Уполномоченный па правам человека
в Российской Федерации
ШСУДДРСТВЕННЫЙ АРХИВ
Российской Федерации
Фонд «Президентский центр Е. Н. Ельцина»
Издательство
«Российская политическая энциклопедия»
Международное историко-просветительское,
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ И ПРАВОЗАЩИТНОЕ
общество «Мемориал»
Институт научной информации
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ РАН
KUCHER К.
□er Gorki-Park
FREIZEITKULTUR IM STALINI5MU5
1928-1941
Bdhlau Verue Kdln Weimar Wien
2007
ИНИЗМА
КАТАРИНА КУХЕР
Парк Горького
Культура досуга
В СТМИНСКУШ ЭПОХУ
1928-1941
РОССПЭН
Москва
2012
УДК 94(47+57)
ББК 63.3(2)6-7
К88
Редакционный совет серии:
Й. Баберовски (Jorg Baberowski), Л. Виола (Lynn Viola),
А.	Грациози (Andrea Graziosi), А. А. Дроздов,
Э. Каррер Д’Анкосс (Helene Carrere D’Encausse),
В.	П. Лукин, С. В. Мироненко, Ю. С. Пивоваров,
А. Б. Рогинский, Р. Сервис (Robert Service),
Л. Самуэльсон (Lennart Samuelson), А. К. Сорокин,
Ш. Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick), О. В. Хлевнюк
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Германского исторического института в Москве
Кухер К.
К88 Парк Горького. Культура досуга в сталинскую эпоху.
1928-1941 / К. Кухер ; [пер. с нем. А. И. Симонова; науч. ред.
Л. В. Лейтнер]. — М.: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН) , 2012. — 350 с.: ил. — (История сталинизма).
ISBN 978-5-8243-1576-9
Книга немецкого историка Катарины Кухер посвящена истории
возникновения и функционирования Центрального парка культуры
и отдыха им. М. Горького в 1930-е гг. Автор уделяет много внимания
влиянию сталинского режима на культуру досуга трудящихся, рас-
сматривает строительство архитектурного ансамбля парка, соответ-
ствующего идеологии того времени, исследует процесс создания ана-
логичных парков на территории Советского Союза.
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся
отечественной историей XX в.
Издано в авторской редакции.
ISBN 978-5-8243-1576-9
УДК 94(47+57)
ББК 63.3(2)6-7
© Кухер К., 2007
© Симонова А. И., перевод
на русский язык, 2012
© Российская политическая
энциклопедия, 2012
ВВЕДЕНИЕ
Когда я умру для капитализма и воскресну
для социализма, я хотел бы, чтобы мое пробуждение
состоялось именно в Парке культуры и отдыха1.
Герберт Уэллс
Еще совсем недавно посещение Центрального парка культуры и
отдыха имени М. Горького было неотъемлемой частью культурной
программы иногородних и иностранных гостей столицы. Золотой век
парка им. Горького, однако, остался позади. Его территория с течени-
ем времени, становясь все менее ухоженной, производила впечатле-
ние упадка. Тем не менее в нем всегда оставались места, напоминав-
шие об особенном значении этого парка. К счастью, в 2011 году было
принято решение о капитальной модернизации парка, и началась его
реализация. При этом очевидно тяготение к начальным ценностям
и оригинальной эстетике парка. В перспективе в парке им. Горького
планируется сократить дешевое предложение культуры лунапарков
в пользу спортивных, развлекательных и релаксационных вариантов
отдыха. Первые шаги в этом направлении уже сделаны: 3 сентября
2011 г. наряду с ремонтными и уборочными работами произошло со-
бытие символического порядка — установка копии скульптуры Ива-
на Шадра «Девушка с веслом», ставшей визитной карточкой парка в
тридцатые годы прошлого века.
Центральный парк культуры и отдыха (ЦПКиО) был основан в
1928 г. В 1930-е гг. он являлся главным местом развлечения и про-
ведения досуга трудящихся. По его образцу были созданы парки во
многих городах страны Советов. Парк расположен на юго-западе
Москвы, он раскинулся от Крымского вала вдоль Москвы-реки до
Воробьевых гор. В 1932 г. ему было присвоено имя писателя Мак-
сима Горького. На Западе Парк известен как «парк Горького» бла-
годаря одноименному американскому остросюжетному роману и его
1 Запись Герберта Уэллса в книге отзывов посетителей московского парка культу-
ры от 25 июля 1934 г. // ЦАДКМ. Ф. 33. On. 1. Д. 1. Л. 2.
5
экранизированной версии, а также песне «Ветер перемен» (Wind of
Change) рок-группы «Scorpions»2.
В 1930-х гг. этот большой Парк, украшенный многочисленными
скульптурами, фонтанами и ухоженными цветочными клумбами,
ежедневно посещали до 30 тысяч человек; они прогуливались по
широким аллеям и длинной набережной, смотрели театральные по-
становки и кинофильмы или собирались у любимых аттракционов.
Спортивные площадки приглашали посетителей заняться физкуль-
турой, а уютные уголки располагали к тихому отдыху. Желающие
могли расширить свой кругозор и повысить образовательный уро-
вень, посетив филиал Ленинской библиотеки или прослушав доклад
о международном положении. На танцплощадках звучал фокстрот; в
ресторанах и павильонах посетители утоляли голод и жажду. В честь
важных общественно-политических событий в парке обычно устраи-
вались праздники. В это время десятки тысяч человек устремлялись
в парк, где они с утра и до поздней ночи могли наслаждаться развле-
кательными программами, участвовать в соревнованиях; кафе и ре-
стораны предлагали широкий ассортимент блюд и напитков, а с на-
ступлением темноты в небе зажигались огни салютов.
Эта феерия праздников и разнообразных будней в парке проис-
ходила в эпоху раннего сталинизма, во времена политического про-
извола, тирании и террора, которые охватили всю страну. В годы
Большого террора 1937-1938 гг. по политическим причинам были
арестованы около 1,5 млн человек, почти 700 тыс. из них были рас-
стреляны, 160 тыс. человек умерли в лагерях НКВД (Народный ко-
миссариат внутренних дел)3. Насильственная коллективизация села
закончилась в 1932 г. катастрофическим голодом, унесшим жизни
около 6 млн крестьян. Длительные перебои в снабжении продуктами
питания, предметами потребления, острая нехватка жилья — такова
была повседневная жизнь подавляющего числа советских людей. До-
носы, слежка, аресты стали обычным частью повседневной рутины
что способствовало нарастанию всеобщего недоверия и страха4.
2 См.: Смит М. К. Парк Горького. Нью-Йорк, 1981; а также одноименный амери-
канский фильм Майкла Эптеда (1983 г.). Первые строчки известной (для многих сим-
волизирующей перелом 1989 г.) песни: «Follow the Moskva down to Gorky Park [.„]».
3 См., например: Getty J. A., Rittersporn G., Zemskov V. Victims of the Soviet Penal
System in the Prewar Years // American Historical Review. 1993. Vol. 98. № 4. P. 1017—
1049. По вопросам террора в СССР см. исследования Верта Н. в кн.: Courtois Stephane
(Hrsg.). Das Schwarzbuch des Kommunismus: Unterdruckung, Verbrechen und Terror.
Munchen, 1998.
4 О терроре см.: Баберовски Й. Красный террор: история сталинизма / пер. с нем.
М.: РОССПЭН, 2007.
6
Таким образом, в стране существовали как бы два мира, на первый
взгляд совершенно несовместимые между собой: тирания и нужда
с одной стороны, а с другой — широкие возможности для развития
культуры досуга. Данная работа представляет собой попытку на при-
мере московского парка культуры обнаружить и понять взаимодей-
ствие этих двух миров.
1. Основные вопросы
Московский парк культуры идеален в качестве объекта исследо-
вания по трем причинам: во-первых, в отличие от Германии и Италии
в Советском Союзе не было таких общественных организаций, как
«Крафт дурх’ Фройде»5 или «Дополаворо»6, которые отвечали бы за
организацию коллективного досуга7. Поэтому для анализа культуры
досуга в СССР 1930-х гг. требуются другие примеры. История мо-
сковского парка культуры предоставляет обширный исследователь-
ский материал. Парк был одним из самых посещаемых мест столицы
с широким выбором занятий и развлечений зарождающейся культу-
ры досуга.
5 Kraft durch Freude, KdF («Сила через радость»)
6 Opera Nazionale Dopolavoro — национальная организация «Дополаворо» («По-
сле работы»), ОНД.
,	7 Я осознанно ухожу от сравнительного анализа официальной культуры досуга
в СССР с культурами досуга в других странах с диктаторскими режимами, особенно
в национал-социалистической Германии и фашистской Италии. На фоне национал-
социалистской-«Силы через радость», созданной в 1936 г. по итальянскому образцу
ОНД (1925 ), культура досуга в Советском Союзе 1930-х гг. исследована значитель-
но хуже. (О «Силе через радость» см.: Weiss Н. Ideologic der Freizeit im Dritten Reich.
' Die NS-Gemeinschaft «Kraft durch Freude» // Archiv fur Sozialgeschichte. 1993. № 33.
3 S. 289-303; Reichel P. Der schone Schein des Dritten Reiches. Faszination und Gewalt
§ des Faschismus. Munchen, 1991. S. 232-272; Buchholz W. Die Nationalsozialistische
Gemeinschaft «Kraft durch Freude». Freizeitgestaltung und Arbeiterschaft im Dritten
Reich [Diss. Masch.]. Munchen, 1976. Об ОНД см.: De Grazia V. The Culture of Consent:
 Mass Organization of Leisure in Fascist Italy. Cambridge, 1981). Для того, чтобы опреде-
лить критерии сравнения, следует изучить черты советской культуры досуга этого пе-
риода. Кроме того, нужно также исследовать этот аспект жизни в других европейских
странах, где не было диктаторских режимов (например, Франция и Англия), чтобы
понять, что в развитии культуры досуга определялось общими тендециями времени,
а что было спецификой диктаторских режимов. (О лагерях отдыха Билли Батлина,
которые появились в Англии в 1936 г., см.: Butlin В. The Billy Butlin Story. «А Showman
to the End». London, 1993; Рагг M. Our True Intend is all for Your Delight: Thejohn Hinde
Butlin’s Photographs. London. 2002. Название документального фильма о лагерях от-
дыха Билли Батлина «Тотальный отпуск» (1967 г.) говорит само за себя. О политике
в области культуры французского народного фронта см.: Benigno Cacerds. «Aliens au-
devant de la vie». La naissance du temps des loisirs en 1936. Paris, 1981.
7
Во-вторых, время создания парка (1928) приходится на период
становления сталинского режима с сопутствующим целенаправлен-
ным устранением оппозиции, сменой нэпа политикой ускоренной
индустриализации и коллективизации в условиях государственной
плановой экономики. Одновременно страна переживала культурный
перелом. Наряду с сохраняющимися утопически-авангардистскими
тенденциями 1920-х гг. в нарождавшейся пролетарской культуре уже
просматривались черты тоталитаризма. Через историю московского
парка культуры становится возможным понимание парадигм того
времени, а также изменение их содержания.
В-третьих, парк Горького представлял собой одно из центральных
мест Москвы. Наряду с вокзалами, рынками, дворцами культуры он
представлял собой своего рода промежуточную зону между простран-
ствами формальной и неформальной публичности. Он был одним из
тех мест города, изучение которых наглядно демонстрирует, «что из
себя представляло публичное пространство в 1937 году»8.
Сталинизм в данной работе рассматривается не только с поли-
тической точки зрения, как «авторитарный режим с тоталитарными
притязаниями» (Иорг Баберовски), но и в культурно-бытовом плане,
как «набор ценностей» и «образ жизни» (С. Коткин)9. Однако поле-
мика о природе сталинизма и о подходах к определению данного фе-
номена, несмотря на обстоятельную дискуссию, еще не закрыта10.
Данная работа ни в коем случае не отрицает жестокого террора
и насилия сталинского режима. Но в ней сделана попытка показать
тот параллельный мир, который вместе с террором и насилием также
составляет сущность сталинизма. Это мир повседневного быта, ра-
боты и досуга людей. Необходимо установить отношение культуры
досуга к сталинском режиму. Является ли она его составной частью
или представляет собой альтернативный мир? Какие идеологические
и политические функции выполнял парк, в чем проявлялись черты
сталинизма в его деятельности?
8 Schldgel К. Der Zentrale Gor’kij-Kultur- und Erholungspark (CPKIO) in Moskau.
Zur Frage des offentlichen Raums im Stalinismus // Hildermeier Manfred (Hg.); Elizabeth
Muller-Luckner (Mitarbeit). Stalinismus vor dem Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der
Forschung. Munchen, 1998. S. 255-274, 259.
9 Kotkin S. Magnetic mountain: Stalinism as a civilization. Berkeley. 1995. S. 23;
Baberowski J. Wandel und Terror: die Sowjetunion unter Stalin 1928-1941 // Jahrbiicher
fur Geschichte Osteuropas. 1995. № 43. S. 97—129.
10 Cm.: Plaggenborg S. Die wichtigsten Herangehensweisen an den Stalinismus in
der westlichen Forschung // Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998.
S. 13-33; Hildermeier M. Revision der Revision? Herrshaft, Anpassung und Glaube im
Stalinismus // Stalinismus vor dem zweiten Weltkrieg. S. 17-33.
8
Предварительное знакомство с институтом «парк культуры» на-
чинается с подробного, детализированного описания. Для этого вы-
бран эмпирический подход, позволяющий составить представление
о том, как выглядел и функционировал мир официальной культуры
отдыха при сталинизме 1930-х гг.
Для начала обратимся к прошлому, чтобы определить предпосыл-
ки создания этого учреждения. Парк культуры возник не на пустом
месте. В царской России во многих городах существовали истори-
ческие парки, вместе с тем сложились богатые традиции народных
праздников и увеселительных садов. В конце XIX века в городах
стали появляться клубы для проведения организованного полезного
досуга рабочих. Данный опыт вместе с заграничным влиянием лег в
основу парка культуры в советский период. Стоит подробно остано-
виться на том, что, собственно, составляло содержание понятий куль-
туры и досуга, сопровождавшем строительство парка; каким образом
в парке воплощалась и с его помощью развивалась широко пропаган-
дируемая идея формирования «нового человека», а с 1920-х гг. — кон-
цепция нового быта, нового социалистического образа жизни.
В центре внимания находится история создания и развития пар-
ка культуры в 1930-е гг., цветущего культурного ландшафта, контра-
стирующего с жизнью в «безобразной, незаконченной, ужасно запу-
танной, будничной...» Москве11. Насильственная коллективизация
деревни и ускоренная индустриализация в годы первой пятилетки
(1928-1933) стали причиной массовой миграции населения в Мо-
скву. Это привело к гиперурбанизации и окрестьяниванию советской
столицы, превращению ее, по Дэвиду Хоффману, в «крестьянскую
столицу» (Peasant Metropolis)'2. Москва разрасталась стремительно,
требовала расширения своих границ. В реальности мало что из ново-
го, социалистического, образа жизни можно было обнаружить в этом
городе в те годы13. Плохие бытовые условия не позволяли большин-
ству населения Москвы рационально проводить свой досуг. Хрони-
ческая перегруженность общественного транспорта исключала даже
прогулки по окрестностям столицы. Возникающие клубы и дворцы
культуры с их фокусированной идеологической и педагогической
11 Graf О. М. Reise in die Sowjetunion 1934. Hamburg. 1992. S. 34.
12 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941. Ithaca;
London. 1994.
13 Об отношениях в 1920-е гг. см.: Chase W. Workers, Society and the Soviet State:
Labor and Life in Moscow, 1918-1929. Urbana and Chicago. 1987; о новом быте и «новом
человеке» см. главу 1.3 данной работы.
9
направленностью пользовались ограниченной популярностью14. Со-
гласно исследованиям, от катаклизмов в политической и обществен-
ной жизни после 1917 г. прежде всего страдала дезориентированная
молодежь, нередко искавшая выход в различных формах насилия15.
Обширная программа парка культуры, достигшая во второй поло-
вине 1930-х гг. пиковой отметки по объему и разнообразию видов до-
суга и развлечений, заслуживает подробного анализа. Ее содержание,
пытающееся охватить все более широкие слои населения, позволяет
выявить элементы социальной необходимости, а также политические
константы и их трансформацию. При этом становятся очевиднее как
позитивные, так и негативные последствия, оказывающие влияние
на отношения государственной власти и индивидуумов. Отдельные
примеры позволяют проиллюстрировать механизмы обратной связи.
Далее следует установить, каким образом в парке Горького действо-
вали механизмы принуждения и исключения, в какой мере большой
террор проник в его границы.
Термин «программа» подразумевает также формирование внеш-
него облика парка, так как изначально он задумывался как нечто
большее, чем просто территория с определенным набором развле-
чений. Московский парк культуры был одной из немногих в значи-
тельной мере воплощенных в жизнь составляющих облика «новой
Москвы», о создании которого было заявлено в Генеральном плане
1935 г., хотя проект существовал тогда по большей части только на
бумаге. В контексте изучения различных этапов проектирования и
строительства парка речь идет о том, чтобы показать, как шел процесс
освоения пространства и как он перекликался с общими тенденция-
ми политического развития страны. Таким образом можно будет на-
глядно представить изменения, происходившие с течением времени
как в проектных эскизах, так и в реальных постройках парка.
Пространственная эстетика не ограничивалась только архитек-
турой, но и включала в себя — в традициях классических парков —
14 См.: Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow,
1928-1933 // Journal of Urban History 25. 1998. № 1. S. 22-56; Gorzka Gabriele.
Arbeiterkultur in der Sowjetunion. Industriearbeiter-Klubs 1917-1929. Ein Beitrag zur
sowjetischen Kulturgeschichte. Berlin, 1990; Siegelbaum, Lewis H. The Shaping of Soviet
Workers’ Leisure: Workers’ Clubs and Palaces of Culture in the 1930s. // International
Labor and Working. Class History. 1999. № 56. S. 78-92.
15 О советской молодежи в 1920-е годы см.: Kuhr- Korolev С.« Gezahmte Helden». Die
Formierung der Sowjetjugend 1917-1932. Essen. 2005; Kuhr-Korolev C., Plaggenborg S.,
Wellman M. Generation zwischen Revolution und Resignation. Essen. 2001. S. 247-261;
Gorsuch A. E. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents.
Bloomington; Indiana University Press. 2000; Лебина H. Б. Повседневная жизнь совет-
ского города: нормы и аномалии 1920-1930 гг. СПб., 1999.
10
множество декоративных элементов. Поэтому парковая скульптура и
особенно ее развитие, функции и выразительный потенциал требуют
подробного анализа.
В заключительной части работы рассматривается вопрос о грани-
цах «присвоения» парка господствующим режимом, с одной стороны,
й наличии «свободных пространств» — с другой. При этом в фокусе
интереса будет находиться и сам парк как институт, и его посетители.
Из перспективы одновременного существования государственного
террора и переживающей своеобразный бум культуры развлечений
необходимо задаться вопросом, в какой степени программа парка на-
ходила отклик у посетителей, что ими отвергалось, где проявлялось
сопротивление и своенравие и как реагировали на это ответственные
лица. Сюда же относится комплекс вопросов о том, какое влияние
оказывал режим в лице вышестоящих административных органов
на формирование внешнего облика и программу парка культуры, по
каким критериям назначался и увольнялся руководящий состав, на-
сколько велико было влияние отдельной личности на развитие парка
и насколько открытой была реакция на его несовершенство.
ч
$ 2. Степень изученности проблемы
£
Изучение досуга было и остается сложнейшей темой для исто-
риков. Досуг зачастую проводился в частной сфере, к которой ис-
следователи имеют ограниченный доступ. Поэтому в данной работе
исследуется организованное государством место проведения досуга.
В силу публичного характера он доступнее для изучения. Кроме того,
он содержит подробные свидетельства властных усилий в использо-
вании этой области повседневной жизни людей в своих целях.
В каком состоянии находится изучение культуры досуга совет-
ской эпохи?
Общие подходы к теме культуры досуга обозначил Каспар Маазе
в своих лекциях о подъеме массовой культуры в западном мире16. Его
наблюдения помогают, с одной стороны, сформировать представле-
ния о советской культуре досуга и процессе ее зарождения как само-
стоятельной области исследования, и с другой стороны, увидеть, что
тенденции развития России и Советского Союза во многих сферах
соответствовали общемировым.
Систематический подход к изучению культуры досуга в ранний
советский период до сих пор почти отсутствует. Существуют социо-
логические исследования о распределении временного бюджета со-
16 Maase К. Grenzenloses Vergnugen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
Frankfurt/M., 1997.
ветских граждан, но, что касается культурной и повседневной пробле-
матики, то они недостаточно информативны. К тому же в имеющемся
статистическом материале о 1930-х гг. довольно много пробелов17.
Советские исследования и работы ученых из ГДР мало продуктивны
в силу односторонней ориентированности на рациональную и про-
марксистскую организацию свободного времени18.
В западной науке изучение досуга в России и, следовательно, в
Советском Союзе играло долгое время второстепенную роль19. Ис-
ключение составляют исследования, посвященные рабочим клубам.
Они служат примером для освещения отдельных аспектов культуры
досуга20. В последние годы существенно возрос интерес к досугу и его
культурной стороне. В связи с этим следует отметить монографию
Луизы МакРейнольдс о досуге в России на закате царской эпохи, ра-
боту Ричарда Стайтса о русской массовой культуре и штудии о куль-
турных практиках Розалинды Сарторти и Джона Барбера21. В допол-
17 Zuzanek J. Work and Leisure in the Soviet Union. A Time-Budget Analysis. Praeger
Publishers. New York, 1980; Gordon L., Klopow, E. Der Mensch in seiner Freizeit. Soziale
Probleme der Freizietgestaltung. Nach Materialien der Zeitbudgetforschung innerhalb
verschiedener GroBstadtarbeitergruppen im europaischen Teil der UDSSR. M.: Verlag
Progress, 1976; Piitz K. Zeitbudgetforschung in der Sowjetunion. Zur empirischen
Sozialforschung in der UdSSR. Meisenheim am Gian, 1970.
18 О советских исследованиях см. примечания в: Воскобойников В. Н. Станов-
ление и развитие советских парков культуры и отдыха (на материалах деятельности
парков Москвы и Ленинграда в годы довоенных пятилеток, 1928-1940 гг.) Дис. ...
М., 1977; Zuzanek J. Work and Leisure in the Soviet Union. A Time-Budget Analysis.
Praeger Publishers. New York, 1980; или, например: Gerlinde Petzold. Erforschung des
Freizeitverhaltens in der DDR und der Sowjetunion. Berlin (Ost), 1988; Miihlberg D.
Anfange proletarischen Freizeitverhaltens und seiner offentlichen Einrichtungen //
Weimarer Beitrage. 1981. № 'll. S. 118-150.
19 Исключение составляют работы: Shaw D. J. B. Recreation and the Soviet City //
French R. A., Hamilton I. F. E., eds. The Socialist City. Spatial Structure and urban Policy.
Chichester, 1979. S. 119-143; Cantelon H., Hollands R. Leisure, Sport, and Working-
Class Cultures: Therory and History. Toronto, 1998; Bushnell J. Urban Leisure Culture
in Post-Stalin Russia: Stability as a Social. Problem? // Thompson T. L., Sheldon R., eds.
Soviet Society and Culture. Essays in Honor of Vera S. Dunham; Boulder; London, 1988.
S. 58-86. Хуберт Гриффит в 1935 г. в сборнике о театре, кино, балете, музыке, спорте,
детских играх и отпуске в Крыму предпринял замечательную попытку, которую се-
годня обозначили бы как межотраслевое исследование, выявляющее существующие
в Советском Союзе в первой половине 1930-х гг. возможности досуга и отдыха. (См.:
Griffith Н. Playtime in Russia. London, 1935.)
20 Gorzka G. Arbeiterkultur in der Sowjetunion. Industriearbeiter-Klubs 1917-1929:
Ein Beitrag zur sowjetischen Kulturgeschichte. Berlin, 1990; Хазанова В. Клубная жизнь
и архитектура клуба: в 2 т. М„ 1994; о клубах в 1930-е гг. см.: Siegelbaum, Lewis Н. The
Shaping of Soviet Workers’ Leisure: Workers’ Clubs and Palaces of Culture in the 1930s //
International Labor and Working Class History. 1999. № 56.
21 McReynolds L. Russia at Play. Leisure Activities at the End of the Tsarist Era.
Ithaca and London. 2003; Sartorti R. Stalinism and Carnival: Organisation and Aesthetics
12
нение к тому исследователи Дэвид Хоффман, Энн Горзач и Наталья
Лебина в своих работах анализируют варианты проведения досуга
различными группами населения и ориентированные на них пред-
ложения22. Растущую роль данной тематики многократно подтверж-
дают эмпирические исследования об истории строительства города
металлургов Магнитогорска, московского метро, жизни инженеров,
организации и проведения праздников в 1930-е гг., равно как и в дру-
гих тематических работах о ценностях, быте и нормах поведения в
период сталинизма23.
Несмотря на то, что парк им. Горького являлся центральным ме-
стом отдыха и культуры в советской столице, ему посвящены немно-
гие иследования.
Прежде всего следует упомянуть диссертацию Вадима Воскобой-
никова (1977). На примере московских и ленинградских парковых
сооружений он прослеживает возникновение и развитие типичного
советского парка культуры в период 1928-1940 гг.24 Несмотря на вос-
приимчивость к влиянию партийных решений и узость интерпрета-
тивных рамок, его работа представляет для нас большую ценность
благодаря насыщенности источниковым материалом. Парковым
сооружениям и культуре посвящены сборники, изданные Научно-
of Political Holidays //The Culture of the Stalin Period / Ed. by Giinther H. London, 1990.
S. 40-77; Barber J. Working Class Culture and Political Culture in the 1930s // Stites R.
Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. Cambridge, New York:
Cambridge University Press, 1992.
22 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941. Ithaca;
London, 1994; Лебина H. Б. Повседневная жизнь советского города 1920-1930 гг. СПб.,
1999; Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents.
Bloomington, Indiana University Press, 2000; Gorsuch A. E. Smashing Chairs at the Local
Club: Discipline, Disorder, and Soviet Youth // Sowietjugend 1917-1941: Generation
zwischen Revolution und Resignation // Plaggenborg S„ Wellmann, M. (Hg.). Kuhr-
Korolev C. Sowjetjugend 1917-1941. Essen, 2001. S. 247-261.
23 Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley, 1995;
Нойтатц Д. Московское метро. От первых планов до великой стройки сталиниз-
ма (1897-1935). М., 2006; Schattenberg S. Stalins Ingenieure. Lebenswelten zwischen
Technik und Terror in den 1930er Jahren. Miinchen, 2002; Petrone K. Life has become more
joyous, comrades: Celebrations in the Time of Stalin. Bloomington: Indiana University
Press, 2000; Вихавайнен T. Нормы и ценности повседневной жизни: Становление со-
циалистического образа жизни в России. 1920-1930-е годы. СПб., 2000; Fitzpatrick
Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s.
Oxford University Press, 1999; Hoffmann D. L. Stalinist Values: The Cultural Norms
of Soviet Modernity. 1917-1941. N. Y; London, 2003; Kelly C. Refining Russia: Advice
Literature, Polite Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. New York: Oxford
University Press, 2001.
24 Воскобойников В. H. Становление и развитие советских парков культуры и от-
дыха (на материалах деятельности парков Москвы и Ленинграда в годы довоенных
пятилеток, 1928-1940 гг.). Дис.... М., 1977.
13
исследовательским институтом культуры в 1973-1978 гг. Большин-
ство статей, правда, концентрируется на послевоенном периоде, начи-
ная с 1945 г.25 Статьи, монографии и брошюры издавались по случаю
юбилеев. Они носят преимущественно популярный и описательный
характер, идеализируют парк или отражают личные события авто-
ров, связанные с ним26.
Первую попытку изучения Московского парка культуры как
историко-культурного феномена предпринял Карл Шлегель в рамках
исследования публичных пространств эпохи сталинизма27. Москов-
ский парк культуры представлял собой, по его мнению, «типичный
институт сталинской, или советской, цивилизации»28. В своих рассу-
ждениях он исходил из того, что парки культуры и отдыха представ-
ляли собой «рациональную необходимость» не только с точки зрения
городского планирования или в силу социальных и экологических
причин. Они возобновили «дореволюционную традицию — органи-
зованного парка и парка как места земляческой и народной комму-
никации — и создавали таким образом место социальной интеграции
с определенным пространством возможностей». Для Шлегеля парки
являются одним из тех мест встречи обновленной «монументальной
Москвы центра» с минимальной «Москвой пригородов». В заклю-
чение Шлегель констатирует, что хотя парки в сталинскую эпоху и
не были «страной безмятежного счастья», свободной от властного
влияния, но в то же время они не являлись исключительно местом
25 Парк и отдых. Сб. статей. Т. 1. М., 1973; Парк и проблемы культуры. Материа-
лы научно-практической конференции «Парк и проблемы культуры». Т. 1-4. М., 1973;
Парк и проблемы культуры. Т. 1. М., 1974; Парк и проблемы культуры. Материалы
научно-практической конференции. Т. 2. М., 1974; Парк и отдых. Материалы Всесоюз-
ного совещания по планировке, благоустройству и строительству парков культуры и
отдыха. Т. 2. М„ 1975; Парк и отдых. М., 1977; Парк и отдых. Материалы Всесоюзной
научно-практической конференции по проблемам организации отдыха, воспитатель-
ной работы и культурного обслуживания населения в парках культуры и отдыха. М.,
1978.
26 См., например: Гриднева Н. Парк советского периода // Коммерсант. 1998.
29 августа; Алексеев Н. Сладость жизни в горьком парке // Иностранец. 1998. 26 авгу-
ста. С. 16-17; Кравченко А. Парк Горького // Московские новости. 1995. № 55. С. 4-5;
Трифонов Ю. Парк // В мире книг. 1987. № 5. С. 33-40; Хает Д. А. Центральному пар-
ку 50 лет. М., 1978; Один праздничный день. (Репортаж из ЦПКиО имени М. Горького
с комментариями) // Культурно-просветительная работа. 1978. № 8. С. 17-26; Совет-
скому парку 50! // Культурно-просветительная работа. 1978. № 8. С. 2-7.
27 Schlogel К. Ein Garten fiir den Neuen Menschen. Die Chronik einer monstrosen
Idylle // Die Zeit. 1997.2. Mai. Schlogel K. Der Zentrale Gor’kij Kultur-und Erholungspark
in Moskau. Zur Frage des offentlichen Raums im Stalinismus. Miinchen, 1998.
28 Schlogel K. Der Zentrale Gor’kij Kultur- und Erholungspark in Moskau. Zur Frage
des offentlichen Raums im Stalinismus. Miinchen, 1998.
14
индоктринирования и манипуляции». Они могли функционировать
как «место сталинистских унифицированных форм культуры и жиз-
ни» лишь потому, «что одновременно они были местом зарождения
массовой советской культуры»29.
В изучении отдельных аспектов парка культуры можно опереться
на результаты существующих на настоящий момент исследований.
В энциклопедической работе Тимоти Колтона, посвященной Мо-
скве, содержится важная информация о различных сторонах жизни
советской столицы, однако парки играют при этом второстепенную
роль30. Статья Стивена Биттнера, в которой речь идет о пространстве
и культуре Москвы в годы первой пятилетки, имеет большое значе-
ние для установления места Центрального парка культуры и отдыха
им. М. Горького в контексте градостроительных дебатов в 1920 — на-
чале 1930-х гг. В фокусе его исследовательских интересов находит-
ся не только архитектура столицы, но и социальные и культурные
аспекты ее жизни, которые он анализирует на примере парка культу-
ры31. Сюзанне Карн в масштабной работе об истории градостроитель-
ства в период сталинизма уделяет внимание исследованию архитек-
туры парка культуры. Она представила описание отдельных этапов
планирования и строительства парка в 1928-1935 гг.32 История воз-
никновения культуры развлечений и ее функционирование в парке
базируется на исследовании Ричарда Стайтса о массовой культуре в
России. Карнавал, состоявшийся в парке в 1935 г., подробно описан
Розалиндой Сарторти33. Далее необходимо назвать в качестве основ-
ных работ многочисленные публикации Михаила Золотоносова о
советской парковой скульптуре34, на которые я частично опираюсь
29 Там же. С. 271.
30 Colton Т. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. Cambridge; London, 1995.
Имелись отдельные попытки рассмотреть вопросы, которыми в значительной степе-
ни пренебрегали в историографии Москвы. См.: Schlogel К. Moskau lesen. Berlin, 1984;
Riithers M„ Scheide C. Moskau. Menschen, Mythen, Orte. Koln. 2003.
31 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow, 1928—
1933 //Journal of Urban History. 25. 1998. № 1.
32 Bodenschatz H. Post C. (Hrsg.). Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale
Suche nach dter sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-1935. Verlagshaus Braun.
Berlin, 2003.
33 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900.
Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1992; Sartorti R. Stalinism and
Carnival. Organisation and Aesthetics of Political Holidays // The Culture of the Stalin
Period / Ed. by Giinther. H. Houndmills, 1990.
34 Золотоносов M. Парк тоталитарного периода. Девушка с веслом и другие де-
вушки // Московские новости. 1996. 18 августа; Он же. Философия общего тела: Со-
ветская садово-парковая скульптура 1930-х годов // Советский Эрос 1920-1930-х
15
в своем исследовании. Его интерпретация скульптуры представляет
собой довольно сложные ассоциативные ряды, следовать которым
можно лишь в ограниченной мере. Но данная работа сообщает нам
весьма интересные детали, ссылки и дает полезные импульсы.
Для тех, кто сегодня занимается изучением культуры досуга в
период сталинизма, уже нет необходимости оправдываться, как это
было еще несколько лет назад. Эти перемены в восприятии и оценках
объясняются общим изменением подходов в изучении сталинской
эпохи35.
В 1950-е гг., в период холодной войны доминировал инструмен-
тализированный подход, ставивший во главу угла изучение тотали-
таризма36. Данный концепт хотя и позволял реконструировать власт-
ные механизмы сталинизма (и национал-социализма), но в то же
время оставались вне поля зрения такие важные аспекты и вопросы,
как слабые стороны системы или ее способность к переменам37. По
этой причине в 1970-х гг. представители социальной истории, пре-
жде всего Моше Левин, поставили тоталитаристскую парадигму под
годов: Сб. матер. СПб., 1997; Он же. ГХипттохрато^. Исследование немого дискурса.
Аннотированный католог садово-паркового искусства сталинского времени. СПб.:
ИНАПРЕСС, 1999; Он же. ГАиштохратод. Советская садово-парковая скульптура
1930-х годов. Исследование немого дискурса // Слово и Тело. Сексуальные аспекты,
универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX-XX веков. М., 1999.
С. 570-765.
35 Для исследования сталинизма ср. обзор литературы: Plaggenborg S. Die
wichtigsten Herangehensweisen; Он же. Neue Literatur zum Stalinismus // Archiv
fuer Sozialgeschichte. 1997. № 37. S. 444-559; Baberowski J. Wandel und Terror:
die Sowjetunion unter Stalin 1928-1941 // jahrbiicher fiir Geschichte Osteuropas.
1995. № 43; Baur J. «Grosser Terror» und «Sauberungen» im Stalinismus. Eine
Forschungsuebersicht // Zeitschrift fiir Geschichtswissenschaft. 1997. № 4. S. 331-348;
Bonwetsch B. Der Stalinismus in der Sowjetunion der dreissiger Jahre. Zur Deformation
einer Gesellschaft //Jahrbuch fiir historische Kommunismusforschung. 1991. № 1. S. 11-
36; Schroder H. H. Der «Stalinismus» — ein totalitaeres System? Zur Erklaerungskraft
eines politischen Begriffs // Osteuropa. 1996. № 2. S. 150-163; Burbank J. Controversies
over Stalinism: Searching for a Soviet Society // Politics and Society. 1991. № 19. S. 325-
340; Hildermeier M. Interpretationen des Stalinismus // Historische Zeitschrift. 1997. № 3.
S. 655-674; Hildermeier M. Revision der Revision? Herrschaft, Anpassung und Glaube
im Stalinismus // Stalinismus vor dem zweiten Weltkrieg; Fitzpatrick Sh. Stalinism. New
Directions. London; New York, 2000. S. 1-14; Reichman H. Reconsidering «Stalinism» //
Theory and society. 1988. № 17. S. 57-90. О новых тематических исследованиях, посвя-
щенных сталинизму см. также тематический раздел «Сталинизм» журнала «Geschichte
und Gesellschaft». 2004. № 1.
36 Plaggenborg S. Die wichtigsten Herangehensweisen an den Stalinismus in der
westlichen Forschung // Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998.
S. 14f.
37 Baberowski J. Wandel und Terror: die Sowjetunion unter Stalin 1928-1941 //
Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. 1995. № 43. S. 98f.
16
сомнение38. Общество как «действующий субъект со своими интере-
сами и конфликтами», понимаемое «тоталитаристами» лишь в каче-
стве контролируемой и ведомой массы, отныне находилось в центре
социо-исторических исследований39. Многие работы убедительно
. доказали, что государственный аппарат был не настолько всемогущ,
как считалось ранее, и сталинизм имел социальную основу40. В конце
1980-х гг. вследствие междисциплинарной переориентации исто-
рической науки произошел переход от «социальной истории в сфе-
ру культурологически просвещенной истории». В центре внимания
находились отныне менталитет человека, мир индивидуальной по-
вседневности, социализации и общественных процессов41. С началом
«новой культурной истории»42 расширяется методологический диа-
38 См.: Lewin М. Russian Peasants and Soviet Power. A Study of Collectivization.
Evanston, 1968; Lewin M. The Social Background of Stalinism // Tucker R. C. Stalinism:
Essays in Historical Interpretation. New York; London, 1977. S. 111-136; Lewin M. The
Making of the Soviet System. Essays in the Social History of the Interwar Russia. New
York, 1985.
39 Neutatz D. Die Moskauer Metro. Von den ersten Projekten bis zur GroBbaustelle
des Stalinismus (1897-1935). Koln: Bohlau, 2001, S. 8; Plaggenborg S. Die wichtigsten
Herangehensweisen an den Stalinismus in der westlichen Forschung // Stalinismus. Neue
Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998. S. 22. О сталинизме «снизу» ср.: Bonwetsch В.
Stalinismus «von unten»: Sozialgeschichtliche Revision eines Geschichtsbildes //
Sozialwissenschaftliche Informationen fiir Unterricht und Studium. 1988. № 2. S. 126—
131; Schroder H. H. Stalinismus «von unten»? Zur Diskussion um die gesellschaftlichen
Voraussetzungen politischer Herrschaft in der Phase der Vorkriegsfiinfjahrplane //
Geyer D. Die Umwertungder sowjetischen Geschichte. Gottingen, 1991. S. 133-166.
40 Cm.: Gabor T. Rittersporn. Stalinist Simplifications and Soviet Complications. Social
Tensions and Political Conflicts in the USSR 1933-1953. Chur, 1991; Fitzpatrick Sh.
Education and the Social Mobility in the Soviet Union 1921-1931. Cambridge u.a., 1970;
Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution in Russia 1928-1931. Bloomington, 1978; Schroder
H. Industrialisierung und Parteibiirokratie wahrend der Neuen Okonomischen Politik. Eine
Sozialgeschichte der bolschewistischen Partei 1920-1928. Berlin, 1988.
41 Plaggenborg S. Die wichtigsten Herangehensweisen an den Stalinismus in der
westlichen Forschung. // Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998. S. 26.
По этой теме ср.: Maier R. Die Stachanov-Bewegung 1935-1938. Der Stachanovismus als
tragendes und verscharfendes Moment der Stalinisierung der sowjetischen Gesellschaft.
Stuttgart, 1990. Сборники дают краткий обзор соответствующих исследований и про-
ектов: Plaggenborg S. (Hg.) Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998;
Hildermeier M. Stalinismus vor dem Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der Forschung,
Schriften des Historischen Kollegs. Kolloquien 43. Miinchen, 1998, а также: Fitzpatrick Sh.
Stalinism. New Directions. London; New York, 2000. О концептуализации ранне-
го сталинизма и соответственно 1930-х гг. см.: Gabor Т. Rittersporn. New Horizons:
Conceptualizing the Soviet 1930s. // Kritika. 2000. № 2. S. 307-318.
42 Обзор культурно-исторических и культурно-научных новинок см.: Bohme Н„
Matussek Р., Muller L. Orientierung Kulturwissenschaft. Was sie kann, was sie will.
Reinbek, 2000; Kessel M. Geschichteschreiben in der Postmoderne. Beitrage zur aktuellen
Diskussion. Stuttgart, 1994; Hiibinger G. Die «Riickkehr» der Kulturgeschichte //
CorneliBen Ch. Geschichtswissenschaften. Eine Einfiihrung. Frankfurt/Main, 2001.
17
пазон и спектр тем, интересующих исследователей. Следует, однако,
отметить, что не все в «новой культурной истории» было абсолютно
новым. С одной стороны, Роберт Такер еще в 1970-е гг. сформули-
ровал культурологический подход, с другой стороны, до 1990 г. уже
существуют работы, в которых объект исследования рассматривает-
ся в фокусе, приближенном к культурно-исторической перспективе,
отдельно не углубляясь в теоретическое обоснование данного под-
хода43. В последние годы многократно выросло число работ, которые
в широком смысле можно отнести к «новой культурной истории».
Можно с уверенностью прогнозировать развитие данной тенденции.
Заслуга данных работ, наряду с методологическими выводами
состоит в освещении таких тем, как великие стройки, история
удаленных регионов и их стилизация в массовой культуре, изучение
секса, проституции, праздников, популярной музыки, потребления,
рекламы, туризма, а также гендерной и семейной политики44.
S. 162-177; Daniel U. Kompendium Kulturgeschichte. Theorien, Praxis, Schliisselworter.
Frankfurt/Main, 2001; Hardtwig W., Wehler H.-U. Kulturgeschichte heute. Gottingen,
1996; Haumann H., Schaffner M. Uberlegungen zur Arbeit mit dem Kulturbegriff in den
Geschichtswissenschaften // Uni Nova. 1994. № 70. S. 18-21; Kittsteiner H. D. Was heisst
und zu welchem Ende studiert man Kulturgeschichte? // Geschichte und Gesellschaft.
1997. № 23. S. 5-27; Lorenz Ch. Konstruktion der Vergangenheit. Eine Einfiihrung in
die Geschichtstheorie. Koln u.a., 1997; Liidtke A. Alltagsgeschichte. Zur Rekonstruktion
historischer Erfahrungen und Lebensweisen. Frankfurt/Main, 1989; Wehler H.-U. Die
Herausforderung der Kulturgeschichte. Miinchen, 1998.
43 Обзор состояния и развития культурно-исторических исследований о России
и раннем периоде Советского Союза см. в: Stadelmann М. Das revolutionare RuBland
in der Neuen Kulturgeschichte. Diskursive Formationen und soziale Identitaten. Erlangen,
Jena, 1997; Hosier J. Mode oder Bereicherung? Zur Tragfahigkeit neuer Ansatze in der
Stalinismusforschung// Osteuropa. 1999. № 7. S. 723-729; Plaggenborg S. Grundprobleme
der Kulturgeschichte der sowjetischen Zwischenkriegszeit // Jahrbiicher fiir Geschichte
Osteuropas. 2000. № 48. S. 109-118; Lindner R. Im Reich der Zeichen. Osteuropaische
Geschichte als Kulturgeschichte // Osteuropa. 2003. № 12. S. 1757-1771. А также см.:
Tucker R. C. Stalinism as Revolution from Above // Tucker R. C. Stalinism. S. 77-108.
О культурно-историческом подходе см.: Schldgel К. Moskau lesen. Berlin, 1984;
Schlogel K. Jenseits des GroBen Oktober. Das Laboratorium der Moderne Petersburg 1909-
1921. Berlin, 1988; Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life
in the Russian Revolution. New York, Oxford, 1989; Giinther H. (Hg.) The Culture of the
Stalin Period. London, 1990; Dunham V. In Stalin’s Time. Middleclass Values in Soviet
Fiction. Durham, London, 1990; Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. Power and culture in
Revolutionary Russia. Ithaca, 1992.
44 Kotkin S. Magnetic mountain: Stalinism as a civilization. Berkeley, 1995; Gestwa K.
Landschaften als Panorama von Macht und Ohnmacht. Historische Spurensuche auf den
«GroBbauten des Kommunismus» und in dorflicher Idylle // Historische Anthropoligie.
2003. № 11. S. 72-100; Slezkine Y. Arctic Mirrors: Russia and the Small People of the
North. Ithaca, 1994; McCannon J. Red Arctic: Polar Exploration and the Myth of the North
in the Soviet Union 1932-1939. New York, 1998; Heller L., Niqueux M. Geschichte der
18
В дальнейшем в поле зрения попадает история повседневных
предметов: почтовых марок, косметики, шоколадных конфет,
абажуров, фикусов, предметов одежды и интерьера45. Это помогает
исследовать культурные системы координат и реконструировать
*.»' образ жизни.
'•> Работа о московском парке культуры и отдыха как месте
культурного досуга в период сталинизма — это исследование
историко-культурного характера. В его истоках лежит стремление
расширить знания о советском образе жизни в сталинскую эпоху, и
через реконструкцию жизненных реалий того времени сделать еще
i; один шаг к пониманию феномена сталинизма46.
f В рамках множества подходов, используемых «новой культурной
(историей», данное исследование опирается прежде всего на
’ концепцию жизненного мира и историческую антропологию.
Utopie in Russland (herausgegeben von Michael Hagemeister). Bietigheim-Bissingen,
2003; Engelstein L. The Keys to Happiness. Sex and the Search for Modernity in Fin-de-
Sifccle Russia. Ithaca; London, 1992; Naiman E. Sex in Public: The Incarnation of Early
Soviet Ideology. Princenton, 1997; Rolf M. Das sowjetische Massenfest. Hamburg, 2006;
Rolf M., Klimo A. von. Rausch und Diktatur. Inszenierung, Mobilisierung und Kontrolle
in totalitaren Systemen. Frankfurt/M„ 2006; Starr F. Red and Hot. Jazz in RuBland von
1917-1990. Wien, 1990; Stadelmann M. Isaak Dunaevskij — Sanger des Volkes. Eine
Karriere unter Stalin. Koln u. a., 2003; Cox R. All This Can Be Yours!: Soviet Commercial
Advertising and the Social Constraction of Space. 1928-1956 // Dobrenko E., Naiman E.
(Hg.) The Landscape of Stalinism. The Art and Ideology of Soviet Space. Seattle; London,
2003. S. 125-162; Gronow J. Caviar with Champagne: Common Luxury and the Ideals of
the Good Life in Stalin’s Russia. Oxford, New York, 2003; Hessler J. A Social History of
i Soviet Trade: Trade Policy, Retail Practices, and Consumption, 1917-1953. Princeton,
' 2004; Slavic Review. 2003. № 62; Special Issue on Tourism and Travel in Russia and the
Soviet Union; Gorsuch A., Koenker D. (Hg.). Turizm. The Russian and East European
Tourist under Capitalism and Socialism. Ithaca, 1996; Goldman W. Z. Woman, the State and
Revolution: Soviet Family Policy and Social Life. 1917-1936. New York, 1993; Attwood L.
Creating the New Soviet Woman: Women’s Magazines as Engineers of Female Identity,
' 1922-1953. Basingstoke u.a., 1999; Kelly C., Shepherd D. Constructing Russian Culture in
the Age of Revolution: 1881-1940. Oxford, 1998; Kelly C., Shepherd D. Russian Cultural
Studies. An introduction. Oxford, 1998; Kiaer Ch., Naiman E. (Hg.). Everyday Life in Early
Soviet Russia. Taking the Revolution Inside. Bloomington, 2006.
45 Schlogel K. Kommunalka — oder Kommunismus als Lebensform. Zu einer historischen
Topographie der Sowjetunion // Historische Anthropologie. 1998. № 3. S. 329-346. Об
упомянутых предметах см.: Dobrenko Е., Naiman Е. The Art of Social Navigation. The
Cultural Topography of the Stalin Era //The Landscape of Stalinism. S. 163-200; Gronow J.
Caviar with Champagne: Common Luxury and the Ideals of the Good Life in Stalin’s Russia
(Leisure, Consumption and Culture). New York, 2003; Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism:
Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s. Oxford University Press,
1999.
46 Отмеченное курсивом понятие используется в кн.: Schlogel К. Kommunalka —
oder Kommunismus als Lebensform. Zu einer historischen Anthropologie der Sowjetunion //
Historische Anthropologie. 1998. № 3. S. 331.
19
Оба подхода исходят из того, что историческая действительность
реконструируема, отводя центральное место понятию культуры.
«Культура» в данном контексте понимается в трактовке Клиффорда
Гиртца и рассматривается не как инстанция, упорядочивающая
«общественные события, стиль поведения, институты или процессы»,
но как контекст или своего рода рамки, «в которых они поддаются
описанию»47. Допущение реконструируемости исторической
действительности отличает данный подход от «лингвистического
поворота» (linguistic turn), интерпретирующего историю как «текст»
или «дискурсивную формацию», использующую язык в качестве
формы конструирования действительности с двойным смыслом:
с одной стороны язык «консервирует» историю «семиотически»
и, «манипулируя», транслирует ее, а с другой — язык обслуживает
историческую науку «как средство историописания»48.
Рудольф Фирхаус предлагал использовать понятие «жизненного
мира» (1995), чтобы охарактеризовать «предметную область
социальной истории “в расширенном смысле”», или «предметную
область новой культурной истории»49. Под жизненным миром он
понимает «социально конституированную, существующую в форме
культуры, наполненную символическим смыслом действительность»,
которая под влиянием импульсов изнутри и извне не остается
статичной, а подвержена изменениям. Человек может покинуть свой
привычный жизненный мир или «быть изгнанным из него, и войти в
другой жизненный мир, взяв с собой что-то от прежнего, но оно уже
никогда не будет тем, чем было раньше». Различные жизненные миры
(например, семья, работа, образование) «в разной степени формируют
его опыт, поведение, мышление, создают его биографию»50.
По мнению Фирхауса, перспектива развития концепции жиз-
ненного мира заключается в сочетании «структурно-аналитических
методов социологии» и «феноменологических методов куль-
турологии», что позволило бы преодолеть часто обсуждаемую и
критикуемую ограниченность данного подхода.
47 Geertz С. Dichte Beschreibung. Beitrage zum Verstehen kultureller Systeme.
Frankfurt/M., 1987. S.21.
48 Plaggenborg S. Grundprobleme der Kulturgeschichte der sowjetischen
Zwischenkriegszeit // Jahrbiicher fiir Geschichte Osteuropas. 2000. № 48. S. 109f;
Stadelmann M. Das revolutionare RuBland in der Neuen Kulturgeschichte. Diskursive
Formationen und soziale Identitaten. Erlangen; Jena, 1997. S. 18ff.
49 Vierhaus R. Die Rekonstruktion historischer Lebenswelten. Probleme moderner
Kulturgeschichtsschreibung // Vierhaus R., Chartier R. Wege zu einer neuen
Kulturgeschichte. Gottingen, 1995. S. 9.
50 Там же. С. 14.
20
Используя методы антропологии, историки посредством
«насыщенного описания» могут реконструировать исторические
жизненные миры, тем самым изображая и интерпретируя
«социальную действительность прошлого и ее символическое
наполнение через ее современников, со свойственным им
языком и характерными понятиями», при этом «не соотнося их
с устоявшимися интерпретационными образцами и не пытаясь
встроить их в существующую оценочную шкалу». Понятие
«насыщенного описания», ставшее известным прежде всего
благодаря Гиртцу, Фирхаус понимает как «процесс чтения и
повторного чтения, формулирования и переформулирования»,
позволяющий осуществлять историческую реконструкцию на осно-
ве «перекрестного анализа» наблюдений и информации из различных
источников51. При этом речь идет о реконструкции не только
«действительности факта, постигаемой на конкретных примерах»,
но и в равной мере «социального и культурного контекста»,
подверженного постоянным изменениям, которые фиксируются во
внутренней структуре предмета исследования52.
Центральный парк им. Горького благодаря своей завершенности и,
в то же время, содержательной и эстетической пластичности служит
удачным примером для такого исследования. При этом необходимо
сделать несколько предварительных замечаний. Сначала парк
культуры представлял собой лишь часть жизненного мира досуга,
поскольку речь шла — за некоторым исключением — только об
официальной культуре досуга за исключением отдельных аспектов.
Кроме того, для большинства людей посещение парка не было
обычным способом проведения свободного времени, а являлось,
скорее, исключением. Также отметим, что данная работа, в силу
тематики, постановки вопросов и используемых источников, может
быть отнесена к культурной истории, но это, однако, не означает,
что другие подходы не имеют значения. Наоборот. Не в последнюю
очередь потому, что парк культуры представлял собой до сих пор
малоизученное поле исследования, многие аспекты рассматриваются
автором под традиционным углом зрения политической, социальной
и биографической истории.
Как и большинство исследователей раннего периода истории
Советского Союза, автор видит в разнообразии подходов
преимущество, позволяющее осветить предмет изучения с различных
51 Там же. С. 15.
52 Там же. С. 24.
21
точек зрения, не сковывая заранее процесс исследования узким
методического корсетом.
3. Источники
В поиске ответов на вышеперечисленные вопросы, сформулиро-
ванные в работе, будут задействованы архивные источники и опу-
бликованные материалы. Начальный этап исследования был связан
с предположением, что в силу большой популярности московского
парка культуры и его центральной роли в жизни столицы фонды мо-
сковских городких архивов располагают весьма обширными сведе-
ниями. Однако это оказалось не так. Документы администрации пар-
ка Горького и его партийной организации за 1928-1941 гг., согласно
информации служащих архива, были уничтожены во время Второй
мировой войны. Военные ли действия тому виной или данные до-
кументы оценены как не подлежащие эвакуации или не представ-
ляющие особой ценности для дальнейшего хранения — неизвестно.
Более плодотворным оказался поиск документов организаций, кото-
рые были тесно связаны с парком культуры53. Документы Моссовета,
Московского облисполкома и московского коммунального хозяйства
(Москомхоза) в Центральном государственном архиве Московской
области (ЦГАМО) отражают техническую и институциональную
стороны первых двух лет работы парка вплоть до 1930 г.
В Центральном муниципальном архиве Москвы (ЦМАМ)54 ав-
тором были просмотрены протоколы и сопутствующие документы
Московского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов,
Моссовета, под чьим руководством находился парк в 1930-1940-е гг.
На их основе можно составить представление о существующих во-
круг парка дискуссиях в вышестоящих инстанциях, имеющих для
него решающее значение. Кроме того, в фондах Рабоче-крестьянской
инспекции г. Москвы (Рабкрин) находятся обширные свидетельства
проводимых проверок парка в 1931 г. Эти документы представляют
особый интерес, так как они имеют различное происхождение и в них
отражен широкий спектр экономических, содержательных и, в осо-
бенности, организационных вопросов.
53 В дальнейшем в первую очередь комментируются документы отдельных архи-
вов, которые для данной работы имели центральное значение. Использованные фонды
отдельно представлены в списке источников и библиографии.
54 До 1993 г. Центральный государственный архив Октябрьской революции и со-
циалистического строительства Москвы (ЦГАОРСС г. Москвы).
22
Сохранившиеся в Центральном архиве общественных движений
Москвы (ЦАОДМ)55 документы парткома парка им. Горького охва-
тывают период начиная с 1941 г. Для понимания особенностей ис-
следуемого периода весьма полезными оказались фонды комитета
партии Кировского (Замоскворечье) и Ленинского районов, на тер-
ритории которых находился Центральный парк культуры56.
Изучение документации Государственного архива Российской
Федерации (ГА РФ)57 оказалось весьма продуктивным, особенно это
касается фонда Всесоюзного Центрального Совета Профсоюзов, так
как его Культурный сектор был активно задействован в концепту-
альном формировании парка, а также отдельных документов Нар-
компроса.
Любопытные фактологические находки, сообщающие интересные
подробности, удалось обнаружить в следующих архивах. Фонды ЦК
ВКП(б) и Бюро ЦК ВЛКСМ58 Российского государственного архива
социально-политической истории (РГАСПИ)59 и фонды Централь-
ного архива документальных коллекций Москвы (ЦАДКМ) помогли
определить ключевые моменты биографии Бетти Глан. Отдельные
фрагменты этой общей «мозаики» удалось обнаружить в Российском
государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ)60, в фон-
дах Союза писателей СССР и Главного управления по делам художе-
ственной литературы и искусства.
Однако в наибольшей мере раскрытию темы способствовало об-
ращение к опубликованным источникам. Во-первых, следует назвать
собственную газету парка с одноименным названием «Парк культуры
55 Ранее Московский архив партии.
56 Разные названия района происходят из-за административных изменений мо-
сковских районов в исследуемый период в данной работе. Замоскворечье и Кировский
район были в 1930 г. разделены, причем часть, в которой находился Центральный парк
культуры, называлась Ленинским районом.
57 До 1992 г. Центральный государственный архив Октябрьской революции, выс-
ших органов государственной власти и органов государственного управления СССР
(ЦГАОР СССР).
58 До марта 1999 г. эти фонды находились в Центре хранения документов моло-
дежных организаций (ЦХДМО), так с 1992 г. назывался Центральный архив ВЛКСМ.
С марта 1999 г. ЦХДМО входит в состав РГАСПИ. В данной работе ссылки даются на
современное название архива.
59 До 1991 г. — Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма
(ЦПА ИМЛ) при ЦК КПСС, затем Российский центр хранения и изучения докумен-
тов новейшей истории (РЦХИДНИ), с 1999 г. — Российский государственный архив
социально-политической истории (РГАСПИ).
60 До 1992 г. — Центральный государственный архив литературы и искусства
СССР (ЦГАЛИ СССР).
23
и отдыха». В период с 1930 по 1936 г. она издавалась более или менее
регулярно с интервалом в 10-14 дней61. Она представляла собой ти-
пичную многотиражку, информировавшую читателей о внутренних
взаимоотношениях в структурах парка и апеллирующую таким об-
разом к его сотрудникам. В интересующем нас контексте газета име-
ет большое значение как своего рода внимательный спутник парка
на протяжении длительного периода времени. Парадоксально, что в
газете поднимались такие темы и публиковались такие сведения, ар-
хивный доступ к которым впоследствии будет ограничен.
О первых годах деятельности парка сообщал печатный орган Мос-
совета «Коммунальное хозяйство». Жизнь парка находилась также
под пристальным вниманием профсоюзного журнала «Клуб». Газета
«Советское искусство», регулярно издаваемая в 1930-е гг. концен-
трировалась на аспектах восприятия и эстетической стороне пред-
ставляемого парком искусства. Многотиражные ежедневные газеты,
такие как «Вечерняя Москва», также информировали о московском
парке культуры.
Развитие архитектуры парка позволяют проследить публикации
журналов «Строительство Москвы» и «Архитектура СССР» практи-
чески в полном объеме. Леонид Лунц в своей детализирующей работе
«Парки культуры и отдыха» (1934) представил панорамный взгляд
на позиционирование парковой культуры и ее предназначение, обо-
гатив его многочисленными ссылками и комментариями.
О развитии программы парка по всем направлениям дают пред-
ставления как подробные публикации, которые раз в год появлялись
в форме обзора, так и выходящее раз в десять дней в период 1935-
1940 гг. издание «Декада ЦПКиО».
Путешественники, жившие в Москве иностранцы и советские пи-
сатели озвучивали видение парка культуры глазами сторонних на-
блюдателей. Краткие наблюдения Оскар Марии Граф, Андре Жида
и Эрвина Синко, впечатления германского военного атташе Эрнста
Кестринга, журналиста Клауса Меннерта, а также писательского дуэта
Ильи Ильфа и Евгения Петрова содержат указания на важные взаи-
мосвязи и контексты.
К центральным источникам следует далее отнести опубликован-
ные в 1988 г. мемуары Бетти Глан, которая в 1929-1937 гг. была ди-
ректором Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького62.
Несмотря на то, что свои воспоминания Бетти Глан записывала в
61 В дальнейшем — ЦПКиО.
62 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М., 1988.
24
преклонном возрасте и временная дистанция сгладила или приукра-
сила некоторые моменты, они способны многое объяснить, т. к. рас-
сказанная в них история парка описывалась в контексте личных кон-
тактов и взаимодействий, тем самым отражая механизм социальной
сети, сложившейся вокруг него.
Пониманию феномена парка культуры способствуют не только
тексты. Большое значение, как уже говорилось, имело эстетическое
формирование парка. Поэтому для анализа привлекаются архитек-
турные проекты отдельных планировочных этапов и скульптурные
объекты, как правило, специально созданные для парка. Последние
визуально документированы в газетах, рекламных анонсах соответ-
ствующих предприятий, программных брошюрах, а также в специ-
альном каталоге, по которому в собственной парковой мастерской
заказывались статуи и другие декоративные элементы, начиная с
1937 г. В ряде случаев привлечены к рассмотрению картины с вида-
ми Центрального парка, являющиеся свидетельством визуализации
парка культуры как института.
Некоторые темы, рассматриваемые в данной работе, реконструи-
рованы на основе лишь одного вида источников в силу перманентной
фрагментарности источникового ряда в целом, что означает невоз-
можность сравнения с источниками иного происхождения, и верифи-
кация отдельных фактов осуществляется лишь частично. К примеру,
план сценария большого карнавала, состоявшегося в 1935 г., который
в конечном счете был ничем иным, как теоретическим образцом для
данного мероприятия, в итоге стал ключевым в его описании. Он со-
держит довольно насыщенную информацию о содержательном на-
полнении, структуре и подходах к проведению карнавала. В итоге не-
возможно проследить, все ли предписания выполнялись с точностью
до мелочей, что для общей оценки карнавала не имеет решающего
значения.
Данные о численности посетителей парка и контингенте сотруд-
ников, о муниципальной эксплуатации парка в районных интересах,
сведения о частоте посещаемости отдельных развлечений из обще-
го предложения парка реконструированы по имеющимся статисти-
ческим материалам. Однако к приведенным в них цифрам следует
относиться с осторожностью. Нельзя исключать факт занижения по-
казателей в отдельных случаях, в целях соответствия тем или иным
потребностям.
Аналогичные предостережения относятся к документированному
всеобщему признанию посетителей, которым якобы пользовались
отдельные услуги парка, как, например, дом отдыха с дневным пре-
быванием, танцевальные курсы, некоторые аттракционы, театр и
25
кино, стоимость которых в сравнении со средним доходом населения
была поразительно высокой. Учитывая специфику источника, можно
приблизительно вычислить отдельные составляющие разлекатель-
ной программы парка, пользовавшиеся наибольшей популярностью.
Также нельзя исключать из поля зрения не всегда очевидный факт
субсидирования предприятиями посещения парка им. Горького сво-
ими сотрудниками, для чего выпускались соответствующие ваучеры,
билеты, абонементы и т. п.
Следующее важное замечание касается аспекта восприятия парка
и его культурного предложения глазами посетителей. В данном клю-
че источниковая ситуация представляется довольно проблематич-
ной. Опубликованные в газете «Парк культуры и отдыха» коммен-
тарии, результаты опросов трудящихся и членов их семей и другие
документы, дающие представление о мнениях посетителей, служат
важными отправными пунктами, допускающими заключения о само-
позиционировании опрошенных. Однако имеющихся свидетельств
недостаточно для оценки посетительского мнения в целом.
Последнее замечание затрагивает формальную сторону работы.
В тексте соблюдены правила научной транслитерации. Используе-
мые сокращения, акронимы и оригинальные термины расшифрова-
ны в глоссарии.
Глава 1
ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОВРЕМЕННЫЕ
ТОЧКИ ОТСЧЕТА
Кто мог представить в годы оны
Рабочий отдых наших лет:
Музеи, парки, стадионы,
Театры, музыку, балет.
Все виды радостного спорта,
Парадов мощную красу,
Уют приморского курорта,
Дома для отдыха в лесу!
Рабочий отдых стал культурным
И оздоровленным насквозь.
Д. Бедный1
1.1.	Пространственные и содержательные связи
Чтобы рассказать историю московского парка культуры и отдыха
и оценить его значение в жизни столицы и всей страны, необходимо
сделать несколько предварительных замечаний, точнее определить
следующие понятия: «парк», «культура» и «отдых».
Когда мы говорим о парке Горького, мы имеем в виду прежде всего
парк как таковой, так как парки являются «характерными памятни-
ками своей эпохи». Кроме того, парк (сад) выражает «всегда какую-
либо философию, эстетическое представление о мире, отношение
людей к природе; это микромир в своем идеальном выражении»2.
1 Демьян Бедный. Рабочий отдых в старину и теперь // Стихотворения и поэмы.
М.; Л., 1965. С. 258-259. Цит. по: Kelly С. Refining Russia: Advice Literature, Polite
Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. New York: Oxford University Press, 2001.
P. 300.
2 Лихачев Д. С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст.
Л., 1998. Понятия «сад» и «парк» в дальнейшем употребляются как синонимы.
27
В садах всегда выражены отношения существующей общественно-
политической системы.
В данном контексте речь идет не о хронологическом описании
истории «российских садов и парков», а о содержательных и про-
странственных связях, отражающихся в историческом контексте Цен-
трального парка культуры, являющегося прототипом для подобных
советских учреждений. С этой целью необходимо следовать двум на-
правлениям. Во-первых, это структура и программа таких историче-
ских сооружений, как Версаль, Петергоф и Летний сад, отражающих
амбиции и власть монархов, а также, применительно к последнему
примеру, выражающих педагогический и просветительский импера-
тив. Во-вторых, это публичные, общедоступные парки и городские
сады, начавшие появляться в середине XIX столетия, которые могли
посещать даже низшие слои общества. Люди хотели не просто совер-
шать прогулки в парках и садах. Они хотели развлекаться. По этой
причине парки утвердили свое значение как институционализиро-
ванное место удовольствий и коммерческих развлечений. Такие пар-
ки пользовались в России и в других странах большой популярно-
стью и способствовали развитию массовой культуры. Поэтому отдых
рассматривается как массовый феномен, и внимание исследователя
сфокусировано на средних и низших слоях. Но и «буржуазный» до-
суг, как и досуг высших слоев общества, тоже будет рассмотрен в кни-
ге, т. к. он оказывал существенное влияние на зарождение культуры
массового досуга.
Далее будут исследованы понятия и начальный период развития
феноменов «отдых» и «досуг» в России до и после 1917 г. Этим рассу-
ждениям предшествует обзор развития досуга в западноевропейском
индустриальном обществе, поскольку формирование российского
досуга с ним неразрывно связано. Чтобы точнее определить место
парка культуры и его назначение, необходимо выяснить теоретиче-
ское содержание понятия «отдых». «Отдых при капитализме» и сфо-
мированная им массовая культура были тем негативным фоном, на
котором создавался «социалистический досуг». Интерес к «досугу»
и его значение для общества в Советском Союзе в конце 1920-х гг.
возрастали, так же как и в других странах, о чем свидетельствуют ре-
гулярные международные конгрессы, посвященные этим вопросам в
межвоенный период. Изучение концепций досуга должно уточнить
смысл понятия «социалистического» досуга, создав тем самым необ-
ходимое условие для того чтобы выяснить, соответствовало ли пред-
ложение парка культуры этому понятию, обнаружить «слабые места»
и переломные моменты.
28
В конце главы рассматриваются социокультурные предпосылки
и условия, в которых происходило развитие института «парк куль-
туры» в Советском Союзе. Обсуждению подлежит вопрос о том, ка-
кие представления о культуре разделяли большевики после 1917 г.,
на каком «культурном» уровне находилось население, какими меро-
приятиями власть пыталась нести культуру и образование в массы.
Затем будет прослеживаться процесс формирования и утверждения
системы сталинских ценностей в контексте создания «нового чело-
века». Особое внимание будет уделено центральной задаче 1920-
1930-х гг. — борьбе за «новый быт» и «культурность», проявления
которой обнаруживаются в московском парке Горького.
Прообразы столичного парка культуры и отдыха можно обнару-
жить во многих странах и в разные эпохи. Для понимания простран-
ственных аналогий в контексте данной работы в качестве исходного
пункта были выбраны французские сады в стиле барокко, так как
именно в них наиболее четко видна связь между политическими
установками и эстетическими принципами. К тому же подобные со-
оружения были образцом для парка культуры Горького — как в по-
зитивном, так и негативном смысле.
Центральное место французского сада, прототипом которого яв-
ляется построенный в 1662 г. Версаль, занимает дворец.
«Дворец — это метафора всевидящего ока правителя; центральная,
срединная ось образует оптическую связь с горизонтом, между королем и
его резиденцией, как местом разума, преодолевшего царство природы, и в
виде свойства выделенного ему света с небес»3.
Для таких парков характерно «лучистое, обладающее осевой сим-
метрией расположение дорог», каналов, источников и бассейнов, чьи
зеркальные поверхности вместе с «особо организованными зонами»,
«террасированием», «грандиозной садово-паркой архитектурой»,
«вазами и садовыми скульптурами» символизируют амбиции прави-
теля. Доминирующими являются геометрические формы. Природе
больше нет места в этом ансамбле, и она оказывается лишь собствен-
ной цитатой, «в форме лабиринтов, театра живых изгородей и архи-
тектуры гротов, прячущихся в рощицах»4.
3 Uerscheln G., Kalusok М. Worterbuch der europaischen Gartenkunst. Stuttgart,
2003. S. 24.
4 Там же. C. 24f.
29
«Основное значение как места придворного представительства»
парк получает в связи с переносом Людовиком XIV королевской
резиденции в Версаль в 1682 г.5 С помощью помпезных праздников
«король-солнце» устраивал «богоугодный» «мировой порядок». При
этом высшее дворянство и духовенство были обязаны участвовать
в придворной жизни — неявка делала шатким их положение при
дворе6. Покоренная, прирученная природа — это выражение «при-
дворного церемониала с его механизмами контроля и укрощения»7.
В этом «порядке» не было места гуманистическим идеалам, люди в
«обескураживающих перспективах» Версаля казались еще меньше8.
В России французское садовое искусство появляется при Петре I
и становится составной частью его агрессивной политики европеи-
зации. В частности, построенный в 1714 г. дворцово-парковый ком-
плекс в Петергофе положил начало новой русской ландшафтной
архитектуре, хотя в Москве еще в XVII столетии существовали усадь-
бы, оформленные во «французском стиле». В Петергофе (недалеко от
Петербурга, основанного в 1703 г.), на южном берегу Финского зали-
ва, в этом «рае на воде», в течение десятилетия возникает созданный
по всем правилам садового искусства парк. К августу 1723 г. форми-
рование дворцово-паркового комплекса в Петергофе, созданного на
террасах, в основном, было завершено, но он постоянно расширялся
в следующие 10 лет. На момент открытия на территории парка было
три дворца (Большой, Марли и Монплезир), двадцать павильонов
различного назначения, «мраморный каскад», семнадцать «водо-
метов»; позолоченные скульптуры, бюсты и вазы располагались на
террасах, вдоль аллей и в центре фонтанов; парк был прекрасно озе-
ленен; перед дворцами были разбиты клумбы из пестрых цветов и
композиции из фигурно подстриженных кустов9.
Наряду с Петергофом примерно в это же время были созданы
парковые комплексы в Ораниенбауме, Стрельне, Царском Селе (по-
следнее, однако, достигло полного расцвета уже после Петра I), а так-
же были построены усадьбы с садами в самом Петербурге. Но фран-
цузский стиль садово-паркового искусства преобладал на просторах
5 Brix М. Franzdsische Garten // Sarkowicz Н. Die Geschichte der Garten und Parks.
Frankfurt / M. u. a., 1998. S. 152-172.
6 Uerscheln G., Kalusok M. Worterbuch der europaischen Gartenkunst. Stuttgart,
2003. S. 24f.
7 Brix M. Franzdsische Garten // Sarkowicz H. Die Geschichte der Garten und Parks.
S. 167.
8 Там же. С. 155, 170.
9 Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от
истоков до начала XX века). М., 1996. С. 96.
30
России ограниченный период времени. В русле общеевропейского
развития в 1770-х гг. начался переход к английскому стилю ланд-
шафтных садов10 11.
В контексте данной работы также следует обратить внимание на
Летний сад, находящийся на левых берегах Невы и Фонтанки. Лет-
ний сад был заложен в 1704 г. по приказу Петра I, здесь располагалась
городская летняя резиденция царей; он являлся одним из первых са-
дов в России, оформленным во французском стиле. В последующие
годы в разработке и осуществлении планов участвовали многие ар-
хитекторы и садовники (например, француз Ж. Б. Леблоном, голлан-
дец Ян Роозен). Оформление дворца имело символическое значение:
барельефы на фасаде в аллегорической форме рассказывают о победе
русской армии над шведами в Северной войне. Над главным входом
среди трофеев изображена римская богиня войны и мудрости Ми-
нерва”. Кроме того, Летний сад играл большую просветительскую
роль. Он выполнял функцию «музея-сада», «школы-сада»: на геоме-
трически правильных аллеях, между подстриженными деревьями и
кустами была представлена самая большая на тот момент коллекция
садовых скульптур. По указанию Петра I античные статуи были при-
обретены или изготовлены их копии. Скульптуры, следуя строгой
геометрии парка, расположили парами или группами, каждая из ко-
торых была посвящена определенной теме. Группа «Мир и победа»
символизировала, к примеру, победу над шведами. Аллегорическое
содержание имеют фигуры «Милосердие», «Утро» и «Ночь». «Море-
плавание» и «Слава» также передают дух эпохи12.
Особое место в истории садов и парков занимает усадьба россий-
ского дворянства XVIII и XIX вв.13 После принятого Петром III по
велению Екатерины II в 1762 г. манифеста о вольности дворянства
многие дворяне, выйдя в отставку, отправились в деревню, чтобы за-
няться благоустройством своих поместий. Это был, по словам Орлан-
до Файджеса,
«золотой век загородных дворцов; впервые теперь можно было встре-
тить художественные галереи и в деревне, ухоженные парки и сады, ор-
кестры и театры. Земельный надел был больше, чем просто местом, где
человек вел хозяйство или жил. Он развивался в остров европейской
культуры на русской крестьянской земле»14.
10 Там же. С. 144.
11 Там же. С. 87.
12 Там же.
13 Вергунов А. П., Горохов В. А. Русские сады и парки. М., 1988. С. 14.
14 Figes О., Nataschas Tanz. Eine Kulturgeschichte RuBlands. Berlin, 2003. S. 64.
31
Для высшего дворянства, для богатых землевладельцев царские
резиденции, дворцы и парки служили образцом. «Все, что происходи-
ло в 1770-1780-х годах в Царском Селе, Павловске, Гатчине и других
царских резиденциях, находило отзвук в дюжинах и сотнях дворян-
ских поместий, которые часто находились в 1000 верст от столицы»15.
Самыми выдающимися среди них были подмосковные усадьбы Кус-
ково, Архангельское и Останкино. Парки в этих поместьях, создан-
ные сначала во французском стиле, потом, в конце XVIII в., были
переделаны в английские ландшафтные сады’6. В то время большин-
ство парков было в частном, преимущественно дворянском владении.
Местное население по праздникам, иногда и в других случаях, имело
доступ в парк, но территории, примыкающие непосредственно к уса-
дебным домам или дворцам, всегда были закрыты для посторонних17.
Например, Останкинский парк пользовался у населения большой
популярностью. Хотя вход в усадебный «сад развлечений» был огра-
ничен, но на берегу озера или в дубравах часто устраивались народ-
ные праздники, которые привлекали множество людей18. То же самое
происходило и в Кусково. В приглашениях значилось: можно «раз-
влекаться так, как будет угодно», был разрешен бесплатный вход и
посетителям из «простой» публики, с условием, что на них не будет
«простой одежды»19.
Городские сады, которые не были в частном владении, в первой
половине XIX в. стали приобретать все большее значение. Один из
первых общественных парков в России был организован в конце
XVIII столетия в Минске20. В Москве в 1827 г. возник Петровский
парк, который в 1830-х гг. превратился в любимое место загород-
ных прогулок москвичей21. Помимо этого, жители первопрестольной
могли посещать ярмарки в Сокольниках, Марьиной роще, а позднее
гулять в Нескучном саду, о котором подробнее будет рассказано в
15 Вергунов А. П„ Горохов В. А. Русские сады и парки. М., 1988. С. 87. (Верста со-
ставляет 1,06 км.)
16 Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от
истоков до начала XX века). С. 133.
17 Вергунов А. П., Горохов В. А. Русские сады и парки. С. 158.
18 Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от
истоков до начала XX века). С. 360.
19 Уварова Е. Д. Вокзалы, сады, парки // под ред, Е. В. Дыкова. Развлекательная
культура России XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории. СПб., 2000. С. 316-349,
332.
20 Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от
истоков до начала XX века). С. 310.
21 Искусство. Петровский сад // Москва. Энциклопедия. М., 1997. С. 630-631.
32
следующей главе этой книги22. Во второй половине XIX в. в Москве
по примеру Западной Европы был открыт публичный зоологический
сад23.
Идя навстречу пожеланиям горожан, городские власти столицы в
конце XIX столетия создают все больше городских садов. В этой свя-
зи особое внимание следует обратить на московские бульвары, кото-
рые до настоящего времени окружают кольцом центр города. Изна-
чально они создавались как место для прогулок и занятий спортом24.
Планировка публичных городских парков, естественно, отлича-
лась от дворянских усадеб, где центром всегда был господский дом.
Первоочередной задачей при создании общественных садов было
создание адекватного пространства для публичных развлечений, в
особенности для народных гуляний. Народные гулянья — это празд-
ники с ярмарками, аттракционами, представлениями и балагана-
ми. Там продавались игрушки, лубки25 и другие изделия народных
промыслов; предлагались различные блюда и напитки26. Народные
праздники являлись важной частью городского быта, они часто были
приурочены к определенным датам, их традиции уходили в глубь ве-
ков. Многие из этих праздников выросли из языческих обычаев, но
после Крещения Руси стали ориентироваться на церковный кален-
дарь. Например, маскарад на Рождество, ледовый скат на маслени-
цу27, пасхальная неделя с особым меню и подарками, или хороводы
на природе на Троицу.
С XVIII столетия городской быт по экономическим и социальным
условиям все больше отличается от деревенской жизни. Развитие
промышленности, рост числа городов со времени правления Петра I
привели к оживлению торговли как внутри страны, так и с заграни-
цей. Торговые выставки и ярмарки всегда сопровождались народны-
22 Уварова Е. Д. Вокзалы, сады, парки // под ред. Дыкова Е. В. Развлекательная
культура России XV1II-XIX вв. Очерки истории и теории. С. 332.
23 Вергунов А. П., Горохов В. А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от
истоков до начала XX века). С. 365.
24 Там же. С. 361.
25 Лубок — народная (фольклорная) картинка, раскрашенное графическое изо-
бражение, растиражированное печатным способом. Нередко лубок имел декоративное
назначение.
26 Об истории народных гуляний см.: Некрылова А. Ф. Русские народные город-
ские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988. С. 5.
27 Масленица (Масляная неделя) — праздник проводов зимы и встречи весны.
После Крещения Руси Масленица празднуется в последнюю неделю перед Великим
постом, за семь недель до Пасхи.
33
ми гуляньями с кутежом, аттракционами. Они привлекали «подо-
зрительных людей»: воров, мошенников или безработных. На этих
праздниках происходила «встреча» городского и деревенского жиз-
ненных укладов; также на характер праздников оказывали влияние
веяния из-за границы. Повсюду звучали песни, частушки, городской
фольклор обогащался на таких гуляньях и одновременно придавал
им особое звучание.
Особый интерес представляли балаганы, в которых разыгрыва-
лись маленькие пьески или сценки с Петрушкой (русский вариант
итальянского арлекино), была здесь и пантомима, выступали коми-
ки, всевозможные шутники и остряки. Большие театральные пред-
ставления были запрещены из-за монополии театров28. Ярмарки,
предлагая развлечения и забавы, одновременно были местом, по сло-
вам Карла Шлегеля,
«где деревенская Россия встречалась с городом. Место сбора самых
дерзких фигур, воров, мошенников, святых, безумных (блаженных),
место встречи самых отдаленных провинций... Место, каждому доступ-
ное, — и наряду с аристократическими салонами — место в император-
ской России, по ту сторону государства и общества»29.
