/^кссндр  Борисов
 жжи
 та?
 или
 Могла  ли  Европа
разделить  судьбу
Хиросимы  и  Нагасаки?
 Т77|  Издательство  Агентства  печати  Новости
Москва,  1989

0802010100
 ©  Издательство  Агентства  печати  Новости,  1989

ОГЛАВЛЕНИЕ
 ПРЕДИСЛОВИЕ 	4
 ОПЕРАЦИЯ  «ОВЕРЛОРД» 	6
 (вместо  вступления)
 О  ТОМ,  КАК  ВАЖНО  ПОМНИТЬ  О  ПОСЛЕДСТВИЯХ
В  ПОЛИТИКЕ 	13
 ТРАГИЧЕСКИЙ  41-й 	29
 ТЕНЬ  «СВЕРХОРУЖИЯ» 	38
 ОТКРЫТИЕ  ВТОРОГО  ФРОНТА  ЗАТЯГИВАЕТСЯ  54
 ТЕГЕРАН:  РЕШЕНИЕ  ПРИНЯТО 	68
 КТО  ПРИНЕС  ЕВРОПЕ  ОСВОБОЖДЕНИЕ  ОТ
ФАШИЗМА? 	95

ПРЕДИСЛОВИЕ
 Могла  ли  Европа  разделить  судьбу  японских
городов  Хиросимы  и  Нагасаки,  которые  были
подвергнуты  американским  атомным  бомбар¬
дировкам  на  заключительном  этапе  второй  ми¬
ровой  войны?
 Да,  это  могло  случиться,  считает  автор  этой
книги—доктор  исторических  наук  профессор
Александр  Борисов.
 К  этому  выводу  автора  приводят  анализ  и
сопоставление  фактов  истории  второго  фрон¬
та.  Затягивание  западными  союзниками  СССР
по  антигитлеровской  коалиции  —  США  и  Вели¬
кобританией  решения  вопроса  о  высадке  их
войск  в  Западной  Европе  по  политическим  со¬
ображениям  могло  иметь  трагические  по¬
следствия  для  европейских  народов.
 И  в  Германии,  и  в  США  велись  активные
работы  над  созданием  ядерного  оружия.  На¬
чавшаяся  как  «обычная»,  вторая  мировая  война
могла  закончиться  как  ядерная  не  только  на
Дальнем  Востоке,  но  и  в  Европе.  Тем  самым
вопрос  о  сроках  открытия  второго  фронта  и
приближения  окончания  войны  имел  и  особое
общечеловеческое  значение  в  связи  с  по¬
тенциальной  угрозой  атомных  бомбардиро¬
вок.
 4

Уроки  дипломатической  борьбы  вокруг  вто¬
рого  фронта  и  сегодня  предупреждают  полити¬
ческих  и  государственных  деятелей  об  ответст¬
венности  за  принятые  решения,  о  недопустимо¬
сти  ошибок  и  просчетов  в  ядерный  век.

ОПЕРАЦИЯ  «ОВЕРЛОРД»
(вместо  вступления)
 Ранним  утром  6  июня  1944  года  на  Арбате
прохожие  с  интересом  оглядывались  на  мо¬
лодцеватого  военного  в  форме  генерала  аме¬
риканской  армии.  Это  был  Джон  Дин  —  глава
военной  миссии  США  в  Советском  Союзе.  Мо¬
сковское  радио  к  этому  часу  уже  сообщило  о
начале  высадки  англо-американских  войск  на
северо-западе  Франции,  в  Нормандии,  и  гене¬
рал  решил  пройтись  пешком  до  резиденции
посла  США  на  Спасо-Песковской  площади,  из¬
вестной  больше  среди  иностранцев  как  «Спасо-
хаус»,  чтобы  собственными  глазами  увидеть
восторг  на  лицах  москвичей.
 Однако  его  ждало  некоторое  разочарование.
Особых  восторгов  он  не  заметил.  1944-й  был
не  1941  -й  или  1942  год,  когда  помощь  союзни¬
ков  Красной  Армии  была  жизненно  необходи¬
ма.  Теперь  до  победы  было  уже  недалеко.  Ноч¬
ное  небо  Москвы  озаряли  не  сполохи  зенитных
орудий,  а  праздничные  салюты  в  честь  освобо¬
ждения  советских  городов.  Открытие  второго
фронта,  как  в  отличие  от  первого,  советско-
германского,  стали  именовать  давно  готовив¬
шуюся  высадку  союзников  в  Западной  Европе,
было  встречено  советскими  людьми  одобри¬
тельно,  но  спокойно,  как  нечто  само  собой
 6

разумеющееся.  Вероятно,  этого  события  слиш¬
ком  долго  ждали.
 На  следующий  день  только  что  вернувшийся
из  Вашингтона  посол  США  в  Москве  Аверелл
Гарриман  посетил  Народный  комиссариат  ино¬
странных  дел  СССР  (НКИД)  и  в  беседе  с  одним
из  заместителей  наркома  официально  уведо¬
мил  о  начавшейся  высадке  англо-американских
войск  в  Северо-Западной  Франции.  По  его  сло¬
вам,  американское  командование  было  до¬
вольно  развитием  операции,  несмотря  на  ряд
трудностей,  связанных,  в  частности,  с  преодо¬
лением  немецких  искусственных  заграждений  в
морской  полосе.  Посол  особо  подчеркнул  ва¬
жность  хороших  отношений  между  США  и
СССР,  хотя  и  не  исключал  возможности  незна¬
чительных  шероховатостей  и  всяких  мелких
разногласий.  Гарриман  заявил  о  том,  что  и
президент  Рузвельт,  и  государственный  секре¬
тарь  Хэлл  были  довольны  состоянием  отноше¬
ний  с  Советским  Союзом,  что  и  его,  посла,
тоже  весьма  радовало1.
 Умный  и  тонкий  политик,  Гарриман  не  слу¬
чайно  затронул  область  большой  политики.  У
английских  и  американских  руководителей  в
глубине  души  таилась  тревога,  как  бы  Совет¬
ский  Союз  не  оставил  без  поддержки  начавшу¬
юся  операцию  под  кодовым  названием  «Овер-
лорд».и  не  дал  Гитлеру  своей  пассивностью
возможность  перебросить  войска  с  Восточного
фронта  в  Нормандию.  Так,  очевидно,  могли
рассуждать  только  те,  чья  совесть  в  отношении
русского  союзника  была  не  совсем  чиста,  и  кто
 1  Советско-американские  отношения  во  время  Великой
Отечественной  войны  1941—1945  гг.  М.,  Политиздат.
1984.  Т.  2.  С.  134.
 7

побаивался,  как  бы  и  с  ними  не  рассчитались
той  же  монетой.  Поэтому-то  Гарриман  в
уклончивой  форме  давал  понять,  что  в  пред¬
дверии  долгожданной  победы  было  не  время
сводить  счеты,  а  надлежало  смотреть  в
будущее.
 Эти  страхи  наших  союзников  свидетельство¬
вали  также  об  их  известной  неуверенности  в
собственных  силах  и  преувеличении  мощи
Германии,  скованной  кровопролитными  сраже¬
ниями  на  Восточном  фронте.  Кошмар  «нового
Дюнкерка»—повторение  катастрофы  1940
года  —  неотступно  преследовал  американских
и  английских  военачальников  в  ходе  подготов¬
ки  к  операции  «Оверлорд».
 В  Москве,  разумеется,  и  не  думали  руко¬
водствоваться  чувством  какой-то  «мести»  в  коа¬
лиционной  войне,  тесно  связавшей  судьбы  со¬
юзников  по  антигитлеровской  коалиции.  На¬
против,  Советское  правительство  намеревалось
скрупулезно  выполнять  взятые  на  себя  в  дека¬
бре  1943  года  на  Тегеранской  конференции
обязательства  о  развертывании  нового  широ¬
кого  наступления  Красной  Армии,  с  тем  чтобы
гитлеровская  Германия  оказалась  зажатой  в
тиски  двух  фронтов.
 10  июня  Гарриман  был  принят  в  Кремле  гла¬
вой  Советского  правительства  Сталиным.  По¬
сол  предусмотрительно  захватил  с  собой  карту,
на  которой  показал  точный  район  высадки
союзных  войск  в  Нормандии  и  глубину  завое¬
ванного  к  этому  времени  плацдарма.  Как  сооб¬
щал  Гарриман,  он  никогда  не  видел  Сталина  в
таком  приподнятом  настроении.  По  его  сло¬
вам,  «это  был  совсем  другой  Сталин,  не  скупив¬
шийся  на  похвалу  достижениям  союзных  ар¬
мий  во  Франции».  Посол  подчеркнул,  что  вы¬
 8

садка  была  менее  трудной,  чем  ожидалось  пер¬
воначально.  Сталин  высоко  оценил  крупные
масштабы  операции,  увенчавшейся  перебро¬
ской  целых  армий  на  континент:  «История  войн
никогда  не  знала  столь  грандиозной  операции,
—  отмечал  он.  —  Даже  сам  Наполеон  не  отва¬
жился  ее  предпринять.  Гитлер  ее  планировал,
но  был  слишком  глуп,  чтобы  на  нее  отва¬
житься»1.
 В  газете  «Правда»  от  13  июня  было  опубли¬
ковано  интервью  Сталина,  отражавшее  на¬
строения  советских  людей:  «Это—несомненно
блестящий  успех  наших  союзников...  История
отметит  это  дело  как  достижение  высшего
порядка»2,—  говорилось  в  нем.
 Однако,  как  говорится:  «лучше  один  раз  уви¬
деть,  чем  сто  раз  услышать».  Примерно  в  эти
дни  в  Москву  прибыл  известный  голливудский
продюсер  Анатоль  Литвак,  на  время  войны  на¬
девший  мундир  полковника  американской  ар¬
мии  и  оказавшийся  на  службе  в  Управлении
военной  информации.  Он  привез  с  собой  для
показа  советскому  руководству  ролик  кино¬
пленки,  отснятой  американскими  военными  ре¬
портерами  и  запечатлевшей  высадку  союзных
армий  на  песчаных  пляжах  Нормандии.  Фильм
с  интересом  посмотрели  в  Кремле,  отметив,
что  «неприступный»  «Атлантический  вал»  ока¬
зался  в  значительной  мере  плодом  пропаганды
Геббельса.
 Уже  на  следующий  день  после  высадки  союз¬
ников  генерал  Дин  получил  письмо  исполня¬
 1  Нагптап  А.  апс!  АЬе1  Е.  ЗреЫа!  Епуоу  ю  СИигсЫИ  апс!
51а1т.  1941-1946.  N.  У.,  1975,  р.  314.
 2  Внешняя  политика  Советского  Союза  в  период  Оте¬
чественной  войны.  М.,  1946.  Т.  2.  С.  37.
 9

ющего  обязанности  начальника  советского  Ге¬
нерального  штаба,  в  котором  сообщалось  о
начале  в  ближайшее  время  нового  советского
наступления  в  соответствии  с  тегеранской
договоренностью.
 Наступление  советских  войск  существенно
облегчило  союзникам  задачу  укрепиться  на  за¬
нятом  плацдарме,  перебросить  новые  силы  и
начать  продвижение  в  глубь  Франции.  Гитле¬
ровцы  были  вынуждены  снять  наиболее  бое¬
способные  дивизии  для  отправки  на  Восточный
фронт.  Спустя  40  лет  после  высадки  в  Норман¬
дии  журнал  «Тайм»  отмечал:  «23  июня  Советы
начали  гигантское  летнее  наступление  по
фронту  в  500  км  к  востоку  от  Минска  и  перемо¬
лоли  в  течение  месяца  28  германских  диви¬
зий»1.  Советское  правительство  и  словом  и  де¬
лом  демонстрировало  верность  союзническо¬
му  долгу,  руководствуясь  стремлением  укре¬
пить  антигитлеровскую  коалицию  на  заключи¬
тельном  этапе  войны,  заложить  прочный  фун¬
дамент  дружественных  отношений  с  США  и
Великобританией  на  послевоенное  время.
 26  июня  посол  Гарриман  прибыл  в  Кремль,
чтобы  вручить  Сталину  от  имени  Рузвельта  гра¬
моты  для  Ленинграда  и  Сталинграда  и  пере¬
дать  личное  послание  президента.  После  тор¬
жественной  церемонии  вручения  грамот  Ста¬
лин  спросил  Гарримана,  помнил  ли  тот  Теге¬
ран.  «Теперь,—отмечал  глава  Советского
правительства,—  осуществилось  то,  что  было
решено  в  Тегеране.  Американцы  и  англичане
выполнили  невиданное  предприятие,  осущест¬
вив  массовые  десанты  в  Северной  Франции.  В
истории  не  было  случаев  высадки  таких  круп¬
 1  Игле,  Мау  28,  1984,  р.  9.
 10

ных  десантов.  Гитлер  утверждал,  что  Сталин
толкнет  союзников  в  это  предприятие,  а  сам
будет  бездействовать.  Теперь  Гитлер  видит,  что
случилось.  Фронт  наступления  советских  армий
будет  в  ближайшее  время  еще  больше
расширен»1,  —  подчеркнул  он.
 Даже  если  сделать  скидку  на  особенности
того  героического  времени,  на  вполне  понят¬
ное  стремление  советских  руководителей  воо¬
душевить  своих  союзников,  до  тех  пор  еще  по-
настоящему  не  имевших  опыта  больших  сухо¬
путных  сражений  (если  не  считать  боевые
действия  сравнительно  ограниченного  масшта¬
ба  в  Северной  Африке  против  африканского
корпуса  генерала  Роммеля),  то  все  равно  осу¬
ществленная  операция  в  Нормандии  вполне  за¬
служивала  высокой  оценки  военных  специали¬
стов.  Правда,  с  одной  существенной  поправкой.
 Об  этом  спустя  годы  напишет  в  память  о
своем  знаменитом  деде  —  главнокомандую¬
щем  англо-американскими  войсками  генерале
Дуайте  Эйзенхауэре  его  внук  Дэвид.  «Наиболее
важным  упущением,  —  по  мнению  Дэвида,—  в
освещении  роли  Эйзенхауэра  во  второй  миро¬
вой  войне  была  недооценка  решающего  значе¬
ния  на  его  мышление  и  действия  германо¬
русской  войны  на  Восточном  фронте.  Это
упущение,—  подчеркивает  он,—является  клю¬
чевым.  Ибо  недооценить  взаимозависимость
Восточного  и  Западного  фронтов—значит
упустить  из  виду  тот  факт,  что  без  надвигающе¬
гося  русского  фронта  какая-либо  высадка
союзников  в  Европе  была  бы  невозможна,  как,
впрочем,  и  то,  что  без  обязательств  советско¬
го  сотрудничества  в  форме  одновременного
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  2.  С.  146.
 11

крупного  наступления  на  Восточном  фронте
союзная  высадка  в  Северо-Западной  Франции
не  могла  бы  быть  предпринята  в  то  время,
когда  это  произошло»1.  Ограничимся  этой
уместной  констатацией  и  воздержимся  от  соб¬
ственных  комментариев.
 Союзные  армии  с  востока  и  запада  продвига¬
лись  навстречу  друг  другу.  Тиски,  в  которых
оказался  «третий  рейх»,  сжимались  все  туже.
Преследовавший  германских  политиков,  начи¬
ная  с  Бисмарка  и  Мольтке  (старшего),  «кош¬
мар  коалиций»  стал  неотвратимой  явью.  Рухну¬
ли  надежды  нацистских  главарей,  питавшие  их
всю  войну,  на  раскол  между  противниками,  на
то,  что  государствам  различных  социальных
систем  не  удастся  договориться  между  собой,
как  и  в  довоенные  годы,  на  чем  и  хотел  сыграть
«третий  рейх».  Такова  была  заключительная
фаза  дипломатической  хроники  переговоров  о
втором  фронте,  вместивших  в  себя  много  поу¬
чительного  не  только  в  контексте  того  бурного
времени,  но  и  для  потомков.
 А  теперь,  прежде  чем  обратиться  к  предысто¬
рии  второго  фронта,  позволим  себе  сделать,  на
наш  взгляд,  одно  необходимое  отступление.
 1  Е15епНо\лгег  Р.  Е1зепНо\л/ег:  А1\Л/аг  1943-1945  N.  У.,  1986,
р.  XII.

О  ТОМ,  КАК  ВАЖНО  ПОМНИТЬ
О  ПОСЛЕДСТВИЯХ  В  ПОЛИТИКЕ
 Говорят,  что  история—это  «застывшая  поли¬
тика»,  а  политика,  как  известно,  всегда  много-
вариантна.  Какая  из  теоретически  существую¬
щих  возможностей  проложит  себе  дорогу  и
станет  политической  реальностью—это  зави¬
сит  от  множества  факторов,  как  объективных,
так  и  субъективных.
 В  ракетно-ядерный  век,  когда  остро  встал
вопрос  о  выживании  человечества,  особое  зна¬
чение  приобретает  политическое  умение  пред¬
видеть  последствия  тех  или  иных  действий  и
решений,  затрагивающих  судьбу  нашей  плане¬
ты.  Цена  политических  ошибок  и  просчетов  в
современном  мире  —  не  судьба  отдельных  на¬
родов  и  даже  не  новое  кровопролитие  в  миро¬
вом  масштабе,  а  существование  самой  челове¬
ческой  цивилизации.
 В  истории  уходящего  XX  столетия  нет  недо¬
статка  примерам  государственной  близоруко¬
сти  и  безответственности,  которые  имели  или
могли  иметь  трагические  последствия.  Все  они
так  или  иначе  связаны  с  классовой  идеологиче¬
ской  предвзятостью,  национальным  эгоизмом,
неумением  или  нежеланием  выйти  за  рамки
привычных  политических  стереотипов  и  спо¬
собов  мышления,  стремлением  продвинуть
«свои»  интересы  за  счет  интересов  других  госу¬
 13

дарств.  Один  из  примеров  такого  рода,  на  наш
взгляд,  не  утративший  поучительного  значения
и  сегодня,—  история  второго  фронта.
 История  эта  и  по  сей  день  остается  во  мно¬
гом  запутанной,  если  не  сказать  загадочной  и
противоречивой,  несмотря  на  доступные  архив¬
ные  материалы,  многочисленные  свидетельства
участников  и  очевидцев  событий,  отражающие
сложный  характер  взаимоотношений  госу¬
дарств  двух  систем  в  экстремальных  условиях
того  времени.
 Зададимся  вопросами:
 Существовала  ли  реальная  возможность  у  за¬
падных  союзников  осуществить  вторжение  в
Европу  раньше  окончательно  установленного
срока—«дня  Д»  и  тем  самым  облегчить  поло¬
жение  Советского  Союза,  боровшегося  против
гитлеровской  агрессии  долгое  время  фактиче¬
ски  в  одиночку?
 Была  ли  линия  руководителей  США  и  Вели¬
кобритании  на  затягивание  открытия  второго
фронта  и  неоднократный  отказ  от  принятых  на
себя  обязательств  сознательной  политической
тактикой?
 Все  ли  было  сделано  советской  дипломатией
для  того,  чтобы  приблизить  день  высадки  со¬
юзнических  войск  в  Нормандии  и  тем  самым
зажать  «третий  рейх»  в  тиски  войны  на  два
фронта,  приблизить  час  освобождения  народов
Европы  от  фашистского  гнета,  спасти  многие  и
многие  человеческие  жизни?
 И,  наконец,  самый  главный  вопрос:  представ¬
ляли  ли  себе  партнеры  Советского  Союза  по
коалиции  —  президент  США  Франклин  Делано
Рузвельт  и  премьер-министр  Великобритании
Уинстон  Черчилль,  как,  впрочем,  и  их  многочи¬
сленные  помощники  и  советники,  какой  ката¬
 14

строфой  для  народов  Европы  могла  бы  закон¬
читься  политика  проволочек  с  открытием  вто¬
рого  фронта  и  тем  самым  затягиванием  войны
в  связи  с  активными  усилиями  гитлеровской
Германии  по  созданию  ракетно-ядерного
оружия?
 Читатель  может  возразить:  к  чему,  мол,  гово¬
рить  о  том,  чего,  к  счастью,  не  случилось.  Да,
действительно,  не  случилось,  но  случиться
вполне  могло.  Об  этом  говорят  атомные  бом¬
бардировки  американскими  ВВС  в  августе  1945
года  японских  городов  Хиросимы  и  Нагасаки  —
события,  от  которых  берет  начало  ядерная  эра
в  истории  человечества.
 В  это  трудно  поверить,  но  на  завершающем
этапе  войны  призрак  ядерной  смерти  уже  витал
над  старой  Европой.  Дело  оставалось  «за
малым»—завершением  в  США  работ  по  созда¬
нию  атомной  бомбы,  известных  как  Манхэттен¬
ский  проект,  или  программа  «3-1».
 Приведем  свидетельство  такой  солидной  га¬
зеты,  как  «Вашингтон  пост»,  за  21  июля  1985
года.  Ее  обозреватель  Уолтер  Пинкус  писал:  «В
1944  году  Соединенные  Штаты  первоначально
планировали  сбросить  атомные  бомбы  одно¬
временно  на  Германию  и  Японию»1.  При  этом
журналист  ссылается  на  мнение  руководителей
Манхэттенского  проекта,  занимавшихся  разра¬
боткой  бомбы,  и  на  ранее  не  опубликованные
документы.
 Далее  в  статье  У.  Пинкуса  сообщается:  «Как
признавал  отставной  бригадный  генерал  Пол
Тиббетс  —  командир  подразделения  бомбарди¬
ровщиков  В-29  и  пилот  самолета  «Энола  Гэй»,
с  которого  была  сброшена  первая  атомная
 1  ТНе  \Л/азЫпд1оп  Роз1,  ии1у  21,  1985,  р.  А  1.
 15

бомба  на  Хиросиму,  в  Адриатическом  море
был  найден  остров,  призванный  служить  базой
для  американских  самолетов  на  Европейском
театре  военных  действий.
 Однако  к  весне  1945  года,—  отмечается
далее,—за  несколько  месяцев  до  того,  как  пер¬
вая  (атомная.—А.  Б.)  бомба  была  готова,  пора¬
жение  нацистской  Германии  стало  свершив¬
шимся  фактом,  поэтому  планы  были  ограниче¬
ны  Японией»1.
 Подчеркнем:  согласно  этой  информации,  ко¬
торую  у  нас  нет  никаких  оснований  ставить  под
сомнение,  Европа  на  заключительном  этапе
второй  мировой  войны  находилась  на  волосок
от  атомной  бомбардировки.
 «Подбор  первоначальных  целей  в  рамках
Манхэттенского  проекта  был  осуществлен  в
1944  году,—  пишет  У.  Пинкус,—  когда  война
против  нацистской  Германии  все  еще  продол¬
жалась.  Поэтому  предусматривалось  примене¬
ние  оружия  (атомного.—А.  Б.)  против  Герма¬
нии  и  Японии,  что  предполагало  различную
тактику».
 В  документе  1944  года,  говорится  далее  в
статье,  доктор  Уильям  Пенни  —  английский
ученый,  в  то  время  прикомандированный  к
Манхэттенскому  проекту,  писал,  что  в  отноше¬
нии  двух  стран  (Германии  и  Японии)  надлежа¬
ло  предусмотреть  различную  высоту  для  взры¬
ва  ядерной  бомбы,  которая  именовалась
как  «штуковина»—«дабдеб),  так  как  (далее
«Вашингтон  пост»  цитирует  У.  Пенни)  «сущест¬
вует  значительное  различие  в  отношении  по¬
следствий  взрывов  для  германских  и  японских
городов».
 1  ТЬе  УУазЬшдЩп  Роз1,  .Щ1у  21,  1985,  А  12.
 16

Тиббетс  заявил  в  интервью,  что  ему  было
приказано  подготовиться  (далее  газета  цити¬
рует  слова  генерала)  «для  нанесения  бомбовых
ударов...  одновременно  в  Европе  и  в  Японии»1.
 Судьба  Дрездена,  разрушенного  до  основа¬
ния  стратегической  авиацией  западных  союз¬
ников  с  применением  «всего-навсего»  обычных
бомб,  ясно  показывала,  что  у  войны  нет  сдер¬
живающих  начал.  Лишь  стремительное  насту¬
пление  Красной  Армии  спасло  немцев  от  чудо¬
вищных  испытаний,  выпавших  на  долю  жителей
японских  городов.
 А  что,  если  бы  гитлеровцы,  создав,  как  из¬
вестно,  раньше  своих  противников,  держав  ан¬
тигитлеровской  коалиции,  носители  —  само¬
лет-снаряд  Фау-1  и  ракету  Фау-2,  преуспели  бы
и  в  завершении  работ  над  ядерным  оружием,
которые,  как  хорошо  было  известно  в  столицах
союзных  государств,  велись  в  гитлеровской
Германии?  Не  завершилась  бы  тогда  вторая
мировая  война  и  в  Европе,  а  не  только  на  Даль¬
нем  Востоке  как  ядерная,  начавшись  с  приме¬
нения  обычного  оружия?
 Вот  свидетельство  на  этот  счет  одного  из
приближенных  Гитлера,  министра  вооружений
 А. 	Шпеера.  В  своих  мемуарах  он  писал:  «Гитлер
иногда  говорил  мне  о  возможности  создания
атомной  бомбы,  но  эта  идея  совершенно  оче¬
видно  перенапрягала  его  интеллектуальные
способности.  Он  был  также  не  в  состоянии
охватить  революционную  природу  ядерной  фи¬
зики».  И  далее  Шпеер  замечал:  «Я  уверен,  что
Гитлер  не  стал  бы  колебаться  и  мгновение
перед  тем,  как  применить  атомные  бомбы  про¬
тив  Англии»2.
 1  ТНе  МазЫпдЮп  Роз1,  Зи1у  21,  1985,  А  12
 2  Зреег  А.  1п81с1е  1Не  ТЫгс!  Ве1сМ  N  V  1970,  р.  303.
 17

От  себя  добавим  —  не  стал  бы  колебаться,
особенно  тогда,  когда  военная  инициатива
прочно  перешла  к  Красной  Армии  и  война  ста¬
ла  приближаться  к  территории  Германии.  На¬
цистским  главарям  оставалось  только  уповать
на  «чудо-оружие»  и  на  раскол  между  союзни¬
ками  по  антигитлеровской  коалиции.  В  этой
ситуации  все  решала  стремительность  насту¬
пления  союзнических  армий  с  востока  и  запа¬
да,  координация  ими  действий,  что  должно  бы¬
ло  лишить  гитлеровцев  возможности  осу¬
ществлять  переброску  войск  с  одного  фронта
на  другой.  Тем  самым  вопрос  о  сроках  высадки
англо-американских  войск  на  континенте  при¬
обретал  особое  значение  в  свете  большой  стра¬
тегии  войны  и  приближения  часа  победы.
 Конечно,  можно  спорить  о  том,  имела  ли
гитлеровская  Германия  реальные  шансы  со¬
здать  ядерное  оружие,  особенно  тогда,  когда
война  привела  к  тотальной  мобилизации  всех
ресурсов  «третьего  рейха»  и  перенапряжению
его  экономики.  Основные  средства  уходили  на
производство  обычных  вооружений.  Есть  дово¬
ды  как  «за»,  так  и  «против»  осуществимости  в
Германии  «атомного  проекта»  и  использования
результатов  научных  исследований  в  военных
целях.  Легко  быть  мудрым  задним  числом,  а
тогда  неоднократные  нарушения  западными
союзниками  своих  обязательств  в  отношении
открытия  второго  фронта  были  опасной  игрой
с  огнем,  так  как  отдаляли  окончание  войны
и  отдавали  политику  во  власть  случайных
факторов.
 История  второго  фронта  имеет  свою  преды¬
сторию,  уходящую  корнями  в  довоенные  годы.
Как  известно,  тогда  не  удалось  создать  единый
демократический  фронт  против  агрессии,  вой¬
 18

