Автор: Козлов В.А. Хлевнюк О.В.
Теги: история российского государства социализм отечественная история издательство политической литературы человеческий фактор социальное строительство
ISBN: 5—250—00064—9
Год: 1988
Текст
—
Издательство
политической
литературы
т
В. А. Козлов,
О.В.Хлевнюн
НАЧИНАЕТСЯ
С ЧЕЛОВЕКА
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
ФАКТОР
вдаилщЕСном
итоги и урони 30-х годов
« Москва
Издательство
политической
литературы
1988 •
ББК 63.3(2)71
К59
Предисловие и послесловие к книге «Начинается с человека»,
разделы «Коммунистический авангард; социализм нужен завтра!»,
«Крестьянство: цели и ценности деревенской жизни», «Строить новую
жизнь сообща и никак не в одиночку»: социально-психологические
аспекты массовой коллективизации», «Наше» и «мое»: проблемы со-
циалистического воспитания крестьян в колхозах», «Мы, строя и ос-
ваивая заводы, осваивали и самих себя» написаны В. А. Козловым;
разделы «Рабочий класс: «приблизить цель!», «Пятилетку — в четыре
года!», «Каждый шаг — революционный поступок», «Не на энтузиаз-
ме непосредственно...», «Феномен стахановского движения» написаны
О. В. Хлевнюком.
„ 0505030103—035 ™
14 079(02)—88
ISBN 5—250—00064—9
© ПОЛИТИЗДАТ, 1988 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Читатель, который возьмется бегло пере-
листать эту книгу, может задать недоуменный вопрос: о
чем же все-таки пишут авторы? О забытых ныне психо-
логических концепциях или о проблеме нормирования
труда, о феномене стахановского движения или о ком-
. мунальном быте, о профессиональной подготовке рабочих
или о распространенных в 20-е годы представлениях о
будущем, о хозрасчетных бригадах или о смысле жизни?
Авторы пишут о человеке, о людях 30-х годов, о твор-
цах великого социалистического наступления первых
пятилеток. И в разговоре об этих людях ни одна деталь
не покажется лишней, ни одна проблема — недостойной
внимания.
Пол века отделяют нас от того героического времени.
И наверное, немногие (очень немногие!) наши читатели
вспоминают его как время собственной молодости — ведь
даже те, кто родился в годы первой пятилетки, сегодня
уже приближаются к пенсионному возрасту. Для боль-
шинства же читателей эта книга — рассказ об отцах,
дедах и прадедах, об их жизни и борьбе, которые навсег-
да соединены в нашем сознании с одной из самых ярких
страниц советской истории. И больше всего авторам хо-
телось бы через судьбы конкретных живых людей 30-х
годов показать «железную поступь истории», которая
3
всегда есть «не что иное, как деятельность пресле-
дующего свои цели человека» L
, Нам могут возразить, что историческая наука, не-
смотря на всю ее основательность, рассказывая об этом
времени (как, впрочем, и о других временах), как бы
«растворяет» индивидуальные человеческие судьбы в об-
щем, объединяющем всех результате —«построенном в
боях социализме». Ее внимания удостаиваются лишь от-
дельные, выдающиеся личности. Это, конечно, верно.
Историк не пишет индивидуальные биографии тех, кого
очень неудачно называют «простыми людьми», он пишет
их общую социальную биографию. Но, отдавая себе от-
чет в неизбежной ограниченности такого подхода, в том,
что духовный мир человека 30-х годов гораздо ярче, объ-
емней, эмоциональней предстает со страниц художест-
венных произведений, с театральных подмостков, кино- и
телеэкранов, историк не вправе отказываться от попыток
показать прошлое в его особом, «человеческом измере-
нии». Ведь «история вся слагается именно из действий
личностей»2, а сам человек в конечном счете является
ее постоянной предпосылкой и результатом3.
В этом смысле сегодняшний курс на ускорение соци-
ально-экономического развития страны, который лично
касается и непосредственно зависит от каждого из нас,
во многом подготовлен духовным опытом наших исто-
рических предшественников, тем, что они успели и не
успели, смогли и не смогли сделать. В наши дни, когда
приняты ответственные, определяющие судьбы страны
решения, когда время убыстряет свой бег, когда жизнь
постоянно ставит новые, порой неожиданные проблемы,
а старые приобретают новый смысл и звучание, общест-
венное сознание, казалось бы, целиком обращено к бу-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 102.
2 Ленин В, И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 159.
3 ^Смл: Маркс Энгельс^ Ф< Соч., т. 26^ ч. Ш, с. 516. > >
**
4
дущему. На самом же деле интерес к прошлому, н его
урокам не только не снижается, но и приобретает^ осо-
бый смысл. В такие моменты очень важно прямое обра-
щение к исторической памяти народа. Не случайно в
начале большого пути нынешней перестройки прозвуча-
ли слова: «...до войны старшие поколения решали зада-
чу, как пройти за десятилетия тот путь, который другие
страны проходили за столетия, чтобы наша страна нё
оказалась в критическом положении... Так вот, нам
нужно сейчас пройти тоже большой путь и тоже за ко-
роткое время» . = ,, .
В годы первых пятилеток прошли проверку и обога-
тились фундаментальным опытом ленинские идеи о воз-
можности ускоренного развития общества на основе
инициативы и творчества масс как закономерности со-
циализма, о том, что только с социализма начинается
быстрое и действительно массовое движение вперед во
• всех областях жизни. Первая пятилетка началась с пря-
мого обращения Коммунистической партии к рабочему
классу и трудящемуся крестьянству, с призыва к ини-
циативе и творчеству, героизму и самоотверженности.
С ними прямо связывался ее успех. Человек, его отно-
шение к делу и сегодня рассматриваются партией как
решающий фактор ускорения. Но иной масштаб задач,
стоящих перед нами, иной исходный уровень и иные
возможности с’оциалистического общества 80-х годов
определяют как качественные особенности разворачи-
вающейся в наши дни «перестройки умов», так и грани-
цы использования прошлого опыта. Здесь неуместны
прямые аналогии, чем нередко грешат работы историков.
Нынешняя перестройка — «это настоящая революция во
всей системе отношений в обществе, в умах и сердцах
людей, психологии и понимании современного периода, и
1 Горбачев М. С. Избранные речи и статьи. М„ 1985, е. 70.
5
прежде всего задач, порожденных бурным научно-тех-
ническим прогрессом» *. '
В годы первых пятилеток, когда в сжатые сроки не-
обходимо было решить вопрос «кто кого?» в пользу со-
циализма, приходилось сосредоточивать усилия на
решении немногих приоритетных задач, идти на созна-
тельные жертвы и ограничение личных потребностей,
суживать сферу применения хозяйственных методов уп-
равления экономикой, прибегая к мерам прямого адми-
нистративного воздействия, отказываться от органичного
сочетания технико-экономических и социальных факторов
ускоренного движения вперед. Недостаток возможнос-
тей и опыта часто заставлял решать задачи поочередно,
тогда как ныне их можно и должно решать одновремен-
но, комплексно. Полвека тому назад, в условиях пере-
ходного периода и острой классовой борьбы, узловые
социально-экономические проблемы решались при помо-
щи дальнейшего развития, совершенствования и расши-
рения сферы действия жестко централизованного хозяй-
ственного механизма, ориентированного на экстенсивные
факторы роста. Максимальное раскрытие возможностей
этой системы управления и хозяйствования, рассчитан-
ной на экстремальную ситуацию строительства социализ-
ма в одной стране, позволило обеспечить высокие темпы
социалистической реконструкции, восстановления народ-
ного хозяйства после Великой Отечественной войны.
Сегодня эти возможности исчерпаны. Решение нынешних
проблем требует кардинального преобразования всего
хозяйственного механизма, приведения его в соответст-
вие с неизмеримо более высоким уровнем развития про-
изводительных сил.
Анализ опыта первых пятилеток показывает, что
многие вопросы, которые мы решаем в наши дни,— не-
1 Перестройка неотложна, она касается всех и во всем. Сборник
материалов о поездке М. С. Горбачева на Дальний Восток. 25—31
июля 1986 г. М., 1986, с. 36—37,
обходимость поиска оптимальных способов сочетания
энтузиазма и личного интереса, совершенствование кол-
лективных форм организации и стимулирования труда,
преодоление уравниловки и бюрократизма, админист-
ративной трусости и формализма — возникли далеко не
сегодня. И все-таки ныне мы решаем отнюдь не те же
самые проблемы и не теми же самыми способами.
Не случайно, выступая на совещании актива Хабаров-
ской краевой партийной организации 31 июля 1986 года,
М. С. Горбачев подчеркнул: «В практике, в деятельности
партии в прошлые годы есть немало хорошего. Это надо
учитывать. Но, товарищи, время и задачи сейчас совсем
другие. Не будет движения вперед, если мы станем ис-
кать ответы на новые вопросы в экономике и технике в
опыте 30, 40, 50-х и даже 60-х и 70-х годов. Сейчас дру-
гое время, другие требования, другие потребности, но и
возможности другие. Это надо всем нам хорошо ус-
воить»1.
Чтобы уяснить смысл и значение происходящих се-
годня перемен, понять, от какого наследства мы отказы-
ваемся и что берем у прошлого, всем нам необходимо
глубокое знание этого прошлого. Образ 30-х годов в вос-
приятии современного человека весь соткан из противо-
речий: поразительный энтузиазм первых пятилеток и на-
рушения социалистической законности, рост чувства
собственного достоинства у миллионов рабочих и крестьян
и культ одного человека, ожесточенное сопротивление
активного, реального, действующего классового врага и
«враги народа», в разряд которых попали многие честные
п преданные делу партии коммунисты и беспартийные-
Все это было. Обо всем этом нужно знать и помнить. Но
одинаково далеки от истины будут как попытки судить
о 30-х годах по законам современной жизни, абстраги-
1 Перестройка неотложна, она касается всех и во всем. Сборник
материалов о поездке М. С4 Горбачева на Дальний Восток. 25—31
июля 1986 г., с. 40. '-•
7
руясь от остроты классовой борьбы переходного периода,
от особенностей'строительства Социализма в одной стра-
не, так и попытки оправдать все ошибки, перегибы, на-
рушения законности ссылкой на экстремальные условия
тех лет. Никто не станет отрицать, что ошибки не пере-
черкивают успехов, как и успехи не оправдывают оши-
бок. И все же в обыденных, повседневных разговорах и
спорах о далеких и трудных 30-х годах нередко домини-
рует упрощенная логика: мы часто стремимся оправдать
или осудить прошлое и гораздо реже-—понять и объяс-
нить его. Авторы надеются, что их книга в той или иной
степени поможет читателю в поиске самостоятельных от-
ветов на эти непростые вопросы.
Огромный фактический материал, накопленный почти
за полвека работы нескольких поколений советских исто-
риков, позволяет удовлетворить, хотя и нё полностью,
интерес современного человека к истории 30-х годов.
В популяризации накопленных исторической наукой
знаний о духовном облике человека 30-х годов, феномене
массового энтузиазма и трудового героизма, в специаль-
ной разработке некоторых социально-психологических
аспектов истории первых пятилеток авторы видели свою
основную задачу. Для ее решения мы старались широко
использовать «живые голоса эпохи»: высказывания
ударников и стахановцев, партийных руководителей и
рядовых рабочих и крестьян, биографические материалы,
публицистику — все то, что позволяет передать романти-
ческий и трудноуловимый «дух времени», приблизить го-
ды первых пятилеток из их «исторического далека». Ра-
1 ботать с этими документами было интересно. Если чита-
тель почувствует такой же интерес к отдаленному от нас
половиной столетия яркому и трудному времени, если,
прочитав книгу, он попытается увидеть в историческом
зеркале 30-х годов свой сегодняшние проблемы, авторы
будут считать свою задачу выполненной.
СЕРЕДИНА 20-х:
ВРЕМЯ ОТВЕТСТВЕННЫХ
РЕШЕНИЙ
t
КОММУНИСТИЧЕСКИЙ АВАНГАРД:
СОЦИАЛИЗМ НУЖЕН ЗАВТРА!
i
«Мы находимся на переломе», «мы стоим
сейчас ня очень крупном повороте»-—эти слова часто
звучали в середине 20-х годов с государственных и пар-
тийных трибун, на собраниях партийных ячеек, появля-
лись на страницах газет и в письмах рабочих и крестьян.
Завершен восстановительный период, годы разрухи и го-
лода позади, социалистическому государству принадле-
жат командные высоты в экономике, Советская власть —
самая прочная из всех существующих в мире властей — и
тем не менее: «Необходим перелом!» Успехи несомненны,
но они воспринимаются лишь как стартовая площадка
для решительного рывка «туда, где за горами горя сол-
нечный кран непочатый».
Основные принципиальные направления предстоящих
преобразований были намечены в ленинском плане по-
строения социализма: осуществление индустриализации,
переход от единоличных хозяйств к крупному коллектив-
ному сельскохозяйственному производству, проведение
культурной революции. Однако ответы на очень многие
конкретные вопросы еще предстояло найти. Как вести
плановую экономику, откуда взять средства для инду-
стриализации, как строить коллективное хозяйство в зем-
леделии, как реализовать основной, принцип социализма
и сочетать энтузиазм и личный интерес —все эти вопро-
9
сы обрели особую актуальность именно в середине 20-х
годов, когда, говоря словами С. М. Кирова, пришла пора
решать, из каких «кирпичиков» строить социализм Ч
Очень мало времени отвела история нашей стране
для «выжидательной работы», для постепенного накоп-
ления сил и средств, для предварительных решении, опы-
тов и экспериментов. Социалистическому строительству
прямо противодействовал классовый враг, в его осущест-
вимости сомневались многочисленные мелкобуржуазные
слои города и деревни. В Коммунистической партии шла
навязанная оппозицией дискуссия о принципиальной
возможности построения социализма в одной стране.
Газеты приносили из-за рубежа сообщения об убийствах
советских дипломатов, непрекращавшихся требованиях
капиталистических держав выплатить царские долги, рез-
ких выступлениях против СССР правых сил Англии и
Франции, претензиях буржуазной Польши и Румынии,
маневрах английского флота в Балтийском море. «Жива,
как и раньше, тревожная весть! — Нет фронтов, но опас-
ность есть!» — писал в 1926 году В. Маяковский. И если
еще в 1924—1925 годах можно было говорить о периоде
хотя бы некоторого равновесия и «мирного сожительст-
ва» между СССР и капиталистическими странами, то
спустя два года эта кратковременная разрядка напря-
женности закончилась, уступая место периоду империа-
листических наскоков и подготовки интервенции против
СССР2.
Нарастание международной напряженности само по
себе уже объясняет поворот партии к ускоренному социа-
листическому строительству, форсированной индустриа-
лизации, хотя с ними были связаны немалые трудности
1 См.: Киров С. М. Избранные статьи и речи (1918—1934). М.,
1957, с. 168.
2 См.: Пятнадцатый съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года. Стено-
графический отчет (далее: Пятнадцатый съезд ВКП(б)...). М., 1961,
ч. 1, с. 53.
10
п жертвы, необходимость отказа от многих сиюминутных
материальных благ ради сохранения принципиальных
октябрьских завоеваний. Однако этот поворот был со-
вершен под влиянием не только внешнего фактора. К не-
му вели и внутренние противоречия развития советского
общества середины 20-х годов.
Только что закончился восстановительный период, по
ряду важнейших показателей в экономике страна достиг-
ла довоенного (1913 года) уровня, вернулась, по выра-
жению Г. М. Кржижановского, к «нормальному эксплуа-
тационному ходу хозяйства» Ч Но выход на довоенный
уровень развития в условиях того «социального перево-
рота и сдвига, который осуществила Октябрьская рево-
люция», обнаружил «целый ряд кричащих несоответст-
вий и неувязок»2 — от безработицы и товарного голода
до водки в бюджете. В 20-е годы на основе новой эконо-
мической политики в городе появилась нэпманская бур-
жуазия, в деревне еще сохраняло свои экономические по-
зиции кулачество. Оживление частного капитала обост-
рило вопросы социальной справедливости: увеличился
разрыв в уровне жизни рабочих и крестьян, с одной сто-
роны, и «новых миллионеров», нэпманов, кулаков — с
другой. Эксплуатации, которая служила источником «рос-
кошной жизни» нетрудовых слоев населения, подверга-
лась не только деревенская беднота, но и почти десятая
часть рабочих и служащих — все те, кто был занят на
частных предприятиях.
Восстановленный потенциал царской России не мог
обеспечить дальнейшую реализацию социальных прог-
рамм, провозглашенных большевиками в 1917 году, вы-
теснение капиталистических элементов из экономики,
победу социализма. Попытки дальнейшего повышения
материального уровня жизни трудящихся при явной не-
1 Пятнадцатый съезд ВЦП (б)... М., 1962, ч. 2, с. 890.
2 Там же, с. 898.
11
хватке материально-технических ресурсов, рутинном
сельском хозяйстве, низкой производительности труда
привели бы к быстрому «проеданию» изношенной техни-
ческой базы. Нельзя было рассчитывать и на то, чтобы
«подкормить» рабочий класс за счет крестьянства — это
не только усилило бы отставание сельского хозяйства и
в итоге ухудшило материальное положение трудящихся,
но и подорвало бы политическую основу Советской вла-
сти — союз рабочего класса и крестьянства.
Можно было замедлить темпы индустриального раз-
вития, сдерживать социалистическое накопление, чтобы
наращивать потребление. Однако это привело бы к стой-
кой консервации безработицы, падению производитель-
ности труда и в конечном счете снизило бы уровень жиз-
ни рабочего класса. Отказ же от быстрого перехода к
коллективизации сельского хозяйства означал сохранение
пауперизма и обнищания в деревне, отставание земледе-
лия от промышленности, общее замедление темпов со-
циалистических преобразований. Как считали делегаты
XV съезда ВКП(б), на базе старой техники было совер-
шенно невозможно мечтать и о переходе от 8-часового к
7-часовому рабочему дню, так как это привело бы к сни-
жению производительности труда 1.
Страна столкнулась с новой формой противоречия
между величием поставленных задач и социальных целей
и материальной и культурной отсталостью2. Успехи вос-
становительного периода сняли лишь, наиболее острые
грани этой проблемы: рабочим и крестьянам не грозили
физическое истощение и голодная смерть, как это было
в 1921—1922 годах. Однако, как отмечал Ф. Э. Дзержин-
ский в декабре 1924 года, на базе имевшихся в то время
заводов социализма никогда= не создать3. О том, что воз-
1 См.: Пятнадцатый съезд ВКП(б)..., ч. 2, с. 1040.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 414.
8 См.: Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. В 2-х т. М,,
1977, т. 2, с. 114.
можности старой технической базы были на пределе, что
рассчитывать на сколько-нибудь длительное их «проеда-
ние» наивно, свидетельствовал хотя бы такой факт.
В 1927 году после разрыва отношений СССР с Англией и
убийства в Варшаве советского полпреда П. Л. Войкова
по стране прокатились слухи о скорой войне. Городские
и сельские жители бросились закупать продовольствен-
ные и промышленные товары. В результате товарные
запасы были почти полностью исчерпаны еще до сбора
урожая, за которым неизбежно следовал новый скачок
платежеспособного спроса крестьянства. Страна пережи-
ла «экономические затруднения кануна войны без того,
чтобы иметь войну»1, В этих условиях призывы оппози-
ции к опережающему росту заработной платы были по
меньшей мере недомыслием. Выступая на XV съезде
ВКП(б), Ю. Л арин.отмечал, что отношение оппозиции к
социалистическому накоплению можно сравнить с анек-
дотическим ответом на вопрос: «...что бы ты сделал, если
бы тебя сделали царем?» — «Я бы украл сто рублей и
убежал».
Для того чтобы поставить социальные завоевания Ок-
тября на прочный экономический фундамент, решить воп-
рос «кто кого?» в пользу социализма, страна должна бы-
ла придать такой темп дальнейшему движению вперед,
какого не знал капиталистический мир, обеспечить систе-
матическое повышение удельного веса социалистическо-
го сектора экономики. «Смешно было бы думать,— гово-»
рил В. В. Куйбышев на XV съезде ВКП(б),—что эти ве-
личайшие достижения могут прийти сами собой, что,
работая походя, стихийно развиваясь, мы сможем до-
биться этих результатов: Я должен прямо сказать, что
все эти достижения обусловлены величайшим напряже-
нием воли рабочего класса и партии»2.
1 Пятнадцатый съезд ВКП(б):.;., Ч. 2, с. 1094.
2 Там же, с. 956.
13
Затягивание «выжидательной работы», отказ от
немедленного социалистического штурма грозили застой-
ными явлениями во всем социальном организме, консер-
вацией и углублением противоречий не только в эконо-
мике и политике, но и в общественном сознании, в соци-
альной психологии масс.
Противоречие между социалистическим идеалом и ре-
альной действительностью 20-х годов, незавершенность
экономических преобразований породили в советском об-
ществе своеобразные социально-психологические процес-
сы. В сложной ситуации нэпа, в условиях повседневного,
будничного, мирного строительства коммунистический
авангард искал ответ на вопрос: «Как жить по-новому?»
(одна из популярных тем многочисленных дискуссий
начала 20-х годов). Шла трудная, иногда болезненная
перестройка сознания передовой части общества, ее пе-
реход от «героизма порыва» к «героизму будничных дел».
Эта перестройка происходила в условиях наступления
«мелкобуржуазной стихии», когда выявились новые пре-
пятствия, созданные «не только нашими прямыми врага-
ми, не только заторможением революции в других стра-
нах, но и нашим прошлым. Тысячами мещанских при-
вычек, тысячами рабских предрассудков отзывается это
прошлое в наших чувствах, наших мыслях, а нередко и
в наших делах. Серой ядовитой пылью лежит оно во всех
щелях, во всех складках нашего быта, быта тех, кто сло-
жился как личность в прошлом» L В 20-е годы оформи-
лась специфически мещанская интерпретация «новой
жизни», характерная для многочисленных мелкобуржу-
азных слоев города и деревни:
Революция окончилась.
Житье чини.
Ручейковою
журчи водицей.
1 Молодая гвардия, 1923, № 1, с. 274.
14
И пошел
советский мещанин
успокаиваться
и обзаводиться.
(В. Маяковский)
«Мурло мещанина», которое в 20-е годы, по словам
поэта, «вылезло из-за спины РСФСР», остро возмущало
советскую общественность, заставляло ставить вопрос
об ускоренном социалистическом наступлении на мелко-
буржуазную стихию, на капиталистические элементы в
экономике, о более быстром движении вперед. Только
волна организованного энтузиазма могла существенно
оздоровить моральный климат общества, смыть появив-
шегося в советском быту «нового мещанина», «бульвар-
дье», «подновивших житьишко, предназначенное на
слом». Этот мещанин органически не мог слиться с кол-
лективом, потому что общество представало перед ним
как «слепая стихия, как механическая сумма чисел, как
мешок с картошкой». Он был индивидуалистом по своей
природе, которому в принципе чуждо понимание общего
интереса, больших целей и высоких устремлений. Его
кругозор был ограничен узким и маленьким мирком ве-
щей и людей, с которыми мещанин, «завернув с большой
столбовой дороги общественного развития в «Проточные»
и всякие иные переулки», непосредственно соприкасал-
ся» Ч Неудивительно, что по-прежнему актуально зву-
чали слова, сказанные Маяковским еще в 1921 году,
когда мещанство «тихой сапой» вползало в советскую
действительность:
Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните —
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!
у - .. ...»
1 Костров Т. Культура и мещанство.—
1927, № 3—4, с. 24.
Революция и культура,
15
В условиях повседневной, будничной, относительно
устоявшейся жизни, «испытания бытом», с которым ком-
мунистический авангард впервые столкнулся в послере-
волюционное время, важно было сохранить революцион-
ный тонус, уберечься от делячества и «хвостизма» — так
называли тогда утрату социалистической перспективы.
Между тем переоценка некоторыми коммунистами успе-
хов восстановительного периода породила в середине
20-х годов тревожные симптомы самоуспокоенности в
коммунистической среде. В Политическом отчете ЦК
ВКП(б) XV съезду, сделанном И. В. Сталиным, была
подвергнута резкой критике установка ряда членов пар-
тии «плыть по течению, плавно и спокойно, без перспек-
тив, без заглядывания в будущее, так, чтобы кругом чув-
ствовалось праздничное и торжественное настроение,
чтобы каждый день были у нас торжественные заседа-
ния, да чтобы везде были аплодисменты, и чтобы каж-
дый из нас попадал по очереди в почетные члены всяких
президиумов» *.
Многие вопросы не только на местах, но и в центре
решались, «так сказать, в семейном порядке, домашним
образом,— говорил И. В. Сталин.— Иван Иванович, член
руководящей верхушки такой-то организации, допустил,
скажем, грубейшую ошибку и испортил дело. Но Иван
Федорович его не хочет критиковать, выявлять его ошиб-
ки, исправлять его ошибки. Не хочет, так как не имеет
желания «нажить себе врагов»... Сегодня я его, Ивана
Ивановича, пощажу. Завтра ои меня, Ивана Федоровича,
пощадит... Вот... обычное рассуждение некоторых наших
ответственных работников» 1 2 3. На партийном съезде с тре-
вогой говорилось и о «наиболее крупных случаях разло-
жения партийцев, например, в Иркутске, в Ульяновске,
в Ряжске и в других местах»8. Беспокоили факты зажи-
1 Пятнадцатый съезд ВКП(б)..., ч. 1, с. 79.
2 Там же, с. 77—78.
3 Там же, с. 116. '
16
ма критики и неожиданно возникший феномен «задви-
женца»—человека, оттертого «на задний план своими
же товарищами не за неспособность или неумение рабо-
тать, а за добросовестность и честность в работе. Вот вам
рабочий, слесарь-инструментальщик, выдвинутый на из-
вестную должность на заводе, как человек способный и
неподкупный. Он работает год-другой, работает честно,
наводит порядок, изничтожает бесхозяйственность и рас-
точительность. Но, работая таким образом, он задевает
интересы некоторой теплой компании из «коммунистов»,
нарушает их спокойствие. И что же? Теплая компания
из «коммунистов» ставит ему палки в колеса и вынужда-
ет его, таким образом, «задвинуться» *,
Все эти новые и опасные для коммунистической среды
явления, связанные с противоречивым развитием нэпа,
говорили о том, что период «выжидательной работы» ис-
черпал себя не только экономически, но и социально-пси-
хологически. Разложение коммунистов, превращение их
в заурядных обывателей партия связывала не только и
даже не столько с разлагающим влиянием мещанского
окружения самим по себе, сколько с утратой ясных пер-
спектив и целей, самоуспокоенностью, «комчванством».
Острая реакция коммунистов, рабочего класса на
«гримасы нэпа», «язвы быта», факты бытового разложе-
ния и «хозяйственного обрастания» некоторых членов
партии, «бюрократические извращения» государственно-
го аппарата была отражением в моральном сознании
коммунистического авангарда назревших социально-эко-
номических проблем. Социальная психология, моральное
сознание коммунистов в особой форме воспроизводили
противоречия общественного развития и выступали свое-
образным катализатором политических решений сере-
дины 20-х годов, обеспечивали перестройку партии к
началу социалистического штурма.
1 Пятнадцатый съезд ВКП(б)..., ч. 1, с. 72.
17
Сохранение прежнего темпа движения грозило сни-
жением «мобилизационной готовности» партии, утратой
некоторыми коммунистами «революционного нерва». За-
медление темпа революционного развития особенно бо-
лезненно воспринималось молодежью. Ситуация, сложив-
шаяся после перехода к нэпу, была, как считали многие
коммунисты с подпольным стажем, менее благопри-
ятной для коммунистического воспитания молодых
коммунистов .и комсомольцев, чем экстремальные годы
революции и гражданской войны. Известная часть
революционной молодежи, отмечали современники, «ни-
как не могла свыкнуться с атмосферой новой экономиче-
ской политики. Лозунг «учись торговать», принцип «хоз-
расчета» и расцвет магазинов на Петровке были ей
непонятны». Молодежь не всегда была в состоянии «уло-
вить великое социалистическое содержание медленного
прогресса», ее смущали «безобразные», «мелочные» про-
явления «повседневности»'.
В 1926 году в ответе на анкету журнала «Молодая
гвардия» «Какой бы вы хотели видеть нашу молодежь?»
известный партийный деятель С. Гусев писал: «Тепереш-
нему поколению нашей молодежи приходится развивать-
ся в условиях более плохих, чем поколению, развивав-
шемуся во время военного коммунизма, и даже, с изве-
стной стороны, чем поколению, выступавшему во время
Февральской и Октябрьской революций. До введения
нэпа задача была ясной. Враг, против которого направ-
лялась борьба, был непосредственно ощутим, так ска-
зать, руками. Методы борьбы против него были просты и
бесспорны. Не то при нэпе: задача... сложна и длительна,
простого решения такой задачи не может быть, враг —
внутренний (кулак) — трудноуловим, а внешний —далек,
оба действуют против нашего Союза сложными и запу-
1 Курелла А. Романтика в юношеском движении.— Молодая
гвардия, 1928, № 3, с. 167, 180—181.
18
1Н11ПЫМИ. методами экономического соревнования в соче-
тании с экономической блокадой»1. Таким образом,
праздники непосредственной революционной борьбы
сменились серенькими буднями кропотливой повседнев-
ной работы, основная цель которой — социалистическое
пн копление для развития нашего хозяйства. Эта «выжи-
ли гельная работа» пришлась не по вкусу горячим моло-
дым головам, а противоречивое развитие нэпа — с его
томными сторонами — отрицательно действовало на мо-
лодежь, вызывая у некоторых настроения неверия, коле-
баний, сомнений, рассуждал Гусев.
Покончить с этими настроениями только призывами
»выжидать и готовиться», сугубо словесным воздействи-
ем было невозможно. Современники прекрасно понима-
ли, что обстановка воспитывает лучше и глубже, чем от-
влеченная теория. По свидетельству секретаря ЦК
ВЛКСМ А. Мильчакова, существовало множество острых
вопросов, на которые не получали ответа «многие и мно-
|це молодые товарищи»: «вопросы «равенства» в нашем
обществе, хозяйственные затруднения п мероприятия пар-
тии в связи с ними, выпуск водки и причины, продикто-
вавшие эту меру, каковы условия и темп развития миро-
вой пролетарской революции, как идет развитие нэпа, в
частности в деревне, почему не удовлетворяются потреб-
ности молодежи в общем и специальном образовании, как
совместить с нашим строительством отрицательные явле-
ния, вроде безработицы, нищенства, проституции и
т, д.»1 2. Нельзя было считать нормальным такое положе-
ние, когда на вопрос: «Куда мы идем?» — каждый ком-
сомолец мог без запинки ответить: «К коммунистическо-
му обществу», но не очень ясно представлял себе, «на
Какой ступени лестницы, ведущей к коммунистическому
1 Молодая гвардия, 1926, № 4, с. 82.
2 Какой бы вы хотели видеть нашу молодежь? — Молодая гвар-
дия, 1926, № 4, с. 83.
19
обществу; мы находимся сегодня»1. Молодежь нужда-
лась в конкретной и достаточно близкой революционной,
социалистической перспективе.
Передовые люди 20-х годов — коммунисты и комсо-
мольцы— умели мечтать и видеть будущее сквозь все
испытания и невзгоды.
Но в середине 20-х годов в размышления о будущем
закрадывались порою горестные нотки:
В строимый огромный дом
Я боюсь явиться стариком.
Я боюсь, что за пространством будней,
Па веселом празднике машин
Под руку старуху подадут мне,
Скажут: на тебе — пляши.
(М. Светлов)
Не случайно в 1925 году на XIV съезде ВКП(б) про-
звучали слова о необходимости борьбы «с неверием в де-
ло строительства социализма в нашей стране...»1 2. В сле-
дующем, 1926 году на VII съезде ВЛКСМ та же задача
сформулирована таким образом: «...главное и основное,
что должны дать партия и комсомол новому поколению
молодежи, это — ясная перспектива и уверенность в побе-
де»3. И еще раз говорилось об этом в 1927 году на XV
съезде партии. Особенно отчетливо прозвучала эта
мысль в выступлении Ф. И. Голощёкина: «...неверно, не-
правильно, когда, как это делает оппозиция, разделяют
два положения — социализм строить можно, но построить
окончательно его нельзя»4.
1 Мильчаков А. Об итогах VII съезда ВЛКСМ.— Молодая гвар-
дия, 1926, № 4, с. 124.
2 КПСС в резолюциях й решениях съездов, конференций и пле-
нумов ЦК. 9-е изд., доп. и испр. М., 1984, т. 3, с. 429 (далее: КПСС
в резолюциях...).
. .s VII съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза
Молодежи. Стенографический отчет. М.— Л., 1926, с. 49.
4 Пятнадцатый съезд ВКП(б)..., ч. 1, с. 191.
20
Эти и многие другие высказывания партийных и -ксяйт
сомольских работников содержат мысли об огромном
мобилизующем значении конкретной социалистической
перспективы, о негативных социально-психологических
последс'Гйиях работы «без руля и без ветрил». «Работа,
не имеющая целевого характера,— говорил на открытии
сессии ВЦИК в ноябре 1926 года М. И. Калинин,—сама
ио себе не воодушевляет работающего человека; не сама
работа воодушевляет человека, а ее назначение... Та ра-
бота, которую делаем мы, если она отвлечена от социа-
листического одухотворения, превращается в простую
механическую, неувлекательную работу...» 1
Пятилетний план развития народного хозяйства СССР
(XV съезд ВКП(б) принял специальную резолюцию о
директивах по его составлению) как раз и должен был
придать такую социалистическую одухотворенность и
направленность повседневному, будничному труду рабо-
чего класса и его авангарда. Уже в предварительных на-
метках пятилетнего плана были заложены очень конкрет-
ные социалистические цели. Это было то, в чем так нуж-
далась в первую очередь молодежь.
Пятилетний план должен был не просто определить
Задачи социалистического движения вперед. Он ставил
вопрос о прорыве фронта «сопротивляющейся хозяйствен-
ной стихии», активном воздействии на ход обществен-
ной жизни, воспитывал «единство хозяйственной воли»
(Кржижановский), облегчал понимание того, что «самая
простая механическая работа при наших советский
условиях есть работа общественная, одухотворяемая
революционным сознанием»1 2. Предстоявшая борьба
на осуществление этого плана и должна была создать
к» «жизненное напряжение», на оскудение которого
1 Калинин М. И. Избранные произведения В 4-х т М 1960 т 2
в, НН ’
2 Там же, т. 1, с. 684.
21
жаловалась иногда коммунистическая молодежь в сере
дине 20-х годов.
Идеи социалистической реконструкции соответствую
щим образом ориентировали общественное сознание
«Необходим сдвиг» —эта универсальная формула, отне-
сенная к различным сферам общественной жизни, эко-
номики и культуры, все сильнее звучала в коммунисти-
ческой среде. Необходим «решительный, крутой поворот»
в применении достижений науки и техники в промышлен-
ности» *, необходим крутой сдвиг в кооперировании де-
ревни, в области просвещения и т. д. и т. п. Все эти кар-
динальные перемены начинались с человека, успех
зависел прежде всего от сознательности и воли комму-
нистического авангарда.
Что же представлял собой тот «человеческий капи-
тал», который партия могла «вложить» в дело социали-
стической реконструкции? В конце 1927 года в стране
было 1147 тыс. коммунистов и около 2 млн комсомоль-
цев; членом ВЛКСМ был почти каждый второй молодой
рабочий. Начиная с ленинского призыва 1924 года до
1 января 1927 года в партию было принято почти пол-
миллиона рабочих «от станка». Большинство из них
партия не только закрепила в своих рядах, но и воспита-
ла как активных революционных бойцов. В ходе октябрь-
ского призыва (с ноября 1927 года по январь 1928 года)
в партию вступило еще более 108 тыс. человек — в по-
давляющем большинстве представителей индустриальных
отрядов рабочего класса. Одновременно партия осво-
бождалась от классово чуждых и разложившихся эле-
ментов, от тех, кто ставил личные интересы выше обще-
ственных. Улучшился социальный состав партии, усили-
лась внутрипартийная воспитательная работа. Благодаря,
этому в партии стало меньше склок, меньше конфликтов
1 См.: Вторая сессия ЦИК 4-го созыва. Стенографический отчет.
Л., 1927, с. 342.
22
ин национальной почве, меньше нарушений партийной
дисциплины, меньше растрат и задолженности по пар-
гнйным взносам1. В результате острых дискуссий С оп-
позицией было вынуждено самоопределиться так назы-
ваемое болото, численность его сократилась, оно посте-
пенно ликвидируется. В это же время в комсомольских
организациях появился достаточно многочисленный слой
молодых рабочих активистов. В партии и комсомоле шла
напряженная политическая учеба, очень трудная для
многих представителей коммунистического авангарда,
так как их культурный уровень был весьма низок. Тыся-
чи людей с огромным напряжением занимались в шко-
лах и на курсах политграмоты, в совпартшколах, в
кружках политических знаний.
Коммунист — работник своего государства (по вы-
ражению М. Горького) трудился «по всем медвежьим
углам страны, по фабрикам, деревням, затерянным в
степях и в сибирской тайге, в горах Кавказа и тундрах
Севера», работал иногда «среди людей, которые еще с
трудом понимают его»2. Этот новый человек, представи-
тель коммунистического авангарда, трудился самоотвер-
женно и беззаветно, иногда на пределе физических и
душевных сил, боясь «расплескать великую ответствен-
ность перегрузки»3, а борьба за социализм была для
него не только общественным долгом, но и непосредст-
венно личной потребностью. Говоря о социально-психо-
логических качествах активного коммуниста, современ-
ники подчеркивали: «Идея революции, интересы револю-
ции, перспективы революции, анализ как общих, так и
чистых вопросов революционного процесса пронизыва-
ют мозг коммуниста ежеминутно»4.
1 См.: Пятнадцатый съезд ВКП(б)..., ч. 1, с. 538—539.
“ Горький А. М. Собр. соч. В 30-ти т. М., 1953, т. 24, с. 293.
* Мильчаков А. Об итогах VII съезда ВЛКСМ,—Молодая гвар-
(IIIи 1926, № 4, с. 130.
4 Залкинд А. Б. Очерки культуры революционного времени. Сбор-
ник < 1.1 гей. М., 1924, с. 99.
23
Коммунист, писал советский психолог А. Б; Заякин;
в очерке «Психические черты активного члена РКП»
«всегда наполнен чувством своей общественной партий
ной ответственности, чувством партийной чести, котора5
сплошь и рядом совершенно по-особому окрашивас;
даже и обычные, житейские, личные, семейные его про
явления. Он всегда «собран», «подтянут», всегда готов г
ответственному общественному выступлению, он не дол
жен допускать себя до возможности своего партийной
опорочения. Это обстоятельство, чрезвычайно облагора
живающее его этическую сферу, в то же время создаем
состояние непрерывной напряженности, иевозможностг
забывать о своем партийном естестве ни на минуту
даже в домашней обстановке, даже во сне»Яркий об
раз такого коммуниста — Подопригоры — мы встречаем
на страницах романа А. Малышкина «Люди из захо
лустья». Анализируя этот поразительно цельный соци-
альный тип, критик И. Крамов писал, что Подопригора
стихийно ненавидит мещанство; идеалы спокойствия, сы-
того благополучия оскорбляют его своей ординарностыс
и убогостью. Он не может сжиться с людьми, верящими
в удобства как самый важный итог всех усилий и жертв.
Подопригора принял нэп умом, а не сердцем, и ему не-
навистен мещанин, кичащийся своим удушливым бытом.
Й при первом же проблеске нового, вымечтанного време-
ни, подчеркивает И. Крамов, он «бросается в самую
кипень жизни, в самую горячку дел». Именно из «потреб-
ностей и ожиданий, надежд и волевой готовности таких
людей»1 2 вырастал начатый во второй половине 20-х го-
дов социалистический штурм.
1 Залкинд А. Б. Очерки культуры революционного времени. Сбор!
ник статей, с. 103. j
: 2 Крамов II. Александр Малышкин. Очерк творчества. М., 196Э
с. 202. . . , , ..
24
РАБОЧИЙ КЛАСС: «ПРИБЛИЗИТЬ ЦЕЛЫ»
В мае 1925 года рабочий из Самарской губернии Самсо-
нов закончил свое выступление на Третьем Всесоюзном
съезде Советов такими словами: «Хочется еще одно ска-
лить нашему будущему правительству: надо твердо пом-
нить все те жертвы, которые были принесены во имя
идеалов социализма и будущего коммунистического
строя. Так нельзя ли ускорить путь к нему, сделать, ска-
жем, какой-нибудь зигзаг, чтобы мы, рабочие и крестья-
не, скорее почувствовали приближение к заветной цели?
Политически, можно сказать без преувеличения, без
прикрас, мы получили полную свободу, но экономически
мы еще, безусловно, хромаем» *. Насколько типичным
было это пожелание рабочего? Насколько точно отра-
жало оно общее настроение рабочих масс в середине
20-х годов? Факты свидетельствуют о том, что требова-
ние перемен, ускорения движения к «заветной цели» —
социализму постоянно звучало в рабочей среде.
Понять причины этого явления нельзя, не ознакомив-
шись хотя бы вкратце с тем, какие изменения произош-
ли в жизни советского рабочего класса в середине 20-х
годов. Позади остался период разрухи, вызванной пер-
вой мировой и гражданской войнами. Промышленность
в условиях нэпа быстро восстанавливалась, и уровень ее
развития достиг довоенного. Возвращались на свои пред-
приятия рабочие, которые, спасаясь от голода, ушли в
деревни. К 1926 году реальная заработная плата рабо-
чих почти достигла довоенного уровня. Всего за три го-
да— с 1923-го по 1926-й — дневное потребление сахара
па одного человека в рабочих семьях увеличилось в 2,4
раза, мяса — в 1,8, масла — в 1,6, молока — в 2 раза,
соответственно снизилось потребление малокалорийных
продуктов — ржаной муки, картофеля, рыбы. Несколько
1 Третий съезд Советов Союза Советских Социалистических Рес-
публик. Стенографический отчет. М., 1925, с. 212.
25
улучшилось снабжение промышленными товарами. Ха-
рактерно для этого периода такое, например, сообщение
«Рабочей газеты»: «До сих пор список предметов рос-
коши, которые усиленно облагались налогами, был очень
велик. В настоящее время Народный комиссариат фи-
нансов составляет новый список предметов роскоши,
значительно более сокращенный. Из него исключаются
изделия из простой кожи, туалетное мыло русского про-
изводства, кондитерские изделия и многие другие» *.
Раньше у рабочих очень много сил отнимала борьба
за простое физическое выживание. Теперь они вздохнули
свободнее. Появилась возможность глубже оценить про-
исшедшие в обществе перемены, политику Коммунисти-
ческой партии, Советской власти.
Новый, более требовательный подход к оценке дей-
ствительности мог появиться только на основе немало-
важных изменений во всем укладе жизни рабочих. Уже
в 1923/24 году обследование бюджетов времени показа-
ло, что в рабочих семьях читают книги и газеты 92 че-
ловека, а молятся богу 22 человека из ста, что в среднем
рабочие тратят на отправление религиозных культов не
свыше 2,9 минуты за день, а на чтение — в 35 раз больше.
Росли затраты времени на общественную деятельность —
участие в манифестациях, митингах, работу в партийных,
профсоюзных, комсомольских и других общественных
организациях (МОПР, физкультурные общества, обще-
ства «Друзей радио», «Друзей кино» и т. д.). Рабочие
семьи начинают посещать лекции и доклады, выставки,
музеи. Очень многие рабочие стали учиться, число не-
грамотных среди них заметно сократилось.
Все эти материальные и духовные перемены в усло-
виях жизни существенно отражались на психологии ра-
бочих, выдвигали перед ними новые ориентиры. «Несом-
ненно, наш рабочий класс в настоящий момент усвоил
1 Рабочая газета, 1925, 25 февраля.
26
психологию производственника,— писал в 1925 году
М. И. Калинин.— Сейчас рабочие завода, это не рабочие
1920 года, это психологически совершенно другой тип.
В 1920 году рабочий не был производственником, в 1920
году он был мелким частным собственником, он делал
зажигалку, нес ее на рынок и стремился своей индиви-
дуальной работой спасти себя от голодной смерти; для
него завод был пустой звук. В настоящий момент рабочий
улучшение своего положения видит только в перспекти-
ве развития завода» *. Рабочие активно участвовали в
деятельности производственных совещаний, рассматри-
вавших самые насущные вопросы развития предприятий.
Новые явления в психологии рабочих зафиксировали ре-
дакции газет и журналов. В 1927 году, например, были
опубликованы результаты анализа писем, полученных
«Рабочей газетой» в 1924—1927 годах. Они показали,
что с каждым годом у рабочих-корреспондентов все яв-
ственнее проявлялось стремление не просто указать на
недостатки, высмеять их, а найти пути их преодоления,
относясь к назревшим проблемам как к своим собствен-
ным. Это означало, что у них усилилось чувство ответст-
венности по отношению к общему делу.
Об этом свидетельствовали и результаты обследо-
вания крупных предприятий Ленинграда в конце 1926—
начале 1927 года. Кроме того, это обследование показа-
ло, что политическое сознание рабочих поднялось до того
уровня, который позволял им четко разграничивать об-
щие направления политики Коммунистической партии,
Советской власти, которую они одобряли и поддержива-
ли, и негативные моменты в работе конкретных пред-
приятий и в деятельности руководящих органов на мес-
тах. Однако нетерпимость рабочих к различного рода
недостаткам настолько усилилась, что «всякое мельчай-
шее недоразумение, шероховатость... встречает самый
1 Калинин М. И. Избранные произведения, т. 1, с. 583.
27
резкий отпор». В общем, ничего необычного в этом не
было: Партия и Советская власть продемонстрировали
свое умение «вести дела» нового общества, и к ним стали
предъявлять еще более высокие требования. От них жда*
ли реального воплощения в жизнь программных устано-
вок о строительстве социализма.
Прежде всего недовольство рабочих вызывали те от-
рицательные моменты в социально-экономической жиз-
ни страны, которые не были преодолены при нэпе.
Революция провозгласила великие принципы свободы
и равенства, обеспечила политическое руководство ра-
бочего класса в советском обществе. На основе этого>
как писала 28 июня 1925 года «Правда», у рабочих «под-
нялось чувство своего достоинства и чувство господст-
вующего класса». Процесс роста самоуважения, «чувст-
ва личности», захватил все без исключения слои рабочего
класса, всех трудящихся, даже тех, у кого условия су-
ществования веками воспитывали «лакейскую» психо-
логию. Официанты, например, призывали население не
давать им чаевых, чтобы не унижать тем самым их че-
ловеческое достоинство; нередки в то время были такие
вот объявления, вывешенные в передних коммунальных
квартир: «Граждане, товарищи! Не бросайте мусор в
раковину! Берегите общественное достояние! Проявите
пролетарскую солидарность к товарищу Шенчевой —
она убирает за вами» *.
О чем могли думать эти люди, проходя мимо «салом
заплывших витрин» (очень выразительные слова А. Безы-
менского!— Авт.) частных магазинов и ресторанов? Как
могли рабочие реагировать на коррупцию связанных с
нэпманами чиновников, на эпидемию растрат государств
венных денег, которую так зло высмеял В. Катаев в ро-
мане «Растратчики»? (Тема была столь актуальной, что
автор переработал роман в пьесу, которая с успехом шла
1 Цит. по: Вайскопф. Прыжок в XXI столетие. М.—Л., 1928, с. 109.
28
Iin с цене многих театров.) Каким могло быть отношение к
Миссе воров и воришек, которые подобно «голубому во-
ришке» Альхену из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Две-
надцать стульев» растаскивали народное добро? (Кста-
III, роман, написанный в те годы, также зафиксировал
ряд волновавших всех проблем.)
Вопросы равенства, социальной справедливости вол-
новали и обсуждались, пожалуй, более других, что впол-
не понятно. Именно в этих проблемах концентрирова-
лись в сознании рабочих все «болезни», существовавшие
и обществе, именно через обостренное восприятие из-
держек в сфере социальной справедливости широкие
массы трудящихся приходили к осознанию необходимос-
ти перемен.
Социалистическая реконструкция рассматривалась
рабочими и как ответственная интернациональная зада-
ча. Развитое чувство интернационального долга, изме-
рение всех, даже самых частных, событий в масштабах
мирового революционного движения было одной из ха-
рактерных черт передового советского рабочего. Это бы-
ло чувство первопроходца, который многого достиг, у ко-
loporo было что показать своим собратьям по классу в
других странах (а посещение рабочими делегациями
СССР достигло значительного размаха — только в
1926—1928 годах в стране побывало 53 зарубежных де-
легации), который хотел своими достижениями прибли-
зить торжество социалистических идеалов во всем мире.
Пожалуй, лучше всего свидетельствуют об этом много-
численные примеры помощи советских рабочих бастую-
щим пролетариям капиталистических стран. Только в
фонд забастовки английских горняков в 1926 году из
СССР было перечислено 11,5 млн рублей. «Эта кампания
была тяжелой,— отмечалось в материалах обследования
предприятий Ленинграда в конце 1926 — начале 1927 го-
ди, Во-первых, потому, что кампания продлилась очень
долго, в продолжение 7 месяцев, а также потому, что она
29
была связана с систематическими отчислениями... Не-
смотря на это кампания не была сорвана, не было ни
одного факта, чтобы отчисления были прекращены само-
чинно, не было резко выраженных отказов против отчис-
лений». Каким развитым чувством пролетарской соли-
дарности нужно было обладать, чтобы участвовать в
такой кампании, чтобы делать значительные отчисления
в пользу людей, которых никогда не видел и не увидишь
в будущем.
Середина 20-х годов — время сложное и в междуна-
родном отношении. То к западным, то к восточным и
южным границам страны, казалось, вплотную приближа-
ется война. Наиболее сознательные рабочие реагировали
на слухи о начинающейся в ближайшее время войне
совсем по-другому, чем обыватели, бросавшиеся закупать
продукты. В редакции газет шли письма такого содер-
жания: «Она, война,— дрянь дело. Нам бы сейчас раз-
мяться, как следует быть, хозяйство поднять, жизнь
улучшить, а не воевать. Если, однако, затронут, то пусть
не каются потом». «Много разговариваем, а готовимся
мало. Будет война — не будет, а мы должны быть гото-
вы». А для этого, предлагали рабочие, нужно развивать
собственную индустрию, чтобы создать «запас военных
предметов» *.
Все эти обстоятельства, так сказать, опосредованно
приводили широкие массы рабочих к мысли о необхо-
димости индустриализации. Но было и другое, еще бо-
лее веское и вполне осязаемое обстоятельство — недо-
вольство рабочих старой техникой, с которой они каж-
додневно сталкивались на своем рабочем месте.
Работать на износившемся оборудовании было очень
тяжело, частые поломки вызвали рост травматизма. Об
этом также свидетельствует пресса. Вот названия неко-
торых материалов, помещенных в «Рабочей газете» в
1 Рабочая газета, 1927, 11 февраля.
30
1925 году: «Станки — хоть веревкой вяжи»; «Нужны
Технические улучшения. Без них дальше трудно»; «Кале-
чит руки, а мер — никаких». 29 января 1925 года газета
поместила очень характерное сообщение: «В ремонтных
мастерских наро-фоминской фабрики токарные станки
совершенно износились. Некоторые части рабочим при-
ходится связывать веревками».
Старая техническая база отрицательно влияла на
морально-психологический климат в трудовых коллекти-
вах, не давала людям хорошо работать, лишала смысла
стремление рабочих к творческому, добросовестному тру-
ду. «Все рабочие заинтересованы в работе и стараются
поднять производство. Но у нас все машины и станки
поломанные и старые»,— рассказывала в апреле 1927
года на XIII Всероссийском съезде Советов рабочая
мрцевской фабрики (Смоленская губерния) Новикова.
О том же говорил рабочий с 25-летним стажем Сабуров
из Иваново-Вознесенска на IV Всесоюзном съезде Сове-
iob: «Старые машины уже не могут находиться в строю.
Ьлагодаря их ветхости часто происходят аварии. Все это
отзывается на производственном плане и нервирует ра-
бочий класс. На эту сторону наше правительство долж-
но обратить внимание».
Старая техника, неразвитые производительные силы
не только ухудшали условия труда, но и в целом снижа-
ли уровень жизни рабочих.
В середине 20-х годов советских людей остро волно-
пала проблема безработицы. 19 сентября 1928 года пред-
седатель ВСНХ СССР В. В. Куйбышев выступал на соб-
рании ленинградского партактива. После доклада ему
был задан вопрос: «Какие же практические шаги и меро-
приятия по ликвидации безработицы, принявшей гран-
диозные размеры?» В среднем от одного до полутора
миллионов человек не имели в это время работы. Не го-
поря о том, что безработица представляла собой «серь-
с'шсйший накладной расход на дело социалистического
31
строительства», была «крупнейшей непроизводительной
тратой» она негативно отражалась на образе жизни
психологии всех слоев рабочего класса.
В первую очередь безработица касалась самих без-
работных. Сотни тысяч здоровых, стремящихся к труду
людей существовали за счет случайных заработков, по-
собий по безработице, продажи приобретенных в лучшие
времена вещей, получения денег взаймы и т. п. Мате-
риальное положение семей безработных было очень тя-
желым. Питались они, например, почти вдвое хуже, чем
семьи занятых рабочих. Отсутствие работы угнетало
людей морально, заставляло вести бесцельный, прими-
тивный образ жизни. Советское государство, профсоюзы
оказывали безработным значительную помощь в виде
пособий, временного трудоустройства. Нередкими были
субботники и воскресники, средства от которых шли в
пользу безработных; коммунисты отчисляли для безра-
ботных часть своего заработка. Однако все эти меры —
особенно при общем низком уровне благосостояния —
лишь незначительно смягчали тяготы безработицы.
Под постоянной угрозой потерять место находились и
занятые рабочие. По дело было не только в этом. В ус-
ловиях безработицы в рабочих семьях трудился чаще
всего лишь глава семьи, что значительно снижало общий
уровень ее доходов. С безработицей была связана дис-
криминация труда женщин: их стали чаще увольнять в
том случае, когда муж имел работу. В общем эта тен-
денция была понятной: таким путем можно было хоть
как-то облегчить положение части рабочих семей. Но в
то же время это вызывало недовольство женщин. Среди
записок, которые получали пропагандисты, читавшие
лекции для домашних хозяек, встречались и такие: «Ко-
торый год вы говорите, что женщина раскрепощена,— это
1 Восьмой съезд профессиональных союзов СССР. Полный сте4
нографический отчет. М., 1929, с. 363.
32
неправда; женщина закабалена, в особенности домашняя
хозяйка: на биржу труда ее не берут, и не имеет она
права никуда поступить» *.
Особенно опасной была безработица для молодежи.
Не имея квалификации, производственного опыта, моло-
дые рабочие в первую очередь попадали под увольнение,
да и работу им было найти значительно сложнее, чем
трослым. Во многих случаях безработица консервнро-
n.i.'ia профессиональную неподготовленность рабочей
молодежи, лишала ее перспектив рабочей биографии.
Безработная пролетарская молодежь, указывала XV
Конференция ВКП(б) в октябре — ноябре 1926 года, «не
имея возможности учиться... обречена на длительную
безработицу и вынужденное безделье. Оставаясь вне
по (действия пролетарских общественных организаций...
опа морально разлагается и совместно с подрастающими
слоями беспризорных образует главные кадры воинст-
нующей «улицы», вырождаясь в антиобщественный эле-
мент, заражающий своей психологией в силу бытовой
близости значительную часть работающей молодежи и
даже наименее устойчивые слои комсомола»2.
Такое положение очень беспокоило кадровых ра-
бочих. «Нам, старикам, как заявишься среди старых
Рабочих,— рассказывал председатель ЦИК Украины
I. И. Петровский,— всегда предъявляется требование:
«Ты знаешь положение в семействе, когда дети подросли
и нельзя никуда их поместить». И это было бичом. При-
ходили к нам... рабочие с разных заводов и заявляли,
«П'о надо разрешить этот вопрос»3. Проблему занятости
рабочей молодежи пытались решить путем развертыва-
ния сети профессиональных учебных заведений, введения
•щмита (брони) рабочих мест для подростков на пред-
1 Коммунистическое просвещение, 1928, № 4, с. 143.
2 КПСС в резолюциях... М., 1984, т. 4, с. 100—101.
п Цит. по: Рогачевская Л. С. Ликвидация безработицы в СССР
ИНГ 1930 гг. М., 1973, с. 134—135;
| U Л. Козлов, О- В. Хлевшок
33
приятиях и т. д. Однако кардинально положение от этого
не изменилось.
В условиях безработицы обострялась конкуренция за
рабочие места между кадровыми и новыми рабочими
приходившими в город из деревни, усилилось «секрет
ничество» части старых рабочих, которые стремились
стать монопольными владельцами профессиональных
«тайн» и тем самым уберечь себя от угрозы увольнения
Все это, в свою очередь, тормозило процесс превращения
новых рабочих в кадровых, мешало профессиональному
обучению новичков в трудовых коллективах.