В Москве проводилось до тридцати народных праздников в год на
Девичьем поле, в Марьиной роще, а зимой на замерзшей Москве-реке
или р. Неглинной. Поводом могли быть церковные праздники или
события в царской семье, например, дни коронации, дни рождения.
В Петербурге народные гуляния проводились на Марсовом поле, на
Дворцовой площади, у Адмиралтейства, а в зимний сезон — на льду
Невы30. Начало празднованию важных государственных событий
с дорогостоящими инсценировками, с грандиозными фейерверка-
ми, процессиями и маскарадами положил Петр I, который с разма-
хом отметил Ништадтский мир и свою коронацию как «императора
всероссийского»31.
28 См.: Михайлович Е. Русские народные гулянья (по рассказам А. А. Алексеева-
Яковлева). М.; Л., 1948. С. 12-13. Об истории народного театра см.: Swift A. Popular
Theater and Society in Tsarist Russia. Berkeley u.a., 2002.
29 Schldgel K. Jenseits Des Grossen Oktober: Das Laboratorium Der Moderne.
Petersburg 1909-1921. Berlin, 1988. S. 385.
30 См.: Михайлович E. Русские народные гулянья. С. 7-8.
31 Более точное описание см.: Некрылова А. Ф. Русские народные городские празд-
ники, увеселения и зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988. С. 8.
34
В XIX столетии аттракционы стали функционировать постоянно,
вне ярморок и проведения праздников32. В Петербурге пользовался
популярностью Елагин остров, где зимой были ледовые горки, на Кре-
стовском острове народ посещал «швейцарские» горки (аналог аме-
риканских горок) и катался на качелях. В расположенной недалеко
от Петербурга Новой деревне или в Александровском парке проводи-
лись танцевальные вечера, выступали цыгане, давали представления
заезжие театральные труппы. С конца 1830-х гг. по английскому об-
разцу устраиваются вокзалы, под которыми понимались новые сады
Екатерингофа и Павловска или железнодорожный вокзал Царского
села33. В этих сооружениях давались концерты (в 1856-1866 гг. в
Павловске дирижировал оркестром Иоганн Штраус-сын), ставились
театральные спектакли и т. п.34 Своего расцвета такие парки достигли
во второй половине XIX в. Обычно они располагались на берегу реки,
на их территории обязательно был пруд или другой небольшой водо-
ем; они часто застраивались китайскими павильонами или здания-
ми в мавританском стиле. Карусели, балаганы, ларьки должны были
украшать парк и создавать «праздничное настроение». А. Алексеев-
Яковлев, ветеран в организации подобных садов, определил город-
ские парки развлечений как «особое сочетание шоу и развлечений»,
способных соединить воедино «остроумным и захватывающим спо-
собом» новые достижения культуры и техники35. Для опытных руко-
водителей парков развлечений дидактически-просветительская роль
ввереных им учреждений понималась ими одновременно как шанс
сделать доступной высокую культуру широким слоям населения.
32 См.: Konechnyj А. М. Shows for the People: public amusement parks in the nineteenth
century St. Petersburg// Steinberg M. D., Frank S. P. Cultures in Flux: Lower-Class Values,
Practices and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, 1994. S. 121- 130.
33 Русское слово «вокзал» произошло от англ. Vauxhall — название парка и места
увеселений под Лондоном по фамилии владелицы Джейн Воке; был закрыт в конце
1850-х гг. Слово «вокзал» сначала использовалось для обозначения этого парка, а свое
нынешнее значение приобрело гораздо позже, когда была открыта первая железная до-
рога Санкт-Петербург — Павловск (см.: Konechnyj А. М. Shows for the People: public
amusement parks' in the nineteenth century St. Petersburg // Steinberg M. D., Frank S. P.
Cultures in Flux: Lower-Class Values, Practices and Resistance in Late Imperial Russia.
Princeton, 1994. S. 123. Anm. 5).
34 Konechnyj A. M. Shows for the People: public amusement parks in the nineteenth
century St. Petersburg // Steinberg M. D„ Frank S. P. Cultures in Flux: Lower-Class
Values, Practices and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, 1994. S. 122f.
35 Цит. no: Konechnyj A. M. Shows for the People: public amusement parks in the
nineteenth century St. Petersburg// Steinberg M. D., Frank S. P. Cultures in Flux: Lower-
Class Values, Practices and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, 1994. S. 123.
35
После реформы театров 1882 г. была ликвидирована монополия
Императорских театров на все виды театральной и концертной дея-
тельности. Оперы и театральные пьесы теперь можно было ставить
частным образом, в т. ч. и в парках. Развлекательные зрелища поль-
зовались большой популярностью у публики. Их можно отнести к
так называемой «дивертисментной эстраде», ориентированной на
оперные, балетные номера, театральные сценки, а также включавшей
выступления народных певцов, танцоров, музыкантов, клоунов и
фокусников. Другим видом развлечения были кафешантаны (от фр.
Cafe chantant, букв, поющее кафе), созданные под влиянием запад-
ноевропейского кабаре. Здесь наряду с бурлеском со специальными
«женскими номерами» выступали цыгане с песнями и танцами, кото-
рые очень нравились публике. Одним из прототипов петербургских
парков развлечений являлось Заведение искусственных минераль-
ных вод, открытое в 1834 г. В его программу входили музыкальные
вечера, физико-магические представления, выступления цыганских
и тирольских певцов, живые картины (например, «Петр Великий
на Ладожском озере»), выступления французских певиц, цирковых
акробатов, театра марионеток, а также номер «полет Вайнерта на
аэростате», фейерверк или «китайская иллюминация». В течение
1860-х гг. открывались новые парки развлечений, такие как Юсу-
повский парк и Таврический сад, Ливадия (позже перешедшая во
владение Михаила Лентовского и известная под названием «Кинь
Грусть»), а также Русский семейный сад (на территории сада Деми-
дова). В 1870 г. в Петербурге насчитывалось уже семь парков раз-
влечений36. В 1880 г. открылся парк Аркадия, который затмил все
остальные: программа развлечений включала наряду с оперой балет-
водевиль37; в гости приглашались иностранные театральные труппы;
огранизовывались фейерверки и инсценировались битвы38.
В конце XIX в. положение частных парков развлечений стано-
вилось все тяжелее, не в последнюю очередь из-за конкуренции со
стороны государства39. Многие общественные объединения, особен-
но «Попечительство о народной трезвости», все чаще устраивали
собственные праздники и открывали народные театры. Парки чут-
36 Konechnyj А. М. Shows for the People: public amusement parks in the nineteenth
century St. Petersburg // Steinberg M. D., Frank S. P. Cultures in Flux: Lower-Class
Values, Practices and Resistance in Late Imperial Russia. S. 126.
37 Бурлески или сатирическая поэзия.
38 Konechnyj А. М. Shows for the People: public amusement parks in the nineteenth
century St. Petersburg // Steinberg M. D., Frank S. P. Cultures in Flux: Lower-Class
Values, Practicesand Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, 1994. S. 129.
39 Об этом см.: Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since
1900. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 1992. S. 117.
36
ко реагировали на это и меняли свою программу. Открывались но-
вые рестораны и кафе; развлечения там были, прежде всего, в стиле
кафешантан.
Открытие Петровского парка в 1827 г. в Москве хотя и свидетель-
ствует об относительно раннем появлении организованного места
развлечений, но, согласно утверждению Уваровой и МакРейнольдс,
Москва никогда не обладала разветвленной сетью таких садов, как это
было в столичном Петербурге. Петровский парк в Москве, с его лет-
ним театром, вокзалом, где проходили танцевальные вечера, лавками
и качелями, посещали преимущественно представители дворянского
общества. Московское купечество и «низшие чины» собирались во
время праздников в Марьиной роще, кутили в дешевых ресторанах и
незатейливо развлекались в балаганах40.
Начиная с 1860-х гг. многие предприниматели один за другим пы-
тались создать в Петровском парке развлекательные заведения, ко-
торые называли то «Фантазия», то «Альгамбра». Но их усилия были
напрасны, и не в последнюю очередь из-за популярности располо-
женных неподалеку ресторанов «Яр» и «Стрельна»41.
В 1876 г. Михаил Лентовский, влиятельная и успешная фигура в
сфере развлекательного искусства, взялся за расположенный в цен-
тре города и до этого находившийся в запустении парк развлечений
«Эрмитаж»42. Лентовский, который был актером, режиссером и та-
лантливым театральным деятелем, построил новое здание театра,
музыкальную сцену в центре пруда и перестроил ресторан. Его сад
сначала пользовался большой популярностью во всех слоях обще-
ства: по праздникам «вся Таганка и Рогожская» посещала сад «Эрми-
таж», слушала музыку, с интересом смотрела выступления актеров,
фокусников, акробатов и юмористов43. Но в 1892 г. по финансовым
причинам он был вынужден закрыть свое заведение.
Большего успеха на этом поприще достиг Яков Щукин, бывший
служащий Лентовского, который открыл в центре Москвы в Карет-
ном ряду, театр «Новый Эрмитаж», а годом позже — одноименный
сад, в котором и сегодня действуют несколько театров44.
40 Уварова Е. Д. Вокзалы, сады, парки // Дыков Е. В. Развлекательная культура
России XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории. С. 333.
41 Интересно, что эти два ресторана, в отличие от большинства развлекательных
парков, назывались русскими именами.
42 Там же. С. 334.
43 Там же. С. 339.
44 Там же. С. 345-437.
37
Далее следует упомянуть сады для семейного отдыха, располо-
женные в ботаническом секторе зоопарка, а также парк развлечений
на Крестовской заставе и заведение «Эсперанса» (называемое мест-
ным населением «Испиранец»45) в Сокольниках. У последнего была
сомнительная репутация, потому что владелец делал ставку почти
исключительно на продажу спиртных напитков в розлив и легкие
развлечения46. Хотя во многих российских городах уже существовали
сады развлечений, а во второй половине XIX в. в отдельных городах
появились общедоступные парки, Россия сильно отставала от евро-
пейского и американского уровня развития индустрии развлечений.
В Москве, как и в других городах, уплотнение городского простран-
ства и промышленной застройки центра слишком долгое время про-
исходило «стихийным способом», в ущерб систематическому созда-
нию зеленых насаждений47.
Оформление публичных садов ориентировалось сначала на част-
ные усадьбы, мало приспособленные к массовому посещению и но-
сившие скорее декоративный характер, а потому их внешняя «форма»
была намного консервативнее их социальной сути48. Очень медленно
создавались предпосылки, которые делали возможным использова-
ние скверов большей частью горожан: увеличивалась территория, по-
являлись «дополнительные входы, расширялись дороги, создавались
спортивные и развлекательные сооружения», что привлекало все
больше посетителей49.
Хотя вряд ли российские усилия и их результаты могли сравнить-
ся с создававшимися начиная с середины XIX в. за границей город-
скими садами. Там парковые сооружения, оформленные в англий-
ском стиле,
«с идеализированным ландшафтом лугов, лесов и водоемов, были
выражением городской философии: они больше не являлись отражени-
ем придворной жизни и не нуждалась в центральных партерах и строгой
иерархии декоративных элементов, они приобрели более “частный” и де-
45 Слово происходит, очевидно, от слов «выпереть/выпирать».
46 Зоопарк // Москва. Энциклопедия. С. 312; Уварова Е. Д. Вокзалы, сады, пар-
ки //Дыков Е. В. Развлекательная культура России XVIII-XIX вв. Очерки истории и
теории. СПб., 2000. С. 345; Сокольники // Москва. Энциклопедия. С. 750.
47 Долганов В. Зелень в Москве // Архитектура СССР. 1935. № 10-11. С. 45-47.
48 Вергунов А. П., Горохов В. А. Русские сады и парки. М., 1988. С. 158.
49 Там же.
38
мократичный характер. Английские ландшафтные сады состояли из не-
скольких связанных между собой территорий, что позволяло проклады-
вать парковые дорожки так, чтобы было удобно посетителям»50.
Однако не стоит забывать, что английский ландшафтный сад, воз-
никший в противовес строго формализованным садам в стиле барок-
ко и «олицетворявший, на первый взгляд, непосредственное и гар-
моничное сосуществование различным природных мотивов», хотя
и выражал в себе измененное отношение человека к природе, тем не
менее был до последней детали продуманной имитацией природы51.
Одним из ярких примеров этого является Нью-Йоркский цен-
тральный парк с территорией 340 га; план его создания был одобрен
в 1853 г., а начал его строить в 1858 г. Фредерик Л оу Ольмстед52. Он
хотел «воплотить демократические идеи в ландшафте» и, таким обра-
зом, создать «нравственный ландшафт», «Аркадию в океане зданий»,
которые помогли бы нью-йоркцам выстоять в их ежедневной битве с
капиталистическим окружением53. После окончания строительства в
1860 г. парк сначала не посещался трудовым населением, т. к. рабо-
чий день был слишком длинным, а проезд довольно-таки дорогим; но
с ростом города и развитием его инфраструктуры парк как место от-
дыха стал популярен у всех слоев населения54. В Центральном парке,
сперва носившим элитарный характер, посетители могли отдыхать,
совершать прогулки пешком, на лодках или в каретах, зимой кататься
на коньках; рассматривать скульптуры, получать информацию о ра-
стущих в парке растениях55.
Функцию городских садов, которые к середине XIX в. появились
практически во всех европейских столицах, Юрген Мильхерт в своем
труде «Люди в парке» определяет следующим образом:
50 Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt.
1993. № 12. S. 550-555.
51 Von Buttlar A. Englische Garten // Sarkowicz H. Die Geschichte der Garten und
Parks. S. 173?187.
52 Kirchner F. «Greensward» und «Emerald Necklace». Frederick Law Olmsteds
Parkanlagen in New York und Boston // Stadtbauwelt. 1993. № 12. S. 540-549.
53 Lueken V. Die Demokratie der Baume. Griines Bollwerk gegen die Barbarei
der Welthauptstadt des Kapitals: Seit hundetfiinfzig Jahren gewahrt der Central Park
in New York den Stadtbewohnern Ruhe vor Geschaften // Frankfurter Allgemeine
Zeitung. 2003.12.07.
54 Там же. С. 39.
55 Kirchner F. «Greensward» und «Emerald Necklace». Frederick Law Olmsteds
Parkanlagen in New York und Boston // Stadtbauwelt. 1993. № 12. S. 546f.
39
«...здесь можно было увидеть и быть увиденным равными и свобод-
ными, экономически амбициозными и способными гражданами, причем
скорее случайно, чем преднамеренно. В то же время памятники нацио-
нальным героям служили делу воспитания патриотизма и формирова-
нию гражданских идеалов. Ухоженная зелень успокаивала совесть бур-
жуа, эксплуатирующего природу, а образованный буржуа находил здесь
место для общения. Политические и социальные проблемы должны были
оставаться за воротами парка, от посетителей городских парков требова-
лось благонравное поведение. Существенным моментом паркового отды-
ха было общение с мирной природой: кормление уток и белок, наблюде-
ние за прогуливающимися людьми, животными и растениями с парковой
скамейки. Прогулки верхом на лошадях, которые позволяли всадникам
смотреть на пешеходов сверху вниз, постепенно исчезли. Одновременно
появилась возможность для занятий спортом, чтобы поддерживать строй-
ность фигуры, это были прежде всего спокойные прогулки на лодках по
парковым прудам, а зимой — катание на коньках. Все посетители в город-
ских садах могли найти общение и обрести умиротворение. Парки ста-
ли — и в сознании населения остаются до настоящего времени — идеаль-
ным воплощением досуга в городе, идеальным способом использования
свободного времени. Парковое хозяйство требовало правильной эксплуа-
тации и ухода. Хорошо был налажен контроль в этих «оплотах буржу-
азности»: полицейские, сторожа и садовники следили за порядком. Так,
например, запрещалось хождение по газонам, часы работы парка были
ограничены, и это делало посещение парка приятным и безопасным»56.
Индустриализация, сопровождающаяся ростом численности го-
родского населения, сокращала жизненное пространство горожан,
требовала создания «новых» зеленых насаждений. Для отдыха и
укрепления здоровья жителей городов требовались парки, которые,
по мнению директора по вопросам садового строительства Берлина
Людвига Лессера (1927), нужны не только «для прогулок, но и пре-
доставляют всем кругам населения в любой сезон достаточное про-
странство и возможности побыть на свежем воздухе, самореализации
в игре, спорте, а также спокойного отдыха»57. При этом была воскре-
шена идея народного парка, высказанная в 1785 г. К. К. Л. Хиршфель-
дом, который в последнем томе своего труда по «Теории садового ис-
56 Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt. 1993.
№ 12. S. 550f.
57 Lesser L. Volksparke heute und morgen. Berlin, 1927. S. 6; Также см.: Konig
G. M. Eine Kulturgeschichte des Spaziergangs. Spuren einer biirgerlichen Praktik. Wien
u. a., 1996; Warneken B.J. Kleine Schritte der sozialen Emanzipation. Ein Versuch fiber den
unterschichtlichen Spaziergang um 1900 // Historische Anthropologic. 1994. № 2. S. 423-
441; Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Bd. 2. Frankfurt/M., 1978. S. 1067.
40
кусства» решительно выступил за народные сады, которые помимо
«движения, наслаждения чистым воздухом, отдыха и общения» так-
же должны формировать нравственные устои и помогать просвеще-
нию народных масс58.
Идея «народного парка как социально-реформаторская парковая
программа» была осуществлена в Германии в 1910-х гг., в первую оче-
редь в больших городах, таких как Берлин и Гамбург59. Важной частью
народных парков были «солнечные луга», чтобы посетители могли
«свободно резвиться», и лужайки для «спокойного отдыха» (как в
Английском саду в Мюнхене). Кроме того, в распоряжении посетите-
лей находились пруды для купания, территории для воздушных ванн,
различные спортивные сооружения, открытые сцены, концертные
площадки, библиотеки, детские городки, небольшие демонстрацион-
ные садово-огородные участки, места для пикника и рестораны для
отдыха и развлечений60. Народные парки являлись местом, где «про-
летарская общественность получала возможность развития в фор-
ме партийных, профсоюзных и спортивных мероприятий» и в силу
предусмотренного использования зеленых насаждений, имела воз-
можность осваивать его территорию в буквальном смысле. Хотя посе-
тители пользовались не всем ассортиментом развлечений народного
парка — слишком довлеющими были государственные предписания
и правила поведения, как например «дружески-дистанцированное
сосуществование», парки являлись необходимыми оазисами в мо-
лохе больших городов. Общественный контроль в народных парках
базировался не только на «внешне» установленных правилах, но
также и на «гордости трудящихся за достижения в сфере паркового
строительства, т. к. народные парки появлялись в основном в резуль-
тате общественных работ [,..]»61. В этой связи стоит привести слова
Лессера: народные парки «процветали как раз за счет практического
использования»; и далее:
«[...] что может быть прекраснее картины, когда простор лужаек в на-
родных парках оживляется группами молодых и пожилых людей, кото-
58 Wiggershaus R. Garten und Parks der Gegenwart // Sarkowicz. Die Geschichte der
Garten und Parks. S. 290-303.
59 Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt. 1993.
№ 12. S. 552.
60 Lesser L. Volksparke heute und morgen. Berlin, 1927. S. 20 ff.; Milchert J. Menschen
im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt. 1993. № 12. S. 552.
61 Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt.
1993. № 12. S. 552.
41
рые прыгают, поют, играют в салочки или сидят тесным кружком? Когда
пестрые цвета одежды играют красками и на фоне зелени создают жизне-
радостную картину?»62
С 1890-х гг. меняется не только назначение и внешний вид парков,
но и, применительно к российским условиям, усложняются развле-
кательные сооружения: например, луна-парки, которые появились
в связи с проведением всемирных промышленных и торговых вы-
ставок. Важной вехой в «развитии новой индустрии развлечений»
стала Всемирная выставка в Париже в 1889 г. На ней были созданы
так называемые «экзотические деревни», для которых была отведена
специальная территория; технические средства создавали иллюзию
присутствия, что позволяло посетителям побывать в другом угол-
ке мира. Этим «разрушалась привилегия богатых. Панорама, экзо-
тическая деревня и фольклорные представления были для народа
компенсацией отсутствия возможности путешествовать»63. Следую-
щая Всемирная выставка в Чикаго 1893 г. превзошла парижскую по
многим параметрам. В центре выставки находился большой бассейн,
около которого были сооружены «белые здания в неоклассическом
стиле, соединенные аркадами». Данное сооружение десять лет спу-
стя послужит архитектурным образцом для прародителя всех парков
развлечений, луна-парка в в Нью Йорке на Кони-Айленде. К тому же
на этой Всемирной выставке впервые был построен отдельный луна-
парк с почти 80-метровым колесом обозрения64. В Германии за об-
разец развития парков взяли Берлинскую промышленную выставку
в Трептов-парке в 1896 г., идеи которой нашли свое продолжение в
хорошо технически оснащенном Луна-парке в Халензее, существо-
вавшем до времен Третьего рейха.
Краткое описание эстетического, содержательного и простран-
ственного контекстов применительно к парковым сооружениям де-
монстрирует непрерывный прогресс их освоения на протяжении
столетий все более широкими слоями населения. Их эстетика и
пространственная структура постоянно приспосабливались к изме-
нявшимся общественно-политическим условиям. Точно так же, как
парки и их использование в России и за границей, менялся и тради-
62 Lesser L. Volksparke heute und morgen. Berlin, 1927. S. 21.
63 Blomeyer G. R., Tietze B. Lunaparkkultur. Kleine Sozialgeschichte des grossen
Vergnugens// Bauwelt. 1986. № 12. S. 440-445.
64 Там же. С. 440.
42
ционныи народный праздник, переживавший вместе с возникнове-
нием парков развлечений свою институционализацию и перешедший
в новое измерение. История развития городских садов и парков по-
казывает, что в Москве по сравнению с европейскими и американски-
ми большими городами существовал определенный дефицит таких
учреждений, поэтому решение об учреждении Центрального парка
культуры в 1928 г. было закономерным.
Особенностью парка культуры является то, что он с самого начала
планировался как институт, который одновременно был бы и парком,
и местом развлечений. В Московском парке культуры и отдыха опре-
деленным образом соединялось то, что авторский дуэт Бломейер/
Титце описали как отдельные друг от друга сущности:
«...в парк человек идет, чтобы отдохнуть. Отдых — это противополож-
ность повседневному жизненному миру, ничегонеделание после тяжелой
работы, полнота переживаний после монотонного рабочего дня, взгляд на
зелень вместо растущих в небеса серых домов, побег из мира социальной
: депривации или целенаправленного подавления личности. Средства са-
дового искусства для общественных целей — это зеленая иллюзия, кон-
траст с каменным городом. Парк развлечений идет на шаг дальше. Его
; - трюки как игра со временем, приложение технического прогресса и ма-
гических инсценировок. Парк развлечений обслуживается техническими
,, приспособлениями и набором спецэффектов. Он механизирует приклю-
i чение и дает своим посетителям потрясающий опыт, суррогат того, чего
нет в их жизни»65.
По словам Бетти Глан, парк являлся «характерным памятником
своей эпохе», организация Центрального парка культуры было сред-
ством, которое использовал молодой Советский Союз, чтобы утвер-
диться равным другим государствам66. Советский парк культуры
сооружался в то время, когда все важные проекты парков и развле-
кательных комплексов в стране и за границей были завершены. Это
давало возможность пользоваться накопленным опытом и знаниями
прошлого и современности.
Как мы увидим далее, принципы и основы создания историче-
ских парков — как французских, так и английских садов — отчетливо
65 Там же. С. 442.
66 Глан Б. Н. За социалистический парк. Обзор проектов генерального плана
ЦПКиО Моссовета. М., 1932. С. 7.
43
видны в различных генеральных планах создания московского парка
культуры. Архитекторы и дизайнеры также использовали классиче-
ские приемы садового искусства: сооружение партеров, направление
дорог, размещение скульптур, использование цветочных клумб и ку-
старников для обогащения ландшафта, чтобы сделать парк культуры
настоящим и «полноценным» парком. Очевидно, что выводы Лессера
применимы и к советской стране: люди и здесь являются важной со-
ставной частью народного парка67. Подобная позиция верна и в от-
ношении парка культуры. С одной стороны, там у посетителей был
большой выбор: от луна-парков до библиотек, а с другой стороны
(как будет показано далее) — в парках развивалась своя архитекту-
ра. В конечном счете там можно было увидеть картину «оживленных
лугов», о которых мечтал Лессер. Чтобы лучше понять, насколько
концепция советского парка была оригинальна, более подробно бу-
дут рассмотрены факторы, приведшие к появлению такого явления,
как «досуг».
1.2.	Возникновение досуга
Досуг как важное явление в жизни широких слоев населения поя-
вился в результате индустриализации в XIX в.
Миллионы людей, покидали свой привычный, в основном де-
ревенский мир в поисках работы на городских фабриках. Их ритм
жизни определялся теперь не «заботой о скотине и работой в поле»,
сменой сезонов и обычаями, но «фабричной сиреной и часами»68.
В доиндустриальном мире не было разделения времени на рабочее
и досуг, их едва ли можно было отделить друг от друга, и часто одно
переходило в другое:
«...работа от зари и до зари была нормой; но во время работы звучали
рассказы и песни, вместе ели и пили, ремесленники общались в дороге;
зимой сватались и играли свадьбы. Встречались в дни церковных празд-
ников и в воскресные дни, также были и другие поводы: крестины, свадь-
67 Работа Лессера отмечена в большой монографии Л. Лунца «Парки культуры и
отдыха» (М., 1934).
68 Maase К. Grenzenioses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
Frankfurt/M., 1997. S. 41.
44
ба, похороны. К этому следует добавить праздники, связанные с годовым
циклом работ»69.
Работа на фабрике и в кустарной промышленности была тяжелая:
рабочее время составляло нередко от 70 до 100 часов в неделю, безо-
пасность труда отсутствовала, санитарные условия были ужасными.
К этому следует добавить затраты времени на дорогу от места жи-
тельства до фабрики. Поэтому досуг как «свободное от работы вре-
мя» сокращался до самого минимума.
При таких условиях жизни свободное время тратилось, прежде
всего, на физическое восстановление, неизбежно появлялось жела-
ние забыться. «Отупляющая» работа и физическое истощение огра-
ничивали «горизонт потребностей» еще сильнее. Досуг в широком
смысле мог развиться только с законодательным ограничением про-
должительности рабочего времени. Именно за это со второй полови-
ны XIX столетия в западных индустриальных странах боролись ра-
бочие70. Сокращение рабочего дня привело к увеличению свободного
времени у работников, и в конце XIX в. появляется досуг как особая
часть жизни, которая непосредственно зависит от работы71.
Утешения и разрядки после тяжелого труда рабочие искали в
трактире («бренди как способ бегства»), церкви, семейных праздни-
ках и выходных, во время которых всей семьей рабочие совершали
«поход в загородный ресторан», а позже стали заниматься «садово-
дачными работами»72. Попытки городских и церковных объединений
создать «разумный отдых» (rational recreation) не нашли отклика у
низших слоев населения не только в Англии. Общеобразовательные
мероприятия, чайные, хоры, вечера поэзии или «вечера народных
развлечений» с докладами, декламацией стихов и музыкой, а также
библиотеки не пользовались популярностью у «рабочих, подмасте-
рий, поденщиков, обслуживающего персонала, солдат и подобных со-
циальных групп»73.
69 Там же. С. 39. Также см.: Altrichter Н. Die Bauern von Tver. Vom Leben auf dem
russischen Dorfe zwischen Revolution und Kollektivierung. Munchen, 1984. S. lOOf.
70 Cm.: Glaser H. Industriekultur und Alltagsleben. Vom Biedermeier zur Postmoderne.
Frankfurt/M„ 1994. S. 146.
71 Maase K. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
S. 41-46.
72 Glaser H. Industriekultur und Alltagsleben. Vom Biedermeier zur Postmoderne.
Frankfurt/M., 1994. S. 148f.
73 Maase K. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
S. 47, 52.
45
Кроме названных объединений рациональному досугу рабочих
также пытались содействовать социалистические кружки. Для них
на первом месте стояли «приобретение знаний», «политическое вос-
питание» и «приобщение к большой культуре», чтобы в свободное
время рабочий мог получить то, чего его лишало «капиталистическое
общество». Так как гражданские объединения зачастую отказывали
рабочим в членстве, в последнее десятилетие XIX в. заметно возрос-
ло число рабочих союзов. Несмотря на то, что лишь меньшинство
рабочих были членами певческих, туристических, гимнастических
или других союзов, их существование как таковое свидетельствует
об усилиях, направленных на «социальные улучшения», а также о
стремлении использовать приобретенные способности и знания для
проведения осознанного, солидарного и качественного досуга74.
Легче всего восторг масс завоевывали музыкальные развлечения,
театр, выставки, чтение романов с продолжением и большие спортив-
ные мероприятия75. Сильная конкуренция в индустрии развлечений в
последней трети XIX в. привела к ее «почти взрывообразному» росту.
В Англии, например, многие работники больше не довольствовались
случайными прогулками в парке, а стремились к другим развлечени-
ям. Танцы, демонстрирующие пластику тела, такие как танго, уанстеп,
медленный танец и фокстрот, утверждались с большой быстротой на
всех танцполах к ужасу представителей власти76. В крупных городах,
таких как Лондон или Париж, миллионы людей проводили время в
мюзик-холлах и музыкальных кафе (Cafe-Concert); кроме того, как
уже упоминалось ранее, утвердилась культура луна-парков, где будо-
ражащие нервы публики аттракционы были в избытке77.
Стирались различия в развлечениях разных слоев населения; «лю-
бимые развлечения и критерии их оценки у богатых и бедных почти
совпадали». Разница была в том, что первые развлекались чаще, а
вторые могли себе это позволить в качестве большого исключения78.
Окончательная победа массовой культуры связана с всеобъемлю-
щей популярностью кино. Если в 1900 г. фильмы считались «гвоздем
программы на ярмарках, в варьете, цирках и гостиницах», то к началу
1905 г. число стационарных, работающих круглый год кинотеатров
постоянно увеличивалось и к 1910 г. в Европе достигло 10 тысяч.
74 Maase К. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
S. 73.
75 Там же. С. 49.
76 Там же. С. 64.
77 Там же. С. 67.
78 Там же. С. 78.
46
Фильмы содействовали распространению массовой культуры не
столько содержанием (которое не всегда было новым), сколько бла-
годаря своей мультипликаторной функции. Как никогда раньше, ста-
ло возможно с помощью множества копий имевшихся в распоряже-
нии фильмов охватить миллионную аудиторию и утвердить единые
культурные ценности «в национальном, и далее, в международном
масштабах»79.
Исследования показывают, что изначально под досугом прежде
всего понималось «свободное от работы время». Потом смысл этого
понятия изменился, т. к. все чаще свободное время посвящалось за-
нятиям, которые с отдыхом и восстановлением сил имели мало обще-
го (вспоминается do-it-yourself — с англ.: сделай это сам; в англоязыч-
ных странах с 1950-х гг. самостоятельная работу по дому; с 1980-х гг.
девиз неформальной культуры, т. н. культа самоучки. — Примеч.ред.).
Поэтому, опираясь на мнение Арнольда Сивоттека и «субъективное
восприятие», свободное время следует характеризовать как время,
«свободное для деятельности, которая ощущается не как работа»80.
А какое представление о свободном времени существовало в Со-
ветском Союзе?
В переводе на русский язык понятие «досуг» означает «свободное
время». Применительно к 1930-м гг. «свободное время» употребляет-
ся лишь в специфическом контексте, а также понятие «досуг» в пу-
бликациях того времени играет второстепенную роль. Если говорить
о парке культуры в широком смысле, то речь в основном идет об отды-
хе, как его определяет «Большая медицинская энциклопедия» (БМЭ,
1932, ст. «Рабский труд и эксплуатация». Термин «отдых» неразрывно
связан с противопоставлением отдыха и труда, глагол «отдышаться»
означает восстановление дыхания после тяжелой работы81)-
Коммунистическое и соответственно социалистическое учение
должны были дать свое понятие отдыха и выработать свое отношение
к работе и отдыху. Досуг в марксизме-ленинизме понимается как
«разнообразные деятельность или бездеятельность, которые направ-
лены на развитие способностей людей, из чего следует, что общественное
значение досуга состоит не только в том, чтобы освободить людей от рабо-
79 Там же. С. 108.
80 О сложности определения понятия см.: Sywottek A. Freizeit und
Freizeitgestaltung — ein Problem der Gesellschaftsgeschichte // Archiv fiir
Sozialgeschichte. 1993. № 33. S. 1-19.
81 Отдых // Большая медицинская энциклопедия (БМЭ). Т. 23. М., 1932. С. 177—
198.
47
ты, а чтобы поднять их культурный уровень, предоставить людям возмож-
ность заняться искусством, наукой и другими отраслями творчества»82.
Опираясь на определение «работы», данное Марксом, в Совет-
ском Союзе исходили из того, что человек трудится из «моральных
побуждений» и «высокой сознательности», и так же, как «удовлетво-
рение всех потребностей», работа должна быть безвозмездной. Отдых
и работа могут сливаться, образуя единство, «...в котором выражается
всестороннее развитие личности...» В противоположность западному
обществу, в котором «существует тесная связь между досугом и по-
треблением», в социалистических странах предполагается соединение
досуга и производства, а связь между отдыхом и производительно-
стью труда имеет «диалектический характер». Отдых — это результат
и одновременно «необходимое условие общественного прогресса...».
Для Карла Маркса отдых был «мощной производительной силой»,
которая влияет на производительность рабочей силы»83. В «Большой
медицинской энциклопедии» 1932 г. досуг определяется как «мощ-
ный рычаг для улучшения работы, увеличения производительных
сил и роста творческого энтузиазма широких масс»84. Требовались
«система правильно организованного отдыха», которая активизирует
волю к работе, и такие развлечения, игры, физические и умственные
занятия, которые «будут расширять политический, производствен-
ный и общекультурный горизонт трудящегося»85 86. В этой связи БМЭ
в статье «Наши достижения» отчетливо указывает наряду с развити-
ем системы фабричных клубов, красных уголков88 и читальных залов
на создание парков культуры, которые доступным языком провозгла-
шали отмену различий между работой и свободным временем (соот-
ветственно и досугом)87.
82 Art. Freizeit // Kernig С. D. Sowjetsystem und demokratische Gesellschaft. Eine
vergleichende Enzyklopadie. Freiburg u.a., 1966-1972. Bd. 2. S. 693-712.
83 Там же. С. 703.
84 Отдых // БМЭ. Т. 23. С. 179.
85 Там же. С. 180.
86 Красный уголок — это особое помещение или часть помещения в какой-либо ор-
ганизации, на предприятии или в рабочем клубе, «место для чтения газет, книг и жур-
налов, украшенное коммунистической символикой и портретами вождей». В красных
уголках организовывались лекции и мероприятия (Obertreis J. Tranen des Sozialismus.
Wohnen in Petrograd/Leningrad zwischen revolutionaren Entwiirfen, sowjetischer
Wohnpolitik und der Bestandigkeit hauslicher Lebenswelten 1917-1937. Koln, 2004.
S. 174f).
87 Это обсуждалось, например, весной 1933 г.; см.: Об опыте работы и задачах пар-
ков культуры и отдыха (резолюция Всесоюзного совещания по паркам культуры и от-
дыха) // Сборник руководящих материалов по работе клубов. М., 1933. С. 32-42.
48
Организация городского досуга и культуры досуга в России из-за
начавшейся позже по сравнению с Западной Европой индустриали-
зации формировалась с задержкой и сначала равнялась на сельские
культурные традиции. Главной особенностью здесь можно назвать
общение, причем оно имело «возрастные, гендерные и сезонные
особенности»*8. Люди ходили друг к другу в гости, встречались на
деревенской улице или вне деревни. При этом относительно разно-
образные досуговые занятия вплетались в относительно структури-
рованные социальные отношения и были связаны с сезонными и ре-
лигиозными обычаями, которые отражали круговорот крестьянской
жизни.
В городах общение также имело значение для проведения досуга,
но здесь все яснее становилось различие между работой и отдыхом,
что способствовало возникновению городской культуры досуга.
В отличие от деревенской культуры, улица в городе имела боль-
шую привлекательность, и все больше времени на досуге проходило
вне дома. Поначалу развлечения (гулянки с выпивкой и карточной
игрой, прогулки, гулянья) мало чем отличались от деревенских. Все
названные виды развлечений образованы от глагола «гулять», что
указывает на роль улицы в российской культуре досуга. «Гулять»
может означать и прогулку, и празднование, и прогул (неявка на ра-
боту), и распитие спиртных напитков, и безделье, и супружескую
измену, и способ развлечения88 89.
По мнению Джона Бушнелла, ускоренная индустриализация хотя
и влияла на общественную жизнь страны, но только не на проведе-
ние досуга. Исследования бюджета времени за 1930 г. указывают на
сохранение привычного проведения досуга. Фрагментарные данные
1936 г. указывают, что прошедшие шесть лет мало что изменили в
88 Bushnell J. Urban Leisure Culture in Post-Stalin Russia: Stability as a Social.
Problem? // Thompson T. L. and Sheldon R., eds. Soviet Society and Culture. Essays in
Honor of Vera S. Dunham; Boulder; London. 1988. S. 59.
89 О значениях слова «гулять» см. также: Bushnell J. Urban Leisure Culture in
Post-Stalin Russia; Stability as a Social. Problem? // Thompson T. L. and Sheldon R., eds.
Soviet Society and Culture. Essays in Honor of Vera S. Dunham; Boulder; London, 1988.
S. 60. Кернит в своей статье о досуге указывает: «Больше отдыха на природе распро-
странен “добровольный” отказ от функциональной полезной деятельности, гулянье...
по-прежнему очень распространенная форма проведения досуга. Сегодня, как и в про-
шлом, люди осознают себя крестьянином на печи. Сидение в трактире тоже было в сво-
ем роде гуляньем. Стоять на углу и глазеть на девушек, как поется в популярной аме-
риканской песне, это тоже гулянье». (Redlich F. Цит. по; Art. Freizeit // Sowjetsystem
und demokratische Gesellschaft. S. 699.)
49
укладе жизни рабочих. Дэвид Хоффман также подтверждает в кни-
ге «Крестьянский мегаполис» (Peasant Metropolis) устойчивость
крестьянской системы ценностей в среде московских иммигрантов
в 1930-е гг.90 Причину этой устойчивости следует искать в корнях
этих людей, в их опыте миграции, уровне образования, катастро-
фической ситуации с жильем и продолжительности рабочего дня.
Бушнелл считает, что об изменении досуга можно говорить только с
конца 1950-х гг.91 Советские ученые называли это победой «активно-
го отдыха над пассивным», социально «активного отдыха над инди-
видуализмом», «нового советского человека над его бескультурным
прошлым»92.
В России, как и в западных промышленно развитых странах, раз-
витие досуга и формирование его культуры тоже непосредственно
зависело от продолжительности рабочего дня. Как и везде во время
индустриализации условия на фабриках были плохими, величина ра-
бочего дня законом практически не регулировалась. В 1913 г. в Рос-
сии работали шесть дней в неделю, в среднем 9,7 часов в день (на час
больше, чем в то же время в Западной Европе), причем в металло-
обрабатывающей промышленности рабочий день мог продолжаться
12 и более часов ежедневно93. В 1922 г. законом был установлен вось-
мичасовой рабочий день, в 1927 г. XV съезд партии объявил «переход
на семичасовой рабочий день (с понедельника по субботу)», а в нача-
ле лета 1929 г. было принято постановление о «непрерывной рабочей
неделе» (непрерывка)94, что подразумевало пятидневную рабочую
неделю с перерывом, в течение которого «работала другая смена». Та-
кое нововведение (с середины 1930 г. почти 73 % рабочих мест было
организовано по этому принципу) не только ломало «сохранявшийся
традиционный жизненный уклад», но и увеличивало интенсивность
использования производственных мощностей, что в 1929-1930 гг.
привело сначала к росту производительности на 8-9 %. Однако со-
хранять такие темпы длительное время было невозможно95.
90 Исследование Д. Хоффмана будет рассмотрено подробнее.
91 Bushnell J. Urban Leisure Culture in Post-Stalin Russia: Stability as a Social.
Problem? // Thompson T. L. and Sheldon R., eds. Soviet Society and Culture. Essays in
Honor of Vera S. Dunham. S. 10-11.
92 Там же. С. 63.
93 HildermeierM. GeschichtederSowjetunion 1917-1991. EntstehungundNiedergang
des ersten sozialistischen Staates. Munchen, 1998. S. 61.
94 Там же. С. 273,420.
95 Тамже. С. 420.
50
Наряду с упомянутыми народными праздниками и позднее ста-
ционарными парками развлечений существовала целая палитра раз-
влекательных возможностей и способов проведения досуга, которые
городское население России получило в свое распоряжение начиная
с последней трети XIX в. и которые в значительной мере способство-
вали утверждению массовой культуры.
Активные занятия спортом в XIX в. были привилегией высших
слоев населения, которые в элитарных клубах могли ходить под пару-
сом, стрелять, охотиться, кататься верхом или плавать96. С середины
века возникают спортклубы, в которых дворяне и представители дру-
гих образованных сословий могли играть в шахматы, крикет и теннис,
фехтовать, заниматься греблей, гимнастикой или кататься на коньках.
С 1880-х гг. зажиточные представители среднего класса начинают
создавать велосипедные, легко- и тяжелоатлетические, футбольные,
лыжные, хоккейные и боксерские клубы. Важное влияние на разви-
тие спорта в России оказали иностранцы, которые на новой родине
не хотели отказываться от любимых видов спорта (например, появ-
ление в России футбола инициировали англичане, проживавшие в
обеих столицах)97.
Для рабочих доступ в спортклубы долго был закрыт. Для них за-
нятия спортом были невозможны из-за отсутствия средств и свобод-
ного времени. Кроме того, их нельзя было считать «любителями»
(что требовалось по уставу клубов), т. к. ежедневная физическая
нагрузка делала из них «профессионалов». Появлению спортивных
клубов для рабочих сначала противились церковные и городские вла-
сти, поскольку физическое развитие они считали подозрительным и
боялись, что спортивные клубы могли использоваться для революци-
онной пропаганды, как это было в чешском «Соколе» или немецком
«Гимнастическом движении», и превратиться в центры революцион-
ной деятельности.
Лишь к началу XX столетия, особенно после событий 1905 г. и
поражения в Русско-японской войне, произошло осознание роли
массового спорта, т. к. власти надеялись с его помощью укрепить
моральные устои и консолидировать общество. Кроме того, расши-
ренные возможности доступа к существующим спортивным клубам,
96 Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education in
Russia and the USSR. Cambridge, 1988. P. 9.
97 McReynolds L. Russia at Play. Leisure Activities at the End of the Tsarist Era. Ithaca
and London, 2003. P. 103-107.
51
а также создание новых в густонаселенных индустриальных центрах,
должны были сдерживать рабочих от идеи создания «незаконных»
объединений, проводивших под прикрытием спорта военизирован-
ные тренировки98. Популяризации спорта в России способствовало
участие страны в международной Олимпиаде, а также состоявшаяся
в 1913 г. (Киев) и 1914 г. (Рига) Первая Всероссийская Олимпиада99.
К тому же демонстрация таких видов спорта, как верховая езда,
велосипедные гонки или борьба, вызывала огромный интерес публи-
ки. На легендарном московском ипподроме в Петровском парке в
1877 г. появился тотализатор, позволявший делать ставки на ту или
иную лошадь, заключать пари и выигрывать (или проигрывать) день-
ги. Он пользовался вопреки всем протестам либеральных деятелей
(которые боялись за кошелек рабочих) большой популярностью у
всех слоев населения100.
Многочисленные игры традиционно были (и частично остаются)
частью русской культуры. К ним относятся кулачные бои, которые
служили развлечением задолго до XIX в. и в первую очередь в дерев-
нях. Такие игры, как городки (выбивание палками с определенного
расстояния из квадрата пяти городков, т. е. цилиндрических чурок,
поставленных в виде разнообразных фигур), лапта (вариант бейсбо-
ла), лунки (игра, в которой нужно закатить мячик в лунку) или шари-
ки (то же самое, что и лунки, но вместо мячей используются шарики),
всегда были популярны у россиян. Неизменными зимними развлече-
ниями были катание на коньках, на лыжах и купание в проруби101.
Развлечением горожан было посещение театров, причем еще в
XIX в. это было привилегией высших сословий. Широкие слои все
чаще посещали эстрадные сцены парков развлечений, приобретав-
шие все большее значение.
Во второй половине XIX в. в больших городах стало появляться
все больше ресторанов, происходивших от частных клубов, а также
кабаков и трактиров (при гостиницах) и публичных ярмарок. Ресто-
раны, как и в западном обществе, были не только местом, где пред-
лагали поесть, они также действовали как «культурные институты»
98 Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education in
Russia and the USSR. P. 33.
99 McReynolds L. Russia at Play. Leisure Activities at the End of the Tsarist Era.
P. 112.
100 Там же. С. 82.
101 Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education
in Russia and the USSR. P. 30.
52
и являлись неким «социальным пространством», в котором с 1890 г.
могли находиться и женщины102.
Такие заведения, как московские рестораны «Яр», и особенно от-
крывшиеся во второй половине XIX в. «Стрельна», «Славянский ба-
зар» или «Прага», давали возможность проводить время в общих за-
лах или отдельных кабинетах; без них московская ночная жизнь была
теперь немыслимой. На рубеже веков многочисленные рестораны в
крупных русских городах стали обычным явлением повседневной
жизни, о чем не в последнюю очередь свидетельствует издание двух
специальных журналов103.
В середине XIX в. появились ночные клубы, они часто располага-
лись в парках, и публика развлекалась там искусством в традициях
балаганов, теперь получивших названия кафешантаны или музы-
кальные кафе104.
Важным фактором, существенно способствовавшим прорыву мас-
совой культуры в России, стала киномания, захватившая Россию в
последние годы XIX в. В 1908 г. страна еще не располагала собствен-
ной киноиндустрией, поэтому кинодеятели покупали фильмы за гра-
ницей, в основном из Франции105. С 1910 г. на смену большим ки-
нозалам с громкими иностранными именами «Ренессанс», «Солейл»,
«Одеон», «Колизей» или «Космос» приходят маленькие кинозалы.
Число кинотеатров растет непрерывно: в 1913 г. в Российской импе-
рии их было 1500, ав 1916 г. — уже почти 4000, где 180 миллионам
зрителей показывали 500 различных фильмов106.
В России (как и в западном мире) по мере развития промышлен-
ности появляются организации, занимающиеся улучшением условий
труда и жизни пролетариата.
Русская православная церковь после первых масштабных проте-
стов рабочих и и обнародования социалистических трудов выступи-
ла за духовное образование трудящихся. Со своей стороны государ-
ство создавало библиотеки с соответствующей литературой, чайные
и клубы, устраивало собрания на предприятиях. Сторонники либе-
рального направления и владельцы фабрик создавали образователь-
ные учреждения, например, вечерние и воскресные школы, народные
102 McReynolds L. Russia at Play. Leisure Activities at the End of the Tsarist Era.
P. 198.
103 Там же. С. 196-204.
104 Там же. С. 210-213.
105 Там же. С. 253.
106 Там же. С. 264-269.
53
университеты и технические кружки. Правящий класс надеялся та-
ким образом повысить квалификацию рабочих и их образовательный
уровень и уберечь их от «политической агитации и бесцельного про-
ведения досуга». Многим приехавшим из деревни рабочим эти учреж-
дения давали возможность освоиться в новом для них мире. Курсы
чтения и правописания помогали обучиться грамоте, чтобы рабочие
были в состоянии «самостоятельно, т. е. без посредников, узнавать
информацию о политической ситуации». Все это способствовало по-
литизации рабочего класса107.
Другой формой культурных учреждений до 1917 г. были создавае-
мые со второй половины XIX в. самими рабочими или политически
активной интеллигенцией революционные кружки или клубы. Наря-
ду с политической деятельностью эти кружки были местом, где их
участники получали возможность для самообразования. Потому что,
с одной стороны, мало кто из рабочих мог посещать городские куль-
турные учреждения, а с другой стороны, их деятельность была мало
ориентирована на запросы рабочих108.
Массовое появление клубов стало возможным после 1917 г. по ме-
сту жительства или по месту работы109. Клубы сначала возникали под
эгидой Пролеткульта, коммунистической партии и профсоюзов. Их
программой в этот период существования Пролеткульта было соз-
дание настоящей пролетарской культуры, причем в условиях Граж-
данской войны это было очень сложно, потому что на первом месте
стояло удовлетворение самых элементарных потребностей членов
клуба110.
В клубах рабочие занимались политикой, наукой, искусством,
спортом; по разным поводам устраивались праздники, театральные,
концертные и киновечера. Для многих клуб был местом для общения,
поскольку там были комнаты отдыха, чайные и читальные залы. Кро-
ме того, клубные столовые помогали снабжать членов клуба продо-
вольствием. Часто в клубе было уютнее, чем дома. Клуб был местом,
положительно воспринимаемым рабочим классом из-за тесной связи
с предприятием, т. е. первичным жизненным миром рабочих. Здесь
рабочий отдыхал, так же как и в привычном социальном окружении
коллег, как и в мире, приспособленном к его потребностям, т. е. об-
107 Gorzka G. Arbeiterkultur in der Sowjetunion. Industriearbeiter-Klubs 1917—1929:
Ein Beitrag zur sowjetischen Kulturgeschichte. Berlin, 1990. S. 53f.
108 Там же. С. 56.
109 Там же. С. 69-71.
110 Там же. С. 74.
54
разовательныи уровень предложении не предъявлял к нему слишком
высоких требований. Несмотря на все материальные трудности во
время Гражданской войны, большой популярностью пользовались
художественные кружки, где рабочие ставили спектакли, писали сти-
хи, рисовали или мастерили декорации для клубных вечеров, обуча-
лись элементарным навыкам письма и чтения.
Положение рабочих клубов, сильно ухудшившееся во время Граж-
данской войны, с приходом нэпа стало выправляться. Теперь клубы
были подчинены профсоюзам, их жизнь стала намного интереснее,
повысился уровень материального и технического обеспечения этих
заведений. Это привело к поляризации взглядов представителей
профсоюзов и Пролеткульта, который все больше терял влияние.
Политическая тематика по-прежнему вызывала большой интерес,
при этом на повестку дня все больше выносились оппозиционные
взгляды рабочих. По причине тяжелых условий жизни они были не
в состоянии воспринимать абстрактные политические темы, они тре-
бовали политического рассмотрения, касающегося их повседневной
жизни111.
В 1925-1929 гг. клубная культура изменилась коренным обра-
зом. Создание Дворцов культуры по территориальному принципу
привело к тому, что посетители клуба были малознакомы или не
знакомы друг с другом. В начальный период существования деятель-
ность клубов имела сильно выраженную интегрирующую социаль-
ную направленность в отношении своих членов, но потом на первый
план все больше стало выходить потребление продуктов культуры.
Отчуждение рабочих по отношению к своим предприятиям не уда-
лось преодолеть даже при помощи организации красных уголков на
самих предприятиях или в общежитиях. Активное участие клубов в
кампании по пропаганде индустриализации не нравилось многим по-
сетителям клубов, которые приходили сюда отдыхать, развлекаться
или участвовать в художественной самодеятельности. Клубы свою
деятельность подчиняли все больше задачам и лозунгам партии, все
меньше возможностей оставалось у рабочего для свободного выбо-
ра занятий и развлечений; такая тенденция в годы первой пятилетки
только усилилась. Множество рабочих, которых индустриализация
переселила из деревни в город, искали в клубах в первую очередь лег-
ких развлечений или хотели заниматься спортом, а остальное свобод-
ное время предпочитали тратить по своему усмотрению112.
111 Там же. С. 213-222.
112 Там же. С. 432-434.
55
Как уже говорилось во введении, не только в Советском Союзе,
но и еще в ряде стран государство в межвоенный период стремилось
влиять на своих граждан через организацию их досуга. Например,
правые диктаторские режимы в Португалии, Греции, Болгарии, Ис-
пании содействовали созданию организаций, отвечающих за досуг
населения; также в 1930-1940 гг. прошло несколько международных
конгрессов, посвященных вопросам досуга.
После первого конгресса в Льеже в 1932 г. по инициативе Между-
народной ассоциации досуга (International recreation association) была
организована встреча, посвященная досугу; она была приурочена к
Олимпийским играм в Лос-Анджелесе. На нее приехали представите-
ли 18 европейских стран. Советский Союз должна была представлять
директор Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького,
но эта поездка была отменена по техническим причинам'13. В прото-
колах Конгресса, посвященного паркам культуры, организованного
Центральным советом профсоюзов в 1933 г., результаты конгресса
в Лос-Анджелесе, пусть как негативный фон, привлекли внимание
Советского Союза113 114. Очень показательно, что следующие конгрес-
сы, посвященные досугу, состоялись в 1936 г. в Гамбурге и в 1938 г. в
Риме115. Запланированная в 1940 г. в Токио встреча не состоялась из-
за войны116. Советский Союз не принимал участия в этих конгрессах,
хотя его идеологические концепции досуга не отличались от тех, что
предлагались на этих встречах117. Из имеющихся источников невоз-
можно установить, почему делегация Страны Советов не участвова-
ла: отказался ли Советский Союз сам или просто не был приглашен.
Несмотря на множество самых различных мнений по поводу досу-
га, которые озвучивались на конгрессах, все были единодушны в том,
что необходима «активизация и мобилизация» населения, «руковод-
ство» досугом сверху, чтобы мотивировать широкие массы для раци-
ональной организации свободного времени. По мнению политиков,
это подразумевало «деятельное проведение досуга, активный физиче-
113 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М., 1988. С. 103. В воспоминаниях Бетти
Глан этот конгресс ошибочно датируется 1934 г.
114 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 17. Д. 479 Л. 3-6.
115 De Grazia. The Culture of Consent. S. 239.
116 Maase K. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
Frankfurt/M., 1997. S. 190.
117 По крайней мере, на конгрессах в Гамбурге и Риме. Что касается Гамбурга, то
на это указывает предметный указатель официального протокола конгресса в Гамбур-
ге. (Bericht. Weltkongress fiir Freizeit und Erholung. Hamburg vom 23. bis 30 Juli 1936.
Berlin; Hamburg, 1936.)
56
ский отдых, ремесленные и садовые работы, занятия художественной
самодеятельностью»118; своего рода камнем преткновения были «лег-
кие виды искусства и коммерческие предложения досуга», поскольку
они являлись весьма привлекательной заменой рациональному досу-
гу119. Более того, в резолюции Гамбургского конгресса указано, что
противоположность между работой и отдыхом сказывается негатив-
но на обоих, и это противостояние можно преодолеть лишь, «когда...
работа радостью отдыха, а отдых силой работы наполнятся»120.
Изучение исторического материала позволяет сделать вывод, что,
несмотря на отставание во времени, возникновение городского до-
суга за рубежом и в России происходило согласно одним и тем же
моделям. Также ясно, что разделение времени на рабочее и свобод-
ное в значительной степени способствовало возникновению культу-
ры развлечений и массовой культуры в целом. Борясь с негативны-
ми последствиями этого, церковные, государственные или частные
организации более или менее успешно пытались содействовать ра-
циональному проведению досуга массами. Как мы увидим далее, раз-
рабатывались различные формы культуры отдыха и развлечений, в
т. ч. и в московском парке культуры, А клубы с их педагогической и
просветительской программами деятельности и своим функциональ-
ным назначением как неформальных мест встречи являлись непо-
средственными предшественниками парка культуры.
1.3.	Аккультурация:
культура и культурность, новый быт и «новый человек»
Стать культурным — такова главная цель, поставленная перед на-
селением СССР в 1930-е гг. Разумеется, в этот период условия жиз-
ни большинства людей не позволяли им повысить свой культурный
уровень.
Представление о Москве 1930-х гг. складывается из многих кар-
тинок, как, например, метро с его великолепными станциями, мо-
нументальные правительственные здания и жилые дома, широкие
проспекты и парки. Иными словами, это город, превращенный в со-
циалистическую метрополию мирового уровня.
118 Maase К. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-1970.
S- 188,190.
119 Там же. С. 190.
120 Там же. С. 191.
57
Это была «новая Москва». Но была и другая, где господствова-
ла бедность, где условия жизни людей часто не дотягивали до мини-
мально необходимых. Тимоти Колтон в своем большом исследова-
нии говорит о дуализме советской столицы; существовали два города
«монументальный» и «минимальный»121.
Москва, как все большие города Советского Союза, была затрону-
та массовой миграцией, вызванной насильственной коллективизаци-
ей и ускоренной индустриализацией. В городе в 1928 г. было почти
2,2 млн жителей, в начале 1933 г. их число выросло почти до 3,7 млн
чел. и достигло 4,1 млн чел. в 1939 г.122 Сельские мигранты, будучи
неквалифицированной рабочей силой, находили работу на стройках
или на расширяющихся и строящихся заводах и фабриках. Пример-
но 2 млн крестьян в течение десятилетия прибыли в столицу; число
рабочих в Москве за 9 лет (1928-1937 гг.) возросло с 186,5 тыс. до
614,0 тыс. чел. В период первой пятилетки 68 % всех промышленных
рабочих вышли из крестьян123 124. Типичный мигрант того времени, по
описанию Давида Хоффмана, прибыл в столицу из провинции, был
молод, умел писать и читать, часто имел родственников или знако-
мых в городе, которые зачастую помогали ему в поисках работы и
жилья.
Вновь прибывшие москвичи жили в ужасных условиях (многие
долгое время), которые были обусловлены жилищным кризисом,
проблемами со снабжением, низким заработком и ограниченными
возможностями передвижения из-за плохого развития транспортной
системы.
В 1930-х гг. размер жилой площади на одного человека посто-
янно уменьшался: с 5,6 м2 в 1928 г. до 5,5 м2 в 1930 г. и до 4,2 м2 в
1934 г. К 1940 г. этот показатель снизился до 4,1 м2124. Мигранты ред-
ко жили в новых образцовых домах, в которых должен был форми-
роваться «новый человек»; жилищное строительство, как и произ-
водство продуктов потребления, финансировалось по остаточному
принципу, основные ресурсы использовались, прежде всего, на ре-
конструкцию и создание предприятий тяжелой промышленности, а
также на строительство показательных домов. Люди жили в тесноте
121 Colton Т. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. Cambridge; London,
1995. P. 325-351.
122 Там же. С. 757.
123 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941. Ithaca;
London, 1994. P. 7, 222.
124 Colton T. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 798.
58
в коммунальных квартирах, так называемых коммуналках, где семья
из нескольких человек размещалась в одной комнатушке, а кухней
и санузлом пользовались в порядке общей очереди, люди ютились
в углах, коридорах, селились в общежитиях, бараках на городской
окраине, в убогом самострое, в подвалах, складах или на лестнич-
ных площадках125. На окраинах Москвы преобладало примитивное
временное жилье без канализации, водоснабжения, электричества и
центрального отопления; в таких условиях жили сотни людей126. Не-
освещенные улицы были опасны, случались разбойные нападения,
насилие и драки127.
«Гиперурбанизация» вела, как заметил Моше Левин, к «рурали-
зации города» (перенос в город сельскими мигрантами форм образа
жизни, социально-территориальной организации и видов производ-
ства, характерных для деревни. — Примеч. ред.). Удаленность этих
территорий от центра города приводила к тому, что городская куль-
тура мало влияла на жителей окраин. Многие из них по окончании
работы сразу шли домой; зачастую повышать свое образование они не
могли из-за плохого транспортного сообщения. Большие расстояния
до дома рабочие преодолевали пешком, потому что трамваи ходили
только в центральной части города, первые троллейбусы запустили в
1933 г.; первые линии метро, построенного в 1935 г., не доходили до
окраин. К тому же улицы не были асфальтированы128.
Один журналист газеты «Комсомольская правда» выяснил, что
жизнь работниц фабрики «Красный Геркулес» состояла из «работы,
после которой совершались прогулки по парку “Сокольники”, затем
125 Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet
Russia in the 1930s. Oxford University Press, 1999. P. 46; О коммунальных квартирах,
которые надолго стали «топосом советской культуры», см.: Schldgel К. Konimunalka —
oder Kommunismus als Lebensform. Zu einer historischen Antropologie der Sowjetunion //
Historische Anthropologie. 1998. № 6; Boym S. Common Places. Mythologies of Everyday
Life in Russia. Cambridge; London, 1994; Лебина H. Коммунальный, коммуналь-
ный, коммунальный мир // Родина. 1991. № 1. С. 16-20; Лебина Н. Повседневная
Жизнь советского города. С. 178-204; Obertreis J. Tranen des Sozialismus. Wohnen in
Petrograd-Lenirtgrad zwischen revolutionaeren Entwiirfen, sowjetischer Wohnpolitik und
der Bestandigkeit hauslicher Lebenswelten 1917-1937. Koln, 2004; Pott Ph. Zu Hause nie
allcin. «Kommunales Wohnen» // Ruethers, Scheide. Moskau. S. 92-99; Утехин И. Очер-
ки коммунального быта. М., 2004.
126 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941. S. 134-
140.
127 Там же. С. 135; Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary
Times: Soviet Russia in the 1930s. P. 52.
128 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941. P. 132.
59
следовало возвращение домой, чтобы выспаться»129. Далее он рас-
сказывал о том, что молодые работницы за два года работы в Москве
ни разу не были в кино и никогда не видели метро. Многие бывшие
крестьяне, поселившиеся в окрестностях столицы землячествами
или семьями, ориентировались в способах проведения досуга гораздо
сильнее на окружение, чем на городскую культуру Москвы, ярко вы-
раженную прежде всего в центре города. Отсутствие официального
влияния способствовало развитию на окрестных территориях «аль-
тернативной субкультуры», базировавшейся на крестьянской куль-
туре и ее ценностях130.
Обычным делом были нехватка жилья и постоянное снижение
жизненного уровня, что для большинства населения проявлялось в
недостатке продовольствия, предметов потребления и уменьшении
реальной зарплаты131. Вместе со свертыванием нэпа закрылись лав-
ки, рестораны, прекратилась уличная торговля, и москвичи были
вынуждены покупать продовольствие в государственных магазинах.
Их ассортимент после сворачивания частной торговли был в высшей
степени скудным, длинные очереди в магазинах стали обычным яв-
лением повседневной жизни столицы. В марте 1929 г. были введены
карточки на хлеб, месяцем позже на сахар, чай, растительное и жи-
вотное масло, макаронные изделия, сельдь и мыло и, наконец, в сен-
тябре — на мясо, яйца, картофель и одежду. Карточная норма озна-
чала предоставление лишь продовольственного минимума, причем у
рабочих, занятых в промышленности и на транспорте, паек был боль-
ше, чем у других категорий граждан. Процветала нелегальная торгов-
ля продовольствием и другими товарами, что подрывало карточную
систему. В конце 1930-х гг. сформировалась система «закрытого рас-
пределения». В магазинах при предприятиях, услугами которых мог-
ли пользоваться служащие заводов, продавались продукты питания
и одежда, они снабжали продовольствием столовые для служащих.
В обычных магазинах товаров на продажу практически не было.
В конце 1932 г. снабжение населения стало еще хуже: в стране на-
чался страшный голод. Во второй пятилетке ситуация улучшилась, и
в сентябре 1935 г. карточная система была ликвидирована. Система
129 Цит. no: Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941.
Ithaca; London, 1994. P. 133.
130 Там же. С. 133, 135.
131 О различных аспектах снабжения в 1927-1941 гг. см.: Осокина Е. За фасадом
«сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы инду-
стриализации. 1927-1941. М., 1998.
60
заводских магазинов сохранилась, в них лучшие продукты продавали
«передовым рабочим». К концу второй пятилетки начался рост по-
требления товаров, он превысил прожиточный минимум132.
В 1928-1937 гг. цены увеличились в пять раз, а зарплата москов-
ских рабочих в 1930-х гг. лишь утроилась, она не успевала за расту-
щим прожиточным минимумом. Реальный доход рабочих в 1937 г.
составил только 63 % от уровня 1928 г., т. е. уменьшился на треть133.
Количество колхозных рынков в Москве, к которым местные
власти всегда относились с подозрением, считая их оплотом хаоса и
спекуляции, в 1932 г. увеличилось до 43; большинство из них нахо-
дились далеко от центра города. Один из самых больших московских
рынков, Сухаревский, в ноябре 1932 г. был закрыт якобы по причине
развернувшейся там «спекуляции»134.
Вдобавок в городе процветал черный рынок; там продавалось
или обменивалось то, что перепадало населению от предприятий,
было украдено в колхозах или было добыто благодаря родственным
связям. Подобная деятельность таила в себе риск, т. к. с 22 августа
1932 г. «спекуляция» каралась тюремным сроком от 5 до 10 лет. По
этой причине знакомства и нужные связи стали играть значительную
роль и превратились в важную составляющую повседневной жизни
горожан135.
Новые москвичи зачастую едва умели читать и писать, были по-
литически неграмотны, их культура находилась на самом низшем
уровне и абсолютна не соответствовала образу «нового человека», к
формированию которого приступила советская власть. По мнению
Дэвида Хоффмана, мигранты были невосприимчивы к государствен-
ным образовательным и культурным программам и долгое время
жили в своей крестьянской культуре, пусть и не в ее первоначальном
виде136. Тем не менее в их культурной интеграции новый советский
режим видел свою опору, и этот вопрос нужно было решать в самые
короткие сроки. Прежде чем перейти к рассмотрению того, как же
132 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941. P. 146—
152; Colten T. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 340; Fitzpatrick Sh.
Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s.
P. 42-45.
133 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941. P. 152.
134 Там же. С. 154.
135 Там же. С. 156; Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary
Times: Soviet Russia in the 1930s. P. 59-66.
136 Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941; особенно
гл. 6, с. 158.
61
власть представляла себе идеального культурного советского граж-
данина, сначала нужно объяснить советское понимание «культуры».
Культура — это крайне сложное и многомерное понятие, ее опреде-
ление едва ли может быть однозначным. В основе трактовки Стефана
Плаггенборга лежит понимание культуры как системы общественных
взаимосвязей и взаимодействий со своими законами, шкалой ценно-
стей, обычаями, поведенческими механизмами; для нового советско-
го общества это определение рассматривалось как основное. Масшта-
бы большевистского культурного строительства были огромны; они
включали ликвидацию неграмотности, школьное и университетское
образование, театр, литературу, а также разработку концепций новых
форм жизни, вопросы преобразования быта и условий труда, дис-
куссии об отношениях полов. Культурные практики включали в себя
возникновение новых символов, ритуалов и ценностей137.
Вадим Волков в своих статьях, анализируя процессы сталинской
цивилизации, в этой связи особенно хорошо исследовал концепцию
культурности138.
Культурность — это производная от слова «культура», которая
хотя и была известна в России уже в начале XIX столетия, но регу-
лярно стала использоваться с 1880 г. Сначала она по аналогии с фран-
цузским понятием употреблялась как синоним слова «образование».
Под влиянием немецкого романтизма понятие «культура» исполь-
зовалось русской интеллигенцией, прежде всего славянофилами,
чтобы подчеркнуть разницу между «истинным национальным духом
137 См.: Plaggenborg S. Revolutionskultur: Menschenbilder und kulturelle Praxis in
Sowjetrussland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus. Koln: Bohlau, 1996. S. 8, a
также тематическую классификацию в кн. «История Советского Союза» Хильдермай-
ера, который присоединяет к «культуре между иконоборчеством и традицией» такие
темы, как ликвидация безграмотности, народное образование, культурная революция,
будни, массовая пропаганда, борьба церкви и государства, атеизм, литературная по-
литика, наука и т. д.
138 Волков В. В. Концепция культурности. 1935-1938 годы. Советская циви-
лизация и повседневность сталинского времени // Социологический журнал. 1996.
№ 1-2. С. 194-213; Volkov V. V. The Concept of kulturnost’: Notes on Stalinist Civilising
Process // Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet
Russia in the 1930s. P. 210-230; Kelly C„ Volkov V. V. Directed Desires: Kulturnost’ and
Consumption // Kelly C., Shepherd D.
Constructing Russian Culture. P. 291-313; Kelly C. Refining Russia: Advice Literature,
Polite Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. New York: Oxford University Press,
2001. P. 278; О «культурных нормах советского модернизма» см. также: Hoffman D.
Stalinist Values.PacnpocTpaHeHHe определенных культурных стандартов не являет-
ся новшеством сталинского времени, уже в 1920-е гг. у широко проводимых кампа-
ний были схожие цели. (См.: Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts,
Bohemians, Delinquents. Bloomington; Indiana University Press, 2000. P. 41.)
62
допетровской России», которую и обозначали словом «культура», и
идеологией «загнивающей элиты», которую характеризовали словом
«цивилизация».
Понятия «культура», «культурность» и «культурный» становят-
ся популярными в связи с миссионерскими идеями либералов и на-
родников, которые в конце 1870-х гг. несли просвещение в «темные
массы»139. Культура при этом понималась как посредник знаний, как
то, что «аккумулирует и целенаправленно передает знания, и может
быть принято большими группами населения»140. На этом основании,
по Волкову, слово «культура» в России часто использовалось в смыс-
ле «культурной политики», а «культурность» обозначала результаты
этой «культурной политики». Понятие «культурность» упоминается
уже в 1890-х гг. в труде Плеханова «Русский рабочий в революцион-
ном движении», однако неизвестно, был ли термин «культурность»
общеупотребляемым141.
После Октябрьской революции вопросы культуры стали цен-
тральными в жесткой идеологической полемике, поскольку культура
содержала в себе огромный потенциал управления массами и влияния
на них. Это играло важную роль в политике большевиков и имело зна-
чение в достижении ими долгосрочных целей. В рамках культурной
революции пролетариат должен был овладеть всей мощью образова-
ния, литературы и искусства142. Мнения о том, как должна выглядеть
новая пролетарская культура и какие задачи она должна выполнять,
были различными. Культура понималась, с одной стороны, как до-
стижение интеллигенции и как высокая культура, порожденная син-
тезом идей, знаний и воспоминаний143. Эта культура, заклейменная
большевиками как «буржуазная культура», противопоставлялась
«пролетарской культуре», которую следовало еще развивать. С дру-
гой стороны, культура понималась как противоположность бескуль-
турью, культурной отсталости, что следовало преодолеть. Это указы-
вает на понимание культуры в высшем, просветительском смысле144.
139 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’: Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in
the 1930s. P. 211.
140 Там же. С. 212.
141 Там же. С. 213.
142 Art. Kulturrevolution // Torke H.-J. Historisches Lexikon der Sowjetunion 1917-
1922 bis 1991. Munchen, 1993. S. 169.
143 Dunham V. In Stalin’s Time. Middleclass Values in Soviet Fiction. Durham; London,
1990. P. 22.
144 Fitzpatrick Sh. The Bolsheviks’ Dilemma: The Class Issue in Party Politics and
Culture // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. P. 16-36.
63
Понятия «культура» и носители культуры после революции исполь-
зовались большевиками для пропагандистских целей. Агитбригады,
к примеру, выезжали на фронт или в отдаленные регионы. В городах
проводились парады и постановочные выступления, в рамках кото-
рых формировались новые символы и ритуалы. Большевистские ху-
дожники и пропагандисты, используя привычные для народа формы
искусства (цирк, народные песни, танцы или лубок) и наполняя их
новым содержанием, шли в народ. Наряду с традиционными образо-
вательными учреждениями главными участниками этого «культур-
ного крестового похода» были художники-авангардисты и Пролет-
культ145.
Еще до Октябрьской революции в сентябре 1917 г. была создана
культурно-просветительская и литературно-художественная орга-
низация Пролеткульт, возглавляемая Александром Богдановым146 147.
Пролеткульт ставил своей целью образование и просвещение рабоче-
го класса и создание пролетарской культуры, которая должна разви-
ваться стихийно и в отрыве от доминирующей «буржуазной культу-
ры». При этом культуру прошлого требовалось переосмыслить и все
лучшее положить в основание новой культуры. Пролеткульт считал
себя самостоятельной и независимой от коммунистической партии
организацией. С 1918 г. Пролеткульт финансировался Народным
комиссариатом просвещения (Наркомпрос). Провозглашаемая руко-
водителями Пролеткульта автономность была подвергнута критике.
Заместитель наркома просвещения Надежда Крупская утверждала,
что создание рабочей культуры является общегосударственной зада-
чей и никакая независимая организация не может отвечать за столь
важное дело’47. Короткий период расцвета Пролеткульта закончился
в 1920 г., когда он был включен в структуру Наркомпроса и посте-
пенно стал терять свое значение. В годы нэпа большевики проводили
145 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900.
Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1992. P. 39.
146 О Пролеткульте см.: Gorzka G. A. Bogdanov und der russische Proletkult. Theorie
und Praxis einer sozialistischen Kulturrevolution. Frankfurt, 1980; Maliy L. Culture
of the Future: The Proletkult Movement in Revolutionary Russia. Berkeley, 1990;
Hildermeier D. Geschichte der Sowjetunion. S. 339-344; Stites R. Revolutionary Dreams.
S. 68-72; о культурно-революционных идеях Богданова и Луначарского см.: Manicke-
Gyongyosi К. «Proletarische Wissenschaft» und «sozialistische Menschheitsreligion» als
Modell proletarischer Kultur: zur linksbolschewistischen Religionstheorie A. A. Bogdanov
und A. V. Lunacharskij. Wiesbaden, 1982.
147 Hildermeier M. Geschichte der Sowjetunion. 1917-1991: Entstehung und
Niedergang des ersten sozialistischen Staates. Munchen, 1998. S. 340.
64
«“мягкий” курс в отношении культуры и (ее) врагов»148. Хотя вряд
ли была реальная государственная поддержка действительно незави-
симых институтов, но пространство, в котором развивалась культура
в целом в 1920-х гг., было относительно свободным. Прежде всего, в
сфере искусства существововало множество различных организаций,
течений, направлений, содержательно представлявших широкий
спектр149. Свободное экономическое пространство позволяло худож-
никам существовать без поддержки со стороны режима150. Деятель-
ность представителей старой интеллигенции воспринималась лояль-
но, т. к. государство сознавало, что в условиях острой необходимости
широкого распространения образования оно не может отказаться от
«культурного наследия и технических навыков»151. В целом 1920-е гг.
были временем «сосуществования и непрерывной дискуссии между
коммунистической властью, художниками-авангардистами и “наро-
дом” о различиях между культурой и популярной культурой»152.
Начиная с 1928 г. начался масштабный поворот: период относи-
тельно либеральной политики нэпа закончился, государство при-
ступило к коллективизации в сельском хозяйстве и к ускоренной
индустриализации (первый пятилетний план). С этим связаны глу-
бокие изменения культурного пространства в 1928-1931 гг., которые
ITT Фицпатрик в 1978 г. определила как «культурную революцию»153.
Она противопоставляет развитие культуры в послереволюционный
период «культурной революции» конца 1920-х гг., когда началась по-
литическая конфронтация между «пролетарскими коммунистами» и
«буржуазной интеллигенцией», что позволяет рассматривать «куль-
турную революцию как классовую борьбу»154.
148 Так озаглавлена одна из статей Ш. Фицпатрик (The «Soft» Line on Culture and
its Enemies // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. S. 91-114).
149 Gorzka G. Arbeiterkultur in der Sowjetunion. Industriearbeiter-Klubs 1917-1929:
Ein Beitrag zur sowjetischen Kulturgeschichte. Berlin, 1990. S. 173 f.
150 Hildermeier M. Geschichte der Sowjetunion, 1917-1991: Entstehung und
Niedergang des ersten sozialistischen Staates. Munchen, 1998. S. 40.
151 Fitzpatrick Sh. The Soft Line on Culture and its Enemies // Fitzpatrick Sh. The
Cultural Frbnt. P. 92.
152 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900.
Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1992. P. 40.
153 Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution in Russia 1928-1931. Indiana, 1978.
154 Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution as Class War // Fitzpatrick Sh. The Cultural
Front. P. 115-148. (Изначально статья появилась в уже упоминавшемся сборнике:
Cultural Revolution in Russia.) О дискуссиях по этому вопросу см.: David-Fox М. What
is Cultural Revolution? // Russian Review. 58. 1999. № 2. April. P. 181-201; позицию
Ш. Фицпатрик см.: Cultural revolution Revisited. P. 202-209; возражения Дэвид-Фокса
65
Старт «культурной революции» дал так называемый Шахтинский
процесс в марте 1928 г., с которого началась травля старорежимных
специалистов. Далее, в 1930 г., последовал процесс по делу «Пром-
партии», а в июне 1931 г. речь Сталина «Новая обстановка — новые
задачи хозяйственного строительства» указала стране новый курс
развития155.
Для индустриализации страны требовалась целая армия квали-
фицированной рабочей силы. «Красные специалисты» должны были
в короткие сроки поставить на поток обучение пролетариата. Тысячи
людей воспользовались этой возможностью для профессионального
роста и повышения своего социального статуса156. Этот процесс со-
провождался наступлением на радикальных коммунистов, которые
призывали к борьбе с «буржуазной» культурой157. Так называемое
«выдвиженчество» определенного социального слоя происходило
одновременно с радикальными действиями воинствующих коммуни-
стов против устоявшихся и «буржуазных» структур в области искус-
ства и в науке158.
После бурных лет культурной революции во многих сферах про-
изошел поворот в сторону консервативных структур и содержания.
Многие представители «буржуазной» интеллигенции были реаби-
литированы и могли продолжать свою деятельность в своих также
реабилитированных институтах. Представители коммунистической
интеллигенции, активно участвовавшие в культурной революции и
получившие образование в специальных институтах, стали аутсайде-
рами своего времени, так как после 1931 г. были востребованы пре-
ем.: Mentalite or Cultural System: A Reply to Sheila Fitzpatrick. P. 210-211; все работы
в одном издании.
Для Плаггенборга культурная революция была скорее «социальной революцией»;
по его мнению, Фицпатрик описывает «смену персонала, а не изменение духовных
структур населения» (Plaggenborg S. Revolutionskultur: Menschenbilder und kulturelle
Praxis in Sowj etrussland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus. Koln: Bohlau,
1996).
155 О Шахтинском процессе, деле «Промпартии» и проч, см.: Kuromiya Н. Stalin’s
Industrial Revolution. Politics and Workers. 1928-1932. Cambridge u.a., 1988. P. 12-17,
167-172.
156 Cp.: Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution as Class War // Fitzpatrick Sh. The
Cultural Front. P. 141, а также: Fitzpatrick Sh. Stalin and the Making of a New Elite //
Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. P. 149-182.
157 Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution as Class War // Fitzpatrick Sh. The Cultural
Front. P. 136.
158 Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution as Class War // Fitzpatrick Sh. The Cultural
Front. P. 136.
66
жде всего прикладные и технические навыки, а знания марксизма-
ленинизма — в значительно меньшей степени.
Поэтому многие «выдвиженцы» из рабочей и крестьянской сре-
ды, которые получили соответствующее техническое образование по-
сле 1928 г., оказались победителями в культурной революции. Они в
дальнейшем поддерживали сталинскую систему и извлекали пользу
из политических потрясений того времени, достигших наивысшей
точки в массовых репрессиях 1937 г.159
Следующим шагом сталинского режима в формировании проле-
тарской культуры было решение ЦК ВКП(б) в апреле 1932 г. о лик-
видации всех творческих союзов и объединении «работников искус-
ства» в новые союзы согласно их «профилю союза». Таким образом
была прекращена деятельность различных групп авангардных худож-
ников и литераторов. В 1934 г. на Первом съезде советских писателей
была провозглашена доктрина соцреализма, признанного обязатель-
ным для всех видов искусства160. Социалистический реализм, кото-
рый сильнее всего проявлялся в литературе, требовал от художника:
отображать действительность с учетом понимания смысла соверша-
ющихся в стране событий, умения оценивать явления общественной
жизни в их развитии, в сложном диалектическом взаимодействии;
соблюдать принцип партийности; создавать произведения, близкие
народу по духу и по форме. «Положительный герой» в произведени-
ях, созданных по методу соцреализма, становился центральной фигу-
рой нового общества161.