ны  и  фашизма,  и  это  явилось  важной  причиной
трагедии,  первый  акт  которой  начался  1  сен¬
тября  1939  года.  Классовые  противоречия  при¬
вели  к  расколу  мира  и  оказались  сильнее  об¬
щечеловеческих  интересов,  облегчив  захватни¬
ческие  задачи  государствам-агрессорам.
 В  международных  отношениях  временно  во¬
сторжествовала  проводимая  правительствами
Англии,  Франции  и  Соединенных  Штатов  эгои¬
стическая  линия  на  «умиротворение»  гитлеров¬
ской  Германии  и  ее  союзников  —  Италии  и
Японии  в  расчете  на  их  выступление  против
Советского  Союза.  Выдвинутая  Советским  го¬
сударством  еще  в  декабре  1933  года  програм¬
ма  коллективной  безопасности  —  попытка  со¬
здания  широкой  надсистемной  коалиции  миро¬
любивых  сил  была  отвергнута  правительствами
Запада.
 До  тех  пор  пока  фашизм  не  раскрыл  свою
античеловеческую,  антигуманную  сущность,
пока  под  угрозой  не  оказалось  национальное
существование  многих  государств,  в  Лондоне,
Париже  и  Вашингтоне  не  могли  переступить
через  идеологическую  предвзятость  к  социали¬
стическому  государству.  Подлинной  трагедией
для  человечества  обернулась  неспособность
государств  двух  социальных  систем  найти  ме¬
жду  собой  общий  язык  в  то  время,  когда  еще
существовали  реальные  возможности  остано¬
вить  войну  и  сохранить  мир.
 Грустный  парадокс  истории  заключается  в
том,  что  к  идее  объединения  усилий  все-таки
пришлось  вернуться,  но  уже  в  иных,  тяжелей¬
ших  международных  условиях,  когда  мировой
баланс  сил  был  поколеблен  в  пользу  держав
агрессивной  «оси»,  когда  была  порабощена
почти  вся  Западная  Европа  и  смертельная  опас¬
 2'
 19

ность  нависла  над  Великобританией,  когда
американские  руководители  стали  всерьез  счи¬
таться  с  угрозой  полной  изоляции  своей  стра¬
ны  и  вторжения  из-за  океана.  Наконец,  когда
22  июня  1941  года  пробил  час  Советского  Со¬
юза  и  началась  Великая  Отечественная  война
советского  народа  против  гитлеровского
нашествия.
 Спустя  полвека  после  начала  величайшей
трагедии  в  истории  человечества  многое  видит¬
ся  как  цепь  роковых  ошибок,  нелепых  случай¬
ностей,  заблуждений  государственных  деяте¬
лей,  имевших  тягчайшие  последствия  для  судеб
миллионов  людей.  Человеческий  разум  не  мо¬
жет  примириться  с  тем,  что  войну  нельзя  было
предотвратить.  Опаснейшая  в  истории  челове¬
чества  угроза  его  коллективным  интересам  не
была  встречена  своевременно  во  всеоружии.  И
дело  здесь  не  в  отдельных  субъективных
«ошибках»  или  «заблуждениях»,  а  в  остроте  и
непримиримости  противоречий  государств
двух  систем,  которые  не  удалось  ослабить  или
направить  в  конструктивное  русло  средствами
дипломатии  в  то  время,  когда  это  было  еще  не
поздно.
 Буржуазный  мир  в  штыки  встретил  рождение
первого  в  мире  социалистического  госу¬
дарства.  Случившееся  в  России  на  исходе  пер¬
вой  мировой  войны  ломало  привычные  схемы
и  представления  и  было  слишком  невероят¬
ным,  чтобы  в  это  поверить,  не  говоря  уже  о  том,
чтобы  с  этим  смириться.  Представить  себе,  что
на  одной  планете  могут  сосуществовать  бок  о
бок  государства,  столь  разные  по  своему  вну¬
треннему  устройству,  идеологии,  духовным
ценностям,  было  выше  уровня  мышления  даже
самых  либеральных  буржуазных  политиков,  не
 20

говоря  уже  об  убежденных  консерваторах,
истово  верящих  в  «незыблемость»  и  «неизмен¬
ность»  буржуазной  модели  мира.
 Не  случайно  на  Парижской  конференции,  со¬
званной  державами  Антанты  в  1919  году  с
целью  подведения  итогов  мировой  войны,  вид¬
ное  место  занимал  так  называемый  «русский
вопрос»,  отразивший  всю  неприязнь  и  вра¬
ждебность  старого  мира  к  революции  в  России
и  вылившийся  в  практической  политике  в  орга¬
низацию  против  нее  иностранной  интервенции,
поддержку  внутренней  контрреволюции,  ди¬
пломатическую  изоляцию  от  остального  мира.
 Уинстон  Черчилль,  которому  суждено  было
сыграть  далеко  не  последнюю  роль  в  делах
второго  фронта,  относился  к  числу  «вели¬
чайших  ненавистников»  Советского  государ¬
ства,  по  выражению  В.  И.  Ленина.  Прогули¬
ваясь  в  Булонском  лесу  морозным  днем  вме¬
сте  с  крупным  американским  финансистом
Бернардом  Барухом  в  перерыве  между  заседа¬
ниями  в  Версальском  дворце,  он  зловеще  ука¬
зывал  тростью  на  восток  и  говорил:  «Россия!
Вот  откуда  приходит  к  нам  холод»1.
 Народы  России  в  глазах  западных  политиков
были  «виноваты»  уже  в  том,  что  осмелились
осуществить  свободу  выбора,  воспользоваться
неотъемлемым  правом  народа  каждой  страны
на  изменение  существующих  порядков.  По
меркам  правящих  кругов  Старого  и  Нового
Света,  это  был  смертный  грех,  заслуживавший
самой  суровой  кары.  Так  сгущалась  атмосфера
того  острейшего  конфликта  в  мире  в  межвоен-
ные  годы,  который  наряду  с  обострением  про¬
 1  1тпд  Э.  СИигсЫН  ах  \Л/аг.  ТИе  51гидд1е  *ог  Ро\л/ег.
МегуЬогоидИ,  Аиз1гаПа,  1987,  р.  199.
 21

тиворечий  в  стане  самих  империалистических
держав  отравлял  международные  отношения  и
в  конечном  счете  привел  к  возникновению  в
них  взрывоопасной  «критической  массы».
 Трудно  себе  представить,  что  в  иной,  менее
накаленной  обстановке  фашизм  мог  бы,  как
раковая  опухоль,  так  быстро  распространиться
в  мире  и  захватить  воображение  миллионов
людей  своей  демагогией.  С  той  же  степенью
вероятности  можно  утверждать,  что  едва  ли
фашизм  мог  выйти  на  уровень  государствен¬
ной  политики,  не  говоря  уже  о  выдвижении
претензии  на  мировое  господство,  если  бы  на
то  не  существовали  благоприятные  специфиче¬
ские  условия,  созданные  остротой  противо¬
борства  государств  двух  систем.
 Именно  в  этих  условиях  и  была  активно
пущена  на  Западе  в  ход  карта  антикоммунизма,
начата  авантюристическая  игра  на  объективных
противоречиях  СССР  с  капиталистическим  ми¬
ром.  Перспектива  разделаться  с  социалистиче¬
ским  государством  чужими  руками,  а  заодно  и
ослабить  своего  империалистического  конку¬
рента  —  гитлеровскую  Германию,  вознамерив¬
шуюся  взять  реванш  за  проигранную  войну,
вдохновляла  на  опрометчивые  шаги  западных
деятелей,  двигала  политикой  «умиротворения»
фашизма.  Еще  до  того  как  премьер-министром
Великобритании  в  мае  1937  года  стал  Невилл
Чемберлен,  за  которым  прочно  закрепилась
репутация  «главного  умиротворителя»,  его
предшественник  на  этом  посту  Стэнли  Болдуин
заявлял  доверительно  в  конце  июля  1936  года
группе  членов  английского  парламента:  «Мы
все  знаем  о  желании  Германии  двигаться  на
восток»,—  говорил  он,  ссылаясь  на  откровения
Гитлера  в  «Майн  кампф».  «И  если  он  двинется
 22

на  восток,—  продолжал  Болдуин,—у  меня  от
этого  не  дрогнет  сердце»1.
 Обо  всем  этом  приходится  говорить  приме¬
нительно  к  теме  нашего  повествования,  потому
что  антигитлеровская  коалиция  рождалась  из
печального  довоенного  опыта  взаимоотноше¬
ний  ее  главных  участников  —  СССР,  США  и  Ве¬
ликобритании  и,  разумеется,  сохраняла,  вклю¬
чая  проблему  второго  фронта,  многое  из  того,
что  ранее  определяло  характер  взаимоотноше¬
ний  этих  государств.  Государств,  оказавшихся
волею  обстоятельств  «в  одной  лодке»,  говоря
словами  президента  Рузвельта,  сказанными  им
после  нападения  японцев  на  Пёрл-Харбор  7
декабря  1941  года  и  вступления  США  во  вто¬
рую  мировую  войну.  Стремление  к  сотрудни¬
честву  новых  союзников  являлось  объективной
необходимостью,  но  оно  не  могло  устранить
классовые  разногласия,  сохранявшиеся  разли¬
чия  интересов,  а  это  накладывало  специфиче¬
ский  отпечаток  на  характер  межсоюзнических
отношений,  как  военно-политических,  так  и  ди¬
пломатических.  Очень  многое  зависело  от  того,
сумеет  ли  дипломатия  выполнить  возложен¬
ную  на  нее  историей  задачу  сближения  пози¬
ций  союзников,  преодоления  разногласий,  на¬
хождения  зон  совпадающих  интересов.
 Исторической  справедливости  ради  стоит
сказать  о  просчетах  советской  внешней  полити¬
ки  в  довоенные  годы.  Утвердившаяся  с  началом
перестройки  в  советском  обществе  обстановка
гласности  создает  благоприятные  условия  для
поисков  исторической  истины,  для  выхода  за
рамки  устоявшихся  идеологических  стереотипов.
 1  1тпд  Э.  СИигсЫИ  аХ  \Л/аг.  ТИе  51гидд1е  Хог  Ро\л/ег,
р.  119.
 23

Все  ли  было  сделано  Советским  прави¬
тельством,  чтобы  избежать  мировой  катастро¬
фы,  коллективным  путем  предотвратить  агрес¬
сию  и  отстоять  мир?  Были  ли  использованы  все
имевшиеся  для  этого  возможности  и  не  совер¬
шены  ли  противоречивые  действия,  которые
объективно  расходились  с  декларированными
внешнеполитическими  целями?  Все  ли  сделала
советская  дипломатия,  чтобы  ослабить  остроту
классовых  противоречий  с  буржуазно-демо¬
кратическими  государствами  Запада  —  США,
Великобританией,  Францией  и  заключить  с  ни¬
ми  антифашистский  союз,  пока  еще  существо¬
вали  реальные  возможности  предотвратить
войну?
 С  первых  дней  существования  Советское
государство  провозгласило  идею  мира  меж¬
ду  народами  основополагающим  принципом
своей  внешней  политики.  Это  вытекало  из  при¬
роды  социализма,  соответствовало  взятому
молодой  республикой  курсу  на  преодоление
отсталости  и  модернизацию  народного  хо¬
зяйства.  Из  остроты  и  неотложности  решения
в  кратчайшие  исторические  сроки  внутренних
задач  следовала  и  особая  заинтересованность
Советской  власти  в  благоприятных  междуна¬
родных  условиях,  в  «замирении»  с  теми  сила¬
ми  на  Западе,  которые  испытывали  нескрывае¬
мую  враждебность  к  социалистическому  госу¬
дарству.
 Дело,  однако,  осложнялось  тем,  что  Октябрь¬
ская  революция  не  была  лишена  мессианских
идей.  Народные  массы  России  верили,  что  по¬
бедившая  в  результате  их  героических  усилий
революция  являлась  прологом  мировой  рево¬
люции.  Реалистически  оценивая  сложившееся
положение,  В.  И.  Ленин  вскоре  после  Октябрь¬
 24

ских  дней  пришел  к  выводу,  что  ожидание  «ми¬
рового  пожара»  некоторыми  деятелями  партии
было  утопией,  что  революции  в  тех  или  иных
странах  происходят  по  мере  вызревания  опре¬
деленных  противоречий.  Он  решительно  отме¬
жевался  от  настроений  в  пользу  экспорта  рево¬
люции,  рассматривая  это  как  непозволительное
вмешательство  в  чужие  дела,  и  обосновал  идею
мирного  сосуществования  в  качестве  важной
составной  части  своего  исторического  замысла
построения  социализма  в  одной  стране.
 К  сожалению,  ленинское  внешнеполитиче¬
ское  наследие  не  было  воспринято  должным
образом  в  последующие  годы.  Имела  место
явная  абсолютизация  классового  фактора,  со¬
ветской  внешней  политике  нередко  не  хватало
тактической  гибкости,  ее  сковывал  идеологиче¬
ский  догматизм.  Враждебные  действия  запад¬
ных  держав  способствовали  утверждению  в
стране  философии  «осажденной  крепости».
Сталинская  теория  обострения  классовой  борь¬
бы  по  мере  построения  социализма  не  могла
не  затронуть  и  сферу  внешней  политики.  Клас¬
совые  противоречия  на  деле  не  смягчались,  а
нередко  искусственно  нагнетались.  Не  получи¬
ла  должного  внимания  ленинская  идея  «гра¬
жданского  мира»  внутри  страны,  что  сказыва¬
лось  и  на  подходе  к  международным  делам.
 В  30-е  годы  стал  особенно  заметен  увели¬
чившийся  разрыв  между  политикой  внутренней
и  внешней  политикой.  Выдвинутая  Советским
государством  программа  коллективной  без¬
опасности  носила  глубоко  демократический,
гуманный,  общечеловеческий  характер.  Это
был  стратегический  план  спасения  человечест¬
ва  от  бедствий  новой  мировой  войны,  однако
преступные  злоупотребления  сталинского  ре¬
 25

жима,  вылившиеся  в  кровавые  репрессии,  во
многом  ослабили  действенность  советских
внешнеполитических  усилий,  дезориентирова¬
ли  прогрессивную  мировую  общественность  и
объективно  играли  на  руку  противникам  объ¬
единения  государств  с  различным  социальным
устройством  в  борьбе  с  фашизмом.  Американ¬
ский  историк  Дж.  Хаслем  не  без  резона  отме¬
чал,  что  сталинские  репрессии  «послужили
удобным  алиби  для  тех  деятелей  в  западных
правительствах,  кто  из-за  идеологической  вра¬
ждебности,  навеянной  русской  революцией,  не
имел  намерений  связывать  себя  союзом  с
Россией»1.
 В  противовес  идее  коллективной  безопасно¬
сти  западные  политики  пытались  осуществить
свой  стратегический  план  «безопасности»  на
империалистической  основе  •  без  Советского
Союза  и  против  него,  что  нашло  закрепление  в
«пакте  четырех»  (1933  год)  и  позднее  в  мюн¬
хенском  сговоре  (1938  год)  Великобритании,
Франции,  Германии  и  Италии  при  активной
поддержке  со  стороны  США.  Выдвинутый  Со¬
ветским  Союзом  лозунг  «Мир  неделим!»  не
был  оценен  по  достоинству.  Мир  оказался  ра¬
сколот  по  классовому  принципу,  и  на  этом
строили  свои  далеко  идущие  планы  госу-
даротва-агрессоры.  Мюнхен  открыл  дорогу
второй  мировой  войне,  лишил  Советский
Союз  последних  надежд  на  организацию  кол¬
лективного  отпора  фашизму  и  в  конечном  сче¬
те  подтолкнул  его  к  заключению  23  августа
1939  года  договора  о  ненападении  с  гитлеров¬
ской  Германией.  В  международных  отношени¬
 1Наз1етС.  ТИе  Зсме!  11пюп  апс!  1Ие  5иидд1е  *ог  СоИесйуе
5есип1у  ш  Еигоре,  1933-1939.  1М.У.,  1984,  р.  147.
 26

ях  возобладала  самоубийственная  логика  «каж¬
дый  за  себя»,  облегчившая  «выбор  целей»
агрессорам.  Начавшаяся  вторая  мировая  война
никого  не  обошла  стороной.
 Только  лишь  после  разгрома  Франции,  бло¬
кирования  Великобритании,  покорения  почти
всей  Западной  Европы  фашизмом,  готовности
Японии  к  новому  прыжку  на  Дальнем  Востоке  в
умах  западных  политиков  буржуазно-демо¬
кратического  толка  началась  мучительная
«переоценка  ценностей»  под  углом  зрения  того,
что  без  установления  союзнических  отношений
с  СССР  дальнейшее  существование  Великобри¬
тании  и  США  как  независимых  суверенных  го¬
сударств  ставилось  под  угрозу.  Межимпериа¬
листические  противоречия  вышли  на  передний
план,  классовые—отступили.  Теперь  для  за¬
падных  политиков  все  зависело  от  того,  ока¬
жется  ли  Советский  Союз  втянутым  в  войну  с
гитлеровской  Германией  и  милитаристской
Японией,  несмотря  на  подписанные  СССР  с
тем  и  другим  государствами-агрессорами  пак¬
ты  о  ненападении  или  о  нейтралитете.
 Напряженным  ожиданием  вступления  Совет¬
ского  Союза  во  вторую  мировую  войну  в  ка¬
честве  «шанса  на  спасение»  жили  после  капиту¬
ляции  Франции  в  Лондоне  и  Вашингтоне.  22
июня  1941  года  затянувшееся  ожидание  кончи¬
лось.  Гитлеровская  Германия,  вероломно  нару¬
шив  советско-германский  договор,  вторглась  в
Россию.  «Этот  шаг  Германии  почти  напоминает
дар  провидения»1,—с  облегчением  вырвалось
у  военного  министра  США  Г.  Стимсона.  В  мире
создалась  новая  военно-политическая  реаль¬
 1  Шервуд  Р.  Рузвельт  и  Гопкинс.  Глазами  очевидца.  М.,
Изд-во  иностранной  литературы,  1958.  Т.  1.  С.  496.
 27

ность.  Отныне  создание  противостоящей  агрес¬
сорам  мощной  военной  коалиции  становилось
вопросом  времени  и  целеустремленности  ди¬
пломатических  усилий.  Многое  зависело  от  то¬
го,  сумеют  ли  потенциальные  союзники  отбро¬
сить  груз  прошлого  и  посмотреть  на  обстанов¬
ку  более  реалистично.  К  этому  их  вынуждала
сама  жизнь.

ТРАГИЧЕСКИЙ  41-й
 Пока  в  Лондоне  и  Вашингтоне  переводили
дыхание  и  втайне  радовались,  что  угроза  вре¬
менно  была  устранена,  Советский  Союз,  еще
недавно  пользовавшийся  преимуществами  ней¬
тральной  державы,  в  один  день  оказался  на
переднем  крае  борьбы  с  фашизмом.  Положе¬
ние  огромной  страны  было  исключительно  тя¬
желым,  если  не  сказать  катастрофическим.
Сказывались  последствия  допущенных  совет¬
ским  руководством  во  главе  со  Сталиным  про¬
счетов  в  оценке  военно-стратегической  обста¬
новки,  в  частности  сроков  нападения  Германии,
в  подготовке  страны  к  отражению  агрессии.
Тяжелый,  во  многом  невосполнимый  ущерб
обороноспособности  Советского  государства
нанесли  репрессии  30-х  годов,  известные  на
Западе  как  «великие  чистки»,  обескровившие
командный  состав  Красной  Армии,  партийные,
советские  и  хозяйственные  кадры.
 Вот  свидетельство  на  этот  счет  маршала
Г.  К.  Жукова:  «Он  (Сталин.—А.  Б.)  боялся  гер¬
манских  вооруженных  сил,  которые  марширо¬
вали  легко  по  Западной  Европе  и  громили,  и
перед  ними  все  становились  на  колени.  Он
боялся.  Боялся  почему?  Потому,  что  он  привел
страну  к  такому  угрожающему  моменту,  не  го¬
товил  к  войне.  Он  понял,  что  вся  предвоенная
 29

политика  оказалась  фальшивой.  Опоздали.
Гитлер  начал  подготовку  страны  с  1935—1936
годов.  Он  всю  экономику,  всю  политику  подчи¬
нил  подготовке  к  войне»1.
 К  осени  1941  года  гитлеровская  Германия
оккупировала  территорию  СССР,  в  два  раза
превышающую  размеры  Франции.  Как  призна¬
вал  Сталин  в  послании  к  премьер-министру
Великобритании  Черчиллю  3  сентября  1941  го¬
да,  все  это  «...поставило  Советский  Союз  перед
смертельной  угрозой»2.
 Лозунг  «Все  для  фронта,  все  для  победы!»
стал  определять  все  стороны  жизни  Советского
государства.  Перед  внешней  политикой  была
поставлена  жизненно  важная  задача:  найти  со¬
юзников  и  не  приумножить  число  врагов,  пре¬
жде  всего  избавиться  от  необходимости  второ¬
го  фронта  на  Дальнем  Востоке  против  Японии.
Москва  брала  на  себя  инициативу  создания  ан¬
тигитлеровской  коалиции.  Исходным  являлась
реалистическая  оценка  угрозы  фашизма  инте¬
ресам  всего  человечества,  что  предполагало
объединение  усилий  государств,  против  кото¬
рых  была  направлена  фашистская  агрессия.
 Вполне  логично  было  ожидать,  учитывая  гло¬
бальный  размах  агрессии  держав  «оси»,  что  в
интересах  США  и  Великобритании  было  как
можно  быстрее  прийти  на  помощь  Советскому
Союзу,  организуя  высадку  на  Европейском
континенте  и  отвлекая  тем  самым  часть  сил
вермахта  с  Восточного  фронта.  Именно  из  это¬
го  исходило  Советское  правительство,  когда
 1  Коммунист.  1988.  №  14.  С.  99.
 2  Переписка  Председателя  Совета  Министров  СССР  с
президентами  США  и  премьер-министрами  Великобрита¬
нии  во  время  Великой  Отечественной  войны  1941—1945  гг.
М.,  Политиздат,  1976.  Т.  1.  С.  29.
 30

впервые,  меньше  чем  через  месяц  после  начала
войны,  18  июля  1941  года,  в  послании  Сталина
Черчиллю  поставило  вопрос  об  открытии  вто¬
рого  фронта.  «Мне  кажется,—  писал  Сталин,—
что  военное  положение  Советского  Союза,
равно  как  и  Великобритании,  было  бы  значи¬
тельно  улучшено,  если  бы  был  создан  фронт
против  Гитлера  на  Западе  (Северная  Франция)
и  на  Севере  (Арктика)...  Я  представляю  труд¬
ность  создания  такого  фронта,  но  мне  кажется,
что  несмотря  на  трудности,  его  следовало  бы
создать  не  только  ради  нашего  общего  дела,  но
и  ради  интересов  самой  Англии»1.
 Увы,  ответ  Черчилля  через  три  дня  в  Москву
был  обескураживающим.  В  нем  сквозило  даже
известное  тайное  злорадство  по  поводу  судьбы
Советского  государства,  рассчитывавшего,  как
полагали  в  Лондоне,  «отсидеться»  от  участия  в
мировой  войне,  пока  Великобритания  в  оди¬
ночку  сражалась.  О  позиции  американцев  в
этом  вопросе  до  вступления  США  в  войну  и
говорить  не  приходилось.  Прибывший  в  Моск¬
ву  в  конце  июля  «с  ознакомительной  миссией»
личный  посланник  президента  Рузвельта  и  его
фаворит  Гарри  Гопкинс  имел  с  собой  четкие
инструкции:  «Никаких  разговоров  о  войне».
Американца,  тепло  принятого  в  Кремле,  боль¬
ше  интересовала  вероятность  вступления  Со¬
ветского  Союза  в  войну  с  Японией  и  тем  самым
отвлечения  японской  агрессии  от  Соединенных
Штатов.  «Мы,  США,  сейчас  невоюющая  страна
и  в  отношении  второго  фронта  не  можем  вам
помочь,  —  говорил  Гопкинс  советским  пред¬
 1  Переписка  Председателя  Совета  Министров  СССР  с
президентами  США  и  премьер-министрами  Великобрита¬
нии  во  время  Великой  Отечественной  войны  1941—1945  гг.
М.,  Политиздат.  1976.  Т.  1.  С.  19.
 31

ставителям.  —  Но  вот  в  вопросах  снабжения  —
иное  дело...»1
 Речь  шла  об  американских  поставках  в  СССР
сырья  и  военного  снаряжения  в  рамках  так
называемого  ленд-лиза  (займа-аренды).  К  это¬
му  в  основном  хотели  бы  свести  свою  роль  в
войне  американские  руководители.  Большая
политическая  игра  вокруг  второго  фронта
началась.
 Известна  ли  была  в  Москве  ее  подоплека?  По
всем  признакам,  ответ  может  быть  утверди¬
тельным.  Только  политически  наивные  люди
могли  верить,  что  война  изменила  буржуазных
правителей  в  Лондоне  и  Вашингтоне.  Да  к  тому
же  давали  о  себе  знать  свежая  память  о
советско-германском  договоре,  перипетии
войны  СССР  с  Финляндией  и  другие  недавние
события,  вызвавшие  неблагоприятный  резо¬
нанс  на  Западе.  Кроме  того,  существовали  се¬
рьезные  сомнения  в  отношении  способности
Советского  Союза  выдержать  нацистскую
агрессию,  особенно  с  наступлением  осени
1941  года,  когда  немцы  вышли  на  подступы  к
Москве.
 В  этот  начальный  период  войны  Советскому
Союзу  в  лучшем  случае  отводилась  вспомога¬
тельная  роль  силы,  способной  путем  самопо¬
жертвования  временно  задержать  и  истощить
Германию,  пока  две  англосаксонские  державы
лихорадочно  перевооружались  и  готовились  к
решающей  схватке.  Все  это  приблизительно
напоминало  роль  Китая,  сковывавшего  силы
японской  агрессии.  О  последствиях  этой  эгои¬
стической  тактики  для  мирового  баланса  сил  и
 1  Майский  И.  М.  Воспоминания  советского  посла.  Война
1939—1943.  М.,  1965,  С.  160—162.
 32

своего  собственного  будущего  всерьез,  види¬
мо,  не  задумывались,  хотя  и  хорошо  знали  о
планах  Гитлера  после  победоносного  заверше¬
ния  «восточной  кампании»  поставить  на  колени
Англию  и  начать  в  союзе  с  Японией  межконти¬
нентальную  войну  против  Америки.
 В  Москве  испытывали  нескрываемое  раздра¬
жение  эгоизмом  позиции  западных  союзников,
особенно  англичан.  В  телеграмме  послу  СССР
в  Великобритании  И.  М.  Майскому  30  августа
1941  года  Сталин  писал:  «По  сути  дела,  Ан¬
глийское  правительство  своей  пассивно¬
выжидательной  политикой  помогает  гитлеров¬
цам.  Гитлеровцы  хотят  бить  своих  противников
поодиночке  —  сегодня  русских,  завтра  англи¬
чан.  То  обстоятельство,  что  Англия  нам  апло¬
дирует,  а  немцев  ругает  последними  словами,
нисколько  не  меняет  дела.  Понимают  ли  это
англичане?  Я  думаю,  что  понимают.  Чего  же
хотят  они?  Они  хотят,  кажется,  нашего  ослабле¬
ния.  Если  это  предположение  правильно,  нам
надо  быть  осторожными  в  отношении  ан¬
гличан»1.
 В  тот  момент,  когда  решался  вопрос  быть
или  не  быть  Советскому  государству,  тяжело
было  думать,  что  придется  долгое  время  в  оди¬
ночку  нести  бремя  войны.  В  первые  ее  месяцы  в
кругах  советского  руководства  имела  место
определенная  растерянность:  быстрота  продви¬
жения  германских  войск  вскрыла  неподготов¬
ленность  страны  к  отражению  агрессии.  Пред¬
принимались  экстренные  усилия  в  военной  и
экономической  областях,  чтобы  переломить
 1  Советско-английские  отношения  во  время  Великой
Отечественной  войны.  1941—1945.  Т.  1.  1941—1943.  М.,
Политиздат.  1983.  С.  109.
 33

угрожающее  развитие  событий.  Как  обычно
бывает  в  случаях  великих  потрясений,  преуве¬
личенные  надежды  возлагались  на  внешние
факторы,  хотя  в  действительности  приходилось
рассчитывать  только  на  собственные  силы.
Объясняя  советским  людям  причины  времен¬
ных  неудач  Красной  Армии  в  первые  месяцы
войны,  Сталин  был  далек  от  самокритичного
анализа  и  на  первом  месте  указал  «отсутствие
второго  фронта  в  Европе  против  немецко-
фашистских  войск»,  выражая  уверенность,  что
«он  безусловно  должен  появиться  в  ближайшее
время»1.
 Что  это  было?  Самообольщение,  принятие
желаемого  за  действительное  в  драматический
момент  или  иллюзии  в  отношении  новоявлен¬
ных  союзников?  Сказанное,  разумеется,  не  сле¬
дует  понимать  в  том  смысле,  что  советские
дипломаты  были  готовы  «опустить  руки»  и  сми¬
риться  с  неблагоприятным  ходом  событий.  Нет,
следовало  наращивать  усилия  на  дипломатиче¬
ском  фронте,  искать  эффективные  пути,  прив¬
лекать  демократическую  западную  обществен¬
ность  к  решению  вопроса  о  втором  фронте.
Задачи  дипломатические  и  военные  были  тесно
связаны  между  собой.  Советская  дипломатия
должна  была  создать  благоприятные  междуна¬
родные  условия  для  ведения  войны  с  гитлеров¬
ской  Германией  и  ее  союзниками,  а  успех  ди¬
пломатии,  в  свою  очередь,  зависел  от  побед
Красной  Армии  на  фронте.
 Заявив  о  поддержке  Советского  Союза  в  вой¬
не  с  гитлеровской  Германией,  в  Лондоне  и
Вашингтоне  заняли  выжидательную  позицию,
 1  Внешняя  политика  Советского  Союза  в  период  Оте¬
чественной  войны.  Т.  1.  С.41—42.
 34

