\ACAJDEMIA'

H g М ЕЯ К Л Я
Л И Т #АЦРЛ
пол обшей редакцией
м. ЛПФШИЦА
ПИСЬМА ТЕМНЫХ
ЛЮДЕЙ
1515-1517
С A D Е М
МОСКВА-Л£Н ИНГ РАД
А
I
А

П И С Ь М А
т нм Н Ы X
ЛЮДЕЙ
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
ПЕРЕВОД
КОММЕНТАРИИ
Н. А. КУНА
г.)-а
4 С A D 2 М ) А
MOMXXXV
А

EPISIOLAE OBSCURORUM
VIF&RlJt
Титульные листы, заставки, концовки,
инициалы, супер-обложка и переплет
Г. И. Фишера

Ульрих фон-Гуттен
<? современной гравюры на дереве

ВВЕДЕНИЕ
«Письма темных людей»—этот исключительный по
своему интересу и по своему значению памятник ми¬
ровой литературы — вышли из печати в Германии
в двух частях: первая — в конце 1515 года, вторая —
в 1517 году. «Письма темных людей»—сатира, стрелы
которой не знают промаха и разят без пощады все
темное и косное в жизни тогдашнего общества. В ней,
как в зеркале, отражены и самодовольные схоластики-
теологи с их нелепыми диспутами, где они выста¬
вляют напоказ все свое безграничное невежество,
и разгульные, развратные монахи, оправдывающие
свой разврат текстами из священного писания, и вся¬
кие приоры, аббаты, разжиревшие на монастырских
хлебах и прибегающие не задумываясь к любым
средствам — ко лжи, к клевете, к подделке докумен¬
тов,— лишь бы достигнуть своих корыстных и низких
целей. Но значение этой сатиры, всколыхнувшей всю
Европу, станет нам вполне понятным лишь тогда,
7

когда мы уясним себе то состояние, в котором нахо¬
дилась Германия в начале XYI века, когда мы позна¬
комимся с той классовой борьбой, которой была охва¬
чена в эту эпоху Германия.
В XY1 веке Германия' переживала социально-эко¬
номический переворот. Феодализм сильно пошатнулся
под напором растущего купеческого капитала, разру¬
шавшего строй, свойственный натуральному, замкну¬
тому хозяйству. Новые экономические отношения
резко ворвались во все отрасли народного хозяйства,
в том числе и в сельское хозяйство. Князья прежде
всего стали захватывать леса, отбирая их у крестьян
с тем, чтобы включиться в эксплоатацию природных
богатств и приобщиться к торговым оборотам. Капи¬
талы вкладываются с той же целью в виноградники,
в скотоводство и т. д. Растет промышленность Гер¬
мании. Особенно развивается шерстоткацкая промыш¬
ленность. Грубые сукна, производство которых было
основано в ряде германских городов, лежащих по
Рейну, а также в Нюрнберге и Аугсбурге, получают
широкое распространение в Европе. В городах Гер¬
мании изготовляются также и полотна. Аугсбург начи¬
нает славиться своими шелковыми тканями. Герман¬
ские оружейники успешно конкурируют с италь¬
янскими. Германские токари и резчики по дереву
приобретают известность в других странах. С каждым
годом развивается горное дело и увеличивается до¬
быча ‘'меди, железа и серебра. В горное дело вкла¬
дывают свои капиталы такие крупные капиталисты,
как Фуггеры, Вельзеры и Гохштетеры, владеющие
громадными по тому времени капиталами. Эти капи¬
талисты спекулируют на биржах Антверпена, Лон¬
дона и Лиона и вкладывают свои капиталы в испан¬
ские, португальские и голландские колониальные пред¬
8

приятия. В связи с обогащением промышленных городов
растет потребность в предметах роскоши, которая про¬
никает не только во дворцы крупных князей, но и
в замки рыцарей и в монастыри. Это способствует
развитию таких отраслей промышленности, как юве¬
лирное дело, изготовление оружия, украшенного дра¬
гоценной чеканкой, мебели с инкрустацией из слоновой
кости и перламутра и т. п.
Рост промышленности влечет еще более бурный
рост торговли. Такие города, как Аугсбург, Нюрнберг,
Эрфурт, Страсбург, Франкфурт-на-Майне, Кельн и
другие, ведут уже обширную торговлю с Италией,
Фландрией, Голландией, Англией. Германских купцов
можно встретить в Лиссабоне и в Новгороде, во Фло¬
ренции и в Лондоне, в Лионе и в Бергене.
Это экономическое развитие, стиравшее в известной
мере обособленность отдельных частей Германии, не
повело, однако, к объединению ее под властью абсо¬
лютного монарха. Все попытки императоров объеди¬
нить под своей властью Германию, так, как была
объединена Франция Людовиком XI и его преемниками,
потерпели крах. Реформы, которые Максимилиан I
пытался провести-!* конце ХУ и начале XVI века!
а именно: разделить страну на десять округов, назна¬
чить блюстителей «вечного земского мира» в каждом
окруТе~учр'ед¥т^'вёрхбвш»1Й—имперский суд и ввести
общий для всех жителей налог в пользу императора,
так называемый «общий пфенниг», не привели ни
к чему, так как торговые и промысловые центры стра¬
ны — города имели еще мало общих интересов!, а с дру¬
гой стороны, эти реформы шли в разрез с интересами
князей, которые сами стремились стать абсолютными
монархами в своих владениях. г-Князья враждовали
между собою, не считаясь ни сПкаким «вечным зем-
S

ским миром», и вели войны,— благо каждый из них
имел постоянное войско. Жестокая эксплоатация кре¬
стьянства не давала им таких доходов, которые по¬
крывали бы расходы по содержанию войска, по упра¬
влению своими владениями и по удовлетворению все
растущей потребности в роскоши, царившей при дворах
крупных князей, и поэтому они в своих владениях
увеличивали прямые и косвенные налоги. Конечно,
от всего этого страдало прежде всего крестьянство,
но страдало также и рыцарское дворянство, значитель¬
ная часть которого находилась уже в полной зави¬
симости от князей.
«Низшее дворянство, рыцарство, быстрыми шагами
шло навстречу своей гибели» (Энгельс, «Крестьян¬
ская война в Германии», стр. 33). Большинство его
должно было или пойти на службу к князьям —
служить у них в войсках, или занимать различные
должности по управлению их владениями, или же
стать их ленниками. Рыцарство все более и более
беднело. Эксплоатация крестьянства, сидевшего на
землях, которые принадлежали рыцарям, несмотря на
всю ее жестокость, не могла удовлетворить потреб¬
ностей рыцарей при быстро растущих ценах на ору¬
жие и на предметы роскоши. Мелкий рыцарь, вла-
девший лишь одним замком и куском земли вокруг
этого'замка, тянулся за князьями,' 'стремился вести
роскошный образ жизни, являться на турниры в до¬
рогом вооружении, в сопровождении пышно разоде¬
тых оруженосцев и слуг. А где он мог достать на
это денег? Города, с которыми он находился в самой
обостренной вражде, денег ему не давали*- грабить
купцов и их обозы на дорогах было делом опасным,
так как за этими купцами стояли сильные города.
Можно было бы добывать эти деньги службой в кон-
10

ниде императора, но рыцарская конница уже утратила
свое былое значение. Она не могла устоять перед сом¬
кнутым строем пехоты ландскнехтов, вооруженных огне¬
стрельным оружием, как не могли устоять и стены ры¬
царских замков под действием артиллерии. Рыцарство
стало ненужным. Но оно не хотело уходить с исто¬
рической арены без боя, и мы видим эти последние
бои рыцарей с князьями, городами и духовенством
в “первых десятилетиях XVI века.
Н князья и рыцари не могли спокойно смотреть на
то, как богатели города, Одним из главных стремле¬
ний князей было лишить города их привилегий и
захватить принадлежащие им территории. Непрочь
было- сделать это й рыцарство. Города же желали
одного — сохранить свои привилегии, стать совершенно
независимыми от князей, опираясь на власть импе¬
ратора.
князей, городов, дворянства и крестьянства нельзя
не отметить также и обострения классовых противо¬
речий среди городского населешиг. дополнявших кар¬
тину общего напряженного положения страны. Стояв¬
шие во главе городского общества «патрицианские»
роды, Erbarkeit, эта городская бюргерская аристокра¬
тия, правили в городах так же, как правйли в сбою
владениях князья. Они назначали пошлины и налоги
распоряжались как полновластные хозяева всеми при¬
надлежащими городам земельными владениями, эксплоа-
тировали сидевшее на городских землях крестьянство,
и они же держали в своих руках городской суд. Hi
один подмастерье цеха не мог стать мастером, не купш
этого звания у правящей городской аристократии
Все финансы-города^ находились в_ руках этой кучк!
богачей. Конечно, такое хозяйничанье городской ари
В сложном
между интересами
I

стократии не могло не вызвать недовольства в город¬
ских общинах. В городах существовала оппозиция
этой бюргерской верхушке. В состав ее входили, во-
первых, бюргеры, располагавшие средним достатком.
Эта группа стремилась ограничить произвол патрици¬
анских родов. Она требовала, чтобы большой совет
города или собрание всей городской общины строго
контролировали правящую верхушку, но вступить
в открытую борьбу эта оппозиция не могла. Во-вто¬
рых, в городах существовала плебейская оппозиция.
Она «состояла из деклассированных граждан и массы
городских жителей, не обладавших правами граждан¬
ства,—ремесленных подмастерьев, поденщиков и мно
гочисленных зачатков люмпен-пролетариата, встречаю¬
щихся уже на низших ступенях городского развития»
(Энгельс, «Крестьянская воина в Германии»). Но эта
оппозиция, в которую входили столь пестрые элементы,
не могла играть крупной решающей роли в жизни го¬
родской общины того времени; она, как говорит Эн¬
гельс, «представляла шумную, жадную до грабежей,
продающую себя за несколько бочек вина толпу, пле¬
тущуюся в хвосте бюргерской оппозиции».
Все эти городские бюргеры, городская аристократия,
рыцарство, дворянство и князья основывали свое бла¬
госостояние на эксплоатации крестьянства. Крестьянин
был или крепостным (Leibeigener) или зависимым (Нб-
riger) и нес всю тяжесть податей, налогов и оброков.
Он был бесправен и находился всецело во власти сво¬
его господина, все равно, кем бы этот господин ни
был: князем, рыцарем, приором монастыря или патри¬
цием имперского вольного города. Крестьянин должен
был не покладая рук работать на своего господина
и урывать время на удовлетворение своих нужд. Но
из того, что ему удавалось заработать, большую часть
12

tat уплачивал опять-таки своему господину, который
требовал, чтобы крестьянин платил ему и за вступле¬
ние в брак, и за' рождение детей, и, наконец, за
смерть и похороны. Крестьянин во всем и везде стес¬
нен своим господином: у него нет топлива на зиму,
ему негде пасти свой скот, так как и леса и паст¬
бища отобраны у него ‘господином. На произвол гос¬
подина, который мог без суда бросить крестьянина
в тюрьму и там подвергнуть его пыткам, отрубить
крестьянину за малейший проступок нос, уши и руки,
четвертовать и колесовать его или, наконец, просто
отрубить ему голову, — на этот произвол жаловаться
крестьянину было некому, так как в судах судили
все те же господа или юристы, судившие так, как это
было угодно господам. Недаром среди крестьян была
в те времена в большом ходу поговорка: «Юристы —
это злые христиане». Положение крестьянства было
невыносимо тяжелым. Характерна песня, распевав¬
шаяся в те времена в Германии. В ней говорилось
о дворянине, который в случае нужды в деньгах
седлает своего коня-, едет в лес и там грабит крестья¬
нина. Если же грабить у крестьянина нечего, то от¬
нимает у него лошадь, а сопротивляющегося, безоруж¬
ного крестьянина дворянин безнаказанно убивает.
Характерна и поговорка, в которой говорится, что
крестьянин одной породы с быком, разница же лишь
в том, что у него нет рогов. Такое положение кре¬
стьян, естественно, должно было вызвать в них глу¬
бокую ненависть к тем, кто их так зверски эксплоа-
тировал. Уже в 1476 году возникает заговор крестьян,
который возглавлял Ганс Бегайм из Никласгаузена.
Он звал крестьянство покаяться в грехах, отказаться
от всех мирских удовольствий и свергнуть все власти,
как светские, так и духовные — всех архиепископов,
18

епископов, папу, князей и императора; он призывал
к всеобщему братству и равенству. Но восстаний-
имело успеха. Ганс был схвачен и отвезен в Вю^
бург, где и погиб на костре, а крестьянское врйс .о
было разгромлено.
Столь же неудачно было восстание крестьян
в 1493 году под наименованием «Союзного баш¬
мака»— тайного союза крестьян, возникшего в Эль¬
засе, в окрестностях Шлетштадта,—а также и подго¬
товлявшееся восстание крестьян в 1502 году в Шпейер¬
ском епископстве. Восстание крестьян, которое должно
было начаться осенью 1513 года под предводительством
Иосса Фрица захватом Фрейбурга, кончилось гк?ной
неудачей, несмотря на то, что его вождю, Иоссу
Фрицу, этому образцовому заговорщику, как его на¬
зывает Энгельс, удалось «втянуть в союз» благодаря
своему «дипломатическому таланту и неутомимой вы¬
держке» «необычайно большое количество людей,
принадлежавших к самым разнообразным классам: ры¬
царей, священников, горожан, плебеев и крестьян»,
несмотря на то, что «разветвления этого союза расхо¬
дились по всему Эльзасу, современному Бадену, вплоть
до Вюртемберга и. Майна». Потерпело неудачу и вос¬
стание Бедного Конрада в Вюртемберге в 1514 году.
Крестьян предали их союзники-горожане, что облег¬
чило герцогу Вюртембергскому Ульриху жестокую
расправу с повстанцами. Все эти крестьянские вос¬
стания являлись прелюдией к той великой борьбе
крестьян Германии со своими угнетателями, которая
началась в 1525 году,— к знаменитой крестьянской
войне.
Мы видим, что в Германии XVI века сталкивались
интересы князей, рыцарского дворянства, горожан и
крестьян; мы видим в ней напряженную классовую
14

^пьбу. Но в связи с выяснением значения «Писем
лсгмных людей» для нас особый интерес представляет
^^ховенство, ибо именно против него были напра-
Йены стрелы этой сатиры, именно оно возбуждало
к себе ненависть и князей, и рыцарского дворянства,
и горожан, и крестьян.
Католическое духовенство во всей Европе и осо¬
бенно резко в Германии делилось на высшее духо¬
венство, на духовную аристократию, к которой отно¬
сились архиепископы, епископы, прелаты, приоры и
аббаты, и на плебейскую часть, к которой относились
сельские и городские попы и монахи. Аристократия
католического духовенства располагала громадными бо¬
гатствами, владела большими территориями и крупными
капиталами- Целый ряд архиепископов и епископов
были такими же имперскими князьями, как курфюрст
Саксонский, пфальцграф Рейнский, маркграф Бранден¬
бургский и др.
Эта духовная аристократия, владевшая большим ко¬
личеством крепостных и зависимым населением, сидев¬
шим на их землях, эксплоатировала своих подданных
еще более жестоко, чем князья и дворянство, благо,
что в ее распоряжении, кроме грубого физического
насилия, были еще и такие средства, как угроза ли¬
шить сопротивлявшихся отпущения грехов, подвер¬
гнуть отлучению от церкви, предать анафеме и т. п.
Эти угрозы особенно сильно действовали на темные
массы крестьян, бывших верными приверженцами хри¬
стианства. Жизнь крепостных крестьян, живших в по¬
селениях, зависимых от духовенства, была еще тя¬
желей, чем жизнь под властью светских господ, так
как, кроме обычных поборов и налогов, приходилось
платить еще «десятину» и другие поборы в пользу
церкви. Но несмотря на то, что доходы высшего ду-
15

ховеиства были по тому времени громадны, архиепи¬
скопам и епископам не хватало этих доходов на со¬
держание своей челяди и на ту роскошь, которая
царила при их дворах. Не хватало доходов и настоя¬
телям монастырей, тоже владевшим обширными зе¬
млями и крепостными крестьянами. Ведь вряд ли можно
было найти в Германии аббатов, ведших строгий об¬
раз жизни, не устраивавших роскошных пиров, не
щеголявших на своих пирах обилием яств и дорогими
привозными винами. Вряд ли были и такие, которые
строго соблюдали безбрачие,— у большинства были
наложницы, возбуждавшие зависть богатых горожа¬
нок роскошью своих одеяний и обилием драгоценных
украшений. Часто говорят, что сатиры того времени,
а также и «Письма темных людей» сгущают краски
ь своих нагадках на духовенство. Но если познако¬
миться- с оф щиальными документами того времени,
то оказывается, что краски не сгущены. Мы знаем,
что не мало было среди высшего духовенства таких,
которые владели несколькими бенефициями и в этих
бенефициях никогда не появлялись, а лишь собирали
с них доходы через доверенное лицо или же отда¬
вали сбор доходов на откуп. Мы знаем, что подоб¬
ного рода откупами охотно занимались, и такие капи¬
талисты, как Фуггеры, бравшие на откуп целые епи¬
скопства и соборные капитулы.
Жизнь низшего духовенства немногим отличалась
от жизни, высшего. Разврат — обычное явление как
в мужских, так и в женских монастырях. Монахи,
«эта бесчисленная жандармерия прелатов», как иЯ
называет Энгельс, бегают по улицам городов и по до¬
рогам, особенно монахи нищенствующих орденов, и
собирают милостыню, которая- целиком идет на их
распущенную жизнь. Монахи готовы на все: и обма-
16

йывать, и воровать, и грабить. В те времена, когда
по дорогам Германии ходили толпы бродяг и нищих
и множество разбойничьих шаек, немцы утверждали,
что в Германии нет ни одной разбойничьей шайки,
в которой не было бы хоть одного нищенствующего
монаха.
Над всей массой духовенства как глава его стоял
папа римский с его курией. Вряд ли кого-либо нена¬
видели в Германии так, как ненавидели папу. В Гер¬
мании к нему было расположено лишь духовенство
(да и то далеко не все) да еще такие купцы-банкиры,
как Фуггеры, которые наживали огромные барыши на
том, что брали на откуп продажу индульгенций и сборы
всякого рода папских налогов и спекулировали на про¬
даже папой бенефициев. Недаром Гутген в «Разбойни¬
ках» говорит о Фуггерах, что они «покупают у папы,
чтобы перепродать с выгодой, не только отдельные
бенефиции, но даже всякие милости, и притом оптом»..
Гутген далее утверждает, что легче всего получить
священническое место тому, кто в дружбе с Фугге-
рами, так как через них в Риме все можно получить.
Действительно, в Риме при папской курии можно
было за деньги получить все, так как там все прода¬
валось, начинал с таких архиепископств, как Майнц¬
ское, за которое Альбрехт Бранденбургский заплатил
папе 10 000 золотых гульденов (около 100 000 ру¬
блей), кончая мелким бенефицием. Этим и объясняется
то, что бенефиции попадали в руки иностранцев, не
знавших по-немецки ни единого слова; мог купить бе¬
нефиций— как это и было в действительности — без¬
грамотный повар римского кардинала или некая фло¬
рентинка, повидимому весьма близкая к кому-то из
эимских прелатов, сдавшая с большой выгодой свой
юнефиций в аренду попу-немцу. В Риме при дворе
2 Пкс.ма темных людей
17

палы и в папских канцеляриях толпятся постоянно
пришедшие со всех концов Европы попы, монахи,
аббаты, приоры — жадная, алчная толпа, добиваю¬
щаяся доходных мест. Гуттен в «Вадискусдщ .или
римской троице» говорит, что «три вещи нужны ли-
цам7 ведущим процесс в Риме: деньги, рекоменда¬
тельные письма и ложь. Три вещи способствуют
успеху всякого дела в Риме: деньги, милость и дер¬
зость. Три вещи ценятся особенно дорого в Риме:
^женская красота, превосходные лошади и папские
грамоты. Три вещи одеты великолепно в Риме: свя¬
щенники, мулы и проститутки. Три вещи совершенно
не ценятся в Риме: благочестие, вера и невинность».
В этот папский Рим, где все продавалось, где с по¬
мощью денег можно было всего добиться, где при
папском дворе и при дворах кардиналов царила неви¬
данная роскошь, где вместе с роскошью царил и не¬
слыханный разврат,— в этот Рим уходили из Герма¬
нии громадные суммы денег, так как нигде не соби¬
рались всякого рода папские поборы столь старательно,
как в Германии. Папам нужно было много денег на
содержание своих родственников, фаворитов, а кроме
того у них были дети, например у Сикста IY, у Инно¬
кентия YIU и у Александра Y1 Борджиа. Деньги были
нужны на роскошные здания, которые возводились
в Риме, и на наемные войска, чтобы вести войны
подобно папе Юлию И, и, наконец, на всякого
рода празднества, лиры и увеселения, вроде раз¬
нузданных плясок мавританских танцовщиц: ими
особенно любил развлекаться' папа Лев X — «этот
добрый человек и весельчак», по словам крестьян
окрестностей Мальянцы,—папа, о котором после его
смерти римляне говорили: «Ты прокрался в Рим словно
лиса, ты правил, как свирепый лев,— умер же ты, как
18

собака». Никаких средств не могло хватить папам Ёа
их роскошь и излишества, и поэтому они замышляли
всякие юбилейные сборы, сборы на войну с турками
и наводняли индульгенциями всю Европу, но глав¬
ным образом Германию, население которой было ме¬
нее культурным по сравнению с населением других
католических стран, а следовательно, более религиоз¬
ным и легковерным.
Право раздавать те бенефиции, которые освобожда¬
лись в так называемые «папские месяцы», т. е. в не¬
четные месяцы года, и взимать с того, кто такой бе¬
нефиций получал, налог в размере годового дохода,
право собирать налог с соборных церквей, монасты¬
рей и бенефициев, доходы с которых превышали
24 гульдена в год, давало папе возможность выкачи¬
вать из Германии большие суммы денег. Средства,
добываемые всеми этими сборами и продажей индуль¬
генций, частью шли в казну папы, из которой они
быстро улетучивались, частью же попадали в карман
Фуггеров, бравших на откуп и всякие сборы и тор¬
говлю индульгенциями. Конечно, все это возбуждало
в Германии всеобщую ненависть к папе и к папской
курии. Гутген как выразитель интересов немецкого
дворянства в своих «Разбойниках» пишет: «Благодаря
любострастию, корыстолюбию и честолюбию [папских
римских чиновников] царствует антихрист папа». Он
называет папу «бесстыжим идолом» и пишет р «Ва-
дискусе»: «Нет исцеления от яда, выдыхаемого папой
из своего сердца, и нет нигде лучшего покровитель¬
ства преступлению [чем при папской курии]». Гутген
зовет немцев на борьбу с папой, вкладывая' в своем
«Зрителе» в уста бога солнца убийственную характе¬
ристику всего духовенства в лице Каэтана — харак¬
теристику папских легатов, обуреваемых корыстолю¬
2*
12

бием, непомерной^ гордостью и не брезгующих ника¬
кими средствами для достижения своих целей. Като¬
лической церкви Гутген дает в «Вадискусе» такую
характеристику: «Без сомнения, эта церковь состоит
из воров, святотатцев, обманщиков, нотариусов, епи¬
скопов, повинных в симонии, и льстецов римского
первосвященника». Гутген советует дворянству «ста¬
раться заключить союз с немецкими городами, оста¬
вив существующие распри и вражду», чтобы рука
об руку выступить против католического духовенства.
Этот призыв Гутгена, несмотря на резкую рознь
интересов дворянства и буржуазии, имел, однако,
реальную почву. Оба сословия были одинаково вра¬
ждебны католической церкви, и совместная борьба
с нею могла сделать их, хотя бы на время, союзни¬
ками. К концу XY и началу XYI века гнет церкви на¬
столько сильно ощущался всеми классами, что отде¬
ление и реформа ее стали лозунгом дня.
Требовали реформы и бюргеры, конечно, за исклю¬
чением крупных капиталистов, остававшихся «добрыми
католиками», так как они наживали деньги на откупах
папских поборов; требовало этого рыцарское дворян¬
ство, интересы которого сталкивались с интересами
владетельных князей церкви — архиепископов и епи¬
скопов. Непрочь были реформировать церковь и вла¬
детельные светские князья, так как отлив больших
сумм из Германии в Рим больно бил их по карману,
а с другой стороны, они стремились к секуляризации
огромных земельных владений духовных князей. Тре¬
бовало реформы церкви и крестьянство, которое цер¬
ковь жестоко эксплоатировала. Крестьянству и го¬
родскому пролетариату, религиозным в своей массе,
негде было искать утешения в том тяжелом положе¬
нии, в котором они находились. Они не могли идти
20

к католическим попам, распущенная жизнь которых
в корне противоречила тому, чему они учили с цер¬
ковных кафедр. Утешения массы искали вне церкви,
и этим объясняется успех сектантских и еретических
учений среди крестьянского населения и городской
бедноты, особенно таких, которые провозглашали ра¬
венство имущества, всеобщее равенство перед зако¬
ном, упразднение существующей власти и передачу
ее властям, избираемым всем народом. Попытку осу¬
ществить эти требования мы видим у таборитов —
представителей радикального, демократического тече¬
ния среди гуситов. Но лишь у Томаса Мюнцера эти
коммунистические намеки впервые становятся выра¬
жением потребностей реальной общественной группы;
у него впервые они формулируются- с известной опре¬
деленностью. Конечно, ни зажиточные бюргеры, ни
.дворянство не могли пойти за таборитами или за Мюн-
цером. Бюргерская же ересь, как говорит Энгельс,
«требовала восстановления простого строя ранней хри¬
стианской церкви и упразднения особого сословия свя¬
щенников». Бюргерство требовало дешевого устрой¬
ства церкви, которое «устраняло монахов, прелатов,
римскую курию,— словом, все, что стоило в церкви
дорого». Представителями этой ереси были не только
Джон Виклеф в Англии, не только более умеренная
партия гуситов, каликстинцы или утраквисты, -но и
вождь немецкой реформации Лютер.
Мы видим, что вся Германия разбивается на «три
больших лагеря», как говорит Энгельс,—на консерва-
тивно-католический, в котором собрались имперские
власти, духовные и отчасти светские князья, более
богатое дворянство, прелаты и городской патрициат,-V
на лагерь бщщерскои умеренной лютеранской ре¬
формы, в котором мы видим/богатых и среднего до-
21

Статка бюргеров, низшее, разорившееся дворянство
и некоторых светских князей,/ и, наконец,—на лагерь
крестьянства и плебса. Из какого же лагеря вышли
«Письма темных людей» и чьи настроения они отра¬
жали? Даже беглого знакомства с ними достаточно,
чтобы определенно сказать: «Письма темных людей»
вышли из бюргерского лагеря, из лагеря бюргерской,
умеренной лютеранской реформы церкви. Это вполне
понятно, так как гуманизм, выросший на почве разви¬
вающегося торгового капитала, был оружием в руках
представителей светской интеллигенции торгового ка¬
питала в ее борьбе со всем феодальным церковным
укладом и со схоластикой, этим детищем феодального
общества. Западная Европа переживала социально-
экономический переворот. Рушился- феодальный строй,
менялась вся экономическая и социальная структура
европейского общества. На арену истории вступали
новые классы.
Гуманизм, провозгласивший принцип свободного раз-
вйтйЗГжчности, ярко выражает те настроения, которые
господствуют в это время в Европе, и прежде всего
настроения- того класса, который начинает играть до¬
минирующую роль в жизни европейского общества,
а именно настроения- буржуазии. Гуманисты, которые
или сами вышли из среды бюргеров торгово-промыш¬
ленных городов, или с ними так или иначе связаны,
объявили войну католической церкви и отживающему
свой век феодальному укладу. Ответ на свои куль¬
турные запросы они находят в античном мире, в тво¬
рениях греческих и римских писателей и поэтов, за¬
бытых феодальной Европой. Вновь оживает литера¬
тура, искусство и философия Греции и Рима. Вновь
оживает философия Платона, которого стремятся при¬
мирить о христианством так же, как схоластики средне¬
22

вековья хотели примирить с христианством Аристотеля.
Гуманисты смотрят на античный мир как на совер¬
шеннейший образец жизни человеческого общества и
преклоняются перед героями и мудрецами Греции
и Рима. Античность представляется им недосягаемой
вершиной развития духовных сил человека. Они изу¬
чают творения античных авторов, подражают им, гово¬
рят, пишут и мыслят так, как говорили, писали и
мыслили греки и римляне. О многих гуманистах Ита-*
лии, например о Марсилио Фичино, Пико де-ла-Ми-
рандола, Лоренцо Валла, трудно даже сказать, что
они христиане,—с таким пренебрежением относятся
они к догматам христианской церкви и к ее обрядам.
Лоренцо Валла сомневался в божественности Христа
и открыто склонялся к учению Эпикура. Гуманистов
не могла удовлетворить наука феодальной эпохи, ско¬
ванная догматами католической церкви; требуя сво¬
бодного изучения творчества человеческого духа, они
не могли подчиняться таким непреложным авторитетам
средневековой науки, как Фома Аквинский, Дунс Скот,
Альберт Великий и др. Они стремятся сделать науку
и философию из служанки богословия, какой она была
до этого времени, свободным исследованием реальной
жизни и творчества человеческого гения. Однако осо¬
бенности социальной и политической обстановки Гер¬
мании придали ее гуманистическим настроениям осо¬
бенную окраску. Культурная отсталость страны, проч¬
ная база, которую имела религия в низших и средних
классах, и, наконец, политический строй ее, еще
недалеко ушедший от феодального, были одной из
причин того, что гуманизм в ней произрастал на ре¬
лигиозной почве. Правда, и в Германии в первое
время распространения гуманизма были гуманисты,
очень похожие по своим убеждениям на Марсилио Фи-
23

* чино и Пико де-ла-Мирандола. Сюда можно отнести:
/ Конрада Цельтеса, Муциана Ру фа, Эобана Гесса,
■ Крота Рубеана, Якова Лохера и еще некоторых. Но
таких гуманистов в Германии было немного, и взгляды
их не находили отклика у большинства гуманистов-
Немецкие гуманисты лишь стремились направить бого¬
словие на углубленное изучение библии и сочинений
отцов церкви. Величайший из гуманистов Германии,
Эразм Роттердамский, переводит евангелие и сочинения
Иоанна Златоуста, Амвросия*, Оригена и др.; он хочет
вердутьсн^к подлинному, не искаженному учению Хри¬
ста. Иоанн Рейхлин был тоже верным сыном католи-
I ческой церкви, и если он изучал латинский, греческий
и еврейский языки, талмуд и каббалу и другие еврей¬
ские книги, то к этому его привело желание восста¬
новить христианство в том виде, в каком оно суще¬
ствовало в древние времена. То же можно сказать и
о Вимпфелинге, Пиркгеймере, Пейтингере и о многих
других германских гуманистах. Но несмотря на это они
настроены против католического духовенства. Однако
нельзя думать, что ’влияние гуманизма глубоко про¬
никло в народные массы Германии. Этого не было,
да и не могло быть, так как народным массам чужды
были интересы гуманистов, чужд был латинский язык,
на котором они писали свои книги. В этом отношении
характерно, например, то, что Генрих Бебель, соби¬
равший немецкие пословицы и песни, издавал их исклю¬
чительно в переводе на латинский язык. И крестьян¬
ству и городскому плебейству гуманисты были чу-,4)
жды, так как они выразители интересов зажиточного/
и богатого бюргерства. Да и в произведенияхвума-
нистов почти ни в одном не говорится о наШдных
массах. Гутген, этот решительный сторонник дщюрм#
церкви, призшающШРдворяиство и бюргеров 'с ору-
24

жием в.руках на борьбу с католическим духовенством,
молчит о крестьянах, а если и упоминает о них,
то как-то вскользь, мимоходом. Гуманизм не охваты¬
вал широких народных масс: он был достоянием лишь
интеллигентной верхушки нарождающегося буржуаз¬
ного общества. Но и тут гуманизм не удовлетворял
многих, так как прошел мимо изучения' природы, по¬
ставив себе целью изучение прежде всего творений
человеческого духа. Если гуманисты, во главе с Эраз¬
мом Роттердамским и Рейхлином, много сделали для
изучения греческого, латинского и еврейского языков,
если среди них были такие крупные историки, как
Беат Ренан, Вимпфелинг, Пейтингер, Иоанн Авентин
(1477—1534), юристы, подобные Ульриху Засию
(1461—1535), географы, например Мартин Бегайм
(1459—1506), то для изучения природы ими сделано
неизмеримо меньше. Правда, если среди них были
ботаники, такие, как Иероним Бок (1490—1555) и
Леонард Фукс (1501—1566), Георг Агрикола (1490—
1555), работавший в области геологии и положивший
начало минералогии, то все же не в изучении природы
был центр интересов гуманистов. Нельзя забывать
и того, что XYI век в Германии—это время, когда
астрология и алхимия пользовались величайшей по¬
пулярностью. Парацельс (1473—1541) — медики алхи¬
мик, отрицать заслуги которого перед современной ме¬
дициной и химией нельзя,— верит в возможность Искус¬
ственно добыть золото. В это же время Генрих Агриппа
(1486—1535) учил о существовании мирового газа,
деятельность которого беспредельна, и он же был,
между прочим, убежден, что в любое время можно
вызвать грозу, для чего нужно лишь сжечь печень
хамелеона. Что касается астрологии, то достаточно
вспомнить хотя бы Иоанна Шоффлера (1452—1531),
25

славившегося по всей Европе. Он предсказывал, что
25 февраля 1527 года во всем мире произойдет вели¬
кая перемена, неслыханная во всей истории. Многие
с трепетом ждали этого дня, ждали чуть ли не конца
мира или всемирного потопа. Интереснее же всего то,
что репутация Шоффлера как великого предсказателя,
несмотря на провал его предсказания, не пострадала.
Гуманисты отказывались верить в чудеса, смеялись
над всевозможными мощами и священными реликвиями,
которые в изобилии изготовляла католическая цер¬
ковь, и в то же время верили в дьявола. Они верили,
что его можно вызвать и заставить служить себе, ве¬
рили в амулеты, в талисманы, в магическую силу слов
и чисел. Они смеялись над нелепыми спорами схола¬
стиков, но сами нередко ожесточенно спорили о сло¬
вах или же о таких вопросах, как, например: была
ли дева Мария, мать Христа, зачата в грехе или же за¬
чатие ее непорочно. Но все же роль гуманизма в куль¬
турном развитии Европы огромна. Он, несмотря на все
противоречия, нанес сокрушительный удар средневеко¬
вой схоластической науке, которая была идеологиче¬
ским орудием правящих классов феодального строя.
Чтобы победить схоластику, гуманистам нужно было
прежде всего завладеть университетами, в которых
безраздельно царили богословы. И действительно,
борьба вокруг университетов велась с ожесточением.
В «Письмах темных людей», ярко отражающих эту
борьбу, рассказывается о том, как схоластики прила¬
гают все усилия, пользуются всеми средствами, чтобы
не дать читать в университетах Герману Бушу, Эсти-
кампиану,Гутгену и другим гуманистам. С этой борь¬
бой тесно связана борьба, вспыхнувшая по вопросу
об еврейских книгах; она, между прочим, послужила
поводом к появлению «Писем темных людей».
26

Некто Иоанн Пфефферкоря, по рождению еврей,
в 1506 или 1507 году принял в Кельне христиан-
скую в'еру. В 1507 году он издал свое первое со¬
чинение: «Der Judenspiegel» («Еврейское зеркало»),
в котором нападает на евреев и их религию и требует,
чтобы у евреев были отняты их книги, так как они-то
и являются главной причиной того, что евреи не при¬
нимают крещения. Вслед за этим сочинением он издает
еще несколько других, направленных тоже против
евреев. В 1509 году он выхлопотал у императора
Максимилиана мандат, по которому евреи должны
были выдать ему свои книги, а он может их, если
найдет противными христианству, уничтожить. С этим
мандатом Пфефферкорн явился к Рейхлияу, чтобы
просить его содействия как выдающегося знатока
еврейского языка. Пфефферкорн получил отказ от
Рейхлина, однако произвел конфискацию книг во Франк¬
фурте-на-Майне, Бингене, Майнце и некоторых дру¬
гих городах. Император в то же время выдал новый
мандат, с поручением произвести подробное расследо¬
вание, согласно ли с требованием справедливости и
христианской веры уничтожение еврейских книг. Рас¬
следование было поручено произвести четырем универ¬
ситетам—Майнцскому, Кельнскому, Эрфуртскому и
Гейдельбергскому и трем ученым: Иоанну Рейх липу,
Виктору фон-Карбену, кельнскому священнику, кото¬
рый до принятия христианства был еврейским равви¬
ном, а приняв христианство, писал против евреев
и нападал главным образом на талмуд, и, наконец,
инквизитору Якову Гоогстратену. Все эти эксперты, ва
исключением одного Рейхлина, потребовали уничтоже¬
ния всех еврейских книг, кроме Ветхого завета; Майнц¬
ский же университет требовал даже пересмотра Ветхого
завета, чтобы узнать, не подделан ли он евреями.
27

Иоанн Рейхлин не согласился с этим мнением. По¬
нимая значение еврейских книг для истории христиан¬
ства, он видел в них одно из средств для восстано¬
вления христианства в его древнейшей форме. Осо¬
бенно же дороги были ему мистические книги евреев
и прежде всего каббала с ее таинственным мистиче¬
ским учением, так сильно привлекавшим многих гу¬
манистов. По мнению Рейхлина, не насильственными
мерами, а убеждением можно склонять евреев к при¬
нятию христианства. Мнение Рейхлина, посланное
к майнцскому архиепископу, попало в руки Пфеффер-
корна. В ответ на это Пфефферкоря, рассерженный,
что император отложил решение спора до имперского
сейма, написал сочинение «Ручное зеркало» (1511),
в котором нападает на Рейхлина, непристойно ругает
его и обвиняет в том, что он подкуплен евреями и
потому защищает их книги. Рейхлин, оскорбленный
этими нападками, подал императору Максимилиану жа¬
лобу. Но жалоба осталась без ответа, и Рейхлин счел
себя вынужденным защищаться самостоятельно. И вот,
в 1511 году появилось сочинение Рейхлина «Глазное
зеркало», направленное против Пфефферкорна. Впро-
"чемГРейхлин, не обладавший особо смелым характером,
отстаивает свое мнение не так решительно и уверенно,
как прежде, и даже делает некоторые уступки. Эта
уступчивость Рейхлина только ухудшила дело, придав
еще больше дерзости Пфефферкорну. На осенней
ярмарке во Франкфурте, на которую обыкновенно
съезжалось множество ученых покупать вновь вышедшие
.книги, он выпросил у доктора теологии Петра Мейера,
священника франкфуртского собора, разрешение ска¬
зать проповедь против «Глазного зеркала», что Петр
Мейер, вопреки всем правилам католической церкви,
ему разрешил. Петр Мейер, кроме того, послал «Глаз¬
28

ное зеркало» на рассмотрение в Кельнский универси¬
тет. Узнав об этом, Рейхлин написал два письма, почти¬
тельных и даже смиренных, Арнольду Тонгрскому и
профессору теологии того же университета, Конраду
Коллину, в надежде как-нибудь уладить дело. Но
с теологами Кельна таким языком говорить было не¬
возможно. Они решили, что Рейхлин испугался, и после
недолгой переписки потребовали, чтобы Рейхлин сам
изъял из продажи свое «Глазное зеркало».
В ответ на написанное Рейхлином объяснение его
мнения о еврейских книгах кельнцы издали разбор
«Глазного зеркала», написанный Арнольдом Тонгрским,
а этому разбору было предпослано вступительное стихо¬
творение Ортуина Грация, одного из главных столпов
кельнской теологии, которого кельнцы выдвинули про¬
тив гуманиста Рейхлина, возлагая на него большие
надежды. Пфефферкорн тоже не молчал: он издал
пасквиль «Зажигательное зеркало», в котором опять
самым непристойным образом изругал Иоанна Рейхлина.
И вот, Рейхлин, окончательно выведенный из терпе¬
ния, написал свою «Защиту против кельнских клевет¬
ников», в которой он более уже не сдерживал своего
гнева. Он издевается над Ортуином Грацием и его
стихами, над невежеством Арнольда Тонгрского и
Пфефферкорна, называет их злыми собаками, мулами,
лошадьми, скотами и адскими фуриями,— словом, при¬
меняет приемы, которыми в те времена не брезговали
в ученых спорах. Спор принял другой характер: дело
шло уже не о еврейских книгах, а о сочинениях са¬
мого Рейхлина, о «Глазном зеркале» и «Защите Рейх¬
лина против кельнских клеветников». Главной мишенью
нападок стал сам Рейхлин.
Кельнцы задумали сжечь сочинения Рейхлина; они
постарались для этого привлечь на свою сторону по
29

возможности все уйиверситеты Ёвропы. Действительно,
Парижский университет осудил «Глазное зеркало».
Инквизитор же Яков Гоогстратен вызвал Рейхлина на
суд в Майнц. 13 октября 1513 года Гоогстратен в со¬
провождении торжественной процессии монахов-домини¬
канцев ц части духовенства вышел на площадь Майнца,
чтобы предать сожжению «Глазное зеркало». Уже сло¬
жен был костер, все было готово, но торжество кончи¬
лось провалом. Для папской курии было ясно, что речь
идет не о простой склоке ученых, а о столкновении
двух общественных сил, причем на стороне Рейхлина
было много сочувствующих, от которых сильно зави¬
село благополучие папской власти в Германии. По¬
этому папская курия отнеслась неодобрительно к
усердию ученых богословов, и архиепископ майнцский
запретил сожжение «Глазного зеркала». Кельнцы не
успокоились и все дело перенесли в Рим — на суд
папы. Папа из политических соображений передал
дело Рейхлина на рассмотрение епископу шпейерскому.
В 1514 году на Шпейерском соборе был вынесея
приговор, по которому Рейхлин был оправдан и кельн¬
цы признаны неправыми. Гоогстратена присудили даже
к уплате 111 флоринов издержек, понесенных Рейхли-
ным в связи с нападками на него. Гоогстратен, кельнцы
и католическое духовенство не помирились с таким
решением, обжаловали постановление Шпейерского
собора и снова повели дело при римской курии. Па¬
пой назначена была комиссия из 18 прелатов для
вторичного разбора дела. Кельнцы напрягали все силы,
чтобы посрамить и осудить своего противника. Пфеф-
феркорн написал новый памфлет против Рейхлина —
«Набатный колокол», Рейхлин же в 1514 году издал
сборник «Письма знаменитых людей», состоявший из
писем видных гуманистов, представителей городской
30

Земледелец
С гравюры на дереве Ганса Гольбейна-Младшего

бюргерской аристокра/гйи и князей, ставших йа его
сторону. Гуманисты приняли деятельное участие в
споре, ибо для них он стал делом борьбы со всем
католическим духовенством и о теологами, державшими
в своих цепких руках университеты. Вот почему Эразм,
Пейтингер и другие гуманисты хлопотали за Рейхлина
перед папой и императором, вот почему ободряли они
Рейхлина своими письмами, поддерживали его своими
сочинениями (особенно Гуттен), вот почему старались
они весь спор вынести на суд общественного мнения.
Вся образованная Германия разбилась на две партии:
на «рейхлинистов» и «арнольдистов»— сторонников Ар¬
нольда Тонгрского. Борьба кипела во всех концах
Германии. Не остались от нее в стороне гуманисты
и других стран Европы, например Франции и Анг¬
лии. 2 июля 1516 года получено было наконец
решение папы, именно «mandatum do supersedendo» —
«мандат о прекращении», по которому обе стороны
приговаривались к молчанию. Официальное прекраще¬
ние спора мало повлияло на действовавшие борю¬
щиеся силы.
Ведь за несколько месяцев до папского мандата,
т. е. осенью 1515 года, совершенно неожиданно для
тех, кто не был в это посвящён, появилась на свет
первая часть «Писем темных людей». Появление этой
сатиры, разразилось подобно громовому удару над го¬
ловами кельнских теологов и католического духовен¬
ства. Сам папа римский не остался в стороне от этого
удара, а удар был направлен верной рукой. В первый
момент нашлось немало схоластиков, попов и мона¬
хов не только в Германии, но и в других странах
Европы, которые приняли «Письма» за чистую монету
и по простоте своей ликовали по поводу их выхода.
Гуманисты очень умно поступили, выбрав Ортуина
31

Грация адресатом почти всех писем, так как он более
чем кто-либо другой был уязвим для стрел сатиры.
Авторы «Писем» своими стрелами также больно разят
оплот доминиканцев—инквизитора Гоогстратена, Ар¬
нольда Тонгрсюого и всех прочих обскурантов. Пона¬
добилось в первый же год три издания «Писем»,
чтобы удовлетворить всех желающих их приобрести
в Германии, во Франции, в Англии, в Италии' и в дру¬
гих странах. Стрелы гуманистов разили без промаха,.
\ Со времени появления «Писем темных людей» выра¬
жение «темные люди» (obscuri viri) стало нарицательным
не в одной только Германии, но и во всей Европе.
«Темные люди» зашевелились и загудели подобно
осам, в гнездо которых бросили камень. В 1517 году
последовал новый удар: вышла вторая' часть «Писем
темных людей». В последнем письме этой части рас¬
крывается все значение «Писем» как сатиры, бичующей
обскурантов. Магистр Малеолус, умерший в 1457 году,
в письме, посланном им якобы из рая и адресованном
Ортуину, бранит его и всех «темных людей» за то,
что они преследуют Рейхлина, и грозит им виселицей.
После этого все стало ясно; не оставалось больше
никаких сомнений в том, против кого и кем направлены
были стрелы сатиры. «Темные люди» ополчаются' про¬
тив «Писем», берутся за перо, и их возглавляет Ортуин
Граций. Он издает в 1518 году свои «Lamentationes
obscurorum virorum», т. е. «Сетования темных людей»,
предпослав этому сочинению папскую буллу от 15 марта
1517 года, осуждающую «Письма». Ортуин избирает
тоже форму писем. Но как жалки эти письма в сравне¬
нии с «Письмами темных людей»! Автор «Сетований):
изо всех сил старается писать на хорошем, изысканном
латинском языке гуманистов, но это не удается ему,
и он то и дело переходит на привычную ему испорчен-
32

Иоганн Рейхлин
Перерисовка с гравюры на дереве начала XVI века

ную латынь схоластиков. Все письма ,0ртуина пошлы,
невьшосимо скучны. В них нет и тени того остроумия
и юмора, которыми блещут «Письма темных людей».
Бездарный Ортуин не умеет использовать материала,
и многие письма неестественно кратки и неубедительны.
Теологи хотя и выхлопотали * при папской курии
осуждение «Писем темных людей», все же чувствовали
свое поражение. Общественное мнение, к которому
апеллировали гуманисты, выпуская' в свет «Письма
темных людей», было против обскурантов. «Рейхли-
нисты» всюду1 восторжествовали. На папскую буллу,
запрещавшую «Письма темных людей», никто не обра¬
щал внимания. «Письма» продолжали выходить в но¬
вых ’изданиях. Столь же мало обратили внимания и на
осуждение Иоанна Рейхлина на вечное молчание,
чего добились теологи в 1520 году. Больше того:
об этом осуждении никто из современников даже не
находил нужным упоминать. О нем узнали только
в XIX веке, раскопав его где-то в архивах. Какое
дело было гуманистам до всех этих папских решений
по делу Рейхлина и по поводу «Писем темных людей»,
когда они представляли мнение буржуазии—восходя¬
щего класса, завоевывавшего каждодневно новые по¬
зиции, в то время как авторитет папы и духовенства
резко падал!
Необходимо отметить, что были и среди гуманистов
такие, которые не целиком одобряли «Письма темных
’людей» и даже высказывались против них. Например,
Эразм Роттердамский не решался' стать определенно
на сторону Рейхлина и его защитников, но не хотел
стать и на сторону кельнских теологов, из опасения
возбудить против себя недовольство сильных мира
сего. И Лютеру не совсем по душе пришлись «Письма
темных людей»; он называл их юмор грубым, а авто-
3 Письма темных людей
33

pa — шутом. Но эти голоса осторожного и двойствен¬
ного отношения к «Письмам» тонули в голосах одо¬
брения тех, кто в той или иной степени сочувство¬
вал прогрессивным общественным настроениям.
Если бы гуманисты выпустили сотни фолиантов
с учеными трактатами против кельнских теологов
в защиту Рейхлина, то они не произвели бы этими
фолиантами того впечатления, которое произвела на
общество небольшая книжка — «Письма темных людей».
Авторы верно избрали оружие — всесильный смех — и
заставили смеяться над теологами и схоластами всю
Европу.
Но кто же авторы «Писем темных людей»? Называли
многих: Эобана Гесса, Апербаха, Невенара, Муциана
Руфа, Германа Буша, Ульриха Гуттена, Крота Ру-
беана и некоторых других. Из всех названных несо¬
мненными авторами «Писем темных людей» были лишь
Ульрих Гуттен" и Крот Рубеан. Ульриху Гуттену,
этому рыцарю гуманистов, свободолюбивому, не скло¬
нявшемуся пред власть имущими, ценившему выше
всего полную независимость, считавшему, что наука
должна быть тесно связана с жизнью, принадлежит
Дбльшая часть «Писем». Гуттен, который говорит
о себе: «Если любовь к ученым занятиям творит
ученого, то в этом я не уступлю никому в Герма¬
нии»,— никогда не был таким ученым, который запи¬
рается в своем кабинете и отмежевывается от окру¬
жающей его жизни. Он много испытал за свою не¬
долгую тридцатипятилетнюю жизнь. Много побродил
он по дорогам Германии, но не как странствующий
рыцарь — верхом, закованный в латы, с мечом, копьем
и щитом, готовый пойти на службу к какому-нибудь
владетельному князю, а как не имеющий ни гроша
поэт, ученый и публицист — с сумкой за плечами,
34

с запасом необходимой одежды да с двумя-тремя
книгами. Гуттен побывал в Кельне, в Эрфурте, в
Франкфурте-на-Майне, в Лейпциге, в Грейфсвальде,
в Ростоке, в Вене и в других университетских го¬
родах; побывал он и в Италии, везде учился и учил, j
но нигде не желал подчиниться профессорам-теологам,
требовавшим безусловного соблюдения всех правил
университетских статутов. Всюду призывал он к слу¬
жению свободной науке, к свободному, не скованному
авторитетами схоластики изучению творений челове¬
ческого духа, творений греков и римлян. Этим он
возбуждал к себе ненависть схоластиков-теологов, ко¬
торым и сам платил той же монетой. Он порвал и
с теми гуманистами, которые не хотели встать на его
сторону. Так, по пути в Швейцарию смертельно боль¬
ной Гуттен, принужденный бежать из Германии, как
один из руководителей восстания рыцарского дворян¬
ства против князей, заехал в Базель, надеясь встретить
дружеский прием у Эразма. Но крайне осторожный
Эразм побоялся принять Гуттена и оказать ему под¬
держку. Гутгену пришлось покинуть Базель. В Швей¬
царии, лежа на смертном одре, он написал свое
«Требование Эразму», в котором говорит о великом
значении Эразма как «остроумнейшего толкователя
библии», как «гонителя суеверия, вскрывающего обман
римского папы», и в то же время бичует Эразма за
то, что он пал и стал прислужником сильных. Посте¬
пенно Гуттен разошелся- и о Лютером. Он все больше
убеждался в том, что Лютер не пойдет с ним по пути
борьбы за освобождение Германии от власти князей,
от гнета духовенства, ибо Лютер — враг всякого рево¬
люционного движения. Гуттен остался до конца жизни
верен себе и умер одинокий, всеми забытый на острове
Цюрихского озера Уфенау.
з*
35

Результатом его жизни был ряд произведений, в ко¬
торых он показал себя одним из талантливейших выра¬
зителей прогрессивных общественных настроений своего
времени,- непримиримым врагом католического духо¬
венства' и выдающимся писателем. Его участие
в «Письмах темных людей» не подлежит никакому
сомнению. Прекрасно владея латинским языком, он не¬
вольно переходил с нарочито искаженной латыни «Тем¬
ных людей» на свойственный ему изысканный класси¬
ческий язык. «Письма» во многом сближаются по стилю
с такими произведениями Гуттена, как «Никто», «Ва-
дискус» и «Зрители». В «Письмах» же мы встречаем
свойственные Гулену сетования на папский гнет в
Германии, на то, что деньги уходят из Германии в Рим
на удовлетворение потребностей папы и его прибли¬
женных.
Что касается Крота Рубеана, то участие его
в «Письмах темных людей» тоже не вызывает сомне¬
ний. Дружба Крота Рубеана с Гуттеном завязалась
еще с того времени, когда Гуттен учился в монастыр*
ской школе в Фульде. Крот Рубеан, учитель этой
школы, посоветовал и помог юному Гуттену бежать
из Фульды в Кельнский университет. С этих пор
дружба между ними не прерывалась. Сам Крот Ру¬
беан, учившийся сначала в Эрфурте, отправился в
Италию, где поступил в Болонский университет и по¬
лучил звание доктора теологии. Будучи священником
и доктором теологии, Рубеан, однако, был прежде
всего писателем и обладал большим сатирическим та¬
лантом. Рубеан до тонкости знал испорченную латынь
теологов, хотя- сам отлично владел классическим ла¬
тинским языком. Оставаясь католическим попом, Крот
Рубеан ненавидел католическое духовенство и по¬
стоянно высмеивал его тупость, невежество и расяу-
36

щенную жизнь, причем доставалось от него прежде
всего монахам. Как и многие гуманисты, Крот Рубеан
сначала примкнул к Лютеру и в 1521 году, будучи
ректором Эрфуртского университета, приветствовал
Лютера, когда тот ехал на сейм: в Вормс. Но вскоре,
по тем же причинам, что и Гуттен, он порвал с Лю¬
тером, чем навлек на себя ожесточенные нападки его
и его приверженцев. Крот Рубеан является одним из
главных авторов «Писем темных людей». Есть осно¬
вание предполагать, что и сама идея «Писем» при¬
надлежит ему, что именно он указал, зная отлично
кельнских профессоров-схоластиков, на Ортуина Гра¬
ция как на самое подходящее лицо для роли адре¬
сата всех писем.
О других авторах «Писем темных людей» ничего
определенного сказать нельзя; можно только с неко¬
торой долей вероятности предполагать, что автором
того или иного письма были Герман Буш, Петрей
Апербах, Эобан Гесс, Невенар или кто-нибудь дру¬
гой из кружка эрфуртских рейхлинистов; но кто бы
ни были авторы «Писем темных людей», это произве¬
дение остается одной из замечательных сатир в ми¬
ровой литературе.
Длинная вереница тупых, невежественных схола¬
стиков и богословов извивается в них перед читателем
□год ударами бичей язвительной сатиры. Если внима¬
тельно вчитываться в «Письма темных людей», то
становится ясным, что защита Рейхлина от нападок
еельнских теологов, от той обиды, которую нанесли
>му приверженцы старины, является только одной из
щлей авторов-гуманистов. Задача их много- шире:
tx борьба направлена против католического духовен-
тва по всему фронту, и в частности и в особенности
а овладение университетами. Призыв к этой борьбе
37

звучит всюду в «Письмах темных людей». Правда,
в «Письмах» нет прямых резких выпадав против папы,
но гораздо выгоднее было заставить в письмах теоло¬
гов и монахов осуждать папу, что и делают авторы-
гуманисты. «Темные люди» обвиняют папу в том, что
он ошибается в свойх решениях, что он не должен
идти против всей церкви, а всей церковью они счи¬
тают самих себя; они даже грозят папе, что будут
читать против него псалом «боже хвалы моей», т. е. бу¬
дут молиться о его смерти, если он решит дело Рейх-
лина не в их пользу.
В «Письмах» авторы-гуманисты еще не торжествуют
победы. Они отлично знают, что враг еще силен, не
повержен во прах, не молит о пощаде. Иногда в
«Письмах» чувствуется даже некоторая неуверенность
в окончательной победе. Так, в XIV письме второй
части некий выведенный здесь «священник, добрый
рейхлинист», в конце спора с «автором» письма, маги¬
стром Гемерлином, восклицает: «О ты, непорочней¬
ший Рейхлин! Вот как относятся к тебе сквернейшие
и негоднейшие мучители! Да хранит тебя бог! Если
есть еще на свете справедливость, то ты не будешь
побежден в этом деле». Неуверенность звучит и
в письме Фольвиниуса де-Монтефласкон (LX1V письмо
второй части) и во многих других, главным образом
во второй части. Наконец, даже последнее письмо,
магистра Малеолуса, заканчивающее всю сатиру и
вскрывающее ее смысл, звучит больше призывом
к борьбе, чем торжеством победы.
В этом призыве к борьбе и заключается громадное
значение «Писем темных людей». Гуманисты впервые
обращаются здесь с таким призывом ко всему обще¬
ству. Им необходимо завоевание общественного мне¬
ния не одной только Германии, а всей Европы, и мы
38

знаем, что «Письма темных людей» нашли отклик
в Англии, Франции, Италии и других странах в тех
слоях общества, которые поднимались на борьбу против
отживающего феодального строя, против власти папы
и духовенства.
«Письма темных людей» — создание авторов, связан¬
ных так или иначе с германским бюргерством. Все
авторы писем являются
штеллигенции, и рыцарьгдворянин Гуттен тоже свя¬
зан с этой интеллигенцией. Недаром в своих произ¬
ведениях, появившихся в 1520 году и направленных
против духовенства, он призывает и дворянство соеди¬
ниться с бюргерством для совместной борьбы против
папы, архиепископов, епископов и против их жан¬
дармерии— монахов и попов. И другие авторы «Пи¬
сем» призывают к борьбе бюргеров и подчас пригла¬
шают дворян присоединиться к освободительному дви¬
жению, но о крестьянстве и о городском плебсе
в «Письмах» нет ни полслова. В этом факте отчетливо
выражен классовый характер «Писем».
«Письма темных людей» как литературный документ,
отражающий один из наиболее решительных моментов
борьбы буржуазии с могущественным оплотом феода¬
лизма — с католической церковью, не представляют
собою явления единичного для этой эпохи. Литера¬
тура первой половины XVI века в Германии, как ни
в какой другой стране Европы, изобилует всевозмож¬
ными сатирическими произведениями, направленными
против князей, дворян и особенно против католического
духовенства, одинаково ненавистного всему населению
страны. Из лагеря бюргерской интеллигенции вышло
несколько таких сатир, знакомство с которыми не¬
обходимо для всякого изучающего эту эпоху. К числу
их нужно отнести: «Похвалу глупости» Эразма Роттер¬
39

дамского, где самыми верными слугами богини Глупо¬
сти представлены богословы и монахи; «Корабль ду¬
раков» Себастьяна Бранта, где самыми почетными
пассажирами этого корабля изображены те же бого¬
словы и.монахи; «Триумф Венеры» Генриха Бебеля,
где самыми ярыми поклонниками богини любви изобра¬
жены блюстители целибата — католическое духовен¬
ство; к числу этих сатир необходимо отнести «Ва-
дискус», «Зрители» и «Разбойники» Ульриха Гутгена.
Чем же особенно замечательны «Письма темных людей»?
А тем, что эта сатира превосходит все остальные
ярким сочетанием смелости и резкости в нападках
на католическую церковь и ее служанку — схоласти¬
ческую науку с непревзойденным, разящим своим
острием — сатирическим смехом.
И современный читатель в «Письмах темных людей»
наедет прекрасное художественное отображение той
борь^л общественных >сил, которая была вызвана
к жизни* Аосходящкм тогда классом буржуазии.
U. А. Кун.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Задача переводчика состоит в том, что он обязан
не только точно передать содержание источника,--но
и сохранить все своеобразие его слога. Переводчику
«Писем темных людей» выполнить первую часть этой
задачи сравнительно легко, но что касается второй
части, то при ее выполнении переводчик встречается
иногда с непреодолимыми трудностями. «Письма темных
людей» написаны на таком латинском языке, что его
латинским и назвать-то далеко не всегда можно, на¬
столько он умышленно искажен авторами с целью
показать невежество и безграмотность высмеиваемых
ими; лиц. В этом латинском, языке, который без смеха
невозможно читать, всюду видно полное пренебре¬
жение к грамматике; он часто является лишь дослов¬
ным переводом с немецкого. Достаточно указать на
такие примеры, как перевод немецкого in der Nacht —
ночью на латинский in nocte вместо правильного noctu,
или in die Erde sehen — смотреть в землю, опустить
глаза — videre in terram — правильно oculos demittere.
Или же viatica ambulatione — что даже не перевод

с немецкого, а просто вздор, так как перевести это
можно лишь как — в дорожной прогулке (sic). А та¬
ких примеров много на каждой странице «Писем».
Но авторы не только относятся' пренебрежительно
к латинской грамматике, они изобретают новые слова,
приставляя к немецким, итальянским и французским
словам латинские окончания, или же придумывают та¬
кие слова, каких ни на каком языке не существует,
вроде глаголов: chorisare—плясать, crinisare — схва¬
тить за волосы, detorculare—выжимать, давить. Во
всем этом и заключается комизм языка «Писем темных
людей», но передать этот комизм переводчик при всем
желании не в силах. Ведь не даром считалось, что
«Письма темных людей» вообще непереводимы.
И все же перевести «Письма темных людей» можно.
Только переводчику приходится с первых же шагов
признаться, что всей свежей, задорной веселости,
всего блеска юмора, всего бичующего сарказма «Писем»
передать ему никогда не удастся. Ведь в «Письмах»
все блестяще, все комично: и язык, и забавные фа¬
милии корреспондентов Ортуина, и стихотворения «тем¬
ных людей», и те приветствия', с которыми они обра¬
щаются к Ортуину. Но пусть не будет передан весь
блеск этой сатиры, все же ввиду ее большого исто¬
рического значения она должна быть переведена, чтобы
с ней мог познакомиться каждый. Кто же захочет
узнать их во всем их блеске, тот должен читать их
в подлиннике.

Титульный лист первого пздапия «Episfolae obscuroriim лМгогитг»
1515—16 г.

п и с
ТЕМ]
ЛЮД
Ь М А
1 Ы X
Е Й

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I
Фома Лангшнейдериус, признанный бак-
калавром теологии, жогая он этого и не¬
достоин, шлет привет наивыдающемуся
и ученейшему мужу, господину Ортуину
Грацию Девентрскому, поэту, оратору
и теологу и еще того больше, ес./ш <ж
пожелает1
ак как «не бесполезно сомневаться в от¬
дельных предметах», как говорит Ари¬
стотель и как мы читаем в Экклезиасте
(I, 10): «И предам я сердце мое тому,
чтобы исследовать и испытать все, что
делается под небом», то я хочу предложить вам,
благороднейший, решить один вопрос, который
для меня весьма сомнителен. Но сперва призы¬
ваю в свидетели бога святого, что я вовсе не
желаю испытывать вас, благороднейший и по-
47

чтеннейший, а только от всего сердца и со¬
вершенно искренно желаю, чтобы вы снабдили
меня правильными сведениями, касающимися этого
сомнения. Сказано бо в евангелии: «Не иску¬
шай господа бога твоего» (Матфей, IV, 7), а Со¬
ломон говорит: «Всякая премудрость от бога»
(Притчи Солом., II, 6), вы же дали мне все
то знание, которым я теперь обладаю, а вся¬
кое благое знание есть начало премудрости,
следовательно, вы — как бы мой бог, ибо, говоря
поэтически, вы дали мне начало премудрости.
Вопрос же сей был поставлен при следующих
обстоятельствах. Был здесь как-то «пир Аристов
теля»2. Доктора, лиценциаты и магистры очень
ликовали; я был тоже на этом пиру. Выпили мы
для начала по три кружки мальвазии и на первую
перемену взяли свежеиспеченных булок, а кроме
того сделали мы себе клёцки; потом бьш> у нас
еще шесть блюд мясных, куры и каплуны, да одно
блюдо рыбное. И вот, переходя от одного блюда
к другому, мы все время пили вино коцборген-
ское и рейнское, а также пиво эмбсьоое, тор-
гауское и наумбургское. Магистры были весьма
довольны и говорили, что новоиспеченные маги¬
стры очень отличились и притом вели себя весьма
почтительно. Тут-то магистры, развеселившись,
стали толковать с великим мастерством; о важных
вопросах, и один из них спросил: как подо б а ёа
называть человека, который способен получить сте¬
пень магистра теологии — magister nostrandus илг
noster magistrandus; например, проживающего
ныне в Кельне монаха из ордена кармелитов, брата
Теодориха фон-Ганда медоречивого, высокопрепо¬
добного легата благодатного Кельнского' уяиверси-
43

тета, весьма проницательного знатока искусств,
философа, аргументатора и выдающегося теолога.
Тотчас же ответил магистр Вармземмель, мой зе¬
мляк, самый тонкий знаток Скота и уже ©осьм¬
надцать лет как магистр. Два раза в свое время
его не допускали к соисканию степени магистра,
три раза он проваливался, но все же твердо
стоял на своем, пока, к чести университета, не
был возведен в степень магистра. Он отлично
устроил теперь свои дела, и у него много уче¬
ников, больших и маленьких, «старцев и отро¬
ков» (Пел., CXLVIII, 12). С большой зрелостью
ума начал он говорить и держался того мнения,
что надо говорить nostermagistrandus потому,
что это одно слово, так как magistrare значит
«magistrum facere», a baccalauriare значит «Ьас-
calaurium facere», a doctorare — «doctorem fa-
cere». Отсюда-то и произошли термины magistran-
dus, baccalauriandus и doctorandus. Но так как
доктора святой теологии не называются докто¬
рами, а называются, ради уничижения, святости
и отличия, magistri nostri и так как в католиче¬
ской религии они занимают место господа] нашего
Иисуса Христа, который есть источник жизни,
а Христос — к тому #же учитель всех нас, то
они называются magistri nostri, ибо они должны
направлять нас на путь истины, а бог есть истина.
Поэтому-то и называются они magistri nostri,
и все мы, то есть христиане, должны слушать их
проповеди, и никто не должен говорить против
них; а стало быть, они нам всем учителя. Да
и глагол nostro,-tras,-trare не употребляется и
его нет в словарях.«Exquo», «Catholicon», «Brevi-
loquium», «Gemma gemmarum», хотя в них и
4 Письма темных людей
49

много терминов. Итак, мы должны говорить
noster magistrandus, а не magister nostrandus.
Тогда против магистра Вармземмеля выступил
оппонентом магистр Андрей Делич, человек тон¬
кого ума; он отчасти поэт, отчасти же артист,
он медик, юрист, читает публично «Метаморфозы»
Овидия и объясняет их аллегорически и метафи¬
зически, а на дому у себя он читает Квинтилиана
и Ювенка. Он сказал, что должно говорить ma¬
gister nostrandus. Как есть разница между ma¬
gister noster и noster magister, так есть разница
и между magister nostrandus и noster magistran¬
dus. Magisternoster говорят о докторе теологии,
и это одно слово', но noster magister это два
слова и означают магистра какой-нибудь сво¬
бодной науки или же механического искусства,
ручного или головного3. А что nostro,-tras,-
trare не употребляется, то это ничего' не зна¬
чит, так как мы можем выдумывать новые слова,—
и тут же ссылался он на Горация. Много диви¬
лись магиеяры его остроумию, и Один из них
Поднес ему на здоровье кружку Паумбургского
пива, а сам Делич сказал: «Я хочу обождать,
простите меня». Он прикоснулся к берету, весело
засмеялся и поднес кружку на здоровье магистру
Вармземмелю со следующими словами: «Госпо¬
дин магистр, не думайте, что я ваш враг»,—
и единым духом осушил кружку. Вармземмель
храбро ответил ему тем же в честь силезианцев.
Все магистры были очень веселы. Тут зазвонили
к вечерне.
Вот поэтому-то1, молю я вас, превосходнейший,
изложите вы мне мнение ваше, так как вы весьма
глубоко учены. Я еще тогда сказал: «Магистр
5J

Ортуин напишет мне истину, так как он был
моим наставником в Девентре, когда- я был в
третьем классе». Вы должны также уведомить
меня, в каком положении находится ваша распря
с доктором Иоанном Рейхлином. Узнал я, что
этот негодяй (хотя он доктор и юрист) не хочет
взять обратно своих слов. А также пришлите-ка
мне книгу «нашего магистра» Арнольда Тонгр-
ского, которую он весьма доступно написал; эта
книга весьма остроумна и трактует о многих глу¬
бочайших вопросах теологии. Будьте здоровы и
не считайте дурным, что я пишу вам так запросто,
по-товарищески; ведь вы сами говорили мне
раньше, что возлюбили меня, как брата, и хотите
мне содействовать во всем, если бы даже вам
пришлось ссудить мне большую сумму денег.
Писано в Лейпциге.
II
Магистр Иоанн Пеллифекс привет¬
ствует магистра Ортуина Грация
Привет друга и изъявление безграничной
готовности к услугам шлю вам, почтеннейший
господин магистр. Аристотель в своих катего¬
риях говорит, что полезно сомневаться в отдель¬
ных предметах; вот и со мной случилось одно
происшествие, которое сильно тревожит мою со¬
весть. Недавно был я на Франкфуртской ярмарке4
и шел с одним баккалавром по улице на пло¬
щадь. Повстречались с нами два человека, по
внешнему своему виду вполне почтенные. На них
4*
51

были черные мантии и шляпы! с большими полями.
Бог мне свидетель,— я подумал, что это два
«наших магистра»; я снял берет и приветствовал
их с почтением. Но тогда баккалавр толкнул
меня и сказал: «Боже милосердный! Что вы де¬
лаете! Ведь это жиды, а вы снимаете перед ними
берет!» Тогда меня объял такой ужас, словно
я увидел чорта. И сказал я: «Господин бакка¬
лавр! Помилуй меня господи боже! Ведь я сделал
это по незнанию. А как вы думаете, велико ли
сие прегрешение?» И вот тогда-то он ответил
мне, что, как ему кажется, это грех смертный,
так как этот поступок может быть подведен под
понятие «идолопоклонство», и притом это про¬
ступок против первой из десяти заповедей, так
как сказано: «Аз есмь господь бог твой, да не
будут тебе бози инии, разве мене». Поэтому, если
кто-нибудь оказывает уважение жиду или языч¬
нику, словно это христианин, оа тем самым гре¬
шит против христианства и становится сам чем-
то вроде жида или язычника', а жиды и язычники
говорят тогда: «Вот, мы теперь на более пра¬
вом пути, ибо христиане оказывают нам почте¬
ние; если бы не были мы на более правом пути,
то не стали бы они оказывать нам почтение».
Вот так-то они укрепляются в своей вере, пре¬
небрегают верой христовой и не крестятся. Я же
на это ответил: «Да, это вполне справедливо,
если это кто-нибудь творит сознательно, но я
совершил сие по неведению моему, а неведение
искупляет грех. Поэтому, если бы я знал, что
они жиды и почтительно им поклонился, тогда
я был бы достоин сожжения, так как это было
бы ересью. Но, видит бог, я совсем не знал
52

этого, а думал, что это «наши магистры». Но
баккалавр возразил, что все-таки это грех, и рао
сказал мне следующее: «Я раз шел через одну
церковь, в которой пред спасителем стоял сде¬
ланный из дерева жид с молотком в руках5;
я же подумал, что это святой Петр и что ущего
в руках ключ, и преклонил пред ним колени, сняв
берет. Тут только узрел я, что это жид, и мной
тоже овладело раскаяние. Но в монастыре про¬
поведников сказал мне на исповеди мой духов¬
ник, что это грех смертный, так как мы должны
быть осторожными, а также он сказал мне, что
не мог бы сам дать мне отпущения в этом грехе,
если бы не обладал властью епископа, так как
сие есть грех «епископский». И еще он сказал:
сделай я это умышленно, а не по неведению,
то было бы сие грехом «папским». Он все-таки
дал мне отпущение, так как обладал властью
епископа. И, видит бог, я думал, что, если вы
хотите облегчить вашу совесть, вам надо по¬
каяться официалу консистории, а неведение не
может искупить прегрешения вашего, так как вы
должны были остерегаться. У жидов всегда спе¬
реди на плаще желтый круг 6, который вы должны
были видеть,— ведь видел же я его. Таким обра¬
зом, это — грубое незнание и не может служить
вам искуплением греха». Так рассуждал тогда
со мной тот баккалавр. Но так как вы глубоко¬
ученый теолог, то я прошу вас покорно и сми¬
ренно: разрешите мне вышеприведенный вопроо
и напишите, что сие — грех смертный или такой,
за который можно получить отпущение, простой
ли это проступок, или «епископский», или же,
наконец, «папский»? Также напишите мне, спра¬
53

ведливо ли, по вашему мнению, поступают горо¬
жане Франкфурта, имея обыкновение позволять
жидам ходить в одеянии «наших магистров»?
Мне же кажется, что это весьма несправедливо,
и великий это соблазн, что нет различия между
жидами и «нашими магистрами»; кроме того, это
великое поругание святой теологии. Даже светлей¬
ший государь император ни в каком случае не
должен допускать, чтобы жйд, который подобен
собаке, враг Христа, ходил бы в таком же одея¬
нии, как и доктора святой теологии. Посылаю
вам также сочинение магистра Бернарда Плю-
милегуса, в просторечии — Федерлезера, которое
он прислал мне из Виттенберга. Вы ведь знаете
его: он был раньше вашим сотоварищем по Де-
вентру. Он рассказал мне, что вы были с ним
в хороших, товарищеских отношениях. Он и до
сих пор хороший товарищ, а о вас отзывается
с величайшей похвалой. Итак, будьте здоровы,
благослови вас господь. Писано в Лейпциге".
III
Магистр Бернард Плюмилегус
магистру Ортуину Грацию шлет
множество приветов
^Несчастна та мышь, у которой только
одна норка». Это, с позволения, могу сказать
я о себе самом, так как я был бы бедняком,
будь у меня только один друг, а если бы он
мне изменил, то не имел бы я никого другого,
кто был бы со мной дружен. Так, например, есть
54

здесь теперь некий поэт, по имени Георгий Си-
бутус. Он принадлежит к числу светских поэтов,
читает публичные лекции о поэзии и вообще
хороший товарищ. Но, как вам известно, эти
поэты, раз они в то же время не теологи, как,
например, вы, всегда хулят других и ни во что
не ставят теологов. Однажды на беседе в еш
доме, где мы пили торгауское пиво и сидели до
трех часов, я немного опьянел, так как это пиво
бросается мне всегда в голову. Был там тоже
один человек, который и без того не особенню-то
ко мне расположен; я выпил за его здоровье
по л кружки, и он принял этот тост; но после
этого он не захотел выпить также и за мое здо¬
ровье. Я три раза вызывал его на это, но он
не хотел отвечать мне и все сидел молча и ни¬
чего не говорил. Тогда я подумал: «А! Ведь он
презирает тебя, он горд и хочет тебя подура¬
чить!» И воспылал я гневом, взял кружку и раз¬
бил ее ему об голову. За это рассердился на
меня вышеупомянутый поэт, сказал, что я безо¬
бразничаю у него в доме, и велел мне убраться
к чорту. На это я ответил: «Какое мне дело
до того, что вы мой враг? Много у меня таких
скверных врагов, как вы, и все-таки я остаюсь
среди них. И что за важность, что вы поэт?
Есть у меня тоже поэты, которые все Мои друзья,
и они такие же хорошие поэты, как и вы; и
мне...* на всю вашу шоэзию! Да что вы это
воображаете? Не думаете ли вы, что я дурак
ми что я вырос на дереве, словно яблоко?»7
Тогда он назвал меня ослом и сказал, что я
* merdarem
56

еще сроду и не видывал поэта. Я же ответил
ему: «Осел ты сам до мозга костей! Я видал
поэтов получше тебя». И назвал я тогда им вас
и «нашего магистра» Сотфи из Кнек-бурсы, автора
известной глоссы, и господина Рутгера, лиценциата
теологии из бурсы «у XVI домов». С этими сло¬
вами покинул я его дом, и мы до сих пор еще
с ним враги. Вот поэтому-то прошу я вас от всего
сердца, напишите мне какое-нибудь стихотворение.
Я покажу его тогда этому поэту, а также другим,
и буду с гордостью говорить, что вы мой друг
и что вы, конечно,—поэт получше, чем он. Но
главным образом напишите мне, что поделывает
господин Иоанн Пфефферкорн, находится ли он
все еще во вражде о доктором Рейхлином и защи¬
щаете ли вы его, как это делали до сих пор.
Сообщите мне тоже что-нибудь новенькое. Будьте
здоровы, благослови вас господь.
IV
Магистр Иоанн Еантрифузор магистру
Ортуину Грацию
Сердечный привет, достопочтенный гос¬
подин магистр. Ведь мы часто проделывали по¬
добные легкомысленные штуки вместе с вами,
а потому не станете же вы обижаться, если вам
кто-нибудь расскажет об одной выходке. Это
именно и хочу я сейчас сделать. Вот поэтому-то
я и не боюсь, что вы обратите в дурную сторону
то, что я пишу вам об одной проделке: ведь и вы
делаете подобные вещи. Вы, я знаю, будете
56

смеяться, так как это действительно необыкновен¬
ное происшествие. Недавно был здесь один срав¬
нительно глубокоученый теолог и весьма расчет- ;
ливый человек из ордена"проповедников; кроме
того, у него было здесь много доброжелателей.
Зовут его Георгий8. Был он раньше в Галле,
а потом прибыл сюда, целых полгода произносил
I здесь проповеди и в этих проповедях ругал всех,
( даже князя и его вассалов. Во время же бесед9
он был хорошим товарищем, был всегда в весе¬
лом расположении духа, и в компании товарищей
он пил до дна И по полкружке и по целой*. Но
всегда после того как он вечером пил с нами,
утром в проповеди он говорил о нас следующее:
«Вот, сидят магистры в этом университете по це¬
лым ночам со своими студентами, пьют, весе¬
лятся и заводят любовные интриги; они должны
удерживать студентов от поступков подобного
рода, а вместо того сами являются зачинщиками
всего». Часто он вызывал этим мое недовольство.
Я сердился на него и раздумывал, как бы мне
с ним рассчитаться за это; не мог никак я при¬
думать, как мне привести в исполнение мое на¬
мерение. Но вот как-то раз мне сказали, что
этот проповедник по ночам ходит к одной жен¬
щине и спит с ней. Я, услыхав об этом, собрал
однажды нескольких товарищей из числа моих сту¬
дентов. В десятом часу ночи мы пошли к тому
дому и ворвались в него силой. Этот монах хотел
убежать, но у него не былр времени собрать свою
одежду, и он выпрыгнул 6 окно голый. Я так
смеялся тогда, что едва не...* и закричал: «Гос¬
* perminxissem me
57

подин проповедник, возьмите же ваши штаны!»
Мои же студенты толкнули его на дворе в навоз,
а потом в воду, но‘ я их остановил ,и оказал, *что
им все-таки надо быть посдержаннее. Потом мы
все по моему почину...* эту женщину. Так рас¬
считался я с этим монахом, и он с той поры Не
произносил больше проповедей против меня. Но
вы никому не должны больше это рассказывать,
так как братья проповедники теперь стоят за вас
и враждебно относятся к доктору Рейхлину; они
защищают церковь и веру католическую от всех
светских поэтов. Мне бы очень хотелось, чтобы
этот монах принадлежал к другому ордену, так
как орден проповедников самый лучший из всех
других орденов. Вы тоже должны написать мне
что-нибудь смешное. Не сердитесь на меня. Из
Виттенберга.
Y
Иоанн Штраусфедерщс Ортуину Грацию
Шлю вам мой искреннейший привет и
желаю столько приятных ночей, сколько звезд на
небе и рыб в море. Да будет вам известно, что
я здоров, а также здорова и моя мать. Я хотел
бы это же слышать и о вас, тай как я по край¬
ней мере раз в день думаю о вас, благородней¬
ший. Но выслушайте благосклонно- об одном в
высшей степени удивительном деле, которое со¬
вершил здесь один дворянин10 — чорт бы его по¬
брал! Он осрамил господина «нашего магистра»
* supposuimus
58

Петра Мейера за столом в присутствии многих
господ и дворян. И не только не было у него
ни капли уважения к нему, но, напротив, он
был столь дерзок, что я просто удивляюсь. Он
сказал: «Послушайте-ка, доктор Иоанн Рейхлин
гораздо ученее вас». При этом он щелкнул паль¬
цами пред самым носом11 магистра Мейера. На
это ответил «наш магистр» Петр: «Я позволю пе¬
ререзать себе горло, если только это правда.
Святая Мария! Доктор Рейхлин в теологии ведь
мальчишка, да и мальчишка больше смыслит в
теологии, чем доктор Рейхлин. Святая Мария! Вы
должны мне поверить, так как я опытен в этом
деле. Ведь он не смыслит ничего в «Libri sen-
tentiarum». Святая Мария! Это ведь материя тон¬
кая, и люди не могут ее постигнуть о такой же
легкостью, как понимают грамматику и поэзию.
Я мог бы быть тоже хорошим поэтом и мог бы,
конечно, сочинять стихи, ибо я слушал в Лейп¬
циге Сульпиция, читавшего о количестве слогов.
Яо к чему все это? Пусггь-ка Рейхлин предложит
ше вопрос по теологии и пуоть-ка он попробует
фиводить аргументы за и против этого вопроса».
I доказывал он многими способам, что никто не
южет знать основательно теологию без помощи
в. духа, ведь ев. дух внушает нам это знание.
1оэзия — это пища диавола, как это утверждает
вятой Иероним в своих письмах12. Тогда этот не-
одяй ответил, что это все неправда, что доктор
ейхлин тоже обладает даром духа святого и
го он сведущ в теологии, так как он написал
елую книгу по теологии (не знаю, как ее за-
1авие); кроме всего этого, он назвал «нашего
эьгистра» Петра животным, а о «нашем маги-
59

стре» Гоогстратене сказал, что он брат-сырник13.
Тут все сидевшие за столом засмеялись. Но я
сказал: «Это безобразие, что простой студент
столь непочтителен с «нашим магистром». Доктор
Петр был так рассержен, что встал из-за стола
и, приведя слова из евангелия, сказал: «Ты са¬
маритянин, и бес в тебе» (Иоанн, VIII, 48).
А я сказал: «На, получи-ка!» — и был очень рад,
что он так ловко отделал этого вертопраха. Вы
должны продолжать дело ваше и должны защи¬
щать теологию, как вы это делали и раньше,
и не должны обращать внимания ни па кого, будь
это дворянин или мужик, так как вы для этого
достаточно сильны. Если бы я умел так сочинять
стихи, как вы, я бы не обратил внимания и па
самого князя, если бы даже он захотел меня
убить. Кроме того, я враг юристов, так как они
ходят в ‘красных сапогах и в кафтанах из
куньего меха14 и не воздают почтения ни вообще
магистрам, ни даже «нашим магистрам». Молю
вас также униженно и от всея души, сообщите
мне, фк обстоят дела в Париже с «Глазным зер¬
кало^. Дай боже, чтобы alma mater, Парижский
университет, был заодно с вами и сжег бы эту
^ еретическую книгу, в которой так много Соблазна,
4 как пишет «наш магистр» Тонгрский. Я'узнал,
что умер «наш магистр» Сотфи из Кнек-бурсы,
написавший известную глоссу к четырем книгам
Александра. Но я все-таки думаю, что это не¬
правда, так как он был превосходнейшим чело¬
веком и глубоко ученым грамматиком, безусловно
лучше всех этих новых грамматиков-поэтов. По¬
клонитесь, пожалуйста, от меня также магистру
Ремигию. Он был прежде моим классным учите-,
60

лем и весьма часто меня сильно бранил, причем
говорил мне: «Ты настоящий гусь лапчатый,— не
хочешь учиться, чтобы сделаться великим аргу-
ментагором». Я же говорил: «Хорошо, господин
магистр, я исправлюсь со временем». После этого
он иногда отпускал меня, а иногда внушал мне
хорошую дисциплину15, и я был так послушен,
что охотно переносил все средства исправить мою
нерадивость. Больше мне нечего писать вам кроме
того, что желаю прожить вам еще сто лет. Будьте
здоровы и живите в покое. Писано в Майнце.
YI
Баккалавр Николай Капримульгиус
магистру Ортуипу Грацию
М ногочисленные шлю вам поклоны о изъ¬
явлением уважения к вам, достойнейший. Моя
обязанность написать вашему магистерству. По¬
чтеннейший господин магистр, да будет вам из¬
вестно, что существует один вопрос, достойный
внимания, и посему я прошу и умоляю ваше
магистерство разрешить этот вопрос. Есть тут
один грек16, который преподает грамматику Урн
бана; когда он пишет по-гречески, то всегда ста¬
вит сверху ударения. По этому поводу я сказал:
«Ведь магистр Ортуин Девентрский тоже зани¬
мается греческой грамматикой и знает ее так же
хорошо, как этот грек, но он никогда не писал
таких ударений17; я думаю, что он отлично знает,
что делает, во всяком случае не хуже этого
грека, и даже может при случае поправить этого
61

грека». Но этому не хотели верить. Тогда мои
товарищи и коллеги попросили мейл написать вам,
благороднейший, чтобы вы известили меня, должны
ли мы ставить ударения или нет. Если мы не
должны их ставить, то, клянусь богом, мы этого
грека хорошенько проберем и добьемся того, что
у него будет очень мало учеников. Я отлично
видел у вас в Кельне в доме Генриха Квентеля,
где вы были корректором и должны были испра¬
вить греческий текст, как вы тогда зачеркнули
все ударения, которые стояли над буквами, и ска¬
зали: «Что значит весь этот вздор?» Я тогда
подумал, что у вас, наверно, есть основание так
поступать, иначе вы этого, конечно, не сделали бы.
Вы удивительный человек, и бог дал вам великую
благодать знать нечто из всего, что только можно
знать. Поэтому вы должны славить в ваших сти¬
хах господа бога, святую деву и всех святых
божьих. Но да не вмените вы мне в преступление
того, что я затрудняю вас, благороднейший, этим
вопросом: ведь сие я делаю для того, чтобы мне
самому поучиться. Будьте здоровы. Из Лейпцига.
УН
Магистр Петр Хафенмузгоус магистру
Ортуищ Грацию
Несметное число поклонов шлю я вам,
почтеннейший господин магистр; имей я деньги и
выдающееся положение, я бы устроил в честь
вас блестящий пир,— в этом вы можете вполне мне
поверить; поэтому разрешите мне один вопрос,
62

который я вам сейчас предложу. Но так как
в данное время у меня нет «овец, и волов, и также
всякого полевою скота» (Пел., VIII, 8) и я в
действительности беден, то и не могу вознагра¬
дить вас за ваше поучение; вместо этою я обе¬
щаю вам, что если буду иметь когда-нибудь при¬
ход,— а я уже настойчиво хлопочу об одной
викарии,— тогда я окажу вам особую почесть. На¬
пишите же мне: необходимо ли для обретения
вечного блаженства изучать ученикам грамматику
по мирским писателям, каковы: Вергилий, Туллий,
Плиний и другие. Но, как мне кажется, это не
хороший способ обучения, так как Аристотель в
первой книге «Метафизики» пишет: «Поэты гово¬
рят много неправды»18. Но ведь те, которые го¬
ворят неправду, грешат, а посему те, которые
основывают свое обучение на неправде, основы¬
вают его на грехе; все же, что основано на
грехе, нехорошо и противно богу, так как бог —
враг греха. Но в поэзии заключается ложь; по¬
этому те, которые начинают свое обучение с поэ¬
зии, не могут делать успехов в добродетели, так
как от худого корня произрастает и худая трава,
худое дерево дает худой плод, что согласно с
евангелием, где спаситель говорит: «Нет худою
дерева, которое приносило бы плод добрый» (Лука,
VI, 43). Ия еще хорошо помню то, чему поучал
меня как-то «наш магистр» Валентин Гельтерсгейм
^ бурсе «у XVI домов». Когда я был ею уче¬
ником, хотелось мне слушать Саллюстия,— он же
сказал мне тогда: «Зачем хочешь ты слушать Сал¬
люстия, бездельник?» На это я ответил: «Затем,
что магистр Иоанн из Бреславля сказал, что,
изучая таких писателей, мы научаемся писать
63

хорошие сочинения». Тогда магистр сказал: «Это—
вздор. Ты должен сосредоточить все свое внима¬
ние на книге Александра и письмах Карла, кото¬
рые изучают э аудиториях грамматиков. Я никогда
не слушал Саллюстия, однако умею писать сочи¬
нения, как стихами, так и прозой». Таким обра¬
зом, «наш магистр» Валентин добился того, что
я больше никогда не занимался поэзией. И вот
теперь преследуют меня этп гуманисты с своей
латынью. Они ни во что не ставят старые книги:
Александра, Ремигия, Иоанна Гарландского, «Сог-
nutum», «Composita verborum», «Epistolare» ма¬
гистра Павла Няавуса; а врут они так здорово,
что, слушая их, я только творю крестное знамение.
Так, например, недавно один из них сказал, что
есть в какой-то стране река, а в ней золотой
песок, а зовут эту реку Таго19. Я даже свистнул
потихоньку: разве это может быть? Я знаю тоже
отлично, что и вы — поэт, но не знаю, откуда
у вас это искусство. Говорят, что стоит вам
только захотеть, и вы в один час напишите не¬
сколько стихотворений. Но я думаю, что разум
ваш милостью ов. духа так просвещен, что вы
знаете и многое другое, так как вы всегда были
хорошим теологом и всегда поучали этих языч¬
ников. С удовольствием написал бы вам что-ни¬
будь новенькое, если бы я только знал что-ни¬
будь такое. Но я не слыхал ничего, кроме разве
того, что бра/гья; и господа ордена проповедников
имеют очень много индульгенций, дают отпущение
грехов и освобождают от наказания, когда кто-
нибудь раскаивается и сокрушается. Кроме того,
у них есть папские разрешительные письма. На¬
64

пишите же и мне что-нибудь, тале как я в неко¬
тором роде ваш слуга. Будьте здоровы. Из Нюрн¬
берга.
VIII
Франциск Тензелинус магистру Ортуину
Грацию
ПТ ЛЮ столько поклонов, что их не могут
перевесить своей тяжестью и тысяча талантов.
Почтеннейший господин магистр, да будет вам
известно, что здесь много толкуют О вас, и тео¬
логи вас очень хвалят за то, что вы, не обращая
внимания ни на кого, пишете в защиту веры,
против доктора Рейхлина. Но некоторые члены
университета, не обладающие благоразумием, а с
ними и юристы, не осененные верой христовой,
презирают вас и много говорят против вас; но
взять перевес они Не могут, так как теологический
факультет стоит на вашей стороне. Когда недавно
были получены здесь книги, озаглавленные «Acta
Parrhisiensum», почти все теологи купили себе эти
книги и были очень этому рады. Я тогда тоже
купил себе «Acta Parrhisiensum» и послал их в
Гейдельберг для того, чтобы и там их просмо¬
трели. Я думаю, что, просмотрев их, гейдель¬
бергцы очень жалели, что не приняли одинакового
решения с благодатным 'Кельнским университетом
относительно доктора Рейхлина. Я слышал также,
что Кельнский университет приидл решение: не
удостаивать вовеки веков степени баккалавра или
магистра того, кто подготовился в Гейдельберге
получить эти ученые степени. Это дело весьма
5 Письма темных людей
65