Для данной работы соцреализм важен не как литературный метод,
а как «метод представления, типичный для сталинской эпохи и ста-
линского менталитета»162. Его главной особенностью был призыв к
строительству «светлого будущего», который в 1930-х гг. звучал как
обещание счастливой жизни для всех людей, что было важно в тех
тяжелых условиях повседневной жизни. Таким образом наполовину
159 Там же. С. 144.
160 Groys В. Stalins Lebens-Kunst // Groys В. Gesamtkunstwerk Stalin. Die Gespaltene
Kultur in der Sowjetunion. Miinchen, 1996. S. 39-82.
161 О соцреализме см.: Giinther H. Die Verstaatlichung der Literatur. Entstehung
und Funktionsweise des sozialistisch-realistischen Kanons in der sowjetischen Literatur
der 30er Jahre. Stuttgart, 1994; Giinther H. Der sozialistische Ubermensch. M. Gor’kij und
der sowjetische Heldenmythos. Stuttgart; Weimar, 1993; Robin R. Socialist Realism: An
Impossible Aesthetic. Stanford, 1992; Fitzpatrick Sh. Becoming Cultured: Socialist Realism
and the Representation of Privilege and Taste // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front.
P. 216-237.
162 Fitzpatrick Sh. Becoming Cultured: Socialist Realism and the Representation of
Privilege and Taste // Fitzpatrick Sh.The Cultural Front. P. 217.
67
вырытая яма представлялась почти запущенным в эксплуатацию ка-
налом, разрушенная церковь — зданием будущего клуба, а террито-
рия с обветшалыми домами — будущим парком’63. В этом контексте
московский парк культуры и отдыха играет особую роль, поскольку
в нем воплощались эти обещания лучшей жизни, а планирование его
деятельности и программы являлись примерами реализации проек-
тов будущего в настоящем.
В начале 1930-х гг. идеализированный мир парка культуры в ма-
лой степени был институтом, где формировалась и развивалась куль-
тура, и в гораздо большей — институтом, где повышалась культур-
ность населения. Николас Тимашев в 1946 г. впервые описал процесс
«Великого отступления» от многих революционных идеалов, начав-
шийся в середине 1930-х гг. Тимашев показал, что во многих сферах
жизни общества исчезали «большевистские ценности», и параллель-
но шел процесс «синтеза» русской национальной культуры и комму-
нистических идей163 164.
Различие между культурой и культурностью обобщила Вера
Данэм, которая первой дала подходящее определение культурности
в контексте сталинизма:
«Культура — это достижение интеллигенции, т. е. высокая культура,
синтез идей, знаний и памяти. А культурность — это альтернатива, про-
изводное, понятие, не имеющее ничего общего с духовным наследием, это
простая программа надлежащего поведения на публике»165.
Следовательно, культурность соответствовала определенным по-
веденческим рефлексам, имеющих мало общего с культурой в высо-
ком смысле слова и ее базовыми ценностями. Опираясь на концепцию
Данэм, Волков описывает распространение культурности как «боль-
шую сделку» между сталинской системой и «средним классом», как
реакцию на «кризис общественного порядка», который являлся след-
ствием массовой миграции и вызванных ею проблем, появившихся в
конце 1920-х гг.166 Повышение культурности для сталинского средне-
163 Там же. С. 217.
164 Timasheff N. The Great Retreat: The Growth and Decline of Communism in Russia.
New York, 1946.
163 Dunham V. In Stalin’s Time. Middleclass Values in Soviet Fiction. Durham, London,
1990. P. 22.
166 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’: Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s. P. 214; Dunham V. In Stalin’s Time. Middleclass Values in Soviet Fiction. 1990.
P. 18.
68
го класса было обязательно, это требовалось для его общественного
признания. Роберт Майер, например, указал на то, что низкий уро-
вень образования и квалификации стахановцев был большой прегра-
дой для их социального роста167.
В концепции культурности 1930-х гг. отражена традиционная
функция культуры как «средства социальной дифференциации»,
поскольку именно по этому критерию шло разделение населения на
различные социальные слои168. Так образованный и соответственно
цивилизованный отличался от необразованного и нецивилизован-
ного. Каждый, кто не заботился об уровне своей культурности, мог
быть отторгнут обществом, к которому он хотел принадлежать. В за-
падном индустриальном обществе на рубеже веков «эта культурная
практика отбора» отмерла, потому что даже простые горожане овла-
дели определенными навыками поведения и привычками и мало чем
отличались от более зажиточных граждан169. Для советского обще-
ства 1930-х гг. эта функция отбора играла важную роль, вопрос о при-
надлежности к определенному обществу приобрел экзистенциальное
значение, т. к. «осознанный» отказ от «культурности» мог стать при-
чиной исключения из этого общества. Этот страх быть не принятым
в определенный круг общества хорошо выражен в дневнике Степа-
на Поддубного, который мучительно работал над собой, чтобы стать
культурным советским гражданином170.
Четких критериев, по которым можно было определить куль-
турность человека, не существовало. Культурность не являлась
каким-то новым и определенным понятием, не было инструкций и
указаний партии, правительства или других организаций, «что де-
167 Volkov V. V. The Concept of kultumost’: Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s. P. 215; Maier R. Die Stahanov-Bewegung 1935-1938. Der Stachanovismus als
tragendes und verschaerfendes Moment der Stalinisierung der sowjetischen Gesellschaft.
Stuttgart, 1990. S. 141. Движение стахановцев ставило своей целью повышение про-
изводительности труда с использованием рациональных методов организации труда.
Названо движение по имени Алексея Григорьевича Стаханова, который в ночь с 30 на
31 августа 1935 г. за смену (5 ч. 45 мин.) добыл 102 т. угля в своей шахте. (Torke H.-J.
Historisches Lexikon der Sowjetunion 1917-1922 bis 1991. Muenchen, 1993. S. 316.) Под-
робнее © стахановском движении см.: Maier R. Die Stachanov-Bewegung; Siegelbaum L.
Stakhanovism and the Politics of productiity in the USSR 1935-1941. Cambridge, 1988.
168 Daniel U. Kompendium Kulturgeschichte. Theorien, Praxis, Schluesselwoerter.
Frankfurt / Main, 2001. S. 444f.
169 Там же. С. 445.
170 Hellbeck J. Tagebuch aus Moskau 1931-1939. Miinchen, 1996. Подробнее о фено-
мене ведения дневников в 1930-е гг.: Hellbeck J. Revolution on Му Mind: Writing a Diary
under Stalin. Cambridge, 2006.
69
лает человека культурным»; официальные документы того времени
содержат целый комплекс различных признаков и способов дости-
жения культурности.
Наряду с элементарными правилами поведения, как, например,
использование ножа и вилки во время еды, умеренность в употре-
блении алкоголя, отказ от физического насилия в семье, равно как и
регулярное появление на рабочем месте, внешним доказательством
культурности являлась, прежде всего, одежда171. После аскетическо-
го идеала революционного времени, выраженного в строго военном
стиле в одежде как для мужчин, так и для женщин, после острых дис-
куссий 1920-х гг. о внешнем виде и ярко выраженной склонности к
униформированности в период первой пятилетки в 1933-1934 гг.
внимание советского общества вновь обращено к «гражданской»
моде. Примечательно, что этот поворот проявился в воскрешении
модных аттрибутов, устраненных ранее по причине якобы их «мел-
кобуржуазности». Мужчины должны были быть чисто выбритыми,
носить чистые рубашки и галстуки. Предметы одежды, которые счи-
тались до сих пор «нелепыми принадлежностями капиталистическо-
го мира», например, фрак, вновь стали востребованными и, в случаях
посещения салонов, обязательными172. Для мужчин, которые хотели
быть элегантными, европейские модные костюмы и обувь стали не-
обходимостью. Использование женщинами средств макияжа и пар-
фюмерии уже не считалось «буржуазным пороком», как это было в
начале 1930-х гг., они снова были в моде173. Юные ударницы мечтали
о упоминаемом буквально на каждом шагу крепдешиновом платье,
«бежевого цвета ботинках и красивом зимнем пальто»174. Модные
устремления советских людей поддерживались публикациями в со-
ветских журналах мод; в 1936 г. был открыт первый «советский Дом
моды» в Москве, организовывались модные выставки и показы, соз-
дан Институт гигиены и косметики Главпарфюмерпрома, поддержку
171 Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet
Russia in the 1930s. P. 80.
172 Mehnert K. Der Sowjetmensch. Versuch eines Portraits nach dreizehn Reisen durch
die Sowjetunion 1929-1959. Stuttgart, 1963. S. 11 If.
173 Gorsuch A. E. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents.
Bloomington; Indiana University Press, 2000. P. 131.
174 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’. Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s. P. 217. Эти данные можно найти также в выступлении Алексея Стаханова на
Первом Всесоюзном совещании рабочих-стахановцев в 1935 г. в Москве. (Stachanow А.
Mein Lebensweg. Munster, 1972. S. 70.)
70
получили государственные предприятия, производившие косметиче-
ские средства175.
Подразумевалось, что хорошо одетый человек, само собой разуме-
ется, должен соблюдать личную гигиену, регулярно менять нижнее
белье, постельные принадлежности и носовые платки. Такое внима-
ние государства к личной гигиене было связано с повышением про-
изводительности труда: исходили из того, что навыки опрятности и
соблюдение чистоты из бытовой сферы будут перенесены на рабочее
место, и это повысит эффективность труда176.
Физическое развитие и закаливание тела для культурного челове-
ка становились также обязательными. В послереволюционные годы в
Советском Союзе значение спорта непрерывно возрастало; популярен
был тезис: «Физическая культура служит личному и общественно-
му развитию и оздоровлению». Также считалось, что спорт помогает
бороться с такими явлениями как проституция, алкоголизм, халат-
ность177. В 1930-е гг. заниматься спортом можно было в спортивных
обществах, организованных по месту работы или учебы. В эти годы
звучал лозунг: «Каждый спортсмен должен быть ударником, каждый
ударник — спортсменом»178. В 1931 г. была введена программа физи-
ческой подготовки ГТО СССР («Готов к труду и обороне»), при вы-
полнении нормативов которой выдавались нагрудные знаки отличия.
Это означало, что спорт признается важным государственным делом
и «частью социалистического образа жизни»179. Также для получения
значка требовалось соблюдать элементарные правила гигиены, уметь
оказать первую медицинскую помощь и знать основы гражданской
обороны. С 1933 г. физкультура стала обязательным школьным пред-
метом, газеты и журналы публиковали комплексы гимнастических
175 Горсач сообщает, что в конце 1920-х гг. государственные фабрики стали вы-
пускать губную помаду. (Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts,
Bohemians, Delinquents. Bloomington; Indiana University Press, 2000. P. 131.)
176 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’; Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in
the 1930s. Oxford University Press, 1999. P. 218.
177 Rjordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education
in Russia and the USSR. Cambridge, 1988. P. 117; О развитии и значении спорта см. так-
же: Kuhr-Korolev С. «Gezahmte Helden». Die Formierung der Sowjetjugend 1917-1932.
Essen, 2005. S. 194-242.
178 Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education
in Russia and the USSR. P. 124.
179 Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical Education in
Russia and the USSR. P. 128. О нормах ГТО см.: Neutatz. Die Moskauer Metro: Von den
ersten Planen bis zur Grossbaustelle des Stalinismus (1897-1935). Koln, 2001. S. 379f.
71
упражнений; позже стала проводиться «утренняя гимнастика» по
радио180. Физическое развитие стало неотъемлемой частью процесса
формирования «нового человека». Об этом свидетельствуют спор-
тивные парады, проводившиеся с 1931 г. на Красной площади, один
из которых показан в заключительной сцене фильма Г. В. Алексан-
дрова «Цирк» (1936). Об огромном значении спорта свидетельствуют
художественные произведения (картины, скульптуры) социалисти-
ческого реализма, созданные в 1930-х гг., популярность «Спортивно-
го марша» с припевом «Физкульт-ура! Ура! Ура!»181.
Неотъемлемой частью феномена культурности было движение
общественниц. Журнал «Общественница», созданный в 1936 г.,
призывал жен директоров промышленных предприятий, инженеров
и техников взять на себя роль распространителей основных элемен-
тов культурности среди рабочих. Особенно Г. Орджоникидзе, на-
родный комиссар тяжелой промышленности, видел в этих женщи-
нах «помощниц в создании культурного быта рабочего, его семьи,
детей»182. Существовало убеждение, что культурное окружение по-
вышает уровень культурности тех, кто в нем живет. Под окружени-
ем понималось все, что касается непосредственного существования
человека: жилое пространство, предметы пользования, совершение
регулярных действий, таких как прием пищи и соблюдение личной
гигиены. Одной из главных целей общественниц оказались уже упо-
минавшиеся бараки, в которых условия жизни рабочих были очень
далеки от «культурных». Рабочие должны были иметь в распоря-
жении больше личного пространства (вместо групповой спальни
предполагалось выделять комнаты, максимальное число жильцов
в каждой из них не должно было превышать четырех человек. Для
180 Attwood L„ Kelly С. Programmes for Identity: The «New Man» and the «New
Woman» // Kelly C., Shepherd D. Constructing Russian Culture in the Age of Revolution:
1881-1940. Oxford, 1998. P. 256-290.
181 Attwood L., Kelly C. Programmes for Identity: The «New Man» and the «New
Woman» // Kelly C., Shepherd D. Constructing Russian Culture in the Age of Revolution:
1881-1940. Oxford, 1998. P. 269. О скульптурах см. подробнее главу 5 данной рабо-
ты. Ср., например, картины художника А. Н. Самохвалова «С. М. Киров принима-
ет парад физкультурников. 1935» и «На стадионе» (иллюстрации см.: Gassner Н.,
Kiblitsky J., Petrowa J. Agitation zum Glueck. Sowjetische Kunst der Stalinzeit. Bremen,
1994. S. 147, 185).
182 Общественница. 1937. № 2. C. 19. Цит no: Maier R. «Die Frauen stellen die Halfte
der Bevolkerung unseres Landes». Stalins Besinnung auf das weibliche Geschlecht //
Plaggenborg S. (Hg.) Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998. S. 243-
265.
72
«культурного» досуга предусматривались специальные помещения;
улучшение санитарных условий предполагалось также путем вы-
деления специальных помещений для соблюдения личной гигиены
рабочих183.
Следующая инициатива общественниц состояла в распростране-
нии предметов повседневного обихода, с которыми ассоциировалось
представление о культурности. Прежде всего, следует упомянуть аба-
журы, занавески, скатерти, а также цветы и ковры. Многие предметы,
занимавшие верхнюю строчку «культурного» рейтинга — эксклюзив-
ные продукты питания, проигрыватели, фотоаппараты, часы, автомо-
били и даже квартиры и путевки в санаторий выдавались в качестве
премии лучшим работникам — победителям стахановского движения.
Таким образом устанавливалась четкая зависимость между эффек-
тивной и мотивированной работой и стремлением к культурности.
Потребность в преодолении собственной «бескультурности» приоб-
ретала, тем самым, материальную основу, превращаясь в инструмент
для достижения государственных целей184. Увеличение личного по-
требления через вознаграждение было важной составляющей кон-
цепции культурности. Однако, ограничиваться в понимании этого
феномена лишь данным аспектом не стоит, на что указывают Катрио-
на Келли и Вадим Волков, так как наряду с механизмами, ориенти-
рованными на потребление, предлагались совершенно элементарные
повседневные культурные ориентиры (пусть и в высокой степени
канонизированные)185. Политические лидеры чувствовали себя все
менее комфортно из-за фетишизации определенных предметов быта
в рамках кампании культурности. Они придерживались мнения, что
забота о внешнем виде, обладание патефоном или посещение театра
и кино три раза в месяц еще не делают человека культурным, так как
без соответствующего образования эти атрибуты якобы по-прежнему
сохраняли мелкобуржуазный характер. Кроме того, среди хорошо
183 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’: Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s. P. 219.
184 Fitzpatrick Sh. Becoming Cultured: Socialist Realism and the Representation of
Privilege and Taste // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. P. 226.; Maier R. Die Stachanov-
Bewegung 1935-1938. Der Stachanovismus als tragendes und verscharfendes Moment der
Stalinisierung der sowjetischen Gesellschaft. Stuttgart, 1990. S. 134-137.
185 Cm.: Kelly C., Volkov V. V. Directed Desires: Kulturnost’ and Consumption //
Kelly C„ Shepherd D. Consrtucting Russian Culture. P. 291-313; отчетливо это видно в
подзаголовке статьи: Directed Desires. Kulturnost’ and Consumption. Consumption as a
Way to Culture: Kul’turnost’ and the Creation of a New Middle Class.
73
одетых и, предположительно, культурных людей могли скрываться
«враги»186.
Культурную личность, по мнению Волкова, должно отличать гра-
мотное владение русским языком, что приобретало особое значение в
связи с торжествами по случаю 100-летия со дня смерти Александра
Пушкина в 1937 г.
Основу требуемого культурного языка составляло чтение «хо-
рошей литературы». Отныне речь шла не просто о том, чтобы уметь
читать, принципиальным было знание произведений определенных
классиков русской и мировой литературы. С этого момента поня-
тие культурности предполагало обладание стандартизированным
образовательным «репертуаром», проверить который, к примеру,
еженедельный журнал «Огонек» предлагал при помощи регулярно
публикуемого теста под заголовком«Культурный ли вы человек?»,
состоявшим из десяти пунктов.
Задания звучали, к примеру, следующим образом:
«1. Прочитайте на память полностью хотя бы одно стихотворение
Пушкина.
2.	Назовите и охарактеризуйте пять пьес Шекспира.
3.	Перечислите хотя бы четыре реки в Африке.
4.	Назовите любимого композитора и его три крупных произведения.
5.	Назовите пять марок советских автомобилей.
6.	Переведите простую дробь 3/8 в десятичную.
7.	Назовите три самых крупных спортивных состязания в прошедшем
сезоне и их результаты.
8.	Расскажите о трех картинах, больше всего вам понравившихся из
выставленных художниками за последний сезон.
9.	Читали ли вы Стендаля “Красное и черное” и Тургенева “Отцы и
дети”?
10.	Расскажите подробно, почему стало возможным стахановское дви-
жение в нашей стране»187.
Из перечня вопросов становится ясно, что требовалось знать «хо-
рошему» советскому гражданину; он должен был быть образован и
интересоваться литературой, следить за текущими политическими
и региональными событиями, читать советскую прессу, активно ис-
186 Volkov V. V. The Concept of kulturnost’: Notes on Stalinist Civilising Process //
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s. Oxford University Press, 1999. P. 223,226.
187 Там же. С. 224.
74
пользовать спектр культурных возможностей, а также иметь опреде-
ленный кругозор188.
Последний компонент понятия культурности, внесенный Волко-
вым, заключался в наличии «большевистского сознания». С 1938 г.
«усвоение большевизма» требовалось от каждого культурного чело-
века. В качестве примера он приводит стахановца Бусыгина, который
в автобиографии описывает как важнейший момент жизни изучение
им «Краткого курса»189.
Тот факт, что феномен культурности был включен в концепцию
парка культуры, объясняет, каким образом этот институт стал инте-
гральной частью общего проекта по созданию «нового человека» и
«нового общества».
Культурность была предпосылкой нового быта, нового социали-
стического образа жизни, создание которого началось с 1920-х гг.
Причем провести четкие границы между понятиями «новый быт» и
«культурность» не всегда возможно, т. к. они в некоторых пунктах
совпадают. И если в документах 1930-х гг. речь идет о новом быте,
то часто имеется в виду культурность населения. Стремление госу-
дарства через культуру и общественное влияние коренным образом
переделать людей было не столько советским, сколько утопическим,
но оно «более чем какое-либо другое... определяло политическое со-
знание и историю в XIX и XX столетиях»190.
Дискуссии по быту в России поднимались неоднократно еще в
1920-е гг.191 Под бытом понималась «совокупность всех сторон по-
вседневной жизни», которая трактовалась так же, как образ жизни
или жизненный уклад, и в общем определялась как противополож-
ность «традиционности, привычки, обычая, неподвижности»192. Лу-
188 Там же. С. 225.
189 Там же. С. 226. Полное название этой работы, которая появилась в 1938 г. при
участии Сталина: «История ВКП(б). Краткий курс».
190 Hellbeck J. Tagebuch aus Moskau: 1931-1939. Munchen, 1996. S. 26.
191 Как уже заметила Коринна Кур-Королев, специальные исследования на
тему быта отсутствуют (Kuhr-Korolev С. «Gezahmte Helden». Die Formierung der
Sowjetjugend 1917-1932. Essen, 2005. S. 126). Во многих культурно-исторических или
социальных исследованиях, посвященных истории СССР 1920-1930-х гг., «вопросы
повседневности» подробно исследованы (см., например: Лебина Н. Б. Повседневная
жизнь советского города 1920-1930 гг. СПб., 1999; Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary
Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents. Bloomington; Indiana University Press, 2000;
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in
the 1930s; Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941. Одна-
ко специального исследования быта пока нет.
192 Plaggenborg S. Revolutionskultur: Menschenbilder und kulturelle Praxis in
Sowjetrussland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus. Cologne: Bohlau, 1996.
75
начарский обозначал «быт» как часть человеческого существования,
который остается после «вычитания» государственной и экономиче-
ской жизни193. В годы нэпа понятие «быт» использовалось с прилага-
тельными — старый и новый — как смысловая противоположность.
В сложных условиях жизни в два последующие после Октябрьской
революции десятилетия, дискуссии о новом быте имели чисто прак-
тическое значение, в них обсуждались вопросы о жизненно важных
изменениях и улучшении повседневной жизни, быта. В 1927 г. Бу-
харин видел в налаживании быта советских людей наряду с пере-
воротом в их сознании и изменении их привычек, чувств и желаний
главную задачу культурной революции194. О необходимости создания
настоящего нового быта говорилось в решении Центрального коми-
тета партии от 16 мая 1930 г. «О работе над преобразованием быта»,
в котором были перечислены шесть пунктов по улучшению условий
жизни населения195. Самым важным было обеспечение людей жильем
и развитие сферы бытовых и социальных услуг (строительство пра-
чечных, фабричных кухонь, детских учреждений, столовых и т. д.), а
также создание зеленых зон и адекватной инфраструктуры в суще-
ствующих и вновь возникающих городах.
Энн Горсач, анализируя настроения советской молодежи в пери-
од нэпа, пришла к выводу, что стремление представителей молодого
поколения «установить новые правила поведения и коммунистиче-
ского стиля жизни, отражало как страхи, свойственные юношескому
возрасту, так и неуверенность, обусловленную общей социальной и
культурной нестабильностью этого времени»196. Это может быть вер-
но для всех групп населения на протяжении всего периода сталиниз-
ма, т. к. процесс создания нового быта, который также можно рассма-
тривать как выполнение обещаний по улучшению жизни, в конечном
счете служил интеграции населения в новую систему власти.
Новый быт и культурность были важными условиями формиро-
вания «нового человека», о чем большевики провозглашали в своих
лозунгах. Данное стремление к созданию человека, способного к са-
мостоятельному изменению и освобождению, зародилось еще «на
самой начальной стадии человеческой культуры» и впервые было
193 Там же, примеч. 49.
194 См. цитату Бухарина в: David-Fox М. What is Cultural Revolution? // Russian
Review 58. 1999. № 2, April. S. 196.
195 О работе по перестройке быта //Правда. 1930. 29 мая.
196 Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents.
P. 24.
76
озвучено в раннехристианский период197. Важным для топоса «ново-
го человека» было христианское представление о человеческом спа-
сении. «Вера во Христа» могла быть «новым бытием во крещении и
обращении», «превращение человека оставалось частью эсхатоло-
гического творения Бога, и таким образом, оставалось недоступным
для человека»198. В отличие от четкой направленности на спасение
души в христианском учении, Новое время, основываясь на идеях
Просвещения, делает ставку на «возрастающую ориентацию на зем-
ную жизнь». Отныне «новый человек» «формировался в результате
социального действия». Изменение условий существования больше
не считалось делом божественным; оно напрямую зависело от реаль-
ных земных факторов199. В контексте этого марксизм рассматривает
«нового человека» как человека общественного, преодолевшего от-
чужденность капиталистического мира и нашедшего в обществе свое
«полное единство бытия»200. В России утопическая идея «нового че-
ловека» получила особенно благоприятную почву в кругах интелли-
генции, получив дополнительный импульс благодаря изданному в
1863 г. роману Николая Чернышевского «Что делать?»201, носивше-
му парадигмальный характер. Его главные герои воплощают новую
общественную мораль, выражающуюся прежде всего в энергичном
стремлении к изменению человеческого существа202.
197 Kiienzler G. DerNeue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte
der Moderne. Frankfurt/M., 1997. S. 44; Art. Mensch, neuer // Historisches Worterbuch
der Philosophic. Darmstadt, 1980. Bd. 5. S. 1112-1117. Об образе жизни и «новом че-
ловеке» см. каталог выставки: Die Lebensform. Entwiirfe zur Neugestaltung von Leben
und Kunst um 1900. 2 Bd. Darmstadt, 2001; Lepp N. Der Neue Mensch. Obsession des
zwanzigsten Jahrhunderts (Katalog zur gleichnamigen Austellung, Deutsches Hygiene-
Museum Dresden). Ostfildern-Ruit, 1999.
198 Kiienzler G. Der Neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte
der Moderne. Frankfurt/M., 1997. S. 57.
199 Там же. С. 61.
200 Там же. С. 109-121.
201 Там же. С. 148. Кюнцлер посвящает свое исследование русской интеллиген-
ции и развитию утопии «нового человека» в России, однако его рассуждения закан-
чиваются краткой статьей о русских революционерах. (Там же. С. 139-152.) Наряду
с Андреем Синявским (Der Traum vom neuen Menschen oder die Sowjetzivilisation.
Frankfurt/M., 1989) в конце 1990-х гг. Дерек Мюллер предпринял более детальную,
однако неудовлетворительную попытку указывать развитие топоса «нового человека»
в России и Советском Союзе (Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen
und sowjetrussischen Geistgeschichte. Bern, 1998).
202 Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen und sowjetrussischen
Geistgeschichte. (Geist und Werk der Zeiten. Bd. 90) Bern, 1998. S. 35-55; Kiienzler G.
Der Neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte der Moderne.
Frankfurt/M., 1997. S. 148.
77
начарский обозначал «быт» как часть человеческого существования,
который остается после «вычитания» государственной и экономиче-
ской жизни193. В годы нэпа понятие «быт» использовалось с прилага-
тельными — старый и новый — как смысловая противоположность.
В сложных условиях жизни в два последующие после Октябрьской
революции десятилетия, дискуссии о новом быте имели чисто прак-
тическое значение, в них обсуждались вопросы о жизненно важных
изменениях и улучшении повседневной жизни, быта. В 1927 г. Бу-
харин видел в налаживании быта советских людей наряду с пере-
воротом в их сознании и изменении их привычек, чувств и желаний
главную задачу культурной революции194. О необходимости создания
настоящего нового быта говорилось в решении Центрального коми-
тета партии от 16 мая 1930 г. «О работе над преобразованием быта»,
в котором были перечислены шесть пунктов по улучшению условий
жизни населения195. Самым важным было обеспечение людей жильем
и развитие сферы бытовых и социальных услуг (строительство пра-
чечных, фабричных кухонь, детских учреждений, столовых и т. д.), а
также создание зеленых зон и адекватной инфраструктуры в суще-
ствующих и вновь возникающих городах.
Энн Горсач, анализируя настроения советской молодежи в пери-
од нэпа, пришла к выводу, что стремление представителей молодого
поколения «установить новые правила поведения и коммунистиче-
ского стиля жизни, отражало как страхи, свойственные юношескому
возрасту, так и неуверенность, обусловленную общей социальной и
культурной нестабильностью этого времени»196. Это может быть вер-
но для всех групп населения на протяжении всего периода сталиниз-
ма, т. к. процесс создания нового быта, который также можно рассма-
тривать как выполнение обещаний по улучшению жизни, в конечном
счете служил интеграции населения в новую систему власти.
Новый быт и культурность были важными условиями формиро-
вания «нового человека», о чем большевики провозглашали в своих
лозунгах. Данное стремление к созданию человека, способного к са-
мостоятельному изменению и освобождению, зародилось еще «на
самой начальной стадии человеческой культуры» и впервые было
193 Там же, примеч. 49.
194 См. цитату Бухарина в: David-Fox М. What is Cultural Revolution? // Russian
Review 58. 1999. № 2, April. S. 196.
195 О работе по перестройке быта // Правда. 1930. 29 мая.
196 Gorsuch А. Е. Youth in Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents.
P. 24.
76
озвучено в раннехристианский период'97. Важным для топоса «ново-
го человека» было христианское представление о человеческом спа-
сении. «Вера во Христа» могла быть «новым бытием во крещении и
обращении», «превращение человека оставалось частью эсхатоло-
гического творения Бога, и таким образом, оставалось недоступным
для человека»197 198. В отличие от четкой направленности на спасение
души в христианском учении, Новое время, основываясь на идеях
Просвещения, делает ставку на «возрастающую ориентацию на зем-
ную жизнь». Отныне «новый человек» «формировался в результате
социального действия». Изменение условий существования больше
не считалось делом божественным; оно напрямую зависело от реаль-
ных земных факторов199. В контексте этого марксизм рассматривает
«нового человека» как человека общественного, преодолевшего от-
чужденность капиталистического мира и нашедшего в обществе свое
«полное единство бытия»200. В России утопическая идея «нового че-
ловека» получила особенно благоприятную почву в кругах интелли-
генции, получив дополнительный импульс благодаря изданному в
1863 г. роману Николая Чернышевского «Что делать?»201, носивше-
му парадигмальный характер. Его главные герои воплощают новую
общественную мораль, выражающуюся прежде всего в энергичном
стремлении к изменению человеческого существа202.
197 Kuenzler G. Der Neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte
der Moderne. Frankfurt/M., 1997. S. 44; Art. Mensch, neuer // Historisches Wdrterbuch
der Philosophic. Darmstadt, 1980. Bd. 5. S. 1112-1117. Об образе жизни и «новом че-
ловеке» см. каталог выставки: Die Lebensform. Entwiirfe zur Neugestaltung von Leben
und Kunst um 1900. 2 Bd. Darmstadt, 2001; Lepp N. Der Neue Mensch. Obsession des
zwanzigsten Jahrhunderts (Katalog zur gleichnamigen Austellung, Deutsches Hygiene-
Museum Dresden). Ostfildern-Ruit, 1999.
198 Kuenzler G. Der Neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte
der Moderne. Frankfurt/M., 1997. S. 57.
199 Там же. C. 61.
200 Там же. C. 109-121.
201 Там же. С. 148. Кюнцлер посвящает свое исследование русской интеллиген-
ции и развитию утопии «нового человека» в России, однако его рассуждения закан-
чиваются краткой статьей о русских революционерах. (Там же. С. 139-152.) Наряду
с Андреем Синявским (Der Traum vom neuen Menschen oder die Sowjetzivilisation.
Frankfurt/M., 1989) в конце 1990-х гг. Дерек Мюллер предпринял более детальную,
однако неудовлетворительную попытку указывать развитие топоса «нового человека»
в России и Советском Союзе (Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen
und sowjetrussischen Geistgeschichte. Bern, 1998).
202 Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen und sowjetrussischen
Geistgeschichte. (Geist und Werk der Zeiten. Bd. 90) Bern, 1998. S. 35-55; Kuenzler G.
Der Neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen Regionsgeschichte der Moderne.
Frankfurt/M., 1997. S. 148.
77
Для Ленина даже после 1917 г. года «новый человек» был утопи-
ческой идеей, «конечным продуктом широкой культурной револю-
ции, которая стране еще предстояла»203. Сразу после революции и в
последующее десятилетие подробно обсуждался идеал человеческого
общества. Манфред Хильдермайер разделил деятельность по преоб-
разованию общества на три важнейшие составляющие. Прежде всего,
это «интеллектуальные новаторы, которые пытались изменить бы-
тие художественно-эстетическим путем»204. Затем преобразования,
«сильно ориентированные на изменения повседневных форм жиз-
ни», которые начались с середины 1920-х гг. Это упрощение процес-
сов бракосочетания и развода, политические мероприятия в области
образования (ликвидация безграмотности, «открытие школ и уни-
верситетов», попытка введения всеобщего обязательного школьного
образования и т. д.), учреждение новых праздников и ритуалов (кото-
рые частично представляли собой символический «ап-грейд» религи-
озных), а также изобретение новых имен, например, Владлен (Влади-
мир Ленин) или Нинель (слово «Ленин», прочитанное наоборот)205.
Третий контекст, указанный Хильдермайером, — «ситуативно-
прагматический». Следовательно, главной задачей советского чело-
века была активная учеба и, соответственно, мотивированная работа.
Наряду с выполнением трудовых обязательств на рабочем месте, он
должен был посвящать «свободное время» социальным преобразо-
ваниям, например, борьбе с безграмотностью или «улучшению ово-
щеводства». Советскому человеку были чужды пороки нэпа: такие
танцы, как фокстрот или танго, использование парфюмерии, курение
или употребление алкоголя206. Хильдермайер в конце своих рассу-
ждений обоснованно указывает, что зачатки такого подхода к преоб-
разованию общества появились как раз перед 1917 г.207
Теория, господствующая в революционные годы, гласила, что
развитие человека зависит от его окружения. И в этой связи инду-
стриализация, направленная на обновление страны, имела огромное
203 Hellbeck J. Tagebuch aus Moskau: 1931-1939. Munchen, 1996. S. 26f.
204 Hildermeier M. Revolution und Kultur. Der «neue Mensch» in der friihen
Sowjetunion //Jahrbuch des Historischen Koilegs. Munchen, 1996. S. 51-68.
205 Там же. С. 57-62, в примеч. 14-25 указаны ссылки на соответствующие ис-
следования по темам.
206 Там же. С. 63.
207 Там же. S. 64f. На эту непрерывность указывает также Дэвид-Фокс (David-
Fox М. What is Cultural Revolution? // Russian Review 58. 1999. № 2. April. P. 193) co
ссылкой на Джоан Нойберг.
78
значение. Но «революция сверху» 1928-1929 гг. повлекла за собой
коренные изменения этой теории:
«Вторая революция осознавалась как вмешательство человеческой
воли в законы природы. Сталинский человек больше не подчинялся
окружающей среде — он преобразовывал природу по своему образу и об-
новлялся при этом сам. Таким образом, сталинская программа содержала
двойное направление главного удара: строительство нового общества и
одновременно трансформация каждого человека»208.
Коллективизация сельского хозяйства и ускоренная индустриа-
лизация привели к продолжительным социальным потрясениям в
стране. От советского гражданина требовалось, чтобы он активно
участвовал в строительстве нового общества, каждый должен был
внести свой вклад. В этом процессе важную роль играла творческая
интеллигенция. Советские писатели, «инженеры человеческих душ»,
в 1934 г. на Съезде писателей были призваны на службу «идеологи-
ческого преобразования и воспитания трудящегося человека в духе
социализма»209. В сталинскую эпоху облик «нового человека», соз-
данный Максимом Горьким, использовался властью. По Горькому
(с ним были согласны также интеллектуалы вроде Луначарского),
в личности «бунтаря-одиночки происходил глубокий психологиче-
ский перелом» и рождался «новый человек»210. Этот человек должен
был руководствоваться разумом, своими «юными» силами создавать
новые условия жизни и быть «крепко связанным» с коллективом211.
Одно из мест, где эти идеи находили свое выражение, согласно бро-
шюре 1932 г., были «пролетарские парки культуры и отдыха», «дети
революции и социалистического строительства», чья разносторонняя
деятельность направлена на борьбу за «нового человека»212.
208 Hellbeck J. Tagebuch aus Moskau: 1931-1939. Munchen, 1996. S. 27.
209 Там же. С. 27.
210 Там же. С. 28.
211 Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen und sowjetrussischen
Geistgeschichte. (Geist und Werk der Zeiten. Bd. 90). Bern, 1998. Эти взгляды Горького
отражены в публикациях журналов «Наши достижения», «СССР на стройке» или в
широко задуманном проекте «История фабрик и заводов» (см. об этом: Журавлев С. В.
Феномен истории фабрик и заводов в контексте эпохи 1930-х годов. М., 1997). О Горь-
ком и сверхчеловеке см.: Gunther Н. Der sozialistische Ubermensch: Maksim Gor’kij und
der sowjetische Heldenmythos. Stuttgart; Weimar, 1993; о влиянии учения Ницше в
Советском Союзе см.: Rosental В. G. Nietzsche and Soviet Culture. Ally and Adversary.
Cambridge, 1994.
212 Хазин E. Отдых миллионов. Московский парк культуры и отдыха им. Горько-
го. М., 1932. С. 3.
79
Штрихи к портрету «нового человека» весьма созвучны выводу о
том, что он, как многое в Советском Союзе, остался лишь теоретиче-
ской конструкцией и в реальности никогда не существовал. Однако
были люди, которые благодаря жизненным обстоятельствам и сло-
жившимся общественно-политическим условиям приобретали чер-
ты, свойственные «новому человеку». Тем самым «новый человек»
в СССР обретал реальные контуры. Зачастую, советский гражданин
1930-х гг. был человеком, на которого сильно влияло его прошлое —
часто крестьянское, но с вступлением в новый мир он был готов (по
крайней мере, частично), принять предложенную ему модель жизни.
Письменные и визуальные источники свидетельствуют, что предо-
ставленные государством шансы для получения образования и со-
циального роста, изменившееся окружение ошеломляли людей, они
использовали эти возможности и начинали идентифицировать себя
с новой «цивилизацией»213. Далее в работе будет рассмотрено, как
сталинское государство порождало и удовлетворяло материальные и
духовные потребности населения и, таким образом, способствовало
формированию «нового человека».
Однако находились люди, которые отказывались принимать си-
стему новых ценностей, сопротивлялись ей. Одновременно следует
считаться с готовностью к идентификации как характерной [основ-
ной] чертой «нового человека».
Описанные теоретические дискуссии о культурности, новом быте
и в этой связи о «новом человеке» находили свое практическое вы-
ражение почти во всех областях повседневной жизни. Носителями
движения за культурность в первую очередь были, по мнению Ка-
трионы Келли, институты и общественные места, вот почему город в
своей целостности, а также отдельные учреждения, например, парки
и другие места развлечений, выполнявшие задачи аккультурации на
разных уровнях, играли важную роль в этом процессе214.
Организация досуга и свободного времени в специально обустро-
енных местах имела огромное значение. Как уже говорилось, власти
прекрасно понимали, что они, таким образом, могут влиять на людей
и воспитывать их.	•
213 См., например: Kotkin S. Magnetic mountain: Stalinism as a civilization. Berkeley,
1995; Hellbeck J. Tagebuchaus Moskau: 1931-1939. Miinchen, 1996; HellbeckJ. Stachanow
Andrej: Mein Lebensweg. Miinster, 1972.
214 Kelly C. Refining Russia: Advice Literature, Polite Culture, and Gender from
Catherine to Yeltsin. New York: Oxford University Press, 2001. P. 248. О клубах как ме-
сте аккультурации см.: Siegelbaum Lewis Н. The Shaping of Soviet Workers’ Leisure:
Workers’ Clubs and Palaces of Culture in the 1930s. S. 85, а также Robin R. Stalinism and
Popular Culture // The Culture of the Stalin Period / Ed. H. Gunther. L., 1988. P. 15-40.
80
* * *
> Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что создание мо-
сковского парка культуры и отдыха решало две задачи: во-первых,
в Москве появилась так необходимая городу зеленая территория и
зона отдыха; во-вторых, создание нового советского парка носило вы-
раженный символический характер, так как парки как никогда были
столь тесно связаны с образом государства и его господствующей ро-
лью. Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького в столице
молодого советского государства по своей форме и содержанию во-
площал его цели и должен был продемонстирировать социалистиче-
ские представления о культуре досуга. Чтобы сделать это учреждение
успешным, ответственные лица ориентировались, как будет показано
далее, на прошлое: в советском парке культуры использовались атри-
буты классического парка, а также народных ярмарок старой России
и иностранных луна-парков.
В России возникновение досуга, хотя и с опозданием по сравне-
нию с ведущими западными государствами, но состоялось; дискус-
сии об условиях работы, массовой культуре или рациональном отды-
хе во многом совпадали с заграничными, и процессы формирования
культуры свободного времени подвергались влиянию из-за границы.
И российская, и советская организации досуга в значительной степе-
ни были составной частью общеевропейского контекста. Даже новая
политическая и социальная реальность после Октябрьской револю-
ции существенно не изменили ситуации, на многие тенденции раз-
вития культуры досуга влиял дух времени.
В заключение следует обозначить, какие культурные представле-
ния царили в Советском Союзе после 1917 г. С помощью концепций
нового быта и культурности государство формулировало послание, с
одной стороны, понятное народным массам, а, с другой стороны, оно
служило политическим целям. То, насколько парк культуры соответ-
ствовал критериям нового быта и в какой мере был носителем куль-
турности и является предметом дальнейшего исследования.
Глава 2
СОЗДАНИЕ МОСКОВСКОГО ПАРКА
КУЛЬТУРЫ И ОТДЫХА В 1928 г.:
КОНТЕКСТ И КОНЦЕПЦИИ
Смотри — для нас расчищаются парки,
и с флагов сияет.
«Культура и отдых»'
2.1.	Городское планирование и озеленение:
общественная миссия архитекторов
К началу 1920-х гг. Москва после Гражданской войны и перио-
да «военного коммунизма» была «сломанным городом»1 2. Отсутствие
системы снабжения, промышленности и инфраструктуры, а также
сильное сокращение численности населения составляли новую ре-
альность советской столицы. С февраля 1917 г. по август 1920 г. насе-
ление в результате массовых миграций, военной мобилизации, эпиде-
мий и голода уменьшилось почти вдвое, с 2,017 тыс. до 1,027 тыс. чел.
С демографической точки зрения сильнее всего это коснулось рабо-
чего класса, в результате чего послереволюционная Москва была ме-
нее пролетарской, чем в последние годы царской власти3. В эти годы
столица, по словам Колтона, превратилась из «Москвы-призрака» в
развивающийся взрывными темпами город.
По инициативе так называемых нэпманов возникло множество
маленьких магазинчиков и кооперативов выбор товаров и продо-
вольствия на рынках был большим, успешно развивалась торговля.
1 Маяковский В. В. Цит. по: Александров Ю. Н. Москва: Диалог путеводителей. М.,
1986. С. 84.
2 Если верить Уолтеру Дюранти, Москва в 1921 г. была «невероятно разрушен-
ная».
3 О численности населения Москвы см.: Colton Т. J. Moscow: Governing the
Socialist Metropolis. Cambridge; London, 1995. P. 156, 757.
82
Частные кафе, рестораны, ночные клубы, казино и другие увесели-
тельные заведения предлагали развлечения на любой вкус.
К 1926 г. экономика, транспорт и число жителей вновь достигли
предвоенного уровня. Рост населения советской столицы объяснял-
ся прежде всего миграцией населения. Это подтверждается тем фак-
том, что в 1926 г. две трети жителей Москвы были приезжими. Как
и до революции, это был неквалифицированный, неграмотный кре-
стьянин, оставивший свою деревню в надежде на хорошие заработ-
ки в городе. Но в отличие от дореволюционного периода, в 1920-х гг.
появились еще две категории мигрантов, во-первых, десятки тысяч
иностранных коммунистов и искателей приключений, и гораздо бо-
лее многочисленная группа — люди, бежавшие в Москву от голода
с юга России. Особенно бросалось в глаза огромное количество бес-
призорников, которые жили прямо на улицах. Те мигранты, которые
не смогли найти работу курьером, подмастерьем у сапожника или фо-
кусником, нередко занимались проституцией и воровством4.
Конечно, городскому населению, в первую очередь, рабочим, нэп
был выгоден, т. к. их реальная заработная плата выросла, а здравоох-
ранение и условия жизни улучшились. Но нэп, несмотря на общий
экономический подъем, не смог разрешить все проблемы. Даже ког-
да в 1925-1926 гг. был достигнут довоенный уровень производства в
промышленности, количество безработных в Москве составляло око-
ло 200 тыс. чел. (1927)5. Бытовые условия большей части населения
были плохими. По-прежнему не хватало транспортных средств, из-за
чего трамваи и автобусы были переполнены, добраться с работы и на
работу было очень трудно. Начавшееся в 1922 г. обсуждение планов
строительства метро окончилось ничем6. Кроме того, наметившееся
ухудшение ситуации с жильем еще не достигло к концу 1920-х гг.
своей критической точки. Сразу после революции рабочие получили
возможность переселиться в квартиры состоятельных граждан, кото-
рые бежали или были изгнаны из своих домов. В среднем на жителя
Москвы в 1912 г. приходилось 7,4 м2 жилья, а в 1920 г. — 9,5 м2, при-
4 Colton T.J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 154-158; Ball A. M. And
Now My Soul is Hardened: Abandoned Children in Soviet Russia, 1918-1930. Berkeley
etc.: University of California press, 1994; Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets:
Space and Culture in Moscow. 1928-1933 //Journal of Urban History. 25. 1998. № 1.
S. 23-24; Hoffman D. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow. 1929-1941. P. 21.
О демографическом развитии в Москве см. также: Chase W. Workers, Society and the
Soviet State: Labor and Life in Moscow. 1918-1929. Illinois, 1990. P. 73.
5 Hildermeier M. Geschichte der Sowjetunion, 1917-1991: EntstehungundNiedergang
des ersten sozialistischen Staates. Miinchen, 1998.
6 Colton T.J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 174.
83
чем это «улучшение» также было вызвано сокращением числа горо-
жан во время революции и Гражданской войны.
После 1922 г. размер средней жилплощади в Москве вновь умень-
шился из-за непрерывного роста численности населения. В 1924 г.
житель столицы в среднем располагал 6,2 м2 и 5,6 м2 в 1928 г.7 Кроме
того, строительный фонд Москвы не соответствовал статусу Москвы
как современного большого города. В конце нэпа 62 % домов были
деревянными, только 15 % из них имели больше одного этажа и лишь
в 42 % было водоснабжение8. Возможности населения отвлечься от
тяжелого быта были ограничены. Богатую программу развлечений
бурных 1920-х гг. мало кто мог себе позволить, к тому же многими
они расценивались теперь как буржуазные и декадентские. Клубы
с их навязчивой воспитательно-политической программой часто не
отвечали интересам людей, а парков в городе было мало. Необходи-
мость модернизации города, преобразования его внешнего облика и
улучшения общих условий жизни населения были предметом широ-
кого обсуждения. Начиная с 1918 г. обсуждался также вопрос, каким
должен быть идеальный социалистический город.
Создание московского парка культуры и отдыха началось в 1928 г.,
когда градостроительным дискуссиям исполнилось уже 10 лет. По су-
ществу речь шла о двух взаимосвязанных желаниях: во-первых, было
необходимо улучшать неудовлетворительные условия жизни людей,
во-вторых, города следует планировать и строить таким образом,
чтобы они соответствовали новому социалистическому обществу,
чтобы способствовать превращению каждого отдельного жителя в
нового советского человека. Городское пространство воспринима-
лось как «динамическая сила», а его оформление архитекторы назы-
вали «сильнейшим фактором организации психики масс»9. Моисей
Гинзбург в своей речи на открытии Первого конгресса Объединения
современных архитекторов (ОСА) в 1928 г. главной целью архитек-
туры назвал создание «социальных конденсаторов». «Подобно тому,
как электрические конденсаторы преобразуют ток, предложенные
архитекторами “социальные конденсаторы” должны были превра-
тить эгоистического индивидуума капиталистического общества в
человека, принадлежащего большому полому, осведомленного борца
7 Colton Т. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 798.
8 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928-
1933 //Journal of Urban History. 25. 1998. № 1. P. 26; Starr F. Visionary Town Planning
During the Cultural Revolution // Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution in Russia 1928-
1931. Indiana, 1978. P. 207-240.
9 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928-
1933 //Journal of Urban History. 25. 1998. № 1. P. 24.
84
за социалистическое общество, в котором интересы отдельной лич-
ности сливаются с общими интересами»10. По формулировке Ричар-
да Стайтса, городское планирование превратилось в государственное
планирование, т. к. речь шла о создании «нового человека»11. Такие
высокие амбиции требовали соблюдение осторожности, которую
Стивен Биттнер очень удачно выразил: «Если социалистический го-
род мог произвести советского человека, нужно было следить за тем,
чтобы город на самом деле был социалистическим». Но что значит
социалистический? Социалистический в первую очередь понимался
как «коллективный», что предполагало гармоничное сочетание жиз-
ни в коллективе и коллективного труда. У идеологов строительства
новых городов была задача создать архитектуру, которая способство-
вала бы созданию нового общества12.
В Москве архитектурный цех под руководством А. В. Щусева
и И. В. Жолтовского с 1918 г. занимался планом развития города.
Предполагалось, сохраняя памятники архитектуры и зеленые зоны,
которые были в городе, начать избавление от трущоб. Новые градо-
строительные планы Москвы существовали главным образом на бу-
маге и едва ли могли стать реальностью. Достижения в жилищном и
городском строительстве в первые послереволюционные годы снача-
ла были очень незначительными13.
Разработчики проектов и городские власти хотя и демонстриро-
вали относительное единство в вопросах улучшения условий жиз-
ни и создания социалистических форм жизни посредством новой
архитектуры, но мнения о способах воплощения этих идей в жизнь
резко расходились. Предметом дискуссии, возникшей на фоне тези-
са К. Маркса о стирании различий между городом и деревней, было
«специфическое измерение социалистического города», в котором
коллективистские ценности могли бы развиваться наилучшим об-
разом14. В 1920-е гг. в бурных спорах о будущем социалистического
города преобладало влияние «дезурбанистических импульсов», чьи
10 Цит. по: Schmidt D. Der sowjetische Arbeiterklub als Paraphrase des deutschen
Volkshauses. Konzeptionelle Verbindungen bei der Entwicklung eines Bautyps fiir die
Arbeiterbildung // Schadlich Ch., Schmidt D. Avantgarde II: 1924-1937. Sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1993. S. 76-91 (Примем. 4).
11 Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the
Russian Revolution. New York, Oxford, 1989. P. 190.
12 Там же.
13 Miljutin N. A. Sozgorod: Die Plannung der neuen Stadt. Basel u.a., 1992. S. 24f.
14 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928—
1933 //Journal of Urban History. 25. 1998. № 1. P. 24f.
85
корни уходят в XIX в. Зарубежные критики, радикалы, популисты,
утописты и идеалисты считали город центром промышленного про-
изводства и убежищем преступности, местом капиталистических от-
ношений, приютом греха и порока15. В России в середине XIX в. так-
же пришли к пониманию самоценности природы и необходимости
ее беречь. Дуглас Вайнер выделяет три направления в российском
движении защиты природы: утилитарное (защита того, что может
быть полезно человеку), культурно-эстетически-этическое и научное
(охрана природы с целью научных исследований форм раститель-
ности). Из этих направлений первым было культурно-эстетическое,
которое сливалось с упомянутыми «дезурбанистическими импульса-
ми». Его истоки находятся в Германии и Швейцарии, оно является
выражением неоромантизма рубежа веков. Природа здесь понима-
лась как противоположность современному миру, как ценность, кото-
рую необходимо сохранить. Сформулированный этим направлением
отказ от модернизма и индустриализации упал в России на благодат-
ную почву. В Германии были заимствованы идеи охраны природы,
понятие «памятник природы» является дословным переводом с не-
мецкого. Также примером послужили немецкие и швейцарские го-
сударственные и негосударственные природоохранные организации,
которые появились в России в начале XX в. В лице естествоиспыта-
теля Андрея Петровича Семенова-Тян-Шанского русское «зеленое
движение» активно заявило о себе. У него была глубокая антипатия
к любому индустриальному обществу: и к капиталистическому, и к
социалистическому16. Он мечтал о «потерянном золотом веке» до-
индустриального мира, когда люди жили в гармонии с природой. Он
осуждал осквернение природы, «уничтожение садов и частных пар-
ков, монастырских и других зеленых зон». Его риторика предвосхи-
щала в общих чертах представления «зеленых планировщиков»17. Эти
разработчики развивали свои идеи на основе эстетически-этического
подхода Семенова-Тян-Шанского. Важность зеленых насаждений
для человека они основывали не на утилитарной точке зрения.
Огромное значение для дискуссии о форме и будущем социали-
стического города имела «теория города-сада», разработанная Эбе-
15 Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the
Russian Revolution. P. 191ff.
16 Weiner D. R. Models of Nature. Ecology, Conservation, and Cultural Revolution in
Soviet Russia. Bloomington, 1988. P. 9-14.
17 Там же. P. 35; Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in
Moscow, 1928-1933 // Journal of Urban History. 25. 1998. № 1. P. 28.
86
низером Говардом в книге «Города будущего». Она получила рас-
пространение и в России. В 1913 г. было основано общество этого
движения в Петербурге. По этой теории идеальными поселениями
были города-сады, которые располагались близ большого, столич-
ного города. Они были наполнены зелеными насаждениями. В кон-
це XIX в. за границей были построены такие городские поселения.
Даже после 1917 г. теория города-сада оставалась по-прежнему попу-
лярной, в результате чего прекратившее после революции свою дея-
тельность общество снова открылось в 1922 г. Споры о роли зеленых
насаждений и концепции города-сада продолжались в Советском
Союзе и после 1920-х гг. Многие архитекторы видели в городе-саде
социалистический город будущего. Создание зеленых зон, природ-
ных ландшафтов в городе, отказ от геометрических форм должны
были придать «природную красоту городам». Но технический про-
гресс требовал, чтобы предприятия и жилье располагались недалеко
друг от друга. Указание на то, что озеленение городов рассматрива-
лось как основное условие при планировании городов, содержится в
«Руководстве по планированию и строительству городов», изданном
в 1920 г. Народным комиссариатом внутренних дел. Десятую часть
площади жилых районов предписывалось отдавать паркам; и кроме
того, каждый заселенный район должен был располагать парком на
расстоянии не более 600 м1й. Воплощение идеи города-сада в реаль-
ность происходило, однако, лишь в редких случаях. Самый извест-
ный пример — созданный в 1923 г. первый кооперативный жилой по-
селок Сокол, расположенный на северо-западе Москвы18 19.
Среди бурных дебатов центральное место занимали споры меж-
ду так называемыми урбанистами и дезурбанистами. Общеприня-
тое различие между урбанистами и дезурбанистами условно, так
как урбанисты тоже выступали против больших урбанистических
центров. Как заметил Селим Хан-Магомедов, было бы правильнее
говорить о сторонниках «компактного» и «линейного» способов
поселения20. Обе группировки были единогласны в осуждении су-
18 French R. A. Plans, Pragmatism & People. The Legacy of Soviet Planning for Today’s
Cities. Pittsburgh: UCL Press, 1995. P. 31; о спорах урбанистов и дезурбанистов см.: Там
же. С. 35-41.
19 Об этом см.: Scheide Carmen. Die Gartenstadt Sokol. Eine antiurbanistische
Enklave in der Metropole // Riithers Monica; Scheide Carmen (Hg.). Moskau. Menschen —
Mythen — Orte. Koln; Weimar; Wien, 2003. S. 142-147.
20 Chan-Magomedov S. O„ Schopferische Konzeptionen und soziale Probleme in der
Architektur der sowjetischen Avantgarde. Cm.: Avantgarde II 1924-1937. Stuttgart, 1993.
S. 10-33; об архитектурных спорах см.: Корр A. Town and Revolution: Soviet Architecture
and City Planning 1917-1935. London, 1970; Starr F. Visionary Town Planning During the
87
шествующих условий жизни, у них было общим стремление при-
думать новые формы поселений, создать для социалистической и,
соответственно, общественной жизни здоровое окружение, а также
они считали необходимым отказ от капиталистического (большого)
города. Так называемые урбанисты, которых еще называли группа
«Соцгород» (социалистический город), видели будущее за малень-
кими и сильно озелененными городами. Леонид Сабсович, который
считался главой урбанистов, в своих проектах планировал компакт-
ные, небольшие по величине поселки с числом жителей от 40 до 50
тыс. По нормам число жителей никогда не должно было превышать
80-100 тыс. чел. Соцгород организовывался рядом с промышлен-
ным предприятием или большим совхозом, все функции снабжения
должны были быть обобществлены; город, состоявший из «жилых
комбинатов», каждый по 2-4 тыс. жителей, был организован по
принципам коммуны. Дезурбанисты, которыми руководил социолог
Михаил Охитович, были настроены враждебно против всех форм
«компактного градостроительного устройства» и противились лю-
бой форме классической городской концепции. Они видели буду-
щее в децентрализованных, линейно организованных поселениях, в
которых исчезают различия между центром и периферией, между
жилыми кварталами богатых и бедных и, наконец, между городским
и сельским образом жизни21.
С началом первой пятилетки в 1928 г. архитекторы оказались в
новой ситуации. Перед ними была поставлена задача построить в
кратчайшие сроки новые промышленные города, такие как Магни-
тогорск, Комсомольск-на-Амуре, Караганда и Дзержинск. Одновре-
менно проводилась реконструкция и перепланировка старых горо-
дов, которые необходимо было приспособить к новым требованиям.
Как уже говорилось, зеленые насаждения были важной составной
частью новых градостроительных концепций. В противоположность
эстетическому подходу Семенова-Тян-Шанского теперь на перед-
ний план выходили лишь четкие утилитарные требования. Особен-
но отчетливо это видно в концепции «зеленого города», которая раз-
Cultural Revolution // Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution in Russia 1928-1931. Indiana,
1978.
21 Chan-Magomedov S. O., Schopferische Konzeptionen und soziale Probleme in der
Architektur der sowjetischen Avantgarde. Cm.: Avantgarde П 1924-1937. Stuttgart, 1993.
S. 10-33; Kopp A. Town and Revolution: Soviet Architecture and City Planning 1917-
1935. London, 1970. S. 168 ff; French R. A. Plans, Pragmatism & People. The Legacy of
Soviet Planning for Today’s Cities. Pittsburgh: UCL Press, 1995. S. 36 f.
88
вивалась с 1929 г. по инициативе журналиста Михаила Кольцова22.
«Зеленый город» должен быть пригородной зоной отдыха, новым
пригородным типом поселения антиурбанистского типа. Цель этой
концепции — устроить «курорт “дома” и одновременно создать ши-
рокую сеть санитарно-профилактических учреждений для здорово-
го отдыха городских жителей»23. Модель «зеленого города» активно
обсуждалась в прессе. Была основана организация «зеленый город»,
которая участвовала в работе различных институтов, органов вла-
сти и общественных учреждений и должна была позаботиться о фи-
нансировании. В 37 км к северу от Москвы хотели построить дачи,
отели, общежития, врачебно-трудовые колонии, лагеря и палаточ-
ные городки, спортивные комплексы, кино и театры, дома отдыха и
здравницы, санатории; также предполагалось создать для детей спе-
циальные заведения24.
Разумеется, места для отдыха были в России и раньше. Состоя-
тельные люди проводили лето на дачах, курортах на Черном море
или на Кавказе. Крупные учреждения для отдыха декретом от апреля
1919 г. были национализированы, но дачи продолжали оставаться в
личной собственности. Большой спрос на частные дачи был во време-
на нэпа, однако предложение было ограничено, а цены высоки. Этим
можно объяснить предложение Кольцова создать огромные террито-
рии для отдыха тысяч трудящихся. Его предложение создания мест
отдыха для народа нашло одобрение среди рабочих на собрании Ин-
ститута курортологии в начале апреля 1929 г.25
В прессе подробно обсуждался «зеленый город», но эта идея так
и не была осуществлена из-за финансовых затруднений: предостав-
ленных в марте 1930 г. 10 млн руб. оказалось недостаточно, к тому
22 Зеленый город // БМЭ. Т. 10. М., 1929. С. 663-667. О зеленом городе см. так-
же: Hoffmann Н. Der Wettbewerb fur eine «Griine Stadt» an der Peripherie von Moskau
(1929-1930) // Bodenschatz H., Post C. (Hrsg.): Stadtebau im Schatten Stalins. Die
internationale Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-1935.
Verlagshaus Braun. Berlin, 2003. S. 78-86.
23 Зеленый город // БМЭ. T. 10. С. 663.
24 Там Д{е. С. 663.
25 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928-
1933 //Journal of Urban History. 1998. (25). № 1. S. 30f. Центральный институт курор-
тологии в Москве, основанный в 1926 г., создан на базе курортной клиники (1921 г.) с
целью исследовать оздоровительные условия в курортах и разрабатывать эффектив-
ные методы оздоровления. Имелись научные устремления подобного рода в России с
основания старейшего бальнеологического общества в 1863 г. в Пятигорске, с 1898 г.
нерегулярно происходили заседания русских бальнеологов, причем центральные
учреждения находились на самих курортах, и Московский институт появился очень
поздно. (Курортология // БМЭ. Т. 15. С. 130-144.)
89
же их все равно пришлось передать на «организацию новых культур-
ных форм отдыха и лечения». Как указывает Биттнер, обсуждение
концепции «зеленого города» к концу первой пятилетки практиче-
ски полностью исчезает из прессы. Наряду с финансовыми трудно-
стями он видит причины маргинализации концепции в увеличении
неформальных структур для досуга, лагерей отдыха, а также частных
дач26.
Дискуссия о «зеленом городе» проводилась, впрочем, не только
в газетах, но также и в специальных архитектурных журналах в кон-
тексте соответствующего конкурса. Дезурбанисты Михаил Барщ и
Моисей Гинзбург, для которых города не имели шансов на будущее,
видели, однако, в «зеленом городе» прямую взаимосвязь между воз-
можным в нем здоровом образе жизни и раскрытием в полной мере
социалистических принципов, осуществить которые было возмож-
но после прекращения жизни существующих городов. Архитекторы
планировали систематически «разгружать» Москву, большую часть
города перестроить в огромный «сад культуры и отдыха», а остав-
шиеся здания использовать для самых необходимых культурных и
административных учреждений. Важнейшие памятники и историче-
ские кварталы должны превратиться в музейные ансамбли. Также по
этим же соображениям, переступающим границы самой смелой фан-
тазии, вновь находит свое выражение упомянутый «дезурбанистиче-
ский импульс» или, как его назвал Анатоль Копп, «русская любовь к
природе»27.
Авангардистско-архитектурные дискуссии урбанистов и дезурба-
нистов закончились 8 мая 1932 г. с роспуском существующего объ-
единения архитекторов и созданием Союза советских архитекторов
(ССА).
Что же осталось от этих дискуссий и движений и как они повлия-
ли на развитие Москвы в конце 1920-х гг.? Зеленые зоны стали обяза-
тельной частью городского планирования, о чем свидетельствует не-
прерывное увеличение площадей зеленых насаждений. Так, в 1917 г.
было отведено 74,5 га под бульвары непубличные сады, в 1919 г. их
площадь удвоилась, а накануне первой пятилетки московским пар-
кам и публичным садам отвели площадь в 1 тыс. га, которая к 1940 г.
26 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928-
1933 //Journal of Urban History. (25). 1998. № 1. P. 33.
27 Kopp A. Town and Revolution: Soviet Architecture and City Planning. 1917-1935.
London, 1970. P. 181.
90
увеличилась до 4348 га28. Данные по следующим годам показывают
их дальнейший рост: Леонид Лунц в своем исследовании о парках
культуры для 1934 г. приводит цифры 5635 га парков, а в генераль-
ном плане развития Москвы 1936 г. указываются уже 14,2 тыс. га
площадей зеленых насаждений29 30. Важным результатом приведенных
дискуссий о городском планировании и градостроительных концеп-
циях стало решение о создании московского парка культуры и отды-
ха в марте 1928 г. Появление такого парка, который должен был стать
типичным советским городским институтом, стало возможным бла-
годаря территории сельскохозяйственной выставки, которую плани-
ровалось использовать соответствующим образом, и существующему
с XVIII в. Нескучному саду, являющемуся образцом классического
парка. Близость к центру и протекающая рядом река делали эту мест-
ность идеальной для организации главного учреждения культуры и
отдыха советской столицы.
Хотя размышления 1920-х гг., касающиеся обоснования будущего
городского планирования, апеллировали к весьма консервативным
взглядам XIX в., которые, правда, не находили непосредственного во-
площения в жизнь, тем не менее, многие их аспекты были включены в
концепцию парка культуры, который Хан-Магомедов назвал «плано-
вым экспериментальным полем»31’. Города бывшего Советского Союза
почти все без исключения, в том числе и самые малые, и сегодня име-
ют в своем распоряжении парк культуры. На этом основании Френч
в 1995 г. сделал вывод, что из всех архитектурных идей 1920-х гг.
28 Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets: Space and Culture in Moscow. 1928-
1933 //Journal of Urban History. (25). 1998. № 1. S. 35; Лунц Л. Б. Успехи и недостатки
зеленого строительства // Строительство Москвы. 1940. № 11-12. С. 46-52. Так как
данные варьируются, их следует использовать с некоторой осторожностью. Лунц в
1940 г. сообщает, например, что в 1914 г. для общественного пользования было отведе-
но 86 га, эти цифры отличаются от тех, которые приводит Биттнер для 1917 г. Однако
тенденции отчетливо видны; причина разницы в данных, по мнению автора, кроется
в неточности понятий (зеленые насаждения или парк в строгом значении) и разных
подходах при определении территории Москвы того времени.
29 Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. М., 1934. С. 92; Генеральный план рекон-
струкции города Москвы. Постановления и материалы. М„ 1936. С. 79. Даже если эти
цифры можно сравнивать лишь условно, т. к. речь у Лунца идет о парках, а в генераль-
ном плане об озеленении в целом, все же эти данные ясно показывают, что озеленение
городов стало обязательной частью социалистического градостроительства. Для срав-
нения; Москва в 1979 г. располагала 20 тыс. га зеленых насаждений, из них 5,7 тыс.
га находились в общественном пользовании (Shaw D. J. В. Recreation and the Soviet
City // Hamilton R. A. The Socialist City. New York, 1979. P. 126).
30 Chan-Magomedov, Selim O., Schopferische Konzeptionen und soziale Probleme in
der Architektur der sowjetischen Avantgarde. Cm.: Avantgarde II 1924-1937. Stuttgart,
1993. S.30.
91
озеленение городов было самой успешной и наиболее полно вопло-
щенной в жизнь31.
В 1930 г. Михаил Кольцов в первом номере газеты «Парк куль-
туры и отдыха» подчеркнул параллели между «зеленым городом» и
парком культуры. Для него в парке воплощалась, но в меньшем мас-
штабе, та идея, которая была заложена в концепции «зеленого горо-
да»: культурный отдых в надлежащем месте. Он видел парк как место
новой, насыщенной общественной жизни, как первое приближение к
тому, что ждет трудящихся в «социалистическом городе»32.
Последующим поколениям парк культуры дает возможность де-
тально изучить воплощение в жизнь части большой утопии.
2.2.	Организация московского парка культуры и отдыха:
концепция и территория
Постановление Президиума Моссовета от 16 марта 1928 г.:
«1. Признать необходимым устройство в Москве парка культуры и
отдыха на территории бывшей сельскохозяйственной выставки, Нескуч-
ного сада и Воробьевых гор и приступить к началу работ по устройству
этого парка в текущем году.
Для детальной разработки вопроса создать комиссию в составе
т.т. Уханова, Рогова, Угланова, Мандельштама, Михайлова, Плонского,
Лаврова, Ягоды, Куликова, Вербицкого и Попова Н. В.»33
Уже на следующий день собралась «комиссия по организации
парка» под руководством председателя Моссовета Константина Уха-
нова. Она приняла решение о создании подкомиссии, определила
ее состав и председателя, были определены шаги, которые следует
предпринять в ближайшем будущем34. Для создания парка следовало
в течение ближайших двух месяцев измерить и распланировать тер-
ритории бывшей сельскохозяйственной выставки, Нескучного сада
и Воробьевых гор. Необходимо было нанести на карту расположение
31 French R. A. Plans, Pragmatism & People. The Legacy of Soviet Planning for Today’s
Cities. Pittsburgh: UCL Press, 1995. P. 45.
32 ПКиО. 1930. № 1.С.4.
33 Протокол № 25. ЦГАМО. Ф. 66. On. 11. Д. 6878, Л. 67.
34 Следующие данные см.: Протокол заседания комиссии по организации парка на
территории бывшей Сельскохозяйственной выставки и Нескучного сада. 1928.17 мар-
та. ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 129-129 об.; подтверждено 21 марта 1928 г. Пре-
зидиумом Моссовета (ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 11. Д. 6185. Л. 178-179 об,).
92
всех сооружений и помещений, а также установить дату открытия
парка, согласовав ее со временем предполагаемого окончания работ.
Члены комиссии планировали оборудовать кинотеатры, театры и
сцены на открытом воздухе, а также создать аттракционы наподо-
бие американских горок, «различные игры иностранного типа», а
также специальные развлечения для детей, включая «зоологический
уголок». Далее планировалось построить спортивные сооружения,
а также теннисные площадки и футбольные поля, плавательную
станцию на берегу Москва-реки. Также предусматривалось созда-
ние условий для зимних видов спорта: ледовые дорожки и лыжные
трассы, лыжные базы и «тихие уголки» отдыха. Для создания посто-
янных выставок требовалось определить, какие из имеющихся поме-
щений паркового предприятия оставить, а какие здания необходимо
построить. Кроме того, следовало разработать специальный тип тор-
говых киосков, а также выделить место для общественного питания,
книг и игрушек. Следовало привести в порядок берега, тогда еще не
укрепленные и не приспособленные для транспортных перевозок во
время общественных работ (проводимых под руководством москов-
ского коммунального хозяйства). Также надо было решить вопрос о
доставке посетителей в парк, а также выработать стратегию обслужи-
вания в случаях большого наплыва посетителей. Организация продо-
вольственного снабжения была поручена Московскому союзу потре-
бительских обществ (МОСПО), Моссельпрому и Мосторгу.
Комиссия специально указала на то, что все развлечения и места
общественного питания должны быть доступными для всех. Далее,
на территории парка следовало организовать медицинские пункты.
Московское коммунальное хозяйство должно было передать в рас-
поряжение Центрального парка культуры территории бывшей Все-
союзной сельскохозяйственной выставки, Нескучного сада и Воро-
бьевых гор. Наряду с условиями передачи сельскохозяйственных
павильонов был определен юридический статус будущего парка
культуры и правила внутреннего распорядка. Моссовет должен был
предоставить парку культуры 200 тыс. руб. и еще 500 тыс. руб. выде-
лял Государственный банк (Госбанк).
‘Перейдем теперь к практическим и техническим вопросам, кото-
рые непосредственно вытекали из решения о создании парка. Они
обсуждались на заседаниях Моссовета и в Московском коммуналь-
ном хозяйстве, их решение по существу зависело от уже упомянутой
комиссии по организации парка35, его подкомиссии и президиума.
35 В некоторых документах она также называется Комиссия по постройке парка
культуры и отдыха.
93
Прежде чем представить план строительства парка культуры,
информация о котором взята из архивов вышеназванных учреж-
дений, сначала следует сказать несколько слов о концептуальных
представлениях и целях организаторов. Каким представляли парк
культуры организаторы весной 1928 г.? По сравнению с большой
архивной базой технико-экономических документов (в т. ч. и до-
кументов по выделению финансовых средств Моссоветом и МКХ),
отражающих подготовительный процесс, начавшийся 16 марта
1928 г., содержательные аспекты концепции парка относительно
слабо задокументированы. Следует заметить, что причина этого,
прежде всего, в отсутствии четко разработанной концепции парка
и систематического планирования, за что отвечали вышеназванные
организации.
О целях создания парка впервые публично заявил У ханов 21 мар-
та 1928 г. в газете «Рабочая Москва». По его словам, перед организа-
торами стояла задача «предоставить массам возможность культурно-
го отдыха и развлечений». Возможностей рационально организовать
свой отдых, приобщиться к полезным культурным или оздоровитель-
ным программам в тогдашней Москве не было. До сих пор основны-
ми развлечениями в свободное время были «групповые прогулки» в
парке, пьяные застолья, вечеринки с танцами, игрой на фисгармонии
или гадания, что, по мнению Уханова, было недопустимо для совет-
ского человека. К тому же такие «развлечения» наносили вред пар-
кам и зеленым насаждениям; мусор, остатки еды и разбитые бутылки
портили их внешний вид.
У ханов считал, что на отведенной для Парка культуры терри-
тории первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-
промышленной выставки (ВСХВ) и Нескучного сада были все
условия, чтобы сделать парк местом социалистической культуры и
борьбы за нее. Парк, который предполагалось построить за два-три
года, обязательно должен был быть таким, чтобы оправдать свое на-
звание «парк культуры и отдыха»36.
По воспоминаниям Льва Гурвича, который был представителем
комсомола в одной из комиссий по организации московского пар-
ка культуры, ни у кого не было четкого представления, как устро-
ить парк культуры, что подтверждается высказываниями Уханова.
Гурвич сообщает, что У ханов поначалу видел в парке только раз-
влекательное учреждение; это, вероятно, связано с его посещением
36 Рабочая Москва. 1928. 21 марта.
94
берлинского луна-парка в 1928 г.37 Уханову парк очень понравился,
и после возвращения из Берлина он настойчиво предлагал создать
подобный в Москве. Сам Гурвич считал, что парк — это место отды-
ха, где продолжатся традиции народных гуляний на Девичьем поле
или в Сокольниках. Этой же точки зрения придерживался народный
комиссар просвещения Анатолий Луначарский. Он был членом орга-
низационной комиссии наряду с Григорием Лебедевым, директором
ВСХВ и учредительным директором нового парка культуры, Леони-
дом Оболенским, представителем Главного управления по делам ху-
дожественной литературы и искусства (Главискусство). В отличие от
Уханова, Луначарский, прежде всего, обращал внимание на воспита-
тельные функции данного учреждения; по его мнению, трудящиеся,
отдыхая, «должны повышать свой культурный уровень», поэтому в
парке надо устраивать «художественные выставки, концерты, тема-
тические доклады» и ставить «лучшие театральные пьесы»38.
По-видимому, именно Луначарский определил программу разви-
тия парка, назвав его в статье, посвященной парку культуры, «Гор-
дость пролетарской Москвы». В ней подводились итоги дискуссиям
на заседании Московского комитета партии о выборе названия и по
поводу концепций парка. Одна группа выступала за название «парк
культуры и отдыха», другая — за «парк отдыха и культуры», аргумен-
тируя свой выбор тем, что нельзя пугать народ «менторством и на-
зидательностью», которые они усматривали в слове «культура», если
его поставить на первое место. Их позиция четко выражала идею пар-
ка как учреждения для отдыха. Как известно, в итоге было принято
название «парк культуры и отдыха».
Ответственные лица хорошо понимали, что такой институт, как
парк культуры, одинаково подвержен риску как чрезмерного увлече-
ния идеей культурности, так и ее противоположности. Луначарский
привел как пример предложение некоторых краеведов повесить та-
блички с пояснениями на каждое дерево в Нескучном саду, что пре-
вратило бы его сразу, по словам комиссара просвещения, в Скучный
сад. Одновременно народный комиссар предупреждал, что новый со-
ветский парк не должен ни в чем уступать берлинскому луна-парку, в
программе которого были только развлечения и забавы. Московский
парк культуры должен был стать «привлекательным и полезным ин-
ститутом» (курсив мой. — К. К.). Большие надежды Луначарский
37 Обо всех интервью см.: Гриднева Н. Парк советского периода // Kommersant’-
daily. 1998. 29 августа. С. 6.
38 Там же.
95
возлагал на саму территорию: красивые деревянные здания сельско-
хозяйственной выставки, природные ландшафты Нескучного сада и
Воробьевых гор должны были придать парку гармоничный и завер-
шенный вид. Одни из тех, кому поручалась охрана парка от хулиган-
ства и пьянства, были члены созданного «Общества друзей парка»,
благодаря чему парку удалось избежать «полицейского характера»39 40.
О том, что первоначально парк планировался как развлекатель-
ное учреждение, говорится в пункте 1 проекта решения Моссовета о
создании парка:
«Необходимо в текущем году приступить к созданию луна-парка и на-
чать работу по следующим направлениям:
а)	аттракционы,
б)	все виды физкультурных занятий,
в)	кино, сценические площадки, рестораны,
г) помещения для выставок»41’.
Создание парка по типу луна-парка указывает на то, что разрабо-
танных концепций о целях и задачах парка в марте 1928 г. не было,
поэтому пользовались иностранным названием, а проект решения
показывает, что упор организаторы делали на развлечения с воспи-
тательным характером.
Более детальная содержательная и концептуальная характери-
стика парка представлена в концентрированном виде, прежде всего,
в двух статьях, появившихся в апреле и июне 1928 г. в журнале Мос-
совета «Коммунальное хозяйство»41. Обе статьи принадлежат одному
автору, в них содержится много параллелей; однако, во второй статье
приводится более подробная информация, особенно о том, что каса-
ется технической стороны проекта. В обоих текстах обращают на себя
внимание следующие основные пункты: смысл и цель парка культу-
39 Луначарский А. В. Гордость пролетарской Москвы // Рабочая Москва. 1928.
15 июня; об основании «Общества друзей парка»лсм.: ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 6186.
Л. 49, 50; более подробная информация об «Обществе» будет дана в последней части
этой главы.
40 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 6186. Л. 187; документ не датирован, но его содер-
жание позволяет считать, что это проект к уже упоминавшемуся постановлению от
17 марта 1928 г. (см. выше).
41 Парк культуры и отдыха // Коммунальное хозяйство. 1928. № 7-8. С. 23-24;
Московский парк культуры и отдыха // Коммунальное хозяйство. 1928. № 11-12.
С. 20-23. Автора этих статей установить не удалось, они обе подписаны буквой «Я».
Но, судя по характерным формулировкам и степени осведомленности автора обеих
статей, можно сделать вывод, что он являлся членом организационной комиссии.
96
ры, основные вопросы программы и программные разделы, оформ-
ление и озеленение территории, дальнейшее использование и план
павильонов ВСХВ, строительно-технические необходимости, как на-
пример, укрепление берегов, устройство канализации, установка му-
сорных ведер, транспорт на территории, снабжение продовольствием
посетителей, предложения парка в зимнее время. Для данной работы
важнейшая часть обеих статей — общая вводная, т. к. в ней сформули-
рованы исходные соображения по созданию парка культуры. В апре-
ле 1928 г. сообщалось:
«Двухмиллионному городу с огромной численностью пролетариа-
та необходимо иметь такое место, где рабочие в свободное от работы на
фабриках и заводах время могли бы с пользой отдохнуть и развлечься.
Потребность в таком учреждении давно назрела. Даже в дореволюцион-
ное время устраивались так называемые народные гулянья на Девичьем
поле, куда стекались толпы народа. Но в советских условиях необходи-
мо придать отдыху совершенно иной характер, чтобы трудящиеся вместе
со своими семьями могли бы при самых незначительных расходах куль-
турно развлечься и с пользой провести свое свободное время. Сочетание
разнообразных форм отдыха в парке будет иметь чрезвычайно большое
значение для пролетариата Москвы. Опыт заграничных луна-парков
и их массовые посещения трудящимися еще более убеждают нас в том,
что это начинание будет воспринято рабочим классом Москвы с энту-
зиазмом, так как подобные учреждения способствуют и ускоряют тем-
пы культурной революции. Не следует закрывать глаза на имеющиеся в
быту пережитки капитализма; трудящиеся, рожденные и выросшие при
самодержавном строе, часто невежественны, злоупотребляют алкоголем,
увлекаются игрой в карты, позволяют себе хулиганские выходки, подвер-
жены и другим порокам, которые могут быть изжиты только через про-
светительскую и культурную работу с населением.
Разумеется, что тяга к сомнительным развлечениям исчезнет только
при условии, если вместо них пролетариату будут предложены новые за-
мятия с более интересным и полезным содержанием. Поэтому при орга-
низации Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького необхо-
димо учесть все эти моменты, которые в совокупности наполнят новым
содержанием деятельность этого учреждения, что позволит полностью
удовлетворить культурные запросы населения»42.
42 Парк культуры и отдыха. 1928. С. 23.
