выпущено
воззвание: «Идите немедля ни часа в Аргунский полк, тот
полк, который не выронил и не выронит знамя революции...
Одним ударом получим мы Забайкалье, свободное от этой гряз-
ной пены — семеновской авантюры. Вся власть Советам!» Съезд
выделил комиссию для записи добровольцев и отправки воинских
частей на фронт.
В эти дни я приехала в Читу. Отсюда мне надо было про-
охать в Адриановку, куда из Томска на несколько дней раньше
меня выехал Томский боевой отряд, в организации которого я
принимала участие. Томская партийная организация выдала мне
удостоверение, свидетельствующее, что я направляюсь на Забай-
кальский фронт в качестве политбойца. Такие удостоверения
давались коммунистам многих городов Сибири, отправляемым с
отрядами на фронт. На другой день моего приезда в Читу в же-
лезнодорожных мастерских на Чите-1 происходило собрание, на
котором выступил Сергей Лазо. Лазо обрисовал положение на
фронте, объяснил, что мастерские должны работать полным хо-
дом, чтобы ремонтировать паровозы и вагоны для фронта, что
поэтому на фронт может пойти только часть рабочих.
После собрания Лазо сказал мне, что Томский отряд в Ад-
риановку еще не прибыл, что идет большая работа по форми-
рованию частей, а коммунистов не хватает. Через несколько
дней я приехала в Адриановку. Меня направили на политработу
в 1-й Аргунский казачий полк, в состав которого вошла 7-я осо-
бая сотня, состоявшая из рабочих читинских мастерских. Коман-
3 Н. Н. Яковлев, член КПСС с 1904 г., профессиональный революционер,
один из ближайших учеников В. И. Ленина, был убит белогвардейцами в
октябре 1918 г. в Якутской тайге.
22
диром сотни был Борис Кларк — участник революционных собы-
тий 1905 г. в Чите, вернувшийся из эмиграции после Февраль-
ской революции. В Адриановке шла реорганизация отрядов, раз-
вертывалась политическая работа среди бойцов.
6 апреля 1918 г. состоялась встреча С. Лазо с представи-
телями местного китайского командования, во время которой он
настаивал на разоружении отряда Семенова. Однако китайские
представители отказались от этого, заявив, что союзники еще не
признали русского Советского правительства и не дали Китаю ука-
заний о ликвидации семеновщины4. В заключение китайцы заяви-
ли, что срок данной ими гарантии не пропускать через границу се-
меновский отряд кончился и продлен не будет.
Сергей Лазо предвидел такой исход переговоров и за несколь-
ко дней до окончания этого срока обратился с воззванием к
трудящимся Сибири и Дальнего Востока. В нем говорилось:
«Товарищи! Приближается день решительной борьбы с Семено-
вым. 5-го апреля истекает срок, до которого согласно договора
с китайцами Семенов не будет пропущен через границу. Спешите
послать к этому времени все свои силы, все отряды. Посылай-
те людей вооруженных, одетых, обутых. У нас здесь ничего нет.
Предстоит упорная борьба... Враг силен и хорошо вооружен...
Ему помогает русская буржуазия, его поддерживает иностран-
ный капитал... Заканчивайте организацию и выезжайте все,
кто хочет защищать революцию. Время не ждет!» 5 6
7 апреля семеновцы перешли границу у ст. Маньчжурия и
начали наступление на Читу. Их силы значительно пополнились
за счет мобилизации в пограничных районах офицерства, при-
бывшего в Маньчжурию, а также наемных войск. Японцы пе-
редали Семенову 15 тяжелых орудий и прикомандировали к его
штабу группу своих офицеров. В общей сложности у Семенова
было около 12 тысяч бойцов. Большую помощь ему оказывали
интервенты через консульства в Харбине и Шанхае.
В наших войсках на Забайкальском фронте также было при-
мерно 12 тысяч бойцов. В их числе были кавалерийские части
революционного Забайкальского казачества, отряд интернацио-
налистов из бывших военнопленных и отряды революционных
рабочих, прибывшие по призыву Центросибири. В Чите был обра-
зован Военно-революционный штаб, которому передавалась вся
полнота власти в Забайкальской области. В состав штаба входили
председатель Облисполкома И. Бутин и члены облисполкома
Н. Матвеев и Д. Шилов °.
Большую политическую работу по созданию новой, револю-
ционной дисциплины и высокого морального духа среди рево-
люционных частей из местного населения Забайкалья проводили
4 «Власть труда», 12 апреля 1918 г.
5 Там же, 3 апреля 1918 г.
6 Там же.
23
большевистская организация Иркутска и Центросибирь. В ней
активно участвовали солдаты и казаки забайкальских частей, вер-
нувшиеся с фронтов империалистической войны и оставшиеся со
своими частями для защиты Советов.
Уставной партийной организации на фронте не было, и ком-
мунисты, прибывшие с отрядами Красной гвардии, числились за
партийными организациями тех городов, откуда они прибыли.
В штабе фронта их учитывали; они вели партийно-политиче-
скую работу не только в своих отрядах, но и в других, осо-
бенно в тех, где выявлялись нездоровые настроения. Коммунисты
старались воспитывать у бойцов твердую воинскую дисциплину,
правильные взаимоотношения с населением, бережное отношение
к оружию. Закрытие маньчжурской границы создало трудности
в снабжении отрядов продовольствием. Помню такой случай.
Прибывший отряд, еще не прошедший реорганизацию в Адрианов-
ке, не дождавшись приказа о зачислении на довольствие, пос-
лал бойцов по дворам за продуктами. Когда об этом сообщили
Лазо, он дал приказ — подать на станцию состав, выстроил от-
ряд и зачитал приказ о немедленной отправке отряда с фрон-
та за недисциплинированность. Командир отряда, здоровый де-
тина, вместе с группой бойцов от имени отряда со слезами на
глазах просил Лазо отменить приказ и дать возможность отря
ду искупить вину. Лазо отменил приказ, и отряд был оставлен
на фронте.
В эти тревожные дни В. И. Ленин послал Владивостокскому
Совету телеграмму, в которой призывал к мобилизации всех сил
на отпор врагу. Коммунисты информировали бойцов и командиров
о значении телеграммы В. И. Ленина: телеграмма вселяла уверен-
ность в победе и сознание, что, несмотря на тяжелое положение в
центре, Центральный Комитет партии окажет моральную под-
держку и помощь трудящимся Дальнего Востока в их тяжелой
борьбе с интервентами. В телеграмме были конкретные указания
Забайкалью: «Готовьте подрыв и взрыв рельсов, увод вагонов и ло-
комотивов, готовьте минные заграждения около Иркутска или в
Забайкалье» 7.
Начав второе наступление в апреле 1918 г., атаман Семенов
дошел до ст. Оловянной, откуда мог развивать наступление на
узловую ст. Карымскую. Это давало ему возможность захватить
Читу и отрезать Дальний Восток от Советской России. Сибир-
ский военный комиссариат телеграфно сообщил в Совнарком
РСФСР о создавшемся положении.
Чтобы задержать продвижение семеповцев и сорвать их пла-
ны занятия Карымской, мост через р. Опон по приказу коман-
дования Забайкальского фронта был взорван. Наши силы в эти
дни на ст. Адриановка формировались очень быстро. Этим за-
7 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 216.
24
нимался Штаб фронта во главе с Лазо. В начале мая 1918 л
он писал в Красноярский Совет: «Население начинает делиться
на бедноту, сочувствующую нам, и богатых, тяготеющих к Се-^
менову. В наши ряды поступает много казаков-добровольцев, даже
из отдаленных станиц. Сейчас вся дорога под ружьем, все круп-
ные станицы восстановили свои отряды» 8.
Центросибирь под руководством Николая Николаевича Яков-
лева много внимания уделила борьбе с иностранной интервен-
цией и ее агентурой — семеновщиной, мобилизовав все силы си-
бирских Советов. Сибвоенкомат организовал в Иркутске курсы
красных командиров. Это была одна из первых в Республике
Советов военная школа. В Сибири находились тысячи бывших
военнопленных первой мировой войны. В апреле 1918 года в
Иркутске Центросибирыо был созван общесибирский съезд воен-
нопленных интернационалистов из германской и австрийской ар-
мий, из числа которых добровольцы пополнили ряды Красной
Армии на сибирских фронтах.
При Сибвоенкомате был создан главный штаб, начальником
которого стал крупный военный специалист, бывший генерал
царской армии, перешедший на сторону революции, А. А. Таубе.
Член Центросибири Сергей Лазо входил в Сибвоенкомат и был
тесно связан в работе с Таубе, получая от него помощь и воен-
ные консультации. В штабном вагоне Лазо на Забайкальском
фронте была небольшая военная библиотечка, подаренная ему
генералом Таубе. Член Центросибири П. Ф. Парняков был ав-
тором брошюры «О семеновщине», которая помогла коммунистам
фронта вести политическую работу среди бойцов.
В мае 1918 г. в районе ст. Могойтуй, а затем ст. Ага на-
чались наступательные бои против семеновских войск. Выбив се-
меновцев с этих станций, наши части начали быстрое наступ-
ление, не давая противнику передышки. 18 мая была взята
ст. Оловянная. Мы захватили большие трофеи. Семеновцы пы-
тались создать оборону на правом берегу р. Онон, где имели
выгодные позиции. Но войска Забайкальского фронта, несмотря
на отсутствие переправочных средств (мост через реку был взор-
ван), с помощью прибывшего Дальневосточного социалистиче-
ского отряда форсировали реку. В этой операции большую роль
сыграл 1-й Аргунский полк, скрытно переправившийся через Онон
в 15 километрах от моста, зайдя в тыл семеновцам. Войска
Забайкальского фронта неустанно преследовали врага. 19 июля
была взята ст. Мациевская, и семеновцы откатились к маньчжур-
ской границе, укрепившись на пяти вершинах горы Тавын Та-
лагой.
Из Иркутска Сибвоенкомат дал указание Лазо, что послед-
нюю операцию по ликвидации семеновцев надо организовать так,
8 Из личного архива автора.— Ред.
25
чтобы наши снаряды не попадали на маньчжурскую территорию,
не давая тем самым повода интервентам для вторжения. В этой
операции 1-му Аргунскому полку было дано задание зайти с
правого фланга в тыл противника и действовать гранатами и
холодным оружием. Наши главные силы шли вдоль линии же-
лезной дороги. Семеновцы не ожидали таких стремительных дей-
ствий и в панике бежали в Маньчжурию.
Наши части находились у самой границы Маньчжурии. С пер-
выми лучами солнца через границу перешли китайские торговцы
с плетеными маньчжурскими корзинами через плечо. Они пред-
лагали китайские пампушки и печенье из маньчжурской муки.
Белый хлеб мы видели редко и с удовольствием покупали ла-
комства. Утром через границу прошел поезд с китайской воен-
ной делегацией. Глава ее заявил, что желает вести переговоры
с командующим фронтом.
Во время переговоров, которые вели Сергей Лазо и началь-
ник штаба фронта Русские с китайской делегацией, последняя
обещала в течение пяти недель разоружить семеновские войска
и не пропускать их через границу на нашу территорию. Китай-
цы гарантировали также, что их войска не перейдут границы
при условии, что и советские войска не будут переходить
китайскую границу. Договор об этом был подписан 30 июля
1918 г.
В знак миролюбия китайская делегация преподнесла подар-
ки — чай, китайские безделушки и мешок мелкого сахара. Лазо в
свою очередь пригласил китайцев в свой вагон па чашку чая. Были
приглашены также некоторые наши командиры и политработники.
Стол был сервирован, насколько это было возможно в условиях
фронта.
На фронт пришли телеграммы из Центросибири и Читинско-
го Исполкома, содержащие поздравление с победой. Бойцы по-
лучили возможность отдохнуть. Часть из них готовили к пере-
броске на Прибайкальский фронт. Другую часть местных бойцов
отпустили по домам на время покоса сена. Войска фронта были
отведены в Даурию, а командование было возложено на Ф. Баля-
бина. Сергей Лазо был вызван в Читу.
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ОТРЯД
В. А. Бородавкин
В ночь с 3 на 4 апреля 1918 г. во Владивостоке было совер-
шено провокационное нападение на японскую контору «Исидо»,
убиты два резидента, один ранен. Эта провокация послужила пред-
26
логом для высадки десанта японских войск. Командующий япон-
ской эскадрой Като опубликовал воззвание, в котором заверял
жителей Владивостока в том, что высадка проведена с целью
«защиты японских подданных».
Нас, представителей Владивостокского Совета, начальника ми-
лиции Мельникова, начальника уголовного розыска Проминского
и меня — представителя командования и военного комиссара, не
допустили к осмотру убитых и беседе с раненым. Стоя у входа
в контору, мы выслушали объяснения японцев в изложении пере-
водчика. На наш вопрос, что взято из материальных ценностей
конторы, последовал ответ: «Ничего!» Провокационный характер
инцидента был ясен.
Иностранные военные корабли с декабря 1917 г. стояли в
бухте Золотой Рог и ждали лишь удобного момента для высадки
десанта. Такой «удобный» момент и был создан. Высадка японцев
произошла рано утром 5 апреля, а в два часа дня высадился
английский десант. Маски были сброшены. Интервенция нача-
лась. Одновременно назревала опасность нового вторжения семе-
новцев из Маньчжурии. Китайские власти дали обязательство
не пропускать изгнанных из Забайкалья белогвардейцев к нашим
границам до 5 апреля. Этот срок истек, и атаман Семенов полу-
чил разрешение от китайских властей пересечь границу. Это со-
впало с высадкой интервентов во Владивостоке.
Зная о недостаточности и слабости наших сил, С. Лазо обра-
тился к рабочим Забайкальской, Амурской и Уссурийской же-
лезных дорог и ко всем трудящимся Сибири и Дальнего
Востока с призывом оказать активную помощь для защиты
революции.
Несмотря на то что во Владивостоке улицу Светланскую (ны-
не Ленинская) уже топтали войска интервентов, в ответ на обраще-
ние С. Лазо Владивостокский Совет выделил для направления
на Забайкальский фронт красногвардейские отряды из состава
трудящихся Владивостока.
Я был срочно вызван к председателю Совета К. Суханову.
— По желанию красногвардейцев,— сказал мне Суханов,—
ты назначен командиром Владивостокского сводного отряда. От-
ряд направляется в распоряжение командующего фронтом това-
рища С. Лазо. Из добровольцев-красногвардейцев военного порта,
грузчиков Добровольного флота, рабочих временных мастерских
и депо сформирован сводный отряд. Он собирается во дворе Со-
вета. Отправка эшелона сегодня.
Когда я вернулся во двор Совета, рабочие-красногвардейцы
уже формировались в боевые подразделения. Неподалеку, у забо-
ра, собирались члены их семей. Некоторые из них принесли
мужьям и братьям, не имевшим времени забежать домой, вещи
и пищу.
Небольшая группа офицеров, враждебно настроенных, сидя на
открытой веранде кофейной Кокина, расположенной напротив зда-
27
ния Совета (ныне Дом пионеров), наблюдала, как формируются
боевые подразделения, из рабочих, пили кофе, коньяк и бросали
в адрес красногвардейцев злобные реплики. С большим трудом
красногвардейцы сдерживались, чтобы не дать им отпор. Они пре-
красно сознавали, что в городе интервенты, которым нужен любой
повод для полного захвата города в свои руки. Приходилось от-
малчиваться.
Наш отряд красногвардейцев выстроился на Светланской ули-
це против здания Совета. Во главе с оркестром подошла рота
моряков Сибирской флотилии. Под громкое «ура!» всех при-
сутствующих она пристроилась к голове колонны. Под звуки ре-
волюционного марша «Смело, товарищи, в ногу» отряд двинулся
на вокзал.
В Хабаровске эшелон встретили представители партийных и
советских краевых организаций, красногвардейский почетный ка-
раул, рабочие с семьями.
Состоялся небольшой митинг. Отряду было вручено Красное
знамя от Дальсовнаркома. Знаменосцем мы назначили слесаря
военного порта Кондрополя.
Из Хабаровска, где к нам присоединился отряд Амурской
флотилии, мы двинулись дальше. Время в дороге было использо-
вано для военных занятий красногвардейцев.
В Благовещенске формировался отряд амурцев. Работа по его
организации и снабжению проводилась под непосредственным на-
блюдением председателя Амурского областного исполнительного
комитета Федора Никаноровича Мухина. Он производил смотр
отряда, проверял вооружение и снабжение, провожая команды
на станцию, наблюдал за погрузкой.
Проводя в Бочкареве тактические занятия и получив из Бла-
говещенска сведения, что Амурский отряд погрузился в вагоны,
по его прибытии мы, не задерживаясь, двинулись вперед.
Прибыв на ст. Адриановка, где находился штаб фронта, мы
увидели на перроне группу военных. От нее отделился молодой
человек и направился прямо к нашему штабу. Это был Сергей
Георгиевич Лазо. Перед нами стоял высокий, по-военному под-
тянутый, стройный человек с еще юношеским пушком на лице.
На нем были гимнастерка защитного цвета и галифе, через плечо
на ремне — планшет. Ничего подчеркнуто начальственного в его
внешности не было. Командиры Владивостокского, Хабаровского
и Благовещенского отрядов по очереди представились командую-
щему фронтом.
Лазо приветствовал выстроившихся у эшелона бойцов, поздо-
ровался с командирами и пригласил командный состав в свой
штабной вагон. Здесь он познакомил нас с положением на фронте
и обрисовал задачи, стоящие перед вновь прибывшими отрядами.
Он сообщил нам о том, что передовые части находятся в 40—
50 километрах южнее Адриановки, т. е. в районе ст. Могойтуй-Ага.
Район этот уже несколько раз переходил из рук в руки. Не-
28
большие кавалерийские части Семенова частыми налетами угро-
жали железнодорожной магистрали Зилово-Карымская.
Рассказывал Лазо также о нездоровых настроениях в неко-
торых частях фронта, возникавших под влиянием агитации анар-
хистов, о случаях мародерства и о мерах, которые приняты для
борьбы с дезорганизаторами дисциплины и мародерами.
Несмотря на молодость, мягкость, в вопросах дисциплины глав-
ком был тверд и непоколебим. Это сказалось, например, на его
отношении к злостному нарушителю дисциплины анархисту Лав-
рову, который стремился занимать боевые участки по собствен-
ному усмотрению, воевать, не покидая вагонов своего поезда,
отказался передать в распоряжение фронта запасы продоволь-
ствия, допускал пьянство среди бойцов. По предложению Лазо
отряд Лаврова был отозван с фронта.
На совещании командиров отрядов, взводов, батарей с уча-
стием комиссара отряда М. И. Губельмана по его предложению
было принято решение образовать Объединенный отряд, который
стал именоваться первым Дальневосточным социалистическим.
Почти весь командный состав отряда состоял из коммунистов.
Командиром отряда на этом совещании избрали меня, комисса-
ром Дальневосточное краевое бюро партии назначило М. И. Гу-
бельмана, начальником штаба— В. И. Радыгина (погиб в 1919 г. от
руки бандита Калмыкова), адъютантом был назначен матрос
М. Караичев (погиб в период партизанской борьбы на Амуре),
начальником пехоты — А. Канторович, заместителем начальника —
пехоты — Гуров, начальником артиллерии отряда, а позднее и
всего Забайкальского фронта — Э. Ф. Шрейбер, начальником ка-
валерии был назначен Таюрский, адъютантом начальника ар-
тиллерии — Файнберг, командиром первой роты — А. Гульбино-
вич (погиб в годы интервенции во Владивостоке), пом. комро-
ты — Т. Бычков. Первой Амурской революционной артиллерий-
ской батареей командовал Стариков, второй — Г. У. Пережогип,
Иркутской батареей — Кузнецов, тяжелой батареей — Тужиков,
начальником боевого питания был Л. Дзей, начальником продо-
вольственного снабжения председатель Владивостокского союза
металлистов Санаров (геройски погиб в партизанском отряде Су-
чанского района), старшим фельдшером был Сергей Гуляев (погиб
во Владивостоке в 1918 г. во время белочешского мятежа).
Отряд в своем составе имел 1000 человек пехоты, 250 кава-
леристов, 14 орудий, 8 пулеметов.
Состоялся смотр отряда. Лазо лично беседовал с бойцами,
интересовался их военной подготовкой. Командующий фронтом
остался доволен бойцами отряда, их дисциплиной, сознательно-
стью.
Разработанный Лазо план наступления предусматривал раз-
гром банд Семенова в районе Оловянной. Были приняты меры
к глубокому охвату флангов противника. Наш правый фланг,
29
прикрываясь отрядом конницы и Иркутской батареей, двигался
по направлению к Акте. Для защиты левого фланга был выде-
лен отряд конницы с батареей.
По приказу командующего о наступлении по всему фронту
нашему Первому Дальневосточному социалистическому отряду,
вооруженному винтовками, гранатами, пулеметами, а также Крас-
ноярскому интернациональному отряду Красной гвардии, осна-
щенному как винтовками, так и мощной огневой группой стан-
ковых пулеметов, ставилась задача: в наступлении на главном
направлении удара (станция Оловянная) занять исходную пози-
цию на участке, идущем по железнодорожной магистрали от
ст. Адриановка. Затем при содействии фланговых отрядов предпи-
сывалось с боем овладевать опорной базой семеновцев — ст. Оло-
вянной, после чего для завершения полного разгрома и уничто-
жения банды Семенова в советском Забайкалье наступать на
ст. Мациевскую.
Далеко за полночь, после небольшой, но интенсивной артил-
лерийской подготовки красногвардейские отряды перешли в на-
ступление. Противник залпами артиллерийского, ружейного огня
и пулеметными очередями заставлял цепи красногвардейцев за-
легать, но они снова бросались вперед с криком «ура» и зани-
мали окопы врага. При этом стало ясно, что семеновцы избегали
рукопашной схватки, чувствуя превосходство красногвардейцев.
В первые дни боев мы заняли ст. Булак, куда перебазиро-
вался штаб фронта. В дальнейшем наши отряды завязали бой
на подступах к главному укрепленному пункту врага — ст. Оло-
вянная, встречая его ожесточенное сопротивление.
В момент напряженного и решающего для наших войск боя
полуэскадрон противника при двух орудиях зашел нам в тыл
у ст. Булак. Он подверг артиллерийскому обстрелу стоящие на
путях эшелоны, разрушил железнодорожные пути, разбил штаб-
ной вагон.
С. Г. Лазо приказал мне взять с собой одну из рот и про-
верить, откуда идет артиллерийская стрельба. Если противник
зашел к нам в тыл, надо просочившуюся группу ликвидировать.
Приказание было отдано спокойным тоном, будто ничего особен-
ного не случилось. Разговор с Лазо происходил в присутствии
бойцов. Я слышал потом, как, выполняя приказ комфронта, крас-
ногвардейцы разговаривали между собой: Ну, брат, наш коман-
дующий — просто стальная бронь.— Его не испугали снаряды
трехдюймовки. — С таким не пропадешь!
Отдав распоряжение своему начальнику штаба Радыгину вес-
ти часть на позиции, я с ротой красногвардейцев Военного пор-
та вернулся на станцию, где находились наши штабные вагоны.
Из-за горы летели снаряды, обстреливавшие путь и наши тыло-
вые составы. Часть из них была уже разбита.
Внезапно слева от нас мы увидели, как с сопок спускается
кавалерия с небольшой красной тряпкой на пиках. Стало ясно,
30
что это маскировка белых. Неудачно маскируясь под красногвар-
дейцев, они пытались зайти к нам в тыл. Не раздумывая, мы
стащили стоявшие на платформе два резервных 3-дюймовых
орудия и прямой наводкой ударили по белым. Одновременно пе-
хота, рассыпавшись в цепь, открыла оружейный и пулеметный
огонь.
В разгаре боя появился броневик Лазо, сходу открывший
огонь по противнику. Внизу, за холмом, послышалось дружное
«ура». Это бойцы пашей первой полуроты, посланной в обход
батареи противника, пошли в атаку. Белогвардейцы отступили,
бросая орудия и боеприпасы. Удрали и кавалеристы, оставив
убитых.
На сопку, откуда наши пушки прямой наводкой били по вра-
гу, поднялся Лазо. Сюда же собрались красногвардейцы, подтя-
нув на сопку орудие, брошенное противником. «Ну, товарищи,
понюхали немного пороху? Ничего, в боях еще не то увидите,—
сказал Лазо.— Главное, не паниковать. Пусть враг поймет, а он
после этой схватки должен попять, что против него стоит про-
тивник, глубоко осознающий за что он борется, отстаивающий
великие завоевания Октября. Так ведь, товарищи?» — Так, това-
рищ командующий! — отвечали дружно красногвардейцы. «Ну, то-
варищи! Задерживаться не будем. Нужно выполнять оперативный
боевой приказ — взять Оловянную, не допустить, чтобы враг пере-
хватил инициативу наступления».
Перед нашим и другими, действующими справа от нас, отря-
дами красногвардейцев была поставлена задача — занять ст. Оло-
вянную и поселок при ней, где противник сильно закрепился.
Действовать нужно было решительно, чтобы врагу не показалось,
что его обходная группа натворила нам много бед и обессилила
нас. Отдохнув, пополнив боеприпасы и продовольствие, перегруп-
пировав отряды, заняв передовые позиции, мы снова перешли
в наступление. Противник встретил нас контратакой под при-
крытием бронепоезда и артиллерийского огня батарей, располо-
женных на господствующих высотах. Особенно ожесточенный за-
вязался бой на железнодорожных путях, идущих к ст. Оловян-
ная. Бронепоезд белых неистовствовал. Он на полном ходу из-за
поворота, скрытого сопкой, врезался в наши наступающие ряды
и ливнем артиллерийского и пулеметного огня старался остано-
вить наступление.
Однако наши цепи не дрогнули. Красногвардейцы, проявляя
мужество и отвагу, не раз бросались в атаку на броневик, об-
стреливая и забрасывая его гранатами.
Вся тяжесть боя с атакующим нас бронепоездом легла на
ударную группу специально отобранных матросов, наступавших
по полотну железной дороги, а паши первая и вторая роты шли
по сторонам железнодорожной линии. Матросы были вооружены
карабинами, гранатами и наступали под прикрытием станковых
пулеметов и огня артиллерии. Своей неустрашимостью и удалью
31
в бою они показывали пример другим наступавшим отрядам и
тем самым обеспечивали успех нашего наступления. Вражеский
броневик не выдержал нашей атаки и с подбитым паровозом
скрылся за поворотом сопки. После занятия ст. Оловянной мы
обнаружили его в железнодорожном депо на ремонте.
Наши авангардные части спустились с занятых в ночном сра-
жении высот в железнодорожный поселок ст. Оловянная. К по-
лудню здесь сосредоточились почти все наши силы, участвовав-
шие в бою за овладение опорной базой семеновской банды. Нам
достались в качестве трофеев склады артиллерийских и стрелко-
вых боеприпасов, несколько пулеметов и много винтовок — все это
было японского производства. Ко всему этому на путях еще до-
горали и тлели вагоны, в которых хранились в большом количест-
ве обмундирование и продовольствие, также доставленные япон-
цами.
Газета «Дальневосточные известия» в номере за 25 мая 1918 г.
поместила следующее сообщение по поводу операции: «Крупная
победа революционных советских войск в Забайкалье. На фронте
Адриановка — Оловянная семеновские банды разбиты революци-
онными войсками. В 2 часа утра 18 мая первые цепи Дальне-
восточного отряда вошли в Оловянную, противник частью пере-
правился через реку Онон, частью бежал. Наши трофеи: одно
орудие, много оружия, патронов, снарядов. По сведениям раз-
ведки в отряде противника участвовало 2 тысячи китайцев,
1 тысяча русских предателей офицеров, кадетов, юнкеров, солдат
и казаков. Противник по всему фронту отступает».
После окончания боя состоялся митинг, на котором С. Лазо
и другие командиры поздравили бойцов с разгромом вражеских
банд и призвали добить оставшихся еще за р. Онон японских
наймитов.
Противник сильно укрепился на правом берегу Онона. Он за-
нял командные высоты, держа под обстрелом поселок и ст. Оло-
вянную. Перед командованием фронта встала задача — перепра-
вить войска через глубоководную горную реку под огнем про-
тивника, который разрушал артиллерией наводимые нами мосты.
С. Г. Лазо решил сочетать лобовую атаку с обходным дви-
жением. По его плану аргунские казаки должны были форсиро-
вать Онон ниже ст. Оловянной и напасть на противника с тыла.
Часть Дальневосточного и другие красногвардейские отряды с
правого фланга должны были вести активную перестрелку. В это
же время, пользуясь темнотой ночи, красногвардейцам из нашего
отряда дали задание скрытно взобраться на ферму взорванного
моста и открыть пулеметный огонь. Для форсирования реки была
назначена рота моряков под командованием Кусакина. Готови-
лись к этой операции целых десять дней. Руководил ею сам
С. Лазо.
Специально подобранная ударная группа моряков под коман-
дой Кусакина, поддержанная красногвардейцами 1-й роты наше-
32
го Дальневосточного социалистического отряда под командой
А. Гульбиновича, по наведенной ночью переправе поднялась на
мост. С. Г. Лазо лично проверил, как проходит операция. Лазо дал
распоряжение поднять на мост пулемет.
Пулемет на мосту. Ударный кулак с пулеметом уже есть.
Накопление сил идет нормально. По пролетам моста проходит
шепот: — Лазо... Лазо... с нами.
В это время моряки подобрались к вражескому посту, охра-
нявшему предмостное укрепление банды Семенова, и внезапно
сняли часовых. Тут же наша артиллерия открыла ураганный
огонь, слева и справа началась пулеметная и винтовочная стрель-
ба. По ракетному сигналу С. Г. Лазо был открыт пулеметный
огонь и с моста, а матросы с винтовками наперевес бросились
на вражеские позиции и вместе с переправившимися на враже-
ский берег красногвардейцами гранатами, штыком уничтожили
пулеметные гнезда и их команды. Их энергично поддержали на-
летевшие с тыла противника кавалеристы-аргунцы.
Место нашей переправы через р. Онон в течение всего боя
находилось под сильным шрапнельным огнем артиллерии белых,
причинявшей нам значительный урон в живой силе. Все же про-
тивник отступил в панике. Офицеры штаба атамана Семенова,
раздетые, выскочили из своих палаток и стали удирать на лоша-
дях. Закрепив за собой занятые вражеские укрепления, мы стали
готовиться к общему наступлению для уничтожения остатков се-
меновских банд.
Под прикрытием огня пашей артиллерии стоявшие па флангах
1-й Аргунский полк под командой Метелицы и кавалерийский
отряд переправились вплавь через бурный Онон и понеслись на
вражеские окопы. Семеновцы, не выдержав артиллерийского огня
и натиска красной конницы, дрогнули и стали покидать свои пози-
ции, бросая оружие.
В этом бою мы взяли изрядное число пленных и много про-
довольствия, находившегося в вагонах па железнодорожных пу-
тях и штабелями сложенного около путей (мука, рис, галеты,
консервы, кокосовое масло в бидонах и пр.).
Так мы, красногвардейцы из рабочих и крестьян, выполняя
боевой наказ трудящихся Дальнего Востока, громили банду ата-
мана Семенова. Я доносил Владивостокскому Совету: «Дальне-
восточные социалисты идут непобедимо вперед. Противник бежит
в панике...»
Полный разгром семеновцев па правом берегу Онона являлся
поворотным пунктом в боевых действиях на Забайкальском фрон-
те. К этому времени сюда прибыли красногвардейские отряды
Сибири, организовывалось в полки забайкальское революционное
казачество.
Боевые действия Первого Дальневосточного социалистическо-
го и других отрядов на Забайкальском фронте в начальный период
становления и защиты Советской власти (май — июнь 1918 г.)
2 Заказ № 2660
33
показали, какую силу и какие огромные возможности таит в себе
вооруженный трудовой народ, воодушевленный революционным
энтузиазмом и руководимый идеями Ленина.
Наш отряд получил распоряжение возвратиться к месту фор-
мирования. На обратном пути на станциях, где происходила сме-
на паровоза, нас встречали рабочие, железнодорожники, их семьи.
Тут же открывались летучие митинги.
В Хабаровске для встречи нас на вокзал прибыли члены кра-
евого Совнаркома, Президиум местного Совдепа, члены военного
комиссариата, отряд красногвардейцев, много рабочих.
Под звуки «Марсельезы» и громкое «ура»! к перрону подо-
шел наш поезд. У входа в штабной вагон развевалось Красное
Знамя отряда.
Выйдя из вагона, я подошел к председателю Дальневосточ-
ного Совета Народных Комиссаров А. М. Краснощекову и доло-
жил: «Товарищ председатель, Дальневосточный социалистический
отряд вернулся с фронта. Все благополучно. Враг бежит. В отря-
де 12 раненых, 4 убитых».
В городе, у здания Краевого Совнаркома, отряд выстроился
перед подъездом. Я обратился к членам Совнаркома и собрав-
шимся жителям: «Товарищи! Мы с честью держали в своих руках
Красное Знамя, врученное нам Совнаркомом, мы с честью воз-
вращаемся с фронта домой. Вот, товарищи, Красное Знамя, под
которым мы сражались и победили. Пусть же в будущем так
борются за социализм наши дети, как боролись мы! Да здравст-
вует социализм! Да здравствует революция!»
С приветствием к бойцам отряда от имени трудового населе-
ния Дальнего Востока выступил А. М. Краснощеков. Он сказал:
«Приветствуя вас, товарищи с фронта, я приветствую в вашем
лице геройский непобедимый дух великой Российской социали-
стической революции, несокрушимую мощь вчерашних рабов и
нынешних хозяев Дальнего Востока. Да здравствует наша краса
и гордость — Дальневосточный социалистический отряд!».
Был организован митинг и на вокзале во Владивостоке.
С особым волнением и чувством радости наши бойцы слушали
речь председателя горсовета Кости Суханова. С присущей ему
страстностью, непреклонной убежденностью в правоте великого
дела он призывал к непримиримой борьбе с врагами.
С большим интересом собравшиеся прослушали речь находив-
шегося тогда во Владивостоке американского революционера Виль-
ямса — друга Джона Рида. Это выступление еще раз наглядно
подчеркивало интернациональный характер Великой Октябрьской
революции. Затем я выступил с ответным словом.
По улице от вокзала до Владивостокского Совдепа с обеих
сторон стояли приветствовавшие нас трудящиеся города. Когда
мы дошли до Совдепа, здесь была дана команда командирам
подразделений вести бойцов в их производственные организации,
где они поступали в распоряжение красногвардейского командо-
34
вания. 12 июня 1918 г. состоялось заседание Владивостокского
Совета рабочих депутатов, на котором было доложено о боях на
Забайкальском фронте.
Меньшевики и эсеры — депутаты Совета — отказывались ве-
рить, что среди убитых и раненых врагов были и японские офи-
церы, не верили они и тому, что семеновцы были вооружены
японским оружием. В ответ я выложил на стол президиума разно-
го калибра гильзы артиллерийских снарядов с клеймом японских
арсеналов. Меньшевики и эсеры получили возможность своими
глазами убедиться в подлинности трофеев.
Ни меньшевики, ни эсеры не выступили в прениях по докла-
ду. Зато большевики и беспартийные товарищи, идущие за пар-
тией Ленина, выражали глубокое чувство благодарности воинам
отряда, сумевшим нанести удар японским наймитам. Совет при-
нял решение, полностью одобрявшее действия отряда.
БОЕВОЙ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ГОД
Я. П. Жигалин
Более полвека прошло с тех пор, как революция и гражданская
война всколыхнули Забайкалье. Как оглянешься на пройденный
путь, цепкая память вырывает из длинной киноленты жизни от-
дельные кадры и рисует яркие, незабываемые картины великих
событий.
Разве можно забыть ясное морозное утро 16 февраля 1918 г.,
когда эшелон 2-го Читинского полка с Кавказского фронта при-
был в Читу?
После некоторой задержки в Верхнеудинске железнодорожни-
ки устроили нашему полку «зеленую улицу», и мы за одну почь
оказались у Читы, где власть принадлежала так называемому
«Народному совету», состоявшему из кадетов, эсеров, меньшеви-
ков. «Народный совет» был против Советской власти и являлся
сторонником несуществующего правительства Керенского.
На ст. Чита I нас встретили руководители штаба, подго-
товлявшего свержение «Народного совета», С. С. Киргизов и
Б. Г. Жданов. Наш эшелон передвинули на Читу-2; казаки 2-го
Читинского полка вместе с читинскими красноармейцами отдель-
ными группами двинулись в город, чтобы занять телеграф, теле-
фон, арсенал и другие важные пункты.
Казалось, ничто не предвещало читинцам больших событий,
они, как обычно, занимались своими делами, шли на работу.
Начальник гарнизона полковник Комаровский вышел с женой на
утреннюю прогулку и был крайне удивлен и разгневан, когда
его задержали казаки 2-го Читинского полка и, по моему указа-
нию, отвели в дом губернатора, куда приводили всех задержан-
35
2*
ных. Арестовывали наиболее ярых контрреволюционеров и офице-
ров. В тот же день, 16 февраля, «Народный Совет» был распущен.
В качестве временной власти был образован Комитет совет-
ских организаций, куда вошли кроме большевиков социал-демо-
краты-интернационалисты, а также представители воинских час-
тей, Красной гвардии и профсоюзов. Руководящая роль в Коми-
тете принадлежала большевикам. Комитет ставил своей задачей
созыв съезда Советов Забайкальской области.
Через несколько дней после этих событий в Читу прибыли с
германского фронта штаб 1-й казачьей дивизии, 1-й Аргунский
полк и казачья батарея. Обстановка в Чите была сложная. Пар-
тии эсеров и меньшевиков не были запрещены, они продолжали
издавать свои газеты. Реакционные офицеры бежали к атаману
Семенову, который уже подходил к ст. Оловянной. Комитет со-
ветских организаций наряду с подготовкой к 3-му областному
съезду Советов организовал отпор Семенову. Вернувшиеся с
фронта казаки 2-го Читинского полка были настроены демобили-
зационно и были отпущены по домам. 1-й Аргунский полк сохра-
нял боеспособность. Опираясь на него и па Красную гвардию,
Сергей Лазо приступил к формированию фронта против Семено-
ва. В марте 1918 г. начали прибывать в Читу отряды Крас-
ной гвардии из Сибири и с Дальнего Востока.
3-й областной съезд Советов Забайкалья (24 марта — 5 апре-
ля 1918 г.) провозгласил Советскую власть в области и
обратился к населению с призывом дать отпор Семенову. Деле-
гаты съезда разъехались на места для выполнения решения
съезда.
В апреле 1918 г. я как делегат съезда прибыл в родную
Зоргольскую станицу. Революция докатилась и до Зоргола. Ста-
ница бурлила, ломались старые устои деревенской жизни. Клас-
совая вражда между богачами и бедняками обострилась. На ста-
ничном сборе обсуждались два документа: Обращение Забайкаль-
ского облисполкома Совета рабочих, крестьянских и казачьих де-
путатов, призывавших казаков к борьбе против бандита Семенова,
и приказ атамана Семенова о борьбе против большевиков. Подав-
ляющее большинство фронтовиков, бедняков и середняков отказа-
лись примкнуть к Семенову. Идти к Семенову — значит идти
против всей России, говорили фронтовики на этом сборе. На фрон-
те все солдаты за большевиков. «Что же вы хотите? С больше-
виками идти против своих братьев казаков?» — горячился старый
казак, бывший писарь Илья Перебоев.
Кулаки-богатеи Бакшеевы и другие сами не выступали, а вы-
пускали вместо себя подкулачников вроде Перебоева.
«К Семенову, говоришь? — кричал молодой фронтовик-бедняк
Тереха Ольховский. За золотые погоны? Я не хочу, чтобы офи-
церы били меня по морде, не хочу стоять часами под винтов-
кой. А с рабочими и крестьянами мне делить нечего, коров у
меня мало, а земли — вона сколько, на всех хватит!» — «Как
эе
хватит? А если населят к нам новоселов? Нагонят из России»,—
крикнул Перебоев. «А что же, ты есть землю-то будешь? Сколько
мы пашем? А сколько еще остается? Почему не дать, у кого ее
нет совсем»,— отвечал Перебоеву бедняк Губин.
Спор о земле затягивался. Нужно было дать большевистское
разъяснение вопроса о земле. Я попросил слова и сказал: «Това-
рищи станичники! Надо выбирать и решать: или с есаулом Се-
меновым — за старые порядки, о которых так заботится Перебо-
ев, к войне за чужие капиталы, за интересы буржуазии, или с
большевиками, т. е. со всем народом, к новой светлой, свободной,
лучшей жизни, где не будет голода, нищеты, где все будут рав-
ны. Советская власть — это власть трудящихся, мы тоже трудя-
щиеся и не пойдем против рабочих и крестьян».
Сход затянулся. При голосовании большинство высказалось
за поддержку Советской власти, за борьбу против Семенова. На
другой день большевики создали военно-революционный штаб и
постановили организовать отряд Красной гвардии. Многие казаки
из бедняков, записавшиеся в отряд, не имели своих лошадей.
Военно-революционный штаб постановил реквизировать у богачей
лошадей, седла и шашки и наложить на богатеев денежную
контрибуцию. Богатеи открыто выступать против нас не реша-
лись, но под разными предлогами уклонялись от выполнения
решений штаба.
Отряд испытывал острый недостаток в оружии. В станичном
цейхгаузе мы взяли берданы. Многие вооружились дробовыми
ружьями. Боевых трехлинейных винтовок было только три, выве-
зенных казаками с фронта в разобранном виде.
Наш штаб постановил послать письма в соседние поселки с
призывом включиться в борьбу против атамана Семенова, к нам
стало поступать оттуда пополнение.
Вскоре наш отряд получил первое боевое крещение — в с. Быр-
ка встретился с семеновским отрядом, который по численности
и вооружению значительно превосходил наш. Бой для нас был
неудачен. Мы отступили. Но в с. Доно мы соединились с Гази-
мурским красногвардейским отрядом и вместе с ним пошли в
наступление против семеновского отряда. В дер. Мулино семенов-
ский отряд был разбит и отступил к ст. Маньчжурия. В походе
к нам прибыл отряд, организованный из рабочих Нерчинского
Завода. Так было положено начало славному Зоргольскому крас-
ногвардейскому отряду. Отряд влился в армию Лазо и к июлю
1918 г. вырос до 800 человек.
Высоки крутолобые сопки Забайкалья. Особенно выделяется
среди них гора Тавын-Тологой, что, по-монгольски, значит «Пять
голов». Прижатые армией Лазо к китайской границе, семеновцы
укрепились на этой горе, вырыли окопы и опутали ее вершину
проволочными заграждениями. Склоны горы хорошо прострели-
вались ружейно-пулеметным огнем. Штурмовать врага в лоб было
очень трудно.
87
Несколько дней стояли мы под Тавын-Тологоем. Шла оружей-
ная перестрелка. К нам на левый фланг в расположение бригады
«Копзоргаз» 1 приехал командующий фронтом Сергей Лазо. Тща-
тельно изучив местность, он собрал командиров на совещание.
На земле лежала карта-двухверстка.
«Товарищи,—сказал Лазо.— Перед нами задача взять Тавын-
Тологой, добить врага, не дав ему возможности уйти за грани-
цу. Время не терпит. Общая обстановка вам известна. Вы знае-
те, что с запада движется новый враг — белочехи. Сибирские крас-
ногвардейские отряды уже сняты с Даурского фронта и брошены
против них. Первый Дальневосточный социалистический отряд
отозван в Приморье, где ожидается выступление атамана Кал-
мыкова. На Даурском фронте остались только Читинская Красная
гвардия и вставшие за Советы забайкальские казаки и крестья-
не. У меня складывается такой план: рабочая Красная гвардия,
советский полк Журавлева, отряды Титова и Тетерина атакуют
Тавын-Тологой в лоб; Аргунский полк пойдет в охват противника
справа, а «Копзоргаз» — слева, чтобы замкнуть врага в
кольцо.
Такова общая схема. Мне хотелось бы послушать ваши сообра-
жения» 1 2.
Выслушав мнение командиров — Атавина, Кожевникова и
Пешкова, Лазо сказал, что он учтет все замечания при оконча-
тельной разработке плана. После совещания Лазо выступил перед
красногвардейцами «Копзоргаза», а потом предложил мне поехать
с ним в штаб фронта, чтобы привезти план штурма Тавын-То-
логоя. Мы сели в машину. Виляя между сопками, машина вы-
ехала в широкую падь. Слева открылась вершина Тавын-Толо-
гоя, на которой были видны позиции семеновцев.
Лазо в биноколь стал разглядывать вражеские позиции. Не
успели мы проехать полверсты, как на горе блеснул огонь и через
несколько секунд раздался орудийный выстрел. Позади нас ра-
зорвался снаряд, затем — впереди нас. Шофер заметно нервничал.
Да и мне, не раз бывавшему под обстрелом, было не по себе.
А Лазо совершенно спокойно сказал: «Они берут нас в вилку.
Ты, Миша, езжай не прямо, а зигзагами, чтобы они не пристре-
лялись».
Шофер круто повернул машину вправо, а слева от нас ра-
зорвался снаряд, осколки с визгом пронеслись над нами. Спо-
койствие Лазо передалось шоферу, и он умело вел машину, объ-
езжая тарбаганьи норы, благо по здешним степям можно было
ехать без всякой дороги. Белогвардейцы выпустили по нас еще
с десяток снарядов, но безрезультатно. Вскоре мы выехали из
зоны обстрела.
1 «Копзоргаз» — «бригада, в которую входили Копунский, Зоргольский и Га-
зимурский красногвардейские отряды.
2 Из архива автора.
38
В ночь на 26 июля 1918 г. начался штурм Тавын-Тологоя.
Наши цепи медленно двигались к горе. Вдруг ночную тишину
разбудил гулкий звук орудийного выстрела. За ним второй, пя-
тый, десятый. Заговорили наши батареи. Красногвардейцы спеши-
лись и пошли в наступление, поднимаясь в гору. Правее от нас
ужо строчили пулеметы, стучали винтовочные выстрелы. Крас-
ногвардейцы рвались вперед. Боевой порыв их был так силен,
что, несмотря па ураганный огонь и проволочные заграждения,
они ворвались в окопы врага. Началась рукопашная схватка. Не
выдержав натиска, семеновцы отступили. Тавын-Тологой был взят.
Семеновцы бежали в Китай.
ЧИТИНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ЦЕНТРОСИБИРИ
Л. Д. Муллер
К середине июля 1918 г. борьба за власть Советов в Забай-
калье и в Дальневосточном крае обострилась. Превосходящие си-
лы белочехов теснили Красную Армию на Прибайкальском фрон-
те, атаман Семенов наступал на Читу из Маньчжурии, сложная
обстановка создалась в Приморье. В этих условиях ЦИК Советов
Сибири (Центросибирь), находившийся тогда в Верхнеудинске,
счел необходимым созвать конференцию представителей Центро-
сибири и областных исполкомов с участием командования фрон-
тами.
Конференция собралась в Чите. Я как член Центросибири
принимал участие в ее работе. Открывая конференцию 21 июля
1918 г., председатель Центросибири Н. Н. Яковлев доложил об-
становку на фронтах и сказал, что одной из причин ухудшения
положения является отсутствие координации боевых действий
между фронтами. Н. Н. Яковлев поставил на обсуждение кон-
ференции вопросы создания единого командования фронтами, обес-
печения войск боевой техникой, укрепления экономического по-
ложения, в частности выпуска местных денежных знаков.
В прениях по обсуждаемым вопросам выступили многие то-
варищи — С. Г. Лазо, Д. С. Шилов, П. Е. Голиков, А. А. Тау-
бе, Ф. Н. Мухин и другие. Выступавшие поддерживали предло-
жение о создании единого командования, хотя и выражали опа-
сение, что время для этого уже упущено. Член Центросибири
Д. С. Шилов говорил, что единство и сплоченность — основа
успехов, но имеющихся сил недостаточно, чтобы продержаться
до прихода Красной Армии, которая находится еще очень дале-
ко — на Урале. Поэтому, сказал он, перед нами стоит выбор —
или держаться до последнего на фронтах и потерять все — и лю-
дей и оружие, или же отказаться от ведения фронтовых операций
39
и перейти к партизанской войне, вовлекая в эту борьбу крестьян
и казачество.
Выступивший затем командующий Забайкальским фронтом
С. Г. Лазо сказал, что интервенты стремятся, как можно скорее,
перебросить в Западную Сибирь на помощь чехословацким мя-
тежникам и белогвардейцам свои вооруженные силы и боевую
технику, сконцентрированные в Приморье. В этих условиях за-
дача заключается в том, чтобы максимально долгое время дер-
жать в своих руках Забайкалье и Амурскую область, не допуская
продвижения белых эшелонов и оттягивая на себя вражеские си-
лы, которые в случае прекращения фронтовой борьбы будут бро-
шены против Красной Армии, ведущей бои на Урале. Конечно,
сказал в заключение С. Г. Лазо, силы противника превосходят
наши и с течением времени нам придется перейти на партизан-
ские методы борьбы, но сейчас это преждевременно, хотя гото-
виться к развертыванию партизанской войны необходимо уже
сейчас.
Н. Н. Яковлев поддержал С. Г. Лазо, подчеркнув, что фронты
стоят преградой поперек транссибирской железной дороги и тем
самым не допускают слияния сил противника, действующих на
западе и на востоке. Для устойчивости положения необходимо
единое командование фронтами.
Ф. Н. Мухин, не отрицая принципиально пользы единого ко-
мандования, указывал на разрозненность фронтов, на большую
территориальную оторванность их друг от друга и, следовательно,
управление операциями из единого центра было бы мало реаль-
ным.
Командующий Прибайкальским фронтом П. Е. Голиков посвя-
тил свое выступление вопросу о положении с военной техникой.
Он сказал, что запасы патронов на исходе, снабжение ими и
другим вооружением из центра невозможно, трофейные источни-
ки за счет врага незначительны. В этой связи посылка комис-
сии для переговоров с монголо-китайскими властями о приобре-
тении оружия и патронов является единственно реальной мерой.
Этому же вопросу посвятил свое выступление и начальник
штаба Сибвоенкомата А. А. Таубе, который сказал, что пока еще
есть свободное сообщение по р. Селенге с Монголией, это надо
использовать для установления связи с монгольскими властями
для закупки оружия и патронов.
Конференция приняла решение о закупке винтовок и патро-
нов в Монголии и Китае. Для переговоров об этом с монголь-
скими и китайскими властями была назначена комиссия в составе
Я. Д. Янсона, П. Ф. Парнякова, Э. Д. Ринчино и Л. Д. Мул-
лера. Было принято решение о выпуске Центросибирью местных
денежных знаков и об увеличении закупок скота и мясопро-
дуктов в Монголии.
Сразу же после конференции я и Э. Д. Ринчино выехали в
пограничный с Монголией город Троицкосавск. Члены комиссии
40
по закупке оружия и боеприпасов Янсон и Парняков должны
были приехать несколько позднее.
Перед отъездом Н. Н. Яковлев предупредил меня, что обста-
новка в районе Селенгинска и Троицкосавска ненадежная; дис-
лоцирующиеся там войска численностью в несколько тысяч в
большинстве не вызывают доверия, поскольку состоят в основном
из недисциплинированных отрядо? анархистов. В случае осложне-
ния военного положения мне быль предложено через Монголию
пробраться в Китай.
Прибыв в Троицкосавск, я установил контакт с китайскими
и монгольскими властями в пограничном с Троицкосавском горо-
де Маймачине, получил разрешение па закупку оружия и часть
его успел послать в Верхнеудинск. Прибывшие в Троицкосавск
позднее Янсон и Парняков вскоре были отозваны в Читу и 22 ав-
густа уехали туда вместе с Ринчино. Я продолжал выполнение
задания. Но вскоре обстановка резко изменилась. В конце августа
1918 г. анархиствующие отряды не выдержали натиска белочехов,
и Троицкосавск был занят последними. Мне удалось скрыться в
Монголию и пробраться в Ургу (ныне Улан-Батор), где при со-
действии находившихся там русских революционеров мне был
организован выезд в Китай.
ВОСПОМИНАНИЯ ПРОПАГАНДИСТА
А. И. Блинников
После Февральской революции начальником Иркутского учебного
округа был эсер Архангельский. На Областном съезде учителей
он сообщил, что во всех районах наряду с инспекторами вводится
должность инструкторов школ, избираемых на районных
съездах учителей. Кроме основных обязанностей по школам в обя-
занность инструкторов входило созывать общие собрания граждан
населенных пунктов района и разъяснять закон об Учредитель-
ном собрании. Архангельский считал, что большинство учителей
являются членами эсеровской партии или сочувствующими ей.
Поэтому он предполагал, что инструкторы будут вести агитацию
при выборах в Учредительное собрание за кандидатов от партии
эсеров. Однако такая оценка политического лица забайкальского
учительства была ошибочной. В действительности среди сельских
учителей было немало сочувствующих большевикам, и обком пар-
тии решил добиваться на районных съездах избрания инструк-
торами по школам тех учителей, которые стояли на платформе
Советской власти, а не учредиловки.
На съезде в Нерчинске, где собирались учителя двух райо-
нов — Нерчинского и Борзинского, избрали инструкторами левого
эсера И. А. Бутина и меня — члена большевистской партии.
41
По приказу Архангельского инструкторы школ должны были
начать объезд районов с 1 июня 1917 г. Я получил в Чите ман-
дат на право созыва общих собраний граждан. С этим мандатом
я выехал в область, где организовывал собрания рабочих золотых
приисков и членов их семей, собрания крестьян, батраков, се-
редняков деревень Забайкалья, трудовых забайкальских казаков,
оседлых эвенков.
Сложность заключалась в том, что нужно было уметь подойти
к каждой категории участников собраний. Я начинал беседу о
социализме обычно с таких слов: «Из газет вы знаете, что во
Временном правительстве есть несколько социалистов. Что же
такое социализм?». Разъясняя идеи социализма, я подробно из-
лагал «Апрельские тезисы» В. И. Ленина. Доклад продолжался
обычно около двух часов. Я говорил о необходимости свержения
власти капиталистов, помещиков, рассказывал о министре Времен-
ного правительства Терещенко, который имел 15 тысяч десятин
земли. В докладе назывались и забайкальские богачи: Логинов-
ский, Окунцов, депутат Государственной думы Таскин. Во всех
деревнях и селах, где я выступал с докладами, этих собствен-
ников хорошо знали. После доклада задавалось много вопросов,
слушатели расходились по домам, получив известные знания о
том, как надо налаживать в государстве жизнь без капиталистов,
но в то же время они понимали, что капиталисты добровольно
не согласятся отдать свои фабрики, заводы, не захотят потерять
власти над народом. В дер. Бутариной после моего доклада вы-
ступил казак, заявивший: «Что пам эти партии кадетов, трудови-
ков и других. Нужно дружно навалиться всему народу, сбросить
всех там «временных» и установить нашу власть, без капита-
листов!». Собрание дружно поддержало его. В с. Нижняя Гирю-
нипа на собрании присутствовал учитель И. П. Большаков. Он не
был тогда большевиком, по, выслушав мой доклад, вместе с сель-
чанами одобрил его большевистские положения. Позднее, в 1918 г.,
Большаков стал активным участником боев против белогвардейцев
на Даурском фронте.
В с. Онон-Борзя на собрании было до 400 слушателей. Соб-
рание здесь, как и везде, высказалось за необходимость установ-
ления власти трудящихся без капиталистов во всей России. После
этого собрания остались учителя местной школы, я и станичный
писарь большевик Владимир Гаврилович Ушаков. Оп принес из
почтово-телеграфной конторы «агентскую телеграмму» с сообще-
нием об установлении Советской власти в Петрограде. Всех ох-
ватила необычайная радость. Телеграмму перечитывали, искали
подробности свершившегося. Но их не было, так как телеграф-
ная связь пока еще действовала по приказам Керенского.
Назавтра я поехал в с. Курунзулай. На собрание пришло все
взрослое население — и мужчины и женщины. В Курунзулае
местный учитель С. П. Зарубин еще во времена царизма был
революционно настроен, после Февральской революции всецело
42
встал па сторону большевиков. Он выступал на собраниях, вел
агитацию и пропаганду среди населения. В селе по его инициати-
ве была создана библиотека с партийно-политической литерату-
рой.
После моего доклада многие говорили: «Мы это уже знаем!
Оказалось, что Зарубин им рассказывал о событиях, которые
произошли в стране за это время. Вслед за мной выступил Зару-
бин. Он сказал: «Многие вопросы, о которых говорил нам инст-
руктор, мы здесь обсуждали на своих собраниях. Но многое для
пас было и новым. Главное, что докладчик так убедительно нам
все рассказал, что у нас не осталось никаких сомнений, никаких
недопониманий. Власть должна быть без капиталистов! И все
фабрики, заводы, все земли, вся промышленность должны быть во
власти рабочих и крестьян, во власти Советов!».
Наступило 14 ноября. По закону о созыве Учредительного
собрания в этот день должна была быть прекращена предвыбор-
ная агитация. К этому дню я объехал 68 деревень. На 68 собра-
ниях присутствовало примерно 15 тысяч слушателей. 15 тысяч
трудящихся, слушали большевистского пропагандиста идей Ле-
нина.
Большевистская пропаганда за власть Советов в 1917 г. дала
свои плоды. В апреле — мае 1918 г. район, который я объехал, дал
первые отряды Красной гвардии на Даурский фронт. В этом же
районе в 1919—1920 гг. зародилось партизанское движение.
ОРГАНИЗАЦИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ II ПЕРВЫЕ БОН
Е. Г. Ходанович
В состав Военной комиссии Владивостокского Совета рабочих и
солдатских депутатов первого созыва входили члены исполкома
Совета и некоторые депутаты Совета от воинских частей.
Военная комиссия ведала воинскими частями, общая числен-
ность гарнизона города достигала 45—50 тыс. человек. Основную
работу Военная комиссия проводила с делегатами от воинских
частей. Каждая рота или команда выбирала своих делегатов.
Наиболее активными членами Военной комиссии были сле-
дующие товарищи: Л. Герасимов, Ф. Шумятский, И. Башаев,
Д. Носок, А. Коковихин, В. Сакович, 3. Кистер, С. Линнас,
Я. Кокушкин, Г. Дрогошевский, Л. Тонконогий, В. Сибирцев,
А. Воронин, В. Бородавкин, А. Алютин, Байрак, Лапенко, В. По-
пов, А. Попов, Болотин, Ситник, Воропаев, В. Владивостоков,
К. Кригер-Войновский, матросы Казик, Яковлев, Мазуров, Лов-
чук, Ермак, Нелидов, корейцы Ким, Пак и др.
Первым председателем Военной комиссии был Казик, его сме-
нил Герасимов, а с отъездом Герасимова в Хабаровск председате-
43
лем стал Алютин. Все они провели большую работу в Военной
комиссии. Позднее исполком Владивостокского Совета поручил
Алютину другую работу, а я был назначен председателем Воен-
ной комиссии. Следует отметить, что большевистское влияние в
комиссии было преобладающим.
В работе Военной комиссии были свои, иногда большие, труд-
ности. Так, например, полковник Савченко начал организовывать
в своем полку украинские отдельные роты. Военная комиссия
была против этого и послала в эти части своих членов — Байрака
и Лапенко (оба украинцы). Националистическая затея, на первый
взгляд невинная, была быстро ликвидирована.
Военная комиссия поставила вопрос об аресте наиболее реак-
ционных офицеров. Были арестованы генерал Сагатовский, пол-
ковник Савченко и несколько других офицеров; вместо Сагатов-
ского был назначен начальником артиллерии капитан Сакович.
Сменили командира 4-го крепостного артиллерийского полка пол-
ковника Витте, вместо него полковой комитет выдвинул коман-
диром полка капитана Иванченко.
Меньшевики и правые эсеры, проводя на Дальнем Востоке
антисоветскую агитацию, клеветали на большевиков, смыкались
с белогвардейской контрреволюцией и искали защиты у интервен-
тов. Вожаком меньшевиков был Агарев, а у правых эсеров —
Выхрестов и Сорокин, прибывшие из эмиграции в США. Из США
прибыли и анархисты Двигомиров, Чернов-Чернобаев. Их мобили-
зовали в армию, направив в 12-ю роту 4-го крепостного полки.
Анархисты, возглавляемые Двигомировым, сразу же стали прово-
дить разлагающую работу, старались организовать вокруг себя
малоустойчивые элементы не только 4-го полка, но и других
частей. Были анархиствующие элементы и в военно-морском
флоте.
Группа Двигомирова особенно усилила свою «работу» в 4-м
крепостном полку, когда Военная комиссия начала проводить де-
мобилизацию армии. Анархисты предъявили требования произве-
сти дележку полкового имущества при демобилизации. Полковой
комитет в конце января 1918 г. провел собрание представителей
рот и команд полка, на котором я присутствовал как председа-
тель Военной комиссии. Собрание проводил председатель полково-
го комитета В. Бородавкин. Выступивший на собрании М. Губель-
ман отметил сложность обстановки на Дальнем Востоке, происки
белогвардейщины и указал на то, что меньшевики, правые эсеры
и анархисты своей подрывной, предательской работой активно
помогают контрреволюционным силам на Дальнем Востоке. Гу-
бельман говорил о необходимости создать крепкую, дисциплиниро-
ванную Красную Армию, снабжать ее оружием, боеприпасами,
обмундированием и продовольствием.
В своем выступлении я указал, что Военная комиссия Совета
должна проводить не только демобилизацию старой армии, но и
создавать Красную Армию, в которую добровольно могут вступать
44
солдаты наших воинских частей. Этим частям необходимо в Дой-
ной сохранности передать все интендантское имущество полка и
запасы продовольствия, к разделу которого призывают антисовет-
ские элементы.
Выступивший затем Бородавкин также призвал уделить все
внимание созданию Красной Армии, не допуская дележа полко-
вого имущества и оружия, усиленно охранять склады от проис-
ков белогвардейщипы.
Собрание проходило бурно. В результате предварительно про-
веденной коммунистами разъяснительной работы в ротах и коман-
дах, а также упорной борьбы на этом собрании было признано
правильным решение исполкома Совета о запрещении дележа ин-
тендантского имущества полка и продовольствия и о том, чтобы
демобилизованных солдат из местного населения отпускать домой
с винтовкой и патронами в интересах создания на местах рево-
люционной боевой опоры.
В воинских частях, расположенных в черте города, Военная
комиссия совместно с полковыми комитетами проводила митинги
и собрания, на которых с докладами выступали старые больше-
вики-подпольщики, разоблачавшие предательскую роль меньше-
виков, правых эсеров и анархистов.
Для создаваемых частей Красной Армии были выделены воен-
ные казармы на Первой Речке. Командиром частей Красной
Армии во Владивостоке был назначен Дрогошевский. Военная
комиссия большую помощь оказывала также организации Крас-
ной гвардии — снабжала оружием, выделила инструкторов для
обучения. Наиболее организованным был отряд грузчиков числен-
ностью до 300 человек во главе с Ф. Ковалем. Отряд первым
оказал впоследствии упорное сопротивление контрреволюционно-
му перевороту во Владивостоке 29 июня 1918 г.
Империалисты США, Англии, Франции и Японии разрабаты-
вали планы ликвидации Советской власти на Дальнем Востоке,
используя меньшевиков, эсеров, анархистов, белогвардейщину.
В противовес этим вражеским проискам, учитывая тревожное
положение, исполком Владивостокского Совета 26 февраля 1918 г.
постановил: учредить Революционный штаб в составе П. Никифо-
рова, К. Суханова, Е. Ходаповича, Д. Оржешко и А. Шевьева,
поручив штабу принять все меры к сохранению революционного
порядка во Владивостоке. Революционному штабу были подчинены
все войсковые части Владивостокского гарнизона, Сибирская фло-
тилия и Красная гвардия.
В конце марта почтово-телеграфные служащие Владивостока,
находившиеся под влиянием меньшевиков и эсеров, выступили
против Совета, объявив политическую забастовку. По требованию
Суханова было проведено совместное совещание с забастовочным
комитетом почтово-телеграфных служащих. На совещании с па-
шей стороны присутствовали Суханов, Никифоров и я, а со сторо-
ны почтово-телеграфных служащих — 5 человек. Суханов указал
45
fia недопустимость забастовки и предложил немедленно прекратить
ее, приступить к работе.
Я сообщил, что Военный комиссариат проводит учет всех воен-
нослужащих, которые до военной службы работали телеграфи-
стами и почтово-телеграфными служащими, списки которых уже
представлены более чем на 200 человек. Военный комиссариат
может заменить бастующих почтово-телеграфных служащих сол-
датами. После совещания забастовка, длившаяся 5 дней, была
прекращена.
4 апреля 1918 г. был совершен провокационный акт во Вла-
дивостокском отделении японской конторы «Исидо», было убито
2 японца и один ранен. К месту убийства прибыли начальник
милиции Д. Мельников, начальник уголовного розыска А. Про-
минский, военный комиссар В. Бородавкин, но японцы не допус-
тили к осмотру трупов и производству следствия.
Японский консул явился в исполком Совета к Суханову и
выразил протест против убийства двух японских граждан и настаи-
вал на разрешении взять под свою защиту всех японских граж-
дан, проживающих во Владивостоке. Суханов обещал найти винов-
ников и предать их суду, а в отношении защиты японских граж-
дан указал, что исполком Совета имеет достаточно’ своих сил,
чтобы справиться и с защитой японских граждан. При перегово-
рах присутствовали В. Аптонов, П. Никифоров, Е. Ковальчук и я.
Несмотря па переговоры, на следующий день высадился японский
десант и стал патрулировать по Светлановой улице (ныне улица
Ленина). Революционный штаб дал приказ, чтобы военно-морской
флот также организовал круглосуточное патрулирование по Свет-
лапской улице.
Несколько дней по Светланской улице с одной стороны ходил
японский патруль, с другой — наш патруль. Если японский пат-
руль останавливался, то же делал и наш патруль. Но через не-
сколько суток во избежание провокаций наш патруль был отменен.
В конце апреля во Владивосток прибыли первые эшелоны
военнопленных из состава чехословацкого корпуса численностью
до 15 тысяч человек. В составе чехословацких войск были солда-
ты, сочувствовавшие большевикам и Советской власти. Через
2—3 дня к Суханову явилась группа чехословацких солдат, кото-
рые заявили, что желают вступить в ряды Красной Армии.
Исполком удовлетворил их просьбу, были утверждены коман-
диры чехословацких солдат, вступивших в Красную Армию. В те-
чение нескольких дней были созданы две роты (400 человек).
Командиром отряда был назначен В. Мировский, командиром
одной из рот — И. Клиндер. В это время в районе ст. Погра-
ничная выступили атаман Калмыков и полковник Орлов. Против
их белобанд был организован Гродековский фронт, куда были
посланы отряды Красной Армии и Красной гвардии, а также две
роты чехов из Владивостока и отряд из Никольск-Уссурийского,
а в Гродеково Г. Шевченко организовал конный отряд красных
46
казаков. Владивостокский Совет назначил Л. Тонконогого коман-
дующим Гродековским фронтом.
Председатель Хабаровского Совета Герасимов сообщил Суха-
нову, что в районе казачьей станицы Полтавской скапливаются
белогвардейские силы. Было решено разместить в районе Полтав-
ки три отряда. Выполнение этого решения было поручено Дрого-
шевскому, который разместил эти отряды в близлежащих к Пол-
тавской селах. Дрогошевский вменил в обязанность командирам
отрядов вести разведку и сообщать Тонконогому в Никольск-
Уссурийский о скоплениях белогвардейцев.
Исполком Владивостокского Совета послал на Гродековский
фронт в качестве своего представителя члена исполкома Абрамо-
ва, а мне было поручено поехать в район Полтавки. Выехал я
туда вместе с Шевченко, чтобы проверить положение дел на
месте. Мы побывали в посланных туда отрядах. Оказалось, что
сведения о скоплении белогвардейцев в этом районе были не-
верными.
По приезде в Полтавку мы зашли в сельсовет, где оказались
знакомые Шевченко. Шевченко спросил, как идут дела, были ли
здесь калмыковские бандиты. Оказалось, что все спокойно и бело-
гвардейцы пока не появлялись.
В это время на фронт приехали А. Краснощеков и К. Суха-
нов, вместе с ними был А. Р. Вильямс — американский журна-
лист, друг Джона Рида. Вильямс сделал на Гродековском фронте
фотоснимки, некоторые из которых хранятся в музее Советской
Армии. Краснощеков, Суханов, Тонконогий, Шевченко и я проеха-
ли по всему фронту и осмотрели позиции.
В этот приезд Краснощеков и Суханов вели переговоры с ки-
тайскими властями о недопустимости организации на китайской
территории вооруженных отрядов белогвардейцев. Переводчиком
па переговорах был Тонконогий, знавший китайский язык. Пере-
говоры закончились успешно. Китайская сторона обещала не до-
пускать организации белогвардейских отрядов, разоружать их;
однако это обещание не было выполнено.
На фронте в это время было затишье, происходили лишь от-
дельные стычки. По инициативе исполкома Владивостокского Со-
вета была созвана в Хабаровске в начале июня Дальневосточная
военная конференция 1 по вопросу об организации Красной Армии.
Обсуждались вопросы: 1) доклад военного комиссара Дальсовпар-
кома Д. Носок об организации Красной Армии; 2) доклад А. Крас-
нощекова по текущему моменту.
Конференция избрала Дальневосточный краевой штаб Красной
армии, гвардии и флота. Председателем президиума Краевого
штаба Дальсовнарком утвердил В. Саковича, товарищами пред-
седателя — Ермака и Е. Ходановича.
1 «Дальсовнарком». Сборник документов и материалов. Хабаровск, 1969.
стр. 204, 211.
47
29 июня Носок пригласил Саковича, Коковихина, Линнаса и/
меня и сообщил нам о совершенном белочехами в ночь с 28 на;
29 июня контрреволюционном перевороте во Владивостоке. Мне
было предложено срочно выехать в Никольск-Уссурийский. При-
быв туда, я встретился с Тонконогим, Абрамовым, председате-
лем исполкома Никольск-Уссурийского Совета А. С. Беликовым
и секретарем Совета Г. Кауновым. К этому времени Тонконо-
гий, Мировский и Абрамов успели уже выбрать удобные позиции
и сосредоточить здесь войска, снятые с Гродековского фронта,
а также отряды, находившиеся в районе Полтавской, где был
оставлен лишь отряд Шевченко. Белочехп быстро подошли к
Никольск-Уссурийскому. 30 июня был первый бой. Противник
был разбит, а остатки его в панике бежали.
Надо отметить, что фронту оказал боевую помощь отряд су-
чанских рабочих. Они первыми пришли в Никольск-Уссурийский
и, проявив мужество и героизм, с ходу вступили в бой.
К этому времени из Владивостока в Никольск-Уссурийский
пешком пришли коммунисты И. Рабизо, Ситник и еще несколько
товарищей. Они рассказали, что первым упорное сопротивление
контрреволюционному перевороту во Владивостоке оказал отряд
Красной гвардии грузчиков, расположенный в казарме возле
штаба крепости. Дрогошевский с частью войск, отбиваясь от че-
хов, ушел с Первой Речки.
Через два дня в Никольск-Уссурийский прибыли из Хабаров-
ска Краснощеков, М. Тайшии и другие товарищи. Одновременно
с Краснощековым прибыл и консул США из Хабаровска, кото-
рый должен был проехать во Владивосток. Ознакомившись с
положением дел на месте, Краснощеков дал нам указание —
крепко держать оборону, мобилизовать все силы и быть готовыми
к эвакуации. Он сказал, что в Хабаровске организуется штаб
фронта, который пришлет подкрепление.
Беликов и Г. Каупов занялись подготовкой к эвакуации воен-
ного имущества, оружия, продовольствия. Они быстро подготови-
ли эвакуацию всего необходимого имущества в 11 железнодо-
рожных составах. В санитарный поезд врачом была назначена
Соловьева, которая подобрала штат медицинских сестер и обеспе-
чила поезд медикаментами и медицинским оборудованием.
В железнодорожных мастерских Никольск-Уссурийского орга-
низация помощи фронту была поручена А. Чумаку. Железнодо-
рожники в течение суток изготовили бронепоезд, который представ-
лял собой большую железнодорожную платформу с полуторамет-
ровыми железными бортами, внутри которых сделали двойные
стенки из шпал с промежутком в 15 см, засыпанным песком.
Одна половина платформы была закрыта шпалами, на другой
половине были установлены шестидюймовая пушка и два пулемета
«Максим». Паровоз был предохранен несколькими подвесными
железными листами, охранявшими от попадания пуль. Кроме
того, Чумак оказывал большую помощь коменданту станции (мат-
рос Сибирской флотилии, фамилию которого не помню) в под-
готовке железнодорожных составов к эвакуации, а также помог
пополнить отряд Красной гвардии никольск-уссурийскими желез-
нодорожными рабочими.
После первого боя и разгрома белочехов дня два или три про-
тивник не появлялся.
3 июня бронепоезд обнаружил несколько железнодорожных со-
ставов на соседней станции. Все указывало на то, что противник
готовится к наступлению. Наши части, не дожидаясь наступления
противника, сами решили наступать. Разведчики доложили коман-
дованию, что противника нет впереди, однако эти данные оказа-
лись неверными; части противника были хорошо замаскированы,
и разведчики их не обнаружили. Командующий фронтом Тонконо-
гий был введен в заблуждение и дал разрешение идти в на-
ступление. Наступление началось в 2—3 часа дпя 6 июля. Пер-
вые цепи наступающих наткнулись на ураганный ружейно-пуле-
метный огонь противника, засевшего в старых окопах. Насту-
пающие части вынуждены были вернуться на свои позиции.
В это время меньшевики, эсеры и вся белогвардейщина рас-
пускали всевозможные слухи: «Чехов 15 тысяч человек»; «Калмы-
ков и Орлов подходят к Никольск-Уссурийскому»; «будет полное
окружение и уничтожение большевиков». Не ограничиваясь этим,
вражеские агенты в день нашего отступления пытались нанести
предательский удар в спину. Рано утром двое из них взяли паро-
воз, выехали за территорию станции и хотели свалить этот паро-
воз, начали разборку железнодорожной линии, но были настигну-
ты нашими железнодорожниками. Один агент был убит, другой
успел убежать.
Положение на фронте сложилось трудное, а подкреплений не
было. Пришлось принять решение: ночь во что бы то ни стало
выдержать и все подготовить к эвакуации.
Было дано указание коменданту станции прицепить ко всем
поездам (их было 13) паровозы. Комендант станции, очень энер-
гичный и настойчивый матрос, быстро начал выполнять задание.
Противник ночью повел наступление па паши позиции (Фени-
на сопка), но наши части дали решительный отпор врагу.
Утром 7 июля, когда орудийные снаряды противника стали
обстреливать территорию вокзала, был дан приказ к отступле-
нию. Все поезда один за другим ушли с вокзала. Последним
уходил штабной поезд в направлении Спасска.
ПА УССУРИЙСКОМ ФРОНТЕ
(Из воспоминаний Главкома)
В. В. Сакович
29 июня 1918 г. во Владивостоке части чехословацкого корпуса
военнопленных, спровоцированные империалистами Антанты, под-
няли мятеж, заняли важнейшие пункты города и арестовали чле-
нов исполкома Владивостокского Совета. Часть красногвардейцев
засела в своем штабе с пулеметами и упорно оборонялась в
течение нескольких часов. Однако неравенство сил было слиш-
ком велико, и красногвардейцы, нанеся споим огнем порядочный
урон белочехам, вынуждены были прекратить сопротивление.
Совершив переворот во Владивостоке, где тотчас организова-
лось белое правительство во главе с правым эсером Дербером,
белочехи повели энергичное наступление на Никольск-Уссурий-
ский, являвшийся узлом железных дорог на линии Харбин —
Хабаровск. Против белочехов были брошены красногвардейские
отряды с Гродековского фронта и из Никольск-Уссурийского.
Одновременно Дальсовнарком, Краевой штаб Красной Армии и
Красной гвардии и местные Советы начали организовывать и по-
сылать для отпора мятежникам красные отряды со всего края.
В 15—18 верстах к югу от Никольска завязался первый бой,
во время которого наши бойцы упорно отражали яростные атаки
противника, организованного в регулярные полки, прекрасно во-
оруженные новейшими оружием и броневиками. Командовал этим
фронтом коммунист Лев Тонконогий, помогал ему чешский офи-
цер В. Мировский, а от Краевого штаба — Е. Г. Ходанович. Когда,
используя свое численное превосходство, противник начал частью
войск обходное движение, нашим бойцам пришлось отступить на
север по Уссурийской железной дороге к городу Спасску, распо-
ложенному в 150 верстах от Никольск-Уссурийского.
11 июля Дальсовнарком назначил меня главкомом Уссурий-
ского фронта. 14 июля я прибыл в Спасск. Наши части продол-
жали здесь отступать. Сюда же для проведения политработы и
организации фронта прибыли председатель Дальсовнаркома
А. М. Краснощеков и члены Дальсовнаркома М. И. Тайшин,
Г. И. Калмапович, Г. С. Медведев и Д. А. Носок.
Под Спасском были для нас хорошие естественные позиции.
В четырех верстах к югу от города тянулась полукругом цепь
возвышенностей в 400—450 футов высотой, покрытых кустарни-
ком и небольшими деревьями на протяжении девяти верст. Впе-
реди фронта на 8 верст местность представляла почти непрохо-
димые болота. Противник занял высоты, расположенные к югу,
на другой стороне болота. Между нами пролегала железная доро-
га. Перпендикулярно к нашему левому флангу тянулись отроги
50
Сихотэ-Алиньского хребта, покрытые густым лесом. Между левым
флангом и отрогами гор пролегала широкая долина с рощами и
селениями Хвалынка и Буссевка. Эта долина и отроги гор давали
возможность противнику скрытно обойти левый фланг и ударить
нам в тыл.,
К моему приезду фронтом командовал чешский майор В. Ми-
ровский. Число бойцов на фронте достигало 2500. На вооружении
имелись трехлинейные винтовки, берданы, 32 пулемета «Максим»,
8 полевых трехдюймовых скорострельных орудия и 12 уста-
ревших легких и батарейных полевых пушек. Противник имел
возможность своими дальнобойными орудиями безнаказанно об-
стреливать наши позиции, нам же для их обстрела нужно было
маневрировать.
15 июля на фронт прибыл красногвардейский вооруженный
отряд из 400 человек рабочих-горняков Сучаиского района. Про-
бирались они таежными тропами, минуя противника. Все бодрые,
рослые, верящие в победу. Многие из них были демобилизованы
из гарнизона Владивостокской крепости. Такой боевой поддержке
я весьма обрадовался, организовал из них батальон, снабдил пуле-
метами, обозом и прочим. Пока оставил их в резерве, которого
до того не имел. Сучанцев я решил использовать в трудную
минуту, в чем и не ошибся. Для предупреждения обхода нас
белочехами на левом фланге мы выставили заслоны. Чтобы от-
влечь внимание противника, наш правый фланг под начальством
Г. М. Шевченко повел ночью яростное демонстративное наступ-
ление.
Совершенно неожиданно утром 16 июля под влиянием злост-
ных слухов, распространявшихся попавшими в отряды кулаками,
бойцы фронта сначала на левом фланге, затем в центре, а потом
и па правом фланге начали стихийно сниматься с позиций, гру-
зиться в поезда. К сожалению, в этот период не было на фронте
комиссаров и политработников, которые могли бы воспрепятство-
вать распространению панических слухов.
Вместе с работниками штаба я бросился навстречу отступаю-
щим, успокаивал их, требовал возвращения на позиции. Железно-
дорожникам было запрещено отправлять поезда, а в отношении
уже отправившихся частей были даны телеграммы на попутные
станции о возвращении их обратно. Чтобы спасти положение,
я использовал отряд сучанцев. Разъяснив им, что они должны
во что бы то ни стало приостановить наступление противника,
я направил батальон па позиции близ станции. Это подейство-
вало: оставившие позиции бойцы стали возвращаться. Некоторый
порядок был восстановлен.
Днем 16 июля противник скрытно появился у нас в тылу
у дер. Хвалыики, взорвал небольшой железнодорожный мост и
обстрелял его ружейным и пулеметным огнем, препятствуя его
восстановлению. Артиллерия под командой бывшего офицера-
артиллериста Э. Ф. Шрейбера открыла канонаду во фланг обход-
51
Hi>iM колоннам врага. БелочеХи й белогвардейцы не выдерясалй
и побежали, устилая дорогу убитыми и ранеными.
Позднее от раненых и пленных офицеров мы узнали, что за
разгромленной нами колонной шла еще одна — три тысячи чело-
век. Она повернула обратно после удара, нанесенного красными
бойцами в Хвалынке и Буссевке. Мост мы восстановили. Эти
бои, дорого обошедшиеся врагу, сразу подняли моральный дух
бойцов нашего фронта.
Однако ситуация в целом, несмотря на одержанную победу,
оставалась сложной. Наши части уже далеко отошли от выгодных
и удобных позиций, расположенных к югу от Спасска. Участво-
вавшие в бою под Хвалынкой бойцы были сильно утомлены.
Брать обратно с боем эти позиции было трудно и рискованно.
В 100 верстах от Спасска, в районе ст. Уссури и станиц
Донской и Медведицкой, на правом берегу р. Уссури, имелись
удобные природные позиции. Ими и решено было воспользоваться
для приведения частей в порядок, пополнения их людьми и воо-
ружением, переорганизации красногвардейских отрядов в части
регулярной Красной Армии.
Новые позиции на правом берегу широкой и быстрой р. Уссури
были весьма выгодны. Уссури па протяжении 8 верст течет пер-
пендикулярно железной дороге, а далее, на восточной стороне,
у нашего левого фланга, круто поворачивала к югу. Правый
берег реки — гористый и покрыт рощами. Местность по другую
сторону реки представляла громадные болота, простиравшиеся на
15 верст перед фронтом до Каульских высот. Эти высоты тянут-
ся цепью от разъезда Кауль до р. Уссури, несколько не доходя
до нее. За Каульскими высотами болота простираются на много
верст без единого куста. Ст. Уссури и станица Донская были рас-
положены на левом берегу реки. Это обстоятельство вызвало необ-
ходимость выставить значительные заслоны. Мы не заняли Кауль-
ских высот, предвидя, как трудно будет в случае неудачи отсту-
пать под губительным огнем по кочковатым болотам. По тактиче-
ским соображениям мы рассредоточили части на значительном
протяжении вдоль правого берега р. Уссури, расставив под при-
крытием в разных местах артиллерию.
Из Благовещенска, Хабаровска, Свободного, Могочи и других
пунктов края на фронт продолжали прибывать вооруженные крас-
ногвардейские отряды. Они были весьма различны по вооруже-
нию и численности. Так, из Благовещенска прибыл отряд в одну
тысячу человек с батареей и пулеметами, со ст. Могочи Амур-
ской железной дороги — отряд в 400 человек, из Хабаровска —
отряд интернационалистов в 1200 человек с батареей и пулеме-
тами под начальством матроса Караича. По мере пополнения
фронта все отряды организовывались в роты, батальоны, снабжа-
лись равномерно пулеметами, кухнями, обозом.
Одновременно на фронт из Благовещенска, Хабаровска, Ни-
колаевска-на-Амуре свозилась артиллерия. Пушки были самые
52
разнообразные, в их числе Дайсе орудия образца 1877 г. Онй
хотя и устарели, по обладали достаточной дальнобойностью и
крупным калибром. Вся артиллерия фронта вместе с трехдюй-
мовыми скорострельными полевыми пушками и двумя 42-милли-
метровыми гаубицами была доведена до 80 орудий. Начальником
артиллерии был назначен Э. Ф. Шрейбер. Некоторые батареи
были скрытно расставлены за изгибом р. Уссури. Чтобы можно
было обстреливать неприятельские броневики во фланг на значи-
тельном протяжении. Артиллерии мы придавали громадное значе-
ние: рвущиеся снаряды подавляют психику независимо от того, из
старых ли орудий они выпущены или из новых.
Наши самодельные бронепоезда с шестью дюймовыми в 190 пу-
дов веса пушками, обладавшими дальностью в восемь с полови-
ной верст, вводили в заблуждение противника: тяжелые снаряды,
выпускаемые из них, поднимали большие столбы земли. Велико-
лепные броневики противника с новейшими дальнобойными ору-
диями, попадая в зону досягаемости наших пушек, быстро отхо-
дили назад. Из владивостокских газет мы узнали впоследствии,
что противник принимал наши пушки за 11-миллиметровые, яко-
бы присланные из Германии. В целом части фронта пополни-
лись, вооружились и окрепли. Была хорошо налажена политиче-
ская работа в частях и прилегающих к фронту селениях. Число
бойцов фронта достигло 14 тысяч. Для укрепления правого флан-
га были вытребованы из Хабаровска броненосные канонерки под
начальством военного моряка Радыгина. Им были приданы брони-
рованные катера и 9 пароходов.
По призыву Дальсовнаркома и Штаба фронта на борьбу с ин-
тервентами и белыми прибыло много уссурийских казаков со
своими лошадьми и оружием. Из них были организованы четыре
сотни, вооруженные шашками, пиками и карабинами. Во главе
их были поставлены казак Скударный и комиссаром — член
Дальсовнаркома казак Г. С. Медведев. Правым флангом коман-
довал уссурийский казак Г. М. Шевченко, центром — Зубарев,
левым флангом — А. К. Флегонтов. Начальником штаба фронта
был член Дальсовнаркома Г. И. Калманович, его помощником —
И. И. Клиндер, начальником артиллерии — Э. Ф. Шрейбер, нач-
снаба по продовольствию — Федоровцев, начснаба по боевому
снабжению Г. Дрогошевский, начальником агитационно-полити-
ческого отдела — член Дальсовнаркома М. И. Тайшин, началь-
ником передвижения войск — А. К. Чумак.
Мы ожидали, что противник непременно будет изыскивать
пути обхода наших позиций. Возможными путями обхода были
переправа через р. Уссури у Шмаковского монастыря и даль-
нейшее движение по хребтам гор в дальний обход фронта к
г. Иману. В связи с этим был выслан кавалерийский заслон
под командой Скударного и Медведева к ожидаемому месту
переправы. Одновременно мы с Флегонтовым начали подготав-
ливать обход правого фланга противника.
53
В конце июля я выехал на бронепоезде с Зубаревым и его раз-
ведчиками для изучения расположения противника. К нам при-
соединился и председатель Дальсовнаркома Краснощеков. Когда
мы проехали Каульский разъезд, в 24 верстах от своего фронта
бронепоезд наскочил на мину, которая взорвала паровоз. Один
боец был убит, а пас взрывом сбросило с бронепоезда на землю.
С большим трудом нам удалось дойти до разъезда Кауль — на
протяжении нескольких верст противник засыпал нас снарядами.
На разъезде Кауль мы затребовали по телефону с фронта поезд
для возвращения.
Кавалерия наша столкнулась с разведкой противника, уже
переправившейся на наш берег со стороны Шмаковского мона-
стыря; противник был отогнан. Все дальнейшие его попытки обой-
ти нас кончались неудачами благодаря принятым мерам.
Со стороны Маньчжурии к нам стали заявляться китайские
представители, подсылаемые, по-видимому, империалистами Япо-
нии и США. Они «дружески» предупреждали, что якобы движут-
ся белогвардейские отряды, которые заходят к нам в тыл. Таким
путем они надеялись вынудить нас бросить выгодные позиции
и отойти далее к северу. Но мы не поддались на эту удочку,
хотя необходимые меры против возможного подхода белых со
стороны Маньчжурии приняли.
Закрепившись прочно, мы решили сами повести наступление
с одновременным обходом в тыл противника. Для этой цели с
левого фланга под начальством А. К. Флегоптова был направ-
лен сводный отряд с 8 полевыми скорострельными пушками и
16 пулеметами. Отряд занял дер. Глазовку,.расположенную по пра-
вому берегу р. Уссури, напротив Шмаковского монастыря, в кото-
ром засели белочехи с артиллерией.
Уже с 5 часов утра наши части повели яростное наступле-
ние от Уссури на Каульские высоты. Бой под Каульскими высо-
тами был жарким. Наши шесть броневиков, чехословацкая и
латышская роты, венгерское подразделение поддержали наступ-
ление с другого фланга, засыпая Каульские высоты снарядами.
Особенно подавляли противника 6-миллиметровые пушки и
6-миллиметровые полевые мортиры с гулко рвущимися снаряда-
ми. Противник оборонялся ожесточенно. Погиб Урбапович, изре-
шетенный неприятельской шрапнелью. Много пало бойцов. Но
наступление не останавливалось. К 5 часам вечера Каульские
высоты были взяты.
Отряд Флегонтова бомбардировал с правого берега р. Уссури
Шмаковский монастырь, откуда белочехи и монахи бежали, за-
хватив ценности. Переправа красноармейцев через реку из-за
быстрого течения и высокого подъема воды шла довольно долго.
Переправившись, отряд стал действовать в тылу противника.
Потерпев поражение на Каульских высотах, находясь под угро-
зой наших обходов, белочехи начали отступать, взрывая за собой
54
мосты и железнодорожный путь. Каульская победа окрылила
наших бойцов фронта и всех трудящихся Дальнего Востока.
Наш фронт установился от ст. Шмаковка до р. Уссури, на
35 верст южнее прежнего. Шмаковский монастырь был в наших
руках. Противник занимал разъезд Краевский, селения Комаров-
ку, Веденевку, Антоновку и Венюковку, расположенные на 15—
20 верст к югу от нашего фронта.
Вместе с Г. М. Шевченко мы разработали план скрытного
продвижения отряда с артиллерией и пулеметами в тыл против-
ника на нескольких пароходах по р. Сунгач в оз. Ханка. До того
времени судоходства по Сунгачу и этому озеру не было. Река
Сунгач неширока, извилиста, представляла трудности для обыч-
ных пароходов. Озеро же Ханка весьма бурно, ч:то при нали-
чии многих мелей опасно для судов. Вдоль правого берега р. Сун-
гач тянутся необозримые топи как к востоку — до нашего фрон-
та, так и к югу — до оз. Ханка. Поэтому неприятель не ожидал
здесь нашего появления.
Экспедиция была снаряжепа под начальством Г. М. Шевченко
на пароходах малых размеров. Командирам пароходов приказано
было запастись топливом до отказа. На пароходы были погруже-
ны 6 легких полевых пушек и 600 красноармейцев-кавалеристов
из уссурийских казаков. Шевченко было дано задание высадиться
в тылу противника у юго-восточного берега оз. Ханка и повести
наступление в направлении железной дороги с целью отрезать
противника от г. Никольск-Уссурийского и участвовать в раз-
громе врага. Экспедиция направилась тайно на оз. Ханка,
а наши войска па фронте начали готовиться к дальнейшему насту-
плению.
Одновременно с Флегонтовым был выработал план сухопутно-
го обхода правого фронта белочехов по чрезвычайно трудной
гористой и таежной местности, тянувшейся вдоль р. Уссури.
В середине августа нами было проведено фронтальное наступ-
ление на разъезд Краевский и дер. Комаровку и Гедеоновку,
поддержанное сильным огпем артиллерии наших броневиков, кото-
рых у нас уже имелось семь, из них два вооруженных 75-милли-
метровыми морскими пушками, снятыми с канонерских лодок.
Наступление велось с целью отвлечь внимание противника и тем
самым облегчить продвижение отрядам Шевченко и Флегонтова.
От Шевченко сведений не поступало. Отряд Флегонтова
выполнил задание блестяще. Двигаясь по тропам, кочкам болот,
по пояс в воде, к 4 часам утра 19 августа передовой отряд подо-
шел к деревням Антоновке и Никитовке и повел наступление.
Белоказаки, в том числе сам атаман Калмыков, спавшие в избах,
бросились спасаться бегством, оставив лошадей.
Наше фронтальное наступление с сильнейшей артиллерийской
бомбардировкой довершили победу. Враг дрогнул и стал в панике
по всему фронту отступать, оставив нам значительные трофеи.
В Антоновке казаки оставили нам несколько сот оседланных ло-
55
шадей, великолепную горную батарею с запряжкой и снарядами,
пулеметы. Горная батарея и пулеметы тотчас были использованы
против неприятеля. Мы заняли новые позиции по линии — разъ-
езд Краевский, деревни Комаровка и Гедеоновка.
Между тем Шевченко не удалось высадиться на юго-восточ-
ном берегу озера Ханки. По всему восточному побережью озера
тянулись болота и топи, залитые водой из-за проливных дождей.
Выяснив, что белогвардейцы сосредоточились на западном берегу
озера Ханки, Шевченко высадил отряд в районе села Камень —
Рыболов и повел наступление на противника, который в панике
бежал к Никольску и Гродеково, распространяя панические слухи.
Меньшевики и правые эсеры писали тогда во владивостокских
газетах небылицы о том, что по озеру Ханка крейсирует крас-
ный военный флот, вооруженный новейшими германскими ору-
диями, что флот этот находится под управлением известного гер-
манского морского специалиста Габеннихта, что главнокомандую-
щий фронтом Сакович — известный офицер австрийского гене-
рального штаба, а начальник артиллерии фронта — также гер-
манский специалист.
В то время как Шевчепко со своей флотилией воевал на
оз. Ханка, мы после 20 августа вновь повели фронтальное наступ-
ление на Духовскую и Зеньковку. Обходные отряды Флегонтова
по гористым таежным местам продвигались в тыл противника, к
ст. Свиягино. Вся наша артиллерия и броневики были использова-
ны для бомбардировки Духовской, где засели крупные силы про-
тивника. Белочехи опять вынуждены были бросать позиции и от-
ступать.
По донесениям разведки выяснилось, что на ст. Свиягино
в помощь белочехам стали прибывать японские войска, сразу
вступающие в бой. На значительные силы японцев натолкнулись
отряды Флегонтова. Японцы открыли сильный пулеметный огонь,
Флегоптов и Клиндер были ранены.
В плен нами были захвачены три француза и один англича-
нин. От них мы узнали, что в бою против пас с белочехами участ-
вовали японские, американские, французские и английские части,
что потери у них, особенно у японцев, большие.
Войска фронта были весьма изнурены последними боями. Осо-
бенно я опасался за наш правый фланг. Зная боевые качества
и дисциплину японских солдат еще по русско-японской войне,
я приказал Гурову, командовавшему частями в районе разъезда
Краевского; усилить правый фланг несколькими ротами и принять
все меры против возможного обхода нас противником с этой
стороны. Туда же для поддержки правого фланга было послано
четыре броневика.
В 2 часа ночи 24 августа Гуров донес, что японцы большими
силами отрезали наш правый фланг и два броневика, бомбар-
дируют разъезд Краевский и наступают на него. Наши броневики
расстреливали в упор штурмующих японцев, которые несли гро-
56
МаДные потери, но, получая большие подкрепления, продолжали
наступать в центре. Мы вынуждены были начать отступление по
всему фронту. Отступление происходило по железной дороге,
по проселкам вдоль левого берега реки. Переправа через р. Уссу-
ри осуществлялась пароходами, паромами и лодками. Останови-
лись мы на прежних позициях у ст. Уссури и здесь сдерживали
наступление интервентов до 29 августа.
Под нажимом больших сил интервентов, располагавших мно-
жеством орудий и пулеметов, Красная Армия постепенно отсту-
пала к Хабаровску. Все мосты, за исключением больших (на
р. Уссури, Имане, Бикине и Хоре) взрывались.
Дальсовнарком, считая, что наступление крупных сил интер-
вентов (одних японцев было 3 дивизии) делает невозможным
держать против них фронт в районе Хабаровска, распорядился
направлять боеспособные части Красной Армии в Зейский горный
округ, а остальные части распустить с оружием для перехода к
партизанской войне.
Упорная борьба рабочих и крестьян Дальнего Востока на
Уссурийском фронте помогла Красной Армии задержать продви-
жение белых и интервентов на запад на два с лишним месяца,
в течение которых они не смогли помочь контрреволюционным
силам на Волге и Урале.
ПА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ УССУРИЙСКОГО ФРОНТА
А. К. Флегонтов
Первые бои. Река Уссури была тем рубежом, который позволил
приостановить наступление белочехов и произвести перефор-
мирование отрядов Красной гвардии. По решению штаба Уссу-
рийского фронта мы заняли рубеж, в стратегическом отношении
наиболее сильный — высоты, расположенные по правому берегу
р. Уссури.
Белочехи пытались обойти наш левый фланг, успели уже
переправиться через реку, заняли горные высоты у дер. Тараши
и Кабарги. Для защиты левого фланга был выделен под моим
командованием Хабаровский батальон Красной Армии, в который
входила и рота грузчиков И. П. Шевчука. Мы заняли дер. Тара-
шу и Кабаргу, но сразу же были обстреляны белочешской раз-
ведкой. Находиться у подошвы горы под пятой неприятеля было
слишком рискованно, и мы решили овладеть горным хребтом. По
таежной тропе, путаясь в виноградниках, пробираясь через кусты
колючего «чертова дерева», мы подошли к самой вершине.
По выстрелам, которые раздавались в различных местах, и по
тому числу людей, которое нам удалось выявить, у неприятеля
57
было не Меньше батальона пехоты п несколько пулеметов. У нас
же было всего две роты и конная разведка красных казаков —
10—15 человек.
Подойдя вплотную к скалам и обезопасив себя тем самым,
мы с Шевчуком решили хитростью взять эти скалы. Уговорились,
что я буду командовать, будто бы полком, т. е. подавать коман-
ду: «полк!», Шевчук — команду: «батальон!», а его взводные:
«рота!».
Красноармейцы-грузчики,' расположившись под самым высту-
пом этих скал, горели нетерпением броситься на врага. Мы пода-
ли сигнал к атаке, и с криком «ура» все бросились вверх на
скалы. Грузчики, как кошки, карабкались по скалам, выбивали
штыками врагов и сбрасывали их вниз; те в ужасе, побросав
оружие, бежали; они не ожидали натиска такой силы, надеялись
на неприступность скал.
Нам следовало бы преследовать противника, но мы решили,
что белочехи не уйдут, еще успеем их добить. Но они, перепра-
вившись через Уссури, сожгли переправу, угнали паром и заняли
Шмаковский монастырь, который представлял неплохую крепость
для защиты левого берега Уссури, преграждавшую нам путь для
дальнейшего наступления. Сюда штаб фронта прислал нам на
подкрепление эскадрой красных казаков и два батальона пехоты.
Взятие монастыря. Ночью, собрав все сохранившиеся в окрестных
деревнях лодки, связав плоты, мы под прикрытием ночной темно-
ты в лесистой части роки стали переправлять части на левый
берег, чтобы захватить монастырь врасплох с тыла. Кавалерия
пустилась вплавь, а пехота переправлялась, держась за хвосты
лошадей. Переправа прошла беспрепятственно. Бой завязался
уже в самом монастыре и был очень коротким. Противник бежал.
Был отдан приказ продолжать преследование. Однако белочехи
успели оторваться от пас и занять новые позиции на высотах
около дер. Успенки. Здесь им на помощь пришел атаман Калмыков.
Бой за дер. Успенку. Успенка расположена на небольшой
высоте и окружена с двух сторон лесом. В тылу у неприятеля
пересеченная местность, в складках которой расположились
артиллерия и кавалерия противника. Калмыков с несколькими
своими сотнями занимал Успенку. Главные его силы находились
в дер. Ольховке, приблизительно в 15—20 километрах от Успен-
ки. Считая, что мы не сможем взять днем эти деревни, он не
сосредоточил свои силы в деревпе и не занял выгодные высоты.
Скоро атаману Калмыкову пришлось убедиться, что он допус-
тил ошибку. Часов в 6 вечера, поведя наступление на дер. Успен-
ку, нам легко удалось сбить его передовые части и выбить Кал-
мыкова из Успенки. Ночью калмыковцы пытались отбить дерев-
ню. Однако наши передовые разведывательные части заблаговре-
менно предупредили нас об угрозе. На рассвете началась
перестрелка с передовыми частями белых. Они цепью двинулись
на нас по противоположному склону, поросшему кустарником.
58
Мы подвезли свои станковые пулеметы «Максим» и, когда части
белых выходили па ложбину, уничтожали их пулеметным огнем.
Тем временем наш смешанный кавалерийский отряд, обогнув пра-
вый фланг белых, угрожал перекрыть им пути отхода. Калмыков
это учел и начал отводить свои части. Мы бросились в штыко-
вой бой. Кое-кому из частей Калмыкова удалось уйти, а неко-
торые, побросав винтовки, прятались в густом орешнике и близ-
лежащем поле ржи. Оказалось, что мы отрезали две сотни, со-
стоявшие из офицеров и кадетов. Калмыковцы были разбиты
наголову.
Бой под Антоновкой. После этого поражения Калмыков получил
новое подкрепление, и численность его отрядов достигла двух
тысяч сабель. Кроме того, на этом участке был батальон бело-
чехов и две пулеметные команды. Противник расположился в
дер. Антоновке, примыкавшей своим правым флангом к болоту,
а па левом сосредоточились белочехи, американские и канадские
части. Мы заняли дер. Руновку в четырех километрах от Анто-
новки. Калмыков и его начальник штаба полковник Бирюков
основные силы сосредоточили именно в этом направлении,
рассчитывая на то, что левый фланг их будет защищен амери-
канцами. Правый фланг по карте значился непроходимым боло-
том.
Крестьяне дер. Афапасьевки, расположенной справа от Анто-
новки, сообщили нам, что есть тропки, по которым они прове-
дут через болото в тыл Антоновки не только пехоту, по и кава-
лерию. Мы перебросили часть кавалерии и пехоты в Афанасьевну,
чтобы выйти в тыл Антоновки, занятой белыми. А остальные ча-
сти я повел в наступление на Антоновку со стороны Руновки.
...Предутренняя темнота. Сплошной туман. Мертвая тишина.
По моим расчетам, паша обходная колонна должна была уже
зайти в тыл, а наступающие части подойти к Антоновке и всту-
пить в бой. Но никаких признаков боя не было. Высланные мною
несколько кавалерийских разведчиков не возвратились. Таким
образом, связь с обходной колонной оказалась прерванной. Как
потом выяснилось, разведчики, посланные для связи, просто-на-
просто вливались в наступающие части и вместе с ними двига-
лись к Антоновке, не сообщив мне обстановку.
Наконец, раздались крики «ура» и послышалась пулеметная
стрельба со стороны обходной колонны. Тогда основные наши
части были двинуты на Антоновку. Я с кавалерийскими частями
поскакал к стыку белых частей с американцами. Но оказалось,
что американцы при первых же выстрелах оставили свои пози-
ции и ушли, открыв тем самым фланг калмыковцев. Мы ворва-
лись в Антоновку.
Атаман Калмыков был захвачен врасплох, оп спал, не ожидая
стремительного наступления. Когда наши ворвались в деревню, он
удрал. Мы бросились преследовать убегавших врагов.
50
Первый бой с японцами. 23 августа 1918 г. мы заняли де-
ревню Никитовну. Наши резервы стояли в дер. Антоновке. Впе-
реди нас — таежная местность, правее — линия железнодорожной
ст. Духовской, а за ней — мост. Броневики белочехов стояли впе-
реди моста, часть их пехоты отступала на Свиягино, а часть
держалась еще с броневиками у Духовской.
Нашей задачей было обойти их правый фланг, взорвать мост,
захватить броневики и продолжать наступление. Это обеспечило
бы нам окончательный разгром чехов. Мы получили сведения из
Владивостока, что некоторые полки чехов отказались выступать
против нас.
Я повел батальон, которому поручалось обойти тайгой части
белых и взорвать мост. Рано утром мы выступили для выпол-
нения задачи. Не успели сделать 5 километров от деревни,
как наша разведка открыла огонь, обнаружив разведку против-
ника.
Надо сказать, что мы не имели еще данных о том, что во Вла-
дивостоке высадились японские дивизии. Разведчики сообщили,
что они встретились с какими-то, как они выражались, «гадами»,
которые, чтобы обмануть нас, одели на околышек фуражек крас-
ные ленты. Наши не стреляли до тех пор, пока противник не
открыл огонь первым. Завязался бой, неприятельская разведка
отступила, оставив на месте несколько *человек убитыми. Осмот-
рев убитых, мы убедились, что это были солдаты японской армии,
о чем сообщили Штабу фронта.
На митинге я сообщил, что нам придется теперь воевать с
японцами.
Потом мы двинулись дальше. В бинокль я увидел слева пе-
ребегающих японских солдат. Послал навстречу им группу раз-
ведчиков, затем вторую. Но ни первая, ни вторая не вернулись.
Я выслал третью группу, а затем с несколькими кавалеристами
поскакал сам. Близ леса японцы открыли пулеметный огонь, до-
вольно плотный и меткий, почти все лошади были срезаны. Моя
лошадь вздыбилась. Японская пуля пробила мне правую ногу,
и я свалился на дорогу. Спасло меня то, что дорога была неров-
ная, имела бугорок, который фактически меня и спас. Я за-
полз в канаву, где укрылся.
Японцы силою не меньше полка шли цепями навстречу моему
отряду, сначала под прикрытием небольшого леска и кустарни-
ков, а когда вышли в чистое поле начали двигаться ползком,
в несколько цепей одна за другой, как на учении.
Оставшийся за меня командир, узнав о моем ранении, не рас-
терялся, быстро развернул в боевой порядок часть, удачно за-
нял позицию. Командир батареи на виду у японцев, под ружей-
ным огнем, сбросил с передков батарею и шрапнельным огнем
начал обстреливать наступающих японцев. Заработали наши пу-
леметы, и наступление японцев приостановилось. Завязался бой,
который длился до вечера.
60
Лежа в канаве, я от потери крови начал терять сознание,
мелькала только одна мысль, как бы не попали в руки против-
ника секретные приказы. Но товарищи пришли на помощь. По
канаве вдоль дороги приползли несколько красноармейцев.
С. болъщим трудом им удалось вытащить меня и доставить к
своим. Ночью бой затих. Японские части отступили на исходные
позиции к дер. Духовской, а мы — к дер. Никитовке. Отсюда
меня увезли в госпиталь.
УЧАСТИЕ ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТОВ В БОЯХ
И. И. Клиндер
В 1918 г. во Владивостоке было сконцентрировано шесть полков
чехословацкого корпуса военнопленных. Из состава этих полков
большевикам удалось путем отбора создать отряд Красной
Армии в 300 человек. Командиром отряда был назначен Миров-
ский.
Мы отпечатали в своей типографии директиву Масарика, ко-
торую он дал в конце 1917 г. чехословацким войскам. В ней
Масарик писал, что по соглашению с французским правитель-
ством чехословацкие войска в России находятся в распоряжении
французского генерального штаба. Директива с нашими коммен-
тариями была распространена среди солдат чехословацких войск
во Владивостоке. А в комментариях мы конкретно и ясно по-
казали, что буржуазия во главе с Масариком продала солдат
чешского корпуса французским империалистам.
В центре, на Свётланской улице, был организован пункт для
вербовки чехов в Красную Армию. Здесь можно было получить
консультацию, большевистскую газету и листовки на чешском
языке.
Реакционная часть офицерства чехословацкого корпуса прини-
мала все меры, чтобы помешать организации отряда Красной
Армии из чехов и словаков. Командование белочехов травило
чехословаков-красноармейцев, обвиняло их в том, что они не при-
знают своей родины, национальности, не верят в бога. К пред-
седателю Владивостокского Совета К. А. Суханову приходили
офицеры, требовавшие снять с казармы надпись «чешский ба-
тальон Красной Армии» и закрыть чешскую большевистскую
газету «Правда». Реакционеры в штабе крепости Владивостокско-
го гарнизона также требовали прекратить большевистскую пропа-
ганду в чешских частях, так как она, по их мнению, нарушала
цельность чехословацкого корпуса.
Делались попытки подорвать боеспособность чешского отряда
Красной Армии изнутри путем внедрения в него своих агентов.
Однажды мы приняли в батальон сержанта Дртину из 5-го пол-
61
ка. Сержант пришел без вещей и куда-то по вечерам уходил.
Я поставил перед ним задачу привести из полка солдат, желаю-
щих служить в Красной Армии. Через несколько дней сержант
вернулся с вещами и тогда же рассказал мне, что ёго подосла-
ли шпионить, достать список личного состава, агитировать крас-
ноармейцев бросить большевиков, добиваться конфликтов между
комсоставом и красноармейцами. А за убийство руководителей от-
ряда — Мировского и Клиндера — обещали много денег и про-
изводство в чин старшины. «За время моего нахождения в отря-
де чешских и словацких большевиков,— сказал сержант Дрти-
на,— я убедился, что правда на вашей стороне. И вот я сегодня
пришел с намерением не возвращаться обратно».
...В июне 1918 г. в районе ст. Пограничной банда калмыков-
цев и других белогвардейцев, действуя из Маньчжурии, напала
на советскую территорию, чтобы захватить Гродеково, узловую
станцию Никольск-Уссурийский, после чего развить наступление
на Владивосток, Хабаровск и соединиться с семеновцами, дей-
ствовавшими на Забайкальском фронте.
В Гродеково в тот. момент находился отряд красных казаков
под командованием Г. М. Шевченко. Чехословацкий отряд Крас-
ной Армии получил приказ срочно выехать из Владивостока на
Гродековский фронт. Этому отряду были приданы первая рота
красноармейцев нашего отряда, взвод румын и группа русских
матросов. Одновременно из Владивостока на Гродековский фронт
отправилась артиллерия под командой Могилевского, а также
начальник Красной гвардии Владивостокского гарнизона Дрого-
шевский.
Гродековский фронт к этому времени проходил по границе
с Маньчжурией. Правый фланг его упирался в оз. Ханка. Ко-
мандующий фронтом был Тонконогий. Центр по линии железной
дороги занимал отряд красных чехов до 300 человек под коман-
дованием Мировского и Клиндера. Па левом фланге были распо-
ложены группа красных казаков под командой Г. М. Шевченко
и рота латышей в 150 штыков, на правом фланге стоял отряд
Красной Армии и красногвардейцев никольск-уссурийских рабо-
чих в 320 человек. По линии железной дороги курсировал крас-
ноармейский самодельный бронепоезд, на котором было два пуле-
мета «Максим» и одно трехдюймовое орудие.
Белогвардейцы время от времени то в одном, то в другом
месте совершали налеты на советскую территорию, которые отра-
жались Красной Армией.