Безработица способствовала консервации такого не
гативного явления, как протекционизм при приеме на ра
боту, продвижении в разрядах (в 20-е годы его чаще
всего называли «кумовством»). Из-за боязни увольнений
рабочие мало участвовали в рационализации произвол
ства, не стремились перейти на обслуживание большего
количества станков и механизмов и т. д. Кое-где про
явились своеобразные «луддитские» настроения: рабочие
ломали машины, внедрение которых, по их мнению, мог
ло привести к увольнениям. Безработица порождала
пассивность части рабочих, их терпимость к недостаткам
производства, боязнь высказать критическое замечание
чтобы не «попасть за ворота», не оказаться на бирже
труда.
Однако безработица была не единственной пробле
мой, решение которой рабочий класс связывал с индуст
риализацией страны. Все еще низким, несмотря на дос
тигнутые успехи, оставался уровень материального бла
госостояния рабочих. В дефицитных числились многш
товары, а изменчивая конъюнктура подверженного влия
нию частного капитала рынка, плохая работа государ
ственных торговых организаций, низкая товарность сель
ского хозяйства создавали время от времени трудности
в снабжении теми или иными продуктами или промыш-
ленными товарами массового спроса. В стране, которая
34
еще недавно пережила ужасы и лишения двух войн, го-
лод 1922 года, такие перебои в снабжении всякий раз
порождали слухи о том, что вот-вот начнется война, го-
рилку закупок «про запас», что еще более усугубляло
положение, взвинчивало цены. Понятно, что рабочие
стремились ликвидировать подобную неустойчивость,
обеспечить прочную уверенность в завтрашнем дне.
Острой проблемой стал в годы восстановления народ-
ного хозяйства жилищный кризис в городах и рабочих
поселках. И без того недостаточно развитое в дореволю-
ционной России городское хозяйство было одной из от-
раслей экономики, которая претерпела наибольший ущерб
н годы войны. В 1926 году в Москве и Ленинграде еще
существовали ночлежные дома. Средняя норма жилой
площади на одного человека в связи с бурным ростом
городов и низкими темпами жилищного строительства
постоянно снижалась. Лишь 3,5% городов в конце 20-х
юдов имели канализацию и 41%—водопровод. Трудно
пийти в эти годы такой номер газеты, где не публиковал-
сн бы материал о плохих жилищных условиях. Этот воп-
рос рабочие затрагивали почти во всех выступлениях
tin партийных и профсоюзных съездах, съездах Советов
и т д. И выход из создавшегося положения видели один:
развивать экономику, индустриализировать строительст-
во, выводить страну из отсталости. В середине 20-х го-
ден рабочему классу все яснее становится необходимость
ускорения темпов социально-экономического развития
советского общества, социалистической индустриализа-
ции О методах же этих преобразований, формах орга-
ншнции и оплаты труда, присущих новому, социалисти-
ческому обществу, у рабочих были пока еще очень смут-
ные представления, зачастую наивные и утопические.
«II сейчас для многих еще неясны те контуры построй-
ки социализма, которые вырисовываются перед нами и
Которые воодушевляют нас»говорил М. И. Калинин
* Калинин М. И. Избранные произведения, т. 2, с. 88.
35
в ноябре 1926 года. Новый строй большинству рабочих в
силу присущего человеку оптимизма, веры в лучшее
будущее представлялся лишенным всяких противоречий,
всех тех недостатков, которые не нравились сегодня, а
заодно уж и всех тех явлений, которые связывались с
этими недостатками (независимо от того, были ли эти
явления действительно «повинны» в болезнях общества
или между ними существовала лишь внешняя, видимая
связь). Понимание основных принципов социализма тре-1
бовало от рядовых рабочих достаточно высокого уровня
теоретической подготовки, политического опыта, чего
многим из них не хватало.
В этих условиях социализм нередко отождествлялся
с более «простым» для восприятия коммунизмом. «Чтобы
сочувствовать социализму,— писал в свое время
Н. Г. Чернышевский,,— надобно быть приготовлену к до-
вольно сложным комбинациям идей; чтобы сочувство-
вать коммунизму, достаточно чувствовать на себе отяго-
тительность существующих экономических отношений и
иметь обыкновенное человеческое сознание, что неспра-
ведливо терпеть нужду человеку, работающему или гото-
вому работать, когда пользуются благосостоянием или
богатством люди праздные»
«Сложные комбинации идей», понимание социализма I
как общества, которое сохраняет ряд черт предыдущего, I
использует некоторые методы организации социально- I
экономической жизни, сложившиеся при капитализме,
трудно давалось рабочим. В стране еще не хватало кад- I
ров, руководящие посты в промышленности нередко за- I
нимали старые специалисты, и порою рабочие, несоглас- I
ные с их решениями по тому или иному конкретному во- Л
просу, отказывались вообще признавать единоначалие,!
рассматривали его как несовместимое с новым строем. I
1 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. ссч. В 15-ти т. М., 1949, т. 9. I
с. 831.
36
Несовершенной была Оплате: труда; в-силу ряда причин
наметился значительный разрыв-в оплате квалифицирэ-
рапных и неквалифицированных рабочих (кое-где он дэ-
t гнгал соотношения 1 :6 или 1 :8), и некоторым рабочим
казалось, что их тяжелое материальное положение улуч-
шится, если ликвидировать сдельщину, ввести равную
оплату за неравный труд; казалось, что при социализме
так «по справедливости» и должно быть. А поэтому, ког-
да в середине 20-х годов обсуждался вопрос о характере
советских предприятий — социалистические они или сосу-
да рственно-капиталистические — часто высказывались
соображения, подобные тем, что услышал С. М. Киров
и Ленинграде: «...Нельзя назвать наши предприятия ка-
питалистическими, но они и не совсем социалистические...
Потому, что есть разница в оплате труда, есть дирек-
тор фабрики, есть рабочие, есть сдельщина и прочее и
прочее» *.
Однако уже в те годы все большее число рабочих на-
чинало осознавать несостоятельность подобных взглядов:
уравниловка тормозила рост производительности труда
и ударяла прежде всего по добросовестным работникам;
.лишком подвижной была на практике грань между тре-
бованием отмены единоначалия и разгулом анархии, па-
дением дисциплины. Зачастую идеи «равенства», «спра-
ведливости», трактуемые с мелкобуржуазных позиций,
с га повились аргументами, при помощи которых новые
рабочие, приходившие в город из деревни, пытались обос-
новать свое право на недисциплинированность, на полу-
чение максимальных заработков при минимальном тру-
довом вкладе.
Окончательные ответы на все эти и многие другие
вопросы могла дать рабочим лишь сама жизнь, практика
। оциалистического строительства. Пока было ясно одно:
। оветский рабочий класс полностью поддерживал поли-
1 Киров С. М. Избранные статьи и речи (1918—1934), с. 195.
37
тику партии, направленную на проведение кардинальных
социально-экономических преобразований общества.
Поддерживал потому, что этот курс объективно отвечал
его интересам. Однако объективная ааинтересованность
в проведении той или иной политики предполагала еще и
готовность каждого, не теряя времени, осуществлять ее
на практике. Потребительским настроениям, мещанскому
«стройте, а мы посмотрим» рабочий класс должен был
противопоставить социалистическую целеустремленность
и осмысленную активность.
КРЕСТЬЯНСТВО: ЦЕЛИ И ЦЕННОСТИ
ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ
«Старое в новом и новое в старом». Эта популярная пуб-
лицистическая формула 20-х годов кратко и точно ха-
рактеризовала то, что писали и говорили современники о
деревне. За емким образом — сложная диалектика повсе-
дневной жизни почти четырех пятых населения страны.
«Деревня как она есть» (так называлась известная в 20-е
годы книга наркома земледелия СССР Я. А. Яковлева)
представляла собой сложное переплетение противоборст-
вующих тенденций и социальных сил, каждая из которых
обосновывала свой вариант «лучшей жизни». С одной
стороны, «фигуры отчетливые и резкие, вырезанные
стальным резцом революции», активные работники де-
ревни, коммунисты, среди которых «рядом с грешниками
есть праведники и даже подвижники. Они как рабочие
лошади. Вывезли на себе революцию, гражданскую вой-
ну. Вывезли разруху. Теперь вывозят и строительство.
Это новые киты, на которых стоит земля СССР», люди,
которые «тянут из себя жилы, сгорают на общественной
работе» *. Им противостоят кулаки и «кулацкие почки»
* Революция в деревне. Очерки. М.— Л., 1925, ч. 2, с. 6, 10.
38
(выражение Я. А. Яковлева.— Авт.), ориентированные на
старое, признающие новое лишь как форму, не изменяю-
щую самую суть деревенской жизни, позволяющую нажи-
ваться и богатеть, использующие это новое лишь как
более или менее удобный камуфляж. Наконец, раздирае-
мая противоречивыми чувствами крестьянская масса, ко-
торая— особенно беднота — жаждет нового не по форме,
и по сути, но опутана предрассудками и заблуждениями,
стянута путами единоличного хозяйства.
Как отнесется «двойственная натура» крестьянина-
единоличника к идее коллективизации, курс на проведе-
ние которой принял XV съезд партии (декабрь 1927 го-
да), готовы ли деревенские бедняки и середняки принять
принципиально новую концепцию жизни, насколько силь-
на «страшная сила привычки», не потянет ли она назад,
не остановит ли разворачивающееся социалистическое
наступление — от ответа на эти вопросы зависели темпы
строительства новой жизни в деревне, соотношение рез-
кой ломки и постепенных преобразований в условиях со-
циалистического штурма.
«Два различных темпа» выделяли современники в по-
ступательном движении доколхозной деревни. С одной
стороны, «молекулы, отдельные частицы, даже отдель-
ные участки», которые движутся быстро, порой стреми-
тельно, с другой — «увесистая масса», которая «движется
грузно, ползет, изменяет позицию, не теряя ни на минуту
своего внутреннего сцепления. Иначе она не может и не
будет двигаться. Но на месте она не стоит. Каждая ми-
нута, и ночью, и днем, ее подвигает вперед»«Два раз-
личных темпа», но на единой основе — союзе рабочего
класса и крестьянства, безусловном авторитете Совет-
ской власти в деревне, авторитете власти, которая дала
к'млю, защитила от возврата помещиков, ввела продна-
лог и создала благоприятные условия для восстановле-
ния крестьянского хозяйства.
1 Революция в деревне. Очерки, ч. 2, с. 24.
39
Годы войны, голода, разрухи отбросили- назад мате--
риальную культуру деревни. На рубеже гражданской
войны и мира она, по образному выражению писателя и
этнографа В. Г. Тана-Богораза, как бы переживала XVII
и XVIII века. Резкое падение производства, лучина вме-
сто керосина, домотканое полотно вместо фабричного сит-
ца. «Оба минувших века, 17-й и 18-й,—писал в 1924 году
Богораз,— да также и 19-й вместе, пережиты заново в
минувшие три года, по году за век. И ныне деревня уже
поднимается к норме довоенной и с Неудержимой силой
стремится вперед» *. Новая экономическая политика,
обеспечившая быстрое восстановление производительных
сил деревни в привычных для крестьян условиях едино-
личного хозяйства, укрепила авторитет Советской власти,
доверие к ее политическим решениям. Обследования де-
ревни, проведенные в первой половине 20-х годов, отчет-
ливо показали, что недовольство, которое имелось в пе-
риод политического кризиса 1921 года, исчезло, а если
«подчас и ругают большевиков,— ругают любя, говорят,
что если будешь мало ругать — будут мало и делать»1 2.
Однако отсутствие недовольства у крестьян, которое
иногда выражалось в наивно-прагматической формуле:
«Советская власть хороша, никакой другой власти нам
не надо, да вот налоги тяжелы»3, было необходимой, но
недостаточной предпосылкой успешного социалистическо-
го строительства. Для этого, говорил В. И. Ленин, «нуж-
но участие самих крестьян в десять раз большее, чем в
войне» 4.
Мироощущение мужиков из «Руси уходящей» Сергея
Есенина (1924 год) —вот тот исходный плацдарм, с ко-
торого в 20-е годы начинался путь многих крестьян к но-
вым идеям и ценностям:
1 Революция в деревне. Очерки. М.— Л., 1924, ч. 1, с. 5.
2 Дорофеев Я. Деревня Московской губернии. М., 1923, с. 39.
8 Рещиков И. /7. Калужская деревня в 1923 г, Калуга, 1925, с. 23.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч,,т. 42, с. 146.
40
А есть другие люди,
Те, что верят,
Что тянут в будущее робкий взгляд.
Почесывая зад и перед.
Они о новой жизни говорят.
Я слушаю. Я в памяти смотрю,
О чем крестьянская судачит оголь.
«С Советской властью жить нам по нутрю..,
Теперь бы ситцу... Да гвоздей немного...»
Как мало надо этим брадачам,
Чья жизнь в сплошном
картофеле и хлебе.
Однако не только заботы о «картофеле и хлебе» вол-
новали обустроившуюся после голода и разрухи деревню.
♦Обсуживают жись»,— писал о своих героях Есенин.
Л вот официальное свидетельство о выборах сельских Со-
ветов в 1925 году: «Доклады на местах, как правило, под-
вергаются детальному разбору: вопросы, прения, дело-
вые практические резолюции, и наконец, сами выборы.
Такое внимательное отношение к кандидатам, как мы
что наблюдаем в ряде районов, вряд ли когда еще было.
Разбор «по косточкам», «рассмотрение со всех сторон»,
«отбор» из нескольких десятков 5—6 человек «более со-
ответствующих» — это было на очень многих собрани-
ях» ’. Исчезало вековое чувство социальной ущербности,
в сознании крестьян закреплялась идея «своей власти»,
которую можно подчас и поругивать, и идти к ней с му-
жицкими нуждами. Во время опытной мобилизации 1927
года, рассказывал крестьянин К. В. Аксинов, «я убедился
наглядно, что тот, кто в мирное время «ругает» Совет-
скую власть, тот в военное время первый заколет тебя,
сели чуть заметит в тебе врага Советской власти, так как
♦ругань» крестьянская — это критика своей власти, кото-
1 Деревенский коммунист, 1926, № 1—2, с. 33—34.
41
рую ругают и критикуют для того, чтобы она стала еще
лучше, еще совершеннее»*.
Показательно, что спустя 10 лет после Октября, когда
крестьянство уже привыкло к полученной земле, в тра-
диционной крестьянской формуле справедливости —
«земля и воля» — на первый план в оценке результатов
революции выдвинулась именно «воля», чувство раскре-
пощения: «Октябрь оборвал путы моральной издевки над
крестьянством. Воля наша теперь свободна, на себя ра-
ботаем». Новое, более полное и глубокое ощущение сво-
боды и справедливости прорывалось иногда в яркой эмо-
циональной форме: «Товарищи, после того, как я услы-
хал о крестьянском митинге (Всесоюзный крестьянский
митинг на страницах «Крестьянской газеты» в 1927 го-
ду.— Авт.), потерял я спокойствие и все от мыслей о про-
клятом прошлом. Как же это так? Был я угнетенный раб
графа Шереметьева в Воронежской губернии, а теперь
читаю газету и могу выступить на митинге как вольный
гражданин»1 2.
Иногда это ощущение приобретало форму глубоких и
серьезных размышлений: «По-моему, самое важное до-
стижение, которое мы имеем,— это то, что каждый трудя-
щийся, каждый рабочий и крестьянин может участвовать
в строительстве Советского государства. Законы, которые
издает Советское государство, ставятся прежде всего на
обсуждение трудящихся. А ну-ка, спрашивал ли когда-
нибудь царь мужика, сколько на него наложить подати?
Говорили ли когда мужику, что ему нужно «учиться,
учиться и учиться»? А видел ли мужик в царское время
у себя газету, через которую любой крестьянин может
говорить с Михаилом Ивановичем Калининым. А ну-ка,
до революции попробуй-ка поговорить с царем! Ну-ка,
пожалуйся на урядника, на станового, на губернатора!
1 Крестьяне о Советской власти, М.— Л., 1929, с. 296.
2 Там же, с. 29, 183.
42
II думать не смей!.. А теперь что? Против власти выска-
.шваются— и власть, мол, не права, и то и другое нелад-
но,— власть все выслушивает» *.
Всесоюзный крестьянский митинг 1927 года выявил
различные уровни политического мышления крестьян, их
представления о путях, темпах и сроках преодоления
трудностей. Одни были настроены наивно-оптимистиче-
ски >«надеемся, что к 11-му году все болячки изживутся»,
а единственной причиной всех трудностей считали «об-
ломки старой власти», так сказать, персонифицирован-
ных носителей зла. Положительная установка по отно-
шению к Советской власти у таких крестьян еще не опи-
ралась на глубокое понимание действительности. Другие
дотошно сравнивали цены на сельские и городские това-
ры при царе и при Советской власти, и если нынешние
цены оказывались выше старых, это в их глазах заслоня-
ло иногда все прочие достижения. В ряде случаев целые
письма были посвящены такому скрупулезному подсчету
копеек.
Лишь немногие участники Всесоюзного крестьянского
митинга начали осознавать сложную диалектику движе-
пия к новому: «Много несовершенств и недостатков име-
ется у нас. Да и как им не быть? Мы строим новое и
быстро идем вперед. Глуп был бы тот человек, который
помыслил достигнуть полного совершенства за перелом-
ных 10 лет. Совершенства мы, несомненно, достигнем, но
только тогда, когда усовершенствуемся сами и когда, по
мудрому слову Ильича, у нас «каждая кухарка научится
управлять государством»1 2. Это уже иной, во многом но-
вый тип и уровень мышления, который характеризуется
гораздо большей широтой взглядов, способностью видеть
весь спектр жизненных явлений.
1 Крестьяне о Советской власти, с. 145—146.
2 Там же, с. 63.
43
Первая половина 20-х Годов внесла Много нового и в
отношение крестьян к РКП (б). Немало путаницы было
в свое время в представлениях деревни о коммунистах и
коммунизме. Наивный вопрос крестьянина из фильма
«Чапаев»: «Василий Иванович, ты за большевиков алц
за коммунистов?» —вызван вовсе не стремлением режис-
серов рассмешить зрителя. Это отражение реальных
взглядов крестьян в годы гражданской войны. Деревен-
ский коммунист Семей Путов в начале 20-х годов писал
в своей автобиографии: «Вначале взгляды крестьян на
меня как на коммуниста были очень скверные, и даже
говорили мне часто так: «Очень ты, парень, хороший, вот
если бы ты был не коммунист». Но в настоящее время те
же крестьяне относятся совсем иначе: теперь я у них
пользуюсь полным доверием. На все конференции, собра-
ния для защиты интересов крестьян завсегда выделяют
меня» ’.
В 1927 году доля коммунистов в сельских органах вла-
сти более чем в 2 раза превысила уровень 1922 года. Уси-
лилась и тяга крестьян в партию. По данным Всесоюзной
партийной переписи 1927 года, доля крестьян, вступив-
ших в партию в 1925—1927 годах, увеличилась в несколь-
ко раз по сравнению с 1921—1924 годами. Все эти факты
свидетельствовали не только о росте авторитета Комму-
нистической партии в деревне, но и о том, что крестьяне
стали считать ее «своей», а коммунистические идеи нахо-
дили в крестьянской среде все большую поддержку.
Современники отмечали, что «требования крестьян к ком-
мунистам очень строги. Ничто от их взора не уйдет, и о
малейшем промахе коммуниста они режут напрямик, а
если это серьезный промах, то пишут в уком и даже в
Москву. Местные коммунисты даже бутылку пива боят-
ся выпить на глазах у крестьян. Крестьяне считают ком-
мунистов очень ответственными людьми. Один крестья-
1 Цит. по: Обновленная деревня. Л., 1925, с. 85.
44
Нин так прямо и сказал: «Коммунист — это высокое
цшиие»
Подобная требовательность к коммунистам отражала
признание крестьянством нравственности и справедливо-
ст коммунистических идей, хотя сами представления об
hi их идеях оставались еще достаточно поверхностными и
наивными. Как писал известный в то время социолог и
краевед М. Я. Феноменов, основываясь на наблюдениях
начала 20-х годов, «и те, кто сочувствует партии, и те,
кто не сочувствует, о коммунизме, как таковом, знают
очень мало. Несочувствующие говорят, что коммунисты
против бога... Сочувствующие считают коммунистов пе-
редовыми людьми, сторонниками просвещения, врагами
темноты и невежества. Но о коммунизме, как экономиче-
ской доктрине, деревенские сторонники коммунистов
имеют весьма слабое представление и вообще мало инте-
ресуются этим вопросом» 1 2.
Представление о коммунистическом идеале нередко
сводилось в сознании крестьян к набору достаточно про-
стых формул: «хорошо жить, хорошо есть, у нас всего
будет хватать»3. Упрощенному пониманию коммунисти-
ческих идеалов нередко сопутствовала оценка действи-
тельности с позиций мелкобуржуазной уравнительности.
Поэтому в стремлении практически воплотить в жизнь
новые идеалы справедливости, в частности представле-
ния о нравственной ценности общественного труда, пар-
ши предстояло преодолеть трудности двоякого рода.
С одной стороны, традиционный индивидуализм мелкого
собственника, с другой — уравнительные тенденции, ко-
1орые на деле были иллюзорной формой социальной
справедливости. Зачастую мелкобуржуазные уравннтель-
1 Кретов Ф. Деревня после революции. М., 1925, с. 111.
2 Феноменов М. fl. Современная деревня. Опыт краеведческого
обследования деревни. М.— Л„ 1925, ч. 2, с. 38—39.
3 Крестьяне в Москве в годовщину смерти В. И. Ленина. Речи и
беседы с крестьянами 21—25 января 1925 г. М., 1925, с. 26.
45
ные идеи использовались в кулацкой, контрреволюцион-
ной агитации и выражались, в частности, в реакционном
требовании налоговой реформы на началах уравнитель-
ного обложения земли. Уравнительность проглядывала в
«ревности» крестьян по отношению к рабочим, в требова-
ниях пропорционального представительства рабочих и
крестьян в высших органах власти (эти требования осно-
вывались на неясных представлениях о сущности Совет-
ской власти).
Знакомство крестьянства с коллективистскими нрав-
ственными ценностями происходило в неадекватных соци-
ально-экономических условиях мелкотоварного сельско-
хозяйственного производства — в середине 1927 года
колхозы СССР объединяли всего 0,8% крестьянских хо-
зяйств, главным образом зерновых районов страны.
В первой половине 20-х годов абсолютное большинство
крестьян — не только середняков, но и бедняков — связы-
вали свои надежды на лучшую жизнь с развитием инди-
видуального хозяйства. Ради него многие готовы были
попрошайничать, унижаться, идти на любую кабальную
сделку. Этот личный интерес способствовал быстрому
восстановлению сельскохозяйственного производства; он
же, окружая крестьянина частоколом хозяйственных за-
бот, вытеснял или по крайней мере ограничивал все про-
чие потребности и интересы. Одновременно шли подспуд-
ные социально-психологические процессы, которые были
менее заметны, чем традиционная и явная ориентация на
единоличное хозяйство, но очень существенны для буду-
щего деревни.
Сильное воздействие на личность крестьянина, осо-
бенно молодого, оказывал тот факт, что со времен рево-
люции и гражданской войны слово «буржуй» стало для
крестьянина позорным словом Новая культура с ее яр-
ко выраженными классовыми предпочтениями, наличие
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 317—318.
46
четко зафиксированного пролетарским государством пре-
дела развития частнособственнических тенденций поро-
дили новые социально-психологические феномены, нети-
пичные для дореволюционной деревни с ее мелкобуржу-
азными представлениями о завидной мужицкой судьбе.
«Деревне надоели кулаки,— писал крестьянин Новгород-
ской губернии И. Любославский,— и теперь деревня вни-
мательно, чутко до болезненности следит за ростом ку-
лачества, пристально вглядывается в душу, в сердце, в
разум начинающего подниматься крестьянина или торга-
ша. Найдя этот росток, деревня реагирует на него по-
своему, по-мужицки, стараясь вырвать. Называет, вли-
вая злобу в слово буржуй, деревня не середняка и даже
богача, а того, у кого в душе, в сознании есть зачатки
желания стать кулаком, пусть он середняк и ниже серед-
няка даже. Не богатство, а его душу называют кулаком,
если она у него кулацкая» ’.
В середине 20-х годов социальные обследования за-
фиксировали наличие таких крестьянских дворов, которые
«не копят с целью выбиться из бедноты за счет уре-
зывания своих потребностей и недоедания» 1 2. У ряда бед-
няков и маломощных середняков был обнаружен неожи-
данный рост культурных потребностей и культурного по-
требления, явно не согласующийся с их материальными
возможностями. Достигнув определенного (иногда само-
го минимального) уровня жизни, некоторые крестьянские
семьи как бы приостанавливали свой путь к дальнейше-
му обогащению и начинали жить более «просторно».
Обозначилось определенное вытеснение частнособствен-
нической установки на обогащение любой ценой, «размы-
вание» некоторых традиционных жизненных ориентиров.
Например, крестьяне-середняки, совмещавшие общест-
1 Деревня при нэпе. Кого считать кулаком, кого — тружеником?
Чго говорят об этом крестьяне? М., 1924, с. 28.
2 Тарадин И. Слобода Ровеньки. Воронеж, 1926, с. 20—21.
47
венную работу с ведением хозяйства, поддерживали ста-
бильный уровень сельскохозяйственного производства, но
интересы многих из них уже не были направлены исклю-
чительно на дальнейшее обогащение. Этим людям легче
было преодолеть свои мелкособственнические предрас-
судки и стать приверженцами крупного социалистическо-
го земледелия еще в доколхозный период.
Двойственность социально-экономического положения
крестьянства порождала в условиях диктатуры пролета-
риата своеобразное раздвоение нравственных представ-
лений деревни, отчетливо проявившееся уже в середине
20-х годов. С одной стороны, уверенность в справедливо-
сти, нравственности основанного на собственном труде
мелкого крестьянского хозяйства, с другой — сочувствие
коммунистическим идеалам. Особенности социальной
психологии крестьянства чаще всего приводили к тому,
что это обстоятельство даже не осознавалось как проти-
воречие. В нем отразилось стремление крестьян прими-
рить интересы строительства социализма, с одной сторо-
ны, и мелкого крестьянского хозяйства — с другой.
В конкретных условиях первого десятилетия Советской
власти это противоречие проявилось в своеобразном со-
циально-психологическом феномене. В 1924 году член
ЦИК СССР крестьянин М. Г. Фомин писал, что крестья-
не не отрицали, даже верили, что «дети наши, а вернее
всего внуки, те уже непременно станут коммунистами
Так во всем. Все области, все уголки своего современно-
го быта наш крестьянин старается пока сохранить в не-
прикосновенности для себя. Но без всякого сопротивле-
ния, охотно предоставляет будущий коммунистический
строй своим детям, а еще лучше — внукам. Коммунисти-
ческое будущее для него — это бесспорное будущее, но
не настоящее» ’.
1 Беднота, 1924, 28 октября.
4.3
Формированию и закреплению новых жизненных ори-
иппций способствовала кооперация *, которая постепен-
но подводила крестьян к социализму, соединяя «частный
юрговый интерес» крестьянина с общим интересом, с го-
сударственной проверкой и контролем. В условиях госу-
фственной собственности на основные средства произ-
водства кооперация была «возможно более простым,
к им и доступным для крестьянина» путем перехода к
новым порядкам1 2. Не случайно в кооперации сосредото-
чивались не только более культурные, но и политически
। о (нательные крестьяне. Как свидетельствуют материа-
лы Наркомата рабоче-крестьянской инспекции (НК
РКП), среди членов кооперативов оказалось в 2 раза
больше членов партии, комсомольцев, административных
в общественных работников, чем среди оставшихся «за
бортом» кооперативных товариществ3.
11овые прогрессивные тенденции в жизненных ориента-
циях активной части деревни подкреплялись растущим
рп.(очарованием деревенской бедноты в возможностях
индивидуального крестьянского хозяйства. Крестьянин
I. Т. Зуев, например, писал: «Верно, не стало помещиков,
которые сидели на шее крестьян, но остались кулаки, а
они не лучше помещиков. Верно, кулаки лишены права
Голоса, но за чечевичную похлебку бедняки пляшут под
их кулацкую дудку. Плохо еще устроено крестьянство,
плохо оно живет»4 * * * 8- Однако недовольство существующим
Положением вещей, создавая благоприятную почву для
1 В октябре 1927 года сельскохозяйственная кооперация охва-
шкала почти третью часть всех крестьянских хозяйств, из них более
lU'ioiги десятых входили в объединения, занимавшиеся кредитованием,
(нибжением средствами производства и сбытом продукции (Совет-
(К(и‘‘ крестьянство. Краткий очерк истории (1917—1969). М., 1970,
। 160).
8 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 370.
8 Подсчитано по: Л1атериалы исследования кооперативного раз-
ик ши крестьянского хозяйства. М., 1928, т. 1, с. 2, 50.
‘ Крестьяне о Советской власти, с. 157.
49
восприятия лозунга социалистического переустройств
сельского хозяйства, далеко не сразу перерастало у та
ких крестьян в одобрение идеи производственного коопе
рирования.
Выбор дальнейшего пути развития деревни был непро
стым делом для крестьянина, привыкшего к единолично
му хозяйствованию, обремененного частнособственниче
скйми представлениями и той привычкой миллионе
масс, которая стоит на пути новых общественных начи
наний. «Мы понимаем,— говорили крестьяне в 1927 го
ду,— что помогать единоличнику — пользы не будет... Н
и к коллективу мы не подготовлены... переругаемся из
за недоверия друг к другу» '. Даже разделяя идею произ
водственного кооперирования, крестьяне часто сомнева
лись в ее осуществимости. «Противники же коллектива
спорах высказывают свое мнение, что хочется работать
коллективе и им, но сомневаются в осуществимости того
чтобы нескольким семьям можно было ужиться вместе
Ведь к этому наш народ совсем еще не подготовлен, го
ворят они, тут вот свой брат с братом и то никак не пола
дят и не уживутся, а куда же людям чужим сойтис
вместе работать и жить дружно, когда один работае
добросовестно, а другой — лишь бы день прошел» 1 2.
Для того чтобы оценить реальную новизну этих соци
ально-психологических процессов, вспомним, с каки|
внутренним сопротивлением встречало большинство кре
стьян идею социалистического земледелия в 1918 году
Один из делегатов VIII съезда РКП (б) (1919 год) рас
сказывал: «Собралось более тысячи крестьянских пред
ставителей. Шел спор в продолжение трех часов, стоял
вопрос о коммунах. Я убеждал три часа в необходимост!
коммунистического сельского хозяйства, в ответ мне оп
ределенно указывали: «Все делайте, все проповедуйте
1 Цит. по: Лебедев Г. А. Московская деревня на перевыбора
Советов в 1927 г. М.— Л., 1927, с. 49.
2 Тарадин И. Слобода Ревеньки, с. 43.
'50
in нее голосуйте, но только не за коммуну». После трех
ВйсоЧ убеждения нашлось только два человека, которые
пмюсовали за необходимость коммуны в самом широком
мш штабе всюду и везде, даже в деревнях. Мы оказались
lh* и состоянии убедить подавляющее большинство кре-
। ниш и бедняков в необходимости установления коллек-
1Н1П1ОГО хозяйства. Средний крестьянин настолько любит
му частную собственность, что ради нее готов отказаться
in чего угодно, даже от революции» ’. В сравнении с кар-
uiiioii, которую рисует этот рассказ, колебания и сомне-
ния крестьян накануне коллективизации отражают не-
грпипенно большую восприимчивость деревни к идеям
Коллективного земледелия.
Важно, что во второй половине 20-х годов не только
й городе, но и в деревне были достаточно многочислен-
ные и организованные силы, способные под руководством
Коммунистической партии и при помощи городского ра-
бочего класса направить неустойчивые, но, безусловно,
in рожающие объективные потребности самих крестьян
нпстроения в русло коллективизации. Прежде всего, это
были сами деревенские коммунисты, остро воспринимав-
шие окружавшую их действительность. Крестьянин-ком-
мунист, стремясь к улучшению условий жизни, поднимая
гное индивидуальное хозяйство, рано или поздно мог по-
пой i и к той грани, за которой начиналось превращение
। рудового хозяйства в нетрудовое. И сознательные члены
ннргии отчетливо осознавали эту опасность, а некоторые
вообще считали, что укрепление своего хозяйства проти-
воречит коммунистическому идеалу, поскольку это — ин-
IIИнидуалистический путь улучшения своего материаль-
ного положения. Кроме того, добросовестное выполнение
общественных обязанностей, без которых коммунист уже
(It мыслил полноценной и насыщенной жизни, отрывало
1 Восьмой съезд РКП (б). Март 1919 года. Протоколы. М., 1959,
I 867,
,51
его от своего хозяйства, нередко приводило к семейны)
ссорам, что также было источником психологической на
пряженности. В результате у многих деревенских комму
нистов возникал внутренний нравственный конфликт
связанный с необходимостью жить и действовать в уело
виях мелкотоварной деревни в соответствии с коммунис
тическими идеалами, рождалась боязнь «хозяйственной
обрастания». Один из таких коммунистов «от сохи» писал
в редакцию «Правды»: «Хотя я числюсь бедняком, н<
чувствую, что с каждым днем ухожу от бедноты, потом)
что хозяйство мое растет. У меня пет страсти к наживе
Мне стыдно, что скоро меня будут причислять к зажи
точным... Мой путь, стало быть, неверен» *.
Разрешая эти острые психологические проблемы, не
которые деревенские коммунисты шли иногда по пути наи
меньшего сопротивления —перебирались в город. Другш
искали способ соединения идеалов и действительности I
самой деревне. Как считали многие коммунисты, «веде
ние собственного хозяйства разлагает коммунистов. Луч
ший выход — переход к коллективному хозяйству, инач<
придется нанимать батраков и выходить из партии». Ъ
есть деревенские коммунисты приходили к осознанию н<
только хозяйственной, но и моральной необходимостJI
коллективизации. По данным Вятского губкома партии!
обследовавшего в 1926 году 151 хозяйство крестьян-комЛ|
мунистов, 64,6% обследованных считали коллектпвнукИ
форму ведения хозяйства наиболее приемлемой. О том ж Л
говорят 62% писем крестьян-коммунистов, присланных а
ЦК ВКП(б) в 1927 году1 2. Коллективизация становилась
для членов партии, занятых крестьянским трудом, средЛ
ством приведения социальной действительности в соот!
ветствие с их представлениями о справедливости, нолиЛ
тическими и нравственными убеждениями.
1 Цит. по: Большевик, .1928, № 9, с. 41.
2 См. там же..
52
Много крестьян, склонявшихся к коллективному веде-
нию хозяйства, приходило в деревню из Красной Армии.
•И не мог измерить й подсчитать,--рассказывал, напри-
мер, Ф. Водолазкии из Воронежской губернии,— всего
пн о, что дала мне красная казарма. Достаточно сказать,
•но, вспоминая годы своей слепоты, я не мог даже разо-
браться, за что шла драка в Октябрьские дни. И теперь,
Когда я начал сам читать, сам писать, я разбираюсь не
Только в политике Советской власти, я уже изучаю ле-
нинские принципы о борьбе пролетариата с буржуазией,
н>учаю тактику ВКП(б)»1. Не случайно демобилизован-
ные красноармейцы играли большую роль в политической
жизни деревни. Именно они составляли в 1927 году около
половины всех председателей сельских Советов РСФСР.
Во второй половине 20-х годов быстро шел процесс
формирования нового бедняцкого актива, упрочения бед-
няцко-середняцкого фронта, направленного против кула-
кн. В 1925—1927 годах доля крестьян-депутатов сельсо-
iivtob РСФСР, освобожденных по бедности от уплаты
• .•льхозналога, увеличилась вдвое2. За этими данными
Стоят сложные процессы повседневной политической жиз-
ни деревни. Пройти на выборах в сельсовет было для
бедняка далеко не простым делом. Современники отме-
нили: «Какой-нибудь бедняк и вообще бедняцкий эле-
мент и готов от души приняться за коллективные дела,
но у него нет ни нужных средств, ни должных знаний, ни
настойчивости в той или иной инициативе. И если на схо-
де, подталкиваемый нуждой, наш бедняк поднимает го-
лос по поводу какого-либо общественного начинания, то
его непременно оборвут... И бедняк умолкает. Он бесси-
лен. Голос его слаб — не может покрыть голоса сносно и
юнеем хорошо живущих односельчан. Его просто затю-
кают, засмеют, сотрут в пыль». Только в том случае, если
1 Крестьяне о Советской власти, с. 282.
а См.: Итоги выборов в Советы РСФСР в 1927 году. вып. 1, с. 15.
53
бедняк обладает необходимыми способностями и, «не-
смотря на реплики кулаков, все-таки заставляет слушать
себя и даже «накладывает» своим противникам, то... вы-
деляется среди других, делается героем в своей деревне...
Перед нами рождается деревенский общественник, кото-
рого бедняки и середняки назло кулакам избирают пред-
седателем сельсовета» *.
Советская деревня 20-х годов по своему возрастному
составу была молодой деревней. Более 50% крестьянского
населения страны в 1926 году составляли люди в возра-
сте до 25 лет. От того, какие идеи и представления займут
доминирующее место в сознании подрастающего поколе-
ния, во многом зависело будущее советской деревни.
Крестьянская молодежь 20-х годов росла и воспитыва-
лась в иных условиях, чем ее родители. Это не могло не
сказаться на ее жизненной позиции. Молодежь более ре-
шительно отказывалась от религиозных предрассудков,
сильнее тянулась к культуре и знаниям, во многом ориен-
тировалась на другие жизненные идеалы и ценности по
сравнению со старшим поколением.
Крестьянские дети и подростки, как свидетельствова-
ли обследования 1927—1928 годов, в подавляющем боль-
шинстве отличались положительным и активным отноше-
нием к Советской власти. Обычно они признавали, что
крестьянам стало жить лучше, и подтверждали это ссыл-
ками на политические, экономические и бытовые улучше-
ния. К окружающей действительности крестьянские дети
относились достаточно критически. Они говорили о необ-
ходимости уничтожения буржуазии и кулака, частной
торговли, борьбы с религией. В то время как в 1913
году в числе исторических деятелей, писателей, ученых,
являвшихся объектом подражания крестьянских детей,
наряду с Пушкиным, Ломоносовым, Толстым, Суворовым
1 Григоров Л. Очерки современной деревни. М.—Л., 1925, кн. 2,
с. 138.
it другими можно было встретить царей и цариц, в 1928
году на первом месте стоит В. И. Ленин, далее следуют
Калинин, Крупская, Ворошилов, Пушкин, Маркс, Луна-
чарский, Степан Разин, Фрунзе, Менделеев, Роза Люк-
сембург и т. д.1 Многие дети и подростки продолжали,
разумеется, руководствоваться более традиционными и
приземленными мотивами при выборе объекта для под-
ражания. Но все же за прошедшее десятилетие сознание
подрастающего поколения в той или иной степени отра-
зило реалии революционной и послереволюционной дей-
ствительности, испытало на себе воздействие новых ре-
волюционных идеалов. И уж совсем исчезли такие «иде-
алы», как купец, священник, помещик, волостной писарь,
пристав и т. п.1 2
В середине 20-х годов современники отчетливо зафик-
сировали «раскол» деревни на старую и новую. «Русь со-
ветская» и «Русь уходящая» — так говорил об этом явле-
нии С. Есенин. Этот «раскол» «отражается абсолютно на
всем, что касается личной и общественной жизни кресть-
янства. Старая деревня живет прошлым, тем, что оста-
лось ей от старых предков; она находится под сильным
гипнозом тех привычек и предрассудков, которые с кро-
вью матери всосались в ее психику, в ее сознание, в ее
«душу». Отказаться от этого наследства она не только не
может, но и не хочет, потому что самые цветущие годы,
самый зрелый возраст связаны с этим прошлым; эта ста-
рая деревня говорит: «Мы хотим жить так, как жили на-
ши отцы, деды и прадеды». Идея о развитии, о постоян-
ном продвижении вперед совершенно чужда этой старой
деревне. Но есть новая деревня, которая жадно воспри-
нимает все новое, хотя немного оглядывается назад...»3.
1 См.: Рыбников И. А. Крестьянский ребенок. М;, 1930, с 60—
61, 65.
2 См.: Рыбников И. А. Деревенский школьник и его идеалы.
Очерки по психологии школьного возраста. М., 1916, с. 13.
3 Григоров Г., Шкотов С. Старый и новый быт. М.—Л., 1927,
с. 96—97.
55
Ожидание перемен, желание перемен, понимание и.’
необходимости, стремление ускорить движение к «завет
вой цели» — социализму — все это в середине 20-х годщ
определяло социально-психологический тонус передово?
части советского общества. Ускоренное движение к со
циализму, высокие темпы социально-экономических пре
образований не имели альтернативы. Это хорошо пони
мали коммунисты, это каждодневно ощущали в свое?
жизни рабочие. Социально-психологические предпосыл
Ии для восприятия идеи социалистической перестройки
сельского хозяйства складывались и в традиционно кон
сервативной, хотя уже не прежней «лапотной», крестьян-
ской среде. Страна стояла на пороге решительных
сдвигов.
«ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ»
«ПЯТИЛЕТКУ — В ЧЕТЫРЕ ГОДА!»
В 1928 году курс на социалистическую
индустриализацию подвергся серьезным испытаниям.
( конца 1927 года из-за низкой товарности сельского хо-
•нйства при одновременном росте городского населения в
стране возникли серьезные хлебозаготовительные труд-
ности. Это обстоятельство было сразу же использовано
капиталистическими элементами города и деревни в сво-
их интересах. Кулаки, войдя в контакт с городскими тор-
I овцами, придерживали зерно, взвинчивали на него цену.
Им удалось оказать значительное влияние на всю ры-
ночную конъюнктуру, повести за собой часть крестьяк-
i нт.
Из разных районов страны приходили известия при-
близительно такого содержания: «Обыватель буквально
ошалел и стал тащить из кооперативных лавок букваль-
но все, что только можно получить: соль, сахар, крупу,
макароны. Хлеба расходуется вдвое против обычного...
Хлеб, надо полагать, превращен в сухари и осел в кла-
довках» ’. В городах выстраивались очереди за хлебом.
В тяжелом положении оказалась деревенская беднота.
Усилилось размежевание классовых сил в деревне.
Наряду с финансово-экономическими мерами, стиму-
днрующнми продажу хлеба, партия, правительство, опи-
1 Год XVIII. Альманах 8. М., 1935, с. 465.
57
раясь па бедняцко-середняцкие массы, прибегли к мера
экстраординарного порядка: тех, кто придерживал зер<
в ожидании дальнейшего скачка цен, заставляли прода
вать его; усилили налоговый пресс; за спекуляцию хле
бом привлекали к уголовной ответственности и т. п. Сель
ская буржуазия усилила сопротивление, попыталась при
влечь па свою сторону часть середняков. Росло числ
террористических актов против партийно-советского ак
тива. Положение усугублялось тем, что в ряде мест пар
тийные и советские органы допускали перегибы. Объеди
ценный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле 1928 год
осудил применение во время хлебозаготовок методов
фактически означающих «сползание на рельсы продра;
верстки»,—конфискацию хлебных излишков без суда
запрещение «вольного» хлебного рынка, заградительны
отряды, обыски и т. п.1
На обострение классовой борьбы в деревне, ухудше
ние условий жизни в городах болезненно отреагировал
многие рабочие. В конце 20-х годов 40% новых пополм
ний рабочего класса приходили на предприятия из де
ревпи. Нередко они сохраняли тесную связь с сельски,
хозяйством. «Штаны с карманами в токарной, башка ,
сердце на селе»,— писал о жизненной позиции таких ра
бочпх А. Безыменский. Новые рабочие, среди которы
помимо выходцев из деревни было немало представите
лей мелкобуржуазных слоев города, выступали инициато
рами нарушений трудовой дисциплины, «волынок», Koi
где — забастовок.
3 ноября 1928 года на ленинградской фабрике «CKopq
ход» уволенный за прогулы и брак рабочий Быков стре
лял в мастера-выдвиженца Степанкова. В Ленинграде
Москве, других городах состоялись многочисленные соб
рания. Рабочие осудили «быковщину» и еще раз под
черкнули, как важно усилить работу с новыми пополне
1 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 317, 319.
58
нпнми фабрик и заводов. Вопрос о новых рабочих обсуж-
Дйлся горячо и заинтересованно. Широкую известность
получила книга рабкора И. Жиги, которая так и называ-
лись «Новые рабочие». Картина, изображенная автором,
треножила. И. Жига горячо доказывал, что над страной
нивисла серьезная угроза, носителями которой были но-
тис рабочие с их мелкобуржуазной распущенностью, го-
|<|цностью на любые проступки, вплоть до преступления.
< легкой руки И. Жиги явление это стали называть «ду-
бнпинщиной» по имени главного героя книги — воплоще-
нии всех худших черт несформировавшегося рабочего.
Из-за низкой дисциплины в промышленности и строи-
тельстве падала производительность труда, росла себе-
гюимость продукции. Получалось так, что старые пред-
приятия работали плохо, а новых пока еще не было.
Н стране резко не хватало металла, строительных мате-
риалов, предметов потребления.
В такой обстановке особую остроту приобрела проб-
лема темпов социалистических преобразований. Некото-
рые коммунисты выступили против политики индустриа-
лн ьтции, призывали ослабить наступление на кулачество.
В партии сформировался правый уклон. Объективно к не-
му присоединились, считал М. И. Калинин, «все те, ко-
1орых ушиб качественный наш рост, все те, которые не
иыиесли темпа социалистического строительства... все от-
пившие и уставшие» *.
Большинство в партии считало, что всерьез рассчи-
1ыпать на успехи индустриализации при наличии мелко-
hiiiapnoro индивидуального сельского хозяйства, частного
предпринимательства в городе было невозможно. И де-
ли заключалось не только в том, что судьбы реконструк-
ции могли оказаться в зависимости от «капризов» рыноч-
ной стихии. Факты свидетельствовали: нэпманы, кулаки
пипсе не собирались «мирно врастать» в новый строй. Со-
1 Калинин М. И. Избранные произведения. В 4-х т., т. 2, с. 367.
59
цийлизм был глубоко враждебен им. Капиталист стре
милея к максимальным барышам, а его давили налога
ми и связывали руки трудовым законодательством, огра
нйчнвающим право эксплуатировать рабочую силу. Oi
имел определенные экономические возможности, но быj
ущемлен в правах политических. И тогда в ход пускалис!
подкуп, обман, запугивание.
Больше года шло следствие и процесс по делу «астра
ханцев» — преступного союза нэпманов и ряда должност'
ных лиц Астраханской губернии. В июне — июле 1929 го-
да подробные отчеты о судебных заседаниях ежедневн |
публиковались в центральных газетах. На суде выяви-
лась отвратительная картина взяточничества, безнака
занности преступников-нэпманов, наживавших капиталы
на эксплуатации волжских рыбных промыслов. Подобные
случаи убеждали: капиталистические элементы ищу1
путь к власти, способствуя росту коррупции. Помимо под-
судимых, писала об астраханском процессе «Правда^
3 июля 1929 года, существовали еще и «политические аст-
раханцы». Это те, которые, не будучи «запятнаны разло-
жениями и преступлениями по работе, совершили перво-
родный грех, породивший всю астраханщину. Они факти-
чески отвернулись от возможности поставить хозяйств^
силами государства и кооперации (разрядка
наша.— Дет.), социалистическими, обобществленными
силами».
В связи с многочисленными письмами и жалобами
трудящихся по поводу бюрократизма, волокиты, недси
статков в экономике, нарушений дисциплины 20 июня
1928 года газета «Правда» опубликовала обращения
Наркомата рабоче-крестьянской инспекции к трудящим-
ся Советского Союза. Бюро жалоб НК РКП, разъясни*
лось в обращении, «завалено заявлениями рабочих и
крестьян, требующих немедленного разбора. С разбором
этих жалоб невозможно справиться одним аппаратом ра
боче-крестьянской инспекции», а поэтому всех желающих
60
приглашали в порядке общественной нагрузки принять
участие в этой работе. За восемь дней только в Москве в
наркомат обратилось 2634 человека, среди них рабочие,
бухгалтеры, счетоводы, инженеры, ученые-экономисты,
Нрачи, педагоги. Этот факт, может быть, не такой уж
«ннчительный, в общем верно передает существовавшую
чогда атмосферу общественной активности, критичности,
терпимости к недостаткам.
В июне 1928 года с обращения ЦК ВКП(б) ко всем
членам партии, ко всем рабочим началась кампания са-
мокритики. «Партия смело и решительно раскрывала и
раскрывает перед всей страной все болезни и язвы на-
шего хозяйственного и государственного организма,— гр-
иорилось в обращении.— Партия призвала трудящихся к
жестокой самокритике для того, чтобы эту самокритику
сделать рычагом борьбы за действительное исправление
«сего аппарата, для действительной, а не бумажной борь-
бы с бюрократизмом, для массового похода против всех
нрагов, начиная от кулака и «вредителя» и кончая эле-
ментами разложения в наших собственных рядах». Речь
шла о критике «невзирая на лица», «критике сверху до-
низу и снизу доверху» ’.
Печальным уроком было положение в тех партийных
организациях, где из-за отсутствия гласности, контроля,
успокоенности процветали, как говорили тогда, «элемен-
п>| гнили и разложения». Широкую огласку получило, де-
ло о «смоленском гнойнике» — злоупотреблениях долж-
ностных лиц Смоленской губернии. И этот факт партия
использовала для того, чтобы мобилизовать массы на ре-
шгпие насущных проблем социалистического строитель-
ива. «Ликвидация гнойника,— говорилось в резолюции
ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) «О проведении в жизнь
решения ЦК и ЦКК о Смоленской организации»,—и
апелляция к широким массам рабочего класса, бедняц-
1 КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 339.
61
кого и середняцкого крестьянства создали обстановку
при которой значительно возросла ранее сдерживавшаяся
активность рабочих масс, батраков и деревенской бедно-
ты...» Положение дел в Смоленской губернии улучши-
лось. ПК партии специально указал на недопустимосн
«чрезмерных опасений об использовании самокритики на-
шими классовыми врагами». Благодаря самокритике уда-
лось избавиться от разложившихся элементов, заменит^
их новыми силами из рабочих и крестьян. Эти меры, под’
черкивалось в резолюции, «не только не ослабили пар-
тийной и хозяйственной работы, а дали толчок к росту
влияния партии в рабочих и крестьянских массах... ук
реплению хозяйства губернии...» 1
Критический настрой определял образ мыслей и дей-
ствий все более широких слоев общества. Комсомольць
объединялись в отряды «легкой кавалерии» и проверяли
работу должностных лиц, торговых предприятий, состоя-
ние дел в народном хозяйстве. Более многолюдными ста-
ли производственные совещания. В ходе общественно-
производственных смотров и перекличек коллективы фаб
рик и заводов критически оценивали свои достижения,
брали новые обязательства. Успешно работали ударные
бригады. Во всех этих мероприятиях участвовали сотни
тысяч энтузиастов.
В январе 1929 года было проведено анкетирование
среди рабочих по вопросу об отношении к самокритике
В результате получены такие характерные ответы
«Самокритика — это орудие от бюрократизма, пьянств
и разгильдяйства»; «Самокритика есть пробуждени
масс»; «Самокритика •— вентилятор к новой обществе!:
ной жизни»* 2.
В такой обстановке 20 января 1929 года в «Правде:
была опубликована статья В. И. Ленина «Как организо
Политический и трудовой подъем рабочего класса СССР (1928-
гг.). Сборник документов и материалов. М., 1956, с, 70—72.
Там же, с. 67, 70.
1929
2
62
нить соревнование?». Ленинский призыв к трудящимся
шить в свои руки учет, контроль, управление производ-
ством, борьбу с разгильдяйством и неорганизованностью
Прозвучал чрезвычайно актуально. Многие были готовы
и тянуться «на арену такой работы, где они могут про-
ипнть себя, развернуть свои способности» *. Ленинская
Статья указывала и путь решения этой проблемы: «Наша
цпдача теперь, когда социалистическое правительство у
власти,— организовать соревнование»2. В стране нача-
лось массовое социалистическое соревнование. Главным
его содержанием было активное участие рабочих масс в
наведении порядка, укреплении дисциплины на производ-
стве, основным методом — штурм, направленный на быст-
рейшее преодоление трудностей.
Таким образом, призывы замедлить темпы социали-
стического строительства не соответствовали социально-
психологическому настрою передовой части общества.
Люди не желали ждать. Они требовали немедленного
устранения недостатков, мер быстрых и решительных.
Такие меры давали определенный эффект и полностью со-
ответствовали логике классовой борьбы, понятной комму-
нистам, передовым рабочим и крестьянам. Наступление
на кулака позволило провести хлебозаготовки. Наступле-
ние. па нэпмана — пресечение спекуляции, введение кар-
тиной системы распределения товаров — помогло стаби-
лизировать положение в городах. Принесло плоды и
ужесточение трудового законодательства: улучшилась
дисциплина на производстве.
Идея наращивания темпов социалистической рекон-
струкции все глубже воспринималась массами. «Если в
прошлую кампанию рабочие интересовались главным об-
разом вопросами коммунального хозяйства,— указыва-
лось в обзоре ВЦИК об итогах избирательной кампании
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т, 35, с. 195.
8 Гам же, с. 196.
63
1928/29 года,— то в нынешнюю кампанию выступающи
в прениях много внимания уделяли вопросам социалг'
стического строительства. Московский Совет сообща.
«Не было почти ни одного собрания, где бы в той и/
иной мере не выдвигались основные вопросы линии па|
тин и Советов, вопросы темпа индустриализации страш
социалистической реконструкции сельского хозяйства
вообще всего темпа социалистического преобразовани
страны». В наказах делегатам московские рабочие высю
зались за строительство 34 новых заводов *.
Чем быстрее и решительнее, тем меньше трудностей-
такое понимание путей преодоления возникавших про'
лем становилось господствующим. «...Если мы не буде
развиваться достаточно быстро, если мы не дадим соо"
ветствующих темпов развития всему народному хозяйс
ву, и в частности и в особенности некоторым его отра<
лям, то кризисные явления в нашем хозяйстве будут ш
избежио повторяться и по своей силе увеличиваться» 1 2,-
говорнл В. В. Куйбышев в мае 1929 года на V Всесою;
пом съезде Советов. Съезд, как и ранее XVI Всесоюзна
партийная конференция, утвердил задания пятилетнег
плана в оптимальном варианте.
Намеченные перспективы впечатляли. В 4 раза п
сравнению с предыдущим пятилетием возрастали вл(
жения в капитальное промышленное строительство. Бла
годаря этому страна должна была получить мощную тя
желую индустрию, в том числе ряд совершенно новых
отраслей. 20% крестьянских дворов намечалось объеди
нить к концу пятилетки в колхозы. На основе успешного
экономического строительства предполагалось поднят!
материальный и культурный уровень жизни народа: о
кратить безработицу, перейти на 7-часовой рабочий дец
1 Политический и трудовой подъем рабочего класса СССР, с. Ii
2 V съезд Советов’. Стенографический отчет. М., 1929, бюллете
9. с. 2.
64
упгличить ассигнования на жилищное строительство, раз-
ни гие культуры.
Первый пятилетний план вызвал ожесточенные спо-
ры. Многие в стране и за рубежом предсказывали его
провал, утверждали, что экономически слабая страна не
выдержит подобных темпов развития. Однако начиная
уже с середины 1929 года, всего через несколько месяцев
после утверждения плана, его задания неоднократно уве-
личивались. Как стало ясно позднее, эти коррективы не
имели достаточного экономического обоснования, хотя
отражали реальные проблемы, требовавшие быстрого
решения.
14 июля 1929 года газеты опубликовали протест Со-
ветского правительства против бандитского налета го-
мпиьдановцев и белогвардейцев на Китайско-Восточную
железную дорогу. На следующий день рабочие столич-
ных предприятий провели демонстрацию перед особня-
ком китайского посольства, которое помещалось в то вре-
мя в Кропоткинском переулке. Она прошла под лозунга-
ми: «Руки прочь от границ Советского Союза!», «Не
мешайте нам строить социализм!», «За оборону!», «За
индустриализацию!»
Конфликт на КВЖД затягивался. Все очевиднее ста-
новилось, что мирным, дипломатическим путем решить
сто не удастся. 1 августа, в день 15-летия со дня начала
первой мировой войны, в СССР, как и во многих других
( гранах мира, прошли антивоенные демонстрации. 6 ав-
густа советские рабочие провели день индустриализации
Нод знаком укрепления обороноспособности страны. А об-
сгановка накалялась. В октябре советские войска раз-
громили гоминьдановцев и белогвардейцев на дальнево-
сточных границах СССР. Эти события вновь свидетель-
II нова ли о том, что необходимо всячески укреплять
обороноспособность страны.
«...В целом техническая оснащенность Красной Армии
двадцатых годов была, конечно, на низком уровне...—
Ц U Л. Козлов, О. В. Хлевнюк
65
вспоминал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.— Н
хватало станковых и особенно ручных пулеметов, еще н
было автоматической винтовки, а старая «трехлинейка
нуждалась в модернизации. Конструктивно устарела
была сильно изношена артиллерия... К 1928 году имелос
лишь 1000 военных самолетов, в основном старой конст
рукции, всего 200 танков и бронемашин. Армия был
очень слабо моторизована. Смешно сказать, к концу 192.
года в войсках было лишь 350 грузовых и 700 легковы
автомобилей, 67 гусеничных тракторов!.. В то же врем
крупные империалистические государства наращивал
свои вооруженные силы. В случае войны Англия, напри
мер, могла бы выпускать 2500 танков в месяц, Фран
ция— 1500, десятки тысяч самолетов насчитывалось в и
военно-воздушных силах, быстро осуществлялась моте
ризация войск» *, Необходимы были быстрые и реши
тельные меры по укреплению обороноспособности.
Существовали и другие причины, диктовавшие ускоре
ние промышленного развития страны. Еще в первые дн;
конфликта на КВЖД «Правда» поместила рядовую ин
формацию: в Америке закуплено 1300 тракторов, и фир
ма «Катерпиллер» посылает в СССР для инструктаж;
своих инженеров и техников. Через несколько недель по
добные факты, прямо указывающие на зависимость о'
иностранных поставок техники, стали восприниматься ку
да более остро. Летом и осенью 1929 года начался мае
совый приток бедняцко-середняцких хозяйств в колхозы
темпы коллективизации превзошли самые оптимистиче
ские наметки, а рассчитывать на создание материально
технической базы коллективных хозяйств за счет импорт
ной техники не приходилось.
Необходимость ускорения темпов индустриального
развития оказала социально-психологическое воздейст
вие на рабочий класс, прежде всего на его передовьн
1 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1970, с, 103
66
«дои. Еще в мае 1929 года на встрече с делегацией до-
нецких шахтеров В. В. Куйбышев говорил (беседа была
(вписана журналистом Ю. Жуковым): «Мы знаем, что
рабочий класс нас не подведет. Скажу вам откровенно,
Первое полугодие (1929 года.— Авт.) у многих из нас вы-
бывало тревогу: производство отставало от плана, а рост
шработной платы превышал намеченные показатели, се-
бестоимость продукции была выше заданной. Но вот раз-
вернулось соревнование, и дела пошли гораздо лучше.
Нее сейчас подчиняется одной цели — работать лучше,
производить больше и дешевле». В свою очередь рабочие
in верили председателя ВСНХ, что трудности их не пу-
iiiiot: «Бывали времена и похуже: в двадцать первом го-
ду с голоду пухли, а шахты восстанавливали. Все стер-
пим, если так нужно будет. Назад дороги у нас нету,
голько вперед»Ч
Летом 1929 года рабочие Луганского паровозострои-
Чельного завода имени Октябрьской революции призвали
трудящихся страны досрочно выполнить пятилетний
план. Этот почин получил всесоюзную поддержку. Борь-
ба за перевыполнение плановых заданий становилась ос-
новной целью социалистического соревнования. 1 сентяб-
ря 1929 года под заголовком «Выполним пятилетку в
четыре года!» «Правда» сообщила о решении увеличить
контрольные цифры по промышленности на 1929/30 хо-
ан йственный год почти в полтора раза. «Да здравствует
четырехлетняя пятилетка!» — под таким лозунгом
прошла праздничная демонстрация в 12-ю годовщину
(»к гября.
Сразу же после праздников очередной Пленум ЦК
Ппртии одобрил курс на ускорение социалистических пре-
образований. Рассматривая перспективы хозяйственного
ini ।вития страны, ноябрьский (1929 года) Пленум ЦК
НК! 1(6) обратил внимание на два важных обстоятельст-
1 Жуков Ю. Крутые ступени. Записки журналиста. М., 1983, с. 9.
К’ 67
ва. Прежде всего обнадеживали итоги первого года и
тилетки. Перевыполнила план крупная промышленност
и прежде всего отрасли, производящие средства прон
водства. Значительно выше плановых были темпы ко.
лективизации сельского хозяйства. Поднялся уровег
реальной заработной платы рабочего класса. Существе!
ным фактором социалистического строительства cthj
соревнование. В ходе подписки на заем индустриал из;
ции была намного превышена общая сумма его выпуск
Одиако оставалось немало трудностей. Требовалос
радикально улучшить положение в сельском хозяйств
А для этого предусматривалась не только дальнейш^
его коллективизация, но и укрепление технической баз,
колхозов. Между тем отрасли промышленности, обсл]
живающие сельское хозяйство, машиностроение в целон
все еще отставали. Не хватало топлива, металлов. Ои
рой была транспортная проблема. Учитывая все это, ж
Ябрьский (1929 года) Пленум ЦК ВКП(б) предложил
народнохозяйственном плане на 1929/30 год почти н
8 млрд рублей увеличить капиталовложения в народно
хозяйство. Благодаря этому валовая продукция промыц
ленности должна была возрасти за год на 32,1% (проти
21,5% по плану), в том числе по отраслям, производящш
средства производства, на 45,1%. В сельском хозяйств
уже в 1930 году 50% товарного хлеба предполагалос
получить от обобществленного сектора, тогда как пяти
летний план предусматривал довести этот показател,
лишь до 43%, да и то в 1933 году.
Мобилизовать страну на новый небывалый рывок бы
ло по плечу только организованной, пользующейся н<
пререкаемым авторитетом партии. Речь шла о том, чтоб!
поднять на активную борьбу за претворение этого курс
в жизнь сотни тысяч членов партии, добиться того, чтоб!
каждый из них на своем месте был примером для други)
В 1928-м — начале 1929 года ЦК ВКП(б), местшл
партийные органы обследовали деятельность ряда пар
£8
nifliiwx организаций, анкетировали рабочих, выясняя их
шношение к партии. На заводе «Красный Треугольник» в
Ленинграде анкеты с вопросов «Почему я не в партии?»
ill полнили несколько сотен беспартийных рабочих. Боль-
шинство из них написали, что поддерживают политику
партии: «С политикой партии я вполне согласен», «С по-
литикой партии согласна, живу по-новому и детей воспи-
Ibinaio в новом духе», «Вполне доверяю руководящим ор-
гпнам ВКП(б)» и т. д. Однако были и такие ответы:
• Недовольна поведением отдельных членов партии»; «По-
печением некоторых партийцев, особенно в провинции, не-
доволен»; «Бывают случаи, что обращаешься к партийцу
ш тем или иным вопросом, а он и сам ничего не знает».
Отсюда вывод, прозвучавший на общезаводской беспар-
1ийной конференции: «За хорошими партийцами мы пой-
дем и будем с ними работать, а за плохими не пойдем» *.
Не менее откровенно высказывались рабочие на мос-
ковском заводе «Серп и молот». 23% заполнивших анке-
ты заявили, что недовольны поведением отдельных ком-
мунистов в быту и на производстве. На московском заво-
де «Красный пролетарий» на совещании беспартийных
рабочих были и такие выступления: «Надо с партийцев
больше ответственности спрашивать, а у нас в цехе ком-
мунисты развинтились»1 2. А вот что писал ответственный
инструктор ЦК ВКП(б) после обследования Краснопрес-
ненской партийной организации Москвы в 1928 году:
♦К партии в целом громадное большинство рабочих пи-
шет доверие... Политическая линия партии одобряется
большинством рабочих, но партийная практика многих
идеек вызывает у них раздражение».
Все это свидетельствовало о том, что начатая после
XV съезда ВКП(б) перестройка еще не была завершена.
I рсбовались дополнительные усилия, чтобы повысить мр-
1 Партработник, 1929, № 7, с. 27—30. • .
а Коммунистическая революция, 1928, № 19, с. 59.
69
билизационную готовность партии к социалистическому
наступлению. С этой целью в 1929—1930 годах была про-
ведена партийная чистка. Из партии исключили боле<
99 тыс. человек. Для повышения авторитета, дееспособ
ности партии в ее ряды вовлекались передовые рабочие
«Ячейка, имеющая в своей среде малоквалифицирован
ных рабочих, не может быть авторитетна, не может ру
доводить хозяйством, ее решения неизбежно неконкрет-
ны, общи, малоценны, в них много трескучих рассужде-
ний насчет «усилить», «улучшить», «углубить» и т. д.»
писал в 1930 году секретарь партийного комитета мос-
ковского завода «Серп и молот» И. Гайдуль. За период
между XV (декабрь 1927 года) и XVI (июнь — июль 193С
года) съездами в ВКП(б) было принято свыше 600 тыс.
рабочих, большинство из которых составляли передовики
производства.
Совершенствовалась организационно-партийная рабо-
та всех звеньев партии, от Центрального Комитета до ни-
зовых ячеек. Перестраивалась сеть партийного просве-
щения, политучеба теснее увязывалась с практикой
социалистического строительства. При активном содейст-
вии трудящихся проходила чистка государственного ап-
парата, на руководящую работу выдвигали рабочих отй
станка. Все это помогало партии более основательно под-
готовиться к решению проблем социалистической рекон-
струкции.
1929 год современники называли годом «великого пе-
релома». И дело было не только в том, что в планах,
принятых партией, предусматривались высокие темпы
развития. Идея стремительного рывка вперед овладела
массами. «Пятилетка — в четыре года!» — вот главная
цель, которая определяла теперь повседневную жизнь
миллионов людей.
1 Гайдуль И. Лицом к производству. Опыт работы пар-
тийного комитета завода «Серп и молот» в Москве. М„ 1930, с. 22.
70
.КАЖДЫЙ ШАГ — РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОСТУПОК»
Индустриализация потребовала от советского народа ог-
ромных жертв. В отличие от классических образцов ин-
дустриализации развитых капиталистических стран, про-
инднвшейся за счет выкачивания средств из колоний и
инешних займов, индустриализация СССР проходила ис-
ключительно за счет собственных ресурсов страны. А по-
этому она была рассчитана, пользуясь образными словами
писателя А. Платонова, «на максимального героического
Человека», который «творит сооружение социализма в
скудной стране, беря первичное вещество для него из
сноего тела» *. Немало фактов можно привести в подтвер-
ждение этой мысли. Скудный паек, изнурительный руч-
ной труд, землянки и палатки новостроек, где койка в
бараке считалась приличным жильем, постоянные отчис-
ления значительной части заработка в счет займов ин-
дустриализации, ударный самоотверженный труд, не счи-
таясь ни с чем. «Люди строили заводы в неслыханно
I рудных условиях,— писал под впечатлением от посеще-
ния Кузнецка И. Эренбург,— кажется, никто нигде так
ни строил, да и не будет строить» 1 2. Иностранцы, посещав-
шие в те годы Советский Союз, объясняли эти факты
неким «религиозным духом», верой, «прикрывающейся
научной оболочкой марксизма». По их мнению, только
и । религиозного источника мог взяться тот «поражающий
жизненный ритм, трудовая энергия и великолепный юный
интузиазм, пробивающий себе дорогу в новый мир»3.
Чем же на самом деле объяснить этот невиданный
трудовой энтузиазм? Какова социально-психологическая
ненова жизненной позиции героев первой пятилетки, тех,
ню сегодня представляет в нашем сознании это романти-
1 Платонов А. Ювенильное море (Море юности).— Знамя, 1986,
№ 6, с. 96.
2 Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Кн. 3—4. М., 1963, с. 357.
“ Цит. по: Советское строительство, 1931, № 12, с. 130—131, 133.
71
ческое время? Как удалось партии мобилизовать рабочи
Класс на ударный труд?
В июле 1928 года М. Горький выступил в «Правде»
«Известиях» со статьей «О наших достижениях». «Раб<
таем впустую, суеты много, а дела — не видать» — опас
ность таких настроений больше всего тревожила писатс
ля. Нужно, считал Горький, чтобы «работник имел прел
ставление, до мелочей полное, обо всем, что сделано, дс
лается и нужно делать, чтоб пред ним вставала ярка
картина его борьбы, его работы, его успехов» ’. Дать ли
дям четкую, вдохновляющую цель, раскрыть перед ним
новые перспективы — партия хорошо понимала особу»
важность этой задачи. Она знала: если рабочий клас
утратит уверенность в возможности построения социализ
ма, тем самым будет уничтожена почва для соревнования
для трудового подъема, для ударничества.
Разъясняя трудящимся необходимость решительной
рывка в экономическом развитии общества, коммуниста
опирались на близкую и понятную им идею: «...из нищей
и безграмотной страны сделать богатую и культурную со-
циалистическую страну с первоклассной техникой, с ор-
ганизованным общественным хозяйством, с просвещен
ным, трезвым и работающим народом, который не знав!
нищих, угнетенных, беспризорных, но не знает и эксплуа-
таторов, угнетателей, капиталистов и помещиков»1 2
Именно эта идея пронизывала каждую строку первого
пятилетнего плана, вот почему разъяснение его массам
партия считала важнейшей своей задачей. Интерес к пла-
ну первой пятилетки был огромен. «План казался чудес-
ной фантазией, которая неудержимо влекла к себе»3,—
вспоминал рабочий ленинградского завода «Красный вы-
боржец» М. Путин.
1 Горький А. М. Собр. соч. В 30-ти т., т. 24, с. 383, 386.
а КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 338.
* Говорят строители социализма. Воспоминания участников со-
циалистического строительства в СССР. М., 1'659, с. 225.
72
11ричем речь шла не об абстрактном «будущем социа-
лизме», а о воплощении его во вполне конкретные тонны
у» ля, километры железных дорог, современные предприя-
t ня и города, колхозы и совхозы. «Если у нас будет мно-
1<> фабрик и заводов,— говорили рабочие,— то наше мо-
лодое поколение, без сомнения, будет хорошо жить» ’.
Каждый новый объект пятилетки воспринимался как оче-
редной шаг на пути к социалистическому обществу, а
• руд, затраченный на возведение этого объекта, приобре-
1ил четкую социальную направленность и смысл.
Социальный оптимизм правящей партии породил в
с। рапе атмосферу героического прорыва в будущее. Оно
казалось близким и сравнительно быстро достижимым.
В стране шли оживленные дискуссии о будущих городах
и путях социалистической перестройки быта. Десятки по-
пулярных брошюр рассказывали о предстоящей автомо-
билизации, о городах-садах, поднявшихся ввысь много-
hi ажными зданиями, или об агрогородах, сочетающих в
себе все преимущества города и деревни. Комсомольцы
об ьединялись в бытовые коммуны, чтобы практическими
действиями приблизить коммунизм. «Строительство со-
циализма на сегодняшний день,— говорил в приветствии
XVI съезду партии представитель рабочих Сокольниче-
ского района столицы,—это не агитка: рабочий класс на-
шего района знает, что это уже не фраза, а что это есть
то реальное, то осуществимое, которое каждый день ра-
бочий под руководством Коммунистической партии осу-
ществляет и проводит».
Социализм действительно воспринимался массами нс
как «агитка». Уверенность в его построении основывалась
па их опыте, вынесенном из победы в гражданской войне,
из преодоления невероятной послевоенной разрухи. По-
жалуй, трудно было найти в этот период более действен-
1 XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 июня—
К' июля 1930 г. Стенографический отчет. М., 1935, т. 1, с. 19.
73
ный стимул к труду, чем выдвижение социалистической
перспективы. Мечта, вера в то, что «через четыре года
здесь будет город-сад», помогала выстоять не только
строителям Кузнецкстроя. «Сейчас время переходное. Не-
пременно хорошо будет, если пятилетку в четыре года
провернем»; «Сейчас вот есть затруднения временные,
время переходное. Ждать теперь надо лучшего, ясно»—•
считали многие рабочие.
Однако не следует идиллически представлять ту ге-
роическую эпоху как время поголовного энтузиазма и
самоотверженности. Активно участвовать в построении но-
вого общества должны были самые широкие массы тру-
дящихся. В начале первой пятилетки далеко не все хоте-
ли этого и были готовы к этому. «Есть у пас еще такие
рабочие, которые говорят «вы» и «мы». Как прискорбно
звучат эти слова. Такая еще постановка наблюдается,
что как будто это мы делаем, а они находятся в сторо-
не» 1 2, — говорил па вечере, посвященном производствен-
ным коммунам, рабочий Трехгорной мануфактуры Куроч-
кин. Подобное разделение на «мы» и «вы», самоотчуж-
дение части рабочих было вызвано рядом причин. Низкий
уровень ответственности долгое время сохранялся прежде
всего у новых рабочих—- выходцев из деревни. Пассив-
ность была характерной чертой и некоторой части высо-
кооплачиваемых до революции рабочих, материальное
положение которых, как отмечалось в постановлении ЦК
ВКП (б) «О работе на текстильных предприятиях» (март
1929 года), «по сравнению с довоенным временем улуч-
шилось в меньшей степени, чем других групп рабочих»3.
На многих рабочих еще оказывали влияние сложив-
шиеся при капитализме социально-психологические сте-
реотипы. Формировавшаяся десятилетиями отчужден-
1 Рейн Б. Потомственные пролетарии. Л., 1930, с. 7, 22.
2 Архив АН СССР, ф. 359, on. 2, д. 351, л. 4.
3 Справочник партийного работника. М.—Л., 1930, вып. 7, ч. I,
с. 336.
74
пость рабочего класса от решения элементарных проб-
лем производства мешала рабочим глубоко понять то, что
«они — теперь господствующий класс» *. «Я должен ска-
лить по поводу того, что мы все равно и сейчас не чувст-
вуем себя на заводе хозяевами, — говорил на совещании
в ВЦСПС в 1930 году кадровый рабочий Налетов. — Мы
думаем, что мастер у нас хозяин, заведующий — хозяин.
Эго у нас осталось после Николая в крови»1 2. Учитывая
»ги остаточные явления в социальной психологии рабо-
чих, не следует забывать основного: поиски присущих
новому обществу форм организации и стимулирования
труда еще только начинались. Опыт строительства со-
циализма показал, что эта проблема — самая труднораз-
решимая, что между провозглашением трудящегося хо-
зяином производства и созданием условий для реализа-
ции этого лозунга в жизнь — дистанция огромного
размера.
А пока, по существу, основным методом вовлечения
масс в активное строительство нового общества, воспи-
тания ответственности за судьбы страны было социалис-
тическое соревнование. Решение вступить в ряды сорев-
нующихся основывалось на личном жизненном опыте
каждого из сотен тысяч рабочих — участников социалис-
тического соревнования. Как и все личное, опыт этот нес
па себе, с одной стороны, черты индивидуальной неповто-
римости, а с другой — отражал общие условия существо-
вания класса, черты типичные. Передовым слоем рабоче-
го класса, обладавшим всеми необходимыми качествами
для успешного осуществления планов индустриализации,
были кадровые рабочие. Они представляли собой доста-
точно многочисленное и устойчивое ядро рабочего клас-
са, обладали высоким профессиональным мастерством,
развитым чувством профессиональной гордости и ответ-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 199.
2 ЦГАОР СССР, ф. 5451, оп. 16, д. 337, л. 53.
75
ствепности, отличались сравнительно высоким уровнем
культурных потребностей. Эти рабочие наиболее чутко отЛ
реагировали на изменение своего положения при Совет-’
ской власти.
В архивных фондах сохранился интересный источ-
ник— автобиографии старых кадровых рабочих москов-
ских предприятий, собранные сотрудниками автобиогра-]
фической комиссии Института истории Коммунистич
ческой академии в 1930 году. Ученые этого института го-
товили труд, посвященный положению рабочего класса в
СССР. По ряду причин исследование это так и не было
написано, а вот подготовительные материалы к нему, в
том числе около 200 автобиографий, сохранились. Со
страниц документов встают непростые судьбы рабочих
людей. С горечью вспоминали большинство из них нужду,;
бесправие своего дореволюционного существования.
И поэтому так впечатляли кадровых рабочих перемены в
их жизни при Советской власти. Характерная черта всех
автобиографий—четкое осознание своего нового социаль-
ного статуса. «Мастер идет, кидаешься как шальная,
чисто ждешь какого разбойника, — писала работница
«Трехгорки» П. С. Комарова. — Я сейчас иду прямо к
мастеру, я его не боюсь ничуть, говорю ему, что нужно, а
раньше теряешься... Теперь и к директору пойдешь, тогда
я Николая Ивановича (Прохоров — хозяин фабрики. — ।
Авт.) во всю жизнь видела два раза»1. В цехе завода
«Серп и молот» появился новый мастер. Он приехал из
Германии по контракту и работал с переводчиком. Не
сразу сложились нормальные взаимоотношения между
этим мастером и рабочими. «Он нет-нет да и заорет на
рабочего, — рассказывал вальцовщик Н. А. Капралов, —
а рабочие смеются. Это он думает ему в капиталистиче-
ской стране, где с рабочими можно как хошь обращаться.
Здесь мы сами хозяева, на нас не кричи, мы таких живо
1 Работница на социалистической стройке. М., 1932, с. 139.
76
и рукам приберем. Теперь перестал, приучился уважать
рабочего» ’.
Большинство написавших биографии были полностью
«олидадпы с партией, именно в ней видели силу, способ-
ную осуществить коренные социально-экономические пре-
образования в интересах рабочего класса. «Партию боль-
шевистскую всегда считала своей» (О. И. Широкова, ра-
бочая завода «Серп и молот»); «На партию смотрю
серьезно...» (И. М. Неугодов, рабочий завода «Серп и мо-
лот»); «Раз идут рабочие коллективно в партию, значит,
надо и мне идти, подсобить стране надо» (Н. А. Капра-
лов) !. Положительно оценивая изменения в собственной
судьбе, доверяя правящей партии, рабочие воспринимали
действительность с позиций социального оптимизма, ве-
рили в то, что завтра будет непременно лучше, чем сегод-
ня. «С политикой партии я во всем согласен, — писал ра-
бочий завода «Серп и молот» М. П. Кротиков. — Вижу
трудности, но не считаю их несчастьем и вижу, что нена-
долго они... На заводе же никакого сравнения с прошлым
пет. Все переменилось, и рабочий класс пошел вперед»3.
Кадровые рабочие хорошо понимали связь между сво-
им личным трудом и развитием нового общества. Харак-
терная их черта, ярко проступающая в автобиографи-
ях, — высокоразвитое чувство ответственности за то, как
идут дела на производстве. Именно поэтому значитель-
ная часть этих, казалось бы, личных документов посвя-
щена производственным проблемам, трудностям, предло-
жениям по их устранению, описанию собственных усилий
по нормализации положения. «Я уже около двух месяцев
угром и вечером проверяю, в каком состоянии находятся
полотна в нашем комплекте, — рассказывал рабочий
Трехгоркой мануфактуры Ершов. — Подчас я получаю
1 Архив АН СССР, ф. 350. он. 2, д. 246, л. 28.
8 Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 276. л. 21, 8, 14
* Архип АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 248, л. 14.
77
такой упрек; тебе, Ершов, больше всех это нужно, ты —
выскочка. Я это не стесняюсь делать. Я думаю, что ис-
правил уже много ошибок. Я хочу, чтобы моя жена не
получала в кооперативе плохой товар» *.
Весь жизненный опыт кадровых рабочих, высокая
оценка ими таких качеств, как трудолюбие, профессио-
нальное мастерство, аккуратность, дисциплинирован-
ность, превращали их в безусловных сторонников дис-
циплины и порядка на производстве. А участие в социа-
листическом соревновании, по существу, было для них,
несмотря на непривычность внешних атрибутов этой но-
вой формы организации труда, процессом естественным,
продолжающим их прежний положительный трудовой
опыт. Старый кадровый рабочий Трехгорной мануфак-
туры, член партии е 1924 года Ф. Ф. Доведенков объявил
себя ударником до конца пятилетки. В своей автобиог-
рафии он писал: «Я иду на производство, на фабрику,
как в свой дом, там мне каждый угол знаком, знаешь,
где что лежит, как в шкафу своей комнаты... Никогда за
весь производственный стаж с 1898 года ни опозданий,
ни самовольных отлучек, ни отказов от работы, ничего
не было. А ударником я себя чувствую потому, что у
меня ни одного часа на производстве прогула нет... От-
ношение мое к производству, как к дому родному, было и
до объявления себя ударником» 2.
Во многом таким же естественным был путь в удар-
ники и у молодых потомственных рабочих, сформирован-
ных рабочей средой. «Бесспорно, что влияние этой среды
на наше сознание было огромным,— вспоминал рабочий
Кировского (бывшего Путиловского) завода К. Говору-
шин.— У нас всегда в чести считались такие качества,
как дружелюбие, простота в обращении, забота о нуждах
товарищей, взаимная выручка. Я уж не говорю о таких
1 Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 351, л. 13.
£ Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 165, л. 27—28.
78
сим» собой разумеющихся вещах, как уважительное от-
ношение к людям труда и презрение к лодырям» *.
Профсоюзная перепись 1929 года показала, что моло-
дое пополнение рабочего класса отличалось и более вы-
соким уровнем грамотности, общеобразовательной под-
I «гонки. Молодые рабочие охотно выполняли обществен-
ные поручения, чаще, чем другие рабочие, читали газеты,
высоким был в их среде удельный вес коммунистов и
комсомольцев. Им была свойственна ориентация на дело,
на целеустремленный самоотверженный труд, восприим-
чивость к новому:
Жизнь моя, товарищи, питается работой.
Дайте мне дело пожестче и бессонней...
Честное слово, кругом весна,
Мозг работает, тело годно,—
Шестнадцать часов для труда!
Восемь для сна!
Ноль — свободных!
Так в 1927 году выразил настроения передовой молодежи
комсомольский поэт В. Луговской. Возможность про-
явить себя, которую открывало социалистическое со-
ревнование, вызвала у молодежи прилив энтузиазма.
«Комсомольские ребята, молодежь,— рассказывали уча-
стники вечера воспоминаний о социалистическом сорев-
новании и ударничестве на заводе «Серп и молот»,—
охотно шли на то, чтобы отделиться от производствен-
ников, от стариков, которые сплошь и рядом мало
смотрели на них. Были ребята довольно приличные ра-
ботники, окончившие ФЗУ. Они хотели показать свою
работу»1 2. «Энергии много, сила прет изнутри» — так
объяснил свое вступление в ряды соревнующихся один
из участников Первого Всесоюзного съезда ударных
бригад.
1 Говорушин К. За Нарвской заставой. М., 1975, с, 34.
г Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 542, л. 52—53.
79
Значительно сложнее было вовлечь в социалистиче-
ское соревнование рабочих, пришедших в город из де-
ревни. Разрываясь между работой в промышленности и
сельском хозяйстве, они зачастую отдыхали на пред-
приятии после тяжелого труда в поле, особенно в страд-
ную пору. Многие из них, приехав на стройку заработать
за сезон как можно большую сумму (а таких рабочих с
каждым годом пятилетки становилось все больше), рез-
ко выступали против социалистического соревнования.
Они воспринимали его поначалу «как подкоп под свое
благополучие... удар по своей деревенской жизни». Но
именно соревнование стало основным средством социа-
листического воспитания новых рабочих — выходцев из
деревни и из мелкобуржуазных городских слоев. В об-
становке трудового энтузиазма значительно быстрее
происходил процесс, который М. Горький назвал «оздо-
ровлением закоренелых индивидуалистов», «насыщени-
ем их трудовой энергией» передовых рабочих*. Все чаще
в социалистическом соревновании рядом с кадровыми
рабочими участвовали «люди из захолустья» (название
ромапа А. Малышкина.— Авт.), которые поняли, «ка-
кие великие дела творятся в стране»1 2.
Самыми активными и последовательными участника-
ми соревнования и его организаторами во всех без иск-
лючения слоях рабочего класса были коммунисты и ком-
сомольцы, так как они осознавали «всей душой, что
нужно строить социализм, что, кроме нас самих, никто
нам не поможет, что наши враги только напортить нам
могут»3. Благодаря их повседневной работе проводились
в жизнь политические лозунги и конкретные мероприя-
тия, предопределившие небывалый размах соревнования
уже, на начальном этапе реконструкции.
1 См.; Горький А. М. Собр. соч. В 30-ти т., т. 26, с. 129.
2 Говорят строители социализма. Воспоминания участников со-
циалистического строительства в СССР. М., 1959, с. 113.
й Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2, д. 351, л. 4.
80
Участвуя в соревновании, рабочие все более четко
Понимали, что именно они — та сила, которая способна
преобразовать общество. Рост «чувства личности» был
необходимым социально-психологическим следствием
иступления в ряды соревнующихся и не менее важной
предпосылкой дальнейших трудовых успехов. «...Много
мы сумеем добиться, если захотим и поверим в свои си-
ил* *,— убежденно заявляли ударники. Эта вера вдох-
новляла их на решение еще более сложных задач. Боль-
шинство ударников полностью порвали с религией, Пе-
рес гали надеяться на «естественный ход вещей», на
Помощь откуда-то извне. Это также характерная черта
их мироощущения. Свой труд ударники нередко считали
проявлением безбожия на производстве. «Если бы я был
иерующим, я не был бы ударником»1 2,— писал, например,
строитель Днепровской электростанции В. И. Фомин.
Ни передовых объектах пятилетки возникали удар-
ные бригады безбожников, быстрее, чем в других местах,
шел процесс преодоления религиозности.
У передовых рабочих, принявших на себя ответствен-
ность за судьбы социализма, участвовавших в соревно-
иппни, ясно видевших социалистическую перспективу,
потикало особое, героическое отношение к самому про-
япическому труду. Говорили об этом ударники так: че-
ловек не просто стоит у станка и тупо вертит ручкой, а
Каждый его шаг — «это есть определенный революцион-
ный поступок»3. Начиная строить новое общество и, ка-
лилось бы, откладывая «личное счастье» до будущих
лучших времен, люди очень скоро убеждались в том, что
нашли его, это счастье, уже сегодня, что оно — в осознаи-
1 Политический и трудовой подъем рабочего класса СССР. Сбор
ник документов. М., 1969, с. 213.
2 Искринский М. Антирелигиозная работа на новостройках. М.„
1'МЛ. с. 8.
Л Мирвр С. И., Мирер М. А. Дело чести. Устные рассказы рабо-
чих о социалистическом соревновании. М., 1931, с. 108,
81 '
ном, увлекающем, высоко ценимом общественном труд
в нужном, позволяющем прочно определить свое место
жизни деле.
Это мироощущение ударников, героическое воспри!
тие своего труда и окружающей действительности роя
далось в условиях, когда индустриализация делала еш
только первые шаги. Не было опыта, не было необход!
мых кадров, не хватало оборудования, не было и отла
женной системы организации и стимулирования труд
Ударники своей работой стремились компенсировать в<
эти нехватки, прикрыть собой «амбразуру бесхозяйс
венности». «Сама жизнь поставила перед нами задачу
всегда быть готовыми нагнать чужое опоздание» *,— и
верили они. А вот как понимали свои цели ударники Л<
нинградского завода имени К. Маркса: «Ударность J
это способность маневрировать, быстро и гибко бросат
силы на преодоление узких мест» 1 2. /
Нелегко приходилось первым ударникам. Сколько 6t
ло насмешек, слухов, сплетен, обвинений в карьеризм
случалось, передовых рабочих избивали и даже убивал
На строительстве Березниковского химкомбината пою
лечили бригадира передовой бригады Ардуанова, в Ма
нитогорске был убит комсомолец Величко и жесто*
избит бригадир Сысоев. Нападавшие приговаривал!
«Вот тебе мировые рекорды, вот тебе социалистическс
соревнование». В таких условиях свою работу ударник
также считали проявлением классовой борьбы: «В,
знаете, что вся наша жизнь есть борьба — была и ест
еще на сегодня. И вот такой метод, как социалистическо
соревнование, создание бригад,— это тоже есть своео!
разная борьба нового со старым»3.
Основным методом работы ударников становилс
штурм, натиск. «Каждую рабочую минуту берем шту|1
1 Десять орденов. М., 1931, с. 32.
2 Рейн Б. Потомственные пролетарии, с. 26.
3 ЦГЛОР СССР, ф. 5451, оп. 13, д. 289, л. 105.
82
мим, рвем, ибо, чем уплотненнее мы используем день, тем
мирнее победа» — записал в своем дневнике в 1930 году
бригадир Сталинградского тракторного завода А. За-
иужный. «Я назвал свои воспоминания «Штурмовые
будни»,— пишет Герой Социалистического Труда рабо-
чий Кировского завода В. Я. Карасев.— Теперь штурмов-
щина давно стала бранным словом. А в первые пятилет-
ии мы любили штормы и штурмы. Да это и понятно.
Штурм —не штурмовщина. В ту пору мы ощущали в них
Первозданную прелесть, потому что работать шли,
ник на приступ,— недосыпая ночей, не считаясь с Вре-
менем» £,
Работа по принципу «скорой помощи» — там и столь-
ко, где и сколько нужно — считалась обязательной и по-
четной. «Штурмы, авралы, когда среди ночи вдруг в
барак врывался взволнованный бригадир и кричал: «То-
ипрнщи, бежим в гавань — надо баржу с гравием выгру-
инть!» И мы, по существу не имевшие к гавани никакого
отношения, вскакивали со своих топчанов и, не успев как
Следует одеться, мчались в гавань... Это не считалось ни
Героизмом, ни выдающимся событием — это была буд-
ничная обстановка»3,— вспоминал позже один из ини-
циаторов стахановского движения — С. А. Фаустов.
К началу 1930 года четвертая часть рабочих страны
oftI,единилась в ударные бригады. Во многом благодаря
их усилиям в начале пятилетки удалось совершить «ве-
ликий перелом», компенсировать серьезные недостатки
Хозяйственного механизма, преодолеть пассивное сопро-
тивление отсталых рабочих и прямое вредительство клас-
совых врагов, обеспечить первые успехи реконструкции.
Однако штурмовые методы работы и формировавшаяся
пи этой основе своеобразная «психология штурма» чем
1 Ударники делают трактор. Саратов, 1931, с. 24.
2 Неизведанными путями. Воспоминания участников социалисти-
Чгского строительства. Л., 1967, с. 221.
’ Фаустов С. Мой рост. Горький, 1938, с. 6,
83
дальше, тем больше противоречили поступательному ра:
витию экономики страны. В повестку дня вставала эй
дача совершенствования хозяйственного механизма, п<
вышения квалификации рабочих кадров, осмысления
решения проблем социалистического строительства н
основе познания объективных законов эковомическог
развития.
«СТРОИТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ СООБЩА И НИКАК НЕ В ОДИНОЧКУ.
СОЦИАЛЬНО ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
МАССОВОЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ
Социально-психологический подъем, охвативший в конц
20-х годов рабочий класс, оказал огромное влияние и
ход коллективизации деревни. Крестьянство в это вр(
мя, по отзывам современников, переживало то, что горо,
переживал в 1917—1918 годах. «В нашем селе колхо
создавался зимой тридцатого года,— рассказывала ак
тивная участница колхозного строительства П. П. Чи
жона.— Что это такое — колхоз,— никто толком не зна;
Одни доказывали — бедняку лучшего и желать нечеп
а другие такое городили, что прямо конец света прихс
дит, и все тут! Спорили до хрипоты, кто за колхоз, кт
против. Одни сразу записывались, другие по месяцу нс
сили заявление в кармане» *.
Принимая решение о развертывании массовой кол
лективизации деревни, Коммунистическая партия иске
дила из того, что «развитие сельского хозяйства путе|
его механизации и интенсификации, перевод его на бо
лее высокие технические и социальные формы хозяйст
вования... обеспечивает постоянное повышение матери
ального и культурного уровня жизни беднейшего и сред
него крестьянства»* 2, но при этом «самотеком» пойти з.
социалистическим городом деревня не может. После
Первая боррзда. М., 1.981, с. 820.
2 КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 288.
84
XV съезда В КП (б) вся организационная, агитационно-^
Иропагандистекая и просветительная работа коммунис-
шн и деревне была непосредственно подчинена задаче
чщиалистического переустройства сельского хозяйства.
Характер и форма сдвигов, вызванных коллектив!!’
•линей в сознании крестьян, их глубина и интенсивность
но многом определялись той духовной зрелостью и тем
идейным багажом, с которым различные социальные и
ищи а льно-психологические типы доколхозной деревни
пришли к концу 20-х годов. К этому времени в деревне
уже существовал слой сознательных крестьян, прежде
Всего коммунистов и комсомольцев, передовых членов
первых колхозов, для которых социалистическое преоб-
разование сельского хозяйства было не абстрактной и от-
доенной целью, а средством реализации нравственного
идеала. Пафос борьбы за колхозы потребовал от них
напряжения всех сил, выработки новых навыков и
умений.
«И вот вся эта работа,— записывал в своем дневни-
ке в марте 1930 года активный участник коллективиза-
ции на Нижней Волге комсомолец Н. Сиряпин,—жизнь
С заботами о переустройстве убогой, нищенской, часто
уродливой, деревни и формирует из «Кольки-хлюпика»,
каким я иногда бывал, что-то новое. Это новое меня ин-
тересует». Осмысливая это новое, II. Сиряпин сделал
очень важный вывод: «Личное перерастает в обществен-
ное — неотрывное друг от друга не потому, что ты «ло-
маешь» себя («мученик», «подвижник»), а потому, что
эго интересно. Общественная работа открывает в чело-
веке лучшую сторону и заставляет отдаться ей совсем,
забывая о личном» *.
Принимая решение организовать колхоз, деревенские
коммунисты и комсомольцы твердо верили в социализм и
1 Сиряпин Н. Колышлейская тетрадь.— Молодая гвардия,
1979, № 6, с. 246, 235.
85
были готовы на самые решительные действия для ei
осуществления. Но нередко социализм представал пер$
ними в образе «уравнительного рая»: слишком повер;
ностно и упрощенно воспринимали они поначалу комму
нистнческие лозунги. П. А. Прозоров, организовавши
еще в 1924 году коммуну «Красный Октябрь» в Knpoi
ской области, рассказывал: «Вначале нам, малоопы-
ным коллективистам, казалось, что построить комм]
ннзм, жить по его принципам не так уж трудно — над
только обобществить все производство и быт, и тогд
можно вводить основной принцип коммунизма: «От каж
дого — по способностям, каждому — по потребностям!
В жизни все оказывалось гораздо сложнее, и организ«
торы колхозов сталкивались с множеством трудностей
проблем. «Надо признать,— вспоминал один из активны
участников коллективизации К. В. Мишков,— что
мы, сельские агитаторы, не всегда умели толково разг
яснить крестьянину смысл коллективизации или тем бс
лее нарисовать конкретную картину колхозной жизни -
практики у пас никакой в этом не было, и убедить кресть
янина нам порой не удавалось» *.
Но главная трудность была, конечно, не в отсутстви,
практики. Обострение международной и внутриполити
ческой обстановки в конце 20-х годов потребовало nepq
хода к массовой коллективизации до того, как был|
достроена материально-техническая база, соответствую
щая победе колхозного строя; далеко не все крестьян
ские хозяйства «успели пройти через переходные эконо
мические формы к моменту развертывания сплошной
коллективизации»1 2. В этой ситуации агитация за колхо
зы, не опиравшаяся на прямой материальный интерв!
1 Первая борозда, с. 47—48, 271.
2 Данилов В. П. Использование переходных форм хозяйства I
процессе социалистического преобразования экономики.— Экономиям
ская политика Советского государства в переходный период от капц|
тализма к социализму. М., 1986, с. 145—146.
86
ь|#г<‘ । нянина, на соображения «выгоды», доходила да-
1₽ко не до всех.
Интересны размышления по этому поводу А. Т. Твар-
долского в письме к А. Г. Дементьеву (1953 год). По
мнению Твардовского, наиболее общий изъян книг, по-
хищенных коллективизации (речь идет о художествен-
iiitll литературе), состоит в том, что «авторы решали
мокрое о вступлении мужика в колхоз, исходя из необ-
•иднмости самого единоличного хоз-ва (скажем, средне-
ц>), Мол, «из нужды не выйти» и т. п... И это тогда, как
мужик имел Советскую власть, получил землю, постро-
ил хату из панского леса, пользовался с.-х. кредитом и
f н, но главное, конечно, земля. Он только что начал
Жить, только что поел хлеба вволю». В этих условиях
редияк мог достаточно долго воздерживаться от «ком-
мунии». Поэтому, как справедливо считал А. Т. Твар-
допский, дело было не в мужике (во всяком случае,
добавим от себя, лишь бедняков и маломощных серед-
Ииков непосредственно толкала в колхозы нужда), а в
Нужде общегосударственной: мелкое крестьянское хо-
1Ийсгво могло бы прокормить самого крестьянина, но
пни ие могло прокормить страну, город, рабочий класс,
численность которого в условиях начавшейся индустриа-
/Инации росла чрезвычайно быстрыми темпами1. По-
тому и агитация за колхозы во многих случаях предпо-
дпгала не только разъяснение выгоды коллективного
Груда, но и прямую апелляцию к политическому чувству
крестьян, их патриотизму, доверию к Советской власти,
г шбвением этой непреложной истины, с попытками ре-
ши гь сложные проблемы социалистического переустрой-
(чпа деревни исключительно методами принуждения бы-
ли связаны многие трагические страницы коллективи-
<цции.
1 1 (пт. по: Кондратович А. Александр Твардовский. Поэзия и
Яичноегь. М., 1978, с. 93—94.
87
Из-за относительной слабости и малочисленности дЫ
ревепских партийных ячеек — далеко не во всех дерет
нях были партийные организации, а многим деревенски^
коммунистам не хватало политического опыта и зрелое
ти—партии особенно необходимо было активно исполЛ
зовать все каналы пролетарского влияния на крестьян»
ство. Новый период требовал «значительного усилений
общения пролетарского города с деревней» При этой
следует обратить внимание еще на одно обстоятельстве
В мелкотоварной деревне границы применения производ-
ственного опыта рабочих социалистической промышлен-
ности были весьма узки — в большинстве случаев этот
опыт просто не мог быть непосредственно использован
там. Развертывание же массовой коллективизации сель-
ского хозяйства кардинальным образом изменило ситуа-
цию. В крестьянской среде формировался сознательный
«социальный заказ» именно на опыт социалистического
общественного производства. «Крестьяне требуют орга-
низаторов!»1 2— говорил М. И. Калинин в ноябре 1929 го-
да. «Основное, что нам нужно для колхоза...— говорили
колхозницы на своем с везде в декабре 1929 года,— это
руководителя с пролетарской закалкой». В свою оче
редь рабочие многих заводов Москвы и Ленинграда сами
просили направить их на длительный срок в деревню..
Десятки тысяч рабочих в годы массовой коллектива ’
зации работали на селе в составе рабочих бригад. Эти
рабочие, как они сами говорили, ремонтировали в де-
ревне не только машины, но и общественную жизнь,,
стремились перенести, может быть не всегда с пользой
для дела, промышленные формы организации труда п
коллективизированное сельское хозяйство, убеждали
крестьян в преимуществах общественного производства.
1 КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 468.
2 Калинин М. И. Вопросы советского строительства. Статьи и
речи (1919—1946), М., 1958, с. 451.
С конца ноября 1929 года партия развернула массо-
вую политическую кампанию, призвав рабочий класс
выделить 25 тысяч лучших своих представителей на ру-
мтодящую колхозную работу. Двадцатипятитысячников
шличала политическая целеустремленность, внутренняя
убежденность в правильности социалистического пути,
хорошее знание машин и организации труда в крупном
производстве. У приехавших в деревню рабочих учились
И вместе с ними решали трудные задачи колхозного
строительства крестьяне — вожаки колхозного движе-
ния. Именно пролетарский город помог колхозной дерев-
не создать свои руководящие кадры.
На начальных этапах массовой коллективизации
коммунисты в своей борьбе за колхозы опирались преж-
де всего на тех крестьян, которые еще в доколхозный
период разочаровались в возможностях индивидуально-
10 крестьянского хозяйства. «Мне очень хотелось по-
пять,— вспоминала впоследствии П. П. Чижова,— что ж
мо за новая жизнь пришла вместе с колхозом? Мне сра-
ну понравилось, что работать будем сообща — и пахать,
и сеять, и жать. И что хозяйство будет одно на всех —
лошади, и волы, и плуги-бороны... Наконец перестанем
мытариться, где брать лошадку, чтоб сенца, допустим,
привезти или дровишек из лесу?.. Для бедняка и впрямь
выходило, что лучше колхоза ничего не придумать» ’.
Такие люди сравнительно легко приняли предложенные
Коммунистической партией идеи коллективного труда.
Именно они обеспечили первый массовый прилив в кол-
хозы в 1929 году, увлекая за собой многих колеблющих-
ся. Именно из их среды выделилось то колхозное «ядро»,
которое позволило коллективам выдержать испытания и
трудности организационного периода. Еще сохраняя
многие традиционные крестьянские предрассудки и за-
блуждения, эти люди уже в той или иной степени были
1 Первая борозда, с. 320.
89
носителями и пропагандистами коллективистских идей,
«Крестьяне,— говорил, например, середняк Р. Кизилов,-Ж
часто упрекают горожан в том, что им живется лучшей
А подумали ли крестьяне о том, почему это происходит?м|
Если бы каждый рабочий работал только на своем стан-)
ке, то ничего бы не вышло ни для него, ни для общества
То же самое и с крестьянским хозяйством: пока каждый
работает только на своей лошаденке и на своей полоске,
то ничего не получает ни он, ни другие. Но если мы
объединимся в коллективы, то мы много лишнего труда •
сбережем, а пользы принесем в сто крат больше и себе
и обществу» Ч
Доверие крестьян к колхозам, как справедливо счи-1
тают современные исследователи, не могло возникнуть
стихийно. Оно было отражением «в сознании крестьян их
опыта, формировавшегося под воздействием социально
экономической и идеологической работы партии, направ-
ленной на социалистическое преобразование сельского .
хозяйства. Таким образом, уже в силу особенностей свое-
го возникновения настроения доверия к колхозам могли
упрочиться лишь в результате постоянного целенаправ-
ленного воздействия партийных организаций на общест-
венное сознание крестьян»1 2. Это воздействие опиралось
на доверие крестьянской массы к Коммунистической
партии и Советской власти, от которых исходили идея
коллективизации и практические действия по созданию
колхозов. В сложных условиях разворачивавшейся мас-
совой коллективизации, когда крестьянам нелегко было
разобраться в перипетиях классовой борьбы, когда в оп-
ределенные моменты этой борьбы колебания крестьян
1 Цит. по: Зилыгерт Б. Что мы видели в деревне. М., 1930,
с. 19.
2 Гаташов В. В. Деятельность партии по формированию социа-
листической психологии колхозного крестьянства (1929—1937 гг.) (На
материалах Дона, Кубани и Ставрополья). Автореферат кандидат-
ской диссертации. Ростов-на-Дону, 1980, с. 13—14.
90
И нлпвались, а деревенские коммунисты допускали ле-
ййцкнс перегибы, доверие к партии, к Советской власти
Лило тем социально-психологическим фоном, тем со-
HiHiльно-психологическим ограничителем, который пре-
ник'гвовал распространению кулацкого влияния на де-
рен 1 по.
11аряду с прямыми антиколхозными выступлениями
1гррористические акты против деревенских активистов,
yi розы и запугивание крестьян, вредительство и т. п.)
кулаки прибегали и к различным формам идейного воз-
действия, ориентируясь на наиболее отсталую часть
сельского населения. В 1929—1930 годах кулаки усилен-
но распространяли самые нелепые слухи об ужасах кол-
ко «ной жизни. Говорили о том, что жены в колхозах
будут общие, что детей заберут у родителей, что всех
крестьян сделают батраками и заклеймят и т. п. По
стране циркулировал слух о 60-метровом общем одеяле с
номерами, который кое-где кулаки дополняли выдумкой
О том, что «баб учат грамоте, чтобы разбирали эти но-
мера и свои фамилии» *. Многие слухи опирались на ре-
лигиозные предрассудки крестьян. Церковники и сектан-
п>| говорили о скором «конце света», об антихристе,
измышлением которого они объявили колхозы. Колхозы
называли «древом искушения от дьявола», «сатанинским
наваждением».
Благодаря успехам колхозного движения, благодаря
ра пояснительной работе партии в деревне антиколхозная
агитация постепенно лишалась своей социально-психо-
логической базы. Исчезали вопиющие формы темноты и
невежества крестьянства, никто уже не верил выдумкам
об общих одеялах и клеймении детей, о барщине и кабале
и колхозах. Как подчеркивают исследователи, после
1930 года кулачеству все труднее было втягивать кресть-
1 Сиряпин Н, Колышлейская тетрадь.— Молодая гвардия,
1*>79, № 6, с. 241.
91
янство в антиколхозпые и антисоветские выступления!
При всех поворотах классовой борьбы Коммунисти!
ческая партия сохраняла в деревне громадную политик
ческую опору, «наработанный» за годы существование
пролетарского государства политический капитал. «Да!
же в самый трудный момент основная масса крестьян
была и будет за Советскую власть, против кулаков,--!
говорил на VII сессии Всесоюзного совета колхозов я
1929 году А. И. Микоян.— В области политики бедням
всегда с нами, и середняк идет с бедняком против ку|
лака»1 2. Однако, будучи для крестьян «политическим ав-
торитетом», Советская власть в то время еще не была
для крестьянина авторитетом хозяйственным. Не были,
как правило, таким авторитетом и первые, преимуществ
венно бедняцкие колхозы, экономически слабые, с не-
постоянным составом членов.
Завоевание колхозами хозяйственного авторитета бы!
ло лучшей агитацией за коллективные формы хозяйства»
Ё апреле 1929 года крестьянин И. А. Микунов так, на-
пример, оценил влияние коммуны имени Ленина (Кир*
сановский уезд Тамбовской губернии) на окрестные де-
ревни: «Она действительно есть такой просвет средн(
нашего темного населения, какого не было в нашем кран!
никогда. До ее появления в местности нашей царила!
тьма беспросветная. Негде было посмотреть, что значит
организованный труд, что значит заставить работать на
себя стального коня. Мы, граждане окружающих дере-
вень, впервые увидели в коммуне имени великого вождя,
что можно жить безбедно и работать организованно»3.
Но таких колхозов в конце 20-х годов было еще очень
мало, и организаторы колхозного движения в большинст-
ве случаев начинали с агитации, с разъяснения препму-
1 См.: Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвида-
ция кулачества как класса (1929—1932 гг.). М., 1972, с. 277.
2 Коллективист, 1929, № 13, с. 1.
8 Первая борозда, с. 154.
92
Iihciii колхозного строя, не имея возможности указать
пн близкий пример; они агитировали не за вступление в
конкретный колхоз, а за создание нового колхоза, обе-
iiliuni завтрашние, а не сегодняшние преимущества.
|1 ответ нередко раздавались голоса: «Пусть нам пока-
жут хоть один коллектив, но покажут так, чтобы мы
действительно видели, что он улучшил жизнь своих чле-
нов, повысил доходность хозяйства и т. п.» *.
«Крестьяне — народ практичный, склонный к анализу
и сравнениям,— вспоминали организаторы колхозов,—
они то и дело цеплялись за прошлое: «Наши деды и пра-
деды, царствие им небесное, жили так испокон веков, а
они были с головой», или: «Зачем рушить то, что созда-
нлли деды и отцы», или: «Как-нибудь протянем по-старо-
му да по-заведенному». В оправдание своих сомнений
они выдвигали такие доводы: «Где уж мужику до трак-
тора, дай бог с сохой-то совладать»; «Соха-то и Гнедуха
И руках, а трактор-то кто его знает»; «Мужик — хозяин,
я общество-то, что оно может, разве только сенокосы де-
лить»; «В одной-то берлоге два медведя не уживаются,
и где уж всей деревней»; «В своей избе я хозяин, а до
чужих какое мне дело» и т. п.»2. Иногда крестьяне обос-
новывали свои сомнения очень своеобразными ссылками
ни «человеческую натуру», которая трудно поддается
исправлению: «...социализм, может, будет через лет 50,
потому что у нас народ нечестный»8 и т. п. Довольно
часто не желавшие войти в коллектив ссылались на
протесты жены или матери. «Баба не пускает»,— говори-
ли они.
Множество писем приходило от крестьян с вопроса-
ми о будущей колхозной жизни. В одном из них, адре-
сованном М. И. Калинину, крестьяне писали: «Передо-
1 Коллективист, 1028, № 13, с. 40.
1 Первая борозда, с. 233.
г Архив Академии педагогических наук СССР, ф. 1, on. 1, д. 24,
л 7.
03
вая часть деревни давно уже обсуждает вопрос об оргп
низации коллектива. Все осознали, что плохая обработк!
у единоличника, и всем надоела трехполка. Но самы!
главный вопрос разрешить не можем. Со всех CTOpoi
подходим, но дело все не выходит. Как будет учитывать
ся труд и рабочая сила, и как будет делиться продукт
Вот этот самый вопрос пугает и беспокоит крестьянство
и мы решили получить от Вас точное и подробное разъ
яснение» *.
Не находя сразу ответа на свои вопросы, многие
крестьяне-середняки, естественно, сомневались, вступат^
ли в колхоз или нет. Их колебания свидетельствовали q
серьезном отношении к колхозной жизни, об осознанное»
ти будущего выбора. Когда такие «серьезные мужики»
вступали в колхоз, то они увлекали за собой других ко-
леблющихся и сомневающихся: «...часть из них, не бу-
дучи уверена в преимуществах колхозов, поступала так.
как поступал кто-нибудь из односельчан, пользовав
шихся хозяйственным авторитетом»1 2. Это были колеб
лющисся совсем иного рода. Они шли в колхоз не в ре-
зультате серьезных размышлений и осознанного выбора
и часто «про себя, молчком, думали, что дело идет не о
новом устроении жизни на века и века, а лишь об оче-
редной кампании на ближайшую весну или осень».
Они перед вступлением в колхоз резали свой скот,
портили и гноили мясо под лозунгом — «хоть день мяс-
ной, да мой». «Режь, теперь оно не наше, режь, все
равно заберут». Многие хитрили: «...посмотрю, как в
колхозе, если не понравится — выйду». И выходили.
Выходили в то время, когда колхоз испытывал особые
сложности и трудности, выходили потому, что «дома
1 Коллективист, 1929, Ns 7, с. 8.
2 Гаташов В. В. Деятельность партии по формированию социали-
стической психологии колхозного крестьянства (1929—1937) (На ма-
териалах Дона, Кубани и Ставрополья). Автореферат кандидатской
диссертации, с. 15.
94
ft. I чпсов работал», потому что «сразу и немедленно»
ш< повышался их жизненный уровень, выходили потому,
Чр) выходили другие.
На фоне успехов коллективизации в 1929 году в пар-
*11Н возникли иллюзорные представления о том, что воз-
можно удержать этот темп, «забежать вперед», не счи-
»инсь с тем, что слой крестьян, созревших для колхозной
ЖН1ИН, уже исчерпан, что необходима серьезная разъяс-
ни! сльпая работа среди оставшихся в единоличном хо-
•ийстве. В результате терялось чувство меры, способность
понимать действительность, появлялось желание «в два
«чета» разрешить все вопросы социалистического строи-
тельства.
Левацкие ошибки, ответственность за которые несли
как центральное руководство партии, так и местные
коммунисты, «выражались в применении мер принужде-
ния и насилия в отношении середняков и бедняков при
Построении колхозов; в обобществлении у членов артелей
мелкого скота и коров, имеющих потребительское зна-
чение; в перенесении на незерновые районы темпов кол-
лективизации, оправдавших себя на опыте и предусмот-
ренных решениями ЦК только в отношении зерновых
районов; в скороспелом создании коммун... в создании
под видом колхозов-«гигантов» безжизненно-бюрократи-
ческих организаций, построенных на началах командова-
ния; в задержке предназначенных правительством для
колхозов кредитов и лишении колхозников предостав-
ленных правительством льгот; в грубом администриро-
вании по отношению к колхозам и колхозникам и замене
выборности назначенством, командованием сверху; в
натирании середняка и неиспользовании его хозяйствен-
ного опыта; в перенесении на середняка мер борьбы,
направленных против кулака («раскулачивание», лише-
ние избирательных прав и т. п.)»1.
1 КПСС в резолюциях..., т. 5, с. 163.
95
Подобные настроения у «добросовестно заблуждал
щихся» коммунистов типа Макара Нагульнова из «Под
пятой целины» М. Шолохова были связаны с тем огром
ным напряжением, которое испытывали организаторг
первых колхозов в ходе острой классовой борьбы. Не
возможно понять «психологию перегиба», не соотнес
решения и действия коммунистов с фактами гибели И|
товарищей, неслыханной в ряде случаев жестокости ку
лаков, отравлений, насилий, поджогов (в 1929 году и
сельской местности РСФСР было зарегистрирован!
30 тыс. пожаров), со всем тем, что эти люди видели сами
о чем ежедневно читали в газетах. А наряду с этим пос
тоянные столкновения с традиционной косностью и не
податливостью крестьянской среды. «Индивидуальны
беседы, которые мы взяли за основу работы,— расска
зывал активный участник колхозного строительств
К. В. Мишков,— проводились с каждым в отдельности i
по нескольку раз: сначала расскажешь о необходимост,
и значении коллективизации. Крестьянин молчит. Потом
спустя какое-то время, говоришь ему, что надо бы по
торопиться с вступлением в колхоз, не за горами ве-
сенний сев, к нему надо подготовиться. Мужик вроде
бы поддерживает и даже соглашается. Думаешь: «Ну,
уговорил мужика». Однако, когда дело доходило до
заявления о вступлении в колхоз, он начинал жаться:
«Нет, малость подожду еще». Или: «Я-то согласен, но
у меня жена не хочет идти в колхоз, а без нее куда же
я могу».
Эти неизбежные «задержки» на пути к коллективно-
му хозяйству нередко создавали благоприятную почву
для перегибов. У многих коммунистов возникал извест
ный еще со времен военного коммунизма тип поведения,
который в 20-е годы иногда определяли формулой: «ко-
мандуют, потому что не умеют убедить». По наблюдени-
ям современников, относящимся к 1929 году, «больше
всего нам жаловались активисты на слабую грамотность
96
I I рунной бедноты регулярно не занимаются, а созыва-
ют тогда, когда надо проводить какую-нибудь кампанию.
Нередко так и называют группу бедноты «кампанейская
Арагви». А нам нужна классовая сознательность, кото-
|Н1>1 дается учебой. Пусть нас обучают этой классовой
нииательности» *. Однако учиться марксизму предста-
вителям низового деревенского актива приходилось в
Коде непосредственной борьбы за создание колхозов.
II немалое число ошибок было связано с неумением при-
менять общие политические установки к конкретной де-
ревенской жизни.
Обсуждая вопрос о создании колхоза, склонные к
Левым перегибам люди зачастую прибегали к демагогии
н угрозам. «В деревне Александровка Кораблинского
ривона Рязанского округа,— писал о таких случаях
журнал «Коллективист»,— коллективизация проводилась
гик. Приехали секретарь партийной ячейки и предста-
HII гель сельсовета. Созвали общее собрание и после крат-
кого доклада предложили собравшимся:
— Кто за мероприятия партии и Советской власти,
т<> есть за вступление в колхоз?
Поднялось несколько рук,
— Кто против?
Не поднялась ни одна рука.
Этого ярым «коллективизаторам» было достаточно
для того, чтобы считать деревню коллективизированной
на все 100 процентов»1 2. В результате таких (и более
грубых) ошибок и перегибов резко ухудшалась социаль-
но-политическая обстановка в деревне, поскольку «ког-
да они (местные работники.— Авт.) начинают извра-
щать политику, часто не по вине своей, а по непонима-
нию, когда они начинают администрировать и фокусни-
чать, то крестьянин расценивает их ошибки не только
1 Зильперт Б. Что мы видели в деревне, с. 98—99.
2 Коллективист, 1930, № 6, с. 13.
4 В Л. Козлов, О. В. Хлевшок
97
-----------------------------------------------1
как личные ошибки этих работников, а как ошибки I
власти» *. Ситуация осложнялась тем, что в условиях
массовой коллективизации классовый враг прибегал X
различным формам социальной мимикрии, и низовые
партийные и советские работники, деревенский актин
нередко сталкивались с исчезновением у кулака внеш?
них признаков эксплуататора — «самораскулачиванием>,В|
При этом было ясно, что «кулак «самораскулачившийся»,!
замаскировавшийся, кулак, экономически ослабленный,
лишенный эксплуататорских зубов, но политически дей-
ствующий, организующий сопротивление наступательно-|
му движению социализма, остается настоящим кулаком,
т. е. классовым врагом пролетариата». В этой свое* 1
образной обстановке уже содержалась «известная опас- I
ность «левых» перегибов, распространения антикулацкой I
политики на середняка, поскольку в определении кулака I
будет меньше точности» 1 2.
Публикации постановления ЦК ВКП(б) «О борьбе с
искривлениями нартлипии в колхозном движении»3, ста- I
тсй И. В. Сталина «Головокружение от успехов. К воп- I
росам колхозного движения» и «Ответ товарищам кол- 1
хозяйкам» разъясняли вопросы отношения к колеблю- I
щнмся крестьянам и «забегания вперед». Однако процесс I
перестройки партийных и советских работников потре- I
бовал определенного времени. «Вспоминается,— пишет
по этому поводу К. В. Мишков,— что на нас, сельский
актив, она (статья И. В. Сталина.— Лет.) произвела
своеобразное впечатление, мы растерялись и первые дни 1
не знали, что нам делать дальше»4.
1 Основные вопросы сплошной коллективизации. Дискуссия в
Комакадемии. М., 1930, с. 56.
2 Сиротинин П. Кулак отступает с боем. Факты и обобщения из
личных наблюдений. М.— Л., 1931, с. 19.
3 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам.
Сборник документов. М., 1967, т. 2, 1929—1941, с. 194—195.
4 Первая борозда, с. 274.
98
«В Каширском районе,— рассказывал один из участ-
ников дискуссии в Комакадемии по вопросам сплошной
Коллективизации,— мне приходилось слышать очень мно-
п* о лозунге добровольности, и, к моему сожалению, я
должен констатировать, что многие партийцы, и даже не
рядовые, до сих пор не понимают этого лозунга так, как
Hto требуется. Многие из них думают, что этот лозунг
нпервые т. Сталин написал в своей статье от 2 марта, и
голько в ней» 1. При этом коммунисты на местах нередко
ссылались на нечеткие или неточно ими понятые уста-
новки предшествующего периода, например, на тезис
И. В. Сталина о необходимости «насаждать колхозы».
Часто можно было услышать мнение: «У нас особых
перегибов не было», а исправление ошибок некоторые
работники пытались провести аппаратным путем, втихо-
молку. В результате «от одного перегиба ударяются, не-
сметно даже для себя, в перегиб другого рода,— отме-
чалось в 1930 году в журнале «Коллективист» № 9.—
Взять хотя бы перегибы по части раскулачивания. «Луч-
ше перегнуть, чем недогнуть»,— такой, например, лозунг
был популярен в большинстве округов Центрально-Чер-
ноземной области. Казалось бы, теперь нужно откровен-
но сказать о вредности и антипартийности этого «лозун-
га»... «Как же можно,— рассуждают некоторые,— дис-
кредитировать себя в глазах масс?» В итоге — поток
жалоб о восстановлении раскулаченных давит на того,
кто чувствует свою вину за прошлые действия, и он, те-
ряя политическое классовое чутье, склонен в каждом
жалобщике видеть обиженного середняка».
Тяжелое впечатление на деревенских коммунистов
произвела попытка возложить всю ответственность за
перегибы на низовое партийное и советское звено. До сих
пор некоторые активные участники коллективизации
вспоминают о своих ошибках с чувством непроходящей
1 Основные вопросы сплошной коллективизации, с. 70.
4* 99
горечи и вины. В недавно опубликованном интервал
С. Ллсксиевич приведены поразительные по откровеи]
пости и честности размышления одного из таких лкм
лей — Т. И. Батукова: «Не хотел бы сейчас умирать. KaJ
кая чертовски интересная жизнь начинается, а у мен!
пет сил... Вам легко сегодня судить о нашем поколении]
теперь все видно — победы, ошибки... Но вы не знаете,
что еще мучительнее самому судить себя... Помните, кам
восстает Степанида в «Знаке беды» против «раскула!
чивания» бедняков?.. А я из тех, кто это делал... В хате
шестеро детей... Как нм без молока... Без коровы... Но
забираем!.. Я был убежден, что поступаем правильна
ведь получили на это авторитетную команду... Поехал
раз за табаком на станцию, купил «Правду». Стать!
«Головокружение от успехов», подпись — Сталин... Чи-]
таю и глазам своим не верю: оказывается, это мы во всей
виноваты, это мы перегнули... А мы такая же голь, за
два месяца на мне рубашка истлела, другой не было.!
Привез газеты па хутор: один чуть не застрелился, вто-
рой говорит — давай ее спрячем. Эту спрячешь, а другие?
Все не спрячешь... Что мы решили? Если я раскулачи-
вал в этой деревне — туда едет другой и там ругает меня,
а я еду туда, где он был... Вспоминать сегодня — жут-
ко...» 1
У низовых партийных и советских работников в та-
ких условиях могли бы опуститься руки. Но этого не
случилось, так как большинство из них являлись «под-
вижниками в буквальном смысле слова. Они день и ночь
летают по селам, как на фронте, организовывают, соби-
рают, разъясняют, агитируют. Они переносят всю тя-
жесть и наших ошибок и наших достижений, и если они
являются очень часто основой наших ошибок, то не менее
часто они являются и основой наших достижений»* 2.
• Ришина И. Монолог о времени и о себе. Светлана Алексиевич:
У каждого своя тайна.— Литературная газета, 1987, 11 марта, с. Б.
2 Основные вопросы сплошной коллективизации, с. 55.
100
Именно эти качества местных работников позволили
р (ранить последствия ошибок, допущенных в конце
ГП9 го— начале 30-го года, выправить положение на
<мс
После того как партия приняла решительные меры,
•побы преодолеть недовольство крестьян, некоторые на-
(коро возникшие колхозы стали так же быстро таять,
Инк быстро они возникали. Заявления о выходе из колхо-
fiiii иногда были эпически просты: «Прошу исключить
Меня из колхоза ввиду того, что с моей стороны не было
«циклено добровольности к колхозному строительству, а
при угрозе отдачи меня под суд и ямы» '. Методы «штур-
ма и натиска», достаточно эффективные, когда речь шла
И первых шагах по преобразованию технической базы
промышленности, обнаружили свою очевидную несостоя-
тельность в сложном и тонком деле создания социалис-
тических производственных отношений в деревне. Одна-
ко протоколы колхозных собраний и высказывания крес-
1ьян в этот период свидетельствуют, что массовый отлив
hi колхозов далеко не всегда объяснялся перегибами,
допущенными при их организации. Порою из колхозов
выходили и просто неустойчивые, элементы. Многие из
числа таких неустойчивых крестьян по нескольку раз в
течение зимы то вступали в колхоз, то снова выписыва-
лись. Все это говорило о том, что разъяснительная и ор-
ганизационная работа не была доведена до конца, пока-
пывало идеологическую и социально-психологическую
незрелость части колхозников: раньше «колеблющиеся»
вступали в колхоз, «глядя на других», теперь они «следом
ia другими» выходили из него.
Напряженная, во многом экстремальная ситуация, в
которой оказались колхозы весной 1930 года, не только
выявила проблемы и трудности колхозного движения.
1 Цит. пр: Сиряпин И. Колышлейская тетрадь.— Молодая гвар-
дия. 1979, № 6, с. 242.
101
но и продемонстрировала его бесспорные достижения,
обнаружила сплоченное «ядро» передовых крестьян,
«которые сумели устоять перед отливом и удержали
своих руках великое знамя колхозного движения», как
отмечала «Правда» 3 апреля 1930 года. Именно эти люд;/
вошли в состав колхозных партийных ячеек, число кото!
рых (включая совхозные) между XV и XVI съездами.
ВКП(б) увеличилось в 7 раз1. Весенние трудности 193'1
года выявили еще один сформировавшийся в колхозах
социально-психологический тип — это были крестьяне^
еще слабо развитые в политическом и культурном отно<
шении, плохо разбиравшиеся в перипетиях классовой
борьбы, в сложные моменты склонные к унынию и апа-
тии, но уже окончательно связавшие с колхозами надеж-'
ды на будущую жизнь и воспринявшие колхозные труд-
ности как личное горе.
К 1 мая 1930 года в основных зерновых районах про-
изводящих областей колхозы охватывали 40—50% хо-
зяйств вместо 2—3% весной 1928 года. В повестку дня
вставала задача вовлечь в коллективные хозяйства «вто--‘
рой эшелон» крестьян-единоличников.
Решающие успехи массовой коллективизации дерев-
ни коренным образом изменили общие условия экономи-
ческого развития СССР. Не случайно уже в конце 1929
года Г. М. Кржижановский говорил: «Прошли те вре-
мена, когда мы должны были испытывать наши силы,
подтягивать наш хозяйственный план к уровню возмож-
ностей нашего огромного сельского хозяйства, к уровню
существующего движения наших крестьянских масс.
Прошли те времена замедленного движения»1 2.
1 Митяева О. И. Коммунистическая партия — руководитель куль-
турного роста крестьянства в годы коллективизации. М., 1978, с, 38.
2 Кржижановский Г. М. Избранное. М., 1957, с. 312,
«ПОРЫВ НАДО УМЕТЬ
ЗАКРЕПИТЬ»
«НВ НА ЭНТУЗИАЗМЕ НЕПОСРЕДСТВЕННО...»
Летом и осенью 1930 года в цехах только
что построенного Сталинградского тракторного завода
часто видели его директора В. И. Иванова. Мрачный, оза-
боченный, он внимательно приглядывался к работе.
Многое было за его плечами — служба на флоте, уча-
стие в революционном движении, в 1918 году ответствен-
ное поручение по переводу иностранных дипломатических
миссий из Вологды в Москву, затем фронты гражданской
войны. И наконец хозяйственный фронт. В годы первой
пятилетки он назначен начальником строительства Ста-
линградского тракторного. Здесь пригодились его фрон-
товой опыт, напор.
В том, что завод построили в рекордно короткие
сроки, немалая заслуга В. И. Иванова. Но вот пред-
приятие пущено, а дело не ладится. На заводе нередки
были такие сцены: «...молодой парнишка бил кувалдой
по нежному кулачку, а кулачок этот, имея навык, можно
легко повернуть пальцами». И директор, и рабочие вдруг
обнаружили, что «станки умнее нас»Все тревожнее
звучали на заводе слова «станколом», «бракодел». Но-
вейшая импортная техника отказывалась работать в
неумелых руках. Самое крупное тракторостроительное
1 Люди Сталинградского тракторного. М., 1934, с. 54, 140.
103
предприятие в мире (известная американская фирм
«Мак-Кормик» выпускала ПО тракторов в день, а С1
был рассчитан на выпуск 144 тракторов в день — оди
трактор каждые пять минут!) за первые полтора месяц
после официального пуска со скрипом и натугой дал
всего пять машин.
Испытанное средство преодоления трудностей в пс
риод строительства завода — трудовой штурм, «произ
водственвое сражение», как назвал его В. И. Иванов,-
оказалось совершенно неэффективным для «лечения
новых производственных «болезней». Люди работали и
покладая рук, но трактора с конвейера не сходили
«На заводе гуляла растерянность,— рассказывал секре
тарь парторганизации СТЗ И. Б. Лапидус.— Помню
встретился как-то с такелажником Красавиным, герое»
монтажа, энтузиастом строительства, и не узнал челове
ка. Хмурый, осунувшийся. Говорил он отрывисто: «Н<
пойму, ну хоть убей, не пойму! Бегаем, суетимся, вс<
силы кладем, а тракторов нет» По баракам гуляли
ехидные частушки: «Люди входят и уходят, а станок
опять молчит»* 2. Падала дисциплина. Было над чем за-
думаться директору, всем коммунистам завода. Еще сов-
сем недавно бесспорные для многих истины оказались
далеко не такими бесспорными. Все, от рабочего до ру-
ководителя, начали понимать: «одними наскоками техни-
ку не возьмешь» 3.
Конечно, подводили поставщики, которые не сразу
перестроились на выпуск новой, сложной продукции, не
все участки завода одновременно вступили в строй — это
уже потом, после Сталинградского тракторного, постро-
енные предприятия стали Принимать специальные пра-
вительственные комиссии; были и другие причины пер-
вых неудач. Но все же самой главной оказалась пробле-
Люди Сталинградского тракторного, с. 76—77, 312,
Городецкий 3. Спор с Америкой. М., 1934, с. 14.
Люди Сталинградского тракторного, с. 312.
2
3
104
мн человеческого фактора, проблема кадров, как ее
ин швали в то время. Еще несколько месяцев назад все
Качалось намного яснее и проще. Где взять рабочих для
ноною завода? Немного дадут старые действующие
предприятия, придут выпускники заводской школы ФЗУ,
им в помощь и для консультаций приглашены высоко-
квалифицированные специалисты из США. Основная
же часть—-7 тыс. человек, не имеющих специальной под-
готовки,— комсомольская молодежь. Рассуждали так:
поточная система работ на заводе не требует болыпЬй
квалификации, молодежь нужно немного поучить (три —
шесть месяцев на курсах), и она, не обремененная оПы-
|ом работы на старых предприятиях, который вообще
считался непригодным в новых условиях, сможет успеш-
но работать на СТЗ.
Этот вывод на совещании в ВЦСПС о подготовке ра-
бочей силы для Сталинградского тракторного завода
(в феврале 1930 года) поначалу вызвал споры. Часть
участников совещания настаивали на том, что заводу
нужны прежде всего кадровые рабочие. Оппоненты от-
вечали: переброска кадровых рабочих связана с боль-
шими расходами, их нужно переобучать, а это невыгод-
но. А кроме всего прочего, «молодежь более отзывчива
на социалистическое соревнование и другие мероприятия,
способствующие улучшению производства». Эта точка
зрения и победила. В постановлении записали: «Прийи-
мая во внимание потребность Сталинградского трактор-
ного завода в рабочей силе, характер которой должен
соответствовать организации производства на заводе
(работа на автоматах, конвейере и т. п.), признать пра-
вильным соглашение ЦК ВЛКСМ и заводоуправления о
комплектовании необходимыми кадрами рабочей силы в
основном за счет молодежи» L
1 ЦГАОР СССР, ф. 6515, on. 17, д. 56, л. 2—10.
105
U ‘
Подобные, как их называли тогда, «фордистские ус-
тановки», представления о том, что передовая техника
чуть ли не сама по себе, независимо от того, кто на ней
работает и как организован труд, обеспечит необходи-
мую производительность и качество, были широко рас-
пространены в то время. Один из докладчиков на Ленин-
градской областной партийной конференции в марте
1929 года с глубокой убежденностью говорил: «Инженер
так продумывает производственный процесс, что ему не
требуется квалифицированный рабочий... Достаточно по-
работать одну неделю для того, чтобы суметь выполнять
самые сложные и тонкие операции» J. Выступавший ут-
верждал, что сам видел такую организацию труда в Аме-
рике и Германии. Другие ссылались на многочисленные
издания о передовом техническом опыте капиталистиче-
ских стран. Вот названия некоторых книг советских авто-
ров, напечатанных в 1928 году: «Фордизм: учение о про-
изводстве вещей», «Система Тейлора», «Система Форда»,
«Американские рационализаторы: очерки и этюды» и т. д.
А годом раньше в СССР были изданы переводы иност-
ранных авторов: «Новый Форд», «Практика тейлоризма
в Америке», «Основы управления производством». В об-
щем, интерес к техническому опыту капиталистических
стран был огромен. Современники считали: «...то, что
при капитализме достигается в результате длительных и
болезненных процессов его развития... у нас благода-
ря преимуществам социалистической системы хозяй-
ства уже с самого начала реконструкции промыш-
ленности возможно путем строительства предприя-
тий-гигантов, стоящих на уровне новейшей мировой тех-
ники» 1 2.
Однако и хозяйственники, и специалисты не всегда
понимали, что «машина так же мало является экономи-
1 Партработник, 1929, Ns 6, с. 31.
2 Большевик, 1930, № 15—16, с. 38.
106
•некой категорией, как бык, который тащит плуг», а
«способ эксплуатации машин — это совсем не то, что са-
ми машины»*. Положительные стороны фордовской ор-
пшизации труда (а они, кстати сказать, в то время не-
редко преувеличивались) предстояло применять в прин-
ципиально иных социально-экономических условиях.
II уже первые дни работы Сталинградского тракторного
показали это со всей очевидностью. Одновременно пока-
•али свою несостоятельность попытки механического
соединения «фордовской системы» со «штурмовыми ме-
тодами» периода возведения завода.
Надо было перестраиваться, искать новые пути. Каж-
дый день работы формировал у коллектива СТЗ новое
«организационное сознание». Те методы работы, которые
еще вчера считались обязательными, почетными, необ-
ходимыми, сегодня вызывали иное отношение, претерпе-
вали своеобразную девальвацию. «Сейчас мы не стали бы
два часа вручную крутить трансмиссии, а добились бы,
чтобы нормально работали турбины. Помню, как в неко-
торых коммунах монтажники не спали часов по двенад-
цать, ожидая прибытия оборудования, и утомлялись на-
столько, что засыпали стоя. Тогда это считалось герой-
ством. Сейчас это представляется отсутствием простого
здравого смысла. Зачем нужно было дежурить всем, ес-
ли можно было оставить дежурного и спокойно лечь
спать» — так теперь воспринимали рабочие завода свой
собственный опыт периода пуска предприятия. И дело
было совсем не в том, что исчез трудовой героизм, ро-
мантика пафоса строительства. Просто героическим счи-
талось теперь совсем другое: «Я перебираю сейчас в па-
мяти всех товарищей, вместе с которыми мы боремся и
преодолеваем трудности в нашей работе... Их героизм не
в том, что они, надрываясь, переносят большие физиче-
ские тяжести на своих плечах,— этого не требуется, для
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с. 405.
107
этого существуют краны. Они герои не потому; что ос-
таются в цехе после окончания работы смены —это сви-
детельствует лишь о неумении организовать’труд. Их прев
имущество в том, что они кропотливой, методической и
упорной работой овладели техникой нового производ-
ства» Ч ' ' '
Настала пора по-настоящему овладеть новой техни-
кой, внести серьезные изменения в организацию и стиму-1
лирование труда, в подготовку кадров. Этот вывод был
сделан на основе не только объективного экономического
анализа — уже XVI съезд ВКП(б) (нюнь — июль 1930 го-
да) отметил тревожные факты недовыполнения качест-
венных показателей хозяйственного плана. Учитывались!
и социально-психологические факторы, особенно ярко
проявившиеся после ликвидации в 1930 году безработи-
цы. В условиях гарантированной занятости рабочие по-
лучили возможность выбирать место работы, а те из них;
кто был связан с деревней, могли окончательно перейти
в город.
Еще совсем недавно тысячи отходников на новострой-
ках «мирились с теснотой, грязью, отсутствием элемен-
тарных удобств, поскольку считали себя... «временными
людьми»1 2. Однако уже в 1930 году многие из них потя-
нулись в старые промышленные центры, руководствуясь
принципом «рублем дешевле, но в Москве»; другие вер-
нулись в деревню, где в это время развертывалась мас-
совая коллективизация и открывались новые перспекти-
вы. На просчеты в организации труда, плохие жилищные
условия, недостатки в снабжении люди отвечали уволь-
нениями;, появилось даже выражение такое: «голосуют
ногами». Прогрессирующая текучесть кадров, рост числа
прогулов грозили серьезными последствиями для разви-
тия индустрии, нуждающейся в стабильных и дисципли-
1 Люди Сталинградского тракторного, с. 182, 282,
2 Из истории Кузбасса. Кемерово, 1964, с. 143.
108
ипрованных производственных коллективах. Те же явле-
нии одновременно свидетельствовали о том, что рабочие
•голосуют» за наведение порядка, нормальные условия
,руда и быта.
Текучесть рабочей силы, нарушения дисциплины тру-
ди в то время прямо связывали с уравнительностью в за-
работной плате, которая вступала во все более острое
противоречие с развитием производительных сил. Урав-
нительные интерпретации социализма на деле помогали
оправдывать бесхозяйственность, бесконтрольность, от-
сутствие строгого учета. Ведь когда всем поровну, то и
подсчеты в пределах двух действий арифметики — сло-
жить да разделить, а так многим руководителям было
легче. Активно спекулировали на мелкобуржуазных
представлениях о равенстве отсталые рабочие, особенно
недавние выходцы из деревни. «Пополам так пополам, а
это только как бы раздор вносит, вроде как в деревне
кулаки и бедняки»1,— нередко говорили они, И чгцце
всего за подобными заявлениями скрывалось единствен-
ное желание: получить максимально высокие заработки
сразу же, без особого труда и учебы, сравняться с кадро.-
выми рабочими, но не по мастерству и отдаче в труде, а
по зарплате.
Объективным условием уравниловки в первые годы
пятилетки была тарифная система, введенная в 1928 году.
Задуманная для преодоления значительных разрывов в
заработной плате квалифицированных и малоквалифи-
цированных рабочих (разрывы эти были порой десяти-
кратными), она была построена на основе так называе-
мой «затухающей кривой», сближала оплату труда ква-
лифицированного и неквалифицированного. Тарифная
система 1928 года резко ограничила приработки, усилила
ориентацию на повременную оплату за счет сдельной.
Гарантированный тарифом заработок порождал ижди-
1 Хавин А. Кто они — новые люди па производстве. М., 1930, с. 8.
109
всяческие настроения— для его получения не надо были
прилагать особых усилий. «Нужно сказать, какова роль
тарифной ставки на местах, какая психология у рабо<
чих,—говорил один из участников совещания в ВЦСП<]|
в 1930 году.— Они считают, что получают тарифную стай-
ку только за то, что приходят на предприятие» *. Но даже]
в тех случаях, когда заработок пытались поставить в за»
висимость от реального трудового вклада, расчеты неч
редко бывали так сложны, что рабочий не получал чет«|
кого представления о том, как связаны результаты его
труда с поощрением за этот труд: «Ранее... когда я, бы-
вало, тянул восьмипудовую болванку, я знал, что тяну!
четверть копейки, а теперь я тяну какой-то коэффи-
циент» 1 2.
На ряде предприятий почти исчезла разница в оплате
труда квалифицированного и неквалифицированного, тя-
желого и легкого. Уравнительность ограничивала стрем-
ление работника к профессиональному росту (повышение
разряда было слабо связано с повышением заработной
платы), в свою очередь рабочие высокой квалификации
были почти лишены столь необходимого для стимулиро-
вания их труда «предпочтения в потреблении». При боль-
шом разнобое в тарифных ставках на различных пред-
приятиях и в разных отраслях промышленности работ-
ник нередко ориентировался не на профессиональный
рост и более производительный труд на своем участке
работы, а на поиск такого предприятия, где при той же
работе тарифные ставки выше. Возникшую в связи с этим
текучесть рабочей силы на первых порах пытались сдер-
живать, опираясь на сознательность людей (в 1930 году,
например, началось движение рабочих за «самозакреп-
ление» на предприятиях) и с помощью мер администра-
тивного воздействия.
1 ЦГАОР СССР, ф. 5461, оп. 14, д. 160, л. 2.
2 Большевик, 1931, № 12, с. 23.
110
Наводить порядок на производстве, поднимать про-
п пюдительность труда мешала так называемая обезлич-
ки (отсутствие ответственности за порученную работу,
.«а механизмы и станки), слабый учет личного трудового
вклада работника; не сформировался еще и отлаженный,
ориентированный на выпуск конечной продукции меха-
низм согласования трудовых усилий отдельных рабочих.
II первые годы пятилетки недостатки существовавшего
хозяйственного механизма компенсировались широким
развертыванием социалистического соревнования. Оно
раскрывало незаметные ранее в сутолоке повседневного
груда индивидуальные способности каждого человека,
давая «мощный толчок выдвижению новых талантов из
среды рабочих»Одновременно оно стимулировало
возникновение такой формы коллективной организации
труда, как ударные бригады.
Социально-психологические мотивы создания
бригад — объединившись вместе, легче было противосто-
ять сопротивлению среды, сомнениям скептиков и пря-
мым угрозам рвачей и бездельников—на первых порах
нередко доминировали над экономическими причинами.
Естественно, что перед ударниками, объединенными в
бригаду, возникало множество недоуменных вопросов:
«Какие цели бригады? К чему конкретно мы должны
стремиться? Чего достигнуть? Об этом у нас были туман-
ные понятия. Нам было ясно одно: мы должны работать
коллективно, помогая друг другу, работать лучше всех и
больше всех»1 2,— вспоминал один из участников первой
ударной бригады в Ленинграде К. Воробей. Очень ско-
ро выяснилось, что ударные бригады представляют со-
бой идеальное средство для решения «штурмовых задач»
в экстремальных ситуациях, а своего рода конечным ре-
1 Большевик, 1932, № 1—2, с. 27.
2 Воробей К. Один — за всех, все — за одного. Из истории пер-
вой ударной бригады на заводе «Большевик», Рассказ бригадира Л
1961, с. 21—26. ’ ’
111
f
зультатом их работы была ликвидация прорывов на про
изнодстве или на стройке.
Четкого представления о системе организации труда л
бригадах на первых порах не было. Чаще всего объеди
ненце было достаточно формальным и «производствен
пая деятельность отдельных членов бригады не контро
лировалась коллективом бригадников» Нередко возни
кали парадоксальные ситуации: каждый работает, каза
лось бы, неплохо, производственные задания выполняет
а в целом — необходимого результата нет. Это в значи
тельной мере объяснялось тем, что оценка индивидуаль
ных трудовых усилий члена бригады не соотносилась с
конечным итогом работы коллектива в целом. Независи-
мо от этого итога заработная плата выплачивалась каж-<
дому по тарифной ставке, а заинтересованность члена
бригады в производительном труде, в высоких конечных
результатах основывалась прежде всего на идейных сти-
мулах и не имела под собой необходимой экономической
основы. Передовики производства, ударники стали ис-
кать пути разрешения этих противоречий. В результате
родились новые организационные формы: «сквозные»
ударные бригады, объединявшие рабочих единой техно-
логической цепочки — от первой до последней опера-
ции,г—производственные коллективы и коммуны.
В отличие от ударных бригад традиционного типа {в
середине 1931 года они охватывали 77,7% соревнующих-
ся) в производственных коллективах и коммунах (10,5%
соревнующихся)1 2 все рабочие были заинтересованы в ко-
нечных результатах труда благодаря переходу от инди-
видуальных к коллективным формам распределения за-
работка— к системе «общего котла». Заработок, полу-
чаемый на бригаду в целом (в зависимости от конечных
1 Эскин М. Основные пути развития социалистических форм тру-
да. М., 1936, с. 69.
5 См.: Социалистическое соревнование в СССР. 1918—1964 До-
кументы и материалы профсоюзов. М., 1965, с. 60.
112
|)i тультатов ее работы), делился между членами брига-
ды ( разу выявились привлекательные стороны такой
формы объединения трудовых усилий. «Раньше, до орга-
UII пщии коллектива,— рассказывали рабочие,— никому
№ было дела до того, как я работаю, а теперь каждый
друг за другом смотрит и следит, долго ли наматывается
Полотно, идут ли разговоры» Другие обращали внима-
ния на то, что в «коммуне легче работать, труд там идет
Легче. Когда видишь, что товарищ не успевает, что у не-
to нет еще соответствующих способностей, то к нему под-
ходишь, живо помогаешь ему, и дело идет быстро»1 2.
Однако и этим формам организации труда были при-
сущи серьезные противоречия. Хотя общий заработок в
производственных коллективах распределялся между ра-
бочими в соответствии с разрядом, отработанным Бреме-
ром и т. п., и здесь тарифы, основанные на «затухающей
кривой», вносили серьезные элементы уравниловки.
II коммунах же, безусловно, господствовал принцип «по-
ровну».
В каждом конкретном случае при выборе формы рас-
пределения участники бригад руководствовались разными
соображениями. Сказывалось и отсутствие хорошо нала-
женного учета, и попытки ликвидировать разницу в опла-
те «выгодных» и «невыгодных» работ. Порою равная оп-
лата труда внедрялась в бригадах, отличавшихся прочной
товарищеской спайкой: «Чувство ответственности так за-
хватывает, что пи одна из нас не уйдет домой, не узнав
сочно у бригадира, сколько моторов сдали за день. Ра-
ботаем мы в среднем все одинаково... независимо от раз-
ряда. Невольно закрадывается мысль: а почему мы не
можем все получать одинаково?»3 Нередко в коммунах
подели возможность «частичного осуществления комму-
нистических идей даже в период времени, когда мы ок-
1 ЦГАОР СССР, ф. 5451, on. 14. д. 305. л. 23.
2 Архив АН СССР, ф. 359, оп. 2,.д. 351, л. 8.
3 Молодая гвардия/ 1979, № 7, с. 262.
113
ружены капиталистами»1 (из устава коммуны зуборез-
чиков в тракторной мастерской завода «Красный пути-
ловец»). На основе производственных коммун часто воз-
никали бытовые коммуны. Молодые рабочие — а более
половины участников производственных коммун и кол-
лективов, как показало обследование Госплана в 1930
году, были в возрасте до 29 лет—пытались практически
реализовать свои представления о коммунистическом
общежитии.
Сильные уравнительные тенденции в производствен-
ных коллективах, господство уравниловки в коммунах
сводили на нет действие экономических рычагов, объем
тивно способствовали обезличке, нивелировали разницу
между хорошей и плохой работой, квалифицированным
и неквалифицированным трудом, то есть усугубляли про-
тиворечия действовавшей в то время тарифной системы,
«Такая коммуна (организованная на принципах уравни-
тельности.— Авт.),— говорил В. В. Куйбышев на Первом
Всесоюзном съезде ударных бригад в декабре 1929 го-
да,— может работать только при условии огромного идей-
ного подъема, опа может держаться только на идее, на
идеологии... Но... это не может быть принципом прочным,.,
при разношерстности рабочего класса, при том, что в сре-
де рабочего класса есть огромное количество новых ра-
бочих, во многих случаях пришедших из деревни». По-
рою бюрократически извращалась суть коммун; в этих
условиях наиболее сильные стороны таких бригад —
объединение рабочих на основе единого технологического
процесса, ориентация на выпуск конечной продукции —
не принимались во внимание. А основным признаком ком-
мун объявлялась уравнительность заработной платы.
Вскоре многие искусственно созданные коммуны начали
распадаться. Поэтому потребовалось немедленно решить
1 Цит. по: Калистратов Ю. За ударный производственный кол
лектив. М., 1930, с. 27.
114
вопрос о перспективах их развития. В марте 1931 года
ЦК ВКП(б) постановил изучить опыт работы производ-
ственных коммун, выяснить, «насколько они себя оправ-
дали как форма социалистического соревнования»
Таким образом, новые социально-экономические усло-
вия, сложившиеся к началу 1931 года, требовали немед-
ленных и решительных действий по совершенствованию
хозяйственного механизма, преодолению уравниловки и
обезлички, изменению форм организации труда, системы
подготовки кадров и действующих тарифов. В начале пя-
тилетки серьезные недостатки этого механизма не так за-
метно отражались на производстве. Его рост достигался
за счет огромного трудового подъема передовых слоев ра-
бочего класса, их порыва в будущее, того, что образно и
емко определили понятием «пафос строительства». Те-
перь же ситуация изменилась. Осваивать вновь создан-
ный и создававшийся производственный потенциал путем
штурма было невозможно. Сложившиеся в период «бури
и натиска» первых лет пятилетки методы хозяйствования,
практика управления обнаруживали свою несостоятель-
ность.
Игнорирование закономерностей развития экономики,
ставка исключительно на энтузиазм по мере нарастания
трудностей неизбежно вели к усилению административ-
ного пресса, заставляли все чаще прибегать к силе при-
каза. При этом рассуждали примерно так. Одни работа-
ют хорошо в силу своих внутренних убеждений, других
нужно заставить; раз есть недостатки — есть и конкрет-
ные их виновники; не будет виновников — не будет не-
достатков. Более того, недостатки на производстве все
чаще стали рассматривать как умышленное вредитель-
ство. Во многом эти представления питались реальными
фактами классовой борьбы. Однако распространение
огульных обвинений во вредительстве приносило серьез-
1 Справочник партийного работника, вып. 8. М., 1934, с. 417.
115
иый ущерб. Снижалась ответственность людей за вору
чепиое дело, отвлекалось внимание от назревших проб
лем развития экономики страны, чем пользовались бем
дольники и демагоги.
«Брак на заводах имеет большое место... причем в<’
тут объясняют вредительством,— отмечалось на oprcJ
вещании в ЦК ВКП(б) весной 1930 года, когда обсуждЛ
лось положение в Тульской парторганизации.— Если paJ
бочие ругаются, то руководящие работники говорят!
«Вредительство годами надо исправлять». Всякое голо!
вотяпство оправдывают вредительством. Руководителя
цеха, инженер, техник, рабочий —все снимают с себя оД
ветственность, ссылаясь на вредительство» *. В такой об!
стаиовке очень неуютно стали чувствовать себя инициа!
тивные работники. Опасным становился не просто про!
изводственный риск, опасной была повседневная работа!
которая не может обходиться без срывов и недостатком!
Поэтому проще было либо бездействовать, либо созда^
вать видимость работы, проводить, как отмечалось я|
феврале 1931 года на Первой Всесоюзной конференции!
работников социалистической промышленности, много!
численные заседания, на которых «обсуждаются ерундо-
вые вопросы... принимаются обычные решения: «принять!
к сведению». Бесполезно тратится время, создается!
безответственность, а эффективности никакой». «Люди!
боятся ответственности», «люди прячутся за комиссию»,!
стремятся «переложить часть своей ответственности на
других» — так характеризовали участники конферен-
ции положение дел на местах.
План 1930 года выполнить не удалось. Положение бьь |
ло серьезным. Не случайно именно тогда прозвучали па-1
мятные довоенному поколению слова: «Мы отстали от
передовых стран на 60—100 лет. Мы должны пробежать
это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас
1 Партийное строительство, 1930, № 7—8, с. 59.
116
омнут»1. Большевики должны овладеть техникой — так
определялась основная цель предстоящей перестройки.
[ Л овладеть техникой •—значило решительным образом
н» рее сроить механизм хозяйствования, максимально при-
।пособив его к новым усл-овиям, сделав следующий шаг
I И соединений энтузиазма И личного интереса работника.
В июне 1931 года ЦК ВКП(б) созвал совещание хо-
•ИЙетвенников, на котором была выработана программа
улучшения работы промышленности — знаменитые в то
прем я «шесть условий». Стержнем этой программы были
Мероприятия по организованному набору рабочей силы,
Ликвидация уравниловки и обезлички, укрепление хоз-
рпсчета, механизация труда, создание массовых кадров
рабочих и специалистов. Для реализации этих задач
прежде вего была необходима серьезная психологическая
перестройка.
О чем писала в те годы партийная печать? На что на-
целивала она коммунистов? Прежде всего на четкое осоз-
нание новых проблем, на необходимость овладения но-
ны ми методами работы. Резко осуждался стиль руковод-
ства так называемых «комиссаров плохого типа», работ-
ников, стремившихся подменить регулирование сложных
«Нономических процессов упрощенным администрирова-
нием, пытавшихся решать каждый вопрос по принципу:
попробуем, что из этого выйдет. Об одном из таких ра-
ботников рассказал на страницах «Рабочей газеты» по-
сле поездки на Березниковский химкомбинат К. Паустов-
ский: «Гаврилов работал бестолково, но с таким разма-.
хом и волнением, что заражал всех суетой и особого рода
безответственной веселостью. Он много и со вкусом кри-
чал... хваталей за голову, разводил руками, подписывал
п i услужливо подставленных спинах рабочие карточки,
выгонял из конторы лодырей, сам лез, отпихивая маши-
ниста’, подтягивать гайки в станках..: Одним словом, Гав--
1 Сталин И. В. Сочинения, т. 13, с. 39.
117
рилов безумно действовал, не замечая, что дело стол1
Гаврилова сняли. До сих пор он не может понять, за ч
Кажется, работал, кажется, из кожи вон лез, кажет»
надрывался и перерывался — и вот благодарность» *.
Гаврилова сняли не случайно. Партия ставила зади
овладеть реальными производственными процессам
техническими, экономическими знаниями, реализовыв
их на практике. ЦК ВКП(б) требовал перенести цен
тяжести партийной и массовой работы в цех и брига/
В этом направлении перестраивались начиная с 1931 I
да структура и методы работы партийных, комсомол
ских, профсоюзных организаций. Одновременно бы,
приняты меры по улучшению подготовки кадров к!
лифицированных рабочих; началось проведение г
вой тарифной реформы, которая нанесла серьезный уд
по уравниловке. Новые тарифы значительно увеличива,
разницу в оплате квалифицированного и неквалифицир
ванного труда, повышали заработную плату в приорите
пых отраслях промышленности. Существенным дополз
пнем к тарифной реформе была практика выделения 1
предприятиях рабочих ведущих специальностей. В сос
ветствии с указаниями партии их запросы удовлетвор
лись особенно тщательно. Улучшалась организация раб
чего снабжения. В июне 1931 года Пленум ЦК ВКП(1
рассмотрел проблемы развития городского хозяйст»
страны, которые, по словам В. В. Куйбышева, «считали»
до последнего времени вопросами второстепенными»
Пленум поставил «боевую задачу скорейшей ликвидащ
отставания городского хозяйства от общего развития
решительного перелома в темпах его развития»3.
В том же, 1931 году началась ускоренная подготов!
специалистов народного хозяйства в средних специал
пых и высших учебных заведениях. Менялось отношен!
1 Паустовский К- Собр. соч. В 6-ти т. М., 1958, т. 6, с. 292—2S
2 Куйбышев В. В. Избранные произведения. М., 1958, с. 309.
8 КПСС в резолюциях..., т. 5, с. 315.
118
* f гирым специалистам. ЦК ВКЩб) потребовал пере-
п|р!1 дел осужденных за допущенные в работе ошибки
я приговоренных к принудительным работам специали-
ст С тех, кто добросовестно трудился, было пред-
|ои«'ио снять судимость1. В июле 1931 года Политбюро
ЦК приняло решение «поднять авторитет инженерно-тех-
нического персонала и добиться осуществления в полном
пбьсме нрав и обязанностей инженеров по руководству
♦фитводством»1 2. Руководители предприятий должны
Лили поощрять инициативу специалистов, улучшать Ma-
li ри ильно-бытовые условия жизни инженерно-техничес-
ких работников.
В 1931 году стала широко распространяться новая
форма организации труда и социалистического соревно-
щпшя— ударные бригады преобразуются в хозрасчет-
ные (первая такая бригада во главе с П. И. Капковым
Появилась в феврале 1931 года на ленинградском Нев-
ском машиностроительном заводе имени В. И. Ленина).
115 сентября 1931 года ВСНХ и ВЦСПС приняли поста-
новление о хозрасчетных бригадах, признав их наиболее
рпциональной формой организации труда. Положитель-
ный опыт производственных коллективов — ориентация
усилий всей бригады на выпуск конечной продукции —
получил дальнейшее развитие. Начался пересмотр «су-
ществующей разбивки рабочих под углом зрения соответ-
ствия технологическому процессу»3. «Ценность хозрас-
четной бригады, ее особенность заключается в том, что
именно хозрасчетная бригада создает настоящего, расчет-
ливого хозяина на производстве, что она превращает ра-
бочего в сознательного, подлинного хозяина своего де-
1 См.: Кузьмин В. И. В борьбе за социалистическую реконструк-
цию. 1926—1937; Экономическая политика Советского государства.
М„ 1976, с. 145.
2 История КПСС, т. 4, кн. 2, с. 122—123.
3 Хозрасчет в промышленности. Сборник основных постановле-
ний. Л., 1931, с. 31.
119
ла»1,— подчеркивалось на Первом Всесоюзном совет,
нии участников хозрасчетных бригад в марте 1932 год
Один из участников движения выразил эту мысль та1
«Я понял, что работать в хозрасчетной бригаде—-Э1
значит работать так, как строишь свой собственны
дом»1 2. Уже к концу 1932 года в хозрасчетных бригада
были объединены 40% рабочих крупной промышле!
вости.
Для того чтобы не допустить уравниловки, в хозра<
четных бригадах предусматривался переход на сдельну)
оплату труда, а чтобы заинтересовать каждого член
бригады в конечном результате и дать коллективу эк<
«омические рычаги воздействия на своих членов, ввод!
лось премирование за экономию сырья, материалов, то!
лива (от 20 до 60% полученной бригадой экономии). Пр!
мия распределялась самим коллективом с учет®
квалификации и качества работы каждого участник!
Бригада могла лишать премии отдельных своих члено
за прогулы, брак, перерасход сырья, а лучшим работнг
кам давать надбавку к зарплате в размере 25% 3, Таки!
образом пытались разрешить противоречие между нео£
ходимостью оценки личного трудового вклада каждог
рабочего и работой всех членов бригады на конечны
результат.
На основе хозрасчетных бригад, реально заинтересс;
ванных в экономии, удалось найти эффективную форм
взаимосвязи соревнования с планированием—встречны
тёхпромфинплан, возникший в конце 1931 года на Ленин
градских заводах. В разработке техпромфинплана участ
вовали сами рабочие. Они хорошо знали технически
возможности оборудования, а это позволяло при состав
1 ЦГАОР СССР, ф. 5451, оп. 16, д. 539, л. 7.
2 Девятый Всесоюзный съезд профессиональных союзов ССС4
Стенографический отчет. М., 1933, с. 223.
» Маслова Н. С. Производительность труда и заработная плат:
в промышленности СССР (1928—1932 гг.). М., 1983, с. 74.
120
viiiih планов более полно выявлять резервы произ-
воле гва.
Подобные факты свидетельствуют; 1931 год стал оп-
ределенным рубежом осознания новых решений, рубе-
жом, пусть не всегда последовательного, поворота к эко-
номическим методам управления с опорой на активиза-
цию социальной политики. Однако было бы неправильно
не видеть и другое. В 1931-м и особенно в 1932 году до
минимальной отметки упали показатели роста произво-
дительности труда и максимально выросли потери от
прогулов и текучести рабочей силы. Здесь во многом ска-
лились нЛывало высокие темпы экстенсивного роста
промышленности и связанный с этим массовый приток
На производство деревенских пополнений рабочего клас-
са. Намеченные же мероприятия по улучшению органи-
мции и стимулирования труда зачастую не осуществля-
лись.
Противоречивое переплетение достижений и недостат-
ков в активизации трудовой деятельности масс сказалось
й конечном счете на общих итогах первого пятилетнего
плана. С одной стороны, была выполнена большая строи-
тельная программа и 1500 новых предприятий составили
фундамент социалистической экономики, с другой — не
были выполнены качественные показатели плана. За счет
роста производительности труда удалось получить лишь
51% прироста промышленной продукции, причем при
подсчете не были учтены данные по ряду отраслейНе-
выполнение плановых заданий по росту производитель-
ности труда в конечном счете свидетельствовало о недо-
статочной обоснованности резкого повышения ряда пла-
новых заданий пятилетки в конце 1929 — начале 1930
года, о необходимости преодоления волюнтаристских
перегибов в планировании.
1 Сил Лельчук В. С. Индустриализация СССР; история, опыт,
проблемы. М., 1984, с. 162.
121
Намечая план второй пятилетки, партия учитывая]
все эти обстоятельства. Основной и решающей хозяйсв
венной задачей развития страны в 1933—1937 годах ста»
повилось завершение реконструкции народного хозяйсц
ва, а главным условием достижения этой цели — «осво<
ние новой техники и новых производств» *.
Упор на качественные показатели предопределил
иное отношение к проблеме темпов индустриализации,
На XVII съезде партии среднегодовые темпы прирост»
промышленной продукции были снижены по сравнению!
наметками Госплана, а контрольные цифры по произвол»
ству важнейшей продукции тяжелой индустрии уменш
шились в среднем в 1,5—2 раза2. Решение задач пяти
летки прочно увязывалось с улучшением социалистичея»
кой организации труда. Для этого необходимо было
избавиться от уравниловки, штурмовщины, широко при
менять прогрессивные формы оплаты труда, развиваи
социалистическое соревнование, улучшить руководство
народным хозяйством.
В первой пятилетке было уделено очень мало внимо
ния социальной сфере. Это отрицательно сказалось ш
развитии промышленности. При разработке второй пяти
летки этот недостаток в какой-то мере был исправлен
В 3 раза увеличивались вложения в жилищное строитель
ство, в 4,8 раза — в здравоохранение и т. д. Во втором
пятилетием плане была признана необходимость преиму
щественного роста отраслей группы «Б» по сравнению
тяжелой промышленностью. Этот вывод имел принципы
альное значение. Он и сегодня звучит очень актуально'
«Повышение качества продукции, расширение ассорти
мента товаров ширпотреба являются крупнейшей народ
похозяйственней задачей, от выполнения которой зави
сит не только дело повышения материального благосо» ।
1 КПСС в резолюциях..., т. 6, с. 106.
2 См.: Лельчук В. С. Индустриализация СССР: история, ош.ц,
проблемы, с. 175.
122
нониия трудящихся, но и темпы развития всего народ-
но* о хозяйства» Г
Однако начинать реализацию второго пятилетнего
IMtina решили методами, не предусмотренными им. Это
Ныло связано с ухудшением внутреннего и международ-
ною положения Советского Союза. В 1932 году в стране
.tile более обострилась продовольственная проблема.
II ряде регионов возник голод. Правительство Англии
прервало действие англо-советского торгового соглаше-
нпн Создалась напряженная обстановка в центре Евро-
пы. в январе 1933 года к власти в Германии пришел
I птлер.
11еред СССР встала задача в самые короткие сроки
добиться нормализации хозяйственной жизни. В ход бы-
и пущены жесткие административные меры.
В конце 1932 года принято постановление, предусмат-
ривавшее увольнение работника всего за один прогул в
Месяц и лишение его права пользоваться продовольствен-
ной карточкой и квартирой. Усиление законодательного
Ннжима на нарушителей дисциплины дополнялось свое-
образным «администрированием масс». Их проступки
риссматривались на производственно-товарищеских судах,
которых становилось все больше. Зарплату нарушителям
дисциплины выдавали из специальных «черных касс».
II ряде мест в рабочих бараках над кроватями вывеши-
Ийлись таблички: «Здесь спит прогульщик такой-то». Вы-
пило, что специальные делегаты рассказывали жильцам
нио или иного дома, как трудятся на производстве их
Соседи, требовали повлиять на нарушителей. Стены мно-
• Их цехов украшали «доски позора» — своеобразные са-
снрические стенные газеты, и чаще всего художники не
слишком сдерживали свою фантазию и острый критиче-
ский задор. Однозначно оценивали рабочих, переменив-
1 Второй пятилетпий план развития народного хозяйства СССР
<1033—1937 гг.). М„ 1934, т. 1, с. 329, 328—329, 340,
123
iiii'ix место работы: это--«летуны», дезертиры с труд<
кого фронта. .
В 1932 году.был введен паспортный режим, ограничь
па прописка в Москве и Ленинграде, чтобы рёгулироват
отток сельского населения в города. В 1933 году парти
создала чрезвычайные партийно-государственные орг.
пы — политотделы в МТС, на транспорте, рыбных пр।
мыслях, в других отраслях. На ответственные участки на
родного хозяйства посылали парторгов ЦК партии. Же
сткий контроль был установлен за расходованием фондо
заработной платы, средний уровень которой запрещало^
превышать,— виновных привлекали к строгой ответствен
пости.
Во многом чрезвычайный характер носила перестрой
кд системы профессионального образования. За счет об
щеобразовательных предметов значительно сократили^
сроки обучения в ФЗУ. Сотни тысяч рабочих на пред
приятиях обучались в кружках техминимума, а затех
сдавали государственные технические экзамены. Тако!
учебой была охвачена основная масса рабочих ведущи;
профессий. Сдача техминимума стала строго обязатель
пым условием допуска к обслуживанию техники. Факта
чески эти экзамены явились дополнительной мерой конТ
родя за производственной деятельностью рабочих. В ходе
экзаменов оценивались не столько знания рабочего,
сколько его трудовая активность, дисциплинированности
По результатам экзаменов рабочим повышали или пони-
жали разряды, а некоторых увольняли.
Кроме того, с 1933 года началась массовая чистка
партии.; .
В целом все эти меры позволили решить некоторые
наиболее острые проблемы, возникшие на рубеже пяти-
леток. Однако они, как и любые другие чрезвычайные
меры, не могли обеспечить долгосрочный эффект и
спустя некоторое время стали тормозить дальнейшее
развитие. ’ ']
124
Очень скоро выявились отрицательные стороны пере-
I тройки системы подготовки кадров. Уже в J935 году
Пиркомтяжпром направил записку в СНК СССР, в кото-
рой указывалось: «...сложность оборудования и техполо-
ншеского процесса наших основных заводов требует бо-
лее длительной (полуторагодичной, двухгодичной)подго-
Ц1НКИ»
Искусственное ограничение роста заработной платы,
даже при повышении производительности труда, снижало
действенность материального стимулирования. «В настоя-
щее время, — отмечалось на пленуме ВЦСПС в декабре
1934 года... — существует такой порядок, что планируется
фонд зарплаты, среднее годовое количество рабочих и
средний уровень зарплаты, скажем, 175 рублей на данном
яаводе, и вот за пределы этих 175 рублей выйти нельзя.
Директор завода связан по рукам и ногам и при всем же-
лании ничего сделать не может»1 2. В большинстве случа-
ен, чтобы не превысить среднюю заработную плату,
Администрация повышала нормы и снижала расценки ра-
бочим, перевыполнявшим план, то есть прежде всего пе-
редовикам. Это, естественно, не способствовало дальней-
шему росту производительности труда. Многие рабочйе в
таких условиях вели себя так же, как А. Бабин — рабо-
чий с Ижстальзавода: «Силу, смекалку (а у него ее не-
мало) применять боялся. Страшился (как он сам гово-
рит), что срежут расценки, повысят нормы»3.
Административные методы регулирования сложных
социально-экономических процессов объективно при-
нижали роль инициативы масс. В первую очередь это
сказалось на состоянии социалистического соревнования.
Формальное, «ради процента», расширение рядов сорев-
1 Цит. по: Очерки по истории профессионально-технического об-
разования в СССР. М., 1681, с. 201.
2 Труд, 1935, 15 января.
3.Работать по-стахановски: Стахановцы Кировского края. Киров,
1936, с. 9—10.
125
кующихся привело к известной девальвации звания удар-
ника. Усилилось обсуждение вопроса о том, кого считат»
ударником, росло число лжеударников. Массовый
охват рабочих соревнованием привел к тому, что на 1 ян>
варя 1935 года из 100 соревнующихся лишь 66 чела
век действительно выполняли взятые на себя обязателJ
ства. Эти цифры были приведены в газете «Труд» 29 ага
реля 1935 года.
Серьезные проблемы возникли в развитии хозрасчет,
ных бригад. При их создании все чаще нарушался прин-
цип добровольности, усиливался, как подметил один ni
делегатов Первого Всесоюзного совещания хозрасчетных
бригад, «административный восторг» — волевой перевод
на хозрасчет приказом *. Формальное создание бригад >«
подкреплялось соответствующей перестройкой организа;
ции труда, его учета. Элементы самоуправления бригад
не вписывались в систему жесткого управления производ-
ством. От руководителей предприятий вышестоящие ор-
ганы требовали выполнения плана любой ценой. Бригады
же нуждались в четкости, организованности, хорошем
снабжении и в случае необходимости упорно отстаивали
свои интересы. По мнению многих руководителей, хозрас-’
четные бригады подрывали единоначалие. Вот почему
они пытались избавиться от таких бригад либо до пре-
делов ограничивали их права.
Часто бригада лишалась даже права распределять
премию за экономию. Ущемлялись права бригадиров,
«Мастер через мою голову вмешивается непосредственно
в каждую мелочь и не дает возможности бригадиру стать
подлинным хозяйственником в своей бригаде»i 2,— расска-
зывал один из них. Категорически были отвергнуты по-
пытки бригад самостоятельно избирать своих руководи-
телей. Возобладала практика назначения бригадиров.
i ЦГАОР СССР, ф. 5451, оп. 16, д. 539, л. 32.
2 Там же, л. 60.
126
|hv это часто вело к распаду хозрасчетных бригад. Дру-
Hie продолжали функционировать, но, по существу, утра-
чнпали хозрасчетный характер. Они не могли самостоя-
|.лыю решать вопрос о распределении заработков по
<руду и нередко становились своеобразным прикрытием
уравниловки, коллективной безответственности.
Возникшие противоречия резко обострились к середи-
не 30-х годов. Необходимы были поиски новых решений.
•НАШЕ» и «МОЕ»: ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО
ВОСПИТАНИЯ КРЕСТЬЯН В КОЛХОЗАХ
Современники нередко проводили параллель между «дет-
гКими болезнями» новых промышленных предприятий и
колхозов. Конечно, в годы первой пятилетки освоение тех-
ники в колхозах было еще во многом делом будущего, но
проблема использования преимуществ колхозного строя,
освоения его потенциальных возможностей стояла не ме-
нее остро, чем задача овладения новой техникой в про-
мышленности, а ломка привычных психологических сте-
реотипов была круче и сложнее, чем в городе. В артели,
подчеркнул XVI съезд ВКП(б), «не завершается, а лишь
начинается дело создания новой общественной дисципли-
ны, дело обучения крестьян социалистическому строи-
тельству»
Вступая в колхозную жизнь с оптимистическими
представлениями о будущем и часто с убеждением, что
самое трудное — вовлечь крестьян в колхозы — позади,
что теперь все само собой образуется и наладится, кол-
хозные активисты сталкивались с новыми, во многом не-
ожиданными для них трудностями. «Вскоре, однако, мы
поняли, — вспоминала участница колхозного строитель-
ства в Калужской области Е. И. Харитонова, — не полу-
1 КПСС в резолюциях..., т. 5, с. 170—171,
127
чается что-то у нас с организацией труда. Не все колхо
пики одинаково добросовестно относились к делу. Ка
добиться хорошей трудовой дисциплины и высокой пр<
изводнтельности, председатель не знал» ’. Значительна
часть крестьян относилась к коллективному труду и кол
лективному имуществу, как не к «своему». Это вело I
тому, что «та мелочь, за которую цапался, когда бы
«добрым хозяином» в своем единоличном хозяйств
совсем не трогает, когда сделался «хорошим колхо!
ником»1 2.
«Наша беда еще заключается и в том,— говорил н
Первом съезде колхозников-ударников в 1933 год
К- Е. Ворошилов, — что мы вообразили — раз-де коллек
тивное социалистическое хозяйство, то можно работать
через пень колоду, а иногда некоторые думают, можж
и совсем не работать... В некоторых колхозах мне прям<
говорили: «Эх, если бы мы работали, ну, скажем, поло
вину того, что раньше делали, то завалили бы всех
хлебом и не знали бы, куда его девать».
Были такие колхозники, которые в течение года выра-
ботали меньше 50 трудодней. «То есть люди здесь пере-
вернули счет воскресений, — иронически заметил нарком
земледелия СССР Я. А. Яковлев в 1933 году. — Если
раньше было — «шесть дней работай, а седьмой отды-
хай», то они седьмой работали, а шесть отдыхали»3. На
Первом Всероссийском совещании крупных колхозов а
1929 году приводился, например, такой факт. Когда кол-
хозников спросили, показывая на валявшуюся возле до-
роги деталь от колхозной машины, «сколько людей най-
дётся, которые все время будут через нее шагать, сколь!
ко людей найдется, которые переложат эту часть на
другое место, и сколько поднимет ее, принесет в машин-
1 Первая борозда, с. 239.
2 Коллективист,. 1930, № 4, с. 18.
3 Социалистическая реконструкция сельского хозяйства, 1933,
№ 2, с. 44.
128
Нос отделение и спросит, откуда эта часть и нельзя ли
н снова приладить?» — то крестьяне ответили: «Таких,
кто бы снес эту часть в мастерскую и стал бы спраши-
вить откуда, как и что, не найдется ни одного человека;
таких, кто перенесет эту часть на другое место, пожалуй,
папдеЛЯ человека два, а все остальные будут много лет
шагать через эту часть»
Проблема воспитания «чувства хозяина» у новых кол-
хозников имела еще один принципиально важный аспект.
Вот что говорилось об этом в первом номере журнала
«Коллективист» в 1929 году: «Сотни лет старое прави-
тельство внушало «уважение» к начальству, и «неува-
жающие» страдали не только за критику, по даже за не-
достаточно низкий поклон начальству. Пережитки этого
еще остались и часто мешают развитию критики и само-
критики. Часто крестьянин по старинке боится «перечить
начальству», а бывает, что и советские работники, отор-
иавшиеся от масс и зарвавшиеся, мстят за критику их не-
правильных действий». В конце 20-х годов вопрос об
эффективном использовании механизма внутриколхозной
демократии еще только вставал в повестку дня. Стрем-
ление ряда колхозных руководителей единолично решать
псе вопросы коллективной жизни — а такое встречалось
достаточно часто — имело определенный резон, особенно
если учесть низкий политический и культурный уровень
очень многих колхозников. Да и сами крестьяне — быв-
шие единоличники не умели использовать внутриколхоз-
пую демократию в интересах производства. Лишь в про-
цессе развития колхозного строя и его укрепления, пра-
вильного сочетания методов убеждения и принуждения
и организации коллективного труда у крестьян могла вы-
работаться новая установка на сознательное участие в
управлении колхозом — «чувство хозяина».
1 За крупные колхозы. Материалы 1-го Всероссийского совеща-
нии крупных колхозов. М., 1929, с. 212—213.
Д В. А. Козлов. О- В. Хлевнюк |29
В 30-е годы проблема трудового воспитания колхо»
ников осложнялась слабостью экономических рычаге
воздействия на колхозное производство в целом, ярм
выраженным «административным уклоном» в руководя!
ве артелями, немалаженностью экономических методе!
стимулирования группового интереса, а также последе»
виями организационной неразберихи, которая возниюц
в результате неоправданного форсирования коллективе
зации в ряде районов страны.
Важную роль в социалистическом воспитании колхои
ников играло социалистическое соревнование. Немногу
численные поначалу ударные бригады и отдельные удар
ники личным примером показывали возможное^
трудиться гораздо лучше. Чтобы повысить заинтересЛ
ванность людей в ударном труде и вовлечь в ударные
бригады новых членов, в ряде колхозов особо отличив
шимся работникам выдавали премии: сапоги, рубахи,
выписывали для них газеты и т. д. Другие колхозы I
трудный период своего становления не имели необходв
мых материальных средств и применяли только морали
ное поощрение: красные и черные доски и т. п. Велик был
социально-психологический эффект социалистического сф
ревнования. В воспоминаниях и дневниках современна
ков, письмах очевидцев и в газетных корреспонденциях
того времени содержатся многочисленные свидетельств
этого.
«Когда все пункты (договора на социалистическое со»
ревнование. — Авт.) проверены и занесены на доску ка|
наглядная характеристика работы всех бригад, интерес
колхозников достигает высшей точки, — рассказывал а
одном из своих писем участник колхозного строительств!
в Башкирии поэт С. Чекмарев. — По всем данным выхо-
дит на первое место вторая бригада.
Тогда я развертываю наконец таинственное знамя и
передаю его бригадиру второй бригады. Большими белы-
ми буквами на нем выведено: «Передовикам весеннего
130
I |«ил». Бригада обступает знамя. Бригадир хочет скрыть
р шесть, но она у него пробивается сквозь усы. На лице
( Колхозников других бригад разочарование сменяется
воинственным настроением, когда они узнают, что знамя
«ргходное и будет вновь присуждаться каждую пяти-
|«гнку.
Ну, поглядим еще, у кого оно будет,— говорили
•нлхозники, расходясь по своим бригадам.
Ребята же просто прыгали около знамени и кричали:
I — Отберем, отберем!
— Как же! — отвечали им» *.
Однако в годы первой пятилетки социалистическое
И1|)евнование в деревне по своему размаху значительно
уступало городу. Даже в 1935 году, выступая на заседа-
нии редакционной комиссии по выработке нового При-
мерного устава колхозов, И. В. Сталин подчеркнул, об-
рпщаясь к ударникам: «Но разве все колхозники такие,
ник вы? Вы же меньшинство в колхозах. Большинство
несколько иначе думают» 1 2. По данным 944 политотделов
MIC, весной 1933 года на 100 трудоспособных колхозни-
ков приходилось в среднем 5 ударников, а осенью —
10-113.
Вовлечение бывших единоличников и сегодняшних
колхозников в социалистическое соревнование было
сложным потому, что для этого требовалась достаточно
высокая степень адаптации личности к условиям коллек-
1ИВНОГО труда. На первых порах идейных мотивов для
добросовестного труда у индивидуалистически ориенти-
рованных колхозников не было. Они способны были
«осознать» общественный интерес лишь через систему
рпспределения по труду.
1 Чекмарев С., Кубанев В. Стихи, дневники, письма. М., 1981,
< 297—298.
2 Цит. по: Социалистическое земледелие, 1935, 13 марта.
а См.: XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б).
Ш> января—10 февраля 1934 г. Стенографический отчет. М., 1934,
. 139.
П* 131
По вопросу о принципах организации труда и распр>
деления в колхозах .шли большие споры. Сдельщину
штрафы, премиальная система, обеспечение детей, оплв
та в случае временной нетрудоспособности — вопросЦ
которые остро волновали всех колхозников. Оппоненту
разделились на два лагеря: одни говорили, что только Hi
основе материальной заинтересованности и четкого уч*
та труда можно сколотить крепкое хозяйство, а други^
отстаивали принцип уравнительного распределения. (Эти
два лагеря обозначились еще до начала массового кол»
хозного движения — в середине 20-х годов.) Во многих
только что организованных колхозах большинство вы-
сказывалось за потребительский принцип распределения!
Особенно резко проявлялась эта тенденция в района!
потребляющей полосы и в Центрально-Черноземной зоне,
отличавшихся в прошлом так называемым «аграрныц
перенаселением». В 1928 году — накануне сплошной кол-
лективизации— способ распределения «по едокам» в За-
падном районе применяли 60,3% всех колхозов, в Цент»
ралыю-Черпоземном — 62,7% колхозов при 41,2%
среднем по СССР *.
Живучесть уравниловки основывалась на сочетании
традиционного крестьянского утопизма и распространена
ных среди деревенского актива упрощенных представле-
ний о социализме как «уравнительном рае», на попытках
части деревенских коммунистов немедленно осуществите
принцип коммунизма: «от каждого — по способностям,
каждому — по потребностям», минуя какие бы то ни бы-,
ло промежуточные этапы на пути к этой цели. Не случай-1
но, говоря о первоначальном отношении к уравнитель-!
ностн в колхозах, современники подчеркивали, чти
«рядовые колхозники воспринимают это положение как»
должное, а руководители колхозов не в состоянии под-’
1 См.: Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954,
с. 587.
Ц2
iititi.CH выше рядовой психологии, повести за собой мас-
»у на преодоление потребительской дележки, даже впол-
не искренне принимают эту первобытную форму распре-
деления за достижение высших принципов коммуны»1.
Среди сторонников уравнительности во второй поло-
ninie 20-х годов оказались многие преданные коммунис-
1НЧССКНМ идеалам люди, стремившиеся к «немедленному
Коммунизму», но не вполне понимавшие разницу между
Коммунизмом и социализмом. «Где же социализм, — го-
ворили они сторонникам материального стимулирования
1руда, — вы насаждаете в коммунах капитализм, вы раз-
лагаете их членов»1 2. Некоторые делегаты Первого Все-
союзного съезда колхозов (июнь 1928 года) прямо заяв-
лнли: «мы назад не пойдем» — и, ссылаясь на хозяйст-
Нснпые успехи своей коммуны, высокую сознательность
И организованность ее членов, отстаивали принципы
уравнительного распределения. Нередко в защиту урав-
нительности выдвигались совершенно утопические дово-
ды — «раз ты колхозник, то можешь, дескать, работать
не за деньги, а просто по сознанию и т. п.»3.
На первых этапах развития колхозов некоторые ру-
ководители стремились выравнять материальное положе-
ние колхозников за счет создания системы неоправдан-
ных и не связанных с реальным трудовым вкладом при-
вилегий для бедноты. На это обращали внимание
участники Всесоюзного совещания по организации труда
и колхозах (апрель 1930 года): «Я не согласен с тем, что
бедноту как-то надо подтягивать к высокой оплате, давать
ей какую-то особую работу, чтобы ее материально обес-
печить»4. Иногда общее собрание заменяли колхозной
группой бедноты, превращали ее в орган распределения.
Кое-где пытались отстранить середняков от участия в
1 Коллективист, 1930, № 7—8, с. 28.
2 Коллективист. 1928, № 14, с. 18,
8 Коллективист, 1930, № 9, с. 20.
4 Там же, с. 21.
133
руководстве колхозами под предлогом: нужно, чтобы
нас были только бедняки.
Эти представления были подвергнуты резкой крити
на XVII съезде ВКП(б) в 1934 году. Было сказано о том
что лозунг об опоре на бедноту относится к тому периоду
когда существуют капиталистические элементы и ест
беднота, которую они эксплуатируют, что социализм Н
может быть построен на базе нищеты и лишений, на баз
сокращения личных потребностей и снижения уровн
жизни людей до уровня жизни бедноты, что беднот
ныне сама тянется к зажиточной жизни.
Экономическая неэффективность уравнительности
оплате труда обнаруживала себя достаточно быстр<
Личный материальный интерес «посрамлял» умозритель
ную «идею». Приведем в качестве примера наблюдени
писателя Ф. Панферова, побывавшего в коммуне «Пре
летарская воля» (Северный Кавказ): «Так почему ж
это при наличии таких показателей, как-то: хороше
пастбище, призывный плакат: «Подгонка рублем — позо1
для коммунара!», породистый рогатый скот, в общем
хорошие люди — со своим-то индивидуальным хозяйством
они расстались, да тут есть и украинцы, хозяйственники
любители земли, — почему одни коммунары щелкают се
мечки, другие, сидя на бревнах, курят «вырви глаз» 1
никто не хочет убрать из-под коров навоз или быку об
резать копыта? — задавал себе вопрос Ф. Панферов,—
Как выяснилось потом, все упиралось в систему распре,
деления и оплаты труда. Лозунг: «Подгонка рублем -
позор для коммунара!»— порушил принцип социалисти-
ческих производственных отношений и внедрил потреби-
тельский принцип, то есть самое страшное, что разруша
ет любое хозяйство с той же силой, с какой, например,
рак разрушает организм: коммунары ели, пили, бродили
и ничего не делали» >.
1 Панферов Ф. Собрание сочинений. В 6-ти т. М., 1986, т. 1,с. 210,
134
Уравнительные интерпретации социализма мешали
Мипитанию социалистической нравственности. Для ряда
НКоренелых индивидуалистов они становились своего
рпда прикрытием старых ценностных ориентаций и по-
>ребительских претензий. Уравниловка была специфиче-
ски мелкобуржуазным преломлением социалистических
идеалов. Представляясь части крестьян идеалом спра-
ведливости, она объективно не противостояла индивиду-
алистическим устремлениям, а стимулировала их, не сое-
диняла личные и общественные интересы, а противопо-
ставляла, доводила до противоположности.
В годы первой пятилетки колхозники, перед которыми
коллективное хозяйство поставило совершенно неизвест-
ные единоличникам проблемы, впервые получили воз-
можность практически проверить и реализовать свои
Представления о социальной справедливости и равенстве.
Поэтому поиски оптимальных форм организации произ-
водства и оплаты труда в колхозах, материального и мо-
рильного поощрения, преодоления уравниловки вели не
только к улучшению хозяйства, но и к решению колхоз-
ным активом целого ряда принципиально важных миро-
воззренческих проблем: что такое социализм, что такое
равенство и справедливость и т. п. В результате утопиче-
ские представления о социализме, распространенное
убеждение в возможности непосредственного перехода к
коммунистическому принципу распределения были во мно-
гом пересмотрены колхозным активом и приближены к
реальностям повседневной жизни. Вывод, к которому
пришло большинство участников Всесоюзного совещания
по организации труда в колхозах, был однозначен: «Нам
надо твердо сказать: оплата труда должна побуждать к
труду, подстегивать его» *.
Переход к трудовому принципу распределения, осо-
бенно таким его формам, как индивидуальная сделыци-
1 Коллективист, 1930, № 9, с. 20.
135
на, включил социально-психологические механизмы ли
него материального интереса, чрезвычайно сильного
бывших единоличников, и сделал возможным использ
ванне этого личного интереса в общественных целях д
же в условиях, когда часть колхозников в мировоззре
ческом плане еще не усвоила этого «общего интереса
Вот как рассказывал об этом один из современнике!
«Они сидели дома, надеясь на прошлогоднюю уравпи
ловку. Когда им разъяснили, что в этом году доход пол,
чит только тот, кто работал, в зависимости от количес
ва и качества затраченного труда, все они принялись з
дело» «Переход на сдельщину встречен колхозникам
с громадным подъемом,— писал журнал «Коллективист
в 1931 году.— Колхозы, перешедшие на сдельщину, а
вершенно преображаются: вместо расхлябанной дисци!
лины, бегства с работы и шатания без дела повсемесп
наблюдаются повышенные требования колхозников
правлениям колхозов о предоставлении работы, увелич
пин нагрузки и т. д. В колхозах, где до введения сдел)
щипы правлениям приходилось бегать по дворам
упрашивать колхозников выйти на работу, теперь колхо.
ники сами приходят и требуют работы»* 2. Переход к hi
вому принципу распределения и связанному с ним нор
мированию труда совершился в очень короткие сроки
По данным Колхозцентра СССР, на 1 июля 1931 год;
только 28,4% колхозов применяли сдельную оплату тру
да, а спустя пять месяцев доля таких колхозов состав
ляла уже 72,7%.
Конечно, далеко не везде этот процесс шел безболез
пенно. На первых порах сам переход на сдельщину не
редко был чисто формальным, практиковалась «работ:
па совесть» — без норм или низкие нормы. Как отмеча;
журнал «Большевик», во время подготовки к весеннему
* Курейко М. Колхозная ячейка. М., 1932, с. 49.
2 Коллективист, 1931, № 13, с. 17.
436
trny 1931 года против норм выступали отсталые слои
Колхозников: «Мы за сдельщину, но зачем нормы в кол-
хозе? Колхоз — добровольное объединение, пусть каж-
дый работает столько, сколько может». В некоторых ме-
стах вводили так называемые «минималистские нормы»,
обосновывая это, к примеру, такими соображениями:
«Я у кулака в 1928 году ухаживал за 12 волами, а здесь
Предлагают на одного человека 15. Предлагаю сократить
до 10 голов, т. к. в колхозе норма должна быть ниже,
чем у кулака». Не понимая возможностей крупного кол-
лективного хозяйства, новой организации труда, многие
Колхозники часто ссылались па опыт индивидуаль-
ного хозяйства: «...десятки лет работали и знаем, сколь-
ко можно сделать» Были случаи и левацких перегибов
и нормировании — установление непосильных норм. Од-
нако в тех колхозах, где эти трудности удалось преодо-
леть, переход на сдельщину благотворно сказался на мо-
рально-психологическом состоянии коллективов. Обозна-
чился определенный выход из такой ситуации, когда
одни колхозники работали честно, а другие «отлынивали
от работы и использовали колхоз как средство пожить за
счет чужого труда, урвать от общего труда побольше,
работая меньше»1 2.
При введении сдельной оплаты в различных отраслях
колхозного производства возник ряд серьезных психоло-
гических проблем, связанных с нормированием и оплатой
труда. Например, устанавливали скотницам оплату тру-
да в зависимости от числа обслуживаемых коров — на-
чинали дохнуть телята: за них не платили. Пришлось
корректировать принципы оплаты. В птицеводстве ввели
«поцыпленочную оплату» — заинтересовали птичницу в
том, чтобы цыплята выводились. Однако большинство
цыплят сразу же дохло. Тогда стали платить не за вы-
1 Большевик, 1931, № 11, с. 55—56.
2 VI съезд Советов СССР. Стенографический отчет. Бюллетень
16. М., 1931, с. 7.
137
веденного, а за выращенного цыпленка — цыплята дох
путь перестали.
О чем говорили эти и им подобные факты? Сама по
себе индивидуальная сдельщина не гарантировала высо-
кого качества работы. Чтобы в погоне за выполнением и
перевыполнением норм не допустить снижения качества,
в некоторых колхозах были приняты такие меры: «Во-
первых, объяснялось всем, что полевод и бригадиры бу-
дут строжайше следить за качеством сдельщины: если
человек плохо выполняет работу, то оценка ее снижает-
ся. А во-вторых, зачем портить работу, когда мой сосед
видит это и работает лучше меня» *. Таким образом, ка-
чество оставалось той проблемой, которая решалась
прежде всего за счет сознательности самих колхозников
или «погонялки» бригадира, а не за счет экономических
факторов. Поэтому там, где сознательности не хватало,
возникала проблема рвачества.
Практика подсказала, что преодолеть некоторые от-
рицательные стороны индивидуальной сдельщины помо-
гают бригады и звенья. Они и стали основной формой
организации труда в колхозах. Один из участников Всесо-
юзного совещания по организации труда в колхозах (ап-
рель 1930 года) рассказывал о социально-психологиче-
ской подоплеке перехода к звеньям и бригадам: «Было и
у нас время, когда задание получал каждый в отдельно-
сти колхозник. Ничего хорошего из этого не получилосы
на одном и том же участке одни старались делать хоро-
шо, другие—-как попало. Стали давать задания звену,
и положение сразу улучшилось. Получилась круговая
порука, и люди друг друга стали подтягивать» 1 2.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 4 февраля 1932 года
«Об очередных мероприятиях по организационно-хозяй-
ственному укреплению колхозов» прямо указывалось, что
1 Коллективист, 1931, № 10, с. 52.
2 Коллективист, 1930, № 9, с. 20.
138
«важнейшим звеном в организации труда в колхозах
должна стать бригада... ЦК считает целесообразным ор-
ганизацию в колхозах бригад с постоянным составом
колхозников, с тем чтобы, как правило, такие бригады
производили все основные сельскохозяйственные работы
па протяжении всего года на определенных участках...
Оценка трудодня колхозников должна повышаться или
понижаться, в зависимости от успешности работы брига-
ды» *. Провести это решение в жизнь было непросто. Де-
ло в том, что закрепление колхозников за определенными
участками работы, преодоление примитивного универса-
лизма крестьянского труда, в новых условиях приводив-
шего к обезличке, безответственности, поначалу натолк-
нулось на косность и консерватизм колхозников: «Я могу
любую работу выполнять, зачем нам закрепляться за
определенной работой?» Однако там, где постановление
ЦК ВКП(б) от 4 февраля уже в 1932 году удалось осу-
ществить не на бумаге, а на деле1 2, в бригадах, получив-
ших на трудодень меньше хлеба, овощей и других про-
дуктов по сравнению с передовыми бригадами, «сама мас-
са колхозников стала доискиваться причин, виновников
плохой работы, стала выявлять лодырей, оставила раз-
говоры о том, что «все у нас в бригаде работали одина-
ково» 3.
Проблема соединения личных интересов колхозника с
интересами коллектива была связана и с вопросом о фор-
ме коллективного хозяйства. Стремление организаторов
1 КПСС в резолюциях..., т. 5, с. 400.
2 По данным Колхозцентра СССР на 20 мая 1932 года, постоян-
ные бригады имели в ЦЧО 81,2% колхозов, в Московской области —
63,0%, в Ленинградской — 64,4%, в Западной области — 63% кол-
хозов (см.: Ивницкий И. А. Фонд Колхозцентра СССР и РСФСР и
с гр значение для изучения истории колхозного движения в СССР
(1927—1932 гг.).— Проблемы источниковедения. Вып. IV. М., 1955,
с. 99).
3 Социалистическая реконструкция сельского хозяйства, 1933,
№ 2, с. 95.
139
колхозов приблизить идеал, быстрее осуществить комму-
нистические принципы проявилось в чрезмерном увлече-
нии созданием коммун, обобществлением быта на на-
чальных этапах колхозного движения. Именно проблемы
быта часто становились «камнем преткновения» дли
крестьян, решавших вопрос о вступлении в колхоз. До-
статочно типичны сомнения крестьянина Т. П. Горохова
(Вятская губерния, Котельнический уезд): будут ли кол-
лективисты в коммунах находиться на казарменном по-
ложении? не будут ли квартиры в коммуне походить на
казарму с нарами? не будут ли в коммунах для большой
семьи всегда печь одинаковый хлеб? не по-казепному ли
проходит в коммуне жизнь, с охотой ли, с бодростью ли
работают коммунары? сколько раз в день едят, когда и
как кормят детей? 1
В июне 1928 года Первый Всесоюзный съезд колхозов
отметил, что «мы еще не нашли ту наилучшую форму
колхоза, которая дала бы возможность объединить про-
изводство, кооперировать его и вместе с тем не подчиня-
ла бы личность казарменному быту... Когда человек пе-
реходит в колхоз, его производственный эффект сразу
виден, но он связан с колхозом в том, что переходит на
паек, что вынужден по часам работать, что обязан от-
прашиваться на праздник гулять. Поэтому обстановка в
колхозе должна быть такая, чтобы в свободный час, ког-
да коммунар не работает, он был бы максимально не-
зависим». Человек не должен чувствовать, что его «част-
ная жизнь находится под каким-то контролем. Она будет
под контролем, но не под контролем колхозного регла-
мента» 1 2.
Проблемы быта зачастую порождали острые дискус-
сии в среде колхозников. Еще в конце 20-х годов активно
дебатировался вопрос о путях преодоления старого бы-
1 См.: Коммунистическая революция, 1928, № 20, с. 51.
2 Колхозы. Первый Всесоюзный съезд колхозов. М., 1929,
с. 30—31.
140
щ, о мерах воздействия на членов колхозов, дурно ве-
дущих себя. Влияние старого быта — наиболее консер-
пативной, наиболее устойчивой к новым воздействиям
сферы социальной жизни •— действительно тормозило
процесс социалистического воспитания колхозников,
способствовало воспроизводству старых представлений и
заблуждений в новых условиях. В поисках эффективных
путей борьбы с этим влиянием некоторые активисты при-
ходили, например, к выводу о том, что желание воспиты-
нать свое потомство «по своему собственному образу и
подобию» является «отрыжкой старины» ’. Отсюда выте-
кали левацкие предложения о том, что необходимо неким
административным распоряжением «отделить» детей от
родителей и воспитывать за колхозный или государст-
пенный счет, максимально ограничив их общение со стар-
шим поколением семьи. Отдельным представителям кол-
хозного актива казалось, что таким образом воспроиз-
водство старых моделей быта будет прекращено. Однако,
по сути дела, речь шла о «казарменной модели» социа-
лизма— нежизненной, неэффективной, не учитывающей
привычки и особенности прошлой жизни крестьян и отри-
цающей роль семьи в формировании нормальной лич-
ности.
В старых коммунах, которые возникли до начала мас-
совой коллективизации, вообще многие вопросы воспита-
ния иногда пытались решать с помощью жесткой регла-
ментации поведения коммунаров, систем штрафов Sa
нарушения трудовой дисциплины, за оскорбление лично-
сти, сквернословие, за клевету и т. п. Некоторые комму-
нары считали: «Проведя этот внутренний закон в жизнь,
мы стали жить по-новому»* 2. На самом деле оснований
для таких оптимистических оценок было явно недоста-
точно. Жесткая регламентация труда и быта, использо*
Коллективист, 1929, № 10, с. 14.
2 Коллективист, 1928, № 8, с. 36. 1
Ml
ванне административного внутриколхозного принужде»
иия без применения экономических рычагов быйи способ"
ны дать лишь очень кратковременный импульс развитию
коммун. Долгое время существовать таким образом кол-
лективы не могли. В трудовой сфере жесткое админист-
ративное регламентирование порождало иногда утоми-
тельную и всегда малопроизводительную «поденщину».
А в быту такая регламентация вообще вела к явным не-
лепицам и абсурду, которые отталкивали от коммуны
крестьян-единоличников.
«В области быта,— говорил А. И. Микоян на VII сес-
сии Всесоюзного совета колхозов (1929 год),— нечего
чересчур торопиться все коммунизировать, а надо создать
такие условия, которые позволили бы целесообразно ра-
ботать и освобождали бы силы колхозников от домаш-
них мелочей, берущих так много труда и дающих так ма-
ло результатов» *.
Слишком жесткие рамки поведения человека в конеч-
ном счете приводили к противопоставлению личных и об-
щественных интересов и именно из-за своей «жесткости»
слишком часто оказывались хрупкими и непрочными.
Нужно было не создавать такие рамки, а перевести тра-
диционные и эффективные механизмы нравственного ре-
гулирования и социального контроля, связанные с воз-
действием общественного мнения на личность, на кол-
лективистские принципы и нормы.
Понимая, что в коммунах личные, бытовые интересы
членов не столько учитывались и сочетались с интереса-
ми общественными, сколько заглушались последними в
интересах мелкобуржуазной уравниловки, партия, опира-
ясь на практический опыт крестьянства, объявила основ-
ной формой колхозного движения артель. Это решение
поначалу вызвало изрядную путаницу у некоторых ком-
мунистов. Им казалось, что партия тем самым отдали-
1 Коллективист, 1929, № 13, с, 2.
142
лись от социализма, отступила от высшей формы кол-
хозного движения к низшей. Они считали, что в артели
пет равенства, так как там сохраняется разница в по-
требностях и в личном быту членов артели. Этой точке
прения, основанной на мелкобуржуазном понимании ра-
пепства и на совершенно ложной идее об антагонизме
личных и общественных интересов в колхозах с непол-
ным обобществлением, партия противопоставила реаль-
ную заботу о подсобном хозяйстве колхозников, помощь
бескоровным в обзаведении коровой и т. п. Конечно, диа-
лектика личных и общественных интересов требовала от
коммунистов очень тонкого чувства меры, политической
мудрости, умения применять марксизм к анализу реаль-
ных жизненных коллизий, удерживаться на тонкой грани
оптимального соединения интересов колхозников, колхо-
зов, государства в целом. На практике это не всегда уда-
валось. Однако именно артель была той формой, которая
объективно давала такую возможность.
Чтобы реализовать найденные в практике колхозного
строительства и закрепленные партией и государством
новые формы организации и оплаты труда, формы соеди-
нения личных, групповых и общественных интересов,
чтобы организационно и хозяйственно укрепить колхозы,
отрегулировать их внутреннюю жизнь на принципах кол-
лективизма, требовалась серьезная и глубокая работа
по использованию огромных возможностей колхозного
строя. Решить эти задачи собственными силами в сжатые
сроки, многие колхозы не могли. Л1ешала слабая подго-
товка колхозных руководителей, засоренность руководя-
щего состава колхозов классово чуждыми элементами,
сравнительная малочисленность деревенских партийных
ячеек, низкий уровень политической грамотности и сла-
бая организованность колхозного актива. Даже в 1934
году около половины всех колхозов не имели в своем
составе коммунистов.
Вот почему партия пошла на создание чрезвычайных
143
органов, которые'были призваны, опираясь на колхозный
актив, наладить внутреннюю жизнь колхозов, укрепить
их руководство; Такими органами стали политотделу
МТС, наделенные очень широкими полномочиями. И)
деятельность была в значительной степени направлен.;
па' сплочение колхозных активистов. Массовую разъя^
нительную работу политотделы вели под лозунгом «Сде
лать всех колхозников зажиточными»; одновременно он»
мобилизовали общественное мнение против различны;
антиколхозных явлений: хищений, недобросовестного от
ношения к труду, рвачества, иждивенческих настроений
Политотделы за полтора года своей деятельности переве-
ли 70—80% колхозных коммунистов на решающие участ-
ки производства — в бригады, на фермы; подобрали f
выдвинули на руководящую работ)' более 250 тыс. пере
довых колхозников, в том числе около 30 тыс. председа-
телей колхозов.
Характерное для того периода стремление обществен-
ного сознания персонифицировать социальное зло, соот-
нести его с конкретным классовым врагом, тем более что
таких врагов было немало, способствовало (наряду с
другими причинами) тому, что в кадровой деятельности
политотделов возникли известные перегибы. Вредителя-
ми в ряде случаев объявляли честных работников, у ко-
торых не было еще необходимого опыта. Очень четкую
оценку этого явления дал секретарь ЦК ВКП(б)
II. П. Постышев на январском (1933 года) Пленуме ЦК
ВКП(б): «Сейчас мы имеем дело с крупнейшими хозяй-
ствами, ими надо уметь управлять. И нечего тут прятать-
ся за спину кулака, тем более что спина у него теперь не
такая уж широкая, как раньше. Тем, что мы будем кри-
чать, что кулаки, вредители, офицеры, петлюровцы и
тому подобные элементы срывают уборку или саботиру-
ют хлебозаготовки, этим мы положение не изменим»1.
1 Цит. по: Зеленин И. Е. Политотделы МТС (1933—1934 гг.).—
Исторические Лаписйй,4-965, Т! 76, с'. 53.: - - ,
144
1
В борьбе за организационно-хозяйственное укрепле-
цис колхозов, за их очищение от классово чуждых эле-
ИСнтов политотделы в ряде случаев неоправданно увле-
кались административными мерами воздействия. Напри-
мер, в 1934 году во ВЦИК и ЦИК СССР посыпались
Шиловы на необоснованные исключения из колхозов.
• Исключают у нас нередко из колхозов очень легко, да-
ни' в хороших колхозах,— говорил Я. А. Яковлев в 1935
•оду,— как будто дело идет не о том, чтобы человека со-
гнать с общественной земли на отдаленную землю госу-
дарственного фонда, вернув ему деньгами только часть
(Гоимости внесенного им имущества. Исключают иной
раз так, что среди десятка исключенных на двух-трех
неисправимых приходится семь-восемь бессознательных
колхозников, которых можно сделать сознательными, .
местными колхозниками, если поработать над ними тер-
пеливо и упорно. Исключают иной раз так, как будто
семечки шелушат» *,
Однако в целом решительные действия политотделов
(пособствовали наведению порядка в колхозах, а чистка ,
Кадров была хотя и важным, но совсем не единственным
направлением деятельности политотделов. Обстановку
нх напряженной повседневной работы хорошо передал в
споем «Политотдельском дневнике» 1934 года В. Катаев:
«Политотдельцы оказались народом выдержанным,
настойчивым, целеустремленным...
Революцией насыщены наши дни.
Громаднейшие, неисчерпаемые запасы человеческой,
инициативы и энергии освобождаются всюду.
Нужно этой инициативе и энергии дать политически,
верное направление, нужно их наиболее рационально пет ,
реработать.
И политотдел направляет, перерабатывает. •
Ежедневно через зеленый двор проходят сотри самых ,
1 Второй Всесоюзный съезд «колкозникрргударникдв, с, 19,
145,
разнообразных людей —от семнадцатилетних черного
зых хлопцев и до семидесятилетйих дремучих дедов.
И каждый выходит не таким, каким он вошел. Выхф
дит обогащенным, заряженным волей к труду и победе,*
Пятьдесят селькоров разрабатывали план обслужи
вания бригад полевыми газетами. Делились опытом. Tyf
же, на месте, был написан, составлен и склеен пробный,
опытный номер газеты «Пером селькора».
В течение полутора месяцев изо дня в день идут ре
гулярные занятия комбайнеров и штурвальных... Их при
слали сюда колхозы, самых талантливых, самых крепки!
Девятнадцать человек прошли курсы машинистов м
лотилок. Были пятидневные курсы весовщиков, учетч!
ков, полеводов, силосовалыциков, кладовщиков.
Целый день через зеленый двор проходят все новый
и новые десятки и сотни людей. Все помещения МТС 1
утра до вечера заняты слетами, заседаниями, конферен!
циями, семинарами, комиссиями»'.
Важнейшим результатом деятельности политотделе!
было существенное улучшение социально-психологича
ского климата в колхозах. В результате упрочилась субiJ
ективная готовность крестьян крепить колхозный строи
С помощью политотделов, как отмечал ноябрьски!
(1934 года) Пленум ЦК ВКП(б), колхозы превратились
в прочную силу, улучшилось руководство сельским х <
зяйством, окрепли первичные партийные организации
колхозные кадры приобрели опыт самостоятельного ре-
шения производственных вопросов, в селах вырос многой
численный беспартийный актив. Задача политического 1
организационно-хозяйственного укрепления колхозов бьн
ла в основном решена, и необходимость в политотделах
МТС отпала. Однако возможности колхозного строя, аг-
рономической науки, новой техники, приходящей на по-
ля, использовались далеко не полностью. И так же как в
1 Катаев В. Почти дневник. 2-е изд., доп, М., 1978, с. 93—94.
146
промышленности, решить эту проблему нельзя было в
помощью экстраординарных мер. Чтобы решить ее, трё-
Лппплись кадры, овладевшие организаторскими навыка-
ми, техникой, творчески применявшие знания и умения,
* *
*
К середине 30-х годов четко определился магистраль-
ный путь успешного завершения социалистической рекон-
(трукции. Сегодня мы называем его «активизацией чело-
иеческого фактора», тогда говорили: «Кадры, овладевшие
К'Хпикой, решают все!» Вновь и вновь провозглаша-
лись, казалось бы, бесспорная истина: «...теперь одним
ц»лым напором, одним энтузиазмом не возьмешь. Конеч-
но, порыв нужен, но этот порыв надо уметь закрепить.
А закрепить его можно только знанием техники, накоп-
лением опыта и крепкой организацией работы»'. Слова
»ги были сказаны М. И. Калининым в апреле 1935 года.
До начала стахановского движения — во многом новой
формы «организованного энтузиазма» масс — оставалось
нсего четыре месяца,
1 Правда, 1935, 28 апреля.
I
ФЕНОМЕН СТАХАНОВСКОГО
ДВИЖЕНИЯ
«ВОЛНА РЕКОРДОВ»
Часто бывает так, что обострившиеся пре
тиворечия общественного развития как бы концентрир)
ются в одной проблеме. На первый взгляд она може
показаться не такой уж значительной, даже частной. Н
именно с се разрешения начинается целый поток преоС
разовапий, которые словно шестеренки, цепляясь дру
за друга, приводят в движение весь механизм. В серед®
ис 30-х годов таким слабым звеном в системе социал®
стичсского хозяйствования была проблема нормировани
труда. Существовавшая система нормирования отражал
ситуацию первоначального освоения новой техники, koi
да нормы приходилось устанавливать, исходя не из р<
альных возможностей работника и техники, а из эмпири
ческих представлений об этих возможностях. В практик
нормирования на начальном этапе индустриализаци
господствовали «бытовые нормы», основанные на достиг
нутых самими рабочими результатах, нормы «по сообра
жению»—«ПС» (рабочие в шутку называли их «СП»-
«с потолка»). Кое-где бытовала уравниловка — норм,
были одинаковыми для всего предприятия, независим
от степени технической оснащенности работ. Кадры нор
мировщиков, как правило, не обладали достаточным опы
том и нормы устанавливали, как образно говорили ра
148
Лочис, очень просто: «Дмитровку на Солянку помножил —
I получается Кузнецкий мост» *.
Па XVII конференции ВКП(б) в качестве примера
несовершенства нормирования приводилась следующая
инструкция, изданная на одном из предприятий страны:
•Давая задание, необходимо исходить из нормы, создаю-
щей радостный подъем, т. е. такой нормы, которая стоит
посередине между подавляющей медлительностью и
слишком утомительной скоростью»2. К сожалению, по-
добный пример далеко не научного подхода к нормиро-
щшию не был единичным.
Несовершенные нормы, с одной стороны, приводили к
•рачительному недоиспользованию производственных
мощностей, а с другой — ограничивали материальное сти-
мулирование труда. Применение прогрессивных форм оп-
латы в условиях заниженных норм вело к отставанию
роста производительности труда от роста заработной
платы. Потому-то и существовала описанная выше прак-
тика немедленного — вслед за перевыполнением норм —
их повышения с целью поддержания среднего уровня за-
работной платы, недопущения роста себестоимости про-
дукции.
Сложившаяся система нормирования и оплаты труда
не просто мешала работать, она ограничивала инициати-
ву трудящихся, делала «крамольной» саму мысль о воз-
можности значительного перевыполнения норм.
В марте 1935 года нарком тяжелой промышленности
СССР Г. К- Орджоникидзе подписал приказ № 311 о пе-
ресмотре норм выработки. Отметив, что существующие
нормы «явно устарели и являются тормозом в деле даль-
нейшего поднятия производительности труда», парком
распорядился к 1 мая 1935 года привести их в соответст-
вие с возросшим уровнем квалификации рабочих и воз-
1 Резник М. Записки нормировщика. М„ 1931, с. 4.
г XVII конференция ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1932,
с. 57.
149
можностями новой техники Переход на новые нор!
был насущной необходимостью не только в тяжелой п|
мышленности, но и в других отраслях индустрии, а т,
же в сельском хозяйстве, особенно у механизаторов.
К 1 мая задуманный пересмотр норм осуществить
удалось: они были повышены лишь у отдельных rpyi
рабочих. Недостаточная подготовка, «кампанейский i
рядок пересмотра норм», как отмечалось в докладной з
писке ВЦСПС в ЦК ВКП(б), не позволяли «провери
нормы методами технормирования. Они пересматрии
лись лишь там, где их перевыполняли»1 2. В худшем t
ложении поэтому оказались ударники производства, но
мы которых повышались в первую очередь. Выступ
12 мая 1935 года на совете при наркоме тяжелой пр
мышленности, Г. К. Орджоникидзе вновь отметил, ч
существующие нормы представляют собой «в лучш(
случае отражение того, насколько мы сегодня освой,
данный агрегат, а в худшем случае — это вчерашн:
день»3. В создавшихся условиях стало ясно, что нес
ходим всеобъемлющий плановый пересмотр норм, невс
можный без максимально полного выявления возможи
стей работников социалистической промышленности
активного участия в реформе самых широких слоев раС
чего класса, инженерно-технических работников, без м
билизации их способностей к высокопроизводительно!
труду, без преодоления психологических барьеров и сл
жившихся ранее стереотипов трудовой деятельности.
Своеобразие ситуации состояло в том, что введен
новых норм предполагало всестороннее использован
механизма социалистического стимулирования труда,
нормальное функционирование этого механизма бы,
возможно только на базе технически обоснованных нор
1 Индустриализация СССР, 1933—1937. Документы и материя,
М„ 1971, с. 284—285.
3 ЦГАОР СССР, ф. 5451, оп. 19, д. 188, л. 60.
3 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. В 2-х т., т. 2, с. 673.
150
ялнцо был своего рода замкнутый круг взаимообуслов-
иных проблем. Прорыв такого рода «порочных кругов»
и Совал «геройской инициативы», энтузиазма и самоот-
Нржснности авангарда *. В передовых слоях рабочего
|длсса росло понимание того, что работать нужно по-но-
•пму. Характерны в этом смысле слова стахановца
^тльского завода тяжелого машиностроения В. А. Ан-
•I» •ева: «Сознание того, что недопустимо, преступно ча-
• «ми простаивать и делать брак, беспокоило меня и рань-
01 Но я терялся, не знал, с чего начать»1 2.
2 сентября 1935 года Орджоникидзе, находивший-
* на отдыхе в Кисловодске, прочитал на последней стра-
нице «Правды» маленькое сообщение: «Сталине, 1 сен-
тября. (Корр. «Правды»). Кадиевский забойщик шахты
Цснтральная-Ирмино» тов. Стаханов в ознаменование
I h годовщины Международного юношеского дня поста-
ми! новый всесоюзный рекорд производительности труда
ип отбойном молотке. За 6-часовую смену Стаханов дал
102 тонны угля, что составляет 10 проц, суточной добычи
Шихты, и заработал 200 руб.». Впечатление на наркома
тиметка произвела большое: выработка Стаханова в не-
вольно раз превышала не только нормы, но и прежние
шмые значительные рекорды. Орджоникидзе позвонил в
Пнркомтяжпром и Главуголь, потом в Кадиевку. Уже че-
рез несколько дней центральные газеты по совету Орд-
жоникидзе широко осветили почин донецкого шахтера и
мо первых последователей. Так начиналось стахановское
лннжение.
В последние месяцы 1935 года по всей стране прока-
тилась волна стахановских рекордов. В начале сентября
достижения Стаханова превзошли его товарищи по шах-
те М. Дюканов и Д. Концедалов. 11 сентября 240 тонн
рля за смену нарубил Н. Изотов, а через два дня
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 21.
2 Стахановцы УралмаГиа. М.— Свердловск, 1936, с, 191.
151
донецкий шахтер Ф. Артюхов поставил новый рекорд -
310,7 тонны угля. В середине сентября высокой пронзи»!
дительности труда достиг кузнец Горьковского автозав
да А. Бусыгин. Изготавливая коленчатый вал за 30 ы
кунд, он превзошел лучшие мировые показатели I
США — 36 секунд). Самой высокой в мире производи
тельности труда па фрезерных станках добился в эти м₽
сяцы рабочий Московского станкостроительного завод»
И. Гудов, перевыполнивший норму в 14 раз. В октябр»
ткачихи Вичугской текстильной фабрики (Ивановски»
область) Мария и Евдокия Виноградовы первыми в мн
ре перешли на обслуживание 100 станков (в ноябре они
стали работать на 216 автоматах при средней норм»
16—24 станка). Инициатором стахановского движения I
обувной промышленности стал рабочий ленинградской
фабрики «Скороход» И. Сметанин. Перетягивая за смс
ну 1470 пар обуви (более двух норм), он значительна
превзошел аналогичные показатели рабочих знаменитый
чешских обувных предприятий «Бати». В 2 раза увеличил
техническую скорость вождения локомотивов машинной
Донецкой железной дороги П. Кривонос. Движение ра>
расталось вширь, оно охватило тяжелую индустрию II
транспорт, легкую, пищевую, лесную промышленность
Инициаторами стахановской работы в сельском хо»
зяйстве были колхозницы из Киевской области во глан|
с М. Демченко. Ее звено получило 523 центнера сахар»
ной свеклы с гектара при средней норме 131 центнер,
Стахановцы-трактористы обрабатывали в несколько paq '
больше площади, чем это было раньше. По инициатив!
П. Ангелиной в стране началось Всесоюзное соревновя
вне женских тракторных бригад. Летом 1936 года воя ।
никло движение комбайнеров-тысячников, убиравших по
тысяче и более гектаров посевов. В сезон 1936 года ком»
байнер К. Борин перевыполнил норму более чем в 11 ра.ч|
«Волна: рекордов» свидетельствовала: в стране сфор!'
мировался значительный слой новаторов производства!
152
способных решать более сложные, чем прежде, задами.
Кем были эти люди? Интерес к биографиям стахановцев
й(».ншк буквально в первые дни после начала движения!.
В течение 1935—1940 годов в нашей стране было из-
lliiio свыше 4,6 тыс. названий книг и брошюр о стаханов-
гком движении. В большинстве этих изданий содержатся
шедения биографического характера. Кроме того, были
опубликованы воспоминания самих стахановцев, сборни-
ки очерков о новаторах производства.
Мы обработали и свели воедино материалы из ста с
липшим публикаций, в результате чего удалось получить
более или менее полные и сопоставимые данные о 500
стахановцах. Рассматривались лишь биографии людей,
иступивших в движение в 1935 году. Таким образом, со-
бранные сведения касаются самого передового слоя ио-
на горов промышленности. Это — инициаторы движения в
своей отрасли, на отдельных предприятиях, в цехах, ор-
деноносцы, участники Первого Всесоюзного совещания
стахановцев, отраслевых и региональных совещаний.
Большинство в этой группе стахановцев — люди моло-
дые: 73,5% — моложе 35 лет; 35,8% новаторов к момен-
ту начала движения не исполнилось и 25 лет. Вместе с тем
активно участвовало в движении и старшее поколение
рабочего класса: примерно пятая часть стахановцев к
1935 году перешагнула 40-летний возрастной рубеж.
Стахановцы, попавшие в нашу выборку, по времени
начала трудовой деятельности распределяются следую-
щим образом (в % к числу стахановцев, о которых име-
ются соответствующие сведения):
До 1917 г.
В 1917—1927 гг.
В 1928—1935 гг.
23,2 28,2 47,6
Основная масса инициаторов движения очень рано на-
чала свой трудовой путь. Но с трудом индустриальном
.153
многие будущие стахановцы столкнулись лишь в гоДи
первой — начале второй пятилетки, в это время в Нро«
мышленность влилась почти половина из нашей группм
новаторов, и пришли они главным образом из деревни.
В целом выходцы из крестьян составили в этой выборке
60,7%, уроженцы городов и поселков — 39,3% *.
Вспоминая о том, как он пришел на производство,
М. Мазай писал: «Признаться, нам тогда сильно не хва->
тало сознания ответственности за работу завода, за его,
победы и поражения. Я, как и многие молодые рабочие,1
смотрел на свою работу узко, со своей колокольни. Ином
раз мы проходили мимо серьезных упущений производи
ства, а свои собственные грехи готовы были объяснить
всякими не зависящими от нас обстоятельствами»1 2.
Многие будущие стахановцы, пришедшие в годы пер-|
вой пятилетки из деревни, начинали как сезонные рабо-
чие на строительстве. Деревня — отходничество — строй-
ка— промышленность — таков достаточно типичный
путь ряда представителей новых пополнений рабочего!
класса. Попадая на производство, вчерашние крестьяне
или бывшие рабочие-сезонники сталкивались с серьез-
ными трудностями. Первый свой рабочий день эти люди
запомнили на всю жизнь — новая работа пугала. «Боль-4
шинство членов бригады приходили на шахту из деревни,'
Спустившись под землю, они на первых порах дрожали
от страха. Темно, непривычно. Растеряются и не знают,
за что взяться»3,— рассказывал стахановец-забойщик
Прокопьевского рудника в Кузбассе А. И. Борисов. Пять
человек приехали из кубанской станицы в августе 1930
года на Мариупольский металлургический завод, и лишь
один из них — М. Мазай — сумел прижиться на новом
1 К этой категории отнесены также и те стахановцы, место рож-
дения которых неизвестно, но есть сведения о том, что их родители
были рабочими.
2 Мазай М. Записки сталевара. М., 1940, с. 10.
8 Борисов А. И. Рассказ орденоносца. Новосибирск, 1936, с. 16.
154
предприятии, хотя и у него после первого рабочего дня
появилась мысль уйти из цеха. «Самое страшное для но-
инчка,— вспоминал А. Бусыгин,— это боязнь огня. То и
дело кажется — вот-вот схватишь огненный прут руками,
рисплавленный металл тебе в глаза брызнет. Когда я
и первый раз стал к ковочной машине, и нагревальщик
подал мне раскаленную деталь, дорого бы я дал, чтобы
уйти»1. Одновременно с Бусыгиным пришла на Горьков-
1КНЙ автозавод А. Д. Генералова. Впервые увидела она
Тикие «большущие здания, построенные из стекла да
Железа, и побоялась идти в них — вдруг да упадут»1 2.
Начинать приходилось чаще всего чернорабочим, труд
был непривычным и сильно утомлял. Не сразу новичок
становился своим и в производственном коллективе. По-
ка существовала безработица, кое-где на деревенских
смотрели косо: пришли, мол, хлеб отбивать. Некоторые
рабочие подсмеивались над новичками. На всю жизнь за-
помнил Алексей Стаханов, как послали его на поиски
«лимонадки». «Лимонадкой» шахтеры называли особый
прием, с помощью которого сошедшая с рельсов ваго-
петка устанавливалась на место. И вот упала вагонетка
( таханова. «Помогите, ребята»,— попросил он, а они в
ответ: «Иди за «лимонадкой». Пошел. Мастер указывает
па большое бревно: вот она, «лимонадка». Возвращается
Стаханов, объясняет, что сам ее не донесет, а вокруг
смех.
Преодолеть трудности адаптации к непривычным ус-
ловиям промышленного производства, городского образа
жизни будущим стахановцам, пришедшим из деревни в
тоды первой пятилетки, помогали старые, кадровые ра-
бочие. По инициативе рабочих Керченского металлурги-
ческого завода в стране началось соревнование за луч-
шее производственное обучение и воспитание новых по-
1 Бусыгин А. X. Жизнь моя и моих друзей. М., 1939, с. 16.
2 Горьковская область, 1937, № 3, с. 55.
155
I
полпенни рабочего класса. На Московском электрозаЛ
де новые рабочие совместно с кадровыми обсуждали
собраниях вопросы о пересмотре норм и борьбе с браки®
их втягивали в общественную работу. Эффективно ОС®
ществлялось на этом предприятии индивидуальное шеф
ство пад новичками. Так, старый токарь И. Я. Кольчугий
(с 38-летним производственным стажем) обучил 13 поД«
шефных рабочих.
Новые рабочие, приходившие на металлургическиеИ
машиностроительные заводы Ленинграда, сразу же 6p.i
лись на учет, их вовлекали в группы и кружки ликбезя
охватывали разного рода культурными мероприятиямЦ
Путиловцы практиковали встречи новых и кадровых ра-
бочих за чашкой чая. 3 октября 1931 года «Комсомолий
ская правда» в подборке «Новичкам — шефство кадрови»
ков» сообщала о широко развернувшейся шефской рабо^
тс на шахтах Донбасса.
Однако были известны и случаи, когда молодежь дол!
Го пе подпускали к станкам, затягивали сроки обучения!
«Мы так учились... так должна учиться и ты. Сначала
привыкни вытирать станок, потом уважать мастера, .»
затем, может быть, ты и сама суппорт заправлять нач}
нешь» >. Это отчасти объяснялось чисто психологически!
ми причинами. В защиту своей позиции старые рабочий
приводили такие доводы: «поработай с мое», «молод
еще» и т. п. Одновременно в этом проявлялось не изжи-
тое до конца «секретничество». С ним велась борьба,
Серьезный, можно сказать, заключительный удар по
«секретничеству» нанес почин донецкого шахтер^
Н. Л. Изотова. В 1933 году он организовал первую школу
повышения квалификации, которую назвали «изотовском
школой». «У нас огромное количество молодежи,— рас-
сказывал Изотов о своем опыте.— Эта молодежь бьется
изо всех сил, хочет лучше работать, но не имеет того опы-
1 Комсомольская правда^ 1932. 25 июня.
166
I iti, гой сноровки, того навыка, который имеют старые
Кбочне... А эти старики не всегда показывают этой мо-
#1Л<*жи, как нужно работать. Заслуга моя в том, что я
НИ секреты, которые у стариков сложились, которыми
Min владели в течение десятка или двух десятков лет,
[(Ц'сказал и показал, где это нужно было...» 1
Постепенно будущие стахановцы, пришедшие из де-
ревни, приобретали квалификацию, навыки индустриаль-
ною труда, воспринимали психологию рабочего класса,
hi есть становились кадровыми рабочими. «Я присматри-
Млся к своим товарищам-стахановцам,— вспоминал один
h инициаторов стахановского движения А. X. Бусы-
I ни.— Все это такие же, как я, середняки — рабочие,
большинство из них пришли на завод в те же годы:
1930—1932. За 4—5 лет своего пребывания на заводе они
превратились из отходников-крествян в высококвалифи-
цированных сознательных рабочих».
Среди инициаторов стахановского движения довольно
многочисленной была группа рабочих, начало производ-
ственной деятельности которых падало на дореволюцион-
ные годы (в нашей выборке их оказалось 23,2%). Эти
люди прошли нелегкую школу капиталистической фаб-
рики, некоторые были участниками революционного дви-
жения и гражданской войны. Например, одним из зачи-
нателей стахановского движения в Ленинграде был ра-
бочий с 38-летним производственным стажем Н. Е. Его-
ров. В 1917 году он штурмовал Зимний, в 1921 году ему
было присвоено звание Героя Труда. Инициатором дви-
жения среди рабочих Первой Образцовой типографии
стал активный участник революции 1905—1907 годов,
потомственный рабочий коммунист А. С. Воронин, начав-
ший свою трудовую жизнь в 12 лет в типографии извест-
ного русского книгоиздателя Сытина.
Представители этой группы стахановцев нередко иг-
1 Советские архивы, 1983, № 5, с. 33.
1.57
ради определяющую роль в распространении новых мг
годов работы на том или ином предприятии. Но и у ств«
рых кадровых рабочих путь к стахановской производи
тельности труда был нелегок, даже им освоение новой
техники давалось поначалу с трудом. «Чем опытнее был
мастер, чем квалифицированней рабочий, тем с большим
предубеждением подходили они к новому механизиро
ванному хозяйству»1,— вспоминал начальник строитель*
ства Магнитогорского металлургического комбината
Я. Гугель. Характерна борьба за внедрение на этом ком
бинате механизма для забития летки доменной печи—1
«пушки Брозиуса»: старые рабочие долго не принимали
новую машину. То же самое происходило и в других от
раслях промышленности. Когда, например, на шахтах
стали внедрять отбойные молотки, шахтеры, привыкшие
к ручному труду, нередко продолжали работать по ста-
ринке. «Бывало, отставишь молоток в сторону да и возь-
мешься по привычке за кайло» 1 2,— вспоминал стахановец
А. И. Борисов.
Однако высокое профессиональное мастерство, раз
витое чувство профессиональной гордости позволили ста*
рым кадровым рабочим в сравнительно короткие сроки
освоить новую технику, а позднее продемонстрировать
образцы Стахановской работы.
В авангарде движения новаторов шли коммунисты и
комсомольцы. Их удельный вес среди изученной нами
группы стахановцев составил соответственно 29,6 И
22,6 % • Многие стахановцы, не будучи членами партии,
активно занимались общественной работой, являлись
профсоюзными активистами, членами Советов и т. п.
Подавляющее большинство изучаемых стахановцев —
90,7% —были грамотными. Из числа грамотных 73,2%
в разное время занимались в каких-либо учебных заве*
1 Год XVIII. Альманах 6. М., 1935, с. 330—332.
2 Борисов А. И. Рассказ орденоносца, с. 14,
.158
дгииях, как правило в школах, но обычно очень непро-
должительный срок. Поэтому для части стахановцев, по
их собственному признанию, писать, например, было
1|>уднее, чем дать три-четыре нормы. В то же время среди
Молодых стахановцев была группа со сравнительно высо-
лим образовательным уровнем — выпускники ФЗУ, осно-
hoit трудовых успехов которых служила как раз хорошая
учебная подготовка. Одним из таких рабочих был
II. Сметанин. Нам удалось найти выписку из его библио-
н’чного читательского формуляра: с 20 июня по 4 октяб-
ря 1935 года Сметанин взял в библиотеке 15 книг; среди
них произведения А. Чапыгина, И. Эренбурга, А. Нови-
кова-Прибоя, А. Барбюса, В. Гюго. Журналист С. Герш-
берг вспоминал позже о встречах со Сметаниным: «Бро-
силась в глаза свойственная ему... культура речи...
СТИЛЬ — ясный, точный...» 1
Почти все стахановцы прошли обучение в кружках
техминимума и сдали государственный технический экза-
мен на «отлично» и «хорошо». «Обязательное обучение
минимуму технических знаний рабочих 225 ведущих спе-
циальностей тяжелой промышленности целиком себя оп-
равдало,—отмечал декабрьский (1935 года) Пленум ЦК
ВКП(б).— Из 797 050 рабочих, сдавших государственный
гехнический экзамен, вышли лучшие стахановцы, в том
числе товарищи Стаханов, Бусыгин, Артюхов и многие
другие»1 2. Знание техники своего участка работы позво-
лило стахановцам доводить до совершенства трудовые
приемы. Авторы очерка о рабочем-стахановце фабрики
«Парижская коммуна» П. А. Петухове посвятили этому
вопросу раздел под названием «Культура движений».
«Когда наблюдаешь за работой Петухова,— писали
они,— неизменно испытываешь восхищение... Работа
т. Петухова — эстетически приятное зрелище, она полна
1 Гершберг С. Стаханов и стахановцы. М., 1985, с. 64.
2 КПСС в резолюциях..., т. 6, с. 289,
Л 59
гармонии, ритма и внутренних пропорций. Его движении
легки, свободны, точны и при всем этом очень тверды
Из всех способов выполнять свою операцию Петухов ия
брад самые простые, экономные и легкие и поэтому
самые естественные и красивые» *.
Профессиональный и культурный рост людей ускн
рялся в связи с общим улучшением условий жизни и
стране, Многое изменилось в годы второй пятилетки и
самих представлениях о влиянии быта, форм проведении
досуга, даже простого внешнего вида на производствен!
ные. успехи. Еще совсем недавно в ходу был эдакий nceiw
дореволюционный аскетизм, когда всей коммуной по
очереди носили одни брюки, когда «делом доблести и
геройства считалось являться на участок в взлохмачен-
ном виде, небритым, грязным»1 2. Но вот в 1934 году на
страницах «Комсомольской правды» обсуждается вопрос
о.рабочей одежде, о культуре рабочего костюма, и участ-
ники этого обсуждения доказывают: «Чистота и опрят-
ность костюма как-то невольно учат чистоте, опрятности
и бережному отношению к работе, к станку»3. Тогда же
новый директор московской кондитерской фабрики
«Большевик» стал приходить на работу, по его собствен!
ным словам, «как в театр». Так начинал он перестройку
организации труда — с чистоты в цехах, с душевых, с па-
рикмахерской, с чистой спецодежды.
Благоустраивался быт рабочих, и нормой постепенно
становилась не койка в общежитии, а комната в комму-
нальной квартире. Сотни тысяч людей, многие из кото-
рых раньше на вопрос анкеты: «Почему не учитесь?» —
отвечали: «Не.позволяют жилищные условия», теперь по-
шли учиться. Лучше стали трудиться те рабочие, которые
совсем еще недавно — распространенная тема газетных
фельетонов, критических статей — спасались ночью от
1 Сметанницы «Парижской коммуны». М.— Л., 1935, с. 37.
(Ь1..’.Год XVIII. Альманах 6, с. 320. ;
3 Комсомольская правда, 1934, 3 толя.
160
барачных'клопов на улице, а потом засыпали на рабо-
чих местах. Никто, конечно, точно не оценивал стёпёнь
воздействия на производительность труда просмотренно-
го фильма, посещения театра, прочитанной книги. Ио
постепенно становилось ясно, что без культуры невозмо-
жен социализм, и в стране строились сотни новых кино-
театров, клубов, библиотек.
В 1935 году началась отмена карточной системы. Это
означало, что на прилавках магазинов увеличился ас-'
сортимент товаров, что Жители городов стали тратить на
их приобретение меньше времени, что определяющей в
бюджете рабочих семей становилась денежная зарплата,
п следовательно, увеличивались возможности материаль-
ного стимулирования.
Многие стахановцы, особенно это касается рабочих,
пришедших на производство в годы первой пятилетки, на-
чинали свой трудовой путь с невыполнения старых, срав-
нительно низких норм. Однако к августу 1935 года боль-
шинство зачинателей стахановского движения могли ска-
зать о себе словами Н. Сметанина: «Я ударник не со
вчерашнего дня»1. Недаром в источниках мы то и дело
встречаем фамилии одних и тех Же людей среди актив-
ных участников соревнования как в годы первой, так и
второй пятилеток. Например, участница первой в СССР
ударной бригады на ленинградской фабрике «Равенство»
Л. Волкова через семь лет стала делегатом Первого Все-
союзного совещания рабочих и работниц-стахановцев.
Инициатор стахановского движения на ленинградском
кожевенном заводе «Коминтерн» И. К. Вербилович был
одним из первых организаторов хозрасчетных бригад.
Участник Первого Всесоюзного совещания стаханов-
цев мастер Макеевского металлургического завода
М. П. Пушкин еще в 1932 году на конкурсе металлургов
получил звание лучшего доменщика СССР. Многие ста-
1 Стахановцы. М., 1935, с. 58.
fi В. А. Козлов, О. В. Хлевпюк
161
хажлщы прошли школу изотовского движения, воспринн
ли и развили его традиции. Не случайно сам Стаханов
считал Изотова своим учителем, а Изотов, будучи ужм
студентом Промакадемии, спустился в шахту и, работай
по-стахановски, дал рекордную выработку угля.
Сходным был жизненный путь инициаторов стаханоп
ского движения в сельском хозяйстве. Большинство in
них составляла молодежь. «До колхозов — обычная се-
рая жизнь, когда хлеба почти всегда до новины не хва
тало, часто даже и при середняцком хозяйстве, если была
большая семья»Некоторые в детстве окончили два-
три класса начальной школы. Другие не учились ни од-
ной зимы «по тем же причинам, по которым сотни тысяч
крестьянских детей не ходило в школы: не было теплой
одежды, обуви. В иных семьях послали бы ребенка а/
школу, но в деревне школы не было, а посылать за 10 -
15 верст, снимать квартиру — капиталу не было»1 2.
Другая жизнь началась с колхозов: некоторые бу-
дущие стахановцы сами участвовали в организации
коллективных хозяйств, семьи других — первыми вступи-'
ли в коллектив. Затем для многих — ликбез, курсы трак
тористов и комбайнеров или агрономические курсы. «По-
чему на курсы послали именно этих колхозников? — за-
давали себе вопрос современники.— Быть посланным на
курсы, «стать спецом», осуществить думы об учебе — меч-
тали многие. Но посылали и посылают на курсы лучших
ударников» 3.
Учеба на курсах давалась нелегко. Стахановцы впо-
следствии вспоминали: «Когда на курсы приехал — ком
байн как журавль огромный стоит. Обошел его: разве
его выучишь?»; «Хлопцы уходили гулять, а я учился.
1 Социалистическая реконструкция сельского хозяйства, 1936,
№ 1, с. 166.
2 Там же.
3 Там же.
162
Я очень решительный к учебе»; «За 40 дней курсов —
охватили все бегом. Весь огромный комбайн, который ви-
дели впервые, только поняли, что к чему»; «Днем и ночью
учился. Все у людей спрашивал. Хорошо мне помогали.
Ребята не упустили меня из виду» ’. Зато потом эти зна-
ния помогали значительно улучшить организацию труда,
найти интересные и эффективные технические решения,
разобраться в премудростях агрономии.
Таким образом, движение новаторов возглавили пере-
довые представители рабочего класса и колхозного
крестьянства, независимо от возрастных, профессиональ-
ных, культурных различий ориентированные на активное
отношение к жизни, творческий подход к решению про-
фессиональных задач. Создание оптимальных условий
для их деятельности требовало серьезной перестройки
всей системы организации и стимулирования труда, от-
каза от малоэффективного администрирования, поворота
к развертыванию инициативы, более полному использо-
ванию экономических рычагов. Такая перестройка и со-
ставила суть стахановского движения.
В стремлении к профессиональному, социальному са-
моутверждению новаторы опирались на авторитетную
поддержку партийных организаций. Организатором ре-
корда на шахте «Центральная-Ирмино» была партийная
организация, парторг ЦК ВКП(б) К- Г. Петров. С сен-
тября 1935 года стахановское движение стало важнейшим
вопросом в деятельности всех без исключения партийных
организаций страны. «Развертывать стахановское движе-
ние, организовывать, помогать стахановцам творить свое
передовое, революционное дело, воспитывать их, защи-
щать от тех, которые тормозят их работу,— это теперь
паша важнейшая задача. Надо знать всех стахановцев,
особенно передовых, лучших, так же хорошо, как мы
1 Социалистическая реконструкция сельского хозяйства, 1936,
№ 1, с. 166.
0* 163
{шлем всех своих парторгов на заводе» ‘,— говорпл вид-
ный партийный деятель И. М. Варейкис.
Успехи стахановцев во многом были основаны на со»
всршенствовэнии трудового процесса, прежде всего да
четком разделении труда квалифицированных и подсо(
ных рабочих. Такое разделение труда помимо чисто тех
дологического эффекта имело непреходящее социально
значение. Современники отмечали, что на практике раз
деление труда «дает громадные стимулы росту индиец
дуальности каждого работника, формированию и вняв
леиию его лица»2, охраняет квалифицированный труд о
«его расхищения по мелочам» ®.
Не меньшее значение для выявления способносте
каждого работника имели общая организационная пере
стройка, наведение порядка на производстве. Все это са
мым положительным образом сказывалось на морально
психологическом климате в трудовых коллективах, по
ощряло работника к более производительному труд)
«Порядок на рабочем месте—это прежде всего культур!
ность. Он морально действует на работника всегда поло- I
жительио. Порядок «настраивает» работника, настраи-
вает к точной рассчитаниости движений, к их деликат-
ности, продуманности»4,— подчеркивал, изучая методе
стахановской работы, директор Центрального института
труда А. К- Гастев. Существенной предпосылкой стах.”.-
новского движения было тесное сотрудничество передо-
вых рабочих с инженерно-техническими работникам»
Деятельность инженеров и техников по техническое
му обоснованию и внедрению новых методов труда по»
могала, как говорилось в одной из работ того времени,
* Цит. по: Правда, 1984, 26 мая.
* Стахановцы Уралмаша, 1936, с. 210.
8 См.: Проблемы экономики, 1935, № 6, с. 5.
4 Организация труда в стахановском движении. М.—<Ц., 1936,
с. 11.
164
«культивировать у' рабочих идею производственного
риска» *.
Изменения в организаций труда, вызванные стаханов-
ским движением, способствовали росту заинтересованно-
сти и удовлетворенности трудом. Вот несколько типич-
ных высказываний рабочих тех лет: «Работать теперь
стало интереснее, народ как-то весь переродился»1 2; «Ни-
когда труд мой не казался мне таким осмысленным, ни-
когда он не приносил мне столько радости, никогда я не
вкладывала в свою работу Столько творческой инициа-
тивы, огня и упорного стремления добиться новых ус-
пехов, как в последние годы»3; «...Наша работа — твор-
чество. Нельзя работать по раз и навсегда установлен-
ным приемам. Надо думать, улучшать приемы работы,
думать, как ее организовать, чтобы сократить ненужные
движения»4 5.
Стимулирующее значение удовлетворенности трудом
ин в коей мере не снимало задачу совершенствования ма-
териальных стимулов. Последовательное и широкое внед-
рение индивидуальной сдельщины, ликвидация искусст-
венных ограничений роста заработной платы, запрещение
немедленного — вслед за рекордом — пересмотра норм
было важнейшим принципом организации стахановского
движения. «Раньше, несколько лет тому назад, в нашей
заработной флате был тот дефект, что свыше определен-
ной нормы рабочие зарабатывать не могли,—говорил об
чтом Г. К- Орджоникидзе,—Свыше 30—40% сверх нор-
мы зарабатывать считалось почему-то неправильным;
Теперь этого нет. Зарабатывать при прогрессивной сдель-
щине каждый,может столько, сколько он выработает»6.
1 Стахановское движение в станкостроительной промышленно-
сти. М., 1935, с. 14.
2 Наш опыт. Свердловск, 1'936, с. 25.
3 Стахановец, 1928, № 3, с. 31.
4 Большевик, 1935, К» 23—24, с. 120. '
5 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи, т. 2, с. 751.
:165
Рост заработной платы стахановцев являлся прямым
отражением роста производительности их труда, что объ-
ективно соединяло интересы общества и работника. По
этому с самого начала материальное поощрение стаха-
новцев, их небывало высокие заработки имели вполне
определенную нравственную окраску: «Зарабатывать
много было почетно. Каждый понимал — раз человек хо-
рошо заработал, следовательно, он хорошо, по-стаханов-
ски работал» *. И получали свои заработки стахановцы
«громко», писали о них даже в газетах, как о важном
государственном мероприятии. Таким оно и было. Рас
пределение по труду — основа нашей социальной справед-
ливости, и положительные его примеры, их широкая про-
паганда имеют не меньшее мобилизующее значение, чем
акцентирование внимания на недостатках распределения.
Таким образом, сам по себе личный интерес по мер.
роста социальной значимости труда человека перерастал
рамки стремления к материальному благополучию, нахо-
дил свое выражение в соединении личных жизненных це-
лей с целями и потребностями общества. Показательно,
что сами стахановцы часто рассматривали свои заработ-
ки как предпосылку дальнейшего культурного и профес
сионального роста, средство для большей самоотдачи
делах производственных. «...Я благодаря прогрессивке,
рассказывал, например, стахановец Г. И. Лихорадов,—
стал значительно больше зарабатывать, улучшил пита-
ние, меньше стал заботиться о материальном положении.
Взамен этого мысли мои на досуге были заняты банда
жами»1 2 (продукция, над производством которой трудил
ся Лихорадов.— Авт.).
Беспримерным был размах морального стимулирова-
ния стахановцев. Уже организаторы рекорда на шахте
«Центральная-Ирмино» ясно осознавали, что одними за-
1 Бусыгин А. X. Жизнь моя и моих друзей, с. 28—29.
2 Рудельман А. И. Стахановец токарь Лихорадов. М„ 1935, с. 30
166
работками людей к новаторской работе не привлечешь,
и поэтому прежде всего шахтпартком принял решение
занести имя Стаханова на Доску почета, выделить ему'с
женой два именных места в клубе, устроить в новой квар-
тире Стаханова вечер встречи знатных людей шахты. Во
второй половине 30-х годов имена стахановцев стояли в
одном ряду с именами прославленных летчиков, Покори-
телей Арктики. Портреты стахановцев украшали празд-
ничные улицы городов, с ними выходили на демонстра-
ции. «Мы... славили Стаханова, Бусыгина, Марию Дем-
ченко, мы знали имена первых ударников первых пятиле-
ток лучше, чем имена киноартистов, п<?этов, певцов» *,—
вспоминает писатель Д. Гранин об этом времени.
Людей не просто хвалили, перед ними ставили новые,
более сложные задачи. И поэтому первые стахановцы
становились известными не только благодаря сообщени-
ям об их рекордах, но и как организаторы дальнейшего
развития движения. Характерной была сама форма мо-
ральной поддержки и поощрения новаторов — слеты и
совещания передовых рабочих и колхозников, их встречи"
с руководителями партии и государства, на которых не
только оценивались успехи, но и обобщался опыт работы
стахановцев, намечались меры по его распространению.
В ходе работы этих совещаний ярко проявился тот
особый настрой стахановцев, который порождало широ-
кое общественное признание их трудовых заслуг. Атмо-
сферу захватывающей радости, роста чувства собствен-
ного достоинства инициаторы движения запомнили как
один из наиболее ярких моментов своей жизни. Понять
нее это в общем-то несложно: многие впервые в жизни
приехали в столицу; они при галстуках и в нарядных
платьях^ их разместили в лучших гостиничных номерах.
Москва приготовила торжественную встречу — митинги,
посещения редакций газет, предприятий, наркоматов. На
*« ------ Jft , -1 ч s ( } 1
1 Гранин Д. Ленинградский каталог.— Нева, 1984, № 9; с. 79.
167
улицах стахановцев нередко узнавали .прохожие, точь- к
тонн как дома, на родной шахте или заводе, в колхозе
Но самое главное —от стахановцев ждали советов
спрашивали и внимательно выслушивали,, нередко сраа
же принимали необходимые меры. Поэтому самым, .ха<
рактерным в поведении новаторов в те дни было жела
ние высказаться, поделиться своими мыслями, наблюде
ниями. Это субъективное ощущение возникло у авторе
при чтении многочисленных стенограмм заседаний, вое
поминаний, и вдруг оно совершенно неожиданно доку
ментально подтвердилось. В архивном деле о приеме ста
хаповцев 13 ноября 1935 года в Наркомате тяжело
промышленности сохранились не только стенограмм
выступлений, но и записки в президиум заседания. Не
сколько десятков аккуратно подшитых маленьких лист
ков бумаги разной величины, с рваными краями, текст
написан чаще всего карандашом. Суть этих записок одна:
«Прошу слова!» И. Гудов послал такую записку дважды?
Здесь же записка Н. Изотова С. Орджоникидзе: «Я про-
шу пять минут с Вами лично поговорить после совеща-
ния о поездке на шахту». Видимо, после этого разговор,
поехал Н. Изотов с товарищами по Промакадемии ш
шахты Подмосковного угольного бассейна для оказания
помощи рабочим. А одного из участников встречи на
столько увлекло все происходящее, что он вырвал и.
блокнота листок и написал: «Т. Серго! Когда слушаешь
людей — прямо чувствуешь, какое это сильное и радост
ное движение происходит в рабочей среде». Что же ка
сается самого Орджоникидзе, то его настроение/в эл
дни запомнил журналист С. Гершберг: «Отлично поду-
чилось, товарищи... Ничего подобного у нас прежде не
было»говорил нарком.
Неудивительно, что в такой обстановке у самих ста-
хановцев возникало ощущение непреходящей социальной
1 Гершберг С. Стаханов и стахановцы, с. 6. jy , Я
’ 168
значимости самого привычного и, казалось бы, прозаи-
ческого труда. «Конечно, за смену мы уставали... — вспо-
минала М. И. Виноградова.— Но радость победы пере-
крывала усталость. Мы чувствовали себя героями. Мы
чувствовали себя людьми, достойными уважения»
ОТ РЕКОРДА — К НОРМЕ
Первым стахановцам было ясно, что их личные рекор-
ды—отнюдь не главная цель движения. «Нам нужно
добиваться, чтобы каждый рабочий был стахановцем...
Я уверен, что каждый рабочий может и должен быть
стахановцем»1 2 —так сформулировал Н. С. Сметанин
одну из основных проблем, вставших перед советским
рабочим классом в период зарождения движения нова-
торов.
Пройдет чуть более полугода, и Совет при народном
комиссаре тяжелой промышленности будет принимать
свои решения, исходя из того, что теперь нет такого ра-
бочего, который не желал бы работать по-стахановски.
Полгода — небольшой срок, но за это время было сдела-
но многое Для того, чтобы сформировать социально-пси-
хологическую установку на творческое, стахановское от-
ношение к труду у достаточно широких слоев рабочего
класса. Дело это было непростым. Современники не слу-
чайно называли стахановское движение своеобразной
революцией. Для его успешного развития необходимо
было прежде всего преодолеть старые, складывавшиеся
годами стереотипы трудовой деятельности, произвести
глубокую психологическую перестройку работников,
«У нас, текстильщиков, есть такое выражение: повал
в работе, — рассказывала стахановка Калининской текс-
1 Виноградова М. И. Рядом с легендой. М., 1981, с. 5.
2 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев,
с. 39. ' , i •• . . . .
;.169
тпльпой фабрики Н. В. Горина, г—Повал — это сноровка,
это навык, который приобретается годами. Приобретя а
годами такой повал, работница работает как бы по при*
вычке, мало задумываясь над тем, как у нас организо*
вано время»1. Преодолевать подобные «повалы» прих
дилось, конечно, не только работникам текстильной про-
мышленности. Когда в коллективе типографии «Гудок»
стало известно, что М. Комиссарова перешла к обслужи
ванию двух машин, ее прежде всего не поддержали ста
рые, квалифицированные мастера: «...на одной машине
заправлять... за другой не уследишь. На одной тесьма
оборвалась, к другой спиной повернулся — брак пойдет,
никак не управишься»1 2. Подобных примеров в трудовой
биографии стахановцев было немало. «Иногда примене-
ние приспособлений требует относительно длительной на-
ладки, — рассказывал И. Гудов. — В таких случаях люди,
не верящие в выгодность приспособлений, предлагают:
«Будем лучше работать по-старому!» Только постепенно
люди свыкаются с новыми, более производительными и
рациональными методами работы»3.
Не все рабочие и не сразу поняли сущность стаханов-
ского движения. Одним казалось, что оно касается лишь
одиночек-рекордсменов, другим было сложно подняться I
от анализа конкретных фактов о работе первых ста-
хановцев до выявления общих принципов нового метода
работы. «Начали много про Стаханова писать, про Бу-
сыгина,— рассказывала ткачиха Московской фабрики!
имени Фрунзе М. В. Лысякова. — Чувствую, что боль- I
шое дело поднимается, но, скажу правду, не сразу рас-
кусила, в чем тут главное. Почему? Да потому, чГо про- I
фессин эти мне незнакомые и понять трудно было, что I
они изменяют, чтобы работать лучше»4. Особое значение
1 Наш опыт. Калинин, 1936, с. 72.
2 Полиграфическое производство, 1935, № 9, с. 18.
3 Гудов И. Беседы о культуре на производстве. М., 1941, с. 191. I
4 О стахановцах Ленинского района. М., 1935, с. 43.
170
п этих условиях приобретала та «сила примера», кото-
рая, по словам В. И. Ленина, «впервые получает возмож-
ность оказать свое массовое действие» *.
Для одних рабочих стахановское движение стало
средством удовлетворения давно возникшей потребности
реализовать свои возможности, повысить производитель-
ность труда, улучшить дела на производстве, что, соб-
ственно, и сделало этих Людей инициаторами движения.
•V других же оно породило эту потребность, позволило
лучше узнать самих себя и свои способности. «Если бы
не движение стахановцев-виноградовцев, я продолжала
бы работать на 3—4 станках и сколько бы работала
так — неизвестно»1 2, — вспоминала стахановка Москов-
ской текстильной фабрики имени Фрунзе М. К. Берсе-
нева.
Многие стахановцы стремились передать свой опыт
другим. Интерес к методам их работы был действительно
велик, и это еще больше укрепляло желание поделиться
«секретами». Уже 3 ноября 1935 года, через два месяца
после рекорда Стаханова, на московской обувной фабри-
ке «Парижская коммуна» открылась первая стаханов-
ская школа. Инициатором ее создания и руководителем
стал рабочий с 10-летним производственным стажем
член В КП (б) С. И. Яшин. Позже, вспоминая о тех днях,
Яшин писал: «Школа должна была не просто вооружить
аудиторию известным запасом знаний, опа должна была
убедить слушателей работать по-стахановски, дать дей-
ственные, ощутимые для рабочих результаты поднятия
производительности труда»3. Стахановские школы ши-
роко распространились в стране и сыграли немалую роль
в развитии движения. В 1936—1939 годах их окончило
более миллиона рабочих. В результате производитель-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 191.
2 Герои нашей фабрики. М.— Л., 1935, с. 21—22.
3 Стахановец, 1938, Ns 3, с. 26.
171
ность труда у них в среднем возросла на 30—50% *. Сот
ни тысяч человек прошли через стахановские школы I
сельском хозяйстве.
Многие стахановцы стали инструкторами Стаханов
ских методов работы, были активными пропагандистам»
своего дела, участниками рейдов на отстающие предпри
ятия, в колхозы — одним словом, живыми носителями уж<
формирующихся традиций нового этапа социалистиче
ского соревнования.
Немало для распространения опыта стахановцев еде
лала партийная печать и в первую очередь «Правда»
Лучшие журналисты страны освещали ход стахановской;
движения. Первый биографический очерк об А. Стахаио
ве появился в «Правде» и принадлежал перу известной
советского журналиста М. Кольцова. Трудно переоценить
значение стахановских слетов. Их делегаты, разъехав-
шись по всей стране, стали активными пропагандистами
новых методов работы. «Целый год учебы в политкруж-
ке... дает меньше, чем один стахановский слет»2, — счи-
тали современники.
Важнейшим событием в истории стахановского дви-
жения стал декабрьский (1935 года) Пленум ЦК
ВКП(б), который дал ему оценку и рассмотрел перспек-
тивы его развития. «Стахановское движение уже в ог-
ромной степени сказалось на всем нашем хозяйстве и
стало исходной основой для всей нашей дальнейшей хо-
зяйственной работы,— подчеркнул в речи на Пленуме
секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Андреев.-—Из этого теперь
придется исходить в построении всех планов производст-
ва разных отраслей хозяйства и каждого предприятия в
отдельности» 3.
2
3
С. 6.
Советские архивы, 1983, № 5, с, 32.
О стахановцах Ленинского района, с. 43.
Андреев А. Стахановское движение и наши задачи. М., 1935,
172
ЦК партии отметил, что движение новаторов сможет
успешно развиваться, если будет решен ряд кардиналь-
ных социально-экономических задач. Такой подход от-
разился уже в самом названии принятой Пленумом ре-
волюции: «Вопросы промышленности и транспорта в свя-
зи со стахановским движением». Декабрьский Пленум
поставил задачу повысить культурно-технический уро-
вень рабочего класса, и в частности самих стахановцев,
признал необходимым перестроить систему нормирова-
ния труда.
Большое место уделил Пленум вопросам совершенст-
вования всей системы стимулирования труда. Мно-
гих рабочих пугала перспектива уменьшения расценок,
падения заработков. Их сомнения порою усиливались
из-за того, что были случаи, когда немедленно вслед за
стахановскими рекордами повышались нормы. Как вспо-
минает известный советский хозяйственник И. В. Пара-
монов, в период распространения стахановского движе-
ния Г. К. Орджоникидзе говорил сотрудникам редакции
газеты «За индустриализацию»: «Мне мысль о нормах
покоя не дает. Боюсь, как бы нормировщики не убили
стахановское движение. Начнут вовсю снижать расцен-
ки, у людей и пропадет охота лучше работать... Напиши-,
те в передовой: кто пересматривает нормы сейчас, тот
губит стахановское движение» ’. Поэтому принципиаль-
ное значение имела практика государственного регули-
рования норм, закрепления их на длительное время, уве-
личения фонда заработной платы в связи с ростом ста-
хановского движения.
Важнейшим итогом первого этапа стахановского дви-
жения стал переход промышленности к новым нормам,
превышающим старые. Цифры прироста колебались от
13—20% в черной металлургии до 56% в авиапромыш-
ленности. Основной предпосылкой освоения новых норм
1 Парамонов И. В. Учиться управлять. М., 1977, с. 137.
173
стало дальнейшее развертывание стахановского дви
жспня.
Особое внимание в этот период уделялось повышению
культурно-технического уровня рабочего класса. В соот-
ветствии с решениями декабрьского Пленума ЦК
ВКП (б) в промышленности с 1936 года были введены
новые формы обучения рабочих без отрыва от производ-
ства. На курсах техминимума повышенного типа (стаха-
новских курсах) рабочие знакомились со стахановскими
приемами работы и практически овладевали ими. Для
рабочих-стахановцев создавались двухгодичные курсы
мастеров социалистического труда. Здесь они могли не
только расширить свои технические знания, но и по-
высить общеобразовательную подготовку.
К преподаванию в системе технической учебы при-
влекли ведущих специалистов предприятий, ученых, пре-
подавателей вузов. В кратчайшие сроки (всего за 70
дней) было написано и издано 253 учебника по тех-
минимуму для рабочих 403 профессий.
Перестройка в системе обучения привела к неплохим
результатам. Обследование, проведенное на ГПЗ-1 и
Москве, показало, что все рабочие, окончившие в 1936 го-
ду стахановские курсы, успешно справлялись с производ-
ственными заданиями. «Техучеба, — говорил стахановец
завода «Красный Профинтерн» А. Апокин, — дала нам
многое. Мы сейчас работаем не «на глазок» и не «на
авось», а со строго техническим расчетом» *.
Перестраивается и научно-исследовательская работа
в области труда. Ведущее учреждение в этой области
Центральный институт труда, — продолжая проводить
самостоятельные исследования, одновременно выполня-
ет задачи «по обслуживанию стахановского движения —
как непосредственно самих стахановцев, так и предпри-
ятий в их приноровлении к высокой производительное-
1 Наши стахановцы. Смоленск, 1936, с. 23. '• • - 1
174
ти» *. Институт изучает и обобщает стахановские методы,
надает ряд книг в помощь стахановцам.
С 1 января 1936 года начинает выходить журнал «Ста-
хановец». Его активными сотрудниками стали сами ста-
хановцы. Здесь печатались материалы о стахановских
методах работы, обзоры новостей техники. На киноэкра-
ны страны в 1936 году выходят документальные фильмы
о работе зачинателей стахановского движения: Стахано-
ва, Виноградовых, Сметанина, Гудова.
Все это способствовало дальнейшему развитию дви-
жения новаторов. В сентябре 1936 года в промышленнос-
ти насчитывалось 992,6 тыс. стахановцев, а через полтора
года — в январе 1938 года — 1593,1 тыс., то есть каждый
четвертый рабочий был стахановцем.
Выросло число стахановцев и в сельском хозяйстве.
В 1936 году 22 тыс. комбайнеров добились сезонной вы-
работки на машину от 300 до 1000 гектаров, а в 1938 го-
ду таких показателей достигли уже 43 тыс. комбайнеров.
Вовлекались в стахановское движение трактористы, по-
леводы, животноводы.
Стахановское движение оказало глубокое воздействие
на все сферы общественной жизни. Оно помогло отрегу-
лировать механизмы функционирования социалистиче-
ского общества на внутренне присущих ему принципах,
нанесло удар по уравнительным интерпретациям социа-
листического равенства и привело к формированию работ-
ника нового типа. Во многом благодаря стахановскому
движению советская экономика в годы второй пяти-
летки развивалась интенсивнее, чем в предыдущий пери-
од. Производительность труда в промышленности за эти
годы увеличилась на 82% против 63% по плану, а в стро-
ительстве— на 83% против 75%, предусмотренных пла-
ном. Улучшились показатели работы сельского хозяйст-
ва. Эти успехи были прямо связаны с использованием в
1 Организация труда, 1940, № 4, с. 9.
175
ходе стахановского движения индивидуальных форм ор-
ганизации и стимулирования труда. Однако постепепив
все более заметными становились и присущие этим фор-
мам противоречия. Ориентация на «максимальное выяч-
ление индивидуальных успехов каждого рабочего», стам
ка на индивидуальную сдельщину обострили проблему
взаимоувязывания труда отдельных рабочих, согласован
ной работы производственных подразделений, проблему
ритмичности производства и выпуска конечной продук-
ции. В связи с этим в 1936 году в промышленности рач*
вернулось движение за создание сквозных стахановским
бригад. - 1
Начиналось это так. На Калининской прядильной
фабрике стахановской работе ватерщиц, выпускающих
конечную продукцию, мешало плохое качество подготон*
ки сырья на предыдущих операциях. Одна из стахановок*
ватерщиц, К. А. Шевалева, работница с 27-летним пр<Й
изводственным стажем, предложила объединить всех
рабочих — от первой до последней операции — в бригаду.
Идею поддержали. Члены бригады ходили друг к другу
на участки, стыдили бракоделов, проверяли качество ра-
боты па смежных операциях. «Новое в нашей бригаде, —
рассказывала К. А. Шевалева, — это общественный кон-
троль за работой каждого члена бригады, ликвидация
обезлички в отношении качества продукции» *. Опыт ка-
лининских текстильщиков вскоре достаточно широко рас<
пространился.
Возникновение сквозных стахановских бригад был»
примечательным фактом, в принципе указывающим на
то, в каком направлении дальше будет развиваться хо-
зяйственный механизм. Однако опыт их работы, так же
как и опыт работы хозрасчетных бригад, говорил о том,
что необходимых предпосылок для внедрения бригадных
форм организации труда в годы довоенных пятилеток
1 Труд, 1936, 20 мая.
176
hl|i< не было. Будучи оптимальной формой производствен^
самоуправления коллектива рабочих, бригады не
' nut ли нормально работать в условиях администрирова-
пнн и жесткой централизации. Сквозные стахановские
бригады являлись образованиями непрочными, времен-
ными. Система «общественного контроля», выявления
|лнбых звеньев и оперативного их укрепления не могла
•именить производственной и общественной спайки, не-
обходимой для функционирования бригады как колдек-
tuna.
Мешало работе и то, что недостаточно высок был
уровень культуры членов бригад, не только профессио-
нальной, но и политической.
Между тем увлечение ряда хозяйственников органи*
Иицией рекордов приводило к штурмовщине, затовари-
hiifiino незавершенной продукцией, «омертвлению» ре-
зультатов труда многих людей. 25 декабря 1937 года в
«Правде» со статьей «Некоторые вопросы стахановского
движения» выступил И. Гудов. Он писал о том, что изго-
товленные им за одну смену детали покрыли полутораме-
сячный план завода и большая их часть законсервиро-
йана на складе, что фрезеровщик завода «Красный про?
петарий» Царев за два дня обеспечил предприятие одпой
деталью на весь 1938 год, другой фрезеровщик того же
навода, Нестеров, за смену дал запас деталей к стайку
ЦИП-500 больше чем на два года вперед.
Партия повела решительную борьбу с этими негатив-
ными явлениями. В декабре 1937 года ЦК ВКП(б) при-
нял постановление в связи с обращением стахановцев
Москвы и Московской области провести «месяц стаха-
новских рекордов». «Всякий недельник или месячник
стахановского движения, — говорилось в постановле-
нии,— должен касаться всех стахановцев, а не только
рекордсменов, работа которых охватывает лишь самую
незначительную часть стахановского движения, при этом
расширение рядов стахановцев в период нсдельника или
177
месячника должно считаться одной из важнейших за-
дач...»1. Это указание партии было своевременным. Ре-
кордсменство, представлявшее собой, по сути дела, дов
денную до логического конца индивидуальную сделыцищ
было не только экономически нецелесообразным, но и
порождало серьезные нравственные издержки. Отрица*
тельно сказывалось на морально-психологическом клима-
те в коллективах создание «тепличных условий» для
отдельных передовиков. Это вносило напряженность в<1
взаимоотношения рабочих. Причем речь шла не о без%
дельниках, завидующих хорошо работающему человеку,
В некоторых местах руководители перестали уделять
внимание ударникам, которые еще продолжали сущест
вовать наряду со стахановцами. Среди них немало были
передовых рабочих, отстававших от стахановцев по по
зависящим от них причинам. «Когда рабочему создадут
условия, окажут техническую помощь, он сможет во мно
го раз перевыполнить норму, — писал в газету «Трудж
один из ударников завода «Красный пролетарий». — Но,
к сожалению, техническая помощь у нас оказывается не
всем».
Порою отдельным группам передовиков выплачивал
чрезмерно большие заработки. Иногда для создания ви
димости рекорда рабочему приписывали выработку смен-
щика или ученика.
Некоторые стахановцы не выдерживали испытания
славой, зазнавались, переставали работать над собой,
пытались получить определенные блага под прошлый
заслуги. «Чрезмерное захваливание, — писал по повод/
одного из таких инцидентов на московской фабрике «Ос-
вобожденный труд» ее директор В. А. Тевекелян, — при
водит к прямо противоположным результатам. Оно пор
тит работников, деморализует их» 2,
1 История КПСС, т. 4, кн. 2, с. 383.
2 Тевекелян В. А. Записки директора фабрики. М—Л., 193У,
с. 47.
178
Для того чтобы разрешить возникшие противоречия,
необходимо было прежде всего выявить и правильно
оценить их. Однако негативные тенденции, выявившиеся
п ходе стахановского движения, все чаще объясняли
саботажем инженерно-технических работников, руководи-
1слей предприятий *. Это порождало пассивность опреде-
ленной части инженерно-технических работников, их не-
желание брать на себя какую-либо, даже самую незна-
чительную ответственность. Многие инженеры и техники,
рассказывал директор Уральского завода тяжелого ма-
шиностроения, «находятся в состоянии растерянности»,
они «склонны оценивать стахановское движение как дви-
жение, в результате которого «рано-де или поздно, а по-
падешь в тюрьму»1 2.
Наиболее дальновидные руководители предвидели
резко отрицательные последствия подобных явлений.
Нод знаком осуждения необоснованных обвинений во
вредительстве прошел, в частности, совет при народном
комиссаре тяжелой промышленности СССР в июне
1936 года. «Командный состав не работает интенсивно
вследствие обвинений, которые предъявлялись к нему
очень долгое время... Вместо того чтобы думать, каким
образом ввести те или иные новшества, внедрить тот или
иной новый, стахановский метод работы, инженеры, боясь
попасть в положение саботажников или консерваторов,
стараются все делать по букве закона»3,— отмечали уча-
стники совета. Последовательно и до конца отстаивал
правильные позиции в этом вопросе Г. К. Орджоникидзе.
Поддержав выступающих, он сказал: «Объяснить это (хо-
зяйственные трудности.— Авт.) тем, например, что инже-
1 См.: Гершберг С. Р. Руководство Коммунистической партии
дпижением новаторов промышленности (1935—1941 гг.). М., 1956,
с. 161.
2 Стахановцы Уралмаша, с. 18.
3 Совет при народном комиссаре тяжелой промышленности СССР,
(лепографический отчет. М., 1936, с. 93.
179
перво-технический- персонал саботажники, — это чепуха.,,
За 19 лет существования Советской власти мы воспиты*
вали в наших школах и втузах инженеров и техников,,,
Если все они, а также и старые инженеры, которых мы
перевоспитали, оказались в 1936 году саботажниками, то
поздравьте себя с таким успехом. Какие там саботаж-
ники! Не саботажники, а хорошие люди —наши сыновья|
ваши братья, наши товарищи, которые целиком и пол»
костью за Советскую власть». Одновременно Г. К. Орд»
жоникидзе вскрыл действительные причины возникшие
проблем. Они заключались, по его мнению, в неравно-
мерности развития различных подразделений производи
ства, отсутствии необходимого опыта в организации
труда, в снижении трудовой дисциплины и высокой теку-
чести кадров. Для повышения эффективности производ-
ства он предложил отказаться от планирования по валу;
«Надо планировать выполнение программы не по вало-
вой продукции, а по товарной: сколько готовой продук!
ции мы выпустили для нашего населения, для нашего на-
родного хозяйства» >.
Плодотворность именно такого подхода к оценке ело»
жившегося положения очевидна. Конечно, найти методе
совершенствования хозяйственного механизма было на»(
много сложнее, чем выявить «злоумышленников». Но
только на пути серьезных экономических преобразова-
ний можно было достигнуть реальных результатов. Про-
блема «вредительства» (чем дальше, тем больше) пре-
вращалась в тот оселок, на котором определялись прин-
ципиально разные подходы к активизации человеческого
фактора: с одной стороны, командное администрирова»
ние и принуждение, с другой — развитие творческой ини-
циативы на основе совершенствования экономическим
рычагов управления. Однако в те годы возобладали ме-
тоды администрирования и принуждения. А вместе с тем
продолжалась практика обвинений во вредительстве.
1 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. В 2-х т., т. 2, с? 771, 798,
180
В начале 1937 года на Уралвагонстрое в Тагиле была
Арестована группа руководителей стройки. Чтобы выяс-
нить реальное положение дел, Г. К. Орджоникидзе по-
слал на место двух руководящих работников Нарком-
тижпрома. Один из них, С. 3. Гинзбург, вспоминает: «По
приезде в Тагил я сразу приступил к выполнению пору-
чения..., Насколько мне помнится, в середине февраля
п Тагил позвонил Серго и спросил меня, в каком состоя-
нии строительство и в чем заключается вражеская дея-
тельность на Уралвагонстрое. Я коротко доложил, что
равод построен хорошо, завершение работ не потребует
больших усилий... Серго переспросил меня, в чем же
состояла вражеская деятельность. На это я ответил, что,
кроме небольших недостатков, которые, к сожалению,
сопутствуют и очень хорошим стройкам, я ничего не об-
наружил на Уралвагонстрое. Тогда Орджоникидзе попро-
сил меня... как можно скорее выехать в Москву, а по
пути, в вагоне, написать записку о положении дел на
Уралвагонстрое, что я и сделал.
Рано утром 18 февраля, едва войдя в свою квартиру,
и позвонил Григорию Константиновичу.,. Днем я узнал,
что Г. К. Орджоникидзе скоропостижно скончался.
Спустя некоторое время мне позвонил Поскребышев
п сказал, что И. В. Сталин просил прислать записку о
состоянии дел на Уралвагонстрое, о которой ему расска-
зывал Серго. Написанная мною по дороге в Москву
справка была передана в Политбюро.
На последовавшем вскоре февральско-мартовском
Пленуме ЦК докладчик обвинил меня в политической
близорукости, поскольку сам начальник стройки согла-
сился с обвинениями во враждебной деятельности» ’.
После февральско-мартовского (1937 года) Пленума
ЦК ВКП(б) ситуация в стране резко обострилась в свя-
1 Гинзбург С. 3. О прошломдля 'будущего.' М., 1984,
с. '194+—195.
^81
эи с массовыми нарушениями социалистической закон
пости, необоснованными репрессиями.
В таких непростых условиях страна приступала к реа-
лизации планов третьей пятилетки.
МОЖНО ЛИ ЗАСТАВИТЬ РАБОТАТЬ
ПО СПОСОБНОСТЯМ!
В марте 1939 года на XVIII съезде партии один из ег«
делегатов, Г. Н. Пальцев, рассказал о том, что в Петрин
ском районе Московской области за два года сменил*
84 % председателей колхозов. Между тем, подчеркнул оп,
«опыт учит нас тому, что хорошие колхозы создаются
там, где имеется устойчивый состав председателей кол-
хозов, где с председателями налажена хорошая, больше
вистская работа»1.
Массовые нарушения социалистической законности
нанесли партии, стране значительный урон, отрицательно
сказались па морально-психологическом климате в об-
ществе, на состоянии дел в народном хозяйстве. Обста-
новка была настолько сложной, что даже в условиях ело-
жившегося культа личности Сталина XVIII съезд партии
осудил практику «формального и бездушво-бюрократ»
ческого отношения к вопросу о судьбе членов партии»
указал на недопустимость враждебного отношения к со-
ветской интеллигенции. Широко обсуждался вопрос а
подборе, выдвижении и расстановке кадров. Значитель-
ные изменения были внесены в Устав партии. Отменялся
прежний порядок приема в ВКП(б) по четырем катего
риям в зависимости от социального положения вступаю-
щего. Устав определил единые условия приема для всех.
Важное значение имела отмена массовых чисток партии.
1 XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б)
10—21 марта 1939 г. Стенографический отчет. М., 1939, с. 322.
2 КПСС в резолюциях..., т. 7, с. 82.
182
О некоторой нормализации внутрипартийной жизни
свидетельствовал рост партийных рядов: за 1938—1940 го-
ды численность ВКП(б) увеличилась почти на 2 млн
На счет приема новых членов и благодаря восстановлению
части ранее необоснованно исключенных коммунистов.
Одновременно продолжались поиски путей совершен-
ствования системы организации и стимулирования труда.
В апреле 1938 года в постановлении СПК СССР и ЦК
ВКП(б) «О неправильном распределении доходов в кол-
хозах» была осуждена практика «беспечного отношения
к трудодню колхозников и растранжиривания колхозных
доходов на чрезмерные капитальные, производственные и
административно-хозяйственные расходы». В постанов-
лении указывалось, что на трудодни должно распреде-
ляться не менее 60—70% всех денежных доходов артели.
В декабре 1938 года в «Правде» была опубликована
статья рабочего Уралмаша Королева «Кто живет в за-
водской квартире?». В ней затрагивались острые пробле-
мы состояния трудовой дисциплины, ставился вопрос о
необходимости более справедливого распределения со-
циальных благ в зависимости от трудового вклада каж-
дого. В дальнейшем эти проблемы широко обсуждались
в печати и в трудовых коллективах, а 28 декабря СНК
СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС приняли постановление
«О мероприятиях по упорядочению трудовой дисципли-
ны, улучшению практики государственного и социального
страхования й борьбе с злоупотреблениями в этом деле».
Постановление ужесточило меры ответственности за на-
рушения трудовой дисциплины, однако основную его
суть составили мероприятия по поощрению непрерывной
работы на одном месте: в зависимости от этого устанав-
ливались пособия по временной нетрудоспособности, пен-
сии, распределялись путевки, предоставлялись отпуска
и т. п. Тогда же были учреждены звание Героя Социалис-
тического Труда, медали «За трудовую доблесть» и «За
трудовое отличие»,
183
В следующем, 1939 году с целью более аффективно! и
контроля за использованием рабочей силы в стране вш»
дятся трудовые книжки. В конце года был изменен пор
гдок планирования посевов в колхозах, расширены ид
права в решении ряда производственных проблем. Мар-
товский (1940 года) Пленум ЦК партии изменил полити
ку заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов
Вводились твердые нормы поставок в зависимости от ко-
личества гектаров пашни, закрепленной за колхозами.
Это позволяло хоть как-то поощрять более передовые
хозяйства, которые сплошь и рядом «расплачивались»
отстающих соседей. В мае 1940 года было принято пост!
новление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О повышении роля
мастера на заводах тяжелого машиностроения». Оно пре-
дусматривало расширение прав мастеров и усиление м
термального стимулирования их труда.
Все эти меры—-а их перечень можно было бы про-
должить— помогали улучшить положение в народном
хозяйстве. Однако перекрыть негативные явления, вч
званные функционированием хозяйственного ме'ханйзм»
в целом, они нс могли. По-прежнему в ограниченно^
форме действовал социалистический принцип оплаты по
труду в колхозах; распределение осуществлялось лишь
в пределах «остаточного» фонда, оплата не была гараи
тированной и не всегда соответствовала трудовым затра»
там. Из-за отставания роста производительности труд»
по сравнению с заработной платой в конце второй — н1
чале третьей пятилетки (как и до стахановского движ<
ния) стали вновь жестко регулировать расходовани»
фондов заработной платы; устанавливать ее средний уро-
вень: Были Невелики возможности материального стиму-
лирования труда из-за дефицитности товаров широкою
потребления. В печати все чаще появлялись сообщении
об арестах спекулянтов и одновременно жалобы на не-
хватку качественных товаров.
Сохранялась значительная текучесть кадров. Обследо
184
вания показывали, что основными ее причинами были не-
достатки в организации и оплате труда, плохие жилищ-
но-бытовые условия, отсутствие перспектив для профес-
сионального роста. Малоэффективными оказались меры
по укреплению трудовой дисциплины, в частности уволь-
нение за опоздание на 20 минут. Некоторые рабочие
опаздывали специально, чтобы быстрее получить расчет
н перейти на другое предприятие (это называлось у них
«сыграть в 21»), Настоящие прогульщики в случае уволь-
нения также легко находили себе новую работу. Высокая
текучесть кадров наносила производству большой ущерб.
Квалифицированных кадров по-прежнему не хватало.
Темпы их подготовки были недостаточны. За 1938—1940
годы ФЗУ выпустили лишь около 500 тыс. рабочих. На
многочисленных курсах на предприятиях обучение было
полностью подчинено текущим производственным нуж-
дам. К тому же контроль за качеством обучения был
недостаточным.
Технологическая дисциплина на предприятиях была
все еще низкой. Часто работали «на глазок», «подгоняя»
затем изделия при помощи молотка и напильника. Вот,
например, какое положение сложилось на заводе «Гос-
метр» в Ленинграде: «...технологические карты, небрежно
хранящиеся в конторках начальников цехов, представля-
ли собой упрощенный перечень осиовйЪгх операций.
В них нельзя было найти даже указаний об инструмен-
тах. Работники цеха самовольно изменяли в этих картах
записи, дополняли их по своему усмотрению»1. Между
тем речь шла о производстве точных измерительных
приборов, аналитических весов и т. п. Низкая техноло-
гическая дисциплина значительно снижала качество про-
дукции. г .
В принципе решить эти и многие другие проблемы
можно было усилением роли экономических методов уп-
1 Большевик, 1941, Ns 6, с. 27.
:-:185
равлеппя народным хозяйством. Однако тогда были при
пяты иные меры. Сказались и существовавшие представ
ления о социализме, и усиление военной угрозы.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от
26 июня 1940 года устанавливал 8-часовой рабочий день
и 7-дневную рабочую неделю. Рабочим и служащим за*
прещалось переходить с одного предприятия на другое.
За прогулы и опоздания нарушителей привлекали к уго-
ловной ответственности. Строгие меры уголовной ответ-
ственности предусматривались и за выпуск некачествен-
ной или некомплектной продукции. Так пытались решить
проблему качества. В колхозах предполагалось повысить
производительность труда, установив обязательный ми-,
нимум трудодней, которые должен был выработать каж«
дый колхозник.
В октябре 1940 года вышел указ Президиума Верхов-
ного Совета СССР «О государственных трудовых резер-
вах СССР». Он предусматривал ежегодный прием в про-
фессиональные учебные заведения от 800 тыс. до 1 млн
человек путем призыва (мобилизации) и добровольного
набора. Обучение их проводить в процессе производства.
Выпускников распределять в централизованном порядке.
Одновременно были приняты меры по перемещению из
учреждений на предприятия специалистов с высшим и
средним специальным образованием.
Советские люди понимали, почему потребовалось*
ужесточить административные меры, и воспринимали это
как должное. Большинство связывало их с дальнейшим
ухудшением международной обстановки. Дело в-том, что
в Европе уже более полугода шла война, и практически
все европейские государства были превращены в воен-
ный лагерь. Война все ближе продвигалась к границам
СССР. Что же касается социально-экономической стоя
роны вопроса, то, по сути дела, принятые решения озна-
чали доведение до логического конца в мирных условиях
потенций сформировавшегося в годы довоенных пятиле-
186
ток хозяйственного механизма. И как это часто бывает,
и зрелой форме суть явления стала яснее. Более четко
иыявились как достоинства этого механизма (возмож-
ность в кратчайшие сроки централизованно мобилизовать
ресурсы, перевести экономику на чрезвычайное положе-
ние), так и его недостатки.
Создание трудовых резервов было попыткой опера-
тивно исправить положение с кадрами. Однако народно-
му хозяйству все больше требовались кадры, получившие
не просто определенную профессиональную подгоговку,
но и обладавшие значительной общей культурой. Одно-
временно при ускоренном, экстенсивном росте экономики
и не менее стремительном вовлечении в крупное социа-
листическое промышленное производство миллионов лю-
цей еще более острыми стали проблемы отношения к
труду, четкости, аккуратности в работе. В общем, речь
шла о приобретении навыков культуры труда во всем ее
объеме.
В те годы в печати и на собраниях широко обсуждал-
ся вопрос о чистоте на производстве, о порядке на рабо-
чем месте. По инициативе комсомольцев Московского
шарикоподшипникового завода началось движение за об-
разцовую чистоту у каждого станка. На этом предприя-
тии были созданы специальные молодежные бригады,
следившие за порядком. В Москве в Колонном зале Дома
союзов 6 февраля 1941 года состоялось общегородское
собрание уборщиц и уборщиков. «Мы должны воспитать
в каждом рабочем чувство непримиримости к грязи, за-
хламленным углам, к нерадивым и небритым людям.
А это дело не одного дня» ’,— говорилось на собрании.
Широко обсуждался в это время доклад М. И. Калинина
«О коммунистическом воспитании». Были там и такие
слова: «...когда мы говорим о коммунистическом воспи-
тании, то это значит прежде всего внедрять в сознание
1 Труд, 1941, 7 февраля.
187
каждого работника ту мысль, что Он должен, хотя би
элементарно добросовестно относиться к своей работе»,
Формирование у людей необходимых профессионалы
пых и социальных качеств зависело от всей системы ор-
ганизации труда. Попытки же компенсировать недостат-
ки этой системы мерами административного воздействии
нс давали необходимого эффекта. Серьезные нравствен
ные издержки были связаны с судебной практикой по
указам 1940 года об укреплении дисциплины, выпуске
недоброкачественной продукции, хищениях на производ-
стве и т. д. Выявилось, например, такое противоречие: и
то время как жизненные ситуации часто бывали весьма
многообразны, они слишком упрощенно рассматривались
в судах (суды проходили без народных заседателей, при-
говор вступал в силу без обжалования). Это приводила!
к перегибам и ошибкам, о которых уже тогда немало,!
говорили на страницах печати.
Жесткие меры снижали ответственность, сковывали!
инициативу. «В первое время после Указа от 26 июня
1940 г. об укреплении трудовой дисциплины и в особен-1
пости после Указа от 10 июля 1940 г. о качестве продук-1
ции мастера избегали самостоятельно решать вопросы,
чтобы не брать на себя лишней ответственности. Им ни-
чего не стоило позвонить ко мне на дом в 3 часа ночи,
чтобы спросить, как поступать в том или ином слу-
чае» *,— рассказывал начальник цеха Ленинградского
прядильно-ниточного Комбината М. Михалев. Станови-'
лось очевидным: «...заставить, принудить кого бы то ни
было работать по способностям, то есть вкладывать И
свой труд весь свой ум и опыт, так же невозможно, как
невозможно заставить кого-либо быть нравственным на
основе приказа о нравственности. При разрешении зада-
чи «от каждого по его способностям» роль принуждения
1 Михалев М. За трудовую дисциплину, за качество продукции.
М,—Л., 1941, С. 18."
188
I
снодится, таким образом, к минимуму, и здесь встают цд
первый план другие меры и средства». Эти серьезные
размышления были опубликованы в теоретическом ор-
гане ЦК партии — журнале «Под знаменем марксизма»
перед самой войной (№ 1, 1941 год). Одновременно в пар-
тийной печати разъяснялось, что суровые меры направ-
лены лишь против злостных нарушителей.
I Издержки, отрицательные стороны жесткой центра-
лизации ощущали прежде всего инициативные, энергич-
ные люди — руководители, рядовые специалисты, рабо-
чие и колхозники. Таких людей постепенно становилось
псе больше. Рос культурный уровень населения. В основ-
ном, особенно среди молодежи, была ликвидирована не:
грамотность. Повышалась квалификация рядовых работ;
пиков и специалистов. Новым показателем возросших
возможностей рабочего класса современники справедли-
во считали движение за многостаночное обслуживание и
совмещение профессий. Узкая специализация труда, выз-
ванная недостатком квалифицированной рабочей силы,
| постепенно уходила в прошлое.
Несовершенства сложившегося хозяйственного меха-
низма все чаще подвергались критике. 10 сентября
1940 года в «Правде» со статьей «О единоначалии и
правах директора» выступили четыре директора ведущих
ленинградских заводов. Они предлагали расширить
самостоятельность руководителей предприятий: предо-
ставить им. право в пределах фонда заработной платы,
исходя из производственных потребностей, определять
контингент работающих и их оплату; самостоятельно без
I многочисленных согласований производить затраты иа
переоборудование цехов, изготовление новых агрегатов
и механизмов, расходовать средства из сверхплановых
накоплений на переоборудование и благоустройство
предприятий. Они считали, что нужно доводить до пред-
приятий в виде плана лишь основные показатели, в рам-
ках которых директор должен быть «полновластным
180
руководителем предприятия, нести полную ответствс I
пость за соблюдение государственной дисциплин!-1
«Мелочная опека со стороны главков и наркоматов не по
могает руководителю предприятия, а, наоборот, услож
няет его практическую работу»,—указывалось в стать
Затем на страницах «Правды» состоялось обсужденч
этой статьи. Оно подтвердило актуальность поднятых
ней вопросов. «Избавить хозяйственников от мелочной
опеки» — таким был его лейтмотив. «Никакой план не 1
состоянии учесть всего многообразия условий рабо;
предприятия,— отмечалось в журнале «Проблемы экон!
мики».— Чтобы обеспечить выполнение государственное
плана, необходимо расширить права хозяйственников» I
Однако некоторые участники обсуждения считали, что
далеко не все предприятия и их руководители готовы н
сти ответственность за свою работу, способны действо
вать в общегосударственных интересах. «Пересматривай
права директора,— отмечали такие оппоненты,— нельзI
упускать пз виду и то, что у нас еще много бесхозяйст
венности, перерасходов, беззаботного отношения к госу«
дарственным средствам» 1 2.
В феврале 1941 года XVIII Всесоюзная конференция
В КП (б) подвела итоги и наметила перспективы развития
народного хозяйства страны в третьей пятилетке. Зна
чительное внимание она уделила вопросам организащ»
труда, партийной работы в промышленности и на транс
порте. Меры по укреплению дисциплины, проведенные 1
1940 году, в целом были оценены как эффективные. Од«
нако конференция обратила внимание на то, что преув<
личенные надежды на их результаты не оправдались-
«...Прогулы еще остаются, и в значительном числе»,
констатировал в своем выступлении секретарь МК и MfL
ВКП(б) А. С. Щербаков. Оказалось, что заставить ра*
1 Проблемы экономики, 1941, № 1, с. 117,
2 Правда, 1940, 20 октября.
190
ботника вовремя прийти на производство — это еще под-
дела. Главное — добиться, чтобы он хорошо трудился,
поднимая производительность труда. «... Работая вместо
семи восемь часов,— говорил А. С. Щербаков,— люди
умудряются вырабатывать меньше. Происходит это в си-
лу того, что на таких предприятиях исключительная рас-
хлябанность и неорганизованность, рабочие простаи-
вают» ’.
На конференции отмечалось, что одной из самых
серьезных проблем по-прежнему остается проблема ка-
чества продукции. Указ от 10 июля 1940 года, говорил в
докладе секретарь ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков, «хотя
и возымел свое действие, однако в деле борьбы за ка-
чество продукции у нас еще имеется много недостатков».
Делегаты конференции обращали внимание на трудно-
сти внедрения новой техники, на то, что годами выпуска-
ются устаревшие модели. При разработке плановых по-
казателей, заявил заместитель Председателя Совнарко-
ма СССР В. А. Малышев, необходимо давать конкретные
задания по выпуску новых машин, учитывать возможно-
сти применения новой техники. Заместитель Председате-
ля Совнаркома СССР А. Н. Косыгин обратил внимание
па недостатки существовавшей системы оценки деятель-
ности предприятий по выпуску валовой продукции. В ус-
ловиях этой системы нередко в погоне за высокими пока-
щтелями неэкономно расходовалось сырье1 2.
Конференция обязала партийные организации систе-
матически проверять, как выполняются принятые реше-
ния, улучшить использование наличных ресурсов, бо-
роться с бесплановостью и штурмовщиной. Коммунисты
были обязаны более настойчиво проводить в жизнь за-
коны об ответственности за выпуск недоброкачественной
и некомплектной продукции, за нарушения трудовой дис-
1 Партийное строительство, 1941, Ks 4—5, с. 44.
2 Там же, с. 23, 118, 127—128.
191
цинлпны. Совершенствование заработной платы связы-
валось с применением сдельной оплаты для рабочих, про»
мнальных систем для руководящих работников *. . 1
В условиях приближавшейся войны при разработки
программы совершенствования методов активизации тру»
довой деятельности масс возобладало такое мнение: ад»
мипистративные меры не дают пока желаемого эффекте
и поэтому,., необходимо более последовательно и настой»
чпво проводить их в жизнь. Однако подобная логика сви-
детельствовала о том, что сложившийся хозяйственный
механизм приблизился к последнему барьеру, за кото»
рым начинаются поиски нового качества. Совсем не слу|
ч'айно на XVIII конференции ВКП(б) высказывались •
казалось бы, забежавшие далеко вперед—мысли о
недостатках вала, о совершенствовании плановых пока-
зателей с учетом внедрения новой техники. Не случайно
па конференции совсем не поднимался вопрос о вреди»
тельстве и саботаже — в то время непременный спутниц
администрирования. «Большие успехи достигнуты нашеИ
страной в экономическом и культурном строительстве,—J
подчеркивалось в резолюции конференции.— Но нельзя
зазнаваться и успокаиваться на этих успехах. Самая
большая опасность — почить па лаврах и удовлетворить-
ся уже достигнутым. Это было бы гибельным для на-
шего дела» 1 2.
1 См : КПСС в резолюциях..., т. 7, с. 196—200.
2 Там же, с. 203.
«МЫ, СТРОЯ И ОСВАИВАЯ
ЗАВОДЫ, ОСВАИВАЛИ И САМИХ
СЕБЯ»
«Я УДАРНИК НЕ СО ВЧЕРАШНЕГО ДНА»!
СТАНОВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА-КОЛЛЕКТИВИСТА
Периоды ускоренных социально-экономи-
ческих преобразований, рывков и штурмов в развитии
общества всегда вызывают особое состояние духовной
жизни, рождают неповторимую социально-психологиче-
скую атмосферу. Именно в такой период интенсивных
духовных поисков и ответственных решений, в область по-
вышенных психологических и физических нагрузок всту-
пили в конце 20-х годов авторы и творцы социалистиче-
ского наступления. «Высокое напряжение» социалисти-
ческого строительства задавало особый темп духовному
развитию личности, делало возможной немыслимую в
обычных условиях массовую переделку людей, опровер-
гало представление о том, что взрослый человек «неги-
бок в области воспитания».
Смогут ли люди выдержать эти экстремальные на-
грузки— испытание неустроенным бытом и напряженной,
«штурмовой» работой, испытание самоотдачей и каждо-
дневным трудовым подвигом, испытание материальными
трудностями и остротой классовой борьбы? Сегодня от-
пет на этот вопрос известен — его дала практика уско-
ренного социалистического строительства в годы первых
пятилеток. Но в конце 20-х годов, когда ускорение толь-
ко набирало силу, были люди, которым казалось, что
такого невиданного темпа социально-экономических пре-
1 II. А. Козлов. О. В. Хлепнюк
103
образований не может выдержать обычный человек, что
испытания будут непомерны и личность сорвется, задав-
ленная тяжестью психологических перегрузок и матери-
ально-бытовых невзгод. Ведь в 20-е годы было широко
распространено забытое ныне выражение «сгорел на ра-
боте», а некоторые психологи рассуждали о так называе-
мой «нажитой инвалидности», грозившей, по их мнению,
людям, «которые работают чрезвычайно напряженно, ко-
торые слишком перегружены в связи с необычайными
темпами нашего строительства». Эта уже забытая психо-
логическая концепция воспринималась в то время «каю
зловещая угроза... против того темпа, которым развива-
ется сейчас строительство социализма» *.
Вспоминая о начале 30-х годов, И. Эренбург писал:
«Жизнь была трудной; все говорили о пайках, о распре-
делителях. В Томске хлеб походил на глину; я вспомнил
20-й год. На рынке продавали крохотные замызганные
кусочки сахара. Профессора между лекциями станови-
лись в очереди. Магазины «Торгсина» соблазняли мукой,
сахаром, ботинками; но там нужно было расплачи-
ваться золотом — обручальными кольцами, припрятан-
ными царскими монетами. В Кузнецке приезжавшие сра-
зу спрашивали: «Мясо дают?» Тифозный корпус больни-
цы был переполнен: сыпняк снова косил людей. В Томске
я видел, как жена профессора варила мыло. Все напо-
минало тыл войны, но тыл был фронтом: война шла по-
всюду. Огромное полотно было написано двумя краска-
ми — розовой и черной; надежда жила рядом с отчаяньем;
энтузиазм и злоба, герои и летуны, просвещение и
тьма — эпоха одним давала крылья, других она уби-
вала»1 2.
Каким же образом удавалось передовому человеку
эпохи социалистического штурма не сорваться, откуда
1 Стенографический отчет I Всесоюзного съезда по изучению по-
ведения человека. М.— Л., 1930, с. 84.
2 Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Кн. 3 и 4, с, 345—346.
194
брались у него силы для постоянного героического тру-
да? Первые попытки ответить на эти вопросы были пред-
приняты еще в конце 20-х годов. Психологи-марксисты
обратили внимание на совершенно новый социально-пси-
хологический фактор, который впервые в истории по-
явился в условиях растущего социализма,— социалисти-
ческую целеустремленность масс. Эта социалистическая
целеустремленность вызывала социально-психологи-
ческий подъем при «минимальных издержках», рож-
дала, как говорил на I Всесоюзном съезде по изучению
поведения человека (январь — февраль 1930 года)
Л. Б. Залкинд, максимальную «установку па здоровье» —
тягу к общественному творчеству *.
Социалистическая культура предлагала личности ка-
чественно новый принцип воссоединения с общественным
целым и обретения осмысленной жизни — принцип кол-
лективизма. В последнее время в советском обществове-
дении разработан ряд новых подходов к феномену кол-
лективизма, которые позволяют глубже понять человека
30-х годов, объяснить и по сей день удивительный для
многих массовый энтузиазм первых пятилеток. Исследо-
вания социологов и психологов показывают, что только в
подлинном коллективизме, не разобщающем, а объеди-
няющем людей, может быть реализовано стремление че-
ловека «быть личностью», преодолеть конечность своего
существования, «запечатлеть» себя в людях, в делах и
поступках1 2. Строители социализма не просто «вкалыва-
ли» киркой и лопатой, у ставков и механизмов, не просто
шли за плугом или ночи напролет просиживали за учеб-
никами, они «покоряли пространство и время», создава-
ли «общий памятник» своему поколению — «построенный
в боях социализм».
1 См.: Стенографический отчет I Всесоюзного съезда по изучению
поведения человека, с. 124.
2 См.: Петровский А. В., Петровский В, А. Индивид и его потреб-
ность быть личностью.— Вопросы философии, 1982, Ks 3,
7* 195
Вглядываясь сегодня в те далекие годы, мы отвергаем
трактовку нового человека эпохи социалистических пре-
образований с позиций «жертвенного самосмирения», как
личности, обязательно подчиняющей себя целому. Ана-
лизируя популярнейший художественный образ 30-х го-
дов, образ Павла Корчагина, критик В. Тимофеев задает
вопрос: «В чем же нравственное величие Корчагина?
В том, что он принес себя в жертву гражданскому долгу,
или в том, что нашел в службе социальной революции
глубоко личную заинтересованность?» И отвечает на не-
го: «Прекрасно, когда человек способен забывать о себе,
борясь за общее благо. Но еще прекраснее — уметь найти
в борьбе за благо других свое призвание, личное сча-
стье». Мысль о жертвенном смирении чужда марксист-
ской этике, а для того чтобы пробудились увлечение и
энтузиазм, мало одного диктата долга, нужна личная за-
интересованность. Эта заинтересованность предполагает,)
что забота о «дальних» приравнена к заботе о личной
своей судьбе, тогда и «служение революции... не будет
жертвоприношением» *.
Героизм и самоотверженность в этом случае из жерт-
венного самосмирения превращаются в специфическую
форму реализации потребности быть личностью1 2. «Герой
с идеалом» эпохи социалистического преобразования
страны,— писал литературовед Ю. Кузьменко,— облада-1
ет всеми чертами эпического героя... Это «самостоятель-
ный, крепкий и цельный героический характер», твердо
знающий свою дорогу в жизнь. Разумеется, он связан с
определенными обстоятельствами, взаимодействует с ни-
ми, но это обстоятельства широкого исторического пото-
ка, вместе с которым он движется, а не ближайшей окру-
жающей среды... Его поступки определяются не чем-то
1 Тимофеев В. Равняться на Корчагина.— Новый мир, 1984, №9,
с. 223, 226—227.
2 См.: Петровский А. В., Петровский В. А. Индивид и его потреб-
ность быть личностью.— Вопросы философии, 1982, № 3.
196
посторонним, навязанным ему извне, а его собственным
убеждением в правоте своего дела, его собственным пони-
манием справедливости, его личной, глубоко выношенной
страстью» Ч
Объяснение феномена человека-коллективиста эпохи
социалистического строительства привлекает ныне при-
стальное внимание литературы и критики. Так, критик
Л. Овчаренко, анализируя повесть В. Быкова «Знак бе-
ды», говорит, что в ней сделано открытие чуть ли не со-
циологического плана. Оно, по мнению критика, состоит в
«безоглядно смелом рассказе о нашей сложной, противо-
речивой жизни до войны. Если верить писателю, она шла
почти через сплошные лишения. Гражданская война,
трудности восстановительного периода, черный передел,
работа на малоплодородной земле, недороды, засухи, по-
луголодное существование, решение перейти к коллектив-
ному хозяйству, перегибы, необоснованные репрессии...
И тем не менее, когда началась война, подавляющее
большинство народа включилось в активную борьбу
с фашистами»1 2. В этом «тем не менее», вероятно, и зало-
жен парадокс, разрешением которого занят А. Овчарен-
ко, анализируя образ героини повести Степаниды. Глав-
ную доминанту в характере человека предвоенной поры
критик видит в «надежде на будущее», которая помогала
преодолевать трудности. Надежда на будущее — дейст-
вительно мощный социально-психологический фактор
оптимистического восприятия жизни. По главный ли и
единственный?
По существу, в интересных рассуждениях А. Овчарен-
ко о новом человеке 30-х годов — а критик, безусловно,
считает Степаниду новым человеком — невольно звучат
отголоски концепции «жертвенного самосмирения». Со-
1 Кузьменко Ю. Советская литература вчера, сегодня, завтра.
М„ 1981, с. 178.
2 Овчаренко А. Восьмидесятые годы.— Наш современник, 1984,
№ 10, с. 152.
197
вершенно безрадостной выглядит жизнь «простого челове-
ка» 30-х годов. Но это неточно, даже если сводить «радо-
сти» только к материальному благополучию и комфорту,
Не будем здесь приводить достаточно известные сведе-
ния о росте материального благосостояния народа, осо-
бенно во второй половине 30-х годов,— и в то время мно-
го было нехваток, и абсолютное большинство советских
людей, в том числе и Степанида, жили отнюдь не в «по-
требительском раю», а перегибы во время коллективиза-
ции, репрессии 1937 года создавали весьма неблагопри-
ятный социально-психологический фон. Но это вовсе не
значит, что люди того времени только и делали, что тер-
пели, переносили, «сжимали зубы» и «надеялись на бу-
дущее».
На наш взгляд, те действительно трудные испытания,
которые выпали на долю народа в переходный период,
удалось вынести не только за счет «отложенных на буду-4
щее радостей», хотя многие «радости» действительно при-
ходилось откладывать на будущее, но и с помощью иного
социально-психологического механизма: ощущения ос-
мысленной жизни, которое впервые в мировой истории
получили не интеллектуальные единицы, а довольно ши-
рокие слои народа. Собственно, об этом и пишет В. Бы-
ков: «За свою трудную жизнь опа все-таки познала
правду и по крохам обрела свое человеческое достоинст-
во. А тот, кто однажды почувствовал себя человеком, уже
не станет скотом...»1 Аналогичное объяснение нравствен-
ной силы народа, преодолевающего невзгоды и трудности I
на пути к идеалу, принадлежит советскому философу
М. Лифшицу: «Раз люди однажды почувствовали, что
они могут быть товарищами по совместному управлению
собственной жизнью, вы не вышибете этого сознания из
них топором, не оттолкнете их от него любым лицемери-
ем. Оно может иногда только дремать в них или находить
1 Быков В. Знак беды.— Дружба народов, 1983, № 4, с. 109.
198
себе неожиданный и странный выход, но присутствие его
неоспоримо. Вот в чем основной капитал Октябрьской
революции» *.
Исследование социально-психологической атмосферы
первых пятилеток показывает, что «счастливость» нового
человека 30-х годов была не результатом «сытости», а
следствием «вписанности» в эпоху, слияния с ней. Не
случайно американский философ Дж. Дыои, посетивший
СССР в годы первой пятилетки, писал о поразившей его
«счастливости», социальном оптимизме активных слоев
народа. «Положительно счастливы» были те, кто, «не-
смотря на невозможные квартирные условия, убогие ок-
лады и пр. и пр.», «шли в ногу со временем»1 2. И связано
это с тем, что личность, как правило, имеет большую ав-
тономию в формировании собственной моральности, чем
в улучшении своего материального положения3.
Любопытно узнать, как толковали понятие «новый че-
ловек» современники.
Публицисты 20-х годов, вглядываясь в будущее и опи-
раясь на настоящее, называли следующие, обязательные,
па их взгляд, черты человека новой эпохи: идея комму-
низма как определяющая в мировоззрении, революцион-
ность, деловитость, классовый подход к действительно-
сти, умение работать, культурность. Полным набором
этих качеств в конце 20-х годов обладали лишь немногие
представители коммунистического авангарда. Стремле-
ние несколько «приземлить» идеал, приблизить его к кон-
кретной действительности, определить ближайший и до-
стижимый для многих рубеж потребовало выработки не
1 Лифшиц М. Нравственное значение Октябрьской революции.—•
Коммунист, 1985, № 4, с. 49.
2 См.: Козлов В. А. Новые люди 30-х годов (Из истории форми-
рования социалистического типа личности).— В кн.: Духовный потен-
циал СССР накануне Великой Отечественной войны. Из истории со-
ветской культуры. М., 1985, с. 214.
3 См.: Фаркаш Э. Мораль: индивидуальное и общественное.—
В кн.: Нравственные проблемы развития личности. М., 1982, с. И.
199
только идеального «максимума», по и «минимума». Какие
же черты должны быть свойственны передовым строите-
лям социализма? Это — новое отношение к труду, «чуй-i
ство хозяина», понимание преимуществ индустриального
труда, связи производительности труда и уровня жизни,
большевистское отношение к классовой борьбе, понима-
ние роли диктатуры пролетариата и партии в борьбе за
социализм, понимание роли СССР в мировом революци-
онном движении и мирового революционного движения в
судьбах СССР '.
В конце 20-х годов многим активным участникам со-
циалистического строительства хотелось, чтобы новый че-
ловек был полностью свободен от противоречий и недос-
татков сегодняшнего дня. Далеко не все понимали, что
такой «идеальный человек» — всего лишь наивная мечта,
что освободить личность от противоречий — значит «ос-
вободить» ее и от единственного источника развития и
роста, от самосовершенствования и прогресса, обеднить,
лишить жизненных красок и глубины.
Подобное упрощенное представление о новом чело-
веке отразилось и в некоторых художественных произве-
дениях той поры. В «феерической комедии» В. Маяков-
ского «Клоп» (автор отнес фантастические события
последнего действия пьесы — «разморожение» «обыватс-
лиус вульгарно» Присыпкина и его столкновение с буду-
щим—к маю 1979 года) человек «социалистического
завтра» представлен скорее румяным «плакатным геро-
ем», чем живой, противоречивой, развивающейся лично-
стью. Показательно, что сценическое воплощение доста-
точно распространенных в то время эталонов и схем выз-
вало чувство неудовлетворенности у целого ряда молодил
современников Маяковского. Полностью разделяя анти-
мещанский пафос комедии, многие комсомольцы крй-
1 См.: Сарабьянов Вл. К вопросу о переработке сознания труди
щихся СССР.— Вестник Коммунистической академии, 1934; № 3.
200
.тически восприняли именно «картины будущего»: «Вуль-
гарно и неправильно, что при коммунизме все будут
острижены под одну гребенку. Будто все будет механи-
зировано и даже музыки не будет»; «В первой части ме-
щанин дан полно и понятно. Вторая часть несколько гре-
шит. Социалистический человек неверен и противоречит
первой части пьесы... Он привычно откусывает мандари-
ны и ничего не делает»; «Что это за механические люди
во второй части пьесы? Я мыслю себе будущее общество
красивым, не гнушающимся радостями жизни, зеленью и
даже любовью»; «Мы не поверим Маяковскому только в
одном, что при социализме будет такой скучный и схе-
матичный человек, каким он его показал» '.
Ограниченные, односторонние представления о новом
человеке давали себя знать и во второй половине 30-х
годов. Например, в марте 1935 года «Комсомольская
правда» резко выступила против вульгарной дискуссии
о том, «кого нужно больше любить — завод или мужа»,
как направить любовь «в русло производственно-обще-
ственной работы, учебы». В этой связи «Комсомолка»
высмеивала распространенные схемы ряда халтурных
произведений о любви:
«— Маня, я тебя безумно люблю. Почти как нашу
бетономешалку. Давай поженимся.
— Давай, Петя. Я тебя тоже здорово люблю. Почему
,не любить? Прогулов у тебя нет, нормы выполняешь, в
союз по последний месяц уплатил.
— Вот и ладно. Создадим первичную семейную ячей-
ку, будем вместе ходить на производственные совещания,
обеспечим заводские ясли детскими кадрами»2.
За упрощенными и вульгарными представлениями о
новом человеке стояли опасности куда более серьезные,
чем убогость и пошлость тех или иных книг-однодневок.
1 Удар по мещанству (Комсомольцы о пьесе Маяковского).— Мо-
лодая гвардия, 1929, № 2, с. 86—87.
1 Комсомольская правда, 1936, 20 марта, с. 3.
201
XVI11 съезд ВКП(б) подверг, в частности, резкой крич
гике так называемых «псевдоморалистов» — изобретате-
лей «эталонов» и схем, которые они «прикладывали» к
отдельным работникам, чтобы судить — хорош он или
плох, укладывается в схему или нет» ’. Именно люди, не
укладывавшиеся в эти схемы и шаблоны, особенно часто
становились жертвами необоснованных репрессий 1937— .
1938 годов. И показательно, что, отвергая позицию «псев- |
доморалистов», съезд (под влиянием прозвучавших в пар-
тии протестов) осудил и некоторые стороны сложившей-
ся политической практики (например, огульные исключе-
ния из партии коммунистов по причине связи с «врагами
народа»), хотя и не назвал ее действительных виновнц-
ков и инициаторов.
Проблемы и трудности в утверждении идеала нового
человека, преодоление надуманных шаблонов и схем
были социально-психологическим отражением той дейст- <
вительно сложной борьбы, которая сопровождала реаль-
ный процесс рождения социалистического типа личности
в годы первых пятилеток. Социальные и индивидуаль-
ные особенности жизненного пути человека, его классовая
принадлежность, специфика непосредственного окру-
жения— микросреды — могли тормозить или, напро-
тив, усиливать стимулирующее воздействие новых цен-,
ностей и норм на личность. Неодинаковые темпы лично-
стного развития порождали необычайное разнообразие
социально-психологических типов, в разной степени при-
ближенных к идеалу нового человека. Наиболее полно его
черты воплотились в особом типе большевика-ленинца,
который был первым по социальной значимости и време-
ни появления прообразом нового человека. Моральная
чистота, преданность коммунистическим идеалам, целе-
устремленность и самоотверженность в работе рассмат-
1 XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 10—21
марта 1939 г. Стенографический отчет, с. 523.
202
ривались как обязательные политические качества ком-
муниста. Носителем этих качеств была прежде всего
старая партийная гвардия. Именно поэтому направлен-
ные против нее массовые репрессии нанесли столь серь-
езный не только физический, но и моральный урон пар-
тии и стране.
Об особых социально-психологических качествах боль-
шевиков часто говорили зарубежные наблюдатели.
«Большевик,— писал, например, американский публи-
цист Л. Фишер в 1932 году,—это прежде всего человек
действия. Если он принял решение, если программа дей-
ствий выработана, то никакие душевные колебания не
могут его остановить. Коммунист уверен в себе... он по-
ложителен в своих верованиях, он обожает быстроту... и
верит в свой конечный успех» '.
Сложным и трудным был жизненный путь болыпеви-
ка-ленинца в 30-е годы, со многими проблемами приходи-
лось ему сталкиваться в своей политической деятельнос-
ти и личной жизни. Объективные трудности — неизве-
данность пути, прямое сопротивление классовых врагов
и скрытое вредительство, неустроенный быт и физиче-
ские перегрузки — накладывались на сложную морально-
психологическую обстановку в партии и стране. Нару-
шения принципов внутрипартийной и советской демо-
кратии, обоснованные ошибочным тезисом об обострении
классовой борьбы в условиях социализма, ограничивали
инициативу коммунистов, способствовали распростра-
нению вредного типа «самостраховщика», нередко
вели к возрождению таких уже осужденных партией
в конце 20-х годов методов партийной работы, когда
«самостоятельная мысль и всякое критическое замеча-
ние заранее отбрасываются как «уклон», «бузотерство»
и т. д.»1 2.
1 Цит. по: Большевик, 1935, № 5, с. 82.
2 См.: КПСС в резолюциях .., т. 4, с. 340.
203
В то же время пафос борьбы за социализм, особое
состояние общественной жизни, характерное для перио-
да перехода от капитализма к социализму,(предельное
напряжение всех сил, необычная по темпам и глубине
изменчивость общественных отношений, развитие обще-
ства в результате борьбы с силами и традициями старого
мира, относительная простота и «личностный» характер
общественных связей, «податливость» условий жизни1),
выковывали замечательные качества человека-коммуни-
ста, без чего была бы невозможна победа в борьбе за
социализм.
В годы первых пятилеток сформировался особый со-
циально-психологический тип коммуниста-руководителя.
Яркий портрет такого руководителя — «солдата партии»,
«бойца за выполнение директив» — дал на страницах ро-
мана «Новое назначение» А. Бек. Людей, подобных
Александру Леонтьевичу Онисимову, как справедливо
считает писатель, в истории еще не было: «Эпоха дала им
свой чекан, привила первую доблесть солдата: исполнять!
Их девизом, их «верую» стало правило кадровика-воина,
приказ, и никаких разговоров!» Онисимову ненавистнЛ
замашки барина, ему невмоготу досужие вечера дома, ок •
знает только одно —дело. Но при этом он привык «дер-1
жать аппарат в напряжении», руководствуясь авторитар-
ным правилом «доверился — погиб», нетерпим к «ниже
стоящему» мнению и «самодеятельности» подчиненных.
Онисимов, по словам А. Бека, «не знавал даже и мысли о!
парадоксах, о противоречиях эпохи. От вопросов, кото- {
рые могли возмутить его, коммуниста, разум и совесть,!
он уходил, ускользал простейшим способом: не мое дело,
меня это не касается, не мне судить. Любимый его брат
погиб в тюрьме, в душе он оплакал Ваню, но и тогда ос-
тался твердым в своем «Не рассуждать!». Для него не
1 См.: Кузьменко Ю. Советская литература вчера, сегодня, завт-
ра, с. 193.
204
1
было пустыми словами выражение «солдат партии». Поз-
же, когда вошло в обиход «солдат Сталина», он с гордо-
стью и, несомненно, по праву считал себя таким солда-
том» *.
Историческая ограниченность таких людей очевидна,
как очевидна будет потомкам и наша историческая огра-
ниченность. Эти люди «вписаны» в эпоху, они отражают
в своем духовном мире ее противоречия, трудности и
ошибки. Очень просто выносить нм обвинительные или
оправдательные вердикты с высоты прошедших десяти-
летий, труднее — понять и объяснить. Ведь Онисимову и
его товарищам и коллегам дано было жить в суровом,
трудном и героическом времени, нам же дано лишь безо-
пасное и умозрительное знание о нем. Руководители ти-
па Онисимова жестко привязаны к своему времени, их
стиль работы рассчитан на решение узкого круга задач в
экстремальных условиях строительства социализма в од-
ной стране. За пределами этой ситуации их методы руко-
водства выродились в бюрократизм, администрирование,
зажим инициативы снизу. То, что было в свое время «не-
избежным злом», уже давно превратилось в тормоз об-
щественного развития.
В годы первых пятилеток впервые появился массо-
вый тип нового человека, человека эпохи строительства
социализма,— ударники, стахановцы, представители со-
ветской интеллигенции.
Современникам было совершенно очевидно, что по
уровню образования и общей культуры, глубине усвое-
ния марксизма, культуре быта, эстетическому развитию,
да и по очень многим другим параметрам, массовый
представитель социалистического типа личности, конеч-
но, был еще очень далек от коммунистического идеала.
Однако в общественном сознании уже существовал объ-
ективный критерий, который позволял называть ударни-
1 Бек А. Новое назначение.— Знамя, 1986, № 10, с. 29.
205
коп и стахановцев новыми людьми. Новый человек се-
годняшнего дня воспринимался в 30-е годы не просто
как носитель какой-то суммы положительных качеств, и
тем более не как безгрешное, ангелоподобное существо,
а прежде всего как личность, находящаяся в особых от-
ношениях с миром. Эти отношения имели форму ярко
выраженной установки на активное, сознательное, целе-
устремленное изменение мира. Новизна нового человека
определялась в то время именно по новой личностной
установке, а не по абсолютному отсутствию остатков
«проклятого прошлого» в его сознании и поведении.
И появление массы людей, обладавших этим необходи-
мым качеством, воспринималось современниками как
многообещающее начало: «Стахановец — это трудящий-
ся, который стал на правильный путь, на большевист-
ский путь своего развития» *.
Становление социалистического типа личности шло в
напряженной борьбе коллективизма и традиционного ин-
дивидуализма. Вспомним хотя бы, как много энергии и
усилий тратили ударники первой пятилетки не на выпол-
нение производственных планов, а на преодоление сопро-
тивления среды, ломку психологических барьеров, стерео-
типов сознания и поведения у отсталой части рабочих.
Это сопротивление среды было вполне реальным прояв-
лением «страшной силы привычки», своего рода социаль-
но-психологическим отражением массового притока в
промышленность вчерашних крестьян-единоличников,
носителей индивидуалистической концепции жизни. От-
сталые представления таких новоиспеченных рабочих,
еще не переваренных в котле социалистической индуст-
рии, использовал в своих интересах классовый враг, при-
бегая нередко к прямым угрозам и запугиванию ударни-
ков: «Михеева и Сизова! Вы подрываете нашу работу и
1 Десятый съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического
Союза Молодежи. 11—21 апреля 1936 г. Стенографический отчет. М.,
1936, т. 1, с. 301.
206
очень много бузите насчет соцсоревнования... Если вы
не бросите, то плохо вам будет, или рожи будут би-
ты, или совсем вас к черту убьем, а работать вам все
равно не дадим. Сами не будем работать и вам не да-
дим» *.
С еще большими трудностями сталкивались первые
колхозные активисты и ударники. На начальных этапах
массовой коллективизации этих героев колхозного дви-
жения было иногда всего несколько человек на колхоз —
тех, кто прочно связал с коллективным хозяйством свою
жизнь, для кого вступление в коллектив было результа-
том осознанного выбора, формой реализации идеала. Эти
люди не поддавались апатии и безразличию, они не коле-
бались в однажды избранном пути. Именно колхозные
активисты, стойко переносившие трудности, были той си-
лой, которая в критические моменты убеждала крестьян
в жизненности колхозного строя. Рассказывая о первых
шагах своего колхоза, один из делегатов VI съезда Со-
ветов СССР подчеркивал: «...одно спасение в том, что у
нас было несколько активных мужчин и женщин и хоро-
ший секретарь (партийной ячейки.— Лет.)»1 2.
Сила личного примера передовых слоев народа, их са-
моотверженность в борьбе за социализм, огромная пси-
хологическая заразительность охватившего страну па-
фоса строительства, включение миллионов рабочих и
крестьян в сознательное историческое творчество вели к
выработке коллективистских качеств не у отдельных со-
знательных единиц, а у огромных масс людей. Среди
личностных типов 30-х годов помимо представителей пе-
редовых слоев народа (коммунистический авангард, ста-
хановцы и ударники, новая интеллигенция) и противо-
стоящих им социально враждебных типов (вредители,
кулаки, обыватели) современники выделяли и «обшир-
1 Цит. по: XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б).
26 июня — 13 июля 1930 г. Стенографический отчет, т. 1, с. 117—118.
2 Колхозники на VI съезде Советов. М., 1931, с. 60.
207
пый мир людей, проделывающих путь от капитализма к
коммунизму». Эти люди воспринимались как «резервы
революции, постепенно вовлекаемые в бой»
: Очень многим передовым рабочим до того, как* они
«стали на правильный путь», было свойственно неумение
реализовать себя, а иногда и просто бессмысленное и бес-
цельное существование. В одной из типичных биографий
того времени — наладчика ГПЗ-2 Аверченко — читаем:
«В Красную Армию я попал совершенно неграмотным
человеком, так как нигде не учился. Кроме того, я не
знал, что такое пролетарская дисциплина. Часто бало-
вался, даже хулиганил и выпивал. Над серьезными воп-
росами не задумывался, меня мало интересовали, напри-
мер, вопросы общего мировоззрения — как и для чего сле-
дует жить рабочему человеку». Служба в Красной Армии
вообще была поворотным моментом в жизни многих мо-
лодых людей: «Только армия,— рассказывал тот же Авер-
ченко,— раскрыла мне глаза, научила разбираться в по-
литических событиях, дала навыки в общественной ра-
боте, сделала меня грамотным и дисциплинированным.
Я понял, что не должен жить только для себя, для своих
интересов, а что богатая, интересная жизнь, жизнь дей-
ствительно полезная, состоит в том, чтобы жить не толь-
ко для себя, но и для других, чтобы бороться вместе с
рабочим классом за строительство социализма»1 2. Та же
мысль звучит и в воспоминаниях известного стахановца
С. А. Фаустова: «Красная Армия для меня, как и для мо-
их сверстников, стала первой школой. В армии я понял,
что в жизни дорог не только хлеб да сапоги со скрипом
(были и такие — предмет мечтаний многих молодых кре-
стьян. Под подошву сапога подкладывались берестяные
язычки, которые при ходьбе и пляске скрипели.— Авт.)
1 Архив А. М. Горького. Т. 10. М. Горький и советская печать,
М„ 1964, кн. 1, с. 346.
2 Цит. по: Красная новь, 1933, № 6, с. 173. '
208
...Жизнь раскрылась передо мной так широко, точно я
laiioBo родился» *.
Еще чаще в роли «ускорителя» духовного роста лич-
ности выступала социалистическая стройка или работа
на промышленном предприятии, участие в социалистиче-
ском соревновании. Деревня — отходничество — строй-
ка — промышленность — таков достаточно типичный путь
многих представителей новых пополнений рабочего
класса. Причины, по которым вновь приходившие на
стройку или завод люди становились ударниками, были
разнообразны: от стремления получить «ударный па-
ек» или мечты «выйти в люди» до глубокого осмысления
социального значения своего труда. По, как справедливо
>аметил Ю. Кузьменко, «на протяжении месяцев этими
первыми, вторыми, третьими могли быть одни и те же
люди. Человек, попав на стройку, как бы поднимался со
ступеньки на ступеньку, переходя от узких, сугубо лич-
ных мотивов своей деятельности к мотивам все более вы-
соким, идеальным, имеющим всеобщее значение»1 2.
Сам по себе приход на социалистическую стройку, за-
вод или фабрику лишь «включал» механизм возвышения
целей и смысла деятельности личности; истоки этого про-
цесса находились в предшествующей биографии челове-
ка: изменения совершались хотя и быстро, но не «вдруг».
«Этот процесс начался давно и совершается беспрерыв-
но,— считали публицисты 30-х годов.— Стало быть, го-
ворить о том, что у нас только за последние годы нача-
лось какое-то новое, неизвестное ранее движение, нельзя.
Это движение началось во всяком случае вместе с рево-
люцией. Сейчас мы имеем дело с урожаем того, что по-
сеяно 15 лет назад, и вдобавок, уже не первым урожаем,
хотя бы он и был гораздо обильнее предыдущих»3.
1 Фаустов С. А. Мой рост, с. б.
2 Кузьменко 10. Советская литература вчера, сегодня, завтра,
С. 129—130.
3 Красная новь, 1933, № 9, с. 220.
209
В результате тех или иных поворотных моментов и
жизни страны и отдельного человека, которые часто со-
провождались и изменением непосредственного социаль-
ного окружения личности, происходило то, о чем сами
люди говорили: «У нас раскрылись глаза» — и что в дей-
ствительности представляло собой своеобразный скачок,
проявлявший накопленные ранее изменения и фиксиру-
ющий «самоотождествление» личности с ценностями и
нормами новой жизни. Именно с этого момента обнару-
живали себя результаты превращения личности в ново-
го человека. О том, что этот переход имел форму имен-
но скачка, можно судить по поражавшей современников
быстроте обретения новых качеств и черт в годы первых
пятилеток. Рабиндранат Тагор в 1930 году писал о рус-
ских рабочих и крестьянах: «Они... стали людьми за не-
сколько лет» *. Можно было бы сделать скидку на не-
вольное поэтическое преувеличение, но парадокс состоит
в том, что и сами новые люди иногда даже с некоторым
недоумением говорили о том же самом: «Меня самого
удивил неожиданный перелом, который произошел во
мне»1 2; «Иногда вспомнишь свое прошлое и сравнишь его-
с настоящим и увидишь огромную разницу. Только сопо-
ставляя себя с тем, что было два-три года тому назад и
больше, видишь, как растешь, как все выше растут твои
запросы и потребности» 3.
Изучение биографий «переродившихся» рабочих по-
казывает, что в результате прежде всего перелома в от-
ношении к труду, превращения труда исключительно из
средства заработка в социально осмысленную деятель-
ность происходило включение личности в очень широкий
социальный контекст. Алексей Стаханов на вопрос о том,
с каким самым заветным желанием он вступал в жизнь,
1 Тагор Р. Письма о России. М., 1956, с. 28.
2 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стаханов-
цев. 14—17 ноября 1935 г. Стенографический отчет, с. 87,
3 Цпт. по: Красная новь, 1933, № 8, с. 169.
210
ответил: «Не желание, а прямо-таки страсть была... Не
суди строго, но в молодости пуще всего хотелось наесть-
ся. Хлеб по ночам снился! Но без коня о сытости и ду-
мать нечего было. Вот мечта о собственной кормилице —
лошади и привела меня на шахту. И долго еще оставал-
ся я темным деревенским пареньком. А что в работе ста-
рался — так стремился побольше заработать. Позже по-
явилась потребность понять, зачем живу на белом свете.
Захотелось доказать, что без меня не могут обойтись
шахта, коллектив. И лишь потом в сознании утвердилось:
я — рабочий, равный среди равных представитель само-
го передового класса. Этим я стал мерить свою жизнь,
поступки»1. Так «шаг вперед на пути производственного
роста, повышения технической квалификации» оказы-
вался «одновременно и шагом на пути общественно-куль-
турного роста»1 2. «Как начали мы по-новому работать,—
очень точно сказал А. X. Бусыгин в 1935 году,— так вся
жизнь иначе пошла»3.
Этот быстрый темп личностного развития передовых
слоев народа был непосредственно связан с ускоренным
социально-экономическим развитием страны в 30-е годы,
которое вызывало ощущение временной близости социаль-
ного идеала, обозримости того пути, который предстояло
пройти обществу. Личность строила себя в расчете на
очень близкую, но радикально измененную действитель-
ность. Это и вызывало очень быстрое личностное разви-
тие, которое, по мнению психологов, как раз и есть при-
способление человека к собственному будущему. Уверен-
ность в достижимости и близости будущей идеальной
действительности была способна так запрограммировать
развитие человека, что в нем появлялись качества, как
бы «забежавшие» далеко вперед. В начале 30-х годов
1 Цит. по: Правда, 1984, 14 августа.
2 Красная новь, 1933, № 8, с. 164.
8 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев.
14—17 ноября 1935 г. Стенографический отчет, с. 24.
211
публицист Д. Мазнин, опираясь на' материалы по изуч»
ншо передовых рабочих и специалистов ГПЗ-2, пришел
к справедливому выводу: «Наши герои знают будуще
своей страны и хотят расти вместе с ней. Возможности
для безграничного роста есть. Бот почему наши герои,
планируя свою жизнь, уверены в осуществимости своей
индивидуальной «пятилетки» — мечты об их будущей
жизни совпадают с тем, что от них будет требовать
страна» !.
Размышляя сегодня об основных нравственных ориен-
тирах довоенного поколения молодежи, писательниц!
М. Ганина попыталась ответить на вопрос, почему не про-
никало в сознание ее сверстников и сверстниц желание
«не особенно вкалывать» и при этом «жить вот так!», что
удерживало от попыток облегчить себе жизнь, быт тем
или иным нечестным поступком? «Анализируя лрогч
лое,— пишет М. Ганина,— могу теперь с уверенностью
сказать: ощущение Высокой Перспективы. Мне, моим
сверстницам как прямо, так и не впрямую внушали ок-
ружающие, учителя, радио, литература, кино: о, как пре
красна и высока жизнь, что ждет впереди тебя, для тебя
все состоится, все будет возможно!.. Марина Раскова,
Валентина Гризодубова, Полина Осипенко, Паша Ангс>
лина, Мария Виноградова — живые Великие Женщинь!
Неважно, чем они конкретно занимались, важен порыв
вверх, а не вниз, порыв к служению Идеалу, а не сыто
сти, тряпкам, балдению, ерничеству. Я и мои сверстницы
были убеждены, что, если не сворачивать с прямого пу-
ти, не пасовать перед препятствиями, даже неодолимы
ми,—дойдешь, куда задался целью дойти. Это убеж.лс
ние подтверждалось реальными примерами, престижа
было быть Великой, а не Богатой»1 2.
Но ведь в довоенные годы была и другая молодежь,
1 Красная новь, 1933, № 8, с. 213.
2 Литературная газета, 1985, 14 августа.
212
те, о ком журналы 30-х годов писали ядовито и хлестко:
«Их можйо увидеть среди постоянных «жителей» танце-
вальных площадок. Реже на спортивных стадионах. Они
почти совсем не ходят в театр, а кино посещают больше
всего потому, что там темно... В газетах их интересуют
только происшествия и лица, меняющие фамилии... В ста-
хановском движении они признают только одно —высо-
кие заработки. Но для этого нужно производительно ра-
ботать— состояние им не свойственное. Вот почему они
«принципиальные противники» этого движения»1.
Почему же в социально-психологическом портрете мо-
лодого человека эпохи социалистического штурма не на-
шлось места для таких людей? Куда они пропали из на-
ших сегодняшних представлений о 30 х годах? Ведь и
они тоже были! Можно, конечно, ограничиться общим и
бесспорным рассуждением: не мещане и обыватели оп-
ределяют образ времени, особенно такого стремительного
и динамичного, как 30-е годы. Ведь народ, как сказал
однажды Евгений Евтушенко, это лучшие люди народа.
Этим, повторим, действительно можно было бы и огра-
ничиться. Однако недавно писатель В. Распутин выска-
зал простую, но очень важную для понимания интересу-
ющего- нас феномена мысль. «Ни в какие времена,— пи-
шет Распутин,— люди не приближались, вероятно, к
подавляющей добросклонности и всегда на одного склон-
ного приходилось двое трое уклонных. Но добро и зло
отличались, имели собственный четкий образ... Если бы
удалось между добром и злом провести черту, то вышло
бы, что часть людей эту черту переступила, а часть еще
пет, но все направлены в одну сторону — к добру. И с
каждым поколением число переступивших увеличива-
ется» 1 2.
1 Техника — молодежи, 1935, № 2—3, с. 67.
2 Распутин В. Пожар. Повесть.— Наш современник, 1985, № 7,
0.33. -
213
Социалистическая революция чрезвычайно отчетливо
провела моральную границу (не только в теории, но и на
практике), которая разделяла «новых» и «старых» лю-
дей, определяла общий «вектор» нравственного развития
человека при социализме. Классовые критерии оценки
людей были весьма жестки и однозначны, порой они ис-
пользовались неумело и примитивно. Но главное было н
том, что индивидуалист, мещанин воспринимались как
абсолютное зло, и никому не приходило в голову вникать
в их якобы сложный душевный мир, в мелкие страсти их
души, а тем более оправдывать и объяснять их образ
жизни. Индивидуалистом быть неприлично — и индиви
дуалист мимикрировал, прятался, нередко и стыдился
самого себя, а включаясь в сознательное историческое
творчество, переходил в противоположный лагерь — ста-
новился коллективистом.
Освещая социально-психологические аспекты форми-
рования социалистического общества, нового человека,
необходимо сказать о том деформирующем влиянии, ко-
торое оказало на эти процессы такое явление, как культ
личности И. В. Сталина. Нельзя не видеть, какие серь-
езные отрицательные последствия вызвал культ лично-
сти именно в нравственной сфере. В массовом сознании
утверждалась мысль о том, что право на окончательное
суждение о людях, на истину в последней инстанции при-
надлежит одному человеку. Самостоятельность мораль-
ных суждений подменялась верой в авторитет. Напол-
ненные болью строки А. Т. Твардовского лучше, чем это
можем сделать сейчас мы, историки, передают драматизм
того далекого уже времени:
Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.
Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
214
Все мимолетное, земное
Оставь — и будешь ты в раю.
А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь
Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов —
Любая прочая любовь.
Ясна задача, дело свято,—
С тем — к высшей цели — прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя...
И в душном скопище исходов —
Нет, не библейских, наших дней —
Превозноси отца народов:
Он сверх всего.
Ему видней.
Qh все начала возвещает
И все концы, само собой.
Массовая уверенность в непогрешимости одного чело-
века, признанного вождем партии и народа, как бы на-
двигала нравственные шоры на сознание людей того вре-
мени. Они нередко не замечали (или старались не заме-
чать), как срвершенно неизбежные и суровые законы
классовой борьбы переходного периода, нетерпимость к
классовым врагам переносились на чьих-то личных про-
тивников, распространялись на друзей и единомышлен-
ников. Сознание людей как бы отталкивало неизбежные
горькие сомнения и вопросы по поводу развернувшихся в
стране массовых репрессий, поскольку неоднозначная и
215
противоречивая личность И. В. Сталина стзла для них
символом единства перед лицом внутренних и внешних
врагов. Большинство искренне верили в то, что все, на
кого указывает руководитель партии и страны, действи-
тельно являются «врагами народа» и заслуживают са-
мой суровой кары.
Видимо, немалую роль в том, что в сознании широких
масс трудящихся не укрепились корни сомнений в пра-
воте И. В. Сталина, в закономерности и оправданности
политики репрессий, сыграли и некоторые другие фак-
торы: недостаточно высокий культурный уровень народа,
его политического развития; обстановка общего подъема
в связи с серьезными достижениями во всех сферах
жизни.
Несмотря на сложную морально-психологическую об-
становку в партии и в стране, особенно во второй поло-
вине 30-х годов, в жизни многих людей утверждался
особый коллективистский настрой, «чувство локтя»,
стремление жить вместе, делить со всеми радости и оби-
ды. Этот настрой, эти чувства отличали не только пуб-
личную жизнь человека 30-х годов. Они прорывались
сквозь двери огромных и тесных от обилия жильцов ком-
мунальных квартир, проявляли себя в забытых ныне,
наивных, вызывающих подчас улыбку бытовых мелочах,
В них, в этих мелочах, дух времени чувствуется иногда
лучше, чем в сухих социологических рассуждениях. На
случайно, наверное, кинорежиссер Р. Быков вспоминает
довоенную, «коммунальную» пору своего детства с та-
кой ностальгической иронией: «Люди постепенно адап-
тировались к постоянному накалу страстей, привыкали,
умели от улыбки мгновенно переключаться на «разго-
вор» любой тональности, вплоть до самой высокой, и тут
же, как ни в чем не бывало, приходили в состояние пол-
ного покоя и умиротворенности: нянчили детей, варили,
стирали, говорили о политике, пели хором песни и про
чее. И несмотря на то, что в 19-й комнате жил работник
216
МИДа (очевидно, Наркоминдела.—Лет.), а в 16-й*—
уборщица винзавода, в 12-й—директор подмосковного
пушного совхоза, а во 2-й — проводник поездов дальнего
следования, у нас господствовало полное равенство... Все
успевали посмотреть все фильмы, все любили одних и
тех же актеров —М. Ладынину, Л. Орлову, II. Крючко-
ва, Б. Андреева, Петра Мартыновича Алейникова. Эта
любовь была всеобщей, даже всенародной. И если бы
какой-нибудь человек осмелился при пароде сказать:
«Мне, мол, Алейников не нравится», по знаю, что и было
бы... Это же был «наш» Алейников, он был как наш Днеп-
рогэс, как наше метро.
— Может, тебе еще и метро не нравится? — резко
тогда ставился вопрос о вкусах» '.
Все эти достоверные бытовые детали предвоенной
поры фиксируют уже найденный общий тон взаимоотно-
шений между людьми. Этот коллективистский топ вто-
рой половины 30-х годов — результат и отражение ост-
рой, бескомпромиссной, отнюдь не лишенной издержек и
ошибок борьбы, о которой следует вспоминать, во всяком
случае, не реже, чем о милых сердцу бытовых деталях
нашего довоенного общежития. Прав критик В. Ками-
нов, когда пишет, что «время авралов и сверхнапряжения
умеет приспосабливать людские характеры к своим без-
отлагательным нуждам, воспитывает умы и души по ус-
коренной программе, пользуясь внятным и безоттеночпы’м
словом, не очень интересуясь нюансами индивидуальной
психологии, которая, впрочем, и сама старается себя
приструнить в такую пору»2.
Люди, вступавшие в жизнь в годы первых пятилеток,
прожили свою нелегкую и вызывающую уважение жизнь’
«Одни,—как писал И. Эренбург,—погибли молодыми —
кто в 1937-м, кто на фронте. Другие преждевременно
1 БыкЬв Р. До и после «Чучела»,- Юность, 1985, № 7, с 93
8 Литературная газета, 1984, 20 июня, с. 3.
217
стали сутулиться, примолкли — уж слишком много было
неожиданных поворотов, к слишком многому приходи-
лось привыкнуть, приспособиться... У этого поколения
было мало времени для раздумий. Его утро было роман-
тическим и жестоким — коллективизация, раскулачива-
ние, леса строек. Дальнейшее все помнят. От людей,
родившихся накануне первой мировой войны, потребо
валось столько мужества, что его хватило бы на несколь-
ко поколений, мужества не только в работе или в бою,
но в молчании, в недоумении, в тревоге» '. Это наложило
особый отпечаток не только на поколение 30—40-х годов,
но в известной мере и на их детей, выработало и закре-
пило такие качества и представления, преодолеть кото
рые призвана нынешняя перестройка.
И все же в историческом опыте 30-х годов следует
видеть не просто «методы ускоренного воспитания» (вы-
ражение В. Камянова), но и воспитание ускорением, осо
бой социально-психологической атмосферой «организо-
ванного энтузиазма» и напряженной работы. Быстрые
темпы и динамизм — а только так может и должно раз-
виваться социалистическое общество—сами по себе об
ладают огромным воспитательным потенциалом и, вовле-
кая людей в сознательное историческое творчество,
делают их действительными творцами и хозяевами соб-
ственной жизни, а не унылыми «работягами» или само'
довольными потребителями. Именно эту истину каждо-
дневно открывал для себя и для нас человек-коллекти,
вист 30-х годов.
«РЕВОЛЮЦИЯ В МИРОВОЗЗРЕНИИ»
Выработка и усвоение новых морально-политические
ценностей, развитие коллективизма, формирование ново-
го отношения к труду ставили человека 30-х годов перед
1 Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Кн. 3 и 4, с. 355—356. ’’
218
необходимостью объяснения, мировоззренческого обосно-
вания происходивших в нем самом и в создаваемом им
обществе изменений. Этот процесс сопровождался пере-
ходом всех классов и основных социальных групп на
идеологические позиции рабочего класса. Л. Фейхтвангер,
посетивший СССР в 1937 году, отмечал единство мнений
советских людей по трем основным вопросам: «...общ-
ность взглядов на основные принципы коммунизма, все-
общая любовь к Советскому Союзу и разделяемая всеми
уверенность в том, что Советский Союз станет в бли-
жайшем будущем самой счастливой и самой мощной
страной в мире»1. Большинство населения страны раз-
деляло цели и идеалы социализма, испытывало доверие
к Коммунистической партии и Советской власти, актив-
но участвовало в социалистическом строительстве.
Однако в процессе усвоения нового мировоззрения
как системы теоретически оформленных взглядов перед
личностью вставал целый ряд очень сложных проблем.
«Идею коммунизма наш народ принял, будучи очень
голодным,— писал в свое время В. М. Шукшин.— Он и
понял, что когда-нибудь можно будет наесться вволю,
нарядиться, и не будет этих, которые заставляют гнуть
спину на себя. Дальше в «тонкости» не полез...»1 2 Очень
быстрое, происходившее буквально на глазах создание
основ социализма в годы первых пятилеток с особой ост-
ротой поставило перед миллионами людей, перед актив-
ной частью народа вопрос именно об этих «тонкостях»
социалистической организации жизни. Начинался про-
цесс, общую перспективу которого еще в 1926 году, на-
кануне социалистического штурма, определил М. Горь-
кий: «...как всегда это бывает вслед за катастрофами
социальными — люди, уставшие от оскорбительных толч-
ков извне, обязаны и принуждены будут взглянуть в свой
1 Фейхтвангер Л. Москва, 1937.— Октябрь, 1937, № 11, с. 209.
2 Цит. по: Толстых В. Открывая истинную действительность.—
Литературная газета, 1985, 2 октября, с. 3.
219
внутренний мир, задуматься — еще раз — о цели й смыс-
ле бытия. Таковых людей народится неисчислимо более
того числа, кое ныне существует па земле. Думается мне,
что уже и теперь у людей возникает, зарождается новый
инстинкт — «инстинкт познания»... Вообразите, что бу-
дет, если десятки и сотни тысяч людей воспылают стра
стыо догадаться не о том, как удобнее жить, а о том ~
зачем жить» *.
Догматизация духовной жизни общества в условиях
культа личности И. В. Сталина тормозила этот процесс,
способствовала закреплению мелкобуржуазной, мещан-
ской по своей сути психологии «вождизма». Но безус
лонное доверие советских людей к политике Коммунис-
тической партии и Советского государства, вовлечение
этих людей в сознательное историческое творчество фор-
мировали социально-психологическую готовность к
«идейной жизни», то есть к жизни социально осмыслен-
ной и мировоззренчески обоснованной.
Для того чтобы действительно усвоить новое миро-
воззрение, многим людям необходимо было преодолеть
остатки традиционной «темноты», выйти за рамки обьм
денного сознания и здравого смысла, перестающих «ра-
ботать» за пределами обычного житейского круга проб-
лем и понятий. Речь в данном случае идет об особой
форме идейно-психологической организации личности I
особой системе интеллектуальных потребностей, удов
летворяющихся очень локальным знанием окружающего
мира и иллюзорными формами его объяснения. Все это
в принципе закрывало дорогу к новому мировоззрению,
поскольку исключало выход на уровень теоретического
осмысления действительности, предполагало обобщения
на основе абсолютизации индивидуального жизненного
опыта.
1 Литературное наследство. М., 1969, т, 70, с. 135.
220
В 20-е годы основным носителем этого типа мышле-
ния были многочисленные мелкобуржуазные слои города
и деревин. «Мелкий буржуа,— писал редактор «Комсо-
мольской правды» Т. Костров в 1927 году,— знает свое
предприятие, где он затрачивает свой труд при помощи
своих средств производства. Здесь, в четырех стенах его
мастерской или лавочки, «все попятно, все известно, все
проверено». Аршин и фунтовая гиря помогают ему внести
порядок и закономерность в окружающий его мирок
вещей. Но за стенами предприятия начинается хаос и
неизвестность — общество противостоит ему, как слепая
стихия рынка. Он подвергается действию каких-то... та-
инственных толчков, происхождение которых ему неиз-
вестно. О законах и условиях общественного развития
мещанин имеет такое же слабое представление, как вы-
брошенная на берег ракушка о движении морских
волн»
Для того чтобы преодолеть такое состояние созна-
ния, когда каждое явление познается как «обладающее
отдельным независимым бытием, не обусловленным сис-
темой других явлений»1 2, человеку (особенно это каса-
лось крестьян-единоличников, городских ремесленников
и кустарей) нужно было выйти за «единичные формы
практики» — источник обыденного знания. Поэтому не-
обходимым условием интеллектуального роста личности,
усвоения нового мировоззрения становились социально-
экономические преобразования, изменение положения
личности в системе общественного производства.
В годы первых пятилеток на основе коллективизации
и индустриализации народного хозяйства «единичные
формы практики» в сфере труда были в основном ликви-
дированы, положение бывшего крестьянииа-единолични-
1 Костров Т. Культура и мещанство,— Революция и культура
1927, № 3—4, с. 23—24.
2 Стариков Е. И. Обыденное сознание. Автореферат кандидат-
ской диссертации. Воронеж, 1974, с. 9, ,
221
ка или ремесленника коренным образом изменилось
В результате сложились объективные условия для прео
деления остатков традиционной «темноты», расширения
интеллектуальных возможностей личности. Однако этого
было еще недостаточно для выхода человека за ограни
ченные пределы обыденного сознания. Объективные воз-
можности интеллектуального роста личности превраща
лись в действительность в субъективной форме — н,
основе осмысления и восприятия человеком своего ново-
го положения в общественном производстве. Не понимая
(или не принимая) принципиальной разницы между
коллективными формами практики, прежде всего кол-
лективной формой организации труда, основанной на
общественной собственности, и «единичными формами
практики», человек не видел и связи своей индивиду-
альной трудовой деятельности с общим социальным раз-
витием. В этом случае личность оставалась, по замеча
нию современника, на той стадии мышления, когда
преимущества индустриального труда перед мелкотовар-
ным выступают в «туманной форме простых впечат-
лений» >.
Овладеть новым мировоззрением возможно было
только при условии, если основные интересы человека
переключены в сферу общественно полезного труда,
если он относится к труду не только как к источнику
существования, но и как к способу самореализации,
В противном случае в жизни личности на первый план
неизбежно выдвигались проблемы быта, с характерны
ми для него «единичными формами практики» и опорой
исключительно на здравый смысл и житейскую мудрость,
Доминирование быта, личного интереса в жизненных
ориентациях людей, даже если эти люди были уже нс
единоличниками или кустарями, а работниками социа
1 Сарабьяное Вл. К вопросу о переработке сознания трудящихся
СССР.— Вестник Коммунистической академии, 1934, № 3, с. 33.
222
диетических предприятий, неизбежно отдавало их во
власть обыденного сознания, закрывало дорогу к ново-
му мировоззрению, превращало в мещан.
Носители старых форм сознания пытались приспосо-
биться к новой соционормативной системе, получить
своего рода идеологическую санкцию на индивидуалис-
тические по сути поступки и устремления. «Параллельно
большому миру, в котором живут большие люди и боль-
шие вещи,— писали И. Ильф и Е. Петров в романе «Зо-
лотой теленок» (1931 год),— существует маленький мир
с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом
мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые ду-
ши», построена Днепровская гидростанция п совершен
перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кри-
чащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпи-
чики» и построены брюки фасона «полпред». В большом
мире людьми двигает стремление облагодетельствовать
человечество. Маленький мир далек от таких высоких
материй. У его обитателей стремление одно — как-нибудь
прожить, не испытывая чувства голода.
Маленькие люди торопятся за большими. Они пони-
мают, что должны быть созвучны эпохе и только тогда
их товарец может найти сбыт. В советское время, когда
в большом мире созданы идеологические твердыни, в
маленьком мире замечается оживление. Под все мелкие
изобретения муравьиного мира подводится гранитная
база «коммунистической» идеологии» *.
Специфической особенностью некоторых распрост-
раненных и традиционных стереотипов мелкобуржуаз-
ного сознания (индивидуалистические устремления, идеи
уравнительности, «материально-вещественная» интер-
претация счастья и т. п.) было то, что в обыденной жиз-
ни они порою выступали в социалистическом обличье.
1 Ильф Илья, Петров Евгений. Двенадцать стульев. Золотой те-
ленок. М., 1956, с, 411—412.
223
Известно, например, что на ударников и стахановцев
отсталые рабочйе часто оказывали давление с позиций
мелкобуржуазной уравнительности, облеченной в социЭ'
листическую форму. А. С. Филиппов, строитель Кузнец-
кого металлургического комбината, вспоминал: «Тогда
ведь как работали на стройке? Кто сколько в артели или
бригаде сделает — неважно. Зарплата всем одинаковая...
Лодыри всякие этим пользовались, за спиной хороших
рабочих бездельничали... Посоветовавшись с коммунис-
тами, я решил выступить на рабочем собрании и пред-
ложить создать бригаду, в которой заработок делить по
проделанной работе. Помню, меня тогда некоторые
встречали в штыки. «Это рвачество, это делячество!» —
кричали.
— Филиппов за длинным рублем погнался! Мы ком-
мунизм строим, крестьян в колхозы объединяем, к прин-
ципу «от каждого— по возможности, каждому — по по-
требности» стремимся, а он общую массу пролетариата
разбить хочет!» 1
Мещанское сознание пыталось использовать популяр-
ный лозунг 30-х годов о «зажиточной и культурной
жизни». Оно стремилось приспособить новые идеи к ста-
рым стереотипам счастья, благополучия и богатства.
«У нас развелись люди,— говорил, например, на X съез-
де ВЛКСМ А. В. Косарев,—которые различные мещан-
ские атрибуты выдают за зажиточную культурную
жизнь»1 2. Вообще представление о культурной жизни как
синониме жизни сытой и обеспеченной было достаточно
распространено в массовом сознании 30-х годов. Так
зачастую оценивали свое движение к культурной жизни
даже ударники и стахановцы. «Мой заработок рос С
каждым днем,— вспоминал, например, один из них в
1 Говорят строители социализма. Воспоминания участников со-
циалистического строительства в СССР. М., 1959, с. 111.
2 Десятый съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического
Союза Молодежи, т. 1, с. 42.
224
1935 году.—Но я хочу зарабатывать еще больше —ты-
сячи две, три с половиной, потому что наша Советская
Власть дает возможность хорошо работать, хорошо за-
рабатывать и жить культурно. Разве я не могу ходить в
хорошем бостоновом костюме, разве я не могу курить
хорошие папиросы? Могу. Некоторые товарищи завидо-
вали мне, а что мне?»1
Само по себе стремление к материальному благополу-
чию, вполне естественное и понятное (тем более в стра-
не, где еще свежа была память о голоде 1922 и 1932 го-
дов), новая культура не отрицала и не порицала. Более
того, это стремление было важным стимулом вовле-
чения масс в социалистическое строительство. Но социа-
листическая культура не признавала материальное бла-
гополучие как универсальную цель человеческой жизни,
что как раз и составляло ядро мещанской интерпре-
тации «счастья». Эту разницу не всегда и уж во всяком
случае не сразу воспринимали бывшие крестьяне-едино-
личники, ставшие колхозниками или рабочими. Часто они
были искренне уверены, что это и есть «правильная
жизнь», что именно этого и требует новая культура.
Преимущественная ориентация на материальное бла-
госостояние, на потребление сама по себе еще не закры-
вала людям дорогу к ценностям новой культуры. Удов-
летворив свои основные материальные потребности,
некоторые из них, порою интуитивно, начинали стремить-
ся к удовлетворению духовных потребностей, иногда
даже не умея четко сформулировать, чего же они. хотят.
Когда в одном зажиточном колхозе перед колхозниками
встал вопрос, как использовать высокие доходы, люди
предложили: «Надо выдумывать что-нибудь интересное,
чтобы веселее было жить»1 2. С аналогичными проблема-
1 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев
с. 180.
2 Десятый съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического
Союза Молодежи, т. 1, с. 427.
8 В. А. Козлов, О. В. Хлевнюк
225
мп сталкивались стахановцы, материальное благосостоя-
ние которых росло очень быстро. «Зарабатываю я теперь
много,—говорил на Первом Всесоюзном совещании
стахановцев А. Бусыгин.— И правду сказать, сам не
знаю, как свой заработок распределю. Непривычен я к
этому» *. Вопрос этот был далеко не так прост, как мо-
жет показаться сегодня. 22 мая 1936 года «Правда»
писала: «Есть такие рабочие: один-два месяца он дает
рекордные показатели, хорошо зарабатывает, однако не
умеет культурно распорядиться своей зажиточной жиз-
нью — и начинается пьянство, дебоши, разгильдяйство».
На фоне заметного по тому времени роста матери-
ального благосостояния некоторых групп рабочего клас-
са обнаружились симптомы и ряда новых, во многом
неожиданных для социалистического общества явлений.
В феврале 1937 года «Комсомольская правда» опублико-
вала очерк «Разговор о Белове». В нем шла речь о 22-
летнем высококвалифицированном рабочем, слесаре-
лекальщике 8-го разряда. Белов выполнял самые ответ-
ственные заказы, даже директор предприятия всегда
здоровался с ним за руку. Белов имел большую библио-
теку, коллекционировал академические издания, ходил в
Большой театр. Казалось бы, образцовый молодой рабо-
чий. Однако... Из комсомола Белов выбыл «по болезни».
Общественная работа, по его мнению, занятие для не-
квалифицированных работников, «колхозников», как он
их называл. В свое время просил уменьшить ему член-
ские взносы — обременительно. Хорошо знал, что сколь-
ко стоит, подробно рассказывал о ценах на товары.
В выходные дни он ходил по комиссионным магазинам,
а самой любимой темой разговоров были вещи2. Появ-
ление такого нетипичного для наших представлений о
30-х годах и действительно мало распространенного в то
1 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев,
с. 25.
2 См.: Комсомольская правда, 1937, 11 февраля, с. 3.
226
время социально-психологического типа «среднеобразо-
ванного» потребителя предвещало рождение многих на-
ших сегодняшних проблем.
Однако еще раз подчеркнем: такие, как Белов, для
80-х годов скорее исключение, чем правило. Традицион-
ные и однобокие представления о «счастливой жизни»
вступали в острее противоречие с ходом развития обще-
ства и человека. По достижении определенного уровня
материального благосостояния перед очень многими
людьми неизбежно возникала проблема: что же дальше?
Не случайно вопросы: «Научите жить по-новому», «Как
жить культурно?»— постоянно звучали в письмах рабо-
чих и крестьян, особенно молодых, в редакции газет во
второй половине 30 х годов. Шли споры о быте и семей-
ной жизни и их связи с общественными делами, о танцах
и джазе и их совместимости с социализмом. На партий-
ных собраниях рассматривались не только политиче-
ские и хозяйственные вопросы, но и проблемы быта,
воспитания детей, семейного бюджета коммунистов
(сколько расходуют денег на питание, на приобретение
вещей, на удовлетворение культурных потребностей
и т. д.). Все эти бурные дискуссии отражали процесс
возвышения потребностей, рост стремления к «идейной
жизни». Люди открывали для себя, что счастье не в «об-
ладании», а в самоотдаче, служении обществу. У одних
медленнее, у других быстрее рушились узкие рамки «ма-
ленького мира», и перед человеком открывались широ-
кие горизонты.
Усваивать эти новые взгляды па жизнь было нелегко.
Мешало многое, в том числе и старые религиозные пред-
ставления, сохранявшиеся у значительной части населе-
ния страны. В конце 20-х годов современники отмечали,
что «даже вливающаяся во время призыва в РККА мас-
са трудящихся в значительной своей части бывает зара-
жена религиозными предрассудками... Процент верую-
щих среди призванных красноармейцев. 1907 года доволь-
8*
•227
по высок. Нередки случаи нахождения в личных вещах
красноармейцев иконок, ладанок, крестов и т. и.»
От красноармейцев можно было услышать: «Пусть мне,
говорят, что хотят, а все-таки буду верить в бога». Мно
гие подчеркивали: «Мы еще не убеждены полностью,
что нет бога, и потому верим». В одном из обследован-
ных в 1929 году полков среди уходивших в запас крас-
ноармейцев убежденных верующих было всего 11%, но
зато и безбожниками назвались лишь 17% опрошенных,
а 72% отнесли себя к «сомневающимся»1 2 * *. Аналогичную
картину выявило массовое социологическое обследова-
ние рабочих и крестьянских семей Москвы и Московской
губернии, проведенное в 1929 году: 32,5 % составляли
семьи с активной антирелигиозной установкой, у 8,1%
была зафиксирована «явно религиозная» установка.
Большинство «сомневались» 8.
Все это свидетельствовало о том, что почва для мас-
сового распространения атеизма была в значительной
море подготовлена уже в начале социалистического
штурма. Стояла задача превратить религиозные сомне-
ния в атеистические убеждения. Ее решение осложнялось
тем, что в конце 20 — начале 30-х годов в городе и осо-
бенно в деревне сохранялась все-таки довольно много-
численная прослойка «стойких верующих», не испыты-
вавших никаких сомнений относительно существования
бога и необходимости религии. «Совершенно определен'
но можно сказать, что большинство крестьянок входят в
колхоз, не порвав с религией,— отмечали, например,
публицисты на рубеже 20—30-х годов,— С болью в душе,
сознавая «свой грех», снимают крестьянки иконы, стра-
дают, охают, вздыхают. Крестьянки чувствуют себя как
бы виновными перед богом и втихомолку молятся. Но
1 Антирелигиозник, 1930, № 2, с. 34.
2 Красная звезда, 1929, 11 и 24 декабря.
8 Ривес С. М. Религиозность и аигирелигиозность в детско
среде. М., 1930, с. 105—106.
228
пройдет год, настуйит другой, новая обстановка, новые
взаимоотношения, все виденное й слышанное на читках,
в кружках, наконец, самый процесс работы действует на
психику, постепенно стирается религия, уничтожаются
предрассудки, в которые так верилось раньше без раз-
думья»1.
Вовлечение масс в сознательное историческое творче-
ство, ликвидация одной из важнейших социально-эко-
номических основ религиозности населения — мелкого
крестьянского хозяйства с его зависимостью от при-
родных условий и рыночных колебаний, усиление атеис-
тической пропаганды, успехи просвещения, появление у
рабочих и крестьян чувства уверенности в завтрашнем
дне — все это постепенно отодвигало религию на задний
план в жизни человека. К середине 30 х годов по срав-
нению с началом 20-х численность людей в СССР, испол-
нявших религиозные обряды, резко сократилась, более
чем в 4 раза по сравнению с дореволюционным периодом
уменьшилось в стране число служителей культа. И все
же в 1937 году связь с религией в тех или иных фор-
мах— от полной религиозной убежденности до сохра-
нения примитивных религиозных привычек, слабо свя-
занных с повседневным поведением и Образом мысли
человека,— сохраняло до двух третей населения деревни
и около трети горожан1 2. Прежде всего это были люди
старшего возраста и женщины. Превращение «сомневаю-1
щихся» и «стихийных безбожников» в убежденных
атеистов требовало серьезных знаний, мировоззренческо-
го самоопределения, работы над собой, то есть всего
того, что сопутствовало формированию собственно со-
циалистического типа личности. Именно люди этого ти-
ра, по отзывам современников, в своем атеизме стреми
1 Революция и культура, 1’930, № 5—6, с. 49.
2' См.: История СССР с древнейших времен до наших дней
И 12-ти т. М., 1971, т. 9, с. 262.
229
лпсь «не к догме, а методологии и методике научного
исследования» *.
Принципиальные и очевидные для всех успехи социа-
листического строительства, достижения все шире раз-
вертывавшейся культурной революции привели к тому,
что уже в середине 30-х годов даже «самые отсталые лю-
ди... на собственном опыте убедились в правоте и пра-
вильности генеральной линии Коммунистической партии.
И поэтому теперь вся многомиллионная масса вместе с
передовыми людьми уверенно двигается вперед, гораз-
до быстрее, чем раньше...»2. Выход за пределы обыден-
ного сознания, активизация жизненной позиции личнос-
ти, преодоление религиозности — все эти явления приоб-
рели в 30-е годы массовый характер и подготовили
базу для овладения новым мировоззрением. Окончатель-
но же сформироваться это мировоззрение могло лишь в
сфере образования, просвещения и культуры.
Недостаток знаний был главным источником труднос-
тей в приобщении к теоретическим основам марксизма
многих представителей коммунистического авангарда.
Большинство принятых в партию в конце 20—начале
30-х годов составляли ударники (в 1930 году — 56,2%. в
1931 году — 76%). Уровень же политических знаний у
преобладающего числа новых коммунистов был низок —
лишь 39% вступивших в партию в 1931 году изучали
основы политграмоты. Но это не было и не могло быть
основанием для отказа в приеме. О человеке судили по
его отношению к труду. Оно справедливо воспринима-
лось как важнейший показатель политической направ-
ленности личности, ее коллективистской установки. Как
показала партийная чистка, в конце 20 — начале 30-х
годов «подавляющая часть членов партии крепко, нутром
усвоила основные решения партии, определяющие ее
* Коммунистическое просвещение, 1931, № 3, с. 76.
’ Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стаханов-
цев, с. 163.
230 >'
линию... Рядовой член партии не всегда может передать
их в точных отточенных формулах, но он передает их в
массе правильно, он ведет работу по их осуществле-
нию»1. Однако большевик «не может ограничиваться
простой верой в социализм — подобно тому, как верит
религиозный человек в царство небесное...— говорилось
на XVII съезде В КП (б).—Большевик —это тот, кто
понимает неизбежность... диктатуры пролетариата, обес-
печивающей победу социализма. Поэтому каждый член
партии должен овладеть основами марксизма-лени-
низма»1 2.
Уже само по себе признание партийной Программы,
обязательное при вступлении в ВКП(б), отражало глу-
бокие мировоззренческие сдвиги в сознании человека.
«Признавать Программу,—подчеркивал А. А. Жданов
на XVIII съезде партии,— это значит разделять ее поло-
жения, быть согласным с ней и быть готовым ее защи-
щать». Но признание Программы и ее усвоение не одно
и то же. «Если бы партия исходила из того, что членами
партии могут быть только такие товарищи, которые уже
усвоили Программу и стали теоретически подготовлен-
ными марксистами, то она не создавала бы в партии
тысячи партийных кружков, сотни партийных школ, где
членов партии обучают марксизму и помогают пм
усвоить нашу Программу. Совершенно ясно, что если
партия организует такие школы и кружки среди членов
партии, то это потому, что она знает, что члены партии
не успели еще усвоить партийную Программу, не ус-
пели еще стать теоретически подготовленными маркси-
стами» 3.
Практически овладеть методами марксистского ана-
1 Коммунистическая революция, 1933, № 13, с. 1.
2 XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 ян-
варя— 10 февраля 1934 г. Стенографический отчет, с. 553.
3 XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 10—21
марта 1939 г. Стенографический отчет, с. 525,
'Ё31
лиза действительности предстояло..:,не только широким
партийным массам, но ируководителям, Об мом гово-
рилось га XVIII съезде партии как о самой насущной
задаче. «Практическому марксизму» люди 30-х, годои
учились, непосредственно участвуя в социалистическом
преобразовании действительности. Это обучение сочета-
лось с теоретической .учебой в системе партийного про-
свещения, все шире,разворачивавшей свою работу, и са-
мообразованием. .. . . .. J
В целом процесс формирования нового мировоззрения
носил очень неравномерный характер: в то время как
представители коммунистического авангарда испытывали
потпебность в усвоении теоретических сенов марксизма,
другие только еще постигали азы политграмоты, а д"я
третьих самым актуальным был вопрос об окончатель-
ном отказе от религии. Задачи воспитания, мировоз-
зренческого оформления новой социально-психологиче
окон, коллективистской установки выдвинулись на пер--
вый план, о чем говорилось на XVIII съезде ВКП(б),
Решение этих задач во все большей степени определя-
лось уровнем знаний, общей образованностью и куль-
турностью советских людей.
«НАДО ЗНАТЬ ВСЕ, ЧТО МОЖНО ЗНАТЬ!»
Главным толчком к целеустремленному освоению куль-
туры, преодолению ограниченности и косности, выходу
за пределы обыденного сознания и поверхностной обра-
зованности было сознательное участие в социалистиче-
ском строительстве. «Когда я осознал на стройке, какие
великие дела творятся в стране,— вспоминал А. С Фи-
липпов, работавший с 1929 года землекопом на строи-
тельстве Кузнецкого металлургического комбината,—
захотелось мне знать больше, любопытство великое
проснулось во мне. Гляжу, бывало, на рабочего, кото-
232
• рый, шевеля губами/уткнулся в газетный лист, и sa-
рйеть берет:: сам-то ведь в грамоте ничего не смыслю...
Тридцать восемь лет уже мне стукнуло, когда первый
раз на занятия ликбеза пришел. И труднее мне сначала
показалось карандашом двигать, чем лопатой Землю
кидать...' Но осилил я грамоту все же, хотя другой раз
на сон-то и времени мало оставалось. Зато, когда пер-
вый раз по складам в газетке разобрался, как будто
второй раа на свет народился. Словно бельмо какое с
глаз снял» ’.
Значение новых, связанных с трудом стимулов куль-
турного развития личности было тем более велико, что
успехи просвещения в стране были еще недостаточны —
лишь в 1932 году удалось ввести начальный всеобуч, и
значительное число людей, особенно в конце 20 — начале
ЙО-х годов, вступали в трудовую жизнь, будучи мало-
грамотными или неграмотными. «Когда встречаешься с
молодыми стахановцами, иногда просто обидно стано-
вится,— говорил А. В. Косарев на совещании молодых
стахановцев в 1938 году.— Люди так правильно мыслят
масштабами всего государства, люди блестяще работа-
ют, отдаются работе, люди во имя дела партии, во имя
социализма готовы идти в огонь и в воду, а посмотрите
на их культурный уровень — нужно прямо сказать, то-
варищи, он чрезвычайно низок»2.
Осознание личностью противоречия между своим
новым положением в обществе и низким образовательным
уровнем стимулировало духовный рост. Для передовых
слоев народа знания становились прежде Всего обяза-
тельным условием участия в социалистическом строи-
тельстве, необходимой предпосылкой аффективного тру-
да и политической деятельности, средством социального
самоутверждения. Не случайно на вопрос о целях учебы
1 Говорят строители социализма. Воспоминания участников со-
циалистического строительства в СССР, с. 113.
s Совещание молодых стахановцев в ЦК ВЛКСМ. М., 1938, с. 71.
233
комсомольцы-активисты Московско-Нарвского района
Ленинграда отвечали: «Чтобы своими знаниями ускорять
ход социалистического строительства»; «Для участия в
строительстве нашей страны с большей пользой, чем те-
перь» 1 и т. п.
В этом случае культура становилась необходимой че-
ловеку, превращалась из «украшения жизни» в инстру-
мент преобразования мира. Без этой личной необходимо-
сти взаимоотношения с культурой вырождались в духов-
ное потребительство, в бесцельный контакт со знаниями
(для «общего развития» и т. п.) и не имели сколько-ни-
будь глубокого влияния на личность. Такое потребитель-
ское отношение к культуре — можно назвать это явление
мещанской интерпретацией образованности — восприни-
малось в ЗО-е годы как очень серьезная воспитательная
проблема. «Мы должны разоблачать тех, кто хвастается
своей некультурностью или же мнит себя культурным на
том основании, что он обо всем знает понемногу... — го-
ворил А. В. Косарев на X съезде ВЛКСМ.— Мы против
тех, кто ограничивает свою борьбу за знания каким-то
«минимумом культуры». У нас развелось много людей,
которые считают, что, раз они «проработали» «Подня-
тую целину» или «Как закалялась сталь», значит, они
могут получить патент на культурность». О тех же про-
блемах говорили и делегаты съезда: «У нас, товарищи,
зачастую в разряд культурных попадают люди, окончив-
шие ликбез, школу малограмотных, технические кружки,
«проработавшие» элементарные учебники политграмоты.
Посетишь несколько раз театр, прочтешь пару книг из
классической литературы — и тебя уже считают культур-
ным человеком. К сожалению, и у нас, в ленинградской
организации, и в других организациях мы слышим нема-
ло речей, указывающих на таких людей как на образцы
1 Каган А. Г. Молодежь после гудка. М.—Л., 1930, с. 12.
234
культуры. Необходимо бороться против такого пошлого,
ограниченного подхода к пониманию культуры...» 1
Мещанским интерпретациям образованности противо-
стояло сознательное и целеустремленное отношение к
знаниям, которое отличало нового человека 30-х годов.
«Я ведь малограмотный...— говорил, например, А. X. Бу-
сыгин.— А учиться очень хочется. Ни о чем я так много
не мечтаю, как об учении... И знаю я — буду учиться, еще
лучше буду работать. Много еще вещей, до которых сей-
час не могу своим умом дойти»1 2. Аналогичная мысль
содержится в письме колхозниц Георгиевского района
Северо-Кавказского края: «...нам надо много учиться,
чтобы уметь хорошо управлять большим хозяйством.
И мы хотим всю зиму посвятить учению. Будем учить-
ся общей грамоте и политической грамоте и агротехнике.
Дайте нам больше книг, больше тетрадок...»3
В 1935 году литературовед Б. Брайнина, основываясь
на материалах журнала «Колхозник», пришла к выводу,
что в письмах колхозников прежде всего поражает «ши-
рочайший круг самых разнообразных интересов, желание
знать о жизни «все»: и о прошлом, и о настоящем, и о
будущем, начиная от маленькой детали сельского хозяй-
ства и кончая полетами в стратосферу, начиная от исто-
рии своего колхоза и кончая борьбой мирового пролета-
риата за социализм. Сокрушительным любопытством к
жизни переполнены все эти письма и молодых и старых,
письма, посылаемые со всех, даже самых отдаленных,
концов страны»4. Новых людей 30-х годов отличала ши-
рота интересов, определявшаяся выразительной форму-
1 Десятый съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического
Союза Молодежи, т. 1, с. 42, 91.
2 Первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц-стаханов-
цев, с. 25.
3 Цит. по: Под знаменем марксизма, 1934, № 1, с. 41.
4 Брайнина Б. Колхозный читатель о книге.— Новый мир, 1935,
№ 8, с. 267,
235
Лой: «Надо знать- все, что можно знать». Такая потреб-
ность возникла у передовых представителей трудящихся
уже в первое десятилетие Советской власти. Но одновре-
менно с этим социалистическая реконструкция, успехи в
распространении первоначальной грамотности и образо-
ванности вызвали к жизни совершенно новое для совет-
ского общества явление — массовый и ярко выраженный
интерес к специальным знаниям, необходимым для эф-
фективного труда.
. Еще в середине 20-х годов отмечалось «несколько «на-
плевательское» отношение части нашей молодежи к не-
обходимой и острой для нас задаче накопления специ-
альных знаний, ко всей важности знать не только обо
всем понемногу, но и о чем-нибудь все и недооценка всей
перспективы предстоящих нам на этом пути трудно-
стей...» *. Прошло несколько лет, и в центре внимания мо-
лодежи (и не только молодежи) оказались именно спе-
циальные, прежде всего технические и агрономические
знания, но не был утрачен и интерес к изучению полити-
ческих вопросов. «Больше всего я читаю по своей работе,
чтоб не делать перегиба, а то я не сильно грамотна,—
рассказывала работница «Трехгорки» П. С. Комарова.—
Мне нужно знать, как на собраниях говорить и как на
работе хода развивать» 1 2.
По данным низовых профсоюзных организаций, в
1935 году 11,7% работников предприятий были охваче-
ны производственно-техническими, 10,2% —общественно-
политическими, 7,4%—военными и Осоавиахима,
2,7 % — общеобразовательными, 2,5% — художественны-
ми кружками. Интересно, что доля людей, занимавшихся
в. производственно-технических кружках, выросла за
шесть, лет. (с 1929 по 1936 год) в 2,4 раза,.а доля участ-
ников художественных и некоторых других кружков со-
1 Молодая гвардия, 1926, № 3, с. 103..,
2 Работница на социалистической стройке. М., 1932, с. 144.
236
кратилась в 3—4 раза. К 1936 году приблизительно 76%
молодых рабочих сдали технические экзамены или имели
специальную техническую подготовку. Почти все стаха-
новцы, выступавшие на Первом Всесоюзном совещании
стахановцев, сдали технические экзамены на «отлично».
А. Г. Стаханов вспоминал: «Я поставил перед собой
задачу во что бы то ни стало хорошо работать на отбой-
ном молотке, начал учиться. Присматривался, как рабо-
тают другие, и постепенно я освиил работу и добился 5—
6 тонн на молотке. А когда по шахтам были организова-
ны курсы по изучению отбойного молотка, я начал оси-
ливать и все 12—13 тонн. Потом сдал государственный
технический экзамен на «отлично» '.
Именно с пафосом освоения новей техники связывали
современники общий порыв к учебе на вновь построенных
или реконструированных предприятиях, интерес к техни-
ческой книге. В середине 30-х годов (по сравнению с на-
чалом первой пятилетки) в 4—5 раз увеличилась выдача
производственно-технической литературы в общей выда-
че библиотечных книг рабочим. Тяга к техническим зна-
ниям проявлялась и при выборе профессии. «Все хотят
быть инженерами,— писала «Комсомольская правда» в
1932 году,— а разнарядки в педагогические, медицинские
и другие вузы не выполняются»1 2.
«Технизация» интересов зачастую становилась при-
чиной серьезных пробелов в общекультурных знаниях,
пренебрежительного отношения к гуманитарным наукам.
Обследование молодых рабочих завода «Серп и молот»
(1934 год) показало, что 43 человека из ста знали, кто
такой Эдисон, но лишь 24 слышали о Вагнере и 25 — о
Рафаэле. По свидетельству журнала «Молодая гвардия»
(1935 год, № 1), активисты Горьковского авиазавода
прекрасно знали имя и работы Туполева, но ничего не
1 Цит. по: Под знаменем марксизма, 1936, № 1, с. 99.
£ Комсомольская правда, 1932, 9 сентября, с. 3,
237
слышали о Шолохове, Мичурине, Павлове, не читали
Горького.
Определенный технический «перегиб», если пользо-
ваться терминологией 30-х годов, реально существовал в
культурных потребностях некоторой части молодежи, и
общественная мысль того времени серьезно ставила воп-
рос о необходимости его преодоления: «Нельзя разры-
вать задачу овладения индустриально-техническими зна-
ниями и навыками и задачу общего образования, повы-
шения культурности, — писала 12 декабря 1934 года
«Комсомольская правда». — Нас не может удовлетво-
рить... культура ремесленника, ограниченного узкими
рамками узкой специальности». Как показали исследо-
вания конца 20-х годов, один год общего образования по
влиянию на эффективность труда соответствовал приб-
лизительно двум с половиной годам трудового стажа.
Основным и наиболее эффективным средством реали-
зации потребности в общих и специальных знаниях была
учеба. В 1939 году число лиц со средним образованием
составляло в СССР 13,2 млн человек, из них 11,8 млн бы-
ли в возрасте до 39 лет, то есть в массе своей получили
образование в годы Советской власти. Из 1,1 млн чело-
век, имевших высшее образование, 70% также получили
его уже в советское время *. Заметно выросла грамот-
ность населения СССР, особенно в возрасте от 9 до 49
лет. Постоянно повышался образовательный уровень но-
вых пополнений рабочего класса и крестьянства. Напри-
мер, по данным о ветеранах труда Свердловской облас-
ти, до 1928 года рабочий Урала вступал в трудовую
жизнь, имея в среднем 3,04 класса образования, а в
третьей пятилетке — 6,41 класса1 2. По материалам мас-
1 См.: Большевик, 1940, № 10, с. 21.
2 См.: Коган Л. И., Павлов Б. С. Молодой рабочий: вчера, се-
годня. Опыт историко-социологического исследования образа жизни
молодых рабочих 30-х и 70-х годов. На материалах Урала» Сверд-
ловск, 1976, с. 37-—38,41. . . . . ,. . . ,
-238
сового обследования, средний уровень образования мо-
лодых рабочих составлял в 1936 году 4,9 класса *.
Молодые люди, вступавшие в жизнь в 30-е годы, в
массе своей имели гарантированный минимум образова-
ния в объеме четырех классов начальной школы, то есть
умели читать и писать, владели четырьмя арифметиче-
скими действиями и получили некоторые элементарные
научные знания. Такой уровень образованности очень
часто был недостаточным и с точки зрения потребностей
крупного промышленного производства, и с точки зрения
самой личности. В ситуации, когда социальные требова-
ния к культурному уровню личности постоянно росли,
недостатки школьного образования компенсировались
развитием системы внешкольного обучения — школ
взрослых, курсов, кружков и т. п. Эта система в 30-е
годы охватывала миллионы людей-—только в кружках
при предприятиях в 1935 году занималось 35,8% всех
работающих, более миллиона человек посещали кружки
при профсоюзных клубах. Однако проблема приобщения
людей к культуре и знаниям в форме систематического
образования оставалась достаточно острой и во второй
половине 30-х годов. В 1936 году менее половины
(46,6%) обследованных молодых рабочих учились без
отрыва от производства и повышали квалификацию.
В 1938 году всего 16,1% обследованных молодых кол-
хозников учились без отрыва от производства.
Дело в том, что учиться без отрыва от производства,
то есть систематически заниматься, выполнять домашние
задания и т. п., было довольно-таки трудно. Не каждый
был способен на это. Вот почему во второй половине 30-х
годов контрольные цифры комплектования школ взрос-
лых в отдельные годы не выполнялись по РСФСР на 30%,
почти половина учащихся отсеивалась во время учебы;
1 См.: Социальный облик рабочей молодежи. По материалам
социологических обследований 1936 и 1972 гг. М., 1980, с. 79.
239
на селе отсев достигал 50—75%. В 1938/39 учебном году
60% бросивших школы взрослых назвали в качестве
главной причины ухода «трудность выдержать в течение
ряда лет такой режим учебы, как четыре дня занятий в
неделю с 5—6 учебными часами в день» *, Справиться с
большой учебной нагрузкой, одновременно продолжая
работать на производстве, могли только те, кто обладал
целеустремленностью и волей, кто приходил в школу,
движимый не абстрактной тягой к знаниям, а вполне оп-
ределенной заинтересованностью в результатах обучения.
Необходимы были и какие-то внешние побудительные
стимулы, чтобы продолжать систематическое образова-
ние. В 30-е годы начала складываться система таких
внешних стимулов, правда пока только для тех, кто учил-
ся в вечерних вузах. Так, по данным обследования рабо-
чей молодежи, в 1936 году среди тех, кто не учился без
отрыва от производства, 20% имели высокую заработ-
ную плату, 32,6%—среднюю, 47,4%—низкую. Среди
тех, кто учился в вечерних вузах, высокий заработок по-
лучали 39,2%, й низкий — всего 17,6% молодых рабо-
чих1 2. У молодых рабочих, охваченных другими формами
обучения (вечерний техникум, рабфак, школа), за исклю-
чением производственно-технических курсов, существен-
ной разницы в заработной плате по сравнению с теми,
кто не учился, не было.
Гораздо более доступным и не требовавшим от чело-
века сосредоточенных и целеустремленных занятий спо-
собом приобщения к культуре и удовлетворения потреб-
ности в знаниях было постоянно растущее «предложение
культуры» в сфере досуга. Здесь большую роль играли
средства массовой информации. С 1928 по 1940 год чис-
ло массовых библиотек в СССР увеличилось в 3,3 раза,
1 Школа взрослых, 1941, № 1, с. 28, 29.
2 Социальный облик рабочей молодежи. По материалам социо-
логических обследований 1936 и 1972 гг., с. 265.
240
клубов — в 3,4 раза *. С 1929 по 1938 год в 1,7 раза вырос
годовой тираж книг и журналов, в 4 раза — разовый
тираж газет1 2. Число радиоточек, в 1924 году составляв-
шее около 20 тыс., в 1940 году достигло 7 млн3. Все более
быстрыми темпами шел процесс кинофикации страны—•,
в 1940 году на одного жителя СССР приходилось в сред-
нем четыре-пять посещений кино4.
Как совершенно новое явление отмечали современни-
ки огромный спрос на книгу, очереди за новинками,
запись в библиотеках на книги любимых авторов. И это
несмотря на огромный рост тиражей и расширение тор-
говли книгами: в 1940 году было продано в 8,7 раза
больше книг и других печатных изданий, чем в 1928 году.
В 1937 году па страницах журнала «Книга и пролет
тарская революция» передовые рабочие страны подели-
лись своими мыслями о советской литературе. Прежде
всего зашел разговор о том, какое место занимает кцигд
в их жизни. Книга помогает им, она полноправный участ-
ник социалистического строительства — вот основной вы-
вод, к которому пришли участники разговора. «Большое
впечатление произвела на меня книга Михаила Шоло-
хова «Поднятая целина», — рассказывал рабочий Харь-
ковского тракторного завода В. Радкевич. — Прочитав
книгу Михаила Шолохова и особенно ярко осознав, для
какого большого и важного дела необходимы наши трак-
торы, я изо всех сил старался, чтобы завод выпускал
как можно больше тракторов и чтобы качество их было
возможно лучше. Сильно помогла мне и сейчас помогает
книга Н. Островского «Как закалялась сталь».,. Мне прц-
1 Народное хозяйство СССР в 1972 г. Статистический ежегод-
ник. М„ 1973, с. 657, 664.
2 Социалистическое строительство Союза ССР (1933—1938 гг.).
Статистический сборник. М.— Л., 1939, с. 131, 132.
3 СССР и зарубежные страны после победы Великой Октябрь-
ской социалистической революции Статистический сборник. М. 1970,
с. 118.
4 Подсчитано по: Народное хозяйство СССР в 1972 г., с. 669.
241
ходится много работать, и, только вспоминая образ Пав-
ки Корчагина, я нахожу в себе силы преодолеть уста-
лость и иногда, не отрываясь целыми сутками, сидеть за
книгой» *.
Художественное сознание, эстетическое восприятие у
значительной части советских читателей в те годы было
еще недостаточно развито, поэтому они плохо понимали
условность, форму, технику изображения в литератур-
ном произведении. Читатели оценивали не столько произ-
ведение, сколько его героев. Они часто демонстрировали
языковой пуризм, непримиримое отношение к «некуль-
турным» словам. Некоторые читатели были наивно убеж-
дены в том, что искусство помогает изменять жизнь не
столько путем ее критического и правдивого отображе-
ния, сколько путем приукрашивания действительности в
литературе. Преобразование и улучшение жизни с по-
мощью искусства нередко мыслилось как создание
идеализированных, очищенных от «скверны» реальной
жизни моделей. «Мы бьемся за культуру и воспитание,—
это же должны делать и книги, а в них часто вся глу-
пость и грубость, которая встречается в обыденной жиз-
ни, а ведь жизнь надо украсить», в книгах «много гру-
бых выражений»; «все это мы переживаем сами каждый
день... неинтересно» 2 и т. п.— таковы достаточно распро-
страненные у читателей-неофитов требования к литера-
турным произведениям.
При всей ограниченности и недостаточности такого
восприятия литературы оно давало одно очень важное
преимущество: способствовало необычайно сильному воз-
действию произведений искусства на людей. «Для чита-
теля... Советского Союза, — писал Л. Фейхтвангер, осно-
вываясь на опыте собственных встреч с советскими
читателями, — как бы не существует грани между дей-
* Книга и пролетарская революция, 1937, № 11, с. 157.
2 Красная новь, 1933, № 8, с. 161.
242
ствительным миром и миром его книг. Он обращается с
героями книг, как с живыми людьми из своего окруже-
ния. Он спорит с ними, отчитывает их, ощущает, как
реальность, события и персонажей книги... Они не дают
автору укрыться за законами эстетики, за разговорами о
писательской технике и поэтической вольности. Автор
создал своих героев, он за них отвечает» *.
На протяжении 30-х годов расширились контакты лю-
дей не только с литературой, но и с другими видами ис-
кусства, прежде всего с кинематографом и театром. По
воспоминаниям уральских рабочих, среди поступивших
на заводы до 1928 года лишь 8,5% опрошенных смотрели
каждый новый фильм, среди пришедших в промышлен-
ность в годы третьей пятилетки эта цифра составляла
уже 24,4%. Аналогичная тенденция характерна и для
взаимоотношений с театром. Среди пришедших на рабо-
ту до 1928 года ни разу в жизни не были в театре 17,3%,
в первую пятилетку — 26,1, во вторую—17,1, в тре-
тью—7,7% опрошенных1 2. В течение 1936 года 45,5%
опрошенных молодых рабочих посетили театры и кон-
цертные залы3.
В мае 1936 года «Правда» опубликовала данные о
наиболее посещаемых кинофильмах. На первом месте
был «Чапаев», его смотрели 62,4% опрошенных, на вто-
ром— «Путевка в жизнь» (52,8%). Большой популяр-
ностью пользовались кинофильмы «Гроза», «Крестьяне»,
«Юность Максима», «Встречный», «Три песни о Ленине»,
«Новый Гулливер». В 1938 году в 12 ленинградских ки-
нотеатрах состоялась премьера фильма «Ленин в Октяб-
ре», и сразу же заводские многотиражки заполнили впе-
чатления и мысли рабочих о новой кинокартине.
1 Фейхтвангер Л. Москва, 1937,—Октябрь, 1937. Ms 11, с. 204.
2 См.: Коган Л. Н., Павлов Б. С. Молодой рабочий: вчера, сегод-
ня. Опыт историко-социологического исследования образа жизни
молодых рабочих 30-х и 70-х годов. На материалах Урала, с, 127,
3 См.: Социальный облик рабочей молодежи, с. 235.
2.43
Герои фильмов входили в жизнь советского общества
в качестве его полноправных членов. Зрители верили Й
существование реальных прототипов любого полюбивше-
гося им художественного образа. Б. П. Чирков, сыграв-
ший роль Максима в известной кинотрилогии, рассказы-
вал в те годы: «После того как на ©краны была выпуще-
на картина «Возвращение Максима», я получил много
писем от зрителей, в которых они спрашивают: «Товарищ
Чирков, не сочтите за труд ответить, где живет сейчас
Максим и где он работает». Люди использовали в повсе-
дневной жизни понравившиеся им выражения любимых
киногероев, например: «Чапаев никогда не отступал» или:
«Чапай думать будет». В Чапаева играли мальчишки, с
Чапаева брали пример. «Меня на заводе зовут «Чапае-
вым»,—-рассказывал известный металлург И. Г. Коро-
бов,—этим именем я горжусь. Ведь каждый советский
гражданин почтет за счастье хоть немного походить на
героя Чапаева» *.
В ЗО-е годы в городе и деревне получило «постоян-
ную прописку» радио. Еще в конце 20-х годов оно было
редкостью, диковинкой, почти предметом роскоши. На-
пример, в Иваново-Вознесенске к 1928 году оказалось
возможным радиофицировать всего 380 квартир рабочих.
Радиоаппаратура была дорогой. Самый дешевый инди-
видуальный детекторный приемник стоил 10—12 рублей,
а ламповые приемники — еще дороже. Кардинально ре-
шить проблему позволили радиотрансляционные точки —
дешевые и надежные. Накануне войны они составляли
более 80% всех радиоприемных устройств.
С 1 января 1929 года советское радио работало по
твердому расписанию. Четыре раза в день можно было
услышать выпуски новостей, передавались радиорепор-
тажи о работе предприятий. Традицией стали репортажи
с праздничных демонстраций и парадов на Красной пло-
щади-, трансляции заседаний-съездов ВКП (б) , начиная с
XVI съезда партии. Регулярно звучали в эфире литера-
турные программы, театральные постановки, музыка.
С августа 1932 года 4 раза в день передавались выпуски
последних известий. Появились экстренные выпуски. Вне
расписания шли сообщения о помощи челюскинцам. Из
специальных выпусков страна узнавала о рекордных пе-
релетах советских летчиков. Радио любили. А. X. Бусы-
гин вспоминал, как часами сидела-его семья у приемни-
ка: слушали литературные передачи, политические ком-
ментарии, просто статьи из газет. >
Так люди 30-х годов разными путями пополняли свои
знания, расширяли видение мира, формировали повое
мировоззрение,
1 Семья Коробовых. М., 1937, с. 10.
244
ПОСЛЕСЛОВИЕ
История современности не пишется «под
копирку», и даже у самых смелых исторических аналогий
и параллелей есть свои пределы. Историческая наука не
может снабдить человека пачкой прописей, чтобы прямо
перенести прошлый опыт в современную жизнь. В прило-
жении к сегодняшнему дню задача истории не в поучении,
а в научении. Научиться использовать опыт прошлого —
значит не просто не повторять его ошибок и максимально
использовать уже найденные решения, гораздо важнее
понять саму логику принятия решений, осмысления объ-
ективных противоречий общественного развития, пути
координации и объединения личных усилий отдельных
людей в достижении общей цели. Именно на изучение
механизма разрешения противоречий, их отражения в
духовной жизни и в повседневном поведении личности,
а не на сбалансированный, выверенный в заранее задан-
ных пропорциях рассказ о прошлом и настоящем — по-
больше хорошего, поменьше плохого — ориентирует об-
ществоведов партия. Ведь как бы ни были велики, впе-
чатляющи и закономерны наши успехи на том или ином
этапе развития, столь же закономерно будут существо-
вать противоречия и проблемы, требующие ответственных
решений и безотлагательных действий. Мир не удовлет-
воряет человека, и человек решает его изменить — с этого
246
положения начинался марксизм как революционно-пре-
образующее учение, эта же мысль определяет наши ны-
нешние политические решения. Сегодня, как и в 30-е го-
ды, партия стремится направить энергию людей на ре-
шение конкретных задач революционной перестройки
общества.
На всех этапах социалистического строительства осоз-
нание объективных противоречий между коммунистиче-
ским идеалом, чаяниями и надеждами людей и реальной
действительностью являлось мощным социально психо-
логическим ускорителем общественных преобразований.
Задача партии состоит в том, чтобы направить па совер-
шенствование социалистического общества огромную по-
тенциальную силу прямого преобразующего действия
миллионных масс. А для этого надо верно определить
пути разрешения выявившихся противоречий и поставить
перед массами реальные, конкретные задачи. Любые
ошибки в формулировании задач, утопизм или узкий
практицизм при постановке целей, надежды на самотек,
попытки выдать желаемое за действительное неизбежно
ведут к тому, что социально-психологическая энергия
масс не реализуется в практических действиях или рас-
трачивается впустую.
Масштабность и размах исторических преобразова-
ний прямо связаны с постоянным увеличением массы лю-
дей, сознательным делом которых эти преобразования
становятся. Но однажды достигнутый уровень активнос-
ти и политической зрелости людей нельзя рассматривать
как бездонный резервуар, из которого можно черпать
без конца, не заботясь о его постоянном наполнении. Ком-
мунисты не могут относиться к инициативе и творчеству
масс как к фактору, способному компенсировать любые
ошибки и просчеты, или забывать о том, что доверие лю-
дей нужно вновь и вновь завоевывать и постоянно удер-
живать точно выверенными политическими решениями, и
практическими действиями. Диалектически сложный про-
24?..
цесс формирования у советских людей качеств сознатель-
ных исторических деятелей переживал свои подъемы И
спады, приливы и отливы, периоды стремительных рыв-
ков вперед и времена подспудного накопления человече-
ской анергии. •
Поворотным моментам в развитии советского общест-
ва, определявшим перспективы его движения, историче-
ские судьбы страны,- всегда предшествовало своего родй
«сгущение» противоречий, указывающее на историческую
необходимость перемен, а нередко и возникновение си-
туаций, пример которых привел В. И. Ленин в работе
«Великий почин»: «Получается, следовательно, какой-то
порочный круг: чтобы поднять производительность труда,
надо спастись от голода, а чтобы спастись от голода, на-
до поднять производительность труда» *. Выход из по-
добных ситуаций, прорыв такого рода «порочных кругов»,
как подчеркивал Ленин, требует величайшего энтузиаз-
ма и самоотверженности, «геройской инициативы» ком-
мунистического авангарда.
Приступая к реализации назревших социально-эконо-
мических программ, партия обращалась и обращается к
опыту работы передовых слоев общества, и прежде всего
рабочего класса. Призыв к переменам при этом всегда
сопровождается укреплением низовой ячейки производ-
ственных коллективов, расширением прав, самодеятель-
ности производственных бригад, отдельных рабочих-эн-
тузиастов, которые получают в переломные моменты
общественного развития широкие возможности для реали-
зации потребности в творческом труде, в развитии актив-
ности, в осмысленной и полноценной жизни. Важное зна-
чение в этом смысле имеет социалистическое соревнова-
ние. Оно способно не только рождать прогрессивные
технические решения и почины, на что обычно обраща-
ется первостепенное внимание, не только вырабатывать
1 Ленин В. И. Поли, собр: соч., Ъ 39, с. 21.
новые формы организации труда и управления произ-
водством, но и объединять новаторов, перерастать в на-
стоящее политическое движение масс, как это было с
движениями ударников и стахановцев. •-
В годы первых пятилеток тактика решения назревших
народнохозяйственных проблем и активизации человече-
ского фактора предполагала немедленное реагирование
на сбои хозяйственного механизма. Не срабатывают в
условиях жестко централизованного управления брига-
ды хозрасчетного типа, и они, несмотря на ряд реализо-
ванных и нереализованных преимуществ, оттесняются
индивидуальной сдельщиной. Плохо работает система
тарифов, поощряя уравниловку, и одна тарифная систе-
ма немедленно заменяется другой. Несовершенны нор-
мы, и стахановское движение ломает старые нормы, обес-
печивает их повсеместный пересмотр. Не годятся методы
работы и логика хозяйствования, рассчитанные на «пафос
строительства», и они существенно видоизменяются в пе-
риод освоения реконструированной технической базы.
В экстремальной ситуации первых пятилеток — создать
мощную индустрию или погибнуть — такая практика бы-
ла достаточно эффективна, а сложившийся в 30-е годы
хозяйственный механизм, формы и методы активизации
человеческого фактора обеспечили быстрое развитие эко-
номики и показали свою жизненную силу в период Ве-
ликой Отечественной войны.
Однако было бы неправильно все успехи в развитии
экономики предвоенных лет связывать только с метода-
ми административного регулирования. Складывание
системы командной экономики в 30-е годы происходило
волнообразно — в борьбе административного и хозяйст-
венного подходов. После 1929 года можно отметить, во
крайней мере, два пика усиления внимания к экономиче-
ским методам управления: 1931 год и конец 1935 года,
14 в том, и в другом случае это было связано с необходи-
мостью разрешить острые противоречия, порожденные
248
249
администрированием. Но в специфических условиях пе-
реходного периода эта тенденция была неустойчивой;
Частично и непоследовательно внедрявшиеся в практику
экономические методы не могли раскрыть своих преиму-
ществ и очень быстро «подпирались» административны-
ми «костылями», а затем и почти полностью вытеснялись.
В свое время, сравнивая 70-е годы с героическим пе-
риодом первых пятилеток, некоторые ученые-общество-
веды констатировали тот факт, что «эпическое» состоя-
ние советского общества сменилось «прозаическим». Воз-
никал вопрос, в какой мере неизбежен этот процесс?
Неужели только становящееся, формирующееся социали-
стическое общество «открывает неповторимые возмож-
ности социального творчества? В какой мере эта «про-
заизация» связана со сложностями управления общест-
вом, с издержками движения по нехоженым тропам
исторического прогресса?.. Как свести к минимуму раз-
ницу между «становящимся» и «установившимся» обще-
ством, превратив его в максимально динамичный само-
настраивающийся организм? Как трансформировать
высокие, но несколько общие и отдаленные конкретные
цели в цепочку исторических задач, поддерживающих в
обществе непрерывное, ровное, не подверженное ника-
ким спадам и паузам эмоциональное горение? Как соз-
дать эпическое состояние мира без чрезвычайных об-
стоятельств, с которыми оно до сих пор было связано?» *.
Принципиально важные решения, принятые партией
в последнее время, курс на ускорение социально-эконо-
мического развития, задача перевода общества в новое
качественное состояние во многом дают ответы на эти
вопросы. «А почему, собственно, нам нужно ускорение
социально-экономического развития страны? — говорил
М. С. Горбачев на собрании актива Ленинградской пар-
1 Кузьменко Ю. Советская литература вчера, сегодня, завтра,
с. 377. ' '
250
тийной организации 17 мая 1985 года. — Почему жизнь
спокойная нас не устраивает? Ведь можно было бы и
поспокойнее жить? Почти семьдесят лет напряжения, так
сказать, с Октября. Казалось бы, можно и расслабить-
ся» *. Подчеркнув, что такой возможности, по крайней
мере сейчас, нам история не дает, М. С. Горбачев сказал
тогда и о другом: вряд ли правомерно вообще заклады-
вать в нашу политику, в нашу практическую работу «под-
ход со ставкой на расслабление».
Опыт прошлого убедительно показал, что спокойная
жизнь, неоправданное затягивание «выжидательной ра-
боты», промедление в решении назревших проблем, по-
пытки их «косметического», неполного, половинчатого
решения, консервация этих проблем па более или менее
длительный срок рождают серьезные трудности не толь-
ко в экономической сфере, но и в духовной жизни обще-
ства, отражаются на его нравственном самочувствии, на
социальной активности людей, гасят энтузиазм. И на-
против, периоды ускоренного движения вперед неизбеж-
но сопровождаются массовым переходом людей из лаге-
ря пассивных участников и свидетелей движения в
лагерь сознательных деятелей и творцов. Расширяя воз-
можности приложения творческих сил человека, эти
«звездные часы» социалистического строительства рож
дают в людях обостренное чувство социального опт
мизма.
Па всех этапах советской истории вовлечение шире
ких масс людей в орбиту сознательного исторического
творчества определялось диалектикой энтузиазма и лич
него интереса, яркий пример чему дали годы первых пи
тилеток. Энтузиазм никогда не выступал как некий «чи
стая сознательность», подчиняющая себе личные потреб-
ности людей, а личный интерес отнюдь не сводился к узко
понятому материальному интересу. Разумеется, в усло-
1 Горбачев М. С. Избранные речи и статьи, М., 1985, с. 70.
251
пиях форсированной индустриализаций; экстенсивного
роста производительных сил страны в системе «энту-
зиазм плюс хозяйственный расчет» первый компонент нес
существенные «перегрузки», нередко «отрабатывая» за
второй. Однако сведение истории трудового подвига со-
ветского народа в годы первых пятилеток, да и на дру-
гих этапах истории страны, исключительно к проблемам
трудового энтузиазма существенно обедняет наши пред-
ставления об этом процессе, вызывает вполне законное
недоверие к подобного рода освещению истории у моло-
дого поколения.
Любая форма трудового энтузиазма была организо-
ванным под руководством Коммунистической партии
конкретным ответом на вполне реальные проблемы об-
щественного развития, сложным социально-экономиче-
ским явлением, сочетающим идейные, материальные, ор-
ганизационные стимулы к труду, имела вполне опреде-
ленный период зарождения, выполнения поставленных
перед пей задач и наконец исчерпывала себя, порождая
новые противоречия, в ответ на которые складывались
новые формы мобилизации трудовой активности масс.
Энтузиазм всегда был особой формой реализации по-
требности активной и сознательной личности в самоут-
верждении, а личный интерес в его высших проявлениях
выступал как потребность человека максимально полью
раскрыть свою сущность и, в свою очередь, неизбежно
рождал энтузиазм. Опыт первых пятилеток и весь прой-
денный нашим пародом исторический путь убеждают в
том, что источником счастья и оптимизма является не от-
сутствие трудностей и препятствий, а их успешное прео-
доление, уверенность в возможности и неизбежности по-
ступательного движения вперед.
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ ........................................... 3
СЕРЕДИНА 20-х: ВРЕМЯ ОТВЕТСТВЕННЫХ РЕШЕНИИ 9
Коммунистический авангард: социализм нужен завтра! —
Рабочий класс: «приблизить цель!».................25
Крестьянство: цели и ценности деревенской жизни . 38
«ВЕЛИКИН ПЕРЕЛОМ»......................................57
«Пятилетку — в четыре года!»......................—.
«Каждый шаг—революционный поступок» . . . 71
«Строить новую жизнь сообща и никак не в одиночку»:
социально-психологические аспекты массовой коллекти-
визации . 84
«ПОРЫВ НАДО УМЕТЬ ЗАКРЕПИТЬ»..........................103
«Не на энтузиазме непосредственно...» .... —
«Наше» и «мое»: проблемы социалистического воспи-
тания крестьян в колхозах ...................... 127
ФЕНОМЕН СТАХАНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ .... 148
«Волна рекордов» .............................. ......
От рекорда — к норме..............................169
Можно ли заставить работать по способностям? . . 182
«МЫ, СТРОЯ И ОСВАИВАЯ ЗАВОДЫ, ОСВАИВАЛИ И
САМИХ СЕБЯ»...........................................193
«Я ударник не со вчерашнего дня»: становление чело-
века-коллективиста .................................
«Революция в мировоззрении»......................218
«Надо знать все, что можно знать!» .... 232
ПОСЛЕСЛОВИЕ . . . . '.....................246
Козлов В. А., Хлевнюк О. В.
К59 Начинается с человека. Человеческий фактор в
соц. строительстве: итоги и уроки 30-х годов.— М.:
Политиздат, 1988.— 253 с.
ISBN 5—250—00064—9
В книге молодых историков В. А. Козлова и О. В. Хлевнюка
впервые предпринята попытка нарисовать социально-психологический
портрет человека 30-х годов. Авторы рассказывают о мыслях и чув-
ствах людей той эпохи, их сомнениях, раздумьях и спорах. Воспоми-
нания современников, публицистика помогают воссоздать атмосферу
тех лет. Авторы показывают, как изменения в сознании и мировоз-
зрении людей в ходе начавшихся в стране общественных преобразо-
ваний подготовили почву для массового энтузиазма и трудового ге-
роизма, помогли добиться небывалых темпов социально-экономическо-
го развития страны. Они полемизируют с теми, кто усматривает в
подвигах героев первых пятилеток только жертвенность и полное
забвение личных интересов.
Рассчитана на всех, интересующихся историей нашей страны.
0505030103—035
К “ 079(02)—88 91—88
ББК 63.3(2)71
Владимир Александрович Козлов,
Олег Витальевич Хлевнюк
НАЧИНАЕТСЯ С ЧЕЛОВЕКА.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ
СТРОИТЕЛЬСТВЕ:
ИТОГИ И УРОКИ 30-х ГОДОВ
Заведующий редакцией А. И. Котеленец
Редактор Ю. И. Харченко
Младший редактор Е. А. Дмитриева
Художник А. А. Кузнецов
Художественный редактор О. Н. Зайцева
Технический редактор И. А. Золотарева
И Б № 5897
Сдано в набор 14.09.87.
Подписано в печать 14.01.88.
А00007. Формат 70ХЮ8'/3!.
Бумага типографская № 1.
Гарнитура «Литературная».
Печать высокая. Усл. печ. л. 11,20.
Усл. кр.-отт. 11,90. Уч.-изд. л. 11,64.
Тираж 50 тыс. экз. Заказ № 7820.
Пена 80 коп.
Политиздат. 125811, ГСП. Москва. А-47, Миусская пл., 7,
Ордена Трудового Красного Знамени типография
издагсльсгва «Звезда», 614600, г. Пермь,
I СП 1.11. ул. Дружбы, 34.