97
В июне 1928 г. эти рассуждения были дополнены:
«Для выполнения партийной директивы о культурной революции
требуется в первую очередь улучшить условия жизни рабочих и на рабо-
чем месте, и дома. Помимо этого необходимо обеспечить рабочему клас-
су разумный отдых и культурные развлечения. Парк культуры и отдыха
должен быть создан таким образом, чтобы он и по внешнему виду, и по
внутреннему содержанию привлекал внимание самых широких слоев
трудящихся. В нем нужно создать такую уютную и непринужденную об-
становку, чтобы каждый посетитель, побывав в этом парке, действитель-
но хорошо отдохнул и получил удовольствие.
Парк культуры и отдыха должен стать местом массовой пропаган-
ды советской культуры и пролетарского искусства <...> Культурно-
воспитательная работа и удовлетворение культурных потребностей
рабочего населения является в настоящее время одним из важнейших
политических вопросов.
Главной задачей этого нового учреждения является самая решитель-
ная и самая беспощадная борьба с хулиганством, темнотой, невежеством
и другими антикультурными явлениями <...>»43.
Эти документы показывают, что в стране были неблагоприятные
предпосылки для создания культурного быта, и поэтому большие на-
дежды возлагались на новое учреждение. Автор говорит о тяжелых
условиях жизни трудящегося населения Москвы, а также об отсут-
ствии возможностей достойного проведения досуга. Культурная от-
сталость и бесцельное использование свободного времени считались
пережитками старого режима, которые можно преодолеть только с
помощью новых, привлекательных занятий, способных конкуриро-
вать с дурными привычками. Привлекательность также означала и
доступность по цене. Программа парка должна была соответствовать
потребностям людей и полностью удовлетворять их. Под этим под-
разумевались и развлечения, и хорошо развитая система общепита,
а также культурные и политические мероприятия, которые должны
быть познавательными, но интересными, должны учитывать уро-
вень посетителей. Особое значение имел внешний вид парка, т. к.
его атмосфера должна была отличаться от «неприятной домашней»
и от атмосферы на рабочем месте. Организаторы парка прекрасно
осознавали всю трудность стоящих перед ними задач и были гото-
вы взять на себя заботу о посетителях, учитывать их требования и
43 Московский парк культуры и отдыха. 1928. С. 20.
98
запросы различных общественных организаций44. Организаторам
было важно, чтобы их усилия не пропали даром, чтобы трудящиеся
проявили интерес к парку и его программе. Они учли тот факт, что
именно в весенне-летний сезон «людей тянет на природу», и что при-
влекательные пейзажи бывшей Всероссийской сельскохозяйствен-
ной и кустарно-промышленной выставки на берегу Москвы-реки,
ландшафты Нескучного сада и Воробьевых гор будут способствовать
популярности нового парка45 46. Показательно, что в основу программы
парка культуры были положены народные гулянья старой России и
заграничные луна-парки (имеющие совершенно несоветский харак-
тер). Очевидно, что с течением времени программа парка приобрета-
ла все более советские черты. Организаторы, используя опыт и тради-
ции прошлого времени, популярные в народе, исходили из того, что
они после соответствующих преобразований в духе советской идео-
логии будут полезны им для собственных целей. Такая востребован-
ность опыта луна-парков и традиций народных гуляний показывают,
что после 1917 г. именно в вопросах организации свободного времени
существовала «культурная» лакуна, которую следовало заполнить45.
В этой связи встает вопрос, почему советская власть в первую оче-
редь не обратила внимания на рабочие клубы, которые после рево-
люции были местом проведения досуга трудящихся, там зарождалось
пролетарское искусство, их деятельность поддерживалась государ-
ством. Ответы приводятся в тексте, опубликованном в июне 1928 г.,
посвященном учреждению и описанию целей и задач соответствую-
щего отделения в парке культуры47. Такое невнимание к клубам свя-
зано, с одной стороны, с падением их популярности, а с другой, — го-
ворит о том, что фактически власть искала новые формы работы с
населением. Поэтому было важно показать, что парк культуры — это
абсолютно новый институт, а не простое продолжение и расширение
идеи рабочих клубов. Конечно, это не означало, что клубная работа
не будет использоваться в парке. Напротив, организаторы полагали,
что сама атмосфера парка и новые подходы к клубной работе помогут
44 Там же; Воскобойников В. Н. Указ. соч. С. 47.
45 Московский парк культуры и отдыха. С. 22.
46 Следует заметить, что народные праздники и публичные парки, которые были в
старой России, прекратили свое существование после революции в своей изначальной
форме; массовые праздники, приуроченные к политическим событиям и охватывав-
шие лишь определенный круг доступных мест развлечений в годы нэпа, равно как и
предложение рабочих клубов, вряд ли смогли полностью заменить традиционные ме-
ста празднования и проведения досуга.
47 Московский парк культуры и отдыха. С. 21.
99
привлечь народные массы в клубы, и хотели использовать эти воз-
можности для воспитания членов нового общества. Связь между клу-
бом и парком культуры, очевидно, в том, что парк культуры считался
«воплощением клубности», а Центральный парк культуры называли
«клубом клубов»48. Обобщая все вышесказанное, следует отметить,
что хотя решение о создании парка культуры было принято с боль-
шим энтузиазмом, было очевидно отсутствие четкой концепции, вме-
сто которой существовало довольно шаткое единство по вопросам со-
держательной линии парка. Но эти трудности не стали препятствием
для ответственных лиц, чтобы с полным энтузиазмом посвятить себя
учреждению парка с марта до августа 1928 г.49
При исследовании этого этапа создания московского парка куль-
туры и отдыха бросается в глаза, что и в архивах, и в опубликованных
источниках отсутствуют указания на споры о его местоположении.
Сначала это удивляет, потому что логичным кажется существование
множества точек зрения на вопрос о подходящем месте для этого но-
вого культурного учреждения. Немного об этом говорится в докла-
де президиуму Моссовета «К вопросу об использовании территории
бывшей Выставки сельского хозяйства и кустарной промышленно-
сти и Нескучного сада для учреждения места народных гуляний»:
«Для реализации данной идеи наиболее подходит территория быв-
шей Сельскохозяйственной выставки в соединении со всей территорией
Нескучного сада и перспективой дальнейшего расширения в сторону Во-
робьевых гор. Наличие прекрасного парка, возможность использования
Москвы-реки, прудов, свободная территория выставки под постройку ат-
тракционов, кино, эстрады, ресторанов, соседство со спортивной площад-
кой (иностранный отдел выставки) и, наконец, расположение недалеко
от центра, дающее обратный поток публики, от того, который в летние
периоды происходит в направлении вокзалов»50.
48 Хазанова В. Клубная жизнь и архитектура клуба 1917-1941. М., 2000. С. 39.
49 Строительство учреждений без предварительной подготовки не было в это вре-
мя единичным случаем. Часто строительство фабрик и других зданий начиналось даже
без планирования и утверждения бюджета, что вынудило Совет народных комиссаров
(СНК) издать соответствующий указ от 02.09.1934 «О прекращении беспроектного и
бессметного строительства». См.: Решения партии и правительства по хозяйственным
вопросам. М., 1967. С. 488-490.
50 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 11. Д. 6186. Л. 185-185 об. Документ не датирован, однако
его содержание позволяет предположить, что он возник непосредственно перед при-
нятием решения об основании парка культуры в марте 1928 г. Также в более позд-
них статьях, которые резюмируют время учредительной фазы, не имеется указаний
на дискуссии вокруг местонахождения парка, что сообщается, к примеру, в обзоре
«Зеленое строительство Москвы за 20 лет» (Лунц Л. Б. Строительство Москвы. 1937.
100
Использование пустующей территории, которая уже располага-
ла определенной инфраструктурой, позволяет предположить, что
решение о размещении Центрального парка культуры в этом месте
было принято не в 1928, а в 1922 г., когда эта территория была отдана
для организации Первой Всероссийской сельскохозяйственной вы-
ставки (ВСХВ). Рассматривать ВСХВ как предтечу парка культуры
важно вдвойне, т. к. эта выставка своей программой и архитектурой
подготовила почву для создания парка отдыха именно здесь. С одной
стороны, выставка своей культурно-просветительской функцией
предвосхитила и определила направление развития Центрального
парка культуры и отдыха им. М. Горького: на ВСХВ посетители мог-
ли познакомиться с жизнью всей страны, со всеми ее достижениями.
С другой стороны, архитектура и планировка выставки еще долго
определяли структуру парка культуры, которая была создана в тра-
дициях всемирных выставок.
Декретом Всероссийского центрального исполнительного коми-
тета от 19 октября 1922 г. было решено устроить выставку на землях
вдоль Москвы-реки, включая Голицынский сад, а также Нескучный
сад с прилегающими территориями51. Первоначально выставка со-
стояла как бы из двух частей, одна из которых и была освоена. А на
противоположной стороне Москвы-реки организаторы выставки
предполагали построить луна-парк с аттракционами, кафе, киоска-
ми, театром марионеток, цирком и кино, но из-за нехватки времени и
денег эти планы остались нереализованными52. Однако местоположе-
ние выставки было определено не сразу: рассматривались также Хо-
дынское поле, традиционное место ярмарок в северо-западной части
Москвы, Петровское-Разумовское, старая усадьба с парком на севере
города, а также парк Сокольники, любимое место воскресных прогу-
лок и народных гуляний53.
№ 21. С. 7-13): «И тогда возникла идея создать новый, никогда еще не существовав-
ший комбинат отдыха, радости и культуры. Делать это надо было в любом случае на
свежем воздухе, в живописном месте города. В сказочно короткое время первый парк
культуры и отдыха Советского Союза раскинулся на заброшеной территории сельско-
хозяйственной выставки».
51 Berliner Biiro des Allrussischen Ausstellungs-Hauptausschusses. Statuten.
Bestimmungen uber die Teilnahme von Auslandern an der Allrussischen Land-
wirtschaftlichen und Heimindustrie-Ausstellung August bis September 1923 mit
Auslandsabteilung. Berlin, 1923. S. 5; Коржев M. П. Из истории планировки первого
советского парка // Парк и отдых. М., 1977. № 51. С. 275-303.
52 Astafeva Dlugac, М. I. Die Erste Allrussische Landwirtschaftsausstellung //
Graefe R., Schadlich C., Schmidt D. W. Avantgarde I. 1900-1923: Russisch-Sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1991. C. 108-117.
53 Там же. С. 108.
101
Крымский вал для проведения выставки был выбран не случайно.
Ее проект следует рассматривать в контексте начавшихся с апреля
1918 г. плановых работ по преобразованию Москвы под руковод-
ством архитектора академика Ивана Жолтовского. Главной целью
реконструкции Москвы было улучшение жилищных и жизненных
условий населения, поэтому наряду с жилищным строительством
большое значение придавалось созданию зеленых зон. Задолго до
выставки Жолтовский занимался проектом преобразования и оздо-
ровления территории Нескучного сада, что говорит о большом потен-
циале этой территории54.
Решение о размещении выставки на Крымском валу было связано
с близостью этих территорий к центру. Этот берег Москвы-реки был
очень живописен, вплотную к нему примыкали Голицынский парк и
Нескучный сад, далее располагались Воробьевы горы, создавая есте-
ственные границы парка, к тому же они образовывали огромные «зе-
леные клинья»55.
Выставка, проводившаяся с 17 августа по 21 октября 1923 г., ста-
вила своей целью представить обзор состояния различных отраслей
сельского хозяйства и промышленности РСФСР и других республик,
их достижения за период с момента окончания Гражданской войны
и до начала нэпа. Кроме того, в задачи ВСХВ входила пропаганда
основных идей нэпа, объединение рабочих и крестьян56. В многочис-
ленных павильонах и вокруг них демонстрировалась новая техни-
ка и технологии, которые были так необходимы для модернизации
сельского хозяйства и кустарной промышленности. На экспозициях
«Скотоводство», «Сельскохозяйственное машиностроение», «По-
севные работы», а также «Старая и новая деревня» посетители могли
получить информацию по соответствующей тематике. Образцы про-
мышленного производства можно было увидеть на экспозиции «Ку-
старная промышленность». Здесь было представлено все: от бюстов
Троцкого и женских украшений из костей мамонта, меховой одежды,
игрушек, посуды, галош, тканей, кожи до драгоценных уральских са-
моцветов, а также были выставлены образцы гужевого транспорта.
54 Там же. С. 108, 110; Kreis В. Moskau 1917-1935. Vom Wohnbau zum Stadtebau.
Dusseldorf, 1985. S. 25.
55 Генеральный план реконструкции города Москвы. С. 79.
56 Федорова М. И. Первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. М.,
1953. С. 3-7. Основной целью нэпа было установление экономических связей меж-
ду городом и деревней (смычка города и деревни). (Hildermeier М. Geschichte der
Sowjetunion. 1917-1991: Entstehung und Niedergang des ersten sozialistischen Staates.
Miinchen, 1998. C. 157.)
102
Союзные республики и автономные области продемонстрировали
в своих павильонах планы и достижения в основных отраслях про-
мышленности. В связи с тем, что 30 декабря 1922 г. был образован
СССР, эти экспозиции выставки имели особое значение57.
Михаил Булгаков, как журналист газеты «Накануне», много раз
посещал выставку. Он писал, что люди постоянно толпились вокруг
этих павильонов, зачастую очень красочно оформленных:
«По дорожкам народ группами стремится к Туркестанскому пави-
льону, входит в него толпами. Внутри блестит причудливая деревянная
резьба, свет волной. Снаружи он расписан пестро, ярко, необыкновенно.
И тотчас возле него начинает приветливо пахнуть шашлыком. Там, где
беседка под самым берегом, память угасшего отжившего века Екатери-
ны — Павла — Александра, на грани, где зеленым морем надвигается Не-
7 скучный сад с электрическими огнями, резкими, новыми, вдоль берега
кипят гигантские самовары, бродят люди в тюбетейках, чалмах. За турке-
станским хитрым, расписным домом библейская какая-то арба. Колеса —
гиганты, гигантские шляпки гвоздей, гигантские оглобли. Арба. Потом
по берегу, вдоль дороги, под деревьями — деревянные и низкие настилы,
крытые восточными коврами. Манит сюда и запах шашлыка москвичей,
< и белые московские барышни, ребята, мужчины в европейских пиджаках,
поджав ноги в остроносых ботинках, с улыбками на лицах, сидят на пе-
стрых толстых тканях. Пьют из каких-то безруких чашек. Стоят перетя-
нутые в талию, тускло блестящие восточные сосуды»58.
Всего выставку посетили 2 335 506 чел, из них примерно четверть
составляли организованные группы, которые были направлены в
столицу из самых отдаленных областей59. Одной из основных целе-
вых групп выставки были сельские жители, которых при помощи об-
ширной программы предполагалось знакомить с задачами сельского
хозяйства и кустарной промышленности. Для этого должны были
использоваться не только экспонаты в выставочных тематических
павильонах, но и при помощи масштабной дидактической програм-
мы. Задействовались элементы ярмарочной культуры старой Рос-
57 Федорова М. И. Первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. М., 1953.
С. 90. В связи с основанием СССР, название «всероссийская» в 1923 г. было заменено
на «всесоюзную» сельскохозяйственную выставку. (Федорова М. И. Первая Всесоюз-
ная сельскохозяйственная выставка. М., 1953. С. 15.)
58 Булгаков М. А. Золотистый город. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. С. 301.
59 Федорова М. И. Первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. С. 84.
103
сии: при помощи кукольного театра Петрушки пропагандировалось
вступление в кооперативы, в коротких театральных сценках зрите-
лям разъяснялся смысл и необходимость защиты лесов, а на диспутах
популярно объяснялась взаимосвязь тракторов и электрификации
сельского хозяйства60. Кроме того, проводились экскурсии, читались
доклады, организовывались праздники, карнавалы, театральные по-
становки, как и особые дни, посвященные какому-нибудь событию, и
митинги. Плакат, информировавший о проведении «праздника уро-
жая» (14 октября 1923 г.), содержит типичную для подобных меро-
приятий программу:
В 12 часов дня на площади Ленина состоится «грандиозный массо-
вый митинг», где с докладом о международном положении выступит
тов. Троцкий61. Затем последуют приветственные слова и доклады по-
литиков и представителей различных государственных учреждений.
Между 15 и 17 часами в павильонах и на многочисленных площадях
будут звучать выступления, речи и чтения на тему «Праздник уро-
жая», затем на площади Ленина пройдет чествование выдающихся
людей, в заключение состоятся беседы с учеными и рабочими. Также
в рамках этого праздника предлагалось посетить спектакли, концерты
самодеятельности, принять участие в спортивных мероприятиях62.
Помимо программы, большое внимание было уделено оформле-
нию территории. Изначально территория ВСХВ (до Голицынского
сада) была пустырем, часть которого в начале столетия была заня-
та огородами, а другая отведена под городскую свалку. Требовалась
полная реконструкция территории, к планированию которой присту-
пили еще в 1922 г.63
Главным архитектором был назначен Алексей Щусев. 24 октября
1922 г. Московское архитектурное общество (МАО) объявило откры-
тый конкурс по созданию проектов преобразования этой территории.
60 Булгаков М. А. Золотистый город. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. С. 305. 309,
311.
61 Очевидно, фигура Троцкого усиленно демонстрировалась на выставке; во вся-
ком случае, Михаил Булгаков, помимо упомянутого бюста, пишет, что в павильоне ку-
старной промышленности «...всюду Троцкий, Троцкий, Троцкий. Черный, бронзовый,
белый гипсовый, костяной, всякий». (Булгаков М. А. Золотистый город. Собр. соч.:
в 5 т. Т. 2. С. 339-354.)
62 Лебедев Г. И. Агропропаганда. Из опыта и практики Всесоюзной сельскохозяй-
ственной и кустарно-промышленной выставки в Москве. М., 1924. С. 28.
63 Коржев М. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и от-
дых. М., 1977. С. 280. На этой территории раньше находилось мусульманское кладби-
ще, на котором, согласно легенде, а также по документам, обнаруженным в 1980-х гг.,
был похоронен атаман Стенька Разин.
104
Проекты, поступившие к началу декабря 1922 г., четко отражали раз-
личия петроградской и московской архитектурных школ.
Петроградцы (Иван Фомин, Владимир Щуко, Николай Лансе-
ре, А. Оль) тяготели к созданию архитектурного ансамбля с симме-
тричными и строгими академическими формами. Они выступали за
четкую компановку зданий, создание свободных площадей, которые
понимались в первую очередь как открытое городское пространство.
Маршруты движения посетителей, по их представлению, необходимо
логически выстроить. Лишь Щуко планировал строительство зданий
сельского типа.
Московские проекты, напротив, имели живописно-интимный
характер. Например, спроектированное П. Голосовым строение на-
поминало садовые домики. Однако ни один из проектов не удовлет-
ворил жюри, т. к. ни в одном, по их мнению, не было комплексного
подхода и не учитывались особенности территории64.
Исключение составлял поданный с опозданием проект архитек-
тора Жолтовского, в котором использовался естественный рельеф
территории и был представлен план ее застройки. Жолтовский сде-
лал территорию выставки асимметричной. В его плане с левой сто-
роны от входа находились самые главные павильоны, территория
со стороны Москва-реки оставалась незастроенной, что позволяло
любоваться речными пейзажами, а также противоположным бере-
гом. Река была не только главной темой композиции выставки, но и
связующим звеном между ней и планируемым луна-парком, местом
для «праздничных мероприятий, фейерверков, народных гуляний
и других развлечений»65. План Жолтовского, который был принят
практически без изменений, следовал традициям всемирных выста-
вок конца XIX в.; он повторял планировочную структуру Парижской
выставкы 1889 г., ставшую образцом всероссийских ярмарок. Первая
большая социалистическая выставка следовала практике западных
колониальных выставок в пространственном разделении павильо-
нов, символизировавших современность, от тех, которые олицетво-
ряли «примитивные» (в случае СССР, периферийные республики в
иностранном секторе)66.
64 Astafeva Dlugac, М. I. Die erste Allrussische Landwirtschaftsausstellung //
Graefe R. Schadlich C., Schmidt D. W. Avantgarde I. 1900-1923. Russisch-Sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1991. S.. 108.
65 Там же. С. ИЗ.
66 Castillo G. Peoples at an Exhibition: Soviet Architecture and National Question //
Lahusen Th., Dobrenko E. (eds.). Socialist Realism Without Shores. Durham: Duke
University Press, 1997. P. 91-119.
105
Строительство выставки началось в марте 1923 г., а уже 19 августа
того же года состоялось ее открытие.
Через вход на Крымском валу и спроектированную Жолтовским
триумфальную арку посетители попадали на большую квадратную
площадь, длина которой составляла 100 м; по трем сторонам площа-
ди располагались главные павильоны. Отсюда открывалась панорама
на территорию выставки (см. вклейку, ил. 27). Далее, через ромбо-
видный проход шла дорога в партер, который в самом начале пред-
ставлял собой площадь, разбитую на квадратные газоны67. Партер
шириной 200 м был ориентирован по продольной оси территории и
тянулся до находящегося в полукилометре Голицынского сада. Две
трети площади партера были не застроены и представляли собой
симметричную композицию, которая переходила в ту часть выстав-
ки, лежащую рядом с Голицынским садом, где павильоны раполага-
лись в менее строгом порядке. Ромбы, строгая разбивка на квадра-
ты этой части парка напоминала парковые концепции итальянского
Ренессанса, которым восхищался Жолтовский68.
Павильоны, спроектированные архитекторами в различных сти-
лях, практически все деревянные, располагались вокруг партера
параллельно Крымскому валу, Большой Калужской улице и Го-
лицынскому пруду, а также по плану Жолтовского — вдоль берега
реки Москвы69. В каждом павильоне располагались экспозиции по
определенной теме; в их оформлении использовались различные
стили и направления архитектуры. Обращает на себя внимание со-
трудничество авангардистов и традиционных художников и архи-
текторов в создании различных сооружений. Идеи художественного
авангарда, уже к 1917 г. представляющего собой «синтез искусств»,
были частично реализованы в оформлении выставки. Примером
могут служить оба павильона прессы «Известия ЦИК СССР» и
«Красная нива», спроектированные П. Гладковым и оформленные
67 Под партером в садовом искусстве понимается «ровная, разнообразно оформ-
ленная площадь непосредственно перед замком, расположенная так, чтобы ее мож-
но было обозревать лучше всего из наивысшей точки» (Uerscheln G. Wdrterbuch der
europaischen Gartenkunst. Ditzingen, 2003. S. 196).
68 См., например, иллюстрации садов Вилла д’Эсте в Тиволи или Вилла Лан-
те недалеко от Баньяйа: Gothein М. L. Geschichte der Gartenkunst. 2. Bde. Jena, 1926
(Reprint. 1988). Bd. 1. Abb. 183, 200, 202, 271,286, 288.
69 Расположение больших павильонов с левой стороны партера, с одной стороны,
создавало декоративный силуэт выставки и вдобавок препятствовало обзору склонов
(Коржев М. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и отдых. М.,
1977. С. 284).
106
Александрой Экстер и Верой Мухиной. Они выражали дух времени
через свободные формы и типичные атрибуты: радиоантенны, про-
жекторы, пропеллеры, динамики, в которых воплощались скорость
и движение70. Другие павильоны имели назидательный характер, в
их архитектуре отражались темы экспозиций. Спроектированный
Жолтовским павильон «Машиностроение» имел форму махови-
ка71. Павильону «Махорка» архитектор Мельников придал форму
фабричного здания, а павильон «Добролет» (Российское акционер-
ное общество Добровольного воздушного флота) представлял собой
взлетающий самолет.
Такая наглядность в архитектуре была связана с тем, что многие
посетители выставки были неграмотными, и чтобы они могли полу-
чить «максимум информации», использовались настенная живопись,
вывески с рисунками, скульптуры, которые часто заменяли надпи-
си. Хороший пример визуализации просветительской информации
представляет описание картины в павильоне «Пожарной охраны»,
написанное Михаилом Булгаковым:
«Над соломитом (строительный материал, сухая солома, спрессо-
ванная в щиты. — Примеч. ред.) громадное полотно: без всяких футу-
ристических ухищрений реально написанная картина — горит деревня.
Мечутся лошади, полыхает пламя, простоволосые женщины простира-
ют руки к небу. Старуха с иконой. Подпись: “Кому разум не помог, мо-
литва не поможет”.
Харьков выставил литографии. На одной — украинец спокойный и
h
веселый у беленькой хаты. Он потому спокойный, что меры против по-
жара принимал. А рядом оборванец у пепелища. “Я не вживав заходив
против пожеж. Жив на одчай и покладав надибю на бога — й пожежа до-
вела мене до вбожества”»72.
70 Astafeva Dlugac, М. I. Die erste Allrussische Landwirtschaftsausstellung //
Graefe R., Schadlich C., Schmidt D. W. Avantgarde I, 1900-1923: Russisch-Sowjetische
Architektur. C. 115.
71 Остатки этого павильона, единственного построенного из бетона, сохра-
нились до сегодняшнего времени (Astafeva Dlugac, М. I. Die erste Allrussische
Landwirtschaftsausstellung // Graefe R., Schadlich C., Schmidt D. W. Avantgarde 1,1900-
1923: Russisch-Sowjetische Architektur. C. 112). Получив в народе название «шести-
гранник», он функционировал в парке культуры как пункт общепита, там был открыт
ресторан. То, что он похож на маховик, как и другие подобные здания (форма звезды
здания театра «Красной армии», павильон метро Арбатская), видно лишь на плане или
с высоты птичьего полета (Паперный В. Культура Два. М., 1996. С. 135).
72 Булгаков М. А. Золотистый город. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. С. 339-354.
107
Наряду с архитектурой выставку украшали скульптуры, например
«Рабочий» Ивана Шадра, а также великолепные цветники. Большой
популярностью пользовался центральный цветник:
«К центру цветника непрерывное паломничество. Там, знаменитый
на всю Москву, цветочный портрет Ленина. Вертикально поставленный
двускатный щит, обложенный землей, на одном скате с изумительной
точностью выложено из разноцветных цветов и трав громадное изобра-
жение Ленина, до пояса. На противоположном скате — отрывок из его
речи»73.
Наряду с ВСХВ неоднократно упоминавшийся Нескучный сад
был также предшественником московского парка культуры. Нескуч-
ный сад — до настоящего времени существующий парк, который об-
разовался из трех дворянских родовых имений74. Эти три усадьбы,
приналежавшие Трубецкому, Орлову (потом Демидову) и Голицы-
ну, внесли свой вклад в создание Нескучного сада. Так как каждая из
усадеб, строительство которых началось с середины XVIII в., имела
свои характерные черты, которые с течением времени менялись и, в
то же время, находили свое продолжение, представляется наиболее
целесообразным реконструирование топографической истории воз-
никновения данной территории; при том, что географическое описа-
ние должно идти от Воробьевых гор в направлении Крымского вала.
История Нескучного сада начинается между 1740 и 1760 гг. с поме-
стья Трубецкого, расположенного рядом с Камер-Коллежским валом
и Калужской улицей, которая с XIV в. являлась важным торговым
и подъездным путем. Она связывала великое княжество Московское
с Калугой, а позже, в середине XVI в. и с «царской деревней» Воро-
бьеве на Воробьевых горах. Несмотря на трудности, связанные со
строением почвы, здесь был сооружен усадебный ансамбль в стиле
елизаветинского барокко, состоявший из дворца и нескольких строе-
ний, а также парка. Простирающийся от Калужской улицы до глав-
ного здания парк со строгой барочной композицией, состоящий из
квадратов зеленых насаждений и рощиц7^ производил впечатление
равновесия и порядка76. Усадьба была так спланирована, что ее глав-
73 Булгаков М. А. Золотистый город. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. С. 299.
74 Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад // Москва. 1989. № 1. С. 146, 149-159;
Родионов С. К. Нескучное. Очерк. М., 1923. С. 5.
75 Группа подстриженных кустов и деревьев.
76 Киприн В. А., Шаляпина Г. Нескучный сад. С. 147.
108
ная ось была сориентирована на колокольню находящегося на другой
стороне Москвы-реки Новодевичьего монастыря. По причине «весе-
лого характера», в котором был оформлен участок, он назывался «не-
скучный загородный дом».
С начала XIX в. земельный участок был во владении рода Трубец-
ких. Однако долгие годы им никто не занимался, и он начал прихо-
дить в запустение. Вот как это описано очевидцем:
«...сад был сборным местом цыган самого низкого разряда, отчаянных
гуляк в полуформе, бездомных мещан, ремесленников и лихих гостино-
дворцев, которые по воскресным дням приезжали в Нескучное пропивать
на шампанском или полушампанском барыши всей недели, гулять, буя-
нить... На каждом шагу встречались купеческие сынки в длинных сюр-
5 туках и шалевых жилетах; замоскворецкие франты в венгерках; не очень
< ловкие, но зато чрезвычайно развязные барышни в купавинских шалях,
f накинутых на одно плечо вроде греческой мантии. Вокруг трактиров
пахло пуншем, по аллеям раздавались щелканье каких-то орехов, хохот,
1 громкие разговоры, кажется, на русском языке, иногда с примесью фран-
цузских слов нижегородского наречия»77.
Саду удалось избежать разрушительных последствий войны с На-
полеоном в 1812 г. В 1820-е гг. участок перешел во владение Алек-
сандра Шаховского, который очистил и реконструировал его, сделав
вновь привлекательным для «высшего общества».
Наряду с народными гуляньями, проводившимися в Нескучном
саду, с 1830 г. там начал функционировать публичный Летний театр
на 1,5 тыс. зрителей. Вход в парк был бесплатный, цены за представ-
ления, однако, были относительно высокими. Ставили водевили, опе-
ры, иногда балет и танцевальные номера. В течение нескольких лет
представления Летнего театра, который называли «русским Коли-
зеем», относились к важнейшим общественным событиям. В 1835 г.
Нескучный сад теряет популярность, публика устремляется в толь-
ко что открытый Петровский парк на Тверском бульваре, в его те-
атр. А Летний театр в Нескучном саду был закрыт и предназначен
к сносу78. На праздники Нескучный сад по-прежнему оставался ме-
стом народных гуляний с фейерверками, «иллюминацией», а также
77 Загоскин М. Н. Цит. по: Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад // Москва.
1989. № 1. С. 148.
78 Александров Л. П. Прошлое Нескучного сада. Историческая справка. М., 1923.
С. 11-14.
109
«дивертисментами» (музыкальными интермедиями). В 1840 г. всю
Москву в Нескучный сад манили полеты на аэростате «знаменитого
Робертсона» и прыжки с парашютом с большой высоты «неустраши-
мого Александра»79.
Второй земельный участок, сыгравший важную роль в истории
Нескучного сада, принадлежал Демидову. Прокофий Акинфиевич
Демидов приобрел в 1754 г. земельный участок на берегу Москвы-
реки, а также двор за Калужскими воротами, к которому относился
сад с яблонями и грушами. Его целью было создание ботанического
сада, к чему он и приступил незамедлительно. В течение двух лет его
крепостными были построены большой дом и ботанический сад. По-
следний представлял собой строго и симметрично задуманное соору-
жение в форме амфитеатра, спускавшегося своими шестью террасны-
ми лестницами к реке80. После смерти Демидова участок много раз
менял владельцев, пока в 1793 г. его не приобрел Федор Григорьевич
Орлов. После его смерти усадьбу унаследовала племянница Анна
Алексеевна Орлова. Ее отец, Алексей Григорьевич Орлов, владел до-
мом на Калужской улице, который от бывшего владения Демидова
был отделен земельным участком Голицына81.
Новые владельцы изменили имение, преобразовав его в стиле
классицизма. Ботанический сад был оформлен согласно духу вре-
мени, как ландшафтный парк. Таким образом, был посажен сад, спу-
скавшийся к Москве-реке, который пересекали множество узких
дорожек, холмов, долин и склонов. Сад был оснащен павильонами и
садовой мебелью из березы82. Дом тоже был перестроен, расширен и
по-новому оформлен.
В 1832 г. Анна Орлова продала свое владение императорской се-
мье, и усадебный дом Орловых был переименован в честь жены Ни-
колая I в Александрийский летний дворец, в котором сейчас находит-
ся Президиум Академии наук83. Между двумя бывшими земельными
участками Орлова на площади 12 га простиралось имение Голицына
с загородным домом ц парком. Главная аллея парка, выдержанного в
классическом стиле, как и во владении Трубецкого, была ориентиро-
79 Волков О. В. Два стольных града. М., 1994. С. 207.
80 Вергунов А. П., Горохов В. А. Русские сады и парки. М.: Наука, 2007. С. 202-
203.
81 Александров Л. П. Прошлое Нескучного сада. Историческая справка. М., 1923.
С. 27.
82 Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад. С. 154-157; Соколов Д. С. Нескучное.
Б. Подмосковная гр. Орлова-Чесменского. Историко-бытовой очерк. М., 1923. С. 49.
83 Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад. С. 55.
110
вана на Новодевичий монастырь. Голицынский сад относился к по-
строенной князем Дмитрием Владимировичем Голицыным в 1802 г.
больнице на Большой Калужской улице и располагал прудом с ма-
леньким островом, а также выложенными камнем берегами Москвы-
реки с двумя сохранившимися до сегодняшнего дня ротондами.
В 1843 г. это владение также было продано императорской семье. Не
считая части берега, принадлежавшего поместью, к началу 1820-х гг.
берега еще не были укреплены84. В отсутствие императорской семьи
парк был открыт для населения Москвы, в 1840-е гг. он стал назы-
ваться Нескучным садом85.
В 1890-1895 гг., когда Александрийский летний дворец был рези-
денцией Московского генерал-губернатора, великого князя С. А. Ро-
манова, вход в Нескучный сад был закрыт. Снова сад стал доступным
для публики в самом конце XIX в.; он был любимым местом прогулок
купцов Замоскворечья86.
Нескучный сад, который только с середины XIX столетия стал
собственно парком, сыграл для парка культуры вдвойне важную
роль. Во-первых, благодаря ему Центральный парк культуры стал
обладателем парковой территории, имеющей собственную историю,
восполнить которую на пустом месте в 1928 г. было бы вряд ли воз-
можно. Во-вторых, Нескучный сад был всегда традиционно популяр-
ным местом отдыха представителей всех слоев населения Москвы.
Также к территории парка относились граничащие с Нескуч-
ным садом Воробьевы горы, которые в 1922 г. вошли в состав Мо-
сквы (в 1924-1991 гг. назывались Ленинскими горами). Они тянутся
вдоль большого поворота Москвы-реки от Андреевского железнодо-
рожного моста в Нескучном саду до реки Сетунь на противополож-
ной стороне излучины реки. В целом площадь данной территории со-
ставляет 106 га. Это один из «семи холмов» Москвы. Он поднимается
на 80 м над Москвой; склон, обращенный к реке, изрезан глубокими
оврагами и зарос лесом.
Своим названием Воробьевы горы обязаны селу Воробьево, кото-
рое приобрели предки Ивана IV; в XVI в. здесь началось строитель-
84 Коржев М. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и от-
дых. М., 1977. С. 280-284; О голицынской больнице см.: Голицынская больница // Мо-
сква. Энциклопедия. М., 1997. С. 220.
85 Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад. С. 146-159. С. 150, 157; Киприн В.
К истории Нескучного сада //Гузеева И. А., Пашаева Н. М. Москва: Люди. Проблемы.
События: Краеведческий сборник / Кол. авт. Государственная публичная историче-
ская библиотека России. М., 1997. С. 139-153.
86 Киприн В., Шаляпина Г. Нескучный сад// Москва. 1989. № 1. С. 157.
111
ство загородного дворца великого князя, ставшего в XVII в. царским
дворцом. Здесь Алексей Михайлович обдумывал свои городострои-
тельные планы в рамках идеи Москва — «третий Рим». После победы
над Наполеоном, который наблюдал военные действия с Воробьевых
гор, планировалось на месте царского дворца построить памятник в
честь победы России в Отечественной войне, храм Христа Спасите-
ля. Этот план, как известно, не был реализован; архитектор Людвиг
Тон построил храм — сегодня заново восстановленный — на берегу
Москвы-реки в непосредственной близости от Кремля87.
С середины XIX в. на Воробьевых горах началось дачное строи-
тельство. Они стали любимым местом загородных прогулок москви-
чей, о чем свидетельствует открытие большого летнего ресторана на
рубеже веков88.
Все три территории и их история значимы для концепции, основа-
ния и развития Центрального парка культуры и отдыха.
В роли предшественника парка самую важную роль играет сель-
скохозяйственная выставка, не в последнюю очередь потому, что
именно ее территория стала «ядром» Центрального парка культуры.
Кроме того, опробованные при проведении сельскохозяйственной
выставки синтез просветительской деятельности и традиций народ-
ных ярмарок, инсталляции картин будущего, а также использование
различных видов искусств — эти принципы были применены и для
создания центрального парка им. Горького уже на новом уровне. Его
отточенное сочетание эстетических форм, педагогического импера-
тива и привлекательных развлечений отчетливо выражало амбиции
и стремления молодого советского государства89.
2.3.	Постепенное осуществление:
от решения до открытия
Сразу после решения от 16 марта 1928 г. начались работы по стро-
ительству центрального парка культуры.. Протоколы Президиума
рабочей комиссии по организации и строительству парка культуры,
статьи в газетах, публикации в журнале Моссовета «Коммуналь-
ное хозяйство» дают хронологию и анализ строительства, которое в
87 Воробьеве, Воробьевы горы / Москва. Энциклопедия. М„ 1997. С. 181; Вол-
ков О. В. Два стольных града. М., 1994. С. 201; О месте расположения храма Христа
Спасителя см.: Colton Т. J. Moscow: Governing the Socialist Metropolis. P. 34.
88 Воробьеве, Воробьевы горы. Москва. Энциклопедия. М., 1997. С. 191.
89 Подробно рассматривается в следующей главе.
112
первые месяцы находилось в центре внимания горожан90. В первую
очередь в комиссиях обсуждались вопросы по управлению, исполь-
зованию территории, разработке строительных проектов, озелене-
ния, а также учреждения и организации парка культуры. Вопросы
о концепции и программе развития парка играли второстепенную
роль. Рабочая комиссия состояла из представителей различных мо-
сковских организаций и учреждений: МКХ, Моссовета, Московско-
го комитета партии и т. д.91 За финансирование строительства парка
культуры отвечало МКХ (которое было подчинено Моссовету), а за
организационно-строительные вопросы — рабочая комиссия.
Григорий Лебедев, заслуженный культпросветработник, директор
ВСХВ и «Дома крестьянина», был назначен руководителем учрежде-
ния92. Он обязан был определить административную структуру пар-
ка, чей постоянный штат планировался из 39 работников93. 14 июля
МКХ утвердило «Предварительное предписание об управлении
парком культуры и отдыха», где указывалось его имущество, сред-
ства обращения, права и обязанности работников, а также структура
паркового управления; также там было сказано, что парк культуры
является «органом МКХ [и] представляет собой учреждение, которое
функционирует как экономически независимое предприятие»94.
Предполагалось использовать существующие здания и павильоны
для учреждений парка культуры. Нужно было снести лишь те, кото-
рые представляли риск по правилам пожарной безопасности95. Труд-
ности контроля и управления отдельными зданиями и выставоч-
ными павильонами появлялись, если они использовались другими
учреждениями. Не все павильоны были освобождены в первый год.
В центре территории ВСХВ, например, находился клуб московской
фабрики государственной печатной продукции «Гознак», который
там оставался и после открытия парка, а во многих бараках продол-
жали жить строители96.
90 К сожалению, в протоколах до августа 1928 г,, когда парк был открыт, есть про-
белы. Но документы подтверждают эти факты.
9' ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 11.Д.6186.Л. 188,189; Ф. 2157. Оп. 1.Д.356. Л. 130,131.
92 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 131.
93 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 131, 136.
94 Коммунальное хозяйство. 1928. № 15-16. С. 151.
95 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 6186. Л. 182; в протоколе № 2 Президиума рабочей
комиссии от 12.04.1928 г. названы 30 павильонов, которые должны быть снесены из-за
опасности пожара (ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 137).
96 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 134, 137 а; Коммунальное хозяйство. 1928.
№ 19-20. С. 134.
ИЗ
После того как все формальности были выполнены, строительство
парка культуры пошло со стремительной скоростью. Сначала забро-
шенную в течение пяти лет территорию нужно было освободить от
грязи и мусора97. Затем приступили к освещению и канализации, рас-
ширению туалетов, оформлению территории, укреплению берегов,
устройству дорог, а также созданию транспортной системы в парке
и для доставки посетителей в парк. Параллельно с практическими
работами началась подготовка к созданию генерального плана парка,
за что сначала отвечал близкий дезурбанистам инженер Герман Кра-
син98. Для разработки генерального плана парка культуры и отдыха
был объявлен конкурс99.
Чтобы гарантировать качество художественных сооружений
(художественно-зрелищная часть), было решено создать художе-
ственный совет под председательством заместителя председателя
Моссовета Волкова. 28-29 мая совет, состоящий из представителей
Московского городского совета профсоюзов (МГСПС), губернско-
го отдела политического просвещения (Губполитпросвет), Пролет-
культа, Политического управления Красной армии (ПУР) и рабочих
представителей шести крупнейших московских предприятий, был
утвержден Президиумом рабочей комиссии. Было предусмотрено
включить в него еще представителей других московских предпри-
ятий. Состав совета показывает, что планировалось широкое пред-
ставительство в нем самых различных организаций и учреждений.
Среди членов совета были такие известные люди, как Луначарский и
Всеволод Мейерхольд100.
1 июня 1928 г. по инициативе Луначарского были предприняты
первые шаги к основанию «Общества друзей парка культуры и от-
дыха». Оно ставило своей целью популяризировать идеи и цели пар-
ка культуры, привлекать как можно больше трудящихся к участию в
деле создания парка, а после его открытия — в работе парка. В свою
очередь, члены «Общества» имели право на различные льготы. Стать
членом было просто: следовало заплатить взнос 20-50 коп. для по-
97 Коммунальное хозяйство. 1928. № 7-8. С. 24; Коммунальное хозяйство. 1928.
№ 19-20. С. 134; ЦГАМО. Ф. 66. On. 11. Д. 7452. Л. 154.
98 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 6186. Л. 189; в протоколе от 22.03.1928 г. речь идет
не о разработке генплана, а об эскизах проектируемых зданий; Colton Т. J. Moscow:
Governing the Socialist Metropolis. P. 241.
99 ЦГАМО. Ф. 66. On. 11.Д.6186.Л. 113,153.
100 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 138 об.; Ф. 66. On. И. Д. 6186. Л. 113, 171
(проект состава совета; здесь представлены следующие общественные организации:
БОКС [Всесоюзное общество культурной связи с заграницей], ВЦСПС, Управление
цирками, Московский совет физкультуры и т. д.).
114
крытая издержек и отправить заполненный формуляр в управление
парка101.
1 июля 1928 г. Лебедев докладывал Президиуму Моссовета о со-
стоянии строительных работ102. Он подчеркивал, что в текущий сезон
речь могла идти по существу только о трех вещах: во-первых, необхо-
димо остановить разрушение территории и начать обновление и ис-
пользование павильонов; во-вторых, следовало приступить к разра-
ботке генерального плана; и, в-третьих, организовать эксплуатацию
Нескучного сада и территории выставки. Приоритетное значение, по
его мнению, для парка культуры имел генеральный план, причем речь
шла не только о плане застройки, но и о разработке содержательных
задач нового института. Первоначально Моссовет предписал разрабо-
тать план в течение двух месяцев — такие сроки были нереальными.
За это время Красин смог лишь составить тезисы для плана, но они не
устроили рабочую комиссию. Тогда она решила провести раздельные
конкурсы, во-первых, программ парка, во-вторых, — архитектурно-
художественного оформления. Срок программного конкурса закан-
чивался 1 сентября 1928 г., а архитектурно-художественного — весной
1929 г. К мониторингу общественного мнения о содержании про-
граммы парка предполагалось привлекать как можно больше пред-
ставителей рабочего класса и поощрять их инициативу небольшими
премиями. Кроме того, Лебедев высказывался за то, чтобы в оформ-
лении территории наряду с профессиональными архитекторами
участвовали также студенты-дипломники Высшего художественно-
технического института (ВХУТЕИН) и других специальных учеб-
ных заведений103.
Во второй части своего доклада Лебедев детально рассказал о со-
стоянии работ. К этой дате были построены следующие объекты104:
«закрытый» театр (800 мест), театр под открытым небом (2800 мест,
101 ЦГАМО. Ф. 66. On. 1. Д. 6186. Л. 49,50. Хотя Луначарский и настаивал, но «Об-
щество» не было учреждено до открытия парка. Еще на заседании секции Моссовета
11.09.1928 г. говорилось о том, чтобы организовать «Общество» в ближайшем будущем
(Коммунальное хозяйство. 1928. № 19-20. С. 134). Хотя из статьи в «Вечерней Мо-
скве» от 07.06.1929 г. и следует, что «Общество» действительно существовало, однако,
по-видимому, большого влияния на работу парка его деятельность не оказывала.
102 Также см.: ЦГАМО. Ф. 66. On. 11. Д. 7452. Л. 3.
103 Вопрос архитектуры и планирования Центрального парка культуры и отдыха
им. М. Горького рассматривается в отдельной главе, поэтому здесь он будет обрисован
пунктирно.
104 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 7452. Л. 3-6 об. Из доклада Лебедева следует, что
названные институты были готовы на 65-90% и соответственно работы должны быть
закончены к 15.07.
115
начать эксплуатацию которого к этой дате было невозможно из-за
недоделок), детский театр (500 мест), театр «Красный Петрушка»,
детский театр «Петрушка», кинотеатры (1000 и 1480 мест), места для
массовых митингов и танцев, фундамент клуба (1000 мест) с читаль-
ным залом и возможностью слушать в наушниках радиопередачи, с
прокатом шахмат и шашек, в котором будут организовывать докла-
ды, экскурсии, консультации, выставки, проводить астрономические
наблюдения и художественные совещания. Спортивные сооружения
были частично обновлены, куплен инвентарь, земляные работы, стро-
ительство плавательных бассейнов и велодрома шли полным ходом;
вокруг спортивных площадок установили «тянущиеся на 2300 саже-
ней105 скамьи». Детский городок располагал 2000 мест, а ясли — 60.
Была организована паромная переправа, которая привозила бы посе-
тителей к различным причалам парка; пункты общественного пита-
ния МОСПО — столовые на 400 и 800 мест, а также буфеты и киоски,
которые должны были продавать мороженое, напитки и закуски, —
находились в завершающей стадии строительства106.
Завершилась подготовка выступления симфонического оркестра
(из 60 музыкантов Московской консерватории; планировались 2 кон-
церта в неделю на открытой сцене для 2000 зрителей), готовились
выступления оркестров, хоров, артистов цирка (жонглеры, акроба-
ты и т. д.). Велось строительство цирка «Шапито» (однако достав-
ка шатра из Германии задерживалась). Были утверждены проекты и
чертежи различных аттракционов, определено их местонахождение.
Далее был организован медицинский контроль в отдельных районах
парка (Детский городок, спортивные сооружения). Сюда следует от-
нести пункты первой помощи и периодическую дезинфекцию часто
посещаемых мест. Установка телефонных аппаратов, садовой мебе-
ли, строительство парикмахерской, а также подготовка к рекламной
кампании также активно продолжались.
Сроки поджимали, а до завершения работ было далеко. 12 июля
состоялся еще один отчет председателя МКХ и члена комиссии Лав-
рова. Он опять объяснил задержки и упущения при учреждении пар-
ка, подтвердил задержку в доставке важнейших аттракционов (в свя-
зи с этим указал на недостаток иностранных лицензий) и задержку
финансирования застройки территории, которая включена в генплан.
Он настаивал на том, чтобы начинать использование территории
105 2300 саженей соответствуют 4908,2 м.
106 Еще одна столовая на 5 тыс. чел. упоминается только в сообщении от
12.08.1928 г.
116
парка поэтапно: в текущем году планировать не «открытие парка»,
а начало его эксплуатации, и в следующие несколько лет завершить
этот процесс. Лавров подробно описал тот набор развлечений и за-
нятий, который ожидает посетителей уже в текущем году, рассказал
о «великолепных природных условиях» Нескучного сада, а также о
возможностях досуга на территории ВСХВ; он проинформировал
присутствующих об озеленении территории цветами и газонами. Он
считал превращение «места, где царили антисанитария и угроза эпи-
демий», в «уголок отдыха и прогулки» «выдающимся достижением
социалистического строительства»107.
Плата за вход в парк устанавливалась 10 коп. для взрослых и 5 коп.
для детей, абонемент на месяц должен был стоить 50 коп., сезонный
билет, а также месячный абонемент для семьи — 1 руб., семейный се-
зонный билет — 2 руб.108 Чтобы предложение парка было доступно
широким массам населения, осуществлялась попытка удержать цены
по возможности на минимальном уровне. Это достигалось через на-
логовые льготы для парка, а также некоммерческим характером его
услуг109.
После сообщения Лаврова 14 июля строительная комиссия реша-
ла вопрос об открытии парка и о дате окончания всех работ, а также
о необходимости обеспечить условия ускорения строительных ра-
бот110. 23 июля «Вечерняя Москва» озабоченно спрашивала: «Когда
будет открыт парк культуры и отдыха?» Уханов после посещения
парковой территории 22 июля остался недоволен: по его мнению,
«по существу» ничего не было сделано. Оказалось, что аттракционы
были сконцентрированы в одном месте, в Нескучном саду их не было.
Несмотря на выполненные садовые работы (было посажено около
1,5 млн цветов), Лавров считал парк, который должен был служить
примером для провинциальных парков, «далеким до образцового»111.
28 июля Президиум рабочей комиссии после очередного доклада Ле-
бедева принял решение не открывать парк культуры в текущем году.
Конечно, в связи с проведением на территории парка выставки Мос-
совета «Москва в павильоне» хотелось открыть публике доступ на
территорию парка. Все учреждения, представленные в парке, полу-
чили право самостоятельно принимать решение о сдаче проведенных
107 ЦГАМО. Ф. 66. Оп. И. Д. 6186. Л. 153-158.
108 Там же. Л. 161 об. О плате за вход см. главу 3.
109 Там же. Л. 157.
110 Там же. Л. 108.
111 Вечерняя Москва. 1928.23.07.
117
«Никто над вами не нависает с советами, не гонит на скучную бесе-
ду и усыпительную лекцию, не заставляет “развивать самодеятельность”.
Но вот меж деревьев проходит человек с длинным шестом на плече, он
втыкает его в землю. На шесте плакат: “Стой! Здесь сейчас будет занят-
ная беседа”. Если вам хочется беседовать, вы подходите. А если нет, вы
продолжаете слушать радио или играть в волейбол, или “заблуждаться”
в лабиринте»119.
Удачным выбором назвала «Правда» «ударную тему», которая
была предложена посетителям в день открытия, поскольку алкого-
лизм считался одним из «основных вредителей» отдыха. Общество
по борьбе с алкоголизмом провело в день открытия 37 докладов с
обсуждением, посещаемость которых, по признаниям организаторов,
достигла 10 тыс. человек120. Еще в преддверии открытия парка по-
стоянно обсуждался вопрос о продаже алкоголя на его территории.
Председатель общества за несколько месяцев до открытия от имени
различных общественных организаций в открытом письме Моссове-
ту выступил за полный запрет продажи спиртных напитков, потому
что парк культуры «должен быть достоин своего имени и положенной
в его основу идеи, надо исключить возможность превращения его в
одну из пристаней повседневного алкоголизма»121. Воодушевленные
«Обществом» различные профсоюзы, а также группы рабочих под-
писывали письма, где звучали призывы запретить пивные ларьки и
похожие заведения на территории парка. Бросается в глаза, что ни
в одном из сообщений не говорится напрямую о продаже алкоголя в
парке. Хотя «Правда» 14 августа сообщала, что алкоголь в столовых
не предлагается; в протестах антиалкогольного общества, как и в вы-
ступлениях при обсуждении работы парка культуры в сентябре, гово-
рилось о том, что, во всяком случае, пиво предлагалось вне столовых,
а запрета на продажу алкоголя так и не было. Точных доказательств
этого в источниках нет.
В источниках есть подтверждения тому, что начиная с 1931 г. в
парке была введена ограниченная продажа алкоголя, объясняющая-
ся финансовой выгодой торговли спиртными напитками122. Однако
злоупотребление алкоголем в год открытая парка являлось очевид-
ной проблемой, о чем свидетельствуют многочисленные статьи в
«Вечерней Москве» от 1929 г. Активно обсуждались мероприятия,
119 Вечерняя Москва. 1928.13.08.
120 Трезвость и культура. 1928. № 3. С. 14.
121 Трезвость и культура. 1928. № 1. С. 14.
122 Трезвость и культура. 1928. № 3. С. 14; ЦГАМО. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 9 об.
120
которые должны были противодействовать в новый сезон этому
злу: во-первых, хотели мобилизовать комсомол и Общество борьбы
с алкоголизмом, во-вторых, усилить освещение в парке, чтобы пре-
пятствовать возможности собираться хулиганам в темных местах и
распивать спирные напитки123. Парадокс состоял в том, что, с одной
стороны, велась активная пропаганда против потребления спиртных
напитков, а, с другой, значительные суммы, которые Моссельпром
получал от продажи пива, направлялись на развитие парка124.
Парк культуры не только хвалили, его недостатки и упущения
в работе также обсуждались сразу после открытия: отсутствовали
урны для мусора (мусор валялся на земле), не хватало скамеек (в Не-
скучном саду посетители сидели на траве), буфеты и рестораны ока-
зывались слишком маленькими, общественный транспорт не мог
подъехать к парку.
15 августа Уханов и члены Президиума Моссовета рассмотре-
ли положение дел в парке культуры и, согласно заголовку статьи в
«Вечерней Москве», подвели итог: «...больше культуры и света для
отдыха»125. Наряду с упомянутыми недостатками они критиковали
недостаточные часы работы отдельных учреждений, низкий уро-
вень обслуживания посетителей, а также недостаточное освещение
территории126.
Через неделю после открытия ответственная за работу парка куль-
туры секция Моссовета и МКХ собралась, чтобы на основе проведен-
123 Вечерняя Москва. 1929.25.01; Вечерняя Москва. 1929.13.06; Вечерняя Мо-
сква. 1929.07.06. Злоупотребление алкоголем в 1928 г. в просмотренных сообщениях,
статьях и протоколах заседаний еще не обсуждалось. Вероятно, проблема приравни-
валась сначала к хулиганству, о котором очень часто говорится как об основном зле.
Злоупотребление алкоголем рассматривается отдельно, пожалуй, только с 1929 г.,
т. к. в 1928 г. кампании по борьбе с алкоголем были свернуты (о кампаниях см. также;
Gorsuch А. Е. Smashing Chairs at the Local Club: Discipline, Disorder, and Soviet Youth //
Sowietjugend 1917-1941: Generation zwischen Revolution und Resignation / C. Kuhr-
Korolev, S. Plaggenborg, M. Wellmann (Hg.). Essen, 2001).
124 ЦГАМО. Ф. 66. On. 16. Д. 95. Л. 107-107 об; Ф. 66. On. 1. Д. 6186. Л. 20. Речь
шла примерно о 500 тыс. руб., которые составляли одну треть от предусмотренной
для учреждения Центрального парка культуры суммы. Для 1929 г. соответствующие
средства были предусмотрены. Подорожавшее пиво едва ли было доступно, и МСНХ
просил отменить решение о повышении. Из документов неясно, получал ли парк эти
суммы. В дополнительном финансировании парка культуры из доходов от продажи
алкоголя не было ничего особенного, т. к. государство в этой сфере всегда получало
значительные доходы. В 1936 г„ к примеру, доля доходов госбюджета от продажи вод-
ки составляла 7,5 % (ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 17. Д. 341. Л. 212-213); это был второй по
величине источник дохода государства.
125 Вечерняя Москва. 1928.16.08.
126 Вечерняя Москва. 1928.18.08.
121
ного исследования запланировать соответствующие мероприятия на
следующий год. В докладе Лебедев обрисовал успехи и недостатки.
Наряду с вышеупомянутыми проблемами он настойчиво указывал на
проблему безопасности, потому что хулиганы встречались как сре-
ди посетителей, так и среди сотрудников. По его мнению, борьба с
этим «бедствием» будет успешной только в том случае, если мили-
ция получит поддержку широкой общественности. Плодотворного
сотрудничества он ожидал от создаваемого «Общества друзей пар-
ка». От секции Моссовета он требовал аргументированной критики
и практических предложений, т. к. до сих пор организация парка шла
«на авось». В следующем заседании указывалось на необходимость
удалить колючую проволоку на заборе, которая осталась со времен
Гражданской войны, а также улучшить противопожарную охрану127.
Далее высказывались соображения, как обустроить филиалы парка,
т. к. люди, живущие около Сокольников и Петровского парка, вряд
ли поедут в Центральный парк культуры. Эти предложения нужно
рассматривать в свете того, что в 1928 г. в Москве была хроническая
нехватка общественного транспорта. Затем один из участников ука-
зал, что парк можно назвать парком культуры, но без отдыха, т. к. там
повсюду выстраиваются огромные очереди, особенно на праздники.
Цены на.билеты в кино, театр или на аттракционы, а также в обще-
пите оценивались как слишком высокие. Поэтому следует опасаться
того, что рабочие по финансовым причинам могут предпочесть бес-
платное посещение церкви. В парке может создаться впечатление,
«что там за все берутся деньги». Было принято решение учесть ука-
занные упущения и недостатки в работе и создать соответствующие
структуры в следующем году, которые должны будут гарантировать
улучшение деятельности парка128.
Партийный комитет Кировского района в сентябре рассматривал
вопрос о работе парка, культуры. Особенное внимание он уделил по-
литическому и культурному аспектам и принял решение о конкрет-
ных мероприятиях совместно с представителями отдела агитации,
пропаганды и печати (АППО) ЦК ВКЩб^)129 и руководством парка.
127 По сравнению с ВСХВ, где работало более 70 пожарных, в 1928 г. в парке куль-
туры их было только 20. Однако из письма МКХ Президиуму Моссовета следует, что
до 39 человек были предусмотрены под руководством брандмейстера (ЦГАМО. Ф. 66.
Оп. 11. Д. 6186. Л. 151).
128 Коммунальное хозяйство. 1928. № 19—20. С. 134.
129 В оригинале — АПО.
122
Поддержку парку стремились оказывать при наборе крайне необхо-
димого квалифицированного персонала, а также для эффективной
организации строительных работ при участии местных обществен-
ных организаций (комсомола, профсоюзов). Григория Лебедева
освободили от других обязанностей, чтобы он мог интенсивнее зани-
маться парком культуры. Организационному отделу поручили про-
верку и работу по улучшению деятельности партийной ячейки парка,
а также наладить отношения в руководстве парка. На основе уведом-
ления члена партийной ячейки парка Районной контрольной комис-
сии (РКК-РКИ) было поручено выявлять «нецелесообразность» и
ненужные расходы, а также протекционизм, и помогать устранять
эти недостатки130.
Посредством публичных дискуссий предпринимались попытки
приобщить население к обсуждению парка культуры. Однако, как
писала «Вечерняя Москва», это делалось без должного энтузиазма,
поэтому из-за плохой организации и дефицита информации горо-
жане игнорировали эти мероприятия. Тем не менее подчеркивалась
важность участия трудящихся в обсуждении проблем и задач парка,
поскольку их точка зрения имела огромное значение, и следовало
проводить больше подобных диспутов131.
Парк работал до 23 сентября, причем уже с 15 сентября ассорти-
мент развлечений сократился. Несмотря на наступающие холода в
это время парк посещали от 10 тыс. до 12 тыс. человек ежедневно.
На праздник по поводу окончания сезона профсоюз распределял
100 тыс. входных билетов, были организованы большие народные
гуляния с митингом и детским карнавалом. Сам парк оставался от-
крытым и после официального окончания сезона. В течение первого,
короткого сезона, с 12 августа по 23 сентября, примерно 1,5 млн чел.
посетили парк культуры; в рабочие дни посетителей было до 20 тыс.,
а в выходные — более 100 тыс. чел. Около 700 тыс. посетили киноте-
атр, театральные и концертные мероприятия132.
Первоначально планировалось к 1 декабря 1928 г. оборудовать
парк для зимнего сезона, основным аттракционом предполагалось
сделать огромный каток размером 70 тыс. кв. м, который стал бы са-
мым большим в Москве. Однако 15 ноября было принято решение не
открывать парк этой зимой по техническим причинам133.
130 ЦГАОДМ. Ф. 67. On. 1. Д. 665. Л. 57-58.
131 Вечерняя Москва. 1928.15.09.
132 Вечерняя Москва. 1928.28.08; 1928.06.09; 1928.24.09.
133 Вечерняя Москва. 1928.27.10; Вечерняя Москва. 1928.15.11.
123
* * *
Успех парка культуры, учитывая его предысторию, не вызывает
удивления.
К моменту его создания советская столица располагала неболь-
шим числом учреждений, способных предоставить подобные виды
развлечений и досуга широким слоям населения. По сравнению с
клубами парк — вопреки всем педагогическим усилиям - был изна-
чально местом для отдыха и развлечения. Это было обусловлено, с
одной стороны, обширностью территории Центрального парка, за-
трудняющей выполнение воспитательных задач, а, с другой стороны,
что совершенно очевидно, тем, что парк культуры в своей программе
опирался на традиции народных праздников старой России, к кото-
рым примыкали современный опыт сельскохозяйственной выставки
1923 г. и луна-парков. Кроме того, в 1928 г. парк до сих пор имел выра-
женные черты временного сооружения, т. к. на момент его открытия
строительство еще продолжалось. В конечном счете, заимствованная
в значительном объеме архитектура сельскохозяйственной выставки,
представлявшая собой вариант известных всемирных выставок, обе-
спечивала пространственную стабильность парка культуры.
Одновременно парк, при всех своих недостатках, предлагал посе-
тителям красивую и ухоженную территорию, отличавшуюся от по-
вседневной картины жизни своих гостей, и, кроме того, специально
созданную для них. Нескучный сад также способствовал популярно-
сти учреждения. С одной стороны, он имел глубокие исторические
корни и был местом традиционных народных гуляний, с другой сто-
роны, включение его в состав парка культуры приобщало широкие
массы к старой высокой культуре.
При всей концептуальной слабости открытие Центрального парка
культуры в 1928 г. было первым шагом в строительстве новой, социа-
листической Москвы.
Глава 3
«КОМБИНАТ КУЛЬТУРЫ И ОТДЫХА»:
ПРОГРАММА ЦЕНТРАЛЬНОГО
ПАРКА КУЛЬТУРЫ И ОТДЫХА ИМЕНИ ГОРЬКОГО
В 1930-е гг.
«Работа парков должна быть дифференцирована как
по содержанию, так и по и формам и построена таким об-
разом, чтобы каждый трудящийся мог без принуждения
организовать досуг соответственно своим интересам»'.
3.1. Экскурсия по Центральному парку культуры
в 1937 г.
Чтобы получить комплексное представление о том, в каком виде
парк культуры встречал своих посетителей в 1930-е гг. следует на-
чать с воображаемой обзорной экскурсии по парку в 1937 г. Маршрут
этой экскурсии основывается на подробном плане парка, опублико-
ванном в брошюре 1935 г. (см. ил. 24), а также на описании террито-
рии парка в путеводителе 1937 г.1 2 План 1935 г. выбран потому, что в
последующие годы вплоть до 1941 г. столь наглядные и подробные
планы отсутствуют3. Решение в пользу источника 1937 г. и выбор его
в качестве основного «текста» имеет две причины.
Во-первых, во второй половине 1930-х гг. парк достигает своего
расцвета и в оформлении территории, и в пестрой и многообразной
1 Глан Б. Н. За социалистический парк. М., 1935. С. 18.
2 Глан Б. Н., Португалов П. А. Парки культуры и отдыха Москвы. Путеводитель
по ЦПКиО им. М. Горького, ПКиО «Сокольники» им. А. С. Бубнова, ПКиО им. Ста-
лина, Краснопресненскому ПКиО, Пролетарскому ПКиО, Парку ЦДКА. М., 1935,
план находится в примечаниях; Гольдберг Ю. Б„ Португалов П. А. Путеводитель по
Центральному парку культуры и отдыха им. М. Горького. М., 1937. С. 8-10.
3 Существующие планы парка, к сожалению, не удалось обнаружить в доступных
путеводителях в различных библиотеках и архивах.
125
палитре культурного предложения. Его программа приобретала чер-
ты, столь свойственные массовой культуре 1930-х гг., которая должна
была играть определяющую роль в последующие десятилетия.
Во-вторых, 1937 г. — самый знаковый год этого десятилетия: имен-
но тогда эскалация большого террора достигла пика, когда репрес-
сии могли коснуться любого без исключений, и социальные правила
игры больше не действовали. Свыше миллиона человек было аресто-
вано, подвергнуто пыткам и убито, ни одну семью не миновало горе.
Врагов видели повсюду — в соседях, в коллегах или в ближайшем се-
мейном окружении. Плодотворные культурные и общественные экс-
перименты первых послереволюционных лет были давно закончены,
была создана, канонизирована и персонифицирована новая совет-
ская эстетика. 1937 г. был одновременно годом успешного заверше-
ния многих крупных проектов, реконструкция Москвы шла полным
ходом, вступила в силу сталинская конституция, и жизнь, правда ли
это, или же следствие инсценирования действительности, «стала ве-
селее». Это был год, в котором, пожалуй, отчетливее всего прояви-
лась синхронность «кажущихся несовместимостей»4. Поэтому 1937 г.
является ключевой хронологической отметкой для изучения парка и
анализа его программы. Таким образом мы имеем шанс узнать боль-
ше о том, какими приводными механизмами обладала сталинская
система, что кроме террора и репрессий в сталинской стистеме была
составляющая, которую Шейла Фицпатрик и Штефан Плаггенборг
назвали «сталинизм как социальная практика»5.
В 1937 г. посетители могли добраться до парка культуры на метро,
трамвае, автобусе или пароме. Всего в парке было девять входов, пять
из них на Крымском валу, один на Октябрьском проезде, один в Не-
скучном саду, один на Большой Калужской улице и, наконец, послед-
ний на железнодорожном мосту. Главный вход располагался там же,
где и сегодня, на Крымском валу. В общей сложности парк культуры,
Нескучный сад и Воробьевы горы располагали площадью 296 га6.
Парк был открыт.ежедневно с 10.00 до 23.00 час., для взрослых
вход стоил 30 коп. Дети могли посещать парк бесплатно до 17.00 час.,
а в более позднее время должны были платить 10 коп7. Для детей до-
4 Schlogel К. Kommunalka — oder Kommunismus als Lebensform. Zu einer historischen
Anthropologic der Sowjetunion // Historische Anthropologic. 1998. № 6. S. 329-346.
5 Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet
Russia in the 1930s. Oxford University Press, 1999. P. 30.
6 Путеводитель. M., 1937. C. 8.
7 Сначала парк работал не каждый день, во всяком случае, в 1928-1929 гг. по по-
недельникам он был закрыт (см.: ЦПКиО им. Горького. Путеводитель по Парку куль-
126
школьного возраста в сопровождении родителей вход был бесплат-
ный, посетители театральных представлений или киносеансов парка
также были освобождены от платы за вход. Для частого посещения
парка имелась система абонементов, которая включала в себя льгот-
ную плату за вход и за аттракционы8.
Мы входим в Парк через центральный вход на Крымском валу и
направляемся напрямую к главному павильону. В нем размещены
различные бытовые службы, в т. ч. справочное бюро, физиотерапев-
тические кабинеты, косметический салон, мужская и женская парик-
махерские, чистка одежды, а также ремонт обуви и одежды. Дальше
расположены филиал читального зала, выставка мехов и женской
одежды, сервисное бюро (для заказа различных входных билетов),
почта, телеграф и сберегательная касса, прокат (зонтиков, вееров,
солнечных очков, резиновых подушек, наушников для радио), кафе,
туалеты, а также общественные телефоны. Из этого павильона мы
идем дальше в направлении площади Ленина, на левой стороне ко-
торой находятся новый эстрадный театр и «закрытый» театр, а на
правой стороне — павильон для художественных выставок, а также
летнее кафе и ресторан9. Площадь Ленина отделена от остальной тер-
ритории балюстрадой, стоя у которой, можно увидеть более или ме-
нее симметрично расположенные аллеи и дороги партера до Нескуч-
ного сада и Ленинских гор. Непосредственно перед нами, посередине
спроектированного еще Мельниковым ромба, образованного парко-
выми дорогами, мы видим площадь Пятилетки с большим фонтаном
в центре, который украшает скульптура Ивана Шадра «Девушка с
веслом». Мы идем налево, спускаемся вниз по лестницам, которые
соединяют площадь Ленина и площадь Пятилетки, держимся правой
стороны и выходим к центральному фонтану, рассматриваем «Де-
вушку», которая с момента установки в 1935 г. постоянно вызывает
туры и отдыха. М., 1929. С. И), о чем в 1929 г. писала «Вечерняя Москва» (17.06.1929).
К сожалению, отсутствуют источники, по которым можно было бы установить, с како-
го времени парк стал работать ежедневно; скорее всего, это произошло в 1934 г. (Пар-
ки культуры и отдыха. Путеводитель. Центральный, Сокольнический, имени Сталина,
Краснопресненский. М., 1934. С. 10).
8 О различных абонементах см. информацию в путеводителях. В 1937 г. было три
разных по цене абонемента, за 20 руб., к примеру, можно было посетить парк 30 раз, два
раза — Зеленый театр, два раза цирк или театр эстрады, дважды симфоническую сцену
или остров танцев, четыре аттракциона, также в него входили две поездки на трамвае.
Сведения о средних доходах в 1930-е гг. см. в гл. 3.2.
9 Описание дается с точки зрения посетителя, стоящего спиной к Крымскому валу
и смотрящего на территорию парка.
127
оживленные дискуссии10. Оттуда мы идем дальше налево, любуемся
по дороге цветочными портретами Ленина и Сталина, пересекаем ал-
лею Пионера и подходим, наконец, к «Малому пруду». На его берегу
находятся популярные аттракционы, вокруг которых всегда толпят-
ся люди — «Сталкивающиеся автомобили», «Воздушная дорога»,
«Большое колесо смеха», «Мертвая петля», «Аэролодка», «Мост
препятствий» и различные карусели. За прудом находится городок
науки и техники, от посещения которого мы воздержимся, т. к. нашей
целью является осмотр парка, а не повышение уровня эрудиции. Мы
идем направо, проходим кинотеатр «Последние известия», в котором
размещена еще и «музыкальная база». Попытка пообедать в «Ше-
стиугольнике» оказывается неудачной, т. к. столовая, которая нахо-
дится в бывшем павильоне ВСХВ Жолтовского «Машиностроение»
(прозванном в народе «шестиугольник»), безнадежно переполнена
посетителями, к ней тянется длиннющая очередь11. Мы продолжа-
ем наш путь вдоль аллеи Пионера, проходим несколько спортивных
площадок, слева видим городок для детей школьного и дошкольного
возраста. Там есть детская железная дорога, сельскохозяйственная
станция и дом отдыха. У пруда Пионеров, в центре которого располо-
жен театр «Остров танцев», мы поворачиваем налево. Чтобы попасть
в пионерский сад, находящийся на левом берегу пруда, отыскиваем
Аллею консультаций. Там мы хотим получить информацию о между-
народном положении. Перед картой Европы стоит молодой человек
и пытается объяснить ход Гражданской войны в Испании. После во-
просов начитанных современников становится ясно, что ответствен-
ное лицо, к сожалению, не владеет глубокими знаниями. Поэтому мы
решаем вернуться назад и продолжить прогулку по правому берегу
пруда.
С высоты аттракциона «Вниз головой» мы бросаем взгляд назад
на главную аллею. Здесь царит оживление, в толпе многочисленных
посетителей видны стоящие на постаментах копии античных статуй.
Если бы был построен Дворец Советов, то все происходящее лежало
бы у ног Ленина12. Поскольку наш голод усиливается, мы отказыва-
10 Подробнее о спорах вокруг скульптуры «Девушка с веслом» см. главу 4.2.
11 Этот павильон — единственный, который сохранился до сегодняшнего дня, хотя
находится в катастрофическом состоянии.
12 Начиная с 1931 г. обсуждались планы строительства Дворца Советов на ме-
сте храма Христа Спасителя, который задумывался как «презентабельный конгресс-
центр». Прошло четыре конкурсных тура, среди участников которых был выбран по-
бедитель — проект архитекторов Иофана, Гельфрейха, Щусева. Они спроектировали
здание высотой 420 м., наверху которого располагалась бы 70-метровая статуя Лени-
на (Schlogel К. Moskau lesen. Berlin, 1984. S. 56-62). Из-за географической близости
128
емся от поездки на колесе обозрения и спешим к столовой «Удар-
ник», где нас снова ждет разочарование: очереди из желающих поесть
здесь еще длиннее.
На голодный желудок у нас нет желания осматривать здание сто-
ловой, размещенную там музыкальную базу и веранду для танцев,
поэтому мы идем дальше в сторону Нескучного сада. Мы пересекаем
Октябрьский проезд (который ведет на Большую Калужскую улицу)
и попадаем на площадь Ударников, с левой стороны которой распо-
ложен аттракцион «Вагон путешествий» и тир. Недалеко от нового
большого театра под открытым небом, где еще в 1934 г. находилась
площадь Смычки, мы обнаруживаем, наконец, ресторан, перед кото-
рым не толпятся люди. Обрадованные, мы заходим внутрь и сразу же
понимаем, почему здесь нет очередей: очень высокие цены. Несмотря
на это, мы все-таки решаем поесть и усаживаемся за стол, покрытый
белой скатертью.
С сильно похудевшим кошельком мы продолжаем наш путь в
сторону Нескучного сада. Мы движемся вдоль берега Москвы-реки,
любуемся скульптурами и огромными декоративными вазами. Здесь,
как и во многих других местах Парка культуры, кроме главной ал-
леи, установлены скульптуры советских художников, специально
для этого созданные. Устав после долгой дороги, мы присаживаемся
на одну из скамеек около школы гребли, размещенной под берегом,
и пользуемся возможностью осмотреть реку и противоположный бе-
рег, незастроенную территорию Лужников.
Изначально в наши планы также входило посещение Нескучно-
го сада, который считается «зеленой зоной» парка культуры. Но не-
дооценив величину территории, мы решаем все же перенести осмотр
этой части парка культуры с его сценами, кафе, причалами, пред-
приятиями бытового обслуживания на следующий день со свежими
силами. Для возвращения в партер мы садимся на регулярный паром,
с которого мы сходим на «Гранитную набережную», чтобы покатать-
ся на аттракционах. Ступив на берег, мы держимся правой стороны
и вскоре выходим на поле. Расположенные здесь «малые аттракцио-
ны» и играющий на сцене духовой оркестр нас мало интересуют, по-
этому мы идем дальше в направлении Крымского вала по Автоаллее,
которая проходит параллельно Главной аллее, аллее Физкультуры
и обеим Ландышевым аллеям. Мы проходим мимо большого здания
Центральный парк Горького оказывался в тени Дворца. К гигантской стройке Дворца
Советов приступили в 1939 г.; во время войны работы были прекращены, а при Хру-
щеве от него окончательно отказались. До середины 1990-х гг., когда храм был вновь
восстановлен, здесь находился открытый бассейн «Москва».
129
ресторана, «культурной базы» и популярной танцевальной учебной
площадки, на которой многочисленные пары двигаются под звуки
румбы и фокстрота.
Далее по ходу нашего движения с левой стороны открывается
большая площадь, с которой можно увидеть звуковой кинотеатр, на-
ходящийся в здании дирекции парка, и один из основных аттракцио-
нов парка культуры — Парашютную вышку. Здесь мы не можем удер-
жаться. Отстояв в очереди, мы платим за билет один рубль, получаем
инструктаж, отчаянно прыгаем вниз. Возвращаемся на площадь Ле-
нина. Начинает смеркаться, и мы бросаем последний взгляд назад на
парк с его дорожками, цветами и скульптурами. Постепенно в парке
зажигаются фонари, огни аттракционов, прожекторов, иллюминация,
похожая на светящиеся букеты ландышей, которые висят над аллея-
ми, а на «темно-зеленой стене Нескучного сада» горит «гигантскими
неоновыми буквами» программная фраза товарища Сталина: «Жить
стало лучше, товарищи, жить стало веселее»13.
3.2. «Место для честного, радостного,
непосредственного и непринужденного отдыха».
Программа развлечений и праздников
В течение следующих лет после открытия московского парка
культуры и отдыха, носившего в августе 1928 г. временный характер,
прилагались большие усилия, чтобы превратить парк и его програм-
му в образцовый институт.
Территория продолжала расширяться, обустраиваться, и с каж-
дым годом парк приобретал все более отчетливые формы. Работа над
генеральным планом шла, начиная с 1930 г., полным ходом. Посте-
пенно все известные и уважаемые архитекторы оказались вовлечены
в этот процесс. Хотя ни один из крупных проектов не был осущест-
влен, они наглядно показывают развитие советской архитектуры и
демонстрируют значимость парка в жизни города и страны. Количе-
ство посетителей постоянно росло. Оснащение парка аттракционами,
кинотеатрами и городками развлечений из года в год требовали все
больших затрат. Программа парка обрастала все новыми деталями,
13 Глан Б. Н. Пойдемте в парк: Беседа с Б. Глан // Вечерняя Москва. 1936.10.05;
Цит. по: Золотоносов М. Н. ГХооттохрато?. Советская садово-парковая скульптура
1930-х годов. Исследование немого дискурса: Слово и Тело. Сексуальные аспекты,
универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX-XX веков. М., 1999.
С. 570-765, С. 595.
130
посетители чувствовали все большее внимание к себе. В предлагае-
мых развлечениях постоянно усиливался коллективный характер;
организованные массовые мероприятия, самое позднее, после прове-
дения в 1935 г. первого большого карнавала, приобретали все более
четкую содержательную линию. В 1929 г. парк открыл свой первый
зимний сезон и считался одной из достопримечательностей столицы
также в холодное время года14.
Штат парка увеличивался, при этом образованию сотрудников
придавалось все большее значение. С целью улучшения методиче-
ской работы и культурной программы в парках, создававшихся на
территории Советского Союза, регулярно проводились конферен-
ции. В 1932 г. Центральный парк культуры получил две важнейшие
награды: орден Трудового Красного Знамени и в связи с 40-летием
деятельности русского писателя и публициста Максима Горького
парку было присвоено его имя15.
Отныне Москву трудно было представить без парка, называемо-
го по аналогии с терминологией периода индустриализации «ком-
бинатом» или «фабрикой» культуры и отдыха. Он являлся местом
проведения любых крупных мероприятий, будь то Съезд писателей,
конгресс Коминтерна, заседание по поводу утверждения сталинской
конституции или первое заседание Верховного Совета. В эти годы
посещение парка Горького стало обязательной частью культурной
программы всех гостей столицы. Перечислим лишь некоторых из
них — писатели Ромен Роллан, Герберт Уэллс, Мартин Андерсен
Нексе, Макс Брод, Лион Фейхтвангер, Андре Жид. В 1935 г. постро-
или новую линию метро, которая шла от станции «Сокольники» до
станции «Парк культуры», таким образом она соединила два парка
культуры, тем самым усиливая интеграцию этих учреждений в «но-
вую Москву».
На важность парка культуры для власти указывает визит Стали-
на в сопровождении Молотова, Кагановича, Орджоникидзе, Андрее-
ва и Ежова 20 июня 1935 г., который художник Сварог запечатлел в
1939 г. на своей картине «Сталин и члены Политбюро среди детей
В ЦПКиО им. Горького», несколько изменив состав делегации (см.
ил. 25). В центре в лучах солнца изображен Сталин в белой форме,
рядом Молотов, Каганович, Калинин (в народном костюме), Воро-
шилов и Жданов в окружении детей. Дети разных национальностей
14 В парке был летний сезон, который длился примерно с мая по октябрь, а зимний
сезон начинался с декабря и заканчивался в апреле.
15 ПКиО. 1932. № 18. С. 1; ПКиО. 1932. № 22. С. 1.