29 июня 1918 г. утром из Никольск-Уссурийского сообщили
о белочешском перевороте во Владивостоке. По приказу Краевого
штаба началась срочная переброска наших войск Гродековского
фронта в Никольск-Уссурийский. В Гродеково в качестве засло-
на был оставлен отряд Г. М. Шевченко. К Никольск-Уссурий-
скому подошли части Гродековского фронта, а также отряд
сучанских рабочих.
62
Группа бслочехов, около роты, засела в старых окопах на
гребне высоты. Под ней с восточной стороны была расположена
группа местных красногвардейцев. Другая группа белочехов под-
ходила по линии железной дороги и в момент атаки была в
300 шагах от гребня высоты.
На левом фланге были сосредоточены отряды красных чехо-
словаков, матросов и железнодорожников. Они получили задачу
стремительной атакой уничтожить мятежников, расположенных
на высоте, и обрушиться па вторую подходившую группу. Рота
латышей в 150 человек и отряд никольск-уссурийских рабочих
получили задачу уничтожить противника, засевшего в окопах на
вершине высоты.
На правом фланге была расположена группа пикольск-уссурий-
ских и сучанских рабочих. Здесь стояла батарея из двух орудий.
На линии железной дороги курсировал бронепоезд железнодорож-
ных мастерских.
В период с 1 по 7 июля под Никольск-Уссурийском — сна-
чала у разъезда «89 верста», затем у Фениной сопки — велись
упорные кровопролитные бои с большими потерями с обеих сторон.
Штаб обороны города решил оставить неудобные позиции под Ни-
кольск-Уссурийском и отойти к Спасску. Последним из Никольск-
Уссурийского уходил Штаб фронта.
В течение 9-го и 10-го июля под Спасском, в районе цемент-
ного завода, шла ожесточенная перестрелка с передовым отрядом
белочехов. Состав частей Красной Армии был тот же, что и под
Никольск-Уссурийском. Добавился лишь прибывший из Хабаровска
рабочий красногвардейский батальон под командой А. К. Флегон-
това, в который входила рота грузчиков И. П. Шевчука.
В районе цементного завода был расположен отряд красных
чехов, рядом, на левом фланге,— рота И. П. Шевчука. 9 июля
райо утром мятежники под покровом тумана думали захватить
нас врасплох. Но мы их ждали и контратакой заставили повер-
нуть назад. 10 июля, рано утром, мятежники повторили атаку,
но с тем же результатом. В этот же день вечером мятежники
пошли в третью атаку. На этот раз наши позиции атаковали две
группы. Одна наступала на участок батальона красных чехов,
другая — на отряд И. П. Шевчука, стремясь выйти нам в тыл.
Но И. П. Шевчук левым флангом обошел белочехов с тыла и
разгромил их.
Когда на рубеже р. Уссури образовался Уссурийский фронт,
чехословаки в составе Красной Армии продолжали сражаться с
врагами революции.
В боях с нашим общим врагом интернациональные части че-
хословаков, латышей и венгров оказали значительную помощь
Красной Армии, состоявшей из коренного населения Советского
Дальнего Востока. В кровопролитных боях за Советскую власть
на Уссурийском и других фронтах Дальнего Востока пало смер-
тью храбрых много интернационалистов.
63
После захвата интервентами Дальнего Востока много чешских
интернационалистов попало в плен. Чехословацкие реакционеры
судили во Владивостоке чешских и словацких революционеров, со-
стоявших в рядах Красной Армии, выносили им смертные при-
говоры.
ОРГАНИЗАЦИЯ И БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
НПКОЛЬСК-УССУРИЙСКИХ КРАСНОГВАРДЕЙЦЕВ
А. Г. Гуреев
В Никольск-Уссурийском в мае 1915 г. меня, слесаря депо, при-
звали па военную службу и направили во Владивостокский мор-
ской батальон, а позже — в Заамурский железнодорожный полк.
Великая Октябрьская социалистическая революция застала меня
на Кавказском фронте.
После демобилизации в декабрьские дни 1917 г. я с эшело-
ном солдат-дальневосточников вернулся в свой родной город моло-
дым большевиком. Дома меня встретили та же нужда и тот же
непомерный труд моей матери-батрачки, всю жизнь свою гнувшей
спину на богачей.
В городском комитете РСДРП (б), куда я явился после не-
долгих дней отдыха, меня, солдата-фронтовика, встретили привет-
ливо. Наши руководители Кирсанов, Тупицин, Тонконогий, Ар-
тюшин сообщили мне, что они только что приняли решение со-
здать в Никольск-Уссурийском на базе мелких разрозненных кра-
сногвардейских групп крупный боеспособный красногвардейский
отряд. Кирсанов, старый большевик, сказал мне: «Рабочие тебя
знают, фронтовик, чин ефрейтора имеешь, тебе и карты в руки.
Немедленно берись за организацию из рабочих-металлистов крас-
ногвардейского отряда, а подкрепление тебе мы подбросим».
Рабочие артели металлистов, куда мы пришли, встретили со-
общение Кирсанова одобрительно и обещали всемерную помощь.
Многие из этих рабочих меня знали еще до военной службы,
и это помогло быстро сколотить надежное ядро будущей нашей
красногвардейской дружины.
В конце февраля 1918 г. большевистский комитет собрал об-
щегородской митинг рабочих-металлистов. Наш небольшой отряд
шел на митинг в строевом порядке, с красным знаменем и пе-
нием революционных песен. Скопившиеся у входа в Народный
дом рабочие приветствовали нас.
Помещение Народного дома было переполнено. Люди стояли,
плотно прижавшись друг к другу. Здесь были и старые рабо-
чие, участники революции 1905 г.— Кирсанов, Глазков, и молодые
рабочие — Яровой, Волостных, Коршунов, Фисенко, два брата Не-
стеренко, Тимофеев, Доценко, Бугаев и несколько десятков ки-
64
тайцев и корейцев — рабочих паровой мельницы. Все знали, что
речь будет об объединении разрозненных красногвардейских
групп в единый красногвардейский отряд.
Выступившие па митинге товарищи из горкома партии расска-
зали нам о Ленине, нашем вожде, о его призывах к вооружен-
ной защите завоеваний Великой Октябрьской социалистической
революции, о том, что японская и американская буржуазия по-
сылает свои войска к рубежам нашей родины с целью задушить
пролетарскую революцию, что у границ Приморья группируются
белогвардейские банды сбежавших в Маньчжурию царских офи-
церов и казаков-богачей. Нас информировали о вооруженной
борьбе трудящихся России против внутренней и внешней контр-
революции.
Ораторы говорили, что рабочие-уссурийцы не могут стоять
в стороне от этих грозных событий, о том, что городской коми-
тет большевиков приступил к организации в городе боевого крас-
ногвардейского отряда и призывает рабочих города поддержать
это решение. Этот призыв был встречен громом аплодисментов.
Зал гудел. Революционный энтузиазм охватил рабочих. «Даешь
Красную гвардию! Даешь оружие! Да здравствует революция,
смерть буржуазии!» — кричали рабочие.
Митинг единодушно принял решение о немедленном созда-
нии в городе красногвардейского отряда и присвоении ему на-
звания «Красногвардейская дружина металлистов». После митин-
га рабочие долго не расходились, обсуждая события, и записы-
вались группами и одиночками в красногвардейскую дружину.
Так рождалась организованная, вооруженная сила никольск-ус-
сурийских пролетариев — Красная гвардия.
На третий день закончилось комплектование дружины, запи-
салось свыше 400 человек, в основном молодые рабочие, в том
числе несколько десятков китайцев и корейцев. Военная подго-
товка шла повзводно и поротно. Командирами этих подразделе-
ний дружины были солдаты, демобилизованные из царской ар-
мии и перешедшие на сторону революции. За садом «Зеленкой»,
у подножия Фениной сопки, на подступах к городу, дружина, про-
водила тактические занятия, строевую подготовку и стрельбу по
мишеням. Недели через две красногвардейская дружина, имея на
вооружении трехлинейные винтовки, несколько пулеметов и гра-
наты, представляла довольно значительную для того времени
военную силу.
Большой вклад в дело организации Красной гвардии в горо-
де и на железной дороге внес прибывший к нам в город из
Маньчжурии в мае 1918 г. Андрей Чумак, член РСДРП с 1903 г.
По его инициативе и под его руководством на железной дороге
были сооружены два бронепоезда и подготовлены позиции в райо-
не Фениной сопки.
Красногвардейская дружина металлистов с первых дней ее
формирования была переведена на полуказарменное положение.
з Заказ К» 2660 65
Половина красногвардейцев сутки несла караульную службу, па-
трулирование, выполняла оперативные задания штаба Красной
гвардии (облавы, обыски), проходила боевую подготовку; вто-
рая половина работала на своих предприятиях. В это же время
мои товарищи Гриша Губрий, Вася Химеонов, Володя Краснов
(Никольский) и многие другие заканчивали формирование моло-
дежного красногвардейского отряда из числа железнодорожников.
На экстренном заседании никольск-уссурийского красного штаба
Л. Н. Тонконогий докладывал, что в районе Гродеково револю-
ционный казачий отряд Гаврилы Шевченко ведет бои с белогвар-
дейскими бандами атамана Калмыкова, угрожающего походом на
Никольск-Уссурийский, что в городе появились подозрительные
лица. На этом заседании штаба было принято решение: на ок-
раины города выдвинуть сторожевые посты, усилить разведку,
патрулирование города; ночью ликвидировать все известные нам
очаги скопления контрреволюции; усилить наблюдение за дея-
тельностью меньшевистских и эсеровских организаций. Командо-
вание штаба перевело все красногвардейские отряды на казармен-
ное положение.
...Кто не знает уссурийской весны и начала лета: теплый
воздух, аромат цветущих садов, запах полевых цветов? А как хо-
рошо ночью! В прозрачном небе яркие, чистые звезды. В при-
роде какая-то чудесная тишина; все дышит покоем, миром... Но
в те дни в этом мирном покое природы чувствовались напря-
жение и тревога. Бойцы-красногвардейцы зорко стояли на своих
постах, крепко сжав в руках винтовки; затаив дыхание, прислу-
шивались к каждому шороху. Весна 1918 г. для уссурийцев была
исключительно тяжелой.
Первыми на помощь отряду Гаврилы Шевченко из Никольск-
Уссурийского были посланы рота красногвардейцев в количестве
150 бойцов под командой Никитина и молодежный красногвар-
дейский отряд до 200 бойцов под командованием Васютинского.
Вслед за этими подкреплениями в район Гродеково прибыли два
отряда ротного состава из Хабаровска и Владивостока. Образо-
вавшийся Гродековский фронт с 8 июня 1918 г. возглавил на-
чальник никольск-уссурийского красногвардейского гарнизона
Л. Н. Тонконогий — бывший офицер, большевик с 1917 г.
Несколько позже на Гродековский фронт прибыли интерна-
циональные части: чехословацкий красногвардейский отряд чис-
ленностью до 300 человек под командованием В. Мировского и
рота латышских бойцов. Объединенными усилиями этих частей
банды атаманов Калмыкова и Орлова были частично ликвидиро-
ваны, уничтожены и рассеяны, а офицерский состав банд ушел
за пределы советской земли.
С каждым днем под руководством никольск-уссурийских боль-
шевиков — Тупицина, Чумака, Кирсанова — крепла, мужала и
росла Красная гвардия города, в основном за счет железнодорож-
ников, городских рабочих и беднейшего крестьянства окрестных
66
сел. К лету 1918 г. Красная гвардия города представляла мощную
силу, обученную и хорошо вооруженную.
Но неотвратимо надвигалась на наше Приморье новая, более
грозная опасность. 29 июня 1918 г. белочешские полки соверши-
ли во Владивостоке военный переворот и двинулись в глубь
страны, в сторону Никольск-Уссурийского. Как только было полу-
чено сообщение об этом, гарнизон города был приведен в состоя-
ние полной боевой готовности.
29 июня на экстренном совместном заседании горкома
РСДРП (б), горсовета и Штаба Красной гвардии с участием ко-
мандиров частей гарнизона, после информации Тупиципа о соз-
давшемся положении, были единодушно приняты следующие ре-
шения:
1) создать штаб обороны города в составе товарищей: Тупици-
на, Чумака, Тонконогого, Кирсанова, Артюшина, Дрогошевского и
Абрамова; 2) командующим фронтом обороны назначить тов. Тон-
коногого; 3) просить Хабаровск о срочном подкреплении защитни-
кам города; 4) учитывая подготовленные позиции в районе Фе-
ниной сопки, всеми силами задержать продвижение белочешских
войск на подступах к городу и этим выиграть время для мобили-
зации в крае сил сопротивления.
Гарнизон города в то время состоял из следующих частей:
Красногвардейский отряд железнодорожных мастерских —
400 человек; красногвардейский отряд паровозного депо — 100 че-
ловек; дружина металлистов города — 300 человек; сводный крас-
ногвардейский отряд города и окрестностей — 200 человек; баталь-
он Красной Армии — 200 человек; сводный артдивизион — 170 че-
ловек. Два бронепоезда (железнодорожных мастерских и де-
по) — 150 человек.
На митинге уходящих на фронт бойцов выступил Тупицпп,
руководитель никольск-уссурийской партийной организации. Он
говорил с большим подъемом и, заканчивая свою речь, сказал:
«С часу на час враг появится у ворот нашего города. Товари-
щи! Защитим нашу революцию, родную землю, Советскую власть.
Никогда, никогда контрреволюция не победит народа, взявшего
власть в свои руки. Счастливого вам пути на фронт, воины Кра-
сной гвардии!»
От имени уходивших на фронт красногвардейцев слово было
предоставлено мне. Помню, я говорил, что остались считанные
минуты до ухода на фронт против злейшего врага нашей рево-
люции. «Говорю вам от имени всех нас, красногвардейцев. До
свидания, товарищи, родные, помните своих ребят и знайте, что
борьба за свободу потребует немало жертв, но свой пролетар-
ский долг мы выполним честно и до конца...» Построившись в
маршевую колонну, мы с красным знаменем шли по высокой
дамбе к вокзалу на погрузку в эшелоны. Мы понимали, что враг
сильнее нас, но мы рвались на фронт, знали, что другой силы
сопротивления, кроме нас, еще нет.
67
3*
Утром 30 июня наше охранение увидело цепи белочехосло-
вацких солдат. Первые атаки врага были отражены ружейным и
пулеметным огнем. Мы радовались своему первому успеху и тому,
как остатки белочехословацких частей бежали вниз по восточ-
ному склону Хениной сопки. Первый боевой экзамен красногвар-
дейцы выдержали. Это бодрило и обнадеживало.
В последующие два дня велись бои на флангах и короткие
перестрелки в центре обороны. Было видно, что белочехи под-
тягивают и сосредоточивают силы, способные сломить наше со-
противление. В течение второго дня обороны к нам подошел из
Владивостока, обойдя линию противника, отряд владивостокских
рабочих — грузчиков и моряков порта — свыше 300 человек. К ис-
ходу дня 3 июля Красная гвардия Никольск-Уссурийского полу-
чила новое подкрепление. На позиции прибыл таежными тропа-
ми отряд сучанских шахтеров около 400 человек. В этот же день
стали подходить на позиции обороны части Гродековского фрон-
та: две роты батальона Красной Армии до 200 человек, около
200 человек красноармейцев-чехословаков, около 200 бойцов ин-
тернационального отряда латышских и венгерских красногвардей-
цев и молодежный отряд численностью до 150 человек.
Кроме мелких подразделений самоохраны города, частей, при-
крывавших фланги и занятых на охране мостов, речных переправ,
железнодорожной станции, на эвакуации и сопровождении ценно-
стей, на позициях обороны было сосредоточено около 2300 чело-
век революционных войск. К этому времени белочехи, сосредо-
точив на подступах к Фениной сопке несколько тысяч солдат
и бронепоезд, вели частый артиллерийский обстрел наших пози-
ций и пытались непрерывными атаками выбить нас с высот,
господствовавших над Барановским полигоном, и 89-й версты.
В одном из этих боев рабочая дружина металлистов вынуждена
была отступить в район западного подножия Фениной сопки.
В этом бою я был тяжело ранен и эвакуирован в городской воен-
ный госпиталь.
Все атаки белочехов, нередко переходившие в штыковые
схватки, как правило, отбивались нами с большими для против-
ника потерями. К исходу 5 июля белочехи, сосредоточив не менее
6000 солдат, перешли в решительную атаку по всему фронту обо-
роны города. Наши войска, отступая, наносили значительный
урон противнику. В этих ожесточенных боях за 7 дней обороны
города противник потерял около 2000 человек, но и с нашей
стороны смертью храбрых пало около 700 бойцов и командиров.
Рядом с красногвардейскими дружинами и отрядами,
с бойцами Красной гвардии Никольск-Уссурийского, Хабаров-
ска, Владивостока, Тетюхе, Сучана плечом к плечу сражались
за советскую дальневосточную землю роты и отряды интерна-
ционалистов — чехословаков, венгров, латышей и других наци-
ональностей. Это был поистине интернациональный союз трудово-
го народа.
68
Оборона города Никольск-Уссурийского имела большое значе-
ние как пример героической борьбы трудящихся Приморья с им-
периалистической интервенцией и внутренней контрреволюцией.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПАРТРАБОТНИКА
3. П. Станкова
В феврале 1917 г. во Владивосток просачивались из Централь-
ной России вести о назревших переменах в политической жиз-
ни страны. Владивосток был оторван от центра, газеты оттуда
поступали с большими перебоями, да и мало их было.
Местная печать, в особенности махрово-монархическая газета
«Дальний Восток», если и имела сведения о событиях в центре,
то замалчивала их. Чиновники с телеграфа и почты задержива-
ли частные телеграммы о событиях в Петрограде и Москве.
В то время я работала статистиком во Владивостокской кон-
торе Невской ниточной мануфактуры. Моей сослуживицей была
Елизавета Михайловна Дымзек, вступившая вместе со мной в
марте 1917 г. в ряды владивостокской организации социал-де-
мократов. Она выписывала из Москвы газету «Русское слово»,
из которой мы черпали кое-какие сведения о событиях, пред-
шествовавших Февральской революции.
В начале марта в послеобеденное время в нашу комнату вбе-
жал запыхавшийся молодой китаец, рабочий нашей конторы,
и рассказал, что, возвращаясь от одного из наших клиентов,
он увидел на углу Китайской улицы (теперь Океанский про-
спект) и Светланской толпу, в которой были и солдаты. Что за
чудо? Подойдя, услыхал он возгласы: «Долой войну!», «Долой
царя!».
Расспросив рабочего о подробностях, мы вышли на улицу.
Митинг продолжался, и в нем участвовали рабочие, солдаты и
матросы. И это во Владивостоке, Военном порту, где еще вчера
эти люди не могли появляться в общественных местах, где они
вытягивались в струнку перед офицерами и старались не появ-
ляться на Светланке, а проходили по нагорным улицам. Особен-
но преследовал их генерал Шинкаренко из военного суда. Помню,
что, когда они попадались ему на глаза, останавливал каждого:
то не так отдал честь, то не так пригнан ремень, то бескозыр-
ка немного набок. Завидев генерала издалека, военнослужащие
или поворачивали обратно, или, перейдя на другую сторону, сво-
рачивали в первый переулок. А тут вдруг увидели мы их в тол-
пе, на митинге.
Было здесь много и женщин, в особенности пожилых. Это
были, конечно, как их тогда называли, солдатки — у них на фрон-
те были мужья и сыновья.
69
Я обратила внимание на смуглую немолодую женщину невы-
сокого роста, в пальто, перешитом из солдатской шинели. Я ее
видела впервые. Это была грузчица Ячменева, которую мы все
потом любовно называли тетей Дорой, с которой я и Тамара
Головнина после свержения во Владивостоке Советской власти
сидели в одной камере владивостокской тюрьмы.
Ячменева была избрана от грузчиков в Совдеп и вступила
в ряды РСДРП.
На митинге перед нами встал вопрос — куда идти, где полу-
чить разъяснение всему происходящему? Ну, конечно, нужно на-
правиться в Народный дом (ныне Дом культуры им. В. И. Ле-
нина). Мы знали, что там можем встретить людей, связанных с
революционным движением и политически грамотных. Сами-
то мы тогда еще не были подготовлены в этом отношении. В На-
родном доме шли непрерывные митинги, кое-что начинало про-
ясняться.
Через несколько дней там же, в Народном доме, было выве-
шено небольшое, от руки написанное объявление, что 10 марта
состоится организационное собрание РСДРП.
В небольшой комнате, на 1-м этаже, в конце фойе, 10 марта
собралась небольшая, группа товарищей (мне помнится, не боль-
ше 15 человек). Многие из них уже не один год были членами
партии, но молодые люди не были еще знакомы с программой пар-
тии, в их числе была и я.
Здесь я встретила тов. Лалова, бывшего ссыльного поселенца.
Я знала его с 1912 г., он жил с женой и маленькой дочерью
нелегально на 1-й Матросской под чужим именем и работал тог-
да на Дальзаводе. Собираясь эмигрировать в Австралию, про-
бираясь из сибирской ссылки, он застрял на некоторое вре-
мя во Владивостоке. Мать моя в то время снимала у них
комнату.
Я с большой благодарностью до настоящего времени вспоми-
наю эту семью, которая первая заставила меня задуматься над
вопросами о социальном строе тогдашнего мира. В том же году
они были арестованы и посажены в тюрьму.
Помню хорошо одного из первых организаторов Владивосток-
ской организации РСДРП Антонова Александра Григорьевича.
Он был агентом газеты «Правда», и у Н. К. Крупской имелся
до революции его владивостокский адрес.
На собрании в Народном доме было решено более широко
оповестить о следующем собрании, на котором избрать комитет
партии. А. Антонов попросил меня зарегистрировать присутствую-
щих и прийти к нему в контору Сибирского торгового банка, где
он работал. На другой день у пего на работе мы составили в канце-
лярской книге первый список членов партийной организации. С
этой книгой мы пришли па второе собрание, состоявшееся
через 5 дней. Собрание это было зпачительно многочисленнее
первого.
70
Список членов партийной организации, внесенный нами в кан-
целярскую книгу, постепенно стал увеличиваться, особенно за
счет политических эмигрантов, возвращавшихся из Америки и
Австралии, часть из которых осталась работать во Владивостоке, и
за счет товарищей, вернувшихся с каторги из ссылки. Партийная
организация окрепла не только количественно. Среди прибывших
было много марксистски образованных большевиков, имевших
опыт революционной борьбы.
Никогда не забуду из числа приехавших во Владивосток
А. Нейбута, И. Кушнарева, П. Никифорова, В. Антонова, М. Гу-
бельмана, Г. Раева, И. Рабизо, Е. Ковальчука.
Нам, молодым членам партии, теперь было у кого поучиться.
Нашими марксистскими университетами были беседы и выступле-
ния этих товарищей на собраниях и митингах, которые прохо-
дили в Народном доме. На 1-м этаже в фойе Народного дома стоя-
ли два стола — один для организации социал-демократов и дру-
гой — социалистов-революционеров. Каждый день здесь дежурили
представители той и другой организации. Проводилась запись в
члены партии, раздавались листовки и литература. Мне особенно
запомнилась небольшая брошюра В. Либкнехта «Пауки и мухи»,
которая стала для нас азбукой в политическом образовании.
Первое время длинные очереди были у стола эсеров. Некото-
рые рабочие, и в особенности солдаты, не разобравшиеся в сущ-
ности политики эсеров, увлеченные лозунгом «Земля и Воля»,
группами шли к ним. Обратную картину мы увидели через не-
сколько месяцев: большинство от эсеров перешло к нам. Помню,
что в дни, когда в Народном доме происходили заседания Сов-
депа, а они всегда были открытыми и собирали много людей,
у нас буквально не хватало рук, чтобы записать желающих всту-
пить «в большевики».
Передо мной фотография, глядя на которую я вспоминаю пер-
вую в 1917 г. легальную первомайскую демонстрацию. Нас было
уже значительное число. Здесь актив нашей организации — Раев,
Рабизо, 3. Крастин, Марта Нейбут с неизменным спутником —
сыном Мишей, тут и Николаева с газетой «Красное знамя» в
руках. Здесь же люди в военной форме. Мы идем под знаменем
РСДРП.
Помню, как готовились тогда к демонстрации лозунги. Где-
то достали кумач и мел. Сын старой коммунистки Марии Ан-
тоновны Громадской (Адовой) Виктор Подгурский (в будущем
художник) растянул в большой комнате на третьем этаже Сов-
депа (здание против сквера Невельского) кумач, заставил нас но-
гами придавливать его к полу, чтобы не морщился, развел в
котелке мел и стал выводить слова...
К 1 мая 1917 г. вышел первый номер нашей газеты «Красное
знамя». Необходимость иметь свою газету встала перед пар-
тийной организацией давно. Мы не были избалованы газетами
из Центральной России, получали только несколько номеров
71
«Правды» из Петрограда й «Социал-демократа» из Москвы. За-
читывались они буквально до дыр, переходя из рук в руки, а о
широком их распространении говорить не приходилось. Вся ор-
ганизация была мобилизована на сбор средств для приобрете-
ния типографии.
Первое время, не имея еще постоянных подписчиков, мы, ря-
довые члены партии, продавали ее в местах скопления рабочих
коллективов и воинских частей. Но вот стали появляться под-
писчики и даже среди наших противников. Помню, как однажды
К. As. Суханов, войдя в помещение фракции РСДРП в Совде-
пе, улыбаясь, сообщил, что подписал на «Красное знамя» зам.
управляющего Русско-Азиатским банком.
Каждый раз в день выхода газеты мы, рядовые члены пар-
тии, брали их для продажи в рабочих районах, на Эгершельде
грузчикам, портовым рабочим, солдатам, а иногда — на Светлан-
ской.
Слово правды все больше и больше доходило до широких тру-
дящихся масс, и скоро большинство в Совете, в профсоюзах, в во'
инских частях шло за большевиками. Лидеры меньшевиков и
эсеров оказались «генералами без армии».
В связи с этим мне вспомнилась одна демонстрация, упо-
минания о которой я как-то не встречала в литературе по Даль-
нему Востоку. В мае 1918 г. Владивостокский Совет принял реше-
ние о роспуске Городской думы. Дума решила организовать де-
монстрацию протеста, надеясь на поддержку населения города,
но просчиталась. До чего же жалкий вид имела эта демонстра-
ция — всего человек 30—40! Возглавлял ее городской голова Ага-
рев — лидер меньшевиков. Пристяжными у него были бывшие дум-
ские «деятели», кое-кто из представителей зажиточной части на-
селения. Ни одного рабочего, ни одного солдата.
20 июня 1918 г., т. е. за 9 дней до выступления белочехов,
в Народном доме проходило общее собрание членов Владивосток-
ской партийной организации. Председательствовал И. Г. Кушна-
рев, секретарем был 3. Крастин. Избирали новый состав горкома,
в который вошли И. Кушнарев, Г. Раев, И. Рабизо, Космарев,
В. Сибирцев, Осипов, 3. Станкова, Э. Крас, Степанов-Бродский,
3. Секретарева, Гуляев. Кандидатами в горком избраны были
Справцев, Леппе, Иогансон, Рейнсон, Михно, Лифшиц и Вакс.
Председателем горкома избрали И. Кушнарева, секретарем — меня.
Комитет успел провести всего одно заседание.
Через 9 дней половина этих товарищей была за решеткой.
Белочехи арестовали Кушнарева, В. Сибирцева, Космарева, Сте-
панова-Бродского, Лифшица, Э. Крастина и меня.
Накануне я с некоторыми товарищами уехала па Русский ост-
ров и провела там остаток дня и ночь в семье П. В. Уткина,
проживавшей там. Рано утром 29 июня мы возвращались в го-
род. Катер пришвартовался у адмиральской пристани, где теперь
стоит на приколе «Красный вымпел». Стали подниматься к Свет-
72
ланской ул. На углу распрощались. Товарищи пошли налево, а я
направилась к зданию Морского штаба (теперь там Крайком
КПСС), на 3-м этаже которого находился Горком партии. Маши-
нально повернув голову в сторону Совета, я остолбенела: напро-
тив здания Совета (бывшая резиденция вице-губернатора), около
кафе Кокина, выстроилась шеренга чехословацких солдат. Можно
было подумать, что они пришли сюда с мирными целями. Выше
козырьков их фуражек в бело-красную ленточку, заменявшую им
кокарду, была продернута зеленая веточка с листочками. Но, по-
дойдя поближе, я увидела, что солдаты вооружены — винтов-
ки их были приставлены к ноге. «Нужно скорее пройти в Совет
и узнать, что это значит»,— промелькнуло в сознании. Как чехи
проглядели, что я вошла в Совет, за которым они вели наблюдение,
непонятно. Бегом по лестнице я влетела в редакцию «Известий»
Совета. Зоя Секретарева, секретарь редакции, что-то быстро вы-
нимала из своего письменного стола.
Она рассказала, что утром, около 8 часов, к зданию Совета
подошла группа вооруженных белочешских солдат. Пришедшие
с ними два офицера вручили К. Суханову, который почти всег-
да ночевал в Совете, ультиматум — разоружить Красную гвар-
дию и восстановить «законные» органы власти. На исполнение
этих требований давалось 30 минут. К. Суханов и М. Губель-
ман, который только что приехал из Хабаровска и был в зда-
нии Совета, не успели еще подумать, что предпринять, как были
арестованы.
«Нужно сейчас же быть в Горкоме, нужно изъять оттуда
необходимые документы»,— осознала я. Но как выбраться из зда-
ния, когда вход со Светланской охраняется белочехами? Я вспо-
мнила, что есть выход в сад, и использовала его. И вот я у здания
Морского штаба. На улице уже много любопытных; уже вылезли
из своих нор присмиревшая было белогвардейщина и местная
буржуазия. У входа в штаб — чех, но он не обращает на меня
внимания, и я на 3-м этаже, в комнате Горкома. Часть докумен-
тов уничтожаю, а часть прячу под деревянный настил над по-
лом в соседней большой комнате революционного трибунала, ко-
торый возглавлял Борис Похвалинский.
На лестнице раздаются голоса, шум. Отворяю на лестничную
площадку дверь и стараюсь сорвать прикрепленную к двери таб-
личку, на которой указано, что здесь помещается Горком партии.
За этим занятием и застают меня три белогвардейца, среди ко-
торых узнаю студента Кириллова. Схватив меня за руки, они
заставили меня спуститься с ними вниз по лестнице.
Спасти меня от ареста попытался американский журналист
Альберт Рис Вильямс. А. Р. Вильямс приехал в Россию в 1917 г.
Он участник Октябрьской революции. В начале 1918 г. Вильямс
через Сибирь возвращался в Америку. Во Владивостоке его задор
жал американский консул, боясь, как бы он не стал агитировать н
Америке за Советскую власть.
73
Находясь в момент выступления чехов в здании Морского
штаба и увидев, что белогвардейцы тащат меня по лестнице с
третьего этажа, Вильямс хотел преградить им дорогу, говоря, что
он как американец пользуется неприкосновенностью и что этим
правом должна пользоваться и я, так как я его дама и пришла
в это здание вместе с ним. Но из этой его попытки ничего
не вышло. Белогвардейцы, оттолкнув его, вывели меня на улицу
и передали чехословакам. Белочехи привели меня в свой штаб,
помещавшийся в бывшем адмиральском доме (теперь там Дом
офицеров Морского Флота), и мы спустились в полуподвальное
помещение. К сожалению, память утратила фамилии многих то-
варищей, уже находившихся там. Помню только начальника уго-
ловного розыска Леонида Проминского, который передал мне там
какие-то документы, предполагая, что меня как женщину чехи
не будут обыскивать.
Сидя в этом полуподвале, вскоре мы услышали раздавшиеся
где-то далеко выстрелы. Потом мы узнали, что это стреляли со
стороны вокзала и с крыш высоких соседних домов по штабу
крепости, в котором находились красногвардейцы. Почти все они
погибли там, только небольшая группа сумела выбраться.
Вечером всех нас под улюлюканье распоясавшихся белогвар-
дейцев и местной буржуазии перевели на вторую крепостную
гауптвахту, за ипподром в Гнилом Углу. Это было небольшое,
одноэтажное здание, насколько мне помнится, серого цвета.
В небольшой комнате, куда поместили меня, было уже несколько
товарищей, в том числе К. Суханов, Д. Мельников, В. Сибирцев,
Е. Ковальчук, Григорьев, М. Губельмап, Д. Лифшиц и другие.
Потом привели П. Уткина, В. Владивостокова, Космарева. К ве-
черу нас уже было 14 человек.
Как я уже говорила, комната была небольшая. Мебели ника-
кой. Только у противоположной окнам стены были голые нары.
Здесь я провела с товарищами ночь с 29 на 30 июня. Днем
30 июня я была освобождена.
Партийная организация Владивостока, перейдя на нелегальное
положение, продолжала мобилизацию трудящихся на дальнейшую
борьбу с белогвардейцами, интервентами, используя все нелегаль-
ные и легальные возможности для этого.
74
БОЛЬШЕВИСТСКИЙ БАСТИОН
М. И. Шуликов
Одним из самых революционных отрядов рабочего класса Влади-
востока был многотысячный коллектив рабочих вагоносборочных
мастерских.
Вагоносборочные мастерские были организованы царским пра-
вительством во второй половине 1914 г. для сборки большегруз-
ных товарных вагонов из частей, изготовленных в Соединенных
Штатах Америки и присланных в порт Владивосток. Для орга-
низации мастерских в предместье Владивостока — Первой Речке,
на пустыре, были построены временные ангары и оборудованы
цеха; все оборудование мастерских было доставлено из США. Ад-
министративно-технический персонал состоял из командированных
Министерством путей сообщения опытных инженеров и техни-
ков-путейцев российских ж. д. Состав рабочих в количестве око-
ло трех тысяч человек был навербован в трех крупных промыш-
леных центрах: Петрограде, Риге и Харькове. Это были кадро-
вые высококвалифицированные рабочие-металлисты, люди проле-
тарской выучки, с большим опытом жизпи, приобретенным в
крупных рабочих коллективах. Все рабочие — одинокие и семей-
ные были размещены в общежитиях, организованных в каменных
корпусах бывших саперных казарм на Саперной Горе, примыкав-
шей к территории мастерских.
Мастерские выпускали ежедневно 75—80 большегрузных четы-
рехосных товарных вагонов. Работы по сборке вагонов производи-
лись с декабря 1914 по октябрь 1916 г. В октябре 1916 г. весь за-
каз был выполнен, поступление вагонных частей из США прекра-
тилось. Царское правительство сделало новый заказ на изготовле-
ние в США частей для двухосных товарных вагонов. Но по но-
вому заказу части еще не поступали, и в производственной дея-
тельности мастерских наступил перерыв. Мастерские перевели на
полуконсервацию, рабочих в количестве около 2,5 тыс. человек
откомандировали на шесть месяцев на российские ж. д.
В марте 1917 г. вновь стали поступать из США части ваго-
нов. Для сборки двухосных вагонов возвратили в мастерские всех
кадровых рабочих из командировки. Кроме того, произвели прием
новых рабочих (местных), не прибегая больше к услугам под-
рядчиков-китайцев. Всего к маю 1917 г. в мастерских было око-
ло шести тысяч рабочих.
Основным ядром этого коллектива были рабочие, возвратив-
шиеся из командировки. Участвуя в Февральской революции в
среде железнодорожников Европейской России, они в апреле—
мае возвратились в мастерские сочувствующими большевикам
и заняли ведущую роль в жизни многотысячного коллектива.
На развитие политической активности рабочих масс оказало влия
75
нйе й то обстоятельство, что в мастерские поступило на работу
значительное число бывших политэмигрантов, возвращавшихся
после февраля 1917 г. из США, Австралии в Россию через Вла-
дивосток. Среди политэмигрантов кроме коммунистов были и
анархисты — анархисты-синдикалисты и анархисты-коммунисты.
В числе работавших в мастерских эмигрантов был правый эсер
Б. Свирский, вокруг которого группировались некоторые контор-
ские служащие и лица административно-технического персонала.
Душой рабочих масс стал большевик с 1905 г. И. Г. Кушна-
рев, возвратившийся из политической эмиграции из Австралии
и поступивший работать в мастерские клепальщиком. Это был
человек кипучей энергии. Его выступления на рабочих митин-
гах и собраниях были страстными, понятными, доходчивыми.
Кушнарев сразу полюбился рабочим, они признали в нем своего
руководителя. В июне 1917 г. в вагоносборочные мастерские по-
ступил работать в качестве электромонтера большевик с 1904 г.
П. М. Никифоров. Его усилиями была создана местная больше-
вистская партийная организация. Под руководством Никифорова
и Кушнарева в мастерских развернулась активная борьба с
меньшевиками и эсерами за безраздельное влияние на рабочие
массы большевиков. В июне 1917 г. были произведены выборы
профсоюзного комитета рабочих вагоносборочных мастерских.
Комитет играл исключительно важную роль в жизни и деятель-
ности коллектива рабочих мастерских. Он осуществлял рабочий
контроль за деятельностью администрации мастерских (а позд-
нее управлял всей деятельностью мастерских); он представлял
политическое лицо коллектива и его интересы во всех органи-
зациях. Комитет был организатором всех политических акций
рабочих масс: создания отрядов Красной гвардии и снабжения
этих отрядов оружием; организации политических демонстраций,
митингов, стачек. Комитет был приводным ремнем от партии к
широким беспартийным массам рабочих. В результате проведен-
ных перевыборов Комитет союза стал большевистским. Пред-
седателем Комитета был избран И. Г. Кушнарев, ответственным
секретарем — М. И. Шуликов, членами Комитета — беспартийные
рабочие, шедшие за большевиками. Были переизбраны депутаты
во Владивостокский Совет рабочих и солдатских депутатов, в ко-
торый также были избраны большевики и беспартийные, шедшие
за большевиками: И. Г. Кушнарев, П. М. Никифоров, М. И. Шу-
ликов, С. Ф. Наумов, А. И. Повитухин, Д. Захаров, М. В. По-
пов, Гуляев и др. Позднее были проведены выборы в Централь-
ное бюро профсоюзов Владивостока, куда такйсе были избраны
большевики — Кушнарев, Никифоров, Шуликов, Наумов, Повиту-
хин и др., а также сочувствующие большевикам.
Многотысячный коллектив рабочих мастерских с этого времени
стал играть все более значительную роль в политической жизни
Владивостока. На тысячных митингах рабочих стали часто вы-
ступать А. Нейбут, К. Суханов, П. Никифоров, И. Кушнарев.
76
Приезжали в мастерские й мёньЩёвйки и эсеры: Вихрйстой,
Новицкий, комиссар Временного правительства на Дальнем Вос-
токе Русанов. Их выступления успеха не имели и, как правило,
заканчивались могучим рабочим «долой». С июня 1917 г. рабо-
чий коллектив мастерских стали называть большевистской крепо-
стью, а контрреволюция называла вагоносборочные мастерские
большевистским гнездом.
Мне особенно запомнились два многотысячных митинга рабо-
чих мастерских. Во время июльского революционного выступле-
ния рабочих Петрограда Владивостокский Совет, в котором в то
время еще были в большинстве меньшевики и эсеры, несмотря
на протесты большевиков, принял резолюцию о поддержке Вре-
менного правительства и характеризовал революционное выступ-
ление рабочих Питера как измену делу революции. Большевики
обратились к рабочим массам за поддержкой своей линии. В ма-
стерские приехал А. Нейбут и выступил на митинге рабочих.
Он разоблачил антирабочую политику буржуазного Временного
правительства. Его выступление было горячо поддержано. В при-
нятой резолюции рабочие протестовали против введения смертной
казни, введения цензуры печати, закрытия большевистских газет
и высказались за немедленное окончание войны.
26 октября в мастерских было получено известие о том, что
25 октября революционные рабочие и войска Петрограда под ру-
ководством партии большевиков во главе с В. И. Лениным сверг-
ли буржуазное Временное правительство и власть перешла к
Советам. Мы немедленно созвали митинг рабочих. Собралось свы-
ше 3500 человек. Из города приехали И. Кушнарев и П. Ники-
форов. На митинге очень горячо и страстно, как всегда, выступил
И. Кушнарев. В принятой резолюции рабочие приветствовали пе-
реход всей власти в руки Советов рабочих, солдатских и кре-
стьянских депутатов в центре и на местах как единственному
органу революционной демократии, способному довести револю-
цию до полной победы над империалистической буржуазией. Это
свое решение тысячи рабочих поддержали единодушным участием
24 ноября 1917 г. в общегородской демонстрации рабочих и сол-
дат, организованной Центральным бюро профсоюзов в поддержку
власти Советов.
☆
Высокую революционность рабочий коллектив мастерских про-
явил в длительный период борьбы с белогвардейцами и интер-
вентами. Этот пятилетпий период для мастерских начался тем,
что помещение профсоюза рабочих заняли солдаты конно-егер-
ского белогвардейского полка. Легальная деятельность профсою-
за, не говоря уже о партийной организации, прекратилась. По-
становлением правительства Колчака запрещались профсоюзные
объединения, разрешались организация и деятельность лишь тех
профсоюзов, которые зарегистрируют устав местного, локального
77
Союза, не входящего ни в какие объединения. Профсоюз рабочих
вагоносборочных мастерских входил во Всероссийский союз же-
лезнодорожников (Викжель). Пришлось срочно разработать но-
вый устав местного союза рабочих мастерских, зарегистрировать
его и на основе этого устава возобновить легальную профсоюз-
ную деятельность. По новому уставу права и функции профсоюз-
ных органов были значительно урезаны, в частности профсоюзы
лишались права осуществлять рабочий контроль над деятельно-
стью предприятия. Но нам нужно было главное — иметь легаль-
ную общественную организацию, которая бы служила каналом
, для политической работы в массах.
Одновременно, в этих же целях, мы организовали доброволь-
ное культурно-просветительное общество под названием «Дом
свободы и знания». Организаторами-учредителями этого общества
стали передовые рабочие-активисты и техническая интеллиген-
ция. Деятельностью общества руководило правление. Председате-
лем правления был избран А. В. Попов, секретарем — М. И. Шу-,
ликов. Правление организовало чтение цикла лекций на различ-
ные темы, волнующие рабочие массы, был организован также
драматический кружок. Базой деятельности общества «Дом
свободы и знания» служило одноэтажное каменное здание, при-
надлежавшее ранее военно-саперной части. Мы оборудовали в
этом здании сцену, зрительный зал на 350—400 чел., фойе, бу-
фет. Находилось здание на берегу Амурского залива, рядом с
Китайскими бараками — общежитиями рабочих мастерских. Это
здание служило удобным местом для нелегальных встреч и под-
польной работы. Деятельность общества «Дом свободы и зна-
ния» прекрасно маскировала подпольную работу. Вскоре в этом
здании обосновалось бюро партийной организации большевиков
рабочих мастерских. Руководителем партийной организации ма-
стерских в то время был тов. Строд.
В связи с переходом партийной организации на нелегальное
положение и с прибытием во Владивосток значительного числа
большевиков, нуждавшихся в доброкачественных документах для
легальной прописки, возник вопрос, как и где раздобыть такие
документы? В этом нам помог счастливый случай. В мастер-
ские поступил работать в качестве слесаря прибывший из США
политэмигрант А. И. Повитухин. По прибытии из США во Вла-
дивосток, он недолгое время по мобилизации служил в армии
и был демобилизован. Работая в мастерских, он принимал актив-
ное участие в профсоюзной работе, был членом Совета рабочих
депутатов. В дни колчаковщины он встретился с человеком, с ко-
торым вместе служил в полку. Выяснилось, что этот человек
заведовал паспортным столом владивостокской белогвардейской
милиции. Он был беспартийным, тем не менее нам удалось через
него раздобыть свыше двух десятков чистых паспортных книжек,
совершенно доброкачественных, с настоящими печатями паспорт-
ного стола милиции. Я эти бланки паспортных книжек передавал
78
Марусе Сахьяновой (большевичка с 1916 г,), через которую был
связан с городской партийной организацией.
Органы владивостокской милиции и военные патрули задер-
жанных при облавах лиц обыскивали и тщательно проверяли их
документы. Тех из них, чей возраст подлежал мобилизации,
сразу же отправляли в воинские части и на фронт. Но рабочих
вагоносборочных мастерских при обнаружении у них пропусков
Управления мастерских в воинские части не отправляли как весь-
ма «опасных» элементов, несущих большевистскую «заразу». Мы
это обстоятельство использовали в своих интересах. Мне удалось
в Управлении охраны мастерских раздобыть около 40 чистых кни-
жек пропусков с тисненными на них печатями. А подпись на-
чальника охраны я сам приспособился очень хорошо подделывать.
Этими пропусками мы снабжали тех подпольщиков, которым не-
обходимо было избежать мобилизации при облавах.
После чехословацкого контрреволюционного переворота в ма-
стерские поступил работать в качестве слесаря большевик с 1912 г.
Н. М. Меркулов. До этого он работал паровозным машинистом в
депо ст. Первая Речка Уссурийской ж. д., откуда был уволен «за
разложение дисциплины среди железнодорожников». В это время
у нас оформлялся новый устав союза рабочих мастерских и на его
основе избирался новый Комитет союза. Во вновь избранный Ко-
митет вошли Меркулов, Шуликов, Наумов и др. Председателем
Комитета был избран Меркулов, секретарем — Шуликов.
Как-то в конце 1918 г. Меркулов спросил у меня, не смогу
ли я на полторы-две недели поселить у себя одного товарища,
прибывшего нелегально. Я, разумеется, ответил положительно.
В это время я занимал с женой одну комнату в общежитии
мастерских. Арестов и облав у нас в общежитиях пока не было.
Органы белогвардейской милиции и воинские патрули еще побаи-
вались вторгаться в гущу рабочих масс. Поэтому в общежитиях
мастерских было безопаснее укрыться, чем где-либо в городе.
Вечером этого же дня ко мне пришла Маруся Сахьянова и с ней
незнакомый человек. Он был выше среднего роста, стройный, ху-
дощавый; на нем был черный овчинный полушубок, подпоясан-
ный широким кожаным ремнем, и меховая шапка-ушанка.
У него было смуглое, слегка румяное продолговатое лицо, чер-
ные подстриженные усы, острая бородка, необычайно живые гла-
за под крылатыми черными бровями; в овчинной рукавице он
держал небольшую связку книг. Это был Сергей Лазо. Именно
о нем со мной говорил Меркулов. Я до этого ничего о нем не
слышал. В беседе с ним чувствовался высокоэрудированный со-
беседник. Говорил он сжато, точно, ясно формулировал мысли,
был несколько застенчив. Прожил С. Лазо у меня дней 10—12.
Хотя жить в общежитии было относительно безопасно, все же из
дому он выходил только по вечерам, когда на дворе темнело.
О его пребывании в общежитии, кроме меня и Меркулова, никто
из рабочих не знал. С утра я уходил на работу, а он садился
79
заниматься. Из книг, которые он принес с собою, я запомнил
инженерно-технический справочник и какую-то книгу на немец-
ком языке. Вечерами за чашкой чая мы подолгу беседовали.
Он интересовался настроениями рабочих, их жизнью, бытом, усло-
виями работы. Вскоре ему подыскали квартиру в городе, снабди-
ли его документами и пропуском в мастерские; он перешел на
жительство в город, где включился в подпольную работу Обкома
партии.
Для организации нелегальной явочной квартиры во второй
половине лета 1919 г. на ст. Океанская, близ Владивостока, было
арендовано дачное помещение, состоявшее из двух комнат, кухни
и террасы. Хозяйкой этой квартиры была коммунистка Валенти-
на Мячина. Для маскировки квартиры в нее были вселены жен-
щины с детьми: 3. Меркулова с тремя детьми, Е. Шуликова
с сыном и две сестры Маруси Сахьяновой. Мужчины изредка
приезжали к семьям по вечерам и в воскресные дни. На этой
квартире происходили встречи подпольщиков, здесь бывали
М. В. Власова, И. Панкратов, И. Ершов, В. Шишкин, Гендлин,
Непомнящий, Некрасов, Павелихин, М. Сахьянова и др.
В связи с занятием Красной Армией г. Ижевска и ликвида-
цией там меньшевистского гнезда в 1919 г. во Владивосток при-
было около 350 рабочих, вывезенных из Ижевска меньшевиками,
которые таким образом хотели сохранить свою «рабочую» опору.
Прибывших рабочих направили на работу в вагоносборочные ма-
стерские и поселили в рабочих общежитиях. Все они поддержива-
ли меньшевиков. Каждый день на работе у станков, дома в обще-
житиях шли неустанные дискуссии. Небывалый разгул белогвар-
дейщины, облавы и аресты революционных рабочих, зверские
расправы белогвардейцев и интервентов — все это сбросило с глаз
рабочих-ижевцев меньшевистскую пелену. В течение трех-четы-
рех месяцев рабочих-ижевцев невозможно было узнать. От быв-
шей меньшевистской опоры по осталось и следа. В 1921 г. все
рабочие-ижевцы оргапизоваипо выехали из Владивостока к себе
в Ижевск лояльными советскими гражданами.
Летом 1919 г. разгул белогвардейского отребья, скопившегося
во Владивостоке, достиг громадных размеров. Колчаковский ре-
жим чинил кровавые зверства над сторонниками Советов. Патрио-
ты, выступавшие против интервентов, подвергались аресту, пыт-
кам, кончавшимися расстрелами. В городе, на его окраинах, в пор-
ту — всюды шныряли патрули японских, американских, чехосло-
вацких, канадских и других интервентов. Лихорадочно действова-
ла белогвардейская контрразведка. В этих условиях в июле 1919 г.
подпольный Областной комитет партии и Центральное бюро проф-
союзов призвали рабочий класс Приморья провести всеобщую за-
бастовку. Забастовали рабочие-железнодорожники Уссурийской
ж. д., рабочие-металлисты мастерских Военного порта. Встал во-
прос о присоединении к всеобщей забастовке рабочих вагоносбо-
рочных мастерских. О созыве общего собрания для решения
50
этого вопроса не могло быть и речи, так как вся террито-
рия мастерских и проходные конторы были заняты патрулями
японских и американских воинских частей. Поздно ночью Коми-
тет союза рабочих мастерских принял решение о присоединении
к забастовке. На заседании Комитета был избран тайным голосо-
ванием стачечный комитет для руководства забастовкой. Состав
стачечного комитета знал только председательствующий. В него
вошли: М. Шуликов (председатель), С. Наумов, М. Попов. На
другой день, рано утром, по поручению стачечного комитета про-
вели общие собрания рабочих по цехам, а через полчаса после
начала работ всю территорию мастерских огласил мощный рев
гудка силовой станции мастерских. Это рабочий механического
цеха Г. Быханьков сразу же по окончании цехового собрания
дал гудок, возвестивший начало забастовки. Рабочие дружно
повалили через проходные в свои общежития. Началась одна из
серьезнейших политических акций рабочих мастерских.
Ночью, уходя с заседания Комитета, я унес с собою пишущую
машинку. Это, как потом выяснилось, было сделано очень кстати,
так как сразу же, как только началась забастовка, помещение
Комитета союза было занято белогвардейским военным патрулем,
все папки с бумагами перерыты. Но мы еще раньше изъяли из
дел все, что могло им дать основания для репрессий.
Заседания стачечного комитета мы чаще всего устраивали
в Амурском заливе, на лодках, под видом ловли камбалы. Каж-
дый из нас брал с собою удочки, садился в лодку и плыл по-
дальше от берега. Там мы съезжались, обсуждали ход забастовки
и связанные с ней вопросы, принимали решения и вновь разъез-
жались. Каждый порознь возвращался па берег и выполнял по-
рученное дело. Информационные листовки и воззвания к рабочим
от имени стачечного комитета я печатал на пишущей машинке,
а связные доставляли их в общежития. Достаточно было напе-
чатать 12—15 экз., и этого хватало на все общежития. Большие
общежития рабочих представляли исключительное удобство для
информации и ведения пропаганды. Стачка протекала исключи-
тельно дружно и солидарно и имела большое политическое значе-
ние в деле борьбы с интервентами и белогвардейцами.
В этот период в мастерские было доставлено большое количе-
ство ж.-д. вагонов для срочного ремонта, они стали мертвым
грузом. А в пополнении подвижного состава у интервентов была
крайне острая нужда, в первую очередь для военных перевозок.
По истечении двух недель забастовки белогвардейские власти
предложили Комитету союза через администрацию мастерских со-
звать общее собрание рабочих для обсуждения вопроса об окон-
чании стачки и возобновлении работы. На совместном обсуждении
этого вопроса администрацией и Комитетом управляющий мастер-
скими инженер Булуев заявил: «Каждый честный русский ра-
бочий в такой тяжелый момент для России не будет бастовать.
Бастуют только те рабочие, которые введены в заблуждение боль-
81
шевиками, агентами и немецкими шпионами, прибывшими в Рос-
сию в запломбированных вагонах». Он предложил от имени адми-
нистрации провести закрытое тайное голосование среди рабочих
по вопросу об окончании забастовки.
Учитывая сложившуюся обстановку, мы согласились на созыв
общего собрания рабочих и на проведение своеобразного референ-
дума. Мы были уверены в единодушии и сплоченности рабочих
масс и не ошиблись в этом. Комитет сначала провел в рабочих
общежитиях широкую информацию о состоявшейся встрече
с администрацией и затем созвал общее собрание рабочих, кото-
рое состоялось в ангаре одного из цехов мастерских. На собра-
нии присутствовало около 4,5 тыс. человек. Как никогда, очень
полно была представлена администрация мастерских. С сообще-
нием от имени Комитета на общем собрании выступил М. Шули-
ков. Он информировал собрание о ходе забастовки и о состояв-
шемся совещании Комитета с администрацией. После него высту-
пил управляющий мастерскими инж. Булуев со своей болтовней
о шпионах, приехавших в Россию в запломбированных вагонах,
и предложил рабочим приступить к работе. На собрании присут-
ствовали агенты белогвардейской контрразведки, поэтому с от-
крытым призывом продолжать забастовку никто не выступал
(это было сделано накануне в беседах с рабочими по общежи-
тиям) .
Избрали счетную комиссию, провели тайное голосование. Кто
стоял за продолжение забастовки, должен был поставить в записке
«за» и опустить ее в урну, кто был против продолжения забастов-
ки, писал в записке «против». После собрания в кабинете управ-
ляющего собралась счетная комиссия. В нее вошли двое от адми-
нистрации, в том числе управляющий Булуев, и трое от Комитета:
Шуликов, Наумов, Попов. Вскрыли урны, произвели подсчет.
Результат голосования буквально ошеломил представителей адми-
нистрации, особенно Булуева. Из поданных около 4,5 тыс. записок
менее сотни оказалось со словом «против», а подавляющее коли-
чество записок было «за». Мы составили протокол подсчета по-
данных записок. Булуев, разъяренный, выбежал из кабинета, не
подписав протокола. Затея уговорить рабочих прекратить заба-
стовку провалилась с позором.
Забастовка продолжалась. Через неделю управляющий издал
приказ об увольнении всех рабочих и о закрытии мастерских.
Одновременно был объявлен прием на работу в мастерские
вновь каждого рабочего, желающего работать в мастерских. В ус-
ловиях белогвардейского режима зверств и расправы объявлен-
ный администрацией локаут сделал свое дело. Забастовка была
подавлена. Рабочих, активно участвовавших в забастовке, вновь
на работу не приняли и из общежитий выбросили на улицу. Та-
ких оказалось около тысячи человек. Не приняты были на работу
в мастерские члены стачечного комитета: Шуликов, Наумов, По-
пов, Они пошли на работу в союз грузчиков.
82
Организованно забастовка продолжалась около месяца. Затем
около месяца шел прием рабочих на работу. В общей сложности
работы в мастерских не производились около двух месяцев. Таким
образом, поставленная перед рабочими политическая задача была
с честью выполнена, хотя рабочим пришлось поплатиться дорогой
ценой — потерей работы и жилья.
☆
У коллектива рабочих вагоносборочных мастерских была ко-
роткая жизнь: мастерские были временными, они просуществова-
ли всего 6—7 лет. Но это была жизнь, наполненная революцион-
ным содержанием и беззаветной борьбой за дело рабочего класса.
Я горжусь своим участием в делах этого коллектива, который
внес свою лепту в дело построения социалистического общества.
ВОСПОМИНАНИЯ
О ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЕ
СРЕДИ СУЧАНЦЕВ
. А. М. Брандес-Федорина
Шахтеры Сучана одними из первых подняли в Приморском крае
знамя Октябрьской революции. Еще в дни Февральской револю-
ции на Сучан приезжали из Владивостока ораторы от большеви-
ков, меньшевиков, эсеров, анархистов. Теперь Сучанский поселок
именуется как г. Сучан. К нему уже подведена от Владивостока
железная дорога. Раньше, чтобы доехать до Сучана, надо было
ехать по железной дороге только до ст. Кангауз, затем на лоша-
дях через перевалы высоких гор и дальше по узкоколейной же-
лезной дороге до следующего перевала через Сихотэ-Алинь, потом
опять на лошадях.
Шахтеры чутко прислушивались ко всем выступавшим у них
ораторам, но шли за большевиками. Когда совершилась Октябрь-
ская революция, сучанские рабочие как один встали на защиту
Советской власти.
На Сучан к шахтерам приехал председатель Владивостокского
Совета К. А. Суханов (рабочие его запросто называли Костя).
Он был молод, ходил в форменной куртке студента. Выступал он
перед рабочими с пламенной речью, призывая их держать крепко
знамя Октябрьской революции.
1917—1918 годы на Сучане памятны кипучей организаторской
работой в массах. На Сучанском руднике, как по всей Совет-
ской России, проходила работа по укреплению Советской власти.
15 апреля 1917 г. на Сучане была организована партийная
ячейка, ее возглавлял старый большевик, рабочий Семен Алексее-
83
ёйч Замараев. В эту ячейку входили товарищи Мартынов, Локтей;
Чебан, Бутт, Агарков, Заболоцкий.
С. А. Замараев обратился в партийную организацию Владиво-
стока с просьбой прислать на Сучанский рудник опытного боль-
шевика для организации партийно-массовой работы. В ответ на
эту просьбу из Владивостока в мае 1917 г. прибыл профессио-
нальный революционер, член партии с 1906 г., А. Э. Калнин. Он
неоднократно арестовывался царской охранкой, сидел в тюрьмах,
был на каторге, а в 1912 г. эмигрировал в Австралию. В 1917 г.
после Февральской революции Калнин прибыл из Австралии во
Владивосток. Он хорошо организовал партпйно-массовую работу
па Сучане. Среди шахтеров он пользовался большим авторитетом
и после организации на Сучане Совета был избран его председа-
телем. Совет создал на шахтах рабочий контроль, организовал
боевые дружины, проводил большую воспитательную работу
в массах. Создана была культмассовая комиссия. В эту комис-
сию входили Калнин, Мартынов, Ловыгина и я. Комиссия руково-
дила массовыми мероприятиями в Народном доме Сучанского
рудника, привлекая к этой работе интеллигенцию Сучана — учи-
телей, медперсонал, штейгеров, инженеров.
В Народном доме проходили ежедневно массовые мероприя-
тия: доклады, митинги, собрания, вечера самодеятельности, учеба
в школе для взрослых и ряд других. В один из дней весны 1918 г.
в Народном доме проходил митинг, на котором выступали больше-
вики Калнин, Дельвиг, Мартынов, Локтев и др. Они рассказа-
ли, что крупный отряд белогвардейцев под командованием атама-
на Калмыкова вторгся из Маньчжурии в районе ст. Гродеково и
что для отпора белогвардейцам создан Гродековский фронт, на по-
мощь которому они призывали организовать добровольческий от-
ряд Красной гвардии. После выступлений товарищей все присут-
ствующие на митинге шахтеры записались в Сучанский отряд
Красной гвардии: к ним присоединились учительница, фельдшер
и я. Всего в отряде было 400 красногвардейцев, но на Гродеков-
ский фронт отряд не был послан. Наш отряд привял участие в
борьбе с врагами Советской власти несколько позже, когда органи-
зовался Уссурийский фронт против белочехов и белогвардейцев.
Я в это время уехала в Хабаровск, где возглавила красногвар-
дейскую агитбригаду из пяти человек. Нашей бригаде дали дрези-
ну для разъездов по Уссурийской ж. д.
Мы вели агитационную работу среди железнодорожных рабо-
чих, объезжая на дрезине все железнодорожные станции начиная
от Хабаровска до ст. Никольск-Уссурийский. Вели мы агитацию
и на самом Уссурийском фронте, раздавая воззвание Дальнево-
сточного Совета Народных Комиссаров к рабочим, крестьянам,
казакам и всем трудящимся Дальнего Востока с призывом
к вступлению в ряды революционных войск, к защите власти Со-
ветов.
На больших станциях наша агитбригада проводила митинги,
84
собрания, на Маленьких станциях — беседы. Всюду раздавали лй-
стовки с разъяснениями, что Советской власти грозит опасность,
с призывами к рабочим и крестьянам вступать добровольцами в
Красную гвардию для укрепления Уссурийского фронта.
Почти на всех собраниях были вопросы — почему чехи высту-
пили? Что им надо? Мы разъясняли, что рядовые солдаты-чехи
обмануты своими офицерами, а последние действуют по указке
империалистов. Население выделяло организаторов по записи до-
бровольцев в Красную гвардию. На собраниях принимались резо-
люции с призывом идти добровольцами на Уссурийский фронт,
всем взять оружие для защиты революции, для защиты Совет-
ской власти.
Не везде агитационная работа проходила спокойно. На ст. Ус-
сури в казацкой станице на собрании нам пе давали говорить,
прерывали, кричали: «Не слушайте их. Надо присмотреться, по-
дождать». Я уверяла, что нет времени ждать, надо наступать на
врага, укреплять Уссурийский фронт. В это время ко мне бросил-
ся человек в военной форме без погон, толкнул в сторону и начал
взывать: «Не слушайте их, нам нечего записываться в добро-
вольцы, хватит воевать». Я пыталась продолжать говорить, но он
снова оттолкнул меня. Поднялся шум. Тогда молодой красногвар-
деец из нашей агитбригады подошел вплотную к этому эсеру со
словами: «Замолчи контра...» и приставил к нему ружье. Эсер
скрылся за забором. Казаки-фронтовики, стоявшие здесь, засмея-
лись: «Видно, эсер знает, как убегать в случае стрельбы». После
бегства эсеровского агитатора собрание прошло спокойно, жители
станицы сами призывали записываться в отряд Красной гвардии.
Дальсовнаркомом были организованы и другие красногвардей-
ские агитационные бригады. В этих бригадах были рабочие и
учителя Имано-Хабаровского союза народных учителей; этот
союз стоял на платформе Советской власти, из него выделились
как агитаторы учителя: Колесникова Л., Дудевская А., Баклан С.,
Силина Е., Осетрова К., Хитренко Н., Шелахова Г., Лысова и др.
Наша агитационная бригада, разъезжая на дрезине по Уссурий-
ской железной дороге, встретилась с красногвардейским отрядом
сучанских рабочих. Сучанцы шли через горы и тайгу с Сучана
на Уссурийский фронт.
Эсеры, меньшевики и другие агенты белогвардейцев пытались
сорвать нашу агитационную работу. Так, выступая на митинге
в июне 1918 г. в г. Никольск-Уссурийском, меньшевики и эсеры
пытались сорвать запись в отряд, но председатель Горсовета Бе-
ликов и председатель Совета профсоюзов Кирсанов дали им
в своих выступлениях основательный отпор, и собрание едино-
гласно приняло решение вступить в Красную гвардию, идти сра-
жаться на Уссурийский фронт, защищать Советскую власть. От-
ряд был организован, но в нем не было медицинского персонала.
Беликов опять обратился к собранию: «Нет ли среди собравших-
ся врача или медицинской сестры, которые нам помогут лечить
85
раненых?» Сначала народ молчал, потом одна из женщин крик-
нула: «Я врач, возьмите меня». Назвав свою фамилию (Соловье-
ва), она заявила о готовности записаться в отряд Красной гвар-
дии. Затем записалась еще одна женщина — медицинская сестра,
один фельдшер (Гаранин), он же аптекарь. Так организовалась
в отряде и медицинско-санитарная группа.
Этот и другие отряды активно участвовали в боях на Уссу-
рийском фронте.
Многие бойцы Сучанского красногвардейского отряда и дру-
гих отрядов Приморского края после ликвидации Уссурийского
фронта остались в Приморье и ушли в тайгу для организации
и ведения партизанской войны против оккупантов—интервентов
и белогвардейцев.
НА ЗАРЕ ЖИЗНИ
М. М. Свиридова
Во Владивостоке после Февральской революции наблюдалась та
же картина, что и в других городах России: митинги, собрания,
демонстрации, оформлялись партии, создавались профсоюзы, сою-
зы инвалидов, георгиевских кавалеров и т. д., вплоть до союза
домовладельцев.
Владивосток был крупнейшим городом русского Дальнего Во-
стока, его пролетарским центром. Наличие значительного числа
промышленных и портовых рабочих, крупного воинского гарнизо-
на, военных моряков, имеющиеся первоклассная военно-морская
крепость, военная Сибирская флотилия, крупнейший торговый
порт с широкими международными торгово-транспортными свя-
зями — все это придавало особую динамичность и накал полити-
ческой жизни.
Всеобщая тяга к организации захватила и учащуюся моло-
дежь. Весной 1917 г. был организован Союз учащихся средних
учебных заведений Владивостока. Союз объединял учащихся
двух женских гимназий — «коричневой» и «зеленой» (по цвету
ученической формы), одной мужской гимназии и коммерческого
училища.
Союз учащихся был первой молодежной организацией Влади-
востока. Возглавляло Союз правление, состоявшее из представи-
телей старших классов в возрасте от 15 до 17—18 лет. Я была
избрана в правление от «коричневой» гимназии. Вокруг правле-
ния группировался довольно значительный актив. Наиболее дея-
тельными были Саша Фадеев (будущий писатель Александр
Александрович Фадеев), Гриша Билименко, Паша Далецкий (бу-
дущий писатель Павел Далецкий), Петя Перезов, Саня Бородкин,
86
Ися Дольников, Яша Голомбик, Адольф Фельдгер, Яп Домбров-
ский и др. Это было ядро передовой учащейся молодежи города,
в большинстве своем дети малообеспеченных семей. И по внеш-
ности, и по складу характера все они были очень разные. Одпо
у них было общее: все жаждали включиться в революционную
деятельность.
Обычно правление Союза проводило заседания в маленьком
кафе на Светланской улице, против сада Невельского, в дневные
часы, когда в кафе не было других посетителей. Часто с заседания
всей гурьбой отправлялись пешком почти через весь город в при-
город — Первую Речку, где в общежитии учащихся коллективно
готовили материалы для ученического рукописного журнала.
Работа в правлении Союза учащихся не могла исчерпать на-
шей энергии. Мы бывали на всевозможных собраниях, митингах,
слушали всех и вся. Особенно интересными были для нас заседа-
ния Владивостокского Совета рабочих и солдатских депутатов.
Уже в первые месяцы после Февральской революции в Совете
началась яростная борьба между большевиками, с одной сторо-
ны, и меньшевиками и эсерами — с другой. Главными ораторами
у большевиков были Нейбут, недавно вернувшийся из эмиграции,
и студент Суханов, у меньшевиков — умный Агарев (впоследст-
вии стал коммунистом) и высокомерный Ходоров, у эсеров —
истеричный Выхристов. Центром политической жизни в то время
был Народный дом, где еще до революции демократические силы
вели культурно-просветительную работу. После революции здесь
заседал Совет, проводились митинги, собрания разных партий.
Посещение митингов и собраний было не только интересным, но
и полезным; оно помогало в какой-то степени разобраться в про-
граммах, планах партий, способствовало политическому росту,
определяло наши политические симпатии. Однако наше участие
в собраниях и митингах было пассивным, а нам хотелось
дела.
Однажды летом 1917 г. небольшая группа активистов нашего
союза — Фадеев, Дольников, я и еще кто-то — были в редакции
большевистской газеты «Красное знамя». Работавший там боль-
шевик Иордан поручал нам править поступавшие в редакцию за-
метки рабочих. Среди массы неграмотных и малограмотных лю-
дей мы, старшеклассники средних школ, считались людьми обра-
зованными. Иногда нам поручали собирать материал на месте.
Это были первые поручения, данные нам большевиками. Некото-
рые наши товарищи (Голомбик, Фельдгер) работали в газете
«Известия Совета рабочих и солдатских депутатов».
Большинство членов правления Союза учащихся и его актива
были настроены по-большевистски, особенно ясно это определи-
лось после июльских событий в Петрограде. Вскоре они стали
коммунистами (комсомола тогда еще не было). Другие настрое-
ния были у большинства учащихся, среди которых преобладали
дети родителей состоятельных и богатых, а также дети бывших
87
царских чиновников разных рангов. Часть из них даже Февраль-
скую революцию встретили с затаенной враждебностью.
Различие в политических настроениях большинства членов
правления, с одной стороны, и избравших их старшеклассников —
с другой, объяснялось тем, что выборы производились весной,
когда всех еще окутывал розовый туман «свобод». Политические
различия еще не сказывались, выбирали наиболее активных,
а активных-хо администрация и учителя не жаловали. Приведу
два случая.
Осенью 1917 г. в начале занятий учитель словесности «ко-
ричневой» женской гимназии эсер Евграфов предложил гимна-
зистам 7-го класса тему для сочинения: «Какой политической
партии вы сочувствуете и по каким причинам?».
На следующем занятии наступил мой «судный день». Оказа-
лось, что большинство учениц написали, что они в этих вопро-
сах не разбираются (часть их них — из осторожности), несколь-
ко человек выразили свои симпатии эсерам, несколько — кадетам
и только я оказалась сочувствующей большевикам. Что тут было!
У Евграфова не нашлось ни одного замечания в адрес сочувст-
вовавшим кадетам, весь свой гнев он обратил на меня. Он не
стремился убедить, что-то разъяснить, он злобно «разносил» меня.
Одно упоминание о большевиках вызывало у этого «социалиста»
ярость.
Другой случай произошел в Коммерческом училище в 1918 г.
в условиях Советской власти, но еще до реформы школ.
Классный наставник коммерческого училища грубо оскорбил
«коммерсантов» 7-го класса. Ученики, среди которых были акти-
висты нашего союза — Фадеев, Билименко, Нерезов, Голомбик
и др., возмутились й объявили забастовку. Педсовету училища
были предъявлены следующие требования: 1) извинение классного
наставника; 2) замена его; 3) отмена обязательного ношения фор-
мы (для многих учеников форма была очень обременительным
расходом); 4) необязательное посещение уроков «закона божь-
его». Избрав стачечный комитет в составе Билименко (председа-
тель), Фадеева и Иванова, семиклассники покинули училище.
В тот же день педсовет вынес решение исключить из учили-
ща семиклассников Билименко, Нерезова, Фадеева, Бородкина,
Цоя и шестиклассников Фельдгера, Голомбика и Заделенова.
Остальным ученикам было предложено вернуться в училище. Ни-
кто не вернулся. Тогда педсовет вынес решение исключить весь
7-й класс.
Правление Союза учащихся поддержало забастовщиков. Нача-
лись бурные собрания учащихся-старшеклассников в «зеленой»
гимназии, на которых особенно горячо выступали наши активи-
сты. Движение учащихся приобретало широкий размах. В адрес
забастовщиков поступали приветствия от учащихся других горо-
дов Приморья с обещанием присоединится к забастовке. Админи-
страция Коммерческого училища не шла ни на какие уступки.
88
Тогда правление Союза учащихся Владивостока приступило
к подготовке забастовки старшеклассников всех средних заведе-
ний города в поддержку исключенных учащихся Коммерческого
училища. Дело принимало крутой оборот. На одном из собраний
старшеклассников города с поддержкой учащихся выступил пред-
ставитель Владивостокского Совета. Борьба продолжалась три не-
дели. Наконец, руководство Коммерческого училища уступило:
классный наставник извинился, после чего был заменен другим,
исключенные вернулись в училище. Забастовка имела большое
значение для сплочения передовой учащейся молодежи.
Однако если во время забастовки имели место общие интере-
сы большинства учащихся, то затем в их среде наступило резкое
политическое размежевание по признаку сторонников и против-
ников Советской власти. Это проявилось, в частности, в отноше-
нии членов Союза к журналу Союза «Голос учащихся», который
распространялся среди учащихся. В начале июня 1918 г. с образо-
ванием Гродековского фронта против атамана Калмыкова «Голос
учащихся» вышел с шапкой: «Учащиеся! Все на защиту завоева-
ний революции!». Такой призыв не устраивал учащихся, наст-
роенных антисоветски, и они отказались от поддержки и покупки
. журнала.
Стало ясно, что' Союз учащихся изжил себя. По совету боль-
шевиков он был ликвидирован, революционная часть его вошла в
Союз рабочей молодежи, организованный осенью 1917 г.
☆
После белочешского переворота во Владивостоке 29 июня 1918 г.
были арестованы видные коммунисты — партийные и совет-
ские руководители. Партийная организация ушла в подполье.
Вся легальная работа среди рабочих города проводилась Цент-
ральным бюро профсоюзов (ЦБ), председателем которого был
большевик Григорий Раев, пользовавшийся безграничным дове-
рием, уважением и поддержкой рабочих. Под руководством не-
легального Горкома РКП (б) ЦБ организовывало собрания и ми-
тинги протеста против интервентов и белогвардейцев, выступало
с политическими заявлениями от имени рабочего класса Владиво-
стока, проводило забастовки. Первое время контрреволюционные
власти и интервенты не трогали профсоюзы, боясь озлобить ра-
бочих.
Никогда мне не забыть похорон красногвардейцев, погибших
при защите штаба крепости во время белочешского переворота.
Похороны состоялись 4 июля. По улицам города вслед за гробами
двигались бесконечные ряды трудящихся. Со страстной речью на
похоронах выступил бывший председатель Владивостокского Со-
вета К. А. Суханов, отпущенный чехословацким командованием
из заключения на несколько часов для участия в похоронах.
На площади и далеко за ее пределами были тысячи людей,
89
пришедших отдать последний долг погибшим красногвардейцам.
В этом огромном скоплении народа ничего не стоило оттеснить
конвоиров, увести Суханова и надежно спрятать. Но ... тогда
смерть грозила его товарищам по заключению, на что Суханов
пойти не мог.
Особого рода политической демонстрацией рабочих были выбо-
ры Владивостокской городской думы. Меньшевики и эсеры рас-
считывали, что при наличии в городе войск интервентов и под
дулами стоящих на рейде военных кораблей они одержат победу
на выборах и тем докажут своим заокеанским покровителям,
что народ за них, против коммунистов. Такая победа была нуж-
на и интервентам для оправдания интервенции как помощи
«русской демократии» против «захватчиков-большевиков».
Подпольный Горком РКП (б) и ЦБ профсоюзов призвали ра-
бочих принять участие в выборах со своим списком кандидатов.
В него были включены и арестованные коммунисты. Рабочие
одержали победу: более половины гласных (депутатов) Город-
ской думы были избраны по рабочему списку. Это была уве-
систая пощечина «социалистам» и их покровителям — интервентам,
разыгрывавшим из себя в первое время демократов. Результаты
выборов были аннулированы, никто из арестованных коммуни-
стов, избранных в Думу, не. был освобожден. Напротив, поли-
тический режим становился все жестче: росло число арестов, все
сильнее становился нажим на профсоюзы, особенно на ЦБ, были
запрещены массовые собрания и митинги.
Большую работу в этот период проводил Рабочий красный
крест, организованный при ЦБ профсоюзов. В нем участвовали
члены партии и беспартийные. Хочу назвать некоторых из них:
Зоя Секретарева (Зоя «большая»), Зоя Станкова (Зоя «малень-
кая»), Таня Цивилева, Ольга Левич, Людмила Красавина (Настя
Нешитова), Тася Суханова, Паша Бородавкина, Лида Колеснико-
ва. Особенно мне запомнилась маленькая, худенькая женщина,
намного старше других, всеми уважаемая и любимая Мария Вла-
димировна Сибирцева — мать двух сыновей — коммунистов Все-
волода и Игоря (оба погибли в борьбе с белогвардейцами и ин-
тервентами) .
Официально работа Рабочего красного креста заключалась в
помощи политическим заключенным и их семьям. На деле она
была значительно шире и переплеталась с подпольной партий-
ной работой, для которой использовалась легальная вывеска этой
организации. В числе других я также участвовала в работе Рабо-
чего красного креста, иногда выполняла поручения далеко не
краснокрестского характера: доставляла нелегальную литературу
в Рабочую Слободку (там передавала ее молодому рабочему Даль-
завода Андрею Цапурину), подбирала бланки паспортов для неле-
галов (вместе с Тасей Сухановой, которая в это время работала
в городской управе), прописывала фальшивые паспорта в ми-
лиции.
90
Пришлось мне побывать и в колчаковской контрразведке.
В 1919 г., когда я жила на одной квартире с Ольгой Семенов-
ной Левич, членом партии с 1916 г., к нам заходили легальные
и нелегальные товарищи — Кушнарев, Воловников, Климов, Ко-
стырев (Туманов) и др. После ареста Климова у нас в комнате
в наше отсутствие колчаковская контрразведка произвела обыск,
о чем нам вечером того же дня сообщила квартирная хозяйка
Любовь Прокофьевна — человек, преданный коммунистам. Обыск
пас не особенно встревожил: дома не держалось ничего «недозво-
ленного», вся нелегальщина оставлялась в мастерской, в которой
работала Ольга Левич. Каково же было наше удивление, когда че-
рез день меня вызвали на допрос в контрразведку. Оказывается,
поводом послужил мой ученический дневник: на собраниях «ком-
мерсантов»-забастовщиков я для себя делала в ученическом днев-
нике краткие заметки о забастовке. Дневник, взятый при обыске,
случайно завалялся в чемодане, ему я не придавала никакого
значения и даже не хватилась после обыска.
В контрразведке меня допрашивали о забастовке в коммер-
ческом училище, потом о Климове. Пришлось изобразить себя
наивной гимназисткой, забастовку «коммерсантов» — только как
борьбу за «человеческое достоинство» учащихся, а Климова —
как своего жениха, с которым мы вели самые невинные разгово-
ры, не имеющие никакого отношения к политике. Все обошлось
благополучно. Однако сразу же после обыска наша квартира как
попавшая в поле зрения контрразведки из осторожности была
временно «закрыта» для всех подпольщиков.
ПОДАВЛЕНИЕ ГАМОВСКОГО МЯТЕЖА
А. И. Катунин-Агибалов
25 февраля 1918 г. в Благовещенске открылся IV Амурский
областной крестьянский съезд, на котором присутствовало около
500 делегатов. Съезд проходил под руководством большевиков.
Вступительную речь произнес А. М. Краснощеков — председатель
Краевого комитета Советов. С приветствием выступил председатель
Благовещенского исполкома Совета Ф. Н. Мухин. Он же сделал
доклад по текущему моменту. Подчеркнув, что теперь по всей
России установлена Советская власть, докладчик призвал делега-
тов организовать Советы по всей области. Выступления по теку-
щему моменту продолжались двое суток, в них участвовало более
40 человек. Единогласно была принята предложенная большеви-
ками резолюция. Съезд постановил организовать Советы в дерев-
нях, волостях и поселках, ликвидировать земства и управы; был
выбран Областной исполнительный комитет Совета рабочих и
крестьянских депутатов.
91
Когда в Благовещенске и области Советы стали брать власть,
меньшевики и правые эсеры вместе с казачьим атаманом Гамо-
вым стали готовить контрреволюционный мятеж. Они организова-
ли тайный военный штаб, Исполком Совета арестовал его участ-
ников. При аресте офицеров отряд Красной гвардии захватил
пулемет, более ста винтовок, большое количество патронов и не-
сколько ящиков бомб. При расследовании дела о штабе часть офи-
церов освободили, а часть отправили в тюрьму. Освободили и бе-
лобандита капитана Языкова — за него поручились руководители
земства и Городской думы Шишлов и Алексеевский; поручитель-
ство не оправдало себя. Языков принес много вреда нам.
Несмотря на принятые меры, 6 марта контрреволюционеры
выступили. Были арестованы и заключены в тюрьму Мухин и
Краснощеков, много делегатов крестьянского съезда и членов
Облисполкома.
На другой день утром в казарме военной флотилии Исполко-
мом было созвано общее собрание матросов и рабочих механи-
ческого завода Чепурина. На время собрания на улице были вы-
ставлены 4 пулемета «Максим» для отражения белогвардейских
отрядов. Я сообщил об аресте Краснощекова, Мухина и других.
Собрание создало Военно-революционный комитет (ВРК) из 5 че-
ловек. В его состав избрали Высочина, Варягина, Басова, Верж-
бицкого и меня в качестве председателя. После собрания матросы
и рабочие ушли из города в дер. Астрахановку, что в семи вер-
стах от Благовещенска.
По решению Военно-революционного комитета были проведе-
ны следующие мероприятия: заняты старые окопы, которые шли
вокруг винокуренного завода Макарова; посланы люди на ст. Боч-
карево для сообщения по телеграфу в Хабаровск, Владивосток и
Читу о мятеже и о необходимости немедленной высылки войск,
оружия и артиллерии. Басову было поручено поехать в с. Ива-
новку, оповестить крестьян о событиях в Благовещенске, а через
них оповестить крестьян других деревень.
Когда Военревком узнал, что на вокзале в Благовещенске идет
посадка на поезд вооруженных гамовских офицеров и казаков,
было решено задержать поезд. Когда поезд поравнялся с нашей
засадой, он был нами обстрелян. Машинист дал задний ход, и
поезд ушел обратно на вокзал, при этом гамовский отряд потерял
много людей.
Ударил мороз. Ночь прошла в большой тревоге, рыскали ка-
зачьи разъезды. 8 марта, утром, в Астрахановку начали прибы-
вать беженцы из Благовещенска, пополняя наши отряды. Один
из рабочих сообщил, что мятежники мобилизуют оставшихся в го-
роде и раздают им винтовки. На вопрос — что делать? — Воен-
ревком предложил брать винтовки и держать с нами связь.
В Астрахановку прибыли представители мятежников с предложе-
нием сдаться без боя, обещая взамен не прибегать к репрес-
сиям. В ответ на наш категорический отказ отряды Гамова в тот
92
же день начали наступление на Астрахановку. Командир нашей
канонирской лодки Макаров несколькими меткими выстрелами
сбил батарею мятежников. После трехчасового боя противник от-
ступил, оставив много убитых и раненых. С нашей стороны ока-
зались один убитый и трое раненых, один из них тяжело.
Вернувшийся из с. Ивановки Басов сообщил, что крестьяне
постановили мобилизовать всех мужчин от 18 до 60 лет, способ-
ных носить оружие, и обязались доставлять на фронт хлеб и
продовольствие.
9 марта в Астрахановку прибыл крестьянин Карагаев из
с. Верхний Уртуй и крестьянин Оськин из дер. Толстовки. Они
рассказали, что ими организован конный вооруженный отряд в
составе двухсот человек. В тот же день в Военревком привели
двух парламентеров — меньшевика печатника Мельникова и бес-
партийного Ковейко, тоже печатника. На заседании Военревкома
меньшевик Мельников от имени земства, городской управы и ата-
мана Гамова предложил не проливать лишней крови рабочих и
крестьян, заключить перемирие и начать переговоры. После про-
должительных прений пришли к соглашению переговоры начать
и для этого избрали трех представителей: Высочена, Скорнякова и
Григорьева. Нам нужно было выиграть время, пока подойдут
наши силы. 10 марта, рано утром, парламентеры уехали в город
для переговоров.
Тем временем Военревкомом был организован боевой штаб,
в который вошли — Макаров — командир канонерской лодки, Ко-
маров — рабочий Чепуринского завода, Кошкин и Варягин — мат-
росы, П. Аистов — солдат, Нестеров — заведующий хозяйством и
заместитель его Башев. Штаб разработал план наступления на
город.
10 марта прибыл эшелон с красногвардейцами из Хабаровска,
с которым приехал М. И. Губельман — член Дальсовнаркома.
Пришел вооруженный отряд крестьян с. Ивановки под коман-
дой прапорщика Соколова и шестнадцать подвод с продовольст-
вием. 11 марта прибыл еще один эшелон с красногвардейцами и
оружием из Хабаровска, который сопровождал член Краевого ко-
митета Советов П. Минаев.
Поздно вечером того же дня состоялось расширенное заседа-
ние Военревкома. Присутствовали члены боевого штаба, а также
Губельман, Минаев, командиры кавалерийского отряда Карачаев
и Оськин, представители вооруженных рабочих города. Посланные
в Благовещенск парламентеры вернулись в Астрахановку и при-
везли согласованную на переговорах с меньшевиками, правыми
эсерами и атаманом Гамовым декларацию об условиях ликвида-
ции фронта.
После продолжительных и бурных прений, в которых приняли
участие Губельман, Минаев и другие, декларацию отвергли.
Весь день 11 марта шла подготовка к наступлению — форми-
ровались роты и батальоны. Для подавления гамовского мятежа
93
около 10 часов вечера подошел отряд демобилизованных моряков,
которые возвращались домой из Владивостока. Прибыли отряды
Красной гвардии из Хабаровска и Свободного; подошли крестьян-
ские отряды из области. Всего собралось более двенадцати тысяч
человек.
Наступление началось 13 марта около семи часов утра. Когда
наши части подошли к Благовещенску, орудийным сигналом на-
чался со всех сторон штурм города. Красные бойцы наступали
настойчиво; белые упорно оборонялись. С обеих сторон участво-
вали артиллерия, пулеметы. Бои в городе шли за каждую улицу,
а особенно за вокзал. 14 марта город полностью был очищен от
мятежников. Из тюрьмы были освобождены большевики и совет-
ские работники, в том числе Краснощеков и Мухин. Противники
Советской власти (меньшевики и правые эсеры) — Шишлов, Ко-
мов, Ротт, Бухаревич, атаман Гамов, остатки мятежного воинства
бежали в китайский г. Сахалян. Удирая, они ограбили банк и
казначейство, унесли с собой весь запас золота на сумму 36 мил-
лионов рублей.
После подавления белогвардейского мятежа Советская власть
развернула работу по всей Амурской области. 1 апреля были
созваны V областной крестьянский съезд и казачий круг. На ка-
зачьем кругу с докладом по текущему моменту выступил
А. М. Краснощеков. Амурский казачий круг вынес решение об
упразднении казачьего сословия, избрал делегатов на V крестьян-
ский съезд.
На V съезде от Краевого комитета Советов выступил с докла-
дом по текущему моменту А. М. Краснощеков. Съезд заслушал
мой доклад о подавлении гамовского мятежа. В повестке съезда,
кроме т'ого, стояли насущные вопросы: восстановление хозяйства
в области, национализация промышленности и торговли, посевная
кампания, снабжение крестьянского населения сельскохозяйствен-
ными орудиями, семенами, оказание помощи вернувшимся с
фронта и др. Делегаты съезда были настроены революционно, все
вопросы решались быстро и деловито.
ВОСПОМИНАНИЯ ДЕЛЕГАТА
КРАЕВЫХ СЪЕЗДОВ СОВЕТОВ
П. Ф. Федорец
Третий Краевой съезд Советов рабочих и солдатских депутатов
открылся в Хабаровске вечером 12 (25) декабря 1917 г. в быв-
шем дворце Приамурского генерал-губернатора. На съезд прибы-
ли 84 делегата от 14 городских и поселковых Советов, в том
числе 46 большевиков, 27 левых эсеров, 9 меньшевиков и два
94
беспартийных. Это были представители рабочих и солдат. Интел-
лигенцию представлял делегат от революционного Имано-Хаба-
ровского союза народных учителей. Этим делегатом был я, два-
дцатилетиий студент Учительского института, член Исполкома
Хабаровского Совета.
В числе участников съезда были видные большевики:
А. М. Краснощеков, М. И. Губельман, А. Э. Калнин, Ф. Н. Му-
хин, Е. К. Ковальчук, С. Я. Гросман, Н. М. Любарский, А. А. Во-
ронин, К. А. Суханов и другие, вернувшиеся из эмиграции, тюрем
и ссылки.
Председателем съезда избрали Краснощекова, он же являлся
докладчиком по текущему моменту. В хорошо обоснованном док-
ладе Краснощеков от имени большевиков призвал съезд немед-
ленно объявить Исполнительный комитет Краевого Совета рабо-
чих, солдатских и крестьянских депутатов единственным предста-
вителем центральной Советской власти и ввести в жизнь декреты
и постановления Совета Народных Комиссаров о мире, земле, ра-
бочем контроле и др. Ф. И. Бутаев от имени левых эсеров за-
явил, что они солидарны с большевиками. Лидер меньшевиков
Н. Бакулин выразил неверие в силы русского пролетариата, рус-
ского народа, утверждая, что в отсталой России не может быть
социалистической революции. Его речь прерывали резкие репли-
ки, протесты большинства делегатов и гостей съезда.
14 (27) декабря съезд принял Декларацию о взятии власти
в руки Советов по всему Дальнему Востоку. В ответ на это
в Хабаровске и в других городах края начались политические
выступления против Советской власти — демонстрации и заба-
стовки реакционных чиновников. Массово-разъяснительная рабо-
та большевиков помогла расколоть единый фронт чиновников,
создать союзы младших служащих и с их помощью возобновить
работу учреждений. Съезд призвал интеллигенцию поддержать
власть Советов, осудил забастовки.
Когда на съезде обсуждался вопрос о враждебном отношении
значительной части интеллигенции к Советской власти, я от име-
ни Имано-Хабаровского союза народных учителей заявил, что
наш Союз осуждает забастовки, поддерживает Советскую власть
и будет участвовать в осуществлении всех ее мероприятий.
Съезд на основе декретов Совета Народных Комиссаров утвер-
дил Устав Красной гвардии, принял решение о демобилизации
старой армии, о переходе на 8-часовой рабочий день, о создании
комиссариатов и бирж труда, об оплате труда китайцев и корей-
цев наравне с русскими. Много внимания было уделено рабочему
контролю, продовольственному и финансовому вопросам.
По моему докладу о положении сельских школ съезд принял
решение о повышении жалованья сельским учителям, об обеспе-
чении школ дровами, керосином, тетрадями, учебниками и учеб-
ными пособиями, о снабжении бесплатно учителей газетой «Даль-
невосточные известия». Перед выборами членов Краевого комите-
95
та Советов владивостокские товарищи — члены Крайкома больше-
виков К. А. Суханов и Н. М. Любарский внесли предложение
избрать в Краевой Комитет Советов двух представителей от
Приморского областного земского собрания. Это предложение еди-
нодушно было принято съездом. Так, в Краевой комитет вошли от
земства как представители крестьян два сельских учителя —
С. П. Щепетнов и В. Е. Думкин,— сторонники Советской власти.
В состав Краевого комитета Советов были избраны А. М. Крас-
нощеков, М. И. Губельман, Н. М. Любарский, М. Н. Чесноков,
П. Минаев, А. Э. Калнин, Д. А. Носок, Э. К. Кистер, С. Лин-
нас, Г. И. Калманович, Ф. И. Бугаев, С. П. Щепетнов, В. Е. Дум-
кин и П. Ф. Федорец. Кандидатами — К. А. Суханов, М. М. Ген-
кин, А. Щевьев, С. Я. Гросман, И. Козлов и В. Вонсик.
При распределении обязанностей Краевой комитет Советов
назначил С. П. Щепетнова Краевым комиссаром просвещения,
меня — его заместителем. В ответ на это дирекция Учительско-
го института исключила меня из института, а студенты и пре-
подаватели объявили бойкот за участие в съезде и за то, что
я согласился быть избранным в Краевой комитет Советов,
«узурпировавший власть в крае».
Сразу же после съезда Комиссариат просвещения столкнулся
с сопротивлением части учительства. Краевой школьный комитет
отказался сдать дела, руководители и сотрудники комитета за-
бастовали. Комиссариату пришлось взять управление школами в
свои руки.
Период между третьим и четвертым краевыми съездами Со-
ветов был наполнен острейшей борьбой большевиков Краевого
комитета Советов за повсеместное установление Советской власти
на местах, за ликвидацию земств, городских дум, управ и ка-
зачьих управлений.
Члены Краевого комитета Советов часто выезжали на места,
оказывали помощь в проведении перевыборов депутатов в Со-
веты и в организации их работы, выступали на съездах, ми-
тингах, участвовали в ликвидации саботажа, забастовок, мяте-
жей.
Особенно острой и затяжной была борьба за власть Советов
в Амурской области. Большевистская организация там в начале
1918 г. была еще слаба, Советы находились под влиянием мень-
шевиков и правых эсеров. Временное краевое бюро земств и
городов бежало в Благовещенск, где оно начало подготовку со-
зыва краевого земского съезда, замышляя создать на этом съез-
де контрреволюционное «правительство». Чтобы помочь амурским
товарищам, в г. Благовещенск после Третьего съезда Советов
были направлены члены Краевого комитета Краснощеков, Губель-
ман, Носок и Щепетнов. 19 января (1 февраля) Исполком Бла-
говещенского Совета во главе с Ф. Н. Мухиным объявил себя
властью в городе и в Амурской области.
Съезд земств и городов открылся 10—23 января. Вернувшие-
96
ся в Хабаровск товарищи рассказывали, что на этот съезд при-
было мггого сторонников Советской власти, председателем съезда
был избран большевик П. В. Лехов, членами президиума — со-
чувствующие большевикам Г. С. Медведев и С. П. Щепетнов.
После трехдневных ожесточенных прений съезд признал един-
ственной краевой властью на Дальнем Востоке Краевой комитет
Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов,
распустил бюро земств и городов и на этом закончил свою ра-
боту. Результаты земского съезда явились блестящей победой
большевиков над силами реакции.
Мы с В. Е. Думкиным в конце января ездили па Примор-
ский областной съезд крестьян и казаков в г. Никольск-Ус-
сурийский.
Этот съезд прошел под влиянием большевиков. Председате-
лем его был К. А. Суханов. Съезд признал власть Советов и
одобрил разгон Учредительного собрания. После этого съезда в
противовес ему в г. Имане казачья верхушка и реакционное
офицерство собрало «большой круг» Уссурийского казачьего вой-
ска. Нам с Думкиным было поручено участвовать в нем от
Краевого комитета Советов. «Круг», являясь контрреволюционным
сборищем, избрал японского агента Калмыкова атаманом Уссу-
рийского казачьего войска. Офицеры угрожали нам — представи-
телям Советской власти — оружием.
Революционная часть уссурийского казачества одержала побе-
ду над реакцией лишь в марте 1918 г., когда вернулись с фрон-
та казачий полк и дивизион. Они признали Советскую власть
и послали Г. М. Шевченко своим представителем в Краевой коми-
тет Советов. Атаман Калмыков бежал в Маньчжурию.
В осуществление решений Краевого съезда Советов Краевым
комитетом Советов была проведена национализация банков, уголь-
ных шахт, золотых приисков и пароходов, созданы органы уп-
равления национализированными предприятиями, установлен ра-
бочий контроль на частных предприятиях.
В соответствии с декретами Совнаркома РСФСР было введено
новое правописание, прекращено преподавание в школах «закона
божия». Началась реорганизация управления школами; создава-
лись местные комиссариаты просвещения, школьные советы и
родительские комитеты. Был реорганизован в мужскую гимназию
хабаровский кадетский корпус.
Много забот доставляли вопросы снабжения населения про-
дуктами. Под давлением стран Антанты китайские купцы пере-
стали завозить муку и другие продовольственные товары на
Дальний Восток. Краевой комитет и местные Советы обратились
к крестьянам и казакам с воззванием использовать весной 1918 г.
все годные для засева земли, чтобы иметь свой хлеб. Был про-
веден краевой рыбацкий съезд, организован комиссариат рыбо-
ловства во главе с казаком Г. Н. Кореневым. Создавались ры-
боловецкие артели, общества и союзы, им выдавались ссуды день-
4 Заказ J'S 2660 97
гами и солью; проводился лов кеты и другой рыбы в бассей-
нах р. Амур, Уссури, их притоков и в озерах.
Уделялось много внимания обороне края от интервенции и
борьбе с внутренней контрреволюцией, организовывались Крас-
ная Армия и Красная гвардия.
Краевой комитет Советов призвал все Советы края срочно
направить отряды Красной гвардии на подавление гамовского
мятежа в Благовещенске. В Амурскую область выехали члены
Краевого комитета Губельман и Минаев. Из хабаровских интен-
дантских складов были отправлены сюда четыре тысячи винтовок
с патронами и другое вооружение. Была оказана помощь Забай-
кальскому фронту против банд атамана Семенова. В апреле туда
был послан тысячный отряд Красной гвардии (командир —
В. А. Бородавкин, начальник штаба — В. И. Радыгин, артилле-
рии — Э. Ф. Шрейбер, комиссары — члены Краевого комитета Со-
ветов М. И. .Губельман и А. Э. Калнин).
8—14 апреля 1918 г. в Хабаровске проходил в конференц-зале
мужской гимназии (бывшем кадетском корпусе) Четвертый крае-
вой съезд Советов. Съезд принял конкретную программу по про-
мышленности, транспорту, сельскому хозяйству, рыбной ловле,
финансовым вопросам и культурному строительству, утвердил По-
ложение об организации Советов и о создании Красной Армии
и Красной гвардии.
За три дня до открытия съезда (5 апреля) во Владивостоке
высадились японский и английский десанты. 7 апреля была по-
лучена телеграмма из Москвы, в которой Владимир Ильич Ле-
нин предупреждал дальневосточных большевиков, чтобы они не
создавали иллюзий и готовились к защите края от интервен-
тов
Съезд выразил протест против англо-японского десанта и зая-
вил, что не допустит вмешательства десанта в свои внутренние
дела, не примирится с нарушением прав русского свободного
народа.
Докладчиками о работе Краевого комитета Советов на съезде
выступили председатель А. М. Краснощеков, заместитель пред-
седателя Г. И. Калманович, а также краевые комиссары
Д. А. Носок, А. Э. Калнин и С. П. Щепетков.
Вечером 11 апреля на съезде состоялось совместное заседа-
ние фракций большевиков и левых эсеров. Обсуждался вопрос
об отношении к Брестскому миру. Обе фракции единодушно
присоединились к решению IV Всероссийского съезда Советов,
одобрив заключение Брестского мира.
Членами Краевого комитета Советов были избраны А. М. Крас-
нощеков, А. Э. Калнин, Г. И. Калманович, Н. М. Любарский,
Ф. И. Гапоп, М. И. Губельман, Г. Н. Коренев, Г. С. Медве-
дев, А. А. Бушуев, Д. А. Носок, Я. Ф. Яковлев, М. И. Тайшин,
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 36, стр. 216.
98
Кирсанов и Э. П. Шабадин, кандидатами: Ф. И. Бугаев, П. Ф. Фе-
дорец, С. П. Щепетиов и Галинский. Щепетпов и Федорец были
затем введены в состав членов Комитета.
Секция съезда по народному образованию была само!! много-
людной, в ее работе принимало участие большое число учите-
лей. В докладе предлагалась конкретная программа реформы дела
народного образования, устанавливался единый тип общеобразо-
вательной трудовой школы из трех ступеней, всеобщее обяза-
тельное обучение в объеме начальной четырехклассной школы.
Много внимания уделялось внешкольному образованию. Съезд
принял предложение представителя Иманского Совета крестьяни-
на Дмитрука об установлении единовременного налога на нужды
народного просвещения.
Заключительное заседание IV Краевого съезда Советов про-
ходило в торжественной! обстановке. Под бурные аплодисменты
съезд принял приветственную телеграмму В. И. Ленину и
Я. М. Свердлову.
На основе решения съезда Краевой комитет Советов с 8 мая
1918 г. стал именоваться Дальневосточным Советом Народных
Комиссаров — Дальсовнаркомом.
Дальсовнарком, как и Краевой комитет Советов, был дружным,
хорошо сработавшимся коллективом, проводил ленинскую поли-
тику по всем кардинальным вопросам революции. Он вел боль-
шую организаторскую и законодательную работу. Платный
аппарат его был небольшой: в Президиуме и краевых комиссариа-
тах — по 2—3 постоянных работника. Деятельное участие в ра-
боте принимали общественные активисты. В состав краевых ко-
миссариатов включались представители профсоюзов и других ор-
ганизаций трудящихся.
В краевом комиссариате просвещения активно работали чле-
ны Имано-Хабаровского союза народных учителей: А. А. Сви-
щев, Г. И. Шапошников, А. М. Лукашев, К. А. Попов, И. Т. Нау-
мов, Е. И. Гребенникова, К. А. Пупыкин, А. Н. Яременко,
А. Д. Лысова, Д. А. Мрязев, Е. В. Селина, М. И. Тайшипа,
М. Г. Чивкунов и многие другие учителя.
23 апреля был издан приказ Дальсовнаркома об учреждении
по постановлению Высшего Совета народного хозяйства РСФСР
Чрезвычайной комиссии по разгрузке Владивостокского порта от
огромного количества хозяйственных, продовольственных и дру-
гих грузов. В. И. Ленин дал указание вывести эти грузы в Центр
России. Комиссию возглавил приехавший из Москвы член ВЦП К
3. Ф. Кулинич. В ее состав были выделены члены Дальсов-
наркома А. М. Краснощеков и Ф. И. Гапон и в помощь ей —
находившиеся в то время во Владивостоке М. И. Тайшин,
Г. С. Медведев и П. Ф. Федорец.
Несмотря на противодействие враждебных Советской власти
сил, Чрезвычайная комиссия, с помощью рабочих депо и груз-
чиков, с помощью Дальсовнаркома и Владивостокского Совета
99
4*
за май и июнь вывезла из Владивостока на запад более поло-
вины грузов.
В многообразной деятельности Дальсовнаркома и его комис-
сариатов решалась масса различных вопросов по управлению про-
мышленными предприятиями, Уссурийской и Амурской ж. д., мор-
ским и речным транспортом. Была закончена национализация
угольных копей и золотых приисков, проведен ряд мероприятий
по борьбе с безработицей.
Для пополнения денежных знаков в банке в период отсут-
ствия связи с Москвой Дальсовнарком выпустил краевые боны,
получившие в народе название «краснощековок», в Амурской об-
ласти — боны «мухинки».
Дальсовнарком утвердил и опубликовал в июне 1918 г. Положе-
ние о единой общеобразовательной трудовой школе, перевел
содержание школ на государственный счет, отменил плату за
обучение.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ДАЛЬСОВНАРКОМА
А. Н. Геласимова
К 25 августа 1918 г. в Хабаровск прибыли делегаты V Краевого
съезда Советов. Состоялось совещание фракций большевиков и ле-
вых эсеров, которые наметили кандидатуры председателя съезда,
товарища председателя, секретарей и состав мандатной комиссии
съезда. Решено было открыть съезд 26 августа в 7 часов вечера.
...Солнце уже клонилось к западу, с Амура тянуло прохла-
дой, по улицам города в сторону Военной горы, где находился
Дальсовнарком, с красными знаменами и плакатами направля-
лись колонны арсенальцев, грузчиков, рабочих базы Амурской
речной флотилии, рота красноармейцев и около сотпи конников
отряда Красной гвардии по охране города во главе с Демьяном
Бойко. Они шли, чтобы приветствовать Краевой съезд Советов
рабочих, крестьянских и казачьих депутатов.
К 7 часам вечера большой конференц-зал бывшего кадетско-
го корпуса заполнили делегаты съезда и гости — всего около ты-
сячи человек. Над столом президиума — портрет Владимира Ильи-
ча Ленина. Справа от портрета — развернутое алое знамя Даль-
совнаркома с надписью: «Да здравствует власть Советов!»
В зал вошли краевые народные комиссары во главе с пред-
седателем Дальсовнаркома А. М. Краснощековым.
Председателем съезда был избран Ф. Н. Мухин, товарищем
председателя — И. А. Холодилов, секретарями — И. А. Рабизо,
Г. Н. Никифоров, К. Рачковский, А. И. Финковский, М. Э. Дель-
виг. В почетный президиум съезд избрал В. И. Ленина, К. Либ-
кнехта, К. А. Суханова.
100
В повестку дня по предложению Дальсовнаркома съезд
включил три вопроса: международное положение и задачи тру-
дящихся в данное время, доклады краевых комиссаров и выбо-
ры Дальсовнаркома. После этого начались выступления делега-
тов с наказами. Первым на трибуну поднялся В. И. Шима-
новский — комиссар Амурской ж. д. Он заявил, что железно-
дорожники требуют немедленного вывода иностранных войск с
нашей территории. С наказами выступили также делегаты фрон-
та, представители Благовещенского, Хабаровского и других Сове-
тов и профсоюзов, крестьяне от волостных Советов. Все они тре-
бовали вывода оккупационных войск и говорили, ч^о будут бо-
роться с интервентами и белыми до полной победы.
В конце вечернего заседания съезда 26 августа я, как пред-
ставитель бюро печати Дальсовнаркома, подготовила бюллетень с
отчетом о ходе работы съезда, согласовала его с Краснощековым
и отнесла на телеграфный пункт. Отсюда он без промедления
пошел во все телеграфные пункты края, где бюллетени размно-
жались, вывешивались на почте и рассылались газетам и местным
Советам. Работу съезда освещали также И. Нелиус («Дальнево-
сточные известия»), М. Сергиенко (фронтовая газета «Борьба»)
и редактор газеты «Амурский судоходец».
Утром 27 августа был заслушан доклад П. Ф. Федорца —
председателя мандатной комиссии, члена Дальсовнаркома. Он со-
общил, что на съезд прибыл 391 делегат с решающим голосом
и 34 — с совещательным. Три делегата по требованию фронтови-
ков лишались права участвовать в съезде как представители
враждебных Советской власти партий меньшевиков и правых эсе-
ров. Это предложение вызвало гул одобрения. Восемь делегатов
подали заявление об отказе от права решающего голоса, моти-
вируя тем, что они «не разделяют взглядов большинства съезда».
«Испугались ответственности! — раздались возгласы и шум из
зала.— Струсили! Спасаете свою шкуру! Позор!»
Доклад и предложения мандатной комиссии были утверждены
съездом. На этом же заседании съезд обратился с приветственной
телеграммой к главкому Уссурийского фронта В. В. Саковичу и к
сражающимся на фронте против интервентов и белогвардейцев
воинам. В телеграмме говорилось:
«Мы единогласно от имени всех пославших нас заявляем, что
поддержим вас и не остановимся ни перед какими мерами. Упо-
требим все средства, чтобы сохранить завоевания революции...» 1
Копия телеграммы была послана всем войскам края и Забай-
калья.
Доклад о международном положении и задачах трудящихся
сделал А. М. Краснощеков па закрытом заседании съезда. До-
кладчик сообщил, что на Уссурийском фронте сложилось очень тя-
1 «Дальсовнарком». Сборник документов и материалов. Хабаровск, 1969.
стр. 306.
101
/колос положение. Части Красной Армии и отряды Красной гвар-
дии с боями отступают к старым рубежам па р. Уссури, сдер-
живая атаки многочисленного, хорошо вооруженного противника.
Во Владивостоке высадились три японские дивизии, два полка
американцев. Высадились также французские и английские вой-
ска. Вдоль границы с Маньчжурией сосредоточиваются японские
войска и белогвардейские банды.
В обсуждении доклада приняли участие многие делегаты.
Представители Уссурийского фронта Зубарев и Самоцветов гово-
рили, что дело идет о революционных завоеваниях, которые нуж-
но защищать до последней возможности. Крестьяне Плетнев и
Кипеник заявили, что если Красная Армия не сможет удержать
фронт, тс- необходимо объявить партизанскую войну и продол-
жать защищать Советскую власть.
Делегат из Зейского округа Развита сказал, что горняки, по-
сла влдие его, высказываются за борьбу с капиталистами с ору-
'жием в руках до победного конца. За продолжение борьбы
высказались также Школов, Алексеенко, Косицин, Мурат и дру-
гие делегаты.
После окончания прений Щепетнов от имени Дальсовнаркома
внес проект резолюции по текущему моменту. Подавляющим
большинством резолюция Дальсовнаркома, выражающая основные
положения доклада Краснощекова, была принята. Затем взял сло-
во М. И. Тайпгин: «Товарищи, я вношу следующее дополнение.
Если же под напором огромных вражеских сил мы должны бу-
дем отойти от теперь занятых нами позиций, то сделаем это
лишь в последнюю минуту с проклятием на устах, для того, что-
бы, собравшись со свежими силами, вновь ринуться на обнаглев-
ших врагов!»
После Тайшина па трибуну поднялся доктор Криворучко —
член Краевого штаба. Он сказал:
«Нашим героям и борцам за рабоче-крестьянское дело на мно-
гочисленных фронтах России и Дальнего Востока шлем свой го-
рячий привет! Мы клянемся, что никогда не забудем своих брать-
ев и отцов, с оружием защищающих права и свободу трудово-
го народа. Преклоняя колена перед могилами наших павших бой-
цов, даем клятву грудью прокладывать дорогу к социализму!»
Предложенные дополпепия были приняты единогласно под
бурные, долго не смолкавшие аплодисменты.
По предложению А. М. Краснощекова было решейо увели-
чить состав Дальсовнаркома, так как его работа значительно ус-
ложнилась. Были названы 102 кандидата. Избрано было 22 члена
Дальсовнаркома: А. М. Краснощеков, А. Э. Калнин, Г. И. Кал-
манович, Ф. И. Галоп, Д. А. Носок, М. И. Тайшин, С. П. Ще-
петиов, Я. Ф. Яковлев, П. Ф. Федорец, Г. Н. Коренев, М. И. Гу-
бельмап (заочно, он в то время был заключен белочехами во
владивостокскую тюрьму), И. А. Холодилов, Ермак, П. В. Лехов,
А, И. Финковский, К. Рачковский, М. Э. Дельвиг, Н. Плетнев,
* 102
Шалаев, Г. Н. Никифоров, Волков и И. А. Рабизо. Первые один-
надцать были в прежнем составе Дальсовнаркома.
В заключение па утреннем заседании 29 августа съезд еди-
ногласно принял декларацию: «...Единственной высшей полномоч-
ной народной властью на Дальнем Востоке является Дальнево-
сточный Совет Народных Комиссаров. Всякие же другие иесовет-
ские правительства и правители, действующие на территории на-
шей Российской социалистической Родины, от имени трудового
народа объявляются самозванными, и их распоряжения народу
необязательны...»