ограничив  на  практике  обещанную  поддержку
заключением  ряда  экономических  соглашений,
распространением  США  закона  об  уже  упоми¬
навшемся  ленд-лизе  на  Советский  Союз  в
ноябре  1941  года  и  весьма  скромными  на  пер¬
вых  порах  поставками  военного  снаряжения.
Постепенно  формировалась  согласованная
англо-американская  тактика  в  вопросе  о  вто¬
ром  фронте,  подчиненная  общей  стратегии  за¬
падных  союзников  во  второй  мировой  войне,
но  не  исключающая  существования  между  ни¬
ми  острых  межимпериалистических  разно¬
гласий.
 В  беседе  со  своим  сыном  Эллиотом  прези¬
дент  Рузвельт  популярно  излагал  «основы»
этой  стратегии:  «Ты  представь  себе,  что  это
футбольный  матч,—  говорил  он,—  а  мы,  ска¬
жем,  резервные  игроки,  сидящие  на  скамье.  В
данный  момент  основные  игроки  —  это  рус¬
ские,  китайцы  и,  в  меньшей  степени,  —  англи¬
чане.  Нам  предназначена  роль...  игроков,  кото¬
рые  вступят  в  игру  в  решающий  момент.
 —  Понимаю.
 —  Еще  до  того,  как  наши  форварды  выдох¬
нутся,  мы  вступим  в  игру,  чтобы  забить  решаю¬
щий  гол.  Мы  придем  со  свежими  силами.  Если
мы  правильно  выберем  момент,  наши  форвар¬
ды  еще  не  слишком  устанут  и...—он  оста¬
новился»1.
 Впрочем,  нужно  ли  было  продолжать?
 Военная  стратегия  Белого  дома  была  подчи¬
нена  далеко  идущим  экспансионистским  пла¬
нам  американских  правящих  кругов.  Отражая
эти  настроения,  газета  «Чикаго  трибюн»  с  не¬
скрываемым  ликованием  писала  накануне
 1  Рузвельт  Э.  Его  глазами.  М.,  1947.  С.  68—69.
 з-
 35

Пёрл-Харбора:  «После  двух  лет  войны  в  Европе
американская  торговля  достигла  высшей  точки
за  12  лет;  национальный  доход  приблизился  к
95  млрд.  дол.—  самый  высокий  уровень  в  исто¬
рии;  промышленная  продукция  резко  выросла».
Умиляясь,  этот  орган  деловых  кругов  отмечал,
что  «законодателями  мод  вместо  Парижа  стали
Нью-Йорк  и  Чикаго»1.
 Война  открывала,  как  считали  в  американ¬
ских  правящих  кругах,  небывалые  возможности
перед  Соединенными  Штатами  изменить  в
свою  пользу  мировое  соотношение  сил,  осу¬
ществить  новый  передел  мира,  потеснить  и  от¬
бросить  как  союзников,  так  и  конкурентов.  По
существу,  с  самого  начала  мировой  войны  мы¬
сли  американских  руководителей  были  заняты
не  тем,  как  ее  побыстрее  окончить,  а  как  пере¬
делать  мир  по  американскому  образу  и
подобию.
 Вступление  Соединенных  Штатов  во  вторую
мировую  войну,  хотя  и  явилось  неприятной  не¬
ожиданностью  для  американских  правящих
кругов,  тем  не  менее  не  привело  к  радикально¬
му  пересмотру  избранного  ими  стратегическо¬
го  курса.  Воевать  всерьез  в  Белом  доме  не
спешили  и  в  любом  случае  по-прежнему  наме¬
ревались  делать  это  малой,  а  желательнее  все¬
го,  чужой  кровью.  В  близком  кругу  президент
признавался,  что  предпочитает  тратить  «долла¬
ры  налогоплательщиков,  чем  жизни  этих
налогоплательщиков»2.
 Что  касается  Великобритании,  то  премьер-
министр  Черчилль  думал  прежде  всего  о  том,
как  уберечь  огромную  британскую  колониаль¬
 1  СЫсадо  ТпЬипе/Рес.  6.  1941.
 г  Шервуд  Р.  Рузвельт  и  Гопкинс...  Т.  2.  С.  52.
 36

ную  империю  и  выйти  из  войны  с  наименьши¬
ми  потерями,  чтобы  сохранить  силы  к  моменту
решения  судеб  послевоенного  мира.  СССР  стал
боевым  союзником,  но  это  не  означало,  что
следовало  забывать  и  о  собственных  интересах.
Англичан  волновали  Северная  Африка,  Бли¬
жний  и  Средний  Восток,  Балканы,  положение  в
Индии  —  зоны  традиционных  имперских  инте¬
ресов.  Что  касается  Восточного  фронта,  то,
хотя  об  этом  в  Лондоне  не  было  принято  гово¬
рить  вслух,  догадка  Сталина  об  имеющихся  там
расчетах  в  отношении  взаимного  истощения
двух  злейших  врагов  —  СССР  и  Германии  не
была  столь  уж  далека  от  истины.
 Вот  об  эти  затаенные  расчеты  американских
и  английских  правящих  кругов  разбивались
усилия  советской  дипломатии  подключить  к
активной  борьбе  с  фашизмом  своих  западных
союзников.  Конечно,  было  уже  само  по  себе
исключительно  важным,  что  Советский  Союз
не  оказался  в  изоляции  на  международной  аре¬
не,  что  постепенно  складывалась  и  укрепля¬
лась,  несмотря  на  все  трудности,  антифашист¬
ская  коалиция  государств  с  различным  общест¬
венным  строем.  Само  по  себе  это  уже  было
важной  победой  советской  дипломатии,  что
явилось  большой  неожиданностью  для  Берли¬
на.  Логика  борьбы  с  фашизмом  оказывалась
сильнее  примитивных  классовых  схем.  Говоря
сегодняшним  политическим  языком,  общече¬
ловеческие  интересы  постепенно  одерживали
верх  над  эгоистическими.

ТЕНЬ  «СВЕРХОРУЖИЯ»
 Накануне  того  дня,  когда  японцы  нанесли  на
Тихом  океане  внезапный  удар  по  американско¬
му  флоту,  под  Москвой  началось  мощное
контрнаступление  советских  войск,  продолжав¬
шееся  до  конца  марта  1942  года.  Во  время
зимнего  наступления  Красная  Армия  разгро¬
мила  до  50  отборных  вражеских  дивизий,  от¬
бросила  противника  на  запад.  На  подступах  к
советской  столице  вермахт  потерпел  первое
крупное  поражение  во  второй  мировой  войне,
здесь  был  развеян  миф  о  «непобедимости»  гит¬
леровской  Германии.  Новый  этап  открылся  и  в
переговорах  о  втором  фронте.
 Однако  первые  шаги,  предпринятые  совместно
США  и  Великобританией  в  качестве  воюющих
держав,  оказались  разочаровывающими.  Согла¬
сованная  в  Вашингтоне  на  конференции  «Арка¬
дия»  в  декабре  1941-го—январе  1942  года
англо-американская  стратегия  предусматривала
на  1942  год  в  качестве  единственной  наступа¬
тельной  операции  захват  Северной  Африки.  В
беседе  с  послом  СССР  в  США  М.  М.  Литвиновым
13  февраля  1942  года  Рузвельт  «...в  качестве
второго  фронта  называл  североафриканский»  и
разъяснил,  как  сообщал  посол,  что  «высадка  на
западе  Европы—дело-де  слишком  трудное»1.
 1  Советско-американские  отношения...  М.,  Политиздат.
1984.  Т.  1.  С.  152.
 38

Что  касается  боевых  действий  на  Европей¬
ском  континенте,  то  они  предусматривались
лишь  на  1943  год,  да  и  то  со  множеством
оговорок.  Причем  Рузвельт  зарекомендовал
себя  не  меньшим  сторонником  североафри¬
канской  операции,  получившей  кодовое  назва¬
ние  «Джимнаст»,  чем  ее  главный  вдохновитель
Черчилль.  Речь  шла  не  только  о  том,  чтобы
вести  войну  «малой  кровью»  подальше  от  осно¬
вных  сил  противника,  которого  сковывала
своими  действиями  Красная  Армия,  но  и  об
укреплении  влияния  США  в  зоне  французских
интересов.
 Советское  правительство  не  было  информи¬
ровано  о  решениях,  принятых  на  Вашингтон¬
ской  конференции,  в  частности  о  том,  что  во¬
прос  о  создании  второго  фронта  в  Европе  в
1942  году  на  ней  даже  не  поднимался.  Совет¬
ский  представитель  не  был  приглашен  и  к  уча¬
стию  в  работе  созданного  в  Вашингтоне  объ¬
единенного  комитета  начальников  штабов.
Оценивая  состояние  дел  со  вторым  фронтом,
народный  комиссар  иностранных  дел  СССР
 В. 	М.  Молотов  сообщал  советскому  послу  в  Ва¬
шингтоне  4  февраля  1942  года  в  ответ  на  его
предложение  поставить  этот  вопрос  перед  аме¬
риканцами:  «Мы  приветствовали  бы  создание
второго  фронта  в  Европе  нашими  союзниками.
Но  Вы  знаете,  что  мы  уже  трижды  получили
отказ  на  наше  предложение  о  создании  второго
фронта...  Подождем  момента,  когда,  может
быть,  сами  союзники  поставят  этот  вопрос
перед  нами»1.
 И  действительно,  ранней  весной  1942  года,
когда  на  советско-германском  фронте  после
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  150—151.
 39

зимних  сражений  наступило  временное  зати¬
шье,  президент  Рузвельт  неожиданно  поддер¬
жал  идею  создания  фронта  в  Западной  Европе.
Причина  этого  заключалась  прежде  всего  в
том,  что  стратегическая  обстановка  на  фронтах
второй  мировой  войны  весной  1942  года,  не¬
смотря  на  поражение  вермахта  под  Москвой,
не  внушала  оптимизма  американским  руково¬
дителям.  Германия  готовилась  к  новому  насту¬
плению  на  востоке,  лихорадочно  мобилизуя
все  ресурсы  покоренной  Европы.  Япония  не¬
уклонно  расширяла  зону  агрессии  в  Азии,  не
встречая  ощутимого  сопротивления  на  своем
пути,  и  о  минувшей  зиме  в  Вашингтоне  говори¬
ли  как  о  «зиме  катастроф».  Американских  руко¬
водителей  вновь  волновал  вопрос:  выстоит  ли
Советский  Союз,  не  пойдет  ли  на  заключение
сепаратного  мира  с  гитлеровской  Германией?
 В  Вашингтоне  вновь,  как  и  в  1941  году,  пере¬
оценивали  силу  германских  войск  и  недооце¬
нивали  мощь  Красной  Армии.  В  результате
складывалась  пугающая  картина  поражения
Советского  Союза  и  резкого  усиления  Герма¬
нии.  Такая  перспектива,  как  и  допускаемая  Ва¬
шингтоном  без  каких-либо  на  то  оснований
возможность  заключения  сепаратного  согла¬
шения  между  СССР  и  Германией,  требовала
действий  или,  по  крайней  мере,  видимости  их.
11  марта  в  беседе  с  министром  финансов
Г.  Моргентау  президент  говорил,  что  «ничего  не
может  быть  хуже,  чем  катастрофа  русских...  Я
бы  скорее  потерял  Новую  Зеландию,  Австра¬
лию  или  что-нибудь  еще,  чем  согласился  бы  с
поражением  русских»1.
 1Ргот  *Ие  МогдетИаи  01апез:  Уеагз  о*  \Л/аг,  1941—1945.
Е<±  Ьу  3.  В1ит.  ВозЮп,  1967,  р.  81  -82.
 40

В  итоге  к  весне  1942  года  на  свет  появился
новый  стратегический  план,  разработанный  под
руководством  начальника  штаба  армии  США
генерала  Дж.  Маршалла.  Этот  план  отдавал
предпочтение  Западной  Европе  в  качестве  теа¬
тра  военных  действий,  где  следовало  предпри¬
нять  первое  крупное  совместное  наступление
вооруженных  сил  США  и  Великобритании.  На¬
чальник  управления  военного  планирования  и
оперативного  управления  штаба  армии  США
генерал  Эйзенхауэр  отмечал:  «Мы  должны  вы¬
садиться  в  Европе  и  воевать,  и  мы  должны
прекратить  распылять  ресурсы  по  всему  свету
и,  что  еще  хуже,  терять  время.  Если  мы  хотим
удержать  Россию,  спасти  Средний  Восток,
Индию  и  Бирму,  нам  следует  начать  с  нанесе¬
ния  ударов  с  воздуха  по  Западной  Европе  с
переходом  к  последующему  наземному  втор¬
жению  как  можно  быстрее»1.  Правда,  и  в  этом
случае  высадка  планировалась  лишь  на  весну
1943  года,  и  только  при  чрезвычайных  обстоя¬
тельствах  (в  случае  поражения  России  или
Германии)  ее  предполагалось  осуществить
осенью  1942  года  в  ограниченных  масштабах
(операция  «Следжхэммер»).
 Конечно,  не  одни  только  военные  соображе¬
ния  вызвали  поворот  в  американской  страте¬
гии.  В  Вашингтоне  взвешивали  всю  сумму  фак¬
торов,  как  военных,  так  и  политических.  Не
последнее  место  занимал  учет  настроений  аме¬
риканской  общественности,  выражавший  край¬
нее  недовольство  бездействием  своего  прави¬
тельства.  Как  отмечало  в  это  время  советское
посольство,  «чем  больше  поражений  японцы
 1  ТЬе  Рарегз  о*  0\л/|дЬ*  ^аV^сI  Е1зепЬо\л/ег.  ТЬе  \Л/аг  Уеагз.
ВаШтоге  1970,  Уо\.  1,  р.  73.
 41

наносят  англичанам  и  американцам,  тем
громче  становятся  требования  общественнос¬
ти  относительно  второго  антигитлеровского
фронта»1.
 В  сложившейся  обстановке  президент
Рузвельт  решает  организовать  встречу  с  гла¬
вой  Советского  правительства.  12  марта
М.  М.  Литвинов  сообщал  в  НКИД  после  состо¬
явшейся  беседы  в  Белом  доме:  «Рузвельт  вновь
повторил  то,  что  он  мне  говорил  почти  при
каждой  встрече:  как  он  хотел  бы  встретиться  со
Сталиным,  с  которым  ему  легко  было  бы  дого¬
вориться,  так  как  они  оба  реалисты»2.  Причем
имелась  в  виду  встреча  «с  глазу  на  глаз»,  без
участия  Черчилля.  Президент  явно  хотел  быть
центральной  фигурой  в  антигитлеровской  коа¬
лиции  и  держать  в  своих  руках  все  нити  межсо¬
юзнических  отношений.  Обсуждались  различ¬
ные  варианты  места  встречи:  Архангельск,
Астрахань,  Исландия,  район  Берингова  проли¬
ва,  но  в  тот  момент  договориться  о  чем  бы  то
ни  было  не  удалось.
 Вот  тогда  в  Белом  доме  и  родилась  мысль
пригласить  в  США  для  переговоров  наркома
иностранных  дел  СССР.  11  апреля  президент
беседовал  по  этому  поводу  с  советником  По¬
сольства  СССР  в  США  А.  А.  Громыко  (посол
был  в  отъезде)  и  вручил  ему  личное  послание
на  имя  главы  Советского  правительства.  Зачи¬
тав  текст  послания,  Рузвельт  на  словах  доба¬
вил,  что  он  «...хочет  предпринять  конкретные
шаги  для  того,  чтобы  оттянуть  часть  сил  Гитле¬
ра  с  советского  фронта.  Он  считает,  что  это
можно  сделать  летом  этого  года,  не  отклады¬
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  159.
 2  Там  же.  С.  156—157.
 42

вая».  Далее  Рузвельт  сообщил,  что  с  этой
целью  он  послал  в  Англию  Гопкинса  «...перед
которым  поставлена  задача  узнать,  насколько
англичане  готовы  к  действиям»1.
 Что  же  говорилось  в  послании?  «Я  имею  в
виду  весьма  важное  военное  предложение,—
писал  президент,—  связанное  с  использова¬
нием  наших  вооруженных  сил  таким  образом,
чтобы  облегчить  критическое  положение  на  Ва¬
шем  Западном  фронте.  Этой  цели  я  придаю
огромное  значение».  Советскому  правительст¬
ву  предлагалось  обдумать  «вопрос  о  возмож¬
ности  направить  в  самое  ближайшее  время  в
Вашингтон  г-на  Молотова  и  доверенного  гене¬
рала».  Подчеркивая  важность  своего  предложе¬
ния,  Рузвельт  указывал:  «...Мне  нужен  Ваш  со¬
вет,  прежде  чем  мы  примем  окончательное
решение  о  стратегическом  направлении  нашей
совместной  военной  акции»2.
 Получив  послание,  в  Москве,  прежде  чем
дать  ответ  на  него,  решили  запросить  дополни¬
тельную  информацию.  Существовали  серьез¬
ные  опасения,  что  американская  сторона  может
поставить  в  ходе  предложенной  встречи  вопро¬
сы,  относящиеся  к  войне  против  Японии.  Ранее
американцы  уже  пытались  подтолкнуть  СССР  к
вступлению  в  войну  с  Японией,  чтобы  облег¬
чить  собственное  положение  ценой  обострения
и  без  того  критического  положения  Советского
Союза.
 После  встречи  на  следующий  день  с  Рузвель¬
том  советский  посол  сообщил,  что  президент
«со  своими  советниками  пришел  к  заключению
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  158.
 2  Там  же.  С.  160.
 43

о  необходимости  оказания  нам  помощи  созда¬
нием  нового  фронта  против  Гитлера.  Обсуж¬
дался  ряд  вариантов.  Путем  исключения  США
пришли  к  варианту  высадки  во  Франции.  С
целью  подтолкнуть  Англию  туда  посланы  Гоп¬
кинс  и  Маршалл  с  поручением  указать  англича¬
нам,  что  второй  фронт  является  абсолютно  не¬
обходимым».  Как  отмечал  посол,  предполага¬
лось  усилить  действия  авиации  с  июля,  а  к
сентябрю  подготовить  наземные  вооруженные
силы.  Подчеркивалось,  что  план  еще  не  полу¬
чил  окончательного  одобрения  Англии.  «На
мой  вопрос,  не  думает  ли  он  поднимать  какие-
либо  другие  вопросы,  Рузвельт  ответил
отрицательно»1,—  сообщал  посол.
 20  апреля  Советское  правительство  ответило
согласием  на  предложение  устроить  встречу
Молотова  с  президентом  Рузвельтом  «...для
обмена  мнениями  по  вопросу  об  организации
второго  фронта  в  Европе  в  ближайшее  время».
Вместе  с  тем  глава  Советского  правительства
выражал  уверенность,  что  удастся  осуществить
личную  встречу  с  президентом,  которой  он
придавал  большое  значение  «...особенно  ввиду
стоящих  перед  нашими  странами  больших  во¬
просов  по  организации  победы  над  гитле¬
ризмом»2.
 По  условиям  военного  времени  нарком  от¬
правился  в  путешествие  инкогнито  под  вымыш¬
ленным  именем  г-на  Брауна.  20  мая  на  борту
советского  бомбардировщика  он  и  сопрово¬
ждавший  его  генерал-майор  Ф.  М.  Исаев  при¬
были  в  Великобританию.  Начавшиеся  советско-
английские  переговоры  быстро  выявили  нега¬
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  163.
 2  Там  же.  С.  164.
 44

тивное  отношение  Черчилля  к  идее  высадки
союзников  во  Франции  в  1942  году.  На  вопрос
наркома,  имеются  ли  в  проблеме  создания
второго  фронта  различия  во  взглядах  амери¬
канского  и  английского  правительств,  премьер-
министр  взял  на  себя  смелость  ответить
отрицательно  и  заявил,  что  «как  американцы,
так  и  англичане  изучают  вопрос  создания
второго  фронта,  и  пока  о  дате  открытия  второ¬
го  фронта  не  принято  никакого  решения»1.  Со¬
ветским  представителям  оставалось  надеяться,
что  в  Вашингтоне  проявят  больший  интерес  к
этому  вопросу,  нежели  в  Лондоне.  Важным
итогом  переговоров  в  английской  столице
явился  подписанный  26  мая  1942  года  советс¬
ко-английский  договор  о  союзе  в  войне  против
фашистской  Германии  и  ее  сообщников  в  Ев¬
ропе  и  о  сотрудничестве  и  взаимной  помощи
после  войны,  упрочивший  фундамент  антигит¬
леровской  коалиции.
 29  мая,  совершив  утомительный  перелет  се¬
верными  широтами  над  Исландией  и  Лабрадо¬
ром,  нарком  прибыл  в  американскую  столицу.
На  этот  раз  его  сопровождал  только  перевод¬
чик.  Генерал  Исаев  повредил  ногу  в  автомо¬
бильной  аварии  и  поэтому  вынужден  был
остаться  в  Лондоне.  В  переговорах  также  при¬
нял  участие  посол  Литвинов.  Несмотря  на
внешние  теплоту  и  дружелюбие  —  наркома
разместили  в  Белом  доме,  недалеко  от  покоев
самого  президента,—  переговоры  протекали
сложно.  По  признанию  Гопкинса,  «было  до¬
вольно  трудно  сломать  лед,  хотя  это,  видимо,
объяснялось  не  отсутствием  любезности  и
сердечности  со  стороны  Молотова»2.  Прези¬
 1  Международная  жизнь.  1970.  №  11.  С.  109.
 2  Шервуд  Р.  Рузвельт  и  Гопкинс...  Т.  2.  С.  173.
 45

дент  повел  двойную  игру,  и  это  сказывалось  на
атмосфере  переговоров.
 В  первый  же  день  пребывания  в  США  Моло¬
тов  подробно  обрисовал  Рузвельту  обстановку
на  советско-германском  фронте  и  указал,  что
летом  здесь  предстоят  серьезные  бои.  В  этих
условиях,  подчеркнул  он,  «помощь  союзников
в  1942  году  имела  бы  решающее  значение.
Если  США  и  Великобритания  смогли  бы  оття¬
нуть  с  советско-германского  фронта  40  гер¬
манских  дивизий,  к  тому  же  не  первоклассных,
то  мы  уверены  в  том,  что  разгром  Гитлера  был
бы  завершен  в  1942  году  или,  по  крайней  мере,
судьба  его  была  бы  предрешена»1.
 В  своем  ответе  Рузвельт  согласился  с  совет¬
ской  точкой  зрения  о  нежелательности  затяги¬
вания  открытия  второго  фронта  до  1943  года.
Он  подчеркнул:  «Мы  хотим  открыть  второй
фронт  в  1942  году.  Это  наша  надежда.  Это  на¬
ше  желание»,—  однако  тут  же  сослался  на  труд¬
ности  с  транспортировкой  американских  войск
через  Атлантику.  Обращало  на  себя  внимание
то,  что  американские  руководители  старатель¬
но  обходили  ключевой  вопрос  о  месте  развер¬
тывания  боевых  операций  против  гитлеровской
Германии.  Такая  неопределенность,  видимо,
была  не  случайной.  В  тот  же  день  нарком  сооб¬
щал  в  Москву  о  результатах  переговоров  с  аме¬
риканцами:  «Ничего  конкретного  они  мне  не
заявили»2.
 Неопределенность  в  принципиальном  вопро¬
се  не  устраивала  Советское  правительство.  Не¬
обходимую  ясность  могло  внести  только  сов¬
местное  коммюнике.  Однако  1  июня,  когда
 1  Международная  жизнь.  1970.  №  11.  С.  110.
 2  Там  же.  С.  110—112.
 46

переговоры  были  завершены,  государственный
секретарь  Хэлл  предложил  проект  итогового
документа,  который  носил  весьма  общий  и  рас¬
плывчатый  характер.  В  нем  говорилось  об  об¬
суждении  «всех  важных  сторон  военного  поло¬
жения  и  методов  военного  сотрудничества»  ме¬
жду  США  и  СССР,  но  ничего  не  было  сказано  о
результатах  этого  обсуждения1.
 Американская  сторона  не  хотела  связывать
себя  конкретными  обязательствами.  В  Москве
сочли  такой  документ  неприемлемым.
 2  июня  на  имя  Молотова  была  направлена
телеграмма,  в  которой  указывалось,  что  Совет¬
ское  правительство  считает  абсолютно  необхо¬
димым,  чтобы  как  в  советско-американском,
так  и  в  советско-английском  коммюнике  был
упомянут  вопрос  о  создании  второго  фронта  в
Европе  и  о  том,  что  по  этому  вопросу  имеется
полная  договоренность.  3  июня  Рузвельт,  не¬
смотря  на  возражения  генерала  Маршалла  и
госдепартамента,  одобрил  советский  проект
коммюнике.
 В  коммюнике  указывалось  (запомним  это)
что  «при  переговорах  была  достигнута  полная
договоренность  в  отношении  неотложных  за¬
дач  создания  второго  фронта  в  Европе  в  1942
году»2.  11  июня  1942  года  оно  было  опублико¬
вано  в  Вашингтоне,  а  12  июня  в  Москве.  Тем
самым  американское  правительство  приняло
на  себя  четкие  обязательства.  Аналогичное
обязательство  было  включено  и  в  советско-
английское  коммюнике.
 Важным  итогом  переговоров  в  Вашингтоне
 1  ВоЫеп  СИ.  \Л/кпе55  ю  ЖзЮгу,  1929-1969,  1М.У.  1973,
рр.  124-129.
 2  Внешняя  политика  Советского  Союза...  Т.  1.  С.  283—
285.
 47

стало  также  соглашение  между  СССР  и  США  о
принципах,  применимых  к  взаимной  помощи  в
ведении  войны  против  агрессии,  подписанное
советским  послом  Литвиновым  и  госсекрета¬
рем  США  Хэллом  11  июня  1942  года,  уже  по¬
сле  отъезда  наркома  из  Вашингтона.  Стороны
обязались  продолжать  оказывать  содействие
друг  другу  в  деле  укрепления  их  обороноспо¬
собности  и  договорились  о  развитии  широкого
экономического  с<}трудничества  на  будущее.
Аналогичные  соглашения,  более  известные  как
соглашения  по  ленд-лизу,  были  ранее  заклю¬
чены  с  Великобританией  и  рядом  других  стран.
Заключение  советско-английского  договора  и
советско-американского  соглашения  заверши¬
ло  процесс  становления  антигитлеровской  коа¬
лиции  и  предполагало  продолжение  сотрудни¬
чества  трех  великих  держав  в  послевоенное
время.
 Советское  правительство  придавало  большое
значение  достигнутой  договоренности  о  вто¬
ром  фронте  и  расценивало  результаты  визита
Молотова  в  США  как  вполне  удовлетвори¬
тельные1.
 Вскоре  после  своего  возвращения  в  Москву  в
беседе  с  новым  американским  послом  адмира¬
лом  Уильямом  Стэндли  нарком  отмечал,  что
он  и  президент  Рузвельт  «легко  нашли  общий
язык  и  достигли  взаимного  понимания  по  наи¬
более  существенным  вопросам»2.
 Увы,  реальная  действительность  вскоре  ока¬
залась  иной.
 Итак,  в  Вашингтоне  были  осведомлены  и  о
том  значении,  которое  придавало  Советское
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  20.
 2  Международная  жизнь.  1970.  №  11.  С.  115.
 48

правительство  дипломатической  договоренно¬
сти  о  втором  фронте,  и  о  тех  серьезных  по¬
следствиях,  которые  мог  вызвать  отказ  от  при¬
нятых  обязательств  для  межсоюзнических  от¬
ношений  и  общего  дела  борьбы  с  фашизмом.
Знали,  и  тем  не  менее  политические  расчеты
вскоре  одержали  верх  над  соображениями
военной  необходимости  и  союзнического
долга.
 Тактика  затягивания  второй  мировой  войны
таила  в  себе  куда  большую  угрозу  для  европей¬
ских  народов,  чем  обычно  принято  считать.  В
воюющих  государствах  под  покровом  глубокой
тайны  велись  работы  над  созданием  ядерного
оружия.  Условия  военного  времени,  ожесто¬
ченность  противоборства  воюющих  сторон
придавали  этим  работам  особую  напряжен¬
ность  и  срочность.
 Поражение  вермахта  под  Москвой  и  после¬
дующие  события  на  советско-германском
фронте  означали,  что  Германия  надолго  увязла
в  войне.  Свои  надежды  руководители  «третьего
рейха»  все  чаще  связывали  с  созданием  «сверх¬
оружия».  По  словам  гитлеровского  генерала
Фридриха  Фромма,  держащего  в  своих  руках
нити  связей  с  наукой  и  промышленниками,
«единственным  шансом  Германии  выиграть
войну  было  создание  оружия  с  совершенно  но¬
выми  принципами  действия».  Весной  1942  года
генерал  в  одной  из  своих  бесед  с  гитлеровским
министром  вооружений  А.  Шпеером  заявил,
что  он  «поддерживал  контакт  с  группой  ученых,
которые  вышли  на  создание  оружия,  способно¬
го  уничтожить  целые  города  и,  вероятно,  выве¬
сти  из  борьбы  Британские  острова»1.  Фромм
 1  Зреег  А.  Iпз!с1е  ТЫгс!  ПеюЬ.  N.  У.,  1970,  р.  300.
 4 	154Ь
 49

предложил  своему  собеседнику  встречу  с  веду¬
щими  физиками-ядерщиками.  Значительный
интерес  к  созданию  нового  оружия  был  прояв¬
лен  и  в  кругах  промышленных  магнатов.
 6  мая  1942  года  Шпеер  обсуждал  эту  пробле¬
му  с  Гитлером  и  предложил  поставить  во  главе
Научно-исследовательского  совета  рейха  мар¬
шала  Геринга,  чтобы  поднять  значение  Совета.
9  июня  Геринг  был  назначен  на  этот  пост.
 Среди  ученых,  взявших  на  себя  труд  просве¬
тить  руководителей  гитлеровского  военно-
промышленного  комплекса,  которые  собра¬
лись  в  «Харнак  Хаусе»—берлинской  штаб-
квартире  компании  «Кайзер  Вильгельм»,  были
будущие  нобелевские  лауреаты  Отто  Ган  и  Вер¬
нер  Гейзенберг.  После  нескольких  вводных
лекций  Гейзенберг  4  июня  сделал  сообщение
«Расщепление  атома  и  создание  уранового  ре¬
актора  и  ускорителя».  К  слову  сказать,  в  Герма¬
нии  имелось  1200  тонн  урановой  руды,  захва¬
ченной  в  1940  году  в  Бельгии.
 В  своем  сообщении  Гейзенберг  сетовал  на
невнимание  к  ядерным  исследованиям,  недо¬
статок  средств  и  материалов,  призыв  ученых  в
армию.  Он  приводил  выдержки  из  американ¬
ских  научно-технических  журналов,  из  которых
следовало,  что  в  США  не  жалели  ни  денег,  ни
усилий  на  ядерные  исследования.  «Это
означало,—  был  сделан  вывод,—  что  Америка,
вероятно,  лидировала  в  этом  деле,  хотя  Герма¬
ния  еще  лишь  несколько  лет  тому  назад  зани¬
мала  тут  ведущие  позиции,  что  грозило  рейху
страшными  последствиями».
 После  выступления  ученого  Шпеер,  что  на¬
зывается,  в  лоб  задал  ему  вопрос:  «Как  ядерная
физика  могла  бы  быть  использована  для  про¬
изводства  атомных  бомб?»  Последовал  ответ,
 50

что  в  научном  плане  не  существовало  препятст¬
вий  для  создания  ядерного  оружия.  Что  касает¬
ся  технической  стороны  дела,  то  потребовалось
бы  самое  меньшее  два  года  «даже  при
условии,—  как  подчеркнул  Гейзенберг,—  что
программа  получит  максимальную  поддерж¬
ку».  Трудности  заключались  в  том,  что  в  Европе
имелся  всего  лишь  один  ускоритель,  да  и  то
небольшой  мощности,  в  Париже.  Шпеер  пред¬
ложил  взять  на  себя  «ответственность  за  строи¬
тельство  ускорителя  столь  же  крупного,  как  в
США,  или  даже  больше».  В  записи  его  беседы  с
Гитлером  23  июня  1942  года  в  пункте  15  гово¬
рится:  «Коротко  доложил  фюреру  о  конферен¬
ции  по  вопросу  расщепления  атома  и  о  той
поддержке,  которую  мы  дали  этому  проекту»1.
 Осуществление  дьявольской  затеи  пошло
полным  ходом.  По  предложению  генерала
Фромма  с  фронта  были  отозваны  сотни  науч¬
ных  специалистов.  Ученым  было  предложено
«не  скромничать»  в  том,  что  касалось  финансо¬
вых  средств  и  материалов,  необходимых  для
исследования.  Все  их  запросы  удовлетворялись
немедленно.  На  Германию  как-никак  работала
почти  вся  покоренная  и  ограбленная  Европа.
Без  проволочек  были  выделены  средства  на
строительство  первого  немецкого  ускорителя.
Никаких  ограничений  в  то  время  еще  не  было.
 «Возможно,  —  замечал  Шпеер,  —  атомная
бомба  могла  бы  быть  готова  к  применению  в
1945  году.  Но  это  означало  бы  мобилизацию
всех  наших  технических  и  финансовых  ресур¬
сов  в  этих  целях  точно  так  же,  как  и  научных
талантов».  Как  не  трудно  заключить,  сделать
это  прежде  всего  помешал  размах  сражений  на
 1  Зреег  А.  Iпз1с!е  ТИе  ТЫгс!  ВеюЬ.  р.  677.
 4'
 51

советско-германском  фронте,  потребовавший
от  нацистского  руководства  с  начала  1943  года
после  сокрушительного  поражения  вермахта
под  Сталинградом  объявления  «тотальной
мобилизации».
 Страшно  представить  себе,  что  могло  слу¬
читься,  если  бы  созданные  в  Германии  ракеты-
носители  получили  бы  ядерную  боеголовку.
Жители  Лондона  на  себе  испытали  силу  удара
самолетов-снарядов  Фау-1  и  ракет  Фау-2.  Аме¬
риканский  журнал  «Интернэшнл  секьюрити»
отмечал  осенью  1988  года:  «По  современным
меркам  Фау-2  была  ракетой  близкого  радиуса
действия  с  максимальной  дальностью  ее  200
морских  миль,  или  около  350  километров...
Фау-2  показала,  что  баллистическая  ракета  в
качестве  оружия  стала  вполне  реальной»1.  До¬
бавим:  настолько  реальной,  что  американцы
уже  в  1944  году  занялись  «на  всякий  случай»
разработкой  системы  противоракетной  оборо¬
ны  на  Атлантическом  побережье.
 Ну  а  о  том,  что  могло  произойти  в  случае
успешного  объединения  в  руках  нацистов
ракеты-носителя  и  ядерной  боеголовки,  дает
представление  еще  одна  выдержка  из  воспоми¬
наний  Шпеера: 	«Я  помню,—  писал  он  о
 Гитлере,—  его  реакцию  на  сцены  документаль¬
ной  кинохроники  бомбардировки  Варшавы
осенью  1939  года.  Мы  сидели  вместе  с  ним  и
Геббельсом  в  его  берлинском  салоне,  просма¬
тривая  кинокадры.  Клубы  дыма  затянули  небо,
пикирующие  бомбардировщики,  накренив¬
шись,  ринулись  к  цели.  Мы  могли  наблюдать
полет  высвобожденных  бомб,  выход  самолетов
из  пике  и  гигантские  столбы  дыма  от  взрывов.
 1  1теггшюпа1  5есип(у,  1а11.  1988,  р.  12-13
 52

Эффект  усиливался  замедленной  съемкой.
Гитлер  был  возбужден.  Фильм  заканчивался
монтажем,  показывающим  пикирующий  бом¬
бардировщик  над  контурами  Британских
островов.  Следовал  взрыв  огня,  и  обломки
Британских  островов  взлетали  в  воздух.  Энту¬
зиазм  Гитлера  был  беспределен.  «Вот,  что  про¬
изойдет  с  ними!  —  кричал  он  истерично.—  Вот
так  мы  их  уничтожим!»1
 Окажись  в  руках  маньяка  атомная  бомба,  он
не  колеблясь  пустил  бы  ее  в  ход  против  тех,  кто
не  спешил  с  открытием  второго  фронта.
 Так,  по  обе  стороны  Атлантики  велись  лихо¬
радочные  работы  над  созданием  оружия  «Суд¬
ного  дня»,  пока  на  советско-германском  фрон¬
те  решалась  судьба  всей  второй  мировой  войны
и  будущее  человеческой  цивилизации.
 1  Зреег  А.  1п$1с!е  *Ие  ТЫгс!  Ве1сМ.  р.  303.

ОТКРЫТИЕ  ВТОРОГО  ФРОНТА
ЗАТЯГИВАЕТСЯ
 Все  лето  и  осень  1942  года  на  советско-
германском  фронте  шли  ожесточенные  бои.
Враг  рвался  к  Волге  и  кавказским  нефте¬
промыслам.
 В  то  время,  когда  в  России  шли  кровопролит¬
ные  сражения,  между  Вашингтоном  и  Лондо¬
ном  наблюдалась  обстановка  повышенной  ди¬
пломатической  активности.  На  самых  различ¬
ных  уровнях—от  генералитета  до  руководите¬
лей  государств  обсуждался  вопрос  о  том,  как
уклониться  от  выполнения  принятых  обяза¬
тельств  в  отношении  создания  второго  фронта
в  Европе  в  1942  году.  Доводы  сменялись
контрдоводами,  аргументы  —  контраргумента¬
ми,  пока  наконец  в  конце  июля  стороны  окон¬
чательно  не  договорились  о  проведении  опера¬
ции  «Торч»  («Факел»),  как  теперь  стала  назы¬
ваться  высадка  в  Северной  Африке.  По  словам
генерала  Эйзенхауэра,  это  решение  явилось
«самым  черным  днем  в  истории»1,  так  как  во¬
прос  был  решен  без  учета  военных  факторов,
чисто  политически.
 Встретившись  25  июня  с  президентом  Руз¬
вельтом  и  прибывшим  в  Вашингтон  для
 1  АтЬгозе  3.  Атепсап  Роге1дп  РоНсу,  1936—1980,  М.У.,
1980,  р.  51.
 54

переговоров  премьер-министром  Черчиллем,
М.  М.  Литвинов  сообщал  в  Москву:  «Вопрос  о
втором  фронте  нисколько  не  продвинулся,  а
скорее  Черчилль  убедил  президента  в  необхо¬
димости  дальнейшей  отсрочки»1.  Судя  по  за¬
писи  беседы,  Рузвельт  явно  стремился  превра¬
тить  вопрос  об  открытии  второго  фронта  в  Ев¬
ропе  в  средство  давления  на  СССР  в  дальнево¬
сточных  делах  и  давал  понять,  что  неучастие
СССР  в  войне  против  Японии  оправдывало
действия  США.
 Так,  в  одностороннем  порядке  было  пере¬
смотрено  решение,  принятое  союзниками  по¬
лутора  месяцами  раньше,  и  Советскому  Союзу
вновь  пришлось  рассчитывать  только  на  собст¬
венные  силы  в  борьбе  с  врагом.  В  это  время  на
советско-германском  фронте  находилось  око¬
ло  80%  всех  сухопутных  войск  Германии,  или
178  дивизий  и  8  бригад,  а  также  39  дивизий  и
12  бригад  ее  сателлитов.  Командование  вер¬
махта  к  июню  перебросило  на  Восточный
фронт  дополнительно  около  25  дивизий,  в  том
числе  12  из  Западной  Европы2.  В  Берлине  пре¬
обладала  уверенность,  что  второй  фронт  в  бли¬
жайшее  время  не  будет  открыт.
 В  Лондоне  и  Вашингтоне  хладнокровно  сле¬
дили  за  ходом  боевых  действий  на  Восточном
фронте,  повторявшим  развитие  событий  пре¬
дыдущего  года,  когда  за  отступлением  Красной
Армии  последовал  ее  мощный  контрудар.  По¬
скольку  о  поражении  Советского  Союза  гово¬
рить  не  приходилось,  то  и  было  решено  вер¬
нуться  к  «периферийной  стратегии».
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  207—208.
 2  История  Великой  Отечественной  войны  Советского
Союза  1941—1945.  М.,  Воениздат.  1963.  Т.  2.  С.  398,  417.
 55

2  июля,  принимая  американского  посла
Стэндли,  Сталин  крайне  сухо  беседовал  с  ним,
давая  понять,  что  затрагиваемые  вопросы  с
американской  стороны  являлись  второстепен¬
ными,  и  резко  указал,  что  было  «слишком  мно¬
го  переговоров  и  слишком  мало  дела».  Глава
Советского  правительства  не  собирался  прини¬
мать  видимость  сотрудничества  за  само  со¬
трудничество.  Когда  в  заключение  беседы  по¬
сол  выразил  надежду  на  скорое  открытие  вто¬
рого  фронта,  Сталин  коротко  заметил,  что
«...он  не  разделяет  этих  надежд»1.
 22  июля  состоялась  беседа  Рузвельта  с  Лит¬
виновым,  в  ходе  которой  президент  по  собст¬
венному  почину  затронул  вопрос  о  втором
фронте.  Придав  своему  голосу  самые  довери¬
тельные  интонации,  которые  обычно  так  обезо¬
руживали  собеседников,  президент  клялся,  что
он  «всегда  стоял  за  высадку  во  Франции,  но
Черчилль  против  этого».  Он  добавил,  что  пред¬
лагает,  кроме  того,  «ограниченную  операцию  в
форме  высадки  в  Северной  Африке  для  напа¬
дения  на  Роммеля  с  тыла»,  что  могло  бы,  по  его
мнению,  отвлечь  с  советского  фронта  герман¬
ские  силы,  и  поинтересовался  мнением  на  этот
счет  Советского  правительства.
 Анализируя  беседу,  посол  сообщал  в  Москву:
«Американцы  и  англичане  считают  идеальным
такое  положение,  когда  немцы  будут  нас  бить  и
оттеснять,  лишь  бы  существовал  где  бы  то  ни
было,  хотя  бы  в  Западной  Сибири,  какой-то
фронт,  приковывающий  германские  силы  до
тех  пор,  пока  они  через  год  или  два,  добившись
значительного  превосходства  в  силах,  не  смо¬
гут  начать  наступательные  операции.  Советский
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  213,  216.
 56

Союз  должен  быть,  по  их  расчетам,  ослаблен
настолько,  чтобы  он  не  мог  говорить  слишком
громко  при  заключении  мира»1.
 К  этому  времени  в  Москве  было  уже  извест¬
но,  что  английский  кабинет  решил  перенести
создание  второго  фронта  на  1943  год.  23  июля
глава  Советского  правительства  направил  Чер¬
чиллю  резкое  послание,  в  котором  говорилось,
что  вопрос  об  организации  второго  фронта  в
Европе  «...начинает  принимать  несерьезный
характер»2  и  что  с  этим  в  Москве  не  могут
примириться.  В  тот  же  день  копия  была  посла¬
на  «для  сведения  и  ориентировки»  советскому
послу  в  Вашингтоне.  «В  духе  этого  ответа  вы
должны  говорить  с  Рузвельтом»3,—  подчер¬
кивалось  в  телеграмме  наркома  иностранных
дел.
 В  ходе  состоявшейся  через  несколько  дней
беседы  с  президентом  посол,  следуя  получен¬
ным  инструкциям,  сообщил  ему  об  отрицатель¬
ном  отношении  Советского  правительства  к
высадке  англо-американских  войск  в  Северной
Африке,  подчеркнув,  что  «Гитлер  не  станет
перебрасывать  туда  войска  из  СССР»  и  не  отка¬
жется  от  выполнения  своих  стратегических  пла¬
нов  на  Востоке.  «По  мнению  Советского
правительства,—  отметил  он,—  отвлечь  герман¬
ские  силы  с  Востока  можно  только  прямой
угрозой  германской  границе,  то  есть  высадкой
во  Франции,  Бельгии  и  Голландии».  Рузвельт
выслушал  это  заявление  «молча,  не  возражая».
Впрочем,  возражать  —  значило  вступать  в  спор
с  хорошо  известными  фактами.  Поэтому  пре¬
 1  Международная  жизнь.  1974.  №  4.  С.  114.
 2  Переписка...  Т.  1.  С.  69.
 3  Цит.  по:  БорисовА.  Ю.  СССР  и  США:  союзники  в  годы
войны.  1941—1945.  М.  1983.  С.  102.
 57

зидент  поспешил  завершить  беседу  на  оптими¬
стической  ноте,  отметив,  что,  поскольку  Крас¬
ная  Армия  успешно  «уничтожает  немцев»,  все
«обстоит  хорошо».  Он  добавил,  что  второй
фронт  будет  создан,  но  уклонился  от  ответа  —
когда1.
 Итак,  поскольку  Красная  Армия  успешно
уничтожала  немцев,  о  чем  охотно  говорил  пре¬
зидент,  а  до  Берлина  ей  было  пока  еще  далеко,
о  чем,  естественно,  он  предпочел  умолчать,  то
можно  было  не  спешить  с  высадкой  во  Фран¬
ции,  усиленно  занимаясь  намеченной  на  осень
операцией  в  Северной  Африке.  Правда,  надле¬
жало  соблюдать  дипломатические  приличия  и
постараться  смягчить  реакцию  Советского  пра¬
вительства  на  действия  США  и  Великобрита¬
нии.  Эту  миссию  взял  на  себя  премьер-
министр  Черчилль,  отправившийся  в  августе  в
Москву  для  объяснений  со  Сталиным.  Рузвельт
предпочел  остаться  в  тени,  поручив  находивше¬
муся  в  Лондоне  своему  представителю  по  де¬
лам  ленд-лиза  А.  Гарриману  сопровождать
премьер-министра  в  качестве  своего  личного
представителя.
 Задержавшись  на  несколько  дней  в  Египте
для  инспектирования  английских  войск,  Чер¬
чилль  и  Гарриман  в  сопровождении  ряда  спе¬
циалистов  прибыли  12  августа  в  Москву,  и  в  тот
же  вечер  в  Кремле  их  принял  Сталин.  Он  озна¬
комил  прибывших  с  военным  положением  и
отметил,  что  «пока  дела  на  фронте  идут  нехо¬
рошо.  Противник  стремится  прорваться  к  Баку
и  выйти  на  Сталинград,—  продолжал  Сталин.—
Было  трудно  предполагать,  что  немцы  соберут
так  много  войск  и  танков  отовсюду  из  Европы.
 1  Советско-американские  отношения...  Т.  1.  С.  220—221.
 58

Нам  не  удалось  остановить  наступления»1.  Из
этих  слов  ясно  следовало,  что  одну  из  причин
создавшегося  тяжелого  положения  на  со¬
ветско-германском  фронте  Советское  прави¬
тельство  видело  в  бездействии  своих  западных
союзников.
 В  ответ  Черчилль  заметил,  что  американцы  и
англичане  после  тщательного  изучения  вопроса
убедились  в  невозможности  осуществления
операций  во  Франции  с  целью  отвлечения  ди¬
визий  противника  с  русского  фронта  и  догово¬
рились  перенести  их  на  1943  год.  Он  ссылался
на  нехватку  десантных  судов  и  войск  и  на  труд¬
ности,  сопряженные  с  преодолением  пролива.
На  вопрос  главы  Советского  правительства,
правильно  ли  он  понял,  что  второго  фронта  в
1942  году  не  будет,  Черчилль  ответил  утверди¬
тельно.  Явно  желая  подкрепить  свою  точку  зре¬
ния  авторитетом  США,  премьер-министр  по¬
просил  Гарримана  высказать  свое  мнение.
Американец  с  готовностью  заявил,  что  присое¬
диняется  к  соображениям  своего  английского
коллеги  и  не  имеет  к  ним  добавлений.
 Атмосфера  беседы  ощутимо  накалялась.
Сталин  откровенно  заметил,  что  он  несколько
иначе  смотрит  на  войну.  «Тот,  кто  не  хочет
рисковать,  никогда  не  выиграет  войны...—
сказал  он.—  Для  того,  чтобы  сделать  войска
настоящими,  их  надо  сунуть  в  огонь  и  обстре¬
лять.  Пока  войска  не  проверены  на  войне,  никто
не  может  сказать,  чего  они  стоят».  Далее  Ста¬
лин  заявил,  что,  «если  англичане  не  могут  выса¬
диться,  он  не  настаивает  и  не  требует  этого.
Однако  он  не  может  согласиться  с  аргумента¬
ми,  высказанными  Черчиллем»2.
 1  Международная  жизнь.  1974.  №  4.  С.  114—116.
 2  Там  же.
 59

Уязвленный  премьер-министр  принялся
оправдываться,  пытаясь  выдать  за  второй
фронт  готовящуюся  операцию  «Торч».  По  его
словам,  предполагалось  высадить  войска  в  не¬
скольких  пунктах  —  от  Касабланки  до  Бизерты,
что  дало  бы  возможность  очистить  Средизем¬
ное  море,  получить  базы  для  бомбардировки
Италии,  а  также  открыло  бы  дополнительные
пути  для  вторжения  на  Европейский  континент
в  1943  году.  Высказав  ряд  критических  за¬
мечаний  по  существу  операции,  глава  Совет¬
ского  правительства  продолжать  беседу  не
стал.
 На  следующий  день  Сталин  вручил  премьер-
министру  и  американскому  представителю  ме¬
морандум,  в  котором,  в  частности,  говорилось,
что  советское  командование  строило  план  лет¬
них  и  осенних  операций  советских  войск  в  рас¬
чете  на  создание  второго  фронта  в  Европе  в
1942  году,  о  чем  ранее  была  достигнута  дого¬
воренность  с  союзниками.  «Легко  понять,—
подчеркивалось  в  нем,—  что  отказ  Прави¬
тельства  Великобритании  от  создания  второго
фронта  в  1942  году  в  Европе  наносит  мораль¬
ный  удар  всей  советской  общественности,  рас¬
считывающей  на  создание  второго  фронта,
осложняет  положение  Красной  Армии  на
фронте  и  наносит  ущерб  планам  Советского
Командования»1.
 Кроме  того,  на  словах  гостям  было  сказано  в
Кремле,  что  расхождения  между  Советским
Союзом  и  его  западными  союзниками  состо¬
ят  в  различии  оценок  советско-германского
фронта.  Англичане  и  американцы  «оценивают
русский  фронт  как  второстепенный».  Поэтому
 1  Советско-английские  отношения...Т.  1.  С.  277.
 60

союзники  посылают  свои  дивизии  в  другие  ме¬
ста,  в  то  время  как  Советское  правительство
считает  советско-германский  фронт  «единст¬
венным  фронтом,  где  в  больших  размерах  за¬
няты  силы  противника».  Что  касается  намечае¬
мой  операции  в  Северной  Африке,  то  было
подчеркнуто,  что  ее  обсуждение  не  имело  смы¬
сла,  так  как  она  прямо  не  затрагивала  Совет¬
ский  Союз.
 Из  Кремля  Черчилль  и  Гарриман,  как  вспо¬
минал  последний,  ехали  молча,  погруженные  в
невеселые-думы.  Разногласия  с  Советским  Со¬
юзом  не  удалось  сгладить,  и  они  грозили  стать
достоянием  гласности.  Что  скажет  обществен¬
ность  двух  стран,  требующая  открытия  второго
фронта,  по  поводу  двуличия  официального
Лондона  и  Вашингтона?  Удрученный  Черчилль,
как  вспоминал  Гарриман,  продержал  его  до
полчетвертого  утра,  размышляя  вслух  о  «зага¬
дочном»  поведении  Сталина.
 Советское  руководство  осудило  поведение
союзников,  но  оно  не  стремилось  усугублять
разногласия,  когда  война  подошла  к  ре¬
шающему  рубежу  и  требовалась  мобилиза¬
ция  всех  сил  и  средств  для  борьбы  с  фашиз¬
мом.  Оставляя  вопрос  о  втором  фронте  от¬
крытым,  в  Москве  хорошо  понимали,  что
средствами  дипломатии  было  трудно  что-
либо  сделать  до  тех  пор,  пока  свое  веское
слово  не  скажет  Красная  Армия.  Было  ясно,
что  речь  шла  о  сознательной  политической
тактике  западных  союзников,  изменить  кото¬
рую  могли  лишь  успехи  советского  оружия  на
фронте,  подкрепленные  дипломатическими
усилиями.
 Поэтому  в  Москве  стремились  закончить
переговоры  на  позитивной  ноте,  чтобы  не  дать
 61

повода  вражеской  пропаганде  для  шума  о
«раздорах»  в  лагере  союзников.  В  ходе
заключительной  встречи  15  августа  глава  Со¬
ветского  правительства  заявил,  что,  хотя  опера¬
ция  по  высадке  в  Северной  Африке  «не  связана
прямо  с  Россией»,  она  имеет  определенное
значение,  потому  что  успех  операции  —  это
удар  по  «оси».  Под  большим  секретом
союзников  в  общих  чертах  посвятили  в  планы
готовящегося  контрнаступления  под  Сталин¬
градом,  сообщили  им  о  некоторых  новых  си¬
стемах  оружия,  поступающего  на  вооружение
Красной  Армии.  В  то  же  время  советская  сто¬
рона  не  согласилась  с  проектом  «приукрашен¬
ного»  коммюнике  об  итогах  переговоров,  пред¬
ложенным  Черчиллем  с  целью  «вызвать  вели¬
чайшее  раздражение  у  противника».  Глава  Со¬
ветского  правительства  указал,  что  хотел  бы
«сказать  в  коммюнике  то,  что  можно  испол¬
нить,  не  давать  невыполнимых  обещаний  и  не
повторять  прежней  ошибки»1.  Опубликованное
18  августа  коммюнике  носило  протокольный
характер.
 Если  в  Вашингтоне  и  в  Лондоне  как  огня
боялись  того,  что  правда  о  втором  фронте  вый¬
дет  наружу,  то  Советское  правительство,  на¬
против,  считало  необходимым  предать  этот  во¬
прос  широкой  гласности.  Не  случайно  высту¬
пления  советской  печати  с  критикой  затягива¬
ния  союзниками  второго  фронта  вызывали  по¬
стоянное  недовольство  со  стороны  Вашингтона
и  Лондона.  14  октября  1942  года  в  советской
печати  были  опубликованы  ответы  Сталина
на  вопросы  корреспондента  американского
агентства  Ассошиэйтед  Пресс  Кэссиди  с  из¬
 1  Международная  жизнь.  1974.  №  4.  С.  118.
 62

ложением  позиции  Советского  правительства  в
отношении  второго  фронта.  В  заявлении  от¬
кровенно  подчеркивалось,  что  в  сравнении  с
той  помощью,  которую  оказывает  союзникам
Советский  Союз,  оттягивая  на  себя  главные  си¬
лы  немецко-фашистских  войск,  помощь  сою¬
зников  СССР  пока  еще  малоэффективна.  Для
расширения  и  улучшения  этой  помощи  тре¬
буется  лишь  одно:  полное  и  своевременное  вы¬
полнение  союзниками  их  обязательств.
 Ответы  главы  Советского  правительства  вы¬
звали  переполох  в  США  и  Великобритании.
Маски  были  сорваны.  Общественность  завол¬
новалась.  13  октября  Посольство  СССР  в  США
сообщало  в  Кремль  о  недовольстве  американ¬
ских  правящих  кругов  кампанией  в  печати  и
среди  общественности  за  открытие  второго
фронта  в  Европе.  «Движение  за  второй  фронт  в
печати  и  на  собраниях  приняло  такие  размеры,
что  скрытые  антисоветские  и  изоляционистские
элементы  не  выдержали  и  разоткровеннича¬
лись»1,  говорилось  в  информации  посоль¬
ства.
 Недовольство  американской  общественности
политикой  правительства  в  вопросах  ведения
войны  сказалось  на  результатах  выборов  в  кон¬
гресс  и  в  местные  органы  власти  в  ноябре  1942
года.  Демократическая  партия  потерпела  пора¬
жение  на  всех  уровнях.  Республиканцам  не  хва¬
тило  всего  лишь  семи  мест,  чтобы  стать  пар¬
тией  большинства  в  палате  представителей.
Они  провели  своих  людей  на  губернаторские
посты  в  таких  крупных  штатах,  как  Нью-Йорк  и
Калифорния,  добившись  в  целом  самого  круп¬
ного  результата  с  1920  года.  За  все  время  пре¬
 1  Международная  жизнь.  1974.  №  6.  С.  119.
 63

бывания  Рузвельта  на  посту  президента  пре¬
стиж  возглавляемой  им  партии  никогда  еще  не
падал  так  низко.
 Но  выбор  был  уже  сделан.  Войска  союз¬
ников,  главным  образом  американские,
используя  благоприятную  стратегическую  об¬
становку  в  результате  сражений  на  Восточном
фронте,  8  ноября  1942  года  начали  высадку  в
Северной  Африке.  Для  президента  США  это
были  дни,  полные  тревоги  и  волнений.  Его  не¬
отступно  преследовала  кошмарная  мысль,  что
операция  может  закончиться  провалом.  По¬
следствия  этого  трудно  было  даже  предвидеть.
Когда  наконец  раздался  долгожданный  звонок
из  военного  ведомства,  телефонная  трубка  в
руке  президента  заметно  дрожала.  Выслушав
первое  сообщение  об  успешном  начале  опера¬
ции,  Рузвельт  воскликнул:  «Слава  богу,  слава
богу.  Мы  высадились  в  Северной  Африке.  По¬
тери  ниже  ожидаемых».  Волнение  было  вполне
естественным,  хотя  и  напрасным.  Оказать  се¬
рьезное  сопротивление  англо-американским
войскам  на  Африканском  побережье  было  не¬
кому.  Внимание  Гитлера  целиком  было  прико¬
вано  к  Восточному  фронту,  где  назревали
переломные  события.
 Движимое  чувством  союзнической  солидар¬
ности,  интересами  борьбы  против  общего  вра¬
га,  Советское  правительство  дало  высокую
оценку  результатам  операции  «Торч»  и  разгро¬
му  итало-немецких  войск  в  пустыне  под  Эль-
Аламейном.  В  интервью  с  Кэссиди,  опублико¬
ванном  14  ноября,  Сталин  выразил  надежду,
что  кампания  в  Африке  создаст  предпосылки
для  организации  второго  фронта  в  Европе,
поближе  к  жизненным  центрам  Германии,  что
будет  иметь  решающее  значение  в  деле  орга¬
 64

низации  победы  над  гитлеровской  тиранией.
Гарриман  позднее  вспоминал:  «Смысл  сказан¬
ного  Сталиным  был  прост:  Северная  Африка
показала,  что  западные  союзники  вполне  мо¬
гли  развернуть  подобное  наступление  на  побе¬
режье  Нормандии  или  Бретани;  им  не  хватало
лишь  желания  нанести  удар  на  Западе»1.
 Однако  надеждам  советского  народа  на
облегчение  своего  положения  и  скорейшее  за¬
вершение  войны  еще  долго  не  суждено  было
сбыться.  Чем  шире  разворачивались  боевые
действия  на  Африканском  континенте  и  в  райо¬
не  Средиземноморья,  тем  меньший  интерес
проявлял  президент  Рузвельт,  не  говоря  уже  о
Черчилле,  к  высадке  во  Франции.  Начавшаяся
операция  набирала  инерцию,  она  требовала  все
больше  сил  и  средств.  К  концу  1942  года  в
Великобритании  осталась  всего  лишь  одна
американская  дивизия,  предназначенная  для
высадки  во  Франции,—  остальные  были  пере¬
брошены  в  Африку.
 Трезво  оценивая  сложившуюся  ситуацию,
Советское  правительство  холодно  встретило
выдвинутую  президентом  Рузвельтом  вскоре
после  начала  контрнаступления  советских
войск  под  Сталинградом  идею  «секретной
встречи»  глав  правительств  СССР,  США  и  Вели¬
кобритании  «в  каком-нибудь  безопасном  ме¬
сте»  в  Африке  примерно  15—20  января  1943
года.  «Моим  самым  настоятельным  доводом
является  сильное  желание  побеседовать  с
Вами»2,—  писал  президент  Сталину.
 У  советской  стороны  возникали  законные  со¬
мнения  в  том,  насколько  продуктивной  могла
 1  Нагптап  А.  апс!  АЬе1  Е.  ор.  с\\.,  р.  175.
 2  Переписка...  Т.  2.  С.  39.
 6 	1515
 65

быть  такая  неподготовленная  встреча.  Поэтому
глава  Советского  правительства,  в  принципе
выразив  согласие  с  идеей  встречи  на  высшем
уровне,  отказался  пока  принять  в  ней  участие,
сославшись  на  свою  занятость  делами  на
фронте,  о  чем  и  сообщил  в  Белый  дом  6  де¬
кабря  1942  года.  Кроме  того,  в  письме  Черчил¬
лю,  отправленном  в  тот  же  день,  говорилось,
что  Советское  правительство  ждет  ответа  на
свое  предыдущее  послание  «в  части,  касающей¬
ся  открытия  второго  фронта  в  Западной  Европе
весной  1943  года»1.  Акценты  были  расставлены
четко  и  определенно:  встреча  глав  правительств
трех  держав,  которой  особенно  настойчиво  до¬
бивался  президент  Рузвельт,  могла  состояться
только  в  случае  положительного  решения  во¬
проса  о  втором  фронте.  Советское  прави¬
тельство  не  искало  переговоров  ради  перегово¬
ров  и  не  спешило  переходить  к  обсуждению
послевоенных  вопросов,  пока  не  будет  решена
ключевая  проблема  всех  межсоюзнических
отношений  —  проблема  второго  фронта.
 А  пока  приходилось  считаться  с  тем,  что
союзники  остаются  на  прежних  позициях.
Резюмируя  итоги  беседы,  состоявшейся  при
вручении  Черчиллю  послания  главы  Советско¬
го  правительства,  посол  И.  М.  Майский  сооб¬
щал  в  Москву:  «Американцы  и  англичане  пере¬
кидываются  вторым  фронтом  в  Западной  Евро¬
пе,  как  мячом:  когда  Рузвельт  настаивал  на
втором  фронте  в  1942  году,  то  возражал  Чер¬
чилль,  а  теперь,  когда  Черчилль  высказывается
за  второй  фронт  в  1943  году,  возражает  Руз¬
вельт.  По  существу  же  у  обоих  доминирует
одна  и  та  же  идея  «легкой  войны»  для  себя».  В
 1  Переписка  ...  Т.  1.  С.  100.
 66

одной  из  своих  информаций  Посольство  СССР
в  Великобритании  поясняло:  «Конкретно  это
означает,  что  разбить  Германию  на  суше  в  ос¬
новном  должен  Советский  Союз...  Под  этим
углом  зрения  выгоднр,  чтобы  СССР  пришел  к
финишу  возможно  болеб  ослабленным  и
истощенным»1.
 14  декабря  Сталин  отклонил  новое  предло¬
жение  президента  Рузвельта  провести  трехсто¬
роннюю  встречу  примерно  1  марта  в  Северной
Африке,  вновь  многозначительно  сославшись
на  чрезвычайную  занятость  делами  на  фронте.
Тактический  расчет  советских  руководителей
был  точен.  Сталинградская  битва,  завершивша¬
яся  к  началу  февраля  1943  года  разгромом  и
капитуляцией  немецкой  группировки,  корен¬
ным  образом  изменила  всю  военно-стра¬
тегическую  обстановку  в  мире.  Наиболее  даль¬
новидные  политические  деятели  на  Западе  по¬
нимали,  что  поражение  гитлеровской  Германии
становилось  лишь  вопросом  времени,  а  даль¬
нейшее  промедление  с  открытием  второго
фронта  грозило  «опозданием»  в  Берлин.
 1  Международная  жизнь.  1974.  №6.  С.  121.

ТЕГЕРАН:  РЕШЕНИЕ  ПРИНЯТО
 8  марта  1943  года  в  Москве  произошло  со¬
бытие,  которое  оставило  особенно  неприятный
осадок  в  советско-американских  отношениях.
Посол  Соединенных  Штатов  адмирал  Стэндпи
допустил  провокационное  высказывание  в  ад¬
рес  Советского  Союза.  Выступая  на  пресс-
конференции  перед  американскими  журнали¬
стами,  он  заявил:  «Русские  власти,  похоже,  хо¬
тят  скрыть  тот  факт,  что  они  получают  помощь
извне.  По  всей  вероятности,  они  хотят,  чтобы  их
люди  верили,  что  Красная  Армия  воюет  в
одиночку»1.
 Корреспонденты  американских  газет  недоу¬
мевали:  советская  пресса  изо  дня  в  день  прав¬
диво  информировала  общественность  об  аме¬
риканских  поставках.  Зачем,  спрашивается,  по¬
надобилось  тогда  послу  поднимать  этот  боль¬
ной  вопрос  и  лишний  раз  напоминать  всем  о
том,  что  советский  народ,  не  жалея  сил,  ведет
кровопролитную  борьбу  с  общим  врагом,  а
американцы  и  англичане  не  спешат  открыть
второй  фронт  и  отделываются  поставками  по
ленд-лизу  и  боевыми  действиями  «на  пе¬
риферии»—  в  Северной  Африке?
 1  $1апс11еу\ЛЛ  апс!  А.  АдеЮп,  Ас1гтга1  АтЬаззас1ог  №  Риз-
51а,  СЫсадо,  1955,  р.  341-343.
 68

Между  тем  дело  объяснялось  просто.  Пря¬
молинейный  Стэндли  сказал  то,  что  было  на
уме  у  американских  руководителей,  пытавших¬
ся  прикрыть  свой  отказ  пересечь  Ла-Манш  и
тем  самым  оказать  реальную  поддержку  Со¬
ветскому  Союзу  преувеличенными  ссылками
на  поставки  СССР  по  ленд-лизу  и  другими
второстепенными  действиями.
 Заявление  Стэндли  сыграло  роль  преднаме¬
ренной  политической  провокации  с  его  сторо¬
ны,  так  как  он  был  хорошо  осведомлен  об
истинном  положении  дел.
 Правительство  СССР  хотело,  чтобы  совет¬
ский  народ  не  чувствовал  себя  одиноким  в
борьбе  с  фашизмом,  поэтому  во  время  войны
скорее  даже  было  склонно  преувеличивать
истинные  масштабы  и  значение  помощи  со  сто¬
роны  западных  союзников,  которая  за  весь
период  войны  составила  около  4%  от  собствен¬
ных  советских  усилий.  Американский  исследо¬
ватель  Дж.  Херринг,  основательно  изучивший
вопрос  о  поставках  в  СССР  по  архивам  госде¬
партамента,  признавал: 	«Советская  пресса
 уделяла  значительное  внимание  помощи
союзников.  Газеты  «Правда»,  «Известия»,
«Красная  звезда»  с  удовлетворением  приводи¬
ли  цифры,  характеризующие  американское
производство,  публиковали  фотографии  аме¬
риканского  и  английского  оружия  на  пути  к
фронту  и  правдиво  сообщали  о  заключении
протоколов  о  поставках  между  тремя
странами»1.
 Заявление  посла  Стэндли  вызвало  возмуще¬
ние  американской  общественности.  В  По¬
сольство  СССР  в  Вашингтоне  хлынул  поток
 1  Негппд  С.  А1с1  ю  Ви5$1а,  1Ч.У.,  1973,  р.  89.
 69

телеграмм,  в  которых  американцы  осуждали
выступление  посла  и  заявляли,  что  требуют  его
отзыва.  В  одной  из  них  от  служащих  нью-
йоркской  страховой  компании  «Интернэшнл
уоркерс  ордер»  говорилось:  «Заявление  посла
Стэндли,  разжигающее  недоверие  между  Со¬
единенными  Штатами  и  Советским  Союзом,  не
выражает  мнение  американского  народа,  кото¬
рый  признает  только  героизм  и  жертвы  русско¬
го  народа  в  деле  спасения  цивилизации  от  на¬
цистских  орд.  Мы  прежде  всего  неудовлетворе¬
ны  задержкой  высадки  англо-американских  ар¬
мий  в  Европе  с  целью  открытия  второго  фрон¬
та,  чему  Америка  дала  обязательства.  Только
такой  фронт  может  быть  достаточной  по¬
мощью  и  эффективным  участием  в  войне»1.
 Выступление  Стэндли  не  случайно  получило
такую  скандальную  известность  в  Соединенных
Штатах.  В  год  коренного  перелома  в  ходе  вой¬
ны  престиж  Советского  Союза  среди  амери¬
канского  народа  был,  как  никогда,  высок.  Аме¬
риканцы  хорошо  понимали,  кому  они  обязаны
четко  обозначившейся  перспективой  победы
над  фашизмом.  Дж.  Херринг  отмечал:  «Теплые
чувства  к  русскому  народу  неуклонно  нараста¬
ли  в  мрачные  дни  1942  года,  превратившись  в
горячее  восхищение  и  сердечность  после  побе¬
ды  под  Сталинградом»2.
 Опросы  общественного  мнения  убедительно
свидетельствовали  об  ослаблении  антикомму¬
нистических  настроений  в  США  и  Великобрита¬
нии,  о  вере  простых  американцев  и  англичан
в  существование  общих  целей  с  Советским
Союзом  не  только  во  время  войны,  но  и  в
 1  Архив  внешней  политики  СССР.  Ф.  192,  оп.  10,  п.  68.
 2  Негппд  С.  ор.  с11.,  р.  94.
 70

будущем,  об  оптимизме,  с  которым  они  смо¬
трели  на  перспективы  развития  отношений  с
Советским  Союзом.  Известный  американский
дипломат  Чарльз  Болен,  выражая  господство¬
вавшие  в  госдепартаменте  настроения  в  отно¬
шении  «русского  союзника»,  писал:  «Симпатии
к  отважным  русским  охватили  Соединенные
Штаты;  даже  пресса,  которая  раньше  отлича¬
лась  подозрительностью  к  Москве,  потеряла
голову...  У  многих  людей  эти  настроения  были
столь  сильны,  что  стоило  вам  заикнуться  о  том,
как  было  холодно  в  России,  как  вас  тут  же
обвинили  бы  в  антисоветизме»1.
 Интересно  отметить,  что  опрос  общественно¬
го  мнения,  проведенный  Управлением  военной
информации  в  августе  1943  года,  показал,  что
подавляющее  большинство  американцев  счита¬
ло,  что  СССР  внес  достаточный  вклад  в  войну  и
его  следовало  освободить  от  расчетов  с  США
за  поставки  по  ленд-лизу,  в  то  время  как  с
англичан,  по  мнению  опрошенных,  следовало
все  получить  сполна.
 Как,  наверное,  помнит  читатель,  вопрос  о
втором  фронте  в  1942  году  закончился  тем,  с
чего  и  начался:  западные  союзники,  нарушив
свои  обязательства,  не  планировали  открыть
его  в  ближайшем  будущем.  Состоявшаяся  в
январе  1943  года  встреча  Рузвельта  с  Черчил¬
лем  в  Касабланке,  в  которой  отказалась  при¬
нять  участие  советская  сторона,  стала  классиче¬
ским  примером  создания  видимости  движения
при  состоянии  относительного  покоя.  Как  за¬
метил  Гопкинс  в  беседе  с  Черчиллем,  результа¬
ты  конференции  представлялись  ему  «доволь¬
но  слабыми»2.  О  необходимости  организации
 1  ВоЫепСЬ.  \Л/кпе55  №  Н|51огу,  р.  123,  126.
 2  Шервуд  Р.  Рузвельт  и  Гопкинс...  Т.  2.  С.  351.
 71

серьезного  наступления  на  Германию  в  1943
году  участники  не  проронили  ни  слова.  Цен¬
тральное  место  в  их  планах  занимала  операция
по  захвату  Сицилии.  В  этом  вопросе  между
Рузвельтом  и  Черчиллем  царило  трогательное
единодушие.
 Оставалось  сообщить  главе  Советского  пра¬
вительства  об  итогах  работы  конференции.
Начались  усиленные  поиски  наиболее  обте¬
каемого  варианта  телеграммы  в  Москву.  Нако¬
нец  нужные  слова  с  помощью  признанных
стилистов  —  Гопкинса  и  Гарримана  —  были
найдены.  Врученное  Сталину  в  ночь  с  26  на  27
января  1943  года  послание  Рузвельта  и  Чер¬
чилля  состояло  из  общих  фраз  и  не  содержало
указаний  в  отношении  конкретных  операций  и
сроков  их  проведения.
 30  января  советский  ответ  был  направлен  за¬
падным  адресатам.  Его  отличали  краткость  \л
желание  прояснить  существо  дела.  Глава  Со¬
ветского  правительства  писал:  «Понимая  при¬
нятые  Вами  решения  в  отношении  Германии
как  задачу  ее  разгрома  путем  открытия  второго
фронта  в  Европе  в  1943  году,  я  был  бы  Вам
признателен  за  сообщение  о  конкретно  наме¬
ченных  операциях  в  этой  области  и  намечаемых
сроках  их  осуществления»1.  Со  своей  стороны,
Советский  Союз,  как  подчеркивалось,  был  го¬
тов  сделать  все  от  него  зависящее  для  продол¬
жения  наступления  против  Германии  и  ее  сою¬
зников  на  советско-германском  фронте.
 Начиналось  то,  чего  больше  всего  боялся
Рузвельт:  Москва  требовала  ясности.  Прези¬
денту  на  это  нечего  было  ответить.  Поэтому,
обменявшись  предварительно  мнениями  с  Чер¬
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  51.
 72

чиллем,  он  предпочел,  как  и  летом  1942  года,
остаться  в  тени,  предоставив  премьер-
министру  самому  объясняться  с  русскими.
Президент  дорожил  своим  честным  именем  и
не  хотел  брать  на  себя  обязательств,  которым,
как  он  отлично  понимал,  все  равно  суждено
было  остаться  на  бумаге.  Менее  щепетильный
Черчилль  в'  начале  февраля  без  долгих  колеба¬
ний  известил  Советское  правительство  об
англо-американских  планах  «по  форсированию
Канала»  в  августе—сентябре  1943  года1.
 Поверили  ли  в  Москве  словам  Черчилля?
Скажем  так:  их  приняли  с  изрядной  долей  со¬
мнения.  Не  осталось  незамеченным,  что  прези¬
дент  США—человек  осторожный  и  осмот¬
рительный—  предпочел  устраниться,  стоило
завести  речь  о  конкретных  обязательствах.
Бросалось  в  глаза  и  другое:  в  беседах  с  совет¬
скими  дипломатами  американцы  стали  усилен¬
но  винить  англичан  за  затяжку  с  открытием
второго  фронта,  тем  самым  как  бы  заранее
готовя  себе  алиби.  Во  время  беседы  с  совет¬
ским  послом  в  феврале  1943  года  ближайший
советник  президента  У.  Пеги  заверял  его,  что  он
всегда  стоял  и  стоит  горой  за  высадку  во  Фран¬
ции,  но  делу  якобы  мешали  англичане.  Посол
сообщал  в  Москву,  что  это  заявление  противо¬
речило  ранее  полученным  им  сведениям  о  по¬
зиции  адмирала.  Уж  не  выполнял  ли  Леги  ука¬
зание  президента  ввести  в  заблуждение
союзника?
 Советское  правительство  не  собиралось  вы¬
яснять,  кто  нес  большую  ответственность  за
затягивание  открытия  второго  фронта,  и  исхо¬
дило  из  согласованности  Позиций  США  и  Вели¬
 1  Переписка...  Т.  1.  С.  113.
 73

кобритании.  Поэтому  ответ  на  послание  Чер¬
чилля  был  направлен  также  и  Рузвельту.  В  нем
содержалось  требование  о  максимальном  со¬
кращении  сроков  высадки  во  Франции  и  выра¬
жалось  законное  недовольство  тем,  что  разви¬
тие  боевых  действий  в  Северной  Африке  при¬
остановилось.  Это  давало  возможность  гитле¬
ровцам  перебрасывать  свежие  дивизии  на  Во¬
сточный  фронт.  Все  попытки  президента  объ¬
яснить  случившееся  «неожиданными  сильными
дождями»  успеха  не  имели,  а  его  туманная
фраза,  что  после  победы  в  Северной  Африке
наступит  черед  распространить  американские
военные  усилия  на  Европейский  континент,
вызвала  и  прямое  недоверие  в  Москве1.
 Межсоюзнические  отношения  ощутимо  на¬
калялись.  16  марта  глава  Советского  прави¬
тельства  вновь  обратился  к  президенту  с  посла¬
нием,  в  котором  считал  своим  долгом  заявить,,
что  главной  задачей  являлось  «ускорение  от¬
крытия  второго  фронта  во  Франции».  В  посла¬
нии  говорилось  о  развернутой  Гитлером  лихо¬
радочной  подготовке  к  весенне-летней  кампа¬
нии  на  советско-германском  фронте  и  подчер¬
кивалась  важность  того,  чтобы  удар  с  Запада
больше  не  откладывался  и  был  нанесен  весной
или  в  начале  лета.  Сталин  предупреждал  о  се¬
рьезной  опасности  дальнейшего  промедления
с  открытием  второго  фронта  во  Франции  «с
точки  зрения  интересов  нашего  общего  дела»  и
не  скрывал  свою  тревогу  неопределенностью
ответов,  полученных  на  этот  вопрос2.
 Учитывая,  что  все  аргументы  были  исчерпаны
и  дальнейшая  полемика  могла  лишь  усугубить
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  52—55.
 2  Там  же.  Т.  2.  С.  57—58.
 74

положение,  Рузвельт  решил  не  отвечать  на  это
послание.  Его  мысли  были  заняты  поиском
ответа  на  вопрос,  как  предотвратить  на¬
зревающий  кризис  в  отношениях  с  Совет¬
ским  Союзом.  Новая  размолвка  с  Москвой,  как
он  хорошо  понимал,  грозила  серьезными
осложнениями  для  решения  послевоенных
проблем.
 Уверенный  в  преимуществах  «личной  дипло¬
матии»,  президент  вернулся  к  старой  идее  дву¬
сторонних  переговоров  со  Сталиным.  Встреча  в
верхах  казалась  ему  ключом  к  решению  как
военных,  так  и  политических  проблем.  Для
организации  этой,  как  он  говорил,  «встречи
умов»  Рузвельт  5  мая  направил  в  Москву
Дж.  Дэвиса  —  бывшего  посла  в  Советском  Со¬
юзе,  пользовавшегося  доверием  у  советского
руководителя.  Сталин  говорил  о  нем  как  о  че¬
ловеке,  который  «...знает  Советский  Союз  и  мо¬
жет  объективно  судить  о  вещах»1.
 В  послании,  доставленном  Дэвисом  в  Моск¬
ву,  президент  предлагал  главе  Советского  пра¬
вительства  неофициально  встретиться  «с  глазу
на  глаз»  предстоящим  летом  в  районе  Берин¬
гова  пролива  с  целью  обсуждения  последствий
возможного  «краха  Германии»  в  результате  на¬
ступления  советских  войск.  Рузвельт  также  был
готов  обсудить  «военное  положение  как  на  су¬
ше,  так  и  на  море»,  хотя  предварительно  и  не
брал  на  себя  никаких  обязательств2.
 В  ходе  почти  трехчасовой  беседы  со  Стали¬
ным,  как  отмечает  американская  исследова¬
тельница  Э.  Маклин,  Дэвис  имел  возможность
почувствовать  крайнее  недовольство  Москвы
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  66.
 2  Там  же.  С.  62—63.
 75

политикой  США  и  Великобритании.  Советские
руководители  отказались  рассматривать  англо-
американскую  кампанию  в  Северной  Африке  в
качестве  второго  фронта.  «Они  были  по¬
дозрительны,—  сообщал  Дэвис,—  и  напрямую
заявили,  что  обязательства  были  нарушены».
Дэвис  заключал,  что  если  западные  союзники
не  организуют  фронт  в  Западной  Европе  летом
1943  года,  то  это  будет  иметь  далеко  идущие
последствия  «на  советскую  позицию  в  отноше¬
нии  ведения  этой  войны  и  их  участие  в  восста¬
новлении  мира»1.
 В  Москве,  конечно,  почувствовали  по  поведе¬
нию  Дэвиса  тревожный  настрой  в  Вашингтоне.
В  ответном  послании  Рузвельту  от  26  мая  1943
года  глава  Советского  правительства  созна¬
тельно  уклонился  от  обсуждения  «завтрашних»
дел  и  ограничился  исключительно  текущими
вопросами.  Войну  еще  предстояло  выиграть,  и
это  было  главное.  Обрисовав  ситуацию  на
советско-германском  фронте  в  преддверии
летнего  наступления  вермахта,  Сталин  много¬
значительно.  подчеркнул:  «Многое  будет  зави¬
сеть  также  от  того,  насколько  быстрыми  и  акти¬
вными  будут  англо-американские  военные
действия  в  Европе».  Как  ясно  следовало  из  по¬
слания,  от  решения  этого  вопроса  зависела
судьба  предложенной  встречи,  которая  могла
состояться,  по  мнению  советской  стороны,  в
июле  или  августе2.
 Окончание  военных  действий  в  Северной
Африке  к  середине  мая  1943  года  поставило
перед  западными  союзниками  задачу  согласо¬
вания  дальнейшей  военной  стратегии.  Следова¬
 1  Р1р1ота(1с  Н131огу.  Уо1.  4,  N0.  1,  УУт1ег  1980,  р.  88-89.
 2  Переписка...  Т.  2.  С.  65—66.
 76

ло  дать  ответ  на  вопрос,  куда  двигаться  даль¬
ше?  Теоретически  существовало  два  пути:
один  —  придерживаться  пресловутой  «среди¬
земноморской»,  или  «балканской»,  стратегии,
горячим  сторонником  которой  был  Черчилль,  и
наступать  в  сторону  Италии,  Балкан,  Южной
Европы;  другой  —  осуществить  вторжение  в  Се¬
верной  Франции  с  целью  выхода  к  границам
Германии.  К  этому  времени  былому  единоду¬
шию  англичан  и  американцев  в  вопросах
«большой  стратегии»  пришел  конец.  Все  силь¬
нее  заявляли  о  себе  разногласия,  порожденные
особенностями  интересов  двух  стран  и  личны¬
ми  качествами  руководителей.
 В  пользу  высадки  в  Северной  Франции  актив¬
но  выступали  военные  круги  США.  Американ¬
ский  историк  Д.  Альварес  отмечает:  «Военный
министр  Генри  Стимсон  и  начальник  штаба  ар¬
мии  Джордж  Маршалл  были  самыми  близки¬
ми  советниками  президента  и  исходили  из  то¬
го,  что  США  не  имели  жизненно  важных  инте¬
ресов  в  Восточном  Средиземноморье.  Они
рассматривали  балканские  планы  как  опасное
отвлечение  от  основной  задачи  —  победы  в  За¬
падной  Европе.  Американское  вступление  в  ре¬
гион  затормозило  бы  европейскую  кампанию,
служило  бы  только  британским  интересам  и
затронуло  бы  советские  интересы,  уменьшая
тем  самым  перспективу  сотрудничества  с
русскими»1.
 Президент  Рузвельт,  все  чаще  обращаясь  к
карте  Восточного  фронта,  взвешивал  темпы  со¬
ветского  наступления  и  думал  о  том,  как  бы  «не
опоздать  в  Берлин».  Черчилль,  более  склонный
 1  А1уаге$0.  Вигеаисгасу  апс)  Со1с!  УУаг  Р|р1отасу.  ТНе
5а1оп1к|.  1980,  р.  43.
 77

к  авантюризму,  рассчитывал  «убить  двух  зайцев
сразу»,  опередить  Красную  Армию  в  Южной
Европе  —  сфере  традиционных  интересов  анг¬
лийского  империализма  —  и  «не  упустить»  Гер¬
манию,  воспользовавшись  возможностью  пра¬
вобуржуазного  переворота  против  нацист¬
ского  режима,  за  подготовкой  которого  внима¬
тельно  следила  английская  разведка.  Интерес¬
но  отметить,  что  в  одной  из  телеграмм  послу
СССР  в  Великобритании  И.  М.  Майскому  Ста¬
лин  допускал  возможность  сговора  Черчилля
«с  Германией  Гитлера  или  Брюнинга1  за  счет
нашей  страны»2.
 Эти  разногласия  в  выборе  места,  времени  и
масштабов  приложения  дальнейших  военных
усилий,  пока  еще  сравнительно  умеренные,  об¬
наружились  в  ходе  Вашингтонской  конферен¬
ции,  проходившей  с  12  по  25  мая  1943  года,  то
есть  как  раз  в  то  время,  когда  Дж.  Дэвис  нахо¬
дился  в  Советском  Союзе.
 Американская  делегация  предложила  начать
подготовку  к  форсированию  Ла-Манша  и  осу¬
ществить  эту  операцию...  весной  1944  года.
Президент  поставил  под  сомнение  целесообра¬
зность  оккупации  Италии  и  заявил,  что  лучшим
путем  организации  наступления  против  Герма¬
нии  было  бы  проведение  операции  по  форси¬
рованию  пролива.  25  мая  участники  конферен¬
ции  согласились  «начать  операцию  1  мая  1944
года  с  целью  захвата  плацдарма  на  континенте,
с  которого  можно  было  бы  вести  дальнейшие
 1  Один  из  правобуржуазных  руководителей  Веймарской
республики,  канцлер  Германии  в  1930—1932  гг.—  Прим.
ред.
 2  Советско-английские  отношения...  Т.  1.  С.  294.
 78

наступательные  действия»1.  Итак,  срок  откры¬
тия  второго  фронта  был  перенесен  в  третий
раз!
 Ответ  из  Москвы  не  заставил  себя  долго
ждать.  На  советско-германском  фронте  со  дня
на  день  должно  было  начаться  крупное  насту¬
пление  вермахта  в  районе  Курска,  и  пассив¬
ность  союзников  объективно  играла  на  руку
врагу,  с  которым  Советский  Союз  вновь  оста¬
вался  один  на  один.  В  послании  на  имя  прези¬
дента  от  11  июня  1943  года  глава  Советского
правительства  указывал  на  новое  нарушение
союзниками  своих  обязательств  в  отношении
открытия  второго  фронта  в  Западной  Европе.
Далее  в  послании  говорилось:  «Это  Ваше  реше¬
ние  создает  исключительные  трудности  для
Советского  Союза,  уже  два  года  ведущего  вой¬
ну  с  главными  силами  Германии  и  ее  сателли¬
тов  с  крайним  напряжением  всех  своих  сил,  и
предоставляет  Советскую  Армию,  сражающу¬
юся  не  только  за  свою  страну,  но  и  за  своих
союзников,  своим  собственным  силам,  почти  в
единоборстве  с  еще  очень  сильным  и  опасным
врагом.
 Нужно  ли  говорить  о  том,  какое  тяжелое
и  отрицательное  впечатление  в  Советском
Союзе  —  в  народе  и  в  армии  —  произведет  это
новое  откладывание  второго  фронта  и  оставле¬
ние  нашей  армии,  принесшей  столько  жертв,
без  ожидавшейся  серьезной  поддержки  со  сто¬
роны  англо-американских  армий»2.
 Советское  правительство  заявляло,  что  оно
не  может  согласиться  с  таким  решением,  при¬
 1  Роге1дп  Ке1а1юпз  о?  1Не  1)пИес1  Зшез.  ТНе  Соп1егепсез
а\  \Л/азЫпдЮп  апс1  ОиеЬек  1943.  \Л/азН„  1970,  рр.30-32,
367-368.
 2  Переписка...  Т.  2.  С.  70.
 79

мятым  к  тому  же  без  его  участия.  Как  только  из
Москвы  донеслись  эти  раскаты  грома,  прези¬
дент  вновь  отступил  в  сторону,  предоставив
Черчиллю  вести  полемику  с  русскими,  стано¬
вившуюся  день  ото  дня  жарче  и  острее.
 В  советском  послании  премьер-министру  от
24  июня,  направленном  также  в  Белый  дом,
решения,  принятые  союзниками,  расценива¬
лись  как  игнорирование  «коренных  интересов
Советского  Союза  в  войне  против  общего  вра¬
га».  В  нем  отмечалось,  что  речь  шла  не  о  разо¬
чаровании  Советского  правительства,  а  о  «сох¬
ранении  его  доверия  к  союзникам,  подвергае¬
мого  тяжелым  испытаниям»1.
 Чувствуя,  что  барометр  показывает  политиче¬
скую  бурю,  президент  попытался  несколько
разрядить  обстановку,  направив  в  Москву  по
своей  инициативе  ряд  сообщений  о  дополни¬
тельных  поставках  материалов  по  ленд-лизу,  в
которых,  как  он  хорошо  знал,  испытывал  по¬
требность  Советский  Союз.  Делались  и  туман¬
ные  намеки  на  будущее,  призванные  отвлечь
внимание  от  вопроса  о  втором  фронте.
 Но  все  попытки  ослабить  остроту  положения
ни  к  чему  не  привели.  Второй  фронт  был  слиш¬
ком  важен  для  Советского  Союза  и  общего
дела  борьбы  с  фашизмом,  чтобы  подменять
его  второстепенными  вопросами.  Кризис  в
межсоюзнических  отношениях  продолжал
разрастаться.  Советское  правительство  ото¬
звало  своих  послов  из  Вашингтона  и  Лондо¬
на.  «Вашингтон  охватило  в  это  время  силь¬
ное  смятение,—  отмечал  в  своих  мемуарах
У.  Стэндли,—  некоторые  чиновники  рассматри¬
вали  отзыв  Литвинова  и  Майского  как  ясный
 1  Переписка...  Т.  1.  С.  164—167.
 80

намек  на  ухудшение  отношений  с  Советским
Союзом.  А  некоторые  даже...  предрекали,  что
русские  пойдут  на  заключение  сепаратного
мира»1.
 Когда  16  июля  Рузвельт  напомнил  главе  Со¬
ветского  правительства  о  достигнутой  между
ними  договоренности  в  отношении  проведения
личной  встречи,  думая,  видимо,  что  острый  мо¬
мент  уже  позади,  ответом  ему  было  длительное
молчание.  Лишь  8  августа  Сталин  сообщил  в
Вашингтон,  что  не  сможет  выполнить  своего
обещания,  переданного  через  Дж.  Дэвиса.  «Я
очень  сожалею  об  этом,—  писал  он,—  но  об¬
стоятельства,  как  знаете,  сильнее  людей,  и  при¬
ходится  им  подчиняться».  Это  был  прямой  на¬
мек  на  «объективные  трудности»,  которыми
прикрывали  западные  союзники  свой  отказ
пересечь  Ла-Манш.  В  то  же  время  в  Москве  не
снимали  с  повестки  дня  встречу  ответственных
представителей  обоих  государств,  хотя  и  не
считали  нужным  проводить  ее  на  двусторонней
основе,  как  настаивал  президент,  а  высказыва¬
лись  за  участие  в  этой  встрече  англичан2.
 Спустя  годы  некоторые  буржуазные  истори¬
ки,  не  ставящие  политические  интересы  выше
истины,  смогли  объективно  оценить  перипетии
дипломатической  борьбы  вокруг  второго
фронта.  Р.  Бейтцель  отмечал,  что  «русские  бы¬
ли  обмануты  в  отношении  вторжения  через  ка¬
нал...  Раз  за  разом  Сталину  говорили,  что  его
союзники  нанесут  удар  осенью  1942  года  (в
августе  или  в  сентябре),  весной  1943  года,  в
августе  или  сентябре  1943  года  и,  наконец,
весной  1944  года».  Р.  Бейтцель  пришел  к  выво¬
 1  5*апс11еу  \Л/.,  АдеЮпА.  ор.  с\\.,  р.  472.
 2  Переписка...  Т.  2.  С.  78—79.
 7 	154^
 81

ду,  что  «негодование  Сталина  было  оправ¬
данным»1.
 Биограф  Рузвельта  Дж.  Бэрнс,  на  наш  взгляд,
совершенно  справедливо  считает,  что  одного
двуличия  руководителей  США  и  Великобрита¬
нии  в  жизненно  важном  для  Советского  Союза
вопросе  о  втором  фронте  было  вполне  доста¬
точно,  чтобы  оттолкнуть  советских  руководите¬
лей  от  послевоенного  сотрудничества  с  Запа¬
дом.  Другие  буржуазные  авторы  обоснованно
указывают  на  авантюризм  политики  затягива¬
ния  войны,  проводимой  западными  союз¬
никами,  так  как  это  могло  привести  к  возмо¬
жности  для  гитлеровской  Германии  завершить
работу  по  созданию  ядерного  оружия,  с  тем
чтобы  пустить  его  в  ход  в  качестве  «последнего
шанса»  на  спасение.
 В  то  время,  о  котором  идет  речь,  американ¬
ский  журнал  «Тайм»  поместил  карикатуру,
пользовавшуюся  большой  популярностью  в
США  и  Великобритании.  Ее  сюжет  был  прост  и
выразителен.  Заспанный  Черчилль  в  четыре  ча¬
са  утра  снимает  телефонную  трубку  и  слышит
знакомый  голос:  «Уинстон?  Это  я,  Джо  (Ста¬
лин).  Я  у  Кале.  Теперь  вы  можете  переходить
Ла-Манш.  Теперь  безопасно».
 Смех  смехом,  но  кое-кому  на  Западе  ста¬
новилось  не  по  себе,  стоило  лишь  представить,
как  Красная  Армия  без  чьей-либо  помощи  ос¬
вобождает  от  нацистского  порабощения  наро¬
ды  Европы  и  водружает  алое  знамя  победы  над
поверженным  Берлином.
 Коренной  перелом  в  войне  в  пользу  антигит¬
леровской  коалиции  был  закреплен  летом  1943
года  в  ходе  Курской  битвы,  завершившейся  но¬
 1  Ве^ге!  Н.  ТЬе  Цпеазу  АШапсе.  N.  V.,  1972,  рр.  62,  369.
 82

вой  победой  советского  оружия.  Стратегиче¬
ская  инициатива  прочно  и  бесповоротно  пере¬
шла  к  Красной  Армии.  Как  отмечал  американ¬
ский  исследователь  Дж.  Джюкс,  «после  Курска
гитлеровские  армии  были  обращены  в  непре¬
рывное  бегство,  которое  началось  за  11  меся¬
цев  до  высадки  союзников  во  Франции  и  закон¬
чилось  в  мае  1945  года  среди  развалин  в
Берлине»1.
 Под  влиянием  поражений  гитлеровской  Гер¬
мании  на  Востоке  начался  развал  блока  агрес¬
соров.  Первой  из  войны  вышла  Италия.  Однов¬
ременно  крепло  единство  народов  и  госу¬
дарств,  объединенных  решимостью  искоренить
фашизм  и  заложить  основы  прочного  после¬
военного  мира.
 Р.  Бейтцель  отмечал,  что  к  осени  1943  года
Рузвельт  исходил  из  того,  что  «Германия  уже
проиграла  войну».  Операция  «Оверлорд»,  по
мнению  президента,  «могла  ускорить  процесс,
но  конец  войны  не  вызывал  сомнений»2.
 Казалось,  что  в  этих  условиях  Советский
Союз  вполне  мог  потерять  интерес  к  открытию
второго  фронта.  Помощь  союзников  была  те¬
перь  куда  менее  необходима,  чем,  скажем,
год  или  два  назад.  Но  речь  шла  о  сокращении
сроков  войны,  вызволении  из  нацистской  не¬
воли  миллионов  советских  людей  и  народов
других  государств,  приближении  долгождан¬
ного  мира.  Это  было  главное,  чем  руководство¬
валось  Советское  правительство  и  чего  не  же¬
лали  принимать  во  внимание  наши  западные
союзники.
 В  разгар  летней  кампании  на  советско-
 1  чЛикез  С.  Кигзк:  *Не  С1азИ  о*  Агтог.  МУ.,  1969,  р.  10.
 2  ВеЛ2е1  В.  ор.  сК.,  р.  307.
 т
 83

германском  фронте  Рузвельт  и  Черчилль  про¬
вели  новую  встречу,  проходившую  с  14  по  24
августа  1943  года  в  Квебеке  (Канада).  Под
сильным  нажимом  со  стороны  американцев
англичане  были  вынуждены  согласиться  с  опе¬
рацией  «Оверлорд»  в  качестве  главного
американо-английского  наступления  на  суше  и
в  воздухе  против  держав  «оси»  в  Европе.  Нача¬
ло  операции  было  намечено  на  1  мая  1944
года.
 В  •  совместной  телеграмме,  отправленной
Рузвельтом  и  Черчиллем  в  Москву,  лаконично
сообщалось  об  осуществляемой  в  широких
масштабах  концентрации  американских  воору¬
женных  сил  на  Британских  островах  с  целью
последующей  высадки  их  вместе  с  английски¬
ми  войсками  на  континенте.  Однако,  видимо
«на  всякий  случай»,  дата  начала  операции  была
предусмотрительно  опущена.  Поскольку  полу¬
ченная  информация  не  содержала  в  себе  ниче¬
го  нового  и  конкретного,  она  была  оставлена
главой  Советского  правительства  без  ответа.
Своеобразным  ответом  союзникам  служила
ширившаяся  кампания  в  советской  печати,  от¬
ражавшая  негодование  советской  обществен¬
ности  отсутствием  второго  фронта  на  Западе.
Приводившиеся  на  страницах  советских  газет
и  журналов  факты  убедительно  разоблачали
различные  лжеаргументы  противников  ока¬
зания  своевременной  помощи  Советскому
Союзу.
 Очередная  неудача  с  организацией  встречи  с
главой  Советского  правительства  не  обескура¬
жила  Рузвельта.  19  августа  он  совместно  с  Чер¬
чиллем  вновь  настаивает  в  послании  к  Сталину
на  проведении  совещания  «всех  нас  троих»,  а  в
случае  невозможности  его  созыва  —  встречи
 84

министров  иностранных  дел  трех  держав,  кото¬
рая,  как  говорилось  в  послании,  должна  была
носить  «исследовательский  характер»1.
 Советское  правительство  по-прежнему  счи¬
тало,  что  без  принятия  союзниками  твердых
обязательств  в  отношении  открытия  второго
фронта  встреча  в  верхах  была  бы  преждевре¬
менной.  Квебекская  конференция,  как  извест¬
но,  к  таким  обязательствам  не  привела.  Поэто¬
му  24  августа  глава  Советского  правительства
высказался  в  пользу  проведения  совещания  на
уровне  руководителей  внешнеполитических  ве¬
домств,  которому,  по  его  мнению,  следовало
бы  придать  не  узко  исследовательский,  а  под¬
готовительный  характер,  с  тем  чтобы  потом
правительства  СССР,  США  и  Великобритании
могли  принять  определенные  решения  по  неот¬
ложным  вопросам.  Так,  было  решено  провести
совещание  министров  иностранных  дел  трех
союзных  держав  в  Москве  в  октябре  1943  года.
Параллельно  продолжалось  обсуждение  во¬
проса  о  месте  и  времени  встречи  в  верхах.
 Московскую  конференцию  министров  ино¬
странных  дел  СССР,  США  и  Великобритании,
проходившую  с  19  по  30  октября  1943  года,
современники  справедливо  расценивали  как
большой  успех  сотрудничества  стран  —  участ¬
ниц  антигитлеровской  коалиции.  Спустя  деся¬
тилетия,  располагая  всей  полнотой  фактов,  мо¬
жно  добавить,  что  это  был  успех,  достигнутый  в
ходе  длительных  и  сложных  дипломатических
переговоров.
 Трудности  начались  еще  в  процессе  согласо¬
вания  повестки  дня  конференции.  В  представ¬
ленных  19  и  20  сентября  предложениях  прави¬
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  83—84.
 85

тельств  Великобритании  и  США  вопрос  о  вто¬
ром  фронте,  в  первую  очередь  волновавший
Советский  Союз,  отсутствовал.  Американская
дипломатия  была  всецело  поглощена  заботой  о
послевоенном  мире,  об  утверждении  «Рах
Атепсапа»  и  на  передний  план  выдвигала  свой
проект  Декларации  четырех  держав  по
вопросам  всеобщей  безопасности.
 29  сентября  Советское  правительство  внесло
необходимую  ясность,  предложив  на  пред¬
стоящем  совещании  прежде  всего  «рассмо¬
треть  мероприятия  по  сокращению  сроков
войны  против  Германии  и  ее  союзников  в  Ев¬
ропе»,  не  отказываясь  в  то  же  время  от  об¬
суждения  вопросов,  поставленных  западными
союзниками1.
 4  октября  Рузвельт  поспешил  сообщить  в
Москву,  что  он  не  имеет  возражений  против
самого  широкого  обмена  мнениями  относи¬
тельно  организации  второго  фронта,  хотя  и  не
считает,  что  предстоящая  конференция  должна
планировать  или  рекомендовать  военную  стра¬
тегию.  Назначенный  главой  американской  де¬
легации  госсекретарь  К.  Хэлл  отмечал  в  своих
мемуарах:  «Я  предвидел  осложнения,  которые
возникнут  в  связи  с  решимостью  Сталина  обсу¬
ждать  на  конференции  вопросы  военной  стра¬
тегии.  Ясно  было,  что  для  того,  чтобы  склонить
Сталина  к  соглашению  с  нами  о  политических
решениях,  нам  нужно  сначала  дать  ему  полное
заверение  в  вопросе  о  военной  стратегии»2.  Это
были  здравые  суждения.
 1  Московская  конференция  министров  иностранных  дел
СССР,  США  и  Великобритании.  Сборник  документов.  М.,
1984.  С.  49—50,  53—56.
 2  НиП  С.  ТЬе  Методе  о!  СогбеП  НиП.  Уо\.  2,  1Ч.У.,
1948,  р.  1264.
 86

Советская  делегация  на  первом  же  заседании
поставила  вопрос  об  осуществлении  прави¬
тельствами  США  и  Великобритании  еще  в  1943
году  мероприятий,  которые  обеспечат  высадку
англо-американских  армий  в  Северной  Фран¬
ции.  К.  Хэлл  и  А.  Иден  восприняли  это  предло¬
жение  более  чем  сдержанно.  Перед  началом
заседания  они  встретились  в  резиденции  аме¬
риканского  посла  в  Москве  и  договорились
представить  советской  стороне  информацию
об  англо-американских  планах,  но  не  вести
переговоры  по  военным  вопросам.  Особенно
уклончиво  вел  себя  осторожный  Хэлл,  ссылаясь
каждый  раз  на  необходимость  запросить
мнение  президента.  Итогом  состоявшегося  об¬
суждения  стал  «особо  секретный  протокол»,
подписанный  1  ноября  1943  года,  в  котором
США  и  Великобритания  подтвердили  свои  на¬
мерения  осуществить  наступление  в  Северной
Франции  весной  1944  года,  но  внесли  оговорку,
что  это  будет  зависеть  от  определенных  усло¬
вий  к  моменту  начала  операции.  Хотя  Совет¬
ское  правительство  приняло  к  сведению  это
заявление  и  выразило  надежду,  что  операция
«Оверлорд»  будет  проведена  в  срок,  это  не
означало,  что  оно  было  удовлетворено  достиг¬
нутым  решением.  Опасность  новой  отсрочки
второго  фронта  оставалась.
 Московская  конференция  проложила  дорогу
давно  обсуждавшейся  идее  встречи  глав  прави¬
тельств  трех  союзных  держав.  С  точки  зрения
военно-политической  обстановки  время  для  ее
проведения  окончательно  назрело.  Оставалось
лишь  договориться  в  отношении  места  встречи.
Неожиданно  этот,  казалось  бы,  второстепен¬
ный  вопрос  вызвал  значительные  трения.  Со¬
ветская  сторона,  связанная  каждодневными  де¬
 87

лами  на  фронте,  предложила  остановиться  на
Тегеране,  откуда  легко  было  поддерживать
устойчивый  контакт  с  Москвой  и  где  имелись
представительства  всех  трех  государств.  В
свою  очередь  Рузвельт  настойчиво  предлагал
различные  пункты  в  Северной  Африке,  на  Ближ¬
нем  и  Среднем  Востоке.  Сравнительно  простой
вопрос  вырастал  до  больших  размеров.  Речь
шла  уже  не  столько  о  выборе  места  встречи,
сколько  о  выяснении  вклада  каждого  из  сою¬
зников  в  войну,  о  признании  неоспоримых  за¬
слуг  Советского  Союза  в  борьбе  с  фашизмом.
5  ноября  глава  Советского  правительства  пред¬
ложил  направить  на  переговоры  Молотова.  В
этом  случае,  как  сообщал  он,  могли  бы  отпасть
затруднения,  связанные  с  выбором  места
встречи.  Это  окончательно  решило  исход  дела.
Рузвельт,  возлагавший  особые  надежды  на
личную  встречу  со  Сталиным,  счел  необходи¬
мым  отбросить  соображения  престижного  ха¬
рактера  и  согласился  прибыть  в  Тегеран  к  кон¬
цу  ноября.
 Советское  правительство  придавало  большое
значение  предстоящей  конференции  —  первой
из  трехсторонних  встреч  в  верхах  представите¬
лей  СССР,  США  и  Великобритании  в  годы  вой¬
ны,  вошедших  в  историю  как  совещания  «боль¬
шой  тройки»,  а  если  говорить  шире,  то  и  первой
встречи  руководителей  государств  с  различным
общественным  строем  в  XX  столетии.  СССР
был  полон  решимости  добиться  от  союзников
окончательного  решения  вопроса  о  втором
фронте.  Генерал  С.  М.  Штеменко  —  член  совет¬
ской  делегации  на  Тегеранской  конференции  —
вспоминал:  «По  разговорам,  которые  мне  до¬
велось  слышать  еще  в  поезде,  я  понял,  что
наша  сторона  намерена  решительно  поставить
 88

перед  союзниками  вопрос  о-  втором  фронте,  с
открытием  которого  последние  явно  тянули»1.
 Как  показывал  дипломатический  опыт,  осо¬
бое  значение  для  успеха  предстоящих  перего¬
воров  могла  иметь  позиция  Соединенных  Шта¬
тов,  с  которой  вынуждены  были  считаться  в
Лондоне.  Поэтому  в  преддверии  Тегеранской
конференции  с  советской  стороны  были  пред¬
приняты  новые  шаги  к  активизации  отношений
с  США.
 Во  время  приема  в  Кремле,  состоявшегося
после  завершения  московских  переговоров,
глава  Советского  правительства  строго  довери¬
тельно  уведомил  Хэлла  о  принятом  решении
выступить  против  Японии  после  окончания
войны  в  Европе.  Это  сообщение,  которого  аме¬
риканские  руководители  давно  ждали,  произ¬
вело  глубокое  впечатление  на  государственно¬
го  секретаря  США.  Хэлл  поспешил  передать
долгожданное  известие  президенту  Рузвельту.
Вопрос  о  сокращении  сроков  войны  в  Европе
теперь  приобретал  новый  смысл  в  глазах
американцев.
 Отправляясь  в  Тегеран,  Рузвельт  хорошо
знал  о  бескомпромиссном  настроении  в  Моск¬
ве  в  отношении  второго  фронта.  Поэтому  все
попытки  Черчилля  поколебать  его  во  время  со¬
стоявшейся  англо-американской  встречи  в
Каире  и  пробудить  былой  интерес  к  операциям
на  Балканах  успеха  не  имели.  Во  время  сове¬
щания  19  ноября  с  американскими  начальника¬
ми  штабов  на  борту  линкора  «Айова»  по  пути  в
Каир  президент  говорил,  что  советские  войска
находились  всего  лишь  в  60  милях  от  польской
 1  ШтеменкоС.  М.  Генеральный  штаб  в  годы  войны.  Книга
первая.  М.,  Воениздат.  1981.  С.  255.
 89

границы  и  в  40  милях  от  Бессарабии  и  в  случае
форсирования  реки  Буг  в  течение  ближайших
двух  недель  могли  оказаться  на  пороге  Румы¬
нии.  Президент  указал  на  необходимость  упо¬
требить  все  усилия,  чтобы  вместе  с  Великобри¬
танией  оккупировать  большую  часть  Европы  и
первыми  вступить  в  Берлин.
 Медлить  было  нельзя.  Выбор  окончательно
сузился  и  не  оставлял  времени  для  экспери¬
ментов.  Упрямство  англичан,  рассчитывающих
«поспеть»  и  в  Германии,  и  на  Балканах,  вызыва¬
ло  нескрываемое  раздражение  у  членов  амери¬
канской  делегации.  Личный  врач  Черчилля
Ч.  Вильсон,  позднее  известный  как  лорд  Мо¬
ран,  оставил  примечательную  запись  в  своем
дневнике  о  переговорах  в  Каире:  «Наткнулся  на
Гарри  Гопкинса,  извергающего  град  насмешек.
Он  только  что  вышел  с  заседания  объединен¬
ного  комитета  начальников  штабов,  где  состав¬
лялся  план  кампании,  который  будет  предло¬
жен  Сталину  в  Тегеране.  Из  слов  Гарри  следо¬
вало,  что  Уинстон  без  умолку  говорил,  и  боль¬
шинство  сказанного  им  касалось  «его  прокля¬
той  итальянской  войны»...  Гарри  ясно  дал  по¬
нять,  что,  если  премьер  будет  проводить  эту
линию  в  Тегеране  и  попробует  вновь  отложить
«Оверлорд»,  американцы  поддержат  русских»1.
Остается  только  добавить  к  этой  красочной  за¬
рисовке,  что  Гопкинс  в  ответственных  случаях
обычно  повторял  мысли  президента.
 В  Тегеране  Рузвельт  по  приглашению  Стали¬
на  остановился  в  одном  из  особняков  на  терри¬
тории  советского  посольства,  расположенного
поблизости  от  посольства  Великобритании.  Так
 1  1_огс!  Могап.  СЬигсЫИ.  Такеп  {гот  *Ье  0|апе5  о{  1_огс!
Могап.  ВозЮп  1966,  р.  140—141.
 90

было  безопаснее,  считал  Сталин:  американское
посольство  находилось  в  другом  конце  иран¬
ской  столицы,  а  в  городе  перед  встречей  «боль¬
шой  тройки»  подняла  голову  гитлеровская
агентура,  имелись  сведения  о  готовящихся  ди¬
версиях  и  провокациях.  Англичанам,  усиленно
предлагавшим  свои  услуги  президенту,  приш¬
лось  молча  проглотить  пилюлю.  Позднее  Руз¬
вельт  рассказывал  в  близком  кругу,  что  этим
шагом  он  хотел  продемонстрировать  свое  «аб¬
солютное  доверие»  к  русским  и  стремление  с
первой  же  встречи  установить  с  ними  друже¬
ские  отношения.
 На  Тегеранской  конференции,  проходившей
с  28  ноября  по  1  декабря  1943  года,  разверну¬
лась  острая  дипломатическая  борьба  вокруг
второго  фронта,  тон  в  которой  попытался  за¬
дать  Черчилль.  Все  свое  ораторское  мастерство
и  парламентскую  изворотливость  пустил  он  в
ход,  чтобы  навязать  участникам  конференции
пресловутый  «балканский  вариант»,  выгодный
британскому  империализму.  К  немалому  удив¬
лению  Гопкинса  и  других  членов  американской
делегации,  позиция  Рузвельта  была  поначалу
колеблющейся,  а  кое  в  чем  и  сочувствующей
планам  Черчилля.  Между  тем  ларчик  откры¬
вался  просто:  верный  традициям  американской
дипломатии  «увязывать»  воедино  различные
проблемы,  президент  хотел  «подороже  про¬
дать»  операцию  «Оверлорд»  и  вел  сложную  ди¬
пломатическую  игру.
 Глава  Советской  делегации  решительно  от¬
верг  все  попытки  подменить  операцию  «Овер¬
лорд»  действиями  на  Балканах.  Он  настойчиво
добивался  согласования  точной  даты  высадки
англо-американских  войск  во  Франции  и  на¬
значения  главнокомандующего,  призванного
 91

нести  персональную  ответственность  за  успех
операции.  Это  была  ясная  политическая  линия,
не  отягощенная  какими-либо  скрытыми  расче¬
тами.  Нежелание  союзников  согласиться  с  ней
чуть  было  не  завело  переговоры  в  тупик  и  силь¬
но  накалило  обстановку  на  конференции.  «Мы,
русские,  ограничены  сроком  пребывания  в  Те¬
геране.  Мы  могли  бы  пробыть  здесь  в  течение
1  декабря,  но  2-го  мы  должны  уехать»1,—
вынужден  был  заявить  Сталин  в  конце  второго
заседания  конференции  вечером  29  ноября.
Это  прозвучало  как  предупреждение  партнерам
по  переговорам.
 Из-за  позиции,  занятой  западными  союз¬
никами,  встреча  оказалась  на  грани  провала.  В
кругах  американской  делегации,  по  свиде¬
тельству  очевидцев,  распространились  паниче¬
ские  настроения.  Говорили  о  кризисе  и  о  том,
что  конференция  обречена  на  неудачу.  На  бан¬
кете,  устроенном  в  тот  же  вечер  советской  де¬
легацией,  Сталин  не  скрывал  своего  недо¬
вольства  позицией  британского  премьер-
министра,  сделав  его  главным  объектом  своих
саркастических  замечаний.  Черчиллю  стоило
большого  труда  на  глазах  упивавшегося  этой
сценой  Рузвельта  сохранять  самообладание.
 На  следующий  день,  судя  по  официальным
протоколам  заседаний,  буря  неожиданно  уле¬
глась.  Черчилль  скрепя  сердце  снял  свои  воз¬
ражения  в  отношении  операции  «Оверлорд»  и
сообщил  Сталину,  что  он  «принял  предложение
Рузвельта».  Чувствовалось,  что  за  минувшие
часы  произошли  какие-то  события,  о  которых
советская  делегация  тогда  не  знала.  Спустя  де¬
 1  Тегеранская  конференция  руководителей  трех  союзных
держав  —  СССР,  США  и  Великобритании.  Сборник  доку¬
ментов.  М.,  Изд-во  полит,  литер.  1984.  С.  118—119.
 92

сятилетия  недостающее  звено  помогли  восста¬
новить  мемуары  Ч.  Болена.  Вот  его  свиде¬
тельство:  «После  ужина  у  русских,  как  я  слышал
позднее,  Гопкинс  встретился  с  Черчиллем  в
английском  посольстве  и  сказал  ему,  что  он
вел  бесполезную  борьбу,  стараясь  отложить
высадку  во  Франции.  Мнение  Соединенных
Штатов  относительно  важности  наступления
через  Канал  оставалось  твердым  вот  уже  мно¬
гие  месяцы,  говорил  Гопкинс,  и  советская  точка
зрения  была  столь  же  категоричной.  Гопкинс
подчеркнул,  что,  по  существу,  Черчилль  мало
что  мог  сделать,  и  посоветовал  премьер-
министру  почетно  капитулировать.  Остается
лишь  неясным,  действовал  ли  Гопкинс  по  ука¬
занию  Рузвельта,  отправившись  к  Черчиллю»1.
Думается,  что  сомнения  американского  дипло¬
мата  напрасны.  Гопкинс  не  мог  действовать  в
столь  ответственном  деле  без  ведома  прези¬
дента,  который,  точно  рассчитав  момент,  по¬
нял,  что  настала  пора  вмешаться.
 Так  закончилась  длительная  дипломатиче¬
ская  борьба  вокруг  второго  фронта.  Благодаря
твердости  и  настойчивости  Советского  Союза,
его  возросшему  авторитету  этот  сложный  во¬
прос  был  наконец  успешно  решен  главными
участниками  антигитлеровской  коалиции.  В  се¬
кретных  военных  решениях  Тегеранской  кон¬
ференции  было  записано,  что  операция  «Овер-
лорд»  будет  предпринята  в  течение  мая  1944
года  вместе  с  высадкой  в  Южной  Франции  и  что
советские  войска  начнут  наступление  примерно
в  это  же  время  с  целью  предотвратить  перебро¬
ску  германских  сил  с  Восточного  на  Западный
фронт.  Сразу  же  по  достижении  договоренно¬
 1ВоЫеп.  СМ.  ор.  с\Х.,  р.  148.
 93

сти  атмосфера  на  конференции  очистилась,
был  восстановлен  дух  сотрудничества  и  взаи¬
мопонимания  между  ее  участниками.
 Несмотря  на  жаркие  дипломатические  спо¬
ры,  Тегеранская  конференция  закончилась  на
высокой  оптимистической  ноте.  Ее  участники
выразили  решимость  своих  стран  работать  сов¬
местно  как  во  время  войны,  так  и  в  последую¬
щее  мирное  время.  Это  была  большая  победа  в
деле  борьбы  с  фашизмом,  крупный  успех  анти¬
гитлеровской  коалиции,  заставивший  содрог¬
нуться  столицы  вражеских  государств.
 Под  залпы  победных  салютов  в  Москве  за¬
канчивался  1943-й  —  год  коренного  перелома  в
войне,  год  колоссального  напряжения  всех  ду¬
ховных  и  физических  сил  советского  народа,
пик  великой  битвы  народов  с  фашизмом.  В
свои  права  вступала  новая  военно-поли¬
тическая  реальность,  созданная  победами
Красной  Армии  под  Сталинградом  и  на  Кур¬
ской  дуге,  успехами  союзников  в  войне  с  Ита¬
лией  и  Японией.  Достижения  советской  дипло¬
матии  явились  непосредственным  результатом
растущего  престижа  Советского  государства,
его  мощи  и  влияния.  Как  мало  напоминало  все
это  1941  год,  когда  не  только  враги,  но  и  союз¬
ники  не  принимали  в  расчет  социалистическое
государство  и  оставляли  ему,  в  лучшем  случае,
подчиненное  место  в  своих  планах  на  будущее.

КТО  ПРИНЕС  ЕВРОПЕ
ОСВОБОЖДЕНИЕ  ОТ  ФАШИЗМА?
 В  обстановке  строжайшей  секретности  раз¬
вернулась  подготовка  к  высадке  англо-аме¬
риканских  войск  в  Нормандии.  Непрекра-
щающееся  наступление  Красной  Армии  созда¬
вало  для  этого  благоприятные  условия.  Для
успеха  предстоящей  операции  важно  было  вве¬
сти  неприятеля  в  заблуждение.  Когда  Сталин  в
Тегеране  поделился  опытом  Красной  Армии  в
области  дезинформации  противника,  то  Чер¬
чилль  заметил,  что  «правду  приходится  защи¬
щать  телохранителям  лжи».  План  прикрытия
высадки  во  Франции  получил  кодовое  название
«Бодигард»  («Телохранитель»)1.
 В  конце  января  1944  года  для  согласования
его  деталей  в  Москву  прибыли  военные  пред¬
ставители  США  и  Великобритании  —  полковник
Баумер  и  полковник  Бевэн.  В  беседе  с  совет¬
ским  руководством  31  января  1944  года  ан¬
глийский  посол  А.  Керр  сообщил:  «В  плане  за¬
трагиваются  не  только  военные,  но  и  полити¬
ческие  вопросы  и  излагается  предложение  о
том,  что  лучше  всего  ввести  в  заблуждение
противника  до  начала  операции  «Оверлорд»,
заставив  противника  думать,  что  она  будет
предпринята  не  через  Канал,  а  против  Норве¬
 1  ОеапеС.  ТИе  51гапде  АШапсе  N.  V.,  1947,  р.  206.
 95

гии.  К  осуществлению  плана  предполагается
привлечь  шведов»1.
 Как  признавал  генерал  Дин,  «русские  отве¬
тили  полным  взаимодействием  в  подготовке
и  осуществлении  нашего  плана  прикрытия
операции»2.  Вплоть  до  начала  июня  гитлеров¬
цы  оставались  в  полном  неведении  в  отноше¬
нии  сроков  и  места  вторжения.
 Во  втором  часу  ночи  6  июня  союзники  нача¬
ли  высадку  воздушного  десанта  силами  двух
американских  и  одной  английской  дивизий  на
позиции  7-й  немецкой  армии  в  Нормандии  —
там,  где  гитлеровцы  этого  меньше  всего  ожи¬
дали.  Через  несколько  часов  союзники  уже  за¬
хватили  плацдарм  глубиной  от  3  до  10  км.  Опе¬
рация  «Оверлорд»  успешно  началась.  Гитле¬
ровская  Германия  оказалась  в  тисках  войны  на
два  фронта.
 Так  кто  же  принес  освобождение  народам
Европы  от  фашизма?  Этот  вопрос  вызвал  бы  по
меньшей  мере  недоумение  в  то  время,  когда
близился  долгожданный  час  победы  в  войне  с
гитлеровской  Германией  и  ее  сателлитами.
Тогда  никому  —  от  солдата  до  генерала
союзных  армий  —  не  приходило  в  голову  ста¬
вить  под  сомнение  решающий  вклад  Советско¬
го  Союза  в  разгром  фашизма  и  создание  бла¬
гоприятных  условий  для  высадки  союзников  в
Нормандии.  Иначе  стали  представляться  собы¬
тия  той  поры,  когда  минули  десятилетия  и  про¬
шлое  подернулось  пеленой  забвения.
 В  начале  июня  1984  года  песчаные  пляжи
Нормандии  на  северо-западном  побережье
Франции  как  будто  вновь  переживали  давно
 1  Советско-английские  отношения...  Т.  2.  С.  26.
 2  Оеапеи.  ор.  сЛ.,  р.  108.
 96

отгремевшие  бои:  с  привлечением  мощных  тех¬
нических  средств,  во  всех  деталях  и  подробно¬
стях  при  стечении  тысяч  зрителей  воспроизво¬
дилась  высадка  англо-американских  войск  на
континент.  Так  с  большой  помпой  отмечалось
сорокалетие  начала  операции  «Оверлорд»,  про¬
ложившей,  как  уверяли  западные  комментато¬
ры  и  политические  деятели,  путь  к  освобожде¬
нию  Европы  от  фашизма.
 На  этот  раз,  оценивая  события  минувшей  по¬
ры,  журнал  «Тайм»  писал:  «Высадка,  в  некото¬
ром  роде,  явилась  блестящим  выражением
американских  возможностей:  колоссальная  ин¬
дустриальная  мощь  и  организационная  энер¬
гия,  посланные  в  мир  по  существу  с  рыцарской
миссией  с  целью  вызволения  целого  континен¬
та,  попавшего  в  беду.  Было  что-то  от  искупле¬
ния  в  этой  драме,  искупления  в  христианском
смысле  слова.  Старый  Свет  веками  раньше
устремлялся  за  запад,  чтобы  обжить  Свет  Но¬
вый.  Теперь  настал  черед  Нового  Света,  в  бук¬
вальном  смысле  слова,  выйдя  из  пролива,  при¬
нести  спасение  Свету  Старому.  Если  когда-
либо  и  звучала  мессианская  нота  в  американ¬
ской  внешней  политике  в  послевоенные  годы,
то  она  берет  свое  начало  отчасти  с  замысла
в  Нормандии.  Америка  отдала  своих  воз¬
любленных  сыновей  для  спасения  унижен¬
ной  Европы  —  той  Европы,  которая  попала  в
объятия  настоящего  Сатаны  с  маленькими
усами»1.
 Итак,  Америка  в  роли  спасителя  пришла  на
помощь  измученной  Европе  и  принесла  ей
долгожданное  освобождение  от  «коричневой
чумы».  Как  будто  и  не  было  перед  этим  насту¬
 ’  Пте,  Мау  28,  1984,  р.  9.
 8 	1 	Ь4Ь
 97

пления  Красной  Армии,  которое  создало  бла¬
гоприятные  условия  для  высадки  войск
союзников  в  Нормандии  и  заставило  гитлеров¬
цев  перебросить  лучшие  дивизии  из  Западной
Европы  на  Восточный  фронт.  Как  будто  не  бы¬
ло  и  последующего  сокрушительного  насту¬
пления  советских  войск  согласно  тегеранской
договоренности,  которое  создало  благоприят¬
ные  условия  для  продвижения  англо-аме¬
риканских  войск  во  Франции.  Как  будто  не
оказался  блефом  широко  разрекламирован¬
ный  гитлеровцами  «Атлантический  вал»,  кото¬
рый  защищала  7-я  немецкая  армия,  имевшая
под  ружьем  213  тыс.  солдат  пожилого  возраста
или  направленных  служить  сюда  после  ране¬
ний  на  Восточном  фронте.
 Следует  помнить,  как  обстояло  дело  в  дейст¬
вительности.  Сошлемся  на  авторитетное
мнение  назначенного  верховным  главноко¬
мандующим  экспедиционными  силами  союз¬
ников  в  Западной  Европе  генерала  Д.  Эйзен¬
хауэра.  Планируя  операцию  «Оверлорд»,  он
учитывал,  что  «советские  войска  уже  вступили  в
Польшу  и  основная  масса  германских  сил  бу¬
дет  скована  обороной  против  русского  насту¬
пления  на  Восточном  фронте»1.
 Военная  стратегия  США  не  имела  ничего  об¬
щего  с  приписываемой  ей  ролью  спасителя  ев¬
ропейской  цивилизации.  Один  из  видных  дея¬
телей  США  периода  второй  мировой  войны  ге¬
нерал  А.  Ведемейер,  которому  к  моменту
юбилейных  торжеств  в  Нормандии  исполни¬
лось  87  лет,  вспоминал:  «Наш  замысел  заклю¬
чался  в  том,  чтобы  как  можно  быстрее  выса¬
диться  на  берег  и  продвигаться  как  можно
 1  Е|зепЬо\л/егР.  Сгизайе  т  Еигоре.  МУ.,  1948,  р.  228.
 98

быстрее,  с  тем  чтобы  к  концу  войны  англо-
американские  войска  обеспечили  себе  кон¬
троль»1.  Как  видим,  эти  цели  были  весьма  да¬
леки  от  мессианского  бескорыстия  и  имели  в
виду  создание  для  США  и  Великобритании  вы¬
годных  позиций  в  ходе  предстоящего  после¬
военного  урегулирования.
 Несмотря  на  длительную  и  основательней¬
шую  подготовку  к  вторжению  на  континент
(американцы  привезли  с  собой  на  Британские
острова  16  млн.  тонн  грузов,  начиная  от  локо¬
мотивов  и  кончая  цементом  для  пломбирова¬
ния  зубов),  все  же  в  объединенном  англо-
американском  штабе  союзников  царила  трево¬
га  за  успех  предстоящей  операции.  Вот  как
описывал  обстановку  один  из  участников  тех
событий:  «Ветер  завывал  в  темноте,  пока  они
собирались  на  совещание.  Было  около  4  часов
утра  5  июня  1944  года,  и  стена  дождя  стояла
«совершенно  горизонтально»,—  как  вспоминал
позднее  Дуайт  Эйзенхауэр.  Командующие  опе¬
рацией  «Оверлорд»  собрались  у  камина  в  биб¬
лиотеке  Саутуик  Хаус  на  окраине  Портсмута,
чтобы  услышать  прогноз  погоды  на  следующий
день  от  капитана  шотландцев  по  фамилии
Стэгг.  На  основе  расчетов  Стэгга  Эйзенхауэру
предстояло  принять  решение  об  отдаче  при¬
каза  о  наступлении  почти  Змлн.  солдат,  скон¬
центрированных  в  Южной  Британии  для  осу¬
ществления  величайшей  в  истории  десантной
операции—атаки  на  «Атлантический  вал»
Г  итлера.
 Как  раз  накануне  Стэгг  предупредил,  что  по¬
рывы  ветра  усилятся  5  июня,  и  Эйзенхауэр  при¬
казал  отложить  высадку  на  сутки.  Хотя  первые
 1  Пте,  Мау  28,  1984,  р.  9.
 8
 99

десантные  части  уже  находились  в  море,  их
пришлось  отозвать.  Но  сейчас,  когда  шторм
уже  разбушевался  не  на  шутку,  Стэгг  заговорил
о  том,  что  он  назвал  «лучом  надежды».  На
следующий  день,  6  июня,  облака  должны  были
рассеяться  не  больше  чем  на  полутора  суток.
Предполагалось,  что  облачность  над  побе¬
режьем  Нормандии  составит  не  более  3  тыс.
футов,  а  волны  будут  около  3  футов  высотой.
 Риск  был  колоссален.  Отсрочка  означала  еще
целый  месяц  ожидания,  прежде  чем  фаза  луны
и  прилив  будут  вновь  благоприятствовать,  од¬
нако  ошибка  в  расчетах  могла  привести  к  тяже¬
лым  потерям,  возможно,  даже  к  сокрушитель¬
ному  поражению.  «Я  сидел  молча,  оценивая
эти  данные,  вероятно,  секунд  35  или  40,—
вспоминал  Эйзенхауэр.—  Затем  я  просто  встал
и  сказал:  «О'кей,  начинаем»1.
 Решение  было  принято.  На  плечи  главно¬
командующего  легла  колоссальная  ответствен¬
ность.  Высадка  успешно  началась,  и  вскоре  со¬
юзные  войска  закрепились  на  прибрежном
плацдарме,  планомерно  расширяя  его,  пока
гитлеровцы,  застигнутые  врасплох,  пытались
организовать  оборону.
 Используя  благоприятные  возможности,  со¬
зданные  наступлением  Красной  Армии,  и  не
встречая  сильного  сопротивления  гитлеровцев,
англо-американские  войска  быстро  продвига¬
лись  по  равнинам  Франции  на  восток.  В  августе
был  освобожден  Париж,  а  в  сентябре  западные
союзники  вышли  к  границе  с  Германией,  оста¬
новив  наступление  ввиду  растянутости  линий
коммуникаций  и  перебоев  со  снабжением.  Ка¬
залось,  конец  войны  был  совсем  близок  и  нич¬
 1  Пте,  Мау  28,  1984,  р.  10.
 100

то  не  могло  остановить  победоносное  насту¬
пление  союзных  войск  в  глубь  Германии.  «Учи¬
тывая,  что  немецкие  армии  беспорядочно  от¬
ступали,  —  пишет  Дж.  Т  олланд,  —  как  американ  -
ские,  так  и  британские  полевые  командиры
предвкушали  с  известными  основаниями,  что
они  смогут  одержать  полную  победу  к  концу
1944  года,  если  им  предоставят  свободу  дейст¬
вий»1.  Но  так  только  казалось.  Разыгравшиеся
вскоре  на  Западном  фронте  драматические  со¬
бытия  как  бы  изнутри  осветили  расстановку  сил
в  антигитлеровской  коалиции  на  исходе  войны
и  содержали  ответ  на  вопрос,  кто  же  все-таки
внес  решающий  вклад  в  освобождение  Европы
от  фашизма.
 В  дело  вступили  политические  расчеты  на¬
цистской  верхушки  на  раскол  между  союз¬
никами  по  мере  сближения  их  армий  и  при¬
ближения  конца  войны.  Как  надеялись  в  Бер¬
лине,  враждебность  между  капитализмом  и
коммунизмом  вновь  окажется  сильнее  общих
целей  антифашистской  борьбы  и  даст  возмо¬
жность  агрессору  избежать  расплаты.  По  су¬
ществу,  это  была  последняя  ставка  нацистских
главарей  в  той  авантюристической  игре,  кото¬
рую  они  уже  проиграли.  Но,  прежде  чем  пред¬
ложить  западным  союзникам  сепаратный  мир
и  бросить  все  силы  на  восток  против  больше¬
визма,  англичан  и  американцев  следовало  со¬
ответствующим  образом  «подготовить».
 Вечером  12  декабря  1944  года  группа  гене¬
ралов  вермахта—командиры  армейских  частей
на  Западном  фронте—была  срочно  вызвана  в
штаб  к  главнокомандующему  фельдмаршалу
Рундштедту.  Передав  в  руки  охранников  из
 1  ТоИапс)  3.  ТНе  1.Э81  100  Рауз.  Г4.У.,  1966,  р.  28.
 101

службы  безопасности  личное  оружие  и  порт¬
фели  (дело  было  после  неудавшегося  20  июля
1944  года  покушения  на  фюрера),  генералы
сели  в  приготовленный  автобус,  который  в  те¬
чение  получаса  петлял  в  ночи  по  заснеженным
дорогам,  пока  наконец  не  доставил  их  к  входу  в
подземный  бункер,  оказавшийся  ставкой  Гит¬
лера  в  Зигинберге  под  Франкфуртом.  Там  они
впервые  услышали  о  том,  о  чем  уже  более
месяца  было  известно  узкому  кругу  высшего
военного  руководства  рейха:  через  четыре  дня
Гитлер  готовился  нанести  внезапный  удар  по
англо-американским  войскам  в  районе  Ар¬
деннского  выступа.
 Эта  идея  зрела  в  его  мозгу  с  середины  сен¬
тября,  когда  армий  под  командованием  Эйзен¬
хауэра  были  остановлены  на  границе  Германии
западнее  Рейна.  Было  решено  вырвать  инициа¬
тиву  из  рук  противника,  нанести  удар  в  стык
между  3-й  и  1-й  американскими  армиями,  со¬
вершить  бросок  к  Антверпену  и  тем  самым
лишить  Эйзенхауэра  основного  порта  снабже¬
ния,  а  затем  отбросить  английские  и  канадские
войска  вдоль  границы  Бельгии  и  Голландии.
Острие  стремительного  удара  должно  было
пройти  через  Арденны,  где  был  совершен  про¬
рыв  в  1940  году,  решивший  судьбу  Франции,  и
где,  как  было  известно  немецкой  разведке,  за¬
нимали  оборону  лишь  четыре  американские
пехотные  дивизии  неполного  состава.
 Главная  задача,  которая  ставилась,  была  по¬
литической.  Позднее  Гитлер  разъяснял  ее  в  уз¬
ком  кругу  так:  война  более  не  могла  быть  выи¬
грана  только  одними  военными  средствами,
говорил  фюрер.  Выход  из  положения  давало
заключение  почетного  мира  с  Западом,  с  тем
чтобы  он  мог  бросить  всю  германскую  мощь
 102

против  Востока.  Но,  чтобы  добиться  такого  ми¬
ра  с  выигрышных  позиций,  он  и  нанес  удар
через  Арденны,  собрав  в  кулак  все  дивизии,
чтобы  выйти  к  Антверпену  и  тем  самым  вбить
самый  настоящий  клин  между  Америкой  и  Ан¬
глией.  Черчилль  всегда  боялся  большевизма  не
меньше,  чем  он,  подчеркивал  Гитлер,  и  это
военное  поражение  дало  бы  премьер-министру
аргумент  настаивать  на  каком-либо  соглаше¬
нии  с  Германией1.
 Расчет  Гитлера  на  сепаратный  мир  с  запад¬
ными  союзниками  был  не  столь  уж  беспочвен.
В  США  и  Великобритании  имелись  влиятель¬
ные  силы,  готовые  пойти  на  сговор  с  нацистами
ради  того,  чтобы  «не  пустить  русских  в  Европу».
И,  кто  знает,  что  случилось  бы,  если  бы  перед
англо-американскими  армиями  замаячила
перспектива  катастрофы.
 16  декабря  1944  года  рано  утром  генерал
О.  Брэдли,  командующий  12-й  американской
группой  армий,  прибыл  в  ставку  Эйзенхауэра,
чтобы  обсудить  с  ним  напряженное  положение
с  резервами.  Как  только  он  переступил  порог
кабинета  главнокомандующего,  дежурный
офицер  сообщил  о  пока  еще  незначительном
прорыве  немцами  фронта  на  участке  9-го  кор¬
пуса  генерала  Миддлтона  и  на  правом  фланге
5-го  корпуса  генерала  Жиро  в  районе  Арденн.
Офицер  на  карте  отметил  участок  прорыва,  и
генералы,  склонившись  над  картой,  засовеща¬
лись  между  собой  о  значении  происходящего.
 По  мере  поступления  информации  станови¬
лось  ясно,  что  это  была  не  какая-то  местная
вылазка,  а  часть  широко  задуманного  плана,
нацеленного  в  центр  12-й  группы  армий,  с  да¬
 1  ТоНапсМ.  ТНе  1.Э81100  Рауз,  р.  40-41.
 103

леко  идущими  последствиями  для  союзных
войск  в  Западной  Европе.  В  памяти  генералов
всплывали  мрачные  картины  мая  1940  года,
когда  именно  здесь,  в  Арденнах,  механизиро¬
ванные  корпуса  вермахта  совершили  стреми¬
тельный  прорыв,  закончившийся  эвакуацией
английских  войск  в  Дюнкерке  и  поражением
Франции.  Впечатление  усиливало  то,  что  как  в
1940-м,  так  и  в  1944  году  гитлеровскими  вой¬
сками  командовал  фон  Рундштедт—один  из
наиболее  опытных  и  удачливых  гитлеровских
военачальников.  Судя  по  всему,  он  был  не
прочь  повторить  свой  успех,  достигнутый
четырьмя  годами  раньше.
 На  следующий  день  утром  стало  ясно,  что
немцы  наступали  крупными  силами  с  примене¬
нием  большого  количества  танков,  бросив  в
бой  в  общей  сложности  24  дивизии.  Им  уда¬
лось  пробить  две  большие  бреши  в  американ¬
ской  обороне—одну  на  участке  106-й  дивизии
и  другую  на  участке  28-й  и  добиться  внезап¬
ности  как  с  точки  зрения  начала  наступления,
так  и  концентрации  сил.  Сказалась  недооценка
союзниками  силы  противника  и  упоение  успе¬
хами,  достигнутыми  легкой  ценой  в  первые
месяцы  после  высадки  в  Нормандии.  «Перед
лицом  ужасных  поражений,  которые  мы  нане¬
сли  им  в  конце  лета  и  осенью,  и  тех  чрезвычай¬
ных  мер,  которые  они  вынуждены  были  пред¬
принять  для  подготовки  новых  формиро¬
ваний,—  вспоминал  Эйзенхауэр,—  мы  считали,
что  они  окажутся  неспособными  начать  боль¬
шое  наступление,  как  это,  столь  быстро.  Дру¬
гим  обстоятельством,  которое  ошеломило  нас,
была  сила  удара»1.  Скажем  прямо:  западные
союзники  были  застигнуты  врасплох.
 1  Е1зепМо\л/ег  О.  Сгизас!е  т  Еигоре,  р.  240.
 104

22  декабря  вечером  Эйзенхауэру  позвонил
Черчилль,  крайне  взволнованный  положением
дел  и  безуспешными  попытками  остановить
наступавшего  противника.  Ответ  главно¬
командующего,  видимо,  его  не  успокоил,  а
предпринимавшиеся  шаги  казались  явно  недо¬
статочными.  Необходимы  были  более  реши¬
тельные  действия.  Спасти  положение,  как  по¬
нимал  Черчилль,  могло  лишь  новое  наступле¬
ние  советских  войск.
 24  декабря  Черчилль  обращается  с  посла¬
нием  к  Сталину,  в  котором  в  весьма  уклончи¬
вой  форме  интересуется  ближайшими  намере¬
ниями  советского  командования.  «Я  не  считаю
положение  дел  на  Западе  плохим,—лицемерно
писал  он,—  но  совершенно  очевидно,  что  Эй¬
зенхауэр  не  может  решить  своей  задачи,  не
зная,  каковы  Ваши  планы».  Согласовав  заранее
вопрос  с  президентом  Рузвельтом,  Черчилль
предлагает  направить  в  Москву  компетентного
штабного  офицера,  чтобы  ознакомиться  с  со¬
ветскими  намерениями.  «Нам,  безусловно,
весьма  важно  знать  основные  наметки  и  сроки
Ваших  операций»1,—  повторяет  он,  выражая
надежду  на  наступление  русской  армии.
 Поскольку  послание  не  содержало  конкрет¬
ной  просьбы,  то  с  советской  стороны  была  вы¬
ражена  лишь  готовность  обменяться  информа¬
цией  с  упомянутым  офицером.  Между  тем  по¬
ложение  на  Западном  фронте  становилось
день  ото  дня  все  более  критическим.  По  су¬
ществу,  первое  и  единственное  крупное  сраже¬
ние  в  Европе  с  гитлеровской  Германией,  войска
которой  к  этому  времени  были  уже  изрядно
потрепаны  и  не  могли  идти  ни  в  какое  сравне¬
 1  Переписка...  Т.  1.  С.  341—342.
 9  -  1545
 105

ние  с  силой  вермахта  двумя-тремя  годами
раньше,  было  проиграно  западными  союз¬
никами.
 Поэтому  6  января  1945  года,  отбросив  в  сто¬
рону  самолюбие,  Черчилль  направляет  главе
Советского  правительства  свое  хорошо  извест¬
ное  послание,  в  котором  пишет:  «На  Западе
идут  очень  тяжелые  бои,  и  в  любое  время  от
Верховного  Командования  могут  потребовать¬
ся  большие  решения...  Я  буду  благодарен,  если
Вы  сможете  сообщить  мне,  можем  ли  мы  рас¬
считывать  на  крупное  русское  наступление  на
фронте  Вислы  или  где-нибудь  в  другом  месте  в
течение  января  и  в  любые  другие  моменты,  о
которых  Вы,  возможно,  пожелаете  упомянуть...
Я  считаю  дело  срочным»1.
 Это  был  крик  о  помощи  —  настолько  было
тяжело  положение,  в  которое  попали  англо-
американские  войска,  а  поэтому  в  Москве  отве¬
тили  на  него  так,  как  и  полагалось  между  това¬
рищами  по  оружию.  На  следующий  день  Ста¬
лин  сообщал  в  Лондон:  «Мы  готовимся  к  насту¬
плению,  но  погода  сейчас  не  благоприятствует
нашему  наступлению.  Однако,  учитывая  поло¬
жение  наших  союзников  на  Западном  фронте,
Ставка  Верховного  Главнокомандования  реши¬
ла  усиленным  темпом  закончить  подготовку  и,
не  считаясь  с  погодой,  открыть  широкие  насту¬
пательные  действия  против  немцев  по  всему
центральному  фронту  не  позже  второй  полови¬
ны  января.  Можете  не  сомневаться,  что  мы
сделаем  все,  что  только  возможно  сделать  для
того,  чтобы  оказать  содействие  нашим  славным
союзным  войскам»2.
 1  Переписка...  Т.  1.  С.  348—349.
 2  Там  же.  С.  349.
 106

Послание,  полученное  из  Москвы,  воодуше¬
вило  западных  союзников.  9  января  Черчилль
сообщает  Сталину:  «Мы  и  американцы  бросаем
в  бой  все,  что  можем.  Весть,  сообщенная  Вами
мне,  сильно  ободрит  генерала  Эйзенхауэра,  так
как  она  даст  ему  уверенность  в  том,  что  немцам
придется  делить  свои  резервы  между  нашими
двумя  пылающими  фронтами»1.
 Начатое  раньше  обещанного  срока  —12  ян¬
варя  1945  года  —  наступление  советских  войск
быстро  приостановило  действия  гитлеровцев
на  Западном  фронте  и  заставило  их  начать
переброску  частей,  в  первую  очередь  6-й  тан¬
ковой  армии  СС—главной  ударной  силы  про¬
рыва  в  Арденнах,  на  восток.  Получив  сообще¬
ние  о  долгожданном  наступлении  на  Восточ¬
ном  фронте,  генерал  Эйзенхауэр  сообщал  на¬
чальнику  советского  Генерального  штаба:
«Важное  известие  о  том,  что  доблестная  Крас¬
ная  Армия  новым  мощным  рывком  двинулась
вперед,  воспринято  союзными  армиями  на  За¬
паде  с  энтузиазмом.  Я  выражаю  Вам  и  всем,
кто  руководит  этим  великим  наступлением  и
участвует  в  нем,  мои  поздравления  и  наилуч¬
шие  пожелания»2.
 Так  закончилась  знаменитая  «Битва  на  высту¬
пе»,  как  она  вошла  в  анналы  западной  литера¬
туры.  Роль  Красной  Армии  была  решающей  и  в
том,  что  касалось  непосредственных  боевых
действий  англо-американских  войск.  Впереди
для  них  более  не  было  серьезных  препятствий.
Дорога  для  наступления  в  Германию  была  от¬
крыта.  Так  правда  истории  опровергает  миф  о
«спасении»  Европы  Америкой.  Европу  вызво¬
 1  Переписка...  Т.  1.  С.  350.
 2  Е15епИо\мег  Р.  Сгизас1е  т  Еигоре,  р.  198.
 107

лил  из  фашистской  неволи  прежде  всего  совет¬
ский  солдат,  и  за  это  ему  вечная  слава  и  память
от  благодарных  потомков.
 Советское  наступление  ускорило  крах  гитле¬
ровской  Германии  и  приблизило  окончание
войны  в  Европе,  что  в  тех  условиях,  когда  в
США  завершались  работы  над  ядерным  ору¬
жием  и  были  подготовлены  планы  его  боевого
применения  против  мирного  населения  немец¬
ких  городов,  имело  жизненно  важное  значение.
Еще  до  прорыва  гитлеровцами  фронта  в  Ар¬
деннах,  во  время  посещения  Лондона  12  де¬
кабря  1944  года  генерал  Эйзенхауэр  в  беседе  с
премьер-министром  Черчиллем  и  маршалом
А.  Бруком  «как  о  само  собой  разумеющемся
говорил,  что  из-за  положения  с  резервами
решительные  операции  в  Германии  едва  ли  бы¬
ли  возможны  раньше  мая  (1945  год)».  Брук
высказался  против  этого.  «Даже  называть  май
1945  года,  —  говорил  он,—означало  бы  при¬
нять  лето  1945  года,  а  возможно,  и  продление
войны  на  1946  год»1.
 Отступление  англо-американских  войск  в
Арденнах  объективно  откладывало  конец  вой¬
ны  в  Европе  на  еще  более  поздний  срок,  про¬
длевало  агонию  гитлеровской  Германии  и  мо¬
гло  привести  к  использованию  против  нее  аме¬
риканского  ядерного  оружия,  первое  испыта¬
ние  которого,  как  известно,  состоялось  16  июля
1945  года.  Надо  сказать,  что  и  в  Кремле
настроения  в  отношении  сроков  окончания
войны  в  Европе  не  были  чрезмерно  оптими¬
стичными.  Во  время  встречи  в  середине  января
с  английским  маршалом  А.  Теддером,  прибыв¬
шим  в  Москву  для  обсуждения  сложившейся
 1  ВгуамА.  ТпитрЬ  т  1Ье  УУез1.  1-опс1оп.  1959,  р.  266.
 108

военной  обстановки,  Сталин  согласился  с  его
оценкой,  что  «война  не  закончится  раньше  ле¬
та»1.  А  в  то  время  месяцы,  недели  и  даже  дни
имели  первостепенное  значение.
 Война  своей  беспощадностью  стирала  грань
между  применением  оружия  обычного  и
нарождавшегося—ядерного.  Исключительной
жестокостью  отличались  бомбардировки  Гер¬
мании  англо-американской  авиацией,  достиг¬
шие  своего  апогея  в  феврале  1945  года  и  по
количеству  жертв  вполне  сопоставимые  с  по¬
следствиями  ядерных  бомбардировок  японских
городов.  В  осуществление  принятых  верхов¬
ным  командованием  западных  союзников
планов  «Клэрион»  и  «Пойнтблэнк»  мощные
удары  наносились  по  транспортной  сети  Гер¬
мании,  промышленным  предприятиям,  круп¬
ным  центрам  —  Берлину,  Дрездену,  Лейпцигу,
Вене.
 Говорили,  что  это—«возмездие  за  Арденны»,
но  в  действительности  речь  шла  о  «тактике
устрашения»  не  столько  врагов,  сколько  со¬
юзников.  Маршал  Теддер  расценивал  бомбар¬
дировки  в  качестве  «престижного  проекта»,
не  затрагивавшего  исход  наземных  сражений.
Он  считал,  что  разрушения  были  «ненужными»
и  являлись  «демонстрацией  воздушной  мощи»
западных  союзников  на  заключительной  ста¬
дии  войны  под  видом  «оказания  помощи  про¬
движению  Красной  Армии».  По  его  мнению,
это  могло  негативно  сказаться  на  отношениях  с
Советским  Союзом  в  дальнейшем2.
 Применение  нового  оружия  —  атомного  —
стало  логической  ступенью  варварских  воз¬
 1  Е18епЬотегР.  Е|$епНоууег:  А1  УУаг  1943—1945,  р.  619.
 2  1Ы<±,  р.  690.
 109

душных  налетов  «летающих  крепостей»  и  «Лан¬
кастеров».  Биограф  Эйзенхауэра—его  внук
Дэвид  в  связи  с  этим  отмечает:  «Даже  в  февра¬
ле  1945  года  лишь  немногие  знали  о  сути  опе¬
рации  «Клэрион»,  а  совсем  уж  единицы  могли
себе  уяснить  те  параллели,  которые  возникали
между  вопросами,  поднятыми  ею,  и  теми  на¬
чавшимися  в  Вашингтоне  дебатами,  в  связи  с
применением  атомной  бомбы».  Далее  он  пи¬
шет  о  самом  важном:  «Что  касается  моральной
стороны,  то  различия  между  атомной  бомбой  и
«Клэрион»  были  смутными.  Разработанная
(американскими  генералами)  Спаатсом  и
Арнольдом  техника  стратегических  бом¬
бардировок  логически  вела  к  еще  более  разру¬
шительному  использованию  атомного  ору¬
жия»1.
 Из  одной  войны  рождалась  другая,  хотя  ев¬
ропейцам  казалось,  что  ничего  уже  страшнее
перенесенных  ими  ужасов  быть  не  могло.
Кульминацией  англо-американских  воздушных
бомбардировок  Германии  стала  так  называе¬
мая  «большая  неделя»,  приуроченная  к  дню
рождения  Джорджа  Вашингтона  22  февраля
1945  года.  Вот  как  описывает  ее  американский
историк:  «Истребители  и  бомбардировщики
8-й  воздушной  армии  США  две  ночи  подряд
наносили  удары  по  Берлину,  которые  объекти¬
вные  наблюдатели  сравнивали  «с  концом  све¬
та».  Две  тысячи  бомбардировщиков  уничтожи¬
ли  большинство  наземных  объектов  и  вызвали
хаос  среди  беженцев...2
 Далее,  согласно  сценарию  «большой  неде¬
ли»,  последовали  сокрушительные  удары  по
 1  Е|8впНоууег  Р.  Е|8епНсмег:  а1  УУаг  1943—1945,  р.  691,
692.
 2  1Ы<1.  р.  676.
 110

Эссену  и  Дортмунду  и,  наконец,  вошедший  в
историю  как  прообраз  трагедии  Хиросимы  и
Нагасаки  налет  на  Дрезден  в  ночь  с  13  на
14  февраля.  «Официально,—замечает  Дэвид
Эйзенхауэр,—Дрезден  был  избран  как  центр
производства  вооружений  и  транспортный
узел,  связывающий  военные  заводы  в  Вене,
Праге,  Брно  и  Пльзене  со  складами  и  зонами
связи  за  германскими  линиями  (обороны)  по
Одеру—Нейсе...  Налет  имел  целью  деморали¬
зацию  немцев  путем  демонстрации  того,  что
они  могли  ожидать  в  ближайшие  недели,  если
не  капитулируют,  а  также,  возможно,  должен
был  произвести  впечатление  на  русских,  кото¬
рым  предстояло  занять  город  и  стать  пер¬
выми  свидетелями  результатов  концентриро¬
ванных  воздушных  бомбардировок  с  далеко
расположенных  баз  по  избранным  живым
целям»1.
 Первые  волны  бомбардировщиков  дальнего
радиуса  действия  нанесли  удар  в  сумерках  по
Дрездену  и  быстро  подавили  противовоздуш¬
ную  оборону.  Затем  из  глубин  ночного  неба
посыпались  зажигательные  бомбы,  которые  за¬
ставили  гражданское  население,  включая
600  тыс.  беженцев,  покинуть  бомбоубежища  и
искать  спасения  на  улицах  старинного  города.
Начавшиеся  пожары  создали  области  различ¬
ного  уровня  давления  и  вызвали  у  земли  «ог¬
ненные  бури»,  уничтожавшие  все  живое  силой
огня  или  недостатком  кислорода.  Четыреста
американских  «летающих  крепостей»  на  следу¬
ющее  утро  Довершили  картину  этой  трагедии.
Могу  засвидетельствовать,  что  в  1980  году
 1  1Ыс1.,  р.  692.
 111

знаменитый  «Цвингер»—древнее  сердце  Дрез¬
дена  был  еще  до  конца  не  восстановлен  —
последствие  чудовищных  разрушений  города  в
ночь  с  13  на  14  февраля  1945  года.
 Операция  «Клэрион»  продолжалась.  Подни¬
маясь  в  воздух  с  баз  в  Англии,  Франции,  Гол¬
ландии,  Бельгии  и  Италии,  бомбардировщики
поразили  более  двухсот  промышленных  и
транспортных  объектов  в  Германии.  Пилоты
имели  специальные  инструкции  «не  церемо¬
ниться»  с  противником  и  вести  прицельное
бомбометание  с  небольших  высот  по  хорошо
различимым  наземным  целям.  Это  была  жес¬
токая  охота  за  уже  проигравшим  войну  против¬
ником.  22  февраля  самолеты  8-й,  9-й  и  15-й
воздушных  армий  США  совершили  6  тыс.  бое¬
вых  вылетов,  оставивших  после  себя  стертые  с
лица  земли  города.  Так  закончилась  «большая
неделя»—предвестник  того,  что  ожидало  в  не¬
далеком  будущем  в  еще  больших  масштабах
население  японских  городов.
 Но  на  этом  не  кончается  хроника  второго
фронта.  Предстояла  еще  встреча  двух  фронтов,
вошедшая  в  историю  как  встреча  на  Эльбе.
Ключевое  значение  имел  вопрос  о  захвате  сто¬
лицы  «третьего  рейха»—Берлина.  Согласно
достигнутым  ранее  договоренностям  о  зонах
оккупации  Германии,  Берлин  входил  в  совет¬
скую  зону  оккупации.  Причем  ожидания  запад¬
ных  союзников,  когда  обсуждался  этот  вопрос
в  Европейской  консультативной  комиссии
(ЕКК),  не  были  слишком  смелыми.  Еще  в  1944
году  в  английском  Форин  Оффис,  как  следует
из  подготовленных  там  документов,  считали,
что  если  в  результате  неблагоприятного  стече¬
ния  обстоятельств  союзникам  «не  удалось  бы
продвинуться,  скажем,  дальше  Рейна,  то  име¬
 112

лись  бы  все  законные  основания  отодвинуть
русских  с  запада  на  восток  Германии»1.
 Итак,  как  видим,  у  наших  западных  союз¬
ников  одно  время  существовали  даже  серьез¬
ные  сомнения—удастся  ли  им,  учитывая  тем¬
пы  советского  наступления,  форсировать  Рейн
и  успеть  вообще  вступить  в  Германию  к  мо¬
менту  краха  нацистского  режима.  Само  со¬
бой  разумеется,  что  прорыв  гитлеровцами
фронта  в  Арденнах  еще  больше  эти  сомнения
усилил.  Поэтому  окончательно  согласованное
на  Ялтинской  конференции  (февраль  1945
года)  межсоюзническое  соглашение  о  зонах
оккупации  Германии  закрепило  реальную
военно-политическую  обстановку,  сложив¬
шуюся  под  влиянием  наступления  Советской
Армии.  Но,  как  показали  ближайшие  события,
согласованные  решения  еще  не  гарантировали
от  всяких  неожиданностей.  На  последнем
этапе  войны  в  Европе  началась  стремитель¬
ная  «гонка  к  Берлину».  Тон  попытались  задать
англичане,  особенно  герой  Эль-Аламейна
фельдмаршал  Монтгомери,  активно  поддер¬
жанный  Черчиллем.  Вот  почему  советскому  ко¬
мандованию  пришлось  ускорить  выход  5-й  ар¬
мии  генерала  Жадова  на  Эльбу  еще  до  того,  как
был  захвачен  Берлин.  Маршал  Г.  К.  Жуков  в
связи  с  этим  вспоминал:  «Я  когда  звонил  Ста¬
лину,  он  говорил:  «Как  бы  американцы  и  англи¬
чане  не  ворвались  раньше  нас  в  Берлин».  Я
отвечал  ему,  что  мы  как  раз  в  первую  очередь
ставим  задачу—отсечь  союзников  от  Берлина,
а  затем  взять  Берлин»2.  Речь  в  конце  концов
 1  ЗЬагрТ.  ТНе  \Л/агИте  АШапсе  апс)  (Ье  2опа1
Рмвюп  о1  Оегтапу.  Ох1огс1.  1975,  р.  52-53.
 2  Коммунист.  1988.  №  14.  С.  101.
 113

шла  о  том,  чтобы  не  позволить  западным  союз¬
никам  нарушить  взятые  на  себя  обязательства  в
отношении  зон  оккупации  Германии.
 В  стане  наших  союзников  реалистическая
тенденция  противостояла  явно  авантюристи¬
ческой  линии,  шедшей  вразрез  с  союзнически¬
ми  обязательствами.  После  неудачи  в  Арденнах
генерал  Эйзенхауэр  первоначально  планировал
форсировать  Рейн  в  начале  мая,  но  затем,  учи¬
тывая  выгодную  обстановку,  созданную  дейст¬
виями  Советской  Армии,  установил  более  ран¬
ние  сроки.  23  марта  войска  под  командованием
фельдмаршала  Монтгомери  после  длительно¬
го  наращивания  сил,  тщательного  планирова¬
ния  и  сокрушительного  артобстрела  начали
форсирование  Рейна.  Впечатление  было  тако¬
во,  что  войска  совершали  прыжок  в  пустоту.
Сопротивление  обескровленного  противника,
перебросившего  лучшие  дивизии  на  Восточный
фронт,  было  практически  равно  нулю.  Общие
потери  союзников  были  весьма  незначительны.
 В  послании  главе  Советского  правительства
Рузвельт  отдавал  должное  наступлению  совет¬
ских  войск,  обеспечившему  успех  операций  со¬
юзников.  «Я  также  полностью  оцениваю  ту
роль,—  сообщал  он  в  Москву  5  апреля,—
которую  сыграла  Ваша  армия,  позволив  воору¬
женным  силам,  находящимся  под  командова¬
нием  генерала  Эйзенхауэра,  форсировать  Рейн,
а  также  то  влияние,  которое  окажут  впо¬
следствии  действия  Ваших  войск  на  оконча¬
тельный  крах  германского  сопротивления  на¬
шим  общим  ударам»1.
 Трезво  оценивая  сложившуюся  обстановку,
американское  командование  исходило  из  того,
 1  Переписка...  Т.  2.  С.  222.
 114

что  Берлин  будет  взят  частями  Красной  Армии
и  что  дальнейшее  наступление  следовало  раз¬
вивать  к  югу  от  него.  28  марта  генерал  Эйзен¬
хауэр  воспользовался  полномочиями,  получен¬
ными  в  Ялте,  вступать  в  непосредственный  кон¬
такт  с  советским  военным  командованием  и
направил  послание  в  Москву,  в  котором  сооб¬
щал,  что  его  ближайшей  задачей  являлось
окружение  Рура  со  стягиванием  кольца  в  райо¬
не  Касселя  к  концу  апреля,  с  тем  чтобы  разре¬
зать  Германию  и  встретиться  с  частями  Крас¬
ной  Армии  на  линии  Эрфурт—Лейпциг  —
Дрезден,  а  на  юге,  в  Австрии,  на  линии
Регенсбург—Линц.  Эйзенхауэра  интересовал
вопрос,  совпадают  ли  эти  планы  с  намерения¬
ми  советского  командования?  Из  Москвы  было
немедленно  отвечено  согласием  на  предложе¬
ния  главнокомандующего  союзников.  Эти
предложения  отличал  реализм,  понимание
военной  необходимости,  стремление  считаться
с  ранее  достигнутыми  договоренностями  о  зо¬
нах  оккупации  Германии.
 Но  эти  логичные  решения  были  встречены  в
штыки  Черчиллем,  который  считал,  что  амери¬
канский  генерал  проявил  «политическую  бли¬
зорукость»,  отказавшись  от  наступления  на
Берлин,  и  «превысил  свои  полномочия»,  всту¬
пив  в  прямой  контакт  с  Москвой.  Эйзенхауэр
оправдывался,  ссылаясь  на  военные  соображе¬
ния,  в  частности  на  то,  что  войска  союзников
находились  в  500  км  от  Берлина,  а  Красная
Армия  к  тому  времени  уже  захватила  плацдарм
на  западном  берегу  Одера,  в  60  км  от  столицы
Германии.  30  марта  в  телеграмме  генералу
Маршаллу  он  указывал,  что  продолжает  при¬
держиваться  изначального  плана  операций,
рассчитанного  на  то,  «чтобы  достичь  в  тесном
 115

взаимодействии  с  русскими  разгрома  воору¬
женных  сил  врага»1.  В  Вашингтоне  сочли  дово¬
ды  генерала  убедительными  и  поддержали  их
вопреки  мнению  англичан.  Берлин,  что  и  гово¬
рить,  был  заманчивым  призом,  но  приходилось
считаться  с  реальностями.
 В  светлые  весенние  дни  1945  года  крепким
солдатским  рукопожатием  на  Эльбе  закончи¬
лась  история  второго  фронта.  Для  советских
людей,  потерявших  во  второй  мировой  войне
более  20  млн.  жизней  своих  соотечественников,
она  осталась  примером  боевого  сотрудничест¬
ва  государств  с  различным  общественным
строем  в  борьбе  с  фашизмом—злейшим  вра¬
гом  всего  человечества,  способности  народов
объединять  свои  усилия  во  имя  высших  интере¬
сов  в  моменты  смертельной  угрозы.  В  памяти
советского  человека  достойное  место  принад¬
лежит  образу  простого  солдата  союзнических
армий,  товарища  по  оружию,  прошедшего
свою  часть  трудного  ратного  пути  к  победе  над
фашизмом.
 И  в  завершение  нашего  повествования  еще
несколько  строк,  навеянных  драматической
историей  второго  фронта.  Говорят,  что  крите¬
рием  государственной  мудрости  является  яс¬
ное  представление  о  последствиях  тех  или
иных  политических  действий.  Известно,  что
руководить—значит  предвидеть.  Предвидеть
тогда,  когда  будущее  скрыто  плотной  пеленой
неизвестности.  Когда  человека,  наделенного
большой  властью  и  еще  большей  ответствен¬
 1  Е|8впЬо\л/ег  Р    р.  400.
 116

ностью,  одолевают  мучительные  сомнения  в
правильности  избранного  пути.  Когда  оконча¬
тельный  приговор  каждому  предпринятому
шагу  вынесет  только  время,  история.
 Особое  значение  искусство  предвидения
приобрело  в  ядерный  век  с  его  неисчислимыми
опасностями,  подстерегающими  человечество
на  каждом  шагу,  когда  ошибки  политиков  мо¬
гут  обернуться  мировой  катастрофой.  Одна¬
жды  Черчиллю  задали  вопрос:  что  страшнее—
война  или  политика?  Он  ответил:  «Политика,
потому  что  на  войне  убивают  только  один  раз».
 История  второго  фронта  учит,  что  нельзя
поддаваться  соблазну  краткосрочных  выгод  за
счет  коренных  долговременных  интересов.  Не¬
редко  то,  что  кажется  верхом  государственной
мудрости  и  трезвого  расчета,  оборачивается
бездной  страданий  и  невзгод  для  миллионов
людей.  Благополучие,  построенное  во  вред  ин¬
тересам  других  народов,  не  может  быть  дли¬
тельным  и  прочным.  В  наше  время,  время  яс¬
ного  осознания  взаимозависимости  мира,  не¬
обходимо  находить  точный  взвешенный  баланс
интересов  всех  участников  большой  политики.
Только  это  дает  прочные  гарантии  междуна¬
родной  безопасности,  страхует  государство  от
катастрофических  неожиданностей  в  ядерный
век.
 Духу  времени  уже  не  отвечает  стремление
традиционной  дипломатии  искать  изощренные
пути  как  «переиграть»  партнера  по  перегово¬
рам,  добиться  более  выгодных  стратегических
позиций.  Само  понятие  «выгода»  в  наш  век
теряет  свой  эгоистический  смысл  и  может  быть
принято  только  в  контексте  общечеловеческих
интересов.  Ставшее  крылатым  выражение  о
том,  что  «мы  можем  вместе  победить  или  вме¬
 117

сте  погибнуть»,  подкреплено  опытом  совмест¬
ной  борьбы  народов  с  фашизмом.  Судьбе  было
угодно  тогда,  чтобы  одна  кровавая  драма  в
жизни  европейских  народов  не  сменилась  дру¬
гой,  еще  более  ужасной—атомной.  Но  нельзя
искушать  судьбу  бесконечно.
 Кто  знает,  что  случилось,  если  бы  война  в
Европе  затянулась  еще  на  несколько  месяцев,
как  одно  время  и  полагали  в  Лондоне  и  в
Вашингтоне.  Соблазн  пустить  в  ход  новое
«сверхоружие»,  прошедшее  успешное  испыта¬
ние  16  июля  1945  года  в  пустыне  штата  Нью-
Мексико  в  США,  был  слишком  велик,  как  пока¬
зали  атомные  бомбардировки  Хиросимы  и  На¬
гасаки,  чтобы  ему  долго  противились  его  обла¬
датели.  Самое  поразительное  заключалось  в
том,  что  погруженные  в  текущие  заботы  поли¬
тики  и  не  подозревали,  на  пороге  каких  истори¬
ческих  событий  они  находились.  Человечество
вступало  в  ядерную  эру.
 Извлечем  же  этот  полезный  урок  из  истории
второго  фронта  и  заключим  наше  повествова¬
ние  тем,  что  не  случившиеся,  к  счастью,  траге¬
дии  в  истории  человечества  заслуживают  не
меньшего  к  себе  внимания  и  содержат  не  ме¬
нее  поучительный  смысл,  чем  те,  которые  лю¬
дям  пришлось  пережить.

ББК  63.3(0)62
Б  82
 Борисов  А.  Ю.
 Б  82  Уроки  второго  фронта,  или  Могла  ли  Евро¬
па  разделить  судьбу  Хиросимы  и  Нагасаки?  —
М.:  Изд-во  АПН,  1989.—120  с.,  ил.
 Анализ  и  сопоставление  фактов  истории  второго  фронта
приводят  автора  этой  книги  к  выводу,  что  Европа  могла
разделить  судьбу  японских  городов  Хиросимы  и  Нагасаки,
подвергнутым  атомным  бомбардировкам.  Вторая  мировая
война  могла  закончиться  как  ядерная  не  только  на  Дальнем
Востоке,  но  и  в  Европе.
 0802010100
 Б
 Без  объявл.
 ББК  63.3(0)62
Б  82
 067(02)  -89

Александр  Юрьевич  Борисов
 УРОКИ  ВТОРОГО  ФРОНТА
 Редактор  В.  В.  Федоров
Художественный  редактор  3.  В.  Жарикова
Технический  редактор  Е.  А.  Дронова
Корректор  Е.  А.  Тихонова
Технолог  Л.  С.  Туманова
ОИБ  10231
 Сдано  в  набор  02.03.89.  Подписано  в  печать  12.04.89.  ВТ  00301.
Формат  издания  70  *  90/32.  Бумага  офсетная  80  г/м2.
Гарнитура  универс.  Офсетная  печать.
 Уел.  печ.  л.  4,97.  Уч.-изд.  л.  6,2.  Тираж  10000  экз.
 Заказ  №  1545.  Изд.  №  8330.  Цена  20  к.
 Издательство  Агентства  печати  Новости
107082,  Москва,  Б.  Почтовая  ул.,  7.
 Типография  Издательства  Агентства  печати  Новости
107005,  Москва,  ул.  Ф.  Энгельса,  46.

На  снимке:
немецкие  войска  в
оккупированном
Париже.

22  июня  1941  года
гитлеровская
Германия
вероломно  напала
на  Советский
Союз.
 На  снимке:  на
переднем  крае
обороны  советской
столицы.  Декабрь
1941  г.
 Великобритания.
Лондон.  26  мая
1942  г.  Подписание
договора  о  борьбе
против
фашистской
Германии  между
СССР  и
 Великобританией.

СССР.  1942  г.
Северный  флот.
Советские  и
английские
моряки.
 Январь  1943  г.
Сталинградская
битва
 коренным  образом
изменила  военно¬
стратегическую
обстановку
во  второй  мировой
войне.  На  снимках:
советские  воины
осматривают
трофеи  в  районе
Сталинграда.
Колонна  пленных
немцев.

Лето  1943  г.  Битва
на  Курской  дуге,
закончившаяся
поражением
немцев,  закрепила
коренной  перелом
в  войне  в  пользу
антигитлеровской
коалиции.  На
снимке:
наступление
советских  танков.
 На  снимке:
церемония
вручения  почетного
меча  —  дара  короля
Великобритании
Георга  VI
доблестным
сталинградцам.
 Иран.  Ноябрь
1943  г.  Тегеранская
конференция  трех
союзных  держав  во
второй  мировой
войне.  На  снимке
(слева  направо):
глава  Советского
правительства
И.  Сталин,
президент  США
Ф.  Рузвельт,
премьер-министр
Великобритании
У.  Черчилль.

Командование
экспедиционных
сил  союзников  в
Европе  обсуждает
план  высадки  во
Францию.  На
снимке  слева
направо—
 Д.Эйзенхауэр,
 Т.  Ли-Мэллори,
А.Теддер,
 Б.  Монтгомери.
 Июнь  1944г.
Бысадка  союзных
войск  в
Нормандии.

Мощное
наступление
советских  войск  в
январе  1945  г.,
предпринятое  по
просьбе
союзников,
парализовало
действия
гитлеровцев  на
Западном  фронте,
 заставив  их
перебрасывать
войска  на
Восточный  фронт.
Союзные  армии
были  спасены  от
разгрома  в
Арденнах.  На
снимках:  советские
войска  в
наступлении.

Советская  Армия
освободила
народы  Европы  от
«коричневой
чумы».  На
снимках:  так
встречали
советских  воинов-
освободителей
жители  Бухареста,
Белграда,  Софии,
Праги.

Крымская
конференция
руководителей  трех
союзных  держав  во 	I
 второй  мировой
войне.  На  снимке 	»
 (справа  налево): 	|
 И.  Сталин,
 Ф.  Рузвельт,
 У.  Черчилль. 	»
 Германия.  Берлин. 	|
 Май  1945  г. 	?
 Поверженный 	|
 рейх.

На  снимке  (слева  направо):  маршал  Г.  Жуков  и
генерал  Д.  Эйзенхауэр.
 Встреча  советских  и  американских  солдат  на  Эльбе.

10
20  к.
 Могла  ли  Европа
разделить  судьбу
японских  городов
Хиросимы  и  Нагасаки,
которые  были
подвергнуты
американским
атомным
бомбардировкам  на
заключительном
этапе  второй  мировой
войны?
—  Да,  -утверждает
автор  этой  книги
доктор  исторических
наук  профессор
Александр  Борисов.—
Европа  была  на
волосок  от  атомных
бомбардировок,  и
вторая  мировая  война
на  этом  континенте
могла  завершиться
как  ядерная.
 Издательство
Агентства  печати  Новости