131
символизировали Советский Союз (что видно по чертам лица и ко-
стюмам, а также по атрибутам пионерской организации). На заднем
плане изображена Москва-река и только что построенный Крымский
мост, также видна набережная парка с двумя автомобилями и башня
для прыжков с парашютом. Эта картина, изображающая идиллию,
была создана для советского павильона на Всемирной выставке в
Нью-Йорке (1939 г.) и рассказывала о «праве советских граждан на
отдых», гарантированном Конституцией 1936 г.16
О большом значении парка свидетельствует тот факт, что парк,
его работа, культурная программа и образ в целом регулярно об-
суждались на заседаниях Президиума Моссовета и комитета партии
Ленинского. В 1930-е гг. увеличилось количество парков, созданных
по образцу Центрального московского парка культуры и отдыха: в
Москве филиалы Центрального парка культуры, Сокольники и Из-
майловский парк, в 1931 г. получили статус самостоятельных парков;
к концу первой пятилетки по всему Союзу появились первые 60 пар-
ков культуры17.
Программа развлечений парка культуры может ответить на мно-
гие вопросы по поводу развития советской культуры досуга. Какова
была основная цель организованного государством досуга? Как меня-
лось содержание советского досуга в 1930-е гг.? Можно ли найти от-
личия от сформулированных в «Коммунальном хозяйстве» в 1928 г.
целей? Насколько сильно программа парка была идеологизирована?
В чем конкретно проявляются характерные черты сталинского режи-
ма — претензии на тотальный контроль и разграничительные меха-
низмы? В каких случаях режим демонстрировал свою готовность к
компромиссам по отношению к своим гражданам?
В наиболее компактной форме программа московского пар-
ка представлена в парковых путеводителях, которые регулярно
выходили в 1929-1941 гг.18 Несколько лет выпускались специ-
16 О советском павильоне на Всемирной выставке см.: Swift Anthony. The Soviet
World of Tomorrow at the New York World’s Fair. 1939 // Russian Review 57 (1998).
S. 364-379; а также см.: ГА РФ. Ф. 5673. On. 1. Д. 113. Л. 61; Д. 116. Л. 38; Д. 114.
Л. 98, 112,
17 См. гл. 5.2.
18 Путеводитель. 1929. Все о парке культуры и отдыха. Путеводитель на летний
сезон 1930 г., М., 1930; Путеводитель по Центральному парку культуры и отдыха. М.,
1932; Путеводитель. 1934; Путеводитель. 1935; Португало П. А. Парки культуры и от-
дыха Москвы. Справочник-путеводитель по паркам: Центральному им. Горького, «Со-
кольники» им. Бубнова, им. Сталина, Краснопресненскому, Пролетарскому (летний
сезон). М., 1936; Путеводитель. 1937; Парки культуры и отдыха Москвы. Краткий
справочник на летний сезон 1938 г. М., 1938; ЦПКиО. Справочник. Лето 1939. М., 1939;
Центральный парк культуры и отдыха им. А. М. Горького. Справочник. Лето 1940. М.,
132
альные путеводители и для зимнего сезона19. Вдобавок в ЦПКиО
им. М. Горького в 1935-1940 гг. выходили брошюры «Декада
ЦПКиО», как видно из названия, раз в десять дней, где печатались
все изменения в программе. Это издание появилось по просьбе
посетителей, которые ощущали недостаток информации об ассор-
тименте услуг парка20. Кроме того, в центре парка находилось ин-
формационное бюро парка, где можно было получить последние
сведения о программе, купить брошюры, бюллетени и другие изда-
ния парка, а также различные билеты21. Об особенных мероприяти-
ях регулярно сообщали московские газеты, в частности, «Рабочая
Москва» и «Вечерняя Москва». В ЦПКиО им. М. Горького посе-
тителям предлагалась стандартная ежедневная программа, а также
проходили мероприятия, посвященные важным политическим и
общественным событиям. Например, праздничные массовые гу-
ляния и выставки по поводу открытия новых линий Московско-
го метро, принятия советской конституции или выборов в Вер-
ховный Совет СССР. Выставки, доклады или консультации (см.
рис. 14) проводились по самым актуальным темам. «Культурно-
просветительная работа» являлась важной частью парковой про-
граммы 1930-х гг. В начале этого десятилетия даже были попытки
проводить тематические декады с привлечением соответствующих
научных и культурных учреждений и организаций, чтобы целена-
правленно осуществлять «воспитание миллионов трудящихся»22.
Например, в 1931 г. Московский партийный комитет утвердил «на
службе третьего решающего года пятилетки» следующие 12 декад,
которым должны были быть посвящены следующие 120 «опера-
тивных дней» грядущего лета23:
1940; Центральный парк культуры и отдыха. Лето 1941. М., 1941. Путеводители вы-
пускались каждый год, в некоторые годы были выпущены дополнительно брошюры,
где содержится анализ работы парка и задачи культуры. См.: Вебер Б. Парк культуры
и отдыха. М., 1931; Глан Б. Н. Ударно работать — культурно отдыхать. Центральный
парк культуры и отдыха им. М. Горького. М., 1933. Последняя брошюра появилась в
1934-1935 гг. также на английском, немецком и французском языках.
19> ЦПКиО им. М. Горького. Зима 1937-1940. Справочник. М., 1939.
20 Декада Центрального парка им. М. Горького. 1935. № 1. С. 1.
21 Путеводитель. М., 1935. С. 7.
22 См.: Тихвинский В. Работа парка культуры и отдыха в предстоящий сезон
1930 г. // Коммунальное хозяйство. 1930. № 5. С. 118-119; РГАЛИ. Ф. 984. On. 1. Д. 29.
Л. 4-4 об; Суханов В. Московский парк культуры и отдыха на службе третьего решаю-
щего года пятилетки //Клуб и революция. 1931. № 7. С. 18-26.
23 Суханов В. Московский Парк культуры и отдыха на службе третьего решающе-
го года пятилетки // Клуб и революция. 1931. № 7. С. 19.
133
«1) Культработу на службу промфинплану
2)	В период реконструкции техника решает все
3)	Проверяем работу Советов, их поворот лицом к производству
4)	За уборку урожая, за новый подъем коллективизации деревни
5)	Кооперация и быт
6)	Подводим итоги первого полугодия 3-го решающего года пятилетки
7)	Декада обороны
8)	Декада ударника
9)	Декада профсоюзов. Всесоюзный съезд профсоюзов, смотр итогов
их перестройки для ударного наступления по всему фронту социалисти-
ческого строительства
10)	За ударные темпы хлебозаготовок и подготовку к осенней заго-
товке овощей
11)	Декада МЮД (Международный день молодежи)
12)	За революционную теорию, за ленинскую учебу»24.
Это делалось для тогФ, чтобы во время декад привлечь массы
через «мобилизацию их внимания и сознания». Кроме того, счита-
лось, что это поможет осуществить единый культурный план и будет
противодействовать, особенно в летние месяцы, «деморализующим
настроениям»25.
Наряду с намеченной работой во время таких декад проходили
«ударные дни», когда посетителям предлагался весь спектр темати-
ческих «важных мероприятий», таких как собрания, беседы с ответ-
ственными лицами из соответствующих учреждений и организаций26.
Во время декад оформйтельский цех парка должен был подготовить
территорию соответствующим образом27. Проводились ли декады по-
сле 1931 г. — установить не удалось28.
Драматические, балетные, оперные спектакли, классическая или
легкая музыка — все это было в культурном ассортименте Централь-
ного парка. Число площадок, театральных залов для проведения по-
добных мероприятий непрерывно увеличивалось.
Содержание театральных и концертных программ парка соот-
ветствовало общему духу развлекательного ландшафта советской
24 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 237.
25 Суханов В. Московский парк культуры и отдыха на службе третьего решающего
года пятилетки // Клуб и революция. 1931. № 7. С. 20.
26 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 237.
27 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 49 об.
28 Тематические «декады» не связаны с брошюрой «Декада Центрального парка
им. М. Горького», издаваемой с 1935 г.
134
столицы29. Но особенность состояла в том, что все эти мероприятия
были сконцентрированы в одном месте — в парке культуры и отды-
ха. В ЦПКиО им. М. Горького по сравнению с обычными клубами,
театрами, киноплощадками и т. д. одновременно можно было об-
служивать тысячи людей и влиять на их сознание и настроение. Это
способствовало формированию типичной для сталинского времени
массовой культуры.
После окончания нэпа и неудач культурной революции, когда
произошла подмена понятия «культура» на «культурность», при-
шлось объявить о борьбе с пережитками капитализма во всех обла-
стях культуры. А после окончания первой пятилетки по всей стране
преобладало «настроение триумфа»30. Стайтс считает, что до 1936 г.
искренность «излияния стихийного удовольствия и радости» необ-
ходимо ставить под сомнение. Пример большого карнавала в ЦПКиО
им. М. Горького ясно показывает, что такие массовые мероприятия
были отнюдь не стихийными31.
Однако не стоит забывать о том, что поддерживаемые государ-
ством культурные начинания находили поддержку у населения. Осо-
бенно это относится к новой культурной элите, которая являлась об-
разцом подражания для широких масс и которая
«страстно желала старой высокой культуры как признака статуса;
для развлечения ей требовались сентиментальность и удовольствие, она
, жаждала восхваления и подтверждения своей ценности. Политическое
руководство канонизировало классическую музыку, балет и архитектуру,
: реалистичный театр и назидательную живопись. Одновременно она по-
; могала формировать “массовую культуру”: создавала соцреалистическую
литературу, финансируемый государством фольклор, массовые песни,
военные оркестры, организовывала парады, снимала фильмы и вела об-
щедоступные радиопередачи; все это делала политически безупречно и на
всем торжественно ставила штемпель высокой культуры»32.
29 О развитии русского и советского театра см., например: Robert Leach (Hg.).
A History of Russian Theatre. Cambridge, 1999.
30 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. Cambridge,
New York: Cambridge University Press, 1992. P. 64.
31 Там же. С. 65; об этом мероприятии см.: Sartorti R. Stalinism and Carnival.
Organisation and Aesthetics of Political Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed.
by Gunther. H. Houndmills, 1990.
32 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. Cambridge,
New York: Cambridge University Press, 1992. P. 65.
135
Массовому характеру Парка культуры соответствовал торже-
ственно открытый в 1934 г. Зеленый театр, который вмещал 20 тыс.
чел. (см. ил. 23). Архитектор Александр Власов, проектируя это зда-
ние, преследовал две цели: оно должно было вмещать как можно
больше зрителей, а на сцене можно было осуществлять постановки
нового типа, адресатом которых была массовая публика. Эти пред-
ставления должны были включать все виды искусства — театр, цирк,
симфоническую и хоровую музыку. Кроме того, предполагалось, что
на этой сцене можно будет приобрести ценный опыт для проведения
массовых мероприятий в еще строящемся Дворце Советов33. К тому
же, большие предприятия смогут организовывать массовые посеще-
ния театра для своих больших коллективов. В июне 1934 г., к приме-
ру, Метрострой приобрел 20 тыс. билетов34.
К постановке на большой открытой сцене в первую очередь при-
нимались спектакли московских театров и театров союзного значе-
ния, которые адаптировались для большой сцены парка. В театре
шли оперы и балеты Большого театра, а также спектакли некоторых
других театров: в 1935 г. опера Жоржа Бизе «Кармен» (Большой
театр), в 1936 г. опера Дзержинского «Тихий Дон» (по мотивам ро-
мана Михаила Шолохова; Малый Ленинградский оперный театр), в
1937 г. балет Б. В. Асафьева «Бахчисарайский фонтан» (Театр оперы
и балета им. С. М. Кирова, Ленинград), в 1938 г. «Кавказский плен-
ник» (по мотивам произведений А. Пушкина, Большой театр), опе-
ретты «Сорочинская ярмарка» (по мотивам произведений Николая
Гоголя), Б. А. Александрова «Свадьба в Малиновке» (Л. А. Юхвид и
В. Я. Типот) и Матвея Блантера «На берегу Амура» (все спектакли
Московского театра оперетты)35.
Одной из наиболее удачных постановок считалась опера «Кар-
мен», которая была «экспериментальной работой» директора Боль-
шого театра В. И. Мутных; эта постановка была первой для такой
сцены. Всего было дано пять представлений, на которых побывало
100 тыс. зрителей. По решению Московского совета профсоюзов
80 тыс. входных билетов были забронированы для профсоюзов и рас-
пределялись на предприятиях и фабриках.*Для 40 % зрителей поста-
33 Советское искусство. 1938.14.03.
34 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М., 1988. С. 79; Советское искус-
ство. 1934.05.06. Нойтатц Д. Московское метро. От первых планов до великой стройки
сталинизма (1897-1935). М., 2006. С. 377.
35 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 80; Глан Б. Н. Об этом мечтал Горький //
Театр. 1961. №6. С. 111-113; Декада. 1937. № 7. С. 3.
136
новка была первым знакомством с оперой Бизе36. Ежедневная газета
«Рабочая Москва» напечатала коллективную рецензию, созданную
на основе ответов 6 тыс. зрителей на вопросы анкеты. В них говори-
лось о «чудесной игре актеров», «хорошей акустике», «великолепном
балете», а также о «чрезвычайно удачных массовых сценах»37. Рецен-
зенты желали в будущем посмотреть представления на актуальные
политические темы, которые были бы посвящены, например, Граж-
данской войне, и одновременно выражали надежду, что и класси-
ческие музыкальные произведения не будут забыты. «Кто авторы
коллективной рецензии?» — риторически спрашивается в статье, на-
печатанной в брошюре «Декада ЦПКиО», — и тут же следует ответ, в
котором подчеркивается массовый характер этого театра:
«Это — колхозница, только вчера приехавшая в Москву и впервые
слушающая оперу, председатель МОСПС тов. Сойфер, рабочий завода
им. Сталина, челюскинец тов. Бобров, учащийся школы и зам. Нарком-
проса т. Эпштейн.
В составлении коллективной рецензии принял участие также присут-
ствовавший на спектакле посол Франции в СССР г-н Альфан <...>»38.
Помимо театральных, оперных и балетных постановок, на этой
сцене регулярно проходили концерты, цирковые представления,
спортивные соревнования, танцевальные и спортивные праздники,
выступали знаменитые писатели и известные политики, а также про-
водились мероприятия, посвященные важным общественным собы-
тиям: чествовали героев времени — летчиков и исследователей39. Зе-
леный театр ЦПКиО им. М. Горького предоставлял свою сцену для
мероприятий по поводу «Дня советского летчика», «Дня советской
поэзии» или «Дня советской конституции»40.
В статье, опубликованной в «Советском искусстве», говорится,
что руководству парка непросто было привлечь знаменитые театры
к сотрудничеству. Многие пытались уклониться от гастролей в пар-
ке под предлогом трудности адаптации постановок к большой сцене,
указывали на плохую акустику или опасались спада посетительской
36 Декада. 1935. № 3. С. 2.
37 1935. №4. С. 1.
38 Там же.
39 Общий обзор программы «Зеленого театра» во всем ее многообразии предо-
ставляют путеводители по парку (например, 1935, 1937 гг.), наряду с ежедневными
выпусками газеты «Декада» 1935-1940 гг.
40 См., например: Декада. 1936. № 7. С. 3; Декада. 1937. № 1. С. 1,2; Глан Б. Н. Празд-
ник всегда с нами. С. 97-100.
137
активности. В связи с этим Московский театр оперетты открыто за-
давался вопросом о том, кто пойдет в театр, если перед этим поста-
новку увидят сотни тысяч зрителей в парке культуры41.
Представители этого театра, исходя из опыта сотрудничества, в
1937 г. критиковали организацию спектаклей в «Зеленом театре»:
техническое оснащение слабое и не соответствует требованиям, ми-
крофоны распределены по сцене плохо и артисты вынуждены пере-
напрягать свои голоса. Выступающим артистам не предоставлялись
ни санитарные условия, ни гримерные и места для переодевания.
Кроме того, плохая погода мешала проводить спектакли, влажность
от реки портила костюмы и угрожала здоровью певцов. Отсутствие
занавеса снижало художественный уровень постановок42.
На заседании Президиума Центрального комитета профсоюзов
деятелей искусства (Рабис) участники говорили о том, что актеры,
музыканты, артисты развлекательных жанров и цирка игнорируют
«Зеленый театр»; они призывали изменить отношение к этой боль-
шой сцене. Было принято решение обратиться в Моссовет с прось-
бой срочно оборудовать сцену всем необходимым, например, сделать
навес43.
Для строительства больших театров под открытым небом в Рос-
сии в это время не хватало опытных специалистов, и архитектор
Александр Власов вступал в абсолютно неизведанную область про-
ектирования44. К тому же сроки, которые были отведены проектиров-
щикам и строителям, не позволяли создать здание в античном стиле,
эффективно использовать территорию площади Смычки или решить
вопрос с перекрытиями45. Поэтому театр после его завершения сразу
же был подвергнут архитекторами критике за плохое пространствен-
ное решение и за «механическое повторение» принципов «закрыто-
го театра». По мнению недовольных, новым в проекте было лишь
«отсутствие потолка», а также увеличение количества зрительских
мест46.
Наряду с большой открытой сценой ЦПКиО им. М. Горького рас-
полагал и другими театрами. В «Летнем драматическом театре» на
41 Советское искусство. 1938.14.03.
42 Советское искусство. 1938.25.03.
43 Советское искусство. 1938.02.06.
44 В общем о строительстве театра под открытым небом и «Зеленого театра» см.:
Карра А. Я. Открытые и зеленые театры // Академия архитектуры. 1935. № 4. С. 53-
59.
45 См., например: Советское искусство. 1933.14.06.
46 Карра А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Коржев М. П. Про-
блемы садово-парковой архитектуры. М., 1936. С. 45-80.
138
площади Ленина, вмещающем 1100 человек, в 1937 г. шли пьесы Ма-
лого театра («Слава» Виктора Гусева, «Бешеные деньги» Александра
Островского, «Коварство и любовь» Фридриха Шиллера), театра
Вахтангова, Центрального театра рабочей молодежи («Как закаля-
лась сталь» Николая Островского), а также постановки театральных
коллективов из Архангельска («Борис Годунов» Пушкина, «Анна Ка-
ренина» Льва Толстого), Иванова («Слава»; «Горе от ума» Алексан-
дра Грибоедова; «Коварство и любовь»), Горького (без перечисления
спектаклей) и Саратова («Живой труп» Толстого, «Трактирщица»
Карло Гольдони и «Ревизор» Гоголя)47. Сначала у театра также были
трудности с премьерами48. Еще в 1934 г. на заседании президиума
Московского реперткома (Управление контроля сцен и репертуара)
высказывались жалобы на то, что московские театры не хотят ставить
в Центральном парке культуры ни свои лучшие спектакли, ни произ-
ведения из советского репертуара, а также на то, что ни Малый театр,
ни театр Вахтангова поначалу не решались представить в парке свои
премьеры49.
После 1936 г. в ЦПКиО им. М. Горького появились новые аттрак-
ционы, большая открытая сцена теперь могла превращаться в гигант-
ский кинотеатр со звуковым кино. Звуковые фильмы получили рас-
пространение лишь в начале 1930-х гг., но советские кинотеатры еще
не располагали соответствующей аппаратурой. В иностранных жур-
налах появились сообщения о больших кинотеатрах под открытым
небом, в которых зрители въезжают на автомобилях и смотрят филь-
мы, не выходя из машин. В ЦПКиО им. М. Горького сотрудники,
вдохновленные этой идеей, тоже решили развивать новые формы по-
каза фильмов. Когда Григорий Александров, один из самых успешных
режиссеров сталинского времени, снимал в ЦПКиО им. М. Горького
несколько эпизодов своей знаменитой комедии «Цирк», после чего
между ним, его женой, актрисой Любовью Орловой, и директором
парка Бетти Глан завязались дружеские отношения, эти планы стали
приобретать реальные черты. По рекомендации Орловой и Алексан-
дрова директор парка обратилась в научно-исследовательский Ин-
ститут кинематографии, и там в самое короткое время разработали
47 См.: Декада. 1938. № 12. С. 16; Путеводитель. 1937. С. 21; Декада. 1937. № 9.
С. 6-7; Декада. 1937. № 10. С. 4.
48 Советское искусство. 1938.04.06. Таким образом к 4 июня 1938 г. уже 15 тыс. чел.
посетили представления в летнем драматическом театре, и до конца месяца в Малом
театре планировались 40 следующих постановок.
49 Советское искусство. 1934.11.04.
139
специальную аппаратуру для большой открытой сцены. В середине
мая 1936 г. кинопроектор установили в Зеленом театре. Борис Шу-
мяцкий, руководитель Госкино, противился предложению руковод-
ства парка открыть этот кинотеатр премьерой фильма «Цирк». Толь-
ко вмешательство Московского партийного комитета убедило его
согласиться50.
Вопреки его ожиданиям фильм имел большой успех:
«29 мая 1936 года 20 тысяч москвичей заполнили ряды празднично
украшенного Зеленого театра. Первое, что поразило всех, это серебри-
стый экран высотой в трехэтажный дом в глубине сцены. Его площадь
была 170 м2, в шесть с лишним раз больше обычной!
Погас свет. Невероятно длинный серебряный луч прорезал темноту
над головами сидящих. Необычный экран ожил, засветился. Сначала по
нему поплыли огромные буквы титров, а затем зазвучали как будто даже и
не очень громкие, но удивительно внятные, прекрасно различимые голоса
актеров. В огромном зале — напряженная тишина. На экране — панорама
парка с летним цирком, из которого прямо на публику бежит, прижав к
себе черного ребенка, актриса Марион Диксон — Любовь Орлова.
По многотысячному залу пронесся шквал аплодисментов. А когда
пошли заключительные кадры фильма и зазвучала песня Дунаевского
«Широка страна моя родная», все 20 тысяч зрителей поднялись с мест и,
подняв руки над головой, зааплодировали.
С того майского вечера песня, первые такты которой много лет звучат
в эфире как позывные великой Страны Советов, живет в нашем народе.
С последними звуками мелодии на сцене Зеленого театра появились
как бы сошедшие с экрана герои — исполнители основных ролей. Они по-
казали ключевые эпизоды фильма. В этот вечер родился и новый жанр —
“театрализованная кинопремьера”»51.
С тех пор в большом открытом кинотеатре, который стал назы-
ваться «Гигант», показывали как актуальные советские, так и зару-
бежные фильмы. Часто перед киносеансами выступали артисты цир-
ка, оркестры и ансамбли52.
50 Глан Б. Н. Первый экран-гигант // Искусство кино. 1961. № 8. С. 127-128.
С. 127; Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М., 1988. С. 121. О Борисе Шумяцком и
его амбициях см.: Taylor Richard. Ideology as Mass Entertainment. Boris Shumyatsky
and Soviet Cinema in the 1930s. // Richard Taylor and Ian Christie (eds.). Inside the Film
Factory: New Approaches to Russian and Soviet Cinema. New York; London, Ltd., 1991.
P. 193-216.
51 Глан Б. H. Праздник всегда с нами. С. 121. Фотографии «театрализованной пре-
мьеры» см.: Декада ЦПКиО. 1936. № 2. С. 1, 2, 9.
52 Путеводитель. 1937. С. 20.
140
Наряду с этим кинотеатром в 1933 г. в ЦПКиО им. М. Горького
появился звуковой кинотеатр53. Сеансы начинались каждые полто-
ра часа по рабочим дням с 16.30 час., в воскресенье и праздники с
13.00 час. Там показывали самые новые фильмы, а в фойе играл джа-
зовый оркестр54. Интерьеры этого кинотеатра, разрушенного в 1942 г.
немецкой бомбой, были роскошными и предлагали состоятельным
посетителям особую атмосферу:
«Фойе второго этажа было превращено в танцевальный зал с двумя
раковинами для эстрадных ансамблей, там были установлены два боль-
ших стеклянных куба, а в них — прекрасные цветы и вьющаяся зелень. По
стенам этой своеобразной оранжереи, подсвеченной голубоватым светом,
медленно стекали струйки воды, поливающие зелень. Вдоль стен и в зале
стояли удобные квадратные кресла из лакированного черного дерева,
обитые светло-синим сафьяном...»55
Имелся еще один кинозал на Пионерской аллее, где каждые пол-
часа показывали кинохронику.
Звезды советской эстрады выступали в новом театре эстрады, про-
грамма которого менялась каждые 15 дней. Слово «эстрада» имеет
испано-французское происхождение и может быть переведено как
форма малого искусства или варьете. В русском языке оно использу-
ется для обозначения самых разнообразных жанров — от фольклора
до мюзик-холла. Эстрадные программы в России так же, как и в Ев-
ропе, включали песни зарубежных исполнителей, сцены из оперетт,
танцевальные номера, скетчи, цирковые номера и даже фильмы. Це-
лью эстрадного концерта было развлечь публику56. После Октябрь-
ской революции эстрада, как и другие виды искусства, была призвана
на службу советской власти57. Политкорректные развлечения вряд ли
удовлетворяли интересы публики. С началом нэпа и либерализации
искусства эстрада снова стала просто веселить публику: назло кри-
тикам зрители с удовольствием смотрели выступления испанских
клоунов, немецких гипнотизеров, чешских фигуристов, «негритян-
ские оперетты», номера с дрессированными животными — морскими
львами, собачками и крокодилами58.
53 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 72.
54 Путеводитель. 1937. С. 22.
55 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 72.
56 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. Cambridge;
New York: Cambridge University Press, 1992. P. 20.
57 Там же. С. 49.
58 Там же. С. 52.
141
После того, как отношения в условиях культурной революции
вновь достигли равновесия, советская эстрада устремилась в бо-
лее «мелкие водоемы» поверхностных развлечений59. Описания
преимущественно успешных программ эстрадного театра ЦПКиО
им. М. Горького, также подтверждают движение в этом направле-
нии: концерты предлагали зрителям водевили, сцены из оперетт, вы-
ступления акробатов, жонглеров, исполнение музыки на цимбалах,
интерпретации русских народных песен, показ короткометражных
фильмов и т. д.60
В государственном цирке-шапито на Пионерской аллее ежедневно
давались два представления, а в цирке на открытом воздухе на Глав-
ной аллее в 13 час. еще одно для детей. Цирк также был традиционной
частью массовых развлечений и с 1853 г. твердо обосновался в Москве
и Санкт-Петербурге61. После 1917 г. цирковое искусство подвергалось
резкой критике, особенно со стороны интеллигенции. Они называли
«фокусы суеверием, выступления дрессированных животных издева-
тельством, представления клоунов вульгарными, а номера каскадеров
жестокими и унизительными»62. Иногда художники-авангардисты
активно сотрудничали с артистами цирка. Клоун Виталий Лазарен-
ко, к примеру, поставил сатиру Маяковского. Луначарский считал,
что цирковые артисты могут использовать исторические и полити-
ческие темы в пантомиме и клоунских репризах. В 1919 г. произо-
шла национализация цирка, и теперь он подчинялся Наркомпросу.
В соответствии с духом времени появились куплеты на политические
темы и сценки с патриотическим и революционным содержанием. Но
надо отметить, что идеология постепенно исчезала из номеров, и цир-
ковые постановки все больше превращались в развлекательные зре-
лища63. Культурную революцию цирк пережил относительно спокой-
но, несмотря на то что, по мнению Ричарда Стайтса, «его практически
захлестнул поток аббревиатур названий огранизаций, контролирую-
щих цирк и эстраду»: ЦУГЦ (Центральное управление государствен-
ными цирками), ГОМЭЦ (Государственное объединение музыки,
эстрады, цирка) и ГУЦ (Главное управление цирками)64. Жизненно
59 О советской эстраде см.: Баженова Т. П. Эстрада без парада. Сборник. М.: Ис-
кусство, 1990; биографии артистов и некоторые номера программ см.: Уварова Е. Д.
Москва с точкой зрения: эстрадная драматургия 1920-1960-х гг. М., 1991.
60 Советское искусство. 1938.26.04; Советское искусство. 1938.12.07.
61 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. P. 18-19.
62 Там же. С. 51.
63 Там же. С. 51-52.
64 Там же. С. 79.
142
важным условием для цирка было включение дирекцией в представ-
ления соответствующих политических «посланий».
В ЦПКиО знаменитый Виталий Лазаренко выступал со своим сы-
ном. Также публику развлекали жонглеры, дрессированные лошади,
пони, медведи и попугаи, собаки-футболисты, акробаты, канатоходцы,
комики и воздушные акробаты65. Цирк был популярен в первую оче-
редь среди рабочих, но его программа, видимо, не всегда удовлетворя-
ла критиков. В 1932 г. постоянно говорили о том, что советский цирк
находится под сильным влиянием буржуазного западноевропейско-
го цирка, номера имеют ярко выраженный «сексуально-эротический
характер» и в них слишком мало идеологического содержания. Чи-
новники от искусства давали указания проводить конно-спортивные
выступления в военном духе и политизировать выступления клоунов
и сатириков66. В 1936 г. в цирке шапито показывали мало новых но-
меров, бывало, что указанные в программе артисты не выступали67.
Проблема состояла в том, что у цирка не было в парке культуры свое-
го здания. После сильного урагана в 1936 г. цирковой сезон в следую-
щем году начался позже, потому что старое здание было разрушено, а
строительство нового еще не закончилось. Планировалось построить
основательное каменное здание со сменной шатровой крышей, чтобы
в случае необходимости ее можно было убрать в течение двух-трех
минут. Этот проект так никогда и не был реализован из-за финансо-
вых неувязок. Цирку снова предоставили временное здание68.
Новый вид развлечений предлагал действовавший начиная с
1933 г. в парке «театр масок», который путеводитель по парку 1937 г.
назвал новой театральной формой. Спектакли шли не в зале, а на пло-
щадках в парке ежедневно между 18 и 22 ч. Программа включала жи-
вые карикатуры, пантомимы, миниатюры, танцевальные сатиры, им-
провизации, сцены из сказок Пушкина или музыкально-комедийные
инсценировки69. Данная форма театра опиралась на идеи массовых
постановок, «близких к народу», обсуждаемые в 1920-е гг. Для пар-
ков такой театр особенно подходил: огромные фигуры (за границей
тоже были такие театры) отлично смотрелись издалека, соответство-
вали открытым пространствам парка и не терялись на фоне толпы
65 Декада. 1935. № 1.С. 8; Декада. 1935. № 9. С. 4; Декада. 1936. № 1. С. 6; Дека-
да. 1936. № 6. С. 6; Декада. 1937. № 9. С. 8.
66 Советское искусство. 1932.21.05.
67 Советское искусство. 1936.05.08.
68 Советское искусство. 1937.05.05; 1937.11.06; 1937.29.06.
69 Путеводитель. М„ 1937. С. 22.
143
(см. ил. 22)70. Реакция посетителей парка, во всяком случае, была по-
ложительной:
«...вдруг толпа посетителей волной устремилась в одну сторону, слы-
шен смех, одни перегоняют других, мать старается выше поднять своего
ребенка. В чем дело? “Жоржик и Маруся идут! ” Театр масок вышел на
работу. Скромно и важно идет пара “Маруся” и “Жоржик”. Их уже дав-
но знает и любит постоянный посетитель парка. [...] Но вот появляется,
пожалуй, самая любимая фигура посетителей — это “Рыболов-простак”.
Он скромно объясняется с какой-то уже давно влюбленной в него девуш-
кой, предлагая ей в подарок большого судака. Соломенная шляпа, как-то
особо сидящая на нем, его рыжие усы, волосатая грудь, покрытая рыбо-
ловной сеткой, и мелкая походка вприсядку вызывает веселую улыбку у
зрителей.
Зрители все прибывают и единой веселой и шумной толпой идут к
месту спектакля театра масок»71.
Не только публика ЦПКиО им. М. Горького ценила эти пред-
ставления, но и известный театральный артист Я. Штоффер хвалил
и подчеркивал значение театра масок как зрелища, по его мнению,
не имеющего корней и являющегося шагом к созданию «настоящих»
массовых представлений. Режиссером театра был А. Сем, тексты пи-
сал Василий Лебедев-Кумач, создавший в 1930-е гг. много популяр-
ных песен, как, например, «Песня о Родине»72.
Первоначально музыкальные программы в парке культуры соот-
ветствовали программам Большого и Малого московских концерт-
ных залов. Хотя споры о музыкальных стилях и направлениях, кото-
рые кипели в 1930-е гг., например, по поводу фокстрота, цыганских
песен или другой легкой музыки, в ЦПКиО им. М. Горького тоже
велись73.
70 Толстой В. П., Бибикова И. М., Левченко Н. И. Советское декоративное искус-
ство, 1917-1932: Материалы и документы. Агитационно-массовое искусство. Оформ-
ление празднеств; в 2 т. М., 1984. Т. 1. С. 231.
71 ПКиО. 1934. № 24. Цит. по: Толстой В. П„ Бибикова И. М., Левченко Н. И. Со-
ветское декоративное искусство, 1917-1932: Материалы и документы. Т. 1. С. 231.
72 Толстой В. П. Агитационно-массовое искусство. Оформление празднеств. Т. 1.
М., 1984. С. 231.
73 О дискуссиях по поводу различных музыкальных направлений см.: Starr F. Red
and Hot. Jazz in Rutland von 1917-1990. Wien, 1990. S. 75ff; Stites R. Russian Popular
144
Там выступали известные джазовые музыканты Леонид Утесов,
Эмиль Кемпер и Николай Березовский, исполнители песен Вадим
Козин и Изабелла Юрьева, народные ансамбли Василия Андреева,
П. И. Алексеева, Митрофана Пятницкого и Игоря Моисеева, духо-
вые оркестры Народного комиссариата обороны. Судя по перечис-
ленным именам музыкантов, становится ясно, что парк был одним
из тех мест, в которых, начиная с 1932-1933 гг. вновь завоевывала
популярность легкая музыка, представленная с середины 1930-х гг.
песнями Матвея Исааковича Блантера и Исаака Осиповича Дуна-
евского. Для классических концертов в парк культуры приглашали
таких известных исполнителей, как скрипач Давид Ойстрах, пианист
Артур Рубинштейн, дирижеров В. Савич и Оскар Фрид74.
Частью ежедневной музыкальной программы ЦПКиО им. М. Горь-
кого были концерты классической музыки в исполнении профессио-
нальных и самодеятельных оркестров, а также духовых оркестров,
которые проходили на различных сценах паркового партера и Не-
скучного сада. Выступления самодеятельных коллективов москов-
ских профсоюзов в ЦПКиО им. М. Горького начинались в 20.00 ч.75
Также регулярно устраивались «концерты граммофонных записей»,
на которых посетители могли познакомиться со всемирно известны-
ми произведениями в исполнении прославленных зарубежных ма-
стеров76.
Особенность «музыкальной работы» парка культуры состояла
в возможности охватить большую публику, собранную в одном ме-
сте. Три концертных зала вмещали одновременно 12,6 тыс. чел. Так-
же были многочисленные «маленькие залы» и площадки, где могли
присутствовать еще несколько сотен людей77. В связи с этим инте-
рес представляют «контрольные цифры» роста числа посетителей,
которые были приняты в 1929 г.: в 1943 г. (sic) парк рассчитывал
Culture: Entertainment and Society since 1900. P. 72-83; о музыке в парке культуры см.;
ПКиО. 1930. № 4. С. 3; ПКиО. 1932. № 19. С. 3.
74 См.: Декада. 1937. № 7. С. 5; Декада. 1935. № 6. С. 6; Декада. 1940. № 9. С. 5. Дека-
да. 1940. № 8. С. 7; Путеводитель. 1937. С. 23; Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 131;
Декада. 1936. № 1. С. 3; Декада. 1938. № 1. С. 2, 3; Декада. 1937. № 9. С. 9; Декада. 1935.
№ 5. С. 12; Декада. 1937. № 7. С. 6; Декада. 1938. № 1. С. 2. Ср.: Starr F. Red and Hot.
Jazz in Rutland von 1917-1990. Wien, 1990. S. 116; Taylor R. Matthias Stadelmann, Isaak
Dunaevskij, Sanger des Volkes. Eine Karriere unter Stalin. Koln; Bohlau, 2003. S. 88; об
ансамблях В. Андреева, М. Пятницкого и С. Чернецкого, а также о феномене массовой
песни см.: Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. P. 77.
75 Путеводитель. 1937. C. 23.
76 См., например: Декада. 1935. № 5. C. 12.
77 Декада. 1938. № 12. C. 17.
145
принимать по 120 тыс. чел. ежедневно. Предполагалось, что 27 тыс.
посетителей в день будут приобщаться к пению, 7,2 тыс. — к музици-
рованию, 3 тыс. — к музыкальным занятиям и 20 тыс. будут посещать
музыкальные массовые мероприятия78.
Такая «массовость» была важна по двум причинам: во-первых,
музыка была основной частью многих общественно-политических
мероприятий и могла оказывать влияние, как считали ответственные
лица, на психику людей. Музыка должна была поднимать настроение,
создавать атмосферу восторга и веселья. Во-вторых, в парке культу-
ры посетители имели возможность знакомиться с музыкой вообще
и таким образом удовлетворять свои культурные потребности, что
способствовало углублению «процессов культурной революции»79.
Следует иметь в виду, что многие слушатели в парке, особенно в пер-
вой половине 1930-х гг., были из деревни. У них не было музыкаль-
ного образования, но они выросли на традициях песенной культуры
крестьянской России и поэтому обладали большим потенциалом вос-
приятия музыки. Власть через программы парка культуры оказывала
влияние на формирование музыкальных вкусов слушателей.
Но посетители парка не только слушали музыку, они могли сами
музицировать или петь. Ежедневно с 20.00 до 23.00 ч. на площади Ле-
нина и аллее Автомобилистов собирались те, кто хотел участвовать
в массовом хоровом пении. Именно это наблюдал Клаус Менерт в
1931 г.: -
«Оркестр заиграл мелодию. Девушка запела песню. Два человека дер-
жали большой плакат с текстом песни. Это была песня ударников с за-
хватывающей мелодией венгерского композитора. Сначала тихо, потом
все громче, громче и, наконец, мощным хором зазвучала песня о великом
народе»80.
Большое распространение в 1930-е гг. получили массовые пес-
ни, чему не в последнюю очередь способствовала популярность му-
зыкальных комедий Александрова81. Для посетителей ЦПКиО на
основе «генерального плана развития музыкальной работы парка
культуры и отдыха» был разработан репертуар, состоявший в 1931 г.
78 РГАЛИ. Ф. 645. On. 1. Д. 349. Л. 9.
79 Там же. Л. 6.
80 Mehnert К. Das zweite Volk meines Lebens. Berichte aus der Sowjetunion. Stuttgart,
1986. S. 90.
81 Об истории массовой песни см.: Briiggemann К. Von Krieg zu Krieg, von Sieg zu
Sieg. Motive des sowjetischen Mythos im Massenlied der 1930er Jahre. Einfiihrung, Texte, .
Ubersetzungen. Hamburg, 2002.
146
в значительной степени из новых советских, старых революционных
и народных песен, а также мелодий Шуберта и Бетховена82. Когда это
было возможно, выбор песен соответствовал темам мероприятий или
декад, что не всегда одобрялось трудящимися; их мало интересовали
новые песни, они хотели слушать и петь давно известные и любимые
песни83. Недовольство музыкальной работой парка культуры выказы-
вали не только посетители. Ответственный работник Георгий Чудов
критиковал ограниченность песенного репертуара, низкий уровень
музыкального сопровождения в цирке шапито, а также вульгарный
фокстрот и цыганские песни84.
В 1931 г. был написан «Марш парка культуры и отдыха», в ко-
тором парк сравнивался с кузницей борцов за победу социализма.
Музыку сочинил временно исполняющий обязанности председателя
Российской ассоциации пролетарских музыкантов (РАПМ) Алек-
сандр Давиденко, текст — И. Добровольский:
«1.
Станки и машины, гудки и заводы
В призыве к победам дружны.
Бегут и мелькают победные годы
Строительства нашей страны.
1 Чтобы в борьбе неустанной и жаркой победно окончить схватку.
гг
Припев'.
В парке культуры, в рабочем парке
Найдешь боевую зарядку.
$/ Здесь физкультура, и песня, и смех
\ . В битвах с врагами метки.
Парк — пролетарский культурный цех
Парк — это цех пятилетки.
2‘
За уголь, за транспорт, за паровозы
Ударник, иди борьбой!
“ * За хлопок, за трактор, за рожь, за колхозы
*Ударник, вставай на бой!
В битве последней, упорной и жаркой
<'Л Помни врага ухватку»85.
82 РГАЛИ. Ф. 645. On. 1. Д. 349. Л. 7; подробнее о репертуаре «музыкальной рабо-
ты»: Хубов Г. Н. Массовая музыкальная работа в ЦПКиО имени.Горького и проблема
синтетических форм массового искусства. М., 1932. С. 19.
83 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 16.
84 ПКиО. 1930. № 4. С. 1.
85 Хубов Г. Н. Массовая музыкальная работа в ЦПКиО имени Горького и пробле-
ма синтетических форм массового искусства. С. 90-96.
147
Музыкальная работа не всегда шла гладко: посетители были не-
довольны нерегулярностью концертов или отсутствием информации
о них, уровень исполнения самодеятельных оркестров и акустика
отдельных сценических площадок оставляли желать лучшего, про-
граммы редко обновлялись, а при плохой погоде концерты иногда
отменялись совсем. В этой связи следует заметить, что музыкальные
традиции парка в Сокольниках, одного из старейших московских
мест отдыха, позволяли создавать программы, которые пользовались
большим успехом у горожан86. Во время концертов на открытых сце-
нах «дерзкие молодые люди» своим криком в непосредственной бли-
зости от сцены или исполнением частушек на губной гармошке часто
создавали проблемы для исполнителей и организаторов87.
В «музыкальном лектории», который находился в Летнем театре,
проводились тематические вечера с концертами. Выступающие были
членами филармонии и Союза советских композиторов. Там же мож-
но было получить консультации по музыкальным вопросам, посетить
выставку, которая рассказывала о работе советских композиторов, и
купить соответствующую литературу.
Конкурсы самодеятельных пианистов, певцов, скрипачей, вио-
лончелистов, балалаечников, музыкантов, играющих на мандолине и
губной гармошке и т. п., происходили всегда по пятницам в Малом
концертном зале (слева в Пионерской аллее), там же проходили со-
ревнования танцоров871'. В 1932 г. в ЦПКиО им. М. Горького состоя-
лась Первая Всесоюзная олимпиада художественной самодеятельно-
сти, в которой приняли участие тысячи певцов, музыкантов, танцоров
со всего Советского Союза88.
Большое внимание уделялось в парке танцам. Ежедневно военные
духовые оркестры и джазовые ансамбли с 21.00 до 23.30 ч. играли на
танцплощадках в партере, а с мая по июль регулярно проводились
танцевальные конкурсы, победители которых получали переходя-
щий приз ЦПКиО им. М. Горького89.
В тесном тандеме с утверждением права на существование совет-
ской джазовой музыки вопреки «лихорадочным нападкам» РАПМа
в городах Советского Союза начиная с 1932-1933 гг. началась «тан-
цевальная мания». Фокстрот больше не был «танцем рабов», а танго
86 Советское искусство. 1932.03.07.
87 Советское искусство. 1936.29.08; 11.09.1936.
87а Путеводитель. 1937. С. 23.
88 Подробнее об этой олимпиаде см.: Lynne Maliy. Autonomous Theater and the
Origins of Socialist Realism: The 1932 Olympiad of Autonomous Art // Russian Review.
1993. №52. P. 198-212.
89 Путеводитель. 1937. C. 26.
148
«музыкой импотентов», они стали обязательной частью концепции
культурности90. В рамках уже упоминавшейся кампании культурно-
сти народный комиссар обороны Климент Ворошилов вместе с Вя-
чеславом Молотовым, председателем Совета народных комиссаров,
предписали организовать танцевальные курсы для офицеров Крас-
ной армии. В это время танцевальные залы и танцевальные школы
открывались повсюду9’.
Если посмотреть брошюры программ ЦПКиО им. М. Горького
за период с 1929 г., то видно, что сначала танцам не уделяли особого
внимания. В 1929 г. в программе вместе с «массовыми играми» зна-
чатся две танцевальные площадки, на одной из которых проходила
какая-то тематическая выставка92. По распоряжению Московского
комитета партии «О превращении Парка в массовую школу искус-
ства» в 1932 г. в парке была создана «секция художественного дви-
жения», которая должна была охватывать все виды танцевального
искусства: «от самых простых форм до танцевальных спектаклей».
В рамках этой секции была организована «танцевальная школа» под
руководством Александра Шатина. Ответственные лица понимали,
что в Москве много желающих научиться танцевать, но у них нет воз-
можностей выучиться танцевать правильно93.
С 1933 г. обучение парным танцам проходило в фойе нового зву-
кового кинотеатра. Подготовка состояла из трех курсов; занятия про-
водились в группах по 10-15 чел. В 1937 г. первый курс включал в
себя «венгерский танец» (венгерка), па-де-патинер, па-де-катр, эле-
менты вальса, второй — па-де-труа, краковяк, миньон, вальс и тре-
тий — фигурный вальс, мазурку, а также фигурную польку. Плата за
курс составляла от 20 до 25 руб. После того как летом 1932 г. ЦПКиО
им. М. Горького получил официальное разрешение «на исполнение
западных и латиноамериканских танцев», добавились еще два курса,
90 О дискуссиях вокруг западных танцев (прежде всего фокстрот) см.: Starr F. Red
and Hot. Jazz in RuBland von 1917-1990. Wien, 1990. S. 75 ff.; Gorsuch A. E. Youth in
Revolutionary Russia: Enthusiasts, Bohemians, Delinquents. (Indiana-Michigan Series in
Russian and East European Studies.) Bloomington: Indiana University Press, 2000. P. 116;
Лебина H. Б. Повседневная жизнь советского города 1920-1930 гг. СПб., 1999. С. 259.
91 Stites R. Russian Popular Culture: Entertainment and Society since 1900. P. 72, 75;
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in
the 1930s. P. 93.
92 Путеводитель. 1929. C. 26.
93 Клуб. 1934. № 18. C. 21. Руководство для сотрудников парка составило и издало
в 1936 г. картотеку «В помощь организаторам культурного массового отдыха», где в
одной из частей описываются различные танцы (Картотека в помощь организаторам
культурного отдыха. Вып. 1. М., 1936).
149
причем первый был посвящен фокстроту, а второй — танго, бостону
и румбе. Цены здесь были значительно выше, чем для других танце-
вальных курсов, — 35 руб.93а
Чтобы лучше оценить уровень платы за танцевальные курсы,
нужно вспомнить, что в 1933 г. средний доход населения составлял
130 руб., а в 1937 г. — 254 руб. в месяц94.
Бетти Глан, которая, по собственному высказыванию, уже долго
добивалась легализации этих танцев, называет это событие сенса-
цией и описывает «безграничную» радость молодежи, когда на тан-
цевальных площадках начали объявлять «фокстрот, танго, вальс
бостон или румбу»95. Запрещение этих танцев, особенно фокстрота,
только усиливало их популярность. Теперь же эти танцы находились
под «надзором». В. А. Ильину, который получил танцевальное обра-
зование в Лондоне, было поручено создать «здоровый, спортивный
стиль» этого танца, свободный от ярко выраженной «чувственности
и эротики»9*5. Спрос на этот курс был большим, и абонементы быстро
распродали, несмотря на высокие цены. Обучение танго было менее
популярным, и количество курсов было меньше, чем по фокстроту.
Проводились «выступления», на которых можно было пока-
зать выученные танцы. Кроме того для тех, кто не мог пройти весь
курс обучения, с 1933 г. начала действовать «школа одного урока»,
где желающие на танцевальной веранде разучивали один танец за
урок. В целом различные танцевальные курсы Центрального парка
культуры в течение года, с июля 1933 г. по август 1934 г., посетили
22,4 тыс. чел.97
Директор парка с удовлетворением описывает удивление Гер-
берта Уэллса, посетившего в 1934 г. парк культуры, когда в ответ на
его провокационный вопрос: «...а Вы умеете танцевать современные
танцы?» — его пригласили на танец, но ради спасения чести семьи
он попросил сына принять это приглашение98. Из сообщений ответ-
ственных лиц становится ясно, что танцевальное искусство завое-
вывало популярность, преодолевая большие трудности. Протокол
заседания представителей парка Горького, парка культуры имени
А. С. Бубнова (в Сокольниках), Наркомпроса, Центрального сове-
та профсоюзов, журнала «Труд» и ЦК Рабис свидетельствует, что у
93а Путеводитель. 1937. С. 27.
94 Nove A. An Economic History of the USSR. 1917-1991. London, 1992. P. 250; об
инфляции в 1930-е гг. см. гл. 1.3 наст, издания.
95 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 71.
96 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 435. Л. 3; Клуб. 1934. № 18. С. 22.
97 Там же. С. 22.
98 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 72.
150
власти к танцам было особое отношение, они видели в нем больше,
чем просто удовольствие. Для присутствующих «западные танцы
имели политически опасный потенциал»99. Вопросы ими ставились
следующим образом: как может молодежь хорошо работать, если она
до четырех утра танцует западные танцы? Какое создается впечат-
ление об СССР за границей после этих танцев? В срочном порядке
требовалось создать систему контроля за теми, кто эти танцы пре-
подает, а также позаботиться об улучшении условий на танцеваль-
ных площадках100. Опасались, что преподавателем танцев может
оказаться человек, не имеющий права на получение паспорта, кото-
рый будет плохо влиять на молодежь101. Было признано, что запре-
щать фокстрот бесполезно, но необходимо наладить сильный педа-
гогический контроль. Звучала критика в адрес дирекции ЦПКиО
им. М. Горького по поводу слабого методического руководства в ра-
боте по обучению и распространению фокстрота, что преподавание
танцев рассматривается ею в первую очередь с коммерческой точки
зрения. Представитель ЦПКиО им. М. Горького признал критику
справедливой и назвал фокстрот «сексуально нездоровым» танцем
и обосновал необходимость создания новых советских бальных тан-
цев. Он призвал направить общественное мнение против фокстрота
и создать ему замену.
Участники заседания оценили вклад сотрудников парка культуры
в дело культурного воспитания населения, в т. ч. и в области танце-
вального искусства, но в то же время критиковали их за недостатки
в создании методической базы преподавания танцев. Кроме того,
паркам ставили в упрек, что они видели в танцах «источник больших
доходов»102. Присутствующий Шатин перечислил промахи со сторо-
ны ЦПКиО им. М. Горького и высказал следующее мнение:
«Парк виноват, что у него с этим плохо обстоят дела. Статья в “Ком-
сомольской правде” верна. Мало сделано, в частности, для объединения
усилий всех парков для борьбы с халтурой.
99 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 435. Л. 3.
100 О нравах, царивших на танцевальных площадках, см.: Вечерняя Москва.
1929.07.06; ПКиО. 1931. № 1. С. 4.
101 Указание на «отсутствие паспорта» связано с законом от 27 декабря 1932 г.
«Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР». Каждый советский
гражданин, достигший 16 лет, проживающий в городе или рабочем поселке, занятый
на транспорте, в совхозах или на строительстве, должен был иметь паспорт. Введение
внутренних паспортов имело целью, прежде всего, сдерживание притока людей в горо-
да и снижение текучести кадров, т. к. место работы указывалось в паспорте.
102 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 435. Л. 1-2.
151
Возраст желающих учиться танцевать от 13 до 50 лет. Хотят учиться
танцевать фокстрот. Это нездоровое желание, оно возникло потому, что
фокстрот был под запретом; теперь его разрешили и этим спекулируют.
Нужно судить не только Демиховского (в оригинале имя плохо читает-
ся. — К. К.) и Липского, но и дирекцию парка. Мода потому, что фокстрот
заграничный танец. Преподают танец недоучки. Успеху содействует то,
что он самый легкий танец. В нем нет танца. Фокстрот нездоровый, сек-
суальный танец.
Я за танцевальные конкурсы. Но дело в том, как и что делать. Запре-
щать фокстрот не нужно, но нельзя его пропагандировать, его нужно осу-
дить. Нужно создать новый советский бальный танец и направить обще-
ственное мнение против фокстрота, заменить его другим, нашим танцем.
Отстранить от обучения танцам рестораны, которые стали методической
базой по преподаванию танцев»103.
Товарищ Новицкий из Наркомпроса в критике пошел еще даль-
ше. По его мнению, «фарисейская, пуританская политика прошлого»
виновата в популярности фокстрота. Его не следовало ни запрещать,
ни потом пропагандировать104.
Было решено проверить всех преподавателей западных тан-
цев и разработать методики обучения танцам. Далее постанови-
ли: Главный комитет по контролю за зрелищами и репертуаром
(ГЛАВРЕПЕРТКОМ) не должен давать разрешения на организа-
цию обучения западным танцам без согласия комиссии Наркомпро-
са, создать единый методический центр, а также центр по подготовке
педагогических кадровых работников105. К протоколу заседания был
приложен список, в котором значились фамилии 152 преподавате-
лей западных танцев в клубах, на предприятиях и в парках культуры.
Среди них были инженеры, водители, оптики, зубные техники, бух-
галтеры, актеры; менее 50 % из них были членами профсоюза деяте-
лей искусства, Рабиса; их заработок колебался от 700 до 3 тыс. (!) руб.
ежемесячно106.
Недалекие, но весьма амбициозные представления членов ко-
миссии, по всей видимости, мало изменились. В 1938 г. газета «Со-
ветское искусство» сообщила об очередной проверке танцевальных
103 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 435. Л. 2.
104 Там же. Л. 3.
105 Там же. Л. 3.
106 Там же. Л. 4.
152
школ комиссией Центрального комитета ВЛКСМ, которая устано-
вила, что школы никем не контролируются, повсеместно распро-
странены «вульгарные танцы», «антисоветские элементы» имеют
возможность плохо влиять на молодежь, уровень преподавания
очень низкий, а танцевальные площадки являются коммерческими
предприятиями107.
Помимо парных танцев в парке культуры широкое распростра-
нение получили массовые танцы, которые Клаус Менерт описывает
особенно выразительно:
«...самое приятное коллективное развлечение — массовые танцы на
открытых площадках этого и других парков. В середине сидят на земле
два музыканта, играющие на губных гармошках. Вокруг них собираются
20, 50, 100 и даже больше молодых людей. Ведущие, молодой человек и
девушка, показывают сначала отдельные элементы танца. Каждый стара-
ется повторить их движения под губную гармошку, затем некоторые объ-
единяются в группы и исполняют весь танец от начала до конца. После
каждого танца растет круг участников, многие зрители, осмелев, начина-
ют танцевать. Мы тоже не удержались: понаблюдав за происходящим не-
сколько минут, бросили наши куртки в центре круга и пустились в пляс.
Ритмичные движения под веселые русские народные мелодии, смех над
своими и чужими ошибками, одобрение зрителей — все это создает весе-
1 лое настроение. И когда через полтора часа мы покинули танцевальный
'1 круг, у нас было такое приятное состояние, как будто бы мы все это время
‘^занимались спортом»108.
В начале 1930-х гг. массовое исполнение танцев и песен рассматри-
валось как одна из основных форм художественной «массовой агит-
работы». Первые шаги на этом пути выглядели довольно «жалко»,
потому что «доступными, хорошо известными и от этого привлека-
тельными» для людей были такие танцы как «ламца-дрица, цыганоч-
ка, краковяк, падеспань, па-де-патинер, фокстрот и им подобные»109.
По словам одного ответственного лица, были массовики, которые
видели в этом «диалектическое развитие массового танца» — от
культивирования такой халтуры до ее полного отрицания. С 1930 г.
107 Советское искусство. 1938.16.06.
108 Mehnert К. Das zweite Volk meines Lebens. Berichte aus der Sowjetunion. Stuttgart,
1986. S. 90.
109 Хубов Г. H. Массовая музыкальная работа в ЦПКиО имени Горького и про-
блема синтетических форм массового искусства. С. 34.
153
начали говорить о необходимости гармоничного сочетания музыки
и хореографии, об адекватности репертуара, зазвучали требования
постепенно заменять этот «отживший хлам». Для создания новых
«пролетарских массовых танцев» нужно было использовать старые
революционные песни, народные традиции, а также брать все «луч-
шее из музыкального наследия» прошлого (произведения Шуберта,
Бетховена, Мусоргского). Проблемы заключались в низком уровне
образования самих инструкторов, а также в том, что хореография
оставалась прежняя110.
В 1930-е гг. массовый танец, который, начиная с 1930-1931 гг.
обязательно отражал конкретную политическую тематику, все боль-
ше уступал по популярности место парным танцам. Это была на са-
мом деле настоящая массовая хореграфия десятилетия. Но по мне-
нию Шатина, массовый танец в своей первоначальной концепции не
мог удовлетворять народ, его формы были слишком однообразны и
ему не хватало связи с искусством111. В 1933 г. говорили о «неблаго-
склонном отношении» молодежи к этому виду танцев, и в программе
танцевальной школы парка в 1935 г. они отсутствовали112.
«Занятия ритмикой» проводились дважды в неделю, кроме того,
на танцевальной площадке в Первой ландышевой аллее ежедневно
шли занятия русским, украинским, белорусским, грузинским, армян-
ским, татарским народными танцами, а с 20.30 ч. проходили массовые
показы народных танцев, вход на которые был свободным113.
В «Школе сценического танца» под руководством Александра
Шатина обучали хореографии. Эту школу создали осенью 1934 г.
на базе «секции актерского движения», в нее вошло несколько само-
деятельных коллективов. После четырехлетнего обучения студенты
«Хореодрамы», участники художественной самодеятельности долж-
ны были образовать постоянную танцевальную группу парка114.
110 Хубов Г. Н. Массовая музыкальная работа в ЦПКиО имени Горького и про-
блема синтетических форм массового искусства. С. 33-38.
111 Клуб. 1934. № 18. С. 21.
112 ГА РФ Ф. 5451. Оп. 17. Д. 479. Л. 72.
113 Путеводитель. 1937. С. 26.
114 Путеводитель. 1937. С. 24; подробнее о «школе сценического танца» см.: Клуб.
1936. № 5. С. 36-40; Клуб. 1935. № 8. С. 60. О развитии хореографии в Советском Со-
юзе см.: Stiidemann N. Roter Rausch? Isadora Duncan. Tanz und Rausch im ausgehenden
Zarenreich und der friihcn Sowjetunion // Von Kiimo Arpad, Rolf M. Rausch und Diktatur.
Inszenierung, Mobilisierung und Kontrolle in totalitaren Systemen. Frankfurt am Main,
2006. S. 95-117.
154
Выступления выпускников проходили на сцене, расположенной
на Острове танца парка. По инициативе Бетти Глан этот остров на Го-
лицынском пруду был превращен в открытую сцену. В 1933-1941 гг.
здесь были поставлены балеты «Волшебная флейта», «Руслан и Люд-
мила», «Марко Бомба», «Разин», «Красавица Рада», «Физкультур-
ная сюита», «Танцы народов Советской страны» и «Жизель». Летом
1935 г. вместо временного был построен театр на 800 мест, оснащен-
ный цветными прожекторами, там был подсвеченный фонтан в бас-
сейне. Природа и техника находились в гармонии друг с другом:
«До начала балета сцену закрывал водяной “занавес”, состоящий из
сотен мелких струй. В них причудливо преломлялись лучи заходящего
солнца, а когда темнело — свет прожекторов. “Занавес” медленно падал,
открывая сцену, обрамленную кружевом настоящих лип. Балетные сце-
ны отражались в воде, создавая чарующее зрелище»115.
Несмотря на то что «остров танца» считался «интересным нача-
лом» в создании «нового народного балетного театра», после попада-
ния в него бомбы во время Второй мировой войны не предпринима-
лось никаких усилий, чтобы воссоздать его116.
Следующей важной частью культурной работы парка была
«затейно-массовая работа». Во многих парковых зонах располага-
лись игровые площадки, также к услугам посетителей были аттрак-
ционы луна-парка.
Посетители «площадки настольных игр» могли за плату поиграть
в бильярд или в настольный теннис, бесплатно можно было порешать
ребусы и головоломки, принять участие в литературных играх или
пройти «веселые испытания».
Также имелся «городок мелких аттракционов», где посетителям
предлагали пройти по бревну, научиться ходить на ходулях, поиграть
в «спиралбол» и «земляной бильярд» и показать свои способности в
ежедневно проводящихся соревнованиях. По вечерам всегда устраи-
вались различные игры, в выходные организовывали соревнования и
бег с препятствиями, кроме того, в других местах парка были обору-
дованы многочисленные площадки, где также предлагались описан-
ные развлечения117.
115 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 74.
116 Захаров Р. В. Массовые хореографические постановки // Массовые праздники
и зрелища. М., 1961. С. 98-110.
117 Путеводитель. 1937. С. 28.
155
Центральное место в развлекательной работе парка занимали
аттракционы луна-парка, работавшие ежедневно с 15.00 до 23.00 ч.
В 1935 г. посетителям предлагались следующие аттракционы118:
1.	Парашютная вышка высотой 35 м, с которой смельчаки могли
прыгнуть с парашютом под надзором инструктора (см. ил. 9).
2.	«Спиральный спуск» — огромная горка, которая по финансо-
вым соображениям была встроена в парашютную вышку119,
3.	«Колесо обозрения» диаметром 25 м, расположенное на главной
аллее.
4.	Аттракцион «Вниз головой», в котором стены, пол и потолок
вращаются вокруг оси с прикрепленными сиденьями. У людей, си-
дящих в этих креслах, создается впечатление, что они сами падают
вниз головой.
5.	«Аллея смеха» и «Колесо смеха».
6.	«Параболоид чудес» представлял собой шар (параболоид), ко-
торый вращался по вертикальной оси с находящимися внутри людь-
ми.
7.	«Мертвая петля» — полет в самолете двух человек по верти-
кальной окружности диаметром 10 м.
8.	«Аэролодка», которая вращалась по полуокружности на высоте
Юм.
9,	«Летающие люди», которые сидели в кабинках, расположенных
на конце консоли и «летали» по кругу.
10.	«Качающаяся башня», высотой 10 м, функционировала по
принципу «ваньки-встаньки».
И. Корабельные качели.
12.	«Воздушный путь» — канатная дорога над Пионерским
прудом.
13.	«Вихрь», электрокарусель, которая совершала круговые и вол-
нообразные (вверх-вниз) движения.
14.	Сталкивающиеся автомобили.
15.	Карусель.
16.	«Вагон путешествий» — маленький кинотеатр был размещен
в вагоне поезда, где показывались немые фильмы на темы «Путеше-
ствие по России». Движение вагона и шумовое оформление создава-
ли иллюзию путешествия120.
118 Путеводитель. 1937. С. 28; Путеводитель. 1935. С. 32-34.
119 Комбинация парашютной вышки и «спиралього спуска» была в 1933 г. оценена
как неблагоприятная, так как горка воспринималась вследствие этого слабее, тем са-
мым снижая доходы парка. (Советское искусство. 1933.14.07.)
120 «Вагон путешествий» был предложен парку частным лицом, занимавшимся ат-
тракционами еще до революции в провинции, в обмен на должность в парке культуры.
156
17.	«Мост препятствий» на Малом пруду.
18.	Скетинг-ринг.
19.	«Панорамы», посвященные, к примеру, «нашему Северно-
му полюсу» или «Турксибу» (Сибирско-Туркестанская железная
дорога)121.
Кроме того, по всей территории стояли весы, силомеры и были
обустроены тиры. Также функционировал иностранный аттракцион
«Вертикальная стена»122.
Цены на аттракционы колебались от 40 коп. за «Качающуюся
башню» до 1 руб. за прыжок с парашютной вышки123.
Несмотря на то что аттракционы луна-парка действовали в пар-
ке культуры со дня его открытия, о них постоянно шли дискуссии.
Требования к аттракционам предъявлялись высокие. Они должны
были быть по сути «советскими» и «культурными», нести «здоровье»
и доставлять «радость». Из иностранных аттракционов разрешалось
использовать только те, которые могли соответствовать критериям
«культурного отдыха»124. Однако сначала дело, кажется, обстояло со-
всем иным образом. Автор одной газетной статьи, опубликованной
в 1930 г., с негодованием отмечал, что аттракционы парка сочетают
в себе «вульгарность русских ярмарочных развлечений и убогость
луна-парков капиталистических стран»; в этих аттракционах, по сло-
вам автора, нет ничего от социалистической культуры. Кроме того,
аттракционы «скучны, вредны, их культурный уровень низок»; они
не дают возможностей людям развиваться политически и физически;
даже если первоначально в каких-то из них была заложена хорошая
идея, то плохое воплощение свело ее на нет (например, «Вагон путе-
шествий»). «Веселыми» и «спокойными» были названы лишь «Спи-
ральный спуск» и «Комната смеха»125. Чтобы покончить с «дешевыми
приманками луна-парков», руководство парка объявило конкурс на
разработку «советского аттракциона», который не должен копиро-
вать или повторять «иностранные диковинки», а быть по сути и по
форме «своим» советским аттракционом, созданным с учетом «идео-
Руководство парка удовлетворило эту просьбу, «Вагон путешествий» принадлежал к
первым аттракционам и существовал вплоть до 1950-х гг. Бывший владелец исчез в
1930-е гг. (См.: Гриднева Н. Парк советского периода // Коммерсант. 1998.29.08).
121 ПКиО. 1930. № 3. С. 3; Декада. 1938. № 6. С. 15.
122 Путеводитель. 1937. С. 22.
123 Там же. С. 28.
124 Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. С. 79; ПКиО. 1930. № 3. С. 3.
125 ПКиО. 1930. № 3. С. 3.
157
логических задач сегодняшнего дня» и потому выполняющим «ясные
политические, культурные или спортивные функции».
Новые аттракционы должны были быть недорогими в произ-
водстве, простыми в эксплуатации, чтобы ими могли пользоваться
широкие рабочие массы. К участию в конкурсе приглашались «мно-
гочисленные кадровые инженеры, рабочие-изобретатели»; были объ-
явлены премии от 500 до 1 тыс. руб.126 Конкурс закончился, но про-
блема создания оригинального советского аттракциона существовала
еще много лет127.
В 1931 г. лишь 25 % посетителей могли воспользоваться аттрак-
ционами, т. к. их было мало, к тому же монтаж многих не был закон-
чен к лету указанного года из-за недостатка материалов и обученного
персонала128. Однако и повышение цен тоже сыграло свою роль129. До-
статочно высокая плата за вход на аттракционы давала посетителям
постоянный повод для жалоб130.
Ильф и Петров в фельетоне «Веселящаяся единица», опублико-
ванном в 1932 г. в «Правде», сатирически изобразили, «каким обра-
зом следует гулять», затронув тем самым тему создания рациональ-
ного советского аттракциона:
«Для пожилого рабочего, которого мы хотим вовлечь в парк, это все
слишком легкомысленно. Ему после работы хочется чего-нибудь более.
[...] Мы должны создать ему родную производственную обстановку. Вот,
например, прекрасный летний аттракцион. Надо в нашем парке вырыть
шахту глубиной в тридцать метров и спустить туда в бадье отдыхающего
пожилого рабочего. И представляете себе его радость: на дне шахты он
находит подземный профилакторий, где всегда может получить нужные
сведения по вопросам профчленства и дифпая131. Тут вносят поправку,
что хорошо бы там, в шахте, продавать нарзан. Я против, товарищи. Это
в корне неверно, это отвлечет пожилую единицу от работы в профилак-
126 ПКиО. 1930. №5. С. 2.
127 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 243.
128 Там же. Д. 176. Л. 207.
129 Там же. Д. 175. Л. 37.
130 ПКиО. 1930. № 3. С. 3; ГА РФ Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 17; Клуб. 1936. № 2.
С. 40; Клуб. 1936. № 7. С. 24.
131 По мнению автора, расшифровать данное понятие «дифпай» можно двумя спо-
собами: «дифпай» может быть производной от слова «паять» и означает определенную
методику паяния. Вторая версия позволяет расшифровать сокращение «дифпай» как
«дифференцированный паек».
158
тории. Лучше уж вместо нарзана продавать нашу брошюру: “Доведем до
общего сознанья вопросы здорового гулянья”»132.
Однако и другим аттракционам досталось от авторов:
«Их нет, этих развлечений.
— Как нет? — заголосит весь огромный штат. — А наш родимый спи-
ральный спуск, краса и гордость увеселенческого сектора? Чего вам еще
надо! А популярное перекидное колесо? а...
Но вслед за этим “а” не последует никакого “б”, потому что больше ни-
чего нет. В лучшем и самом большом парке нашей страны, куда приходят
сотни тысяч людей, есть два аттракциона: ярмарочное перекидное колесо
и сенсация XIX в. — спиральный спуск. Впрочем, если хорошо разобрать-
ся, то не очень он уж спиральный и вовсе не какой-нибудь особенный
спуск. В сооружении его сказалась та робость, которая так свойственна
<1 парковым затеям. Спирали спуска сделаны такими отлогими, что вме-
сто милой юношескому сердцу головокружительной поездки на коврике
(в XIX в. это называлось сильными ощущениями), веселящаяся единица,
fi кряхтя и отпихиваясь от бортов ногами, ползет вниз и прибывает к стар-
ту вся в поту. И только крупный разговор с начальником спуска дает те
п сильные ощущения, которые должен был принести самый спуск.
1 Аттракционов в парке меньше, чем было в год его открытия. Куда,
кстати, девалась “чертова комната”? То есть не “чертова” (черта нет, ад-
министрация парка это учла сразу, — раз бога нет, то и черта нет), а “та-
инственная комната”?
Комната была не ахти какая, она не являлась пределом человеческой
, изобретательности. Но все же оттуда раздавались смех и бодрый визг по-
•|.. сетителей. Она всем нравилась. А ее уничтожили.
Почему же уничтожили эту “чертову”, то есть, извините, таинствен-
ную комнату? Воображению рисуются страшные подробности.
Надо полагать, что смущение, внесенное этим аттракционом в сердца
работников досуга, было велико.
’	— Что это за комната такая? Стены вертятся, люди смеются, черт зна-
। ет что! Абсолютно бесхребетный, беспринципный аттракцион. Надо этой
комнате дать смысловую нагрузку.
Дали.
132 Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица // Собрание сочинений. Т. 3. М.,
1961. С. 203-209. На этот фельетон часто ссылались, когда критиковали или хвалили
парк культуры (см., например: Советское искусство. 1933.14.06).
159
Как у нас дается смысловая нагрузка? Повесили на стены плакаты —
и все. Но тут выяснилось новое обстоятельство. Смысловая нагрузка не
доходит. А не доходит потому, что стены все-таки вертятся и нельзя про-
честь плакаты.
— Надо, товарищи, остановить стены. Ничего не поделаешь.
— Но тогда не будет аттракциона!
— Почему же не будет? Будет чудный, вполне советский аттракцион.
Человек гуляющий платит десять копеек и получает право просидеть в
комнате пять минут, читая плакаты и расширяя таким образом свой кру-
гозор.
— Но ведь тут не будет ничего таинственного и вообще завлекатель-
ного!
— И не надо ничего таинственного. И аттракцион надо назвать не
вульгарно — вроде “комнаты чудес”, а по-простому, по-нашему, — “ком-
ната № 1”. Очень заманчивое название. Увидите, как будет хорошо. Сразу
исчезнет этот дурацкий, бессмысленный смех.
Было это так или несколько иначе — не важно. Главное было достиг-
нуто. Таинственная комната исчезла, а вместе с ней исчезло и процентов
сорок того смеха, который слышался в парке»133.
И в 1933 г. аттракционы ЦПКиО им. М. Горького критиковали: за
«Колесом обозрения» плохо ухаживают и там не соблюдаются пра-
вила техники безопасности, на «Воздушном пути» низкое качество
обслуживания, коврики «Спирального спуска» почти не скользят,
«Спиральное колесо» слишком медленно крутится, фильм в «Вагоне
путешествий» сделан не профессионалами и т. д.; в общем внешний
вид, освещение и работа многих аттракционов низкого качества, до-
стижения в этой части культурной работы парка незначительны, пер-
сонал слабо мотивирован134.
Любимым и самым интересным советским аттракционом в парке
была парашютная вышка. Изначально это сооружение должно было
использоваться для тренировок военных и только потом, с течением
времени, превратилось в аттракцион для ЦПКиО им. М. Горького135.
По всей видимости, вышка предоставляла возможность совместить
133 Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица // Собрание сочинений. Т. 3. М.,
1961. С. 207.
134 ПКиО. 1933. № 20. С. 2; Советское искусство. 1933.14.07.
135 Следует поставить под сомнение, что на парашютной вышке можно было вы-
полнять военные упражнения, напротив, следует предположить, что прыжок с башни
и наблюдение за этим событием сравнимы по ощущениям с бейз-джампингом. Не со-
всем ясно, была ли башня снесена из-за аварии, которая произошла после 1937 г. (см.
документальный фильм Кристиан Бюхнер «Дом правительства», WDR 2003), или это
произошло во время войны.
160
1. Передняя часть нарка, 1934 г.
2. Партер парка, конец 1930-х гг.
7. Цен тральный фонтан со скульптурой «Девушка с веслом»,
конец 1930-х гг.
4. Декорированный парк, конец 1930-х гг.
5. Берег в передней части парка с трибуной для зрителей
и водноспортивными сооружениями, конец 1930-х гг.
6. Пушкинскинская набережная, конец 1930-х гг.
7. Главная аллея с античными
скульптурами, 1934 г.
8. Главная аллея с античными скульптурами, 1934 г.
9. Парашютная вышка, около 1935 г.
П. Коллективный отдых, 1934 г.
12. Веранд а для чтения, 1934 г.
13. Душ и кушетки в детском городке, 1935 г.
14. Политическая консультация, 1936 г.
15. Площадка для отдыха, 1934 г.
16. Человек на скамье, 1936 г.
17. Ресторан, 1934 г.
18. Игроки в теннис, 1938 г.
19. Коллаж. Дети в парке, 1936 г.
20. Объемная карикатура, 1932 г.
21. Передвижная выставка, 1934 г.
22. Театр масок, 1934 г.
25. Большой театр под открытым небом (Зеленый театр), 1938 г.
Физкультура и отдых
I Душ
2.	Пристани проката гребных
.юлок
3.	Пристани проката моторных
.юлок
4.	Спортплощадки
5.	Центральная фнзкультбаза
6	База отдыха н физкультуры
«Нескучный сад»
7.	Шкала народной гребли
8.	Шкала плавания и купальни
8а Дом однодневного отдыха HIT
86.1-й дом однодневного отдыха
(семейный)
Зрелища
9.	Г ос цирк «Шапито»
10.	Закрытый драматический
театр
II.	Звуковой кинотеатр
12.	Зеленый театр
13.	Театр для детей
14.	Новый аггралный театр
15.	Радиотеатр
16.	Эстрада Массового паля
17.	Эстрада самодеятельности
18	Эстрада Нескучного сала
19.	Новая зстрала
20.	Музыкальная бала
20а. Веранда танца
Аттракционы
21.	Бильярды
22.	«Вагон путешествий»
23.	«Вниз головой»
24.	«Воздушная дорога»
25.	«Калссо обозрений»
26.	Большое «Колесосмеха»
27.	«Кольцо-вихрь-
28.	«Мост препятствий»
29	«Сталкивающиеся
автомобили»
30.	«Парабалонд чудес»
31.	«Скетпнг-ринг»
32.	«Парашютная вышка» и
«Спиральный спуск»
33.	«Летающие люди»
Объекты культпропа
34.	Выставка«17 лет советской
литературы»
35.	Городок пауки и техники
36.	Культбаза и база
интернационального воспитания
Военно-оборогамая работа
37.	Клуб «ворошиловского
стрелка»
38	Камера гаюокурнвання
39.	Военно-морская станция
10. Площадка служебного
собаководства
41.	Тиры
Детский городок
42.	Водная станция .ня детей
43.	Детская электрическая
железная дорога
44.	Дом юною техника
45.	Дошкольная бала
46.	Дом однодневного отдыха
47.	Сельхозстанция
Справочное бюро
48.	В плавном павильоне
49.	На Автоаллее
50.	Утл площади Пятилетки и
аллеи Пионеров
51.	Угол Октябрьс кого проезда и
Автоаллеи
Столовые  рестораны
52.	Стазовая «Шестигранник»
53.	Сталовая «Ударник»
54.	Ресторан № 1 (бывш.
Центросоюза)
55.	Сталовая «Поплавок»
Управление парка
56.	Дирекции парка
57.	Изофабрика
58.	Общежитие рабочих парка
59.	Оранжерея
60.	Радиоузел
Общественные уборные
61.	У Малого пруда
62.	Угол площади Пятилетки и
аллен Пионеров
63.	В Голицы неком саду
64.	На нлсицалл Ударников
65.	В Нескучном саду
25. «И. В. Сталин н члены Политбюро ЦК ВКП(б) среди детей
в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького в Москве»,
В. Сварог., 1939 г.
26. Проект фрески в парке Горького, IL Мальцев, 1933 г.
План Перной Bee imm с ийс кои сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки (ВСХВ), 1923 г.
28. План Московского парка культуры и отдыха, 1929 г.
29. «Триумфальная арка» для масс, М. Масманян, 1929 г.
30. Конкурсный проект генерального плана парка культуры, М. Гинзбург,
1931г.
31. Конкурсный проект генерального плана парка культуры, К Мельников,
1931 г.
32. Проект генерального плана парка, Долганов, Прохорова, 1936 г.
33. Проект генерального плана парка Г орького (общин внд), А. Власов, 1940 г.
34.	Проект генерального плана парка Горького
(передняя часть территории), А. Власов, 1940 г.
35.	Проект генерального плана парка Горького
(Ленинские горы и Лужники), А. Власов, 1940 г.
36.	«Девушка с веслом», И. Шадр, 1936 г.
37.	«Пионерка
с моделью аэроплана»,
С. Попов, 1936 г.
38.	«Теннисистка»,
Н. Прохоров, 1937 г.
39* «Прыжок в воду», Р. Иодко, 1934 г.
40. Ваза,
А. Власов, 1936 г.
41. «Пионерка
с противогазом»,
А Телятников, 1936 г.
42. «За овладение техникой»,
М. Бабинский, 1935 г.
43. «Пилот»,
Д. Шварц, 1936 г.
44. Бетти Глан с Миланом Гор кичем и дочерью, 1930 г.
военные тренировки со спортивными развлечениями, поэтому в ней
был открыт потенциал советского аттракциона. В ЦК комсомола
были в восторге от этой идеи и в распоряжении «О подготовке Все-
союзного дня авиации» от 2 июня 1933 г. постановили возвести по
одной «Башне парашютиста» в парках культуры Москвы, Ленинграда
и Харькова, а также в каждом районе этих городов136. Успех парашют-
ной вышки вызвал энтузиазм у разработчиков советских аттракцио-
нов: появились самолеты, цеппелины и подводные лодки для «мало-
го применения», снегоходы, также стали создаваться всевозможные
полосы препятствий. Большинство этих технически сложных и доро-
гостоящих изобретений никогда не было создано. Все они, представ-
ленные в брошюре 1936 г., имеют военизированную направленность,
что не в последнюю очередь должно было мотивировать миллионы
людей к сдаче норм ГТО137.
Для идеологического воспитания были аттракционы, подобные
«политическому лабиринту». Сначала посетитель попадал в помеще-
ние с несколькими дверями, на которых были написаны различные
лозунги. Если он открывал нужную дверь, он находился на «правиль-
ном» пути и мог следовать дальше, если ошибался, то перед ним ока-
зывалась преграда138.
Из брошюр второй половины 1930-х гг. становится ясно, что ам-
биции, связанные с созданием «советских аттракционов» и в даль-
нейшем не были реализованы. Во-первых, не хватало средств для
реализации дорогостоящих проектов. Во-вторых, как показывают
приведенные примеры, довольно трудно было создать аттракционы,
«советские» по форме и содержанию, и не оказаться при этом в смеш-
ном положении. К этому следует добавить тот факт, что классические
аттракционы луна-парка пользовались большей популярностью у
взрослых и детей, что, впрочем, касается и других сфер деятельности
парка, на что ответственные лица реагировали отступлением от рево-
люционных идеалов, уступая предпочтениям публики.
Исключительную значимость для развлекательного предложения
парка имели праздники, которые регулярно проходили со дня его
основания.
Открытие летнего сезона, 1 Мая, День авиации, окончание строи-
тельства московского метро, День советской литературы, День проф-
союзов или обсуждение проекта советской Конституции отмечали в
136 Саввин И. Д. Массовые аттракционы и зрелища. М., 1936. С. 5-7.
137 Там же. С. 8.
138 Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. С. 79.
161
парке, устраивая большие праздники с гуляньями или карнавалами.