Делегаты расходились со съезда с думами о судьбах револю-
ции, с твердым намерением продолжать борьбу за Советскую
власть, за родной край.
После закрытия съезда состоялось заседание вновь избранно-
го Дальсовнаркома, произведено распределение обязанностей.
Председателем вновь был избран А. М. Краснощеков.
Вечером того же дня в Дальсовпаркоме состоялось совеща-
ние руководящих партийных, советских и военных работников
края, обсудивших конкретные меры дальнейшей борьбы с интер-
вентами и белыми. На совещании присутствовали члены Дальсов-
наркома, Краевого штаба и представители делегаций съезда.
Во время совещания Сакович по прямому проводу сообщил,
что наши части, обескровленные в восьмидневных боях с регу-
лярными войсками интервентов, продолжают отходить к Бикипу.
Ранены Флегонтов, Радыгин, Клиндер и многие другие команди-
ры и бойцы. В связи с разгромом флотилии Радыгина граница
через Уссури открыта, ее свободно переходят вражеские банды
и заходят к нам в тыл. Дальсовнарком приказал Саковичу от-
вести красные войска к р. Хор.
Краснощеков и Носок сообщили, что Президиум Дальсовнар-
кома и Краевой штаб разработали план создания укрепленного
советского района в Зейском горном округе, подальше от грани-
цы. По распоряжению Дальсовнаркома в г. Зею направлены два
парохода с продовольствием, обмундированием и оружием. План
предусматривал отвод с Уссурийского фронта в Зейский округ
наиболее боеспособных частей. Туда же намечался переезд Даль-
совнаркома и других советских учреждений. Базы партизанской
борьбы создавались по р. Зее, Бурее и Селемже Амурской обла-
сти, в тайге и сопках Иманского и Хабаровского уездов, в низовь-
ях Амура. На базы завозили оружие и продовольствие.
Поздно ночью на совещание пришел командир флотилии Шев-
ченко с двумя своими соратниками — Рассказовым и Гребеннико-
вым. Флотилия прибыла в Хабаровск по рекам Уссури и Амур из
оз. Ханка.
План, внесенный Президиумом Дальсовнаркома, обсуждался
детально. Постышев — член Центросибири — предложил при пере-
ходе в подполье некоторым дальневосточникам уехать на неле-
гальную работу в Сибирь. Это предложение было принято.
103
Совещание единодушно одобрило принятые Дальсовнаркомом
меры и план дальнейшей борьбы. Флотилию Шевченко было ре-
шено направить к Благовещенску, затем па Зею, добавить к пей
еще несколько пароходов, загрузив их в Хабаровске войсками,
оружием и продовольствием.
... До сих пор помнится, в какой тяжелой обстановке про-
ходили Краевой съезд Советов и совещание. Шло отступление
красных частей на Уссурийском фронте и в Забайкалье. Контр-
революционные силы поднимали мятежи. В с. Песчано-Озерском
Амурской области 25 августа под руководством правых эсеров,
меньшевиков и агентов иностранных разведок состоялся ку-
лацкий съезд, который приветствовал оккупацию края, избрал
«исполком», поручив ему взять власть на Амуре в свои руки,
создать «зеленую гвардию» для борьбы с Советской властью и
большевиками. В Хабаровске возобновили саботаж чиновники.
Против большевиков и советских работников меньшевики и пра-
вые эсеры, вылезшие из контрреволюционного подполья, вели
кампанию, распространяли о них злостную клевету. Некоторые
матросы и специалисты на пароходах, отдельные паровозные
бригады, поддаваясь вражеской пропаганде, отказывались от поез-
док в Амурскую область. Положение усугублялось недостатком
продовольствия.
Гнусную предательскую роль сыграли командование военных
канонерок и судовой комитет Амурской речной флотилии, кото-
рые после ухода на Уссурийский фронт большевиков и рево-
люционно настроенных матросов и офицеров перешли на сторо-
ну меньшевиков и правых эсеров. Во время боев на Уссурий-
ском фронте с интервентами они отказались послать людей и
канонерки на фронт, объявив «нейтралитет», а позже предъяви-
ли Дальсовнаркому ультиматум: не вывозить из Хабаровска цен-
ности, продовольствие и вооружение, угрожая в противном слу-
чае закрыть путь поездам через амурский мост и пароходам по
Амуру. В результате ценности остались в Хабаровске и были
захвачены оккупантами. Предатели сдали в руки врагов в пол-
ной боевой готовности канонерки «Смерч», «Шквал», «Бурят»,
«Монгол» и «Вотяк». На этих суднах японцы догоняли и топили
наши пароходы, шедшие вверх по Амуру и по р. Зее.
...Эвакуация из Хабаровска началась сразу после съезда, она
проходила двумя путями — по Амуру и Амурской железной до-
роге, охрану которой нес отряд В. А. Бородавкина.
Части Уссурийского фронта тем временем вели кровопролит-
ные бои с войсками интервентов, сдерживая их на подступах
к Хабаровску.
Как намечалось, многие бойцы и командиры в ходе отступле-
ния были отпущены с оружием в руках по домам. Имевшиеся
в Хабаровских и Иманских интендантских складах оружие (бер-
даны), патроны и обмундирование были розданы рабочим орга-
низациям, сельским Советам и отдельным рабочим и крестьянам.
104
Дальсовнарком выехал из Хабаровска в г. Свободный ранним
утром 4 сентября. С этим поездом выехали Калнин, Калманович,
Тайшин, Гайон, Федорец, Лехов, Яковлев, Рабизо и редактор га-
зеты «Дальневосточные известия» Нелиус. Для налаживания ра-
боты Дальсовнаркома, Краевого штаба и организации приема при-
бывающих красных войск в Свободный уехали Краснощеков и
Носок. Им же было поручено разоружение анархистов. Вслед
за поездом Дальсовнаркома со ст. Хабаровск вышел поезд шта-
ба Уссурийского фронта. Все поезда с войсками и ранеными
бойцами были уже отправлены на запад. В этот же день в
Хабаровске усилиями Герасимова, Бойко и Семикоровкина был
сформирован еще один поезд, на котором были отправлены в
Благовещенск оставшиеся бойцы.
В период эвакуации порядок в городе обеспечивали Хабаров-
ский Военно-революционный штаб в составе Л. Е. Герасимова,
Шеронова и Фролова, а также красногвардейский отряд особого
назначения во главе с Д. И. Бойко, которому было поручено не-
сти охрану города, станции и пристани до последнего часа и
уйти со своими бойцами в подполье или в тайгу перед заня-
тием города оккупантами и белыми. Возложенная на отряд за-
дача, как позже стало известно, была выполнена успешно. Все
поезда и пароходы ушли из Хабаровска беспрепятственно. Во вре-
мя эвакуации в городе сохранялся порядок, были предотвращены
разбой и грабежи. Товарищи Бойко, Гнатенко, Штыков, Цупик,
Погудин, Бербат и другие бойцы этого отряда и советские ра-
ботники ушли в подполье и вскоре начали собирать революци-
онные силы, восстанавливать хабаровскую большевистскую пар-
тийную организацию. Шеронов и Фролов были схвачены и по-
гибли в калмыковских застенках. Л. Е. Герасимов уехал из
Хабаровска с последним поездом и погиб в районе Семипала-
тинска.
Амурская делегация Краевого съезда Советов выехала из Хаба-
ровска вечером 30 августа. На каждой станции поезд встречали
сотни рабочих, крестьян, казаков. Начинался митинг. Обычно пер-
вым выступал Мухин. Его густой бас слышался на большом рас-
стоянии. Федор Никанорович рассказывал о решениях съезда,
призывал трудящихся продолжать борьбу с оккупантами и бе-
лыми.
6 сентября Дальсовнарком сообщил советским организациям и
населению, что он я краевые комиссариаты прибыли в г. Сво-
бодный и продолжают свою деятельность. Всем Советам и комис-
сарам было предложено оставаться на местах и выполнять свои
обязанности.
Амурская область, г. Свободный и линия Амурской ж. д. в
'начале сентября 1918 г. были заполнены отступившими с востока
и запада красными бойцами и советскими работниками. С Забай-
кальского фронта прибыло более тысячи человек, в их числе
красные казаки и бойцы-интернационалисты. Дальсовнаркому,
105
советским и партийным организациям Амурской области пришлось
употребить много усилий по их устройству.
Значительная группа интернационалистов и забайкальских
красных казаков перешла китайскую границу, скрываясь от белых.
Позже стало известно, что они были разоружены. Многие из них
погибли, а командиры забайкальских казаков Фрол Балясин и
Георгий Богомягков выданы на расправу атаману Семенову.
В г. Свободном под руководством Алексея Флегонтова рабо-
тало «паспортное бюро», которое снабжало товарищей, уходящих
в подполье, соответствующими документами.
Дальсовнарком, Краевой штаб и амурские советские и пар-
тийные организации в эти трудные дни продолжали подготовку
обороны в Зейском округе, создавали базы партизанской борьбы
в Амурской области. Члены Дальсовнаркома ежедневно выступа-
ли на митингах перед рабочими, крестьянами и красногвардей-
цами, призывали готовиться к народной партизанской борьбе.
Бюро печати Дальсовнаркома выпустило «Памятку красноар-
мейцу», напечатанную в типографии па двух небольших стра-
ничках. В ней говорилось: «Дорогой товарищ! Помни решения
Пятого краевого съезда Советов Дальнего Востока — продолжать
борьбу с интервентами и белогвардейцами! Не опускай руки, если
даже край будет полностью оккупирован интервентами. Повсю-
ду веди работу по разложению тыла противника, подрывая мощь
его армии, и организуй силы революции! Создавай партизанские
отряды, чтобы ринуться в бой па обнаглевшего врага п выбросить
его за пределы Сибири и русского Дальнего Востока».
Вечером 11 сентября в вагоне Дальсовнаркома па ст. Сура-
жевская (г. Свободный) состоялось второе совещание руководя-
щих партийных, советских и военных работников края. На это
совещание из Благовещенска приехали Мухин и Зюльков. Носок
сообщил, что на территории советского Дальнего Востока нахо-
дится около ста тысяч иностранных войск. В оккупированных рай-
онах царит белый террор. Совещание решило продолжать отво-
дить боеспособные части Красной Армии в Зейский горный
округ.
Большевистская фракция Дальсовнаркома дала указание Му-
хину п другим руководящим работникам: при переходе на неле-
гальное положение оставить в узловых пунктах Амурской обла-
сти и по железкой дороге уполномоченных Обкома партии для
организации большевистского подполья и подготовки народной
партизанской войны с интервентами и белыми.
На одном из пароходов из Свободного вверх по Зее 13 сен-
тября выехала группа партийных, советских и военных работ-
ников. Средн них были члены Имапо-Хабаровского союза народ-
ных учителей. Ехала и я с маленьким ребенком, направляясь
в дер. Марковку Зейского округа работать учительницей и
одновременно заведовать подпольной партизанской базой. На каж-
дой остановке сходил кто-нибудь из товарищей. В Сохатино со-
106
шли Флегонтов, Дудевская и несколько красноармейцев из Хаба-
ровского батальона.
Дальсовнарком. 17 сентября 1918 г. в составе семи человек
прибыл в Зою — тогда маленький приисковый городок с населе-
нием не более четырех тысяч жителей, переполненный красны-
ми частями. Остальные члены Дальсовнаркома ушли в больше-
вистское подполье в разных местах края.
18 сентября в Зее было получено сообщение о занятии япон-
скими войсками Благовещенска и Свободного. Около Суражевско-
го железнодорожного моста были затоплены почти все наши па-
роходы, вышедшие с опозданием из Благовещенска. Погибло
много советских людей. Раньше по пути из Хабаровска в Благо-
вещенск погибла флотилия Шевченко.
Утром 18 сентября состоялось последнее заседание Дальсов-
наркома совместно с Исполкомом Зейского Совета. Было призна-
но невозможным при создавшихся условиях продолжать войну
открытым фронтом, как это намечалось ранее, и решено срочно
распустить по деревням и приискам красных бойцов, находящих-
ся в Зее и ее окрестностях. Небольшие отряды и группы от-
правлялись в Зейские горы и тайгу, снабженные оружием, про-
довольствием и одеждой. Часть завезенных запасов раздавалась
местному населению и пряталась на базах.
Весь день члены Совнаркома и Исполкома Зейского Совета
занимались отправкой товарищей в тайгу, на припеки, в дерев-
ни. Вечером они сами ушли из города. Краснощеков, Тайшин,
Федорец и председатель союза горняков Ладыгин направились
в глубь тайги с небольшим красногвардейским отрядом. Кал-
маиович и Медведев ушли в тайгу с остатками бригады крас-
ных казаков. Глеб Никифоров ушел в тайгу со Свободнинским
отрядом Красной гвардии. Калнин, Носок и Гапоп перешли на
нелегальное положение.
• Через несколько часов г. Зея был занят японскими оккупа-
ционными войсками и отрядами белоказаков. Начался белый тер-
рор. За выдачу руководящих советских работников и большеви-
ков были объявлены крупные суммы в долларах и японских
иенах...
Г.'i ana вторая
БОЛЬШЕВИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ
И ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА
(КОНЕЦ 1918 — НАЧАЛО 1920 Г.)
БОЛЬШЕВИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ В ПРИБАЙКАЛЬЕ
И. А. Кузнецов
Город Верхпсудинск (теперь Улан-Удэ) был оставлен нашими
частями 20 августа, Чита пала 26 августа 1918 г. На ст. Уруль-
га 28 августа состоялась конференция руководящих партийных,
советских и военных работников с участием члепов Центро-
сибири, на которой было принято решение о прекращении фрон-
товой борьбы. Красногвардейцы должны были разойтись по
местам, сохранив оружие, и готовить рабочих и крестьян к пар-
тизанской борьбе против Колчака и Семенова, к вооруженно-
му восстанию.
Большевики ушли в глубокое подполье, ряды их поредели:
многие были зверски замучены и убиты, часть разъехалась по
городам Забайкалья и Дальнего Востока. Но на смену вставали
новые бойцы большевистской партии, которые хотя и не имели
большого опыта подпольной работы, но шли правильным ленин-
ским путем в ожесточенной борьбе за Советы, за социализм.
Первый подпольный Комитет РКП (б) в Верхпеудинске был
организован в ноябре 1918 г. из пяти человек. В него вошли
Николай Егорович Изаксон, Георгий Иннокентьевич Камынин,
Лазарь Леонтьевич Непомнящий, Максим Кондратьевич Маной-
ленко и Герасим Трофимович Петров. Все — члены партии боль-
шевиков с 1917 г. Председателем Комитета был избран Г. Т. Пет-
ров, работавший тогда заведующим небольшой конфетной фабри-
кой городского кооператива «Экономия».
В начале 1919 г. в Верхнеудинск приехал профессиональный
революционер, член партии с 1896 г., Александр Петрович Ваг-
жанов, который был кооптирован в состав подпольного Комите-
та и стал его председателем. Это была большая помощь при-
108
байкальским большевикам, так как А. П. Вагжанов (подпольная
кличка «Петрович») имел немалый опыт нелегальной работы сре-
ди рабочих Твери и Петербурга, прошел тюрьмы, каторгу и
ссылку в Забайкалье. <
Подпольный Комитет развертывал свою работу на железной
дороге, в депо, на стекольном заводе и на других предприя-
тиях Верхнеудинска и области.
На железной дороге, в депо ст. Верхнеудинск, организаторами
подпольной работы были машинист И. Голованчиков и слесарь
А. Кузнецов, участник революционного движения 1905 г. В го-
родской типографии Прибайкальского союза кооперативов секре-
тарем подпольной партийной ячейки был Е. В. Лебедев, бывший
командир пулеметной роты в Красной гвардии. На стекольном
заводе подпольную ячейку возглавил Н. А. Турошев, также быв-
ший красногвардеец. Во главе подпольной организации на пет-
ровск-забайкальском чугунолитейном заводе стояли старые кад-
ровые рабочие М. А. Сажин и А. С. Рыжков, па овчинно-шуб-
ном заводе работал С. Р. Заводовский, член партии с 1904 г.
В с. Ганзурипо на паровой мельнице кооператива «Эконо-
мия» вел работу энергичный организатор, член Центросибири,
читинский рабочий В. И. Манторов (Мальков). В г. Троицкосав-
ске группу подпольщиков возглавлял Н. П. Кириллов (Калугин),
член партии с 1917 г.
В Баргузинском уезде, в городе и па приисках, вели рабо-
ту член партии с 1904 г. Н. Н. Ромм и политкаторжанин, быв-
ший рабочий, ткач Морозовской мануфактуры (Владимирская гу-
берния) Н. С. Кабашов, член партии с 1905 г., в Усть-Селенгин-
ском районе — А. К. Плис, участник революционного движения
на Украине, Ф. С. Петров, осужденный за революционную дея-
тельность в Кронштадте, и ряд других товарищей. Среди крестьян
Верхнеудинского уезда работали солдат-фронтовик Е. Ф. Савель-
ев и С. Н. Широких — один из организаторов партизанского дви-
жения в Восточном Забайкалье, крестьянин Е. Л. Петров
и др. В Мало-Куналейской волости активно работали А. П. Смо-
лин и Д. К. Смолин — крестьяне-бедняки, фронтовики. Этот спи-
сок можно было бы продолжить. Он показывает, какие падежные,
испытанные люди вели трудную и опасную работу на местах, готовя
рабочих и крестьян к восстанию. Их надо было объединить, про-
вести подготовку вооруженного восстания.
После III Сибирской подпольной конференции РКП (б), про-
ходившей в марте 1919 г. в Омске, на которой А. П. Вагжанов
был избран в состав Общесибирского комитета РКП (б), Александр
Петрович обратился к председателю комитета «Александру»
(А. А. Масленников) с просьбой направить в Верхнеудинск на
подпольную работу товарища, который бы занимался только ею
и нигде бы не работал. Выбор пал на меня, тогда молодого еще
коммуниста. «Александр» проинструктировал меня, дал явку к
Г. Т. Петрову, написал мандат на тонкой плотной материи, ко-
109
торую я зашил в воротник пиджака. Паспорт мне был изготов-
лен омским подпольным паспортным бюро на имя Ивана Василь-
евича Воронова. Он был сделан настолько хорошо, что, несмотря
на многие проверки в поездах от^Омска до Верхнеудинска, ни
у кого из белогвардейских контрразведчиков, проверявших его,
не вызвал никаких подозрений.
В Верхнеудинск я приехал в начале апреля. Тогда же по
рекомендации А. П. Вагжаиова меня кооптировали в состав
подпольного Комитета. В конце апреля на конспиративной квар-
тире С. Комиссарова собрались делегаты городской подпольной
конференции. Г. Т. Петров коротко сообщил о проделанной работе
и о тех задачах, которые вытекали из решений III Сибир-
ской конференции РКП (б), нацелившей партийную организацию
па вооруженные восстания по всей Сибири п Дальнему Востоку.
На конференции в Верхнеудинске присутствовало 15 человек.
Голосование нового подпольного комитета было тайным, каждый
из нас должен был написать на бумаге пять фамилий. Для подсче-
та голосов были избраны три человека. По большинству голосов в
состав Комитета вошли Г. Т. Петров, А. А. Кузнецов, Е. В. Лебе-
дев, Н. Е. Изаксон и И. А. Кузнецов. Состав Комитета на конфе-
ренции не оглашался. Только после конференции выбранная «трой-
ка» сообщила И. Е. Изаксону и А. А. Кузнецову, что кроме нас
троих они также вошли в состав Комитета. Председателем Коми-
тета был избран И. А. Кузнецов (Воронов). В таком составе Верх-
неудинский комитет РКП (б) руководил подпольной работой и пар-
тизанским движением на всей обширной территории Прибайкалья,
так что впоследствии стал называться Прибайкальским подполь-
ным комитетом РКП (б).
Таким же образом осенью 1919 г. был избран и Верхне-
удинский Военпо-революциопный штаб. Подобный способ избра-
ния диктовался конспирацией, которая требовала, чтобы подполь-
щики знали только тех людей, с которыми они непосредствен-
но связаны по работе. Мы твердо проводили в жизнь принцип:
«Знай только то, что тебя касается» и «не будь любопытным
и болтливым». Это нас сильно оберегало от провалов и арестов,
хотя они и были, но не влекли за собой длинной «цепочки».
Вскоре после выборов нового подпольного Комитета в его рас-
поряжение прибыли из других городов И. В. Зыков, Л. Б. Лит-
вина, А. И. Куприянова, К. С. Посталовская и другие, которые,
как и я, находились только на партийной подпольной работе.
Эти инструкторы-организаторы подпольного Комитета уже имели
опыт нелегальной деятельности и вложили много сил и уменья
в укрепление наших подпольных ячеек, в подготовку вос-
стания.
Кроме освобожденных работников Комитета мы использовали
для связи и инструктирования на местах разъездных агентов
и инструкторов — большевиков, работавших в Прибайкальском
союзе кооперативов: И. Л. Ковалева, впоследствии одного из ор-
110
гапизаторов партизанского движения в Прибайкалье, бурята
Г. С.,Носырева, М. А. Слободчикову и других.
Работники подпольного Комитета и большевики, работавшие
на местах, составляли тот основной костяк, который обрастал
новыми членами партии, беспартийным активом из рабочих и
крестьян, особенно из числа бывших красногвардейцев и больше-
вистски настроенных солдат-фронтовиков, организуемых в боевые
группы.
Благодаря деятельности подпольного Комитета, подпольных
партийных ячеек заметно усилилась нелегальная работа на город-
ских предприятиях, расширилась связь с деревней и предприя-
тиями в уездах, развернулась работа среди семеновских солдат.
Некоторым подпольщикам мы разрешили вступить в семенов-
скую армию — А. В. Мишарину (Н. П. Данилову), В. Иванову
и др.— с тем, чтобы разлагать ее изнутри.
Наши силы росли. К марту 1920 г. в Прибайкалье насчиты-
валось около двухсот членов РКП (б), организованных в подполь-
ные ячейки, и большевиков-одиночек, а также несколько сот чело-
век беспартийного актива, состоявших в боевых группах.
Большую роль в борьбе за Советскую власть и за сверже-
ние белогвардейского режима играли листовки и прокламации
подпольного Комитета. Задавшись целью иметь свою типогра-
фию, Комитет поручил это дело секретарю партийной ячейки
типографии Прибайкалсоюза Е. В. Лебедеву. Тот вместе с члена-
ми подпольной ячейки в течение нескольких месяцев вынес по
частям пуда два шрифта, разыскал и отремонтировал старый
печатный станок. Подпольная типография была организована на
одной из конспиративных квартир. В дело мы ее, однако, пу-
скали редко, так как наши подпольщики удовлетворительно вы-
полняли «заказы» по печатанию листовок подпольного Комитета
в типографии Прибайкалсоюза, под носом у белой контрразвед-
ки. Наши листовки имели большой успех и зачитывались до дыр;
разъясняя в них политику Советской власти, разоблачая бело-
гвардейских правителей и атаманов, их пособников — меньшеви-
ков и эсеров, мы призывали рабочих и крестьян к тесной спло-
ченной организации, быть готовыми по первому зову партии под-
няться па вооруженное восстание, покончить с белогвардейца-
ми и интервентами.
Большую работу развернул подпольный Комитет по разложе-
нию семеновских войск. Летом 1919 г. на ст. Дивизионная,
в семи километрах от Верхнеудииска, в Березовском военном
гарнизоне находилось около 6 тысяч белых солдат и офицеров,
кроме того, в японских войсках имелось до 5 тысяч и в амери-
канских до 3 тысяч человек (два * батальона 27-го американско-
го полка). С помощью Комитета в 30-м Нерчинском стрелковом
полку было создано полковое бюро, в которое вошли А. В. Ми-
шарин (Н. П. Данилов) — солдат, бывший красногвардеец, сле-
сарь Виктор Ивапов и Ф. М. Нестеров, член партии с 1918 г.
111
Члены полкового бюро распространяли листовки подпольного Ко-
митета, содействовали переходу солдат к партизанам. В одной пз
рот, где партгруппоргом был фельдфебель Соболев, за два месяца
йз 120 человек ушли в партизанский отряд 97. Несмотря на жесто-
кие меры командования полка и контрразведки, позднее из- этого
же полка перешли к партизанам 250 солдат и 12 офицеров.
Среди артиллеристов организатором подпольной работы был
Леонид Орлов, бывший учитель, который в батареях создал под-
польные «пятки» и «десятки» из солдат, сочувствовавших боль-
шевикам. В конце декабря 1919 г. Орлов вместе с батареей в
количестве 90 солдат перешел к усть-селепгипским партизанам.
Солдаты-подпольщики из 30-го полка сожгли двухгодичный запас
овса п сена, предназначенный для японских войск. Подпольная
работа способствовала переходу семеновских солдат к пар-
тизанам; часть солдат разбегалась по своим деревням. Оставшие-
ся в своих частях распропагандированные нами солдаты не пред-
ставляли серьезной боевой силы.
Подпольпый Комитет проводил работу и среди войск иностран-
ных ипторвептов. Но здесь мы встречались с большими трудностя-
ми, так как в нашей организации, например, не было пи одного че-
ловека, владевшего японским языком. Английский язык хорошо
знал только подпольщик-большевик слесарь К. М. Кацембо, быв-
ший эмигрант, приехавший из Америки и осевший в Ворхнеудип-
ске. Летом 1919 г. я написал листовку к американским солдатам.
Кацембо перевел ее па английский язык, я же аккуратно, по бук-
вам, переписал ее чернилами. Затем эту листовку мы с И. К. Пе-
сковым отпечатали па самодельном гектографе. Для его изготовле-
ния требовался желатин, в кооперативе «Экономия» его было мало.
Пришлось мобилизовать наших подпольщиц-женщин — они обо-
шли аптеки и магазины города и скупили весь желатин. На ли-
стовках не совсем ясно получились некоторые слова, были пробелы
но революционный дух в листовках бил через край. Американ-
ским солдатам листовка раскрывала глаза па империалистическую
политику их правительства, стремившегося задушить кровавой ру-
кой рабоче-крестьянское государство. Мы разъясняли, что «боль-
шевики» — это «не звери и дикари», как их изображают в амери-
канской прессе продажные писаки, а рабочие и крестьяне, которые
сбросили с себя цепи рабства. Тираж листовки был по больше ста
экземпляров, но каждая листовка — это был снаряд большой силы,
который прояснял сознание американских парней, одетых в сол-
датские мупдиры. Сколько листовок попало в руки американских
солдат, трудно сказать. Но оружие, боеприпасы и медикаменты
солдаты продавали нам довольно охотно. А один из американцев —
сержант Девис, у которого мать была русской и который зпал рус-
ский язык, перешел к партизанам и принимал участие в пх борь-
бе за Советы в Усть-Ссленгинском районе.
Наш Комитет все время поддерживал связь с подпольными
комитетами Читы, Иркутска, Красноярска, Омска и других горо-
112
дов. Наиболее тесная связь у пас установилась с Читой. В Читу
для связи в мае 1919 г. выезжал я, затем А. И. Куприянова,
в Иркутск выезжали я и Н. Зыков. Из Красноярска для свя-
зи приезжала к нам О. Н. Исаева, которую мы снабдили отпе-
чатанными в нашей типографии паспортами.
Поездки требовали от «связников» подпольного Комитета боль-
шой выдержки и самообладания. В пути следования по желез-
ной дороге проводились частые проверки документов. Нужно было
быть готовыми к любым неожиданностям.
Вспоминаю свою поездку в Читу. По приезде в город я дол-
жен был днем явиться в магазин рабочего кооператива «Трудо-
вой союз» и через приказчика «Бориса» (подпольного работни-
ка) связаться с членами подпольного Комитета Губаревичем и
Сетяновым. Но поезд запоздал и пришел в Читу уже ночью.
Куда деться? Если остаться до утра па вокзале, то наверняка
наткнешься ла проверку. Решил взять извозчика и ехать в гос-
тиницу. На каком-то дряхлом «россинанте» я добрался до гости-
ницы «Даурия», не зная, что там лучший ресторан в городе,
где всегда полно семеновских офицеров. Захожу в гостиницу, спра-
шиваю швейцара: «Есть ли свободные номера?» — «Нет, все но-
мера заняты господами офицерами». Пришлось отсюда быстро
ретироваться. Где еще есть «номера» попроще? Извозчик привез
меня к двухэтажному дому напротив городского театра;
это был захудалый трактир с номерами. Там я и снял грязный
номерок.
Опасности подстерегали и прп отъезде. Контрразведчики при-
меняли на вокзале в Чите такой способ: давался второй и тре-
тий звонок, пассажиры заполняли вагоны, как правило, теплуш-
ки с парами и с небольшой печкой; затем солдаты или казаки
быстро оцепляли поезд, а контрразведчики проверяли докумен-
ты пассажиров, их мешки и чемоданы. Эта процедура длилась
час и более. После этого цепь снималась, и через 5—10 минут
поезд отправлялся. Предупрежденный заранее об этом, я с одним
из читинских подпольщиков прятался в темных уголках станции,
а после проверки поезда незаметно проник в вагон. Проверки до-
кументов были еще в Хилке, Петровском Заводе, по основная
проверка ожидалась па ст. Верхпеудинск, где по прибытии поезд
оцеплялся семеповцами и проводилось «прочесывание» пассажи-
ров. Чтобы не попасть под эту проверку, пришлось за два-три
километра от станции па ходу соскочить с поезда и пешком до-
бираться до города.
Подпольному Комитету нужна была взрывчатка, которую мож-
но было бы использовать для подрыва железнодорожных мостов
и путей. Решили достать ее на Тарбагатайских (Тютюковских)
угольных копях. Но есть ли там подпольная организация, мы не
знали. Послали туда подпольщицу Ксению Постоловскую, приехав-
шую к пам после провала в Хабаровске. Постоловская устрои-
лась кассиршей в местный рабочий кооператив, быстро нашла
113
отдельных большевиков-кооператоров и горняков, объединила
их в партийную ячейку. Подпольщики и сочувствующие больше-
викам горняки «добыли» в забоях около восьми пудов динамита,
который впоследствии был переправлен к партизанам.
Па угольных копях Ксения Семеновна работала в коопера-
тиве под фамилией Касьяпчук. Как-то опа как кассирша разда-
вала заработную плату работникам кооператива. Перед концом ра-
боты к пей в кассу зашел председатель правления кооператива
Тихомиров, чтобы получить от нее ведомость на выдачу зарпла-
ты и остатки денег. Тихомиров приехал на копи из Иркутска, был
очень осторожным и замкнутым человеком, политическое лицо его
было неизвестно. Получив ведомость, он просмотрел ее и попросил
подписать. Касьяпчук быстро взяла ведомость и расписалась —
Постоловская. По тут же сообразив, что сделала грубый промах,
разорвала ведомость па клочки и сказала, что сделает новую ведо-
мость, так как в нее вкралась ошибка. Уйдя к себе на квартиру,
Ксения была очень взволнована, так как не знала, успел ли Тихо-
миров прочесть ее «подпись» и что он предпримет. Что делать —
бежать или еще остаться на копях, уничтожив все компромети-
рующие материалы? Враг Тихомиров или пот? Эти вопросы тер-
зали Ксению Семеновну до позднего вечера, когда вдруг к ной
явился Тихомиров, повел он себя сразу дружелюбно, разговорил-
ся. Оказывается, в 1917 г. он и брат Постоловской — Иван Семено-
вич, член партии большевиков с 1908 г., состояли в одной партий-
ной ячейке, вместе подавляли контрреволюционный мятеж юнке-
ров. Так благополучно окончился для нашей подпольщицы этот
«инцидент», после которого Тихомиров охотно включился в под-
польную работу.
Были ли у нас в подпольной организации провалы? Да, бы-
ли. Так была провалена работница конфетной фабрики Мальви-
на Янушенок. Жила опа па квартире вместе с отцом — отсталым,
антисоветски настроенным человеком, к тому же пьяницей. У Маль-
вины были частые стычки с отцом, который шантажировал, за-
пугивал ее арестом, требуя денег на выпивку. Как-то опа полу-
чила от подпольного Комитета пачку листовок для распростране-
ния в городе. Отец выследил ее и заявил в милицию. Лишь
случай спас Мальвину от ареста. Когда она, положив листовки
в корзину с какими-то вещами, направилась к своей подруге
по подполью и по работе па фабрике — Любе Яньковой, то во
дворе встретилась с милиционерами, которые спросили у нее,
где квартира Янушенок. Мальвина показала нм на соседний фли-
гель, а сама вышла па улицу и скрылась. Пришлось ее через
несколько дней под другой фамилией переправить в Читу.
Но не всегда так благополучно обходилось, случались прова-
лы, кончавшиеся арестами. Так, па Березовке был арестован
Виктор Иванов, который вместе с А. Мишариным вел работу
среди солдат. Он познакомился в поезде с одним вольноопреде-
ляющимся и без тщательной проверки доверился ему, дал для
114
распространения прокламации, а тот донес об этом в контр-
разведку. Иванов был арестован и избит при допросе. Мы по-
старались вызволить его; в арестное помещение ему были неза
метно переданы напильники. Перепилив решетку, Иванов в ту
же ночь бежал. Вскоре он был переправлен в Иркутск.
Для агента Прибайкальского союза кооперативов Калашникова,
работавшего в с. Новая Курба, из-за его неосторожности дело
обернулось трагически. Он состоял в подпольной ячейке села, ко-
торая не имела связи с нашим Комитетом. Для установления
связи с большевиками Верхнеудинска и получения оружия и был
направлен Калашников. Прибыв в Верхнеудинск без явки, он,
не зная к кому обратиться, неосторожно завел разговор с неко-
торыми служащими кооператива, показавшимися ему «крас-
ными», о том, что у них в селе люди подготовлены к восста-
нию, но нет оружия, что ему необходимо связаться с больше-
виками. Кто-то из служащих направил его на квартиру к
М. А. Слободчиковой, по той дома не оказалось. Как позднее
выяснилось, Калашников остановился в заезжем дворе па Мокро-
слободской улице, где также вел себя не очень осторожно. Кем он
был предан, осталось неизвестным. Но паши товарищи на дру-
гой день узнали, что Калашников арестован. Через несколько дней
его труп был обнаружен в лесу.
Погиб в верхпеудинской тюрьме Н. Столбов (Михалев), ком-
мунист, забайкальский казак, красногвардеец, работавший в коопе-
ративе «Экономия». В контрразведке он несколько раз подвер-
гался избиениям и пыткам, ио никого не выдал, хотя знал мно-
гих подпольщиков.
К осени 1919 г. на предприятиях, на железных дорогах, по
многим селам и деревням мы имели уже обширную сеть под-
польных партийных ячеек и боевых групп. В это время Крас-
ная Армия успешно громила армию Колчака, в связи с чем ата-
ман Семенов, чувствуя близость конца и боясь вооруженного
восстания рабочих и крестьян, усилил террор, преследуя всех по-
дозреваемых в большевизме. По селам и деревням была усиле-
на милиция, возросло число карательных отрядов.
В ноябре 1919 г. подпольный Комитет направил в районы
нескольких своих членов и активных подпольщиков, чтобы объе-
хать основные пункты подготавливаемого восстания, подсчитать
силы, оружие. Заслушав затем их доклады, Комитет постановил
начать вооруженное восстание в ночь на 19 декабря 1919 г.
Восстание началось в намеченных для выступления селах точно
в срок. В течение двух недель пожар восстания охватил почти
все Прибайкалье. Партизаны обезоруживали семеновскую мили-
цию, громили карательные отряды. В начале января 1920 г. они
провели три крупных боя с белогвардейцами и иностранными ин-
тервентами под с. Окпио-Ключи, Ганзурппо и Новая Зардама.
25—30 января 1920 г. в с. Бичура — самом большом и бо-
гатом селе области — был созван съезд восставших рабочих и
115
крестьян Прибайкалья. Для участия в работе съезда от подполь-
ного Комитета послали меня и от Верхпеудинского военно-рево-
люционного штаба — Николая Маракулина, паровозного машини-
ста. Десятки саней и кошевок с делегатами съезда па
украшенных красными лентами крепких забайкальских лошадях
съезжались в Бичуру. Настроение у партизан и населения после
успешных боев с белогвардейцами и интервентами было приподня-
тым, боевым. Все ждали открытия съезда, который провозгласит
восстановление родной Советской власти и изберет свои рабоче-
крестьянские органы управления. В составе съезда были делега-
ты от рабочих, крестьян, казаков, особо — от бурят. Большин-
ство делегатов было одето в старые фронтовые, видавшие виды
солдатские шинели и полушубки.
Перед открытием съезда мы созвали фракцию большевиков,
па которой обсудили организационные вопросы и повестку дня
съезда. На съезде присутствовали 114 делегатов. В порядке дня
первыми стояли вопросы: «положение на фронтах» и, конечно,
«текущий момент» — о международном и внутреннем положении
Советской России.
Несмотря на то, что мы имели скудную информацию о поло-
жении в РСФСР и на фронтах, но и это «малое» делегаты съезда
слушали с громадным интересом, всем хотелось знать, как Крас-
ная Армия бьет белогвардейцев и интервентов, как развивается со-
циалистическая революция в других странах. Я выступал с при-
ветствием к съезду от подпольного Комитета и с докладом по теку-
щему моменту.
Затем делегаты были распределены по секциям — политиче-
ской, военной, продовольственной, в которых детально обсужда-
лись конкретные задачи государственного и военного строитель-
ства. В постановлении съезда было сказано, что своим прави-
тельством рабочие и крестьяне, русские и буряты признают толь-
ко Совет Народных Комиссаров РСФСР во главе с В. И. Лениным.
Пробравшийся на съезд один из руководителей Прибайкаль-
ского союза кооператоров эсер Шатский пытался рекламировать
временную эсеро-меньшевистскую власть в Иркутске («Полит-
центр»), просуществовавшую там несколько педель до прихода
Красной Армии, ио попытка эта была с треском провалена. Де-
легаты, помня наказ своих избирателей, и слышать не хотели
пи о какой другой власти, кроме власти Советов, и воссоединения
с Советской Россией. Жестокий колчаковский урок пошел впрок:
прибайкальские крестьяне, а их было большинство па съезде, твер-
до и уверенно высказались за Советскую власть.
На съезде был избран Центральный исполнительный комитет
(ЦИК) Советов Прибайкалья, в который вошли русские и буря-
ты. Бурятские делегаты активно участвовали в работе секций
и пленарных заседаний съезда, пять человек из них были из-
браны в члены и кандидаты ЦИК Советов Прибайкалья. Все за-
коны и постановления ВЦИК и Совета Народных Комиссаров
116
РСФСР отныне объявлялись действительными и обязательными
для всего населения Прибайкалья. Все царские, колчаковские и
семеновские законы и распоряжения были ликвидированы.
Партизанскую армию было решено перестроить по образцу
Красной Армии, выборность командного состава до командиров
взвода отменялась. Вводились строгая революционная дисципли-
на и порядок. Был избран Главный штаб партизанских отрядов
Прибайкалья и командующий партизанской армией — член При-
байкальского подпольного комитета большевиков Е. В. Лебедев.
Этим постановлением был положен конец проявлениям самостий-
ности и недисциплинированности со стороны части партизан и
некоторых командиров. Все постановления, выработанные в сек-
циях, на заседаниях съезда обстоятельно обсуждались и при-
нимались единогласно. Сам народ творил свои законы.
На съезде была принята резолюция — обращение к буржуаз-
ным правительствам США, Японии, Англии, Франции и других
стран, которые вели борьбу с Советской Россией, с требованием
прекратить вмешательство в паши внутренние дела и немедлен-
но отозвать свои войска с территории РСФСР.
На съезде была заслушана информация о зверствах, учинен-
ных семеновскими палачами в тюрьме в пограничном городе
Троицкосавске. В этой тюрьме находилось более полутора ты-
сяч большевиков, советских работников, красногвардейцев и про-
сто заподозренных в большевизме, доставленных сюда с Урала и
из Сибири. Боясь скорого прихода красных и возмездия за же-
стокое обращение с заключенными, семеновские палачи «ликви-
дировали» тюрьму, причем большинство заключенных были изруб-
лены саблями и приколоты «для верности» штыками,_ больных
в тюремной больнице травили ядом. Лишь несколько человек
случайно остались в живых и поведали о страшных делах клас-
совых врагов трудящихся.
Бичурский съезд имел большое значение для усиления борь-
бы с белогвардейцами и японо-американскими войсками. После
съезда военная и гражданская работа пошла дружнее и органи-
зованнее. На местах везде создавались революционные органы
власти — Советы.
2 марта 1920 г. подошедшая из Иркутска группа советских
войск совместно с прибайкальскими партизанами с боем заняла
Верхнеудипск. Белогвардейцы бежали на восток, к Чите. Через
несколько дней за ними отправились и японские войска.
Учитывая сложную международную обстановку, чреватую вой-
ной с Японией, ЦК РКП (б) дал указание об образовании на
освобожденной территории Прибайкалья буферного государст-
ва— Дальневосточной республики (ДВР). Наши партизанские
отряды влились в Народно-революционную армию (НРА) и про-
должали бои за полное очищение Прибайкалья, а затем и Во-
сточного Забайкалья от белогвардейских войск и иностранных ин-
тервентов.
Ш
костя-подпольщик
Е. Д. Куликова
В августе 1918 г. наши войска, действовавшие на Даурском фрон-
те, оказались в кольце. Белочехи, занявшие Иркутск, подходили к
Верхпеудииску, а японские интервенты совместно с бандой Семе-
нова перешли в наступление со стороны Маньчжурии. Обстановка
создавалась тяжелая. Первый Аргунский полк, в котором я была
медсестрой, находился на ст. Борзя.
Стоял погожий августовский день. Казаки были заняты буд-
ничным делом: чистили лошадей, чинили сбрую, вели разговоры
о делах на фронте. Вдруг по гарнизону разнесся звонкий призыв
горна: Тре-ево-ога!
Кавалерийский полк прибыл на площадь. Стояла напряжен-
ная тишина. Все ждали какого-то важного сообщения. И вот
командир Первого Аргунского полка Зверев, поднявшись на им-
провизированную трибуну, зачитал приказ командующего фрон-
том об отходе войск от линии железной дороги в глубокий
тыл. Бойцы приняли эту весть с болью в сердце.
Мы отходили в спешном порядке в направлении Нерчинского
Завода. В дороге было получено распоряжение — расформировать
полк. По приказу командования Аргунский полк был распущен.
Казаки разъехались по своим станицам. Лошадь свою я отдала
товарищам, а сама па собранные казаками деньги наняла подво-
ду, на которой ехала до ст. Оловянной. Добравшись до родных
мест, я узнала, что Оловянная занята семеповцами. В нашем до-
ме был обыск, забрали мои фотографии. Матери грозили распра-
вой, если опа не скажет, где я скрываюсь. Пришлось с этой же
подводой повернуть обратно.
Началась пора скитаний по заимкам, где приходилось батра-
чить у богатых казаков, доить коров, кормить скот, ухаживать
за животными. Вскоре там я встретила братьев Машкиных, преж-
де служивших в Красной гвардии на Даурском фронте. Они
меня узнали. Братья батрачили па соседней заимке. От них я
узнала, что где-то неподалеку, в одной из падей, группа бывших
красногвардейцев выкопала землянки и скрывается там от семе-
новцев. Я связалась с этой группой.
Мы получили сведения о том, что в Чите действует подполь-
ная организация большевиков. Меня направили туда для связи.
Чтобы добраться до Читы по железной дороге, нужно было стро-
го соблюдать конспирацию, ибо многие из железнодорожного на-
чальства знали меня. Друзья посадили меня в пустой товарный
вагон, повесили пломбы па дверях. Поезд шел 16 часов, а мороз
стоял больше сорока градусов.
В конце декабря я приехала в Читу. Меня порекомендовали
в горничные в один богатый дом. Хозяева готовились к встрече
118
Нового года. На кухне стояло много разной посуды и лежала
всякая снедь. Хозяйка, высокая пухлая дама, взглянув на меня,
спросила, приходилось ли мне служить у господ п что я умею
делать. Ответ «барыне» понравился. Одета я была плохо, и
хозяйка вынесла мне платье, белый фартучек и кружевную
наколку.
— Помойся и переоденься,— строго наказала она,— соблюдай
чистоту и порядок. У нас в доме бывают только благородные
люди...
В канун Нового года стали съезжаться гости. В большом за-
ле стояли празднично накрытые столы. Но вскоре от благородства
гостей, которым так кичилась хозяйка, ничего не осталось. Пья-
ные офицеры пели «Боже, царя храни» и стреляли по свечкам,
а потом вспыхнули ссора и драка. Вся эта «благородная компа-
ния» выглядела омерзительно.
Недолго я была горничной. Я стала работать на новом месте
портнихой — шила дамские платья, блузки, юбки. Уменье шить
очень пригодилось. Для конспирации это имело существенное
значение: появилась возможность часто менять место жительст-
ва, да и прописка в таких случаях не требовалась.
В один из январских дней ко мне зашла пожилая миловид-
ная женщина. Она спросила: «Скажите, еще много у вас здесь
работы?» — «Пожалуй, в воскресенье кончу». - «Вот хорошо. Имеет-
ся срочная работа. Приходите ко мне в воскресенье, так, ча-
сиков в одиннадцать». И почему-то шепотом назвала адрес и ушла.
В воскресенье я пришла туда и сразу почувствовала, что на-
хожусь среди друзей, обстановка даже чем-то напоминала родпой
дом. Хозяйка с дочерьми хлопотала у стола. Меня пригласили
к столу. Завязался оживленный разговор. Девушки Настя и На-
таша спрашивали о новых фасонах, разглядывали журнал мод,
который я предусмотрительно всегда носила с собой. Хозяйка по-
звала к чаю кого-то из соседней комнаты. Вышел молодой чело-
век. «Познакомься, хлопец, это Аня — портниха».— «Костя...» —
представился парень
Русоволосый стройный молодой человек с первой же минуты
располагал к себе. «А рубашки-косоворотки умеете шить?» —
вдруг спросил Костя. Я вздрогнула от неожиданности: ведь это
был пароль явки. «Да, шью, но только молодым парням»,— вы-
говорила я вторую часть пароля и почему-то так покраснела, что
все засмеялись.
После чаепития я прошла с Костей в соседнюю комнату. Сра-
зу же заговорили о деле. В воротнике моей жакетки был зашит
лоскут материи с шифровкой. Пока Костя читал ее, я вышла к лю-
безным хозяевам дома. Беседа о нарядах возобновилась. А потом
Костя проводил меня до ворот и предупредил, что в этом доме
мы с ним встречаться не должны. Он дал другой адрес и сказал,
что отныне меня будут звать Аней-портнихой.
На одной из следующих явок Костя передал мне задание под-
119
полыюй большевистской организации о проведении агитационной
работы среди казаков и солдат, насильно мобилизованных в се-
меновские войска. Как же проводить эту работу? Печатанье ли-
стовок исключалось. Единственную типографию города тщательно
контролировали семеновцы. Другими средствами печати подполь-
щики не располагали. К тому же достать бумагу в Чите было
практически невозможно.
Костя подсказал интересный выход: писать письма казакам и
солдатам семеновских частей. Простым и доходчивым языком рас-
сказывать в них о том, что творится в станицах, в поселках Забай-
калья, как каратели расправляются с населением. Если не будет
па письме адреса, его прочтут многие казаки. Таких писем мы пи-
сали много. Сила их была в том, что в них мы приводили не вы-
мышленные, а действительные факты о грабежах, издевательст-
вах и расстрелах, совершаемых карательными отрядами, в родных
местах казаков и солдат гарнизона.
Как же доставлялись в казармы эти послания? По заданию под-
польной организации вместе с девушками из поселка Чита I мы
посещали вечеринки в казармах. Там были танцы и модные тогда
игры в фанты и почту. Во время игры в почту мы посылали
наши письма определенным лицам. Кому именно, это нам под-
сказывали товарищи из полковой организации. Это было опасное
занятие. Казак, получивший письмо, исчезал во время танцев из
зала. Но куда? Читать или доносить начальству? Приходилось
улыбаться, а душу сжимала тревога: «Вот сейчас войдет офи-
цер... арест, обыск, допросы...» Мучительно тянулось время, но
появлялся казак, и по его хмурому виду можно было безоши-
бочно определить, что письмо он прочел и оно достигло цели.
Еще много других различных средств находили подпольщики
для того, чтобы донести правду обманутым людям. Успех в этом
опасном, связанном с большим риском деле обеспечивали умелой
организационной работой члены подпольного Комитета, в том чис-
ле Костя. Он выполнял решения подпольной парторганизации с
большим искусством конспиратора и организатора. Его пример
учил пас мужеству, бесстрашию и умению быстро ориентировать-
ся в обстановке.
Помню, однажды летним вечером отправилась я в казарму с
письмами. Казаки, принарядившись, собрались па вечеринку, сто-
яли у ворот, ожидая знакомых девушек. Гармонист пграл вальс,
и нары одна за другой выходили на круг. Во время кадрили я
неожиданно столкнулась с Костей, он был в казачьей форме.
Держал себя непринужденно. Я даже усомнилась, он ли это?
Но по улыбке и необыкновенно простой манере держаться узна-
ла своего руководителя и испугалась за него, а вдруг его уз-
нают и схватят? Но вскоре он исчез.
Костя чаще всего назначал мне явку в городском саду, возле
окаменевшего дерева, где скрещивались аллеи и местность хоро-
шо просматривалась. Здесь можно было в относительной безопас-
120
ности рассказать о выполненном задании и получить новые ука-
зания. Однако Костя всегда был начеку. Как-то мы сидели на
скамье, и он подробно объяснял задание. В ближайшие дни контр-
разведка наметила облаву в рабочем поселке Чита I. Нужно было
предупредить об этом тех, кто скрывался от призыва или бежал'
из семеновских частей, и снабдить их документами. У Кости была
их целая пачка с собой. Заметив невдалеке патруль, Костя (он
был тогда в казачьей форме) сделал вид, что объясняется в люб-
ви, и обнял меня. Я попыталась оттолкнуть его, но тоже уви-
дела патруль и догадалась, в чем дело. Документы не проверяли.
Засмеявшись, казаки пошли дальше, советуя станичнику действо-
вать смелее. Костя был находчивым, он мастерски и легко вы-
ходил из самых критических положений.
Однажды на явку Костя пришел в простой сатиновой косо-
воротке и в картузе. На глазах темные очки, в руках посох. Его
сопровождала рыжая собачонка с отрубленным кончиком хвоста.
Дважды Костя прошел мимо меня и даже сообщил свой пароль,
но я все сомневалась, он ли это, и не отвечала. И лишь когда
он улыбнулся, я уже не сомневалась, что это Костя. Хорошая,
особенная, улыбка была у него. «Был в железнодорожных ма-
стерских,— объяснил Костя свой вид,— пришлось побывать во
многих местах, говорить с людьми, учить их уму-разуму, как
надо на транспорте обслуживать «гостей» японцев». Костя выгля-
дел очень уставшим и чем-то сильно озабоченным. «Слушай вни-
мательно, сестренка,— сказал он,— нам предстоит очень серьез-
ное дело. Надо спасти товарищей из читинской тюрьмы, их ожи-
дает смертная казнь».
У подпольного Комитета были свои люди в тюрьмах. От них
поступили важные сведения. Так мы узнали о предстоящем рас-
стреле наших товарищей. Было решено устроить им побег. Созда-
ли несколько групп, возглавлял их, по-видимому, сам Костя. Он
заставил меня заучить несколько адресов и пароль: «Скажите, не
нужна ли вам домашняя портниха?» Ответ должен быть: «А ты
знаешь новые харбинские моды?» Я помогала заготовить одежду
для беглецов, носила им передачи. В продуктах были спрятаны
записки, пилки и пр.
Эти передачи в камеру относила сама мать начальника тюрь-
мы Козловского. Она помогала нам, ее три младших сына были
в Красной гвардии и тоже скрывались. В течение нескольких
дней побег был подготовлен и прошел успешно.
На очередную явку в парк Костя не пришел. Я долго сидела,
ожидая его прихода, и тревожилась за него, поглядывала по
сторонам. По пыльной дорожке шла девочка с рыжей собакой.
Когда они приблизились, я узнала эту собаку с обрубленным
кончиком хвоста. Костя приходил с ней из железнодорожных ма-
стерских. Стала наблюдать внимательнее. Когда девочка проходи-
ла мимо, она тихо сказала, как бы обращаясь к собачке: «Кости
не будет, ты слышишь? Кости не будет, уходи домой!» Нетрудно
121
было догадаться, что это Костя предупреждает меня. На другой
день в газете сообщали об облаве в городском саду и арестах.
В последующие дни встречи с Костей были уже около касс кино-
театра.
В августе 1919 г. начались аресты среди солдат 31-го пехот-
ного полка. Арестовали двух членов полковой группы, через ко-
торых я была связана с нашими подпольщиками в армии. Мне и
другим членам полковой группы — Апрелкову и Денисову — пред-
ложили немедленно выехать из Читы.
Больше я с Костей не встречалась. И уже спустя несколько
лет, в 1922 г., я узнала, что под партийной кличкой «Костя»
работал в читинском подполье Александр Ефимович Петров. Он
трагически погиб в октябре 1919 г., до последней минуты жизни
оставаясь па своем посту. О деятельности А. Е. Петрова («Костя»)
в читинском подполье мы многого еще не знаем. Но образ это-
го замечательного революционера, отдавшего свою жизнь за
счастье трудового народа, навсегда останется в моей памяти.
МАЛЬЧИШКИ С ЧИТЫ I
Е. Д. Куликова
Июнь 1919 года. В Забайкалье вот уже 10 месяцев свирепст-
вуют банды атамана Семенова и японские интервенты. Проф-
союзы разогнаны, железнодорожный транспорт объявлен па воен-
ном положении. Партия большевиков перешла на нелегальное
положение. В тылу врагов большевики готовили население к соп-
ротивлению контрреволюции. В городах, на транспорте создава-
лись диверсионные группы. В сельской местности организовыва-
лись партизанские отряды.
Я участвовала в работе Читинской подпольной организации
большевиков, которую возглавлял известный революционер Алек-
сандр Ефимович Петров (партийная кличка «Костя»). Мне было
поручено вести агитационную работу среди казаков в 1-м кава-
лерийском полку и в 31-м пехотном полку читинского гарнизона.
Однажды в феврале после выполнения очередного партийного
задания я возвращалась на явочную квартиру. На окраине горо-
да, у обочины, я увидела мальчика лет двенадцати. Он тихо всхли-
пывал, зажав руками ногу. Между пальцами сочилась кровь. «Что
случилось, мальчик?»— «Бежал домой, вот, порезал ногу о стек-
ло. Кровь сильно бежит, а завязать нечем. Тетенька, не найдется
у вас тряпочки?»— спросил он.
Перевязав ногу, мы пошли вместе. Петя (так звали моего
спутника) успокоился, перестал плакать. Он шел, опираясь на
мою руку. Я расспросила, где он живет, кто его родители. «Жи-
вем в казенном доме, от переезда недалеко. Но, наверное, нас
122
скоро выселят».— «А почему»?— спросила я.— «Наш папа был ко-
мандиром в Красной гвардии на Даурском фронте. Весной, ка-
жется в мае, к нам ночью ворвались белогвардейцы. Они кричали:
Где спрятаны винтовки? Искали в подполье, на чердаке,
во дворе. Ничего не нашли. Стали бить отца, бросили его в гру-
зовик и увезли». А утром соседи отправили Петину мать в боль-
ницу — сердце не выдержало. Трое мальчиков остались одни. Пе-
те было двенадцать лет, Толе — десять, а Сереже еще и восьми
не было.
«А зачем ты ходил в город»? — спросила я у мальчика. Ока-
зывается, ему приходилось ежедневно ходить в город на заработ-
ки. Чаще всего Петя чистил ботинки японским самураям. «Много
этих вояк понаехало,— рассказывал мальчишка,— кругом они:
в гостиницах, в школах... Нашу школу под конюшню приспосо-
били. Надоели они нам страшно, скорей бы их выгнали...»
Рана на ноге снова сильно закровоточила. Мы присели на
бревна, сменили повязку. Ночь была лунная, прохладная, дул
порывистый ветер. Петя прилег на бревна, положив мпе на ко-
лени голову, и скоро заснул. Спал он не больше часа. Проснув-
шись, мальчишка сказал: «В такой ветер мы запускали змей.
Высоко за облака поднимется, еле видно его». Петя вспомнил,
как раньше он с отцом ходил на озеро Кенон. Они ловили рыбу,
купались, а как посвежеет к вечеру, запускали змей. Теперь
там расстреливают.
«Нынче в праздник 1 Мая ребята запускали змей па пустыре.
На некоторых воздушных змеях были нарисованы красные звез-
ды. Белые увидели и стали стрелять в них из винтовок. Тогда
какой-то дяденька сказал: «А вы, ребята, рисуйте красное солн-
це, тогда по вашим змеям не будут стрелять». И правда, не
стреляли, а японцы даже хвалили: «карашо, карашло, русики».
Слушая Петины рассказы, я подумала: а нельзя ли исполь-
зовать такие воздушные змеи разведчикам для сигнализации?
Расскажу об этом Косте. И еще: надо обязательно включить
этих мальчиков в число нуждающихся в помощи от населения.
Отца, наверное, замучили, мать в больнице. В те суровые годы
существовал неписаный закон: каждый, кто брался за оружие,
знал, что товарищи не оставят семью в беде.
Я проводила мальчика до его дома. В комнате, прямо на по-
лу, спали его братишки. В квартире был невообразимый беспо-
рядок. Я осталась и принялась за уборку в квартире, а утром
приготовила ребятам завтрак. У соседей купила крынку молока.
После завтрака вместе с Толей — средним братом — поехала в
больницу навестить мать мальчиков. По дороге Толя говорил без
умолку. Он первый раз навещал мать и очень волновался. Все
спрашивал меня: «А вы будете у пас жить, пока мама не вы-
здоровеет? »
Чем ближе подходили мы к больнице, тем сильнее станови-
лось мое волнение, В дверях проходной сидел сторож, принимал
123
передачи. Спросив фамилию матери, он порылся в списках. «Нет
в палате твоей матери, в мертвецкую ее снесли»,— и вернул узе-
лок с передачей.
Толя посмотрел на меня глазами, полными ужаса. «Нет, не-
правда, наша мама не умерла, вы ошиблись, дяденька!»— закри-
чал он. На обратном пути Толя не проронил ни слова, на во-
просы мои молча кивал.
На очередной встрече с Костей я подробно рассказала ему
о несчастье, постигшем детей Ивановых. Костя сказал: «Не вол-
нуйся, сестренка, люди не оставят сирот в беде, не дадут уме-
реть с голоду. Профсоюз подберет им опекунов».
Семеновская контрразведка следила за семьями арестованных,
и поэтому население помогало сиротам тайно. Каждое утро на
террасе ребята находили кем-то оставленные продукты.
Однажды ребята установили во дворе таганок, и мы на-
чали варить варенье. Вскоре земляничный запах распространился
на весь двор. В это время к нам вошел беспризорник лет 13—
14, грязный, босой, в рваных штанах и рубашке. Держался он
независимо, даже вызывающе. Исподлобья осмотрел всех, присел
на корточки, прикурил от костра японскую сигарету и хриплым
голосом спросил: «Где набрали ягодок?» — «Купили на рынке»,—
ответила я. Петя, подкладывая щепки в огонь, шепнул мне:
«Тетя, он шпион». Да, я знала, что контрразведка Семенова
вербует среди беспризорных детей осведомителей, которым пору-
чают вести слежку там, где предполагают активную деятельность
партии и профсоюзов.
У ребят погасла радость в глазах, они как-то сникли, искоса
поглядывая на незваного гостя. На варенье появилась розовая пе-
на. «Петя, принеси буханку хлеба, отрежь всем по. ломтю и на-
лей в кружки чаю. Сейчас у нас начнется пир на весь мир!»
Первый намазанный пенкой ломоть хлеба я дала «гостю».
Он не ожидал такого щедрого угощения и как-то странно всхлип-
нул, принимая ломоть. Торопливо ел хлеб, запивая его горячим
чаем. Поев, он слова закурил, уселся в тени на ступеньках
крыльца и задремал. Я попросила ребят принести из колодца
воды и нагреть ее. Мы остались одни. «Как звать тебя?» — «Федь-
кой».— «Сними, Федя, рубашку, я постираю ее и починю, а ты
сам ступай в сарай, да помойся хорошенько».
Внимание и забота окончательно обезоружили Федьку, распо-
ложили на откровенную беседу. После мытья он неожиданно
выпалил: «Тетя, а я ведь из Совдепии бежал». «Откуда?» — «Из
Советской России».— «От кого же ты бежал?» — «Сирота я. Отец не
вернулся с германской войны, мать умерла от тифа, вот я и по-
шел искать хлебные места».— «А теперь где живешь?» — «Ночую
на вокзалах, а днем бываю у военных. Там меня кормят, харчи
у них сытные».— «Что же не дадут они тебе одежду и обувь?»-г-
«Со временем все дадут. Для моего занятия такая одежда самая
подходящая»,— и тихо добавил хриплым голосом: «Я помогаю им
124
ловить большевиков. Платят мне японский рубль за голову. Здесь
на Чите I еще много прячется красных. Весной я пятерых
здесь выследил, они на кладбище в могилы ящики с винтовками
зарывали». Он спохватился, что наболтал лишнего, и, уходя, при-
грозил, чтобы я держала язык за зубами. Когда он ушел, из-за
сарая вышел Петя. Он слышал наш разговор. «Я, тетенька,
думаю, что папу выдал белым этот Федька. Тогда ночью при
обыске офицер все про какие-то винтовки спрашивал».
Мне было известно, что этой весной на ст. Антипиха желез-
нодорожники отцепили вагон с винтовками от японского эшелона.
Они загнали его в тупик, разгрузили, а порожний вагон снова
прицепили к эшелону. Пропажу оружия обнаружили лишь через
несколько дней. Начались аресты. Арестовали составителей по-
ездов — сцепщиков вагонов, бригаду маневрового паровоза, дежур-
ных по станции и других. По-видимому, тогда и был схвачен
отец ребят — сцепщик Иванов. Но белым так и не удалось ра-
зыскать винтовки.
О появлении Федьки-беспризорника я тотчас же сообщила
«по цепочке» как об опасном «госте». За несколько часов о нем
узнали все, кому следует быть начеку. Часа через три мне пред-
ложили немедленно покинуть этот район, прекратить общение с
детьми.
Долго рабочие искали Федьку. В поиск включился и Петя. Од-
нажды, чистя ботинки на вокзале, он увидел, как Федька вошел
в бронепоезд. Пока мальчик сообщил, Федька исчез. Теперь стали
следить за бронепоездом и, наконец, шпиона поймали с поличным.
Он нес в контрразведку донесение о том, где скрываются боль-
шевики.
Снова началась прежняя работа. Встреча с Петей, Толей и Сере-
жей была очень радостной. Ребята спрашивали, почему долго не
приходила. Постепенно мальчики были вовлечены в нелегальную
работу взрослых, установили сигнализацию, стали хорошими раз-
ведчиками.
В Читу эшелон за эшелоном стали прибывать грузы. Нужно
было установить наблюдение за разгрузкой военного снаряжения
из вагонов в склады. Ограда товарного двора высокая, на вышке
стоит часовой. В любого «любопытного» часовые стреляют без
предупреждения. Только с крыши противоположного здания мож-
но было наблюдать за тем, как выгружают снаряжение. Петя
предложил: «Пойдем трубы чистить... Смастерим из мочала по-
мело на длинной палке, вымажемся сажей и полезем на крышу».
Операция прошла отлично. Ребята точно подсчитали, сколько
и какого оружия было доставлено. «Трубочисты» так вымазались
сажей, что их трудно было узнать. Потом, вспоминая этот слу-
чай, ребята долго смеялись.
Много еще было дел. Мальчики вели наблюдение за сигнали-
зацией. «Беспроволочный телеграф» исправно сообщал о прибытии
японских войск, их количестве и вооружении. А когда угасал день,
125
ребята направлялись в условленные места с полной информаци-
ей. Иногда им поручали специальное задание. Однажды Петя и
Толя были срочно отправлены в разведку. В кустарнике они
увидели полураздетого мужчину. Из обеих пог его сочилась кровь.
Чтобы забинтовать ноги, раненый порвал свою рубашку. «Отку-
да вас принесло?» — удивился он. «Мы здешние»,—ответили ре-
бята.
Встреча с разведчиками оказалась кстати. Раненый попросил
отнести его фуражку, в которой были зашиты очень важные све-
дения, в дежурку паровозных бригад и отдать дяде Степе. По-
лучив это известие, дядя Степа организовал помощь раненому.
Петя помогал ему. Много было хлопот в ту памятную ночь. Ра-
неного перевезли на дрезине в дежурку, обмыли под душем,
перевязали, накормили и укрыли в надежном месте.
... Не все сохранила память. Но юные разведчики Петя, Толя,
Сережа и сейчас стоят перед моими глазами Славные сыновья
большевика Иванова и другие подростки достойно продолжали де-
ло отцов, отдавших жизнь за революцию.
ПАРТИЗАНСКАЯ БОРЬБА В ЗАБАЙКАЛЬЕ
С. С. Киргизов
1. Создание партизанских отрядов.
Во второй половине ноября 1918 г. я из амурской тайги, где
мы скрывались вместе с С. Лазо, прибыл в свой родной край
в с. Ложниково, расположенное в долине р. Талангуя. Однажды
прибывший из Нижне-Гирюнино товарищ, отрекомендовавшийся
Зарубиным Самуилом Павловичем, сообщил, что в Гирюпиной
организовался штаб по подготовке вооруженной борьбы с атама-
ном Семеновым и что меня включили в состав членов этого
штаба. Я поехал в Гирюнино. В просторной деревенской избе на-
ходилось человек десять. Среди них были председатель шта-
ба Бородин Михаил Иванович и члены штаба Семенихин Ни-
колай Яковлевич, Мартынов Илья Васильевич, Фалилеев Степан
Наумович.
Штаб информировал меня об обстановке, в которой прибыв-
шие начали свою деятельность; наметили план дальнейшей ра-
боты: проведение собраний по ближайшим поселкам, установле-
ние связи с подпольными большевистскими организациями Читы,
Нерчинска, Сретенска и других городов, проведение учета оружия
и выявление желающих вступить в борьбу с Семеновым.
В Нерчинск для связи с тамошней подпольной организацией
от нас ездил М. И. Бородин. Из Читы в феврале 1919 г. при-
езжал к нам участник подпольной парторганизации тов. Шитов,
126
провел с нами в лесной коммуне 1 общее собрание, информировал
нас об общем политическом положении в стране, снабдил явками
п деньгами в сумме 2 тыс. рублей.
Лесных коммун по Забайкалью было много. Остановлюсь толь-
ко па Алтагачанской. Отсутствие кулацкого засилья в верховьях
р. Талангуя, сочувствие местного населения большевикам в зна-
чительной степени способствовали плодотворной деятельности
Алтагачанской лесной коммуны, ее росту. Сочувствие местного
населения помимо материальной поддержки выражалось и в том,
что мы всегда были осведомлены о движении карательных семе-
новских отрядов. За 6 месяцев существования лесной коммуны не
было случая, чтобы карательный отряд внезапно напал па нас.
Сама коммуна, ее ядро, располагалась в стороне от проезжих
дорог, на заимках курупзулаевских казаков.
Мы в любой из близлежащих деревень могли в случае не-
обходимости скрыться, и нас никто бы не выдал, а преследова-
ние нас сопряжено было с большим риском для любого. Кара-
тельные отряды белых не рисковали заглядывать в лес — нахо-
дились больше всего в населенных пунктах, возле больших дорог.
Учитывая политическую обстановку п настойчивое требование
коммунаров, мы обсудили вопрос о начале боевых партизанских
действий на партийной группе и затем вынесли этот вопрос на
общее собрание коммунаров, которое проголосовало за немедлен-
ное выступление, наметив занять для начала крупное казачье
с. Курунзулай.
В нашем отряде было 70 бойцов, командиром избрали меня.
28 марта 1919 г. мы двинулись в поход и вскоре заняли с. Ку-
рунзулай, созвали общее собрание его жителей. Но сколько мы
пи агитировали за участие в борьбе с семеновцами, курупзула-
евцы активности не проявили, так как опасались приближавше-
гося к селу карательного отряда. Больше того, когда мы ушли с
собрания, они выделили из своей среды трех представителей, ко-
торые заявили пам: «Вы, товарищи, уходите, а мы сами будем
вести разговор с карательным отрядом». Мы покинули село. На-
ша разведка сообщила, что карательный отряд в составе двух
сотен 3-го семеновского полка с пулеметами занял Курупзулай.
Посоветовавшись, мы решили дать бой семеновцам.
Надо было показать населению, па что мы способны. Против-
ник превосходил нас по численности и имел пулеметы. Зато у
нас были активные борцы за Советскую власть. Налетели мы
внезапно, перебили офицеров и всех тех, кто сопротивлялся,
около 150 человек сдались в плен. Мы захватили пулемет «Гоч-
кис» с большим количеством патропов к нему. Победа была пол-
ная. Население Курупзулая и близлежащих сел, видя такой успех
1 «Лесные коммуны» — так назывались в Забайкалье первые партизанские
базы, создававшиеся в таежных местах осенью и зимой 1918 г. Они яви-
лись очагами развертывания партизанской борьбы.
127
коммунаров, дружно встало в наши ряды. За каких-нибудь
2—3 дня мы сформировали 3 сотни — около 500 человек. Это уже
была сила, с помощью которой можно было вступать в вооружен-
ную борьбу с белогвардейщиной н интервентами. Упомянутый
выше штаб по подготовке восстания, выполнив свою задачу, са-
мораспустился, и был создан боевой штаб, в который вошли я
как командующий, начальник штаба М. И. Бородин, заведующий
хозяйственной частью С. П. Зарубин. Был избран также трибунал
из трех лиц
Взятых в плен казаков необходимо было проверить. Прове-
рить политические взгляды этих людей большого труда не со-
ставило. Каждый военнопленный должен был рассказать не толь-
ко о себе, но и о своих сослуживцах. После проверки все они
согласились добровольно служить в рядах красных партизан. За
время борьбы только один казак сбежал от нас. Все остальные
добросовестно боролись за Советскую власть.
Это первое выступление Алтагачанских коммунаров-лесовиков,
завершившееся разгромом карательного отряда семеиовцев в Ку-
рунзулае, положило начало крупному партизанскому движению
в Восточном Забайкалье. К лету 1920 г. в своих рядах мы уже
имели 12 полков кавалерии, 3 полка пехоты и дивизион артил-
лерии с 13 орудиями разного калибра.
2. Богдатскпй бой с японцами.
Вооруженная борьба, начатая партизанами Восточного Забай-
калья в марте 1919 г. с семеповщиной и японцами, успешно
продолжалась. Партизаны твердо обосновались в с. Богдать; не-
однократные попытки белых выбить нас из этого села ни к че-
му не приводили. Ведя бои с противником, командование пар-
тизан ни на минуту не забывало своей основной задачи — рас-
ширения действий партизан и вовлечения в борьбу новых сил. •
Недалеко от расположения партизанских частей, в бассейне
р. Шилки, находились населенные пункты, жители которых в 1918 г.
были участниками борьбы с Семеновым на Даурском фронте.
В августе 1919 г. командование партизан снарядило туда экс-
педицию в составе третьего кавалерийского полка под коман-
дованием К. Н. Швецова, нескольких штабных работников и ра-
ботников трибунала. Полк вышел на р. Шилку и перерезал вод-
ное сообщение между Амурской областью и Забайкальем. Местные
казаки и крестьяне, проживавшие по берегам Шилки, в стани-
цах Ломовской, Ботовской, Куларской и других, а также жители
Усть-Карийской волости радостно встречали полк, и многие всту-
пали в ряды красных партизан.
Белогвардейское командование и японцы разработали план
ликвидации партизанских сил в Восточном Забайкалье. Распола-
гая канонерками с орудиями и пулеметами, они из Сретенска
нанесли удар по шилкинской группировке — третьему партизан-
скому полку и восставшим жителям, отрезав их от главных
партизанских сил. Только отдельные штабные работники полка
128
смогли прибыть в главный штаб и доложить о случившемся.
Третий полк совместно с восставшими жителями вынужден был
под напором противника отойти не па Богдать, а на линию же-
лезной дороги, где летом 1919 г. начали создаваться отдельные
партизанские отряды. Но японцев интересовало ядро партизан,
расположенное в Богдати. Отбросив третий партизанский полк по
Голинскому тракту, японцы перевалили через хребет и вышли
в долину р. Газимур, к дер. Култума. Здесь они разбились на
две группы. Одна, тесня партизанские части, двинулась на с. Зе-
рен (9 км ниже Богдати), а другая перешла через хребет из
Газимура на Урюкан, вышла в один из распадков и по нему
двинулась на Богдать. Крупная группировка противника насту-
пала на Богдать с Хомяков и верховьев р. Урюмкана. Таким
образом, к концу августа 1919 г. партизанские части, находив-
шиеся в районе Богдати, но существу были окружены плотным
кольцом превосходящих сил японцев и белогвардейцев. Партиза-
ны имели в этом районе четыре полка кавалерии с двумя гор-
ными орудиями японского образца и роту китайцев с Благодат-
ских приисков.
28 августа 1919 г. в помещении штаба состоялось совещание
командования. На совещании присутствовали: командующий фрон-
том Журавлев, начальник штаба Киргизов, члены — Бородин, За-
рубин, командиры полков М. Якимов, А. Федоров, адъютант шта-
ба Машуков и др. Журавлев информировал собравшихся об об-
щей оперативной обстановке и предложил прорвать окружение
на Хомяковском направлении, в сторону Аргуни, где оперировал
4-й партизанский полк. Предложение командующего было приня-
то.
Сразу жо после совещания Журавлев во главе трех полков —
1-го, 2-го и 6-го — пошел в наступление на хомяковскую груп-
пировку противника; 5-й полк оставался в Богдати для прикры-
тия раненых и обозов и с целью задержать продвижение про-
тивника.
В первой же атаке пришлось иметь дело с японской пехо-
той. Партизанские кавалерийские части не имели штыков. В ру-
копашных схватках партизаны орудовали вместо штыков шашка-
ми. Бои шли упорные. К концу второго дня партизаны заняли
в результате героических атак Богдатский хребет. Надо отдать
должное упорству и настойчивости командующего фронтом Журав-
лева. В течение трех дней он непрерывно организовывал ата-
ки и вел партизан в бой на «прославленную» в то время япон-
скую императорскую пехоту.
Раненые и обоз к концу первого дня боя покинули Богдать
и вышли на Богдатский хребет, оставленный японцами. Парти-
занам требовалось разгромить врага, чтобы проехать с ранеными
и обозом по единственной дороге на Хомяки. Была предпринята
решительная атака. Однако атака не удалась, разгромить японцев
партизаны не смогли. После потери большого количества бой-
5 Заказ № 2660
129
цов создалось критическое положение; только в одном Богдат-
ском бою было убито и ранено 170 партизан. Легкораненые
переместились с повозок на верховых лошадей. Для тяжелоране-
ных и больных под руководством С. П. Зарубина смастерили но-
силки, обоз был ликвидирован, а две пушки взорваны. Отступали
по бездорожью в горах и лесах, пройдя более 100 км, чтобы
выйти в долину р. Уров, к населенным пунктам. Больше двух
суток партизаны не только не имели горячей пищи, по даже не
было сухарей. В этой тяжелой обстановке Журавлев не растерял-
ся и, обращаясь ко мне, говорил: «Товарищ Киргизов, ты при-
крывай отход», а сам, захватив с собой проводника, устремился
вперед и на вторые сутки вывел отряд и раненых на р. Уров,
в населенные места. Японцы не стали преследовать партизан,
а сразу же после боя ушли па линию железной дороги, в места
прежней своей дислокации. Со стороны японцев потери в солдатах
были весьма велики, особенно в Богдатском бою. Окружая парти-
зан, они бахвалились перед местным населением, что большевики
будут уничтожены. Уходя с поля боя, японцы потеряли сотни
своих солдат, навечно оставшихся лежать на Богдатском хребте.
В течение двух месяцев после Богдатского боя партизаны не
в состоянии были вести наступательные операции, но в декабре
1919 г. инициатива опять перешла к партизанам. Силы партизан
значительно увеличились и окрепли, и в скором времени они
снова заняли Богдать. Здесь на помощь партизанам пришло новое
пополнение в количестве 1000 человек — железнодорожники и ра-
бочие золотых приисков. Сюда же вернулся М. Якимов со своими
отборными сотнями, которые во время Богдатского боя оторва-
лись от главных сил, ушли в тыл противника и, охватив пар-
тизанским движением несколько районов, пополнили свою часть
свежими силами. В тылу в Галдыбое по заданию Журавлева
части Якимова разгромили 4-й семеновский полк и забрали воен-
ное снаряжение.
Жители, проживавшие по р. Шилке, восстали против атамана
Семенова, под руководством Погодаева организовали 7-й кавале-
рийский полк и окончательно заняли Шилкинский район.
Таким образом, силы партизан в Восточном Забайкалье к на-
чалу 1920 г. значительно увеличились, расширились районы их
действия. Вскоре были сформированы 9 полков кавалерии, один
полк пехоты и артиллерия.
В ПАРТИЗАНСКОМ ЗАБАЙКАЛЬЕ
И. Н. Аксенов
В августе 1918 г. обстановка в Забайкалье резко изменилась в
худшую для нас сторону и потребовала перехода к другим фор-
мам борьбы. Командование приняло решение: ликвидировать За-
байкальский фронт, распустить красногвардейцев с оружием по
домам и переходить на нелегальное положение.
При ликвидации Забайкальского (Даурского) фронта среди за-
бот командования немалое место занимали заботы о раненых,
об укрытии их в надежных местах. Мой брат Гавриил (заме-
ститель Лазо на Даурском фронте), лежавший в это время в по-
левом госпитале с раной в груди, полученной в боях под Маци-
евской, был доставлен в родной поселок Урулюнгуй. В поселке
имелась крепко сколоченная группа большевиков из вернувшихся
с фронта красногвардейцев и советских работников, которые и
должны были скрывать Гавриила Николаевича на дальних заимках.
Вскоре пришлось отправить брата в более безопасное место. Отец
отвез его в низовья Аргуни, в глухие таежные места, где он и дол-
жен был скрываться до полного выздоровления, после чего он уехал
в Хабаровск. Здесь он работал в большевистском подполье. Вскоре
он был арестован и в августе 1919 г. зверски замучен в застенках
атамана Калмыкова.
В одну из октябрьских ночей 1918 г. в поселок Урулюнгуй
ворвался семеновский карательный отряд. Ночную тишину нару-
шил неистовый лай собак. За окнами раздался топот лошадиных
копыт. На рассвете дом нашего отца был окружен. Семеновцы
ворвались в дом и начали обыск. Но еще накануне поселковый
писарь Иннокентий Чипизубов предупредил пас, взрослых сыно-
вей, о предстоящей опасности, снабдил соответствующими доку-
ментами, и мы вовремя скрылись в окрестных горах. Тогда ка-
ратели начали допрос оставшихся дома членов семьи. Ничего не
добившись при допросах, они схватили нашего отца, Николая
Ефимовича, связали ему руки и подвергли пыткам, избивая бам-
буковыми палками, а затем отправили вместе с другими аресто-
ванными жителями поселка в Даурию па расправу к барону
Унгерну. В даурском застенке из их числа были расстреляны
И. А. Аксенов, А. И. Былков, П. С. Мироманов, Я. Ф. Наделяев.
Отец мой был отправлен в читинскую тюрьму, откуда ему уда-
лось бежать в партизанский отряд.
После ухода карательного отряда мы установили через
А. Е. Косых связь с быркинскими большевиками-подпольщиками
и через Н. К. Аникеева — с Шахтаминской подпольной партор-
ганизацией, а позднее и с большевиками ст. Могоча. В целях
большей конспирации мы старались находиться на заимках и со-
бирались строго секретно.
Семеновцы понимали, что в нашем поселке большевиками ве-
дется большая работа, но конкретно они ничего не могли узнать.
Выступая на сходках, они заявляли: «Командующий скрылся
(имея в виду брата Гавриила), а штаб его остался на месте».
Обстановка с каждым днем осложнялась. Нам было известно, что
в ряде сел свирепствовали карательные отряды. Через своих
родственников — женщин и подростков — мы установили связь
с жителями своего поселка. Нам необходимо было знать,
кто наши сторонники и кто враги. Некоторые колебались и не
примыкали ни к той, ни к другой стороне, но в результате кро-
вавого режима атамана Семенова большинство из колеблющих-
ся примкнуло к большевикам.
В конце 1918 г. мы организовали побег в тайгу молодых ка-
заков, подлежавших мобилизации в белую армию, вместе с ними
бежал и я.
Из числа людей, скрывавшихся от белогвардейцев, стали со-
здаваться лесные коммуны (партизанские базы). Такая коммуна
была создана нами в пади Конда в районе с. Сергеевка — Сергеев-
ская лесная коммуна. Нас в этой коммуне было около двадцати
человек, жили в наскоро поставленных шалашах, а порой ночева-
ли под открытым небом. Мы были связаны с Алтагачанской ле-
сной коммуной. Через зимовавших в Сергеевке моих односельчан
М. Г. Епифанцева и Е. Н. Шапошникова установили связь с
подпольщиками в с. Урулюнгуй, Бырке, Новом Цурухайтуе, на
Васильевском хуторе. Через них, а также через жителей Серге-
евки получали продукты, одежду и оружие.
Белогвардейцы узнали о пашем местопребывании. Надо было
срочно уходить в другие места. Мы отправились в район рас-
положения Алтагачанской лесной коммуны, по и там нам не
пришлось долго задерживаться, так как коммуна испытывала труд-
ности с питанием, а кроме того, была опасность проникновения
туда карательных семеновских отрядов. Мы вынуждены были на-
правиться в сторону Аргуни, где, по имевшимся сведениям,
скрывались наши товарищи.
Б начале марта 1919 г. из Алтагачанской коммуны выехали
Н. Я. Семенихин и М. П. Викулов в разные районы для выяс-
нения обстановки и подготовки населения к восстанию.
Встретившийся с нами в Турове К. Д. Козлов сообщил, что
восстание готовилось в поселке Кактолга Аркинской станицы.
В расположенном на правом берегу р. Аргуни пограничном ки-
тайском городке Чикоя проживала группа советских работников,
скрывавшихся от преследования белогвардейцев. Жили они под ви-
дом рабочих и занимались заготовкой дров для китайских паро-
ходов. Всего набралось их в Чикое 22 человека. Некоторые из них
имели винтовки. Начальник Чикойского гарнизона знал, что это
большевики, укрывающиеся от белых. В марте 1919 г. он получил
распоряжение от Цыцикарского губернатора передать скрывав-
шихся русским «властям», т. е. семеновцам. Узнав об этом, под-
132
полыцики покинули Чикой, перешли на русскую территорию и
обосновались в поселке Кактолга. Здесь они приняли участие в
подготовке вооруженного восстания. Избрали штаб, в который
вошли А. Я. Федоров — командир отряда и И. И. Аксенов — на-
чальник штаба.
15 марта 1919 г. штаб издал приказ о мобилизации казаков
призывных возрастов. В этот же день выпустили воззвание к
населению Аркинской станицы с призывом встать на борьбу с
внутренней и внешней контрреволюцией.
В поселке Кактолга 16 марта 1919 г. собралось по мобили-
зации 250 казаков, в большинстве бывших фронтовиков. Среди
них оказались и ярые противники Советской власти. Эти люди
повели контрреволюционную агитацию среди собравшихся. На
собрании мобилизованных начались разногласия и споры, произо-
шла свалка, выстрелом из винтовки был убит активист восста-
ния П. Е. Верхотуров, большинство оказалось на стороне семе-
повцев. Организаторы восстания тут же были арестованы и под
конвоем отправлены через Богдать в Нерчийский Завод па рас-
праву.
Решив выручить попавших в беду товарищей, группа комму-
наров во главе с И. Д. Музгиным отправилась по направлению
к Богдати. Вечером в поселке Горбуново стало известно, что аре-
стованных привезли в Богдать и посадили в арестантском поме-
щении при станичном правлении. На совещании коммунаров ре-
шено было освободить арестованных. Мы, десять человек, под
руководством И. Д. Музгина в ночь на 18 марта 1919 г. выеха-
ли в Богдать, находившуюся в 10 километрах от Горбунова. На
рассвете окружили станичное правление, сняли наружную охрану.
От имени станичного атамана потребовали от внутренней охраны
выдать арестованных якобы для отправки их на Хомяки по Нер-
чинско-Заводскому тракту. Но охрана разгадала наш замысел и
открыла по пас ружейный огонь. Не растерявшись, коммунар
М. П. Викулов подобрался к окну и ударом винтовки выбил
стекло, а затем бросил в помещение станичного правления одну
за другой две бомбы. В результате взрыва бомб охрана в панике
разбежалась в разные стороны, побросав оружие. 11 арестованных
были освобождены. Среди них оказались мои земляки-приаргунцы
А. Я. Федоров, И. И. Аксенов, А. Г. Кудрявцев и А. И. Стрель-
ников.
После этого мы немедленно вооружили освобожденных винтов-
ками, оставленными охраной. Группа коммунаров состояла те-
перь из 21 человека. Решили двигаться до прииска Лугия, в вер-
ховьях р. Урюмкан, где вместе с рабочими обсудить вопрос о во-
рруженном восстании. Рабочие с радостью встретили нас. За одно-
дневное паше пребывание на приисках к нам присоединилось
тридцать человек, в основном рабочие из бывших красногвар-
дейцев Забайкальского фронта. Все они имели винтовки и не-
большой запас патронов. Избрали штаб в составе: И. Д. Музгип--
133
командир отряда, А. Я. Федоров — заместитель, И. И. Аксенов-
начальник штаба, Н. Я. Семенихин — заведующий хозяйственной
частью. Одновременно отправили верхового курьера Михаила Ви-
кулова в Алтагачанскую коммуну с предложением выступить сов-
местно с нами. Решили двигаться через Газимурский Завод по
направлению к Александровскому Заводу, где рассчитывали на
прирост отряда и на встречу с алтагачапцами. Связались также
с товарищами, которые скрывались в ближайших местах.
Для дальнейшего передвижения присоединившихся к нам това-
рищей, а также освобожденных мы взяли у арендаторов при-
исков необходимое количество лошадей с полной упряжкой.
Отряд наш в 60 человек, с преобладанием пехоты, продол-
жал двигаться к намеченной цели, надеясь в ближайшие дни
встретиться с алтагачанцами. Но под с. Аленуй 21 марта 1919 г.
мы были окружены карательным отрядом белогвардейцев чис-
ленностью более 500 человек. В Газимурских горах завязался не-
равный бой, который длился целый день. В нашу задачу вхо-
дило пробиться к лесу и выйти из окружения с наименьшими
потерями. Нам это удалось, однако часть товарищей погибла,
в их числе — и начальник штаба Н. Я. Семенихин. Позднее бы-
ли схвачены белогвардейцами и расстреляны М. Е. Аксенов,
А. И. Аксенов, А. Е. Гладких В. П. Мироманов, А. И. Стрель-
ников, П. П. Епифанцев, И. П. Савин, М. И. Лапердин, П. А. Ла-
пердин, И. П. Трофимов, И. Н. Бочкарев. Оставшаяся группа,
в которой находились А. Я. Федоров, И. И. Аксенов, П. И. Глад-
ких, А. К. Кудрявцев, А. С. Козлов, я и другие, преследуемая
белыми, ушла в район Сергеевки. Вскоре мы вновь активно вклю-
чились в вооруженную борьбу против интервентов и белогвар-
дейщины.
В Сергеевке и Кутомаре были произведены массовые аресты
и расстрелы наших людей. В Урулюпгуе возглавлял подпольную
организацию большевиков мой брат Лев Николаевич Аксенов;
в апреле 1919 г. он был арестован и замучен белыми па глазах
матери и сестер. Одновременно были расстреляны в Новом Цу-
рухайтуе И. В. Венедиктов, в Верх-Тасуркае — Е. Н. Шапошни-
ков. В Приаргунье свирепствовал террор отъявленного белогвар-
дейца и палача сотника Щербины и местных белогвардейцев-се-
меновцев. Были арестованы белогвардейцами и расстреляны члены
Урулюнгуйской подпольной организации большевиков Г. И. Аксе-
нов, И. А. Аксенов, К. X. Аксенов, М. С. Мироманов, X. И. Ше-
мелин, Я. М. Шемелин, М. Т. Карнаухов. Позднее был злодейски
убит агентами атамана Семенова мой младший брат Сильвестр
Николаевич Аксенов, участник большевистского подполья.
Необходимо отметить, что, несмотря на жестокие репрессии
со стороны белогвардейцев, революционно настроенное население
всесторонне содействовало нам, выполняя паши поручения и за-
дания.
Неоценимую помощь оказывали женщины и подростки. С рис-
134
ком для жизни они передавали нам продукты питания и одеж-
ду. Они же сообщали нам сведения о настроениях окружающего
населения и передвижениях семеновских отрядов.
Несмотря на неудачи, первые вооруженные выступления,
а также борьба подпольщиков-большевиков сыграли свою роль. Они
показали, что никакие насилия и репрессии со стороны семенов-
цев не могли подавить воли народа, что волна народного гнева
поднимается все выше. Трудящиеся Забайкалья, руководимые ком-
мунистами, стали организовываться и давать вооруженный отпор
интервентам и семеновским палачам.
ПАРТИЗАНСКИЕ РЕЙДЫ
С. А. Сухов
В ноябре 1919 г. командующий Восточно-Забайкальским фрон-
том П. Н. Журавлев приказал Макару Якимову, командиру пар-
тизанского отряда «Летучий», выбить противника из с. Кунгуро-
во. В помощь ему был дан 3-й кавалерийский партизанский полк
Швецова, находившийся в 12 километрах, в с. Сивачи. Этому
полку было приказано связаться с «Летучим» отрядом Якимова
с тем, чтобы занять восточные высоты Кунгурово, не дать про-
тивнику уйти в восточном направлении.
Силы белых состояли из 4-го казачьего семеновского полка и
батальона пехоты при четырех пулеметах и двухорудийной ба-
тарее.
Согласно плану командования, две сотни отряда должны были
наступать на Кунгурово с северо-запада, одна сотня при двух
пулеметах — с юга, остальные пять сотен наносить главный удар
противнику с запада.
Нашему отряду нужно было пройти расстояние от Буры и
Буракана до Кунгурово 85 километров. Отряд выступил рано ут-
ром 28 ноября, по пути следования сделал остановку в с. Крю-
кове. В помещении школы было проведено собрание бойцов и
командиров, уполномоченных от каждой сотни, поскольку поме-
щение школы не позволяло собрать всех бойцов. На собрании
выступил с короткой речью командующий фронтом П. Н. Журав-
лев. Он сказал, что о передвижении партизан противник не знает,
врага надо застать врасплох и внезапным налетом разбить.
В пути следования было еще несколько остановок. Один из
таких привалов мне особенно запомнился. Собралось нас несколь-
ко человек — 18—19-летних партизан. Мы мечтали о будущем,
никто не допускал и мысли, что нашей молодости может что-то
угрожать. Сергей Степанов, Петр Зимирев, Степан Старицын,
Яков Лазебных, Никита Протазанов... Прошли годы, а тот памят-
135
пый привал в составе тех Же людей уже повторить было невоз-
можно: кто пал в боях за Советское Забайкалье, а кто, как Сергей
Степанов, погиб на фронте Великой Отечественной войны.
29 ноября с рассветом мы подошли к Кунгурову на расстоя-
ние до двух километров. На последнем пригорке останавливаемся,
часть партизан уходит снять заставу противника.
По команде мы спешились и рассыпались по пади редкой
цепью. В одно мгновение вся равнина и пригорок взорвались
громким «ура». Устремившись к селу, мы стреляли мало, боль-
ше кричали. По-нашему, этот прием звучал так «Глотку дери,
сколько хочешь, но патронов на ветер расстреливать не смей».
Вражеские пулеметы работали беспрерывно, пули срезали
мелкий кустарник, скоблили мерзлую землю, жужжали над нами,
дырявили и без того дырявые шубы и шапки, но партизаны
ползли и ползли, оставляя на снегу убитых и раненых.
Рядом со мной находился мой односельчанин Андрей Тимо-
феев. Ему выстрелом из винтовки белые оторвали большой па-
лец левой руки. Отстреленный палец болтался на коже, но боец
не отставал от нас, в упор расстреливал белых. И все же в этом
бою я последний раз видел и Андрея Тимофеева, и Никиту Про-
тазанова. Они погибли от вражеской пули.
Белоказаки превосходили нас и в оружии, и в живой силе.
Выбить их из села атакой можно было лишь целой больших потерь.
И тут мы стали свидетелями смелого маневра нашего нового
комполка — 27-летнего Петра Ведерникова. Накинув на себя чер-
ную кавказскую кавалерийскую бурку, он вскочил на своего ли-
хого коня и помчался вдоль цепи белых, держа в откинутой пра-
вой руке маузер.
По военной выправке, по жестам и одежде он так был по-
хож на офицера и появление его на улице села было столь нео-
жиданным и стремительным, что на секунду в рядах противни-
ка произошло замешательство. Этим и воспользовался наш коман-
дир. Потрясая маузером, он на всем скаку громко выкрикивал
«приказ» полковника Фомина — «немедленно отходить». Белые
начали отступать. Партизаны рванулись вперед, навязывая отсту-
пающим семеновцам рукопашную схватку. В ход пошли клинки,
приклады, винтовки. Враг не вынес партизанского натиска и был
разбит. После пятичасового боя мы взяли в плен батальон се-
меновской пехоты с двенадцатью офицерами, около сотни казаков.
Кунгуровский бой имел большое значение в развертывании
партизанского движения в районах Восточного Забайкалья. С та-
кими вот боями мы и шли навстречу полной победе Советов.
136
☆
Остановимся на другом партизанском рейде.
Не успели белогвардейцы разослать на места свои «побед-
ные» заявления о «разгроме и уничтожении партизан» в районе
Богдати, как партизанский отряд Макара Якимова появлялся в
тех местах, где в это время его совсем не ожидали.
Временные успехи белых под Богдатью действиями парти-
занского отряда Якимова были сведены на нет. Быстро пере-
двигаясь из станицы в станицу, из волости в волость, отряд
громил белогвардейцев в районе Унды, Талангуя, Борзи, в вер-
ховьях Газимура.
Успешные действия отряда Якимова подняли боевой дух пар-
тизан и оказали очень благотворное влияние на морально-поли-
тическое состояние населения. Двигаясь, как лавина, с каждым
днем обрастая все новыми бойцами, якимовцы были грозой для
врага. Слава о действиях отряда Якимова — лихого партизанско-
го командира, непревзойденного мастера внезапных атак, гремела
по всему Восточному Забайкалью. Белое командование было оза-
бочено: как избавиться от Якимова? И решило... переманить его
на свою сторону.
В феврале 1920 г. сторожевая застава доставила командиру
Якимову пакет от полковника Резухина, у которого Якимов в
царской армии был трубачом. «Здравствуй, друг Якимов. Ты был
у меня трубачом во время германской войны, а сейчас большой
начальник. Я горжусь тобой, что ты наших генералов разбиваешь.
Мной согласован с бароном Унгерном вопрос о твоем переходе к
нам. Подбери самых лучших ребят 400—500 человек и лучших
командиров эскадронов. Командиры будут произведены в есаулы,
а тебе будет дап чин полковника. Остальную шатию распусти.
Когда будешь переходить, пошли самого лучшего казака, чтобы
не было у нас недоразумений между собой».
Так писал Резу хин, отряд которого занимал гарнизон в Цу-
гольском дацане (буддийский монастырь).
Получив это письмо, Якимов передал его в агитотдел отряда
для составления ответа Резухипу. Агитационный отдел в своем
ответе рекомендовал Резухину вместе с Семеновым, Унгерном и
другими белогвардейцами поскорее убраться в Японию, посту-
пить там работать рикшами и возить на себе своих хозяев —
японских буржуев.
Одновременно с письмом Резухина Якимов получил письмо
командира 5-го кавалерийского партизанского полка Гусевского,
который предлагал объединиться и общими силами разгромить
отряд Резухина. Через три дня партизанские части объединились
под общим командованием Якимова и сосредоточились в поселке
Улятуй, в 50 километрах от Цугола. 27 февраля, в сумерках,
отряд в составе трех кавалерийских полков двинулся к дацану.
Окольными дорогами он обошел авангардную часть противника.
137
стоявшую в с. Верхний Шаронай, и к рассвету 28 февраля до-
стиг места назначения.
10-й полк сосредоточился на позиции с западной стороны,
5-й — с северной, а 6-й пошел в лоб с противоположной сто-
роны, отрезая пути отступления на Оловянную, помогая двум
сотням полка брать командную высоту, где располагалось сторо-
жевое охранение противника. Сотня 6-го полка без единого вы-
стрела сняла полевые заставы противника. Взрыв гранаты стал
сигналом атаки. Пятый и десятый полки открыли огонь со своих
позиций, а шестой атакой в пешем строю долиной шел на Цугол.
Две сотни пятого полка вступили в бой со сторожевым охране-
нием.
Противник в гарнизоне метался с одной стороны на другую,
везде встречая отпор, но сторожевое охранение держал цепко.
Отдается приказ 6-му кавалерийскому полку: боевую «золотую
сотню» бросить против сторожевого охранения противника. Про-
тивник пытался пробить кольцо, устремился на гору, где находи-
лось сторожевое охранение, но гора оказалась в руках партизан.
Партизаны взяли в плен 130 белогвардейцев, более 100 чело-
век из них попросились в партизанский отряд. Эта просьба была
уважена; из пленных была сформирована рота, которая до конца
гражданской войны вместе с пами боролась за власть Советов.
С поля боя партизаны подобрали всех раненых семеновцев,
партизанские фельдшеры сделали им перевязку, накормили их и
на подводах отправили на ст. Оловянную с коротким письмом
семеновскому командованию: «Направляем ваших раненых сол-
дат на излечение...»
Мне не раз приходилось принимать участие во многих боях
под командованием Якимова. Мы всегда поражались его выдерж-
ке, спокойствию. В бою он был строгим, требовательным коман-
диром. Вне боя был для всех партизан чутким, заботливым то-
варищем.
В своем рассказе я привел только два эпизода из боевых
дел забайкальских партизан, а таких геройских битв, предшест-
вовавших победам Народно-революционной армии, было много.
В результате белогвардейцы были полностью разгромлены и из-
гнаны с нашей сибирской земли.
☆
В конце мая 1920 г. японские и белогвардейские войска, дей-
ствовавшие в Восточном Забайкалье, начали проявлять актив-
ность. Над расположением наших партизанских частей ежеднев-
но стали появляться японские самолеты, которые разбрасывали
листовки, призывавшие партизан сдавать оружие и расходиться
по домам.
Японцы, готовясь к эвакуации, хотели обезопасить движение
своих войск. Белогвардейский атаман Семенов чувствовал, что с
138
уходом японцев из Забайкалья ему не продержаться. Поэтому
белое командование решило, как говорят, поднатужиться и, пока
их японские союзники не убрались из Забайкалья, разбить об-
щими силами партизан.
В пачале июня 1920 г. белые войска одновременно повели
наступление с пизовья Унды на Ундино-Поселье, из Нерчинска —
на Ундиискую Слободу, из Сретенска — на Копунскую станицу,
со ст. Борзя — на Александровский Завод и по Приаргунью —
на Нерчинский Завод. На всех направлениях завязывались упор-
ные бои.
Наш 6-й кавалерийский партизанский полк под командова-
нием Ивана Ивановича Ваулина из с. Шоноктуй вышел в район
Таленгуя. Здесь, между с. Большой Соктуй и Турга, наш полк
вместе с 10-м кавалерийским партизанским полком вступил в
бой с белогвардейцами, которые не выдержали нашего натиска и
отступили к Борзе. Наш полк после этого боя по приказу парти-
занского командования пошел в сторону Газимура. На пути мы
встретились с 4-м кавалерийским партизанским полком под ко-
мандованием С. И. Толстокулакова. Обе части поступили под об-
щее командование командира 1-й дивизии М. М. Якимова.
Расположились мы бивуаком в пади большой горы Змеевки,
южнее с. Курунзулай, недалеко от Борзинского тракта. Наши
наблюдатели хорошо видели, как по тракту, в сторону Александ-
ровского Завода двигались на подводах семеновские полки: пе-
хотный, состоявший из юнкеров, и казачий кавалерийский под
командованием белого полковника Малахова. Противник, как мы
позднее узнали, имел 8 орудий, 24 пулемета, не говоря уже об
изобилии боеприпасов, в которых мы, партизаны, всегда испыты-
вали нехватку.
Ночью партизанские полки продвинулись к позиции против-
ника. Ночь была очень темная, трудно было даже разглядеть
поводья своего коня. Нам приказано было не курить, прекратить
всякие разговоры, лошадей поддерживать за уздечки, чтобы не
ржали. Так, медленным шагом мы двигались к мерцающим ог-
ням противника. Было уже не так далеко. Вдруг ночную темень
прорезали вспышки огня, и началась учащенная ружейная
стрельба.
Выяснилось, что к бивуаку противника приблизился вольный
табуп лошадей. Белая застава приняла его за партизанский ка-
валерийский отряд, открыла по лошадям стрельбу, белогвардей-
цы быстро заняли позиции. Через некоторое время, поняв свою
ошибку, беляки затихли и как будто успокоились. А мы между
тем бросились в атаку. Так начался бой в районе с. Шоноктуй
и Кутугай. Неожиданным для партизан оказался мощный огонь
белых с фланга. Застрекотали пулеметы. Однако мы упорно шли
в наступление. Наши сотни смяли две цепи противника, заняли
небольшую высоту под белогвардейским бивуаком. Семеновцы,
несмотря на большие потери, шли цепь за цепью в контратаку.
139
Завязалась рукопашная схватка. На белом коне появился сам
полковник Малахов, и только успел он выхватить из ножей
шашку — как подкошенный партизанскими пулями повалился на
землю вместе с конем. Противник усилил огонь артиллерии,
а вскоре пошел в атаку нам во фланг.
Партизаны нашего 6-го полка потеряли 18 человек убитыми
и 29 ранеными. Ранен был боевой командир «золотой» сотни
А. Ф. Димов, значительный уроп понес 4-й партизанский полк.
Не осилив третьей цепи противника и контратаки с фланга, мы
вынуждены были отойти в сторону Газимура.
Партизаны, сгруппировав свои силы в с. Красноярове, взяли
направление на Газимурский Завод, где были расположены парти-
занский лазарет и обозы. Несколько полков семеновской кавале-
рии под командованием генерала Артамонова перерезали нам
путь. Партизаны повернули на с. Доно, а оттуда — па Нерчин-
ский Завод. Но и здесь на пути оказались ждавшие нас бело-
гвардейские части. Тогда партизанские кавалерийские полки ре-
шили дать бой. Белая конница Артамонова в районе Доно была
атакована и разгромлена. Противник понес большие потери. Гос-
питаль и обозы из Газимурского Завода эвакуировали к Нерчин-
скому Заводу, а затем — в с. Аргунск.
Наш 6-й полк с боями дошел до Аргунска. Затем полк дви-
нулся в направлении Аргунск — Култума — Богдатские и Шил-
кинские хребты. К нашему несчастью, в июне выпал большой
снег. Продвигаться вперед можно было, лишь предварительно
расчищая тропы.
Только исключительная энергия командира 2-й дивизии
П. И. Ведерникова, руководившего почти все время арьергард-
ными боями с наседавшими на нас беляками, изумительный ге-
роизм рядовых партизан, выносливость забайкальских коней по-
могли полку выйти из тяжелого положения, сохранив боеспособ-
ность.
Каждый день ведя бои с белогвардейцами, прикрывая тылы,
мы проделали семисоткилометровый путь, прежде чем дошли до
р. Шилка. Погрузку на пароход прикрывал 7-й кавалерийский
партизанский полк с левой стороны р. Шилки; 27 июня 1920 г.
6-й полк прибыл в Усть-Карск.
Это был славный партизанский кавалерийский рейд, один из
многих героических эпизодов борьбы за освобождение Забай-
калья,
БЛЙКЛЛО-КУДЛРИНСКПЙ ФРОНТ
А. Е. Нелюбин
В центре Прибайкалья, в г. Верхнеудинске, в конце 1918 г. был
организован подпольный большевистский Комитет, который в на-
чале 1919 г. возглавлял А. П. Вагжанов. С апреля 1919 г., после
убийства А. П. Вагжанова в семеновских застенках, подпольную
организацию Верхнеудипска возглавил И. А. Кузнецов (Воронов).
Верхнеудинский комитет развернул большую нелегальную работу
не только в самом городе; под его руководством были органи-
зованы ячейки (группы) по всей периферии Прибайкалья, в том
числе в Усть-Селепгинском районе, центром которого было
с. Байкало-Кудара. Здесь подпольную работу возглавил комму-
нист, бывший политкаторжанин А. К. Плис. Вскоре такие же
группы организовались по всему району, в первой половине
1919 г. их насчитывалось 27. Вокруг вновь организованных яче-
ек группировались рабочие, фронтовики, крестьяне из бедняков
и середняков, много молодежи и прогрессивная интеллигенция.
Конспиративность ячеек была глубокая, за весь период не
было ни одного провала. Правда, были моменты весьма тревож-
ные, особенно после убийства трех японских солдат в дер. Па-
шино (в 15 км от Байкало-Кудары). 18 июля 1919 г. одна из
подпольных групп, вопреки директивам центральной Байкало-
Кударинской организации, совершила нападение в дер. Пашино
на японский отряд, занимавшийся топографической съемкой в
бассейне р. Селенги. В связи с этим японское командование вы-
слало в Байкало-Кударинский район японский отряд из 200 сол-
дат и семеновский карательный отряд из 250 человек. Япон-
ское командование требовало выдачи виновников убийства и гро-
зило сжечь с. Байкало-Кудару и Пашино. Руководитель подполь-
ной организации А. К. Плис немедленно после убийства японцев
направился в Верхнеудинск и там стал действовать через пред-
ставителей земской управы, чтобы вернули карательные отряды
из Байкало-Кударинского района. Ему удалось доказать управите-
лям земской управы, что нападение совершено не по полити-
ческим соображениям, а как уголовное преступление с целью гра-
бежа. Заместитель председателя Верхнеудинской земской управы
Зражевский, вместе с якобы представителем с места — учителем
А. К. Плисом — явился к семеновскому генералу Межаку, кото-
рому Зражевский доложил о событиях в дер. Пашино. Генерал
поверил Зражевскому как должностному лицу земской управы,
тут же связался по телефону с японским командованием и дал
указание об отзыве отрядов из Байкало-Кударинского района.
При этом он сказал представителям земства: «Отозвал войска,
но вас как представителей земства я обязываю помочь нам найти
этого архиподлеца Плиса, эту сволочь — мальчишку Нелюбина и
141
указать их местопребывание» *. А. К. Плис дал обещание, что
он их разыщет и сообщит о них, куда следует. После беседы
с генералом Межаком А. К. Плис немедленно уехал, опасаясь,
что генералу станет известно, что в его кабинете находился «ар-
хиподлец» Плис.
Верхнеудинская контрразведка знала, что среди населения
Усть-Селенгинского района, особенно в Кударинской волости,
проводится большевистская агитация, но источник, откуда она
исходит, нащупать не могла. С целью выявить подпольщиков
в Байка ло-Куд ару был направлен опытный агент — офицер
И. Ф. Титов, уроженец этого села, сын псаломщика. Его зачис-
лили там секретарем волостной земской управы. Но эта маски-
ровка не помогла, подпольщики разгадали в нем агента. Титову
важно было установить деятельность подозреваемых лиц не толь-
ко в Байка ло-Кударе, но и вскрыть всю подпольную сеть по
району. Семеновскому агенту все же удалось кое-что узнать о
работе нелегальных организаций (об этом будет сказано ниже).
В ноябре 1919 г. к югу и юго-западу от Верхнеудинска
(в так называемых семейских, старообрядческих районах) были
столкновения восставших крестьян с карательными отрядами се-
меновцев. По этому случаю в том же месяце было созвано со-
вещание представителей подпольных групп Усть-Селенгинского
района, на котором А. К. Плис сделал доклад о революцион-
ных событиях в Забайкалье и кратко осветил международную
обстановку. На совещании было намечено начать восстание в
районе в конце декабря 1919 г.
В декабре 1919 г. от Верхпеудинской подпольной организа-
ции А. К. Плисом было получено письмо, в котором сообщалось,
что в Бичуре, Мухоршибири и других населенных пунктах об-
ласти началось восстание крестьян, на подавление которого на-
правлены из Верхнеудинска значительные силы карательных от-
рядов. В письме указывалось на необходимость присоединения
к восстанию Усть-Селенгинского района.
Во многие группы были посланы представители подпольного
штаба с целью проверки готовности их к вооруженному восста-
нию. В. А. Тугарин и И. И. Бобров побывали в селах Творогово,
Кабанске и Темлю, где ими были проведены нелегальные собра-
ния. Они информировали о наступлении Красной Армии и пора-
жении колчаковцев, о положении в районе и о задачах пов-
станцев.
25 декабря в деревне Быково (в семи километрах от Байка-
ло-Кудары), в доме крестьянина А. Е. Серебрянникова, состоя-
лось второе и последнее подпольное совещание с представителя-
ми всех групп района в количестве 30 человек. На совещании
было решено начать восстание 27 декабря: был утвержден план
восстания и выбран военно-революционный штаб.
1 «Борьба за власть Советов в Бурят-Монголии». М., 1940, стр. 174.
142
Накануне восстания, т. е. 26 декабря, из Байкало-Кудары
исчез семеновский разведчик И. Ф. Титов, за которым велось
негласное наблюдение подпольщиков. Этот агент был схвачен на
заградительном посту в дер. Быково и доставлен в селение Ни-
кольское. При обыске у него были обнаружены наган и спи-
сок на 37 человек руководящего состава подпольщиков. Здесь
же был учинен допрос, на котором он признался, что примерно
знал дату восстания, а также знал основной состав подпольщи-
ков. Титов был расстрелян.