хорошее, потому что они должны учиться так,
как учатся в Кельнском университете, и должны
быть заодно с ним. Я бы очень желал, чтобы
так же поступили и в отношении других универ¬
ситетов. Однако я думаю, что другие универси¬
теты не ведали этого, а потому простите их ради
их неведения. Дал мне один товарищ ваши пре¬
красные стихи. Вы должны их опубликовать во
всем Кельнском университете. Я их показывал ма¬
гистрам и «нашим магистрам», и они их очень
одобряли. Чтобы прославить вас, я послал их во
многие города, так как я вам очень сочувствую.
Вот эти стихи, чтобы вы знали, о чем я говорю:
Кто лживость всю еретиков захочет знать
Да и латынью чудной хочет обладать,
Парижские пусть купит «Acta» он себе
И о делах парижских сочиненья все:
От веры как от истинной Рейхлин отпал,
Магистр Тонгерский сие нам доказал.
Об этом в Кельне даром курс Ортвин прочтет,
При этом текст весьма подробно разберет.
Он будет также все, что важно, выяснять
И даже в диспуте все это защищать.
Так и теологи в Париже поступали,
Когда «Глазное зеркало» все разбирали,
И доктора Рейхлина строго осудили.
И знают ведь все это братья кармелиты,
И те, которых называют якобиты20.
Я весьма дивлюсь, как вы можете сочинять
столь замечательные вещи. Вы весьма искусны
в ваших произведениях и обладаете весьма сла¬
достным слогом, так что я всегда смеюсь от удо¬
вольствия, когда читаю что-нибудь сочиненное
вами. Я всегда желаю вам, чтобы вы еще долго
прожили и чтобы слава ваша все росла, как это
66

и было до сих пор, а этого я желаю потому,
что ваши произведенья весьма полезны. Да сохра¬
нит вас господь, п да сбережет он вам жизнь,
и да не предаст вас в руки врагов ваших; и, как
говорит псалмопевец: «Да даст тебе господь по
сердцу твоему и все намерения твои да исполнит»
(Пел., X, 3). Напишите мне также о делах ва¬
ших, так как я с удовольствием слышу о ваших
делах и поступках. Итак, будьте здоровы! Из
Фрейбурга.
IX
Магистр Конрад из Цвиппау привет¬
ствует магистра Оршуина Грация
В Экклезиасте (II, 9) читаем: «Весе¬
лись, юноша, во юности твоей», поэтому и я те¬
перь в веселом расположении духа и спешу вам
сообщить, что мне очень везет в любви и у
меня много случаев удовлетворять ей, как говорит
Иезекииль: «Теперь кончается блудодеяние ее
вместе с нею» (XX, III, 43)21. Отчего же мне
не почистить своей печени22? Ведь я не ангел,
i человек; всякий же человек ошибается. Ведь
ют и вы, хотя и теолог, однако же иногда и
ш...*, так как не можете спать всегда один,
следуя известному изречению Экклезиаста: «Так-
ке, если лежат двое, то тепло им, а одному как
югреться?» (IV, 11). Когда же вы мне напишете,
пго поделывает ваша возлюбленная? Недавно рас-
казывал мне один человек, что вы, когда он был
* supponitis
5*
67

в Кельне, поссорились с ней и били ее за. то, что
она не сделала чего-то по вашему желанию.
Я очень удивляюсь, как это вы бьете такую кра¬
сивую женщину; я бы заплакал, если бы увидел
это! Вы должны бы лучше сказать ей, чтобы
она этого больше не делала, и она тогда бы
исправилась и была бы к вам благосклоннее
ночью. А ведь вы, когда читали нам Овидия23,
сами говорили нам, что мы ни в коем случае не
должны бить женщин, и привели в доказательство
этого даже слова из священного писания. Я очень
доволен, что моя возлюбленная весела и не ссо¬
рится со мной, когда я прихожу к ней. Поэтому,
когда я бываю у нее, я тоже весел; и вот мы
оба веселимся, пьем пиво и вино, которое «ве¬
селит сердце человека» (Пел;, CIII, 15), «а —
унылый дух сушит кости» (Притчи Солом., XVIII,
22). Иногда я тоже бываю сердит на нее. Тогда
она целует меня, мы заключаем мир. Она же после
этого говорит: «Господин магистр, будьте же ве¬
селы». Недавно я хотел пойти к ней, и вдруг
увидел, что от нее выходит молодой купец, штаны
у него были расстегнуты, а на лбу был пот.
Я, конечно, подумал, что он...*, и уж совсем
было рассердился, но она поклялась, что купец
даже и не коснулся ее, а просто хотел ей про¬
дать полотна на рубашки. Тогда я сказал: «От¬
лично,— но когда же дадите вы п мне рубашку?»
Тогда она попросила меня дать ей два гульдена,
чтобы заплатить за полотно, и обещала сделать
мне рубашку. У меня в то время не было денег.
Я попросил одного моего товарища ссудить мне
* supposuisset earn
68

их, и он дал мне денег, а я отдал их своей
возлюбленной. Я хвалю того, кто бывает всегда
весел, да и врачи говорят, что здорою быть
веселым. У нас здесь есть один «наш магистр»,
который всегда сердится и никогда не бывает ве¬
сел, а потому он всегда болен. Он все ругает
меня и говорит, что мне не следует любить жен¬
щин, что все они черти и губят мужчин, что они
неопрятны и что нет чистых женщин; и если
кто-нибудь находится вместе с женщиной, то1 это
равносильно тому, что он находится вместе с
чортом, так как они не дают никому покоя. На
это я возразил ему: «Простите, господин магистр,
ваша мать ведь тоже была женщина»,— и ушел.
Он проповедовал недавно, что священники не мо¬
гут иметь ни в коем случае сожительниц, и гово¬
рил, что епископы творят смертный грех, когда
они берут decimam lactis и позволяют священ¬
никам жить со служанками24, и что они должны
их всех до одной выгнать. Но, пусть он сам
поступает как хочет, мы же должны доставлять
себе иногда удовольствие и можем также по¬
спать о женщинами, когда этого никто не видит.
После мы, конечно, приносим в этом покаяние;
бог милосерд, и мы должны надеяться на про¬
щение греха. Посылаю я вам при сем сочинение,
написанное в защиту старого и превосходного
грамматика Александра Галла. Современные поэты
относятся к нему с презрением, но они не знают,
что говорят, так как Александр — самый лучший
грамматик. Это и вы всегда говорили мне о нем,
когда мы жили с вами в Девентре. Какой-то ма¬
гистр дал мне здесь это сочинение, но я не знаю,
откуда он его достал. Я бы хотел, чтобы вы его
69

напечатали. Этим вы очень разозлили бы всех
поэтов, так как автор этот встал им окончательно
поперек горла. Притом оно так поэтично написано,
что я его не понимаю, ибо написавший это сочине¬
ние — также и поэт; да кроме того он еще и теолог
и не сочувствует светским поэтам, каковы, напри¬
мер, Рейхлин, Буш и другие. Когда мне!дали это
сочинение, я тотчас же сказал, что пошлю его вам,
чтобы вы его прочитали. Если у вас есть какие-
нибудь новости, то сообщите о них мне. Будьте
здоровы. Живите «в нелицемерной любви» (вто¬
рое Поел, к коринф., VI, б). Из Лейпцига.
X
Иоапн Арнольды шлет множество приветов
магистру Ортуину Грацию
Так как вам всегда хочется узнать что-
нибудь новенькое, согласно с изречением Аристо¬
теля: «Все люди по своей натуре стремятся к
знанию»,— то я, Иоанн Арнольди, ваш ученик
и смиренный слуга, посылаю вам, благороднейший
и достопочтеннейший, эту книгу. Она написана
каким-то негодяем 25, который опозорил в ней гос¬
подина Иоанна Пфефферкорна из Кельна, мужа,
вне всякого сомнения, непорочного. Я очень был
разгневан, но не мог воспрепятствовать ему на¬
печатать эту книгу, так как у этого малого здесь
много доброжелателей, среди которых есть и дво¬
ряне; они ходят, вооруженные длинными мечами,
по улицам, словно разбойники. Я все же им ска¬
зал, что это несправедливо. Вы должны принять
к сведению, что светские поэты своими стихотво¬
70

рениями вызовут еще бблыпие смуты, если «наши
магистры» не обратят на это внимания и не при¬
влекут их к суду римской курии с помощью «на¬
шего магистра» Якова фон-Гоогстратена. Я боюсь,
что произойдет большое смятение в вере католи¬
ческой. Поэтому умоляю вас: напишите-ка что-
нибудь против этого клеветника и хорошенько его
проберите. Тогда уже он больше не будет на¬
столько дерзок и не станет тревожить «наших
магистров». Ведь он простой студент, даже не
удостоен ученой степени и не выдержал испытания
ни по юридическим наукам, ни по свободным искус¬
ствам, хотя и был в Болонье, где вообще много
мирских поэтов, у которых нет усердия, к тому же
они не осенены истинной верой. Еще недавно си¬
дел он за столом и оказал, что «наши магистры»
из Кельна и из Парижа несправедливо поступили
с доктором Рейхлином, я же стал ему возражать.
Тогда начал он меня поносить злыми и срамными
словами; я страшно разгневался, встал из-за стола
и протестовал в присутствии всех против этих
оскорблений и не мог съесть больше ни одного
кусочка. Вы ведь отчасти также и юрист, а по¬
сему должны дать мне совет в вышеупомянутом
деле. Я составил несколько строф, которые и
посылаю вам.
Choriambicum, Hexametrum, Sapphicum, Jam-
bicum, Asclepiadicum, Endecasyllabum, Elegia-
cum, Dicolon, Distrophum26.
Католиком кто хочет истым стать, тот как в Париже
должен рассуждать.
Парижское ведь заведение — мать университетов,
без сомненья.
А следом Кельн святой идет. У христиан такой ему
почет,
71

Что ведь никто ему не возражает, коль быть
наказанным он не желает,
Пример в том Рейхлип дал, который «Зеркало
'	глазное» написал.
Тонгерский «наш магистр» доказал, что злым
еретиком он стал.
Гоогстратеп то же самое сказал и сочинение его
огню предал.
Если бы я имел какие-нибудь аргументы, то
написал бы целую книгу против этого бездель¬
ника и добился бы непременно того, что его окон¬
чательно отлучили бы от церкви. Не имею более
времени писать вам, так как я должен идти на
лекцию; один магистр читает здесь очень остро¬
умный разбор «старого искусства», и я слушаю
его, чтобы усовершенствоваться. Будьте здоровы,
вы, которого я ставлю выше всех моих товарищей
и друзей, находящихся здесь и повсюду и во
всех местах честь приносящих.
XI
Корнелий Фенстрифик приветствует
много раз Ортуипа Граг^ия
Достопочтенный господин магистр. Шлю
вам столько поклонов, сколько звезд небесных
и песка морского. У меня здесь множество споров
и распрей с плохими людьми, которые хотят себя
выдавать за ученых, а сами ничего не смыслят
в логике, а ведь логика всем наукам наука. Я не¬
давно отслужил у проповедников обедню ев. духу,
чтобы бог ниспослал мне благословение свое и
хорошую память в силлогизмах для диспутов с
П

этими людьми, которые умеют только ловко вы¬
ражаться по-латыни да еще писать сочинения.
После этой обедни я отслужил также молебен
и за «нашего магистра» Якова Гоогстратена и
«нашего магистра» Арнольда Тонгрского, верхов¬
ного регента Лаврентийской бурсы, чтобы им уда¬
лось опровергнуть до самого последнего слова в
диспуте по теологии некоего доктора прав Иоанна
Рейхлина, который, кроме того, светский поэт и
притом весьма продерзостный человек. Он ведет
спор сразу с четырьмя университетами, защищая
жидов, и доказывает соблазнительные положения,
оскорбляющие слух благочестивых людей, что
было доказано Иоанном Пфефферкорном и «нашим
магистром» Тонгрским. ‘Но Рейхлин не обладает
твердыми познаниями в спекулятивной теологии
и не сведущ ни в Аристотеле, ни в Петре Испан¬
ском. Поэтому-то и присудили его «наши маги¬
стры» в Париже к сожжению или к отречению
(от заблуждений)27. Я сам видел письмо с пе¬
чатью господина декана высокосвященного тео¬
логического факультета в Париже. Один «наш
магистр», весьма сведущий в святой теологии и
осененный истинной верой, член четырех универ¬
ситетов, написавший более ста сочинений о «Libri
sententiarum», ссылаясь на них, вполне ясно до¬
казал* что упомянутый доктор Иоанн Рейхлин не
может спастись; что даже сам папа не может
возражать столь прославленному университету, так
как сам он не теолог и не понимает сочинений
Фомы Аквинского «Против язычников». Хотя и го¬
ворят, что папа — человек ученый, но сведущ он,
повидимому, лишь в поэзии. Мне показывал «наш
магистр», который священником у святого Марти¬
73

на, письмо. В этом письме Парижский университет
в весьма дружественных выражениях и с большой
готовностью обещает своей сестре, университету
в Кельне28, деятельную помощь. И все-таки эти
латинисты осмеливаются возражать. Я сидел не¬
давно в Майнце в гостинице «Корона» 29, где два
подобных бездельника нападали на меня весьма
нахально. Они называют «наших магистров», па¬
рижских и кельнских, тупоумными дураками. Они
говорят, что их сочинения о «Sententiae» — чи¬
стейший вздор. Они называли вздором также «Pro¬
cessus», «Copulata» и «Reparations» 30 всех бурс.
Я тогда так рассердился, что не мог им отвечать.
Кроме того, они еще дразнили меня тем, что я
совершил путешествие в Трир, чтобы видеть свя¬
той хитон господа. Это доказывали они рогатым
силлогизмом: «Вое, что разорвано, не должно вы¬
давать за одеяние господне, но одеяние это именно
таково; следовательно...» и т. д. Я признал боль¬
шую посылку и отверг меньшую. Тут привели
они следующее доказательство. Блаженный Иеро¬
ним говорит: «В древние времена Восток, разбив¬
шийся благодаря заблуждению на партии, разо¬
рвал цельную тканую одежду господа всю на
мелкие куски». На это я возразил, что святой
Иероним не обладает даром выражать свои мысли
так, как выражены они в евангелии, не обладает
и даром апостолов. С этими словами я встал из-за
стола и покинул этих бездельников. Да будет вам
известно, что они говорили так непочтительно о
«наших магистрах» и докторах, просвещенных
истинной верой, что вполне могут быть за это
отлучены папой. Если бы господа, имеющие связи
с курией, это знали, они наверно привлекли бы
74

их к суду римской курии и отняли бы у них
приходы или по крайней мере стали бы донимать
их всякими расходами. Слыхал ли кто-нибудь,
чтобы простые студенты, которые ни при одном
факультете не получили ученой степени и не
выдержали испытания, смели бы издеваться над ка¬
кими достойными людьми, которые обладают, бес¬
спорно, глубокими сведениями во всех областях
знания, как, например, «наши магистры»! Но они
чересчур много думают о себе, и все благодаря
своим стихотворениям. Я тоже умею писать стихи
и сочинения, так как читал «Novum latinum
idioma» магистра Лаврентия Рабе (Коровина),
грамматику Кольбургера, Валерия Максима и дру¬
гих гуманистов. Недавно я сочинил во время про¬
гулки метрическое стихотворение на этих господ.
Вот оно:
Во граде Майнце, там в гостинице «Короне»
Я спал недавно в собственной своей персоне.31
Нахальные живут там негодяя два.
К «магистрам нашим» непочтительны весьма.
Хотя теологов, магистров порицают,
Но все же сами философии не знают.
И диспутировать они не могут верно,
Из заключенья не умеют совершенно
Число большое предложений выводить.
Сему отлично остроумный может научить
Нас доктор. Кто с презрением относится к нему,
Никто почтения не выкажет тому.
Так доктор славный в «Quodlibeta» говорит.
Его же в знании никто не победит.
Они и доктора Серафика не знают,
А оттого и физики не понимают.
И доктора святого, который пишет верно
И в Аристотеле, в Порфирии велик безмерно;
Ведь занимает он один пять «Universalia» —
75

Их называют тоже пять «Praedicabilia» —
Как складно он толкует «praedicamentales»
И кратко излагает Аристотеля «Morales»32.
И этого поэты все не понимают,
Поэтому и болтовню все начинают,
Как эти два бездельника, что столь дерзки,
Магистров ненавистниками ведь бранят они,
Гоогстратен должен всех их здорово пробрать,
Тогда ученых больше не посмеют порицать.
Будьте здоровы и передайте мой поклон с ве¬
личайшим почтением господам: «магистру нашему»
Арнольду Тонгрскому, «нашему магистру» Реми-
гиусу, магистру Валентину Гельтерсгейму, госпо¬
дину Якову фон-Ганда, остроумнейшему поэту
ордена проповедников, и всем другим.
XII
Магистр Гильдебранд Маммацеус шлет
свой привет магистру Ортуину
Любезнейший друг, господин Ортуин!
Я не могу написать вам изящного письма, как они
приведены в «Modus epistolandi», так как этого
не позволяет мне время, но я должен кратко и
немедленно высказать в немногих словах, в чем
дело, так как мне надо рассказать вам об одном
происшествии, которое достойно удивления и за¬
ключается в следующем: да будет вам известно,
что здесь ходит ужасный слух и все говорят, что
при римской курии дела «наших магистров» об¬
стоят плохо'. Говорят, что папа хочет приговор, вы¬
несенный год тому назад в Шпейере относительно
доктора Рейхлина, утвердить. Когда я это услы-
76

хал, мною овладел такой ужас, что я не мог
произнести ни единого слова; я был словно немой
и не спал две ночи подряд. От этого известия
друзья Рейхлина очень возликовали и, где только
бывают, всюду распространяют этот слух. Я бы
всему этому не поверил, если бы не видел письма
некоего «нашего магистра» из ордена проповедни¬
ков, в котором он пишет с великим прискорбием
о сей новости. Кроме того, он пишет, что пала
разрешил «Глазное зеркало» напечатать при риж¬
ской курии; книгопродавцы его продают, и всякий
может его читать. «Наш магистр» Гоогстратен хо¬
чет покинуть римскую курию и намерен принять
обет бедности; однако судьи не хотят его отпу¬
стить. Они говорят, что он должен ждать конца
дела и что он не может дать обета бедности,
так как въехал в город Рим на трех лошадях;
кроме того, у него за столом при римской курии
бывали гости, наконец он истратил много денег
и делал богатые подарки кардиналам, епископам
и аудиторам консистории: поэтому он не может
дать обета бедности. О святая Мария! Что нам
теперь делать, если теология находится в таком
пренебрежении, что какой-нибудь юрист имеет бо¬
лее значения, чем все теологи вместе взятые?
Я думаю, что папа не хороший христианин. А будь
он хорошим христианином, то было бы невозможно
не быть ему заодно с теологами. Но если папа
высказывается против теологов, тогда, как мне
кажется, следует апеллировать к собору, так как
собор выше папы, а на совете теологи имеют
больше значения, чем все остальные факультеты.
Кроме того, я думаю, что «Господь даст благо»
(Пел., XXXIY, 13) и обратит взор свой на слуг
77

своих, теологов, и не допустит, чтобы враг наш
восторжествовал, он «дар духа святого изольет
на нас» (Деян. ап., 10 гл., 45), и мы победим
козни этих еретиков. Какой-то юрист недавно ска¬
зал, что существует пророчество о том, что орден
проповедников должен погибнуть и что от этого
ордена должен произойти такой соблазн в вере
христовой, какого еще никогда и не слыхивали,
и даже сказал, где он прочитал это пророчество.
Только невероятно, чтобы это была правда, так
кЖ этот орден весьма полезен, и если бы не
существовал этот орден, то не знаю, существовала
бы теология, так как проповедники — более осно¬
вательные теологи, чем минориты или августинцы,
к тому же они идут по пути своего святого док¬
тора, а он никогда ведь не заблуждался. Также
в их ордене было много святых, и они выказали
большое мужество в диспутах с еретиками.
Я очень удивляюсь, что «наш магистр» Яков Гоог-
стратен не может дать обета бедности,— ведь при¬
надлежит же он к нищенствующему ордену, а ор¬
ден этот несомненно беден33. Если бы я не боялся
быть отлученным, то должен был бы сказать, что
пала в этом случае ошибается. Также я думаю,
что неправда, будто Гоогстратен истратил так
много денег и сделал так много подарков,— ведь
он человек в вере весьма ревностный. Я думаю,
что юристы и другие выдумали все это и что
доктор Рейхлин умеет им ловко льстить. Кроме
того, я тоже слыхал, что многие юристы, князья
и господа дворяне дисали письма в защиту Рейх-
лина34. Есть полное основание думать, что они
не сведущи в теологии и не понимают самого
дела, иначе бы они согласились, что в этом ере¬
78

тике сидит бес, так как он идет против святой
веры; они с этим согласились бы даже в том слу¬
чае, если бы весь свет говорил противное. Вы
в Кельне должны все это тотчас же возвестить
«нашим магистрам», чтобы они знали, какое при¬
нять им решение. Напишите также мне, что они
решили делать. А за сим, храни вас Христос!
Писано в Тюбингене.
XIII
Магистр Конрад из Цвишау шлет
привет магистру Ортуину
Вы написали мне, что не думаете больше
о легкомысленном и не хотите больше любить
женщин и...* разве только раз или два в месяц.
Дивлюсь я, что вы мне пишете, вое это, ибо знаю
нечто совсем иное. Здесь теперь находится один
студент, который недавно прибыл из Кельна; он
хорошо вам знаком, так как часто бывал в вашем
обществе. Он говорит, что вы в связи с женой
Иоанна Пфефферкорна, уверяет меня в этом и
даже клянется, а я верю ему. Ведь вы человек
любезный и умеете хорошо говорить, кроме того,
отлично знаете «Искусство любить» Овидия. Го¬
ворил мне также один купец, что в Кельне пого¬
варивают, будто с ней в связи и Арнольд Тонгр-
ский; но это вздор, так как я хорошо знаю, что
он еще девственник и не прикасался ни к одной
женщине. Но если бы он это и делал и делает,
* supponere
79

чему я не верю, от этого он не стал дурным,
так как ошибаться свойственно человеку. Вы
мне много пишете об этом грехе, будто нет боль¬
шего греха на свете, и приводите в доказатель¬
ство массу текстов. Я сам знаю, что это не¬
хорошо; но, однако, в священном писании мы
читаем, что иные в этом грешили, но ведь
спаслись же. Так, например, Самсон спал с блуд¬
ницей, и, однако, после этого дух господень сошел
на него. Против вас можно так аргументировать:
«Кто не дурной человек, получает дар св. духа;
Самсон не дурной человек, стало быть, он по¬
лучает дар св. духа». Большую посылку я до¬
казываю словами писания (Книга премудрости,
I, 4): «В злую душу не снидет дух премудрости»,
а дух премудрости есть св. дух. Итак... мень¬
шая посылка явствует из того, что если бы грех
прелюбодеяния был таким ужасным злом, на Сам¬
сона не снизошел бы дух господень, как об1 этом
мы читаем в Книге судей. Читаем также о Соло¬
моне, что он имел триста цариц, а наложницам
его и числа не было; был он великий прелюбо¬
дей до самой своей смерти, и, однако, все уче¬
ные убеждены, что он спасся35. А как вам все
сие покажется? Я не сильнее Самсона и не
мудрее Соломона, и нужно же мне иметь кое-
когда какое-нибудь удовольствие, так как ме¬
дики говорят, что это помогает против меланхо¬
лии36. Что вы мне, правда, толкуете про этих
чересчур строгих отцов! Ведь в Экклезиасте ска¬
зано (III кн., 12 гл., 22): «И1 я узнал, что нет
ничего лучше, как если человек радуется в труде
своем». Поэтому и я говорю вместе с Соломоном
к подруге моей (Песнь песней, IV, 9, 10): «Ты ра-
80

Бонифаций Лммсрбах
С гравюры Ганса Гольбейпа-Младшего

нила сердце мое, сестра моя, невеста моя, ранила
сердце мое одним оком твоим и одним волоском
шеи твоей. Как прекрасны груди твои, сестра
моя, невеста моя. Прекрасней вина сосцы твои...»
ц т. д. Ей-богу! Очень приятно любить женщин,
как об этом говорит поэт Самуил!
Милый клирик, ты учись девушек любить —
Поцелуем сладким могут все они дарить
И цветущей тебе могут юность сохранить.
Любовь* есть то же, что charitas, aJ в писа-
ни сказано: «Deus est charitas»**, стало быть,
любовь не дурная штука37. Разбейте-ка мне этот
аргумент. Говорит еще Соломон (Песнь песней,
VIII, 7): «Если человек все имущество дома своего
отдаст за любовь, все это ничего». Но оставим это
и перейдем к другому. Вы просите, написать вам
что-либо новенькое; так вот, на масленице здесь
было большое веселье, и был здесь турнир. Сам
государь гарцовал на площади; лошадь у него
была отличная, и покрыта она была прекрасным
чепраком, на котором .была вышита женщина,
великолепно одетая, и около нее сидел некий
юноша с курчавыми волосами, который играл на
органе, согласно с Псалмопевцем (CLVIII, 12):
«Юноши и девы, старцы и молодые да хвалят
господа». И когда государь въехал в город, весь
университет, сопровождавший его в большой про¬
цессии, возвел его на трон. Граждане наварили
много пива, наготовили много вкусных кушаний
и отлично угостили государя и всех придворных,
* Amor.
** Бог есть любовь.
6 Письма томных людей
81

а потом устроили танцы. Я стоял на эстраде,
так что мог хорошо все видеть. Ничего не знаю
больше того, что желаю вам всего хорошего.
Будьте здоровы во имя господа. Из Лейпцига.
XIV
Магистр Иоанн Ерабациус привет¬
ствует, магистра Ортуина Грация
После того, превосходнейший муж, как
я прожил с вами два года в Кельне, вы сказали
мне, что я всегда должен писать вам, где бы
я ни был; так вот, я извещаю вас, что до меня
дошел слух о смерти отличнейшего теолога, «на¬
шего магистра» Гекмана из Франконии. Он был
человек выдающийся и в мое время был там рек¬
тором и отлично аргументировал согласно со
Скотом. Светских поэтов он терпеть не мог, был
человек благочестивый и охотно служил обедни.
Когда он был ректором в Вене, он держал своих
подчиненных очень строго и был достоин всяче¬
ской похвалы. Однажды, когда я был в Вене,
пришел один студент из Моравии38, иовндимому
поэт, пишущий метрически, и хотел читать о
метрике, хотя не имел никакой ученой степени.
«Наш магистр» Гекман запретил ему это, а он
был так дерзок, что не обратил внимания на
запрещение. Тогда ректор запретил студентам
посещать его лекции; а разбойник этот сам по¬
дошел к ректору, говорил с ним очень высоко¬
мерно и при этом «тыкал» его39. Тот послал за
городскими стражниками и хотел посадить его
82

в тюрьму, так как это большой скандал, чгб
простой студент говорит «ты» ректору универси¬
тета, который притом еще «наш магистр». Я слы¬
шал при этом, что этот студент не баккалавр
и не магистр и не имеет вообще никакой ученой
степени, а явился он как воин или как человек,
намеревающийся отправиться на войну: в шлеме
и с длинным ножом на боку. И, клянусь богом,
его “запрятали бы в тюрьму, если бы он не имел
знакомых в городе. Я очень скорблю, если правда,
что Гекман скончался, так как он сделал мне
много добра, когда я был в Вене; поэтому я и
сочинил ему такую эпитафию:
Кто в сем покоится гробу, был враг поэтов
на своем веку,
Он их хотел всех вон прогнать, когда они
хотели лекции читать.
Так он и со студентом поступил, ведь степени
ученой он не получил,
Студент сей из Моравии сюда прибыл и здесь
писать стихи учил.
Его хотел он в карцер посадить, чтоб «ты»
не смел ему он говорить.
Но так как умер он и в Вене погребен,
То раза два, а то и три ты «Отче» за него
прочти.
Прибыл сюда гонец, который принес новости,
очень дурные, если они справедливы, что дело
ваше в римской курии обстоит не важно, но я
этому не верю, так как эти гонцы часто врут.
Поэты здесь сильно ворчат на вас и говорят,
что будут защищать доктора Рейхлина своими
стихотворениями; но так как вы — тоже поэт,
когда захотите, то думаю, что вы им не усту¬
пите. Но вы должны написать мне, в каком
6*
83

положении дело. Если л могу вам помочь, ^ то
вы имеете во мне верного союзника и помощника.
Будьте здоровы. Из Нюрнберга.
XV
Вильгельм Шершлейфериус приветствует
магистра Ортуина40
Я очень удивляюсь, достопочтеннейший
муж, что вы мне не пишете, однако вот другим
вы пишете, хотя они пишут не так часто, как
я вам пишу. Если вы враг мой и поэтому не
хотите мне больше писать, то напишите мне,
почему вы не хотите мне больше писать, чтобы
я знал, почему вы не пишете мне, хотя я всегда
пишу вам, подобно тому как я и теперь вам
пишу, хотя и знаю, что вы пе напишете мне
ответа на мое писание. Но я все-таки умоляю
вас от всего сердца: все-таки напишите мне,
и если вы один раз напишете мне, тогда я напишу
вам десять раз, так как я охотно пишу моим
друзьям и хочу кроме того* поупражняться в
искусстве писать, для того, чтобы уметь писать
изящные сочинения и письма. Я не могу понять,
какая тому причина, что вы мне не пишете.
Я также жаловался на это недавно, когда были
здесь кельнцы: «Что это делает магистр Ортуин:
он мне совсем не пишет? Он не пишет мне уже
два года; скажите-ка ему, чтобы он мне напи¬
сал: я читал бы его письма с такой же охотой,
с какой бы ел мед. Он был раньше моим пер¬
вейшим другом». Также спросил я, как обстоят
84

ваши дела в споре с Рейхлином. Тогда сказали
мне они, что этот юрист умеет благодаря своему
искусству водить вас ловко за нос. Но я очень
желаю, чтобы господь бог был бы к вам мило¬
серд и вы вышли бы победителем. Если вы на¬
пишете' мне, то напишите мне и об этом. Мне
очень бы хотелось обо всем этом знать. Эти
юристы шляются здесь и говорят: «Дела доктора
Рейхлина идут хорошо, и теологи в Кельне по¬
ступают с ним несправедливо». И, видит бог,
я боюсь, что в церкви произойдет великая смута,
если не будет сожжена эта книга — «Глазное зер¬
кало»: уж очень в ней много- клеветы, и она
противна католической вере. А если этот юрист
не будет принужден отказаться от своих слов,
то и другие будут пытаться писать о теологии
так же, как и он, хотя они ее и не понимают
и не штудировали, следуя по стопам Фомы, или
Альберта, или Скота, хотя не просветлены верой
и не осенены истинной благодатью св. духа. Ка¬
ждый должен оставаться на своей полосе, и ни¬
кто не должен повергать серп свой на чужую
жатву41: сапожник должен оставаться сапожни¬
ком, портной — портным, всякий мастеровой — ма¬
стеровым. Было бы очень плохо, если бы порт¬
ной стал шить сапога или туфли. Вы должны
храбро защищать и себя и святую теологию,
я тоже молю бога, да ниспошлет он вам мило¬
сердие свое и да просветит он разум ваш, как
сделал он это в древности с праотцами, чтобы
не преодолел бес со слугами своими истины. Но
напишите мне, ради бога, как обстоят дела ваши.
Вы заставляете меня много грустить; а зачем вам
85

эго? Но теперь поручаю вас господу богу. Будьте
здоровы, благослови вас Христос. Писано в
Франкфурте.
XVI
Матвей Меллиламби/ус шлет привет
магистру Ортуину Грацию42
Так как я всегда был вашим другом,
благороднейший, и пекся о вашем благе, то и
теперь хочу предостеречь вас в вашем несчастий,
и буду радоваться о вами радующимся и плакать
с плачущим. Вы ведь мой друг, а о друзьями
мы должны радоваться, когда они радуются, и быть
печальными, когда они печальны. Это пишет Тул¬
лий, хотя он мирянин и поэт43. Поэтому изве¬
щаю я вас, что у вас есть здесь злой враг,
j который распускает о вас, благороднейший, много
злейшей клеветы, он говорит многое и весьма
сильно «возгордился в гордости своей» (Пел.,
XXX, 19) и говорит всем, что вы незаконно¬
рожденный, что ваша мать была блудницей,
а отец ваш священник. Тогда я заступился за
вас и сказал: «Господин баккалавр, или какая
у вас там ученая степень, вы еще молодой че¬
ловек и не должны оскорблять магистров, так
как написано в евангелии: «Ученик не выше
учителя» (Матфей, X, 24; Лука, VI, 40). Вы
ведь еще ученик, а господин Ортуин уже восемь
или десять лет как магистр; поэтому вы еще не
доросли до того, чтобы хулить магистра, и при¬
том человека столь достойного; не то найдется
человек, который вас тоже будет хулить, хотя
86

вы и были до сих пор столь горды. Вы должны
быть скромным и не делать этого». На. это он
мне ответил: «Я говорю правду и могу доказать
правдивость моих слов и не намерен обращать
на вас ни малейшего внимания, так как Ортуин
действительно незаконнорожденный; мне сказал
один его земляк, что это правда и что он знал
его родителей. Я напишу это непременно док¬
тору Рейхлину: ведь он до сих пор этого не
знает. А вы, как можете ругать меня? Ведь вы
ничего обо мне не знаете». Тогда я сказал:
«Смотрите-ка, господа товарищи, он воображает,
что он святой; ведь он уверяет, что его нельзя
бранить и что он не сделал ничего плохого,
словно тот фарисей, который говорил, что он
постится два раза в неделю». Тогда он рассер¬
дился и сказал: «Я не говорю, что я безгрешен,
так как это было бы противно Псалмопевцу, ко¬
торый говорит: «Всякий человек — ложь» (Пел.,
CXV, 2). Это я поясняю глоссой — «поэтому он
грешник». Но я сказал, что вы не должны и
не можете бранить меня за мое происхождение
от отца и от матери. А Ортуин незаконнорожден¬
ный и родился от незаконного сожительства,
а посему его можно бранить, и я буду его
бранить, вовеки веков». Тогда я сказал: «Не
делайте этого: господин Ортуин отличнейший
человек и сумеет себя защитить». Но он го¬
ворил еще много непристойного о вашей ма¬
тери: что священники, монахи, конюхи и му¬
жики имели с ней дело в поле, конюшне и
в других местах. Это все так оскорбило мою
скромность, что вы просто не можете себе
представить. Но я не мог защищать вас, так
87

как я не знаю ни вашего отца, ни. матери,
хотя я, конечно, твердо убежден, что они люди
почтенные и добродетельные. Но напишите мне,
пожалуйста, в чем дело: тогда я буду способ¬
ствовать здесь распространению вашей славы.
Также сказал я ему: «Вы не должны так го¬
ворить: ведь если мы даже примем за верное,
что магистр Ортуин незаконнорожденный, то весь¬
ма возможно, что он узаконен, а если он уза¬
конен, то он более не незаконнорожденный, так
как папа имеет власть принимать и отрешать и
может незаконнорожденного узаконить и наобо¬
рот. Но я могу доказать, основываясь на еван¬
гелии, что зы достойны порицания, так как
написано: «Какою мерою мерите, такой и вам бу¬
дут мерить» (Матфей, VII, 2). Но вы мерите
мерою хулы, следовательно, так должно отмерить
и вам. Также я доказываю это и другим спосо¬
бом: сказано господом нашим Иисусом Христом:
«Не судите — да не судимы будете» (Матфей, VII,
1), но вы судите других и хулите их, поэтому
и вас надо судить и хулить». Тогда он сказал
мне, что все доказательства мои — вздор и недей¬
ствительны. Он был настолько дерзок, что сказал:
если далее папа прижил бы сына от незаконного
сожительства и затем усыновил бы его, то богом
он все-таки не был бы усыновлен, и он считал
бы его, конечно, за незаконнорожденного. Я ду¬
маю, что во всех этих негодяях сидит сам днавол,
а потому они вас так и хулят. Поэтому напишите
мне, чтобы я мог защищать вашу честь. Было бы
очень неприятно, если бы доктор Рейхлин узнал,
что вы незаконнорожденный. Но допустим, что
вы незаконнорожденный,— ведь он не может этого

точно доказать,— а поэтому, если это покажется
вам нужным, то мы привлечем его к суду римской
курии и принудим отречься от своих слов, как
это умеют делать в заключениях юристы. Мы
можем лишить его сана и можем с помощью под¬
ставного лица сделать ему массу неприятностей,
даже отнять у него его бенефиции, раз он уже
будет лишен сана, а ведь он каноником здесь,
в Майнце, и кроме того у него еще приход где-то
в другом месте. Не вменяйте мне в преступление,
что я написал вам вое то, что слыхал: я все-таки
о вас очень хорошего мнения. Будьте здоровы,
благослови вас бог, который охраняет все пути
ваши. Писано в Майнце.
XYII
Магистр Иоанн Гипп приветствует
магистра Ортуина Грация
Веселитесь о господе из радуйтесь, пра¬
ведные; торжествуйте все праведные сердцем»
(Пел., XXI, 11). Но чтобы эы не говорили
с неудовольствием: «Что это ему надо, чего это
он приводит изречения?» — то узнайте же одну
приятную новость, которая очень вас, благород¬
нейший муж, развеселит; я сообщу вам: ее в не¬
скольких словах. Был здесь один поэт, по имени
Иоанн Эстикампиан; он был весьма дерзок, часто
весьма презрительно обходился с магистрами сво¬
бодных искусств и ни в грош не ставил их в
своих лекциях. Он говорил, что все они ровно
ничего не знают, что один поэт стоит десятерых
89

магистров и что поэты в процессиях должны
идти впереди магистров и лиценциатов. Сам ов
читал Плиния и других писателей и говорит, что
магистры свободных искусств не магистры семи
свободных искусств, но скорее магистры семи
смертных грехов 44, что у них нет твердых и осно¬
вательных знаний, так*как они не учились поэзии
и знают только Петра Испанского «Parva loicalia».
У него много слушателей, и среди них много
знатных. Он даже говорит, что скотисты и фо-
мисты ничего не стоят, и поносит святого учи¬
теля. Тогда магистры стали ждать подходящего
случая, чтобы о божьей помощью с ним рассчи¬
таться. И вот случилось по воле божьей, что
Эстикампиан говорил как-то речь, бранил маги¬
стров, докторов, лиценциатов и баккалавров, хва¬
лил свое искусство и хулил святую теологию.
Среди господ факультета большинство этим было
страшно недовольно. Созвали магистры и доктора
совет и сказали: «Что нам делать? Ведь этот
человек творит много соблазна; если мы так
оставим, то все поверят, что он ученее нас. Как
бы не пришли новые ученые и не сказали, что
они стоят на лучшем пути, чем старые; наш
университет тогда будет в бесчестии и великие
будет срам». Тогда сказал магистр Андрей Де¬
лит,— он кроме того хороший поэт,— что по егс
мнению, Эстикампиан не что иное в университете
как пятое колесо в колеснице, так как он мешаем
другим факультетам, и слушатели не могут i
них хорошо приготовиться к получению степени
Все остальные магистры поклялись, что это вполн
справедливо, и в конце концов было принят
решение изгнать или исключить этого поэта, хот
90

бы даже он сделался навсегда их врагом. И при¬
гласили они' его к ректору, а это приглашение
прибили к дверям церкви45. Он явился на это
приглашение, привел с собой юриста и потре¬
бовал, чтобы ему позволили защищаться; с ним
были еще студенты, которые были на его сто¬
роне. Магистры же сказали, что они должны
уйти, так как иначе они будут клятвопреступни¬
ками, так как идут против университета. Ма¬
гистры держали себя в споре очень смело, стояли
твердо на своем и клялись никого не щадить
ради правосудия. Некоторые юристы и придвор¬
ные просили за него. Тогда сказали господа
магистры, что ничего невозможно сделать, так
как у них есть статуты, а по статутам он дол¬
жен быть изгнан. Но что особенно удивительно,
так это то, что сам герцог просил за него. Но
ничто не помогло, так как магистры сказали
герцогу, что следует соблюдать законы универ¬
ситета, так как статуты для университета — то
же, что переплет для книги, так как не будь
переплета, то листы рассыпались бы во все сто¬
роны. Не будь статута, не было бы порядка
в университете, между подчиненными был бы раз¬
дор, и был бы полный хаос; поэтому герцог
должен заботиться о благе университета, как
это делал его отец. Этим Они убедили герцога,
и он сказал, что не может действовать против
университета и что лучше пусть будет изгнан
один, чем весь университет будет опозорен. Гос¬
пода магистры были очень рады этому и сказали:
«Господин герцог, да благословит вас. бог за пра¬
вый суд». Ректор же велел прибить к дверям
церкви приказ? по -которому Эстикампиан изго¬
91

няется на десять лет. Слушатели его еще долго
на это жаловались и говорили, что господа члены
совета поступили с Эстикампианом несправедливо.
Но сами господа сказали, что не дадут за него
и гроша. Некоторые горожане говорили, что
Эстикампиан рассчитается за эту респраведли¬
вость и привлечет университет к суду римской
курии. Тогда магистры засмеялись и сказали:
«Ха! еще что намереп сделать этот негодяй?» Да
будет вам известно, что теперь в университете
большое согласие. Магистр Делич читает лекции
по гуманитарным искусствам, то же читает и
магистр из Ротеябурга. Он написал книгу, ко¬
торая в три раза больше полного собрания сочи¬
нений Вергилия. В этой книге написано очень
много хорошего в защиту матери нашей церкви
и в прославление святых; с особым уважением
относится он к нашему университету, к святой
теологии и к факультету артистов, при этом он
очень ругает всех этих светских и языческих
поэтов. Господа магистры говорят, что его стихо¬
творения так же хороши, как и стихотворения
Вергилия, что в них нет ошибок, так как ой
отлично знает метрическое искусство и еще два¬
дцать лет тому назад был хорошим метристом46.
Поэтому господа совета позволили ему читать
публично вместо Теренция книгу, написанную им
самим, так как она гораздо более необходима,
чем Теренций: она написана в хорошем христиан¬
ском духе и не говорит о блудницах и шутах
подобно Теренцию47. Вы должны довести до
сведения всего вашего университета эту новость;
тогда, может быть, и с Бушем поступят так
же, как поступили с Эстикампианом. Когда при¬
92

шлете вы мне вашу книгу против Рейхлина? Вы
говорите об этом много, а толку нет ровно ни¬
какого; ведь вы мне писали даже, что непременно
пришлете ее, и вот все не исполнили обещан¬
ного. Да простит вас бог за то, что вы меня не
так любите, как я вас люблю: вы мне так же
дороги, как дорого мне мое собственное сердце.
Но пришлите мне все-таки вашу книгу, так как
«очень желал я есть с вами сию пасху» (Лука,
XXII, 15), то есть прочесть эту книгу. Напи¬
шите мне что-нибудь новенькое. Напишите-ка
как-нибудь в честь меня сочинение или несколько
строф, если только я этого достоин. Будьте здо¬
ровы. Благослови вас Христос господь бог наш
вовеки веков. Аминь.
XYIII
Магистр Петр Негелинус приветствует
магистра Ортуипа Грация48
Хотя меня и очень пугает, что я столь
‘.мел, что показываю вам одно сочинение, на-
шоанное мною, так как вы весьма искусны в
ючинении стихотворений и сочинений, но я еще
;едь ничтожество и, как говорит Иеремия: «О гос-
оди боже! Я не умею говорить, ибо я еще
юлод» (I, 6). Я ведь еще не обладаю достаточно
сновательными познаниями и еще не вполне
своился с искусством поэзии и риторикой; но
едь вы мне как-то раз сказали, что я должен
э всяком случае написать какое-нибудь стихо-
зорение и послать его вам, а вы мне его испра¬
93

вите и покажете, где в нем ошибки. Вот теперь
я так и поразмыслил: «Ведь вот он — твой учи¬
тель и хорошо к тебе относится,— ты и должен
его слушаться. Он может содействовать твоему
успеху в этом деле, да и во всем остальном.
Ты можешь сделаться ученым человеком, если
это будет угодно господу богу; да и дела твои
могут пойти хорошо, так как в первой Книге
царств (ХУ, 22) мы читаем: «Послушание луч¬
ше жертвы». Поэтому посылаю я вам ~хвалебную
песнь, написанную мною во славу святого Петра,
а один компонист49, хороший музыкант, знаток
хоралов и фигуралов, написал к ней музыку для
четырех голосов. Я приложил тоже много ста¬
рания, чтобы быть в состоянии ее так срифмо¬
вать, как она срифмована; ведь эти песни зву¬
чат лучше, если они составлены так же, как
книги Александра. Но я не знаю, нет ли в них
недостатков. Вам нужно будет размерить стопы
по законам метрики и исправить ее50.
Новая песнь магистра Петра Неге-
лина, написанная в прославление свя¬
того Петра.
Тебя, святой Петр молю, окажи нам милость твою,
Тебя господь наградил и вместе с ключами вручил
Власть весьма большую и особую милость такую,
Что не имеют святые ее, так как ведь право твое:
Что ты разрешишь, так то и на небе разрешено,
На земле что свяжешь когда, то связано в небе
всегда.
К тебе мы все прибегаем, смиренно весьма умоляем:
За грехи наши бога моли, университету ж славу
пошли.
Говорят, что доктор Рейхлин, который по-ев¬
рейски называется «Капнион»51, в Шпейере вы-
94

хлопотал решение в свою пользу, но «наши
магистры» из ордена проповедников сказали, что
это ровно ничего не значит, так как епископ
ничего не смыслит в святой теологии, да кроме
того «наш магистр» Гоогстратен находится при
римской курии и хорошо принят у папы. У Гоог-
стратена также достаточно денег и всего осталь¬
ного. Я бы заплатил с радостью четыре гроша,
чтобы только узнать правду: вы должны мне все
написать. "Святой боже! Почему вы не написали
мне еще ни единой буквы? Я бы ведь так лико¬
вал, если бы вы написали мне. Будьте здоровы,
поклонитесь «нашему магистру» Валентину Гель-
терсгейму, «нашему магистру» Арнольду Тонгр-
скому, что в Лаврентийской бурсе, «нашему
магистру» Ремигию и господину лиценциату Рут¬
геру из бурсы «у XVI домов», который в скором
времени станет «нашим магистром», а также гос¬
подину Иоанну Пфефферкорну, этому ревностному
в деле веры человеку, и воем другим, которые
весьма сведущи в теологии и в свободных искус¬
ствах. Будьте здоровы. Благослови вас господь.
Писано в Трире.
XIX
Стефан Кальвастриус, баккалавр,
магистру Ортуину Грацшо
Шлю смиренный привет вам, великий
муж. Почтеннейший господин магистр, прибыл
сюда один студент, который принес с собой стихи
и сказал, что эти стихи вы написали и опу¬
95

бликовали их в Кельне. Тогда один здешний
поэт, которого очень хвалят, хотя он плохой
христианин52, посмотрел их и оказал, что стихи
нехороши и что в них много ошибок. Я на
это сказал: «Если только их сочинил магистр
Ортуин, то в них, без всякого сомнения, нет
ошибок». Я хотел побиться об заклад на мой
кафтан, что если в этих стихах есть ошибки,
то не вы их сочинили, а если вы их сочинили,
тогда нет в них ошибок. Я посылаю вам эти
стихи, чтобы вы посмотрели, вы ли их сочинили,
и написали бы тогда мне. А написано сие стихо¬
творение на смерть «нашего магистра» Сотфи из
Кнек-бурсы, который некогда написал замеча¬
тельную глоссу, а теперь, к сожалению, умер.
Мир праху его. Вот это стихотворение:
Славнейший ^здесь покоится магистр сам,
Рожден святым он духом нам.
Он ректором в Кнек-бурсе был
И там о «Copulat’ax», много говорил.53
А если бы подольше он прожил,
Еще бы много глосс, конечно, сочинил,
Университету пользу он бы оказал,
Учеников чудной латыни обучал.
Но так как умер он уже
И Александра книг не объяснил вполне,
То плачет весь университет
О члене, разливавшем всюду свет.
Ученьем как фонарь иль факел он светил
И свет он всюду и везде разлил.
Никто периодов так ловко не писал
И мерзких сих поэтов так не донимал,
Которые грамматики совсем не знают
И логику, науку всех наук, не понимают,
И веры истинной не ведают они,—
От церкви ведь за то они отлучены.64
Согласно 'С верой коль не будут поступать,
Тогда Гоогстратен должен их огню предать.
96

Себастиан Брант
С портрета маслом неизвестного художника ок. 1540

Он Рейхлина к суду привлек уже
И дивно спорил с ним он на суде.
О всемогущий бог! Услышь же ты меня,
Смиренно так и с плачем я молю тебя:
Умерший член ты к жизни вечной приобщи,
А всех поэтов в ад скорей пошли.
Как мне кажется, это — превосходнейшее стихо¬
творение, но я не знаю, как его скандировать,
так как оно написано удивительным размером55,
а я умею читать только гекзаметры. Вы не должны
допускать, чтобы кто-либо поносил ваши стихо¬
творения; поэтому напишите мне, и я буду защи¬
щать вас, даже если мне будет грозить поеди¬
нок. Будьте здоровы. Из Мюнстера в Вестфалии.
XX
Иоанн Луцибулариус магистру
Ортуину Грацию
Почтеннейший господин магистр! Шлю
вам столько приветствий, что никто не может
их пересчитать. Ввиду того, что вы еще раньше
обещали мне, что будете всегда моим помощни¬
ком, когда бы у меня ни явилась в этом нужда,
и что вы поставите меня впереди всех, и гово¬
рили еще, что я должен смело обращаться к вам,
и вы мне тогда поможете, как брату, и не поки¬
нете меня в затруднительном положении,— вот
я и прошу вас, ради бога, придите ко мне на
помощь, так как это в высшей степени необхо¬
димо, и вы это легко можете сделать. Здешний
ректор дал отставку одному помощнику учителя
»7
7 Письма темных людей

и хочет взять другого: поэтому напишите, пожа¬
луйста, мне рекомендательное письмо, чтобы он
милостиво меня принял. Я не имею теперь более
денег, так как все их издержал, а также купил
себе книг и сапоги. Вы знаете, что я по милости
божьей обладаю основательными познаниями, бла¬
годаря тому, что я посещал секунду56, когда
вы были в Давейтре, и дотом провел год в Кельне;
так что я выполнил все условия для получения
степени баккалавра и был бы в день праздника
святого Михаила возведен в эту степень, если бы
только имел деньги. Я умею заниматься о уче¬
никами по «Exercitium puerorum» или же «Opus
minus», часть вторая. Я знаю также метрическое
искусство, так как вы меня этому учили, знаю
все трактаты Петра Испанского и «Parvulum phi-
losophiae naturalis». Кроме того, я кантор и знаю
музыку хоралов и фигуралов. К тому же у меня
бас, и я могу взять ноту ниже, чем «gammaut» 57.
Все это я пишу вам не для того, чтобы попусто-
словить, а посему простите меня. А за сим по¬
ручаю вас всемогущему богу. Будьте здоровы.
Из Цволя.
XXI
Магистр Еонрад из Цвиккау приветствует
магистра Ортуипа Грация
Вы мне писали недавно о вашей возлюб¬
ленной, что вы любите ее от всей души и что
она вас тоже любит и посылает вам венки, носовые
платки, пояса и тому подобные предметы и не
98

берет с вас денег, как блудницы, а также, что
вы посещаете ее, когда ее мужа нет дома, и она
всегда этим очень довольна. Недавно вы мне
также говорили, что за один присест трижды... *,
а раз даже — стоя за дверью при входе в дом,
а перед этим вы пропели: «Поднимите, врата,
верхи ваши» (Пел., XXIII, 7). Тут пришел ее
муж, и вы убежали задним ходом через сад.
Я тоже хочу вам написать теперь, как, идут
у меня дела с моей возлюбленной. Сама она —
превосходнейшая женщина, притом она богата;
и просто удивительно, что я с ней познакомился:
один местный житель, знакомый с епископом,
помог мне в этом. Я тотчас же так страстно по¬
любил ее, что не мог ничего делать днем, а ночью
не мог спать. Когда я спал, то кричал на ложе
моем: «Доротея, Доротея, Доротея!» — так что сту¬
денты, которые живут в бурсе, услыхали это,
встали и сказали мне: «Господин магистр! Что вы
так кричите, не надо ли вам чего? Если вы хотите
исповедаться, то мы позовем священника». Они
вообразили, что я нахожусь при последнем изды¬
хании и призываю святую Доротею и других
святых, я же сильно покраснел. Когда же я при¬
ходил к моей возлюбленной, то всегда был на¬
столько робок, что не мог даже взглянуть на
нее и все краснел. Наконец она сама сказала:
«Ах, господин магистр, отчего вы так стыдливы?»
И вот она часто спрашивала меня о причине
моей застенчивости. Я же сказал, что не смею
сказать; но она хотела знать, и не хотела меня
* supposuistis earn
7*
99

отпустить, если я не окажу; я же сказал, чтобы
она не сердилась, если я окажу ей что-нибудь
весьма легкомысленное. Но вот однажды я осме¬
лился и рассказал ей мой секрет. Вы ведь ска¬
зали как-то мне, когда читали «Ars amandi»
Овидия, что любовники должны быть очень смелы,
словно воины, в противном случае они никуда
не годятся. И сказал я ей: «Уважаемая госпожа
моя, простите меня ради бога и ради вашей чести;
я люблю вас, я отличил вас среди дочерей чело¬
веческих, так как ры прелестнейшая из женщин,
«пятна нет на вас» (Песнь песней, IY, 7). Вы
самая прекрасная из всех женщин, какие только
существуют на этом свете». Тогда она засмеялась
и сказала: «Ей-богу, вы умеете говорить весьма
любезно,— этого я никак не ожидала». После
этого я часто приходил к ней в дом и пил с ней.
Когда же она бывала в церкви, тогда я стано¬
вился так, чтобы ее видеть, а она смотрела на
меня так, словно хотела проглядеть меня на¬
сквозь. Недавно я усиленно просил ее быть ко
мне благосклонной; тогда она сказала мне, что
я ее не люблю. Я клялся ей, что люблю ее,
как родную мать, и готов все сделать, чтобы
услужить ей, хотя бы это стоило мне жизни.
Тогда ответила мне моя прелестная возлюбленная:
«Хорошо, я посмотрю, так ли это». Сделала она
на доме мелом крест и сказала мне: «Если вы
любите меня, то каждый день вечером, когда
стемнеет, вы должны целовать этот крест из
любви ко мне». Я та!к й делал в течение многих
дней. Вот раз пришел кто-то да и вымазал крест
навозом; поэтому когда я целовал: крест, то вы¬
100

мазал в навозе рот, зубы и нос. Я очень рас¬
сердился за это на нее, но она клялась всеми
святыми, что это сделала не она. Я верю ей, так
как, видит бог, вообще она женщина честная.
Я подозреваю в этом одного товарища, и если
я это узнаю, то могу, вас уверить, что он полу¬
чит за сие должное воздаяние. Но теперь ее
обращение со мною гораздо более любезное, чем
раньше, и я надеюсь, что...*. Недавно ей кто-то
сказал, что я поэт, и вот она сказала мне:
«Я слышала, что вы хороший поэт, а посему вы
должны написать мне как-нибудь стихотворение».
Я сочинил стихотворение и спел его вечером на
улице, чтобы она его слышала;, а после перевел
ей его на немецкий. Вот это стихотворение:
Венера, ты любовь изобрела и правишь ею сама,
Сын твой58, скажи, почему враг слуге твоему?
Краса Доротея, тебя выбрал любовницей я,
Ты обходись так со мной, как обхожусь я с тобой.
Равной нет тебе красой в граде девицы ни одной.
Сияешь ты как звезда, смеешься как роза всегда.
Она сказала, что будет хранить из любви ко
мне это стихотворение всю свою жизнь. Вы
должны дать мне совет, как поступать мне и
что я должен делать, чтобы она меня любила.
А также простите, что я настолько груб, что
пишу вам, благороднейший, но у меня уж такое
обыкновение, что с друзьями я обхожусь по-
дружески. Будь здоров и да благословит тебя
благословляющий. Из Лейпцига.
* supponam earn
101

XXII
Гергард Ширруглиус магистру Ортуину
Грацию
Приветствую много раз во славу господа вас;
Из мертвых он воскрес и сидит посредине небес.
Достопочтенный муж! Извещаю вас,
что я недоволен своей жизнью здесь и очень
раскаиваюсь, что не остался у вас в Кельне,
где мог бы сделать лучшие успехи. Вы могли
бы сделать из меня знатока логики, а отчасти
также и поэта. В Кельне люди набожны, охотно
ходят в церковь, а по воскресениям слушают
проповеди. И нет там такой гордости, как здесь.
Ученики здесь не оказывают почета магистрам,
а магистры совсем не пекутся об учениках, по¬
зволяют им ходить куда' им хочется, а также
не носят шляп по форме. Когда они на пирушке
пьют вино, то божатся, сквернословят и творят
много соблазна. Так, например, один из них
сказал, что не верит, чтобы одеяние в Трире59
было бы одеянием господа, а думает, что это
просто старинная, полная насекомых одежда.
Кроме того, он говорит, что Не верит, будто
где-то на свете есть волосы: пречистой девы.
А другой сказал, что очень возможно, что три
царя в Кельне просто три мужика из Вестфалии
и что меч и щит святош Михаила никогда Не
принадлежали святому Михаилу60. Ой также ска¬
зал, что ему... * на индульгенции братьев про-
* vellet merdare
102

поведников, что эти братья мошенники и надувают
женщин и мужиков. Тогда я сказал: «На костер,
на костер этого еретика!» А он стал смеяться надо
мной. Я же сказал: «Ах ты, бездельник, посмел
бы ты только сказать это в присутствии «нашего
магистра» Гоогстратена в Кельне, который есть
инквизитор еретической лжи!» На это он ответил:
«Гоогстратен—проклятая и зловредная скотина»—
и стал его поносить и сказал: «Иоанн Рейхлин —
достойный муж, а теологи — диаволы, они посту¬
пили несправедливо, когда сожгли его книгу, оза¬
главленную «Глазное зеркало». Тогда я ответил:
«Не смей этого говорить, так как написано в
Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова (VII):
«Не судись с судьею, потому что его будут су¬
дить по его почету». Ведь ты видишь, что Па¬
рижский университет, где самые ученейшие и рев¬
ностные в делах веры теологи, которые не могут
ошибаться, постановили то же самое, что поста¬
новили кельнцы. Зачем же ты хочешь идти против
всей церкви?» На это он ответил, что парижане—
самые несправедливые судьи и что они получили
от братьев ордена проповедников деньги, а при¬
нес им эти деньги (вот ведь как врет этот без¬
дельник!) ревностный в делах веры и весьма знаю¬
щий теолог, господин Теодорих фон-Ганда, легат
Кельнского университета. Кроме того, он еще ска¬
зал, что они не есть церковь божья, а те самые,
о которых в псалме XXV, 5, говорится: «Возне¬
навидел я сборище злонамеренных, и с нечести¬
выми не сяду». Он ругал «наших магистров», ко¬
торые в Париже, за все их поступки и говорил,
что Парижский университет — мать всех глупо¬
стей; они идут (туда; и расходятся по Германии
юз

и Италии; что эта школа посеяла всюду суеверие
и безумие, и почти все те, которые учились в
Париже, будто бы тупицы и дураки. Наконец, он
сказал, что талмуд не осужден церковью. Был
там также «наш магистр» Петр Мейер, священ¬
ник из Франкфурта. Он сказал: «Я докажу, что
этот малый — плохой христианин и не думает так,
как велит думать церковь. Святая Мария! Вы
хотите говорить о теологии, и ничего не смыс¬
лите. Да и Рейхлин не знает, где написано, что
талмуд запрещен». Тогда этот малый спросил:
«Где же это написано?» А «наш магистр» Петр
отвечал, чтр.это мы можем найти в «Fortalitium
fidei». Этот ke бездельник ответил, что «Forta¬
litium fidei» — поганая книга и никуда не го¬
дится и что никто не ссылается на нее, кроме
глупцов да дураков. Я очень испугался, так как
«наш' магистр»? Петр так рассердился, что у него
задрожали руки. Я боялся, что это может ему
повредить, и сказал: «Превосходнейший господин,
/ будьте терпеливее, так как у «терпеливого чело¬
века много разума» (Притчи Солом., XXIY, 29),
а они да будут развеяны «как прах пред лицем
ветра» (Пел., XXXIY, 5), а этот много говорит,
да ничего не знает. И написано в Экклезиасте
(XIY): «Глупый говорит много» — так он и по¬
ступает». Тогда опять принялся этот негодяй го¬
ворить и — о горе!—об ордене проповедников:
как эти благочестивые братья совершили постыд¬
ное дело в Берне (чему я не поверю никогда;
в жизни), как они были сожжены, как они поло¬
жили раз яд в святое причастие и таким образом
отравили одного императора61. Он говорил, что
надо уничтожить этот орден,— иначе в вере будет
104

еще много соблазна, так как все зло в этом Ор¬
дене; и много еще говорил он. Поэтому да будет
вам известно, что я охотно вернулся бы назад
в Кельн, так как здесь мне со столь зловредными
людьми делать нечего. «Да найдет на них смерть,
да сойдут они живыми в ад», как сказано в Псал¬
тири (LIV, 16), так как они «дети диавола»
(I поел. Иоанна, III, 10). Если вы сочтете нуж¬
ным, то я прежде получу здесь ученую степень,
если же нет, то я тотчас же уйду. Вы должны
мне поэтому немедленно сообщить ваше мнение,—
им я и буду руководствоваться. За сим поручаю
вас господу богу. Будьте здоровы. Из Майнца.
XXIII
Иоанн Виккельфиус, смиренный профессор
теологии, шлет привет магистру Ор-
туину Трацию, поэту, теологу и т. д.
Так как вы были некогда моим уче¬
ником в Девентре, и*я любил вас тогда более
всех моих учеников за то, что вы обладали пре¬
красными талантами и были весьма воспитанным
юношей, я хочу и теперь дать вам совет, в чем
только могу. Вы должны его принять снисходи¬
тельно, так как бог видит сердца наши и знает,
что я говорю с вами из любви к |Вам и ради спа¬
сения души вашей. Были здесь какие-то кельнцы,
они говорили, что у вас в Кельне есть женщина,
которая часто бывает у вас, а вы у нее, и утвер¬
ждают, что у вас с ней есть дела. Я очень го-
оюю об этом, и великий страх объял меня, когда
? об этом услыхал, так как это великий соблазн,
105

если только это правда. Ведь вы имеете ученую
степень и со временем подыметесь на еще боль¬
шую высоту, то есть получите высшие степени
в святой теологии, а если про вас будут ходить
подобные слухи, то они будут служить плохим
примером для молодых, благодаря чему молодые
будут делаться все хуже. Вы ведь читали в
Книге премудрости Иисуса., сына Сирахова (IX, 9):
«Многие совратились с пути через красоту жен¬
скую; от нее, как огонь, разгорается любовь».
И также (X, 8): «Отвращай око твое от жен¬
щины благообразной и не засматривайся на чужую
красоту». И еще там же (IX, 5): «Не засматри¬
вайся на девицу, чтобы не соблазниться преле¬
стями ее». Вы знаете, что прелюбодеяние — ве¬
личайший грех. И к тому еще слышу я, что эта
женщина — законная жена и имеет мужа. Ради
бога, развяжитесь с ней и позаботьтесь о славе
вашей. Великий соблазн, что люди могут гово¬
рить про теолога, что он прелюбодей. Во всем
остальном вы пользуетесь хорошей славой, и все
говорят, что вы хороший человек, да это я и сам
знаю. Вы должны каждый день по разу вспоминать
со смирением о страданиях господа нашего, так
как это весьма сильное средство против искуше¬
ния диавола и плотских побуждений; вы должны
просить в молитвах ваших, чтобы господь охра¬
нял вас от греховных помыслов. Я думаю, что
подобные вещи вы вычитываете у светских поэ¬
тов и оттого становитесь хуже; поэтому я бы
очень советовал вам оставить этих поэтов: ведь
вы знаете, что святой Иероним был поражен анге¬
лом за то, что читал книгу, написанную поэтом62.
Еще в Девентре я часто говорил вам, что вы
106

не должны стремиться стать поэтом или юристом,
так как они не тверды в вере и почти все плохих
нравственных убеждений. О них кроме того Псал¬
мопевец говорит: «Ненавижу почитателей суетных
идолов» 63 (XXX, 7). Еще кое о чем другом хочу
я вам написать. Говорят, что вы писали против
Иоанна Рейхлина по вопросам веры. Очень хо¬
рошо, что вы хотите ваши таланты, данные вам
богом, употребить с выгодой. Но здесь также
говорят, что Иоанн Пфефферкоря, которого вы
хотите защищать,—дурной человек и что не из
любви к истинной вере стал он христианином, но
только из страха перед жидами, которые хотели
его повесить за; его позорные дела, так как они
говорили, что он вор и предатель, почему его
и крестили. Все уверяют, что втайне он плохой
христианин и что он не останется преданным
истинной вере. Поэтому вы должны хорошенько
поразмыслить о том, что вы делаете. Ведь уже
сожгли раз в Галле крещеного жида, и тоже по
имени Иоанна Пфефферкорна, который совершил
много злых дел64. Я боюсь, как бы не сделал и
этот тоже чего-нибудь подобного,— тогда вам, по¬
жалуй, плохо придется. Но тем не менее вы
должны защищать теологию. Примите благосклонно
по, что я даю вам совет, как брату. .Будьте здо-
зовы и счастливы. Писано в Магдебурге.
XXIY
Павел Даубенгигелиус приветствует
много раз магистра Ортуина Грация
Я был бы, конечно, лжецом, как вы
то недавно сказали, если бы дал вам обещание
107

писать, fio все-таки не писал бы вам. Не я хочу
доказать, что держу данное вам слово, так как
благомыслящий и честный человек не должен обе¬
щать того, чего он не хочет исполнить. Также
было бы большим непостоянством с моей стороны,
если бы я не сдержал обещания, данного вам,
и был бы обманщиком. Вы должны тоже написать
мне,—тогда мы часто будем с вами пересылать
или направлять друг другу письма. Вы, должно
быть, уже знаете, что доктор Рейхлин велел на¬
печатать книгу, которая озаглавлена «Защита»65.
Он весьма непристойно бранится в этой книге и
называет вас ослом. Я очень возмущался, когда
читал эту книгу, хотя и не прочел до конца,
так как бросил ее об стену, потому что видел,
как она злобствует против теологии и магистров
свободных искусств. Если вы хотите, то можете
ее прочесть, так как я при сем письме посылаю
ее вам. Как мне кажется, следует автора вместе
с его книгой сжечь: великий ведь соблазн, что
смеют писать подобные книги. Недавно был я на
конской ярмарке: хотел купить себе там лошадь,
чтобы поехать на ней в Вену. Там я и увидел
эту книгу, выставленную на продажу, гг подумал,
что вам необходимо прочесть ее, чтобы ответить
на нее и доказать ее лживость. Если бы я мог
оказать вам еще большую услугу, я не стал бы
медлить, так как во мне вы имеете смиренного
слугу и доброжелателя. Вы знаете, что у меня
до спх пор болят глаза, но сюда прибыл какой-то
алхимик. Оп говорит, что может вылечить глаза,
если даже человек совершенно ослепнет от бо¬
лезни глаз. Оп приобрел и другие полезные позна¬
ния, так как путешествовал по Италии и Фран¬
гов

ции, а также по многим другим странам. Вы ведь
знаете, что каждый алхимик также врач и со¬
ставитель мазей. Правда, вследствие бедности он
немного опустился. Вы спрашиваете также, как
вообще идут дела мои. Очень благодарен вам
за этот вопрос. Да будет же вам известно, что
милостью божией у меня все благополучно: этой
осенью я наготовил много вина, и хлебов у меня
полный достаток. Что касается новостей, то да
будет вам известно, что наш светлейший импе¬
ратор посылает большое войско в Ломбардию про¬
тив венецианцев и хочет наказать их за гор¬
дость 66. Я видел добрых две тысячи человек
с шестью знаменами. Они были вооружены частью
копьями, а частью ружьями или бомбардами, были
они очень страшны на вид, а надеты на них были
полусапоги. Много сделали они зла мужикам и
вилланам67. Все люди говорили, что очень хотят,
чтобы их всех перебили. Я же желаю им всем
вернуться в полном здравии. Пошлите мне с этим
посланным «Formalitates» и «Distinctiones»68
Скота в собрании Брулифера и «Clipeus» фоми-
стов в изданий Альда, если только вы можете
найти эти книги. Также с большой охотой прочел
бы я написанное вами руководство по сочинению
стихов. Купите мне также собрание сочинений
Боэция, главным образом его «Disciplina schola-
rium» и «Consalatio philosophica»69, с коммен¬
тариями святого доктора. А за сим будьте здо¬
ровы и оставайтесь ко мне благосклонным. Из
Аугсбурга.
109

XXV
Магистр Филипп Скульптор привет¬
ствует магистра Ортуина Грация
Как я уже писал вам, я очень недово¬
лен тем, что это общество мошенников, а именно
факультет поэтов, становится всеобщим и все
более распространяется по всем провинциям и
странам. В мое время был только один поэт, ко¬
торого звали Самуил, а теперь только в одном
этом Кельнском университете по крайней мере
двадцать поэтов, и все они нас, придерживаю¬
щихся старины, притесняют. Недавно я очень
ловко отделал одного из них. Ой утверждал, что
слово scholaris70 не означает то лицо, которое
идет в школу для того, чтобы учиться. Я сказал:
«Осел, не вздумал ли ты поправлять святого док¬
тора, который установил этот термин?» После
этого он написал памфлет против меня, в котором
употребляет много оскорбительных выражений н
между прочим говорит, что я плохой грамматик,
так как неверно объяснял слова, когда занимался
первой частью Александра и книгой «De modis
significandi»71. Я хочу написать вам по всем пра¬
вилам значение этих терминов; чтобы вы видели,
что я правильно их объяснил, справившись во всех
словарях, я могу в доказательство сослаться на
солидных авторов, даже на теологию. Во-первых,
я сказал: seria72 обозначает иногда горшок, а от¬
сюда происходит й название Сирия, так как в
этой провинции впервые был сделан горшок; также
по

это название может происходить от serius, так
как это полезно и необходимо, или же от series,
что означает порядок. Патрициями называются
отцы (patres) сенаторов73. A currus (колесница)
получила свое название от слова currere (бежать),
так как благодаря ей внутренние (продукты)
страны бегут за границу74. Также и ius, iuris
значит юстиция75, a ius, iutis76 значит мясная
похлебка, и отсюда стих:
Ius, iutis, mando; ius, iuris, in agmine pando.
Также и слово lucar значит деньги, получен¬
ные с рощи (lucus) или с леса77; a mantellus
значит плащ (pallium); отсюда происходит умень¬
шительное manticulus78. Mechanicus значит фаль¬
шивый, отсюда название artes mechanicae79, то
есть фальшивые искусства; противополагаются они
свободным искусствам, которые одни только истин¬
ные. Также mensorium обозначает все, что отно¬
сится к столу (mensa)80. Polyhistor называется
тот, который знает много историй81; отсюда и
Polyhistoria значит множество историй. Polyse-
nus называется тот, у которого много чувств82.
А вот он утверждает, что все сие и мало-мальски
на сие похожее — вздор, и ругал он меня за это
пред лицом учеников моих83. Тогда я сказал, что
достаточно для вечного спасения быть и орди¬
нарным грамматиком и уметь по крайней мере
выражать свои мысли. На это он мне ответил,
что я не ординарный и не двойной грамматик
и что я просто ничего не знаю. Это меня очень
позабавило, и’ я хочу привлечь его к суду Вен¬
ского университета84,— пусть-ка он ответит мне
там: ведь я получил с божьей помощью ученую
Ш

степень при этом университете, а если я был
достаточно учен в глазах всего университета, то,
конечно, достаточно учен и для одного поэта,
так как университет, без сомнения, имеет гораздо
больше значения, чем поэт. Поверьте1 мне, что
я бы не простил ему этого оскорбления, даже
если бы он заплатил мне двадцать гульденов.
Здесь говорят, что все поэты хотят стать на сто¬
рону доктора Рейхлина, против теологов. Один
из них написал уже книгу, озаглавленную «Trium-
phus Capnionis»85. В этой книге написано много
мерзкого и о вас. О, если бы все поэты убрались
туда, где перец растет86 и оставили нас в покое:
ведь можно опасаться, что факультет свободных
искусств погибнет благодаря этим поэтам! Они
говорят, что артисты развращают молодых лю¬
дей, берут с них деньги и делают их бакалав¬
рами и магистрами, если даже они ничего не
знают. Они достигли того, что ученики не хотят
больше добиваться ученой степени свободных
искусств, но все хотят стать поэтами. Есть у меня
друг,— оп очень хороший молодой человек и обла¬
дает великолепными способностями. Родители по¬
слали его в Ингольпггадт, и я дал ему рекомен¬
дательное письмо к одному тамошнему магистру,
который очень сведущ в свободных искусствах
и теперь хочет даже получить степень доктора
теологии. Но молодой человек ушел от этого ма¬
гистра, пошел к поэту Филомузу и слушает его
лекции. Я очень жалею этого юношу, так как
написано в Притчах Соломоновых (XIX, 17):
«Благотворящий бедному дает взаймы господу».
Останься он до сих пор у того магистра, он был
бы теперь уже баккалавром; а так он ничто,
112

пусть хоть десять лет изучает поэзию. Я знаю,
что вы тоже терпите много мучений от этих свет¬
ских поэтов, хотя вы и сами поэт. Но вы ведь
яе такой поэт: вы заодно с церковью, и кроме
того вы весьма сведущи в теологии, и если даже
пишете стихи, то в них вы не говорите о легко¬
мысленном, а (славословите святых. Я бы; о великой,
охотой узнал, как обстоят дела ваши с доктором
Рейхлином. Если л могу быть полезным вам в
этом деле, то дайте мне знать и напишите также
обо* всем деле. Будьте здоровы.
XXVI
Антон Рубенштадиус Ортуину Грацию
шлет от всего сердца дружеское поже¬
лание счастья
Достопочтеннейший господин магистр!
Да будет вам известно, что я теперь не имею
времени писать о вещах не особенно важных;
однако все-таки ответьте мне на один вопрос,
который я вам сейчас предложу: должен ли док¬
тор прав кланяться «нашему магистру», который
встретится с ним не в магистерском одеянии?
Одеяние же «наших магистров», как вы знаете,
отличается большой шляпой с широкими полями.
Есть здесь один доктор, удостоенный ученой сте¬
пени в том и другом праве; он во враждебных
отношениях с «нашим магистром», священником
Петром Мейером. Недавно встретились они на
улице, причем «наш магистр» Петр был не в уста¬
новленном одеянии; и вот юрист ему не покло¬
8 Письма темных людей
113

нился. После этого стали говорить, что он по¬
ступил неправильно, так как, если они далее
враги, то все же из уважения к святой теоло¬
гии юрист должен был поклониться «нашему ма¬
гистру». Можно быть врагом лица, но не науки,
так как магистры занимают места апостолов, пуо
которых написано: «Как прекрасны ноги благо-
вествующих мир, благовествующих благое» (Поел,
к римл., X, 15). Поэтому раз прекрасны ноги
их, то как же прекрасны должны быть их го¬
ловы и руки! Повидимому, всем людям, не исклю¬
чая князей, следует почитать и кланяться тео¬
логам и «нашим магистрам». Но юрист не согла¬
сился с этим и в доказательство противного
сослался на свои законы и на многие места
из священного писания. Так, например, написано:
«Каким нахожу тебя, так буду и судить тебя»87.
Никто не обязан кланяться тому, кто идет не в
такой одежде, в какой должен он ходить, хотя
бы он даже был князем. Если же священник
уличен в каком-нибудь непристойном деянии и
одет не так, как духовный, а как обыкновенный
мирянин, то судья в праве считать его за миря¬
нина и обращаться с дим, как с мирянином, даже
может присудить его к телесному наказанию, и
привилегии клириков не могут тогда ему в этом
препятствовать. Так говорил юрист. Но вы должны
изложить мне ваше мнение; если же вы не знаете
этого сами, то ведь в Кельнском университете
есть юристы и теологи,— с ними вы и должны
посоветоваться, дабы я мог узнать правду: так
как бог есть истина, и кто любит истину, тот
любит бога. Также вы должны известить меня,
в каком положении находится ваш спор с док¬
114

тором Рейхлином. Я слышал, что он совсем обед¬
нел благодари большим издержкам; я очень рад
этому, так как уверен, что теологи, а также
и вы, выйдете победителями. Будьте здоровы.
Храни вас бог. Писано во Франкфурте.
XXVII
Иоанн Штаблериус из Мультенбурга
шлет привет магистру Ортуину Грацию
Так как вы всегда очень желали, чтобы
я сообщал вам новости, то теперь как раз я
должен и могу написать вам новости, хотя и
сожалею, что это новости нехорошие. Да будет
вам известно, что здесь у братьев ордена про¬
поведников есть индульгенции, которые они вы¬
хлопотали у римской курии с большими издерж¬
ками. Они собрали благодаря им уже довольно
много денег. Но тут ночью пришел в церковь
какой-то вор, взял более трехсот гульденов и
украл их. И вот братья, люди набожные и весьма
твердые и ревностные в вере христианской, •'очень
опечалились и стали разыскивать этого вора.
Горожане послали искать его во все стороны,
но найти его не могли, так как он убежал, имея
при себе деньги. Это — великое святотатство:
ведь все это случилось именно с папскими ин¬
дульгенциями и в священном месте; вор же,
конечно, отлучен, где бы он ни был теперь.
Люди же, которые получили отпущение грехов
-и положили деньги свои в тот ящик, думают те¬
перь, что не получили отпущения; но это пустяки:
8*
115

их отпущения имеют такую же силу, как если
бы их деньги и до сих пор были у братьев
проповедников. Еще да будет вам известно, что
сторонники партии доктора Рейхлина шляются
здесь и делают много шума, да еще говорят,
что братья проповедники для того выхлопотали
себе у римской курии эти индульгенции, чтобы
с помощью денег, вырученных за них, при¬
теснять этого доктора и докучать ему всем, что
касается веры, и что люди,— к какому бы сосло¬
вию они ни принадлежали, к высшему или к
низшему, как духовные, так и миряне,—не должны
ничего давать проповедникам. Недавно был я в
Майнце на том торжественном акте, который
справили «наши магистры» против Рейхлина. Там
в кафедральном соборе есть проповедник, он
«наш магистр» из Гейдельберга и зовут его Вар¬
фоломей Цеендер, по-латыни Decimarius. Он
объявил с кафедры, что все должны собраться
на следующий день и посмотреть, как будет сож¬
жено «Глазное зеркало», так как он считал не¬
возможным, чтобы доктор Рейхлин придумал бы
такую хитрость, благодаря которой это не было
бы сделано. Тогда вышел один парень, который
находится там же и о котором говорят, что он
поэт, и стал распространять о вышеупомянутом
«нашем магистре» сквернейшие толки, а встретив¬
шись с ним, смотрел на него ядовитым взглядом
дракона. Он открыто говорил: «Этот проповедник
недостоин сидеть за одним столом с честными
людьми, так как я могу доказать, что он него¬
дяй и трус. Он у вас с церковной кафедры
пред всем народом оклеветал доброе имя пре¬
восходнейшего человека и рассказывал такие
116

зщи, которых никогда не было». Он кроме того
тверждал, что этого достойного доктора при¬
меняют дз зависти; он назвал проповедника
естией и собакой; наконец, сказал, что ни один
>арисей не был никогда столь мерзок и завист-
ив. Подобные толки дошли до вышеназванного
нашего магистрат, и он, как мне кажется, весьма
орошо оправдался тем, что сказал: хотя-де эта
нига не сожжена, но, может быть, будет сож¬
жена впоследствии, к привел много мест из свя¬
щенного писания в доказательство того, что не
сть ложь то, что говорится в пользу католи-
еской веры. И сказал он еще, что должностные
ица и официалы епископа майнцского воспре-
ятствовали этому делу вопреки всякой справед-
ивости. Но пусть только посмотрят все люди, что
роизойдет потом, так как он готов пророче-
твовать о том, что книга эта будет сожжена,
отя бы даже император, король Франции, все
яязья и все герцоги были на стороне доктора
’ейхлина. Бот все это я хотел вам сообщить,
тобы вы остерегались. Кроме того, прошу вас,
удьте осмотрительны в делах ваших, чтобы не
опасть вам в скандал. Итак, будьте здоровы.
1исано в Мультенбурге.
ХХГШ
Брат Конрад Долленпопфиус магистру
Ортуину Грацию88
Шлю вам привет и изъявление смирен¬
ой преданности и воссылаю ежедневно молитвы
а вас господу нашему Иисусу Христу. Почтешшн-
117

ший муж, не считайте за что-либо дурное, что
я пишу вам о моих делах, так как у вас много
гораздо более важных дел. Но ведь вы сказали
мне как-то, что я должен всегда писать вам, как
идут мои занятия, и что я не должен бросать
заниматься, но должен идти все вперед, так как
у меня хорошие способности, и.я могу с божьей
помощью зело преуспеть во многом, если только
пожелаю. Итак, да будет вам известно, что я
отправился теперь в Гейдельбергский универси¬
тет и занимаюсь там теологией, а вместе с тем
ежедневно слушаю одну лекцию по поэзии; в ней
я тоже стал с божьей помощью делать значитель¬
ные успехи. Я уже знаю наизусть все басни
Овидия из его «Метаморфоз» и умею их объяс¬
нять четырьмя способами, а именно: натурали¬
стически, литературно, исторически и спиритуа¬
листически, чего все светские поэты не умеют.
Недавно я спросил одного из них: «От какого
слова произведено имя Маворс?» Он дал мне
совсем неверное объяснение; но я его, конечно,
поправил и сказал, что он зовется Маворс- по¬
тому, что пожирает людей89; и поэт смутился.
Затем я спросил: «Что обозначает аллегория де¬
вяти муз?» Но этого он тоже не знал. Я же
сказал, что девять муз обозначают девять хоров
ангельских90. В третий раз я спросил: «От ка¬
кого слова произведено имя Меркурий?» Но так
как он и этого не знал, то я,сказал: «Меркурием
он называется потому, что покровительствует куп¬
цам, ведь он — бог купцов и заботится о них»91.
Итак, вы видите, что все эти поэты изучают .свое
искусство только с литературной стороны и не
понимают аллегорий и спиритуалистических объ-
11В

яснений, так как они люди плотские, как пишет
апостол в первом Послании к коринфянам (II,
14): «Душевный человек не понимает того, что
от духа божья». Но вы, может быть, спросите:
«Откуда у него такое остроумие?» Я же отвечу
вам, что недавно достал себе книгу, которую
наппсал один англичанин, «наш магистр» из ор¬
дена проповедников, зовут его Фома де-Валлейс,
а написана эта книга о «Метаморфозах» Овидия
и разбирает она все басни аллегорически и спи¬
ритуалистически. Этот человек настолько глу¬
боко сведущ в теологии, что вы просто не по¬
верите. Без всякого сомнения, это св. дух влил
в сего мужа столь великую ученость. Он при¬
водит в этой книге сходные места из священного
писания и из басен поэта. Вы можете составить
себе некоторое понятие о ней из тех примеров,
которые я привожу здесь. Так, о змее Пифоне,
которого убил Аполлон, Псалмопевец пишет:
«Там (т. е. в море) этот Левиафан, которого ты
сотворил играть в нем» (Пел., СШ, 16) и далее:
«На аспида и василиска наступишь» (Пел., ХС,
13). О Сатурне, который изображен стариком и
отцом богов, проглатывающим своих детей,
у Иезекииля написано: «Зато отцы будут есть
сыновей среди тебя» (V, 10). Диана обозначает
непорочную деву Марию, которая гуляет то тут,
то там, в сопровождении множества дев; поэтому
и написано о ней в псалмах: «За ней ведутся
к тебе девы, подруги ее» (Пел., XLIY, 15), и в
другом месте: «Влеки меня, мы побежим за то¬
бой в благовонии мастей твоих» (Песнь песней,
I, 3). Также и про Юпитера, когда он лишил
невинности деву Калисто и вернулся на небо,
119

написано у Матфея (XII, 44): «Возвращусь в
дом мой, откуда я вышел». А что касается .слу¬
жанки Аглавры, которую Меркурий обратил в
камень, так о ее обращении в камень упоми¬
нает Иов (XI, 16): «Сердце ее твердо, как ка¬
мень». Также и о том, как Юпитер вступил в
связь с девой Европой, говорится в одном месте
священного писания; на это место я раньше не
обращал внимания. Там сказано так (Пел., XLII,
11, 12): «Слыши, дщерь, и преклони ухо твое...
и возжелает царь красоты твоей». Кадм же, ищу¬
щий свою сестру, изображает спасителя, который
ищет свою сестру, то есть душу человеческую,
и основывает государство, то есть церковь. Об
Актеоне же, который видел Венеру голой, про¬
рочествует Иезекииль (XVI, 17, 18), говоря: «Но
ты была нага н непокрыта, и проходил я мимо
тебя и увидел тебя». Поэты тоже не без .осно¬
вания пишут, что Бахус родилСя дважды, так
как этим указывается на Христа, который тоже
рожден дважды: раз «прежде всех век», а дру¬
гой раз в образе человеческом и во плоти. Да
и Семела, вскормившая Бахуса, обозначает бла¬
годатную деву, о которой в Исходе (II, 9) гово¬
рится: «Возьми мальчика сего и вскорми его мне;
я дам тебе плату». Также и басня о Пираме
и Фпзбии аллегорически и спиритуалистически
объясняется так: Пирам —это сын божий, а Физ-
бия — это душа человеческая, которую возлю¬
бил Христос "и о которой написано в евангелип
Луки: «И тебе самой оружие пройдет душу».
Так и Физбия поразила себя мечом своего воз¬
любленного. Также и о Вулкане, который был
сброшеп с неба и сделался хромым, написано

в псалмах (Пел., XXXV, 13): «Низринуты и не
могут встать». Всему этому и многому другому
научился я по той книге. Вы бы увидели чудеса,
будь вы только со мной. Это и есть тот путь,
по которому мы должны идти в изучении поэзии.
Но простите мне то, что я как бы покушаюсь
учить вас, благороднейший, так как вы знаете
все гораздо лучше меня: 'ведь я делаю это с
добрым намерением. Я позаботился о том, чтобы
мне один житель Тюбингена доставлял точные
сведения обо всем, что делает доктор Рейхлин,
чтобы быть в состоянии вас предостеречь. Но
сейчас я ничего еще не знаю,— иначе я бы вам
написал. Теперь же благоденствуйте в нелице¬
мерной любви. Писано в Гейдельберге.
XXIX
Магистр Тильманн Лумплип шлет
привет магистру Ортуипу Грацию
«Я более невежда, нежели кто-либо из
людей, и разума человеческого нет у меня, и -не
научился я мудрости, и познания святых не
имею» (Притчи Солом., XXX, 2, 3). Вы не должны
посему презирать меня за то, что я пытаюсь дать
вам совет в делах 'ваших: ведь я делаю это от
чистого сердца. Я хочу вас предостеречь на¬
столько, насколько в силах я это* понять, и хочу
вас немного поправить, так как «трудности дают
нам разум» (Исайя, XXVIII, 19). Написано в
Экклезиасте, гл. Зф1: «Кто прикоснется к смоле,
тот очернится». То же может случиться* и с :вами.
121

Если вы хотите признать, что я друг ваш, то
вы должны благосклонно' принимать мои возраже¬
ния. Я узнал, или понял, что вы молчите по
делу с Иоанном Рейхлином и не отвечаете на
его полные соблазна слова. Я очень рассердился,
так как люблю вас, а кроме того написано: «Кого
люблю, того и наказываю» (Поел, к евр., XII, 6).
Зачем же вы тогда начали ему отвечать, если
не хотели продолжать? Или вы не в состоянии
это делать? Вы лучше и, видит бог, более све¬
дущи по части теологии,— поэтому 1вы должны
отвечать ему, защищать свою добрую славу и
восхвалять христианскую веру, против которой
пишет этот еретик. Вы ни на кого не должны
обращать внимание, так как Соломон в Эккле¬
зиасте (XIII, 11) говорит: «Не унижай себя, если
ты мудр, чтобы благодаря унижению не впасть
в глупость». Вы не должны также бояться могу¬
щества юристов и того, что- они могут подверг¬
нуть опасности тело ваше, ибо вы должны терпеть
это во имя веры и истины. По поводу этого Хри¬
стос говорит в евангелии Матфея (XVI, 25):
«Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее».
А если вы боитесь, что не победите его, то вы
не верите в евангелие, а оно есть основание
веры. Написано в евангелии Матфея (XVII, 19):
«Если вы будете иметь веру с горчичное зерно
и скажете горе сей: перейди отсюда туда,— и она
перейдет; и ничего не будет невозможного для
вас». Ведь невозможно, чтобы доктор Рейхлин
мог писать верно, потому что он не обладает
истинной верой, да к тому же он защищает жи¬
дов, а они враги веры; кроме joro, он противник
мнения докторов; да кроме 'всего этого, он еще
122

>ешник, как пишет магистр Иоанн Пфеффер-
)рн92 в своей книге, которая озаглавлена «На-
1тный колокол»93. Грешники же не должны иметь
акакого дела со священным писанием, так как
псалме XLIX, 16, написано: «Грешнику же
)ворит бог: что ты проповедуешь уставы мои
бёрешь устав мой в уста твои?» Поэтому я убе¬
гаю вас и прошу от всего сердца защищаться
ак можно смелее, чтобы могли люди, отзываясь
вас с величайшей похвалой, говорить, что вы
ащтцаете церковь и славу вашу. Вы не должны
и на кого обращать внимания, даже на самого
any, если он вам будет препятствовать, так как
ерковь выше даже папы. Вы должны простить
:еня, что я вас ободряю, но я люблю вас. «Гос-
оди! Ты знаешь, что я люблю тебя» (Иоанн,
[XI, 15). Будьте смелы! и здоровы телом и-‘душою.
XXX
Глубокоученому и преславному Ортуину
Грацию, теологу, поэту и оратору в
Кельне, глубокоуважаемому господину и
учителю своему Иоанн Шнархольциус,
в скором времени лиг^енциат, шлет изо¬
бильное число приветов и выражение
смиренной готовности к услугам94
Всем сердцем любимый и глубокоученый
агистр Ортуин! Я, Иоанн Шнархольциус, вскоре
зценциат теологии славного Тюбингенского уни-
*рситета, с большой охотой поговорил бы с вами,
Ш