Следует упомянуть многочисленные праздники, которые входили в
повседневную программу ЦПКиО им. М. Горького. Кроме того, парк
был местом продолжения городских праздников с соответствующей
программой, например, большая часть участников парада на Красной
площади, чествовавшего московских спортсменов в 1936 г., направи-
лась затем в Центральный парк культуры, чтобы провести остаток
дня, участвуя в спортивных состязаниях, играх и познавательных
мероприятиях139. Чтобы обеспечить достойный уровень организации
и проведения этих праздников в ЦПКиО им. М. Горького, Моссовет
создал в 1931 г. «постоянный комитет Парка культуры и отдыха по
художественной организации массовых праздников и политических
кампаний». Членами этого комитета были работники парка и пред-
ставители различных художественных объединений140.
После победы революции праздники стали частью культурной
практики141. Анатолий Луначарский считал народные праздники
«самым важным достижением революции»142. В первые годы после
Октября примером для молодой власти были «большие праздники
Французской революции»143; конечно, политическое содержание
пролетарских праздников резко отличалось. С 7 октября 1918 г. по
октябрь 1922 г. только в одном Петрограде было проведено 23 празд-
ника с впечатляющим размахом. Поводами служили годовщины
Октябрьской революции, Кровавого воскресенья, Красной армии,
Первое мая и юбилей Парижской коммуны144. Идеологическая про-
паганда и агитация во время таких праздников часто сопровожда-
лись клоунадами и постановками. Особенное внимание привлекали
139 Сегал М. Д. Праздник молодости, здоровья и красоты: Праздник московских
физкультурников 1936 г. // Массовые праздники и зрелища. М., 1961. С. 90-99.
140 ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 157. Л. 1-5 об.
141 Историю и теорию советских праздников см.: Stites R. Revolutionary Dreams:
Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. New York; Oxford,
1989. P. 79-100; Von Geldern J. Bolshevik Festivals, 1917-1920. Berkeley: University
of California Press, 1993; Рольф M. Советские массовые праздники. M.: РОССПЭН,
2009; Petrone К. Life Has Become More Joyous, Comrades. Politics and Culture in Soviet
Celebrations, 1934-1939. University of Michigan, 1994.
142 Цит. no: Sartorti R. Stalinism and Carnival: Organisation and Aesthetics of Political
Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed. by Gunther. H. Houndmills, 1990.
P.47.
143 Глан Б. H. Массовые праздники и зрелища. М., 1961. С. 3-37.
144 Подробный обзор см.: Plaggenborg S. Revolutionskultur: Menschenbilder und
kulturelle Praxis in Sowjetrussland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus. Bohlau,
1996.
162
широкомасштабные инсценировки, такие, например, как в 1920 г.
в Петрограде — «Изоляция России», «За всемирную коммуну» и
«Взятие Зимнего дворца», в которых принимали участие тысячи ис-
полнителей и десятки тысяч зрителей, а художники и архитекторы
замечательно украсили город145. Большевики считали, что только го-
сударственные органы могут на должном уровне организовать такие
праздники146.
Праздники проводились не только в Петрограде. Москва в
1920-е гг. тоже провела несколько больших мероприятий: например,
«Московский книжный карнавал» в 1925 г. или первую спартакиаду
в 1928 г. Это спортивное мероприятие проходило на Москве-реке и
ее берегу, на территории Сельскохозяйственной выставки. Водный
праздник, которому посвящена картина художника Ю. П. Щукина
(1933), после спартакиады стал традиционным большим мероприя-
тием в парке культуры147. XVI Съезд партии ВКП(б) в 1930 г. был от-
мечен в парке большим праздником, в т. ч. и на воде, а также массовой
инсценировкой «На широком фронте»148. Этот спектакль, по отзывам
современников, очаровал массы:
«Река сверкает в лучах прожекторов. На берегах — десятки тысяч лю-
'* дей. На воде идет жестокий бой империалистов с революционными проле-
тариями, с Красной армией. Огромная баржа декорирована под дредноут.
На ней — большая белая фигура папы римского. Сотни лодок с пред-
ставителями угнетенных колониальных народов (индусами, китайцами,
неграми) устремляются в атаку. Десятки пловцом с «советского» берега
У помогают им низвергать папу. На противоположном берегу, озаренная
,, , серебристым светом прожекторов, несется красная конница. Залп — и
. огромная фигура под гром аплодисментов с берегов ползет вниз.
d В знак победного торжества на противоположном берегу вдруг за-
«. жигаются огни. Огромная плотина с гордой надписью “Днепрострой”
145 Подробнее см.: Schlogel К. Jenseits des Grossen Oktober: Das Laboratorium Der
Moderne; Petersburg 1909-1921. Berlin, 1988. S. 356 ff.
146 Глан Б. H. Массовые праздники и зрелища. С. 6; Sartorti R. Stalinism and
Carnival: Organisation and Aesthetics of Political Holidays // The Culture of the Stalin
Period / Ed. by Gunther. H. Houndmills, 1990. P. 50.
147 Глан Б. H. Массовые праздники и зрелища. С. 12; Иллюстрации см.: Толстой
В. П. Агитационно-массовое искусство. Оформление празднеств. Т. 2. М., 1984. Репро-
дукция 380.
148 См.: Глан Б. Н. Развернутым фронтом: Массовая инсценировка в честь
XVI съезда ВКП(б) // Массовые праздники и зрелища. С. 41-51.
163
льет изумительные фейерверки брызгов, искристые сияющие водопады.
Не успевают погаснуть они, как в темноте вспыхивает следующая гордая
надпись “Тракторострой”. Из ворот “огненного” завода выезжают трак-
торы советского производства. Пламенный поезд с надписью “Турксиб”
заканчивает этот необычайный рапорт десяткам тысяч пролетариев о
грандиозном социалистическом строительстве.
Так прошла организованная в парке 11 июля 1930 г. массовая инсце-
нировка в честь XVI съезда партии. Интересно, что только за сутки до
этого было опубликовано заключительное слово тов. Сталина на съезде,
но участники инсценировки уже успели ввести в действие и “таракана” и
“человека в футляре”»149.
В начале 1930-х гг. были очень популярны такие «театрализован-
ные митинги» В 1931 г., например, в Центральном парке культуры
было проведено 32 подобных мероприятия, в которых участвовали
1 млн чел. Поводом для них в большинстве случаев служили важные
политические события, они продолжали традицию политических
митингов первых послереволюционных лет и воспринимались как
«новая форма массово-политической агитации». Хоры, оркестры,
ораторы собирались тогда на площади Смычки или в оформленном
соответствующим образом театре под открытым небом150.
Наряду с этим были популярны и «тематические праздники»,
для которых разрабатывалась специальная программа, показывались
фильмы, проходили выставки и обсуждения, а территорию украшали
в духе заявленной темы151.
В 1936 г., к примеру, в ЦПКиО им. М. Горького планировалось
проведение Дня Маяковского. За подготовку отвечала комиссия, со-
стоявшая из сотрудников парка и представителей Союза советских
писателей. Главным событием мероприятия должен был стать вечер в
театре под открытым небом, где деятели политики и культуры расска-
зывали о поэте, артисты читали прозу поэта, знавшие его поделились
«личными воспоминаниями о Маяковском», а также были сыграны
отрывки из пьес «Клоп» и «Баня». На Массовом поле и профсоюзной
сцене, во всех театрах, кино и цирках все мероприятия были посвя-
щены пролетарскому поэту. В программу дня также были включены
149 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. М., 1934. С. 69.
150 Глан Б. Н. Массовые праздники и зрелища. С. 17. Подобное мероприятие мож-
но увидеть на картине С. А. Лучишкина «Массовый праздник на Воробьевых горах»
(1932), которая является центральной частью пентаптиха «День Конституции. Спар-
такиада народов СССР» (см. ил.: Толстой В. П. Агитационно-массовое искусство.
Оформление празднеств. Т. 2. М., 1984. Репродукция 369).
151 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 237.
164
конкурсы на лучшее исполнение стихов Маяковского, продажа его
книг; везде звучала музыка, проводились агитационные мероприя-
тия, проводились беседы. Парк украсили плакатами, посвященными
Маяковскому, с цитатами из его произведений и словами Сталина:
«Маяковский был и остается лучшим и самым талантливым поэтом
нашей советской эпохи»’52.
Различные московские предприятия (например, Метрострой,
обувная фабрика «Парижская коммуна», фабрика «Каучук») могли
организовать для своих работников и их семей день отдыха в Цен-
тральном парке культуры152 153.
Все важнейшие события 1930-х гг. от покорения Северного по-
люса, сенсационного спасения челюскинцев154, длительных беспоса-
дочных полетов Чкалова, Байдукова и Белякова до принятия проекта
Советской конституции или выборов в Верховный Совет празднова-
лись в ЦПКиО им. М. Горького155.
Другой частью развивавшегося праздничного канона 1930-х гг.
были спортивные праздники, которые проводились и сами по себе,
и входили в программу других массовых мероприятий. По мнению
Бетти Глан, развитие советского массового спорта во многом обязано
этим праздникам.
С открытием в 1931 г. зимнего сезона в Центральном парке куль-
туры праздники проводились и в холодное время года. Поводом был,
например, День Красной армии 23 февраля. С 1935 г. разрешили про-
водить новогодние карнавалы с украшенной елкой.
Кульминацией праздничных мероприятий парка в 1935-1940 гг.
был ежегодный карнавал, который часто привлекает к себе внима-
ние исследователей; мы его рассматриваем как образец проводимых
в ЦПКиО им. М. Горького массовых праздников. То, что советский
карнавал должен был быть новым по своему содержанию и форме,
152 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 7. Д. 8. Л. 3, 36, 41-44. Детальное описание других празд-
ников, как, например, открытие базы «художественной самодеятельности» в Цен-
тральном парке в 1933 г. или майские праздники в том же году, см.: ЦМАМ. Ф. 718.
Оп. 8. Д. 44. Л. 37-41; Д. 50. Л. 61-62. Цит. по: Артизов А. Власть и художественная
интеллигенция. Документы ЦК РКП(б)-ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной
политике. 1917-1953 гг. М., 1999. С. 764.
153 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 72.
154 Речь идет о попытке в 1933 г. на пароходе «Челюскин» под руководством на-
чальника экспедиции О. Ю. Шмидта пройти по Северному морскому пути из Мур-
манска во Владивосток. В феврале 1934 г. пароход был раздавлен льдами в Чукотском
море. Челюскинцев спасли летчики. (См.: Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary
Life in Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s. P. 72.)
155 О театральной инсценировке спасения полярных героев см.: McCannon John.
Red Arctic: Polar Exploration and the Myth of the North in the Soviet Union, 1932-1939.
New York, 1998.
165
можно понять из названия. До 1917 г. карнавалом называли опреде-
ленные празднества на Западе. В старой России праздники перед Ве-
ликим постом назывались масленицей, а торжественные мероприятия
при дворах русских императоров, особенно Петра I и Екатерины II,
именовались «маскарадами»156. В 1920-е гг. члены комсомола и «без-
божники» (представители «Союза безбожников») устраивали кар-
навальные процессии с целью антирелигиозной пропаганды157. Они
всегда проходили одинаково: комсомольцы маршировали по улицам
с большими куклами священников, раввинов, мулл или будд и сжига-
ли их в конце мероприятия. Эти антирелигиозные акции сопровожда-
лись разнообразными развлечениями — костюмированными балами,
фейерверками, театральными представлениями, демонстрацией ки-
нофильмов; предполагалось, что это поможет отвратить людей от
церкви, однако успех был частичный. Во времена нэпа возникла дру-
гая форма карнавала, так называемый политический и индустриаль-
ный карнавал, в котором обычно были задействованы участники ху-
дожественной самодеятельности различных клубов. Они размещали
на машине фигуры из папье-маше, например, империализма, капи-
тализма (в виде толстого буржуя), иностранных политиков или вну-
тренних врагов — нэпманов, бюрократов, алкоголиков, кулаков или
священников и организовывали процессии. Тем не менее о карнавале
в понимании М. М. Бахтина как перевернутом мире, не могло быть
и речи даже в относительно либеральные 1920-е гг. Высмеивалось и
критиковалось только то, что разрешала партия. Если во время нэпа
в оформлении государственных праздников активно использовались
визуальные элементы крестьянской народной культуры, то в 1928-
1933 гг. они постепенно исчезают. На первый план выходит атрибу-
тика пятилетки, портреты «отца народов» Сталина, а также образ
аскетичного, трудолюбивого и верного партийца — рабочего. Карна-
вальность исчезала из государственных праздников. Важные поли-
тические события отмечались по-особому, у этих торжеств появился
свой стиль158. Последним карнавальным элементом государственных
праздников оставалась большая фигура из папье-маше капиталиста
в черном пальто и шляпе. Также иногда проводили карнавальные
мероприятия для детей. В 1930-х гг. взрослые могли веселиться на
156 Об истории советских карнавалов см.: Sartorti R. Stalinism and Carnival.
Organisation and Aesthetics of Political Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed.
by Gunther H. Houndmills, 1990. S. 49ff.
157 См. об этом: Peris, Daniel Storming the Heavens. The Soviet League of the Militant
Godless. Ithaca; London, 1998.
158 Petrone K. Life Has Become More Joyous. Comrades: Celebrations in the Time of
Stalin. Bloomington: Indiana University Press, 2000. P. 14.
166
костюмированных балах, которые проходили параллельно с полити-
ческими массовыми мероприятиями. Государство ограничило свобо-
ду действий кружков художественной самодеятельности, которые во
время нэпа принимали активное участие в праздниках. С 1928 г. в ор-
ганизации праздников все более усиливалась роль партии; профсою-
зам настойчиво предлагались курсы для массовиков-затейников, что
вело к стандартизации и контролируемости мероприятий159.
С самого начала своей деятельности в Центральном парке куль-
туры Бетти Глан мечтала о большом карнавале в парке. Этот карна-
вал «должен быть новым по форме и содержанию», но использовать
«положительный опыт прошлого». Директор парка не видела в этом
чего-то трудного для себя, потому что у нее уже были наработки по
проведению праздничных мероприятий и «костюмированных вече-
ров» во время ее клубной деятельности, о которой она рассказала
в брошюре, изданной в 1929 г.160 Осенью 1934 г. после тщательного
изучения многочисленной литературы, просмотра фильмов и фото-
графий руководство парка решило устроить в следующем сезоне
' большой карнавал161.
Этот карнавал, посвященный проекту Советской конституции,
’состоялся 8 июля 1935 г.162 Организаторами этого «праздника худо-
жественной самодеятельности» выступили московские профсоюзы
(МОСПС), Центральный парк культуры и Московский областной
' ровет промысловой кооперации (Москопромсовет).
Карнавал проводился на территории парка Горького между глав-
ным входом и театром под открытым небом. Чтобы обеспечить луч-
шую организацию праздника, это пространство было разделено на
зоны, за оформление и проведение развлекательных мероприятий
в которых отвечал один из профсоюзов163. При этом свобода их дей-
159 Sartorti R. Stalinism and Carnival. Organisation and Aesthetics of Political
Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed. by Gunther. H. Houndmills, 1990.
P. 64.
160 Глан Б. H. Костюмированный вечер в клубе. М., 1929. Для оценки карнавала
играет роль также и личность директора парка. Ее семейное происхождение, объяс-
няющее музыкальные навыки (Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 10), а также раз-
ветвленная сеть личных контактов, внушали ей уверенность и оптимизм, усиливали
ее способности убеждения, тем самым способствуя ее инициативе проведения москов-
ского карнавала. Подробнее о биографии Бетти Глан см. гл. 5 настоящего издания.
161 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 126.
162 Планировалось провести карнавал 05.07.1935 г., но из-за плохой погоды его
перенесли на три дня (Клуб. 1935. № 15. С. 40); Карнавал радости // Клуб. 1935. № 17.
С. 31.
163 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. М., 1935. С. 4, 15.
167
ствий была ограничена, поскольку все детали проведения карнавала
определили заранее в плане-сценарии, разработанном и изданном от-
дельной брошюрой руководством парка. В этом плане было учтено
все: «характер праздника», «оформление центральных объектов»,
«выдача карнавального оборудования», «аттракционы», «организа-
ция творческих мероприятий», «тематика костюмов», «порядок про-
ведения карнавального шествия», «исполнители»; отдельно был со-
ставлен «план карнавальной ночи»164.
Искусственные цветы, ленты и вымпелы украшали парк, огром-
ные карнавальные фигуры разместили на залитой светом прожек-
торов площади Ленина, большие круглые цветные фонари освеща-
ли аллеи. Фонарные столбы и скамьи были декорированы, даже на
античные статуи в центральной аллее надели маски и шляпы, укра-
сили их цветами165. Ответственные лица превратили Пионерский
пруд в сказочное море с гигантскими рыбами, морскими животными,
птицами и крокодилами. Среди кустов в аллеях посадили огромных
бабочек, божьих коровок, стрекоз и кузнечиков; разноцветные, пере-
ливающиеся огнями шатры, сталактитовые пещеры и гроты увлекали
посетителей в другой мир166.
Наряду с просто декоративным оформлением на площадях и ал-
леях были также размещены декорации с агитационным содержани-
ем. Например, была построена «гора Эверест» с большой белой вер-
шиной, на которой находилась гигантская вывеска «Первое место в
мире по производству сахара». Организациям и предприятиям, уча-
ствующим в подготовке карнавала, разрешили при оформлении вы-
деленных им зон в парке размещать рекламные плакаты или образцы
своей продукции. Табачная промышленность, к примеру, изготовила
костюмы с изображениями различных марок сигарет «Алжир», «Ту-
рист», «Шахтер», «Эсмеральда»; минеральную воду рекламировали
передвигающиеся по территории огромные бутылки «Боржом» или
«Нарзан»; часовая промышленность была представлена тикающими
настенными часами и звенящими будильниками167.
164 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. С. 1-22.
165 План-сценарий массового праздника-карнавала посвященного Дню советской
конституции. С. 6.
166 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 74; Карнавал радости //
Клуб. 1935. № 15. С. 40-41.
167 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 80; План-сценарий
168
200 художников, 100 режиссеров, 50 пиротехников, 2 тыс.
массовиков-затейников и 30 радиотехников были задействованы в
организационно-технических мероприятиях по подготовке карнава-
ла168. Последние установили на всей праздничной территории дина-
мики, по которым через радиосеть звучала «шутливая информация»,
объявления и музыка169.
Июль 1935 г., 20.30 ч. Сверху зазвенели фанфары — сначала с
иллюминированных аэростатов, плывущих над парком, затем с па-
рашютной башни и, наконец, с пожарной каланчи — трубачи опо-
вестили о начале карнавала. Сразу после этого вступили оркестры,
размещенные на площадях, аллеях и сценах парка. «Теперь все при-
шло в движение. Весь парк пел, танцевал, шумел, смеялся»170. Приш-
ли 120 тыс. москвичей, которым удалось раздобыть входной билет;
желающих было значительно больше, 200 тыс. чел. То, что участие
в карнавале стоило денег, кажется, не испугало жителей столицы171.
Число посетителей превзошло все ожидания. Организаторы предпо-
лагали, что карнавал посетят 70 тыс. чел., из которых 10 тыс. активно
участвовали в подготовке праздника172.
Многочисленные оркестры сопровождали художественные кол-
лективы заводов и фабрик, а также остальных участников в костю-
мах к площади Ударников, где формировалось «театрализованное
шествие», большой карнавальный парад, который потом двигался
по основным магистралям парка к театру под открытым небом. Там
«известный конферансье» Михаил Гаркави представлял различные
коллективы с их танцами, песнями, цирковыми и спортивными номе-
массового праздника-карнавала, посвященного дню Советской конституции. М., 1935.
С. 16.
168 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 84; О советской агита-
ции в эпоху сталинизма см.; Сох R. All This Can Be Yours! Soviet Commercial Advertising
and the Social Construction of Space. 1928-1956. University of Washington Press, 2003.
169 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. С. 13.
170 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 75.
171 К сожалению, нет никаких данных о цене входных билетов в 1935 г., а в 1940 г.
москвичи платили 5 руб., чтобы принять участие в спектакле (Декада. 1940. № 9. С. 1),
причем следует учесть, что многие из билетов распространялись через профсоюзы и
другие подобные структуры.
172 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 84; План-сценарий
массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской конституции. М., 1935.
С. 22.
169
рами, а также участников конкурса костюмов. Процессия двигалась
дальше вокруг театра, мимо Пионерского пруда, по аллее Автомоби-
листов, поворачивала затем на площади Пятилетки и по Главной ал-
лее возвращалась к исходному пункту на Октябрьском проезде173.
К огорчению организаторов не все посетители были в костюмах
и масках. В преддверии карнавала активно велись споры о том, нуж-
ны ли маски, запрещенные в 1927 г., советскому карнавалу или от
них нужно отказаться как от пережитка старых дореволюционных
маскарадов17'1. Победило мнение, что «чем больше масок и костю-
мов, чем они разнообразнее, занимательнее и ярче, тем веселее на
карнавале!»175.
Желающие попасть на карнавал не имели опыта пошива и ноше-
ния карнавальных костюмов. Для них незадолго до начала праздника
в парке Горького были организованы консультации и проводилась
«агитация за костюмы»176. При этом будущим участникам карнавала
предлагалось опираться при выборе костюмов на политические ка-
рикатуры на «оппортунистов, бюрократов, фашистов, изменников»,
опубликованных в «Правде», «Известиях» или «Крокодиле»177.
Кроме того, все костюмы перед карнавалом должны были пройти
политическую и художественную цензуру. С одной стороны, это по-
зволило бы отсеять идеологически вредные костюмы, а с другой —
организаторы надеялись таким образом провести предварительный
отбор костюмов на конкурс. 8 июля костюмы отдельных посетителей
и целых карнавальных групп приходилось проверять непосредствен-
но у входа, что было весьма сложно из-за наплыва посетителей. Всег-
да ли выполнялось указание пропускать посетителей на территорию
парка только после проверки, теперь установить трудно178.
173 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 127; Добровольский И. Первый совет-
ский карнавал: 12-летие Сов. Конституции. Веселый день рождения // Массовые
праздники и зрелища. С. 75.
174 Sartorti R. Stalinism and Carnival. Organisation and Aesthetics of Political
Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed. by Gunther. H. Houndmills, 1990. S. 71;
Petrone Karen Life Has Become More Joyous, Comrades. Celebrations in the Time of Stalin.
Bloomington: Indiana University Press, 2000. S. 71.
175 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 82.
176 Карнавал радости // Клуб. 1935. № 17. С. 33.
177 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. М., 1935. С. 19.
178 Карнавал радости // Клуб. 1935. № 17. С. 35. Если ориентироваться на цити-
руемое в дальнейшем описание Синко, маловероятно, что по-настоящему неослабный
контроль был возможен.
170
На карнавале в большом количестве были представлены традици-
онные карнавальные персонажи, такие как Пьеро, Коломбина, Пет-
рушка, а также известные герои литературных произведений, сказок
и былин. Русские богатыри Илья Муромец, Добрыня Никитич и
Алеша Попович, к восторгу зрителей, разъезжали верхом на лошадях
по аллеям, а Гулливер прогуливался на ходулях по дорожкам парка.
В конкурсе костюмов, который был включен в парад, приняло
участие много народа, однако награды получили не «многочислен-
ные цыгане, Мефистофели и Белоснежки», а участники, чьи костюмы
имели актуальное содержание, например, «колхозник и крестьянин-
единоличник» или «грампластинка»179.
Желающие могли получить в день праздничного события вместо
ранее приобретенного на карнавальной ярмарке талона пакет, в кото-
ром были маска, головной убор, ленты и картонный нос180. В 1936 г.
содержание пакета расширили: в него добавили созданный по эски-
зам лучших театральных художников входной билет, конфетти, а
также листовки с текстами песен и веселыми изречениями. Высокая
цена 10 руб., очевидно, не испугала будущих участников, потому что
в течение двух недель перед карнавалом было продано 100 тыс. таких
пакетов.
По содержанию упомянутый парад продолжал общую тематику
праздника. Шествие было разделено на колонны, за каждую из кото-
рых отвечал определенный профсоюз. Костюмы и оформление были
выдержаны в заявленной ответственной стороной тематике. Темы
были самые разные: международная ситуация, национальная поли-
тика СССР, индустриализация, будни любимой родины, советские
герои, а также исторические и культурные. Но было еще одно усло-
вие — в оформлении и в костюмах необходимо было отразить про-
фессию участников этой колонны. Например, рабочие московской
фабрики по производству кухонного оборудования из металла пере-
оделись рыцарями: их щитами были сковородки, мечами — длинные
кулинарные ножи, пиками — большие вилки181. Также в большом
параде принимали участие опытные спортсмены, которые представ-
ляли различные спортивные общества. Животные из московского
зоопарка и различных цирков должны были украсить своим присут-
ствием парадное шествие. Духовые оркестры, барабанщики и другие
179 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 128; Добровольский И. Первый совет-
ский карнавал: 12-летие Сов. Конституции. Веселый день рождения // Массовые
праздники и зрелища. С. 81-82.
180 Карнавал радости // Клуб. 1935. № 15. С. 41; Декада. 1935. № 5. С. 6.
181 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 129.
171
участники «шумового состава» обеспечивали звуковое и музыкаль-
ное сопровождение182.
В театре под открытым небом программа продолжалась до ранне-
го утра. Многочисленные группы художественной самодеятельности,
сменяющие друг друга на сцене артисты оперетты, эстрады и цирка,
звезды 1930-х гг., такие как Игорь Моисеев и его ансамбль, Леонид
Утесов со своим первым джазовым оркестром, развлекали участни-
ков карнавала183. «Веселье» наполнило просторы парка. В парке игра-
ло более 100 оркестров, на 25 специально оборудованных площадках
посетители могли танцевать. Наряду с обыкновенными развлечения-
ми в луна-парке были специальные «карнавальные аттракционы»,
например, ателье карнавальной моды, студия карнавальной фото-
графии под девизом «Завтра сфотографировали — сегодня готово»,
карнавальная парикмахерская, «бюро знакомств» для коллективных
заявок, «кабинет предсказаний», а также многочисленные пункты,
где можно было получить значок «ВО» — «весело отдыхаем», сде-
ланный по образцу значка ГТО184. Чтобы получить его, требовалось
«перепеть» всех, выиграть скачки на одной ноге или обогнать всех в
беге в мешках, снять других участников с перекладины, а также отга-
дать «загадки с подвохом»185. В «аллее грез» над отдельными скамья-
ми, светили «по индивидуальному заказу» луны, которые зажигали
Амуры с крылышками, ответственные на карнавале за «исполнение
романтических желаний»186. В 1937 г. в Центральном парке культуры
первый раз был представлен «старый народный балаган» как «новый
вид развлечения». Те, кто не подготовился к карнавалу или был не
в настроении, могли обратиться за помощью в «клинику печальных
пациентов», вызвать машину «скорой помощи», врачи которой вы-
писывали пациенту бодрость вместо пилюль, а также «вакцину от
плохого настроения»187.
Карнавал праздновался не только в парке, но и на водной глади
Москвы-реки. На кораблях, пришвартованных около вновь постро-
182 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. М., 1935. С. 18-21.
183 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 127-131; Декада. 1935. № 5. С. 7.
184 Декада. 1935. № 5. С. 6.
185 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 130.
186 Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов. Конституции.
Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 80.
187 Советский карнавал // Клуб. 1937. № 17. С. 48; Добровольский И. Первый со-
ветский карнавал: 12-летие Сов. Конституции. Веселый день рождения // Массовые
праздники и зрелища. С. 78.
172
енной береговой трибуны парка и освещавшихся специальными про-
жекторами, играли оркестры, исполняли свои номера танцевальные
и спортивные группы. Также для выступлений использовались 200-
250 украшенных флагами и разноцветными фонариками лодок с вес-
лами, в которых участники художественной самодеятельности игра-
ли на гитарах, балалайках или губных гармошках188. Заключительным
аккордом карнавала стал большой «тематический фейерверк», кото-
рый зажегся в 2 ч. 30 мин. по сигналу одного из больших кораблей. На
темном небе появился огненный герб СССР с двумя колышущимися
красными знаменами по бокам и девизом «и жизнь хороша, и жить
хорошо!»189 Перед Зеленым театром рядом с полыхающими полити-
ческими лозунгами высветились портреты Сталина и Кагановича, а
в Пионерском пруду от одного берега до другого выросли огненные
«причудливые цветы», которые образовали разноцветные узоры190.
В ресторанах и кафетериях посетители парка могли перекусить,
кроме того,
«молодые симпатичные девушки в белых кружевных наколках, чер-
ных полумасках и изящных форменных платьях продавали в кафе, кио-
сках, с лотков красиво оформленные, с маркой “карнавал” кондитерские
изделия, мороженое, бутылочки минеральной воды, лимонада и бархат-
ного пива, бутерброды в цветных обертках и другую снедь»191.
По просьбе Бетти Глан народный комиссар пищевой промышлен-
ности Анастас Микоян лично позаботился об ассортименте общепи-
та и в преддверии открытия карнавала неоднократно интересовался,
как идут дела. Также во время карнавала продавались всевозможные
«веселые» мелочи: конфетти, воздушные змеи и шарики, губные гар-
мошки и маленькие свирели192.
Первый карнавал критиковали мало; указали только на задержку
в подготовке праздника, а также на то, что многие участники карна-
вала были без костюмов193.
188 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. М„ 1935. С. И.
189 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 131.
190 План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню советской
конституции. С. 13.
191 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 131.
192 Там же.
193 Там же. С. 128; Добровольский И. Первый советский карнавал: 12-летие Сов.
Конституции. Веселый день рождения // Массовые праздники и зрелища. С. 85; Кар-
навал радости // Клуб. 1935. № 17. С. 32.
173
Какое впечатление произвел карнавал на горожан, остались ли они
довольны, можно ли его назвать «грандиозным и красочным», сейчас
понять сложно. Венгерский писатель Эрвин Синко, который жил в
1935-1936 гг. в Москве и посетил карнавал, описал свои ощущения
от увиденного; по его воспоминаниям, вряд ли настроение, царившее
на празднике, можно охарактеризовать как слепой энтузиазм:
«Дома я играл с моими братьями и сестрами в детской комнате в бур-
ские войны; вчера вечером жители Москвы в ЦПКиО им. М. Горького
играли в карнавал.
Даже самые благовоспитанные дети не могли бы затеять более ручной
и более солидный карнавал. Гигантской была только эта детская комната
и огромным было число участников этой детской игры. Их количество
оценивается от 150 тыс. до 200 тыс. человек. Эти взрослые внушили себе,
что их игра действительно является карнавалом. Что я говорю, карнава-
лом: сатурналиями. Очки и полицейские фуражки из бумаги, которые у
входа в парк совали каждому, достались и нам; это были маска и костюм,
но даже этого не хватило на всех. С таким подарком мы гуляли по парку
и в свете пестрых фонарей с грустью понимали, как ужасно много здесь
народа. Именно это ужасающее количество людей и было настоящим
аттракционом, в этом было больше развлечения, чем в песнях, которые
пели люди в лодках или на импровизированных сценах, чем в народных
танцах, исполнители которых надели национальные костюмы или даже
обычную одежду.
Однако имелась одна достопримечательность: вдоль Главной аллеи
парка расположился бесконечный ряд огромных, дилетантски напи-
санных портретов мучеников международной революции. Под каждым
портретом имя и информация, когда и кем этот человек был убит. Для
многих известных деятелей рабочего движения последних 15 или 20 лет
места не хватило, но сама идея вспомнить здесь, во время карнавала, всех
тех, кто “заключил пролетариат в свое большое сердце”, была, конечно же,
прекрасна. Эта потрясающая портретная галерея на Главной аллее была
признанием и напоминанием: Москва и ее рабочий класс не забыли, не
могут забыть даже в эти часы веселого праздника, кому они обязаны сво-
ей победой в борьбе, полной жертв, и что там, где эти мученики погибли,
власть все еще принадлежит тем, на чьих руках кровь этих мучеников, и
что каждый новый этап борьбы за правое дело потребует новых жертв.
Да, именно так я и хотел бы объяснять причину появления этих пор-
третов, но два факта не дают мне это сделать. Во-первых, советская пресса
почти ничего не пишет о процессах в мире, вне Советского Союза, и, во-
вторых, информация о советской стране преимущественно заключается в
публикации текста телеграмм Сталину, полных словами благодарности и
174
его восхваления. Власть трубит о радостной жизни даже теперь, во время
карнавала, тысячами листовок и транспарантов со словами, уже ставши-
ми крылатыми, “спасибо товарищу Сталину”. Анализируя такую про-
паганду радостной жизни, спрашиваешь себя: может быть, мы являемся
' свидетелями воплощения концепции “ecclesia militans” (воинствующая
церковь. — Примеч.ред.) нового Фомы Аквинского, которая гласит: брось
взгляд на жертвы адского гнева, чтобы поверить и ощутить, как радостна
жизнь — и разве она не может быть еще радостнее?»194
Первый карнавал расценили как «эксперимент». После второго в
1936 г. «Правда» уже писала о рождении «хорошей традиции настоя-
щего народного праздника», который сильно отличается от «народных
праздников отвратительного старого режима»195. Тем не менее была и
критика подготовки и проведения карнавала. В 1937 г. на редакцион-
ном собрании профсоюзного журнала «Клуб», которое было посвя-
щено подведению «итогов третьего карнавала», выступавшие гово-
рили о дефиците содержательности и организационно-технических
недостатках. По их мнению, у карнавала не было «серьезной идеоло-
гической» базы и единой тематики, декорации карнавала своей «неи-
деологической красотой» механически повторяли «оформление бур-
жуазных парков». Организаторам следовало активнее использовать
карикатуры «мастеров плаката и сатиры». Они должны были прило-
жить больше усилий для создания и пропаганды «советского тема-
тического карнавального костюма». Программа карнавала и привет-
ственные речи также подверглись критике. Они были «несерьезны»,
а дух церемонии открытия не соответствовал моменту. По мнению
критиков, в 1937 г. карнавал должен был открыться авиашоу. Также
высказывались сожаления об отсутствии специальных карнавальных
песен; говорилось о приверженности к фокстроту при малом внима-
нии к народному танцу, а также о том, что в карнавальных шутках
практически не было «народного юмора» и советской сатиры. Кроме
того, указывалось на недостатки в работе учреждений общественного
питания196.
Чтобы избежать проблем с общественным транспортом после
окончания карнавала, критики предлагали завершать мероприятия
не одновременно и тем самым регулировать людской поток и нагруз-
194 Sinko Е. Roman eines Romans: Moskauer Tagebuch 1935-1937. Berlin, 1990.
S. 174f.
195 Цит. по: Советский карнавал // Клуб. 1937. № 17. С. 40.
196 Там же. С. 41-49.
175
ку на транспорт. О необходимости этих мер говорит и Синко, так как
к завершению праздника от контроля, детального планирования и
регламентирования не осталось и следа. Обстановка, сложившаяся
ближе к официальному окончанию большого праздника, преврати-
лась в настоящий карнавал, и оборотную сторону пропагандируемой
в парке культурности едва ли можно выразить более ясно:
«Люди штурмовали автобусы, толкались локтями и кулаками. Более
слабых не только отталкивали в сторону, но и опрокидывали на землю,
наступали на них ногами, они также дрались друг с другом. [...] Некото-
рые демонстрировали свою физическую силу прямо как на карнавале, по-
спортивному; другие визжали, как будто они выбегали из горящего дома.
[...] Они нецивилизованны и жестоки. В них еще много от первобытного
человека. Но хуже всего то, что газеты, фильмы, писатели и ораторы по-
вторяют изо дня в день, что они не просто культурные люди, они — “но-
вые люди”»197.
Карнавал в ЦПКиО им. М. Горького стал в самое короткое время
важным событием праздничной программы советской столицы. Мас-
штабы карнавала, как и других подобных регулярных праздников,
увеличивались; в них все больше делался упор на развлечения, а их
содержание становилось все более поверхностным. В конце 1930-х гг.
уже больше не говорится о карнавале как «празднике художествен-
ной самодеятельности». При изучении сезонных программ на 1940 и
1941 гг. бросается в глаза стандартный характер анонсов летних кар-
навалов и отсутствие политических девизов, определявших их тема-
тику198.
Как объяснить проведение таких карнавалов во время наивысше-
го политического напряжения? Праздники такого масштаба нужны
были режиму, чтобы продемонстрировать свою силу и мощь, придать
смысл и эмоционально вовлечь народ в созданные властью общество
и жизненное пространство.
С интерпретацией Сарторти сталинского карнавала как формы со-
циалистического реализма можно только согласиться. Карнавал, так
же как и сам парк культуры, как бы предвосхищал успехи производ-
ства, изобилие продуктов и предметов потребления в прекрасном бу-
дущем, показывал это будущее в настоящем. Карнавал также показы-
197 Sink6. Roman eines Romans. S. 176.
198 ЦПКиО им. Горького. Лето 1940. С. И; ЦПКиО им. Горького. Лето 1941. С. 1;
Декада. 1940. № 8. С. 1.
176
вал дружбу народов, о которой режим постоянно твердил населению.
Праздник здесь играл роль, как говорит Карен Петроне, «витрины»,
где демонстрировалась лучшая жизнь, в которой даже можно было
принять участие199.
Второй московский карнавал «Правда» уже называла «традици-
онным». Это доказывает, что праздник использовался для консоли-
дации режима, потому что, как известно, государство с традициями и
обычаями — сильное и настоящее государство. Подобный праздник
был важен и для процесса признания молодого государства за рубе-
жом, т. к. праздники такого масштаба должны были в любом случае
заметить и за границей. Кроме того, карнавал продолжил эстафету
революционных праздников первых послеоктябрьских лет.
Музыкальные и зрелищные мероприятия ориентировались в пер-
вую очередь на вкусы широких масс. Востребованы были простые,
незатейливые развлечения; послереволюционные эксперименты и
дискуссии о содержании и форме досуга времен культурной револю-
ции канули в лету. Карнавал с его легкими развлечениями, как и парк
в целом, с одной стороны, были прекрасным «дополнением к оранже-
вому абажуру», а с другой стороны, они в эти трудные времена давали
людям возможность «убежать» в приятный и сказочный мир.
Властям же этот тщательным образом и во всех деталях проду-
манный карнавал было легко контролировать, потому что, в отличие
от традиционных карнавалов, он проходил в ограниченном простран-
стве и с ограниченным числом людей1993.
Организаторы допускали в четко установленных границах воль-
ности, например, ироническое использование канцелярского языка
советских учреждений (к примеру, в аллее Грез) или типичной сим-
волики («ВО»). А вот дошло ли до ответственных лиц, что шествие
колонны рыцарей, вооруженных сковородками и большими вилка-
ми, может быть пародией на официальные военные парады, предсто-
ит установить.
Изучение культуры досуга 1930-х гг. показывает, что в тех слу-
чаях, когда режим не мог ограничить популярность «антисоветских»
199 Sartorti R. Stalinism and Carnival. Organisation and Aesthetics of Political
Holidays // The Culture of the Stalin Period / Ed. by Gunther. H. Houndmills, 1990. S. 71;
Petrone Karen, Life Has Become More Joyous, Comrades. Celebrations in the Time of
Stalin. Bloomington: Indiana University Press, 2000. P. 160.
!99a g вечер карнавала многие трамвайные маршруты были изменены, трамваи еха-
ли не по своим обычным маршрутам, а к парку культуры (Первый советский карнавал:
12-летие Сов. Конституции. Веселый день рождения // Добровольский И. Массовые
праздники и зрелища. М., 1961).
177
практик (например, мода на фокстрот), проблема решалась другим
способом: эти явления институционализировались и становились
частью официального канона. И здесь власть выигрывала вдвойне.
Во-первых, удовлетворялись некоторые потребности и желания на-
селения, что укрепляло его лояльность. Во-вторых, легализация по-
пулярных видов деятельности позволяла их лучше контролировать.
Например, на карнавале были комнаты предсказаний. Гадание поль-
зовалось у населения большой популярностью200. Его вовлечением в
официальную культуру организаторы надеялись убрать эзотериче-
скую привлекательность.
В 1937 г. стало понятно, что не всегда такие механизмы работа-
ют, и это порождает обратный эффект. Неугодные режиму явления
часто брали верх над советскими ценностями. Это прозвучало и в
критике, высказанной после третьего карнавала («неидеологическая
красота территории», распространение фокстрота, пренебрежение
народными танцами и т. д.). Также в этой связи следует поставить
вопрос, как воспринималось смешение развлекательных жанров (на-
пример, пародий) и серьезной тематики? Не превратились ли иллю-
минируемые портреты и лозунги Сталина в настоящее карнавальное
действо?
Замеченная Ильфом и Петровым инфантильность посетителей
была использована в программе карнавала: для хорошего настроения
надо было просто приобрести значок, а плохое сдать в гардероб или
лечить выписанными лекарствами.
Однако описание карнавала показывает границы контроля за по-
ведением участников: многие посетители игнорировали предложения
переодеться и надеть маски, массовая цензура костюмов оказалась
невозможной и на выбор костюмов едва ли можно было повлиять.
И описанный Синко хаос в конце карнавала также противоречит
утверждениям о полном контроле во время этого мероприятия. По-
нять и дать оценку карнавалу можно только с учетом всех факторов:
там были и свобода выбора, и жесткая регламентация; и возможность
потребления, и ограничение его, а также сочетание структурирован-
ного порядка и хаоса.
Эти выводы о карнавале в значительной степени можно распро-
странить на все развлечения в парке Горького. Постоянное расхожде-
ние между поставленными целями и их конечной реализацией вело
к компромиссам, которые считались временным явлением, но стали
200 О гадании см.: ГА РФ Ф. 5261. On. 1. Д. И. Л. 54; РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23.
Д. 1235. Л. 98.
178
постоянными чертами действительной жизни парка. Растет внима-
ние к запросам посетителей: в течение десятилетия постепенно ис-
чезают идеологические проекты; ответственные лица все меньше
уделяют внимания созданию «настоящих советских» аттракционов
или разработке «идеологически выдержанных» танцев, потому что
посетители хотели простых, легких развлечений.
Несмотря на то, что развлечения в период становления парка
лишь частично соответствовали его сформулированным задачам
и амбициям, тем не менее, они играли большую роль в его жизни.
'С одной стороны, парк культуры давал возможность многим людям
познакомиться с культурой досуга как таковой, а с другой стороны, в
парке шло формирование советской развлекательной культуры того
времени.
3.3. Культурное просвещение
; и физическое оздоровление
В рамках «культурно-массовой работы» в парке существовал
богатый ассортимент образовательных услуг, который условно
можно разделить на две части — научно-техническую и культурно-
политическую.
Городок науки и техники должен был способствовать «ликвидации
элементарной технической неграмотности» (посетителям предлага-
лось овладеть техминимумом), а также распространять технические
знания201. Кроме того, в городке можно было получить информацию о
«жизни и работе выдающихся людей науки и техники».
Профсоюзная газета «Клуб» в 1935 г. описывала городок следую-
« щим образом:
«Войдя в городок науки и техники, посетитель попадает в окружение
самых разнообразных научно-технических экспонатов. Машины, модели,
,( книги, гелиостанция, площадка для демонстрации самолетов, бегающая
по кругу модель аэропоезда Вальднера, водолазная станция, даже неболь-
шой агрономический участок — целый комбинат учреждений и средств
технической пропаганды обслуживает посетителей парка, интересую-
щихся вопросами науки и техники. Около миллиона посетителей за этот
год, бюджет в 400 тыс. руб., штат из 66 работников (из них 40 непосред-
201 Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. М.; Л., 1934. С. 56.
179
ственно занимаются вопросами технической пропаганды) — вот цифры,
дающие представление о размахе работы городка. [...]
Расширение общего технического кругозора посетителей парка, мо-
билизация их на лучшее выполнение производственных заданий — вот
цель работы городка»202.
В городке были отделения тяжелой и легкой промышленности,
транспорта, гражданской и военной авиации, Арктики, связи, есте-
ственных наук, кабинет конструктора и изобретателя, секция «ста-
рая и новая Москва», любительская фотолаборатория, кинозал и
библиотека. В беседах и докладах, демонстрируя различные экспо-
наты, модели, диаграммы и оригинальные машины, работники город-
ка рассказывали посетителям много интересного из жизни науки и
техники. В каждом из отделений городка существовали специальные
места, где посетители под руководством специалиста — инженера
или техника — могли воплотить в жизнь полученные знания. Все экс-
понаты в городке имели описание, поэтому посетители могли знако-
миться с ними самостоятельно203.
Конкурсы также являлись частью воспитательной работы город-
ка. Например, чтобы показать необходимость правильной организа-
ции рабочего места,
«на глазах тысяч отдыхающих разыгрывалось соревнование строите-
лей. Один рабочий начинает работать без необходимой подготовки, в то
время как другой квалифицированно выполнил все подготовительные
работы: вдоль всей стены на нужном расстоянии расположил кирпичи и
строительный раствор.
Результат соревнования показывает, что правильная организация ра-
бочего места позволила второму каменщику за то же самое время и при
одинаковой квалификации с соперником выполнить двойную работу.
“Перед началом работы следует подготовиться к ней”.
К этому выводу приводят результаты соревнования. Таким образом
молодые рабочие, которые только что приехали из деревни на строи-
тельство, учатся рационально работать. Соревнования токарей, слесарей,
202 Клуб. 1935. № 19. С. 29. Для общего представления о городке науки и техники
использовался документ 1935 г., т. к. в 1937 г. он существовал только в виде отдельных
выставок парка (см.: Путеводитель. 1937. С. 29).
203 Клуб. 1935. № 19. С. 30; также о городке см.: «Культура и быт». 1932. № 26.
С. 12.
180
формовщиков и сварщиков, от которых требуется скорость, точность и
качество работы, вызывают исключительный интерес у квалифицирован-
i ных рабочих. Эти конкурсы стали новым видом массового обучения, они
f- учат новому отношению к своему труду, к своему рабочему месту, помо-
гают понять, что такое рабочая честь.
Какая пропасть лежит между этими соревнованиями и танцевальными
конкурсами, состязаниями, кто дальше “горох носом толкнет”; как далеки
они от погони за подобными бессмысленными рекордами, от всех этих
безумных затей извивающейся в смертельных судорогах буржуазии»204.
Наряду со стационарными пунктами в самом городке повсюду
в парке были «передвижные пункты», в которых посетители мог-
ли получить информацию по интересующим их вопросам науки и
техники.
Городок чутко реагировал на требования времени. В 1935 г. прово-
дились, к примеру, «систематические занятия» с учебным фильмом
«Как управлять автомобилем?»205.
Программа выставок ежегодно обновлялась и охватывала темы,
актуальные в середине 1930-х гг., с которыми были связаны надеж-
ды на то, что они будут способствовать укреплению общества и под-
держке производства.
Вот список выставок и образовательных услуг ЦПКиО
им. М. Горького летом 1937 г., вход был бесплатный, работали они с
16.00 до 22.00 ч. в различных местах парка.
Выставки:
«Новости изобретательства». Ленинская площадь, левое крыло
Эстрадного театра.
«Освоение Арктики». Ленинская площадь, левое крыло Эстрад-
ного театра.
«Экономия металла». Помещение звукового кинотеатра, нижний
этаж.
«Техника связи к 20-летию Октябрьской революции». Помеще-
ние клуба «Архимед» в Детском городке — Пионерская аллея.
204 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 53.
205 Несмотря на то, что минимальная часть населения имела машины, автомобиль
принадлежал к числу предметов, вызывавших всеобщий интерес, не в последнюю оче-
редь потому, что он был символом высокого социального статуса молодого поколения
карьеристов.
181
Учреждения:
Научно-техническая библиотека-читальня. Физкультурная ал-
лея. Помещение культбазы, правое крыло, 2-й этаж.
Павильон «Глобус мира». Площадь Ударников.
Метеорологическая станция. Октябрьский проезд, площадь на-
против клуба ворошиловских стрелков.
Фотошкола и фотолаборатория. Пионерская аллея, зал Детского
городка, 2-й этаж.
«Лаборатория живой природы». Пионерская аллея, левое крыло
кинотеатра.
Кинотеатр «Наука и техника» (Физкультурная аллея, показы
ежедневно с 21.30 до 23.30, дважды в неделю в 20.00 ч. доклады изо-
бретателей и инженеров)206.
В организации выставок принимали участие соответствующие ор-
ганизации, союзы или музеи. Кроме того, на всей территории парка
были выставочные и информационные пункты техпропаганды, кото-
рые были открыты ежедневно с 18.00 до 21.00 и охватывали следую-
щую тематику:
Аллея «Чудес» (напротив павильона торговли), там выставлялись
последние технические изобретения, например, автоматические две-
ри или музыкальный автомат.
Аллея «Занимательной науки» (на площади Пятилетки), там
были представлены достижения физики, математики, химии, меха-
ники, минералогии.
«Демонстрационные посты» (в Пионерской аллее недалеко от
Малого пруда), там давались разъяснения о «металлах и машинах»,
по энергетике, химии, радио; показывались фильмы о новых изобре-
тениях.
«Галерея стахановских рекордов» (площадь Пятилетки).
«Рекорды авиации» (недалеко от парашютной башни, между Ав-
тоаллеей и площадью Ленина), здесь были расположены также пун-
кты «Рекорды советской авиации» и «Летные соревнования 1937 г.».
«Экспедиции Академии наук в 1937 г.».
«Арктические экспедиции в 1937 г.».
«Реконструкция Москвы» (Ленинская площадь).
«Революционеры сельского хозяйства».
206 Путеводитель. 1937. С. 29-32.
182
«Канал Волга—Москва»207.
За распространение культурного канона и политических знаний
в парке им. Горького отвечала центральная культбаза в аллее Физ-
культуры; она была открыта ежедневно с 11.00 до 23.00 ч., посещение
было бесплатным.
Здесь находился филиал Ленинской библиотеки с центральным
читальным залом на 300 мест, помещением для «тихого чтения», а
также местами на верандах (см. ил. 12)208. Эта библиотека распола-
гала 10 тыс. экземпляров книг и журналов на языках народов Совет-
ского Союза. По заказу в читальном зале выдавалась литература из
основного фонда библиотеки им. Ленина, у стахановцев была приви-
легия — они могли брать книги домой. Наряду с библиографической
справочной в библиотеке имелся отдел, где с 18.00 до 22.00 ч. можно
было проконсультироваться по вопросам самообразования (по рус-
скому языку, литературе, работе с книгами и журналами и т. д.). Фи-
лиалы этого читального зала находились в т. ч. и на площади Ленина,
в основном павильоне, в различных «местах отдыха», в Нескучном
саду и на Ленинских горах; все филиалы, по сообщениям 1935 г., обе-
спечивались газетами и журналами, литературными новинками, а
также книгами по науке и искусству209.
В левом крыле базы в 1937 г. раполагалась выставка «Сталин-
ская конституция СССР», а также выставка о работе Международ-
ной организации помощи борцам революции (МОПР). Сменная
экспозиция картин московских художников была организована в
вестибюле210.
Помимо этого, по всей территории парка были размещены сле-
дующие выставки: на площади Ленина в 1935 г. можно было полу-
чить информацию о «семнадцати годах советской литературы или
народных промыслах»; на площади Ударников был Музей труда; в
Нескучном саду старые большевики и бывшие каторжане (при цар-
ском режиме) делились своими воспоминаниями. Летнюю одежду
можно было посмотреть в ателье «Мосбелье» на Крымском валу; на
электрифицированных картах и стендах в зависимости от тематики
постоянных выставок показывали то достижения второй пятилетки,
то Северный морской путь или информацию о мировой экономике211.
К репертуару постоянной экспозиции, во всяком случае, до 1934 г.,
207 Путеводитель. 1937. С. 32.
208 Путеводитель. 1935. С. 40.
209 Там же. С. 40; Путеводитель. 1937. С. 33.
210 Путеводитель. 1937. С. 34.
211 Путеводитель. 1935. С. 41.
183
относились карикатуры, либо в виде кукол, либо нарисованные на
досках (см. ил. 20). На так называемой «аллее дряни» показывали
карикатуры на различные темы социалистического строительства из
журнала «Крокодил», группу «честных болтунов» (критика работы
железной дороги)212, а также карикатуры, которые высмеивали каче-
ство продукции легкой промышленности213.
В следующие годы число выставок непрерывно росло: в 1939 г. в
парке организовали 20 выставок, которые, по официальным данным,
посетили примерно 2 млн человек214.
В «аудитории массовой работы», которая была размещена в са-
дике культурной базы, читались доклады на политические, литера-
турные и научные темы, проводились литературные викторины, со-
ревнования литературных кружков, выступления писателей, поэтов
и критиков, «выездные заседания» газетных редакций, читательские
конференции, а также выступления людей самых различных творче-
ских профессий215.
Разумеется, писатели были не всегда довольны выступлениями
в парке культуры, о чем свидетельствует запись 1934 г. в дневнике
Корнея Чуковского:
«В П. К. и О. было отвратно. Устроительница утренника не умела со-
брать ребят, меня заставили ждать на холоде, угощали мерзейшим обе-
дом (причем дело было организовано так гнусно, что милиционер долго
не пускал меня в столовую, а когда пустил, оказалось, что за столом ни
одного места), наконец, в какую-то небольшую комнатенку согнали около
сотни разнокалиберных ребят, которым даже не сказали, что я писатель
(устроительница плохо знала об этом и все толковала: «к вам приехал
дядя из Л[енингра]да прочитать вам рассказы»), во вр[емя] моего высту-
пления распорядилась фотографировать меня при вспышках магния, и
это отвлекло ребят от чтения. Обратное такси не было мне обеспечено,
хотя она и совала при публике какую-то трехрублевку ребятам, чтобы
они пошли вместе со мной на Калужскую площадь отыскивать машину.
Повели меня в б{ибилиоте]ку, где нет ни одной моей книжки, — и стали
показывать, как много у них книг Серафимовича. Такси на площади так и
не нашлось — и я должен был мытариться на трамвае»216.
212 Эта карикатура отражает смысл речи Сталина в 1934 г. См.: XVII съезд ВКП(б).
М., 1934. С. 34.
213 Путеводитель. 1934. С. 26. В путеводителях 1935 и 1937 гг. нет упоминаний об
этих карикатурах.
214 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 306. Л. 27.
215 Путеводитель. 1935. С. 39.
216 Чуковский К. И. Дневник. 1901-1969: в 2 т. Т. 2. М., 2003. С. 99.
184
Кроме того, на культбазе демонстрировались самые разнообраз-
ные фильмы, в т. ч. «последные кинохроники». В комнате, где была
хорошая библиотека учебных пособий, студенты могли работать с
12.00 до 22.00 ч. и консультироваться с 18.00 до 23.00 ч. у профессо-
ров и преподавателей217.
В течение 1930-х гг. неоднократно предпринимались попытки соз-
дать в парке культуры специальные образовательные учреждения.
В 1931 г. планировали «школу пятого дня», вариант воскресной шко-
лы; в 1934 г. это уже был «университет культуры»218. Но в парковых
путеводителях после 1935 г. больше не упоминаются эти учреждения,
скорее всего, их больше не существовало.
Об интенсивных усилиях в культурно-массовой работе свиде-
тельствует также растущее число мероприятий. По официальным
данным, в течение летнего сезона 1939 г. в ЦПКиО им. М. Горького
было прочитано более 570 докладов по национальным, международ-
ным, техническим, военным, философским и прочим вопросам, ко-
торые прослушало примерно 250 тыс. посетителей. В тот же самый
период примерно 1,5 млн чел. воспользовались различными консуль-
тациями219.
«База интернационального воспитания», которая находилась в
правом крыле здания базы культуры, занималась вопросами органи-
зации досуга иностранных рабочих, а также выходцев из различных
республик СССР. В появившихся в 1933-1934 гг. брошюрах, посвя-
щенных Центральному парку культуры, подчеркивалась ее особая
обстановка:
«Помещения (базы) были украшены великолепными пальмами и
ящиками с цветами, удобные садовые кресла расположили вокруг столи-
ков, покрытых русскими вышитыми платками. В этих заботливо обстав-
ленных, приветливых и уютных комнатах собирались ежедневно ино-
странные рабочие, инженеры, их дети, чтобы обмениваться новостями
своих предприятий, почитать газеты и журналы, учить русский язык или
устраивать товарищеские обсуждения и встречи»220.
Помимо этого, база интернационального воспитания знакомила
трудящихся Москвы с отдельными республиками СССР и «револю-
217 Путеводитель. 1935. С. 39.
218 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 295 об.; Путеводитель. 1934. С. 25.
219 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 306. Л. 26. К этим данным нужно подходить с осто-
рожностью, т. к. по известным причинам указывались плановые цифры вместо факти-
ческих.
220 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 58.
185
ционной борьбой рабочих Запада и Востока». Читальный зал базы
располагал литературой на различных языках, также там были орга-
низованы выставки испанского плаката и американской графики.
Само собой разумеется, база была открыта для всех, и у иностран-
ных гостей от таких посещений оставались самые положительные
впечатления:
«В интернациональном клубе вообще тяжело отличить рабочего от
интеллектуала. Более того. В англо-американской группе два молодых
негра! О, теперь Гарри смотрит на негров совсем другими глазами. Он
считает даже нормальным, что они являются полноправными членами
этого клуба»221.
Еще одним местом приобщения к знаниям можно назвать аллею
Консультаций, которая находилась в Пионерском саду и где в 1937 г.
с 18.00 до 21.00 ч. ежедневно можно было получить консультацию по
следующим темам:
—	международное положение;
—	текущая политика (см. ил. 14);
—	юридические (правовые и бытовые) вопросы;
—	охрана здоровья;
—	антирелигиозная пропаганда;
—	общество «Красный крест» и санитарная защита;
—	туризм и альпинизм;
—	сберегательные вклады и госзаймы;
—	зеленые насаждения (как вырастить хорошие комнатные
цветы);
—	работа добровольных обществ, например, ОЗЕТ222 (Общество
землеустройства еврейских трудящихся), Осоавиахим (Общество
содействия обороне, авиационному и химическому строительству);
—	поступление в высшие учебные заведения223.
Из наблюдений Оскара Марии Графа в 1934 г. видно, что часть
консультаций была платной: посетители должны были платить 1 руб.
за медицинские, санитарные и юридические справки224.
221 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 57.
222 Причина включения ОЗЕТа (с начала 1930-х гг. занималось переселением
евреев в Еврейскую автономную область) в список обществ состоит в том, что евреи
составляли вторую по величине этническую группу в Москве. О работе ОЗЕТа см.:
Tischler С. Flucht in die Verfolgung. Deutsche Emigranten im sowjetischen Exil — 1933—
1945. Munster, 1996. S. 53ff.
223 Путеводитель. 1937. C. 33-36.
224 Graf О. M. Reise in die Sowjetunion 1934. Hamburg, 1992. S. 69.
186
Парк, как уже неоднократно говорилось, имел собственное радио.
Оно находилось в ведении справочного отдела парка, в его штате
было 4 сотрудника, и оно по сути выполняло три функции225. Во-
первых, транслировать некоторые передачи городского радио, кото-
рые передавались через Шуховскую башню (концерты, спортивные
новости); во-вторых, из студии парка сообщать различную информа-
цию (сведения о парке, обзор печати, антиалкогольные беседы, юри-
дические консультации, дискуссии о коммунистическом воспитании
детей и т. д.) и, в-третьих, в случае надобности оповещать население
при помощи репродукторов, находящихся в различных местах парка,
например, на площадь Смычки или около «фабричного зала»226.
Документы Контрольной комиссии 1931 г., а также факты, изло-
женные в статье газеты «Говорит Москва», позволяют сделать вывод,
что положение дел с радио в парке не выправилось. Дисциплина со-
трудников этого отдела оставляла желать лучшего, программы пере-
дач не было, деятельность дикторов контролировалась недостаточно.
Кроме того, из-за больших окон в студии (из-за чего там был посто-
янный шум) помещение было абсолютно не подходящим для радио227 228.
Автор статьи указывал, что в парке много испорченных динамиков,
что многие исправные располагаются в неудобных шумных местах
(у входа или на площадях). По мнению автора:
«Посетитель напрасно потратит силы в поисках динамиков, чтобы по-
слушать радио в тенистых уголках Нескучного сада, который является
основной зеленой зоной парка. Так как здесь, в тихих, предназначенных
для отдыха, уголках Нескучного сада, нет радио»226.
I.
. । Как воспринимались образовательные услуги парка посетите-
лями?
В рамках проведенной в 1932 г. проверки деятельности партийной
организации Центрального парка культуры было установлено, что
вопреки усилиям руководства парка образовательные предложения
парка привлекали малое количество людей. В целом только 13,4 %
всех Посетителей посещали культбазу. Среди них рабочие состав-
ляли самую незначительную часть, а молодежи было только 10%.
С городком науки и техники дела обстояли еще хуже, т. к. лишь 5,8 %
225 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 158.
226 Там же. Л. 131.
227 Там же. Л. 158.
228 Говорит Москва. 1931.21.07.
187
посетителей находили туда дорогу229. В середине 1930-х гг. ситуация
с общим количеством посетителей городка улучшилась, однако это
относилось не ко всем подразделениям. Библиотека и кинозал по-
сещались нечасто, руководство объясняло это плохой организацией
и неудовлетворительной информационной политикой230. К тому же
связи городка с предприятиями района классифицировались как сла-
бые, из-за чего был нарушен процесс обмена опытом, как считали от-
ветственные лица. Для улучшения работы различным предприятиям
и научным учреждениям предложили взять «шефство» над соответ-
ствующей сферой деятельности парка культуры231. В проведенном в
1936 г. опросе «Что посетитель ожидает от парка?» респонденты вы-
сказывали свое мнение о городке науки и техники и считали необхо-
димым расширение тематического спектра. Предлагалось включить
следующие темы: получение синтетического каучука и резинотехни-
ческое производство, текстильное производство (с выставкой тканей
и мод), нефтяная и химическая промышленность и т. д.232 Было вы-
сказано удовлетворение успехами воспитательной работы. Из отче-
та партийной конференции Ленинского района в 1932 г. видно, что
после посещения городка уровень знаний посетителей повысился.
Например, ответ на вопрос «сколько тракторов в Советском Союзе?»
до посещения соответствующих выставок и докладов знали только
47 %, а после посещения — уже 74 %233. Из этого примера видно, что
полученные таким образом знания сводились лишь к усвоению не-
которых статистических данных, с помощью которых режим пытался
убедить советских граждан в успешном построении социализма.
Работа культбазы тоже подвергалась критике. Так, было сказано,
что реконструкция Москвы была представлена плохо. Агитаторы
имели слабую подготовку234, например, в вопросах «санитарного про-
свещения». Покраснение лица они объясняли следующим образом:
«Если прилив крови, вы краснеете, если отлив, вы бледнеете, напри-
мер: мобилизуют вас в колхоз, вы сейчас же бледнеете»235.
229 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 102-103.
230 Клуб. 1936. № 7. С. 23.
231 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 44. Л. 96, 99; ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 75. Л. 40.
232 Клуб. 1936. № 7. С. 23.
233 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 35. Л. 81.
234 Там же. Д. 44. Л. 97.
235 ГА РФ Ф. 5451. Оп. 17. Д. 479. Л. 89.
188
Некоторые иностранные наблюдатели смотрели на образователь-
ную программу ЦПКиО им. М. Горького с большим недоумением:
«О “культуре” я уже говорил. Эта сторона деятельности парка скуд-
на и даже прискорбна. Даже в свободное время рабочему не дают покоя.
Даже здесь он, уже уставший от ненависти, должен проклинать царей и
“эксплуататоров”, о которых знает только по слухам и не может предста-
вить их себе реально»236.
Если подвергнуть точному анализу темы, которые предлагались
в рамках образовательной работы парка, то видна непосредственная
связь с политическими, экономическими, общественными и куль-
турными событиями. Каким образом и в какой степени отражались в
программе парка серьезные политические события, такие как показа-
тельные процессы 1936-1938 гг., трудно сказать. Подробная парковая
программа тех дней, когда шли показательные процессы, существует,
к сожалению, только для 1936 г. Процессы 1937 г. (23-30 января) и
1938 г. (2-13 марта) проходили вне летнего сезона, а программы раз-
рабатывались только на лето.
В 1936 г., во время процессов 19-24 августа, парком предлагались
следующие мероприятия:
19 августа
20.30. Доклад «Разрушение школы при фашизме».
21 августа
20.00. Вечер Узбекистана;
21.00. Чтение произведений А. А. Блока
22 августа
20.00. Вечер художественного чтения;
21.00. Доклад «Костный туберкулез и его лечение».
23 августа
20.00. Вечер художественного чтения;
20.00. Доклад «Творчество А. М. Горького»;
21.00. Творческий вечер поэта А. Сурикова.
24 августа
20.00. Вечер советской поэзии.
236 Clam Ernst. So lebt Russland. Eine Reise nach Sowjetrussland. Bern, 1937. S. 173.
189
В этих, вероятно, заранее запланированных мероприятиях мы не
находим точек соприкосновения с политическими событиями, и дни
до и после процесса в программе никак не отражены. Останавлива-
лись ли сотрудники парка, которые занимались вопросами текущей
политики, подробно на показательных процессах — сложно сказать,
и к тому же неизвестно, находило ли население мужество задавать
вопросы на столь щекотливые темы. Но если принять во внимание
широкий резонанс, который вызывали процессы и другие политиче-
ские события, а также их подробное освещение в прессе и на радио, их
использование в целях пропаганды на собраниях на предприятиях и
в учреждениях, едва ли можно предположить, что процессы совсем не
обсуждались в парке культуры237. Как было сказано ранее, парк всег-
да быстро отзывался на потребности посетителей, поэтому навряд ли
руководство парка совсем не отреагировало на такие важные полити-
ческие события.
Физкультура со дня основания Центрального парка культуры
была важной частью пропагандируемого «культурного отдыха»238.
В распоряжении посетителей имелись многочисленные учреждения,
в т. ч. центральная физкультурная база, акробатический городок,
спортивно-игровой стадион, шахматно-шашечная база, 12 волейболь-
ных площадок, баскетбольная площадка, несколько теннисных кор-
тов, площадка для бокса, тяжелой атлетики, души, городок для сдачи
норм ГТО 1-й и 2-й ступени, а также водная станция с плавательной
и весельной школами и прокатом лодок. В течение зимнего сезона
посетители наледовых дорожках и катках (в 1937 г. их площадь была
105 тыс. м2) могли кататься на коньках, заниматься танцами на льду.
Также можно было кататься на лыжах или испытать судьбу на лыж-
ных трамплинах на Ленинских горах. Необходимый инвентарь для
этих видов спорта выдавался в многочисленных пунктах проката239.
237 Впечатляющее описание публичной радиотрансляции второго публичного
процесса представлено в романе «Страх» Анатолия Рыбакова. Главный герой послед-
ней части трилогии «Дети Арбата» слушает репортаж о процессе во время многосуточ-
ного ожидания на вокзале (Rybakov A. Stadt der Angst. Miinchen., 1994. S. 58, 92-108).
О собраниях на предприятиях см.: Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism: Ordinary Life in
Extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s. Oxford University Press, 1999. P. 178;
Davies S. Popular Opinion in Stalin's Russia: Terror, Propaganda and Dissent, 1934-1941.
Cambridge, 1997. P. 119-123.
238 Такая же популяризация физкультуры была в Германии в 1920-е гг., целью ко-
торой была как физическая закалка, так и «гармоничное физическое и духовное разви-
тие человека» (Kuhr-Korolev С. «Gezahmte Helden». Die Formierung der Sowjetjugend
1917-1932. Essen, 2005. S. 194).
239 ЦПКиО им. Горького. Зима 1937-1938 г. Справочник. С. 3.
190
Из-за огромного интереса посетителей, «особенно среднего и
старшего возраста», для занятий спортом был введен специальный
абонемент «физкультурный отдых».
Спортивная работа парка способствовала также укреплению обо-
роноспособности страны. В парке создавались условия для воспи-
тания «политически развитых и технически подкованных бойцов»,
готовых в любую минуту встать на защиту отечества240.
В клубе «ворошиловских стрелков» велись занятия стрелковым
спортом, изучались иностранные и отечественные рода войск, а также
готовили подрастающее поколение к сдаче нормативов для получе-
ния значка ГТО. Члены клуба могли принимать участие в «военных
вечерах», обсуждениях, соревнованиях, смотреть кинофильмы или
слушать военные песни. Членами клуба могли быть жители Москвы,
имеющие знак «ворошиловский стрелок»241.
Вопросами спорта занимались также в Комитете обороны и спор-
та на Ленинских горах.
В отделении авиации можно было прокатиться на аэростате за
10 руб., а на выставках и обсуждениях, посвященных вопросам воз-
духоплавания, получить информацию о современной летательной
технике. В отделении «противовоздушной и химической обороны»
(ПВХО) можно было узнать о химическом оружии, возможностях
светомаскировки в случае воздушного налета, специальном исполь-
зовании противогазов или выполнить нормативы по ПВХО. В спе-
циальном помещении устраивались учебные газовые атаки. Допол-
нительно в парке и на Ленинских горах были пункты ПВХО для
консультаций.
Интересующиеся могли посмотреть танковое и артиллерийское
вооружение в «Доме обороны», ознакомиться с работой Красного Кре-
ста или сдать норматив на знак ГСО (Готов к санитарной обороне).
На стрельбище можно было пострелять из пневматического ру-
жья (20 коп. за выстрел); служба собаководства и дрессировки была
открыта ежедневно с 16.00 ч., работа с собаками регулярно демон-
стрировалась в парке.
Комбинат предлагал трудящимся и их семьям коллективный от-
дых: для предприятий, колхозов, институтов или бригад — органи-
зованные однодневные массовые мероприятия, которые включали
продовольственное обеспечение, спорт и развлечения и имели целе-
направленно военизированный характер242.
240 Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. М.; Л., 1934. С. 71.
241 Путеводитель. 1937. С. 18.
242 Информационный бюллетень Военного сектора ЦПКиО им. Горького и Гор-
совета ОСОАВИАХИМа. 1934. № 1. С. 6. Эта информационная брошюра, выходив-
шая, предположительно, короткое время, свидетельствует о важности военной работы
в парке.
191
На Ленинских горах посетители могли заниматься не только спор-
том или повышать военную квалификацию. Там были аттракционы,
музыка и танцевальная площадка, которые приглашали посетителей
отдохнуть243.
Для разрядки и восстановления сил на территории парка в распо-
ряжении посетителей было несколько площадок отдыха (см. ил. 15),
которые были снабжены зонтиками от солнца, шезлонгами, кресла-
ми, а также разъемами для наушников, чтобы отдыхающие могли слу-
шать радиопрограмму парка. Для максимального комфорта эти места
коллективного отдыха были оборудованы душевыми, в которых на-
ряду с полотенцами и мылом предлагались также пудра, одеколон,
щетки для одежды и ботинок. На этих площадках можно было по-
лучить консультации по рукоделию и рисованию, отремонтировать
одежду и обувь, позже был создан приемный пункт для писем и теле-
грамм. В прокате предлагали резиновые подушки, наушники, ширмы,
веера и солнечные очки. В Нескучном саду наряду с «площадками
отдыха» было также несколько аллей гамаков (см. ил. 10). Не всегда,
однако, посетители были довольны оборудованием площадок отды-
ха, в 1936 г. они требовали предоставить большее количество кресел,
гамаков и кушеток244.
«Дом однодневного отдыха» и «Городок однодневного отдыха»
отчетливо показывают направление развития «оздоровительного от-
дыха». Поддержанные Центральным парком культуры и уже упомя-
нутым Институтом курортологии, они были чем-то вроде одноднев-
ных пансионатов и санаториев с ограниченными площадями в парке,
где одновременно могли отдыхать до 1 тыс. чел.245 Они предоставляли
возможность принимать солнечные и воздушные ванны (см. ил. И),
там были оборудованы душевые, летние столовые «легкой конструк-
ции», читальные залы, площадки для игр и гимнастические площад-
ки, открытые сцены, аллеи гамаков, навесы; посетителей встречал
обученный персонал. В постоянную программу «городков отдыха»
входили «прогулки» в пйрке, посещение аттракционов, театра и кино,
а также экскурсии в московские музеи. На всей территории парка
было пять учреждений этого вида: дом однодневного отдыха для де-
тей находился в Детском городке и ориентировался исключительно
на потребности маленьких посетителей. На краю Нескучного сада
семьи могли хорошо провести время в семейном доме отдыха; еще
243 Путеводитель. 1937. С. 48.
244 Клуб. 1936. № 7. С. 24.
245 Воскобойников В. Указ. соч. С. 172.
192
один, специально для ударников и стахановцев, был создан на Воро-
бьевском шоссе, ведущем к Ленинским горам. Дом отдыха «Березо-
вая роща» находился на Ленинских горах, как и уже упоминавшийся
дом отдыха для военных246. В путеводителе 1935 г. упоминается так-
же специальный городок отдыха для инженерно-технического пер-
сонала (ИТР), ученых, художников, спортсменов, поэтов и писате-
лей247. Такая дифференциация мест отдыха существовала с середины
1930-х гг. Она говорит о том, что предпринимались попытки удо-
влетворять определенные запросы отдельных групп. К тому же та-
кой различный подход к отдыхающим показывает, что в парке чутко
реагировали на политические изменения. Например, создание спе-
циального дома отдыха для стахановцев было откликом на решение
властей покончить с «уравниловкой» и создать государственную си-
стему стимулирования. В ЦПКиО им. М. Горького получали приви-
легию особого отдыха те, кто отличился на работе248.
Дома однодневного отдыха, называемые также «фабриками здо-
ровья», были открыты с 9.00 до 22.00 ч., цена за путевку составля-
ла в 1937 г. 15-17 руб., в стоимость были включены завтрак, обед,
полдник, ужин. Получить путевку можно было в отделениях культу-
ры московских районов или профсоюзных комитетах на фабриках.
Идеальный распорядок дня в местах отдыха выглядел следующим
образом249:
09.00-09.40. Прибытие и регистрация отдыхающих, затем корот-
кий доклад врача «Как отдыхают в парке».
09.40-10.00. Гимнастика.
10.00-11.30. Завтрак.
11.30-14.00. Солнечные и воздушные ванны, занятия греблей,
езда на велосипеде, танцы, массовые игры, игры в мяч, прогулки
и экскурсии, дисскусии на определенные темы, чтение, «тихие»
игры, настольные игры, посещение аттракционов, рыбалка, трени-
ровка и сдача норм ГТО, ПВХО, ГСО, а также военно-спортивные
упражнения.
14.00-15.00. Обед.
15.00-16.00. Отдых, тихие занятия, индивидуальные прогулки.
16.00-17.00. Полдник.
246 Путеводитель. 1937. С. 10.
247 Путеводитель. 1935. С. 13.
248 Путеводитель. 1937. С. 10.
249 ПКиО. 1930. № 1. С. 3; Путеводитель. 1937. С. 10.
193
16.30-18.30. Групповые игры, танцы, хор, западные танцы, худо-
жественная самодеятельность, конкурсы, консультации, обсуждения,
доклады, посещение выставок, спортивные игры, концерты, чтения,
прогулки на лодке, велосипед, вечерний душ.
18.00-19.30. Ужин.
Дополнительно предлагалось посещение театра, кино или концерта.
Городки однодневного отдыха, по официальным данным, были
хорошо посещаемыми учреждениями. В 1932-1933 гг. около 405 тыс.
человек отдохнули таким образом, однако в 1935 г. их уже было
290 тыс.250 Но заметим, что, во-первых, к этим цифрам следует отно-
ситься с большой осторожностью, т. к. статистика могла быть завы-
шена по указанию сверху. Во-вторых, следует иметь в виду (если ве-
рить, что цифры отражают фактическое количество посетителей), что
путевки в дома однодневного отдыха и билеты на творческие вечера
в 1934 г. распространялись профсоюзами на предприятиях бесплатно
или по льготной цене как вознаграждение251. Одновременно высокие
цены и большой спрос могут указывать на элитарный характер тако-
го отдыха или возможность привилегированным лицам через личные
связи без оплаты пользоваться домами однодневного отдыха.
Если верить восторженному письму товарища Заславского, напе-
чатанному в 1930 г. в газете «Парк культуры и отдыха», то в домах
отдыха был идеальный распорядок дня, в котором правильно соче-
тались отдых, развлечения, спорт и оздоровление. Его признание в
конце дня, во всяком случае, звучит так: «Сегодня впервые в моей
жизни я не потерял впустую ни одного часа моего свободного дня»252.
Отзывы других посетителей также свидетельствуют, что подобный
вид отдыха хорошо воспринимался многими, хотя и были спорные
моменты:
♦
«Мне особенно нравится городок однодневного отдыха. Провожу
здесь каждый выходной день. Питание доброкачественное, хотя порции
несколько маловаты. Много здесь интересных и полезных развлечений.
250 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 97. Л. 93; Воскобойников В. Указ. соч. С. 170.
251 О распределении билетов на творческие вечера см.: ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 18.
Д. 479. Л. 5 об. - 10.
252 Борьба за культурный отдых — борьба за темпы в производстве. Путевка
№ 1231 // ПКиО. 1930. № 1. С. 3; См.: Глан Б. Н. Ударно работать — культурно отды-
хать. М., 1933, а также: Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. М.; Л., 1934.
194
К сожалению, в городке нет ни брусьев, ни турников. В плохом состоя-
нии находится игра в городки. Городочные биты истрепались и превра-
тились в щепки — трудно играть». (Товарищ Гаврилов, 16 лет, фабрика
«Ливере».)253
«В парке получаешь полезные бытовые навыки. После отдыха в город-
ке однодневного отдыха я стал почти ежедневно делать зарядку. В читаль-
не мне помогли составить список книг, которые я теперь беру в библио-
теке и читаю. Жаль только, что многое в парке дороговато (аттракционы,
театр и проч.) и не по карману малообеспеченному рабочему». (Товарищ
Казаков, 19 лет, 7-я типография «Искра революции».)254
На основании наблюдений известный профессор Позднышев
утверждал, что по крайней мере треть посетителей городков одно-
дневного отдыха улучшили память, 23 % — внимание; в особенности
подчеркивалось улучшение сенсомоторики. После чего он делал вы-
вод: «Бодрый, с улучшенной памятью, повысившимся вниманием, с
новой энергией, московский рабочий проводит свой день в городках
однодневного отдыха». Профессор Г. М. Данишевский в 1934 г. также
установил увеличение «работоспособности трудящихся благодаря
дням отдыха»255.
Несмотря на то, что позитивное отношение к организованному
отдыху использовалось в пропагандистских целях, его значение для
московских рабочих в контексте жилищных условий и уровня жиз-
ни 1930-х гг. трудно переоценить. Многие проекты, как, например,
создание «зеленого города», так и остались неосуществленными.
Мало у кого была возможность выехать на дачу, для большинства
рабочих санаторий или дом отдыха были недосягаемой мечтой. Ни-
чего не изменилось и после того, как сталинская конституция 1936 г.
гарантировала советским гражданам «право на отдых». Одноднев-
ный отдых, таким образом, должен был заменить многим и дачу, и
санаторий. О том, что однодневный отдых был чем-то особенным в
то время, свидетельствует тот факт, что путевки туда были частью
«системы вознаграждения и стимулирования» советского рабочего
1930-х гг.256
253 ПКиО. 1930. № 4. С. 3.
254 Там же.
255 Первый пролетарский парк // Москва. Сборник статей по социалистической
реконструкции пролетарской столицы. М., 1932. С. 133-140; Данишевский Г. М. За со-
циалистическую реконструкцию рабочего отдыха // Правда. 1931.10.12. Цит. по: Вос-
кобойников В. Указ соч. С. 167.
, 256 Воскобойников. Указ. соч. С. 168.
195
Но помимо положительных отзывов имелась и критика городков
однодневного отдыха. В 1932 г. в отдельных подразделениях парка,
в т. ч. и в городке однодневного отдыха, комиссия провела проверку,
целью которой была «характеристика» работы партийной организа-
ции Центрального парка культуры. Проверка выявила следующие
недостатки в организации однодневного отдыха:
—	На получение и сдачу гамака в тихий час отдыхающие тратят в
очереди 11-27 мин., на пристани в ожидании лодки выстаивают 25-
50 мин., на сдачу и получение своего белья в гардеробе отдыхающие
теряют 15-25 мин.