27 декабря, третий день рождества, многие местные жители,
ничего не подозревая, продолжали отмечать праздник. Ночь была
холодная, по улицам движение замирало. Но это была мнимая
уличная тишина — во многих избах без шума шла подготовка
к вооруженному выступлению, чистили винтовки, револьверы,
берданки, холодное оружие. В 10 часов вечера тишина была на-
рушена и, как было запланировано повстанческим штабом, в Бай-
кало-Кудару прибыла из с. Фофоново и Быково конная воору-
женная дружина. К ней немедленно присоединились повстанцы
Байкало-Кудары, а несколько позже стали прибывать крестьяне
из окружающих сел и деревень. Военно-революционный штаб был
уже на месте и расположился в здании бывшей земской упра-
вы. Штабом было выпущено заранее подготовленное воззвание
к трудящимся всего района. В момент восстания немалую роль
сыграли агитаторы информационно-инструкторского отдела, ор-
ганизованного при штабе, которые с утра до поздней ночи в
кошевках и розвальнях разъезжали по селениям и улусам и
подымали народные массы на вооруженное восстание.
В дни подполья и в ходе восстания была проведена большая
политическая работа среди бурятского населения. 11 января
1920 г., т. е. на второй день после захвата повстанцами с. Кор-
сакове, здесь было проведено собрание бурят с представителями
от всех улусов Кударо-Бурятской волости, на котором присут-
ствовали не только посланцы с мест, но и жители из ближай-
ших населенных пунктов. На этом собрании обсуждались два
вопроса: 1) текущий момент и 2) задачи населения в связи с
восстанием в Усть-Селенгинском районе. По первому вопросу
с докладом выступил А. К. Плис — председатель военно-револю-
ционного штаба, по второму — Л. Д. Сафронов — комиссар по
внутренним делам. Собрание единогласно приняло решение при-
нять участие в восстании и всемерно поддержать партизанское
движение Усть-Селенгинского района.
После собрания улицы заполнились людьми, спешившими к
центру, хотели чем-то помочь, предлагая свои услуги. Кроме жи-
телей Байкало-Кудары со всех концов ехали повстанцы из других
сел и деревень, лошади которых были нагружены продовольстви-
ем, фуражом, оружием и боеприпасами. Молодые и люди средне-
го возраста записывались в отряды и дружины, а более пожилые
крестьяне круглосуточно добровольно дежурили около штаба,
143
с тем чтобы немедленно оказать необходимую транспортную по-
мощь. Потребность в гужевом транспорте была очень большая,
так как постоянно отправлялись вооруженные отряды на загра-
дительные посты, иногда отстоящие на десятки километров, осо-
бенно по побережью Байкала. В дни восстания сразу же была
налажена связь -с Иркутском, оказавшим помощь оружием, для
перевозки которого по льду Байкала потребовалось около трех-
сот лошадей. Крестьяне Усть-Селенгинского района безоговороч-
но и безвозмездно доставили военное снаряжение из Иркутска в
Байкало-Кудару.
В первые дни восстания общая численность вооруженных пар-
тизан составляла 700—800 человек.
Военно-революционный штаб сразу дал указания вооружен-
ным отрядам немедленно обезоружить и арестовать колчаковско-
семеновскую милицию, председателя земской управы офицера
А. Ключерева, кулаков и спекулянтов, отобрать по заранее со-
ставленному списку оружие у ненадежных местных жителей, ор-
ганизовать военные посты на окраипах села и без разрешения
штаба никого не выпускать. Все приказы штаба выполнялись чет-
ко. Военно-революционный штаб объявил приказ командному со-
ставу занять в первую очередь наиболее важные в стратегиче-
ском отношении пункты, такие, как Кабанск (уездный центр
земской управы), где находились телеграфное и почтовое отделе-
ния; там же размещалась колчаковско-семеновская милиция, за-
тем с. Посольское, Темлюй, Творогово и железнодорожную стан-
цию Татаурово. Для занятия ст. Татаурово из Байкало-Кудары
был послан усиленный отряд, к которому на месте присоеди-
нились партизаны Батуринской и Турунтаевской волостей, а так-
же из с. Уточкине, Сотниково и др. Численность отряда в ско-
ром времени выросла до 600—700 человек — частично за счет
солдат семеновской армии, перешедших па сторону партизан в
количестве 200 человек. Перед этим отрядом стояла основная
задача — не пропускать на запад по железной дороге семенов-
ские карательные отряды. Затем было дано категорическое ука-
зание не входить в конфликты с японцами, стараться все воз-
никающие трения решать только путем переговоров.
В одну из операций партизанский заградительный отряд
снял с поезда 100 солдат и офицеров семеновцев, направляв-
шихся из Мысовска в Верхнеудинск. Это были бежавшие по
тракту Кяхта — Мысовая белогвардейцы, разгромленные парти-
занами у оз. Гусиного. На ст. Татаурово партизаны отцепили
железнодорожный состав японских грузов и задержали его про-
движение. В ответ па это японское командование выслало со
ст. Дивизионной два эшелона войск численностью пе меньше
1000 солдат. Во избежание столкновения с японцами командова-
ние отряда создало комиссию, во главе с С. А. Горбовым, для
переговоров. Партизанская делегация заявила японцам, что тру-
дящиеся Усть-Селенгинского района пе признают власть атамана
144
Семенова и борьба против него будет продолжаться. Делегация
требовала, чтобы японцы не вмешивались во внутренние дела
русских. В процессе переговоров делегаты заверили японцев, что
партизаны в дальнейшем не намерены задерживать железнодо-
рожные составы, идущие под японским флагом. До вооруженно-
го столкновения пе дошло, конфликт был улажеп мирным путем.
Японское командование было убеждено, что в Усть-Селенгинском
районе партизанское движение приняло массовый народный ха-
рактер, поэтому японцы не стали проникать в глубь района и
вскоре убрали свои войска со станции.
С первых же дней восстания было известно, что Красной Ар-
мией разбита колчаковская армия и остатки ее движутся на
восток. Перед повстанческим штабом встала задача нанесения
ударов по отступавшим частям колчаковской армии. Председа-
тель военно-революционного штаба А. К. Плис был командиро-
ван в Иркутск за военным снаряжением. Получив большое коли-
чество оружия, военного снаряжения и медикаменты, Плис
направил все это гужевым транспортом в Байкало-Кудару. Полу-
чение оружия вызвало у партизан большой подъем. Часть полу-
ченного военного снаряжения была направлена партизанам
Селепгинского района, часть — в Баргузипский район.
2 февраля 1920 г. в Байкало-Кударе состоялся съезд кре-
стьянских и бурятских депутатов Усть-Селепгинского района,
с правом решающего голоса присутствовало 83 депутата. Съезд
объявил о признании Советской власти и избрал Исполнительный
комитет Советов. При Исполкоме было утверждено 11 комисса-
риатов и выбрана редколлегия газеты «Известия Исполкома Со-
ветов Усть-Селенгинского района» в составе: И. И. Боброва,
Д. И. Камынина, П. И. Налетова, А. Е. Нелюбина, А. Н. Пер-
фильевой и К. Ф. Печкина. В состав избранного съездом военного
штаба вошли А. К. Плис, В. И. Иванов-Римский и П. И. Литвин-
цев. На съезде был заслушан доклад председателя штаба
А. К. Плиса и утверждена схема организации вооруженных сил по
типу армейской. Съезд под руководством большевиков прошел с ис-
ключительным подъемом и сыграл огромную роль в мобилизации
масс на дальнейшую борьбу за освобождение Забайкалья от ин-
тервентов и белогвардейцев.
В Мысовке до 19 февраля 1920 г. дежурили чехословацкие
броневик «Орлик», бронированные теплушки и стояли военные
части, а на ст. Байкал находилось два ударных батальона, эс-
кадрон кавалерии и один взвод инженерной роты, которому было
приказано в случае наступления Красной Армии взорвать тун-
нели № 19 и 36. С января 1920 г. на важных военных пунк-
тах Кругобайкальской ж. д. японцы поставили усиленные кара-
ульные отряды. В Мысовске постоянно находилась военная япон-
ская часть в составе 500 солдат и офицеров, их военные части
дежурили также на ст. Посольской п разъезде Темлюй.
145
Между Верхнеудинском и ст. Байкал железная дорога нахо-
дилась под контролем японских интервентов. Нередко под япон-
ским флагом на бронепоездах белогвардейцы двигались на восток.
Опасаясь вызвать конфликт с японцами, партизаны не вмешива-
лись в дела железной дороги и только в отдельных случаях на
ст. Татаурово контролировали поезда, на которых не было вы-
вешено японских флагов. Однако японское командование не ос-
тавляло в покое партизан: так, И февраля 1920 г. японский от-
ряд в количестве 400 солдат высадился на разъезде Темлюй,
а затем продвинулся в с. Кабанск (в 7 км от железной дороги)
с целью определить силы партизан. Японцы намеревались про-
никнуть в центр партизан — в с. Байкало-Кудару, но партизан-
ский военный штаб направил к японцам А. А. Попова,
Н. Д. Дроздова и Л. Непомнящего с наказом требовать от япон-
цев, чтобы они оставили район. После длительных переговоров
японский отряд оставил Кабанск и вернулся в Верхнеудинск.
Зная о движении каппелевских войск2, повстанческий воен-
ный штаб Байкало-Кударинского фронта провел подготовку для
охраны района. Все дружины и отряды были переформированы по
армейскому типу. Командирами частей были назначены опытные
офицеры, перешедшие на сторону повстанцев, командирами ба-
тальонов и рот — фронтовики. Был сформирован второй парти-
занский полк, а также разведывательный отряд в 250 чел.
К 10 февраля 1920 г. было вооружено не менее 3 тыс. чел.
В Байкало-Кударе организован военный госпиталь. Гужевой
транспорт строго распределен как для связи, так и на случай
переброски воинских частей; продовольственные запасы и фураж
взяты на учет.
Основные силы каппелевцев следовали из Иркутска. 13 фев-
раля отдельные, довольно многочисленные части их перешли Бай-
кал и заняли ст. Мысовую. 14 февраля со стороны Байкала на
с. Посольское двигался конный отряд врага численностью более
500 сабель. В этом селе находились две роты партизан, которые
встретили каппелевцев боем, но превосходство сил противника
вынудило партизан отступить па восток, в с. Исток.
Байкало-Кударинский штаб, получив извещение об оставле-
нии партизанами с. Посольского, немедлепно направил несколько
дополнительных рот в с. Исток, и вместе с ними туда же при-
был командир первого полка И. Г. Данилов, который привел
все роты в боевую готовность. Этому участку штаб придавал
исключительно большое значение. Прорыв в Истоке угрожал
центру партизанского восстания — Байкало-Кударе. Ожесточен-
ный бой партизан с каппелевцами произошел 15 февраля в с. Ка-
банском. Здесь враг сосредоточил большие силы, только одной
2 Каппелевские войска — часть колчаковской армии, которой удалось от-
ступить из Сибири в Забайкалье. Названы так по имени командующего —
генерала Каппеля.
И6
конницы насчитывалось около 1000 сабель. Партизаны приняли
бой, своими смелыми атаками причинили врагу большие потери
в людской силе. Однако каппелевцы превосходили партизан по
вооруженности и численности; партизаны вынуждены были оста-
вить село. Штаб Байкало-Кударинского фронта принял решение
выбить врага из Кабанска. 16 февраля повстанцы пошли в на-
ступление и овладели селом, а враг под прикрытием пулеметов
отступил по направлению к железной дороге, потеряв более
70 человек убитыми и большое число раненых. Партизанами было
взято в плен 100 человек и захвачен большой обоз с награб-
ленным имуществом и военным снаряжением. Небольшие бои
происходили в селах Фофоново и Никольске. В последующие дни,
17—20 февраля, партизаны окончательно очистили Усть-Селенгин-
ский район от каппелевского нашествия.
За время боев на Байкало-Кударинском фронте партизанами
было взято в плен более 230 каппелевцев и семеновцев, убито
в боях более 400 солдат и офицеров.
Партизанами Усть-Селенгинского района внесен достойный
вклад в дело защиты Советской Родины. Своими военными вы-
ступлениями партизаны сорвали план белогвардейцев и интервен-
тов организации фронта против партизанской армии на Кругобай-
кальской железной дороге, ускорили их бегство на восток, пре-
дотвратили от нашествия населенные пункты, расположенные в
устье р. Селенги и по всему правобережью, и не дали проникнуть
на Баргузинский тракт. Партизаны Байкало-Кударинского фронга
24 февраля 1920 г. влились в Особую группу Забайкальских совет-
ских войск, прибывших из Иркутска через Байкал в с. Байкало-
Кудару, и вместе с бойцами этой группы очистили Верхнеудинск
от белогвардейцев и интервентов, а затем вступили в Народно-
революционную армию Дальневосточной республики и сражались
за освобождение Забайкалья и Дальнего Востока, а часть из них
сражалась в Монголии против барона Унгерна.
САША ФАДЕЕВ И «СОКОЛЯТА»
В ПРИМОРСКОЙ ТАЙГЕ
К. П. Серов-Вишлин
В июне 1919 г. неутомимый организатор партизанских отрядов
Эдуард Крастин (Адольф Алкнист) привел меня в партизанскую
«столицу» в Приморской тайге — Анучино.
Прошло уже шесть месяцев, как из «поезда смерти» *, в кото-
1 «Поезда смерти» — так народ в те времена называл поезда с арестован-
ными большевиками и другими сторонниками Советов, из которых тыся-
чи погибли от пыток и голода.
147
ром везли на восток политзаключенных, я попал в тюремный
госпиталь в Никольск-Уссурийском.
Мне удалось бежать из госпиталя, но кошмары «поезда» про-
должали преследовать меня. Ненависть к белогвардейским пала-
чам кипела в моей душе.
В это трудное для нас время я встретился с группой рево-
люционной молодежи — «соколятами», в которую входил и Саша
Фадеев. Эта встреча осталась в памяти как одна из самых свет-
лых страниц моей революционной юности.
Я работал в революционном штабе партизанских отрядов, уча-
ствовал в боях с белоказаками, писал листовки и воззвания к
крестьянам. Однажды в жаркий июльский день я услышал шум,
громкий разговор, смех со стороны небольшой площади возле
штаба. Выйдя из штаба, я увидел четырех парней, трое из них
в форменных тужурках Владивостокского коммерческого учили-
ща. Было во всех этих ребятах что-то очень привлекательное,
жизнерадостное, и меня потянуло к ним. Мы познакомились.
Так состоялось мое знакомство с Сашей Фадеевым (Булыгой).
Саша был высокий, с тонким лицом, на котором поблескивали
живые серые глаза. Другой из этой группы — Гриша Билимен-
ко (Судаков) был пониже ростом, смуглый, черноволосый. Тре-
тий — Саня. Бородкин — был небольшого роста, хрупкий. Его
скуластое лицо ничем бы не выделялось, если бы не глаза —
большие, синие-синие, удивительной чистоты. У четвертого из
них — у Пети Нерезова чувствовалась недюжинная сила. Круп-
ные черты лица, прямой, немного суровый взгляд — все гово-
рило, что это волевой человек. Позднее, когда я познакомился
с ним ближе, меня поражало сочетание в нем серьезности, даже
некоторой суровости, с добродушием.
Все ребята с интересом отнеслись ко мне, с непосредствен-
ностью расспрашивали, почему у меня седина в волосах, сколь-
ко мне лет, откуда я. В первый раз за все это время я поде-
лился своими переживаниями, рассказал о «поезде смерти», о по-
беге, рассказал все, как было. Отрадно было говорить с ними,
видеть, что ребята всей душой разделяют мои чувства.
На всю жизнь остались в памяти слова, сказанные Сашей
Фадеевым. Глубоко задумавшись, он сказал: «Современным Тье-
рам не понять, что человек, одетый в броню революционных
идей, тверже камня и крепче стали».
Я привел «соколят» к себе, взял у хозяйки две кринки мо-
лока, и мы устроились в сарае, заперлись там и знакомились
друг с другом. «Соколята» окончили коммерческое училище, за
исключением Пети Нерезова, который был исключен за какую-то
провинность.
После Февральской революции учащиеся средних учебных за-
ведений Владивостока потянулись к общественной жизни. Саша
рассказывал, что была создана ученическая организация, кото-
рая успешно провела общую забастовку (не помню, по какому
148
поводу). Издавался журнал «Голос учащихся». Гриша сказал,
что заводилой в журнале был Саша, что он писал самые умные
статьи.
Ребята говорили, что они получили такие хорошие «липовые»
пропуска для поездки из Владивостока в таежный, партизан-
ский район, что эти пропуска белые офицеры, проверявшие до-
кументы у пассажиров, показывали крестьянам и говорили: «Вот
какие пропуска надо иметь».
«Соколята» очень быстро освоились с жизнью в партизанской
столице — Анучино, где находился тогда штаб партизанского рай-
она. При штабе была типография, где печатались партизанская
газета и листовки. В мастерских штаба парни и девушки изго-
товляли патропы. Для этого они собирали на старых стрельби-
щах (в царское время в Анучино стоял батальон пехоты) стре-
ляные гильзы, набивали их порохом и вставляли самодельные
пули, отлитые в той же мастерской. Они работали и пели:
«Сами набьем мы патроны, к ружьям привинтим штыки».
В Анучино «соколята» были, однако, недолго, вскоре они раз-
летелись в разные стороны. Саня Бородкин был введен в со-
став Амурского обкома РКП и стал заведовать в нем агитацион-
но-пропагандистским отделом.
Петя Перезов и Гриша Билименко вместе с другими това-
рищами отправились в Читу. Это был уже конец 1920 г. В то
время белогвардейцы с помощью японцев предприняли наступле-
ние на ДВР из Приморья. Они захватили Хабаровск и пыта-
лись перерезать пути отхода Народно-революционной армии ДВР.
Для этого группа генерала Сахарова в 1500 сабель намерева-
лась перейти по льду Амур и в районе Волочаевки разрушить
железную дорогу в тылу НРА. Но возле Казакевичево эту груп-
пу задержал отряд, сформированный Амурским обкомом РКП (б).
Саня Бородкин пошел добровольцем в этот отряд.
В неравном бою 19 декабря 1921 г. отряд выполнил боевую
задачу — врага задержал, и части НРА успели отойти к ст. Ин
и там закрепиться. В бою погибли 39 бойцов, 22 коммуниста
были тяжело ранены и захвачены белыми в плен.
В это время по решению Дальбюро ЦК я был переведен в
Благовещенск для работы в Амурском обкоме партии. В январе
1922 г. в Благовещенск привезли 22 трупа бойцов коммунисти-
ческого отряда, замученных белогвардейцами. Все они были
страшно изуродованы. Сильнейшее потрясение и горе испытал я,
обнаружив среди них труп Сани Бородкина со следами зверских
пыток.
Вернемся, однако, назад. Летом 1920 г. Саша Фадеев вместе
со своим двоюродным братом Игорем Сибирцевым и Тамарой
Головниной отправился на запад через Благовещенск. В это вре-
мя трагически погиб другой двоюродный брат Фадеева Всево-
лод Сибирцев. Он был сожжен белогвардейцами в топке паро-
воза вместе с Сергеем Лазо и Алексеем Луцким. Эта смерть
149
потрясла Сашу. Всеволода он любил и как брата, и как своегд
политического наставника.
Братья Сибирцевы — Всеволод и Игорь — оказали огромное
влияние на формирование Фадеева как революционера-больше-
вика. Особенно горячо и преданно любил он Игоря.
23 декабря 1921 г. Игорь Сибирцев погиб в бою с белыми
под Покровкой, на левом берегу Амура. В этом бою ему пере-
резало пулеметной очередью обе ноги. Бойцы пытались вынести
его с поля боя, но он приказал оставить его. Из нагана он
застрелил подбежавшего к нему белого офицера и застрелился
сам, не желая живым попасть в руки врага.
Сохранилось мое письмо к Зое Секретаревой, в котором я
писал о встрече с Игорем. На письме дата «Ст. Бочкарево.
20.XII 20 г.». Это письмо позволяет установить, что Игорь Си-
бирцев расстался с Фадеевым не в феврале 1921 г., как пишет
Б. Беляев в своей брошюре «Семья Сибирцевых», а не позднее
1920 г.
Саша Фадеев служил политработником в Нарревармии. Как и
в партизанских отрядах, где партизаны любили его и берегли,
в армии он также пользовался расположением бойцов и был
избран от парторганизации армии делегатом на X съезд партии.
Впоследствии, в один из своих приездов в Ленинград, Саша
подробно рассказывал нам (собрались его близкие друзья — Таня
Цивилева, Зоя Секретарева, Ольга Левин, Эдуард Крастин и др.)
о своей встрече на съезде с В. И. Лениным. В один из дней
съезда Саша сидел с краю в среднем проходе. Заседание съезда
должно было вот-вот начаться. Раздался гром аплодисментов,
все встали. По проходу быстро шел к президиуму В. И. Лепин.
Все сгрудились, и Владимиру Ильичу пришлось замедлить свое
продвижение к сцене. «Я не растерялся,— говорил Саша,— и,
когда Владимир Ильич поравнялся с нашими рядами, протянул
руку и осторожно, украдкой, подержал полу его пиджака». Мы
завидовали Саше: он близко видел В. И. Ленина.
На том жизненном пороге, когда человек только начипает
осмысленно воспринимать жизнь, когда па все реагирует р осо-
бой остротой и резкостью, на юного Фадеева обрушились три
жестоких удара. Сначала — гибель Всеволода Сибирцева, его му-
чительная смерть. Через год с небольшим — трагическая гибель
Сани Бородкина, одного из самых близких друзей Фадеева. А че-
рез несколько дней после смерти Бородкина героически погиб
Игорь Сибирцев — самый любимый брат и наставник.
Воскрешая в памяти те грозные годы, я отдаю дань восхи-
щения мужеству самого молодого из нас — Саши Фадеева.
150
БОЕВОЙ ПУТЬ 1-ГО ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО
КОММУНИСТИЧЕСКОГО ОТРЯДА
Т. А. Ветров-Марченко
В начале апреля 1919 г. с Тетюхинского рудника через хребет
Сихотэ-Алинь, сначала в с. Чугуевку, а затем в с. Яковлевку
прибыл небольшой партизанский отряд, именовавшийся Вторым
северным партизанским отрядом. Комиссаром отряда был старый
большевик, член Коммунистической партии с 1900 г., Александр
Александрович Ширямов, командиром отряда — Пухарев.
В это же время из Ольгинского и Спасского районов в Яков-
левку прибыли небольшие группы партизан под руководством
Т. Т. Демирского, Ивана Шевченко, Андрея Борисова. Кроме
того, в Яковлевку приходили одиночки — бывшие красногвардей-
цы и рабочие, бежавшие из колчаковских лагерей и тюрем (Гор-
ченко Л. 3., Чабанов Петр, Баранов А. Н., Олейников Михаил,
Федюнин Григорий, Коробов, Семенов, Ветров-Марченко Т. А.),
а также молодые рабочие со Свиягинского лесопильного завода
и из Васильковской мебельной мастерской.
Были созданы партизанские отряды и из местного кресть-
янского населения и рабочих. Организовывались эти отряды по
месту их дислокации, а именно: партизанский отряд под коман-
дованием Борисова Андрея — в Славинске, партизанский отряд
под командованием Баранова Андрея — в Свиягине, отряд под
командованием Возпого — при штабе командующего партизан-
скими отрядами Спасского района, партизанский отряд под ко-
мандованием Морозова.
Отряды объединил штаб партизанских отрядов Спасского
района во главе с командующим Тумановым (Костаревым) Нико-
лаем Константиновичем и начальником штаба Ширямовым А. А.
Я не ставлю своей задачей осветить борьбу всех этих от-
рядов и хочу рассказать лишь об истории одного партизанско-
го отряда.
Отряд этот в разные периоды имел разные названия: «Свия-
гинский партизанский отряд», «4-й Сводный партизанский от-
ряд», «1-й Дальневосточный коммунистический отряд» и «Отряд
особого назначения» при штабе Амурской армии.
На протяжении 1919—1920 гг. я был бойцом и фельдшером
этого отряда и прошел с ним боевой путь от Спасской долины
до Забайкалья.
Отряд сначала состоял из 20—25 бойцов, в основном бывших
красногвардейцев, бежавших из Владивостокского и других кол-
чаковских лагерей, рабочих Свиягинского лесопильного завода и
мебельной мастерской в Васильковке и крестьян ближайших де-
ревень — Белая Церковь, Кронштадтка, Васильковка, Зеньковка.
Прибыв в начале мая 1918 г. в с. Белая Церковь и озна-
151
комившись с обстановкой, командование отряда установило тес-
ную связь с местным населением.
Во второй половине мая, тщательно подготовившись, Свия-
гинский партизанский отряд совместно с партизанским отрядом
Борисова А. Д. под общим командованием Н. К. Туманова (Коста-
рева) заняли ст. Свиягино, охрану которой несла американская
часть, не решившаяся вступить с нами в бой. Было передано по
телеграфу обращение командования партизанскими отрядами
Спасского района к крестьянам с призывом вступать в ряды пар -
тизан, не давать своих сыновей в колчаковскую армию.
Свиягинский партизанский отряд проводил активные боевые
операции — обстрел воинских поездов, разбор железнодорожной
линии, нарушение телеграфной связи на участке Евгеньевка
(Спасск) — Свиягино — Шмаковка, нанося противнику ощутимый
урон. После наиболее неблагоприятных для противника резуль-
татов боевых операций по инициативе американской стороны ча-
сто велись переговоры, в которых американцы предлагали пере-
мирие, а партизаны требовали ухода интервентов. Таких перего-
воров было около десяти, все они были безрезультатными.
В первое время, не имея еще достаточно опыта, отряд, прихо-
дя в то или иное село, останавливался на ночевку в домах бед-
няков, радушно нас принимавших. Хотя питание бойцов в этих
домах было скудным, нам платить за постой и питание было
все же' нечем. Когда отряд уходил из села, кулаки доносили
белогвардейцам и колчаковским властям, у кого останавливались
партизаны. Белогвардейцы врывались в село, зверски избивали
и расстреливали крестьян, у которых были на постое партизаны.
Узнав об этом, командование Свиягинского отряда распоряди-
лось занимать под постой дома богачей и кулаков.
Однажды в начале июня, днем, в районе ст. Свиягино нашим
отрядом был обстрелян колчаковский воинский поезд. Американ-
ское командование поспешило направить большую группу из своей
части с заданием уничтожить наш отряд, находившийся на от-
крытой местности у железной дороги. В это время крестьянин,
работавший в поле, прибежал к отряду и крикнул: «Хлопцы,
тикайте, а то вас американцы схватют!» Отряд, рассыпавшись
па маленькие группы, скрытно двинулся от железной дороги в
сторону лесного массива. Подойдя к небольшой горе, покрытой
лесом, отряд обнаружил, что американская часть перед началом
боевой операции расположилась на полянке у дороги. Быстро
заняв наиболее выгодную позицию на склоне горы, отряд открыл
огонь по противнику. Попав в безвыходное положение, против-
ник был вынужден сдаться. Забрав оружие у американцев и
сняв с пих обмундирование, партизаны отпустили их, пожелав
им скорого возвращения на родину. Добытые обмундирование и
обувь были распределены между партизанами отряда.
Видя свою неспособность парализовать боевую деятельность
Свиягинского партизанского отряда, американское командование
152
Договорилось с японским командованием о посылке против отря-
да воинской части с бронепоездом.
Располагая хорошо организованной разведкой, надежной
связью с рабочим коллективом лесопильного завода, отряд свое-
временно узнал о намерении интервентов и тщательно подгото-
вился к приему непрошеных гостей.
Свиягинский партизанский отряд расположился на склоне
горы, покрытой лесом, недалеко от с. Белая Церковь, а два пар-
тизана были направлены в тупик, где стояли груженные лесом
несколько вагонов, с заданием по сигналу спустить их навстречу
японскому бронепоезду. Когда японский бронепоезд подошел к
повороту ветки, отряд начал оружейный обстрел его и идущих
за ним солдат и одновременно был дан сигнал о спуске вагонов.
В завязавшейся перестрелке бронепоезд приостановил свое дви-
жение у поворота пути, а в это время вагоны, набирая скорость,
с огромной силой врезались в него. В результате в броневагонах
произошло несколько сильных взрывов, и через несколько минут
вместо страшного стального чудовища на пути громоздилась куча
горевших обломков, под которыми нашли бесславный конец
около сотни интервентов, а остальные бежали на ст. Свиягино.
В середине июня отряд получил возможность доставать дина-
мит в Тетюхинском руднике. Руководителем подрывной команды
был Сидоренко-Усатый. Первоначально отряд взорвал железнодо-
рожный мост вблизи ст. Шмаковки. После взрыва моста коман-
дир американской охраны обратился к партизанам с предложени-
ем начать переговоры и заявил: «Если вы будете взрывать мосты,
то американские части будут сняты с охраны железной дороги и
вместо них будут охранять дорогу японские войска, а вам с ними
иметь дело будет значительно труднее». На это командир отряда
Баранов А. П. ответил ему: «Нам все равно, кто будет из вас
охранять дорогу, но мы будем бороться до тех пор, пока и вы,
и они не уберетесь домой». Попытка американцев «образумить»
партизан не удалась. Вскоре партизаны взорвали военный поезд
вблизи ст. Евгепьевки.
Успешно производились взрывы мостов, и партизаны при взры-
ве поездов уничтожали отказавшихся сдаваться офицеров и сол-
дат противника; забирали из вагонов оружие, боеприпасы, обмун-
дирование, продовольствие и на подводах увозили в тайгу.
В первой половине июля Туманов (Костарев) Н. К. был ото-
зван из Спасского района и командующим района был назначен
Певзнер И. М. По его приказанию в целях конспирации пар-
тизанские отряды района были переименованы и стали называть-
ся не по местности, где они действовали, а по номерам. Так,
наш Свиягинский партизанский отряд получил название 4-й Свод-
ный партизанский отряд.
Осенью 1919 г., когда японцы предприняли общее наступле-
ние на, партизанские отряды, наш отряд, дав японцам бой на
Суворовской железнодорожной ветке, ушел в с. Чугуевку.
153
Вот как описывает Александр Фадеев прибытие отряда в с. Чу-
гуевку и какую он дает ему характеристику в своем очерке
«Особый Коммунистический»: «...Осенью 1919 г., когда я впервые
столкнулся с этим отрядом в селе Чугуевке, он был уже самым
дисциплинированным, самым неуловимым и самым действенным
партизанским- отрядом. Он совершенно был лишен черт «пар-
тизанщины». Это была настоящая, сплоченная, боевая воинская
часть» *.
Такое впечатление отряд производил и своим внешним видом.
Бойцы отряда были хорошо обмундированы и полностью воору-
жены. Все это было добыто в боях с японскими, американскими
и белогвардейскими войсками. Своим поведением, образцовым по-
рядком и дисциплиной как в строю, так и вне строя каждый
боец был примером высокой сознательности.
Александр Фадеев писал о людях этого отряда: «...Здесь я
впервые познакомился с бойцами партизанского отряда, который
сыграл впоследствии огромную роль в гражданской войне на Даль-
нем Востоке. Все бойцы этого отряда в тот период, когда пар-
тизанские отряды вливались в регулярную армию, стали комму-
нистами» 1 2.
В этот период, осенью 1919 г., в с. Чугуевке юный Алек-
сандр Фадеев под партийной кличкой Булыга становится бой-
цом 4-го Сводного партизанского отряда. Вместе с ним в отряд
вступили его двоюродный брат Игорь Сибирцев, Анатолий Тай-
пов, одноклассник Александра Фадеева по Коммерческому учи-
лищу и товарищ его по владивостокскому большевистскому под-
полью.
Пополнившись тремя замечательными бойцами, запасшись
взрывчаткой и продовольствием, наш отряд возвратился поздней
осенью на свой бивуак в Суворовской лесной даче в районе
ст. Свиягино.
В период наступившего затишья в партизанских боях все га-
зеты, как японские, так и белогвардейские, захлебывались от во-
сторга от якобы достигнутой японскими войсками победы и сооб-
щали, что с партизанским движением покончено.
И вдруг, как гром среди ясного неба, вновь загремели взрывы
на железной дороге вблизи г. Спасска. Это партизаны 4-го Свод-
ного партизанского отряда взрывом японского бронепоезда, а за-
тем других воинских поездов внесли существенную поправку в
военные сводки японского командования и в реляции белогвар-
дейской прессы. Почти каждую неделю партизаны этого отряда
нападали на различные участки железнодорожного пути от Спас-
ска до ст. Шмаковки, рвали связь, взрывали и обстреливали во-
инские эшелоны.
1 А. А. Фадеев. Повести, рассказы, очерки, т. III. М., 1960, стр. 135.
2 Там же.
154
Японцы и белогвардейцы неоднократно предпринимали кара-
тельные операции в близлежащие селения с целью ликвидации
нашего отряда, но это им не удавалось.
В середине января 1920 г. белогвардейское командование
Спасского гарнизона вынуждено было обратиться к командова-
нию партизанскими отрядами Спасского района с предложением
начать переговоры. Согласие было дано; переговоры состоялись
в с. Константиновке.
В переговорах участвовали: от Спасского гарнизона — его на-
чальник капитан Тимохип и комендант гарнизона штабс-капитан
Головко-Улазовский, от партизан — командующий партизанскими
отрядами Спасского района Певзнер И. М. и командиры Бара-
нов А. П. и Борисов А. Д. В результате переговоров белогвардей-
ский гарнизон перешел на сторону партизан, вступивших 31 янва-
ря 1920 г. в Спасск.
После занятия Спасска 4-й Сводный партизанский отряд был
расквартирован по соседству с казармами, запятыми японскими
частями. От японцев нас отделяла лишь площадь примерно в
двести метров. Такое близкое соседство создавало для нас напря-
женное положение.
Бывшие белогвардейские солдаты гарнизона были распределе-
ны по взводам и ротам отрядов вместе с партизанами, где они
должны были получить политическое воспитание, «перековку»,
как тогда говорили.
В это время в отряд прибыло новое пополнение — доброволь-
цы, учащиеся Спасской учительской семинарии.
Это пополнение было с радостью встречено уже закаливши-
мися в боях товарищами. Товарищеская взаимопомощь помогла
вчерашним семинаристам быстро освоиться. В числе молодых
добровольцев были Вася Полищук, Вася Темнов (Прокопенко),
Вася Рощин (Тищенко), Миша Соломенный, Савва Кравченко,
Куркович, Чечель, Чуйко, Чепурной, Польвянный. Часть из них
раньше состояла в подпольном революционном молодежном круж-
ке и оказывала ценную помощь партизанам.
С созданием в гарнизоне коммунистической организации мно-
гие бойцы 4-го Сводного партизанского отряда вступили в ряды
Коммунистической партии.
На базе этого отряда был сформирован 1-й Дальневосточный
коммунистический отряд, командиром которого был назначен
А. П. Баранов.
1-й Дальневосточный коммунистический отряд в период
реорганизации партизанских отрядов в регулярную армию в фев-
рале — марте 1920 г. сыграл большую роль. Вот что писал об
этом А. А. Фадеев: «Сколько труда, ума, политической созна-
тельности, подлинно повседневного героизма проявляли бойцы
Особого коммунистического отряда в период реорганизации ар-
мии, когда нам приходилось соединять вместе и превращать в
регулярные полки партизанские отряды, реформировать перепщц-
155
птие на нашу сторону колчаковские полки из мобилизованных
насильно крестьянских парней!» 3
Во время событий 4—5 апреля 1920 г., когда японские ин-
тервенты провокационно напали на наши войска в Приморье,
1-й Дальневосточный коммунистический отряд занял оборонитель-
ные позиции у штаба в центре Спасска и своим огнем по на-
седавшим японцам прикрывал отступление и выход из города
частей нашего гарнизона.
Наши части понесли в этом бою значительные потери. В чис-
ле раненых был и Александр Фадеев. Он был ранен в тот мо-
мент, когда вместе с другими бойцами, захватив документы шта-
ба и ценности, вышел из здания штаба и перебегал улицу. Ра-
неного Сашу Фадеева принесли па мой перевязочный пункт.
В это время я делал перевязку другому раненому. На мой во-
прос Саше: «куда ранен?» — он спокойно ответил: «В ногу, к сча-
стью, не смертельно... ничего, я подожду». Закончив перевязку
очередного бойца, я тут же приступил к осмотру раны Фадеева.
Оказав ему необходимую помощь, наложив повязку, я отправил
Фадеева в одну из близлежащих деревень.
Отряд наш сдерживал яростное наступление превосходящих
сил японцев, пока не отступили из гарнизона все наши подразде-
ления, после чего в боевом порядке, отстреливаясь, отряд отошел
в соседнюю дер. Дубовскую, а затем, по распоряжению Ревкома,
был направлен под Хабаровск.
Впоследствии Фадеев, вспоминая эти дни, писал: «Я должен
сказать, что нет более великого чувства, чем дружба смелых
и сильных людей во время опасности, когда каждый верит сво-
ему товарищу, когда каждый может отдать за него свою жизнь
и знать, что товарищ не пощадит своей» 4.
Приняв участие в боях у разъезда «Красная Речца» с на-
ступавшими от Хабаровска японцами, отряд приостановил на-
ступление и был оставлен на передовой линии как заслон до
заключения перемирия с японцами.
После заключения перемирия отряду была поручена охрана
переправы наших воинских частей из Приморья в Амурскую
область по р. Уссури и Бешеной протоке, соединяющей р. Ус-
сури и Амур в 40 км выше Хабаровска, занятого японцами.
По окончании переправы войск, отряд, по требованию коман-
дования Амурской армии, был передан в ее состав с переимено-
ванием в отряд «Особого назначения» при штабе Амурской ар-
мии. В функции отряда входило участие в формировании и пере-
формировании частей, охрана штаба армии и выполнение особых
заданий командования армии.
Штаб Амурской армии помещался в классных железнодорож-
ных вагонах вначале на ст. Ин, а затем на ст. Бира Амур-
3 А. А. Фадеев. Повести, рассказы, очерки, т. III, стр. 138.
4 Там же, стр. 14L
156
ской ж. д. Шло переформирование бывших приамурских парти-
занских отрядов в регулярные части. Дело это не обходилось
без инцидентов с некоторыми «вольномыслящими» — бывшими
«самостийными» анархиствующими партизанскими командирами
Приамурья. Командиром отряда оставался Андрей Петрович Ба-
ранов, проявивший себя не раз в боевых делах волевым и уме-
лым командиром.
Находясь при штабе Амурской армии, отряду Особого назначе-
ния не раз приходилось занимать боевой рубеж па передовой ли-
нии фронта и давать противнику надлежащий отпор.
В Забайкалье еще оставалась «читинская пробка», па ликви-
дацию которой теперь было обращено главное внимание. Сюда
наряду с другими частями молодой Амурской армии был направ-
лен и отряд Особого назначения.
С образованием Дальневосточной республики и созданием На-
родно-революционной армии бойцы отряда Особого назначения
были влиты в ее воинские части. Многие бойцы отряда были
выдвинуты на политические и командные посты в частях НРА
и свято хранили боевые традиции своего отряда.
В ПАРТИЗАНСКОЙ ТАЙГЕ
М. М. Свиридова
Много было каналов, по которым в 1919 г. трудящиеся горо-
дов Приморья оказывали помощь партизанам — людьми, оружи-
ем, продовольствием, деньгами: через профсоюзы, кооперативы,
отдельные группы моряков, портовых грузчиков. Это было вы-
ражением всенародной поддержки партизанского движения в борь-
бе против интервентов и белогвардейцев. Подпольный Дальне-
восточный обком РКП (б) умело организовывал эту поддержку.
Одним из таких каналов был Отдел народного образования
земской управы Ольгинского уезда. Разнообразна была неле-
гальная деятельность группы сотрудников этого Отдела, сочув-
ствующих большевикам.
В Ольгинском уезде в партизанских отрядах было немало
сельских учителей: они были командирами отрядов, работали в
штабах, часть — рядовыми партизанами. Отдел народного образо-
вания был прекрасно осведомлен об этом, но все они по-преж-
нему числились учителями и получали зарплату, которая была
большим подспорьем для их семей и для них самих в нелегком
партизанском быту. Начислялась зарплата и арестованным учи-
телям (например, Е. И. Слепцовой и др.).
Немало городских подпольщиков, которым угрожали арест и
расправа колчаковцев, Отдел народного образования направлял
157
учителями в партизанские районы, где они включались в пар-
тизанское движение. Именно этим путем в Сучанский район были
направлены М. Титов (Гоголев), известный по борьбе с контрре-
волюцией в Забайкалье и партизанскому движению в Приморье,
Ольга Лазо, Иван Соломенный и др.
Отдел народного образования добивался крупных ассигнова-
ний на хозяйственные нужды школ, значительная же часть этих
средств шла на покупку продовольствия для партизанских
отрядов.
Удавалось Отделу переправлять партизанам и небольшое коли-
чество оружия. Все это было делом рук в основном комму-
ниста Перепелкина А. А., сотрудника этого отдела. Меньшевики
и эсеры, возглавлявшие земскую управу, и не подозревали хорошо
законспирированной подпольной деятельности этого Отдела.
Колчаковская контрразведка была более подозрительной,
в квартире Перепелкина было несколько обысков, самого его не-
однократно таскали в контрразведку на допросы. Только исклю-
чительная осторожность и находчивость спасали его от провала.
Но после меркуловского переворота и ему пришлось перебраться
в партизанский район.
В конце августа 1919 г. Отдел народного образования назна-
чил меня учительницей школы в дер. Казанки, находившейся в
центре партизанского движения Сучанской долины.
Июльское поражение партизан, нанесенное им интервентами
и белогвардейцами в Сучанской долине, тяжело отразилось на
Казанке. Войдя в деревню, американцы сожгли дома многих
крестьян; во время артиллерийского обстрела интервентами было
подожжено здание школы. Большинство крестьян бежало из
деревни. На вернувшееся через некоторое время население обру-
шился террор интервентов и белогвардейцев — порки, расстрелы.
Многие партизаны-казанковцы погибли в боях. Все это я узнала
по приезде у крестьян, настроение которых было крайне подав-
ленным.
Учителей, кроме меня, не было, да и не за этим я сюда
приехала. Моя цель была — партизанский отряд.
После отхода большинства партизанских отрядов через непро-
ходимую тайгу на Анучино в Сучанской долине остался только
отряд Илыохова, штаб которого находился в с. Фроловка. Свя-
заться с партизанским штабом мне было нетрудно: до отступле-
ния партизан в Казанке учительствовала моя сестра — Т. М. Ми-
хайлова (по мужу), и члены штаба ее хорошо знали: она ак-
тивно помогала партизанам, работала в общественном порядке
вместе с другими учительницами в Отделе снабжения штаба Су-
чанского партизанского отряда, организовывала санитарную служ-
бу. Меня оставили при штабе. Я была связной, работала в пар-
тизанском госпитале В это время отряд не вел больших боев,
только изредка тревожил американский гарнизон Сучанских ко-
пей. В этих боях участвовала и я.
158
На штаб отряда ложилась обязанность заботиться и о насе-
лении, в частности по оказанию медицинской помощи. Помнится,
поздней осенью в районе появились заболевания оспой. Были
мобилизованы все имевшиеся запасы противооспенной вакцины —
дитрита; штаб направил по деревням и селам фельдшера Гришу
Орлика (Прохорова) и меня для срочного проведения прививок.
К этому времени население было полно надежд на близкую побе-
ду над врагами трудящихся, а молодежь и совсем не унывала.
Приезжая в ту или иную деревню вечером (чтобы пораньше
утром начать работу), мы заставали там вечеринки молодежи
с песнями и танцами.
Так как я знала во Владивостоке многих подпольщиков,
то штаб отряда посылал меня в Обком партии за информацией
и указаниями. Мне очень памятна одна поездка. Во второй по-
ловине ноября 1919 г. до штаба стали доходить смутные, тревож-
ные слухи о восстании во Владивостоке и о его разгроме. Что
там произошло? Что за восстание, кто в нем участвовал? Каково
положение сейчас? Что делать дальше? Все эти вопросы были
жизненно важны для партизанского движения. По поручению
штаба я поехала во Владивосток за информацией. Ехала я до
второго рудника на подводе, от рудника до ст. Сица — в уголь-
ной вагонетке, от Сицы до ст. Кангауз — по узкоколейке, а даль-
ше — по нормальной железной дороге до Владивостока. Во Вла-
дивостоке знакомые подпольщики связали меня с членом При-
морского обкома партии М. М. Сахьяновой, которую я до этого
не знала. Получив от нее через день пакет для штаба, я тро-
нулась в обратный путь. До второго рудника я добралась уже
затемно. Зашла в рабочую столовую поужинать. На улице шел
холодный ноябрьский дождь, ветер, слякоть. Что делать? Никакой
попутной подводы в это время, конечно, не было, не было у
меня и явки на руднике. Заведующий столовой предложил мне
переночевать в крохотной комнатушке при столовой. Видимо, этот
добрый человек уступал мне место, где отдыхал сам. Проснулась
я среди ночи от громких голосов за дверью. Говорили японцы
и заведующий столовой. Японцы требовали открыть комнату, за-
ведующий уверял «господина офицера», что там ничего предосу-
дительного нет, там ночует молодая девушка-учительница. Увидев,
что дверь заперта изнутри, японцы стали сильно стучать в нее:
хлипкая дверь вот-вот поддастся. Дело принимало крайне сквер-
ный оборот. Надев ботинки (спала я не раздеваясь), тихонько
открыла окно, вылезла из него, отошла на некоторое расстоя-
ние, потом, что называется, со всех ног бросилась в темную
осеннюю ночь, в дождь и ветер в направлении дер. Нововеселой,
что в трех верстах от рудника. Там я без колебаний направилась
к школе. Мне не было известно, кто там учительствует, но твер-
до знала, что в партизанском районе в любую школу можно
безопасно постучаться даже при столь необыкновенных обстоя-
тельствах. Довольно долго тревожный мужской голос расспраши-
159
вал, кто я и что мне нужно. Узнав, что я учительница из
Казанки, меня впустили, приняли по-товарищески, я помылась,
обсушилась и спокойно заснула. Расспросов не было. Наверное,
товарищи кое о чем догадались: ведь было известно, что казан-
ская школа не работает. Днем я уже была во Фроловке. Моими
гостеприимными хозяевами были учителя Александр Михайлович
Булах и его жена Александра Ивановна. Потом я узнала, что
товарищ Булах связан с партизанами.
Прибыв во Фроловку, я передала в штаб отряда пакет из
Обкома партии с информацией и указаниями и сама рассказала,
что узнала о событиях во Владивостоке, слухи о которых дохо-
дили до партизан. Эти события выразились в организации эсе-
рами совместно с чешским генералом Гайдой восстания с целью
свержения колчаковского наместника генерала Розанова и пере-
дачи власти в руки «демократических» элементов во главе с
правыми эсерами. Это восстание успеха не имело и 18 ноября
1919 г. было подавлено. Этот результат показал полную неспо-
собность эсеров руководить борьбой масс, их отрыв от масс.
Только коммунисты смогли организовать трудящихся на сверже-
ние колчаковщины в Приморье, что и произошло в конце января
1920 г.
Начиная с осени партизаны и подпольщики копей вели уси-
ленную агитацию среди колчаковских солдат за переход к пар-
тизанам. Эта работа увенчалась успехом: 2 декабря 1919 г. кол-
чаковский гарнизон Сучанских копей в количестве 400 человек
перешел к партизанам. Из партизан и перешедших солдат был
создан 1-й Советский полк, командиром которого бойцы избрали
Ильюхова.
Через два месяца — 31 января 1920 г.— силами восставших
рабочих, партизан и перешедшего на сторону трудящихся колча-
ковского гарнизона города была уничтожена колчаковщина во
Владивостоке. С освобождением 16 февраля 1920 г. Хабаровска
была завершена ликвидация колчаковщины во всем Приморском
крае. Закончился первый этап партизанского движения. Но впе-
реди были еще годы ожесточенной, упорной, кровопролитной борь-
бы трудящихся с интервентами и белогвардейцами.
160
ВОССТАНИЕ 31 ЯНВАРЯ 1020 г.
ВО ВЛАДИВОСТОКЕ
С. Г. Черемных
Победы Красной Армии над колчаковцами вызвали огромный по-
литический подъем трудящихся масс Дальнего Востока. Еще боль-
ший размах получило партизанское движение. Еще сильнее пошел
процесс разложения в колчаковских гарнизонах. Подошла пора
ликвидации колчаковской власти и на Дальнем Востоке. Однако
в Восточной Сибири, и особенно на Дальнем Востоке, было еще
много интервенционистских войск.
Как же в этих условиях должны были действовать коммуни-
сты Дальнего Востока? Вопрос оказался непростым. Мнения были
разные. Нужно было авторитетное решение. С этой целью во Вла-
дивостоке в декабре 1919 г. была нелегально созвана партконфе-
ренция. Она заслушала два доклада: С. Г. Лазо (члена Дальне-
восточного подпольного комитета РКП (б)) и И. Г. Кушнарева
(председателя Комитета).
Эти доклады выявили наличие разных взглядов на тактику
борьбы за освобождение Дальнего Востока. Одни отстаивали пути
борьбы, ставшие уже привычными в массах, другие открывали
новую перспективу.
Мы, как я вспоминаю, говорил Лазо,— солдаты социалистиче-
ской революции. Наша борьба классовая. Японские, американские,
английские, французские и другие интервенты — паши классовые
враги, такие же, как и русские белогвардейцы. Мы ведем борьбу
с Колчаком под советским знаменем, под этим же знаменем мы
боремся и с иностранными интервентами. Именно поэтому наша
борьба с российской контрреволюцией и борьба с иностранной ин-
тервенцией сливаются в одну борьбу за победу Советской власти.
Колчаковская власть распадается. Скоро Красная Армия вступит
в борьбу за Дальний Восток. Если интервенты не уйдут отсюда
добровольно, то они будут сброшены в море силой. Наша задача
здесь была и есть, говорил Лазо,— помощь Красной Армии в ос-
вобождении Дальнего Востока.
Кушнарев, не отрицая классовый характер иностранной интер-
венции, подчеркивал алчные интересы империалистов в России,
а также противоречия между ними. «Главным препятствием к
восстановлению Советов на Дальнем Востоке являются войска
интервентов, в особенности японские. Не может быть Советской
власти на Дальнем Востоке при наличии на его территории
иностранных войск, поэтому сначала ликвидация интервенции,—
говорил Кушнарев,— лишь после этого советизация. Каким же
путем должна идти борьба за ликвидацию интервенции на Даль-
нем Востоке? Можем ли мы рассчитывать на войну Советской
России с Японией? Считаем ли мы такой ход событий жела-
6 Заказ № 2660
-161
тельным, необходимым, неизбежным? Нет! — отвечал Кушнарев.—
Наоборот, мы должны предохранить Советскую Россию от опас-
ностей столкновения с империалистической Японией. Задачу осво-
бождения Дальнего Востока мы должны решать собственными
силами. Нам нужно сокрушить колчаковскую власть, а потом
еще более усилить борьбу с интервенцией. А если это так, то мы
должны сделать соответствующие выводы относительно органов
власти, которые надо установить на Дальнем Востоке при лик-
видации колчаковщины. Орудием нашей политики на Дальнем
Востоке на ближайший период после ликвидации колчаковской
власти, до окончания интервенции, должны явиться не Советы,
а такие органы местного самоуправления, как земство».
В подпольной конференции, которая слушала эти доклады,
участвовали представители наиболее крупных партячеек г. Вла-
дивостока, присутствовало свыше 20 делегатов.
Заседание открылось поздно вечером, в бане, на Первой Реч-
ке (пустырь за паровой мельницей). Пришлось разместиться там
па еще не просохших лавках, вдыхая теплый влажный воздух.
В одном углу на перевернутой вверх дном деревянной шайке
горела свеча. Она отбрасывала тусклый свет на лицо доклад-
чика. Было очень тихо, и делегаты напряженно вслушивались
в приглушенные речи докладчиков, чтобы разобраться в сути
дела.
Вопрос о земской власти не был новым для участников конфе-
ренции. Впервые этот вопрос встал перед нелегальной партор-
ганизацией Владивостока осенью 1919 г. как вопрос об отноше-
нии к перевороту, который готовили эсеры для установления своей
власти. Дальневосточный комитет РКП (б) заявил о своей готовно-
сти поддержать это восстание против колчаковщины при условии
выполнения эсерами двух требований: 1) немедленное прекраще-
ние войны против Советской России, 2) ликвидация иностранной
интервенции.
Эсеры не приняли первого из этих требований: они хотели
договориться с Советским правительством с оружием в руках.
Соглашение не состоялось.
Как известно, эсеровская попытка свержения колчаковской
власти во Владивостоке (гайдовская авантюра 17 ноября 1919 г.)
потерпела неудачу.
На декабрьской подпольной партконференции вопрос о зем-
ской власти стоял уже по-другому. Суть спора состояла в том —
проводить ли свержение колчаковской власти в Приморье под ло-
зунгом восстановления власти Советов или же временно образо-
вать земскую власть под руководством большевиков, учитывая на-
хождение в Приморской области интервенционистских войск.
Трудным оказался этот вопрос для участников конференции.
Кому же не было известно, что сибирская контрреволюция на-
чинала свое восстание против Советской власти в 1918 г. с ло-
зунгами буржуазной демократии? Кто же не знал, что эсеры и
против колчаковской диктатуры выдвинули лозунг «демократии»
в полной уверенности, что победа этого лозунга автоматически
162
приведет их к власти? Но что же получится, если большевики
пойдут на восстание с требованием перехода власти к земству?
Кому это будет на руку — большевикам или эсерам? В этом во-
просе полной ясности не было, и конференция не смогла принять
какого-либо определенного решения: голоса разделились почти
поровну. Но это не помешало единству действий. Основная идея
партийной тактики, сформулированная на этой конференции Куш-
наревым, сразу же стала проводиться в жизнь. В порядке дня
как ближайшая задача нелегальной парторганизации встал во-
прос о подготовке вооруженного восстания в Приморье. Это
означало новую ориентировку в вопросах вооруженной борьбы.
Весной и летом 1919 г. Дальневосточный комитет партии
утверждал в своих решениях, что «наиболее приемлемой фор-
мой вооруженной борьбы в данное время является партизанская
борьба». Однако налетом партизанских отрядов нельзя взять кре-
пость с 10-тысячным гарнизоном и с еще большим количеством
интервентских войск. Свергнуть белогвардейскую власть во Вла-
дивостоке и в других городах Приморья можно было лишь путем
вооруженных восстаний в самих этих городах.
Но что значит поднять восстание в городах, во Владивосто-
ке? Какими силами? Можно ли послать против войска отряды
рабочих? Конечно, пет. Нелегальные большевистские партийные
организации в Сибири готовили армию восстания про1*ив Колчака
в городах Сибири главным образом из бывших солдат колчаков-
ской армии. Так нужно было готовить восстание и в Приморье.
Практически эта задача в складывавшейся тогда обстановке
прежде всего заключалась в том, чтобы создать аппарат, с по-
мощью которого можно было бы поднять солдат на восстание,
т. е. органйзовать в воинских частях нелегальные ячейки из
приверженцев идей Советской власти и солдатские комитеты.
Выполнение этой задачи Дальневосточный комитет партии
возложил на Военный отдел Комитета, который вскоре был пере-
именован в Дальневосточный областной военно-революционный
штаб. В этот штаб входили Сергей Лазо, Эдуард Крастин и Вла-
димир Шишкин.
После декабрьской подпольной конференции во Владивостоке
партийная агитация была направлена на разоблачение черных
замыслов японских интервентов. Этому посвящались партийные
листовки и статьи в подпольной газете «Коммунист».
На 3 января 1920 г. во Владивостоке была назначена одно-
дневная политическая забастовка протеста против японских ин-
тервентов. В связи с этим Дальневосточный комитет РКП (б)
в своем обращении к населению и Центральное бюро профсою-
зов в своей декларации призывали к сплочению всех сил и един-
ству действий в борьбе за ликвидацию иностранной интервенции.
В обстановке непрерывно нараставшего в среде трудящихся масс
политического подъема эти призывы стали подобны искре, порож-
давшей энергию большого взрыва.
163
g*
Как заворготделом Дальневосточного подпольного комитета
РКП (б), я имел самое близкое касательство к организации анти-
японской политической забастовки и по этому поводу должен ска-
зать следующее.
В сети нелегальной парторганизации Владивостока в то время
действовало около 80 парторганизаторов и под их руководством
свыше 500 участников большевистского подполья. В составе парт-
организаторов были: по району Первая Речка — Пипа Заливина
(«Вера»), Мария Кузнецова («Раиса»), Антон Савельев (времен-
ные мастерские), Михаил Нестеренко (депо), Иван Ершов
(ж.-д. станция), Гаркуша (мельница) и др.; по району порта —
Константин Серов («Михаил Вишлин»), Зоя Секретарева, Мерку-
рий Старков, Михаил Шуликов, Макс Лаврин (Чуркин мыс)
и др.; по району Дальневосточного судостроительного завода —
Джон Липпе, Григорий Перевощиков («Борода»), Николай Гори-
хин, Владимир Врублевский, Кидал К. Э. и др.; по району
центрально-городскому — Елена Гуревич, Шагуров, Зюзин (элект-
ромонтер) , Школьников и др. Кроме того, под руководством Даль-
невосточного комитета РКП (б) действовали и профсоюзы во гла-
ве с Григорием Раевым, Николаем Меркуловым (металлист), Де-
нисенко (грузчик) и др.
В обстановке нараставшего политического подъема среди тру-
дящихся работать было легко и радостно. Необходимость забастов-
ки не надо было доказывать. Наша задача главным образом за-
ключалась в том, чтобы довести до сознания рабочей массы
призывы Дальневосточного комитета РКП (б) и Центрального
бюро профсоюзов и указать порядок совместных действий.
Забастовка вспыхнула со стихийной силой и быстро захвати-
ла все слои трудящегося Владивостока.
Она началась в 6 часов утра прекращением подачи тока.
Трамваи в этот день не ходили. Остановилось движение и на
Уссурийской ж. д. Никто из заводских и фабричных рабочих
не вышел на работу. Забастовали артиллерийские мастерские,
электростанция на Русском Острове, военный гараж крепости.
Замер огромный порт. Прекратилась работа также на почте и
телеграфе, во всех привительственных и общественных учреж-
дениях. Служащие утром появлялись в своих учреждениях, но,
не приступая к работе, демонстративно расходились. Примкнули
к забастовке кафе, рестораны, театры, кино, мелкие портновские
мастерские, парикмахерские, извозчики. Закрыли лавчонки и ки-
тайские торговцы на Семеновском базаре.
В период белогвардейской власти во Владивостоке политиче-
ские забастовки проводились не один раз, но эта была исклю-
чительной по своему размаху, мощности революционной энергии.
Вскоре после этой забастовки вопросы партийной тактики сно-
ва встали перед парторганизацией Приморья. Утром 24 января
1920 г. на нелегальном заседании Дальневосточного комитета
РКП (б) было оглашено сообщение о том, что егерский батальон
164
готовит восстание против колчаковской власти и просит руковод-
ство от большевиков. Присутствовали на этом заседании члены
комитета- И. Г. Кушнарев, С. Г. Лазо, А. И. Владимирский,
М. М. Сахьянова и С. Г. Черемных. Докладывал Лазо. Обсужде-
ние вопроса было коротким, а решение единодушным. Было ясно,
что подошла пора восстания всего гарнизона крепости и всех
других воинских частей Приморья. И хотя Красная Армия в это
время была еще далеко — за Байкалом, откладывать восстание
было нецелесообразным. Надо было выступать с расчетом на соб-
ственные силы. Решение Дальневосточного комитета было такое:
выступать за свержение колчаковского режима и в качестве вре-
менного носителя государственной власти объявить Приморскую
областную земскую управу, сохранив за большевиками фактиче-
ское руководство.
После этого заседания наступило время, когда напряженная
деятельность большевистского подполья не затихала и ночью.
25 января 1920 г. в ответном письме к егерям и в обраще-
ниях к другим воинским частям гарнизона крепости Военно-ре-
волюционный штаб призвал солдат, матросов и офицеров к об-
щему восстанию.
Восстание солдат началось открытыми действиями солдатских
комитетов (ротных, батальонных), которые брали в свои руки
организацию командования, отстраняли или арестовывали офице-
ров, не согласных выступать вместе со своей частью. Все уже
знали, что выдвигать требование восстановления Советской вла-
сти пока не нужно. По предложению Военно-революционного шта-
ба в восставших воинских частях выносились резолюции с отка-
зом подчиняться ставленникам Колчака — атаману Семенову и
генералу Розанову, с признанием временной власти Приморской
областной земской управы.
С начала восстания наш Ревштаб был пополнен. В его состав
дополнительно были включены: И. Г. Кушнарев (председатель
Дальневосточного комитета РКП (б)), В. В. Сакович (бывший ко-
мандующий Уссурийским фронтом), Иван Мамаев (от максимали-
стов), Леонид Карпов (от сибирских эсеров), небезызвестный
полковник Краковецкий (эсер). В связи с этим вечером 25 ян-
варя Дальневосточный Военно-революционный штаб был переиме-
нован в Объединенный оперативный штаб революционных орга-
низаций. Однако при новом составе и при новом наименовании
штаб продолжал быть органом большевистского руководства вос-
станием. Начальником штаба по-прежнему оставался Сергей Лазо.
26 января Объединенный штаб получил известие, что егерский
батальон был разоружен и выведен на Русский Остров. Таким
образом, егеря не смогли участвовать в восстании.
26 января Объединенный штаб получил известия и другого
рода. Восстали и объединились вместе с партизанами воинские
части в Никольск-Уссурийском, Спасске, Имане. В это же время
произошло восстание солдат и объединение их с партизанами и
165
в гарнизонах, размещенных вблизи Владивостока на ст. Раздоль-
ное, Угольная, Шкотово, Океанская.
Несмотря на инцидент с егерским батальоном, оперативная
подготовка восстания во Владивостоке шла полным ходом. Со-
гласно плану восстания, до решающего дня нужно было занять по-
зиции на 55-й высоте, которая господствовала над городом со сто-
роны Гнилого Угла. Туда была послана сначала 7-я рота 32-го
полка, квартировавшая на морском судне «Печенга» '. Получив
задание выйти на 55-ю высоту и занять там Красные казармы, эта
часть высадилась на берег и с песнями пошла по Светланской
улице. Рота шла полувзводиыми колоннами с винтовками и ло-
патами. Между колоннами двигались пулеметные и патронные
двуколки, впереди и сзади — сторожевое и тыловое охранения.
На удивленные вопросы встречных офицеров отвечали: «Идем на
тактические занятия».
Когда рота уже подходила к сопке, ее нагнали белоказаки.
Но пулеметчикам была дана команда изготовиться, и казаки уска-
кали обратно. После этого силы восстания на 55-й высоте стали
быстро наращиваться. Появилась там и артиллерия (одна бата-
рея).
В течение всего периода подготовки восстания во Владивосто-
ке перед Объединенным штабом неотступно стоял вопрос: как по-
ведут себя во время восстания интервенты?
В этом отношении рабочие Владивостока и солдаты гарни-
зона крепости получили жестокий урок в ноябре 1919 г., во
время так называемого гайдовского восстания. Сибирские эсеры
и белочешский генерал Гайда готовили это восстание с расчетом
на нейтралитет иностранных войск, но просчитались: японцы и
американцы тогда приняли активное участие в подавлении восста-
ния. Они помогали войскам колчаковского генерала Розанова
окружить повстанцев, а затем расстреливать их артиллерийским
и пулеметным огнем с суши и с моря.
В конце января 1920 г. стало ясно, что американцы выступать
на подавление подготовляющегося восстания не намерены. Отно-
сительно японских намерений полной ясности не было — поэтому
Объединенный оперативный штаб каждодневно вел анализ обста-
новки на Дальнем Востоке и активно добывал нужную информа-
цию на месте.
В то же время Объединенный оцеративный ревштаб вел под-
готовку восстания так, чтобы полностью парализовать способность
к сопротивлению генерала Розанова — колчаковского наместника
в Приморье, т. е. полностью изолировать его от своего гарнизона.
Ревштаб имел основания рассчитывать, что если генерал Розанов
потеряет. контроль над гарнизоном крепости, то он станет уже
ненужным японцам. Так все и получилось. Генерал Розанов, ко-
нечно, скоро убедился в том, что он не может полагаться ни на
* Связь с ними держал К, Серов («Михаил Вишлин»),
166
одну из воинских частей гарнизона. Последние свои надежды он
связывал с образованием специального корпуса из офицеров, гар-
демаринов и юнкеров, но и эта попытка создать боевую организа-
цию для подавления восстания провалилась. Всего несколько дней
назад по приказу генерала Розанова быстро был обезоружен
взбунтовавшийся егерский батальон. А теперь против Розанова
поднимался 10-тысячный гарнизон крепости и для отражения это-
го восстания не было никаких сил. Даже японские интервенты при
такой ситуации заняли позицию выжидательного нейтралитета.
К 30 января 1920 г. политическая мобилизация и военноопера-
тивная подготовка гарнизона крепости для восстания была закон-
чена. Вооруженное восстание было назначено на утро 31 января.
Накануне и в ночь на 31 января все воинские части Владивосто-
ка и других ближайших гарнизонов и партизанских отрядов, под-
тянутых к Владивостоку, получили «диспозиции» (приказы), в ко-
торых каждой воинской части ставилась задача, указывались вре-
мя выступления и маршрут движения.
Одновременно с этим Объединенный ревштаб направил кон-
сульскому корпусу меморандум, в котором извещалось о заня-
тии Владивостока революционными войсками, об отстранении от
власти генерала Розанова и передаче этой власти Приморской
областной земской управе.
План завершающих действий вооруженного восстания, по рас-
сказу об этом бывшего члена Объединенного ревштаба Эдуарда
Крастина, был таков: Сводный отряд, сформированный на
55-й высоте, должен был выйти на Светланскую улицу и далее
к центру, обезоружить казаков в Народном доме, если те взду-
мают сопротивляться. На Светланскую улицу должны были вый-
ти и матросы со стороны военного порта. Повстанцам на Рус-
ском Острове нужно было перейти залив по льду и завязать
боевые действия (если они понадобятся) в районе штаба крепо-
сти и ст. Владивосток. Со стороны Первой Речки должны были
выступать моторизованные части и солдаты Латышского нацио-
нального полка.
Последние дни накануне восстания Объединенный ревштаб
работал на конспиративной квартире, на Селенгинской улице,
у электромонтера П. В. Зюзина. Вблизи этого пункта находились
подсобные конспиративные квартиры, куда поступали рапорты и
донесения и где происходили встречи членов штаба с предста-
вителями воинских частей и других участников восстания. На
одной из этих квартир в качестве связной штаба находилась
Елена Гуревич. Все эти конспиративные пункты действовали при
скрытой охране (внутренней и наружной) и под наблюдением
партийного комитета.
Дежурный пункт Дальневосточного комитета РКП (б) (Оргот-
дела) помещался в квартире работника мельницы И. Т. Лукьян-
чука («Григория») (ныне Толстовская, 49). Здесь во время вос-
стания днем и ночью работали Нина Заливина («Вера»), Вар-
167
вара Васильевна («Мария Васильевна Власова») и Сергей Черем-
ных. Назначение этого пункта заключалось в том, чтобы обеспе-
чить непрерывную связь Объединенного ревштаба с нелегальной
сетью нашей парторганизации и с профсоюзами. Партийная ор-
ганизация и профсоюзы были не только идейной и не только
организаторской, но и материальной силой вооруженного вос-
стания.
Одновременно с восстанием 31 января в г. Владивостоке гото-
вилась забастовка. Она проводилась так, чтобы полностью лишить
белогвардейскую власть средств связи и транспорта и все это пре-
доставить Объединенному ревштабу по его первому требованию.
В Никольск-Уссурийском восстание произошло на пять дней
раньше, чем во Владивостоке. Объединенный ревштаб, опасаясь
посылки карательных отрядов из Владивостока в сторону Ни-
кольск-Уссурийского, требовал от железнодорожников любой це-
ной (крушениями и пр.) воспрепятствовать этому.
Ночью на 31 января поступило задание другого рода. На пу-
тях возле Владивостока где-то застряли два эшелона артилле-
рийской школы и артиллерийского дивизиона. Узнав о согласии
офицеров школы присоединиться к восстанию, Лазо потребовал
найти и привести эти эшелоны на Первую Речку и здесь их
выгрузить. Это задание блестяще выполнил один из парторга-
низаторов подполья среди железнодорожников, Иван Иванович
Ершов.
Ночью на 31 января Объединенному ревштабу потребовались
грузовые машины. Автопарк штаба крепости находился на Пер-
вой Речке, недалеко от нашего подпольного штаба. Но гараж
бастовал. Генерал Розанов, которому также требовались машины,
прислал сюда белоказаков для усмирения шоферов. Но они уви-
дели лишь автомашины без магнето (которые были сняты по
указанию Лазо) и, не найдя ни одного шофера, вернулись об-
ратно.
Добывать грузовики для нужд восстания была направлена
парторганизатор района Первой Речки Нина Заливина. Среди
ночи она разбудила дежурного офицера автогаража и предъяви-
ла ему пакет Объединенного ревштаба. Тот, прочитав приказ,
остолбенел от удивления, а потом, оправившись, пытливо посмот-
рел на девушку и сказал: «Как это вы не побоялись прийти
ко мне с этим?» Заливина, конечно, боялась, но, стараясь не
обнаружить это, уверенно заявила: «А что бояться, ведь завтра
колчаковской власти во Владивостоке уже не будет». Через не-
сколько часов грузовики этого автопарка были уже в полной
готовности для выполнения боевых заданий Объединенного рев-
штаба.
В канун решающего дня Объединенный ревштаб дал нам при-
каз, в котором говорилось:
«В дополнение приказа № 90 о всеобщей забастовке приказы-
вается Вам в 6 часов утра 31 января через товарищей электро-
168
монтеров прервать телефонное сообщение в городе. Завтра, 31 ян-
варя, непрерывно поддерживать связь с электромонтерами, чтобы
по первому требованию восстановить действие телефонов. Началь-
ник штаба Анатолий Гуран» 2.
Были и другие распоряжения такого рода, и все они бастую-
щими рабочими выполнялись неукоснительно.
Кроме забастовки сочувствия и содействия, рабочие Влади-
востока приняли участие в вооруженном восстании и силами сво-
их боевых дружин. Такие дружины были сформированы на Даль-
заводе и в порту.
Наступило утро 31 января. Сводный отряд с 55-й высоты,
согласно приказу Ревштаба, спустился в Гнилой Угол и занял
трамвайные вагоны, которые были поданы сюда заранее. В 7 ча-
сов утра был дан ток. И Сводный отряд двинулся к центру.
На крышах вагонов — пулеметы, а сзади — боевые порядки пе-
хоты и артиллерии.
У Дальзавода к сводному отряду присоединились, как это
предусматривалось, рабочие дружины Н. Горихина, В. Вруб-
левского и матросы, затем стали присоединяться и невооружен-
ные рабочие.
К 10 часам утра Сводный отряд подошел к штабу крепости
и занял его, не встретив сопротивления. Это была победа.
На всем пути Сводного отряда был только один выстрел из
винтовки у Народного дома. Генерал Розанов не принял бой.
В ночь на 31 января он с небольшим отрядом офицеров, гар-
демаринов и юнкеров на океанском пароходе «Орел» бежал за
границу.
Вслед за Сводным отрядом к штабу крепости и к вокзальной
площади подходили и другие отряды повстанцев: воинские части
с Русского Острова, партизаны (отряд Ильюхова) и др. Навстре-
чу им уже неслись крики ликующего народа.
Восстание во Владивостоке не было изолированным. То же
происходило и во многих других пунктах края. В середине фев-
раля 1920 г. экспедиционный корпус революционных сил При-
морья подошел к Хабаровску и занял его без боя (атаман Кал-
мыков с небольшим отрядом бежал на китайскую территорию).
Еще раньше, 6 февраля 1920 г., белогвардейская власть в Амур-
ской области была сметена в результате восстания в Благове-
щенске. 28 февраля 1920 г. партизанами был освобожден г. Ни-
колаевск-на-Амуре.
2 «Анатолий Гуран» — в данном случае псевдоним С. Г. Лазо.
169
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КОМАНДИРА ПОЛКА
Н. К. Илыохов
Приморский студеный декабрь был на исходе. Кончался незабы-
ваемый 1919 год. 1-й Дальневосточный советский полк в верховь-
ях Сучана продолжал занимать Сергеевку, Фроловку и Казанку.
Его прежняя оперативная активность к этому времени была явно
снижена. И дело тут было не в морозах, которые вперемежку
с морскими ветрами на самом деле могли сковать его актив-
ность. Суть состояла в том, что к этому времени явственно обо-
значился крутой перелом во всей обстановке в Приморье. Собы-
тия укрупнялись, их масштаб нарастал. В связи с этими обычные
операции партизан, рассчитанные на отдельные налеты, на взрывы
железнодорожных мостов, па разрушение средств связи врага,
были приостановлены, а полк получил команду готовиться для
наступления на Владивосток. Еще в начале декабря в штаб полка
прибыла из города связная, наша бесстрашная Надя Буторина.
Она доставила письмо от Лазо, где говорилось, что партийное под-
полье города готовит переворот и в его подготовке на полк воз-
ложена задача особой важности.
В середине декабря Надя прибыла к нам вторично. На этот
раз письмо от Лазо было пространным, во многих местах оно
было зашифровано. В нем давалась обстоятельная характеристи-
ка обстановки в городах Приморья и рассказывалось, какую так-
тику наметили коммунисты в деле подготовки восстания. Как
обычно, под письмом стояла подпись «Сергей». Всю ночь после
прочтения письма в штабе полка шла напряженная работа. Ран-
ним утром было созвано совещание командного состава полка,
где начальник штаба М. В. Титов разъяснил поставленные перед
полком новые задачи. Прежде подразделения полка действовали
мелкими группами и главным образом в лесу, нанося противнику
стремительные удары, теперь надо было оперировать целостной
войсковой единицей и в условиях города. Полк представлял со-
бой по тем временам крупную по численности боевую единицу,
в нем было до 800 штыков и сабель. Главное же было в
том, что большая часть бойцов состояла из хорошо обученных
бывших солдат 34-го и 35-го стрелковых полков армии Колчака,
перешедших на сторону партизан. Остальные бойцы были из тех,
кто прошел «огонь и воду» партизанских сражений, и тоже могли
считаться кадровыми воинами. Командный состав полка был высо-
коквалифицированным, в его составе было семь офицеров с опы-
том первой мировой войны и вполне устойчивых в революцион-
ном отношении. Одну из рот полка возглавлял офицер В. П. Вла-
дивостоков, который, служа в царской гвардии, за отказ от рас-
стрела солдат сам был приговорен к расстрелу, но избежал его
благодаря Февральской революции. Штаб полка возглавлял быв-
170
ший командир казачьего полка на Забайкальском фронте против
атамана Семенова М. В. Титов, человек большого боевого опыта
и редкого обаяния. Заместителем командира полка по строевой
части состоял бывший офицер В. П. Сосинович.
Конная разведка полка имела 50 добротных лошадей, ее воз-
главлял Саша Сальников. Гордостью полка была пулеметная
команда с командиром Ковалевым. Люди в ней отличались ма-
стерством владения оружием и высокой боевой отвагой. Боеспо-
собность полка особенно повысилась после того, как на его
сторону перешел колчаковский бронепоезд, который мы назвали
«Освободителем». Командиром его нами был оставлен капитан По-
гребняк, отличавшийся отменной храбростью и неиссякаемой ини-
циативой. На вооружении бронепоезда числилось четыре орудия
и шесть пулеметов. Из писем Сергея мы поняли, что партийное
подполье Владивостока делает ставку на «бескровный» переворот,
но мы обязаны были исходить из худшего варианта в развитии
событий, и полк нужно было готовить к бою.
Роты и команды полка с утра до вечера находились в поле,
отрабатывая разнообразные тактические задачи. Вечерами про-
ходили политзанятия, ими руководил И. В. Слинкин. Нужно было
спешить, чтобы обширная программа обучения была быстро за-
вершена. Люди работали с особым подъемом. Вдохновлял всех
лозунг: «Мы на подступах к Владивостоку!» Редактор полковой
газеты Клава Жук-Макарова сделала все, чтобы этот лозунг стал
достоянием сердца каждого бойца и каждого командира. Готовили
к событиям и нашу санитарную службу, начальник которой док-
тор Александр Антонович Сенкевич со своими фельдшерами Со-
лоненко и Шпарийчуком, с сестрами милосердия Сетиан-Сетти
и Мотей Крыжановской и санитарами разыскивал медикаменты
и перевязочные материалы. Готовилась и хозяйственная часть.
«Управлением тыла» полка являлся у нас полковой совет, куда
кроме председателя П. М. Чередникова входили 3. Н. Мартынов,
Г. С. Локтев и И. П. Самусенко (казначей полка).
В штабе полка накапливались данные разведки о противнике.
Наш полковой «чекист», старый большевик Григорьев, со своей
агентурой прощупывал врага со всех сторон. Пока что его данные
были утешительными: гарнизоны американских и японских интер-
вентов не проявляли никакой активности, колчаковские войска
укрылись в городах и на периферии не показывались. Време-
нами подразделения полка выходили на железную дорогу для
диверсий. Рота Овсянникова в середине января атаковала япон-
цев на ст. Фанза, захватила там вагон риса и две бочки саке
(японская водка). Саке партизаны вылили на снег, а рис доста-
вили в полк. Конники Сальникова несколько раз проникали в
зону американских гарнизонов на Сучанской железной дороге
в целях разведки и благополучно возвращались на свои базы.
Но затем, по требованию Сергея, все эти операции полк прекра-
тил. Нам было сказано: «Не задираться с интервентами!» Мы
171
Тогда не совсем ясно понимали эту команду Сергея, но смутно
чувствовали, что в городе назревает какая-то новая обстановка
и ее надо учитывать.
' В начале двадцатых чисел января мы получили от Сергея но-
вое письмо. В нем он писал, что ведутся переговоры с консуль-
ским корпусом и что намечается возможность «нейтрализации»
интервентов.
23 января полк выступил в поход и занял с. Новороссию, где
был получен приказ Сергея направить в сторону Владивостока
наш бронепоезд, который в это время циркулировал между ст.
Ново-Нежино и Романовкой. Станции эти были свободны от ин-
тервентов и колчаковцев, и на этом перегоне командир броне-
поезда Погребняк чувствовал себя хозяином. Но для выполнения
приказа ему предстояло пройти Шкотово и Угольную, где стояли
японцы. Бронепоезд выступил в ночь с 26 на 27 января. Погреб-
няк донес в полк, что он благополучно проследовал через Уголь-
ную и, согласно плану, следует к ст. Океанской и Седанке. Это
донесение для нас стало сигналом к действиям. Рота Торговни-
кова была спешно брошена к ст. Угольной и заняла ее. О приня-
тых нами мерах мы донесли во Владивосток Сергею. Сергей пре-
дупредил пас о необходимости захвата также тоннеля и ст. Ки-
парисово. Командир роты, оставив на Угольной небольшую ко-
мендантскую команду, выступил в сторону Кипарисова и занял
тоннель. Таким образом, своим бронепоездом и ротой с подрыв-
ной командой полк прочно оседлал железнодорожную магистраль
и этим облегчил положение в городе. А для тревоги там были
серьезные основания. Только за два дня до этого, 24 января,
генерал Розанов подавил восстание егерского полка в городе,
поэтому можно было предполагать, что он имеет силы для борьбы
с восстанием; в частности, на Русском Острове он имел офицер-
скую школу трехбатальонного состава с мощным вооружением.
Еще в ноябре 1919 г. при подавлении гайдовского восстания
эта школа проявила рвение в защите власти Колчака.
Однако 30 января батальон унтер-офицерского состава школы
восстал и арестовал офицеров. К восставшим присоединились два
батальона юнкеров и находившиеся там интернированные егеря.
О событиях на Русском Острове Сергей тут же информировал
и наш полк. Эти события круто изменили обстановку в городе.
Сил для защиты власти теперь у Розанова стало совсем мало.
Он собрал у себя всех офицеров и призвал их взять на себя
«защиту родины». Однако не прошло и часа, как офицеры, поте-
ряв всякую надежду на успех, заявили Лазо о капитуляции.
30 января наш полк занял Шкотово. Японцы соблюдали ней-
тралитет. Небольшой колчаковский гарнизон Шкотово встретил
нас с красными флагами. Мы донесли Сергею о вступлении полка
в Шкотово и просили дать команду о продвижении к городу.
Сергей нам ответил, что в городе события развиваются так, что
помощь полка не требуется.
172
Погребняк, заняв ст. Владивосток, все свой орудия и пуле-
меты направил в сторону штаба крепости, где укрывался со свои-
ми людьми генерал Розанов. Туда же направили стволы винтовок
и бойцы полка, которые были выделены нами для усиления коман-
ды бронепоезда.
Утром 31 января Розанов бежал на японское судно. Восстав-
шие рабочие и солдаты города свергли власть Колчака.
На одном из заседаний Военного Совета Лазо предложил мне
принять в 1-й Дальневосточный советский полк около ста чело-
век мадьяр, бывших красногвардейцев Забайкальского фронта.
Я теперь не помню, как они при Колчаке оказались на Русском
Острове, где содержались в концлагере строжайшего режима. Лик-
видация Забайкальского фронта вынудила их покинуть населен-
ные места и скитаться в таежной глухомани без пищи и крова.
Позже они мне рассказывали, что им только чудом удалось вы-
жить, большинство их товарищей погибли от голода и болезней.
Вместе с мадьярами я должен был принять бывших царских
офицеров, прибывших из Франции. Это были люди из немецкого
плена. Через несколько дней мадьяры и офицеры были зачислены
в полк. К этому времени в полку оказалось человек десять быв-
ших красногвардейцев немецкой национальности и пять человек
сербов. Решено было поэтому сформировать специально интерна-
циональную роту, в которой преобладали мадьяры.
Командиром роты интернационалистов был назначен товарищ
Соскин, тоже участник Забайкальского фронта против атамана
Семенова. На взводы мы поставили бывших офицеров. Роту одели
в новенькое обмундирование, захваченное у интервентов, воору-
жили только что полученными со складов винтовками. Не только
внешний вид бойцов и командиров этой роты, но, главное, их
боевой опыт, их военная выучка и безукоризненная дисциплини-
рованность сделали то, что эта рота вскоре стала предметом осо-
бой гордости полка. Лазо часто интересовался тем, как чувствуют
себя в нашем полку мадьяры, все ли сделано было нами, чтобы
все бойцы полка относились к ним по-братски.
Примерно с середины февраля 1920 г. вместе со всем личным
составом интернационалисты, как их называли в полку, усиленно
проходили полевые занятия и осваивали партизанские приемы
войны. Языковые «барьеры» нас не особенно затрудняли, все
эти люди понимали по-русски.
Обстановка, сложившаяся в Приморье после освобождения
31 января Владивостока, оставалась крайне сложной. Нельзя было
успокаиваться насчет надежности нейтралитета японцев. Они не
намерены были мириться со сложившимся положением: несмот-
ря на наличие земской власти, коммунисты управляли ходом
событий. Особую настороженность проявляли в эту пору Воен-
ный Совет и лично Сергей Лазо. Был вскоре разработан план
развертывания партизанской войны на тот случай, если япон-
ские интервенты вновь откроют против пас боевые действия:
173
Военный Совет заранее создал нелегальные военные центры для
подготовки сопротивления врагу.
Все эти задачи были разъяснены и мадьярам. Помнится, пер-
спективу партизанской войны они приняли с большим воодушев-
лением. Каждый из них, собственно, мог поехать к себе на ро-
дину; после переворота 31 января такая возможность была вполне
реальной. Однако никто из этих товарищей о репатриации и
слышать не хотел. С первых дней Великого Октября каждый
из них полностью связал свою судьбу с делом революции, мно-
гие из них пролили кровь на полях сражений за власть Советов,
и теперь они были готовы оставаться в рядах революционных
войск до победы.
В ночь с 4 на 5 апреля 1920 г., как и предполагал Военный
Совет, японцы вероломно выступили против нас. Бои разверну-
лись во всех городах Приморья. Начались бои и в Шкотово, где
тогда стоял наш полк. Под влиянием внезапности нападения вра-
га и массированного огня часть подразделений полка временно
пришла в замешательство. Положение восстановила рота интерна-
ционалистов. Она заняла высоты, расположенные возле казарм
полка, и открыла организованный огонь по цепям японцев. На
участке этой роты завязалась огневая схватка. Когда японцы на-
чинали наседать на позиции роты, мадьяры поднимались на шты-
ковую атаку и отбрасывали противника. Рукопашная схватка
повторялась несколько раз. Героизм мадьяр облегчил полку
без особых потерь выход из зоны огня и отступление в
горы.
С той давней поры прошли десятилетия. Мне казалось, что я
никогда больше и не узнаю о судьбе моих товарищей из ин-
тернациональной роты. В памяти моей осталось немало их имен,
и я всегда считал для себя счастливыми минуты, когда оживали
передо мной образы тех, к кому относились эти имена. И вот
летом 1967 г. случилось совершенно неожиданное для меня. Я по-
лучил письмо из Венгрии. Его писал товарищ Дола Гомбош из
г. Сигитвара, что в двухстах километрах от Будапешта. Он писал
ие только от себя лично, но и от своих товарищей, боровшихся
за дело революции в рядах наших войск.
В первом своем письме Дола Гомбош писал: «Здравствуй,
наш дорогой командир, товарищ Ильюхов! Я ищу тебя больше
года. Писал в справочные бюро во Владивосток, писал в Шкотово
и в разные места. И вот мне прислали твой адрес. Я пе знаю,
дойдет ли мое письмо до тебя, а все-таки пишу. Когда ты отве-
тишь мне, я тебе расскажу о собе и моих товарищах все и
подробно». Разумеется, я ответил тут же на письмо моего давнего
боевого друга. В последующих письмах Дола Гомбош рассказал
о том, как он, выехав из России, добрался до своих родных
мест. В бою в Шкотово он был тяжело ранен. Спасли его от
гибели женщины из Шкотово. Когда раны несколько затянулись
и сам Дола окреп, стал на ноги, ему удалось попасть на паро-
174
ход, и после тяжких мытарств оп оказался в Триесте. Вскоре
он был на родине.
Во время фашизма в Венгрии Дола Гомбош несколько раз
был арестован. У себя на родине он оставался бойцом за дело
революции, и таким его застала вторая мировая война. Дола Гом-
бош стал в ряды партизан. С восторгом он встречал на земле своей
родины Советскую Армию. В новом поколении воинов Советской
страны Дола Гомбош видел преемников того дела, за которое он
пролил свою кровь, защищая дело Ленина на берегах Тихого
океана.
О подвиге роты мадьяр моего полка и о делах Дола Гомбоша
я написал Яношу Кадору пространное письмо, в котором выразил
пожелание, чтобы этот подвиг стал достоянием широких масс
парода Венгрии. Товарищ Кадор к моей просьбе отнесся с от-
менным вниманием. Об этом свидетельствует и письмо моего друга
по полку Гомбоша. Он мне вскоре писал:
«Из Будапешта прибыла за мной машина. Меня привезли в
посольство вашей Советской страны. Там мне вручили орден
«Красная Звезда», поздравляли меня, благодарили за участие в
гражданской войне. Потом повезли меня на телевизионную стан-
цию и мы вместе с другими, такими же, как и я, выступали
по телевизору.
Теперь к нам часто приходят пионеры, и мы им рассказываем
о вашей стране, о героизме солдат Красной Армии, проявленном
в. гражданской войне. Мне дали хорошую пенсию. Я теперь в
большом почете. И все это сделал ты, дорогой мой командир.
Спасибо тебе, что не забываешь своих солдат и помнишь их,
хотя прошло с тех пор много, много лет».
Вскоре я получил приглашение вместе с женой приехать в
Венгрию. К сожалению, вследствие болезни я пе мог восполь-
зоваться этим приглашением.
Переписка с венгерскими товарищами у нас продолжается.
Дола Гомбош мечтает приехать в нашу страну. Он хочет на ста-
рости лет еще раз взглянуть па землю страны Ленина, которая
впитала в себя и его кровь, пролитую в далеком Приморье.
Дола Гомбош и его друзья по Красной гвардии и партизан-
ским отрядам в период фашизма и второй мировой войны находи-
лись в рядах бойцов Сопротивления. Они пишут, что, когда им
посчастливилось увидеть первых солдат Страны Советов на своей
земле, радости их не было границ. Они плакали, обнимая наших
солдат. Искра, запавшая в их сердца в дни Великого Октября,
оставалась нетленной не только в годы гражданской войны, но и
во все последующие десятилетия Она озаряет своим светом их
путь и теперь, когда этим старым воинам перевалило уже за
восемь десятков лет.
Я счастлив тем, что в формирование душевного мира этих
замечательных людей внес свой вклад и тот полк, которым мне
пришлось командовать.
175
Поиск бойцов Красной гвардии и партизанских отрядов, рас-
сеянных теперь по землям многих стран, продолжается. Сравни-
тельно недавно ко мне и моему другу И. П. Самусенко приез-
жали из ГДР немецкие писатели, которые предприняли специаль-
ный поиск красных воинов немецкой национальности. Мы
рассказали писателям о нашем друге Эмиле Либкхнехте, прах ко-
торого покоится на кладбище дер. Казанки. В дер. Ново-Москве
похоронен красногвардеец-немец, замученный карателями генера-
ла Волкова. Где-то живут товарищи немцы и из интернациональ-
ной роты 1-го Дальневосточного советского полка. Наверное, есть
в живых и сербы.
Мы протягиваем всем этим товарищам руки и открываем пе-
ред ними свои сердца. Дело, за которое вы, наши ратные друзья,
боролись на нашей земле, теперь живет и побеждает и в ваших
странах. Такова сила интернационального братства!
ЦЕПТРОСПБИРЦЫ В ХАБАРОВСКОМ ПОДПОЛЬЕ
К. С. Постоловская, Б. Г. Славина
Ядро большевистского подполья в Хабаровске было образовано
группой иркутских коммунистов прибывших сюда незадолго до
захвата города белогвардейскими бандами Калмыкова. Были
приняты меры, необходимые для ведения конспиративной работы 1 2.
Члену партии К. С. Постоловской было поручено объехать ряд
городов Дальнего Востока, обменяться информацией и установить
связь с большевистскими подпольными организациями. Выполняя
это поручение, она в Харбине связалась с Ольгой Якобсон и Лео-
нидом Берковичем, которому передала 3 тыс. рублей на нужды
партийной работы, а также для семей погибших большевиков, в том
числе для семьи Б. Кларка. В Благовещенске связь была установ-
лена с М. Трилиссером, Н. Гавриловым, А. Ширман и с другими, в
Чите — с «дядей Костей» (А. Петровым).
В феврале 1919 г. в Хабаровск приехали из Москвы Дмитрий
Дмитриевич и Екатерина Алексеевна Киселевы, которых Цен-
тральный Комитет партии уполномочил собрать данные о под-
польной работе большевиков и о партизанском движении в Вос-
точной Сибири и на Дальнем Востоке. Киселева хорошо знали
в Иркутске по его работе там в первый период Советской власти.
1 В группу входили из членов Центросибири: Б. А. Славин, К. Н. Гаврилова,
П. П. Постышев, М. С. Иванов, Н. Ершов и работник Центросибири
К. С. Постоловская.
2 Большую помощь в снабжении подпольщиков паспортами оказал началь-
ник калмыковской милиции Крахмалев. Впоследствии он перебрался в
Омск и воевал в рядах партизанского отряда за установление Советской
власти. Погиб в бою.
176
Д. Д. Киселев побывал в Благовещенске, Хабаровске, Харби-
не, Владивостоке. Везде оп встречался с большевиками-подполь-
щиками, собирал исчерпывающие данные о подпольной работе и
партизанском движении, которыми очень интересовался Владимир
Ильич Ленин. В своих воспоминаниях Дмитрий Дмитриевич пи-
сал, что В. И. Ленин интересовался буквально всем, что имело
какое-либо отношение к гражданской войне в Сибири и на Даль-
нем Востоке. «Ленин расспрашивал меня и об отдельных товари-
щах — активных участниках революционной борьбы с белыми и
интервентами в Сибири и на Дальнем Востоке. Я рассказывал
ему главным образом о тех, кого знал по совместной работе еще
во время существования Советской власти в Иркутске в 1918 г.,
и о тех, кто потом оказался или в сибирском подполье, или па
Дальнем Востоке: о М. А. Трплиссере, П. П. Постышеве,
С. Г. Лазо, Я. Д. Янсоне, Б. А. Славине, В. В. Рябикове,
М. М. Сахьяновой и о многих других» 3. Позже в своем письме к
Б. Г. Славиной Дмитрий Дмитриевич Киселев писал: «К моменту
моего приезда в Хабаровск (1919 г.) там была подпольная органи-
зация большевиков во главе с Борисом Славиным и Николаем
Андреевичем Гавриловым, причем я получил явку к Борису Сла-
вину. Я жил у вас в Хабаровске» 4.
К этому времени К. Н. Гаврилова и Б. А. Славин, возгла-
вившие в Хабаровске подпольную работу, успели много сделать
по собиранию партийных сил. Организация стала расти за счет
как местных, так и приезжих большевиков. Запомнились имена
следующих товарищей: Н. А. Гаврилова, Г. Н. Аксенова, Якова
Луненко, Михаила Попко, Ивана Рюкут, М. С. Иванова, Теофила
Збийка, Ксении Шмидт, Мефодия Прохоровича, учителя Семена
Нашаконова и Железина. К. Н. Гаврилова в своих воспоминаниях
называет имена рабочих Хабаровского арсенала Штылева, Гна-
тенко и Погудина, которые являлись членами подпольпой орга-
низации.
В начале апреля 1919 г. состоялись выборы партийного коми-
тета. Председателем был избран Борис Аронович Славпн, членами
комитета — Николай Андреевич Гаврилов, Гавриил Николаевич
Аксенов, Яков Луненко. Павел Петрович Постышев, проживавший
в дер. Шаманке Тунгусской волости, был избран заочно 5.
П. П. Постышев проводил партийно-политическую работу сре-
ди населения Шаманки и среди партизан в партизанском отряде
Шевчука. Он собирал сельские сходы, в 1919 году его избрали
председателем ревкома Тунгусской волости.
Н. А. Гаврилову партийный комитет поручил проводить аги-
тационную работу среди рабочих Хабаровского арсенала и среди
студенчества Учительского института в Хабаровске. Связавшись
3 «Годы огневые, годы боевые». Иркутск, 1960, стр. 60.
4 Там же, стр. 61.
5 П. П. Постышев устроился в деревне школьным сторожем, а его жена
Татьяна Семеновна работала сельской учительницей в той же школе.
177
с печатниками, он через профсоюзного работника Лапина поме-
стил в легальной профсоюзной газете «Голос труда» «Письмо к
тетушке», в котором высмеял генералов и адмиралов. В. П. Го-
лионко, член Хабаровского городского комитета большевиков,
арестованный и сидевший па калмыковской гауптвахте, позднее
рассказывал, какое сильное впечатление произвело это «письмо»
на арестованных — они поняли, что борьба продолжается. В даль-
нейшем Гаврилов раздобывал оружие для партизан.
О некоторых товарищах, прибывших позже в Хабаровск и
вошедших в состав Комитета, необходимо сказать несколько по-
дробнее.
Гавриил Николаевич Аксенов приехал в Хабаровск из Благо-
вещенска в марте 1919 г. Он был мобилизован в царскую армию
во время первой империалистической войны. Февральская рево-
люция застала его на фронте. В 1918 г. он был принят в партию
большевиков. В боях под Мациевской Аксенов был тяжело ранен.
По выздоровлении он уехал в Благовещенск, где стал активным
работником большевистского подполья. Однажды на конспиратив-
ной сходке Г. Н. Аксенов был арестован вместе с другими това-
рищами и оказался в белогвардейском застенке. Группу подполь-
щиков привели к яме и дали по ним залп. Аксенов упал в яму
вместе с другими товарищами, но не был убит. Когда каратели
ушли, он выбрался из-под трупов и весь в крови добрался до
конспиративной квартиры в Благовещенске. Оставаться в Благо-
вещенске ему было опасно, и товарищи отправили его в Хаба-
ровск, где он сразу стал активно работать в подпольной больше-
вистской организации.
Вслед за Аксеновым приехал Яков Луненко. Он бежал из крас-
ноярской тюрьмы, некоторое время пробыл в Благовещенске, ушел
в партизанский отряд и, получив в Благовещенске явку к Слави-
ну, приехал в Хабаровск, где связался с партийной организацией.
Подпольная хабаровская организация поручила ему, как и Аксе-
нову, связь с партизанскими отрядами. К активной работе были
привлечены и другие члены подпольной партийной организации.
К. Н. Гаврилова вела политическую работу среди учителей. Ме-
фодий Прохорович купил лошадь и работал в целях конспирации
ломовым извозчиком; он проводил агитационную работу среди
грузчиков. У Михаила Семеновича и Ольги Сергеевны Ивановых
была подпольная явочная квартира. Вторая подпольная квартира
была у арсенальского рабочего Збийка.
С. Г. Вележев вспоминает: «В мае 1919 г. я, по освобождении
меня из-под ареста японскими интервентами, встретил па улице
тов. Соскина, который устроил мпе свидание с руководителем
хабаровской подпольной организации Б. А. Славиным, который
сообщил мне, что оставаться в Хабаровске опасно, и посоветовал
мне скрыться. Он выдал мне 1000 рублей и направил на кварти-
ру рабочего Арсенала тов. Збийки» 6.
6 Из личного архива автора.
178
Славина Бася Григорьевна, знавшая английский язык, устано-
вила связь с некоторыми американскими солдатами. Более прогрес-
сивные из них были против насильствен кого захвата японскими и
американскими интервентами Дальнего Востока и зверских рас-
прав калмыковцев с мирным населением.
С каждым днем укреплялась связь Хабаровского комитета с
большевиками других районов Дальнего Востока. Для взаимной
информации и за деньгами для владивостокской подпольной боль-
шевистской организации приезжали в Хабаровск А. Сафонова и
М. Сахьянова. Еще раньше К. С. Постоловская возила деньги
для большевистской организации в Благовещенске. А в мае 1919 г.
за деньгами для благовещенской подпольной организации приез-
жал Н. Е. Любимов. Вместе с Любимовым из Благовещенска при-
ехал Розенблат. На обратном пути на вокзале Розенблат угово-
рил Любимова пойти в парикмахерскую, и, когда тот ушел, он вы-
крал из пальто Любимова 21 тыс. рублей и скрылся. Еще 40 тыс.
руб. он, очевидно, не нашел (Славин выдал Любимову 61 тыс. руб-
лей). Любимов сопоставил этот факт с массовыми провалами в
Благовещенске и прислал Славину телеграмму: «Мориц продает
товар»: «Мориц» была кличка Розенблата. Он считался членом
партии с 1914 г. и никогда до этого не был на подозрении.
А оказалось, что он был провокатором в течение многих лет,
установлено это было позднее.
Розенблат знал всех иркутских большевиков, имел явки в
подпольные организации Сибири и Дальнего Востока. Необходимо
было его уничтожить. Б. Славин дал задание Постоловской пойти
к Розенблату в гостиницу, где он жил, затем просить его про-
водить ее на вокзал, так как она якобы едет через Хабаровск
во Владивосток. В условленном месте Славин еще с одним това-
рищем поджидал их, чтобы разделаться с провокатором, но Ро-
зенблат проводить Ксению Семеновну отказался. Славин вернулся
домой около 12 часов ночи. В ту же ночь на 29 мая 1919 г.
калмыковские бандиты окружили дом и арестовали Славина.
Славина проводила его до тюрьмы, и, когда тюремная калитка за
ним закрылась, она пошла оповестить товарищей о случившемся.
Пришла к Постоловской, которой нужно было срочно поехать в
Амурский поселок предупредить Гавриловых, но было уже поздно:
в ту же ночь арестовали и Гаврилова. Таким образом, провокатору
Розенблату удалось провалить руководителей хабаровской под-
польной организации, бывших членов Центросибири Славина и
Гаврилова.
Славина имела несколько свиданий с мужем и Гавриловым,
о чем ее просила жена Гаврилова Клавдия Николаевна, так как
опа сама лежала в тифу. Славина носила передачи в тюрьму, и
каждый раз во время свидания с ними рядом в кабине находился
контрразведчик, но она разговаривала, перемешивая слова на раз-
ных языках: русском, английском и еврейском.
179
Оставшиеся па свободе Г. Аксенов, Я. Луненко п С. Нома*
конов пытались устроить арестованным Славину и Гаврилову по*
бег. Через прикинувшегося сторонником Советской власти надзи-
рателя Славии прислал шифрованное письмо. С помощью этого же
надзирателя проводилась шифрованная переписка Славиной, глав-
ным образом об условиях побега. Славину передали через упомяну-
того надзирателя в тюрьму два трубореза. Но надзиратель оказал-
ся провокатором, и побег провалился.
Атаман Семенов сам хотел расправиться с Гавриловым и Сла-
виным и прислал за ними четырех казаков. Арестованных привез-
ли в Читу в маковеевский застенок, который «славился» своими
страшными пытками. Как над ними «поработали» семеновские
бандиты, неизвестно. Одно несомненно, что они погибли, как
герои.
Организаторы неудавшегося побега Г. Н. Аксенов и С. Нома-
конов были арестованы и погибли. В Хабаровской тюрьме бело-
гвардейцы так и пе узнали, что арестованный Аксенов — это и
есть тот самый большевик, за голову которого палач Семенов
обещал 10 тыс. рублей золотом. Калмыковские палачи зверски
пытали Аксенова, а в начале августа 1919 г. его расстреляли.
Накануне казни Аксенов встретился в тюремной церкви с
Ксенией Шмидт (она в это время сидела в той же тюрьме) и
сказал ей, что ему уже известно о завтрашней казни, что перед
казнью ему предложили сходить в церковь помолиться и он не
отказался от этого предложения в надежде встретить в церкви
кого-нибудь из своих. В это же время сидела в тюрьме Славина,
которая была осуждена на месяц тюремного заключения за про-
живание по фальшивому паспорту. Она была в тот день в тю-
ремной церкви. Славин и она видели друг друга, но поговорить
им не удалось.
Теперь вкратце о последних днях Семена Номаконова. Он ра-
ботал в Хабаровске учителем и пользовался большим авторитетом
среди учителей. Сразу после ареста Номаконова все учителя Ха-
баровского уезда выступили организованно с протестом против его
ареста и требовали немедленно освободить его из тюрьмы. Это
требование было настолько внушительным, что белогвардейцы
были вынуждены пойти на уступки, заверив, что до суда они
Номаконова освободят. Дали жене Номаконова разрешение на
свидание с мужем и обещали ей на следующий день освободить
его. Разрешение на свидание Номаконова получила вечером,
но тюремное начальство сманеврировало, сказав Номаконовой, что
уже поздно и свидание ее с мужем сегодня состояться не может,
а завтра при свидании муж ее будет освобожден. На самом же
деле Номаконов после пыток был в таком ужасном состоянии,
что не могло быть и речи ни о свидании с женой, ни тем более
об освобождении его из тюрьмы.
Этой же ночью белогвардейцы сбросили Номаконова с балкона
верхнего этажа тюрьмы, а утром объявили жене, что он покон-
180
чил с собой. Труп мужа был взят Номакоповой домой, и у пего
были обнаружены иголки под ногтями, гвозди, вбитые в его тело,
и следы других пыток.
После ареста Славина, Гаврилова, Аксенова и Номаконова
хабаровская подпольная большевистская организация продолжала
существовать и работать, ее возглавил Яков Луненко.
Более полувека прошло со времени описанных нами событий,
ио мужественные борцы, большевики-подпольщики, отдавшие
жизнь за восстановление Советской власти на Дальнем Востоке,
всегда перед нами, как живые.
ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ
Б. Г. Жданов
Осенью 1919 г. в калмыковском «вагоне смерти» в Хабаровске
находилось в заключении свыше 60 большевиков, одни из них
2 ноября 1919 г. были зарублены и сброшены с Амурского
моста, другие сидели в «вагоне смерти» и ждали своей очереди.
Но не всех постигла трагическая судьба.
На мою долю выпала роль организатора побега из «вагона
смерти» шести товарищей, сидевших со мной в одной камере
этого вагона.
В рапорте начальника «Судного отдела» атаману Калмыкову
от 30 ноября того же года сообщается о побеге в ночь с 26 па
27 ноября из «вагона смерти» семи заключенных.
В рапорте говорилось: бежали Калинин, Соколов, Соловьев,
Бычков, Давыдов, Полищук, Кудрявцев. На рапорте атаман напи-
сал: «Страдает разгрузка (т. е. пе торопятся с убийством.— Б. Ж.}.
Припять меры к задержанию бежавших».
«Вагон смерти», как его называл сам начальник «Судного от-
дела» в рапорте,— это тюрьма на колесах. Он был построен в
царское время для перевозки заключенных.
В нем было все предусмотрено для предупреждения возмож-
ности побега. Вагон был разделен на камеры, перегороженные
массивной железной решеткой вдоль всего вагона от пола до по-
толка. В каждой камере — массивная железная дверь с тяжелым
замком и небольшой дверкой для подачи пищи. В камерах —
раскладные нары и маленькое окно под самым потолком. Оконце
имело сложное устройство — толстую железную накладную раму
и решетку. Все это было прикреплено к стене и стойкам вагона
.20 длинными железными винтами. Под железной рамой — дере-
вянные дубовые рамы, внутренняя и наружная, с маленькими
стеклами, еле пропускавшими дневной свет.
В каждой камере, а их в вагоне было 5 и одна общая, си-
181
дело по 12, а в общей — 20 человек. Между камерами находи-
лось караульное помещение с дежурным нарядом из отборных
белобандитов. Почти в каждой камере был открытый или скры-
тый провокатор.
Теснота в камерах была невообразимая. С 5 часов утра раз-
давалась команда: опустить нары. Заключенные плотно усажива-
лись на скамейках по 6 человек на каждой. Неотвязная мысль
о неотвратимой смерти не покидала пи па минуту. До предела
сжатые в комок, босые, в изодранных в клочья рубахах и каль-
сонах, с черными от кровоподтеков телами и лицами, сидели и
ждали... Чего? ...Смерти...
Вот из коридора потянулась струя табачного дыма... Покурить
бы!... На лицах одна мысль — за одну затяжку готов жизнь от-
дать. Но если нам охранники .протягивали через решетку окурок,
мы его не брали. В коридоре, против нашей камеры, стоял бело-
бандит, курил и, мерзко улыбаясь, пускал дым в камеру. Чья-то
рука потянулась было за окурком, но быстро опустилась — то-
варищи молча и укоризненно смотрели на того, кто это сделал.
В пашей 5-й камере, где я сидел, 12 человек, 5 из них ночью
лежали на нижних нарах. Это — новички, партизаны. Я их не
знал. На средних нарах — тоже 5 человек. Это Соловьев, Бычков,
я — Калинин \ Полищук, Давыдов, совсем молодой парень. На
верхних полках — слева Кудрявцев, справа — Соколов. Все физи-
чески сильные люди, но измучены. А какова их моральная стой-
кость? Пока загадка...
Часовой с японским карабином па ремне, кавказским кинжа-
лом и наганом на поясе, как маятник, шагал по длинному ко-
ридору и заглядывал в камеры. Но вот гремят замки и желез-
ные двери камер. Дежурный поодиночке выпускает заключенных
в уборную. Приносят в солдатских котелках вонючую бурду и по
куску черного, перемешанного с бураками хлеба. Зачем? Бес-
смыслица! Но мы жуем и по очереди отхлебываем бурду из
котелка... Жить-то надо!
На днях, в сумерки, долговязый хорунжий Михайлов, с ма-
ленькой головой, рот до ушей, выходец из провокаторов, отобрал
группу товарищей, связал им руки назад шпагатом и вывел из
вагона. Кто-то из них успел крикнуть: «Прощайте, товарищи!»,—
ио крик этот потонул в душераздирающем вопле, и все замолкло.
В эту ночь у меня созрела мысль о побеге. Наутро по ва-
гону поползли слухи о зверской расправе с нашими товарища-
ми на Амурском мосту. Пьяный белобандит, бывший конвойный
солдат па царской каторге, громко хвастался в коридоре о том,
кого вчера ночью они порубили и сбросили в Амур. «Пусть поила
вают и половят рыбку в Николаевске»,— доносился в нашу ка-
1 Под этой фамилией я был арестован. Белогвардейская разведка по
агентурным данным знала меня еще по имени «Борис» как одного из «гла-
варей» подпольной организации большевиков.
182
меру его хриплый голос. Подойдя к соседней камере, оп со зло-
бой прибавил: «Что припухли... Скоро и до вас очередь дойдет!»
В этот день в вагоне царила особая, могильная, тишина. В по-
давленном мозгу заключенных неотвязно сверлила только одна
мысль: «Скорее бы конец!»
Внимательно всматриваюсь в лица своих товарищей, как будто
вижу их впервые. Я искал ответа на мои затаенные мысли. Ни-
кто не знал, когда наступит наша очередь. Надо действовать
быстро и решительно. План простой: когда дежурный откроет
камеру, схватить его за горло, мгновенно разоружить и, мертво-
го, бесшумно засунуть под скамью, затем броситься в карауль-
ное помещение и в схватке с белобандитами, не дав им опом-
ниться, переколоть их же кинжалами; при полной удаче быстро
открываем камеры и вырываемся на свободу. Подбираю ударную
группу из самых сильных. Каждому шепотом даю задание. Полу-
чаю глазами молчаливое согласие.
Прошла тревожная ночь. Наступил серый, сумеречный день,
и ситуация круто изменилась. В вагон привели капитана бело-
бандита и посадили в пашу камеру, а нас рассадили, кого куда.
Посланный против партизан, калмыковский капитан встретил в
тайге китайцев-приискателей, «горбачей», навьюченных ноша-
ми и шагавших гуськом по узкой тропинке. Белобандиты перебили
их, а зашитое в поясах золото присвоили. Для Калмыкова и его
режима это событие создало тяжелые осложнения во взаимоот-
ношениях с тогдашними китайскими властями.
Несмотря на неудачу с нашим планом, я считал, что не все
потеряно. Самое главное, думал я, это проверка моральной стой-
кости моих товарищей. Ни одного малодушного среди нас пока
не оказалось. Это были люди, готовые пойти на смерть во имя
жизни, борьбы и свободы. Вскоре капитана куда-то увели, а нас
посадили в ту же камеру, в том же составе. Днем мы сидели
до предела спрессованные на скамейках и ждали своей очереди...
на Амурский мост. На почь поднимали средние и нижние нары
и по пять человек в ряд, боком, ложились головами к желез-
ной решетке вагона. Я занял среднее место на средних нарах,
против камерного окна. На нижних парах разместились незнако-
мые мне товарищи. Ночью они были полностью изолированы от
верхних нар и потому ничего не могли знать о том, что там
делается.
На этот раз мое внимание привлекло маленькое окно, нахо-
дившееся на уровне моих глаз. Но как сложно было его устрой-
ство! Даже хороший слесарь с инструментами, думал я, работая без
риска для жизни, с большим трудом мог бы разобрать его! Но
ведь я тоже слесарь, Думал я, и если судьба отпустит мне не-
много ночей жизни, то задача будет решена. Никого не посвящая
в свои планы, без лишних движений и долгих размышлений,
я мог вывертывать впиты (5 см), прикреплявшие накладную же-
183
лезную раму и решетку к стойкам вагона. Инструментом для
работы служил кусок железной скобы, отломанный мною от тру-
бы отопления.
Восемь ночей длилась кропотливая работа. На пути встре-
чались непреодолимые препятствия. Были почи, когда не удава-
лось стронуть с места ни одного винта. А их было так много,
и так крепко они были ввинчены в стены вагона!
Часовой шагает по коридору, останавливается возле камер,
прислушивается к ночной тишине. Сквозь решетку он все видит,
что делается в камерах. Каждую ночь в вагон заходит комен-
дант поезда, сотник Пискунов. Он проверяет караул, проходит
вдоль вагона, подолгу стоит около каждой камеры, всматриваясь
в лица спящих заключенных. Особенно долго он стоит около
нашей камеры и сквозь решетку, словно удав, смотрит мне в
лицо. Я слышу его дыхание, чувствую отвратительный запах
спиртного перегара.
По ночам часто брали заключенных из нашего вагона и уво-
дили в соседний, пыточный, вагон. Здесь прокурор Унинский,
комендант Пискунов и хорунжий Михайлов чинили щопрос и
пытали заключенных. Оттуда к нам доносились вопли и крики,
глухие удары, хлопапье дверей, топот ног. Тяжело пыхтя, бело-
бандиты втаскивали замученного подпольщика в узкий коридор
и бросали па пол.
Моя работа медленно подвигалась вперед. Все шестнадцать
винтов железной рамы и решетки были отвинчены, но остава-
лись на своих местах. Только снявши железную накладную раму,
можно было вынуть внутреннюю деревянную с маленьким стек-
лом. Дальше встретилось неожиданное препятствие. К скрытым
за обшивкой вагона стойкам между рамами были привернуты
ооковые бруски двумя длинными винтами каждый. Отвернуть их
представляло большие трудности и требовало немалой ловкости.
Наконец, и это препятствие было преодолено. Но как вынуть
глубоко и плотно сидящую в проеме окна наружную раму? Да и
можно ли ее вынуть? А может быть, она как-либо укреплена
снаружи вагона? Если это так, то все мои надежды рухнули
и нас ожидает смерть!
Снова наступает сумеречный предсмертный день. Доживем ли
мы до следующей почи? В душе горит неугасимая жажда жизни,
борьбы, свободы. Лютая ненависть к врагу согревала душу и
мешала думать о смерти. Смотрю в лица моих товарищей. Они
внешне спокойны и полны скрытой надежды. Они верят мне и
готовы разделить со мной неизвестную еще судьбу.
День прошел сравнительно спокойно. Сменялся караул. По ко-
ридору шагали караульные и сменные часовые. Часто останав-
ливались у нашей камеры, разглядывая нас, как диких зверей.
За время, проведенное в вагоне, я имел возможность наблю-
дать повадки смен караулов и характер отдельных часовых. Я мог
безошибочно определить по слуху, где находится часовой в каж-
184
дый данный момент. Для работы я пользовался небольшими пере-
рывами в ходьбе и отдыхе часовых и дежурных по караулу.
К концу смены бдительность их обычно притуплялась, а периоды
отдыха становились более продолжительными.
В ночь с 26 на 27 ноября 1919 г., как только после коман-
ды «поднять нары» заключенные улеглись на нарах и все успо-
коилось, я выждал, пока часовой после долгого хождения не
уселся на свою табуретку у входа в вагон. Кстати, табуретки
этой я никогда не видел, а только ощущал шестым чувством.
Напрягая слух, я тихо принялся за свою привычную работу.
Косой свет, падавший в камеру от тусклого фонаря в коридоре,
затенял окно. Отвернув железную раму и решетку, я без труда
вынул внутреннюю раму, а затем убрал боковые бруски.
Нужно было вынуть еще наружную раму. Я пытался ввернуть
в нее винт, чтобы, ухватившись за пего, потянуть па себя. Од-
нако это мне не удалось. Рама была дубовая, крепкая. Оставалась
одна возможность — выдавить стекло. Оторвав от рубахи кусок ло-
скута, быстро вымазал его жеваным хлебом, чтобы заглушить
треск разбитого стекла. Приподнявшись на нарах, ногой нажал
на стекло, оно захрустело под моей пяткой, не вызвав большого
шума. Образовалась круглая дыра. В камеру ворвался морозный
воздух. Закрывая окно грудью, стал выламывать осколки и тотчас
почувствовал, что вся рама шевелится под моей рукой. Значит,
она ничем снаружи не была прикреплена, чего я больше всего
боялся.
Это была победа! Но торжествовать было некогда. В вагоне
хлопнула дверь. Это прошел комендант проверять караул. В одно
мгновение ставлю все па место и закрепляю винтами. Знал я,
что наружную раму занесло снегом и разбитого стекла не видно.
Знал и то, что наружный часовой, завернувшись в тулуп, сидит
на ступеньках вагона и корчится от пурги и мороза.
Втиснувшись между товарищами, закрыл глаза и сделал вид,
что крепко сплю. В течение восьми ночей мне не пришлось
уснуть. Только днем, сидя на скамейке, я мог иногда немного
вздремнуть, если не было гнусных издевательств над нами, вроде
«забастовок», как называли белобандиты избиения заключенных.
Кстати, сон для смертника — это избавление, хотя и кратковре-
менное, от постоянного ожидания смерти.
Вот убийцы подошли к нашей камере. «Неужели они что-
нибудь пронюхали?» — мелькает у меня в голове. Но пет! Не-
смотря на все изнурение, моя бдительность меня еще не подво-
дила.
Вот комендант опять стоит у решетки, тяжело дышит и упор-
но всматривается в мое лицо, словно хочет узнать свою судьбу.
Если бы он знал, какой удар навис над его головой!
Вот кого-то увели в соседний вагон. Весь караул на ногах.
После ухода коменданта часовой долго шагает взад-вперед по
коридору. В караульном помещении, несмотря на поздний час,
185
белобандиты о чем-то глухо бубнят. Очевидно, готовится очеред-
ная операция «Амурский мост». Операция обычно начинается
с отбора заключенных для «разгрузки» вагона и перевода в тюрь-
му. Для видимости их одевают в рваное тряпье, на ноги дают
опорки, шпагатом крепко связывают руки назад и в таком виде
переводят в броневой вагон с паровозом. Состав медленно, без
огней, передвигается на Амурский мост. Примерно на фарватере
великой реки поезд останавливается. Под ногами черная бездна.
Из вагона вытаскивают полуживых коммунистов. Пьяные «доб-
ровольцы» с маху рубят кинжалами и пинками сбрасывают изу-
родованные трупы с моста в пропасть.
Приближаются предутренние часы. Даже самых крепких
людей дремота в эти часы валит с ног. Часовой устал и сел на
свою табуретку. За окном и в вентиляторе гудит вьюга, свире-
пеет мороз. На мне, как и на всех нас, рваная рубаха и кальсо-
ны. Ноги босые. Но холода я не чувствую. Пора браться за дело.
Остаются считанные минуты до подъема.
Быстро вывертываю винты, снимаю раму, решетку, вынимаю
первую раму, снимаю бруски и складываю себе в ноги. Но вот
загремела решетка. Слышу, как в пашу сторону быстро шагает
часовой. Он стоит у решетки и тревожно всматривается в камеру.
На окне нет решетки. «Неужели мы погибли?» — проносится у
меня в голове. На вопрос часового: «Что тут загремело?» — пока-
зываю ему на котелок, из которого нас кормили бурдой. «Ложись,
ложись»,— строго приказывает часовой. Делаю вид, что собираюсь
ложиться, и загораживаю окно спиной, ожидая, когда он отойдет
от решетки.
Потоптавшись на месте, часовой, наконец, поворачивается и
начинает ходить по коридору. Быстро ставлю все на место и
вклиниваюсь на нарах между товарищами. От радости сильно
стучит сердце в груди. «Пронесло!» — шевелится в мозгу. Почти
никто из нашей семерки не спит, но и никто не подает при-
знаков жизни. Один Соколов на полке справа храпит, как будто
ничего ему не угрожает. Тихонько его расталкиваю. Один раз он
чуть пе погубил все дело. Он должен был слушать движение
часового и толкпуть ногой меня в спину, когда я работал у окна.
Однако он уснул, а я прослушал, когда мимо проходил часовой.
К счастью, он пе повернул головы и потому не мог заметить
меня у окна.
Наконец, все стихло. Часовой, видимо, успокоился и сел у
входа. Расталкиваю товарищей, предупреждая о готовности. Ника-
ких слов. Снова проделываю всю заученную мной работу. Вывер-
нуты все двадцать пятисаптиметровых винтов, вынуты рамы, и
снята железная решетка. Вот оно желанное отверстие 2, а за ним
свобода! В камеру врывается свирепый буран. Высунув голову,
2 Его размеры, как сообщается в рапорте начальника «Судного отдела»,—
9 X 6,5 вершка или 39 X 28 см. Нелегко пролезть в такое отверстие!
186
смотрю вдоль поезда. В вихре бурана ничего не видно. Опершись
руками о боковые полки, быстро влезаю ногами в узкое отвер-
стие и падаю с большой высоты. За ночь к вагону намело из-
рядную подушку, иначе можно было поломать ноги. Вскакиваю,
бегу, огибая поезд, пересекаю железнодорожные пути, держу курс
на окраину города. Слышу первый выстрел. За ним еще, еще.
Значит, заметили. Подняли тревогу. «Успели ли уйти мои това-
рищи?» — мгновенно проносится в голове.
Выбежав из лабиринта привокзальных построек на пригород-
ные пустыри, я очутился в незнакомой местности. Кругом бушует
вьюга, заметая мои следы. После бурного подъема, вызванного
победой над смертью, начинаю сознавать, что это пе все, что
меня поджидает другая, хотя и менее жуткая, смерть от лютого
мороза. Куда бежать? Где искать спасения? Неужели гибель на
пороге спасения?
Только теперь я почувствовал, что руки и уши мои затвердели
и потеряли чувствительность. Они не мои. Ноги пока двигаются,
сердце еще бьется в груди, но с каждой минутой леденеет.
Всего лишь несколько минут назад вой вьюги, косматые вих-
ри снежного бурана и жгучий мороз казались такими родными
силами природы, которые были созданы для счастья и спасения
людей от смерти. Как все изменилось!
Я попал в глубокий овраг, занесенный снегом. Выгребаю изо
всех сил, ползу на четвереньках. Впереди, сквозь снежный вихрь,
вижу что-то черное. Одинокая хата. Сквозь ставню пробивается
полоска света. Мерзлой рукой стучу в окно. «Кто там?» — слышу
сонный мужской голос. «Спасите, замерзаю»,— прохрипел чуть
слышно не своим голосом. В сенях скрипнула дверь, и все затих-
ло. Стою и жду спасения. В сенях погас свет.
Теперь я только ползу. Сквозь вой ветра слышу далекую
стрельбу. Мне все безразлично. Даже проклятый вагон отодви-
нулся куда-то далеко. Цепляюсь за дощатый забор. Подо мной
деревянный тротуар. Неужели я вышел на улицу? Но ведь меня
может задержать японский патруль. Они теперь рыщут по всему
городу в погоне за бежавшими коммунистами. Ко мне вернулось
чувство опасности и жгучей ненависти к врагам.
Какие-то знакомые, темные деревянные домики. Оказывается,
это рабочая окраина! Взбираюсь на высокое крылечко. Сквозь
ставни струится полоска света. Рабочие рано встают. Опять стучу
мерзлой рукой. Чуть приоткрывается дверь. Слышу женский
голос: «Кто?» — «Спасите, замерзаю!» — еле выговорил я. «Отку-
да?»— «Бежал из вагона»,— уже смелее прошептал я. Вид мой
был поистине ужасен. Женщина отступила на шаг и всплеснула
руками. Она опознала меня, но ничего не сказала. Это была жена
известного в Хабаровске коммуниста-подпольщика п партизана
Герасима Гнатенко, Дора Федоровна. О.на быстро пропустила меня
в маленькую комнату с деревянной перегородкой, слабо осве-
щенную керосиновой лампой. Вошла другая женщина. В комнате
187
топилась голландка. Я не верил своему спасению и готов был
руки целовать своим спасителям. Они стали растирать мои руки
и ноги. Без стеснения сняли с меня изодранную рубаху и каль-
соны и бросили в печку. Одели во все чистое. Поднесли стакан
желтого китайского ханыпипа. Кормили хлебом, густо намазанным
красной икрой. Согретый теплом комнаты и лаской родных лю-
дей, я стал отходить и оживать. Женщины торопились. Они наде-
ли на меня валенки, полушубок, меховую шапку, рукавицы, выве-
ли на задворки и, пе переходя улицы, задними дворами провели
к подпольщику Караулову. Чтобы не видели дети или посторон-
ние люди, меня заперли в какой-то темный чулан. Не раздеваясь,
я упал на какие-то мягкие узлы и забылся в бредовом сне.
Сквозь тонкую дверь пробивались полоски солнечного света.
Дверь приоткрылась, и незнакомый голос спросил: «Жив?» Это
был коммунист и подпольщик Караулов, работник Военно-топогра-
фического отдела штаба военного округа. Он снабжал нас топо-
графическими военными картами, в чем особенно нуждались наши
партизанские отряды. «Что слышно?» — тихо спросил я.— «Толь-
ко что получил газеты,— ответил полушепотом Караулов.— Бежа-
ло семь большевиков — один замерз,— продолжал он.—Ты пока
лежи и пе беспокойся, а я займусь кое-чем». Дверь закрылась,
и передо мной поплыли картины только что минувшей ночи.
Был зимний солнечный полдень. Закутанного в тулуп, меня
вывели во двор и усадили в кошеву, наполненную сеном. На
руки намотали вожжи. Впереди, в раскрытые ворота выехало еще
двое саней. Озябшие лошади рвутся на крупную рысь. Быстро
промчались через весь город. Перед нами широкие просторы Аму-
ра. От яркого света режет глаза. «Вот она какая подпольная
организация!— думал я.— Давно ли, сидя в вагоне, я ждал смер-
ти, а потом меня спасли и от второй смерти. Вот и сейчас
неизвестные мне товарищи, рискуя головой, мчат меня во весь
дух. Приятно сознавать, что никакие силы не могут уничтожить
нашу большевистскую организацию».
К полуночи лихие партизанские кони вынесли меня к р. Тун-
гузке. Буран утих. Мы въезжали в глухую таежную деревню,
занесенную глубоким снегом. В промерзших хатах ни одного
огонька. Разгоряченных лошадей партизаны заводят во двор.
Поддерживая под руки, меня ведут в теплую просторную хату
и кладут па солому, разостланную на полу. На столе мерцает
керосиновая лампа. На лавках вдоль стен сидят мужчины и жен-
щины. Опи озабоченно о чем-то говорят между собой вполголоса.
Женщины сокрушенно охают, гляда на мои обмотанные руки и
ноги. Я слышу их шепот, но ничего не понимаю. Начинается
бред.
Район р. Тунгузки, впадающей в Амур,— партизанский край.
В таежной глуши по Тунгузке раскинулись партизанские дерев-
ни, в которых базировались отряды Ивана Шевчука и Алексея
Кочнева. Сколько раз японский и белогвардейский штабы пыта-
188
лись проникнуть сюда и разгромить партизанские базы, но вся-
кий раз получали .жестокий отпор и еле уносили ноги. Хотя и
нелегко доставалось крестьянам от налетов японских и белогвар-
дейских карателей, но под защитой своих сыновей-партизан они
чувствовали себя в родном краю в полной безопасности.
Всюду, где я проезжал, мы видели при въезде и выезде из
деревни партизанские заставы, дозоры и патрули. По всей де-
ревне расквартированы партизаны. Они строго соблюдают чисто-
ту, спят на полу, на соломенной подстилке, курят только во
дворе или в сенях, не позволяют себе грубых шуток или выра-
жений, особенно в присутствии женщин, помогают крестьянам в
работе по хозяйству.
Лежу па полу, на мягкой шелковистой соломе, радуюсь и
наслаждаюсь теплом, покоем, свободой и ласковой, родной мне
обстановкой. Каждый день женщины разбинтовывают меня, сма-
зывают лицо, руки, ноги, уши медвежьим или гусиным жиром.
Руки и уши вздулись и налились желтоватой жидкостью. Ногти
отвалились. На лице и ногах местами образовались пузыри. По
ночам я жил в «вагоне смерти», а просыпаясь утром, безмерно
радовался жизни, солнцу и свободе.
Наблюдая за жизнью окружающих меня людей, я удивлялся
их физической и моральной чистоте. Несмотря на бедность и
примитивность их хозяйства, они как будто ни в чем не нуж-
дались и готовы были поделиться со мной последним куском
хлеба. В хате светло и чисто, полы и лавки выскоблены добела.
Женщины кормили меня с рук ржаными лепешками, молоком и
даЩе медом. Фруктов и ягод, кроме брусники, они не знали.
В тайгу они переселились, не помнят когда; только деды и пра-
деды их могли рассказать, как их дедов какие-то «цари-батюш-
ки», а может и сама «матушка Екатерина» выслали «на вольные
земли:».. Это было давно. Мои женщины-лекари, с которыми я
подолгу беседовал, находили, что лучше их таежного края нет
ничего на свете.
Кроме того, что мои товарищи по камере и побегу находятся
(кроме одного) на свободе, я ничего не знал о них. Погибший
партизан Давыдов, как я потом узнал, нашел в себе силы по-
следним выпрыгнуть из окна. Его нашли замерзшим на дороге,
ведущей в Муравьево-Амурскую слободку. Я был безмерно рад
спасению от смерти пяти товарищей, разделивших со мной свою
судьбу, доверившись мне до конца.
Вскоре за мной приехал командир отряда Алексей Кочнев. Это
был молодой, отважный партизан, прекрасный организатор, быв-
ший рабочий базы Амурской речной военной флотилии. Когда
японцы захватили нашу базу, Кочнев со своими тремя братья-
ми — Александром, Григорием и Николаем — ушел в тайгу и создал
первую партизанскую группу.
Ввиду ожидаемого наступления японцев и белогвардейцев в
район р. Тунгузки Кочнев решил перевести меня в глубокую
189
тайгу па партизанскую базу у оз. Дорга3. Еще осенью пар-
тизаны выстроили там в горах партизанские землянки и основали
нечто вроде укрепленного лагеря. Меня опять закутали в тулуп,
уложили в сани и повезли по бездорожью в тайгу. При выезде
из деревни нас остановил партизанский дозор. Таков порядок!
Перед нами стеной, в зимнем сказочном уборе, стояла веко-
вечная нетронутая тайга. Позади остались хабаровское больше-
вистское подполье с повседневной подстерегающей опасностью
для жизни, тайная война с врагом, проклятый «вагон смерти» и
воспоминания об изуродованных трупах на Амурском мосту. Вос-
поминания об оставшихся еще в живых большевиках-подполь-
щиках, ожидающих в «вагоне смерти» своей очереди на Амур-
ский мост, жгли мне душу. С этим чувством начиналась моя
таежная партизанская жизнь.
ПАРТИЗАНЫ ЗА ДИПЛОМАТИЧЕСКИМ СТОЛОМ
С. М. Демидов
Многие командиры партизанских отрядов были не только бес-
страшными бойцами, талантливыми организаторами, по, когда
требовали условия, проявляли себя и как дипломаты, добивались
поставленных целей мирным путем, путем переговоров. Такие
условия сложились в феврале 1920 г., когда японские интервенты
были вынуждены начать эвакуацию из Амурской области.
«Обстановка, товарищи, такова, — командир отряда «Пролета-
рий» Бородавкин оглядел собравшихся в штабе партизан,— что в
результате успехов партизанского движения японцы вынуждены
просить о перемирии. Мы пока что отклоняли их предложение,
ио сейчас, после того как партизанское движение все более акти-
визируется, после того как одержаны победы над врагом в Сиби-
ри, у нас, на Амуре, нам поручено важное дело — мирным
путем занять станцию Бочкарево и село Александровское. Для
этого надо, как говорится, нажать на японское командование,
еще раз напомнить интервентам, чтобы они поскорее убирались
с земли нашей...» — «Нажать-то мы нажмем. За этим дело не
станет,— сказал начальник штаба Кирилл Кущ.— А вот в какой
форме это лучше сделать, тут подумать надобно».
В избе стало тихо. Слова Кирилла Лукича всех заставили
задуматься. Помощник командира отряда Ваня Подставкин, глядя
3 Позднее, из-за ухудшения состояния моего здоровья, меня перевезли на
базу Амурской речной флотилии и поместили у медсестры, подпольщицы
Д. П. Делендиной. С большим риском для жизни она оказала мне необ-
ходимую помощь.
190
на осунувшееся лицо начальника штаба, подумал: «Спокоен наш
Лукич. Внешне спокоен. А у самого на душе, наверное, кошки
скребут. Ведь это его отца и 95-летнюю бабушку совсем недав-
но японцы да тарбагатайские бандиты заживо сожгли. Сколько
еще семей, сочувствовавших красным, повыжгли да повырезали...
За слезы, кровь и муки заплатят еще...»
Бородавкин встал из-за стола и вышел на середину комнаты.
«Несомненно, сделать это надо в рамках дипломатии, путем пере-
говоров. Я думаю, надо сделать так: для начала проведем работу
среди населения; пусть сам народ на своих сходах еще раз пись-
менно потребует скорейшей эвакуации японцев».
«Да народ и агитировать не надо. Ну, а коли надо для диплома-
тии,— загорелся Подставкии,— то такие сходы организуем, что в
Японии слышно будет!»
«Верно, Ваня! — Бородавкин с улыбкой посмотрел на своего
юного помощника.— Проведем собрания рабочих станции, кре-
стьянские сходы, а потом предъявим японцам ультиматум. Под-
польным обкомом партии условия рекомендованы такие: партиза-
ны без боя, мирным путем, на основе соглашения с японцами
занимают село и станцию. До полной эвакуации японцев в этих
пунктах будут два начальника гарнизона. Каждый будет иметь
свою вооруженную силу».
«План хорош. Ну, а если...— Кущ выразительно постучал
пальцем по лбу, затем по столу. — Если не согласятся, то
заявим, что мы будем вынуждены применить силу. На то и ульти-
матум».— «Вот это будет разговор!» — радостно воскликнул Оси-
пов. «Рано радуешься, знаменосец! — Бородавкин нахмурил бро-
ви.— Это на крайний случай. С сегодняшего дня мы должны
стать дипломатами. Занять станцию Бочкарево как узловую —
это очень и очень важно. Ее нужно занять до эвакуации япон-
цев, чтобы в этом опорном стратегическом пункте быть хозяевами.
Так что задача, как видите, не из легких. Враг хитер и коварен.
Вспомните, как интервенты расправлялись раньше с нашими пар-
ламентерами. Расстреливали! Надо сделать так, чтобы это не мог-
ло повториться. Я думаю, что момент для переговоров благоприят-
ный. У японцев нет иного выхода... И еще одна проблема.—
Бородавкин заговорил медленнее, словно взвешивая каждое сло-
во.— Уж больно много ненависти, жгучей мести накопилось у
людей против интервентов! Как бы не сорвался кто, не вздумал
мстить в условиях переговоров. Этого допускать нельзя. Мирным
и только мирным путем мы можем достичь цели, выполнить зада-
ние партии».
«Надо, Александрыч, с отрядом соответствующую работу про-
вести»,— сказал Кущ.
«И возложить ответственность прежде всего на командиров
взводов. И последнее — позаботиться о безопасности наших пар-
ламентеров. А для этого привлечь в помощь подпольщиков стан-
191
ции Бочкарево. С ними у нас контакт. Будем действовать!» —
подвел итог командир.
Через несколько дней отряд «Пролетарий» переместился в
с. Никольское, поближе к ст. Бочкарево. Партизаны стали осу-
ществлять свою программу действий. Организованно прошли
собрания железнодорожников, рабочих мельницы, станции, а так-
же сходы крестьян ближайших сел. «Долой интервентов! Японцы,
убирайтесь восвояси!» — такие решения принимались на каждом
сходе, на каждом собрании.
А японцы, получая в своем штабе копии решений крестьянских
сходов, рабочих митингов, ждали дальнейших событий.
☆
«Ну, товарищи-други, помогайте.— Бородавкин положил на
чистый лист остро отточенный карандаш.— Ультиматум — дело
нешуточное. Его надо так написать, чтобы нашу силу и уверен-
ность японские интервенты сами почувствовали. Но все это веж-
ливо, без оскорблений».
«Нехай обижаются,— пробасил Кущ.— Султан турецкий тоже
па запорожцев обижался. Да только все зря! Умные были, черти!
Да и куда против воинства попрешь?»
При упоминании о знаменитом письме запорожцев турецкому
султану многие заулыбались. А между тем заскорузлые пальцы
командира выводили на бумаге первую фразу: «Начальнику япон-
ских войск, расположенных на станции Бочкарево и в селе
Александровском, господину майору Усижима от командования
партизанского отряда «Пролетарий». Ультиматум».
Далее партизаны коротко изложили свои основные условия и
предложили японскому командованию провести встречу для пере-
говоров в городе. Назначили срок — не позднее 25 января
1920 г.
В заключение сделали приписку: «В случае отказа от перего-
воров отряд «Пролетарий» оставляет за собой право на воору-
женные действия. Командир отряда Бородавкин. Начальник
штаба Кущ».
Ультиматум был готов. Санитарка, она же машинистка отря-
да, Люба Рулова чисто перепечатала его на машинке. И через
несколько минут запакованный в плотный конверт ультиматум
похрустывал за пазухой у подпольщика Черепанова, мчавшегося
на резвом жеребце по направлению к станции. Подпольщик вез
партизанский ультиматум в штаб японского командования. Вско-
ре был получен положительный ответ японского командования.
«Согласились интервенты, приняли ультиматум!» — так воспри-
нял адъютант командира Прутовых это приятное известие.
И сразу же получил задание — одеть парламентеров во все самое
лучшее, что только найдется в отряде.
192
Адъютант постарался. Парламентеры разжились кто новой
кожанкой или ватником, кто новой рубашкой или штанами. Па
шапки и папахп нашили новые алые ленты. И оружие собрали
получше. На поясах — по нескольку гранат-лимонок, у многих —
пистолеты, у всех на боку — кавалерийские шашки. Винтовки
вычищены до блеска. Лошади тоже были выбраны самые лучшие.
Прутовых построил делегатов, придирчиво оглядел их, улыб-
нулся: «Женихи!» Подъехали к командиру: «Все готово, това-
рищ командир!» — «Собрать и построить отряд!»
Певуче и мягко запела сбор труба. Быстро построился отряд.
Наступила тишина. Парламентеры встали в шеренгу перед отря-
дом.
«Товарищи! — Командир привстал в стременах и поднял
руку.— Мы едем к японцам на переговоры. Время для перегово-
ров мы выбрали хорошее: 12 часов дня. На улицах будет людно.
О своей безопасности позаботились. Подпольщики станции пре-
дупреждены на всякий случай. Так что о нас не беспокойтесь.
Мы свое дело сделаем. Вы тоже будьте начеку».— «Счастливо,
товарищи! Успеха,— друзья!»
Делегаты во главе с Бородавкиным двинулись по улице села.
Рядом с командиром — Прутовых и Осипов. В руках Осипова —
красное знамя отряда. Всадники спустились к реке и скоро рас-
таяли в морозной дымке, висевшей над скованной льдом Томью.
Неподалеку от железнодорожного переезда к партизанской
группе приблизилось несколько японских офицеров. Делегации
обменялись приветствиями. Японцы пригласили партизан в штаб.
Интервенты ехали впереди, за ними партизаны. Непривычно
было народным мстителям ехать рядом с врагами. Чуточку поот-
стали. Миновав переезд, переглянулись, запели: «Смело, товари-
щи, в ногу, духом окрепнем в борьбе...»
Японцы прибавили ходу. А партизаны не торопились. Все
громче и увереннее звучали их голоса. Песня ширилась, крепла,
привлекая внимание мальчишек, пешеходов. Некоторые останав-
ливались, смотрели вслед. Мальчишки весело бежали за конными.
«Партизаны! Партизаны едут!» — Эта весть мгновенно разнеслась
по улицам, переулкам и площадям.
Вот и японский штаб. Партизаны и сопровождавшие их япон-
цы спешились. Бородавкин, Кущ, Черепанов и Прутовых вошли
в помещение. Остальные партизаны остались стоять у штаба,
где собралась толпа любопытных.
«Проходите, господа, проходите! Прошу! — приветствовал пар-
тизан на ломаном русском языке майор Усижима.— Рад позна-
комиться с вами, господин Бородавкин»,— проговорил он, расплы-
ваясь в любезной улыбке.— «Давно мечтал!» — Бородавкин неза-
метно подмигнул друзьям.
Наконец, все уселись за большой стол: с одной стороны —
партизаны, с другой — японцы. Японские офицеры — чисто вы-
7 Заказ № 2660
193
бритые, в парадной отутюженной форме. Партизаны, хотя и при-
оделись, выглядели скромнее.
Переговоры начались.
На мирное занятие партизанами станции и села японцы согла-
сие дали, по в деталях кое-какие неувязки получились. К при-
меру: сколько партизан должно войти в Бочкарево? Когда? Где
будут они располагаться? Сколько будет совместных военных по-
стов? — все эти вопросы уточнились дополнительно, и было до-
стигнуто соглашение по всем пунктам.
Второго февраля в 12 часов дня партизаны должны были всту-
пить в село и на станцию. На улицах Бочкарево царило оживление.
В сопровождении японцев партизаны ехали сначала по Большой
улице, которая была заполнена народом. На углу Большой и Поч-
товой партизан сухо приветствовали представители японского ко-
мандования. А народ ликовал. У многих в руках — хлеб-соль. Ле-
тят вверх шапки, люди плачут, смеются. В гуще толпы заливается
гармошка.
На Базарной площади начался митинг. Его открыл командир
отряда «Пролетарий» Бородавкин. «Дорогие товарищи, деды,
отцы, матери, братья, жены, сестры! — говорил он.—Раз-
решите поздравить вас с радостным днем — днем нашей мирной
партизанской победы! Я вижу на ваших лицах слезы. Это слезы
радости. Это слезы пережитого горя. Вы хотите знать, надолго ли
мы пришли в города? Крепка ли власть Советов? Могу заявить:
пришли навсегда! Власть Советов крепка и несокрушима! Победа
на стороне рабочих и крестьян! Наша задача — добиться ско-
рейшей эвакуации японских войск, не допускать вооруженных
выступлений, не поддаваться ни на какие провокации. И мы
с вашей помощью сделаем это. Мы будем гордо держать в своих
руках красное знамя великих Октябрьских завоеваний! Дело
народа, дело революции, дело Владимира Ильича Ленина — наше-
го вождя и учителя — непобедимо!»
Митинг еще раз убедил японцев, что народ и партизаны свя-
заны прочными нитями, они едины в своем стремлении строить
новую жизнь, убирая с дороги всех, кто попытается помешать
этому.
Митинг закончился пением революционных песен. Партизаны
стали разъезжаться по отведенным дворам. Нейтральной зоной
была объявлена Набережная улица. Штаб отряда разместился
в двух домах на Базарной площади. Военным комендантом стан-
ции был назначен коммунист Федор Головань. Партизаны выста-
вили свои посты на вокзале и у железнодорожного моста через
р. Томь. На каждом посту — по три человека в смену. У япон-
цев — по одному. Таким образом, в караульном помещении на
одном посту вместе с разводящим у партизан было 10 человек,
у японцев — всего четыре.
Ночная мгла окутала станцию и село. Группа партизан и
японцев на конях объезжала посты. Все было в порядке.
194
Усижима удивился, узнав, что партизаны поставили на постах
по три человека в смену, а не одного, как положено в армии.
«Вы нарушаете устав, господин Бородавкин!» — сказал Уси-
жима ехавшему рядом с ним Бородавкину.— «Видите,— отвечал
командир,— у нас плохая одежда. Всегда в тайге мы ставим
на пост трех человек. Люди могут по очереди ходить греться.
Можете увеличить число своих солдат на постах. Мы не воз-
ражаем».
Время работало на красных. В ночь на 6 февраля 1920 г.
земство Благовещенска передало власть временному исполкому
Совета рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов.
9 февраля Бородавкин выехал в Благовещенск, где встретился
с председателем партийного комитета М. А. Грилиссером, а также
с председателем временного исполкома Я. Ф. Яковлевым. От нихон
получил указания о дальнейших действиях, направленных на то,
чтобы ускорить эвакуацию японских войск со ст. Бочкарево. Фак-
тически станция теперь находилась в руках партизан, хотя там
еще стоял японский гарнизон.
Через некоторое время японское командование было вынуж-
дено начать полную эвакуацию своих войск из пределов Амур-
ской области и завершило ее в марте 1920 г.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОДПОЛЬЩИКА
М. П. Старков
В сентябре 1918 г. я бежал во Владивосток из захваченного
калмыковцами Хабаровска. Здесь я по рекомендации- грузчика
Гунькова был принят в артель союза грузчиков Владивостокского
порта. В начале 1919 г. ко мне домой пришел мой сосед по
квартире Андрей Остапенко (работник кооперации) с Володей
Маленьким (Шишкин Владимир Петрович); они связали меня с
подпольной большевистской организацией. G этого момента я по-
лучал все задания от Володи Маленького. Наша партийная ячейка
союза грузчиков активно участвовала в подпольной работе. Ха-
рактерен такой случай: когда японский генерал Оой обратился
с письмом к союзу грузчиков, чтобы союз дал расценки на раз-
грузку японских пароходов, прибывающих из Японии с военным
грузом, грузчики на своем собрании постановили отказаться от
разгрузки таких японских пароходов и ответили японскому гене-
ралу: «когда японские войска будут уходить из Владивостока,
мы все их грузы погрузим бесплатно».
Партийная организация союза грузчиков вела борьбу с интер-
вентами и белогвардейцами, использовала для этой цели все воз-
можности, в частности кооперацию и амбулаторию. Заведующим
товарной базой Приморской кооперации был коммунист с 1908 г.
195
7*
Ващенков (настоящая его фамилия была Хорошайлов). Через эту
базу мы получали, муку, сахар, чай, соль, крупу и вместе с
военным снаряжением переправляли в партизанские отряды;
через амбулаторию мы получали лекарства и перевязочные мате-
риалы, которыми также снабжали партизан.
Меня приглашали на нелегальные собрания. На них я присут-
ствовал дважды. Первый раз — в декабре 1919 г.— собрание прохо-
дило поздно вечером на Первой Речке в железнодорожной бане.
Второй раз собрание состоялось в начале января 1920 г. в районе
Мальцевского базара, в доме рядом с городской пожарной охраной.
На собраниях обсуждались вопросы о подготовке к свержению кол-
чаковской власти во Владивостоке. Помню, что на втором собрании
выступал С. Лазо.
31 января 1920 г. колчаковская власть во Владивостоке была
свергнута, в город вступили партизаны, но войска интервентов
оставались.
Из партизанских отрядов и бывших колчаковских частей, пере-
шедших па сторону партизан, под руководством Сергея Лазо ста-
ли формироваться революционные войска, официально подчиняв-
шиеся Приморской земской управе. Японское командование объ-
явило «нейтралитет» и вело мирные переговоры с представите-
лями приморской власти.
В ночь с 4 по 5 апреля 1920 г. японские интервенты внезапно
напали па революционные гарнизоны Владивостока и другие го-
рода Приморья. Японцы открыли орудийный и пулеметный огонь
по штабам и казармам революционных войск и жестоко расправ-
лялись не только с военными, но и с мирным населением При-
морья.
По приказанию Сергея Лазо революционные войска с боями
отходили из городов Приморья. После 4—5 апреля 1920 г. я с
группой товарищей присоединился к отряду Баранова, располо-
женному в дер. Хвалынке, севернее Спасска. В середине апреля
1920 г. отряд погрузился на поезд и двинулся к Хабаровску.
Утром 17 апреля мы прибыли на разъезд Красная Речка в
20 км от Хабаровска. В это время командир отряда Баранов
получил приказание выделить команду для бронепоезда, оборудо-
ванного из пульмановского вагона, с прорезями бойниц для вин-
товочной стрельбы, а пулеметчики находились впереди на откры-
той платформе. В вагоне разместили два взвода. Наш броневик
двинулся навстречу японскому бронепоезду, шедшему из Хаба-
ровска. Двигались медленно, но вот раздалась команда «огонь».
Завязался короткий бой. Японцы залегли цепью вдоль линии
и обстреливали нас из винтовок. Одновременно они вели огонь
из орудий своего бронепоезда. Пулеметная стрельба с нашей сто-
роны продолжалась недолго, так как пулемет испортился, и мы
стреляли только из винтовок. К счастью, японские снаряды пе
повредили нашего броневика. В этом бою у нас были убиты
двое — пулеметчик Табак и боец Куркович. После короткого боя
196
наш броневик отошел к разъезду Красная Речка. Чтобы задер-
жать движение японцев, мы взорвали железнодорожный мост.
Наш отряд отошел в сторону от железной дороги.
В начале 1921 г. нам стало известно, что японская военщина
готовит во Владивостоке переворот и перебрасывает со ст. Погра-
ничной белогвардейцев во Владивосток небольшими группами.
В связи с этим коммунисты несли ночное дежурство в районе
Владивостока: на Первой Речке, а также между Первой Речкой
и Седанкой и около мукомольной мельницы.
26 мая 1921 г. во Владивостоке при поддержке японских
интервентов произошел белогвардейский переворот. У власти
встали братья Меркуловы — Спиридон и Николай — крупные
домовладельцы и спекулянты. Еще до переворота актив комму-
нистов был предупрежден Областным комитетом РКП (б), что
в случае переворота активисты должны уйти из города в сопки
в партизанские отряды, так как было опасение, что сразу же
после переворота пойдут облавы и аресты коммунистов, тем более
что наши квартиры были к этому времени расконспирированы.
Однако я не мог покинуть Владивосток, так как меня связывали
деньги, полученные мною для раздачи рабочим. В деньгах грузчи-
ки очень нуждались, так как со дня белогвардейского переворо-
та бастовали и были лишены заработка.
Оставшиеся коммунисты нашей ячейки, не ушедшие в парти-
занские отряды, собрались в одном из сараев на Эгершельде для
обсуждения вопроса, что делать: приступать к работе или про-
должать забастовку. Рабочая касса была пуста, и грузчики вынуж-
дены были приступить к работе. Областной ревком РКП (б) отме-
тил, что наша ячейка хорошо организовала забастовку. Японское
командование пыталось сорвать забастовку подкупом рабочих,
обещая за выход на работу выдавать муку, сахар и другие про-
дукты. Однако среди грузчиков не нашлось ни одного человека,
поддавшегося на подкуп.
В конце мая 1921 г. Областной ревком партии образовал
Владивостокский подпольный городской комитет РКП (б). В его
состав вошли П. Н. Бахвалов (по кличке Макс) — секретарь,
В. А. Врублевский (по кличке Володя Большой) и я — М. П. Стар-
ков (по кличке Михаил). Формальная передача дел от бывшего
горкома новому составу происходила на конспиративной квартире
8 июня 1921 г. Я до конца заседания не досидел, так как мне
нужно было взять из этой квартиры около 1000 паспортов, чтобы
снабжать необходимыми документами подпольщиков. Паспорта я
положил в парусиновый саквояж и со связисткой Верой Грязно-
вой унес их на другую квартиру. Паспортным делом в нашей
организации ведала Катя (Соловьева). Использованные паспорта
мы смывали и заполняли необходимыми фамилиями, а подпись
начальника 2-го участка милиции подделывали. Это делалось
удачно, отличить подлинную подпись от поддельной было очень
трудно.
197
В целях конспирации члены партии были разбиты на десятки.
Я встречался с ними, давал необходимые задания и получал от
них информацию. Я встречался, в частности, с М. Сусловым
(городская больница), М. Власовым (служба пути), Татариновым
(временные железнодорожные мастерские), Кудрявцевым (инже-
нерное ведомство), Синкевичем (городское самоуправление),
а также с Кожановым, И. И. Пархайло, Потапенко, Шевцовым,
И. Рынкевич, Л. Бурлаковым, С. М. Леваном, Юсуповым и др.
Местом нашей встречи была портновская мастерская на Мальцев-
ском базаре, где мы имели маленькую комнату для своих сове-
щаний. Заведующим мастерской был коммунист Бушулев, а ма-
стером-портным — Булда (максималист), который иногда нам по-
могал. В одно из воскресений в начале июля (когда мастерская
не работала) мы условились встретиться в скверике на Маль-
цевском базаре. Только мы успели сесть на скамейку, как япон-
цы начали окружать сквер. Нам удалось скрыться. Врублевский
и я пошли к китайским киоскам и между киосками прошли в
кафе, а Бахвалов успел выскочить через лаз к шефнеровским
казармам. Кто-то, видимо, донес, что мы придем в сквер. Надо
сказать, что за нашу поимку назначались разные суммы — от 300
до 500 иен.
Иногда мы — члены комитета — встречались на берегу бухты,
недалеко от Дальзавода. Один из пас купался, а сидящие на
берегу делали вид, что наблюдают за плавающим, и в то же
время обсуждали необходимые вопросы. Мне приходилось встре-
чаться по вопросам подпольной работы со многими товарищами,
в том числе с активистами-комсомольцами: Помилуйко (Баяно-
вым), Шнейдером, Кошкаревым Иваном (Дальзавод), Евдоновы-
ми и Михайловым Мефодием (грузчиками). Большевикам-под-
польщикам активно помогали трудящиеся города. Так, например,
летом 1921 г. председатель профсоюза грузчиков коммунист
Н. К. Денисенко, спасаясь от преследования белогвардейской раз-
ведки, вбежал в амбулаторию, и доктор Николай Николаевич
Нечаев быстро надел на него медицинский халат, а на голову —
белый колпак и усадил его за стол, где принимал больных.
Ворвавшимся в амбулаторию белогвардейцам он сказал, что
кто-то прошел по коридору амбулатории и вышел через заднюю
дверь, но он не обратил на него внимания. Так Нечаев спас
Денисенко от неизбежного ареста.
В конце сентября 1921 г. я был направлен Комитетом для
работы среди грузчиков. Заменил меня в Горкоме РКП (б) Ро-
гальский (Розинский).. В артели грузчиков было около 300 чело-
век рабочих, и среди них только я один был членом партии.
Затем к нам для работы в артель грузчиков был прикреплен
Вишлин (К. П. Серов), член Областного ревкома партии.
Мы организовали для подпольной работы группу, которая со-
стояла из беспартийных, но весьма надежных товарищей, они
выполняли любые задания, которые нам давались партийным ко-
198
Митетом. Основным заданием была разгрузка в ночное время из
американских или японских вагонов оружия и снаряжения, кото-
рые затем на автомашинах отправлялись в партизанские отряды.
В упомянутую группу входили грузчики: Холодилов Иван, Фа-
теев, Судариков, Грязнов Тимофей, Логинов, братья Смылкины,
братья Калепченовы, Кожемятов Федор, чехи — Чапик и Шульц
(бывший командир чехословацкой красногвардейской роты на Ус-
сурийском фронте в 1918 г.). Опасность быть схваченным подсте-
регала каждого из нас. Иногда приходилось идти на риск, но
каждый подпольщик ясно сознавал, ради чего он идет, и без-
оговорочно выполнял даваемые Комитетом задания.
Мы проводили среди рабочих политическую работу, беседы,
читали нелегальную большевистскую газету «Красное знамя».
Читку газет проводили во время перекуров и обеденных переры-
вов, прямо на платформе, где производились разгрузочные рабо-
ты. Для предосторожности мы устанавливали «сторожевые пос-
ты» и, когда к нам кто-либо приближался во время чтения газеты,
подавали сигнал: стук палкой, насвистывание песни и т. п.
Таким образом, нам удавалось держать рабочих-грузчиков в кур-
се событий, происходивших в партизанских отрядах и в центре
Советской России. Грузчики, как активная часть владивостокских
рабочих, всегда откликались на призыв партийной ячейки союза
грузчиков. Среди грузчиков немало было бывших красногвар-
дейцев и партизан. Белогвардейцы стремились обезглавить проф-
союз грузчиков, арестовывали наиболее активных, особенно из
президиума союза. Мы перешли тогда к такой тактике: председа-
телем профсоюза выдвигали рядового беспартийного, а негласно
прикрепляли к нему партийца или активно сочувствующего боль-
шевикам подпольщика. Так, председателем союза избирался бес-
партийный Фатеев, после его ареста — Юмик, затем — Тельпещев.
Недолго продержав под арестом председателей, белогвардейцы от-
пускали их, так как убеждались, что они не коммунисты и полити-
чески мало опасны. А подлинные руководители союза оставались
в тени, белогвардейцы не могли их нащупать.
В целях борьбы с нашим профсоюзом белые применяли и созда-
ние конкурирующих с нами артелей грузчиков из белогвардей-
цев. Работодатели выделяли для них более легкие грузы и дороже
оплачивали их работы. Однако профсоюз под руководством
коммунистов успешно отстаивал интересы рабочих-груз-
чиков.
199
VII ТАЕЖНЫЙ СЪЕЗД ТРУДЯЩИХСЯ
АМУРСКОЙ ОБЛАСТИ
М. Н. Атавин
Во второй половине 1919 г. борьба амурских трудящихся с
интервентами и местной белогвардейщиной приняла широкие раз-
меры. В этих условиях особенно чувствовалась необходимость в
созыве представительного Областного съезда трудящихся Амур-
ской области для принятия решающих мер в борьбе против вра-
гов народа.
Развитие общей политической обстановки в центре страны
ускорило решение о созыве Областного съезда. В конце октября
1919 г. в Амурский областной Военно-полевой коллектив (ВПК) 1
прибыл из Благовещенска связной подпольного центра Боровой
и доставил нам такую депешу: «На западном фронте Колчак
потерпел серьезное поражение и, кажется, арестован... сибиряка-
ми. Среди японцев и белых замешательство». Одновременно с
этим Благовещенский подпольный партийный центр сообщал, что
20 декабря 1919 г. в Благовещенске намечается Областной съезд
земства и было бы очень желательно, чтобы ВПК созвал областной
съезд трудящихся и сорвал эсеровско-меньшевистский земский
съезд. ВПК принял решение — созвать очередной областной
VII съезд трудящихся Амурской области. Такой съезд являлся
большим политическим событием в условиях Дальнего Востока.
Учитывая, что подготовка к созыву съезда, и особенно работа,
связанная с выборами делегатов, будет проходить в боевой обста-
новке, нужны были продуманные мероприятия. Поэтому по реше-
нию Благовещенского подпольного партийного центра и ВПК в
начале ноября 1919 г. в дер. Державнике Александровского райо-
на (ныне Белогорский) созвано было специальное совещание
Военно-полевого коллектива с участием представителей штабов
партизанских районов. На совещании приняли решение — съезд
созвать 16—19 декабря 1919 г. в притаежном с. Ромны Тарбага-
таевской волости. Были намечены пункты по выборам (деревня
или группа деревень), с учетом существующих партизанских райо-
нов в области. Для проведения выборов были назначены спе-
циальные уполномоченные из числа членов ВПК и районных
штабов, командиров партизанских отрядов и пропагандистов.
Наряду с выборами делегатов на съезд уполномоченным вме-
нялось в обязанность проведение массово-политической работы
среди трудового крестьянства.
В ноябре 1919 г. ВПК создал типографию в глубоком таеж-
ном пункте по р. Жиловье, недалеко от притаежной дер. Дер-
1 Так именовался руководящий командный орган партизанских отрядов
Амурской области.
200
жавинки, для выпуска таежной газеты. Новый печатный орган
«Красный клич» сыграл большую, роль в повышении политиче-
ской и боевой подготовки как бойцов партизанских отрядов, так
и всех трудящихся Амурской области в борьбе против интер-
венции и колчаковщины.
Декабрьское морозное утро 1919 г. У железнодорожного депо
ст. Бочкарево стоит очередь... Кто-то вслух читает партизанскую
газету «Красный клич». Газета истрепана, опа, как видно, прошла
большой путь, прежде чем попала в Бочкарево. Собравшиеся
рабочие внимательно слушали правдивые слова газеты.
«Разойдись! — кричит откуда-то появившийся белогвардейский
блюститель порядка,— это что еще за собрание?!»
Читавший газету быстро передает ее рядом стоящему товари-
щу и разворачивает газету «Амурское эхо» — орган местной
белогвардейской власти — продолжает читать. Белогвардейский
милиционер подбегает к чтецу, вырывает у него из рук газету,
смотрит и спрашивает: «Вы это читали?» — «Да, это!» — «А поче-
му собралась такая толпа?» — «А это уже вы лучше спросите
у толпы».— «Видите ли, в газете уж больно интересно пишут о
том, какую помощь оказала Япония России...» — «А именно?» —
«На Дальний Восток Япония послала 120 тысяч японских сол-
дат... Одела русскую армию в японское обмундирование, ну и все
такое прочее — пушки, пулеметы и т. п.».
Милиционер, смущенный, уходит, а вместо газеты «Амурское
эхо» в руках у рабочего появляется «Красный клич» Возгласы из
толпы: «Гражданин! Уступите мне газету, плачу 50 рублей!» —
«А я даю 100 рублей керенскими!» — «А я даю 100 романов-
скими!» Так читалась таежная газета «Красный клич». В дерев-
нях ее читали на общих сходах, затем она переходила из села
в село до тех пор, пока от нее оставались одни лишь лохмотья.
К назначенному сроку открытия Областного съезда трудя-
щихся почти все делегаты были уже в сборе. Основные боевые
части партизанской армии были подтянуты к с. Ромны; бойцы
бдительно несли караул, обеспечивая спокойную работу съезда
трудящихся области.
На съезд было избрано свыше 200 делегатов, которые прибы-
ли на съезд, за исключением 11 делегатов из IV партизанского
района, задержанных в пути следования японцами.
На съезде были не только амурцы, ио и забайкальцы, и сибиря-
ки, заброшенные в Амурскую область в результате сложившихся
событий и продолжавшие самоотверженно бороться против интер-
вентов и белогвардейцев вместе с амурцами.
Село Романы — небольшое село. Делегатов и бойцов отряда, на-
ходившихся непосредственно при областном Военно-полевом кол-
лективе, размещали по 20—30 человек в крестьянской избе. Трудно-
сти были и с организацией питания делегатов и боевых частей.
Пришлось организовать специальный подвоз продовольствия и
фуража из ближайших населенных пунктов.
201
Накануне открытия съезда в крестьянской избе, где разместил-
ся ВКП, лежат один к одному на деревянном полу 30 с лишним че-
ловек на неизменной «пышной постели» — соломе, принесенной
из крестьянского овина, и, хотя уже три часа ночи, никак не могут
заснуть от впечатлений дпя.
Сидит за небольшим качающимся столиком один Степан Са-
мойлович Шилов. Степан Самойлович составляет проект резолю-
ции, который будет обсуждаться и приниматься съездом на
завтрашнем заседании по текущему моменту. Я подошел к нему,
чтобы убедить его лечь спать, но Степан не согласен: «Я не
могу заснуть, не закончив работу... Говор людей не только не
мешает, а как-то особенно воодушевляет, чувствуется как бы
отдаленное дыхание людей, стремящихся к свободной и счастливой
жизни...» — говорит мне Степан. Я смотрю на его рукопись и
читаю: «Жить так, как мы жили до сих пор, невозможно, нет
сил терпеть больше издевательства, унижения и зверские наси-
лия...»
Открытие съезда состоялось 16 декабря в здании местной
школы. У входа лозунг: «Вся власть Советам». Внутри школы
растянуты красные полотнища с лозунгами: «Привет трудящимся
Амурской области», «Долой интервентов», «Слава красным парти-
занам» и другие.
Съезд открыл приветственной речью председатель Военно-по-
левого коллектива С. С. Шилов. В заключение своей речи тов.
Шилов предлагает почтить память павших борцов за свободу.
Торжественно, в скорбном молчании, собравшиеся почтили память
своих боевых товарищей. После утверждения повестки дня с до-
кладом по текущему моменту выступил С. С. Шилов. Он широко
осветил политическое и экономическое положение Сибири, в част-
ности Амурской области, ознакомил делегатов с положением в
Советской России и с обстановкой за рубежом.
Вечернее заседание съезда началось обсуждением доклада
тов. Шилова. После нескольких выступлений делегатов стало
ясно, что взгляды всех участников съезда на политическое поло-
жение в стране одинаковы, одинаковы и их желания. Затем
С. С. Шилов зачитал написанный им проект резолюции, который
единодушно был принят съездом. Резолюция требовала добивать-
ся свержения колчаковщины, бороться за восстановление Совет-
ской власти и воссоединение с Советской Россией. Принятая резо-
люция являлась обобщением мыслей и чаяний трудящихся Амур-
ской области, изложенных в многочисленных наказах делегатам,
посланным на съезд.
На второй день работы съезда были заслушаны доклады
областного Военно-полевого коллектива, доклады районных Сове-
тов 1, 3 и 4-го партизанских районов об их деятельности и дру-
гие вопросы. Затем были организованы секции: военная, эконо-
мическая, политическая, финансовая, административная, судебная
и военно-медицинская.
202
На одном из следующих заседаний съезда была утверждена
инструкция, выработанная военной секцией, о дисциплине в вой-
сках.
По предложению административной секции были утверждены
положения об областной, районной и сельской власти и об их
соподчинении и взаимоотношениях.
В последний день работы съезда — 20 декабря 1919 г.— по
предложению С. С. Шилова Военно-полевой коллектив был
переименован в Областной исполнительный комитет Совета рабо-
чих, крестьянских и солдатских депутатов.
Для вручения решений съезда иностранным консулам была
выбрана специальная делегация.
Избрано было 19 членов Облисполкома: Винокуров, А. С. Оби-
денко, И. Матвеев, Б. Мельников, В. Выропаев, В. Г. Замяткин,
Ф. Филиппов, Сегодин, К. И. Бреусов, Авраменко, М. Н. Атавин,
С. С. Шилов, Адонин, Калашников, И. Г. Безродных, И. Ф. Масич,
И. Раков, Анищук, С. Воропаев. Кандидатами — Сафронов, Кель-
ман, Улишев, В. С. Саяпин. М. И. Власюк (перечисление приве-
дено в порядке большинства полученных голосов).
VII очередной Областной съезд трудящихся Амурской обла-
сти плодотворно закончил свою работу, подтвердив, что Советская
власть на Амуре существует наперекор всем врагам, а эсеров-
ско-меньшевистский областной съезд земства не состоялся, так как
на него прибыло всего лишь три делегата.
ПАРТИЗАНСКИЙ ОТРЯД
АЛЕКСЕЯ НИКОЛАЕВИЧА КОЧНЕВА
И. Н. Семикоровкин
После окончания действительной воинской службы Алексей Коч-
нев работал машинистом на Амурской ж. д., а затем на базе
Амурской речной флотилии, где быстро завоевал популярность
среди рабочих. В 1917 г. рабочие избирают его своим вожаком.
Когда в 1918 г. возник Уссурийский фронт, Кочнев формирует
отряд Красной гвардии, становится его командиром и принимает
участие в боях на Уссурийском фронте. После оккупации ин-
тервентами Дальнего Востока Алексей Кочнев уходит в подполье
и организует партизанский отряд, в который вступили бывшие
красногвардейцы—рабочие базы Амурской флотилии — всего око-
ло 30 человек, в том числе и три брата Кочнева — Николай,
Александр и Григорий. Большинство партизан имели винтовки,
принесенные с Уссурийского фронта.
Дерзостью и отвагой прославился этот небольшой отряд на-
родных мстителей. Он один из первых дал почувствовать бе-
203
логвардейцам, что в пригороде Хабаровска хозяевами являются
партизаны.
Численность отряда быстро увеличивалась. К отряду стали
примыкать небольшие группы молодежи, скрывавшиеся от прес-
ледований белогвардейцев. К весне отряд увеличился более чем
вдвое и перебазировался на р. Тунгузку (левый приток
р. Амура) в районе хутора Рыбачье. Не мепее популярным
стало имя брата Алексея Кочнева — Николая, который был на-
чальником штаба отряда, а в марте 1919 г. на подпольном съез-
де представителей революционных рабочих, крестьян и коман-
диров партизанских отрядов в с. Соколовка Полетненской волости
был избран в состав Военно-революционного штаба партизанских
отрядов и играл большую роль в организации партизанского дви-
жения в районе Хабаровска.
Белогвардейское командование решило ликвидировать отряд
Кочиева. Однажды, получив сведения от кулаков с. Воронежско-
го о месте нахождения отряда, белогвардейцы сделали попытку
окружить его, но на месте, где недавно стоял партизанский от-
ряд, белобандиты нашли лишь незатухший костер да немудреное
имущество отдельных партизан; отряд своевременно отступил,
уничтожив разведчиков белогвардейцев.
Все лето 1919 г. отряд производил дерзкие налеты на вра-
жеские объекты и на проходящие пароходы, добывая трофеи.
Отряд проводил операции по взрыву полотна железнодорожной ли-
нии, повреждал телефонные линии и уничтожал японские посты.
Отряд держал постоянную связь с Военно-революционным
штабом партизанских отрядов и с хабаровским подпольем, по-
лучая информацию о международных событиях, и имел боевые
задания. Однажды в половине сентября 1919 г. отряд получил
сведения о том, что на Тунгузке идет погрузка топлива на бар-
жи для белогвардейских частей. Отряд подошел к месту погрузки
и захватил пароход «Инженер» с двумя баржами, груженными
дровами. Партизаны приказали командиру парохода угнать па-
роход в верховья р. Тунгузки вместе с баржами и посадить их
на мель, да покрепче, чтобы белогвардейцы не сумели их угнать в
Хабаровск, а команду отпустить на все четыре стороны. Так
пароход «Инженер» зазимовал на р. Тунгузке, а в 1920 г., пос-
ле ухода японцев, стал собственностью народной власти.
Осенью отряд пополнился новыми силами: в него прибыли
бежавший из «вагона смерти» Борис Жданов, я — Семикоровкин,
бежавший из калмыковской тюрьмы, и Н. Костриков, С. Коно-
ненко, бежавшие с калмыковской гауптвахты, и многие другие
товарищи.
Поскольку действия нашего отряда происходили на р. Тунгуз-
ке, то отряд стал именоваться «Первым Тунгузским», он был
разбит на два взвода и конную разведку, командиром которой
был назначен я. Был избран Ревштаб отряда из 7 человек, в ко-
торый вошли Алексей Кочнев (командир), Александр Кочнев,
204
Николай Кочнев, Караваев, Васильев, Борис Жданов и я как
командир разведчиков.
Вскоре нам удалось на базе Амурской военной флотилии при
участии Николая Кочнева, подпольщиков Т. Спуре и В. Терна-
кова захватить станковый пулемет, две коробки с пулеметными
лентами и один ящик с патронами. Это позволило организовать
новое, пулеметное, звено во главе с Артамоном Марковым.
Партизанский отряд А. Кочнева к концу 1919 г. насчитывал
в своих рядах свыше 60 человек и конный обоз. Отряд распо-
ложен был в районе дер. Марковки, а его тыловая база — на
оз. Дарге.
Когда наступили морозы, состоялось общее собрание парти-
зан. На этом собрании Алексей Кочнев поставил перед отрядом
очередные боевые задачи: пускать поезда под откос, проводить
борьбу со шпионажем, провокаторами, вести агитацию за власть
Советов.
В начале декабря 1919 г. была проведена первая боевая опе-
рация на железнодорожном разъезде возле ст. Покровки. Мы зах-
ватили врасплох конную разведку белогвардейцев, которая, по-
теряв трех убитых, отступила к Хабаровску. Задержали также
белогвардейских заготовителей — скупщиков скота и сельскохо-
зяйственных продуктов. Захваченный нами скот и продукты мы
отправили на базу партизан. Кроме того, нами были задержаны
и обезврежены белогвардейские агенты, которые шпионили среди
населения.
Этот дерзкий партизанский налет приостановил движение же-
лезнодорожных поездов противника на несколько дней.
В середине декабря 1919 г. командир отряда А. Кочнев в
сопровождении группы из 17 партизан отправился в расположе-
ние соседнего отряда И. П. Шевчука на совещание о совмест-
ных действиях. Встреча с Шевчуком состоялась в дер. Архан-
геловке, в районе которой находился отряд Шевчука. В совеща-
нии приняли участие прибывшие сюда вместе с Шевчуком
П. П. Постышев, С. Г. Вележев и П. Н. Караваев. На совеща-
нии был разработан план совместного нападения на японский
гарнизон, находившийся на базе Амурской речной флотилии, и на
гарнизон на ст. Ин. Не успели командиры разъехаться, как в ночь
на 17 декабря калмыковская карательная экспедиция во главе с
полковником Суходольским напала на эту деревню. А. Кочнев с
группой партизан, а также Постышев, Вележев, Караваев, выско-
чив на улицу, начали перестрелку с белогвардейцами, а Шевчук
поскакал в свой отряд. Вернувшись вскоре с отрядом, он повел
наступление на занятую белогвардейцами Архангеловку. Бой про-
должался весь день и закончился поздно вечером. Белогвардейцы
отступили, оставив на поле боя убитых и раненых, а также боль-
шие трофеи, в том числе один пулемет, большое количество вин-
товок, патронов, гранат, обоз с продовольствием и кухню.
В разгроме белогвардейской карательной экспедиции отличи-
205
лись партизаны отряда Кочнева — П. Н. Караваев, Киреев,
С. Протченко, А. Тимкин, Н. Костриков, Г. Касьяненко.
Вскоре после боя с белыми под Архангеловкой разведка по-
лучила сведения о том, что противник готовит в дер. Николаев-
ке новую карательную экспедицию против партизан. Сосредото-
чив значительные силы, белогвардейцы снова заняли Архаигелов-
ку. Отряд Шевчука, отступая, умелым маневром увлек белых в
сторону и, пройдя лесными тропами 70 км, прибыл в дер. Мар-
ковку, где находился отряд Кочнева.
Кочнев и Шевчук объединили свои силы и решили совместно
выступить против карательной экспедиции. В завязавшихся боях
белогвардейцы не выдержали и отступили из Архангеловки.
Перед отрядом конной разведки, которой я командовал, была
поставлена задача следить за движением противника и постоян-
но поддерживать связь с сельскими подпольными большевистски-
ми организациями.
В январе 1920 г. по распоряжению Военно-революционного
штаба партизанских отрядов Приамурья Тунгузский отряд Алек-
сея Кочнева перешел на правый берег р. Амур и действовал в
тылу противника в районе дер. Березовки, Анастасьевки, Смир-
новки и Константиновки. После упорных боев белогвардейские
части были деморализованы и отступили к Хабаровску. Неотступ-
но преследуя их, партизаны 21 марта 1920 г. вступили в Ха-
баровск. Тысячи жителей радостно встречали красных парти-
зан. По улицам проходили партизанские отряды Шевчука, Коч-
нева, Федотеико-Вредного, Изотова и др. За отрядами следовали
обозы, пулеметы и даже артиллерия.
Отряд Алексея Кочнева проходил по ул. Тюхменевской. Впе-
реди колыхалось широкое красное полотнище. На знамени чита-
лись слова: «Тунгузский партизанский отряд», а на обороте —
«За власть Советов!»
После вступления в Хабаровск отряды Шевчука и Алексея
Кочнева объединились и получили название «Тунгузский полк».
Командиром полка был назначен И. П. Шевчук, его помощником
Алексей Кочнев.
206
ИЗ ВОСИОИII НАЦИЙ ПАРТИЗАНСКОГО ВРАЧА
П. Д. Малаев
На Уссурийском фронте в 1918 г. и в период боевых действий
партизанских отрядов в районе Хабаровска и низовьях Амура
медицинскую помощь оказывали фельдшерские пункты, которые
в большинстве случаев возглавляли районные фельдшеры, имев-
шие 2-годичное медицинское образование. Фельдшерский мед-
пункт в с. Вятском па Амуре возглавлял фельдшер Еременко,
пункт в с. Троицком — фельдшер Никишин; в с. Пермском (ныне
г. Комсомольск-на-Амуре) — фельдшер Храпай; в Нижпе-Тамбов-
ске работали фельдшер Самсонов и его жена, акушерка, Клав-
дия Михайловна Самсонова. Фельдшерские пункты имелись вверх
по Амуру и по линии Амурской и Уссурийской железных дорог.
Я участвовал в боевых операциях на Уссурийском фронте в
составе группы Красной гвардии, оказывал первую помощь ра-
неным па поле боя и сопровождал их до медпункта.
Ни врачей, пи медико-санитарных частей у пас тогда не было.
Были только ротные фельдшеры и сестры милосердия без ме-
дицинской подготовки. Мне, молодому фельдшеру, только закон-
чившему школу фельдшеров, нередко приходилось самостоятель-
но решать сложные вопросы. У нас не было нужных инстру-
ментов, даже ампутацию рук и ног приходилось делать, можно
сказать, голыми руками. Тяжелораненых приходилось временно
оставлять у местных жителей. Припоминаю случай, когда од-
ного солдата, тяжело раненного в ногу, мы были вынуждены ос-
тавить в Шмаковском монастыре у монахов, так как у них был
лекарь. Мы предупредили их, что если они не сохранят жизнь
нашему товарищу, то будут держать строгий ответ. В монастыре
красноармейца вылечили и отпустили в отряд. В то время шли
кровопролитные бои на подступах к Шмаковскому монастырю,
белочехи здесь были разгромлены. Красная гвардия пополнилась
военными трофеями, в числе которых оказалось много медика-
ментов, медицинских инструментов, перевязочных средств. Нам
хватило бы этих запасов надолго, по, к сожалению, при отступ-
лении из Хабаровска это ценное имущество погибло.
В 1919 г. весной после назначения Мизина командиром Син-
динского партизанского отряда, в организации которого я участ-
вовал, мне было предложено заведовать медицинской службой
отряда и налаживать связь с соседними фельдшерскими пунктами.
Как мною уже было упомянуто, их возглавляли фельдшеры Ере-
менко, Храпай, Самсопов. На небольшой р. Немпту, за Синдинским
озером, в глубокой тайге, у нас был организован партизанский гос-
питаль. Все лето 1919 г. партизаны из соседних партизапских от-
рядов — М. Изотова и братьев Кочневых — обслуживались этим
207
госпиталем. Раненых, нуждавшихся в квалифицированном хирур-
гическом вмешательстве, переправляли в хабаровскую переселен-
ческую больницу под вымышленными фамилиями.
В ноябре 1919 г. под Хабаровском в дер. Анастасьевке объ-
единенная партизанская конференция наметила план дальнейших
военных операций против интервентов и белогвардейцев. По рас-
поряжению штаба партизанских отрядов я выехал к местопре-
быванию штаба в с. Нижне-Тамбовское, в 500 километрах от
Хабаровска, на Амуре, и приступил здесь к организации пар-
тизанского госпиталя.
Под госпиталь было занято здание почты, где развернули
стационар на 50 коек. Постельные принадлежности были полу-
чены от врачебного участка и частично собраны у населения.
Перевязочные средства и медикаменты получили с приисков. Об-
служивающий персонал был набран из местных жителей,
в основном из числа женщин-добровольцев. Стационар был обору-
дован неплохо. Были созданы аптека, перевязочная, операцион-
ная и кухня. Кровати, медикаменты и медицинский инстру-
ментарий мы взяли на врачебном участке, которым ведали Дмит-
рий Семенович Самсонов и его жена Клавдия Михайловна.
Самсонов оказался вполне подготовленным опытным медиком.
Клавдия Михайловна взяла на себя обеспечение операционной и
других нужд госпиталя всем необходимым. Вскоре в госпиталь
из Хабаровска прибыл фельдшер Дядькин.
Партизанские отряды больших людских потерь не имели,
убитых было мало, но были раненые и обмороженные, которые
стали поступать в стационар после первых боев под Киселев-
кой и Циммермановкой. Когда в стационаре не хватало мест,
приходилось раненых размещать по домам.
Для медицинского обслуживания наших отрядов (по мере
продвижения их на Николаевск-на-Амуре) организовывались по-
левые госпитали в с. Мариинском, Софийском и в других. Ниж-
не-тамбовский госпиталь стал головным, откуда осуществлялось
руководство и обеспечение других госпиталей.
Партизанские отряды на подступах к Николаевску-на-Амуре
уже имели внушительные силы, что позволило им почти с ходу
занять крепость Чныррах. Японцы, не оказав сопротивления,
отвели свои войска в Николаевск.
Крепость Чныррах находилась в 12 км от Николаевска. В Ни-
колаевск послали парламентерами партизана Орлова и крестья-
нина Сорокина с переводчиком из числа пленных. Ни Орлов, ни
Сорокин но вернулись — японцы их расстреляли. После этого Ни-
колаевск был подвергнут артиллерийскому обстрелу и освобож-
ден партизанами.
Поскольку весь район от Хабаровска до Николаевска, на про-
тяжении 900 верст, находился в руках партизан, то и медицин-
ская служба, и госпитали в этом районе работали нормально.
Раненых было уже мало, по были больные из проходящих обозов
208
и отрядов, направлявшихся из Николаевска к Хабаровску. Лечи-
ли также и местное население.
В конце февраля 1920 г. в нанайском стойбище Ада вспых-
нула натуральная оспа. Это инфекционное заболевание грозило
большой опасностью. По прибытии в стойбище мы застали поисти-
не страшную картину: нанайцы и нанайки ютились в холодных
мазаных помещениях с открытым отверстием в потолке, тут же
были мертвецы. Надо было принимать безотлагательные срочные
меры. Мы выбрали фанзу с обогреваемыми нарами — это была
фанза шамапа. Собрали больных в это помещение. Затем мы
заняли один барак в Нижне-Тамбовске, где устроили карантин.
Вначале нанайцы никому о заболевании по сообщали, поль-
зовались услугами шамапа, «лечившего» заклинаниями. Мы на-
значили заградительные посты и приняли срочные меры для
прививки оспы. Не было сначала детрита, ио через неделю по-
лучили детрит из Николаевска, привили всему населению и про-
езжим партизанам. Таким образом очаг эпидемии удалось лик-
видировать.
Весной 1920 г. штаб партизанских отрядов выехал из Ниж-
но-Тамбовска в с. Пермское. В Нижне-Тамбовске остался только
наш госпиталь, в котором были еще больные партизаны. Вскоре
партизанские отряды Бойко-Павлова, Кочнева и Шевчука вошли
в Хабаровск. В марте 1920. г. я был в Хабаровске па партий-
ной конференции. Вскоре по возвращении оттуда к нам стали
поступать сведения о том, что 4—5 апреля 1920 г. японцы ве-
роломно напали на наши гарнизоны в Хабаровске и в других
городах по линии железной дороги. Нам угрожала опасность как
со стороны Хабаровска, так и со стороны Николаевска.
Мы срочно свернули госпиталь, больных оставили на местном
врачебном участке на попечение Самсонова, а большую часть ме-
дикаментов и имущества решили увезти в безопасное место.
Имущество и медикаменты мы уложили в большие бочки, их
набралось до десяти.
Обстановка была очень тревожной, сведения, которые посту-
пали из-под Хабаровска, были противоречивыми. В Верхне-Там-
бовске, куда я выехал, мне удалось связаться по телеграфу с
уполномоченным штаба, от которого я получил распоряжение
эвакуировать госпиталь в стойбище Кондон, где была организо-
вана тыловая база партизанских отрядов.
Нанайцы из стойбища Бичи, которые меня знали, охотно со-
гласились перевезти нас до стойбища Кондон, расположенного
па р. Горюн — левом притоке Амура. Более 120 километров надо
было проплыть против быстрого течения по этой горной реке,
по которой вести лодки умели только местные жители — нанайцы.
На 8-е сутки мы прибыли в стойбище Кондон — большое на-
найское село, с рублеными домами под железной крышей и шко-
лой, где мы и развернули госпиталь. Я очень жалею, что не
помню фамилий папайцев, проживавших в стойбище Кондон, но
209
могу сказать, что нанайцы — это прекрасные люди со своей са-
мобытной культурой. Женщины — прекрасные мастерицы, искус-
но выделывавшие замшу из шкуры лося, кабарги и других жи-
вотных. Одежда нанайцев, особенно у женщин, разукрашена ори-
гинальными орнаментами. Женщина-нанайка выполняет всю до-
машнюю работу, одевает семью, воспитывает детей; в ее обя-
занности входит и кормление собак. У нанайцев дети с самого
раннего детства приучаются к труду, к охоте и т. д. Мы полю-
били этот простодушный и доверчивый народ. До нашего при-
хода они не знали человеческого обращения, находясь в вечном
закабалении спиртоносов-спекулянтов. Нанайцы снабжали нас
мясом и рыбой.
В это время один из приближенных анархиста Тряпицина,
провокатор Лапта, организовал бандитский корейский отряд, кото-
рый производил налеты на деревни и стойбища, грабил и убивал
людей. Затем из Керби пришел вооруженный отряд в составе
35 человек, называвших себя анархистами. Они арестовали на-
шего коменданта Пыталь. Около школы, где мы обосновались,
стояли анархисты. Под таким домашним арестом мы находились
примерно дней десять. Нас было в школе вместе с больными всего
14 человек. Надо было за рыбой ехать на озеро, а нам за пределы
стойбища выход не разрешался.
Однажды утром мы проснулись и не обнаружили анархистов;
они исчезли так же внезапно, как и появились.
Комендант наш Пыталь оказался на свободе. Выяснилось, что
ночью в Кондон возвратился нанаец из поездки на ст. Буктор
и сообщил, что идет пароход, который скоро будет в Кондоне.
Этого известия было достаточно, чтобы «герои» дали тягу.
Опасаясь вторичного налета, мы в тот же день оставили Кон-
дон и наших замечательных хозяев-нанайцев. Обратно мы плы-
ли очень быстро и благополучно доплыли до стойбища Бичи.
Если по р. Горюн мы. поднимались восемь дней, то обратный
путь занял всего несколько часов. Из Бичи мы перебрались в
с. Троицкое, где был фельдшерский пункт, которым заведовал
опытный фельдшер Никишин. Под госпиталь мы заняли большое
здание школы, и вскоре он был заполнен больными и ранеными,
поступавшими из партизанских отрядов, оперировавших в районе
Хабаровска. Осенью, уже по санному пути, к нам доставили
большую группу партизан с обморожениями и дистрофиков. Все-
го их было более двухсот человек. Эта группа партизан отсту-
пала, преследуемая противником, в тайгу с надеждой выйти к
приамурским партизанам, но заблудилась в тайге.
Нам нужен был опытный хирург, но до Хабаровска было
170 км. Врачи опасались расправы калмыковцев по дороге. Мы
обратились к хабаровской подпольной организации, которая по-
могла нам — направила в наш госпиталь хирурга А. С. Зданов-
ского. Он нас не один раз выручал, беря на свой риск наших
раненых в хабаровский госпиталь под видом солдат. Подполь-
210
Щики уговорили его поехать к партизанам. Он боялся рисковать
жизнью своей семьи, но ему сказали, что его «похитят». Доктор
вначале опешил, а через несколько минут раздумья заявил: «Ве-
ликолепно! Это выход». Ночью к нему явилось двое наших парти-
зан в белогвардейской форме и предложили срочно выехать к тя-
желораненому. Доктор не заставил себя долго ждать, быстро соб-
рался, захватив с собой саквояж и пакет с перевязкой, и три
всадника, выехав на Муравьево-Амурскую улицу, поскакали в
дер. Матвеевку, где их ждала повозка. На каждом полустанке ме-
нялись лошади, а на следующее утро Александр Сергеевич стоял
за операционным столом в нашем партизанском госпитале.
Большим недостатком в работе госпиталя было отсутствие
марли и бинтов, приходилось стирать и стерилизовать старые
бинты по нескольку раз. На бинты использовали сарпинку,
вместо ваты — мох. Мох предварительно промывали в воде, ош-
паривали кипятком и высушивали и только после такой обработ-
ки пускали в работу. Надо сказать, что мох нас выручал. Иногда
нанайцы привозили нам саури — это тонкая стружка, искусно
приготовленная нанайками. По своим качествам и гигроскопич-
ности она вполне заменяла вату, но ее доставляли нам в малых
количествах, и приходилось ее бережно расходовать. Вместо ваты
использовалась и пакля, свободная от кострики, но этот материал
давал много мусора.
«Похищение» ведущего хирурга хабаровского военного гос-
питаля наделало много шума. Белогвардейские власти сбились с
ног, разыскивая исчезнувшего врача, но тщетно. По миновании
надобности мы отвезли доктора Здановского в Хабаровск.
Хабаровские власти учинили допрос Александру Сергеевичу.
Он на допросе заявил, что его захватили переодетые в воен-
ную форму партизаны, увезли в тайгу, где было более 200 че-
ловек раненых и обмороженных, а когда вся операционная ра-
бота была закончена, привезли обратно. «Где я был, точно не
могу сказать,— заявил доктор,— меня везли всю ночь на переклад-
ных. Партизаны дали мне оправдательный документ».
В справке, выданной госпиталем, было указано, что врач-
хирург А. С. Здановский прибыл в партизанский госпиталь по
приказу командования для производства операции раненым и
обмороженным и отпущен из госпиталя по личной настойчивой
просьбе. Поскольку партизаны такого рода «хищения» произво-
дили не впервые, то калмыковские власти полностью поверили в
правдоподобность рассказа врача. После отъезда А. С. Зданов-
ского в госпиталь был вызван из Нижне-Тамбовска Самсонов.
Вскоре скончался внезапно заболевший фельдшер Никишин.
У нас создалось тяжелое положение, остались только два фельд-
шера, а ранеными был заполнен весь госпиталь. Мы снова об-
ратились к командованию с просьбой прислать нам врача, но
врачей не было, к нам приезжал фельдшер Еременко.
211
Так партизанский госпиталь в годы гражданской войны вы-
полнял большую работу по оказанию партизанам медицинской
помощи, несмотря на отсутствие должного оборудования, на не-
достаточное количество перевязочных средств, отсутствие вра-
чей.
СВЕРЖЕНИЕ КОЛЧАКОВЩИНЫ В ОХОТСКЕ
А. И. Уижаков
Весной 1918 г. я был демобилизован и некоторое время работал
па погрузке и выгрузке вагонов, но это была временная рабо-
та. Я поехал в Николаевск-на-Амуре. Здесь комиссар горной
промышленности И. А. Будрин направил нас — человек 50—60 ра-
бочих — на Охотские прииски. На моторную шхуну «Охотск»
была погружена мука для этих приисков, а па мешках муки
расположились рабочие. 23 августа 1918 г. мы вышли из Ни-
колаевска и 26 августа прибыли в Охотск, откуда направились
на прииски, бывшие Фогельмана, которые находились в 30 вер-
стах от Охотска. Прииски были уже национализированы. Был
выбран на общем собрании рабочих Горный коллектив, предсе-
дателем которого избрали Беликова. В Охотске с апреля 1918 г.
функционировал Совет рабочих и крестьянских депутатов, но
22 октября 1918 г., по указанию белогвардейского руководства
из Петропавловска, было проведено собрание жителей Охотска и
его окрестностей. На собрании присутствовало 82 чел. из 400—
500. Собрание решило признать белогвардейское Временное си-
бирское правительство, а вместо Совета учредить уездный ко-
митет этого правительства во главе с контрреволюционером Сив-
цевым.
Таким образом, Охотские прииски, где власть находилась в
руках рабочих, оказались в окружении контрреволюционных сил.
Белогвардейские правители из Охотска, Петропавловска-па-Кам-
чатке, Николаевска-на-Амуре предъявили требования рабочим
прииска: признать Сибирское правительство, сложить оружие, пе-
редать прииски прежним владельцам, представить списки воен-
нообязанных. Горный коллектив поставил эти вопросы па обсуж-
дение общего собрания рабочих. Собрание состоялось 24 сентяб-
ря 1918 г.
В начале собрания стали раздаваться голоса, что мы окруже-
ны белогвардейской властью и поэтому нам не остается ничего
другого, как признать Временное сибирское правительство, его
местные органы и выполнить их требования. В таком же ка-
питулянтском духе выступил и председатель Горного коллектива
Беликов.
Видя такое положение, я резко выступил против Сибирского
правительства и всех предъявленных требований. В последую-
212
щих выступлениях рабочие дружно меня поддержали, и собра-
ние приняло резолюцию, текст которой был написан мною. В ней
говорилось: «Признавать, а следовательно, и исполнять распо-
ряжение такого самозванного правительства, которое идет явно
вразрез с интересами трудящихся, правительство, которое прода-
ло русский народ иностранной и русской буржуазии, из-за ко-
торого гибли и гибнут тысячи рабочих и крестьян, такое контр-
революционное правительство пи мы и пи один трудящийся ни-
когда не может признать, а следовательно, и исполнять его
распоряжения. Мы признаем лишь в центре Совет Народных
Комиссаров и на местах Советы рабочих и крестьянских депу-
татов, как управления, единственно выражающие интересы тру-
дящихся.
Оружие не сдавать, списков военнообязанных не представ-
лять, национализированные прииски и все имущество, бывшее
Фогельмана, передано ему быть не может, как принадлежащее
всему народу.
Долой капитал и контрреволюционеров! Да здравствуют со-
циализм и всемирная Советская республика!» 1
На этом же собрании Горный коллектив был переизбран, его
председателем был выбран Добрянский.
После этого охотский уездный комитет (белогвардейский) по-
сылал телеграммы в Петропавловск и во Владивосток с требо-
ванием выслать в Охотск против рабочих карательный отряд.
Это требование было поддержано и камчатским белогвардейским
управлением. В связи с поступающими непрерывными требова-
ниями к приисковым рабочим сдать прииск, оружие и т. д. Гор-
ный коллектив вновь поставил вопрос па обсуждение общего
собрания, которое состоялось 18 октября 1918 г. Собрание под-
твердило решение собрания от 24 сентября. Но белогвардейцы
не отказались от своих планов.
6 июля 1919 г. на шхуне «Михаил» прибыл из Владивостока
в Охотск карательный отряд белоказаков во главе с полковником
Широких. Ночью отряд высадился на берег и занял город, где
его давно ожидали Сивцев и его сторонники.
Рабочие были настроены революционно, но не располагали
достаточными силами для вооруженного сопротивления отряду
белогвардейцев. Карательному отряду удалось захватить прииск
и обезоружить рабочих, а все имущество прииска было передано
прежним владельцам. На прииске появился прежний управляю-
щий Кузьмин с военной охраной.
Захватив город и прииски, каратели врывались в квартиры
рабочих, производили обыски, угрожали расстрелом, один рабо-
чий был убит; был убит также коммунист тов. Счастливцев, ко-
торый жил в поселке Иня, откуда белогвардейцами был доставлен
в Охотск. Многих рабочих по заранее составленным спискам арес-
! Из личного архива автора.
213
товали и отправили в Хабаровск в калмыковские застенки. В их
числе были товарищи Реал, В. П. Бертин, Лапин Иван, Лебедев
Алексей, Туезов Матвей, Добрянский, Лысак-Лавриненко.
Большую группу приисковых рабочих — около 70 человек —
белогвардейцы выселили из Охотска в Николаевск-па-Амуре.
15 молодых рабочих и рыбаков были мобилизованы и отправ-
лены в Петропавловск-на-Камчаткс для пополнения военной ко-
манды.
Перед приходом карательного отряда на прииски я, захватив
сухари и винтовку, ушел с товарищем Лысаком в тайгу. Лысак
вспомнил, что недалеко живет его знакомый якут, он пойдет
к нему и скоро вернется, но не вернулся.
В поисках Лысака я пробирался на Кооперативный прииск,
где был однажды. Это был старательский прииск, никакого вла-
дельца там не было. Здесь я организовал подпольную группу,
которая поставила своей целью подготовку к свержению колча-
ковской власти в Охотске. В группе состояли товарищи Ста-
тейкин Василий, Шестаков, Гамалетдинов, П. В. Каширин. В это
время карательный отряд в Охотске был сменен ротой мобили-
зованных солдат, прибывших из Николаевска-на-Амуре. Гималет-
динов часто бывал в Охотске, встречался там с солдатами и при-
носил нам ценные сведения о настроении солдат, их вооруже-
нии и т. д. Выяснилось, что среди солдат имеются советски
настроенные товарищи: Горщерук и А. К. Перминов. Мы пригла-
сили их на Кооперативный прииск, побеседовали с ними о кол-
чаковщине, о борьбе рабочих и крестьян за Советскую власть,
о необходимости свергнуть колчаковскую власть в Охотске. Оба
товарища обещали оказать нам содействие. Они ознакомили нас
подробно с настроением солдат, с офицерским составом. В роте
они организовали подпольную группу из нескольких человек,
в которой состояли кроме них солдаты Сутулов, Новиков и др.
Горщерук не раз бывал у нас, пользуясь тем, что как старшина
роты он проверял службу команды, находившейся на прииске
Фогельмана, попутно заходил к нам на Кооперативный прииск.
12 декабря 1919 г. наша группа провела подпольное совеща-
ние, на котором присутствовало человек 12—15 рабочих, солда-
ты Горщерук и Сутулов.
На этом совещании окончательно был принят план действий
и намечено наступление на Охотск вечером 13 декабря. Был
выбран Военно-революционный комитет, в который вошли от ра-
бочих А. И. Унжаков (председатель), В. Статейкин, Кузнецов,
от солдат — Горщерук, Перминов (секретарь), Сутулов. Позднее
Военревком был пополнен рабочим П. В. Кашириным и двумя
представителями от городского населения.
Приближались решающие часы, рабочие прииска были созва-
ны нашей группой на собрание. Рабочих собралось не менее
100—120 человек, из оружия у нас были трехлинейки, бердан-
ки, дробовики.
214
Когда, открывая собрание, я объяснил цель собрания и наш
план наступления на город с целью свержения колчаковской
власти в Охотске, все присутствующие проявили большой ре-
волюционный порыв и одобрили наш план. С воодушевляющи-
ми словами выступили на собрании также Горщерук и Каши-
рин. Много говорить было некогда, рабочие быстро собрались,
ведь в походе на Охотск предстояло преодолеть нелегкий путь в
25 километров.
Недалеко от города, примерно с полкилометра, остановились.
В казарму пошел Горщерук с одним товарищем и, быстро вер-
нувшись, сообщил, что все в порядке, никакой тревоги в стане
врага не наблюдается. Тогда вооруженный отряд приисковых ра-
бочих в числе 15 человек, вместе с ними и я, быстро двинулся
вперед и ворвался в казарму белогвардейцев.
Оружие, находившееся в казарме и на складе, было нами за-
хвачено, и наш отряд вооружился и разбился па группы, коман-
диры которых были намечены заранее. Каждой группе было за-
дано захватить определенный объект. Все действовали очень быст-
ро, напористо, и вскоре военный штаб, милиция, управление уезд-
ного начальника были окружены и захвачены. Все чиновники и
офицеры были арестованы, в том числе и полковник Широких.
Так, в ночь с 13 на 14 декабря 1919 г. колчаковская власть
в Охотске была свергнута без потерь с нашей стороны. С вра-
жеской стороны был убит один офицер (Пудовкин) и смертельно
ранен начальник штаба (поручик Савченко).
На другой день, 15 декабря, по телеграфу происходили пере-
говоры с Якутском. Для переговоров нами был доставлен на
телеграф полковник Широких. По этому поводу якутский исто-
рик П. У. Петров писал: «14 декабря колчаковщина пала в
Охотске. По требованию местного ревкома 15 декабря вечером
доставленный из тюрьмы на телеграф полковник Широких вы-
звал из Охотска к аппарату капитана Каменского (главаря бе-
логвардейцев в Якутске, где власть тогда была еще в их руках).
Широких сообщил ему о поражении колчаковцев в Сибири и на
Дальнем Востоке и посоветовал бескровно уступить власть. Видя
всю безнадежность положения, Каменский отдал по телеграфу
приказание всем органам (белогвардейским) сложить оружие и
подчиниться Советской власти» 2.
17 декабря Охотский Военревком вновь вызвал Якутск на
переговоры. В Якутске подошел к аппарату начальник Военно-
революционного штаба Г. Гладунов, я вел с ним переговоры от
имени Охотского Военревкома.
В дальнейшем Охотский военревком установил с якутскими
революционными властями регулярную связь. Во время после-
2 П. У. Петров. Установление Советской власти в Якутии. Якутск, 1957,
стр. 196.
215
дующих переговоров якутские власти настойчиво просили оказать
им помощь вооружением и посылкой советских работников. Идя
навстречу этой просьбе, Охотский военревком в начале февраля
1920 г. послал в Якутск командира отряда Красной Армии и
члена Военревкома Горщерука с двумя товарищами — Василь-
евым и Макначевским, с которыми был послан пулемет с пат-
ронами. Во время поездки из Охотска в Якутск Горщерук, Ва-
сильев и Макначевский 1 марта 1920 г. присутствовали на ми-
тинге в с. Чурапча, в 140 верстах от Якутска 3.
После свержения колчаковщины Военревком приступил к на-
ведению революционного порядка. Все имущество прииска Фо-
гельмана и Тютрюмова и крупных рыбалок было национализи-
ровано. Все товары, продовольственные и промышленные, были
реквизированы у торговцев. Для проведения учета имущества и
товаров были организованы специальные комиссии.
На места по уезду были даны указания о смещении колча-
ковских ставленников и организации ревкомов. В частности, па
общем собрании граждан был избран Ольский революционный
комитет под председательством Ильи Тимофеевича Бабцева; в
Аяне был создан Ревком под председательством техника Неглиц-
кого.
Для охраны революционного порядка из рабочих прииска и
солдат был создан отряд Красной Армии, командиром которого
был назначен Горщерук.
КИНЖАЛ
М. А. Шпарейчук
В один из теплых летних вечеров 1919 г. вся семья сучапского
крестьянина Поликарпа Васильевича Устиновича собралась на
заимке. Сестра хозяина Меланья Васильевна готовила у костра
ужин. Вдруг за межой пашни в кустарнике послышался треск.
Кто-то шел. Все насторожились. За костром в темноте ничего не
было видно. Устинович схватил дробовое заряженное ружье, по-
шел в темноту ночи и увидел человека средних лет с черной бо-
родой, в разорванной рубашке, без оружия. Поликарп Васильевич
взвел курок, взял на прицел и крикнул: «Стой! Руки вверх,
а то стрелять буду!» Но человек, держа руки за спиной, сказал
тихим голосом: «Я ранен, бежал из плена. Спасите меня». По-
дойдя вплотную, Поликарп Васильевич увидел, что руки неиз-
вестного были связаны за спиной. Поликарп Васильевич развязал
ему руки и подвел к костру. Здесь все увидели измученного,
3 Из письма якутского историка Чемезова Василия Назаровича к автору
от 23 октября 1963 г.
216
оборванного, избитого человека; вся спина, рубашка и брюки
были в крови. На спино кровоточила страшная рана. Поликарп
Васильевич затомпонировал рану, а потом, как умел, перевязал
ее. Раненый попросил воды, затем его покормили и, когда он
немного отдохнул, его попросили рассказать о себе.
Неизвестный оказался партизаном-разведчиком. Звали его Ни-
кифор Фомич Копылов. Вот что он рассказал:
«Я и мой товарищ Иван Петрович Долматов были посланы в
разведку в Шкотово. По дороге мы зашли па пасеку отдохнуть
и кое-что разведать. Хозяин пасеки, узнав, что мы сучанские
партизаны, радостно принял нас. Он привел нас в свою избенку,
посадил за стол, налил большую чашку меда, положил на стол
хлеб. Не успели мы сесть за стол, как открылась дверь и поя-
вились два белогвардейца. Они направили на нас винтовки и за-
кричали: «Руки вверх!» Нас обезоружили, взяли сумки, доку-
менты, словом все, что у нас было. У меня взяли именной кинжал.
Нам связали руки и начали бить рукоятками револьверов, тре-
буя от нас показаний. Они кричали: «Говорите, где находится
партизанский отряд? Сколько в нем человек? Кто у вас ко-
мандир отряда?» Мы молчали. Так и не добившись ничего, они
повели нас к запряженной телеге, посадили и сели рядом. Па-
сечнику приказали налить им ведро меду. Возчику-белогвар-
дейцу сказали, чтобы он быстро вез их в Шкотово.
Мы поехали, солнце уже склонилось к западу. До Шкотово
было еще очень далеко. Мы знали, что впереди нам предстоит
переехать большой мост с насыпью, вокруг которого дубовый
лес. Белогвардейцы тоже знали об этом и опасались, что с на-
ступлением темноты мы можем убежать и скрыться в этой лес-
ной местности. Когда мы подъезжали к мосту, оба белогвар-
дейца выстрелили в нас. Мой товарищ, как сноп, свалился на
телегу. Второй белогвардеец выстрелил мпе в спину. Я свалил-
ся, упал на дорогу, перевернулся и попал в придорожную канаву,
поросшую высокой травой и лозняком. Под прикрытием лозняка
я быстро откатился в сторону. По тому месту, где я упал, бе-
логвардейцы сделали несколько беспорядочных выстрелов, но ни
одна пуля не задела меня. Вскоре, когда совсем стемнело, я под-
нялся на ноги и со связанными руками пошел сначала по лоз-
няку, потом лесом. Несколько раз я пытался развязать руки, но
не смог... Сильно болела спина. Я чувствовал, как из раны те-
чет кровь. Собравшись с силами, я пошел на восток, в сторону
Сучана. Часа через два я увидел свет от вашего костра и по-
шел на него. Я — житель Забайкалья, рабочий Петровского
Завода. В рядах Красной гвардии сражался на Забайкальском
фронте против банд атамана Семенова. В 1918 г. во время од-
ного боя попал в плен к белочехам. Они привезли нас в Ни-
ко льск-Уссурийский и посадили в тюрьму. Но большевики по-
могли мне и моим товарищам бежать из тюрьмы. В мае 1919 г.
я попал в Сучанскую долину. Вступил в партизанский отряд
217
Илыохова бойцом-разведчиком»,— закончил свой рассказ ИиКй-
фор Фомич.
Утром помогли Копылову добраться до дер. Казанки. В Ка-
занке он подробно доложил командиру отряда о случившемся, ему
оказали помощь. Фельдшер Бугах промыл рану, но пулю вы-
нуть не смог. Копылова долго лечили. Никто из фелыперов не
решался делать операцию — не было инструментов, наркоза,
а посылать раненого в Сучан было' опасно. Так продолжалось
до ноября 1919 г. Во второй половине ноября 1919 г. по заданию
Владивостокского комитета партии большевиков в Сучанскую до-
лину из Чугуевского района был переброшен партизанский отряд
Владивостокова.
В это время в Сучанском гарнизоне под руководством боль-
шевистских руководителей восстали колчаковские солдаты. Они
убили 6 белогвардейских офицеров. Два батальона с оружием и
пулеметами перешли на сторону партизан, соединились с отря-
дом Владивостокова. Так был создан 1-й Дальневосточный со-
ветский полк. На полковом собрании командиром полка был из-
бран Н. Ильюхов, начальником штаба — Гоголев, командующими
батальонами — Кравченко и Сосинович. Я — Шпарейчук — был
избран председателем военно-революционного трибунала полка.
По указанию командира полка Н. Илыохова в дер. Сергеевке
в школе была открыта больница. Здесь вскоре врач Сенкевич
оперировал Н. Ф. Копылова. Из позвоночника удалена была
свинцовая, слегка деформированная пуля револьвера «Смит и Вес-
сон». После операции рана стала быстро заживать, и через не-
которое время Н. Ф. Копылов уже мог вставать и ходить.
В это время в Сучане на сторону партизан решили перей-
ти и колчаковские милиционеры. Они выпустили из карцера
арестованных и посадили туда своего начальника, запрягли в
сани лошадей, взяли свое имущество и оружие и приехали в
штаб полка. Командир предложил мне проверить этих людей.
Неизвестно еще было, с какой целью они перешли на нашу
сторону. Как выяснилось позже, некоторые из них имели опре-
деленную враждебную цель.
Мы разослали письма по деревням Сучанской долины, в ко-
торых просили всех обиженных прибыть, чтобы выяснить, не
участвовали ли эти милиционеры в убийствах и грабежах. Вско-
ре прибыли русские и корейские крестьяне и опознали некоторых
виновных, которые были взяты под стражу. По окончании след-
ствия они предстали перед военным трибуналом.
Во время судебного процесса, который проходил в сергеев-
ской школе, один из обвиняемых сказал на суде, что у подсу-
димого Китаева на квартире хранится огнестрельное оружие.
Сейчас же туда были посланы бойцы. Они принесли револьвер
«браунинг» и кинжал. Присутствовавший на суде Копылов
вскрикнул: «Это мой!» На лезвии изящно отделанного кинжала
была надпись «Н. Копылов». Тогда-то и было установлено, что
218
колчаковские милиционеры Китаев и Живодеров принимали учас-
тие в аресте и расстреле разведчиков Копылова и Долматова.
Другие подсудимые были уличены во взяточничестве, грабежах
и убийствах. Суд вынес решение: Китаева и Живодерова расстре-
лять как врагов народа, жену Китаева выслать за пределы Сучан-
ской долины.
Никифор Фомич Копылов вскоре выздоровел и вернулся в
отряд.
ДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ
Г. Г. Рудых
В 1918 году я из Якутска переехал в Охотск, где жил и работал
до августа 1919 г. В 30—35 км от Охотска находились прииски
крупных золотопромышленников Фогельмана и Кольцова и еще
несколько более мелких приисков. Веспой 1918 г. на приисках
был создан Совет рабочих депутатов, а в Охотске некоторое вре-
мя административным учреждением было поселковое управление,
а затем поселковый Совет. Летом прииски Фогельмана и Кольцо-
ва были национализированы. Рабочие добывали золото артелями
в 5—6 человек. На приисках был создан Горный коллектив —
профессионально-производственная организация горнорабочих,
стоявшая на платформе Советской власти. Советская власть в
Охотске просуществовала до июля 1919 г.— дольше, чем в других
районах Дальнего Востока.
Рабочие приисков и местное население, в основном рыбаки,
поддерживали Советы. Но в городе и его окрестностях было не-
мало купцов, рыбопромышленников, скупщиков пушнины — про-
тивников Советской власти. Все побережье Охотского моря в то
время было усеяно японскими рыболовными участками, которые
японцы получили после русско-японской войны, согласно догово-
ру с Россией, по рыболовной конвенции.
Я работал в Охотске у рыбопромышленника Орлова. Населению
Охотска и близлежащих поселков японские рыбопромышленники
наносили определенный урон: они захватывали лучшие рыболов-
ные участки, систематически нарушали правила рыбной ловли.
Особенно обнаглели они после свержения Советской власти на
Дальнем Востоке в 1918 г. Население, возмущенное действиями
японских рыбопромышленников, как могло, вело с ними борьбу:
поджигало оставленные на зиму после рыболовного сезона склады
с материалами и тарой, распиливало и сжигало кунгасы.
В июле 1919 г. колчаковское правительство направило из Вла-
дивостока на шхуне «Михаил» карательный отряд уссурийских
белоказаков под командованием полковника Широких, который
319
беспрепятственно высадился на берег на японском рыболовном
участке, в 5 км от Охотска, и ночью захватил город. Были про-
изведены массовые аресты. Ими руководил сын купчихи Бушуе-
вой, который указывал карателям, где и кого арестовать. В числе
арестованных был и я.
Казаки, производя обыски, отбирали у населения добытое зо-
лото, пушнину и другие ценности, а также оружие. Золото за-
бирал приехавший с отрядом управляющий приисками Фогель-
мана. Большинство арестованных было отправлено в тюрьму,
а часть — в Хабаровск, на расправу к атаману Калмыкову. Кол-
чаковцы установили в городе и его окрестностях жестокие по-
рядки, нарушение которых каралось расстрелом. В Охотске вос-
торжествовала власть Колчака.
В августе 1919 г. меня в составе молодых рабочих с приисков
и местных жителей (всего 16 человек) мобилизовали и отправили
на судне «Завойко» в Петропавловск-на-Камчатке для пополне-
ния местной воинской команды. В пути высадка на берег не
разрешалась. В Петропавловске нас влили в местную команду,
начальником которой был офицер Колышкин.
После того как мы осмотрелись, ознакомились с настроением
людей, стало ясно, что большинство мобилизованных солдат было
против службы в колчаковской армии, против колчаковской вла-
сти вообще; меньшая часть команды состояла из мобилизованных
торгашей, домовладельцев, спекулянтов. Они при несении солдат-
ской службы имели всевозможные привилегии: отпуска, могли но-
чевать и питаться дома, как правило, в учениях не участвова-
ли, наряды не несли. В местной команде до нашего приезда было
человек 60. Приезд 16 человек из Охотска влил новую, свежую
струю в настроение большинства солдат.
Из солдатских рассказов мы узнали о том, что в мае 1919 г.
была предпринята попытка выступить против колчаковской вла-
сти, но она окончилась неудачей. Организаторы выступления —
Воловников, Лобов и другие — были арестованы и заключены в
тюрьму. Воловников через некоторое время был выслан во Влади-
восток, а Лобов умер в местной тюрьме.
Познакомившись с людьми, мы начали организовывать рево-
люционную группу, в которую кроме меня вошли Бычков, Ерэ-
шенко и еще несколько человек. Мы придерживались одних взгля-
дов и в своих поступках также былп единодушны. Всеми средст-
вами мы старались разложить дисциплину в команде, поддержать
и усилить среди солдат настроения вражды к колчаковской вла-
сти. Мы способствовали дезертирству солдат, снабжали беглецов
гражданской одеждой; чтение колчаковских газет мы всегда сопро-
вождали соответствующими комментариями. Наша группа выпу-
стила несколько номеров нелегальной рукописной газеты, в кото-
рой разоблачались варварские порядки, заведенные в команде офи-
церами, в частности при аресте солдат сажали зимой в железную
неотапливаемую кладовку.
220
Дисциплина в команде все более расшатывалась; заметно уча-
стилось дезертирство. Попытки начальника команды вернуть сол-
дат обратно с помощью местных властей и облав результатов не
давали. Не было ни одного случая, чтобы удалось найти бежав-
шего солдата.
В ноябре последним пароходом из Владивостока для попол-
нения команды прибыло еще 60 человек. Мы в своей работе
обратили на них особое внимание.
Среди прибывших оказалось много таких солдат, которые, как
и мы, попали в колчаковскую армию по принудительной мобилиза-
ции, испытали до этого все прелести колчаковского режима, виде-
ли, как расстреливали невинных людей, реквизировали у кресть-
ян хлеб, лошадей и т. д.
Через нашего товарища, И. Ф. Черепанова, работавшего, на
почте и связанного с радиостанцией, мы были в курсе событий
на Дальнем Востоке. От матросов прибывшего из Владивостока
парохода мы узнали о партизанском движении в тылу колчаков-
ской армии на Дальнем Востоке, о выступлении генерала Гайда
во Владивостоке. К этому времени мы создали подпольный Ревком,
в который вошли П. С. Маловечкип, А. М. Бычков, Г. Г. Рудых,
Ярошенко и И. Ф. Черепанов. Наша деятельность, очевидно, ста-
ла известной начальнику команды: офицеры не раз говорили пе-
ред строем, что для примера надо бы расстрелять нескольких
человек, чтобы восстановить дисциплину.
После ухода последнего парохода на одном из совещаний Рев-
кома решено было готовить восстание для свержения колчаков-
ской власти в городе и области.
Мы с Бычковым и Ерошенко вели работу среди солдат ко-
манды, Черепанов — среди работников почты и телеграфа. Но
вскоре положение осложнилось. Был арестован П. С. Маловеч-
кин — организатор всех наших начинаний. Нам через некоторое
время удалось установить с ним связь. Когда мы назначались
на караул в тюрьму, мы обсуждали с ним вопросы дальнейшей
работы. Такое положение даже устраивало нас: наши контакты
были еще лучше законспирированы, не бросались в глаза.
Когда определилось соотношение сил, которое было в нашу
пользу, мы назначили день выступления — в ночь на 10 января
1920 г. План восстания был таков: расставить по возможности
в этот день па всех постах и на радиостанции надежных людей,
захватить ночью оружие, имевшееся в казарме и на складе,
арестовать приверженцев колчаковской власти среди солдат, на-
ходившихся в казарме, а также фельдфебеля, освободить из тюрь-
мы Маловечкина, арестовать офицеров и управляющего областью,
захватить радиостанцию.
Вечером 9 января восстание началось. После захвата оружия
в казарме восставшие разделились на несколько групп с целью
ареста офицеров, управляющего областью и для расстановки
своих караулов. Я участвовал в аресте управляющего областью
221
Червлянского, который был заключен в тюрьму. -Одновременно
были арестованы офицеры. Милиция во главе с ее начальником,
Н. П. Фроловым, присоединилась к восставшим.
К утру 10 января колчаковская власть в Петропавловске-на-
Камчатке была ликвидирована. (В двух уездных центрах области
власть белых была свергнута еще раньше: в Охотске — 14-го,
в Анадыре — 16 декабря 1919 г.1) В этот же день, 10 января,
было созвано общее собрание граждан Петропавловска, на кото-
ром был избран Временный военно-революционный комитет Кам-
чатской области. В него вошли организаторы переворота П. С. Ма-
ловечкин, А. М. Бычков, Г. Г. Рудых, И. Ф. Черепанов, Еро-
шенко и еще несколько человек. Председателем Военревкома был
избран Маловечкин.
Трудовое население города и области, испытавшее все «пре-
лести» колчаковщины, радостно приветствовало антиколчаковский
переворот. Противники Советской власти были крайне озлоблены
переворотом и всячески мешали работе Военревкома.
По городу были назначены военные патрули для предупреж-
дения возможных провокаций, так как в это время в Петропав-
ловске проживало много японцев, главным образом торговцев,
а также находилось японское консульство. Военревком опасался
покушений в провокационных целях на японских граждан, что
могло послужить поводом для оккупации японскими войсками го-
рода и других населенных пунктов Камчатки, и принял меры к
предупреждению выступлений против японцев.
Военревком в первые же дни развернул большую работу. Бы-
ло выпущено воззвание к населению города и области, которое
было передано также по радио. Началась подготовка к съезду
представителей населения, надо было решить трудный продоволь-
ственный вопрос, охранять завоеванную власть, издавать газету,
заниматься многими другими вопросами, вплоть до охраны леж-
бищ морских бобров на мысе Лопатка, которые хищнически
истреблялись японцами.
12 марта открылся Петропавловский уездный съезд Советов,
считавший себя правомерным решать. вопросы всей области до
созыва областного съезда (областной съезд мог быть созван толь-
ко летом после открытия навигации). Съезд избрал Камчатский
областной Совет трудового народа, председателем Совета был
избран П. С. Маловечкин.
В апреле, согласно постановлению Уездного съезда Советов,
был создан отряд петропавловской уездной народной охраны в
1 Во время колчаковщины на Камчатке не было партизанского движения:
колчаковская власть здесь была свергнута восстаниями трудящихся. Пар-
тизанское движение на Камчатке развернулось в 1921—1922 гг. против
банд Бочкарева-Полякова, посланных на Камчатку приморским белогвар-
дейским правительством,— Прим. ред.
333
40 человек из проверенных солдат и милиционеров. Комиссаром
народной охраны был назначен Фролов, его помощником — Быч-
ков, я был назначен старшим охранником (взводным). В обязан-
ности народной охраны входило: защита завоеванной власти, пре-
дупреждение провокаций со стороны реакционных элементов, под-
держание порядка в городе и т. и.
В мае — июне в Петропавловск прибыли из Владивостока
И. Е. Ларин, М. П. Воловников, М. М. Свиридова, которые во-
шли в состав руководства области. В июле состоялось решение
Областного исполкома о назначении А. М. Бычкова уполномочен-
ным по Чукотскому уезду, а меня — его секретарем.
27 июля 1920 г. я и Бычков на пароходе «Томск» отплыли
па Чукотку. Тогда же вместе с нами Областной комитет команди-
ровал своего уполномоченного Гапановича для расследования де-
ла о расстреле членов Анадырского ревкома — Мапдрикова, Бер-
зиня и др. По пути на Чукотку пароход зашел в Анадырь, где при
нашем с Бычковым участии была арестована часть участников
расстрела — местные торговцы и их единомышленники.
20 августа мы высадились в поселке Дежнев, так как паро-
ход из-за тяжелых льдов в Беринговом проливе пройти в Уэ-
лен — административный центр Чукотского уезда — не смог и
вынужден был из Дежнева быстро уйти обратно, выгрузив не-
большое количество продовольствия (в основном муки) и три
тонны угля.
После отбытия парохода я и Бычков стали перебираться из
Дежнева в Уэлен. Нам пришлось ехать на собачьих нартах по
тундре — другого вида транспорта не существовало. Мы погрузи-
ли на них небольшое количество продовольствия и оружия для
снабжения населения, все остальное было временно оставлено в
Дежневе.
В то время на побережье от Анадыря до Чаунской губы хо-
зяйничали хищники-торговцы — как свои, так и иностранные. Они
грабили чукчей и эскимосов, забирая за бесценок пушнину, ки-
товый ус, моржовый клык. Русские частные торгаши фактически
состояли на службе у американских фирм «Свенсон» и «Петер-
сон», которые с открытием на Севере навигации посылали свои
шхуны, забирали у торговцев пушнину и оставляли им товары
на следующий год. Цены на товары и пушнину диктовали аме-
риканцы.
С первых дней приезда в Чукотский уезд мы стали знако-
миться с населением, его бытом, нуждами. Положение было тя-
желым. Хозяйство находилось на самом низком уровне. Школа не
работала — не было топлива. Медицинская помощь отсутствовала
по всему Чукотскому уезду. Население жило в темных, без окон,
ярангах, которые освещались и отапливались жировыми лампами.
Основным продуктом питания было мясо тюленей и китов, часто
в сыром виде. Антисанитария была вопиющая, многие болели
трахомой, чесоткой.
223
Чукчи, эскимосы — народ очень трудолюбивый, честный, гос-
теприимный, но в те годы еще было много невежества, суеве-
рий; верили в злых духов и почитали шаманов. Надо было по-
мочь этим людям выйти из нищеты и бескультурья, а наши воз-
можности были очень ограниченны. Из наших скромных запасов
мы сумели выделить продовольствие для голодавших семей. Тор-
говцев мы обложили налогом, сами стали платить за пушнину
дороже, чем они. Население охотно шло к нам, и торговцы вы-
нуждены были покупать пушнину по нашим расценкам.
Для борьбы с чесоткой открыли «медпункт». Медиком был я.
Медикаменты — горючая сера и тюлений жир, которого у нас
было достаточно. Пациентов приходилось уговаривать лечиться.
В скором времени население Уэлена почти полностью избавилось
о.т этой болезни. В дальнейшем даже из соседних селений приез-
жали к нам полечиться.
Нелегко было бороться с шаманством. Наши беседы мало дей-
ствовали на людей. Большое влияние среди чукчей и эскимосов
имели старики, которых очень трудно было убедить в том, что
шаманы приносят им вред.
В год нашего приезда в Уэлеле была очень удачная охота
на китов. Население Уэлена и близлежащих селений запаслось
на целый год мясом и жиром, кроме того было получено много
китового уса, который ценился очень дорого. Старики истолкова-
ли эту удачу как следствие счастливого прибытия новых рус-
ских, которые и принесли хорошую охоту. Это подняло наш ав-
торитет.
На следующий год, летом, на американской шхуне прибыл
представитель Камчатских кооперативов Черняев, которому мы
сдали приобретенную за год пушпипу п другое сырье. Он оставил
нам продовольствие и другие товары, ио так мало, что их едва
бы хватило для одного-двух селений. Мы получили несколько
номеров центральных и областной газет, небольшое количество
политических брошюр; центральные газеты были годичной давно-
сти. Одновременно нам было вручено распоряжение Камчатского
областного исполкома остаться на Чукотке на второй год. Тогда
мы приобрели упряжку собак, которых не имели до этого; те-
перь мы получили возможность передвигаться по уезду. Проехав
по побережью Ледовитого океана до Чаунской губы и на юг,
до бухты Провидения, ознакомившись с положением населения,
мы составили подробный доклад Камчатскому исполкому. В док-
ладе отмечали нужды, которые безотлагательно требовалось удов-
летворить: Чукотке необходимы были учителя, медицинские ра-
ботники, медикаменты и т. д. Просьбы наши Областной исполком
выполнить не смог, так как в это время Петропавловск вновь
захватили белые.
Наши отношения с населением все время улучшались. Нам
доверяли, часто приходили. советоваться по вопросам торговли,
обмена пушнины п по личным делам. Но условия, в которых мы
224
остались (нехватка продовольствия, топлива, товаров, отсутствие
школьных и медицинских работников и т. д.), лишали нас воз-
можности проводить какую-либо действенную работу, а одной
агитации становилось мало. Мы говорили охотнику, что торговцы
обдирают его, платят за пушнину мало, а он отвечал: «Дайте
мне больше, я все буду продавать вам».
В 1922 г. к нам поступили сведения, что белогвардейцы —
бочкаревцы, высадившиеся в конце 1921 г. в Петропавловске и
и Гижиге, намерены двинуться на Чукотку. Не имея никакой
вооруженной силы, мы не смогли бы оказать им сопротивления.
Мы с Бычковым решили проехать в Советскую Россию через
Америку. Мы переехали на Аляску, дальше — пароходом до Сиэт-
ля, по железной дороге — до Нью-Йорка и опять пароходом через
английский порт Саутгемтон в Петроград и Москву. Полная ин-
формация о положении на Чукотке была сделана нами в Наркома-
те внутренних дел.
ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ НА САХАЛИНЕ
С. И. Слепак
Одним из первых большевиков на Сахалине был член партии с
1903 г. Ян Фрицевич Фабрициус, известный советским людям
как профессиональный революционер, впоследствии герой граж-
данской войны и талантливый советский военачальник.
С 1913 по 1917 г. Ян Фабрициус служил объездчиком Саха-
линского лесничества, после революции был одним из организа-
торов Сахалинского совета рабочих и солдатских депутатов.
Другой сахалинский большевик этого периода Александр Мат-
веевич Криворучко, по профессии врач,— один из активных уча-
стников революционного движения на Дальнем Востоке в 1917—
1919 гг. В марте 1917 г. он сыграл видную роль в организации
Совета рабочих депутатов в Николаевске-на-Амуре.
Накануне Февральской революции в Александровском порту
работал грузчиком член большевистской партии Федор Яковлевич
Белополов, принимавший активное участие в организации на Се-
верном Сахалине Совета и профсоюзов.
Благодаря Фабрициусу, Криворучко и Белополову — первым
большевикам-депутатам Совета рабочих и солдатских депутатов —
удалось изгнать из учреждений Сахалина бывших царских чи-
новников, установить восьмичасовой рабочий день, повысить зара-
ботную плату, провести ряд мер по борьбе с безработицей.
• Одним из активных участников борьбы за установление Со-
ветской власти на Дальнем Востоке был Иван Васильевич Ха-
ритонов — левый эсер, вступивший в партию большевиков в
1919 г. Он принимал на Северном Сахалине активное участие
8 Заказ № 2660
225
в организации Совета, руководил профсоюзом учителей, был на-
значен Дальсовнаркомом в 1918 г. комиссаром народного просве-
щения на Сахалине, где в конце августа 1918 г. был арестован
белогвардейцами и выслан во Владивосток; в 1919 г. он участво-
вал в партизанском движении Приморья. Погиб в бою с белогвар-
дейцами под Казакевичево в 1921 г.
Большую работу среди сахалинских трудящихся проводил пет-
роградский студент, член РСДРП (б) с 1915 г., Вячеслав Алек-
сандрович Масленников, приехавший летом 1917 г. на Сахалин
с экспедицией известного исследователя острова геолога П. И. По-
левого. Став штейгером на руднике Рогатый Мыс, Масленников
разъяснял рабочим политику партии большевиков. Хозяева шах-
ты постарались избавиться от «беспокойного» штейгера и уво-
лили его. В дальнейшем он активно участвовал в партийной ра-
боте на Дальнем Востоке: был председателем Хабаровского гор-
кома большевиков, затем секретарем Приморского обкома партии,
в 1921 г. он член Дальбюро ЦК РКП (б).
Возвращаясь к событиям 1918 г. на Сахалине, следует отме-
тить, что к осени этого года, после падения Советской власти
па Дальнем Востоке, вся власть на острове перешла к земствам,
а вскоре — к представителям кровавой диктатуры Колчака. Остро-
вом стал править монархист Реут. В Николаевске-на-Амуре 1 уп-
равляющим Сахалинской областью стал ее бывший вице-губерна-
тор Бунге.
Бунге с тревогой доносил «правительству», что среди рабочих
и крестьянских слоев наблюдается враждебность к существующе-
му строю, чувствуется агитационная работа в низах.
15 марта призывные пункты Михайловки, Корсаковки и дру-
гих сел Сахалина оказались пустыми. Несмотря на объявленный
призыв в колчаковскую армию, никто из новобранцев не явился.
Распоряжения и приказы властей срывались со стен и уничто-
жались. Михайловское волостное земское собрание, опираясь на
приговоры крестьянских сходов, вынесло следующую резолю-
цию: «...Собрание протестует против насилий и расстрелов, тво-
римых никем не признанным правительством Колчака ...и за-
являет, что население волости не пойдет с правительством, ко-
торое насильно захватило власть, попирает права народа» 1 2.
Встревоженные антиколчаковским настроением народа власти
объявили Сахалин и Камчатку на военном положении. В Алек-
сандровск на пароходе «Взрыватель» прибыл карательный отряд
«для усмирения большевистских банд», а летом приехал спе-
циальный колчаковский уполномоченный для восстановления на
Северном Сахалине каторги. Еще до прибытия на остров кара-
тельный отряд расстрелял на пароходе пленных, которых захва-
тил во время вооруженного столкновения с партизанами в пути.
1 В этом городе находилось управление Сахалинской областью.
2 «Героические годы борьбы и побед». М., 1968, стр. 144.
226
Однако колчаковская власть по всей Сибири уже дышала на
ладан. Осенью 1919 г. белогвардейские войска в Сибири продол-
жали откатываться на восток, терпя поражение за поражением
от ударов Красной Армии и партизан. Чувствовалось приближе-
ние конца колчаковского режима. Этого, конечно, не могли не
чувствовать представители колчаковской власти на Северном
Сахалине.
В это время в александровской тюрьме сидело свыше двадца-
ти политзаключенных, в подавляющем большинстве это были
красноармейцы, взятые в плен колчаковцами и дутовцами. Среди
них находились четыре большевика: Григорий Наумович Вой-
тинский, Петр Трофимович Горшков, Алексей Филиппович Ма-
каров и автор этих строк.
П. Т. Горшков и А. Ф. Макаров — оба из Оренбурга — были
взяты в плен контрреволюционными частями атамана Дутова,
отправлены в «поезде смерти» во' Владивосток и там заключены
в тюрьму.
Г. Н. Войтинского и меня арестовала во Владивостоке кол-
чаковская контрразведка в мае 1919 г. В июле того же года по
обвинению в «большевистской пропаганде» и «покушении на
свержение существующего строя» владивостокским военно-поле-
вым судом мы оба были приговорены к пожизненной каторге,
для отбывания которой сосланы на Сахалин. Вместе с нами во
владивостокской тюрьме тогда сидели Борис Александрович По-
хвалинский, Борис Николаевич Мельников, Анатолий Яковлевич
Климов, Яков Минскер, Леонид Проминский, Николай Демидов
и некоторые другие руководители Советской власти и подполь-
щики, которые были арестованы во Владивостоке после белочеш-
ского переворота. В другом корпусе тюрьмы сидели «политички»:
Тамара Головнина, Зоя Станкова («Зоя маленькая»), Таня Ци-
вилева и др.
В это время политзаключенные во владивостокской тюрьме
чувствовали себя относительно свободно, беспрепятственно хо-
дили друг к другу в камеры и даже издавали свой журнал «Из
плена». Тюремная администрация, видимо, чувствовала скорый
конец своей власти и не очень усердствовала.
Чтение статей нашего журнала имело для меня большое по-
знавательное значение. Мне особенно приятно было читать статьи
Войтинского. Объяснялось это не только их глубоким содержа-
нием, но и сознанием того, что их автор — мой товарищ и близ-
кий друг. Висевшая над нами обоими в тюрьме угроза смерти,
возможно, еще больше обостряла это чувство близости. Надо ска-
зать, что Войтинский с первых же дней приобрел во владиво-
стокской тюрьме большой авторитет среди товарищей. Его актив-
ное участие в политических дискуссиях, которые происходили на
третьем этаже тюрьмы, где находились политические, содер-
жательные статьи в журнале, партийная принципиальность и уже
тогда выявившаяся способность диалектически мыслить выделяли
227
8*
его в нашем кругу и внушали к нему — еще молодому человеку —
большое уважение.
Мне посчастливилось также сидеть в одной камере с Пох-
валинским. Это был преданный партии, чуткий и отзывчивый
товарищ.
Но вернемся к событиям на Сахалине. Не прошло и месяца
нашего пребывания в александровской тюрьме, как мы успели
«распропагандировать» одного из наших надзирателей Тимофея
Байнака, с которым Войтинский и я (поочередно) ходили на
базар закупать дополнительное продовольствие для политзаклю-
ченных. Через этого надзирателя нам удалось установить связь
с александровской подпольной антиколчаковской группой, в ко-
торую входили представители местной революционно настроенной
интеллигенции и гарнизона: Иван Васильевич Самойлов, Гри-
горий Павлович Колбунов, Павел Лукич Зайцев, А. У. Романен-
ко, Терентий Егорович Чумаков — «Чумак», Христофор Федоро-
вич Бавбек, Василий Дубовик, Г. Н. Безугомонов, Илья Ивано-
вич Дюжаков, Н. С. Дежурнюк, солдат А. Л. Яковлев, старший
унтер-офицер И. И. Вильдеман, П. И. Вильдеман и др. Руководил
группой Александр Трофимович Цапко. На одном из совещаний
пами совместно был выработан план антиколчаковского перево-
рота, который был намечен в ночь под Новый год, когда, по
нашим ожиданиям, колчаковские приспешники будут отмечать но-
вогодний праздник.
Так оно и случилось. Часа в 3—4 утра, как было условлено,
в тюрьму прибыл под руководством И. И. Вильдемана отряд сол-
дат, разоружил охрану, начальника тюрьмы посадил в одиночку
и освободил всех политзаключенных.
Пьяные колчаковские «правители» во главе с Реутом, отме-
чавшие Новый год в бывшем губернаторском доме, были аре-
стованы. Были арестованы и чипы местной контрразведки, а так-
же и другие наиболее рьяные представители колчаковской власти.
В тот же день, 14 января 1920 г. был организован Ревком,
в состав которого вошли Цапко (председатель), Войтинский (за-
меститель), Слепак (секретарь и редактор газеты «Вестник Са-
халина»), члены: Бавбек, Зайцев, Колбунов, Самойлов, Чумаков,
Вильдеман, Яковлев и др.
На местах были также организованы ревкомы. С помощью
вновь созданных на промышленных предприятиях профсоюзных
организаций был восстановлен рабочий контроль над производ-
ством. У торговцев, активно сотрудничавших с колчаковской вла-
стью, было конфисковано имущество. Ревкомы приступили к ор-
ганизации Красной гвардии, в которую вскоре вступили бывшие
политзаключенные, солдаты, участвовавшие в антиколчаковском
перевороте, местные жители. Начальником гарнизона был назна-
чен бывший политзаключенный, унтер-офицер Кузьма Кондра-
шин. Помощником начальника милиции — Алексей Макаров.
В феврале в Александровск из Николаевска-на-Амуре, заня-
228
того красными приамурскими партизанами, прибыл отряд парти-
зан под командованием А. М. Фомина — члена Военного совета
Второго Усть-Амурского революционного полка. Оп послужил яд-
ром отряда, вскоре организованного на острове.
Ревком разослал своих уполномоченных и инструкторов для
подготовки выборов в Советы. Вскоре был избрап Рыковский
(ныне Кировский) волостной Совет под председательством
Т. Е. Чумакова. В Александровске городская дума сложила свои
полномочия и вся власть перешла к избранному городскому Со-
вету.
В феврале Исполком направил приамурским партизанам, ко-
торые вели ожесточенные бои с остатками белогвардейщины па
подступах к Николаевску, отряд партизан под командованием
Василия Дубовика.
Приблизительно в это же время коалиционный Исполком за-
кончил работу по созыву съезда Советов острова. 9 марта
1920 г. в Народном доме Александровска собрался Первый ост-
ровной съезд рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Он
обсудил доклад о текущем моменте и доклад А. Т. Цапко по
экономическим и финансовым вопросам. Была единодушно при-
нята резолюция, которая заканчивалась боевым призывом: «Да
здравствуют Советы трудящихся! Да здравствует социализм!» Эта
резолюция была по радио передана В. И. Ленину.
Съезд избрал Исполнительный комитет островного Совета ра-
бочих, крестьянских и солдатских депутатов. В состав Испол-
кома были избраны 12 человек: С. И. Слепак (председатель),
X. Ф. Бавбек (заместитель), А. Т. Цапко, Т. Е. Чумаков,
Г. П. Колбунов, П. И. Вильдеман, И. В. Самойлов, П. Л. Зайцев,
И. И. Дюжаков, А. У. Романенко, А. М. Фомин и Н. С. Де-
журнюк.
С большим подъемом съезд принял декларацию, в которой
говорилось о необходимости немедленно приступить к разработке
природных богатств острова, к развитию промышленности, имею-
щей для этого все благоприятные условия. «Островной Испол-
нительный комитет,— говорилось в декларации,— призывает тру-
довое население Сахалина помочь новой власти во всех ее на-
чинаниях, содействовать проведению в жизнь принципов Совет-
ской власти и помнить, что оно (трудовое население) является
единственной опорой новой власти, власти Трудящихся» 3. Деле-
гатом на областной съезд Советов, который должен был открыться
в Николаевске-на-Амуре 12 марта, был избран Василий Дубо-
вик 4.
Надо сказать, что работа Островного съезда Советов в Алек-
сандровске проходила не совсем гладко. Дело в том, что на съез-
3 «Вестник Сахалина», 21 марта 1920 г.
4 Съезд собрался только 15 марта, после того как было отбито нападение в
ночь с 11 на 12 марта японских милитаристов на николаевских парти-
зан. В трехдневных боях в числе многих погиб Дубовик.
229
де выступил анархо-максималист Кривулин — уполномоченный
командующего партизанскими отрядами в Николаевске Тряпицы-
на. Кривулин ратовал за административное подчинение Северного
Сахалина Николаевску-на-Амуре, т. е. фактически Тряпицыну.
Съезд отверг это предложение и высказался за административ-
ное подчинение Северного Сахалина Дальневосточному органу
власти.
Вскоре события показали, что Тряпицин вел преступную,
фактически антисоветскую политику, опираясь на эсеро-анархи-
ческое окружение. Им были расстреляны многие коммунисты и
честные работники Советов. Тряпицын дошел до того, что де-
монстративно не подчинялся директивам Центра и был готов спро-
воцировать войну с Японией, вопреки прямым указаниям
В. И. Ленина. Такую политику Кривулин безуспешно пытался
проводить и на Сахалине. Летом 1920 г. по приговору народного
суда, состоявшегося в Керби, Тряпицын и его сподвижники были
расстреляны.
Островной Исполком развернул работу по осуществлению за-
дач, сформулированных съездом Советов острова, в частности на-
правил на восточное побережье острова экспедицию для обсле-
дования источников нефти и перспектив ее добычи. Однако даль-
нейшему развертыванию деятельности Исполкома помешала
японская оккупация. \
После провокационных выступлений японских милитаристов
4—5 апреля 1920 г. во Владивостоке, Хабаровске, Никольск-Ус-
сурийском и в ряде других городов Приморья стало ясно, что
непосредственная опасность угрожает и Сахалину.
Еще в середине января 1920 г. в японских газетах появились
сообщения об отправке к сахалинским берегам нескольких япон-
ских военных судов в сопровождении ледокола. Японское офи-
циальное агенство стало распространять провокационные слухи,
будто в окрестностях Александровска происходят «большие бес-
порядки» и что японские резиденты в Александровске и окрест-
ностях бегут на японскую территорию в поисках спасения. В се-
редине февраля к побережью Северного Сахалина направились
два японских крейсера. Один из них остановился поблизости от
Александровска. Ревком выступил по радио с протестом и одно-
временно послал протест командиру крейсера. Получив протест,
командир крейсера заявил, что он «убедился в ложности слу-
хов», и через несколько дней японские суда покинули сахалин-
ские воды.
В начале марта японские интервенты направили к сахалинским
берегам пароход «Чикузен-Мару» с десантным отрядом. Об этом
7 марта Исполком за подписями Цапко и Войтинского послал
В. И. Ленину телеграфное сообщение.
9 марта Советское правительство направило ноту японскому
правительству с выражением протеста против попытки захвата
230
японскими империалистами Северного Сахалина и предложило
вступить в переговоры.
Но японская военщина не вняла предложениям Советского
правительства. 20 апреля на рейде Александровска встали на
якорь японский крейсер «Мисими» и броненосец «Микасо». В те-
чение всей ночи с радиостанций поступали сведения о прибли-
жении к сахалинским берегам новых японских судов.
На экстренном заседании Исполкома было решено вывести из-
под удара сахалинские вооруженные силы, направить их в Ни-
колаевск-на-Амуре, где они вольются в партизанскую армию, ибо
150—170 сахалинских партизан плюс небольшой александровский
гарнизон, конечно, не могли противостоять хорошо вооруженным
многочисленным силам оккупантов.
Рано утром 21 апреля вооруженный до зубов двухтысячный
отряд японских милитаристов начал высаживаться в Александ-
ровском порту. По приказу А. М. Фомина наши партизаны и
красноармейцы двумя группами двинулись в путь. Они направи-
лись из Александровска сначала на восточный берег, оттуда на
Оху, затем на север, к лиману, и через Татарский пролив —
в Николаевск-на-Амуре. Одну из этих групп, по постановлению
Исполкома, возглавил я. После многих мытарств я привел ее в
Николаевск-на-Амуре5. Обе группы сахалинских партизан вли-
лись в николаевские партизанские отряды. В дальнейшем парти-
занские силы, преобразованные в регулярный 19-й полк Народно-
революционной армии, пройдя героический путь — Николаевск —
Керби — Свободный — Благовещенск, громили колчаковцев, уча-
ствовали в знаменитом Волочаевском бою, освобождая города и
села Дальнего Востока.
А. Т. Цапко остался на своем посту в качестве председателя
Исполкома.
Г. Н. Войтинский в это время находился во Владивостоке,
куда был командирован из Александровска для установления свя-
зи с органами власти.
Тяжело было расставаться с товарищами по работе в Испол-
коме. Никто из нас, конечно, не думал, что японская оккупа-
ция будет столь длительной. Казалось, что оккупанты будут ско-
ро изгнаны из Северного Сахалина. К сожалению, события
пошли иным путем. Японские империалисты хозяйничали здесь
пять лет. За это время они расхитили значительную часть при-
родных богатств края, подвергли население жесточайшему тер-
рору и насилиям. От рук японских палачей погибли мучениче-
ской смертью десятки людей, среди них А. Т. Цапко, Т. Е. Чу-
маков, Кузьма Кондрашкин.
5 Дело в том, что моей группе не повезло. Когда мы подошли к Татарскому
проливу, лед тронулся. Пришлось сначала мне с четырьмя партизанами
переправиться через Татарский пролив на лодке. На материке я
связался со штабом, который передал в мое распоряжение катер «Мыс
Лазарев». На нем и была переправлена в Николаевск вся наша группа.
231
Но ни зверства, ни террор, ни насилия и издевательства не
спасли японских интервентов от крушения их захватнических пла-
нов. Вся международная обстановка, крепнущие позиции Совет-
ской республики, успехи советской дипломатии заставили их в
1922 г. уйти с Дальнего Востока, а в 1925 г. и с Северного
Сахалина.
20 января 1925 г. после восьмимесячных переговоров между
советским уполномоченным Л. М. Караханом и японским послан-
ником Иосидзавой в Пекине была подписана «Конвенция об ос-
новных принципах взаимоотношения между СССР и Японией».
В договоре предусматривалась полная эвакуация войск с Се-
верного Сахалина и передача его Советской власти к 15 мая
1925 г.
14 мая 1925 г. в Александровске между уполномоченными
Советского правительства и японского правительства был подпи-
сан акт об окончательном выводе японских войск с Северного
Сахалина. 15 мая 1925 г. над Северным Сахалином снова взви-
лось алое знамя Советов, на этот раз навсегда.
Глава третья
ОБРАЗОВАНИЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ РЕСПУБЛИКИ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БОРЬБЫ
ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
ОТ ИНТЕРВЕНТОВ II БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ
(АПРЕЛЬ 1920 - ОКТЯБРЬ 1922 Г.)
ПЕРЕГОВОРЫ УПОЛНОМОЧЕННЫХ ДВР
С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ЯПОНИИ
|ф. Н. Петров |
В. И. Ленин указывал на большую роль дипломатии в борьбе
за Советскую власть. В частности, касаясь освобождения Даль-
него Востока от интервентов, он говорил: «...Здесь сыграли роль
не только подвиг Красной Армии и сила ее, а и международная
обстановка и наша дипломатия... И если... японцы, несмотря на
всю их военную силу, объявили о своем уходе и выполнили это
обещание, то тут, конечно, есть заслуга и нашей дипломатии» *.
Мне по поручению Дальбюро ЦК РКП (б) и правительства
ДВР довелось участвовать в дипломатических переговорах дваж-
ды — в мае 1920 г. па ст. Гонгота и в августе 1921 — апреле
1922 г. в Дайрене. В возглавленную мною делегацию по пере-
говорам на ст. Гонгота входили С. Д. Павлов и Н. Буртман.
В составе японской делегации были полковник Курасава и ка-
питаны Коно и Саеда. Зная коварные повадки японской военщины
правительство Дальневосточной республики решило не полагать-
ся на их лойяльность, а принять надлежащие меры по обеспе-
чению безопасности работы нашей делегации. В том районе была
расположена целая дивизия, которой командовал член делегации
начдив С. Д. Павлов. Расположенные вдоль железной дороги близ
ст. Гонгота части Народно-революционной армии явились внуши-
тельным предостережением для любителей различных провока-
ций. Но, забегая немного вперед, скажу: при отъезде делегации
японцы все же обстреляли ее артиллерийским огнем.
На переговорах Курасава заявил, что правительство ДВР
якобы нарушает свои обязательства не вести наступательных дей-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 245—246.
233
ствий против японских войск и не пропускать через территорию
республики части Красной Армии. Я попросил японского пред-
ставителя назвать эти части.
Полковник Курасава заявил, что он не может назвать полки,
но не сомневается, что красная конница Буденного участвовала
в боях, значит, советские войска перешли границу ДВР. Я был
сам сначала удивлен этим заявлением, но потом вспомнил, что в
боях участвовали кавалеристы Каландарашвили, и ответил:
«Красная конница, видимо, может сформироваться на любой тер-
ритории, где есть трудящиеся, даже в таежных районах. Что же
касается кавалеристов Буденного, то японское командование мо-
жет получить на этот счет точные сведения от польского пра-
вительства Пилсудского. Оно-то уж хорошо знает, где сейчас
сражаются буденновцы».
Курасава понял ошибочность своего заявления и спросил:
«Кто же тогда наступал так стремительно, что даже наши войска
вынуждены были отступить?» Я ответил, что это мне самому не-
известно.
Наша делегация в качестве программы переговоров предло-
жила обсудить вопрос о перемирии на всех фронтах, а также об
отводе белогвардейских войск из зон дислокации японских войск
и о восстановлении железнодорожной и телеграфной связи по
всей ДВР. Японская делегация предлагала ограничиться вопросом
о перемирии лишь на Читинском фронте и настаивала на предо-
ставлении права участия в переговорах представителям атамана
Семенова. Японские делегаты поставили также вопрос о продле-
нии нейтральной зоны до Байкала. Наша делегация категори-
чески отвергли предложение о допуске семеновских представите-
лей к переговорам, а японская делегация заявила, что не имеет
полномочий обсуждать вопрос о перемирии на всех фронтах.
В связи с этим переговоры были прерваны и возобновились
1 июня 1920 г. Однако и на этот раз достигнуть соглашения не
удалось, и вновь переговоры были возобновлены лишь 10 июля
1920 г. Я к тому времени был занят уже другими вопросами,
и делегацию ДВР на заключительной стадии переговоров возгла-
вил В. С. Шатов. На этот раз переговоры завершились согла-
шением о прекращении военных действий. Заключение соглаше-
ния имело большое значение, так как явилось фактическим при-
знанием японскими интервентами центрального правительства
ДВР и устраняло опасность нападения японских войск на части
Нарревармии, расположенные к западу от Читы. Правда, это
соглашение связывало и Нарревармию в ее боевых операциях
против белогвардейцев, занимавших Читу, где дислоцировались
и японские войска. Но с уходом японцев из Читы обстановка
изменилась, и в октябре Чита была освобождена.
В августе 1921 г. мне вновь пришлось участвовать в пере-
говорах с японцами в Дайрене. Возглавлять делегацию ДВР бы-
ло поручено мне. Главой японской делегации был Мацушима —
234
начальник департамента министерства иностранных дел. Конфе-
ренция проходила почти восемь месяцев — с августа 1921 по
15 апреля 1922 г.
Обстановка на переговорах и вокруг переговоров была до-
вольно сложной. Шантаж, угрозы, клевета, высокомерное, прене-
брежительное отношение к нам — все пускала в ход японская де-
легация.
Руководитель японской делегации Мацушима был старый,
опытный дипломат. Небольшого роста, с улыбкой, которая появ-
лялась на его лице и исчезала словно по заказу, он умел самые
неприемлемые предложения преподносить в мягкой форме, пу-
ская слезу по поводу того, что русские не хотят понять «благород-
ной миссии» Японии в Азии.
Уже на первом заседании Мацушима, изображая Японию
«жертвой», попытался залезть в карман Дальневосточной рес-
публики: японская делегация предъявила нам требование о ком-
пенсации ущерба, нанесенного «гражданам Японии во время ни-
колаевских событий».
Японские интервенты еще в августе 1918 г. оккупировали Ни-
колаевск-на-Амуре. Они стремились превратить его в свой важ-
ный опорный пункт па русском Дальнем Востоке. Опираясь на
белогвардейцев, интервенты жестоко расправлялись с местным
населением и хозяйничали в низовьях Амура, как в завоеванной
колонии.
Против интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке,
в том числе и в низовьях Амура развернулась партизанская война.
В начале 1920 г. военно-политическое положение в Советской
стране и на Дальнем Востоке резко изменилось. Красная Армия
разгромила Колчака. Правительство США, Англии и Франции за-
явили о прекращении военной интервенции и начали эвакуацию
своих войск. На Дальнем Востоке партизанские отряды вступали
в города. Командование войск интервентов в том числе и японских
войск, заявило о нейтралитете.
Партизанские отряды низовьев Амура в конце февраля 1920 г.
подошли к Николаевску и после переговоров с начальником гар-
низона японских войск 29 февраля 1920 г. вступили в город.
В Николаевске установилась Советская власть. В ночь с 11 на
12 марта японские интервенты, нарушив мирное соглашение с пар-
тизанами, внезапно напало на них. Но интервенты просчитались.
В трехдневных боях их регулярные части были разбиты партиза-
нами. Лишь позже, подбросив новые военные силы, японцы огнем
и мечом восстановили свое господство в Николаевске-на-Амуре.
Клеветнически изображая ход и сущность «николаевских со-
бытий», японские захватчики пытались состряпать обвинения
против Дальневосточной республики.
Наша делегация заявила, что претензии Японии к правитель-
ству ДВР относительно «николаевских событий» не имеют ника-
кой почвы.
235
«Эти события,— напомнил я Мацушиме в неофициальной бе-
седе,— произошли до образования Дальневосточной республики.
Но дело не только в этом. Если говорить серьезно, то не ДВР
Японии, а Япония должна уплатить нам компенсацию за тя-
желые жертвы и огромные убытки, которые она причинила и
причиняет нашему народу. Вы видели предъявленные нами до-
кументы на этот счет?» — Мой собеседник молча, кивнул голо-
вой.
«Я думаю,— сказал я,— что наши переговоры должны касать-
ся конкретных вопросов. Именно этим руководствовалось пра-
вительство ДВР, предлагая врученный вам проект договора меж-
ду Дальневосточной республикой и Японией. Думаю, что он дает
хорошую основу для плодотворной работы нашей конференции».
Мацушима, сощурив глаза, несколько секунд в упор смотрел
на меня, а затем предложил встретиться через три-четыре неде-
ли, после того, как с нашим проектом договора познакомятся
в Токио.
В проекте договора, подготовленном правительством ДВР,
японским гражданам предоставлялось право получения концессий
на территории нашей страны. Это нравилось японской делега-
ции. Но пункт договора, предусматривавший немедленную (в те-
чение одного месяца) эвакуацию японских войск с территории
ДВР, был им явно не по душе.
После трехнедельного перерыва конференция возобновила за-
седания. Японская делегация предложила свой контрпроект до-
говора, принятие которого сделало бы Дальневосточную респуб-
лику полуколонией Японии. В этом проекте не было ни слова
об эвакуации японских войск с территории ДВР, но были вклю-
чены все те обязательства, которые брали различные изменники
родины, начиная от читинского атамана Семенова и кончая вла-
дивостокским «премьером» Меркуловым. Японский проект догово-
ра обязывал ДВР уничтожить владивостокские военные укрепле-
ния, уравнять японских граждан в правах торговли и владения
промышленными предприятиями с гражданами нашей республи-
ки, разрешить японским судам свободно плавать по Амуру и
Сунгари, объявить Владивосток нейтральным городом, предоста-
вить японским промышленникам новые рыболовные участки для
ловли рыбы в русских водах. В отношении вывода японских
войск с территории Дальнего Востока Мацушима заявил, что
они будут выведены тогда, когда японское правительство пайдет
это для себя удобным.
На очередном заседании конференции наша делегация поста-
вила такой вопрос: ввиду того, что японский проект договора
во многих случаях затрагивает пе только интересы ДВР, но
также интересы наших друзей из РСФСР, то целесообразно было
бы присутствие в Дайрене их представителя.
Мацушима с ходу отклонил это предложение, назвав присут-
ствие представителя Москвы на нашей конференции «несовме-
236
стимым с самостоятельностью и суверенитетом Дальневосточной
республики».
Я подчеркнуто любезно ответил своему партнеру, что прави-
тельство ДВР пе намерено утруждать Японию заботой о нашем
суверенитете и самостоятельности. «Мы,— сказал я далее,— сами
об этом позаботимся. А если говорить серьезно об ущемлении
самостоятельности и суверенитета ДВР, то оно исходит от Япо-
нии, оккупирующей Владивосток и другие районы нашей рес-
публики. Япония, как вы изволили однажды заметить, сама под-
бирает себе друзей. Мы также это делаем сами. И уверяю вас, за
поведение наших друзей мы никаких претензий вам не предъ-
явим».
Переговоры снова на несколько дней прервались. В конце
концов правительство Японии согласилось допустить на Дайрен-
скую конференцию в качестве наблюдателя представителя пра-
вительства РСФСР 10.10. Мархлевского.
Приезду Юлиана Юзефовича я был рад вдвойне: во-первых,
в его лице наша делегация получила серьезное подкрепление, во-
вторых, радостно было встретиться с другом по подпольпой рабо-
те, вспомнить революционные дела в Варшаве в 1906 г.
С 10. 10. Мархлевским мы обсудили все пункты нашего и япон-
ского проектов договоров и с помощью шифровок постоянно кон-
сультировались с народным комиссаром по иностранным делам
Г. В. Чичериным. Таким образом, Дайренская конференция фак-
тически проходила при активном участии представителя Нарком-
ипдела РСФСР.
В период Дайренской конференции состоялась в Вашингтоне
конференция представителей США, Японии, Англии и Франции,
где резко выявились противоречия между этими державами.
В. И. Ленин через Г. В. Чичерина прислал нам директиву: учи-
тывать противоречия империалистов на Вашингтонской конфе-
ренции и продолжать занимать твердую позицию в Дайрене.
Как только мы ставили вопрос об эвакуации японских войск
(а мы ставили его все время), Мацушима ссылался на свою
некомпетентность в военных делах и уклонялся от ответа. Тогда
мы предложили провести совещание военных специалистов, ко-
торые должны были подготовить и представить конференции ре-
комендации по выходу всех японских войск с территории ДВР.
Нашу группу участников этого совещания возглавлял Ва-
силий Константинович Блюхер — главнокомандующий, военный
министр и председатель Военного совета Дальневосточной рес-
публики. Японские генералы вели себя еще более заносчиво, чем
их дипломаты. Они даже не хотели выслушивать наших пред-
ставителей, а встречались лишь для того, чтобы диктовать свои
требования. К тому же, прикрываясь переговорами, японцы на-
ращивали свои силы, сколачивали новые белогвардейские отряды
и в ряде мест начали открытые военные действия против частей
Народно-революционной армии. Продолжать совещание военных
237
экспертов было бессмысленно. В. К. Блюхер отбыл на родину,
чтобы возглавить руководство начавшимися боевыми операциями
Народно-революционной армии против интервентов и белогвар-
дейцев.
«Ваши военные не склонны к переговорам,— сообщил я Ма-
цушимо.— Они предпочитают драться. И наш главнокомандую-
щий решил предоставить им такую возможность. Будем — и мы
и вы — ждать хороших вестей».
Вскоре на весь мир прогремела весть о новой выдающейся по-
беде наших вооруженных сил в районе Волочаевки. 14 февраля
1922 г., преследуя остатки белых армий, войска ДВР вступили в
Хабаровск. Было ясно, что японцам не удержаться и в Приморье.
Но их делегация по-прежнему продолжала упорствовать. А в
японской и белогвардейской прессе еще больше усилилась кам-
пания грязной клеветы на нашу страну и делегацию. Чего они
только не измышляли!
Но не только в печати преследовали нас японские милита-
ристы и белогвардейцы. Китайский город Дайрен, в котором хо-
зяйничали тогда японские захватчики, был наводнен белоэмиг-
рантами из России. Гостиница, где мы жили, очень часто осаж-
далась выброшенными из нашей страны всевозможными «быв-
шими». Под окнами гостиницы они выкрикивали угрозы в наш
адрес, изливали потоки грязи на Советскую власть.
Должен, однако, сказать, что даже в ту пору на китайской
земле мы не чувствовали себя одинокими. За время переговоров
наша делегация установила дружественные отношения со многими
китайцами — жителями Дайрена. Встречая нас, они обычно под-
нимали палец и произносили: «Ленин — хипхо», что означало
«Ленин очень хороший». Имя великого Ленина было уже тогда
известно трудящимся Китая. Оно являлось символом свободы и
дружбы народов.
Не добившись в Дайрене никакого успеха, японские милита-
ристы решили сорвать конференцию. 15 апреля 1922 г. состоя-
лось последнее, 39-е заседание. Оно было коротким. Японская де-
легация ультимативно, дав 30 минут времени па ответ, потребо-
вала, чтобы мы подписали представленный ею проект договора.
Делегация ДВР категорически отвергла это требование.
«В такой случае мы прекращаем переговоры»,— заявил Мацу-
шима.
Правительство Дальневосточной республики в специальном
обращении доложило народу о причинах срыва Дайренской кон-
ференции, разоблачило захватнические плавы военщины Японии.
Трудящиеся Дальнего Востока при всесторонней возросшей брат-
ской помощи РСФСР с новой силой развернули борьбу против
японских интервентов и их ставленников.
НА ЗАСЕДАНИИ В ЦК РКП(б)
С. Г. Вележев
В октябре—ноябре 1920 г. Народно-революционная армия Даль-
невосточной республики разгромила войска атамана Семенова.
Уцелевшие от разгрома белогвардейцы бежали в Маньчжурию.
«Читинская пробка» была ликвидирована, и под властью пра-
вительства Дальневосточной республики (ДВР) была объединена
огромная территория от Байкала до Южного Приморья. Была
восстановлена связь Восточного Забайкалья, Приамурья и При-
морья с Советской Россией, от которой они были отрезаны ин-
тервентами и белыми с 1918 г.
В освобожденной Чите, которая теперь стала столицей ДВР,
с 22 по 28 ноября состоялась Дальневосточная конференция
РКП (б).
Конференция избрала делегатов на VIII съезд Советов
РСФСР. Делегатами были избраны П. М. Никифоров, М. А. Три-
лиссер и я. По ряду причин М. А. Трилиссер на съезд выехать
не мог.
Перед отъездом в Москву меня пригласил на беседу секре-
тарь Дальбюро ЦК РКП (б) А. А. Знаменский. В конце беседы
он дал мне поручение — передать его письмо Владимиру Ильичу
Ленину.
В своем письме А. А. Знаменский просил В. И. Лепина при-
нять меня и заслушать мою информацию о положении в Даль-
невосточной республике. Главной частью письма были два пунк-
та, которые я восстанавливаю по тексту Постановления Сиббюро
ЦК РКП (б), в которое эти пункты вошли целиком.
А. А. Знаменский просил Владимира Ильича дать ответ на
следующие два вопроса:
«1. Сохраняются ли в полном составе международные основы
Дальневосточного буфера и его демократической внешности?
2. Не является ли необходимым по внешним условиям (ибо
внутреннее положение выступает целиком против буфера) через
созываемое 25 января Учредительное собрание декларировать
преобразование ДВР на советских началах и полное слияние с
РСФСР?» 1
В освобожденной Чите я узнал, что моя семья, от которой я
был оторван с 1918 г., находится в Омске. Поэтому по пути в
Москву я остановился в Омске. А. А. Знаменский еще до моего
выезда в Москву из Читы решил использовать мото остановку в
Омске и послал телеграмму в Сиббюро ЦК РКП (б), в которой
1 Партархив Новосибирского обкома КПСС, ф. 1, оп. 3, ед. хр. 2, л. 75.
239
просил заслушать мой доклад по государственным, военным и
партийным делам Дальнего Востока и дать ответы на вопрос о
своевременности ликвидации ДВР 2.
Прибыв в Омск 20 декабря, я пришел в Сиббюро ЦК РКП (б),
где затем выступил 21 декабря с докладом. На заседании Сиб-
бюро присутствовали В. М. Косарев, Е. М. Ярославский и Д. Гон-
чарова. По докладу Сиббюро приняло резолюцию, в которой, ссы-
лаясь па имеющиеся в Сиббюро сведения о положении дел в
ДВР, признало необходимым поставить перед ЦК и правитель-
ством вопрос о ликвидации Дальневосточного буфера.
В Москве, в Большом театре, где проходило заседание съез-
да, я стал искать среди членов президиума В. И. Лепина, ио его
там не оказалось. Тогда я вызвал находившегося в президиуме
председателя Сиббюро И. Н. Смирнова, которого я ознакомил с
письмом А. А. Знаменского В. И. Ленину и с Постановлением
Сиббюро. Прочитав оба документа, И. Н. Смирнов сказал: «А по-
моему, «буфер» нужен».
И. Н. Смирнов сказал, что В. И. Ленин нездоров, что он на
днях посетит Владимира Ильича на квартире и предложил оста-
вить ему привезенные мною документы для передачи Лепипу.
Я передал ему документы.
Из бесед со знакомыми делегатами съезда и с некоторыми
московскими работниками я сделал заключение, что многие из
них против ликвидации «буфера».
Некоторые из собеседников расспрашивали меня о том, как
в «буфере» чувствует себя буржуазия, за которой признается
право частной собственности на средства производства, как идет
свободная торговля, каковы отношения коммунистов с меньшеви-
ками и эсерами. Все отличительные особенности «буфера» кон-
ца 1920 г., т. е. после более чем трехлетпего существования
Советской власти, многим казались просто анахронизмом.
4 января 1921 г. в Кремле состоялся Пленум ЦК РКП (б),
па котором стоял вопрос о ДВР. На заседание Пленума по этому
вопросу были приглашены делегаты VIII съезда Советов от
ДВР. В назначенный час я и П. М. Никифоров прибыли сюда,
где встретили Г. В. Чичерина. Нарком был очень встревожен
постановкой вопроса о ликвидации «буфера». Разговор с нарко-
мом вскоре был прерван: нас пригласили на заседание Пленума,
которое происходило в кабинете Владимира Ильича.
Когда мы заняли места, Владимир Ильич объявил: «Вопрос
о ДВР».
В такой формулировке в повестке дня Пленума был поставлен
вопрос о «буфере». Выступивший II. М. Никифоров высказался
против ликвидации «буфера».
Затем Владимир Ильич предоставил слово мне.
Партархив Новосибирского обкома КПСС, ф. 1, оп. 2, ед. хр. 50, л. 154.
240
«Трудящиеся Дальнего Востока,— сказал я,— относятся с не-
доверием к «буферу». Они приняли «буферные» порядки как не-
избежную необходимость». На вопрос Владимира Ильича: «А чего
вы хотите?» я ответил:
«Во всех областях политического и экономического строитель-
ства «буфера» сохранить максимум объективно возможного со-
ветского содержания».
После замечания Владимира Ильича: «Ликвидировать «буфер»
сейчас нельзя... Вот осенью поставить этот вопрос можно» было
принято следующее решение: «Признать советизацию Дальнево-
сточной республики безусловно недопустимой в настоящее вре-
мя, равно как недопустимы какие бы то ни было шаги, способ-
ные нарушить договор с Японией» 3.
Встреча с Владимиром Ильичем Лениным на Пленуме ЦК
партии в январе 1921 г. является самым ярким, незабываемым
воспоминанием моей долгой жизни.
Мне доводилось пе раз видеть и слышать Ленина во время
выступлений на съездах и собраниях. Но там я был одним из
тысяч слушателей. Теперь же я видел его близко, был с ним
рядом, говорил с ним. И в этой близости я больше, чем когда-
либо раньше, ощутил — и это неизгладимо запечатлелось в памя-
ти — неповторимое сочетание в этом человеке величия и простоты.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СОТРУДНИКА
МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ДВР
Я. М. Дворкин
В месяцы становления власти Дальневосточной республики пар-
тийными органами были направлены из Сибири в Верхне-
удинск — тогда столицу ДВР — политические, военные и хозяй-
ственные работники. Я был командирован из Томска в Иркутск,
а оттуда в марте 1920 г. направлен Иркутским губкомом РКП (б)
в распоряжение Дальбюро РКП (б).
Вначале я заведовал оргинструкторским отделом Дальбюро,
а через некоторое время был направлен в Министерство ино-
странных дел ДВР на должность секретаря Министерства.
Верхнеудинск 1920 г.— маленький городок, окруженный соп-
ками, покрытыми хвойным лесом. Единственным украшением го-
рода была р. Селенга с излюбленными жителями города песча-
ными пляжами. Во всем городе было всего несколько двухэтаж-
ных кирпичных зданий, из которых одно — здание школы — было
занято штабом Народно-революционной армии.
3 ЦПА НМЛ, ф. 17, оп. 2, д. 53, л. 1.
241
Продовольственное положение в Верхнеудинске и в других
городах Прибайкалья было исключительно тяжелым. Продукты
питания и промышленные товары население могло приобретать
только по карточкам, по которым отпуск производился редко и в
незначительных количествах. Государственной торговли продо-
вольственными и промышленными товарами не было. В базарные
дни продукты можно было приобрести на рынке, но, как пра-
вило, крестьяне на бумажные деньги ничего не продавали.
На фоне серьезных затруднений с продовольствием и товара-
ми широкого потребления пышным цветом расцвела спекуляция.
Появилась черная биржа, где продавались иены, доллары, китай-
ская и другая валюта.
В начале июня 1920 г. министр иностранных дел ДВР Крас7
нощеков принял решение выпустить специальный номер газеты
«Дальневосточная республика» на английском языке для распро-
странения в дипломатических кругах и прессе США, Велико-
британии, Канады, Китая и среди руководства интервентов, все
еще находившихся на Дальнем Востоке. Этот номер газеты имел
целью разъяснить задачи Демократической Дальневосточной рес-
публики, вызвать интерес к ней, добиться ее признания.
Выпуск газеты под названием «Фар Истерн Рипаблик» —
«Дальневосточная республика» был Краснощековым возложен на
меня и Д. Гершатера.
За исключением передовой и 2—3 статей, написанных Красно-
щековым на английском языке за подписью «Акров», остальные
статьи и заметки переводились мною с русского языка на анг-
лийский. Бумаги в Верхнеудинске не было, а печатание на анг-
лийском языке здесь исключалось полностью из-за отсутствия ла-
тинского шрифта. Поэтому этот специальный номер печатался в
Иркутске; газета вышла тиражом 500 экземпляров. Впоследствии
ее удалось различными путями отправить в Пекин, Шанхай, То-
кио и в США.
В первой половине июня 1920 г. правительство ДВР напра-
вило в Троицкосавск для дальнейшего следования в Пекин свою
дипломатическую миссию, возглавленную Юриным (И. П. Дзевал-
товским), секретарем миссии Д. М. Громовым и М. И. Казаниным.
В то время, когда велись переговоры с китайскими властями о
пропуске миссии Юрина в Пекин, Министерство иностранных
дел ДВР получило телеграмму от китайской военно-дипломати-
ческой миссии, переданную через штаб фронта Народно-револю-
ционной армии. Эта миссия, направлявшаяся на запад, возглав-
лялась генералом Чжан Сы-линем. Вместе с ней направлялась
и миссия китайского Красного Креста.
После того как атаман Семенов пропустил китайский состав,
состоявший из 37 товарных и одного классного вагона, через
свою линию фронта, последний оказался на «ничейной земле» —
на железной дороге, простреливаемой с обеих сторон. Штаб фрон-
та Народно-революционной армии, к которому генерал-лейтенант
242
Чжан Сы-линь обратился с просьбой о пропуске эшелона в Верх-
неудинск, самостоятельно не мог решить этот вопрос и обратился
в правительство ДВР за инструкциями.
Краснощеков в телеграмме приветствовал миссию Чжан Сы-
линя и напоминал о задержке нашей миссии, возглавляемой
Юриным, направлявшейся в Пекин. Краснощеков решил подоль-
ше задержать миссию на «ничейной земле» в надежде, что таким
образом удастся повлиять на положительное решение вопроса о
пропуске в Китай дипломатической миссии ДВР.
От китайской военно-дипломатической миссии и миссии Крас-
ного Креста чуть не каждый день поступали просьбы о скорей-
шем пропуске их на территорию ДВР. Краснощеков, переговорив
с Москвой, дал указание штабу фронта пропустить миссии. Было
решено подобающим образом встретить их на ст. Верхнеудинск.
Ко дню, назначенному для встречи и приема представителей
Китая, все было подготовлено. Был подготовлен и небольшой
духовой оркестр, разучивший «Интернационал».
Для приема миссий на вокзале и оглашения приветствия от
Министерства иностранных дел ДВР были выделены: секретарь
министерства Дворкин, редактор газеты «Дальневосточная рес-
публика» Гершатер, представитель Дальневосточного телеграф-
ного агентства «Дальта» Римский и от военных властей коман-
дир полка Ким.
К 11 часам утра наша группа прибыла на ст. Верхнеудинск.
После прибытия поезда из салон-вагона вышли китайский гене-
рал, сопровождавший его майор, два переводчика и доктор, воз-
главлявший миссию китайского Красного Креста. Я обратился к
прибывшим с краткой речью, в которой от имени правительства
и Министерства иностранных дел ДВР приветствовал представи-
телей Китая. Моя речь была переведена для них одним из соп-
ровождавших генерала переводчиков на китайский язык. После
этого оркестр сыграл «Интернационал». С ответным приветствием
выступил генерал Чжан Сы-линь, речь которого была переведена
на русский язык.
Затем генерал пригласил нашу делегацию к себе в салон-
вагон. Кроме генерала, майора, руководителя миссии Красного
Креста, двух переводчиков и нашей делегации в салон-вагоне
была супруга генерала.
Во время беседы руководитель миссии Красного Креста на
наш вопрос, зачем миссиям понадобился такой большой железно-
дорожный состав, ответил, что на пожертвования китайских гра-
ждан в Харбине было закуплено 37 вагонов крупчатки, которые
миссия Красного Креста намеревается раздать бедным китайцам,
проживающим в Верхнеудинске, Иркутске и в других городах
Сибири.
37 тысяч пудов белой муки! Они, подумал я, наверное, будут
спекулировать этой мукой, а наши тяжелораненые бойцы в
Березовском военном и в других госпиталях, а также дети так
243
остро нуждаются в белом хлебе! И не только в белом. Ржаного
хлеба ведь не хватало как для населения, так и для бойцов
НРА!
Попрощавшись с китайцами, я направился к начальнику
ст. Верхнеудинск и попросил его выставить у китайского эше-
лона военную охрану и никого,. не только посторонних лиц, но
и самого руководителя китайского Красного Креста к вагонам
без разрешения Министерства иностранных дел не допускать.
Это распоряжение было министром иностранных дел ДВР Красно-
щековым одобрено.
Когда через несколько дней миссия Красного Креста попыта-
лась начать «раздачу», а скорее всего продажу муки китайским
гражданам, проживающим в Верхнеудинске, она натолкнулась на
нашу военную охрану, которая, выполняя данные ей инструкции,
никого к вагонам не подпускала. Считая это недоразумением,
руководитель краснокрестной миссии обратился в Министерство
иностранных дел для урегулирования возникшего инцидента. Че-
рез несколько дней генерал Чжан Сы-линь, сопровождавший его
майор, руководитель миссии Красного Креста и их переводчики
были приняты Краснощековым.
На этом приеме со стороны правительства ДВР присутство-
вали лишь Краснощеков и автор этих строк как секретарь
Министерства. Когда генерал и сопровождавшие его лица вошли
в кабинет Краснощекова, я их представил последнему. «Очень
рад познакомиться с вами, господин генерал,— сказал Красно-
щеков.— Надеюсь, что вы и члены пашей высокой миссии бла-
гополучно доехали и находитесь в полном здравии». Затем были
представлены майор и руководитель миссии Красного Креста.
В течение беседы, которая длилась около 40—50 минут,
А. М. Краснощеков пытался узнать у генерала Чжан Сы-линя,
что это за военно-дипломатическая миссия, которую он пред-
ставляет, есть ли у миссии полномочия центрального китайского
правительства на ведение переговоров. Однако генерал Чжан Сы-
линь уклонился от ведения общеполитических переговоров и
всячески избегал прямого ответа па вопрос, кого он представ-
ляет. Китайского генерала интересовал только вопрос о пропуске
миссий в Москву, где он будет добиваться встречи с Председа-
телем Совета Народных Комиссаров РСФСР В. И. Лениным. На
это Краснощеков ответил, что за разрешением приехать в Москву
генералу необходимо обратиться в правительство РСФСР и что
правительство ДВР согласно передать просьбу генерала в Москву.
Во время переговоров Краснощеков обратил внимание китай-
ского генерала на то, что вопрос о пропуске дипломатической
миссии правительства ДВР на территорию Китая для дальнейше-
го следования в Пекин все еще не разрешен и что на основах
взаимности необходимо обеспечить пропуск миссии правительства
ДВР в Китай. Генерал обещал снестись с Пекином, с тем чтобы
ускорить благоприятное разрешение этого вопроса.
244
Наконец в беседу вступил руководитель миссии Красного
Креста. Он жаловался на задержку вагонов с мукой, приобре-
тенной якобы на добровольные пожертвования китайских граж-
дан, па тяжелое положение его сограждан-китайцев, проживаю-
щих в России. На его жалобы доктору было указано, что ки-
тайский Красный Крест ввез муку в пределы Дальневосточной
республики, не получив от властей республики разрешения на
ввоз, чем нарушил законы республики, и что, кроме того, раздача
муки только китайским гражданам поставит в неравные условия
русских граждан, которые в связи с войной также испытывают
нужду. Раздача муки только китайским гражданам может вы-
звать серьезный антагонизм между русскими и китайцами.
После длительных переговоров китайцы согласились уступить
ДВР безвозмездно 13 вагонов муки.
На следующий день от китайского эшелона были отцеплены
13 вагонов; мука была вывезена на склад городского продоволь-
ственного отдела. Крупчатка выдавалась только госпиталям, боль-
ницам и детским учреждениям.
Через несколько дней после описанного приема в Министер-
стве иностранных дел ДВР обе китайские миссии получили раз-
решение выехать в Москву.
Для охраны китайского поезда в пути следования был выде-
лен небольшой отряд, состоявший преимущественно из бывших
партизан-мадьяр, под командованием известного партизанского
вожака Нестора Каларандашвили.
Вслед за отъездом китайской военно-дипломатической миссии
и миссии китайского Красного Креста в Москву к нам в Мини-
стерство иностранных дел пожаловал другой гость, направлявший-
ся из Москвы к себе в Японию. Это был японский журналист
по фамилии Фусэ, представлявший японское агентство «Асахи».
Он пришел в Министерство иностранных дел для того, чтобы
проинтервьюировать Краснощекова.
Фусэ был молодой человек, лет 28—30. Это был крупный япон-
ский журналист, добившийся в Москве беседы с Лениным. Бесе-
да Фусэ с Краснощековым велась на английском языке. Фусэ с
неподдельным воодушевлением рассказывал о своей беседе
с вождем Октябрьской социалистической революции. В его
словах звучало глубочайшее уважение и преклонение перед
Лениным.
В конце июля 1920 г. Дальбюро откомандировало меня в
Москву в распоряжение ЦК РКП (б). А. М. Краснощеков, при-
ехавший в Москву в качестве делегата на II конгресс Комин-
терна, предложил мне занять пост заместителя чрезвычайного
уполномоченного правительства ДВР при правительстве РСФСР.
Чрезвычайным уполномоченным была назначена С. С. Гончар-
ская, член партии с 1914 г., находившаяся длительное время в
эмиграции в США и Франции. Вскоре после моего назначения
Софья Самойловна уехала в длительную командировку в Даль-
245
невосточную республику, и на время ее отсутствия руководство
работой представительства было возложено на меня.
«Посольство» ДВР было размещено в двух номерах гости-
ницы «Савой» (ныне «Берлин»).
В октябре 1920 г. в газете «Известия» было опубликовано
небольшое объявление о том, что в гостинице «Савой» открылось
представительство правительства ДВР при правительстве РСФСР
и что желающие выехать в ДВР должны получить въездную
визу представительства. Через несколько дней в «Савой» начали
приходить граждане с явно офицерской выправкой, с просьбой
о визах на въезд в ДВР. Как правило, эти лица собирались
выезжать в районы, где продолжалась гражданская война. Уве-
личивать кадровый командный состав белогвардейцев не входило,
разумеется, в наши планы. Нечего говорить о том, что этим
гражданам въезд в ДВР был плотно закрыт.
20 ноября 1920 г. я получил от Краснощекова из Верхне-
удинска, где он по-прежнему занимал пост председателя прави-
тельства ДВР и министра иностранных дел ДВР, телеграмму,
приглашавшую меня на следующий день к 18 часам прибыть
на телеграф Реввоенсовета РСФСР для принятия по прямому
проводу важного донесения. В назначенный час Краснощеков
передал мне по «Юзу» перехваченный разведкой ДВР японский
документ, известный под названием «меморандум генерала Та-
нака». В этом «меморандуме» воинствующий японский генерал
откровенно поведал о планах японской военщины в отношении
Дальнего Востока и Сибири. В нем давалось «теоретическое»
обоснование захватнических планов японского империализма, за-
ключавшихся в закреплении за собой и включении в состав им-
перии «Восходящего солнца» Камчатки, Северного Сахалина, При-
морья, Приамурья всего Забайкалья и Прибайкалья, а также
Восточной Сибири до Черемховского угольного бассейна включи-
тельно и организации японского протектората на остальной части
Сибири до Урала.
Переписанное с ленты содержание «меморандума» было на
следующее утро направлено Ленину, Чичерину и Реввоенсовету
республики.
Перехват этого «меморандума» способствовал ускорению ра-
зоблачения перед всем миром японских империалистов.
15 сентября 1920 г. мне было дано А. М. Краснощековым ука-
зание довести до сведения В. И. Ленина предложение италь-
янских и французских фирм продать правительству ДВР 200
полуторатонных французских грузовых машин, одиннадцать лег-
ковых «Кадиллак» и три «Паккарда» общей стоимостью 105 ты-
сяч долларов.
На покупку нужна была валюта, которую правительство ДВР
без санкции Советского правительства не могло расходовать.
В. И. Ленин незамедлительно дал по этому вопросу соответствую-
щее указание Наркомвнешторгу.
246
ОБЪЕДИНИТЕЛЬНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ДВР
П. Ф. Федорец
Перед Дальбюро РКП (б) и правительством ДВР стояла срочная
задача — объединить под своим руководством все области края.
В это время в Приморье и Забайкалье находились японские
оккупанты. В Чите и Восточном Забайкалье держались еще зна-
чительные вооруженные силы белогвардейцев, у власти здесь
стоял атаман Семенов. В Приморье властью являлась областная
земская управа, в Амурской области — Областной исполком Со-
ветов, на Камчатке — Областной Совет.
Объединение проходило с большими трудностями. Мешало от-
сутствие прямой связи правительства ДВР с Амурской и При-
морской областями. Правительство Дальневосточной республики
разослало всем областным правительствам приглашение прислать
в Верхнеудинск своих представителей на Объединительную кон-
ференцию.
В конце сентября 1920 г. в Верхнеудинске в здании прави-
тельства ДВР состоялось предварительное совещание Правитель-
ства ДВР с прибывшими делегациями. Обсуждались вопросы о
сроке и месте проведения Объединительной конференции, о по-
вестке дня, о норме представительства. На этом совещании дого-
ворились, что конференция откроется 15 октября в Верхнеудин-
ске или Чите, если она к этому времени будет освобождена от
белогвардейцев. Норма представительства: от правительства ДВР
четыре представителя, от Приморской, Амурской областей и За-
байкалья — по четыре делегата, от Сахалина и Камчатки — по
одному и от города Читы — два делегата.
В середине октября 1920 г. Япония закончила вывод своих
войск из Читы и Забайкалья. Части Народно-революционной ар-
мии Амурского фронта, а также партизаны Восточного и Цент-
рального Забайкалья немедленно повели наступление на Читу.
Японское командование обратилось с протестом к правительству
ДВР о нарушении нейтральной зоны. Правительство ответило, что
партизаны ему не подчинены и оно не может принять мер к при-
остановке боевых действий.
22 октября Чита была освобождена. Уже к концу этого дня
из Верхнеудинска в Читу прибыли члены Дальбюро ЦК РКП (б),
правительства ДВР и делегаты Объединительной конференции
Дальнего Востока. Радостно и торжественно встречали наш поезд
трудящиеся Читы. От Читы II до Читы I по линии железной
дороги поезд медленно проходил между колоннами демонстрантов.
На частых остановках проводились митинги, произносились речи,
играли духовые оркестры. В самой Чите улицы были полны празд-
нично настроенными жителями, партизанами и народпоармейца-
ми, на домах полыхали красные флаги.
Натиск красных был так стремителен, что белые, удирая из
247
Читы, не успели разрушить город. Семенова японцы «спасли»
на своем самолете. Так была выбита «читинская пробка» и уста-
новлена прямая связь правительства ДВР с областями Дальнего
Востока. В течение месяца все Восточное Забайкалье до границы
с Маньчжурией было освобождено от белогвардейцев.
Объединительная конференция делегатов областей Дальнего
Востока открылась в Чите в зале Городской думы 28 октября
1920 г. Председателем конференции был избран Ф. Н. Петров.
В конференции участвовали: от правительства ДВР коммунисты
А. М. Краснощеков и Ф. Н. Петров, беспартийные крестьяне —
Ф. Иванов и Булычев; от Амурской области — коммунисты
Д. С. Шилов, В. А. Бородавкин, Н. М. Матвеев и К. И. Бреус;
от Забайкалья — коммунисты С. С. Киргизов, М. И. Бородин,
М. И. Тайшин и Кузнецов; от Приморья — коммунисты П. М. Ни-
кифоров и Г. К. Румянцев, меньшевик Бинасик и эсер Трупп;
от Читы — народный социалист К. С. Шрейбер и коммунист
И. Я. Рыбицкий; от Сахалина — коммунист А. И. Фииковский и
представителем Камчатки был уполномочен телеграммой от Кам-
чатского облисполкома от 30 октября коммунист П. Ф. Федорец.
Конференция открылась в торжественной обстановке взаим-
ными приветствиями и заявлениями о необходимости скорейшего
объединения областей края. На второй день, 29 октября, конфе-
ренцией была принята декларация, подтверждавшая, что вся тер-
ритория Дальнего Востока от оз. Байкал до Тихого океана яв-
ляется независимой, единой и нераздельной Дальневосточной рес-
публикой, в состав которой входят: Западное и Восточное Забай-
калье, Амурская и Приморская области, Сахалин и Камчатка.
С момента избрания этой конференцией Временного правитель-
ства ДВР все существующие на Дальнем Востоке областные пра-
вительства становились органами местного самоуправления.
Работа конференции проходила с 28 октября по 10 ноября.
Острые и затяжные споры возникали главным образом по почину
и настоянию приморских делегатов — меньшевика Бинасика и
эсера Труппа. Это были лидеры своих партий, искусные политика-
ны, опытные ораторы и демагоги. Они настаивали на том, чтобы
столицей Дальневосточной республики был Владивосток, там они
надеялись на покровительство и защиту японских и американ-
ских империалистов. Они настаивали на том, чтобы ДВР была
самостоятельным буржуазно-демократическим государством, а пра-
вительство — коалиционное — из представителей разных партий
и опиралось бы на широкий национальный фронт от рабочих до
капиталистов-цензовиков; чтобы в крае повсеместно были бы вос-
становлены или вновь организованы городские думы и земства;
чтобы вооруженные силы белогвардейцев были включены в состав
Народно-революционной армии.
Коммунисты и беспартийные крестьяне-партизаны, составляв-
шие подавляющее число делегатов Объединительной конференции,
решительно отвергли притязания меньшевиков и эсеров.
248
Конференция заявила, что Дальневосточная республика нахо-
дится в дружественных отношениях с Советской Россией, и вы-
разила желание установить дипломатические отношения со всеми
государствами.
Конференция решила созвать в феврале 1921 г. Учредитель-
ное собрание для утверждения Конституции республики и изб-
рания Правительства ДВР. Председателем комиссии по подготов-
ке и проведению выборов в Учредительное собрание был назна-
чен народный социалист К. С. Шрейбер, а секретарем комис-
сии — П. Ф. Федорец.
9 ноября Конференция избрала из своего состава Временное
правительство ДВР, в него вошли шесть коммунистов: А. М. Кра-
снощеков (председатель), Н. М. Матвеев, О. Кузнецов, К. И. Бре-
ус, П. И. Никифоров, Г. К. Румянцев, беспартийный крестья-
нин-партизан Ф. Иванов. Таким образом, избранное правитель-
ство было политически однородным — коммунистическим, а не
коалиционным.
В знак несогласия с решением конференции делегаты При-
морья — меньшевик Бинасик и эсер Трупп демонстративно по-
кинули конференцию до ее окончания и развернули кампанию
против объединения областей и признания Временного правитель-
ства ДВР, избранного Читинской конференцией. Эта кампания
успеха не имела.
В УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ ДВР
А. Т. Якимов
В условиях ДВР классовая борьба носила многосторонний ха-
рактер. Она велась и на полях сражений, и в экономике, и в
области идейно-политической. В экономике борьба шла между
государственным и частновладельческим сектором, который в
ДВР сохранялся между рабочими и предпринимателями, между
кулачеством и беднотой. Идейно-политическая борьба шла на стра-
ницах газет, на собраниях и митингах, ведь в ДВР легально
существовали и меньшевистская, и эсеровская, и другие мелко-
буржуазные партии, имевшие свою прессу. Эта идеологическая
борьба особенно обострилась в период выборов в Учредитель-
ное собрание ДВР и в процессе его работы.
Выборы в Учредительное собрание ДВР происходили 9—11
января 1921 г. Они были всеобщими, ограничений по социально-
классовому признаку не было, голосование было тайным. В связи
с этим японские интервенты надеялись, что их агентуре — эсе-
рам, меньшевикам и другим мелкобуржуазным и буржуазным
партиям, активно участвовавшим в избирательной кампании, уда-
249
стся получить большинство и коммунисты останутся в меньшин-
стве. Однако эти надежды не оправдались. Трудовой народ Даль-
него Востока в своем подавляющем большинстве откликнулся на
призывы и лозунги Коммунистической партии и голосовал за
кандидатов коммунистов и им сочувствующих. В результате из
382 депутатов, участвовавших в работе Учредительного собрания,
92 входили в коммунистическую фракцию, 183 — во фракцию
крестьян большинства, в которой были объединены бедняки и
середняки, полностью поддерживавшую линию комфракции,
в эсеровской фракции было 29 депутатов, в меньшевистской —
14, во фракции крестьян меньшинства (в основном кулачество),
шедшей за эсерами и меньшевиками,— 44 депутата, кадетов было
8 и прочих — 14. Таким образом, коммунисты и им сочувствую-
щие имели в Учредительном собрании три четверти мандатов.
Несмотря на это, меньшевики, эсеры и другие оппозиционные
фракции стремились использовать трибуну Учредительного со-
брания для проведения своей линии — превращение ДВР в бур-
жуазно-демократическое государство не только по форме, но и
по существу.
Учитывая значение президиума Учредительного собрания и
его комиссий для направления работы и принятия решений, оп-
позиция добивалась руководящих постов в этих органах. Я был
депутатом Учредительного собрания и входил в состав бюро ком-
фракции, и мне часто приходилось сталкиваться с представите-
лями оппозиции по организационным и другим вопросам. В част-
ности, еще до начала работы Учредительного собрания на сове-
щании Совета старейшин представители оппозиционных фракций
предъявили требование формировать президиум Учредительного
собрания на коалиционных, паритетных началах. Как предста-
витель бюро комфракции я выступал на этом совещании против
такого предложения; вместе с поддержавшим меня представите-
лем бюро фракции крестьян большинства мы предложили сфор-
мировать президиум на основе пропорциональности, т. е. предо-
ставить нашим фракциям три четверти мест, а оппозиции —
одну четвертую часть. Делегаты оппозиции были вынуждены
снять свое предложение, но настаивали, чтобы пост первого
товарища председателя Учредительного собрания и пост старшего
секретаря президиума были даны депутатам оппозиции. Эта пре-
тензия была нами отклонена, и руководящие посты председателя,
его старшего товарища и старшего секретаря были оставлены за
коммунистами.
По уполномочию Совета старейшин на первом заседании
Учредительного собрания, открывшемся 12 февраля 1921 г., был
единогласно принят депутатами согласованный список членов пре-
зидиума. Председателем был избран член комфракции Д. С. Ши-
лов, его первым товарищем — член фракции крестьян большинст-
ва коммунист В. А. Бородавкин, старшим секретарем — член ком-
фракции С. Суховий.
250
На этом первом заседании Учредительного собрания оппози-
ция не выступала активно. Но на всех последующих пленарных
заседаниях и в комиссиях депутаты оппозиционных фракций
неизменно выступали против предложений комфракции, противо-
поставляя им свои проекты решений.
Несмотря на обеспеченное большинство, в работе комфракции
были трудности, обусловленные политической сложностью обста-
новки. За положением в ДВР, за работой Учредительного со-
брания внимательно следили японские, американские и другие
империалисты; иностранные журналисты присутствовали на засе-
даниях Учредительного собрания и тщательно фиксировали пре-
ния. В японской прессе публиковались мнения, что Учредитель-
ное собрание будет разогнано, если пойдет за коммунистами.
В этих условиях приходилось соблюдать большую осмотритель-
ность. Бюро комфракции предварительно рассматривало проекты
решений по основным вопросам, выделяя своих ораторов для
выступлений на пленарных заседаниях Учредительного собрания.
Проводились и совместные заседания с бюро фракции крестьян
большинства для согласования обшей позиции по основным про-
блемам. Комфракция в своей деятельности исходила из директив
ЦК партии и его Дальневосточного бюро. Линия комфракции
была четко определена в решениях 2-й Дальневосточной парткон-
ференции, созданной Дальбюро ЦК РКП (б) в феврале
1921 г.— накануне открытия Учредительного собрания. На этой
конференции наряду с другими вопросами специально обсуждался
вопрос «О задачах РКП (б) в Учредительном собрании». Конфе-
ренция в своих решениях по этому вопросу указала, что в ос-
нову «должны быть положены директивы ЦК о формальном де-
мократизме и коммунистической сущности буферной политики» *.
Главной задачей комфракции конференция считала, чтобы
«Учредительное собрание из орудия «демократии» против дикта-
туры пролетариата превратилось в свою противоположность — в
орудие закрепления безусловного влияния РСФСР на Дальнем
Востоке и организации трудящихся масс для борьбы со всеми
враждебными Советской республике силами как внешними, так и
внутренними» 1 2.
Конференция указала затем комфракции на необходимость
избрания Учредительным собранием однопартийного коммунисти-
ческого правительства, которое должно было строго руководство-
ваться директивами ЦК партии и пропитывать коммунистическим
содержанием все учреждения и организации ДВР, и особенно
Нарревармию. Конференция обязала комфракцию разоблачать с
трибуны Учредительного собрания агрессивные планы империа-
листов иа Дальнем Востоке, а также предательскую, контррево-
люционную политику буржуазных и мелкобуржуазных партий,
стремившихся превратить ДВР в антисоветский буфер.
1 «Героические годы борьбы и побед». М., 1968, стр. 242.
2 Там же.
251
Комфракция, постоянно руководимая Дальбюро ЦК РКП (б),
успешно выполнила поставленные задачи, предлагаемые ею ре-
шения неизменно принимались подавляющим большинством депу-
татов Учредительного собрания. Лидирующее положение комфрак-
ции определилось с самого начала работы Учредительного со-
брания. На первых его заседаниях были оглашены и обсуждены
декларации фракций, в которых определялись их позиции в во-
просах о роли и сущности ДВР, ее внешней и внутренней по-
литики.
Декларации оппозиционных фракций, ратовавших за сугубо
буржуазную сущность ДВР, за противопоставление ее РСФСР,
большинством были отвергнуты, а декларация комфракции была
принята подавляющим большинством голосов. О назначении ДВР
и ее взаимоотношениях с РСФСР в этой декларации было ска-
зано: «Дальневосточная республика является надежным стороже-
вым постом, охраняющим единую целостность России, а отнюдь
не мыслится как территория, подверженная иноземному влиянию,
и ни в каком случае как база борьбы с Советской Россией и во
вред трудящимся» 3. В отношении внутригосударственного строя
ДВР, ее внешней и внутренней политики декларация комфрак-
ции содержала положения, составившие затем основу Конститу-
ции ДВР.
Провалившись с декларациями, оппозиционные фракции попы-
тались отыграться в прениях по докладу правительства ДВР,
избранного в ноябре 1920 г. на Объединительной конференции
областных правительств в Чите. Это правительство, как известно,
было однопартийным, коммунистическим и в своей деятельности
руководствовалось директивами ЦК РКП (б).
Обсуждение доклада правительства длилось почти месяц —
с 22 февраля по 16 марта. Многочисленные ораторы оппозиции
пытались опорочить деятельность правительства, обвиняя его в
нарушении принципов «демократии», в стремлении насаждать
советские методы работы в государственных учреждениях и вно-
сили вотумы недоверия правительству.
'Представители оппозиции не остановились перед выпадами
против РСФСР. В частности, на заседании 10 марта депутат
эсер Лисиепко в своем выступлении допустил клеветнический
вымысел против советской Чрезвычайной комиссии по борьбе с
контрреволюцией, что вызвало на скамьях большинства бурю
протестов против депутатов оппозиции, одобрительно реагировав-
ших на клевету Лисиепко. Председательствующий Д. С. Шилов
вынужден был прервать заседание. После возобновления заседа-
ния Шилов объявил, что президиум резко осудил выступление
Лисиепко. Оппозиции не удалось протащить вотум недоверия
правительству ДВР, большинством голосов была принята резолю-
«Дальневосточная республика», 27 февраля 1921 г.
252
ция, предложенная комфракцией, одобрившая деятельность пра-
вительства.
Учредительное собрание закончило свою работу 27 апреля
1921 г. утверждением Конституции ДВР и избранием нового пра-
вительства. В Конституции нашла полное отражение линия ком-
партии на строительство ДВР как буржуазно-демократического
государственного образования лишь по форме, линия на тесную
взаимосвязь ДВР с РСФСР, линия на завершение полного осво-
бождения территории ДВР.
Приняв Конституцию, Учредительное собрание провозгласило
Коммунистическую партию правящей партией ДВР и избрало
однопартийное коммунистическое правительство. Так, благодаря
руководству компартии, Учредительное собрание из формально
буржуазно-демократического органа превратилось в рабоче-кресть-
янский законодательный орган, обеспечивший строительство и по-
литику ДВР в соответствии с указаниями ЦК РКП (б). Учреди-
тельное . собрание явилось важным фактором сплочения трудя-
щихся Дальнего Востока вокруг Коммунистической партии в це-
лях освобождения края и воссоединения его с РСФСР.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВОЕНКОМА
И. П. Калмановпч
Ко времени образования Дальневосточной республики во всех ее
областях шла успешная вооруженная борьба партизанских отря-
дов, руководимых коммунистами, с японскими и американскими
интервентами и их ставленниками. В марте 1920 г. оккупаци-
онные войска Японии были изгнаны из Амурской области. Почти
полностью была очищена Прибайкальская область. В Приморской
области партизаны контролировали положение и установили «зем-
скую власть», фактически руководимую коммунистами.
Однако было совершенно ясно, что партизанская форма борь-
бы с интервентами и белогвардейцами не может обеспечить бе-
зопасности Дальневосточной республики. Возник вопрос об орга-
низации регулярной Народно-революционной армии. Это было
важное и сложное дело. Особенно трудной была задача подбора
командных и политических кадров.
В феврале 1920 г. в Иркутске была сформирована 1-я Ир-
кутская стрелковая дивизия, которая затем стала ядром Народно-
революционной армии Дальневосточной республики. Дивизия фор-
мировалась из партизан в соответствии со структурой военных
соединений Красной Армии. Работой руководили Иркутский губ-
ком партии, Губревком и Штаб 5-й армии. Формирование было
делом далеко нелегким: одно дело — вольный партизанский от-
ряд, другое — регулярная воинская часть, «солдатская служба».
253
Я в это время был помощником политического комиссара
6-й партизанской дивизии. В разгар формирования я был вызван
в Губком партии, где мне объявили, что я назначаюсь военным
комиссаром 1-й бригады 1-й Иркутской стрелковой дивизии. Ди-
визии тогда состояли из трех бригад, каждая бригада — из трех
полков. До участия в партизанской борьбе я был рядовым сол-
датом в царской армии, а мое «образование» ограничилось двумя
классами реального училища. Коммунистом я был совсем моло-
дым, таких, как я, было подавляющее большинство среди коман-
диров и комиссаров Красной Армии.
1-й бригадой командовал бывший кавалерийский офицер цар-
ской армии Бурсак, а начальником штаба был подполковник
Плышевский, опытный штабной работник. Меня очень волновал
вопрос первой встречи с руководством бригады. Как держать
себя? Я хорошо понимал, что они образованные люди, специали-
сты военного дела. У меня же не было ни опыта, ни знаний.
Но как военный комиссар я был обязан контролировать их бое-
вые приказы, их административную деятельность. Чтобы контро-
лировать, нужно разбираться в деле.
Поэтому, когда мне принесли на подпись первый приказ, уже
подписанный командиром, я сказал начальнику штаба: «Давайте
договоримся так: Вы всегда должны рассказывать мне подроб-
но, почему предлагается именно такое решение. Я простой сол-
дат, но я отвечаю за ваши действия и поэтому должен хорошо
разобраться в вопросе, прежде чем подписать приказ. Я поста-
раюсь «хорошо учиться» и объяснять вам придется все меньше и
меньше». Начальник штаба несколько иронически улыбнулся, но
сказал: «Слушаюсь». У меня отлегло от сердца, я почувствовал,
что поступил правильно.
Едва я принял бригаду, как мне пришлось столкнуться с
крупным осложнением. В одном из больших партизанских отря-
дов, который должен был быть переформирован в полк этой
бригады, началось митингование. Бойцы отряда возражали про-
тив перехода в регулярную армию, требовали роспуска отряда.
Я поехал в отряд, впервые в качестве военного комиссара. На
митинге я заметил, что бойцы отряда особенно горячо поддер-
живают неоднократные выступления одного из своих команди-
ров — Скорпилева, который настаивал, чтобы в соответствии с
указом правительства партизаны были распущены, а для форми-
рования регулярной армии объявлена мобилизация соответствую-
щих возрастов и запись добровольцев. При этом Скорпилев за-
явил, что лично он и многие из его товарищей немедленно за-
пишутся добровольцами, но что он решительно, возражает против
переформирования отряда в целом. Скорпилев обладал даром сло-
ва, что по тем временам имело немалое значение, производил
впечатление толкового и напористого парня. В отряде он явно
пользовался авторитетом. Предложение о том, чтобы отряд пол-
ностью влился во вновь формируемую воинскую часть, решитель-
254
но отклонялось. Учтя это настроение, я заявил, что командова-
ние бригады обсудит предложение Скорпилева, поскольку весь
отряд его поддерживает, но что до решения этого вопроса отряд
должен сохранять спокойствие и дисциплину и что самовольный
уход из отряда должен считаться дезертирством.
Мое предложение было принято, и мы договорились, что ут-
ром следующего дня Скорпилев приедет в штаб бригады. Его
заявление о готовности добровольно вступить в регулярную ар-
мию вместе с рядом товарищей показалось мне искренним. Я за-
думал «дипломатический ход». Когда утром Скорпилев приехал
в бригаду, я поставил перед ним вопрос так: «Ты, т. Скорпи-
лев, большевик. Партия поставила перед большевиками, находя-
щимися в рядах партизанских отрядов, а стало быть и перед
тобой, задачу быстрого переформирования партизанских частей
в регулярную армию. На митинге ты выдвинул вопрос об объяв-
лении записи добровольцев, обязался записаться сам и убедить
в необходимости этого других бойцов отряда. Командование брига-
ды принимает твое предложение. Ты назначен военным комис-
саром 7-го полка. Сегодня же принимай полк. Бойцы отряда
тебя хорошо знают, тебе верят. Делай, как считаешь лучше, но
ты должен обеспечить в полку порядок, дисциплину и головой
отвечаешь за быстрое переформирование отряда. Имей в виду,
что тебе как комиссару дорог каждый боец». Сначала Скорпи-
лев от удивления широко раскрыл глаза, а потом понял. Понял
и хорошо выполнил партийное задание. Он стал хорошим полит-
работником. Лет через 10 после гражданской войны я встретил
Скорпилева в Москве. Он получил высшее военное образование
и занимал ответственный пост.
Для пашей бригады командование 5-й армии выделило ком-
брига, начальника штаба и трех командиров полков, тоже быв-
ших офицеров царской армии,— Карпинского, Зубова и Шраера.
Остальных нам было предложено подбирать из числа военноплен-
ных, бывших белых офицеров, которые находились на учете в
военкомате.
Политотдел армии требовал, чтобы каждый белый офицер
представил две рекомендации ответственных советских работни-
ков или был принят под ответственность военкома. Где же быв-
шие белые офицеры могли достать такие две рекомендации? Ко-
нечно, не могли. Следовательно, чтобы набрать хотя бы мини-
мальное количество командиров, знающих военное дело, приходи-
лось действовать на свою ответственность. Не брать военспеца,
значит не изжить партизанщину и кустарщину, не создать регу-
лярной армии. Стало быть, рискуй, комиссар, так дело требует.
И рисковали. Мы с командиром бригады поступили так: отобра-
ли по карточкам в военкомате человек 50 военспецов, приказали
им прибыть в штаб бригады. Пришли. Подтянутые, несколько
взволнованные. Вышли мы к ним с командиром, и я им от имени
командования сказал: «Офицеры! Вы сражались против Красной
255
Армии и были наголову разбиты, несмотря на специальное обра-
зование, весь свой опыт и неограниченную материальную под-
держку мировой буржуазии. Почему это произошло? Потому что
вы защищали неправое дело, защищали строй, исторически себя
изживший. На данном этапе борьба идет главным образом против
прямой иностранной интервенции и прямых ее наймитов, вроде
атамана Семенова. Вы должны понимать, что Семенов — это на-
емный палач, предатель родины. Вы имеете возможность заслу-
жить себе прощение. Если будете работать честно, мы создадим
вам авторитет как командирам. Если отличитесь в боях, будете
награждаться на равных со всеми основаниях. Но если будете
уличены в измене — расстреляем. Мы не записываем ваших фа-
милий. Кто решил работать честно, завтра приходите в штаб.
Кто не решил для себя этого вопроса — не приходите». Не приш-
ли только двое. Один из них — артиллерийский офицер Гуляев —
догнал бригаду на марше: он не явился ввиду болезни.
Командиром дивизии был В. И. Буров, военным комиссаром
дивизии — А. А. Ширямов, а позднее — А. Л. Сноскарев, началь-
ником штаба — Школин. Эта дивизия вошла в состав Народно-
революционной армии Дальневосточной республики. Согласно до-
говоренности с командованием белочешских войск, отходивших
на восток, Иркутская дивизия двигалась непосредственно за
ними. Между арьергардным эшелоном чехов и авангардным эше-
лоном нашей дивизии был интервал в одну деповскую станцию:
наш первый эшелон двинулся из Иркутска, когда последний эше-
лон чехов оставил ст. Байкал.
Итак, опять на фронте! Несмотря на большую усталость пар-
тизан, которые долгие месяцы самоотверженно бились с врагом
в тылу Колчака, а теперь составляли основной костяк бригады,
настроение у всех было боевое, хорошее. Велика была ненависть
к убегавшим па восток насильникам и убийцам, которые залили
кровью города и села Сибири, превратили в пепел десятки де-
ревень.
Хочу рассказать об одном эпизоде, который имел место в пе-
риод наступления на Читу. Он показывает, какие совершенно
неожиданные трудности возникали в процессе формирования ре-
гулярной Народно-революционной армии.
Согласно приказу главкома регулярные части НРА при соеди-
нении с отдельными партизанскими частями должны были вклю-
чать их в свой состав. Когда авангардный девятый полк 1-й
бригады вышел на Витимский тракт, что вел к Чите из прии-
сковых районов, разведка полка обнаружила скопление войск в
одном поселке. Полк изготовился к бою. Однако после тщатель-
ной проверки выяснилось, что это какой-то партизанский отряд.
Отряд самостоятельно двигался из баргузинской тайги по направ-
лению к Чите. Девятым полком командовал бывший кавалерий-
ский офицер Шраер. Дерзко отважный вояка, человек горячий и
властный, он не сумел установить контакта с руководством от-
256
ряда и дело дошло до того, что обе части выставили друг про-
тив друга сторожевое охранение. Назревало столкновение. Когда
об этом стало известно в штабе бригады, было решено, чтобы я
немедленно выехал в район девятого полка.
В штабе полка было очень враждебное отношение к отряду.
Комиссар полка, питерский рабочий Юртвенсон, латыш, человек
очень спокойный, сказал мне: «Это не партизаны, а анархисты ка-
кие-то. Их нужно немедленно разоружить». Было ясно, что ко-
мандир отряда в штаб полка по вызову не явится. Значит, сле-
довало ехать к нему, убедить в недопустимости сопротивления
требованию влиться в ряды регулярной армии. Я решил ехать
один, чтобы подчеркнуть доверие к руководству отряда. Командир
и комиссар полка возражали, говорили, что меня могут убить.
Такое могло случиться, ио было маловероятным, ибо отряд фак-
тически находился в районе расположения бригады. Поехал. Сто-
рожевое охранение отряда меня остановило: «Кто, куда, зачем?»
Я ответил: военный комиссар бригады, еду к командиру отряда.
Ждал минут 20. Ко мне пешком приближался человек богатыр-
ского сложения, окруженный десятком вооруженных людей.
Он был одет в солдатскую шинель, на голове была высокая белая
папаха. На левом рукаве от плеча до обшлагов красовалась широ-
кая красная лента, на которой химическим карандашом было на-
писано «Командующий фронтом». Я спешился, бросил поводья
одному из бойцов охранения и медленно пошел навстречу. Это
был командир отряда П. П. Морозов. Я поздоровался, назвал себя
и сказал: «Я хотел бы поговорить с вами, товарищ командующий
фронтом». Морозов, очевидно, довольный моим обращением, веж-
ливо пригласил меня в штаб.
Я вел с Морозовым «беседу вежливости» — давно ли в походе,
каков был путь, хорошо ли дошли? Было ясно, что отряд Моро-
зова — это «вольница»— отважная, мятежная братва. Как потом
выяснилось, Петр Петрович Морозов в 1918 г. был красногвар-
дейцем отряда Шевцова. Морозов был арестован белогвардейцами
в г. Баргузине, бежал из тюрьмы и долго скрывался в баргузин-
ской тайге. К концу 1919 г. организовал отряд из рабочих зо-
лотых приисков, конфисковал у владельцев приисков лошадей,
оружие, товары и около пуда золота. Ко времени встречи с на-
ми отряд имел около четырехсот человек. Бойцы были хорошо
одеты и, видимо, хорошо питались. Боевых действий отряду при-
шлось вести немного. Моя задача заключалась в том, чтобы под-
чинить эту «вольницу» воинской дисциплине, заставить «коман-
дующего фронтом» занять скромное место командира батальона.
«Переговоры» длились около четырех часов. Особенно возра-
жения Морозова и его командиров вызывали система назначен-
чества командного состава и воинская дисциплина. Я ссылался
на декреты, подписанные Лениным, авторитет которого, к моей
радости, в отряде был очень высок.
В штаб набралось немало и рядовых бойцов. И командиры,
9 Заказ № 2660
257
и бойцы были крестьянами и рабочими приисков. Я хорошо ви-
дел, что первоначальная заносчивость, настороженность и даже
враждебность постепенно сменяются интересом и пониманием.
Хотя с трудом, по договорились, что отряд вольется в бригаду на
правах отдельного «Морозовского батальона» 8-го полка. Полком
этим командовал бывший подполковник царской армии Карпин-
ский, спокойный, знающий и умный военачальник. Комиссар
Косырев был тоже надежный парень.
Строго говоря, я пе имел полномочий на такое структурное
изменение в составе бригады, но решился на свою ответствен-
ность пойти на это, чтобы немедленно ликвидировать создавше-
еся положение. Я надеялся, что, развернув хорошую политмас-
совую работу, мы сумеем позднее убедить руководство и бойцов
отряда влиться в общие части. Так оно потом и получилось.
Командование дивизии, хотя и не очень охотно, утвердило «ус-
ловия мира». Труднее было оторвать бойцов от обозов, где у не-
которых из них были жены, дети. Но скоро утрясли и этот во-
прос.
Внезапно назрела новая проблема во взаимоотношениях с
«батальоном Морозова». Морозову удалось конфисковать, как ска-
зано выше, у золотопромышленников пуд золота, стоивший 20 ты-
сяч золотых рублей. Я, откровенно говоря, не придал этому зна-
чения, и золото осталось в батальоне Морозова. Но когда из моих
же сообщений командование армии узнало об этом золоте, оно
потребовало немедленно препроводить золото в Штаб армии с
надежной охраной. Для Правительства ДВР и этот «золотой
запас» был очень кстати. Мне не хотелось накануне больших боев
заниматься этим вопросом, будоражить бойцов батальона. Отряд
считал золото своей добычей. Я решил волокитить. Возьмем,
думал я, Читу, там будет видно. Но Штаб армии настаивал.
Я вызвал Морозова и, протягивая ему телеграммы из штаба, спро-
сил: «Что скажешь, товарищ Морозов?» Он внимательно прочитал
все телеграммы и совершенно спокойно сказал: «Забирай золото,
коли велят, пошли им». У меня гора свалилась с плеч.
Стратегический замысел Главного командования НРА по лик-
видации «читинской пробки» заключался в следующем. Третья
бригада 1-й Иркутской стрелковой дивизии, наступая вдоль линии
железной дороги на Читу, должна была овладеть ближними под-
ступами к ней с юга, отвлекая на себя внимание противника.
В это время 1-я и 2-я бригады дивизии должны были, действуя
на левом фланге 3-й бригады, совершить марш-маневр, наступая
по Старо-Читинскому и Витимскому трактам и, перевалив через
Яблоновый хребет, ударом с севера овладеть Читой 13 апреля
1920 г. и ликвидировать «читинскую пробку». «Читинской проб-
кой» называлась часть Забайкальской области с центром в Чите,
занятой войсками атамана Семенова, частями разбитых колчаков-
ских армий, которым удалось прорваться на восток, и японскими
оккупационными войсками. Число японских войск превышало пять
258
тысяч штыков и сабель. «Читинская пробка» мешала соединению
освобожденных от японской оккупации и белогвардейских банд
Прибайкальской, Забайкальской и Амурской областей. Поэтому
ликвидация «читинской пробки» являлась основной военно-поли-
тической проблемой правительства ДВР. Но наличие в этом райо-
не японских оккупационных войск очень осложнило предстоящие
военные операции главным образом в политическом и диплома-
тическом аспектах. Среди руководящих политических и военных
работников Дальневосточной республики существовали весьма
серьезные разногласия по вопросу об отношении к японским
оккупационным войскам.
Мы получили директиву Главкома НРА Г. X. Эйхе, что в
случае перехода японских войск к боевым действиям против
НРА высылать к ним парламентеров и требовать соблюдения
нейтралитета. Если япопцы не приостановят наступления, пере-
ходить к упорной обороне. В частях дивизии было хорошо из-
вестно, что японские военные части и бронепоезда прикрывают
поспешное отступление белогвардейцев и помогают им организо-
вать отпор. Не подлежало никакому сомнению, что японцы ока-
жут белогвардейцам прямую вооруженную помощь и для отра-
жения «удара с севера», который должна была нанести наша
1-я бригада.
Как же быть? Как же тогда выполнить директиву: не всту-
пать в столкновение с японскими частями? Хорошо помню, какую
трудность представляло правильное решение этого вопроса
для руководства бригадой и, в частности, для меня как военного
комиссара. Я нес личную ответственность за правильное выпол-
нение политических директив, а вопрос о недопущении конфлик-
та с Японией был именпо политической директивой. Командиры
и комиссары полков бригады требовали четкого недвусмысленного
ответа, что им делать в случае японского вмешательства, как
ориентировать младших командиров и бойцов. Мы были ре-
гулярной армией и правительство несло политическую и дипло-
матическую ответственность за наши действия, а нам было совер-
шенно ясно, что столкновение с японскими войсками неизбежно,
если развернутся бои.
Здесь следует сказать, что незадолго до выхода из Иркутска
командиром бригады был назначен Стругов, питерский рабочий,
коммунист. Он прошел с Красной Армией долгий путь, был чело-
веком неробкого десятка и решать трудные вопросы стало легче.
И этот вопрос мы разрешили так: «Наше правительство,— заяви-
ли мы на совещании командиров и комиссаров,— нс находится в
состоянии войны с Японией. Поэтому войска японской армии,
находящиеся на территории белых, должны соблюдать строжай-
ший нейтралитет. Следовательно, войска японской императорской
армии не должны и не могут оказаться на позиции белогвар-
дейцев или на поле боя. Но, как известно, в войсках Семенова
находятся китайцы и монголы. Возможно, что есть в его
259
9*
войсках и японцы. Эти японцы не могут считаться частью
войск японской армии. Такие японцы — белогвардейские найми-
ты, их можно и должно беспощадно уничтожать». Совещание ко-
мандиров и комиссаров нашло эту позицию совершенно правиль-
ной в военном и «дипломатическом» отношении. Через несколько
дней в боях под Читой японские части, активно выступившие на
поддержку Семенова, получили сокрушительный удар и понесли
тяжелые потери.
К сожалению, штаб дивизии не занял в этом вопросе четкой
и ясной позиции, поэтому части 2-й бригады, во взаимодействии
с которой наша бригада должна была наступать на Читу, укло-
нились от боя с японцами, что привело к большим и тяжелым
осложнениям в боях за Читу.
Бои за ликвидацию «читинской пробки» были длительными
и трудными. Они продолжались с первых дней апреля до конца
октября 1920 г. За ликвидацию «читинской пробки» сражались
как войска молодой регулярной Народно-революционной армии
ДВР, так и отряды забайкальских и амурских партизан Н. А. Бур-
лова, Н. А. Зыкина, И. Ф. Пакулова, Я. Н. Коротаева, Боб-
рина, А. Н. Бутрина («Старика») и других отважных вожаков
восставшего народа. Японцы и их белогвардейские наймиты всеми
силами пытались удержаться в Чите, и бои носили очень оже-
сточенный характер. Военные трудности осложнялись различны-
ми причинами политического и дипломатического характера.
Основная тяжесть боев за Читу на первом этапе сражения —
в апреле-мае 1920 г.— ложилась на 1 и 2-ю бригады 1-й Ир-
кутской дивизии. Чтобы нанести удар с севера, частям этих бри-
гад пришлось преодолеть тяжелый и долгий путь в период весен-
ней распутицы. Мы двигались вдоль Старо-Читинского и Витим-
ского трактов, это была очень плохая дорога. Конного тран-
спорта едва хватало. Другого транспорта тогда не было. Одеты
бойцы были недостаточно хорошо, питались плохо. Ежедневные
марши с нередкими боевыми действиями достигали 25—30 кило-
метров в сутки.
К вечеру 11 апреля части 1-й бригады подошли к концу от-
рогов Яблонового хребта, примерно в 30—35 километрах севернее
Читы.
Начались тяжелые кровопролитные бои, продолжавшиеся до
мая 1920 г. Несмотря на упорное сопротивление белогвардей-
ских войск, наши полки один за другим захватывали укреплен-
ные населенные пункты — Подволочная, Шишкино, Карповка,
Смоленское, Каштак — и неудержимо рвались к Чите.
Особенное значение приобрел бой 13 апреля 1920 г.— он носил
характер штурма Читы—«удар с севера», который наносила 1-я
бригада 1-й Иркутской стрелковой дивизии. Бригада имела зада-
ние овладеть Читой 13 апреля. Наши части точно к назначенному
времени ворвались на окраины города. «Воспользовавшись удач-
ным маневром 3-го батальона, 8 и 9-й полки стремительно вы-
Ж
двинулись к позиции противника у красных казарм и развер-
нулись для атаки. Казалось, еще один натиск — и Чита будет
взята. В это время японцы вывесили у казарм белый флаг. Это
был очередной провокационный трюк японских захватчиков, рас-
считанный на то, чтобы приостановить наше наступление. Вос-
пользовавшись временным прекращением огня и приостановкой
атаки со стороны 1-й бригады, белогвардейцы и японцы внезапно
открыли из района Чита I и из поселка Антипиха сосредото-
ченный артиллерийский огонь» ’. Белогвардейцев от разгрома
спасли японцы. В этих боях бригада понесла большие потери
среди бойцов и командного состава. Пал смертью храбрых воен-
ный комиссар 8-го полка Косырев.
В то время в Народно-революционной армии ДВР еще не были
введены награды за боевую доблесть, поэтому остались неизвест-
ными имена многих героев. Мы подробно писали о них в доне-
сениях вышестоящим штабам, и долг историков восстановить их.
Особый героизм проявили пулеметчики 9-го полка, оборонявшие
отход бригады от наседающего противника. Хорошо помню бойца
6-го полка Перфильева, который забросал гранатами японцев и
был тяжело ранен осколками своей гранаты.
Бой 13 апреля 1920 г. имел большое значение. Белогвар-
дейские войска, руководимые опытными командирами, понесли
значительные потери в живой силе. После читинского сражения
японцы фактически взяли в свои руки непосредственное руко-
водство обороной г. Читы. Революционный подъем бойцов наших
частей и военное искусство командиров показали высокие бое-
вые качества нашей молодой армии.
Противнику удалось удержать Читу. Но удержались они бук-
вально «на волоске», наши войска и партизаны оставались па
дальних подступах к Чите.
14 мая 1920 г. правительство РСФСР официально признало
Дальневосточную республику, что очень подняло ее дипломати-
ческий престиж. Для японской военщины стала очевидной
безнадежность усилий по удержанию читинского плацдарма.
24 мая между представителями японского командования и пред-
ставителями правительства ДВР на ст. Гонготе начались пере-
говоры об установлении перемирия и нейтральной зоны.
3 июля 1920 г. японское правительство опубликовало декла-
рацию об эвакуации своих войск из Забайкалья. 17 июля япон-
ское командование подписало соглашение о прекращении воен-
ных действий и установлении нейтральной зоны к западу от Читы
между НРА и японо-белогвардейскими войсками. Наступило вре-
менное затишье.
Однако японцы эвакуировались очень медленно. Эвакуация
цачалась 25 июля и тянулась до 15 октября. Атаман Семецов
1 С. Н. Шишкин. Гражданская война на Дальнем Востоке 1918—1922 тг, М„
1957, стр. 149.
2&1
умолял правительство Японии прекратить эвакуацию. И он, и
японское командование делали все возможное, чтобы спровоциро-
вать войска НРА на нарушение договора о перемирии и наруше-
ние нейтральной зоны к западу от Читы (между ст. Сохондо и
Гонготой), чтобы иметь повод для приостановки эвакуации
японцев.
Поскольку действия Народно-революционной армии были свя-
заны Гонготским соглашением, операция по освобождению Читы
была возложена в основном на партизанские отряды Восточного
Забайкалья и Амурской области, за действия которых прави-
тельство ДВР не несло формальной ответственности. Для укреп-
ления партизанских частей пришлось негласно выделить боль-
шие отряды регулярных войск, в том числе, разумеется, и из
1-й Иркутской дивизии.
В результате упорных и кровопролитных боев против бело-
гвардейских войск атамана Семенова, генералов Войцеховского
и Сахарова, город Чита был взят ударом с севера 22 октября
1920 г.
После взятия Читы 1-я Иркутская стрелковая дивизия была
переименована в 1-ю Читинскую стрелковую дивизию.
ВОЕНПО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
НАРРЕВАРМИИ ДВР
И. К. Малов
Мне запомнился тот сентябрьский день 1920 г., когда я прие-
хал в Верхнеудинск с мыслью вступить в Нарревармию,
чтобы отправиться на фронт. Война на Дальнем Востоке егце не
кончилась, в Чите еще зверствовал под охраной японцев атаман
Семенов. Мною владело чувство ненависти к белогвардейцам-се-
меновцам, замучившим в Троицкосавске в «красных казармах»
полторы тысячи политических заключенных. Погибли в этих ка-
зармах и два моих родственника.
В Верхнеудинске меня направили в политотдел НРА.
Начальник его, А. М. Финковский, расспросив меня, •
кто были мои родители, где я учился, что делал в 1919 г., ска-
зал: «Зачислим тебя в Поарм, будешь работать в информацион-
ном отделе. Сегодня отдам приказ, завтра приступишь к работе».
Так началась моя работа в Поарме, который позднее был
реорганизован в Военно-политическое управление (Военпур).
Едва ли кому из современников известно, что означает, вер-
нее означало, это слово из семи букв — Военпур. Но оно понят-
но, близко, дорого участникам гражданской войны на Дальнем
Востоке. Оно и сейчас, через полстолетия, пробуждает столько
воспоминаний, родит столько мыслей, воскрешает в памяти об-
разы политработников! командиров НРА, многие из которых впо-
262
следствии прославились как видные полководцы, вошли в лето-
пись Советского государства.
Начальником Военпура был Андрей Сноскарев. В прошлом он
был по профессии каменщик, в период колчаковщины работал в
большевистском подполье в Иркутске и среди подпольщиков яв-
лялся видной фигурой. Крепко сбитый, широкий в плечах, всегда
уравновешенный, таким он остался в моей памяти. Он часто со-
бирал нас, работников политуправления, информировал о реше-
ниях Правительства ДВР, об обстановке на фронте, хотя ра-
ботники Военпура много времени проводили в воинских частях
и были в курсе их жизни.
Коллектив Военпура был дружный, сплоченный не только
дисциплиной, но и личными отношениями, а главное — единст-
вом мышления, общностью цели — ускорить разгром белогвардей-
цев, выкинуть японских и других интервентов с Советской земли.
Немало времени отдавали мы политической учебе, ведь это
было наше оружие, которое нужно было неустанно оттачивать,
совершенствовать. Не чужды были нам вопросы литературы, мно-
гие увлекались поэзией, но здесь не было единства в оценке
художественных произведений и их авторов. На собраниях лите-
ратурного кружка разгорались «страсти», диспуты между сто-
ронниками русской классической литературы и последователями
футуристов, имажинистов и других входивших тогда в моду поэ-
тов. Одни цитировали Пушкина, Лермонтова, Некрасова, другие —
Игоря Северянина, Вадима Шершеневича и им подобных. Эти го-
рячие диспуты были полезны: они пробуждали у людей интерес
к литературе, к новым течениям в поэзии, воспитывали критиче-
ский подход к оценке художественных произведений.
Иногда здесь зачитывали вслух рукописную (по нынешнему
«стенную») газету «Смехопур». Выходил у нас в Военпуре такой
орган печати, редактировал его тов. Южанин. Это был человек с
острым взглядом, критическим подходом к явлениям жизни. Он
подмечал в окружающей обстановке многое такое, чего другие
не видели, не понимали, проходили мимо.
Порой наши не узаконенные никаким уставом собрания пре-
вращались в своеобразные «вечера воспоминаний». Большинство
работников Военпура, несмотря на свою молодость, имели за пле-
чами немалый жизненный багаж, богатое событиями прошлое.
Одни, как, например, Таксер, участвовали в работе подпольных
большевистских организаций, другие, как А. Якимов, не только
знали подполье, но и сидели в колчаковской контрразведке, от-
куда бежали, третьи сражались с белогвардейцами в рядах 5-й ар-
мии или в партизанских отрядах. Интересно было, например, по-
слушать рассказ коменданта Поарма Закаблуковского о том, как
он принимал участие в задержании и аресте в Иркутске «вер-
ховного правителя», кровавого адмирала Колчака.
Вся деятельность Военпура была направлена на политиче-
ское воспитание бойцов и командиров Народно-революционной
263
армии, на подготовку их к предстоящим боям, к пониманию осо-
бенностей времени и обстановки. А время было боевое, обстанов-
ка архитрудная, сложная.
Несмотря на победы Красной Армии, разгромившей основные
силы Колчака, до окончания гражданской войны здесь, на Даль-
нем Востоке, было еще далеко. Под охраной японских штыков в
Чите окопался атаман Семенов, в Приморье хозяйничали япон-
ские интервенты. На западе назревала угроза нападения со сто-
роны буржуазно-помещичьей Польши. За ней стояли и толкали ее
на военную авантюру старые злобные враги Советов — англий-
ские, французские, американские империалисты. Они даже не пы-
тались скрывать свои замыслы: английская «Таймс» открыто при-
зывала к нападению на Советскую Россию, «Польша — с запада,
Япония — с востока»,— писала эта газета в новогоднем номере.
Ситуация создавалась опасная. Воевать одновременно на За-
паде и на Дальнем Востоке было не по силам истощенной в
гражданской войне Советской республике. Где же выход? Его на-
шел В. И. Ленин. Он выдвинул идею создания на Дальнем Вос-
токе «буфера» в виде Дальневосточной демократической респуб-
лики. Назначение такого буферного, по форме буржуазно-демо-
кратического государства, имело целью «попытаться не только
отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее...» 1
Это был вынужденный в тех международных условиях ком-
промисс, оправданный всем ходом дальнейших событий. Многие
не понимали смысла создания ДВР, необходимости временно от-
казаться от советизации Дальнего Востока, даже некоторые ру-
ководящие работники выступали против «буфера». Партийным
организациям предстояло упорно, кропотливо поработать, чтобы
все поняли необходимость создания «буфера».
Много неотложных задач встало перед коммунистами, перед
правительством только что родившейся ДВР. Самым важнейшим,
не терпящим отлагательства делом являлась организация боеспо-
собной, дисциплинированной, политически сознательной, крепкой
во всех отношениях армии. Такая армия — Народно-революцион-
ная армия — была создана не сразу.
Материально-техническая база армии была совершенно недо-
статочна. Не хватало квалифицированных командных кадров,
многие командные должности в частях занимали бывшие колча-
ковские офицеры. Они составляли среди командиров НРА при-
мерно одну треть, далеко не все они пользовались политическим
доверием у своих подчиненных.
Давала себя знать нужда в политработниках.
Далеко не на высоте была воинская дисциплина. Сказывалась
партизанская самостийность, ослаблявшая боеспособность армии.
Были случаи, когда на собраниях бойцов обсуждались приказы ко-
мандования, проводились выборы командиров.
* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42, стр. 93.
264
Легально существовавшие в ДВР буржуазные и мелкобуржуаз-
ные соглашательские партии (меньшевики, эсеры, кадеты, народ-
ные социалисты) не жалели усилий и ничем не брезговали, пы-
таясь дискредитировать Коммунистическую партию, ее деятелей,
прибегали к клевете, к провокациям.
В этой сложной, трудной обстановке политическая работа и в
частях армии, и среди населения приобретала первостепенное
значение. Надо было разъяснить ленинскую политику партии в
условиях Дальнего Востока, доказать необходимость создания бу-
ферного государства, на конкретных примерах вскрывать, разоб-
лачать предательскую сущность соглашательских партий. От по-
литработников требовались теоретическая подготовка, уменье дой-
ти до сознания бойца, командира.
Главком НРА В. К. Блюхер проявлял большевистскую заботу
о политической работе и политработниках. Готовя боевые опера-
ции, он всегда интересовался тем, как они политически обеспе-
чены. Когда В. К. Блюхер, готовя НРА для штурма Волочаевки,
приехал на фронт, с ним прибыла и группа политработников
Военпура, возглавляемая А. Т. Якимовым.
Главком часто выступал перед бойцами и командирами. Его
любили слушать, он был замечательным оратором, умел доход-
чиво доносить свои мысли до сознания слушателей, увлечь их,
порой вызвать улыбку удачно приведенной народной поговоркой,
пословицей, шуткой. О нем, о его храбрости, презрении к опас-
ностям, внимании к солдатам, заботе о них много рассказов,
порой похожих на легенды.
Линию Блюхера продолжил И. П. Уборевич, занимавший пост
военного министра ДВР, Главкома и председателя Военного со-
вета в 1922 г. Мы, политработники, часто видели его в стенах
Военпура и слушали его выступления.
И. П. Уборевича, как и В. К. Блюхера, в НРА глубоко ува-
жали и любили. Он проявлял большую заботу о повышении поли-
тического и военно-теоретического уровня командиров и политра-
ботников. Я не помню ни одного его выступления на различных
совещаниях в Военпуре, да и не только в Военпуре, в котором
он обошел бы этот вопрос. Встречаясь с командирами, политра-
ботниками, он всегда интересовался, как люди идейно растут, что
читают.
Мне пришлось однажды отвозить в Штаб НРА информсводку
о состоянии политической работы в частях армии. В приемной
оказался Главком. Приняв пакет и подавая мне расписку в его
получении, Иероним Петрович стал расспрашивать меня, давно
ли я в армии, где учился, остается ли у меня время для чте-
ния и что я читаю. Когда я сказал, что люблю читать истори-
ческую литературу, мемуары, воспоминания, он сказал: «Это хо-
рошо, что интересуетесь прошлым нашего государства, знание
прошлого помогает лучше разбираться в сегодняшних делах».
Меня поразила простота Иеронима Петровича в обращении.
265
Казалось, что я беседую с давно знакомым товарищем. Обая-
тельный это был человек. Таким он запечатлелся в моей па-
мяти.
Различные формы партийно-политической и массовой куль-
турной работы — митинги, лекции, беседы, громкие читки газет
и отдельных произведений художественной литературы, концер-
ты, спектакли, учеба в общеобразовательных школах и полит-
школах служили делу воспитания народоармейцев. Сильным дей-
ственным орудием в политическом воспитании бойцов и коман-
диров являлась издававшаяся Военпуром газета «Боец и пахарь».
Мужество бойцов и командиров НРА, их высокий наступательный
дух, бесстрашие и героизм, проявленные при штурме Волочаевки,
этого «Дальневосточного Перекопа», а также при взятии Спасска,
изумившие даже белогвардейских генералов, в значительной мере
явились результатом политической работы в частях.
Политорганы проводили политическую работу и в войсках
противника. Засылаемые туда листовки разъясняли солдатам бе-
логвардейских частей, за что борется Народно-революционная ар-
мия, что такое Дальневосточная республика, разоблачали бело-
гвардейскую клевету на Советскую власть, призывали переходить
на пашу сторону, сдаваться в плен.
Нельзя обойти молчанием работу политорганов НРА и в вой-
сках интервентов. Листовки на японском языке рассказывали о
политике Коммунистической партии, ее задачах, разоблачали гра-
бительские цели и кровавые преступления японских интервентов
на Дальнем Востоке. Такая пропаганда приносила благие резуль-
таты, воздействовала на японских солдат. Имели место неодно-
кратные случаи, когда японские солдаты отказывались участво-
вать в карательных экспедициях против советских партизан,
братались с народоармейцами, посылали им подарки, выражали
уважение к советскому народу, к нашим порядкам. В этом, не-
сомненно, сказывалось влияние нашей политической работы,
листовки являлись действенным оружием.
В историю борьбы га советский Дальний Восток вошли имена
видных политических деятелей, командиров, политработников, по-
казавших в те тяжелые, трудные времена образцы подлинного
советского патриотизма, беспредельной преданности Коммунисти-
ческой партии, умелого осуществления на практике ее политики.
Среди них вспоминаются политработники, с которыми мне до-
велось вместе служить и часто встречаться, в частности началь-
ник Военпура А. М. Финьковский, сменивший его затем
А. Л. Сноскарев, члены Военсовета М. И. Губельман, П. П. По-
стышев, комиссар Штаба армии И. С. Конев, начальники отделов
Военпура А. И. Таксер, А. Т. Якимов, В. А. Бюллер.
Много и самоотверженно потрудились над укреплением НРА,
политическим воспитанием ее бойцов и командиров и другие ра-
ботники Военпура: И. Ю. Писарев, М. Шнейдерман, В. Пляскин,
К. Осетрова, Д. С. Бузин, Максимов, начальник политшколы
266
П. Филин, преподаватели этой школы — братья Столяр, Миха-
ил и Абрам, Гершевич.
Не потускнели в моей памяти и никогда не потускнеют об-
разы дорогих мне товарищей-политработников. Особенно памятны
образы никогда не унывавшего, всегда жизнерадостного, несмотря
на тяжелые условия жизни, Владимира Пляскина; серьезного,
вечно углубленного в решение математических задач Иннокентия
Писарева; инструктора Военпура Павла Подервянского, того са-
мого, который мужественно пошел парламентером от красного
командования в логово врага перед штурмом Волочаевки с пред-
ложением прекратить сопротивление, сложить оружие.
Из командиров армии я до сих пор с чувством благодарно-
сти и уважения вспоминаю Н. Д. Томина. Находясь вместе с ним
в командировке по формированию новых частей, прожив с ним
две недели в вагоне на ст. Петровский Завод Забайкальской же-
лезной дороги, я хорошо узнал его. Какой это был кристально
чистый человек, твердый командир, тактичный товарищ. Через
несколько лет я с болью узнал, что он погиб в боях с басма-
чами.
Во время командировки в Монголию в составе инспекторской
группы Военпура я познакомился с командиром 35-го кавале-
рийского полка К. К. Рокоссовским. В этом высоком стройном
командире бросалась в глаза его скромность. Бойцы и команд-
ный состав полка любили своего боевого командира. Я как член
комиссии Военного совета вместе с товарищами получил пригла-
шение па проводы К. К. Рокоссовского, уезжавшего к новому
месту работы. Смотрю я сейчас на это напечатанное на плохой
бумаге, на пишущей машинке, у которой не хватало некоторых
букв, приглашение, и в памяти встает картина тех проводов.
Собрались в бывшей кучерской одного кяхтинского купца, сбе-
жавшего с белыми. Командиры, проделавшие с К. К. Рокоссов-
ским немало боевых походов, вспоминали «минувшие дни и бит-
вы, где вместе рубились они», пели народные песни, желали свое-
му уезжавшему командиру успехов на новом поприще, просили
не забывать, писать. А утром, на рассвете, мы вместе с ним
плыли на пароходе по Селенге, направляясь в Верхнеудинск,
а оттуда в Читу.
Работа в аппарате Военпура явилась для меня, молодого ком-
муниста, замечательной политической школой. Повседневное жи-
вое общение со старыми коммунистами, боевыми командирами,
опытными политработниками обогащало меня знанием жизни,
опытом партийно-политической работы, основами коммунистиче-
ской морали.
В декабре 1920 г. мне довелось по заданию Военпура съез-
дить в командировку в Москву. Тогда это считалось загранич-
ной командировкой. Мы получили заграничные паспорта и в Мо-
скве визировали их в Наркоминделе у тов. Карахана. Поездка
эта явилась для меня большим событием: мне посчастливилось
267
получить гостевой билет на открытие VIII Всероссийского съезда
Советов и слушать доклад В. И. Ленина. Вспоминаю, и словно
снова вижу себя в переполненном холодном Большом театре:
рабочие в подбитых ветром пальтишках, ватниках, некоторые в
кожаных тужурках, солдаты в старых, видавших виды шинелях,
бородатые в полушубках крестьяне. А на сцене, то шагая по
ней, то останавливаясь у трибуны... Лецин. Я внимательно вслу-
шивался в содержание его доклада и одновременно старался за-
печатлеть его внешний облик, его манеру время от времени под-
нимать руку кверху, словно желая подчеркнуть этим жестом
значение того или иного места своего доклада. Я имел счастье
видеть и слушать великого Ленина, и это оставило неизглади-
мый след в моем сознании.
Большим событием была для меня чистка партии в 1921 г.
Чистка проводилась на открытых партсобраниях, обычно при
большом стечении народа, каждый присутствующий мог задать
проверяемому вопросы, задавали их много. После чистки я был
назначен техническим секретарем армейской комиссии по чистке.
Председателем комиссии был Преображенский, коммунист с доре-
волюционным стажем, членами комиссии — Кокшенов и Бюллер,
тоже старые коммунисты.
В комиссию по чистке поступало много заявлений, писем о
неблаговидных поступках ряда коммунистов, о нарушениях ком-
мунистической этики, о сокрытии службы в белых армиях. Каж-
дое письмо тщательно расследовалось. Были письма и клеветни-
ческого характера, обычно анонимные, продиктованные чувством
мести или стремлением дискредитировать отдельных членов
партии.
Чуждые элементы не только пытались оболгать честных ком-
мунистов, но некоторые пытались пролезть в ряды партии. Так,
например, в Военпуре работал на должности делопроизводителя
некто Алексей Пуцято. Выяснилось, что в прошлом он выдавал
себя за наследника царя, сына Николая Романова. По его сло-
вам, он стал жертвой авантюристов, которые, учтя, что он внеш-
не очень похож на бывшего наследника, уговорили его объявить
себя царевичем Алексеем, спасшимся от расстрела. Это было на
Алтае. Местные белые власти по телеграфу сообщили об этом
Колчаку, и по его распоряжению «наследника» повезли в Омск.
По дороге колчаковские власти и духовенство встречали его с
иконами и колокольным звоном. Вскоре после торжественной
встречи его в Омске обнаружился обман. Пуцято был заключен
в тюрьму, но содержался там на привилегированном положении.
При эвакуации из Омска он был отправлен к атаману Семенову,
здесь после освобождения Читы Народно-революционной армией
вышел на волю. Этот авантюрист подал заявление о принятии его
в РКП (б).
Да, немало прожито и много пережито. Далеко за полстоле-
тие шагнула вперед наша Советская Родина. Это нас, наше по-
268
коление, имел в виду более ста лет назад В. Г. Белинский,
когда писал: «Завидую внукам и правнукам нашим, которые в
1940 г. увидят Россию, идущую во главе цивилизованного мира,
издающую народам законы в области науки, искусства, литера-
туры».
Только в сроках немножко просчитался «неистовый Висса-
рион»— не в 1940, а в 1917 г. началось строительство новой
России, но не будем ставить ему это в вину: стремителен бег
истории, и люди часто опережают время и даже предсказания
ученых.
ПАРТИЙНАЯ ШКОЛА ВО ВЛАДИВОСТОКЕ
И. И. Козодоев, 3. Д. Морозов
Партийная школа была организована Владивостокским комите-
том РКП (б) в августе 1920 г. для подготовки и переподготов-
ки среднего звена партизанских и подпольных работников.
После провокационного выступления во Владивостоке япон-
ских интервентов 4—5 апреля 1920 г. революционные войска
ушли из города, а партийные организации — в подполье.
Школа существовала на полулегальном положении, прикры-
ваясь названием «курсы секретарей профсоюзов». Она помеща-
лась в Шефнеровских казармах (бывший флотский экипаж)
близ Дальзавода. Там же было и общежитие курсантов. Все ма-
териальное обеспечение школы и курсантов осуществлялось от-
делом снабжения Обкома партии, которым заведовал В. М. Элеш.
В школу принимались коммунисты, комсомольцы и беспартий-
ные, активно проявившие себя в партизанских отрядах и на под-
польной работе. Возраст курсантов был молодежный — 19—
24 года. Продолжительность курса учебы была трехмесячной,
школа успела провести выпуск трех наборов курсантов.
Особенностью школы было то, что ее курсанты наряду с уче-
бой несли обязанности дружинников. Дело в том, что Обком
партии после событий 4—5 апреля стал создавать нелегальные
революционные дружины (отряды) для противодействия активи-
зировавшимся при содействии японских интервентов белогвар-
дейцам, готовившим переворот. Курсанты участвовали в ночных
патрулированиях в отведенном для них районе, получая оружие
на тайных базах и сдавая его туда по утрам, до начала заня-
тий в школе. Случалось курсантам участвовать и в вооружен-
ных столкновениях с белогвардейцами. Так, курсанты второго
набора в ночь на 31 марта 1921 г. участвовали в бою с бело-
гвардейцами, пытавшимися осуществить переворот. В подавлении
их мятежа школа участвовала как самостоятельная боевая еди-
269
ница с включением в нее отряда рабочих под командованием
руководителя школы Я. К. Кокушкина.
В школе изучали историю нашей партии, партийное и со-
ветское строительство, рабочее движение, читались доклады о
международном положении, о положении в РСФСР и в ДВР.
Лекторами в школе были члены Обкома партии В. И. Хотимский,
В. А. Масленников, С. Ф. Суховий, Я. К. Кокушкин, Р. А. Цейт-
лин, П. С. Парфенов, А. М. Дмитриев и др.
По соображениям конспирации никаких записей и конспек-
тов слушатели школы не вели. Преподаватели, читая лекции и
руководя практическими занятиями, не имели при себе никаких
текстов. Для маскировки в школе были различные профсоюзные
материалы: ведомости членских взносов, отчетные бланки, инст-
рукции и т. п. В то время во Владивостоке было очень мало
произведений классиков марксизма-ленинизма, да и те, которые
имелись, можно было приносить в школу лишь тайком.
В нашей памяти особенно запечатлелась работа В. И. Ленина
«Детская болезнь «левизны» в коммунизме».
Этот труд Лепина, посвященный вопросам стратегии и так-
тики коммунистических партий, помог слушателям школы лучше
понять компромисс, заключавшийся в создании «буферного» го-
сударства — Дальневосточной республики, компромисс, учитывав-
ший конкретную обстановку на Дальнем Востоке, соотношение
классовых сил.
Командование японских интервентов зпало о существовании
«курсов секретарей профсоюзов» и время от времени организо-
вывало внезапные проверки хода их занятий. Так, в частности,
в конце апреля курсанты школы, отдохнув после ночного патру-
лирования, продолжали учебные занятия, а слушатель Е. В. Ар-
хипов пересказывал содержание прошлой лекции. В это время
неожиданно прибежал дежурный, стоявший у входа в здание,
с сообщением, что идут японские жандармы. Ворвавшись в класс,
японский офицер, обращаясь ко всем, закричал: «Что за школа?
Дайте объяснение». Кокушкин ответил: «Я руковожу не школой,
а курсами, в них изучают профессиональное движение как в
России, так и в других странах». Японский офицер продолжал
«допрос». А жандармы в это время производили обыск. Архипов
же, не обращая внимания на японцев, уверенно продолжал пе-
ресказ лекции. Вдруг японский офицер заметил над аркой ка-
рикатурный плакат, изображавший, как русский генерал в па-
радной форме, священник с дымящимся кадилом, купец и чи-
новник па носилках несут японского императора — микадо, а над
плакатом надпись: «Пресвятая интервенция, спаси нас!». Япон-
ский офицер, не поняв карикатуры, улыбнулся и, выразив
восхищение плакатом, дал жандармам команду покинуть школу.
Слушатели молча смотрели вслед уходящим «гостям» и не
верили, что так неожиданно и благополучно избежали ареста
со всеми вытекающими последствиями.
270
В конце мая 1921 г. в связи с белогвардейским переворотом
школа прекратила свое существование, не закончив программу
третьего набора. Во время этого переворота слушатели участво-
вали в уличных боях пятерками («пятками»). В «пятке» Козодое-
ва (командир «пятка») состояли: Дмитрий Георгиевич Федичкин,
Петр Дмитриевич Сыров, Федор Александрович Катков, Варва-
ра Пересада, которая снабжала боевиков гранатами и питанием,
Валентина Суслова — связная. После этих событий часть кур-
сантов школы продолжала вести подпольную работу во Владиво-
стоке и в других местах Приморья, а другие воевали в партиза-
нах: Я. Кокушкин стал комиссаром 3-го батальона в Яковлевском сх
районе, Христинин — комиссаром 2.-го батальона на Сучаие, Ко- 3 -
зодоев — комиссаром 1-го батальона в Анучинском районе, Иван
Федичкин — комиссаром отряда на Сучане, И. Азанов — комис-
саром роты в 1-м батальоне, Дмитрий Федичкин — комиссаром
китайской роты в Анучинском районе, В. Пересада, В. Суслова,
Л. Тарковская, Т. Медушевская — разведчиками и связными.
Несмотря па все трудности и недостатки, учеба в школе при-
несла курсантам большую пользу, значительно повысила их идей-
но-политический уровень. Школа выполнила поставленную перед
нею задачу — она дала партизанским отрядам и подпольным ор-
ганизациям значительную (свыше 300 человек) группу работни-
ков, прошедших систематическую программу партполитучебы.
Школа заложила в курсантах вкус к учебе, потребность в повы-
шении своих знаний. Возможности для этого открылись после
окончания гражданской войны, и многие курсанты пошли на
учебу в вузы, после окончания которых некоторые из них посвя-
тили себя научной работе, преподаванию общественных наук,
стали профессорами, как, например, Масленников, Морозов, Ко-
зодоев, Стишов.
КУРСАНТЫ ПАРТИЙНОЙ ШКОЛЫ В БОЯХ
Д. Г. Федичкин
Весной 1921 г. я был во Владивостоке, учился в Партий-
ной школе, существовавшей по конспиративным причинам под
видом «курсов секретарей профсоюзов».
Слушатели Партийной школы принимали активное участие в
борьбе с белогвардейцами, пытавшимися вооруженным путем
свергнуть власть ДВР в Приморье. Такая попытка имела место
в ночь на 31 марта 1921 г., но она была решительно подавле-
на революционными силами. Действенное участие в этом приняли
второй выпуск нашей школы и часть третьего — из числа тех
слушателей, которые к тому временп прибыли для занятий в
школе.
271
Небольшой отряд слушателей, несколько десятков человек,
в форме бойцов дивизиона Народной охраны, хорошо воору-
женный и даже имевший пулемет (был затем отобран японцами,
так как на него не оказалось документа с визой японского ко-
мандования), под командой комиссара школы Я. К. Кокушкина.
разгромили тогда в районе вокзала один из основных офицер-
ских отрядов во главе с полковником Глудкиным.
О том, что интервенты будут не раз и не два пытаться «рус-
скими руками», т. е. силами белогвардейцев, организовывать воору-
женное выступление, было хорошо известно.
По ночам город Владивосток превращался в вооруженный
пролетарский лагерь. Подпольщики, комсомольцы, профсоюзные-
активисты и рабочие вооружались на конспиративных базах и
охраняли город. Самым важным было не попадаться японским
патрулям, которые требовали в этих случаях удостоверение на
оружие и при отсутствии такого документа отбирали оружие.
Бывало и так: если японские солдаты были без офицеров, встре-
чи наших и японских патрулей кончались совместным мирным
перекуром. Такое поведение японских солдат было известным
результатом пропагандистской работы нашей партии; листовки
и другие способы пропаганды, разъяснявшие японским сол-
датам истинные цели интервенции, медленно, но верно делали
свое дело.
Слушатели партийной школы также участвовали в охране
города по ночам. Оружие мы получали на конспиративной квар-
тире, находившейся неподалеку от казарм флотского экипажа.
Кое-кто из нас иногда получал не только оружие, но и шинель
бойца Народной охраны.
Возвращались мы обычно в школу на рассвете, немного от-
сыпались, затем начинались занятия. Я помню, что нас хорошо
кормили, было вдоволь хлеба, сахара. Ходили мы в находившийся
вблизи клуб американской реакционной организации «Христи-
анский союз молодых людей» и затевали там дискуссии на поли-
тические и религиозные темы. Очевидно, эти наши походы имели
«успех»: американцы вскоре перестали пускать нас в этот клуб.
Такое положение — днем — учеба, ночью — патрулирование по
городу — продолжалось весь апрель вплоть до 26 мая. Японцы
учитывали нашу ночную бдительность, охрану города и, рассчи-
тывая на внезапность, организовали 26 мая 1921 г. белогвардей-
ское выступление утром, когда все наши нелегальные вооружен-
ные силы были свернуты: бойцы разошлись по домам и на ра-
боту, а партшкольцы вернулись к себе в школу и были подняты
по тревоге связным от Областного комитета партии. В городе уже
шла стрельба.
Для того чтобы блокировать дивизион Народной охраны, яв-
лявшийся единственной разрешенной японцами воинской едини-
цей, которая могла открыто действовать против белых, японцы
затеяли «комедию» по проверке в дивизионе наличного количест-
272
ва оружия и бойцов. Они заявляли, что располагают данными
о том, что число бойцов и оружия значительно превышает уста-
новленное количество по договору, заключенному в 1920 г. между
правительством ДВР и японским командованием. Пользуясь этим,
белогвардейцы успели захватить ряд опорных пунктов и госу-
дарственных учреждений.
При Обкоме партии существовал военный штаб по защите
Владивостока. Вся тяжесть защиты Владивостока легла на плечи
этого штаба и бойцов наших отрядов, состоявших, как указано,
из подпольщиков, комсомольцев, профсоюзных активистов и ра-
бочих. Они не были инертными свидетелями событий: заранее
разбитые на «пятерки», собирались они по тревоге в районе сво-
их конспиративных баз, запасались там «карманным» оружием,
т. е. револьверами и гранатами. С этим они и шли отбивать у
белых занятые ими пункты и оборонять такие места, как Коми-
тет партии, Госбанк и др. Положение борющихся сторон было
неравным. С нашей стороны это была борьба, хотя и вооружен-
ная, но из подполья. Японские милитаристы почти открыто помо-
гали белым: как только последним где-либо приходилось туго,
немедленно появлялись японские солдаты. Наши группы ими
разоружались, и за первым же углом отобранное у наших оружие
передавалось белым.
Несколько групп партшкольцев, в их числе и я, участвова-
ли в попытке пробиться к Народному дому, являвшемуся одним
из центральных пунктов защиты Владивостока. Что могли сде-
лать мы, вооруженные несколькими револьверами и гранатами,
против хорошо вооруженных офицеров, юнкеров и кадетов? Дело
кончилось короткой перестрелкой: с нашей стороны никто не
пострадал. У них оказались убитые, в том числе какой-то капитан.
По «сценарию», который был подготовлен интервентами, пере-
ворот 26 мая 1921 г. должен был выглядеть делом самих русских
«патриотов», выступивших против большевиков. Японцы соблюда-
ли «нейтралитет» — «невмешательство», но не могли допустить
«беспорядков» и пролития крови. Эта «трогательная забота» о рус-
ской крови на практике свелась к тому, что белые имели сво-
боду действия, а мы защитники города Владивостока, всячески
ограничивались в возможности применять оружие и должны были
действовать скрытно.
После длинных переговоров представителей правительства
ДВР с японцами дивизион Народной охраны был деблокирован
утром 27 мая. Японское командование рассчитывало, что белые,
которые уже укрепились и создали в городе плацдармы, сомнут
бойцов дивизиона. Получилось наоборот: Народная охрана быст-
ро, буквально за пару часов, очистила от белых часть главной ма-
гистрали — Светланскую улицу. Тогда интервенты в своих «забо-
тах» педопустить дальнейшего «кровопролития», окружили бой-
цов дивизиона и принудили их вернуться в казармы, где разору-
жили их.
273
К перевороту японские милитаристы готовились и по другой
линии. Отряды их солдат сопровождали кинооператоры и фотогра-
фы: японцам нужны были «доказательства», свидетельствующие о
«беспорядках», вызываемых «безответственными большевистски-
ми» элементами и о «миротворческой» роли японской армии. Цель
всего этого — оправдание белогвардейского переворота и необхо-
димости дальнейшего продолжения японской военной интервен-
ции в Приморье. Помню, как со всех сторон и во всех видах
японцы снимали на кинопленку и на фото убитого нами бело-
гвардейского капитана. Белогвардейцы выступали на этих фото-
графиях в роли невинных ангелов.
Избегать всеми мерами каких-либо конфликтов с японцами,
искавшими возможность спровоцировать нас, было тогда тактикой
приморских большевиков, предписанной В. И. Лениным, ЦК на-
шей партии. Нужно было драться с белыми, но не вступать в
конфликт с японцами. И, безусловно, если бы не японцы, этот
контрреволюционный переворот был бы подавлен в первый же
день: у приморских большевиков, комсомольцев, рабочих имелись
для этого и нужная решимость, и возможности. Большевики поль-
зовались огромными влиянием и авторитетом в самых широких
массах. Партийные органы были признанным и единственным вож-
дем в борьбе за освобождение Дальнего Востока. Количественно
партийная организация Приморья была тогда в общем невели-
ка — на конец 1920 г. числилось 1180 членов и 480 кандидатов,
которые тогда назывались сочувствующими
Находясь на учебе в Партийной школе, я состоял в «пятер-
ке», которую возглавлял, тоже партшколец, И. И. Козодоев.
В партийную школу он был направлен из Анучино, где нахо-
дился Центральный штаб партизанских отрядов Приморья. Там
он был на партийной работе — комиссаром одного из парти-
занских подразделений. Это был убежденный солдат революции,
образец как для меня лично, так и для других более молодых
коммунистов. Кстати сказать, он очень удивил меня в шко-
ле тем, что стащил со своей кровати матрац и спал на голых
досках. Уже много позже, после Великой Отечественной войны,
когда я встретился с ним снова почти через 30 лет, я спросил
его: почему он это делал? Он ответил, что не хотел приучать
себя спать на мягком (соломенный матрац он считал мягким!),
зная, что ему придется возвращаться обратно в партизанский
отряд, где матрацев не будет.
В начальные часы белогвардейского выступления я оставался
дежурным по школе. Слушатели школы находились в городе и
принимали активное участие в вооруженной борьбе с белогвар-
дейцами.
Вскоре в школу стали приводить захваченных на улицах го-
рода белогвардейцев, в большинстве офицеров или юнкеров. На
1 «Приморский край». Владивосток, 1958.
274
них была офицерская форма с погонами и трехцветной — цар-
ского флага — лентой на рукаве. Мне одному пришлось охранять
их, для чего меня снабдили револьвером «наган», заряженным
полным комплектом патронов. Товарищ Козодоев, дававший мне
этот револьвер, предупредил меня, что наган не стреляет — в нем
была сломана боевая пружина. На мой вопрос, как же мне быть,
если белогвардейские офицеры попытаются бежать или напасть
на меня, он посоветовал загнать их подальше в угол, держать
«под прицелом», побольше размахивать револьвером и не ску-
питься на «крепкие» слова. Вот так приходилось тогда действо-
вать и так мы были тогда вооружены. Совет Козодоева действо-
вал, пока белых было немного. Когда же их накопилось побольше,
они стали вести себя смелее. И однажды, когда началась стрель-
ба под окнами, мне с трудом удалось овладеть ситуацией — спас-
ла решимость поведения. На мое счастье, они не поняли, почему
же я не стрелял, очевидно думали, что я не хочу привлекать
внимание белых с улицы. Подошедший вскоре Козодоев с груп-
пой других товарищей выручили меня из положения, становивше-
гося критическим. Офицеры были уведены.
В тот же день мне пришлось участвовать под руководством
Козодоева как руководителя нашей пятерки в операции, целью
которой была ликвидация главы белогвардейского «правительст-
ва» . капиталиста Меркулова2. Впоследствии стало известно, что
помимо нашей группы была подготовлена еще одна группа, ко-
торой позже, когда машина Меркулова возвращалась обратно тем
же путем, удалось поднять ее на воздух на другой стороне Маль-
цевского базара (со стороны Гнилого Угла), но Меркулова в
машине уже не было. В числе участников этой группы был член
партии с 1920 г. Вырлап Георгий Иванович. Вырлан был слуша-
телем третьего набора Партийной школы, он пришел в школу из
владивостокского партийного подполья.
27 мая И. И. Козодоев и многие другие защитники Владивосто-
ка, согласно решению Обкома РКП (б), ушли в партизанские от-
ряды.
После неудачного покушения на Меркулова я оторвался от
своей группы и в связи с этим задержался еще на несколько
дней во Владивостоке. 27 мая, рано утром, я принял участие в
последней стычке с белыми. Небольшая наша группа (человек
10—15) оставалась па Мальцевском базаре, где были баррикады
из мешков и ящиков. На рассвете противники пошли на нас це-
пями. Отбивались мы только гранатами — редко у кого были ре-
вольверы. Но за белыми оказались японцы, и нам пришлось от-
ступить.
Вскоре я встретился с Козодоевым уже в Анучине, где он
снова был партизанским комиссаром. Борьба вступила в новую
фазу.
2 Этот факт описан в газете «Красное знамя» № 171 от 23.VII 1966, г. Влади-
восток.
275
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОЛИТРУКА РОТЫ
»-го ПАРТИЗАНСКОГО БАТАЛЬОНА
И. П. Самусенко
После японского выступления 4—5 апреля 1920 г. Сучанская до-
лина оказалась в границах так называемой нейтральной зоны.
На ее территории мы не имели права дислоцировать вооружен-
ные силы. Обстановка была весьма сложной. Все мы знали —
войны не избежать. По указанию Обкома партии партийные ячей-
ки этого района создавали нелегальные боевые дружины, органи-
зовывали таежные базы. Боевые дружины Сучанского района
были сведены в 1-й Сучанский, 5-й Цемухинский, 4-й Береговой
партизанские отряды, была сформирована отдельная «Железная
рота», в основном из коммунистов. Шахтерская молодежь Сучана
создала 2-й Молодежный отряд им. Карла Либкнехта.
В августе 1921 г. в долину прибыл 3-й Отдельный приморский
стрелковый батальон под командованием И. 3. Сидорова и военко-
ма С. П. Христинина численностью в 550 штыков, 50 сабель. «Же-
лезная рота» была влита в состав батальона. Я был назначен
политруком 1-й роты батальона.
Предстояло действовать против белогвардейцев, дислоцирован-
ных в с. Владимиро-Алексаидровске, в котором находился и гар-
низон японцев в количестве 600 человек. Для усиления стрелко-
вого батальона ему был придан 4-й Береговой отряд партизан поп
командованием И. Я. Александрова и военкома К. Л. Рослого.
Командование батальона предложило командованию белых встре-
титься. Во время встречи, которая состоялась в дер. Унаши, мы
выдвинули ваши мирные условия: сдать оружие, перейти па сто-
рону революционных партизан; всем гарантируется неприкосно-
венность, затем желающие будут эвакуированы в центральные
губернии России. Белогвардейцы отвергли эти предложения. Тог-
да мы решили развернуть боевые действия. Но в это время было
получено сообщение, что в бухте Восток высаживается крупный
отряд под командованием генерала Сахарова. Наступление на
Владимиро-Александровск было приостановлено, и батальон фор-
сированным маршем направился в сторону Михайловского пере-
вала, чтобы занять его и дать бой группе Сахарова. К утру
7 ноября мы подошли к перевалу, но он уже был в руках про-
тивника. Тогда было решено дать бой на его подступах. Комбат
Сидоров отдал распоряжение, как действовать каждой роте про-
тив противника.
Роты заняли боевые рубежи. Около 10 часов утра мы за-
метили походные колонны врага, спускавшиеся с перевала в
падь. Белые шли самоуверенно, с песнями. Когда первая их ко-
лонна подошла к цепи 1-й роты на 200—300 метров, мы дали
сигнал к бою. Колонна белых таяла. Враг не ожидал такого'
276
шквального огня, на некоторое время растерялся, был прижат к
земле. Последующие части противника рассыпались в цепи и под
прикрытием пулеметного огня пошли в атаку во фланг партиза-
нам Берегового отряда. Наш отряд начал отходить. В ходе боя
стало ясным: Сахаров имеет численное превосходство в людях и
в вооружении. Ягодкин был ранен в ногу, тяжело ранены пуле-
метчики Исаков и Дунаев, боец Хрустицкий. Вторая полурота под
моей командой отходила по пересеченной местности, потерь не
имела.
Позднее было установлено: группа Сахарова в этом бою по-
теряла 156 человек убитыми и ранеными.
Комбат Сидоров и военком Христинин доложили штабу района
обстановку в низовье Сучана в связи с появлением группы Са-
харова и вывели батальон в дер. Перетино. Через два дня ба-
тальон и 4-й Береговой отряд вышли на р. Вангоу, в так на-
зываемое Вангоузское ущелье, на отдых и перегруппировку. В на-
чале декабря 1921 г. в расположение нашего батальона прибыли
начальник Сучаиского военного района М. Вольский и началь-
ник штаба Б. Рубцов. Была рассмотрена обстановка, после чего
приказано: батальону проследовать по маршруту Душкипо—Рож-
дественка—Новороссия—Новомосква—Хмельницкая—Алексеевка.
Последняя назначалась базой батальона. На пути следования мы
имели столкновения с белогвардейцами в Душкино, Новороссии,
Хмельницкой.
...Стояла суровая зима. Батальон приступил к строительству
глубинной таежной базы на р. Маладзе, в районе дер. Алексеевка.
31 января 1922 г. в Алексеевку прибыл Военный совет пар-
тизанских отрядов Приморья во главе с руководителем Примор-
ского областного партбюро Константином Пшенициным и коман-
дующим Алексеем Флегонтовым. Ознакомившись с обстановкой в
Сучанском и Анучинском военных районах, Военный совет принял
решение: усилить боевые действия в районе Яковлевского узла,
обеспечить благоприятные условия продвижению НРА ДВР в
Приморье. Наряду с боевыми действиями мы вели агитацию сре-
ди белогвардейцев, которая давала положительные результаты.
Так, на сторону батальона 26 февраля 1922 г. перешла сотня
казаков, пополнив эскадрон нашего батальона.
В конце февраля 1922 г. батальон получил приказ: выйти в
район Анучино и поступить в распоряжение начальника Анучин-
ского военного района Г. М. Шевченко. Путь был трудным, он
проходил через высокий отрог Сихотэ-Алиня. Обстановка ослож-
нялась и тем, что в тайге и на горах лежал глубокий снег.
Двигались ускоренно, к вечерним сумеркам были у подножья
перевала. Ранним утром батальон начал восхождение на перевал,
обильно заснеженный. Потребовались мужество, ловкость и сила
каждого бойца для достижения цели... В первый календарный
день приморской весны, который выдался ярко-солнечным и без-
ветренным, весь батальон был на вершине горы Дадянь-Шань.
277
Взору открылись бесчисленные отроги самой причудливой формы
со снежными шапками: куполообразными, островерхими, резными,
столбообразными... По-разному оценивали воины краски горного
ландшафта. Фельдшер батальона Коля Филатов, расстрогаиный
и покоренный ими, человек поэтического склада, тут же про-
декламировал стих о споре Казбека с Шах-горою. Начальник
пулеметной команды Степашко говорил: «Я житель сибирских
равнин и рад счастливому случаю, что вот я на вершине хребта
и вижу впервые горный край». Яша Гусев, шахтер, четверть
века проведший под землею, был взволнован виденным. Конники
уже спускались с перевала, а он стоял у своего воронка и при-
стально всматривался вдаль. «Красиво, нечего сказать,— заметил
каптенармус Крутский и добавил: должны люди устремляться
на высоты потому, что тут, братцы мои, и ближе к солнцу и...
чего не увидишь па равнинах...»
Я вспомнил об этом потому, что все бойцы батальона под
впечатлением впервые в жизни увиденного как бы стряхнули с
плеч усталость, забыли трудности подъема на перевал, были го-
товы к преодолению новых препятствий. За перевалом, на Пятом
Лужке, сделали привал в китайских фанзах. Здесь мы провели
остаток дня, хорошо отдохнули.
Поздним вечером батальон вступил в дер. Виноградовку.
Эскадрон батальона под командованием Кости Нисковских провел
разведку в сторону Анучино—Ивановка. Между Новой Варваров-
кой и Известной он захватил обоз белых с продовольствием.
Вскоре батальон занял дер. Варваровка, а 7 марта — дер. Новую
Варваровку, что в 3 километрах от Анучино; гарнизон белых
в Анучино оказался отрезанным от Ивановки. 18 марта батальон
рассеял у дер. Известки-Орловки отряд белых, который пытался
вытеснить нас из Новой Варваровки. Дорога Анучино — Яковлев-
ка была перехвачена нашим 1-м батальоном под командованием
Никольского.
Анучино, таким образом, оказалось в окружении партизан.
Но взять его малой кровью было нам не под силу: у врага
численное превосходство в людях, в вооружении. Пришлось ма-
неврировать, наносить внезапные удары, держать врага в постоян-
ной тревоге. Утром 24 марта у дер. Аурово завязался бой с
противником. Белые обстреливали наши позиции шрапнелью, дей-
ствовала против нас кавалерия. Мы отходили но диспозиции к
дер. Муравейке. Глубокий снег сковывал кавалерию врага, и ей
не удалось атаковать нас. К вечеру мы втянулись в Муравейку,
которая к этому времени охранялась 1-м батальоном.
Ночью 25 марта первый и третий батальоны направились по
тропе к дер. Новой Гордеевке. К 10 часам утра мы были на
ее окраине. Наши конники Николай Заболоцкий и Сорокин, ко-
торым поручено было разведать положение в деревне, доложили,
что в Новой Гордеевке разъезд белых в 40—50 всадников. Решено
было захватить эту группу. Наш третий батальон занял исход-
278
ные рубежи — в лоб деревне. Первый батальон должен перехва-
тить дорогу в сторону Анучино. Роты батальона пошли в атаку.
Из крестьянских домов начали выбегать солдаты и офицеры про-
тивника, спешно группировались для встречной атаки. Мы откры-
ли огонь. Первые же минуты боя показали, что наши разведчики
ошиблись — в деревне было не 50 белых, а крупные силы. В связи
с этим Г. Шевченко дал приказ об отступлении. Батальон Ни-
кольского начал отходить. Подразделениям же нашего батальона,
открывшим уже огонь, отступать было нельзя, так как ровное
место в тылу с глубоким снегом делало пехоту малоподвижной
и она легко могла быть настигнута противником. В создавшей-
ся обстановке батальон предпочел повести стремительную атаку.
Прекрасно работали наши пулеметы под командованием команди-
ра Степашко. Враг так и не мог организовать встречных атак,
не выдержал натиска, а с появлением наших конников дрогнул
и в паническом страхе бежал в сторону Анучино. Бой длился
около трех часов. Внезапность нашего стремительного наступле-
ния имела и то преимущество, что она не позволила против-
нику вывезти свои обозы, в которых нами были обнаружены за-
пасы винтовок и патронов.
Все трофеи были доставлены на лесную тропу. У костров
собрались бойцы и командный состав. Бойцы выбирали новень-
кие трехлинейки американской фирмы «Ремингтон», оставляли
в таежном цейхгаузе свои ружья, старенькие, много поработавшие.
Трудно выделить героев боя у Новой Гордеевки: все показали
героизм. Из захваченных документов канцелярии штаба сводной
Ижевско-Воткинской бригады белогвардейцев мы установили, что
в этой деревне было сосредоточено основное ядро этой бригады
в составе 800 штыков, 50 сабель. Противник потерял в этом
бою 70 убитых и до 150 раненых. Наши потери: убитых четыре,
раненых 13. В том числе из состава нашего батальона пали
смертью героев старшипа пулеметной команды Федоров, политрук
Докукин, боец Матвей Балюра. Память о павших в этом бою
партизанах народ хранит в сердце своем. В дни 50-летия Октября
на кладбище Новой Гордеевки собрались ветераны партизанской
войны. Они преклонили колени у братской могилы, обновили па-
мятник. На этих торжествах ветеранов, проживающих ныне в
Москве и в центральных областях, представлял бывший комис-
сар 1-го батальопа И. Козодоев.
Анучино партизаны заняли 3 апреля 1922 г. Наш батальоп
вернулся в Сучанскую долину. Здесь он вновь развернул боевые
действия против врагов. 22 августа было занято с. Владимиро-
Александровское. 26 августа батальон совместно с особым отрядом
милиции районного Нарревкома занял Сучанский рудник. Сучан-
ская долина, таким образом, была полностью очищена от белых
и интервентов.
Наш батальон был направлен в район Монастыритца-Ивапов-
ки в распоряжение командующего партотрядами Приморья
279
М. Вольского. Здесь были слиты в единый план действия НРА и
партизан Приморья. Батальон участвовал в боевых операциях
против «земской рати» вплоть до занятия силами революции Вла-
дивостока.
Воевали не только передовые отряды партизан, их разведчики,
взрывники. Боевым успехам содействовала и напряженная работа
в партизанском тылу. В урочище Анучино оставалась горсточка
людей, на которую легла вся тяжесть забот по снабжению парти-
занского фронта. Вскоре был зачитан приказ Военного совета,
подписанный 6 октября 1922 г. Костей Пшенициным, Микитой
Колядой, Михаилом Вольским и Борисом Рубцовым. Чтобы со-
хранить стиль и колорит этого уникального документа парти-
занской эпопеи, привожу его полностью. «В тот момент,— гово-
рилось в приказе,— когда все партотряды, находившиеся в Ану-
чинском военном районе, были оттянуты на подходы к ур. Ану-
чино и в Даубихинскую долину, в Анучино остались лишь те
немногие, на коих лежала обязанность по снабжению всем не-
обходимым партотрядов Приморья, защищавших грудью страте-
гически важный пункт, ур. Анучино, а равно и население от
грабежа и насилия со стороны черной своры, именуемой «зем-
ской ратью». На хлебопеков гарнизонной хлебопекарни ур. Ану-
чино тт. Ломоновского, Андрюхина Михаила, Басова Владимира,
Петренко Андрея, Иванова, Старченко Семена выпала задача вы-
пекать в сутки от 45 до 60 пудов хлеба. Упомянутые товарищи
оправдали надежду. Фронт имел хлеб и не голодал! Будучи всего
в количестве шести человек и имея только две печи, хлебопеки
гарнизонной пекарни работали круглые сутки, несмотря на то,
что их руки распухли от непосильной работы и несмотря на то,
что они падали от изнеможения, усталости и отсутствия сна.
В таких условиях герои-хлебопеки проработали почти семь суток.
Военный совет партотрядов Приморья не может обойти молча-
нием столь выдающееся и сознательное отношение к делу хлебо-
пеков тт. Ломоновского, Андрюхина, Басова, Петренко, Иванова
и Старченко в ближайшем тылу для партчастей фронта и вы-
ражает названным товарищам сердечную благодарность и проле-
тарское спасибо».
В партизанской войне высшей наградой за ратный подвиг
почиталось и высоко ценилось пролетарское спасибо, как сим-
вол идей партии Ленина и Октябрьской революции. Оно ут-
верждало, что гегемоном партизанской войны было пролетарское
ядро. Получить такую награду стремился каждый своими делами,
подвигами.
Интересно революционное прошлое Сучанской долины, защит-
ники которой так много сделали в борьбе против белогвардейцев
и интервентов. Прекрасно ее настоящее и, скажу, не боясь оши-
биться, завидное будущее!
280
6/il о ffO-s freest Qo -OfZCy^CZ^,
ейской? &,£, \/ МЯ^^'Ь
$<?v status snQ, taebC' csmjl, ja>?&/ &> frno otp/SG, ^•O’tzo
СВЯЗНАЯ
О. А. Казакова (Жебровская)
26 мая 1921 г. во Владивостоке произошел белогвардейский пере-
ворот, и власть была захвачена марионеточным прояпонским пра-
вительством во главе с капиталистом Меркуловым. Большевист-
ская организация перешла на нелегальное положение. Часть ком-
мунистов была отправлена подпольным Облпартревкомом в сопки
для организации и укрепления партизанских отрядов, часть же
оставлена в городе. Мне, в то время молодой коммунистке, было
поручено обеспечивать связь с партизанами Сучанского района.
Вскоре я получила первое задание...
Я пришла на вокзал, как мне было сказано, и стала ждать
человека, который должен был проинструктировать меня. Ко мне
как-то незаметно подошел щеголевато одетый не очень молодой
человек и негромко быстро сказал: «Здравствуйте, Ляля. Скоро
подойдет поезд, Вы сядете в него, взяв билет до Кангауза...
Деньги есть?.. Хорошо, я Вам дам... В Кангаузе к Вам подой-
дет парень в белой рубашке и скажет, что делать дальше. Ясно?
Тогда все». Человек взял меня под руку, и мы, словно гуляя,
несколько раз прошлись по платформе. Когда подошел поезд,
человек сказал: «До свидания», незаметно сунув пятирублевую
монету, и ушел. Я села в поезд. В Кангауз приехала ночью и,
выйдя из вагона, окунулась в темноту. По платформе сновали
какие-то тени, однако ко мне никто не подошел. Я стала вол-
новаться — ведь ночь и идти некуда. Вдруг слышу тихо названо
мое имя, оглянулась — никого. Еще раз услышала: «Ляля!» Ага,
вот и белое пятно рубахи. Я ответила. Подошел парень и бы-
стро шепотом проговорил. «Здорово, Ляля, это я, Мишка Семен-
ков, велели, чтобы тебя встретил, пошли». Дороги почти не было
видно. Шли, как мне показалось, очень долго; уже забрезжил
рассвет. Наконец, совсем засветло добрались до Мишкиного дома
и опять шагали по лесной дороге.
Взошло солнце, осветив розовым светом лес и кусты, траву,
запели птицы на разные голоса. Идти стало веселее и легче.
Оставив позади Сучанский рудник, мы спустились в чудесную
долину, полную высокой травы и ярких цветов. Словно мириады
алмазов, сверкали росинки. Уже расцвели темно-синие ирисы, Х)
оранжевые и светло-желтые саранки, набухали бутоны пионов. Я
Эту ночь и эту солнечную цветущую долину я запомнила на
всю жизнь, и, когда увидела ее через 50 лет, она была так же
прекрасна, как в те далекие юные годы.
Около полудня мы были уже в дер. Казанке. Передохнуть S
остановились в избе Транцуковых — знакомых Миши, которые As.
приняли нас очень приветливо. Вся семья сидела за столом, при-
гласили за стол и нас. За едой выяснилось, что вся семья помо-
281
гает партизанам. Глава семьи развозил на лошади по партизан-
ским фанзам хлеб, который пекла хозяйка. Отцу помогал сы-
нишка лет 8—9, старшие же сыновья и дочери сами партизанили.
Усталость сморила меня. Меня отвели в сад, где я тотчас успе-
ла на мягкой душистой траве. Разбудил меня перед заходом солнца
один из членов партизанского штаба. Он отвел меня в пустующую
школу, где располагался штаб. Я рассказала о положении дел
во Владивостоке: беляки и японцы бесчинствуют в городе, неко-
торые наши товарищи арестованы, однако коммунисты и комсо-
мольцы действуют активно, скоро будет выходить газета. Я ста-
ралась ответить на все вопросы, а их было много.
Поздно вечером за мной зашел верный мой проводник Миша
и сказал, что пора идти. Мы отправились в дер. Серебряную,
где меня ждал командир партизанского отряда Виктор Владиво-
стоков. Часа через два пришли в Серебряную, Владивостокова
нашли в штабной избе. Мне он обрадовался, подробно расспро-
сил, как я добралась. Я все ему передала о Владивостоке и
сказала, что связь с партизанским отрядом будет постоянной.
В штаб пришли партизаны, среди них оказалось много моих зна-
комых. Опять начались расспросы, разговоры. Потом мы долго
пели революционные песни, разошлись лишь поздно вечером.
На следующий день с утра у партизан начались занятия:
чистили винтовки, револьверы, учились стрелять в цель. Меня
тоже начали учить стрелять по мишени, бросать гранаты. В один
из перерывов я сделала небольшое сообщение о положении в го-
роде. В конце занятий к Владивостокову подошел пожилой кре-
стьянин. Он спросил: «Как, товарищ командир, подмога будет
нам сегодня? День-то погожий, подкосить бы надо травки, да кар-
тошку подправить, у многих заросла она». Командир тотчас со-
брал партизан и обратился к ним: «Идите, товарищи, с ним,
помочь надо товарищам крестьянам. К вечеру возвращайтесь,
но прежде пришлите связного, на случай тревоги». Партизаны,
соскучившиеся по мирному труду, веселой гурьбой пошли за кре-
стьянином. Я отправилась с ними.
Поработали мы хорошо, ребята косили траву, ворошили сено,
я полола картошку, вернулись к заходу солнца. Владивостоков
вызвал меня в штаб, дал несколько поручений в город и сказал,
чтобы я сегодня же возвращалась, несколько раз напомнил он
о газетах и о письмах от родных.
Вечером меня и Мишу проводили до околицы, где мы друже-
ски распрощались с партизанами. На этот раз мы шли другой
дорогой и довольно быстро добрались до ст. Кангауз. Приехав
во Владивосток, для конспирации я пошла вместе с остальными
пассажирами на Эгершельд, через кладбище спустилась к морю
и часа через полтора была уже дома. Так началась моя ра-
бота связной между подпольным Ревкомом и 6-м партизанским
отрядом.
В тот же день Ревком прислал ко мне человека, которому
282
я доложила о поездке, передала все просьбы и поручения пар-
тизан. Выполнив первое задание, почувствовала себя более опыт-
ной, а самое главное — активно участвующей в борьбе за Совет-
скую власть против белых и интервентов. Новые задания не
заставили себя ждать.
Несколько раз ездила и ходила я к партизанам. И всегда
мне помогали крестьяне, охотники, рабочие, женщины, русские
и корейцы. Не обходилось без приключений, чаще мирных. Бы-
вали, однако, и другие случаи. Однажды в Казанке получила
я от партизанского казначея 100 золотых пятирублевок для по-
мощи политзаключенным и нуждающимся семьям безработных
рабочих Владивостока. Кроме того, попросили меня доставить во
Владивосток к матери беременную жену партизана Нину Мешко-
ву, дочь Демидовых, у которых я жила. Деньги я завернула в
головной платок, сзади за пояс заткнула серп. Вышли мы с
Ниной из Казанки рано утром и направились по проселочной
дороге на Сучан и дальше до ст. Кангауз. Утро было чудесное,
яркое и тихое. Прошли несколько верст, стало жарко, Нина начала
уставать. Я, как могла, старалась подбодрить ее, довести до ко-
лодца у дер. Сица, чтобы напоить ее. Но когда мы приблизи-
лись к колодцу, то увидели верховых казаков с красно-бело-
синими повязками на рукавах. Что делать: бежать обратно в
лес или идти как ни в чем не бывало? Я решила, что бежать
уже поздно. Будь что будет! Говорю громко Нине: «Пойдем бы-
стрее, вот когда водички-то напьемся». Нина едва ноги передви-
гает, я беру ее под руку, тащу к колодцу, быстро опускаю в
колодец бадейку, вытаскиваю полную воды. Нина, наконец, под-
ходит, пьет маленькими глотками, а я искоса поглядываю на
белоказаков. Они, спешившись, ведут коней на поводу прямо к
колодцу. «Куда идешь?» — вдруг строго спрашивает один ка-
зак. — «Да, господи, боже ты мой, па рудник же, в больницу
идем, родить ей надо».— «Откуда идете?» — «Из Казанки, неда-
леко тут, видишь жара-то какая, плохо ей!» — «Где живешь?» —
«Да на руднике, а в Казанке за сноп жала. Собралась домой
на рудник идти, а мне и дали ее отвести в больницу. Вот те-
перь вместе и бедуем. Вишь, жарища-то какая, как бы дойти
с ней». Нина пришла в себя, и мы пошли потихоньку. Казаки
молчали. Так мы и ушли от них, добрались до Сучанского руд-
ника, потом до станции и благополучно прибыли домой, во Вла-
дивосток. Передала я партизанскую жену в целости и сохран-
ности ее родителям.
На следующий день я отдала партизанские деньги по назна-
чению, отдохнула два дня и снова отправилась в сопки. Слова
я в вагоне, стою у раскрытого окна на ст. Речка 1-я. Пасса-
жиров немного. Смотрю, два человека что-то тащат в мешках.
Зашли в соседний вагон и через тамбур перешли в мой. Про-
ходят по вагону, я не оборачиваюсь. «Здравствуй, Ляля,— шеп-
чет один,— это передашь ребятам на Сучане, там тебя встретят».
283
«Забросьте на багажную полку,— отвечаю, не оборачиваясь.— Га-
зеты есть?» — «Есть и газеты, и письма, все в мешке поменьше».
Они быстро исчезли. Поехали. Из тамбура заходят женщина с
девушкой, у них так же, как у меня, мешки за спиной и, как
видно, тяжелые. Я им говорю: «Садитесь сюда, вместе поедем,
а то одной скучно». Они кладут на лавки мешки и садятся.
Говорю им: «Положите кладь на верхнюю полку, а то будут са-
диться и помнут хлеб, вон рядом с моим хлебом положите».
Они устраивают мешки рядом с моими. Вдруг слышим тяжелые
шаги, топот. Белогвардейский патруль! Заходят и к пам. «Куда
едете?» — «В Штоково».— «На верху чьи вещи?» — «Наши».
«А чего в мешках?» — «Да хлеб. В Шкотово-то нет, вот и возим
из города. Садитесь с нами, а то скучно ехать»,— хлопаю я ру-
кой по лавке.— «А где ты в Шкотово живешь, чья?» — «На том
краю, ближе к лесу, дочка Павла Козла. Приезжайте к нам в
гости, у нас лес близко, малина скоро поспеет». Солдаты садятся,
потрогав прежде мешки с хлебом. У меня падает сердце. Я стара-
юсь их посадить так, чтобы им не бросались в глаза мешки. Все
уселись. Я продолжаю: «Земляника есть уже в лесу. Насобираете
земляники». Помолчали, потом один сказал: «Ну, пошли дальше».
Ушли. Гора с плеч! Доехали до Шкотова, но женщины оста-
лись. Оказалось, что едут они на Сучан и рассказали, что у
сучапских женщин хлеб отбирают, так как шахтеры бастуют и
уходят в партизаны. До Кангауза доехали благополучно. Женщи-
ны со своим хлебом сошли. А меня с моим «хлебом» никто не
встречает. Я жду, то подойду к окну, то отступлю в глубь ваго-
на — одна во всем вагоне. Давать о себе знать нельзя — кругом
патрули, японские и белогвардейские. Все же вышла, но уйти
боюсь, держусь за подножку вагона. И вдруг легкие, быстрые
шаги и негромкое: «Ляля, это ты?» — «Я, я, что так долго не
шли?» — «Ну, ладно, ладно, не ворчи, ждали, когда все шпики
с пассажирами уйдут. Машинку, письма, газеты привезла?» —
«Да, да, все привезла». Вот что, оказывается, было в мешках!
Быстро заскочили в вагон, взяли мешки и отправились на 2-й
рудник.
В следующий раз мне пришлось везти к партизанам динамит,
который подпольщики достали на руднике. Передали мне его на
станции Речка 1-я, где поезд стоял всего 2—3 минуты. Упакован
динамит был в запаянном железном цилиндре вроде ведра и
засунут в мешок. Очень оказался тяжелым этот мешок! До Кан-
гауза доехала я благополучно, а там встретили меня, как всегда,
партизаны. Но я должна была везти это «ведро» дальше, в Ка-
занку. Дали мне лошадь с телегой и возчика — паренька-комсо-
мольца. Поставили мы «ведро» на телегу и поехали, не торопясь.
Быстро ехать мы не могли, потому что лошадь была
старая и слепая, выбракованная с шахты. Долго мы тащились
по территории рудника. Дорога каменистая, петляет меж кустов.
Едем медленно, «ведро» наше тихонько погромыхивает, Я воЛ’
284
нуюсь, по вида не показываю, негромко напеваю песенки.
Наконец, выехали за рудник. Открылся необыкновенной красоты
вид на дальние синие сопки, затянутые дымкой.
Однако полюбоваться видом нам не дали. Из придорожных
кустов внезапно вышло несколько японских солдат. Они грубо,
на ломаном русском языке остановили нас. Один из японцев на-
кинулся на меня, стал спрашивать, кто я, куда еду. Добрались
они до «ведра», на котором я сидела. Я, как можно бодрее,
отвечала, что это гвозди для дома, что я выхожу замуж и хочу
жить в новом доме. Солдаты засмеялись и отпустили нас. Добрав-
шись до Казанки и сдав по назначению «ведро», я рассказала
Виктору Владивостокову о встрече с японским патрулем. Он на-
хмурился и сказал: «Ишь, куда заходить стали, раньше за руд-
ник боялись нос показать. Придется принять меры. Но ты смотри,
будь аккуратна, не ходи по одной и той же дороге». Получив
от Виктора почту и разные устные наказы, я под вечер пошла
обратно пешком с провожатым, которым на этот раз оказался
Павел Транцуков. Уже стемнело, когда мы дошли до рудника.
Подошли к маленькой рабочей мазанке, Павел сказал: «Перено-
чуешь здесь, а утром пойдешь дальше на Кангауз одна»,— по-
прощался и ушел. Я постучала в дверь, открыла женщина,
спрашивает: «Тебе, девушка, что?»— «У вас можно переноче-
вать?» — «А откуда ты?» — «Из сопок, завтра рано утром поеду
во Владивосток».— «Заходи». Впустила меня в маленькую ком-
натку, закрыла дверь на крючок и говорит: «Койка-то у нас одна,
больше нет».— «Ничего,— говорю,— я и на полу как-нибудь».
Рано утром я проснулась, в доме никого нет, тишина, на столе
стакан молока и кусок хлеба. Не знаю, кто была эта добрая
женщина, но знаю, что их на Сучане было очень много. И каж-
дая из них гостеприимно приняла бы любого, кто идет «из сопок»
или «в сопки». В большинстве это были матери, жепы или се-
стры шахтеров или сами работницы угольных шахт — свои рабо-
чие люди, всегда готовые оказать помощь партизанам. Днем я
уже была дома.
Хочу сказать несколько слов о семье рабочего, где я жила
во Владивостоке. Отец — пожилой рабочий Дальзавода, механик,
отбывал в Сибири каторгу за участие в революции 1905 г.
Он тяжело переживал белогвардейские перевороты. Старший
сын его — Виктор, коммунист, работал в Москве. Зять — тоже
коммунист, подрывник 6-го партизанского отряда, младший сын —
комсомолец, дочка работала на телеграфе. Все они помогали мне
в моей подпольной работе.
Я стала ждать следующих заданий, однако их почему-то не
было. Вскоре я поняла, почему. В одну из августовских ночей
к нам нагрянули с обыском. Спасла меня хозяйка. Она прибежа-
ла ко мне в комнату и в волнении зашептала: «Ляля, обыск,
бежать поздно, в дверях охрана. Иди ложись па мою кровать
и притворись спящей», Я прошмыгнула в ее комнату, бросилась
285
па кровать, повязалась платком, чтобы не видно было лица, лежу
и прислушиваюсь. Послышались громкие, грубые мужские голоса,
отрывистые вопросы: «А это кто, а это где?.. А там кто?» Рыв-
ком открылась дверь. «Кто на кровати?». Я делаю вид, что
сплю. Слышу приглушенный голос хозяйки: «Не трогайте ее, это
девушка у нас живет, пьяпая совсем, чуть не каждый вечер с офи-
церами гуляет. Только недавно ее привезли, а сами, видно, догу-
ливать поехали». Дверь закрылась. Ушли... Пронесло! Хозяйка
рассказала мне, что спрашивали Николая Мешкова, Казакова и
меня. Мы решили, что лучше, если я несколько ночей не буду
здесь ночевать. Днем я куда-нибудь уходила, чаще всего па
морское кладбище или в бухту Улисс. К моим хозяевам — Де-
мидовым — заходить все же приходилось, потому что я ждала сво-
его связного товарища Бекезова. Когда я через несколько дней
зашла домой, Демидова с волнением дала мне белогвардейскую
газету: «Ляля, беда-то какая, Бекезова контразведка схватила».
Я прочла несколько строчек: «Вчера в районе Ромапова-Шкотова
было поймано два партизана, один из них Бекезов, другому уда-
лось бежать». В городе одна из встретившихся мне подпольщиц
рассказала, как было дело. Бекезову было поручено ликвидиро-
вать одного провокатора. В одно из воскресений, на гулянии в
саду адмирала Невельского Бекезов и еще один подпольщик уви-
дели этого провокатора, пошли ему навстречу. Поровнявшись с
ним, Бекезов громко проговорил: «Именем революции вы приго-
ворены к смертной казни», быстро выхватил пистолет и выстре-
лил в упор. Поднялась паника. Бекезов с товарищем (им был
Казаков) разбежались в разные стороны. Бекезов устремился
в город, а Казаков — в сторону возвышающихся в конце сада
сопок. Встретились они за городом, возле с. Шкотова, откуда
хотели пробраться к партизанам. В Шкотове они зашли к одному
крестьянину, чтобы пемного передохнуть. Но мпмо окон пролете-
ли на конях белогвардейцы. Они вернулись и потребовали, чтобы
хозяин открыл дверь. Бекезов и Казаков бросились в огород,
откуда Бекезов побежал в сторону сопок, а Казаков остался в
огороде. Белогвардейцы ворвались в избу, потом в огород, увиде-
ли убегавшего Бекезова, стали в него стрелять, ранили в ногу,
по он продолжал бежать; его увидели белогвардейцы из прохо-
дившего мимо поезда. Они остановили поезд, высыпали из ваго-
нов, догнали Бекезова, избили, связали и бросили в вагон на
вторую полку. Подпольщик пытался бежать, выпрыгнув в откры-
тое окно, но его снова поймали и убили. Казакову же удалось
спрятаться и отсидеться в огороде, откуда он через Сучанский
рудник пробрался к партизанам. Я тяжело переживала гибель
товарища Бекезова, которого хорошо знала.
Наша опасная работа продолжалась. Я еще несколько раз
ездила к партизанам, привозила им газеты, письма, разные не-
обходимые сведения. Все мы, а пас — помощников подпольного
Ревкома, было немало, отдавали все силы делу освобождения
286
Приморья от интервентов и белогвардейцев. Мы никогда не спра-
шивали друг друга о подпольной работе, зная, что каждый де-
лает свое дело, нужное партии. Но мы были связаны невиди-
мыми нитями дружбы, скрепленной общей борьбой.
О КОМСОМОЛЬЦАХ ПОДПОЛЬЩИКАХ И ПАРТИЗАНАХ
Н. М. Фельдман
Во Владивостоке, под крылышком своих хозяев — интервентов,
собрались остатки разбитых белогвардейских банд, готовив-
шихся к вооруженному выступлению. О том, что они выступят,
мы знали, было принято решение: всем комсомольцам пройти
военное обучение. Я в то время учился в средней школе, был
комсомольцем. Каждую неделю мы собирались в здании Централь-
ного бюро профсоюзов (ЦБ), откуда направлялись в Шефнеров-
ские казармы к бойцам дивизиона Народной охраны. Младшие
командиры и бойцы дивизиона обучали нас, комсомольцев, воен-
ному делу. Несколько раз проводились строевые занятия по ве-
дению боя в полевых условиях.
26 мая 1921 г. занятия были прерваны ружейной пальбой на
улицах. «Ребята! Это, должно быть, выступили белые! — ска-
зал мой товарищ по школе И. Ильюхов,— надо пробираться на
сборный пункт».
Мы помчались в Шефнеровские казармы, где находился ди-
визион наших войск. Там нам выдали по гранате и направили
в разведку. Дивизион выступил и медленно продвигался впе-
ред, но вот навстречу ему внезапно появились представители
японского командования. После переговоров дивизион был вы-
нужден возвратиться в казармы, где и был разоружен японцами.
Белогвардейцы, поднявшие восстание при активной поддержке
японских интервентов, создали в Приморье свое «правительство»
во главе с местным капиталистом Меркуловым. Начался разгул
белого террора.
Партия ушла в глубокое подполье. Комсомольская органи-
зация тоже была переведена на нелегальное положение. Комсо-
мольцы были разбиты па группы по пять человек. В нашем пятке
состояли мои соученики: Степа Моисеенко, Алексей Марчук, Вера
Леван, Лена Душкина и я. Начальником пятка был назначен
Антоша Вешторт. Основной нашей задачей стала расклейка воз-
званий к трудящимся и к белогвардейским солдатам. «Держи
десять листовок. Сегодня ночью их надо расклеить. Свой район
знаешь. Как расклеивать, тебя учить не надо,— сам знаешь, чем
пахнет провал»,— говорил обычно Антоша Вешторт, передавая
очередную порцию листовок.
287
Свою напарницу Лену Душкину я потерял из виду в 1923 г.
Случайно в 1969 г. я узнал ее адрес и послал ей письмо. В от-
вет она писала: «...Как хорошо, что ты прислал письмо. Сколь-
ко нахлынуло воспоминаний! Какая всем нам дорогая пора ми-
новала! Мы уже старики, но сердце все еще юное, и .«юрой за-
бываешь, что уже 64! Кажется, совершенно недавно был полон
Владивосток интервентов и белогвардейцев, а мы с тобой ходим
вечером по улицам и расклеиваем листовочки. У тебя за бортом
шинеленки или в карманах листовочки, а у меня в кармане кур-
точки баночка с клеем. И клеим, и клеим...»
Однажды Ваня Ильюхов сказал мне: «Маруся Титова едет
с партийным поручением в Харбин, мы заготовили ей удостове-
рение, что она едет на время школьных каникул домой. На удо-
стоверение надо поставить штамп и печать школы. Ты пользуешь-
ся доверием директора, поэтому это дело поручается тебе».
Я составил план «операции». Школа размещалась в приспо-
собленном для жилья доме. Площадь была очень мала для нор-
мальной работы школы. В одной небольшой комнате помещались
кабинет директора, учительская и канцелярия. В единственном
шкафу этой комнаты хранились не только все дела школы, но и
тетради учеников для классных работ. В шкафу хранилась и
печать. Надо только выбрать время, когда в кабинете — учитель-
ской — никого не будет, и добраться до шкафа, а там...
В этот день я был дежурным по классу. Перед началом урока
рисования я должен был принести из учительской тетради. Я тя-
нул время, ожидая начала урока. Наконец, пришел учитель ри-
сования. «Дежурный, почему не розданы тетради?» — «Простите,
я не успел. Сейчас принесу»,— ответил я и побежал в директор-
скую, предполагая, что там никого нет. Большой неприятностью
было для меня, когда я увидел в кабинете сидящего за столом
директора. «Иосиф Бернардович, разрешите взять в шкафу тетра-
ди по рисованию».— «Бери»,— буркнул директор и уткнулся в
какие-то бумаги.
Я быстро подошел к шкафу. Штемпельная подушка со штам-
пом и печатью лежала на месте. Дрожащими от волнения рука-
ми я быстро развернул заготовленный листок и поставил печать.
Выйдя из кабинета, посмотрел на справку: штамп и печать
с двуглавым орлом вышли четко. Отлегло от сердца — задание
выполнено. Рисовал я в этот урок прескверно: волновался.
Подпольный комитет партии выпускал газету «Красное зна-
мя». К распространению газеты привлекались и комсомольцы.
Несколько номеров газеты были переданы мне Антошей Вештор-
том с приказом ознакомить с содержанием газеты рабочих тор-
гового порта, на мысе Чуркин, где я в то время жил. Каждое
утро к причалу подходил катер «Скреплев», забирал рабочих и
отвозил их на работу. Обычно я выезжал на этом катере в школу.
Теперь же я приходил на катер немного раньше рабочих и «пря-
тал» газету так, чтобы кто-то обязательно должен был ее найти.
288
Группа командиров Забайкальских партизан
(Третий слева в первом ряду — Д. С. Шилов)
Группа прибайкальских партизан
Часть НРА в походе па Читинском тракте в апреле 1920 г.

Главком НРА В. К. Блюхер с* членами Военного совета Восточного фронта
П. П. Постышевым, Б. II. Мельниковым, С. М. Серышевым
Группа командиров НРА
•'ГДТ.
(2-й слева — Нг П. Жн-нндан)
Вступление частей НРА и партизан в Читу в октябре 1920 г.
Выступление С. Г. Лазо на митинге 31 января 1920 г. во Владивостоке
Группа приморских партизан
Штаб НРА
(В первом ряду третий слева — комиссар штаба И. С. Конев,
5-й слева — главком НРА В. К. Блюхер)
Вторая конференция комячеек НРА. Чита. 1921 г.
Представители ДВР и японского командования па переговорах
на ст. 1'онгота в 1У29 г.
(2-й справа в первом ряду — Ф. Н. Петров)
Группа амурских партизан с захваченными у японцев тапками
Группа членов Учредителвного собрания ДВР
(В первом ряду 3-й слева — Ф. И. Петров)
Совет министров ДВР. 1922 г.
(В первом ряду 3-й слева — Ф. Н. Петров, 4-й — П. М. Никифоров)
Группа делегатов V Дальневосточной конференции РКП (б). Чита. 1923 г.
(Во втором ряду 3-й слева — П. П. Постышев, 5-й — И. А. Кубяк)
Вступление частей НРА во Владивосток 25 октября 1922 г.
Группа членов Амурской секции ветеранов. Благовещенск
Первый ряд: II. Е. Воронов, В. С. Плотников, А. А. Слесарев, Н. М. Гранкин,
Г. А. Лыткин, Н. Т. Сидельников
Второй ряд: Г. С. Кондратенко, Т. П. Галактионов, Н. М. Крылов,
П. II. Гусевскии, II. Е. Колесников, Н. Ф. Орел, Ф. С. Жерепа, Я. С. Крав-
ченко, П. II. Кононенко, Н. В. Бутузов, Г. К. Потапов
Группа членов Ленинградской секции ветерано-дальневосточников. Ленинград
Первый ряд: В. М. Сибирцева-Шушарина, В. С. Лозовская. П. Д. Крюков,
3. И. Секретарева
Второй ряд: В. II. Кузьмин, А. Я. Камсков. Я. П. Жигалин, В. В. Павелихип,
И. К. Миткун, А. В. Михайловский
Третий ряд: Р. X. Будрис, М. Т. Михайлова, II. Е. Редькин
Заказ 2660
Группа членов Хабаровской секции ветеранов
Первый ряд: М. Е. Щекина, В. М. Игнатенко, Д. А. Евдокимов, И. Н. Семи-
коровкип, Н. И. Нанина-Сократ, А. С. Глушаков
Второй ряд: Г. Ф. Казанский, С. М. Филиппович, Ф. А. Катков, И. 11. Фар-
тушиов, Г. Н. Бодловскпй, А. Л. Аиойкпн, А. Ф. Попов, М. О. Кудрицкий
Группа членов Приморской секции ветеранов. Владивосток
Первый ряд: И. 3. Сидоров, П. И. Аллилуева, Е. А. Пынько, А. С. Аллилуев,
М. А. Крыжаиовская, В. С. Колесниченко
Второй ряд: Е. Р. Наймушин, Е. М. Оборонке, Ф. Г. Кобыша, В. Л. Клименко,
А. Я. Соснин, М. А. Шпарийчук
Третий ряд: П. И. Костромин, И. А. Чупринин, Г. Л. Пирогов, А. В. Баянов,
Д. С. Шлык

Группа членов Читинской секции ветеранов. Чита
Слева направо: первый ряд — А. А. Маркевич, К. Е. Сухарев, С. Л. Сухов.
И. Н. Савельев, И. Д. Вологдин
Второй ряд.: И. Л. Степной, II. С. Говорин, Г. Ф. Дианов, А. А. Мунгалов,
А. М. Татаренцев, И. С. Небальзии, Н. 3. Кобылкин, М. М. Эпов,
Ф. М. Тетерин
Третий ряд: С. 3. Юносов, И. Ф. Лисковицкпй, Т. А. Тарханов, А. И. Черных,
X. И. Михаленко, Н. Л. Федоров, Н. А. Терек, Н. И. Савватеев, С. Т. Ульзу-
туев, П. Г. Пешков
Четвертый ряд: Н. Г. Карпушев, А. X. Щеглов, К. М. Лапердип, М. А. Но-
вожилов, В. Ф. Воложапинов, Г. В. Барапов, П. М. Данилов, И. С. Криво-
посенко, Д. Д. Харин, А. М. Чипизубов, Д. Л. Наханович
Пятый ряд: И. С. Глотов, И. II. Казыкип, А. С. Номоконов, У. А. Хворостин,
М. И. Аршинский, А. Г. Махов, Д. С. Капустин, А. П. Богомяков,
А. Д. Жеребцов.
Шестой ряд: С. П. Баранов, Е. И. Неизвестных, А. Г. Любинский,
А. Т. Синпцкий, В. А. Иванов, Н. Г. Булдыгеров
Если же никто не находил, я сам ее «находил». Обычно газета
разворачивалась во время пути и читалась 20—30 минут вслух.
«Вот что, друзья,— сказал нам как-то Антоша Вешторт,—
нам надо заняться изучением политических дисциплин. В это
воскресенье соберемся у Степана Моисеенко». Всю жизнь с ра-
достью я вспоминаю наши первые шаги в познании нового, про-
грессивного, в изучении ленинской теории построения коммуни-
стического общества.
...Наступил 1922 год, белые были разбиты под Волочаевкой и
отступили к Иману. Через линию фронта перебрался во Влади-
восток к своей семье отец моего товарища Коли Семенова, пар-
тизан отряда Шевчука. Он рассказал о том, как дрались наро-
доармейцы с белогвардейцами под Волочаевкой и на Бикино-
Васильевском плацдарме. «Вот что, Николай,— сказал он мне,—
в бою с белыми под Лончаковым погиб твой брат Михаил. О его
геройской смерти в нашей фронтовой газете «Вперед» была поме-
щена большая статья. Погиб как герой, и ты можешь гордиться
им». Что-то подступило к горлу. Нет больше Миши, моего стар-
шего брата, наставника и советчика в моих исканиях своего пути
в жизни.
«Уйду в партизанский отряд и буду бить белых, сколько хва-
тит у меня сил. Бить надо не листовкой, а винтовкой»,— ре-
шил я. С просьбой отпустить меня в партизанский отряд я обратил-
ся к начальнику пятка. Он направил меня за разрешением к
представителю Горкома партии.
На конспиративной квартире в условленный час я встретился
с представителем Горкома РКСМ Виталием Бапевуром. Я расска-
зал ему о своем желании и о причинах, побуждающих меня
уйти с подпольной работы в партизанский отряд.
Виталий дал согласие на мой уход к партизанам, но при
этом заметил, что моя оценка подпольной работы неверна. «Лис-
товка иной раз бьет не хуже, а даже лучше, чем винтовка,—
заметил он.— Направляю тебя в 3-й комсомольский партизан-
ский отряд. Он действует в районе Никольск-Уссурийского. До-
бираться до отряда будешь через Кипарисовский стекольный за-
вод в село Коидратенково». Он подробно рассказал о моем мар-
шруте, дал мне две записки — «шелковки»: одну, адресованную
тов. Шишкину на стекольный завод, а вторую — Вольдемару Бо-
ронскому в партизанский отряд. «Ну, желаю тебе успеха»,—
на прощание пожимая мне руку, сказал Виталий.
Придя домой, я, по совету Виталия, зашил записки в обшла-
га рубашки и на следующий день направился по указанному
маршруту, а через пару дней был уже в Кондратенкове. Воло-
дя Штам, командир отделения, посмотрев предъявленное ему мое
школьное удостоверение, заявил: «Это же прекрасный документ!
Его можно использовать нашим связным. Тебе мы дадим другую
фамилию. Выбирай любой псевдоним».
В районе действовали три отряда: основной — товарища То-
10 Заказ № 2660
289
поркова, наш, третий комсомольский, отряд, под командованием
товарища Маркелова и корейский отряд. Базой нашего отряда
было несколько домиков в районе Пьянковского винокуренного
завода, в пяти километрах от с. Кондратенкова. Отряд выполнял
роль заставы для задержки карательных экспедиций белых или
японцев. Мы завязывали с ними бой, выгадывая время, необхо-
димое для приведения в боевую готовность основного отряда,
к которому мы потом присоединялись.
Придя в отряд, я не имел оружия. Случай помог мне обза-
вестись винтовкой. В отряд прискакал наш конный разведчик.
«Из Уссурийска движется к нам большой отряд японцев. Вам
приказано не ввязываться в бой, отойти и присоединиться к от-
ряду Топоркова»,— передал он.
Соединившись, отряды решили занять господствующую над
долиной высоту и оттуда встречать японцев. Перебравшись по
мосту через р. Супутинку, мы побежали к сопке. Вдруг с сопки
открылся шквальный пулеметно-ружейный огонь. Оказывается,
японцы опередили нас. Пришлось отходить под защиту леса. Не-
сколько бойцов из 3-го взвода запаниковали и бросились к реке
с намерением перебраться на другой берег. Река после ливневого
дождя вздулась. Форсировать ее было нелегким делом, и хотя
никто не утонул, ио четыре бойца утопили в ней свои винтовки.
Это было для нас большим уроном. Мы отошли в лес вверх по
р. Супутинке. Вечером командир приказал, чтобы завтра винтов-
ки были в отряде. Я попросил разрешения принять участие в
этой операции. «Что ж, иди,— одобрительно сказал командир.—
Достанешь — винтовка будет твоя». Утром следующего дня мы
приступили к поискам винтовок. Несколько часов мы провозились
в холодных, мутных, бурлящих водах горной реки. Посинели
от холода, как говорится, зуб на зуб не попадал, но не бросали
поисков. Мне посчастливилось — я наткнулся сразу на две вин-
товки. Радости моей не было предела — я стал равноправным
членом партизанской семьи. Меня зачислили во второе отделе-
ние 1-го взвода.
Все время из отряда уходили на операции небольшие группы
бойцов. Их задачей было наносить удары по железнодорожной
линии. В основпом эти операции совершала группа подрывников
во главе с т. Воеводой. Взорванный мост, налет и разгром не-
большого разъезда, спущенный под откос поезд и тому подобное
нарушали нормальную работу железно!! дороги, линии связи и
оттягивали белые войска с фронта на прикрытие тыла. Были и
более значительные операции, в которых участвовали все отряды.
В конце июля белые решили ликвидировать «осиное парти-
занское гнездо». Большой пехотный отряд белогвардейцев, уси-
ленный конной сотней, повел на нас наступление. Командир пар-
тизанского отряда Гавриил Шевченко из с. Анучина по полному
бездорожью прибыл с небольшим отрядом и двумя орудиями ь
наш район. Это был тяжелый, героический путь отряда через
290
Даубихе-Майхинский перевал, а потом из Майхе в долину р. Су-
путинки. Прибыл отряд в разгар наступления белых, которое
было остановлено нами у с. Кондратенково.
Преследуя белых, мы на рассвете следующего дня подошли
к Никольск-Уссурийскому. Своей целью батарея нашего отряда
избрала военные казармы и станцию. По этим целям был выпущен
весь наш запас снарядов — 49 штук, после чего батарея снялась
с позиции и быстрым аллюром помчалась обратно. Мы также
свернулись и потянулись за батареей. Не успели мы отойти
и пару верст, как послышались орудийная пальба и разрывы сна-
рядов. Это батареи японцев и бронепоезд белых повели обстрел
оставленных нами позиций.
Мы сделали свое дело: вызвали суматоху и неразбериху в стане
врага, а главное, подняли дух горожан. Они почувствовали, что
партизаны — это сила, которая может не только обороняться, по и
наносить крепкие удары по врагам нашей родины.
Я быстро втянулся в партизанскую жизнь. Как-то вечером
меня вызывает командир. Расспросив меня о моей городской жиз-
ни, о том, как я чувствую себя в отряде, поговорив о делах
отряда, он вдруг говорит мне: «Мы должны поставить жизнь
отряда так, как в регулярной армии. Бойцы должны быть обуты,
одеты, снабжены в достаточном количестве боеприпасами, а глав-
ное — всегда накормлены. Нам надо создать при отряде хозяй-
ственную часть, которая и занималась бы всем этим делом и за
свою деятельность могла бы отчитаться перед начснабом района.
Ты парень грамотный, тебе и карты в руки. Я назначаю тебя
начальником хозяйственной части отряда». Я стал отказываться,
ссылаясь на свою молодость и малый опыт в житейских делах,
но все было впустую. Я стал пачхозом отряда. При боевых дей-
ствиях отряда я занимал свое место в строю и действовал как
боец.
Дело для меня было трудное, так как па хозяйственном по-
прище я не имел никакого опыта. Во многом мне помог обозник
т. Бунтов, человек пожилой, с житейским опытом. Постановке
отчетности и ведению учета меня обучил делопроизводитель при
штабе района т. Николаев. К осени хозчасть отряда выросла в
«солидную» организацию, включавшую в себя обозника, двух пе-
карей и сапожника.
В начале июля я неожиданно встретил на улице с. Кондра-
тенково Виталия Баневура. Я обрадовался встрече — мне было
интересно узнать новости из города. Виталий обстоятельно рас-
сказал о последних событиях во Владивостоке, о товарищах по
подполью. В организации были провалы. Часть подпольщиков
арестована контрразведкой. Виталий случайно избежал ареста,
но он стал чересчур известен белогвардейской разведке, и за
ним стали охотиться контрразведчики. Подпольный комитет пар-
тии направил его для ведения комсомольской работы в Никольск-
Уссурийский сельский район.
391
10»
Виталий развил в районе кипучую деятельность. В легкой
тужурочке, с кожаной сумкой с литературой через плечо он хо-
дил по селам, собирая сельскую молодежь. Рассказывал им о
Советской власти, о партии, о задачах молодежи, о комсомоле,
о борьбе за новую, счастливую жизнь. Вскоре во всех селах райо-
на были организованы комсомольские ячейки. Молодежь объеди-
нялась под знаменем комсомола, шла в партизанские отряды,
вела борьбу с кулаками в деревне.
Большую работу проводил Виталий в партизанских отрядах.
При его активном участии в отрядах были созданы культпро-
светотделы, в деревнях устраивались вечера молодежи, выпуска-
лись живой журнал «Накануне», стенная газета «Юный парти-
зан» и был создай хор партизан. Виталию шел тогда двадцатый
год. Когда он появлялся у нас в отряде, это было чем-то вроде
праздника. Вечером у костра, где сидел Виталий, всегда было
многолюдно, шумно и весело. Беседа начиналась непринужденно
веселым шуточным разговором. Постепенно этот разговор пере-
ходил в горячую дискуссию. От Виталия мы узнавали, что тво-
рилось за линией фронта, какое положение на фронте, что нового
в соседних партизанских отрядах.
На ликвидацию партизан была послана рота японцев. Нашему
отряду было приказано отойти к с. Копдратенково. Восемь пар-
тизан залегли на заросшем дубнячком увале для прикрытия от-
хода.
Японцы походной колонной подходили к территории завода
Пьянкова, но как только они вступили на мост, паше прикрытие
открыло по ним залповый огонь. Пули разили японцев, они от-
ступили. Нашп бойцы тоже не стали мешкать — бросились до-
гонять свой отряд. Отбежав около ста метров, они вдруг услы-
шали крики «банзай». Это японцы, не разобрав, откуда их об-
стреляли, бросились в штыковую атаку на развалины производ-
ственного корпуса завода. Японцы не стали нас преследовать;
погрузив на подводы раненых и убитых, они отправились об-
ратно. Через день мы вернулись на завод.
Осенью 1922 г. японцы начали эвакуировать свои войска. Их
гарнизоны заменялись белогвардейскими. Одним из таких укреп-
ленных гнезд было с. Ивановка. Для очистки Ивановки от бело-
гвардейцев к ней были стянуты действовавшие в районе парти-
занские отряды. Ушел туда и наш отряд. В с. Копдратенково
был оставлен штаб отрядов, больные и пять конных разведчиков
для охраны штаба. Я был ранен в ногу и не мог уйти с отря-
дом. Из Никольск-Уссурийского вернулся Виталий Баневур, куда
он ходил для встречи с подпольщиками.
О том, что главные партизанские силы ушли и в село остал-
ся с малой охраной партизанский штаб, стало известно белогвар-
дейцам. Две группы белой конницы — одна из Никольск-Уссурий-
ского, а другая из с. Раздольное — были посланы с задачей взять
с. Кондратенково в клещи и захватить штаб. 17 сентября 1922 г.
292
в 10 часов утра белоказачий отряд был обстрелян нашей заставой
на пьянковском заводе. Не ввязываясь в бой, белые проскакали в
с. Кондратенково. Но, опередив пх, с заставы, через сопку, при-
скакал в село-старый партизан Корнилов и поднял тревогу. Надо
было спешно уходить. Быстро были спрятаны штабные докумен-
ты, и товарищи один за другим стали отходить через р. Каме-
пушку в тайгу. В деревне шла пальба из винтовок и пулеме-
тов — белые продвигались к штабу. Я выскочил из штаба и бро-
сился в переулок. Вдруг встречаю возвращавшегося в здание
штаба Виталия. Оп только что отнес и спрятал пишущую машинку
и решил проверить, все ли в штабе ликвидировано. В это время
к зданию подбежал Аркадий Корнилов. Он тоже хотел удостове-
риться, все ли в штабе ликвидировано.
«Виталий! Давай пе задерживайся!—крикнул оп, видя, что
Виталий стоит на крыльце штаба». Давай беги! Я сейчас, вот
только кое-что уничтожу, чтобы не попало случайно в руки бе-
лякам»,— сказал ему Виталий, разрывая на мелкие части какие-
то бумаги, видно принесенные им из города для штаба.
Корнилов благополучно под градом пуль скрылся в гуще тай-
ги, а Виталий не успел. Белые схватили- его. Штаб белых раз-
местился в том же доме, где до этого помещался наш штаб.
Когда туда привели Виталия, во дворе шел допрос двух пойман-
ных партизан — Анкудинова и Жилова.
Офицер контрразведки сразу прекратил их допрашивать и
принялся за допрос Виталия. Несмотря на то, что это был до-
прос с пристрастием, он ничего не дал — Баневур на все вопросы
ничего не отвечал.
Под вечер его привязали веревкой к седлу белоказака и по-
вели в город. Не доезжая десяти километров до Уссурийска,
белые остановились на ночлег в дер. Половинке. Допрос опять
был безрезультатным, и палачи убили Виталия. Мы пришли в эту
деревню на следующий день. Прискакавший верховой из дер. По-
ловинки сообщил нам, что у пих за околицей лежит убитый
партизан. В Половинку сразу же выехали работники штаба п
отряд конной разведки.
Поздно ночью привезли в с. Кондратенково тело Виталия.
Мы кольцом окружили телегу. На телеге лежал наш друг, това-
рищ, с которым мы два дня назад весело шутили, смеялись,
разговаривали. Вид его был ужасный. Белоказаки перед расстрел
лом отрубили ему уши, выбили зубы, вырвали сердце и вокруг
зияющей раны вырезали пятиконечную звезду. Всех пас охватила
ярость. Скорее разделаться с палачами-извергами. Отомстить за
страдания и смерть нашего товарища! На следующий день, ве-
чером, мы отнесли гроб с телом героя-комсомольца Виталия Ба-
иевура па сельское кладбище. На траурном митинге у его гроба
мы дали клятву не слагать оружия до тех пор, пока хоть одни
интервент или белогвардеец будет топтать пашу родную землю.
Эту клятву мы сдержали.
293
МОЛОДЕЖЬ ПРИМОРЬЯ В ПАРТИЗАНСКОЙ БОРЬБЕ
А. Я. Соснин
Летом 1917 г. на общем собрании молодежи стекольного завода
один из организаторов рабочей молодежи Андрей Цапурин рас-
сказал о том, что организуются Союзы молодежи, которые ставят
своей задачей развитие массово-политической работы и экономи-
ческую защиту труда молодежи. Выступление Цапурина произ-
вело на нас сильное впечатление, и вопрос об организации у нас
Союза молодежи был решен единогласно *.
Первым секретарем Союза был избран стеклодув Прокопий
Самойлов, его помощником по труду — Иван Плаксин, а по клуб-
ной работе — Афанасий Соснин.
22 августа 1917 г. во Владивостоке проходила демонстрация
молодежи у Дома Совета (ныне Дом пионеров), где состоялся
митинг, который прошел под лозунгами: «Долой войну! Вся власть
Советам! Землю крестьянам!» В этой демонстрации участвовали
и человек 50 молодых рабочих стекольного завода. После
митинга демонстрация двинулась к казармам флотского экипа-
жа, где состоялось общее городское собрание молодежи. На этом
собрании было избрано общегородское правление Союза молодежи
в составе Андрея Цапурина, Владимира Доманевского, А. Корне-
ва и др.
5 декабря 1917 г. вожаки молодежи подготовили и провели
на стекольном заводе I съезд Союза молодежи Дальнего Вос-
тока. Этот съезд прошел под большевистскими лозунгами и при-
звал молодежь вступить в ряды Красной гвардии.
К организации Красной гвардии приступили на заводе еще
осенью 1917 г. Вся молодежь завода вступила в ее ряды. Наш
отряд Красной гвардии получил в гарнизоне ст. Раздольная
100 винтовок с патронами и 100 берданок. Командиром нашего
отряда был латыш Лабрепц, затем его заменил Баранов.
Наш отряд численностью около 150 человек охранял госу-
дарственный объект — Кипарисовский туннель. Когда во Влади-
востоке выступили белочехи, мы по тревоге были собраны и стали
готовить линию обороны туннеля, но из Никольск-Уссу-
рийского был получен приказ оставить туннель и отойти к разъ-
езду Барановскому. Сюда же подошло около 400 красногвардей-
цев из Сучана и более 1000 человек из Никольск-Уссурийско-
го — это были войска Уссурийского фронта против белочехов.
На разъезде стоял бронепоезд, который соорудили рабочие депо;
1 До ноября 1920 г. в Приморье не было комсомольских организаций, были
организации Союза молодежи, которые по решению I Областного съезда
молодежи, состоявшегося 10 ноября 1920 г., были реорганизованы в ком-
сомольские организации.
294
на пополнение команды бронепоезда из нашего отряда были
взяты бойцы Василий Фирсович Дедников и Иван Пишбильский.
Эти товарищи были лучшими бойцами нашего отряда, они дошли
с боями до Хабаровска, затем вступили в партизанский отряд
Г. М. Шевченко.
В начале 1918 г. я был взят на военную службу в казачий
полк в Имане. В этом городе в марте 1918 г. был созван Чрез-
вычайный казачий круг — съезд, задачей которого было добиться
решения защищать Учредительное собрание с оружием в руках.
Я был на съезде делегатом от сотни и выступил за разгоп учре-
диловки. Делегат от фронтового полка Уссурийского казачества
вахмистр Гаврила Матвеевич Шевченко зачитал наказ своего пол-
ка, в котором было сказано: власть передать Советам, землю
поделить поровну с крестьянами, снять погоны, офицеров поста-
вить на паек казака. Молодежь быстро побежала в свои казар-
мы и срезала погоны, за ними срезали погоны и многие другие
казаки.
Реакционная же часть, составлявшая большинство круга, про-
тащила решение об избрании атаманом Калмыкова. Калмыков
распустил революционно настроенные полки, а сам с верхушкой
казачества бежал в Маньчжурию. В этих событиях уссурийские
казаки быстро размежевались — молодежь и беднота под коман-
дой Шевченко пошли «за власть Советов», а верхушка казачест-
ва и кулаки — против большевиков, против Советов, за Калмы-
кова.
Весной 1919 г. на стекольный Кипарисовский завод пришел
партизанский отряд Илыохова. По призыву Ильюхова молодежь
завода поголовно пошла в партизанские отряды. Я также парти-
занил, а позднее, в начале 1920 г., служил в 7-м революционном
полку в Никольск-Уссурийском, где нас застало японское высту-
пление 5 апреля 1920 г. В бою с японцами некоторые из нас, в том
числе и я, были захвачены в плен, но скоро нам удалось бе-
жать.
В мае 1921 г. после белогвардейского мятежа и свержения в
Приморье народно-революционной власти молодежь Приморья
начала создавать комсомольские партизанские отряды в помощь
Народно-революционной армии. Осенью 1921 г. к нам на Кипари-
совский стеклозавод приехал из Владивостока член подпольного
Комитета комсомола Сережа Пчелкин. Он созвал собрание актива
РКСМ и сделал сообщение о текущем моменте и о задачах ком-
сомольских организаций. При этом мы узнали, что владивосток-
ские комсомольцы организовали свой партизанский батальон, ко-
торый ушел в горы и действует. На Сучане создан второй комсо-
мольский отряд и тоже уже действует. Пчелкин информировал
нас, что принято решение создать из молодежи Кипарисовского
стеклозавода и окружающих деревень партизанский отряд РКСМ
им. Карла Либкнехта, пз Владивостока к нам прибудет па долж-
ность комиссара нашего отряда комсомолец грузчик Андрей Ев-
295
данов. Па собрании была избрана организационная тройка в со-
ставе Соснина, Плаксина и Дрегиса. Отряд им. Карла Либкнехта
был организован из молодежи Кипарисовского стеклозавода и ок-
ружающих деревень: Кипарисово, Алексеевки, Тимофеевки, На-
деж денскоп.
По указанию Пчелкина наш отряд должен был выступить
22 октября 1921 г. в Шкотовский район под командование коман-
дира партизанского отряда Смолина. Перед выходом мы провели
на заводе митинг. Евданов Андрей — комиссар нашего отряда —
в своем выступлении сказал, что на заводе сегодня большое со-
бытие: молодежь организовала партизанский отряд, который ухо-
дит на борьбу за власть Советов и будет сражаться, пока не
восторжествует победа. Отряд разыскал базу Смолина. Здесь
мы узнали, что на базе долго оставаться нельзя, так как не-
далеко, в с. Кпевичах, стоит крупная белая казачья часть. Мы
двинулпсь дальше, в направлении с. Анучино. В районе Клоповки
к нам подъехала партизанская разведка из отряда Антона То-
поркова. Мы направили с разведкой записку Топоркову с прось-
бой принять нас под свое командование, а сами в районе с. Ха-
туничи стали создавать временную базу.
Прошло больше недели. За это время мы связались с хатуни-
чанами. В Ново-Хатуничп были направлены комиссар Андрей Ев-
данов и боец Иван Плаксин с задачей попытаться получить с каж-
дой хаты по возможности буханку хлеба, которого нам должно хва-
тить ла педелю. К нашему удивлению, наши посланцы в Ха-
тупичах достали по три буханки хлеба и по ведру муки с каж-
дого дома, причем это предложили сами крестьяне. К вечеру
• к нам подошли три подводы с хлебом, а муку крестьяне собрали
в одно место и сказали, что, когда потребуется, мы можем ее
получить. Евданов рассказывал, что крестьяне относятся к парти-
занам очень радушно и говорят: «Не беспокойтесь, можете всю
, зиму около нашего села прожить».
Получив разрешение Топоркова, мы двинулись под город
I Никольск-Уссурийский в с. Коидратенково. Когда мы подходили
। к этому селу, то увидели уже построенный отряд Топоркова.
Мы выстроились напротив. Топорков произнес короткую речь,
в которой рассказал о порядках в отряде, и дал распоряжение
|1 начальнику снабжения отряда Аркадию Петровичу Корнилову
взять нас па довольствие.
Вскоре наш отряд при выполнении боевого задания понес
|| тяжелую утрату: в с. Серобряпиое были схвачены белыми комис-
сар отряда Андрей Евданов и боец Плаксин, их увезли на Рус-
' скпй остров п там па допросах Евданова замучили. Память о
J нем живет в сердцах приморцев — во Владивостоке па Лепипской
I улице на мраморной плите высечено золотыми буквами «Комис-
I cap партизанского отряда А. Е. Евданов», его именем назван
дизель-электроход «А. Евданов».
В декабре 1921 г. в белогвардейских газетах появилось сооб-
| 296
щепие, что у белых «большие успехи», что они очистили Примо-
рье от партизан, что уже захватили Хабаровск и что красные в
панике отступают. В ответ на это Топорков принял решение об-
стрелять белогвардейский гарнизон Никольск-Уссурийского и по-
казать, что «успехи» белых но отвечают действительности. В этой
операции участвовал и наш комсомольский отряд. Белогвардей-
ский генерал Сахаров после обстрела партизанами гарнизона
послал угрожающее письмо Топоркову, па конверте которого
написал: «Бандиту Топоркову». В письмо было написано: «Ваша
борьба в дальнейшем невозможна, наши войска уже заняли Ха-
баровск, предлагаю сложить оружие и сдаться нашим войскам,
в противном случае будете взяты силой оружия».
А. С. Топорков в конверте с надписью: «Бандиту генералу
Сахарову» послал ответное письмо, в котором писал: «Рано заго-
ворили об успехах, они у вас временные, придет весна, и поло-
жение изменится в пашу пользу, пока не поздно переходи па
нашу сторону». Сахаров бросил крупные силы и вынудил отряды
уйти далеко в тайгу, отрезав пас от населенных пунктов. Но
Топорков предпринял ответные операции. Была выделена удар-
ная группа из тридцати человек нашего отряда, в ее состав были
включены командир взвода Иван Кривов и секретарь комсомоль-
ской организации отряда Рихард Рудольфович Дрегис. Первой
операцией был палет па отряд белых в хуторе Панихеза. На
рассвете группа подошла к хутору, бойцы ворвались в дома, где
находились белые, и в упор расстреливали их. Однако были жерт-
вы и с пашей стороны, в числе убитых был п Р. Р. Дрегис, и наш
отряд остался без комсорга.
В начале мая 1922 г. командиром нашего комсомольского
отряда был назначен В. И. Маркелов — фронтовик, бывший унтер-
офицер. Тогда же я был назначен инструктором штаба по связи
с городами Никольск-Уссурийский п Владивосток. В мао же в
наш отряд был прислан па должность комиссара Володя Барон-
ский, который хорошо поставил политическую и массовую работу
в отряде. В июне в наш отряд из Никольск-Уссурийского присла-
ли В. Б. Баневура, и мы скоро избрали его комсоргом вместо
убитого Рихарда Дрегиса. Вскоре был убит и Бановур.
О трагической гибели Баневура хорошо известно. Схватив его,
белогвардейцы применили к нему жестокие пытки, по ничего не
добившись, убили его.
Наш отряд участвовал в боевых операциях с ноября 1921 г. по
2 октября 1922 г. За это время он провел немало успешных
боев. Но немало погибло в этих боях и замечательных героев
комсомольцев. Кроме Рихарда Дрегиса, Виталия Бапевура, Анд-
рея Евданова в моей памяти сохранились имена и других ком-
сомольцев, павших в боях за Родину. Среди них Игнат Воронов,
Владимир Гимбицкий, Петр Воронов, Евгений Плетнев, Герасим
Чермапович, Василий Ларченко и многие другие. Память об их
подвигах будет всегда жить в сердцах советских людей.
297
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КОМАНДУЮЩЕГО
АМУРСКО-ЗАБАЙКАЛЬСКИМ ФРОНТОМ
Д. С. Шилов
В феврале 1920 г. произошли значительные события на Даль-
нем Востоке. Японские милитаристы объявили, что будут держать
нейтралитет в борьбе между красными и белыми в Амурской об-
ласти и собираются немедленно эвакуировать оттуда свои войска.
При получении этого известия белогвардейцы тотчас же хлынули
через Амур за границу.
Партизаны вышли на линию железной дороги и стали зани-
мать города. Прощай, матушка тайга! Это было особенное, неза-
бываемое чувство, чувство какого-то второго рождения, когда,
выходя к жилым местам, можно было не бояться предательских
выстрелов в спину. Я сбросил оборванный полушубок и нарядил-
ся в щегольскую куртку и барашковую белую шапку, поперек
которой была прикреплена широкая красная лепта.
На собрании отряда было решено командировать делегатов в
Благовещенск для установления связи с другими отрядами и об-
ластными организациями. В состав делегации был избран и я.
В окнах поезда мелькали знакомые места, леса и болота,
которые партизаны исходили своими ногами. С каждым часом при-
ближалась встреча с друзьями, родными, товарищами; многих из
них я не видел уже полтора года.
Вот, наконец, и Благовещенск. Не успел я сойти с поезда,
как сразу встретил большую группу старых товарищей по рево-
люционным боям — они были в разных местах тайги, в разных
партизанских отрядах; встретил подпольщиков, действовавших в
Благовещенске, встретил смертников, которые вышли из благове-
щенской тюрьмы, освобожденные партизанами.
Началась горячая пора строительства новой власти и новой
жизни. Положение к этому времени сложилось следующим обра-
зом. Объявив нейтралитет в Приморье, войска оттуда интервенты
не вывели, а с Амура, как я уже говорил, начали эвакуацию.
В Забайкалье не прекращались ожесточенные бои с белыми, в ко-
торых японцы принимали деятельное участие.
В это время было получено известие, что 23 февраля коман-
дующий Забайкальским фронтом товарищ Журавлев умер от ра-
ны. полученной в бою. Было необходимо объединить командо-
вание обоих фронтов — Амурского и Восточно-Забайкальского.
Амурский областной партийный комитет решил объединить Амур-
ский и Восточно-Забайкальский фронты, поручив мне возглавить
командование. Сформировав кавалерийский и пехотный полки и
батарею, я в марте 1920 г. выехал на фронт.
Поезд подходит к крупной ст. Зилово. Ясный морозный день
клонится к вечеру. Ко мне подбегает адъютант Лебедихин и взвол-
298
нованно кричит: «Товарищ командующий, весь гарнизон вышел
встречать на станцию». И действительно, весь перрон станции за-
пружен войсками, учащимися и железнодорожниками. Я вышел
из вагона. Ко мне подошел высокий парень и по-юношески звонко
рапортовал. Это был командующий Амурским направлением фрон-
та товарищ Безгодов. Мне навсегда запомнился этот веселый и
жизнерадостный человек. У него не было никаких особенных
военных знаний и опыта, но было большевистское, а по его воз-
расту, я бы сказал, комсомольское сердце, которое он донес до
конца своей короткой жизни — он был убит бандитами вскоре
после заключения мира на фронте.
Я прошел по рядам, поздоровался с партизанами. Среди них
узнал немало своих соратников по фронту 1918 г. В рядах я
увидел бойцов с перевязанными головами и руками, не поже-
лавших, несмотря на ранение, отправиться в тыл.
Я ознакомился с оперативными сводками фронта и вызвал
к телефону начальника боевого участка железнодорожного на-
правления, который сообщил, что противник перешел в наступле-
ние и нужна немедленная помощь.
Фронт был большой и чрезвычайно растянутый: от Даурии
до Шилки, от Шилки до Амурской железной дороги и оттуда
дальше на Нерчу. На фронте было двенадцать забайкальских
партизанских кавалерийских полков.
По линии Амурской железной дороги действовали пехота, ка-
валерия и бронепоезда; правее железной дороги — 8-й Забайкаль-
ский партизанский полк.
Главная беда была в том, что фронт был очень слабо воору-
жен. Вооружение составляли разнокалиберные винтовки, частью
берданки и пулеметы, но патронов не хватало не только к пуле-
метам, но и к винтовкам. В среднем, по моим подсчетам, на каж-
дую винтовку на нашем фронте за все время войны приходи-
лось не больше 30 патронов — всего только на полчаса хоро-
шего боя.
У нас не было, конечно, никаких арсеналов, которые могли
бы готовить нам оружие, и приходилось все добывать самим.
Основным источником снабжения оружием был сам противник.
Пулеметы, пушки, винтовки, патроны мы доставали преимущест-
венно у него, и если у противника бывала нехватка вооруже-
ния, то некоторое время спустя мы чувствовали эту нехватку
и у себя. Появилось даже специальное слово «патронить»: таким-
то двум кавалерийским полкам приказано отправиться в такой-то
район «патронить». Это означало — пробраться в тыл, захватить
обоз или склад противника и добыть патроны.
Вторым источником был тот же противник. Мы покупали пат-
роны, конечно не прямо у него, а через посредников — китай-
цев. Белогвардейцы продавали патроны китайцам, а китайцы пе-
репродавали их нам за золото, которое мы добывали на наших
приисках.
299
Это был очень надежный способ пополнения запасов патронов,
так как все зависело только от золота — сколько было золота,
столько было патронов. Мы пытались собственными средствами
наладить изготовление патронов из жженых гильз, по паши пиро-
техники оказались неподготовленными, порох недостаточно про-
веренным, и были случаи; разрывов винтовок.
Я ознакомился с гражданским отделом штаба. Дело в том, что-
все огромное пространство Восточного Забайкалья и район Амур-
ской железной дороги, к западу от ст. Гондатти, подчинялись и
в гражданском отношении непосредственно штабу фронта, по-
этому и был необходим этот отдел, ведавший вопросами экономи-
ки, культуры и администрацией.
На гауптвахте, помещавшейся в старом вагоне, содержались
военнопленные. Я вышел побеседовать с ними. Из их группы
выделился один и сказал: «Товарищ начальник, нас считают плен-
ными, а мы вовсе не пленные, а хотели к вам перебежать. Дру-
гих отпустили, они служат, а нас почему сюда посадили?» Я ска-
зал пленным, что с этим делом разберемся. Затем я зашел в
помещение суда. Председатель суда товарищ Релик встретил меня
с рядом решенных им дел. Я просмотрел их, утвердил вынесен-
ные судом решения, в том числе по делу бойца Непомнящего.
Значительно позднее я увидел в Музее революции СССР помер
фронтовой газеты «Забайкальский красный клич», в котором бы-
ли отпечатаны приказ № 6 по фронту и выписка из утвержден-
ного мною решения фронтового суда.
Эта выписка гласила следующее: «Фронтовой суд Восточно-
Забайкальского фронта такого-то числа и месяца, под председа-
тельством тов. Релик, рассмотрел дело по обвинению солдата
I Забайкальской стрелковой отдельной роты, Игнатия Непомня-
щего, обвипяемого в том, что оп во время боя отказался вы-
полнить приказание своего начальника».
Суд признал Игнатия Непомнящего виновным и постановил
лишить его почетного звания партизана, исключить его из рядов
фронта и отправить в тыл; лишить его жалованья и на один
месяц лишить его права голоса. Надо пояснить, что жалования
тогда никто не получал, начиная с командующего и кончая ря-
довым. Лишить его права голоса на один месяц было также не-
реальным, так как для возвращения домой ему требовалось не
меньше месяца. Значит, после приезда домой он мог избираться
куда угодно.
Единственным реальным наказанием оставалось, очевидно, ли-
шение Непомнящего звания партизана, т. е. изгнание с фронта.
И это за преступление, за которое во всех армиях всех эпох и
народов полагалось единственное наказание — смертная казнь.
В обстановке того времени такой, как будто легкий, приговор
был самым жестоким, позорным наказанием, более страшным
даже, чем смертная казнь.
Непомнящий, выслушав приговор, расплакался и подал про-
300
шение па мое имя, где просил не изгонять его из партизан-
ской семьи, объясняя, что он совершил преступление в припадке
болезненного утомления. В ответ на его прошение я распорядил-
ся: «Непомнящего ввиду полного раскаяния простить, вернуть
ему звание партизана и возвратить его на фронт в боевую часть,
чтобы он мог искупить свою вину в боях с противником». Он
действительно искупил эту вину собственной кровью в одном
из ближайших сражений. Таковы были люди, такова была обста-
новка.
Фронт был, мало сказать, добровольческим — на фронт рва-
лись. На каждую винтовку было несколько кандидатов, а винто-
вок было мало. Приходили безоружные люди и дожидались оче-
реди на винтовку. Звание красного партизана было так священ-
но и почетно, что Непомнящий отлично знал, как к нему отне-
сутся в его родной деревне, да и везде, где будут знать, что он
изгнан из рядов партизан. Годы совместной борьбы так спаяли
братский революционный коллектив, такими родными и такими
священными были партизанское звание и партизанская винтовка,
что изгнание из рядов партизан, пожалуй, можно бы сравнить
с тем, как сейчас старый партиец перенес бы изгнание из рядов
партии.
Однажды вечером, когда я вернулся из очередного боя, к шта-
бу со стороны тайги сторожевая охрана вела группу людей.
Впереди всех в тяжелой шубе шел высокий человек, он по-
дошел ко мне, крепко пожал руку, и, как со старым знакомым,
начал разговаривать, отрекомендовавшись «Виктор Лондо». Я не
мог припомнить, где я его видел. Тогда он назвал себя другим
именем — «Карл Янович Лукс». Мы с ним встречались в 1918 г.
в Чите — я это сейчас же вспомнил. Он сообщил, что со своими
людьми пришел из с. Романовского на Витиме прямиком через
тайгу, потратив на это 11 суток и обойдя с севера расположе-
ние противника. Я назначил Лондо начальником штаба фронта
и вскоре отправился вместе с ним на левый фланг фронта. Ехать
нужно было больше 300 километров, прямо через тайгу в тяже-
лых условиях весенней распутицы. Здесь, на левом фланге,
мы провели собрания по полкам и отрядам, где обсудили вопрос
об избрании делегатов на второй фронтовой съезд, который было
решено созвать в Жидке, куда мы и поехали.
Ехали мы, стараясь быть незамеченными, так как находились
вблизи неприятельской линии. Попадались и деревни, настроен-
ные белогвардейски.
После ряда приключений мы, наконец, добрались до Жидки.
Здесь я встретил Якова Николаевича Каратаева, командующего
Забайкальским фронтом, и прославленного Макара Якимова, ли-
хого командира кавалерийской дивизии.
Второй фронтовой съезд собрал около 200 делегатов, прибыв-
ших из всех частей фронта. Делегатами от Амурского участка
были Лондо и я. На съезде присутствовали многие командиры.
301
Это, очевидно, стало известно противнику, который, подтянув
кое-какие подкрепления, повел наступление на Жидку. Мы выс-
лали на сопки части под командой заместителей командиров, и
съезд продолжал свое заседание.
Я выступил с докладом о политическом и военном положе-
нии, о задачах организации фронта, о подготовке к переходу от
выборных начал к назначению командного состава. Доклад допол-
нил Лондо. Начались прения. Все шло обычным порядком. Не-
обычно было только одно — трескотня ружей, ухание пушек: съезд
проходил па линии огня.
В дверь входит какой-то дядя в ичигах, долго мнется, при-
слушивается к оратору и не решается прервать его выступление.
Когда оратор кончил, тот поднимает руку и говорит: «Товарищ
председатель, надо бы, пожалуй, кончать заседание, а то против-
ник кругом обходит, а командиры все тут. Уже по пас начинают
стрелять». Вбегает второй гонец с еще более тревожной вестью.
Прервали заседание, помчались на сопки. Мы вынуждены были
отступить па Копунь, где продолжали прерванное заседание.
Условия маневренпой войны, вдоль линии железной дороги,
когда, патронов очень мало, а противник значительно превосхо-
дит вас силами, таковы, что линия фронта всегда перекатыва-
ется — то па два-три перехода вперед, то на два-три перехода
назад. Противники стремятся обходными движениями захватить
материальную часть и подвижной состав железной дороги, и обыч-
ная декорация этих передвижений — горящие деревянные мосты,
которые наступающие потом возводили на клетках из шпал, а обо-
роняющиеся эти клетки сжигали.
От Главкома НРА из Верхнеудинска мы получили задание
заключить перемирие с японцами, которое НРА па своем фронте
заключила гораздо ранее, о чем мы узнали с опозданием.
Само собой разумеется, с белогвардейцами — каппелевцами
и семеповцами — мы перемирия заключать не могли. Японцы сто-
яли на второй линии. Впереди них, непосредственно соприка-
саясь с нами, стояли семеновцы и каппелевцы.
Нужно послать человека, который, миновав расположение се-
меновских и каппелевских войск, отвез бы японскому командо-
ванию письмо с предложением вступить в переговоры.
Вопрос о том, как передать письмо, обсуждался на совеща-
нии командного состава при штабе фронта. Вносились разные
предложения. Но вот встал помощник командира кавбригады Ге-
оргий Мордвинов и сказал: «Тебе нужно, товарищ Шилов, отнести
пакет японскому командованию. Я могу это сделать».
Я помнил Георгия Мордвинова в одном из упорных боев,
длившемся в течение трех суток несколько месяцев назад.
Глубокой ненастной ночью, когда все люди совершенно выбились
из сил и валились с ног, мне нужно было послать разведку на
70 километров в сторону от железной дороги; тогда Мордвинов
так же совершенно спокойно сказал: «Моя сотня, товарищ Ши-
302
лов, уже три часа как отдохнула, и я могу пойти па эту раз-
ведку». Так же спокойно, повернувшись па каблуках по-военно-
му, вышел. Не знаю, каким образом он в эту ночь через таежное
бездорожье, болота и ливень преодолел эти 70 километров, но
свою работу он выполнил тогда блестяще.
Теперь я повернулся к Мордвинову, обнял его и сказал:
«Ну что же, Мордвинов, рискуешь, конечно, головой, но дело
необходимое. Других путей сообщения с японским командова-
нием пет».
Мордвинов взял пакет и ушел за линию наших передовых
позиций.
Через несколько дней я протестовал перед международным
общественным мнением через шанхайскую радиостанцию по пово-
ду зверского обращения с парламентером, вопреки существую-
щим законам обращения: Мордвинов был зверски избит японца-
ми и выжил лишь благодаря своему железпому здоровью. Но
пакет он доставил. Поставленная задача была выполнена, и пере-
говоры с японцами начались.
Июль. Перемирие заключено. Умэда, японский командующий
войсками, прислал мне письмо, которое начиналось так: «Мой
доблестный враг па поле битвы, мой дорогой друг во всякое
другое время, господин генерал Шилов! От своего имени и от
имени нашей императорской армии поздравляю вас с окончанием
этой войны, которая разъединяла наши народы, но которая поз-
волила нашим героям показать воинскую доблесть. Мы скоро уез-
жаем к себе на родину, но я буду всю жизнь вспоминать о
том, с какими доблестными воинами я сражался. Я вас прошу
навестить меня в Японии в моем имении, которое находится в
15 милях от Токио, где мы стаканом крепкого вина с раскати-
стым смехом будем вспоминать недоразумение, которое заставило
нас когда-то драться друг против друга. Я вас прошу навестить
меня сейчас в моей ставке в городе Нерчинске, где я надеюсь
своим гостеприимством доказать вам искренность моего сердца».
Я ему ответил примерно в таком же цветистом стиле, что
я всегда считал глубоко несчастным недоразумением их пребыва-
ние у нас и помощь, которую они оказывали предателям и из-
менникам нашей родины — белогвардейцам; что я очень рад и от
имени своей армии приветствую как заключение с ними пере-
мирия, так и решение японской армии эвакуироваться с нашей
территории; что я очень благодарю за приглашение прибыть в го-
род Нерчинск и охотно бы туда поехал, тем более что это мой
родной город, но дела по фронту меня привязывают к моей став-
ке и я прошу навестить меня здесь, в Зилово, где надеюсь до-
казать, что наш народ никогда не питал враждебных чувств к
японскому народу.
За этим письмом тотчас же последовал ответ, в котором
Умэда пространно и с наивной хитростью приветствует возрож-
дение русского народа и думает, что Дальний Восток скоро пре-
303
вратится в богатую, цветущую страну, правление которой будет
покоиться на четырех столбах. Первый столб — это Владивосток,
второй — Амур, третий — Верхнеудинск и четвертый — Чита (ата-
ман Семенов).
Я ему ответил, что с благодарностью принимаю его пожела-
ния, но мы вынуждены будем строить счастливое здание нашей
дальневосточной родины без четвертого столба, без господина
Семенова, которого мы считаем изменником родины, подлежащим
суду парода.
Впрочем, переписка продолжалась и дальше, пока Умэда со
своими войсками не изволил отбыть из пределов нашего холодно-
го и негостеприимного для незваных гостей Забайкалья.
А работа на фронте действительно предстояла большая. Нуж-
но было войска Амурского и Восточно-Забайкальского фронтов,
дравшиеся за советский Дальний Восток, перевести на положе-
ние Народно-революционной армии Дальневосточной республики.
Предстояла немалая задача разъяснить, для чего это нужно
и что это за республика. В этих целях был созван в с. Покров-
ке третий фронтовой съезд, на который прибыли около 300 деле-
гатов. На съезде пришлось выдержать немалый бой по этому
кардинальному вопросу, для того чтобы делегаты, наконец, про-
голосовали за включение частей фронта в Народно-революцион-
ную армию ДВР. Партизанский период заканчивался. Начиналась
новая полоса.
МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ СНАБЖЕНИЕ
АМУРСКОГО ФРОНТА
М. Н. Атавин
Известно, что Амурская область первая на Дальнем Востоке лик-
видировала белогвардейщину, изгнала японских оккупантов и вос-
становила Советскую власть. Это было в марте 1920 г.
С восстановлением Советской власти в Амурской области пе-
ред большевиками Амура встали огромные трудности. Граждан-
ская война нанесла неисчислимые разрушения народному хо-
зяйству области. Трудящимся городов нужны были хлеб, топливо
и другие жизненно необходимые продукты. Труженики сельского
хозяйства остро нуждались в промышленных товарах как потре-
бительского, так и производственного назначения. Полноценной
денежной системы для товарооборота между городом и селом в
области в это время не было. Неизбежный выход при данном
положении — прямой товарообмен. Крестьяне в обмен на свой хлеб
требовали мануфактуру и другие товары, крайне необходимые се-
лу. В Амурской области не было промышленности для удовлет-
ворения самых неотложных нужд, ткани для одежды; не было
даже такого продукта повседневного спроса, как соль.
Перед амурскими большевиками встали такие препятствия и
трудности, которые казались порой непреодолимыми. На восто-
ке и западе шла кровопролитная борьба с белогвардейцами и
интервентами. В этой борьбе до крайности нужна была помощь
местным партизанам во всем, начиная от патронов и хлеба. Меж-
ду тем «читинская пробка», созданная белогвардейскими войска-
ми атамана Семенова в Забайкалье, не давала возможности по-
лучать из Советской России необходимую помощь.
Одним из путей в преодолении трудностей у амурских боль-
шевиков был выход на заграничный рынок — в соседний Китай.
Но для этого нужны были полноценная валюта или такие цен-
ности, которые давали бы возможность производить необходимые
закупки.
Весной 1920 г. в Благовещенск из Приморья прибыл эшелон
из нескольких вагонов, груженных золотом и платиной. Эти цен-
ности были захвачены интервентами и предназначены имп к выво-
зу за границу. Однако по приказу С. Г. Лазо железнодорож-
ные рабочие ст. Владивосток, где в тупике стояли вагоны с этими
ценностями, сумели вывезти их оттуда и направить в Благо-
вещенск.
По решению Амурского обкома РКП (б) платину и часть золо-
та решено было отправить в Советскую Россию таежпым путем,
через Якутию, а часть обратить па организацию борьбы с внут-
ренними и внешними врагами. Очень много было разговоров о
том, как использовать оставшееся золото. Превратить золото в
монеты илп выпустить под обеспечение золота бумажные денеж-
ные знаки? На все это требовалось время, а обстановка борьбы
требовала немедленных мероприятий. Решено было пойти на пря-
мой расход золота для необходимых закупок на заграничном
рынке.
При областном Совете народного хозяйства, председателем
которого был Н. В. Зольник, вначале был создан комитет по
внешним закупкам, руководителем его был назначен П. Ф. Штейн,
заместителем — М. Н. Атавин. Вскоре этот комитет упразднили,
а функции его по закупкам на внешнем рынке были переданы
отделу снабжения Облисполкома. Я был назначен заместителем
начальника этого отдела.
Внешним рынком для нас явился китайский пограничный
г. Сахалян — напротив Благовещенска. Сахалин — небольшой го-
род — имел ограниченные условия для внешней торговли. Но по-
литическая обстановка в начале 1920 г. пе давала возможности
выйти даже на харбипский рынок. Это создавало большие трудно-
сти как для поднятия курса на золото, так и для использования
конкуренции при закупке товаров. Однако пам все же удава-
лось создавать конкуренцию между отдельными фирмами, при-
возившими товар в Сахалин из Харбина и других городов Ки
тая. При большом привозе фирмы Сахалина. порой вынуждены
были продавать нам ткани даже ниже их фактической стоимо-
305
сти. В середине 1920 г. нам удалось, наконец, проникнуть на хар-
бинский рынок. Выход на более просторный рынок обеспечил нам
поднятие курса золота до 4 руб. 10 коп. за один золотник- вместо
3 руб. 20 коп. Это уже было большим достижением, так как
освобождало нас от закабаления сахалинским рынком, хотя и с
ним приходилось еще поддерживать деловые связи.
После восстановления Советской власти на Амуре — в февра-
ле 1920 г.— начала устанавливаться более прочная связь Амура
с забайкальскими партизанами. Положение партизан Забайкалья
резко улучшилось, так как в результате освобождения Амурской
области и они получили устойчивый тыл. Раненые и больные из
отрядов Забайкалья были направлены в Благовещенск на излече-
ние. Амурская область приняла на себя материальное снабжение
партизан Забайкалья продовольствием, фуражом и вооружением.
Выступления японских интервентов в Николаевске-на-Амуре
и в Приморье, а также 4—5 апреля в Хабаровске, создали опас-
ное положение и для Амурской области. В это время в Благо-
вещенске проходил VIII областной съезд трудящихся Амур-
ской области. В связи с создавшейся военной обстановкой съезд
создал Военно-революционный комитет, на который возлагалась
задача организовать для отпора японским интервентам на левом
берегу Амура Хабаровский (Восточный) фронт под командова-
нием С. М. Серышева, комиссара П. П. Постышева и начальника
штаба С. Г. Вележева.
На этом же съезде для оказания помощи забайкальским пар-
тизанам и разгрома семеновщины было решено создать на западе
второй фронт — Забайкальско-Амурский — под командованием
Д. С. Шилова. Итак, были созданы два фронта, которые нужно
было кормить, одевать и обеспечивать военным снаряжением. Все
эти обязанности легли на плечи трудящихся Амурской области.
К середине 1920 г. численный состав фронтов составлял 60—
70 тысяч человек. Всех их надо было вооружать и кормить.
В этот же период были и другие заботы, связанные с эвакуа-
цией из Николаевска-на-Амуре 15 тысяч жителей и с занятием
этого города японскими интервентами.
Эвакуация такой массы людей таежным путем в направле-
нии Благовещенска представляла собой огромные трудности. Всей
эвакуацией жителей Николаевска-на-Амуре руководил, по упол-
номочию Амурского облревкома, С. П. Днепровский. Эта операция
потребовала от руководства Амурской области больших дополни-
тельных затрат по организации питания эвакуированных по пути
их следования.
Кроме того, из Приморья, и особенно из Хабаровска, прибыло
в Амурскую область несколько тысяч беженцев после выступле-
ния японцев 4—5 апреля, которых нужно было разместить и тру-
доустроить.
С получением некоторого золотого запаса, о чем было сказано
выше, вопрос о снабжении наших войск решался уже проще.
306
У нас были средства. Теперь стоял вопрос, как целесообразнее
их использовать для удовлетворения потребности армий и населе-
ния. Основным поставщиком продовольствия был амурский кре-
стьянин, который давал продукты только в порядке товарообмена
на ткани и соль.
Вопросы по закупке соли, военного обмундирования и снаря-
жения на заграничном рынке имели особую специфику. Наи-
большие трудности мы испытывали при закупках соли. Амур-
ская область своей соли не имела, опа питалась в прошлом за
счет привоза из других областей. При крайнем недостатке в Ки-
тае соли на нее была установлена государственная монополия.
Таким образом, закупить соль было так же трудно, как приобрести
военное обмундирование и снаряжение. Еще труднее было доста-
вить на место все закупленное.
В условиях частнокапиталистической практики, где все про-
дается и покупается, даже при наличии государственного регу-
лирования, как при соляной монополии, а также запрета продажи
«красным», как называли за границей нашу Советскую власть,
мы вынуждены были учесть эту практику.
Объективно оценивая положение, мы пришли к выводу, что
находимся в полной зависимости от капиталистических условий
и нравов, но за золото, которое мы имели, коммерсанты готовы
были нарушить свои законы.
Я не буду останавливаться на отдельных технических деталях
при проведении этих операций.
В августе 1920 г. началась интенсивная подготовка к реши-
тельной борьбе с атаманом Семеновым. Штаб Амурского фронта
разрабатывал оперативные планы разгрома семеновщины, направ-
лял дополнительные войска из Амурской области. В Забайкалье
к ранее отправленным воинским частям направлялись с Хабаров-
ского фронта две стрелковые бригады I Амурской дивизии, от-
дельная кавалерийская бригада. Подготовлялись к отправке бро-
непоезда, созданные руками чепуринских рабочих, артиллерия,
танки и самолеты. На ветке, идущей по берегу р. Амур, были
готовы к отправке сотни вагонов с продовольствием и боепри-
пасами.
Город Благовещенск в этот период превратился в арсенал
боевой техники и базу снабжения. На Чепуринском заводе ра-
бочие занимались оборудованием бронепоездов, устанавливали
орудия на пароходах, наладили производство снарядов, патро-
нов, ремонтировали пушки, пулеметы, винтовки. Принимались
все меры для снабжения армии обмундированием и другими
предметами интендантского довольствия. В городе открывались
для этих целей специальные мастерские. Все это нужно было
для скорейшей победы над семеново-каппелевскими бандитами и'
японскими интервентами. Особо следует отметить активное уча-
стие во всей этой работе С. Шилова, Д. Шилова, С. Днепров-
ского, Н. Зельник, И. Шеина, Т. Сентарецкого и многих других,
307
которые на своих участках работы организовывали помощь за-
байкальцам.
Помню, что в августе 1920 г. приехала в Благовещенск де-
легация из Забайкалья в составе И. В. Окунцова, А. К. Лескова,
И. Н. Козлова, Л. И. Вьюшкова и А. К. Козырева. Как участ-
ники 3-го фронтового съезда забайкальских партизан они были
командированы в Благовещенск с заданием получить для насе-
ления Забайкалья хлеб и другие продукты питания. Делега-
ция была нами принята со всем земляческим вниманием, и ей
была оказана необходимая помощь: было решено срочно отпра-
вить для населения Забайкалья, независимо от снабжения Аму-
ро-Забайкальского фронта, 20 тыс. пудов муки, 500 пудов соли,
10 тыс. пудов овса, 50 мест чаю, значительное количество мяса
живым поголовьем. Часть этих продуктов сопровождал
И. В. Окунцов на пароходе до Сретенска, остальная часть была
отправлена по железной дороге.
В связи с тем, что Гонготское соглашение с японским ко-
мандованием сковывало оперативные возможности НРА в наступ-
лении па читинский плацдарм белогвардейцев с запада, решено
было основные операции по ликвидации «читинской пробки» пе-
ренести на восток от Читы, возложив проведение их на Амур-
ский фронт, с участием забайкальских партизан. Эта важная
боевая задача была успешно выполнена, белогвардейцы были раз-
громлены, и Чита в октябре 1920 г. была освобождена. В ре-
шении этой задачи большую роль сыграли мероприятия амурцев,
частично описанные выше, по снабжению наших войск оружием,
продовольствием, обмундированием и снаряжением.
ШЕЛОПУГИПСКНЙ БОЙ
А. А. Ланшаков
Атаман Семенов получил крупное подкрепление за счет пришед-
ших в Читу трех каппелевских пехотных бригад под командо-
ванием генералов Войцеховского, Сахарова и Венгерского.
Из прибывших бригад Семенов значительную часть бросил
против восточнозабайкальских партизан. Крупные подразделения
каппелевцев заняли Нерчинск и Сретенск, а затем Жидкинскую
и Шелопугинскую станицы, перерезав тракт на Газимурский За-
вод. Каппелевские подразделения охватили широким полукольцом
основные части партизан, находившиеся в районе Копунской ста-
ницы. Ведя разведку до с. Туров, они, видимо, хотели перере-
зать последнюю дорогу, соединяющую Копунскую станицу с Га-
зимурским Заводом, т. е. окружить группировку партизан со
всех сторон. Но это им не удалось, так как командование пар-
308
Тизан на основании данных своей разведки разгадало их план и
решило немедленно перейти в наступление.
Для быстрого разгрома каппелевских частей, по распоряжению
командующего партизанами Забайкалья Я. И. Коротаева, 9 апре-
ля 1920 г. наш первый пехотный и первый кавалерийский полки
из с. Газимурский Завод были переброшены в район Копунской
станицы к основной части партизан под общим командованием
М. М. Якимова. Наш пехотный партизанский полк, следуя из
Газимурского Завода через с. Корабль и Туров, прошел более
100 километров до с. Малый Тонтой по грязной от тающего сне-
га проселочной дороге.
Когда наш полк пришел в район Копуни, то было установ-
лено, что в с. Купряково, Шелопугино и Гора стоят каппелев-
ские воинские части уфимского, казанского и башкирского пол-
ков, которые прибыли из Читы. Каратаев готовил удар против
этих полков, чтобы лишить их возможности участвовать в об-
щем наступлении со сретенской группой семеновских и каппе-
левских войск.
Сретенская группа белогвардейских войск готовилась к на-
ступлению на Копунь, чтобы разгромить копунский отряд пар-
тизан Якимова. Для разгрома каппелевских войск была создана
группа в составе 2-го кавалерийского полка под командованием
И. Н. Козлова, 6-го кавалерийского партизанского полка под ко-
мандованием П. П. Ведерникова и первого пехотного партизан-
ского полка под командованием Ф. П. Щербакова.
Общее руководство по разгрому каппелевской группировки бы-
ло возложено на М. М. Якимова. Была произведена тщатель-
ная разведка сил и расположения противника, разработан де-
тальный план по его разгрому.
С наступлением темноты 11 апреля 1920 г. полки и батареи
выступили из района Капуйской станицы по тракту на Купря-
ково, имея задачу за ночь занять исходные позиции и на рас-
свете атаковать противника. 12 апреля 1920 г. был первый день
пасхи. Для каппелевских офицеров готовили праздничные столы.
Мы шли всю ночь, чтобы с рассветом поднести каппелевским
офицерам «красное яичко» и «поздравить» с русской пасхой.
В точно назначенное время первым начал бой 2-й кавалерий-
ский полк, который еще в темноте занял исходные позиции на
сопках над с. Гора. Сбив с них заставы каппелевцев, партиза-
ны выбили их из села и по следам отступавших ворвались в
с. Шелопугино. На улицах села завязался бой. Сломив упорное
сопротивление врага, партизаны заняли с. Шелопугино, где зах-
ватили у каппелевцев два орудия, из которых они не успели
сделать ни одного выстрела.
Разгром уфимского пехотного каппелевского полка в с. Куп-
ряково был возложен на первый партизанский полк под командо-
ванием Ф. П. Щербакова.
Разгромив сторожевые посты, с рассветом резервы полка с
309
двумя орудиями открыли огонь йо мосту через р. Унду. У мо-
ста оказалось большое скопление каппелевского обоза и пехо-
ты. Здесь они попали под пулеметный и орудийный огонь пар-
тизан.
Часть каппелевских солдат бросилась вплавь через р. Унду,
многие солдаты пошли ко дну. В этом бою нашим полком было
взято в плен 139 каппелевских солдат, захвачено много оружия
и патронов. Наши потери: во 2-й роте раненых двое, убитых 3,
в третьей — раненых 4, убитых 3, в первой — ранено 3.
Командир полка Ф. П. Щербаков вторую и третью роты ос-
тавил в Купряково для сбора трофеев, а первой и четвертой
ротам было приказано после этого продвигаться на с. Шелопу-
гино, где вел бой 2-й кавалерийский партизанский полк.
Наступление на Шелопугино было очень трудным. Расстоя-
ние от Куприянов© до Шелопугино 4 километра, место чистое.
Мы двигались цепью, перебежками. Наступление поддерживалось
артиллерией, это помогало нам быстро продвигаться вперед и по
пятам преследовать бегущих каппелевцев. Немногим из них уда-
лось добежать до Шелопугино.
Выбитые из Шелопугино стремительным наступлением парти-
зан каппелевцы бросились бежать в сторону Жидки и Банщи-
кове. Но на всех дорогах их встречали партизаны 2-го и 6-го пар-
тизанских кавалерийских полков, обстреливая артиллерийским ог-
нем, что еще больше усилило панику врага. Каппелевцы бросили
пулеметы, обозы, походный лазарет и бежали в лес группами и
в одиночку.
В боях за Шелопугино партизанами было взято в плен
100 каппелевских солдат, много было убитых, в том числе один
полковник. Было захвачено вооружение, большое количество пат-
ронов, разного снаряжения, обмундирования и денег.
Всех раненых каппелевских солдат мы подобрали, сделали
им перевязки, посадили на крестьянские подводы и отправили в
Жидку к генералу Сахарову с запиской: «Направляем в Жидку
раненых солдат на излечение».
ПОЛИТРАБОТА
В НАРОДНО-РЕВОЛЮЦИОННОЙ АРМИИ
А. Т. Якимов
1. В боях за освобождение Монголии
Белогвардейский мятеж во Владивостоке в мае 1921 г. не был
изолированным событием. Японские милитаристы в согласии и
с участием американских, французских и других империалистов
310
выработали совместный план нападения на ДВР и сибирские об-
ласти РСФСР с востока, используя значительные еще силы бело-
гвардейцев, находившихся в Маньчжурии и Монголии. По этому
плану одновременно с мятежом во Владивостоке Унгерн, окку-
пировавший Монголию, должен был начать поход на Забайкалье
с целью захватить Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ) и пересечь
линию Забайкальской ж. д., отрезав тем самым ДВР от РСФСР.
Выполняя этот план, Унгерн в конце мая 1921 г. двинул
свои войска численностью свыше 10 тысяч человек на Троиц-
косавск — Кяхту и прилегающие районы Забайкалья. В погранич-
ном к Троицкосавску районе Монголии в то время было уже об-
разовано монгольскими революционерами во главе с Сухэ-Бато-
ром и Чойбалсаном Временное народное правительство и орга-
низовано несколько конных полков Народной армии, главкомом
которой был назначен Сухэ-Батор. Однако этой молодой, форми-
рующейся еще армии не под силу было единоборство с бандами
Унгерна, и Монгольское народное правительство обратилось к
правительствам РСФСР и ДВР с просьбой оказать помощь в борь-
бе за независимость Монголии. РСФСР и ДВР, руководствуясь
ленинскими принципами пролетарского интернационализма и
учитывая, что унгерновские банды являются общим врагом мон-
гольского и советского народов, оказали монгольскому народу во-
оруженную помощь.
Из состава войск 5-й Красной армии, штаб которой был в
Иркутске, был сформирован экспедиционный корпус под коман-
дованием К. А. Неймана. Из Нарревармии ДВР для боевых опе-
раций против Унгерна были выделены 2-я Сретенская кавале-
рийская бригада под командованием П. Литвинцева и несколько
других частей. Эти войска ДВР действовали в контакте с совет-
скими войсками и в оперативном отношении подчинялись коман-
диру экспедиционного корпуса К. А. Нейману. Вместе с частя-
ми Нарревармии ДВР численность корпуса была равна примерно
численности наступавших на Забайкалье унгерновцев. Кроме то-
го, на случай прорыва унгерновцев в Прибайкальской области
ДВР было сформировано из добровольцев несколько партизанских
отрядов под общим руководством известного партизанского дея-
теля Е. В. Лебедева.
Я служил тогда в Военно-политическом управлении Нарревар-
мии ДВР (Военпур) и участвовал в разработке политических
инструкций и агитационно-информационных материалов для ча-
стей, действовавших против Унгерна. По указаниям Дальбюро
ЦК РКП (б) и командования, были составлены и разосланы в
войска справки-листовки о Монголии, о революционном движении
монгольских трудящихся, руководимых Монгольской народной
партией, а также справка об Унгерие и его бандах, об их звер-
ском хозяйничании в Монголии, об опасности их вторжения в
ДВР. Была послана также инструкция об организации меро-
приятий по политическому обеспечению предстоящих боев.
311
Унгерн главными силами наступал на Троицкосавск, но по-
терпел поражение, и 12 мая 1921 г. наши части отбросили ун-
герновцев, нанеся им большие потери. Однако командиру одной
из бригад Унгерна, Резухину, наступавшему западнее Троицко-
савска, в долине р. Джиды (приток'Селенги), удалось прорвать-
ся и выйти в район с. Селенгинская Дума, но здесь противник
был остановлен и вскоре был вынужден отступить.
Неудача этого налета на Забайкалье пе укротила воинствен-
ного пыла Унгерпа, тем более, что состоявшие при нем японские
советники внушали ему, что, если ему удастся прорваться в
Забайкалье, японские войска придут ему на помощь. Рассчи-
тывая па поддержку забайкальского кулачества и белоказаче-
ства, он усиленно готовился к новому походу на Троицкосавск.
Но расчетам его пе удалось осуществиться. 16 июня 1921 г. По-
литбюро ЦК РКП (б) приняло решение о перенесении боевых
действий по ликвидации Унгерна па территорию Монголии,
учитывая просьбу Монгольского народного правительства и серь-
езную угрозу банд Унгерна для ДВР и Сибири. Политбюро
ЦК партии в этом постановлении указывало, что иашим войскам
при вступлении на территорию Монголии необходимо руководст-
воваться принципами самоопределения Монголии, действовать в
тесном контакте с Народным правительством и Нарревармией
Монголии, уважать нравы и обычаи монгольского народа. В со-
ответствии с этой директивой в войсках экспедиционного корпу-
са была развернута большая политическая работа. В частности,
в Военполитуправлении Нарревармпи ДВР в развитие директивы
ЦК партии разрабатывались обращение к нашим войскам, всту-
пающим в Монголию, обращение к монгольским трудящимся, ин-
струкции о взаимоотношениях с монгольскими властями и с мон-
гольской Народной армией.
В один из дней подготовки к походу на Унгерпа начальник
Военпура А. Л. Сноскарев и я, как его заместитель, были вызва-
ны в Военсовет Нарревармии. Главком Нарревармии В. К. Блю-
хер и член Военсовета М. И. Губельман ознакомили нас с по-
лученной директивой ЦК партии о ликвидации банд Унгерна на
территории Монголии.
Это впервые, говорил Василий Константинович (воспроизвожу
здесь и других местах по памяти), приходится нам вести бои не
на пашей территории, но монгольский народ — дружественный
нам, а молодая Народная армия Монголии — наш боевой соратник
против общего врага — белогвардейцев Унгерна. Однако в Урге —
столице Монголии — сидит богдо-гэгэн — глава формально авто-
номного монгольского правительства, фактически же марионетка
в руках Унгерна. Мы признаем, конечно, действительным прави-
тельством Монголии Временное народное правительство, образо-
ванное в марте 1921 г. и обратившееся к нам за помощью в
борьбе с Унгерном, по надо учитывать огромное влияние в Мон-
голии ламаизма, в связи с чем не исключено, что и после раз-
312
грома унгерновцев и завоевания Монголией независимости богдо-
гэгэн останется, хотя и формально, ханом Монголии. Вот в этой
сложной обстановке нашим командирам и бойцам мало быть хо-
рошими воинами, им надо быть и хорошими дипломатами, ведь
каждый из них в глазах монгольских трудящихся — аратов—пред-
ставляет революционную Россию, Советскую власть. В этих ус-
ловиях,— говорил далее Блюхер,— даже единичные случаи ос-
корбления национального достоинства, местных обычаев лягут
пятном иа нашу Красную Армию, а для предупреждения этого
нужно в частях и подразделениях провести разъяснительную по-
литическую работу
Я ответил, что в Военпуре есть специалисты и по Монголии, и
по Китаю — люди, хорошо знающие быт и нравы монголов, и они
могут составить текст популярных лекций и бесед о Монголии для
рассылки в части.
Член Военсовета М. И. Губельман указал, что наряду с со-
ставлением текста лекций о Монголии Военпуру надо будет по-
слать в Сретенскую бригаду и в другие части квалифицирован-
ных лекторов и пропагандистов с заданием проинструктировать
политсостав этих частей в духе директивы ЦК партии.
Полученные нами указания Военсовета были срочно выполне-
ны. Приказ войскам НРА, участвовавшим в боях против унгер-
новцев, был направлен в части за подписями главкома Блюхера
и члена Военсовета Губельмана. В нем говорилось: «Действовать
в полном согласии и контакте с Народной армией Монголии,
с особым вниманием относясь к нравам и быту, а также к взгля-
дам монгольских масс, ни в чем не оскорбляя их националь-
ного и религиозного чувства... Отбитое у Унгерна захваченное
им у жителей имущество не считать трофеями, а возвращать
владельцам — монголам» 1.
В конце июня 1921 г. части Красной Армии и НРА ДВР
вступили в Монголию и вместе с полками Монгольской народ-
ной армии во главе с ее командующим Д. Сухэ-Батором стали
громить упгерновские банды.
Командование корпуса обратилось к монгольскому населению с
воззванием, в котором разъясняло благородные, освободительные
цели вступления войск в Монголию. В обращении к народу Вре-
менного народного правительства Монголии и ЦК Монгольской
народной партии говорилось: «На стороне нашей Народной ар-
мии выступают красноармейцы Советской России... Красная Ар-
мия превыше всего ставит интересы народных масс, она борется
за то, чтобы полностью ликвидировать разбойничьи банды бело-
гвардейцев, п никогда не позволит причинять страдания аратским
массам Монголии» 2.
«Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Совет-
ской России». М., 1957, стр. 393.
2 «История Монгольской Народной Республики». М., 1967, стр. 300.
313
Наступление было успешным, и уже через десять дней, пре-
одолев с боями свыше 300 км, передовые части корпуса и Мон-
гольской народной армии 6 июня 1921 г. овладели Ургой. В чис-
ле вступивших в столицу Монголии частей была 2-я Сретенская
кавалерийская бригада. Вскоре белогвардейские банды были раз-
громлены и в других районах Монголии. Их главарь — Унгерн —
в августе 1921 г. был взят в плен кавалеристами 35-го полка,
которым командовал К. К. Рокоссовский (этот полк входил в со-
став экспедиционного корпуса). В сентябре 1921 г. Унгерн по
приговору революционного трибунала был расстрелян в Новоси-
бирске.
Население Монголии повсеместно радостно встречало своих
освободителей. В освобожденной Урге — столице страны —
11 июля 1921 г. состоялось торжественное общегородское собрание
с участием войск, среди которых были и подразделения Сретен-
ской бригады. На этом собрании Сухэ-Батор от имени ЦК Народ-
ной партии и Народного правительства провозгласил победу на-
родной революции, завоевание независимости и установление в
стране народной власти. Однако предположение В. К. Блюхера
о возможности оставления богдо-гэгэна во главе государства оп-
равдалось. Народное правительство Монголии сочло целесообраз-
ным сохранить за ним титул хана Монголии. Правда, власть его
была ограничена, он царствовал, но не управлял, вся власть была
сосредоточена в руках Народного правительства. Временное, фор-
мальное оставление богдо-гэгэна во главе государства было обу-
словлено большим влиянием среди населения буддизма-ламаизма и
лично богдо-гэгэна, считавшегося в глазах ламаистов живым буд-
дой-богом. Республиканский строй в Монголии был провозглашен
только в 1924 г., после смерти богдо-гэгэна.
В сороковых годах мне как офицеру-политработнику доводи-
лось встречаться с маршалом Чойбалсаном. После деловых разго-
воров он любил вспоминать совместные бои против унгерновцев.
Зная, что я тогда служил в Нарревармии ДВР, он рассказывал
о боевых действиях Сретенской бригады и отмечал полный и по-
стоянный контакт и взаимодействие монгольских войск и экспе-
диционного советского корпуса. В этих совместных боях с общим
врагом, говорил Чойбалсан, навеки укрепилась братская дружба
монгольского и советского народов.
2. Волочаевская операция
В начале января 1922 г. Военно-политическое управление Нар-
ревармии ДВР выделило группу своих политработников для по-
сылки на фронт под Волочаевку. Я был назначен руководителем
этой группы. Вскоре я был вызван к главкому Нарревармии
В. К. Блюхеру. В его кабинете находился незнакомый мне ко-
мандир.
— Вот, знакомьтесь, товарищ Якимов,— сказал Василий Кои-
314
стантинович,— это Яков Захарович Покус, мой давний боевой со-
ратник. Я пригласил сегодня вас и Покуса для того, чтобы потол-
ковать о предстоящих операциях на Восточном фронте. В ближай-
шие дни я выезжаю туда для непосредственного руководства бое-
выми операциями. Со мной поедут группа штабных работников во
главе с Яковом Захаровичем и ваша группа политработников.—
Василий Константинович сказал затем: — Дальбюро ЦК партии
поставило перед армией задачу остановить наступление белогвар-
дейцев, сокрушить созданные ими в Волочаевке укрепления и ос-
вободить Хабаровск. Сосредоточенные там белогвардейские войска
под командованием генерала Молчанова имеют численное и мате-
риально-техническое превосходство, но главная трудность в недо-
статочной еще готовности нашей армии. Поэтому основной задачей
мы ставим изжитие партизанщины, всемерное укрепление стро-
гой воинской дисциплины в рядах армии, превращение ее в ре-
гулярную, боеспособную армию. Командование и политотдел
фронта ведут работу в этом направлении, но им небходима помощь.
И вот мы решили наряду с подброской на фронт новых частей по-
слать туда и группы квалифицированных командиров и политра-
ботников в помощь командованию и политотделу фронта.
Поставив эти задачи, главком предложил мне разработать план
работы группы Военпура в войсках фронта. Напомнил он и о не-
обходимости захватить для политотдела фронта политическую ли-
тературу, лозунги и плакаты для наших войск, а также листовки
к войскам противника с призывами к прекращению сопротивления
и сдаче в плен.
Получив установку главкома, я и моя группа усиленно гото-
вили соответствующие материалы и разрабатывали план нашей
работы в войсках фронта. В середине января специальным поез-
дом главком В. К. Блюхер выехал из Читы, на фронт. В этом
же поезде разместилась и наша группа политработников. В пу-
ти следования на одной из станций я был вызван к главкому.
Осведомившись о том, как устроились я и мои сотрудники и нет
ли у нас каких-либо претензий и просьб, В. К. Блюхер пред-
ложил доложить о плане работы нашей группы в войсках фрон-
та. Выслушав доклад, Василий Константинович одобрил намечен-
ные мероприятия, но сделал ряд замечаний и рекомендаций.
В частности, он посоветовал дать более лаконично и броско бое-
вые призывы-лозунги, под которыми паши войска пойдут в
наступление. Василий Константинович тут же дал ряд четких
формулировок, из которых затем, после согласования с полит-
отделом фронта, сложились лозунги: «Даешь Волочаевку!», «Ха-
баровск должен быть красным!», «Привал на Имане — отдых во
Владивостоке!» Под этими лозунгами и развернулась работа по
подготовке войск к наступлению, а затем и к штурму Волочаев-
ки и Хабаровска. *
Другая запомнившаяся рекомендация главкома по моему до-
кладу касалась организации собраний личного состава частей и
315
подразделений. Оп подчеркнул, что главная задача политработ-
ников в подготовке к предстоящей наступательной операции за-
ключается во всемерном подъеме революционного боевого духа
войск, в укреплении дисциплины и авторитета командиров, ук-
реплении веры в победу. Главком говорил, что надо воспитывать
средствами агитации и пропаганды беззаветную преданность на-
шей Родине, нашей социалистической революции и сплачивать
всех бойцов и командиров вокруг большевистской, ленинской пар-
тии. Он рекомендовал при организации собраний и митингов при-
влекать к выступлениям не только командиров, ио и рядовых
бойцов из числа особо отличившихся в последнем бою, под ст. Ин.
Их выступления и призывы будут для рядовой массы не
менее, может быть, даже более действенны, чем речи команди-
ров. В. К. Блюхер одобрил мое предложение о посылке во фрон-
товые части 15—20 курсантов Военно-политической школы при
Воеппуре, сказав, что в политруках ла фронте острая нужда
и надо подобрать наиболее толковых и политически грамотных
курсантов.
В заключение Василий Константинович обратил мое внимание
на необходимость всю работу группы Военпура контактировать
с членом Военсовета фронта П. П. Постышевым и с политот-
делом фронта. После доклада я спросил у него, когда оп, так пере-
груженный служебными делами, успевает заниматься самообра-
зованием. Я задал этот вопрос, так как, войдя к нему, увидел, что
па столе перед ним лежал открытый учебник английского языка.
Было очевидно, что он перед моим приходом просматривал его.
Василий Константинович засмеялся и сказал, что это служит ему
отдыхом. Затем уже в серьезном тоне заметил, что надо при-
учаться к организации своего времени, к самодисциплине и тогда
удастся находить время для самообразования. Нашему командно-
му составу, особенно высшему, подчеркнул он, крайне необходи-
мо изучение того или иного иностранного языка. «Ну, а как у вас,
товарищ Якимов, и ваших сослуживцев обстоит это дело, какой
язык вы знаете или изучаете?»
Я чистосердечно признался, что только в школе учился не-
мецкому языку, с тех пор пе занимался им и основательно за-
был. Не занимаются языками и мои товарищи. Василий Констан-
тинович укоризненно покачал головой и порекомендовал заняться
этим полезным делом.
По прибытии в конце января 1922 г. поезда главкома на стан-
цию Ин, где находились штаб и политотдел фронта, я явился
к члену Военного совета П. П. Постышеву и доложил ему о
прибытии группы и о ее задачах. «Мне приятно,— сказал Павел
Петрович,— снова работать вместе с вами, ведь мы были сорат-
никами по Центросибири еще в 1918 г.».
Обменявшись воспоминаниями о том Периоде, мы перешли к
вопросам политработы в войсках фронта. Он вызвал по телефо-
ну начальника политотдела фронта А. Бакулина, с которым я
316
был знаком по встречам на совещаниях в Военпуре и по работе
в Учредительном собрании ДВР, депутатами которого мы
были.
Я доложил о плане мероприятий нашей группы, а Бакулин
информировал о состоянии партполитработы в частях. П. П. По-
стышев, характеризуя состояние войск фронта, подчеркнул высо-
кий революционный дух бойцов, но сказал, что в ряде подразде-
лений не изжиты еще элементы сепаратизма, партизанщины. «По-
этому правильно,— отметил он,— что в плане вашей группы борь-
ба за украплепие воинской дисциплины поставлена на первый
план. У нас некомплект политруков в ротах, и очень хорошо, что
вы привезли с собой группу курсантов воепполитшколы. Товарищ
Бакулин даст им направление в части, наиболее нуждающиеся
в политработниках». Он одобрил, что нашей группой предусмотре-
но усиление политработы среди войск противника и что мы при-
везли листовки — обращения к белогвардейским солдатам. Однако
он сказал, что наиболее действенным было бы письмо — обраще-
ние не только к солдатам, но и к офицерам — за подписью глав-
кома Блюхера в форме ультиматума командующему белогвардей-
цев генералу Молчанову. Такое письмо следовало бы одновремен-
но напечатать в сотнях экземпляров и распространить в распо-
ложении частей противника.
Я и товарищ Бакулин приветствовали это предложение
П. П. Постышева, считая, что письмо-ультиматум за подписью
главкома окажет исключительно большое воздействие на войска
противника.
После этой беседы с Павлом Петровичем я и Бакулин от-
правились в политотдел и вплотную занялись разработкой меро-
приятий по политическому обеспечению наступательных опера-
ций. Первым большим мероприятием явилось проведение парада
па станции Ин. Это было 31 япваря 1922 г. После принятия
парада В. К. Блюхер, поднявшись на трибуну, обратился к вой-
скам с речью. Василий Константинович обладал замечательными
ораторскими способностями, его речь отличалась четкостью изло-
жения, доходчивой аргументацией и увлекающим пафосом ре-
волюционных, боевых призывов. Призывая в этом выступлении
бойцов и командиров к решительному бою, он не скрывал труд-
ности предстоящих сражений и выразил убежденность в том, что
вера в правоту своего дела и доблесть наших воинов обеспечат
победу. На трибуне вместе с ним находились командующий фрон-
том С. М. Серышев, П. П. Постышев, А. Бакулин, я, как пред-
ставитель Военпура, и командиры соединений. Речь В. К. Блюхе-
ра вызвала в войсках большой подъем боевого духа. Большин-
ство бойцов и командиров впервые видели и слышали Блюхера,
хотя многие и знали о его боевых делах и- в Сибири, и на Пере-
копе. Обмениваясь мнениями после парада, бойцы говорили меж-
ду собой: вот с таким главкомом пе страшно идти в бой, он знает,
как вести войну и побеждать врага.
317
После парада состоялись собрания во всех частях фронта,
на которых выступали Блюхер, Серышев, Постышев и другие
командиры и политработники. Запомнилось собрание народоар-
мейцев в Народном доме ст. Ин, посвященное решениям X съез-
да партии. На этом съезде впервые после восстановления связи
Дальневосточного края с РСФСР участвовали делегаты дальневос-
точной парторганизации, в их числе был К. Е. Трегубенков. Он
был в то время комиссаром бригады. Вот ему — участнику
X партсъезда — мы и поручили выступить с докладом о партсъезде.
К. Е. Трегубенков просто и доходчиво рассказал о работе
съезда, о выступлении В. И. Ленина, о беседе Ленина с даль-
невосточными делегатами, об обещании оказать всестороннюю по-
мощь ДВР. Доклад Трегубенкова вызвал огромный интерес бой-
цов, ему заданы были многочисленные вопросы. Выступавший
затем Блюхер призвал воинов Нарревармии выполнить требова-
ние ЦК партии, Ленина — разгромить белогвардейцев под Воло-
чаевкой.
Наряду с собраниями политработники и командиры прово-
дили повседневно беседы в подразделениях о подготовке к пред-
стоящим решительным боям, о необходимости единства, сплочен-
ности, строжайшей дисциплины и самоотверженности, о решаю-
щем значении победы под Волочаевкой.
Вся эта упорная, целеустремленная работа коммунистов по
укреплению революционного духа, по повышению воинской дис-
циплины и боеготовности дала значительные результаты. Замы-
сел главкома Блюхера о превращении войск фронта в монолит-
ную регулярную армию был осуществлен, и это обеспечило на-
несение сокрушительного удара по «Дальневосточному Вердену»,
как называла Волочаевское укрепление зарубежная и белогвар-
дейская печать.
По приказу главкома паши войска 10 февраля 1922 г. пе-
решли в наступление, а 12 февраля уже полностью овладели Во-
лочаевкой, обратив белогвардейскую рать в паническое бегство.
Оценивая беспримерный подвиг наших войск в этой трудней-
шей боевой операции, В. К. Блюхер писал: «В снегу, на моро-
зе, полуголодные, после шести дней, проведенных под открытым
небом, залегли паши цепи перед искусно построенными заграж-
дениями противника у Волочаевки и, движимые единым же-
ланием — победить или умереть, победили... Я затрудняюсь вы-
делить доблесть какой-нибудь отдельной части: геройски бо-
ролись и самоотверженно глядели в лицо смерти все» 3.
В победе под Волочаевкой имела большое значение и наша
политработа среди войск противника, направленная на их разло-
жение. К ним был заброшен ряд листовок со словами больше-
вистской правды о Советской России, о Красной и Народно-ре-
8 «Таежные походы», М., 1935, стр. 253.
318
волюционной армиях, о справедливых целях их борьбы, об анти-
народности войны, ведущейся белогвардейцами по указке иност-
ранной и русской буржуазии. Листовки призывали солдат
отказываться от несправедливой войны против своих же, русских,
крестьян и рабочих, восставать против контрреволюционных ге-
нералов и офицеров и переходить на сторону Нарревармии, сда-
ваться в плен. Эти листовки колебали в солдатах веру в правду
белогвардейского дела, разлагали их и снижали боеспособность,
и дисциплину. Но особенное влияние на сознание солдат и части
офицеров оказало письмо-ультиматум главкома НРА В. К. Блюхе-
ра к командующему белогвардейскими войсками генералу
Молчанову. Текст этого письма, типографски отпечатанный,,
был распространен среди белых и стал известен большому чис-
лу солдат и офицеров противника. Требуя капитуляции бе-
лой армии, Блюхер писал Молчанову: «...Вы всюду тверди-
те — и во Владивостоке, и в Харбине, и за границей, и в ка-
баках, и в гаремах, и в газетах,— что боретесь за Великую Рос-
сию, за национальное возрождение ее, за раскрепощение ее от
большевиков, ведущих антинациональную политику. Так ли это?
Единственным, кто стоял за единство России, кто отстаивал ее
от вожделений иностранных империалистических акул, была су-
ществующая в России Советская власть, которая, несмотря на
тяжесть условий революционной эпохи, до сих пор ни одного
клочка русской территории не отдала в цепкие лапы иностран-
ных претендентов, не в пример русским временным правитель-
ствам, которые, как продажные сваты, обивали пороги инозем-
ных посольств и банков. А кто до сих пор срамил и отдавал
на поругание самое имя русского человека... кто на всех пере-
крестках чужеземных столичных городов, распинаясь в любви к
Родине, призывал к борьбе с революционной Россией, к борьбе
с большевиками, опирающимися на русских рабочих и сознатель-
ное русское крестьянство? Те, кто называл себя русскими людь-
ми на словах, и были иностранными агентами на деле» 4.
Генерал Молчанов отверг ультиматум, надеясь на неприступ-
ность укреплений и на превосходство своих войск в численно-
сти и вооружении. Однако сила правды, ярко звучавшая в письме
нашего главкома, повлияла на многих солдат и офицеров, их
вера в правоту своего дела была подорвана, и сопротивление их
нашим войскам утратило устойчивость, что облегчило нам
победу.
Отступление белых войск было настолько стремительным, что
уже через два дня — 14 февраля — нами был освобожден Хаба-
ровск. В конце февраля В. К. Блюхер уехал в Читу. Перед отъ-
ездом, 4 февраля 1924 г., он вызвал меня и предложил мне пост
начальника политотдела фронта.
Я попытался уклониться от этого назначения, сославшись,
4 «Героические годы борьбы и побед». М., 1968, стр. 278.
319
в частности, на то, что перемещение руководящих политработ-
ников требует санкции Дальбюро ЦК партии и Военпура. «Это
формальность,— сказал Василий Константинович,— к тому же
Дальбюро предоставило мне право производить любые изменения
в составе руководящих работников фронта».
После этого мне осталось сказать: «Слушаюсь, товарищ глав-
ком», и отправиться принимать дела от А. Бакулина. Я уже
действительно вошел в курс боевой и политической работы фрон-
та, да и работать теперь в армии, ставшей регулярной, всем ко-
мандирам и политработникам стало легче.
Победа под Волочаевкой предрешила окончательный разгром
белогвардейцев, они пытались приостановить наступление Наррев-
армии в районе ст. Бикип (200 км к югу от Хабаровска), где
у них были укрепленные позиции, но после двухдневных боев,
27—28 февраля, отошли к ст. Иман, были выбиты отсюда и бе-
жали в так называемую нейтральную зону, вдоль линии Уссу-
рийской ж. д., где дислоцировались войска японских интервентов.
Дальнейшее преследование белогвардейцев Нарревармия не мог-
ла вести, так как это вызвало бы столкновение с японцами. В си-
лу этого военные действия НРА прекратились и возобновились
лишь в начале сентября 1922 г., когда японские войска ушли из
Спасского района.
ШТУРМОВЫЕ НОЧИ СПАССКА
А. С. Панов
В начале сентября 1922 г. вновь вооруженные и полностью эки-
пированные японцами белогвардейские части «Земной рати» пос-
ле торжественного молебна двинулись в последний раз в «поход
на Москву» под лозунгом: «За веру, царя Михаила и святую
Русь». Японское командование с 26 августа начало отходить на
юг, оставляя белым укрепленные районы и боевую технику.
Перед началом похода «па Москву» войска «воеводы» Дите-
рихса в своем составе имели до 9 тысяч штыков и сабель, 4 бро-
непоезда, 24 орудия, 74 пулемета *. Главную опорную силу белых
представлял Спасский укрепленный район с 7 фортами, распо-
ложенными на небольших высотках подковообразной формы.
Раньше уездный городок Спасск не имел никаких укреплений. Ве-
сной 1921 г. в Спасск прибыла группа японских военных и граж-
данских инженеров и лихорадочно началось строительство воен-
ных укреплений и сооружений. Уже в конце 1921 г. было законче-
но сооружение 7 железобетонных долговремеипого типа фортов,
1 «Героические годы борьбы и побед». М., 1968, стр. 312.
320
представлявших неполную круговую оборону длиной 8—9 км.
Форты были соединены ходами сообщений, окопами для стрель-
бы стоя, блиндажами и 4—5 рядами густых проволоч-
ных заграждений. Японское командование передало белым Спас-
скип укрепленный район в состоянии, пригодном для длительной
обороны. Подступ к Спасску с северо-запада затруднялся болоти-
стой местностью, проволочными заграждениями, а с восточной и
юго-восточной сторон прикрывался холмами и зарослями. Спас-
ские позиции считались военными специалистами иностранных
держав неприступными. Лишь частично с северо-западной сторо-
ны (форт № 1) укрепленный район был доступен для обхода. Ко-
мандование НРА выделило против белых 2-ю Приамурскую стрел-
ковую дивизию под командованием Я. 3. Покуса, отдельную Даль-
невосточную кавалерийскую бригаду, дивизион бронепоездов,
авиаотряд, саперный батальон и минно-подрывную роту. 1-я За-
байкальская стрелковая дивизия находилась в районе г. Имана
в резерве. Всего на Спасском направлении мы имели до 11 000
штыков и сабель, 30 орудий, 150 пулеметов, 3 бронепоезда2.
1 сентября Поволжская группа белых под командованием ге-
нерала Молчанова, являвшаяся авангардом «Земской рати», при
двух бронепоездах внезапно начала наступление на север, имея
целью захватить ст. Уссури и обходным маневром выйти во фланг
и тылы частям прикрытия НРА. 6 сентября «Земская рать» за-
няла ст. Шмаковку и несколько деревень.
14 сентября 6-й Хабаровский и Троицкосавский кавалерий-
ский полки отбросили белых к их исходным позициям и вышли в
район ст. Свиягино (в 8 км от Спасска). Командование бело-
гвардейцев перешло к обороне в районе спасских укрепленных
позиций. Одновременно с наступлением по линии железной до-
роги Дитерихс для обеспечения безопасности своего тыла бро-
сил против партизанских отрядов Анучинского и Приханкайского
районов части Сибирской казачьей группы генерала Бородина
и пехотные части группы генерала Смолина, насчитывавшие око-
ло полутора тысяч кавалерии и пехоты при пяти орудиях. Пар-
тизаны отходили, но в 7 км от Анучино решительной контр-
атакой дали белым бой и разбили их. Выдающийся подвиг
совершил 6-й Краснознаменный отряд под командованием Анисимо-
ва, который за два дня сделал переход в 150 километров, пре-
одолел три горных перевала и с ходу вступил в бой. Парти-
заны Сучанского партизанского района заняли ст. Кангауз,
с. Владимиро-Александровское в районе Сучанских каменноуголь-
ных копей и начали продвижение к ст. Шкотово, Угольная, Муч-
ная и к г. Никольск-Уссурийскому.
Для нанесения главного удара по белым и последующего штур-
ма спасских позиций главком НРА И. П. Уборевич выделил
Отдельную дальневосточную бригаду и 5-й Амурский стрелковый
2 Там же.
11 Заказ К» 2660
321
полк при 6 орудиях. Это была ударная группа, которой командо-
вал пом. начальника 2-й Приамурской дивизии С. С. Востре-
цов. Для наступления в железнодорожном направлении коман-
дующий ударной группой, назначил 6-й Хабаровский стрелковый
полк и Троицкосавский кавполк, усилив их легким артдивизионом
и двумя бронепоездами. Этим частям ударной группы было при-
казано главкомом атаковать врага на ст. Свиягино с востока и
юга. Части НРА перешли в наступление и к вечеру 4 октября
овладели разъездом Краевским. 5 октября, развивая достигну-
тый успех, 6-й Хабаровский полк сломил сопротивление против-
ника, несмотря на усиление его за счет резервов, и взял
пос. Духовской. Рано утром 6 октября 6-й Хабаровский и Троицко-
савский полки начали наступление на ст. Свиягино. В тот же
день Поволжская группа генерала Молчанова при поддержке
трех бронепоездов перешла в контрнаступление вдоль железной
дороги. Полки НРА, уступавшие по численности белым, отбивали
все вражеские атаки. Огневой бой, неоднократно переходивший
в рукопашные схватки, затянулся до ночи.
Генерал Молчанов, убедившись в невозможности сломить бое-
вой дух бойцов НРА, отступил под защиту спасских укреплен-
ных позиций. Рано утром 6 октября 6-й Хабаровский полк за-
нял ст. Свиягино. В то же время части 5-го Амурского полка
и кавбригады сковали фланги группы белых. Главком НРА Убо-
ревич и военный комиссар 2-й Приамурской дивизии М. Лозов-
ский находились в передовых частях ударной группы, сдерживав-
ших наступление белых севернее Спасска. 7 октября утром глав-
ком отдал приказ о наступлении на укрепленные позиции Спас-
ска.
К началу штурма Спасска я находился в должности команди-
ра взвода 3-й роты 6-го Хабаровского полка. Ночь с 7 на 8 ок-
тября была грозовой, громы и вспышки молний соперничали с ог-
невыми всполохами и разрывами снарядов орудий с фортов
Спасска, ведших заградительный огонь против наступавших сил
НРА. В крестьянских избах с. Анненского, где расположился 6-й
Хабаровский полк, бойцы спали под грохот орудийных залпов и
разрывов снарядов. Меня и моего друга по роте, тоже комвзвода,
разбудил командир роты и приказал немедленно явиться к комис-
сару дивизии М. Лозовскому. Это было неподалеку от нашего
расположения. Доложив о своем прибытии, мы скромно стояли
в углу комнаты. Лозовский, узнав, что я не член партии и не
кандидат, а только сочувствующий, все же сказал: «Ну, молодец!
Пойдете политруком в пулеметную команду в 5-й Амурский
полк».— «Товарищ начподив, да я же беспартийный»,— возражал
я: мне не хотелось уходить из родного полка. «Отлично, вот там
и в партию вступишь»,— ответил Лозовский и приказал секре-
тарю заготовить мне предписание: «Явиться в распоряжение
военного комиссара 5-го Амурского стрелкового полка тов. Нау-
мова на должность политрука пулеметной команды». Впослед-
322
ствии мне стало известно, что вследствие больших потерь в ко-
мандном и политсоставе происходило перемещение командиров и
политсостава из одних частей в другие. Так, я, будучи беспар-
тийным, стал политруком. Пулеметная команда 5-го Амурского
стрелкового полка (командир полка Чернов, военком Наумов)
была придана 3-му стрелковому батальону. Ко времени моего
прибытия в команде вместо полагавшихся 6 пулеметов «Максим»
было 2; вместо 4 легких ручных пулеметов системы «Льюиса»
и «Шоша» было 2, вместо 32 человек команды, положенных по
штату, осталось 18. Обязанность начальника команды испол-
нял командир отделения. Мне пригодились знания материальной
части и тактические навыки ведения боя пулеметом «Максим»,
полученные в 1920 г. на Восточном фронте, где член Военного со-
вета фронта II. П. Постышев специальным приказом обязал всех
грамотных бойцов, командиров и политруков изучить пулемет
«М'аК|Сим» и уметь владеть им в бою. Рядом jco мной в цепи
лежала в холодной воде, среди кочек, отдельная стрелковая ла-
тышская рота с командиром Карлом Берзинь, моим старым дру-
гом по службе в 1920—1921 гг. Здесь пришлось расстаться с ним
навеки: «Мой Карл», как я его звал, был убит осколком сна-
ряда в голову, а я был ранен в грудь пулей навылет.
Правительство ДВР и Дальбюро ЦК РКП (б) по прямому
проводу поздравили главкома НРА И. П. Уборевича с первой
победой — занятием плацдарма для последующего наступления
на Спасск. Главком все успехи отнес за счет самоотверженности
бойцов и командиров НРА. По словам М. И. Губельмана, Убо-
ревич в ответ на поздравления с победой ответил так: «Не люблю
банальных сравнений, но сегодня скажу, что наши бойцы дра-
лись действительно, как львы. Им и честь, им и слава. Впере-
ди у нас много дел: штурмуем Спасск, а там и дальше».
По условиям местности ни с востока, ни с запада обойти
Спасский укрепленный район не представлялось возможным.
Нужно было брать его только прямым ударом в лоб — штур-
мом. Части ударной группы, достигнув 7 октября северных, се-
веро-восточных и восточных подступов к городу, всю ночь на
8 октября вели усиленную разведку и передовыми подразделе-
ниями выдвигались на исходные рубежи для атаки.
По приказу, главкома в пять часов утра 8 октября начался
общий штурм спасских укрепленных позиций. Первым, в 5 часов
30 минут утра, на правом фланге фронта, начал атаку 6-й Ха-
баровский стрелковый полк, к 17 часам он ворвался на северо-
западную окраину города и вплотную подошел к форту № 1.
Однако взять штурмом форт № 1 не удалось, противник ураган-
ным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем отбил атаку.
Ночная атака хабаровцев также оказалась безуспешной. Во из-
бежание излишних потерь полк, заняв северо-западную окраину
города, отошел от форта № 1.
На левом фланге фронта части штурмующего отряда в со-
323
11*
ставе 5-го Амурского полка, Троицкосавского кавполка и дивизи-
онной школы младших командиров 2-й дивизии пытались про-
рваться между фортами № 2 и 3, но натолкнулись на сильный
фланговый огонь форта № 3 и были вынуждены прекратить ата-
ки и отойти. Командующий ударной группой С. С. Вострецов
приказал открыть огонь по форту № 3. После пятичасовой артил-
лерийской подготовки 5-й Амурский полк вновь перешел в на-
ступление и ночной атакой в 23 часа 8 октября штурмом захва-
тил форт № 3. Три контратаки белых на этот форт в ту же
ночь были отбиты. В итоге первого штурма успех был достиг-
нут на участке 5-го Амурского полка группой Вострецова. В ночь
на 9 октября велась энергичная подготовка к решающему штур-
му. Части белых, оставив форт № 3, сосредоточились па восточ-
ной окраине города, в военном городке.
С утра 9 октября все части ударной группы после короткой
артиллерийской подготовки вновь перешли в наступление, имея
задачи: 6-му Хабаровскому полку — занять форт № 1 и северную
часть города, 5-му Амурскому полку — нанести удар с востока
и взять военный городок белых, Троицкосавскому кавполку —
действовать по тылам противника, Отдельной кавбригаде — не
допускать отхода белых на юг. К 7 часам утра бой по всему
фронту достиг наивысшего напряжения.
Наступавшие части НРА полукольцом окружили Спасск. Око-
ло двух часов дня на левом фланге Троицкосавский кавполк
совместно с Дивизионной школой взял приступом дер. Дубов-
скую и Краснокуты и выбил оттуда конную группу белых. В по-
ловине дня 1, 3 и 4-й батальоны 5-го Амурского полка, перей-
дя вброд речку Спасовку, между фортами № 2 и 3, повели
наступление на военгородок и ст. Евгеньевку. 1-й батальон
потерял весь командный состав; 4-й батальон, расстреляв все
патроны, бросился в штыки. Увлеченные его примером, 1 и 3-й
батальоны последовали за ним. Военный городок и железнодорож-
ная станция были взяты, 6-й Хабаровский полк после ожесто-
ченного штыкового удара занял форт № 1 и всю северную часть
города и, продолжая наступление, вытеснил белых к цементному
заводу, на южной окраине города, захватив знамя Поволжской
группы белых. Введенный из резерва батальон 4-го Волочаевско-
го полка овладел штурмом фортом № 5. К трем часам дня бе-
лые под угрозой окружения вынуждены были оставить форты
№ 4, 6 и 7 и отступить на юг.
К пяти часам дня весь Спасский укрепленный район был в
руках Народно-революционной армии. Белые потеряли более
2500 убитыми и ранеными, около 500 человек были взяты в
плен, нами были захвачены все орудия Спасской крепости и две
батареи полевых орудий, бронепоезд, знамена трех полков и штаб
Поволжской группы генерала Молчанова.
Захват спасских укрепленных позиций был осуществлен бла*
годаря мужеству и беззаветной храбрости командиров и народо-
324
армейцев НРА, а также умело поставленной агитационной и про-
пагандистской работе среди населения Приморья и среди враже-
ских солдат. По предложению главкома Уборевича было размно-
жено типографским способом воззвание к белым солдатам и
офицерам, подписанное председателем ВЦИК М. И. Калининым и
секретарем ВЦИК А. С. Енукидзе. К этому воззванию главком
в своем приказе по армии присоединил и обращение от себя
В нем говорилось о героической борьбе трудящихся РСФСР про-
тив сил империализма, о неизбежности победы рабочих и кре-
стьян над отечественной контрреволюцией. Президиум ВЦИК об-
ращался к белым солдатам и офицерам с предложением сложить
оружие, вернуться домой и начать строить новую жизнь, га-
рантируя им забвение прошлого и возможность запяться мирным,
созидательным трудом. Листовки с этим обращением были раз-
бросаны белым войскам с самолетов. Выполняя решение Дальбю-
ро ЦК РКП (б), многие коммунисты разъехались по районам
Приамурья и проводили массовые собрания и митинги среди кре-
стьянского населения, призывая оказывать помощь армии. Насе-
ление активно откликнулось на призывы, и в армию отовсюду
шли обозы с продовольствием. В подарок бойцам НРА посы-
лались полушубки, валенки, варежки, табак и пр. В городах и
селах в помощь армии было собрано добровольных взносов
190 тысяч рублей золотом. Главком Уборевич уделял большое
внимание раненым бойцам и командирам и принимал меры к
обеспечению лазаретов и санитарных поездов врачебным персо-
налом и медикаментами.
Трудно отметить особо отличившихся среди бойцов и команди-
ров НРА в период штурма Спасска, все до единого не щадили
ни себя, ни своей жизни, выполняя приказ Родины. Но все же
сверхотлично били врага бойцы 7-й роты 6-го Хабаровского пол-
ка, бравшие форт № 1, бойцы 3-го батальона 5-го Амурского
полка, Отдельная латышская рота, приданная 3-му батальону
5-го Амурского полка, из 120 человек которой в живых осталось
не более 40.
Борьба за Спасск в октябре 1922 г., как и борьба за Воло-
чаевку в феврале, получила легендарную славу и отражена в пе-
снях советского народа. Правительство ДВР в телеграмме глав-
кому НРА И. П. Уборевичу писало: «Правительство Дальневос-
точной республики выражает свою горячую радость по поводу
блестящих побед Народно-революционной армии над контррево-
люционными силами и в Вашем лице приветствует беззаветных
бойцов революционного народа. .Передайте 2-й Приамурской ди-
визии, первой нанесшей сокрушительный удар под Спасском, бла-
годарность правительства» 3. '
э ЦГАСА, ф. 186, on.' 1, д. 4, л. 517. ' -
&25
ОХОТСКО-АЯНСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
К. Ф. Кошелев
Освобождением Владивостока не закончилось освобождение всего
Дальнего Востока.
Во власти контрреволюции оставались полуостров Камчатка
и Охотское побережье.
Освобождение этих районов было связано с преодолением
больших водных пространств — надо было пересечь Японское и
Охотское моря. Пароходов для этой операции не было, их захва-
тили наши враги.
К счастью, один из морских пароходов «Ставрополь» рабо-
чими Дальзавода был задержан в ремонте, и в связи с этим
белогвардейцам не удалось его угнать. Кроме того, появился и
второй пароход, «Индигирка», захваченный восставшей командой
и приведенный во Владивосток из Желтого моря.
Таким образом, в марте 1923 г. появилась возможность по-
слать части Красной Армии для освобождения оставшихся во вла-
сти белых Охотского побережья и Камчатки.
26 апреля 1923 г. два парохода, «Ставрополь» и «Индигир-
ка», на борту которых были отборные боевики под командова-
нием трижды орденоносца комбрига С. С. Вострецова (числен-
ностью около полка с приданной артиллерией), отчалили от при-
стани бухты Золотой Рог. Военным комиссаром этого экспеди-
ционного отряда был назначен автор этих воспоминаний.
Отплытие пароходов в столь раннее время весны противоре-
чило навигационным правилам. Но такое нарушение навигацион-
ных морских канонов было необходимо, во-первых, чтобы ранним
приходом захватить противника врасплох и обеспечить победу,
во-вторых, не дать белогвардейцам уйти безнаказанно за границу
и, в третьих, нужно было явиться на побережье Охотского моря
раньше, чем там появятся японские рыбопромышленники — арен-
даторы сорока рыбопромышленных участков на побережье. Оба
парохода 26. IV 1923 г. отплыли в утренней туманной дымке в
далекий поход, на смертный бой с врагами народной власти.
В Японском море нашу экспедицию встретил шторм, который как
бы предвещал суровые испытания смелым, дерзнувшим нарушить
законы Нептуна.
В проливе Лаперуза шторм утих, люди отдыхали от морской
болезни, но отдых был кратким, так как, пройдя пролив, в Охот-
ском море пароходы попали в полосу льдов. Вначале все думали,
что, двигаясь у кромки льда, нашей экспедиции удастся достиг-
нуть материка. Но вскоре убедились в обратном. Охотское море,
которое недаром называют моряки «Ледяным погребом», оказа-
лось накрепко скованным сплошным льдом полуметровой толщи-
ны. Преодолеть такие льды ни «Ставрополю», хотя он только что
~ 026
прошел капитальный ремонт, ни «старушке» «Индигирке», при-
способленной для плавания в южных морях, не удавалось.
Охотско-Аянская экспедиция на четвертые сутки оказалась в
бедственном положении — пароходы были затерты во льдах мо-
гучего ледяного поля и оказались во власти неумолимой, суро-
вой стихии. На двенадцатые сутки нашего пути разразился де-
сятибалльный шторм. Лед вокруг ломало, образовывались громад-
ные торосы, и наши пароходы скрипели и содрогались от уда-
ров и сжатия льда. Наши люди, в большинстве не видавшие
раньше моря, притихли, сидя в трюмах.
В полдень двенадцатого мая раздался сильный удар в корпус
«Индигирки». В носовой части разошлись швы и образовалась
течь. От сильного содрогания корпуса люди выбежали на палу-
бу и ждали, какая будет команда. Объявлен был аврал. Зара-
ботали водоотливные насосы. Закрывалась брезентом пробоина
(подводился пластырь), и стали перегружать уголь из носовой
части парохода в кормовую, с тем чтобы поднять нос корабля и
заклепать разошедшиеся швы, которые давали течь.
Уголь из носовой части перегружали мешками, но их оказа-
лось мало, поэтому использовали красноармейские ранцы. Меш-
ки и ранцы носили поодиночке, и производительность была низ-
кая. Приехал на катере из штаба со «Ставрополя» С. С. Вост-
рецов и, удивляясь такой организации перемещения угля, ска-
зал: «Вы работаете по старой вятской системе — корову кормить
тянете на баню. Становитесь в ряд, и груженые мешки и ран-
цы передавайте по цепи».
Такая организация увеличила производительность, и около пя-
тисот тонн угля было перемещено менее чем за сутки. После
шторма наступила тихая солнечная погода. Теперь проводилась
работа по обратной перегрузке угля в носовые трюмы, чтобы по-
сле ремонта пробоины выровнять пароход.
Второй сильный шторм повторился на двадцать шестые сутки
нашего ледового похода. Шторм не принес вреда «Ставрополю»,
но «Индигирка» вновь получила пробоину, и повторилась работа
по ее ликвидации. Но вскоре нас постигла новая беда — среди
личного состава распространилась эпидемия «свинки» и «куриной
слепоты».
Способом лечения было рекомендовано прибавление к пище
порции черемши и более длительного пребывания на воздухе.
После всех этих неприятностей экспедицию постигло новое не-
счастье. Запасы пресной воды настолько уменьшились, что хвата-
ло лишь на питание котлов и варку пищи.
На совещании у С. С. Вострецова было принято решение: ис-
пользовать экономно пресную воду на питание паровых котлов,
варку пищи и выдавать по поллитра больным. Всему остальному
составу пользоваться водой, вытаянной отработанным паром кот-
лов из льда морской воды.
Ледовый поход Охотско-Аянской экспедиции длился сорок
327
одни сутки. Поход был трудным, с большими лишениями, вы-
нести его могли лишь закаленные в огне гражданской войны
красноармейцы.
Девятого июня 1923 г. во второй половине дня на горизон-
те показалась полоса земли.
Неописуемой радостью красноармейцы и командно-политиче-
ский состав встретили появление материка.
Пароходы остановились на рейде вблизи поселка Иня, рас-
положенного на одноименной реке, что в девяноста километрах
от Охотска. Высаживались на 4 шлюпках, которые вмещали од-
новременно пехотный взвод с полной выкладкой, оружием и бое-
припасами.
Высаженные части на берегу не задерживались, отходили по
направлению к указанной цели.
Высадив два батальона, пулеметную роту и взвод связи, об-
щей колонной во главе со штабом отряд двинулся в наступле-
ние на г. Охотск.
Дорога, а точнее, прибрежная у самой тундры тропка, покры-
тая оттаивающим мхом и льдом под ним, чрезвычайно затруд-
няла движение отряда — задерживалось наступление. Лошади под
пулеметами и обозами скользили и двигаться не могли. Пулеме-
ты разобрали, погрузили на себя. Поход занял тридцать часов.
Наступление на город началось до рассвета. Каждое подразде-
ление имело свой район и объекты. Подойдя вплотную к городу,
все подразделения, по сигналу командующего, бросились в на-
ступление.
Я с ротой пехоты при двух пулеметах наступал на центр
города, где размещались офицерская рота и штаб гарнизона.
Наступление было настолько стремительным, что даже офи-
церская рота, которая была размещена рядом со штабом, не ус-
пела организовать сопротивление.
Опрокинув первую линию сопротивления, красноармейцы бро-
сились в атаку на помещение офицерской роты. Казарму забра-
сывали гранатами. Выбегавшие из помещения офицеры попадали
под ружейно-пулеметный огонь красноармейцев.
В это же время С. С. Вострецов с группой командного состава
штаба и полуротой красноармейцев ворвался в штаб генерала Ра-
китина, парализовав тем самым организацию обороны города.
Дольше всех сопротивлялись два батальона уфимских стрел-
ков, которых контрреволюция утянула за собой за десять ты-
сяч километров.
Начальник гарнизона генерал Ракитин накануне этого боя
ушел на лодке охотиться в район золотых приисков «Немкино»
и «Кооператив» и ничего не знал о случившемся с его гарни-
зоном. Позднее наши разведчики, обнаружив его, хотели взять
живым, но генерал, расстреляв все патроны, сам застрелился.
Бой был закончен к вечеру — длился не более девяти часов.
Город был взят, но па противоположном берегу р. Кухтуй, в по-
328
Члены Дальневосточной секции ветеранов Гражданской войны на встрече
по случаю 50-летия освобождения Дальнего Востока. Москва. 1972 г.
(группа 2-я)
Первый ряд: Н. А. Стремецкий, С. И. Слепак, Г. Н. Морозов
Второй ряд: Л. Д. Васильев-Муллер, А. Н. Геласимова, М. М. Свиридова,
М. Н. Атавин, А. Н. Кислов, В.А, Бородавкин, А. Г. Чебанов, А. Е. Нелю-
бин, Г. А. Ржапов, Е. М. Кужелева, А. М. Федорина, А. К. Ширяева
Члены Дальневосточной секции ветеранов Гражданской войны на встрече
но случаю 50-летпя освобождения Дальнего Востока. Москва. 1972 г.
(группа 1-я)
Слева направо: первый ряд — П. И. Русских, Г. Н. Морозов
Второй ряд: А. М. Федорина, Н. П. Микрюкова, В. М. Элеш, Е. В. Кочегарова,
М. Н. Атавин, А. Н. Кислов, В. А. Бородавкин, И. П. Самусенко,
Т. А. Баклан, А. Е. Нелюбин, А. Т. Якимов, И. М. Бочек, В. А. Мячина
Третий ряд: Б. Г. Разгонов, М. М. Свиридова, Е. М. Кужелева, М. Г. Фети-
сова, А. Г. Чебанов, Л. И. Красавина, Л. А. Михельсон, Л. 3. Колесникова,
Заказ 266Q
Т. К. Цивплева, А. П. Варанов, Т. А. Ветров-Марченко, П. С. Бородавкина,
И. К. Йлыохов, 3. Л. Морозов, В. К. Сидоров, В. Г. Морев, Е. Г. Ходанович,
С. А. Баклан
Четвертый ряд: А. В. Монюшко, Г. И. Вырлан, В. С. Чибизов,
М. И. Шуликов, В. Ф. Зубков, Д. Г. Федичкин, И. И. Козодоев,
Л. А. Перлин, М. П. Старков, М. И. Стишов, В. Д. Новиков, А. Г. Гуреев,
3. П. Станкова, А. И. Унжаков
Члены Дальневосточной секции ветеранов Гражданской войны на встрече
по случаю 50-летия освобождения Дальнего Востока. Москва. 1972 г.
(группа 2-я)
Первый ряд: Н. А. Стремецкий, С. И. Слепак, Г. Н. Морозов
Второй ряд: Л. Д. Васильев-Муллер, А. Н. Геласимова, М. М. Свиридова,
М. Н. Атавин, А. Н. Кислов, В. А. Бородавкин, А. Г. Чебанов, А. Е. Нелю-
бин, Г. А. Ржанов, Е. М. Кужелева, А. М. Федорина, А. К. Ширяева
Третий, ряд: О. А. Картакай, М. Я. Мельникова, П. Ф. Федорец,
А. Ф. Попова, Н. А. Седиков, И. Ф. Федоров, П. СГЪородйвкйна, П. Д. Ма-
лаев, И. Н. Аксенов, 3. Л. Морозов, В. В. Бердникова, С. А. Баклан,
С. П. Днепровский, Н. П. Ровенская
Четвертый ряд: А. П. Фролова, А. И. Козырни, Н. П. Фролов,
А. П. Третьякова, Ф. В. Пронин, П. П. Буторин, А. И. Блинников, К. СкПо-
сталовская, А. П. Игумнов, И. И. Козодоев, П. Д. Гурский, Ф. М. Нестеров
Члены Дальневосточной секции ветеранов гражданской войны на встрече
по случаю 50-летия освобождения Дальнего Востока. Москва. 1972 г.
(группа 3-я)
Первый ряд: Пришбиляк А. П., Голионко В. П., Калиниченко Л. Н.,
Прохоров Я. В., Юрпалов Н. А., Коншин М. А., Аксенова А. Г.,
Куликова Е. Д., Писарев Ф. И., Литвина А. Б., Дружинина А. К.,
Шафир А. Я.
Второй ряд: Бородавкин В. А., Яценко С. Н., Бакшеева Ф. А.,
Багаев А. К., Атавин М. Н., Попова А. Ф., Новиков А. П., Сигал Л. Б.
Козодоев И. И., Гурский П. Д., Федоров И. Ф., Ровенская Н. П.,
Пономарев В. Г., Разгонов Б. Г.
Третий ряд.: Вырлаи Г. И., Чибизов В. С., Пронин Ф. В.,
Данилов Р. И., Леонтьев С. А., Бебенин И. Л., Сидоров В. К.,
Стремецкий Н А., Морозов Г. Н., Стадничецко А. И.? Шемелин Н. П.,
Мошошко А. В.

селке Булгино, была расквартирована часть гарнизона под ко-
мандованием полковника Худоярова и капитана Яныгина, а уни-
чтожить ее не удалось из-за весеннего ледохода. Оставшаяся не-
разбитая группа белогвардейцев ушла в тундру по стойбищам
тунгусов. Открытого боя они не принимали. Пытались вос-
становить тунгусов и местных камчадалов против воинов
Красной Армии, вели агитацию против нас, устраивали прово-
кации, терроризируя местное население, обвиняя в этом Красную
Армию.
Узнав, что влиятельным человеком среди местных тунгусов
является их родовой князь,' нами были посланы два человека
из местных камчадалов с просьбой явиться для переговоров.
Спустя некоторое время к нам явился родовой тунгусский
князь Громов со своим многочисленным родом, предъявил ме-
дали многих русских царей за верную службу и попросил за-
щиты от белых банд, грабивших, забиравших оленей и транспорт-
ных собак.
С прибывшими тунгусами мы быстро нашли общий язык. Ода-
рили скромными подарками князя и его свиту, хорошо угостили
их обедом, дали около сорока ружей с боеприпасами. Решение
наше дать оружие тунгусам было рискованным, но мы знали,
что белобандитов, грабивших их, они не будут поддерживать и
если не организуют ликвидацию банд, то организуют охрану оле-
ньих стад, что являлось значительной помощью.
Вскоре отряд белобандитов раскололся. Полковник Худояров
ушел на японскую рыбалку, где устроился рабочим, рассчиты-
вая уехать в Японию.
Узнав об этом, я и командир взвода с четырьмя бойцами
поехали на рыбалку и взяли полковника.
Банда Яныгина внезапно появилась в районе поселка Иня.
Я и командир отряда Котов с ротой бойцов направились к
месту появления Яныгина. Банда встретила нас яростным сопро-
тивлением. Бой шел не за овладение территорией или каким-ли-
бо объектом, а за уничтожение живой силы. Чувствовали это обе
стороны и дрались не за живот, а насмерть. Когда банду выби-
ли с первой линии обороны, она отступила к реке и, пе найдя
средств переправы, бросилась в контратаку. Нами атака была
встречена организованно. Банда была опрокинута и разбита. Гла-
варь ее Яныгин бросился в реку, где и был настигнут меткой
пулей нашего бойца.
Так закончилась операция по освобождению Охотского побе-
режья от белогвардейцев, находившихся под командой генера-
лов Пепеляева и Ракитина.
329
СВЕРШИЛОСЬ!
И. В. Свиньин
«Свершилось!» Так, в день освобождения Владивостока, 25 октяб-
ря 1922 г., от интервентов и белогвардейщины озаглавила свою пе-
редовую статью наша газета «Красное Знамя», боровшая-
ся вместе со всеми и вышедшая из подполья. Всенародное лико-
вание неудержимым потоком разлилось в этот день по всему
городу — от причалов бухты Золотой Рог до самых вершин
«Орлиного Гнезда». Всенародная радость бурлила, кипела и кати-
лась по склонам сопок, по улицам и улочкам города на Тихом
океане.
Лишь два раза за всю жизнь мне довелось видеть такое на-
родное ликование: 25 октября 1922 г., когда части Народно-ре-
волюционной армии освобождали Владивосток, и в ночь на 9 мая
1945 г., когда радио разнесло вести о безоговорочной капитуля-
ции фашистской Германии и когда уже никто не ложился спать,
когда все вышли на улицу, чувствуя непреодолимую потребность
радоваться вместе с народом.
Четыре с половиной года международный империализм вкупе
с белогвардейщиной терзал и мучил дальневосточную окраину на-
шей Родины. Четыре с половиной года Владивосток находился
во власти интервентов, темных дельцов и разных авантюристов,
Метко охарактеризовал положение во Владивостоке в эти мрач-
ные годы известный советский востоковед и публицист
К. А. Харнский:
«... Кафе, притоны... бесчисленные, как клопы в скверном доме,
спекулянты, торгующие деньгами обоих полушарий и товарами
всех наименований. Газеты восьми направлений...
Морфий и кокаин, проституция и шантаж; внезапные обога-
щения и нищета; кинематографическая смена лиц, литературные
кабачки... литературная и прочая богема. Напряженное ожидание
то одного, то другого переворота. Военные диктаторы. Англий-
ский язык, «интервентские девки». Мундиры чуть ли не всех ко-
ролевств, империй и республик. Белогвардейцы и партизаны,
монархический клуб рядом с митингом левых. Американские
«благотворители». Шпики. Взлетающие на воздух поезда... Про-
падающие неизвестно куда люди. Бесконечные слухи... которыми,
казалось, был пропитан воздух. И полная изолированность от
Москвы, превратившейся во что-то сказочное, недоступное, более
далекое, чем Нью-Йорк или Лондон... А над всем этим интервент-
ский кулак... Вот Владивосток переходных времен. Таким он оста-
вался с 1918 по 1922 год ...» 1
1 К. А. Харнский. Япония в прошлом и настоящем. Владивосток, 1928,
стр. 215.
330
И все эти империалистические шакалы, сбежавшиеся .сюда
«спасать Россию», тянули свои грязные лапы к несметным богат-
ствам Дальнего Востока. За годы интервенции в порту побывало
1423 иностранных корабля.
Этот открытый грабеж сопровождался изуверскими пытками,
издевательством, расстрелами, убийствами.
Все, что было лучшего в нашем народе, уходило в сопки,
в партизанские отряды или примыкало к подпольным организа-
циям для священной борьбы за Родину, за завоевания Октяб-
ря, за дело великого Ленина. Впереди всегда были коммунисты.
Они первыми бросались в атаку и последними уходили в укры-
тие.
Велики были наши жертвы, и все же нашим девизом были
слова несгибаемого большевика Сергея Лазо, сказанные им в
январе 1920 г. на Русском острове курсантам белогвардейской
инструкторской школы:
«... Мы русскую душу не продавали по заграничным кабакам,
мы ее не меняли на золото заморское и пушки... Мы не наем-
ными, мы собственными руками защищаем нашу землю; мы гру-
дью нашей, мы нашей жизнью будем бороться за Родину против
иноземного нашествия!
Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы
умрем, но не отдадим ее никому!» 2
И трудовое Приморье под руководством хотя и малочислен-
ной, но очень крепко сколоченной большевистской организации
боролось, боролось упорно, бесстрашно и мужественно.
После разгрома колчаковщины, убедившись в том, что воору-
женной силой не поставить на колени народ, отстаивавший на-
родную власть, социалистическое отечество, американцы, канад-
цы, а за ними англичане, французы, белочехи в марте 1926 г.
начали эвакуацию своих войск. Но японские интервенты остава-
лись. Они еще надеялись прибрать к рукам Приморье и предпри-
нимали новые провокации. Так были спровоцированы события 4—
5 апреля 1920 г., и организован «меркуловский переворот» 26 мая
1921 г.
Но японским захватчикам все это ничего, кроме новой волны
неприязни русского населения, не принесло. Более того, непопу-
лярность интервенции в самой Японии все более нарастала, а це-
лые подразделения японских солдат, столкнувшись с большеви-
ками, познакомившись со смыслом классовой борьбы, начинали
проявлять неповиновение командованию.
В конце концов в июне 1922 г. японская военщина была вы-
нуждена объявить о выводе своих войск из России.
Но и после этого она организовала еще одну провокацию,
выдвинув в августе новую марионетку— генерала Дитерихса из
2 М. Губельман. Лазо. М., 1956, стр. 214—215.
331
придворной челяди Николая II. Генерал переименовал свои
белогвардейские банды в «Земскую рать» и задумал новый «кре-
стовый поход» на Москву. Однако дойти этой «рати» удалось
только до ст. Шмаковка, здесь они были остановлены.
9 октября после трехдневных ожесточенных боев был занят
Спасск, 15-го был освобожден Никольск-Уссурийский, 17-го —
Раздольное, а 20-го — ст. Угольная. Уже через несколько часов
после освобождения передовыми частями НРА ст. Угольной на
ее путях стоял поезд главкома И. П. Уборевича. Здесь же с ним
были руководители партийной организации Приморья.
Части НРА могли бы двинуться дальше, по японское командо-
вание умышленно затягивало эвакуацию своих войск, давая воз-
можность белогвардейцам бежать из Владивостока, а бело-
гвардейцы продолжали грабить город. Они стремились
все, что можно, захватить с собой, а остальное сжечь и уни-
чтожить. Головорезы атамана Глебова, располагавшиеся на 6-м ки-
лометре, хотели уничтожить политических заключенных, но,
ворвавшись в тюрьму, встретили сопротивление самих заключен-
ных, которым партийная организация сумела передать с воли не-
сколько пистолетов и ручных гранат. По данным разведки, гле-
бовцы не отказались от своего намерения и готовили новый на-
лет на тюрьму. Узнав об этом, руководитель большевистского
подполья Н. И. Горихин принял исключительно дерзкое реше-
ние. Явившись 23 октября с двумя коммунистами в тюрьму, он
потребовал от начальника тюрьмы штабс-капитана Санцевича не-
медленного освобождения политических заключенных, пообещав
взамен сохранить ему жизнь после прихода в город частей НРА.
Санцевич затеял было препирательства, но, видя безнадежность
положения, выдал ключи от камеры — заключенные в числе бо-
лее 100 человек были освобождены.
19 октября было принято партийное решение об объявле-
нии всеобщей забастовки и охране народного достояния. Проф-
союзы и трудящиеся горячо поддержали это решение. Был со-
здан стачечный комитет. В тот же день, в два часа дня, тре-
вожные гудки заводов объявили о начале забастовки и рабочие
дружины во главе с коммунистами вышли на охрану порта, пред-
приятий и складов. Стачечный комитет потребовал от консуль-
ского корпуса и японского командования прекращения грабежей
и немедленного вывода японских войск.
21 октября Комитет обратился с воззванием к трудящимся го-
рода. В нем говорилось: «Принимайте меры к сохранению остат-
ков государственного достояния. Где кто может —спасайте, ибо
нам всем придется впоследствии восстанавливать разрушенное».
Анархия в городе нарастала.
Командование НРА начало переговоры с японцами, и 24-го
было подписано соглашение, по которому японцы обязались по-
кинуть Владивосток к 16 часам 25 октября.
332
Утром 25-го я оказался на Второй Речке. Ни японцев, ни
белых здесь уже не было. Но милях в трех от берега на глади
Амурского залива был виден японский крейсер. Я понял, что с
крейсера ведется наблюдение за передвижением частей НРА; от-
сюда, как на ладони, просматривается вся дорога от Угольной
до Владивостока. А в город вступали части Народно-революцион-
ной армии, которые шли под прямой наводкой стволов японской
корабельной артиллерии.
Еще в 5 часов утра группа коммунистов во главе с В. П. Шиш-
киным заняла здание Морского штаба (ныне здание Крайкома
партии). На здании был вывешен красный флаг. В это же время
рабочими дружинами во главе с коммунистами были заняты дру-
гие правительственные здания и наиболее важные объекты. Над
городом заалели красные флаги. Народ заполнял улицы.
Радостные лица. Возбужденные разговоры. И вдруг пронес-
лось: «Идут!» Сверху, со стороны Первой Речки, показались пер-
вые походные колонны бойцов.
Грянул идущий впереди колонны оркестр. И это еще больше
подняло настроение.
А походные колонны приближались. Это было около четырех
часов дня. Они шли размеренным усталым шагом. Это были подраз-
деления бойцов, лишь вчера участвовавших в жарких боях, а сегод-
ня совершивших тяжелый тридцативерстный марш с полной вы-
кладкой. Усталые лица были запылены. Но глаза буквально у всех
светились великой солдатской радостью, и радость эта сливалась
с радостью тех, кто встречал.
Шли подразделения Первой Забайкальской и Второй При-
амурской стелковых дивизий, Отдельной Дальневосточной кава-
лерийской бригады. В авангарде были батальон 4-го Волочаев-
ского стрелкового полка и дивизионная школа.
Они были смущены бурным потоком восторгов в их адрес.
Но, как вспоминали потом командиры и бойцы, не было сил
поддерживать порядок в строю. Толпы парода прямо-таки пасе-
дали на строевые порядки подразделений. Все что-то говорили,
кричали, и не было возможности уловить смысл отдельных слов.
Ясно было лишь то, что это добрые слова, обращенные к бойцам.
Не выдержав нахлынувших радостных чувств, пожилые жен
щины вдруг срывались с обочины и бросались па грудь бой-
цов. Бойцов осыпали поцелуями, под поги им бросали цветы.
Весь Владивосток в этот день вздохнул облегченно и радост
но, вздохнул полной грудью. Но сколько надо было пережить,
чтобы этот день стал незабываемым.
До позднего вечера шли и шли по улицам города, расходясь
по назначенным местам, части НРА. До позднего вечера по ухо
дил домой и трудовой люд города. А потом в Читу и в Москву
ушла лаконичная телеграмма:
«25 октября в 16 часов 25 минут наши части вступили а го
род Владивосток. Главком Уборевич».
333
Днем позже были и парад, и митинг, и демонстрация тру-
дящихся. Бурной, долго не смолкавшей овацией встретил народ
появление па трибуне И. П. Уборевича, К. Ф. Пшеницина,
В. П. Шишкина, Н. И. Горихина, И. В. Слинкина, В. М. Эле-
ша, Н. Н. Бахвалова, В. А. Врублевского, М. В. Сибирцеву,
М. П. Старкова и других руководителей приморских большевиков
и представителей командования НРА.
Бурной радостью было встречено приветствие В. И. Ленина
освобожденному Приморью.
А 20 ноября 1922 г., выступая на пленуме Московского Совета,
В. И. Ленин произнес слова, ставшие крылатыми: ... «Владивосток
далеко, но ведь это город-то нашенский...» 1
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 303.
Район партизанских действий в Приморье
Район партизанских действий в Приамурье
Район борьбы за освобождение Читы от белогвардейцев в 1920 г.
Районы партизанских действий на Северо-Востоке
Район партизанских действий и Амурской oOiacin
Бои за Спасск и Владивосток
КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ
ОБ УЧАСТИИ АВТОРОВ ВОСПОМИНАНИЙ
В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Аксенов И. Н.— член КПСС с 1918 г., участник боев против семеновцев и
японских интервентов на Забайкальском и Амурском фронтах в 1918—
1920 гг., в 1921 г. участвовал в разгроме Унгерна.
Атавин М. Н.^~ член КПСС с 1919 г., участвовал в боях против белогвардей-
цев и интервентов в 1918—1920 гг. в Забайкалье и Амурской области,
был членом Амурского таежного исполкома.
Блинников А. И.— член КПСС с 1906 г., участвовал в борьбе против бело-
гвардейцев в 1918 г. в Забайкалье, в 1918—1920 гг.— на подпольной пар-
тийной работе в Иркутске, в 1920 г. был членом правительства ДВР, в
1921 г.— член Учредительного собрания ДВР. Был делегатом X съезда
РКП (б).
Бородавкин В. А.— член КПСС с 1909 г., в 1918 г. участвовал в боях с семе-
новцами на Забайкальском фронте в качестве командира Дальневосточ-
ного социалистического отряда. В 1919—1920 гг. участвовал в партизан-
ской борьбе в Амурской области, был членом областного партизанского
штаба. В 1921 г.— товарищ председателя Учредительного собрания
ДВР, помощник главкома Нарревармии ДВР.
Брандес-Федорпна А. М.— член КПСС с 1920 г., в 1918 г. по поручению парт-
организации участвовала в агитационной работе в Приморье. В 1919 —
1920 гг.— на подпольной работе в Западной Сибири.
Вележев С. Г.— член КПСС с 1917 г., в 1918 г. был членом ЦИК Советов
Сибири (Центросибирь) и членом Сибирского военного комиссариата.
В 1919—1920 гг.— участник партизанской борьбы в Приамурье,
был начальником штаба и членом Военного Совета Амурского фронта,
участвовал в ликвидации «читинской пробки».
Ветров-Марченко Т. А.— член КПСС с 1920 г., участник партизанской борь-
бы в Приморье, был начальником сан. части в Иманском партизанском
районе.
Геласимова А. Н.— член КПСС с 1920 г., в 1918 г. принимала участие в ус-
тановлении Советской власти в Хабаровском и Иманском районах, была
депутатом Хабаровского Совета, в 1919 г. участвовала в партизанской
борьбе в Западной Сибири, в 1920—1921 гг. была зав. «Дальпечатью» и
Дальневосточным телеграфным агентством.
Гуреев А. Г.— член КПСС с 1918 г., был депутатом Никольск-Уссурийского
Совета, участник боев на Уссурийском фронте, в 1920—1922 гг. участ-
вовал в партизанской борьбе в Приморье.
Дворкин Я. М.— член КПСС с 1919 г., в 1920 г. был секретарем Министерст-
ва иностранных дел ДВР, в 1920 г.— заместитель представителя ДВР
в РСФСР.
Жданов Б. Г.— член КПСС с 1918 г., в 1918 г. был членом Читинского Сове-
та, в 1919 г. участвовал в подпольной партийной работе. В 1920 г.—
председатель Хабаровского комитета РКП (б), член Амурского испол-
кома Советов, председатель облнарревкома Восточного Забайкалья.
Жигалин Я. П,— член КПСС с 1920 г., участвовал в установлении Советской
власти в Чите, в 1918 г. в боях против семеновцев па Забайкальском
фронте был начштаба Зоргольского отряда. В 1919 г. нач. штаба За
падно-Сибирской партизанской армии. В 1920 г. комиссар 2 й Иркут
ской дивизии Нарревармии, затем член Военного совета.
341
Ильюхов Н. К.— член КПСС с 1920 г., один из организаторов партизанского
движения в Приморье, был командиром партизанского отряда, а затем
начальником Сучанского партизанского района. В 1921 г.— на под-
польной партработе во Владивостоке. В 1922 г. был членом Народного
собрания ДВР.
Казакова О. А. (Жебровская) — член КПСС с 1920 г., участвовала в под-
польной партийной работе во Владивостоке и в Сучанской районе.
Калманович И. П.—член КПСС с 1918 г., в 1920—1922 гг. был комисса-
ром 1-й Иркутской, а затем 1-й Читинской дивизии Нарревармии ДВР.
Член Учредительного собрания ДВР.
Катунин-Агибалов — член КПСС с 1903 г., участвовал в установлении Со-
ветской власти в Благовещенске. В марте 1918 г. был председателем Во-
енно-революционного комитета и участвовал в подавлении белогвар-
дейского гамовского мятежа. В 1920—1922 гг.—член Амурского обкома
РКП (б).
Киргизов С. С.— член КПСС с 1918 г., в 1918 г. участвовал в боях против
семеновцев в Забайкалье в качестве замначштаба фронта. В 1919—
1920 гг.— командир партизанского Алтагаченского отряда в Забайкалье,
затем начштаба партизанской армии Восточного Забайкалья.
Клиндер И. И.— член КПСС с 1917 г., в 1918 г. был организатором красно-
армейского чехословацкого отряда во Владивостоке и начальником
его штаба. Участвовал в боях на Гродековском и Уссурийском фронтах.
Затем был на подпольной партийной работе в Амурской области, в
1921—1922 гг.— член Прибайкальского обкома РКП (б).
Козодоев И. И.—член КПСС с 1920 г., принимал участие в подпольной
партийной работе и в партизанской борьбе в Приморье, в 1922 г.-
комиссар Анучинского партизанского района.
Конев Иван Степанович — член КПСС с 1918 г., активный участник
гражданской войны на Дальнем Востоке, военком Верхнеудинской
стрелковой дивизии, военком штаба Нарревармии ДВР, делегат X съез-
да РКП (б) от парторганизации Нарревармии, участвовал в подавлении
кронштадтского мятежа.
Кузнецов И. А.— член КПСС с 1918 г., в 1918—1919 гг. участвовал в под-
польной партийной работе в Сибири, с апреля 1919 до марта 1920 г.—
председатель подпольного большевистского комитета в Прибайкалье,
в 1921 г.—член бюро Забайкальского губкома РКП (б), делегат X съезда
РКП (б).
Куликова Е. Д.—член КПСС с 1920 г., в 1918—1920 гг. участвовала в боях
с семеновцами, работала в большевистском подполье в Чите и Сретен-
ске, в 1921—1922 гг. была политработником Нарревармии ДВР, участ-
ница боев под Волочаевкой.
Лазо О. А.— член КПСС с 1914 г., в 1918 г. участвовала в боях с семенов-
цами на Забайкальском фронте в качестве политработника, в 1918—
1920 гг.— участница работы подпольной большевистской организации
во Владивостоке.
Лоншаков А. А.— в 1918 г. участвовал в боях против семеновцев на Забай-
кальском фронте, в 1919—1920 гг. принимал участие в партизанской
борьбе в Забайкалье.
Малаев П. Д.— член КПСС с 1920 г., участник партизанской войны в При-
амурье и низовьях Амура, организатор и руководитель медико-санитар-
ной службы.
Малов И. К.— член КПСС с 1920 г., участвовал в 1919 г. в подпольной рабо-
те в Троицкосавске, в 1920—1921 гг.— политработник Нарревармии ДВР,
в 1922 г.— сотрудник Дальбюро ЦК РКП (б).
342
Морозов 3. Л.— член КПСС с 1920 г., в 1920—1922 гг. участвовал в партий-
ной работе в Приморье, в Прибайкалье и на Амуре — был членом При-
морского обкома РКП (б), секретарем Прибайкальского обкома РКП (б),
зам. секретаря Амурского обкома РКП (о).
Муллер Л. Д.— член КПСС с 1917 г., в 1918 г.— член ЦИК Советов Сибири
(Центросибири), в 1920 г.— председатель Верхнеудинского горкома
РКП (б), в 1921 г,—председатель политического суда ДВР, член Учре-
дительного собрания ДВР.
Нелюбин А. Е.—- член КПСС с 1927 г., в сентябре — декабре 1918 г.— участ-
ник партийной подпольной работы в Чите, в 1919 г.— в Иркутске, с
конца 1919 по февраль 1920 г. участвовал в партизанской борьбе в При-
байкалье.
Панов А. С.— в 1920 г. участвовал в партизанской борьбе на Амуре,
в 1921—1922 гг. служил в Нарревармии ДВР, участник боев под Волоча-
евкой и Спасском.
Петров Федор Николаевич — член КПСС с 1896 г., профессиональный рево-
люционер, участник революции 1905 г., узник Шлиссельбургской крепо-
сти и других тюрем, был в ссылке в Иркутской губернии. В период
ДВР — один из руководителей борьбы за освобождение Дальнего
Востока от белогвардейцев и иптервентов — был членом Дальбюро ЦК
РКП (б), заместителем председателя Совета министров ДВР, возглав-
лял делегации ДВР на переговорах с представителями Японии на Гон-
готской и Дайренской конференциях.
Постоловская К. С.—член КПСС с 1917 г., в 1917—1918 гг.—сотрудник ЦИК
Советов Сибири, в 1918—1920 гг. участвовала в подпольной больше-
вистской работе в Хабаровске и Верхнеудинске, была связной с партор-
ганизациями Читы, Благовещенска, Владивостока, Харбина, Иркутска.
Рудых Г. Г.— участник гражданской войны на Камчатке, в 1919 г.—член
Петропавловского подпольного ревкома, в 1920 г.—член Камчатского
областного ревкома.
Сакович В. В.— один из организаторов Красной гвардии и Красной Армии
на Дальнем Востоке, в 1918 г. был командующим на Уссурийском фрон-
те, в 1919—1920 гг. участвовал в подпольной работе во Владивостоке.
Самусенко И. П.— член КПСС с 1920 г., в 1919—1922 гг. участвовал в парти-
занской борьбе в Сучанском районе Приморья.
Свиньин И. В.— член КПСС, участник подпольной партийной работы во
Владивостоке.
Свиридова М. М.— член КПСС с 1920 г., в 1919 г. участвовала в подпольной
работе во Владивостоке и в партизанской борьбе, в 1920 г. была членом
и секретарем Петропавловского уездного комитета РКП (б) на Камчат-
ке, в 1921—1922 гг. работала в газете «Дальневосточный путь».
Семикоровкин И. Н.—член КПСС с 1917 г., в 1918 г. был командиром крас-
ногвардейского отряда, участвовал в большевистской подпольной работе
в Хабаровске, в 1922 г.— в боях под Волочаевкой.
Серов К. П.—член КПСС с 1919 г., в 1919 г. участвовал в партизанской
борьбе в Приморье, в 1920—1921 гг.— на подпольной партийной рабо-
те во Владивостоке, член Приморского подпольного ревкома РКП (б) и зам.
председателя ЦБ профсоюзов Владивостока.
Славина Б. Г.— в 1918 г. участвовала в работе подпольной большевистской
организации в Хабаровске и Харбине.
Слепак С. И.— член КПСС с 1919 г., участвовал в 1919 г. в подпольной партий-
ной работе во Владивостоке, в 1920 г.—председатель Сахалинского ис-
полкома и редактор газеты «Вестник Сахалина», участник партизанской
борьбы в низовьях Амура, редактор газеты «Красный клич». В ноябре
1920 г. участвовал в конференции областных правительств в Чите.
343
Станкова 3. П.— член КПСС с 1917 г., в 1918—1920 гг. была членом и секре-
тарем Владивостокского комитета РКП (б), затем была на партработе в
Благовещенске.
Старков М. П,—член КПСС с 1918 г., активный участник подпольной пар-
тийной работы в Приморье и Приамурье.
Соснин Л. Я.— член КПСС с 1920 г., участник партизанской борьбы в При-
морье, был одним из организаторов комсомольской организации.
Сухов С. Л.— член КПСС с 1921 г., в 1918 г. участвовал в боях с семенов-
цами на Забайкальском фронте, в 1919—1922 гг.— участник партизан-
ской борьбы, участвовал в боях под Волочаевкой.
Унжаков А. И. — член КПСС с 1921 г., в 1919 г.— организатор антиколча-
ковского восстания в Охотске, председатель Охотского ревкома с де-
кабря 1919 по февраль 1920 г.
Флегонтов А. К.— член КПСС с 1919 г., в 1918 г.— командир левого крыла
Уссурийского фронта. В 1920—1922 гг. был начальником 1-й Амурской
дивизии, затем командующим партизанскими отрядами Приморья.
Федичкин Д. Г.— член КПСС с 1921 г., участвовал в подпольной работе и в
партизанской борьбе в Приморье.
Федорец П. Ф.—член КПСС с 1920 г., в 1917—1918 гг.—член Краевого коми-
тета Советов и Дальсовнаркома, в 1919 г. участвовал в партизанской
борьбе в Сибири. В 1920—1922 гг.— секретарь правительства ДВР, член
Учредительного собрания ДВР. Товарищ министра просвещения ДВР.
Фельдман Н. М.— член КПСС с 1945 г., в 1920—1922 гг., будучи комсомоль-
цем, участвовал в подпольной работе во Владивостоке и в партизанской
борьбе в Никольск-Уссурийском уезде.
Ходапович Е. Г.— член КПСС с 1918 г., в 1917 г. был членом исполкома
Владивостокского Совета, в 1918 г.— заместителем председателя Даль-
невосточного штаба Красной Армии, участвовал в боях на Уссурий-
ском фронте.
Шилов Д. С.— член КПСС с 1917 г., в 1918 г.— член Центросибири и Сибир-
ского военного комиссариата. В 1919—1920 гг. участвовал в партизан-
ской борьбе, был командующим Амурским фронтом. В 1921—1922 гг.—
председатель Учредительного собрания ДВР и заместитель председате-
ля правительства ДВР.
Шпарийчук М. А.— в 1917 г. был красногвардейцем, в 1918 г. участвовал в
боях на Гродековском и Уссурийском фронтах, затем — в партизан-
ской борьбе в Приморье.
Шуликов М. И.— член КПСС с 1917 г., в 1917—1918 гг. участвовал в уста-
новлении Советской власти во Владивостоке и в организации Красной
гвардии, член Владивостокского горсовета. В 1918—1919 гг.— на под-
польной партийной работе во Владивостоке, в 1920 г.— член Народного
собрания и член Палаты труда во Владивостоке. В 1921—1922 гг. был чле-
ном Учредительного собрания ДВР, министром труда п зам. председате-
ля Дальневосточного Совета профсоюзов.
Якимов А. Т.— член КПСС с 1917 г., в 1918 г.— член ЦИК Советов Сибири и
редактор газеты «Центросибирь», в 1919 г. участвовал в подпольной ра-
боте в Троицкосавске, в 1920—1922 гг.— на партийной и военной работе,
член Учредительного собрания ДВР, служил в Нарревармии ДВР, участ-
вовал в боях под Волочаевкой, был начполитотдела Восточного фронта
ДВР, членом Военного совета партизанских отрядов Приморья.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие
7
СТАНОВЛЕНИЕ И ЗАЩИТА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
9
Глава первая
НАЧАЛО БОРЬБЫ ПРОТИВ БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ И ИНТЕРВЕНТОВ
(1917-1918 гг.)
20
Забайкальский (Даурский) фронт
О. А. Лазо
20
Дальневосточный социалистический отряд
В. А. Бородавкин
26
Боевой восемнадцатый год
Я. П. Жигалин
35
Читинская конференция Центросибири
Л. Д. Муллер
39
Kochomiiiiiiiiiiii пропагандиста
Л. II. Вл и и и и io >п
41
:мг»
Организация вооруженных сил и первые бои
Е. Г. Ходанович
43
На Уссурийском фронте
(Из воспоминаний Главкома)
В. В. Сакович
50
На левом фланге Уссурийского фронта
А. К. Флегонтов
57
Участие интернационалистов в боях
* И. И. Клиндер
61
Организация и боевая деятельность
Никольск-Уссурийских красногвардейцев
А. Г. Гуреев
64
Из воспоминаний партработника
3. П. Станкова
69
Большевистский бастион
М. И. Шуликов
75
Воспоминания о партийно-политической работе
среди сучанцев
А. М. Брандес-Федорина
83
На заре жизни
М. М. Свиридова
86
Подавление гамовского мятежа
А. И. Катунин-Агибалов
91
Воспоминания делегата краевых съездов Советов
П. Ф. Федореи;
94
346
Последние дни Дальсовнаркома
А. Н. Геласимова
100
Глава вторая
БОЛЬШЕВИСТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ И ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА
(КОНЕЦ 1918 - НАЧАЛО 1920 г.) «,
108
Большевистское подполье в Прибайкалье
И. А. Кузнецов
108
Костя-подпольщик
Е. Д. Куликова
118
Мальчишки с Читы I
Е. Д. Куликова
122
Партизанская борьба в Забайкалье
С. С. Киргизов
126
В партизанском Забайкалье
И. Н. Аксенов
131
Партизанские рейды
С. А. Сухов
135
Байкало-Кударинский фронт
А. Е. Нелюбин
141
Саша Фадеев
и «соколята» в Приморской тайге
К. П. Серов-Вишлин
147
Боевой путь
1-го коммунистического отряда
'Г. Л. Патрон Марченко
:и7
В партизанской тайге
М. М. Свиридова
157
Восстание 31 января 1920 г. во Владивостоке
С. Г. Черемных
161
Из воспоминаний командира полка
Н. К. Илыохов
170
Центросибирцы в хабаровском подполье
К. С. Постоловская, Б. Г. Славина
176
Перед лицом смерти
Б. Г. Жданов
181
Партизаны за дипломатическим столом
С. М. Демидов
190
Из воспоминаний подпольщика
М. П. Старков
195
VII таежный съезд трудящихся Амурской области
М. Н. Атавин
200
Партизанский отряд
Алексея Николаевича Кочнева
И. Н. Семикоровкин
203
Из воспоминаний партизанского врача
П. Д. Малаев
207
Свержение колчаковщины в Охотске
А. И. Унжаков
212
348
Кинжал
М. Л. Illiiapi'ii'iyic
2 Hi
Далеко от Москвы
I'. Г. Рудых
210
За власть Советов на Сахалине
С. И. Слепак
225
Глава третья
ОБРАЗОВАНИЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ РЕСПУБЛИКИ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БОРЬБЫ
ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
ОТ ИНТЕРВЕНТОВ И БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ
(АПРЕЛЬ 1920-ОКТЯБРЬ 1922 Г.)
233
Переговоры уполномоченных ДВР с представителями Японии
|ф. Н. Петров)
233
На заседании в ЦК РКП (б)
С. Г. Вележев
239
Из воспоминаний сотрудника министерства иностранных дел ДВР
Я. М. Дворкин
241
Объединительная конференция ДВР
II. Ф. Федорец '
ui
В Учредительном собрании ДВР
А. Т. Якимов
249
Из воспоминаний военкома
И. П. Калманович
253
Военно-политическое управление Нарревармии ДВР
И. К. Малов
262
349
Партийная школа во Владивостоке
И. И. Козодоев, 3. Д. Морозов
26»
Курсанты партийной школы в боях
Д. Г. Федичкин
271
Из воспоминаний политрука роты
3-го партизанского батальона
И. П. Самусенко
276
Связная
О. А. Казакова (Жебровская)
281
О комсомольцах подпольщиках и партизанах
Н. М. Фельдман
287
Молодежь Приморья в партизанской борьбе
А. Я. Соснин
294
Из воспоминаний командующего
Амурско-Забайкальским фронтом
— Д. С. Шилов
298
Материально-техническое снабжение Амурского фронта
М. Н. Атавин
304
Шелопугинский бой
А. А. Ланшаков
308
Политработа в народно-революционной армии
А. Т. Якимов
310
350
Штурмовые ночи ('лаоска
Л. С. Папон
.320
Охотско-Лянсиая экспедиция
К. Ф. Кошелев
326
Свершилось!
И. В. Свиньин
ззо
Краткие сведения
об участии авторов воспоминаний
в гражданской войне на Дальнем Востоке
341
Гражданская война
на Дальнем Востоке
(1918—1922)
Утверждено к печати
Институтом истории СССР АН СССР
Редактор Е. Б. Зомбе
Редактор издательства А. Б. Арабей
Художественный редактор Ю. п. Тикунов
Художник П. Ф. Некунде
Технический редактор Ф. М. Хенох
Сдано в набор 19/VII 1973 г.
Подписано к печати 4/XII 1973 г. Формат 60х90'/м
Бумага № 2. Усл. печ. л. 23. Уч.-изд. л. 24,9
Тираж 15300. Т-16267. Тип. зак. 2660.
Цепа 1 р. 78 к.
Издательство «Наука».
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука».
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
СПИСОК ОПЕЧАТОК II ИСПРАВЛЕНИЙ
'/граница Строка Напечатано Должно быть
19 3 сн. Там же «Правда», 20 мая 1966 г.
32 3 си. «броневик бронепоезд
195 13 св. Грилиссером Трилиссером
201 6 СП. Романы Ромны
20Э 20J 11 СВ. 1 19—20 св. J Нижне-Тамбовске Нпжне-Тамбовкс
209- 13—14 сн. Всрхне-Тамбовске Верхне-Тамбовке
235 20 сп. Правительство Правительства
251 23 св. созданной созванной
ЗОЭ 15 св. Каратаев Коротаев
317 10 св. укрепление укрепление
319 4 сн. 4 февраля 24 февраля
В книге Гражданская война на Д. В. (Заказ 226с)