достойнейший, но я боюсь, не будет ли это от¬
сутствием уважения, так как вы столь учены
и пользуетесь таким большим уважением! в Кельне,
что к вам, достойнейший, никто не смеет по¬
дойти, не приготовившись к этому предварительно,
как следует, так как написано: «Друг! Как ты
вошел сюда не в брачной одежде?» (Матфей,
XXII, 12). Но вы же смиренны и умеете сми¬
ряться, как и сказано в священном писании: «Кто
возвышает себя, тот унижен будет; а» кто унижает
себя, тот возвысится» (Матфей, XXIII, 12). По¬
этому я хочу отбросить робость и говорить с
вами, славнейший, смело, но все-таки с подо¬
бающим чувством уважения. Я недавно слушал
при большом стечении народа в день праздника
вознесения господня проповедь одного магистра
из Парижа. Для этой проповеди он избрал сле¬
дующую тему: «Восшел бог при восклицаниях»
(Пел., XLVI, 6). Он произнес хорошую пропо¬
ведь, и все слушатели его хвалили, проливали
слезы и исправились благодаря этой проповеди.
Он во второй части своей речи сделал два вы¬
вода, весьма мастерские и остроумные. Первый
был следующий: когда господь с простертыми ру¬
ками возносился, то стояли тут апостолы и пре¬
святая дева, и подняли они такой радостный
крик, что охрипли, так как исполнилось проро¬
чество, которое гласило: «Кричали, и хриплыми
стали голоса их» '95. Он доказывал также, что этот
крик был криком радости и что он необходим
в католической вере, так как это свидетельствует
сам господь, который в евангелии говорит: «Истин¬
но, истинно, сказываю вам, что чесли они умолк¬
124

нут, то камни возоииют» (Лука, XIX, 40). Они
все кричали с великим усердием от любви; но
больше всех кричал святой Петр, который обладал
голосом, подобным трубному звуку, как о том
свидетельствует Давид: «Сей нищий воззвал»
(Пел., XXXIII, 7). Сама же пресвятая дева не
кричала, но славила бога в сердце своем, ибо
она отлично знала, что все это произойдет так,
как ей предсказал это ангел. И когда апостолы
так единодушно, с ликованьем и преданностью
кричали, к ним снизошел ангел и сказал им:
«Мужи галилейские, что вы здесь стоите, кричите
и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся
от вас на небо, приидет таким же образом, как
вы видели его восходящим на небо». А это все
случилось так, чтобы исполнилось написанное:
«Взывают праведные, и господь слышит» (Пел.,
XXXIII, 18). Второй вывод был еще более ма¬
стерской, а формулирован он был таким образом:
«Сын человеческий желал, чтобы его страданья,
погребение и воскресение произошли в Иеруса¬
лиме, который находится на середине земли, для
того, чтобы все страны узнали о его воскресении
и ни один язычник не мог бы оправдывать ересь
свою и говорить: «Я не знал, что господь вос¬
стал из мертвых». Ведь все находящиеся вокруг
могут видеть то, что происходит в середине, и ни
один неверующий не имеет ни малейшей возмож¬
ности отговариваться и извиняться. В том месте,
где господь вознесся,— а оно в центре и середине
земли,— висит колокол, звон которого' слышен по
всему" свету, и когда он звонит, тогда издает
страшный звук о последнем суде и о вознесении
125

господнем, и когда он звонит, даже глухие его
слышат. Из этого заключения он вывел еще
много побочных положений. Всему этому он на¬
учился в Париже. Когда он окончил свою про¬
поведь, то какой-то магистр из Эрфурта хотел
было его опровергнуть, но так и остался стоять
в полном замешательстве. Вы должны указать мне
книги, в которых идет речь обо всем этом,— я
хочу их себе купить. Писано в Базеле, у пра¬
ведного Ренана, который ваш друг96.
XXXI
Варфоломею Еольпу, удостоенному сте¬
пени баккалавра, кармелиту, Вилли-
брорд Лицети, вильгельмпт, курсор тео¬
логии, с соизволения глубокоуваоюаемого
генерала ордена изъявляет свое уваже¬
ние и шлет привет97
Сколько в глубине морей песчинок и сколько в Кельне
святом бегинок,
Сколько волос на шкуре осла, столько приветов шлю
тебе я.
Достопочтенный господин кармелит
Кольп! Я знаю, что вы принадлежите к слав¬
нейшему ордену, который обладает большим ко¬
личеством индульгенций, полученных от апостоль¬
ского престола, и что ни один орден не может
превзойти ваш орден, так как вы можете давать
на исповеди отпущение различных грехов, когда
126

исповедующиеся раскаиваются д страдают и хо¬
тят приобщиться святых тайн. Вследствие этого
я хотел бы предложить вам, благороднейший,
один вопрос по теологии, который вы можете очень
хорошо разрешить, так как вы хороший артист,
хорошо говорите проповеди, человек очень верую¬
щий и весьма знающий. Кроме того, я слышал,
что ваш монастырь обладает большим собранием
книг; в этом собрании много книг о священном
писании, по философии, логике и о Петре Испан¬
ском, есть у вас также метод преподавания кельн¬
ских магистров из Лаврентийской бурсы, которой
управляет «наш магистр» Тонгрский, муж весьма
ревностный в делах веры, имеющий глубокие
сведения по умозрительной теологии и осененный
верой католической. Хотя и не дает ему покоя
какой-то доктор прав, но доктор этот не умеет
вести диспуты и не сведущ в «Libri sententia-
гшп»; поэтому «наши магистры» не очень-то обра¬
щают на него внимание. Также слыхал я, что
среди вышеупомянутого собрания книг, которым
курсоры теологии пользуются при своих занятиях,
есть одна весьма замечательная книга, прикован¬
ная железной цепью, называется она «Combibi-
lationes». Она содержит теологические определе¬
ния и главные положения священного писания.
Эту книгу, как говорят, завещал вам в пред¬
смертный час один «наш магистр» из Парижа;
умирая, он исповедался и открыл какие-то тайны
о Бонавентуре; кроме того, он завещал, чтобы
никогда не читал этой книги тот, кто не принад¬
лежит к вашему ордену. В этой книге папа дает
индульгенции и отпущения грехов на сорок дней.
Около этой книги лежит Генрих де-Гассия и
127

Вернеус и книги всех других докторов, uanii-
санные о «Libri sententiarum». Во всех этих кни¬
гах вы весьма сведущи. Кроме того, вы' умеете
защищать все способы ведения диспутов, как то:
способы старых и новых ученых, скотнстов и аль-
бертистов, и тех, которые принадлежат к школе
Кнек-бурсы в [Кельне: ведь у них свой собственный
способ обучения98. Поэтому я прошу вас от всего
сердца и с любовию, не считайте дурным, что
я обращаюсь к вам с просьбой, но дайте мне
добрый совет касательно моего вопроса по мере
сил ваших и сообщите мне, какое решение при¬
няли господа доктора в предшествующем иссле¬
довании и формулировании заключения. Вопрос
же по своей форме следующий: «Миряне .или ду¬
ховные лица, лолларды и бегутты в Кельне, должны
ли они принимать монашеский обет и могут ли
они жениться и выходить* замуж?» Я долго изучал
священное писание, «Discipulus» и «Fasciculus
temporum», а также и другие, пользующиеся
большим авторитетом книги, трактующие о свя¬
щенном писании, и не мог в них найти ответа
на это. То же было и с одним священником в
Фульде, который много занимался вышеназван¬
ными книгами, но ничего не мог найти ни в ка¬
талогах, ни в самых книгах. Сам он происходит
из семейства священника99, он поэт, умеет хо¬
рошо выражаться по-латыни и писать сочинения;
сам же я назначен священником от монастыря,
и у меня много причастников, и среди них много
таких лиц, по поводу которых я и предлагаю этот
вопрос. Наш суперинтендент сказал вполне откро¬
венно, что он не может взять на свою совесть
128

Эразм Роттердамский
С гравюры по портрету маслом Ганса Гольбейна-Младшего

разрешение подобного вопроса, хотя у него и
есть' много диссертаций докторов парижских и
-кельнских, так как сам он достиг степени лицен¬
циата и для достижения этой степени диспутиро-
*naJi относительно содержания и формы. Если вы
не можете разрешить этого вопроса, то спросите
магистра Ортуина: он научит всех вас. Ведь зовут
же его Граций благодаря той милости божьей,
которая в нем, а от нее ведь ничего не скрыто.
Я написал героическую песнь в честь вышеупо¬
мянутой книги; вы должны ее прочесть, испра¬
вить и отметить точкой те места, где я чересчур
многоречив или чересчур краток; постарайтесь
также узнать, как она понравится магистру Ор-
туину; я хочу отдать ее напечатать. Итак, начи¬
нается сия песнь:
Никто не должен глуп так быть
И гордецом таким еще прослыть,
Что знатоком в святом писании он захочет стать
И по Бонавентуре королларии формулировать,
Кто «Combibilationes» не выучил на память все;
Магистрами повсюду признаны они,
Особенно в Париже, где всех университетов мать,
И в Кельне, где теперь сумели это доказать
Теологи «магистры наши» в диспуте своем
И доказательством Серафика определили все на нем.
И много лучше те «Combibilationes» знать,
О трудностях они неодолимо могут трактовать,
Чем наизусть Иеронима и Августина изучать,100
Которые лишь по-латыни мастера писать.
И ничего нет лучше, чем «Combibilationes» те
В монастырях о них ведь спорят «магистры наши» все.
Из заключений заключенья по ним искусно можно
выводить,
В божественном существенные термины определить,
И об основах теологии при том они трактуют
И обо всем о том, магистров что интересует.
9 Письма темных людей
129

XXXII
Магистру Ортущьу Грацию, мужу неиз¬
реченной учености, магцстр Гингольф
Лигттеркуссор шлет с любовью нели¬
цемерной тысячу тысяч приветов101
Преславнейший магистр! Я люблю вас
от всего сердца и искренно к вам расположен
потому, что и вы меня всегда любили, когда вы
были моим единственнейншм учителем в Девентре.
Все, что мучает вашу совесть, еще более мучает
мою, и что мучает меня, это—я знаю!—мучает
и вас, и ваше мучение всегда было также моим
мучением, и никто вас никогда не мучил так,
чтобы не мучить еще сильнее тем самым меня,
и сердце мое всегда испытывает мучение, когда
только кто-нибудь вас мучает. Уверяю вас со¬
вершенно искренно, что когда Герман Буш мучил
вас в своем «Ргоетшт», он больше мучил меня,
чем вас, и я раздумывал, как бы мне самому
помучить бессовестного ругателя за его- мучения.
К тому же он преисполнен столь чрезмерной гор¬
дости, что смеет мучить наших магистров в Па¬
риже и Кельне. А ведь сам он не получил ученой
степени, хотя его товарищи и говорят, что он
получил степень баккалавра прав в Лейпциге. Но
я этому не верю, так как он мучает магистров
и в Лейпциге, а именно «Magnum сапет» и «Mi-
norem сапет», и многих других, которые могут
его мучить гораздо сильнее, чем он мучает их;
но они не хотят никого мучить вследствие своей
нравственности и следуя учению апостола, го-
130

варящего: «Не идите против рожна» (Деян. ап.,
IX, 5, и XXYI, 14). Но несмотря на это, вы,
с своей стороны, должны все-таки его мучить,
так как обладаете хорошим талантом и очень на¬
ходчивы и можете в один час написать множество
мучительных стихов. Вы умеете также мучить
его во всех его делах и речах. Я написал против
него сочинение, и мастерски, как поэт, его мучаю;
он не может избежать мучения моего. Если же
он .тоже захочет меня мучить, то я опять буду
его мучить, и притом еще сильнее мучить. Писано
весьма спешно в Страсбурге у Матфея Шурера.
XXXIII
Маммотректус Бунтемантеллус, ма¬
гистр семи свободных искусству привет¬
ствует от всего сердца магистра Ортуи-
на Грация, философа, оратора, поэта,
теолога и так далее, без конца
Глубокоученейший господин магистр Ор¬
ту ин! Без колебаний поверьте мне, что вы —
сердце мое с тех пор, как в Кельне я узнал много
о поэзии от вас, благороднейший. Вы в этом
искусстве превосходите всех, и вы гораздо луч¬
ший поэт, чем Буш или Цезарий (Кейзер); вы
умеете преподавать также Плиния и греческую
грамматику. Вследствие этого доверия к вам
я хочу вам, достоуважаемый, поверить нечто под
тайной исповеди. Почтеннейший господин магистр!
Я люблю здесь одну девушку, дочь звонаря, по
имени Маргарита. Она недавно сидела рядом с
9*
131

вами, а именно тогда, когда наш священник вас,
благороднейший, пригласил на пирушку и с ве¬
ликим почтением угощал вас. На этой пирушке
мы пили и были в веселом расположении духа,
она тоже изрядно выпила за ваше здоровье. Я так
сильно люблю ее, что просто сам не свой, и вы
можете вполне мне верить, что я не могу от любви
к ней ни есть, ни спать. .И люди вое -говорят
мне: «Господин магистр, отчего это вы так бледны?
Милостивый боже! Оставьте ваши книги: вы че¬
ресчур много занимаетесь. Вы должны немного
отдохнуть и попировать: ведь вы еще молодой
человек, можете еще достигнуть степени доктора
и стать «нашим магистром», так как обладаете
весьма основательными познаниями, вы отличный
схоластик и уже можете с успехом заменить док¬
тора». Но я очень боязлив и не могу высказаться
о моей слабости. Я читаю «Remedia, amoris» Ови¬
дия; эту Книгу я снабдил в Кельне по вашим
лекциям, достойнейший, многочисленными приме¬
чаниями и моральными изречениями, записав их
на полях. Но это совсем не помогает, так как
любовь моя с каждым днем становится сильнее.
Недавно я танцевал с ней три раза на вече¬
ринке у старосты. Вдруг музыкант заиграл песню
«О пастухе из Нейпггадта»102, тотчас танцоры об¬
няли своих девушек, так как таков обычай;
я тоже очень страстно прижал свою девушку
к моей груди ее грудями и смело схватил ее
руки. Она же засмеялась и сказала: «Клянусь
душой, господин магистр, вы весьма приятный
мужчина: у вас руки мягче, чем у других; и заг¬
нем вам, право, быть священником,— лучше же¬
нитесь-ка». Она посмотрела На меня очарователь-
132

ным взором, притом тале, что я подумал, что она
также любит меня тайно. Ее взгляд ранил мое
сердце и, словно -стрела, пронзил его. После
этого я пошел с моим слугой домой и лег на
свою постель. Мать моя стала плакать: она боя¬
лась, не чума ли у меня, а потому побежала
с моей мочой к доктору Брунеллю и закричала:
«Господин доктор, умоляю вас: ради бога, по¬
могите моему сыну, я дам вам за это хорошую
рубашку в подарок, я ведь дала обет, что сын
мой станет священником». Тогда этот медик осмо¬
трел урину и сказал: «Этот пациент отчасти об¬
ладает холерическим темпераментом, отчасти же
флегматическим103. Ему следует опасаться боль¬
шой опухоли в области почек вследствие вспу¬
чивания живота !и резей в животе, что происхо¬
дит от плохого пищеварения. Посему он должен
прибегнуть к слабительным средствам. Есть трава,
которая называется, кажется, gyni, растет она
в низких местах и обладает острым запахом, как
учит нас «Гербарий». Вы должны нижнюю часть
этой травы растереть и из ее сока сделать 'длин¬
ный пластырь, положить его на весь живот ва¬
шего сына в известный час, и должен сын ваш
пролежать на животе целый час и сильно вспо¬
теть. Тогда, без сомнения, вспучивание живота
и резь в животе пройдет. Нет другою лекарства,
более действительного при такого рода болезнях,
чем это, так как оно испробовано на многих па¬
циентах. Также безусловно весьма полезно пред¬
варительно принять ему слабительное из album
graecum cum succo raphani.ш, три драхмы: это
отлично подействует». Тогда мать моя пришла
домой и дала мне насильно это слабительное;
133

я же совсем не желал Этого. Меня в течение
ночи три раза очень сильно слабило, я совсем
не спал и все время вспоминал, как прижал ее
во время танцев грудями к моей груди и кале
она на меня посмотрела. Умоляю вас во имя
всей вашей доброты: дайте мне лекарство против
любви из той же маленькой книжечки, на кото¬
рой написано: «Испытано». Вы мпе однажды по¬
казывали ее и сказали: «Вот смотри: с помощью
этой книжечки д могу сделать так, что всякая
женщина будет меня любить»105. Если вы этого
не сделаете, господин магистр, тогда я умру,
и мать моя тоже умрет с горя. Из Гейдельберга.
XXXIY
Магистр Ортуин Траций, в высшей
степени дружественно расположенный,
шлет привет своему глубокоученому
другу у магистру Ыаммотрсктусу
ГГ
1ак как священное писание говорит:
«Любит господь ходящих непорочно»106, то я
хвалю вас, благороднейший и остроумнейший гос¬
подин магистр, за то, что вы изложили мпе так
просто ход мыслей ваших, хотя и о риторическими
украшешгями, так как вы владеете хорошим ла¬
тинским стилем. Я буду вам писать тоже про¬
сто, то есть риторически, а не поэтически. Лю¬
безнейший господин магистр, вы оповещаете меня
о вашей любви; я очень удивляюсь, что вы
настолько неблагоразумны, .что хотите любить
девиц. Я должен вам сказать, что вы поступаете
134

скверно, что у вас греховные помыслы и что
они могут повести вас в ад. Я думал, что вы
разумны и не помышляете о легкомысленном,
так как это всегда имеет плохой исход. Но я,
согласно вашей просьбе, дам вам все-таки мой
совет, так как в священном писании сказано:
«Просите, и получите» (Иоанн, XYI, 24). Вы
должны прежде всего покинуть эти пустые по¬
мыслы о вашей Маргарите, которые внушил вам
диавол, отец всех пороков, по свидетельству Ри¬
харда о четырех книгах. Всякий раз, когда вы
будете думать о Маргарите, творите крестное
знамение, прочтите раз «Отче наш» и стих из
Псалтири: «И диавол да станет одесную его»
(Пел., СУШ, 6). Ешьте также по воскресеньям
освященную соль и окропляйте себя святой во¬
дой, которую святит назначенный для этого свя¬
щенник у святого Рупрехта. Таким образом вы
можете .побороть того диавола, который внушил
вам столь великую любовь к вашей Маргарите,
которая совсем не так красива, как вы думаете.
У ней на лбу бородавка, длинные и красные го¬
лени, неуклюжие и черные руки, и к тому же у
нее пахнет изо рта, потому что у нее плохие зубы;
а также у нее...*, согласно общеизвестной по¬
говорке: «Ars Margarethae est mirabile rete»107.
Но вы ослеплены бесовской любовью, а потому
и не видите ее Недостатков. Она ест и пьет много,
недавно два раза... **, когда сидела рядом сю*мной
за столом; а сама сказала, что это она сделала
скамейкой. У меня в Кельне была одна получше
* spissum culum
** bombisavit
135

вашей Маргариты, однако* я бросил ее>. Когда Она
вышла замуж, она часто, когда ее мужа не было
дома, звала меня к себе через одну старую
бабу, но я не ходил к ней; пошел как-то раз,
да только я был тогда пьян'. Я убеждаю вас:
поститесь дважды в субботу, а после этого
исповедуйтесь у какого-нибудь «нашего маги¬
стра» из ордена проповедников: он может вас
направить на путь истинный. После того как
вы отысповедуетесь, помолитесь святому Хри¬
стофору, чтобы *ой нес вас на плечах своих108,
дабы вы снова не пали и не догрузились «в море
великое и просторное: там: пресмыкающиеся, ко¬
торым нет числа» (Пел., CIII, 25), то есть бес¬
численные грехи, как поясняет «Combibilator»109;
а затем также помолитесь, чтобы не впасть вам в
искушение. Также вставайте рано, вымойте руки
и причешите власы ваши, и не смейте быть ле¬
нивым, так как священное писание гласит: «Боже?
Ты бог мой, тебя от ранней зари ищу я» (Пел.,
I, XII, 2). Также избегайте секретных мест110:
мы знаем, что место и время часто ведут человека
к греху и главным образом к распутству. Отно¬
сительно же того, что вы хотите от меня получить
испробованные средства от любви, то знайте, что
я не могу отягощать моей совести. Когда я вам
объяснял «Искусство любви» Овидия, то говорил,
что никто не должен пользоваться чернокнижным
искусством с целью заставить женщин любить
его, а кто так будет поступать, тот уж на деле
отлучен, и инквизиторы еретической порчи могут
судить его и приговорить его к сожжешпо. Я рас¬
скажу вам также для примера один случай, вы
должны его принять к сведению, а именно следую¬
136

щий случай. Какой-то лейпцигский баккалавр лю¬
бил одну девицу, Катерину, дочь Пистора111,
и вот бросил он в нее заколдованным яблоком.
Она подняла яблоко и положила его себе между
грудей. Тотчас же она стала так неистово лю¬
бить этого баккалавра, что когда бывала в
церкви, то всегда смотрела на этого баккалавра;
когда она должна была молиться «Отче наш,
иже еси на нёбесех», она говорила: «Баккалавр,
где Ты еси?» Также и дома, когда отец или
мать звали ее, она отвечала: «Что вам угодно,
баккалавр?» Родители ничего не подозревали,
пока один «наш магистр», проходя мимо их дома,
не поздоровался с этой девицей и не сказал:
«Добрый вечер, госпожа Катерина, как ваши дела?
Какой у вас красивый гребень». А эта девица,
Катерина, ответила: «Слава богу, мой милый бак¬
калавр. Не хотите ли вы выпить со мной самого
лучшего пива?» — и подала ему-кружку. Но этот
«наш магистр» рассердился, пожаловался на нее
ее матери и сказал: «Госпожа Пистор, накажите
вашу дочь: она страшно бессовестна, опозорила
наш университет, так как назвала меня бака¬
лавром, а я «наш магистр». Истинно, истинно
говорю вам — она совершила смертный грех: она
похитила у меня мою честь, а такой грех не
отпускается, если не будет возвращено похищен¬
ное. И других «наших магистров» она, наверно,
называла баккалаврами; я думаю, не влюблена
ли она в баккалавра. Следите за ней». Тогда
мать взяла полено и отколотила ее по голове
и спине так, что она... *; потом заперла ее в
* perminxit sese
137

спальню на полгода и кормила ее только хле¬
бом и водою. Тем временем баккалавр шел все
вперед; отпраздновал свои «примиции»ш, а за¬
тем получил приход в Пардау в Саксонии. Когда
девица это услыхала, она выпрыгнула из нахо¬
дившегося высоко от земли окна, чуть не сломала
себе при этом правую руку и бежала в Саксонию
к тому баккалавру, где она живет еще и до сего
дня. Теперь у нее от него четверо мальчиков113.
Вы, конечно, знаете хорошо, что это великий
соблазн в церкви. Итак, вы должны остерегаться
чернокнижия, благодаря которому происходит мно¬
го зла. Вы, конечно, можете отличнейшим обра¬
зом пользоваться лекарством из gyni114, кото¬
рое вам посоветовал принимать господин доктор
Брунелль; это очень хорошее лекарство,— я часто
его употреблял против рези в животе. Будьте
здоровы вы и ваша мать. Из дома господина
Иоанна Пфефферкорна в Кельне.
XXXY
Лира Бунтшумахериус, теолог из ор¬
дена проповедников, шлет привет из тео¬
логов самому теологическому теологу
Твилерму Гакинету
Вы мне прислали из Англии, а именно
из Лондона длинное письмо, написанное на пре¬
лестном латинском языке; в нем вы просили меня
сообщить вам какую-нибудь новость, хорошую
или плохую, так как вы от природы склонны слу¬
шать новости, подобно всем тем, которые по своей
натуре сангвиники и охотно слушают музыкаль¬
133

ные кантилены и за столом всегда в веселом рас¬
положении духа. Когда я получил ваше письмо,
то был так обрадован, как бывает рад тот, кто
находит драгоценную жемчужину. Я показал ваше
письмо господину Иоанну Гроцину и Линакру
и сказал: «Посмотрите, господа мои, посмотрите!
Разве этот «наш магистр» не образец латинского
стиля, писанья сочинений и искусства писать
письма?» И они поклялись, что не могут писать
писем на подобном искусном латинском языке115,
хотя они — поэты, владеющие греческим и латин¬
ским языками; они поставили вас выше всех,
кто только есть в Англии, Франции, Германии
и во всех странах, что под небом. Поэтому не¬
чего и удивляться, что вы — генерал вашего ор¬
дена и что король французский вас очень любит,
и нет вам равного ни по знанию латинского стиля1,,
ни в диспутировании и произнесении проповедей;
а кроме того вы умеете отлично влиять на 'ко¬
роля и королеву на исповеди. Также эти оба
поэта весьма расхваливали вас за ваши познания!
в риторическом искусстве. Был здесь, правда,
один молодой парень, который называет себя Ри¬
хардом Крок; он выступил дерзко против вас
и сказал, что вы пишете не по 'правилам рито¬
рического искусства; однако он пришел в сильное
смущение, когда должен был это доказать. Он
заходится теперь в Лейпциге и изучает логику
Петра Испанского. Я думаю, что со временем
эн будет осторожнее. Но я перехожу теперь к
товостям: швейцарцы и ландскнехты затеяли ме¬
жду собой великую свалку и перебили друг у
фуга много тысяч людей116; можно опасаться,
гго ни один из них не попадет на небо, так 'как
139

они делают это все ради денег, и а тому Dice
ни один христианин не должен убивать другого,
Но ведь вы не заботитесь о подобною рода 'ве¬
щах, так как это простонародье; они нарочно
заводят ссоры. Другая новость гораздо хуже, но,
бог даст, она неверна. Из Рима пишут, что по
приказанию папы «Глазное зеркало» заново пере¬
ведено с нашего родного языка на латинский,
и при этом более чем в двухстах местах оно пе¬
редано иначе по-латыни, чем перевели его в
Кельне «наши магистры» и господин Иоанн Пфеф-
феркорн117. Также передают как нечто досто¬
верное, что в Риме открыто читают «Глазное зер¬
кало» и печатают вместе с жидовским талмудом.
Вот отсюда-то они и выводят заключение, что
«наши магистры» — подделыватели и бесчестные
люди, так как они неверно перевели это сочи¬
нение. Кроме того, говорят, что «наши маги¬
стры»— ослы и не знают ни латинского язьпса,
ни немецкого; и говорят про них, что как они со¬
жгли эту книгу у святого Андрея в Кельне, так
следует им сжечь свои «Sententia» и «Решение»
Парижского университета118; в противном же слу¬
чае они — еретики. Я готов плакать кровавыми
слезами,— так сильно я опечален. Станет ли те¬
перь кто-нибудь заниматься теологией и оказы¬
вать должное почтение «нашим магистрам», раз
услышит о них что-либо подобное этому? Все ве¬
рят, что доктор Рейхлин более учен, чем «наши
магистры», а это прямо-таки невероятно. Кроме
того, пишут также, что через три месяца должно
появиться окончательное постановление, напра¬
вленное против «наших магистров», что папа, под
страхом наказания и под строгим наблюдением,
140

прикажет братьям из ордена проповедников но¬
сить за их наглость на их черном плаще сзади
белые очки или «лорнет» на посмеяние и для
тою, чтобы вечно они помнили об этом,— и это
все за то, что они несправедливо поступили с
«Глазным зеркалом» господина Иоанна Рейхлина.
Кроме того, говорят еще, что во время ярмароч¬
ных торжеств над проповедниками очень издева¬
лись, будто бы они отравили о деюго императора119.
Я не верю, что папа будет настолько глуп, что
все это исполнит. Если он это сделает, то мы
по всему ордену нашему будем читать против него
псалом CVIII — «Боже хвалы моей». Вообще же
наши патеры и «наши магистры» думают теперь,
как бы им избежать этою несчастья. Они хотят
выхлопотать у апостольскою престола самые об¬
ширные Индульгенции и собрать мною денег в
Германии и Франции, с помощью которых они
будут в силах противостоять этому доброжела¬
телю жидов, пока он не помрет,— ведь он уже
старик,— а после ею смерти они ею окончательно
осудят. Будьте здоровы и дайте совет по мере
сил ваших и содействуйте благу ордена.
XXXVI
Эияпельпаррабианус фон-Пессенек, кур¬
сор теологии из ордена святого Виль¬
гельма, шлет несчетное число поклонов
магистру Ортуину Грацию
«От природы мы склонны ко злу», как
читаем мы в «Authentica»120; поэтому и меж
людьми мы слышим больше плохою, чем хорошего.
141

Недавно! в Вормсе я диспутировал с двумя жидами
и доказывал им, что их закон Христом признан
недействительным, а также их ожидание мессии —
чистейший вздор и пустяки, и в доказательство
этого привел им господина Иоанна Пфефферкорна
из Кельна. Но они оба засмеялись и сказали:
«Ваш Иоанн Пфефферкорн из Кельна — гнусней¬
ший обманщик, он ровно ничего не смыслит в
еврейском языке, а христианство принял лишь
ради того, чтобы скрыть, что он негодяй. Когда
он был еще евреем: в Моравии, он ударил по лиду
женщину, чтобы она не могла смотреть на стол,
где меняли деньги, взял более двухсот гульденов
и бежал с ними. В другом месте за воровство
ему уже и виселицу выстроили, но мы не знаем,
каким образом он освободился. Мы сами видели
эту виселицу и многие христиане ее видели,
а также некоторые дворяне, которых мы можем
вам назвать; поэтому-то вы не должны ссылаться
на этого вора». Тогда я очень рассердился и от¬
ветил: «Врите себе на свою шею, вы, поганые
жиды! Не будь у вас привилегий, схватил бы
я вас за волосы и бросил бы вас в навоз. Все
это вы говорите из ненависти к господину Иоанну
Пфефферкорну! Он лучший и ревностнейший хри¬
стианин из всех христиан в Кельне; я это знаю
по опыту, так как он исповедуется с своей же¬
ной у проповедников. Он очень о-хотно- слушает
мессы. Когда же священник подымает святую
евхаристию, тогда он взирает на нее с благого¬
вением, а не смотрит в землю, в чем упрекают
его его завистники. Смотрит в землю он только
тогда, когда отплевывается, а отплевывается ой
потому, что у него отделяется много мокроты,
142

и он принимает по утрам лекарство от грудной
болезни. Вы думаете, что «наши магистры» в
Кельне и бургомистры поступили глупо, сделав
его главным начальником большого госпиталя,
а также зальцмессером?121 Конечно, они бы этого
никогда не сделали, если бы он не был хорошим
католиком. Я говорю вам, что все это сообщу
ему, чтобы он мог защищать свою честь и хо¬
рошенько пробрал бы вас, когда будет писать
против вашего исповедания. Вы, конечно, станете
уверять, что к нему относятся благосклонно
«наши магистры» и бургомистры ради его краси¬
вой жены. И это неправда, так как у бургоми¬
стров у самих красивые жепы, а «наши магистры»
не заботятся о женщинах, и еще не слыхано,
чтобы «наш магистр» был прелюбодеем. Она же
столь честная женщина, что подобной ей не найти
во всем Кельне. Она скорей потеряет глаз, чем’
свою добрую славу. К тому же, я часто слыхал
от нее, что она; еще от матери слыхала, что
мужчины обрезанные доставляют женщинам боль¬
ше удовольствия, чем необрезанные. Поэтому она
и сказала, что, если ее муж умрет и она выйдет
замуж за другого, то и этот ее муж не должен
иметь...*. Поэтому нельзя верить тому, что она
любит бургомистров, так как бургомистры не
жиды, и они не обрезаны, как господин Иоанн
Пфефферкорн. А посему оставьте его в покое,—
не то он напишет против вас трактат под загла¬
вием «Набатный колокол»122. Ведь он уже напи¬
сал трактат против Рейхлина. Вы должны пока¬
зать это письмо господину Иоанну Пфефферюорну,
* cutem in membro
U3

чтобы он энергично защищался против лендов и
Германа Буша; Пфефферкорн — мой лучший
друг, он одолжил мне десять гульденов123, юогда
меня возводили в степень баккалавра теологии».
Писано в Бонне, где Буш и ого товарищ, обе¬
дали у «Жирных Петухов»121.
XXXYII
Лупольд Федерфузиус, который скоро
станет лиценциатом, столько шлет
приветов магистру Ортуину Грацию,
сколько гуси съе&алот травы
Господин магистр Ортуий. В Эрфурте
среди разного рода вопросов возник также у двух
факультетов — у теологического и физического —
один весьма трудно разрешимый вопрос. Одни
говорят, что, когда какой-нибудь жид принимает
христианство, то у него вырастает опять крайняя
плоть, именно та кожа, которая по закону еврей¬
скому при рождении обрезывается... *. Этого мне¬
ния придерживаются те, которые идут путем тео¬
логическим, и на их стороне весьма веские до¬
казательства. Одно из них следующее: в про¬
тивном случае жиды, принявшие христианство,
на Страшном суде будут приняты за жидов, если
они будут...**, и таким образом с ними могут
поступить несправедливо, но бог никому не хочет
причинить несправедливость, поэтому... и так да-
* de membro virili
л** nudi in ipsorum membro virili
144

Конрад Пейтингер
С портрета маслом Кристофа Амбергера (I половина XVI в.)

лее. Другое доказательство опирается на автори¬
тет Псалмопевца, который говорит: «Укрыл бы
меня в день бедствия, скрыл бы меня в потаенном
месте» (Пел., XXYI, 5). Он говорит «в день бед¬
ствия», то есть в день Страшного суда! в долине
Иосафата, когда все должны будут дать ответ
за содеянное зло. Все остальные доказательства
я опускаю ради краткости. Краткость эта введена
у нас с тех пор, как мы в Эрфурте стали «но¬
выми», а «новые», как вы знаете, любят всегда
краткость. Пропускаю эти доказательства также
оттого, что у меня плохая память, и я не могу
рассказать все наизусть, как это делают господа
юристы. Другие же держатся того мнения, что
это учение не может быть верно; в их пользу
говорит Плавт125, у которого в стихотворениях
сказано, что сделанное не может стать несделан¬
ным. Из этого изречения выводят они следующее
доказательство: раз жид в свою бытность жи¬
дом потерял какую-нибудь часть своего тела, то
он не может получить ее обратно, приняв хри¬
стианскую религию. Они утверждают, что из до¬
казательства теологов нельзя вывести вполне
правильного заключения. Иначе из первого до¬
казательства следовало бы, что и те христиане,
которые утратили часть...* вследствие неумерен¬
ности,— а это часто встречается у мирян и у ду¬
ховенства,— тоже были бы приняты за жидов на
Страшном суде. Но это утверждает ересь, и «наши
магистры» в качестве инквизиторов еретической
лживости никогда этого не допустят, тем более,
что у них самих иногда как раз в этой части
* е suo membro
10 Письма т<?
к> юЯ
145

недостаток; но это случается с ними не по вине
блудниц, а потому, что они недостаточно осто¬
рожны в банях. Поэтому-то я прошу вас, бла¬
городнейший, смиренно и с изъявлением полной
преданности, установите вашим решением истину
в данном вопросе. Спросите об этом также су¬
пругу Иоанна Пфефферкорна — вы с ней в хо¬
роших отношениях,— и она не замедлит ответить
вам на все, что вы только ни вздумаете ее спро¬
сить, благодаря вашим весьма дружественным
отношениям с ее мужем. Я также слыхал, что
вы ее духовник,— поэтому вы можете ее припуг¬
нуть наказанием за неисполнение святого послу¬
шания. Вы только скажите: «Госпожа, не стес¬
няйтесь, пожалуйста: я знаю, что вы такая честная
женщина, какой нет во всем Кельне; я не прошу
у вас ничего бесчестного, но только подтвердите
мне одну истину: остался ли ваш муж обрезан¬
ным или же нет? Скажите мне это смело, не
стесняйтесь. Ради бога! Что же вы молчите?» 1Ь
я совсем не хочу вас учить: вы гораздо лучше,
чем я, знаете, как надо обходиться с женщи¬
нами. Писано очень спешно из Эрфурта, у Дра¬
кона 126.
XXXVIII
Падорманн Форнацифш, лиценциат,
шлет весьма приветливый привет ма¬
гистру Ортуину Грацию121
Недавно вы писали мне из Кельна и
упрекали меня за то, что я вам не пишу; вы
мне раньше еще сказали, что вы читаете мои
146

письма с большей охотой, чем все остальные,
так как они написаны хорошим стилем и сле-
дуют точным законам искусства писать письма,
о котором я слушал в Кельне у вас лекции,
превосходнейший. Я пишу вам: «У меня нет
всегда в достаточной степени изобретательно¬
сти и такого материала, какой у меня теперь
есть». Вам конечно не безынтересно, что здесь
происходят разного рода диспуты, магистры и док¬
тора весьма искусно и с великой ученостью
изощряются в построении, разрешении и предло¬
жении разного рода вопросов, доказательств и
проблем по всем отраслям знания. Тут выступают
поэты и ораторы весьма искусные и знающие;
между ними особенно выдается один великий ма¬
стер в этом искусстве128; он изобрел себе великий
титул, под которым и выступает публично со
своими лекциями. Он говорит, что он — поэт всех
поэтов и что нет другого поэта, кроме него. Сам
он написал трактат в стихах, и этот трактат оза¬
главил весьма удивительно; я, право, забыл за¬
главие, но, как мне кажется, оно следующее:
«О гневе и о желчных характерах». В этом трак¬
тате он нападает на многих магистров и на других
поэтов, которые не хотели ему давать читать лек¬
ций о его легкомысленном искусстве. А именно,
магистры говорили ему прямо в лицо, что он
вовсе уж не такой хороший поэт, как сам хвастает;
также магистры во многом с ним не согласны
и ссылаются всегда на вас, так как вы, конечно,
гораздо глубже знаете искусство поэзии. Кроме
того, указывают ему и на то, что он недоста¬
точно твердо знает краткость и долготу слогов,
как об этом учит магистр Александр из Вилладье
10*
147

в третьем томе своих сочинений. Он, очевидно,
даже и прочел-то их недостаточно основательно.
Также они защищают свое мнение о нем очень
многими способами. Црежде всего с помощью ва¬
шего имени и притом двояко; во-первых, так:
«Посмотрите-ка: вот он хочет быть ученее маги¬
стра Ортуина, но даже его имя этого ему не
позволяет. Очевидно, что магистр Ортуин назы¬
вается Граций от дара (gratia), данного свыше,
который называется «дар, данный даром»: ведь
иначе не могли бы вы писать столь глубокомыс¬
ленные поэтические сочинения, не обладая тем
даром, который даром дан вам св. духом, так
как он дует всюду, где только хочет. Вы полу¬
чили его за вашу скромность, так как бог отка¬
зывает в просьбах гордым, а смиренным ниспо¬
сылает свои дары»129. Те, которые читают вашу
поэзию и смыслят в этом деле, укрепляются в
своем мнении, что нет никого, кто был бы вам
равен, и очень удивляются, что и этот поэт на¬
столько безрассуден и столь непочтителен, что
желает быть выше вас; ведь даже мальчик может
понять, что вы его настолько превосходите, на¬
сколько «Laborintus» превосходит «Cornutus».
Они хотят собрать все ваши сочинения и напеча¬
тать все произведения ваши, которые разбросаны
по разным трактатам, главным образом в трактате
«магистра нашего» Тонгрского, главного руково¬
дителя в Лаврентийской бурсе, в его трактате о
полных соблазна сочинениях Иоанна Рейхлина,
в парижском «Решении», а также во многих трак¬
татах господина Иоанна Пфефферкорна130, ко¬
торый был раньше евреем, а теперь он самый

лучший христианин. Они боятся, что иначе по¬
гибнет ваша поэзия, и говорят, что будет вели¬
чайшим из всех соблазнов этого времени и смерт¬
ным грехом, если бы она погибла от нерадения
и не была бы напечатана. Также господа магистры
просят вас быть настолько добрым и прислать
вашу апологию, написанную против Иоанна Рейх-
лина, в которой вы отличнейшим образом отделали
этого высокомерного доктора, дерзающего спорить
с четырьмя университетами. Они хотят эту апо¬
логию списать, потом перешлют ее вам обратно.
К этому роду доказательства примыкает магистр
Иоанн Кирхберг, мой самый близкий друг,— он
возведен вместе со мной в ученую ступень,— ма¬
гистр Иоанн Гунген, искренно ко мне расположен¬
ный друг, магистр Яков Нюрнбергский, магистр
Иодок Виндсгейм131 и многие другие магистры,
мои достойнейшие друзья и ваши неустрашимые
доброжелатели. Правда, другие возражают им и
говорят, что этот способ доказательства весьма
остроумен и приводит к мастерскому выводу, но
на самом деле все это не так, как вам бы самим
этого хотелось. Звучало бы слишком уж над¬
менно, если бы вы стали говорить: «Послушай¬
те-ка, господа: меня зовут Граций благодаря тому
дару свыше, который ниспослал мпе господь в
поэзии и во всех отраслях знания». Это не со¬
ответствовало бы вашему смирению, благодаря
которому вы и обладаете даром (gratia), и это
было бы противоречием в прилагательном, так как
«милость свыше» и гордость не уживаются вместе
в одном и том же лице. Ведь «милость свыше» —
добродетель, а гордость — порок; существовать

вместе они не могут, так как они не совмещаются
по той причине, что «одна противоположность со¬
здана для того, чтобы исключать другую, подобно
тому, как жар прогоняет холод». Так говорит
и «наш магистр», поэт, следуя «Praedicamenta»
Петра Испанского, который учит, что добродетель
противополагается пороку. Вот поэтому есть дру¬
гое, гораздо лучшее доказательство: доказывают,
что имя Граций производится от римских Гракхов,
если мы,— чтобы не было плохого созвучия,-—
опустим одну букву. О них читаем мы в римской
истории, что эти самые Гракхи были отличней¬
шими поэтами и ораторами, и не было в то время
в Риме никого, кто был бы столь же остроумен
и глубоко сведущ в поэзии и риторике, как они.
Говорят, что они обладали голосами нежными и
благозвучными, не зычными и не грубыми, а слад¬
козвучными, подобными флейте. Они иногда даже
настраивали свой голос по флейте, когда начи¬
нали публично произносить речь132, поэтому и
народ слушал их с особенной благосклонностью
и хвалил их искусство больше, чем искусство всех
других. Вот от этих-то Гракхов получил имя Гра¬
ция магистр Ортуин. Действительно, никто не мо¬
жет сравняться с ним в поэзии и в сладости его
голоса. И он превосходит всех теперешних поэтов
так же, как эти Гракхи превосходили всех рим¬
ских. Поэтому и этот поэт здесь в Виттенберге
должен молчать и смиряться. Правда, сравни¬
тельно с другими он обладает глубокими знаниями,
но сравнительно с вами он не более как маль¬
чишка. Этим способом доказательства пользуются
мои искреннейшие друзья: Эобан Гесс, магистр

Генрих Урбан, Риций Эвриций, магистр Георгий
Спалатин, Ульрих Гуттен и главным образом Лю¬
довик Мистотеуо, мой господин и друг, а ваш
защитник1^. Вы должны написать мне, кто из
них стоит на более правильном пути, и установить
истину в этом деле. Я хочу отслужить за вас
мессу у проповедников, чтобы вы одержали по¬
беду над доктором Рейхлином, который неспра¬
ведливо называет вас еретиком, потому что вы
написали в вашей поэтике: «Плачет благодатная
мать Юпитера». Желаю вам быть как можно бо¬
лее здоровым. Из Виттенберга, из бурга магистра
Спалатина, который шлет вам столько приветов,
сколько раз поют аллилуия между пасхой и трои¬
цей. Еще раз будьте здоровы п смейтесь всегда.
XXXIX
Николай Люминатор шлет столько
поклонов магистру Ортуину Грацию,
сколько в продолжение года родится блох
и комаров
Глубокосведущий учитель, магистр Ор-
туин. Я шлю вам больше выражений своей бла¬
годарности, чем у меня волос на теле, за то, что
вы подали мне совет отправиться для обучения
в Кельн в Лаврентийскую бурсу. Отец мой был
этим весьма доволен. Он дал мне десять гульденов
н купил мне еще длинный плащ с капюшоном
и черной оторочкой. В первый же день, когда
я пришел в университет и в вышеупомянутой

бурсе произнес вступительную клятву134, я узнал
нечто весьма замечательное, за что я не пожалел
бы заплатить десять альбов135. Некий поэт Гер¬
ман Буш пришел в эту бурсу к одному из лекто¬
ров по какому-то делу. Тогда тот маЯгстр подал
ему руку и принял его весьма почтительно, со
следующими словами: «И откуда это мне, что
пришла матерь господа моего ко мпе?» Буш отве¬
тил: «Если у господа нашего мать была не краси¬
вее меня, то, наверно, она была не очень-то кра¬
сива». Буш не понял остроумную риторическую
аллегорию, которую употребил в своей речи лектор
этой бурсы. Я надеюсь, что еще многому научусь
в этом благодатном университете, столь же полез¬
ному, сколь упомянутый случай замечателен. Се¬
годня я купил устав бурсы, а завтра я должен
выступить с доказательствами на диспуте в бурсе
на следующую тему: «Является ли первичная
материя бытием в действии или в возможности?»
Из Лаврентийской бурсы в Кельне.
XL
Герборд Мистладериус шлет магистру
Ортуину, мужу несравнимой учености
и своему мудрейшему136 учителю, столь
много приветов, что ни един человек не
может их перечесть137
Высокопросвещенный магистр! Когда я
два года тому назад ушел от вас, славнейший,
в Цволль, вы твердо обещали мне, что будете

часто писать и дадите мне указание, как читать
ваши стихотворения. Но вот, вы этого не делаете
и мне не пишете, живы ли вы или не живы. Вы,
однако, не пишете мне, живы ли вы или не живы,
чтобы я мог знать, в чем же дело, каково оно
или в каком положении оно находится. Святый
боже! Зачем вы меня так беспокоите! Я умоляю
вас: ради бога и святого Георгия, освободите меня
от этой заботы, так как я боюсь, не болит ли
у вас голова, не расстройство ли у вас желудка,
не слабит ли вас так, как, например, тогда, когда
вы раз на улице... * штаны ваши и не заметили
этого до тех пор, пока одна женщина не закри¬
чала вам: «Господин магистр, где это вы сидели
на...?** Посмотрите, у вас загажены ваш плащ
и туфли». Тогда вы пошли в дом господина Иоанна
Пфефферкорна, и там его жена дала вам другую
одежду. Вы должны есть крутые яйца и испечен¬
ные в печи каштаны, а также вареные бобы,
посыпанные маком. Так делают в вашем отече¬
стве, в Вестфалии. Мне снилось, что у вас силь¬
ный кашель и отделяется много мокроты: ешьте
сахар и толченый горох, смешанный с тертым
тмином и чесноком, и положите жареный лук себе
на пупок. Также надо вам шесть дней воздержи¬
ваться от сношения с женщинами. Закутайте
хорошенько вашу голову и поясницу, и вы исце¬
литесь. Или же прибегните к тому рецепту, ко¬
торый часто давала жена господина Иоанна Пфеф¬
феркорна личностям, страдающим бессилием; этот
рецепт испытан много раз. Из Цволля.
* permerdastis
** in merdis

XLI
Баккалавр Вилипатиус из Антверпена
шлет своему наилучшему другу, маги¬
стру Ортуиму Трацию, искреннейший
привет138
И ришел ко мне из ордена проповедников
один монах, ученик «нашего магистра» Якова
Гоогстратена, инквизитора еретической порчи; он
приветствовал меня, а я тотчас спросил: «Что
поделывает мой лучший друг, Ортуин Граций,
у которого я многому научился по логике и поэ¬
зии?» Он же мне ответил, что вы нездоровы;
тогда от страха я упал на землю к его ногам.
Он облил меня холодной водой, дергал за лоб¬
ковые волосы и насилу привел в чувство. Тогда
я сказал: «Ах, как вы меня испугали! Что это
за; болезнь у него?» Он же сказал мне, что у
вас распухла правая грудь, она причиняет вам
сильные страдания и мешает вам заниматься.
После этого я опять пришел в себя и восклик¬
нул: «Ха! И больше у него нет ничего? Эту
болезнь я могу отличнейшим образом излечить,
так как я знаю это искусство по своему личному
опыту. Однако, господин магистр, прежде всего
выслушайте, откуда происходит эта болезнь». За¬
тем я дал ему средство от этой болезни. Когда
бесстыдные женщины видят какого-нибудь кра¬
сивого мужчину, подобного вам, а именно, у ко¬
торого белокурые волосы, карие или серые глаза,
красные губы, большой нос и который хорошс
сложен, тогда они хотят ею иметь. Но когда
он честных правил и такой талантливый человек,
ш

как вы, и не обращает внимания на их легко¬
мысленность и коварство, тогда они прибегают
к магическим искусствам. Они садятся ночью на
метлу и верхом на этой метле едут к тому кра¬
сивому мужчине, которого любят, и делают с
ним то, что им падо, в то время, когда он спит
и ничего не чувствует, а только видит сны. Не¬
которые превращаются в кошек или же в птиц,
сосут у него из груди кровь и делают своего
возлюбленного настолько слабым, что он насилу
может ходить, опираясь на палку. Я твердо уве¬
рен, что этому искусству учит их дпавол. Поэтому-
то мы должны ии мешать это делать таким спо¬
собом, какой я нашел в древпей книге из
библиотеки ростокских магистров. После я испро¬
бовал этот способ, и он оказался вполне вер¬
ным. Мы должны взять в воскресенье освященной
соли и сделать ею себе на языке крест и, по
предписаныо священного писания: «Вы соль
земли»,— ее съесть. Потом надо сделать солью
крест на груди и крест на спине, а также поло¬
жить соль в оба уха, опять-таки с крестным
знамением. При этом надо остерегаться, чтобы
соль из ушей не высыпалась. После всего этого
надо прочесть следующую молитву с благогове¬
нием:
О госноди Иисусе Христе, н вы евангелисты все,
От блудниц меня охраните и от ведьм сих защитите,
Чтоб кровь мою не сосали, также боли ие причиняли
Мне в груди моей. Молю: боритесь с ними скорей,—
За это жертву вам принесу, сосуд святой воды
посвящу.
И тогда; вы освободитесь. Если жэ они явятся
вторично, то насосутся своей собственной крови

и лишатся сами сил. За сим, как обстоят ваши
дела с доктором Рейхлином? Магистры говорят,
что он вас победил, но я не верю, чтобы он
мог побеждать «наших магистров». Я очень ди¬
влюсь, что вы не напишете против него сочине¬
ния. Будьте здоровы вовеки веков! Кланяйтесь
также от меня господину Иоанну Пфефферкорну
и его супруге; скажите ему, что я желаю ему
больше хороших ночей, чем у астрономов минут.
Из Франкф урта-на-0дер е.

ПРИЛОЖЕНИЕ Е ПЕРВОМ ЧАСТИ
I	(ХШ)
Антон N139, медик, почти что доктор,
wzo есшб теперь лиценциат, однако скоро
будет возведен в степень доктора, шлет
привет славному магистру Ортуину
Грацию, глубокочтимому своему учи¬
телю
ревосходнейший учитель! Так как вы пи¬
сали недавно мне, чтобы я сообщил вам
новости, то знайте, что я недавно при¬
был в Страсбург из Гейдельберга для
того, чтобы закупить кое-какие мате¬
риалы, которые мы употребляем для пригото¬
вления лекарств. Я думаю, вы знаете, что у
ваших медиков есть обыкновение отправляться
в другой город, где они могут купить все по¬
требное для их практики, если этого нет у них
в аптеках. Но оставим это в покое. Когда
157

я прибыл сюда, меня навестил мой хороший прия¬
тель. Он весьма расположен ко мне. Вы его
также хорошо знаете, так как он тоже долгое
время был в Кельне у вас под началом. Он
рассказал мне про одного человека, которого
зовут Эразм Роттердамский. Я раньше не знал
его. Этот Эразм — человек весьма сведущий во
всех отраслях знания и во всякого рода науках.
Приятель мой сказал мне, что он теперь в Страс¬
бурге140. Я не хотел верить всему этому, да
и теперь не верю, ибо мне кажется невероятным,
чтобы такой маленький человек, как он, мог знать
так много. Поэтому я настойчиво просил того,
кто мне все это рассказал, отвести меня к Эразму,
чтобы я мог посмотреть на него. У меня был
тогда с собой сборник рецептов, который я оза¬
главил «Медицинский путеводитель»141. Я обык¬
новенно всегда имею его при себе, когда иду в
чужое место посещать моих пациентов или поку¬
пать материалы: в нем есть различные, весьма
тонкие вопросы по медицинскому искусству. Вот
из этого-то сборника рецептов я выбрал себе
вопрос с примечаниями и доказательствами за в
против, и с этим вопросом я хотел предстать
во всеоружии пред тем, который, как говорят,
столь сведущ, и испытать, знает ли он такж(
что-нибудь по медицине или же нет. Когда j
сказал об этом моему приятелю, он устроил от
личнейший пир и пригласил на него умозритель
ных теологов, знаменитейших юристов и меня 1
качестве практикующего врача, хотя я и не бы.
достоин этого. После того как все заняли места
мы долго молчали, и ни один из нас не хотел и
158

застенчивости первый начать говорить. Тогда я
толкнул моего ближайшего соседа со следующими
словами (бог знает, как это так неожиданно
пришли они на память):
Conticuere omnes intentique ora tenebant.
(Энеида, II, 1)*
У	меня еще свеж в памяти этот стих, так как
еще тогда, когда вы объясняли нам «Энеиду»
Вергилия, я нарисовал сбоку этого стиха чело¬
века с замком на рту, чтобы, согласно вашему
приказанию, сделать себе заметку. Таким -образом,
мне удивительно ловко удалось достигнуть того,
что я заранее задумал, ибо этот многознающий,
как говорят, также и поэт: в то время, «когда
мы все так молчали, он начал говорить длинную
вступительную речь. Я же, не будь я рожден
от законного брака, если я разобрал хотя бы
единое слово, так как у него чересчур слабый
голос. Однако, как мне кажемся, речь шла о
теологии. Это он сделал для того, чтобы вовлечь
в спор «нашего магистра», глубокосведущего в
теологии, который присутствовал на беседе. И вот,
когда он кончил эту вступительную речь, «наш
магистр» начал весьма остроумно диспутировать
«о бытии и сущности»142. Его рассуждения мне
нет нужды повторять, так как вы этот вопрос
основательно изучили. Тогда наш гость — он хо¬
роший гуманист — стал говорить о поэзии и очень
хвалил Юлия Цезаря143, его сочинения и его
* Все кругом молчали, внимательно прислушиваясь.
159

деяния. Конечно, когда я все это услыхал, то
увидел, что этот разговор как раз по мне, так
как я много читал и слыхал у вас о поэзии в
мою бытность в Кельне. Вот я и сказал: «Раз
уже вы стали говорить о поэзии, то я не смогу
больше сдерживаться и прямо-таки утверждаю,
что я не верю, чтобы Цезарь написал эти ком¬
ментарии144. Мои слова я могу подтвердить сле¬
дующим доказательством, которое гласит: «Кто
имеет дело с оружием и постоянно занимается
подобного рода делами, тот не может научиться
латинскому языку. Поэтому и Цезарь, который
всегда был на войне и постоянно был занят
.всякого рода великими делами, не мог быть уче¬
ным и не мог научиться латыни.— Я же совер¬
шенно убежден в том, что никто иной как Све¬
тоний145 написал эти комментарии, так как я ни
разу не встречал другого писателя, у которого
стиль был бы более похож на цезаревский, чем
у Светония». Когда же я сказал все это,—да
еще кроме этого многое, что я ради краткости,
согласно известному древнему изречению: «Но¬
вые любят краткость», теперь не повторяю,—
Эразм засмеялся и ничего не ответил мне, потому
что благодаря моему остроумному доказательству
я одержал над ним верх. Так окончилось наше
пиршество. Я не хотел предлагать мой вопрос
по медицине, ибо видел, что Эразм совсем не
знает медицины. Ведь он не мог разрешить во¬
прос, касающийся поэзии, несмотря на то, что
он поэт. Ей-богу, я уверен, что он вовсе не так
уж учен, как это говорят; он знает не больше
всякого другого человека. Что же касается лоэ-
160

ifusap
BUJBALDI PI RKE Y /\\Н F "R1 EFFIGIES
• AETATIS-3VAE AK>!0 I 111
VIVn'VR 1NCENIO CAFTFRAANORUS
ERVMT-
A\ • ХЭ XX i V
Виллибальд Пикгеймер
С гравюры на меди А. Дюрера

зпн, то я охотно допускаю, что он только умеет
красиво выражаться по-латыни. Но что же тут
особенного? В один год можно сделать большие
успехи в этом. Но что касается умозрительных
наук, каковы теология и медицина, то тут тому,
кто захочет их изучать, приходится уже иметь
дело совсем с другим. А он еще хочет ^читаться
теологом! Но, мой лучший учитель, что он за
теолог? Право, совсем заурядный,—ведь он за¬
трудняется в словах и о сокровенных вещах
не имеет никакого понятия; он подобен тому,
(я хочу сделать хорошее сравнение), кто, желая
съесть орех, стал бы есть одну скорлупу и ни¬
когда не добрался бы до зерна; по моему сла¬
бому разумению, так дело обстоит и с подобными
людьми. Но вы обладаете совсем иным разумом,
чем я, так как я слышал, что вы хотите до¬
биться теперь даже степени доктора теологии.
Да поможет вам в этом бог и святая матерь
божия. Еще вот что я скажу,—но скажу только
так, мимоходом, чтобы не быть более простран¬
ным, нежели я себе заранее предначертал,—
а именно: я хотел бы заработать моим искусством
(дал бы только бог мне побольше больных)
в одну неделю более, чем Эразм и другие поэты
зарабатывают в год. На этот раз достаточно и
этого; пусть они себе продолжают на здоровье!
Видит бог, я начал уже сердиться. Будьте здо¬
ровы и живите так долго, как долго живет только
птица Феникс146; да ниспошлют вам такую дол¬
гую жизнь все святые божьи; любите же меня
так, как любили до сих пор. Писано в >Гей-
дельберге.
11 Письма темных людей
161

ft — III (XLlII — XLIV)
Таллу с Линитекстор Гундельфинген-
ский, кантор среди хороших друзей147,
шлет свой привет магистру Ортуину
Грацию, своему многоуважаемому учи¬
телю
^важаемый господин магистр! Я буду
вам очень благодарен навеки вечные за то, что
вы написали мне в Эбербург148 столь отрадное
для меня письмо. В нем вы меня утешили, так
как услыхали, что я нездоров. Но в этом |письме
вы также писали, что вас весьма удивляет, от¬
чего это я заболел, когда у меня нет большого
дела, подобно всем тем, кого называют «без¬
дельниками», то есть слугами священников149.
Ха-ха-ха! Мне это просто-таки смешно. Разве
я незаконнорожденный, что вы задаете мне такие
бестолковые вопросы? Разве вы не знаете, что
все в воле божьей, что он может сделать вся¬
кого больным, когда он захочет, и снова исце¬
лит, когда ему заблагорассудится? Если же бо¬
лезнь всегда происходит от работы, то это было
бы нехорошо для меня, хотя вы и говорите,
что я мало работаю. Так, например, когда я
был в Гейдельберге у моих хороших приятелей,
то меня все время принуждали очень много ра¬
ботать горлом, а именно пить вино, а поэтому
и неудивительно, что я свое горло оттуда убрал.
Вы не можете себе представить, какая это труд¬
ная работа! Но достаточно этого, чтобы ответить
на первую часть вашего письма. Засим в вашем
письме написано, чтобы я раздобыл вам кни¬
162

жечку, в которой было бы что-нибудь хорошее
для юношей; вы хотите заниматься с ними по
такой книге. Так как вы были всегда мне весьма
дороги вследствие ваших разнообразных позна¬
ний, то я но мог удержаться от того, чтобы
не послать вам одно письмо из прекрасной кни¬
жечки, озаглавленной «Сборник писем лейпциг¬
ских магистров»150. Их сочинили способнейшие
магистры благодатного Лейпцигского университета.
Я делаю это с той целью, что если вам понра¬
вится первое письмо, тогда я пошлю вам всю
книгу, хотя я неохотно расстаюсь с ней. Содер¬
жание же этого письма следующее:
Магистр Курию, старший начальник
Тенрихской бурсы в Лейпциге, шлет
свой привет Матфею Фалькенбергскому,
происходящему из старой благородной
фамилии, и своему неизменному другу
в течение пятидесяти лет и оставше¬
муся другом и до сих пор
Т ак как прошло уже много времени,
с тех пор как мы последний раз были с вами
вместе, то я считаю весьма полезным написать
вам, для того чтобы не порвалась старинная
дружба, тем более, что я от -многих слышал,
что вы еще живы и находитесь в полном благо¬
получии и до сих пор еще в полной силе, словно
вы и теперь еще юноша. Я узнал все это, кля¬
нусь богом святым, с большой радостью. Но да
простит мне милосердый бог, что я употребил
такую сильную клятву. О если бы только бог
и*
163

й святая Мария далй возможность вам приехать
верхом сюда! Я слыхал, что вы уже не так
охотно ездите верхом, как ездили в былые вре¬
мена, когда мы с вами жили в Эрфурте и в дру¬
гих местах Саксонии, где я часто очень удивлялся
вашему хорошему настроению духа, когда вы
ехали верхом на лошади. Я был сильно встре¬
вожен, когда узнал, что жители Вормса враждуют
с каким-то дворянином151. Не участвуете ли вы
в этой ссоре? Ведь все старинные фамилии и
особенно такие, как ваша, охотно друг друга
поддерживают. Вы охотно в вашей молодости о
ними вместе пировали и ездили верхом, и я даже
часто делал вам за это выговоры.
Но так как все еще обстоит благополучие, то
вознесемте должное благодарение Иисусу Хри¬
сту за то, что мы так долго с вами остаемся
здоровыми. Я очень удивляюсь, отчего это вы
мне ни разу не написали? Ведь у вас всегда
много гонцов, отправляющихся в Лейпциг, и вы
отлично знали, что я все время жил здесь.
Я не могу быть таким же ленивым, как вы,
а поэтому и пишу вам. Я всегда охотно1 пишу
письма и знаю, что за все эти годы, в которые
мы друг с другом не видимся, я написал более
двадцати писем . разным ученым людям, моим со¬
временникам152. Но да забудется эта ошибка и
ошибки, подобные ей! Благородный господин!
Я очень бы желал, чтобы вы были здесь, когда
наш светлейший герцог Саксонский праздновал
свою свадьбу153 й поэтому устроил великолеп¬
нейшие танцы. На этой свадьбе было очень много
дворян. Я был тоже на этой свадьбе — в каче¬
стве делегата университета — с нашим лейпцигским
164

ректором. Мы поднесли герцогу в виде подарка,
как этого требует обычай, большой кубок, а в нем
было много золотых. Оставались мы там три дня,
были все время в очень веселом расположении
духа и услаждали себя едой и питьем. Со мной
был слуга, а у слуги было два горшка; он от¬
лично знал, где я сижу за столом. Горшки эти
он ставил мне под скамейку. Нам подавали вели¬
колепнейшее вино; вы отлично знаете, что это
за вино: ойо слаще меда. Я его пью с такой
охотой, что у меня от него голова идет кругом,
а после обеда я обыкновенно начинаю плясать.
И вот я брал горшок, наполнял его лучшим ви¬
ном и ставил опять под стол; это я делал для
того, чтобы у нас было что пить на обратном
пути. Кроме того, среди других весьма много¬
численных блюд подавали нам отличнейшее рагу
из кур и других хороших вещей; тогда я брал
другбй горшок и клал в него целую курицу.
Это я делал тоже для того, чтобы мне и слав¬
нейшему господину ректору было бы что есть
на обратном пути. Сделав все это, я говорил
одному дворянину: «Благородный господин, по¬
зовите-ка мне моего слугу: я хочу отдать ему,
кое-какие приказания». Когда дворянин исполнял
мою просьбу и слуга мой приходил, я говорил
слуге: «Слуга, подойди и подыми мой ножичек,—
он упал у меня под стол» (разумеется, я ронял
его нарочно). Слуга подползал под стол, подни¬
мал ножичек и брал себе под одежду горшки.
Таким образом, он уносил их с собой и никто
этого не замечал. Клянусь святой Доротеей, при¬
ятно совершали бы мы с вами это путешествие,
если бы вы были с нами, когда мы возвраща¬
165

лись назад в Лейпциг. Еще два дня после этого
я доедал оставшееся, так как съесть все во
время пути мы не могли, Я пишу это вам, так
как знаю, что и вы пользуетесь всяким благо¬
приятным случаем. Вы поступали так еще тогда,
когда вы жили со мной, и этому научился я у вас.
Это действительно самое лучшее искусство, и я
не променял бы его даже на сто золотых. Со¬
всем недавно один человек рассказывал мне, что
у вас прекраснейший сад в вашем родном го¬
роде и в нем у вас растет очень много фрук¬
тов— груш, яблок и винограду. Кроме того, он
рассказывал мне, что, когда вы бываете в го¬
стинице— своего стола; дома вы не держите,—
то у вас всегда большой карман: в него вы ловко
отправляете и хлеб, и жареных птиц, и говядину,
и все это вы проделываете с такой ловкостью,
что никто ничего не замечает. Этому я очень ди¬
влюсь. Я думаю, что вы достигли этого после
долгого упражнения, а упражнение учит нас искус¬
ству, как говорит философ в «Phisica», IX154.
Также слышал я, что >у вас есть возлю¬
бленная, которая плохо видит на один глаз.
Я, право, очень дивлюсь, что вы ночью еще
можете быть мужем, хотя вы уже такой старик.
А что меня больше всего удивляет, так это то,
что... * целых шесть недель, так что вы не могли
согнуть; вы же говорили, что это у вас вслед¬
ствие какой-то болезни. Ах, если бы только
у меня была такая болезнь, каким бы славным
малым я был тогда! Но, верите ли мне, я уже
не способен На то, что я мог делать в молодо¬
* res vestra stetit una statione
166

сти. Уже четыре недели прошло с тех пор, как
я вне дома...* мою кухарку155; вот как много
времени прошло, а я вое еще совсем Не в силах.
1Ълько вот о чем об одном хочу я вас про¬
сить, прежде чем кончить: если у вас есть мальчик
или если есть родственник, а также какой-нибудь
хоро1пий приятель, у которого есть такой мальчик,
и если этот мальчик должен стать студентом,
то пошлите его сюда ко мйе в Лейпциг156. У; нас
много ученых магистров, в бурсе у нас кроме
того хорошо кормят — дают два раза в день семь
блюд — в обед и вечером. Дервое блюДо — Semper,
по-немецки — каша, второе — Continue, то есть
суп, третье — Quotidiae, то есть овощи, четвер¬
тое — Frequenter, то есть нежирная говядина, пя¬
тое— Ear о, то есть жаркое, шестое — Nunquam,
то есть сыр, седьмое — Aliquando, то есть яблоки
и груши. Ко всему этому у нас дается хороший
напиток, который Называется Conventum157. Ска¬
жите, разве этого Недостаточно? Этот порядок мы
сохраняем в течение круглого года, и все его
хвалят. Однако в Наших жилищах у нас, за
исключением некоторых случаев, не много кормят,
что, конечно, и хорошо, иначе наши подначаль¬
ные не стали бы заниматься. Поэтому я пишу
у всех в комнатах следующие два стиха:
Правила бурсы всегда одни на все времена:
Принеси еду с собой, коли хочешь есть со мной158.
Но этого достаточно. Видите, что я Немного
также и поэт, хотя не могу считаться, конечно,
* percussi
167

выдающимся поэтом. Писало спешно в Лейпциге,
под голубым небом. Будьте здоровы с вашей
возлюбленной и будьте веселее пчелки в тимьяне
или рыбки в воде. Еще раз будьте здоровы».
Итак, господин магистр Ортуин, если понра¬
вилось вам это письмо, то) я пошлю вам всю книгу
полностью, так как письма в ней, по моему сла¬
бому разумению, Необычайно хороши. Больше
ничего не могу вам написать. Будьте здоровы
милостью того, который сотворил все. Писано' в
Эбербурге, там, где я бы желал, чтобы и вы
жили со мной, иначе пусть сам черт меня побе¬
рет! В шестой день недели, между пасхой и
троицей.
IV (XLV)
Арнольд Тонгрский, «наш магистр»
в священном писании, шлет привет
магистру Ортуину Трацию.
Достоуважаемый господин магистр! Стра¬
даю я свыше всяких страданий. Теперь я по¬
нимаю, как верно изречение поэтов: «Ни одна
беда не) Приходит одна», и я докажу вам это сле¬
дующим образом. Я уже и без того болен, и кроме
этой болезни у меня еще другое большое муче¬
ние, которое состоит в следующем: ежедневно
приходят ко мне разные люди и также пишут мне
из разных стран, так как я известен во всех
странах, благодаря книге, которую, как вам из¬
вестно, я написал против защиты Иоанна Рейх-
лина; эти люди говорят и пишут, что их очень
168.

удивляет, отчего мы допускаем, что Иоанн Пфеф-
феркорн, крещеный жид, смеет писать в пашу
защиту, так как он защищает самого себя и
нас всех против Рейхлина, а также защищает
нашу веру. А защищает он ее, по их словам,
следующим образом: «он дает только свое имя,
а мы пишем все сочинения, которые он выпускает
под своим именем. Это, конечно, в действитель¬
ности совершенно верно, но я говорю это вам
так же тайно, как на исповеди. Они говорят
также, что Пфефферкорн написал уже новое со¬
чинение, озаглавленное по-латыни так: «Defenso-
rium Ioannis Pfeffercorn 'contra Ioannem Reuch-
lin» *, в котором он излагает всю суть дела
от самого Начала и до конца. Он, как говорят,
перевел эту книгу также и на немецкий язык.
Когда я это услыхал, то сказал, что это неправда;
неправда это уже просто потому, что я ровно
ничего не слыхал об этом сочинении. А • если
он написал это сочинение, то это, видит бог,
большой позор, что он не известил меня об этом,—
ведь раньше он всегда спрашивал у меня совета.
Я думаю, что он и не вспоминает теперь обо мне,
так как я в данное время болен. Если бы он
спросил совета у меня, я бы сказал ему, что
достаточно было написать и один раз. Я ведь
отлично знаю, что писаньехМ мы ровно* ничего не
достигнем. Рейхлин всегда отражает [наши удары],
[отражает же] потому, что в нем сидит бес.
Итак, если все это на самом деле обстоит так,
то я вас усерднейшим образом прошу постараться,
* Защита Иоанна Пфефферкорна от Иоанна Рейх-
лина.
169

чтобы Пфефферкорн этого не делал,—вы же как
корректор его книги можете помешать ему. де¬
лать это. Во-вторых, я слышал еще (но это меня
не так сильно огорчает), что вы имели связь
(говоря по чести) со служанкой книгопечатника
Квентеля и что вы сделали Ой ребенка; а так
как вое это оказалось, правдой, то Квентель рас¬
считал ее и не хотел больше держать; теперь
же она живет в своем доме и занимается почкн-
кой старой Одежды. Я прошу вас ради той вели¬
кой любви, которую мы всегда питали с вами
друг к другу, напишите мне, действительно ли
это правда или нет. Я сам уже давно хотел ее...*,
но не делал этопо из боязни, что она еще
невинная девица. Если же правда, что вы
все это сделали, и если вы ничего1 против
этого не будете иметь, то давайте... ** на об¬
щий счет: сегодня я, а вы завтра,— это потому,
что более почетное стоит впереди: я ведь док¬
тор, а вы магистр. Будемте все это держать
в тайне и содержать ее и мальчика на общий счет.
Я знаю, что она будет этим очень довольна.
Также я знаю и то, что если бы я жил с нею
давно, то я не был бы теперь болен. Кроме того,
я надеюсь на то, что как только я очищу свои
почки, я стану опять здоров. За сим будьте здо¬
ровы. Если бы я ве страдал пойосом, то я бы
пришел к вам сам и не стал бы вам писать;
по, несмотря на это, вы должны мне ответить.
Написано спешно из Вашей бурсы «у XVI домов».
* supposuisse
** lard are
170

Y (XLYI)
Иоанн Еуррифик Амбахский привет¬
ствует много раз Ортуина Грация
Девентрского
Так как вы недавно писали и спраши¬
вали, как идут мои делав Гейдельберге, и писали,
что я должен вам еще раз написать, правятся
ли мне-здесь доктора и магистры, то прежде
всего должен вам сообщить, что сейчас же по
прибытии моем в Гейдельберг я сделался пова¬
ром в бурсе. Там я пользуюсь даровым столом
и кроме того получаю немного жалованья день¬
гами на мои покупки. Я могу, конечно, идти впе¬
ред в своих занятиях и достигнуть степени ма¬
гистра. Так делал и бедный Генрих, у которого
не было не только книг, но даже и бумаги,
так что Он все писал на своей шубе. Так про¬
кармливал себя и Плавт, который таскал мешки
на мельницу, словно осел, однако потом он сде¬
лался самым ученейшим писателем, так как ой
писал потом стихами и прозой159. Но, чтобы вы
все-таки знали, какие есть здесь ученые люди,
го я прежде вам расскажу о более достойных,
а далее перейду постепенно и к другим, так
как философ в «Phisica», I, говорит, что «надо
переходить от Общего к частному». Так и Пор-
фирий переходит от рода самого общего к виду
самому частному, там, где Платон повелевает оста¬
навливаться. Конечно, и перечисление надо начи-
тть с достойнейших, как говорит языческий ма¬
гистр 160 во второй части «О душе». Среди всех
171

остальных докторов теологии есть здесь у нас
один проповедник, который обладает очень зыч¬
ным голосом, хотя он и мал ростом. Люди вое
с охотой слушают его проповеди и ценят его
очень, так как ой, клянусь богом, учен, и даже,
должен я вам сказать, учен в высшей степени.
Много народа ходит на его проповеди, так как
сам он восхитительнейший человек и отпускает
шутки на амвоне и На кафедре161. Я однажды
слушал его чтение о книгах Аристотеля «Analy-
tica posteriora» по вопросу: «Почему есть, что
есть, и если есть, вследствие чего есть?» Он все
сумел сказать по-немецки. Кроме того, он произ¬
носил однажды проповедь 6 девственности и ска¬
зал, что девицы, которые потеряли свою невин¬
ность, обыкновенно говорят, что они лишены Не¬
винности насильно. На это он сказал: «Ах, уж
вы мне с вашим «насильно»! Я спрашиваю: что
если кто-нибудь будет держать обнаженный меч
в одной руке, а ножны в другой и все время
будет двигать взад и вперед ножнами, разве он
мог бы вложить меч в ножны? Так же обстоит
дело и с девицами». Другой раз на новый год,
когда он делал пожелания к новому году ка¬
ждому сословию, то студентам в трех бурсах
(здесь есть студенты нового и старого напра¬
вления) он пожелал: «студентам нового напра¬
вления Сатурна», и объяснил это таким образом:
Сатурн — холодная планета162 и очень хорошо
подходит для новых, так как они — холодные
артисты, оттого, что они по статутам бурсы
«у XVI домов» в Кельне не придерживаются
«Copulata» и «Reparations» св. Фомы. А фомИ-
172

стам к новому году он поделал мальчика, кото¬
рый спал у Юпитера и которого называли Га-
нимед163. Это вполне подходит реалистам164, так
как Ганимед подносил Юпитеру вино, пиво и
сладкий напиток из лакрицы. Эту историю отлич¬
нейшим образом разъяснил Торрентин в коммен¬
тарии к первой книге «Энеиды». Так вливают
и реалисты студентам искусства и знания. Много
еще другого говорит он, и притом много весьма
приятного, так что всякий должен тому уди¬
вляться. Я думаю, что ой пролежал много Но¬
чей без сна, чтобы придумать все это так остро¬
умно и так хорошо. Но очень многие называют
все то, о чем он проповедует, зубоскальством,
а его — болтуном; называют его также «Иоанн,
взбалмошная башка» или же «гусиная голова»,
и говорят про него все это только на том осно¬
вании, что однажды он на каком-то диспуте
плохо защищался. Тот раз они провалили его
с гораздо большим позором, чем кого-либо дру¬
гого за сто лет. Один из них ждал его у ка¬
федры и снял перед ним берет, Но не из почтения,
а как это делали жиды, когда возлагали венец
на Иисуса Христа и преклоняли пред ним ко¬
лени, и сказал: «Господин доктор, с позволения
сказать, благослови вам боже эту баню», на что
он отвечал: «Награди вас бог за это, господин
баккалавр», и ни слова не сказал больше и ушел.
Мне рассказывал кто-то, что у него глаза были
полны водой, и он думает, не плакал ли он потом.
Когда я услыхал об этих всех мучениях, у меня
сделались боли в животе, и если бы я знал, кто
был этот негодяй, то я бы с ним подрался, даже
173

6 том случае, еслй бы он разбил мне голову ду¬
биной. У этого1 магистра есть и до сих пор один
ученик, по моему мнению очень ученый чело¬
век, и даже, пожалуй, более ученый, чем его
учитель, хотя ученик этот только баккалавр свя¬
щенною писания. Он недавно, даже совсем в
недавнем времени, выставил около двадцати во¬
просов и софизмов вое против новых, а именно:
«Utrum. Deus sit in praedicamento», «Utrum
essentia et existentia sint distinctae», «utrum rol-
lationes165 a suo :fundamento sint distinctae», и
«utrum decern praedicamenta sint realiter disti-
ncta» *.
Ха! Как много оппонентов выступило. Я ни разу
еще в своей жизни не видал в аудитории больше
оппонентов. Сам же он защищал свои положения
и снискал себе почет, так как даже магистру было
с ним трудно бороться. Я очень удивляюсь, как
все это допустил декан. Я думаю, что он был не
в своем уме благодаря каникулам166, ибо это
ведь противно статутам. Во время диспута я .на¬
писал во славу его стихотворение, ибо я Отчасти
также и гуманист:
Магистр сей очень учен,
Два или три раза выступил он
С вопросами: чем «esse essentiae»
Отлично от «esse existentiae»,
* Относится ли бог к категориям? Различаются ли
между собою сущность и существование? Различаются
лй роллации в своем основании? Различаются ли де¬
сять категорий реально?
174

О различии меле гоНабоп'амй
И всеми категориями,
И бог, что в небе пребывает,
Не категорию ль из себя представляет.
Вовеки веков никто
Не делал того до него.
Но достаточно об этом. Теперь я хочу сказать
или написать вам немного о поэтах. Есть здесь
один поэт, который читает о Валерии Максиме,
но ой мне и наполовину, так не нравится, как
нравились мне вы, когда вы читали в Кельне
Валерия Максима. Он здесь объясняет его просто,
вы же, когда читали там о пренебрежении к ре¬
лигии, о снах и об ауспициях, ссылались на
священное писание, а именно на «Cathena аигеа»,
которая называется «Continuum» блаженного
Фомы167, на Дуранда и на других славных гениев
теологии. Вы велели нам эти места из священ¬
ного писания хорошенько заметить, нарисовать
там руку и выучить наизусть. Да будет вам из¬
вестно, что сюда не так много поступает сту¬
дентов, как в Кельне, ибо в Кельне студенты
могут поступать так, как здесь поступают «стрел¬
ки»168: там Некоторые студенты могут настрелять
себе средств на пропитание, чего здесь не хотят
дозволить, так как здесь все должны пользоваться
столом в бурсе и должны быть внесены в универ¬
ситетские списки. Но хотя здесь народу мало,
все же они очень дерзки, и даже так дерзки,
как вое кельнцы вместе взятые. Они, например,
недавно сбросили с лестницы одного начальника
в бурсе; он стоял около! комнаты и подслушивал,
во что они играют169; один из них хотел выйти,
увидал его там и сбросил о лестницы. Кроме
175

ЮТО, они здесь так дерзки, htq дерутся с рейте¬
рами170, как в Кельне обыкновенно дерутся с бо¬
чарами. Они, словно рейтеры, разгуливают здесь
с обнаженными мечами, саблями и шнурами, на
конце которых прикреплены свинцовые шары; они
бросают эти шары, а потом опять притягивают
их к себе. Недавно рейтеры ударили одного бур¬
сака по голове так, что ой упал йа землю; но
он вдруг вскочил опять и стал храбро защи¬
щаться и всех их так избил и изранил, что с
ними приключилась болезнь ов. Валентина (судо¬
роги) 171, и они обратились в бегство. Еще вот
что следует вам знать: спросите непременно док¬
тора Арнольда ТЬнгрского, он ведь не малый
знаток в теологии: грешно ли играть в кости на
индульгенции? Я знаю, что некоторые студенты,
настоящие бездельники, проиграли все индуль¬
генции, которые дал им Яков Гоогстратен, когда
он в Майнце довел до конца дело Рейхлина. Их
было там трое. Они говорили, что эти индульген¬
ции не приносят никакой пользы людям. Если это
грех, как мне кажется (по-моему, даже невоз¬
можно, чтобы это не было грешно), то я скажу
это проповедникам, которые проберут их за это
как следует. Студентов же этих я хорошо знаю.
Я и сам хочу, лично от себя !им задать как сле¬
дует. У меня хватит настолько смелости, чтобы
им хорошенько насолить. Ну, больше нечего пи¬
сать, кроме разве tow-, что поклонитесь от !мейя
служанке Квентеля, которая теперь, после родов,
лежит больная, И будьте здоровы пайкрагически,
атлетически, пугилически и базиличеоки, хорошо
и великолепно, как говорит в «Пословицах»
Эразм172. Писано в Гейдельберге.
176

Карикатура на Рейхдина, изображающая его с двойным
языком. За ним сидят его ученики. Пфефферкорн ударом ноги
ломает стул Рейхлина
С гравюры на дереве 1516 г.

VI	(XLVII)
Бенделин Паннитонзор, баккалавр и
кантор в Страсбурге, много раз привет¬
ствует магистра Ортуина Грация
Вы упрекали меня в одном из предыду¬
щих писем за то, что4 я так редко пишу вам,
словно мои чернила из бальзама, мое перо из
виссона, а бумага золотая. Я буду теперь пи¬
сать вам всегда аккуратно, и главным образом
потому, что вы были моим учителем в Девентре
в пятом классе и, кроме того, вы — мой крестный
отец. Поэтому я и решил написать вам. Но так
как у меня в данное время нет никаких новостей,
то я буду писать вам о других вещах. Я знаю,
однако, что они не доставят вам удовольствия,
ибо вы твердо держите сторону проповедников.
Недавно сидели мы как-то за трапезой. Тут же
сидел с нами и один человек173, который так
чудно говорил по-латыни, что я не мог понята
все слова, или, вернее, понял только некоторые.
Между прочим, он сказал, что намеревается на¬
писать трактат, который должен выйти к ближай¬
шей Франкфуртской ярмарке; трактат этот бу¬
дет озаглавлен «Catalogue praevaricatorum»m,
то есть praedicatorum. В этом сочинении он хочет
перечислить все их мерзкие поступки, которые
только были ими совершены, так как это самый
скверный орден среди всех других орденов.
Прежде всего он пишет о том, что случилось в
Берне, как настоятель монастыря и все старшины
привели в монастырь блудниц, как они изгото-
12 Письма тем пых людей
177

вили нового святого Франциска, и как являлись
благодатная дева и другие святые этому «нол-
ларду»175, а также, как потом монахи хотели
дать этому «нолларду» яд под видом «тела Хри¬
стова», и что все были одни мерзости и глупости,
которые проделали сами монахи, и как их за
это потом сожгли. Затем он хочет рассказать,
как однажды некий проповедник в Майнце имел
дело с блудницей в церкви пред алтарем, как
это рассердило всех остальных блудниц и как
они стали называть ее монашеской, церковной,
предалтарной блудницей. Всё это люди знают,
знают они и эту блудницу. Хочет он также рас¬
сказать, как однажды в Майнце в гостю ице
«Ворона» один монах из ордена проповедников
хотел изнасиловать служанку, когда проповед¬
ники из Аугсбурга устроили там продажу индуль¬
генций. Они жили в этой гостинице. Однажды
служанка вздумала постелить постель. Ее увидал
один монах, побежал за ней, повалил ее на пол
и хотел изнасиловать. Служанка стала кричать,
и к ней прибежали на помощь,— иначе эта слу¬
жанка была бы изнасилована монахом. Да нее
он намеревается рассказать, как здесь, в Страс¬
бурге, в монастыре проповедников были какие-то
монахи. По реке, протекающей мимо их мона¬
стыря, они привозили к себе в кельи женщин
и остригали им волосы. Долго эти женщины схо¬
дили за монахов; они даже ходили на рынок и
покупали рыбу у своих мужей, которые были
рыбаками, но после их, однако, выдали. Подоб¬
ным же образом эти монахи учинили какую-то
мерзость и у странствующих учеников176. Один
монах пошел как-то гулять с такой монашенкой.
178

Пришли они к ученикам. Ученики затащили этих
двух монахов в школу и здорово их отколотили.
Когда они колотили «монашенку», то увидали,
что у нее... * Все тогда стали смеяться и пу¬
стили ее идти дальше с миром. По всему городу,
прошел слух об этом происшествии. Клянусь бо¬
гом, от таких рассказов я страшно рассердился
и сказал ему: «Вы не смеете говорить все это!
Если даже допустить, что все это действительно
верно, то все-таки вы не должны так говорить,
ибо может случиться, что их всех в один час
постигнет смерть, как она постигла тамплие¬
ров177, когда люди узнают все эти мерзости».
Тогда он сказал: «Я знаю про них еще столько,
что не мог бы изложить всего на двадцати ли¬
стах бумаги». Тогда я сказал: «Зачем вы хотите
писать о всех проповедниках? Ведь не все же
они так поступают: если проповедники в Майнце,
в Аугсбурге и в Страсбурге негодяи, то ведь
остальные весьма добродетельны». Тогда он ока¬
зал: «Как ты смеешь мне возражать? Я подозре¬
ваю, что ты — сын проповедника178, или же ты
сам был проповедником. Назови-ка мне хотя бы
один единственный монастырь, где есть доброде¬
тельные проповедники». Тогда я сказал: «Что же
такого сделали проповедники во Франкфурте?»
Тогда тот сказал: «Разве ты не знаешь, что у, них
есть главный зачинщик, который прозывается Ви-
ганд? Этот Виганд — главное действующее лицо
во всех мерзостях, он же и затеял ересь в Берне,
он написал также сочинение о Вез алии и потом
сам от него в Гейдельберге отказался, кассировал
* viderunt quod habuit vulvam
12*
179

его, истребил и уничтожил. Он написал потом
еще одну книгу, которая называется «Набатный
колокол». Сам он не был настолько отважен, чтобы
выпустить ее под своим именем, но велел напи¬
сать на ней имя Иоанна Пфефферкорна179. Он
должен заплатить ему за это половину выручки,
и Пфефферкорн, конечно, будет тогда вполне
доволен. Виганд отлично знал, что Иоанн Пфеф¬
феркорн такой человек, который ни на что не обра¬
щает внимания, даже на свою собственную доб¬
рую славу, лишь бы ему только получить барыш;
так всегда поступают вообще вое жиды». Когда
я увидел, что ему сочувствуют гораздо больше,
чем мне, то удалился. Я очень сердился, что он
не был один: если бы мы о ним были один-на-
один, я спровадил бы его к чорту. Написано
в Страсбурге, в четвертый день буден после
праздника святого Бернарда в 1516 году,180.
VII	(XLVIII)
Яков де-Алыпаплатеа (Гоогстратен),
смиренный профессор семи свободных и
прекрасных искусств и святой теологии,
а также магистр, то есть исправитель
еретиков в некоторых частях Герма-
нии, проживающий в Кельне, шлет
свой привет и благословение Иисуса Хри¬
ста магистру Ортуину Грацию Де-
вентрскому
Никогда еще не был приятнее дожд
крестьянам после продолжительной засухи и прв
ветливее солнце после долгих туманов, как был
>180

приятно для меня ваше письмо, которое вы при¬
слали мне сегодня в Рим. Читая его, я так воз¬
радовался, что готов был расплакаться. Мне
представилось даже, будто я опять уже в Кельне,
в вашем доме, где мы всегда с вами выпивали
одну пли две кварты вина или пива и играли
в шашки181. Вот как был я рад вашему письму!
Но вы хотите, чтобы я сделал то же самое, что
сделали вы, то есть чтобы я вам написал, что
я делаю так долго здесь в Риме и как идут мои
дела? Это я сделаю с великой охотой. Итак, да
будет вам известно, что милостью божпей я до
сих пор еще здоров; но хотя я и здоров, я все
же неохотно здесь остаюсь, так как обстоятель¬
ства, благодаря которым я здесь, принимают те¬
перь неблагоприятный для меня оборот. Я желал
бы никогда не начинать этого дела, так как все
насмехаются надо мной и притесняют меня. Здесь
знают Рейхлина- лучше, чем в Германии, и мно¬
гие кардиналы, епископы, прелаты и члены пап¬
ской курии любят его. Не впутайся я в это дело,
то был бы я и теперь в Кельне, пил бы и ел
отлично; а здесь у меня иногда едва хватает
сухого хлеба. Я думаю, что дела в Германии
принимают тоже плохой оборот, так как меня там
нет. Всякий теперь пишет книги по теологии,
следуя своему личному усмотрепшо. Все говорят,
что Эразм Роттердамский написал много тракта¬
тов по теологии. Я не думаю, что он во всем
поступал правильно. Он уже раньше нападал на
теологов в одном маленьком трактате182, а те¬
перь он сам пишет по теологии: это для меня
весьма удивительно. Если только я вернусь в Гер¬
манию и прочту его негодные кнпги и если
181

ЕГайду хотя бы малейший пункт, в котором он за¬
блуждается или который я не понимаю, тогда
он увидит, как здорово я его пройму. Он писал
кроме того на греческом языке183, а этого он не
должен был делать, так как мы латиняне, а не
греки. Если он хочет писать так, чтобы его ни¬
кто не понимал, отчего тогда не пишет он по-
итальянски, по-богемски или по-венгерски? Его
не понял бы тогда ни один человек. Он подражает
нам, теологам,— чтобы чорт его побрал!—при¬
держивается в своих сочинениях «TJtrum», «Con¬
tra», «Arguitur», «Replica», «Conclusiones»184,
как это делают все теологи,— словно мы станем
их читать. Я не могу теперь все вам описать;
также и ту бедность, в которой я здесь нахо¬
жусь, не буду вам описывать. Когда люди пап¬
ской курии видят меня, они называют меня из¬
менником и говорят, что я бежал из ордена. Так
лее поступают они и с франкфуртским священ¬
ником, доктором Петром Мейером, которому при¬
чиняют столько же мучений, сколько и мне, и
притом только за то, что он благоволит ко мне.
Но все же ему гораздо лучше, чем мне, так как
у него хорошее место. Он капеллан кладбища,
а это — клянусь богом! — хорошая должность.
Члены папской курии могут говорить, что это са¬
мая малодоходная должность из всех должностей,
какие только есть в Риме, но это ничего не зна¬
чит: ведь они говорят это исключительно из за¬
висти. Во всяком случае, хорошо ли, плохо ли,
а он кормится благодаря этой должности и будет
так кормиться до тех пор, пока не доведет до
конца своего дела с жителями Франкфурта. Почти
каждый день ходим мы с ним гулять вместе на
182

Кампо-де-Фиори185 и дожидаемся там немцев, ибо
мы очень любим встречаться о немцами. Тогда
приходят туда эти члепы курии, показывают на
нас пальцами, смеются и говорят: «Смотрите: вот
идут двое, которые хотят сожрать Рейхлина! Они
сожрут его, но затем опять испражнятся им же».
Нам приходится выносить такие мучения, что
даже камень и тот был бы тронут. Тогда священ¬
ник говорит: «Святая Мария! Что поделаешь? Мы
будем терпеть все это во славу божию, так как
господь тоже много страдал за нас, а мы ведь —
теологи, которые должны быть смиренны и пре¬
зираемы в земной жизни». Такими словами воз¬
вращает он мне веселое расположение духа, и я
думаю: «Пусть говорят, что хотят: ведь у них
самих нет всего того, чего они себе желают».
Будь только мы у себя на родине, и если бы кто-
нибудь с нами так поступал, мы тоже сумели бы
что-нибудь ответить или сделать. На родине мне
было бы легко возбудить против такого человека
какое-нибудь обвинение. Совсем недавно пошли
мы как-то гулять. Впереди нас шли двое или
трое каких-то людей, а мы шли за ними. Я нашел
записку,— думаю: один из них нарочно уронил
эту записку, чтобы мы ее нашли,— в которой
были написаны следующие стихи:
Эпитафии Тоогстратену
I. Злоба и гнев необузданный, хитрость, жестокость
и зависть,—
Нет, не погибнете вы, если Гоогстратен умрет.
Этот глупец насадил все растенья сии средь
народа,—
Дар то таланта его, это ему монумент.
183

И. Вырастут тис ядовитый, а с ним волкобой на
гробнице.
Кто в сей гробнице лежит, злу тот предела не
зпал.
III. Плачьте, о злые! Возрадуйтесь, добрые! Смерть
между вами!
Смерть эта, злых наказав, добрым награду дала.
IY Здесь Гоогстратен лежит. Выносить его в жизни
с трудом
Злые лишь люди могли, тот же, кто добр —
презирал.
Он, убедившись с досадой, что жизни закончен
им путь,
Сетовал горько, зачем больше он зла не
свершил.
Мы со священником, найдя эту записку, пошли
домой и более восьми или четырнадцати дней раз¬
бирали ее, но не могли ее понять. Мне кажется,
что эти стихи написаны на меня, так как в них
упоминается Гоогстратен, но я думаю, что они,
пожалуй, написаны и не на меня, так как по-
латыни меня зовут не так, a Iacobus de Altapla-
tea, что по-немецки значит — Яков Гоогстратен.
Поэтому я посылаю записку эту вам; будьте столь
любезны, разберите ее пожалуйста, я ли в ней
упоминаюсь или кто-нибудь другой. Если же
в ней упоминаюсь я — хотя я этого не думаю,
так как я еще не умирал,— то я постараюсь все
разведать, и когда найду сочинителя этой записки,
то задам ему такую баню, что он уже не будет
смеяться; а сделать это я могу. Есть у меня
здесь добрый покровитель. Он — мой земляк и
служит конюхом у кардинала186 святого Эвсевия
(Петр д'Акколтис). Он непременно постарается,
чтобы сочинитель этой записки попал в тюрьму,
где его будут кормить только хлебом и водой,
ш

или же пусть его чума поберет! Поэтому уж по¬
трудитесь, пожал уьсга, написать мне вашем:еяие,
чтобы я уяснил себе, в чем дело. Я слышал также,
что Иоанн Пфефферкоря опять сделался жидом,
чему я, однако, не верю, так как два или три
года тому назад говорили, что маркграф велел
его сжечь в Галле; но это было тоже неправда
и не к нему относилось, а относилось к другому
жиду, который носил с ним одно имя. Я не верю,
чтобы он сделался «мамелюком», так как он пи¬
шет против жидов; и наконец, это было бы вели¬
ким позором для всех докторов теологии в Кельне
и для всех братьев проповедников, так как раньше
он был с ними в хороших отношениях. Пусть го¬
ворят, что хотят, но я — клянусь богом!—не
верю. Итак, будьте здоровы. Писано в Риме в го¬
стинице «Колокол» на Кампофиоре 21 августа.
ПИ М7 (XLIX)
Письмо благочестивого и неустрашимого
брата из святого и незапятнанного ор¬
дена блаэюенного Августина о плохих со¬
бытиях, случившихся недавно в Коль¬
маре вследствие того, что бог прогневался
на нас. О боже милостивыйI
Недостойный брат Иоанн Толлетанус
шлет множество приветов воистину бла¬
гочестивому господину брату и патеру
Рихарду Кальберштадтскому
Я не могу утаить от тебя без великого
1учения для моей души и без горя, мой возлю-
шеннейший брат, что с нами и с нашим святым
185

орденом здесь в этом городе приключилось и
случилось. Есть у нас в монастыре один брат,
которого ты тоже знаешь,— человек весьма до¬
стойный, весьма полезный для монастыря и слу¬
жит ко славе всего ордена. У« него голос, подоб¬
ный трубному гласу, хороший для хора, и кроме
того он хорошо играет на органе. Недавно он
уговаривал одну весьма расположенную к нашему
ордену благотворительницу, которая была раньше
очень милостива к нам, по теперь от нас отверну¬
лась и стала злой бестией. Он ей наговорил
столько, что она пришла ночью к нему в монаг
стырь и оставалась там три ночи. К ней прихо¬
дили еще не то два, не то три брата; все они
были в весьма веселом расположении духа и вели
себя с ней весьма легкомысленно и вое смело,
по-мужски творили с ней дело, словно' на празд¬
нике Кодра188. Она, конечно, осталась всем этим
весьма довольна. Когда же ей настало время идти
домой, монах сказал: «Пойдем, я. выведу тебя из
монастыря, и тебя никто не увидит». Она же ска¬
зала: «Заплати-ка раньше мне за себя и за дру¬
гих». Он же сказал: «Я не могу платить за дру¬
гих». А в этот день была служба с полным соста¬
вом хора, и он должен был руководить пением.
Ему пришлось уйти в хор, чтобы начинать и за¬
канчивать службу. Пйо он сейчас же вернулся
к ней назад, в белом стихаре и далматике, и был
ей весьма любезен на груди ее и между грудей
и играл между колен ее весьма отменно, так как
не ожидал от нее Ничего плохого. Тут звонарь
заблаговестил к хору, и Он убежал в рубашке,
без штанов, чтобы присутствовать на богослу¬
жении. Когда же он вернулся к ней, то эта злая
т

бестия уже у пита на улицу и взяла с собой хо¬
рошую верхнюю рубашку с рясой из хорошего
черного сукна. Вернувшись к себе домой, она
сейчас же разрезала все на куски/не страшась
подвергнуться отлучению за то, что разорвала
освященную одежду. Вот, действительно, исполни¬
лось сказанное: «Делили одежду его, бросая жре¬
бий» (Матфей, XXVII, 35). Некоторые благочести¬
вые братья говорят, что эта скверная бестия,
наверно, нашла в капюшоне рясы четырнадцать
кроненталеров, что — о горе!—достойно всегда
осуждения, но одни этому верят, а другие этому
не верят. Когда же наш хороший брат увидел,
что его посетили позор и несчастье, то пошел к го¬
родскому служителю (новые латинисты называют
его viator) и сказал ему: «Дорогой мой, пойди
к ней и скажи, чтобы она отдала мне мою рясу».
Служитель же ответил: «Я не пойду, коли ты это
приказываешь,— если же прикажет мне мой началь¬
ник, тогда я пойду». Тогда брат, не поразмыслив
хорошенько, с твердой верой в то, что градо¬
начальник — благожелатель ордена, отправился
к нему и подал ему свою жалобу. Градоначаль¬
ник дал делу ход и велел привести эту женщину.
Когда она пришла, градоначальник спросил ее:
«Зачем ты у него унесла рясу?» Она рассказала,
без всякой застенчивости, ничего не скрывая, все,
как было, как она три ночи пробыла в монастыре,
как они были все ее мужьями и не заплатили ей
за это. После этого градоначальник не пожелал
приказать вернуть доброму брату его рясу, но
сказал ему: «Вы слишком многого требуете; на¬
верно, не всегда вам будет все так сходить. Во
имя ста чертей, убирайся-ка ты и сиди у себя
187

b монастыре!» И отказал ему в его деле. Таким
образом, хороший брат был совсем опозорен и со¬
вершенно смущен. Кроме того, насмехались над
ним, и «когда же насмеялись над ним» (Матфей,
XXVII, 29, 31), наложили на всех нас тяжелый
крест, так что мы под страхом строгого наказания
не смеем выйти из монастыря на улицу. Почтен¬
нейшего отца приора не было дома, когда все это
случилось. Когда он вернулся, то отослал это
дело на усмотрение достойнейшего отца, нашего
милостивого господина провинциала. Он — ученый
и просвещенный человек, светоч мира. На двух
диспутах он смело боролся с еретиками и одержал
в диспутах над ними победу,— только эти неве¬
рующие не захотели ему поверить. Достойнейший
отец провинциал тотчас же прибыл в наш город.
Конечно, он и приор были очень недовольны этим
братом за то, что' он столь безрассудно обратился
к градоначальнику,— лучше бы уж мы сами ему
купили новую рясу из самого лучшего сукна; но
ведь он сделал все это о благим намерением.
Тотчас же отправился провинциал к градоначаль¬
нику и советникам и просил их разрешить нам
опять выходить из монастыря на улицу. Но ой
не мог ничего добиться, так как все, весь город¬
ской совет сказал, что этого еще мало, что мы не
смеем более выходить. Они хотят назначить к нам
еще «заведующего делами» (сами они называют
его curator), который будет заведывать доходами
и расходами монастыря и будет выдавать нам
только необходимое. Конечно, когда все это бу¬
дет, тогда кончится свобода церкви и больше
нечего будет делать; бес водворится в мона¬
стыре— о мой брат!—живыми мы попадем туда
188

(то есть в ад). Кто бы мог ожидать такого ropji,
что наши лучшие благодетели от нас отвернутся?
И, конечно, достойнейший наш отец приор очень
убит этим. Он был в течение нескольких дней
очень болен; сегодня уже восемь дней, как он
после третьего расстройства желудка подвергся
злокачественному поту. После же того, как он
встал и пошел за естественной надобностью и
весьма обильно...,* не густо, но жидковато, ему
стало опять легче. Ему, однако, подает хорошие
надежды одна благодетельница нашего ордена,
которая умеет хорошо изготовлять хорошие супы,
«Nonneniurzchen»189 и т. п. Возлюбленный брат
мой, если наши миряне станут господами, они
будут насмехаться над нами. Ведь сочинили же
они про нас басню, переделав ее из одной старой
басни. В этой басне говорится про одного свя-
щенника, который очень любил сыр. Когда он был
в святую ночь на пасхальной службе, располо¬
женная к нему покровительница украла у него
один хороший круг сыра190. По возвращении со
службы священник уже более не нашел его и
воскликнул: «Святые боги! Эта блудница украла
у меня сыр». Так теперь поступают и о нами.
Когда мы смотрим, чтобы утешиться, со стен на¬
шего монастыря на улицы, то люди не (просто
переделывают поговорку, но вставляют в нее дру¬
гие слова; они говорят: «Слушайте, во имя святых
богов: блудница украла рясу!» Благочестивый
брат, нам приходится по этому поводу выносить
во славу нашего ордена много мучений и обидных
нападок от мирян, и уже исполняются на нас
* cacavit
189

слова священного писания, где» сказано: «Рабы
господствуют над нами и некому избавить нас
от руки их... Старцы уже не сидят у ворот, юноши
не поют. Прекратилась радость сердца нашего;
хороводы наши обратились в сетование» (Плач
Иеремии, V, 8, 14, 15). Возлюбленный брат мой,
моли бога за нас, чтобы он освободил нас от злых
мирян. Но что бы ты ни делал, добрый брат мой,
остерегайся, чтобы не узнали содержания этого
письма все эти злые негодяи, светские поэты,—
иначе они станут писать о нас. Будь здоров и
живи здоровёхонек, мой многолюбимый и благо¬
честивый брат! Писано из нашего монастыря
8-й день месяца мая 1537 года.
Если кто-нибудь захочет исправить выражения
в этом письме, то это сделать он может, но текст
этого рассказа он должен оставить без изменения,
так как все в нем чистейшая истина, и никто не
может написать что-либо столь скверное; нам же
было еще гораздо хуже.
Это письмо было послано из Брабанта одному
благочестивому брату в Майнц; написано было
в 'нем о многих несчастьях и нехристианских
новостях.

Эобан Гесс
С гравюры на дереве А. Дюрера

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

I
Иоанн Лабия, милосгтт божьей апо¬
стольский протонотарий, следуя прави¬
лам новой грамматики, шлет сто тысяч
мер приветов почтенному мужу, лш-
гистру Ортуину Грацию Девентрскому,
своему горячо любшюму брату191
Я1 озавчера получил я, достоуважаемый,
книгу, которую вы, благороднейший,
прислали мне из Кельна. Эта книга
была озаглавлена «Письма темных лю-
■■■'	■■ дей». Святый боже! Как я возрадовался
сердце своем, когда увидал эту книгу, в которой
ак много прекрасного, написанного .стихами и
розой. Я с большой радостью и с сладостным
осторгом увидал, чгго у вас много сторонников —
оэтов, риториков и теологов, которые пишут вам,
притом это все ваши сторонники в деле против
13 Письма темных людей
193

Иоанна Рейхлина. У нас вчера была пирушка.
Были также у меня некоторые члены папской ку¬
рии, люди весьма знающие и обладающие опытом.
Я положил эту книгу -на стол. После того как
они прочитали в ней разные места, у меня .воз¬
никло сомнение, и я спросил: «Господа, как вы
думаете? Почему магистр Ортуин назвал эту книгу
«Письма темных людей», а своих друзей и при¬
верженцев темными людьми?» Тогда мне ответил
священник из Мюнстера, очень хороший юрист,
что «темные» употребляются в весьма различных
смыслах, как, например, в «Ita fidei. ff. de lure
Fisci»192, ответ первый, в конце. Он сказал, что
это, может быть, собственное имя какой-нибудь
фамилии, так, например, написано: Диоклетиан
и некоторые другие правители происходили от
Темных (родителей)193. Тогда я толкнул его и
сказал: «Виноват, господин, это к делу не отно¬
сится». Я тотчас же обратился с вопросом к
одному знаменитому теологу, который пил вместе
с нами. Он из ордена кармелитов, а родом из
Брабанта194. Он сказал с большим авторитетом:
«Превосходнейший господин протонотарий! Так
как, по словам Аристотеля, весьма полезно сомне¬
ваться в отдельных случаях, то вы, превосходней¬
ший, и задали мне вопрос: почему магистр Ортуин,
отдав напечатать новое собрание писем, озаглавил
его «Письма темных людей». С позволения этих
господ, я выскажу свое мнение, а именно: ма¬
гистр Ортуин, человек весьма глубокоуважаемый
и созерцатель, назвал своих друзей «темными
людьми» в мистическом смысле. Как-то раз я про¬
читал одно весьма авторитетное изречение, что
истина сокрыта во тьме. Поэтому написано и в
194

книге Иова: «Открывает глубокое из среды тьмы»
(XII, 22). То же читаем мы в седьмой книге
пророка Михея (УН, 8): «Хотя я во мраке, но
господь свет для меня». И опять-таки у Иова
(XXYIII, 21): «Сокрыта мудрость от очей всего
живущего». Поэтому, как я слыхал от других,
и Вергилий говорит: «Obscuris vera in obscuris»195
(Энеида, YI, 100). Кроме того, дается понять,
что магистр Ортуин и его друзья такие люди,
которые исследуют сокровенные в священном пи¬
сании и истину, и справедливость, и мудрость,
которая не может быть понятна всем, а только
тем, которых просветил господь бог. Поэтому го¬
ворится в Книге царств (XXXYIII): «Но и тьма
не затмит от тебя и ночь светила, как день, так
и свет». После того как вышеупомянутый благоче¬
стивый муж сказал это, все посмотрели на меня,
удовлетворен ли я его словами. Я же раздумывал
о его словах. Был тогда с нцми также и Бернард
Гельф, магистр из Парижа. Хотя он еще молодой
человек, но я слышал, что он обладает большим
талантом, очень прилежно занимается, делает хо¬
рошие успехи в свободных искусствах и имеет
основательные познания в теологии. Он в раздумье
покачал по своему обыкновению головой и сказал
с суровым взглядом: «Знайте, господа, что есть
великая и весьма важная причина, благодаря ко¬
торой магистр Ортуин назвал своих друзей «тем¬
ными людьми». Сделал он это из смирения. Как
вы, конечно, можете знать, хотя вы, конечно,
можете этого и не знать, но все же надо лучше
предположить, что вы это знаете, именно то, что
три года тому назад Иоанн Рейхлин, отдавая
напечатать собрание писем своих друзей, озагла¬
13*
195

вил их «Письма славных людей». Исходя из. это¬
го-то соображения и много об этом поразмыслив,
сказал сам себе магистр Ортуин: «А! Рейхлин
думает, что ни у кого нет друзей, * кроме) как
у него! Что он станет делать, если я докажу ему,
что и у меня есть тоже друзья, и к тому еще
гораздо более достойные, чем у него, умеющие
писать стихотворения и сочинения гораздо лучше,
чем его друзья?» Поэтому-то на посрамление Рейх-
лина он и дал напечатать эти письма, озаглавив
их «Письма темных людей». Как говорит Псалмо¬
певец (CIV, 28): «Он послал тьму и сделал мрак».
А сделал он это из смирения, умалив п унизив
себя, чтобы мог он сказать вместе с Псалмопев¬
цем (СХХХ, 1): «Господи! Не надмевалось сердце
мое и не возносились очи мои!» Поэтому и гос¬
подь бог, видя его смирение, ниспошлет ему ко¬
гда-нибудь свою милость, и создаст он великие
творения и озаглавит их великими заглавиями.
Так сказано и в книге Иова (XVII, 12): «Ночь
надеется превратить в день». Совершенно понятно,
что это собрание писем .друзей магистра Ортуина
написано весьма искусно; друзья Иоанна Рейхлина
никогда в жизни не напишут ничего лучше, хотя
бы они над этим сломали себе головы. Все это
я сказал, однако, потому, что им в будущем,
конечно, еще много предстоит создать гораздо
более замечательного, и по милости божьей, я на¬
деюсь, мы увидим еще более великие дела. Так
как магистр Ортуин совсем не заботится о пыш¬
ных титулах, то он поэтому и говорит так:
«Господь свет мой и спасение мое, кого мне
бояться?» (Пел., XXVI). Он знает, что, умаляя
себя теперь, он возвеличит себя в будущем,— тал
196

сказано в священном писании (Матфей, XXIII,
1, 2): «Кто возвышает себя, тот унижен будет».
Также читаем в Книге премудрости Иисуса, сына
Сирахова, XXII: «Бывает унижение для славы,
а иной от унижения поднимает голову». Пророк
лее Наум пророчествует (I, 8) следующее: «И вра¬
гов его постигнет мрак». Тогда я, не желая,
чтобы они стали врагами или чтобы кто-нибудь
из них рассердился, если бы я сказал: «ты или
ты остроумнее»,— привел в пример Горация, ко¬
торый в одном месте говорит: «Спорное дело еще
до сих пор пред судом»,—и сказал: .«Когда
я буду писать магистру ©ртуину, то попрошу
изложить мне его образ мыслей. Итак, простите
мне, что я причинил вам неприятность». Таким
образом, спор был окончен, хотя магистр Бернгард
сказал, что готов спорить, до самой смерти, хотя
бы даже до сожжения на костре, ,что ваше Мне¬
ние именно таково..Поэтому я вас вполне друже¬
любно прошу, господин Ортуин, не откажитесь
ответить мне, какая у вас была цель озаглавить
это собрание писем «Письмами темных людей»?
За сим будьте здоровы и живите в почете. Писано
при римской курии.
II
Иоанн Грани магистру Ортуину
Шлет сердечный привет с изъявлением
великой к нему любви и с выражением предан¬
ности вернейшего слуги. Брат и любимейший
мой учитель! Так как вы недавно писали мне, что
197

я должен написать как-нибудь сочинение,-письмо
или же метрическое стихотворение, чтобы вы
могли видеть, чему я научился у вас в Кельне
и Девентре, а именно написать что-нибудь на¬
правленное против Иоанна Рейхлина и рейхли-
нистов, которые ваши враги, то знайте, что я при¬
ложил все свое старание и посылаю вам стихо¬
творное или метрификованное письмо, подобное
письмам Овидия, так как я знаю, что вы поэзию
читаете охотнее, чем прозу. Но вы должны испра¬
вить письмо, так как «ученик не выше учителя»
(Матфей, X, 24). Вы должны также проверить
долготу слогов, так как я еще не вполне тверд
в этом искусстве.
Письмо Иоанна Траппа, нового поэта-
стихотворца, к учителю его, магистру
Ортуину Грацию
В этом самом письме шлет Грапп привет тебе,
Выражает преданность свою ласковому Грацию,
Как юноше то подобает, коль он учителя обожает.
Ортуин, прошу вас, мои не презирайте вы стихи,
Коль неважно они звучат. Ваши, конечно, стихи
гремят,
Которые вы сочинили; но сей дар не все по¬
лучили.
Да' неравны и мы, учителя и ученики:
Вот этот логику знает, а этот поэзию изучает,
Опять-таки физик иной, опытный медик другой,
А иной — так чудная ему способность дана ко
всему.
198

Так, например, хоть вы: ни с кем ведь не
р&вны,
Ни в Кельне, граде сем, ни даже в Риме во
всем;
Здесь все «куртизаны» друг друга теснят как
беаны196,
По судам все таскаются, из-за бенефиций тя¬
гаются.
И у меня с одним вот спор великий идет.
Из-за викарии с ним спорю и без конца! все
вздорю.
Но вы средь занятий своих не знаете глу¬
постей сих,
Изучаете святое писание, прилагаете все ста¬
рание,
Чтоб все светские сии, мучители ваши они,
С подмогой Рейхлин сам, и все это скопище там,
То есть поэты все и болтуны-юристы те,
Которые вас притесняли, хоть писаний своих не
доказали,
Чтоб не делали вам наперекор, не писали ере¬
тический вздор.
Так и Арнольд поступал, и Пфефферйорн, что
христианство принял,
А также французов школа: она ту книгу сожгла,
Что «Глазное зеркало» называлась, — над ней
вам победа досталась.
Но при этом я сам спор о вере ^поручаю вам
И Гоогстратену тому, Платон не* равен кому.
Мудрей философов самих он в тонких вопро¬
сах та;ких.
Итак, я вас покидаю, прощайте, доброй йочи
желаю.
Благодарение богу.
199

Простите меня, если в этом стихотворении есть
ошибки, так как, согласно изречению философа,
ошибаться свойственно людям. Напишите мне ка¬
кую-нибудь новость.
Это я в Риме писал, где отличные яблоки видал,
Их крестьяне продавали и на вес отпускали.
Сам я |это видал да на опыте даже узнал.
Аминь.
III
Магистр Стефан Ромеделант привет¬
ствует магистра Ортуина Грация
Как можно скорее и без какого бы
то ни было предисловия должны вы, славнейший,
узнать, что сюда совсем недавно прибыл один
доктор теологии, которого зовут Фома Мурнер.
Он сам из ордена святого Франциска и по про¬
исхождению из Оберланда. Он так зазнается,
что вы просто представить себе не можете. Гово¬
рят, что он изготовляет также такие карты, что
если кто-нибудь в них играет, то выучивается
грамматике и логике. Кроме того, он изготовил
такую шашечную игру, по которой можно узна¬
вать количество слогов197. Еще он уверяет, что
знает еврейский язык и сочиняет немецкие стихи.
Кто-то мне сказал, что такой доктор во всех
искусствах что-нибудь да знает. Услыхав это,
я сказал: «Что-нибудь во всех, а в целом ни¬
чего». Тут были какие-то, они засмеялись. Этот
200

доктор — большой приятель Иоанна Рейхлина,
чтобы чорт его побрал! Я побаиваюсь, что он
убеждает здесь каноников и остальное духовен¬
ство стать на сторону Рейхлина. Недавно он ска¬
зал— и очень многие это слышали,— будто даже
мальчик может понять всю глупость, вздорность
и всю злобу кельнских теолошв и их сторонни¬
ков. Он поклялся также всеми святыми, что если
папа не обратит на них внимания и не задаст
им за их лжеучение, то в церкви и в вере хри¬
стовой произойдет раскол, ибо если папа будет
позволять им делать подобные вещи, то никто
йосле этого не будет учиться и никто даже не
подумает о том, чтобы стать ученым. Кроме того,
он сказал, что Рейхлин в один день может при¬
нести церкви божьей больше пользы, чем все
эти ее враги во сто лет. И сказал: «Если они
хорошие и честные люди и если дело их с Рейх-
лином правое, почему они не действуют само¬
стоятельно? Отчего они хотят обделать свои дела
с помощью крещеного жида и зачем они фабри¬
куют книги, полные клеветы, направленные против
этого хорошего доктора, и приписывают сочи¬
нение всех своих книг этому негодяю? Если бы
нашелся еще более плохой и зловредный человек
во всей Германии, они и его бы взяли себе !в
товарищи. Но это ведь и не удивительно, так
как рыбак рыбака видит издалека198. Тут уже
я не мог больше молчать и сказал: «Господин
доктор, извините меня: Иоанн Пфефферкорн—
человек весьма достойный. Он — верный слуга
его королевского величества и происходит из ко¬
лена Нафалимова, а вы, конечно, знаете, что
это — старинный род. Он мог бы гордиться, что
201

происходит от дворян, но только из смирения не
делает этого». На это ответил мне тот доктор:
«Возьмите-ка ложку и сожрите то, что вы ска¬
зали»199. Тогда я сказал: «Вы думаете, что я не
видел никогда людей? Я сам — парижский ма¬
гистр и целых два года изучал в Кельне тео¬
логию. Господин доктор, не будьте так горды,
прежде чем не узнаете людей». Доктор Мурнер
ответил мне, что он не знал, что я магистр,
и прибавил: «О честности Иоанна Пфефферкорна
я слыхал не особенно много; то же, что я о нем
слыхал, я могу, конечно, рассказать, а именно:
если бы жиды не захотели его убить за соверн
шонные им злодеяния, Он никогда бы не сделался
христианином». Кроме того, он сказал, будто ему
говорил один жид: «Видно, то, что плохо для
жидов, для христиан достаточно хорошо. Мы хо¬
тели осудить на смерть этого злодея, а вот вы,
христиане, его уважаете, словно он добродетель¬
ный и ученый человек, хотя вам Наверно известно,
почему он принял христианство». Тогда я отве¬
тил: «Господин доктор, послушайте только, что
я скажу. Жиды причиняют Иоанну Пфеффер-
корну неприятности, а ведь на самом деле он’
никогда ничего не украл и ничего не сделал
плохого даже тогда, когда он был еще жидом,—
этому можно вполне спокойно поверить. А что
это действительно правда, то да будет вам из¬
вестно, что два жида как-то хотели взвалить на
него весь позор одной кралей, но это они сделали
из зависти и проклятий злобы. Тогда он привлек
их к королевскому суду, и они заплатили ему
тридцать золотых за издержки, чем он был весьма
доволен. Он происходит кроме того из хорошей
202

семьи. Но, конечно, пока он был жидом, то он
и был таким же, как и все жиды, ибо ведь в
пословице говорится: «С волками жить, по-волчьи
выть» 200. Теперь же он ест даже свинину и по¬
ступает, как и всякий хороший христианин». Тогда
спросил меня доктор Мурнер: «А колбасу Пфеф-
ферюорн тоже ест?» Я ответил: «Не видал еще
ни разу, чтобы он ел колбасу, но надо ^полагать,
что раз он ест свинину, то он ест также все, что
сделано из свинины!» Он тогда сказал: «Да, вы
великолепно оправдали Иоанна Пфефферкоряа»,
и тотчас же спросил, целы ли у него до сих
пор оба уха201. Я ответил, что когда я был в
Кельне, то они у него были целы, и я думаю,
что они и теперь у него целы и будут целы во¬
веки веков. Тогда он спросил: «Какого же вы
мнения о Иоанне Рейхлине?» Я сказал ему, что
Рейхлина я не знаю, но знаю отлично, что тео¬
логи и часть церкви считают его за еретика, так
как он клевещет на Иоанна Пфефферкорна и на
других превосходнейших людей202, хотя они
раньше ни в чем не провинились. Тогда он за¬
смеялся и сказал: «Ей-богу, вы делаете очень
хорошо, что заступаетесь за Иоанна Пфеффер¬
корна и за других столь же достойных мужей».
Я же сказал: «Так знайте же еще больше:
Пфефферкорн весьма полезен церкви божьей, так
как он принес богу двенадцать душ, как он сам
совершенно прямодушно уверяет». Далее доктор
Мурнер спросил: «Где принес он богу эти души?»
Не в Богемском ли лесу? Так как весьма воз¬
можно, что он с другими разбойниками убил две¬
надцать человек, а души их пошли к богу».—«Со¬
всем нет,— ответил я:—он принес их богу тем,
203

что обратил их к вере христовой». Тогда он ска¬
зал: «Почему вы знаете, что все эти души пошли
к богу?» Я ответил, что так заставляет нас думать
благочестие. Мурнер спросил: «Что же теперь
делает Пфефферкорн?» Я сказал, что наверно
он идет в церковь слушать мессу или проповедь
и ожидает Страшного суда, защищаясь против
Иоанна Рейхлина. Тогда; он еще спросил: «Разве
Пфефферкорн так долго будет жить?» Я сказал:
«Его душа, конечно, будет, а тело безусловно не
будет жить так долго». Тогда доктор Мурнер ска¬
зал: «Великолепно! Пфефферкорн вполне достоин
иметь именно такого защитника»,— и с тем он
оставил меня. Все, которые тут были, засмеялись и
сказали: «Ей-богу, господин Стефан, вы смело отве¬
чали ему». На это я сказал им: «Я все от слова до
слова напишу магистру Ортуину». Вот вы и видите,
что я теперь так и делаю. Напишите и вы мне.
Я же всегда к вашим услугам. Писано в Трире.
IV
Магистр Иоанн Пилеатор шлет при¬
вет магистру Ортуину Грацию
Так как в евангелии написано (Матфей,
VII, 2): «Какою мерою мерите, такою и вам бу¬
дут мерить», то я не должен был бы писать вам,
раз вы мне не пишете. Но я знаю, как вам инте¬
ресно, чтобы я сообщил новости из города Рима,
а именно написал бы вам, в каком положении на¬
ходятся дела «магистра нашего» Якова Гоогстра-
тена, этого, без сомнения, столь ревностного в
вере человека, защищающего католическую веру
204

от всех: этих юристов и светских поэтов, которые
не имеют пред очами своими господа бога, по¬
добно кельнским и парижским теологам, и которые
предали сожжению «Глазное зеркало» Иоанна
Рейхлина. Я должен был бы поступить с вами*
так, как вы со мной поступили, и не писать вам
ни единой крошечки, но я не хочу этого делать
и еще раз прощаю вас, только с тем условием,
что вы мне тотчас же напишите. Итак, да будет
вам известно, каким образом все эти юристы и
противники наши с помощью диавола, врага веры
христовой, приобрели себе множество покровите¬
лей из числа лиц, занимающих высшие должности
при папской курии, приобрели благодаря своей
льстивости, в чем совсем нельзя сомневаться. Нет
у этих покровителей чистой совести, и делают они
много несправедливого вышеупомянутому «нашему
магистру». Они теснят его* точно беана и называют
его самого еретиком, а кельнских теологов шу¬
тами. Святый боже! Что должны мы сказать на
это? И нет тут ничего особенно удивительного,
что святую теологию все поносят и считают ее
за какой-то глупый вздор, а на теологов, кото¬
рых надо почитать, как апостолов господних,
смотрят как на дураков. И верьте мне, что от
этого великое зло произойдет в вере католиче¬
ской, и я даже очень боюсь, как бы не произо¬
шло смуты в церкви господней 203. Говорят также,
что его апостольское высочество держит сторону
Иоанна Рейхлина 204, так как он сам поэт и; благо¬
склонно относится к юристам. Я, однако, все-такй
надеюсь, что его святейшество будет просветлен
милостью божьей и не постановит плохого ре¬
шения.
205

Этого к господь бог желает,—он небом и землей
управляет.
Это мать его, дева Мария, велит,—она от поэзии нас
освободит.
Писано в Риме.
V
Брат Иоанн де-Вердеа магистру
Ортуину Грацию
Посылаю за вас смиренные и благоче¬
стивые молитвы и шлю вам многочисленные
поклоны. Почтенный муж! Вы пишете мне, что
слыхали, будто дела ваши обстоят очень плохо
и будто Иоанн Рейхлин выхлопотал себе апо¬
стольское запрещение205. Вы пишете также, что
очень боитесь, как бы он не одержал победы
над теологами и над святейшим нашим орденом,
а потом не причинил бы зла церкви господа на¬
шего. О маловерный! Неужели вы так перепу¬
гались, что собираетесь даже впасть в отчаяние?
А ведь прежде, когда я жил с вами в Девентре,
вы не были таким боязливым, а, напротив, были
очень смелы. Я помню еще до сих пор, как вы
однажды отколотили двух беанов, которые при¬
шли к вам с длинными мечами, а у вас не было
никакого оружия и не было защиты. Однако вы
отколотили их с помощию божьей так здорово,
что один из них со страху...*. Многие это ви¬
дели и говорили: «Ей-богу, этот Ортуин* очень
смелый человек!» Вы должны знать, что здесь,
в римской курии, все совсем не так, как где-яи-
* perminxit se
206

будь в другом месте, и не так, как вы думаете;
но если кто-либо выигрывает в одном, то про¬
игрывает в другом. Может случиться, что кто-
нибудь, имея в свою пользу даже два или три
решения, все-таки в конце концов может про¬
играть самое дело. Но вы, может .быть, скажете:
«Ведь позволил же папа продавать, читать и пе¬
чатать «Глазное зеркало». Что же тут особенного?
Если он позволил, разве он не может опять за¬
претить это? Из этого ровно ничего не вытекает.
Святейший папа имеет власть «вязать и разре¬
шать», и никто не смеет его поправлять, так
как он обладает неограниченной властью, здесь
и повсюду, как вам это известно из евангелия206
благодаря тому, что вы удивительно осведомлены
в священном писании. Однако я сошлюсь на ка¬
ноническое право. Во-первых, папа обладает вла¬
стью над всем миром, quaest. IX, с. LII. «Cuncta
per mundum» 207. Он даже может отрешить от
власти императора, притом без всякого совета, как
это подтверждает глосса к главе VI «ad aposto-
licae de sententia et re judicata» 208.’Сюда же
относится VI, cap. 100. «De cetero» 209. Также
папа не ответствен пред законом, но сам он —
животворящий закон на земле, как сказано в
глоссе к XI главе «De officio Jidicis delegato»210.
А раз пала — закон, то он может делать все,
что хочет, и ни на кого не должен обращать
внимания. Если бы он даже и сказал как-нибудь
«да», то ведь он может потом сказать «нет». И-вы'
должны надеяться на хороший исход, так как
я слыхал недавно от одною судьи из римской
курии, человека весьма уважаемого и обладаю¬
щего великим жизненным опытом, что совершенно
207

невозможно, чтобы папа мог постановить решение
неблагоприятное вам, так как вы защищаете пра¬
вое дело, так как это дело веры. Поэтому будьте
храбры в борьбе. Допустим даже, что эти глупцы
болтают вам про это запрещение, то все-таки вы
не должны обращать на это внимания, так как
все это не имеет ровно никакого значения211. Но
я надеюсь, что скоро сообщу вам хорошие ново¬
сти, так как господин «наш магистр» Яков Гоог-
стратен прилагает к делу все свое старание.
Недавно он устроил пир и пригласил много ста¬
рых и опытных членов папской курии и даже
одного папского писца, к которому святейший
очень благосклонен, а также некоторых судей
папской курии. Он угощал их куропатками, фаза¬
нами, зайцами и свежей рыбой, лучшим корси¬
канским и греческим вином; все говорят, что он
обходился с ними с великим почтением и что они
сказали: «Ей-богу! Это весьма достойный теолог;
давайте сделаемся его сторонниками!»212 Поэтому
он питает радужные надежды. Но надо кончать,
так как гонец не хочет ждать больше. Будьте
здоровы и кланяйтесь от меня всем «нашим ма¬
гистрам», всем магистрам и Иоанну Пфеффер-
корну. Писано в Риме.
YI
Магистр Корнелий Сторати шлет мно¬
жество приветов магистру Ортуину
С огласно вашему сильному желанию,
о чем вы писали мне еще в Рим, когда я был
при римской курии, я должен был сообщать вам
208

шаг за шагом о том, в каком положении нахо¬
дится религиозный спор между вами и теологами,
с одной стороны, и доктором Рейхлином — с дру¬
гой. Но я прошу вас принять во внимание то,
что я так поспешно оставил Рим, что не мог
написать вам ни единого слова. Я дал себе слово
написать вам о моей родины, что я теперь и де¬
лаю. Поэтому да будет вам известно, что дела
ваши, когда я был в Риме, находились не в
хорошем состоянии, чем я был очень огорчен.
«Наш магистр» Яков Гоогстратен находится в ве¬
ликой бедности. Разве нет у вас, теологов, чув¬
ства стыда, что вы совсем не высылаете ему де¬
нег? Вы хотите совершить великие дела, и даже
не хотите и гроша истратить. Неужели вы ду¬
маете, что так и надо поступать? Когда этот «наш
магистр» прибыл в Рим на двух или трех лошадях,
имел деньги в банке и давал пиры, тогда члены
папской курии относились к нему с великим по¬
чтением. Один спрашивал другого: «Кто это та¬
кой?» Другой отвечал: «Это один доктор из Гер¬
мании, знаменитый, насколько только возможно
быть знаменитым; он единственный в своем роде
мыслитель и аргументатор и не имеет себе по¬
добного в этом деле. У него здесь есть дело
с одним светским юристом, касающееся вопроса
веры». Тогда члены курии хвалили его и часто мне
говорили: «Господин Корнелий, познакомьте меня
с этим знаменитым теологом». В то время у него
были покровители, и его дела шли хорошо. Те¬
перь же вы его покидаете, ибо не высылаете ему
достаточно денег. Я был как-то у него в комнате
и видел — там лежала его ряса, и она была полна
вшей. Когда он увидел, что я это заметил, то
14 Письма темных людей
209

сослался на священное писание и сказал (Пел.,
XII, 11): «Звери твои обитали там, по благости
твоей, боже, ты готовил необходимое для бед¬
ного». И еще сказал он (Пел., CXYIII, 139):
«Ревность моя снедает меня». Я же из сострада¬
ния к нему заплакал. Поэтому вы должны поза¬
ботиться, чтобы братья проповедники выслали ему
денег. Если они будут говорить, что у них нет
денег, то скажите им, чтобы они взяли их из
тех денег, которые они собрали от продажи ин¬
дульгенций, так как ведь это касается дела веры,
а что будет сделано ради этого дела, будет сде¬
лано для веры христовой. Будьте здоровы. Пи¬
сано в Аугсбурге.
YII
Брат Альберт Акуфик шлет привет
магистру Ортуину Грацию
Уважаемый муж! Пришло сюда недавно
письмо от вас, благороднейший, предназначенное
мне. Я с радостью распечатал его, так как узнал
на нем Нашу печать. Я прочел его и понял,
что вы, благороднейший, желаете знать, что люди
здесь говорят относительно спора о вере между
вами, теологами, и Иоанном Рейхлином. Я вам
об этом напишу, но вы не должны за это на меня
сердиться, ибо они говорят не в вашу пользу.
Вое говорят, что теологи поступают с Рейхли¬
ном так, как поступали книжники и фарисеи о
Христом, и что Рейхлин всегда был честным че¬
ловеком и заседал в совете, двух императоров.
210

Его знание права принесло пользу многим городам
и князьям. Все считают его честным и верным
человеком, а теологи завидуют его славе и хотят
объявить его еретиком на совершенно ложном
основании и без всякого повода. Когда я слышу
подобные речи, тогда я возражаю, но вы ведь
знаете, что лай нескольких собак заглушает лай
одной собаки. Недавно два магистра, прибывшие
из Кельна, — один из них дворянин213 — гово¬
рили, что все те, которые спорят с Рейхлином,
или незаконнорожденные, или подлецы, или без¬
дельники. Это меня окончательно вывело из тер¬
пения. Затем один из них дерзко сказал, причем
все кругом это слышали: «Господа! Послушайте-ка,
какая причина вызвала все это дело с Иоанном
Рейхлином! Эта причина кроется в том Иоанне
Пфефферкорне, который в действительности и по
имени и во всех отношениях схож с Иоанном
Пфефферкорном, казненным здесь раскаленными
клещами; он тоже крещеный еврей и оставил
свою веру, так как совершил много злодеяний.
И если бы он сидел здесь в тюрьме и палач
спросил бы его, что он сделал, то ему пришлось
бы сознаться не в меньшем количестве престу¬
плений, чем тому. Он натравил кельнских теоло¬
гов, а они уж натравили его, и хотели они сжечь
все еврейские книги в Германии. Все это они
делали для того, чтобы жиды пришли тайно к
теологам и к вышеупомянутому Пфефферкорну
с деньгами и сказал бы им каждый по отдель¬
ности: «Оставьте мне мои книги; вот вам за это
сорок золотых». Некоторые жиды охотно дали бы
и сто, а некоторые даже и тысячу золотых. Тогда
явился Рейхлин и расстроил их замыслы. Они рас¬
14*
211

сердились на него и пишут теперь против него
книги, клевещут на него и говорят, что он ере¬
тик. Они пишут некоторые книги по-латыни и
выставляют на них имя Иоанна Пфефферкорна,
хотя он даже не знает латинской азбуки. Все это
они делают потому, что знают, что ему никто не
станет отвечать, так как кому охота марать руки,
имея дело с таким пакостником? И вы увидите,
что, будь они истинными теологами и честными
людьми, они сами бы стали делать свое дело и
не стали бы скрываться и прятаться за этим не¬
годяем. Они написали кроме того еще другие
книги; на некоторых пз них стоит имя Арнольда
Тонгрсюого, которого признали подделывателем,
и он никак не может отрицать того, что он под¬
делыватель и не может никогда оправдаться, так
как известно во всей Германии, как он подделал
сочинения Иоанна Рейхлина. Другой же писатель
теологов, это — магистр' Ортуин, сын одного свя¬
щенника. Он имеет сожительницу, и его уличили
также в прелюбодеянии. Затем есть у них еще
один доктор Виганд Вирт из ордена проповед¬
ников, который тоже пользуется дурной славой.
Он написал книгу о том, что благодатная дева
зачата от первородного греха, и возбудил боль¬
шую смуту своими проповедями. Он был прину¬
жден отказаться публично в Гейдельберге от своих
слов и сочинений, что я сам слышал и видел.
Итак, вы можете теперь убедиться, что за люди
враги Иоанна Рейхлина». Когда я услышал по¬
добные слова, то сказал: «Господин! Вы не должны
говорить подобные вещи при народе — даже если
все это правда,—так как они позорят весь орден,
людям же вы даете дурной пример». Он же от¬
212

ветил: «В таком случае и вы не должны посту¬
пать так с Рейхлином, которого вы тоже наме¬
ревались опозорить. Он и не может оправдаться
иначе, как опозорив вас». Видит бог, магистр
Ортуин, я очень бы желал, чтобы это дело кон¬
чилось, так как оно для нас весьма убыточно.
Люди не хотят больше давать нам милостыни.
Я бегал всю прошлую неделю за сыром и едва
набрал в течение десяти дней пятнадцать штук,
так как все говорят: «Пойди-ка к Иоанну Рейх-
лину и скажи, чтобы он дал тебе сыру». Да по¬
шлет нам господь бог хороший конец в этом
деле! Итак, будьте здоровы, благослови вас гос¬
подь! Писано в Галле, в Саксонии.
VIII
Баккалавр Матфей Финк магистру
Ортуину Грацию
Неизречимое количество приветов и „изъ¬
явление невыразимой любви. Уважаемый муж! Так
как вы хорошо знаете, какое место я занимаю
здесь, в городе Риме, и что я причислен к кан¬
целярии и по милости божьей имею хорошее
место, то нет необходимости мне писать вам об
этом, так как вы неохотно читаете длинные
письма. Но согласно моему обещанию писать вам
новости из города Рима по крайней мере раз в
месяц и кроме того тогда, когда отправляются
гонцы и почта, я с удовольствием сообщаю вам
сведения, как идут здесь военные дела и вообще
всякие другие дела, а также сведения о фран¬

цузском короле и об императоре. Но вы можете,
однако, подумать: «А он здорово-таки гордится
тем, что занимает хорошее место в Риме; поэтому
он и не думает писать мне и совсем забыл то,
что я был его учителем, учил его поэзии и сво¬
бодным искусствам, а также и греческому языку,
благодаря чему он стал хорошим греком». Но
я смею вас уверить, что не забыл этого, и пусть
меня чорт поберет, коли я не храню вас в памяти
и не поминаю в молитвах моих к богу! Ведь й
Григорий говорит, что неблагодарность — корень
всех пороков, а посему тот, кто грешит в небла¬
годарности, грешит во всем остальном. Итак, если
бы из гордости я не писал вам, то был бы не¬
благодарен вам, сделавшему мне столько добра.
Но у меня были уважительные причины не по¬
сылать писем вам, благороднейший, так как я
большею частью был болен, и не знаю, что со
мной было. Доктор мне говорил, что у меня
что-то есть в желудке, и поэтому желудок у меня
плохо варит. Я принял позавчера слабительное,
и если позволите, благороднейший, почтительно
вам доложить: меня прослабило так жидко, что
испражнение можно было хлебать ложкой; при
этом вышел также какой-то белый ком, величи¬
ной почти что с грушу. Мой доктор сказал: «Вот
это и есть непереварившаяся пища,—она-то и
вызвала лихорадку». Но теперь я опять могу хо¬
рошо есть, так как у меня, слава богу, хороший
аппетит. Если я буду здоров, то буду вам всегда
писать. Чтобы вам доказать это, да будет вам
известно, что святейший папа до сих пор во
Флоренции214, и члены курии очень его ругают
за то, что он не приезжает, так как не могут

справиться оо своими делами. Но я им говорю,
что они должны быть терпеливы и не смеют
ругать папу — иначе они будут отлучены,— и
привожу им в доказательство соответствующий па¬
раграф из закона, так как я посещаю здесь Са-
пиенцу и там занимаюсь. Я уже сделал большие
успехи в обоих правах215, как в том, так и в
другом одинаково. Но некоторые говорят, что
у святейшего папы болят глаза, поэтому он и
не может гулять на свежем воздухе. Да будет
вам известно, что король французский 'возвра¬
щается во Францию, где он намеревается собрать
еще больше войска для войны с императором.
Испанцы готовятся помогать императору, поэтому
вы можете заключить, что будет большая война216.
Итак, мы должны говорить в наших молитвах:
«Да будет во дни наши мир».(Книга Сирах., II, 25),
ибо для тех, кто имеет дела в курии, война в
этих местах неблагоприятна. Если будет провоз¬
глашен мир, то напишите мне, не свободен ли
какой-нибудь бенефиций, с приходом или без
оного, отдаваемый по праву патроната или как-
нибудь иначе. Теперь я уже обладаю достаточ¬
ными познаниями и хочу поэтому чего-нибудь до¬
биться. Если у вас будет какой-нибудь спор,
то я похлопочу здесь за вас. Что же касается
дела с Иоанном Рейхлином, то да будет вам
известно, что «наш магистр» Яков Гоогстратен вы¬
брал из «Глазного зеркала» еще много мест, в ко¬
торых столько же еретическою, сколько и во
всех остальных. Сам он теперь во Флоренции с
папским двором и действует там очень энергично.
Вам нечего сомневаться в том, что вы одержите
215

полную победу217. Напишите мне тоже какие-ни¬
будь новости, и живите в здравии и славе. Пи¬
сано в Риме.
IX
Магистр Филипп Шлаурафф магистру
Ортуину Грацию218
Привет вам фута в полтора! Достопо¬
чтенный магистр! Да будет вам известно, что ваше
письмо, написанное по вашему обыкновению весьма
поэтично, я получил. В нем вы пишете:
Я в Кельне это написал, когда со всеми там я
пировал.
И весело весьма мы жили, а о серьезном всем
забыли.
Я подумал про себя, что вы были очень веселы
от вина, то есть полны вином, если выражаться по¬
этически. Я думаю, что вы были просто пьяны,
когда писали это стихотворение. Вы пишете мне,
чтобы я прислал вам то стихотворение, которое
я сочинил о своем путешествии по всей Герма¬
нии, когда я посещал различные университеты,
имея поручение от теологов расположить универ¬
ситеты в их пользу219 в деле против Иоанна
Рейхлина, и о том, как скверно обходились со
мной поэты, которые проживают в различных
местах. Я исполняю ваше желание, но вы тоже
должны прислать мне что-либо из ваших сочи¬
нений. Я передал это стихотворение гонцу, чтобы
он передал его вам. Да будет вам известно, что
216

я написал это стихотворение ритмически, не об¬
ращая внимания на количество слогов и на раз¬
меры; мне кажется, что так это стихотворение
лучше звучит; я, впрочем, и не учился этому
искусству стихосложения, да и не особенно об
этом горюю. Будьте здоровы! Из Брюгге, во
Фландрии.
Ритмическое стихотворение магистра
Филиппа Шлаураффа, которое он соста¬
вил и сочинил, когда был курсором тео¬
логии и путешествовал по всей Верхней
Германии
Христос бог всемогущий, на тебя надеется всяк
сущий,
Ты бог всех богов при этом навеки веков,
Ты мне скорей помоги, коль нападут на меня
враги.
Беса скорей ты пошли и повесить ему повели
Всех поэтов, юристов, этих злых артистов.—
В Саксонии от них я страдал, когда логику там
изучал.
Меня Сибут обучал, притом медицину он знал.
У него старуха живет, пиво она продает.
Есть и поэт один тут, его Бальтазар Вах зовут;
Мне много он мук причинил и этим весьма огорчил.
Филипп Энгентин там живет, мучителем и он
слывет.
Ссору одну он начал, я ж в землю другую
удрал.
Я думал, хорошо поступлю, коль в Росток я
пойду,
817

Но там Герман Буш проживает, меня стихами
со света сживает.
Слух дошел до меня по дороге, что чума появи¬
лась в Ростоке220.
Я в Грейфсвальд пошел, там жителей мало
нашел.
Оттуда ушел скорей прочь, хотя меня застала
там ночь.
И вот скорей я иду во Франкфурт на Одер
реку.
Герман Требеллий там дал волю своим стихам,
Сильно меня он ругал, нахально весьма при¬
ставал,
А с ним и Остена два, оба его ученика.
Прозвищем меня наградили и в городе всем раз¬
гласили,
И звал меня в городе всяк: «Кельнский болтли¬
вый дурак».
В Австрию пошел я вскоре, на мое величайшее
горе.
Ректор Танштетгер там был, врагом моим всегда
слыл.
Пусть святой Антон придет и огнем его сож¬
жет 221.
Изменником меня объявил, чуть в карцер не за¬
садил,
Если б не заступился Гекман; но Иоаким Вадиан
К новой тут беде с Пфефферкорном .пристал ко
мне
За то, что его он ругал, когда себя защищал.
Ведь в том нельзя сомневаться, что право имел
он ругаться.
Что невинен я, его уверяю и с плачем притом
умоляю,
№

Чтоб он свободу мне дал; но тихо ему про¬
шептал
Ректор из бурсы «Лилии» 222, что причинят мне
насилие.
Тогда рказал Куспиниан,— его любит Максими¬
лиан,—
Что «наши магистры» все — доктора в смертном
грехе.
Отсюда я удалился и в Инголыптадт явился.
Здесь Филюмуз проживает, на теологов стихи
сочиняет;
Я гнева его убоялся и в Нюрнберг перебрался.
Пиркгеймер проживает там, хоть не магистр он: сам,
Но все же меня притеснял, проходу мне не
давал.
Там тайно мне говорили, что студенты союз за¬
ключили 223
За РеЙхлина твердо стоять и всегда его защи¬
щать;
А против каждого теолога хотят сочинить книг
много.
Написана, говорили тогда, Пиркгеймером книга
одна
Недавно: «De usura224 как требует цензура»,
Как в Болонье решили, а магистры ее утвер¬
дили.
Месяц один спустя в Лейпциг отправился я.
Рихард там Крок живет, за англичанина слывет.
Он меня там увидал и очень громко сказал:
«Вот злая скотина идет, которая в Кельне жи¬
вет».
«Не говори,— сказал я,— это совсем ведь не я».
К студенту обратясь одному, Крок так сказал
ему:
219

«Вот этот теолог скотина, он предал ведь Рейх-
лина,
А кроме того, клянусь, известней всем он трус».
Я ж «нашим магистрам» сказал, чтоб каждый
из них то знал;
Они же клятвенно решили, чтоб от лекций его
отрешили,
Дабы впоследствии он стипендии был бы лишен.
Пришел тут Мозелан, сказал: «Вот он болван!
Схватить его поскорей и на виселицу вздернуть
живей!»
Оттуда прогнали меня, и в Эрфурт отправился я.
Апербах на меня там напал и страх как меня
притеснял.
Гесс Эобан неустанно людей искал беспрестанно
И им велел тогда кулаками отдуть меня.
Два раза, а может и три, меня колотили они.
Сказал студентам он сам: «Дайте ему по зу¬
бам!
Ведь сей теолог дурак, Рейхлину нашему враг».
Спросил тут Крот Рубиан: «Откуда этот болван?
Совсем незнакомая рожа». Сказал я: «Магистр
я тоже».
Ответил он: «Вы поспешите, скорей отсюда
уйдите».
Хотел я домой возвратиться и в Кельн обратно
явиться,
Думал я Бухенвальд пройти и так домой дойти.
Но студент один мне сказал, что там Муциана
видал,
Если ж он встретит меня, побит буду здорово я.
Чрез Кампанию 225 -путь я держал и снова в Мей-
сен попал.
Эстикампиан тогда прибыл нежданно туда;
220

Учеников послал своих он за власы тащить меня
вон.
Спалатин, сосед его, прибавил кроме того,
Что просит он всех от себя вздуть хорошенько
меня.
И вот избитый совсем пришел я в лес затем.
Диавол — не знаю какой — а может, и ангел
злой
Послал мне тут на горе Штурна Иоанна вскоре.
Лишь только меня он узнал, тотчас пощечину
дал.
В Франконию пошел я тогда. Майн течет там
река.
Гутген там руку поднял и клятву такую дал:
Розгами выдрать меня, коль долго останусь
там я.
Заботясь тут о спасении, подумал я об удалении.
Чрез Швабию я направляюсь и в Аугсбурге я
появляюсь.
Живет здесь Конрад Пейтингер, противен ему
Брулифер.
Он тоже не пожелал, чтобы я-здесь отдыхал.
Штутгарт же я обошел, совсем туда не зашел.
Там Рейхлин проживает и меня весьма прези¬
рает.
В Тюбинген тогда отправляюсь, с ребятами там
встречаюсь.
Книги они сочиняют, теологов всех притесняют.
Там и Филипп Меланхтон, злее гораздо всех он.
Как только я это узнал, тотчас же клятву я дал
К святому Якову 226 идти, лишь бы мертвым его
найти.
Там Бебель, там Иоанн, господин там Брас-
сикан
221

Й Павел Вереандер живут, все они клятву дают,
Что здорово вздуют меня, если останусь здесь я.
Один теолог тут — его Франциск зовут —
Совет мне мудрый дал, чтоб я скорей удирал.
Тогда я в путь собираюсь и от поэтов сих
удаляюсь.
Тут в город я прибыл. Этот город Страсбург
был.
По средине улицы там попался я дуракам.
Николай Гербелий явился, спорить со мной пу¬
стился,
При народе меня осмеял, как дурак пред ним
я стоял.
Брант меня за руку взял и вот что мне сказал:
«Пойдем-ка скорей со мной, и поплывем мы с
тобой,
Настоящее место тебе, дураку, в Наррагонской
стране» 227.
Был там и Шурер один, толстый весьма гос¬
подин.
Он тоже стал насмехаться, говорить: «Вам надо
убраться
К шларафам; в той стороне все знакомы,
конечно, тебе».
Тут рясу я подбираю, удирать скорей начинаю.
В Шлетпггадт я направляюсь и с Вимпфелингом
встречаюсь.
Шуба на нем была даже очень грязна.
Сказал Яков Шпигель тоже: «Откуда ты, глу¬
пая рожа?»
«Из Швабии», я отвечал. «Ах бестия!» он мне
сказал.
Страшно я рассердился; на меня ж Киргер на¬
пустился,
222

тобы в Афины я отправлялся, гречеоким ФаМ
занялся.
ыл и Сапид с ними, с учениками своими,
>н меня так отодрал, что к заступнице я воз¬
звал.
[1торх тут крикнул зло: «С лестницы б сбросить
его!»
>ригий ответил им: «Его ради священства про¬
стим».
'енанус спросил меня, не немец ли родом я.
Из Фландрии», я отвечаю, и вдруг тогда по¬
лучаю
гдара в голову два,— слух даже пропал у меня.
I вот в Гагенау я прибыл, там Ангст глаза мне
подбил.
Сй-богу, надо ею повесить давным-давно.
1алкой меня тут как раз он хватил прямо в
глаз.
?ецерйй тоже сюда — он баккалавр был едва —
? книгой большой прибегает и в бое меня уда¬
ряет.
1уть дух я не испустил. Товарища я при¬
гласил,
Сму я исповедался,— едва ведь в живых остался.
tee ж в полночь с силой собрался и с одра
своего я поднялся.
} Фрейбург затем прибываю, о жалости всех
умоляю.
>ыла там дворян тогда с оружием страшным
толпа.
‘ейхлина все защищали, смертию мне угро¬
жали.
[еж нимй старик отличался, Зацием он прозы¬
вался,
223

Старинный он юрист, спросил меня: «Ты ско-
тист?»
Ответил я: «Доктор святой — великий учитель
мой».
Он громко захохотал. Меня же стыд обуял.
Сказал Аморбах им: «Поступлю-ка иначе я с ним.
Подайте мне палку сюда, научу его новому я».
И тут прогнали меня.— Рожден злосчастным я!
Бот в Базель я прибыл,—там человек один жил;
Эразм его называют, и все его почитают.
Тогда я смиренно спросил, чтоб славнейший мне
объяснил,
Что он — magister по8^ап^8*илиуждиаШ1сап-
dus**.
«Конечно», он мне сказал. С тем от него я отстал.
В доме Фробения там еретиков видел я сам.
Там Глариан пребывает, он вдруг на меня на¬
падает,
Мне спину наколотил и на пол меня повадил.
Воплю: «Ради славы своей состраданье ко мне
ты имей!»
На корабль потом отправляюсь, и в город Вормс
удаляюсь.
С Теобальдом, медиком, там в гостинице я сам
В спор горячий вступаю, теологов всех защи¬
щаю,
Он же на них клеветал, а я смиренно сказал:
«Послушайте: вы ведь дурак!» Бац!—тотчас
вскочил синяк
На лбу; я с ним удалился и ранен назад воз¬
вратился.
* Желающий’ получить степень магистра (см. I письмо)
** Признанный магистром.
224

тем
Аллегорическое изображение системы наук
С гравюры на дереве 1503 г.

й бот я в Майнц пришел, там состраданье нашел.
Сострадателен был praedicator Варфоломей deci-
mator; 228
Гостем меня принимает и богом самим заклинает,
Что если в «Корону» пойду, горя там много
найду,
Так как там все гости великой исполнены злости.
Карбахий Николай там бывает, он в школе уче¬
никам читает,
Объясняет им Ливия сам. Я встретил Гуттихия
там;
Старого он не забыл,— скамьей меня сильно
побил,
Так что...* я; кулаком сейчас же меня
Вейдеман доктор хватил: «Как это понять?»
я спросил.
Меня ж Кенигштейн тут толкнул и с лестницы
вниз спихнул.
От опасности все ж избавляюсь и к Рейну реке
направляюсь.
Там, когда я гулял, на корабле меня увидал
Доктор Мурнер Фома (он минорит был всегда),
Сказал: «Рук мараггь не желаю, потому лишь
тебя я прощаю,
А не то на виду у народа кинул тебя бы я в
воду!»
«Ах, за что?» я сказал. «Молчи, чурбан!—от¬
вечал.—
«Ведь я еще не забыл, что Рейхлину ты при¬
чинил».
Затем я в Кельн прибываю, товарищей там
обретаю,
* feci шшт bombum
15 Письма темных людей
226

Хотя меня Буш притесняет и учеников подстре¬
кает.
Цезарий им помогает, Плиния он там читает.
На меня они нападают; меня ж то не огорчает,
К теологам я иду и весело о ними живу.
И даже граф Невенар — у него к поэзии дар —
Меня ни на грош не пугает: ведь кто Пфеф-
феркорна читает,
Тот из его сочинения узнает, без сомнения,
Что, хоть дворяне славны, не будут они спасены;
Покарают их, без сомнения, за все их ослепление.
Окончена повесть эта во славу университета.
X
«Наш магистр» Варфоломей Еукук
магистру Ортуину Грацию
Шлю вам неисчислимое количество при¬
ветов, а предварительно — изъявление величай¬
шего почтения. Почтенный магистр, вы должны
все знать без всякого вступления и без большого
многословия, так как вы писали мне недавно,
что я должен извещать вас, в каком положении
находится здесь спор о вере. Знайте же, что
дела идут хорошо, но окончательного постано¬
вления еще не вышло. Есть здесь один юрист,
зовут его Мартин Грониген. Он, по его словам,
доктор из Сенегалии. Человек он весьма высоко¬
мерный и гордый. Ему поручено перевести на
латинский язык «Глазное зеркало». Он очень
важничает и хочет этим переводом отличиться.
Некоторые его хвалят, а я недавно их спросил:
т

«В чем же он более других сведущ?» На это
мне ответили, что он хороший знаток греческого
языка. Итак, вы видите, что о нем нечего осо¬
бенно беспокоиться, так как греческий язык не
важен для священного писания 229. Мне сдается,
что он не знает ни единой строчки из «Libri
sententiarum», а также он не сумеет построить
силлогизма по формуле «Вагосо» или «Celarent»,
так как он не знает логики. Он недавно назвал
меня ослом; а я ему на это ответил: «Раз уж
ты так дерзок, так давай-ка с тобой диспутиро¬
вать». И смело стал я его «тыкать» 23°. А он мол¬
чал. Тогда я еще раз на него напал со сле¬
дующими словами: «Я тебе докажу, что сам ты
осел; во-первых, следующим образом: все но¬
сящее ношу — осел; ты несешь ношу, следова¬
тельно, ты — осел. Меньшую посылку я считаю
верной, так как ты несешь эту книгу». И чэто
было действительно верно, так как он нес на
самом деле книгу, которую дал ему Яков Кве-
стенберг, чтобы изучить ее для спора с «нашим
магистром» Яковом Гоогстратеном. И он не был
настолько находчив, чтобы отвергнуть мою боль¬
шую посылку, которую я не мог бы доказать,
но ведь я знал, что он ровно ничего не смыслит
d логике. Поэтому я сказал ему: «Господин док¬
тор, вы хотите вмешаться в теологический спор,
но ведь это совсем не ваша специальность; по¬
этому советую вам оставить это намерение, так
как вы ничего не понимаете в этом деле и так
как теологи совсем не желают, чтобы юристы
разбирали вопрос веры». Тотчас же он разозлился,
вскочил, и произошел в тот день между нами
великий спор. Но «магистр наш», Петр Мейер,
15*
227

священник из Франкфурта, сказал: «По'йдемте-ка
в гостиницу обедать: теперь как раз время; пусть
этот хороший человек постоит здесь,— ведь он
не смыслит, что делает; ему бы следовало прежде
пойти в школу поучиться». Но знайте, магистр
Ортуин, что мы здорово отомстим ему за это
оскорбление. Он ведь — кельнский студент и за¬
нимался в бурсе «у XVI домов»; это я знаю
наверно. Поэтому добейтесь того, чтобы универ¬
ситет его вызвал; тогда мы объявим его клятво¬
преступником, ибо он внесен в матрикулярные
списки и дал клятву в том, что будет делать
университету только добро, а; теперь он стоит
за Иоанна Рейхлина против университета. Я про¬
шу вас, сделайте, пожалуйста, это сейчас же;
а также пошлите мне книгу Иоанна Пфеффер-
корна, озаглавленную «Защита Иоанна Пфеффер-
юорна против клеветы». Я видел недавно, как
ее нес какой-то студент, и мне так хочется .ее
иметь, что даже у меня сердце ноет: ведь в
такой книге много тонких положений. Господь
бог наш да пошлет вам спасение и мир. -Аминь!
XI
Иодок Сартор магистру Ортугту
Грацию
Шлю к Новому году привет навеки ве¬
ков и желаю вам, благороднейший, величай¬
шего счастья, какое только возможно на земле,
и даже еще больше, если это только возможно.
Извещаю вас, что дела мои до сих пор о божье!
228

помощью идут хорошо, и господь посылает мне
свое милосердие, как сказано у Псалмопевца:
«Услышал господь моление мое; господь примет
молитву мою» (Пел., VI, 10). Я ежедневно мо¬
люсь о грехах моих и пропгу господа нашего
Иисуса Христа охранять душу мою и тело, но,
конечно, главным образом душу, так как ведь
тело прах; сказано в святом писании: «Прах ты,
и в прах возвратишься» (Книга бытия, III, 19).
Я надеюсь, что и ваши дела идут не плохо; ибо,
раз уж кто, по милости божьей, всегда кается
в грехах своих, богобоязненно возносит свои мо¬
литвы и постится, хотя и не особенно часто231,
то бог не допускает, чтобы его дела шли плохо.
Я знаю, что совесть ваша чиста и что вы
всегда работаете, стремясь заботиться о благе
церкви. Ведь мне хорошо известно, что вы не¬
давно написали книгу против некоего еретика,
Иоанна Рейхлина. Она так мастерски написана,
что я очень ей дивился. Я сказал одному кур¬
сору из ордена проповедников, который все носил
вашу книгу: «Я думаю, что этот человек о двух
головах, коли он может с таким большим знанием
говорить о деле». Но я узнал также от этого
курсора, что вы пишете комментарий к книге
нашего магистра Арнольда Тонгрского, в кото¬
рой он трактует весьма искусно об еретических
положениях «Глазного зеркала». Пришлите мне
этот комментарий, когда вы его кончите, так как
я уверен, что он будет, несомненно, весьма' до¬
стоин удивления и разъяснит все доказатель¬
ства, все замечательное, все положения, заклю¬
чения и королларии, так как их только немно¬
гие хорошо понимают: ведь этот «наш магистр»
229

чересчур уж остроумен 232 в своих сочинениях,
он* так остроумен, как вообще все альбертисты
ж их учение. Но вы не должны на меня оби¬
жаться за то, что я хвалю альбертистов, не¬
смотря на то, что вы последователь Фомы Аквин¬
ского: ведь между ними нет особой разницы,
и во многом они весьма схожи 233. Но святой
доктор гораздо глубже благодаря особому дару
св. духа, отчего и называют его святым док¬
тором, хотя Рейхлин и не называет его так в
своих сочинениях, а потому-то он и есть еретик,
и пусть его чорт поберет! Недавно я очень рас¬
сердился на одного юриста, который защищал
Рейхлина. Я написал метрическое стихотворение
против него. Я ведь тоже имею обыкновение,
будучи наедине, писать стихи, руководясь книгой
«Искусство слагать стихи» Бебеля, который весьма
остроумен. Стихотворение же это следующее:
Властители звезд божества и ты, Христова мать
сама,
Слух благосклонно склони к мольбам твоего
слуги.
Он тебя молит, Марию, за святую теологию 234.
Против же теологии той пишет Рейхлин, юрист
злой;
Человек он не просветленный и свыше не
осененный,
Каким тот должен быть, кто хочет тебе угодить.
К рожденному тобой не забудь обратиться
с мольбой,
Чтоб оп нам не отказал и факультету бы помогал.
Это — элегия, скандируется она так, как пер¬
вый стихотворный размер у Боэция, начинающийся
так: «Carmina qui quondam» 235. Гонец не ска¬
зал мне, что он так скоро вернется, не то бы
230

я с удовольствием послал бы еще больше сти¬
хотворений; их я написал в защиту церкви *и
веры. Итак, озаботьтесь переслать мне написан¬
ный вами комментарий,—тогда и я пришлю вам
опять какую-нибудь новинку. Будьте здоровы..
Живите бодро, блаженно, с усердной молитвой.
Писано в Ольмюце, что в Моравии.
Магистр Вильгельм Ламп, он же ма¬
гистр свободных искусству привет¬
ствует магистра Ортуина Грация236
просьбе и приказанию написать вам тотчас же
по моем прибытии в Рим, спешу уведомить вас,
что случилось со мной во время моего пути и ка¬
ково мое телесное здравие. Итак, да будет вам
известно, что я пока по милости господа нашего
здоров. Я очень бы желал слышать, что и вы
здоровы. Спешу вам сообщить следующее: когда
я прибыл в Майнц и остановился там в гости¬
нице «Короне», то встретил в этой гостинице ка¬
ких-то людей, которые разговаривали о делах
веры. Они заступались за доктора Рейхлина, а ко¬
гда узнали, что я сам из Кельна, то стали гово¬
рить об этом еще больше и дали мне почув¬
ствовать, что презирают меня. Они хвалили Иоанна
Рейхлина, а о кельнских «наших магистрах» от¬
зывались весьма презрительно. Они говорили, что
магистры — это летучие мыши, которые днем ни¬
чего не делают, а летают в темноте и занимаются
XII
господин! Согласно вашей
231

темными делами. На эта я йм сказал: «Надо вы¬
слушать и противную сторону»,— и сослался йа
«Flores legum». И стали они вызывать меня на
ссору всевозможными скверными речами, так что
я наконец сказал: «Что мне за дело до Рейх-
лина! Дайте мне спокойно поесть за мои соб¬
ственные деньга». Вы, пожалуй, скажете: «Гос¬
подин Вильгельм, вам бы следовало упорно стоять
на своем и храбро- им возражать». Но да будет
вам известно, что так поступать мне в данном
месте было невозможно. Я слыхал, что недавно
в этой гостинице здорово отколотили кого-то ска¬
мейкой237 за' то-, что он заступался за «нашего
магистра» Якова Гоогстратена. Все эти ребята,
которые столуются в названной гостинице,— ужас¬
ные люди: они вооружены мечами й шпагами, один
из них даже граф 238. Он человек очень высокого
роста и у него белокурые волосы. О нем рас¬
сказывают, что он подымает вооруженного чело¬
века и бросает его на землю. У него меч вели¬
чиною с гиганта. Когда я его увидел, то замолчал
и дал им говорить, что вздумается. Я тотчас же
решил написать вам, но у меня не было тогда
гонца. Когда же я прибыл в Вормс, то мы отпра¬
вились в одну гостиницу, в которой бывает очень
много докторов, членов Имперского камерального
суда 239. Много удивительного говорили они о
теологах. Я слышал, как эти доктора ругали
Иоанна Пфефферкорна за его «Набатный колокол».
Один из них сказал: «Вот вы увидите, что через
несколько лет все эти «наши магистры» будут уни¬
чтожены и больше их совсем не будет». На это
я ответил: «Кто же будет читать вам проповеди
и наставлять вас в вере католической?» Он отве¬
23:

тил: «Это будут делать такие ученые теологи, как,
например, Эразм Роттердамский, Павел Риций,
Иоанн Рейхлин й другие». Я замолчал и додумал :
«Дурак по-дурацки й говорит». Между нами за
столом сидел некто по имени Теобальд Фетгих.
Он теперь доктор медицины. Я знал его, когда
он был в Кельне— именно в бурсе «у XYI домов».
Говорил он больше всех. Тогда я сказал ему:
«Вам следовало бы вспомнить, что вы дали клятву
ректору и Кельнскому университету». А он на
это ответил, что ему... * на всех нас. Но оставим
это. Затем, когда мы покинули Вормс, на нас
напали какие-то ужасны^ люди верхом240; они
были вооружены арбалетами со стрелами и хотели
нас застрелить. Мой спутник закричал: «Господи
Иисусе! Господи Иисусе!» Я же, не пав духом,
сказал ему, что кричать тут нечего, и обратился
к этим людям со следующими словами: «Любез¬
нейшие господа! Не стреляйте в нас: ведь мы
не вооружены и вовсе не враги ваши, а просто
клирики, и направляемся в Рим за бенефициями!»
Тогда один из них сказал: «Что мне за дело до
ваших бенефиций! Дайте мне и моим товарищам
денег на выпивку, а не то пусть сам чорг вас
поберет!» Чтобы разделаться с ними, пришлось
нам дать им два гульдена. При этом я сказал
про себя: «Пейте! С благословения диавола!» Мой
товарищ потом сказал мне: «Как вы думаете, не
привлечь ли нам их к суду римской курии?» Но
я ему ответил, что это невозможно, так как мы
не знаем, кто ойи такие. Затем мы по страшной
грязи отправились в Аугсбург. Шел сильный
* merdaret
233

дождь и такой сильный снег, что невозможно
было открыть глаза. Тут мой товарищ сказал:
«Ах, чорт возьми, как холодно! Будь я еще в
Кельне теперь, я ни за что бы не пошел к рим¬
ской курии». Я же засмеялся. В гостинице была
очень красивая девушка. Вечером устроили там
танцы, и мой товарищ тоже танцовал. Я же ска¬
зал ему, что он не должен был делать этого,—
ведь он магистр, а поэтому ему не следует зани¬
маться такими глупостями. Но он не обратил на
это ни малейшего внимания и даже сказал мне:
«Если эта девушка согласится поспать со мной
хотя бы одну ночку, я готов съесть целый фунт
ее...»*. Этого я не мог больше слушать, про¬
цитировал только из Экклезиаста (I, 2): «Суета
сует, всяческая суета!»—и пошел спать. Через не¬
которое время прибыли мы в Ландсберг, где ночью
мой товарищ имел дело со служанкой. Когда же
мы утром покинули гостиницу, то захромала у
моего товарища лошадь, и я сказал ему: «Вот вам,
не хотите ли еще служанок!» Но какой-то куз¬
нец помог ему. После этого мы прибыли в Шон-
гау, где купили великолепные зеркала. Отсюда
отправились мы в Инсбрук. Была такая скверная
дорога, что наши лошади не могли идти; грязь
была так велика, что доходила лошадям выше
брюха. Так достигли мы наконец после многих
напастей Инсбрука. Там находился в то время
господин император со своими вассалами, при¬
дворными, знатными людьми241, солдатами и ору¬
женосцами. Все они были одеты в шелковые оде¬
жды, а на шее у них были золотые цепи. Неко-
* de merda eius
т

торые из них были очень страшны с их бородами
и в раздвоенных по-военному обычаю беретах.
Я боялся даже есть в гостинице, так как слыхал,
как один из них говорил: «Будь я император,
я велел бы повесить всех тех, которые отпра¬
вляются в Рим и учатся там всяким гадостям.
Там они надувают друг друга, чтобы получить
бенефиций, и притесняют тех, которые имеют бе¬
нефиции в Германии. Благодаря им деньги из
Германии уходят в Рим»242. И видел я, что все
эти придворные не пекутся ни о боге, ни о лю¬
дях243, а по сему «да будут они развеяны как
прах перед лицем ветра» (Пел., XXXXIV, 5).
После этого перешли мы через одну гору 244,
а она была вся в снегу и так высока, что, я ду¬
маю, она касается своей вершиной середины неба.
И был такой холод на этой горе, что я боялся,
уж не лихорадка ли у меня, и думал я о своей
комнатке в Кельне. Мой спутник сказал: «Ах!
Если бы со мной была моя шуба». Я же возразил
ему: «Вы все жалуетесь на холод, как только
попадаете под открытое небо, а стоит только вам
явиться в гостиницу — сейчас же вам нужно...*.
Разве вы не знаете, что... ** делает человека чув¬
ствительнее к холоду?» Он же мне да это отвечал,
что ему никогда не кажется, что os от этого чув¬
ствует холод, а, напротив, ему делается всегда
жарко. Знаете ли, магистр Ортуин, я в жизни
своей не видал человека более похотливого, Все¬
гда, как только мы входим в гостиницу, он первым
долгом говорит слуге: «Послушай-ка, малый! Нет
* supponere
** coitus

ли здесь чего-нибудь этакого по женской ча¬
сти?...* Я знаю, что я мог бы колоть им
орехи». Затем прибыли мы в Тридент. Да простит
мне бог,— и вы тоже не вменяйте мне это» в вели¬
кий грех,— что напишу я вам правду: я там тоже
очистил свою печень, а для этою отправился
тайно в публичный дом. Ночью же я прочитал
акафист богородице, чтобы замолить этот грех.
Тут было очень мною солдат, они собирались
отправиться к Вероне, чтобы совершить там мною
удивительнейших деяний. Нам рассказали о мно¬
гих великих делах, а именно, что император хо¬
чет завоевать Венецию. Мы видели пушки и мною
такого, чего я не видывал еще ни разу в жизни.
В одну от суббот мы прибыли в Верону; это ве¬
ликолепный город, со стенами, шанцами и разными
укреплениями. Там видели мы дом Дитриха из
Берна245. В нем он жил сам. Там он победил
и убил очень много великанов, которые вели с
ним войну. Потом мы хотели отправиться дальше,
но долю не могли, так как боялись венецианцев.
Говорили нам, что они начали уже войну. Это
было совершенно верно, так как вскоре около
Мантуи мы слышали, как они палили из пушек;
а стояли они под Брешией. Мой товарищ сказал
мне: «Здесь родился Вергилий». Я же ему отве¬
тил: «Какое мне дело до этого язычника? Пой-
демте-ка лучше к кармелитам и навестим Бап¬
тиста Мантуанскою: он вдвое лучше Вергилия.
Это раз десять говорил мне Ортуин» 246. Тут же
я рассказал ему, как вы ругали Доната за то,
что он говорит: «Самым ученым поэтом был Вер¬
* Datulus meus stat mihi ita dure.
236

гилий — лучший человек из своего народа» 247.
Кроме того, вы сказали, что он врет, так как луч¬
ший поэт — это Баптист Мантуанский. Когда же
мы пришли к монастырю кармелитов, нам сказали,
что Баптист Мантуанский умер, и я сказал: «Мир
праху твоему». Затем прибыли мы в Болонью; там
был святейший папа и король французский248.
Там мы были на папской мессе и получили 'отпу¬
щение всех грехов, как простых, так и смертных,
там же мы у. исповедались. В то время был
там и достоуважаемый патер, «наш магистр» Яков
Гоогстратен, инквизитор еретической лживости.
Когда я увидел его, то сказал: «О уважаемый отец
мой. Что делаете вы здесь, превосходнейший?
Я думал, что вы в Риме». И отдал я ему ваше
письмо и письмо «нашего магистра» Арнольда
Тонгрского. Тогда он мне ответил, что хлопочет
у французского короля о признании Рейхлина
еретиком и о сожжении «Глазного зеркала». Я же
спросил его: «Разве король знает толк в делах
подобного рода?» Он ответил: «Допустим даже,
что он в этом ровно ничего не смыслит, но ведь
парижские теологи ему, конечно, растолковали
все, а его исповедник Вильгельм Парви, человек
весьма благочестивый, сказал ему на исповеди,
что не даст ему отпущения, если он не добьется
от папы объявления Рейхлина еретиком». Я очень
обрадовался и сказал: «Дай-то боже, чтобы испол¬
нилось все так, как вы говорите». Там я встретил
многих знакомых мне членов папской курии и
пригласил их с собой в гостиницу. После этого
направились мы во Флоренцию. Это самый кра¬
сивый город во всем мире. Потом пошли мы в
Сиену. Там есть университет, но теологов там
237

очень мало. Далее идут все маленькие города;
один из них называется Монтефиаско. В этом го¬
роде я пил такое хорошее вино, какого не пил
никогда в жизни. Я спросил у хозяина гости¬
ницы, как называется это вино, и он сказал мне,
что его зовут «Слезы Христовы»249. Тогда спут¬
ник мой сказал: «Ах, как было бы хорошо, если
бы Христос поплакал и у нас в нашем отечестве!»
И выпили мы с ним порядочно. Два дня спустя
после этого прибыли мы в Рим. Слава богу, осво¬
бодившему нас от множества мучений, которые
встречаются на таком длинном пути, особенно если
идешь в скверной обуви. В курии я не узнал ни¬
чего нового,— разве вот только видел я животное,
такое большое, как четыре лошади, взятые вместе.
У него длинный хобот, величиной с меня. Это —
удивительное животное. Когда я его увидал, то
воскликнул: «Чудны дела твои господи!» (Апок.,
XV, 3). Я готов заплатить гульден, только бы
вы увидели это животное. Но думается мне, что
я достаточно рассказал вам о себе в этом письме.
Напишите же и вы мне, а то я не буду вам
больше писать. Итак, будьте живы и здоровы!
Писано весьма поспешно, при римской курии.
XIII
Фома Елорбиус, смиренный доктор теоло¬
гии, приветствует магистра Ортуина 250
Так как сказано: «Спор дает нам пони¬
мание»,. то вы уж, пожалуйста, не сердитесь на
меня за то, что я с вами немного поспорю: ведь
238

делаю это не со злым умыслом. Недавно в од-
ом вашем сочинении вы писали об одном «нашем
агистре», что он весьма учен и уже в течение
:ногих лет доктор, что он основательно знает
!кота, очень сведущ, в «Libri sententiarum», что
н знает наизусть всю книгу святого доктора «De
Snte et Essentia», что «Fortalitium fidei» он
нает, как «Отче наш», и запечатлел в уме своем,
ак в воске, «Formalitates» Скота, а в конце
онцов вы говорите о нем, что он член десяти
ниверситетов. Извините меня, но, право, вы не¬
ного непоследовательны: ведь один и тот же
лен не может принадлежать нескольким телам;
о, наоборот, всякое тело имеет несколько членов,
^едь человеческое тело имеет следующие члены:
олову, ноги, руки, ладони, живот, ...* или...**,
ели это женщина. Нога — это член человече-
кого тела, голова — также член человеческого
ела и так далее. Человеческое тело имеет все
ти члены, и все эти члены принадлежат че-
овеческому телу, как вид принадлежит целому
оду. Но ведь ни один из этих членов не имеет
ескольких тел. Но если бы вы сказали, что этот
наш магистр» — тело десяти университетов, то
[ бы опять-таки с вами не согласился. Тогда
южно было бы подумать, что все десять универ-
итетов — члены этого магистра и что он вме¬
щает в себе целых десять университетов. Если
ринять такое положение, то этим были бы опо-
орены все десять университетов, и мы умалили бы
х достоинство, так как об одном человеке (ведь
* priapum
** vulvain

вы знаете, что «наши магистры» — люди) гово¬
рили бы, что в нем более достоинств, чем в де¬
сяти университетах, а это безусловно невозможно,
так как даже сам святой доктор не имеет того
значения, какое имеют десять университетов.
Итак, как же нам надо выразиться, чтобы выра¬
зиться правильно? Будьте внимательны: это во¬
прос очень трудный, и хотя он относится к грам¬
матике, однако многие «наши магистры» этого
вопроса не понимают. Итак, тот, кто внесен в
матрикулярные списки десяти университетов, кто,
конечно, известное время в них занимался, слушал
лекции и повиновался их статутам, а также дал
клятву университету и оставался ей верен, ока¬
зывая почтение магистрам и докторам, этот чело¬
век может назвать себя так: «Я — члены десяти
университетов»,— и ни в коем случае нельзя ска¬
зать «член». Это выражение не бестолковое, хотя
в нем и есть некоторая несообразность в числе,
так как тут мы имеем дело с приложением, как,
например, у Вергилия (Eel., II, 1):
Formosum pastor Coridon ardebat Alexim
Delitias domini*.
Тут тоже при Alexim (это простой крестьян¬
ский мальчик) стоит приложение (во множествен¬
ном числе) — delitias 251. Поверьте, что это весьма
замечательная тонкость. Я научился ей, когда
был в Ловене и не был еще баккалавром,—
ведь у нас по этому поводу диспутировали целых
* Коридон, пастух, воспламенялся прекрасным маль¬
чиком Алексием, утехой своего господина.
Ж

Четыре дня. Итак, не сердитесь на меня за это:
ведь я пишу об этом, желая вам добра. Будьте
здоровы. Писано в Кобленце.
XIV
Магистр Отто ■Гемерлин магистру
Ортуину Грацию
Шлю вам огромное количество приветов,
почтенный магистр! Вы, благороднейший, доста¬
вили мне великое удовольствие тем, что прислали
мне эту замечательную книгу Иоанна Пфеффер-
корна, которая озаглавлена: «Защита Иоанна
Пфефферкорна от клеветы». Я не могу доста¬
точно надивиться, как • замечательно и превос¬
ходно он отделывает Иоанна Рейхлина. Когда
я читал эту книгу, то сказал: «Этот Рейхлин, не¬
бось, хотел бы быть мертвым». Но один священ¬
ник, добрый рейхлинист, всегда возражает мне
и доказывает противное, переходя от большей
посылки к меньшей. Когда я вчера перед вечер¬
ней пошел с ним погулять, у него из уст вырва¬
лись следующие слова: «Если теологи не устояли
против Рейхлина в| Германии, тем более не устоять
им против него в римской курии: ведь в Италии
есть выдающиеся ученые, и они тотчас же пой¬
мут всю глупость и пустоту теологов, так как в
Риме не интересуются таким вздором, как здесь».
Кроме тою, он еще Сказал: «Какая причина, что
теологи не осмеливаются писать под своим соб¬
ственным именем против Рейхлина и твердо стоять
один за другого, но выставляют все этого него-
16 Письма темных людей
241

доя, который не может потерять ни нести, ни
состояния, и почему они приписывают ему свои
книги?» На это я возразил: «Пфефферкорн — дей¬
ствительно автор содержания этой книги, а магистр
Ортуин только перевел ее потом на латинский
язык». Священник же сказал: «Я и сам отлично
знаю, что Ортуин написал эту книгу по-латыни:
я тотчас же узнал его стиль; кроме того, я знаю,
что Ортуин очень хорошего происхождения,
а именно духовного252. Но скажите мне только
вот что: вы, конечно, не можете отрицать, что
Пфефферкорн не знает латинской азбуки; а если
он не знает азбуки, 'то подавно не умеет читать,
а раз он не умеет читать, то подавно не может
и понимать, а раз он не умеет читать и ничего
не понимает, то подавно он не может писать или
что-либо сочинять. Если же он Не умеет читать,
ничего не понимает и не умеет писать, то подавно
он не может диспутировать о таких вопросах,
которых не может никто понимать, кроме только
человека весьма ученого. Итак, как это возможно,
чтобы он написал это сочинение по-латыни, или
по-немецки, или, наконец, по-еврейски?» Я отве¬
тил, что, как мне кажется, Пфефферкорн обладает
просвещенным разумом и что я часто слыхал
о том, что он с помощью божьей и благодаря
внушению св. духа Может диспутировать о подоб¬
ных вопросах. Дело же это настолько легкое и
простое, что РеЙхлинИ могла' бы победить в этом
деле даже жена Пфефферкорна. Священник тогла
сказал: «Это совершенно справедливо. Я вполне
уверен, что даже пять молодых, дюжих вестфаль¬
ских мужиков не справятся с женою Иоанна Пфеф¬
феркорна; куда же справиться с ней Иоанну
242

Рейхлину, человеку старому, слабому и не обла¬
дающему уже силою мужчины. Но меня очень уди¬
вляет, что наш святейший господин папа и импе¬
ратор позволяют этому негодяю жиду делать
столько безобразия. Ведь он осмеливается всхо¬
дить на святое место, проповедывать народу 253,
благословлять и даже делать такие вещи, что
если бы делал и£ мирянин, который был и раньше
всегда христианином, то мы все-таки Не были
бы хорошего мнения о нем, а тем более нельзя
быть хорошего мнения о крещеном жиде, о кото¬
ром сказать, что он был хорошим христианином,
можно разве только после ею смерти. А если мы
не можем допустить этою, то тем более нельзя
допускать, чтобы он вмешивался 'в диспут знаме¬
нитых ученых и достойнейших людей. Следовало
бы повесить ею со ‘всеми ею книгами и безобра¬
зием, так как этого 'он уже давно заслужил».
Я ответил, что проповедь Иоанна Пфефферкорна
была светская, а не духовная, и проповедь эта
была поучением; а что касается ею книг, то из¬
вестно, что он сам защищается против Рейхлина,
так как тот ею 'ни в грош не ставит. В своем
«Ручном зеркале» он указывает на несправедли¬
вость Иоанна Рейхлйна. А что он хороший хри¬
стианин, это можно заключить из тою, что если
бы он не намеревался навсегда остаться христиа¬
нином, он де был бы так зол на жидов и не при¬
чинял бы им столько вреда. Священник ответил:
«Писать и сочинять книги — дело очень важное,
и это подобает только великим и ученым людям,
которые достигли высших ученых степеней, и улр
никак не подобает Иоанну Пфефферкорну, ко¬
торый просто болван. Кельнским теологам не
к*
243

следовало стараться уверить всех в том, что Пфеф-
феркорн написал все эти сочинения. Будь я импе¬
ратор, я бы повесил Пфефферкорна с Гоогстра-
теном на одной виселице». Я ответил: «Что же
такое сделал «наш магистр» Яков Гоогстратен?
Ведь он предан императору, что я могу доказать
его письмом к императору, в котором он пишет:
«Да здравствует и веселится вбвеки веков его
императорское величество и да сохранит его все¬
могущий и великий бог 'на благо церкви счастли¬
вым на тысячи веков!» Священник же ответил:
«Я видел (на своем веку) казнь десяти злодеев;
ни один из них не был так достоин смерти, как
Гоогстратен, преследующий совсем несправедливо
такого хорошего и непорочного человека, а те¬
перь он еще просит помощи против Иоанна Рейх-
лина у французскою короля, открытого врага
империи, что равносильно оскорблению величества.
Кроме того, Гоогстратен даже поехал со своими
жалобами в Рим». Я же ответил, что Гоогстратен
делает это из ревности к вере, а вера выше Импе¬
ратора, да кроме того теологи не обращают вни¬
мания на мирские власти. После этою священник
удалился, сказав следующее: «О ты, непорочней¬
ший Рейхлин! Вот как относятся к тебе сквер¬
нейшие и неюдяейшие мучители! Да хранит тебя
бог! Если есть еще на свете справедливость, то ты
не будешь побежден в этом деле. Поэтому я могу
сказать (Пел., II, 1): «Зачем мятутся народы н
племена замышляют тщетное?» Я же ответил про
себя (Пел., CYIII, 3): «Да будут дни ею кратки,
и достоинство ею да возьмет другой». Ей-богу,
юсподин Ортуин, мною у нас препятствий. Я бы
очень желал, чтобы это дело было уже окончено.
244

Итак, напишите мне все-таки, как идут дела при
римской курии. Будьте здоровы столько лет,
сколько прожил Мафусаил254. Писано в Бре¬
слав ле.
XY
Магистр Петр Штейнгарт привет¬
ствует магистра Ортуина Грация
Мне хотелось бы написа/гь вам о многом,
господин Ортуин: о войнах, о сражениях, а также
и о деле Иоанна Рейхлина; но я так рассержен,
что не могу от гнева сидеть смирно, avnoTOMy не
могу я и |писать. Сердце у меня так бьется, словно
меня кто-нибудь колотит кулаком. И все оттого,
что живет здесь один немец из Мейсена. Он обе¬
щал дать мне юридический словарь 255, а теперь
не дает его. Я несколько раз вежливо напоминал
ему его обещание, но это не помогает. Я хорошо
понимаю, что он хочет меня помучить. Но ведь вы
знаете, что всякое обещание становится обяза¬
тельством256; поэтому я подал на него в суд.
А он Написал мне сегодня ругательное письмо,
в котором называет меня отъявленным мерзавцем.
Я так рассердился, что просто не знаю, что мне
делать. Я хочу пойти к градоначальнику и выхло¬
потать у него приказ об аресте, так как подозре¬
ваю, что этот малый собирается бежать. Если
он не пришлет мне сейчас же книги, то я позову
судейских служителей, арестую его и посажу в
тюрьму. Если его вздернут раз или два на дыбу,
пусть себе! Я его научу, как водить за нос н
не держать данного слова! И уже, поверьте мне,
я дойму этого бездельника,—иначе это будет по¬
215

зором моей жизни. Я должен иметь эту книгу,
так как я уже составил себе план моих занятий.
Я купил себе книги по правоведению и разные
другие, хожу каждый день на целых четыре часа
в Сапиенцу, слушаю Instituta, Infortiatum257,
каноническое право и лекции по канцелярскому
делопроизводству. Я нашел здесь весьма дельную
книгу; она удивительно хороша; благодаря ей
я многому научился. Я думаю, что в Германии ее
нет. Это действительно достойная удивления книга,
которая понятно объясняет все; заглавие ее сле¬
дующее: «Casus longi super Institutes» 258. Она
трактует о прекраснейших материях, кроме того
она так основательно объясняет «Instituta», что
часто разделяет один параграф на десять частей.
Написана эта книга в форме диалога и, как го¬
ворится по-латыни, весьма элегантна. Я даже не
могу выразить, как полезно иметь подобную книгу.
Но, смотрите, не рассказывайте о ней кельнским
юристам, которые покровительствуют Иоанну
Рейхлину. Если они будут иметь эту книгу, то
станут действовать о большим остроумием. Я ведь
знаю очень хорошо, что вы недовольны тем, что
я занимаюсь правом. Часто вы мне говорили, что я
должен изучать теологию, которая доставляет нам
вечное блаженство и гораздо большие почести, чем
это право, которое прямое делает кривым, а кри¬
вое прямым. Вы даже сослались на одно место
из Рихарда. Я же ответил вам, что я должен так
поступать, так как знание права дает нам воз¬
можность зарабатывать хлеб; поэтому и сказано:
Дары дают нам Гален 259 и кодекс Юстиниана:
От одних лишь солому возьмешь, а из иных сберешь
ты и зерна,
т

Вы знаете, что я беден, да и мать мне напи¬
ла, чтобы я сам позаботился о своем пропита-
ги и одежде, а она мне денег высылать не
гдет. Видит бог, вот каковы мои дела. Однако
опять стал думать об этом малом, который меня
ж рассердил. От всего сердца, будьте здоровы,
исано в Риме.
XYI
Магистр Иоанн Пилеатор магистру
Ортуину Грацию
Шлет больше приветов, чем в Польше
оров, в Богемии еретиков 260, в Швейцарии му-
:июов, скорпионов в Италии, сводников в Испа-
ий, в Венгрии вшей, в Париже агйсиГей261,
ьяниц в Саксонии, купцов в Венеции, в Риме
уртпзанов, в Германии капелланов, в Фрисландии
серебцов, во Франции вассалов, рыб в Мархии262,
вшей в Померании, овец в Англии, быков в
[ании, блудниц в Бамберге, художников в Нюрн¬
берге, в Праге евреев, в Кельне фарисеев 263,
лириков в Гербиколе, кораблей в Неаполе, в
^ерцогенбуше игольных мастеров, в Франкфурте
горняков, знатных во Франконии, моряков в Зе-
(андии, содомитян во Флоренции, индульгенций
проповедников, в Аугсбурге ткачей, летом са¬
ранчи, голубей в Ветрании, капусты в Баварии,
-еледок во Фландрии, мешков в Тюрингии.
Словом, шлю вам бесконечное множество при-
етов, достоуважаемый, так как я вас так люблю,
:асколько только можно любить любовью нелп-
.емерной. Но вы, пожалуй, скажете, что я при-
воряюсь, что так вас люблю, и не поверите,
247

что эго — искреннее чувство; поэтому я много
писать об этом не буду. Ведь сказано: «Laus
proprio sordet in ore», что по-немецки значит:
«Самохвальство воняет». В доказательство моей
любви посылаю вам два подарка. Во-первых,
чётки из рога зубра264, которыми я коснулся
гробницы святых Петра и Павла и многих дру¬
гих реликвий в Риме. С ними я кроме того
прочитал еще три мессы. Говорят, что эти чётки
очень помогают против разбойников и про¬
тив всякого рода покушения на жизнь, если
только прочесть с ними один розарий 265. Во-
вторых, посылаю вам вещичку, завернутую в ку¬
сочек сукна. Она обладает целительной силой
против змеиного яда, в чем я убедился на опыте.
Если вас (сохрани бог!) укусит змея, тогда это
вам совсем не повредит. Я заплатил за эту ве¬
щичку целый карлин. Был здесь на Кампо-де-Фиоре
один человек, который творил благодатью святого
Павла чудеса. У него было много ужасных с
виду змей. Я смотрел на него с великим уди¬
влением. Он трогает змей, и это ему не прино¬
сит вреда; когда же змея укусит кого-нибудь,
тогда он спасает его вышеупомянутой благодатью,
а именно — дает такую завернутую вещичку. Го¬
ворят, что он происходит от того рода, которому
святой Павел дал такую силу исцелять 266. Когда
святой Павел ходил еще по земле, он был од¬
нажды принят каким-то человеком, который об¬
ходился с ним весьма почтительно, составил ему
приятную компанию, дал ему пить и есть, при¬
готовил ему удобную постель, а утром спросил
его: «Дорогой господин мой! Не сердитесь, прошу
вас, на меня. Я вижу, что вы великий человек

и одарены особой благодатью божией. Я не со¬
мневаюсь, что вы святой, так как видел, как вы
вчера творили чудеса. Прошу вас, скажите мне,
кто вы такой?» Святой Павел ответил тогда ему:
«Я — Павел, христов апостол». Тогда тот чело¬
век пал на колени и сказал: «Святой Павел,
простите, что я не знал, кто вы такой; прошу
вас: помолитесь богу о грехах моих и ради бога
подарите мне на прощание какую-нибудь благо¬
дать божию». И сказал святой Павел: «Вера
твоя спасла тебя»,— и дал он ему и всем его
потомкам силу исцелять людей от укушения змей.
Тот человек, который дал мне эту вещичку, про¬
исходит из этого рода, что он уже много раз
доказывал. Посему примите эту вещичку благо¬
склонно. Напишите мне что-нибудь новенькое о
войне и известите, не сочинил ли еще что-нибудь
против вас этот юрист, Иоанн Рейхлин. При
своей дерзости он, пожалуй, способен это сде¬
лать, хотя вы вашими предшествующими поступ¬
ками ничего подобного не вызывали. Я надеюсь,
что вы его славно отделаете. Мне говорил гос¬
подин «наш магистр» Гоогстратен, чтобы я напи¬
сал вам, что его дела идут хорошо. Будьте здо¬
ровы. Писано в Риме
XYII
Фридрих Тляиц магистру Ортуину
Грацию
Шлю вам, достойнейший, целую кучу
приветов. Если вы еще не знаете, то я позволю
себе сообщить вам как новость, что у меня
249

произошла здесь ссора с одним: кантором, кото¬
рый воображает о себе, что он важный госпо¬
дин, а на самом деле он такой же бедный малый,
как я й все другие. Была у нас здесь как-то
раз попойка, и он сказал мне, что выпил за мое
здоровье целую большую кружку пива, но я уве¬
рен, что это неправда; свидетель бог, что я не
видал, как он пин! Я сказал ему: «Господин
канТор, я не видел, чтобы вы пили. Если бы я
видел, что вы пьете, то с удовольствием ответил
бы на ваш Тост, так как я до сих 'пор еще .ни¬
когда не боялся кружки пива». Он поклялся,
что выпил за мое здоровье, и сказал, что я тоже
Должен выпить. Я же ответил: «Выпейте за мое
здоровье,— и я отвечу вам тем же». Он сказал,
что уже выпил и поэтому я обязан удовлетво¬
рить его требование. Я ему ответил, что не ви¬
дел, и даже если мы Допустим, что я видел, <то
все же не ответил бы ему тем же, и он не имеет
ни малейшего права принуждать меня пить, если
я не хочу. Он же сказал: «Конечно, я могу
вас заставить шпъ». Я его спросил: «Где вы
это вычитали?» Он же ответил: «В книге «Vinum
ff. Si certum petatur» 267. На это я возразил:
«Вы приводите мне в доказательство законы,
а я ведь не юрист; но все-таки я справлюсь
относительно этого». После этого я заплатил за
выпитое мною и поднялся. Он же сказал, что
никогда в жизни не будет больше пить за мое
здоровье. Я же ответил: «Делайте, как знаете»-
Вот как обстояло это дело, магистр Ортуин. На-
пишите же и вы мне что-нибудь новенько^
и здравствуйте до тех пор, пока не станет воро¬
бей весит сто фунтов. Писано в Мюнстере.
250

XVIII
Брат Симон Борет, доктор святой
теологии, шлет привет магистру
Ортуииу Грацию
С тех пор как. была сюда доставлена
книга Иоанна Пфефферкорна «Защита от кле¬
веты», написанная им на латинском языке 268,
мы слышим каждый день что-нибудь новенькое.
Одни говорят одно, другие другое; Одни на его
стороне, другие на стороне Рейхлина; одни его
защищают, другие ею обвиняют. Идет великий
спор, и дело доходит чуть не до драки. Если
бы я вздумал вам написать обо всех ссорах,
то у меня не хватило бы на это даже целой
олимпиады269. Но, впрочем, ц расскажу вам
вкратце кое о чем. Конечно, большинство, глав¬
ным образом светские поэты, священники и братья
ордена миноритов, уверяют, что Пфефферкорн
ни в коем случае не может быть автором этой
книги, так как он сроду ни одному слову не
научился по-латыни. Я же возразил, что это
доказательство ровно ничего не значит. Пфеф¬
феркорн все время сталкивается с великими
людьми; кроме тою он всегда носит с собой перо
и чернильницу и записывает все, что слышит во
время обыкновенных разговоров в частных собра¬
ниях, когда к нему в дом приходят студенты и
братья проповедники, а также когда он идет в
баню. Господи боже, сколько одних проповедей
выслушал он за двенадцать лет! Сколько поуче¬
ний! Сколько изречений святых отцов! Все это
251

он сам мог запомнить, или же мог передать
своей жене, или же записать на стенке, наконец
занести себе в записную книжку. Я также ска¬
зал, что Иоанн Пфефферкорн говорит о самом
себе, притом совершенно Не хвастаясь, что он
может на всякий случай — хороший ли, плохой
ли — по-еврейски или по-немецки привести изре¬
чение из всей библии или же из святого еван¬
гелия. Он знает также все евангелия, читающиеся
в течение года наизусть, и 'может их пересчитать
по пальцам, чего все эти юристы и поэты не
умеют. У него есть, кроме того, сын, по имени
Лаврентий; это действительно талантливейший
юноша,— он даже побледнел от постоянных за¬
нятий. Одно меня удивляет: зачем он позволяет
ему заниматься у этих чертовых поэтов? Он
выбирает своему отцу на каждую тему и на
всякий случай изречения ораторов и поэтов, как
сам, так и со слов своих учителей. Он даже
может ссылаться на Гугона270. Очень много зна¬
ний приобрел Иоанн Пфефферкорн благодаря
столь талантливому юноше, и то, что он не мо¬
жет сделать вследствие того, что сам не учен,
то делает ему его сын. Поэтому, горе всем,
которые распространяют ложный слух, что Пфеф¬
феркорн не сам написал свои книги, а что их
написали кельнские доктора и магистры. Пусть
же Иоанн Рейхлин вечно краснеет и вздыхает,
вспоминая, что он уверял, будто Пфефферкорн
не сам написал даже свое «Ручное зеркало»,
о котором часто возникал спор между учеными.
Ведь три человека дали ему все те доводы, ко¬
торые он приводит в этой книге. Когда же один
такой спросил: «Кто же эти три человека?» —
§53

я ответил: «Не знаю, право, но думаю, что
это те же самые три мужа, которые явились
Аврааму, как сказано в книге Бытия, XVIII,
глава 2»271. Когда я это сказал, то они стали
надо мной смеяться, как над каким-то дураком.
Я им желаю, чтобы диаволы поразили их тяж¬
кими ранами, как написано в книге Иова 272,
которую мы как раз теперь читаем в нашем мо¬
настыре за трапезой. Итак, скажите Иоанну
Пфефферкорну, чтобы он все сносил терпеливо,
так как я надеюсь, что бог уж совершит как-
нибудь чудо. Поклонитесь ему от меня. Покло¬
нитесь также,—но только тайком,—его жене, с
которой вы очень близко знакомы. Будьте здо¬
ровы! Написано очень спешно и как следует не
обдумано. Из Антверпена.
XIX
Еонрад Ункебунк магистру Ортуину
Грацию
Меня очень удивляет, господин магистр,
что мои родители не посылают мне денег; а ведь
они знают, что у меня нет ни единого обола, да
кроме того я написал им чуть не двадцать писем.
Если они не пришлют мне денег, то, клянусь -бо¬
гом, я поступлю иначе. Поверьте мне: недавно
я даже под страхом заключения в тюрьму хотел
занять два или три рейнских гульдена и вернуться
домой. Я бы там им так здорово высказал мое
мнение, что они узнали бы! Чорт их подери! ‘Уж
не думают ли они, что я на дереве родился?273
253

Не есть же мне, наконец, сено, как какой-нибудь
скотине? Черт меня побери, если у меня был хоть
один карлин за эти шесть месяцев! Я все время
не ел ничего, кроме салата, лука и чеснока,
и только иногда похлебку из бобов или других
овощей или же шпинат по-итальянски. Я отлично
знаю, что мои братья у меня на родине едят рыбу,
птицу и тому подобные вкусные кушанья, а обо
мне и не подумают вспомнить. Я больше не на¬
мерен это терпеть, и вы им это, пожалуйста,
скажите. Кроме того, я буду усердно просить
моего господина, чтобы он постарался подвинуть
вперед наше дело, как вы меня об этом просили
в вашем письме. Прошу вас, пошлите мне деньги,
когда мне дадут их родители. Пришлите мне также
кусок мелу: во всем Риме нельзя достать кусок
хорошего мелу, если вы даже будете предлагать
за него целый гульден. Вы ведь отлично знаете,
что мел мне необходим, так как я занимаюсь логи¬
кой; а когда я хочу составить силлогизм, то у
меня нет чернил, да кроме того писать силлогизм
чернилами очень неприятно. Пришлите мне еще
немецких шнурков завязывать мои: сапоги, а то
в Италии !их делают так плохо, что я просто уди¬
вляюсь. Посылаю вам целебную траву,— я кос¬
нулся ею глав Петра* и Павла, а также многих
других реликвий. Посылаю вам кроме того «agnus
dei» 274. Поклонитесь от меня нашему высокочти¬
мому магистру Валентину фон-Гельтерсгейму. Ей-
богу! Я никогда не сделал бы таких успехов в
логике, если бы не был у него в бурсе. Сам он
удивительно понятен, й его слушатели сейчас же
усваивают то, что он читает. Будьте здоровы, как
душой, так и телом. Писано при римской курии.
254

XX
Магистр Марквард Фотценхут
магистру Ортуину Грацию
Шлю вам привет и изъявляю полную го¬
товность к дружеским услугам. Почтенный госпо¬
дин магистр! Вы мне писали, чтобы я известил
вас, что делает «наш магистр» Яков Гоогстратен.
Итак, да будет вам известно, что юристы очень
сильно его теснят. Но, как я слышал, все юристы
попадут еще к чорту в лапы. Очень многие кар¬
диналы на вашей стороне, а главное, кардинал
святого креста, который будет папой по смерти
нынешнего палы 275. Я слыхал даже, что он го-
вопит: «Я буду защищать этого замечательного
теолога Якова Гоогстратена против Рейхлина даже
в том случае, если все юристы со всего света
будут стоять на стороне Рейхлина». Так поступил
он и тогда, когда имел дело с учением Петра
Равенского, который был тоже великим еретиком.
Кроме того, да будет вам, господин Ортуин, из¬
вестно, что сей кардинал до сих пор преследует
всех юристов, к теологам же он относится очень
благосклонно. Он в очень хороших отношениях
с французским королем и с Парижским универ¬
ситетом. Старый французский король хотел даже
сделать его папой. Д^> и вообще ваши дела об¬
стоят благополучно. Восемь дней тому назад «нащ
магистр» Яков сделал отличнейший подарок ре¬
ферендарию одного кардинала 276, которого не
хочу называть, чтобы он ходатайствовал за него
у высокопочтеннейшего, а это он умеет делать
очень хорошо. Прошел здесь слух, будто бы умер
265

кельнский епископ п что граф Невеиар выбрал
в епископы 277 на ею место. Если это правда,
то я должен сказать: глупо же все кельнское
духовенство: ведь поэт и епископ — это уже само
по себе противоречие. Ото было бы очень небла¬
гоприятно для дела веры, так как этот граф боль¬
шой доброжелатель Иоанна Рейхлина. Один член
здешней курии говорил мне, что когда пз Кельна
он шел в Италию, граф поручил ему передать
письмо Иоанну Рейхлину. Я кроме того слыхал
от других, что' он в дружбе со многими поэтами
и нового покроя теологами, как, например, с Эраз¬
мом Роттердамским. Когда я был в Вюрцбурге,
жил там также какой-то поэт, по имени Ульрих
Гуттен, который все время смеялся ц ругал теоло¬
гов и магистров свободных искусств. Он сказал
за столом в гостинице какому-то другому дворя¬
нину, что он сейчас только написал письмо этому
графу. Тогда тот дворянин ответил: «Что же вы
писали ему, если вы друг с другом в переписке?»
Тот, который написал письмо, ответил, что напи¬
сал графу, чтобы он приложил все старайие в за¬
щиту дела веры, чтобы он действовал против тео¬
логов за Рейхлина и не дал бы сжечь «Глазное
зеркало». Он очень расхваливал Иоанна Рейх¬
лина и говорил, что любит его, как родного отца.
Я же молчал, чтобы он не заметил моего рас¬
положения к вам. Вот поэтому-то я и говорю,
что нехорошо, если Невенар будет епископом.
Но я надеюсь, что это все неправда. Поэтому
напишите мне, пожалуйста, в чем же здесь истина.
Будьте здоровы «от подошвы ног до темени го¬
ловы», как говорит Исайя278 (I, 6). Писано е
городе Риме.
256

Продажа индульгенции
С гравюры иа дарен и Ганса ГольбоЙпа-Младшего

XXI
Иоанн Толкот магистру Ортуину
Грацию
Привет с изъявлением дружбы, превос¬
ходнейший муж! Я получил письмо ваше, напи¬
санное вами из Кельна. Обратите внимание, что
это письмо вы написали в праздник святой Мар¬
гариты, а получил его я толью в день празд¬
ника святого Варфоломея 279. Когда я получил
его, то сказал: «Ах, чорт возьми! Ведь это письмо
уже давно написано, и господин Ортуин может
на меня рассердиться и, пожалуй, скажет: «Как,
однако, он горд,— даже не отвечает мне». По¬
этому я прошу вас, почтеннейший, простите меня
и, пожалуйста, не сомневайтесь, что все именно
так и было. Вы думаете, что я до сих пор в iKac-
селе, однако хозяин гостиницы, получив ваше
письмо ко мне, послал его вслед за мной в Мар¬
бург. Итак, прошло не мало времени, так как
я был уже в Марбурге и взялся обучать двух
знатных молодых людей. Если вы будете теперь
мне писать, то вам придется адресовать ваши
письма сюда. Кроме того, вы сообщаете мне, что
пишете, то есть составляете, замечательную книгу,
которую вы намерены озаглавить «Защита Иоанна
Пфефферкорна от клеветы» 280; вы даже хотите
дать ее напечатать. Вы пишете, что не хотите
выставлять на ней вашего имени, а думаете, что
гораздо лучше подписать ее именем Иоанна Пфеф¬
феркорна, так как Пфефферкорн не заботится о
17 Письма темных людей
257

подобного рода вещах и не боится, что Иоанн
Рейхлин и его сообщники напишут против него
какое-нибудь сочинение. Но на это я должен
вам сказать нечто иное: «А что, если Рейхлин
скажет: «Пфефферкорн не знает латыни, а сле¬
довательно, не может написать ничего подобного.
А написали этот памфлет кельнские теологи и
их поэт, Ортуин»? Потом же они будут говорить:
«Это не мы написали,— это Пфефферкорн». Итак,-
советую вам, подумайте-ка хорошенько, прежде
чем так поступать. Если даже вы потом будете
отказываться от этого сочинения, то Рейхлин мо¬
жет все-таки узнать ваш стиль и доказать, что
это написали вы. Таким образом, вы можете на¬
жить себе большую неприятность. Простите меня:
я ведь пишу из любви к вам. Будьте здоровы.
Писано в Марбурге.
XXII
Иодок Клише, баккалавр, магистру
Ортуину Грацию
Почтенный муж! Хотя телесно я далеко
от вас, но знайте, что духовно я всегда нахо¬
жусь около вас, вспоминая о той тесной дружбе,
которую мы питали друг к другу, когда жили
в Девентре. Недавно пришел сюда один «новый»,
передал мне ваше письмо, а также передал и то,
что вы сказали ему: «Этот Иодок теперь у себя,
на родине, он хорошо живет и совсем не думает
обо мне». Но я сказал ему, что это неправда,
258

так как я не принадлежу к подобного »рода лю¬
дям, и до сих пор отлично помню, что в Де-
вентре вы всегда писали на стене:
Что перед глазами стоит, то в сердце моем
лежит281;
Клянусь богом! Когда мы вчера ужинали и
ели рыбу, которую у меня на родине называют
ашае 282,— ее принес мне отец,— мне очень за¬
хотелось, чтобы и вы были с нами, и я сказал:
«Если бы магистр Ортуин был бы теперь с нами
и поел бы этой рыбы, я был бы от всего сердца
рад этому». Мой отец спросил меня: «Кто та¬
кой этот Ортуин?» Я же ответил ему, что вы —
мой старинный друг, что вы жили со мной р
Девентре, и когда я был там с вами, вы были
«нримарием» 28 3, а после вы были моим «депози¬
тором»284 в Кельнском университете, когда я
произнес свой Ъеадшин285, так как вы ведь
пришли на год раньше меня в Кельнский уни¬
верситет. После этого я был вое время с вами,
вплоть до получения степени баккалавра, потом
вы получили степень магистра. Я же, получив
с божьей помощью степень баккалавра, отпра¬
вился в Виттенбергский университет. После этого
я был школьным учителем в разных местах и не
видался с вами. Я еще много рассказывал ему
о вас; между прочим, я рассказал ему, как од¬
нажды рассмешил вас, прочитав вам следующий
стих:
В Шпандау по дамбе иду я раз{, с меня плешивцы
не сводят глаз —
17*
259

и рассказал вам, что это беаны в Шпандау пе¬
ревели эти стихи с немецкого на латинский, а по-
немецки это будет так:
Ich kam genn Spandaw opp den dam
Dar segen mich die plontzgen ann 286.
Тогда вы сказали мне, что не знали до сих
пор, что эти рыбы, то есть «пленшвцы», назы¬
ваются ио-латынп атае; на это я привел вам
вышеупомянутый стих, и вы от всего сердца
рассмеялись. Я тотчас лее рассказал вам, что у
нас масса этой рыбы, и рыба, длиной в мою
руку, стоит не дороже одного гроша287. Тогда
вы сказали: «Ах, господи! если бы мы были
там!» Поэтому-то я и пожелал, чтобы вы были
вчера со мной. Мой отец сказал мне: «Ты ду¬
маешь, что в Кельне нет рыбы?» Я же расска¬
зал ему, как дорого стоит рыба в Кельне. Однако
вы пишите мне, что ваши дела идут нехорошо
и что в городе Риме приходится вам плохо,
а доброжелатели Иоанна Рейхлина причиняют
вам много неприятностей. Верьте мне, что я так
горюю об этом, словно вы моя родная мать. Но
я надеюсь, что «господь даст б лаю, и земля
наша даст плод свой» (Пел., LXXXV, 12), то
есть вы, кельнские теологи, предав огню ере¬
тические книги, принесете плод церкви божьей
своими проповедями, доказательствами, диспу¬
тами, сочинениями на новые темы и тому по¬
добными делами.
Так было с божьим сыном Христом, да будет
Он милостив с вами во всем. Аминь.
Все это в Берлине я написал, где много хорошей
рыбы видал.
260

ХХШс/
Магистр Бартольд Гакштро магистру
Ортуину Грацию
Шлю вам вместо привета изъявление
братсюой любви. Так как я вам обещал, уважае¬
мый муж, извещать обо всем в отдельности и
писать, как идут мои дела, то должен вам сооб¬
щить, что я уже два месяца, как нахожусь
в городе Риме и до сих пор не могу найти себе
патрона. Один авдитор «Роты» хотел меня взять
к себе; я был очень этому рад и сказал ему:
«Отлично, господин; но, ваше высокородие, ска¬
жите, пожалуйста, какие у меня будут обязан¬
ности?» Он мне ответил, что я должен служить
при его конюшне и ходить за его мулом, кормить
и поить его, чистить его скребницей и убирать
его; а когда он будет выезжать, чтобы мул был
в полном порядке, чтобы на нем были уздечка,
седло и все остальное; а затем я должен бежать
за ним до суда, а потом опять назад домой.
Я ему сказал, что это дело не по мне: я — кельн¬
ский магистр свободных наук и подобную работу
делать не могу. Он же ответил: «Коли ты этого
делать не можешь, то пеняй сам на себя». Итак,
я думаю, что мне придется вернуться назад на
родину. Я должен чистить скребницей мула и
мести стойло?! Да пусть лучше чорт поберет этого
мула вместе с его стойлом! Да я одумаю, 'что это
противно статутам нашего университета: магистр
должен держаться так, как подобает магистру.
Было бы великим позором для университета, если
261

бы кельнский магистр стал заниматься такими
делами. Итак, ради чести нашего университета
я хочу вернуться на родину. Да и вообще мне
не нравится в Риме. Канцеляристы и члены пап¬
ской курии так горды, что вы просто не можете
даже поверить. Один из них вчера сказал мне,
что ему...* на кельнского магистра. Я ответил,
пусть себе он... ** на виселице. Он же сказал
мне, что он тоже магистр, то есть магистр курии,
а магистр курии больше значит, чем немецкий
магистр свободных искусств. Я ответил: «Это
невозможно». И добавил: «Ты хочешь быть та¬
ким же, как и я,— сам же не сдал такого экза¬
мена, какой я сдал: меня пять магистров про¬
экзаменовали очень строго. Итак, ты магистр
только на словах». Он сейчас же начал диспу¬
тировать со мной, спросив: «А что такое ма¬
гистр?» Я ответил: «Это такое лицо, которое
обладает знаниями, признано, удостоено ученой
степени в семи свободных искусствах после того
как выдержало магистерский экзамен, обладаю¬
щее правом носить золотое кольцо и шелковую
полосу на плаще; магистр царит над своими
учениками так же, как король над своим на¬
родом. А говорят magister на четырех основа¬
ниях: во-первых, это слою производится от та-
gis и ter, так как магистр должен знать втрое
больше, чем обыкновенный смертный, во-вторых —
от magis и terreo, так как магистр должен вы¬
зывать страх в учениках, когда они его видят,
в-третьих,—от magis и theron, то есть положе¬
* velit merdare
** deberet merdare
262

ние, так как магистр по своему положению дол¬
жен стаять выше учеников; .наконец, в-четвер¬
тых,—от rnagis и sedere, так как магистр должен
сидеть выше всех своих учеников» 288. Тогда) он
спросил меня: «Кто же автор всего этого?» Я от¬
ветил ему, что прочел это в «Vademecum».—
Он намеревался разбранить эту книгу и сказал,
что это не авторитетный источник. Однако я от¬
ветил: «Ты хочешь ругать всех старых, а сам
не знаешь этою лучше их. Я никого не знаю
в Кельне, кто ругал бы эту книгу. Как тебе не
стыдно!» И с большим негодованием я ушел от
него. Итак, да будет вам известно, что я хочу
вернуться в Германию, так как там магистры —
господа. И это вполне справедливо. Я доказываю
это на основании евангелия, так как и Христос
называл себя магистр289, а не доктор, сказав:
«Вы называете меня учителем * и господом и
правильно‘говорите; ибо я точно то» (Иоанн,
XIII, 13). Однако я не могу вам писать еще,
так как у меня теперь нет больше бумаги,
а идти на \Кампо-де-Фиори далеко. «Будьте здо¬
ровы. Писано при римской курии.
XXIV
Магистр Филипп Месуэ магистру
Ортуцпу Грацию
Изъявление смиренной преданности вме¬
сто привета шлю вам, почтенный господин магистр.
Я вам обещал писать обо всем, что я увижу
* magister
263

или услышу относительно вашего дела, которое
вполне справедливо называют делом веры, так
как оно касается главным образом христианской
веры. Итак, Да будет вам известно, что лишь
только я прибыл сюда, все магистры наперебой
спрашивали меня: «Что новенького в Кельне?»
Я же ответил им, что не знаю ничего нового,
кроме того, что господа теолога и инквизитор
еретической лживости из ордена проповедников290
сожгли одну еретическую книгу, которая назы¬
вается «Глазное зеркало» Иоанна Рейхлина».
Тогда сказал магистр Экберт Гаарлемский,— он
очень ученый и благочестивый человек и, смею
вас уверить, не принадлежит ни к какой пар¬
тии: «Мы и сами слышали, что они сожгли эту
книгу; но мы слышали кроме того, что они не
смели и не имели никакого права так поступить,
а поэтому они совершили величайшую мерзость.
Мы здесь тоже читали эту книгу и не нашли
в ней ничего похожего на лживость еретиков.
Но что самое главное, так это то, что теологи
вынесли свое решение, когда дело находилось
еще в римской курии, и святейший папа пору¬
чил его двум кардиналам и приказал обоим сто¬
ронам хранить молчание291, а кельнские теолога,
не обращая на- это ни малейшего внимания,
сожгли эту книгу». Тогда я сказал, что сделали
они это ради Парижского университета и других
четырех университетов, которые против Рейх¬
лина292. Магистр же Экберт ответил: «Если бы
даже десять университетов были против этого
доктора, то все-таки они должны повиноваться
первосвященнику, так как он — глава церкви».
Я же сказал, что надо предполагать, что столько
264

университетов не могут ошибаться. Он же отве¬
тил: «Это предположение ровно ничего не стоит.
Поверьте мне, что все это дело будет иметь
плохой конец». Больше я не хотел ему возражать
и сказал: «Будет ли это так или же иначе,— мне
до этого дела нет». Вот поэтому-то, господин
Ортуин, я и сообщаю вам все это, чтобы вы
были осторожны; я очень боюсь, что папское
постановление будет неблагоприятно для вас, так
как папа на всех вас очень сердит. Если вы
проиграете ваше дело даже в Риме, то все пой¬
дет к чорту 293. Ростокские магистры — заклятые
враги парижских магистров, так как по статуту
Парижского университета нельзя принимать на их
факультет ростокских магистров. Поэтому и Ро¬
стокский университет не принимает парижских 294.
Но вы, конечно, и сами знаете, что вам следует
делать. Мое вам почтение. Писано в Ростоке.
XXY
Магистр Адольф Клингесор магистру
Ортуину Грацию
Столько приветов Ортуину шлю, что их в письме
не умещу.
Даже гонец сам не может донести их вам.
Йе может никто ни сказать, ни пером их всех
написать.
Кроме того, желаю вам быть веселым и
1в мучить себя так этим делом веры. Я никогда
ie посоветовал бы вам быть ,столь печальным,—
тучше уж дать себе отдохнуть. Они и мне болтают
265

здесь много всякой всячины, массу неприятного,
так как я сам кельнец, но я 'все ^смеюсь и делаю
вид, что это меня совершенно не касается. Но
иногда и я нм; отвечаю и тоже »не даю им покоя.
Так, например, недавно один из них, бывший
десять лет тому назад тоже в Кельне, сказал
мне, что ему не верится, чтобы Пфефферкорн до
сих пор остался хорошим христианином, так как
он видел его год тому назад, и от него воняло,
как и от всякого другого жида; а ведь говорят,
что когда жиды крестятся, то они больше уже
не воняют. Он уверен, что в Пфефферкорне и до
сих пор сидит великий плут295. Когда' теологи
будут уверены, что он — наилучший христианин,
тогда он опять сделается жидом, а доверяться
ему нельзя, так как все люди имеют мало до¬
верья к крещеным жидам. Тогда я сказал: «Свя-
тый боже! Вы хотите доказать это, основы¬
ваясь лишь на подозрении? Люди-де думают, что
крещеные жиды — плохие христиане, следователь¬
но, и Пфефферкорн плохой христианин? Но ведь
это отсюда не следует. В таком случае я мог ;бы
подозревать, что «наш магистр» Арнольд Тонгр-
ский — содомит, но ведь это было бы неверно,
так как в Кельне все поголовно твердо уверены,
что он невинен, как девица, Вы утверждаете, что
Пфефферкорн воняет. Предположим даже, что это
верно, хотя я этому не верю и 'никогда' этого .не
замечал; но даже и в таком случае я утверждаю,
что этот запах происходит совсем от другой 'при¬
чины: когда Иоанн Пфефферкорн был еще жи¬
дом, он торговал говядиной, а все мясники по¬
головно воняют». Тогда все слышавшие это
сказали, что это мнение правильное. Ита&, прошу
266

вас, не горюйте слишком о вашем деле, так как:
«Унылый дух сушит кости» (Притчи Солом., XVII,
22). Будьте здоровы. Писано во Франкфурте-на-
Одере.
XXVI .
Генрих Шаффсмулиус шлет магистру
Ортуину Грацию множество пршетовш
Вы, прежде чем мне отправиться к рим¬
ской курии, сказали, что я почаще должен пи¬
сать вам и обращаться к вам тогда с теоло¬
гическими вопросами, которые вы разрешите мне
лучше, чем члены римской курии; вот поэтому
я и обращаюсь к вам, благороднейший, со сле¬
дующим вопросом: какого вы мнения о том, если
кто-нибудь съест в день Венеры297, .то есть в
шестой день недели или же вообще в постный
цень, яйцо, в "котором есть зародыш? Мы недавно
шдели в одной гостинице на Кампо-де-Фиори,
>бедали там и ели яйца. Я разбил яйцо и увидал-,
гго в нем уже маленький цыпленок, и показал
то моему товарищу. Он же мне сказал: «Ешьте
корее яйцо, чтобы не увидал хозяин: если он
гвидит, придется заплатить ему карлин или
элий 298 за курицу». Здесь уже такой обычай,
то раз хозяин подал что-нибудь на стол, то
а это надо и платив, так как назад они уже
е берут. Если же хозяин увидит в яйце цы-
ленка, то, конечно, скажет: «Заплатите мне за
урицу»,—так как он берет и за малое и за.боль-
юе одинаково. Я скорее выпил яйцо, а вместе
mm проглотил и цыпленка; только уж потом
267

* я сообразил, что тогда был день Венеры, я ска¬
зал своему товарищу: «Что вы сделали! Ведь я
совершил из-за вас смертный грех — съел мясо
в постный день». Он же сказал мне, что это Be
смертный грех и даже вовсе не грех так как
этою цыпленка следует считать эа яйцо до тех
пор, пока он не вылупится из яйца. Он даже
сказал мне, что это совершенно то же, что, на¬
пример, сыр, в котором иногда бывают черви
или же в вишнях, горохе, а также в свежих
бобах,— ведь едят же их по пятницам и в дни
вигилий святых апостолов 299; хозяева же плуты
и говорят, что это — мясо, дабы получить по¬
больше денег. После этого я ушел и раздумывал
об этом. Клянусь богом, господин Ортуин: я со¬
всем спутался и окончательно не знаю, как мне
быть. Я очень хотел посоветоваться о одним чле¬
ном курии, однако знаю, что он не обладает в
достаточной степени знанием. Кажется мне, что
цыплята в яйцах — мясо: ведь материя уже сфор¬
мировалась и приняла очертания членов и тела
животного, и у ней уже есть живая душа. Иначе,
например, черви в сыре: ведь червей причисляют
к рыбам, что я слышал от одного медика, а юв
очень хороший физик. Я вас прошу от всего
сердца: ответьте мне на этот предложенный мною
вопрос. Если вы считаете это смертным грехом,
то прежде чем вернуться в Германию, я добуду
себе здесь отпущение этою греха. Кроме тою,
да будет вам известно, что «наш магистр» Яков
Гоогстра/ген получил из банка тысячу гульденов.
Я надеюсь, что он теперь выиграет дело, й чорч
поберет этого Иоанна Рейхлина и всех других
поэтов и юристов за то, что они идут против
268

церкви божьей, то есть против теологов. Ведь
теологи — основа церкви, так как Христос ска¬
зал: «Ты Петр, и на сем камне я создам церковь
мою» 300 (Матфей, XVI, 18). Итак, поручаю вас
господу богу. Будьте здоровы. Писано в городе
Риме.
XXVII
Магистр Вильгельм Шторх шлет мно¬
жество приветов магистру Ортуипу
Грацию
Что это на самом деле: вы пишете мне
очень много о вас самих, однако же книгу, на¬
писанную вам против Иоанна Рейхлина, мне не
присылаете. Вы пишете мне, что это была очень
счастливая мысль написать такую книгу, и вы
уверены, что эта книга будет очень интересна
и что книгоиздатель согласится заплатить вам за
нее двадцать гульденов, если вы дадите ее ему
напечатать. Вы также пишете, что пришлете мне
экземпляр этой книги, чтобы я показал ее чле¬
нам папской курии и канцеляристам и хорошенько
пробрал их за то, что они не хотят верить, что
в Германии есть такие же хорошие поэты, как
а в Италии. Было бы очень хорошо, если £>ы
вы прислали мне эту книгу. Однако вы этого не
целаете, а все только пишете, что намерены это
делать. Я прошу вас: пришлите'мне, пожалуйста,
)тб сочинение, то есть книгу. Я хочу хорошенько
1робраггь некоторых канцеляристов, так как они
юображают, что никто кроме них ничего не знает.
)ни ругают здесь мои стихотворения, которые
269

я иногда пишу, говорят, что они нехорошо на¬
писаны. Однако посмотрите, правда ли это. Я по-
.сылаю вам с письмом стихотворение, написанное
мной теперь, когда прибыл «наш магистр» Гоог-
стратен. Я положил его у «Pasquillum»301 в честь
этого доктора. Он — отличнейший человек и за¬
щищает веру католическую от множества ерети¬
ков. Вот это стихотворение.
Стихотворение магистра Вильгельма
Шторха Девентрского, которое он сочи¬
нил на въезд 302 достоуважаемого патера,
брата Якова Гоогстратена, '«магистра
нашего» из ордена проповедников и инкви¬
зитора еретической лживости
Пусть знают все они, молодые и старики,
Как «наш магистр» один, ученый весьма господин,
Гоогстратен прозывают кого,— да это и имя его,—
Он в град сей прибывает, со славой сюда въезжает.
Из Германии он прибывает, он столько там сыру
сбирает,
Что сыра много бывает всегда. В одном университете
тогда
Ученую степень он получил, и теологом мудрым
прослыл.
Спорил весьма он умно; по «Celarent» к «Вагосо»
Силлогизмы он сочинял и этим всех удивлял.
Увидели то теологи,—они в вопросах веры строги:
Инквизитором его назначают, еретиков дела
поручают.
Может, мне вопрос зададут: «Что же он делает
*	тут?»
Побольше вниманья прошу,—охотно вам все
расскажу.
Есть в Германии один доктор, Иоанн Рейхлин,
Себя он магистром называет; его «наш магистр»
на суд вызывает
270

За то, что Рейхлином была написана книга одна;
Она не теологическая, а прямо-таки еретическая.
В книге сей, без сомнения, полны соблазна положения.
Да будет известно вам, книга покровительствует
жидам.
Посему ее всяк презирает, инквизитор же
разбирает,
К сожжению присуждает, отречься автора
заставляет,
И пусть теперь все знают: ее «Глазное зеркало»
называют.
И вот «магистр наш» сам прибыл в римскую курию
к нам,
Чтоб положить конец делу сему; не дают теологи
покоя ему,
Чтоб сюда он отправлялся, погубить юриста
старался.
Должны вы его уважать, почет ему воздавать,
Коль кто его повстречает; оп в споре всех
побеждает;
И в первых посылках кроме того едва ль ему
равен кто.
Они говорят, что это стихотворение неправильно
написано и составлено не по правилам долготы и
краткости стоп. Я же сказал: «Что мне за дело
до стоп? Я ведь не светский поэт, а поэт теоло¬
гический: я не забочусь И'не обращаю внимания
па подобное мальчишество, а забочусь только
о мысли стихотворения». Поэтому, господин Ор-
тупн, вы должны во всяком случае ответить мне
на это сочинение, а письмо отдать в банк 303:
Я вам могу написать также нечто Новенькое,
а именно: некие люди, которых называют испан¬
цами, идут в Ломбардию. Говорят, что император
хочет выгнать короля Франции304, а это нехо¬
рошо для «нашего магистра» Гоогстратена, так
как он через французского короля хлопочет
о своем деле у святейшего папы. Христианский
271

король ходатайствует о нем рады славы Париж¬
ского университета305, так как позорно будет
этому университету, если «Глазное зеркало» не
будет сожжено. Но уж больше я ровно ничего не
знаю. Будьте здоровы и веселы. Писано в Риме.
Магистр Бернард Гельф> 'один из малых
сих, приветствует магистра Ортуина
Грация
муж. Хотя я и незнаком с вами лично, но знаю
вас понаслышке. Я уже давно слыхал о вашем
деле, каковое называется «делом веры против
Иоанна Рейхлина». У меня есть все акты вашего
процесса, и я ежедневно диспутирую с чинами
курии и канцеляристами, 1 которые защищают
Иоанна Рейхлина. И когда этот курсор теоло¬
гии306, который принес вам это письмо, сказал
мне, что он идет в Германию, и что его путь ле¬
жит через Кельн, я сказал: «Клянусь-богом свя¬
тым, я хочу в таком случае познакомиться С ма¬
гистром Орту ином и написать ему письмо». Oj
же мне ответил: «Ей-богу, сделайте это: он бу¬
дет очень рад. Ведь он сказал мне, когда я уходил
из Кельна: «Скажите всем теологам, магистрам,
артистам и поэтам, которые живут в Риме, чтоб они
мне писали: я очень люблю, когда ученые люди,
обладающие основательными познаниями, присы¬
лают мне письма; и если они будут писать мне,
я соберу их письма, составлю из них целую книгу
XXYIII
цли превосходнейший
272

Университетский преподаватель
С гравюры на дереве 1533 г.

и отдам ее напечатать». Я же ответил магистру
Ортуину: «Я это отлично знаю: я уже видал одну
книгу, которая озаглавлена «Письма темных лю¬
дей». Она доставила мне большое удовольствие,
когда я ее читал, так как это замечательно хоро¬
шая книга: в ней во многих местах идет речь
о весьма многих вопросах». Итак, магистр Ор-
туин, прошу вас, благороднейший, будемте с вами
знакомы, так как я — величайший ваш благоже¬
латель и так люблю вас, что это даже невероятно.
Вы должны отрекомендовать меня Иоанну Пфеф-
феркорну, который был раньше жидом, но теперь,
к счастью, принял веру христову. Мне привезли
из Германии книгу, озаглавленную «Защита
Иогйша Пфефферкорна от клеветы» и т. д. Я про¬
чел всю эту книгу и даже отметил на полях
все особенно замечательное и все оглавления.
Я весьма высокого мнения об этой книге. Однако
вы должны ему сказать, что здесь при курии есть
один официал, самый искренний приверженец
Иоанна Рейхлина 307; он выбрал некоторые пункты
из книги Иоанна Пфефферкорна и хочет доказать,
что в некоторых из них заключается ересь,
а в-части — оскорбление величества308. Он гово¬
рил, что очень бы желал, чтобы было произведено
расследование по обвинению Иоанна Пфефферкор¬
на в ереси и оскорблении величества. Посылаю
вам вместе о этим письмом записку; в ней выпи¬
саны все эти пункты, а рядом с ними помещен мой
разбор этих пунктов.; у меня был диспут с этим
официалом, и я защищал Иоанна Пфефферкорна
насколько сил у меня было. Итак, будьте здоровы
и считайте меня своим знакомым и другом! Пи¬
сано при римской курии.
18 Письма темных дгоден
273

Пункты, извлеченные из книги Иоанна
Пфефферкорна против Иоанна Рейхлипа
и некоторых рейхлинистов, озаглавлен¬
ной: «Защита Иоанна Пфефферкорна
от клеветы». Сии пункты выписаны
рейхлинистами, как содержащие {ересь и
оскорбление величества, а это даст бог,
неправда, не было и не будет правдой
Первый пункт
Рейх л инист говорит: Иоанн Пфефферкорн в
своей книге, озаглавленной «Защита Иоанна
Пфефферкорна от клеветы», в письме к святей¬
шему господину папе Льву X и пр. оскорбляет
первосвященника и совершает преступление
«оскорбления величества», называя папу «слу¬
жанкой господа», словно он женщина, подобно
тому, как мы читаем, что однажды папой была
женщина. Так, он пишет Aij colij: «Твоя святость,
как бы замещая господа нашего па земле и слу¬
жанка» 309. Этот пункт содержит в себе также
ересь, так как в этом месте Пфефферкорн хочет
сказать,—правда, не ясно, но иносказательно,—
что вся церковь заблуждалась, сделав женщину
папой; а это величайшее заблуждение. Но тот,
кто говорит, что церковь заблуждается, еретик;
итак...
Я отвечаю, что Иоайн Пфефферкорн, не зная
хорошо грамматики и не понимая латинского
языка, подумал, что «папа» женского рода, как,
например, «муза», так как он слыхал от других,
274

что слова, оканчивающиеся на «а»,— женского
рода, за исключением тех, которые исключаются;
и Александр (грамматик) говорит:
«Женского рода слова, что на «а», исключая
лишь многиео>.
Поэтому очевидно, что Иоанн Пфефферкорн пи¬
шет в этом трактате как теолог; теологи же со¬
вершенно не обращают внимания на грамматику,
гак как она совсем их не касается.
Второй пункт
Рейхлинисты доказывают, что Иоанн Пфеффер-
хорн во многих местах, так, например, в Aj и
К. iiij, когда он хочет поклясться в правдивости
шоих слов, говорит medius fidius310, словно он
юворит: «клянусь богом Fidius, так как medius
:idius значит «meus deus fidius». Отсюда же оче¬
видно, что Иоанн Пфефферкорн идолопоклонник
i считает не Иисуса Христа за своего бога,
i Fidius’а,	который был идолом у древних
[ЗЫЧНИКОВ.
Я же отвечаю, что Пфефферкорн клянется me¬
lius fidius, не думая совсем об этом выражении
idius; весьма возможно, что оно собственное имя
акого-нибудь идола; Но он употребляет это вы¬
ражение как наречие. Точно так же употребляет
го Донат, а ведь он — авторитет, и его изу-
ают в школах. Можно сказать medius fidius,
это значит «верно», «совершенно справедливо»,
[ли же можно сказать, как сказано и выше, что
18*
275

Иоанн Пфефферкорн совсем не обращает внима¬
ния на грамматику; или же, что medius fidius
значит «честное слово*», а это я слышал от одного
поэта.
Третий пункт.
Рейхлинист говорит: Всякий, кто утверждает,
что он поддерживает церковь,— еретик. Иоанн
же Пфефферкорн говорит, что он поддерживает
церковь, следовательно, он еретик. Доказываю
большую посылку: кто говорит, что он поддер¬
живает церковь, тот утверждает, что вся церковь
впала в заблуждение, и не поддержи он ее, она
бы пала и пришла в расстройство. Подобный чело¬
век, кроме того, становится как бы антипапой,
то есть хочет сделаться папой вместо того папы,
которого выбрала вся церковь, так как поддер¬
живать церковь — обязанность папы. Но Пфеф¬
феркорн берет на себя эту обязанность, следова¬
тельно, он — антипапа и еретик, раз он утвер¬
ждает, что папа заблуждается и что он Нехоро¬
ший пастырь церкви. Меньшая посылка ясна из
слов Иоанна Пфефферкорна, который в этой книге
пишет, что он самый низкий член церкви. Но
нижний член тела — это нога, так как ноги стоят
на земле; но ноги поддерживают тело, и не будь
ног, тело бы упало. Следовательно, Пфефферкорн
утверждает, что церковь держится им и что он
поддерживает церковь.
Я отвечаю: Пфефферкорн Не строго выбирает
термины и не употребляет их в первоначальном
значении. Он говорит, что он член церкви, а это
значит — часть церкви,—так ведь и всякий хри¬
276

стианин считается частью церкви; или же «член»
в широком значении этого термина. Он употре¬
бляет также «низкий» в значении «преданный»,
«смиренный»; так, и в письме своем к папе
Иоанн Пфефферкорн говорит: «Хотя я совершенно
недостоин к твоим святейшим ногам и т. д.». Сле¬
довательно, не следует думать, что Пфеффер¬
корн говорит против папы.
Четвертый пункт.
Рейхлинист говорит: Пфефферкорн утверждает,
что христианская вера не истинная, и доказывает
это своими собственными словами. Так, напри¬
мер, он пишет, что в вышеупомянутой книге D. j.
он сказал майнцскому епископу: «Если только
вера христианская истинная, то Рейхлин не по¬
ступит со мной вероломно». Но после этого он
более чем двести раз называет Иоанна Рейхлина
вероломным; то же самое делал он и в других
своих сочинениях, раньше написанных. Следова¬
тельно, он совершенно ясно дает понять, что
не верит, что вера христианская есть истинная.
Я же отвечаю: эти слова надо определить точ¬
нее. Когда Пфефферкорн говорит: «Если вера
христианская истинная», то надо кроме того под¬
разумевать: «и Рейхлин истинный христианин».
Если бы Рейхлин был истинным христианином,
он никогда бы не поступил так вероломно. Или
же,— чтобы это доказать еще яснее,— я говорю:
Иоанн Пфефферкорн думал тогда так: «Мы все
люди, а людям свойственно ошибаться». Но он
тогда тотчас же был наказан епископом, терпе¬

ливо перенес это наказание и раскаялся во всем.
Он ведь написал, что епископ дал ему поще¬
чину, когда он сказал эти слова; итак, он по¬
лучил уже наказание за свой грех.
Пятый пункт.
Рейхлйнист говорит: Пфефферкорн ставит себя
выше Иисуса Христа, так как он в этой книге
F. j. говорит: «Рейхлин предал меня, как Иуда
предал Иисуса Христа, и даже еще гораздо
хуже», словно он говорит: «Гораздо хуже пре¬
дать Пфефферкорна, чем Иисуса Христа»; или:
«Гораздо больше заслужил быть преданпым Хри¬
стос, чем Пфефферкорн»; или же, наконец: «Хри¬
стос более, чем Пфефферкорн, заслужил стра¬
данья». Но ведь говорить подобные вещи, ко¬
нечно,—ересь, которая настолько очевидна, что
ее можно чуть не пальцами пощупать.
Я же отвечаю: если Пфефферкорн говорит в
этом месте, что он предан хуже Иисуса Христа,
то этим он хочет сказать, что Рейхлин предал
его императору, а Христос был предан только
книжникам и первосвященникам, а они ниже импе¬
ратора. А потому, кажется, гораздо хуже, то есть
ужаснее, если кого-нибудь предают императору,
а не первосвященникам и книжникам, так как
они не обладают такой великой властью.
Шестой пункт.
Рейхлинист говорит: Пфефферкорн совершает
опять-таки преступление «оскорбления величества»,
278

и притом много' раз, так как он говорит О. j.:
«Все друзья и доброжелатели Иоанна Рейхлина,
как то: князья, ученые и неученые, грешат тем,
что сочувствуют Иоанну Рейхлину». Но в числе
их в Германии более десяти князей и сам наш
государь император, а также многие кардиналы
и епископы в Риме, да, наконец, и сам святей¬
ший владыка, папа Лев X. Он еще недавно,
прочитав письмо Иоанна Рейхлина, очень хва¬
лил его и сказал, что будет защищать Рейхлина
от всех этих братьев. То же самое говорили досто¬
почтеннейшие кардиналы: святого Марка, святого
Георгия, святого Хризогена и многие другие311.
Я отвечаю: Пфефферкорн делает это из любви
к истине, а она выше папы, императора, всех
кардиналов, епископов и князей. Поэтому он
оправдывается в своем заключительном проте¬
сте, О. iiij, таким образом: «Я сам руководился
одной истиной и защищался, не оскорбляя ни¬
кого, как говорит Иеремия (XLVIII, 10): «Про¬
клят, кто удерживает меч его от крови». Лучше
впасть в руки человеческие, чем в руки всемо¬
гущего бога». Итак, он думал, что лучше идти
против папы и императора, чем против истины,
то есть против бога, так как бог есть истина312.
Седьмой пункт.
Рейхлинист говорит: Пфефферкорн в одном из
мест этой книги впадает в ересь и повинен в
«оскорблении величества», так как он говорит,
Oj страница ij: «Здесь сражаются не мечом, не
силами, не копьями,— о царем выходит на бой
279

солдат; это грех гордости!» Итак, он говорит,
что идти на войну и вступать в битву — грех
гордости. Но ведь так поступают папа и импе¬
ратор, так они всегда поступали, так же посту¬
пали многие, причисленные к лику святых. Итак/
если цдги на бой — грех гордости, то все эти
святые, теперешний император, а также папа со¬
вершают смертный грех, а из этого следует, что
церковь заблуждается, считая их за святых. Итак,
Пфефферкорн говорит как раз против канони¬
ческого и гражданского права, против императора
и папы, против церкви и империи.
Я же отвечаю: эти слова надо определить точ¬
нее, так как они значат, что сражающиеся с ору¬
жием в руках и вступающие на поле битвы по¬
винны в грехе гордости, если они без всякого
повода причиняют кому-нибудь несправедливость.
Когда же император и папа ведут войну, то за¬
ранее предполагается, что они делают это в за¬
щиту церкви и империи. Итак, Пфефферкорн их
не порицает.
Восьмой пункт.
РеЙхлйНист говорит: Пфефферкорн обвиняет
императора во лжи, так как он пишет против
Ре'йхлина, Oi. j страница j: «Я же, напротив,
говорю, что он предатель бога и людей и его
императорского величества вероломный советник».
В этих словах он совершенно открыто говорит
против императора й называет его лжецом, так
как господин йаш император в своем письме к
папе, а также во многих мандатах и приказах
т

многократно называет Иоанна Рейхлина своим вер¬
ным советником и помощником313. Какое же мо¬
жет он нанести императору большее оскорбление,
чем назвав его лжецом? Поэтому он заслужил
без всякого снисхождения наказание за «оскор¬
бление величества».
Я отвечаю: этот текст надо разделить и рас¬
ставить в нем знаки препинания так, чтобы после
слово «величество-» стояла точка с запятой314.
Очень возможно, что Рейхлин — верный советник
императора в его делах, но он не был верен по
отношению к Иоанну Пфефферкорну, как это
доказывает последний во многих письмах. По¬
этому никто не должен верить, что Иоанн Пфеф-
феркорн говорит против императора, так как он
предан императору, что он доказывает во многих
местах своих книг, по-немецки и по-латыни.
Девятый пункт.
Рейхлинист говорит: самое главное, важное,
ужасное, страшное, диавольское и адское это то,
что Иоанн Пфефферкорн обвиняет папу и рим¬
скую курию, приписывая им грех обмана. Он
пишет, I. iiij, так: «Вообще же все, то есть его
полномочия из города Рима, полученные им не
весьма-то справедливо,—вернее, совершенно не¬
справедливо, очень мало беспокоят магистра ере¬
тической лживости..!» и т. д. Однако это полно¬
мочие дал папа; следовательно, Иоанн Пфеффер-
корн обвиняет папу, что он неправильно творит
}уд; это такая ересь, что он трижды достоин
5ыть сожженным на костре.
28}

Я же отвечаю: Пфефферкорн не говорит, что
папа или римская курия несправедливо дали это
полномочие, но он хочет только показать, что
Рейхлин добыл его неправильным путем. Итак,
он называет несправедливым Иоанна Рейхлина,
а не папу.
Десятый пункт.
Рейхлинист говорит: Пфефферкорн еще раз по¬
винен в «оскорблении величества», так как ясно,
что он Налгал на епископа кельнского' и Импера¬
тора. Он говорит, что некий инквизитор ерети¬
ческой лживости, имея 'полномочие от его импе¬
раторского величества, при содействии епископа
кельнского сжег «Глазное зеркало» в Кельне.
А это совершеннейшая ложь, так как никогда
его императорское величество этого не приказы¬
вал н никогда епископ не оказывал этому со¬
действия. Если бы император приказал нечто по¬
добное, он бы не дал себе труда просить папу
в письмах за Рейхлина, говоря, что он должен
защищать своего советчика против завистливых
и вероломных теологов. Итак, совершенно ясно,
что Пфефферкорн совершает подлог, так как он
подделывает или извращает императорские при¬
казы.	f
Я же отвечаю: о кельнском епископе говорить
не приходится, так как он уже умер315. Об импе¬
раторе же Иоанн Пфефферкорн говорит отчасти
совершенно ^откровенно, отчасти же аллегориче¬
ски, намекая на его первоначальное решение.
Так как прежде, когда Иоанн Пфефферкорн на¬
чал свое достохвальное дело веры тем, что он
282

стремился сжечь все жидовские книги, тогда им¬
ператор, повидимому, намеревался сжечь все кни¬
ги, которые противны вере христовой. Но ведь
такова и книга Иоанна Рейхлина, а посему ка¬
залось, что император намерен приговорить и ее
к сожжению. Поэтому Пфефферкорн пишет, что
император решил несколько неясно, но, повиди¬
мому, не окончательно и не вполне определенно.
Кроме того, он полагал, что вполне достаточно
того, что император дал ему приказание относи¬
тельно жидовских книг, а к этим книгам Относятся
ведь и книги еретические. Я даже слышал, что
теологи,— если бы император остался при этом
похвальном решении,— намеревались произвести
обыск у всех книгопродавцев в Германии и сжечь
все плохие книги, главным образом книги всех
этих новых теологов, которые не основываются
на учении святого доктора, остроумнейшего док¬
тора, доктора Серафика и Альберта Великого.
Это было бы весьма похвально и очень полезно;
и я уверен, что это когда-нибудь еще сделают;
так это суждено всемогущим, который царит «над
всем и через всех» (Поел, к ефес., IV, 6) и
вовеки веков. Аминь.
XXIX
Экберт Утенант приветствует
магистра Ортуипа Грация
Достоуважаемый господин и мой един-
ственяейший друг! Уже давно не было у меня
гонцов, и не мог я посылать вам, славнейший,
283

писем,— иначе я уже давно написал бы вам. По¬
этому простите меня: я охотно написал бы вам,
если бы были у меня гонцы. Вы пишете мне,
что «наш магистр» Валентин фон-Гельтерсгейм
просил вас написать мне, так как я до сих нор
еще должен ему два гульдена за лекции, которое
я слушал, когда был у него в бурсе. Знайте -^е,
что я вовсе не намерен ему платить. Он тоже
очень мною наобещал мне: он говорил, что бо¬
гато одарит меня, если я буду два или три раза
в день ходить на берег Рейна и смотреть, не
пришли ли корабли из Обер- или Унтерланда,
а когда на этих кораблях прибудут беаны, то
я должен уговаривать их поступать к нему в
бурсу. Видит бог! Я привел к нему более два¬
дцати беанов и потерял много времени, бегая
взад и вперед; было бы гораздо лучше, если бы
я в это время занимался. Он ведь ни разу не
заплатил мне хоть сколько-нибудь. Кроме того,
он нас плохо кормил в бурсе: говядину давал то¬
щую, а питье кислое. Вы, пожалуйста, скажите
ему, чтобы он вспомнил лучше обо всем этом.
Вы же будьте здоровы и живите в любви. Писано
в Ловании.
XXX
Бальтазар Шлаух, признанный баша-
лавр теологии, приветствует магистра
Ортуина Грация
Шлю вам благодарность неизмеримую, не¬
скончаемую, невыразимую, несчетную, несравнен¬
ную и неизреченную за то, что вы прислали мне
284

книгу господина Иоанна Пфефферюорна, которая
озаглавлена «Защита Иоанна Пфефферюорна от
клеветы». Я был так рад, получив эту книгу,
что даже запрыгал от радости. Я окончательно
убедился, что Иоанн Пфефферкорн— тот самый,
о котором пророчествует Иезекииль: «И призвал
он человека, одетого в льняную одежду, у ко¬
торого при поясе прибор писца» (IX, 3). Ведь
у Иоанна Пфефферюорна всегда при себе письмен¬
ный прибор: он записывает во время проповедей
и собраний изречения и все достойное внимания,
а потом из этих записей составляет подобные
произведения. Вы доставляете мне великое удо¬
вольствие, когда присылаете его произведения,
так как они столь искусно составлены, что я
просто дивлюсь. Я очень горжусь здесь в Вене,
что знаком с ним, а когда упоминаю его имя,
всегда говорю: «Мой друг, Иоанн Пфефферкорн».
Но из этой книги я узнал, что теологи не со¬
гласны относительно «Глазного зеркала». Одни
из них присудили его к сожжению, как, напри¬
мер, парижские и кельнские теологи, другие же
к повешенью, как, например, «наш магистр»
Петр Мейер, который, увидев «Глазное зеркало»,
воскликнул гласом велиим: «На виселицу, на ви¬
селицу эту книгу! Вы должны быть единодушны,—
тогда будете в состоянии одержать победу над
этим еретиком». Я очень перепугался, когда про¬
чел все это, и сказал: «Однако все дело пойдет
к чорту, если теологи будут яе единодушны».
Но я надеюсь, что вы опять будете держаться
одного мнения. Притом мне кажется, что «наш
магистр» Петр яе прав сам, да и все его сторон¬
ники тоже не ‘правы, раз они думают, что >«Глаз¬
285

ное зеркало» следует вздернуть на виселицу:
ведь это же еретическая книга, а все еретики за¬
служивают сожжения на костре. Ведь еретиков
жгут на костре, а воров вешают. Может быть,
впрочем, они говорят, что «Глазное зеркало» совер¬
шило и кражу, так как Иоанн Пфефферкорн ука¬
зывает, что в этой книге Иоанн Рейхлин похитил
у него честь, а он не продал бы ее даже за два¬
дцать гульденов; ведь два жида, которые тоже
похитили у него его честь, заплатили же ему за
нее тридцать гульденов. Что бы там ни было, но
я очень желаю, чтобы вы были между собой со¬
гласны. У нас здесь нет никаких новостей, разве
только вот что: поэт Иоаким Вадиая, принадле¬
жащий к числу рейхлинистов, избран ректором
университета. Да уничтожит бог все скопище поэ¬
тов и юристов и да «не оставит им мочащегося
к стене» (3-я Книга царств, L, 6, 11)316. Я уже
думаю, не оставить ли мне этот университет? Что
мне делать в таком университете, в котором рек¬
тор— поэт? Кроме того, здесь так много рейхли¬
нистов, как ни в одном другом университете,
именно: ректор Иоаким Вадиая, Георгий Кольми-
тий Танпггетер,— он теперь медик, а раньше был
математиком; Куспиниан, слуга и советник импе¬
ратора Иоанна, еще один, по имени Фома Реш, да
Симон Лазиус, земляк Иоанна Рейхлина, и многие
другие. Но «наш магистр» Гекман идет по одному
с нами пути: он говорит, что будет стоять на сто¬
роне теологов до скончания жизни. Он шлет вам
и Иоанну Пфефферкорну множество приветов.
Будьте здоровы. Писано в Вене. Еще раз будьте
здоровы до тех пор, пока Пфефферкорн будет
оставаться христианином.
286-

XXXI
Альберт Штрунк магистру Ортуипу
Грацию Девентрскому
Шлю вам изъявление покорного послу¬
шания вместо привета, достоуважаемый господин
магистр. Прошу вас от всего сердца: отпустите
мне вину мою, пожалуйста, что я вам пишу не
часто, но, видит бог, в Риме такая невыносимая
жара, что невозможно ни ходить по улице, ни
сидеть дома. Я не в состоянии ни писать, ни со¬
чинить что-либо из-за жары; а ведь вы знаете,
какой великий труд писать сочинения. Вы сами
говорили мне в Кельне, что в семь дней едва бы¬
ваете в состоянии написать одно хорошее сочи¬
нение. Вы даже сослались на Горация, сказав,
что этот поэт учит, что надо девять лет потратить
на составление одного хорошего сочинения.
Я-вполне согласен, что именно так и надо по¬
ступать, потому что надо быть очень осторожным
и следить за тем, чтобы все хорошо друг о дру¬
гом согласовалось. Иногда же недостаточно только
того, чтобы все было хорошо согласовано, а тре¬
буются еще украшения речи согласно двадцати
предписаниям «Elegantiarum» и «Modus episto-
landi» Понция или Павла Ниава, который был
магистром в Лейпциге. Кроме того, все эти поэты
теперь очень придирчивы, и как только кто-ни¬
будь напишет что-нибудь, они сейчас же гово¬
рят: «Вот в этом и вот в этом месте латинский
язык нехорош». Ходят они здесь спесиво со сво¬
ими новыми терминами и портят старую грамма-
287

таку. Итак, не могу я писать в такую жару,—
посему простите меня и будьте здоровы. Писано
в Риме.
XXXII
Магистр Генрих Крибелиниониациус
и прежде всего — да будет вам известно, что я
проиграл мое дело в двух инстанциях, а если я
проиграю его в третьей инстанции, то пусть хоть
сам чорт сделается аббатом. Я очень боюсь этого,
так как один авдитор сказал мне: «Ей-богу! Будь
я на вашем месте, я не подал бы дело на апел¬
ляцию, так как вы не правы». Итак, я совсем не
знаюг, что мне делать. Я думаю, что теологи
в этом году не будут счастливы, так как и у пре¬
восходнейшего человека, господина «нашего ма¬
гистра» Петра Мейера дела с франкфуртскими
канониками идут очень плохо, и они сильно при¬
тесняют этого хорошего и богобоязненного патера.
Но я думаю, что эти каноники поступают так ради
Иоанна Рейхлина, которого они очень любят за
его поэзию317. Желая угодить ему, они пресле¬
дуют этого доброго пастыря за то, что он необы¬
чайно ненавистен Иоанну Рейхлину, что и по¬
нятно, ибо Петр Мейер стоит за свой факультет;
ведь Иоанн Рейхлин — враг теологов, а «наш ма¬
гистр» Петр — теолог; следовательно, и т. д.;
а ведь долг всякого защищать свой факультет.
приветствует магистра Ортуина
Грация
магистр! Во-первых,—
288

Также «наш магистр» и Инквизитор еретической
лживости, господин Яков фон-Гоогстратен, несча¬
стлив в споре о вере, так как все члены римской
курии хотят теперь сделаться поэтами, а поэтому
они ни во что не ставят теологов, и все они их
противники. Но я все-таки надеюсь, что они этим
мало выиграют, так как господь услышит нас,
рабов своих, и освободит нас. Я недавно слыхал,
что император написал папе письмо, в котором
он просит за Иоанна Рейхлина. Содержание письма
следующее: если его святейшество не желает по¬
ложить конец этому делу и не хочет постановить
решения, то император сам позаботится о том,
как ему защитить своего советника. Но что за
беда! Раз папа стоит за теологов, то я совсем не
боюсь. Еще вот что я слышал от одного влиятель¬
ного человека, официала римской курии; он ска-
вал: «Возможно разве здесь у нас достигнуть
чего-либо письмами? Если есть у Рейхлина деньги,
то пусть он их сюда посылает, так как при курии
необходимо иметь деньги; иначе он, конечно, ни¬
чего не достигнет». Другой же по секрету сказал
мне, что «наш магистр» Яков опять сделал по¬
дарки некоторым референдариям, а потому они
уже теперь, когда проходят мимо него, оказывают
ему большой почет и говорят с ним очень при¬
ветливо; поэтому и мы все более и более на¬
деемся на лучшее. Если я потеряю бенефиций,
то я буду теперь же, как вам уже известно,
хлопотать о викариате в Нейсе; мой прокуратор
утверждает, что я имею на эго полное право.
Но вот что я вспоминаю: сюда Недавно пришел
один человек и рассказывал, будто Эрфуртский
19 Письма темных людей
289

университет хочет взять назад свое решение или
постановление против Иоанна Рейхлина. Если это
случится, тогда я должен буду сказать, что все
тамошние теологи — предатели и лжецы, и всегда
буду ругать их этими словами за то, что они
не остались верны своему факультету и не за¬
щищают благочестивейшего человека, господина
Якова Гоогстратена, а он—светоч теологов, и
словно звезда сияет он в своих учениях и дока¬
зательствах в пользу католической веры. Я уве¬
рен, что, если бы пришли еретики или турки,
он диспутировал бы с ними, разбил бы их во всех
пунктах благодаря своему остроумию и обратил
бы их в христианскую веру, ибо нет равного ему
теолога. Недавно он с великой ученостью диспу¬
тировал здесь в Сапиенце. Один итальянец ска¬
зал: «Я раньше не верил, что в Германии есть
подобные теологи». Но другой утверждал, что
он недостаточно тверд в текстах из библии и не
понимает как следует Иеронима и Августииа.
Я же ответил: «Боже милосердный! Что вы го¬
ворите! Ведь этот доктор далеко опередил по¬
добные вещи; он теперь заботится совсем о дру¬
гом, о гораздо более глубоких вопросах». Дай
боже, чтобы он шел по правому пути,—тогда мы
добьемся триумфа, а потом искореним поэзию по
всей Германии. Мы добьемся того, что все эти
юристы не посмеют сказать ни единого слова,
когда они будут иметь дело с теологами, так как
будут бояться, чтобы теологи не наслали на них
инквизитора и не сожгли бы их как еретиков.
Я надеюсь, что с божьей помощью так поступят
теперь с Иоапиом Рейхлипом, ибо мы — его судьи.
Как солдаты светские защищают правосудие на
290

земле, так мы диспутами и проповедями защи¬
щаем церковь. Но просгите мие мою многоречи¬
вость. Будьте здоровы. Писано при римской курии.
XXXIII
Петр Лапп, лиценциат святого писа¬
ния, приветствует магистра Ортуина
Грация
Вы писали мне как-то, достоуважаемый,
что вы очель удивляетесь, что до сих пор в
Кельне та к мною славных докторов и других,
которые, хотя еще и не получили этой степени,
но вскоре тоже будут «нашими магистрами»; уди¬
влялись, что еще много там отличнейших тео¬
логов, и назвали вы мне: «магистра нашего»
Якова Гоогстратена, «магистра нашего» Арнольда
•Тонгрского, «магистра нашего» Ремигия, «маги¬
стра нашего» Валентина Гельтерсгейма, «магистра
нашего» Петра Сульса, который в мое время был
начальником Кнек-бурсы, а также господина ли¬
ценциата Рутгера и многих других, которые на¬
ходятся в настоящее время в Кельне. Также
упоминали вы Иоанна Пфефферкорна, хотя он
и сретений человек, не обладает познаниями
в свободных искусствах, никогда не посещал хри¬
стианских школ и не учился ни грамматике, ни
логике, однако он, как вы пишете, обладает
обширнейшим умом и весьма просвещенным серд¬
цем. Ведь апостолы тоже не были учеными,
однако они знали все. Поэтому вы убеждены,
что дух святый может осенить упомянутого
19*
291

Иоанна Пфефферкорна тем знанием, которым обла-
дали святые. Называли вы мне еще двух «на¬
ших магистров» из Майнца — господина Варфоло¬
мея Деендера, соборного проповедника и свя¬
щенника, господина Петра Бертрама, а также
и господина Петра Мейера из Франкфурта; он
удивительно говорит проповеди. Стоит ему захо¬
теть— и люди смеются, а если он захочет, то
заставляет их плакать; он делает прямо-таки чу¬
деса своими проповедями. Вследствие этого я бы
очень желал, чтобы вы были все единодушны
и одолели всех этих юристов и светских поэтов
или же наложили на них обет молчания, чтобы
не смели они писать подобных книг. Когда же
они вздумают что-нибудь написать, то должны
будут показать раньше «нашим магистрам», а те
уже пусть решают, может ли это быть напечатано.
Если же «нашим магистрам» написанное ими не
понравится, то это не должно быть напечатано,
а должно быть попросту сожжено. Кроме того,
«наши магистры» должны Издать постановление,
чтобы ни один юрист или поэт не смел писать
по теологии и не смел вводить эту новую латынь
в теологию, как сделали это Иоанн Рейхлин и
один, называющий себя «Proverbia Erasmi»318:
ведь они не имеют основательных познаний%в тео¬
логии. Даже весьма возможно, что они ни разу
не участвовали в диспутах и не делали заклю¬
чений, как этого требует обычай. Они хотят
«серп свой внести в жатву чужую», а этого тер¬
петь теологи не должны. Поэтому я прошу вас:
попросите, пожалуйста, всех этих ученейших
мужей, о которых вы пишете, чтобы они приго¬
товились диспутировать с этими новыми латин-
292

щиками и хорошенько бы их отделали. Если оке
они станут говорить, что знают греческий и
еврейский языки, то вы им должны ответить, что
эти языки совершенно не нужны теологам, так
как святое писание вполне хорошо переведено,
а в других переводах мы совершенно не ну¬
ждаемся319. Наконец, из презрения к жидам и
грекам мы безусловно не- должны изучать эти
языки. Если жиды узнают, что мы изучаем их
язык, они скажут: «А! Вот христиане изучают
наши науки: без них не могут они защищать своей
веры!»— и великий позор будет христианам,
а жиды еще более укрепятся в вере своей. Греки
же отделились от церкви, следовательно, их тоже
следует считать за врагов веры и их науками не
следует заниматься христианам. Я бы очень хо¬
тел, чтобы вы так поступили, а потом бы напи¬
сали мне, что из этого вышло. Будьте здоровы.
Писано в Гальберпггадте.
XXXIT
Магистр Иоанн 'Шнеркиус магистру
Ортуину Грацию
ПГлю вам привет простой в не выражен¬
ный словами пышно разукрашенными, как это
обыкновенно делают магистры-поэты, не идущие
по одному пути с теологами:
Во имя Христа приветствую вас, он в день сей
спасет нас
От всяких мучений, от Рейхлина злоумышлепий.
Тот светское право знает, теологию ж как ученик
понимает.
293

Если бы в диспуте он выступал и на/ теологов
нападал
И хоть что-либо он доказал,—ей-богу, он бы
пропал:
В этом священном писании приложено ведь боль¬
шое старапие,
Чтобы каждому крепко стоять и других силь¬
ней притеснять,
Так чтоб выводить заключение противникам на
посрамленпе.
Так сделал и наш Гоогстратён. Во славу церкви
он рождён,
Чтоб победить союзников, поэтов и историкбв 32°,
Приверженцев учений злых, а в диспутах совсем
плохих.
Святый боже! Я совсем не хотел писать вам
стихов и вот все-таки пишу. Но это случилось
совершенно невольно. Кроме того, эти стихи не
светская или новая поэзия, а та старинная поэзия,
которая в употреблении даже у парижских,
кельпских магистров и в других местах у «наших
магистров». В то время когда я был еще в Па¬
риже, говорят, что один древний магистр, который
жил в «коллегии горы»321, переложил всю библию
на стихи; он писал именпо такими же стихами,
как эти 322. Кроме того, спешу сообщить вам но¬
вости, весьма благоприятные, а именно: Рейх-
лин, повндимому, не может уже так много зани¬
маться, как прежде, так как у пего все более
и более слабеет зрение; сказано в священном
писании, Книга бытия: «Притупилось зрение его,
и не может он видеть». Недавно пришел из Штут¬
гарта один баккалавр, который был в доме у.
Рейхлина. Я представился, будто не знаю о вра¬
294

жде, которая у вас с Рейхлином, и спросил его:
«Добрейший господин баккалавр, не сердитесь на
меня за то, что я хочу предложить вам вопрос.
С вашего позволения, я бы очень хотел знать,
во-первых: здоров ли еще Рейхлнн?» Он же от¬
ветил мне, что он здоров, но только плохо видит
без очков. Я сказал: «Во-вторых, скажите мне,
как идут его дела в споре о вере? Я слыхал,
что у него какая-то ссора с некоторыми теоло¬
гами; я думаю, что они несправедливы с ним
(это я сказал иронически); как же он поступает
в этом споре? Я думаю, он все что-нибудь да
сочиняет против теологов». Он же ответил мне:
«Право, не знаю, но я охотно расскажу вам, что
видел у него. Когда я пришел к нему в дом, он
сказал: «Хорошо, что вы пришли, господин бак¬
калавр; пожалуйста, садитесь». У него были на
носу очки, а пред ним лежала книга, написанная
удивительным образом; я сразу заметил, что-то
не немецкий, не богемский и даже не латинский
язык. Я спросил его: «Превосходнейший госпо¬
дин доктор, как называется эта книга?» Он мне
сказал, что эта книга греческая и называется
Плутарх, а трактует она о философии. На это
я ему ответил: «Почитайте мне, ради бога».
Я уверен, что он знает удивительные науки. Тогда
я заметил, что у него под скамейкой валяется
маленькая книжка, только недавно напечатан¬
ная. Я спросил его: «Превосходнейший господин
доктор, что это валяется у вас?» Он ответил:
«Это один памфлет, который недавно прислал
мне мой приятель из Кельна; книга эта написана
против меня; сочинили ее кельнские теолога,
а теперь они говорят, что эту книгу написал
295

Иоанн Пфефферкорн». Тогда я спросил: «Что
же напишете вы в ответ? Разве вы не хотите
отомстить за это?» Он ответил: «Ни в коем слу¬
чае. Я уже и так в достаточной степени
отомщен. Я теперь не обращаю больше внима¬
ния на подобные глупости: мне моих глаз едва-
едва хватает на то, чтобы заниматься тем, что
для меня полезно». Эта книга была озаглавлена:
«Защита Иоанна Пфефферкорна от клеветы».
Больше я ничего не знаю о докторе Рейхлине.
Вот что сказал мне вышеупомянутый баккалавр.
Итак, господин Ортуин, вы можете надеяться на
хорошее. Его беда, если у него болят глаза,
и он больше не может много заниматься и пи¬
сать. Вы же не должны давать себе покоя, но
должны опять написать что-нибудь против него.
Будьте здоровы. Писано в Ульме.
XXXV
Магистр Вильгельм Ламп приветствует
магистра Ортуина Трация
Превосходнейший и знаменитейший муж Г
Шлю почтение, должное вам, как.возведшему меня
в степень. Вы написали мне, как вам было пе¬
редано мое письмо, в котором я описал вам мое
путешествие к римской курии. Вы пишете также,
что из этого письма вы видите, что я вас очень
люблю. Вы совершенно в праве писать это, так
как это действительно совершенно верно. Вы
всегда пребываете в сердце моем, и я люблю вас
от всего сердца. Кроме того, вы пишете мне,
296

чтобы я уведомил вас или рассказал вам, как
идут в данное время мои дела. Итак, да будет
вам известно, что я служу у одного нотариуса
из «Роты»: я накрываю на стол, хожу на рынок
покупать овощи, бобы, хлеб, говядину и тому
подобное, смотрю также за порядком в доме,
чтобы все было готово к тому времени, когда
господин мой и его сотрапезники приходят из за¬
седания. Кроме всего этого, я еще занимаюсь.
Мой господин сказал мне недавно, что поможет
мне получить бенефиций, если я проживу у него
с божьей помощью год или два,—а он уже многим
помог получить бенефиций. На это вполне можно
надеяться, так как он меня очень любит. Осо¬
бенно же он стал меня любить теперь, когда'
узнал, что я поэт; он сказал мне, что будет
меня любить все сильнее и сильнее. Так и слу¬
чилось. Бывает здесь один сотрапезник моего
господина; он принадлежит к числу поэтов, за¬
нимающихся новой поэзией, за столом он всегда
говорит о поэзии и сильно ругает старых отцов323.
и грамматиков: Александра, Грециста, «Verba
deponentalia», Ремигия и других. Недавно он
сказал, что тот, кто хочет научиться писать хо¬
рошие стихи, должен знать Диомеда, и стал
много рассказывать об этом Диомеде324. Я же
ответил: «Удивляюсь, что это вы так восторгае¬
тесь этими новыми грамматиками, а между тем
все, что касается метрики, вы найдете в 111 части
у Александра: о стопах, количестве слогов и
искусстве скандировать. Да кроме того этот Дио¬
мед был плохим христианином. Я даже читал, что
у него были лошади, которые ели людей, он
даже сам давал им людей на съедение». Тогда
297

этот член курии поднял меня насмех. Наконец
он спросил у меня, краткий или долгий первый
слог в слове Авакум 325. Я же ответил: «Я де¬
лаю тут некоторое различие: если это имя соб¬
ственное, то первый слог в этом слове безраз¬
личный, так как сказано у Александра: «По лич¬
ному усмотрению различают долготу слогов в
собственных словах, что я неоднократно отме¬
чал». Но если спрашивается, какой первый слог
этого слова по природе, то нужно принять во
внимание природу имен нарицательных; тогда
увидим, что первый слог краток, так как Але¬
ксандр говорит: «А» пред «в» в начальных сло¬
гах, исключая те слова, которые исключаются,
кратко». Тогда он еще больше стал надо мной
смеяться и сказал: «Убирайся-ка ты, кельпский
болтун, с своим Александром, парижским ослом:
таких ослов и теперь порядочно». После этого
он еще долго издевался над славным Алексан¬
дром, потом ушел. Я же сказал: «Завтра я вам
покажу». На следующий день утром принес я
стихотворение, которое написал ночью в про¬
славление Александра; посылаю и вам один
экземпляр. Когда мой господин увидал это сти¬
хотворение, то похвалил меня и сказал: «Этот
малый мне очень нравится». И еще он сказал:
«Вот как! Ты умеешь, Вильгельм, сочинять стихи?
Я этого совсем не знал. За это впоследствии я
еще больше буду тебя любить». Поэтому я очень
надеюсь, что дела мои пойдут хорошо. Если
только господь бог захочет, и я добьюсь здесь
чего-нибудь, то я вернусь опять в Германию и
сделаюсь там священником. Будьте здоровы на¬
веки веков. Писано при римской курии.
293

Эпиграмматическое стихотворение, cor
чиненное Вильгельмом Лампом из
Кельна, магистром семи свободных
искусств, во славу Александра Галла
Грамматику кто хочет знать, тот Александра
должен почитать.
Ой на четыре части разделен; искусствам лучшим
обучает он;
Млеко и мед он юным предлагает, как кельнская
нас глосса поучает.
А метрику коль хочешь изучать, то третью должен
часть ты взять.
Конечно, сочинение сие пополнит зпапие твое.
Все это сам я испытал и многое оттуда взял.
XXXYI
Иоанн Арнольди шлет множество при¬
ветов магистру Ортуину Грацию
Я все думал, что вы уже слышали или
же вам уже много раз говорили, что я недавно
предпринял по похвальному внутреннему побу¬
ждению сердца путешествие к римской курии,
с целью выхлопотать себе какой-нибудь бенефи-
циишко или приходик или же, наконец, какое-
нибудь местечко священника, чтобы с помощью
их я мог добывать себе до скончания дней
моих средства для пропитания и на одежду, если
будет на то милость божья. Посему, клянусь
Геркулесом или истинным богом, вы не должны
мне так редко писать составленные или сочи¬
ненные дружественно письмеца; в них вы должны
благосклонно писать мне, как вы себя чувствуете
телесно и душевно и какой жребий послала вам
299

судьба по божескому предопределению, которое
было прежде всех век, как учит Лактанций326,
которого весьма недавно я очень усердно изучал,
так как о нем регулярно читали лекции в Са-
ппенце. Кроме того, пришел сюда пз Кельна и
северных стран Германии некий малый и при¬
нес он письма, посланные с ним из разных мест
и подтверждающие его слова; вот благодаря
этому я узнал, что вы отдали напечатать в типо¬
графию книжечку, которая, как кажется, оза¬
главлена или была озаглавлена, то есть названа:
«Письма темных людей к магистру Ортуину Гра¬
цию». В этом томике или книжечке, как мне
дал понять этот малый, помещены все сердечные
и дружественные письмеца, написанные вам,
почтеннейший, вашими друзьями и знакомыми.
Вы поместили там и мое письмецо,—я был очень
удивлен и поражен, что вы удостоили меня та¬
кой неизмеримой 327 почести и увековечили мою
славу. Поэтому да будет вам известно, что за
это я готов выразить вам такую благодарность,
на какую я только способен. Кроме того, уведо¬
мляю вас, что я всецело предался здесь искус¬
ству поэзии, а посему я пишу теперь совсем
другим стилем, чем раньше. Будьте здоровы на
неизмеримо долгое время. Писано в Риме.
XXXYII
Брат Георгий Блек магистру Ортуину
Грацию
Воссылаю молитву за вас и изъявляю
вам, господин и магистр Ортуин, должную пре-
зоо

данность. Вы прислали мне сюда книгу Иоанна
Пфефферкорна, озаглавленную «Защита Пфеффер-
корна от клеветы». Я показал ее, как вы просили,
всем магистрам в Париже, а также теологам из
нашего ордена; они единодушно сказали: «Есть
еще в. Германии славные теологи. Если простой
человек пишет подобные книги, что же могут на¬
писать люди ученые и имеющие ученые степени?»
Один спросил меня: «Не оказывают ли в Герма¬
нии и кпязья великий почет Иоанну Пфеффер-
корну?» Я же ответил, что отчасти да, а отчасти
нет; он — верный и любимый поверенный импера¬
тора по делу о жидовских книгах и о распростра¬
нении веры христовой 328. Также и покойный епи¬
скоп майнцский—добром будь он помянут—очень
его любил и обещал ему во всех его делах ока¬
зывать помощь по мере сил своих. Когда же
Пфефферкорн путешествовал по делам веры, тогда
он дал ему большую сумму денег на путеше¬
ствие. Один теолог спросил меня: «Разве Иоанн
Пфефферкорн принимает тоже деятельное участие
в этом деле?» Я же, согласно с тем, что вы мне
писали, сказал: «Да. Ведь он охотно объехал всю
Германию, хоть это было ему в то время очень
неудобно, так как он должен был воспитывать
и содержать своих детей и жену, которых он
покинул. Конечно, во время его отсутствия тео¬
логи сделали много добра жене его и утешали
ее, так как они видели, что ее муж всецело занят
делом веры. Ее посещали иногда братья из на¬
шего монастыря и говорили: «Мы очень жалеем,
что вы так одиноки»: Она же отвечала им: «При¬
ходите ко мне иногда в гости, так как я в не¬
котором роде вдова, и утешайте меня, пожалуй¬
301

ста». Однако теперешний майнцский епископ не¬
долюбливает Иоанна Пфефферкорна, а это от¬
того, что некоторые его советники очень усердно
содействуют Иоанну Рейхлину и ненавидят тео¬
логов. Этот же вышеупомянутый епископ не хо¬
тел допустить к себе Иоанна Пфефферкорна, ко¬
гда он хотел поднести свою «Защиту от клеветы».
Это я узнал из вашего письма. Так говорил я.
Тогда один спросил: «Кто же такой этот Пфеф-
феркорн?» Я ответил, что раньше он был жидом,
а теперь, к счастью, крещен в веру христиан¬
скую, человек он, без сомнения, весьма достойный,
происходит он из колена Наффалима. И сказал
тот: «Да, действительно, благословение, которое
дано Наффалиму, исполнилось на Иоанне Пфеф-
феркорне; ведь Яков сказал сыну своему Наф¬
фалиму (Бытие, XLIX, 21): «Наффалим—серна
стройная; он говорит прекрасные изречения». По¬
сле этого многие «наши магистры», лиценциаты
и другие теологи прочли всю эту книгу от первой
до последней страницы, от слова до слова, от
первой до последней главы. Но есть тут один из
Оберланда, который занимается греческим язы¬
ком329. Он шляется всюду и говорит, что совсем
неправда, будто Пфефферкорн — поверенный им¬
ператора, что он им никогда и не был, что импе¬
ратор написал к святейшему письмо, в котором
просил за Рейхлипа, и что он попросту не же¬
лает, чтобы теологи притесняли его верного и
благочестивого советника. Яков Фабр де-Эстапль,
о котором вы уже много слыхали,— тоже откры¬
тый сторонник Иоанна Рейхлина, хотя теологи
говорили ему, чтобы он так не поступал. Расска¬
зывают также, что он в одном письме, посланном
302

в Германию, написал, что парижские теологи по¬
ступили с Иоанном Рейхлином так же, как жиды
с Христом. Но пусть он говорит, что хочет: все
же большая часть парижан на нашей сгоропе во
славу университета и из ненависти к юристам.
Поэтому вы должны быть в хорошем расположе¬
нии духа, радоваться и ликовать. Будьте здоровы
вовеки веков. Писано в Париже.
XXXYIII
Димитрий Фалерский приветствует
магистра Ортуина Грация
Вы писали мне и спрашивали, как дер¬
жит себя наш университет в деле веры: на вашей
ли он сгоропе или на стороне Иоанна Рейхлина?
Да будет вам известно, что здесь и по всей Швей¬
царии братья из ордена проповедников пользу¬
ются плохой славой, и их очень недолюбливают
все за тех неповинных братьев, которые были сож¬
жены в Берне 330. Я никогда не поверю, чтобы
они действительно сделали то, что про них рас¬
сказывают. Поэтому монастыри их опустели, а мо¬
настыри братьев святого Франциска (францискан¬
цев) все больше и больше разрастаются. И если
милостыню проповедникам дает один человек, то
двадцать человек дают ее миноритам, августин¬
цам и другим. Кроме того, даже говорят, будто
существует пророчество, по которому весь орден
проповедников должен окончательно погибнуть.
Кроме того, живет здесь один теолог (так он сам
зоз

себя называет),—мне же кажется, что он скорее
поэт; зовут его Эразм Роттердамский. Его многие
так превозносят, словно он какое-нибудь чудо
земное. Он тот самый, что написал книгу «Prover-
Ыа»; вы как-то показывали мне ее в Кельне в
сказали: «На что нам эти «Proverbia» Эразма,
когда у нас есть «Proverbia» Соломона?»* Этот
Эразм держит сторону Рейхлина и всегда его
хвалит. Недавно он отдал напечатать какие-то
письма, которые послал в римскую курию, папе
и некоторым кардиналам; в этих письмах он хва¬
лит Рейхлина и ругает теологов. Когда я увидал
эти письма, то сказал: «Если бы «наши магистры»
их увидели, то, наверное, отправили бы Эразма
к чорту». Конечно, и наш университет, который
относится с великим почтением к Эразму, стоит
на стороне Рейхлина. Пришел сюда поэт Гло-
риан, который, как вам известно,— человек весьма
дерзкий. Он рассказывал о вас и других теологах
удивительные гадости. Он говорил, что намере¬
вается написать книгу о мерзких поступках про¬
поведников и хочет подробно описать все, что
произошло в Берне. Я охотно попросил бы его
по-дружески не делать этого, но он ужасный чело¬
век: очень вспыльчивый—того и гляди, ударит,—
а поэтому чорт с ним! Я надеюсь, что из Рима
придет решение в пользу теологов, и тогда все
будет хорошо; если же это решение будет в пользу
Рейхлина, тогда все попадет к самому чорту. в
лапы331. Будьте здоровы. Писано в Базеле.

Ландскнехты
С рисупка пером Урса Графа 1515 г.

XXXIX
Хущэат Штрильдриот приветствует
магистра Ортуина Грация332
Прежде всего выражаю вам мое уваже¬
ние и готовность с любовью служить вам, пре¬
исполненный добродетелей, почтенный господин
магистр. Я неоднократно уже сообщал вам, что
живу здесь с великой неохотой. Мне думается,
что сам порт занес меня сюда. Я не могу здесь
более оставаться, ибо здесь нет совсем такого
хорошего общества, как в Германии. Люди тут
необщительны и вменяют в великое преступление,
если кто-нибудь раз в день пьян; такого чело¬
века они называют свиньей. Кроме того, не с кем
мне здесь...*. Блудницы очень уж дорого про¬
сят, а сами они совсем некрасивы. По правде
сказать, женщины в Италии до невозможности
противны, хотя платья на них до невозможности
красивы и сшиты из шелка и бархата. Если жен¬
щины хоть немного состарятся, то они начинают
уже горбиться и ходят, словно хотят...**. Кроме
того, они едят чеснок, страшно воняют и все
черные, а не такие белые, как в Германии. Кроме
того, с лица они бледны, как смерть, а если есть
между ними румяные, то, несомненно, они наво¬
дят себе этот румянец притираниями. Вот по-
этому-то мне и не нравятся здешние женщины.
Наконец, говорят, что здесь нехорошо... *** ле-
* supponere
** merdare
*** supponere
20 Письма темных людей
305

том. Тогда я сказал: «В таком случае я вернусь
в Германию, где...* всегда хорошо». Я часто
вспоминаю, какие были у нас с вами любовницы
в Девентре. Мы с вами тогда посмеялись над
одним знатным горожанином, который тоже любил
вашу любовницу, но она... ** ему в рот. Но те¬
перь я узнал, что вы живете с женой Иоанна
Пфефферюорна честным образом, так как это все
происходит тайно, и она как бы честная. Кто-то
говорил мне, что Иоанн Пфефферкорн как-то по¬
вздорил с вами и сказал: «Господин Ортуин, ешь¬
те-ка из собственной чашки, а; мне позвольте есть
из моей». Вы долго не могли понять его, так как
он — человек удивительно остроумный и говорит
всегда загадками и пословицами. Но какой-то ваш
товарищ, как я слыхал от других, разъяснил ва.м
эти загадочные слова так: «Ешьте-ка из своей
собственной чашки» значит—«живите со своей
женой или женщиной»; «а мне дайте есть из моей»
значит — «не трогайте мою жену, а дайте мне ее
тронуть самому». Я попросил тут одного поэта
отыскать эту пословицу в «Proverbia» Эразма, но
он сказал мне, что никак не может отыскать ее
у него. Я же сказал ему: «Следовательно, этот
писатель не полон и совсем неудовлетворителен
Когда же я узнал, что это сказал Иоанн Пфеф
феркорн, то решил, что он очень завистлив*
человек, коль так поступает, так как говорите
ведь в пословице: «У друзей все общее». Хотял
правда, некоторые уверяют, что жен в дайно:.
случае следует исключать. Но он все же не дол
* supponere
** merdasset
306

жён был сердиться на вас, так как у вас нет
жены, а ведь с теми, которые ничего не имеют,
мы должны делиться. Слышал я также, что вы
живете со служанкой книгоиздателя Квентеля
и что у нее даже мальчик от вас. Этого делать
вам не следовало, то есть сверлить новых дыр.
Я всегда Остаюсь со старыми, у которых детей
не бывает; но здесь у меня нет ни старых, ни
новых; а посему надеюсь вернуться в Германию.
Будьте здоровы до тех пор, пока жаворонок будет
весить сто талантов. Писано в Риме.
XL
Магистр Иоанн Трапп приветствует
магистра Ортуина Грация
Вы, благороднейший, писали мне, что
были очень обрадованы моим предыдущим письмом,
написанным недавно стихами; вы пишете, что
едва ли видели что-либо подобное. Насколько
' могу понять, вы желаете, чтобы я всегда ёам
ж писал. Но я должен сказать вам,—да вы и
отлично знаете,—что совершенно невозможно
'мку-нибудь постоянно писать стихами. Вы, ко-
:Чно, знаете это и по себе,- хотя вы и очень
родовиты й можете написать множество стихов,
iO как обыкновенно говорят: масло не всегда под
>уками; иногда у вас является великая охота
писать стихи, а иногда и прозу. Я вспомнил,
как я сказал вам однажды в Кельне: «Господин
Ортуин, напишите-ка мне какое-нибудь метриче¬
307

ское стихотворение»; вы же ответили мне: «Со
мной нет сейчас Аполлона»333. Вы мне говорили,
что иногда в течение целых десяти дней вы едва
в силах написать один хороший стих, так как
самый воздух не позволяет вам это оделить, и 'луч¬
ше тогда бывает переждать некоторое время. По¬
сему и сказано ‘у Овидия (Fasti, VI, 771):
Быстро ты, время, летишь, незаметно крадется к нам
старость.334
Итак, если когда-нибудь Аполлон будет ко мне
благосклонен, то я 'напишу стихотворение и по¬
шлю его вам. Кроме того, вы пишете мне, чтобы
я сообщил вам что-нибудь новенькое. Но я ровно
ничего не знаю, разве только то, что живут здесь
три знаменитейших теолога: их имена весьма сла¬
вятся у немцев; они распространили хорошую по¬
хвальную славу о вас во всей курии. Двух из
них вы, конечно, хорошо знаете, а именно: до¬
стоуважаемого патера, господина «нашего маги¬
стра» Якова Гоогстратена, по-латыни de Altapla-
tea, и господина «нашего магистра» Петра Мейера,
священника из Франкфурта. Третий — это госпо¬
дин Каспар, проповедник из Кемптена, лиценциат
святой теологии и в скором времени «наш ма¬
гистр». У них здесь три важных дела, о которых
они хлопочут. Один из них, именно «наш магистр»
Яков, здесь по делу спора о вере с Иоанном
Рейхлином, который, как говорят, еретик. И пра¬
вильно говорят, «ибо он точно то» (ср. Иоанн,
XIII, 13). У второго, а именно у «нашего маги¬
стра» Петра, в суде дело с франкфуртскими ка¬
нониками, которые не хотят удовлетворить его
308

права, а поэтому он приехал сюда к римской ку¬
рий и самым страшным образом их донимает.
У третьего, а именно у господина Каспара, дело
относительно святого масла с какими-то монахами,
которые живут не в стенах Кемптена, а у Них
в монастыре есть святое масло. Когда же люди
должны быть помазаны, то в городе для этою
нет святою масла, и вот этот-то лиценциат и
хочет судом наставить на правый путь этих мо¬
нахов, чтобы они отдали святое масло городу
на общее благо всем людям. Других новостей нет,
но ведь и вы мне ничего не пишете. Я, право,
не знаю, какую мне услугу оказать вам, по¬
чтеннейший.
Охране божьей вас поручаю, как лев храбрым
стать желаю,
Красивым, как Авессалом, мудрым, как сам Со¬
ломон,
Богатым таким, как Есфер, и поэтом таким,
как Гомер,
Святым, как креститель Иоанн. Да умрет Рейх-
лин сам,
А заодно и поэты все с ним. Поучиться у вас
следует им.
Вот не хотел я писать стихов и все-таки напи¬
сал; я даже не знаю, как это случилось, что
я написал стихи. Слава богу. Будьте здоровы.
Итак, это конец. Окончание.-Аминь. Тетраграмма-
тон 335. Писано при римской курии.
309

XLI
Магистр Симон Покопориус шлет мно¬
жество приветов магистру Ортуину
Грацию
Псалмопевец говорит: «Дивно для меня
знание твое,—высоко, и не могу постигнуть его»
(Пел., CXXXYIII, 6). Эти слова относятся прямое
таки ко мне, когда я, благороднейший, начинаю
углубляться в ваше учение, с которым я позна¬
комился теперь благодаря вашей книге, озагла¬
вленной «Речи магистра Ортуина» 336. Святый
боже! Как это случилось, что вы выросли и стали
таким великим человеком, а ведь раньше вы были
у меня очень неспособным учеником. Ведь теперь
вы стоите выше учителя, хотя и оказано в свя¬
щенном писании: «Ученик Не выше учителя»
(Матф., X, 24). Поэтому, когда я увидел эту
книгу, то воскликнул громким голосом: «О Ор-
туин! Дивно для меня ведение твое,—высоко,
и не могу постигнуть его». И1 действительно, оно
«дивно»; никогда не думал я, чтобы вы могли
писать так великолепно и столь искусно сочинения
благодаря мне: ведь я был по милости божьей
вашим учителем и наставником; я очень горжусь
теперь вами. «Высоко» учение ваше; да, конечно,
ведь раньше учение ваше не было столь выдаю¬
щимся, а теперь оно возвышено внушением духа
святого, который просветлил вас. Вы прежде—
простите меня — не хотели учиться, и я часто
вас наказывал, когда вы не знали, какой падеж
310

mei или sui и какое! время legat, legant. Я часто
повторял вам следующий стих:
И меднолобый же ты, могу сказать, коль этого
не в силах понять.
Но теперь уже вы можете поучить меня; и |я
не буду стыдиться стать вашим учеником. А по¬
сему, я и говорю «не могу постигнуть его», то есть
дойти до этого, так как Сократ говорит: «Что
выше нас, то не для нас» 337. Но продолжайте
писать такие сочинения, и будете вы знаменитей¬
шим человеком. Будьте здоровы. Писано в Любеке.
XLII
Магистр Ахациус Лампириус шлет мно¬
жество приветов магистру О рту ту
Грацию 338
Достоуважаемый муж! Очень удивляюсь,
что вы пишете всем вашим товарищам и друзьям
в Риме, а одному мне не пишете, хотя и гово¬
рили, что будете всегда писать мне. Но я узнал
от одного человека, пришедшего сюда из Кельна,
что вам хочется научиться ,тому искусству, о ко¬
тором я как-то вам рассказывал, а именно искус¬
ству сделать так, чтобы женщина как можно
сильнее полюбила кого-нибудь. Хотя вы мне еще
не писали, но я все-таки решил послать вам
руководство этого искусства, чтобы вы могли по¬
нять, как я вас люблю. Я ничего не хочу скры¬
вать от вас, но хочу научить вас тому:
Чего не хотели в старину открыть даже другу
своему.
311

Искусство это заключается в следующем. Но
вы не должны никого учить этому искусству:
я дероку его в такой тайне, что не заучил бы
этому искусству даже родного брата; вас же
я люблю более родного брата. Итак, поступайте
следующим образом: если вы любите какую-нибудь
женщину, то должны спросить, как ее зовут
и как зовут ее мать. Предположим, что вы любите,
например, какую-нибудь женщину по имени Вар¬
вара, а мать ее зовут Эльза. .Тогда вы должны
добыть волос с головы этой Варвары, а когда
достанете этот волос, вы должны принести по¬
каяние и исповедаться или же по крайней мере
только хорошенько исповедаться. Потом сделайте
из ярого воска изображение женщины, Отслужите
три мессы и обвяжите в это время волос вокруг
шеи этого изображения. Затем, как-нибудь утром,
выслушав предварительно мессу, возьмите новый
стеклянный или глазированный горшок с водой,
разведите огонь в - комнате, отовсюду запертой,
покадите в ней ладаном и зажгите из чистого
воска свечу, в которой немного воска от пас¬
хальной свечи. После всего этого произнесите
следующее заклинание над изображением: «Закли¬
наю тебя, воск, силою всемогущего бога, девятью
хорами ангельскими и силою cosdriel, boldriach,
tornab, lissiel, farnach, pitrax, starnial 339, ты
должен предоставить мне вое существо и тело
Варвары, дочери Эльзы, чтобы она повиновалась
всем моим желаниям». После этого вы должны
написать на голове изображения следующие имена
серебряным грифелем: «Astrab -)- Arnod -f- Bild-
ron-f-Sydra»; затем положите это изображение
в горшок с водой, поставьте горшок на огонь и
312

скажите следующее заклинание: «Заклинаю тебя,
Варвара, дочь Эльзы, силою бога всемогущего,
девятью хорами ангельскими, силою cosdriel, bol-
driach, tornab, lissiel, farnach, pitrax, starnial
и силою этих имен: Astrab, Arnod, 'Bildron,
Sydra, сейчас же полюби меня так, что неме¬
дленно придешь ко мне: я изнемогаю от любви».
Как только вода начнет делаться горячей, надо
все кончить. Женщина же эта станет вас любить,
хотя бы даже вас раньше не видала и даже не
знала, где вы находитесь. Это средство испы¬
танное и действует всегда успешно. Поверьте
мне, что это знание весьма денное, й я 'не поде¬
лился бы им с вами, если бы не любил вас от
всего сердца; поэтому и вы должны как-нибудь
сообщить мне какой-нибудь секрет. Итак, до сви¬
дания, будьте здоровы. Писано при римской курии.
хып
Брат Оттон Флерсскшрдриус
магистру Ортуипу Грацию
Воссылаю за вас мою благоговейную
молитву вместо приветов. Почтеннейший муж! Вы
пишете, что мы, теологи, должны воссылать бла¬
годарение всемогущему богу за то, что теология
до сих пор так процветает, и за то, что есть еще
много ученых теологов во всех частях 'Германии.
Все люди — господа и слуги, знатные и кре¬
стьяне— оказывают им великий почет, называют
их вследствие их превосходства «наши магистры»
и снимают при встрече! с ними шляпы и береты со
313

словами: «Мое почтение, превосходнейший «наш
магистр». Когда какой-нибудь «наш магистр» идет
по улице, то все оказывают ему попет, словно
это идет какой-нибудь князь. И все это вполне
по заслугам, так как «наши магистры» в некото¬
ром роде апостолы господни. Итак, вы пишете
мне в вашем письме великие вещи, но мне при¬
ходится возражать вам и сказать следующее: все
это, пожалуй, совершенно верно, раз это касается
Кельна, но вовсе не так обстоит дело в других
местах. Особенно же здесь, на моей родине «наши
магистры» из монахов не пользуются почетом,
а каноники и знатные даже просто ни в грош
их не ставят. Светские же поэты пользуются те¬
перь большим почетом и вниманием. Как мне ка¬
жется, это очень несправедливо, так как всегда
должны стоять на первом месте монашествующие:
ведь они гораздо более духовны; согласно с не¬
бесным разумом монашествующий должен всегда
иметь преимущество пред светским клириком. 'Ведь
Монахи прямо-таки на то и созданы, чтобы гла¬
сом велиим возносить славословие во славу бога
нашего и святой матери его, присноблаженной
девы Марии, во славу всех святых: святых муче¬
ников, исповедников и так далее. Посему, ка¬
жется мне, великая ошибка, что* люди больше
почитают светских людей, чем монахов. Также
и светские теологи в Оберланде начинают очень
гордиться и начинают враждовать с теологами-
монахами, а они ведь -гораздо более принадлежат
миру, а посему более отдалены от царства небес¬
ного. Вы ведь знаете, что сказал Христос: «Вы,
последовавшие за мною, в жизни будущей, когда
сядет сын человеческий на престоле славы
314

сваей,— сядете и вы судить двенадцать колен Из¬
раилевых» (Матфей, XIX, 28) 340. Люди же, при¬
нявшие монашество, оставили все свое имущество
и все свое достояние и покинули мир, а поэтому
они стоят ближе всех к царству небесному. Про¬
стите мне, пожалуйста, что я пишу все это о
светских теологах: ведь вы принадлежите сами
к их числу. Но ведь в Кельне совсем иначе: там
все смиренны и почтительны к монахам. Да и вы
сами, когда дело идет о вере, всегда бываете как
бы монахом, так как вы однажды) в Кельне сказали
мне: «Господин Отто, я думаю, что достригусь
в монахи вашего ордена, так как я очень склонен
к этому». Поэтому-то я и пишу вам так довер¬
чиво. Мне очень не нравится, что теперь неко¬
торые светские теологи так горды, как, например,
здешний доктор Иоанн Рейц — проповедник го¬
родского собора. Он пользуется величайшим по¬
четом; все Каноники и знатные очень его любят
за то, что1 он умеет говорить им хорошие речи.
Но этот доктор, невидимому, очень враждебно
настроен против монахов. Один человек, который
часто с ним обедал, рассказывал мне, что он
идет по какой-то своей дороге: он не альбертиют,
не скотист, не оккамист и. даже не фомисг, ро
когда его кто-нибудь спрашивает: «Достойнейший
господин доктор, по чьим стопам вы идете?» то
он отвечает: «Я иду по стопам Иисуса Христа».
Он смеется, когда доктора-теологи называют себя
«нашими магистрами». Кроме того, он невысокого
мнения о монахах и говорит, что незачем наде¬
вать рясу, так как можно Спастись и иным путем:
ведь бог, как он говорит, не смотрит на Юдежду.
Поэтому-то мне и кажется, что он еретик, так
315

как он непочтителен к монахам и к святым
отцам. Он также придерживается совсем особого
способа говорить речи в не делает так, как все
остальные. Он не задает остроумных вопросов,
не формулирует доказательств против них, не
разрешает потом эти вопросы й не строит корол-
лариев, а просто идет себе вое вперед. Я очень
удивляюсь, что его проповеди охотно слушают:
он совсем не искусный проповедник. Я по двум
причинам сильно подозреваю, что он очень недо^
любливает монахов: во-первых, когда вы, кельн¬
цы, заодно со всем нашим орденом начали по¬
хвальный спор с доктором Рейхлином, я отнес
как-то ему записку; в ней был мандат против
Иоанна Рейхлина, в котором было сказано, что
его книга должна быть сожжена, а он сам дол¬
жен быть отлучен от церкви. Я же сказал ему,
как велел мне наш провинциал: «Достойнейший
господин «наш магистр», вот мандат вам, достой¬
нейший; в нем Рейхлйй объявляется еретиком,
а книга его должна быть сожжена. Объявите
поэтому все это с кафедры; а кроме того мы
просим вас быть заодно о нами в деле с этим
еретиком». Тогда он прочел мандат и сказал:
«Здесь только мандат о том, чтобы не смели от¬
крыто продавать «Глазное зеркало», пока дело
не будет разобрано' и поставлено решение. Я не
понимаю, почему Рейхлин должен быть объявлен
еретиком». Я же возразил ему, что это можно
заключить из того, что запрещают продавать ему
книгу; и попросил его, чтобы он с кафедры все-
таки замолвил словечко о нашем деле. Он же
ответил мне на это: «Оставьте меня, пожалуйста,
316

в покое: я здесь для того, чтобы сеять слово
божие, й не должен никого соблазнять, так как
сказано в священном писании: «А кто соблазнит
одного из малых сих верующих в меня...» и т. д.».
Итак, не мог я упросить его помочь нам в деле
веры. Во-вторых, вот что я заметил другой раз:
когда был здесь брат Яков341 из нашего ордена
и распространял здесь индульгенции, которые мы
выхлопотали в Риме для аугсбургского монастыря,
он тоже попросил тогда вышеупомянутого доктора
Рейца похвалить с амвона эти индульгенции и
убеждать женщин и других класть деньги в ящик,
так как деньги даны будут с благой целью 342.
Однако Рейц позволил ему говорить все, что ему
вздумалось, и все-таки не пожелал сказать хотя
бы единое слово об индульгенциях. Как-то брат
наш Яков сказал ему: «А! Вы завидуете нам,
что мы собираем деньги, но мы все-таки будем
собирать, хотя бы даже у вас сердце о досады
лопнуло». Брат Яков, кроме того, сказал с ам¬
вона: «Смотрите: ют здесь индульгенции и письма
с отпущением грехов; что написано в них, то
так же верно и не подлежит сомнению, как не
подлежит сомнению написанное в евангелии. Если
вы купите эти индульгенции, то вам отпустятся
грехи, словно сам Христос пришел сюда и от¬
пустил вам грехи ваши». Тогда доктор Рейц стал
возражать ему и сказал: «Ничто не может срав¬
ниться с евангелием. Кто хорошо поступает, тот
й идет по истинному пути. Если же кто-нибудь
купит хотя бы сотню этих индульгенций, а жизнь
будет вести плохую, то- он все-таки погибнет,
и эти индульгенции ему не помогут. Но, напро¬
317

тив, тот, кто ведет жизнь хорошую, или тот,
кто как-нибудь согрешит, но после принесет по¬
каяние и исправится, тот, предсказываю я, вой¬
дет в царствие небесное, и не нуждается он ни
в какой иной помощи». Таким образом, понял я,
что этот доктор Рейц — враг монахов. Кажется
мне, что он сочувствует Иоанну Рейхлину, хотя
этого утверждать я не могу. Ну вот, посудите
сами, что тут скажешь. Я вполне допускаю, что
кельнские теологи пользуются бблыпим почетом
и что там светские и мирские теологи в боль¬
шом согласий с монахами,— тут же все совсем
иначе. Но я надеюсь, что теологи восторжествуют,
когда Рейхлин будет побежден, так как за нас наш
единородный спаситель. Аминь. Писано в Вюрц¬
бурге.
XLIV
Петр Вормсский шлет множество при¬
ветов магистру Ортуину Граг^ию343
Превосходнейший муж! Раз вы действи¬
тельно расположены ко мне и во многом мне спо¬
спешествуете, то я и хочу сделать для вас все,
что только в моих силах. Вы ведь сказали мне:
«Петр, когда вы придете в Рим, посмотрите, нет
ли там новых книг, а если есть, то пришлите
мне что-нибудь». Так вот, я вам и присылаю но¬
вую книгу; она напечатана здесь. Так как вы
поэт, то, думается мне, вы можете с помощью
этой книги еще более усовершенствоваться. Я слы¬
шал здесь от одного нотариуса в суде, который
318

очень силен в этом искусстве, что эта книга —
источник всякой поэзии; автор этой книги назы¬
вается Гомером, и он отец всех поэтов. Он ска¬
зал мне также, что есть еще другой Гомер на
греческом языке. Я же ответил ему: «Что мне
за дело до греческого Гомера? Латинский, ко¬
нечно, много лучше. Я хочу послать его в Гер¬
манию магистру Ортуину, а он не занимается воем
этим греческим вздором». Я спросил также нота¬
риуса: «Что же написано в этой книге?» Он же
сказал мне, что в ней говорится о каких-то людях,
которых называли греками; они вели войну с дру¬
гими людьми, которых называли троянцами; я уже
не раз слышал это имя. У этих троянцев |был
очень большой город, греки же расположились
перед этим городом и простояли там целых десять
лет. Троянцы несколько раз выходили против гре¬
ков, здорово с ними дрались и ужаснейшим обра¬
зом убивали друг друга, так что все поле было
залито кровью. Была там также какая-то речка,
Она вся окрасилась кровью, стала совсем красная
и текла, словно была вся из крови. Крик там был
слышен даже на небе. Кто-то бросил такой камень,
что его не могли поднять двенадцать человек.
Одна лошадь заговорила и стала пророчествовать.
Но я не верю всему этому, так жак мне кажется
это невозможным. По правде сказать, я не знаю
даже, достойна ли эта книга особенного доверия.
Прошу вас, напишите мне, пожалуйста, об этой
книге и уведомьте меня, какого вы мнения о ней.
А за сим будьте здоровы. Писано в Риме.
319

XLV
Иоанн Териламбиус магистру Ортуину
Грацию
Так как пишут, что «друга узнают в
нужде», то я и хочу узнать, помните ли вы еще
обо мне. Я это могу узнать следующим образом;
податель сего письма — мой кровный родственник,
у него хорошие способности., ион хочет заниматься
свободными искусствами. Отец хотел поместить его
в здешний университет^ но я ему это отсоветовал,
так как мне хотелось, чтобы он занимался по ота¬
рой методе, как занимался я сам. Вот я и шронту.
вас: пожалуйста, примите его- под ваше покрови¬
тельство. Хотя я и альбергист, однако мне все-
таки все равно, если вы даже его поместите /в
бурсу «у XVI домов», где занимаются по методу
фомистов, так как тамошний ректор из Оберланда.
да ведь, собственно, нет особенного различия
между альбертистами й фомистами, разве только
альбергисты придерживаются того, что «adiectiva
appellant» и что «corpus mobile est subjectum in
phisica», а формисты того 'мнения, >что «adiectiva
non appellant» и что «ens mobile est subiectum
in phisica». Альбергисты говорят еще: «Logica
est de secundis intentionibus in ordine ad pri-
mas», фомисты же, напротив, говорят: «Logica
est de primis intentionibus in ordine ad secundas».
Кроме того, альбертисты утверждают: «Mobile ро-
situm in vacuo movetur successive», фомисты же,
напротив, говорят: «Mobile positum in vacuo mo¬
vetur in instanti»344. Альбертисты говорят: млеч-
320

Гравюра с титульного листа кпиги Фомы Мурнера
^History von den fier ketzren Prcdiger», изд. 1521 г.

ный путь — натура небесная, а фомнсты говорят,
что млечный путь — натура элементарная. Но не
важно придерживаться того или другого мнения,—
только бы следовать старинной методе. Мне бы
хотелось, чтобы этот молодой человек столовался
в бурсе, чтобы вы были о ним строги и чтобы
он не убегал, когда это ему заблагорассудится.
Если же он совершит какой-нибудь проступок, то
накажите его, так как сказано' в Притчах Соломона
(XXII, 13, 14): «Не оставляй юноши без нака¬
зания: если накажешь его розгой, он не умрет;
ты накажешь его розгой и спасешь душу его
От преисподней». По обыкновению принуждайте
его ходить всегда на диспуты в бурсе и не поз¬
воляйте ему ходить на лекции Дезария и других
поэтов. Я очень рад, что Буша, как вы мне пи¬
сали, нет уже более в Кельне: он! был великой
помехой университету, так как он своей поэзией
смущал студентов. Тут тоже есть два поэта:
Эобан Гесс И Петрей Апербах; они оба мои враги;
йо я на них не обращаю внимания. Всюду, где
только они меня увидят, сейчас же начинают го¬
ворить о деле Иоанна Рейхлина, оправдывают его
и обвиняют во всем теологов. Но я все больше
молчу, хотя недавно сказал, что Иоанн Пфеффер-
корн сумел сказать Рейхлину, кто он такой. Я по¬
казал им также книгу Пфефферкорна, которая
озаглавлена «Защита Иоанна Пфефферкорна от
клеветы и т. д.». После этого я ушел. Пошли,
господи боже, чтобы пришло решение в вашу
пользу, иначе эти поэты сыграют еще с нами
скверную шутку. Итак, окажите покровительство
этому молодому человеку и -будьте здоровы. Пи¬
сано в Эрфурте.
21 Письма темных людей
*
321

XLVI
Магистр Конрад Ункебунк шлет мно¬
жество приветов магистру Ортуину
Трщию
«Есть у них уста’, но не говорят; есть
у них глаза, но не видят; есть у них унта, но
не слышат» (Пел., СХН, 56), говорит Псалмопе¬
вец. Эти слова могут служить мне введением и
темой для этого моего письма. Магистр Ортуин
имеет уста, но не говорит, например, ни одному
члену курии, отправляющемуся в Рим: «Поклони¬
тесь, пожалуйста, Конраду Ункебуяку». Магистр
Ортуин имеет глаза, но не видит, так как я на¬
писал ему много писем, но он мне на них Це
отвечает, словно он их не читал или даже не
видал. Наконец, у магистра Ортуина есть уши,
но он не слышит, так как я поручал многим
моим товарищам, которые отправлялись в ваши
страны, кланяться ему, но он не слышал моих
приветов, так как не отвечал на них. Таким об¬
разом, вы очень грешите, так как я люблю вас,
а поэтому и вы должны также любить меня. Но
вы этого не делаете, так как не пишете мне.
Я бы очень хотел, чтобы вы как можно чаще
писали мне, так как я всегда радуюсь от всего
сердца, когда читаю ваши письма. Однако я
слышал, что у вас! очень мало слушателей и что
вы жалуетесь на то, что Буш и Цезарий пере¬
манивают у вас учеников и студентов, хотя сами
они не умеют объяснять поэтов аллегорически,
как это делаете вы, и не умеют также ссылаться
на священное писание. Я думаю, что бес сидит
322

в этих поэтах. Они разрушают все университеты.
Слышал я от одного старого лейпцигского маги¬
стра, который тридцать шесть лет был магистром,
что во время его молодости дела этого 'универси¬
тета шли очень хорошо, так как на двадцать миль
вокруг не было ни одного поэта. Юн рассказывал
мне, что тогда студенты прилежно занимались лек¬
циями, как «формальными», так и «материальны¬
ми»345, то есть лекциями в бурсе. Считалось ве¬
ликим позором, если какой-нибудь студент шел
по улице и не было у него подмышкой Негра
Испанского или «Parva logicalia». Грамматики лее
носили с собой всегда «Partes» Александра, или
«Vademecum», или «Exercitium puerorum», или
«Opus minus», или же, наконец, «Dicta» Иоанна
Цинтена. В школах они слушали всегда с боль¬
шим вниманием, уважали магистров свободных
искусств; всякий же раз, как они видели магистра,
они так пугались, словно увидели беса. Он рас¬
сказывал также мне, что в те времена четыре
раза в год удостаивали степени баккалавра346 и
каждый раз сразу человек шестьдесят или пять¬
десят и ото в те времена университет очень про¬
цветал. Кто же прозанимался в университете пол¬
тора года, того в те времена удостаивали степени
баккалавра. Кто занимался три года или же два
с половиной, тот получал степень магистра. Роди¬
тели были этим очень довольны и охотно давали
деньги, так как они видели, что сыновья их 'до¬
стигают почестей. Теперь же студенты хотят слу¬
шать Вергилия, Плиния и других новых авторов.
Они могут слушать их хотя бы пять лет и все-
таки не получают ученой степени. И вот воз¬
вращаются они на; родину, а родители спрапга-
21*
323

вают их: «Кто ты теперь?» Они же отвечают,
что они ничто, но занимаются поэзией. Родители
не понимают, что это значит; когда же видят,
что они не грамматики, то бывают очень недо¬
вольны университетом и жалеют, что израсходо¬
вали на это деньги. Потом они же говорят дру¬
гим: «Не посылайте ваших сыновей в университет:
они там ничего не делают, рыскают только ночью
по улицам, а деньги, потраченные на их обученье,
потрачены без всякий пользы». Этот же магистр
рассказал мне еще, что в его время в Лейпциге
было почти две тысячи студентов, столько же
было в Эрфурте, в Вене было четыре тысячи,
в Кельне столько же, и так во всех других уни¬
верситетах. Теперь же во всех университетах,
вместе взятых, нет столько студентов, сколько
было в то время в одном или двух университе¬
тах 347. Лейпцигские магистры очень жалуются на
малочисленность студентов. Это поэты делают та¬
кой вред. Когда родители посылают своих сыно¬
вей в бурсы и коллегии, сыновья их не хотят
там оставаться, но- идут к поэтам и учатся у них
всяким мерзостям. Он рассказывал мне, что
раньше у него было в Лейпциге сорок знатных
воспитанников, и когда он шел на рынок 'или же
гулять в «Розенгартен» 348, воспитанники шли за
ним. Заниматься поэзией считалось великим пре¬
ступлением. Когда кто-нибудь на исповеди созна¬
вался, что слушал тайно Вергилия у какого-нибудь
баккалавра, тогда священник налагал на него тя¬
желую эпитимью, а именно: поститься каждую
пятницу или же ежедневно читать семь раз по¬
каянный псалом. Магистр этот клялся мне своей
совестью, что видел, как одного магистра лишили
324

ученой степени за; то, что один из ’экзаминаторов
увидал, как ой читал в постный день Теренция.
Ах! Если бы и теперь были такие порядки в уни¬
верситетах, то я бы и не подумал служить здесь,
при курии. А теперь, что нам делать при уни¬
верситетах? У нас нет никакого дохода, так как
студенты больше не хотят заниматься в бурсах
и у Магистров. Из двадцати студентов разве только
один стремится получить ученую степень, все же
остальные хотят заниматься науками гуманистов.
Если читает магистр, то у-него нет слушателей;
у поэтов же на; лекциях бывает столько слуша¬
телей, что просто приходится дивиться; поэтому-то
и падают университеты во всей Германии. Итак,
мы должны молить бога, чтобы умерли все поэты,
так как «лучше нам, чтобы один человек умер»
(Иоанн, XI, 50), то есть лучше, чтобы умерли
поэты, которых немного в каждом университете,
чем погибли бы все университеты. Вы же в бу¬
дущем напишите мне, или же я подам большую
жалобу на вашу нерадивость. Будьте здоровы.
Писано в Риме.
XLYII .
Брат Бенедикт {из Шотландии
магистру Ортуину Грацию
Шлю вам вместо привета изъявление
братской и сердечной любви. Извещаю вас, со¬
гласно вашей просьбе, что письмо ваше было
мне доставлено в день праздника святого Ми¬
хаила. Я хочу ответить вам на все вопросы в
вашем последнем письме как можно точнее. Во-
325

первых, вы спрашиваете, отчего мы, братья про¬
поведники, поем более грубым голосом, чем осталь¬
ные монахи. Отвечаю: я думаю, это происходит
по той причине, о которой сказано у Исайи: «Все
мы ревем, как медведи, и стонем, как голуби»
(Исайя, IX, 11). Посему я и думаю, не хотел
ли святой Доминик исполнить это пророчество.
Во-вторых, вы спрашиваете меня, кто, по моему
мнению, святей: святой Фома или святой Доминик.
Отвечаю: существуют различные мнения, и док¬
тора нашего ордена диспутируют по этому поводу
различными способами. Одни придерживаются того
мнения, что святой Доминик святее по заслугам
своей жизни, а не по заслугам учености; напротив
же, святой Фома святей по заслугам учености,
а' не по заслугам своей жизни. Другие же при¬
держиваются мнения, что вообще святой Доминик
святее, и доказывают это двумя способами. Пер¬
вое доказательство следующее: святой Доминик—
основатель нашего ордена, а святой Фома, кото¬
рый тоже принадлежит к этому ордену, был его
учеником, но «ученик не выше учителя» (Матфей,
X, 24); поэтому... и т. д. Второе доказательство
такое: ученость не имеет перевеса над жизнью
и делами, а посему, если мы допустим, что свя¬
той Фома был ученее, чем святой Доминик, то
он все-таки не святей благодаря своей учености.
Другие же думают, что святой Фома, конечно,
святее, так как нет другого доктора среди святых,
которого называли бы «святым доктором», кроме
одного святого Фомы. А посему: как Аристотеля
называют преимущественно пред другими «фило¬
соф», а святого Петра «апостол», также и свя¬
того Фому называют «святой», а поэтому он не
326

только благодаря учености, но и святостью своей
гораздо святее святого Доминика. Возражают, что
святой Фома называется святым не потому, что
он вообще святее всех остальных святых, но 'по¬
тому, что он святее других святых докторов,
а посему он не святее святого Доминика. Один
старик из нашего ордена обещал мне показать,
что в одной очень старинной книге запрещается
спорить о том, кто из этих святых имеет Преиму¬
щество, посему я оставлю этот вопрос и -не буду
разрешать его окончательно. В-третьих, вы спра¬
шиваете: как я думаю, останется ли Пфеффер-
корн верен христианской вере? Отвечаю: ей-богу,
не знаю, что мне на это ответить, так как это
весьма опасно. Вы ведь отлично знаете пример
у святого Андрея в Кельне, как один :декан 1этой
церкви, крещеный жид, оставался долгое время
верным христианской вере и жил праведно. Но
потом, когда он лежал на смертном одре, то велел
принести зайца и собаку и пустил их; тотчас же
собака схватила зайца. Тогда он выпустил кошку
и мышь, тотчас же кошка схватила мышь. Тогда
сказал он всем, которые стояли вокруг него: «Ви¬
дите: эти животные остаются верными своей при¬
роде,— так и еврей не оставит своей веры; поэтому
и я хочу умереть хорошим жидом». Сказав это,
он умер. В память этого случая жители Кельна
сделали медные изображения, которые еще до сих
пор стоят на кладбищенской стене349. Кроме того,
я слыхал еще об одном крещеном жиде. Он тоже
перед смертью велел принести большой камень,
положить его в горшок с водой, поставить горшок
на огонь и варить этот камень. Горшок стоял
почти целых три дня на огне. Тогда он спросил,
327

не сварился ли камень. Ему ответили: «нет»,—
так как ведь невозможно, чтобы камень мог сва¬
риться. Тогда сказал он: «Как этот камень ни¬
когда не станет мягче на огне, так никогда !и
жид не может стать хорошим христианином. При¬
нимают же жиды христианство из выгоды, или
же из страха, или же для того, чтобы предать
кого-нибудь, а посему я хочу умереть 'теперь
верным жидом». Итак, ей-богу, господин магистр
Ортуин, надо очень опасаться за Иоанна Пфеф-
феркорна, хотя я и надеюсь, что господь бог
ниспошлет на него свою особую благодать и со¬
хранит его в истинной вере. Мы же, конечно,
всегда должны говорить, что он, без сомнения,
останется христианином, а делать это должны,
принимая во внимание Иоанна Рейхлияа и его при¬
верженцев. В-четвертых, вы спрашиваете меня:
какого я мнения держусь относительно собствен¬
ных имен, не употребляются ли они во множе¬
ственном числе, как думают старинные грамматики,
Александр и другие 350, или же они употребляются
и во множественном числе, как думают современ¬
ные и новые грамматики, как, например, Диомед
и Присциай. Отвечаю: следует признать, что соб¬
ственные имена в качестве таковых множествен¬
ного числа не имеют. Но иногда они все-таки
склоняются во множественном числе, и тогда сле¬
дует считать их за имена существительные. Так,
например: два Иакова, то есть два апостала, из
которых каждый назывался Иаковом, два Катона,
то есть два царя или! два мудрых римских сена¬
тора351, которых так называли; или же три Ма¬
рии 352, то есть три женщины, называвшиеся этим
именем. Я ответил вам: по мере сил моих. Если
328

бы я знал это еще лучше, то и ответил бы
лучше, а посему примите сие благосклонно. Пе¬
редайте от меня множество приветов «нашему ма¬
гистру» Арнольду Тонгрскому, моему любимей-
шему учителю. Будьте здоровы. Писано в Цволе.
XLYIII/
Иоанн Еальп магистру Ортуину
Грацию353
Почтенный господин и уважаемый ма¬
гистр! Да будет вам: известно, что я очень уди¬
вляюсь, зачем это вы все меня мучаете и все
пишете: «Напишите что-либо новенькое». Вам
всегда хочется знать что-нибудь новое, но ведь
у меня есть также другие дела, а поэтому я не
имею возможности особенно заботиться о новостях:
я должен бега/гь то туда, то сюда и хлопотать,
чтобы не упустить решения в мою пользу и до¬
биться бенефиция. Но чтобы доставить вам удо¬
вольствие, вое-такИ один раз пишу вам,—на бу¬
дущее же время оставьте меня в покое с вашими
новостями. Вам,наверно,уже известно, что у папы
был громадный зверь, которого звали слоном. Дер¬
жал его папа в целиком почете и очень его любил.
Да будет вам известно, что зверь этот умер. .Когда
он был болен, то папа очень горевал, созвал
множество врачей и сказал им: «Если только воз¬
можно, вылечите мне моего слона». Врачи при¬
лагали все свое старание, смотрели мочу у слона
и дали ему слабительного, которое стоило пять¬
сот золотых гульденов. Все-таки они не могли сде-
329

лалъ так, чтобы слона прослабило, и вот он умор.
Папа очень горевал о слоне. Говорят, что он
заплатил за слона: тысячу дука/гов. Это был уди¬
вительный зверь с очень длинным и толстым хо¬
ботом. Когда слон видел палу, то преклонял ко¬
лени и кричал страшным голосом: «Бар, бар,
бар!» Я уверен, что на воем свете нет другого
такого же зверя. Рассказывают, что король фран¬
цузский и император Карл заключили мир на много
лет и дали друг другу клятву354. Но многие того
мнения, что этот мир ненадежный и не будет долго
продолжаться. Я не знаю, правда ли это, но об
этом я мало беспокоюсь, так как, когда1 я вернусь
назад в Германию, то отправлюсь к себе в при¬
ход и буду жить там отлично. Дома у меня много
гусей, кур и уток; я могу держать при доме
пять или шесть коров, они будут давать молоко,
а я буду делать из него сыр и масло; для этого
я буду держать кухарку,— она и будет все это
мне делать. Кухарка должна быть старая; если
же она будет молодая, то, пожалуй, введет плоть
мою во искушение, и я, чего доброго, согрешу.
Она должна будет прясть, а для этого я куплю
ей льна. Будут у меня, кроме того, две или три
свиньи, я их откормлю, чтобы сделать себе хо¬
рошую ветчину. А главное, у меня дома будут
всегда хорошие съестные припасы. Я также за¬
колю как-нибудь быка, половину продам мужикам,
а половину повешу коптить. За домом у меня ого¬
род; там я посею чеснок, лук и петрушку; там
будет у меня капуста, свекла и другие овощи.
Зимой же я буду сидеть у себя в комнате и за¬
ниматься, чтобы быть в состоянии произносить
проповеди мужикам. Заниматься я буду по «Ser-

rnones parati», или no «Discipuli», или же по
библии,— тогда я буду хорошо приготовлен к про¬
поведям. Летом же буду ходить на рыбную ловлю
или буду работа/гь в огороде. Не буду я забо¬
титься о войнах,— буду жить сам для себя, гово¬
рить проповеди, служить мессы и не буду забо¬
титься о мирских делах, так как они вводят душу
во искушение. Будьте здоровы. Писано при рим¬
ской курии.
XLIX
Филипп Сартор из Эрфурта магистру
Opmyuwy Грацию
Шлю вам, почтеннейший и достоуважае¬
мый господин магистр, почтительно полный долж¬
ного уважения привет. Недавно вы писали мне,
что какой-то поет в Германии, по имени Эразм
Роттердамский, сочинил много книг, а главное,
написал письмо к папе, в котором он расхвали¬
вает Иоанна Рейхлина. Так знайте же: я видел
это письмо. Я видел также и другую, тоже боль¬
шую книгу—Новый завет355. Эразм послал и эту
книгу папе; я думаю, что ему очень хочется,
чтобы папа одобрил ее, но я надеюсь, что этого
не будет. Смотритель папского дворца, человек
весьма известный и пользующийся большим ува¬
жением356, сказал, что он намерен доказать, что
Эразм—еретик, так как он в некоторых местах
своих сочинений непочтительно выражается о свя¬
том докторе и ни во что не ставит теологов. Кроме
того, он написал сочинение, которое называется

«Moria Erasmi» 857; в нем много положений, ко¬
торые полны соблазна и Вритш мало почтительны,
а в некоторых местах у него встречается прямо-
таки заведомое богохульство. За это парижские
магистры хотят сжечь эту книгу. Вследствие этого
я не думаю, что папа одобрит также и ту большую
книгу. «Наш магистр» Яков Гоогстратен тоже по¬
лон хороших надежд. Вчера пригласил он меня
на пирушку и уверял, что он, как ему сказал
один кардинал 358, получит благоприятное папское
решение. Но Иоанн Вше, поверенный Иоанна Рейх-
лина, очень ему во всем мешает. Я раз сам
слышал, как «наш магистр» Яков сказал ему:
«А! Ты теперь действуешь против меня! Будь
твердо уверен, если я одержу победу, я тебя так
пройму, что ты не найдешь себе покоя нигде во
всей Германии». Другой раз он сказал ему:
«Я знаю, что у Рейхлина нет денег, чтобы давать
тебе, а ты еще настолько дерзок, что хочешь весь
орден сделать своим врагом!» Живет здесь также
другой доктор, Мартин Гронинген; ему поручено
перевести «Глазное зеркало». Я слыхал, что «наш
магистр» Яков дал ему тайным образом сто дука¬
тов, чтобы он умышленно подделал текст «Глаз¬
ного зеркала» 359; коли он это сделает, тогда вы
победите. Я надеюсь, что этот доктор так и сде¬
лает. Если вы знаете что-нибудь об этом, то
напишите мне. Будьте здоровы. Из Рима.

L
Магистр Арнольд Клитесор магистру
Ортуину Грацию иллет множество при¬
ветов
Вы уже слыхали, конечно, что здесь со
мной все спорят о Иоанне Рейхлине и о делах
веры, а посему да будет вам известно, что я,
когда вы прислали мне книгу Иоанна Пфеффер-
корна, озаглавленную «Защита Иоанна Пфеффер-
корна от клеветы», тотчас же пошел к одному
человеку, который всегда со мной спорит360, и по¬
казал ему эту книгу всю до самого конца, то есть
до главы Oij, где написано: «Двадцать лет тому
назад, насколько я припоминаю, пророчествовал
на;м в Кельне Иоанн Лихтенбергер или чужеземец
Эремит Рут (его пророчества напечатаны в Майн¬
це как по-латыни, так и по-немецки). Он-то и
пишет на шестнадцатой странице так: «Остерегай¬
тесь, кельнские философы, как бы не вторглись
хищные волки в вашу овчарню. В наше время
произойдет нечто новое и неслыханное в церкви
вашей. Да отвратит это всемогущий!» Когда он
прочел это, то некоторое время стоял молча и
раздумывал; затем сказал: «Я удивляюсь глупости
теологов. Вы думаете, наверно, что все люди-
дети, коли хотите доказывать им подобные -вещи.
Но раз уж кельнские теологи хотят быть столь
остроумными, то я покажу вам пророчество -о
Иоанне Рейхлине, которое гораздо более доказа¬
тельно; а затем я докажу вам, что и это пророче¬
ство, которое они приводят, говорит в пользу Рейх-
333

лина, а не против него. Посмотрите первую главу
пророка Софонии (I, 12). Пророк говорит так:
«И будет в то время: я со светильниками осмотрю
Иерусалим и накажу тех, которые сидят на дрож¬
жах своих й говорят в сердце своем...» и т. д.
Так как вы, кельнцы, имеете обыкновение
ссылаться на писание без разбора, как вам за¬
благорассудится, то послушайте-ка, как я могу
объяснить слова пророка. Итак, господь говорит
устами пророка: «И будет в то время: я со све¬
тильниками Усмотрю Иерусалим». Это значит: я по¬
сещу церковь мою, попытаюсь реформировать ее
и уничтожить в ней заблуждения, если только они
есть. «Со светильниками осмотрю», то есть с по¬
мощью таких ученейших мужей Германии, как
Эразм Роттердамский, Иоанн Рейхлин, Муциан
Руф и другие. «И накажу тех», то есть теоло¬
гов, «которые сидят», то есть упрямо стоят на
своем, «на дрожжах своих», то есть в постыдной,
покрытой мраком нелепой теологии, которую они
сами себе выдумали несколько столетий тому на¬
зад, уклонившись от древних и ученых теологов,
которые руководились истинным светом священного
писания. Они не знают ни латинского, ни грече¬
ского, ни еврейского языка;, чтобы как следует
понимать священное писание. Итак, покинув истин¬
ную и первоначальную теологию, они только и
делают, что диспутируют, аргументируют и пред¬
лагают ни к чему не ведущие вопросы. Вот что
они делают. А еще они говорят, что защищают
веру католическую, хотя нет ни одного человека,
который бы спорил с ними о вере. Благодаря
-всему этому они понапрасну теряют время и не
приносят ровно никакой пользы церкви божьей.
334

Если бы диспуты их были хотя немного .полезны,
то они могли бы употребить их во благо католи¬
ческой церкви, отправиться по всему свету и про-
поведывать слово божье, как это делали и апо¬
столы, ну хотя бы диспутировать о греками, чтобы
побудить их снова соединиться с римской цер¬
ковью. Если же они не хотят идти далеко, то
пусть пойдут хотя бы в I Богемию и заставят своими
доказательствами И силлогизмами замолчать этот
народ361. Но ведь они этого ■ не делают, а диспу¬
тируют о том, что совершенно не нужно. Вот по-
этому-то «накажет их господь» й пошлет других
учителей, знающих греческий, латинский и еврей¬
ский языки. Они выбросят «эти дрожжи», то есть
эти ни к чему не годные софизмы, лживую тео¬
логию й темные формулы, и принесут светильники
свои, осветят священное писание и восстановят
древнюю, истинную теологию. Уже теперь выше¬
упомянутый Эразм исправил книги святого Иеро¬
нима и отдал их напечатать; кроме того, он: испра¬
вил и Новый завет. Я думаю, что это гораздо
полезнее, чем если двадцать тысяч скотистов и
фомистов сто лет будут спорить «о бытии и сущ¬
ности». Когда' он сказал это, я воскликнул: '«По¬
милуй меня, господи боже! Что я слышу! Вы «этим
самым уже фактически отлучены от церкви!»
Я хотел уйти от него, но он удержал меня ц ска¬
зал: «Выслушайте по крайней мере до конца».
Я же ответил: «Не хочу я слышать конца».,Тогда
он сказал: «Так послушайте по крайней мере, как
я объясняю ваше пророчество». Я же, поразмыс¬
лив, согласился выслушать, так как ведь не опасно
выслушать отлученною362: ведь только есть и
пить с ним не следует. Тогда он начал так: «Осте¬
335

регайтесь, кельнские философы! Я не говорю «тео¬
логи», но «философы», так. как теология кельнцев
скорее философия, то есть софистическое искус¬
ство, а не теология, так как это не что иное, как
бесовская болтовня и нелепое пустословие. «Хищ¬
ные волки» — это Яков Гоогстраген, Арнольд
Тонгрский и тому подобные. Они со своим чковар-
ством и обманами неистово и яростно нападают
на неповинных овец, каковы были и есть Петр
Равенский и Иоанн Рейхлин. Теологи хотят объ¬
явить их еретиками из зависти к их учености и
славе, а также потому, что отлично сознают свое
бессилие сделать то, что сделано этими учеными;
поэтому-то они очень хотят погубить их. Вот
они-то и есть те хищные волки, которые посягают
на славу и жизнь неповинных людей. Так они
целых семь лет терзали и преследовали всюду
бедного старика, Иоанна Рейхлина, и если бы
всемогущий бог не отвратил этого зла, они бы
его окончательно растерзали. Невозможно дока¬
зывать, что Рейхлин — это хищный волк, так как
он никого в течение всей своей . жизни ,не терзал,
то есть никогда напрасно не обвинял и никогда
не покушался ни на чью жизнь или славу ни
в своих речах, ни в сочинениях. Но обратите .вни¬
мание на то, что говорит дальнейшее: «Как бы
не вторглись в» вашу овчарню». Но ведь сей доб¬
рый Рейхлин никогда не вторгался в кельнский
метод преподавания, а также он никогда не обра¬
щал внимания ни на кельнских теологов, ни на'
кельнскую церковь (у него всегда были более
полезные дела), а посему и нельзя считать его
одним из этих хищных волков, которые, как го¬
ворит Лихтенбергер, должны быть изгнаны из
336

кельнской овчарни. Далее сказано: «В ваше время
произойдет нечто новое и неслыханное». Да, дей¬
ствительно, нечто новое и неслыханное; «не видел
того глаз, не слышало ухо и не приходило то на
сердце человеку» (1-е поел, к юоринф.; Исайя,
64,4), чтобы столь ученого и благочестивого че¬
ловека, принесшего столько пользы и не сделав¬
шего никому вреда, когда он достиг глубокой
старости, столь жестоко и коварно мучили, тер¬
зали и преследовали. Далее сказано «в церкви
вашей». Это уж потому нельзя приписать Рейх-
лину, что он спокойно живет вне пределов кельн¬
ской церкви, а именно — в Констанцском епископ¬
стве. Итак, я надеюсь, что явятся собаки, то есть,
вернее, пастыри овец, и без зависти и злобы,
смиренно и с верой будут пасти овец Аристовых,
то есть народ христианский. Разорвут они тех
волков, которые опустошили божью овчарню,
и очистят церковь божью, то есть выбросят всех
гнусных и скверных теологов, которые ровно ни¬
чего не знают, а все-таки хвастают, что знают
все».— Когда он это сказал, я ушел от него и
поклялся всем святым написать обо всем этом
в Кельн. Смиренно прошу вас, расскажите это,
пожалуйста, «нашим магистрам» и Иоанну Пфеф-
феркорну, который до некоторой степени является
писцом, передающим мнения кельнцев, и удиви¬
тельно пишет сочинения 363; он ловко досаждает
им (поэтам) своими сочинениями. Тот, кто все это
рассказывал, родом из Берлина. Если вы хотите
знать его имя, то напишите мне, и я вам сейчас
же сообщу его имя. Он жил раньше в Бонне; там
его здорово отделали, но он все-таки до сих пор
22 Письма темных людей
337

говорит против ТОО логов. Он — плохой христианин
и все остается при своем лжеучении, а посему
и попадет по смерти в геенну огненную. Да со¬
хранит господь от нее навеки веков вас, теоло¬
гов, и братьев проповедников. Аминь. Писано во
Франкфурте-на-Одере.
LI
Иоанн Гельфериг, по-латыни Юпитер*^,
магистру Ортуину Грацию
Шлю вам привет и изъявление смирен¬
ной преданности. Уважаемый господин магистр!
Вы писали мне, что вас до сих пор очень удивляет,
почему я называю себя Юпитером. Посему да
будет вам известно, что во время моего .пребыва¬
ния в Вене, когда я слушал там лекции по поэзии,
жил там один молодой поэт, ученик Конрада Цель-
тиса, а звали его Георгий Сибут. Он был моим
товарищем, и мы всегда жили вместе. Он-то и
сказал мне: «Ты должен называть себя Юпите¬
ром, так как по-латыни Юпитер значит то же, что
Гельфериг по-немецки». Поэтому и зовусь я те¬
перь Юпитером. Этот поэт живет теперь в Вит¬
тенберге; там он нанял себе старую бабу: ей
уже лет семьдесят восемь или даже немного по¬
больше. Я был раз у него в доме проездом
из Пруссии, и тогда эта старая баба сидела за
печкой. Я его спросил: «Это ваша мать?» Он
ответил: «Нет, эта женщина моя супруга». Я же
спросил его: «Зачем вы взяли себе в жены такую
старую бабу?» Он же ответил мне, что она еще
338

до сих пор...*, кроме того, у нее много денег,
она умеет хорошо варить пиво, а потом это пиво
продает и копит деньги. Тогда я сказал: «В та¬
ком случае вы поступили хорошо». И спросил:
«Как зовут вашу жену?» Он же ответил мне:
«Я зову ее: моя Коринна, моя Лесбия, моя Цин¬
тия»365. Но оставим это. Вы пишете мне, что
вам кажется, что скоро настанет день Страшного
суда366, так как свет так погряз в грехе, что
более погрязнуть ему невозможно, и людские
нравы так плохи, что просто приходится удивлять¬
ся. Юноши хотят быть равными старикам, ученики
магистрам, юристы теологам; всюду великая
смута, и появляются во множестве еретики и
лжехристиане: Иоанн Рейхлин, Эразм Роттер¬
дамский, Вилибальд, не знаю как его еще на¬
зывают, Ульрих фон-Гутген, Герман Буш, Яков
Вимпфелинг, который пишет против августинцев,
и Себастьян Брант, который пишет против про¬
поведников и без меры их ругает (богу должны
мы жаловаться на это). Благодаря всему этому
возникает много соблазна в вере, и я охотно верю
вам, так как я сам читал, что подобные явле¬
ния должны непосредственно предшествовать
Страшному суду. Но я хочу сообщить вам теперь
еще кое-что другое, что я слышал и что было
мне сообщено как нечто совсем достоверное одним
отцом-монахом, а именно: говорят, что антихрист
действительно народился, но теперь он еще мал.
Эн мне также рассказывал, что одному монаху
аз ордена картезианцев было откровение. Этот
монах спал как-то у себя в келии и услышал
* bona in fornificatione
22*
339

глас с неба, который говорил: «Погибнет мир!
Погибнет мир! Погибнет мир!» Тогда этот монах
испугался и хотел что-то сказать, но только
сотворил про себя молитву против диавольского
наваждения. Тогда опять раздался этот глас,
и еще в третий раз он прозвучал. Тогда монах
духом своим понял, что это глас божий, и от¬
ветил: «За что, господи?» Глас ответил: «За
грехи его». Тогда опять спросил монах: «Когда,
господи?» Глас же ответил: «Через десять лет».
Поэтому я очень боюсь. Когда я проходил через
Болонью, я слыхал, что там живет горожанин;
он обладает даром духа святого — зовут его Бил¬
ла367,—н дух этот рассказывает ему чудеса про
короля французского, императора и папу и о
конце мира. Я читал его пророчества. Итак,
я написал вам все, что знаю. За сим поручаю
вас защите господа бога. Писано при римской
курии.
LII
Генрих Шлунц магистру Ортуину
Грацию
Прежде всего позвольте выразить вам,
благороднейший, дружеское расположение и мою
готовность к услугам. Я всегда готов здесь
и всюду и во всех местах сделать для вас,
благороднейший, все, что только в силах сде¬
лать. Достоуважаемый господин магистр! Посы¬
лаю вам, благороднейший, замечательную и весьма
полезную книгу. Мне кажется, что эта книга
написана весьма искусно, и в ней очень многс
мастерских положений; называется эта книга
340

«Rationale divinorum». Я купил ее тут на яр¬
марке и сказал тогда: «Эта книга как раз для
магистра Ортуина. Слава богу, что я нашел ее;
я пошлю эту книгу ему, так как он тоже не¬
давно прислал мне книгу Иоанна Пфефферкорна,
озаглавленную: «Защита Иоанна Пфефферкорна
от клеветы», которую написал этот человек глав¬
ным образом в защиту святой веры от Иоанна
Рейхлина и его последователей и здорово их
обругал. Но вы, может быть, скажете: «Зачем
он посылает мне эту книгу? Не думает ли он,
что у меня не хватает книг?» Отвечаю: «Не по¬
тому я посылаю ее вам. Если же вы думаете,
что я только поэтому посылаю вам эту книгу,
то вы сильно обижаете меня, так как я делаю
это с благим намерением». Вы не должны также
верить тому, что я мало ценю вас, потому что
у вас мало книг; ведь я знаю, что у вас много
книг. Я отлично видел, когда был в вашей ком¬
нате в Кельне, что у вас много книг большого
и малого формата; некоторые были в деревянных
переплетах, другие в пергаменте, некоторые же
были обтянуты красной, зеленой и черной кожей,
1 некоторые были обтянуты кожей только напо-
товину; вы же сидели, а в руке у вас была
детка, чтобы сметать с них пыль! 368 Тогда я
казал: «Магистр Ортуин! Ей-богу, у вас много
[рекрасных книг». Вы же сказали мне, что я
сегда могу заключить по книгам, учен человек
ли же нет, так как тот, кто уважает книги,
важает и науку. Напротив же, кто не уважает
ниг, тот не уважает знания. И этот догмат я
раню в сердце моем и буду хранить вовеки
еков. Аминь. Писано в Наумбурге.
341

LIII
Иоанн Шлунцик магистру Ортуину
Грацию
Вы написали мне недавно письмо, в ко¬
тором вы меня очень порицаете и обвиняете в том,
что я не пишу вам, в каком положении спор
о вере с Иоанном Рейхлином. Когда я прочитал
это письмо, то очень рассердился и сказал: «За¬
чем он мне все это пишет? Ведь я написал уже
два письма, и с тех пор не прошло и полугода.
Наверно, гонцы не передали ему этих писем. Что
же я тут могу поделать?» Поверьте мне, что
я написал вам все до последнего слова, чтб
только знал об этом деле, но вполне возможно,
что гонцы не передали вам эти письма. А именно:
я писал вам, что встретил, когда ехал из Фло¬
ренции в Рим, почтенного патера и брата Якова
Гоогстратена, «нашего магистра» и инквизитора
еретической лживости, который шел из Флорен¬
ции, где он хлопотал через французского короля
о чем-то касающемся вашего дела. Тогда я снял
мою шляпу и сказал: «Уважаемый отец, вы лв
это?» Он же ответил мне: «Я есмь сущий» (Пел.,
III, 14). Тогда я сказал: «Вы, господин, «наи
магистр» Яков Гоогстратен, инквизитор еретиче¬
ской лживости?» Он мне ответил: «Да, говорк
вам» (Лука, III, 26). И подал я ему руку (х
словами: «Боже мой! Что же это! Почему вь
идете пешком? Это великий позор, что человв!
подобный вам идет пешком по грязи и слякоти»
Он же ответил мне: «Иные на колесницах, ины<
на конях, а мы шествуем с именем господа бога
342

Пел., XIX, 18). Я же сказал: «Но ведь сегодня
ильный дождь ;и очень холодно». Он поднял
огда руки свои к небу и воскликнул: «Кро-
[ите небеса свыше, и облака да проливают правду»
Исайя, XLV, 8). Я же подумал: «Боже! Разве
то не великое несчастие, что такого «нашего
[агистра» судьба так преследует? Два года тому
[азад я видел, как он въезжал в Рим на трех
[ошадях, а теперь он идет пешком» 369. И спро-
ил я его: «Не хотите ли сесть на мою лошадь?»
)н же ответил мне стихом:
Кто что-нибудь предлагает, тот «хотите ль»
не вопрошает. S7°
Тогда я сказал: «Ей-богу, превосходнейший
эсподин: открылась вакаяция для меня, а потому
должен ехать как можно скорее,— не то я бы
эпременно дал бы вам мою лошадь». С этими
ювами я его покинул. Вот вы знаете теперь,
каком положении дело; кроме того, вы видите,
ю этот «наш магистр» в великой нужде, а по¬
му раздобудьте ему денег,— иначе дело будет
\тп плохо. Да и поверенный Иоанна Рейхлипа,
эанн фон-дер-Вик, действует весьма энергично,
бегает то туда, то сюда. Недавно он йаписал
ютив «нашего магистра» Якоза сочинение, пэл-
е такого соблазна, что я дивлюсь, как это бог
поразил его за это тотчас же. Он же кроме
го недавно ругал «нашего магистра» прямо
глаза и говорил: «Я добьюсь с помощью
авды, что ты умрешь в позоре, нищете и горе,
Иоанн Рейхлин восторжествует. Все теологи
сть хоть лопнут с досады, а все-таки увидят
>». Из этих слов я заключил, что Иоанн фон-
348

дер-Вик открыто объявил себя врагом всех тео¬
логов и что он человек очень дерзкий; кроме
того, он ДО' невозможности безрассуден. Я слы¬
хал, как «наш магистр» Яков сказал: «Не будь
его здесь, я бы выхлопотал решение в мою
пользу сейчас же по моем приезде в Рим». И это
правда: я слыхал и от других, что когда «наш
магистр» Яков приехал первый раз к римской
курии, он был столь страшен, что все члены
курии боялись его. Ни один поверенный не хо¬
тел стать на сторону Иоанна Рейхлина, так как
все боялись этого «нашего магистра». Яков Кве-
стенберг, тоже друг Рейхлина, искал по всему
Риму поверенного и не мог найти. Все говорили,
что готовы содействовать ему во всяком другом
деле, но что касается дела веры, то боятся,
как бы «наш магистр» Яков не присудил их к
сожжению на костре. И вот когда дело было
в таком положении, прибыл этот доктор (достоин
ли он только этой степени?) Иоанн фон-дер-Вик
и сказал 'Якову Квестенбергу: «Я готов бо¬
роться с неистовством этого монаха». «Наш же
магистр» Яков открыто грозил ему: «Смотри: я
сделаю так, что ты раскаешься в том, что ска¬
зал хоть единое слово за Рейхлина». В то время
я слыхал из его собственных уст, как он сказал,
что лишь только он выхлопочет постановление
против Рейхлина, то сейчас же привлечет к суду
этого доктора де-Вика и объявит его еретиком,
так как он выбрал из его речей некоторые ере¬
тические положения. Теперь же дело идет совсем
иначе. Поверьте мне, что дело в плохом шш>
женин, так как теперь на каждых десять сто¬
ронников Иоанна Рейхлина не приходится, по¬
344

жалуй, и одного теолог#. Недавно, когда после
диспута голосовали за теологов, было подано в
пользу Рейхлина восемнадцать голосов, а за тео¬
логов только семь, да к тому же и эти семь не
сказали, что «Глазное зеркало» следует сжечь,
а только остались при особом мнении371. Я не
питаю хороших надежд. Вы должны по мере
сил приложить все старание, чтобы Иоанн Вик
умер 372, так как он виновник того, что дела
Рейхлина идут хорошо, а дела теологов плохо.
Не будь его здесь, не случилось бы этого. Итак,
надеюсь, что этим письмом я вполне оправдал
себя перед вами, и вы впредь не можете пи¬
сать мне таких упреков. Будьте здоровы. Пи¬
сано при римской курии.
LIV
Вильгельм Брикот магистру Opmyvmy
Грацию
Л	Вы все просите меня писать вам новости,
и я вам очень часто пишу, но толку от этого
нет никакого; поэтому я хочу опять написать вам,
и надеюсь, что этого будет достаточно. Меня из¬
вестили в письме из курии города Рима, что
Матфей Финк, один из главных ваших сторон¬
ников, умер. Некоторые члены курии, его сооте¬
чественники, просили меня написать ему эпита¬
фию. Я сочинил следующую эпитафию:
Здесь некий Финк 'погребен, покойный был всеми
почтен.
345

Одет он в красную тогу, за него помолюсь
я богу.
Некогда желудок его охотно корсиканское пил
вино.373
В вере чист он был, искренно всех любил.
Об одном прошу вас: пожалуйста, объясните
мне, как мне понимать то, что парижские ма¬
гистры, когда они издали решение о «Глазном
зеркале», прибавили следующие слова: «Исклю¬
чая, однако, позор для самого автора, которого
мы благодаря его смиренной покорностп и ради
других его похвальных сочинений считаем за ка¬
толика». Я не понимаю, что значит, что «Глаз¬
ное зеркало» должно быть сожжено как ерети¬
ческая книга без личного позора для Иоанна
Рейхлина, который написал эту книгу и до сих
пор ее защищает. Как мне кажется, совершив¬
ший что-либо, как причина того, что он сделал,
гораздо более виноват, чем виновато то, что он
сделал. Мне, кроме того, было бы очень при¬
ятно, если бы левенские магистры не написали
в их письме к папе 374, что решение парижских
магистров и осуждение «Глазного зеркала» достаг
вило им большое душевное удовольствие. Ведь
святейший господин папа мог подумать: «Теперь
я вижу, что у теологов только одна чистейшая
зависть. Если же они действительно теологи,
то есть если они христиане, они должны скорее
чувствовать огорчение от дурных поступков ка¬
кого-нибудь христианина, чем радоваться и ли¬
ковать». Поверьте мне, что это много помогло
делу Иоанна Рейхлина: все теперь верят, что
его преследуют из зависти; но на самом деле
ведь это совершенная неправда. Ведь этот наш
346

противник или, скорее, брат во Христе, и его
капнионофилы, то есть сыновья Иоанна Рейх-
лина 375, причинили несправедливость Иоанну
Пфефферкорну, который защищался и писал
истину. Сам он говорит, что готов умереть, если
он написал хотя бы малейшую ложь, хотя и го¬
ворит Псалмопевец: «Всякий человек ложь» (Пел.,
CXIV, 2). Нисколько не должно служить поме¬
хой и то, что Иоанн Пфефферкорн изощрялся
во всяких мерзостях и преступлениях (о горе!)
с самого детства, как он пишет в «Защите
от клеветы». Если даже кто-нибудь был долгое
время человеком плохим и негодным, то он может
все-таки после стать благочестивым. Быть та¬
кого мнения об Иоанне Пфефферкорне велит наш
долг, так как он родился вновь милостью свя¬
того духа благодаря крещению, а посему он те¬
перь благочестив,— в чем я не сомневаюсь,— ион
останется христианином до скончания веков. Слы¬
хал я также, что кто-то вас очень позорит, рас¬
сказывая повсюду, что вы — сын священника и
незаконнорожденный. Я удивляюсь, что негодяи
эти не имеют совсем стыда и столь дерзки. Ведь
у вас, конечно, есть бумаги, доказывающие, что
вы законнорожденный. Я очень хотел бы при¬
влечь к суду тех, кто это говорит. Прошу вас:
прилагайте все ваше старание к делу веры, чтобы
этот еретик попал на виселицу. Итак, будьте здо¬
ровы. Писано в Ворхмсе.

LV
Магистр Сильвестр Грщиус магистру
Ортуину Грацию 376
Т ак как я поклялся защищать мой
факультет и заботиться всегда о его благе, то
я и намерен вам с возможной точностью напи¬
сать, кто здесь сочувствует теологам и кто
сочувствует Иоанну Рейхлину, чтобы знали тео¬
логи, как поступать им в этом случае. Во-пер¬
вых, в гостинице «Корона» есть здесь какие-то
нахлебники, которые всегда делают всякие мер¬
зости «нашим магистрам» и братьям из (ордена
проповедников,* они добились ТОГО', что никто в
этой гостинице не подает милостыни проповед¬
никам. Имена некоторых я знаю. Одного из них
зовут магистр Филипп Кейльбах; он вое гово¬
рит о Рейхлине и всегда его хвалит, но недавно
«наш магистр» Петр Мейер, священник из Франк¬
фурта, ловко его отругал. Там же живет какой-
то Ульрих фон-Гутген. Это — великая бестия. Он
как-то сказал, что если бы братья проповедники
поступили с ним так несправедливо, как они
поступили с Иоанном Рейхлином, то он стал бы
их врагом и, встретившись где бы то ни было
с монахом из этого ордена, всегда обрезывал
бы ему уши и нос. У него много друзей даже
при курии епископа, который тоже большой по¬
кровитель Иоанна Рейхлина. Но теперь Гуттен,
слава богу, ушел отсюда. Он хочет получить
степень доктора, целый год его не будет здесь.
348

Чорг бы его побрал! Затем живут здесь два знат¬
ных брата — Отто и Филипп де-Бок. Они тоже
притесняют всех теологов. Однажды, во время того
священного акта, который совершо-н был в Майн¬
це «нашими магистрами» как протест против «Глаз¬
ного зеркала» и на котором магистр Яков Гоог-
стратен, согласно своим полномочиям, раздал
всем присутствующим на этом акте индульген¬
ции, эти два брата с другими негодяями играли
в кости на эти индульгенции на глазах у всех
теологов, бывших в гостинице. Кроме них, есть
там еще какой-то, по имени Иоанн Гутгихий.
Он тоже ваш враг. Есть там еще один, возве¬
денный недавно в степень доктора прав, зовут
его Конрад Вейдеман, он помогает всем тем, ко¬
торые действуют против вас. Есть там еще дру¬
гой доктор, он был раньше артистом и следовал
современному методу, он называет себя «Евха-
рис». Кроме них, там еще Николай Карбахий. Он
читает лекции по поэзии. Затем Генрих Бруманн,
викарий городского собора и хороший органист.
Я всегда говорю ему: «Вы бы побольше зани¬
мались вашим органом, а теологов бы оставили
в покое». Но что самое главное, так это то, что
почти все каноники на стороне Рейхлина; кроме
них, на его стороне еще много других магистров,
которые любят поэзию; имен их я не помню.
Теперь я напишу вам о друзьях ваших и о сто¬
ронниках. У вас есть здесь друг. Он человек
в высшей степени замечательный. Зовут его юс-
подин Адулар Шван. Он благородного происхо¬
ждения, у него в гербе кубок, ею отец был
колокольным мастером. Он весьма остроумно ве¬
дет диспуты по методе скотистов и очень хоро¬
349

ший аргументатор. Он говорит, что с первых слов
припрет Иоанна Рейхлина к стене, если только
ему случится с ним диспутировать. Другой ваш
выдающийся доброжелатель — это так называе¬
мый Генрих Ган, иначе Глокенгейнц. Он очень
любит звонить. Он человек очень изобретатель¬
ный и обладает удивительным разумом и столь
богатым талантом, что вы просто и вообразить
себе не можете. Он очень охотно диспутирует,
во время диспутов все смеется и так, со смехом
припирает к стене противника. Когда он увидел
еретические статьи Иоанна Рейхлина, то сказал,
что даже за единую из сих статей следовало бы
сжечь Иоанна Рейхлина. Кроме того, к вашим
же сторонникам принадлежит молодой дворянин
и военный, по имени Матфей Фалькеиберг. Он че¬
ловек очень воинственный, носит всегда с собой
оружие и притом ездит верхом. За столом он
сидит всегда впереди, а не сзади, так 'как гово¬
рит, что если бы он сидел сзади, to случилась
война, то он не мог бы тотчас же вскочить и
бить своих врагов. Кроме того, он — остроумней¬
ший аргументатор и следует старинному методу.
Он сказал, что если Рейхлин не уступит, он явится
с сотпей лошадей к вам на помощь. Кроме того,
есть здесь один майнцский гражданин, по имени
Виганд фон-Сольмс. Хотя он и юноша, все же
он так учен, что может ученостью сравняться с
любым «нашим магистром». Он говорит, что дал
бы десять гульденов, лишь бы подиспутировать
с Рейхлином. Недавно в диспуте он так загонял
Иоанна Гуггнхия, что тог совсем запутался и ни¬
чего не мог ему ответить. Наряду с ним стоит
также и господин Вернер, который следует ва-
350

тему методу. Он удивительно знает «Summa Tho-
mae contra gentiles» и наизусть знает все «Forma-
litates» Скота. Он говорит, что не будь «наш
магистр» "Яков Гоогстратен при римской курии,
он сам пошел бы туда и заставил замолчать
Иоанна Рейхлина. Все эти вышеназванные друзья
каждую неделю раз собираются в доме славней¬
шего мужа, господина «нашего магистра» Варфо*
ломея. Он глава всех ваших друзей. Там они
разговаривают о весьма тонких вещах, оппони¬
руют друг другу, причем один защищает мнения
Иоанна Рейхлина, а другие приводят доказатель¬
ства против него. У них всегда получаются за¬
мечательные диспуты. Об остальных же, принад¬
лежащих к числу ваших сторонников, я ничего
не знаю, так как они мне неизвестны. Когда же
я о них что-либо узнаю, то напишу вам. Теперь
же поручаю вас господу богу. Из Майнца.
LYI
Гильберт Порретониус, магистр сво¬
бодных наук и баккалавр прав, шлет
бесчисленное множество лучших приве¬
тов магистру Оррлуину Грацию377
Ш лю вам привет и желаю вам много
счастливых дней, уважаемый муж. Я прочел
письмо ваше, которое вы прислали мне в Инголь-
штадт, и понял отлично ваше мнение. Вы Нишете
мне, что вас очень радует, что я, будучи уже
теологом, изучаю теперь право. Вы говорите, что
было бы очень хорошо, если бы некоторые теологи
351

знали также и право, чтобы быть в состоянии
спорить с юристами. Вы написали мне некоторые
термины и хотите знать, что они значах; вам ка¬
жется, что это термины юридические. Да, они
действительно юридические. Вот вам объяснение
этих терминов по глоссе Аккурсия. Из этого объ¬
яснения вы поймете, что я обладаю основатель¬
ным знанием права. Latus clavus 378 — это символ
сана, или же это такая металлическая палка, ко¬
торую трибун бросал в толпу врагов, и тотчас
все остальные начинали так храбро сражаться, что
опять отнимали эту палку. Epistographum 379 —
это такая деревянная доска, на которой были за¬
писаны долги, как это делают иногда и теперь;
называется она Epistographum от слов opes и
graphia, так как это запись, а именно запись
денежных средств. Abaces 330 называются ценные
сосуды. Corinthia381 называется сосуд из про¬
стого материала, например из соломы и болотной
травы, какие продают, например, в Болонье. Bal¬
nea382 называется сосуд, который светит, то есть
такой сосуд, который заключает в себе свет или
же источник света. Prothyrum 383 происходит от
thyros — нечто в роде magister, но неизвестно,
что это собственно обозначает; или же это значит
то, что procul trahitur* как, например, вода или
что-нибудь другое, например, находящееся в доме
Аккурсия Цирелла. Obsonatores 384—это те, кото¬
рые охраняют своего господина, когда он лежит
в постели, или же obsonatores — это те, которые
развлекают своего господина музыкой и пением
во время обеда. Hypocaustum 385 называется такое
место, где стоят больные тогда, когда им нужен
огонь. Gallus gallinacius 386 — так называют пе-
352

Фома Мурнер
С современной гравюры на дереве

Луха, оскопленною и ничего не стоящею; о нем
говорят, что он храбро сражается оо змеей; или
Gallus gallinacius называется так потому, что
он любит кур; так й говорят — vir uxorius 387,
то есть мужчина, любящий женщин. Это назва¬
ние, например, встречается в «Одах» Горация.
Diaeta 388 — это такое место во дворах, где гос¬
пода .стоят у огня. Chorus 389 значит множество
слуг, которые поют под аккомпанемент какого-то
музыкального инструмента, который называется
chorus. Centumviri 390 — это такие сенаторы, ко¬
торых было сто человек. Patricius391 — так назы¬
ваются отцы князей (principis pater) 392. Поэтому и
Саллюстий восклицает: «О patres Conscriptil» 393,
так как имена их были где-то написаны: или на
короне у них на голове, или же еще где-нибудь.
Всегда, если у вас явится какое-нибудь сомнение,
касающееся тою илй другого права, напишите
только мне: я разъясню вам все так же хорошо,
как Иоанн Рейхлин или какой-нибудь другой
юрист во всем мире. За сим будьте здоровы. Пи¬
сано в Ингольпггадге.
LYII
Галиен Падеборнский приветствует
магистра Ортуина Трация
магистр! Страшно напугали
меня толки, дошедшие до меня; от этих толков
у меня волосы дыбом встали. Заключаются* эти
юлки в следующем: все почтй студенты и кли-
рикй, которые приходят сюда из Кельна, расска¬
зывают, что ходят слухи, будто братья проповед¬
23 Письма темных людей
353

ники, прежде чем допустят, чтобы Иоанн Рейхлин
победил Их в деле веры, хотят сами начать Про¬
поведовать новую веру 394. Кто-то говорил, будто
весьма) возможно, что если папа; постановит реше¬
ние не в их пользу, то они пойдут в Богемию
и будут там подстрекать еретиков против веры,
церкви й папы; таким-де образом они отомстят
за оскорбление. О добрейший господин Оргуия!
Посоветуйте им не делать этого, так как это будет
велико® ересью. Я надеюсь, что все это не¬
правда. Сам же я думаю: «Может быть, они только
грозят паПе и хотят его попугать, чтобы он
подумал: «Если я вынесу решение >не в их пользу,
то их будут все очень презирать и ненавидеть.
Весь свет сделается их врагом, никто не будет
подавать им милостыню, и монастыри их придут
в запустение. Они пойдут в Богемию или даже
в Турцию И будут там проповедовать, что вера
христианская не есть истинная вера, и произой¬
дет от этого великое зло». Пусть будет что будет;
но я хотел бы, чтобы вы были терпеливы й чтобы
вы, теологи, не действовали против папы, дабы
все христиане не стали врагами. Итак, будьте
здоровы, и благослови вас единородный сын бо¬
жий. Пнсайо в Бремене.
LYIII
Магщшр Ир Перлир магистру Ортуину
Грацию 395
Куча приветов! Достоуважаемый муж!
Сюда доставлены в университет ваши сочинения,
написанные вами против Иоанна Рейхлина. Ста¬
354

рые магистры их очень хвалят, но новые и мо¬
лодые ни во что их не ставят и говорят, что
вы из зависти преследуете Рейхлина. Когда же
у нас был совет, не принять ли какое-нибудь1
решение против «Глазного зеркала», то эти но¬
вички, которые еще до сих пор недостаточно
знающи, возражали старым магистрам и сказали,
что Рейхлин ни в чем: не виноват и никогда не
написал ничего еретического. Вот таким-то обра¬
зом они нам еще до сих пор мешают. Не знаю,
что дальше будет. Я думаю, что университет бла¬
годаря этим поэтам окончательно погибнет. Их
стало так много, что просто можно удивляться.
Недавно сюда пришел какой-то Петр из Мозель¬
ских стран 396. Он грек. Есть здесь еще один,
который тоже читает лекций по греческому языку;
зовут его Рихардом Кроком, а пришел он к нам
из Англии. Я сказал как-то: «Ах, диавол! Он при¬
шел к нам из Англии? Я уверен, что если бы; был
в той стране, где перец растет, хотя один поэт,
он тоже явился бь! сюда, в Лейпциг!» Вследствие
этого у магистров так мало учеников, что просто
один позор. Я еще до сих пор помню, что раньше,
когда магистр шел в баню, за ним шло куда
больше учеников, чем теперь в праздничный день,
когда он идет в церковь. Студенты же были тогда
так скромны, словно ангелы, а теперь хотят жить
в городе и ше хотят обедать ц бурсе; у магистров
теперь страшно мало «нахлебников. Также в прош¬
лый раз, когда возводили в ученые степени, то'
степени баккалавра были ^удостоены только десять
человек. Когда же у нас были экзамены, то ма¬
гистры говорили, что они некоторых думают про¬
валить. Тогда я сказал: «Это никак нельзя до¬
23*
356

пустить, так как если вы провалите хотя бы
одного, то после ни один человек не пойдет на;
экзамен, и никто не будет заниматься, чтобы по¬
лучить ученую степень, *но все уйдут к поэтам».
Итак, мы допустим всех до экзамена. Допускали
же до экзамена 'на трех основаниях: во-первых,
по летам: если кто-нибудь хочет получить степень
баккалавра, то ему должно быть по крайней мере
семнадцать лет; если же он хочет получить сте¬
пень магистра,— то двадцать; если же они недо¬
статочно взрослы, то их не допускают. Во-вторых,
допускали, принимая в соображение нравствен¬
ность: если студенты не оказывали уважения ма¬
гистрам и удостоенным степеней, тогда их не
допускали, если только они не были допущены
благодаря особому разрешению. А затем смотрят,
не нарушали ли они порядка, то есть: не бес¬
чинствовали ли они на улицах, не ходили ли
Они к блудницам, не носили ли оружия, не иу-
ворилй ль они «ты» магистрам и священникам,
не шумели ль в аудиториях и в бурсе. В-третьих,
не допускали на основании знаний, если они еще
недостаточно сведущи в науках и не выполнили
предписанных работ. Недавно на экзамене я опро¬
сил одного: «Что за причина, что ты ровно ни¬
чего не отвечаешь?» Он ответил, что он очень
боязлив. Я сказал ему, что не верю, чтобы он
был боязлив, но скорее думаю, что он ровно
ничего не знает. Тогда он сказал: «Ей же богу,
нет, господин магистр. Я обладаю очень боль¬
шими знаниями, которые внутри, но знания не
хотят выйти наружу». Но я его все-таки про¬
пустил. Итак, вы видите, что университеты очень
падают. Есть у меня ученик. Я недавно сделал
356

ему выговор за; нарушение порядка. Он тотчас
же стал мне говорить дерзости и начал меня «ты¬
кать». Я же сказал: «Это я тебе припомню, когда
ты будешь экзаменоваться для получения ученой
степени». Я намекал ему на то, что я его про¬
валю. Он же мне ответил: «А...* мне на вашу
степень баккалавров. Я пойду в Италию, там
учителя не обманывают так своих учеников, они
не делают таких глупостей, когда удостаивают
степени баккалавров, но если кто-нибудь учен,
то все его уважают; если же он ничего не знает,
то его, как и всякого другого, считают ослом».
Я же сказал ему: «Ах ты, негодяй! Ты вздумал
ни в грош не ставить такую почтенную степень,
как степень баккалавра?» Он же мне ответил, что
он и магистров ни во что не ставит, и, кроме
того, сказал: «Я слыхал от моего друга, что во
время его пребывания в Болонье там на всех
магистров свободных искусств, пришедших из Гер¬
маний, смотрели как на беанов, а совсем не как
на студентов. В Италии считается позором, если
•кто-нибудь получил степень магистра или бакка¬
лавра в Германии 397. Ведь вот какие случаются
теперь скандалы! Я бы очень хотел, чтобы все
университеты действовали единодушно и совер¬
шенно бы изгнали всех поэтов и гуманистов, так
как они ведут университеты к погибели. Магистр
ЛангшнеЙдер, магистр Негелин, магистр Кахель-
офен или Форнацифик, магистр Арнольд Вюстей-
фельд и доктор Оксенфарт велели вам кланяться.
Будьте здоровы. Писано в Лейпциге.
* ego merdarem vobis
357

LIX
Иоанн Еоклеаришгнеус магистру
Ортуину Грацию
Вы поручили мне расспрашивать во время
здешней ярмарки всех купцов, которые съезжа¬
ются сюда из разных стран, о том заговоре, о ко¬
тором вы мне писали. А именно: некоторые поэты
и юристы дали друг другу клятву защищать
Иоанна Рейхлина и писать против кельнских тео¬
логов и против братьев проповедников, если они
тотчас же не оставят в покое вышеупомянутого
Иоанна Рейхлина. Да будет вам: известно, что
я прилагал все мое старание, спрашивал и рас¬
спрашивал и наконец пришел к одному книго¬
продавцу из Оберланда398. Он рассказал мне уди¬
вительные вещи, назвал мне многих и сказал, что
он видел даже письма, которые они посылают
друг другу. Прежде всего он рассказал мне о
докторе Мурнере. Этот доктор — как бы глава
всего этого общества. Тот же книгопродавец ска¬
зал мне, что он наверно знает, что Мурнер написал
одну книгу о скверных делах проповедников,
а другую — в защиту Рейхлина. Затем назвал он
мне Германа Буша; он сказал, что видел письмо
Буша, в котором тот обещает своим сотоварищам,
что он не будет бездельничать, а будет смело за¬
щищать Рейхлина. Он же потом рассказал мне,
что в этом же заговоре участвует кельнский ка¬
ноник, граф де-Невенар. Он написал удивитель¬
ные вещи о теологах и хочет их сейчас же на¬
печатать. Кроме того, у графа Невенара много
358

друзей, и притом даже из числа дворян. Он
подстрекает их своими письмами оказывать по¬
кровительство Иоанну Рейхлину. Также и Вили-
бальд, — не знаю какой3", живет он, кажется,
в Нюрнберге,— этот Вилибальд все грозится, что
он своими сочинениями здорово отделает теологов.
Я же сказал: «Qui moritur minis ille compulsa-
bitur bombis». Если же это перевести, то это зна¬
чит: «Кто умер от угроз, у того на похоронах
вместо похоронного звона будут...*. Назвал он
мне также и одного из Эрфурта. Зовут его Эобан
Гесс. Он еще оовсем молодой человек и превос¬
ходнейший поэт. У него там есть еще товарищ
по имени Петрей Апербах. Оба они сочиняют уже
книги и хотят тотчас же напечатать их, если тео¬
логи не примирятся с Иоанном РеЙхливом. Кроме
них, в Лейпциге есть еще какой-то англича¬
нин 400,—только я Не знаю, как его зовут, но ду¬
мается мне, что это тот самый, который был два
года тому назад в Кельне. Он тоже один из уча¬
стников заговора. В числе их также и Вадиан из
Вены, о котором рассказывают, что он — ужасный
поэт. Кроме того, в курии есть один кардинал,
а именно — Каспар Урсин. Он умеет писать грече¬
ские стихотворения, обещает Рейхлину свою по¬
мощь и тоже хочет,быть соучастником в заговоре.
Книгопродавец рассказывал мне, что он слышал,
будто бы Филипп Меланхтон, Яков Вимпфелинг,
Беат Ренан и Николай Гербелий — все принадле¬
жат к числу заговорщиков. Он рассказывал, что
они все писали письма Ульриху Гулену, который
* Немецкая поговорка: «Wer von Trewen stirbt,
den soil man mit Furtzen zum Grab Ieutten».
359

занимается теперь в Болонье, чтобы ой также при¬
соединился к ним. Об остальных же он ничего
не слыхал. Тогда' я стал расспрашивать других,
не заодно ли со всеми упомянутыми Эразм Рот¬
тердамский. Один купец ответил мне: «Эразм —
человек сам по себе401. Но достоверно известно,
что он никогда не был другом этих теологов и
братьев проповедников. Он в своих речах и сочи¬
нениях, а также и в письмах к папе, совершенно
открыто защищает и оправдывает во всем Иоанна
Рейхлина». От других же купцов я узнаю, что
и Павел Рицин принадлежит к числу заговорщиков.
Кое-кто даже говорит, что Иоанн Куспиниан и
Конрад Дейтингер, пользующиеся великим распо¬
ложением императора, сами поддерживают этих
заговорщиков и делают все, что возможно, про¬
тив кельнских теологов в честь Иоанна Рейхлина.
Один эрфуртский студент, мой знакомый, расска¬
зывал мне, что Конрад Муциан — самьй скверный
из всех тех, которые держат сторону Рейхлина.
Он такой враг теологов, что даже не может с ы-
шать, когда кто-нибудь упоминает кельнских ч.<
логов. Этот же студент рассказывал мне, что
видел около двадцати писем Муциана, в которь
он просит каких-то своих товарищей сделать
тоже рейхлинистаМИ. Все это я узнал теперь. Есл.
разузнаю что-нибудь еще, то я вам напишч
Будьте здоровы. Благослови вас Христос. П-
сано во Франкфурте.

LX
Магистр Вернер Штомпф магистру
Ортуину Грацию
Да; будет известно вам, великолепный
муж, чТо я, когда; получил ваше письмо, перепу¬
гался до невозможности, страшно покраснел, и во¬
лосы у меня встали дыбом. Я думаю, что я теперь
испугался не меньше, чем в красной комнате в
Кельне402, когда собрался получить степень бак-
калавра и подвергнуться для этого экзамену. То¬
гда я тоже очень боялся, как 'бы не провалили
меня господа экзаминаторы. Вы пишете мне, что
дело веры в Риме идет очень плохо. Святьгй боже!
Что же нам делать? Эти юристы и поэты хотят
погубить весь факультет артистов и теологов.
Даже здесь, в нашем университете, они очень
много позволяют себе с магистрами и теологами.
Кто-то из них сказал недавно, что баккалавр права
в процессии должен идти впереди магистра сво¬
бодных искусств. Я же сказал: «Это- совершенно
невозможно. Я вам даже докажу, что магистры
свободных искусств стоят выше докторов прав403.
Доктора прав знают ведь только одно искусство,
то есть искусство права, но магистры—ведь ма¬
гистры семи свободных искусств; а поэтому они,
конечно, знают гораздо больше». Тогда он сказал
мне: «Пойди-ка; в Италию и скажи там, что ты —
лейпцигский магистр,—тогда ты увидишь, как тебя
там отделают». Я же сказал, что могу с таким
же успехом защитить свое магистерское достоин¬
ство, как и получивший эту степень в Италии.
361

Я ушел от них и думал про себя, что наш фа¬
культет совсем: ни во что не ставят, а это* очень
плохо. Магистры свободных искусств должны упра¬
влять университетами, теперь же ими осмеливаются
управлять юристы, а это весьма неприлично. Кроме
того, я хочу вас утешить И советую не терять'
присутствия духа в деле веры, так как 'я твердо
надеюсь, что бог сам позаботится о вас. А за
сим будьте здоровы до тех пор, пока Пфеффер-
корн останется христианином. Писало в Лейпциге,
в княжеской коллегии.
LXI
Петр Харишатис, курсор грамматики
и профессор логики, приветствует, ма¬
гистра Ортуина Трация 404
Достопочтеннейший господин: магистр!
У нас здесь в Гарце такой обычай, что ежедневно
бывает всегда две пирушки. Одна пирушка на¬
зывается бюргерская, и начинается она в двена¬
дцать часов, а продолжается до четырех или же
до пяти часов. Другая пирушка называется ночная
пирушка, или последующая пирушка; начинается
она в пять часой и длится иногда до восьми или
до девяти часов, а также И до десяти; иногда она
длится даже до двенадцати) часов и до часу ночи.
Когда богатые бюргеры, бургомистры и цеховые
старшины, бывшие на первой пирушке, выпили до)-
статочно, то они расплачиваются и отправляются
домой. Но молодые бурши и те ребята, которые
362

не очень-то заботятся о том, что будет завтра, те
остаются сидеть и на; последующей пирушке и
пьют, покуда душа и тело принимают. Так и мы
недавно сидели тоже на' последующей пирушке,
а именно я и: господин Петр, монах из ордена
проповедников 405. Он очень к вам расположен бла¬
годаря Якову Гоогстратену, кельнскому инквизи¬
тору. Дело было между десятым и одиннадцатым
часом ночи. Мы тогда много диспутировали о зна¬
чении вашего имени. Я держался того мнения, что
ваше имя происходит от римских Гракхов. Но гос¬
подин Петр — он тоже порядочньй знаток гумани¬
тарных наук—говорил, что это неверно и что
вы называетесь Граций от благодати, данной вам
свыше. Там был тогда какой-то бездельник. Он
говорил на таком вычурном латинском языке, что
я не все как следует понял. Он сказал, что ваше
имя — Граций — происходит и не от римских Грак¬
хов и не от благодати, данной свыше. Он наго¬
ворил такую массу ни к чему не нужных слов,
что я спросил: «На каком же основании он на¬
зывается Граций? Ведь остальные весьма знаю¬
щие мужи сделали обширнейшие исследования по
этому поводу и решили, что имя это происходит
либо от Гракхов, либо от благодати, данной свы¬
ше». Тогда он сказал: «Все, которые диспутиро¬
вали об этом, были друзьями магистра Оргуина
Грация, толковали это имя каждый по своему
усмотрению и притом в хорошую сторону, но
ведь это не обусловливает, что эти толкования
верны». Тогда господин Петр, спросил его: «Что
есть истина?» (Иоанн, XVIII, 38). Он думал, что
трт замолчит, как это сделал Иисус Христос, когда
спросил его так Пилат. Но он не замолчал й ска¬
363

зал: «В Гальберштадте живет палач, зовут его
мастер Граций, он приходится Ортуину дядей со
стороны матери,— вот по этому-то палачу, Гра¬
цию, зовут и магистра Ортуина — Грацием». Тогда
я не в силах был больше Одерживаться и оказал:
«А, приятель! Это великое оскорбление, я проте¬
стую против этого, да и магистр- Ортуин не должен
этого оставить так. ,Я знаю, вы говорите это из
зависти, которую питаете к господину Ортуину.
Ведь всякий потомок 'получает имя И прозвище по
своему отцу, а не по матери; почему же этот хо¬
роший магистр назван (по своей матери и пО дяде
со стороны матери, а не по отцу, как И все осталь¬
ные?» Тогда он (ответил мне Ц дерзко сказал, .так,
что все это слыхали: «Это совершенно верно;
в действительности это 'так и должно быть, как
вы говорите; ко он не смеет с честью назвать
своего отца, так как отец его был священником;
а потому, если (бы он назвал себя по отцу, то
все бы узнали, что он сын священника и блуд¬
ницы, а таких сыновей обыкновенно называют
ублюдками». Тогда я опять яростно закричал на
него и сказал: («Как же это может (быть правдой?
Ведь он — кельнский магистр, а ведь этот благо¬
датный университет имеет такой статут, по кото¬
рому не удостаиваются ученой степени те, кото¬
рые незаконнорожденные, а лосему и т. д.». Он
же ответил: «Удостаивает ли университет ученой
степени законных и незаконнорожденных — это все
равно, а только;магистр Ортуин — ублюдок и оста¬
нется ублюдком вовеки веков». Тогда я опять
сказал так: «А что, если папа его узаконил? Вед^
он тогдаь законный, а ты совершил тяжкий грех
364

тем, что творил против церкви римской». Он же
сказал: «Если бы даже его тысячу раз усыновили,
он все же ^законным: не будет». И привел он при¬
мер: «То же самое было бы с жидом, если бы его
крестили toj&ko водой, а св. дух не сошел бы
на него, то вода тут ровно ничего не помогла бы,
и он остался (бы попрежнему жидом. Так и эти
ублюдки, сыновья священников и блудниц: ведь
по закону священники не могут иметь женами
блудниц, а поэтому и усыновление ими сыновей
не может иметь силы». Тогда я опять-таки спро¬
сил |его: «Что же ты думаешь в таком случае
о господине Иоанне Пфефферкорне?» В ответ на
это он мне сказал: «Я твердо уверен, что он до
сих Пор жид». Повторив вышеупомянутый пример,
Он сослался также! и на евангелие Матфея (не Мат¬
фея, а Иоанна, III, 5), где сказано: «Если кто
но 'родится от воды и духа, не может войти в
царство божие», а так как Пфефферкорн никогда
не был рожден '«от духа», то эта вода ровно ни¬
чего не значит, и он останется навеки вечные
жидом. На эТО я не мог ему больше ничего отве¬
тить. И встали мы —/д и господин Петр — и пошли
мы спать. Но теперь я узнаю, что этот негодяй
хвастался, чтб Он победил нас в диспуте и что
он ученее меня и господина Петра. Поэтому я
прошу вас, славнейший: напишите мне, пожалуй¬
ста, какие должен я выставить аргументы в мою
пользу, а равным образом; в пользу крещения гос¬
подина Иоанна Пфефферкорна, и как мне наклеить
хорошенько нос этому бездельнику. Я готов во
всю свою жизнь всегда оказывать вам услуги.
Будьте здоровы.
365

LXII
Магистр Граций, выпалыватель сорной
травы, то есть вешатель воров, четвер-
тователь предателей, тот, который се¬
чет подделывателей и клеветников, со-
жигатель еретиков и многое другое,
шлет множество приветов сыну своей
сестры, магистру Ортуинуш
Искренно любимый племянник и досто¬
уважаемый господин магистр! Так как прошло
уже много лет, как мы не виделись с вами, то
я и подумал, что хорошо бы мне написать вам
письмо. Я слыхал о вас много чудесного, а также
слыхал b том, какой огромной известностью вы
пользуетесь. Говорят, что вы известны всем сколь¬
ко-нибудь ученым, и Не только в Кельне, Но даже
за; Эльбой и Рейном, а также во всей Италии и
франции. Кельнцы же особенно уважают вас за ва¬
шу выдающуюся ученость, которую вы обнаружи¬
ли в раших сочинения о католической вере, напи¬
санных против какого-то доктора и светского поэта
Иоанна РеЙхлина. Кельнцы смотрят и дивятся на
вас так, что1 всякий раз, как вы идете по улице,
они на вас пальцами доказывают и говорят: :«Вот
магистр Ортуин, который так преследует поэтов».
Я уверен, знай они только, что вы — мой племян¬
ник, они еще больше стали бы на вас пальцами
показывать. Ведь и я в Гальберпггадте очень зна¬
менит и упражняюсь! в моем искусстве над громад¬
ной массой людей; люди же оказывают мне такую
же почесть, как и вам, и тоже, когда я иду цо
366

улице, показывают на меня Пальцами, как они
показывают на вас в Кельне. Я очень рад, что
люди все-таки уважают вас и меня. Слыхал я
тоже, что в Кельне живут еще и другие мужи;
они ваши друзья и тоже пишут с вами против
доктора Рейхлина, а именно Гоогстратен инкви¬
зитор и магистр Арнольд Тонгрский, ректор бурсы
святого Лаврентия. Все люди верят, что вы все
трое просветлены истинной католической верой,
и считают вас тремя большими светочами, или же
факелами. Некоторые причисляют к вам еще чет¬
вертого в качестве лампадки или висящей свечи,
которая не так ярко светит, как вы, а именно
господина Иоанна Пфефферкорна. Я думаю, что
если бы вы собрались вчетвером со всеми вашими
знаниями, то с помощью большого столба и костра,
сложенного из сухих дров на возвышенном месте,
получился бы тотчас же большой светоч мира,
пожалуй—более яркий, чем тот, который был в
Берне 407. Но, любимейший племянник, я говорю
ведь это так, в шутку. Без всяких шуток: я уве¬
рен, что вы четверо еще сделаетесь светочем мира'.
Ведь невероятно, чтобы столь великие познания,
какими вы обладаете, так бы и остались лежать
в навозе. Еще мне рассказывали, что вы хотели
недавно ночью старуху... *, которая продает раз¬
ную стеклянную посуду у колодца около Кельн¬
ского собора;, но она стала кричать, люди выгля¬
нули с (фонарями из окон и увидали вас. Ей-богу!
Очень хвалю все эти ваши милые поступочки: они
все имеют большое отношение к моему искус¬
ству408. Кроме! того, все это пбдстать воем вам,
* supponere-
367

Геологам. Недавно дошел сюда слух, что в Кельне
есть один поэт; один только он; и (считает вас глуп¬
цом и ^называет вас! свинопасом, то есть достойным
свиней й свинятяика. Видит бог! Если бы только
я знал, кто этот поэт, то я -повесил бы его- - даже
даром. В заключение же, любимый мой племянник,
усиленно прошу вас прилагать все ваше старание
к тому, чтобы слава ваша распространилась по
всему свету. Я, впрочем, знаю, что совсем не
нужно просить вас об этом: вы редь й сами вели¬
колепно это знаете и унаследовали от дедов, пра¬
дедов и прапрадедов и прапрапрадедов, а глав¬
ным: же образом научились этому от матери вашей,
возлюбленной сестры моей. Когда' она услыхала,
что незаконные дети всегда гораздо1 счастливее за¬
конных 409, то побежала' к священнику и позволила
ему... *, чтобы только1 родить вас, столь великой)
мужа, которого' когда-нибудь узнает весь мир.
Будьте здоровы. Из Гальберпггадта.
Издал «Темных людей» в пятую луну. Читатель,
развяжи узел и будешь пуще смеяться. Печатано при
римской курии. 410
* se lardare

ПРИЛОЖЕНИИ МО ВТОРОЙ ЧАСТИ
I (LXIII)
Иоанн Швейнфуртский, магистр семи
свободных искусств, шлет тысячу и
даже еще больше приветов глубокознаю¬
щему, удивительно ученому и просвещен¬
ному мужу Ортуину Грацию, который
мастерски обучает в Девентре грече¬
скому и латинскому языкам411
озвольте прежде выразить уважение, по¬
чтение и преданность вам, учителю столь
многих знаний. Вы мне недавно напи¬
сали о победе, одержанной вами при
римской курии над этим Рейхлином412,
который так смело сопротивлялся вам и мужу,
недавно только божьей милостью осененному
истинной верой христианской, именно — Иоанну
Пфефферкорну. Вы писали о том, как папа на¬
ложил на него обет молчания, так /что он не
24 Письма темных людей
369

смеет больше ничего писать: «чтобы не случи¬
лось с ним чего хуже» (Иоанн, У, 14), как
говорит господь в евангелии. А ведь раньше
в своем. «Глазном зеркале» он писал такие уди¬
вительные вещи, что их не могли понять «наши
магистры». Все-таки они объявили его еретиком,
так как в их книгах написано не так> как на¬
писал он. Да и новый их теолог, которого бог,
как говорит священное писание, «воздвиг из кам¬
ней» (Матфей, III, 9), так как он семя Авраама,
а именно—Иоанн Пфефферкорн, не писал так
даже благодаря божественному внушению и откро¬
вению, ни благодаря достойным веры сообщениям
жены своей. Я слыхал, что она обладает даром
пророчества. Но об этом вы сами знаете лучше
меня, так как вы часто бываете с ней, когда
Иоанн Пфефферкорн не бывает дома. Я, «однако,—
клянусь богом— не знаю, как это Рейхлин вами
или великим папой был побежден,— ведь уже
прибавили новый факультет к тем четырем преж¬
ним факультетам, которые уже существовали413.
Все в этом факультете хвалят Рейхлина и гово¬
рят, что они — его ученики. Они ни во что не
ставят факультет артистов и говорят, что ар¬
тисты— такие великие и гордые ослы, что не
могут двух-трех слов сказать по-латыни. О горе!
Эти скоты совращают множество невинных мо¬
лодых людей, которые, потратив много лет и как
бы погрязнув в этом зловредном болоте всякой
варварщины, возвращаются в родительский дом
и не могут ничего говорить кроме arguitur,
respondetur, quaeritur *. Боги их — Татерет,
* Доказывается, отвечается, спрашивается.
370

Верзор, Перверзор 414, Буридан, Брюссельский и
весь тому подобный сброд темных личностей. Уди¬
вительно, что даже всякий простой студент или
грубый малый имеет дерзость говорить, что он
смыслит более в Аристотеле, чем всякий гото¬
вящийся получить степень баккалавра или ма¬
гистра, прослушавший полный курс и обнаружив¬
ший уже основательные познания. Все они отно¬
сятся без всякого уважения к магистрам, а когда
идут мимо кого-нибудь из них, то даже не до¬
тронутся до берета (а этого* требует обычай),
и все они хотят ходить в дом, отлично известно,
в какой. Они не слушают лекций ни по «Соп-
sequentia» Марсилия, ни о «Suppostitiones», ни
о «Parv.a logicalia»; поэтому невозможно, чтобы
они были вполне образованы и могли выступать
в диспутах. Но оставим все это. Сообщаю вам
как новость, что Якова Вимпфелинга, который
тоже в* большой степени рейхлинист, один монах,
Павел Ланг415, здорово отделал. Ланг ему совер¬
шенно ясно сумел доказать, что он написал не¬
правду в книге, озаглавленной «De inlegritate»,
а именно: он написал, что знание заключается не
только в капюшоне. Этот монах написал против
Вимпфелинга книгу, которая была одобрена в ка¬
питуле или в синоде ордена святого Бенедикта
в Рейнхардсбруне в 1509 году после Р. X.
Она написана очень хорошим латинским язы¬
ком; кто-то даже говорил, что она почти так
же хороша, как и «Doctrinale» Александра.
Я очень рад, что подобный латинский язык суще¬
ствует еще у монахов. Говорят даже, что книга
эта своим стилем превосходит даже стиль Цице¬
рона; во я этому не поверил, так как это немного
24*
871

уж слишком. Что же касается Вимпфелинга, то
о нем она трактует весьма учено, метрически, про¬
заически и рифмически. Я же думаю, что он
говорит совершенно верно, будто все знание на¬
ходится в капюшоне, то есть у монахов. Ведь
переходя от низшего к высшему, монахи напи¬
сали комментарии416 к правилам грамматики,
к Донату, к Петру Испанскому, к физике, мета¬
физике и этике; они объяснили их своими ком¬
ментариями и признаны большими магистрами
во всех знаниях. Но, с позволения сказать, я де¬
лаю некоторое различие. Во-первых — о «носящих
капюшоны»417, так как этот термин относится
к очень многим. Относится он, во-первых, к бо¬
гемцам: они носят такие длинные капюшоны, что
капюшоны эти спускаются даже ниже пояса. Но
в этих капюшонах, конечно, мудрости нет, но
есть скорее ересь. Во-вторых, к жидам: они
тоже носят капюшоны, однако знаниями не обла¬
дают, так как не принадлежат к церкви. В-треть¬
их, к «нашим магистрам»: они, конечно, поря¬
дочно просвещены, но все же не в превосходной
степени. В-четвертых, к монахам: вот они-то об¬
ладают знанием в высшей степени, как, напри¬
мер, обладаете им и вы. Поэтому, прошу вас:
помогите этому монаху, чтобы он мог защищать
свое сочинение против Вимпфелинга; так как и вы
принадлежите отчасти тоже к ним: ведь и вы
носите капюшон по третьему разряду. Я слыхал,
что у Вимпфелинга в Страсбурге очень много
учеников, и мне их недавно называли. Один из
них — Яков Штурм. Он — дворянин и, как гово¬
рят, хороший латинист. Другой — Отгомар Лус-
372

циний. Он знает греческий язык, как и Рейхлин,
умеет делать много ссылок на «Extra decretum»
и на «Digesta», а также и на ^библию, что, ‘впро¬
чем, не удивительно, так как он учился в Па¬
риже. Затем еще Лука Батодий, Иоанн Ру сер,
Иоанн Сапид и многие другие. Все они помогают
Вимпфелингу против «носящих капуцинки» и хо¬
тят хорошенько отделать их в своих сочинениях.
Все, кроме того, говорят, что этот Павел в своих
речах не очень-то тверд, что он в девяти случаях
уклоняется от установленного порядка, что он
очень неспокоен и большой бездельник, как го¬
ворит Тритемий в письме к Иерониму Тунгерс-
гейму из Оксенфурта. Очень жаль, что тратят
попусту бумагу, чернила и время, как делает
это он. Говорят также, будто святой Иероним
пишет одному монаху так: «Пусть никогда не
выходит из твоих рук и пусть всегда будет у тебя
пред глазами Псалтирь». Если только это правда,
то он заставляет монахов делать все время и
всегда то, что на самом деле не следует. Ведь
тогда монахи не должны ничего другого делать,
а только читать Псалтирь. Я думаю, что все
это ложь, так как святой Иероним был сам мо¬
нахом, а поэтому и не писал против них. Я вы¬
слушал также очень легкомысленную и очень
дерзкую болтовню от одного ученика Впмпфе-
линга, которому я недавно сказал смело прямо
в лицо: «Ваш учитель Вимпфелинг очень заблу¬
ждается, коли он пишет против книги господина
аббата Тритемия, против монахов, так как мо¬
нахи знамениты своей ученостью, святостью и
приносят много пользы. У церкви нет теперь
373

других столпов, кроме монахов». Тогда он отве¬
тил: «Я делаю различие между монахами, так как
их можно подразделить на три разряда: во-пер¬
вых, святые и приносящие пользу, но они теперь
уже на небе; во-вторых, не приносящие ни
вреда, ни пользы — их изображения в церквах;
а в-третьих, те, которые до сих пор живы—они
очень вредны и, конечно, они не святые, так как
они более горды, чем любой мирянин, и вдоба¬
вок большие охотники до денег и красивых
женщин. Я недавно вернулся из Гейдельберга;
там, недалеко от Гейдельберга, живет большой
аббат, очень жирный малый418; он выгнал из кол¬
легии свйтого Якова всех монахов и сказал,
что он заварит им такую кашу... и больше он
ничего не сказал. Но они говорят, что вполне
склонны думать, что добрый брат это сделал
потому, что пфальцграф хочет пойти по иному
пути, так как прибыл в Гейдельберг какой-то
поэт419, который заставит всех этих монахов и
всех студентов говорить на новом латинском языке.
Тогда этот жирный аббат сейчас же понял, какой
оборот может принять эта штука, и сказал: «Мои
монахи не должны учиться новой латыни, иначе
они будут потом гордиться, что знают более меня,
н был бы тогда я среди них, словно угрюмый осел
среди обезьян». Но ведь на деле это различие
между монахами совсем неправильно, так как
оно не состоит из двух частей и заключения из
него вывести нельзя420. Я посылаю вам эту книгу;
вы должны отдать ее напечатать, так как в ней
много хорошего против Вимпфелинга, который
пишет против монахов. Он тотчас же откажется
от своих слов, когда узнает, что господь Иисус
374

Христос был монахом, а именно аббатом, святой
Петр — приором, Иуда Искариот — казначеем, Фи¬
липп— привратником, и так далее и нее осталь¬
ные421. Все это сей просвещенный и глубокоуче¬
ный монах, Павел Ланг, доказывает так искусно,
что Вимпфелинг и его учепики не могут возра¬
зить ему ни единого слова. Одпако какой-то
впмпфелипгианец ответил прямо мне в лицо, что
монахи так врут, как самые плутоватые кабат¬
чики. Опи хотят выставить Христа в виде какого-
то неестественного, животного и в виде бестии,
одетой в капуцинку, и он заявил всем протест
првтив меня во имя Христа. Тогда я так испу¬
гался, что... и все присутствующие заткнули
носы. Но пусть будет, что будет. Я твердо уве¬
рен, что все благодаря его столь великой учепости
в конце копцов будут стоять в смущении и го¬
ворить: «Сам чорт принес сюда к нам этого мо¬
наха; кто дал ему такие основательные и столь
верные познания во всем? Разве мог бы он быть
таким ученым, если бы не было знание дано
ему свыше? Ведь он не был еще ta в одном
университете, и до сих пор он просто беан; од¬
нако он не мепее учен, чем иной магистр, и даже,
пожалуй, больше, ие в обиду будь сказано пре¬
восходнейшим господам «нашим магистрам». Ведь
проповедовал же монах и остроумнейший доктор
Фома Мурпер торжествепно, с церковной кафедры,
что господь Иисус Христос был монахом 422. Он
умел это тоже с успехом защищать. Но один
ученик Вимпфелинга не хотел верить во Христа, ** perminxi et perrneidavi
375

коли он был монахом, и написал следующие
стихи:
Верить в Христа не могу я, коль был он одет
в к any цинку,—
Ведь прикрывает она только обманы да ложь.
Так и Франциск, ‘этот в Верне недавно найден¬
ный святитель,423
Ясно нам всем говорит: верить монахам
нельзя !424
Однако что нам за дело, что он не хочет
верить? Он тогда такой же еретик, как все те,
которые осуждены вместе с Рейхлином в Париже,
Кельне и в других университетах425. Прошу вас,
поместите в начале этой книги также следующие
стихи, которые я сочинил с великим старанием
в похвалу этой книги и автора ее, то есть мо¬
наха Павла Ланга. Я большую часть ночи, лежа
в постели, раздумывал о них; таким образом,
я стал сочинителем стихов как бы во сне. Вот
эти стихи:
Вот книга эта преследует Вимпфелинга поэта;
Ланг ее написал, удивительно весьма сочинял.
Написано в ней метрически, а также риторически,
Что искусством тот обладает, кто капуцинку надевает.
Тритемий это подтвердит, Эбергард то же говорит;
Также Павел Вольц, Ротгер, а с цшми вместе и Шурер.
Тоже двое эти: Иоанн Пиемонтан и Сиберти,
То мужи все ученые, в капуцинки облаченные;
Вимпфелинг же был побежден, в ничто даже обращен,
С ним вместе Бебелий, а также и Гербелий,
Штурм с Шпигелем, Ренан с Нахтигалем,
Рузер и Сапид, также Батодис и Гвид —
Все побиты лежат, ни «гу-гу» не говорят.
Так и сидят’ в мешке вимпфелингианцы все.
Ни у греков самих, ни у поэтов своих
Не могут они отыскать, что Лангу им отвечать.
37 б

Будьте здоровы, просвещеннейший муж и весьма
ученый учитель, любите и вы меня, так как я
прославляю вас навеки вечные. Писано в импер¬
ском городе Швергсгейме на длинной улице, где
крестьянские парни по воскресеньям так орут,
словно сердце у них собирается лопнуть. В год
от сотворения мира первый426.
II	(LXIV)
Господин Фольвиниус де-Монтефлаской
шлет вечные приветы уважаемому ма¬
гистру господину Ортуину Грацию
Хотя вы, уважаемый магистр, совсем не
знаете, как мне кто-то говорил, светской ла¬
тыни, но за это я люблю вас еще больше, и хотя
вы совсем не интересуетесь всеми пышными сло¬
вами, как это делают поэты, вы все-таки знаете,
«где вы должны лежать ночью», как говорит
«мудрый» (Соломон) в притчах своих427. И не
очень-то мы заботимся, что делают эти новаторы
в латинском языке, как, например, Эразм Роттер¬
дамский и Иоанн Рейхлин. Я тоже не забочусь
об этом, так как по существу своему это не имеет
отношения к священному писанию; пусть они и
все другие теснят этой литературой старых тео¬
логов. Я даже не понимаю, что это проделывают
с Новым заветом и сочинениями святого Иеро¬
нима и зачем все хотят примешать к ним эту
еретическую литературу? Ведь говорит же Па¬
вел: «Греки всегда лжецы» 428. Поэтому я при¬
держиваюсь того мнения (с позволения славных
377

«наших магистров»), что вся эта литература но
что иное как ложь. Итак, я делаю следующее
заключение: кто хочет извращать ложью святое
писание, тот еретик, а потому... Но они сами
знают, что отсюда следует; я думаю, что было
бы великим позором, если бы я прямо сделал
вывод: следовательно, они — еретики. Ах, если
бы они только знали, что во мне сидит такое
остроумие, то они не стали бы попадаться мне
на глаза! Только вы молчите-ка до конца, и тогда
ясно будет, какая музыка получится. Что же
касается новостей, то я не могу удержаться,
чтобы не написать вам вот что. Как-то раз си¬
дел я,— не помню когда,— за пирушкой. Было там
также много очень гордых ребят. На эту пирушку
вскладчину они собрались все из разных стран:
один был из Англии, другой из Страсбурга, тре¬
тий из Вены, еще один из Вимпфена, а зовут
его Ангелин; был, наконец, один из Рима. Он
что-то вроде члена курии. Как вам, конечно,
понятно, говорили очень много обо всем. Нако¬
нец заговорили мы и о деле Рейхлина. Тогда
один из них встал против меня — он слыхал, что
я далеко не рейхлинист,— и сказал: «Пусть лучше
не попадается мне навстречу кельнский брехун-
теолог, не то я сейчас же оскоплю его, особенно
же магистра Ортуина». Я, конечно, сунул свой
язык к себе за пазуху. Другой же человек, не¬
богатый,— он потерял несколько бенефициев при
римской курии, а поэтому в плохих отношениях
со всеми чинами курии,— говорил удивительные
вещи, как, например: «Клянусь моей душой, меня
всегда очень удивляет, почему все эти господа
в громадных капюшонах, которые называются
378

теологами и живут в том городе429, где напеча¬
таны исследования о Донате по методе святого
Фомы и грамматические правила по старой методе
со следующим стихом:
Вот получи-ка ты святого доктора догматы—
а с теологами и монахи, которые все хотят об¬
винить в ереси,—почему они не жалят своим
жалом и не делают расследований по поводу
еретической лживости тех, у которых так много
бенефициев: у одного шесть, у другого десять,
у третьего двадцать и более. Они собирают массу
денег, у них такой длинный стол, уставленный
бутылками и кубками, словно они — сыновья кня¬
зей или графов. У себя в доме они содержат
блудниц или наложниц, богато разодетых, с зо¬
лотыми цепями на шее, с кольцами на пальцах,
в богатых шляпах, словно они жены рыцарей. Ино¬
гда кто-нибудь из них один владеет сразу тремя
каноникатами, со всех них забирает себе денежки
в карман, так что можно устраивать на них мно¬
жество пирушек. А ведь участвовать он может
в одном только хоре!, а в других ведь нет; и ведь
ровно никто не заменяет его в других хорах, чтобы
славить бога и молиться за живых и мертвых.
Разве это справедливо? Почему не сделают по
этому поводу расследования и отчего не спросят
их в присутствии множества нотариусов и свиде¬
телей, как это и было сделано как-то в Майнце 43°,
и не скажут им: «Во что вы верите? Так или нет?
Верите вы или же не верите? Что вы думаете о
таинствах церкви божьей? Скажите-ка нам, сколько
таинств. И какую веру носите вы в сердце своем
о святой евхаристии? Есть ли в ней тело и кровь
379

Христова? Если же вы верите, почему же тогда,
когда вы, отслужив мессу (если только отслужи¬
ваете хотя одну в год), вернетесь домой, тотчас
ваша наложница, которая по нраву и по виду
совершенно похожа на блудницу, дома или за сто¬
лом, или же в спальне о вами веселится, играет,
шутит и проделывает разные штуки и т. д.? Скат
жите нам: если вы веруете, что месса — столь свя¬
тое дело и что она угодна богу, как сказано
в декреталиях431 и трактатах теологов, почему
у вас столько бенефициев, что их вполне хватит
на пять или шесть набожных священников, кото¬
рые охотно служат мессы, с великой готовностью
произносят проповеди к народу и клиру, которые
подавали бы советы во славу божью, ради спа¬
сения душ, ради свободы церкви, наказывали бы
за прегрешения, которые будут молиться господу
богу за папу, за императора, за епископа и за
всех христиан, будут молить о мире и здравий,
как сказано в тихой мессе 432 после «Sanctus» И
«Те igitur clementissinie pater». Если вы верите,
что благодаря мессе проистекает столько добра
для живых и мертвых, отчего вы тогда не отда¬
дите то, что у вас есть в избытке, и не предо¬
ставите его другим, хорошим, набожным и ученым
людям, чтобы благодаря этому они славили бога,
чтобы души тех, которые умерли, скорее были бы
освобождены из огня чистилища433, чтобы бог
смилостивился над нами и не послал на нас оспу,
чтобы не побил он наши виноградники и посевы
градом и морозом, чтобы не было на земле вели¬
кого голода? Если же вы не веруете, что столько
добра проистекает от мессы, то вы — клянусь бо¬
гом— должны быть обвинены в ереси. Да, вы в
380

действительности более еретики, чем Везалий и
доктор Рейхлин». Вот видите, уважаемый магистр
Ортуин, вот какие новости хотел я вам написать,
как они все вместе идут против вас и за Рейхлина.
По моему личному убеждению, я наконец уве¬
рился, что сам чорт благоволит к Рейхлину, а в
таком случае здорово мы...*. А за сим мое вам
почтение.
Из Шпейера я это писал, где про нас чудеса
слыхал.
Здесь рейхлинисты утверждают, что в Кельне
одни болтуны проживают.
Но я за вас рад всегда, что вы терпеливы,
как овца. ф
В Кельне вы это претерпеваете, словно в нем
священником один пребываете.
Ill	(LXV)
Магистр Бартолус Кутц ученейшему
магистру запрещенных наук 434 Ортуину
Трацию, кельнскому теологу
Примите мой привет, если хотите, уче¬
нейший господин магистр Ортуин! Мне кто-то,
когда-то, в каком-то месте рассказывал про вас,
что вы очень больны и что когда вы больны, то
всегда бываете как бы безумным. Я хвалю это
в вас, так как это свойственно всем тем, которые
знают запрещенные науки: как, например, умеют
засадить чорта в бутылку или еще куда-нибудь;
ведь все подобные люди в большинстве случаев
* permerdavimus
S81

иногда тоже безумны. Они, кроме того, должны
быть незаконнорожденными детьми, как, например,
вы (это сказал мне мой искреннейший друг), так
как чорт во всякого рода проделках всегда пред¬
почитает их законным. Чорт не с такой охотой
поддается законным, как незаконным, которые осо¬
бенно нар-уку чорту. Будь вы еще монахом, то
вы обладали бы всеми данными для этого искус¬
ства и были бы превосходнейшим орудием диавола.
Ведь если диавол куда-нибудь не может войти
или если он что-нибудь не может сделать, то он
всегда посылает туда какую-нибудь скверную ста-
* рую бабу или же монаха. Я .же, право, не знаю,
монах вы или же нет. А будь вы монахом, я был
бы очень доволен, так как монахи обладают больше
всех других этим даром: они зело бесстыдны и
раз что задумают, то и осмелятся .сделать. Я не¬
давно слыхал нечто подобное об одном, которого
зовут Павел Ланг. Он написал превосходнейший
трактат со стихами, направленный против Якова
Вимпфелинга, и в нем его здорово выругал. Об
этом Павле, с позволения сказать, говорят, что
он девять раз удирал из монастыря и что никто
не отважится сделать, то сделает он. Я думаю,
что он тоже немного безумный и что он незаконно¬
рожденный. Третье же преимущество у него на¬
лицо. Я очень хвалю, что он, кроме того, во всем
похож на вас, так как и вы имеете дела о пор¬
том. Но, с вашего соизволения, оставим это.
У меня есть замечательное магическое изречение;
я бы весьма охотно написал его вам совсем от¬
крыто, но я боюсь, что когда вы будете в припадке
безумья, ваш слуга может найти письмо; если
он прочитает это письмо, то чорт погубит и меня
382

и его. Поэтому я сделаю так, как обыкновенно
делаю. Если у меня есть какой-нибудь секрет,
я пишу его на бумаге без чернил, и тогда Никто
не может прочесть его, кроме незаконнорожден¬
ного. Поэтому в данном случае я порешил и вам
написать таким способом. За сим следует самое
изречение 435.
Надеюсь, что вы хорошо меня поняли и что
это все правда. Я запрещаю вам и заклинаю вас
силою всех запрещенных наук никого не учить
этому изречению. Итак, будьте здоровы. Из Ру-
прехтсау. Вскоре вы еще больше узнаете обо
мне, и притом более важные вещи, если только
это будет вам угодно.
IV	(LXVI)
Магистр Авраам Исаак из рода Аминадаб
приветствует магистра Ортуина Грация
Величайший магистр злых и добрых ис¬
кусств! Да будет вам известно, благороднейший,
что я хочу теперь исполнить мое обещание, ко¬
торое я дал вам по просьбе вашей, уезжая от
вас из Кельна, а именно: писать вам постоянно
новости. Вам всего приятнее, чтобы я извещал
вас об этом пройдохе, юристе Иоанне Рейхлине,
с которым у «нашего магистра» Якова Гоогстра-
тена много хлопот при курии по делу веры. Это
я и намерен сделать из особой любви к вам. Во-
первых, да будет вам известно (я намерен вам
все изложить «с основания мира»), что когда я
383

совершал во время каникул свое путешествие в
Рим.(что вам, конечно, известно), то на воем пути
не встретил большего несчастья, чем то, что мне
страшно хотелось пить, когда я с сотоварищами
всходил на высокие горы в Альгау. Когда же
я пришел к римской курии, то я сделался лич¬
ным слугой одного кардинала недалеко от Кампо-
де-Фиори. Я служил у него за бенефиций в Каль-
бертсгаузене, что в Волленбергском диоцесе 436,
восемь месяцев с великим старанием. И выхло¬
потал я себе на этот бенефиций буллу с двена¬
дцатью печатями всех кардиналов, а для большей
силы сам святейший папа приложил к булле свою
печать. Тогда я с радостью ушел оттуда, хотел
водвориться в бенефиций, и вдруг узнаю, что
прежний священник еще не умер. Тогда я страшно
рассердился и сказал: «Ах! Тысячу вам диаволов!
Что же, так и потерять мне мои деньги?» Кроме
того, это маленький бенефиций; если бы я только
узнал это при курии, то не ушел бы я ради него.
Я думал, что этот бенефиций может приносить
двадцать гульденов в год чистого дохода. Вы,
конечно, знаете, что я сам лично не останусь в
тех странах; я лучше желал бы иметь бенефиций
в Девентр-е, вблизи нашей родины, с доходом в
сто гульденов и со скромной девочкой лет две¬
надцати, чем там, в Оберланде, бенефиций о дохо¬
дом в тридцать гульденов и с опытной матроной
лет шестидесяти. Подобные условия, может быть,
весьма удобны кому-нибудь. Во-вторых, да будет
вам известно, магистр Ортуин, что я не мог тот¬
час же вернуться в курию из-за войны в Ита¬
лии437, так как всюду там бегают голыши-раз¬
бойники. Если бы кто-нибудь из них отнял у меня
384

одежду, то я окончательно потерял бы, при моей
бедности, все, что имею, как сказала однажды
какая-то старая баба, разбив свои яйца на мосту
в Гейльброне 438. Итак, пробыл я целых два ме¬
сяца в Вимпфене, в какой-то долине, вместе с
некоторыми славными членами курии. Там у Ивана
Грейфера выучился я одной игре. Он очень таро-
ватый человек. Раз он дал съесть своим шести
товарищам, в числе которых был и я, целых семь
яиц и ни одним меньше439. Игра же эта по-
итальянски называется Trentuno 440; ее я ни разу
не видал при римской курии, да это, впрочем,
и не удивительно, так как я должен был все время
смотреть в конюшне за мулом. Послушайте-ка,
что мы все время делали. Иногда мы ходили в
Вимпфене к школе, где всегда собирались вели¬
колепнейшие товарищи. Среди них был один, по
имени Георг Спикули; он удивительно объясняет
все способы...*. Он объясняет все эти вещи так
же ясно, как вы объясняли нам третью часть
Александра «De arte versificandi». Всегда, когда
я слышу, как обстоятельно он говорит об этих
сладострастных вещах, у меня разгораются плот¬
ские похоти. Я многому у него научился (про¬
стите меня, но ведь это дело житейское). Я охотно
бы заплатил целый карлин, чтобы только вы на¬
учились с таким удовольствием...**, ну, хотя бы
ради жены Иоанна Пфефферкорна. Я уверен, что
она полюбила бы вас тогда более всех кельнских
теологов. Ей-богу, то искусство, которое вы по¬
казывали мне в маленькой книжечке, написанной
в обратном порядке441, не помогает. Ну, теперь
* supponendi
** lardare
25 Письма темных людей
385

послушайте, что произошло потом. Так как я был
при курии, то они за попойкой все в один ролос
спросили меня, как идут дела спора о вере между
Иоанном Рейхлином и кельнцами. Я ответил: «Ей-
богу, я очень боюсь за этого хорошего мужа,
Иоанна Рейхлина, так как он чересчур беден,
чтобы довести это дело до конца. Монахи-про-
иоведники добились гораздо большего благодаря
своим мешкам с сыром, чем кто бы то ни было
с помощью денег». Тогда один из них сказал:
«Святый боже! Как развратничают эти монахи,
когда они собирают сыр! Был недавно в здешнем
монастыре брат N,— так он у меня в загородном
доме хотел изнасиловать мою сестру. Он погнался
за ней по лестнице наверх в дом, побежал за
ней, повалил ее на кровать и хотел уже поднять
капуцинку...*. Тогда моя сестра закричала:
«Господин N, господин N, оставьте меня! Я буду
кричать, чтобы все люди услыхали, и тогда сам
чорт вас...»**. Он же сказал ей тогда: «Ради
жизни твоей, молю: не кричи. Я куплю тебе что-,
нибудь такое на ярмарке, что будет стоить целых
полгульдена». Но тут пришла мать, и он слез,
но так, что... *** поднимал ому капуцинку, словно
у него под ней был зубец от граблей». Тогда дру¬
гой парень сказал: «Если бы этот негодяй по¬
ступил так с моей сестрой, то я вырезал бы
ему... **** и послал бы их в уксусе другим мона¬
хам, чтобы они ели их во время их храмового
праздника». На это первый ответил: «Ей-богу,
* et cum datulo inferius ad.
** permerdabit
*** et datulus ei adhuc stetit
**** testiculos
386

я не очень вишо его в этом: ведь их держат
всегда, взаперти. Я уверен, что будь надета на
осле юбка, то и осел не был бы от них в i безо¬
пасности. Как же мог он удержаться при виде
жент. .ины?» Тогда один из них поклялся и сказал,
что Иоанн Рейхлин хочет собрать в книгу все
мерзости, сделанные монахами в Германии; сде¬
лает он это с помощью одного человека, который
будет разъезжать с этой цэлью всюду. Он хочет
поднести эту книгу святейшему папе и сказал:
«Почему этот Гоогстратен не искоренит распут¬
ство среди своих братьев?» Он говорил, что все
монахи, когда потеют, то воняют, словно козлы,
и что они на его родине заразили этим всех
блудниц. Когда он хотел как-то по необходимости
очистить свои почки, то ему все казалось, что
он...* монаха, вследствие той вони, которой
они заразились от монахов. Но, магистр Ортуин,
вы ведь их доброжелатель, а потому примите
меры, чтобы инквизитором их похотливости и рас¬
путства был Гоогстратен, который уже инквизи¬
тор еретической лживости: тогда дела у них пой¬
дут хорошо. Или же пусть они делают все это
тайно, как делают их приоры, которые призывают
блудниц к себе в кельи, где их никто не может
видеть. Тогда бы все пошло отлично. Открыто же
нападать на них — это позор для всего ордена. По¬
этому постарайтесь устроить все к лучшему. После
всего этого я опять отправился к римской курии
и жду там еще до сих пор божьей милости. Будьте
здоровы. Писано в Риме, в рефектории442 на Ка¬
питолии.
* Iardat
25 >
387

V	(LXVII)
Брат Ноллерий Штех из Калабрии
магистру Ортуину
Вместо привета воссылаю за вас мою
искреннейшую молитву. Ваше теологическое сия¬
тельство! Вам уже известно, что я пришел пили¬
гримом с горы Синай. Но вы не знаете, однако,
как много я претерпел за то время, как ушел
от вас из Кельна. Слишком долго было бы писать
все это: да, кроме вас, нет у меня друга, которому
я мог бы пожаловаться на мою нужду. Если я го¬
ворю что-нибудь в монастыре, то мне сейчас же
отвечают: «Эх ты! Не для того ты монах, чтобы
вести хорошую жизнь». «Не так, нечестивые,—
не так!» (Пел., I, 4). Я не могу решить, отчего
же все это происходит, если не от той злой не¬
удачи, что «наш магистр» Яков Гоогстратен из¬
держал. такую громадную сумму денег при рим¬
ской курии на дело веры, которую негодный Иоанн
Рейхлин попрал в своем «Глазном зеркале». Я ду¬
маю, что все наши монастыри должны посылать
ему денег, так как он должен быть щедрым и
давать время от времени кардиналам подарки,
чтобы они рассудили дело в его пользу, а не
в пользу Иоанна Рейхлина. Поэтому наши приоры
уменьшают нам порции вина, хотя Соломон гово¬
рит: «Музыка, женщины и вино веселят сердце
человека» 443 (первая глава Книги притч Соло¬
мона). Я тоже всегда упражняюсь в музыке, пою
псалмы в хоре и вывожу трели; это случается
нередко, а потому и ничего нет в этом приятного.
388

Говорить же о женщинах мне очень трудно, так
как я их совсем не вижу, разве только когда
я хожу на рынок с нашим главным поваром по¬
купать яйца, а также когда я хожу по деревням
собирать свеклу и овощи; и если тело побеждает,
когда я бываю у какой-нибудь женщины, то она
мне не потворствует. Итак, если нам теперь и вина
будут меньше давать,—какие же останутся у нас
удовольствия? Если бы только вполовину так хо¬
рошо мы жили, как остальные ордена, как, на¬
пример, священники, давшие обет монашества духу
святому! Я думаю, что вы отлично знаете, как
хорошо живется этому ордену. У них двойной
белый крест на одеянии, и они не такие бритые,
как мы. Если их лишают какой-нибудь радости,
а именно, когда им дают меньше вина вследствие
их излишества, тогда у них есть иные радости.
Они могут иметь сношения с блудницами через
хромого Иоанна444, который колет им дрова. Оп
зще ползает на руках и на коленях. Вы можете,
юнечно, возразить, что ведь такая развратная
кизнь не разрешена монахам св. духа. Я же
ia это отвечу, что слыхал за достоверное, будто
IX господин магистр, хотя он старик, хромой, се-
щй, и хотя у него гноятся глаза, все-таки очень
1адок на подобные вещи (впрочем, он не всегда
)ывает в силах): он имеет обыкновение держать
j себя в келье сожительницу. Когда он ею оо-
юршенно насладится, то выдает ее за кого-нибудь
ямуж и дает ей хорошее приданое из сокровищ-
[ицы св. духа, которая никогда не истощается,
•ак как на ней покоится исключительная благо¬
сть св. духа. Затем он находит себе другую
лужайку и с ней поступает так же, как я уже
т

писал. Так и прибавляется к этому ордену много
людей втайне. Теперь же я приведу пословицу,
которую все употребляют: «Когда аббат, то есть
отец игумен, положит на стол кости, тогда бра¬
тия может играть». А это значит: если наши ста¬
рые прелаты так развратны и ведут такую позор¬
ную жизнь, то и мы, подчиненные, можем не
колеблясь следовать их примеру. Это вывод со¬
вершенно верный, так как я читал в трактате
«De suppositionibus», что (lij) «Praelatus suppo-
nit personaliter», по Марсилию же: «Supponit
inferius materialiter»ш. Но. теперь перехожу
к главному. Я бы очень желал, чтобы «наш ма¬
гистр» Яков Гоогстратен, если ему не удастся
в Риме выиграть дело с Иоанном Рейхлином, вы¬
хлопотал бы нашему ордену менее строгие пра¬
вила, чем, например, вышеупомянутые. Ведь и
нас иногда обуревают плотские желания. Я знаю,
что прожил бы совсем не долго, если бы я не
мог «очищать старую закваску» (1-е Посд. к Ко¬
ринф., У, 7), которая накапливается во мне от
этого сыра. Простите меня, что я говорю с вами
так от всего сердца, то есть говорю то, что у
меня на сердце. Я все боюсь, что дело это так
же плохо кончится, как и дело в Берне. Вы,
конечно, меня поняли. Господин «наш магистр».
Иоанн Амфоратик шлет вам множество приветов.
Он становится мужем весьма славным, так как
он — наш проповедник. Все его очень хвалят.
Он удивительно умеет приводить примеры. Так,
в 1516 году проповедовал он о страстях, и взял
он тогда с собой на кафедру палку; когда же
произносил слова Пилата, то вынул ее из-под
39Ю

рясы и разломил эту палку пополам, словно ски¬
петр446. Было прямо-таки жалко смотреть. Ста¬
рые бабы плакали так горько, как святой Петр,
когда он услышал у костра пение петуха. Будьте
здоровы и передайте мой привет «нашему ма¬
гистру» Гоогстратену, когда он вернется из Рима.
VI	(LXVIII)
Магистр Иоанн Текстор шлет столько
приветов Петру Швинконцию, сколько
капель в море и пылинок на солнце
Да будет известно вам, возлюбленный
друг мой, что я получил письмо ваше, в котором
вы пишете мне об Эразме Роттердамском и хо¬
тите узнать, какого я о нем мнения. Да будет
вам известно—и поверьте мне,—что, будучи еще
юношей, я много прочитал по литературе гумани¬
стов: Стефана Флиска, Грециста, Цинтена, Фа¬
цета, Флорета, и всех старых поэтов, так ска¬
зать, знаю наизусть до последнего словечка.
Чтобы выяснить истину всего этого, я написал
книгу, озаглавленную «Florista». Благодаря ей
вы отлично можете узнать, каковы мои знания,
а также и еще весьма многое (но я не буду
хвастаться). Я говорю это только для того,
чтобы вы не подумали, что я вам вру. Я, ко¬
нечно, могу великолепным образом высказать свое
суждение об этом Эразме. Я, кроме того, иссле¬
довал «Глазное зеркало» и «Cabala» Рейхлина447,
что вам, конечно, хорошо известно. Но не будем
391

тратить лишних слов: я ровно ни во что не
ставлю Эразма — ведь он враг монахов и гово¬
рит о них много плохого. Он говорит, что они —
грубые ослы и ненавидят изящные науки, что
они умеют только есть, пить да петь псалмы448.
Но ведь он навирает на свою же голову, коли
говорит все это. Ведь он сам осел: он только
хорошо знает латинский язык и умеет красиво
выражаться по-латыни, а больше он не знает
ничего. Он написал много книг, а главное, одну
книгу--«Корабль дураков» 449, да еще коммен¬
тарий к Иерониму. В них он только и делает,
что ругает монахов. Ей-богу, я скажу ему, что
если он не оставит монахов в покое, мы поступим
с ним так же, как с Рейхлином, хотя бы его
во сто раз более уважали папа и император Карл.
Но мы уже имели дело с людьми не менее гор¬
дыми, чем он, и все-такп брали над ними верх.
Я вам скажу кое-что,— только вы не должны это
никому рассказывать, не то чорт меня поберет!
«Наш магистр» Яков Гоогстратен и все «наши
магистры» в Кельне и Кембридже подвергают раз¬
бору комментарий к Иерониму, и, как я слы¬
шал, дело с этим комментарием обстоит очень
плохо. Я не согласился бы даже за сто гуль¬
денов быть на месте Эразма. Говорят, что он
рассеял там много плевелов и думал, что этого
никто не заметит. Однако «наши магистры» не
так уж глупы и отлично знают, «где в траве
лежит змея» 450, как говорит Александр. Я не
мог запомнить всего, но кое-что помню и до сих
пор. Эразм говорит, что святой Иероним не был
кардиналом, а это, конечно, «оскорбление вели¬
чества». Кроме того, он плохого мнения о святом
392

Георгии и Христофоре, о реликвиях святых,
о священных свечах, о таинстве исповеди; кроме
того, он богохульничает во многих местах, так
как говорит против святого доктора и против
остроумного доктора. Он говорит, что их теология
ничего не стоит. Всё это «наши магистры» собрали
в один том и хотят его сжечь как еретика. Так
они поступили с Иоанном Везалием в Майнце.
Если же он вздумает от них отгрызаться и писать
против них ругательные сочинения, они дождутся
его смерти и тогда уже осудят все его книги.
Так уже поступали «наши магистры». Так как
вы очень любите узнавать новости, то да будет
вам известно, что минориты получат теперь ге¬
нерала451. Это они выхлопотали себе при рим¬
ской курии за 16 тысяч дукатов. Монашенки из
монастыря святой Клары очень боятся, как бы
не была произведена в их монастыре реформа;
поэтому все, что имеют, они отправляют в город,
а сами лежат, достойные сожаления, на голых
скамьях. Кое-кто поговаривает, что доктор Мур-
иер имел с ними дело, но ведь это неправда,
гак как он оскопленный евнух452. Об остальных
же монахах я плохого мнения, коли они все к ним
бегали. Здесь в городе умер член курии; у него
было 22 доходных бенефиция. Поэты, которые
гоже здесь проживают, сочиняют на него много
угихов. Больше я не знаю ничего, кроме того
юлько, что да сохранит вас господь здоровым
\о тех пор, пока не будет заяц ловить собаку.
Зудьте здоровы. Из Страсбурга.

YII (LXIX)
Маркольф Скультети Иоанну Бгьмпер-
ленбумпуну из Рорбаха
Шлю вам бесчисленные и бессмертные
приветы, возлюбленный Иоанн! Вы написали мне
недавно одну новость, которую я узнал с неудо¬
вольствием, а именно, что Иоанн Рейхлин стяжал
себе великую славу среди своих поэтов тем, что
написал одну книгу, которая озаглавлена «Ga-
belistica» или «Gabala» 453. Теперь он, кроме
того, в милости и у самого папы. Я бы очень
хотел знать, что значит «gabala». Я долго искал
в «Catholicon», и в «Gemma gemmarum», И в
«Briton», но так и не мог найти, что это значит.
Послал я тоже письмо «нашему магистру» Ортуину,
но он тоже мне ничего не отвечает. Впрочем,
«наши магистры» собрали совет и разбирают те¬
перь эту книгу. Но ночью на одной пирушке,
где мы с такой расточительностью пировали, что
пришлось заплатить каждому по три гроша за
пирушку,— поэтому-то и нет у меня больше де¬
нег,— я узнал от «наших магистров», что дела
Рейхлина плохи, так' как он написал там кое-
что против святого доктора и современных док¬
торов. Он также пишет, что сын божий сотворен
богом отцом; а кроме того, еще много другого.
Также извращает он теологические термины «про¬
изводить» и «делать», то же он делает и с осталь¬
ными. Он не обращает никакого внимания на до¬
казательства, вопросы и софизмы святого доктора.
Они хотят сжечь эту книгу, так как говорят,
что они ее не понимают, а чего они сами 1не
понимают, то они сжигают; посему и т. д. Ведь
Ж

каждый «наш магистр» — мудрец и светоч мира.
Кроме того, в этой книге встречается множество
изречений Пифагора, а он был чернокнижник454,
а чернокнижие — наука запрещенная, как гласит
LXVI, вопрос X, глава никакая, а также в ка¬
ноне: «О вы ослы!» А также об этом святой
доктор и Аристотель говорят одинаково в IX книге
«Physicorum de ignorantiis»455. Кроме того, в этой
книге написано много по-еврейски, чего «наши
магистры» прочесть не могут; также много на¬
писано и по-гречески, а они подобным вздором
#не занимаются, но занимаются делами более важ¬
ными. Поэтому они пригласили Иоанна Пфеф-
феркорна, который наполовину христианин, а на¬
половину жид. Он хорошо знает еврейский язык.
Вот он теперь и делает исследование: не скры¬
вается ли там под видом меда яд? Но я больше
об этом говорить не буду, так как мы свидимся
еще на Франкфуртской ярмарке, и тогда мы по¬
говорим об этом подробнее с «нашим магистром»
Ортуином. Он послан «нашими магистрами» ку¬
пить на ярмарке все новые книги, которые там
продаются, и тогда магистры будут их тоже раз¬
бирать. О других новостях я не могу вам на¬
писать больше ничего, разве лишь то, что один
«наш магистр» из ордена проповедников в Страс¬
бурге, которого всегда звали «доктор Иисус»,
ушел из монастыря; о нем рассказывают много
дурного, чего рассказывать я не осмеливаюсь.
Многие бездельники-поэты сочиняют на него стихи
и его в них ругают. Эти стихи они бросают йа
площади и в церкви. Это очень мне неприятно.
Я бы хотел, чтобы они этого не делали, чтобы
они не возбудили этим неудовольствие проповед-
395

пиков. Между прочим, я нашел одна стихотво¬
рение. Это стихотворение следующее:
Клира позор и отъявлспптлй вор, и беглец, и
'	развратник,
Ты ведь достоин костра или же вечной тюрьмы.
Враг ты священников всех, да и женских ты дел
подражатель.
Ты, испугавшись огня, словно разбойник бежал,
И, соблазнивши, увел ты из кельи одну аббатиссу.
Скверны все бес совершит, если поможет монах.
Вот посмотрите, что делают эти висельники!
Они ни на кого не обращают внимания. Но кля¬
нусь богом святым, что все эго происходит здесь
только по той причине (как вполне справедливо
сказал Александр), что у них уже всегда такое
скверное обыкновение: как только случится что-
нибудь иодобпое в Страсбурге, они сейчас начи¬
нают об этом допытываться и сочиняют стихи
на случившееся. В скором будущем я напишу
вам побольше обо всем этом. Будьте здоровы.
Из Шлетштатга.
YITI (LXX)
Магистр М алголу с из рая, украшений
речи шбегая9
Пресловутому Ортуину привет шлет;
сей Ортуин как осел орет,
Всех латинских поэтов ругает, а гре¬
ков совсем не понимает.
Он защитник варвара любого, а у кельнцев
глашатай дурного456
Я. слышу, как рассказывают про вас,
магистр Ортуин, удивительные плутни и отмен-
нейшие мерзости. Клянусь богом святым, ни-
т

когда во время всей своей жизни не слыхал я
ничего подобного тому, что вы и другие кельн¬
ские «наши магистры», с позволения сказать,
проделали с истиннейшим и ученейшим мужем,
господином Иоанном Рейхлином. Но все-таки я
этому не мог особенно дивиться, когда узнал
все это: раз уж вы вдвойне ослиные башки и
натурфилософы (а попросту сказать, естествен¬
нейшие дураки и в двадцать раз глупее всякою
сумасшедшего дурака), то вы и принялись му¬
чить так ужасно и с таким плутовством столь
благочестивых и ученых мужей. Но одно только
заставляет меня необычайно удивляться: кто на¬
учил вас так хитро извращать и подделывать
столь благочестивые мысли таких в высшей сте¬
пени честных людей? Но в конце концов я ре¬
шил, что это сделать могло только такое отродье
человеческое, как, например, какой-нибудь жид,
который кого-нибудь оскопил, ибо сын недалеко
уходит от отца (таков и Иоанн Пфефферкорн).
Вы же — все его друзья, так как «рыбак рыбака
видит издалека». Поэтому на виселицу вас
~сех! Пусть вас туда отведет палач с товарищами.
Вы же говорите: «Молитесь за нас!» Но так
как все то, что я вам пишу и адресую в ваши
собственные руки,— правда, то вы все это должны
сказать и всем другим, которые сидят вместе с
вами «в этом совете нечестивых», как говорит
Псалмопевец. Только остерегайтесь, чтобы это
не стало известно всем,—не то всякий будет знать,
что в вас скрывается. Но клянусь всеми свя¬
тыми, у меня возникает опасение, и я боюсь,
как бы не украл у меня книгоиздатель копию
с этою письма. Если на самом деле это так
397

и есть, то помилуй вас бог! Тогда уж *я не
могу ничего сделать. Но я дам вам хороший
совет: молитесь восемь дней, не переставая и
преклонив колени, и призывайте, постясь, свя¬
тую Елену, которая нашла крест господа на¬
шего Иисуса Христа,— тогда я найду опять это
письмо, и дела ваши пойдут опять хорошо. Вот
видите: все это делаю я для вас из братской
любви к вам, так как вое мы — братья. Я делаю
все это для вас, чтобы люди были хоть немного
лучшего о вас мнения. Будьте здоровы. Из Гей¬
дельберга. Писано у хромого Липсия, который
умеет водить за нос...*. Ах! Если бы только вы
были тоже с ним! Тогда незачем было бы вам
надевать очки, так как он, как говорят, втирает
очки даром.
В Берне напечатан сей труд,
Факел четырех проповедников тут:
Всю землю швейцарскую он освещал
До того, как Гоогстратен Капниона притеснял.467
* in culum
398

КОММЕНТАРИИ

1.	Письмо Фомы Лангшнейдериуса интересно как
остроумная пародия на те нелепые диспуты схола¬
стиков, которые часто имели место в университетах.
Конечно, никак нельзя сказать ни magister nostrandus,
ни noster magistrandus, так как в первом случае форма
герундива — отглагольного прилагательного, произве¬
дена от местоимения noster — «наш», а во втором случае
она произведена от существительного magister. Еще
нелепее звучит глагол nostrare, произведенный от ме¬
стоимения noster; его и перевести невозможно. Это
равносильно тому, что мы будем образовывать такие
глаголы, как «нашить», «вашить».
2.	«Пир Аристотеля» устраивался лицами, полу¬
чившими ученую степень магистра. На эти пиры пригла¬
шался весь факультет. Обыкновенно они начинались
часа в два пополудни и кончались под вечер, около
шести часов, когда начинали звонить к вечерне.
3.	Искусство головное, или головная работа (по-
немецки — Kopfarbeit) — намек на очень популярную
до сих пор среди немецких студентов шутливую пого¬
ворку — Kopfarbeit ist schwere Arbeit, das seh’ich an
meinen Ochsen, т. e. «головная работа—тяжелая ра¬
боту, это 'я 'вижу по моим быкам».
4.	Франкфуртская ярмарка имела в конце ХУ и
начале ХУ1 в. крупное значение в торговле Европы.
26 Письма темных людей
401

Особо важную роль на Франкфуртской ярмарке играла
торговля книгами. На эту ярмарку съезжались типо¬
графы-издатели со всей Европы, которые часто даже
приурочивали выход новых книг ко дню ее начала.
На Франкфуртской ярмарке можно было купить книги,
напечатанные в любой стране Европы. Это привлекало
во Франкфурт-на-Майне на время ярмарки представи¬
телей всех европейских университетов и множество
ученых.
5.	В католических церквах до настоящего вре¬
мени нередко можно встретить большие скульптурные
группы, сделанные из дерева, воска или гипса и боль¬
шей частью ярко раскрашенные. Эти группы изобра¬
жают распятие Христа, снятие со креста, воскресение
Христа и т. п.
6.	Евреи обязаны были в те времена носить или
особого покроя одежду, или же нашитый на одежду
желтый круг. Отличительный знак на одежде должны
были носить и еврейки, именно — две широкие белые
полосы спереди.
7.	В подлиннике стоит vel quod sum natus supei
arborem sicut рота, т. e. «что я родился на дереве,
словно яблоко». Это дословный перевод, без соблюдения
правил латинского синтаксиса, немецкой .поговорки.
Смысл этой поговорки: «Что я, дурак, что ли?»
8.	Кто этот Георгий, установить трудно. Вря,п
ли можно предполагать, как это делает Бекинг в своих
комментариях к «Письмам темных людей», что здесь
подразумевается Георгий Сибутус, который был не
теологом и не монахом из ордена проповедников, а по¬
этом, учеником Конрада Цельтиса, и читал лекции
о поэзии.
9.	Беседы такие устраивались большей частью
вечером не только в университетах профессорами, нс
и в монастырях монахами. Во время бесед читали
священное писание или какие-нибудь религиозные
книги, например сочинения отцов церкви. Кончались
же эти беседы обыкновенно попойками вскладчину.
10.	Здесь имеется в виду Ульрих Гуттен.
11.	Щелкнуть пальцами перед самым носом со¬
беседника — жест, выражающий величайшее презрение.
Жест, сохранившийся еще со времен древнего Рима.
402

12.	Иероним, одйн йз отцОв церкви, в свои£
исьмах пишет: «Пища диавола — отвергающие бога»,
1ейер же, крайний реакционер, заклятый враг Рейх-
ина и всех гуманистов, по обыкновению «темных лю-
ей» умышленно искажает слова Иеронима.
13.	Брат-сырник (по-немецки Kasemonch)—так
насмешку называли нищенствующих монахов ввиду
ого, что им часто подавали в виде милостыни сыр.
14.	Богатые граждане, а также юристы и судьи
осили длинные, спускавшиеся ниже колен кафтаны
ю-немецки Schaube), которые либо все были на куньем
еху, либо обшивались куньим мехом; такие же каф-
аны носили и богатые горожанки.
15.	Внугиать хорошую дисциплину — попросту го-
оря, сечь розгами. Телесные наказания широко прак-
иковались в школе того времени. Лютер рассказы-
ает, что учитель подверг его однажды телесному на-
азанию 15 раз в день.
16.	Под этим греком подразумевается Рихард
,рок—гуманист, знаток греческого языка, один из
горонников Рейхлина. Умер в 1530 г.
17.	То, что грек, т. е. Рихард Крок, ставил уда-
ения, когда писал по-гречески, могло удивлять только
ого, кто совершенно не знаком с греческим языком,
одобно Капримульгиусу.
18.	Аристотель в «Метафизике» (I, 2) говорит:
Kjxtoc тtqv TCocpoipuav izoXkk феибоггои dtotSoС»,
это значит: «Как говорит пословица, певцы много
гут». О поэтах же Аристотель не говорит.
19.	Все вышеперечисленные книги, как то: Сог-
utum (названная по силлогизму comutus — т. е. рога-
ый), Composita verborum—составление слов, Episto-
ire — письмовник, как и сочинения Иоанна Гор-
андского, изобиловали такими ошибками, что гума-
ист Бебель советовал избегать их, как яда и чумы,
[то же касается Таго, то здесь идет речь о золото¬
осном Тахо, о благодатных берегах которого упо-
инает Овидий в своих «Amores», кн. I, гл. ХУ, 34.
[линий же говорит, что Таго славится песком, содер¬
жащим золото.
20.	Якобитами «мудрый» вымышленный автор
исьма Гензелинус (по - немецки — Гензепредигер,
26*
403

т. е.—«гусиный проповедник») называет сторонников
Якова Гоогстратена, не подозревая-, что, назвав их
«якобитами», он назвал их еретиками, так как якоби¬
тами назывались сирийские монофизиты.
21.	Конрад из Цвиккау неудачно приводит текст.
Как будет видно из дальнейшего содержания писем,
«темные люди» питают большое пристрастие к цитатам,
но не умеют приводить их кстати.
22.	Средневековые медики считали, что половой
акт находится в теснейшей связи с печенью.
23.	Здесь автор письма имеет в виду чтения Ор-
туином произведения Овидия «Ars amandi» («Искусство
любить»).
24.	Католическому духовенству всех рангов за¬
прещалось жениться, но высшее духовенство смо¬
трело сквозь пальцы на то, что это запрещение не
всегда соблюдалось, и часто разрешало священникам
иметь сожительниц. Если же у священника от со¬
жительницы рождались дети, то он должен был пла¬
тить епископу 4 гульдена. Это и есть упоминаемая
в письме «decima IogUs», дословно — «десятина мо¬
лока». Есть указания, что даже вообще за право
иметь сожительниц духовенство платило особый налог
епископам. В просторечии этот «налог» назывался «der
Milchpfennig».
25.	Под этим «негодяем» подразумевается Гуттен,
который, возможно, написал и все это письмо. Какое
же сочинение Гуттена имеется здесь в виду, сказать
определенно нельзя. Можно предполагать, что речь
идет об «Exclamatio in Pepericomum» («Вызов Пфеф-
феркорну»).
26.	Конечно, нельзя написать стихи сразу всеми
этими размерами, противоположными друг другу. Это
насмешка над незнанием латинских стихотворных
размеров и невозможными латинскими стихами схо¬
ластиков.	*
27.	К сожжению парижские магистры присудили
не самого Рейхлина, а только его книгу — «Глазное
зеркало».
28.	Кельнский университет назван сестрой потому,
что по-латыни слово «университет» — universitas —
женского рода.
404

29.	Гостиница «Корона» в Майнце была излюблен¬
ным местом, где собирались гуманисты.
. 3D. «Processus», «Copulata», «Reparationes» — упо¬
треблявшиеся в бурсах учебники, которые часто были
рукописными. Эти учебники посвящены были прежде
всего логике и философии, причем вопрос излагался
в каждой бурсе сообразно с тем, какому авторитету
бурса следовала: Фоме Аквинскому, Дунсу Скоту
или Альберту Великому. Вновь поступавших учени¬
ков, которые начинали учиться по «Copulata», в бурсе
называли в насмешку «копулатистами».
31.	Я спал недавно в собственной своей персоне —
дословный перевод подлинника: in qua nuper dormivi
in propria persona.
32.	«Universalia»—общие понятия. Под этим назва¬
нием подразумевается сочинение неоплатоника Пор-
фирия «Quinque Universalium Latine», которое очень це¬
нилось схоластиками, так как в нем излагалось учение
Аристотеля; «Praedicabilia» это то же, что «Universalia»;
полное заглавие: «Isagoge, sive libellus de quinque vo-
cibus sive praedicabilibus»; «Praedicamenta», т. e. кате¬
гории— здесь имеется в виду сочинение Аристотеля
о категориях, но вся соль в том, что Фома Аквинский
кратко толкует не «Libri praedicamentales», а еванге¬
лие. «Morales» — «Этика» Аристотеля.
33.	Маммацеус говорит о несомненной бедности
ордена проповедников (доминиканцев), располагавшего
в действительности колоссальными богатствами.
34.	Действительно, целый ряд лиц писал письма
в защиту Рейхлина, на что указывает и сам Рейх-
лин в своем письме к папе Льву X. Такие письма
были написаны императором Максимилианом, Копстанц-
ским и Страсбургским епископами, курфюрстом Саксон¬
ским, герцогом Вюртембергским, магистром Тевтонского
ордена, рядом городских советов и многими аббатами.
35.	О Соломоне в Книге Царств говорится, что
у него было 700 жен, занимавших положение париц,
а наложниц было 300, и что женщины завладела' ег^
сердцем.
36.	Средневековые врачи считали, что меланхолия
происходит от желчи, оттого что желчь в чрезмерном
количестве попадает в кровь.
37.	В данном месте Конрад из Цвиккау путает
405

amor — любовь, и charitas — любовь благая, благоволе¬
ние божье: придает слову charitas одно значение со
словом amor, и у него получается', что бог есть лю¬
бовь, и притом любовь, связанная именно с половым
чувством.
38.	Здесь имеется в виду Ульрих Гутген, кото¬
рый, по всем вероятиям, является и автором ятого
письма.
39.	«Тыкал» его—в тексте стоит -«tibisavit», не су¬
ществующий в латинском языке глагол* переделка на
латинский лад немецкого глагола duzen, т. е. гово¬
рить «ты».	4'
40.	Все начало письма Шершлейфериуса (в фа¬
милии заключается- намек на стиль письма с постоян¬
ным повторением scribo, gcribitis, scribendo—нечто по¬
хожее на звук, издаваемый точилом)—образец невоз¬
можного латинского стиля-.
41.	Выражение «никто не должен повергать серп
свой на чужую жатву» заимствовано из Апокалипсиса
(XTV, 16): «И поверг сидящий на облаках серп свой
на землю».
42.	Письмо Матвея Меллиламбиуса (по-немецки Хо-
ниглеккер, т. е. медолиз или сластена) — одно из тех
писем, в которых Ортуина Грация уязвляют в самое
больное место, а именно называют его незаконноро¬
жденным, что считалось в те времена позорным.
43.	Меллиламбиус называет Туллия-, т. е. Цице¬
рона, мирянином и поэтом. Не говоря уже о том,
что Цицерон поэтом не был, гораздо важнее то, что
Цицерон не был прежде всего христианином, но этого-
то Меллиламбиус, повидимому, це знает. Да и цитата
взята не из Цицерона, а из Послания апостола Йавла
к римлянам, где сказано: «Радоваться с радующимися
и плакать с плачущими».
44.	Семь смертных грехов следующие: страсть,
скупость, жестокость, гнев, зависть, гордость, обжор¬
ство. Так эти грехи перечисляются в словаре «Brevi-
loquus». Семь же свободных искусств следующие: грам¬
матика, диалектика, риторика, геометрия, арифметика,
астрономия и музыка. Для поэта-гуманиста Эстикам-
пиана (1460—1520), одного из самых ярых противни¬
ков схоластиков, является весьма характерным то, что
он именует схоластиков «магистрами семи смертных
406

грехов». Есть основание предполагать, что он был од¬
ним из авторов «Писем темных людей».
45.	Обыкновенно если кто-либо вызывал против¬
ника на суд или на диспут, то он свой вызов приби¬
вал к дверям церкви. Так, Лютер прибил свои тезисы
к дверям Витгенбергского собора.
46.	Metrista—т. е. знаток метрики (несуществую¬
щее латинское слово). Теологи тоже должны были изу¬
чать-искусство писать стихи. Так, в словаре «Brevilo-
qmis» говорится, что «всякий клирик блуждает во тьме
ошибок, если изучает то, что должен изучать, не зная
закона метрики».
47.	Книга, написанная магистром из Ротенбурга,
то.лько тем и замечательна, что она больше полного
собрания сочинений Вергилия.
48.	Письмо Негелинуса, магистра Лейпцигского уни¬
верситета,— одно из немногих писем, написанных на
сносном латинском языке.
49.	Компонистами называли музыкантов, писав¬
ших музыку для молитв и гимнов, которые пелись в
церкви.
50.	Размерить стопы по законам метрики в ЭТОМ
произведении Негелинуса невозможно, так как действи¬
тельным автором письма оно было намеренно написано
без соблюдения каких бы то ни было правил латинской
метрики.
51.	Еапнионом Рейхлин назывался не по-еврей¬
ски, а по-гречески, но Негелинус не знает ни грече¬
ского, ни еврейского; он слышал, что Рейхлин —зна¬
ток еврейского языка, и решил, что «Капнион» —
слово еврейское.
52.	Под этим поэтом, который плохой христианин,
подразумевается Герман Буш, Пасифил (1468—1534) —
поэт-гуманист, близкий друг Гуттена и ярый сторонник
Рейхлина. Возможно, что многие из «Писем темных лю¬
дей» были написаны Бушем.
53.	В тексте стоит: «Do macht ег die copulat von
stuck zu stuck». Смысл этого стиха: «Из одной глупо¬
сти выводил другую».
54.	Конечно, всех поэтов никто от церкви не отлу¬
чал,— это лишь самое искреннее желание самого мни¬
мого автора письма, Кальвастриуса.
55.	Размер назван удивительным в насмешку, так
407

как он в действительности настолько плох, что чи¬
тать его совершенно невозможно, вернее — размер со¬
вершенно отсутствует.
56.	Посещал секунду—следовательно, не окончил
средней школы, так как после секунды в школах
шла еще прима, т. е. последний класс школы; из
этого ясно, как скудны были познания Луцибулариуса.
Фамилия этого вымышленного автора составлена так,
чтобы подчеркнуть его невежество, и может быть истол¬
кована следующим образом: тот, кого свет раздражает,
боящийся света (от латинского lux — свет, и bullare
или bullire — кипеть, вскипать, приходить в возбу¬
ждение). Характерно для Луцибулариуса и то, что
он не идет дальше учебников: «ЕхегсШшп риегогшп»,
т. е. «Упражнение для мальчиков», «Opus minus», соб¬
ственно «Opus minus primae et secundae partis Alexandri
grammatici», т. e. «Труд меньший о первой и второй ча¬
сти Александра грамматика», и «Panrulus philosophiae
naturalis», т. е. «Немного из философии природы».
57.	По-латыни «notam infra gammaut», ноту ниже,
чем самое низкое «до», что, само собой разумеется,
совершенно невозможно, даже для обладателя очень
низкого баса. Конечно, в хоралах, певшихся в церк¬
вах всеми молящимися, и в фигуралах, в которых три
или четыре голоса сопровождали мелодию хорала,
подобных нот не-встречалось.
58.	Сын твой—т. е. бог любви Амур.
59.	Одеяние господа в Трире — святой хитон господа
в Трире, по-латыни «tunica domini», по-немецки «der
heilige Rock», одна из реликвий, которых много изго¬
товляло католическое духовенство с целью наживаться
на легковерии верующих, ходивших на поклонение по¬
добным «святыням».
60.	Таких мощей, как мощи трех царей в Кельне,
и таких «священных» реликвий, как меч и щит св. Ми¬
хаила, в средневековой Европе существовало великое
множество. Ими велась правильная торговля, и каждый
монастырь старался обзавестись подобными реликвиями
или мошами, так как они давали большой доход.
61.	Здесь имеется в виду император Генрих YII
(умер в 1313 г.), о котором говорили, что он был
отравлен доминиканцем, подмешавшим яд в причастие.
Дело в Берне (J.509) стоядо в тесной связи со

спором о непорочном зачатии девы Марии. Монахи до¬
миниканского монастыря в Берне решили доказать, что
дева Мария зачата во грехе, а кстати получить и
нового святого, который имел бы такие же знаки
ран, какие были, согласно сказанию, у Франциска
Ассизского. Они начади подготовлять к роли «святого»
некоего Иоанна Истцера, человека неграмотного, полу-
идиота. Истцеру ночью или во время службы начали
являться всевозможные «святые», конечно переодетые
монахи; он стал слышать голос богородицы, которая
плакала и жаловалась на свою горькую судьбу, так
как она рождена во грехе. Наконец, доминиканцы
выжгли у Истцера на руках и ногах и на боку такие
же раны, какие были и у распятого Христа. Этих
мучений Истцер не выдержал и сообщил обо всем
бернским властям. Началось следствие, в результате
которого главные зачинщики — приор монастыря Вет¬
тер, доктор теологии Вольгорст, заместитель приора
Ульчи и монах Штейнекер—были сожжены как еретики.
62.	Виккельфиус перевирает письмо Иеронима к
Евстохию, где Иероним пишет о том, как он увлекался
чтением Цицерона, Горация и Овидия, и о видении,
которое ему было. В этом видении он был вознесен
на небо; там он предстал пред судьей, т. е. богом,
который его спросил, христианин ли он. Иероним
ответил, что христианин. Бог сказал ему: «Ты не хри¬
стианин, а цицеронианец, так как где твое сокровище,
там и сердце твое».
63.	Псалмопевец, т. е. Давид. В псалмеXXX («Не¬
навижу почитателей суетных идолов») говорится не
о поэтах, а о язычниках, не поклоняющихся еди¬
ному богу.
64.	О каком сожжении крещеного еврея в Галле
идет здесь реч: —установить трудно.
65/ Полное заглавие «Defensio Ioannis Reuchlin
Phoscensis L. L. Doctoris contra columnatores suos Colo-
nienses», т. e. «Защита Иоанна Рейхлина Фосцензского,
доктора права, против своих кельнских клеветников»;
издана в 1513—1514 гг. (см. Введение). Даубенги-
гелиус мнимый автор письма, фамилия которого соста¬
влена из слов: daub или taub — глухой, gigge —слово,
употреблявшееся и в значении глухонемой и в зна¬
чении дурак.
409

66.	Письмо написано в 1514 г., когда император
германский Максимилиан вел войну с Венецией из-за
обладания Вероной и Брешией.
67.	Речь идет о немецких ландскнехтах, наемных
войсках императора Максимилиана.
68.	«Formalitates»—слово, придуманное автором,
должно означать: «точные определения». Такого сочи¬
нения у Дунса Скота нет. Под «Distinctiones», т. е.
«Различение подобных понятий», повидимому подразуме¬
вается' сочинение не Скота, а Брулифера, доктора Па¬
рижского университета (1460), озаглавленное: «Decla-
ratio identitatum et distinctiones rerum secundum Scotum»
(«Объяснение тожеств и различение вещей по Скоту»).
«Clipeus», т. е. щит (полное заглавие этой книги в пе¬
реводе на русский язык: «Щит от ударов, направлен¬
ных против святого и непорочного зачатия девы Ма¬
рии»), книга еретическая', написанная в 1484 г. доми¬
никанцем Георгием Ортером. Этих книг фирма Альда
не издавала.
69.	Труд Боэция озаглавлен «De consolatione philo-
sophiae», т. e. «Об утешении, доставляемом философией»,
заглавие же — «Consolatio philosophica» — «Философское
утешение» — нелепо.
70.	Scholaris — к школе относящийся, школьный,
а не лицо, которое идет в школу. Схоластики часто по
невежеству употребляли это прилагательное в значении
ученик, школьник.
71.	Полное заглавие: «Tractatus de modis signifi-
candi seu grammatica speculativa», т. e. «Трактат
о способах обозначения, или умозрительная грамма¬
тика».
72.	Seria — большой глиняный сосуд вместимостью
в несколько десятков литров. Название Сирия (Syria)
происходить от seria, так же как и от serius — серьез¬
ный, важный, не может; при всем том Скульптор, по
своему незнанию латинского языка, приписывает этому
прилагательному значение — полезный, необходимый,
которого оно не имеет.
73.	В словаре «Gemma gemmarum», который был
авторитетом для схоластиков, читаем: «patricius —
человек знатный —из рода отцов (patres), так, напри¬
мер, и сыновья сенаторов назывались патрициями».
74.	Currus — колесница, одного корня с глаголом
410

сиггеге — бежать, но дальнейшее объяснение Скульп¬
тора крайне нелепо.
75.	Ins, iuris — значит «право», а не «юстиция».
76.	Ius, intis — несуществующее слово; есть слово
ius, iuris, созвучное со словом ius, iuris—«право»; оно
значит суп, похлебка. Созвучием этих двух слов поль¬
зуется в речи против Берреса Цицерон, говоря ius
Verrinum, что может значить и похлебка из свинины,
и право Берреса. Смысл же стиха: «ius, iutis mando,
ius, iuris in agmine pando», повидимому, такой: «По¬
хлебку я ем, а право изучаю», но по-латыни сказать
так, как сказано в пословице, совершенно невозможно.
77.	Lucar—жалование, выдаваемое актерам. До¬
ход, полученный с рощи,—до-латыни pecunia lucaris.
78.	Mantellus — немецкое слово der Mantel, к кото¬
рому приставлено латинское окончание us.
79.	Mechanicus —собственно греческое слово (хт)уос-
vtxdc—изобретательный, хитрый; позднее стало упо¬
требляться! в значении «механический». В смысле «фаль¬
шивый» это слово никогда не употребляется.
80.	Mensorium происходит от глагола metior — ме¬
рил»;, и ничего общего со словом mensa—стол—не имеет.
81.	Polyhistor (Полигистор)—писатель-грек, уро¬
женец Милета (105г. до н. э.); попав в плен к римля¬
нам, был продан в рабство. При Сулле получил свободу
и римское гражданство. Был сведущ во всех науках
того времени. Сочинения его отличаются отсутствием
вкуса и неразборчивостью в выборе материала. Писал
по географии, истории, грамматике, философии и есте¬
ственным наукам.
82.	Polysenus—слово в латинском языке не суще¬
ствующее. Если бы оно существовало, то могло бы
значить только одно —«много раз по шести». В сло¬
варе же «Catholicon» сказано: «Polysenus, senus истол¬
ковывается как sensus (т. е. чувствование, чувство)
и соединяется с polys, что значит множество, и гово¬
рится polysenus, па, пит, т. е. много чувств или обо¬
значений...». Конечно, все это толкование является
сплошным вздором.
83.	Вполне понятно, что гуманист, знающий ла¬
тинский язык, мог только бранить Скульптора за этот
вздор. Но интереснее всего то, что весь этот вздор
взят был из латинских словарей вроде «Gemma gemma-
т

пип» («Жемчужина из жемчужин»), «Vocabularus brevilo-
quus» («Краткий словарь») и главным же образом из
«Catholicon», которые считались схоластиками непре¬
ложными авторитетами.
84.	Скульптор хочет привлечь к суду Венского
университета своего оскорбителя потому, что по уни¬
верситетским статутам существовала привилегия, по
которой университет должен был защищать досто¬
инство и честь лица, получившего ученую степень
при этом университете.
85.	Под этим заглавием подразумевается не сочи¬
нение Ульриха Гуттена, напечатанное в 1517 г., а не-
сохранившееся сочинение какого-то другого писателя.
86.	В словаре «Breviloquus» о перце говорится
следующее: «Piper, piperis среднего рода, но встре¬
чается и в мужеском роде; это название происходит
от слова «руг»-— огонь, так как перец жжет как огонь,
также потому, что перец чернеет от огня. Перцовое
дерево растет в Индии, на склоне Кавказских гор(!).
Листья этого дерева похожи на можжевельник. Лес,
где растет перец, стерегут змеи. Когда перец поспе¬
вает, то лес тот поджигают, чтобы змеи уползли и
чтобы можно было собирать перец». Совершенно по¬
нятно, что Скульптор посылает своих врагов — по¬
этов— в подобную страну. Характерно для того вре¬
мени, каким басням верили ученые-схоластики.
87.	Цитата, взятая из Иезекииля (ХУШ, 30j,
намеренно искажена Рубенштадиусом. Правильно:
«Я буду судить вас... каждого по путям его».
88.	Письмо монаха Долленкопфиуса (фамилия зна¬
чит— сумасброд, самодур) может служить образцом
нелепых попыток схоластиков объяснять греческую
мифологшо священным писанием. Гуманисты, большие
знатоки в области мифологии, особенно охотно вы¬
смеивали эти попытки, доводя свои пародии до пол¬
ного абсурда, придавая им часто характер кощунства.
Так, в этом письме богородица приравнивается к Ди¬
ане, рождение Бахуса сравнивается с рождением Хри¬
ста, Семела — с богородицей, Кадм — с Христом к т. д.
89.	Маворс — архаическая и поэтическая форма
имени римского бога войны Марса (Mayors — Mars) и
никак не может означать «пожирающий людей» — ma¬
res vorans, как толкует Долленкопфиус,

90.	В книге ВаллеЙса (XIV век), озаглавленной
в переводе на русский язык «Моральные рассуждения
к Овидию об образах древних богов», все мифы объ¬
ясняются священным писанием и толкуются аллегори¬
чески. В ней, например, говорится, что девять муз,
название которых происходит от слова «музыка», обо¬
значают клириков и верующих, которые славят бога;
в этой же книге сказано, что музы обозначают мона¬
хов, которые подобно музам славят бога, а бог Апол¬
лон, предводитель хора муз, это — прелат.
91.	Меркурий — римский бог, покровитель торго¬
вли; имя его происходит от глагола mercari—торго¬
вать, а никак не от mercatorum curius, так как в ла¬
тинском языке нет слова curius, а есть curio — стар¬
шина, попечитель, и глагол curare — заботиться.
92.	Назвать полуграмотного Пфефферкорна маги¬
стром никак нельзя. Автор письма называет его ма¬
гистром в насмешку над теологами.
93.	Сочинение «Набатный колокол» написано Пфеф-
феркорном в 1514 г. не без помощи кельнских
теологов. В этом сочинении Пфефферкорн самым не¬
пристойным образом ругает Рейхлина и приписывает
ему такие слова и поступки, в которых Рейхлин со¬
вершенно неповинен.
94.	Письмо Шнархольциуса (фамилия произведена
от слова das Schnarrholz или die Schnarre — трещетка)—
одно из наиболее ярких писем среди писем «темных
людей»; оно дает прекрасную пародию на те нелепые
проповеди, которые в те времена часто произносились
невежественным духовенством. Особенно смехотворен
рассказ в конце процоведи о том колоколе, который
якобы висит в Иерусалиме, находящемся посредине
земли, так как у пророка Иезекииля сказано: «Так го¬
ворит господь бог: это — Иерусалим! Я поставил его
среди народов, и вокруг него земли». В писании нигде
не говорится о колоколе. В первом Послании апостола
Павла к коринфянам (XV, 52) говорится лишь о по¬
следней трубе, которая «вострубит, и мертвые воскрес¬
нут нетленными»; о трубе говорится и у пророка
Исайи. «Мудрые» теологи средневековой Европы из
трубы сделали колокол, а проповедник Шнархольциус
придумал колокол, звон которого слышат даже глухие.
95.	Неверно приведенный текст. В псалме LXVIII
413

Давида сказано: «Я изнемог от вопля, засохла гортань,
моя» (по-латыни: «Laboravi damans, raucae factae sunt
fauces meae»). Проповедник ж© цитирует «clamaverunt
et raucae factae sunt voces eorum» — «кричали, и Хрип¬
лыми стали их голоса». Вообще проповедник о текстами
не стесняется. Так, ниже он вставил из своей головы
слово «кричите» в обращение ангела к апостолам, ме¬
жду тем как этого слова в Деяниях апостолов нет.
96.	Сказать, что Беат Ренан (1485—1547) — друг
Ортуина, никак нельзя. Это — гуманист, сторонник
Рейхлина, друг Эразма, стоявший в центре большого
кружка гуманистов, известный как издатель трудов
итальянских и французских гуманистов.
97.	Вся соль этого письма в названии «замечатель¬
ной» книги, прикованной железной цепью в монастыре
кармелитов. Название книги — «Combibilationes». Она
содержит теологические определения и основные по¬
ложения писания. Если перевести ее название,^ то
смысл получится самый непристойный, так как bibflum
значит то же, что и penis.
98.	Кнек-бурса никакого собственного способа
обучения не имела; здесь, повидимому, скрываетея
насмешка: «собственный способ обучения» нужно по¬
нимать как «нелепый способ», «глупый способ».
99.	Происходить из семейства священника значит
быть незаконнорожденным, так как при безбрачии
католического духовенства священник детей законных
иметь не мог.
100.	Орден проповедников более чтил своего осно¬
вателя св. Доминика и св. Фому Аквинского, чем
св. Иеронима и св. Августина; поэтому Ницети и счи¬
тает, что изучать труды Иеронима и Августипа не
так важно, как изучать «Combibilationes».
101.	Письмо Лигниперкусоора, как и письмо Шер-
шлейфериуса, метко высмеивает невозможный стиль
латинского языка и болтовню слохастиков. Можно ду¬
мать, что оба эти письма сочинены одним и тем же
автором. Конечно, письма этого Лигниперкуссор на¬
писать, как это сказано в конце письма, у Матфея
Шурера не мот, так как Шурер — гуманист, друг
Эразма, ,член Страсбургского общества гуманистов,
враг «темных людей».
414

102.	Эта песня следующая:
Der schafer in der Newenstadt
Sein rosslin aufsgeboten hat
Eim unverzagten man zugeben,
Dem nit sein waib darff widerstreben,
Findt aber kein, ders so begert,
Deshalb behelt er wol sein pferdt.
(«Пастух из Нейпггадта предлагает отдать свою ло¬
шадь смелому человеку, которому не смеет противоре¬
чить его жена, но не находит ни одного, кто удо¬
влетворил бы этому требованию, а потому и останется
за ним, повидимому, его лошадь».)
103.	Многие врачи того времени считали, что для
определения болезни достаточно осмотреть урину боль¬
ного; доктор же Брунелль определяет даже темпера¬
мент больного по урине, который при этом оказывается
отчасти холерическим, отчасти флегматическим, что,
конечно, невозможно, так как эти два темперамента
.друг друга исключают.
104.	Что это за средство «album graecum cum succo
raphani» (т. e. с соком редьки)—неизвестно, так же
как и трава gyni. Последнее название напоминает гре¬
ческое слово уuvtq —женщина.
105.	Намек на то, что Ортуин занимается черно¬
книжием. Необходимо отметить, что в те времена ма¬
гией интересовались многие; даже выдающиеся уче¬
ные верили в силу великих магических средств.
106.	В Притчах Соломона сказано: «Господь —щит
для ходящих непорочно», а не «Любит господь ходя¬
щих непорочно». Автор письма намеренно приписывает
Ортуину неправильно приведенную цитату, чтобы под¬
черкнуть его незнание писания.
107.	Ars Margarethae est mirabile rete — здесь игра
слов: ars, латинское, если его произнести на немец¬
кий лад — arsch, получает непристойное значение.
108.	Христофор изображался переносящим младенца
Иисуса на плечах через реку,— поэтому он и назы¬
вался богоносцем, т. е. Христофором.
109.	СотЫЫШог.— Ссылка на этого несуществую¬
щего автора в подобном письме весьма уместна,
если принять во внимание значение слова bibilum
(см. прим. 97).
416

110.	Секретные места — это дома терпимости.
111.	Катерина, дочь Дистора.—Возможно, это дочь
лейпцигского врача и члена городского совета Симона
Пистора, о котором упоминает Герман Буш.
112.	Дримициями (primitiae) называлась первая
месса, которую служил вновь посвященный священник.
113.	Подобное явление было не редкостью у духо¬
венства того времени, несмотря на безбрачие; даже
папы имели детей, например папы Александр Борджиа,
Сикст IY, Иннокентий УШ и др.
114.	Gyni—см. прим. 104.
115.	Такие тонкие знатоки латинского языка1, как
Гроцин и Линакр, не могли, конечно, писать на иска¬
женном латинском языке схоластиков.
116.	Речь идет о битве при Мариньяно 13 и 14 сен¬
тября 1515 г., в которой король Франции Франциск I
разбил наголову швейцарцев — наемные войска папы
Льва X.
117.	Этот перевод был действительно сделан в са¬
мом начале 1515 г. в Риме и сильно отличался от пе¬
ревода кельнских магистров, исказивших текст «Глаз¬
ного зеркала».
118.	В этой 4Sententia» и в решении Парижского
университета, иначе называющейся- «Acta Parrhisiensium»
(«Постановления парижских докторов теологического
факультета»), теологи требовали сожжения «Глазного
зеркала» Рейхлина, что кельнские теологи и выпол¬
нили 10 февраля 1514 г.
119.	См. прим. 61.
120.	Здесь под названием «Authentica» цитируется,
повидимому, одно из сочинений Петра Ломбарда,
которое было посвящено вопросу о греховности че¬
ловека.
121.	Зальцмессер — должностное лицо, ведавшее
продажей и развеской соли в общественных магазинах,
так как торговля солью была монополией государства.
122.	Пессенек грозит тем, чтб Пфефферкорном уже
было сделано, так как «Набатный колокол» ко вре¬
мени написания этого письма уже был издан в Кельне
(см. прим. 93).
123.	Оказывается, что Пфефферкорн — лучший друг
Пессенека только потому, что одолжил ему 10 гуль¬
денов. Это намек на продажность католического
416

духовенства, а также на то, что Пфефферкорн дей¬
ствовал подкупом.
124.	В Кельне до сих пор есть место, которое назы¬
вается «Unter Fettenhennen», т. е. «у жирных кур»;
повидимому, в письме имеется в виду именно это место,
где прежде находилась харчевня, давшая название и
тому месту, в котором она находилась.
125.	Плавт не в стихотворениях, конечно, а в од¬
ной из своих комедий пишет: «О том, что уже сделано,
он сообщает, что это не сделано», следовательно, Фе-
дерфузиус по-немецки Федерфушер, т. е. любитель
без толка спорить, цитирует Плавта неверно, что
вполне естественно, так как он имеет самое отдален¬
ное представление о Плавте, коль говорит о стихотво¬
рениях Плавта.
126.	Дома, на котором было помещено изображение
дракона, теперь в Эрфурте уже не существует. Улица,
на которой он находился', до сего времени называется
Drachengasse, т. е. улица дракона.
127.	Все это письмо, так же как и предыдущее,
является пародией на те нелепые споры, которые ча¬
сто велись схоластиками.
128.	Под этим великим мастером подразумевается
Георгий Сибутус (см. прим. 8).
129.	Конечно, никакой связи между словом gratia
{т. е. красота, грация-, милость, любовь) и фамилией
Ортуина нет, да gratia и не значит дар. Здесь Форна-
цифик по своей безграмотности путает gratia с gratis
или gratiis, что значит даром, безвозмездно. Еще не¬
лепее производить фамилию Ортуина, как это сделано
в этом же письме ниже, от имени римских Гракхов.
По-латыни Гракх будет Gracchus, а Граций — Gracius;
но «темные люди» пишут, делая орфографическую ошиб¬
ку, Graccus и уже отсюда производят фамилию Ор¬
туина — Gracius.
130.	Книги Иоанна Пфефферкорна трактатами на¬
званы в насмешку, так как они ничего общего с уче¬
ными трудами не имели.
131.	О всех этих четырех магистрах, достойнейших
друзьях Форнацифика, ничего неизвестно. По всем
вероятиям, это все вымышленные лица.
132.	У Квинтилиана действительно говорится, что,
когда Кай Гракх говорил речи перед народом, то флей¬
27 Письма темных людей
417

тист, находившийся позади его, давал ему тон, в кото¬
ром он должен был произносить речь. То же говорит
и Валерий Максим.
133.	Все здесь перечисленные гуманисты не могли
быть как сторонники Рейхлина друзьями Форнацифика.
Эобан Гесс (1488—1540) — поэт-гуманист, известный
переводчик! «Илиады» Гомера на латинский язык;
Генрих Урбан — гуманист, монах из ордена цистер-
зианцев, друг Муциана Руфа, знаток латинского и
греческого языков; Риций Эвридий, или Генрих Корд
(1486—1535)—талантливый поэт-гуманист, член круж¬
ка гуманистов, группировавшихся вокруг Муциана
Руфа; Георгий Спалатин, собственно Георгий Бурк-
хард (1484—1545) — гуманист, знаток греческого язы¬
ка и истории; был монахом, но в 1523 г. ушел из
монастыря, примкнув к реформации. Что же касается
Людовика Мистотея, то под этим именем подразуме¬
вается Лютер.
134.	Все вступающие в университет, как студенты,
так и профессора, клялись соблюдать университетские
статуты.
135.	Альб— мелкая медная монета.
136.	В подлиннике: «praeceptori suo sulsissimo», т. е.
«своему мудрейшему учителю»; слово sulsissimus упо¬
треблено автором письма ввиду созвучия этого прилага¬
тельного с прилагательным stultissimus, т. е. глу¬
пейший.
137.	В этом грубом и циничном письме Мистладериус
(фамилия составлена из слов der Mist—навоз, и laden—
грузить) расписывается в своей непроходимой глупо¬
сти; особенно же глупы те советы, которые дает Мист¬
ладериус Ортуину.
138.	В письме Вилипатиуса (вымышленного лица,
фамилия которого—измененное итальянское Filippazzo,
т. е. тупоумный Филипп) автор высмеивает веру
в колдунов, колдуний, ведьм и т. п., которая так
распространена была в средневековой Европе даже
между более образованными людьми. В 1484 г. папа
Иннокентий УШ буллой о ведьмах подтверждает веру
в ведьм, а в 1487 г. доминиканцы выпускают знаме*
нитый «Молот ведьм» («Malluus maleiicarum») — книгу,
автором которой был Генрих Инститор. В этой книге,
выдержавшей 29 изданий, с величайшим цинизмом опи¬
418

сывались телесные признаки, по которым можно узнать
ведьму, и было собрано все, что говорилось о ведьмах
в сочинениях схоластиков. Процессы ведьм были обыч¬
ным явлением в те времена. В XYI—XYII веках
сотни Тысяч людей, главным образом женщин, погибли
на кострах как жертвы суеверия католического духо¬
венства.
139.	Эго единственное анонимное письмо и одно из
наиболее известных писем «глубокоученому» лицен¬
циату благодаря его интересному сюжету и талант¬
ливому изображению схоластика в споре с Эразмом.
140.	В Страсбурге Эразм был осенью 1514 г., ко¬
гда он ехал из Англии в Базель. Эразма всюду встре¬
чали восторженно, как триумфатора, так как все обра¬
зованные передовые люди Германии преклонялись
перед его гением, и, конечно, вся Германия знала
великого ученого.
141.	Таких путеводителей по разным отраслям зна¬
ний было много,—это были своего рода карманные
толковые словари. Часто такие краткие справочники со¬
ставляли для. себя студенты. О таком справочнике идет
речь и в данном случае.
142.	О бытии и сущности — излюбленная тема дис¬
путов схоластиков,
143.	Для невежды анонимного автора письма, ха¬
рактерно, что он Цезаря считает поэтом.
144.	Речь идет о «Записках о галльской войне»
Цезаря («Commentarii de bello gallico»).
145.	Стили Светония и Цезаря настолько различны,
что сравнивать их может только тот, кто никогда не
читал ни Светония, ни Цезаря.
146.	Птицу Феникс, о которой греческие и римские
авторы рассказывали (например, Геродот), что она жила
500 лет.
147.	Следовательно, этот Линитекстор — кантор не
в церкви по обязанности как регент хора, а в веселой
компании на пирушке.
148.	Эбеубу'рг—замок Зикингена, большого друга
Гуттепа. В этом замке и было написано письмо Лини-
текстора Ульрихом Гуттеном во время его пребывания
там осенью 1515 г.
149.	В книге Гартлиба, озаглавленной «О честности
блудниц» (написана около 1500 г.), в главе «О сло-
27*
419

пах», которые фантастически объясняются на местном
простонародном наречии, среди других метких слове¬
чек, употребляемых крестьянами, сказано sine labore,
ein Pfaffenknecht, т. e. бездельник — слуга священника.
150.	Подобного сборника никогда не существовало.
Он просто выдуман Гуттеном с целью сразу убить
двух зайцев, а именно Ортуина и лейпцигских маги¬
стров, приписав им письма магистра Курио.
151.	Здесь имеется в виду война, которую вел Зи-
кинген с гражданами города Вормса в 1515 г.
152.	Если принять во внимание, сколько лет прошло
с тех пор, как Курио расстался с Матвеем Фалькен-
бергским, то оказывается, что Курио писал не более
одною письма в два года.
153.	Речь идет о свадьбе герцога саксонского Ген¬
риха с Катериной Мекленбургской, которая праздно¬
валась в 1512 г. во Фрейбурге.
154.	Речь идет о «Физике» Аристотеля, в которой,
однако, не девять книг, а восемь.
155.	Священникам было запрещено иметь на дому
сожительниц; поэтому и Курио, как и большинство
католических священников, употребляет хитрость —
имеет кухарку, которая у нею на дому — его кухарка,
а вне дома—сожительница. В тексте сказано—«percussi
extra domum meam cocam».
156.	Курио имел в Лейпциге бурсу, поэтому он
и просит посылать к нему учеников.
157.	Вся соль этой иронии заключается в значе¬
нии латинских слов: semper — всегда, значит — каша
дается всегда; continue—затем, после; следовательно,
после каши дается суп; quotidiae — ежедневно; следо¬
вательно, овощи бывают ежедневно; frequenter — ча¬
сто; следовательно, нежирная' говядина дается не ка¬
ждый день, но часто; гаго—редко; следовательно,
жаркое в бурсе Курио —блюдо редкое; nunquam —
никогда; следовательно, сыр никогда не дается; ali
quando — иногда; следовательно, яблоки и групп
даются иногда, вернее — крайне редко. Вообще нужш
заметить, что учеников в бурсах кормили крайне плохо
ученики голодали, и бедным приходилось сплошь д
рядом просить милостыню. Трудно сказать, что подра
зумевается под названием «conventum», чтб значит -
соглашение, доювор.
420

158.	Характерно следующее двустишие того же
времени:
Geh nicht zu armer bursch zu gast,
So du ein speis nicht bei dir hast.
(«Не ходи в гости к бедному буршу (студенту), коль
ты не захватил с собой еды».)
159.	Бедный Генрих — прозвище автора эпической
поэмы «De diversitate fortunae et philosophiae consola-
tione», —«О превратностях судьбы и об утешении, до¬
ставляемом философией» (конец XII века). Промотав
большое состояние, он очутился в крайней бедности.
Писатель Плавт (254—168 год до н. э.), потеряв
свои средства и попав в кабалу за долги, был рабом
на мельнице и вертел жернов.
160.	Языческий магистр—это Аристотель.
161.	Этот доктор теологии и проповедник, как мы
видим, не стеснялся с церковной кафедры отпускать
самые непристойные шутки. Подобные проповеднические
приемы были весьма распространенным явлением среди
католического духовенства.
162.	Это взято из «Хиромантии» Андрея Генриха,
где сказано: «Сатурн же холоден и сух, делает ро¬
жденного под его знаком меланхоликом, печальным,
жестоким... имеющим мало волос в бороде... плохо
одетым...» и тому подобный вздор, которому, однако,
в те времена многие верили.
163.	Танимед—сын царя Трои, Лаомедонта; его
похитил по повелению Зевса орел и унес к Зевсу на
Олимп.
164.	Реалисты—представители средневековой фи¬
лософской школы, утверждавшей реальное существова¬
ние общих понятий (Universalia sunt realia) в противо¬
положность номиналистам, считавшим общие понятия
лишь символами или именами группы однородных
вещей.
165.	Bollationes — слово, придуманное самим авто¬
ром письма, чтобы высмеять невежество Куррифика
и его полную философскую безграмотность. Самое слово
произведено от немецкого глагола rollen — катать, пере¬
катывать. Rollationes можно /перевести! на русский {язык:
пустая болтовня, переливание из' пустою в цорожнее.
421

166.	Был не в своем уме благодаря каникулам—
пронцГговоря: был пьян.
167.	Блаженный Фома—Фома Аквинский.
168.	Стрелки — бедные ученики, которые корми¬
лись милостыней; они пели на улицах и собирали за
это деньги, а при случае и воровали. Жизнь этих
«стрелков» описана в автобиографии Фомы Платера
(XYI век; издана Fechner’oM, Basel 1840). Гоголь
в своей повести «Вий» дает аналогичное описание
жизни бурсаков Украины.
169.	По статутам университета, студентам было
запрещено играть в бурсах в азартные игры. Ста¬
туты предписывали исключать из университета сту¬
дентов пьяниц, воров и тех, которые посещают ка¬
баки и дома терпимости, устраивают скандалы по но¬
чам на улицах, не посещают лекций, не соблюдают
университетских статутов и непочтительны к про¬
фессорам.
170.	Рейтеры—городские блюстители порядка, го¬
родская полиция.
171.	Болезнью св. Валентина называлась собственно
эпилепсия. Имя Валентин в форме Valant употреблялось
в значении диавол.
172.	Пословицы (Adagia) Эразма. В них помещены
и выражения, взятые у Плавта: жить «панкрати-
чески» — быть сильным и здоровым, как «панкратисты»,
т. е. участники в особом атлетическом состязании,
бывшем одновременно и борьбой и кулачным боем (так
наз. «панкратион»); «пугилически» — как кулачные бой¬
цы, «атлетически» — как атлеты, «базилически» — как
цари.
173.	Здесь подразумевается Глареан, или Генрих
Лорити (1488—1563), видный поэт-гуманист, человек
с очень решительным и непримиримым характером.
Имел постоянно столкновения с теологами-схоласти-
ками, которые всеми силами его преследовали. Расска¬
зывают, что однажды Глареан, издеваясь над теоло¬
гами, на диспут в залу въехал на осле.
174.	Praevaricator— сбивающийся с правильного
пути — слово, переделанное намеренно из praedica-
tor — проповедник. Этим словом (praevaricator) часто
пользовались францисканцы в своей ожесточенной
422

полемике с доминиканцами — проповедниками (ргае-
dicator).
175.	Истцеру— одному из четырех ересиархов,
сожженных в Берне в 1509 г. «Ноллард-лоллард»:
1) общее название лица, которое стоит вне официальной
церкви, еретика; 2) название членов ордена домини¬
канцев, оставшихся в миру. О них говорили, что они —
лентяп, бездельники, бегающие по улицам и выпра¬
шивающие милостыню.
176.	Странствующие ученики — bachantes. В по¬
исках средств к существованию они промышляли по
дорогам и деревням нищенством, пеньем церковных
гимнов, а нередко и воровством.
177.	Рыцарский монашествующий орден; основан
в 1123 г. Назывался орденом «бедных братьев Иеру¬
салимского храма» или тамплиеров. Главная цель осно¬
вания ордена — борьба с мусульманами. Орден там¬
плиеров был уничтожен в 1312 г.
178.	Подозревать в том, что кто-нибудь—сын про¬
поведника, т. е. сын монаха, значит называть не¬
законнорожденным.
179.	Гуманисты обычно упрекали Пфефферкорна
в том, что он не сам написал свои сочинения, а его
союзники теологи.
180.	Это письмо, написанное, по всем вероятиям,
Гуттеном, намеренно помечено им 25 августа 1516 г.
(праздник св. Бернарда 20 августа) с целью скрыть
свое авторство. В августе 1516 г. он был в Италии
и, ставя эту дату, как бы доказывал свое алиби.
181.	Характерно, что столь ученый теолог, каким
Считали схоластики Гоогстратена, вспомипает лишь
о вине, пиве да шашках.
182.	Под «маленьким трактатом» Э^зма подразу¬
мевается его знаменитая сатира «Похвала глупости»
(переведена на русский язык, изд. «Academia»).
183.	Эразм написал «Похвалу глупости» не на гре¬
ческом, а на латинском языке.
184.	Особая манера схоластиков писать сочинения
по раз установленному плану, разбивая его на части,
состоящие из тезисов, возражений, доказательств, от¬
ветов, заключений и т. п. Это делало сочинения крайне
тяжеловесными.
185.	Сатро de Fiori — площадь в Риме. Около этой
423

площади находились папские канцелярии, куда стека¬
лась толпа цопов и монахов, добивавшихся всякого
рода бенефициев, пребенд и т. п.
186.	Служить конюхом у кардинала — это своего
рода взятка, так как все чиновники папской курии
брали себе в услужение католических попов и монахов,
приходивших в Рим о чем-либо хлопотать. Таким
слугам ничего не платили, а вместо платы помогали им
в их хлопотах. В Риме можно было видеть немецких,
французских и других католических попов, магистров
теологии, служивших или конюхами у кардиналов, илтж
поварами у влиятельных членов папской курии, или
лакеями у каких-либо членов верховного папского
суда.
187.	Это письмо выделяется даже среди «Писем
темных людей» своей грубостью и цинизмом. Фамилия
Толлентанус произведена от немецкого tollen — бе¬
ситься. Встречается это письмо только в изданиях,
вышедших после 1556 г.
188.	Трудно сказать, что здесь подразумевается под
«праздником Кодра». Возможно, что это намек на не¬
коего поэта — Антония Кодра, которым был написан
в конце ХУ века ряд порнографических речей, сатир,
эпиграмм и т. п.
189.	В подлиннике — «moniales crepitus». И до сих
пор кое-где в Германии называют особого рода слад¬
кое печенье этим весьма неаппетитным названием —
«N onnenf iirzchen».
190.	В этой старой басне пришлось только слово
caseum — сыр — переделать на cuculum — ряса; вое про¬
чее могло остаться нетронутым.
191.	Вторая часть «Писем темных людей» начинается
с письма Иоанна Лабия; по-латыни labia значит — губа.
192.	Повидимому, ссылка на Дигесты — часть свода
законов Юстиниана, содержащую толкования ученых
юристов.
193.	Император Диоклетиан (284—305) происходил
из семьи вольноотпущенника, т. е. был незнатного, тем¬
ного происхождения. Считать «Темные» за фамилию
настолько глупо, что даже Лабий этого не выдержал.
194.	Здесь имеется в виду Теодорих Ганда, пра¬
вильнее — Гауда, монах из ордена кармелитов, доктор
геологи, приверженец старины. Его посылал Кельн¬
424

ский университет в Париж как своего представителя
в деле спора кельнских теологов с Рейхлином.
195.	Obscuris vera in obscuris—что значит: «для
темных истина во тьме». Но в «Энеиде» Вергилия
сказано: «obscuris vera involvens», т. е. «окутывая
истину мраком»; знаменитый же теолог неправильно
цитирует Вергилия, и у него получается как раз
обратный смысл.
196.	Беан — студент, вновь поступивший в универ¬
ситет. Жизнь юного новичка-беана часто была очень
не сладка, так как старшие студенты издевались над
беанами, били их и заставляли выполнять всякие по¬
ручения. Каждый беан имел руководителя—депози¬
тора— из старших студентов, который вводил его
в студенческую жизнь. Начальству университетов не¬
редко приходилось защищать беанов от издевательств
их старших товарищей и депозиторов.
197.	Фома Мурнер (1475—1537) — доктор теологии
и поэт-лауреат. Учиться начал в школе францисканцев
в Базеле, а потом был странствующим учеником; обо¬
шел всю Францию, Германию, Австрию, Богемию и
даже Польшу. В 1494 г. вступил монахом в орден до¬
миниканцев. Как писатель Мурнер обладал большим
талантом сатирика. В своих сатирах он осмеивает по¬
роки современного ему немецкого общества и, конечно,
главным образом духовенства. Мурнер действительно
стремился изобрести такие игры, между ними и игры
в карты, играя в которые, ученики могли бы легко
научиться грамматике и логике.
198.	В подлиннике стоит: «schlim schlem quaerit sibi
similem» (schlem = schelm); смысл этой распространен¬
ной среди студентов поговорки: «ловкий плут ищет
себе товарища, такого же плута».
199.	Это — перевод старой немецкой поговорки:
«Friss deine eigenen Worte» — «сожри свои собственные
слова».
200.	В подлиннике стоит: «qui est inter lupos, oportet
ululare cum lupis» — дословно: «Кто находится среди
волков, должен выть с волками».
201.	Вопрос весьма ядовитый: если бы у Пфеф-
феркорна уши не были целы, то он был бы вором,
так как к отрезашпо утпей присуждали воров и мо¬
шенников.
425

202.	Теологи считали Рейхлина еретиком не по *му,
что он клеветал на Пфефферкорна, в чем ереси
могло быть, а потому, что он защищал талмуд и друг,
еврейские книги, которые хотели сжечь теологи (см.
Введение).
203.	Бояться смуты в церкви Пилеатор, магистр
теологии Эрфуртского университета, имел все осно¬
вания, так как письмо это написано накануне высту¬
пления Лютера.
204.	Папа Лев X из политических соображений
стоял на стороне Рейхлина.
205.	Апостольское запрещение касалось и Рейх¬
лина и теологов, которым повелевалось прекратить
спор о «Глазном зеркале» (1515 г.).
206.	Именно из евангелия и не вытекает то, что
папа «обладает неограниченной властью здесь и по¬
всюду», так как ни светская' власть паны, ни учение
о папской непогрешимости не оправдываются евангель¬
ским учением.
207.	В этом пункте говорится не о папе, а о всей
католической церкви, которая якобы ведает всем на
свете; де-Вердеа (ректор Лейпцигского университета
в 1486 г.) намеренно неверно цитирует, поставив
вместо слова ecclesia — церковь—папа.
208.	Собственно в этой глоссе говорится, что папа
может смешать императора на законном основании
(глосса относится ко времени папы Иннокентия IV —
времени ожесточенной борьбы папы с императором).
209.	Эта глосса сюда совершенно не подходит:
в ней говорится о возведении Пипина, отца Карла
Великого, на франкский престол папой.
210.	В этой глоссе ничего не говорится о том, что
папа стоит выше всякого закона; говорится только,
что в известных случаях можно апеллировать к папе,
особенно если дело так или иначе касается вопросов
веры.
211.	Следовательно, с одной стороны, де-Вердеа
утверждает, что папа выше закона, что все должны
ему повиноваться и* т. д., а с другой —что решение
папы для Ортуина и его сторонников совершенно не¬
обязательно.
212.	Здесь указывается на то, что Гоогстратен дей¬
ствовал при папской курии подкупом, т. е. обычным
426

при папской курии способом. Все папские чиновники
были взяточниками. Это очень любил подчеркивать
в своих произведениях Гуттен.
213.	Под этим дворянином подразумевается, по всем
вероятиям, Герман Буш, который очень любил утвер¬
ждать, что Иоанн Пфефферкорн в Кельне и какой-то
Иоанн Пфефферкорн, по одним сведениям клейменный
раскаленными щипцами в Галле в 1514 г., а по дру¬
гим сведениям сожженный,— если и не одно и то же
лицо, то во всяком случае друг от друга не отлича¬
ются: оба одинаковые мошенники.
214.	В 1515 г., после битвы при Мариньяно, папа
Лев X заключил с Франциском I мир и в ноябре ме¬
сяце прибыл во Флоренцию, где пробыл до 28 фе¬
враля 1516 г.
215.	Финк (по-немецки Финк — зяблик) выделяет
каноническое (церковное) право; в то время часто
говорили: «Я частью хороший легист (т. е. знаток
римского права), а частью хороший канонист (т. е. зна¬
ток канонического права)».
216.	Здесь имеется в виду война Франциска I, ко¬
роля Франции, с императором Карлом У, о которой
несколько раз упоминается в ((Письмах темных людей».
217.	По-латыни эта фраза составлена действитель¬
ным автором этого письма намеренно так, что если
ее перевести дословно на немецкий язык, то полу¬
чится: ((Вы не должны сомневаться, что не будете
иметь победы».
218.	Это письмо Шлаураффа написано, по всей ве¬
роятности, Ульрихом Гуттеном. Шлаурафф—по-немецки
Schlaraff, то есть житель сказочной страны шлараффов
(Schlaraffenland), где живут бездельники.
219.	Обычай посылать от одного университета
в другой кого-нибудь из профессоров с определенным
поручением, широко практиковался в те времена. Осо*
бенно если университет не желал по каким-либо со¬
ображениям сообщать что-либо письменно, то посы¬
лался верный человек с устным сообщением.
220.	Слух о появлении чумы в Ростоке — ложный.
В 1516 г., когда Гуттен писал это письмо, никакой
чумы там не было.
221.	Пусть святой Антон придет и огнем его
сожжет — т. е. пусть сделается у него антонов огонь.
^427

Считали, что Антону посвящен огонь и домашние жи¬
вотные, а среди них прежде всего поросята (sic I).
222.	Кто этот «ректор из бурсы Лилии» (бурса при
Венском университете) — неизвестно.
223.	Таких союзов было несколько, в них объеди¬
нялись сторонники Рейхлина.
224.	Под этим названием — «De usura» — подразу¬
мевается перевод и комментарий Пиркгеймера книги
Плутарха «Не следует занимать», в которой Плутарх
советует избегать роскоши и вести простой образ
жизни.
225.	Под Кампанией подразумевается часть Герма¬
нии на восток от Эрфурта — юго-восточная часть кур¬
фюршества Саксонского и южная часть герцогства
Саксонского, в пределах которого находился Мейсен.
226.	Совершить паломничество к мощам св. Якова
считалось особо сильно действующим средством про¬
тив всяких невзгод и бедствии.
227.	Ларрагонская страна. — Первая часть этого
названия — немецкое слово der Narr — дурак, откуда
Narragonia — страна дураков.
228.	Praedicator Варфоломей decimator—т. е. про¬
поведник Варфоломей Цеендер, один из самых оже¬
сточенных противников Рейхлина, доктор теологии и
проповедник в Майнцском соборе.
229.	По мнени Кукука (фамилия Кукук значит:
кукушка, болван), греческий язык не важен для изу¬
чения священного писания, хотя большинство свя¬
щенных книг написано по-гречески.
230.	Кукук плохо знающий латинский язык, уверен,
что оскорбляет Гронингена тем, что говорит ему «ты»;
но по-латыни на «вы» и не обращались.
231.	По-латыни эта фраза составлена так, что если
ее перевести точно, то получается, что вообще по¬
ститься грешно.
232.	Арнольд Тонгрский называется здесь чересчур
остроумным. Иначе говоря, Арнольд Тонгрский пи¬
шет так, что здравомыслящий человек ничего в его
писании не поймет.
233.	Сказать, что между альбертистами и фоми-
стамя нет особой разницы, может1 лишь тот, кто не
знает ни учения Альберта В., ни учения Фомы Аквин¬
ского.
428

234.	Стих этот переведен дословно, с соблюдением
ударений подлинника. В подлиннике стоит: «qui te
orat Maria pro sancta Theologia».
235.	Конечно, стихотворение Сартора написано та¬
ким размером, который не имеет даже отдаленного
сходства с размером Боэция, так как, собственно, ни¬
какого размера в стихотворении Сартора нет.
236.	Предполагается, что письмо Вильгельма Лампа
написано Ульрихом Гуттеном, так как в нем встре¬
чается ряд выражений, излюбленных Гуттеном.
237.	Указание на ЕГлаураффа (см. IX письмо вто¬
рой части), которого побил скамейкой Гутгихий, ка¬
ноник из Страсбурга (1480—1544), гуманист, один из
наиболее ревностных приверженцев Рейхлина.
238.	Какой здесь имеется в виду граф, совершенно
неизвестно,—во всяком случае, не граф Невенар,
который в Майнце в это время быть не мог.
239.	Имперский камеральный суд—Reichskammerge-
richt (верховное судилище) — основан был в августе
1495 г.; до 1527 г. не находился постоянно в одном
и том же городе, а, следуя за германским императо¬
ром и его двором, дерезжал из одного города в другой.
С конца 1515 г. ив 1516 г. находился в Вормсе. Та¬
ким образом, устанавливается дата написания этого
письма Гуттеном (конец 1515 г.).
240.	Эти ужасные люди были солдаты Зикингена,
ведшего войну с гражданами Вормса. Солдаты,—что
было обычным явлением в те времена,—грабили на
дорогах всех прохожих.
241.	В Инсбруке находился в это время император
Максимилиан I, готовившийся к войне с Венецией.
Эта война была для императора неудачна. Ему при¬
шлось увести войска из Италии и уступить венециан¬
цам Брешию и Верону (1516).
242.	Все эти слова, которые говорит некто из свиты
императора, выдают авторство Гуттена, так как в
своих сочинениях он постоянно говорит о развращен¬
ности папского двора и римского духовенства, о зло¬
употреблениях римской курии и сетует на то, что
деньги из Германии уходят в Рим на подкуп членов
курии и на уплату всяких папских поборов.
243.	Здесь непереводимая игра слов. В подлин¬
нике стоит: «quod isti curiales non curant deum neque
429

homines», т. e. потому, что эти куриалы не заботятся
ни о боге, ни о людях» (curiales — куриалы, curant —
заботятся).
244.	Гора Бреннер в Ретийских Альпах. Здесь в
Альпах паходился один из альпийских горных прохо¬
дов, которым особенно часто пользовались при путе¬
шествиях в Италию.
245.	Дитрих из Берна (в «Песнях О Нибелунгах»
Берном называется Верона) — одно из действующих
лиц «Песни о Нибелупгах» и всего германского эпоса.
246.	Считать, что крайне плохо написанные «по¬
этические произведения» Баптиста Мантуанского луч¬
ше бессмертных произведений Вергилия, мог только
певежда-мопах, не имевший понятия о том, что такое
поэзия.
247.	Характерно, что в «Жизни Вергилия» Элия
Доната (грамматик, живший в Риме в IV веке я. э.)
ничего подобного не говорится. Следовательно, Ортуин
не знает Доната, приписывая ему то, что он не го¬
ворит.
248.	Встреча папы с королем Франции Франци¬
ском I в Болонье произошла в декабре 1515 г.
Во время этой встречи был заключен мир между папой
и Франциском I.
249.	«Слезы Христовы». Вило «Lacryma Christi» до
сих пор считается одним из лучших вин Италии.
250.	Письмо Клорбиуса метко пародирует нелепый
диспут схоластиков и показывает, какими вздорными
вопросами часто могли интересоваться схоластики и
спорить о них. В этом письме спору придается, кроме
того, непристойный смысл.
251.	JDdiliae, arum — забава, потеха, утеха; по-ла¬
тыни употребляется только во множественном числе.
252.	Обычный выпад гуманистов, любивших упре¬
кать Ортуина в том, что он — незаконнорожденный.
253.	О том, что Пфефферкорн 7 сентября 1511 г.
проповедовал в церкви, говорит и Рейхлин. По учению
католической церкви, проповедовать могло только ду¬
ховенство, но никак не миряне.
254.	В библии о Мафусаиле говорится, что он
прожил 969 лет.
255.	Юридический словарь, составленный неизвест¬
ным автором и изданный в Болонье в начале ХУ века,
430

*
содержал объяснения юридических терминов, располо¬
женных в алфавитном порядке.
256.	Знаменитый юрист Ульпиан (III век) пишет:
«Договоры должны соблюдаться». Также в своде рим¬
ских законов Антонинов (II век) говорится, что обе¬
щания, заключающиеся в договорах и в условиях,
должны соблюдаться. Все это касается, конечно, юри¬
дических договоров. Штейнгард же по своему невеже¬
ству, зная лишь немецкую поговорку «Versprechen macht
bchuld», т. е. «Обещание обязывает», готов немца из
Мейсена, обещавшего ему словарь, привлечь в суду
и даже засадить в тюрьму.
257.	Insiituta, т. е. Institutiones (своего рода об¬
щая теория права),— первая часть свода законов Юсти¬
ниана (529—533 гг.); Infortiatum — часть Дигест —
толкования ученых юристов, составляющие вторую
часть свода.
258.	Книга эта написана Вильгельмом, сыном Ак-
курсия, доктором права (1246—1314), который читал
лекции в Риме и Болонье. Книга написана на плохом
латинском языке, очень поверхностна и научного зна¬
чения никогда не имела.
259.	Штейнгард вместо «Гален» пишет «Галиен»; Га¬
лен— знаменитый врач, родом из Пергама, жил во
времена Антонинов (129—200). Галиен — правильно
Галлиен (253—268) — римский император.
260.	Богемские еретики—последователи Иоанна
Гуса.
261.	Пилеатор (по-немецки Иоанн Гутер, магистр
Эрфуртского университета) интересуется Парижем
лишь постольку, поскольку в нем находится Париж¬
ский университет, профессора-теологи которого осудили
«Глазное зеркало» Рейхлина, написав объемистый раз¬
бор, целое сочинение о «Глазном зеркале». Из этого
сочинения Арнольд Тонгрский извлек основные поло¬
жения, расположив их по статьям.
262.	Бранденбургское маркграфство делилось на
старую, среднюю и новую Мархию. Здесь имеется
в виду средняя Мархия с городами Берлином и Шпан-
дау; об озерах и реках средней Мархии говорится
и в письме XXII Иодока Клинге.
263.	Кельнские фарисеи — профессора-теологи Кельн¬
ского университета.
431

264.	В средневековой Европе подобного рода пред¬
меты были в большом ходу, и на них смотрели как
на своего рода амулеты и талисманы.
265.	Прочесть один «розарий»—прочесть столько
раз «Отче наш», сколько крупных шариков в чётках,
и «Богородицу» столько раз, сколько было мелких ша¬
риков, т. е. 15 раз «Отче наш» и 150 раз «Богородицу».
266.	В Деяниях апостолов ничего не говорится
о том, что Павел дал силу исцелять от укуса змей
какому-то человеку,	который принял Павла как
гостя.
267.	Повидимому, Гланц ссылается здесь на сочи¬
нение юриста Юлиана «De rebus creditis, si certum pe-
tatur», т. e. «О вещах, данных в заем, если предъявлено
взыскание», но в этой книге говорится о вине, данном
взаймы, а никак не о вине, выпитом за чье-либо
здоровье.
268.	«Защита от клеветы» Иоанном Пфефферкор-
ном не могла быть написана на латинском языке, так
как он латинского языка не знал,— намек на то, что
сочинения Пфефферкорна писал не он сам, а кельн¬
ские теологи.
269.	Следовательно, на это понадобилось бы 4 года,
так как олимпиада равняется 4 годам.
270.	Неизвестно, о> каком Гугоне говорит Ворст (фа¬
милия значит то же, что и современное Hansvorst,
Hanswurst, т. е. шут). Гугонов три: 1) Гугон из Страс¬
бурга— монах из ордена проповедников, схоластик-
теолог, написал комментарий к «Libri sententiarum» и
ряд сочинений по теологии, жил в XIII веке; 2) Гугоц
из Пратофлоридо (местечко около Флоренции) — монах
из ордена проповедников, схоластик, автор сочинения
«Беседа о времени и святых»; умер в 1322г.; 3) Гу¬
гон из Шлетштадта — монах-францисканец, писал о
«Libri sententiarum» и о Бонавентуре, считался одним
из лучших толкователей Бонавентуры; годы его жизни
неизвестны, повидимому — вторая половина XIY века.
271.	Аврааму явились, как говорится в библии,
три мужа, из которых одним был бог; следовательно,
Пфефферкорну или явился сам бог или же те трое,
которые содействовали Пфефферкорну в написании его
сочинений: Ортуин Граций, Арнольд Тонгрский и Гоог-
стратен.
432

272.	Это пожелание взято не из книги Иова, а из
книги Эсфирь (IX, 5).
273.	Ункебунк — лицо вымышленное. В книге Якова
Гартлиба о жизни и нравах проституток встречается
сходное с этой фамилией непристойное название, да¬
вавшееся проститутками своим возлюбленным.
274.	Agnus dei — изображение святого агнца небес¬
ного из воска (ягненок, сделанный из воска), которое
католические священники освящают в субботу на
страстной неделе, накануне пасхи.
275.	Мнимый автор Фотценхут (по-немецки Fot-
zenhut называют людей бесхарактерных) имеет в виду
кардинала Бернарда Каравайала. Это был наиболее
фанатичный противник Рейхлина и сторонник Гоог-
стратена. Папой Каравайал после смерти Льва X из¬
бран не был.
276.	Обычный намек на то, что Гоогстратен в Риме
действует подкупом.
277.	Граф Невенар выбран епископом не был, а был
выбран в 1515 г. граф Германн фон-Вид. Конечно,
для схоластиков и врагов Рейхлина избрание Невенара
кельнским епископом было весьма нежелательно, так
как Невенар, гуманист, был дружен со многими гума¬
нистами, например с Гутгеном, и был сторонником
Рейхлина.
278.	У Исайи сказано иначе: «От подошвы ноги
до темени головы нет у него здорового места: язва,
пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные
и не смягченные елеем».
279.	Если принять во внимание, что праздник
св. Маргариты бывает 13 июля, а праздник св. Вар¬
фоломея 24 августа, то письмо из Кельна в Марбург
шло 42 дня, следовательно — со скоростью четырех
километров в день.
280.	Прямое обвинение Иоанна Пфэфферкорна
в том, что его защита была написана не им, а Ор¬
ту ином.
281.	Немецкая поговорка «Aus den Augen — aus dem
Sinn», т. e. «С глаз долой — из сердца вон».
282.	По-немецки — Kahlkopf, т. е. плешивец — осо¬
бый вид плотвы.
283.	Примарий— ученик «примы», старшего класса
средней школы.
28 Письма темных людей
433

284.	О депозиторах и беанах см. прим. 196.
285.	Beanium — клятва соблюдать статуты универ¬
ситета, которую давал каждый вновь поступающий в
университет.
286.	Эта шуточная песня до сих пор не забыта,
и ее можно слышать и в настоящее время в Шпандау
и Берлине.
287.	Шпандау действительно в те времена славился
рыбой; ее было много в Гавеле и Шпрее, при слия¬
нии которых стоит Шпандау.
288.	Объяснение Гакпггро слова «магистр» крайне
нелепо; оно стало классическим как образец вопиющей
безграмотности. В действительности слово magister,
т. е. начальник, глава, распорядитель, а также учи¬
тель, происходит от глагола magistrare, т. е. началь¬
ствовать.
289.	Христос, разумеется, называл себя не магистр
в значении имеющий ученую степень магистра, как это
думает Гакштро, а в значении учитель.
290.	Здесь Месуэ (лицо вымышленное) имеет в виду
Гоогстратена. Фамилия Месуэ тождественна с фами¬
лией дамасского врача-еврея, сочинения .которого
пользовались в XYI веке большим авторитетом среди
врачей.
291.	Действительно, было издано распоряжение па¬
пой Львом X, чтобы обе стороны до решения дела
Рейхлина хранили молчание (см. Введение).
292.	Эти четыре университета следующие: Левен¬
ский, Кельнский, Эрфуртский и Майнцский.
293.	В подлиннике стоит: «Tunc diabolus tenebit
candelam». Это — поговорка, которую употребляет
Пфефферкорн в своей «Защите» («Nun will der dufel die
kertz halden», т. e. «Теперь сам чорт будет держать
свечу»; имеет одно значение с такими, как «Der Teufel
citiert die Bibel», «Der Teufel betet den Rosenkranz
(Rosarium)» и т. п., т. e. «Чорт цитирует библию»,
«Чорт прочел розарий (Rosarium—см. прим. 265) мо¬
литв». Смысл всех этих поговорок — «все пошло к
чорту», «все попало чорту в лапы».
294.	Что это за статут, на который ссылается
Месуэ, неизвестно. В письме YII1 первой части гово¬
рится о подобном же решении Кельнского университета
по отношению к Гейдельбергскому университету, но,
434

повидимому, все это—измышление Месуэ. Действи¬
тельный автор этого письма придумал все это, чтобы
подчеркнуть резкое расхождение между университетами
по рейхлиновскому делу.
295.	В подлиннике стоит: «Ad hue habet nequam
post aures» — безграмотный перевод Клингеоора (фами¬
лия значит «звонящий в уши», или «пустозвон») не¬
мецкой поговорки: «Hat den Schalk hinter den Ohren»,
т. e. «у него плут за ушами». Смысл — «в нем сидит
плут», «он плут».
296.	Предполагается, что письмо Шаффсмулиуса
(по-немецки Schafsmaul — баранья морда, болван) напи¬
сано Гуттеном.
297.	Римское название пятницы «dies Veneris». У ка¬
толиков пятница —день постный.
298.	Итальянские монеты: 12 карлиновили 10юлиев
равны 1 дукату; карлин стоил около 12 коп., а юлий—
около 14 коп.
299.	Вигилии — день, предшествующий празднику
в честь одного из апостолов. День этот считается у ка¬
толиков постным.
300.	Текст, приведенный совсем не к месту: почему
из этих слов вытекает, что теологи—основа церкви,
абсолютно непонятно.
301.	Повидимому, Шторх положил свое стихотворе¬
ние у группы «Marforio et Pasquino», или просто
«Pasquino», как называлась она в народе (предполагают,
что это была группа, изображавшая Аякса, который
несет труп Ахилла). К этой группе часто прикрепля¬
лись карикатуры, насмешливые стихи на власть иму¬
щих, на папу, кардиналов и т. п.; отсюда произошло
слово «пасквиль».	‘
302.	В подлиннике стоит «ad intronisationem», что
значит «для возведения на трон». Это выражение Шторх,
плохо зная латинский, употребил для того, чтобы
придать больше торжественности своему стихо¬
творению.
303.	Письма в Рим и вообще за границу в те вре¬
мена обыкновенно пересылались через банки, так как
регулярных почтовых сношений не было.
304.	Война 1516 г. (см. прим. 216 к VIII письму
второй части).
305.	Христианский король, т. е. Франциск I, ко¬
28*	435

роль Франции, никогда не ходатайствовал о Гоог-
стратене.
306.	Звание или должность «курсора теологии» —
неизвестны.
307.	Здесь имеется в виду Квестенберг — гуманист,
старинный друг Рейхлина, о которым он вместе учился
в Италии. Пользуясь большим влиянием яри папской
курии, как выдающийся- знаток греческого и латинского
языков, энергично защищал дело Рейхлина. Сохрани¬
лась переписка Рейхлина о Квестенбергом, относящаяся
к периоду с 1514 по 1520 г.
308.	В оскорблении величества императора Макси¬
милиана и папы Пфефферкорн несколько раз обвиняет
Рейхлина. Дальше в письме рейхлинист платит Пфеф-
феркорну той же монетой, а Гельф дает нелепейшие
возражения на обвинения рейхлиниста.
309.	Перевести по-русски так, чтобы ясно было,
в чем здесь соль, невозможно. По-латыни святость —
sanctitas—женского рода; также в женском роде стоит
прилагательное minister, согласованное с sanctitas, сло¬
вом, отнесенным к папе, как бы согласованным со сло¬
вом papa; следовательно, получается', что слово papa —
женского рода; но слово sanctitas не прилагательное,
а существительное, и никакого мужеского рода от него
образовать нельзя.
310.	Medius fidius—собственно «те Dius Fidius».
«Dius Fidius» — Юпитер как хранитель данного слова,
бог, которым клянутся. Такую клятву часто употре¬
бляли римляне. Встречается эта клятва, например,
в комедиях Плавта.
311.	Кардиналы святого Марка, святого Георгия
и святого Хризогена — это Доминик Гриман, Рафаэль
Риарий и Адриан.
312.	Если Пфефферкорн думал, что лучше идти
против папы и императора, чем против веры, то, сле¬
довательно, он признает, что шел против папы и им¬
ператора. Таким образом, все возражение Гельфа от¬
падает.
313.	Император Максимилиан действительно напи¬
сал в октябре 1514 г. письмо папе Льву X в защиту
Рейхлина, в котором называет Рейхлина своим верным
советчиком и обвиняет теологов в том, что они дей¬
ствуют обманом.
436

314.	Если в латинском тексте «Защиты» Пфеффер-
корна после слова «величество» поставить точку с за¬
пятой, то получится: «являетесь вероломным советни¬
ком палы, ваше величество»; следовательно, полу¬
чается, что Максимилиан — вероломный советник палы.
315.	Епископ кельнский Филипп умер в августе
1515 г., а если умер, то, по мнению Гельфа, о нем
можно говорить все, что угодно, и обвинять в чем
угодно.
316.	Здесь Шлаух (фамилия' значит — кожаный мех
для вина, бурдюк) употребляет выражение, часто встре¬
чающееся в библии в Книге царств; значит оно — «не
оставит в живых ни одного мужчины».
317.	Любить Иоанна Рейхлипа за поэзию нельзя,
так как он пи одного стихотворения не написал.
318.	Автор этого письма Лапп (фамилия значит
тупоумный или пошляк) так «хорошо» знает Эразма
и его произведения, которые знала вся образованная
Германия, что сочинение Эразма «Provcrbia», т. е. по¬
словицы, считает за какого-то человека, которого зо¬
вут «Proverbia Erasmi».
319.	Характерное заявление для схоластиков, подоб¬
ных Лаппу, что теологам совершенно не нужны гре¬
ческий и еврейский языки,—как раз те языки, без ко¬
торых невозможно изучать библию.
320.	Два стиха переведены с соблюдением ударений
подлинника.
321.	Коллегия горы, т. е. Montis,— одна из старин¬
нейших коллегий, иначе бурс, Парижского универси¬
тета— находилась на Монмартре; основана была в се¬
редине XIII века монахами-августинцами.
322.	Повидимому, здесь имеется в виду книга
«Aurora» Петра де-Рига (конец XII или начало ХШ века).
В этой книге изложена стихами не вся библия, а лишь
две Киши царств и евангелие. В конце XIII века па¬
рижский каноник Эгидий дополнил книгу Петра де-Рига
переложением стихами Песни песней, книги пророка
Иеремии, книги Иова и Деяний апостолов.
323.	Старых отцов — не отцов церкви, а теологов
средпеветсовья, папример: Дунса Скота, Фому Аквин¬
ского, Альберта Великого и др.
324.	Здесь «мудрый» Ламп путает двух Диомедов:
Диомеда, жившего в V веке и написавшего латинскую
437

грамматику, с Диомедом — героем «Илиады» Гомера,
который, конечно, был плохим христианином. Но для
Лампа] Гомер, «Илиада»—пустые звуки: о них он,
повидимому, и не слыхал.
-325. Здесь «Авакум» употреблено не как собствен¬
ное имя, а в том значении, которое имеет употребляв¬
шееся в немецком языке слово «АЬасиск», т. е. бес¬
толочь, тупица.
326.	У Лактанция ничего подобного нет; здесь про¬
сто приведено первое попавшееся имя.
327.	В тексте стоит «honore sesquipedali», т. е. по¬
луторафутовой честью. Слово sesquipedalis встречается
у Цезаря, Катона, Витрувия. Гораций употребляет
его в значении—напыщенный, высокопарный — verba
sesquipedalia. Арнольди же уверен, ЧТО sesquipedalis
значит — неизмеримый.
328.	Верным и любимым поверенным императора
Максимилиана Иоанн Пфефферкорн, как его называет
Георгий Блек (т. е. блеющий Георгий), не был, скорее
можно сказать, что Максимилиан весьма недружелюбно
относился к Пфефферкорну. Это можно заключить и
из письма Максимилиана к папе Льву X. То же можно
сказать и об обоих епископах майнцских—о покой¬
ном Уриэле де-Геммингеяе;(1514 г.) и о «теперешнем»,
как говорится в письме ниже, Альберте Бранден¬
бургском.	1
329.	Здесь подразумевается Вильгельм Коп, гума¬
нист, друг Эразма, знаменитый врач.
330.	Неповинными братьями автор письма, назван¬
ный в насмешку Димитрием Фалерским, т. е. именем
оратора, основателя знаменитой в древности алексан¬
дрийской библиотеки (I в. до н. э.), называет «берн¬
ских еретиков» (см. прим. 61).
331.	В тексте — «diabolus tenebit candelam» (см.
прим. 293).
332.	Письмо Штрильдриота поражает своей гру¬
бостью и цинизмом. Этот Штрильдриот — развратный
поп, каких много было в те времена в Германии. Та¬
кой пьяница, развратник и невежда не мог найти
среди римского духовенства, тоже в достаточной -мере
развратного, но гораздо более образованного, чем ду¬
ховенство Германии, подходящей себе компании. Ко¬
нечно, Хунрат Штрильдриот — лицо вымышленное.
438

Возможно, что имя- Хунрат произведено от clas Huhn —
курица, der Rat — совет; получается' — куршшый со¬
ветник. Фамилия же Штрильдриот имеет непристойный
смысл.
333.	Со мной нет сейчас Аполлона — выражение,
которым часто пользовался Ортуин; значит — у меня
нет вдохновения.
334.	Пример того, как приводили цитаты схола¬
стики, без всякой связи, что называется ни к селу,
ни к городу.
335.	Tetragrammaton, т. е. состоящее из четырех
букв, непроизносимое имя бога, по-еврейски Яхве. По
Каббале считалось, что имя это имеет магическую
силу.
336.	Заглавие этой книги: «Orationes quodlibeticae
pericundae Ort.wini Gratii Dewentriensis Coloniae bonas
litteras docent is», т. e. «Речи на различные темы, весьма
приятные, Ортуина Грация Девентрского, который пре¬
подает в Кельне хорошие науки».
337.	Это изречение Сократа приведено в «Proverbia»
(«Adagia») Эразма Роттердамского.
338.	Письмо Лампириуса, лица вымышленного (фа¬
милия образована от греческого слова у Ха^тгт) —
плесень),—язвительная насмешка над увлечением ма¬
гией, столь распространенным в те времена, несмотря
на преследование и жестокие кары, вплоть до сожжения
на костре. Некоторые ученые вполне серьезно изучали
магию и верили в силу всякого рода магических
средств. Не чужд веры в магию был и Рейхлин.
339.	Все эти слова, как и нижеприведенные, ника¬
кого значения не имеют,—они только звучат несколько
сходно с древнееврейскими именами.
340.	Вся цитата из евангелия Матфея (XIX, 28) при¬
ведена неправильно, намеренно пропущены слова «на
12 престолах», для того чтобы эти слова Христа при¬
менить к монахам.
341.	Брат Яков — Гоогстратен.
342.	Как хвалили индульгенции, хорошо известно
по той песенке, которую распевал продававший индуль¬
генции в эти времена монах Тетцель: «Sobald das Geld
im Kast.en klingt, die Seele in den Himmel spring!» —
«Лишь только деньги зазвенят в ящике, как душа тот¬
час прыгнет’ на небо».
439

343.	Одно из наиболее интересных писем. В нем
очень удачно высмеивается невежество «темных лю¬
дей». Этот Петр Вормсский не желает иметь никакого
дела с греческим Гомером,—он хочет иметь дело
только с латинским Гомером, не подозревая, что Гомер
один и именно греческий.
344.	Для невежественного Гериламбиуса (лицо вы¬
мышленное; фамилия составлена из слов: die Gier —
жадность, и das Lamm—ягненок) нет разницы между
альбертистами и фомистами. В действительности же
альбертисты говорят: «adjectiva appellant» — «прилага¬
тельные обозначают» (т. е. определения влияют на
сущность определяемого); «corpus mobile est subjectum
in phisica»—«предметом физики является тело подвиж¬
ное»; у фомистов же «adjectiva non appellant» — «прила¬
гательные не обозначают» (или не влияют на сущность
определяемого); «ens mobile est subjectum in phisica» —
«подвижное существо является предметом физики»;
у альбертистов «Logica est de secundis intentionibus in
ordine ad primas» — «логика шествует в порядке мень¬
ших посылок силлогизма к большим»; у фомистов же
наоборот: «Логика шествует в порядке больших по¬
сылок к меньшим». У альбертистов «Mobile positum in
vacuo movetur successive» — «подвижное тело в пу¬
стом пространстве движется последовательно» (движе¬
ние тела в пространстве представляет ряд моментов);
у фомистов — «Mobile positum in vacuo movetur in instan-
to» — «подвижное тело в пустом пространстве движется
моментально».
345.	В статуте Кельнского университета сказано,
что книги, которые изучаются в бурсах, частью «фор¬
мальные», частью «материальные». «Формальные» ин¬
терпретируют текст, «материальные» дают комментарии
к тексту; это книги по физике, о небе и мире,
о душе (соч. Аристотеля), по старому искусству и по
новой логике. Диспуты по Петру Испанскому, ло¬
гике, грамматике относятся вообще к искусствам «ма¬
териальным». Лекции отличаются от диспутов. На лек¬
циях ученики слушают магистра, а на диспутах уче¬
ники под председательством магистра диспутируют друг
с другом.
346.	Действительный автор этого письма намеренно
пишет bacularius, а не baccalaurius, потому- что bacu-
440

irius можно произвести от латинского слова baculum,
. е. палка, дубина, и тогда bacularius получает зна-
ение — болван, дубина. Следовательно, в те времена,
оторыми так восторгается' Ункебунк, четыре раза в год
ыпускали по шестидесяти-пятидесяти болванов. Это
понятно, раз для получения ученой степени магистра
ужно было не знания приобрести, а пробыть года
ри в университете.
347.	Установить число студентов в университетах
ого времени очень трудно, так как в матрикулы
ниверситетов вносились все, которые имели какое-
[ибо отношение к университету: профессора, препо¬
даватели бурс,, студенты, а также служащие всех
рангов. Во всяком случае число студентов в XYI веке
ге сократилось, а скорее возросло.
348.	Розенгартен—роща около Лейпцига; она и до
шх пор служит любимым местом прогулок лейпциг-
•лсих жителей.
349.	Эта легенда о крестившемся еврее восходит,
ювидимому, к XII веку и потом несколько раз встре-
[ается в немецкой литературе. Есть сведения, что
t Кельне над воротами, ведущими на кладбище при
церкви св. Андрея, действительно стояли две медные
татуи; в руках одной были мышь и кошка, а в ру-
,ах другой — собака и заяц. Об этих статуях говорили,
то они символизируют крестившихся евреев и то,
то христианство и иудейство не уживаются вместе,
ак кошка с мышью и собака с зайцем.
350.	Старинные грамматики, и прежде всего Але-
сандр Вилладье (Галл), не говорят, что имена соб-
гвенные не употребляются во множественном числе,
[о плохо знающий латинский язык монах Бенедикт
ывел такое заключение, не поняв того, что пишет
своей грамматике Александр о собственных именах,
равда, изложение вопроса у Александра настолько
эясное, что вообще что-либо понять трудно.
351.	Два Катона: Марк Порций Катон, консул
.95 г. до н. э.), цензор (184 г. до н. э.), историк
гмер 149 г. до н. э.) и Марк Порций Катон Утиче-
сий (95—46 г. до н. э.)—противник Цезаря, друг
ицерона; конечно, царями эти Катоны никак быть
ь могли.
352.	Три Марии: это Мария —мать Христа, а за¬
441

тем Мария Магдалина и Мария —мать Иакова, так
называемые жены-мироносицы.
353.	Фамилия Кальб (Kalb) в переводе на русский
язык означает — теленок.
354.	Мир этот был заключен Франциском I, королем
Франции, и императором Карлом У в Суасооне 13 авгу¬
ста 1516 г.
355.	Новый завет—т. е. перевод евангелия на ла¬
тинский язык, изданный Эразмом в Базеле в 1516 г.
Письмо же к папе Льву X было написано Эразмом
1 февраля 1516 г.
356.	Здесь имеется в виду Мазолини де-Приерио
Сильвестр, монах и генерал ордена доминиканцев, на¬
писавший сочинение «Заблуждения и доказательства
Лютера», в котором называет Лютера еретиком.
357.	Сочинение Эразма называется «Laus stultitiae»—
«Похвала глупости».
358.	Здесь имеется в виду Бернард Каравайал,
кардинал св. креста, покровитель Гоогстратена. Глав¬
ным противником Каравайала в деле Рейхлина был
Иоанн Вик — доктор права, один из самых ревностных
приверженцев Рейхлина. Вик решительно примкнул
к реформации, почему и был приговорен епископом
Мюнстера к сожжению на костре, но мюнстерские кано¬
ники убили его в тюрьме в* 1533 г.
359.	Для католических попов и монахов подделка
текста с целью обвинить противника в ереси чем-
либо необычайным не являлась: к такому способу са¬
мого возмутительного подлога попы и монахи прибегали
очень часто.
360.	Этот человек, который всегда спорит с Клин-
гесором,—Ульрих Гутген, который является и дей¬
ствительным автором этого письма, что видно и из
всего стиля письма.
361.	Здесь имеются в виду гуситы.
362.	Для Клингесора Гутген, конечно, уже отлучен,
коль он так резко говорит о теологах.
363.	Намек на то, что Иоанн Пфефферкорн не сам
сочинял свои книжки, направленные против Рейхлина,
а являлся только писцом, переписывавшим то, что
писали кельнские теологи.
364.	Имя Юпитер не имеет ничего общего с име¬
нем Гельфериг. В словаре «Catholicon» действительно
442

дано такое нелепое объяснение: «Iovis, Iupiter означает
как бы отец помогающий (iuvans pater) и слагается
из слов: помогаю (iuvo) или помогающий (iuvans) и
отец». Если следовать этому объяснению, то нечто об¬
щее между именем Юпитер и фамилией Гельфериг,
происходящей от глагола helfen—помогать, еще есть.
365.	Эти имена взяты из латинских поэтов: Ко-
ринна — из Овидия, Лесбия—из Катулла, Цинтия —
из Проперция.
366.	Такие ожидания пришествия антихриста, на¬
ступления последнего дня мира и Страшного суда
были довольно частым явлением в средневековой Ев¬
ропе. Наступления последнего дня ждали гуситы, ана¬
баптисты Мюнстера, а также и альбигойцы. Католи¬
ческое духовенство ловко умело пользоваться такими
ожиданиями, так как -случалось, что люди богатые
отдавали все свое имущество церкви, чтобы нищими
предстать перед богом на Страшном суде.
367.	Что это за Рилла, на которого указывает
Гельфериг, неизвестно, но таких шарлатанов, как
Рилла, в те времена было много.
368.	Вымышленный автор письма Шлунц (фамилия
произведена от немецкого schlunzen — праздно ша¬
таться) уверен в том, что ученость человека изме¬
ряется количеством написанных им книг. У Ортуина
много книг,— следовательно, он учен. Ортуин, однако,
их не читает; книги покрываются пылью, и с них при¬
ходится сметать пыль щеткой.
369.	Смысл здесь ясен: Гоогстраген два года тому
назад въезжал в Рим на трех лошадях* а теперь идет
пешком, — следовательно, все деньги у него ушли
на подкуп членов папской курии.
370.	Немецкая пословица: «Wer einem geben will,
der frag’nicht, ob er’s haben will», т. e. шуг, кто желает
кому-нибудь что-либо дать, тот пусть не спрашивает,
желает ли тот это получить».
371.	Такое голосование действительно имело место
2 июля 1516 г., и оно было в пользу Рейхлина.
372.	Приложить все старания, чтобы Иоанн Вик
умер, значит убить его тем или иным способом. Способ
устранить противника путем убийства широко при¬
менялся, как мы это знаем, при римской курии, и
прежде всего самими папами.
443

373.	Почти дословный перевод подлинника.
374.	Письмо Левенского университета к папе Льву X
о книгах Рейхлина было написано 23 мая 1515 г.
375.	Вапнионофилы (Philocapniones) слагается из гре¬
ческих слов x<X7rvfov — дымок (по-немецки Reuchlein —
дымок) и cpiXIoj—люблю и, следовательно, значит:
любящие Капниона (т. е. Рейхлина), поклонники Ка-
пниона; но невежда Врикот первую часть слова —
Philo—производит не от qptXew — люблю, а от латин¬
ского слова filius—сын; у него получается: «сыновья
Иоанна Рейхлина».
376.	Письмо Грициуса принадлежит к тем письмам,
которые, без сомнения, написаны Гутгеном. Здесь,
как это не один раз делает Гутген в «Письмах тем¬
ных людей», перечисляются сторонники как Рейхлина,
так и теологов. Но все они, кроме Гуттена, лица
мало известные, а Генрих Ган (иначе Глокеягейнц,
т. е. пустозвон) — лицо вымышленное.
377.	Письмо это написано Гутгеном. Мнимого автора
письма не следует смешивать с Гильбертом Порре-
танским, знаменитым схоластиком XII века. В письме
интересны те нелепые объяснения, которые даются
глоссой Аккурсия целому ряду латинских тер¬
минов.
378.	Latus clavus—широкая красная полоса, на ту¬
нике у сенаторов.
379.	Правильно «Opisthographum», т. е. написанный
с обратной стороны (бтскг^бурафоу), название одной
из рукописей «Corpus iuris»—свода законов Юсти¬
ниана Ops (множественное число — opes) — богатство,
денежные средства.
380.	Abaces —повидимому, вместо abacus —стол для
дорогой посуды, стол для игры в шашки; или же от
слова 6 <хР<х£ — доска для счета посредством камеш¬
ков, доска для черчения геометрических фигур, доска
для игры в кости или же очень плоская тарелка.
381.	Corinthia — коринфские вазы.
382.	Balnea.— У Плавта, Теренция, Цицерона — Ьа1-
пеае, со времени Августа у Горация, Ювенала, Мар¬
циала и др.—balnea, у Ливия и Плиния — balinea —
баня; если говорится об общественных банях, то упо¬
требляется во множественном числе balneae. Святиль-
ник по-латыни — lucerna — лампа, ночник, latema —
444

фонарь, lampas—светильник, факел, нс никак не
balnea.
383.	Повидимому, от то Trpo^upov—передняя дверь
дома или ворота, через которые выход в поле со
двора. В «Corpus iuris» (свод законов) prothyrum упо¬
требляется в значении — статуи, стоящие у входных
дверей. Prothyra — значит, по Витрувию, коридор, ве¬
дущий от входной двери в атриум, вестибюль (vesti-
bulum), или же к ограде перед входной дверью.
Thyros procul trahitur — издалека идущее.
384.	Obsonatores—покупщики съестных припасов.
Толкование Порретониуса основано, вероятно, на том,
что это слово содержит слог son, сходное с som-
nus—сон, или sonare—шуметь, т. е. поднимать
тревогу.
385.	Hypocaustum (то UTroxaucTOv)—помещение со
сводами, которое отапливалось печью снизу, баня (va-
porium), или же самая печь, помещенная под баней.
386.	Galius gallinacius — петух (употребляется Гора¬
цием, Цицероном, Плинием).
387.	Vir uxorius — муж жены, женин муж, муж,
преданный жене.
388.	Diaeta — образ жизни, жилище или же дом,
состоящий из нескольких комнат и окруженный садом.
389.	Chorus—хор, хоровая- пляска.
390.	Centumviri — комиссия- из ста судей, которые
выбирались на год; судили по частным делам.
391.	IPatricius—см. письмо ХХУ первой части.
392.	Principle pater по-латыни может значить —отец
знатного, отец начальника второго ряда легионеров,
отец старейшины, отец сына императора, отец прави¬
теля, отец принцепса (титул Октавиана Августа), но
не отец князя.
393.	Patres conscripti (собственно patres et con-
Bcripti)—сенаторы. Conscripti—это те сенаторы, ко¬
торые были вновь внесены в списки сенаторов в 510 г.
до н. э.
394.	Галиен Падеборнский (фамилия- образована из
слов die Padde — жаба, и der Born — источник, род¬
ник) верит столь невероятному вздору, будто бы
геологи будут проповедовать новую веру и пой¬
дут в Богемию к гуситам, или даже в Турцию
к магометанам. Все письмо написано с целью пока¬
445

зать, какому вздору 'были готовы верить католические
попы и монахи.
395.	Лерлир Ир—лицо вымышленное. Имя Ир
взято от нищего, действующего в «Одиссее» Гомера,
которого Одиссей убивает за то, что он предательски
помогал женихам Пенелопы. Пер лир произведено ог
глагола perlirare, употреблявшегося схоластиками в зна¬
чений— болтать безумолку. Письмо Перлира очень
сходно с письмом Ункебунка (XLVI письмо второй
части): и здесь сетования схоластика на плохие вре¬
мена, на то, что студенты не идут к ним, а идут
к поэтам: и здесь говорится о том, что прежде всего
нужны благонравие, уважение к магистрам, послу¬
шание, а знания на третьем месте.
396.	Здесь имеется в виду Петр Шаде Мозелан
(1493—1524), крупный лингвист, знаток греческого
языка, переводчик Исократа.
397.	В этом случае Перлир вполне прав. В Италии
к немецким студентам и немецким ученым, за не¬
большим исключением, относились довольно прене¬
брежительно.
398.	Енигопродавец из Оберланда — базельский ти¬
пограф, издатель Фробениус (1470—1528); близкий
друг Эразма, один из крупнейших гуманистов, яркий
выразитель интересов бюргерской верхушки герман¬
ских городов.
399.	«Вилибальд не знаю какой», или «Вилибальд,
я его совсем не знаю» -— так обыкновенно говорят в своих
письмах «темные люди» о Вилибальде Пиркгеймере
который был широко известен всей образованной Гер¬
мании. Так Пиркгеймер назвал в шутку и в стихотво¬
рении, посвященном ему Иеронимом Эмсером, гумани-
стом-поэтом. Каждое четырехстишие этого стихотво¬
рения начинается так: «Не знаю, какой наш Вили¬
бальд».
400.	Какой-то англичанин — Рихард Крок (см.
прим. 16).
401.	В этом выражении Эразм очерчен весь. Это '
действительно был человек сам по себе. Он стоял
в стороне от всех споров, решительно не становился
ни на чью сторону, ни к кому не примыкал.
402.	Красная комната в Кельне,— комната в
Кельнском университете, где производились экзамены.
446

403.	Этот вопрос весьма интересовал схоластиков,
но решался он во всех статутах университетов раз¬
лично, хотя в большинстве статутов ученая степень
баккалавра права считалась выше степени магистра
свободных искусств.
404.	Письмо Харитатиса служит как бы введением
к следующему письму — палача Грация, мнимого дяди
Ортуина Грация, к племяннику.
405.	О каком Петре здесь говорится — неизвестно,
но во всяком случае не о Петре Мейере, так как
Петр Мейер был в это время в Риме.
406.	Письмо мнимого дяди Ортуина Грация, ма¬
гистра Грация, палача в Гальберштадте, который на¬
меренно назван магистром — в насмешку над теологами,
уязвляет Ортуина в самое больное место, так как
здесь говорится', что Ортуин не только сын попа и
проститутки, но что он—племянник палача.
407.	Смысл этого намека на дело в Берне такой:
«Если вас всех четверых собрать, то получится че¬
тверка, более достойная сожжения на костре, чем
были достойны этого те еретики, которые сожжены
в Берне».
408.	Т. е. за них следует отдать вас в руки палача.
409.	В те времена верили, что дьявол особенно
охотно помогает незаконнорожденным. Их душами
дьяволу особенно легко завладеть, так как их считали
детьми дьявола. До сих пор о том, кому особенно
везет в жизни, в Германии говорят: Das ist ein Teu-
felskind» — «Это ребенок чорта».
410.	В пятую луну—т. е. в несчастный день. День
пятого новолуния в году считает несчастным и Вер¬
гилий. В своих «Георгиках» он советует не начи¬
нать какое-либо дело в этот день. То же об этом
дне говорит и Гесиод в своих «Трудах и днях». Смысл
здесь такой: «Письма темных людей» вышли в свет
в несчастный для всех «темных людей» день. Развяжи
узел—т. е. разгадай скрытый смысл • этих писем .* Ко¬
нечно, «Письма темных людей» при римской курии “не
могли быть напечатаны; это сказано с целью скрыть
место печатанья.
411.	Интересно, что этот Иоанн пишет письмо об
Ортуине, словно он еще обучает в Девентре, хотя
Ортуин с 1507 г. был в Кельне.
447

412.	Здесь говорится о прйказё папы, который был
им обнародован в 1516 г. В нем повелевалось и той
и другой стороне прекратить спор. Это, конечно, не
могло считаться победой теологов, и мы знаем, что
Гоогстратен был крайне недоволен таким решением.
413.	Новый факультет — факультет поэтов.
414.	Здесь наряду с действительно существовав¬
шими схоластиками, рядом с Верзэром, доктором Па¬
рижского университета, вставлен вымышленный Пер-
верзор; фамилия эта значит—«извратитель».
415.	Ланг Павел — монах из ордена бенедиктинцев,
знаток библии и латинских классиков. Был близок
к гуманистам и сочувствовал Рейхлину. В «Письмах
темных людей» его причисляют к «темным людям» за
то, что он выступил в защиту книги Тритемия против
такого крупного гуманиста, как Вимпфелинг.
416.	Собственно, в подлиннике стоит «commentave-
runt» — объяснили.
417.	Носящие капюшон. Из тех, кто носит капюшон,
в письме намеренно указывается' на еретиков-гуситов
(богемцы), евреев, «наших магистров» и монахов. Та¬
ким образом, получается, что теологи и монахи в
одной компании с еретиками и нехристианами —
евреями.
418.	Здесь говорится о каком-то аббате монастыря
в Шенау, под наблюдением которого находилась кол¬
легия святого Якова, основанная в 1389г. и во¬
шедшая в 1394 г. в состав университета. Из этой
коллегии в 1516 г. ушли все бывшие в ней монахи
монастыря в Шенау; возможно, их уход стоял в связи
с той попыткой реформировать университет, которую
сделал пфальцграф Филипп.
419.	О каком здесь говорится поэте—неизвестно.
Во всяком случае этот поэт не схоластик, так как он
хочет всех студентов и монахов заставить говорить
на новом латинском языке, т. е. на классическом
латирском языке, а не на той испорченной латыни,
на которой писали и говорили схоластики.
420.	Для Швейнфурта правильно только то разли¬
чение, которое состоит из трех частей; ему нужна
обязательно большая и меньшая посылка — без них он
не может вывести заключение. В этом отношении он
фомист, и при этом весьма тупоголовый.
448

421.	Для монахов средневековья стремление изо¬
бразить Христа аббатом, апостола Петра — приором
и т. д. чем-то необычайным не являлось. Устраива¬
лись целые диспуты даже о том, мог ли j5bi Христос
проповедывать и творить чудеса, если бы он пришел
в мир в виде тыквы, женщины или осла.
422.	Фома .Мурнер никогда не проповедовал
о том, что Христос был монахом.
423.	О Франциске, недавно найденном в Берне свя¬
тителе, см. прим. 61.
424.	Существовало следующее меткое определе¬
ние того, кто такой монах: «Монах — это чело¬
векоподобное животное, покрытое капюшоном, ночью
воющее, жадное», или:1 «Это животное жадное, зло¬
вонное, грязное, томящееся жаждой (т. е. пьяница),
предпочитающее лучше переносить голод, чем тру¬
диться».
425.	Вместе с Рейхлином никто осужден не был,
да и Рейхлин, как известно, не был осужден. Для
Иоанна Швейнфуртского все гуманисты—еретики.
426.	В год от сотворения мира первый.— Суще¬
ствует немецкая поговорка: «Anno eins, da der grosse
Dreck war». — «В год первый, когда было велико г	о».
Эта поговорка употребляется и до сих пор.
427.	Таких слов в Притчах Соломона нет,— их вы¬
думал Фольвиниус де-Монтефласкон (по-немецки Voll-
wein, т. е. полный вина). Здесь явный намек на су¬
ществующую якобы связь Ортуина с женой Пфеффер-
корна и со служанкой Квентеля.
428.	В Послании апостола Павла к Титу (I, 12)
сказано: «Критяне всегда лжецы»; Фольвиниус меняет
«критяне» на «греки». Эразма и всех гуманистов, зна¬
токов греческого языка, называли греками; следова¬
тельно, Эразм — лжец, и его переводы евангелия и
блаженного Иеронима—тоже ложь.
429.	Т. е. Кельне.
430.	Здесь имеется в виду дело Иоанна Везалия,
разбиравшееся в Майнце в 1479 г. Везалию пришлось
отказаться от всего, что он писал, и принести покая¬
ние. Все книги его решено было сжечь.
431.	Депреталии (Dicretalia) — сборники папских
декретов, решений соборов и т. д., которые определяют
всю жизнь католической церкви как общины верую¬
29 Письма темных людей
449

щих. Первый официальный сборник декреталий был из¬
дан в 1234 г., при папе Григории IX; в него* вошли
и все более ранние, неофициальные сборники.
432.	Месса тихая—т. е. такая, во время которой
некоторые молитвы, обыкновенно поющиеся или произ¬
носящиеся громко, произносятся шопотом.
433.	По учению католической церкви, чистилище
(purgatorium) — место, в котором пребывают души, за¬
служивающие райского блаженства, но не совсем без¬
грешные. В чистилище эти души очищаются огнем от
грехов п, очистившись, вступают в рай.
434.	Запрещенные наука — это магия, и прежде
всего черная магия, в которой главную роль играет
дьявол. В «Письмах темных людей» Ортуина несколько
раз обвиняют в том, что он занимается черной магией.
435.	После слов: «за сим следует изречение» —
в подлиннике пропуск. Изречение написано «магиче¬
скими» чернилами.
436.	При римской курии папские чиновники часто
давали хлопотавшим о местах попам такие бенефиции,
которые не были свободны. Это делалось для того,
чтобы обманутый таким образом опять вернулся в Рим
хлопотать о бенефиции, а с вернувшегося опять брали
взятку.
437.	Война 1516 г.
438.	Эта басня о старой бабе, разбившей яйца,
очень популярна и теперь в Германии; ее приурочи¬
вают почти ко всем местам.
439.	Известная детская задача, распространенная
и до сих пор среди немецких школьников. Обыкновенно
она предлагается так: некто дал у себя во время
ужина шести товарищам семь яиц. Как их разделить
между всеми поровну? Ответ: всем по яйцу, так как
седьмым был тот, кто дал яйца.
440.	Азартная игра в карты, распространенная и
до сих пор в Италии.
441.	Книга по черной магии, написанная так, как
пишут по-еврейски, т. е. справа налево.
442.	Рефекторий— место, где дожидались слуги
кардиналов своих хозяев; следовательно, магистр
Авраам поступил в услужение к кардиналу.
443.	Цитата не из Соломона, а из Иисуса, сына
Сирахова; по там слова «женщины» нет. Кроме того,
450

Штех цитирует только первую половину стиха; весь
же стих такой: «Вино и музыка веселят сердце, но
лучше того и другого — любовь и мудрость».
444.	Весьма распространенный персонаж итальян¬
ских новеллистов, привратник монастыря, обыкновенно
убогий, с помощью которого монахини и монахи устраи¬
вают свои любовные дела.
445.	Игра слов; вся соль—в значении глагола
supponere. Смысл же самый непристойный.
446.	Оратор разломил палку подобно Пилату, пере¬
ломившему трость над головой Христа в знак осу¬
ждения. Подобные штуки любили проделывать нопы-
проповедники, чтобы сильнее подействовать на своих
слушателей.
447.	Cabalam—т. е. Каббалу.
448.	Это говорится в «Похвале глупости» Эразма.
449.	«Корабль дураков» написал Себастьян Брант
(1458—1521) один из крупнейших гуманистов, обра¬
зованнейший человек того времени.
450.	Т. е. «где скрывается опасность». Взято из
Вергилия, только у Вергилия стоит latet — скрывается,
а Текстор говорит iacet — лежит.
451.	Здесь говорится о монастыре миноритов
в Страсбурге, в делах которого был большой беспо¬
рядок, особенно в денежных, в чем обвиняли бывшего
настоятеля Фому Мурнера и провинциала ордена Гоф¬
мана, любовные похождения которого в женском мо¬
настыре св. Клары были всем хорошо известны. Из-за
этих беспорядков началось целое дело. В конце кон¬
цов монахи-минориты перенесли дело в городской со¬
вет, который перенес все дело на решение папского
легата в Нюрнберге, указывая на распущенность
жизни монахинь и монахов, которые, по словам чле¬
нов городского совета, «бегают беспрепятственно то
в монастырь св. Клары, то из него». Кончилось дело
тем, что как монахи, так и монахини ушли из своих
монастырей и стали мирянами. Даже провинциал Гоф¬
ман стал мирянином, бюргером Страсбурга.
452.	Фома Мурнер кастратом не был; сказано это
в насмешку.
453. Gabelistica, или gabala.— Повидимому, здесь
игра слов, так как gabalus—по-латыни виселица; сле¬
довательно, gabelistica можно толковать как «наука о ви¬
29*
451

селицах». Скультети gabelistica и gabala, по своей без¬
грамотности пишет вместо cabbalistica и cabbala.
454. Пифагор, греческий философ, конечно, не
был чернокнижником, хотя средневековые ученые-схо¬
ластики иногда по невежеству называют его черно¬
книжником.
455.	В физике Аристотеля- восемь книг, а не девять
Каждый, мало-мальски знакомый с Аристотелем, дол¬
жен это знать.
456.	Последнее письмо магистра Малеолуса (по-не¬
мецки Феликса Гаммерлина 1389—1457), доктора ка¬
нонического права, много претерпевшего от пресле¬
дования духовенства, вскрывает весь смысл «Писем
темных людей». Становится ясно, что это — злая са¬
тира на теологов, преследующих Рейхлина, готовых
извратить его мысли и даже совершить подлог, чтобы
добиться победы в споре с Рейхлином.
457.	Конечно, «Письма темных людей» в Берне не
печатались, как не печаталась первая часть в Венеции,
а вторая — в Риме. Берн указан в связи с тем, что
дальше — намек на сожжение четырех еретиков-про-
поведников в. Берне, т. е. на то «дело в Берне»,
которое много раз упоминается в «Письмах темных
людей».

ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Ульрих фон-Гуттен. С современной гравюры на
дереве	 7
Земледелец. С гравюры на дереве Ганса Гольбейпа-
Младшего	 16
Иоганн Реихлин. Перерисовка с гравюры на дереве
начала XVI века	.	 32
Титульный лист первого издания «Epistolaa obscu-
rorum viromm», 1515—16 г	 43
Бонифации Аммербах. С гравюры Ганса Гольбейва-
Младшего	 80
Себастиан Брант. С портрета маслом неизвестного
художника ок. 1540 г	 96
Эразм Роттердамский. С гравюры по портрету
маслом Ганса Гольбейна-Младшего	 128
Конрад Пейтингер. С портрета маслом Кристофа
Амбергера (I половина XVI	в.)	 144
Виллибальд Ппкгеймер. С гравюры на меди А. Дю¬
рера 	 160
Карикатура на Рейхлина, изображающая его с двой¬
ным языком. За ним сидят его ученики. Пфеффер-
корн ударом ноги ломает стул Рейхлина. С гра¬
вюры на дереве 1516 г	 176
Эобан Гесс. С гравюры на дереве А. Дюрера . .	208
Аллегорическое изображение системы наук. С гра¬
вюры на дереве 1503 г	 224
453

Продажа индульгенций. С гравюры на дереве Ганса
Гольбеёяа-Младшего	 256
Университетский преподаватель. С гравюры на де¬
реве 1533 г	 272
Ландскнехты. С рисунка пером	Урса Графа 1515 г.	304
Гравюра с титульного листа книги Фомы Муряера
«History von den fierketzren Prediger» изд. 1521 г.	320
Фома Мурнер. С современной гравюры на дереве.	352

СОДЕРЖАНИЕ

Кун Н. А. Введение .	7
От переводчика	41
Часть первая
I.	Фома Лангшнейдериус господину Ортуину Грацию
Девентрскому 	 47
II.	Магистр Иоанн Педдифекс магистру Ортуину
Грацию	 51
III.	Магистр Бернард Плюмидегус магистру Ортуину
Грацию	 54
IV.	Магистр Иоанн Кантрифузор магистру Ортуину
Грацию				 .	56
V.	Иоанн Штраусфедериус Ортуину Грацию ...	58
VI.	Баккалавр Николай Капримудьгиус магистру
Ортуину Грацию	 61
VII.	Магистр Петр Хафенмузиус магистру Ортуину
Грацию	 62
VIII.	Франциск Гензединус магистру Ортуину
Грацию	 .	65
IX.	Магистр Конрад из Цвиккау магистру Ортуину
Грацию	 67
X.	Иоанн Арнодьди магистру Ортуину Грацию .	70
XI.	Корнелии Фенстрифик Ортуину Грацлю ....	72
XII.	Магистр Гильдебранд Маммацеус магистру
Ортуину	.	76
457

•XIII. "Магистр Конрад из Цвиккау	магистру Ортуину	79
XIV.	Магистр Иоанн Крабациус магистру Орту¬
ину Грацию	 82
XV.	Вильгельм Шершлейфериус магистру Ор-
туяну	 . .	84
XVI.	Матвей Меллиламбиус,	магистру	Ортуину
Грацию	’.	86
XVII.	Магястр Иоанн Гяпп магистру Ортуипу
Грацию	  89
XVIII.	Магистр Цетр Негелинус магистру Ортуину
Грацию . . 		  93
XIX.	Стефан Кальвастриус, баккалавр, магистру
Ортуину Грацию	 95
XX.	Иоанн Луцибулариус магистру Ортуину Гра¬
цию 	   97
XXI.	Магистр Конрад из Пвиккау магистру Ор¬
туину Грацию 	 .	98
XXII.	Гергард Ширруглиус	Ортуину	Грацию	.	.	.	102
XXIII.	Иоанн Виккельфиус магистру Ортуину Гра¬
цию 	 105
XXIV.	Павел Даубеигигелиус	магистру	Ортуину
Грацию .	.	.		 107
XXV.	Магистр Филипп Скульптор магистру Орту¬
ину Грацию .		 .	НО
XXVI.	Антон Рубенштадиус	Ортуину	Грацию . .	113
XXVII.	Иоанн Штаблериус из Мультенбурга маги¬
стру Ортуину Грацию	 115
XXVIII.	Брат Конрад Долленкопфиус магистру Ор¬
туину Грацию	 117
XXIX.	Магистр Тильманн Лумплин магистру Ор¬
туину Грацию 	 121
XXX.	Иоанн Шнархольциус	Ортуину	Грацию .	123
XXXI.	Виллиброрд Ницети	Варфоломею	Кольпу .	126
XXXII.	Гингольф Лигннперкуссор магистру Орту¬
ину Грацию	'	 130
XXXIII.	Маммотректус Бунтемантеллус	магистру
Ортуину Грацию . . .	. *	 131
XXXIV.	Магистр Ортуин Граций магистру Мам-
мотректусу	 134
XXXV.	Лира Бунтшумахериус	теологу	Гвилерму
Гакинету	 138
XXXVI.	Эйтельнаррабианус фон-Пессенек магистру
Ортуину Грацию	 1*11
458

XXXVII.	Лупольд Федерфузиус магистру Ортуину
Грацию	 144
XXXVIII.	Падорманн Форнацифик, лиценциат, маги¬
стру Ортуину Грацию	 146
XXXIX.	Николай Люминатор магистру Ортуину
Грацию	 151
XL. Герборд Мистладериус магистру Ортуину . .	152
XLI. Бахкалавр Вилипатиус из Антверпена магист¬
ру Ортуину Грацию	.	154
Приложение в первой части
I.	(XLII) Антон N магистру Ортуину	Грацию . .	157
II—III. (XLIII—XLIV). Галлус Линитекстор Гундель-
фингенский магистру Ортуину	Грацию	.	162
Магистр Курио Матфею Фалькеноергскому . . .	163
IV.	(XLV) Арнольд Тонгрский магистру Ортуину
Грацию	 163
V.	(XLVI) Иоанн Куррифик Амбахский Ортуину
Грацию Девентрскому	  171
VI.	(XLVII) Венделин Паннитонзор магистру Ор-
туину Грацию	 177
VII.	(XLVIII) Яков де-Альтаплатеа (Гоогстратен)
магистру Ортуину Грацию Девентрскому . . .	180
VIII.	(XL1X) Иоанн Толлетанус Рихарду Кадьбер-
штадтскому	.	.	185
Пасть вторая
I.	Иоанн Лабия магистру Ортуину Грацию Девентр¬
скому 	 .	.	193
II.	Иоанн Грапп магистру Ортуину	 197
III.	Магистр Стефан Ромеделант магистру Ортуину
Грацию	 200
IV.	Магистр Иоанн Пилеатор магистру Ортуину
Грацию 	 204
V.	Брат Иоанн де-Вердеа магистру Ортуину Гра¬
цию 	 206
VI.	Магистр Корнелий Сторати магистру Ортуину. 208
VII.	Брат Альберт Акуфик магистру Ортуину Грацию 210
VIII.	Баккалавр Матфей Финк магистру Ортуи¬
ну Грацию	 213
459

IX.	Магистр Филипп Шлаурафф магистру Ортуину
Грацию	 216
X.	«Наш магистр» Варфоломей Кукук магистру
Ортуину Грацию	 ....	.	226
XI.	Иодок Сартор магистру Ортуину Грацию . .	228
XII.	Магистр Вильгельм Ламп магистру Ортуину
Грацию	 231
XIII Фома Кдорбиус магистру Ортуину • .	. .	238
XIV.	Магистр Отто Гемерлин магистру Ортуину
Грацию	 241
XV.	Магистр Петр Штейнгарт магистру Ортунну
Грацию	 245
XVI Магистр Иоанн Пилеатор магистру Ортуину
Грацию	 247
XVII.	Фридрих Глянц магистру Ортуину Грацию .	249
XVIII.	Барт Симон Ворст, магистру Ортуину Гра¬
цию 	 251
XIX.	Конрад Ункебунк магистру Ортуину Грацию .	253
XX.	Магистр Марквард Фотцеяхут магистру Ор¬
туину Грацию ...	  255
XXI.	Иоанн Голкот магистру Ортуину Грацию •	257
XXII.	Иодок К.тинге магистру Ортуину Грацию. .	258
XXIII.	Магистр Бартольд Гакштро магистру Ор-
туиру Грацию 	 ....	261
XXIV.	Магистр Филипп Месуэ магистру Ортуину
Грацию	   263
XXV.	Магистр Адольф Клингесор магистру Орту¬
ину Грацию	 265
XXVI.	Генрих Шаффсмулиус магистру Ортуину
Грацию 	 267
XXVII.	Магистр Вильгельм Шторх магистру Ор¬
туину Грацию .	...	  269
XXVIII.	Магистр Бернард Гельф магистру Ортуину
Грацию .	  272
XXIX.	Экберт Унгенант магистру Ортуину Гра¬
цию 	 283
XXX.	Бальтазар Шлаух магистру Ортуину Гра¬
цию 	   284
XXXI.	Альберт Штрунк магистру Ортуину Гра¬
цию Девентрскому...	  287
XXXII.	Магистр Генрих Крибелиниониациус ма¬
гистру Ортуину Грацию	 289
XXXIII.	Петр Лапп	магистру Ортуину Грацию . .	291
460

XXXIV.	Магистр Иоанн Шнеркиус магистру Орту-
ипу Грацию	 ....	293
XXXV.	Магистр Вильгельм Ламп магистру Орту-
ину Грацию	 296
XXXVI.	Иоанн Арнольди магистру Ортуину Гра¬
цию 	 	 299
XXXVII.	Брат Георгий Блек магистру Ортуипу
Грацию	 	 . .	300
XXXVIII.	Димитрий Фалерский магистру Ортуину
Грацию 	 . .	303
XXXIX.	Хунрат Штрильдриот магистру Ортуину
Грацию	 . .	....	305
XL. Магистр Иоаин Грапп магистру Ортуину Гра¬
цию 	 307
XL: Магистр Симон Покопориус магистру Ор-
ину Грацию	 .	..	310
XLii Магистр Ахациус Ламнириус магистру Ор¬
туину Грацию . .	.	  311
XLIII. Брат Оттоп Фдерссклпрдриус магистру Ор¬
туину Грацию ...	  313
XLIV. Петр Вормсский магистру Ортуину Грацию .	318
XLV. Иоанн Гериламбиус магистру Ортуипу Гра¬
цию . .			*.	...	320
XLVI. Магистр Конрад Ункебунк магист у Орту¬
ину Грацию	 322
XLVII. Брат Бенедикт ил Шотландии магистру Ор¬
туину Грацию	 325
XLVI1I. Иоанн Кадьп магистру	Ортуину	Грацию	329
XLIX. Филипп Сартор из Эрфурта магистру Орту¬
ипу Грацию	 331
L. Магистр Арпольд Клилгосор магистру Ортуипу
Грацию	- .	333
LI. Иоанн Гельфориг, по-латыни Юпитер, магистру
Ортуину Грацию . .	  333
LII. Генрих Шдунц магистру Ортуину Грапию .	340
LI1I. Иоанн Шлунцик магистру	Ортуину	Грацию .	342
LIV. Вильгельм Брикот магистру Ортуииу Грацию.	345
LV. Магистр Сильвестр Грициус магистру Ортуину
Грацию ...	   348
LVI. Гильберт Порретониус магистру Ортуину Гра¬
цию 	 351
LVII. Галиен Падеборнский магистру Ортуипу Гра¬
цию 	 353
461

LV1II. Магистр Ир Перлир магистру Ортуину Гра¬
цию 	 354
LIX. Иоанн Коклеарилигнеус магистру Ортуину Гра¬
цию 	•	 358
LX. Магистр Вернер Штомпф магистру Ортуину
Грацию	 361
LX1. Петр Харитатис	магистру	Ортуину	Грацию. 362
LXII Магистр	Граций	магистру	Ортуину	.	366
Приложение ко второй чаети
I.	(LXII1) Иоанн Швейнфуртский Ортуину Гра¬
цию 	 369
II.	(LXIV) Господин Фольвиниус де-Монтефласкон
господину. Ортуину Грацию 	 377
III.	(LXV) Магистр Бартолус Кутц Ортуипу Гра¬
цию 	 381
IV.	(LXVI) Магистр Авраам Исаак из рода Ами-
надаб магистру Ортуину Грацию	 383
V.	(LXVI1) Брат Яодлерий Штех из Калабрии ма¬
гистру Ортуину	 38	3
VI.	(LXVIII) Магистр Иоанн Текстор Петру Швин-
концию	 391
VII.	(LXIX) Маркольф Скудътети Иоанну Бимпер-
ленбумпуну из Рорбаха	 394
VIII.	(LXX) Магистр Малеолус из рая преслову¬
тому Ортуину. .	.	396
Комментарий . .	399
Перечень иллюстраций	453

Редактор В. И. Пиков
Художествен, редакция
М. П. Сокольников
Лнт.-техннческ. паблюд.
В. В. Ч е га и х п н а
Техред И. А. По д су хин
* * *
Сдано в набор 22.IV.35.
Подписано в печать
19. XI. 35. Тираж 5.300.
Упол. Главлвта Б-11985.
Заказ тип. №51. «Ас.»
153. Инд. А—1. Бумага
72X110 — 7«* Печ. лист.
14 {/г + 17 вкл. Авт. л. 19
Отпечатано наф-ке книги
«Красный Пролетарий»,
Кр.-Пролетарская, 16.
Цепа Р. 8.00
Переплет Р. 2.00

ОПЕЧАТКИ
Страница Строка
Напечатано
Следует
16
5 сн.
«Эта бесчислен¬
Эта бесчисленная
ная жандарме¬
жандармерия пре¬
рия прелатов»
латов
65
10—12 сн.
Acla Parrhisien-
Acta Parrhisien-
sum
sium
205
3 св.
парижским тео¬
парижским теоло¬
логам, и которые
гам, которые
223
10 св.
и в бое
и в бок
248
11 св.
покушения
покушений
340
5 св.
наваждение
навождепие
379
6 св.
которые все хотят
которые всех
хотят
419
11 сн.
Птицу Феникс
Птица Феникс
424
1 сн.
теологи
теологии
442
17 св.
Толлентануе
Толлетаунс
443
19 сн.
количеством на¬
количеством име¬
писанных им книг.
ющихся у него
книг.
445
13 сн.
отец сына импе¬
отец императора
ратора
450
16 си.
почти ко всем
почти ко всем
местам
мостам
460
16 св.
Барт
Брат
Письма
темиых людей