—	Игра в волейбол отнимает у некоторых отдыхающих до четы-
рех часов из девяти часов пребывания, время купания — до полутора
часов.
—	В распорядок дня входит обязательный для всех полуторачасо-
вой отдых; рабочие средних лет и особенно пожилые соблюдают этот
порядок, молодежь не хочет терять время на такой отдых, она шумит
и мешает пожилым отдыхающим.
—	Не хватает сидячих мест, и посетители должны стоять во время
консультаций, викторин и т. д. В целом комиссия пришла к выводу,
что «в парке на рабочего идет охота, и не проявляется никакой забо-
ты о том, чтобы обеспечить отдыхающих достаточным количеством
сидячих мест»257.
К коллективным формам отдыха также относились уже упомя-
нутые массовки, в рамках которых большие группы, к примеру, весь
фабричный коллектив, проводил в парке целый день по утвержден-
ной программе. Парк мог организовывать конференции, собрания
или демонстрации по актуальным политическим или техническим
вопросам258.
В целом примерно 80 тыс. рабочих и колхозников в 1933 г. приня-
ли участие в массовках в ЦПКиО им. М. Горького, в 1934 г. их было
уже 120 тыс. чел.
Комиссия, проводившая проверку работы парка в 1932 г., более
подробно рассказывает о ситуации в этой сфере. Она приводит при-
меры «плохо организованных массовок», хотя тут же в скобках отме-
чает «большое количество положительных отзывов».
257 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 106,108.
258 Путеводитель. 1937. С. 12.
196
В качестве неудачных приводятся примеры массовок «Гознака»
и «Союзпушнины», которые состоялись 6 июня 1932 г. и в них при-
нимали участие 115 человек. В целом мероприятие продолжалось
8 час. 15 мин., после него весь коллектив посетил цирк. Были сде-
ланы следующие замечания: 3 час. 15 мин. люди просто бродили по
парку, 2 час. 15 мин. стояли в очередях, из них 1 час. 10 мин. — очере-
ди в столовой (завтрак и обед). Значит, посетители потратили 5 час.
30 мин. на «организационные трудности». Типичная картина, по сло-
вам проверяющих, после обеда 30 мин. отдыхающие стоят в очереди
за гамаками, чтобы потом 30 мин. отдыхать в этих гамаках. Рабочий
«Гознака» комментировал массовку, которую он сравнил с прежними
коллективными поездками сотрудников предприятия в Переделкино
следующим образом:
«В парке мы устали от ожидания и бесцельной ходьбы, а там [в Пере-
делкине] хорошо отдохнули в лесу, и воздух чистый, и лес, никакой суто-
локи нет. А здесь как на Сухаревке»259.
Чтобы как-то организовать индивидуальных посетителей, кото-
рые составляли к великому огорчению ответственных лиц самую
большую группу (в 1933 г. только 4-5 % отдыхающих посещали парк
организованно), для них стали проводить специальный «день инди-
видуального отдыха в центральном парке»260. В цену входного биле-
та для таких посетителей включили помимо описанных ранее услуг
использование любых аттракционов (за исключением парашютной
вышки), а также посещение театра, цирка и т. д.
Кроме того, для индивидуальных посетителей разрабатывали спе-
циальные программы. В брошюре 1930 г., к примеру, было приложе-
ние с тремя программами отдыха «А», «В», «С» для трех возрастных
групп (16-25 лет; 25-45 лет; старше 45), которые предлагали посети-
телям идеальный, здоровый досуг. План «А» был рассчитан на целый
день, «В» — на полдня (10.00-14.30), «С» — тоже на полдня (16.00-
23.00). В программах были занятия спортом и другие развлечения,
но в основном предлагался спорт261. Тем не менее проверка 1932 г.
показала, что отдыху «неорганизованных посетителей» руководство
уделяет мало внимания. Сотрудники парка не оказывают помощи
одиночным посетителям, которые вынуждены стоять в очередях; к
тому же в парке не хватает указателей262.
259 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 106. О Сухаревке см. главу 1.3 данной работы.
260 ГА РФ ф 5451. Оп. 17. Д. 479. Л. 23.
261 Путеводитель. 1930. С. 104-119.
262 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 107.
197
В целом можно сделать вывод, что цель идеально организовать
досуг посетителей могла быть реализована коллективом парка толь-
ко частично. Принцип «лучше отдыхать, чтобы лучше работать»263
соблюдался условно. Не хватало материальных ресурсов, ощущал-
ся недостаток квалифицированного и опытного персонала. Кроме
того, многие проблемы были заложены в парке изначально. Во-
первых, большая территория утомляла людей. Во-вторых, стремле-
ние привлечь как можно больше посетителей приводило к толкучке.
Сравнение с Сухаревкой превращает парк культуры в его противо-
положность.
Часто власти своими указаниями только мешали работе и разви-
тию парка. Ильф и Петров в своем известном фельетоне очень хоро-
шо это показали, гораздо лучше, чем все проверки и опросы:
«В одном из столичных парков, где деревья бросали пышную тень на
трескучий песок аллей, целое лето висел большой плакат:
“Все на борьбу за здоровое гулянье!”
Но никто здесь не гулял. Деревья праздно бросали свою тень, и ничья
пролетарская пята не отпечаталась на отборном аллейном песке.
Здесь не гуляли. Здесь только боролись. Боролись за здоровое гу-
лянье.
Борьба за этот весьма полезный вид отдыха происходила так. С утра
идеологи отдыха залезали в фанерный павильон и, плотно закрыв окна,
до самого вечера обсуждали, каким образом следует гулять. Курили при
этом, конечно, немыслимо много. И если на лужайке появлялась робкая
фигура гуляющего, его тотчас же кооптировали в президиум собрания
как представителя фланирующих масс.
И с тех пор он уже не гулял. Он включался в борьбу.По поводу здоро-
вого гулянья велись болезненно страстные дебаты.
- Товарищи, давно уже пора дать отпор вредным и чуждым теорийкам
о том, что гулять можно просто так, вообще. Надо, наконец, осмыслить
этот гулятельно-созидательный процесс, который некоторыми вульга-
ризаторами опошляется названием прогулки. Просто так, вообще, гуля-
ют коровы (смех), собаки (громкий смех), кошки (смех всего зала). Мы
должны, мы обязаны дать нагрузку каждой человеко-гуляющей единице.
И эта единица должна, товарищи, не гулять, а, товарищи, должна прово-
дить огромную прогулочную работу (голос с места: “Правильно!”). Кое-
какие попытки в этом направлении имеются. Вот проект товарища Го-
рилло. Что предлагает товарищ Горилло? Товарищ Горилло предлагает
навесить на спину каждого человеко-гуляющего художественно выпол-
ненный плакат на какую-нибудь актуальную тему — другдитевскую или
263 См.: Советское искусство. 1933.14.06.
198
госстраховскую. Например: “Пока ты здесь гуляешь, у тебя, может быть,
горит квартира. Скорей застрахуй свое движимое имущество в Госстра-
хе”. И прочее. Но, товарищи, как сделать так, чтобы человеко-единицы ни
на минуту не упускали из виду плакатов и чтобы действие таковых было,
так сказать, непрерывным и стопроцентным. Этого товарищ Горилло не
учел, слона-то он и не приметил. (Смех). А это можно сделать. Нужно
добиться, чтобы гуляющие шли гуськом, в затылок друг другу, тогда обя-
зательно перед глазами будет какой-нибудь плакат. В таком здоровом
отдыхе можно провести часа два-три. (Голос с места: «Не много ли?»)
Да, товарищи, два-три часа. А если нужно, то и четыре и пять, товарищи.
Ну-с, после короткого пятиминутного политперерыва устраивается весе-
лая массовая игра под названием «Утиль-Уленшпигель». Всем единице-
гуляющим выдаются художественно выполненные мусорные ящички и
портативные крючья. Под гармошку затейники все ходят по парку, смо-
трят себе под ноги, и чуть кто заметит на земле тряпочку, старую калошу
или бутылку из-под водки, то сейчас же хватает этот полезный предмет
крючком и кладет в художественно выполненный мусорный ящичек. При
этом он выкрикивает начало злободневного лозунга, а остальные хором
подхватывают окончание. Кроме того, счастливчик получает право уча-
стия в танцевальной игре «Узники капитала». (Голос с места: «А если
играющие не будут смотреть под ноги, тогда что?») Не волнуйтесь, това-
рищ! Они будут смотреть под ноги. По правилам игры каждому участву-
ющему навешивается на шею небольшая агитгирька, двадцать кило весу.
Таким образом, воленс-неволенс он будет смотреть под ноги, и игра, так
сказать, не потеряет здоровой увлекательности. Таков суммарно, в общих
чертах, план товарища Горилло»264.
Детский городок, со всеми зданиями, зелеными зонами, а также
с железной дорогой, занимал площадь 12 га. Скульптуры («Пионер
с винтовкой», «Пионерка с луком» и др.) украшали дорожки парка,
в помещениях на стенах висели картины и лозунги с изречениями
«дяди Сталина»265.
В этом городке детская программа практически повторяла про-
грамму для взрослых с поправками на возраст: «городок пионеров
и школьников», «база для детей дошкольного возраста» и дом одно-
дневного отдыха266. В связи с этим интересно предложение Лисицко-
264 Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица. Собр. соч.: в 5 т. М., 1961. Т. 3.
С. 203-205.
265 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 79.
266 Путеводитель. 1937. С. 36. В 1930-е гг. много внимания уделялось детям как
целевой группе посетителей парков, о чем свидетельствует брошюра 1936 г., в которой
подробно рассказывается обо всех детских парках Москвы (Глан Б. Н. Детские парки
Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1936).
199
го: в спальнях дома отдыха кровати располагать так, чтобы человек
мог видеть остальных со своего места (см. гл. 4.1). В какой-то мере
оно было воплощено в жизнь (см. ил. 13).
В работе с детьми особое внимание уделялось вежливости. Педа-
гоги считали очень важным научить детей быть вежливыми между
собой, уважительно относиться к взрослым и всегда помогать слабым
и пожилым людям, соблюдать дисциплину и порядок. В парке дей-
ствовали так называемые пионерские патрули, в которые входили
школьники, посещающие Детский городок, они следили за поведени-
ем своих сверстников. Вероятно, эта воспитательная работа была не
очень эффективна, т. к. хулиганы часто появлялись даже в Детском
городке. В начале 1930-х гг. сами сотрудники парка говорили об этой
проблеме. Группы старшеклассников, которые вели себя в Детском
городке как «хозяева», т. к. все старались не вмешиваться, били посу-
ду в столовой, устраивали драки, отнимали у маленьких детей деньги
в туалете267. В 1940 г. ситуация мало изменилась. По мнению члена
партийного комитета Ленинского района, в парке культуры станови-
лось все меньше детей и больше хулиганов268. Директор парка К. Ива-
нова изложила в докладе свою точку зрения на проблему детского
хулиганства и рассказала о трудностях, с которыми приходится стал-
киваться педагогам парка. Этими вопросами также занялся Моссовет.
Среди детей и подростков было распространено попрошайничество и
не потому, что дети нуждались. Просто их родители, обыкновенные
рабочие и служащие, мало заботились о воспитании своих чад. Далее
Иванова затронула проблему «сексуального поведения» подростков,
которое сложилось вследствие «неверного понимания детьми отно-
шений между полами»269. Она согласилась, что парк Горького, несмо-
тря на многочисленные распоряжения сверху, неудовлетворительно
вел работу с детьми. Низкий уровень воспитательной работы она
объяснила отсутствием квалифицированных педагогов и сезонным
характером функционирования многих подразделений парка. Педа-
гоги в таких условиях не успевают завоевать расположение детей и
правильно построить свою работу. К тому же детская программа в
парке культуры рассчитана на утренние часы (согласно рекоменда-
ции Московского партийного комитета от 1934 г.). Как выяснилось,
большинство детей посещают парк вечером. В заключение она по-
267 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 244.
268 ЦАОДМ. Ф.75. Оп. 1.Д.310.Л.52.
269 ЦАОДМ. Ф. 73. On. 1. Д. 310. Л. 55.
200
жаловалась на отсутствие помощи со стороны районного комитета
комсомола270.
Очевидно, что разрыв между намерениями и реальными резуль-
татами наблюдался и в работе с детьми. Несмотря на усилия ответ-
ственных лиц предложить детской аудитории отдых, опирающийся
на принципы культурности и апеллирующий к опыту организации
программы для взрослых, данные попытки имели мало шансов до-
стичь своих адресатов. Возникает вопрос, какие дети реально могли
посещать городок в парке культуры? Из-за высоких цен на многие
услуги парка, в первую очередь, это были дети высокооплачиваемых
работников, а также дети, чьи родители получали льготные путевки и
другие субсидии на своих предприятиях. Но большинство детей были
просто зрителями в парке и едва ли могли воспользоваться какими-
то его услугами из-за недостатка финансовых средств. Например,
плохо и бедно одетым детям не выдавали в прокате коньки под залог
одежды (скорее всего, в данном случае подразумевается обувь)271.
В детской программе парка присутствовали те же недостат-
ки — непродуманность и идеологическая одержимость власти, что
и в программе для взрослых. Примечателен тот факт, что со взрос-
лыми обращались как с детьми. Что касается детей, то данная уста-
новка действовала с точностью до наоборот: к ним относились как к
взрослым. В «их» парке на детей возлагалась огромная социальная
ответственность. Особенно наглядно это демонстрирует практика
• «пионерских патрулей». За поведением маленьких посетителей пар-
ка должны были следить их сверстники, а не взрослые педагоги. К ка-
ким результатам в действительности это приводило, мы уже видели.
Бдительность, к которой призывали детей, при их взрослении пре-
вращалась в доносительство. Использовался ли в парке пример Пав-
лика Морозова для пропаганды советских ценностей, к сожалению,
установить невозможно272.
Важным направлением деятельности парка была организация об-
щественного питания посетителей.
В путеводителе 1937 г. говорится, что в распоряжении отдыхаю-
щих было шесть точек общепита (см. ил. 17), среди них два плаву-
чих ресторана, рестораны «Шестигранник», «Золотая рыбка» на
270 ЦАОДМ. Ф. 73. On. 1. Д. 310. Л. 53-60.
271 ЦАОДМ. Ф.73.Оп. 1.Д.310.Л.57.
272 Подробнее об этом см.: Kelly С. Comrade Pavlik: The Rise and Fall of a Soviet Boy
Hero. London, 2005.
201
Пушкинской набережной и «Ленинские горы», которые были откры-
ты с 12.00 до 24.00 ч. На основной территории парка было еще пять
кафе, в меню которых значились «замечательные сорта мороженого»
и молочные продукты; они работали с 10.00 до 23.00 ч. Двенадцать
буфетов, которые находились в театрах или рядом с аттракционами,
предлагали посетителям легкие закуски. Кроме того, в павильонах
различных торговых организаций продавали лимонад, сладости, со-
евые продукты, фрукты или шашлыки273.
Если сравнивать путеводители 1937 г. и 1935 г. или 1934 г., то бро-
сается в глаза, что в 1937 г. уже нет упоминаний о «столовых», а гово-
рится только о «ресторанах»274. Также в изданиях 1937 г. («Путеводи-
тель» или «Декада») эти рестораны и их изысканная кухня усиленно
рекламируются275. В меню ресторанов значатся «горячие и холодные
закуски, кондитерские изделия, свежие булочки, пунш, коктейли,
глинтвейн, охлажденные напитки, пиво, всевозможные вина, кофе,
какао, чай»276.
Центральный парк культуры открылся в 1928 г. Это было время,
когда развитию общественного питания уделялось большое внима-
ние277. И парк активно включился в этот процесс: посетителей кор-
мили в столовых, кафе, буфетах и павильонах. За это с июня 1931 г.
отвечала фабрика-кухня № 7 Московского союза потребительских
обществ (МОСПО). Посетители домов однодневного отдыха, Дет-
ского городка, участники экскурсий, а также все сотрудники парка
культуры обеспечивались недорогим питанием. Все цены на пред-
приятиях общественного питания парка устанавливались только по
согласованию с «регулирующими органами»278.
В начале 1930-х гг. продовольственное снабжение населения резко
ухудшилось. Рынок, возникший во время нэпа, разрушился. Переход
к плановому хозяйству и ускоренная индустриализация потребовали
273 Путеводитель. 1937. С. 52; о павильонах, киосках и т. п. см.: Gronow J. Caviar
with Champagne: Common Luxury and the Ideals of the Good Life in Stalin’s Russia. New
York, 2003. P. 116.
274 Путеводитель. 1934 г. С. 36; Путеводитель. 1935. С. 53; Путеводитель. 1937 г.
С. 52.
275 См.: Путеводитель. 1937 г. (без указания страниц); Декада. 1937. № 7. С. 2; Де-
када. 1937. № 9. С. 2.
276 Путеводитель. 1937 г. (без указания страниц).
277 См.: Rothstein Н., Rothstein R. A. The beginnings of Soviet culinary arts // Food
in Russian history and culture. Ed. Toomre J., Giants M. Indiana University Press, 1997.
P. 177-194.
278 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 132.
202
огромных инвестиций, которые производились за счет ограбления
деревни; начатая в 1927-1928 гг. принудительная коллективизация
усилила нехватку продовольствия. Все это привело к тому, что в
1932-1934 гг. в стране разразился голод. В январе 1931 г. Народный
комиссариат снабжения СССР по решению Политбюро на террито-
рии всей страны ввел карточную систему на основные продукты и
потребительские товары279.
Равно как и другие, описанные ранее сферы деятельности парка
им. Горького, также и снабжение парка продуктами предприятий
общепита полностью отражало политическую ситуацию того вре-
мени. Нехватка продовольствия и голод открыто в парке культуры
не обсуждались, тем не менее, некоторые конкретные факты можно
выявить в отдельных источниках.
Газета «Парк культуры и отдыха» уделяла много внимания продо-
вольственной теме. На ее страницах постоянно сообщалось о работе
фабрики-кухни № 7, различных столовых и ресторанов, рассказыва-
лось об их успехах и критиковались недостатки этих организаций280.
Газета часто публиковала письма посетителей с жалобами на низкое
качество блюд, длинные очереди в кассах, а также высокие цены281.
Дороговизна приводила к тому, что семьи почти никогда не питались
в столовых и ресторанах.
С 1920-х гг. в стране велся интенсивный поиск новых источников
питания. Прежде всего обратили внимание на животных, которых
можно было вырастить за короткий промежуток времени, таких как,
например, кролики. (Об этом можно прочитать в сатире Р. Г. Урха
«Русский король кроликов», изданной в 1939 г. в Лондоне или у
И. Ильфа и Е. Петрова в «12 стульях».) Также начали использовать
богатую протеином сою. В парке культуры старались не отставать
от прогресса: был открыт павильон, в котором продавались только
соевые продукты, а в 1932 г. Моссовет одобрил организацию шести-
месячных курсов по кролиководству и проведение выставки по этой
279 Hildermeier М. Geschichte der Sowjetunion. 1917-1991: Entstehung und
Niedergang des ersten sozialistischen Staates. Munchen: Verlag С. H. Beck, 1998. S. 375 ff.;
Осокина E. А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабже-
нии населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1998. С. 37.
280 См., например: ПКиО. 1930. № 2. С. 3; ПКиО. 1931. № 2. С. 2; ПКиО. 1932. № 19.
С. 2; ПКиО. 1933. № 16. С. 3.
281 ПКиО. 1930. № 2. С. 3; ПКиО. 1932. № 19. С. 2. О длинных очередях будет также
рассказано в связи с проводимым в 1932 г. расследованием о домах однодневного от-
дыха в главе 4.2.
203
теме в 1933 г.282 В 1932 г. были предложения выращивать кроликов на
территории парка и разводить рыб в парковых прудах283.
Кроме того, о трудностях со снабжением говорит тот факт, что
карнавал 1935 г. обеспечивался продуктами при личном участии Ми-
кояна (см. гл. 3.2).
В связи с темой продовольствия также следует сказать несколько
слов об алкоголе, который является, как известно, составной частью
русской праздничной культуры284. Он не был запрещен в парке вопреки
первоначальным намерениям, что вызывало постоянные дискуссии.
Пиво продавалось в парке культуры самое позднее с 1931 г.; этот во-
прос был поставлен посетителями на собрании в августе того же года,
но ответы представителей парка были уклончивыми. Они утвержда-
ли, что пиво продается только в тех местах парка, которые посещают
в первую очередь иностранцы и отдельные категории посетителей285.
Основную причину продажи алкоголя нужно искать в экономиче-
ской выгоде, т. к. массовое потребление пива приносило парку значи-
тельную прибыль. Хотя потребление спиртных напитков посетите-
лями иногда и создавало проблемы (об этом будет говориться далее),
руководство парка не делало из этого главную проблему. У ЦПКиО
было особенное’расположение. Многие посетители приезжали не из
близлежащих частей города, граничащих с парком, и в сравнении,
например, с парком «Сокольники» он не являлся традиционным ме-
стом распития спиртных напитков286. Это, возможно, также повлияло
на то, почему руководству Центрального парка культуры после раз-
решения Моссовета продавать пиво и вино в парках и садах столи-
цы, было позволено (единственному из всех парков) устанавливать
282 Илья И., Петров Е. Двенадцать стульев. М., 1995. С. 123; ЦМАМ. Ф. 150. On. 1.
Д. 158. Л. 756; Д. 159. Т. 1.Л. 147.
283 ПКиО. 1932. № 19. С. 2.
284 О потреблении алкоголя в России см.: Phillips L. A. Bolsheviks and the Bottle:
Drink and Worker Culture in St. Petersburg 1900-1929. Illinois, 2000; Herlihy P. The
Alcoholic Empire. Vodka and Politics in Late Imperial Russia. Oxford, 2002; Похлеб-
кин В. В. История водки. М., 2007; Margolina S. Wodka: Trinken und Macht in Russland.
Berlin, 2005.
285 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 9 об., 12.
286 «Нехорошее прошлое» Сокольнической рощи, в которой имели место хулиган-
ство и «нередко убийства, пьянки и карточные игры», а посетителей развлекали бродя-
чие шарманщики и певцы, не исчезло и после преобразования Сокольников в филиал
ЦПКиО. Эти явления исчезли постепенно, хотя и не полностью, после проведения ин-
тенсивной работы летом 1930 г.
204
объемы продаж. Все остальные парки должны были согласовывать
это с органами милиции287.
К этому следует добавить, что, во-первых, в парке была запреще-
на продажа крепких алкогольных напитков. Во-вторых, употребле-
ние коктейлей, пунша или портвейна, которые считались своего рода
символами престижа, позволяло посетителям не только получать на-
слаждение, но и демонстрировало их уровень благосостояния и было
признаком нового образа жизни и повышением в некоторой степени
их культурности288. Это позволяет думать, что те, кто «потягивал»
коктейли в парке культуры, оставили в прошлом самогон и стали
«культурными потребителями» алкоголя289. О том, что культура пи-
тания также имела значение, свидетельствует проект пятиполосной
фрески, выполненный П. Т. Мальцевым для ЦПКиО им. М. Горького
в 1933 г. (во время голода на Украине) (см. ил. 26)290.
В светлом помещении с окном во всю стену и декоративной
пальмой за столами, покрытыми белыми скатертями, сидят хорошо
одетые советские граждане. Их обслуживает официантка в темном
форменном платье с белым фартуком. На заднем плане, через стек-
ло, видно большое здание с двумя балюстрадами, вдоль которых про-
гуливаются веселые люди. От обстановки столовой веет уютом и ре-
спектабельностью. Это, вероятно, мало соответствовало реальности.
Скорее всего, с помощью фрески решались не столько художествен-
ные, сколько педагогические задачи, которые были сформулированы
в парковом путеводителе 1930 г. намного реалистичнее: «веди себя
в столовой культурно». В разделе с таким заголовком посетителей
парка культуры просили не плевать на землю и не ковырять вилкой
в зубах291.
287 ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 159. Л. 462.
’288 О «престижных» напитках см. также: Gronow J. Caviar with Champagne:
Common Luxury and the Ideals of the Good Life in Stalin's Russia (Leisure, Consumption
and Culture). New York, 2003. P. 17 ff.
289 Данное понятие используется co ссылкой на исследования Джули Хесслер. Она
говорит о так называемой «культуре советской торговли» («cultured soviet trade») в
контексте стимулирования потребления в Советском Союзе, начиная с середины
1930-х гг. (См.: Hessler J. A Social History of Soviet Trade: Trade Policy, Retail Practices,
and Consumption, 1917-1953. Princeton: Princeton University Press, 2004. P. 19ff.)
290 Ил. см.: Gafiner H. u. a. Agitation zum Gliick. Sowjetische Kunst der Stalinzeit.
Bremen, 1994. S. 32.
291 Путеводитель. 1930 г. (без указания страниц).
205
* * *
В течение 1930-х гг. московский парк культуры и отдыха посте-
пенно становился синонимом советской культуры досуга. В нем был
представлен самый широкий спектр возможностей для проведения
досуга и организации отдыха. ЦПКиО им. М. Горького использовал-
ся как образец для создания сотен парков культуры по всему Совет-
скому Союзу.
С годами в программе парка менялись акценты. В первые годы наи-
более сильно был выражен педагогический и идеологический импера-
тив, тесно связанный с амбициями и бескомпромиссным характером
культурной революции (вплоть до 1932 г.), а также с необходимостью
реагировать на приток в Москву необразованного крестьянского на-
селения. Но помимо решения просветительских и воспитательных
задач, развлекательное направление в парке играло большую роль с
первых лет его деятельности. В этом смысле показательна история
с танцами, которая дает понять, что с 1932 г. идеологический пресс
стал слабеть. И к огромному сожалению многих, западное буржуаз-
ное влияние восторжествовало в парке при поддержке высшего руко-
водства парка. А вот пролетарские революционные формы развлече-
ний (например, «массовый танец») не прижились. Далее на примере
создания таких иновационных сооружений, как остров танца, стано-
вится видно, что несмотря на смену просветительской парадигмы на
стратегию легких развлечений, образовательные и воспитательные
элементы по-прежнему оставались в программе парка.
Необходимо заметить, что идеологическая составляющая, кото-
рая всегда соответствовала духу времени, и пропаганда советских
ценностей никогда не исчезали из деятельности парка, даже после
изменения культурной стратегии. Стали другими формы идеоло-
гической работы (агитации и пропаганды), она постепенно теряла
творческий и стихийный характер и становилась все более скучной и
дидактичной. Это видно на примере появления отдельно от больших
карнавальных парадов после 1935 г. так называемых агиткарнавалов
или исчезновения кукольных карикатур. С ростом в Москве обще-
го количества праздничных мероприятий участников каждого из них
становилось меньше. Большой карнавал 1935 г. и новое гигантское
кино в «Зеленом театре», где шли популярные фильмы 1930-х гг., на-
глядно демонстрируют окончательную победу развлекательного на-
правления. Изменения в парке культуры, как и в других сферах жиз-
ни советского общества во время «большого отступления», говорят о
готовности режима идти на определенные компромиссы, чтобы до-
биться лояльности граждан. Эти явления считаются типичными для
сталинизма 1930-х гг.
206
В результате анализа программы парка стала очевидной, наряду
с одержимостью власти вникнуть в каждую мелочь, также попытка
инструментализации и утилитаризации отдыха. Отдых и досуг долж-
ны были превратиться в промышленные процессы, что было впол-
не в духе первой пятилетки, когда в Советском Союзе проводилась
ускоренными темпами индустриализация. В организации отдыха
это очень хорошо видно: для повышения эффективности досуга его
время расписывалось в программах парка Горького буквально по ми-
нутам. Жизнь человека отождествлялась с действием механизмов.
Здесь стоит вспомнить начинания Лиги Времени, организации, ко-
торая в 1923-1926 гг. боролась за рациональное использование вре-
мени советскими гражданами292. Парк культуры должен был действо-
вать как «фабрика счастья», побывав на которой, малообразованные,
уставшие от будней трудящиеся обретали бы второе дыхание, чтобы
с новыми силами отдать себя делу построения социализма. Идеи
1920-х гг. также нашли свое воплощение в лозунге, сформулирован-
ном в 1933 г.: «лучше отдыхать, чтобы лучше работать». В это время
была опубликована брошюра о Центральном парке культуры с весьма
интересным заголовком: «Ударно работать — культурно отдыхать».
То есть сначала — работа, затем — отдых (как вознаграждение). Парк
при таком подходе выполняет две функции одновременно: во-первых,
он помогает людям хорошо работать, а во-вторых, он вознаграждает
людей за хорошую работу, а не просто предоставляет возможности
для отдыха и восстановления сил.
Подобно устройству фабрик, ориентированных на поточное про-
изводство продукции, парк культуры должен был поставить на поток
обслуживание массы посетителей. Это отчетливо выражалось в кол-
лективных формах отдыха, массовых танцах или огромной пропуск-
ной способности «Зеленого театра». Приоритет коллективных инте-
ресов, обезличивание, ориентиры на массовость — все эти явления
политического развития Советского Союза того времени нашли свое
воплощение в парке культуры. Отдельный человек терялся в толпе
отдыхающих, индивидуум исчезал на огромной территории парка,
обезличивался, становился одним из многих. Это хорошо показали
292 Созданная в 1923 г. Лига Времени была тесно связана с основанной в 1921 г.
А. К. Гастевым Научной организацией труда (НОТ), которая ратовала за рациональное
использование рабочего времени и эффективность всех производственных процессов.
В основу ее деятельности был положен тейлоризм; см.: Stites R. Revolutionary Dreams:
Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. New York; Oxford, 1989.
P. 145.
207
Ильф и Петров в упоминавшемся фельетоне 1932 г., назвав посетите-
ля парка «единицей»293.
Хотя большую роль режима в деятельности ЦПКиО им. М. Горь-
кого нельзя игнорировать, но в действительности те идеологические
задачи, которые ставились перед руководством парка, зачастую не
могли быть реализованы полностью, т. к. они не соответствовали же-
ланиям посетителей, и для их воплощения не хватало материальных
средств. В этой связи развитие парка можно представить как два па-
раллельных пути: намерения и их реализация, и на этом пути руко-
водство парка часто преследовали неудачи294. Но при всем этом также
очевидно, что многое делалось и многое принималось посетителями,
и таким образом обе линии развития иногда соединялись в одну, ко-
торый и становился истинной историей парка.
В силу содержательных противоречий, дефицита квалифициро-
ванных кадров и ограниченных материальных возможностей парк
перманентно носил переходный характер, что во второй половине
1930-х гг. вместе с усиливающейся стагнацией учреждения стало
нормой. Конечно, в те годы при всех его недостатках многие счита-
ли ЦПКиО примером райской жизни, что является предметом ис-
следования следующей главы. Эта двойственность делала ЦПКиО
им. М. Горького типичным институтом сталинизма, т. к. несоответ-
ствие между намерениями и действительностью было одной из ха-
рактерных черт этого режима.
293 Абстрактность этого понятия вызывает ассоциации как с сокращением
«з/к» (обозначение заключенных в сталинских лагерях), так и с аббревиатурой GI
(Governement Issue — название для американского солдата).
294 Ссылки на этот феномен есть также у Келли; см.: Kelly С. Refining Russia:
Advice Literature, Polite Culture, and Gender from Catherine to Yeltsin. New York: Oxford
University Press, 2001. P. 394.
Глава 4
ВОПЛОЩЕННЫЙ РАЙ
Наш парк должен быть местом социалистической
культуры. Наш парк должен стать одним из участников
борьбы за культурную революцию, за новый культур-
ный быт. Наш парк должен дать наглядное, практически
осязаемое доказательство нашей работы над культур-
ным подъемом масс.
Уханов1
4.1. В поисках идеального парка: дипломные работы
и генеральные планы, прагматизм и гигантомания
Одновременно с основанием московского парка культуры в
1928 г. разгорелась дискуссия в духе соблюдения столь важной кон-
цептуальной целостности парка по поводу его внешнего облика, не-
разрывно связанного с его содержательными и институционально-
имманентыми структурами.
«Парки представляют собой характерные памятники своего вре-
мени», поэтому парк культуры считался символом нового быта и
социалистической столицы. Новизна, заявленная в 1935 г. в гене-
ральном плане развития города, в первую очередь выражалась в озе-
ленении: 54 % площади Москвы должны были составлять зеленые
насаждения, из них 80 % — в парках2.
Планирование «зеленой Москвы» 1930-х гг. в корне отличается
от предложений урбанистов и дезурбанистов конца 1920-х гг. Зеле-
ные насаждения, от самой маленькой площади до самого большого
1 Цит. по: Лавров В. Парк культуры и отдыха в Москве по проектам дипломников
ВХУТЕИНа // Строительство Москвы. 1929. № 10. С. 13-18.
2 Яковлева Г. Н. Структура города-сада в генеральном плане Москвы 1936 года //
Архитектурное наследство. 1996. № 40. С. 163-170.
209
парка, по этой концепции становились неотъемлемой частью общего
архитектурного замысла:
«Москва в плане 1935 г. — не архитектура среди зелени, а зелень и
архитектура, слитые в единый архитектурно-природный ансамбль»3.
Эта цитата выражает суть отношения сталинизма к природе: гар-
моничной природа может быть только тогда, когда она организована
и оформлена.
В этой связи символичным становилось создание Центрального
парка культуры, «идеального парка того времени», на территории му-
сорной свалки. Такую же идеологическую нагрузку имело превраще-
ние кладбищ в новые городские площади4.
Появлением нового парка культуры в центре города режим дока-
зывал, что он заботится об удовлетворении потребностей трудящихся
и улучшении условий их жизни; обеспечивает населению достойный
уровень культурного и (по терминологии тех дней) социалистиче-
ского образа жизни.
Кроме того, продолжались начатые еще в 1920-е гг. споры о со-
циалистическом городе. Спорили об архитектуре и художественном
оформлении парка, которые вместе с программой должны были воз-
действовать на поведение и образ жизни людей.
Объектом поисков был такой тип парка, который отвечал бы всем
сформулированным требованиям. Было ясно, что без использования
«наследия прошлого» не обойтись:
«Победивший пролетариат должен, оттолкнувшись от опыта буржу-
азных парков, создать совершенно новый тип парка миллионов трудя-
щихся социалистической страны, парка, сочетающего культурный отдых
и развлечение с коммунистическим воспитанием масс... Пролетарский
парк должен взять от капиталистических парков технику: высокую тех-
нику английского садоводства, имеющего прекрасные образцы искус-
ственных “вечных” газонов, технику освещения, устройства фонтанов,
благоустройства и т. д.
От абсолютистских парков — продуманную планировку, имея основ-
ной целью наиболее целесообразную организацию территории в соответ-
ствии с задачами посещения парков десятками тысяч пролетариев»5.
3 Яковлева Г. Н. Структура города-сада в генеральном плане Москвы 1936 года.
С. 166.
4 Там же. С. 163,167.
5 Глан Б. Н. За социалистический парк. М., 1935. С. 9.
210
Чтобы понять, как этот социалистический парк выглядел или дол-
жен был выглядеть, какие характерные черты имел, нужно сначала
рассмотреть хронологию формирования и развития архитектурных
t планов парка культуры. Интересно будет узнать, какие из них в итоге
были реализованы, а какие идеи и проекты (даже победившие в раз-
личных конкурсах, прошедшие через бурное общественное обсужде-
ние) остались лишь на бумаге. Это важно для нашего исследования,
потому что зачастую неосуществленные планы могут сказать значи-
тельно больше, чем воплощенные в жизнь.
Поиск адекватных эстетических форм не ограничивался только
архитектурой зданий и других парковых сооружений, он охватывал
также парковую скульптуру, мебель, декоративные вазы, огражде-
ния и даже урны для мусора — обязательные элементы любого парка.
Особое внимание уделялось скульптуре как важной части монумен-
тального оформления, эстетика которого формировалась в 1930-е гг.
Этот художественный канон еще долгое время после Сталина господ-
ствовал в архитектурном оформлении городов Советского Союза.
Дискуссии по поводу облика московского парка культуры и от-
дыха происходили во время радикальных политических и культур-
ных перемен. Парк создавался в период культурных реформ конца
1920-х гг. и после завершения первого конкурса с новыми эстети-
ческими устремлениями в 1932 г. Грандиозные замыслы Власова
перекликались, начиная с 1934 г., с планом реконструкции Москвы,
утвержденном в генплане 1935 г., с консолидацией сталинской систе-
мы ценностей, а также с эскалацией «Большого террора», начиная с
1936 г. В архитектурных концепциях Центрального парка культуры
отражен переход от утопически-экспериментальной архитектуры
1920-х гг. к монументально-традиционалистской 1930-х гг., а также
прослеживается смена главных архитекторов — Константина Мель-
никова, Эля Лисицкого, Александра Власова.
В 1994 г. Андреас Гуски сравнил парки сталинского времени с
парками XVIII столетия, в которых природа была приручена чело-
веком, — так она вписывалась в придворную культуру абсолютист-
ского общества и могла восприниматься им6. Гуски показал, что при
сталинизме произошло «возвращение к парку» такого типа. По его
мнению, «самое наглядное выражение» этого процесса проявилось на
территории Выставки достижений народного хозяйства Советского
6 Guski A. Natur in der Kultur des Stalinismus // Gieraths J. 175 Jahre Universitat
Hohenheim. Stadium Generale Wintersemester 1993-1994. Deutschland-RuBland,
Stuttgart, 1994. S. 79-90.
211
Союза (ВДНХ СССР). Эта выставка была открыта в 1939 г. на севе-
ре Москвы как Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ВСХВ).
Перед глазами посетителей монументальных павильонов, структури-
рованных с геометрической точностью, наглядно представал процесс
строительства социализма7.
Парк культуры, который, без сомнения, был одним из главных
искусственных ландшафтов сталинизма, А. Гуски, однако, не упоми-
нает. Так как парк культуры, как и выставка, являются заметными
архитектурными объектами Москвы не только сталинской эпохи,
следует поставить вопрос об их взаимодействии.
После принятия решения об учреждении парка культуры руково-
дитель отдела планирования ЦПКиО Мельников в первую очередь
обратил внимание на территорию сельскохозяйственной выставки.
Архитектор, родившийся в 1890 г., стал известен с начала 1920-х гг.
благодаря многочисленным авангардистским проектам и построй-
кам, таким как клубы, гаражи, павильоны за пределами Москвы. Он
также принимал участие в строительстве ВСХВ, и поэтому уже был
знаком с территорией8.
Сначала на территории сельскохозяйственной выставки планиро-
валось распределить «отдельные сектора» парковой работы: площад-
ки для спорта и игр, аттракционы, выделить места для музыкальной
работы и проведения докладов. Вокруг павильонов «Удобрения» и
«Полевой севооборот» был создан детский городок. После длитель-
ного размышления большое поле в начале Нескучного сада было
отведено под площадь Смычки, на котором планировалось проведе-
ние массовых собраний и митингов. Помимо этого, группа молодых
архитекторов решила изменить структуру партера, т. к. выяснилось,
что дороги ВСХВ и «свободный партер» не годятся для парка куль-
туры. С одной стороны, посетители парка должны были равномер-
но распределяться по партеру, а, с другой стороны, там нужно было
разместить достаточное количество спортивных площадок. Поэтому
было решено заложить четыре новые аллеи, по которым посетители
двигались бы от входа к партеру парка. Аллеи раположили в форме
большого «классического ромба», они выходили к уже существую-
щим дорогам (см. ил. 28)9.
7 О ВСХВ-ВДНХ см.: Castillo G. Peoples at an Exhibition: Soviet Architecture and
National Question // Lahusen Thomas, Dobrenko Evgeny (eds.) Socialist Realism Without
Shores. Durham: Duke University Press, 1997. P. 91-119.
8 Schadlich C„ Schmidt D. W. Avantgarde 1900-1923: Russisch-sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1991. S. 277.
9 Коржев M. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и отдых.
М., 1977. С. 287.
212
Летом 1929 г. Мельникова на посту руководителя отдела плани-
рования сменил Эль Лисицкий. Его назначение, без сомнения, го-
ворит о намерении использовать экспериментаторские наработки
1920-х гг., которые имелись в новом проекте парка культуры. Лисиц-
кий (родился в 1890 г.), прежде занятый в различных сферах художе-
ственной деятельности и искусства, с архитектурным образованием,
с опытом работы в архитектурном бюро, не был практиком. Его чер-
тежи «проунов» (проекты утверждения нового — трехмерные супре-
матические композиции. — Примеч. ред.), проект «Ленинская трибу-
на» или знаменитые горизонтальные небоскребы были утопиями и
существовали только на бумаге10.
Лисицкий пополнил группу планирования, в которую уже вхо-
дил А. Коробов (позже один из основных архитекторов ВДНХ), не-
сколькими молодыми архитекторами, в том числе Л. К. Залесской,
М. И. Прохоровой и М. П. Коржевым. У него был огромный инте-
рес к «проблемам организации отдыха», принципы и целевые груп-
пы которого в 1928 г. еще не были определены. Чтобы подготовить
теоретическую платформу, Лисицкий привлек к сотрудничеству
специалиста А. Орлюка. Его целью было превратить парк культуры в
«фабрику здоровья»11.
Наряду с теоретическими разработками для будущего парка архи-
текторы должны были заниматься конкретными заданиями оформ-
ления и оборудования парка. В это время проектировались музы-
кальная сцена, новый мост для Голицынского пруда, а также ограда
для Детского городка.
Первые два года архитекторы, чьи знания в области парковой и
садово-парковой архитектуры были недостаточны, работали наугад,
не имея стратегического плана, поэтому оформление территории шло
бессистемно и учитывало только непосредственные потребности12.
В 1929 г. ряд выпускников Высшего художественно-технического
института (ВХУТЕИН) в своих дипломных работах впервые по-
дошли системно к планированию общей территории парка культу-
ры, включая Ленинские горы и Лужники13. Несмотря на то, что этим
весьма амбициозным, авангардистким и отчасти утопическим проек-
10 Schadlich Ch„ Schmidt D. W. Avantgarde 1900-1923: Russisch-sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1991. S. 277.
11 ПКиО. 1930. № 8-9. C. 5.
12 Коржев M. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и от-
дых. С.289.
13 См.: Лавров В. Парк культуры и отдыха в Москве по проектам дипломников
ВХУТЕИН // Строительство Москвы. 1929. № 10.
213
там было суждено отправиться в долгий ящик, в них присутствовали
свежие идеи, которые потом были использованы при планировании.
В дипломных работах чувствовалась хорошая теоретическая база,
которая к тому времени уже была создана в процессе планировании
«большой Москвы» и парка14. В дипломах требовалось учесть все
практические задачи (строительство зданий и сооружений, необхо-
димых для нормального функционирования парка), а также идеоло-
гические и эстетические установки новой общественной системы.
Последние были определены очень четко: во-первых, парк должен
быть узнаваем как «советский» — и индивидуальными, и организо-
ванными посетителями. Во-вторых, его современность необходимо
было выразить через «стандартные элементы» и новейшими «техни-
ческими средствами». В-третьих, в парке требовалось применить со-
ответствующую «архитектурную организацию» пространства, чтобы
ансамбль в целом и все его части оказывали бы на посетителя силь-
ное воздействие15.
Помимо этого, нужно было максимально использовать географи-
ческие и топографические особенности территории парка. Парк тре-
бовалось сделать досягаемым для горожан современной и будущей
Москвы, вписать его архитектурными средствами в окрестные ланд-
шафты.
Все перечисленные задачи были очень общими, так можно было
сказать о каждом парке. Проектировщики понимали, каким должен
быть советский парк в принципе, однако слабо представляли, в чем
заключаются его особенности.
В некоторых дипломных работах на первый план была выдвинута
проблема досягаемости парка (Долганов предлагал проложить трам-
вайный маршрут «Б» через парк); большинство выпускников пред-
полагали, что в основном парк будет работать с группами организо-
ванных посетителей, поэтому в их проектах планировались большие
площади для митингов, демонстраций и т. п.
Архитектор Масманян, к примеру, предлагал создать «аллею От-
четов», на которой представители различных общественных орга-
низаций демонстрировали бы свою работу в течение года. Эта аллея
должна была вести посетителей парка к Триумфальной арке, стоя на
которой, они могли любоваться всей территорией (см. ил. 29). Особен-
ность этой Триумфальной арки, в сравнении с ее предшественниками
14 Лавров В. Указ. соч. С. 13. О различных планах Москвы см.: Colton Т. J. Moscow:
Governing the Socialist Metropolis. Cambridge, 1998. P. 215.
15 Лавров В. Указ. соч. С. 16.
214
эпохи абсолютизма, состояла в том, что она задумывалась не просто
как монумент, прославляющий победы власти. Ее совершенство и
замысел архитектора раскрывались только благодаря участию масс,
и поэтому в ней выражался «пафос масс»16. Центральным пунктом
проекта Алабяна был «дом Ленина», где должны были собираться по-
сетители, чтобы потом расходиться по различным секторам парка.
Если говорить о частях парка, то основное внимание дипломники
уделяли спортивному сектору с расположенным рядом местом для
массовых митингов, а также Детскому городку. Часть проектов из
практических соображений предусматривали размещение Детского
городка около входа (например, проект Алабяна, для которого Дет-
ский городок был своего рода гардеробом, где родители могли оста-
вить детей), в других — городок располагался как можно дальше от
центральной части парка. По поводу использования природных осо-
бенностей территории среди авторов царило единодушие: большин-
ство проектов предусматривали проведение массовых мероприятий в
Лужниках, где река делает изгиб; дипломники использовали Ленин-
ские горы в качестве трибун для зрителей.
В целом результат конкурса был удовлетворительным. Разуме-
ется, все участники понимали, что парк «будет строиться не одно
десятилетие»17.
Журнал «Строительство Москвы» посвятил целую статью дип-
ломным работам. Михаил Жиров, ученик известного конструктиви-
ста Александра Веснина, все зеленые насаждения Москвы и окрест-
ностей представил единым парком культуры, организованным в
виде четырех колец, каждое из которых имело свое расположение и
функции18.
Административные здания относились к самому внутреннему
кольцу, которое должно было связывать политические центры раз-
личных районов и «контролировать» жизнь в парке. Второе кольцо
было посвящено физической культуре и работе с детьми. Третьим
было Садовое кольцо, на котором располагались естественно-научные
и технические здания. Наконец, четвертое и последнее кольцо объе-
диняло поля и огороды окраин Москвы, и его можно было расши-
рять при дальнейшем развитии города. Кроме того, проект Жирова
предусматривал организацию уже существующих «парковых город-
16 Там же. С. 17.
17 Там же. С. 18.
18 Жиров М. Парк культуры и отдыха // Советская архитектура. 1929. № 5.
С. 172-175, С. 173.
215
ков». Это касалось Ленинских гор и Москвы-реки, Ходынского поля
с прилегающими землями, Измайловского парка и Терлецкого леса, а
также запущенной территории на юго-востоке Москвы.
С предложенной Жировым кольцевой структурой Москва могла
расти и благодаря развитию городов-спутников (по отдельным райо-
нам города), и вдоль четырех основных магистралей19.
Если сравнивать этот проект с представленными выше, то видно
что Жиров исходит из реальных топографических условий и берет
в расчет уже существующие объекты; для него жители Москвы, по-
тенциальные посетители парка, в очень малой степени являются
участниками демонстраций, они для него просто нуждающиеся в от-
дыхе и досуге люди. Кроме того, он учитывал в проекте, хотя не всег-
да реалистично, демографическое развитие Москвы по различным
сценариям. Его идеи станут актуальными спустя некоторое время и
отразятся в дискуссии урбанистов и дезурбанистов по поводу новой
Москвы. Помимо этого, будущая Москва Жирова имеет черты зеле-
ного города Говарда20.
Чтобы учесть все детали и тонкости программы будущего парка
культуры, Лисицкий требовал создания генерального плана всей тер-
ритории с Ленинскими горами и Лужниками. В рамках этого плана
он сам принял участие в разработке нескольких теоретических кон-
цепций парка культуры. Он полагал, что парк должен быть построен
как «поэтическое произведение», содержание которого развивалось
бы «от страницы к странице», «от главы к главе» и достигало бы свое-
го апогея в «финале».
Он видел Центральный парк культуры как часть парковой систе-
мы Москвы, города международного значения. Коммуникации, ма-
гистрали, ведущие к разным частям парка, имели в его представле-
нии центральное значение, т. к. они обеспечили бы большому потоку
людей свободу передвижения во время демонстраций и праздничных
парадов. Вместе с тем он считал обязательным связать все маги-
страли, аллеи и дороги парка в единую систему. Опираясь на проект
Масманяна, он настаивал на том, чтобы эта система располагалась на
нескольких уровнях. В этом случае, по его словам, вход в парк куль-
туры благодаря движущимся людям стал бы «живой архитектурной
19 Жиров М. Парк культуры и отдыха.
20 Karn S. Die Vorschlage zur Griinplanung an der Hochschule VChUTElN und der
Gor'kijpark fur Kultur und Erholung // Bodenschatz H., Post C. Stadtebau im Schatten
Stalins. Die internationale Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-
1935. Verlagshaus Braun; Berlin, 2003. S. 74-78.
216
формой». В будущий парк он предлагал сделать несколько путей, ко-
торые объединялись бы затем в магистраль под названием «путь к
коммуне». По его замыслу архитекторы должны были оформить эту
дорогу таким образом, чтобы отдельные этапы развития «человече-
ского общества, труда, культуры, от самого низкого до наивысших
ступеней, были бы отражены» на этом пути в парк. И посетители при
вступлении в парк сразу бы получали «высокую зарядку». Далее он
подчеркивал важную роль, которую в общем устройстве парка куль-
туры играли вода, цветы и свет. Последнему он придавал особенно
большое значение, т. к. игрой света можно влиять на настроение чело-
века. Кроме того, благодаря подсветке парк мог превращаться ночью
в иной, загадочный мир. В заключение он высказывался за то, чтобы
парк был «легким» и одновременно величественным, как Эйфелева
башня21.
Особое внимание Лисицкий уделял городкам отдыха, проект
одного из них он представил в газете «Парк культуры и отдыха».
Уже упомянутый принцип легкости и прозрачности нашел в нем
свое выражение. Он предлагал построить здание, способное транс-
формироваться в зависимости от сезона и погодных условий. Летом
некоторые помещения в хорошую погоду превращались бы в откры-
тые пространства. В комнатах для отдыха он воплотил в полной мере
принцип коллективности. В этих помещениях (мужчины и женщины
отдельно) кровати располагались веерообразно, таким образом, «что-
бы лежащий, не поворачивая головы, мог видеть своих соседей с обе-
их сторон»22.
14 сентября 1930 г. президиум исполнительного комитета Мо-
сковской области (Мособлисполком) и Моссовет приняли решение
о проведении конкурса, во главе которого был поставлен специаль-
но созданный комитет. В него вошли несколько комиссий, отвечав-
ших за учреждение, планирование, популяризацию науки, здорового
образа жизни, проведение выставок, работу с детьми, озеленение, а
также за музыкальные вопросы23. Руководила комитетом директор
парка Бетти Глан; архитектор Леонид Лунц взял на себя обязанности
научного секретаря. Кроме того, среди членов комитета были пред-
ставители города, ведущие сотрудники парка, ученые, архитекторы,
инженеры, дендрологи, врачи и деятели искусства. Московский пар-
21 ПКиО. 1930. № 7. С.З.
22 ПКиО. 1930. № 8-9. С. 5.
23 ПКиО. 1930. № 7. С. 4; ПКиО. 1930. № 8-9. С. 5. Музыкальная комиссия при-
соединилась несколько позднее.
217
тийный комитет и Моссовет тоже принимали участие в работе ко-
миссий. Сначала комитет определил территорию парка с учетом пер-
спективы его развития. После включения Лужников и Фрунзенской
набережной территория будущего парка стала равна 593,4 га, при
этом 8 км Москвы-реки становились «парковой зоной»24. Кроме того,
конкурсанты получили список, в котором были перечислены строя-
щиеся здания и их характеристики25.
В конкурсном задании первоначально речь шла об общем плани-
ровании без детализации. Парк должен был превратиться в «мощный
комбинат культуры», который объединял бы «массовую, полити-
ческую, научно-популярную, художественную, сценическую, спор-
тивную и оздоровительную работу», и каждый год принимать сотни
тысяч посетителей. Также архитекторов ознакомили с пожеланиями
общественности.
Посетители парка должны были высказать мнение и внести пред-
ложения по генеральному плану, что они делали в большинстве слу-
чаев в форме очень конкретных вопросов (будет ли общественный
транспорт в парке, будет ли построен большой театр, как будет озе-
ленен парк и т. д.)26.
В конкурсе приняли участие архитектурные организации и учеб-
ные институты, такие как АСНОВА (Ассоциация новых архитекто-
ров), АСИ (Архитектурно-строительный институт), АРУ (Объеди-
нение архитекторов-урбанистов), ВОПРА (Всероссийское общество
пролетарских архитекторов), САСС (Сектор архитекторов социали-
стического строительства), НТО (научно-техническое общество), а
также бригада архитектора Центрального парка культуры, инженер
И. Кланг и архитектор А. Коробов по собственной инициативе, архи-
текторы Моисей Гинзбург и Константин Мельников27.
24 Коржев М. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и от-
дых. М., 1977. С. 290.
25 Глан Б. Н. За социалистический парк. М„ 1935. С. 33.
26 ПКиО. 1930. № 8-9. С. 5.
27 Не совсем ясно, речь идет об открытом или закрытом конкурсе (о котором го-
ворит М. П. Коржев). ПКиО в решении о проведении конкурса сообщает, что глав-
ный принцип конкурса — открытость; однако известные архитектурные организации,
а также некоторые архитекторы специально приглашались к участию (ПКиО. 1930.
№ 7. С. 1). Упомянутые организации и люди (АСНОВА, ОСА [Объединение совре-
менных архитекторов], АРУ, ВОПРА, МАО [Московское архитектурное общество],
отдел планирования НКВД, архитекторы Н. А. Ладовский, А. А. Веснин, К. В. Мель-
ников, М. Я. Гинзбург) совпадают только частично с теми, чьи проекты в 1932 г. были
опубликованы.
218
Проекты, как и дипломные работы 1929 г., ориентировались в пер-
вую очередь на «массового посетителя», который передвигался по
парку культуры как на демонстрации28. Перенос центра парка куль-
туры на территорию Лужников был общим для всех проектов. Под
центром архитекторы понимали место, в котором могло собираться
в рамках массовых мероприятий огромное количество людей. Соот-
ветствующим образом были задействованы в большинстве проектов
и склоны Ленинских гор как «естественный амфитеатр»: на них пред-
лагалось разместить трибуны. В 1931 г. проводился еще один кон-
курс — проект Дворца Советов, который должен был быть построен
между Кропоткинской (ныне Пречистенской) набережной и улицей
Волхонкой — на месте разрушенного храма Христа Спасителя. Поэто-
му большинство проектов ориентировалось на эту новую, централь-
ную точку города29. Ось Дворец Советов — Ленинские горы, проекти-
руемая архитекторами дворца как аллея Ильича, должна была вести
народные массы от центра власти (Кремль) к месту ее официального
представительства (Дворец Советов), а затем к местам средоточения
идеологии и знаний (Институт Красной профессуры, Комакадемия)
к «хлебу и зрелищам» в парке культуры30.
Бригада Центрального парка культуры различала будни, которые,
по их представлению, проводились бы по-прежнему в партере пар-
ка, Голицынском саду и на площади Смычки, и «знаменательные дни
парка», которые они предлагали отмечать на аллее Ильича и на «поле
для массовых акций».
Практически во всех проектах вода использовалась как важный
элемент оформления, при этом архитекторы выдвигали идеи от
создания бассейна, каналов (АСИ, САСС, ВОПРА, НТО, АРУ) на
территории Лужников, маленьких гаваней в определенных секторах
парка (Мельников) до расширения изгиба Москвы-реки и устрой-
ства там большого бассейна (бригада Центрального парка куль-
туры; Кланг и Коробов). Последнюю идею Власов вспомнит через
несколько лет, ведя разработку генерального плана Центрального
парка культуры.
28 Отдельные проекты см.: Глан Б. Н. За социалистический парк. С. 22-31;
Лунц Л. Б. Перспективы строительства Центрального парка культуры и отдыха // Со-
ветская архитектура. 1932. № 1. С. 32-52.
29 О конкурсе проектов Дворца Советов см.: Schlogel К. Moskau lesen. Berlin, 1984.
S. 56-65; а также: Berlinische Galerie. Naum Gabo und der Wettbewerb zum Palast der
Sowjets Moskau 1931 — 1933. Berlin, 1992.
30 См. также рассуждения о проекте ВОПРА // Глан Б. Н. За социалистический
парк. С. 26.
219
Почти все участники занимались вопросом транспортного со-
общения на огромной территории парка. Предложения были самые
разные: от увеличения существующих автобусных и трамвайных
маршрутов до подвесных канатных дорог, которые должны были пе-
ревозить посетителей с Ленинских гор в Лужники.
В двух проектах (бригада Центрального парка культуры; Кланг
и Коробов) планировалось «включить» всю Москву и окрестности в
парковое кольцо. При этом ЦПКиО становился его частью. Бригада
Центрального парка культуры предусматривала, чтобы каждый парк
этого кольца имел определенные функции в зависимости от района
расположения, а все парки вместе образовали бы «систему культур-
ных учреждений города». Парку Горького благодаря его центрально-
му положению отводилась главная роль.
Парки Пролетарского и Сталинского районов должны были стать
«местом популяризации» металлургии и машиностроения, Измай-
ловский парк «отвечал» бы за энергетику, а в парке «Сокольники»
главной темой становился транспорт. Парк «Останкино» посвящался
садоводству, Тимирязевский парк — сельскому хозяйству и, наконец,
Фили - «военно-массовой» работе. Кланг и Коробов предусматрива-
ли несколько колец парков31. Первое кольцо являлось «объединен-
ным комбинатом парков культуры и отдыха», в который входили уже
перечисленные парки, каждый со своей функцией. Внешние кольца
должны были состоять главным образом из лесопарков.
Несмотря на множество различий, в проектах имелись и одинако-
вые идеи. Почти во всех предлагалось научно-популярный и детский
сектора обустраивать на существующей, передней территории парка
культуры. Практически все конкурсанты считали Ленинские горы
самым подходящим местом для «зоны отдыха».
Структуру парка участники представляли по-разному, сильнее
всего расходились проекты архитекторов Мельникова и Гинзбурга,
их архитектурно-теоретические позиции были прямо противополож-
ны. Мельников предусматривал «централистическое» решение. Он
разделил территорию на тематические сектора, которые сходились в
центре — к полю для массовых акций (см. ил. 31). Гинзбург (который
в 1930 г. также принял участие в конкурсе планирования «зеленого
города»), упорядочил отдельные секторы, как своего рода полосы,
которые шли параллельно Москве-реке и вливались в Лужниках в
большую площадь (см. ил. 30). У этой концепции было преимуще-
31 Более подробно см.: ПКиО. 1930. № 7. С. 4; Глан Б. Н. Праздник всегда с нами.
С.51.
220
ство: посетители почти из любой части парка быстро могли попадать
в другие его зоны.
Комиссия закончила свою работу в 1931 г.; ни один из поданных
на конкурс проектов не был утвержден. Основные критические заме-
чания конкурсантам: формализм и гигантомания32. К этому следует
добавить, что советская архитектура в это время находилась в пере-
ходной стадии.
Первый секретарь Московского городского комитета партии Ла-
зарь Каганович в речи на июньском пленуме ЦК партии 1931 г. на-
звал Москву городом образцового социалистического строительства.
Это положило конец дискуссиям о полном переустройстве городов
и завершило период планирования парка. Сюзанне Карн замечает,
что сентябрьское решение Московского комитета партии по Цен-
тральному парку культуры ничего не изменило, а только уточни-
ло существующую концепцию парка культуры («парк культуры и
отдыха — это институт нового типа, который связывает широкую
политически-просветительскую работу с физической закалкой мил-
лионов трудящихся»)33.
Ответственные лица парка были вынуждены действовать без
утвержденного генерального плана; строительство парка непрерыв-
но приспосабливалось к постоянно изменяющимся требованиям.
В 1931 г. дирекция решила дальше работать над генеральным планом
парка с учетом результатов конкурса. После утверждения на июнь-
ском пленуме основы генерального плана реконструкции Москвы
победила точка зрения, что необходимо «объединить творческие
силы проектировщиков» Центрального парка культуры в специаль-
ном цехе, который подчинили управлению архитектуры Моссовета.
Позже этот цех был передан в управление треста Госзеленстрой (Го-
сударственное садоводство), входившего в Народный комиссариат
коммунального хозяйства РСФСР34.
В 1932 г. по состоянию здоровья Лисицкому пришлось оставить
работу в отделе планирования парка культуры, и Бетти Глан была вы-
нуждена искать ему замену. Она обратилась к Ивану Жолтовскому,
«сильнейшему представителю “классической школы” и замечатель-
32 Глан Б. Н. За социалистический парк. С. 9; Коржев М. П. Из истории планиров-
ки первого советского парка // Парк и отдых. М., 1977. С. 291.
33 Karn S. Die verzogerte landschaftsarchitektonische Wende // Stadtebau im Schatten
Stalins. Die internationale Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-
1935. Berlin, 2003. S. 163-170.
34 Коржев M. П. Из истории планировки первого советского парка // Парк и от-
дых. С. 295.
221
ному знатоку садового искусства»35. Очевидно, Бетти Глан попроси-
ла у Жолтовского совета, т. к. он в рамках планирования ВСХВ уже
занимался территорией парка культуры. После подробного рассказа
о различных принципах и традициях парковой архитектуры он реко-
мендовал ей Александра Власова. Власов родился в 1900 г. в Москве,
в семье дендролога; в 1928 г. закончил учебу и начал работать у Жол-
товского. Он придерживался консервативных взглядов в архитекту-
ре. В 1930-1940-х гг. он являлся ведущим архитектором Советского
Союза. Власову, как никакому другому архитектору того времени,
удавалось осуществлять свои проекты, в т. ч. здание ВЦСПС на Ка-
лужском шоссе, Крымский мост, восстановление центра Киева после
войны36.
После 1932 г. архитекторы ЦПКиО им. М. Горького работали в
двух направлениях: во-первых, сооружали здания, оформляли терри-
торию, во-вторых, работали над генеральным планом парка. В 1932—
1937 гг. были построены маленькие павильоны, сцены, водный театр,
дома отдыха, а также большой Зеленый театр. Кроме того, рекон-
струкция парка, начатая в 1929 г. по инициативе дирекции, под ру-
ководством бразильского архитектора Родриго Дакосты (которого
также порекомендовал Жолтовский) закончилась появлением зву-
кового кино37. По проекту Власова в 1933 г. берега Москвы-реки на
территории парка были укреплены гранитом, а на Пушкинской набе-
режной соорудили трибуны для зрителей водно-спортивных празд-
ников (см. ил. 5). Об этом в 1935 г. писал журнал «Строительство
Москвы» и с удовлетворением отмечал, что за границей невозможно
создать ничего подобного38.
В 1932-1934 гг. архитектурным оформлением парка никто не за-
нимался. Такое бездействие обусловлено тремя причинами.
Во-первых, советская архитектура находилась на переломе.
В 1932 г. были распущены различные союзы, и вместе с ними ка-
нули в лету многие интересные проекты. Работы по планированию
ЦПКиО им. М. Горького перешли в ведение исполнительной власти.
Все это отразилось на развитии парка культуры, потому что бурные
творческие дискуссии прекратились.
35 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 51.
36 Овсянникова Е. Б. Утопии Александра Власова // Архитектура и строительство
России. 1994. № 7. С. 8; БСЭ. Т. 8. М., 1951. С. 247.
37 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 52, 72.
38 Страментов А. Е. Набережные в Москве и за рубежом // Строительство Мо-
сквы. 1935. № 1. С. 44.
222
Во-вторых, архитекторы, занимающиеся планированием пар-
ка культуры, были ограничены в своих идеях рамками разрабаты-
ваемого в это время генерального плана реконструкции Москвы, и,
в-третьих, архитекторам приходилось считаться с мнением руково-
дителей парка, популярность которого продолжала расти (см. об этом
гл. 5.2), поэтому строительство новых зданий в парке шло стихийно,
вне планирования.
В 1934 г. Леонид Лунц опубликовал обширное и подробное ис-
следование о парках культуры39. В этом труде системно описаны
история, теория и практика проектирования и строительства парков
различных типов, освещены социально-градостроительные и функ-
циональные аспекты организации парков. В книге 8 глав: «Парки ка-
питалистических стран», «Парки СССР», «Парк в системе города»,
«Проектирование парков», «Планирование» (на примерах парков
Советского Союза), «Анализ систем планирования», «Сооружения»,
«Зеленое строительство», а также «Элементы парковой инжене-
рии». В ней много статистического материала, фотографий и планов.
В конце книги приведена библиография, на которую обращаешь вни-
мание по нескольким причинам. Ее объем свидетельствует об основа-
тельности подхода к изучению проблемы. Для автора не существует
ни идеологических, ни национальных границ, также он не обращает
внимания на цензуру. Основу библиографического списка составля-
ют «первоисточники»40, но они никак не связаны с самим исследова-
нием и не влияют на него. Список литературы разделен по темам и
содержит книги на русском и иностранных языках, в т. ч. и дорево-
люционные издания.
Однако в своей книге Лунц не дал нового плана Центрального
парка культуры; в статье в журнале «Академия архитектуры» (1934)
Лунц рассказал только о некоторых проектах конкурса 1931 г.41
Решением Совета народных комиссаров СССР и ЦК партии от
10 июля 1935 г. был принят Генеральный план реконструкции Мо-
сквы, где озеленению советской столицы придавалось большое значе-
ние. В 1934 г. Власов представил новые концепции развития ЦПКиО
им. М. Горького42.
-w------------------
39	Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха.
ft 40 Имеются в виду так называемые первоисточники по марксизму-ленинизму.
41	Лунц Л. Б. Из опыта парков культуры и отдыха // Академия архитектуры. 1934.
№ 1. С. 57-66.
42	См.: Постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 10 июля 1935 г. // Генеральный
план реконструкции города Москвы. Постановления и материалы. М., 1936. С. 1-26;
223
В сравнении с радикальными архитектурными замыслами
1920-х гг., доходившими до крайности в том, чтобы полностью сне-
сти советскую столицу и отстроить Москву на другом месте, мону-
ментальные представления, озвученные в Генеральном плане 1935 г.
были вполне консервативными. Однако, это ни в коем случае не озна-
чало, что предстоящие изменения будут незначительными. Радиаль-
ная и кольцевая структура столицы сохранялась, однако старая Мо-
сква должна была исчезнуть полностью, потому что предполагалось
создать просторные площади для проведения демонстраций, постро-
ить высотные здания и проложить большие магистрали* 43.
Генеральный план предусматривал окружить город защитной по-
лосой «зеленых массивов» общей площадью 26 тыс. га. Эти лесные
зоны нельзя было использовать для индустриальной застройки и
жилищного строительства, а планировалось постепенно превратить
в парки, которые соединялись бы сетью дорог с городом. Кроме того,
предполагалось «зеленые массивы» продолжить «зелеными артери-
ями», идущими вдоль основных дорожных «магистралей города» в
центр Москвы. Они должны были тянуться от Останкина (северо-
запад) до Неглинки, от Теплого стана (юго-запад) вдоль Москвы-
реки к парку Горького, от Измайлово и Сокольников (северо-восток)
вдоль Яузы. Площадь городских парков должна была увеличиться до
14,2 тыс. га44.
Для Власова в 1935 г. будущая Москва была «городом счастливых
людей», о котором раньше можно было только прочитать в утопиче-
ских романах. Подобные чувства хорошо описаны Валентином Ка-
таевым в романе «Время, вперед!» (1932):
«И Маргулис видит: первый трамвай скрежещет в Москве по обнов-
ленным рельсам, и на водной станции “Динамо”, на фоне сияющего утрен-
него облака появляется прыгун. Он поднялся по серо-голубой лесенке на
/высокий помост, похожий на осадную машину.
Власов А. В. ЦПКиО им. Горького // Архитектура СССР. 1934. № 7. С. 44-49; Вла-
сов А. В. Центральный парк столицы (к предстоящей реконструкции) // Архитектура
СССР. 1935. № 10-11. С. 48-49; Власов А. В. Реконструкция ЦПКиО им. Горького в
Москве // Архитектура СССР. 1936. № 11. С. 32-39.
43 Manina A. Der Generalplan zur Stadterneuerung Moskaus 1935 // Noever
P. Tyrannei des Schonen. Architektur der Stalin-Zeit katalog anlaBlich der gleichnamigen
Ausstellung im Museum fiir angewandte Kunst. Wien; Munchen; New York, 1994. S. 165—
169; подробно о генеральном плане 1935 г. см.: Der Generalplan zur Rekonstruktion
Moskaus // Bodenschatz H., Post C. Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale
Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-1935. Verlagshaus Braun.
Berlin, 2003. S. 175-186.
44 Генеральный план реконструкции города Москвы. С. 79.
224
Г, Он встал на самом краю повисшего над водой трамплина. Упругая до-
ска легко гнется под тяжестью хорошо накачанного тела. Он широко раз-
водит руки, словно хочет обнять все то, что лежит перед ним в этом све-
, жем, чудесном утреннем мире молодой Москвы: серовато-голубую, чуть
тронутую заревым румянцем реку, цветные павильоны Парка культуры и
отдыха, Крымский мост, синий дым Воробьевых гор, пароходик с баржей,
проволочную вершину Шаболовской радиостанции, облако, розы, тен-
нисные сетки, трамвай, строящийся корпус. Он просто и глубоко вздыха-
ет. Он поднимает руки и, вытянув их, соединяет над головой.
Теперь он не человек — стрела»45.
Власов видел город, в котором сады, парки, бульвары, фонтаны и
источники были везде46. Положение Центрального парка культуры
на одной из «основных зеленых артерий» (от Измайлова до Теплого
стана) города, по его мнению, открывало «огромные перспективы для
создания нового, величественного зеленого ансамбля», который про-
стирался бы на 10 км и занимал площать 1,5 тыс. га. Центром этого
ансамбля должны были стать Ленинские горы. Для процесса освое-
ния и реконструкции территории он хотел использовать «огромный
опыт» в области садового искусства47.
Важную роль Власов отводил Москве-реке. На ее правом берегу
на площади 50 га, напротив Дворца Советов на другой стороне Крым-
45 Катаев В. П. Время, вперед! Роман-хроника. М., 1932. С. 90. Выраженное Катае-
вым настроение присутствует в картине «Утро в Центральном парке культуры и от-
дыха имени М. Горького» художника Николая Крымова. Вид, представленный на этой
картине, мало похож на парк массового отдыха: во-первых, людей вообще нет, а, во-
вторых, на полотне изображены только элементы классического парка. На переднем
плане — аккуратные цветочные грядки с экзотическим, похожим на пальму растением
и широкие газоны. С левой стороны, вдоль узнаваемой балюстрады, установлены ска-
мьи. Здания просматриваются только на заднем плане. (См. ил.: Грабарь И. Э. История
русского искусства: в 12 т. М. Изд-во Академии наук СССР, 1961. Т. XII. С. 294.)
46 Власов А. В. Центральный парк столицы (к предстоящей реконструкции) // Ар-
хитектура СССР. 1935. № 10-11. С. 48.
47 Там же. Архитектор Карра, который отвечал за планирование парка «Соколь-
ники», еще в 1934 г. в журнале «Архитектура СССР» выражал беспокойство по поводу
того, что те, кто отвечал за парки, были в первую очередь практиками, для которых
понимание парков в качестве «архитектурных организмов», «композиционного един-
ства формы и содержания», а также «специфических художественных произведений»
было пустым звуком. Поэтому оптимистическое высказывание Власова следует рас-
сматривать с осторожностью. Карра, во всяком случае, видел в его речах о «критиче-
ском усвоении приемов парковой архитектуры прошлого» шанс для создания новых
парков. (См.: Карра А. Я. Композиция и архитектоника парков // Архитектура СССР.
1934. № 5. С. 42-51; Карра А. Я. Открытые и зеленые театры.)
225
ского вала, должен был раскинуться партер парка до Нескучного сада.
Эта территория в 1923 г. относилась к ВСХВ.
Партер предполагалось оформить совершенно по-новому, в тра-
дициях барочного сада; его композиционным центром Власов хотел
сделать большой ромб протяженностью 1,5 км и оформить его бас-
сейном и водными аллеями, а также источниками с высокими фонта-
нами48. Кроме того, цветочные клумбы, боскеты, стриженые кусты и
деревья должны были образовать зеленый ковер вдоль Москвы-реки.
Скульптуры из бронзы, мрамора и терракоты были бы гимном «разу-
му и красоте человека».
На месте старых павильонов и аттракционов (их нельзя было
оставлять по соседству с Дворцом Советов) на краю Голицынского
сада Власов хотел построить Центральный курзал. Площадь Ударни-
ков должна была располагаться в партере; за Зеленым театром была
запланирована «площадь Веселья» с аттракционами и павильонами;
Детский городок хотели создать в Нескучном саду.
Юго-запад Москвы предполагалось связать с центром двумя
параллельными автомобильными трассами вдоль оси Ленинские
горы — Дворец Советов. От Ленинских гор вниз к Москве-реке Вла-
сов планировал широкую лестницу с водными каскадами (еще одна
ссылка на сады прошлого, например, большие каскады Петергофа).
Используя Ленинские горы для возведения монументального соору-
жения, Власов продолжил русскую архитектурную традицию и учел
уже советские разработки. Как уже упоминалось, на Воробьевых го-
рах до революции планировали построить храм Христа Спасителя.
Проект Александра Витберга, который проиграл в конкурсе Людви-
гу Тону, предусматривал на этом самом высоком холме Москвы по-
стройку огромного, состоящего из трех частей храмового комплекса,
территория которого должна была простираться до реки49. В 1924 г.
Л. Б. Красин, председатель «комиссии по увековечению памяти Лени-
на», предложил построить на Воробьевых горах музей имени Ленина,
который представлялся ему чем-то «вроде так называемых гимназий
древней Греции» и должен был включать здания для образователь-
ной, культурной и развлекательной деятельности50.
48 Власов А. В. Центральный парк столицы (к предстоящей реконструкции) // Ар-
хитектура СССР. 1935. № 10-11. С. 48; Karn S. Die Vorschlage zur Griinplanung an der
Hochschule VChUTEIN und der Gor’kijpark fur Kultur und Erholung // Bodenschatz H.,
Post C. Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale Suche nach der sozialistischen
Stadt in der Sowjetunion 1929-1935. Verlagshaus Braun, Berlin, 2003. S. 238-247.
49 Schlogel K. Moskau lesen. Berlin, 1984. S. 60f.
50 Лавров В. Указ. соч. С. 14.
226
В 1936 г. Власов представил в журнал «Архитектура СССР» пере-
работанный план реконструкции парка культуры, включая террито-
рию Лужников. Он по-прежнему придерживался идеи разместить
центральные учреждения парка в партере ЦПКиО им. М. Горького.
В левой части территории на Крымском валу он планировал создать
комбинат спорта, переделать Малый пруд в плавательный бассейн с
гранитными спусками к воде. Также архитектор предусмотрел стади-
он с катком из искусственного льда и легким железобетонным купо-
лом. Здание предполагалось слева и справа украсить колоннадой, в
которой разместились бы спортивные базы51.
Параллельно трибунам на берегу Москвы-реки, на краю партера,
планировалось строительство большого ресторана на 1 тыс. чел.52
На площади Ударников предусматривался театр под открытым
небом на 30 тыс. мест. Власов намеревался включить площадь, где на-
ходился Зеленый театр, в общий ансамбль Нескучного сада, который
вместе с Ленинскими горами должен был остаться местом отдыха, а
существующую «зеленую зону» хотели расширить за счет новых по-
садок деревьев и кустарников.
Берег между Нескучным садом и Ленинскими горами архитек-
тор планировал одеть в гранит и сделать двухуровневым; на первом
вдоль Москвы-реки сделать дорогу для прогулок, выше расположить
магистраль для транзитного сообщения. В отличие от первого про-
екта Власов предлагал теперь на территории Лужников напротив
Ленинских гор создать «огромный гидропарк» с водохранилищем
1000x700 м53.
После 1937 г. в генеральном плане парка все больше проявляется
стремление к монументальности, нарастает гигантомания. В пред-
ставленном Власовым в 1938 г. плане ничего нового не было54. Он не-
значительно переделал проекты для Ленинских гор и Лужников; в их
композиции теперь преобладала строгая геометричность, ось Дворец
молодежи — памятник на Ленинских горах стала намного отчетли-
вей, чем в его предыдущих проектах.
51 Власов А. В. Реконструкция ЦПКиО им. Горького в Москве // Архитектура
СССР. 1936. № 11. С. 37.
52 Там же.
53 Там же. С. 39.
54 Прохорова М. И. Планировка московских парков // Строительство Москвы.
1938. № 12. С. 13-17; Москвин В. Б. Генеральный план реконструкции ЦПКиО
им. М. Горького // Строительство Москвы. 1938. № 22. С. 21-23.
227
Впервые речь идет не просто о «памятнике», а «памятнике Ста-
линской конституции», которая была принята в 1936 г.55 Кроме
того, В. Москвин, сотрудник Власова, в конце своей статьи в жур-
нале «Строительство Москвы» заявляет о необходимости создания
большого водохранилища на территории Лужников. Строительство
канала Москва—Волга, по его словам, превращало Москву-реку в
«огромную транспортную магистраль», что затруднило бы в даль-
нейшем занятия водным спортом на реке. Также он считал, что те
сооружения для водного спорта, которые предполагалось создать
в ходе строительства канала, будут расположены далеко от цен-
тра. Автор считал территорию Лужников идеальным местом для
таких сооружений, т. к. этот берег был популярным местом отдыха
москвичей.
В 1940 г., в последнем предвоенном варианте Власов хотел на пло-
щади более чем 1 тыс. га создать огромный парковый ансамбль (см.
ил. 33). Наряду с уже существующим парком на юго-западе он плани-
ровал расширить парки на Ленинских горах, а также включить в него
территорию Лужников56. Новый парковый ансамбль явился бы од-
ним из тех «зеленых клиньев», которые предусматривались планом
реконструкции Москвы.
Для удобства посетителей Власов решил в каждой из четырех не-
зависимых частей обширной территории парка (Большой партер,
Нескучный сад, Ленинские горы, Лужники) создать свой центр, в ко-
тором обязательным было наличие всех учреждений, необходимых
для полноценного досуга москвичей.
По этому проекту новый вход на Крымском валу был образован
двумя симметрично расположенными монументальными здания-
ми, от которых партер посетителям открывался как большая карти-
на, — обычный прием для традиционных итальянских и французских
садово-парковых ансамблей (см. ил. 34). В середине партера были
предусмотрены исключительно «декоративные элементы». Здания
группировались в левой части территории: планировалось построить
спортивный комбинат с двумя зданиями и стадионом, за ним в на-
правлении Нескучного сада Дворец радости на 40 тыс. посетителей, в
котором располагались цирк и летний театр. Кроме того, на террито-
рии партера предусматривались два детских павильона, кафе, ресто-
55 Москвин В. Б. Указ. соч. С. 23.
56 Лунц Л. Б. Центральный парк культуры и отдыха в Москве // Архитектура
СССР. 1940. №6. С. 20-27.
228
раны, пункты консультаций, музыкальные сцены, а также танцеваль-
ные площадки и площадки для игр57.
Партер был ориентирован на Нескучный сад и Ленинские горы.
Нескучный сад должен был остаться практически в его первона-
чальном виде, сохранялась его естественная планировка, здесь было
место для «тихого отдыха». Через богатое архитектурное оформле-
ние архитектор стремился вписать Нескучный сад в ансамбль парка
культуры. В рамках запланированной реконструкции зеленого теа-
тра трибуны для зрителей предполагалось разместить дальше вверх
по склону, чтобы расширить проход из партера в Нескучный сад и по-
лучить возможность при плохой погоде закрывать театр крышей. По-
мимо этого предусматривалось построить Дом обороны и превратить
здание Дворца Нескучного сада, в котором до сих пор располагается
Академия наук, в Дом культуры. Учитывая желания посетителей, ар-
хитектор запланировал строительство музыкального театра на 1 тыс.
мест, спортивных площадок, детских павильонов, а также нескольких
точек общепита.
«Естественный амфитеатр» Ленинских гор с противоположным
берегом Лужников разрабатывались Власовым как единый ансамбль.
В самой высокой точке Ленинских гор, где сегодня находится Мо-
сковский государственный университет, планировалось построить
памятник Сталинской конституции. Этот памятник соединил бы зри-
тельно Ленинские горы с Дворцом Советов, который был доминан-
той парка Горького. Памятник Сталинской конституции должен был
стать «грандиозным сооружением» столицы и существенно изменить
облик Москвы58. Слева от памятника планировалось заложить Бота-
нический сад, справа — создать зоологический и палеонтологический
парки59.
От памятника вниз по холму к Москве-реке должна была идти
грандиозная «лестница Народов СССР», каждая ступень которой
символизировала народ или республику Советского Союза.
В центре Лужников планировалось строительство Дворца моло-
дежи. Лужники пересекали две уже упоминавшиеся магистрали, для
которых в Ленинских горах хотели проложить два туннеля.
57 Лунц Л. Б. Проект реконструкции ЦПКиО им. М. Горького // Строительство
Москвы. 1940. № 4. С. 3-10.
58 Лунц Л. Б. Проект реконструкции ЦПКиО. С. 8; Яковлева Г. Н. Структура
города-сада в Генеральном плане Москвы 1935 года // Архитектурное наследство.
1996. № 40. С. 169.
59 Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 10.
229
Перед грандиозным, как Колизей, Дворцом молодежи, с обеих сто-
рон которого расположились стадионы, а впереди виднелись Ленин-
ские горы, должен был быть создан огромный бассейн с гигантской
моделью пяти континентов. Таким образом архитектор хотел пока-
зать, что весь мир преклоняется перед Сталинской конституцией (см.
ил. 35). Кроме того, поверхность этих континентов имитировала гео-
логическую поверхность Земли, и посетители могли «познакомить-
ся» с «природными запасами» угля, металлов и т. д. Желающие могли
совершить «путешествие вокруг света на специальных судах или на
подвесной дороге»; на остановках их ждали «макеты крупнейших го-
родов, гидростанций, мостов, трассы железных дорог»60.
На просторной, так никогда и не построенной, площади Лужни-
ков Власов намеревался создать несколько больших декоративных
партеров61.
Глядя на этот генеральный план становится ясно, почему проти-
воположную Крымскому валу территорию, которая практически не
упоминалась в статьях, посвященных планированию парка после
1935 г., Власов также включил в своей проект. На чертеже отчетли-
во видно, что данной территории, продолжающей геометрическую
структуру партера, прежде всего, отводилась роль связующего звена
между Дворцом Советов и парком культуры. Без этого соединитель-
ного элемента дворец был бы сильнее ориентирован на Ленинские
горы, что привело бы к тому, что старый центр парка (партер) оказал-
ся зажат в дальний угол62.
Как и многие другие, данный проект никогда не был воплощен в
жизнь. Сначала помешала Великая Отечественная война. Но и без
этого такой грандиозный план, по-видимому, был обречен, потому
что его реализация потребовала бы огромных затрат. Проект Власова
существовал до 1952 г., но у него не было никаких шансов на пре-
творение в жизнь63. Его судьба похожа на судьбу гигантского Дворца
Советов. на месте которого в конце концов был построен бассейн. По
крайней мере, большая часть территории Центрального парка куль-
туры и отдыха им. М. Горького до настоящего времени используется
по назначению, хотя архитектура парка мало соответствует когда-то
разработанному проекту.
60 Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 10.
61 Там же.
62 Там же. С. 3.
63 Лунц Л. Б. Зеленое строительство. М., 1952. С. 115 и репродукции.
230
Если рассмотреть дискуссию 1928-1929 гг. о Центральном пар-
ке культуры, становится очевидно, что споры идут рука об руку с
общественно-политическими разработками.
Переломным моментом в планировании был 1932 г., когда Вла-
сов принял отдел планирования парка Горького, и с этого дня только
его группа участвовала в работе, другие архитекторы практически не
привлекались. Таким образом был положен конец творческим спорам
и многообразию архитектурных решений. Лишь в 1936 г. архитекто-
ры Долганов и Прохорова, а также Коржев и Прохорова представи-
ли свои проекты для всей территории, в т. ч. и для Ленинских гор04.
В отличие от Власова, Долганов и Прохорова предлагали уже тогда
связать юго-запад с городом, для чего в Лужниках проект предусма-
тривал строительство двух магистралей (см. ил. 32)64 65.
Что же действительно изменилось (несмотря на разнообразие
проектов) и где были использованы идеи Власова, а где было про-
должение начинаний прежних архитекторов? Кроме того, возникает
еще один вопрос: удалось ли власти создать образцовое социалисти-
ческое учреждение — парк культуры и отдыха?
Проекты выпускников ВХУТЕИНа и идеи Э. Лисицкого, несмо-
тря на некоторые отличия, имели много общего. Местам для про-
ведения демонстраций и, следовательно, организации больших по-
токов людей в проектах уделялось значительное внимание. Однако
отдельный человек, его чувства и желания также были важны для
архитекторов. Лисицкий считал необходимым привлекать к работе
над проектом «специалистов по отдыху», чтобы полностью учиты-
вать потребности посетителей. Особенно это относится к городкам
отдыха. Именно присутствие людей, по замыслу архитектора Мас-
маняна, делает Триумфальную арку значительным архитектурным
объектом.
Все рисунки выполнены в фантастической, восторженной манере,
они излучают энтузиазм, в них выражена та «легкость», воздушность,
которые Лисицкий считал существенными чертами архитектуры
парков культуры. Хотя в некоторых проектах парк культуры был по-
мещен в более широкий географический контекст, по существу же
речь шла о создании особенного парка, не зацикливаясь при этом на
64 Карра А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Строительство
Москвы. 1936. № 8. С. 8-18; Прохорова М. И. Два новых парка Москвы // Строи-
тельство Москвы. 1936. № 8. С. 19-22. Долганов был руководителем, а Прохорова со-
трудницей отдела планирования парков, который был создан для работ над проектом
«паркового кольца» вокруг Москвы по Генеральному плану реконструкции столицы.
65 Карра А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Строительство
Москвы. 1936. № 8. С. 9.
231
какой-то определенной точке городского пространства.В этих первых
проектах заметна простейшая «назидательность», которая проявля-
лась, например, в «выставочных аллеях» (Масманян, Лисицкий).
Дипломные проекты и проекты конкурса 1932 г. были созданы с
разницей в два года, но их характер сильно отличался. Теперь здания
парка и его территория, весь парковый ансамбль были ориентирова-
ны на будущий Дворец Советов.
Архитекторы брали в расчет только большие массы посетителей,
отдельный человек и его потребности отошли для них на второй
план.
Почти во всех проектах большое внимание авторы уделяли
Москве-реке, где должны были расположиться многочисленные вод-
ные сооружения, в частности на территории Лужников. Это и не уди-
вительно, потому что искусственные водоемы всегда являлись важ-
ным элементом в оформлении парков. Кроме того, создание новых
водных систем улучшало водоснабжение города и повышало его пре-
стиж, т. к. считалось, что большой город должен располагать «боль-
шой водой»66.
В плане Власова доминирующее значение имеет воображаемый
город и его ключевые точки. С одной стороны, Дворец Советов, с
другой стороны, еще ожидающий своего строительства район на юго-
западе Москвы. Посетители Центрального парка культуры слива-
лись теперь окончательно в большую «счастливую» массу, которая
должна была катиться широкой волной по парку по установленным
маршрутам. Но и явная «назидательность», как в проектах Масманя-
на и Лисицкого, отсутствовала. Было создано единое пространство,
в котором стихийности и индивидуальности не было места. Здания,
спроектированные в стиле античных монументальных сооружений,
воплощали в себе вечность, поэтому павильоны и аттракционы преду-
сматривалось переместить в,отдаленные уголки парка, что являлось
логичным решением для этого проекта.
Фоном для данных планов, которые, как известно, могли не счи-
таться с правом собственности, при всей гигантомании и утопично-
сти, служила реальность 1930-х гг.
Пьргаясь идти навстречу пожеланиям посетителей, руководство
парка постоянно вело в нем строительство новых объектов. Парк
строился и перестраивался при постоянном дефиците финансовых
средств и стройматериалов, при нехватке квалифицированных и
66 Яковлева Г. Н. Структура города-сада в Генеральном плане Москвы 1935 года //
Архитектурное наследство. М., 1996. № 40. С. 164.
232
опытных кадров, с замораживанием некоторых объектов. Качество
работ при таких условиях было очень низким. Поэтому перестройка
ЦПКиО им. М. Горького была крайне необходима, чтобы положить
конец хаосу и неразберихе. Об общем ансамбле партера вопрос был
поставлен, вероятно, во второй половине 1930-х гг. Гранитные бере-
га, создание балюстрад и фонтанов, строительство большого зеленого
театра, а также украшение парка скульптурами, маленьким каскадом
фонтанов и парковой мебелью в едином стиле существенно помогли
формированию ансамбля.
Переднюю часть парка с ее симметрией и центральным положе-
нием можно сравнить с барочными садами, в задачу которых входи-
ло служить сценой «придворной жизни, наполненной роскошными
праздниками, театральными постановками, фейерверками и дру-
гими увеселениями». Эти парки служили демонстрацией власти;
«в строгих геометрических линиях садов выражалось покорство при-
роды, которая тоже должна была подчиняться абсолютной власти
монарха»67 68.
Однако симметрию нарушали деревянные павильоны ВСХВ, ко-
торые, по словам Лунца, в 1937 г. представляли собой «размельченую
и пеструю картину»66. В парке, несмотря на все усилия, сохранялась
атмосфера временности и преходящности, и в этом усматривалась
связь с ярмарками старой России.
Если посетитель покидал «геометрически строгую» часть терри-
тории и шел в Нескучный сад с его естественными ландшафтами, то
он как бы совершал переход из зоны организованного отдыха, где на
него можно было влиять, в зону индивидуального и менее контро-
лируемого. Эта возможность перемещения, которая не была случай-
ностью, выражает утилитарный характер учреждения отдыха: после
«активного» отдыха посетителей ждал «тихий» отдых, чтобы на сле-
дующий день они могли с новыми силами показать высокую произ-
водительность труда. Площадь Ударника и Зеленый театр — места
проведения массовых (часто политических) мероприятий, являлись
шлюзами — не только в переносном, но и в прямом смысле слова: до-
рога между берегом Москвы и зданием театра — единственный про-
ход в Нескучный сад, была очень узкой69.
Частые дискуссии по поводу парка культуры и парков вообще
показывают, что эта тема в середине 1930-х гг. вызывала в обществе
67 Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit // Bauwelt.
1993. 12. S. 550.
68 Прохорова M. И. Создать полноценный парковый ансамбль // Строительство
Москвы. 1937. № 10. С. 3-9. С. 5.
69 См.: Там же. С. 6.
233
большой интерес. Об этом говорит и появление в 1936 г. сборника
«Проблемы садовой и парковой архитектуры», изданного Коржевым,
Лунцем и Прохоровой70. Восемнадцать статей посвящены вопросам
наследия и традиций садово-парковой архитектуры, возведения но-
вых парковых объектов, создания парков в советских республиках,
озеленения парков культуры71. Актуальность темы сохраняется и в
1937 г., о чем свидетельствует десятый номер журнала «Строитель-
ство Москвы», посвященный на две трети советской парковой архи-
тектуре. Интересно, что в этом же номере публикуется статья о зеле-
ных насаждениях Нью-Йорка. Для такого автора, как Леонид Лунц, и
в 1937 г. было само собой разумеющимся фактом, что опыт иностран-
ных парков следует привлекать в обсуждениях по вопросам плани-
рования парков72. В этих публикациях предпринимаются попытки
рассказать об опыте и систематизировать знания с целью создания
советской парковой архитектуры.
Работы над проектами парков культуры и их реализация для Со-
ветского Союза 1930-х гг. имели определяющее значение.
Различные этапы планирования во взаимодействии с програм-
мой развития парка культуры показывают намерение режима учесть
каждую деталь будущего парка, чтобы в конечном счете оказывать
всепоглощающее влияние на посетителей в соответствии с офици-
альным каноном. В этом вопросе авангардистские проекты конца
1920-х — начала 1930-х гг. мало чем отличаются от представлений,
формировавшихся на протяжении этого десятилетия. По словам
Гройса, в 1930-е гг. происходит радикализация данных представле-
ний в духе усиления их монументальности73. Принцип «массовости»
в первые годы существования парка Горького претворялся в жизнь с
учетом того, что требовалось в первую очередь создать оптимальные
условия для досуга и отдыха. В проектах 1934-1935 гг. уже можно
обнаружить изменения: территория парка была в центре принятого
в 1935 г. генерального плана, и ее обустройство целиком зависело от
строительства Дворца Советов. Проекты Власова второй половины
1930-х гг. предусматривали широкие аллеи, монументальные здания,
просторные площади, а также строительство большого количества
70 Карра А. Я., Коржев М. П., Лунц Л. Б. Проблемы садово-парковой архитектуры.
М„ 1936.
71 Тамже. С. 348.
72 Лунц Л. Б., Палентреер С. Н. Зеленые насаждения Нью-Йорка // Строитель-
ство Москвы. 1937. № 10. С. 17-19.
73 Гройс Б. Утопия и обмен: Стиль Сталин. О новом. Статьи. М., 1993. С. 39.
234
развлекательных и спортивных учреждений. Очевидно, что парк
культуры должен был стать в первую очередь местом демонстраций,
парадов и массовых мероприятий, а для индивидуального «тихого»
отдыха в нем не было места.
Эти проекты сильно отличаются от действительного положения
дел в парке Горького; территория не потеряла атмосферы временно-
сти и во второй половине 1930-х гг. Реальный парк культуры с плана-
ми Власова не имел ничего общего. Обычное для сталинизма расхо-
ждение между планами и их реализацией выражалось в архитектуре
парка более чем отчетливо.
4.2.	Тоталитарная глиптотека: ударники, античные герои
и советские прототипы в скульптуре парка
Лицо парка определяет, как известно, не только его архитектурная
композиция. Наряду со зданиями и сооружениями в формировании
образа парка культуры большую роль играли так назваемые «малые
формы»: вазы, скамьи, мусорные урны, ограждения, балюстрады,
фонтаны и, прежде всего, скульптура, которая издавна являлась цен-
тральным компонентом парковых сооружений74.
Еще в античности в садах устанавливали фигуры, вазы и релье-
фы. Эта традиция ожила в эпоху Возрождения в связи с интересом
к искусству древнего мира, в моду вошли так называемые античные
сады75. С этого времени в искусстве садовой скульптуры существуют
четыре основных направления76:
1.	Скульптурные портреты царственных и владетельных особ [...].
2.	Аллегорические фигуры, которые олицетворяют законы и силы
природы (скульптуры времен года и суточного цикла, частей света,
рек и т. п.).
3.	Фигуры и композиции античной мифологии, в которых выра-
жены картины райского сада.
4.	Скульптурные группы, показывающие веселые театральные и
музыкальные сценки, что характеризует сад как место досуга и раз-
влечения.
74 О так называемых малых формах, см.: Шмидт Н. Парковые «малые формы» //
Архитектура СССР. 1940. № 12. С. 33-38; Власов А. В. Реконструкция ЦПКиО.
С. 36, 39.
75 Uerscheln G. Worterbuch der europaischen Gartenkunst. Ditzingen, 2003. S. 120.
76 Там же. С. 234.
235
Образный «скульптурный язык» возник в Италии. Первые
«скульптурные композиции» были созданы для сада виллы Меди-
чи под Флоренцией в местечке Кастелло. Их темами были добро-
детели и меценатство семьи Медичи: «представленные в скульптуре
искусства и науки, мир и оружие, смелость, великодушие и справед-
ливость стояли в нишах каменной ограды сада». В XVII-XVIII сто-
летиях особую популярность имели сюжеты античной мифологии,
например, метаморфозы Овидия. «Самым богатым и разнообразным
скульптурным оформлением» обладает Версаль, где помимо подоб-
ных тем скульпторы использовали литературные и исторические
сюжеты, изображали правителей и рыцарей. В конце XVIII в. увле-
чение этим видом искусства привело к такой перегруженности садов
скульптурами, что потребовалось «ограничение количества фигур»
и тем, касающихся садов, парков для охоты и природы в целом. По-
сле этого сады стали населять изображениями «богов природы и их
свиты». В эпоху классицизма «барочная скульптура» теряла свое
значение. Все больше внимания архитекторы уделяли зданиям и са-
довым сооружениям, архитектура которых брала на себя «функции
садового скульптурного оформления». В садах остались скульптуры
на античные, политические, философские и литературные темы (фи-
гуры, олицетворяющие добродетели, статуи и бюсты поэтов и мыс-
лителей). Лишь в XIX в. после освобождения от«мифологических
и космологических сюжетов» возникли «истинные изображения»
(например, «Играющая в мяч», 1898 г. Дюссельдорф, Кенигс-аллея).
Подобные скульптуры всегда были тематически связаны с местом их
расположения77.
Важно отметить в этом кратком изложении истории садовой
скульптуры, что после изобретения в 1830 г. цинкового литья стало
возможным «относительно недорогое, серийное производство садо-
вых скульптур»78.
Со дня основания Центрального парка культуры, как уже говори-
лось выше, его руководство постоянно находилось в поиске архитек-
турных решений для идеального парка; о скульптурном оформлении
практически не говорили.
Один из сотрудников сектора искусства парка культуры в конце
лета 1931 г. высказался против того, чтобы делать скульптуры из «це-
мента, гранита или мрамора». О «постоянных» скульптурах можно
было задумываться лишь после того, как генеральный план парка об-
77 Uerscheln G. Worterbuch der europaischen Gartenkunst. Ditzingen, 2003. S. 234-
236.
78 Там же. С. 121.
236
рел четкие контуры. Сотрудник предлагал «временные» скульптуры,
например, из папье-маше, стоимость которых была соответственно
низкой79. Такие фигуры планировали располагать в определенных
местах, например, на аллее карикатур или расставлять по парку в
праздничные дни. Но все же летом 1931 г. парком были заказаны
16 «долговечных» бюстов московских ударников.
Они были размешены на аллее Ударников в соответствии с ло-
зунгом «страна должна знать своих героев». В ее открытии 6 июля
1931 г. по случаю дня Конституции принимали участие различные
союзы художников80. На этой аллее были увековечены «лучшие из
лучших» — инженеры и рабочие, награжденные орденами Ленина и
Трудового Красного Знамени. Эта акция вызвала широкий резонанс.
Бюсты были выполнены методом металлического покрытия брига-
дой художников-ударников за 15 дней и первоначально вызвали по-
зитивный резонанс, поэтому Союз художников считал необходимым
наладить массовое производство («десятки тысяч штук») бюстов, ко-
торые должны распространяться, в т. ч. и за границей81.
От этой начальной эйфории в более поздних источниках не оста-
лось и следа. В сентябре 1931 г. «Иллюстрированная рабочая газета»
сообщала о недовольстве и недопустимости, высказанных в адрес бю-
стов. Только один из ударников был доволен своим скульптурным
изображением82. В 1933 г. в газете «Советское искусство» также про-
звучала критика: аллея плохо спланирована, бюсты сделаны неряш-
ливо, поспешность исполнения очевидна, «единый стиль» не вырабо-
тан и художественный уровень крайне низок83.
Аллея Ударников просуществовала недолго. Клаус Менерт на-
прасно искал ее в 1934 г.:
«Я хотел показать моей жене аллею Ударников, которая была создана
два года назад, на ней были размещены бюсты особо выдающихся рабо-
чих. Но я ее так и не нашел. Вместо этого мы увидели нечто новое — стоя-
щие в парке копии греческих статуй. Искусство для народа»84.
j 79 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 66.
	80 Москва. Сборник статей по социалистической реконструкции пролетарской
столицы. М„ 1932. С. 137; РГАЛИ. Ф. 654. On. 1. Д. 466. Л. 55.
,	81 РГАЛИ. Ф. 654. On. 1. Д. 466. Л. 55; Советское искусство. 1931. 13 июля.
ц 82 Иллюстрированная рабочая газета. 1931. № 4.
р, 83 Советское искусство. 1933. 2 апреля; Советское искусство. 1931. 13 июля.
84 Mehnert К. Das zweite Volk meines Lebens. Berichte aus der Sowjetunion. Stuttgart,
1986. S. 133.
237
Решение о размещении этих копий, по словам Бетти Глан, созрело
после неоднократного посещения выставок и музеев. Вместе с бра-
тьями Штенбергами в античном отделении Музея изящных искусств
она поняла, что «они [античные скульптуры] замечательно будут
смотреться на аллеях парка»85. Как говорит Бетти Глан, в 1931 г. о
мраморных копиях даже не думали; в цехах музея для парка Горького
были выполнены гипсовые копии (см. ил. 7, 8)86.
Но руководители решили, что не только копии античных ста-
туй — «Дискобол» или «Диана» — должны украшать парк. Они по-
ручили скульпторам создать современные скульптуры для парка,
которые должны были не просто украшать его, но и выполнять педа-
гогические функции: содействовать «воспитанию трудящихся в духе
учения Ленина и Сталина» и «помогать советскому народу строить
коммунистическое общество»87.
Диссертация Е. А. Тарасовой (1953) посвящена роли «скульпту-
ры в парковом ансамбле». Автор наряду с «огромной воспитательной
ролью» указала на концептуальную поддержку, которую скульп-
тура оказывает архитектуре. В данном контексте она рассматривает
парки Петергофа, Архангельского или Павловска, где скульптуры
создавали органичные связи между отдельными частями парковых
сооружений88.
Внимательно изучал советскую парковую скульптуру 1930-х гг.
русский публицист Михаил Золотоносов89. Наряду с краткой интер-
претацией феномена «парк культуры», он дает подробное описание
созданных в 1930-е гг. парковых скульптур. У «парка тоталитарного
периода» было, по мнению автора, три основные функции.
Во-первых, это «учительность», осуществляемая посредством
«просветительской визуализации мифа о новой действительности»,
в полной мере отвечавшая духу социалистического реализма.
Во-вторых, «создание закрытой и устойчивой массы», «общего
тела», внушение чувства «единения с народом» (не как метафоры, но
как буквального ощущения чужого тела), радости от карнавального
85 Глан. Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 50.
86 Там же.
87 Тарасова Е. А. Скульптура в парковом ансамбле. Автореф. дис. ... канд. архит.
наук. М., 1953. С. 1.
88 Там же. С. 4.
89 Золотоносов М. Н. Парк тоталитарного периода и советская садово-парковая
скульптура 1930-х годов: номенклатура, семантика, культурный контекст. М., 1996;
Золотоносов М. Философия общего тела: Советская садово-парковая скульптура
1930-х годов ///Советский эрос 20-30-х годов: Сб. мат-лов. СПб., 1997; Золотоно-
сов М. ГХиштохрато!;. Исследование немого дискурса. Аннотированный каталог
садово-паркового искусства сталинского времени. СПб., 1999.
238
растворения в «мы»90. Автор ссылается в этой связи на уже упомяну-
• тые предложения о коллективных местах отдыха, которые Эль Ли-
сицкий делал в 1930 г. (см. гл. 4.1).
Золотоносов обозначает третью функцию парка, которая для
него была краеугольным камнем его анализа, как «сексуально-
суггестивную». Парк Горького, по его мнению, побуждал организм
генерировать сексуальную энергию, которая должна затем приво-
дить к усиленному детозачатию и расходоваться как энергия трудо-
вая91. Этот тезис продолжает споры 1920-х гг. о сексуальности, когда
народный комиссар здравоохранения Николай Семашко высказал
мнение, что сексуальная активность поглощает ту энергию, которую
можно использовать для общественно полезного труда92.
Для выполнения этой последней функции, по словам автора,
особенно требовались парковые скульптуры. Как известно, в саму-
райское боевое снаряжение входил «футляр с порнографическими
рисунками», которые воины рассматривали в безнадежных ситуаци-
ях и трансформировали эротическое возбуждение в боевую отвагу.
Предполагалось, что и скульптуры парка должны были выполнять
подобную функцию. Золотоносов сравнивает парковые скульптуры
с «запрещенной коллекцией “эротических фотографий”, при взгля-
де на которые посетители должны были ощущать возбуждение и
трансформировать его в общественно полезную энергию93. Если со-
гласиться с этой интерпретацией Золотоносова, то мы обнаружим
отчетливую попытку полного поглощения парковой публики. На-
мерение целенаправленно возбуждать у людей сексуальную энергию
показывает, что режим хотел влиять не только на интеллектуальную
и духовную жизнь человека, но и на его физиологию.
Дальнейшее описание скульптур основано на работах Михаила
Золотоносова, а также на материалах большого каталога 1937 г.94 Как
90 Золотоносов М. Философия общего тела: Советская садово-парковая скульпту-
ра 1930-х годов // Советский эрос 20-30-х годов: Сб. мат-лов. СПб., 1997. С. 29.
91 Данная идея полностью противоречит наблюдениям Андре Жида, который
констатировал: «Едва пройдя ворота, чувствуешь себя в небывалой среде. Это целый
мир молодых мужчин и женщин, в котором царит строгая деликатность, они не от-
важивались на самую легкую попытку глупого или вульгарного заигрывания, смелых
намеков, скользких оборотов речи, даже флирта». Цит. по: Kuntze К. Reise-Textbuch
Moskau: ein literarischer Begleiter auf den Wegen durch die Stadt. Munchen, 1990. S. 151.
92 Там же. С. 30; Hoffmann D. L. Stalinist Values: The Cultural Norms of Soviet
Modernity. 1917-1941. NY, and London, 2003. P. 92.
93 Золотоносов M. Философия общего тела: Советская садово-парковая скульпту-
ра 1930-х годов // Советский эрос 20-30-х годов. Сб. мат-лов. С. 34.
94 Если иное не оговаривается, рассуждения относятся к отдельным скульптурам
из «Проспекта» № 1. Скульптурные мастерские ЦПКиО им. Горького. М., 1937; Золо-
239
и многие другие элементы московского парка культуры, скульптуры
служили образцами: с 1937 г. их могли заказывать по каталогу наряду
с вазами, мозаиками и барельефами. Таким путем они расходились
по всем паркам культуры Советского Союза, или, как это сформули-
ровал Золотоносов, «бетономешалки работали [...], дешевку гнали по
всей стране»95. О том, что скульптуры были частью нарождающейся
массовой культуры, свидетельствует реклама в журналах «Клуб» и
«Строительство Москвы». Союз «Всекохудожник» («единственное
механизированное производство монументальной и повседневной
скульптуры») рекламировал свои изделия («скульптуры для парков
и клубов»; «имеется большой ассортимент политических, декоратив-
ных, бытовых и античных статуй»)96.
Вслед за Золотоносовым очень интересно рассмотреть весь ас-
сортимент возникших в 1930-е гг. парковых скульптур, но в данной
работе мы вынуждены отказаться от этого. Такое исследование выхо-
дит за рамки нашей темы97. Поэтому в дальнейшем мы рассматриваем
только те скульптуры, которые стояли в московском парке культуры
или были заказаны в парковом цехе для других парков страны, поль-
зующихся большой популярностью98.
Почти все скульптуры парка были созданы в 1934-1936 гг. в но-
вом эстетическом — героико-классическом — стиле, подчиненном
доктрине соцреализма. В основу исследования парковых скульптур
положена их классификация, в соответствии с которой они разделе-
ны на три тематические группы.
Кулып тела и гигиена
Самой главной, а также самой обсуждаемой скульптурой ЦПКиО
им. М. Горького была «Девушка с веслом» Ивана Шадра, которая
существовала в разных вариантах (1934-1935 гг. — первый вариант;
тоносов М. ГХилтохрсгго^. Исследование немого дискурса. Аннотированный каталог
садово-паркового искусства сталинского времени. СПб., 1999. С. 592.
95 Золотоносов М. Н. Парк тоталитарного периода и советская садово-парковая
скульптура 1930-х годов: номенклатура, семантика, культурный контекст. М., 1996.
С. 24.
96 Клуб. 1936. № 1. С. 40; Строительство Москвы. 1938. № 18.
97 Золотоносов представляет тем не менее ПО скульптур (Золотоносов М.
ГХилтохратод. Исследование немого дискурса. Аннотированный каталог садово-
паркового искусства сталинского времени. СПб., 1999). Не обсуждаются бюсты Лени-
на, Сталина или Максима Горького. Хотя они и устанавливались в парках культуры,
но не относились к специфическим парковым скульптурам.
98 Технические данные, если они есть, будут указываться в скобках.
240
1936 г. — второй вариант; см. ил. 36) — высота фигуры вместе с брон-
зовым постаментом около 12 м". Она стала образцом скульптуры
массовой продукции, которая показана в каталоге 1937 г. — высота
4,6 м, 1934-1935 гг., железобетон, плинт 1,35x1,3x0,75 м)99 100. Скуль-
птура «Девушка с веслом» украшала центральный фонтан в партере,
по крайней мере до начала войны.101 Скульптура изображает обна-
женную женщину во весь рост с веслом в правой руке, левая рука на
бедре, смотрит она влево; у нее эрегированные соски. Хотя, видимо,
и существуют пластические прототипы шадровской «девушки», но
Золотоносов пишет, что ее тело напоминает моделей «секретных аль-
бомов» и «секретных карточек» 1900-х гг., на которых запечатлены
легко одетые дамы в похожих позах. За свою грубую сексуальность
«девушка» подвергалась сильной критике:
«Что касается центральной скульптуры “Девушка с веслом”, то ее
нельзя назвать физкультурницей, свободно и легко держащей весло, она
своей нарочито жеманной позой скорее напоминает “будуарную статуэт-
ку” в увеличенном масштабе»102.
«Так, например, фигура “Девушки с веслом” (скульптор Шадр), укра-
шающая один из новых фонтанов парка, не создает цельного образа со-
ветской физкультурницы, не свободна от некоторых элементов эротики и
страдает излишней стилизованностью»103.
Фигура произвела сильное впечатление и на Эрвина Синко:
«Он [Шадр] спрашивал, видели ли мы уже большую обнаженную фи-
гуру, которая украшает парк культуры. “Да, — сказал я, — мы заметили
фигуру при нашем первом посещении парка культуры”.
Я не лгал. Мы действительно заметили огромную фигуру. Она долж-
на была излучать веселый нрав и силу, но она — урод, каменное доказа-
99 Прохорова М. И. Создать полноценный парковый ансамбль. Строительство
Москвы. 1937. № 10. С. 5.
100 Проспект» № 1. Скульптурные мастерские ЦПКиО им. Горького. М., 1937.
С. 32.
101 На плане в путеводителе 1950 г. скульптура еще изображена (ЦПКиО им. Горь-
кого. Справочник, путеводитель. М., 1950. С. 160).
102 Прохорова М. И. Создать полноценный парковый ансамбль. Строительство
Москвы. 1937. № 10. С. 5.
103 Карра А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Коржев М. П. Про-
блемы садово-парковой архитектуры. М., 1936. С. 50.
241
тельство того, что каменотес, которого избегают музы, не располагает
даже самыми примитивными ремесленными способностями. Я спрятал
бы эту фигуру, при взгляде на которую заболели мои глаза, с глаз долой,
или прикрыл бы, как это сделал в свое время юный Сим с нагим пьяным
Ноем, и за это — как сообщает Библия — удостоился особой похвалы»104.
Но ученик Майоля, Шадр, кажется, абсолютно не воспринимал
критику своего творчества; на замечания Синко он ответил: «После
возвращения в Европу, Вы сможете всем рассказывать, что посетили
мастерскую современного Микеланджело»105.
Скульптура оставалась на месте, хотя громко звучали требова-
ния убрать ее106. В 1936 г. Шадр создал увеличенный второй вари-
ант скульптуры из тонированного бетона, уже лишенный ярко вы-
раженной сексуальности, с новой прической «девушка стала тоньше
и романтичнее»107. Эта фигура и простояла, по сведениям Ю. Боре-
ва, в парке до ее разрушения при бомбежке 1941 г.108 Тиражировать
начали более нейтральный вариант «девушки» (работа скульптура
Р. Р. Иодко, 1936 г., гипс, высота 2,5 м), одетой в купальник и без
каких-либо эротических намеков. Эта фигура девушки с веслом была
одной из самых популярных скульптур своей эпохи, ее можно было
увидеть во всех парках культуры Советского Союза. Посетители Мо-
сковской выставки скульптур 1937 г., где наряду с другими парковы-
ми скульптурами также были выставлены обе «девушки», хвалили
работу Иодко, «девушка» Шадра им нравилась меньше109.
Иодко также выполнил известную скульптуру «Прыжок в воду»
(1934), которая до наших дней стоит в парке культуры (см. ил. 39).
Женщина в купальнике собирается прыгнуть в воду — эта скульпту-
ра тоже пользовались большой популярностью, особенно в парках
с водоемами. Например, в Кадриорге (под Таллином) вокруг пруда
стоят три таких фигуры110.
104 Sinko Е. Roman eines Romans: Moskauer Tagebuch 1935-1937. Berlin, 1990.
S. 194.
105 Там же.
106 См. интервью с Бетти Глан в газете «Вечерняя Москва». Цит. по: Золотоно-
сов М. Н. Парк тоталитарного периода и советская садово-парковая скульптура 1930-х
годов: номенклатура, семантика, культурный контекст. М., 1996. С. 23.
107 Там же. С. 24.
108 Борев Ю. Социалистический реализм: взгляд современника и современный
взгляд. М., 2008. С. 177.
109 Советское искусство. 1937. 23 июля.
110 Тарасова Е. А. Скульптура в парковом ансамбле. М., 1953. С. 10.
242
Далее к этой тематической группе относятся выполненные в клас-
сическом стиле скульптуры «Дискобол» М. Г. Манизера (1927, 1935;
бронза, высота 2,15 м) и Д. П. Шварца (1934; гипс, высота 2,25 м),
а также скульптурная группа «Две физкультурницы» Е. А. Янсон-
Манизер (1935; бронза, 1,70 X 1,70 х 1,76 м). Как считает Золотоносов,
судя по отсутствию развитых мышц, этих девушек также нельзя на-
звать тяжелыми атлетами111. Скульптуры того же автора — «Девушка
на бревне» (1937; бронза, 1,96x1,52x2,17 м), которая посей день на-
ходится в парке, и «Танцовщица» («Галина Уланова», 1935; бронза,
высота 2,45 м, плинт 0,84 х0,84 м), установленная на одной из площа-
док для отдыха в парке Горького112. В этой скульптуре угадываются
танцовщицы Эдгара Дега113.
Скульптура «Купающаяся» А. Е. Зеленского (1936; железобетон,
высота 1,38 м, терракота, мрамор), которую планировали для фон-
танов и включили в каталог 1937 г., как и все вышеперечисленные
фигуры, лишена динамичности. Сидящая обнаженная женщина, чье
правое бедро прикрывает полотеце, на котором она сидит, демон-
стрирует грубое телосложение и создает впечатление вялости, неже-
ли эротичности.
«Девушка с мячом» (1936; вероятно, бетон) Е. Д. Степаньяна, оде-
тая в брюки и спортивную рубашку спортсменка, находилась не в
Центральном парке культуры, а в парке культуры Ленинграда и осо-
бенно часто встречалась на курортах Черного моря.
Скульптура «Физкультурница» Д. П. Шварца (1935; железобетон,
высота 2,33 м, плинт 0,64x0,60 м), изображающая девушку в купаль-
нике, во-первых, должна была выражать «красоту тренированного
пластичного тела», а, во-вторых, «движения рук и раскрытая грудная
клетка» демонстрировали «ощущение свободы, молодости и радости
от воды и солнца»114. Девушка глядит вверх, правая рука высоко под-
нята, а открытая ладонь левой руки опущена вниз. Она напоминает
одну из девушек на картине Александра Самохвалова «С. М. Киров
принимает парад физкультурников»115.
111 Об античных прототипах «Дискобола» см.: Duby G.; Daval J.-L. (Hg.). Skulptur
von der Antike bis zur Gegenwart. 8. Jh. v. Chr. bis 20. Jh. Taschenverlag. Koln; London;
Madrid u. a., 2002. S. 61, 63f.
112 Глан Б. H. Праздник всегда с нами. С. 50.
113 См. ил.: Gotz A., Degas Е. Pastelie, Olskizzen, Zeichnungen. Koln, 1984. S. 367.
114 Проспект. 1937. С. 22.
115 См.: GaBner Н. Agitation zum Gliick. Sowjetische Kunst der Stalinzeit. Bremen,
1994. S. 147.
243
«Теннисистка» работы Н. Прохорова (1937; железобетон, высота
2,25 м; плинт 0,70x0,80 м; см. ил. 38) изображает одетую в купаль-
ник спортсменку в момент удара; работая над этим образом, автор
консультировался с мастером спорта Е. С. Ованесовым. Золотоно-
сов называет ее одной из самых эротических парковых скульптур.
В 1930-е гг. многие скульпторы обращались к теме тенниса; помимо
прохоровской фигуры имеются варианты В. Ц. Валева, А. Л. Степа-
ньяна и М. И. Столпниковой.
Создание скульптуры «Санминимум» В. А. Сергеева («Санитар-
ный минимум», 1934) непосредственно связано с решением Совета
народных комиссаров РСФСР от 20 мая 1930 г. «О санитарном ми-
нимуме» и изображает обнаженную девушку правильного телосло-
жения, с модной прической, которая вытирается длинным полотен-
цем, левая рука вытянута вверх и заведена вправо, за спину116.
Образцовость, тяга к знаниям и осознание своего долга
Скульптура «За овладение техникой» (первоначальное название
«Строительница метро») М. С. Бабинского (1935; железобетон, вы-
сота 2,16 м; плинт 0,60x0,47 м; см. ил. 42) напрямую связана с по-
литическими лозунгами. Одетая в комбинезон девушка держит в
левой руке большую струбцину, а в правой чертежи, которые она
внимательно изучает. Она — персонификация сталинского задания
от 4 февраля 1931 г. «Большевики должны овладеть техникой». По
мнению Золотоносова, скульптура имеет также ироничный подтекст,
т. к. инструмент в руке женщины служит для того, чтобы закручи-
вать винты и гайки; эти два предмета являются символами вагины и
фаллоса, в подтексте скульптуры скрыта «техника полового акта»117.
Эта фигура примечательна тем, что именно женщина представлена в
сочетании с техникой, обычно женские скульптуры использовались
в сельскохозяйственной тематике (см., например, скульптуру «Жен-
ская фигура с гусями» М. И. Эпштейна, 1936; железобетон, высота
2 м; плинт 0,65x0,65 м) и должны были выражать «силу, сноровку и
любовь» колхозниц к своей работе118.
«Парашютистка» (1936; железобетон, высота 2,17 м; плинт
0,56x0,55 м) и «Пилот» (1936; железобетон, высота 2,20 м; плинт
0,63x0,60 м; см. ил. 43) Шварца «демонстрируют миф о летчиках —
116 См. ил. в рекламном проспекте: Клуб. 1936. № 1. С. 41.
117 Золотоносов М. Философия общего тела: Советская садово-парковая скуль-
птура 1930-х годов // Советский эрос 20-30-х годов. Сб. мат-лов. С. 633.
118 Проспект. 1937. С. 28.
244
“сталинских соколах”», который начал складываться весной 1934 г.
после уже упомянутого в работе спасения челюскинцев, и выражался
в особом уважении к летчикам-«асам» — Валерию Чкалову, Михаилу
Бабушкину и Георгию Байдукову119. Обе фигуры одеты в летные ком-
бинезоны (что затрудняло, по словам Шварца, изобразить женские
формы), смотрят вверх и вдаль. «Парашютистка» была установлена
недалеко от парашютной вышки.
Тема «тяги к знаниям» выражена особенно четко в скульптурах,
которые изображают идеальных детей и молодых людей.
Художник С. Н. Попов создал «Пионера со знаменем» (1936; же-
лезобетон, высота 1,97 м; диаметр плинта 0,6 м), «Пионера с трубой»
(1936; железобетон, высота 1,97 м; диаметр плинта 0,6 м) и «Пио-
нерку с моделью аэроплана» (1936; железобетон, высота 1,92 м; ди-
аметр плинта 0,6 м; см. ил. 37). Фигуры одеты в соответствующую
форму: галстук, рубашка, шорты или юбка. Все три пионера выгля-
дят образцово-показательно: причесаны, аккуратно одеты. Они за-
няты каким-либо делом — несут знамя, поднимают руку в пионер-
ском приветствии, играют на трубе, например, утреннюю побудку в
«Артеке», или собираются запустить модель аэроплана. Пионерский
флаг показывает связь пионеров с рабочим классом, который борет-
ся под красным знаменем за освобождение всех трудящихся и побе-
ду коммунизма во всем мире120. В скульптуре «Пионерка с моделью
аэроплана» присутствует мотив уже упомянутого мифа о летчиках,
который, кстати, находит свое отражение и в многочисленных по-
лотнах А. П. Пахомова, и в картине Александра Дейнеки «Будущие
летчики»121. Все три скульптуры входят в скульптурную группу
«Всегда готов!», которая, по словам Попова, «должна подчеркивать
кругозор и обязанности наших пионеров»122.
В скульптурах традиционного, декоративного назначения «Де-
вочка с бабочкой» С. Д. Лебедевой (1936; железобетон, высота 2,25 м;
плинт 0,90x0,60 м, в купальнике) или «Мальчик с рыбой» (см. ил. 6)
С. О. Махтина (1936; железобетон, высота 1,55 м; плинт 0,50x0,40 м,
в пионерской форме) звучат воспитательные ноты: вид обеих фи-
гур выражает увлеченность детей своим делом123. Однако по поводу
119 Золотоносов М. Указ. соч. С. 630.
120 Цит. по: Золотоносов М. Указ. соч. С. 635.
121 Радлов Н. Э. Советские ребята в творчестве художника А. Ф. Пахомова. Л.,
1938; Дейнека А. Жизнь. Искусство. Время. Литературное наследие. Л., 1974. С. 34.
122 Проспект. 1937. С. 33.
123 У Фонтана сказок Берлинского парка Фридрихсхайн можно также увидеть две
скульптурные композиции «Мальчик с рыбой» (слева и справа от лестницы). Однако
245
скульптуры Лебедевой газета «Советское искусство» написала: «По-
сетители считают, что фигуру ребенка с тупым лицом и огромными
толстыми ногами нельзя назвать советской скульптурой»124.
«Счастливое детство», за которое нужно было благодарить това-
рища Сталина, изображено в скульптурах «Играющие дети» 3. В. Ба-
женовой (1936; железобетон, высота 1,20 м; плинт 0,63x0,63 м) и
«Дети» А. Измалкова (1936; железобетон, высота 1,20 м; диаметр
плинта 0,77 м)125.
Эти детские фигуры и скульптура М. И. Эпштейна «Мать с ре-
бенком» (1936; железобетон, высота 1,93 м; плинт 0,79x0,43 м) ука-
зывают на новый семейный кодекс 1936 г., запрещающий аборты и
пропагандирующий классическую семью как идеал в отличие от ли-
беральных 1920-х гг. Художник хотел показать «образец счастливой
матери советской страны, которая в свободное время играет со своим
ребенком»126. Кроме того, намерением скульптора было выражение
почтения новым отношениям, благодаря которым у советской жен-
щины появилось «свободное время» и возможность его проведения
с пользой.
В этой связи следует вспомнить бронзовую скульптуру «Горно-
рабочий» (вероятно, 1938) голландского скульптора Тайндерфри,
которую Председатель Президиума Верховного Совета СССР, Ми-
хаил Калинин получил в подарок от амстердамских рабочих и пере-
дал московскому парку культуры. Скульптура представляет рабоче-
го, который держит в правой руке палку; она была установлена перед
зданием международной базы парка Горького127.
Готовность к обороне
К этой последней группе относятся три скульптуры художника
А. П. Телятникова: «Пионер с винтовкой» (1936; железобетон, высо-
та 1,50 м; плинт 0,56x0,38 м), «Пионерка с противогазом» (1936; же-
лезобетон, высота 1,70 м; плинт 0,40x0,40 м; см. ил. 41) и «Пионерка
с луком» (1936).
здесь изображены не целеустремленные и увлеченные пионеры, а рассеянный малень-
кий мальчик в соломенной шляпе и с огромной рыбой в руках (см. ил.: Gothein М. L.
Geschichte der Gartenkunst. 2 vols. Jena, 1914. В. 2. S. 461).
124 Советское искусство. 1937. 23. 07.
125 Золотоносов М. Указ. соч. С. 643.
126 Проспект. 1937. С. 29.
127 Золотоносов М. Указ. соч. С. 652.
246
Эти три скульптуры отражали военно-патриотическую работу
парка: военный городок, тиры и военные игры. Вся эта деятельность
парка была связана с решением задач по повышению обороноспособ-
ности страны (см. гл. 3.3). «Пионерка с луком» была установлена в
Детском городке парка.
Наряду с представленными скульптурами, которые почти все вы-
полняли воспитательную функцию парка, были и те, что имели только
декоративное назначение. Для начала следует назвать «Весну» (1934;
белый мрамор или железобетон, высота 1,90 м; плинт 0,42x0,35 м)
американского художника Митчелла Филдса, которая экспонирова-
лась и «в иностранных музеях, и в СССР»128. Скульптура изобража-
ет обнаженную женщину со скрещенными над головой руками. Это
копия «Купающихся с поднятыми руками» Майоля (1930). Подоб-
но скульптуре «Купающиеся» Зеленского женщина имеет совсем не
спортивное тело129.
Кроме того, в Нескучном саду были установлены скульптуры
животных: «Лягушка» (1936; железобетон, высота 0,55 м; плинт
0,58x0,58 м; соавторы С. П. Леонтович и А. А. Фабричников), «Овеч-
ка» (1937), а также «классические» декоративные украшения на во-
доемах, подобные фигурам Версаля и Петергофа130.
Очень важно было, как расположены скульптуры в парке. Не
всегда удавалось найти оптимальное место, которое бы обеспечивало
взаимодействие скульптуры и территории, образуя органичное един-
ство. Тарасова приводит в качестве примера (разумеется, для после-
военных лет в ЦПКиО им. М. Горького) скульптуру «Партизанки
с автоматом», которую поставили около площадки для шезлонгов,
где должны были отдыхать посетители, а перед панорамой оборо-
ны Севастополя разместили «Девушку, идущую по бревну» Янсон-
Манизер131.
По мнению Тарасовой, для маленькой статуи идеальный угол
зрения составляет 27-30° с расстояния, равного двукратной высоте
скульптуры. Кроме того, следует обращать внимание на освещение и
цветовое окружение. Важно учитывать также силуэт скульптуры —
некоторые скульптуры можно размещать на переднем плане, другие
смотрятся лучше в центре132.
128 Проспект. 1937. С. 30.
129 Золотоносов М. Указ. соч. С. 608.
130 Там же. С. 653.
131 Тарасова Е. А. Скульптура в парковом ансамбле. М., 1953. С. И.
132 Там же. С. 13.
247
В парковых скульптурах воплотились почти все культурные и
политические лейтмотивы раннего сталинизма. Таким образом, они
являются фрагментами большой «мозаики», из которых состояла пе-
дагогическая концепция парка культуры. Скульптуры должны были
иметь не только определенный поучительный смысл, но и украшать
парк, превращая его в «настоящий парк». Как и в случае с архитек-
турными проектами, особенностью скульптур социалистического
парка было обращение к традициям. После начальной эксперимента-
торской эйфории по поводу бюстов ударников произошел «отход» к
классике — установка копий античных статуй и современных скульп-
тур. Парковые скульптуры создавались на античных и современных
образцах. Их специфика заключалась только в атрибутах — одежде,
технических или музыкальных инструментах. Скульптуры специ-
ально создавались простыми, понятными для всех посетителей, даже
необразованных. Использование железобетона, материала относи-
тельно недорогого для серийного производства, делало возможным
быстрое и широкое распространение сталинского канона, который
был обязателен для всех парков Союза. Однако дешевизна изготов-
ления сказалась уже в 1940 г.: бетон и гипс крошились, выветрива-
лись, поверхность скульптур разрушалась, их нужно было постоянно
реставрировать 133.
Нравились ли действительно скульптуры посетителям, точно не
установлено. Лишь известно, что посетители Московской выставки
скульптур 1937 г., где были представлены и парковые скульптуры,
о большинстве выставленных работ высказывались негативно: они
считали их «тематически бедными, статичными, невыразительными,
несодержательными и созданными не для нашей эпохи»134.
Если применить к советской парковой скульптуре классифика-
цию садово-парковой скульптуры, приведенную ранее, то видно, что
все «четыре основных направления» представлены в Центральном
парке культуры и отдыха им. М. Горького. «Владетельная особа» —
Сталин, скульптуру которого, без сомнения, можно было найти в на-
чале 1950-х гг. в московском парке культуры135. «Райский сад» — это
133 Шмидт Н. Парковые «малые формы» // Архитектура СССР. 1940. № 12 С. 37.
Непрочность материалов явилась, видимо, одной из причин плохой сохранности
скульптур в советских парках. Даже те статуи, что пережили Советский Союз, тоже
пришли в упадок: это установил Стивен Коткин в «Парке металлургов» в Магнито-
горске (Kotkin S. Magnetic mountain: Stalinism as a civilization. Berkeley, 1995. P. 484,
примеч. 152).
134 Советское искусство. 1937.23.07.
135 Тарасова Е. А. Скульптура в парковом ансамбле. М., 1953. С. 6.
248
сам парк культуры; скульптуры «Летчик», «Парашютистка», «Плов-
чиха» или «Всегда готов!» наглядно показывают посетителям героев,
которые уже совершили скачок в «светлое будущее». А декоративные
скульптуры «Мальчик с рыбой» или «Весна» показывают, что совет-
ский парк может быть местом досуга и развлечения.
Скульптуры, которые были установлены в передней части пар-
ковой территории (в Нескучном саду находились преимущественно
фигуры животных), поддерживали идеологическую и воспитатель-
ную программы парка. Они заполняли огромный партер, связыва-
ли воедино всю композицию и выполняли, таким образом, еще одну
классическую функцию.
Как было показано, многие скульптуры воплощали в себе идею
культурности. При этом скульптуры были лишь одним из многих
примеров, показывающих, что в силу противоречивых обстоятельств
их педагогические и соответственно просветительские «послания»
вряд ли могли достигнув своих адресатов: бюсты ударников были из-
готовлены неряшливо и из плохих материалов, парковые скульптуры
начанали разрушаться сразу после их установки.
Насколько эротично скульптуры выглядели в действительности,
сложно сказать. В 1934 г. одна из посетительниц, во всяком случае,
чувствовала себя неловко из-за наготы античных статуй: «В главной
аллее парка установлены такие скульптуры, что это в высшей сте-
пени неприятно для девушки, которая гуляет со своим знакомым и
попадает в эту аллею»136. Искренне ли считала автор этого письма в
журнал «Парк культуры и отдыха», что «неприятным» для нее была
нагота скульптур, а не низкий уровень образования ее спутника, оста-
ется неизвестным.
4.3.	Культивирование деталей:
о садовых скамьях и мусорных урнах
Леонид Лунц, который в 1934 г. добавил к основной части книги
«Парки культуры и отдыха» заключительные главы «Зеленое строи-
тельство» и «Элементы парковой инженерии», о так называемых ма-
лых формах почти ничего не писал. Появившийся в 1936 г. сборник
И. Кланга «Цветочное оформление парков культуры и отдыха» не-
136 Цит. по: Золотоносов М. Философия общего тела: Советская садово-парковая
скульптура 1930-х годов // Советский эрос 20-30-х годов: Сб. мат-лов. С. 33.
249
много осветил этот вопрос137. Власов в рамках проекта реконструкции
Центрального парка культуры в 1936 г. впервые представил эскизы
балюстрад, ваз, скамеек для парка и водоемов, но без комментариев138.
В 1937 г. Леонид Лунц занимался «архитектурой оград в Москве»,
причем он разрабатывал ограду для парка Горького139. Лишь в 1940 г.
архитектор Н. Шмидт, из бригады Власова, в своей статье более де-
тально рассказал о «малых формах»140.
«Архитектура зеленых насаждений», и в первую очередь цветочное
оформление, должны были «углублять и расширять задачи парка»141.
Кроме того, по мнению Кланга, работу парка культуры круглый год,
независимо от сезона и погодных условий, также следовало учиты-
вать при зеленом оформлении. «Наследие прошлого» нужно было
использовать творчески, не повторять «бессмысленность цветочного
оформления» западных парков и «однообразие приемов» прежнего
времени. От художника требовалось показать связь между програм-
мой парка и цветочным декором. Так, например, все «новые формы и
техники цветочного оформления» должны были быть представлены
в Городке науки и техники, а в Детском городке планировали поса-
дить «веселые» и «жизнерадостные» цветы в свободной и легкой ма-
нере, не так строго, как в партере парка. Архитектуру «малых форм»,
прежде всего скульптуры и фонтаны, также следовало подчеркнуть
соответствующей растительностью вокруг.
Подчёркивая важность цветочного формления, Кланг напомнил,
что до 1933 г. развитие в этой сфере было обусловлено культурно-
политическими колебаниями вплоть до левого уклона.
Политическое влияние сказалось в первую очередь на создании
картин из цветов.
В 1932 г. в партере парка было выложено большое цветочное изо-
бражение «Днепрострой»142. Его дополняли диаграммы, которые по-
казывали, например, темпы роста советской промышленности. К со-
137 Кланг И. И. Цветочное оформление парков культуры и отдыха: Проблемы
садово-парковой архитектуры. М., 1936. С. 269-279.
138 Власов А. В. Указ. соч. С. 35-37.
139 Лунц Л. Б. Архитектурные ограды Москвы // Строительство Москвы. 1937.
№ 23-24. С. 33-38.
140 Шмидт Н. Парковые «малые формы» // Архитектура СССР. 1940. № 12.
141 Кланг И. И. Указ. соч. С. 269. Рассуждениями Лунца, которые касаются в пер-
вую очередь украшения парка газонами, кустами и деревьями, основываются на за-
рубежной специальной литературе, и, по существу, отражают основы традиционного
садоводства, здесь стоит пренебречь, т. к. в данном контексте цветочное оформление
парка культуры имело полностью идеологически-политическое содержание.
142 Здесь имеется в виду гидроэлектростанция.
250
жалению, желаемых результатов эта творческая акция не принесла,
потому что увидеть картину в целом можно было только с большой
высоты, а посетители рассматривали лишь небольшие фрагменты.
Эту проблему решили, используя опыт классического садоводства:
искусственно создавали возвышения или опускали отдельные участ-
ки земли.
По мнению Кланга, цветы обязательно нужно было использовать
для «временного оформления» парка111. Особое внимание он уделял
классическим и запрещенным после Октябрьской революции «ков-
ровым насаждениям», которые теперь были вновь востребованы и
их стали наполнять идеологическим содержанием. Исключительно
популярны были портреты Ленина и Сталина, которые украшали не
только площадь у входа в ЦПКиО им. М. Горького, но и другие горо-
да Советского Союза, причем художественное исполнение «картин»
в некоторых случаях оставляло желать лучшего143 144. Особенно любили
использовать такой вид озеленения по праздникам или в знамена-
тельные дни. Например, летчики — герои Советского Союза и челю-
скинцы товарищи Куйбышев и Шмидт были изображены в ЦПКиО
им. М. Горького. Во время политических кампаний соответствующие
лозунги оформляли как цветники. Но необходимо заметить, что в пе-
чати сами композиции не описывались, а указывалось только коли-
чество высаженных цветов, что вполне соответствовало духу первой
пятилетки; например, газета «Советское искусство» в связи с десяти-
летием парка оповещала читателей: «[...] будет посажено 2 млн раз-
личных цветов [..,]»145.
Поиски правильных форм относились не только к озеленению
парков. Н. Шмидт замечал в 1940 г., что, в отличие от великих масте-
ров прошлого, таких как Леблон, Камерон, Росси, Растрелли, Каза-
ков или Стасов, современные архитекторы едва ли чувствуют свою
ответственность в отношении «малых» декоративных элементов пар-
ков, хотя «малая форма — это в своем роде деталь большого здания,
в которой каждая линия важна, и от архитектора требуется исключи-
тельный вкус, мастерство и опыт»146.
С 1930 г. в парке культуры были установлены деревянные скамьи,
которые обладали изогнутой простой формой и были очень удобны.
143 Там же. С. 272.
144 Там же. С. 273.
145 Советское искусство. 1938.04.04.
146 Шмидт Н. Парковые «малые формы» // Архитектура СССР. 1940. № 12.
С. 33.
251
Такие скамьи, которые переделывались в 1938 г., особенно подходи-
ли для больших площадей и аллей и были распространены вне парка.
Еще в парке использовались скамьи строгой прямоугольной формы
с подлокотниками, но они были неудобными. К сожалению архитек-
тора Шмидта, ни одна из предложенных скамей из металла, которые
могли наилучшим образом украсить парк, особенно Нескучный сад,
не пошла в массовое производство:
«Бродя по аллеям бывш. Нескучного сада, невольно вспоминаешь
чудесные литые и кованые комбинированные скамейки Павловска и
Пушкина (бывшее Царское Село). Тонкий рисунок металла прекрасно
выделяется там, как на яркой зелени, так и на снегу: масштаб скамейки
связан с бесчисленными разветвлениями деревьев и бросаемой ими пе-
строй тенью»147.
Также в ЦПКиО им. М. Горького были установлены различные
скамьи с бетонным основанием и с сиденьями из древесины (см.
ил. 16). Вдоль берега и на Пионерском пруду они выглядели нормаль-
но, но в аллеях Нескучного сада они казались тяжелыми и громозд-
кими, к тому же качество этих скамей оставляло желать лучшего.
Оформление оград и решеток парков также было развито плохо.
И деревянные заборы на территории парка культуры, и ограда на
Большой Калужской улице — установленная между бетонными стол-
бами решетка — были «тяжелыми» и «грубыми». Деревянный забор,
отделяющий парк от Крымского вала, среди прочих считался удач-
ным, но он плохо сочетался с широкой улицей и большим новым же-
лезнодорожным мостом («производит впечатление игрушечного»)148.
Шмидт одобрил украшенную вазами балюстраду из камня и бетона
на площади Ленина, детали которой были хорошо скомпонованы и
пропорциональны149. Интересно, что, во-первых, для этого была ис-
пользована архитектурная классика, которая применялась во всех
традиционных парках, и, во-вторых, художник Ефанов в 1939 г. вы-
брал эту балюстраду для заднего плана панно «Знатные люди Стра-
ны Советов»150.
147 Шмидт Н. Парковые «малые формы». С. 43.
148 Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 34.
149 Шмидт Н. Парковые «малые формы» // Архитектура СССР. 1940. № 12.
С. 36.
150 Ил. картины Е. П. Ефанова см.: Gafiner Н. Agitation zum Gliick. Sowjetische
Kunst der Stalinzeit. S. 111. Изображена ли там действительно балюстрада Централь-
252
Камнем выложили пушкинский берег, который являлся частью об-
щей архитектурной композиции, как и балюстрада Пионерского пру-
да. Архитекторы Власов и Леонтович вернулись к испытанным пар-
ковым мотивам. Балюстрада, длина которой была примерно 1000 м,
состояла из ряда каменных скамей (которые можно было заказать в
каталоге), разорванного вазами, слева и справа располагались «при-
чудливые резные лебеди и лягушки», в середине находилась опора с
похожим на вазы орнаментом (4,5 м в длину, высота скамей 0,75 м,
высота ваз 1,13 м). По мнению Лунца, «оригинальность решения ком-
пенсировала некоторую грубость исполнения» из железобетона151.
Описываемые Лунцем проекты орнаментов металлических ограж-
дений береговой балюстрады и моста на Пионерском пруду, как пока-
зывает их сравнение с историческими оградами, неоригинальны, они
явно не «новые советские». Этот пример показывает, что время, когда
«предметы потребления» украшали социалистической символикой,
миновало окончательно. Вместо этого все больше обращаются к про-
шлому опыту152.
Созданные для советских парков вазы преимущественно были вы-
полнены в традиционной манере153. Даже Власов, создавая свои вазы,
исходил из этого канона. Одни вазы, которые были установлены в
парке культуры вдоль берегов, имели классическую форму (высота
1,60 м, железобетон, на цоколе 1,14x1,14 м с подсветкой). Подсвет-
ка при необходимости могла становиться узорной. Вазы по форме
напоминали греческие образцы, причем орнамент был простой и
представлял собой смешение современного и предположительно
античного стиля (см. ил. 40). Другие вазы были несколько меньше,
более пузатые и могли быть дополнены различным художественным
оформлением — узором или мозаичной отделкой. Амфоры украша-
ли изображения животных (гуси и рыбы) или танцующих в хороводе
людей (напоминающие античные образцы и хранящуюся в Эрмита-
ного парка культуры, как указывается в документах по подготовке к Нью-Йоркской
всемирной выставке (ГА РФ. Ф. 5673. On. 1. Д. 258. Л. 24), сложно сказать, но это не
имеет значения. Важно, что балюстрада с вазами использовалась как символ нового
мира, успеха и интеграции в новом советском обществе.
151 Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 35. К вопросу о деталях элементов балюстрад см.: Про-
спект. 1937. С. 60.
152 См. ил.: Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 34 и балюстрада парка Горького.
153 См.: Проспект. 1937. С. 50-56.
253
же картину Анри Матисса «Танец»)154. Используемый при этом бе-
тон также значительно ухудшал качество ваз.
Как и все парки, ЦКПиО им. М. Горького располагал многочис-
ленными фонтанами. Нужно особо отметить центральные фонтаны,
подсвеченное и украшенное цветами устройство в балюстраде пло-
щади Ленина, фонтаны Пионерского пруда и розария.
Спроектированный Власовым центральный фонтан, который, как
уже упоминалось, украшала часто критикуемая «Девушка с веслом»,
производил в целом положительное впечатление. Однако были и не-
достатки: плохое исполнение некоторых «деталей из бетона», а также
«громоздкость» скульптуры по сравнению с ее основанием. Фонтан
в розарии (тоже творение Власова) отличался малыми размерами
по сравнению с окружающей его местностью, но этот недостаток не
очень бросался в глаза из-за удачного расположения, а также его «ли-
рического вида, цвета и материала»155.
К декоративным элементам парка Горького относились также
урны для мусора, которые были изготовлены из различных подходя-
щих материалов: древесины, жести, бетона и т. п. Какова судьба спро-
ектированных архитектором Москвиным урн, которые были похожи
на маленькие античные колонны со спиралеобразным узором, уста-
новить невозможно156.
В заключение следует назвать часто забываемый, но необходимый
тип сооружения: общественный туалет. Как показывают проекты, а
также установленные туалеты «в форме грота с дорическими колон-
нами», и здесь в основном использовалась монументальность и клас-
сический опыт прошлого157.
* * *
Если обобщить представленные эстетические концепции, можно
выделить несколько принципиальных моментов.
Социалистический советский парк 1930-х гг. был не статичным, а
динамичным комплексом, на развитие которого оказывали влияние
политические и общественные события.
154 Шмидт Н. Парковые «малые формы» //Архитектура СССР. 1940. № 12. С. 38;
Проспект. 1937. С. 57-59. Вышеупомянутые вазы и сегодня еще находятся в двух эк-
земплярах в парке культуры, хотя и в очень плохом состоянии.
155 Шмидт Н. Указ. Соч. С. 36.
156 Там же. С. 36, 38.
157 Там же С. 37; ЦАНТДМ. Ф. 2. On. 1. Т. 5. Д. 4483-4485; Schlogel К. Ein Garten
fur den Neuen Menschen. Die Chronik einer monstrosen Idylle //Die Zeit. 1997. 2. Mai.
254
Если сначала основной задачей являлось создание принципиаль-
но «нового» учреждения, то с середины 1930-х гг., на этапе утверж-
дения сталинских ценностей начинается «возврат» к прошлому, об-
ращение к его опыту и культурным традициям. Это, прежде всего,
видно в архитектурных проектах центрального парка культуры, но
такая же закономерность выявляется и в создании парковой скульп-
туры, которую современные художники творили по классическим
образцам. Убеждение власти, что окружение может влиять на чело-
века, было непоколебимо, но средства постепенно изменялись. От
экспериментов 1920-х гг., которые отразились и в архитектурных
проектах, и в эстетике парковой скульптуры, мало что осталось ко
второй половине 1930-х гг. Теперь режим делал ставку на новые эсте-
тические формы с ясным содержанием, которые могли донести до
посетителей советскую систему ценностей. Генеральный план парка
Горького, созданный Власовым, в дальнейшем стал прототипом для
паркового планирования в Советском Союзе и получил «официаль-
ный статус образцовой программы парка». В 1937 г. архитектор при-
нимал участие во Всемирной выставке в Париже и получил Гран-при
за свой проект, «что еще более усилило символическое возвышение
парка»158. Особое положение этого проекта парка культуры выража-
ется также в том, что он в 1940 г. «наряду с Всесоюзной выставкой
достижений народного хозяйства (ВДНХ) и обустройством набе-
режных был единственным проектом, посвященным пространству
для отдыха» и упомянут в публикации «Реконструкция Москвы»159.
В конце 1930-х гг. концепция развития парка теряет динамич-
ность и маневренность, он постепенно начинает превращаться в
учреждение со статичной структурой, в место массового потребления
развлечений. Но все-таки парк Горького окончательно так и не стал
скучным учреждением и не превратился в статичное пространство.
В нем все еще была видна незавершенность многих начинаний, он
был далек от запланированной монументальности, а посетители не
всегда вели себя так, как хотелось бы властям.
Архитектура парка, скульптурное оформление и программа парка
подтверждают, что временность и нехватка ресурсов были нормой,
158 Karn S. Die verzogerte landschaftsarchitektonische Wende // Stadtebau im
Schatten Stalins. Die internationale Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion
1929-1935. Berlin, 2003. S. 166.
159 Там же.
255
парк сам мешал своему развитию, не давал возможности соответство-
вать притязаниям на культурность и обрекал себя на неудачу.
В этом же кроется причина того, почему Гуски не упоминает
ЦПКиО им. М. Горького, когда говорит о «возврате к парку». Несмо-
тря на все усилия руководства, парк так и не стал похож на классиче-
ские сады времен абсолютизма.
В случае с ВДНХ/ВСХВ как раз все наоборот. Уже говорилось,
что построенная в 1937 г. ВСХВ являлась, по словам Михаила Ры-
клина, «местом утопии» и служила только выставочным целям. По-
этому такое учреждение само по себе было менее подвижно160 161. Кроме
того, к моменту создания ВСХВ творческие и авангардистские споры
о социалистическом городе и социалистическом парке были уже за-
кончены. Если судить по иллюстрации, у Гуски перед глазами была
ВДНХ 1950-х гг.101 В это время позднего сталинизма система укре-
пилась не в последнюю очередь благодаря победе Советсткого Союза
во Второй мировой войне, и выставка представляла собой неповто-
римое монументальное произведение, «выставку Победы». На четко
структурированной территории с помощью декоративных элемен-
тов, таких как большой фонтан «Дружба народов», который до на-
стоящего времени представляет 16 республик СССР, или огромная,
высотой 28,5 м, скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница»
(увенчавшая в 1937 г. советский павильон на Всемирной выставке
в Париже), и посредством многочисленных перегруженных симво-
лами павильонов посетителям демонстрировались достижения Со-
ветского Союза и успешное построение социализма162. Символику
выставки можно сравнить с помпезно оформленными станциями
метро кольцевой линии (построены в 1945-1953 гг.), которую Карл
Шлегель назвал «линией торжествующего полководца»163. В облике
ВДНХ можно также легко найти черты появившегося в 1950-е гг.
американского художественного мира Уолта Диснея. Его целью
было создать парк отдыха с Диснейлендом, который предлагал не
160 Ryklin М. Ort der Utopie in: Raume des Jubels. Totalitarismus und Differenz,
Frankfurt/Main 2003, S. 134-147.
161 Guski A. Natur in der Kultur des Stalinismus // 175 Jahre Universitat
Hohenheim. Studium Generale: Deutschland-Russland. Stuttgart, 1994. S. 89.
162 По поводу ВСХВ/ВДНХ см.: Castillo G. Peoples at an Exhibition: Soviet
Architecture and the National Question // Socialist Realism Without Shores. Miami,
1997; по поводу архитектуры ВДНХ см.: Tarchanow A., Kawtaradse S. Stalinistische
Architektur. Munchen, 1992. S. 144-167
163 Об этом см. также: Schlogel К. Moskau lesen. Berlin, 1984. S. 181.
256
только аттракционы, но и «уют американского маленького городка
как картину социальной гармонии»164. «Люди должны были найти
там Счастье и знания» и увидеть, «какой должна быть настоящая
главная улица»165.
Для Москвы 1930-х гг. парк культуры воплощал рай, который
при всех своих недостатках по сравнению с царившими дефицитом
и хаосом представлял собой красивый ландшафт. В создании рая в
дальнейшем видно обращение к испытанной традиции. По мнению
Стивена Баера и Андреас Шенле, в России существовал «райский
миф», «который часто призывали на службу пропаганды во благо го-
сударства, его правителя или одного из высокопоставленных лиц»166.
Этот «райский трон» находит отчетливое выражение в литератур-
ных свидетельствах, которые возникали в связи с правлением Ека-
терины II167. Шенле в «присоединении» Крыма Екатериной видит ее
особенное усилие сделать это место и символически, и в реальности
как сад Эдем и вместе с тем тесно связать с идеальным местом пре-
зентации ее политического величия168. Параллели с парком Горького,
эдемским садом 1930-х гг., очевидны. Однако сталинский режим по-
шел еще дальше, потому что парк культуры был не только местом,
где власть демонстрировала себя, но также местом, где она оказывала
влияние на душу и ум посетителей. В этом контексте интересно то,
что Центральный парк культуры тиражировался по всему Советско-
му Союзу. И таким образом каждому советскому гражданину доста-
вался, во всяком случае теоретически, свой маленький рай.
Во второй половине 1930-х гг. парк культуры представлял «новую
Москву» как своей монументальностью, так и тем, что он, подобно
столице, «являлся размельченной и пестрой картиной». Как и Мо-
скве, Центральному парку культуры было далеко до идеала. Стрем-
ление устранить разницу между планами и действительностью,
уничтожить временность как норму, а также преодолеть нехватку
материальных ресурсов и кадров приводило к созданию новых, более
164 Zukin S. Landscapes of Power: From Detroit to Disney World. Berkeley, 1993.
P. 221.
165 Там же. С. 222.
166 Schonle A. Garden of the Empire: Catherine’s Appropriation of the Crimea //Slavic
Review. 2001. 60. P. 1—23; Baehr S. L. The Paradise Myth in Eighteenth-Century Russia:
Utopian Patterns in Early Secular Russian Literature and Culture. Stanford, 1991.
167 Baehr S. L. Указ. соч. С. 74-79.
168 Schonle A. Garden of the Empire: Catherine’s Appropriation of the Crimea // Slavic
Review. 2001. № 60. S. 3.
257
грандиозных планов, что было характерной чертой советского режи-
ма, которая легко угадывается в Центральном парке культуры и от-
дыха и делает его (в отличие от «более спокойной» ВДНХ) действи-
тельно «образцовым» институтом сталинского времени.
Глава 5
УПРАВЛЕНИЕ, ПОДЧИНЕНИЕ
И СОПРОТИВЛЕНИЕ:
СТРУКТУРЫ И ГРАНИЦЫ ВЛАСТИ
«Парк — огромная фабрика переделки человеческо-
го сознания, перестройки быта, гигантский агитатор, под
°	самым непосредственным руководством партии выпол-
Я *	няющий огромную работу по политическому и культур-
7*	ному воспитанию миллионов. Вместе с тем парк — место
искреннего, бодрого, непосредственного веселья, смеха
j!	и непринужденного отдыха, место оздоровления и физи-
ческой закалки его многотысячных посетителей. В этом
сочетании политического воспитания с весельем и отды-
хом и заключается основная задача парка»1.
v 5.1. Управление парка и персонал
Понимание культуры досуга при сталинизме, исследуемой в дан-
ной работе на примере парка культуры и отдыха, требует изучения
внутренних процессов данного учреждения, его взаимодействий с
вышестоящими инстанциями и отношений с властью. В этой связи
необходимо познакомиться с кадровым и руководящим составом
парка культуры. Без такого директора, как Бетти Глан, парк Горького
скорее всего никогда не стал бы таким популярным. Только эта жен-
щина смогла добиться такого внимания и участия знаменитостей в
жизни подведомственного ей учреждения, благодаря ей ЦПКиО пре-
вратился в образцовое место для проведения досуга.
Чтобы понять, каким образом сталинизм мог сочетать жестокую
реальность со своей «прекрасной иллюзией», необходимо задаться
вопросом о формах господства и влияния на посетителей парка, а
1 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 11.
259
также о границах государственного влияния. При этом в центре вни-
мания оказываются обычные посетители, которые часто действова-
ли вопреки воле и планам идеологов, а также на удивление открыто
критиковали предложенные им программы досуга. В этой связи рас-
смотрим попутно возникающий вопрос о публичном пространстве в
парке культуры.
Для исследования деятельности института, который существовал
не в условиях демократически организованного мира, нельзя при-
менить классическую модель «публичности»2. Вместе с тем, как уже
было показано в предыдущих главах и о чем свидетельствуют иссле-
дования Карла Шлегеля, Центральный парк культуры было местом,
которое можно рассматривать как определенную форму «публично-
го» пространства — ее часто называют «полупубличностью» или про-
странством «неформальной публичности»3.
После открытия в 1928 г. парк культуры находился в ведении Мо-
сковского коммунального хозяйства (МКХ), подчиненного, в свою
очередь, Моссовету. В 1930 г. после нескольких дискуссий парк был
передан в непосредственное управление последнему, где была учреж-
дена соответствующая секция4. В острой необходимости ее создания,
однако, можно усомниться, т. к. и Рабоче-крестьянская инспекция
(Рабкрин)5, и парк культуры и отдыха пришли к заключению, что ди-
рекция мало принимала во внимание деятельность секции и в ряде
случаев принимала решения без ее участия6.
Решения центрального значения, касающиеся деятельности парка,
принимал в первую очередь Московский комитет партии, который,
насколько об этом можно судить на основании немногих документов,
лишь время от времени разбирал вопросы, касающиеся московских
парков культуры7. Детальными аспектами работы Центрального пар-
ка культуры регулярно занимались Райкомы партии Замоскворечья
и, соостветственно, Ленинского района.
2 Schlogel К. Der Zentrale Gorjiij Kultur- und Erholungspark in Moskau. Zur Frage
des offentlichen Raums im Stalinismus. Miinchen, 1998. S. 259.
3 Cm.: Gabor T. Rittersporn; Malte Rolf; Jan C. Behrends (Hg.). Spharen von
Offentlichkeit in Gesellschaften sowjetischen Typs / Public Spheres in Soviet-Type
Societies. Frankfurt/M. u. a., 2003; подробно о парке Горького см.: Kucher Katharina.
Der Moskauer Kultur- und Erholungspark. Formen von Offentlichkeit im Stalinismus der
dreiBiger Jahre. S. 97-129.
4 ПКиО. 1930. № 2. С. 1; Коммунальное хозяйство. 1930. № 1-2. С. 147.
5 Система органов власти, занимавшаяся вопросами государственного контроля в
1920-1934 гг. См.: ЦМАМ. Ф. 1269. On. 1. Д. 175-177.
6 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 98; ПКиО. 1931. № 4. С. 1.
7 Опубликованы только немногие решения по парку Горького и другим москов-
ским паркам (см.: Московские коммунисты — организаторы и руководители культур-
ного строительства в столице. М„ 1983. Т. 1. С. 320-322).
260
Кроме того, определенные направления деятельности парка куль-
туры курировали соответствующие подразделения Народного ко-
миссариата просвещения (Наркомпрос), Совета народных комисса-
ров/СНК), Центрального совета профсоюзов и Главного управления
по делам художественной литературы и искусства (Главискусство).
Решением Моссовета от 5 июля 1929 г. «культурно-политическому
совету» парка доверили «идеологическое направление всей
культурно-массовой работы», т. е. разработку и реализацию про-
грамм парка, а также его архитектурное и художественное оформ-
ление, проведение всех его мероприятий. Кроме того, совет должен
был заниматься привлечением общественных организаций города к
активному участию в жизни парка культуры, создавать новые формы
и методы работы с массами, разработать генеральный план развития
парка8. В совет входили представители партийных, комсомольских
и общественных организаций, рабочие крупных московских про-
мышленных предприятий, а также руководители парка; всего 85 че-
ловек, из которых примерно половину составляли рабочие9. В целях
улучшения работы совет был разделен на секции. Каждая секция от-
вечала за свое направление: разработка генерального плана, органи-
зационные вопросы, художественное и архитектурное оформление,
культурно-массовая работа, Детский городок, театральная и кон-
цертная деятельность, спорт и т. д. Совет собирался один раз в месяц,
а президиум — еженедельно10.
Чтобы понять, как Моссовет и комитет партии Ленинского района
влияли на жизнь парка, далее будут представлены протоколы заседа-
ний Моссовета, на которых рассматривались вопросы деятельности
парка культуры в 1931-1939 гг. Для начала классифицируем их по
содержанию11:
—	финансовые вопросы (выделение средств, кредиты, аренда, пла-
та за вход и т. д.);
—	организационно-технические вопросы (строительные проекты,
охрана территории, продажа алкоголя в парке, создание комиссий и
т. д.);
8 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 22.
9 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 23-24.
10 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 356. Л. 22. Каково было влияние Совета на работу
парка и как долго он просуществовал, к сожалению, установить не удалось, т. к. кроме
решения Моссовета о его создани других документов не обнаружено.
11 Полный комплект протоколов Моссовета имеется за период 1931-1939 гг.,
который является показательным для Центрального парка культуры в контексте на-
стоящей работы, поэтому эти сведения могут считаться репрезентативными для всего
десятилетия. Протоколы находятся в ЦМАМ в фонде № 150, опись 1. Для решений
Моссовета и заседаний партийного комитета Ленинского района по каждому указан-
ному вопросу приводятся соответствующие документы.
261
—	кадровые вопросы (зарплата, отпуска руководителей, увольне-
ние/прием сотрудников, трудовая дисциплина, выговоры/поощре-
ния и т. д.);
—	разработка и организация мероприятий (поиск тем, проведение
мероприятий, подготовка к сезонам и т. д.);
—	положение дел в целом (оценка качества работы парка, отчеты
о прошедших сезонах).
Приведенная ниже таблица показывает спектр тем, на которых
было сосредоточено внимание Моссовета, а также позволяет выявить
отдельные промежутки времени, в которые та или иная тема была
наиболее актуальна.
Таблица 1
Частота отдельных тем в протоколах Моссовета в 1931-1939 гг.
Год	Финансовые вопросы12	Организационно- технические вопросы13	Кадровые вопросы14	Разработка и проведение мероприятий15	Положение дел16
1931	2	10	2	2	2
1932	7	6	-	4	-
1933	11	3	1	1	3
1934	2	3	-	1	-
1935	2	3	-	-	-
1936	4	4	1	-	-
1937	-	1	6	-	-
1938	1	1	-	1	-
1939	2	-	-	1	1
Число пунктов протокола, которые касаются этого вопроса	31	31	10	10	6
В%	35,2	35,2	11,4	11,4	6,8
12 Далее будут указываться только номера дела и листов. По финансовым вопро-
сам см.: ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 157. Л. 8,283; Д. 158. Л. 88,271,280,375,401,512, 522,
711; Д. 159. Л. 48, 56, 67,108, 147, 278,426, 655, 691, 702, 727; Д. 366. Л. 217, 583; Д. 367.
Л. 275, 396; Д. 368. Л. 141, 173, 181,407, 420, 437; Д. 494. Л. 227,486; Д. 579. Л. 339 об.
13 См.: ЦМАМ Ф. 150. On. 1. Д. 158. Л. 55. Д. 157 Л. 5, 83, 109, 120, 199, 222, 347,
385; Д. 158. Л. 71, 180, 268, 462-463, 521, 596; Д. 159. Л. 364, 456, 462; Д. 366. Л. 227,
237, 573; