Текст
В.С. КУЗЕС
ШАНХАЙСКОЕ ВОССТАНИЕ
"ЕОЮЗА МАЛЫХ МЕЧЕЙ »
1853-1855гг.
АКАДЕМИЯ НАУК СССР ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
В.С. КУЗЕС
ШАНХАЙСКОЕ ВОССТАНИЕ «60ЮЗА, АХ АЛ ЫЭС МЕЧЕЙ»
1853-1855
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1980
9(Mf)3d
K89
Ответственный редактор
Л. П. ДЕЛЮСИН
В монографии на большом фактическом материале исследуется одно из крупных восстаний в Китае XIX в.— восстание, поднятое в Шанхае тайной организацией «Союз малых мечей». Автор освещает взаимоотношения «Союза малых мечей» с иностранными державами, для которых Шанхай в то время был важным пунктом активного проникновения в центральные районы Китая. В работе анализируются причины, приведшие, несмотря на героическую борьбу повстанцев, к поражению восстания.
Предназначена для историков, китаеведов, студентов исторических факультетов.
„ 10605-212
К------------99-80. 0504030000
013(02)80
© Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1980.
ВВЕДЕНИЕ
Упоминания о Шанхае встречаются в сравнительно ранних исторических анналах Китая. С эпохи «Чунь-Цю», когда о Шанхае говорилось как о маленькой рыболовецкой деревушке в нижнем течении р. Янцзы, до описываемых ниже событий прошло немало времени; город успел превратиться в крупный центр экономической и политической жизни Китая. Однако, вероятно, за все прошлые века Шанхай не переживал столько бурных событий, сколько выпало на его долю за несколько десятилетий XIX в. Такое быстрое развитие было, несомненно, связано с географическим положением города, способствовавшим превращению его в важный торговый узел, через который обильный поток товаров богатейших внутренних районов Китая находил прямой выход к морю и далее ко всем странам мира. Но до 40-х годов XIX в. правители цинского Китая держали свои крупные портовые города, в том числе и Шанхай, практически закрытыми для торговли со странами Запада. В случае, если кто-либо из официальных лиц на местах рискнул бы разрешить торговый обмен с иностранцами, ему грозила смертная казнь. С таким положением столкнулась направленная в 1832 г. Ост-Индской компанией миссия Линдсея, посетившая на корабле «Амхерст» Шанхай и покинувшая его через 18 дней, так ничего и не добившись. Однако колониальные устремления западных держав привели к насильственному «открытию» портовых городов Китая.
В результате первой «опиумной» войны, в ходе которой под натиском военно-морских сил Англии пал порт Усун, а затем был взят Шанхай, был подписан в 1842 г. неравноправный для Китая Нанкинский договор. Он открыл для торговли иностранцев в Китае первые пять портов, в том числе Шанхай. С тех пор, вплоть до установления народной власти в Китае в 1949 г., этот город невозможно было освободить из цепких объятий иностранного капитала.
Эпоха «открытого» порта началась для Шанхая в 1843 г., с момента появления на его земле Бальфура — первого официально назначенного англичанами шанхайского консула. По Нан-; кинскому, а затем Хумэнскому неравноправным договорам ; Англия захватила права на создание в «открытых» портах сво->' ’их сеттльментов и концессий. Особую активность англичане
3
ния имели очень выгодное расположение. Они находились в непосредственной близости от Шанхая, имели обширные набережные по рекам Хуанпу и Сучжоу, что обеспечивало их надежными сухопутными и морскими коммуникациями. Создавалась благоприятная возможность контроля над этим крупным портом со стороны иностранцев. Действуя сообща и в одиночку, в пределах законных прав и вопреки им, западные державы с каждым годом осуществляли все более полный экономический и политический контроль в Шанхае, а через свои концессии в других портах — в значительной степени и над всем Китаем.
Став «открытым» портом, Шанхай очень быстро занял центральное место в деле «проникновения» западных держав во внутренние районы Китая, т. е. в политике его закабаления и превращения в полуколонию иностранного капитала. Для хищнических устремлений западных держав в Китае характерным было то, что лидирующая роль всегда принадлежала Англии. Достаточно сказать, что до июня 1846 г. в Шанхае не было американского консула (в 1846 г. им вызвался быть единственный тогда в Шанхае американский купец Г. Волькот). Пребывавшие в Шанхай -иностранцы должны были подчиняться английскому консулу — в то время Англия была единственной страной, в пользу которой Китай вынужден был поступиться суверенными правами. Другим державам, прежде всего Франции и США, в их стремлении расширить позиции в Китае приходилось постоянно «догонять» Англию, добиваясь тех привилегий, которые она уже имела. Однако достичь уровня англичан в первые десятилетия после первой «опиумной» войны и подписания неравноправных договоров с Китаем ни американцам, ни тем более французам не удавалось. Это несоответствие аппетитов и возможностей их удовлетворения проявилось в откровенно агрессивных действиях. Убедительным свидетельством тому могут служить политические акции Франции в Китае во время шанхайского восстания 1853—1855 гг. Англия же под маской «нейтралитета» неизменно поддерживала все действия своих западных партнеров по закабалению Китая, лишь бы это не ущемляло ее собственных интересов.
Открытие Шанхая иностранным державам означало наступление для этого крупного города новой эпохи. Сюда быстро перемещается центр всей иностранной, в основном английской, торговли с Китаем. Поскольку главной статьей сбыта (более 50%) стал опиум, Шанхай превращается в крупнейший рынок английской опиумной торговли. В 1848 г. из флотилии в 35 кораблей, курсировавших с опиумом между Шанхаем и южным побережьем Китая, 12 судов было приписано к шанхайскому порту. Почти половина всего опиума, ввезенного иностранными державами в Китай, в 1849 г. поступила через Шанхай, причем 50% этого огромного количества приходилось на долю Англии, остальное — на долю США и других стран. Известный русский
5
Ход восстания «Союза малых мечей»
проявили в этом отношении в Шанхае. В ноябре 1845 г. даотай Шанхая Гун Муцзю вынужден был опубликовать свод первых установлений, регулировавших вопросы, связанные с земельными участками для иностранцев. Англичане смогли занять огромную территорию площадью в '830 му (498 га), которая вначале служила в качестве сеттльмента для всех иностранцев, появлявшихся в Шанхае, а затем стала местом обоснования только англичан. «Успехи» англичан вызвали зависть других держав. После первой «опиумной» войны Англия настолько широко распахнула двери Китая, что в них устремились и Франция и Соединенные Штаты. Французы заняли под свою концессию площадь в 986 му (591,6 га) к северу от шанхайской цитадели. Но еще более десяти лет они не могли освоить всю эту землю: на ней находилось лишь несколько строений. Американцы захватили в районе Шанхая, в Хункоу, расположенном севернее английской концессии, огромный участок площадью 7850 му (4710 га). Эта территория также длительное время пустовала. Местная китайская администрация, опасаясь гнева высших властей, вплоть до 1863 г. не решалась признать район Хункоу в качестве американской концессии. Все эти иностранные поселе-
4
меры для усиления эксплуатации трудового люда. Но эти меры лишь приближали те глубокие социальные сдвиги, которые потрясли Китай в 50—60-е годы XIX <в.
Орудием проникновения западных держав в Китай была, однако, не только торговля. В идеологической сфере иностранные державы активно использовали миссионерство. США и особенно Франция, которым не под силу оказалось соперничество с торговым могуществом Англии, придавали деятельности миссионеров очень большое значение. Недаром в договор, заключенный с цинским правительством в Ванся в 1844 г., американцы включили особый пункт о деятельности миссионеров на территории Китая. Этим актом с самого начала вторжения западных держав в Китай проповедь христианства миссионерами разных мастей превращалась в важное орудие идеологической обработки и порабощения китайского народа. В последующие десятилетия американский капитализм уделял самое серьезное внимание этой стороне идеологической агрессии против Китая. Миссионеры, подчас не отличавшиеся высокой нравственностью, находясь под защитой своих государств, пользовались полной свободой действий. Многие миссионеры одновременно были служащими или переводчиками в иностранных консульствах. Духовный сан отнюдь не служил препятствием для всякого рода спекуляций и других неблаговидных действий, направленных на личное обогащение. Подобные факты, тем не менее, нисколько не мешали проникновению иностранных держав в Китай. Напротив, общая картина деятельности миссионеров в Китае наглядно свидетельствует об их полном пособничестве в проведении нужной западным державам политики.
Особо коварную роль в ряде важных исторических событий в Китае сыграло французское католическое миссионерство Эго ярко проявилось во время крестьянской войны — тайнинского восстания, знаменем которого в борьбе за освобождение Китая от маньчжурского господства было христианство протестантского толка.
Тайпинское восстание — этот социальный взрыв огромной силы — стало главной угрозой устоям империи цинов. В то же время оно поставило и перед иностранными державами проблему возможной переориентации их политики в Китае. Лидеры тайпинов благодаря более гибкой политике в отношении иностранцев могли бы повлиять на действия иностранных держав и сложившееся соотношение сил не в пользу цинских правителей. Определить свои шаги иностранцам вначале, несомненно, мешало и христианство, которое исповедовали тайпины. По этому поводу Т. Т. Мидоуз — переводчик миссии Бонхэма, побывавшей у тайпинов, писал лорду Расселу: «...если мы (т. е. иностранцы. — В. К.) примемся помогать тайпинам из-за проповедуемого ими вероучения, мы станем распространять религию мечом, если же на том же основании мы будем нападать на них, лово-
писатель И. А. Гончаров, касаясь этого острого для Китая -вопроса, писал: «...в настоящее время он (Шанхай. — В, К.) в здешних морях затмил колоссальными цифрами своих торговых оборотов Гонконг, Кантон, Сидней и занял первое место после Калькутты. А все опиум! За него китайцы отдают свой чай, шелк, лекарственные, красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, всю жизнь. Англичане и американцы хладнокровно берут все это, обращают в деньги и также хладнокровно переносят старый, уже заглохнувший упрек за опиум...» [3, с. 126— 127] Г А американцы прилагали усилия, чтобы не отстать от англичан.
Торговля опиумом как наиболее варварский и выгодный способ обогащения наносила огромный вред Китаю не только в экономическом, но и в социальном отношении. Однако она не смогла бы получить столь бедственного для страны развития, если бы ей не попустительствовала местная цинская администрация, пренебрегавшая из-за своей продажности и алчности даже неоднократными указами императора о запрещении торговли опиумом. Внушительной опорой здесь становились компрадоры— этот все более укреплявшийся слой практически существовал и наживался на прибыли от иностранной торговли. Цинские власти на местах, в частности в Шанхае, оказались не в состоянии контролировать взаимовыгодный товарообмен, так как не имели никакого представления о характере конкурентной торговли с иностранцами. Огромный поток купцов, спекулянтов, маклеров, мошенников и авантюристов всех мастей, наводнивший сеттльменты открытых портов, способен был лишь дезорганизовать торговлю. К тому же в ее нормализации вряд ли кто-нибудь был заинтересован: в подобной обстановке легче наживать незаконные прибыли. Такое положение создало благоприятную почву для бурного роста контрабанды. Особенно большой размах принял контрабандный ввоз опиума, хотя торговля им была насильственно узаконена.
Не меньший вред наносил контрабандный вывоз из Китая значительного количества серебра в слитках, осуществлявшийся не без участия местной администрации. Консулы иностранных держав и нс пытались пресекать подобного рода «операции». Им вовсе нс был чужд дух наживы и предпринимательства, тем более что многие из них (например, американский консул Канингхэм или французский консул Эдан) одновременно являлись крупнейшими акционерами или служащими известных западных торговых фирм и компаний.
Убыточная торговля с вторгшимися в Китай западными странами, контрабандный ввоз опиума и вывоз серебра — все это наряду с необходимостью выплаты западным государствам (в основном Англии) огромной, в 21 млн. долл., контрибуции опустошало казну. Правители цинского Китая, дабы выкачать недостающие средства, принимали дополнительные жесткие
6
влечем себя в религиозное преследование» [107, с. 4]. Казалось, третьим вариантом политики иностранцев в сЛожной обстановке гражданской войны в Китае мог бы стать нейтралитет. Но, как показали дальнейшие события, западных политиков меньше всего тревожили этические и религиозные стороны проблемы. Выяснив посредством ряда миссий -к тайпинам, что оказывать им поддержку невыгодно, иностранные державы сбросили маску «нейтральности» и, не побоявшись «вовлечь себя в религиозное преследование», вошли в военный сговор с цинскими властями. Миссионеры лишь способствовали этому.
Миссионеры-католики с самого начала заняли позиции, враждебные по отношению к протестантскому вероучению тай-пинов. Миссионеры-протестанты «усмотрели» в христианстве тайпинов недостаточную последовательность в изложении «истинной» христианской веры. В итоге миссионеры полностью оправдали политику тех держав, интересы которых они -представляли, и одобрили меры, направленные на удушение тайпин-ского восстания.
Прологом и пробным полем этой поистине общекитайской крестьянской войны, получившей развитие в 50—60-е годы XIX в., стало восстание «Союза малых мечей» в Шанхае. Подобно таппинскому восстанию и целому ряду ярких антицин-ских выступлений, вспыхнувших в его поддержку, шанхайское восстание явилось выражением глубоких социальных противоречий, достигших к тому времени кризисного состояния. Прежде всего это противоречия между эксплуататорским классом помещиков и широкими слоями угнетавшегося им «крестьянства. Эти противоречия были необычайно обострены военным и экономическим вторжением западных держав в Китай, что в свою очередь породило не менее острые противоречия между феодальным Китаем и ведущими капиталистическими государствами, стремившимися поглотить огромную страну и превратить ее в источник сырья и рынок сбыта. Выступления широких народных масс стали кульминацией почти не прекращавшейся борьбы китайского народа против правившей уже более 200 лет династии маньчжуров. Новая историческая эпоха не могла не повлиять на процесс складывания и характер деятельности новых тайных обществ, хотя и выступавших под традиционными анти-цинскими лозунгами.
За истекшие с тех времен десятилетия историками многих стран написано более двух тысяч книг и статей, по-разному и с различных позиций излагавших историю тайпинского восстания. Однако привлекательность этой темы, в которой и по сей день осталось немало неисследованных вопросов, в какой-то степени оттеснила события, связанные с «периферийными» выступлениями народных масс.
Восстание «Союза малых мечей» в Шанхае носило локальный характер и на первый взгляд было лишь отдельным эпизо
8
дом на фоне героической истории крестьянской войны тайпинов. Длилось оно всего 17 месяцев. Однако именно с этого восстания цинский режим стал прибегать к военной помощи иностранных государств, т. е. начал оформляться временный (до поражения тайпинов) сговор феодально-маньчжурской реакции с силами внешней экспансии для похода против тайпинов. С этого времени стала меняться структура иностранных концессий в Шанхае и других договорных портах, вследствие чего цин-ские власти все в большей степени утрачивали контроль и права в отношении морских таможен. Наконец, именно здесь, в Шанхае, обнаружилось, что объявленный иностранными державами «нейтралитет» в отношении гражданской войны является лишь маневром в‘политике агрессии против Китая. Вот почему восстание «Союза малых мечей» в Шанхае представляет собой весьма важную -страницу истории Китая. Между тем прошлая и современная историография уделила ему недостаточно внимания.
В работах -советских исследователей, за исключением нескольких страниц в книге В. П. Илюшечкина «Крестьянская война тайпинов» [5, с. 183—185], нет сколько-нибудь подробного описания этих событий. В китайской историографии насчитывается не менее десятка работ, касающихся как восстания в целом, так и отдельных, связанных с ним вопросов исторического или политического характера. Среди них —статьи Ли Чуня [27, с. 7—10], Ван Тяньцзяна [14, с. 30—34], Сюй Юйнаня [40, с. 28—31] и др. Следует отметить вводную статью, открывающую «Сборник материалов по истории -восстания „Союза малых мечей“ в Шанхае» [см. 63, с. 7—27]. Изучаемой нами теме целиком посвящен раздел большого исследовательского труда «Полная история Тайнинского государства», который принадлежит перу известного специалиста по истории тайпинов Цзянь Ювэня [см. 59, с. 685—765]. Им весьма подробно изложены события, касающиеся восстания «Союза малых мечей», разобраны многие его ключевые вопросы, вызывающие противоречивые оценки историков. Собрав и изучив огромный фактический материал, Цзянь Ювэнь не смог дать социально-политического анализа основных этапов восстания. Часто он ограничивается простым изложением фактов, отказываясь от их оценки, или же ссылается на различные толкования событий. Достаточно полно восстание «Союза малых мечей» освещено в книге Фан Шими-на [см. 52]. Следует отметить также статью пражского востоковеда Дж. Фасса [80, с. 178—195]. В ней дается подробное описание шанхайского восстания (особенно его первой, наступательной фазы), рассматриваются некоторые моменты деятельности восставших после победы, анализируются и комментируются документы руководителей восстания.
Основой данного исследования послужил главным образом «Сборник материалов по истории восстания „Союза малых ме
чей“ в Шанхае» [см. 64]. В сборнике представлены также документы-первоисточники, в том числе 27 сохранившихся текстов приказов и воззваний повстанцев. Очень важны документы цин-ских властей, среди которых — «Ичжаолоу Хун-Ян цзоугао» («Черновики докладов кабинета Ичжао о Хун Сюцюане и Ян Сюцине»), «Сян Жун цзоугао» («Черновики донесений и докладов генерала Сян Жуна»), «У Сюнь данъань» («Архивы У Сю-ня», приводятся частично). Не меньшую ценность представляют летописи и хроники — «сянь-чжи» — шанхайского и соседних с ним уездов и т. п. Группа нарративных источников представлена в «Сборнике» хрониками и записями очевидцев (прежде всего китайцев, англичан и французов), а также корреспонденциями, сообщениями и другими материалами из шанхайской газеты «Норс чайна геральд» за 1853—1855 гг., рассказывающими о событиях в Шанхае.
Иностранные материалы представлены выдержками из работ 12 авторов — английских и французских. Самый большой раздел «Сборника» содержит выдержки из работ 40 китайских авторов.
В этом исследовании достаточно полно использован ценный исторический материал, содержащийся в труде французских авторов Ш. Мейбона и X. Фреде «История французских концессий в Шанхае» [см. 92]. Эта монография, насыщенная сведениями из архивов министерства иностранных дел, военного и военно-морского флота, дипломатической миссии Франции в Пекине, генерального (консульства Франции в Шанхае и муниципальных архивов французской концессии Шанхая, а также данными из работ 38 авторов и сообщениями из западных журналов, по праву может считаться важным историческим -исследованием.
На Западе в свое время появилось значительное число работ, авторы которых—бывшие военные, дипломаты, миссионеры, купцы — сами 'были очевидцами событий в Шанхае. Почти все эти работы содержат большой фактический материал, трактовка же событий в подавляющем большинстве из них подчинена одной цели — оправдать колониальную политику соответствующих стран в Китае [см. 116]. Что касается восставших, то они изображаются как мятежники и бандиты. Большей объективностью и симпатиями к восставшему народу Китая отмечается лишь книга купца Дж. Скарса [см. 105].
Исследования западных историков последних лет также грешат необъективностью и стремлением обелить экспансию западных держав на Дальнем Востоке [см. 81]. С этих позиций написана и книга известного историка, специалиста по истории тайпинов Дэн Сыюя [см. 111]. В ней подробно, с привлечением большого материала анализируются политика и действия западных держав в Китае в течение всего восстания тайпинов, в частности во время шанхайского восстания «Союза малых мечей».
Тем не менее критический анализ опубликованных исследований позволяет историку составить представление о «Союзе малых мечей», выявить предпосылки восстания, проследить его ход и- понять значение в истории движения народных масс, чему и посвящена наша работа.
Социально-экономические сдвиги, происшедшие к середине XIX в. в приморских районах Китая, в частности на юге провинции Цзянсу, обусловили те специфические черты, которыми отличается шанхайское восстание. После поражения Цинской империи в первой «опиумной» войне положение Шанхая по сравнению с городами глубинных районов начало быстро меняться. Как известно, по неравноправным договорам, навязанным Китаю Англией, Францией и США, Шанхай превратился в порт, открытый для торговли западных держав, которые также получили право учреждать в Шанхае свои сеттльменты, право экстерриториальности и другие привилегии. По своему географическому положению Шанхай был особенно важен для торговой и военной экспансии западных держав как опорный пункт и ворота для проникновения во внутренние районы территориального Китая по Янцзы.
В истории Шанхая этого периода, как в капле воды, отразились те процессы, которые были характерны вообще для приморского Китая. Уже к началу первой «опиумной» войны Шанхай был хорошо известным центром развития ремесел и торговли—сюда стекались товары со всего морского побережья и из бассейна Янцзы. За время, прошедшее после превращения Шанхая в открытый порт, этот город с 200-тысячным населением, которое продолжало быстро расти, стал еще более важным пунктом внешней и внутренней торговли.
и немаловажным, политическим оружием тайных обществ; куда серьезнее и глубже были социальные причины, объединявшие людей в тайные организации для борьбы против угнетения и бесправия, против цинской администрации.
Главная из этих причин — феодальная эксплуатация крестьянства и трудового населения городов, усилившаяся после поражения Цинов в первой «опиумной» войне [см. 5, с. 21—33]. Население же Шанхая и окрестных районов испытывало двойной гнет — и феодалов, и иностранного торгового капитала. С каждым годом правительство для уплаты контрибуции и восполнения убытков казны от торговли опиумом усиливало налоговую эксплуатацию. Бремя налогов на крестьян росло за счет всевозможных удержаний и вычетов; кроме того, их регулярно обсчитывали, изменяя меры веса для риса, в результате чего сверх каждого даня риса крестьянин должен был отдавать от 5 до 7 доу. Производились и другие незаконные поборы. В южных округах и уездах Цзянсу налоги с крестьян существенно превысили обычные размеры. Еще в эпоху Мин, а тем более Цин, в областях Сучжоу и Сунцзян провинции Цзянсу, а также в округе Тайцан бремя земельного налога, поборы деньгами и натурой были наиболее тяжелыми в стране. Даже феодалы признавали, что земельный налог здесь самый высокий. Это нашло отражение и в названиях налогов: «фулян» (1) * или «фу-фу» (2), что означает «поборы и налоги деньгами и натурой сверх нормы» (букв.: плавающие налоги).
В новых исторических условиях, сложившихся после первой «опиумной» войны, земельный налог в провинции Цзянсу стал расти еще быстрее. В сравнении с прошлыми временами, например с эпохой Юань, он увеличился в 3 раза; в сравнении с другими районами этой же провинции, такими как Чжэньцзян, он стал выше в 4—5 раз, в сравнении же с другими провинциями—еще больше. Кроме того, цинская администрация использовала бесчисленные иные приемы вымогательств, в частности взимание «налога с удержанием», «налога сверх нормы» и т.п. Например, согласно установлениям, хлебный налог в области Сучжоу можно было платить в натуре или в денежном выражении. Однако при уплате налога в натуре администрация произвольно вынуждала отдавать риса больше, иначе говоря, производила «расчет с удержанием» («фушоу») (3), причем такое удержание составляло от 5 доу и 4 шэнов до 6 доу за дань риса. Среди прочих статей вымогательства сверх нормы были и такие, как «линьцзянь» (4) — «досыпать верхушку» (когда в меру, уже полную доверху рисом, еще досыпалась большая пригоршня); «тиху» (5)—«утрамбовать ногой меру» (при от-мере рис трамбовали ногами, чтобы заполнить возможные пустоты) ; «чжочжу» (6) — «поймать свинью» (в этих случаях по-
* Иероглифы к тексту см. в Приложении II.
13
Глава I
ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОДГОТОВКА ШАНХАЙСКОГО ВОССТАНИЯ 1853—1855 гг.
Эпоха грандиозной крестьянской войны тайпинов отмечена целым рядом восстаний, подготовленных и руководимых тайными обществами и происходивших в разных городах и районах Китая. Выступления в Сямыне, Нинбо, Шанхае, несомненно, способствовали быстрому росту повстанческого движения на территории приморских провинций Китая и содействовали успешному продвижению армий тайпинов, отвлекая на себя часть маньчжурских и помещичьих войск. Наиболее значительным из городских движений того периода и было восстание 1853—1855 гг. в Шанхае, осуществленное под руководством «Союза малых мечей» («Сяодаохуэй»).
К северу от старого Шанхая располагались сеттльменты, основанные Англией, США и Францией. В самом городе, внутри городских стен, консулы западных держав, миссионеры и купцы имели свои резиденции и дома; здесь же находились многие компании и торговые фирмы. Стоимость имущества иностранцев в Шанхае к тому времени превышала 25 млн. фунтов стерлингов [см. 26].
Иностранное вторжение, военное и экономическое, а также усиление налогового гнета в связи с уплатой контрибуции после поражения -в «опиумной» войне возлагали непомерные тяготы на трудовые массы Китая. Все это обостряло классовые и национальные противоречия, ускоряя кризис феодального строя. Гигантский социальный взрыв, вылившийся в многолетнюю крестьянскую войну тайпинов, явился попыткой стихийного разрешения этих противоречий. История Шанхая стала отражением основных процессов и явлений, характерных для этого, наиболее бурного периода новой истории Китая.
Большинство восстаний периода крестьянской войны тайпинов (как, впрочем, и других периодов истории Китая) проводилось под руководством различных тайных организаций. Все эти общества, союзы и секты, возникая в разное время в разных провинциях и городах Китая, неизменно выступали с лозунгами борьбы против маньчжурских завоевателей — цинской династии. Однако антиманьчжурские лозунги были лишь внешним, хотя
12
мимо сдаваемой крестьянами нормы риса чкладовщики силой брали еще несколько мешков и уносили на склад; если крестьяне сопротивлялись, их обвиняли в «свинячьем» визге); «ян-паньми» (7)—«для образца» (дополнительное количество риса взималось как бы для образца); «теми» (8) —«дополнительная плата» (при нормальнОхМ качестве риса взыскивалась плата за несуществующие «дурные» его свойства).
Помимо всего этого на плечи крестьянина ложилось немало так называемых «частных расходов». Только один налог за перевоз риса по воде — «шуйцзуфэй» (9) составлял согласно установлениям 52 чоха за 1 дань; .к 1853 г. эта цифра возросла в 3—4 раза. В результате крестьянину необходимо было внести 2 даня 5—6 доу риса только для того, чтобы расплатиться по норме хлебного налога за 1 дань риса. Это означало, что взимавшаяся властями оплата хлебного налога более чем вдвое превышала установленную норму [52, с. 10].
Взыскивая эти поборы, помещики, шэныни и чиновники не забывали о личной наживе и всячески вымогали взятки. Даже сами помещики чувствовали, что «к югу от Янцзы неминуемо возникнут выступления крестьян против налогов» [63, с. 7].
В хрониках событий 1854—1855 гг. в соседнем с Шанхаем уезде Цзядин говорится: «В 1849 г. Чэнь Жун, начальник уезда Цзядин, устроил проверку налоговых документов на поля и на строения и оказалось, что все именные пометы отцов, сыновей и братьев в реестрах об уплате налогов не сходились. Тогда власти стали говорить об укрывательстве от уплаты налогов. Мелкие чиновники на том же основании стали считать это преступлением. В результате в четырех волостях уезда вспыхнули большие волнения» [63, с. 7]. В 1852 г. Сюй Лун-гуан, начальник уезда Цинпу, также расположенного вблизи Шанхая, стал вдруг торопить с уплатой денежных и натуральных налогов, уже выплаченных до 1850 г. В ответ на это крестьяне 20 ту \ выбрав своим вожаком Чжоу Личуня, объединились для сопротивления налоговым чиновникам. Крестьяне окрестных уездов Шанхая все чаще прибегали к различным формахм организации (используя систему баоцзя, вступая в тайные секты и сообщества) и переходили к вооруженной борьбе.
Помещичья эксплуатация еще более усиливала волнения среди -крестьянства. Все чаще помещики стали требовать уплаты арендных платежей не рисом, а деньгами, при этом они произвольно устанавливали цену, принуждая крестьян вносить серебром суммы, в несколько раз превышающие рыночные цены на рис. Такое вымогательство зернового налога в его денежном выражении называлось уплатой «налога по цене в перерасчете» и фактически ничем не отличалось от взимания «налога с удержаниями».
Как уже говорилось, в шанхайском и окружающих его уездах сложилась особо напряженная обстановка, ибо тяжесть
14
налогов здесь была крайне велика. Во время «опиумной» войны шанхайские власти при взимании денежных «налогов сверх нормы» повысили стоимость 1 даня риса с 5 тыс. чохов до 7990, в то время как его рыночная цена составляла всего 3 тыс. чохов. После войны налогоплательщики уезда Наньхуэй на основании «налога с удержаниями» должны были внести 3 даня, чтобы рассчитаться за один дань риса. При уплате же «налога по цене в перерасчете» стоимость 1 даня поднялась до 8990 чохов. Недаром Цяо Чжунси писал, что «тяжесть зернового налога в областях Сучжоу и Сунцзян ниже, чем в уезде Шанхай» [52, с. 41], а Хуан Баотин отмечал, что «в уезде Наньхуэй по уровню зернового налога центральные области обогнали все другие» [52, с. И].
Для крестьян уездов, расположенных на морском побережье, действующая система налогов была непосильна еще по одной причине. В почве этих мест содержалось много соли. Поэтому здесь издавна возделывался хлопок как культура, наиболее устойчивая к воздействию соли. Удельный вес риса в местном сельскохозяйственном производстве был значительно ниже хлопка. Так, в уезде Шанхай площадь, занятая под хлопком, составляла 70%, а под рисом — 30%; примерно то же соотношение было в уездах Тайцан, Цзядин, Баошань: под хлопком — 70—80%, под рисом — 20—30%. Для уплаты хлебного налога необходимо 'было сначала получить урожай хлопка, выработать из него ткань, продать ее, а затем на вырученное серебро купить рис, принимавшийся в счет налога. Такая уродливая схема еще более отягощала и без того невыносимый гнет.
Через земельную ренту бремя натуральных и денежных налогов перекладывалось на плечи крестьян-арендаторов, ввиду чего сама рента непрерывно росла. В указанных выше трех уездах крестьяне-арендаторы с 1 му земли ежегодно собирали при хорошем урожае самое большее 3 даня риса, при плохом — 1 дань с небольшим. Однако сумма арендной платы в любом случае оставалась 1,5 даня.
Помещики, взимая аренду, юже прибегали к различным уловкам. Согласно официальным установлениям земельная рента в основном должна была вноситься натурой, но помещики все чаще вынуждали крестьян платить ее в перерасчете на деньги, цены же произвольно определяли сами, намного завышая обычные рыночные. При такой системе крестьянам необходимо было продать на рынке 1 дань 3—4 доу риса (а то и 1 дань 4—5 доу), чтобы уплатить помещику деньгами стоимость 1 даня. Если помещик все же разрешал внести арендную плату зерновыми, он прибегал к новым уловкам в виде «арендной меры» и т. п., и в итоге крестьянину опять-таки надо было отдать 1 дань 2—3 доу и больше, чтобы уплатить ренту в размере 1 даня риса. В неурожайные годы крестьяне вынуждены были не только распродавать одежду, сельскохозяйственный
15
инвентарь, тягловый скот, но даже продавать своих сыновей и дочерей. >
На страже интересов помещиков стояли власти и чиновники. По их приказу недовольных бросали в тюрьмы. Самим помещикам также дано было право устраивать судилища и жестоко наказывать крестьян.
До первой «опиумной» войны в Шанхае и окружающих его районах было широко распространено кустарное производство хлопчатобумажных изделий. В деревнях после сбора осеннего урожая почти каждая семья занималась прядением и ткачеством, что давало важный дополнительный источник существования. Одним из последствий поражения Китая в «опиумной» войне был рост импорта английских и американских хлопчатобумажных тканей и пряжи. Очень скоро цена импортных тканей фактически оказалась втрое дешевле местных «челночных» тканей, поскольку они были в 3 раза шире китайских. Дешевле была и импортная пряжа. Это привело к тому, что кустарное текстильное производство (особенно прядение) в Шанхае и прилегающих к нему районах не выдержало конкуренции и начало быстро приходить в упадок [см. 38, с. 495]. Совершенно лишившись сырья, некоторые деревни, где ткачество успело стать основным родом занятий для жителей, оказались в очень тяжелом положении. Одновременно более чем вдвое сократился рынок местного текстиля в таких центрах, как Сунцзян и Тайцан [63, с. 7—27]. К. Маркс в статье «Революция в Китае и в Европе» указывал, что «крайне незначительный прежде ввоз английских хлопчатобумажных тканей, так же как и ранее ничтожный ввоз английских шерстяных тканей, быстро возрос с 1833 года, после того, как монополия торговли с Китаем перешла от Ост-Индской компании к частным торговцам. В еще больших размерах он увеличился с 1840 г., когда и другие страны, особенно Соединенные Штаты, также стали принимать участие в торговле с Китаем. Этот ввоз иностранных промышленных изделий имел такое же влияние на китайскую промышленность, какое он прежде оказал на промышленность Малой Азии, Персии и Индии. В Китае прядильщики и ткачи сильно пострадали от этой иностранной конкуренции, и это вызвало соответствующее расстройство в общественной жизни» [1, с. 99— 100]. Усиление налогового гнета и разрушение кустарных текстильных промыслов способствовали тому, что крестьянство превратилось в активную силу событий 1853—1855 гг.
Еще одним последствием поражения в «опиумной» войне явилось вздорожание серебра и падение покупательной способности медных денег. Непомерный рост сбыта иностранных товаров на китайском рынке, выплата контрибуции и продолжавшаяся контрабанда опиума неизбежно вели к утечке китайского серебра. Обменный коэффициент меди на серебро быстро увеличивался. Особенно сильно эти факторы проявились в провин
16
циях Сунцзян и Цзянсу, где иностранный капитал оказывал возрастающее давление. Так, до войны 1 лян серебра в провинции Цзянсу обменивался на 1000 или 1200—1300 медных монет, а к 1846 г. эта сумма возросла до 1800—1900 монет, т* е. почти на 90%. При этом крестьяне, продавая рис, получали за него только медные деньги, а при уплате налогов требовалось только серебро. Цена 1 даня риса в медных деньгах до войны составляла 3 тыс., а после нее лишь немного выше. Но после войны 3 тыс. медных денег оказалось уже невозможным обменять на 3 ляна серебром. Теперь за 1 дань проданного риса (3 тыс. монет) можно было получить только 1,5 ляна серебром. Это ложилось дополнительным бременем на крестьянство, вынужденное платить помещикам и администрации арендную плату и налоги деньгами [66, с. 20; 52, с. 13—14]. Цинское же правительство принимало все возможные меры, чтобы увеличить производство серебра и максимально выкачать его из обращения среди простого населения.
Как известно, к началу первой «опиумной» войны Шанхай представлял собой крупный торговый центр благодаря сложившемуся здесь рынку текстиля (он создавался в результате длительного процесса, начавшегося еще в период Юань). Для закупки текстильных изделий в Шанхай приезжали купцы и торговцы со всего Китая. Шанхайский текстиль, отличавшийся своим высоким качеством, был хорошо известен не только внутри страны, но и за ее пределами. С XVIII в. и особенно с 20-х годов XIX в. китайские хлопчатобумажные ткани (преимущественно из Шанхая) в большом количестве вывозились в США, страны Латинской Америки и даже в Европу. Шанхайские купцы и торговцы богатели еще и на торговле шелком. Ежегодно из Шанхая вывозилось свыше 80 тыс. тюков одного только шелка высшего качества. При самой плохой конъюнктуре каждый тюк такого шелка весом около 42 кг стоил не менее 300 лян серебром [51, с. 842—843].
Быстрое развитие торговли способствовало интенсивному росту судоходства. В районе Шанхая сосредоточивалось свыше 3,5 тыс. известных на весь Китай джонок «шачуань» (судов с мелкой осадкой). Купцы-судовладельцы («чуаньшан») имели по 40—50 таких судов, каждое водоизмещением 160—320 т и стоимостью не менее 8 тыс. лян серебром. Из Шанхая на них перевозились текстильные товары в районы Шаньдуна, Хэбэя и Ляодуна, откуда в Шанхай доставлялись бобы и пшеница. Только за один год грузооборот составлял не менее 1 млн. т. Помимо этого, купцы и торговцы Фуцзяни и Гуандуна, также вывозившие из Шанхая большое количество хлопка и текстильных товаров, ежегодно доставляли сюда из Шаньтоу, с Тайваня и из других районов сахар на сумму в несколько миллионов лян серебром [52, с. 17].
Таково было положение до первой «опиумной» войны. Но
2 Зак. 417 > 17
уже в первое послевоенное десятилетие рост импорта заморских текстильных товаров нанес существеннейший урон не только прядильно-ткацкому ремеслу, но также торговле и судоходству района Шанхая. Началось массовое разорение купцов. К 50-м годам лишь единицы из них продолжали заниматься морской торговлей.
К этому следует добавить, что цин-ские власти часто силой заставляли наиболее богатых, именитых купцов возглавлять убыточные государственные компании или предприятия, дабы те своими деньгами возместили казне убытки от прогоревших предприятий. Так, в Сямыне в мае 1853 г. местные власти несколько раз принуждали богатых купцов возглавлять убыточную соляную компанию, имевшую задолженность -в 800 тыс. лян серебром.
Обанкротившись или находясь накануне неизбежного краха, многие представители торгового капитала становились на путь активной борьбы против маньчжурской администрации. Они вступали в тайные антицинские организации, вносили значительные суммы денег, необходимые для их укрепления и вооружения. Так поступил, например, самый богатый купец Сямыня Хуан Дэмэй. Насильственно поставленный властями во главе уже упоминавшейся соляной компании, он, видя неизбежность разорения, предпочел вступить в «Союз малых мечей», а затем •стал лидером восстания в Сямыне [84, с. 245].
Укреплению связей между торговцами и тайными обществами -способствовал земляческий принцип организации гильдий. В то время в Шанхае существовали всевозможные объединения купцов и менял, выходцев из провинций Гуандун, Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу и др.
Необходимо остановиться также на положении еще одного социального слоя, представители которого сыграли значительную роль в рассматриваемых ниже событиях. Речь идет о моряках и лодочниках. Как уже говорилось, морское и речное -сообщение Шанхая с районами, лежащими по Янцзы, и с приморскими провинциями было сравнительно хорошо развито. Соответственно этому число людей, непосредственно связанных с речными и морскими перевозками, было весьма значительным. После превращения Шанхая в договорный порт иностранные парусники и колесные пароходы составили серьезную конкуренцию китайским судам, вызвав массовую безработицу среди моряков и лодочников.
Таким образом, вторжение иностранного капитала в различные сферы хозяйства привело к губительным последствиям для самых разных слоев населения шанхайского уезда. И неудивительно, что первые массовые выступления здесь были направлены против «заморских дьяволов».
В 1848 г. около 13 тыс. безработных моряков и лодочников, скопившихся в Цинпу, устроили своеобразную демонстрацию
18
против присутствия иностранных судов, одновременно протестуя и против деятельности мнссионеров-хрисгиан. На подавление этого выступления западные державы немедленно направили объединенную эскадру и заперли в реке Хуанпу 1400 китайских судов, требуя от цинского правительства сурово наказать недовольных. Зачинщики демонстрации были схвачены и казнены на месте. Был смещен с должности прежний даотай 2 Шанхая, а на его место назначен У Цзяньчжан — в прошлом крупный гуандунский купец компрадорского толка, хорошо знавший торговлю с иностранцами [63, с. 8].
Расправа в Цинпу только обострила обстановку, и без того чреватую взрывом. Острие борьбы все более обращалось против цинской администрации. Местные власти, опасаясь за прочность своего положения, заманивали в Шанхай безработный люд из других провинций, обещая ему службу в дружинах ополчения, которыми предполагалось усилить регулярные войска для предотвращения восстания и для обороны 'Против тайпинов. Но прибывавшие в Шанхай люди не получали ни службы, ни работы. Они скапливались в городе и его окрестностях, не имея средств к существованию, ухудшая и без того бедственное положение местного населения.
В этой ситуации звеном, объединившим всех недовольных маньчжурским господством — крестьян, ремесленников, транспортных рабочих, моряков и лодочников Шанхая, а также представителей купечества и землевладельцев, и явился «Союз малых мечей»3. Размах конспиративной деятельности этого общества в Шанхае во многом объяснялся специфическими чертами развития города в середине XIX в.
Накануне восстания в Шанхае помимо 200—250 тыс. местного населения сконцентрировалось не менее 130—140 тыс. людей, прибывших сюда из различных городов — Нинбо, Тайчжоу, Нанкина, Сучжоу и др., из отдаленных приморских провинций, прежде всего Фуцзяни, Чжэцзяна и Гуандуна, и из соседних стран — Малайи, с Филиппин и т. д.
Оказавшись в чужой среде, эти люди начинали группироваться, организуясь в землячества (бан), а их бедственное положение лишь ускоряло этот процесс. Наибольшее число людей объединяли землячества городов Нинбо и Нанкина, провинций Фуцзяни и Гуандуна, районов к северу ог Янцзы.
Сплочению людей в значительной мере способствовали всевозможные тайные товарищества, сообщества, союзы и секты, широко распространенные в народе. Весьма сложный людской конгломерат, образовавшийся в Шанхае, несомненно, повлиял на характер этих обществ, возникших в основном на базе легальных землячеств; это привело к их объединению в более или менее единую тайную организацию, которая оказалась способной подготовить и поднять восстание, руководить им не только в городе, но и в прилегающих районах.
2*
19
Наиболее активными были товарищества трех провинций — Фуцзяни, Чжэцзяна и Гуандуна. Каждое из них, а также шанхайское землячество образовали свое тайное сообщество (дан). Всего, по имеющимся сведениям, было организовано семь таких сообществ: «Саньхэхуэй» («Триада»), «Шуандаохуэй» («Союз двух мечей», или «Непобедимые») —оба эти сообщества объединяли гуандунцев; «Сяодаохуэй» («Союз малых мечей»), «Циньцзиньхуэй» («Союз черных повязок»), «Няодан» («Сообщество птиц», или «Неуловимые») —организации фуцзяньцев; «Бяньцяньхуэй» («Общество связанных монет», или «Тесно связанные») — союз выходцев из районов к западу от Янцзы и из провинции Цзянси; «Байлундан» («Сообщество ста драконов», или «Неустрашимые») — тайный союз, созданный в среде сельского населения, живущего вокруг Шанхая [59, с. 667—668]. В результате слияния всех этих сообществ и был создан «Союз малых мечей». Иначе говоря, произошло сложное переплетение связей — как земляческих, так и основанных на принадлежности к тайным сообществам.
Среди тайных организаций, объединявших жителей Шанхая, его окрестностей и окружающих уездов, наибольшую активность проявляли «Байлундан» и «Лоханьдан», также присоединившиеся к «Союзу малых мечей». «Байлундан» представляло собой крупную крестьянскую организацию, сложившуюся в результате слияния двух других, более мелких тайных обществ — «Тан-цяобан» («Товарищество озер и мостов») и «Мяобан» («Братство храма»). Главной сферой деятельности этого союза был уезд Наньхуэй. Центром деятельности сообщества «Лоханьдан» («Сообщество архатов», т. е. последователей Будды) был город Наньсян, а также уезды Цзядин и Цинпу. Руководимое Сюй Яо, оно соединилось с ветвью «Триады» из города Цинпу, во гла-ве которой стоял Чжоу Личунь [52, с. 27].
Одной из специфических особенностей шанхайского восстания было то, что ведущая роль в его подготовке принадлежала не местному населению и его объединениям, а пришлым элементам с юга. Как уже говорилось, самыми многочисленными представителями других провинций в Шанхае были гуандунцы (80 тыс.) и фуцзяньцы (50 тыс. человек) [59, с. 672]. Соответственно, главную роль во всех событиях, связанных с восстанием в Шанхае, играли именно их тайные организации, вошедшие в шанхайский «Союз малых мечей».
На материале одного восстания трудно судить о том, что было первичным, а что вторичным — землячества или тайные общества. В каждом отдельном случае это требует конкретного изучения. Вполне возможно, что первоначально возникли землячества, связанные прежде всего с простым перемещением людей из одних районов в другие. Поскольку землячества не ставили перед собой целей борьбы с существовавшими на местах и тем более во всей стране порядками, а руководствова-20
лись лишь весьма скромными задачами защиты интересов лришлого меньшинства, они были официально признанной и поэтому наименее уязвимой общественной категорией. Полную противоположность им представляло любое тайное общество. Оно всегда было нацелено на борьбу либо местного, либо более широкого значения и активно вступало в нее, особенно в периоды, когда уровень эксплуатации крестьянства и ремесленного люда превышал (вследствие разных причин, в том числе и стихийных бедствий) определенную «допустимую» грань.
В случае шанхайского восстания возглавившее его тайное общество широко использовало землячества как официально существовавшие организации, которые, вероятно, сложились здесь еще задолго до возникновения критической ситуации, побудившей многие тайные общества объединиться в единый союз и подняться на вооруженную борьбу. Вместе с тем, совершенно очевидно, что объединившиеся в «Союз малых мечей» тайные общества существовали в период, предшествовавший указанной ситуации, параллельно с землячествами, в которых прослойка членов тайных обществ тогда была значительно меньше, чем во времена непосредственной подготовки и проведения восстания.
Главой объединенной тайной организации стал гуандунец Лю Личуань, а свое название организация взяла от фуцзяньского тайного союза. Все вошедшие в шанхайский «Союз малых мечей» организации подчинялись правилам, действовавшим в обществах типа крупнейшего тайного союза «Триада»4, лозунгом которого было «Фань-Цин, Фу-Мин!» («Свергнем Цин, восстановим Мин!»). Свержение маньчжурского господства стало главной целью всех тайных организаций, взявших свои лозунги у «Триады». Об этом же возвещала и надпись на зеленом знамени «Союза малых мечей»: «Шунь тянь син Дао» («По воле Неба осуществим Справедливость»).
О принадлежности к «Союзу малых мечей» должны были свидетельствовать красные поясные и головные повязки или просто красные банты, или клочки материи, прикрепленные на плече или отвороте одежды повстанцев в день вооруженного выступления. По-видимому, эти красные знаки символически подчеркивали 'принадлежность к «Триаде» благодаря близости звучания китайских иероглифов «хун» —красный и «хун» — первый знак одного из названий «Триады» — «Хунмынь». В дальнейшем такие знаки носили все члены «Союза» и все примкнувшие к нему. Применение красных повязок дало повод именовать восставших «красноголовыми» (хун-тоу) [105, с. 194].
Поначалу численность «Союза малых мечей» была невелика. Непосредственное участие в восстании на первом этапе приняли 17—20 тыс. его членов [31, с. 138]. Однако после взятия Шанхая число восставших по меньшей мере удвоилось, а затем еще более возросло.
Первые шаги в активной деятельности «Союза» были на-
21
правлены, как мы отмечали, против иностранцев. Волну возмущения в Шанхае вызвали действия иностранцев, которые ради благоустройства арендованных ими в городе участков земли, постройки зданий, дорог и других сооружений снесли могилы Движение протеста особенно усилилось летом 1851 г. после уничтожения могил на территории, занятой иностранцами под постройку ипподрома. Руководил движением Ли Сяныонь, один из лидеров «Союза малых мечей» [52, с. 31—32].
Первые слухи о начавшемся объединении тайных обществ и союзов Шанхая в единую организацию стали распространяться к августу 1853 г. Несомненно, взаимное переплетение тайных обществ и землячеств способствовало утечке секретной информации, и создание «Союза малых мечей» не могло быть сохранено в полной тайне. Цинская администрация предприняла шаги для предотвращения опасного развития событий. Даотай Шанхая У Цзяньчжан, пытаясь ликвидировать «Союз малых мечей» и запретить деятельность других обществ, отдал приказ о роспуске организации. В его обращении к населению говорилось: «Настоящим даотаю стало известно из слухов, что некто по фамилии Ли является главой и взял на себя инициативу по созданию объединенного тайного общества. Он имеет контакты с местными хулиганами, а также с бандитами из Фуцзяни, Гуандуна и Нинбо, группы которых достигают сотен и тысяч человек. Они вырезают деревянные печати и носят их на поясе, тайно готовят отличительные знаки, намереваются притеснять слабых и обижать одиноких. И?; жертвами становятся добропорядочные люди, они грабят имущество и оказывают сопротивление при задержании. Когда это происходит в одном месте, то тут же находит отклики в других местах. Это наносит вред всей местности. Но все такие деяния уже обнаружены. По приказу, отданному уездным властям, были пойманы с помощью войск и преданы суду в качестве преступников некоторые главари. Как главари, так и все слушавшие их указания, соблазненные и вовлеченные в сообщества люди, — все оказались безграмотными бродягами.
Проникнутый добродетелью небесного сердоболия, я, даотай, не смог бы стерпеть казни людей, не попытавшись наставить их на верный путь. Поэтому прежде всего обращаюсь в этом указании с нравоучением, дабы оно было увидено, понято и взволновало сердца и дабы скорее были распущены тайные организации и ликвидированы секретные сообщества, а люди, порвав со злом, последовали бы хорошим намерениям и стали добродетельными» [40, с. 29]. Но необходимых сил для решительных действий у цинской администрации не было. Лишь однажды начальник уезда Шанхая Юань Цзудэ вышел во главе отряда в несколько сотен солдат из северных ворот города и устроил облаву на членов тайных обществ. Было поймано и посажено в тюрьму 17 человек. Однако благодаря заступничеству члена 22
фуцзяньского землячества «Синъань цюаньчжан» Ли Сяньюня, видимо лица влиятельного, все они были отпущены.
Любопытно, что Ли Сяньюнь был одним из тайных организаторов шанхайского «Союза малых мечей». Кроме него в объединении тайных обществ Шанхая непосредственно участвовали также член правления гильдии «Цзя-ин» гуандунец Ли Шаоцин и член правления Торговой палаты Шанхая Сюй Вэйжэнь, т. е. лица, хорошо известные в кругу шанхайской верхушки [63, с. 9]. Руководители землячеств, зная о том, что многие из членов «Союза малых мечей» служат солдатами при правлении даотая, пытались направить его действия в сложившейся ситуации: «Если разжигать события текущих дней, — говорили они даотаю, — то непременно произойдет восстание. Если же стараться смягчить события, то смуту можно остановить. Завербуйте членов этого сообщества в солдаты ополчения, дайте им работу и питание. Таким путем можно умиротворить массы; на наш народ еще можно опереться и не бояться его. Так одним деянием будут сделаны два добрых дела».
В официальном обращении к даотаю местной знати говорилось: «Для охраны мирной жизни в деревнях и поселках у их ворот совместными усилиями жителей ведется наблюдение за врагами. Ради спокойного пребывания в домах организовано патрулирование. Сельские кланы также выставляют стражей. Как же может Шанхай обойтись без обученного ополчения? При складывающейся ситуации бандиты могут устраивать беспорядки, а разбойники часто пользуются любым предлогом, чтобы поднять мятеж. Шанхай является одним из пяти крупнейших портов. Сюда со всех сторон стекаются купцы, здесь скапливается множество товаров и различных материалов. Если не подумать о способах их защиты, грабежи и разбой будут продолжаться, а это нанесет ущерб капиталу торговцев. И кто же после этого вновь осмелится вести здесь торговлю? В настоящее время нами получено высокое повеление. Правление землячества Гуанъань специально собрало представителей разных землячеств, чтобы обеспечить посменное обучение добровольцев. Хорошо понимая благородные намерения искоренить зло и защитить добро, все с радостью и удовлетворением последуют мерам, специально принимаемым собравшимися представителями знатных людей гильдий и землячеств Фуцзяни, Гуандуна, Нинбо и Шанхая. Действительно, в отрядах следовало бы учредить посменное обучение. Если все вокруг спокойно, они (добровольцы, ополченцы. — В. К.) служат в качестве стражников. Если возникают какие-либо события (восстания. — В. /С), они становятся солдатами обороны. На суше отряды ополчения несут непрерывную патрульную службу, оказывая друг другу поддержку. На реках они будут обучаться нести регулярную оборону, оказывая поддержку близлежащим пунктам и отдаленным районам. При таком положении бандиты прекра
23
тят свои разбойничьи действия, и тогда не останется опасении, чю товары будут разграблены. Иностранные гости также полечат возможность прибывать сюда словно домой, и откуда тогда взяться страху, что деньги могут быть украдены? В дальнейшем следует определить и другие, мягкие меры своей политики, чемх будут радоваться близкие соседи, а дальние гос in станут приезжать чаще. При их встречах и проводах следовало бы устраивать церемонии, тогда наша страна пойдет наравне с другими странами. Ввиду всего этого, направляя изложенное по пунктам решение, нижайше просим Вас соблаговолить дать Ваше санкцию. В то же время местные знатные и другие люди серьезно озабочены предстоящими обильными расходами, которые будут составлять ежегодно нс менее 30 тыс. юаней. Покорнейше просим направить местным и уездным властям указания о предоставлении средств на эти расходы богатыми людьми и купечеством, с тем чтобы для этих целей имелись деньги, дабы ополчение стало крепким, как Великая стена, а на местах стало бы мирно и тихо, и купцы пребывали бы в покое, как на мягкой циновке. Это станет поистине Вашим благодеянием и добродетелью».
По настоятельным просьбам членов правлений различных землячеств и после официального обращения местных шэиьши даотай У Цзяньчжан, желая как-то разрядить обострявшуюся обстановку, решил набрать для личной охраны и в дополнительное ополчение людей из землячеств (г. е. фактически из членов тайных организаций), дабы этим, как он рассчитывал, усилить свои позиции. В личную охрану самого даотая было завербовано 700 гуандунцев, а для их обучения нанят Ли Шаоцин, бывший одновременно старшиной землячества Гуандуна — Гуаней. Ли Сяныонь получил задание набирать и обучать солдат для ополчения из Фуцзяни. Завербованных в ополчение местных жителей должен был обучать Сюй Цзышань — глава землячеств Шанхая. Число завербованных здесь было особенно велико [14, с. 31]. Однако желавших получить хоть какую-то работу, а тем более служить в ополчении, было слишком много, денежные же средства, предоставленные богатыми шэньшл и купечеством, были ничтожны. В результате жалованье ополченцам выплачивалось нерегулярно*и не во всех отрядах. Поэтому попытка пинской администрации превратить завербованных людей в контрреволюционную силу для борьбы с нараставшим восстанием успеха нс имела.
Как показали последующие собьния, эти меры не только не помогли цинской администрации, но обернулись против нее, облегчив задачу внедрения членов тайного союза в войска даотая, ибо многие из завербованных уже состояли членами «Союза малых мечей» и готовы были выступить по сигналу его руководителей. Еще 3 сентября 1853 г., г. с. буквально за несколько дней до начала восстания, даотай, по-видимому, и не
24
подозревал о безрассудности своих действий. В этот день он совершил официальное посещение храма под усиленной охраной [40, с. 29]. Это было вызвано слухом о возможном нападении на него моряков-фуцзяньцев со стоявших в шанхайской гавани более чем 200 судов. Большинство этих моряков были членами «Союза малых мечей», возглавлял их некто Ли Сяньчи.
У Цзяньчжан собрал представителей различных землячеств Шанхая и возложил на них строгую ответственность за действия членов землячеств. Одновременно он потребовал ограничить выход на берег моряков со стоявших в порту судов. Против здания, где размещалось землячество провинции Фуцзянь, была установлена пушка, сюда же даотай привел отряд в 700 наиболее преданных, как он считал, солдат. Однако никакого выступления фуцзяньцев не произошло [64, с. 53]. Оно и не должно было произойти в тот день: руководством «Союза малых мечей», куда входили и фуцзяньцы, была установлена и согласована со всеми группами «Союза» другая дата восстания. Видимо, чтобы отвлечь внимание цинских властей, даотаю под видом «достоверных слухов» подсовывалась дезинформация. Таким образом, землячества прикрывали своим официальным положением тайную организацию «Союз малых мечей», через членов своих правлений получали весьма важную информацию и служили орудием дезинформации цинской администрации.
Восстанию в Шанхае предшествовал ряд крестьянских бунтов в близлежащих уездах. Они, несомненно, создавали благоприятную ситуацию для успешного выступления в Шанхае. Так, еще с 1848 г. почти не прекращались крестьянские волнения и мелкие восстания в уездах Чжэньян и Цзядин, вызванные отказом администрации снизить налоги в связи с неурожаями из-за стихийных бедствий. С 1851 по 1853 г. вели борьбу против непомерно высоких налогов крестьяне уезда Цинпу под руководством Чжоу Личуня и его дочери Чжоу Сюин. В марте 1853 г. движение вспыхнуло в уезде Наньхуэй; летом оно было поддержано подобными же выступлениями крестьян в уездах Шанхай и Хуатин. 17 августа 1853 г. более тысячи крестьян уезда Цзядин начали в Наньсяне вооруженное восстание под руководством Сюй Яо, главы тайного общества «Лоханьдан». Крестьяне заняли центр уезда — город Цзядин, захватили и уничтожили ямынь5, освободили из тюрьмы заключенных и изгнали начальника уезда Фэн Ханя. Затем восставшие установили связь с руководителем крестьян в уезде Цинпу Чжоу Личунем и получили поддержку со стороны «Союза малых мечей» Шанхая, готовившего большое восстание во всем районе Сучжоу — Сун-нзян [19, с. 875]. Однако подошедшие правительственные войска заставили повстанцев отступить и оставить Цзядин.
К началу сентября 1853 г. силы крестьян, которыми руководили Чжоу Личунь и Сюй Яо, объединились, получив поддерж-чу «Союза малых мечей». Это дало новый импульс крестьянско-
25
мм движению. Вновь быт; взят Цзядин, унлчюжш усздн; ямыниь, из тюрьмы выпушшы заключенные. Восставшие собл. дали строг;ю дисциплину и организованность, чем заслужи одобрение широких слоев населения этого района [63, с. 111
О своих цсля.х и задачах восставшие Цзядииа сообщал;, ряде воззваний, которые в целях конспирации публиковал,.с ст имени «Исин гипсы» '«Товарищество справедливое!и .1 ы , рождения») 6. Главный пункт программы восставших закл. чался в свержении цинского господства. Они лр’нывали вью пать прошв действий местных помещиков-тиранов л лрсслсди вать цине ки?; чинозипков-казиокрадов — укрыва i ел не; во объявлялось сейчас;ием в преступлении. Населению обещалос. освобождение от налогов (денежных и натуральных/. Аршю ванные цинскими влаешми должны были иол\члть амнистии; возвратиться на свои поля. Согласно первому воззванию, и. . стуллсниями, наказуемыми смертной казнью, считались рал .о шение военной тайны, грабеж имущества населения, насилк над женщинами и т. п. — всего перечислялось восемь внщ преступлений. Высокая дисциплинированность в рядах восемь ших обеспечила им ycikx и поддержку населения. Несмотря я. чрезвычайную обстановку, в городе шла оживленная, бойш' торговля [4, с. 32].
Победа в Цзядпне укрепила уверенность лидеров «Сдшз малых мечей» в успехе восстания и в самом Шанхае. О егод.. те была достигнута договоренность с руководителями «Союза в Цзядпне: восстание намечалось на 18 сентября — дени «праздника середины осени» [чжунцюцзе) [14, с. 31]. К этом; времени в хранилища пинской администрация должны были поступить в счет уплаты налогов крупные денежные суммы большое количество иродовольлвия, которые рассчитывали захватить руководители * Союза». Однако поступили сведения, чт< цинские власти намереваются вывезти деньги из хранилищ; даотая в безопасное место. Ввиду этого дата выступ.клп была перенесена на более ранний срок [52, с. 361, учитывая, ч: > взятие Цзядииа отвлекало внимание ципских властей. Воссы: • кие в Шанхае решен,о было начать 7 сентября 1853 г. — в деш рождения Конфуция. Сама эта дата в соответствии с традкип ей зпамсковата начало новой ээы.
Для подготовки и проведения стаж больших операций, н сомненью, требовались ы.ачь;ельчьш денежные суммы. В эт: большею роль сыграли хак ?;ес:чые шрговцы, так н к; ины др; гих провинций (з особенны:’! Фытзяни и Туандша), а шкж* руководители вое-л ан..я, крсдс!авлязшие состоя’. явные ел > населения. В дальнеише?', особенно в нерлид обороны зоссю>.> ших от ципских и Инист ре чиькх войск, мссжые и лрлезжи-х’нтцы, оставаясь за пределами горе; и и внешне соблюдал! им; тральносш, разным" способами акт. зии помогали госс;аглшл-| 1 Об, с. 19б1. Таким образе?.;, ы.ия.лю кили; сл’ -юз чш
26
землячества распространялось и на эти слои шанхайского общества.
На рассвете / сешяоря, воспользовавшись праздничной це-эсмонией в храме Конфуция, «Союз малых мечен» поднял восстание в Шанхае. Ополченцы из Гуандуна и Гуаней, расквартированные у малых восточных ворот города, открыли их и впустили более 600 воинов, которые сразу направились к уездному сплавлению. Находившиеся в его охране 40 гуандуннев немедленно присоединились к восставшим, повязав красные повязки. Начальник уезда Юань Цзудэ, отказавшийся дать руководителю восставших Лю Личуаню большую печать уезда Шанхай, был немедленно убит7. (Командовал отрядом, захватившим начальника уезда, давний его враг, а в тот момент — один из вождей повстанцев Пань Цилян8.) Разделившись на два отряда, восставшие направились к храму Конфуция л резид чтцни дао-тая, чтобы захватить его и других чиновников пинской администрации.
При штурме резиденции даотая У Цзяньчжана ополченцы из сто личной охраны также присоединились к повстанцам, надев красные повязки. Оказавшись в меньшинстве, солдаты регулярных войск подняли беспорядочную стрельбу, а затем разбежались. Сам У Цзяньчжан был захвачен в плен; несмотря на то что он был высшим ципским чиновником в Шанхае (великим даотаем Сучжоу—Сунцзяна, инспектором армии и морских таможен), его оставили в живых, а через некоторое время он сумел сбежать и укрыться на территории сеттльмента.
В кругах пинской администрации царили растерянность и беспомощность. Несколько чиновников в испуге перед восставшим народом покончили жизнь самоубийством (среди них был шоубэй9 Ли Дацзюнь). Большинство же, воспользовавшись свободным выходом кз города в первые часы восстания, в панике разбежались.
Раньше других получивший весть о тревожных событиях в городе, поэт Цао Хуаньчжао, представитель потомственного шанхайского рода, в стихах запечатлел состояние местных властей:
В порядке и строгости все одеянье чиновных
В часы ночные чогвергой страж?: 1;.
О слухах к сплетня?: перебрасывались с усмешками.
вечер и ночь ведь прошли без тревоги!
Вышли из домов — к кто бы заметил —
В улицах стражи но-ной не слышно.
В храме, вошли лишь.— увидели сразу —
В залах уж жертвы готовы, стоят по порядку!
Последнюю жертву пот-вол принесут.
Собрано все для ее совершенья.
СлОгО одно возвестило тревогу —
Все вдруг охвачен:. . граш/ым сияю м'.:!
/Кал пт ->г” Мгглиг л ел ’
Но разбежались одни за другими.
Как облака или ветра потоки 11 [40, с. ЗЮ].
Прочная взаимосвязь тайной организации с землячества обеспечила быструю и почти бескровную победу восстания. Чъ бы захватить весь Шанхай, потребовалось лишь три часа, пр : этом было убито всего два человека. По свидетельству много; х очевидцев, войска повстанцев в Цинпу, Цзядпне и в самом Шаг хае поддерживали строжайшую дисциплину: не было ни на-. " лий, ни грабежей, ни случайных убийств [63, с. И]. «Союз м.т лых мечей» создал новые органы власти, поставил охрану у во рот города и направил отряды в окрестные уезды для расширь ния сферы восстания.
Вместе с тем неизбежно проявилась и внутренняя слабое г земляческого принципа организации, что повлекло за собо» борьбу между землячествами. Так, между двумя главными группировками. «Союза малых мечей» — фуцзяньской и гуандун ской — возникли разногласия по поводу захваченных восставшими денег и бегства даотая. Однако силы, соединившие две эг группы в единую тайную организацию, а главное — натиск цин-ских войск и иностранных отрядов, заставили их идти одним п\ тем до самого конца.
Своеобразие шанхайского восстания и ряда событий, пос ш довавших после взятия города, вызывает необходимость отдели но осветить некоторые вопросы, связанные с фигурой Шанхай ского даотая У Цзяньчжана, свергнутого восставшими.
Экономическое проникновение в Китай крупных капитал певческих держав породило сильную прослойку посредников — компрадоров. Именно на них иностранная буржуазия возложи.ю сбыт опиума, текстиля и других товаров в Китае и зак\пк шелка-сырца, чая и иного сырья для нужд своих стран. В Шанхае только компрадоры получали в качестве комиссионных менее 5% общей суммы от экспортно-импортной торговли. Пр ' ежегодном обороте в 50—60 млн. лян серебром компрадоры имели по нескольку миллионов лян дохода. В действительное! прибыли их были еще более значительными, если учесть дохо I ' от меняльных лавок, банков, складов и магазинов, принадлежавших самим компрадорам. Именно поэтому большая грхпи компрадоров, находившихся на службе более ста иностранен компаний в Шанхае, стала орудием нс только экономическое но и политического проникновения иностранных держав в К тай. Компрадоров не только использовали для облегчения сы вора с феодальными властями, но часто (как эго было, наир ' мер, в Шанхае) продвигали на высокие должности в мест ни администрации, оказывая им всяческую поддержку.
Среди компрадоров наибольшей известностью в Шана
пользовался У Цзяньчжан (У Тяньюань). Уроженец уезда Сян-шань (Ю) провинции Гуандун, он стал владельцем основанной в 1832 г. торговой фирмы «Тун-шунь» (И) [99, с. 327] — одной из 13 торговых компаний Гуанчжоу. Компания «Тун-шунь» в течение длительного времени поддерживала тесные связи с компанией «Магнияк», которая затем вошла в известную английскую компанию «Джардин и Матиссов», ставшую могущественной фирмой за счет торговли в Китае опиумом. Старший брат У Цзяньчжана долгое, время сотрудничал с фирмой «Магнияк». Другой брат также вел активные коммерческие дела с иностранцами. Да и сам У Цзяньчжан принадлежал к разряду китайских купцов «хан», которым была предоставлена привилегия вести переговоры и заключать сделки с иностранными купцами. У иностранцев он получил прозвище «шуан-гуань» (12) (всегда готовый чиновник) —У Шуангуань (13). С помощью огромного состояния он сумел приобрести высокие чиновничьи должности, какие только продавались в Китае. После первой «опиумной» войны, внеся крупные суммы, У Цзяньчжан стал кандидатом на пост даотая в провинции Цзяннань. Завязав прочные связи с американскими купцами, стал компаньоном американской торговой компании в Шанхае «Рассел». В марте 1848 г. он стал даотаем в Шанхае и трех округах — Сучжоу, Сунцзян и Тайцан, инспектором шанхайской таможни и командующим войсками этого района 12 (прежний даотай был смещен администрацией под давлением англичан, воспользовавшихся событиями 1848 г. в Цинпу). В нарушение китайской традиции У Цзяньчжан не имел ученой степени, необходимой для занятия чиновничьей должности, и, как свидетельствовали его официальные бумаги, был почти безграмотным. Он даже не мог говорить на языке сановников, зато свободно пользовался испорченным английским языком. Его давние связи с иностранцами в Гуанчжоу и Шанхае в значительной степени способствовали тому, что именно он был назначен на высокую административную должность в район быстро развивавшейся торговли с иностранцами. Однако тот факт, что он хорошо знал «иностранных варваров», не породил у него симпатий к ним. При спеси, приданной ему новым официальным положением, У Цзяньчжан являл собой достаточно яркий тип китайского чиновника — коварного, хитрого, невежественного, жестокого, алчного, опасного для своих подчиненных, боящегося только пекинского двора и подчиняющегося ему против своей воли. Живой ум и сильный харак-ieP сделали его заметной фигурой в кругу китайских чиновников, не без основания завидовавших ему. Среди шанхайских купцов в связи с его деятельностью на посту даотая стала ходячей фраза: «Что может выйти из честного торговца при дао-Тае-купце и купцах-консулах?».
Имя У Цзяньчжана тесно связано с рядом интриг, произошедших во время восстания в Шанхае «Союза малых мечей».
29
в 1854 г. полномочный представитель США Маки - киса I о кем: «Я отказался от сто любезноеiси им. :ко яоюм ты именно он являлся главным преступником во всех злоклг 'синях, происшедших с Шанхаем» [88, с. 335]. Но з уста? М.жлина это могло лишь означать, что даотай поступал не та: н'' хоюлось бы американцам, а ведь он был компаньоном и? в ммы и считался своим человеком.
Ктайскис купцы-компрадоры, будучи, как и У Цзяиьчжан и ящиками иностранных торговых компаний, стали опорой про-ш кновепия капиталистических держав в Китай. Несомненно, жп выдвижения на пост даошя в такой город, каким бы i Шанхай, крупнейшего компрадора, компаньона иностранной :прмы— весьма показателен. Он свидетельствует об устапов-ж пи определенного контроля западных держав над местной, в данном случае шанхайской, администрацией. Пользуясь поддержкой компрадоров, иностранцы захватывали все большие привилегии в стране, через компрадоров, как это случилось з 1Г. чхас, наметился сговор иностранной и внутренней реакции в Ст. ьбе против восставшего народа. Именно з Шанхае было полажено начало объединению феодальных сил с компрадорами, что привело в дальнейшем к созданию во всем Кита? феодаль-н жомпрадорской администрации.
Как говорилось выше, У Цзяиьчжан был ззят в плен в пер-в io же часы восстания; солдаты, находившиеся при нем, ча-жлчно разбежались, остальные перешли на сторону повстанцев. Дв.огаю ничего не оставалось, как покориться своей судьбе: он этдал печаль и был взят под стражу. Хоть и был он высшим чи-н шипком пинской администрации в Шанхае, да к тому же — олицетворением алчности и зла — всего того, против чего и было направлено шанхайское восстание, его не убили 13. Даже старая обида Лю Личуаня на даотая, не пожелавшего в свое время оказать необходимую ему помощь, не повлияла на действия повстанцев и. Даотай предпринял попытку самоубийства, но повстанцы воспреня1сгвовали этому. В точение двух суток дао-;иш находился под арестом, причем, как следует из сообщения Т Ф. Вэйда, свободно ходившего по городу в первые дни восстания (подобно многим другим иностранцам), У Цзяньчжана «охраняли очень ciporo^ [64, с. 497]. При таком положении вряд ли можно предполагать, шо даотай сам сбежал из-под стражи и сумел выбраться из города незамеченным для охра-. :зших его иовеюицев. Однако тжук; версию предлагают миэ-гп-" историки.
Буквально с первого часа вжмчая.пя. хак уже отмшалож, свидетелем многих собью пи. происшедших в Шанхае, шазяж.я ссионср Я1С, который голчас ж.. ющал обо всем пзндси-м :: усльои^ооом шы юн ”*ьу сШ.\ Маршаллу. Для ир зс'мш 'ахов- ' вы дню • . м в ' ж и Яте вмес:е с америкаиспь и шг-- ’ом Квлюш’гхэ” I- ; : с '-'ою-нлея в город. У. 1 аповив,
чю даошь ныв, ддрикапш; и мп р и. ж1: т самые реши л-ш шапГ для сто вызволения: ведь даотай, компаньон их фирмы.
ИУ1 HV/KLH. Полномочный представиюлп США под угрозой бомбардировки в случае отказа попробовал выдачи У Пзянь-чжана рЗ, с. 304]. Руководителям восстания незачем было вхз-дить в конфликт с иностранцами из-за побежденного даотая; ". томи же, как справедливо замечает Цзянь Ювэнь, успе.х воссш-ния~смягчил отношение самого Лю Личуаня к своему земляку и бывшему коллеге, и он решил отпустить его [59, с. 696]. Но сделал он что только после лого, как У Цзяньчжан «дал клятвенное, на крови (была убита курица. — В. /\.), обещание о союзе с восставшими» щ. е. клятву не действовать против них) [65, с. 40; 89а, с. 291]. Видимо, после этого охрана даотая был л ослаблена, чем и воспользовались американцы.
Тот факт, что охрана даотая была ослаблена, рассматривается некоторыми авторами как свидетельство самых тесных связей даотая со многими hobciаицами-гуандунцами и особенно с Лю Личманем, но эго ничем не подтверждается. Использовав благоприятно сложившиеся oociоятельства, даотай укрыло и в доме одного из своих друз Ji, ко совершенно уйти из-под над-зова повстанцев, а гем более самостоятельно выбраться из города не мог. Из своего нового пристанища даотай послал доверенного человека к нескольким американским друзьям, через которых передал английскому и американскому консулам письма с сообщением о своем местопребывании и слезной просьбой вмешаться в шанхайские события, чтобы спасти его. Американский посланник обращается к Лю Личуаню с предложением передать даотая под его надзор. Из, как пишет Яд, Лю не иожш лал этого сделать [64, с. 507].
Американские- друзья даотая вначале предполагали послам для его спасения отряд в 200 моряков со стоявших на якоре у Шанхая судов. Но консулы, особенно английский, опасались, что такая форма вмешательства нанесет ущерб престижу и< стран, так хак они объявили о своем нейтралитете в отношении происходящих собьюий. Поэтому было решено просто выкрасть даотая. «Спасителями» его вызвались быть сотрудники амер -канской фирмы Смит и Холл. По американцы не смогли об- -тись без помощи компрадоров. В осуществлении намеченшы ' плана им способствовал крупный шанхайский компрадор Я •: Фан, направивший своих люди'! во главе с Дин Цзяньчжан^» [52, с. 60].
Однажды вехи ром, захватив бамбуковые лесытииы, с-. : укрылись яа восточном берегу юродского рва \ северных вор^ . Улхчхз момент, тырсирави тпсь на другой берег, с помони :> лестниц взобрались на городскую степу и вошли в город. Та : без особого труда нашли дом, где находился даотай. Что' ’ вывести его из города, одежду сановника сменили па прост ? Д а о т а 11 т г д " т : ж т с и: * т с ч ил г и, о .. ’ ш и и р. ьн с и .тт, > р
взял рваный зонтик и в 1аком виде в окружении иностранны друзей и их китайских помощников, на силу и выносливост; которых делался расчет, вышел из своего убежища 15. Вмеси с даотаем был вызволен и один из его приближенных офицеров В таком составе группа выступила к месту в юродской стен., где были заранее оставлены лестницы. Пройдя небольшой отрезок пути, неожиданно повстречались с вооруженным огрядоц повстанцев. Проводники, испугавшись, бросили беглецов, и он -потеряли нужное направление. Когда дошли до широкой пли щади перед школой, увидели, что там на страже стоят повстанцы — пришлось вновь возвращаться, идти кружным путем, плутать по тесным улочкам. Наконец, добрались до того места в северной стене, которое ближе всего находилось от домов американских миссионеров Ятса и Кабаниса, расположенных з. городом. Трудность теперь состояла в том, чтобы спуститься всем со стены. Но здесь пригодились запасенные длинные по лотняные ленты. Дрожащий от страха даотагй ни за что не со глашался спускаться первым. Тогда это сделал Смит. Даотая спускали вторым; почти в самом низу, не выдержав грузного даотая, ленты оборвались, но он получил лишь незначительный ушиб. Вслед за ним спустились остальные и таким путем вы рвались из города. Затем У Цзяньчжана препроводили в на холившийся уже рядом дом Ятса [64, с. 507], где он нашел временное пристанище; позже были наняты носилки, и даотая перевели в белее безопасное место — в помещение американской фирмы «Рассел», где в то время находилась резиденция американского консула [92, с. 80].
В день бегства У Цзяньчжана Смит предпринял попытку вывести из города и семью даотая, но ему этого сделать не удалось. Тогда за это взялись иностранцы Локхарт и Вэбб, которые и вывели всех членов семьи даотая 16. Таким образом, в операции по спасению свергнутого даотая принимали участие и консулы, и сотрудники торговых фирм, и миссионеры, и верные помощники иностранцев — китайские компрадоры. Такое усердие дает повод думать, что делалось это вовсе не из каких-то гуманных соображений.
Даотай открыто отправил свое семейство в Гуанчжоу на английском корабле, и все, как об этом сообщает французский консул Эдан,— и европейцы, и китайцы — полагали, что «беглый даотай, возвращающийся на юг, в родные места, с этого времени станет безучастным к борьбе, от которой он отстранен» [92, с. 80]. Но даже такой опытный политик, как Эдан, ошибался, считая, что отход У Цзяньчжана от борьбы явился «платой» за оказанное ему американцами гостеприимство. Несомненно, американцы за зсе «заботы» ждали от него совершенно иных действий, к коюрым он и не замедлил приступить. У Цзяньчжан быстро уяснил, что потеря Шанхая и утрата печатей еще не означают, что он лишился официальных должно-32
стей. Поэтому’ он предпринял попытку «уладить» конфликт с восставшими «мирным» путем.
Крайнее недовольство фуцзяньцсв либерализмом, проявленным гуандунцами по отношению к даотаю, заставило Лю Ли-чтаня пойти на переговоры с У Цзяньчжаном. Один из лидеров восстания, шанхайский шэпыни Сюй Цзышань, прилагал все усилия для ликвидации разрастающегося конфликта и был усердным ходоком между Лю Личуансм и У Цзяньчжаном. На совещании правления землячества Гуанъань 9 сентября Лю Лн-чуань выдвинул условия возможного урегулирования проблемы 17. К сожалению, эти условия конкретно нигде не зарегистрированы и остались историкам неизвестны. Требования же У Цзяньчжана состояли в следующем: 1) выдать главарей, убивших начальника уезда Юань Цзудэ, 2) вернуть захваченное в Шанхае серебро, 3) повстанцам сдать оружие и распустить свои войска. Несуразность таки.х требований была совершенно очевидна: всего на третий день после одержанной победы восставшим не было никакого смысла и думать об их рассмотрении, так как принятие их было равнозначно безоговорочной капитуляции. После этой неудавшейся попытки вернуть город под свою власть низвергнутый правитель «таинственно» исчез из американского консульства, вероятно, получив от своих иностранных друзей необходимые гарантии поддержки. В нарушение данной землякам клятвы даотай вновь появился на арене борьбы против шанхайского восстания. Не ожидая подобного вероломства со стороны У Цзяньчжана и возмущенный поведением американцев, принявшихся помогать ему в борьбе с восставшими, Лю Личуань направил всем консулам в Шанхае решительный протест с осуждением действий консула США 18. Однако консулы не считали «спасение» даотая и дальнейшую помощь ему каким-либо нарушением объявленного нейтралитета, и протесты Лю Личуаня не возымели дейечвия.
Взаимоотношения, сложившиеся между У Цзяньчжаном и Лю Личуанем до начала восстания и в особенноеги после его победы, представляют собой очевидный пример нарушения традиционно китайских земляческих связей. Взяв в пчечч У Цзяньчжана, гуандунцы, будучи привержены земляческой вере, пощадили его, а зачем пытались насильно, с помошыо клятвы, восстановить земляческие принципы взаимоотношений. Гуандуи-Цы никак не могли предположить, что для даотая сильнее старых земляческих связей окажутся его новые финансовые отношения с представителями западных стран, делавшие его бесстрашным как перед отвергнутыми им земляками, так и перед Пинской администрацией. И вот даотай становится одной из главных фигур в организации борьбы с повстанцами Шанхая.
Новая ориентация У Цзяньчжана была нспонята и высшей Пинской администрацией, которая выдвинула против него ряд 3 Зак. 4 Г 33
обвинений в государственных преступлениях 19. Они сводились в основном к следующему:
грабительское использование налоговых поступлений Шанхая (в одном из докладов вышестоящей инстанции сообщалось о многократной отправке У Цзяньчжаном в Гуандун десятков тысяч лян серебром, полученных им от таможенных сборов [64, с. 284]);
сговор с «мятежниками и злодеями», т. е. с восставшими Шанхая;
подкуп даотаем Лю Личуаня и сдача ему Шанхая;
участие в торговых спекуляциях с иностранцами [115, с. 96].
В дальнейшем в результате этих обвинений У Цзяиьчжан и военный губернатор провинции Цзянсу Сюй Найчжао будут сняты пинской администрацией со своих постов. На их места соответственно будут назначены Лань Вэйвэнь и Гиркана, а У Цзяиьчжан под конвоем будет отправлен для допроса в Пекин [118, 12.VIII.1854; 30.IX.1854]. Пока же, покинув американское консульство, У Цзяиьчжан уехал из района Шанхая, но ненадолго. Через две-три недели он вновь появляется, но уже во всеоружии. Прежде всего он официально уведомляет всех консулов о том, что продолжает оставаться в ранге даотая Сучжоу— Сунцзяна, а также инспектора морских таможен со всеми вытекающими отсюда полномочиями и получает на то молчаливое согласие. Одновременно он поставил консулов в известность, чмо с 6 сентября 1853 г. (т. е. со дня его пленения восставшими) прежние его печати утратили законную силу, а с 10 октября того же года как символ власти даотая вводятся в действие печати цаоюнь-ши — инспектора по перевозкам зерна водными путями города Чанчжоу [118, 22.X.1853]. Консулы подтвердили получение и этого уведомления.
Но самым важным для У Цзяньчжаня в это время былс покровительство и помощь американцев, и в этом направлении его усилия не были потрачены впустую. В письме от 13 октяб ря 1853 г. в Гонконг агент фирмы «Джардин — Матисов» сообщал, что «все действия У Цзяньчжана получают поддержку стороны американцев» [52, с. 61]. Навербовав в районе Чжень цзяна войско и наняв в Гуандуне более 30 судов, которые туf же были переоборудованы для ведения боевых операций, oi г' октябре 1853 г. появился v Шанхая и предпринял отчаянны-, усилия захватить город. Но, надежно обороняемый восставши ми, город нс покорился своему бывшему правителю.
Между тем взаимоотношения фуцзяньцев и гуандунцев на чали обостряться. Одной из причин возникшей между ним неприязни было исчезновение даотая.
Весть о том, что У Цзяньчжана выкрали иностранцы, вы звала крайнее возмущение фуцзяньцев — они готовы были вс рваться в сеттльмент, чтобы вернуть его, но свое намерение и осуществили, а настойчивые служи об этом заставили инострая
34
цев принять экстренные меры для круглосуточной охраны своей территории [64, с. 507]. Затем обста-новка несколько разрядилась, но недовольство фуцзяньцев действиями гуандунцев все же осталось. Другое, не менее серьезное расхождение возникло по поводу предназначения значительных сумм серебра, захваченных восставшими в правительственных ямынях Шанхая. Вожди гуандунцев считали, что все денежные средства должны быть целиком использованы на военные нужды восставших20. Лидеры фуцзяньцев настаивали на том, чтобы все серебро было поделено поровну между обоими сообществами21. Однако все эти трения не привели к какому-либо серьезному расколу между двумя лидирующими в восстании группами и не оказали существенного влияния на их дальнейшие совместные действия.
Полностью овладев городом, восставшие выставили охрану на улицах и особенно у всех городских ворот (как во всяком китайском городе, в Шанхае было шесть ворот: по двое — большие и малые — восточных и южных, а также северные и западные). Гуандунцы расположились в северном районе города, фуцзяньцы сосредоточились в районе малых восточных ворот, т. е. вблизи стоянки их речных судов и джонок. Как те, так и другие направили ко всем воротам свою вооруженную охрану — более 10 человек к каждым из ворот. Особое внимание уделялось большим и малым восточным воротам, а также северным и западным. Представители других сообществ поочередно несли охрану больших и малых южных ворот. Стража была выставлена также у многих важных пунктов вокруг города. Однако в первые дни после победы восстания охрана не была такой строгой, как в последующие месяцы обороны; ворота оставались полуоткрытыми, и кто хотел торговать, мог, как обычно, входить и выходить из города. Свободный доступ в город имели все иностранцы. «Визиты в лагерь восставших были обычным делом (даже некоторые дамы отваживались отправиться туда, чтобы удовлетворить свое любопытство)...» [105, с. 190]. По улицам были разосланы глашатаи, которые призывали жителей открыть двери и вернуться к своим обычным занятиям, ибо новая власть гарантирует им полную защиту.
Режим «открытых ворот» продолжался сравнительно недолго. Бегство чиновников, состоятельных людей и их слуг рождало неуверенность и панику, и число беженцев все увеличивалось. Тогда был отдан приказ, запрещавший свободный выход из города, особенно людям с большими узлами [25, с. 144]. Строгая дисциплина в войсках восставших, наведенный в городе порядок, а также первые воззвания от имени вождей восстания способствовали восстановлению спокойствия и нормальной жизни Шанхая; открылись лавки и магазины, наладилась торговля.
В первый же день восстания Лю Личуань направил отряд в
3* 35
местечко Фахуачжэнь (предместье Шанхая), где было уничтожено управление крепости Усун; инспектор управления сбежал [59, с. 680]. Силы повстанцев, легко одержав большую победу, продолжали быстро расти и расширять район восстания. В разных источниках по-разному оценивается численность восставших даже на один и тот же период. Больше всего сведений на этот счет содержится в донесениях цинских чиновников. Уже через четыре дня после начала восстания они, описывая ситуацию в Шанхае, сообщают о силах противника: «Местных жителей, которые поддерживают злодеев, по слухам о перекличке, насчитывается более 13800 человек. Гуандунцев и фуцзяньцев— около 4—5 тыс. человек. Людей из Нинбо и Шаосина — около 6—7 тыс. человек» [25, с. 144]. В другом докладе, полученном цинскими властями через неделю, говорится, что мятежников и их приверженцев насчитывается 30 тыс. человек [64, с. 146] — это самая высокая из упоминаемых в разных источниках цифр. Историки Ло Эрган и Цзянь Ювэнь считают, что приводимая в одном из докладов численность в 17 тыс. человек достаточно определяет силы повстанцев в начальный период восстания 22 [59, с. 679; 31, с. 138]. Вполне возможно, что это наиболее близкая к истине цифра, но, как и все другие, верная лишь для очень короткого промежутка времени. Большинство донесений цинских чиновников, касающихся числа повстанцев, имеет в достаточной мере ограниченный характер, гак как связано с местом, временем и обстановкой в лагере восставших. К тому же они нуждаются в определенной поправке, учитывая стремление мелких чиновников преуменьшить, а крупных преувеличить (ради получения помощи от Пекина) силы восстания.
Отношение цинской администрации и военных властей к восставшим было однозначным: при поимке их немедленно, часто без суда, казнили. В донесениях восставшие делятся на мятежников, или злодеев (цзэй) (14), которые составляют основное ядро; разбойников, или бандитов (фэй) (15), которые примкнули к этому ядру, и просто население, поддерживающее повстанцев. Так, в одном из писем о положении в Шанхае на середину октября 1853 г. сообщается: «...когда злодеев и разбойников было больше всего, число их составляло более 10 тыс. человек. Затем, когда цинские войска отобрали города Баошапь, Нань-хуэй, Чуаньша и другие, они наполовину разбежались. В самом ш анхае злодеев, по-видимому, 8 тыс., разбойников примерно неполных 4 тыс.» [25, с. 165]. В дальнейшем попытки определи гь число оборонявших город были еще менее удачными. Например, численность повстанцев определялась по количеству потребляемого в городе риса. В донесении о положении дел на 5 ноября 1853 г. сообщается: «...внутри города ежедневно требуется 16—17 даней (1650—1750 л. — В. К.) риса. Это соответствует числу злодеев л разбойников вс свыше 2 тыс. человек» [64, с. 171].
35
Но еще более года цинским войскам не удавалось ь-зя i ь город. Это может свидетельствовать о том, что численность повстанцев, несмотря на неизбежные потери при непрерывном ведении боев, была большей, чем вытекало из такого расчета. П ) всей вероятности, в первые три квартала 1854 г., т. с. до полной изоляции города от иностранных концессий с помощью обводной стены, число оборонявшихся держалось на уровне 6—7 тыс. человек. А все более высокие цифры, фигурировавшие в докладах цинским высшим властям, сложили оправданием для местной военной администрации, неспособной взять город и покончить с восстанием.
Глава II
<СОЮЗ МАЛЫХ МЕЧЕЙ» И ТАЙПИНЫ
Один из важных вопросов истории крестьянской войны 1850—1864 гг.— взаимосвязь восстания тайпинов с другими (нередко значительными) выступлениями того периода, которые велись под руководством разрозненных тайных организаций, известных под общим названием «Саньхэхуэй» («Триада») (к их числу принадлежал и шанхайский «Союз малых мечей»),
В оценке отношения тайпинов к «Триаде» современные историки занимают различные позиции. Так, крупнейшие историки тайнинского восстания Цзянь Ювэнь и Ло Эрган твердо придерживаются мнения, что общество «Байшандихуэй» («Общество поклонения богу»), созданное Фэн Юныиансм и Хун Сюшоанем в 1843—1844 гг. и ставшее впоследствии основным ядром движения тайпинов, не имело ничего общего с «Триадой». («Общество поклонения богу» и «Триада», по их мнению, были совершенно независимыми обществами.) Другие, в частности Се Синъяо и Сяо Ишань, полагают, что в период создания «Общества поклонения богу» и в самом начале движения тайпинов их вожди поддерживали с «Триадой» своего рода альянс, который продолжался до конца юнъаньского периода, т. е. до выхода повстанцев из окружения. Затем этот союз распался, и таппины стали относиться с недоверием к действиям «Триады», Некоторые историки (Го Тинъи, Жун Мэнъюань и др.) считают, что «Общество поклонения богу» ведет свое происхождение от «Триады», унаследовав oi нес ряд черт. Новая религиозная концепция, отличная от традиционной китайской религии, успехи движения в послеюнъаньский период привели к отделению тайпинов от «Триады» и возвышению «Байшан-дихуэя» над другими тайными обществами. Среди историков есть также и не опровергающие, ко и нс доказывающие возможность связей тайпинов с «Триадой» (например, Ван Чжун-мин) .
Даже самое беглое ознакомление с материалами дает возможность прийти к заключению, чго «Общество поклонения боге» возникло в обстановке повышенной активности различных ответвлений «Триады» в провинциях Гуандун и Гуаней. Нельзя пэийш и мимо того факта, что широкая деятельность тайных
обществ в 1 уандуне, Гуаней и Хунани практически расчистила путь для создания «Общества поклонения богу». Активные действия в этих районах различных тайных обществ — «бандитов», по официальной терминологии властей, — подтверждаются пинскими источниками. С момента своего возникновения «Общество» стало превращаться в фанатически религиозную организа* цию, проповедовавшую новую религию — христианство. При этом трудно предположить, чтобы массы людей, вступавших в общество, сразу становились истыми последователями этой веры. На начальном этапе движения к тайпинам присоединялись отряды «Триады», с которыми приходилось считаться.
По внешнему виду воины тайпинов и «Триады» мало чем различались между собой. В цинских документах и те, в другие именовались чанмао (длинноволосыми), или хунтоу (красноголовыми) — по красным повязкам на головах. Однако между тайпинами и членами «Триады» существовали явные различия. Тайпины поклонялись одному богу — «шанди», члены «Триады» — многим божествам и духам. Тайпины поддерживали в своих ряда?; строжайшую дисциплину. Курение опиума, табака, азартные игры, разврат, грабеж и запугивание мирных жителей карались смертной казнью. У членов «Триады» дисциплина была слабее, они курили опиум и табак, хуже была и военная организация се отрядов. Общая политическая цель — свержение маньчжурской династии — также осознавалась по-разному: тайпины хотели создать новую теократическую власть, целью «Триады» было восстановление династии Мин.
С самого начала крестьянской войны тайпины выражали недовольство слабостью организации к дисциплины в отрядах «Триады». Но я руководители «Триады» с предубеждением относились к религиозному фанатизму тайпинов. И тем, и другим узость крестьянского мышления мешала ясно осознавать общность ближайших целей. В известном высказывании вождя тайпинов Хен Сюшоаня содержится мало лестных слов о последователях «Триады». «Я никогда не вступал в общество «Триады», — писал он, — но часто слышу, что его основная цель состоит в ниспровержении династии Цин и восстановлении династии Мин. Такая позиция была совершенно правильной в годы правления Канси (1662—1722. — В. К.), когда было создано это общество. Однако теперь, когда прошло двести лет, если и можно по-прежнему говорить о свержении Цин, то невозможно Уже говорить о восстановлении Мин. Если мы хотим отвоевать У маньчжуров родину китайской нации и основаib новую династию, то разве привлечем сердца людей, по-прежнему призывая к восстановлению Мин? К юму же в «Триаде» существуют дурные обряды, к которым я питаю отвращение. Так, например, вновь вступающим необходимо дать 36 клятв, они должны поклоняться злым цехам и нечистой силе. Приставляя меч к горлу, их заставляют отдавать все средства в пользу организации.
Первоначальные цели «Триады» ныне ноюряли всякую цю ность, стали низкими и грязными» [83, с. 56].
Еще на раннем этапе тайнинского движения Хун Сюцюаш. 01дал приказ не принимать в ряды восставших сторонников «Триады», если они нс откажутся от своих привычек-и не воспримут учение христианской религии. Все усиливающиеся расхождения привели к тому, чю в 1851 г. часть отрядов «Триады» во главе с Чжан Чжао и Тянь Фаном откололась от тайпинов, перешла на сторону пинских войск и оказывала им значительную поддержку в борьбе против тайпинов. И хотя они продолжали носить красные головные повязки «Триады», стали называться «чжуан ыон» («храбрецами»), или «Чжуандин> («молодцами-рекрутами» [32, с. 58]).
Руководители тайпинов выпустили воззвание, где по адресу отступников говорилось: «Почему бы вам не вспомнить о том, что вы поклялись на крови быть последователями «Хун» («Триады». — В, К.) и отдать своп сердца и силы для уничтожения Цин? Нс бывало еще, чтобы заключившие союз со справедливостью и ставшие побратимами повернулись лицом на север \ к ненавистному врагу». Возможно, тайпины хотели оградить себя от враждебных действий некоторых отрядов «Триады» и вернуть в своп ряды непоследовательных союзников, чтобы попытаться создать своего рода единый фронт против маньчжуров. Как бы то ни было, в послеюнъаньский период они с крайней осторожностью относились к выступлениям тайных обществ, если совместные действия с ними не вызывались острой необходимостью.
Тем не менее тайпины еще не раз прибегали к помощи отрядов «Триады», поддерживавших их успешное продвижение и усиливавших их удары. Так, весь путь армии тайпинов от Учана до Нанкина был значительно облегчен действиями «Триады», поднимавшей восстания под знаменами тайпинов [16, с. 8—12]. Однако тайпыны по мере роста их успехов не считали нужным сделать последователей «Триады» своими надежными союзниками и этим в значительной степени ослабили общие силы движения.
Наглядным примером тому может служить отношение тай-пиноз к шанхайскому восстанию «Союза малых мечей», которое одержало победе через пять месяцев после основания танпина-ми в Нанкине своей столицы — в начале сентября 1853 г. Захват повстанцами Шанхая и нескольких окружающих его еездов оказал сильное воздействие па всю обстановку, сложившуюся в Цзянсу. Это восстание, возникшее в тылу цинских войск, наступавших на Нанкин, отвлекло часть сил от столицы госедарства тайпинов, значительно ухудшив положение маньчжурской армии.
Были ли между восставшими в Шанхае и государевом тайпинов реальные связи? Ни один специалист, занимавшийся исто-40
пей тайпинов, нс прошел мимо этого вопроса [27, с. 7—10; 32; 35* 46; 591. Однако и по сей день он остается дискуссионным. Совершенно естественно, что многие исследователи связываю! 3TV проблему со всей историей взаимоотношений Тайпин-тяньго с восстаниями, коюрыс велись под руководством тайных обществ.
Привлекая практически одни и те же материалы и документы, разные ученые по-разному трактуют эту проблему. Так, До Эрган считает, что тайпипы не отвергали «Союза малых мечей» и активно боролись за присоединение шанхайских восставших к Тайпин-тяньго. Напротив, Сяо Ишаиь утверждает, что roev-дарство тайпинов не имело связей с «Триадой» и нс оказывало поддержки ее восставшим отрядам. -Многие исследоваюли •просто-напросто излагают историю вопроса, не высказывая своего мнения.
Восстание в Шанхае во главе с Лю Лпчуансм произошло, несомненно, под влиянием победы тайпинов. Сначала повстанцы назвали свое государство «Да Минго» («Великое государство Мин»). Лидеры шанхайского восстания, стремясь объединиться с тайпинами и признавая их ведущую роль, изменили название государства на «Да /Мин Тайпин-тяньго» («Минское •небесное государство великого спокойствия»).
Сразу же после захвата Шанхая Лю Личуань направил двумя маршрутами — по суше и по реке Янцзы — свое послание в Нанкин Хун Сюцюаню. В нем говорилось: «Лю Личуань, покорный слуга, не удостоенный [официального] назначения, с трепетом припадает [к Вашим стопам] и представляй! доклад Вашему величеству, нашему императору2... В настоящее время Вами основана династия в Нанкине... народ успокоился и в государстве наступило великое умиротворение. Вся Вселенная желает примкнуть к Вам. Это соответствует воле Неба и стремлениям народа. Ваш покорный слуга... па рассвете 5-го лня 8-го месяца этого года повел тысячу восставших героев и утвердился в Шанхае. За 12 дней, не применяя оружия, овладел уездными центрами Цинпу, Цзядин, Баошаиь, Чуаньша, Наньхуэй, утвердился в них и защитил жителей и горювцев (т. е. не допустил грабежа.—В. /\.), которые, как и в обычные Дни, спокойно занимаются своим делом. Немедленно, пошло, посылаю этот доклад и прошу нашего Владыку поскорее дать приказ об отправке официального посланца... а также прошу пожаловать награды и в императорском декрете опубликовать ° радостных событиях...
Ваш елхга Лю Личуань 20-го дня 10-го лунного месяца 25-го года Даогуан (1845 г. — В. Д.) удостоился внимания господина Дэ Цзэ 3, который передал Вашему сл\ге в Гонконге, в Гуандуне, послание с печатью, после чего [Ваш слуга] тайно Начал собирать воинов и уже сегодня может быть полезным своему Владыке. Посылаю драгоценный меч и искрение желаю,
чгоэы у Владыки было чем принести пользу Поднебесно.-Ваш слуга Лю Личуань» [59, с. 687].
Кроме выражения верноподданнических чувств, послан . свидетельствует о стремлении присоединиться к государств тайпинов и о готовности действовать с ним заодно. По вс< -вероятности, с самого начала шанхайские лидеры понимал-. что, несмотря на свои первые успехи, они без поддержки На; -кина просуществовать не смогут. Отсюда — просьбы к тайп? нам о незамедлительной посылке войск на помощь Шанхаю, направлении к восставшим полномочного представителя Тан-пин-тяньго. Иностранцы, свидетели восстания в Шанхае, пол тверждают, что при встречах е ними Лю Личуань заявлял будто он подчиняется Тайпинчвану (Хун Сюцюаню) поддерживает с ним связь и действует по его указаниям [118, 10.IX.1853].
Перед началом восстания в Шанхай приехал миссионер Робертс. По приглашению Хун Сюцюаня он вместе со вторым сыном и племянником Фэн Юньшаня направлялся в Нанкин г оказался свидетелем описанных событий. Узнав во время визита, что Лю Личуань отправил в Нанкин послание Тайпин-вану. Робертс предложил свою помощь в проповеди христианской религии среди членов «Союза малых мечей». Прибыв в Шанхай, он рассказал, что был религиозным наставником Хун Сюцюаня и что в армии тайпинов «десять заповедей» Ветхого завета были приняты в качестве основного закона. Лю Личуань не дал своего окончательного согласия на предложение Робертса, сказав, что будет ожидать прибытия из Нанкина высокого посланца для решения всех вопросов [118, 5.X. 1853]. В этом также проявилась твердая убежденность главы шанхайского восстания в необходимости согласованных действий с тайнинскими лидерами.
Какова же судьба двух посланий Лю Личуаня, направленных в столицу тайпинов? Сведения об этом крайне ограничены, а иногда и просто недостоверны. Для доставки послания водным путем по Янцзы Лю Личуань воспользовался посредничеством английского купца Рейнольдса, который на судне, зафрахтованном в Нинбо, перевозил, а затем и продавал тайпи-нам оружие и боеприпасы. В докладах генерал-губернатора Цзянсу и Аньхоя И Ляна, а также временно исполнявшего обязанности военного губернатора Цзянсу Слой Найчжао, датированных 21 ноября 1853 г., сообщалось, что «было захвачено рыболсвнос судно из Нинбо, па котором находились три иностранца. Было обнаружено заморское оружие: меч, 60 ружей, 40 сабель, мешок селитры и бочонок пороха. К тому же у иностранцев при обыске нашли письмо, на котором было написано: «Истинному государству тайпинов». Его тут же вскрыли и прочли. Оказалось, что это письмо английского купца Рейнольдса к главарю мятежников в Чжэньцзяне Ло Дагану. К письму
было приложено также послание вождя злодеев в Шанхае Лю Личуаня. По показаниям лодочника Ван Айна и других, «Рсй-лтьлс нанял это судно4 для доставки оружия в Чжэньцзян и продажи его мятежникам» [32, с. 132-135;* 59, с. 668].
Р По поводу послания Лю Личуаня, отправленного по Янцзы, имеются две записи в книге «Ао-фэнь цзиши» («Летопись событий в Гуандуне») и одна — в «Чжун-си цзиши» («Записки о событиях в Китае и западных странах»), принадлежащих перу мелкого цинского чиновника Ся Се (псевдоним Сешань Цзюй-Ши). Приведем их: «В 8-м месяце Лю Личуань атаковал и взял Шанхай, обосновался в нем и хотел войти в сговор с Нанкином, пытаясь поддержать восстание. В это время в Шанхай переехал консул Бонхэм... Лю хотел воспользоваться его услугами для установления связей с Нанкином и передал послание, снабдив Бонхэма рекомендательным письмом... Тогда Бонхэм направил два парохода с иностранным оружием и боеприпасами для продажи его Нанкину и с большими предосторожностями послал мятежникам письмо, в котором говорилось, что в 3-м месяце в Нанкине он был удостоен пышного приема и т. п. К письму приложено и послание мятежника Лю. Когда корабли достигли Чжэньцзяна, на реке оказались патрульные суда правительственных войск, которые задержали их и отправили в Чанчжоу. Там находилась резиденция генерал-губернатора района Цзяннань-Цзянси. Показания, взятые им под присягой (у задержанных. — В. К.), подтвердили все это» [59, с. 689— 690].
Приблизительно о том же говорят и другие записи Ся Се: «в этом году в 8-м месяце (сентябрь 1853 г. — В. К.) в Шанхае произошло восстание Лю Личуаня. Консул был связан с этим делом. Под предлогом ведения торговли он отправил судно в Цзяннин (Нанкин. — В. К.) для передачи послания мятежнику Ян Сюцину. Когда судно достигло Чжэньцзяна, оно было захвачено сторожевыми судами правительственных войск. В то время консулом в Шанхае был Бонхэм. Мятежник Лю Личуань, узнав, что в свое время у Бонхэма были дружественные отношения с Нанкином, обратился с просьбой отправить послание от его имени. Консул согласился, и тогда под предлогом ведения торговли были отправлены два парохода, на которые погрузили иностранное оружие, боеприпасы и направили в Нанкин. Но эта экспедиция потерпела неудачу у самого Чжэньцзяна. На реке в этом районе находились цпнекие патрульные суда. При виде двух подозрительных иностранных пароходов, поднимавшихся вверх по реке, наперерез им был послан падежный патруль. На кораблях были захвачены два иностранца, а также оружие, боеприпасы и т. п. На допросе они сообщили, Что были посланы шанхайским консулом. У иностранцев были также найдены и отобраны письмо и послание. Письмо направлялось шанхайским консулом Бонхэмом главе разбойников в
43
Нанкине. Задержанные сообщили также, что при них находи лось послание Лю Личуаня». Однако в этих записях также много искажений подлинных фактов. Прежде всего английским консулом в Шанхае был не Бонхэм, а Алькок, провозгласивши; нейтралитет в отношении тайпинов. Бонхэм, как и Алькок, ш посылал кораблей для торговли оружием с тайпинами и тем более вряд ли мог способствовать установлению связей восставших в Шанхае с государством тайпинов. И тем не менее записи Ся Се интересны, поскольку в них мы находим сообщение о перехвате цинской стороной послания Лю Личуаня, направленного им 5. Вряд ли Лю мог предположить, что быстроходное купеческое судно не достигнет Чжэньцзяна и будет перехвачено цинским патрулем. Что же касается послания, отправленного по суше, то о нем нигде нет никаких упоминаний. По-видимому, его постигла та же участь.
Ближайшим к Шанхаю пунктом был оборонявшийся армией тайпинов город Чжэньцзян. Каким-то образом командующему войсками тайпинов в Чжэньцзяне Ло Дагану стало известно о захвате Шанхая восставшими. Вероятно, источником этих сведений были слухи о перехвате цинским патрулем посланий Лю Личуаня. Благодаря повторной отправке Лю Личуанем гонцов в Нанкин связь с Ло Даганом все же была установлена. Во всяком случае, английский купец Скарс, посещавший Лю Личуаня в его ставке, пишет, что видел депеши, полученные из Нанкина [ 105, с. 218].
Факт получения Ло Даганом информации о событиях в Шанхае подтверждается также в книге Чжи Фэйцзы (псевдоним Дифу даожень и Тефу даожень) «Цзиньлин цза цзи» («Записки о золотом холме»), находившегося некоторое время на службе у тайпинов. Поскольку автор был очевидцем событий, его книга является ценным источником.
Из официальных бумаг и докладов, которые по долгу службы проходили через руки образованных писцов, почерпнул Чжи Фэйцзы сведения о связях тайпинов с восставшими шанхайцами. В его изложении это выглядит так: «Когда в Шанхае произошла смута, вызванная другой (не тайпинами. — В. К.) шайкой разбойников, то бандит Ло Даган тут же послал в столицу, в резиденцию злодея Яна (Ян Сюцина. — В. /<.), донесение, в котором сказано: «Как стало известно, в Шанхае есть группа людей, которая овладела городом. Она насчитывает около 3— 4 тыс. человек...» и т. д., и нигде не упоминается об именах» [см. 32, с. 50].
Судя по этому отрывку, можно сделать вывод, что в ставке Ло Дагана действительно были получены сведения о событиях в Шанхае. Каким образом Ло Дагану стало известно об этом, ни Чжи Фэйцзы, ни кто-либо другой не указывают.
Далее Чжи Фэйцзы пишет: «Уже через день из резиденции Ло Дагана в столицу опять была отправлена депеша, после
44
чего фальшивый восточный ван, злодей Ян, неожиданно написал послание. Нашелся человек, который тайно его вскрыл и вкратце изложил содержание: «В 3-м месяце из доклада нашего высочайшего сановника Ло Дагана мы узнали, что братья просят предпринять наступление на Сучжоу и Чанчжоу, братья же в Шанхае готовы откликнуться и выступить в городе, командующий войсками, не могу умерить своего восторга... Если они (вожди. — В. К.), ведя за собой массы, будут преданными, я непременно обращусь с прошением к императору повысить их в должности и присвоить новые титулы. Я надеюсь, что они сами смогут понять, куда идти и чему следовать...». В этом ложном послании не были указаны именные знаки небесного отца и небесных братьев. Злодей пишет «Шанхай», употребляя знак «шан»6. На послании было написачо: «Вышеуказанное письмо передать в Шанхай Ли Вэньфэну и другим братьям для вскрытия». Это ложное послание было переслано в ставку Ло Дагана. Неизвестно, каков был ответ из резиденции бандита Ло, в равной мере нет сведений и о том, было ли оно тайно переслано в Шанхай. Злодеи эти разобщены и еще не объединились» [32, с. 50].
Несмотря на подробное изложение событий, многое из того, о чем сообщает Чжи Фэйцзы, требует пояснений. Прежде всего важным вопросом является определение дат получения и отправки депеш в лагерь тайпинов. Ян Сюцин в своем послании упоминает о получении доклада Ло Дагана. в 3-м месяце (вероятно, 3-м месяце по лунному календарю). Поскольку точная дата в заключительной части послания не поставлена и о ней ничего не говорит Чжи Фэйцзы, этот месяц может соответствовать только 3-му месяцу 4-го года «цзяянь» по календарю тайпинов— март—апрель 1854 г. Так как в марте 1853 г. восстание «Союза малых мечей» еще не началось, а к марту 1855 г. оно уже потерпело поражение, совершенно ясно, что именно в марте 1854 г. тайпинам стало известно о выступлении «Союза малых мечей» и еще было время для оказания поддержки повстанцам, которые вели в Шанхае оборонительные бои.
Следует отметить также, что Чжи Фэйцзы приводит лишь краткое изложение послания Ян Сюцина, да и то полученное из третьих рук. Возможно, что в полном тексте послания, если бы оно было где-то зафиксировано, историки нашли бы имена вождей шанхайского восстания. Обращает на себя внимание тот факт, что в тексте Чжи Фэйцзы послание Ян Сюцина обозначено знаком «си» («послание, депеша, официальное обращение»), а в надписи на письме употреблен знак «чжа» («письмо, инструкция низшему»). Вполне уместно предположить, что тайпины посылали в Шанхай не одно послание, упоминавшееся Чжи Фэйцзы, ио и другие письменные депеши и приказы, что, кстати, подтверждается данными Скарса [см. 105].
Как видно из записей Чжи Фэйцзы, послание Ян Сюцина в
45
ш анхай было адресовано нс Лю Личуаню или другим лидера'. «Союза малых мечей», а «Ли Вэньфэну и братьям в Шанхае Это подтверждает версию о том, что из Нанкина в Шанхай не правлялась не одна депеша. Может быть, такой адресат бы . выбран для дезориентации цинской стороны и сокрытия подлинных имен вождей шанхайского восстания? Депеша на им<-Ли Вэньфэна позволила некоторым историкам (Ло Эрганх. Цзянь Ювэню и др.) предположить, что тайпины заранее отправили своих людей в Шанхай для установления связи с местными повстанцами. В таком случае Ли Вэньфэн был достаточно высоким лицом, представлявшим Нанкин в Шанхае еще до начала там восстания «Союза малых мечей».
Цзянь Ювэнь пишет, что в период, предшествовавший шанхайскому восстанию, Ли Вэньфэн, возможно, был членом правления землячества «Цзяин». По мнению Цзянь Ювэня, тогда он был известен под именем Ли Шаосп родом из Гуандуна. Как земляк он был дружен с руководителями армии тайпинов [см. 59, с. 668]. С самого начала подготовки восстания в Шанхае он становится одной из активных фигур «Союза малых мечей». Когда же восстание было подавлено, он сдался цинским властям, вновь сменил имя на Ли Вэньбин и, купив должность чиновника, отправился в Сучжоу. Здесь, во время восстания, он добровольно сдался тайпинам 7. «Записки о золотом холме» еще не могут служить основанием для заключения, что тайпины заранее послали Ли Вэньфэна в Шанхай. Нет также достаточных оснований считать Ли Вэньфэна сподвижником Лю Личуаня. Тот факт, что Ян Сюцин, спустя значительное время после начала восстания, отправил послание в Шанхай, адресовав его Ли Вэньфэну, а не Лю Личуаню, мог бы свидетельствовать только о том, что Ли Вэньфэн являлся важной фигурой в «Союзе малых мечей». Тем не менее ни в одном источнике, касающемся истории «Союза», до сего времени не было обнаружено его имени. Судя же по тону послания Ян Сюцина, оно, несомненно, было адресовано кому-то из вождей «Союза малых мечей».
Все это привело Цзянь Ювэна к мысли, что Ли Вэньфэн, возможно, и есть наиболее подходящий для его версии Ли Шао-си, а отсюда вывод, что тайпины заблаговременно послали в Шанхай своих людей. Поскольку же и «Союз малых мечей» направил своих людей в Чжэньцзян для установления связи с Ло Даганом, правительству тайпинов должно было стать известным, что вождем восставших в Шанхае является Лю Ли-чуань. Тем не менее тайпины адресовали свое послание не ему, а Ли Вэньфэну. Представляется наиболее достоверным, что Ли Вэньфэн был доверенным лицом тайпинов, через которое они могли получать сведения, минуя руководителей «Союза». Пребывание в Шанхае такого лица (или лиц) подтверждается и другими материалами, освещавшими события того времени.
46
Китайско-английская библиотека в Гонконге издавала в те поды миссионерский журнал «Ся-эр гуаньчжэнь» 8. В одном из еГо выпусков были помещены «Заметки о новостях в государстве тайпинов». Среди них было сообщение о том, что тайпины направили в Шанхай проповедника «истинной религии»: «17 ноября (1854 г.— В. /(.) в городе находился один иностранец-миссионер, который проповедовал собравшейся толпе христианскую религию, убеждая следовать добру и относиться друг к ДРУГУ с любовью. В тот момент, когда он поднимался на кафедру Для проповеди, из толпы вышел человек и громко заявил: „Я — последователь Тайпин-вана из провинции Гуаней. Все мы поклоняемся единому богу, почитаем Иисуса... Два года назад, когда мы поднялись, нас было не более 3 тыс. человек. Но за два года, от юга до севера, у нас появилась армия в несколько миллионов человек, которую ничто не может остановить. Если бы не помощь верховного владыки (бога. — В. К.), мы не смогли бы достичь таких успехов. В настоящее время наша армия уже взяла Тяньцзин и в недалеком будущем мы сможем установить контроль над всей Поднебесной". Прервав речь, он принялся убеждать присутствующих в том, что те, кто приносит жертвы идолам, попадут в ад, а верующие в Иисуса— в рай, что отказ от курения опиума, воздержание от прелюбодеяния и употребления вина являются правилами, установленными Тайпин-ваном. Он говорил, что исповедующие новую религию будут наслаждаться вечным счастьем, что день их спокойной смерти будет днем их великого блаженства. Закончил он так: „Когда кто-либо из наших единомышленников умирает, мы все радуемся, ибо один из наших братьев получает возможность пользоваться счастьем рая. Те же, кто остается в этом суетном мире, должен соблюдать десять заповедей, следовать учению Христа, чаще собираться вместе, стремиться делать добро друг другу"» 9.
Факты, изложенные в этом сообщении, относятся к октябрю-ноябрю 1854 г., когда Шанхай, хотя и с большими трудностями, еще удерживался восставшими. Человек, назвавший себя «последователем Тайпин-вана из провинции Гуаней», возможно, был посланцем Нанкина: речь его выдержана в духе единобожия, проповедовавшегося «Обществом поклонения богу». Следовательно, тайпины посылали своих людей в Шанхай, когда он уже находился в руках повстанцев. Это не исключает, однако, что тайпины имели агентов в Шанхае задолго до начала там восстания и что одним из таких людей был Ли Вэньфэн. Но при этом обращает на себя внимание неосведомленность тайпинов о положении дел в Шанхае. Наиболее вероятно, что посланцы Тайпин-тяньго прибыли в Шанхай после победы восстания и имели своей целью установить связи с руководителями восстания и доставить в Нанкин информацию обо всем, чем там могли интересоваться. Только этим можно объяснить юг
47
факт, что тайпины все же направили послание не лидера-«Союза», а своим подчиненным — Ли Вэньфэну и братьям Ш анхае. Если бы Ли Вэньфэн или кто-либо другой был дсйс. внтельно официальнЫхМ представителем Нанкина (на прибьпн такого высокого посланца и надеялся Лю Личуань), мног/ проблемы Шанхая, вероятно, были бы разрешены.
Как уже упоминалось, Ян Сюцин в своем послании ратова за присвоение титулов и повышение в должностях вождей шан ханского восстания, если они будут преданными тайнинском движению. Хотя в некоторых цинских источниках о тайпина также упоминается и о «шанхайских бандитах», имевших связи со «злодеями из Гуаней» и получавших от них титулы [32 с. 47—55], ни в одном из материалов по истории тайпинов и шанхайского восстания не обнаружено сведений, что кто-ли'К из лидеров «Союза малых мечей» был пожалован почетными титулами тайпинов при жизни или посмертно. Это может свидетельствовать о том, что межде Тайпии-тяньго и «Союзом малых мечей» нс было установлено прочных связей или же что лидеры Нанкина не признали шанхайское восстание частью своего движения.
Какие же шаги предприняло руководство тайпинов, получив известие о захвате Шанхая восставшими? Сведения об злом очень скудны. Ло Эрган приводит сообщения из цинского источника «Доклады из уезда Даньян». В документе от 15 октябри 1853 г. сообщалось, что Ло Даган на различных пристанях в Ичжэне (город вблизи Чжэньцзяпа) строит 600 малых военных судов 10, намереваясь нанести удар по речной флотилии, чтобы соединиться со «злодеями в Шанхае»11 [32, с. 53].
Эти события относятся к октябрю—ноябрю 1853 г., т. е. ко времени, когда Шанхай уже два месяца находился в руках восставших. Если верить сообщениям цинских властей, тайпины узнали о событиях в Шанхае не в марте—апреле 1854 г., а в конце 1853 г. и принимали меры для объединения с восставшими в Шанхае. Однако, судя по «Докладам из уезда Даньян», тайпины получили сведения об овладении Шанхаем «другой группой людей» только в конце 1853 г. Цинской стороне было понятно, к чему может привести объединение шанхайских повстанцев со «злодеями» в Нанкине. Стремясь воспрепятствовать этому, командующий цинскими силами в этом районе Сян /Кун принял энергичные меры. Для участия в наступлении по р. Янцзы против армии тайпинов [64, с. 152—-153] он мобилизовал морские рыболовные суда из провинции Гуандун. Некоторые историки полагают, что строигельегво тайпинами большого числа малых боевых судов в Ичжэне было предпринято специально для того, чтобы пройти до Шанхая и оказать помощь «Союзу малых мечей». Однако даже если тайпины и готовились пройти к Шанхаю по Янцзы (что довольно сомнительно), этп планы не были реализованы.
48
По мнению многих исслсдозаiслои, ыавиой причинoii, ;в-иа которой тайпины не смогли оказать помощь восставшему Шанхаю, было напряженное е-сннос положение. В этот период купины снарядили две большие военные экспедиции: одну — ни север для взятия Пекина, другмо— для защиты своих западных границ. Численности войск, осювшпхся в ведении центральной власти, оказалась незначительной. При этом тайпины вынуждены были держать оборон)’ городов Чжэньцзян, Япчжоу, Хучжоу, Пукоу, посылать подкрепления на север и запад. Крэме того, на подступах к Панкину стояла южная армия цииско-го генерала Сян /Куна. Поэтому для организации еще одного похода — на восток, в помощь восставшему Шанхаю, сил у тайпинов практически не было. Если таппинам невозможно было пройти к Шанхаю сухопутным путем, то тем более нельзя было сделать это по Янцзы: морские рыболовные суда типа «тогу» :2, переоборудованные в военные и переброшенные па Янцзы, значительно превосходили речные, имевшиеся в распоряжении тайпинов. Вожди тайпинов, сознавая это, медлили с выступлением па восток, тем самым обрекая восставших в Шанхае на изнурительную оборону.
Чтобы объединение сил состоялось, к этому должны были стремиться обе стороны. Какую же позицию занимали вожди тайпинов? Есроме указанного выше послания Ян Сюцина (где присоединение Шанхая к Тайлин-тяньго допускалось только при условии отказа от пагубных привычек, свойственных «Триаде»), среди принадлежавших таппинам документов не было найдено свидетельств, подтверждавших признание шанхайского восстания частью общего освободительного движения.
В мае 1854 г. миссия Дж. Боуринга посетила Нанкин. В двадцать девятом ответе тайнинского руководства тта вопросы этой миссии говорится о том, что свою преданность тайпинам дозволяется изъявить не только группам в Шанхае, Фуцзяни и Гуандуне, по и всем народам и нациям мира [81, с. 185]. Упоминание этого факта содержится и в докладе генерала Сян /Куна пинскому правительству от 26 августа 1854 г.: «В начале июля мссяиа, 4-го числа, после выигранного мною речного сражения, на судне... фальшивого янь-вана Цинь /Кигана были захвачены черновик I докладов главных злодеев. При просмотре среди них оказались «тридцать ответов английскому варвару». Один из последних ответов гласил, что «они разрешат принять их власть не только организациям злодеев Шанхая, Фуцзяни и Гуандуна, но и всем пародам Поднебесной» и т. д. Этот английский варвар находится в дружеских отношениях со злодеями и Для их шанхайской группы тайно передает сведения. Из этих черновиков в общих чертах видно истинное положение дел у злодеев. Настоящие подлинные черновики направляются в Тайный совет, дабы быть готовыми для представления императору» [59, с. 684—695].
4 Зак 4x7
49
Как известно, Шанхай представлял интерес не только дл Англии, но и для других западных держав. Поэтому в первь: же дни восстания шанхайцы объявили иностранцам о желани объединиться с тайпинами. Вот почему для того, чтобы определить свое отношение к восстанию «Союза малых мечей», западным державам важно было выяснить его связь с Тайпии тяньго непосредственно у лидеров Нанкина. Шанхай был в а жен и для всего движения тайпинов в целом, ибо, владея им. они могли контролировать значительную часть бассейна Янцзы до моря и большую территорию к югу.
Однако из четырех заинтересованных во владении городом сторон (тайпины, «Союз малых мечей», цинские власти и иностранцы) тайпины проявили наименьшую активность. Об этом свидетельствует и их ответ миссии Боуринга о восставших в Шанхае, которые ничем не выделялись среди других народов и наций мира.
Американский миссионер Бриджман 13 в своих довольно подробных докладах, написанных после визита в Нанкин, сделал следующую запись: «Они (вожди тайпинов. — В. А.) вновь сказали, что в настоящее время тайная организация, поднявшая восстание в Шанхае, очень желает присоединиться к ним. Вместе с тем чиновники тайпинов в Чжэньцзяне и Нанкине неоднократно повторяли, что их войска не двинутся на Шанхай» [118, 22.VII.1854]. Из этих записей видно, что к этому времени в столице Тайпин-тяньго было хорошо известно о восстании в Шанхае, но тайпины не проявляли желания оказать ему поддержку.
По мнению некоторых историков, у тайпинов, помимо объективных, были и субъективные причины для отказа от установления прочных отношений с «Союзом малых мечей» 14. В подтверждение этого Цзянь Ювэнь приводит, например, отрывок из «Гочжи»; «Позже государство тайпинов послало своего человека в Шанхай для обследования, но ввиду того, что Лю Личуань и его соратники все еще поклонялись идолам, курили опиум и политика их не совпадала [с тайпинской] (здесь, вероятно, имеется в виду цель «Триады» — восстановить династию Мин.— В. К.), оно не снизошло до их признания» [59, с. 693—694].
Среди руководства тайпинов были люди, нетерпимо относившиеся к политике «Союза малых мечей», к морали и религии, исповедовавшейся его членами, они не желали объединяться с «Союзом», рассматривая поднятое им восстание как действия инородной, «нецивилизованной» тайной организации [59, с.694].
У Линдли, которого трудно заподозрить в антипатии к тай-пинам, тоже встречается запись, сходная по тону с приведенным выше отрывком: «Они („Союз малых мечейА— В. К.) отправили своего гонца, который повез послание Небесному вану. Однако он отверг это послание. Допуская, что захват мор
ского порта в оудущем дас^г огромные выгоды, он все же стал ждать, пока восставшие в Шанхае осмыслят христианство и проникнутся верой в него» [89, с. 169].
Г Такая оценка позиции тайпинов в вопросе о поддержке Шанхая характерна для исследователей истории тайпинов и в наши дНИ 15. Для этого, безусловно, имеются основания. Вождь шанхайского восстания Лю Личуань и другие руководители «Союза малых мечей» курили опиум [118, 1.Х.1853], что не возбранялось уставом «Союза», но было несовместимо с религиозными установлениями тайпинов. В двадцать седьмом ответе тайпинов миссии Дж. Боуринга говорится: «По завету Господа Бога, курение опиума и табака, употребление вина и разврат караются Небесным ваном (Хун Сюцюанем.—В. /<.), смертью путем обезглавливания» [81, с. 185]. Однако содержание данного ответа явно противоречит двадцать девятому: тайпины готовы были принять под свои знамена восставших Шанхая, Фуцзяня и Гуандуна, которые не были связаны религиозными догмами Тайпин-тяньго, но в то же время невыполнение их каралось смертной казнью. Таким образом, одной из причин промедления или нежелания оказать помощь Шанхаю, возможно, был также вопрос о принятии повстанцами христианства. По всей вероятности, только при условии, что «Союз малых мечей» обратится в «истинную» веру, Нанкин соглашался оказать поддержку. Видимо, поэтому в мае 1854 г. Лю Личуань выпустил два воззвания, призывая восставших покончить с идолопоклонством и воспринять тайпинскую религию. Разумеется, принятие новой веры — процесс болезненный и длительный, и решить этот вопрос одним-двумя воззваниями было невозможно.
Допустимо и такое предположение: тайпины боялись соперничества в установлении новой власти в Китае. В «Истории миссионерства в Цзяннани» французский историк А. Колюмбель высказывает следующее мнение: «У тайпинов не было возможности послать войска, чтобы оказать помощь восставшим ш ан-хая, Сямыня и других портовых городов. Руководители тайпинов, завоевывая Китай, опасались, что найдутся иные силы, которые вступят с ними в соперничество» [64, с. 709]. Цзянь Ювэнь считает, что такое предположение не соответствует действительности, хотя его собственный вывод мало чем отличается от вывода Колюмбеля. Немаловажное значение имела ограниченность кругозора вождей тайпинов, их предубеждение против сторонников других тайных обществ. «Хотя «Союз малых мечей» с симпатиями относится к христианству, —заявил английскому миссионеру один из его лидеров, — Небесная империя все же нс хочет принять его» [59. с. 694] 16. Иначе говоря, тайпины действовали вопреки всем выгодам, которые сулило им объединение с Шанхаем. По мнению английского историка В. Хэйла, «владение Шанхаем при его торговом обороте было одним из главных преимуществ сторонников империи (цинской
4*
51
администрации. — В. К.). Почему тайпины не овладели Шанхаем в 1853 г., представляется тайной, ключ к разгадке которой, вероятно, может быть найден в истории ранних взаимоотношений Тайпин-вана с «Триадой» в Гуаней. Стоило тайпинам лише протянуть руку и завладеть таможенными сборами—и цинская сторона оказалась бы, несомненно, в тяжелом финансовом положении и могла бы проиграть войну» [82, с. 253].
Большинство историков в Китае и других странах считают отказ от присоединения восставшего Шанхая к Тайпин-тяньгс серьезной ошибкой тайпинского руководства [100, с. 149] В своей автобиографии известный лидер тайпинов Ли Сючэн отмечал, что неприсоединение Шанхая явилось одной из десяти главных причин падения государства тайпинов; в день поражения шанхайского восстания тайпины утратили возможность выйти к морю.
Несмотря на явную задержку помощи из Нанкина, восставшие в Шанхае продолжали упорно надеяться на нее, ведя изнурительную оборону против цинских войск. Уже к июлю 1854 г. шанхайцы стали испытывать серьезные трудности в снабжении продовольствие^^ и боеприпасами. Представители западных держав в Шанхае стремились любыми путями освободить город. Были предприняты шаги к «мирному» удалению восставших из города.
Представитель английской фирмы «Джардин—Матисон» Персеваль 27 июня 1854 г. направил в Гонконг главе фирмы Д. Джардину доклад о событиях в Шанхае: «Вчера я встретился с Боурингом и командующим морскими силами. Эти два полномочных лица имеют намерение передать центр уезда (Шанхай. — В. К.) цинской армии. С этой целью сегодня утром английский, американский и французский командующие посетили вождя мятежников. Я уверен, если бы мятежники при гарантии их безопасности могли уйти в Нанкин, они покинули бы город. Это вопрос, который должен быть обсужден с китайской правительственной стороной» 17. Из доклада видно, сколь упорно стремился «Союз малых мечей» добиться объединения с армией тайпинов.
Учитывая все осложнявшееся положение восставших и в то же время неспособность цинской армии захватить город, представители западных держав решили для восстановления и укрепления собственных позиций в Шанхае воспользоваться случаем и обсудить с руководителями «Союза малых мечей» условия их ухода из города и передачи его правительственным войскам. Уверенность в том, что восставшие при гарантии их безопасности покинут Шанхай и уйдут в Нанкин, несомненно, была основана на стремлении вождей «Союза малых мечей» соединиться с тайпинами 18. Видимо, договориться с правительственной стороной об обеспечении безопасности восставшим не удалось, и план иностранных держав не был осуществлен.
52
Хотя надежды Лю Личуаня на помощь тайпинов и встречу с их полномочным представителем не оправдались, восставшие твердо придерживались линии присоединения к тайпинам. На фортах оборонявшегося города продолжали развеваться флаги с .именем Тайпин-вана 19.
Объективные и субъективные причины, помешавшие объединению Нанкина с восставшим Шанхаем, ускорили гибель «Да Мин Тайпин-тяньго», что ухудшило военное положение тайпин-ского государства, ибо часть освободившихся под Шанхаем цинских войск была брошена против тайпинов. Правительственные и помещичьи армии использовали разобщенность повстанческого движения для разгрома их по частям.
История взаимоотношений Нанкина и Шанхая была лишь одним из аналогичных эпизодов крестьянской войны 1850— 1864 гг., когда трудности военной обстановки сочетались с нежеланием тайпинов активно искать союза с «Триадой». Религиозная непримиримость и консерватизм мышления помешали тайпинам поддержать восстания в Сямыне, Гуандуне и Хунани. Такое отношение к потенциальным союзникам было серьезной ошибкой тайпинов. Их лидеры не смогли преодолеть свои предубеждения и сплотить вокруг себя все антиманьчжурские силы. Разобщенность последних и стала одной из важнейших причин поражения крестьянской войны середины XIX в.
Глава III
НОВАЯ ВЛАСТЬ В ШАНХАЕ
Сведения о событиях, происходивших в Шанхае после того, как он стал центром восстания «Союза малых мечей», весьма ограничены и порой противоречивы. Ввиду этого сколько-нибудь полное изучение и освещение таких вопросов, как общественное устройство, особенно военная организация, политическое и экономическое положение, жизнь населения Шанхая при новой власти, в значительной степени затруднены. Тем нс менее на основании имеющихся данных можно составить некоторое представление о структуре этого нового государственного образования.
В соответствии с главным антицинским лозунгом «Триады»— «Свергнем Цинов, восстановим династию Мпнов» (фань-Цин фу-Мин) новое государство получило, как мы уже писали, наименование Да Мин-го «Великое Минское государство». Эго было первое государство, созданное в результате успешно проведенного восстания под девизом «Триады». И вполне естественно, что его наименование должно было отражать основное устремление этого тайного общества — восстановление династии Мин. Но этот лозунг не соответствовал сложившейся в Китае ситуации — ведь уже было создано государство тайпинов. Поэтому шанхайское государство было переименовано в Да Мин Тайпин-тяньго— «Великое Минское небесное государство великого спокойствия» (17). Однако это название тоже но закрепилось и вскоре вновь было изменено на «Тайпин-тяньго» — этим подчеркивалось стремление к объединению с тайпинами.
Над Шанхаем было водружено большое знамя зеленого цвета с четырьмя крупными иероглифами на нем, означавшими «По воле Неба осуществим справедливость» (18) *. Рядом развевался не меньший по величине флаг главнокомандующего восстания.
Официальным главой государства, как и вождем восстания, стал Лю Личуань. Первоначально он получил титул «великого генералиссимуса Великого государева Мин, облеченного светской и духовной властью, властью принимать капитуляцию и карать непокорных в Поднебесной» (19) 2. Через несколько дней, чтобы подтвердить приверженность тайпинам, Лю Ли-
54
чуань изменил свой титул и стал именоваться «великим генералиссимусом Великого государства Мин» («Небесного государства великого спокойствия»), облеченным светской и духовной властью, властью принимать капитуляцию и карать непокорных (20). На задней стене храма бога-спасителя города было написано: «Главное управление южной столицы, по воле Неба двинем войска» (21) [92, с. 65, 80, с. 187]. Вероятно, вначале здесь находился штаб руководства восстанием и ставка его главнокомандующего.
Глава фуцзяньцев Ли Сяньчк (22) стал первым лицом после Лю Личуаня, получив титул великого губернатора, усмирившего «татар» (маньчжуров) (23).
Ближайшие помощники Лю Личуаня получили соответствующие ранги и должности [64, с. 43—45; 25, с. 168].
Чэнь Алинь (24) —старший помощник генералиссимуса (25), главный управляющий военными делами (26);
Линь Афу (27) —младший помощник генералиссимуса (28), одновременно ведавший всеми делами шанхайского уезда. (За поимку каждого из этих лидеров восстания цинскис власти назначили премию в 1 тыс. мексиканских долл., а за каждого из указанных ниже 16 — по 500 мексиканских долл.) [64, с. 168];
Сюй Цзышань (29) или (29а)—начальник штаба (30). Вожди «Союза малых мечей» хотели, чтобы Сюй Цзышань, шанхайский шэныпи, стал начальником (чжисянем) шанхайского уезда, но тот не согласился. Тогда его назначили начальником главного управления, ведавшего продовольствием и финансовыми средствами.
Пань Кэсян (31), или (31а), нанкинец, — воевода авангарда (32);
Сюй Яо (33), непобедимый воевода (34);
Цай Юнлян (35), шанхаец, — воевода усмирения Севера (36);
Чжан Ханьбинь (37), шанхаец, — воевода завоевания Востока (38) (вышеназванные воеводы подчинялись непосредственно главе восстания Лю Личуаню, о чем было объявлено в специальном указе, скрепленном соответствующими подписями);
Чжу Юэфэн (39), шанхаец, — воевода завоевания Юга (40).
Затем в источниках следовал воевода по фамилии Чжан (41), но о нем мало что известно.
Далее должности и титулы распределялись следующим образом:
Чжоу Сю (42), уроженец Пэнванмяо, — воевода-судья (43);
Ли Шаосюань (44), или Ли Шуансюань (45), гуандунец,— ведал обеспечением войсковой службы и был управляющим главным ямынем (46);
Ли Шаоси (47), или Ли Шао-цин (48), гуандунец, — ведал всей военной техникой;
55
Се Цзинсюань (49) —главный управляющий взйскоз сл\ жбой;
Шэнь Гохуа (50), уроженец Гаоцяо,— помощник военною губернатора;
Сюй Синъи (51), шанхаец, — советник учебного батальон^
Чэнь Сноху (52), гуандунец,— советник;
Си Юйлян (53), гуандунец,— вине-губернаюр {?);
Чжоу Сюин (54), родом из уезда Цинпу, получила ииул женщины-воеводы (нюй цзянцзюнь) (55):
Юань Юйшань (56), гуандунец, получил титул командира-гостя (57) (он был участником восстания в Гуандуне, а после его поражения бежал в Шанхай, где присоединился к восставшим);
Сяо Куй (58) —ведал главным медицинским управлением (59);
Чэнь Чжи (60)—заместиюль командира (61);
Пань Цинцюань (62) —командир батальона;
Ся Цзуван (63)—глава ямыня оборонительных сооружений (64);
Шэнь Цзимин (65), шанхаец, ведал службой снабжения продовольствием (66);
Цао Цзыфап (67), шанхаец — ведал снабжением оружием и амуницией (68).
В этом перечне ничего нс указывалось о таких крупных участниках восстания, как Ли Сяныонь, Чжоу Личунь и некоторых других, ранги и должности которых так и остались неизвестными. При наличии данных, которыми мы располагаем, трудно судить о всей военной организации повстанцев. Тем не мыее ясно, что во главе стоял великий генералиссимус Лю Личуань, получивший символ высшей власт—две печати, каждая с надписью: «Шоу-мин гуй-тянь» (69), («Получить приказ от высокого неба», т. е. стать главой государства). Ниже по рангу стояли «да-дуду», «ю(цзо)-юаньшуай», «кэшуай», «цзянцзюнь», «нюй-цзянцзюнь», «тай-июапь» и др. Эти ранги впервые были введены самими шанхайцами. Но в дальнейшем, получив сведения об организационной структуре в армии Тайпин-тяньго, они стали менять свою войсковую организацию по тайнинскому образцу, в результате чего появились такие ранги и должности, как «сяньфэн» (70) — командир авангарда, «цзюньшу-ай» (71) — командир войск, «шишуай» (72) —командир войска «цзюныпуай», выше «шишуай»3. Однако это коснулось только командирского состава, в целом войсковая организация у шанхайцев была совершенно другого типа, чем у тайпинов [5, с. 92—93]. По имеющимся весьма ограниченным сведениям, систему организации шанхайской армии можно было бы назвать «десятичной», т. е. с численным составом частей и подразделений в 10, 100, 1000 и 10 тыс. человек. Известно, что у повстанцев каждые 10 человек имели свой маленький штандарт (зна
56
мя) 4 синего, красного, черного и белого цветов [25, с. 1-11]. Низшей организационной единицей был взвод в составе 10 человек; высшей единицей была, верой i но, дивизия (корп> г) численностью 10 тыс.
Приведем два факта. В одном из докладов, представленных цинской администрации, говорилось, что «вожди гуандупского и фтцзяньского сообществ Лю, Ли, Чань и Линь зовутся генералиссимусами. По слухам, зав1ра утром (13 сентября 1853 г. — В. /\.) они во главе около тысячи бандитов направляются в Сунпзян» (см. 64, с. 145]. Вожди «Союза малых мечей» установили связь с лидерами «Союза золотых монет», поднявших крупнейшее восстание в провинции Чжэцзян. Когда чжэцзянцы решили выступить в Нинбо (как отклик па события -в Ш анхае), руководители «Союза малых мечей» передали им семь штандартов для сбора под каждое из них по 10 тыс. человек5. Из приведенных фактов можно сделать вывод, что руководители восстаний и в Шанхае, и в Сямыне, и в провинции Чжэцзян придерживались в случае боевой обстановки традиционной для некоюрых тайных обществ военной организации (среди командиров были сотники и командиры десятков) [84, с. 244—248; 36а, с. 44]. Однако и подражание минской системе усмотреть тоже нельзя, так как и при Минах, и при Цинах она оставалась одинаковой.
Существен вопрос о составе руководителей шанхайского восстания. В группу его лидеров входили гхапдунпы, фуцзяньцы, шанхайцы и выходцы из других районов Китая. Наибольшее число среди них, как известно, составляли гуандунцы, вероятно, поэтому' вождем восстания и был выбран Лю Личуань.
Лю — уроженец уезда Сяншань (73) (ныне уезд Чжуншань (74) провинции Гуандун. Первое его имя — Юань (75), детское прозвище Экунь (76). Дата рождения — 1820 г. По имеющимся сведениям, поначалу Лю Личуань занимался в своем уезде сельским хозяйством. Затем отправился в Сянган и жил там на случайные заработки. Там же, в ноябре 1845 г. вступил в «Триаду». Как следует из послания самого Лю Личуаня вождю тайпинов Хун Сюнюаню, он, еще находясь в Сянгане, был удостоен заботы господина Дэ Цзэ, передавшего ему «послание с печатью». В тайне храпя свое стремление к борьбе против Ци-нов, он стал собирать воинов (членов сообщества) для организации восстания. Работая комиссионером по торговле сахаром в иностранной компании в Г\ анчжоу, он оз 1адсл английским жаргоном [65, с. 40]. Торговые дела в Гуанчжоу связывали его с компрадором У Цзяньчжаном (будущим дао таем Шанхая), также членом тайного общества. В 1849 г. Лю переехал в Шанхай и устроился работать переводчиком с английского в одну из иностранных фирм. В Шанхае, не будучи обременен семьей, он нс стремился приумножить благосостояние и оказал большую помощь людям, «действуя во имя справедливости».
г; 7
Уйдя из фирмы, он занялся перепиской деловых бумаг [см 118, 1.Х.1853]. Часто оставаясь без работы, он обратился за поддержкой к ставшему даотаем У Цзяньчжану, но тот не oi кликнулся на его просьбу. Тогда Лю, использовав книгу рецептов, занялся врачеванием болезней и весьма в этом преуспел Особенным уважением он пользовался у бедняков, с которых никогда не брал денег за лечение. Такое великодушное отношение к обездоленным снискало ему их любовь.
Не меньшей известностью он пользовался и среди членов тайного общества, особенно у земляков-гуандунцев. Его известность и авторитет логически привели к тому, что он стал вождем «Союза малых мечей». Внешность Лю совершенно не соответствовала его роли народного вожака: маленький, щуплые, вечно бледный от курения опиума, он скорее походил на подростка и совершенно был лишен черт бесстрашного, внушающего трепет воина. Его обращение с людьми было доброжелательным, речь изысканна и приятна на слух, и эго в полной мере восполняло недостатки его внешности С
В течение почти всего восстания Лю Личуань сумел сохранить и свой авторитет, и свою власть. Однако на заключительном этапе обороны Шанхая, когда положение в городе становилось критическим, Лю Личуань, видимо, был вынужден разделить власть с отважным лидером фуцзяньцев Чэнь Алинем, который выдвинулся после гибели Ли Сяньчн. Несмотря на несогласие по отдельным вопросам ведения восстания, оба лидера до конца оставались верны начатому делу. Подтверждением тому, в частности, могут служить многочисленные сведения, приводимые Скарсом [105, с. 210—218]. В других источниках также нет данных о каких-либо опасных для дела воссгания разногласиях между этими двумя лидерами.
Чэнь Алинь (77) ранее служил у иностранца Скиннера в должности конюшего, был одним из вождей фуцзяньского сообщества в Шанхае. Имел брата по имени А-тай (78).
Важную роль в шанхайском восстании играли и другие ближайшие соратники Лю Личуаня [50, с. 210—219].
Уроженец Нанкина Пань Кэсян (78), первое имя Цилян (79), имел несколько прозвищ: Сяо Цзиньцзы (80) —маленький тюремщик, что пошло о г должности его отца, раньше служившего тюремщиком в Шанхае. Отсюда и- другие, одинаковые по звучанию с этим прозвища: Сяо Цзиньцзы (81)—маленькое зеркало, Цзиньчжу (82)—золотой шарик, по имени матери (83), Сяо Цзиньцза (84) —маленькое золото. Это был юноша 18 лет, небольшого роста, живой и дерзкий. Сначала возглавлял отряд наемных храбрецов местного знатного шэньши Сюй Цзышаня. Поссорившись с добровольцами, охранявшими ведомство даотая, был наказан начальником уезда Юань Цзу-дэ тремя тысячами ударов палками и двумя тысячами удароз плетью, а затем посажен в клетку и выщавлен для обозрения.
После этого он навсегда возненавидел начальника уезда и потому примкнул к восставшим.
Один из лидеров фуцзяньского сообщества в Шанхае Линь Афу (85), 33 лет, в прошлом занимался торговлей чаем. Родом й3 Аньтуна, затем был приписан в Дэнхае.
Ли Сяныонь (86) был членом правления землячества Си-нань-цюаньчжан.
Ли Шаоси (87), или Ли Шаоцинь (88) 7, уроженец округа Цзяин (провинции Гуандун), внеся деньги, ожидал вакансии помощника начальника уезда. В Шанхае Ли Шаоси занимался предпринимательством и ранее состоял членом правления гильдии «Цзяин». Он был очень умен и ловок, за что получил прозвище «всеобщего соперника». Лю Личуань полагался на него как на самого близкого человека.
Се Аньбан (90), фуцзянец, ранее возглавлял отряд добровольцев в южнобережном лагере цинских войск, руководимых по императорскому указу генералом Сян Жуном, был удостоен «плюмажа из синих перьев (91)» 8, но затем будто бы был уволен с должности за то, что скрылся с деньгами, полученными на военное довольствие. Вступив в «Союз малых мечей», стал ведать военными делами. В период обороны города руководил строительством оборонительных сооружений.
Чжоу Личунь (92) и его дочь Чжоу Сючэн (93), или Чжоу Сюин (94), происходили из города Цинпу. Чжоу Личунь слыл местным забиякой. Относился к слою «туба» — мироедов.
Сюй Яо (95) также относился к слою «туба», происходил из города Цинпу (другие утверждали, что он уроженец Нань-хуэя).
Ли Сяньчи (96), фуцзянец, происходил из состоя 1ельного семейства, которое затем разорилось. В «Союзе малых мечей» занимал высокое положение.
Чжу Юзфэн (97) в молодости за бродяжничество и совершенное преступление был посажен в тюрьму, но затем освобожден на поруки. За успехи в поимке бандитов получил в награду ранг тысячника (цяньцзуня). Затем вступил в тайное сообщество «Байлундан», члены которого влились в «Союз малых мечей» 9.
Таким образом, большинство лидеров шанхайского восстания были выходцами из низших слоев китайского общества. В то же время в нем принимали участие и немало представителей состоятельного сословия — шэньши, купцы, мелкие чиновники. Основную массу составляли уроженцы провинций Гуандун и Фуцзянь, а также люди из других городов и районов, поэтому цпкекие власти старались представить это выступление как смуту, поднятую пришельцами, и тем внести разлад в ряды восставших, поссорить их с местным населением.
Соседство с иностранными сеттльментами и необходимость поддержива гь определенные взаимоотношения с официальны
ми представителями и с частными лицами запада, видимо, спс-собс!вовалн сому, что на руководящие посты в ходе восстани • выдвигались люди, в какой-то степени знакомые со спецификой иностранных сеттльментов. Не роняя национального достоинства, не торгуя интересами своей страны, лидеры повстанцев проявляли максимум терпимости и дружелюбия к иностранцам, к их собственности и в городе, и за его пределами. Отсутствие всякого китаецентризма (который, несомненно, мешал тайпинам) было отличительной чертей деятельности руководителей восстания.
Однако, несмотря на личную отвагу и другие высокие качества, лидерам шанхайскою восстания не удалось преодолеть разногласий, корни которых лежали в их крестьянской идеологии. Отсюда нерешительность, длительное ожидание помощь; извне и в итоге несостоятельность в осуществлении намеченных планов ио расширению повстанческого движения. Нсжела ыс :айпинского руководства хотя бы формально признать шанхайцев своими союзниками в общей борьбе против лманьчжуров сильно подорвало добытый трудной победой авторитет шанхайских вождей не только в глазах иностранцев, но и среди китайского населения окружающих город областей. Но и в га.хой сложной сшуации руководители «Союза малых мечей» не изменили знамени аитининской борьбы. Об этом ярко свидетельствуют их первые воззвания (см. Приложение I) и дальнейшие акции повстанцев.
Анализ текстов этих воззваний и других материалов позволяет сделать определенные выводы о целях, идеологии и движущих силах этого выступления. Восстание «Союза малых мечей» было поднято под лозунгом тайного общества «Триада*.
Хотя по заявлению Лю Личуаня (по крайней мере, сделанного в адрес иностранцев) поднятое в Шанхае восстание и он сам подчиняются главе Тайпин-тяньго — Тянь-вану и имени с ним связь, первые мероприятия, проведенные лидерами восстания, а также наименование государства, созданного в Шанхае, заставляют думать, что вначале Лю Личуань еще не пытатся установить связь с тайпинами, и Шанхайское восстание было совершенно самостоятельным выступлением против маньчж р-ского ига. Вероятно, толчком к восстанию послужило победз-носное продвижение армии тайпинов. Выбрав самый подходящий момент, шанхайцы подняли свои войска и пытались установить связи с тайпинами. Но, опасаясь, что их выступление останется безвестным, что, подняв его в городе, где сильно присутствие иностранцев, они могут попасть в изоляцию и восстание ослабеет, они объявили о своей прннадлежнос1и к тайнинскому движению. В последующем они отчеканили монеты с надписью «тайпин» (98), признав тем самым начало тайпинехэй эры правления и подтвердив еще раз свою приверженность дзп-жению тайпинов. Поэтому в историческом контексте шанхай
60
ское восстание с полным основанием может быть oihlcmi., « серии ангиманьчжурских восстаний в русле 1айпинснснс дв -жения, ибо фактически оно было откликом на антицинсксе выступление тайпинов.
Поскольку шанхайское восстание было поднято тайным обществом типа «Триады», его революционным содержанием был антиманьчжурский ханьский национализм, в основном выраженный в лозунге «Свергнем Цинов». Главная политическая цела, выраженная в лозунгах восстания, сосюяла в свержении ненавистного маньчжурского господс1ва, о лшемворснием которого был цинский император и правительство -°. Все это достаточно отчетливо видно из приведенных выше документов. Однако ни в первых, ни в последующих воззваниях руководителе^ «Союза малых мечей» не удается выявить какую-либо политическую линию, в коюрой бы нашла свое О1ражсние перспектива движения, еги дальнейшие политические цели. Иначе юворя, з противоположность первой, разр\тигельной части лозунга — «свергнем Цинов», вторая часть — «восстановим династию Мин» не нашла отражения. Причина этого, несомненно, в узости их мышления, ведь большинство из них — выходцы из крестьян или, как они сами себя называли, «герои с периферии». И, несмотря на то, что в среде руководителей восстания были и образованные люди, они не смогли создать какой-либо последовательной административной системы. Правда, можно предположить, ню у поднявших восстание в Шанхае был заранее обдуманный план действий, включающий объединение с Тайпин-ским государством. В таком случае по вопросам государственного устройства им и предпринимать ничего не следовало, надо было лишь спокойно дождаться указаний тайнинского Тянь-вана и действовать в соответствии с ними. Однако пока нет убедительных доказательств установления связей между шанхайцами и тайпинами, а государственное устройство в Шанхае ввиду сложившейся обстановки так и не получило отчетливого оформления.
Что касается идеологии шанхайского восстания, то с самого начала и до своего поражения оно не носило никакой религиозной окраски и в этом смысле никак не сочеталось с ярко выраженным религиозным тайпинским движением, возглавлявшимся «Байшандихуэй». И хотя на определенном этапе шанхайцы прилагали усилия для приобщения восставших к христианской вере, именно в вопросе об отношении к религии состоит их коренное отличие от тайпииской армии. Поэтому, вероятно, Лю Личуань и уклонился от предложения американского миссионера Робертса вести проповедь христианства среди повстанцев.
На первом этапе шанхайского восстания вожди «Союза малых мечей» продолжали держаться традиционных китайских верований. Так, в праздник «Середины осени» Лю Личуань, Л . Сяньчи, Чэнь Алинь, Линь Афу и другие лидеры восстания ч
пышном парадном одеянии, сев в экипажи и па лошадей, о; правились в храм для воскурения фимиама из собственных р\ [65, с. 45]. В день Нового года (1854) Лю Личуань со своим соратниками поехали в xpajvi буддийской властительницы неб для свершения религиозных церемоний. Все это находилось явном противоречии с религиозными установлениями тайпинов категорически запрещавшими любое проявление идолопоклонп ва. Очевидно, поэтому просьбы повстанцев принять их в лож христианства и были встречены иностранцами и иностранным миссионерами просто как вынужденный шаг, и если руководи, тел и шанхайского выступления заранее готовились объединиться с тайпинами, они, несомненно, имея какие-то сведения о религиозном пуританстве тайпинов, не стали бы действовать ему вопреки.
Знакомство с текстами воззваний вождей восстания наводит еще на одно интересное размышление.
Поскольку они отличаются хорошим стилем и точно донесенным смыслом, чем превосходят воззвания, выходившие в Тай-пин-тяньго, это дает основание думать, что при руководителях «Союза малых мечей» состояло немало образованных — в традиционном китайском стиле — людей, которые и готовили тексты подобных документов п. Кроме того, это опровергает многочисленные заявления цинской администрации о том, что шанхайское восстание было всего лишь смутой «зеленых» бандитов или шайки мятежников, куда вошли люди исключительно «низкого» происхождения.
Тот факт, что первые воззвания к народу вышли от имени двух руководителей восстания, свидетельствует о том, что принцип абсолютной власти здесь не был ярко выражен, скорее имело место согласованное сотрудничество людей, представлявших самые крупные группы восставших — гуандунцев и фуцзяньцев. Тем не менее это не исключало определенных разногласий между ними и ослабляло их усилия в борьбе против Ци-нов.
Порядок в городе, действия и поведение повстанцев, находившихся под строгим контролем, регулировались, помимо воззваний, законами и установлениями, характерными главным образом для тайного общества типа «Триады». Эти установления заключались преимущественно в жесточайших наказаниях тех, кто осмелился бы нанести вред кому-либо из членов братства. Всех членов тайного общества заставляли принять клятву в верности и в строгом соблюдении этих законов и установлений. Каждый из руководителей имел их при себе — они были выписаны на длинном желтом листе пергамента. Скарс сообщает, как однажды один из вождей стал читать их вслух. Однако было хорошо известно, чго он вряд ли может правильно прочесть даже один иероглиф. Конечно, это походило на фарс, но все же он знал зеса список наизусть В нем содержались
62
только наказания и не говорилось ни о каких наградах, и мо;к-было подумать, что все установления были призваны упра > пять плохими людьми [105, с. 196—197] 12.
Сложность и трудность существования и борьбы тайных обществ вынуждали их вождей вырабатывать такие законы, которые прежде всего ограждали бы эти общества от действий предателей внутри общества и регулировали бы взаимоотношения его членов с населением, нс отталкивая, а привлекая его себе в союзники. И, несмотря на жестокость наказаний, а может быть, именно благодаря этим законам, тайные общества отличались от простых «туфеев» и бандитов, что и обеспечивало им долгое существование. В то же время нельзя не согласиться со Скарсом, что «гораздо больше людей были бы склонны присоединиться к восстанию, если бы законы обещали им хорошее вместо плохого» [105, с. 197].
По многочисленным свидетельствам очевидцев, первые же меры руководителей восстания были направлены на установление строжайшей дисциплины как в рядах самих восставших, так и в городе. Так, А. Колюмбель, которого нельзя заподозрить в симпатиях к шанхайскому восстанию (он был преподавателем истории в иезуитском центре в Сюйцзяхуэй, близ Шанхая), сообщает, что для обеспечения безопасности населения повстанцы развесили объявления с предупреждением о строгом наказании всех, кто осмелится совершать преступления. Если это будет солдат, то ему тут же, на месте, отрубят голову, если же представитель гражданского населения, то палками забьют до смерти. И все же, несмотря на столь грозные предупреждения, несколько человек были пойманы на месте преступления и казнены. После этого подобные действия временно прекратились. В Шанхае и его окрестностях в течение восьми—десяти дней установилось полное спокойствие [59, с. 697].
Большинство очевидцев восстания, в том числе и иностранцы, а также исследователи истории шанхайских событий подчеркивают высокую дисциплину повстанцев и порядок, наведенный ими в Шанхае. Но дело не обошлось без обвинений восставших в самых черных делах, в основном со стороны тех, кто пострадал во время восстания. Вероятно, нарочито сгустил краски и Цао Шэн в «Записках о пробуждении», отрывок из которых приводит Цзянь Ювэнь, предваряя эту цитату указанием на то, что «именно здесь лучше всего описана обстановка жизни народа [?] внутри Шанхая в то время» [59, с. 695— 696]. «В период времени с сентября (1853 г. — В. К.) до зимы 1854 г., — пишет Цао Шэн, — неведомо сколько было замерзших и умерших от голода, не было числа невинно погибших, повесившихся и утопившихся в реке, умерших от болезней и ран тоже было несчетное множество... Если говорить о жизни народа по уровню благосостояния, то богатые дома были превращены в логова зверей, все имущество в них было захвачено
63
разбойниками. Семьи среднего достатка тоже погибли, жилищ . были разрешены, все схндукк переверну гы и выпоцэошены, : из вещей было взято все, что потребовалось грабителям. Даж когда при этом хозяева находились рядом, они молча наблюдя ггт и позволяли делать, что угодно. Брошенное имущество ча стично разрушенных домов было полностью унесено женщин?-м” и подростками из Нинбо и районов к северу от Янцзы Одним махом, как пожарищем, все было уничтожено — с чем сравнить такую скорбь' lie только то, чло было разграблено изысканные домашние вещи, дорогие платья с украшениями, фарфор и бронза, драгоценные камни, образцы каллиграфии и живописи, книжные каллиграфические прописи, резные изделия из дерева, драгоценности, разноцветные фонари, — все теперь в беспорядке валялось. Понс гипс можно сказать, что жертвенные треножники стали котлами, яшма превратилась в простой камень, золото стало обычной глыбой, жемчужины — обыденным зерном. Нечего и говорить о таких вещах, как продукты шнанпя и иные предметы повседневного пользования. Но самым горестным и самым постыдным было то, что ни с чем не сравнимые портреты предков были снабжены надписями на бу-маге и проданы в благотворительные заведения; белье женщин валялось на казенном тракте, смешанное с грязью и пылью».
Несомненно, эстетствующая скорбь автора адресована людям привилегированного сословия и представителям цинской администрации, в том числе тем, против кого и было направлено шанхайское восстание. Жалости ни к самим эксплуататорам, ни к их имуществу у восставших, конечно, не было. Впрочем, это вообще характерно для подобной ситуации и нс только в Китае. Шанхайское восстание в этом смысле нс было исключением. После захвата города «Союзом малых мечей» там началась паника среди тех, кто процветал при цинской власти. Однако новые хозяева города оказались в состоянии восстановить и поддерживать необходимый порядок нс только в первые не-дс ’ш после победы.- Но даже одним и тем же автором это в разное время освещается по-разному. Так. Ятс, подробно описавший обстановку и факты первых дней восстания, с очевидной симпатией выражал надежду на то, что доверие китайцев к новой власти постепенно восстановится, как только повседневная жизнь и работа войдут в привычную колею [7, с. 32]. В своей же книге о тайппнах, выпущенной 23 года спустя, в разделе, посвященном восстанию «Союза малых мечей», он пишет, что повстанцы «общими усилиями разграбили зесь город...» [64, с. 506]. Подобное изменение взглядов произошло не иначе, как под влиянием слухов, услышанных Яюом позднее, и несомненно, в результате того, что все миссионерство впоследствии стало относиi вся и к тайпипам, и к шанхайцам с ненавистью. Временное ослабление власти в окрестностях привело к вспышке бандитизма, но вождей бандитских шаек застави-
64
пи вступить в «Союз малых мечей», чем в значительной степени ликвидировали беспорядки в сельских районах вокруг Шанхая [59, с. 696]. В одном из писем из Шанхая сообщается, что «у эТИх бандитов дисциплина очень строгая. Если в городе появляются грабители, их немедленно казнят — сегодня уже казнено несколько человек. В городе все магазины и лавки спокойно торгуют» [25, с. 145]. Об этом же говорится и в донесениях агента фирмы «Джардин—Матисон» Персеваля: «...поистине необычайным событием является тог факт, что этот сброд оказался в состоянии навести такой хороший порядок... Охрана городских ворот поставлена строго, и жителям не разрешается выносить из города серебро или какие-либо ценные вещи...» [64, с. 498].
Конечно, не все могло быть достигнуто сразу. Так, например, в первые дни после взятия города повстанцами на всех магазинах и лавках их хозяева в знак подчинения новой власти и согласия с ее действиями вывесили надписи: «Шунь-тянь Хунъин» («Волею Неба герои Хун») или «Хунъин цзиньлань» («Вечная дружба героев Хун») и пр. [65, с. 43].
Однако доверие -к новой власти родилось не сразу, и владельцы магазинов ih лавок предпочитали держать их закрытыми. Как указывалось выше, на торговцев повлияло несколько случаев грабежей, и они выжидали. Но последовали новые воззвания вождей восстания к населению (см., воззвание Пань Циляна и Сюй Яо, Приложение I), принимались самые строгие меры против нарушителей порядка, и доверие к повстанческой власти появилось и в такой сфере, как торговля.
Для того чтобы лучше контролировать порядок в городе и предотвращать проникновение в него цинских лазутчиков, лидеры восстания провели своего рода перепись находившегося в пределах городских стен населения. Для этого все жители были заново занесены в «реестры взрослого мужского населения» и в «реестры взрослого населения», «дабы всегда можно было произвести проверку» [52, с. 71]. О прочности новой власти свидетельствовал и ряд других мер. По городу были собраны одинокие, бедные и беспомощные старые люди. Новые власти позаботились о том, чтобы они за счет вспомоществования смогли в двух приютах получать питание и кров. Нс были оставлены без внимания и дети. Была создана благотворительная школа, где бесплатно обучались дети в возрасте от 10 лет; Для работы в школе было привлечено свыше 20 образованных людей [14, с. 32]. Этим была в какой-то мере осуществлена забота вождей шанхайцев о тех образованных людях, которые не покинули город из страха перед новой властью, и в свою очередь была сделана попытка привлечь их на сторону восставших [55, с. 802]. Эти и многие другие меры свидетельствуют о прочности новой власти, которая оказалась способной проводить в жизнь намеченные мероприятия. Население города 5 Зак. 417 65
при новой власти могло бы спокойно заниматься своими л ми, если бы не последующая жестокая блокада города.
Что касается ханьского национализма, выраженного в у , кой форме в воззваниях Лю Личуаня и Ли Сяньчи, то и дальнейшем он получил практическое осуществление. Прея всего это проявилось в стремлении отказаться от того, что i или иным образом было связано с маньчжурскими нрава* Такой отказ коснулся в первую очередь внешних сторон жю, повстанцев. Делалась попытка заменить бывшие у населен -в обращении деньги. Выступив против Цинов, шанхайны ньи лись в одежде, в прическах, в головных убора?; отойти от ы ля, навязанного китайскому населению маньчжурским госпо. ством. Помощник главнокомандующего Линь Афу призыв изменить характер одежды, чтобы сделать ее подлинно кига ской, как в эпохе Мин. В одном из своих воззваний он нисс «В прошлом императоры великой династии Мин устаноз’ систему одежды и головных уборов; они были ДОСТОЙНЫ HO L : честву и величественны по внешнему виду. Ныне же маньчжурские варвары .придумали одежду, как для лошадей. Форма г необычна и невыносима, поистине она оставляет смрад на il сячи лет. К тому времени, когда наш (действительно китэй ский.— В. К.) император опубликует свой указ, ученые люди крестьяне, рабочий люд и торговцы — все должны изменит’ свою одежду...» [65, с. 45] 13. Шанхайцы действительно отличсы лись своеобразием одежды. В первые дни восстания се изменили вожди, которые сообразно своему положению «избрали дь. себя головные уборы и другие части одеяния среди лучшего храмового гардероба. К этому были добавлены также повязки из красной материи» [55, с. 800]. Изменения во внешнем одеянии вождей отмечали и иностранцы, видевшие их в городе з первые дни. Как-то раз Ятс повстречался с Лю Личуанем, которого несли по улице в паланкине, и «увидел, что в руках гот держал меч, а это отличалось от одежды пинского чиновника [7, с. 33]». Дж. Скарс также видел Лю Личуаня, который екал верхом в полном великолепии вождя. На нем были кобуры из лакированной кожи, на перевязи через спину висел золотой меч. Были надеты и многие другие драгоценности. В иных торжественных случаях надевались другие наряды. Для праздничной церемонии в храме все [вожди] «были облачены в ритуальные одежды, расшитые драконами, и в золоти именн. Вид был очень внушительным» [105, с. 206].
Однако боевые будни 1ребовали иной одежды. Возвращаясь 21 сентября 1853 г. во ыаве тысячного отряда из взятого повстанцами Цзядииа, «Лю Личуань был одет в просторную красную накидку и большой красный 1юрбап> [39, с. 700].
Большое разнообразие отличало одежду рядовых повсгайцев. Каждый, вероятно, надевал то, что мог раздобыл-. «Зто-деи, — сообщалось в одном из источников — лучшим шелкам 66
овязывали ссое шею; он свешивался по спине и чем длиннее, тем достойнее, так что у некоторых доходил даже до пят. До-погие сорта шелка были желтого, а похуже — красного и белого цветов. Всю одежду брали из театрального гардероба. Встречались такие, у которых на голове были черные официальные головные уборы минских чиновников — у-ша (99), одеты они были в темнокрасные длинные одежды, а на ногах — соломенные туфли. Некоторые же, будучи почти голыми, были обуты в сапоги. На голове Пань Сяоцзинь(цза) была шапка в виде тигровой головы, а на самом была надета юбка из тигровой шкуры...» [см. 36, с. 812].
Но при всей пестроте и яркости одежды были и общие, отличительные элементы. И прежде всего, как уже говорилось, это—красные тюрбаны или красные головные повязки и красные кушаки. Так же часто применялась и белая материя. «Те, кто охранял уездное управление, имели красные и белые повязки» [25, с. 44]. В одном из докладов чиновников говорилось, что в городе повстанцы «белой материей обвязывают головы и повязываются ею от плеча до пояса, накрест же перевязана полоса красной материи» [25, с. 164]. У различных отрядов восставших также были отличительные знаки одежды. Так, у несших службу по охране западных и больших и малых южных ворот «головы, как обычно, были обвязаны красной материей, а на тело были надеты жилеты с длинными воротами из белой материи» [25, с. 161]. Имели отличительные знаки и отряды, сопровождавшие вождей. «Пань Цилян (Пань Сяоцзиньцза. — В. А.) вел за собой несколько тысяч человек, к одежде каждого, как отличительный знак, было прикреплено маленькое зеркальце» [65, с. 42].
Серьезную тревогу цинских властей вызвало намерение повстанцев изготовить значительную партию одежды английского образца. Немедленно последовало официальное уведомление генерал-губернатора Гирканы англичанам, в котором говорилось: «Как стало известно, шанхайские злодеи торопятся изготовить более 2 тыс. штук одежды вашего образца. По-видимо-му, они хотят переодеться в одежду торговцев вашей страны, чтобы наши [цинские. — В. Д'.] войска не могли их распознать, и внезапно напасть на них, или чтобы, изменив одежду, они могли скрыться...» [25, с. 154]. Далее указывалось на необходимость распознавать переодетых повстанцев и предотвращать возможность проникновения в среду английских торговцев.
Вероятно, шанхайцам действительно нужна была одежда английского образца для более свободного прохода через полосу все усиливавшейся блокады города, к активному участию в которой пинская сторона хотело уже к октябрю 1853 г. привлечь и англичан, хотя можно предположиiь, что такая значительная партия одежды одного образца нужна быта восставшим для создания какого-то специального отряда, ибо европей
5*
67
ская одежда действовала дсморализующе на цинских солдат.
В общих чертах одежда шанхайцев происходила от древне китайской и была ее подражанием, в чем они походили на тайпинов. Но некоторые дополнительные детали, заимствованны^ из одежды иностранцев (карманы, ремни и т. п.), придавали ей определенное своеобразие. «Чэнь Алинь носил английские баш маки с чулками. Некоторые повстанцы носили сапоги, а очеш многие—перчатки, вошедшие в моду и получившие распросг ранение также среди китайцев на севере» [105, с. 193].
Но особое значение повстанцы придавали боевым курткам Подбитые толстым слоем шелка-сырца, они снижали силу вражеских пуль: попадая в слой шелка, пули запутывались в нем, не причиняя серьезного вреда. Повстанцы утверждали, что «такая одежда более эффективна на расстоянии ста ярдов, чем на большие расстояния, когда пули уже теряют свое вращательное движение. По свидетельству одного шанхайца, после ожесточенного боя из своей куртки он вытащил шесть таких пуль» [105, с. 194—195].
Ханьский национализм находил свое проявление и в других случаях. Так, своеобразным протестом против всего маньчжурского служил и такой факт, как предоставление приюта всем лицам китайской национальности, бежавшим в Шанхай из других районов ог гнета маньчжурских властей [25, с. 146].
Характерным для шанхайских повстанцев было и их отношение к женщинам. Одна из них, отважная Чжоу Сюин, была удостоена звания генерала. Во 1лаве своего отряда она храбро сражалась против цинских солдат до конца восстания, дерзкими вылазками наводя ужас даже на цинских генералов. Еще несколько женщин командовали отрядами по 50 человек, отличаясь отвагой и решительностью [118, 18.III.1854].
Многое из того, о чем рассказано выше, было новым не только для традиционного китайского образа жизни, но и в целом для повстанческого движения того периода. Это — отличительная черта шанхайского восстания как особого центра анти-цинской борьбы.
Новая власть стремилась решить одну из первоочередных задач — улучшить условия жизни народных масс. Упразднение власти цинской администрации привело к ликвидации непомерного гнета феодальных сил, явившегося одной из главных причин восстания. Борьба крестьян против гнета помещиков и цинской администрации, выразившаяся в сопротивлении уплате налогов, получила отражение в документах двух восстаний в Цзядине. Руководители повстанцев, выступая от имени «Псин гунсы», писали, что «различные уезды даже после неурожайных лет подвергаются безжалостному вымогательс!ву алчных чиновников, народу живется все тяжелее». По этой причине, по повелению государя все денежные и натуральные налоги полностью должны быть упразднены [64, с. 28]. В воззваниях, об
68
народованных Лю Личуанем, также указывалось, что с момента победы восстания все денежные и натуральные налоги подлежат отмене сроком на три года [64, с. 16]. Известно, что после ликвидации таможни и все другие заставы освободили китайцев оТ уплаты .налогов [64, с. 499]. Это свидетельствовало о подлинно народном характере новой власти, отражавшей интересы крестьянских масс. К сожалению, ют факт, что повстанцы, утратили реальный контроль над окружающими Шанхай уездами, свел на нет эги меры «Союза малых мечей».
Ввиду того что повстанцы укрепились только в самом городе, первостепенное значение для дальнейшей судьбы восстания приобрела продовольственная проблема. Как следует из имеющихся документов, она постоянно находилась в центре внимания руководителей выступления. К налаживанию снабжения населения города и повстанцев рисом и другими продовольственными товарами прилагались огромные усилия. С первого дня восстания в городе было запасено, казалось, достаточное количество риса и иных продуктов питания. Этому способствовало также то, что лидеры «Союза малых мечей», как говорилось выше, приурочили восстание к сбору осеннего урожая. Запасы продовольствия, находившиеся в ведении даотая и уездных властей, перешли в руки восставших, также были захвачены и два судна с рисом, не ушедшие с причала Шанхая [37, с. 188]. Зажиточных людей в городе было немало — новыми властями было изъято значительное количество зерна. Так, только в доме Тай Июаня было экспроприировано несколько десятков цюаней (круглых амбаров) риса, каждый из которых вмешал по 100—200 даней (свыше 10—20 тыс. л зерна) [25, с. 913].
Большое количество продовольствия было собрано в окрестностях Шанхая, много фуража было свезено китайцами и иностранцами, служившими у повстанцев [см. 105, с. 189]. Вероятно, поэтому, даже в донесениях цинской стороны, предрекавших скорую гибель восстания — через полтора месяца после его начала, встречаются сообщения о том, что в то время «продовольствия в городе еще хватало» [25, с. 166].
Но обстояIельсгва складывались не в пользу восставших. Начался быстрый рост цен на рис и другие продовольственные товары. Еще повстанческая власть в Цзядине объявила о применении самых строгих мер против лиц, которые пытались препятствовать подвозу продовольствия. Подобные действия приравнивались к самым тяжким военным преступлениям, таким как «разведывание военной тайны» или «незаконное укрывательство беглых», и должны было караться смертью на месте [64, с. 29]. В то же время в Цзядине был издан указ, запрещавший всем лавкам, торговавшим рисом в городе, под любым предлогом прекращать торговлю и взвинчивать цены на продовольствие [25, с. 910]. Такая мера ставила преграду возмож
ным уловкам ooiaibix торговцев и помещиков, направлен! , • на умышленное создание трудностей с продуктами питании.
Еще больше усилий к решению продовольственной проблем прилагали вожди шанхайского восстания. Традиционные эко? мичсские связи Шанхая с окружающими его районами, сш жавшими город всем необходимым, были нарушены. Ввп этого в первую же неделю после взятия Шанхая была преднг . нята попытка восстановить важные для жизни города хозяш -венные отношения с районами снабжения. Одним из осиознь районов, поставлявших в Шанхай продовольствие, был ус Чаншу на северо-западе от Шанхая. Поэтому шанхайцы нр- -лагали максимум усилий по доставке продовольствия из эн; уезда, намечали отправить 1уда своих людей с просьбой поста -лять провиант для города14. От имени руководителей воссн ния выпускается несколько воззваний. 11 и 13 сентября 1853 Линь Афу, как новый начальник Шанхайского уезда, опублик-вал два почти сходных по содержанию воззвания. В них гов рилось: «Как известно, с древних времен, чтобы поднять войске считалось важным прежде всего создать запасы продовольс: вия. Только когда войско отборное и провианта для него досю-точно, можно успешно продвигаться вперед. В истории есть п • му наглядные примеры. Шанхай представляет собой крохотнуг территорию, причем это район, который не производит рис-' К счастью, издавна сюда привозят рис для продажи из уезд' Чаншу к Э1им оказывают ему помощь. Хотя для армии в па стоящее время имеется достаточное' количество провианта, дл; населения его явно нс хватает. Для этого и выпускается данно воззвание, и я надеюсь, что местное население будет приезжат* для торговли в Шанхай, а торговцы рисом из других районог также будут стекаться сюда. Не следует утаивать зерно, о чем специально и оповещается» [64, с. 7—9].
Но помещики и купцы угнали большинство судов и джонок, перевозивших продовольствие для Шанхая. Подкупленные им?' торговцы внутри города стали взвинчивать цены на все продукты питания. Выгодная ситуация давала им возможность получай» бешеные прибыли и одновременно сокращать размеры ежедневных закхиок продовольствия на семью. Уровень таких закупок не стал превышать 1 доу (10,35 л) [65, с. 46]. В одном из писем цинской стороны в середине октября 1953 г. сообщалось, что «рис и продовольствие в городе очень дорогие, подвозятся только судами с мелкой осадкой [т. с. мелкими джонками.— В. /(.]» [25, с. 164].
20 октября Лю Личуань пубтикует воззвание о строгом запрещении торговцам и их посредникам «придерживать продовольствие и взвинчивать цепью. В нем указывалось, что хотя сам Шанхай и не является городом, производящим рис, цены на все продукты низания после сбора осеннего урожая должны быть низкими. К тому же и рисовые лавки «должны ио-прежне-
70
г закупать. рис и пускаю в продажу заготовленное зерно» [64, М^12—13]. Но угрозы не возымели действия на спскулянюв, л сеНы на продовольственные товары продолжали быстро расти.
В третьей декаде октября 1853 г., в дни, когда продовольствия в Шанхае еще было в достаточном количестве,, в самом городе цены возросли до 50 воней за цзинь риса и до 10 вэней за цзинь зелени [25, с. 165—166]. Искусственное взвинчивание цен сеяло среди жителей панику вынуждая их, несмотря на .строгий запрет, любыми способами покидаю город. Тогда, чтобы сбить цены и успокоить население, удовлжворив его спрос прежде всего на рис, руководители восстания предприняли более действенные шаги. Несмотря на большие трудносш, связанные с блокаде/: города, было закуплено зиачиютьное количество риса и через южные ворота ввезено в Шанхай [118, 8.Х. 1853] 15. Эю стало возможным, прежде всего лш ь при наличии больших сумм денег и золота, захваченны.х повстанцами. Закупки зерна за приделами города, верояюо. возлагались на посредников, которые, несмотря на блокаду, имели возможность доставлять провиант повстанцам. Но подобная борьба с ростом цен носила лишь временный характер, ибо у осажденных не было сил прорвать блокаду города. Она все время усиливалась, а цены повышались. Первая партия закупленного зерна была доставлена в город в октябре 1853 г., ко уже ч р ' месяц — в ноябре — цена за каждый цзинь риса стала превышать 50 вэней, а овощи и другая зелень были тоже очень ло’юги [25, с. 173].
Пока позволяли средства и была хоть юная-: о возможность, новая власть закупала и ввозила рис и другой провиант в Шанхай. Это ждалось сделаю в лонце января 1854 г. через посредника Рейнольдса (чему способствовали, в ию ы-сти, противоречия, которые имелись между аигпйским ж махдующим и консулом в вопросе о соблюдении яиейтоал.мета» [70, с. 499]).
В дальнейшем закупки провианта за ироде’ками города стали невозможны. До декабря 1854 г. северная час-ть Шанхая, граничившей с иностранным сеттльментом, оставалась свободной от осады пинскими войсками. Основной поюк продовольствия и боеприпасов для шанхайцев пошел через эют район. Жители шанхайской округи приносил:: к стене различный провиант, а повстанцы и горожане поднимали его корзинами наверх и распределяли среди осажденных. Таким путем поступало ограниченное количество продовольствия. Ио даже при строгом распределении каждому жителю разрешалось покупать на сумму до 100 вэпей [52, с. 71], что еще нс означало голодного пайка, т. е. и при цене в 50 вэпей за изико риса можно бы то приобрести по 2 цзиня на каждого.
Вдруг оказалось, что для ведения такой торговли при наличии значительного количества золота и серебра недостает
71
разменной медной монеты. В связи с этим в июле 1854 г. и встапчсские власти собрали медный лом и отчеканили необх димое количество медных денег. На лицевой стороне этих м нет была выбита надпись «тайпин тунбао» («деньги тайпинов^ а на оборотной помещено изображение луны и солнца. Н . некоторых монетах с оборотной стороны просто был выби знак «мин» («Минская династия»). Серебро государственно > пробы обменивалось на медную монету по курсу 50 лян и ; 200 тыс., т. е. за 1 лян серебра давали 4 тыс. медных монет. I! стремление вовсе отказаться от имевшей хождение медной мо неты цинской чеканки с девизом «сянь-фэн» (девиз правлени цинского императора) не могло быть реализовано. Цински > власти быстро обнаружили появление новых денег и стали казнить всех, у кого их находили. Это наносило урон и бс^ того слабой торговле Шанхая с населением округи, и чтобы н * подвергать людей опасности, чеканку медной монеты Шанхай цам пришлось прекратить [55, с. 803].
С целью облегчить долговое бремя, лежавшее на плечах трудового люда, новая власть решительно вмешалась в ростовщическую деятельность ломбардов. В конце мая 1854 г. специальным распоряжением шести крупнейшим шанхайским ломбардам было строго приказано возвращать владельцам выкупленные ими вещи независимо от срока их заклада и без взимания процента. Учитывая, что из-за осады сельским жителям трудно попасть в город, власти создали за его пределами специальную представительскую контору, через которую можно было выкупать вещи из городских ломбардов [64, с. 26].
К сожалению, все усилия повстанческой власти оживить торговлю, улучшить условия жизни населения, обеспечив его продовольствием, нс дали должного результата в связи с блокадой, в которую затем включились и иностранцы. Не удалось ликвидировать и образовавшийся разрыв в ценах на продукты питания внутри города и за его пределами. Рис и другие пищевые продукты в городе сразу же вздорожали в два и более раза, а такие товары, как деревянная утварь, одежда и антикварные вещи, в городе оказались дешевле, чем за его стенами [117, 11.1855, с. 11 —12]. В дальнейшем расхождение в ценах на продовольствие постоянно росло и достигло 10—15-кратной величины.
Несомненно, руководители восстания и не предполагали вначале, что Шанхай окажется в изоляции и борьбу придется вести в осажденном городе. Поэтому они не делали, да, вероятно, и нс смогли бы сделать сколько-нибудь точных расчетов материальных ресурсов и возможностей для такого большого города, как Ш анхай, на столь длительный срок осады. Поддержка извне была крайне слабой и ненадежной. В основном опа шла ог населения округи, особенно от жителей пригорода Цзябэй (Чапэй), которые из жалости к своим близким, оставшимся в
72
осажденном городе, под страхом смерти подносили продоволь-ствие к его стенам. Но связи с населением окружающих райо-нов все более ослабевали. Цинская администрация и войска вСеми силами старались прекратить эти связи, поэтому источники пополнения продовольствия и боеприпасов сокращались с каждым днем.
С середины 1854 г. властями Шанхая была введена новая, более жесткая норма выдачи продуктов, согласно которой одни человек в день мог получать только 10 лян (373 г) риса [14, с# 33]. Хотя это было еще более жесткое нормирование, все же оно не свидетельствовало о начинающемся голоде среди повстанцев. У населения же рис и другие продукты были уже на исходе. В дальнейшем эта норма уменьшилась.
Самый жестокий удар по продовольственной проблеме был нанесен реализацией плана постройки стены, изолирующей сеттльмент от города. Коварство этого плана — результата откровенного сговора местной и иностранной реакции — состояло .в том, что внешне все вполне согласовывалось с объявленным иностранными державами «нейтралитетом» по отношению к событиям в районе Шанхая — ведь отгораживалась территория сеттльмента от очага «смуты». На самом же деле ни о каком «нейтралитете» не могло идти и речи, так как делалось это в угоду цинской стороне. При этом, естественно, преследовались собственные интересы: пока в городе было достаточно золота, серебра, всевозможных ювелирных и антикварных изделий и т. п., иностранцы, пользуясь осадой и бедственным положением горожан, с большой выгодой для себя выкачивали из города максимум ценностей; когда же к сентябрю 1854 г. практичный глаз иностранцев определил, что эти богатства иссякают [36, с. 817], дельцы от торговли уступили нажиму военных и дипломатов, преследовавших другие цели. Изолирующая стена, охраняемая как цинскими, так и иностранными солдатами, совершенно отрезала осажденных от всяких путей снабжения.
Крайне тяжелое положение с доставкой продовольствия вынудило новые власти города принять решение о еще более строгой экономии остававшегося провианта. Новая норма ограничивала ежедневный расход на одного человека до половины шэ-на риса (очевидно, 0,5 л рисовой еды). Одновременно для общего потребления были изъяты хранившиеся у некоторых жиге-Дей рисовые отруби [64, с. 786]. Такие меры давали повстанцам возможность еще какое-то время противостоять голоду. Гораздо худшим становилось положение жителей. Рис у них уже кончался; в протоках, проходивших по городу, они вылавливали Мелких крабов и готовили из них пишу [14, с. 33]; все чаще приходилось употреблять корни трав и кору деревьев—к декабрю 1854 г. дикие растения и травы стали их основной пи-Щей [36, с. 817]. В ноябре в городе кончилось масло, а также Воск и восковые свечи [64, с. 786]. Еще в начале обороны го
73
р*' д:1 с.Ы1Ы его наверху освещались по ночам гирляндами ; тысяч фонарей. В дальнейшем число их постепенно сокращу Л' ?ь, затем остались лишь отдельные блуждающие огоньк Ir-сле 20 ноября не было видно уже ни одного фонаря, горе погрузился во мрак [36, с. 817] 16.
В начале декабря уже и повстанцам было приказано уп трсблять з пищу рисовый отвар, корни травы и пойманных кр; бсв. К тому времени осада Шанхая резко ужесточилась. В о крытую вооруженную борьбу с восставшими при молчаливо'-согласии английского и американского консулов вступил войска французов [105, с. 207]. Пользуясь этим, цинские войею придвинули свои позиции вплотную к городу, 'полностью блоки ровав его. Повстанцам оставалась единственная возможность-добывать провиант неожиданными налетами на лагери цинск i войск, но теперь и эта возможность была практически сведен до минимума и почти ничего не давала. В одном из цински источников сообщается, что к концу декабря 1854 г. — начал января 1855 г. «невозможно было найти и зернышка риса, цс ны же на него уже и раньше достигали 400—500 вэней з<. цзинь. Злодеи поубивали и поели быков и лошадей. Жителе почти полностью поели кору деревьев и корни трав... Они -варили пищу из кожи подметок, кожаной обивки корзин и сунд\ ков. Было очень много повесившихся или бросившихся в ко лодцы» [36, с. 818].
Безусловно, положение было крайне тяжелым. Как говорилось выше, при острой нехватке масла жители использовал* остатки восковых свечей. Каждый цзинь воска стоил 20—30 вэ ней. Но потом кончились и свечи. Этим воспользовались разно го рода авантюристы. Однажды в городе появился какой-то че ловек, родом из Нинбо, который принес для продажи масло но 36 вэней за цзинь. Жители наперебой раскупали его. Оно было прозрачным, в лампах горело особенно ярко, но иногда силык трещало. Пища из трав и т. п., приготовленная на нем, казалась вкусной. Предполагали, что это собачий жир, но впослед ствии выяснилось, что это был вытопленный человеческий жи; [36, с. 8171. Еще более ужасные сообщения о сильном голод* в Шанхае имеются и у другого автора. Так, говорится, что «уже полмесяца в городе недоставало провианта, а злодеи н» интересовались этим... Вначале они убивали цинских солдат, вырывали у них внутренности, варили и съедали. Останки же вы брасывали. Когда же голодать стали жители, когда невозможно стало добыть никакой живности и корней травы, им ничеь не оставалось, как вырывать останки мертвых и съедать их Слабые нс осмеливались есть, и многие умирали от голода. Воя ли и плач слышались круглые сутки» [55, с. 806] 17. Как ни тра гичпо было положение в Шанхае, обвинения в адрес повстан цев в безразличии к судьбе жителей, страдавших от голода теряют всякое основание, ибо в тех же самых сообщениях оч
ужасном голоде авюр их говорит, чю лидер восстания Сюй "Цзышань предложил выпусшгь из города женщин и детей. Этот пЛан был осуществлен, и часть людей спаслась от голода. Пег особых оснований и для обвинения повстанцев в людоедстве. Зафиксированное только одним автором, оно опровергается рядом фактов, приводимых очевидцами. Так, Скарс, пытавшийся выполнить роль посредника в урегулировании конфликта, ставшего в дальнейшем причиной! войны между французами и «Союзом малых мечей», бывал в декабре 1854 г. в лагере повстанцев и виделся с Лю Личуапем и Чэнь Алинем. Скарс не заметил среди восставших измученных голодом людей. Напротив, картина, которая предстала перед ним, когда он шел вдоль стены, немало его поразила: «Ожидая увидеть страх и беспорядок, я был изумлен решительным, хладнокровным видом мужчин, поголовно вооруженных до зубов, готовых к самому худшему» [105, с. 202]. Он ничего нс сообщает об истощенных или умиравших от голода жителях города, хотя именно это прежде всего и должно было бы броситься в глаза. Еще более показательно весьма краткое описание Скарсом первых минут встречи с Чэнь Алинем. Он пишет: «Я предполагал найти вождя среди его людей на стенах [города]. Но нет, он был у себя в резиденции, только что возвратившись со своего поста, чтобы спокойно пообедать, и имел насколько возможно, невозмутимый вид. Обед был для него готов. На столе были английские тарелки и ложки. Было поставлено горячее блюдо из риса и тонко нарезанных кусков мяса. Стояли бокалы для вина и вино» [105, с. 202]. Даже пытливый глаз Скарса не уловил здесь признаков тяжелого продовольственного положения города. Вполне возможно, что здесь, в ставке руководителя восстания, это трудно было сделать. Но ведь до поражения восстания оставалось всего полтора месяца. Несомненно, что за это время продовольственная проблема резко обострилась. Об этом свпдсюльствовало я письмо Чэнь Алпня Скарсу, полученное им за несколько дней до поражения восстания. В нем Чэнь Ал инь также подтверждал, что «они больше не могут получить продовольавия в город и что находятся в очень бедственном положении» [105, с. 213].
О том, каково оно было в эти дни, имеется еще одно достаточно досювсрное свпдегельсЕВО. За неделю до ухода повстанцев из города, г. е. приблпзигельно в те же дни, когда Чэнь Алинь отправлял письмо Скарсу, из Шанхая, воспользовавшись неразберихой, возникшей е? ходе боя, сбежал учитель школы при американской баптистской церкви. По его сведениям, в городе ежедневно умирали от голода 8—10 человек, хотя в его птколе ни один ученик но хмер. Когда он покидал город, в его собственной семье оставалось риса только на 7 дней. Ежедневно у штаба повстанцев собирались толпы голодных женщин и с гРомким плачем просили риса, так и нс получая его. По сведениям учителя, 15 городе еще оставалось 20—30 тысяч жителей,
75
преимущественно женщины и дети [105, с. 199] 18. По данные полученным беглецом из надежного источника, запасы риса гг зволяли повстанцам продержаться только месяц. Более того, некоторых из повстанцев можно было даже купить немного р> са, но надо было «платить по 300 вэней за цзинь [Цу 17.11.1855].
Смертность от голода среди населения Шанхая составлял , достаточно высокий процент. В сложившейся обстановке рукг водители восстания понимали, что изменить создавшееся поло жение в городе они не смогут и потому разрешили покинуть ei женщинам и детям. В этом их убедило и письмо Скарса, писав шсго Чэнь Алиню о необходимости избежать ненужных жерт среди мирного населения, в особенности если восстание будс подавлено цинскими войсками [105, с. 213].
Что касается повстанцев, то по сведениям из тех же источ ников, у них еще была возможность обороняться некоторое вре мя, так как с помощью мер экономии они имели месячный за пас продовольствия. Удерживать город .при такой ситуащг можно и нужно было лишь при уверенности, что помощь, которую шанхайцы ждали от тайпинов в течение долгих месяцев борьбы и осады, все же будет им оказана. Поэтому вряд Л! прямой причиной ухода повстанцев из города и гибели восста ния была продовольственная проблема. Скорее всего она была следствием военного вмешательства иностранных держав.
Глава IV
ПОВСТАНЦЫ И ИНОСТРАНЦЫ
В исследованиях современных историков достаточно полно •освещена роль Англии, Франции и США в подавлении крестьянской войны тайпинов в 1864 г. Примерно на десять лет раньше такую же роль сыграло иностранное вмешательство в судьбе восстания, поднятого «Союзом малых мечей» в Шанхае. Подавление этого выступления народных масс против цинской тирании можно с полным основанием считать своего рода «репетицией» интервенции иностранных держав в 1862—1864 гг.
В первой половине 50-х годов успешно развивавшееся движение тайпинов, постоянно наносивших поражения цинским войскам, и ослабление контроля со стороны императорской власти над большей частью населения Китая резко усилили позиции Англии, Франции и США в качестве сил, способных вмешаться в грандиозную гражданскую войну в интересах той или иной воюющей стороны. Сложился своеобразный треугольник: цинская монархия — повстанцы — иностранные державы.
Восстание, поднятое «Союзом малых мечей» 7 сентября 1853 г., и свержение власти цинской администрации в Шанхае приблизили гражданскую войну к территории иностранных концессий.
В качестве официальной политики западных держав в отношении гражданской войны в Китае был провозглашен «позитивный нейтралитет», в то же время главная их цель состояла в «защите собственных интересов» — в расширении и упрочении своих позиций в стране, ослабленной внутренней борьбой. Ведущую роль здесь играла Англия — держава, имевшая наибольшие «интересы» в Китае. Вследствие этого, а также из-за крайней отдаленности правительств западных стран от своих официальных представителей в Китае, где обстановка постоянно и быстро менялась, подлинное проведение провозглашенной политики становилось нереальным.
В начальный период крестьянской войны западные державы в Китае лишь присматривались к тайпинам. Первые сведения о тайпинах казались благоприятными. Когда тайпины вышли к Янцзы и двинулись вниз по се долине, пришло время более точно определить свою политику и нача1ь действовать. В сооб-
77
щениях о се оыстром продвижении армия таппинов предок: ла хорошо дисциплинированной, а принятие тайпинами хрис* анской веры рождало надежду па появление в Китае правите -сива, которое, в отличие от маньчжурской династии, более б госклонпо огносилось бы к иносIранным миссионерам, к тоу во-экоиомичсской деятельности западных держав в Китае.
С началом восс!ания тайпинов Англия была готова, откры военные действия против пинского правительства, всяче:\ уклонявшегося от соблюдения Нанкинского договора; более т го, с представителями других держав официально обсуждал-вопрос о возможности объединенной интервенции в Китае [И с. 16—17]. В действительности отдельно друг от друга ни Ани лия, ни Франция, ведя в этот период активную подготовку войне с царской Россией, не располагали военной силой, доста точной еще и для открытой интервенции в Китае. Ширма «ней тралите!а» давала возможность выжидать и лавировать. Крупные победы тайпинов демонстрировали их силу, одновременно обнаруживая и слабость цинского двора. Не только Апгтия. «интересам» которой уже прямо вредило нарушение судоходеы ва на Янцзы, но н другие державы были готовы пустить в ход свои вооруженные силы. Особо ярым сторонником восружен’-ых действий был консул Англии в Шанхае Р. Алькок.
Цинское правительство, боясь дальнейшего продвижения тайпинов в сторону Шанхая, в такой ситуации вынуждено бы то просить у Запада помощи как оружием, так и прямым военным вмешательством [92, с. 46—47]. В такой ситуации иностранные державы и особенно Англия получали возможность предпринимать любые действия и диктовать условия, необходимые для дальнейшего проникновения в Китай. Перед решительным шагом внушал опасения до конца невыясненный вопрос, что собой представляют сами тайпины, от которых при определенных условиях, вероятно, можно было добиться большего, чем ст пинского императора. Запад был недоволен маньчжурским правительством, не желавшим выполнять положения неравноправных договоров. Это вызывало стремление выяснить вопрос об отношении тайпинов к возможному установлению связей с иностранными государствами.
Чтобы получить нужные сведения непосредственно у руководителей тайпинского движения, в Панкин направляется ряд официальных миссий и частных лиц. Подлинная их цель — выяснить, насколько сильны позиции тайпинов в решении судеб страны, чтобы оценить перспективы упрочения и расширения собственных позиций в Китае и пересмотреть договоры в свою пользу.
В период, предшествовавший началу тайпинского движения, положение иностранцев в Китае осложнялось крайней враждебностью к ним маньчжурской администрации. Возрастающая боязнь отношений с европейцами заставляла пинский двор в
78
каждом отдельном случае показывать свою неприязнь и высокомерие. В тот момент, когда подобное поведение официальных властей стало особенно нестерпимым для иностранцев, и началось восстание тайпинов. Совершенно естественно, что оно было встречено с благосклонностью почти всеми представителями западных стран; они стали горячо защищать тайпинов, произнося хвалебные речи в их честь.
Первую официальную миссию в Нанкин послали англичане. В столицу Тайпин-тяньго представитель правительства Англии Дж. Бонхам отправился в сопровождении капитана Фишборна и переводчика, миссионера Т. Мидоуса, на пароходе «Гермес». 12 апреля 1853 г. они по пути встретились в Чжэньцзяне с одним из вождей тайпинов Ло Даганом, -который дал понять, что тайпины будут придерживаться дружественных отношений с иностранцами и не станут препятствовать торговым связям. Однако по прибытии в Нанкин стало ясно, что тайпинское руководство, как и правительство цинской империи, считает все иностранные державы подчиненными правителю тайпинов. Если в Пекине это определялось верой в существование мандата Неба на управление человечеством, то в Нанкине такую веру заменяло самонадеянное предположение, что Тянь-ван Хун Сю-цюань, как сын бога и младший брат Иисуса, занимает столь же возвышенное положение среди людей земного шара.
В июне 1853 г., во время одного из своих частных визитов, американский миссионер Ч. Тейлор также побывал в Чжэньцзяне Г Ло Даган и ему подтвердил, что тайпины благожелательно отнесутся к торговым связям с западными странами, как только война окончится. Однако французский министр М. Бур-булон во время своего официального визига в Нанкин в декабре того же года, совершенного на военном корабле «Кассини», был возмущен высокомерным отношением тайнинского руководства к нему как к представителю иностранного государства. В апреле 1854 г. американский представитель X. Маршалл сделал попытку нанести визит в Нанкин на военном корабле «Сюске-ханна», но судно село на мель. В конце мая на этом же судне к тайпинам направилась американская миссия во главе со специальным уполномоченным Мак Лейном в сопровождении капитана Буханана и переводчика, миссионера Бриджмэна А в июне вторично послали свою миссию англичане во главе с Дж. Боурингом, она отплыла в Нанкин на кораблях «Ратлер» и «Энкаунтер».
Т. Мидоус, относившийся с особой симпатией к тайпинам с самого начала, писал: «Их притязания на верховенство своего повелителя не более преувеличены, чем подобные же притязания маньчжуров, которых они пытаются изгнать. Существующая ныне династия, несмотря на войну с англичанами и вопреки духу договоров, продолжает упрямо действовать в традициях старой национальной политики «подчеркивания различий между
79
аборигенами и „варварами"», политики «уклонения от др\«. ственных отношений с иностранцами и отдаления от них». Т;. . пнны же, если отбросить их притязания на верховенство, пр . являли по свидетельству всех посещавших их лиц, намерей . дружественные чувства... Они называли нас [иностранцев.
В. К.] «братьями-варварами» — сочетанием слов, в котов . второе слово значительно смягчено первым. Но самое важно что в соответствии со своими религиозными доктринами о? старательно распространяют принципы, в силу которых их нь, нешние претензии на верховенство в будущем, несомненно, б -дут изжиты в сознании их собственного народа по мерс рос к познания в истории и географии. Следовательно, с установлени ем власти тайпинов положение иностранцев, если иметь в вид все законные международные цели, будет не хуже прежнего, . то время как для выравнивания основных национальных чаяний и, как следствие этого, для расширения свободного взаимообмена и торговых привилегий будет заложена широкая и надежная основа» [93, с. 324—325].
Подобный оптимизм был широко распространен среди ино странцев, однако официальные представители западных держав вначале проявляли осторожность. Итоги деятельности миссии ведущих западных стран в Нанкин оказались неблагоприятными для тайпинов, ибо острый глаз иностранных политиков быстро определил их слабые стороны. В то же время в результате переговоров, которые велись в 1853—1855 гг., представители капиталистических держав поняли, что руководители Тайпин-тянь-го не позволят иностранцам грабить Китай. Тайпины предлагали установить с западными державами равноправные отношения, но это лишало иностранцев всяких надежд на контрабандную торговлю, особенно опиумом, т. с. прекращало выкачивание серебра из Китая.
Неудача северного похода тайпинов на Пекин положила конец активным контактам с ними представителей западных стран. Хотя формально западные державы продолжали придерживаться объявленного «нейтралитета» и «невмешательства» в гражданскую войну в Китае, возможность установить с ними прочные связи и получить их помощь тайпинами была уже утрачена. Возможно, тайпины смогли бы этого добиться, прояви они большую гибкость (например, если бы реализовали заверения Ло Дагана в Чжэньцзяне). Однако теперь тайпинам предстояло бороться в изоляции, а западные державы ужо искали выгоды и привилегии главным образом у маньчжуров.
Газета «Норс Чайна Геральд», выходившая в Шанхае, отражая изменившуюся ситуацию к комментируя эту острую для западных стран проблему, писала, что «отношение тайпинов к иностранцам и договорам с ними останется традиционно китайским». Газета отмечала, что «в какой бы мере ни были обращены в христианство лидеры великого повстанческого движе-
80
и их последователи, они по-прежнему останутся истинными кйтайцамп в своих отношениях с иностранцами, и когда бы ни наступило время для ведения серьезных переговоров, мы [иностранцы. — В. К.] точно также столкнулись бы с теми же трудностями, которые всегда испытывали в отношениях с правительством и официальными представителями маньчжурской династии» [118, 25.VI.1854]. На вопрос о том, признают ли тайпины уже заключенные договоры с маньчжурами, газета отвечала, что «наиболее вероятно, они этого не сделают, разве только по принуждению или если снизойдут со своих «заоблачных» высот» [118, 22.VII.1854].
Тем не менее в 1853 г. в иностранных консульствах в Шанхае еще продолжали выжидать. Для Англии и других держав, «нейтралитет» которых фактически кончался у гран; ц их концессий, очень важным было, чтобы наступление тайпинов не пошло в сторону Шанхая [81, с. 18].
В первые победные дни восстания в Шанхае Лю Личуань и другие вожди «Союза малых мечей», учитывая симпатии иностранцев к движению тайпинов, нс преминули установить связь с 'консулами и Заверить их в том, что ни европейцам, ни американцам в Шанхае ни за себя лично, ни за свою собственность бояться нечего. В одном из первых воззваний Лю Личуань объявлял, что он «находится в дружественных отношениях с разными иностранными государствами» — Англией, США, Францией, Португалией и Пруссией [118, 17.IX.1853]. Хотя полномочный представитель США X. Маршалл был, как и миссионеры Ятс и Тэйлор, очевидцем происходящих событий и видел, что восставшие не причинят вреда иностранцам, о чем он -и сообщал [109, с. 91] 7 сентября 1853 г. государственному секретарю США, тем не менее он уже утром 8 сешября все же поспешил направить Лю Личуаню послание с требованием гарантии неприкосновенности помещений американской! миссии. Лю Личуань ответил, чю действует в интересах тайпинов, единственная цель которых — разгром маньчжуров, и поэтому •иностранцам не о чем беспокоиться [92, с. 69]. Одновременно консулам было передано приглашение поддержать восстание против маньчжуров и обещание отменить за это таможенные пошлины [92, с. 66]. При этом лидеры «Союза малых мечей» предприняли ряд мер, подтверждающих уважение ими интересов иностранцев в Шанхае. Например, Ятс свидетельствовал о том, что недвижимая собственность иностранцев и церкви были взяты под защиту: «Вчера вечером [7 сентября 1853 г. Лю Личуань.— В. /<.] в наибольшей мере проявил свои мирные устремления по отношению к жителям иностранных государств внутри города, а сегодня уже дал обещание направить отдельную охрану в каждую церковь и к дому каждого священника для их защиты» [7, с. 32]. 15 сентября Маршалл вновь докладывал, что в городе «нс было нападений на какую-либо иност
6 Зак. 417
81
ранную недвижимость» [111, с. 233]. Имущество некоторых ни . странцев, отобранное в первые дни восстания, было возвращ , но. Так, американскому торговцу Ветмору вернули больш; . партию шелка, попавшую в руки восставших. Для безопасн' j доставки шелка на место ему была предоставлена охрана [9-, с. 64—65]. Долгое время полосы бумаги с печатями Тэйпин-в -на, наклеенные на окна и двери, служили надежной защип -покинутых иностранцами домов и магазинов. По данным Ска( -са, один из миссионеров, вернувшийся в Шанхай после поражения восстания, нашел свой дом и мебель в полной сохранности [105, с. 188, 195]. Иностранцы в первые дни после победы восстания могли свободно посещать город.
В своих сношениях с консулами иностранных государст вожди «Союза малых мечей» прибегали к посредничеству мис сионеров. У Лю Личуаня таким лицом был английский миссис нер В. Медхёрст, «наставником» Чэнь Алиня — американскш миссионер А. Кабанис.
Иностранцы выражали бесконечное удивление, что город г таким большим населением покорился столь незначительном; числу восставших. Кстати, это был не первый случай, когда маньчжуры быстро утрачивали власть над крупными и важными городами. Объяснение этому, простое и достоверное, заключалось в нескольких словах одного из китайских авторов: «Разве когда-либо маньчжурская администрация делала хоть что-то, чтобы заслужить поддержку либо золота богатых, либо силы мускулов бедных?» [82, с. 301]. Быстрый и почти бескровный захват города, установленный затем в нем порядок внушили многим иностранцам чувства уважения и симпатии к восставшим, повергнув тем самым в растерянность официальных представителей иностранных государств. Ятс пишет об этом: «...таким образом город с 200-гысячным населением, окруженный высокой стеной и рвом, был взят людьми из тайного общества, вооружёнными только длинными копьями и небольшими мечами. В сражении был убит всего один человек. У них есть несколько мушкетов, но нет ни одного орудия. Западные государства задают вопрос, как могло произойти столь относительно бескровное и легко увенчавшееся успехом сражение? Следует, видимо, знать, что китайцы ведут свои дела совершенно отличным от иностранцев образом...» [7, с. 33].
Находившихся в Шанхае иностранцев по характеру их отношений с восставшими можно условно разделить на несколько групп: колонисты, торговцы и т. п.; иностранцы, перешедшие на службу к восставшим; официальные представители — консулы, командующие вооруженными силами западных держав и пр.; миссионеры.
У иностранных колонистов первоначальное любопытство сменилось уважением к строгому порядку и дисциплине, наведенным в захваченном городе. Такое отношение было не безоснова
82
тельным и родилось нс сразу. Новая власть в, городе, в оглич.. 0/цинской, оказалась в состоянии поддерживать необходимы.; пОрядок, заставляя людей уважать неприкосновенность иностранной собственности. Сам Лю Личуань надежно держал в р?-ках своих людей и все население города, а именно с ним представители иностранцев главным образом и имели дело. Среди членов иностранной колонии, особенно среди ее англо-американской части, постепенно зарождались но откошению к нему с: м-патии, которые довольно трудно обьяснить, но невозможно см-рицать, ибо об этом свидегсльс!вуег множество фактов. Риш симпатий в западной части французской концессии, вероятно, определенным образом повлиял на мнение другой части иностранцев [92, с. 72]. Как к тайнинам, так и к шанхайским восставшим иностранцев привлекало, в частности, их желание приобщиться к христианской вере. Когда к консулу кранца т Эдану пришел Линь Афу и заявил, что он и три тысячи руководимых им повстанцев (большинство из которых составляли фуцзяньцы) желают принять католическую веру, Эдан огослат его к миссионерам-католикам [92, с. 73] 2.
Симпатии колонистов к восставшим и в то же время боязнь испортить с ними отношения приводили к тому, что всякое действие консулов и других официальных лиц, предпринимаемое в ущерб осажденному городу, подвергалось осуждению жителями сеттльментов и критике на страницах газеты «Норс Чайна Геральд». Однако такая критика часто не имела никакого влияния на действия консулов во вред шанхайцам.
Несмотря на неодиокрагные строгие запреты со стороны консулов, многие иностранцы активно торговали с повстанцами, преследуя личную выгоду, да и сами официальные представители Запада пользовались любой возможности), чтобы увеличить свои доходы. В октябре 1853 г. цинские власти направил;/ иностранным консулам в Шанхае «претенциозный» циркуляр с требованием запретит!) их согражданам продавать восставшим оружие и боеприпасы [118, 22.X.1853]. Подобный демарш был вызван продажей торговой фирмой «Рассел и компани» большой партии американских ружей и пороха. Дело в том, что главой этой фирмы был консул Канингхэм и как официа !ьный представитель он должен был поддерживагь маньчжурскую администрацию, но как купец не брезговал выгонными юртовыми сделками с повстанцами. Как простой торговец, действуя через компрадоров, он не был бы обвинен в продаже оружия восставшим, а как консул США обязан был воспрещать подобные операции [92, с. 81].
Объявленный западными государшвами «нейтралитет» меньше всего касался торговых взаимоотношений. Торговля, особенно оружием, боеприпасами и продовольствием, оживленно велась почти открыто как с восставшими, гак и с цинской стороной.
6*
83
Особенно активны в этом отношении были купцы и всяк< . рода дельцы, для которых девиз Шанхая «Бизнес как всегд. Л не потерял своего значения и тогда, когда торговая часть го(-). да — внутри его крепостных стен — была занята восставши? t «Нейтралитет» этого девиза выражался в предпочтении тор. вать скорее с обеими воюющими сторонами, чем ни с одной 3 них, и при этом иметь двойную прибыль [88, с. 302]. Хотя тиская сторона сама получала через иностранные сеттльмен! (1 все, что было можно получить, она не переставала требовать < j иностранцев прекращения всякой торговли с восставшими.
Цинскому правительству в Пекине также было известно > торговле иностранцев с шанхайскими повстанцами, несомненк ) способствовавшей более долговременному сопротивлению осал денных. В Пекине даже считали, что Шанхай был занят во-ставшими не без скрытой помощи иностранцев [20, цз. 12 с. 20—21]. Будучи в глазах цинских властей тайным оружие' восставших, они в то же время использовали шанхайское вое стание как источник обогащения [45, цз. 7, с. 20—25]. Многш из них открыто наживались на тяжелом положении осажден ных. Пресечь торговлю колонистов с осажденным Шанхае? цинские солдаты были бессильны.
Авантюризм и жажда наживы привели значительную труп пу иностранцев в лагерь восставших. Большей частью это быль моряки с торговых и военных судов. Об одном из них Скарс писал: «Один иностранец, который, как говорили, был моря ком, сумел наладить изготовление запалов для снаряжения ими ядер. Он принадлежал к той холодно-расчетливой категори! людей, которые делают все только за доллары. Этот парень с ханжеским выражением лица был похож на кого угодно, только не на повстанца. Он постоянно требовал все большей платы, угрожая перейти на сторону цинских войск. Однажды он так и сделал, но, быстро устав от службы у маньчжуров, вернулся обратно, в тот же район города, где был раньше. Несмотря на прежние заслуги, он был схвачен, закован в цепи и брошен в тюрьму. Другие иностранцы, служившие у восставших, пытались протестовать, но безуспешно. После трех дней пребывания на воде и рисе этот «ползающий», как его прозвали сами иностранцы, сумел освободиться от цепей и, добыв китайскую одежду, сбежал не только из тюрьмы, но и за пределы города, в чем ему помогли двое бежавших с ним повстанцев» [105, с. 191 — 192].
Иностранцы, примкнувшие к восставшим, дали им навыки обращения с оружием, особенно артиллерийскими орудиями, помогали в организации обороны и в отражении атак цинских и французских войск. Тем не менее «услуги» иностранцев обходились восставшим недешево. За каждый, порой даже неприцельный выстрел из орудия приходилось платить по 4 серебряных ляна [ 14, с. 32]
84
Сведения о численности иностранцев, находившихся на службе у восставших, довольно ограничены и разноречивы. После поражения атаки цинско-французских войск, предпринятой 6 января 1855 г., Эдан направил английскому и американскому консулам письма, в которых содержался резкий протест против присутствия в рядах повстанцев «от 60 до 80 дезертиров — англичан и американцев» [92, с. 127]. Им приписывалась передача шанхайцам информации о времени и месте указанной атаки, благодаря чему восставшие приняли эффективные оборонительные меры: «У повстанцев было время для того, чтобы подготовить для обороны дома, проделать скрытые проходы в тыл для связи, забаррикадировать улицы и т. п. Против того места в стене, где атакующие должны были пробить брешь, было даже установлено орудие для стрельбы картечью» [118, 1.1.1855]. Однако Скарс пишет следующее: «Когда я выходил из города, мне повстречались два иностранца, служившие у повстанцев. Я пытался убедить их покинуть город, но они наотрез отказались и продолжали свой опасный дозор. Таких иностранцев на жаловании у восставших было шестеро, и хотя один из них был прикован к постели, остальные пятеро, как считали жители иностранной колонии, особенно официальные ее лица, стоили сотни человек. Некоторые отдавали должное восставшим за их способность вести бои даже после 18 месяцев тяжелых испытаний» [5, с. 206]. При подобных расхождениях довольно трудно составить истинное представление о численности иностранцев, воевавших на стороне Шанхая. Если официальные лица из сеттльментов преувеличивали их число, то у Скарса оно либо преуменьшено, либо просто неточно. Если бы в лагере восставших насчитывалось незначительное число лиц иностранного происхождения, консулам западных держав незачем было принимать в этом направлении самых решительных шагов.
В ответ на упоминавшийся выше протест Эдана английский консул Алькок, выражая одновременно мнение и американского консула, писал о необходимости потребовать от лидеров восстания выдачи всех иностранцев, находящихся внутри города: «Если они откажутся это сделать, что очень возможно, консулам трех договорных держав надлежит совместно предпринять такие меры, которые окажутся наиболее эффективными для ареста любого, кто осмелится проникнуть в сеттльмент» [92, с. 128]. По всей видимости, степень участия иностранцев на стороне восставших в разные периоды обороны города была различной. Вначале их, несомненно, было больше, так как у повстанцев имелось больше средств для их содержания. Но даже незадолго до гибели восстания на стороне осажденных еще сражались иностранцы, что вызывало крайнее раздражение у официальных представителей западных держав в Шанхае.
И здесь следует сказать, чго сколь бы ни были негативны
85
мотивы зчасIия иностранцев в борьбе в одних рядах с лове, нами, их роль во всей истории шанхайского восстания не мо Свив оценена отрицательно. Ьт, вероятно, был первый сл в исюрии Китая, когда иностранцы столь длительное вр принимали участие в борьбе против цинских войск, поддсл вая восставший народ. Иностранцев привлекали многие и житильные качества восставших, гибкость действий руковэ -лелей восстания и понимание ими обсшновкн, в корне отлв’ шиеся от трусости цинских солдат и т. пости их команд..» Для шанхайцев же воспользоваться любой помощью в бор м прошв цинских войск, в том числе и поддержкой иносграю вне зависимости ог их личных интересов, было объемивной . обходимостью, хорошо осознанной их вождями.
В глазах официальных представителей западных держа шанхайцы были такими же повстанцами, как и тайпины. Поз: му и по отношению к ним сначала была провозглашена п -ли тика ^нейтралитета». Обеспечивая возможность выжидать, он. в конечном счете маскировала постепенный поворот западььп держав на сторону цинских властей. В то же время это был вооруженный «нейтралитет». Иностранные концессии были подготовлены к обороне: на р. Хуанпу, на рейде у Шанхая, постоянно находились корабли военно-морского флота, готовые пи первому приказу противостоять любому «ущемлению» интересов иностранцев как со стороны тайпинов, так л со стороны шанхайцев. При такой ориентации «нейтралитет» постоянно нарушался в пользе цинской стороны.
Англия, обладая львиной долей торговли в Шанхае и самой крупной военной силой, счиюла возможным открыто не вмешиваться в шанхайские события. В то же время она не чувствовала себя ограниченной в действиях ни соображениями объявленного «нейтралитета», ни необходимостью согласовывать свои шаги с другими державами. Англичане до поры до времени старались выступам в роли самой «беспристрастной» и самой цивилизованной нации, избегая демонстрировать свое особое влияние как на события в этом районе, так и во всем Китае. При этом они были всегда готовы при необходимости выкупить и поотив шанхайского восстания, и поотив цинских войск [111, с. 239].
Смысл «нейтралитета» английской администрации по отношению к гражданской войне в Китае, в частности к событиям 1853—185.5 гг. в Шанхае, со всей откровенностью был расшифрован английским консулом Р. Алькоком 3. В своей книге ои говорит о шанхайских повешицах не иначе, как об «орде так называемых патриотов и жестоких грабителей-бандитов», опустошивших Шанхай. Шанхайцев и восставших других городов он вызывает «жалкими кровопийцами, которые существовали только за счет высасывания жизненных соков из процветающих городов». Подобное отношение консула к повстанцам станозит-
86
сЯ вполне понятным, если учесть, чго зо многи.х из китайских г0родов, охваченных восстаниями, англичане имели, по словам ддькока, «обеспеченные договорами крупные торговые интсре-,сы»« Объем англо-китайской торговли в тот период оценивался консулом в 30 млн. ф. ст. Доход от нее для британской и индийской (как подконтрольной Англии) казны составлял ежегодно Ю млн. ф. ст. [71, с. 29] 4. Придерживаться подлинного нейтралитета значило бы, по мнению Алькока, пожертвовать этими капиталами, чего Англия позволить себе не могла. Неумение защитить собственные интересы з Шанхае означало бы для англичан необходимость убраться прочь из этого города, что также было невозможно. В такой ситуации свергнутый восставшими даотай У Цзяньчжан без особого труда получил защиту официальных лиц западной администрации в Шанхае. С иностранной помощью, собрав через две недели по^ле своего освобождения огромное войско, он предпринял отчаянную попытку взять Шанхай и подавить восстание. Таков был один из первых шагов по пути «нейтралитета», объявленного иностранными державами.
Вполне естественно, что подобные действия вызывали протест восставших. В послании консулам Англии, Америки, Франции, Португалии, Пруссии и Гамбурга Лю Личуань писал: «...с американским посланником Маршаллом и консулом Ка-нингхэмом мною было достигнуто известное понимание, но все же тайно они совершают незаконные действия, что совершенно непонятно. Я решил об этих действиях поставить в известность всех. Напомним к тому же, чго в прошло^м месяце, когда мы вошли в город, мои воины хотели убить У Цзяньчжана. Но я, храня земляческие чувства, специально отдал приказ избавить его от смерти и лишь оставил У Цзяньчжана и его семью под арестом. Затем консул Канингхэм попросил меня оказать милость и разрешить У Цзяньчжану вернуться в родную деревню. Дабы сохранить дружественные отношения с Америкой, я послал своих солдат сопровождать его за пределы города. Узнав обо всем этом, мой повелитель в Нанкине Тянь-ван сурово осуждает меня. В насюящее время у нас сложились хорошие отношения с разными государствами. Почему же они нс оказывают мне поддержки, а, напротив, тайно предоставляют помощь разбойникам-маньчжурам?...»5. В этом же послании Лю Личуань указывал, что «войско восставших и армия тайпинов уже стали единым целым, и ныне Китай действительно уже сравнялся с иностранными государствами». В ответ представители иностранной администрации лицемерно сослались на объявленный «нейтралитет».
Официальные лица иностранных держав с падением власти Цинской администрации в Шанхае использовали создавшуюся ситуацию в первую очередь для укрепления своих экономических позиций в Китае. В этом плане наиболее лакомым куском
87
были шанхайские таможни. Последние еще во время объявлен Шанхая «открытым» портом и установления таможенных п; вил явились предметом длительных переговоров между англ •: . ским консулом Бальфуром и цинской администрацией. По Н -кинскому договору консулы западных держав должны бы , оказывать содействие китайским чиновникам в соблюдении вс ми заинтересованными лицами таможенных правил. Нескольг измененная в 1851 г. с согласия консулов, эта таможенная р. гламентация не вызывала особых трений. Консулы принимал меры борьбы с растущей контрабандой. Несмотря на такие oi раничения, иностранная торговля быстро развивалась, и в во, растающих с каждым годом поступлениях от нес была крайш заинтересована казна Цинской империи.
Взятие тайпинами Нанкина в марте 1853 г. вызвало паникх среди торговых кругов Шанхая. В течение следующих нескольких недель торговля почти совсем приостановилась. Еще в письме ог 21 января 1853 г. французский консул Монглньп, предшественник Эдана, сообщал некоторые подробности складывавшейся ситуации: «...английские и американские купцы жалуются, что уже несколько недель они не могут продать ни куска хлопчатобумажной ткани или шерсти, даже опиум нс имеет больше сбыта и упал в цене с 560 до 400—390 долл, за ящик...». По его мнению, подобное положение объяснялось тремя причинами: «...стремительным продвижением повстанцев [тайпинов. — В. Д'.]; беспорядками, вызываемыми бандитами, которые, почувствовав свою силу и пользуясь анархией, перехватывают торговые пути; низким уровнем воды в канала:....» [92, е. 45]. В результате застоя в торговле с конца 1852 г. все больше товаров оставалось непроданными. К апрелю 1853 г. в пакгаузах и на складах Шанхая скопилось огромное количество товаров стоимостью 20 млн. ф. ст. [92, с. 45]. Положение некоторых английских фирм становилось весьма критическим. В условиях резко ухудшавшейся торговой конъюнктуры представители английских торговых кругов в Шанхае решились выразить свои опасения непосредственно полномочному посланнику Англии в Китае Бонхэму. В своей петиции от имени 13 юртовых фирм они выразили недовольство в семи основных пунктах:
1. С февраля 1853 г. почти прекратилась торговля.
2. В этой ситуации была прекращена уплата на данный месяц всех взносов всеми договорными лицами.
3. Поскольку китайская часть капитала изъята из юртовых операций, это подняло цены па английские векселя до чрезмерного уровня.
4. Купцы, вынужденные в новых условиях заниматься ввозом опиума или вывозом серебра, поставлены в трудное положение, ибо опиум не выгоден для мелкой розничной торговли, а серебро, видимо, невозможно будет достать.
88
5. Нынешнее положение в торговле вызвано неспособностью кИТайского правительства осуществлять контроль над своими соотечественниками.
6 Такая беспомощность китайского правительства может привести к порче скопившихся на складах Шанхая товаров стоимостью в 1 млн. ф. сг., пошлина за которые уже оплачена. Между тем в ближайшие два месяца ожидается дальнейшее поступление товаров также на сумму в 1 млн. ф. ст.
7. Поскольку подобная ситуация не могла быть предусмотрена в момент подписания Нанкинского договора, было бы справедливым отсрочить уплату таможенной пошлины наличными до того времени, когда будет создана правительственная администрация с исполнительной властью, способной восстановить доверие и поднять торговлю до уровня, существовавшего до-начала беспорядков [115, с. 90—91].
Представители английских фирм обратились также к своему консулу, настойчиво подчеркивая, что «иностранные торговцы не должны страдать от неспособности цинской администрации подавить тайппнское восстание». Они требовали временного прекращения уплаты таможенной пошлины до изменения ситуации в стране [92, с. 138]. Необходимо было принять в какой-то новой форме «систему хранения товаров при таможне», т. е. осуществить то, что безуспешно пытался сделать еще Бальфур во время объявления Шанхая «открытым портом». Под напором английских купцов Алькок вынужден был в апреле 1853 г. пойти им навстречу. В результате менее чем за три месяца сумма таможенной пошлины, .не уплаченной только английскими торговцами, составила 168 тыс. лянов [92, с. 138]. Но пинское правительство, которому борьба против тайпинского восстания обходилась слишком дорого, не могло так легко согласиться на сокращение доходов от шанхайской таможни. Будучи не в состоянии добиться урегулирования этого вопроса через китайскую администрацию в Шанхае, Пекин обратился непосредственно к Бонхэму, тот отказался узаконить меры, предпринятые Алькоком, хотя трудности с торговлей были, как уже отмечалось, подробно описаны в петиции, направленной ему 13 английскими торговыми фирмами [118, 3.IX.1853].
События, начавшиеся в сентябре 1853 г. в Шанхае, в значительной степени изменили положение с уплатой пошлины иностранцами. В первые же часы восстания помещение таможни, находившейся на территории английской концессии на набережной Хуанпу, подверглось налету и разрушению. Однако, по Утверждению Маршалла, «первый акг насилия в отношении китайской таможни в иностранном сеттльменте исходил не от китайских восставших, а от английской торговой фирмы в этом городе, изъявшей товар...». Вскоре после этого английские подданные под предлогом, что китайский управляющий задолжал им деньги, «утащили орудие и орудийные лафеты, находившие
89
ся при здании таможни» [111, с. 241]. Вероятно, англич преднамеренно разрушили китайскую таможню в Шанхае [1 с. 136]. Подоплекой этого как раз и было требование roproi фирм прекратить на неопределенное время уплату таможен? пошлины наличными, а взятие восставшими Шанхая было пользовано англичанами для оправдания их отказа от пошли:
Итак, постоянной администрации таможни во главе с дао, см У Цзяньчжаном больше не существовало. Но никто др\. кроме представителей местных властей, не имел права В' таможенные операции, тем более не могли этого делать кон. лы западных держав, которым предписывалось лишь оказывз содействие китайской стороне. Т<м не менее английский и ам риканский коне;, лы де остались лишь пассивными наблюди, лями происходящего. Они сочли должным потребовать от сои г чсственников-икпцов соответствующих гарантий и обязателы. по уплате таможенных сборов. Это решение консулы подтвер ? ли в распоряжении, опубликованном 9 сентября, т. с. через дз суток после взятия города восставшими. В распоряжении у к вывелось, что таможенная пошлина будет временно собирать* консульствами этих стран в пользу’ пинского правительств 1 Французский консул Эдан не поддержал это решение главны' образом из-за незначительного объема торговли Франции с К: таем вообще и через Шанхай в частности.) Уплата иоштии должна была теперь производиться либо деньгами, либо векси лями с 40-су точным сроком погашения. Формально эти деистзи консулов были проявлением «нейтралитета», фактически же сю явились первым шагом в подчинении шанхайской таможни с.тГ' странцам, хотя последствия этого шага во многом еще остава ЛИСЬ Неясными.
«Норс Чайна Геральд», публикуя это распоряжение конеу-лоз, писала, что создалась самая благоприятная обстановка тл превращения Шанхая в порто-франко, т. с. порт, свободный о: таможенных налогов [118, 12.IX.1853]. По существу, газета выдавала заветную мечту иностранных торговых компаний, kotg-рью не могли не влиять в этом плане на свою администрации на местах. Однако в то время еще трудно было разобраться в создавшемся положении и точи., оцскиш, к чему приведут восстание тайпинов и выступление «Союза малых мечей» в Шск-хае.
Цинские власти предпринимали шаги к возобновлению при т.да средств от таможенных сборов. Даотай У Цзяньчжан. уск юьзиувший из рук восставших, уже 11 октября, начав переговоры с иностранными представителями, потребовал уплаты всей задержанной суммы пошлины, а поскольку консулы приостановили се выплату — восстановления прежнего порядка ее взимания в таможне. Но в создавшейся ситуации Алькока ты утраивал тог факт, что таможня находилась на территории английской концессии. Поэтому, вновь ссылаясь па «нейтрзти-
теГ> иностранных держав, он ответил даотаю отказам. Он ч .м зывал, что в новой обеппювке размещение таможни на ирлх-тОрпи сеттльмента превратило бы его в арену кровавых сюлк-нобсний, для защиты от которых у него недостаточно сил. g последовавшей за1ем интенсивной переписке даотая с английским консулом У Цзяиьчжан угрожал наложить запрет на поставки чая из отдаленных провинций. Алькок заявил, что такая мера явилась бы поводом к войне [118, 22.X.1853]. Тогда даотай предложил перенес in таможню на одно из судов, стоящих на Янцзы. Таким судном, считал он, мог бы стать небольшой корабль «Антилопа», купленный им у иностранцев для усиления своей флотилии. Однако и это предложение даотая не нашло поддержки у консулов. Они заявили, что в вопросе о таможенных сборах будут придерживаться принятых ими временных установлений.
Нажим, предпринятый даотасм на французского консула, вынудил последнего в своем послании от 19 октября 1853 г. указать даотаю, что требования уплаты таможенных' налогов не могут быть адресованы консульству Франции, поскольку негде того, как таможня была разрушена руками китайцев, он ни в чем не считает себя обязанным китайской императорской казне. «...В заключение я с сожалением заявляю благородному даотаю, — продолжал Эдан, — что поскольку я нс вижу в Шанхае какой-либо твердой и всеми признанной, постоянной власти, которая была бы в состоянии гарантировать соблюдение статей договора, существующего между нашими двумя великими империями, — статей, касающихся защиты торговли, собственности н личности моих соотечественников, я считаю возможным предоставить кораблям под французским национальным флагом входить в порт и выходить из него свободными от всяких сборов» [92, с. 140]6.
Оказавшись неспособной обеспечить нормальное функционирование таможни и защиту французских купцов, цииская администрация, судя по посланию Эдана, официально лишалась права на таможенные привилегии; в го же время такое право отнюдь не признавалось и за восставшими. Как и консулы других западных держав, он не считал руководителей «Союза малых мечей» реальной властью и потому открыто присваивал себе прерогативу разрешать купцам уклоняться от уптаты таможенных сборов.
После того как это послание с соответствующими комментариями было опубликовано в газете «Норс Чайна Геральд», многие судовладельцы вообще прекратили уплату всяких сборов, а тех, кто еще платил их, считали просто глхпцами [118, 12.XI.1853].
В конце января 1854 г. Шанхай еще более приблизился к положению города со статусом порто-франко. Американский ко г-сул Какингхэм объявил для езжих соотечественников Шанхай
портом, свободным от пошлин [92, с. 140]. Поскольку больш. , ство английских векселей с 40-дневным сроком оплаты вооб никак не оплачивались, и общая их сумма уже превыш,-. . 1 млн. долл. [92, с. 140], цинские власти, остро нуждаяс:. средствах, настойчиво требовали от нового полномочного пр ставителя Англии Боуринга полной уплаты налогов. Распи, жеиием же из Лондона Боурингу было приказано аннулиров> все имевшиеся у Алькока векселя и возвратить выдавшим лицам. Предупреждая, что китайское правительство не им< никаких юридических оснований принуждать купцов распла ваться по векселям, английское правительство аннулировало , только векселя, принятые Алькоком за период с 7 сентябг ; 1853 г. по 9 февраля 1854 г. (день открытия новой таможни но и вплоть до дня учреждения иностранного инспектора н.. . китайскими таможнями — по 12 июля 1854 г.
Правительство США в конце ноября 1854 г. все-таки реш -ло уплатить китайской администрации по векселям за перш : с 7 сентября 1853 г. по 12 июля 1854 г. Однако при этом был выплачена только треть (118 049,94 ляпов) всей суммы задолженности, составлявшей 354 149,82 ляна серебром. Другую трл удержали за убытки, понесенные американской администрации по сбору пошлины, наконец, оставшаяся треть подлежала уде] жанию за «потери», причиненные американской торговле связи с беспорядками и неспособностью китайских властей обес печпвать защиту купцам (но уплата этого долга состояла: только в декабре 1856 г.) [115, с. 109—110].
В начале февраля 1854 г. консулы пришли к соглашению -даотасм о создании новой таможни на севернОхМ побережье Су чжоуского протока у Шанхая. Открытие ее состоялось 9 феври ля. Однако векселя, полученные Алькоком от английских куп нов, цинским властяхм не передавались, а возвращались обрат но купцам, и почти пять месяцев те пользовались выгодам! беспошлинной торговли. Двумя месяцами позже Шанхай бы. превращен практически в порто-франко. С открытием ново: таможни права даотая на сбор пошлины признавались ллш формально, фактически же все зависело от действий консу.юв ибо и удержание таможенных налогов и задержка уплаты быт в их руках сильным средством давления на цинские власти целью пересмотра прежних договоров. Бессилие цинской администрации, ее продажность привели к бурному развигпь контрабанды, особенно оружием и боеприпасами. Китайски» чиновники понимали, что без помощи со стороны иностранце-они сами ничего сделать не смогут, и вынуждены были пойти на соглашение с консулами. Последним также было невыгодно, чтобы позиции восставших в Шанхае усиливались за счет торговли оружием и боеприпасами с контрабандистами. Сторонь быстро пришли к принципиальному соглашению о том, что таможней должен руководить инспектор-иностранец.
92
На основании меморандума, подписанного представителями Англии, США и Франции 6 июля 1854 г., с 12 июля в шанхайской таможне вводилась новая система. С этого времени ццц-ская империя окончательно стала утрачивать свои суверенные права над таможнями.
F Введение «системы иностранного инспектората» явилось вторым шаго-М, предпринятым консулами западных держав для подчинения таможенной службы порабощаемой страны. Делая реверанс в сторону Франции, торговые интересы которой в Китае были на том этапе минимальными, представители Англии и США единогласно предложили на должность инспектора д, Смита — переводчика французского консульства. Однако после переговоров с даотаем было решено, что предпочтительнее иметь в руководстве таможней инспекторов от всех трех держав. Личное присутствие в Шанхае представителей этих стран — Алькока, Марфи и Эдана ускорило введение новой таможенной регламентации. Каждая сторона ввела своего инспектора: Т. Вэйда (Англия), Л. Карра (США) и А. Смита (Фран-ция).
Номинально инспекторы назначались даотаем. На содержание каждого из них выделялось, нс считая служебных расходов, 6 тыс. лянов. Принятая по предложению Алькока «система иностранного инспектората» считалась лишь «временной мерой», в действительности же она стала одним из средств долголетнего закабаления Китая [92, с. 142].
«Система инспектората» впоследствии из Шанхая была распространена на другие порты, а тройка инспекторов была заменена одним — английским 7.
Третьим шагом по дальнейшему проникновению иностранных держав в Китай явилось учреждение «морской таможенной службы», которая дала возможность иностранцам беспрепятственно собирать таможенную пошлину для цинского правительства по своему усмотрению [111, с. 242].
Иностранный контроль над таможнями продолжался до восстановления Китаем своих суверенных прав. Цинская администрация утратила права на установление таможенных тарифов -и на управление таможенной службой, получив взамен источник Доходов, поступавших из чужих рук. А иностранцы при этом Добились огромных выгод. «Урегулировав» вопрос о таможенных тарифах, англичане в 1855 г. увеличили по сравнению с предыдущим годом свой экспорт на 75%, а импорт — на 200% [76, с. 165]. Дополнительные доходы, полученные от этого цинской стороной, шли на борьбу против восставших и уплату контрибуции западным державам. Уже в апреле 1855 г. Алькок Цинично хвастал, что якобы «новая таможенная регламентация была задумана и поддерживалась для защиты таможенных доходов Китая» [111, с. 242]. В дальнейшем на Западе сложилось мнение, что тайнинское восстание предоставило возмож-
носib \ciранить старые кшайскпе чаможнп с их волокж заменим, их эффек!ивны.м международным органом, прчеп л-! ленным к техническим приемам западной торговли /7 с. 93—117].
В действительности же «система инспектората» была т. мым вмешательством западных держав в гражданскую boi й Китае в ущерб повстанческому движению. Первый удар бы • несен шанхайскому восстанию, ибо представители англин французской и американской администрации лишили «(' малых мечей» сумм таможенной пошлины со всей экспорта -импортной торговли, на взимание которой восставшие имели конное право [89. с. 171]. Учреждение контролируемых иш ранцами морских таможен, окончательно лишивших Кита!! всрсиитста, следует считать наиболее трагическим последств ч шанхайских событий 1853—1855 гг.
Стремлением западных держав, в особенности их официа ных представителей, сделать всю территорию своих концесси з районе Шанхая готовой к обороне как от возможного насгуп нля армии тайпинов, так и от цинских войск было продикто -• но начавшееся объединение всех иностранных сеттльментов з районе Шанхая в единый международный сеттльмент. Дем •• странней силы и готовности иностранцев защитить свои «ин > ресы» явилось их выступление против цинских войск 4 апр< :я 1 >54 г., известное в истории Шанхая под названием «боя м грязевой равнине» (о нем мы расскажем подробно ниже). Лж-кач победа 380 европейцев, поддержанных военными корабля^ к над 10 тыс. цинских вояк была обеспечена заранее обусловленным выступлением «Союза малых мечей» [88, с. 309]. Со Д' л этой! победы ни одному китайскому солдату на протяженна почти ста лет не разрешался вход на территорию иностранно, о сеттльмента [100, с. 460—462]. 11 июля 1854 г. на собранна жителей сеттльментов Шанхая, проходившем в присутствии консулов трех держав и 49 владельцев земельных участке и был 'избран муниципальный совет сеттльментов [92, с. 148] '. Советом была создана полиция, выработаны и введены в де -сгвие гражданский и уголовный кодексы. Установление иное -раиной муниципальной власти и введение прав экстерриториал -носги фактически означало создание в Шанхае, а затем и з других «договорных» городах «государств в государстве», с i а -шлх опорными пунктами дальнейшего проникновения капит -диетических стран в Китай. Все эго происходило вопреки з клеэченным договорам и при полном пренебрежении существ -вовшим международным правом, а возможность для подобны действий предоставлялась самими циискими властями, шедш ' мн. на уступки западным державам с единственной надеждой-излучить О! них помощь для борьбы с восставшим народов Именно поэтому стало возможным объявить всю территори1 сеттльмента в Шанхае священной и неприкосновенной. Таке"
91
боазом, Шанхай был превращен в странный город, ?ар..влг 0°1Й иностранными государствами [111, с. 246].
*1Ь Если западные державы не признали де-факто правительств айпинов в Нанкине, ю тем более не могло быть и речи о придании новых властей в Сямыне, Гуанчжоу и Шанхае. До определенного времени консулам приходилось терпеть существование «мятежников» рядом с территорией своих концессий, но в деятельности консулов с первых же дней восстания в Шанхае проявлялась их все возраставшая нетерпимость к восставшим. «Защита собственных интересов» недвусмысленно требова в! прекращения «смуты» в Шанхае. Англия вела широкую торговлю опиумом, текстилем, шелком и чаем. Все более для нее доходной и в то же время решающей для борющихся становилась торговля оружием и боеприпасами,
сюрон котс-рой НС
брезговали заниматься даже высокопоставленные дипломаты. Надо было добиваться пересмотра Нанкинского и других договоров в плане расширения прав концессий в Китае. Англин потребовала пересмотра договора с КитавхМ уже в 1854 г.; не желая отставать от нее, Франция и США тоже воспользовались сложившейся ситуацией, чтобы изменить договоры с Китаем, однако им удалось этого добиться только в 1856 г. Выступая единым фронтом, Англия, США и Франция желали в виде новых привилегий получить доступ ко всем внутренним обласюм Китайской империи, использовать Янцзы для пароходства, Нанкин и Чжэиьцзян— как порш, открытые для иностранной торговли, требовали легализации торговли опиумом, отмены налогов на перевозки внутри страны, пресечения деяпльпоегг пиратов на побережье Китая. Кроме того, они добивались, 41 -бы их дипломатические представители полхчили право находиться и в Пекине [100, с. 414—415].
Но всем этИхМ устремленияхМ препятствовали захват тайпинами Нанкина, восстание в Шанхае, военные действия в бассейне Янцзы. Если в 1852 г. общий объем торговли Англии с Китаем 'Составлял 2503599 ф. ст. то в 1853 г. он сократился до 1749597, ав 1854 г.—-до 1 000 716 ф. ст. [2, с. 563—567]. Иначе говоря, в 1853 г. произошло сокращение торговли на 30%, а в 1854 г. —на 60% по сравнению с 1852 г. Крымский кризис а Усиление империи Наполеона III оказывали сдерживающее влияние на действия Англии на Дальнем Востоке. Поэтомн высокопоставленные английские дипломаты в Китае предпочита ж позицию выжидания — ведь если верховные китайские власе-, сами обратятся за помощью, можно предъявить им требованья и с еще большими гарантиями их выполнения [111, с. 237— 238].
Еще в начале 1853 г. консулы получили директивы «не переусердствовать» в поддержке цинской администрации, но уже ° < второй половине 1854 г., выжав из Циисв максимум уступи стали помогать им в борьбе с повстанцами. В начало шапка;.-
ского Bbiciхпления консхлы угрожали руководителям воссьт-^ по поводу сохранности церквей и жизни миссионеров. Заз ем. инициативе консулов, были начаты «мирные» переговоры , ,(Ч ставших с цинской стороной о выкупе Шанхая за 240 долл., однако шанхайцы не поверили в честность осаждавш^’ их [92, с. 78]. Потом, под угрозой вмешательства, от Бурбх на и Эдана последовали более резкие предложения восск шим — покинуть город «при условии обеспечения безопасное выхода из него. Проявив в этом вопросе инициативу, предс. вители Франции рассчитывали на поддержку Англии [92, с. 821 однако на этом этапе (январь 1854 г.) французы заблуждались на счет возможных шагов английской администрации в Шл;. хае.
Лю Личуань как хозяин города оказывал самое энергичв сопротивление всем предложениям о сдаче города цинским войскам. В памяти большинства жителей иностранной колонии Шанхая еще свежи были зверства, учиненные цинским воине i-вом в Сямыне после подавления там в ноябре 1853 г. восстания «Союза малых мечей» [84, с. 244—248]. Выражая тревогу общественности иностранной колонии «Норс Чайна Геральд» з качестве предостережения тем, кому было доверено в Шанхайском порту соблюдение английских интересов, выступила . э статьей, резко осуждавшей проекты совместного англо-францу -ского вмешательства, направленного на изгнание восставших л сдачу города цинским войскам. В статье говорилось, что «у англичан и французов пока что слишком мало общих интересов для того, чтобы согласовать и выработать единую политическую линию в отношении великой китайской революции...» [112, 11.11.1854]. Необходимость для англичан действовать независимо от французов была обоснована в статье тем, что на дейст* вия официальных французских лиц чрезмерное влияние оказьн вает заведомо враждебная в отношении повстанцев позици i миссионеров-иезуитов, политика которых дала немало работа французским военным кораблям в зоне Тихого океана.
Цинские войска, осаждавшие Шанхай, обладали значительными материальными средствами и занимали позиции, лучшп по сравнению с осажденными. Однако и шанхайцы за пять ме сяцев сумели организовать свои силы, и многие их успехи отражении атак осаждающих свидетельствовали об уверенносп и решимости продолжать борьбу. Поэтому Лю Личуань оказы вал самое энергичное сопротивление всем предложениям о сдаче города.
В это время ни англичане, ни кто-либо иной не мог еще предсказать исхода борьбы. Срочный отъезд 4 февраля 1854 г. Бурбулона и членов его миссии в Макао временно положил конец попыткам французов «освободить» Шанхай от восставших
Однако во второй половине 1854 г. английская администрация объединила свои усилия с французами. К этим шагам под-96
тавливалось и общественное мнение сеттльментов. «Было хо-Г°шо известно, — писал Линдли, — что восставшие Шанхая во Р х отношениях уступали таппинам. Но поскольку они оказа-0 сЬ в состоянии овладеть таким торговым портом, как Шан-Лай, и были всегда гораздо дружественнее расположены к св-попейнам, чем пинские вояки, тем более кажется странным, что английская колония в Шанхае, наиболее крупная по числу поселенцев, не стала вникать в лживость выдвинутого против тай-пинов обвинения, будто в случае захвата ими «договорных портов» будет уничтожено много англичан. Эго требование стало попыткой как-то оправдать постыдную политику изгнания восставших из Шанхая и Нинбо» [39, с. 170].
Все время ухудшавшееся положение шанхайцев разжигало
стремление иностранной администрации подавить восстание. 15 июня 1854 г. в резиденции полномочного представителя Соединенных Штатов Америки Мак Лейна состоялось совещание консулов трех стран, на котором Эдан вновь настаивал на
предъявлении восставшим совместного требования об уходе из города с угрозой в случае отказа применить силу. Однако единого решения принято не было [92, с. 102]. Тем не менее в начале шюля Боурпнг сообщил Эдаиу, что на другом совещании
было решено направить в осажденный город командиров военных кораблей трех стран, которые настоятельно предложили бы Лю Личуаню и Чэнь Алиню свое посредничество для достижения максимально приемлемых условий капитуляции. Три офицера и переводчики, отправившиеся 5 июля в лагерь повстанцев с полномочием любыми средствами добиться их ухода из Шанхая, смогли получить от руководителей восстания лишь заверения в неприкосновенное!и границ иностранной колонии [92, с. 103]. Осуществлению планов консулов препятствовала прежде всего стойкость самих шанхайцев, а также серьезные противоречия между представителями западных держав в Шанхае и даже, более того, разногласия между дипломатами и военными одной страны. Когда восставшие стали ощущать серьезную нехватку продовольствия и боеприпасов и успех дальнейшей борьбы в значиюлыюй степени был поставлен в зависимость от их
поступления через зону иностранных концессий, консулам стало совершенно ясно, чю именно изоляция повстанцев приведет к скорейшему «освобождению» города [88, с. 313].
Осенью 1854 г. было решено построить между сеттльментом и городом блокирующую Шанхай стену. При эюм разыгрался неожиданный скандал между английскими и американскими Дипломатами, с одной стороны, и продет авш елями военно-морских сил Э!пх стран — с другой [88, с. 314]. Если консулы, ссылаясь на требования «нейтралки ia», заявляли, что стона Должна бьнь построена, то предо i ави тел и военно-морских сил, имевшие собственные инструкции, наотрез отказывались охранять се. В итоге дипломаты взяли верх (космо 1ря на нссогла-
7 3 а к И 7
97
сие английского командующего), предоставив цинским влш, , построить Сюне, часть которой все же была разрушена шап\ нами. Но в январе 1855 г. стена была воздвигнута окончание, что резко ухудшило и без того тяжелое положение осажд ных. Однако иностранным державам и это оказалось нсдо< . точным для осуществления свошх целей, и тогда, окончатся отбросив ширму «нейтралитета», Франция послала на пома Л цинской армии свои вооруженные силы. Другие консулы препятствовали этому. Скарс так описывал события тех ди . «...ожидали капитуляции восставших и полагали, что они oi жатся на что-либо отчаянное. Было страшно смотреть, как п; -летавшие снаряды срывали крыши домов, врезались в сге.- д и, наконец, подожгли два храма, стоявшие на валу. Наблюд' все это было особенно тяжело от сознания, что в городе , -ходилось, вероятно, 20 тыс. ни в чем не повинных людей, ко рых восставшие нс выпускали за его пределы, так как пост ; ление продовольствия в значительной степени зависело от ж -телей округи, у которых были друзья внутри города.
Зная, что жители Шанхая — миролюбивый, спокойный лю .. казалось жестоким убивать их таким путем. В то время и. . французы вели сильный огонь с восточной и южной сторон 1 рода, правительственные войска атаковали его с запада... Т -ритория, принадлежавшая иностранцам, усиленно охраняла-. .. а французы отрезали все пути сообщения с городом...» [ПЛ с. 199—200].
В связи с изложенными событиями возникает необходимой рассмотреть причины, по которым Франция вступила на п;-1'. открытой борьбы с восставшим Шанхаем.
Вожди «Союза малых мечей», во всем стремясь подражал тайпинам, старались приобщить повстанцев к христианской в -ре. Тайпины, исповедовавшие христианство протестантског толка, считали иностранцев своими братьями, а сердечные л -ношения с западными державами — совершенно естественным неизбежным явлением, обусловленным общей с ними религии Теоретически западные державы и иностранные миссионеры Китае должны были оказывать тайпинам всестороннюю по -держку. Однако этого, как известно, не произошло. Западни страны изменили отношение к тайпинам под влиянием сво миссионеров, которые разочаровались в «псевдохристианскои как они считали, характере движения тайпинов. Прелюдией г оружейной интервенции западных держав против тайпин стало открытое участие в подавлении шанхайского восстань:
Одна из разновидностей христианства — протестантизм -появился в Китае только в начале XIX в. (католицизм проч туда значительно раньше — в XII в.). Однако распространен ; христианства в Китае наталкивалось на значительные тр пости, пока миссионеры были лишены дипломатической и вое ной поддержки. Положение стало меняться после подписана
9S
Нанкинского и ему подобных договоров. Теперь серьезной опо-пой миссионеров стала гражданская власть. Благодаря ее поддержке христианство вступило в противоборство с конфуцианством, даосизмом и буддизмом, давно утвердившимися в Китае. И если опиум был навязан Китаю с помощью иностранных щтыков, то тем более христианство не смогло обойтись без них.
В свое время даосизм и буддизм не встретили в Китае особых трудностей, приспособившись к традиционным культам предков. Первые иезуиты, имея главной политической целью
проникновение в страну, также проявляли достаточную терпимость, поэтому католицизм в известной мере разделил успех своего предшественника — буддизма. С течением времени обнаружилась необычайная схожесть ритуалов буддизма и христианства. Миссионеры-иезуиты «с постоянством и усердием, достойным лучшего применения, отыскивали по всей стране людей, способных воспринять христианство, и воспитывали их на свой лад. Но чтобы не слишком таких китайцев отрывать от старых традиций, им разрешалось сохранять большинство обрядов идолопоклонства» [89, с. 171]. Хотя новообращенных было
немного, иезуиты добились сносных отношений с правителями Китая — маньчжурами — и укрепили свои позиции в стране.
Совсем иначе обстояло дело с протестантизмом, который
оказался непримиримым в отношении других религиозных верований. Его гневу и острой критике подверглись не только конфуцианство, даосизм и буддизм — он конфликтовал и с католицизмом. Ничего нс ведая о происхождении других религий, протестанты требовали, например, чтобы китайцы выбросили и предали забвению таблички предков. При подобной воинствехТ-ности протестантизм вряд ли мог рассчитывать на успех в Ки-
тае.
Но вот христианство стало знаменем тайпинов. Миссионеры выражали восторг, считая, что тайпины с их новой верой смогут преобразовать весь Китай, и называли их «чудом века» [111, с. 1751. Медхёрст из Лондонского миссионерского общества перевел и опубликовал в газете «Норс Чайна Геральд» все 'Основные документы тайпинов [92, с. 51]. Выступая их горячим защитником, он заверял: «...настанет день, когда христианские евангелия заменят конфуцианских классиков на государственных экзаменах в Китае» [81, с. 50].
Восторг миссионеров подкреплялся нс менее восторженными выступлениями западной прессы; преобразовательные возможности христианства в Китае представали с ее страниц еще более грандиозными. Газета «Морнинг пост» в августе 1853 г. сочувственно писала о ттредсгоящем «тяжелом кризисе, когда Небесная империя откроет глаза и узнает, чго во все минувшие времена в качестве сокровищ она хранила ложные историю, географию, летосчисление, мораль и религию». Газета предрекала, что произойдет небывалый скандал, когда 400 млн. китай-
99
цев неожиданно узнают, что вся их философия является ли [81, с. 58]. Однако миссионеры не делали решительно ишо чтобы реально помочь тайпинам в достижении поставлен! ими цели. Напротив, даже благоприягное отношение к тайп скому движению продержалось в кругах миссионеров только середины 1854 г. [111, с. 74]. В самые тяжелые для тайп ского движения времена миссионеры в лучшем случае ост а лись сторонними наблюдателями, а после 1854 г. стали пря’ -ми пособниками его врагов. Считается удивительным, чти первые годы восстания тайпинов миссионеры предприн-слишком мало усилий, чтобы как-то повтптиь на тайпинов сделать их движение более протестантски ортодоксальным, исключением нескольких попыток, преимущественно со с юрт американских миссионеров, достичь Нанкина, никаких сер ных намерений учредить постоянную комиссию у га.шипов течение 1853—1854 гг. сделано нс было. После 1853 г. даже произошло сколько-нибудь заметного роста числа миссионер в Китае [8, с. 52]. Некоторые историки считают, что если 7 : тайпинсксс воссюние было успешным, христианство сделало бы быстрый прогресс в Китае [111, с. 174]. Однако на пути ю. пинского, как и других выступлений, встали миссионеры, пр. давшие анафеме христиан-гайпинов, и Англия и Франция, и. -правившие на разгром восстания свои вооруженные силы.
Нс имея прямых контактов с гайппнами до 1858 г., англы -ские миссионеры в конце концов отвергли их как движен : слишком еретическое и авторитарное для того, чюбы счита сто своим союзником в деле христианского новообращения [б< с. 48]. Нс лучшим оказалось и отношение к тайпинам американских миссионеров. Хотя деятельность таких миссионеров, ха . Робертс, Тэйлор, .Мартин, Бриджмэн и дрхгие, была связана тайнинским движением, большинство их к концу 1854 г. стал относиться к нему скептически, а к 1858 г. отбросило всяк: надежды, возлагавшиеся на него [111, с. 193]. Исюрия взанмэ отношений с тайпинами Робертса, центральной фшуры сред' американских миссионеров, сыграла особенно отрицатсльн/г роль [111, с. 199].
Французские миссионеры были представлюны катотикам: находившимися под защитой Франции, еще в 1844 ы добившы; ся от маньчжурского правительства привилегии для деятельности римско-ка топических миссионеров в К:ыае. Ik отдели интересы религиозного характера от колониальных, Франти, использовала эти привилегии для вмешательства во внтлрен:;.: дела Китая. Псзтиты основали свою штаб-квартир\ в местечка Сюйцзяхуэй (Зикавэй) около Шанхая, ног ;рос в дальнейшем. в период тайнинского восстания, стало важным пхнктом начавшейся интервенции Франции. Французские мпссношры не в. рили в подлинность приобщения тайпинов к хрис шанству, и эю было основной! причиной враждебного оышшепия хаюллче 100
ских миссий к повстанческому движению [feo, с. 3141. Самые невероятные сообщения о тайпттнах, слухи об их жесюких расправах над римскими католиками пос т уп а л и в основном от иезуитов и католиков. Эти беспочвенные домыслы свидетельствовали об отсутствии сколько-нибудь достоверной информации о тайпинах.
В действительности же дело заключалось в том, что на раннем этапе 'тайнинское движение проявляло особый религиозный фанатизм, ревностно ведя борьбу с традиционными верованиями. Неоднократно они1 ссорились с католической церловью внутри страны, принимая образ девы Марии с младенцем на руках за весьма похожий идол Будды, тем самым, естествеяно, путая •иезуитство с буддизмом. В результате иезуиты, боготворившие маньчжуров, слали злейшими врагами тайпинов. Он’т прекрасно понимали, что успех тайпинов лишил бы их зсех прежних привилегий и тех прочных позиций, которых енп добились в Китае [89, с. 171]. Первым, против кого ^езупты направили свою враждебность ври молчаливом невмешательстве других миссионеров, были участники шанхайского восстания.
Получив возмещение за конфискование то в XVIII в. собственность, католики-иезуиты прочно обосновались в районе Шанхая. Им принадлежали значится! ные земельные хчаегки, ставшие составной слепло французской концессии. У крупного земельного собственника — архиепископа Мареске — в начале 1848 г. были приобретены земля и строения для французского консульства | 92. с. 25—26]. Покупать з-.м > в лийоне Шанхая наперебой стремились купцы, торговые фирмы прочие дельцы. Миссионеры в этом отношении опережал:! других. Так, Ятс, пользуясь бедственным положением местных ж:; елей, занимался спекуляцией земельными участками, дсйсгвхя при этом в угоду христианству (строительство порывы и Шлолы) и в интересах американского консульства, где слюнил вице-консулом и переводчиком [52, с. 6]. Равным образом и деятельность многих других миссионеров была одновременно направлена и на утверждение христианства, и на укрепление и расширение позиций своей ст раны в Китае.
Если на английских официальных лиц нлия'ти главным образом торговые круги, ю на французскою администрацию явное воздсйст вис оказывало римско-ка т о л тип скос миссионерство. Во время восстания «Союза малых мсчПю эю получило очевидное подтверждение. Когда восставшие ''зчаделл городом, в европейской колонии возникла против ж. поначалу хотя и скрытая, но грозная оппозиция--иезт и • ы, всегда враждебно относившиеся к тайпинам [89, с. 170—171]. «Поэтому-го,— писал Линдли,— когда иезуиты удостоверились, что шанхайцы не только заявили о своем скором присоединении к тайпинам, но па самом деле отправили к ним вселения л ждут прибытия Уполномоченных т а бит и т: а м и лип, они немедленно принялись
101
плести интриги прочив шанхайцев» [89, с. 171]. Каюлико?, смущал объявленный Францией «нейтралитет», и они толк? ее к выгодным для себя действиям. Французский консхл ?)j и старший офицер французских войск адмирал Лягср бы религиозными фанатиками, беспрекословно подчиненными д\ вснству [89, с. 171]. Нет необходимости поэтому отменив;, причину, заставившую французского адмирала бросить на р . гром восстания свои войска и военные корабли. А чтобы о<-щоствить свои собственные и своих коллег-иезуитов намерен достаточно было любого предлога. И вот без какой бы то было провокации со стороны восставших они были неожидан атакованы французами в декабре 1854 г.
Восстание погибло. Английские моряки вылавливали во ставших, спасавшихся вплавь, и передавали в руки цинской ai млн, все они были казнены. Такая же участь постигла тех, к: искал спасения на территории иностранных концессий. Так, п; шет Линдли, «в конце концов, за определенное возиаграждеип' поддержка была оказана цинской стороне, а «Союз малых \ц чей» без всякого намека на справедливость был изгнан из Шан хая» [89, с. 171]. Ни один из миссионеров не поднял своего ю лоса в защиту воссевших, никто из них не попытался во им элементарной гуманности приостановить истребление повстап цев христианами. Вновь на пути шанхайского восстания ста;!' христианство, сыгравшее в его судьбе, как и в истории тайппн ского движения, самую трагическую роль. Поэтому, несмотря на крайние расхождения во мнениях миссионеров различно; религиозной принадлежности, го осуждавших, то восхвалявши4 повстанцев, в целом роль миссионеров — протестантов и тем бо лес католиков — может быть оценена только отрицательно, иб( они идейно оправдывали открытое военное подавление повстанческого движения.
Во время взятия Шанхая «Союзом малых мечей» было убито всего два человека, нс замучено ни одного, к частной собственности проявлялось уважение. Когда же французские и цин-скис войска овладели городом, там была устроена настоящая резня. Отсеченные головы повстанцев связками были развешаны вдоль всей городской стены. На «Мосту пагоды» висел<> девятнадцать голов, в некоторых местах они были свалены в груды [89, с. 173].
Позицию невмешательства других держав в действия Франции невозможно считать даже «вооруженным нейтралитетом» - -это было откровенное пособничество агрессору.
Организованное в важном центре приложения иностранных интересов, в основном как следствие успешно развивавшегося движения тайпинов, Boccianne «Союза малых мечей» неизбежно оказалось связанным с политикой и действиями иностранцев как в отношении Нанкина, так и ципского правительства. Весь запад вначале встретил движение тайпинов с надеждой на
102
крепление и расширение своих позиций в Китае. Духовенство религиозные круги распространяли Библию среди безграмотных китайцев, с восторгом предвкушая невиданные успехи своего учения. Масса иностранных купцов, официальных лиц и просто авантюристов бросилась искать новых для себя выгод. Ло как только выяснилось, что незамедлительно получить выгоды от тайпинов невозможно, столь же незамедлительно тайпины были исключены из корыстных расчетов иностранцев. Такой поворот в действиях иностранцев определил судьбу шанхайско-
го восстания.
Сам ход восстания, также использованного иностранцами в их интересах, разоблачил лживость официально объявленной политики западных держав в отношении гражданской войны в Китае, показал неизбежность объединения в создавшихся условиях сил внутренней и внешней реакции в борьбе против освободительного движения народа. На этом коротком этапе капиталистическим странам Запада удалось сделать новые значительные шаги по пути дальнейшего закабаления Китая.
Глава V
БОИ ЗА ШАНХАЙ
Восстания в Цзядпне, и первое, и особенно второе, так ж. как п последующие выступления масс в Шанхае и в други близлежащих городах, были направлены против цинской адм -нпстрации — чиновников, помещиков, мироедов и т. п. У наибе лее богатых из них восставшие конфисковали значительны суммы денег. Так, даотая Слой Цзина принудили выда! 200 тыс. ляпов серебром, с богатых шэньши Циня и Вана был получцно по 40 тыс. ляпов с каждого [25, с. 912].
Второе восстание в Цзядпне, явившееся прологом шанхайского восстания — главного из восстаний, организованны' «Союзом малых мечей», серьезно потрясло устои цинской власти в районе городов Сучжоу, Сунцзян ш Тайцаи.
После овладения Шанхаем и Цзядином—эьими двумя круп ными городами — восставшие подготовили наступление на го рода Ваошань, Наньхуэй, Чуаныиа и Цинпу. При активно: поддержке населения они были взяты повстанцами. События развивались следующим образом.
9 сентября 1853 г. отряды повстанцев под командой Ваь Сяошаня выступили из Цзядииа на Ваошань. Когца они проходили через близлежащий городок Лодяньчжэнь, часть еп жителей впупила в отряды повстанцев; многие передали дтя н\жд восстания большое количество свечей и продовольствия [64, с. 953].
Ваошань был основным цешром деятельности тайного общества «Мяобан//, входившего в «Союз малых мечей», поэтом; у восставших здесь имелась широкая массовая база. Как только отряды iiOBCiaimcB приблизились к Баошаню, его жители под руководством членов общества «Мяобан» подняли восстание, и город был успешно взят. Пинский начальник уезда Цинь Сяньси в панике бежал. «Союз малых мечей» создал здесо собственные органы власти. Па стсна.х были водружены знамена восставших, многие из крестьян повязали головы красной материей и вступили ез ряды повстанцев.
Уезд Паньххэй расположен к зосюку от реки Хуаппу. Здесь активную деятельность вело тайное общество «Байлундан», и iiox'in половина населения сезда быта членами этой организу-
ют
цИ’И. Когда 10 сентября 1853 г. отряд «Союза малых мечей» под командованием посланных из Шанхая Чжу Юэфэна и Шэпь ц]ао подошел к Наньхуэю, члены «Байлундана» тут же подняли восстание. Вооружившись копьями из заостренных стволов бамбука—древнее оружие всех восставших, — они отважно вступили в бой против цинских солдат, которые под их ударами разбежались. За ними последовали и цииские чиновники, уже на второй день утром отряд вступил в Наньхуэй и овладе i ям [36, с. 812]. Повстанцам было передано большое количество продовольствия и вещей, собранных населением города. Новая власть в Наньхуэе опубликовала от имени «Да Мин-го» воззвания, в которых строжайше запрещались грабеж, насилие и любые преступления против жителей. Чиновникам и другим местным богачам пришлось выплатить восставшим крупные суммы денет (лишь у мэньчжэна— секретаря начальника уезда Чэнь Х^эйчжоу было конфисковано 30 тыс. лян серебра). Из Наньхуэя был послан О1ряд повстанцев, который вышел к торговому местечку Чжоупу и овладел им [64, с. 956].
13 сентября был захвачен Чуаныиа, а 17 сентября войска повстанцев под руководством Чжоу Личуня подошли к городу Цинпу. Несколько ранее часть повстанцев, переодевшись в идущих на богомолье сельских жителей, сумела группами проникнуть в город и укрыться там в разных Meciax. Когда началось наступление, они подняли в городе восстание и объединенными усилиями Цинпу был занят [25, с. 972]. Новая власть, так же кап и в Цзядине, обратилась к населению с воззваниями (даты в них указывались согласно хронологии laiinnnoB — «3-й год Тайпин-тяньго») [10, с. 985]. Воззвания были развешаны и в других населенных пунктах уезда. Из порем были выпущены заключенные в них крестьяне, которым выдавалось пособие на дороге домой. Чжоу Лпчунь приказал закрыть городские ворота и строго контролировать вход и выход, чтобы предотвратить возможный сговор местных властей с пинскими войсками. Все имущество чиновников, измывавшихся над крестьянами, а также лавки и магазины, брошенные и.х хозяевами, сбежавшими из города в связи с началом наступления, были конфискованы в пользу жителей Цинпу [25, с. 973].
Взятие городов Баошань, Чуаньша, Наньхуэй и Цинпу сильно укрепило позиции шанхайского восстания, которое превратилось в опло1 новой антицинской влас hi в района Сучжоу— Сунцзяна—Тайнана. 11едаром восставшие заявляли иностранцам о своих намерениях «двинуться и захватить Сучжоу, Уси и направиться на север, дабы, объединившись с побеждающей армией тайпинов, свергнуть пинскую династию» [106, с. 753].
Одновременно ширилось антицинское движение крестьянских Масс и в провинции Чжэцзян, в районе города Нинбо. Здесь особенно активно действовал «Союз дв\х мечей» («Шуаидао-
105
лузй»), Одним из организаторов и руководителей эюй тай организации был Чэнь Чуньфу [22, с. 83].
Когда в сентябре 1853 г. вспыхнуло шанхайское Boccia судоходство между Нинбо и Шанхаем было особенно оживи ным, поэтому цинская администрация и помещики в рай , . Нинбо были насмерть перепуганы развернувшимися собы г ми. Чэнь Чуньфу, готовясь начать вооруженное выступлении поддержки шанхайского восстания, обратил внимание чле своей тайной организации на благоприятно складывавшую ч для этого обстановку — основание тайпинами столицы в Н,; -кине и восстание «Союза малых мечей» в Шанхае. Он собр< ; большое число сподвижников, договорился с вождями из Ша I-хая об их прибытии в Нинбо и считал, что нетрудно будет стичь успеха [22, с. 83]. В целях лучшей подготовки выступи -кия руководители «Союза двух мечей» стали запасать прод -вольствие и оружие в районе южных волостей и в горах Цзя. -мао, вести военное обучение членов организации. В Шанхая для поддержания связи они направили людей с сообщение-, что приветствовали бы наступление войск «Союза малых м чей» на Нинбо.
Но подготовка восстания в Нинбо была раскрыта цинско; администрацией. Чэнь Чуньфу и некоторые другие лидеры был г схвачены и казнены, а организация разгромлена.
Вскоре шанхайский «Союз малых мечей» предпринял ш пытку установить связь с Хун Шисянем — лидером «Союза дв\ > мечей» в Чжэньхас — для объединения действий членов эю организации и начала вооруженного восстания в ноябре 1853 i С этой целью в Чжэньхай был направлен Чжан Цзиньшаш . имевший при себе знамена с соответствующими надписями. СС нако по дороге он был пойман и казнен [52, с. 44]. Все же Ху г Шисяню удалось собрать более 3 тыс. человек. Превратив буд дийский храм Сяньяньсы в свою опорную базу, он решил дви нуться на Нинбо. Но неожиданно восставшие подверглись нападению помещичьего ополчения Гу Хуннана, на помощь ко торому подоспели войска, посланные Дуань Гуанцином из ю рода Нинбо. Под их натиском восставшие вынуждены был: отступить и были рассеяны [52, с. 44—45].
Столь же неудачно закончилась попытка поднять восстание в Сучжоу. Здесь, как и в Шанхае, проживало много гуандун цев и фуцзяньцев, было большое число безработных моряков Большинство из них состояли членами «Триады» и «Союза ми лых мечей». Узнав об успешном начале шанхайского восстания, они 15 ссшября собрались в соответствии с традиционным дли «Триады» ритуалом и, выразив решимость поднять восстание против цинской власти, поклялись достичь своей цели. Но вое стание поднять не удалось, так как несколько тысяч цинских солдат, направлявшихся к Шанхаю, были в эю время расквар тированы в Сучжоу и силы оказались неравными.
106
Эти выступления, хотя и наносили удары но власти ж111Г чЖУР0В па месгах’ все же были очень стабы и малоэффективна Причина Юме — oicyiCFBiie надежной связи мсжд\ ы;й-ными организациями в различных городах, а отсюда — плохая с,огдасованнос1ь в их действиях. OicyicrBiie централизованного руководства дополнялось плохой материальной базой и слабо:! военной подготовкой нс юлько рядовых членов обществ, ко и их вождей, подчас совершенно нс ориетпропившихся в обстановке. Все это приводило к iom\, чю отдельные, даже самые героические, усилия нс приносили успеха, в нсиом. Особлшо ярким тому примером может служим, сражение поисюпцев за город Тайцан.
После \ спешного взятия Шанхая, Цзядииа и окружающих их уездов повстанцы в соответствии с намеченными планами приступили к подготовке наступления на город Тайцан а затем на Супцзяп и Сучжоу, чюбы, соединившись с армш. й тай-П'инов, совместными силами нанеси! удар ио цинской армии и уничтожить се [25, с. 928]. Для этого из Шанхая и Цзядииа были посланы отряды войск. Во главе шанхайцев был поставлен Пань Цилян, отрядом из Цзядииа командовал Ван Гочу.
Первые же вест о победах повстанцев заставили богатеев— шэньши и помещиков — бежать из Тайцана. Чтобы задержать наступление восставших, начальник этого округа повсеместно стал вербовать ополченцев в помещичий отряд. Лидеры «Союза малых мечей» решали использовать вербовкх ополчения, чтобы заслать в него своих людей, которые выстхнилн бы в решающий момент при подходе основных сил [25, с. 962]. 13 сентября 1853 г., когда повстанческие отряды подошли к Тайцану, проникшие в ряды ополчения воины, как и намечалось, подняли смуту внутри города. Это дало возможность основным силам в 2—3 тыс. человек ворваться в Тайцан через большие южные ворога. Авангард повстанцев захватил окружное управление, открыл тюрьму и выпустил па свободу большое число находившихся тЗхМ крестьян. Другой 01ряд, наступавший через восточные ворога, взял ямынь уезда Чжэньян и также освободил крестьян из тюрьмы. Начальник округа Тайцан Цай Индоу с группой солдат оказал \ норное conpoiивленпе, но, получив тяжелое ранение, вынужден был покинуть город. Успешно занятый восставшими, Тайнан находился в их руках неделю. Когда бои за этот город только начинались, к Цзядииу под командой начал пинка ссзда У—Дин Гоэня продвигался довольно большой отряд, состоявший из ципских солдат и помещичьих ополченцев. Они оказались у ворот Тайцана в момент, когда повстанцы только чмо овладели им. Из-за отсутствия какой-либо информации о противнике восставшие оказались застигнутыми врасплох. В растерянное!и. переоценив силы противника, Пань Цилян и Ван Гочу решили немедленно отступить из города ’. Понеся значительный урон, они возврати-
107
Jikb-c;:;!! в Цзядин, другой в Шанхай. 16 сентября Ван Г чу знозь выступил из Цзядина на Тайцан. Во главе отряда бе л. с чем в 1 тыс. человек он предпринял атаку на город с дв\ ск.рон— с суши и со стороны реки. Но теперь уже цинем: войска под командой Дин Гоэня прочно обороняли город. II городских стенах, с которых хорошо просматривалась окружи юшая мощность, были установлены орудия. Огонь пушек к давал возможности приблизиться. Несмотря на отчаянные усилия овладеть городом, повстанцы вновь были вынуждены oi-ступить [25, с. 967]. После этих неудачных попыток «Сою, малых мечей» отказался от планов взятия Тайцана.
Сражения за этот город — своего рода ключевой момент и истории восстания «Союза малых мечей». Находясь в непосред ственной близости от Сучжоу на западе, защищая Цзядин па востоке, Тайцан был для восставших важным в военном отношении городом, который необходимо было во что бы ТО II’ стало удержать в своих руках. Если бы повстанцы смогли осуществить это, им открывалась возможность наступления прямо на Сучжоу. Воспользовавшись временной растерянностью цинской администрации и военного командования, их неспособностью быстро мобилизовать достаточно сил для борьбы с шанхайским восстанием, повстанцы при широкой поддержке населения могли бы легко овладеть этим важным городом на юге провинции Цзянсу, а затем, соединившись с армией тайпинов, ударить с двух сторон по главному сосредоточению цинских войск в этом районе — лагерю на южном берегу Янцзы и уничтожить его. Ведь Тайцан, кроме того, был важным и падежным прикрытием Цзядина. Владея им, повстанцы могли бы прочно удерживать не только Цзядин, но и другие захваченный ими уездные города. По всей видимости, именно такими были планы руководителей шанхайского восстания, стремившихся развить его вширь. Однако двукратная неудача взять Тайцан разрушила эти планы. Цинские войска могли теперь вести наступление на Цзядин, Цинпу, Наньхуэй, Баошань, Чуаньша и т. д. Именно поэтому сражение за Тайцан и можно считать поворотным моментом от активных наступательных действий к ведению пассивной изнурительной обороны.
Цинские войска, воспользовавшись сложившейся для них благоприятной ситуацией, почти без промедления двинулись к Цзядипу. Уже 20 сентября 1853 г. повстанцы вынуждены были вступить с ними в ожесточенные бои. На следующий день превосходящие по численности отряды Дин Гоэня подошли к Цзя-дип\, ко взять его с ходу не смогли — восставшие отважно защищались. Обращаясь за помощью к цинскому правительству, Дин Гоэнь должен был признать, что «злодеи жестоко сопротивляются, каждым пунктом очень трудно овладевать» [25, с. 920]. Видя, что цинским солдатам не удается быстро взять город, находившиеся в нем шэпьши и помещики с помощью
108
обыкновенной стрелы послали в лагерь осаждавших письмо, в котором указали слабые места в обороне повстанцев (восточные и южные ворота), одновременно назначив срок для совместных действий. В условленный час в городе был взорван пороховой склад, спровоцирована паника, и через указанные ворота цинские солдаты ворвались в город. Восставшие упорно сопротивлялись, сражаясь буквально за каждую улицу. Затем часть их под командой Сюй Яо и Чжоу Сюин отступила к городу Наньхуэй, часть ушла в сельскую местность. Прикрывая отступавших, Чжоу Личунь и его воины зели ожесточенные бои, но силы были неравными. Чжоу Личунь был схвачен, отправлен в Сучжоу и там казнен [25, с. 920—921].
Как только стало известно, что Сюй Яо и Чжоу Сюин отступают к Шанхаю, «Союз малых мечей» немедленно направил подкрепление, чтобы вновь взять Цзядин. 28 сентября от-,ряд [в 2 тыс. человек под командой Сюй Яо и Пань Циляна выступил в сторону Цзядина, но, не пройдя и половины пути, встретился со значительно превосходящими силами противника под командой Цин Жуху. После упорнейшего боя повстанцы вынуждены были возвратиться в Шанхай [25, с. 159; 934]. Руководители «Союза малых мечей», как и в случае с Тайцаном, отказались от планов нового наступления на Цзядин.
Неисчислимы были жертвы, понесенные восставшими в Цзядине. Цинское воинство и местные власти устроили кровавую резню в городе и его окрестностях. От крови казненных реки стали красными [64, с. 905]. Многих, даже легко раненных, закапывали живьем [106, с. 759]. Такой каре подвергались не только сами повстанцы, но и сочувственно относившиеся к их действиям.
С потерей Цзядина позиции повстанческого движения в прилегающем к Шанхаю районе сильно ослабли. Под натиском цинских войск в день падения Цзядина были оставлены также Цинпу и Баошань, а 25 и 27 сентября — города Наньхуэй и Чуаньша. Но еще в течение довольно длительного времени в окружающих эти города районах шла упорная борьба крестьян Против гнета и насилия помещиков и цинской администрации. Особую активность проявляли крестьяне волостей, расположенных к западу, северо-западу, северо-востоку и юго-востоку от Цзядина. Эта борьба, в основе которой лежало недовольство крестьян непомерными налогами и насильственной мобилизацией в помещичье ополчение, неоднократно принимала самые острые формы.
В начале 1854 г., в период, когда шанхайские повстанцы вели активные оборонительные бои, крестьяне западных волостей под руководством Чжан Сюя — соратника Чжоу Личу-Ня -— вступили б открытую борьбу против цинских войск и одержали несколько небольших побед. Затем они решили совместно с крестьянами уезда Цзядин захвалив город Цзядин
109
и naneciи удар по войскам, осаждавшим Шанхай [52, с. 5 Но пинская администрация стала быстрее реагировать на он кую сипанию. По первой же жалобе крупных помещиков инпьши в эюг район бы ни переброшены дополпптсл! войска, которые совмссню с оцтядами помещичьего ополчен ..б февраля 1854 г. начали каш \ пление на мыежиые райо Несмотря на явное превосходство в численности и вооружай: лм пришлось в юченис целых 10 дней внеш ожееюченные С против сопротивлявшихся веши; силами крестьян. Вслед разгромом крешьянских oiрядов последовали массовые кро. вые расправы, жертвами коюрых стали многие руководил? повстанцев.
Не успели цинские власти подавить повстанческое движен в западных oi Цзядина волостях, как подия шсь кресшяне . веро-воеючны.х районов. Они объединились с крестьянами к граничных с уездами Ьаошань и Чжэньян волостей, куда по? падения Цзядина отшупила часть повшаицсв. «Союз мала мечей» 1айпо послал в помощь крое тянам своих вождей Чж Тинкуя, Чжан Няныпэиа, У Шэна и др. Пытаясь восполь? ваться растерянностью военного губернатора Цзянсу Сюй Н. -чжао и его подчиненных, вызванной разгромом 4 апреля 1854 англо-франко-амерпканскими силами крупного лагеря цинги. . войск во время «боя на грязевой равнине», они решили 21 а реля начат!) наступление на Цзядин. Однако сохранить в io не этот план не сдалось. Объединенные отряды ополченп подкрепленные знача тельными силами цинских войск, рази, крестьян, посланцы из Шанхая были пойманы л казнены. То . ко о;ряду У Шэна удалось вырваться по окружения, и hckoi рое время при поддержке крестьян он еще продолжал борьб Такой же локальный характер приобрела и борьба крестьян уезде Наньхуэй. Однако к 4 октября 1854 г. войсками Дин Го ня крестьянские отряды этого уезда также были разбшы и ра сеяны [25, с. 931].
То, что восставшие нс смогли удержать свои главные оперные пункты — уездные города вокруг Шанхая, и, следоватсл но, развить успех шанхайского восстания, значительно ослаб ло позиции «Союза малых мечей», который был вынужден ш ройтп к обороне собственно Шанхая, укрывшись за его сто:: ми и оборонительными сооружениями. Слабое руковэдшво поддержка шанхайцами кресiьянских вышупленип, плохая подготовка свели на нет все усилия в возможности «Союза м. лых мечей» расширить и укреишь первые успехи восстания том самым обеспечить ему дальнейшее развитие. Теперь ед; сгвенной надежной защнюй воспания шали сиены и рвы шт хайской цитадели.
Страдая в прошлые времена от опусiошителы;ых набег пиратов, Шанхай в 1544 г. был обнесен стеной — необходимое. к которой привел один из наиболее варварских набегов яио
гКИх пиэагов, разграоивших и сжегших город до основания в 1543 г. [98, с. XVI, XVIII, XXVII].
Поражение в первой «опиумной» войне сильно подорвало политический и моральный престиж маньчжурской династии. По суше и по морю в Китай устремляются иностранцы, влекомые лишь жаждой обогащения и потому пренебрегающие действиями китайских властей. Как наиболее северный из пяти открытых для торговли с иностранными державами портов, Шанхай развивается феноменально быстро.
До 1842 г. в Шанхае не было иностранцев, за исключением переодетых проезжих. Английские войска находились в городе лишь несколько педель летом 1842 г. Через год, в 1843 г., в Шанхае открывается английское консульство, сюда прибывают представители различных английских и американских миссионерских обществ, основавших здесь свои центры, рас ; у г колонии поселенцев. Иностранцы, в основном англичане, строят просторные виллы с окружающими их садами. Большинство прибывающих в Шанхай поселяются преимущественно за пределами собственно китайского города. Особое значение для столь быстрого развития сеттльментов имела контрабандная торговля опиумом. Хотя китайские власти еще с 1799 г. запретили ввоз в страну опиума, местная администрация была так слаба, что иностранные торговцы совершенно безнаказанно ввозили опиум контрабандным путем.
В Шанхае, как и в других «открытых» портах, все иностранные поселенцы находились в тесном контакте друг с другом. Даже миссионеры часто вынуждены были обращаться к контрабандистам опиумом за помощью в вопросах транспортировки почтовых отправлений и банковских операций.
В течение десятилетия после заключения неравноправных договоров иностранные поселенцы в «открытых» портах имели возможность выбирать, как себя вести и с кем налаживать хорошие отношения — с местным населением пли с маньчжурской администрацией. В Гуанчжоу представители западных стран вели себя как победители, действуя в точном соответствии с буквой договорных прав. Здесь постоянно возникали трения иностранцев с местным населением и властями. Напротив, в Сямыне, Фучжоу и Нинбо иностранцы больше полагались на сотрудничество. Здесь они годами жили безмятежно, нс опасаясь за свою жизнь и собственность, близко общаясь с местным населением. В Шанхае иностранная колония в течение многих лет отдавала предпочтение линии мирных отношений. Тем Не менее в 1851 г. в городе начались выступления местного населения, вызванные чрезмерными притязаниями иностранцев на земельные участки [77, с. 152]. Присутствие на рейде Шанхая 'Иностранных военных кораблей усугубляло напряженную обстановку в городе. Хотя китайская администрация и консулы поддерживали мирныр отношения и соблюдали законы, прежняя
111
уверенность жителей сеттльментов была поколеблена. К , мени начала шанхайского восстания росту значения гооол; собсгвовала утрата Гуанчжоу прежней роли главного иностранной торговли в Китае. м
Территория города, обнесенная стеной, т. с. собствен:!' iaficKHii город (шанхайская цитадель), в отличие от боль: , ь ства китайских городов, имевших квадратную нланир . представляла собой в плане овал, вытянувшийся с север . , ’ юг и прилегающий своей восточной границей непосредснц / к реке Хуаипу. С севера, почт ог стен города до протоки : цзиньбпнь, территорию занимала французская концессия, б зость которой к городу определялась прежде всего мерканг ными интересами. Далее, за протокой Янцзиньбинь до прот Сучжоу, на огромной площади располагалась английская т цессия с богатыми по томе времени домами, отелями, мага -нами, крупными складами. Еще севернее находилась америк . !-екая концессия. Французская и американская концессия сил> уступали по комфортабельности и роскоши английской [ } с. 39—40].
Смена города была сложена из кирпича. Высота се дости ла 30 футов (около 10 м). Сзади стену подпирала толстая зг ляная насыпь, поднимавшаяся на 2/з ее высоты. Верхняя ч\ насыпи образовывала дорогу вокруг всего города. Через опр •-деленные интервалы в стене были сделаны бастионы, с ко; рых можно было вести фланкирующий огонь вдоль сг< . С внешней стороны стены находился широкий ров, заполнении : водой и сообщавшийся с рекой Хуанпх. Перебраться через р" . минуя мосты, можно было только с помощью илота.
За исключением пригородов, состоявших преимущественно и ; китайских лачуг, местность вокруг Шанхая, насколько хватал ) глаз, была бесконечной равниной. Только многочисленные могильные холмики нарушали эту нескончаемую монотонност; Местность лишь немного поднимается над уровнем моря, и всего в нескольких десятках сантиметров от поверхности земл! появляется вода [105,, с. 196].
Такое расположение Шанхая само по себе облегчало его обо рону. Но повстанцы, предвидя наступление ципских войск, предприняли ряд дополни 1ельных мер, укреплявших их поз : ции. Внутри города па каждом перекрестке были установлены переносные пушки [25. с. 144]. Вокруг домов, занятых под штабы или жилища повстанцев, также были расставлены орудия [25, с. 15]. Большинство городских ворот были закрыты и практически ликвидированы. Так, уже в начале октября 1853 г. в одном из докладов ципских чиновников сообщалось, сто «большие и малые южные ворота Шанхая, так же как и западные, завалены камнями, только через большие и малые восточные ворота ешс можно проникнуть в город. Было намерение закрыть и северные ворота, но иностранцы не разрешили этого сделать. 112
гтереправляться ЧСРСЗ ров с водой разрешаемся только в рай.,--up ПУДХ’Н’ Далвшс этого места повстанцы к городе не по;.; -сКаЮТ» Г37, с. 189].
Городская стена по всему иеримшру зорко охранялась, • а фортах и на самой стене также были расставлены пушки ры, с 285]. Укрепляя оборону города, повстанцы соорудили вторую земляную насыпь, вроде бруствера, и вырыли внутренний роз. Вокруг степ города, перед другими оборони i ел иными сооружениями, были нарыты волчьи ямы, некоторые очень большие, со множеством острых бамбуковых кольев на дне. Эти ямы, исы принять во внимание обувь сражавшихся, похожую на сандалии, представляли грозную опасность для icx, кю попадал в них. Самыми же коварными и опасными были небольшие ямы, примерно 30 см в диаметре, в которых бамбуковые колья бы.in вбиты в стенки и направлены остриями наискось к) ди\ ямы, так что любой, кто стенал ногой в такую яму, неизбежно попадал в ловушку. Весьма хитроумным образом использовал лез дома, находившиеся на внутренней линии оборонительных сооружений, у самых стен. В побеленных снаружи стенах ших домов были проделаны бойницы, прикрытые листами белой бумаги с таким расчетом, что, приподняв такой лист, можно было просунуть мушкет и выстрелить. Когда же оружие убиралось 'внутрь, бумага вновь прикрывала бойницы, делая их незаметными [105, с. 192—193]. Средства и приемы, которые использовали осаждавшие, заставляли повстанцев каждый раз применять различные контрмеры, препятствовавшие прорыву пинских солдат внутрь города.
Укрепление обороны, оснащение воинов оружием и боеприпасами, снабжение продовольствием и i. и. — все ло требовало от повстанцев значительных материальных и денежных затрат, источники которых в условиях осады были очень ограниченными. Поэтому усилия руководителей восстания были направлены на изыскание денег в самом городе. Помимо довольно крупных сумм серебра, захваченных в хранилище и управлении даотая, были изъяты значительные суммы, принадлежавшие шанхайским банкам [25, с. 145]. С каждого ломбарда, которых в Шанхае было немало, повстанцы взимали заем по 300— 400 серебряных долл. [25, с. 142]. Лидеры восстания попытались получить денежные средства и \ иностранцев.. Они просили их пожертвовать в пользе восстания 1 млн. долл. [25, с. 146], но просьба осталась без ответа, ибо новая власть в Шанхае иностранцами официально не признавалась. Как и в Других занятых повстанцами городах, в Шанхае на н\жды восстания взимались налоги с богатых домов [25, с. 145]. Когда повстанцам стало известно, что сумевшие сбежать из города богачи, в надежде на скорое возвращение, припрятали своп-богатства, начались поиски спрятанных ценностей, увенчавшиеся успехом. Так, в стенах двух богатых домов были обнаруже-
8 Зак. 417
из
ны крупные суммы серебра; их владельцы — Юй Тайфэн и Ц Иньтао — бежали из города. У последнего на нужды восстав ; было изъято 300 тыс. лян серебра. Розыски были предприня и в домах других богатеев. Там также были найдены день, серебро, золото и т. п. ценности [55, с. 301]. После этого mhoi богатые жители города сами добровольно стали жертвовать нужды восстания крупные суммы денег. Так, один из них оът' около 300 тыс. лян серебра. У него была возможность сбежа , из города, когда ворота еще не так строго охранялись, но знал, что его бегство повлечет гибель всей его семьи. Поэтом он оставался в городе и, жертвуя крупные суммы денег, спас; своих близких [89а, с. 333].
В мобилизации пожертвований богачей на нужды восстань особую активность проявлял бывший шэньши, один из вожде восстания Сюй Цзышань [65, с. 49]. Несомненно, он лучше др\ гих был осведомлен о средствах состоятельных людей Шан хая, и помощь его в этом деле была неоценимой. Таким обра зом в руки восставших перешли значительные суммы денш много золота, серебра, драгоценностей. М. Т. Ятс писал, ч; «только в течение нескольких дней восставшими было собраш по городу бесчисленное количество слитков серебра и золота [64, с. 506]. Записи в некоторых цинских источниках такж^ дают представление о размере полученных ценностей. В одном из них говорится, что в начале ноября 1853 г. «правительствен ныс войска захватили 6 судов (видимо, джонок. — В. 1\.), купленных восставшими у иностранцев. На этих судах в кожаны сундуках было сложено несчетное число слитков серебра и золота...» [25, с. 149] 2.
Все средства, добытые на нужды восстания, были сосредоточены в резиденции главнокомандующего и расходовались, по-видимому, с его разрешения: «глава восстания имел свою штаб-квартиру в присутственном зале инспектората. Все собранное серебро и прочие ценности были сложены в здании инспектората» [37, с. 189]. Такая централизация средств была необходима, ибо находились люди, желавшие незаконно завладеть ими. В одном из докладов цинской стороне о положении в городе имеется запись, чго «вечером 15 сентября 1853 г. некто по имени Ли хотел присвоить 36 слитков серебра и несколько сот золотых предметов. Он рассчитывал сбежать, но был задержан и возвращен специальным мандатом [линцзянь] Лю Личуаня...» [25, с. 159, 189].
Помимо денег и изделий из драгоценных металлов Шанхай был богат произведениями китайского искусства, предметами роскоши и антикварными ценностями. В период восстания и особенно во время обороны города все это превратилось в существенный источник для приобретения оружия, боеприпасов, продовольствия. Такой «товарообмен», жизненно важный для повстанцев и очень выгодный для иностранцев, активно велся
е многочисленны?; времен по сооруженных чайных домиках ринных погребка?; на 1 ерриiupn;i икосiранной концессии, и.,к-дявшей французское консульство от города [64, с. 75.)—756].
Главной забоюй тшсс; аишшх бы.ю оружие. Внезапность выступления лала возможное iповстанцам соверчи-ып .почти бескровный захват такое; крупного !онода в осшюпом с помощ .о весьма прим л 1 пвного, главным образом холодною, оружия. Для многи.х копиями служили заострюныс бом'д новые кол: я, ликами— просто срубленные деревца 165, с. 37]. Очевидцы событий в бслышдни сюм нод осуждаю!, что «Шанхай был захвачен люд'мп, од сними в крас ое и вооружениями плохими ружьями, саблями л палкам!!...» j 73, с. ЗШ[. Основной кося; повстанцев был вооружен небольшими мечами -одним ih oi-личите _1.>иы?; знаков «Союза малых мечей». «...Мечи плели длину всего одни чп семь цуней (54,4 см. — В. К.). В качество другого О!личи!елыюго знака служил квадратный кусок материи с пятью иероглифами (значение их сводилось к призыву объединить все антпцинские силы. — В. /\.). Такие же иероглифы были вырезаны па деревянных печатях, которые воссавшие косил!! на поясе...» [65, с. 68].
В резульгаю захвата города к бегства цинских со:даг арсенал восставших пополнился ружьями, пушками и боеприпасами к ним. Б дальнейшем оружие приобрыалось ? иностранцев и становилось \же более разнообразным — мушкеты, ружей с фитильными замками, пистолеты и револьверы (наибо ice предпочтительно — системы «Кольт»), ружья Мпние с плоскими штыками... [105, с. 194].
Всего за двадцать лет до этого европейское оружие и военное снаряжение вообще вряд ли были известны в Китае. Официальное право иметь оружие было закреплено только за соч-датами императорских войск. Но к 1850 г. положение коренным образом изменилось. «Опиумная» война, начавшееся i аннинское восстание, выступления различных тайных обществ и союзов наводнили сначала приморские, а затем и другие районы, где велись военные действия, иностранным военным снаряжением и оружием, ввозимыми во все большем количесюе. Противоборствующие стороны основную ставку' делали на силу. Даже западное духовенство в Китае не отказывалось от подкрепления своего «авторитета» военной силой. Видные представители христианской церкви предпочитали совершать свои «духовные- ? визиты в Шанхай и другие «открытые» порты Китая па военных кораблях. В 1850 г. епископ ордена Виктория в Гонконге посетил порты Китая на английском военном корабле «Рсйнард» [77, с. 15]. Французские миссионеры в етромисппи укрепить расширим; позиции католической церкви в Китае уповали не столько на помощь бога, сколько на французские военные корабли, которых, к их сожалению, к началу шанхайского восстания в вода?^ Китая было всего два и находились они слишком
8=-
115
далеко, на расстоянии 1350 км, в порту Макао. Но на свя; отцов успокаивающе действовали заверения французского •, суда о непременной помощи со стороны английских военв кораблей, находившихся в Шанхае [73, с. 305].
Хотя поражение в первой «опиумной» войне с полной о . видностью показало военное превосходство западных елр цинский двор и его сановники на местах, за исключением раз: лишь Линь Цзэсюя, не смогли осознать этого. По иронии суи -бы, первые активные шаги с целью усилить военный потенци империи были предприняты цинской администрацией не д л борьбы с иностранной агрессией, а для подавления тайпинск го восстания. Страх перед ним заставил Цинов прибегнуть л любым методам, использовать любое оружие, употребив дл . этого все свои ресурсы. Именно в Шанхае в апреле 1853 г. да< тай У Цзяньчжан первым из лиц цинской администрации ста 1 приобретать иностранное оружие и корабли. Свою флотилию и; 25 джонок он усилил тремя иностранными военными судами и двинул ее в район Чжэньцзяна, чтобы воспрепятствовать пр^ движению армии тайпинов [79, с. 421]. Возможностей активи использовать иностранное военное снаряжение и оружие -У Цзяньчжана было, конечно, больше, чем у Линь Цзэсюя. Н«-последний, понимая, что китайское вооружение намного хуж< по сравнению с английским, все же отказался от реальных мер изменить такое положение.
Одна из причин поражения тайпинского восстания состоял: в крайней нехватке хорошего оружия и снаряжения. Если анг личине уже применяли ружья Армстронга, а французы — наполеоновские ружья, то армия тайпинов была вооружена преимущественно мечами, копьями, пиками, трезубцами и ружьями с фитильными замками. Понимая, что отвага и стойкость восставших не могут заменить оружия, вожди тайпинов прилагали максимум усилий, чтобы заполучить современные ружья, пистолеты и даже паровые суда. Однако большая часть приобретенного иностранного оружия оказалась просто ломом — либо из-за дефектов при изготовлении, либо из-за изношенности. В этом сказалась общая техническая отсталость Китая [85. с. 41]. В этом же проявилась нечистоплотность иностранных торговцев оружием, получавших за проданный хлам серебро или золото.
Во время шанхайского восстания такие явления, вероятно, не были исключением, но непосредственная близость к городу иностранного сеттльмента создавала благоприятную возможность для пополнения арсенала восставших оружием и различным снаряжением. Торговлей оружием и боеприпасами не брезговал никто — от высокопоставленных иностранных дипломатов до свергнутого даотая [92, с. 81]. Последний вообще дошел до того, что продавал оружие обеим воюющим сторонам, в чем ему успешно следовали столь же беспринципные иностранцы.
116
Например, 14 ноября 1853 г. цинские солдаты были посланы с оружием на территорию английской концессии, чтобы предотвратить передачу английской фирмой трех крупных орудий воевавшим. В связи с этим последовало строгое предупреждение консула Алькока, который был вынужден предостеречь купцов против подобных поставок оружия [118, 19.XI.1853]. Но такие запрещения почти не возымели действия, и торговля продолжалась- Закупку большей части иностранного оружия и снаряжения повстанцы осуществляли через иностранцев, находившихся у них на службе [105, с. 180], что подтверждаемся докладами цинской стороны. Так, в донесении от 11 ноября 1853 г. говорится, что повстанцы «весь белый порох покупают на иностранных судах» [25, с. 173|. В своем докладе импераюру генерал-губернатор И Лян сообщал, что «злодеи и мятежники Шанхая покупают у И.НОС1 ранцев медные пороховые капсюти и самозарядные ружья, которые могут быть использованы, даже несмотря на сильный дождь. Такне ружья действительно являются наиболее сильным оружием и особенно выгодны при дожде и ветре» [64, с. 176] 3. Шанхайцы не жалели денег для приобретения у иностранцев различных судов (видимо, крупных джонок) [25, с. 176], пушек и снаряжения к ним. Однако первые несколько орудий были не куплены, а захвачены повстанцами в резиденции даотая. Скорее всего, это были пушки, закупленные даотасм у иностранных купцов и предназначавшиеся для борьбы с армией тайпинов [59, с. 678].
Но даже при максимальных расходах повстанцам трудно было обеспечить свою потребность в боеприпасах. Поэтому многое им приходилось делать самим. Так, артиллерийские бомбы они научились делать у одного моряка, дезертировавшего с иностранного судна и ранее находившегося на службе в английском артиллерийском департаменте. Эти бомбы калибром в 4 и 5 дюймов имели неправильную форму, их стенки были разно:'; толщины. Латунные взрыватели, которыми они снаряжались, были сделаны довольно хорошо. Дистанция полета таких бомб составляла 800—1200 м. Научились повстанцы изготовлять и ядра, которые представляли собой отливки из железа пли латуни весом 18—20 фунтов, грубо обработанные ковкой до шарообразной формы. В некоторых случаях для изготовления 20-фунтового ядра сбитую в ком латунь помещали в форму для отливки, которую затем заливали свинцом или оловянным сплавом. Иногда в качестве сердцевины ядер использовался простой ком глины, вокруг которого в форму заливались расплавленные олово или свинец. Маленькие четырех- и Шестифунтовыс ядра делались из литого свинца. Когда оказывалось, что ядра слишком малы и не соответствуют калибру пушки, их обертывали в какое-либо тряпье.
Самым эффективным оружием был длинный мушкет типа охотничьего ружья, сселявший 50-граммовыми пулями или,
117
’;aiue всего, кусками железных прутьев и просю железный мем. Ирк ci редкое на значительную дистанцию это ружы слеживалось дв\мя специально обученными солдатами. Од наводи.[а — клал ствол ружья на свое пленю и nio.no пр. вал сто при помощи жгута материи, другой стрелял. Но фиг-ньш лыки шпанского из. о i эвления имели несовершенную спрукцию, и при первом же выстреле ружье могло взорви. [89а, с. 357—362].
При осаде Шанхая обо с:ороны с большой ловкостью и фекгивносню применяли самтдсльныс зажигательные бо Они представляли собой мешочки, начиненные грубым поре и снабженные куском бикфордова шнура. Подожженные бы бросали в человека или на палубу' судна; они быстро в пламенялись и при взрыве наносили большой ущерб. Таким образом применялись небольшого размера зажигательные го: хи, наполненные порохом. Они также поджигались бикфор . -зым гшрром. С наблюдательных постов на мачтах аюкующ . судов и джонок ими забрасывали палубы вражеских кораб с полью вызвать пожар или едким серным дымом отогнать а. тиллерийскую прислугу ог орудий. Порох, которым начиля горшки, был пасюлько груб и плохо перемешан, что загораю только частично. У иностранцев эти бомбы получили прозвип «вонючих горшков^. (Такими бомбами пираты забрасывали и дубы иноеIранных военных судов, которые направлялись борьбу с ними.) Обычно против метателей зажигательных горн ков на военных кораблях использовались меткие стрелки, к торыс вышрелами с марсов снимали их прежде, чем те успев, ли пустить в ход свое оружие [89а, с. 359—360].
В боях м стен Шанхая и повстанцы, и цинские солдаты пр., меняли также традиционные китайские виды оружия. Зго быт куски шволов бамбука диаметром 5—8 см и длиной 150-180 см. В таком стволе уничюжались перегородки и один ги нец заделывался толстой глиняной! пробкой. Трубу оборачивал листьями пальмы-рогапга и туго набивали мелким порохом. В; время рукопашных боев открытый конец поджигался, и на встречу атакующим выбрасывался енол огня. Иногда, цинских солдшам \ давалось, подорвав стены города, ворваться з него но всякий раз их отбрасывали назад огненные струи из бамб; ковых груб [89а, с. 359, 361] к Обе стороны широко применял зажигательные ракс!Ы, или, вернее, зажигательные копья. Эи были бамбуковые палки длиной 1,8—2 м, толщиной 1,5 см. На одном конце такой палки, обитом железом, прикреплялись за-жигаюльные пакты; iipoi ивоположныи острый конец имел направляюще. оперение. Такие суклы-ракешк пущенные опьыной рукой и пролетев значительное расстояние, причинят людям серьезные ранения и легко поджигали дома.
Как говорилось выше, значительную часть пороха, необходимого для изготовления всех видов боеприпасов, шанхайцы по-118
купали у иностранцев. Однако продолжавшаяся осада вынуждала изготавливать и свой порох, для чего прежде всего требовалась селитра. Ее научились получать, извлекая из старых кирпичей— этот способ был передан шанхайцам одним из воинов армии тайпинов [105, с. 191 —192]. Иногда удавалось пополнить запасы пороха при успешных налогах на лагеря цинских войск. Порох добывался также из крупных мин, которыми осаждающие постоянно пытались взорвать городские стены. В одной из таких мин содержалось более полутонны пороха. Узнав об этом, повстанцы осуществили вылазку и, отогнав цинских солдат, захватили весь порох [89а, с. 361] °. Однако с каждым днем блокады нехватка пороха ощущалась все острее. Крайняя необходимость заставила повстанцев освоить изготовление ружейных пуль. Для этого были сделаны оригинальные отливочные формы: у каждого из двух кирпичей отполировывали по о иной стороне, затем на отполированных сторонах вырезали по два полушария, соединенных между собой и с каналом для заливки расплавленного металла. Один человек, точно и плотно соединив оба кирпича, крепко держал их, пока другой заливал в них металл. Таким способом быстро изготавливались две пули [105, с. 191].
За время длительной осады повстанцы научились использовать вражеские неразорвавшиеся бомбы и ядра. Каждому принесшему и.х выдавалось небольшое вознаграждение, поэтому первоначальный страх сменился интересом и даже соперничеством в добывании боеприпасов. Особенно много таких бомб и ядер было собрано, когда для разгрома восстания пустил в ход вооруженные силы французский адмирал Лягер [105, с. 203].
Боеприпасы и военное снаряжение повстанцев были сосредоточены при резиденции главнокомандующего, при главном военном управлении и в других местах, где находились лидеры восстания. В донесениях цинской стороне в октябре 1853 г. сообщается, что «внутри города боеприпасов и военного снаряжения очень много, все это хранится в храме Тяньшэн, в храме бога-спасителя города, в уездном управлении, в библиотеке...» [25, с. 157, 160—161]. Согласно распорядку, установленному руководителями восстания, «при главном управлении ежедневно в ;8 часов утра проходила перекличка, распределялись работа, продовольствие, оружие и боеприпасы и т. д.» [25, с. 157]. Вероятно, здесь же происходила выплата жалованья повстанцам и денег, заработанных местным населением.
Сведений о денежном вознаграждении руководителей «Союза малых мечей» пока не обнаружено. Известно, что вознаграждение рядовых бойцов было неодинаковым и соответствовало выполняемым ими задачам: «Тем, кто находился в охране и дозорах, ежедневно выдавалось по 120 вэней6; тем же, кто участвовал в боевых походах и вылазках, каждый день выплачивалось по 300 вэней» [65, с. 42]. Примерно о таком же порядке
119
оплшы говори гея и в дрхгих сообщениях. Например, \ка , лось, что для охраны «при каждых городских воротах на' лось более 200 человек. В течение всей ночи они по два века поочередно сменяли друг друга. Ежедневно получа.;
250 вэней... Деньги им выдавали один раз в пять дней... < -с. 142]. Нетрудно подсчитать, что охрана только одних i ских ворот в сутки обходилась повстанцам более чем в 25 , . вэней. В другом сообщении говорилось, что «каждому храб за рабогм и на питание мятежники платят по 500 вэней» | ; с. 146]. По всей вероятности, такое вознаграждение пол? те, кто подвергался опасное!и в сше большей мере.
Но осювался неоплаченным и труд местного населения, L впекавшегося к различным работам в городе, а объем ю работ в связи с осадой был очень велик: «При найме мес. жителей для производства ремонтных и строительных pa6oi • для закупки каких-либо товаров всем им выплачивались де -ги в двойном размере. Например, при откопке рвов и усга >, -ке часIоколов каждому, помимо выдачи вина и мяса, ежедс.- -но ешс выплачивалось по 240 вэней. Поэтому шанхайцы рэ. : вались, когда их использовали на работах» [14, с. 32].
Восстание в Шанхае нанесло господству Цинской импери . этом районе чувствительный удар, оказавшийся особенно бол.-ценным ввиду полной неожиданности. Несмотря на растеря' -ность, вызванную крупным.» победами тайпинов, цинское прав тельство нс хотело отказываться от борьбы за такой источи снабжения и центр коммуникаций, каким был Шанхай. Кока дующий южнобережным лагерем генерал Сяи Жун заявил, ч. «Шанхай и окружающие его районы являются процветающе территорией» на юге провинции Цзянсу, очень нужной дещ вс. империи. Сборы, которые поступают от морских таможен Шанхая,— это важный источник обеспечения средствами южнобережного лагеря. Уже в ближайшем будущем эти доходы казнь превратятся в важнейшую проблему, жестко контролирующую всю ситуацию морских перевозок провианта» [44, с. 11]. В докладах высшим властям за 1851 —1861 гг. местная администрация неоднократно указывала на большое значение морскшх перевозок, идущих через Шанхай, и подчеркивала, что они держат под контролем жизненно важные вопросы [64, с. 273].
В копне октября 1853 г. появились сообщения о том, ч! Пекин уже в ючспис тре.х месяцев отрезан от источников снабжения рисом. Жители столицы вынуждены употреблять в пиши пшеницу и другое зерно, привезенные из северных районов Большая часть населения города покинула его [118, 29.X.1853]. Для подавления восстания и сохранения важной экономической артерии цинские власти стали поспешно перебрасывать в район Шанхая и окружающие его уезды свои войска. Сян Жун как командующий войсками, блокировавшими армию тайпинов за пределами Нанкина, получил указание о переводе в район Шан-120
я для организации борьбы с нозстаичсским движением —:-*пЬника палаты наказаний Лю Цхньхоу, будю бы хороню знавшего, как командовать нерегулярными войсками. Сюда же быле 'направлено 600 солдат под командованием генерал-лейтенанта Цинь Жуху из провинции Юньнань. Одновременно Сян Жун в докладе генерал-губернатору провинции Цзянсу Сюй Вайчжао просил его вою давить военную инспекцию и обязать Гиркану (тогда прокурора провинции) и бригадного генерала Ху Гаолипя оказаш помощь, выделив 1000 добровольцев из числа помещичьих вооруженных отрядов района Сучжоу [Н, с. 32]. Это были лишь первые шаги ио стягиванию сил в район Шанхая, где одновременно активные меры по борьбе с восстанием предпринимал изгнанный даотай У Цзяньчжан.
По расчетам ципских властей, в подавлении шанхайского восстания главную роль вполне могли сыграть нерегулярные войска местного формирования, поддержанные незначительным количеством регулярных войск, переброшенных из других провинций. Регулярные войска были крайне необходимы для создания падежного заслона против главного врага — армии тайпинов. Как оказалось позже, помещичьи отряды смогли сладить лишь с более слабыми силами повстанцев з окружающих Шанхай районах. Взять же с ходу сам город, даже совместными усилиями с У Цзяньчжаном, они оказались нс з состоянии, и пинское командование было вынуждено приступить к его штурму силами более подготовленных для этою войск. После тоге, как повстанцы сдали окружающие Шанхай юрода и уезды л сосредоточили своп основные силы на обороне самого Шанхая, цинские войска окружили город с севера и юга. Группа войск под командованием генералов Лань Вэйзэня и Чжоу Чэнъюя 23 сентября 1853 г. подошла к городу и расположилась у моста Сяолю; другая группа под командованием Ли Хэвгзо вышла к заливу Чжалоцзя. Эти две группы образовали так называемый южный лагерь. Войска генерала Лю Цуньхоу захватили окрестные города, подошли к Шанхаю и расположились в местечке Синьчжа, образовав «северный лагерь». Обе группы, усиливаясь за счет дальнейших пополнений, предпринимали непрерывные атаки на город в расчете ворваться внутрь и уничтожить силы повстанцев. Но сделать это в копоткое время им не \далось. Повстанцы стойко и искусно обороняли городские стены, успешно отражая aiaxn проюзянка, нанося ему существенные удары неожиданными вылаз.жми или преследуя котира I а кованных ципских солдаы
Шт необходимости подробно ,-кисызагь вс. бои между противоборствующими сторонами за время обороны Шанхая, ибо их было немало. Все 18 месяцев обороны повстанцы вели непрерывные бои с превосходящими ситами цинской стороны и поддерживающими и.х иностранцами. Миссионер А. Б. Кабанисбыл свидетелем нескольких боев [92, с. 69—72] 7. Один только
121
М. Т. яIC своим]! глазами видел 68 различного рода бо^в з чек между повстанцами и циискими войсками [116, с. 27] л" несомненно, беев было гораздо больше.
Цинское командование, столкнувшись с невозможное! п:< медленно овладеть Шанхаем, наметило обширный план п< товки к штурму города. С этой целью в лагерях цинских в. были сооружены огромные наклонные помосту верхний которых, по расчетам, должен был достигать края город стен. Предполагалось, что зги громоздкие сооружения м будет скрытно придвинуть к стенам и, пустив по ним во, ... ворваться в город, чтобы «изнич:ожить зловонную шайку». лако этим планам не суждено было осуществиться, и кап дневные тренировки цинских солдат в подъеме бегом по . _• помостам ничего не дали, поскольку к стенам они так л не ли передвинуты [105, с. 193]. Затем вместо помостов цинд k войска стали применяю лестницы, чтобы при атаках доп < верха пены. Нередко лестницы оказывались слишком коро ми, и тогда цинских солдат забрасывали сверху камнями, к пичами и различными горючими веществами. В результате ц •-ские солдаты, преследуемые по пятам повстанцами, с потер/. г отступали в свои лагеря. Убедившись в малой эффективна и лестниц, цииские войска стали сооружать огромные, высоте, с городские стены, земляные насыпи, чтобы с помощью поп ленных на них орудий подавить огонь защитников города. Чл батареи устанавливались на насыпях, которые даже превыш -ли высоту стен и находились всего в 50 м от них [105, с. 19. Обычно насыпи воздвигались недалеко от ворот, дабы чер i них прорваться в город. Ио от этих насыпей до ворот надо бы ; еще преодолеть некоторое расстояние под огнем повстани достаточно было одного или нескольких выстрелов из оруд. : со стен, чтобы рассеять атакующих. Не помогала и более 1н : двухчасовая интенсивная артиллерийская подготовка, как у было, например, 6 декабря 1853 г. Оборонявшиеся держали-, уверенно, уничтожая силы противника и заставляя его отп пить. Затем около 400 повстанцев стрелковыми цепями быс’Д атаковали отступавших и нанесли им дополнительные потер едва не отрезав их от лагерей [92, с. 71—72].
Цинские войска смелели лишь тогда, когда к ним подход, ли большие подкрепления. Они тут же появлялись у стен гор да, угрозами пытаясь не столько запугать его защитников сколько главным образом подбодрить самих себя. Но тако храбросп хватало лишь до первых раненых или убитых, тек более что в начале осады цииские солдаты были па 9/ю воорт жены только копьями, а остальные «для поддержания боевог духа» размахивали штандартами. Те же, кто был вооруже.. ружьями, стреляли поспешно, как попало, даже не прикладыва* ружей к плечу. Когда же смелости не хватало, они прятание за стоявшими близ стел города домами, лачугами, деревьями
122
ото давало возможной ь повстанцам при ведении точного при-рльного огня из пушок хнпчтожать цинских солдат союямч. гДзали и такие случаи, когда, подойдя к степе и обменявшись ^сколькими выстрелами с повстанцами, цинские солдат! вступали с ними в переговоры, просили прекратить огонь, а затем переходили на сторону восставших. Перешедшие передавали руководителям восстания немало важных сведений о численности и расположении ш'иских зойсх и о других событиях, происходивших за пределам:' стен [64, с. 16—18]. Безуспешные атаки цинских войск свидегельивовали об otcmtcibhh дисциплины и выучки сред:! солда! и здравого смысла у их команди
ров.
Стойкость и искусные действия оборонявшихся заставляли цинское командование менять тактику и методы осады. Первоначально, пытаясь сокрушить городскую стену, они установили батарею с северо-западной стороны, в каких-нибудь 100 шагах от нес, и расходовали огромное количество пороха [105, с. 190]. Нс добившись желаемых результатов, цинские войска стали применять иной метод — подрывать городские стены в разных местах пороховыми минами, чтобы таким п\юм проникнуть внутрь города. Но и этот метод оказался ма юэффек-тивным. Как это ни казалось невероятным, цинские войска делали даже подкопы под руслом окружавшего Шанхай рва, наполненного водой; они вели свои саны под городские с юны, а затем взрывами мин проделывали в них бреши. Эю работы, сопряженные с огромными трудностями, производили наемные рабочие и солдаты. Невыносимо страдая от перенапряжения, многие из них умирали [89а, с. 360]. Вначале надо было откапывать глубокие колодцы для отвода воды из шахт. Воду из колодцев непрерывно откачивали с помощью цепных помп. В шахтах приходилось работать на четвереньках, прокладывая узкий туннель путем проталкивания вперед своего рода бочки с выбитыми днищами. Пришлось сделать целую серию таких шахт и подкопов, так как повстанцы часто обнаруживали их и немедленно принимали контрмеры — пускали в ход свои помпы и, направляя потоки воды через стены, затопляли ею почву над предполагаемыми шахтами, а в ряде случаев применяли контрподкопы [105, с. 190].
Все же цинским войскам удалось взорвать немало мин и проделать несколько брошей в стенах. Но ворваться внутрь города оказалось не легче: оборонявшиеся стойко защищали бреши. Когда же цинским солдатам удавалось прорываться внутрь стен, они жестоко расплачнвал ’сь за эю. На юх участках стены, где она была наиболее си юно подкопана противником, как, например, в районе южных ворот, важное значение для обороны города имела воздвигну;ая повстанцами вн\[ранняя стена, своего рода бруствер. Когда цинские солдаты врывались через проделанную в стеке брешь, повстанцев не было видно, и тем
123
нс монет hl атакующих обрушивался град выстрелов. О, атаки осз/кдснные быстро восстанавливали пробоины в ст дол и я с-с еще про 1 нее.
Неграмотное'!в цинских офицеров иногда приводила к тр . ческим для них случаям. Так, один генерал приказал сдск два подкопа для закладки двух больших мин, чтобы взори часть стены и дагь возможность войскам свободно войти в род. Когда все приготовления были осуществлены и м взорваны, многотонная часть стены, как и предполагал i • рал, была отброшена взрывом на некоторое расстояние. Но . залось, что расчеты были сделаны неточно и в момент взры генерал со своим войском оказался как раз над местом закл ки мин. В результате и сам генерал, и многие солдаты по; ли, остальные бросились врассыпную. Воспользовавшись з_-шательством. повстанцы выбежали через образовавшийся н лом и нанесли поражение осаждавшему войску. В дру .лучае из-за неточных расчетов войско, кохорое должно и .> предпринять прорыв з город после взрыва очень крупной .. ны, сильно запозда ю. Повстанцы вышли через образовавшу . брешь и разбили подходившего противника во встречном б-Захватив зат\м один из Фортов врага, они сожгли его и возз, т.члпсь с большими трофеями и пленными [89а, с. 360—361]
В качестве еще одного примера можно описать бой, про шедший 6 февраля 1854 г. Его во всех подробностях наблто i М. Т. Ятс из своего дома, находившегося всего в 200 ярдах места взрыва пинскими войсками городской стены в районе верных ворог. В 6 часов улра более 2 тыс. цинских солдат н командой генерала Лю Цуньхоу бросились по шести прохи i к месту образовавшейся после взрыва бреши. Повстанцы -сытсмительно жали забрасывать саму брешь и рухнувшие pi валины стелы зажигательными и другими горючими матери? • ми, образовавшими здесь сплошную завесу огня. У повстать были огневые зажигательные средства из арсенала обычно пользуемых пиратами при атаке судов, уже описанных вели Ввиду’ того к’то цииские солдаты сбились в кучу, такой мс; ведения боя привел к большим потерям. Но, казалось, они о* ждали, когда повстанцы израсходуют свои зажигалки, и ; р рассчитывали продолжить наступление. А защитники стен и являли необычайною активность и забрасывали сверху непр теля дождем камней и кирпичей, зажигательных мешочков, 5 нок и сосмдов, наполненных порохом и горючим маслом и в пламсчявшихся о; бикфордова шпура. Кроме того, повет.. . применили древнее китайское оружие — огнеметные трубы, с брасывавшие во врага струи пламени. Цииские солдаты но вступали в море огня, одежда на них полыхала. Смято • в их рядах достигло высшей точки. В лит критический мом • к мда после взрыва стелы прошло около 20 минут, в прол-неожиданно появились повстанцы с мечам i и щитами в ру :
124
Цм навстречу бросились цинские солдаты. Произошла р\. < -дашная схватка. Цинские солдаты вынуждены были о:ст\нс. > ,й были отогнаны к форту у моста Саньмаогэ. Таким образ >л, всего около 200 повстанцев в тяжелых условиях борьбы только защитили пролом в стене шириной 15—16 м, но и Olu-гнали большее по численности войско, захватив его козий ж, 12 орудий и другое снаряжение. Когда к цинским солдатам подошло подкрепление и число их достигло 1 плс. человек, они, ударив во фланг наступавших шанхайцев, сделали поныло/ ©новь веримь свои позиции и форт. Под руководством евши-: вождей Линь Афу и Пань Циляна повстанцы быстро остановили продвижение врага и вслед за тем активно принялись заделывать пролом в стене. Притащив орудия, они уничтож’.-тн на цинских позициях еще уцелевшие строения и стены. Через 4 часа 30 мин. бой затих. Цинские войска потеряли 100 человек убитыми и более 100 ранеными. Со стороны шанхайцев в основном бою участвовали только отряды обороны атакованного участка и группы, размещенные вблизи от места атаки. Среди повстанцев было до 40 человек убитых и раненых [92, с. 84—ь5; 64, с. 98—100].
Одновременно с боем на этом участке, когда цинские ограды уже были потеснены, из малых воеючных ворог выбежати несколько сот шанхайцев и напали на южный лагерь цинских войск. Последние в панике разбежались. Повстанцы, не имея •ни раненых, ни убитых, захватили трофеи и спокойно отступили обратно в город. Еще более успешными были для шанхайцев бои с цкнекими войсками 3—10 марта 1854 г., в которых цкп-ская сторона потеряла 300 человек убитыми и отце большее > ло ранеными. Повстанцами были выведены из сцюя и унесены несколько орудий, много снаряжения и боеприпасов. Опасаясь наступательных действий повстанцев, цинские солдаты немедленно бросались в бегство, как только слышали звуки боевой музыки приближавшихся из города отрядов. В итоге этих бо/в они вынуждены были отвести войска из всего южного предместья Шанхая [118, 18.III.1854].
Успехи повстанцев в сражениях с пинскими войсками, кот.:? уничтожались их форты и лагеря, определялись прежде вело высоким боевым духом рядовых бойцов и личной отвагой во? -Дей восстания, особенно в первые месяцы обороны. Победам Шанхайцев способствовала и умелая тактика ведения боев. Хотя в палыах и вылазках редко участвовали отряды числои-Н(|стыо более 200—300 бойцов, они обычно успешно вели С й против нескольких тысяч цинских солдат. Когда же к атакуемым подходило подкрепление, повстанцы быстро отступали, скрываясь за стенами. Бои велись стрелковыми цепями, и отступления совершались искусным образом. Во время боя у повстанцев на флангах посюянпо находились два бойца: од одетый во все красное, держался на правом фланге цепи, д:\ -
гей, олсчы'х во все синее, --на левом фланге. Задана этих бог цсв cociOHeia в том, чюбы непрерывно перемета i вся на фла: гах и быть в поле зрения противника, отвлекая таким образе-его внимание oi основных боевых цепей. В это время воины центре цепи вели огонь по противнику, используя все возмогг ные укрытия и равняясь на фланговых. Цинские солдаты н: правлялп основной огонь против воинов па флангах, когоры размахивая флагами, время от времени появлялись где-либ на передовой позиции. Часто они делали это всего в 20 шаге oi противника и затем быстро отступали [105, с. 194].
Стремясь уничтожить как можно больше живой силы при тивннка, повстанцы прибегали к различным хитроумным прш мам. Один из них заключался в заманивании цинских солда за городские сюны с помощью музыки. Так, 8 октября 1853 . повстанцы специально открыли восточные ворота в тог мэмеш когда на стене, на хорошо видном месте, появился музыкант игравший поочередно на нескольких музыкальных инструмев гах — хуцинь, юэцинь (китайская скрипка). Музыка привлеки внимание цинских солдат и побудила их войти в ворота. Когд музыкант увидел, что вражеские солдаты зашли внутрь горе да, он подал условленный знак своим, а вошедшим сказал: «Заходите смелее внутрь города, оттуда все сбежали». Цински солдаты бросились дальше по улицам города, а повстанцы, пропустив их, немедленно заперли ворота, выкатили пушку и от крыли жестокий огонь по солдатам, бежавшим вдоль улиц Спасаясь от огня, солдаты стремились скорее найти какое-ш • будь укрытие в пустых домах или в узких переулках, но и здсы их настигали повстанцы. Весь отряд цинских солдат был унии тожен. Такую хитрость повстанцы применяли неоднократно рассчитывая на наивность цинских вояк. Однако и цинская сторона не пренебрегала подобными приемами. Например, одна пожилая женщина открыла курильню. Поскольку в город опиума достать было невозможно, она без труда заманила один из домов за пределами города, поблизости от своей к? ри 1ыш, 18 повстанцев. Когда обманутые опьянели от выкуренного опиума, в дом ворвались хорошо вооруженные цински солдаты и перебили всех повстанцев [118, 15.X.1853].
Но и такие методы борьбы отнюдь не приближали цинск^ воинство к желанной цели — взятию города и разгрому воссю ния. Чтобы улучшить руководство войсками, цинское команд-ганис решило расчистить территорию на подступах к горе,. схим стенам с восточной стороны и таким путем лишить во можиости солдат прятаться за различные строения, тесло окр; жавшие город. Оно рассчитывало также, что подобная мер сделает более уязвимыми и отступление повстанцев после : вылазок и рейдов в предместья, отрежет их от реки. Чтобы выводить 6 ноября 1853 г. с речных судов свои войска, У Цзян' -чжану потрсбовачаев свободная территория в районе пристан.
у малых восточных ворог города. Здесь были сожжены шско н,-ко тысяч домов, лачуг и лавок торговцев. Огонь полыхал нисколько дней подряд. На участке от малых южных ворог до малых и больших восточных ворот вес было уничтожено пожаром, который к тому же сопровождался грабежами. Среди оставшихся без крова жителей было немало жертв [47, с. 863]. Огнем уничтожались жилища и в других близлежащих к Шанхаю районах, если на их жителей падало хоть малейшее подозрение в помощи шанхайцам [118, 18.1.1855].
Сами осажденные также были вынуждены еще в начале октября 1853 г. разрушить несколько строений на подступах к северным воротам города, так как они служили укрытием и местом сосредоточения цинских сотдаг во время подготовки к атакам ['92, с. 71]. Цинские командиры устраивали и ночные атаки на город. Сгруппировавшись в каком-либо месте поблизости от городских стен, солдаты по сигналу начинали атаку, поднимая С1рашную стрельбу — больше для преодоления собственной трусости, ночью еще сильнее сковывавшей их. Не достигнув успеха, войско откатывалось обратно. Такие ночные набеги, сопровождавшиеся интенсивной перестрелкой, вынуждали жителей Шанхая как можно скорее покинуть город [118, IV.1854].
Как мже отмечалось, особое место в истории шанхайского восстания занимал бой между объединенным военным отрядом иностранцев, поддержанным тремя военными кораблями, и цин-скими войсками. Иностранцы, зная о малочисленности своего Отряда (всего 380 человек) по сравнению с цинскими силам i (свыше 10 тыс.), договорились о выступлении па своей стороне шанхайских повстанцев [38, с. 308—309]. Выступая, казалось бы, единым фронтом против цинской администрации, западные державы в то же время были раздираемы серьезными противоречиями, которые определялись их собственными интересами в Китае. В возобновлении деятельности морской таможни, контролируемой У Цзяньчжаном, и в восстановлении возглавляемой им администрации были больше всего заинтересованы американские дипломаты и торговые фирмы этой страны в Шанхае. Через дружественно относившегося к ним У Цзяньчжана они хотели укрепить и расширить свои позиции в Китае, а затем, при возможности, монополизировать доходы морских таможен не только Шанхая, но и всего Китая. Нс без основания и тревоги агенты английской фирмы «Джардин — Матисон» сообщали из Шанхая главе своей фирмы в Сянгане, что «все действия У Цзяньчжана получают поддержку со стороны американцев» s. Уповал на помощь американцев и Сюй Найчжао. Однако такая связь цинской администрации с американцами противоречила интересам Англии, которая но могла согласился с усилением позиций США и тем более не хотела с кем бы То ни было делить доходы от морских таможен. Поэтому все
127
усилия англичан были направлены на то. чтобы совместно е Францией помешать У Цзяпьчжапу в его сшраниях восстанови] в контроль местных цинских властей и, разумеется, не оказывать ему никакой военной помощи, ссылаясь на объявленные «нейтралитет».
В этих условиях США не решились оказан-, военное содей-ciвие У Цзяпьчжапу и Слой Найчжао и тем самым бросить вызов другим державам, односюроннс нарушив «нейгралитет К тому же и сил у США было меньше, чем даже у одной Акали I, а тем более v Англии и Франции, вместе взятых. Американцы ясно понимали, чю не смогут получить нрава на морские таможни Шанхая, не ввергнув себя в серьезный конфликт с Англией. Именно поэтому они не рискнули действовать неза-в еимо от других держав и были принуждены совместными ними усилиями оказывать давление на цинские власти.
В то же время нс только американцам, но и всем было ясне, что Сюй Найчжао нс представляет собой достаточно влиятельную фигуру в цинских правительственных кругах, чтобы пы.аться осуществить свои намерения официальным путем с ег< помощью. Франция, требуя земельные участки для отцов-иезуитов, встретила в лице Сюй Найчжао неуступчивого сановника Домогательства французов, пытавшихся получить земли- путем участия в подавлении шанхайского восстания (но при этом, одного, ханжески ратовавших за необходимость проявлять гуманность), очень тревожили и шокировали английскую администрацию в Шанхае [70, с. 500]. Надо было — и это понимали представители всех держав — добиться смещения Сюй Най чжао и замены его таким сановником ципского двора, который оказался бы более податливым на требования иностранцев. Поэтому, воспользовавшись первым же предлогом (недоразумением по поводу границ цинских военных лагерей вблизи п-ностраи нс: о сеттльмента) [88, с. 312—313], представители западны: держав без предварительной консультации со своими правим тельствами предприняли 4 апреля 1854 г. выступление проти. пинских войск, получившее в исторических исследованиях название «боя на грязевой равнине»9. Практически же в теченш этого кратковременного, менее чем двухчасового боя не npt изошло сколько-нибудь жестокой схватки. Имел место марш в -оружейного отряда европейцев (разделившегося затем на до отряда — английский и американский) к границам цинских ло гырей, был произведен обстрел этих лагерей из орудий тук военных кораблей, стоявших на рейде у Шанхая («Плимут» --20 орудий, «Грссиан»—12 орудий, «Энкаунтер»—14 орудий' [92, с. 97], и из пушек, имевшихся при оiрядах. Между сторонами при сближении произошла небольшая перестрелка, за к''-т- рой последовало бегство цинских войск. Добравшись до брошенных цинских лагерей, иностранные отряды сожгли их и сравняли с землей артиллерийские форты. Потери сторон со-128
ставили: у европейцев — 4 убитых и 13 раненых, у цинских •войск — несколько десятков человек убитых и еще больше раненых.
Этот бой не был рассчитан ни на длительное время, ни на упорное сопротивление неприятеля. Расчет делался прежде всего на испуг цинской администрации, поэтому сам бой явился в основном демонстрацией решимости и потенциальной силы западных держав. Это была намеренная острастка цинским властям и войскам, цель которой — заставить их быть более сговорчивыми и вынудить вести активные боевые действия против шанхайских повстанцев. Своей необычайно легкой победой над огромным и хорошо вооруженным цинским войском и последовавшими за этим выгодными уступками отряд из 380 европейцев, больше половины которых не имели ни малейшего представления о ведении боевых действий 10, был обязан главным образом активному, согласованному по времени участию шанхайских повстанцев [92, с. 96]. Проявленный цинской стороной испуг стал фактором, решившим дело в пользу иностранцев.
Надеясь на дальнейшее честное сотрудничество с европейцами, шанхайцы уступили их ходатайству и временно воздерживались от атак, не мешая цинским войскам восстанавливать свои лагеря вокруг Шанхая [88, с. 312]. Несмотря на это, «бой на грязевой равнине» явился поворотным моментом в сговоре иностранцев с цинскими властями, направленном на усиление борьбы с повстанческим движением сначала в районе Шанхая, а 'затем и во всем Китае. Уже на следующий после описанных событий день иностранцы вели мирные переговоры с перепуганной насмерть цинской администрацией. При первых же выстрелах с иностранных судов Сюй Найчжао в панике бросился на корабль и бежал. Это послужило сигналом к беспорядочному бегству почти всего северного лагеря цинских войск, которым он командовал. Лишь небольшое число солдат осталось вести перестрелку с иностранным отрядом, причинив ему незначительные потери. После этого боя Гиркана обратился к представителям западных держав с просьбой не прибегать к оружию, пообещав выполнить все их требования [88, с. 313]. У Цзяньчжан лично отправился просить извинения за происшедшие события. Выразив надежду на прекращение враждебных действий, он поспешил дать гарантии неприкосновенности границ сеттльментов.
Капитуляция местной цинской администрации перед иностранными державами была вполне очевидной. Даже английская администрация в Шанхае, действия которой были одобрены правительством Англии, отмечала, что после «боя на грязевой равнине» отношения цинских властей и иностранной администрации «стали более гармоничными, чем прежде» [95, т. 2, с. 140— 141]. Такая оценка изменившихся отношений могла лишь сви
9 Зик. -ip
129
детельствовать о достигнутых возможностях получать больп-чем прежде, уступки от цинских властей и принуждать их : ’ ствовать в нужном для иностранцев духе.
Восстановив свои позиции, цинское командование вновь п-ступило к штурму города. Но все атаки по-прежнему стой } отражались бойцами «Союза малых мечей». Пытаясь ка; • восстановить свой авторитет в глазах цинского двора, местн:.;е власти не замедлили доложить о своих «успехах». Солдаты . ребили множество беззащитных сельских жителей, что в докладе императору и было представлено как истребление повсгщ. цев. Сюй Найчжао вместе с другими сановниками попытал я применить и такой метод борьбы с шанхайцами: он стал засылать в город шпионов, чтобы те склонили восставших, особе -но их лидеров, к капитуляции и сдаче города. Считалось, ч если таким руководителям восстания, как Лю Личуань, д:л\ официальные чиновничьи должности, все остальные повстанцы просто разойдутся и им будет предоставлена амнистия [2 \ с. 179—180]. Эти попытки нс увенчались успехом. Лазутчиклз удавалось быстро обнаружить, их вылавливали и казнили.
Продолжавшаяся уже более 10 месяцев осада города, непр.-кращавшиеся бои и взрывы стен, явная нехватка продовольствия — все это угнетающе действовало на городских жителей i вынуждало многих искать любые пути, чтобы покинуть горст: Конечно, в лучшем положении находились состоятельные семей ства, которые просто могли купить свой уход из города. Многие жители находили временное пристанище на территории ин -странных сеттльментов. Если до восстания число жителей к; -тайской национальности составляло там всего 500 человек, т ? к июлю 1854 г. оно уже превысило 20 тыс. Среди них было немало богатых семейств Шанхая [98, с. 97]. Осадное положение и распространявшиеся среди населения панические слухи оказывали влияние и на отдельных неустойчивых лиц из числа повстанцев. Один из таких предателей, поддавшись на посулы цинских властей, пытался склонить к измене Пань Циляна, ш' тот доложил обо всем Лю Личуаню, и смутьяны (около 200 человек) вместе со своим главарем были пойманы с поличным и разоблачены. По приказу Лю Личуаня все они были казнены (лишь главарю в последний момент удалось бежать) [36. с. 815]. Пытались склонить шанхайцев к капитуляции и некю Се Цзичао с тремя сопровождавшими — их постигла та же участь. Разоблачен и четвертован был один из секретарей даи-тая, который также проник в город с целью подбить люден уйти от повстанцев [64, с. 719]. Заподозрив, что секретарь Лю Личуаня связан с заговором против руководителей восстания. Чень Алинь приказал схватить его и тут же казнил [70, с. 500]. Об отдельных случаях предательства свидетельств;ет и одн ) из воззваний Лю Личуаня, призывавшее изловить и доставить в город предателей Пу Синъюя, его отца п старшего брата. За
139
ях поимке назначались награды в 3 и 2 тыс. юаней серебром [64, с. 19].
До сего времени остаются неясными причины ухода из города, вероятно в конце апреля — начале мая 1854 г., одного из главных руководителей восстания — лидера Фуцзяньского сообщества Линь Афу с подчиненными ему воинами. Об этом стало известно в начале июня (когда в «Норс Чайна Геральд» от Ю июня 1854 г. появилось сообщение о его исчезновении) [118, 10.VI.1854]. Причины его ухода указывались самые различные. Так, английская газета предполагала, что уход Линь Дфу связан с раскрытием его связей с цинской стороной и участием в заговоре, имевшем целью сда!ь город. Говорилось, что Линь Афу, по слухам, мекал на юг на корабле «Шторм» [118, 10.VI.1854]. Однако здесь же сообщалось о тщательных поисках Линь Афу, которые активно уже в течение ряда дней ведутся цинской стороной (опрашиваются все, кто хоть что-то мог знать о нем, даже миссионеры). Сам этот факт, однако, сразу же устраняет предположение о наличии связей Линь Афу с цинской администрацией. К тому же раскрытие повстанцами его «связей» и «заговора» вряд ли позволило бы ему выйти за строго охраняемые городские стены. Французский консул Эдан предполагал, что Линь Афу сознательно отошел от восстания, поскольку, мол, понял, что оно обречено на поражение {92, с. 109—ПО]. Но эго опять-таки исключает возможность его мирного ухода из города, что было бы осуществимо лишь при полном согласии всех руководителей повстанцев. Однако из-за отсутствия подлинных документов, относящихся к восстанию, не представляется возможным установить ни причину, ни точной даты ухода Линь Афу.
Существовало еще одно и, по нашему мнению, самое правдоподобное объяснение действий Линь Афу. В одном из свидетельств утверждалось, что он, взяв крупную сумму денег, отправился в провинцию Фуцзянь, чтобы набрать там пополнение для повстанческих отрядов [69, с. 846]. Это тем более вероятно, что осажденным в Шанхае все яснее становилось нежелание (или невозможность) тайпинов направить им хоть какую-либо помощь. А у них еже был некоторый опыт набора воинов за пределами города. Еще в начале ноября 1853 г. в порт Усун (близ Шанхая) к повстанцам прибыло из открытого моря подкрепление на 8 крупных джонках, в каждой из которых было по 200—300 человек. Однако они были уничтожены отрядом У Цзяньчжана, не допустившим его высадки на берег [25, с. 175]. Дальнейшее расследование, проведенное пинскими властями, лишь утвердило их во мнении, что «люди из Фуцзяни, Гуандуна и порта Чжапу (провинция Чжэцзян. — В. Д’.) являлись именно темп, кто вербовался глазарем злодеев Линь Ача-ном и прибывал сюда (т. е. в Шанхай. — В. Д.) для пополнения сил повстанцев» [25, с. 177].
9* 131
Как бы там ни было, Линь Афу бесследно исчез, и по.ч найдено никаких сведений, указывающих на то, что сн ;; тался вернуться и помочь осажденным. Уход Линь Афу, о. \ ко, никак не мог предопределить судьбу восстания, кай эн. лагал Эдан. Его исчезновение не нанесло восстанию смср^-^ ной раны. Шанхайцы еще более восьми месяцев удержи.' ; город в своих руках. И только непосредственное вмешатель вооруженных сил Франции, вступивших на стороне щнг войск в борьбу против восставшего Шанхая, привело, неч ненно, к его гибели. В июне 1854 г. говорить об этом было рано, и французский консул явно торопился выдать желас е за действительное. Немаловажным свидетельством той р< которую сыграла Франция в подавлении восстания, была и ная беспомощность цинского командования в организации их войск для взятия Шанхая без иностранного вмешатсльы
Прошедшие с начала восстания 'месяцы показали, что г и Найчжао и его подчиненные, несмотря на все старания, нс гут овладеть городом. Видя это, император Сяньфэн смех i Сюй Найчжао, поблагодарив за длительную службу. На до : кость военного губернатора провинции Цзянсу он назна i своего фаворита Гиркану, который всю вину за ошибки и п( -счеты во взаимоотношениях с иностранцами — т. е. за «бой з грязевой равнине» — постарался взвалить на У Цзяньчжа ' . В августе 1854 г. и У Цзяньчжан также был устранен со евх > поста и заменен Лань Вэйвэнем [118, 20.V.1854; 12.VIII. 1854 Хотя у Гирканы успехи в борьбе с восстанием были не лучи чем у Сюй Найчжао, он пользовался полным доверием цинс! -го двора, поскольку происходил из семьи высшей маньчж; ~ ской аристократии. Одновременно Гиркана устраивал и про-ставитслей иностранных держав: он оказался самой подходящ ? фигурой для проведения нужной им политики в районе Шг • хая. Об этом свидетельствуют необычайно лестные отзывы в е > адрес со стороны руководителей иностранной администрации Китае. Полномочный представитель США П. Паркер, открыт восхваляя Гиркану, говорил, что за 20 лет своей деятельно : в Китае он видел лишь трех великих людей — Илибу, Лао Пн и дорогого генерал-губернатора [60, т. I, с. 156]. Очсвпдл 1 «заслуги» Гирканы в деле иностранного проникновения в К тай были ничуть не меньшими, чем Илибу и Лао Ииа, полил савших после первой «опиумной» войны кабальный Нанкине' л договор. Подтверждение тому — привилегия, полученные иное: ранцами в районе Шанхая сразу же после назначения Гиркаш на должность генерал-губернатора.
Гиркана, идя на уступки иностранцам ради прямой воен- л помощи с их стороны, продолжал перебрасывать в район Шан хая из разных мест по суше и по воде пополнения цине войскам. На север и к западу от Шанхая лагеря ципских воГтсь теперь располагались в непосредственной близости друг от др\ 132
га. Вдоль всей набережной и дальше на юг о г юрода военные корабли и джонки стояли бок о бок. Это войско многократно начинало насп’пленис и неизменно получало отпор, снова бросалось в отчаянные атаки на штурм города и вновь терпело поражения, так и нс добиваясь успеха. Стойкость и мужество защитников города были главнейшим фак юром неудач цинских поиск. «Вокруг Шанхая было собрано 15—20 тыс. цинских солдат, но все они представляли лишь людскую массу с несовершенным оружием. Судя ио обстановке, сложившейся з течение нсего 1854 г., все хорошо знали, что в этом войске лег дисциплины и оно не обладает боевым духом» [64, с. 730]. Подтверждение этому имеется и в пинском источнике. Стараясь преуменьшить силы восставших, автор его в то же время откровенно признаец что «у Шанхая собрано, вероятно, 20 тыс. правительственных войск и добровольцев, но все они словно сидят сложа руки и не воюют; что же можно с этим поделать?» [25, с. 167]. Этому огромному войску, собранному в восьми военных лагерях, противостояли отряды повстанцев, численность которых к сентябрю 1854 г. доходила самое большее до 5—7 тыс. человек. Но по проявленной отваге они во сто крат превосходили цинских солдат; к тому же и тактика ведения б( евых действий была м повстанцев гораздо выше [64, с. 719]. Особой храбростью в боях отличалась молодежь. При воры.-: *х стен и попытках цинских солдат прорваться внутрь города .менно она оказывалась всегда впереди и наносила жесткий мои наступавшим [118, 29.VII.1854]. Высокие боевые качества показывали молодые воины и в боях, развертывавшихся за пределами городских сип. Обычно они составляли авангард наступавших повстанцев. В городе было создано своего рода вос.н’юе училище— хайбин-цзюй, в котором обучались подроем кт старше 10 лет. Они получали улучшенное питание и денежное вознаграждение. Владению оружием и боевым действиям их обучал лично Линь Афу [55, с. 805].
Неспособность цинских войск овладеть надежно обороняемым городом и заставляла Гиркину всячески добиваться военной помощи от иностранных держав. Сговор цинских властей состоялся прежде всего с французской администрацией, более других опасавшейся ущерба, коюрый мог быть нанесен в результате перестрелки повстанцев с цинскнми войсками, хотя наибольший вред ci роениям на территории французской концессии наносил не огонь со стен города, а пинская артиллерия, обстреливавшая его с противоположного' берега Хуанпу [105*с. 199].
Активное сближение французов с цинской администрацией началось с прибьиия в Шанхай в середине августа 1854 г. командующего военно-морскими силами Франции в Индокитае адмирала Лягсра. Приезд в Шанхай в конце августа полномочного прсдставиюля Франции Бурбулона и последующая его
133
акшвная деятельность сильно ускорили описываемые собы [92 с. 113, 115]. Цинская администрация во главе с Гирка /, немедленно предприняла официальный демарш перед шеф французов, без обиняков потребовав от него помощи для * / давления восстания. Французские представители в Китае бо ше чем кто-либо другой, считали, что повстанческая влас! , Шанхае не может рассматриваться в качестве одной из стер в развернувшейся в Китае гражданской войне. Как извести .. . представлении западных держав понятие «нейтралитет» включало разграничения между правом вмешиваться и обя . . ностыо не вмсш’иваться во внутренние дела Китая. Это or: -ливо проявилось сразу же после появления в районе Шаи\ : военных кораблей адмирала Лягера. С благословения Бурбм. -на, при молчаливом попустительстве глав других ииостраин , , держав, адмирал готов был действовать и лишь ждал окош, -ния ремонта военного фрегата «Жанна д’Арк», посаженно , американским лоцманом на мель недалеко от Усуна и. Тем вр -менем было решено полностью изолировать французскую ко -цессию от города. Пользуясь охраной французских сил, ци • ские войска должны были построить преграду в виде мощно ) частокола или каменной стены. Не будучи в состоянии взя. Шанхай, цинская администрация теперь уже в этой стене, о -резающей повстанцев от внешнего мира, видела главное средство подавления восстания в городе. Гиркана в декабре 1854 1 докладывал в Пекин: «... я немедленно дал приказание начале нику уезда Цзядин У Сюню отправиться для встречи с Чжи Тинсюэ и Ян Фаном 12, чтобы спроектировать и построить за а верными ворогами города вдоль протоки стену длиной боле 500 чжанов 13. Она отрезала бы все дороги и мосты, прерва. снабжение и помощь мятежникам, и тогда можно было надеялся, что им некуда будет бежать. Но эта местность очень близко подходит к городской стене, и без помощи иностранцев осуществить это невозможно. Вскоре главы представительств трех стран — Англии, Франции и Америки — ...прибыли из Сянгане в Шанхай. Я немедленно направил им уведомление и передал всем консулам предложение о необходимости совместных усилий в этом мероприятии. Ввиду того что Боуринг и Маршалл отправились в Тяньцзинь, американский консул Марфи сначала стал препятствовать данному соглашению под предлогом, что моряки указанных стран не пожелают выполнять намеченных мер. Вслед за этим и английский консул Алькок начал следовать этой дурной линии. Только глава французов Бурбулон и консул Эдан не возражали...» [64, с. 262].
Маньчжурским властям оказалось легче договориться с французами, ибо их претензии были значительно скромнее английских и американских. Поэтому постройка стены на участке, отделявшем французскую концессию от города, активно велась уже с конца сентября 1854 г. и была завершена раньше, 134
чем на других участках. Американский консул Марфи в качестве аванса за постройку стены потребовал от цинских властей компенсировать стоимость шести зданий американских духовных миссий, находившихся на территории французской концессии и .покинутых их владельцами из-за повреждений снарядами. К уплате предъявлялась сумма в 80 тыс. пиастров и еще 24 тыс. пиастров как возмещение убьнков, понесенных пострадавшими [92, с. 117, 118]. Только получив требуемое, консул дал разрешение строить стену на участке, предоставленном американцам. Стена эта строилась из кирпича, имела толщине в 1 м и высоту в 3,84 м [118, 11 .XI. 1854; 64, с. 756].
Идея постройки стены по участкам принадлежала американскому посланнику Маклэйну и была согласована им с Гирканой [52, с. 85]. Эти участки так и назывались: «французская стена», «американская стена», «английская стена». В докладе высшим властям Гиркана сообщал, что «в начале октября было заключено соглашение (очевидно, со всеми участниками сговора.— В. /\.) и приступили к постройке стены. Американцы и французы посылали своих солдат для ее охраны, не разрешая завязывать перестрелки и не дозволяя никому из иностранцев тайно проникать в город» [64, с. 262].
Главным инициатором всех мер, направленных на разгром восстания, был адмирал Лягер, действовавший без всякого соблюдения «нейтралитета», а часто и без согласия Еурбулона как ответственного лица Франции в Китае. В ожидании окончания ремонта корабля Лягер имел достаточно времени, чюбы в беседах с консулами, командирами английских и американских кораблей и с миссионерами уяснить обстановку и установить связь с пинскими властями для организации совместных действий против повстанцев. Он понял, что очень многие из европейцев (в меньшей мере по религиозным мотивам, в большей— движимые корыстными устремлениями) с симпатией относятся к шанхайцам и снабжают их оружием и боеприпасами. Лягер нанес удар по этому товарообмену, запретив повстанцам появляться с оружием на территории концессии, а также изгнав оттуда как продавцов, так и покупателей антикварных изделий. Под давлением Лягера консулы объявили о своем решении лишать гражданства своих стран всех, кто пос тупил па службу к восставшим [64, с. 756]. Власти иностранных сеттльментов словно перестали замечать, что действия Лягера ущемляют права их собственных граждан, лишая свободы передвижения по территории концессий и права оказывать помощь кому угодно [118, 9.XII.1854]. Все эти меры, включая постройку изолирующей город стены, отнюдь не были направлены на обеспечение безопасности сеттльментов и их изоляцию от происходивших событий. Эти шаги западных держав сопровождались настойчивыми «предложениями» восставшим сдать город или просю уйти из пего.
К конце ноября 1854 г. в результате постройки большей ч ти стены территория сеттльмента была изолирована (окон . гсльно стену возвели к началу января 1855 г.). Этим немедл< . но воспользовалась цинская сторона, получившая разрешен построить у западного края изолирующей стены, около англ, -ского госпиталя Локхарта, еще одну батарею. Здесь были ус, . новлены два огромных чугунных орудия. Они были так вели, что дороги оказались узкими для их транспортировки. Ор\д перетаскивали по открытой местности и устанавливали вручнх К середине января батарея была готова и немедленно прсвр тилась в главный опорный пункт цинских войск [89а, с. 320 321]. Вряд ли можно предполагать, что и это было сделано целях сохранения «нейтралитета» и повышения безопасное: < английского госпиталя, в который в результате стали попади . ответные снаряды с городских стен.
Продолжая активные боевые действия, повстанцы 3 и 4 ,н кабря 1854 г. предприняли сильный артиллерийский обстрел т герей цинских войск к западу от города. 7 декабря в 5 ча» утра они начали наступление на северо-западные позиции цин скпх войск. Более 1,5 тыс. повстанцев тремя колоннами атаки вали район в окрестностях пагоды Нинбо. Быстро овладев им. они вывели из строя четыре орудия и еще четыре захватил: направив огонь на врага. Но вражеские войска превосходил по численности наступавших. Сохраняя боевые порядки и пр< должая вести бой, шанхайцы отступили [118, 9.XII.1854].
В боях к северу от городской скны восставшие применил совершенно иную тактику. В нескольких сотнях метров о «французской стены» они построили подобие форта из плоти утрамбованной земли и готовились установить на нем орудия Это полностью нейтрализовало бы все усилия французов в ir секторе, ибо при возможных атаках они оказывались в зоне, открытой для орудийного и ружейного обстрела. Видя в эти' действиях повстанцев прямой вызов, адмирал Лягер 7 декабря через консула Эдана передал им распоряжение прекрати!i дальнейшее строительство форта, уничтожив уже построенное; в случае отказа он угрожал применить силу. Эдан присоедини, к этому распоряжению свое «предложение»: «не продолжал страданий жителей безнадежной борьбой, бесполезной самих повстанцам и опасной для иностранцев» [118, 16.XII.1854]. Н получив быстрого ответа, французы через день направили ио,, охраной своих солдат 100 рабочих, которые получили задашь разрушшь земляной форт. Однако с городской стены были сделаны предупредительные выстрелы из орудий, послышалась р\-жейная стрельба. Рабочие разбежались, а французские солдат!, oiкрыли ответный огонь из карабинов. Выстрелами картечью они. хбили и ранили нескольких из вышедших к форту повстанцев, заставив остальных повернуть назад [64, с. 757]. В ходе э;ой ncpeciредки был смертельно ранен матрос с военного ко
136
рабля «Кольбер» [92, с. 121]. Но до этого, еще в самом начале инцидента, французы застрелили одного из повстанцев, находившихся на охране орудия, еще не установленного на форте, разъяренный неожиданным поворотом дела, Лягер приказал ударить по городу из корабельных орудий. «Кольбер» в течение двух часов ожесточенно обстреливал Шанхай, выпустив из своих пушек 140 ядер и бомб, которые произвели значительные разрушения в городе и сожгли два храма, стоявших на валу у северной стены. Пожар одного из них — Красной пагоды — вызвал особое удовлетворение консула Эдана, так как его очень тревожил огонь шанхайцев, который они вели с этого, ближайшего к французскому консульству строения [118, 16.XII.1854].
Хотя Лю Личуань и Чэнь Алинь дали 10 декабря свой ответ <на послание Эдана, последний всю вину за события 9 декабря свалил на повстанцев, осудив их за неспровоцированную со стороны французов атаку. Лживость подобного обвинения становится очевидной, если обратиться к докладу У Сюня, который сообщал цинским властям, что «с командующим французских войск была достигнута тайная договоренность о посылке моряков. Они уничтожили вновь построенный форт бандитов» [50, с. 212]. Все последующие действия Эдана и тем более Лягера свидетельствуют о непримиримой вражде к осажденным. Французы продолжали требовать капитуляции восставших, каждый раз угрожая применить против них силу. Несмотря на протесты Лю Личуаня и Чэнь Алиня против действий французов, обращенные к консулам Англии и США, французские власти заявили, что время, предоставленное лидерам восстания для решения вопроса о капитуляции, истекло. На реке у восточных ворот Лягер специально оставил нетронутыми несколько уцелевших судов повстанцев, рассчитывая, что руководители повстанцев поддадутся нажиму и при побеге пз города воспользуются этими судами [64, с. 736]. Но осажденные проявили твердость и решимость бороться до конца.
Тогда французы перешли к открытым боевым действиям, предприняв ряд жестоких провокаций. Уже 13 декабря была произведена высадка экипажей кораблей «Кольбер» и «Жанна д’Арк» для использования их в атаках на город. В 5 час. 30 мин. в предрассветной мгле Лягер организовал налег на артиллерийский форт повстанцев, расположенный у воеiочных ворог. Лодки с французскими моряками шли без весел и парусов, беззвучно спускаясь вниз по течению. Это1 десант из 150 отборных моряков застал охрану форта врасплох [73, с. 455]. Французы захватили форт со всеми 25 орудиями, сожгли стоявшие рядом с ним постройки. Только нескольким бойцам из гарнизона форта удалось укрыться за стенами города и сообщить о налете французов. Шанхайцы немедленно послали отряд для отражения атаки. Но французы использовали два еще не выведенных из строя орудия и встретили подходивших картечью и огнем из
карабинов и скорострельных пушек. Было убито более 60 ... , встанцев, французы не понесли потерь. В последующие пос.' налета часы из орудий с «Кольбера» расстреливали всякого, г. появлялся на позициях форта и пытался установить там фл<> восставших [64, с. 728—729].
Никто из высокопоставленных иностранцев в Шанхае • остановил Лягера в его неправых действиях. Военные и гра, -данские власти других западных держав лишь ограничили^ упреками в адрес адмирала за несогласованность и неожида -ность его единоличных действий [92, с. 124]. Старший военнп начальник—англичанин О’Коллаген—счел необходимым и -требовать от Лягера публично объявить о состоянии войн;,: между Францией и восставшим Шанхаем, что тот и сдол; . лишь 14 декабря. Однако подобная формальность не мог,; скрыть уже задолго до этого оформившегося сговора цинск. и французской реакции и активных военных акций последи-, против восставшего Шанхая.
Руководителям повстанцев вновь было послано требовани оставить город. На этот раз им предлагали вывезти их на Тайвань. Но никто не мог поверить в честное выполнение этот • предложения, хорошо зная, что Гиркана не даст даже выЙ1 : спокойно из города [64, с 729]. Поэтому была вновь выражен: решимость сопротивляться до конца [89а, с. 316—318].
Зная, что Лягер не остановится на полпути и что готовите новый обстрел и атака на позиции осажденных, в город с разрешения самого адмирала отправились миссионеры Локхарт Вайли, чтобы попытаться уговорить повстанцев использова: > еще имеющиеся возможности покинуть Шанхай, нс вызывай кровопролития. Стража у стен города была крайне удивлена, увидев ночью в своем расположении двух иностранцев сраз\ же после налета французов, и, естественно, приняла их вначале за иностранных шпионов. Все же они были доставлены к р\ ководителям восстания, которым Локхарт разъяснил позиции; французского адмирала. Миссионер пытался доказать, что из-за нехватки боеприпасов и продовольствия защитники Шанхая ш смогут противостоять той военной силе, которая, возможно, б\-дет брошена против них, будут вынуждены все равно сдаться но на худших условиях. Ввиду этого Локхарт настоятельно советовал им уступить требованиям Лягера. Но повстанцы ответили отказом: они были еще достаточно сильны. Их руководители хорошо понимали, что французы могут причинить им большой ущерб, если они ворвутся в город, их трудно будет изгпат: оттуда, но уступать французам немедленно значило бы навлечь на всех неминуемую гибель. Поэтому они твердо заявили пришедшим: «Нет, мы будем стоять до конца и падем в бою вс< вместо» [89а, с. 316—318].
Миссионеры, ничего не добившись, возвратились обратно. Немедля они сообщили обо всем Лягеру. Однако в последующие
138
несколько дней французы не предпринимали атак на город. Лишь периодически велся обстрел позиций осажденных и самого города из корабельных орудий. 30 декабря Лягер перенес обстрел на указанные ему места расположения штаба и резиденций лидеров воссI алия. Но таким путем достигнуть своей цели— уничтожить руководство восстания—адмиралу не удалось, хотя Гиркана и сообщил ему, что в местах обстрела среди повстанцев были убитые и раненые [92, с. 126].
Несомненно, с самого начала боевых действий французов против осажденного города Лягер огнем с кораблей легко мог сжечь его. Хотя он считал, что «разрешить существование повстанцев— значит опозорить человеческую цивилизацию» [118, 20.1.1855], он не решился на такую жестокость, которая в глазах иностранцев, знавших, что в городе осталось еше большое число жителей, представилась бы чудовищной. В то же время под командой адмирала находилось всего 600 человек, половина из которых должна была оставаться на кораблях. Этих сил было слишком мало, чтобы взять Шанхай просто штурмом, тем более что надеяться на помощь даже весьма многочисленного цинского войска нс приходилось. Начать штурм шанхайских стен при таких условиях—значило бы пойти на большой риск. Поэтому Лягер вынужден был ждать подхода еще двух военных кораблей-—крейсеров «Сибиль» и «Константин», надеясь, что они скоро прибудут в Шанхай [64, с. 729]. В то же время Лягер решил заручиться поддержкой англичан: у них было больше военных кораблей в Шанхае и больше сил, пригодных для осуществления задуманных им планов. Прежде всего он потребовал от английской администрации, чтобы все пути сообщения с городом через английскую концессию были прерваны. Он предлагал англичанам немедленно воздвигнуть стену вокруг территории английской концессии и охранять ее. Но административный совет концессии отказался это сделать, а серьезные разногласия между Алькоком и английским главнокомандующим, имевшим инструкции нс помогать цинским войскам в борьбе против повстанцев, свели на нет все усилия Лягера получить помощь англичан. Его личная просьба помочь в готовящемся штурме Ша ихая также получила вежливый отказ старшего военно-морского офицера англичан в этом районе [64, с. 731]. Но эго \ же нс могло остановить французского адмирала, тем более что никакого неодобрения или несогласия с его действиями никто из иностранной администрации открыто не выражал. Напротив, во французской колонии и в официальных кругах иностранцев в Шанхае считалось, что «если Франция первой нарушила этот гл\пый «нейтралитет», то это — се слава, ибо человек, обладающий реальной силой перед лицом дурного дела, нс должен оставаться нейтральным. Нейтралитет был нарушен по инициативе адмирала Лягера, и в Китае все одобряют его действия» [64, с. 747].
Адмирал решает действовать самостоятельно, полагая, ч имеющимися силами он сможет одолеть слабого противника взяв Шанхай штурмом, принести «особую» славу французское флагу. Видя возрастающую враждебность Лягера, в штаб mai хайского восстания отправился англичанин Дж. Скарс, чтоб попытаться уладить возникший конфликт. Попав в перерыв между цинскими атаками в город, он тут же смог убедиться что силы шанхайцев находятся в боевой готовности для отр; жения любых атак. Видя, как надежно защищены обороня: шисся, он понял, что если бы французы действительно решили^ на штурм, они потерпели бы поражение [105, с. 201—203j Главной заботой Скарса было предотвратить в случае взят л города цинскими войсками гибель ни в чем не повинных жиь лей, число которых достигало 20 тыс. Повстанцы, полные pi шимости сразиться с любым врагом, спрашивали Скарс; «Когда же собираются явиться сюда французы? Почему он нс пытаются войти в город?» Еще большая решимость сопротш: литься французам была выражена в словах Чэнь Алиия, коти рый в те дни пользовался наибольшим влиянием у восставши? так как у него было много сподвижников-фуцзяньцев.
Скарс привез английскому и американскому консулам пись ма от двух лидеров шанхайского восстания. Консулы сочли и > написанными слишком надменным тоном и по требовал и, чтоб! новые письма были направлены всем трем (в том числе фрап цузскому) консулам, но не от имени генералов армии тайпин вана, а от лица вождей братства, владеющего Шанхаем [103 с. 204]. Но второй визит Скарса в город оказался горазд, сложнее первого. Убедить руководителей восстания сдать горо представителям трех держав было трудно. Лю Личуань дал по пять, что агрессивные действия французов вынудят его «п\ стить на дно военные корабли прямо на их якорных стоянка? и что иностранцам лучше не вмешиваться в конфликт, дабы ш пострадать самим» [105, с. 205]. Все же, не желая портить отношения с иностранцами, Лю Личуань написал новые письма рассчитывая этим как-то смягчить сложившееся положение. Н эти письма не оказали влияния на консулов, которые, видимо и не собирались останавливать разгорячившегося адмирала Скарс отправляется в Шанхай в третий раз и убеждает Чэш Алиня сдать город. Тот даст устное согласие на сдачу толью одновременно трем державам, но никак не французам и тем бо лее нс цинским властям [105, с. 207]. Получив такую инфор мацию, Алькок не был склонен вмешиваться в развертывавшие ся события и посоветовал Скарсу также воздержаться от этою продемонстрировав еще раз солидарность с действиями фран цузского адмирала.
Готовясь к решающей атаке, французы своими силами уста нозили полную блокаду города и открывали стрельбу по люб( му, кто осмеливался направиться в сторону городских стсг 140
Жертвами этого стали мирные жители. Скарс описывает такую отвратительную сцену, характеризующую жестокость французских солдат: караульные методически стреляли по уже раненной ими и лежавшей в пыли старой женщине. Вина ее состояла лишь в том, что она пыталась поднести к стене корзину с провизией для родных, находившихся в городе [105, с. 207—208].
Решительный штурм шанхайской цитадели был назначен на 6 января 1855 г. Повстанцам, как говорилось выше, было хорошо известно о намерениях Лягера, и они могли во всеоружии встретить его штурмовой отряд. Однако, желая предотвратить кровопролитие, Чэнь Алинь написал адмиралу письмо. Со слов Чэня оно было написано французом, полгода назад сбежавшим с одного из французских военных кораблей и присоединившимся к повстанцам. В письме Чэнь Алинь от имени восставших просил командующего французскими войсками не предпринимать атак на город. В нем говорилось также, что восставшие из «Союза малых мечей» захватили Шанхай, чтобы передать его тайпин-вану. Но если все же французы предпримут наступление на город, то и шанхайцы в целях самообороны будут вынуждены всеми силами, до последнего человека, сопротивляться.
Послание Чэнь Ал ин я было доставлено одним из повстанцев к французской оборонительной линии поздно ночью 5 января. Громко позвав караульного, он потребовал передать письмо французскому консулу [118, 23.1.1855]. Но и это, самое последнее по времени, предупреждение адмиралу не было принято им во внимание.
Наступление французов началось в субботу, 6 января в 6 час. утра, сильным огнем по городу с кораблей и из двух орудий, установленных у французского консульства, — по участку северной! стены, чтобы проделать в ней брешь. Для действий на суше с кораблей было снято 400 человек. Из 250 человек были образованы две ударные колонны, по четыре взвода каждая. Во время артиллерийского обстрела они были собраны для атаки под защитой «французской стены» и имели задачи: одна— проникнуть в город через проделанную брешь, вторая — захватить северные ворота, открыть их и пропустить в город цинские войска, а далее пробиваться навстречу первой колонне.
Одновременно с боем у северной стены была предпринята атака на повстанцев, оборонявших западный сектор города. Так начинался бой объединенных французских и цинских сил, получивший название «боя v северных ворот» [89а, с. 318— 320; 92, с. 126—130; 100, с. 765—766; 118, 23.1.1855; 105, с. 208— 210]. Через час орудийным огнем в северной стене была проделана годная для прорыва брешь. Сразу же в нее бросились французские моряки, тащившие с собой две гаубицы. Но пройдя через пролом и с помощью лестниц проникнув внутрь города, французы неожиданно сюлкиулись с сильным сопротивлением оборонявшихся. Атаковавшие оказались у здания
141
большого ломбарда, превращенного в хорошо укрепленны опорный пункт обороны. Рядом стояла пушка, заряженная кз’-течью. Французы попали под сильный огонь, открытый по нь ; пз пушки и из многочисленных бойниц в крыше и стенах зд , ния. Два французских офицера и три солдата были убиты / месте, многие были ранены. Это замедлило продвижение перв(. колонны.
Второй группе наступавших удалось захватить северные ворота, открыть их и, оттеснив повстанцев, обеспечить прохол цинским войскам, которые бросили в этот бой несколько тысяч человек. Только полторы 1ысячи из них имели опознавательны синие кушаки. Но, несмотря на поддержку французов, цинские солдаты боялись продвигаться от ворот в глубь города. Большинство из них к тому же было вооружено только мечами копьями, а многие лишь ... флагами.
Несмотря на сильный встречный огонь, французам с помощью одной оставшейся у них гаубицы и при поддержке непрерывного огня с кораблей удалось оттеснить оборонявшихся и захватить участок стены от пролома до северных ворот. Дальнейшее продвижение было задержано многочисленными частоколами, железными ежами и сильным огнем повстанцев, засевших за домами и в узких переулках. Цинские войска продолжали входить в город через северные ворота, но встречный поток раненых приостановил их движение.
Проникшие внутрь города цинские солдаты немедленно ста ли грабить и поголовно убивать попадавшихся на их пути ми; ных жителей — стариков и женщин. Поскольку за каждую oi-рубленную голову выдавалось вознаграждение, они бросились, отрезать головы и у повстанцев, убитых французами, что вызвало крайнее возмущение французских моряков, и они, чтобы прекратить это, вынуждены были открыть стрельбу по цинским солдатам.
Расчет Лягера на быстрый успех нс оправдался. Бой длился уже четыре часа, а повстанцы и не думали капитулировать Они отбили атакм цинских войск у западной части стены, i вскоре желтые флаги восстания появились у северных ворот Натиск шанхайцев под руководством Чэнь Алиня и Пань Ци ляна вызвал смятение среди цинских солдат, для которых огон наступавших оказался «слишком горяч», а северные ворота -слишком тесны для бегства. В панике они бросились перелезав через городскую стену. Вниз полетели люди, оружие, флаги. Пз давшие калечились, разбивались насмерть, натыкаясь в сума тохе на оружие своих же соратников. Французы пытались ocia повить бежавших, но тс, обезумев, открыли по ним огонь. Тогд французы, уже израсходовавшие все боеприпасы (по 60 заря дов на каждого моряка) и нс полагаясь более па своих союзников, вынуждены были отступить из города, к\ да завела г” крайняя неосмотрительность Лягера.
142
Французы потеряли в бою двух офицеров и 13 солдат, четыре -офицера и 32 рядовых были ранены. Потери цинских отрядов были более значительны. В городе они оставили 1200 убитых, за его пределы из боя было вынесено не менее 1000 раненых. Повстанцы стащили в один из храмов всех убитых и раненых цинских солдат, загнав туда же более 60 пойманных в городе цинских вояк. Затем, мстя за штурм города, они завалили храм обломками разрушенных домов и сожгли до основания.
Победа окрылила шанхайцев. Они втащили внутрь штурмовые лестницы, не побоявшись забрать и те, что были оставлены французами у пролома перед оборонительной линией. В течение всего боя против французско-цинских войск оборонявшиеся держались преимущественно в укрытиях — в забаррикадированных домах с окнами, заложенными мешками с землей, передвигались скрытыми ходами сообщения между домами, активно использовали пушки и фитильные ружья. Поэтому их потери оказались незначительными [73, с. 467] 14.
Результатом акции, которую долго обдумывал и, считая необходимой, предпринял Лягер, явилось жестокое поражение французско-цинских войск и понесенные ими тяжелые потери. Намеченная цель не была достигнута — город по-прежнему оставался в руках восставших. Не меньшим был и моральный урон: престижу западного оружия был нанесен сокрушительный удар, кичливое чувство превосходства иностранцев перед восточными нациями оказалось несостоятельным.
Несмотря на горький урок, полученный французами не без участия их цинских союзников, отношения французской и цинской администрации в Шанхае стали почти дружественными. Гнр-кана лил слезы и расточал соболезнования по поводу потерь, понесенных французами [92, с. 129]. С этих пор в цинских документах французы перестали именоваться варварами [73, с. 479].
Присутствие Алькока среди штурмовавших город французов свидетельствовало о «солидарности» английского консула с намерениями Лягера. Своим появлением спустя три часа после начала боя у бреши в стене, контролируемой французами, Алькок выразил свой протест против намерений английского командующего не присоединять силы англичан к французским. В то же время это была демонстрация молчаливого согласия английской администрации с действиями французов. А ведь еще в апреле 1854 г. все западные державы вновь провозгласили политику «нейтралитета», п 16 декабря 1854 г., за двадцать дней до «боя у северных ворот», сам Алькок настойчиво твердил о ней [118, 23.1.1855]. События 6 января 1855 г. еще раз показали лживость политики, официально объявленной Представителями западных держав.
После поражения французско-цинского наступления деятельность английского консула была направлена на то, чтобы выдворить восставших из города намеренно вызванным голодом.
143
По указанию Алькока продолжают строить изолирующую ну, отсекая Шанхай от английской концессии [89а, с. 32 Уступив нажиму цинских военных властей, дававших деньге возведение всей стены, английская администрация под при,, гом прокладки дороги разрешила снести сотни домов, осю. без крова средн зимы множество семей китайцев. Руковз . ; этой бесчеловечной операцией английский вице-консул Т. В : [105, с. 211—212]. При этом цииские власти объявляли, что это делается по приказу английского консула, а англич ссылались на требование цинских властей.
Изоляция восставших еще более усугубилась, лишив их в -можности нс только пополнять запасы продовольствия и б -припасов, но и усиливать войска за счет набора бойцов вне : рода. Несмотря на выгодную ситуацию, сложившуюся для осе -денных после отражения французско-цинского штурма, рукой -дители восстания попытались урегулировать отношения с инж -ранными властями мирным путем. Чэнь Алинь обратился письмом к английскому консулу, прося его предоставить ; -встанцам свободно уйти из Шанхая и осуждая атаку, пов и -шую за собой многие согни ненужных жертв [92, с. 130]. Э письмо было немедленно переслано французским прсдстави. лям, которым по причине понесенных ими во имя «общих и:-:; -ресов» жертв отводилась теперь роль главных действующ: лиц. Такое положение вполне устраивало англичан.
9 января 1855 г. английский и американский консулы пол -чили еще одно письмо руководителей восстания, в котором ih черкивалась незаконность действий французов по оказанию и -мощи цинским войскам. Здесь же говорилось, что повстанцы • ’ имя сохранения тысяч жизней готовы принять предложение о') уходе из города, «если им будет обеспечена свобода направится, куда они пожелают» [92, с. 131]. Даже находясь в преиме щественном положении после одержанной ими победы, лидер и восстания, стремясь урегулировать отношения с иностранцам мирным путем, ошибочно считали, что этого можно добигьс . благодаря посредничеству английских и американских властей
Ответ Алькока и Марфи содержал обвинения в адрес it встанцев за события 6 января, за укрывательство и пспользозт ине в военных целях иностранцев >и т. д. Предупреждая вое ставших об опасности сопротивления французам, консулы пре ’ лагали им воспользоваться моментом и представить Лягер условия своей капитуляции. Фактически таким путем решен?, судьбы восстания передавалось в руки его злейших враги Принять подобное «предложение» означало бы для вожде обречь самих себя и своих сторонников на неминуемую смерт от рук цинских палачей. Они понимали эго, и последующие се бытия полностью подтвердили правильность такого мнения.
Продолжавшиеся враждебные акции французов, регуляри обстреливавших город из орудий, действия англичан, которы
144
стремились к осу щсствлению полной изоляции города, возраставшие вследствие этого лишения осажденных породили среди руководи гелей восстания определенные расхождения во мнели/-.х о дальнейших шагах. Одни считали, что следует довериться иностранным властям и сдаться им, другие требовали преодолеть внутренние разногласия и продолжить борьбу, треды- предлагали выйти из города, пробившись через линию осады, и продолжить борьбу в другом месте [92, с. 131].
Часть сторонников первой группы действительно начала сдаваться французам. Так, более 70 кантонцев, вооруженных (прекрасными ружьями, мечами и пистолетами с необходимыми боеприпасами и провиантом, сдались без веяного сопротивления. Страшась расправы цинских палачей, бежали к французским оборонится-ним линиям и большинство тех жителей Шанхая, которым повстанцы из-за тяжелого продовольственного положения разрешали группами выходить 'из осажденного города. Оли поверили обещанию французов помиловать всех, кто сдастся немедленно. Французы действительно принимали всех пришедших к ним с повинной, а также простых жителей, но затем под обязательство гарантировать жизнь передавали их цинским в частям. А те, несмотря на заверения, данные самому Лягер\, их поголовно и немедленно казнили [89а, с. 324]. Жертвами этого подлого обмана стали многие повстанцы и жители Шанхая, почти каждый день — с конца января до середины феврале — сдававшиеся французам в надежде на элементарную человечность.
Но эти потери еше нс привели к падению шанхайского восстания. Многие повстанцы со своими лидерами продолжали вести неравную борьбу. Среди местного населения, оказавшегося на территории сеттльментов, было нема то членов «Союза малых мечей». Руководители повстанцев решили воспользоваться их поддержкой и поднять на территории иностранных концессий вооруженное восстание, оказав ему помощь военной силой из города. Однако этот замысел каким-то образом стал извещен иностранной администрации сеттльментов, которая срочно приняла меры предосторожности. В результате главные орган '.заторы намечавшегося выступления были арестованы, и планы повстанцев сорваны [118, 24.11.1855]. Одновременно разрабатывался план вооруженного восстания среди част цинских солдат, вошедших в контакт с шанхайскими повстанцами. Существование такой связи осажденных с антицииски настроенными солдатами в военных лагерях, окружавших Шанхай, подтверждается Скарсом, случайно обнаружившим связного повстанцев в расположении цинских войск [105, с. 214]. Была достигнута тайная договоренность поднять восстание в поддержку шанхайских осажденных в первый день китайского Нового года— 16 февраля. Воспользовавшись новогодними празднествами, восставшие солдаты должны были соединиться с «Сою-
10 Зак. 417
143
зом малых мечей» и прежде всего нанести «удар возмездна но французским силам, а затем захватить Сучжоу. Посконь; -было условлено, что сигнальным знаком для начала восстали] будут*красные повязки на головах солдат, вся красная мат,-рия на территории сеттльмента была раскуплена. Стало ясный, что готовится восстание. Кроме того, некоторые сведения о надвигавшихся событиях дошли и до Гирканы, который принял экстренные меры [118, 10.III.1855; 92, с. 131].
Чтобы предотвратить возможный срыв своих планов, шанхайцы на рассвете 14 февраля двинули крупные силы от стен города к территории иностранных сеттльментов. Но было уже поздно: заслоны Гирканы оттеснили их обратно. Восстание поднять не удалось, так как более 20 человек из числа его организаторов— шанхайцев и цинских солдат — были схвачены д казнены [55, с. 806].
После неудач руководители повстанцев решили собственными силами под руководством Чэнь Алиня прорвать линию и направить удар на захват города Сунцзяна, который должен был, по 'Их расчетам, стать основной базой для продолжения борьбы. Но и этот замысел был раскрыт иезуитом из Сюйцзя-хуэя Леметром, и цинские власти выставили сильные заслоны на предполагавшемся пути повстанцев [64, с. 735].
Ко второй неделе февраля положение с продовольствием в Шанхае, особенно для жителей, стало очень тяжелым. Получив в последние дни восстания еще одно письмо от Чэнь Алиня, Скарс приложил максимум усилий, чтобы убедить его во имя спасения жизней невинных людей выпустить жителей за пределы города, а самим повстанцам капитулировать. Согласившись с доводами Скарса, Чэнь приказал выпустить сотни женщин и детей за линию осады. О своей готовности сдать город вожди восстания дали условленный со Схарсом сигнал (в заранее оговоренном месте вывесили красный флаг). Однако Лягер под предлогом грозящей ему опасности не разрешил Скарсу непосредственно передать лидерам восстания извещение о том, что их капитуляция в качестве пленников французов принимается адмиралом. Такого извещения в городе так и не получили, хотя флаг развевался на условленном месте еще два дня. Ярость Лягера на действия Чэнь Алиня, попытавшегося прибегнуть к посредничеству аьпличан, распространилась на всех, кто еще оставался в шанхайской цитадели [105, с. 213—215]. Поняв, что иностранцы и на этот раз обманули их, руководители восстания решают своими силами прорвать окружение и отступить в сторону Чжэньцзяна, чтобы там соединиться с войсками тайпинов [105, с. 218] 15. Несмотря на принятое решение, повстанцы до последнего дня нахождения в Шанхае продолжали оказывать решительный отпор всем попыткам цинских войск прорваться за стены города и разгромить восстание. В канун китайского Нового года миной был взорван юго-западный угол
146
крепостной стены, а прилегающие участки разрешены oihcm батареи. Огонь орудий с «французской стены» поддерживал атаку цинских войск. 800 солдат ринулись в образовавшуюся брешь и, очистив огнем прилегающие улицы, стали утлхбляться внутрь города. По появившийся со своими воииами-фуцзяньца-ми Чэнь Алинь вынудил их отступить [92, с. 132]. Хотя атака была отбита, однако сражавшиеся на стороне восставших иностранцы испугались и вечером того же дня спешно покинули город, заботясь \же только о себе и нс думая о судьбе своих соратников. На различных судах и джонках они направились это в Нинбо, кто— близ него на острова Чжоушань, а кто просто пристал к пиратам. К этому времени силы осажденных сократились до 1,5—2 тыс. воинов и пяти еще остававшихся при них иностранцев.
Жестокая блокада, установленная при прямом участи иностранных держав, поддержка ими военных действий французов и цинских войск, нежелание вести какие-либо переговоры с руководителями восстания даже об условиях капитуляции вылудили повстанцев принять план ухода из Шанхая. Возможно, что именно это решение привело к бегству иностранцев, сражавшихся на их стороне. В ночь на 18 февраля Лю Личуань и Чэнь Алинь со своими воинами покинули цитадель, договорившись встретиться в условленном месте за западными воротами города, чтобы двигаться вместе дальше в направлении к тайпинам 16. Остальные воины должны были, пройдя мелкими группами через цпнекую линию осады, тоже присоединиться к ним. К сожалению, и этому плану не суждено было осуществиться.
Сведения о дальнейшем продвижении отряда во главе с Лю Личуансм в достаточной мере разноречивы. По одним данным, его отряд, воспользовавшись помощью друзей! — проводников из лагеря цинских войск, беспрепятственно миновал линию осады и расположение цинских отрядов и под покровом ночи достиг местечка Сяояцяо, где намеревался переправиться па другой берег. Однако сунцзяиская охрана переправы отказалась это сделать в ночное время. Местные жители, услышав выстрелы, подняли тревогу. Тогда повстанцы отошли к местечку Хупцяо-чжень, где на рассвете их настиг поднятый д тя преследования отряд из войск генерала Ху Гаолиня. Си ия оказались неравными — повстанцы были истощены долгими месяцами осады и утомлены ночным маршем. Все же в жестоком бою части отряда удалось вырваться из кольца цинских войск. Но в этой схватке пал Лю Личуань. Враги туг же оiсекли его голову. Подлинность этого была будто бы подтверждена сбежавшими в лагерь цинских войск от повстанцев Сюй Цзышанем и Ли Шаоси. Кроме того, у погибших в том же бою повстанцев были найдены две печати шанхайского генералиссимуса [36, с. 820]. Скарс же полностью опровергает эту версию гибели Лю Лть-чуаня, заявляя, что, по слухам, «Лю Личуань был обезглав-
10* 117
лен пять раз, или вместо него головы оыли отруолены и,- , разным людям, так как сам он ушел от опасности» [105, с. 21. л* Подтверждают справедливость этой версии и данные, пре димыс М. Т. Ятсом, который пишет, что отряд Лю Личуа пройдя местечко Яншупу, достиг селения Чжибань. От мести, жителей повстанцы узнали, что другой их отряд (видимо, Ч, Алиня) там не проходил. Тогда, -спасаясь от преследовав цинских войск, они быстро двинулись дальше на запад до тю вышенности, откуда было видно, как местные жители въезжа -в какой-то город. Здесь цинские проводники покинули отрв L так как он, видимо, достиг территории, контролируемой арми : тайпинов [64, с. 517].
Миссионерам из Сюйцзяхуэя также казалось, что путь н запад, лежавший через это место, был для уходивших самы * выгодным, ибо вел к крупным городам — Сунцзяну, Цинпу, С? чжоу и был самым коротким -и удобным. Но, как они обнар\ жили, никто из повстанцев нс последовал точно этим путем. Б; лее тысячи шанхайцев бесшумно обошли слева и справа Сюй цзяхуэй на расстоянии 500—1000 м, даже не вызвав подозрение о продвижении [73, с. 474]. Вполне возможно, что в числе прошедших мимо Сюйцзяхуэя был и отряд Лю Личуаня. Повстанцы, находясь в бедственном положении, вынужденные, в значи тельной мере по вине иностранцев, спасаться бегством, сохра няли лояльность в отношении миссионеров и оставили в неприкосновенности французскую духовную миссию.
Отряд, возглавляемый Чэнь Алинем, после ухода из города, также направился в западном направлении для намеченной встречи с группой Лю Личуаня. Но встреча эта не состоялась, так как проплутав в темноте по местности, занятой кладбищем, Чэнь Алинь с сопровождавшими его бойцами был вынужден на рассвете искать убежища на территории американской концессии. Они дошли до домов, где размещался военный отряд американцев. Там им разрешили обрезать длинные волосы и по возможности сменить одежду, чтобы не быть узнанными пинскими солдатами. Но лишь небольшой группе повстанцев из этого отряда удалось остаться в живых [64, с. 517].
После поражения восстания цинские власти главное внимание уделяли поимке его лидеров и расправе над ними. Определить, где находятся вожди повстанцев, они не могли, о чем свидетельствует переписка Гирканы с другими цинскими чиновниками [50, с. 219]. Тем не менее, чтобы избежать гнева императора, Гиркана торопился сообщить в своих докладах о казни Лю Личуаня, Чэнь Алиня и Пань Циляна, которых он якобы схватил [118, 24.11.1855]. Но после оповещения, что Чэнь Алинь схвачен, последовало сообщение о том, что за его голову назначается награда в сумме 15 тыс. долл., что со всей очевидностью свидетельствовало о лживости донесения Гирканы. Было хорошо известно, что Чэнь Алинь, переодетый крестьяни-
не
лом, с корзиной и чайником для масла в руках, вместе с шестью воинами из его личной охраны, не будучи узнан цинскими лщейками, достиг территории американского сеттльмента, g одном из последних писем к Скарсу Чэнь Алинь просил его з 'Случае, если будет необходимость, оказать ему содействие в тайном отъезде из Шанхая. Скарс, возмущенный подлостью адмирала Лягера, решил хотя бы в этом помочь вождю шанхайского восстания. С его помощью Чэнь Алинь сумел выбраться из Шанхая и невредимым уехал в Сянган, затем в Сингапур, и далее — в Сиам [105, с. 216—219]17. Сделать это оказалось нелегко: владелец шхуны, отправлявшейся из Усуна в Сянган, был заподозрен в намерении взять на борт Чэня и нескольких других повстанцев. На шхуну был направлен отряд, состоявший из цинских солдат и английских моряков, во главе с английским вице-консулом Вэйдом. Но люди, проникшиеся уважением к шанхайцам, узнав об этом, отправили шхуну ночью, до того как цинские солдаты смогли схватить кого-либо из спасенных [105. с. 217].
В ночь с 17 на 18 февраля Шанхай был охвачен огнем. Это цинские солдаты, проникнув в город через южные ворота, где им не было оказано сопротивления, поджигали все оборонительные сооружения, а для большей гарантии — и дома, примыкающие к ним. Взрывались запасы пороха, что способствовало распространению пожара, который охватил значительную часть города, уничтожив лучшие его здания [89а, с. 328—329]. Пожар сопровождался грабежами и истреблением всех, кто хоть в какой-то степени мог быть заподозрен в причастности к восстанию.
Разногласия, возникшие в последние недели восстания среди его лидеров, по всей видимости, лишили многих из руководителей среднего и низшего ззена возможности в критический момент покинуть город. Большинство из них стали жертвами той неслыханной бойни, которой так «опасались» в среде иностранной колонии и которая, тем нс менее, была учинена цинскими властями при несомненном попустительстве и участии представителей Англии и Франции в Шанхае. За повстанцами была устроена самая настоящая охота. Вскрывались даже гробы и мертвецам отсекались головы [64, с. 518]. За поимку повстанца или указание места, где он спрятался, назначалась награда в 10—12 юаней. Укрывательство же грозило смертью на месте [118, 24.11.1855]. В самом городе и его окрестностях было схвачено до 1500 повстанцев или подозреваемых как таковые.
Перед тем, как отсечь головы своим жертвам, цинские солдаты зверски истязали их. Не меньшим жестокостям подвергались и женщины, заподозренные в том, что состояли в родстве с повстанцами. При допросах их подвешивали и жестоко секли, а затем четвертовали и отрубали головы [118, 3.III.1855]. В руки палачам попала н была казнена на месте генерал Чжоу
149
Сюин — отважный полководец, героиня шанхайского восстав [89а, с. 330].
Болес 500 отрубленных голов повстанцев было выстаз ц на столбах вдоль городской стены. Подобная жестокость лила» даже адмирала Лягера — он потребовал от Гирин поскорее убрать эти свидетельства варварства, которому сам < способствовал [73, с. 475]: ведь еще около 300 восставших сл лись французам, но адмирал тоже передал их в руки цине., властей, а те не замедлили обезглавить их.
Трупы валялись повсюду, ими был завален городской р. Ловить бежавших водным путем помогали английские морях Только немногим из повстанцев удалось скрыться и уехать ; тем в другие края. Среди них был, как мы уже говорили, Чэи Алинь, а также Пань Цилян. Родом из Нанкина, Пань Циля хорошо знал шанхайский диалект. Наряду с беспримерной о: вагой, это тоже помогло ему беспрепятственно уйти из горох [105, с. 218].
Что касается Лю Личуаня, то он, как доказывает Скарс, сш циально выяснявший у других спасшихся лидеров восстать, подробности его ухода из города, тоже избежал опасности бык схваченным. От преследователей его спасла какая-то буддийская монахиня, 'которая помогла ему до неузнаваемости изме нить внешность [105, с. 218]. К тому же он, будучи богатым человеком, вероятно, имел немало друзей среди китайцев, жив ших на территории сеттльментов. Как главе тайного сообщества они могли оказать ему помощь [89а, с. 331]. Сообщалось, чтс в дальнейшем он укрылся в сельской местности вблизи Гуанчжоу и так же, как и Чэнь Алинь, отказался от дальнейше: борьбы [12, с. 850—851].
Единственным из вождей шанхайского «Союза малых мечей», кто продолжил борьбу, но уже в рядах войск тайпинов, был Пань Цилян. Когда в декабре 1861 г. армия тайпинов заняла Нинбо, он был назначен тайпинским инспектором таможни и получил титул «хэнтяньань». В следующем году он coop a i значительный отряд и, объединившись с Хэ Вэньцином, поднявшим в этом районе восстание, готовился совместно с тайпинами вернуть Нинбо, занятый соединенными англо-французско-ципскимп силами [53, с. 40—44]. Еще один отряд воинов из «Союза малых мечей» зимой 1855 г. участвовал в восстании в провинции Цзянси, поднятом под лозунгом «Триады» [32, с. 64].
После жестокой расправы над попавшими в их руки повстанцами и после пожара, уничтожившего более трети Шанхая, цип-ские власти поспешили отпраздновать «победу». 28 февраля для представителей консульств и иностранных офицеров был устроен грандиозный прием [92, с. 134]. За помощь в возвращения Шанхая под его власть император отдал приказ наградил» командующих английскими, французскими и американскими военными силами в Шанхае шелком-сырцом, а французскому
командующему выдать награду в размере 10 тыс. ляпов серебром. Англичанин поспешил отказаться от присланного генерал-губернатором подарка, в то время как француз и американец приняли это вознаграждение [70, с. 503]. Не обойден был вниманием и французский консул Эдан — ему также был преподнесен шелк [92, с. 135]. Все это лишний раз подтверждает причастность иностранных держав к событиям 1853—1855 гг. в Шанхае.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хоте в шанхайском восстании «Союза малых мечей» немала участие городская беднота, что придавало ему опреде ; ный «городской» отгенок, характер его от этого измениться мог. Оно оставалось традиционным крестьянским восстанием, чертами, свойственными многим подобным восстаниям того ву мсни. Прежде всего — это слабость крестьянства как клзс< обусловленная его раздробленностью и узостью идеологии. Н глядное свидетельство тому— сам состав «Союза малых мечей Его семь основных сообществ объединяли территориально ра бросанные тайные секты и союзы, представлявшие крестьян ра личных районов с разным традиционным укладом жизни, с ра ными устремлениями. В го же время именно такое объединен, разных тайных организаций для совместной борьбы во имя до стижения общей цели является отличительной чертой Шанхай ского восстания. Влияние этих тайных союзов в определенно: степени распространялось через землячества на купеческие другие слои шанхайского общества. Тем не менее главная идея объединившая всех в «Союз малых мечей» — борьба с HCHaBiiici ной маньчжурской династией, эта идея сразу же после победи восстания подверглась серьезным испытаниям. Не замедлила проявить себя внутренняя слабость земляческого принципа ор типизации: возникла групповщина, приведшая к борьбе межд\ землячествами и между тайными сообществами. Пи ряду важ ных для успеха восстания вопросов два ведущих сообщества повстанцев — фуцзяньское и гуандунское— не пришли к необходимому единству. Из-за захваченных повстанцами денег и других ценностей, из-за бегства шанхайского даотая между ними начались разногласия, переросшие в неприязнь, которые нс удалось преодолеть и в дальнейшем. Проявлением этого стал уход неустойчивых элементов из повстанческого лагеря, а в некоторых елхчаях— и прямые вооруженные столкновения между группировками. Порожденные узостью, сектантским характером крестьянской идеологии, эти явления серьезно ослабляли все шанхайское восстание, сужали район его действия, мешали эффективному развитию восстаний, поднятых в его поддержку в близлежащих крупных городах, и в конце концов свели успешно начатое восстание к обороне лишь шанхайской цитадели и породили боязнь выйти за ого пределы, что само по себе созда-
152
до гибельную для восстания ситуацию. Однако причины, объединившие и эти две глазные группировки, и другие разрозненные группы в одну тайную организацию, — прежде всего анти-цинская направленность их борьбы и натиск цинских и иностранных войск, — заставили их идти одним путем до самого конца— до падения провозглашенного восставшими «Великого государства Мин».
Несомненно также, что ограниченность крестьянского мировоззрения являлась главной причиной, воспрепятствовавшей столь важному в подобной ситуации объединению шанхайского восстания с тайппнеким движением: тайпинские вожди не сумели увидеть в восставших Шанхая своих союзников, они рассматривали их лишь как конкурентов в возможном отвоевании всего Китая у маньчжуров. Видимо, этим в основном и объяснялось нежелание вождей тайпинов хотя бы формально признать шанхайское восстание частью своего освободительного движения
•Существовали и другие факторы, помешавшие объединению этих главных очагов аитицинского движения, и прежде всего, их разные религиозные представления. Если идеологическим знаменем тайпинов было христианство, требовавшее поклонения единому богу, то шанхайцы, выступавшие под широко распространенными в Китае лозунгами тайного общества «Триады» в идеологическом плане следовали старым религиозным предо явлениям и поклонялись многим божествам. Эго противостояло требованиям тайпинов, проявлявшим, в особенности на ранних этапах своего движения, крайнее пуританство. Во-вторых, если тайпины конечную цель видели в установлении в Китае новой династии и создании своего рода теократического государства, то «Союз малых мечей» основной задачей считал свержение власти маньчжуров и восстановление старой китайской династии Мин. Цели, несомненно, разные, но обе они были невыполнимы без осуществления общего, кстати, и провозглашенного, как в Нанкине, так и в Шанхае, акта — свержения династии Цин л ликвидации маньчжурского ига на китайской земле. В этом состояла основа возможного союза и единства их действий.
Признание шанхайцами лидерства за таппинами делало их прямыми и ближайшими союзниками последних. Для вполне реального оформления такого союза достаточно было чистой формальность Но, несмотря на все усилия шаихайпев, из Нанкина нс пошли навстречу их стремлению к объединению. Этим был нанесен урон всем: шанхайское восстание погибло, будучи изолированным, а тайпинам так и нс удалось впоследствии,—-ни в 1861 г., ни в 1862 г. взя!ь Шанхай, который уже оборонялся вооруженными силами западных держав .
Объявленный с самого начала тайнинского восстания так называемы!* жюйтралиюъ западных держав в отношении граж
153
данской войны в Китае, оказался лишь лживым прикрыта • позволившим им выжидать и готовить прямую агрессию про; повстанцев. Этот пресловутый «нейтралитет» стал одним из ф торов двурушнической политики Запада в Китае. Почти в к-ние всего периода шанхайского восстания западные держа продолжали формально сохранять объявленный «нейтралигг не выступали открыто против главного лагеря антицинг борьбы — государства тайпинов. Первое явное вмешательс! , иностранцев в антиповстанческую войну, произошло именно Ш анхае, когда, направив вооруженные силы, они официал ь • объявили войну против «Союза малых мечей». Отсутствие со -за между двумя повстанческими лагерями ускорило эту рз вязку.
Цины — западные державы — повстанцы — этот треугольно возникший с началом восстания тайпинов и символизировав!!! силу и значимость повстанческого движения, существовал в ю-чение всего шанхайского восстания. Его распад обозначил >с ление позиции цинов за счет поддержки западных держав и п. -дение престижа повстанческого движения — прежде всего . связи с поражением северного похода тайпинов и, несомненп в результате гибели шанхайского восстания. Это положило начало дальнейшему, все более нараставшему военному нажим западных держав, отразившемуся на всей антицинской борьб, народных масс в последующие несколько десятилетий. Имен'-: -в Шанхае была проверена и отрепетирована возможность г. -кой политики Запада в Китае. Главная роль в ее проведен и неизменно принадлежала Англии. В своем стремлении подави!.. восстание тайпинов и другие очаги антицинской борьбы пр--маньчжурски настроенные официальные представители Англ и в Китае полностью смыкались с французской администрацией подвластной иезуитам, которые боготворили маньчжуров и бы ли заинтересованы в сохранении маньчжурского владычества я. китайской земле. Неопровержимым свидетельством этого лвля ются военные действия Англии и Франции в Шанхае в 1854 г Англии — в том же году в Гуанчжоу и в других районах, воен ные действия Англии в Шанхае и Нинбо в 1860, 1861, 1862 п при разгроме войск тайпинов и местных повстанцев. Если бь не вмешательство западных держав, тайпины, а также восставшие в ряде других районов Китая свергли бы власть маньчж; -ров, освободив всю китайскую землю. Примером тому — шанхайское восстание, с которым, несмотря на все усилия, циискю власти расправиться в одиночку не смогли. Оно погибло исключительно в результате вмешательства Франции и Англин, явно го и скрытого, экономического и военного.
Возможность подобного вмешательства определялась крайней слабостью позиций пинского правительства перед лицом мощной борьбы народных масс. Обстановка вынуждала прав1 лелей Китая капитулировать перед требованиями иностранныч
держав, стремившихся в целях расширения своих привилегий в Китае «пересмотреть» заключенные с иннами неравноправные договоры. Если iiMiiepaiорский двор вынужден быт согласиы-ся на официальный «пересмотр» доювороз только после второй опиумной войны (1856—1860 гг.), то на местах, подстегиваемые необходимостью борьбы с главным своим врагом — тай-•цинами, цины пошли на \ пупки иностранным державам в обмен на их военную помощь гораздо раньше. Именно з Шанхае наметилось и утвердилось «взаимопонимание44 цниского феодализма и капиталистического Запада. Из событий в Шанхае господе 1 веющий класс Китая вынес опыт того, как, капитулируя перед иностранными державами л продавая национальные интересы, можно полхчать помощь извне для подав тения повстанческого движения. Подобная практика была в далы ейшем использована в еще более широких рамках после второй -.опиумной!» войны.
Капиталистические державы Запада в сговоре с феодальной цинской империей подавили восстание тайпинов. Совершенно очевидно, что в исторических условиях того времени шанхайское восстание и подобные ему выступ юиил народных масс Китая, предс! авлявшие собой подчас весьма значи: дт ные, ио разрозненные и потому бесчсрсиегы .иные оъагк а.н.. ошской борьбы, не могли одержать окончательной нобелия на i противником, прибегшим к силе иноземного оружия. Одна ш ’ общем балансе исторических событий этой эпохи, знажднш а. \, хотя и разрозненных, восстаний немаловажно, ибо вес ош, йыли направлены к воплощению в жизнь тех же задач, которы гшжи.ти в огниве кресшянской вАшы 1айлииов. В полуколониальную, полуфеодальную эпоху не было, да и не могло бьнь силы, которая оказалась бы способной объединить всех восставших для полной победы.
Особое значение шанхайского восстания состоит в том, что в самом начале агрессии западных держав против Китая была открыта первая страница в длительной истории борьбы китайского народа против иноземного порабощения. Для Шанхая, впрочем как и для всего Китая, восстание 1853—1855 гг. явилось началом тревожной и бурной эпохи сопротивления усиливавшемуся капиталистическому вторжению. Именно в Шанхае Китай впервые получил уроки создания иностранных концессий, уроки экстерриториальности, «дипломатии канонерок», встретившись с самыми хищными устремлениями капитализма Европы и США в XIX в.
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1 Писатель посетил Шанхай в ноябре—декабре 1853 г., т. е. во вр< событий 50-х годов. Кратко описанные им события в значительной ст?.: совпадают с данными. почерпнутыми нами из других источников
Глава I
: Ту — объединение в 500 дворов по фискально-полицейской системе б цзя.
2 Даотай являлся главным административным лицом округа (дао) которые делились провинции.
3 «Союз малых мечей» был основан в 1848 г. в Сямыне эмигрантом Сингапура Чэнь Чжэнчэном. Эта организация является подобием круц^ шего тайного союза «Триады». Деятельность «Союза малых мечей» бысг: > распространилась на провинцию Фуцзянь, города Гуанчжоу, Шанхай. Нин' и другие районы, где в разное время были подготовлены и осущесгзл« восстания против власти Цинов.
4 По одной из наиболее доказанных версий, сама «Триада» («Саньо-эй») была основана монахом Хуном-вторым (Хун-эр хэшан), или Чжэн Хуш-(светское имя), в 1768 г. (32-й год «Цянь-лун») в буддийском храме Богин милосердия (Гуаньпнь-сы) в волости Гаоцзя округа Юньсяо уезда Чжан:’ провинции Фуцзянь. Она распространила свое влияние на районы Южного Среднего Китая, а также на эмигрантов в странах Южных морей. Среди др гих основанных на легендах версий создания «Триады» последняя, докупи тально обоснованная версия представляется наиболее правдивой [см. 2 с. 1-10].
5 Ямынь — главное правительственное учреждение в уезде, волости . г
е Шанхайский «Союз малых мечей» также пользовался поясными ’ 1 тями с надписью «Шунь-тянь хунъин исин гунсы» («По велению Неба гог' .• рищество справедливости и возрождения героев Хун»). В конце XIX в ан. лийская администрация в Сингапуре запретила деятельность тайных орган заций «Тяньдихуй» («Союз Неба и Земли» — еще одно название «Триа гы» Тогда общее название союза было изменено на «Тяньди гунсы» («Товарищ ство Неба и Земли»). В него входила также организация «Исин гунсы»
7 Свидетелем многих событий шанхайского восстания был американец миссионер-баптист М. Т. Ятс, который приехал в Китай в 1847 г. и пгэжг в Шанхае 20 лет. Его дом находился невдалеке от северных ворот гзрог В своих «Записках свидетеля» он говорит, что подробности эти записаны ! со слов личного секретаря начальника уезда, оказавшегося свидетелем всей происшедшего.
Историк Цзянь Ювэнь считает, что «начальника уезда можно назвать ч новником, беззаветно преданным цинскому двору» [5*9, с. 677].
5 В прошлом начальник уезда задержал Пань Циляна как глазаги «смутьянов» и жестоко наказал его палками, а затем отпустил на порую Пань Цилян поклялся не забывать обиду [55, с. 799].
9 Шоубэй — военный начальник; начальник гарнизона.
15G
10 Время 1 — 3 часа ночи.
11 Перевод автора.
12 Даотай, даже будучи гражданским лицом, одновременно командовал войсками округа.
13 ...«Ворвавшиеся хвастливо сказали: «Ты — земляк, и мы освобождаем тебя от наказания смертью. Где находятся деньги?...» [69, с. 846].
14 Лю Личуань, приходясь земляком У Цзяньчжану (они были родо' из одного уезда Сяншань провинции Гуандун), был в какой-то степени зна; ом с ним еще по работе в одной торговой фирме в Гуанчжоу. В Шанхай Лю приезжает на год позже назначения туда даотаем У Цзяньчжана и, обратившись к нему за помощью, получает отказ. Ся Се в «Чжун-си цзиши», оправдывая даотая, пишет, что Лю, приехав в Шанхай, хотел воспо" .зеваться своим знакомством с У Цзяньчжаном, «чтобы иметь свободный з<од в управление даотая и, злоупотребляя властью, брать взятки за землю. Узггав, что Лю в Шанхае совершает незаконные дела, У Цзяиьчжан использовал свой пост для проверки этих связей и, оставшись очень недовольным, стал избегать встреч с ним» [64, с. 826].
В другом цинском источнике — «Пин-ао цзивэнь» («Записях сведений об умиротворении гуандунцев») говорится: «...Человек, стоящий во главе этого восстания (шанхайского.— В. К.), в прошлом был служащим заставы Синь-цзя (около Шанхая.— В. Ю. Он зовется Лю, происхождением из Гуандуна. На заставе служил много лет и был самым доверенным лицом даотая У Цзяньчжана. В прошлые времена был случай, когда он во главе судов и джонок отправился в Чжэньцзян и получил за это ранг «ланьлин шоубэй» (второго капитана с плюмажем из голубых перьев.— В. К.). Вдруг произошли последние события, и это было поистине неожиданным» [64, с. 187— 188].
Эти сведения, при всей их разноречивости, неопровержимо подтверждаю! достаточную степень знакомства Лю Личуаня и У Цзяньчжана задолго до начала восстания. Как считают Цзянь Ювэнь и некоторые другие историки, обида Лю была вызвана отказом земляка-даотая У оказать ему помощь в период, когда он в Шанхае не имел работы и испытывал материальные затруднения.
15 Газета «Норс Чайна Геральд», опубликовавшая подробности бегства У Цзяньчжана, писала, что стражи-гуандунцы, стоявшие в госншой, np< тло-жили вывести даотая из города под своей охраной. Но сопровождавшие даотая иностранцы отказались от этого предложения, опасаясь, что в пути или при выходе из ворот города могут возникнуть раздоры между фуцзяньцзми и гуандунцами: фуцзяньцы с самого начала требовали убить даотая, г,ан-дунцы же, взяв с него клятву и отобрав печати, считали возможным отпустить его [118, 10.IX.1853; 64, с. 293'—294].
16 Вывести из города семью даотая было нетрудно, так как в первые дни восстания иностранцы свободно ходили в город, а стена не охранялась, ибо осада города еще не началась.
17 Однако их наличие дало возможность газете «Норс Чайна Гера о,г» считать, что повстанцы из Шанхая, Нинбо, Гуандуна и даже часть фуцзиь-цев поддержали бы У Цзяньчжана, стоило ему пожелать занять свой п; линий пост [118, 10.IX.1853; 64, с. 293].
18 Лю Личуань протестовал против передачи Канингхэмом V Цзянь- кану оснащенного для военных действий иностранного судна — трофея повстанцев, против сооружения артиллерийских фортов для цинских войск, обучешя цинских солдат и изготовления для войска даотая подвижных артилле"янских лафетов. См. «Письмо Лю Личуаня к консулам всех стран» [64, с. 17—
*9 Эти обвинения отражали распри и в кругах цинской администрации. Главным врагом У Цзяньчжана был фаворит императора военный губерна^-р провинции Чжэцзян Хуан Цзунхань, которого поддерживали многие выс ,ге сановники, завидовавшие богатству и положению У Цзяньчжана ['’* 12.VIII.1854].
20 Разные источники указывают разные суммы серебра, захваченные ”ос-
1 ~7
ciap-ii’iMii В «Суйюань соцш» Юань Цзучжи— брат убитого начали: шанхаисмл о уезда Юань Цзудэ--ог.мсчаег, что било взято более 406 , лян серебром.
В одном из писем, приводимых в «Пин-ао цзивэнь», говорится более и . робно: «В хранилище у даотая было собрано 440 тыс. лян серебра и все г. было захвачено. Затем восставшими было полностью взято серебро на сумм свыше 200 тыс. ляпов, припасенное в управлении даотая» [64, с. 187—>с
Сообщалось, что фуцзяньцы, объявив все серебро своей собственное: решили погрузить его на суда, чтобы в случае поражения уйти в морс И гуандунцы заявили, что потопят эти суда, если фуцзяньцы осмелятся > , сделать. Получили фуцзяньцы свою долю или нет — неизвестно, но на четв< • -тый день после начала восстания значительная часть их судов и джонок i -кинула шанхайскую гавань [118, 10.IX.1853; 64, с. 57—58].
22 Цзянь Ювэнь и Ло Эрган ссылаются на «Ичжаолоу Хун-Ян цзоуга (раздел «Доклады из уезда У») [64, с. 946]. Здесь говорится, что «мятежи •-ков и разбойников по именному списку в трех городах — Шанхае, Цзядпне -Баошани— всего насчитывается 17 тыс. человек».
Глава II
1 «Повернуться лицом на север» — стать верноподданным цинского ш • пегатора, так как он принимал подчиненных, сидя лицом на юг [32, с. 57--58]
- Такой титул Хун Сюцюаня, употребленный Лю Личуанем, указывав г на незнание им иерархической системы Небесной династии тайпинов.
2 Кто такой «господин Дэ Цзэ» и какую роль он играл в ранних связям Лю Личуаня с будущими вождями тайпинов, пока установить не удалое Цзянь Ювэнь, у которого доклад приводится полностью, никак не комментирует это сообщение [59, с. 687]
4 Персеваль, представитель английской фирмы «Джардин — Матисон» Шгнхас. в своем докладе от 3 октября 1853 г. главе фирмы в Гонконге Давиду Джардину сообщал, что на военное снаряжение, которое вез тайпина' Рейнольдс, был наложен арест и оно было перегружено на судно правитель’ сгпенной флотилии Чжэньцзяна. Английский консул в Шанхае Алькок не стал вмешиваться. Он оставил также без внимания случай, когда были изъяты \ английских купцов снаряжение и боеприпасы, предназначавшиеся для продажи тайпинам. В то же время английский посланник в Гонконге, невзирая на протесты восставших, официально разрешил английским купцам продавать боеприпасы и вооружение цинским войскам, чем они активно и занимались Таким образом, с одной сгоропы, санкционированная продажа оружия при вп > сльственным войскам, с другой — невмешательство, когда речь идет об ятии оружия для восставших. Таким был разрекламированный позже «нейтралитет» Англии во время гражданской войны в Китае.
2 Искажения в записях Ся Се подробно разобрал Цзянь Ювэнь [59. с 849-852].
5 Дело в том, чю иероглиф «шан» («верх») у тайпинов был табуированным знаком и вместо него употреблялся другой иероглиф.
7 Версия Цзянь Ювэня о том, что Ли Вэньфэн и Ли Шаоси — одно к то же лицо, другими источниками не подтверждается.
5 Ежемесячный журнал «Ся-эр гуаньчжэнь» имел также английское тш знанье «Чайниз Сериал» (Chinese Serial) и издавался в Гонконге в 1853 — 1856 гг. Медхёрстом, Хильером и Леггом. В последние годы издания журна i гр:.обрел исключительно светский характер.
* Этот же факт упоминается в книге А. Линдли (Лин Ли). Он сообщает, что рассказанный случай произошел с миссионером Медхёрстом. который т то время действительно находился в Шанхае. Медхёрст был переводчиком з миссии Боуринга, посетившей Нанкин в июне 1854 г. [89, с. 164—165]. Цзянь Ювэнь, комментируя этот случай, считает, что проповедник тайпинов. вероятно. был одним из бывших воинов тайнинской армии и якобы прибыл в 158
Шанхай раньше, еще в августе 1'853 г., т. е. за месяц до восстания малых мечен» [59, с. 691; 1'17, XI. 1853].
10 Малые боевые джонки с кожаными навесами.
11 Лян Жэньбао считает, что эти данные — пересказ цинских чиновников со слов «беженцев», сдавшихся цинским властям. Иначе говоря, это не что иное, как «предположения и догадки цинских властей» [см. 35].
12 Тогу — морское одномачтовое рыболовное судно, тянущее за собой сеть.
13 Бриджман — первый американский миссионер в Китае, основатель и издатель «Чайниз репозитори»; ездил в Нанкин и Уху в качестве переводчика американского посланника Роберта М. Маклейна, посетившего со своей миссией столицу тайпинов в мае—июне 1854 г.
14 Цзянь Ювэнь предполагает, что это была точка зрения иностранцев. Однако проанализировав материалы, касающиеся связей тайпинов с «Союзом малых мечей», сам он склоняется к этому мнению [59, с. 694].
15 Например, известный американский тайпинист Дэн Сыюй объясняет тем причины отказа в помощи Шанхаю, что восставшие курили шиум.
16 Такое суждение прямо противоположно убеждению Ло Органа в том, что тайпины активно боролись за присоединение к себе «Союза малых мечей» и что лишь трудное военное положение помешало им осуществить это.
17 См. «Архивные дела фирмы ,,Джардин — Матисон"». В переводе Янь Чжунпина эти материалы впервые были опубликованы 29 мая 1951 г. в нанкинской газете «Синьхуа жибао». Под другим названием они опубликованы в «Сборнике материалов по истории восстания „Союза малых мечей" в Шанхае» [64, с. 500].
18 Ло Эрган добавляет также, что эта уверенность Персеваля подкреплялась тем, что он знал о добром расположении правительства Тайпин-Тянь-го к «Союзу малых мечей», которое приветствовало бы объединение с последним. Однако это ничем не подтверждается и вызывает сомнение [32, с. 52— 53].
19 По свидетельству Ятса, во время восстания в городе находился младший сын погибшего вождя тайпинов Фэн Юньшаня. Юноша жил в семье Ятса и рассказал ему немало интересного о государстве тайпинов.
В своих воспоминаниях Ятс пишет, что члены «Союза» признали молодого человека, сына южного вана Фэн Юньшаня. Они приветствовали его приезд в город. За 500 серебряных юаней купили ему коня, и молодой ван мог верхом прогуливаться по улицам города» [64, с. 504—5'18].
Его знал Лю Личуань, ему оказывали почет и уважение как принцу южного вана. По одним данным, он будто бы был убит при взятии города цинскими войсками. По другим, более достоверным, благополучно добрался до Нанкина, где стал преемником южного вана [59, с. 134, 756—757].
Весной 1854 г. из Сянгана в Шанхай приехал двоюродный брат Хун Сю-цюаня — Хун Жэньгань. Он также имел намерение проехать в столицу тайпинов. Однако район городов Сучжоу и Чанчжоу находился в руках цинских войск, и пути в Нанкин были закрыты. Он обратился с просьбой к иностранцам переправить его в столицу тайпинов, но не получил согласия. Тогда он отправился к Лю Личуаню, но Лю не поверил тому, что Хун Жэньгань двоюродный брат главы тайпинов, отнесся к нему без должного внимания. В гом же году Хун Жэньгань возвратился в Сянган и занялся изучением астрономии и летосчисления в одной из западных духовных миссий [см. 27а, с. 7].
Глава III
1 Но даже и этот факт освещается по-разному. Так, в одном из источников говорится: «Над городом были водружены два знамени красного и черного цвета. На красном было написано: «Свергнем Цинов, восстановим династию Мин», а также: «По воле Неба осуществим справедливость». На '-ср-ном знамени ничего написано не было» [25, с. 144].
2 Однако другие авторы, описывавшие шанхайское восстание, давали несколько иную трактовку этого титула [80. с. 178, 195].
Сведении о том. кто получил эти ранги, нет [44. с. 2'29].
Правитель Нинбо в автобиографии пишет: «...компания бродя! II по- ;:ежнему имела тайные связи с шанхайскими злодеями и тайно зам лялз смуту. Как стало известно, вожди шанхайских злодеев вручили < знамен с приказом распространить их по городам и деревням, чтобы ла собирать сообщества бандитов, под каждое знамя стараться собрать 10 -человек... В последующие дни видели человека, державшего большое з;? г щ-лыми краями и черное в середине, где были написаны иероглифы... я вял, что все это \же соответствует действительности» [22, с. 83—85].
Эти данные дает Цзянь Ювэнь, ссылаясь на архивы У Сюня Г °. пХ].
Такое описание внешности Лю Личуаня дает в своих «Записках» ? бертс [118, 1.VIII.1853].
7 В «Сяолинь сяоши» говорится, что его иероглифы были Шаоцинь (s а человек с именными иероглифами Ли Шаоцинь (88) —совсем другое ли/ ролей из Фучжоу [55. с. 804].
8 «Ланьлин» («плюмаж из синих перьев») —один из знаков заслуг в с ром Китае.
3 По другим сведениям, Чжм Юэфэн был сюцаем по военным намкам б с ЭЛ].
- Реальность осуществления этой цели была ясна уже в первые дни в ста?:ия даже иностранцам. В докладах агентов фирмы «Джардин—Матисов* пз Шанхая сообщается, что иностранец Батт, вернувшийся из города сра же .осле его захвата восставшими, сказал: «...купцам и торговцам нечс бояться, все же чиновники будут перебиты» [64, с. 4'97].
• Об одном из таких людей, например, говорится: «Гу Чан-цинь ст.' сложить повстанцам в качестве переписчика деловых бумаг. Его заперли одном из помещений и не разрешали больше выходить из-за опасения, ч: может произойти утечка информации о планах восстания» [65, с. 42].
- Скарс считает, что установления «Триады» представляли собой смет здравого смысла с жестокостью суда Линча, но вряд ли такая оценка прав: мер а [105. с. 197].
Анонимного автора этой исторической хроники нельзя заподозрить t сим атиях к шанхайскому восстанию. Однако публикация им этой части во • зга ия Линь Афу свидетельствует об антиманьчжурских настроениях само: автола.
4 Для закупки продовольствия за пределами города в других уездах лицам, отправлявшимся туда, выдавались специальные штандарты-предписания («линци»), разрешавшие свободный выход из города [40, с. 2'9].
•5 Из этого сообщения миссионера Кабаниса следует, что цена за 1 цзию риса дошла до 32 вэней. цену такую он считал слишком высокой.
-6 Сведения о положении с продовольствием в городе в последние месяцы восстания в основном зафиксированы в цинских источниках и в работах авт еры которых отнюдь не питали симпатий к повстанцам.
7 Эти сведения автора относятся к самым последним дням восстания и скорее всего, связаны с каким-то исключительным случаем.
5 Дж. Скарс также подтверждает эту цифру. По данным же цинского источника, население Шанхая годом раньше составляло 40—50 тыс. человек Если не считать эту цифру слишком завышенной, то убыль населения за год составила 20- 30 тыс. человек [45, с. 237].
Глава IV
1 Тейлор совершил несколько поездок в лагерь тайпинов, пол\ 1ая сведения о положении в тайнинском государстве. В такой прямой информации нуждались все официальные представители западных стран, неоднократно прибегая к помощи переводчиков-миссионеров [92, с. 57].
2 Иезуит Леметр в одном из своих писем в Париж также подтверждает чти «одчв из самых влиятельных главарей (шанхайцев.— В. К.) вместе с тр.е-
160
мя тысячами человек, находившимися под его командой, хотел принять христианство и обратился к нему с просьбой прийти и наставить их». Далее сообщается, что Леметр был у Линь Афу два раза, но не указывается, приняли ли повстанцы христианскую веру [73, с. 450—454].
3 Р. Алькок был английским консулом в Шанхае в течение девяти лет (с 4846 по 1855 гг.). Он стал свидетелем и активным участником событий этого периода как в этом городе, так и во всем Китае.
4 Приведенные цифры либо завышены, либо относятся к более позднему периоду.
5 Данное послание, датированное 16 октября 1853 г. (14 днем 9-го месяца 3-го года «Сянь-фэн»), было опубликовано в «Поре Чайна Геральд» 22 октября 1853 г. [64, с. 16—48].
6 В 1850 г. в китайских водах побывало всего четыре французских корабля. зато английских — 374, американских—183, голландских — 29, испанских— 13, 22 корабля под флагами других стран. К середине 50-х годов число французских кораблей, посетивших порты Китая, в среднем нс превышало 10 в год. Объем торговли Франции с Китаем, Южным Вьетнамом и Океанией в эти годы был в 70—90 раз меньше торгового оборота Англии с : этими странами (Франция — 7—8' млн. фр., Англия — 535 млн. фр.). Поэтому 2 французский консул в Шанхае при решении вопроса об уплате таможенных I сборов практически ничем не рисковал. Промышленное и торговое превосход-f ство английской буржуазии вынуждало буржуазию Франции развивать по-I литическую и идеологическую экспансию главным образом в Восточную Азию ‘ и поддерживать ее военными силами [4, с. 69].
г 7 Только в 19*2’7 г., т. е. через 73 года, гоминьдановское правительство Китая опубликовало декрет о восстановлении своих суверенных прав на сбор таможенной пошлины. В 1928 г. эти права Китая признали и другие государства; реализованы они были в -1’929' г.
' Формальное объединение английского и американского сеттльментов, ставшее известным как Шанхайский международный сеттльмент, произошло только в 1863 г. Французский сеттльмент сохранил собственное управление [87. с 4—7].
Глава V
1 Цзянь Ювэнь, ссылаясь на статью Сюй Юйнаня, описывает поражение повстанческих отрядов в Тайцане следующим образом: «Начальник округа Тайцан — Цай Индоу — вместе с двумя шэныпи навербовал на речных судах большое число матросов и попрятал их в различных местах города. В главном зале уездного ямы-ня он спрятал пушку. В то же время он заставил людей демонстрировать ложную капитуляцию и жечь благовония в знак приветствия вошедших повстанцев. Когда же последние подошли к ямыню, загрохотала пушка. Пань Цилян понял, что они попались в ловушку, и начал немедленно отступать. Тогда из засады выскочили прятавшиеся матросы и солдаты. Повстанцы, понеся тяжелые потери, оставили Тайцан» [59. с. 699-; 44, с. 335]. Но эти подробности вряд ли меняют существо происшедших событий.
: Здесь необходима определенная поправка. Цинские чиновники часто преувеличивали значимость побед своих войск и количество захваченных трофеев. Б другом источнике [55] упоминается, видимо, тот же случай, но уже говорится только о двух судах, нагруженных золотом и шелком, на которых Лю Личуань будто бы хотел бежать морем.
5 Далее в докладе испрашивалась возможность оснащения цинских солдат такими ружьями, что могло быть сделано через У Цзяньчжана.
Вероятно, были разновидности этого оружия, так как Ятс дает несколько иное описание его. Он говорит, что огненные трубы изготавливались из бамбука самого большого диаметра—12—4’3 см. Брались куски ствола длиной в 3 м с лишним. Внутри уничтожались перегородки, снаружи труба оборачивалась вьющимися растениями и обвивалась железными обручами. Внутрь, при одном забитом пробкой конце, набивалась горючая смесь, состоящая из
И Зак 417
161
серы пороха канифоли, масла и т. и. Смесь предварительно высхшш-...
п го абивалась в Трубу из расчета примерно по 2 л смеси на каждь.:
Г’ от- ПЫ10МУ концу приделывался кусок бикфордова шнура, который т\п ,‘о воспламенял смесь. Поддерживая трубу, воины направляли ее наст’паюшего противника [64, с. 507-508]. ,
-> Имеется в виду вылазка, имевшая место 2'7 сентяоря 18о4 г . было захвачено 39 мешков пороха по 36 англ, фунтов каждый -636,8 кг. При этом повстанцы потеряли всего одного бойца [118, 30.IX -
’б Вэнь, или чох —мелкая медная монета с квадратным отверст’ ' средине. Курс ее постоянно падал ввиду роста цен и вздорожания с. '
7 В серии писем, оп\бликованных в «Норс Чайна Геральд» 1—8 о • ' Касание, описывая боевые действия, отдает должное храбрости и диск:, не шанхайцев.
8 См. письмо Персеваля Дэвиду Джардину от 13 октября 1853 с. 499].
9 Это странное название «The Battle of the Muddy Flat» явилось татом опечатки: «flat» (равнина) вместо должного «foot» (нога). Но название обязано своим появлением единственному в тот день случаю. < один из английских моряков в сухую и солнечную погоду, перебираясь . ручей, умудрился перепачкать ноги в грязи [88, с. 311—812].
10 Незначительную часть отряда составлял так называемый местный ш хайский корпус волонтеров, официальное оформление которого прока г еще 8—12 апреля 1853 г. [88, с. 307—308].
11 Попав на мель 13 августа и сильно пострадав от этого, фрегат толь 21 августа прибыл в Шанхай и ремонтировался до 7 ноября. ТОО человек экипажа были размешены на территории французской концессии [92. с. ‘ ! 1
12 Для сговора китайской стороны с иностранными державами нуж были посредники. В данном случае роль такого посредника сыграл извести: шанхайский компрадор Ян Фан, оказавший содействие в переговорах о ю кретных мерах по постройке изолирующей стены. Это он в свое время по .• бежать из города У Цзяньчжану.
Ян Фан, уроженец Нинбо, после превращения Шанхая в «открытый'-стал компрадором фирмы «Джардин—Матисон». Затем, разбогатев, основ в Шанхае собственную торговую фирму «Тайцзи», которая быстро презрат лась в одну из самых крупных по сбыту иностранных товаров и по контр бандной торговле опиумом. Хозяин фирмы, получивший чин субпрефекта, им-самые тесные отношения с иностранцами [52, с. 84; 64, с. 262, 817].
13 1 чжан = 3,2 м.
14 В этом источнике потери повстанцев оцениваются в 300 человек.
15 Скарс был совершенно уверен в этом, так как лично видел два пксьм,, полученные повстанцами от тайпинов.
16 Существуют и другие версии выхода повстанцев из города. Так. ш одной из них, повстанцы разделились на два отряда, чтобы (один по смш< а другой по воде) добраться до порта Усун, а там, соединившись. у яти море [55, с. 806].
17 Алькок в своей книге написал, что Чэнь Алинь убежал в Сянган В последующем он вел переговоры о покупке в Шанхае небольшого участь' земли, где будто бы спрятал огромную сумму денег—100 тыс. долл., местонахождение которых было известно только ему [71. с. 33].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1 В 1959 г., в ознаменование 10-й годовщины Китайской Народной Рес публики, Шанхайский оперный театр поставил танцевальную драму о воссн' нии «Союза малых мечей». После ее одобрения руководителями партии и пра вптельегва Китая она была включена в программу гастролей театра. В 1960 г при поддержке Шанхайского театра постановку этого спектакля осуществил Пекинский оперный театр, который показывал спектакль в различных города^ Западной Европы.
162
Однако в годы «к\ льту ркой революции» эта драма исчезла со сцень и < длительное время не появлялась в репертуарах. Только в мае 1977 г. в Пс-.. кине совместными усилиями Ансамбля песни и танца Китая, Пекинского оперного театра и других трупп она была восстановлена, но под другим названием—^Общество малых сабель».
Воплощение исторической темы на сцене театра, да еще в жанре танцевальной драмы, несомненно, требует от режиссуры мастерства. Однако многое из исторического материала, который был представлен, пришлось оп\- стить. остальное подверглось значительному изменению в угоду якобы большей доходчивости. Одна из основных причин восстания в Шанхае — отклик на широкое движение тайпинов и стремление шанхайцев объединиться с ними— просто отсутствует. Кроме того, в драме фигурируют только шанхайцы и лишь один гуандунец — Лю Личуань. Значительно изменен в соответствии с исторической правдой и финал спектакля. Пань Цилян погибает, а Чжоу Сюин продолжает борьбу, получив из рук Лю Личуаня его меч.
Но. несмотря на достоинства и недостатки этого спектакля, сам факт появления его на китайской сцене свидетельствует об актуальное и темы шанхайские восстания для искусства и. несомненно, служит доброй памятью о тех. кто боролся и погиб за освобождение Китая.
Приложение I
ДОКУМЕНТЫ «СОЮЗА МАЛЫХ МЕЧЕЙ»
ВЕЛИКИЙ ГЕНЕРАЛИССИМУС ЛЮ ЛИЧУАНЬ, ОБЛЕЧЕНИЕ Ц СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА ЧП]1 МИЛОВАТЬ ПОКОРНЫХ И КАРАТЬ НЕПОСЛУШНЫХ.
Для успокоения народа и в целях водворения порядка i местах сообщаю:
Как известно, странна умиротворена и создано государе iи. Обеспечено благоденствие народа и отвергнуто то, что мэ?г । нанести ему вред. Установлены принципы правления ш распространена гуманность. Подавлен бунт и устранено то, что мож< i вызвать смуту. В городе и за его пределами не следует устраивать панику. Ученые люди, земледельцы, ремесленники и тор го -цы — все могут заниматься своим делом.
Татарские варвары [маньчжуры] должны быть уничтожены, а династия Мин возрождена.
Ныне, в связи с тем, что малолетний государь еще глуп 1 непросвещен, чиновники — казнокрады и взяточники — нанося; вред народу, и это чрезвычайно огорчает.
Я, генералиссимус, как человек, следующий велению Небе, поднял войско справедливости для уничтожения алчных чиновников и искоренения 'тирании. Специально для эюго я, дз:ш\.. войско, прежде всего повелел своим подчиненным, чтобы они не брали ни единой веши у мирных жителей, нс чинили насилия над женщинами, не обращались жестоко с хорошими людьми.
Если же найдутся такие, кто будет противиться этому. \ клониться и не подчиняться, то я, генералиссимус, дабы изб-.жаю тайных доносов, должен буду таких отдавать под суд.
Специально данным воззванием оповещаю всех, и каждый должен строго соблюдать это, о чем особо и объявляется.
Объявлено 5-го числа 8-го месяца 1-го года «Тянь-юнь .
«,,Волею Неба товарищество справедливости героев Хуи“ [надпись на печати].
Для опубликования расклеить на больших восточных воротах Шанхая».
Воззвание написано от имени Лю Личуаня и Ли Сяньчи. Датируется 7 сентября 18-53 г.— в первый день победившего в Шанхае восстания Опубликовано в [65].
164
ВОЛЕЮ НЕБА ОСНОВАННОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКИЙ ГУБЕРНАТОР ЛИ, ИМЕЮЩИЙ БОЛЬШИЕ ЗАСЛУГИ В УСМИРЕНИИ СЕВЕРНЫХ ВАРВАРОВ.
ВОЗЗВАНИЕ — ПОВЕЛЕНИЕ
Как известно, с древнейших времен совершенные государи ходили походами на тюркских варваров, дабы умиротворить Поднебесную. Они истребляли варваров на юге, чтобы навести порядок в Китае. В прошлом, в эпоху Чжоу, походы велись против северных гуннов, в эпоху Хань сюнну [гунны] были оттеснены, в эпоху Тан тюркский хан Сели [из рода Ашна] был пленен, в эпоху Сун были обезглавлены Чжигао и Юаньхао. Об этом вполне достоверно записано в исторических книгах. В общем, с той поры, когда маньчжуры узурпировали трон [захватили власть в Китае], приличие и долг чести перестали существовать, честность и порядочность полностью утрачены. Бесчеловечно собираются жестокие налоги, на периферии повсюду свирепствуют безжалостные чиновники. Торгуют должностями, распродают титулы, императорский двор наполнен безмозглыми и отвратительными людьми. Кто имеет деньги, живет, тот, у кого их нет, умирает. Все правительственные учреждения подобны базару. Власти, сдирающие кожу с народа и выжимающие его пот и кровь, напоминают бандитов и разбойников. В то же время выборы [на должности] производятся при закрытых дверях, а тех, кто выдвинулся лишь благодаря способностям, решительно отметают в сторону. Императорский двор заполняют сородичи восьммзнаменного маньчжурскою воинства, а выдающиеся люди отправлены в захолустье. Тех, кто и получил первое место на экзаменах и поднялся в должности, незаслуженно превращают в стариков-земледельцев. Кто дает взятки и плат-ит деньги за чин, тот быстро попадает в •списки чиновников императорского двора. Ввиду этого принципы правления и просвещение с каждым днем приходят в упадок, нравы и обычаи деградируют. Намерения людей нельзя осуществить, а мощь государства трудно поддержать. Ввиду того, что людей в Поднебесной постигло разочарование, мы следуем охватившему нас чувству заботы о родине, которое близко всей стране. Союз, скрепленный клятвенной кровью, клянется истребить нечистую силу. Мы поднимаем войско, чтобы всей своей мощью изничтожить вонючую нечисть. Так при раскатах барабанных звуков в свои норы и гнезда прячутся дикие звери и хищные птицы, а поднятые по всей стране мечи так блестят, что отражаются в летящих по ветру облаках. Оружие собрано и приведено в порядок, оно, как раскидистое дерево, которое невозможно срубить. Продовольствия накоплено столько, что его трудно измерить, как и песок на дорогах. В день прихода великой армии пи мужчинам, ни женщинам нечего опасаться. Дисциплина се крепка, как скала, и она нс совершит и малейшего преступле-
165
ния. Если народ проявит инициативу и встретит армию, Р она сердечно отнесется к нему. Если же ей будут прегражд дорогу и окажут сопротивление ее -приказам, то в этом слу-; трудно будет избежать казни. Каждому следует хорошо мать, чтобы потом не раскаиваться.
С почтением публикую нижеследующий указ:
Того, кто не будет слушаться приказов,— казнить.
Того, кто будет чинить насилие над женщинами,— казнить.
Того, кто будет грабить имущество,— казнить.
Того, кто будет воровать свиней и собак,— казнить.
Это воззвание, как и предыдущее, написано от имени Лю Личуаня и Сяньчи, опубликовано в Шанхае во второй половине дня 7 сентября 1853 Это же воззвание, как указывается в [25], было опубликовано 20 сентяб-. 1853 г. в Цзядине, что вполне достоверно.
ВОЗЗВАНИЕ ЗАСЛУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ ЧЭНЬ..., ЧЭНЬ АЛИНЯ, Л: СЯНЬЧИ, ЛИНЬ АФУ И ЛЮ ЛИЧУАНЯ, УДОСТОЕННЫХ ВОЛЕЮ НЕБ' НА ОСНОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА.
Данное воззвание выпускается заслуженными людьм: Чэнь..., Чэнь Алинем, Ли Сяньчи, Линь Афу и Лю Личуанем удостоенными волею Неба на основание государства, для умиротворения событий на месте.
Как известно, маньчжурские варвары уже длительное врем; тиранят страну, но воля Неба [на управление государством] непостоянна и будет возвращена добродетельному человеку Ныне же наш владыка [Хун Сюцюань] добродетелен и имее-предназначение Неба. Он энергично поднял священное войске для искоренения тирании, дабы очистить и успокоить всю страну. Как небесные светила, на которые мы взираем, так и чаяния людей на земле, которые нам очевидны, говорят о том, что бесконечное злодейство пришло к концу, и своим повелением Небо указывает на нашего владыку. Поэтому мы поднимаем войско справедливости и гуманности, чтобы истребить жестоких хищников, дабы спасти народ от стихийных бедствий [водь: 41 огня] и установить порядок *в обществе [на земле]. Когда придет сюда великое войско, оно ни на волосок не причини! зла людям. В связи с этим и выпускается данное воззвание, чтобы внести успокоение на местах и чтобы каждый занимался своим делом. Просвещенным людям и простому люду во всех городах, деревнях и за их пределами нечего бояться и бежать ог страха в другие места, и женщинам не нужно спасаться бегством. Опасаемся только, что местные бандиты под каким-либо предлогом воспользуются случаем и будут грабить население. Если появятся шайки из трех—пяти человек и будут на улицах заниматься вымогательством и мошенничеством, обманом ста-
1 66
I
> риков и издевательством над молодыми, а также если бандты под разными предлогами будут что-либо требовать и вымогать у английских купцов, которые давно торгуют с нами, то в таких случаях, как только будут установлены подобные факты, нами
< дастся приказ решительно рубить головы преступникам без малейшей пошады.
Не нарушать этого приказа, о чем специально и уведомляем. Опубликовано 5-го числа 8-го месяца и расклеено за стенами города Шанхая.
Воззвание опубликовано в первый день восстания в Шанхае — 7 сентября 1853 г. (5-й день 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн» правления династии Цин). Воззвание выпущено от имени пяти лидеров восстания. На первом месте стоит не имя Лю Личуаня, а какого-то Чэня [полное имя не расшифровано]. Скорее всего, это был Чэнь Аньбан, который в дальнейшем руководил строительством всех оборонительных сооружений Шанхая. Занимал ли он в первые дни восстания более высокое положение среди других вождей, неизвестно.
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКИХ ГЕНЕРАЛОВ ПАНЬ ЦИЛЯНА И СЮН ЯО, ПОДЧИНЕННЫХ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА МНИ ЛЮ ЛИЧУАНЯ.
Великие генералы Пань Цилян и Сюй Яо, подчиненные Великого генералиссимуса Великого государства Мин Лю Личуаня, публикуют данное воззвание в целях успокоения населения и установления по-рядка на местах [в Шанхае и округе].
Как известно, если зло не искоренено, нет спокойствия народу, и если смута нс устранена, мира в государстве нс будет. Народ составляет основу государства. Если основа прочна, то и государство спокойно. В прошлые времена алчные чиновники-казнокрады свирепствовали и творили беззаконие. Выражая волю Неба, мы осуществили его кару. Все вы в указанный день получите спокойствие и достигнете мира. В связи с этим публикуется данное воззвание, чтобы все ученые люди, крестьяне, ремесленники и торговцы спокойно занимались своим делом. Им не следует колебаться и проявлять нерешительность. Наши военные приказы очень строги. Если солдаты под нашей командой не будут соблюдать приказов и распоряжений, будут совершать насилие над женщинами и грабеж, они немедленно будут строго наказаны. Все должны беспрекословно соблюдать приказы, о чем специально и оповещается. Магазины должны сыть все открыты. В случаях грабежа немедленно на месте обезглавливать.
Воззвание опубликовано 10 сентября 1853 г. (8-го числа 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн») от имени двух генералов повстанцев — Пань Циляна и Сюй Яо. Газета «Норс Чайна Геральд», опубликовавшая идентичный текст этого воззвания, причисляет к его авторам также вождей восстания Цай Юнляна и Чжан Ханьбиня, а дата выпуска воззвания дана на день позже [64, с. 6—7. 43]
167
ПОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ Л-ИЧУАН/ ОБЛЕЧЕННОГО ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА МИН МП.Ъ,-ВАТЬ И КАРАТЬ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный власть/ Великого государства Мин миловать и карать, объявляет.
Aloe войско отборное и провианта для него достаточно, ср. ди него нет людей, которые совершали бы вымогательства и незаконные поборы. Магазины должны быть открыты, как и прежде, существующие цены на товары поднимать не разрешается
В случаях, если мои люди, пешие или конные, будут за пределами лагеря заниматься вымогательством или поборами, немедленно доставлять их ко мне, и они тут же будут обезглавлены.
'Опубликовано 10 сентября 1853 г. (8-го числа 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн»). См. [25].
* *
ВОЗЗВАНИЕ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛИНЬ АФУ.
Как известно еще с древних времен, для того чтобы поднять войско, считалось важным прежде всего создать для него запасы провианта. Только когда войско отборное н провианта для него достаточно, можно энергично выступать вперед. Тому в истории есть наглядные примеры. Шанхай представляет собой .крохотную территорию, причем это район, который не производит риса. К счастью, сюда издавна 'привозят продавать рис из уезда Чаншу и этим оказывают ему помощь. В настоящее же время провианта для армии имеется в достаточном количестве, но для пропитания местного населения его не хватает, о чем п выпускается данное воззвание. Я надеюсь, что для ведения торговли в Шанхай будет приезжать население из округи и торговцы рисом из других мест. Не следует утаивать зерно, о чем специально и оповещается.
Воззвание датировано 11 сентября 1853 г. (9-м числом 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн»). В газете «Норс Чайна Геральд» 17 сентября 1853 г. опубликовано также воззвание Линь Афу, именованного здесь заместителем Великого генералиссимуса и одновременно начальником Шанхайского уезда (каковым он и был в действительности). Часть текста этого воззвания сходна с приведенным выше, но датировка дана более поздняя — 13 сентября 1853 г. (11-й день 8-го месяца 1-го года «Да-мин» — Великих Мипов). См. [64, с. 7-— 8, 43].
f * * *
ВОЗЗВАНИЕ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ОБЛЕЧЕННОГО светской и духовной властью великого государства мин МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ, ОДНОВРЕМЕННО НАЧАЛЬНИКА ШАНХАЙ-; СКОГО УЕЗДА ЛИНЬ АФУ.
« Заместитель генералиссимуса, облеченного светской и духов-f ной властью Великого государства Мин миловать и карать, и одновременно начальник Шанхайского уезда Линь Афу публикует данное воззвание в связи со свержением господства варваров и восстановлением династии Мин.
Как известно, наше войско является армией справедливости и гуманности, оно искореняет злодейство и уничтожает тиранию. Народные массы проявляют к нам добрые чувства. Это означает, что мы выполняем волю Неба и осуществляем чаяния народа. Мы помним, что императоры великой династии Мин установили систему одежды и головных уборов, они были прекрасны по качеству и величественны по внешнему виду. Добродетели императоров были широко известны й воссияли в прошлом тысячи лет. А одежда, придуманная маньчжурскими варварами, противоречит ритуалам двора, они насильственно принуждают население надевать одежду, как на лошадях. Форма ее невыносима, поистине она оставляет смрад на тысячи лет. В настоящее время наша армия водрузила знамя справедливости и готова искоренить злодейство. До окончательной победы остались считанные дни. К тому времени, когда наш [китайский] император опубликует свой указ, ученые люди, крестьяне, рабочий люд и торговцы — все должны изменить свою одежду. Ведь еще с древних времен, для того чтобы поднять войско, считалось важным прежде всего создать для него запасы провианта. Только когда войско отборное и провианта для него достаточно, можно энергично выступать вперед. Тому в истории есть наглядные примеры. Шанхай представляет собой крохотную территорию, причем это район, который не производит риса. К счастью, сюда издавна привозят продавать рис из уезда Чаншу и этим оказывают ему помощь. Я, заместитель генералиссимуса, уже приступил к одновременному исполнению обязанностей начальника Шанхайского уезда. Я опасаюсь только того, что в какой-то день цены на рис и топливо могут возрасти. Хотя провианта для войска достаточно, для населения тогда его будет не хватать. В связи с этим выпускается данное воззвание, и я надеюсь, что для ведения торговли в Шанхай будут приезжать в большом числе население из округи и торговцы рисом из других мест. Это не только принесет пользу официальным учреждениям, ио и может освободить население от тревог. Данное воззвание следует без нарушений с трепетом выполнять, о чем специально и оповещается.
11-й день 8-го месяца 1-го года «Да-мин»—(«Великих Ми-нов»).
12 Зак. 417
169
Как указывалось в примечании к предыдущему воззванию, данный мент датируется 13 сентября 18'53 г. и был опубликован газетой «Морс Ч ь, Геральд» 17 сентября 1853 г. Однако совершенно очевидно, что в этом д.и менте объединены два воззвания на разные темы — о стиле одежды и no.v всльственных проблемах, что вряд ли было на самом деле. Кроме того, Фф/ торые фразы из части в воззвании Линь Афу, касающейся продовольсг?,'-* здесь отсутствуют. Создается впечатление, что это воззвание составлен / кусков разных воззваний Линь Афу.
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛИНЬ АФУ
Я получил приказ Великого генералиссимуса о том, что необходимо возродить справедливость и уничтожить маньчжуре^ искоренить жестокость и не следует беспорядочно отнимать ; людей ни единой вещи.
Население города внутри него и за его пределами должно спокойно заниматься своими делами. Тем, кто торгует, надлежит, как обычно, вести торговлю, жителям города не следует пускаться в бегство. Из слухов я узнал, что люди поспешно переезжают, но думаю, делается это не из лучших побуждении. Тем более, когда [для восстания] поднято войско, я действительно опасаюсь, что среди сельского населения нет единства между .простыми и знатными людьми. Все вы должны вести мирную жизнь и заниматься своим ремеслом, дабы избежать запоздалого раскаяния. Если окажется, что герои в красных и белых повязках начнут устраивать за пределами города беспорядки, следует выдвинуть против них обвинение, чтобы по закону наказать их. Я приказал, чтобы вслед за изданием законов не проявлялось снисходительности. Если после опубликования данного повеления снова повторятся факты бегства, то за это будем строго наказывать. Об этом специально оповещается.
Воззвание датируется 13 сентября 1853 г. (11-м днем 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн») [см. 64]. Имеется также идентичный текст, опубликованный в «Норс Чайна Геральд» 17 сентября 1853 г.
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ.
Я поднял войско справедливости, чтобы уничтожить алчных чиновников. Всюду, где бы оно ни появлялось, никому не наносится ни малейшего ущерба, а настроение людей приходит в нормальное состояние. Однако находятся бесчинствующие бандиты, которые распространяют среди населения злостные слухи о том, что английские купцы размещают войска па реке Пу-цзян, имея намерение сразиться с нашей армией. Ложь вводит людей в заблуждение, а это совершенно нетерпимо. В настоящее время получено официальное уведомление английских куп-
170
|цов, в котором говорится, что их дела и оружие не имеют меж-|ду собой ничего общего, а все военные корабли, находящиеся /йа реке Пхцзян, предназначены для обороны от грабительских Налетов пиратов и не имеют других намерений. Вышеназванные - [иностранные] консулы также опасаются, что их слова будут •ошибочно поняты населением, и поэтому настоящим это и доводится до сведения, и обеими сторонами публикуется опове-.. щение, дабы успокоить сердца людей.
Воззвание датируется 16 сентября 1853 г. (13-м днем 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн») [см. 64]. В «Норс Чайна Геральд» от 17 сентября 1853 г. имеется сходное по смыслу, но более полное воззвание. Возможно, что приведенный здесь документ (текст которого публикуется раньше) — сокращенный вариант полного воззвания, или же это два разных документа Лю Личуаня.
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА МИН МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный светской и духовной властью Великого государства Мин миловать и карать, выпускает воззвание и оповещает:
Я, генералиссимус, получил повеление Неба на уничтожение предателей [маньчжуров] и искоренение жестокости, на истребление алчных чиновников и спасение народа or стихийных бедствии. Всюду, куда бы я ни пришел [со своим войском], населению не наносится ни малейшего ущерба и делается все возможное, чтобы успокоить сердца людей. Однако находятся еще бесчинствующие бандиты, которые замышляют под любым предлогом устраивать беспорядки и пользуются стхчаем, чтобы грабигь и распространять среди населения злосшые слухи о том, что англичане размещают войска на реке Пуцзян, имея намерения сразиться с нашей армией. Этой ложью они вводят в заблуждение людей.
В настоящее время мною получено официальное уведомление англичан, свидетельствующее о том, что эти слухи не имеют никакого основания. Прибывшие военные корабли как раз и предназначены для обороны от грабительских налетов пиратов -и ле имеют других намерений. Вышеназванные консулы также опасаются, что их слова будут превратно поняты населением, и оно начнет поспешно переселяться. Настоящим это и доводится до сведения, и обеими сторонами публикуется оповещение, дабы успокоить сердца людей. По этому поводу я оповещаю своих людей п население, а также владельцев всех магазинов и лавок, чтобы все они занимались своим делом, как обычно, и нм не следует переезжать. Я, генералиссимус, уже отдал также приказание о проведении нцаюльлой проверки и преследовании
171
бандитов, распространяющих клеветнические слухи, и об строгом наказании. Надеюсь, что владельцы всех магазин . лавок будут, как обычно, вести торговлю, им не следуе! ц. езжать. Мои приказы после их обнародования необходимо полнить, снисхождение отнюдь не будет проявляться. По, опубликования данного воззвания всем следует принять ел. исполнению, о чем специально и оповещается.
13-й день 8-го месяца 1-го года Да-мин.
Воззвание датировано 15 сентября 1853 г. и помещено в «Норс Чл' < Геральд» от 17 сентября 1853 г.
Несмотря на некоторую схожесть с предыдущим документом, это возил ние может считаться самостоятельным.
ДОКЛАД НЕБЕСНОМУ ВЛАДЫКЕ ОТ ПОКОРНОГО СЛУГИ <> ЛИЧУАНЯ, НЕ УДОСТОЕННОГО НАЗНАЧЕНИЯ.
Лю Личуань, покорный слуга, не удостоенный назначен у в истинном страхе .и трепете припадает челом и представлю-доклад Вашему величеству, нашему государю-императору:
Покорный слуга по своему недомыслию старательно за -мался земледелием у себя в деревне. Неожиданно во В селе -ной произошли изменения, народ потерял возможность зап -маться своим делом, о чем я снова -и снова размышляю н дню’ и ночью. Великие мужья должны совершать подвиги и дос; гать славы; когда мир находится в смятенном состоянии, : ' нет нужды втягивать голову и прятаться. При этом я благ говейно взираю на Владыку — премудрого героя, добродетел7 которого распространяются на весь Китай. С того времени, кат было поднято войско во имя гуманности и справедливости, Вы ничуть нс отличаетесь от императора У-вана, создавшего государство Чжоу.
В настоящее время Вами основана династия на Золотом холме [в Нанкине], народ успокоился и в государстве наступило великое умиротворение. Вся Вселенная желает примкнуть к Вам, и совершенно отчетливо видно, что это соответствует воле Неба и стремлениям народа. Ваш покорный слуга всеми своими ограниченными способностями весьма желал проявить свои возможности и, не оценив своего безрассудства, на рассвете 5-го дня 8-го месяца этого года повел тысячу восставших героев и утвердился в Шанхае. Затем, каждый день вплоть до 12-го дня, не употребляя оружия, овладевал городами — уездными центрами Цинпу, Цзядином, Баошань, Чуаныпа, Наньху-эем и утвердился в них, чем защитил жителей и торговцев, которые, как и в обычные дни, спокойно занимаются своим делом. Спешно, ночью, посылаю этот доклад и прошу нашего Владыку поскорее дать приказ о посылке официального посланца для вступления его в должность, прошу также пожаловать награды
172
I
й опубликовать о радостных событиях в императорском декрете-объявлении, дабы этим следовать воле Неба и ублаготворить чаяния наоода.
Ваш слуга не в состоянии выразить всех надежд, с которыми он трепетно будет ожидать Вашего указа.
К сему имею честь направить доклад. Слуга Лю Личуань.
Послано ... дня 8-го лунного месяца 3-го года «Гуй-хао» (Тайпин-тяньго, 1853 г.)
Ваш слуга Лю Личуань 20-го дня 10-го лунного месяца 25-го года «Дао-гуан» [1845 г.] удостоился труда господина Дэ Цзэ, который передал Вашему слуге в Сянгане, в Гуандуне, послание с печатью, после чего тайно начал собирать воинов, и к сегодняшнему дню [у него] есть, чем быть полезным вашему величеству -Владыке. Помимо прочего, посылаю драгоценный меч и покорнейше желаю, чтобы у Владыки было чем принести пользе Поднебесной. Ваш слуга ле в состоянии выразить своего счастья, посылая эю.
Имею честь это добавить к докладу. Ваш слуга Лю Личуань.
Хотя в тексте не указана точная дата отправки доклада, можно все же предположить, что он был послан после 18 сентября 1853 г., так как в этот день Чжоу Личунь овладел городом Цинпу, который упоминается в докладе как взятый повстанцами. Кто такой «господин Дэ Цзэ» и как\ ю роль он играл в ранних связях Лю Личуаня с будущими вождями тайпинов, пока не представляется возможным установить. Историками, в частности Цзянь Ювэнем, у которого «Доклад» приводится полностью, это добавление никак не комментируется.
Подлинность «Доклада» и его принадлежность не вызывают никаких сомнений хотя бы потому, что он приводится в собрании цинских документов [см. 25], где именуется как «Послание изменников, изъятое у переодетого в иностранца шпиона, пойманного у Чжэньцзяна».
Историк Ло Эрган пишет, что послание Лю Личуаня главе тайпинов Хун Сюцюаню хранится среди рукописных материалов государства тайпинов в музее провинции Чжэцзян [29, с. 51].
ВОЗЗВАНИЕ ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ.
Объявляется по поводу запрещения злостным посредникам придерживать товары и взвинчивать цены:
Как известно, государство является основой существования народа, а народ может жить, лишь потребляя пищу. Ежедневно люди должны есть три раза. Все их пропитание для поддержания жизни состоит из риса. Сам же Шанхай нс является городом, производящим рис. Весь рис полностью привозится сюда из окружающих районов, л этим оказывается помощь в пропитания населения. Уже ранее в нашем повелении указывалось, что лавки, торгующие рисом, должны по-прежнему закупать рис и пускать в продажу заготовленное зерно. К тому же, ког
173
да наступает время созревания хлебов, цены на рис и зорю, должны быть низкими. Ныне же, по имеющимся сведениям, j1(l. явились злостные посредники, которые намеренно взвинчиваю! цены на рис и доводят бедное население в обеспечении ежедневной нормы потребляемой пищи до трудностей, а это крайне возмутительно. В запрещение этого, помимо тайного наблюдения и принятия строгих мер, и выпускается данное воззван^ Если же вновь злостные посредники будут утаивать товары < взвинчивать цены, то такие проступки настоятельно следует . = . -правлять. Но если проверками будут вскрыты такие дейавщ, то за это будем отдавать под суд. Опасаюсь, что подобные ih-желые преступления невыносимы, и я, генералиссимус, не ста i бы учинять наказаний, не наставив прежде людей. Настоятельно не рекомендуется рассматривать [данное воззвание] ка\ формальный документ. Об этом специально и объявляется.
Воззвание датируется 20 сентября 1853 г. 18-м днем 8-го месяца 3-го г<> ы «Сянь-фэн» [65]. Идентичный текст опубликован также в «Норс Чайна Г' ральд» 21 сентября 1853 г.
* * *
ПОВЕЛЕНИЕ ЧЕТЫРЕХ ГЕНЕРАЛОВ — ПАНЬ ЦИЛЯНА, СЮЙ ЯО ЦАЙ ЮНЛЯНА И ЧЖАН ХАНЬБИНЯ.
Как известно, Шанхай является торговым порiом, и все, занимающиеся торговлей, должны вести се как обычно, а не переезжать в панике [в другие места], что в результате приводи, к застою рынка. Мы уже выпускали воззвание, чтобы успокой ж народ, и приказывали, чтобы все мирно занимались своим ремеслом, но вот магазины и лавки сочли наше распоряжение формальным документом п по-прежнему остаются закрытыми. Ввиду этого еще раз выпускается повеление, чтобы оно было вамп немедленно принято как руководство к действию и все магазины были бы открыты без сомнений и выжидания. К тому же нами отдано приказание командирам, чтобы они направили солдат для круглосуточного патрулирования и инспекции, дабы в указанных моеiах не было бы решительно никаких грабежей и прочих несчастий. Если же бандиты затеют беспорядки, их надо немедленно связать и отправить в юань для суда и наказания но военным законам. Всем вам следует почтительно повиновагьеч [этому повелению| и но надо оттягивать время. Если же кто-либо осмелится нарочно медлить, то ведь военные законы уже существуют, и нс надо думать, что они не быстро действуют.
Датировано 20 сентября 1853 г. (18-м днем 8-го месяца 3-го года «Сянь-фэн») [65]. Идентичный текст опубликован также в «Норс Чайна Геральд» 21 сентября 1853 г.
174
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ. ОБЛЕЧЕННОГО ВЛАСТЬЮ НЕБЕСНОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО) МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный властью Небесного государства великого спокойствия (Тайпин-тяньго) миловать и карать, выпускает воззвание для оповещения:
Как проверено, у жителей Шанхая, в прошлом служивших солдатами, осталось на руках как холодное, так и огнестрельное оружие. Санкционируется, чтобы они немедленно, имея при себе оружие, прибыли в юань для его сдачи. Все люди будут приняты в наших юанях, и в зависимости от обстоятельств им будет выдаваться вознаграждение без выяснения их пришлого. Для оповещения об этом и выпускается данное воззвание. Если же жители, которые в прошлом служили в качестве военных, осмелятся утаивать оружие и не представят его на всей подвластной мне территории, для его изъятия будут решительно направляться войска, а вышеназванные люди будут взяты под стражу и к ним будут применены строгие меры. Выпущенное распоряжение необходимо выполнять, все должны с уважением относиться к нему и не нарушать его.
23-й день 8-го месяца 3-го года «Гуй-чоу» Тайпин-тяньго.
Воззвание датировано 25 сентября 18'53 г., опубликовано в «Поре Чайна Геральд» Ь октября 1853 г. Из имеющихся документов шанхайскою восстания— это первое воззвание, в котором Лю Личуань фигурирует как генералиссимус Тайпин-тяньго и где дается датировка в соответствии с летосчислением, принятым тайпинами. Это вряд ли может свидетельствовать о том, что Лю Личуань к этому времени установил уже какие-то связи с тайпинами. Ведь его «Доклад небесному Владыке», приведенный выше, был отправлен всего несколькими днями раньше. Тем не менее само это воззвание вместе с другими фактами свидетельствует о непременном желании вождей шанхайского восстания присоединиться к Тайпин-тяньго.
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ЛИНЬ АФУ, ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА МИН МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Линь Афу, заместитель генералиссимуса, облеченного светской и духовной властью Великого государства Мин, выпускает воззвание об официальном назначении наград:
Как известно, сначала, когда наше войско было поднято в Шанхае во имя справедливости, народ и армия проявляли друг к другу искренность, чувствовали и выражали самые подлинные любовь и уважение друг к другу и в это время представляли собой единое целое. Нашим войском было объявлено, что все могут, как обычно, спокойно заниматься своим делом. В связи с этим генералиссимус настоятельно оповещаег всех
и выражает надежду, что грамотным людям и народу нс дб. - , но бояться.
В недавнее время, как выяснилось, появились бандиты, торые, находясь в сговоре с вражескими войсками, проннхи ; в город и на его окраины с целью устройства беспорядков, надевают красную и белую одежду, и их очень трудно отличи, от братьев нашего войска. Сейчас уже поймано несколько L таких бандитов, на их имущество наложен арест. По ы •/ поводу выпускается воззвание об официальном назначении : град: всякий из наших солдат или жителей, кто поймает оди-,. > бандита, немедленно получает награду 1 юань серебром, шамавшему 10 человек выдается награда в 10 юаней серебр i
Все должны подчиняться этому.
23-й день 8-го месяца 1-го года Великих Минов.
Воззвание датировано 25 сентября 185-3 г. и опубликовано в «Норс Ч 5 на Геральд» 1 октября 1853 г.
Если сравнить этот документ с предыдущим, то видна непоследоватс . ность в датировке воззваний, выпускавшихся даже в один и тот же д. , Лю Личуань для датировки своих воззваний уже пользовался хронолог. • тайпинов, в то время как его ближайший помощник Линь Афу публике i срои документы от имени государства Мин.
❖ * *
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ, СУ. ЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ НЕБЕСНОГО ГОСХ ДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО) МИЛОВАТ ПОКОРНЫХ И КАРАТЬ НЕПОСЛУШНЫХ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный светской и духовной властью Тайпин-тяньго миловать покорных и карать непослушных, выпускает воззвание для успокоения наро да и водворения порядка на местах:
Мною ранее уже был отдан приказ, повелевающий закрыть в разных местах города ворота с тем, чтобы охрана города стала еще более строгой и чтобы при такой уверенности не было бы страха. В настоящее же время стало известно, что среди народа распространяются слухи, сводящиеся в конце концов к тому, что будто бы приехавшие из разных стран люди могуг атаковать центр уезда [Шанхай]. Но я, генералиссимус, еще веду, как обычно, торговлю со всеми странами: следует знать, что торговые отношения разных стран распространяются в равной степени на всех [партнеров] вне зависимости, Мины эю или Цины, и отнюдь не имеют тенденции поддерживать только Цинов. Несколько дней назад консул Англии Алькок совместно с консулами других стран опубликовал обращение для успокоения жителей и убеждал народ спокойно заниматься своим ремеслом. В связи с этим я оповещаю, чтобы все лавки и магазины в городе и за его пределами как можно скорее открылись и вели торговлю, как обычно. Если же появятся бесчинст-
17G
рующис оандиты и осмелятся под разными предлогами творить беспорядки, то санкционирую немедленно схватить их и препроводить в юань для строгого наказания ио закону. Приказываю отдать распоряжение начальникам во всех районах, чтобы они по мере необходимости проводили проверку и специальным прощением докладывали. Не следует никого скрывать из личных соображений! Об этом строго специально объявляется.
Все должны почтительно повиноваться и не нарушать этого. 24-й день 8-го месяца 3-го года «Гуй-чоу» Тайпин-тяньго.
Воззвание датировано 26 сентября 1853 г. и опубликовано в «Поре Чайна Геральд» 1 октября 1853 г.
* *
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ НЕБЕСНОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО) МИЛОВАТЬ ПОКОРНЫХ И КАРАТЬ НЕПОСЛУШНЫХ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный светской и духовной властью Тайпин-тяньго миловать покорных и карагь непослушных, выпускает для оповещения воззвание:
Уже с самого начала, с тех пор как во имя справедливости было поднято наше войско, не было, как правило, случаев насилия над женщинами и грабежа; затем были также отменены местные налоги сроком на три года, это и было гуманными, человеколюбивыми устремлениями. Зловещие войска неоднократно атаковали город и вступали в бои. К счастью, опираясь на покровительство бога, среди населения в городе не было убитых и раненых. Разве это не хвала тем, кто следует повелениям Неба? Цинские войска совершенно озверели, творяг насилие над женщинами, грабят, и нет того зла, которого они бы не совершали. Но и в этом войске хорошие и плохие люди перемешаны. Там есть люди, желающие покинуть мрак, перейти на сторону света, прибыть к нам, чтобы проявить свою искренность. Наше войско не отказывается принять их, опасаюсь лишь, что в их среду могут затесаться предатели и разбойники, вот почему это нежелательно.
В связи с этим выпускается для оповещения воззвание о том, что мои военные приказы очень строги. Куда бы ни пришла великая армия [шанхайцев], она не причинит вреда ни на волосок, и народу нет нужды впадать в панику. Если же дьявольские солдаты посмеют творить смуту, то нечего и говорить, что они будут перебиты. В случае, если кто-нибудь сможет кого-либо [из бандитов] скрутить и препроводить в юань, то как только будет проведено выяснение обстоятельств, тому немедленно будет пожалована большая награда. Тому из нашего войска, кто сможет поймать командира цинской армии, будет выдаваться награда в 10 тыс. лян серебром. Тому же, кто сможет отрубить голову какого-либо командира дьявольской армии,
будет в награду выдаваться 1 тыс. лян серебром. Образованные люди, крестьяне, ремесленники и торговцы, все, кто мол. содействовать нашему войску, в равной степени должны вол чать подобные же награды. После выпуска этого приказа ел -дует немедленно по фактическим делам судить о заслук:. Деньги ждут, и я ни под каким видом не откажусь от свои-, обещаний. Надеемся, что этому [воззванию] будут почтите.ih14, следовать и не будут [его] нарушать.
Датировано 7 октября 1*8'53 г. и опубликовано в газете «Норс Чайна ральд» 15 октября 1853 г.
* И’
ОФИЦИАЛЬНОЕ ПИСЬМО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ КОНСУЛАМ ВСЕХ СТРАН.
Как известно, горы и реки во всей империи могут припав лежать только достойным, благородным людям. Так, во времси 1 трех монархов и пяти императоров жили благородный Шунь для того чтобы оказывать помощь императору Яо, и нео-быки венно талантливый, великий Юй, чтобы помогать император; Шуню.
Настоящее официальное письмо направляется специален для того, чтобы поставить Вас в известность, что мое овлащ ние Шанхаем не ставило целью достигнуть какого-то влиянии. В действительности оно совершено потому, что Небо повелель поступить таким образом. Войскам, находящимся под мос! командой, я уже -отдал повеление нс причинять ни малейшей-ущерба имуществу населения. Как всем хорошо известие, вследствие этого сердца жителей данного города как внутри, так и за его пределами обращены ко мне. Несколько дней на зад я достиг взаимопонимания с купцами Ваших уважаемых стран в том, что Вы не должны оказывать ни поддержки моей армии, ни помощи маньчжурам. Земли, принадлежащие главарю нечисти Сяньфэну, на девять десятых уже потеряны, и недалек день его поражения и гибели. В то же время мой Небесный владыка (Тайпин тянь-ван) уже завладел городом Золотого холма [Нанкином]. Без всякого труда он подряд захватывает цинские города, его сила внушает трепет всей Вселенной. Недавно он снова направил большую армию в наступление па Пекин, и в ближайшее время этот город падет. Я уже установил контакт -с Тайпин тянь-вапом и обменялся с ним письмами, ибо мое войско и армия тайпинов представляют собой единое целое, и Китай ныне действительно идет в ногу с другими ино-странными державами. Когда я овладел Шанхаем, я договорился со всеми странами о ведении торговли, как и в обычное время. Одновременно в соответствии с просьбами консулов всех стран я отдал строгий приказ подчиненным мне воинам, запрещающий! посягать на спокойствие торгового люда в районе к
178
северу от города, дабы этим способствовать искренним и дружеским отношениям между странами. Но вот недавно из слухов я узнал, что иностранный .корабль У Цзяньчжана встал на якорь во внутренней протоке у северной части моего города. Я отдал приказ моим воинам тут же отправиться и забрать с корабля находившееся на нем вооружение и боеприпасы. Но мои воины увидели, что там американский консул командует подчиненными ему солдатами, которые забрали с корабля вооружение и боеприпасы и унесли в свое расположение. В то время я не счел необходимым вести по этому делу споры. После этого вышеназванный У Цзяньчжан снова возвратился в Шанхай, и американский консул, несмотря ни на что, передал все это снаряжение и боеприпасы вместе с навигационными картами цинским войскам, к тому же он стал наставлять их в деле строительства артиллерийских фортов. Как известно, ими уже сооружены орудийные лафеты для использования их при наступлении на город. Обо всем этом мои воины неоднократно докладывали мне, но я еще не верил этому. Однако два-три дня назад несколько цинских солдат пришли в город н лично мне подтвердили, что это имело место, и я начал верить в незаконные действия американского консула. В настоящее время оборона города очень прочна, воины мои — отборные, продовольствия достаточно, и нам нечего страшиться. Если бы город столкнулся с трудностями, мой небесный владыка Тайпин тянь-ваи в Нанкине отнюдь не стал бы спокойно сидеть и наблюдать, не оказав нам помощи. С американским посланником Маршалло?у[ и консулом Канингхэмом я уже достиг определенного взаимопонимания, а они все-таки втайне совершают противозаконные действия, и это в самом деле непостижимо. Но эти их акции я делаю достоянием всего света. Как помнится, в прошлом месяце мое войско вступило в центр уезда [Шанхай] и мои воины хотели убить У Цзяньчжана, но я, памятуя о земляческих чувствах, специально отдал приказ об избавлении его от казни. Тогда У Цзяньчжана и его семью всего лишь взяли под арест. В это время американский консул Канппгхэм обратился ко мне с просьбой проявить особое внимание и высшую снисходительность и разрешить У Цзяпьчжану возвратиться на родину. Чтобы сохранить свою дружбу с Америкой, я приказал тогда своим воинам под охраной вывести его из города. АУой владыка Тайпин тянь-ваи в Нанкине, узнав об этом, особо упрекнул меня за эти действия. Ныне я нахожусь в хороших oiношениях со всеми странами, тогда почему они помогают пе мне, а, напротив, чайпо оказывают помощь злодеям-маньчжк рам? Я почтительно и весьма искрение заявляю: поражение в: гибель нынешней маньчжурской династии вот-вот насинят, и я глубоко надеюсь, что поскольку иностранные граждане разных стран пе оказывают помощи моему войску, они нс должны поддерживать и маньчжуров. В настоящее же время У Цзяньчжан снова по
12*
179
ставил на якорь свой иностранный корабль против прича фирмы «Джардин — Матисон». Я желаю уничтожить его, чтоб, нс'дать возможности замешаться среди иностранных торговы судов. Письмом довожу об изложенном до Вашего сведен;, и с уважением шлю Вам свои комплименты.
22 октября 1853 г.
Это официальное письмо было направлено 16 октября 1853 г. консула\ Англии, США, Франции, Португалии, Пруссии, Гамбурга в Шанхае. Г: текст опубликован в «Норс Чайна Геральд» 22 октября 1853 г.
# *
ВОЗЗВАНИЕ ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ЛЮ ЛИЧУАНЯ, OL ЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ НЕБЕСНОГО ГОСА ДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО) МИЛОВАН И КАРАТЬ.
Великий генералиссимус Лю Личуань, облеченный светской и духовной властью Небесного государства великого спокойс!-вия (Тайпин-тяньго) миловать и карать, публикует настоящее воззвание с объявлением наград за поимку предателя Пу Синь юйя.
В прошлые годы указанный Пу Синъюй упорно держался дьявольских войск, а затем стал просить братьев Хунмэн [«Триа да»] о помощи, чтобы изыскать пути и средства, дабы обрести освобождение и таким путем получить возможность сохранить доброе имя своей семьи. В прошлом году этот Пу Синъюй вошел в соглашение с дьявольской армией, и в конце концов дело дошло до черной неблагодарности. Страстно желая получить чиновничий титул, он переметнулся к дьявольской нечисти. Покрыв себя несмываемым позором, не ответив ничем на полученную благосклонность, он с пренебрежением бросил братьев Хунмэн, о чем нельзя было вначале и предполагать. Однако указанный Пу Синъюй не окончательно еще потерял совесть и в общем чувствовал, что попал не туда, куда нужно, и намеревался возвратиться на родину. Он также опасался, что может быть убит дьявольскими солдатами. Узнав, что я, генералиссимус, поднимаю в Шанхае [восстание] во имя справедливости и широко объединяю храбрецов и героев, он привел подчиненное ему войско обратно и стал преданным мне, генералиссимусу. В то время он еще помнил, что в отношениях со старшими надо следовать повелениям Неба, а в отношении нижестоящих необходимо поступать в соответствии с чувствами народа.
Только что мне стало известно, что в этом месяце отец и старший брат указанного Пу Син.ъюя нашли прибежище у главы дьявольской армии Гирканы. Они были подкуплены и стали подговаривать злодея Пу, чтобы ворваться в наши малые во
180
сточные ворота и захватить артиллерийский форт. Указанные злодеи, будучи совершенно вероломными, фактически вовсе потеряли всякую совесть, и разве следует позволить им вести свою .нечестную жизнь, чтобы наносить вред народу?
Я, генералиссимус, волею Неба облеченный властью, намереваюсь собрать воинов гуманности и справедливости для поимки дьявольских злодеев. Перед всеми моими верными долгу гражданами в случае, если они смогут поймать злодея Пу Синъюя и доставить его к малым восточным воротам, мною, генералиссимусом, последние будут открыты, чтобы приветствовать этих граждан и выдать им награду в 3 тыс. юаней. Если же возможно будет схватить и доставить отца и старшего брата злодея Пу, будет выдана награда в 2 тыс. юаней.
Это воззвание следует неукоснительно выполнять, и это непраздные слова. Каждый из вас, граждан, должен проявить чувство долга и изловить дьявольских злодеев, чем заслужит добрую репутацию <и к тому же увеличит свое богатство, прославив свое имя в Поднебесной. Я, генералиссимус, глубоко надеюсь на это.
По этому поводу и публикуется воззвание и за поимку объявляется награда. Надеюсь, что все будут об этом уведомлены.
25-й день 1-го месяца 4-го года «Цзя-янь» Небесного государства великого спокойствия (Тайпин-тяньго).
Документ датирован 2Q февраля 1854 г. и опубликован газетой «Норс Чайна Геральд» от 2'5 февраля 1854 г. Но Лю Личуанем он действительно был опубликован 22 февраля 1854 г. (25-й день 1-го месяца 4-го года «Сянь-фэн»). По сведениям газеты, это воззвание было вывешено вблизи набережной Янцзинь и привлекло внимание жителей этого района.
Пу Синъюй, за поимку которого назначалась награда, был последователем «Союза малых мечей». Он перешел на сторону цинских войск и увел туда отряд численностью около 2 тыс. человек. В списке лидеров шанхайского восстания его имя не значится.
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ЧЭНЬ АЛИНЯ, ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА МИН МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Чэнь Алинь, заместитель генералиссимуса, облеченного светской и духовной властью Великого государства Мин, публикует данное воззвание-предостережение:
В настоящее время дьявольские солдаты уже принялись нападать на английские войска, что неизбежно приведет к конфликту и больше ни к чему. Всем нашим братьям ни в коем случае не следует переходить через мост Янцзпн пли продвигаться далее района ипподрома. Опасаюсь лишь, что дьявольские солдаты, полные интриг и коварства, будут пользоваться нашей одеждой, и тогда нашим братьям, в случае, если они будут беспорядочной толпой находиться в одном месте, трудно будет пз-
181
бежать несчастий во время обстрелов из ружей и пушек. По^ > того как дело дойдет до этого, раскаиваться будет слипщ поздно. Ввиду этого выпускается воззвание с предостережению, нашим братьям. После оповещения не следует праздно броди к, вокруг моста Янцзин и в других районах. Если кто-либо осщ лится намеренно нарушить это [указание], будет наказан согласно закону. Все должны с трепетом подчиняться и не прес i пать этого [повеления].
1-й день 3-го месяца 51-го года Да-Мин.
Документ датирован Чэнь Алинем 29 марта 1854 г. (1-го числа 3-го м- -сяца «Сянь-фэн»). Опубликован в «Норс Чайна Геральд» Г5 апреля 1854 ’
*!*•£*{*
ВОЗЗВАНИЕ ЛЮ ЛИЧУАНЯ, ВЕЛИКОГО ГЕНЕРАЛИССИМУСА ИГ БЕСНОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ.
Лю, Великий! генералиссимус Небесного государства велл.к-го спокойствия (Тайпин-тяньго), публикует данное воззвании по поводу исправления нравов, уничтожения еретических учении, дабы наставить людей в исполнении ими небесного долга ио отношению к правителю и родителям:
С древнейших времен легендарных императоров Яо и Ш\ня и трех первых династий (Ся, Шан, Чжоу), когда в Китае еще не был известен буддизм, правители были просвещенными, а министры — преданными долгу. Счастье было длительным, процветание— бесконечным, житницы были полны зерном, народ жил в радости. Истины буддизма в основном проникли в Китай в -период правления Ханьского императора Мин-ди (с 58 г. н.э.). В последующие эпохи- последователи буддизма открыто говорили: «Буддизм изначально обладал естественностью, воплощенной в его «фа-шэнь», совершение добрых дел в течение всей жизни составляло его «бао-шэнь». Соединяясь вместе с «чжэиь-шэнь» \ оба они составляли триаду, которая представляет собой единое целое. Философ Хань 10й эпохи Тан говорит: «В Поднебесной [в Китае] на протяжении трех первых эпох царило великое спокойствие. До глубокой! старости народ жил в радости и спокойствии. Тем не менее в Китае все же еще не было буддизма. Во времена императора Мин-ди эпохи Хань появляется буддизм, вслед за чем смуты и погибель ciann следовать одни за другими. Жизнь императоров (после Мин-ди) была недолгой. После эпох Сун, Ци, Лян, Чэнь и Юань-вэй поклонение Будде
1 «фа-шэнь» (100) (санскрит — Dharmakaya) — ум и душа Будды как противоположность его материальному существу. Сущность бытия, абсолют, норма вселенной. Приблизительно соответствует духовному или истинному воплощению Правды и Закона; «бао-шэнь» (санскрит — Sambhogakaya)— вознаграждающая сущность Будды. Сущность наслаждения заслугами, достигнутыми им на степени бодисаттьы, г. с. Б\дда в сю ела щ на Небе: < чжщ., шэнь» (101)—истинная сущность, суть правды. Будда как абсолют, истинная природа Будды.
182
постепенно обрело почтение. С течением эпох этот процесс особенно ускорился. Император эпохи Лян У-ди в разное время трижды «уходил от мира» для поклонения Будде и умер с голоду в Тайчэне [Запретном дворце императора]. Исходя из этого и обозревая буддизм, можно также уяснить, что он не заслуживает того, чтобы ему поклонялись. Что же касается даосов, то их рождение начинается с Лао-цзы: Сунский философ-конфуцианец Чжу-си говорил: «Поскольку первоначальное почтение к Небу как раз не -было у Лао-цзы «фа^шэнь», небожитель великой монады также не был у него «бао-шэнь». Поэтому, хотя здесь и наличествуют эти два элемента, в целом это не тождественно тому, что имеется у Лао-цзы. Он именует самого себя «тайшан-лаоцзюнь» (небесным Лао-цзы). Поэтому в сравнении с буддизмом даосизм представляется особенно абсурдным. Лао-цзы является всего лишь душой, оставшейся после смерти человека. Как же он может самолично поселиться выше небесных богов? Сунский император Хуэй-цзун глубоко верил в даосизм, исполнял все его ритуалы и жертвоприношения. В конце концов он дошел до того, что воля и рассудок его стали неясными. Он погубил свою семью и скатился до положения пленника варварских племен. Храм предков императорской семьи, бразды правления — все было утрачено, а это вполне достаточное предостережение. Но вот последователи буддизма и даосизма с помощью всякой лжи и выдумок восхваляют друг друга, обманывают и дурачат народ, наносят жестокий вред людям и к этому больше нечего добавить. По этому поводу всех вас, образованные люди, предостерегаем о том, что отныне не следует вновь благоговеть перед буддийскими и даосскими монахами. Если же найдутся обманутые всякими заблуждениями безграмотные мужчины и женщины, то разве это удивительно. Если же найдутся люди, которые уже читали произведения святых людей и мудрецов, но по-прежнему остаются непонятливыми [к данному разъяснению], то это уже будет как-то отличаться от безграмотных последователей [буддизма и даосизма]. Судя по тому, что буддизм вышел из западных регионов [относительно Китая], его еретическое учение первоначально распространялось в других иноземных странах и только в эпоху Хань буддийские каноны начали переводиться на китайский язык. Тогда еретическое учение, не соответствующее принципам справедливости и морали, стало быстро (как тучи при ветре) распространяться по Китаю. Его последователи, не обремененные долгом [к императору] и сыновней почтительностью, стали олли за другим постригаться в монахи, а до-г и почтительность, долженствующие быть в отношении суверена и родителей, напротив, были преданы забвению. Лентяи с нетвердым поведением и моралью сменили свои одежды на буддийские л ста пи проявлять намерения уклоняться от уплаты налогов государству. Снова, jпотребляя в речи понятия открыть «три дороги» и
закрыть «облачный путь», они стали врать заблуждающпм, . людям и одурачивать народ, побуждая его добиваться доек инств -и пренебрегать законами государства и авторитетом л зенных учреждений. Мужчина рождается, стареет, болеет и \ м рает, что, конечно, предрешено волей Неба. Добро и зло, б. г -го и несчастье — все то, чем силы человека могут управлял Богатство и знатность, бедность и смиренность определяют, величиной заслуг человека. Буддийские же монахи, будучи ж вежественными, только и твердят, что все исходит от Будды, действительности же-—это сплошное надувательство. Эти м нахи узурпировали авторитет суверена, считают себя обладай щими огромной властью создавать все сущее, чем причиняю вред государству, а это в высшей степени ненавистно. В наст он щее время во всей стране насчитывается более 100 тыс. будди.; ских монахов, которые могут немедленно жениться и образовал 100 тыс. семей, растить сыновей, воспитывать дочерей. Сынове. и дочерей взращивают до 10 лет, затем еще наставляют и об\ чают их в течение 12 лет, чтобы они могли заняться земледели ем. «Даже если один мужчина не пашет, то .кто-то страдает голода». К тому же, какая масса тех, кто не пашет и не сое Г Если строго не воспрепятствовать такому положению, то сколько вреда они смогут причинить!
Ведь человечество является созданием Вселенной [Неба и земли], и оно послушно следует циклам матери-природы. Боле< того, родители обладают добротой растить [детей]. В течение 10 [лунных] месяцев мать вынашивает ребенка в себе, испытывая неисчислимые горе и трудности. Когда же наступает срок родов, матери часто подвергаются смертельной опасности. После рождения младенца настает время хлопот по его вскармливанию. Младенец еще не достиг полных трех лет, но уже умеет плакать. Он еще не может словами выразить чувства счастья, гнева, скорби и радости, и родители, слыша его плач, не знают, какова тому причина. Когда холодно, его одевают, когда он голоден, ему готовят пищу. Если все это нс соответствует желаниям младенца, то родители в конце концов не спят ни днем, ни ночью. Когда же младенец начинает говорить и ходить, родители торопятся найти для его обучения наставника, они напрягают все силы, чтобы прокормить его до зрелого возраста. И тогда они снова выбирают для него занятие, чтобы он смог стать ученым, крестьянином, ремесленником или торговцем. Потом подбирают ему достойную невесту, чтобы он мог жениться, и только тогда родители начинают обретать покой. Поскольку те, кто является родителями расходуют массу энергии и проявляют максимум заботы, они претерпевают тысячи горестей и трудностей, чтобы взрастить детей. Тем же, кто является детьми, в период, когда родители живы, как можно им не исчерпать всего на пути сыновней почтительности, предоставляя [родителям] для питания все самое лакомое, чтобы этим
184
выразить чувства благодарности за доброту? После того как родители умерли, опять-таки, разве можно соглашаться с лживыми словами буддийских и даосских монахов, читать буддийские и даосские каноны, полностью воздерживаться от жертвоприношений, дабы этим добиваться вечной жизни душ умерших в царстве Будды? Подобные действия более всего не свойственны сыновней почтительности. Раз уж при жизни родителей [дети] не были в состоянии полностью следовать путем сыновней почтительности, то что пользы после их смерти читать буддийские и даосские каноны? Непросвещенные люди вносят деньги на восстановление буддийских храмов, возжигают благовония и сжигают ритуальные деньги .и даже дают деньги и драгоценности на покрытие позолотой статуй Будды. В таком случае, почему бы не использовать эти деньги, чтобы купить все необходимые предметы для почтительного преподношения усопшим родителям в храме предков? Какая на самом деле польза в том, что, отделившись от родителей, их больше не содержат и тратят материальные средства и деньги для того, чтобы от всего сердца подносить все это вылепленным из глины и вырезанным из дерева идолам? Святые люди говорят: «Из множества добродетелей самой главной является сыновняя почтительность». Мы, братья семейства Хун, считаем поэтому самым сокровенным долгом преданность и искренность выражения патриотизма. Тем, кто является сыновьями, необходимо с сыновней почтительностью относиться к родителям. Тот, кто, будучи подданным, не проявляет сыновней почтительное in, в равной степени не может заполучить защиту бога (Неба).
После опубликования данного воззвания, всем вам, кто впал в заблуждения еретических учений, следует как можно раньше прозреть и, просим вас, нс задерживаться в этом. Отбросьте еретические учения, исправьте нравы. Не следует больше поклоняться идолам и входить в храмы для возжигания благовоний и сжигания ритуальных денег. Соблюдайте экономию, не следует зря тратить [деньги]. Кормите свои семьи, относитесь с сыновней почтительностью к родителям.
Я, генералиссимус, проповедую преданность правителю, сыновнюю почтительность и экономию, чтобы не было ничего иного, как действия, согласные с древними законами государства и установлениями Великого государства Мин. Помимо этого у меня нет других мыслей. Надеюсь, что все, без отлагательств, примут это к руководстве.
15-й день 4-го месяца 1854 г. Небесного государства великого спокойствия (Тайпин-тяньго).
Документ датирован 11 мая 1854 г. (15-го числа 4-го месяца 4-го года «Сянь-фэн») и опубликован в газете «Норс Чайна Геральд» 20 мая 1854 г.
185
1 -4 *
ВОЗЗВАНИЕ ЛЮ ЛИЧУАНЯ, ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ ВЕЛИКОГО МИНСКОГО НЕБГс НОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ [ТАЙПИН-ТЯНЬГО-МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Лю Личуань, генералиссимус, облеченный светской и духов. бой властью Великого Минского Небесного государства великого спокойствия [Тайпин-тяньго] миловать и карать, объявляв, настоящее воззвание по поводу происхождения человечества:
Бог, небесный отец, создал небо, землю, солнце, луну и звезды, цветы и плоды, траву и деревья, птиц и животных. Это произошло в самом начале всего сущего, еще до появления человеческой расы. «Бог создал человека из глины земли и вдохну, в его ноздри дыхание жизни, и человек стал «живой душой/. Бог создал сначала одного мужчину и одну женщину. Он погрузил в глубокий сон мужчину и, когда тот спал, Бог взял у него одно ребро и обрастил его плотью. И ребро, взятое Богом у мужчины, было превращено в женщину с тем, чтобы жизнь рода человеческого продолжалась беспрерывно из поколения в поколение. В те времена еще не было пяти хлебов (рис, просо, ячмень, пшеница, соевые бобы. — В. К.), и господь Бог повелел человеку для утоления голода собирать плоды деревьев. Отсюда видно, что, без сомнения, существуют основания глубоко верить в создание человека из глины. Часто мы видим, как дети для собственной забавы и без указаний на то со стороны взрослых людей лепят из земли фигурки человека. Такое развлечение может служить одним из подобных доказательств. В то же время тело человека выделяет пот, в котором наверняка содержится грязь или глина. Но откуда же, в конце концов, берется эта грязь [глина]? Ведь человек первоначально был создан из глины. Поэтому и эта грязь на нем может служить вторым доказательством [такого создания человека]. К тому же у женщины ребер на одно больше, чем у мужчины. Таким образом, мы имеем полное доказательство того, как появился человек. Все это истина, не вызывающая сомнений. В классических книгах говорится: первоначальный хаос породил две сферы [землю и небо], а эти две сферы родили четыре формы материи [металл, дерево, воду и огонь]. Все это также подтверждает вышесказанное. Каждый человек поклоняется предкам, с сыновней почтительностью относится к своим родителям и, напротив, не верит в бога, сотворившего небо и землю, все сущее и создавшего человечество. Какова же в конце концов причина того, что люди не только не верят в бога, но, напротив, заблуждаясь, верят еретическим божествам и поклоняются идолам из глины и дерева? Ведь человечество сотворено богом. Почему же оно не верит богу, а все также поклоняется буддийским и даосским еретическим божествам [духам]? Бог создал землю и людей за
186
шесть дней, седьмой день отдыха был назван воскресеньем. В этот день все люди прекращают работу и соблюдают святой день воскресенья.
Всем вам, солдатам, \ ясным и простым людям, надлежит скорее внутренне очиститься и ясно определить, где правда и ложь, где истина и ересь, скорее прозреть и поклоняться небесному отцу—богу. Ни в коем случае не следует быть введенными в заблуждение еретическим буддизмом и дьявольским даосизмом. Следует знать, что во времена трех династий — Ся, Ш ан и Чжоу — люди поклонялись богу, а книги, в которых записано о сотворении богом земли, неба и всего сущего, к несчастью, погибли при великом потопе. В дальнейшем император Цинь Ш ихуан сжег книги и закопал в землю конфуцианцев, все же древние книги он полностью уничтожил, не сохранив ни одной. Минский император Тайцзу Хун-у истребил дьявольскую нечисть [буддизм и даосизм], прекратил жертвоприношения и полностью уничтожил все ранее дарованные идолам посмертные почетные имена и титулы. Хун-у написал книгу, которая называлась «Цзян-цзи» («Толкование записей»). Однако буддийские монастыри не были еще уничтожены и корни зла не были еще истреблены. Затем в начале Цинской эпохи еретический буддизм и дьявольский даосизм вновь распоясались, и не было человека, кто бы указал народу на заблуждения. Люди ничего не знали о собственном происхождении, они не знали того, что три начала — небо, земля и человек — все же были созданы богом-отцом. Весь простой народ был введен в заблуждение лживыми речами еретических буддийских монахов и считал, что все ведет свое начало от Будды. В действительности же Будда родился в весьма героическую эпоху «Воюющих царств» Г403— 221 гг. до н. э.]. Во времена Ханьского императора Мин-ди [58—75 гг. н. э.] буддизм начал распространяться в Китае. Отсюда весьма достоверно следует, что сотворение неба и земли действительно нс имело никакой связи с Буддой. Награды, наказания, горе и счастье — все исходит от бога. По какой же причине всем терпеть одурачивание еретического даосизма и заблуждаться от слов, обманывающих весь мир? Бог всемогущ и всеведущ. Даже в самых незначительных и мелких летах вам невозможно обмануть бога. Все вы и каждый человек должны усердно и искренне, от всего сердца, поклоняться богу. Следует знать, что возжигание благовоний и сжигание ритуальных денег не имеют ни малейшего смысла, и если каждый человек утром и вечером будет молиться богу и к тому же соблюдать святой день воскресенья, можно будет освободиться от ереси и возвратиться па истинный путь, обрести умиротворение и утешение. Духи ереси желают жертвоприношений, хотят, чтобы все живые существа направлялись в храмы и давали обеты в оказании материальной помощи, и только тогда они согласятся па предоставление защиты и счастья. Люди режут быков и баранов и,
187
взяв с собой мясо и вино, идут в храмы, чюоы делать поднощ. ния идолам, а после этого узнают о счастье или горе, просиг умиротворения. Еретические духи также требуют от людей сои . жения большого количества бумажных денег. Разве это отличается от действий алчных и продажных чиновников?
Ныне вы, люди, счастливы тем, что есть человек, который указывает -на заблуждения, и вы можете избавиться от ереси : возвратиться к истине. Все те, у кого на это есть решимоси. должны как можно .раньше исправиться с том, чтобы достигнув, полного счастья.
Надеюсь, что всем об этом будет известно и, пожалуйста поступайте без колебаний. Об этом специально и объявляется. Согласно подлиннику, воззвание было опубликовано Лю Личуанем 3-м месяце 4-го года «Сянь-фэн», т. е. в апреле 1854 г. В газете публикаци документа было предпослано небольшое сообщение: «Вчера (т. е. 17 май 1854 г.— В. К.) повсеместно внутри города повстанцами было развешено во звание на китайском языке, которое привлекло большое внимание народа Сейчас мы не выражаем каких-либо критических замечаний в отношении данного документа, а даем возможность самим читателям вникнуть в неге Вплоть до самого недавнего времени мятежники, так же как и их соотечест венники, предпочитали поклоняться идолам. Однако многие гуандунцы и фуцзяньцы как на словах, так и на деле отвергают эту систему идолов. Однаж ды на этой неделе несколько человек без всяких церемоний положили идоло , в бочку для воды, подняли ее и унесли. Окружавшие словами выражал] крайнее пренебрежение. В отношении идолов, находящихся в храмах, они [повстанцы] по-прежнему не проявляют агрессивности. Временно пусть народ сам решит, надо или нет сохранять их. В их собственных жилищах мы обычно можем видеть идолов, перед которыми разложены различные жертвенные предметы. Однако многое из этого уже убрано. Какой в конце концов в этом смысл и как, наконец, это разрешится, в настоящее время еще не известно». Воззвание опубликовано в «Норс Чайна Геральд» 20 мая 1854 г.
♦ * ♦
ВОЗЗВАНИЕ ЧЭНЬ АЛИНЯ, ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА НЕБЕСНОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО), ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Чэнь Али-нь, заместитель генералиссимуса Небесного государства великого спокойствия (Тайпин-тяньго), облеченного светской и духовной властью миловать и карать, выпускает воззвание для оповещения:
Как известно, ломбарды были учреждены для того, чтобы создать удобства для народа. В нынешние времена ввиду того, что поднялось войско [произошло восстание], город закрыт и отделен от внешнего мира, дороги и пути заблокированы. Все это привело к застою повседневной деятельности населения и делает неудобными своевременные выкуп и закладывание вещей. Шести ломбардам ранее было приказано вне зависимости от времени до дня истечения полного года на равных основаниях не брать проценты, дабы этим путем население получило компенсацию. Об этом уже было выпущено воззвание. Ныне 188
вновь есть опасения, что выход и вход через городские ворота затруднены, объявления на городских стенах о выкупе вещей способствуют злоупотреблениям. По этой причине Великому генералиссимусу много раз сообщалось об этом. Общими усилиями была создана контора, чтобы вместо ломбардов за пределами города производить операции по выкупу и этим по возмож-f пости создать удобства для населения и преградить путь к злоупотреблениям. Ввиду этого выпускается данное воззвание для оповещения всех вас и всем следует оживить деятельность и не надо быть неблагодарными к проявлению мягкости. Это специально и объявляется.
Объявлено 4-го дня 5-го месяца 51-го года Да-Мин.
Дата опубликования воззвания — 30 мая 1854 г. (4 мая 4-го года «Сянь-фэн»). В настоящее время документ хранится в Англии, в библиотеке Кембриджского университета. Текст дается в переводе с записи, сделанной с фотокопии, хранящейся в Музее истории и строительства Шанхая.
* * *
ВОЗЗВАНИЕ ЧЭНЬ АЛИНЯ, ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА, ОБЛЕЧЕННОГО СВЕТСКОЙ И ДУХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ НЕБЕСНОГО ГОСУДАРСТВА ВЕЛИКОГО СПОКОЙСТВИЯ (ТАЙПИН-ТЯНЬГО) МИЛОВАТЬ И КАРАТЬ.
Чэнь Алинь, заместитель генералиссимуса, облеченного светской и духовной властью Небесного государства великого спокойствия (Тайпин-тяньго) миловать и карать, объявляет следующее:
Вы подвергаетесь обману и вреду со стороны дьявольских чиновников, вас намереваются уничтожить как сорную траву и истребить под корень. Через посредничество Вэнлая [вероятно, Вайли или Брульона] передаются Н-ое число пропусков помилования [избавления от казни] (тому, кто сдастся цинской стороне.— В. /(.). Однако как только вы получите такой пропуск, сразу же причислите себя к тем, кто сам сознался в этом. В будущем же власти данного уезда будут проверять и до основания расследовать это. Всем без исключения близким родственникам в данном районе этим [получением пропуска] будет нанесен вред, поэтому как можно скорее следует сдать или сжечь [пропуска], дабы этим избавить своих родных от впутывания в дело. Что же касается лиц, которые желают уйти и которые хотят остаться, то они должны исходить из веления собственной совести. Это не может быть навязано силой, все в конечном итоге относится к велению Неба. Я, генералиссимус, повинуюсь законам Неба и вообще не преследую и не обвиняю. 'Пусть все заключается в проявлении вашей собственной совести.
Об этом специально и оповещается.
11-й день 10-го месяца.
Документ хранится в Пекинском центральном музее революции. Перевод сделан с записи фотокопии воззвания Чэнь Алиня, сделанной Музеем истории
189
и строительства Шанхая. Дата документа точно не обозначена. Но в восстания Чэнь Алинь именовался помощником генералиссимуса, а ио?ь 30 мая 1854 г. в своих воззваниях выступает как заместитель генералиссгшГ са. Очевидно, что указанная дата соответствует 30 ноябрю 1854 г. (ll-\Iv 10-го месяца 4-го года «Сянь-фэн»).
ВОЗЗВАНИЕ ЧЭНЬ АЛИНЯ.
Величайшими нашими врагами в настоящее время являюкч дьявольские чиновники и дьявольские войска, но отнюдь нс ьь род. Следует знать, что народ совершенно безвинен, как можно безжалостно губить его! Все же находятся китайские ч иностранные бродяги, пришедшие из разных провинций, повсюду творящие произвол и тревожащие безвинных людей. Более того, бесчинствующие бандиты получают покровительство и действуют по подстрекательству дьявольских солдат. Они собираются в банды по три—пять человек, разнузданно беснуются, наносят вред народу. Все это является величайшим непростительным злом. Я, генералиссимус, только что приказал своим офицерам произвести расследование и арестовывать [виновных} с целью усмирить бессмысленную жестокость, искоренить насилие и успокоить хороших людей.
Ведь люди по внешнему облику похожи, хорошие перемешаны с плохими, и часто трудно отличить одних от других. Прг аресте солдатами бандитов возможны случаи, когда по ошибка могут быть схвачены хорошие люди. Как только это обнаружш-ся, следует тут же объявить об их невиновности и немедленно освободить. Надеюсь, что народ нашего уезда будет осмотрителен и без угрозы со стороны бандитов не будет впадать в панику. Особенно тщательно следует контролировать собственные действия, дабы избежать того, чтобы тебя уличили по ошибке. «Достойный человек не будет стоять под опасной стеной, дабы избежать неожиданного несчастьям; «На бахче не надо снимать с себя башмаки, а стоя под сливой, но надо поправлять головной убор» [не быть заподозренным в воровстве]. Такое ясное поучение имеется в древних книгах [«Гу Юэ-фу»]. Всем следует соблюдать это и нс изменять ему.
Я, генералиссимус, уже приказал офицерам обратить на это внимание — хватать бандитов и не задерживать хороших людей. В случаях же, если будут пойманы дьявольские солдаты или бандиты, немедленно под арестом направлять в мой юань, там за это будет тут же выдано большое вознаграждение. Следует отличать черное ог белого, нс следует, как увидишь человека, туг же хватать его. Тот же, кю будет нарушать это [повеление], после серьезного расследования нс потупит прощения. Я, генералиссимус, обеспокоен страданиями народа и глубоко опасаюсь, что они затронут невинных людей.
190
Об этом специально оповещается и строжайше не следует преступать этого!
Воззвание было опубликовано в «Норс Чайна Геральд» 27 января 1855 г. Его появление было вызвано крайним беспокойством иностранцев в сеттльментах по поводу исчезновения большого числа лиц китайской национальности, находившихся на службе на территории сеттльментов. Многие из исчезнувших стали жертвами неоправданных арестов и последующих казней, вершимых прежде всего цинской стороной и в какой-то мере повстанцами. Чэнь Алинь, узнав об этом и считая, что объектом преследования со стороны повстанческих властей могут быть только цинские солдаты и их пособники, опубликовал данное воззвание с разъяснением позиции шанхайских властей по данному вопросу.
•f*
ПЕРВЫЕ ВОЗЗВАНИЯ ВОССТАВШИХ ИЗ УЕЗДОВ В ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА ШАНХАЯ.
ПЕРВОЕ ВОЗЗВАНИЕ ТОВАРИЩЕСТВА СПРАВЕДЛИВОСТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ.
ТОВАРИЩЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ.
Публикуется для успокоения народа: Я, командующий, получил приказ всевышнего владыки, веду войско, чтобы покарать за насилие, с намерением уничтожить алчных чиновников-казнокрадов, но отнюдь не для того, чтобы причинить вред хорошим людям. Местные бандиты воспользовались случаем и учиняют разбой и насилие над женщинами. Все пострадавшие семьи могут немедленно обратиться с жалобами в мой юань. Я немедленно направлю большое войско для их [бандитов] уничтожения, чтобы поотрубать ilm головы и выставить для всеобщего обозрения, дабы этим водворить порядок на местах. Вы, жители, можете спокойно заниматься своим делом. Зловредные чиновники и мелкие казнокрады разбежались и попрятались в добропорядочных семействах, но последние должны немедленно явиться в мой юань и прежде всего сообщить об этом, Если они будут скрывать и не сообщат об этом, то как только это будет выяснено, эти семейства будут считаться соучастниками преступления. Об этом объявляется в воззвании, и мы надеемся, что с этим ознакомятся все военные и гражданские лица данного уезда. Во всех уездах после неурожайного года алчные чиновники безжалостно продолжают свои вымогательства и народу трудно существовать, поэтому настоящим передаю приказ владыки: все налоги, денежные и натуральные, полностью отменяются, все преступники, на которых имеются дела, поголовно освобождаются и могут возвращаться в родные деревни. Торговцы п купцы могут перемещаться по-прежнему, лавки и магазины не следует закрывать. Все местные буяны и мироеды, в прошлом бесчинствовавшие элементы должны немедленно изменить свое поведение. Приказываю начальникам «бао» [по системе «баоцзя»] указанных мест совместно со старейшими людьми прибыть в мой юань для получения oi них гарантий и
191
освобождения от возможных обвинений. После опубликоза i воззвания, если по-прежнему будут совершаться незаконна действия, по выяснении будем строго карать.
Все должны с трепетом подчиняться и не преступать зн., Это специально публикуется!
3-й день 8-го месяца 50-го года.
[Печать Товарищества Справедливости и Возрождения]:
Тех, кто разгласит военную тайну, — казнить,
Тех, ikto учинит насилие над женщинами, — казнить,
Тех, кто будет препятствовать провозу продовольствия, казнить,
Тех, кто будет незаконно прятать беглых, — казнить, Тех, кто нарушит воинскую дисциплину, — казнить, Тех, кто разглашает ложные слухи и вводит народ в забл\ж
дение, — казнить,
Тех, кто выведывает военные секреты, — казнить, Тех, кто от страха не станет наступать, — казнить.
Данный документ восстановлен по его вариантам, записанным в хроника* [25, 31]. Указанная в документе дата соответствует времени захвата повстанцами города Цзядина. Очевидно, воззвание было опубликовано Чжоу Личу-нем в первые часы восстания в этом городе.
* * *
ВТОРОЕ ВОЗЗВАНИЕ ТОВАРИЩЕСТВА СПРАВЕДЛИВОСТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ.
Товарищество Справедливости и Возрождения, следуя великому учению о трех великих началах, волею воспринятой от владыки — все войско подвластное мне, командующему, явилось в уезд и овладело уездным городом [Цзядинем]. Захвачены чиновники-казнокрады. Третьего дня все четверо ворот города были накрепко закрыты, лазутчики пойманы. Кого следовало -среди чиновников убить, те убиты, а кто имел возможность сбежать, тот убежал. Четверо ворот открыты. Вам нельзя прятать алчных чиновников, о них следует сообщать, явившись в юань, за что по имеющимся условиям будут выданы награды. Если же найдутся такие, кто не станет сообщать, они в равной степени понесут наказание.
Первоначальный вариант документа помещен в «Докладах из уезда У» [25]. В «Докладе» от 11-го числа говорится, что... «10-го числа Чжоу Личунь среди дня (1—3 часа.— В. К.) вошел в город. Сегодня же в утренние часы была установлена трибуна командующего... а также выпущено воззвание».
Поэтому можно с уверенностью считать, что данный документ опубликован Чжоу Личунем в Цзядине 12—-13 сентября 1853 г. (10—11-го дня 8-го месяца, 3-го года «Сянь-фэн»).
Приложение II
ИЕРОГЛИФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ»
(Ь (23) «ИЙ»
(2- (24) »ЯМ-
(3> (25) лг l41i 't. E'4-
(4) (26)
(5i мм (27)
(6) (28) £ (Я)ьёФ
(7 > (29)
(3i (30)
(9) (31)
(10) (32)
11 г» ispiii (33) «И
/12) if (34) IWJ
(13) ИТ (35)
(14) м (36)
(15) й (37) 5Ь«
(16) (38) «О
.'17) (39)
(18) (40)
119) (41)
4S (42)
(20) (43)
(44)
(2Ь (45)
(22) (46) аж
13 З.я, 417
1э:
(47) (48)
(49) (50)
(51) (52)
(53) (54) (55) (56) (57) (58) (59)
(60) (61) (62)
(63) (64)
(65) (66) (67) '68) (69) (70)
(71) (72) (73) (74)
Sra
to
i £ X
M Ж Ж
FiX ic>
MH
Mi
>t &
If t 3-Ж $ fM
Of ¥ &P ёФ
4х ih
П5'
(76) >g,
(77) M H M
;77a) H
(78) W'
(791 ie
(80> zb 2-
(8 b /b
(82) # JJK-
(83) £ X
,84) /Jx H ^5-
(85)
(86) M W
(87) И ?,?
(88) И -^P
(89)
(90)
(91) Й 4^
(92) О I"
(93) 4
(94)
(95)
(96)
(ЭТ) < я И
(98) -Jc зр
(99)
(100) i
(101)
БИБЛИОГРАФИЯ
Труды К. Маркса
1. Маркс К. Революция в Китае и Европе,— Маркс К., Энгельс Ф. Сон., изд. 2-е, т. 9.
2. М арке К. Торговля с Китаем,— Там же, т. 13.
ЛИТЕРАТУРА
На русском языке
3. Гончаров И. А. Фрегат «Паллада» — Собр. соч., т. 3. М, 1953.
4. Геце Д. Заметки о Китае.— «Русский вестник», 1865, сентябрь, с. 69.
5. Плюшечкин В. П. Крестьянская война тайпинов. М., 1967.
6. К о с т я е в а А. С. Народные движения в Китае в 1901 — 1911 гг. М., 1970.
На китайском и японском языках
7. А н ь Мат ай (ЯтсМ. Т.). Сяодаохуэй чжаньцзюй Шанхай муцзицзи (Записки очевидца о взятии Шанхая «Союзом малых мечей»), «Ицзин», Шанхай, 1937, № 26, с. 32—33.
8. Банно Рёкити. Шанхай котокай но ханран (Восстание «Союза малых мечей» в Шанхае),— «Рекиси гаку кенкю», Токио. 1969, № 353 (япон. яз.).
9. Бо Жунь, Тао Гуанфа. Сунцзянфу сюйчжи (Продолжение хроники области Сунцзян),— «Шанхай сяодаохуэй ции шиляо хуэйбянь». СБ., см. № 64, с. 793—796.
10. Ван Жужунь. Фуфэньцзюй жицзи (Дневник обитания в аромате).— СБ., см. № 64, с. 894—896.
И. Ван С и н ью а н ь. Синчжоу цзиши (Подробные записи событий),— СБ., см. ниже № 64, с. 837—841.
12. Ван Тао. Вэнъю юйтань (Последние беседы о жестокой бедности),— СБ., см. ниже № 64, с. 850—851.
13. Ван Тао. Инжуань цзачжи (Альманах морского побережья),—СБ., см. ниже № 64, с. 855—860.
14. Ван Тяньцзян. Шанхай сяодаохуэй ции шимо (История восстания «Союза малых мечей» в Шанхае), — «Лиши цзяосюэ». Тяньцзин 1953, _ № И, с. 30—34.
По. Ван Тяньцзян. Шицзю шицзи сябаньцзи чжунгоды мими хуэйшэ (Тайные общества Китая второй, половины XIX в.)—«Лиши янь-цзю», Пекин, 1963, № 2, с. 83—100.
16. Ван Ч ж у н м и н. Цзяньцяо дасюэ соцзанчжи «Тайпин тяньго» вэнь-цзянь (Документы государства тайпинов. хранящиеся в Кембриджском университете),— «Ицзин», Шанхай, 1937, № 23, с. 8—12.
17. Вэй Ц з я н ь ю. Тайпинцзюнь саньцы цзиньгун Шанхай (Три наступ
13* 195
ления армии тайпинов на Шанхай),—«Лиши цзяосюэ вэньти». ПЦ < 1958, № 9, с. 44—50.
18. Гуаньюй «Шанхай цзай Тайпинтяньго шидай» ды шиляо. Юб пю , ческих материалах «Шанхай в эпоху государства тайпинов»).—< Г »•. чжоубао», Шанхай, 1936, т. 13, вып. 23, с. 29—32.
19. Гуйчоу Цзядин цзиши (Записки событий в Цзядине),— СБ., см. № 64, с. 874—893.
20. Да Цин Вэньцзун сяньхуанди шилу (Записи о событиях при объел-щем императоре Вэньцзуне великой империи Цин), Токио, 1937.
21. Дай Сюаньчжи. Тяньдихуэй ды юаньлю (Истоки «Триады»), < ; . лу цзачжи», Тайбэй, 1968, т. 36, вып. 8, с. 1 — 10.
22. Дуань Гуанцин. Цзинху цзысюань няньпу (Автобиография Ц« ху). Пекин, 1960.
23. Д у н Шу. Яолань чжунды фацзуцзе (Французские концессии в ji бели).— «Шанхай тунчжигуань цикань». Сянган, 1965, т. 1, вып. 1
24. Е Тинцзюань, Юй Юэ. Шанхай сяньчжи (Хроника уезда хай),—СБ., см. № 64, с. 784—787.
25. Ичжаолоу Хун, Ян цзоугао (Черновики докладов кабинета Ичжао о X Сюцюане и Ян Сюцине),— СБ., см. ниже № 64, с. 139—182.
26. К у а й Шисюнь. Шанхай ин-мэй цзуцзе цзай Тайпин-тяньго ъ,ил-(Концессии Англии и Америки в Шанхае в эпоху государства тайг нов),— «Шанхай тунчжигуань цикань», 1965, т. 1, вып. 2.
27. Ли Чунь. Тайпин-тяньго дуй Шанхай сяодаохуэй ции юньдунды таи,, вэньти (Вопрос отношения государства тайпинов к восстанию «Сокг малых мечей» в Шанхае),— «Шисюэ юэкань», Кайфэн, 1958, 2
с. 7-10.
27а. Л и Ч у н ь. Хун Жэньгань. Шанхай, 1957.
28. Ло Сяоцюань (Робертс И.), Сяодаохуэй шоулин Лю Личуак . фанвэньцзи (Заметки о посещении вождя «Союза малых мечей» Лю Л» чуаня),—«Ицзин», 1937, № 26, с. 34.
29. Л о Э р г а н. Тайпин-тяньго шивэнь сюань (Избранные стихи и прол государства тайпинов). Пекин, 1960.
30. Л о Э р г а н. Тайпин-тяньго шигао (Материалы по истории государства тайпинов). Пекин, 1955.
31. Л о Э р г а н. Тайпин-тяньго шиляо каошицзи (Исследования и комментарии к материалам по истории государства тайпинов). Пекин, 19'6
3'2 . Л о Э р г а н. Тайпин-тяньго шишикао (Исследования по истории государства тайпинов). Пекин, 1955.
33. Л о Э р г а н. Шанхай цииды сяодаохуэй Лю Личуань шан тянь-ванцзоу (Послание Тянь-вану от вождя восставшего в Шанхае «Союза малых мечей» Лю Личуаня).— «Лиши яньцзю», 1955, № 6, с. 124.
34. Л у Я о х у а. Шанхай сяодаохуэй циицянь юй Тайпин тяньго у гузнькао (Исследование об отсутствии связей с государством тайпинов шанхайского «Союза малых мечей» до восстания).—«Души чжацзи», «Сянган», 1979—1971, № 5, с. 9—13.
35. Л я н Жэньбао. Тайпин-тяньго хэ Шанхай Сяодаохуэй гуанс'' шан цюэ (Обсуждение взаимоотношений государства тайпинов и «Союза малых мечей» Шанхая),—«Лиши цзяосюэ», 1957, № 2, с. 52—55.
36. Мао Сянлинь. Саньлюэ хуэйбянь (Собрание трех хроник).— СБ., см. ниже № 64, с. 8’08'—824.
36а. Не Чунци. Цзиньцяньхуэй цзыляо (Материалы о «Союзе золотых монет»), Шанхай, 1959.
37. Пинъао Цзивэнь (Хроники о подавлении Гуандуна),— СБ., см. ниже № 64, с. 183—1'89.
38. П э н Цзэи. Чжунго цзиньдай шоугунъешп цзыляо (Дофабричная промышленность Китая в новое время), т. 1. Пекин, 1957.
39. Си Д и ч э н ь. Сяодаохуэй юй Тайпин-тяньго шициды Шанхай вайцзяо (Внешние связи Шанхая во времена государства тайпинов и «Союза малых мечей»).—«Шанхай тунчжигуань цикань», 1965, т. I, с. 123—146.
196
40. Сюй Юйнань. Шанхай сяодаохуэй луаньшиды шимо ^История бупа «Союза малых мечей» Шанхая).— «Ицзин», 1937, № 26, с. 28—31.
41. Сюй Юйнань. Шанхай узай цяньци Тайпин-тяньго Щидай (Шанхай в ранний период государства тайпинов),— «Шанхай тунчжцгуань цикань», 1965. т. 2, с. 327—348.
42. Сюй Юйнань. Шанхай шанчанды кайби (Открытие Шанхая как рынка).—«Шанхай тунчжигуань цикань», 1965, т. 2, с. 1—24
43. С я С е. Чжун-сй цзиши (Записи событий в отношениях Китая и западных стран).— СБ., см. № 64, с. 825—830.
44. Сян Жун. Сян Жун цзоугао (черновики докладов Сян Жуна),— СБ., см. ниже № 64, с. 220—233.
45. Сяньфэнчао чоубань иу шимо (Материалы no истории внешних сношений Китая в годы «сянь-фэн» 1824 —1875), ч. II, Бэйпин, 1930.
46. С я о Ишань. Тяньдихуэй циюанькао (Исследование Истоков «Триады») — Сб. Цзиньдай мими шэхуэй шиляо. Пекин, 1935, т. 1--4.
47. Т а о Цзитан. Бифэнь хоуцзи (Собрание сочинений после избавления от зла),— Сб., см. ниже № 64, с. 861'—868.
48. Тояма Гюндзи. Шанхай додай Го Кенсё (Даотай Шацх-я У Цзянь-чжан),— «Гаккай». Токио, 1944, т. 1, № 7, с. 45—54.
49. Т о я м а Гюндзи. Тайхай тенгоку то Шанхай (Восстание тайпинов и Шанхай). Киото, 1947 (япон. яз.).
50. У Сюнь данъаньчжунды Тайпин тяньго шиляо сюаньцзи (Избранные исторические материалы о государстве тайпинов, содержащиеся в архивах У Сюня),— СБ., см. ниже № 64, с. 210—219.
51. У Ш а о ц з и. Сымэн хуэйтань (Собрание бесед о четырех снах),— СБ., см. ниже № 64, с. 842—843.
52. Фан Ш и м и н. Шанхай Сяодаохуэй ции (Восстание «Сон.за малых мечей» в Шанхае). Шанхай, 1965.
53. Фан Ш и м и н. Шанхай сяодаохуэй цун сяньчэн чэтуйхс.\ль1 доучжен шиши (Исторические факты борьбы «Союза малых мечей» Шанхая после ухода из уездного города)«Сюэшу юэкань», 1963, 2, с. 40—44.
54. X у Жэньфэн. Фахма сянчжи (Хроника волости Фах\а).— СБ., см. № 64, с. 788—792.
55. Хуан Беньцюань. Сяолинь сяоши (Малая история совиного бора).— Со., см. ниже № 64, с. 797—807.
56. Цзя Вэйчэн. Ди ицы япянь чжаньчжэн — вайго цзыбэнь чжуи цинь-люэ чжунгоды кайдуань (Первая «опиумная» война — начало агрессии иностранного капитализма против Китая).— «Лиши яньпзю цзикань», Шанхай, 1955, т. I, № 1, с. 114—152.
57. Цзян Д у н ь ф у. Сяогутан вэньцзи (Собрание литературных произведений кабинета Сяогу), —СБ., с. № 64, с. 852—854.
58. Цзян Э н ь. Бинцзай цзилюэ (Летопись военных бедствий),— СБ., см. ниже № 64, с. 831—836.
59. Цзянь Ювэнь. Тайпин-тяньго цюаныии (Полная история государства тайпинов), т. I—III. Гонконг, 19'62.
60. Ц и н Жуцзи. Мэйго циньхуа-ши (История агрессии Америки против Китая), т. 1—2. Пекин, 1955.
61. Чжи Фэй (Ди-фу дао-жэнь), Цзиньлин цза цзи (Разные заметки о Нанкине).— «Тайпин-тяньго» («Собрание важных сведений с государстве тайпинов»), Шанхай, Г952, т. IV, с. 607—646.
62. Ч э н Цицзюэ. Цзядин сяньчжи (Хроника уезда Цзядин),— СБ., см. ниже № 64, с. 904—905.
63. Шанхай сяодаохуэй ции цзунсюй (Восстание «Союза малмх мечей» в Шанхае. Вводная статья),— СБ., см. № 64, с. 7—27.
64. Шанхай сяодаохуэй ции шиляо хуэйбянь (Сборник^ материалов по истории восстания «Союза малых мечей» в Шанхае).— СБ., Шанхай, 1958.
65. Шанхай сяодаохуэй пиши бэньмо (История восстания шанхайскою «Союза малых мечей»).— СБ., с. 35—50.
66. Шанхай цзиньдай фань-ди фань-фэнцзянь доучжен гуши (История аши-
197
феодальной, антиимпериалистической борьбы Шанхая в новое Bpevqi Шанхай, 195'9.
67. Ш и Минь, Хэ Цзожэнь. Ицзю усань нянь ды миньнань сяода(!. хуэй ции (Восстание «Союза малых мечей» в 1853 году на юге про'пич, ции Фуцзянь),— «Шисюэ юэкань», 1959, № 9, с. 18—23.
68. Ю а н ь Пу. Шанхай сяодаохуэй ции (Восстание шанхайского «Союза малых мечей»).— «Лиши цзяосюэ вэньти», 1958, № 9, с. 35—40.
69. Ю а н ь Цзучжи. Суйюань соцзи (Мелкие заметки о прогулке по ду),— СБ., с. 844—849.
70. Янь Ч ж у н п и н. Шанхай сяодаохуэй ции синь шиляо (Новые истою-ческие материалы о восстании шанхайского «Союза малых мечей» > — СБ., с. 494-503.
На западноевропейских языках
71. Alckok R. The Capital of the Tycoon, v. 1—2, London, 1863.
72. В г i 11 о n R. S. The Chinese Periodical Press (1800—1912). Shanghai, 1933.
73. Broullion R. P. Missions de Chine, Memoire sur 1’etat actuel de la Mission du Kiang-nan 1842—1853 suivi des Lettres relatives a 1’insurrec-tion 1854—1855. Paris, 1'855.
74. Cady J. F. The Roots of French Imperialism in Eastern Asia. Ithaca, New York, 1954.
75. Col umbel A. M. Histoire de la Mission du Kiang-Nan. Shanghai. 1896—1900.
76. Costin W. C. Great Britain and China 1833—1860. Oxford, 1937.
77. Cranston E. Shanghai in the Taiping period,— «Pacific Historical Review», 1936, Berkeley — Los Angeles, XX.2, c. 147—160.
78. Fairbank J. K. The Provisional System at Shanghai in 1853—1854,— «Chinese Social and Political Science Review», Peking, 1955, apr. XIX, c. 90—97.
79. Fairbank J. K. Trade and Diplomacy on the China coast. Harvard, 1935.
80. Fass J. L’insurrection du Xiaodaohui a Shanghai (1853—1855),— «Mou-vements populaires et societes secretes en Chine aux XIX et XX siecles», Paris, 1970, c. 178—195.
81. Gregory J. S. Great Britain and the Taipings. London, 1969.
82. Hail W. J. Tseng Kuo-fan and the Taiping Rebellion. London. 1927.
83. Hamberg T. The Visions of Hung-Siu-tschuan and the Origin of the Kwang-si Insurrection. Peiping, 1935.
84. Hughes G. The Small Knife Rebels.— «The China Review», v. I. Hongkong, Г872—1873, c. 244—248.
85. Knollys H. Incidents in the China War of 1860. Edinbourgh, 1875.
86. Kotenev A. M. Shanghai, its Municipality and the Chinese. Shanghai, 1927.
87. Kotenev A. M. Shanghai: its mixed Court and Council. Shanghai, 1925.
88. Lanning G., Couling S. The History of Shanghai. Shanghai, 1921.
89. Lindley A. F. Ti-ping Tien-Kwoh; the History of the Ti-ping Revolution. London, v. 1—2, 1866.
89a. Lockhart W. The Medical Missionary in China. London, 1861.
90. M a с 1 e 1 1 a n J. W. Story of Shanghai. Shanghai, 1889.
91. M a r t i n W. A. P. The Cycle of Cathey. New York, 1896.
92. Maybon Ch. B., Fredet J. Histoire de la concession frangaise de Changhai. Paris, 1929.
93. Meadows T. T. The Chinese and Their Rebellion. London, 1856.
94. Mercier R. P. Campagne du «Cassini» dans les A4ers de Chine, 1851 — 1854. Paris. 1889.
95. Michie A. The Englishmen in China. London, v. 1—2, 1900.
198
96. M i c h i c A. Missiuiianes in China. London, 1891.
97. Mil lac A. Les Fran^ais a Changhai en 1853—1855. Paris, 1884.
98. Montalto de Yesus. Historic Shanghai. Shanghai, 1909.
99. Morse H. B. The Chronicles of the East India Company Trading to China, 1635—1834. Oxford, 1'926.
100. Morse H. B. The International Relations of the Chinese Empire, v. I. London, 19'10—1918.
101. Murphey R. Shanghai, Key to Modern China. Harvard, 1953.
102. Owen D. E. British Opium Policy in China and India. New Haven, 1934.
103. Pott, Hawks F. L. A Short History of Shanghai. Shanghai, 1928.
104. Sc ar th J. British Policy in China, Neutral War and Warlike Peace. Edin-bourgh, 1861.
105. S c a r t h J. Twelve Years in China. Edinbourgh, 1'860.
106. Ser vie re S. J. Histoire de la Mission du Kiang-Nan. Shanghai, 1914.
107. Shih, Vincent Yu-chung. The Taiping Ideology. Its Sources. Interpretations and Influence. Washington, 1967.
108. Taylor Ch. Five years in China with some Account of the Taiping Rebellion. New York, 1860.
Г09. Taylor Ch. Story of Yates the Missionary. Nashville, 1898.
110. Teng Juan-chung. Reverend Issachar Jacox Roberts and the Taiping Rebellion.—«Journal of Asian Studies», Ann-Arbor 1963. V. XXIII, № 1, c. 55—67.
111. Teng S. Y. The Taiping Rebellion and the Western Powers. Oxford, 1971.
112. Tong Те-ко ng. United States Diplomacy in China 1844—1860. Washington, 1964.
113. Wetmore W. S. Recollections of Life in the Far East. London, 1887;
114. W i 11 i a m s S. W. The Middle Kingdom. New York, 1901.
115. Wright S. F. Hart and the Chinese Customs. Belfast, 1950.
116. Y a t e s M. T. The Taiping Rebellion. Shanghai. 1876.
117. «Chinese Serial» за 1850—1855.
118. «North China Herald» за 1850—1856.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ....................................................... 3
Глава I. Предпосылки и подготовка шанхайского восстания 1853— 1855 г..........................................................12
Глава II. «Союз малых мечей» и тайпины..........................38
Глава III. Новая власть в Шанхае................................54
Глава IV. Повстанцы и иностранцы................................77
Глава V. Бои за Шанхай.........................................104
Заключение.....................................................152
Примечания.....................................................156
Приложение I. Документы «Союза малых мечей» ...................164
Приложение II (иероглифический указатель)......................193
Библиография...................................................195
Владимир Сергеевич Кузес
ШАНХАЙСКОЕ ВОССТАНИЕ «СОЮЗА МАЛЫХ МЕЧЕЙ». 1853-1855
Утверждено к печати Ордена Трудового Красного Знамени Институтом востоковедения Академии наук СССР
Редакторы В. В. Кунин, И. К. Шатуновская. /Аладший редактор Л. В. Исаева. Художник А. И. Жданов. Художественный редактор Э. Л. Эрман. Технический редактор В. П. Стуковнина. Корректор Л. М. Кольцина
И Б № 13945
Сдано в набор 19.06.80. Подписано к печати 21.10.80. А-01923. Формат 60Х 9071б. Бумага типографская № 1. Гарнитура литературная. Печать высокая Усл. п. л. 12,5. Уч.-изд. л. 13,68. Тираж 2600 экз. Изд. № 4477. Зак. 417. Цена 1 р. 40 к.
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука» Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука» Москва Б-143, Открытое шоссе, 28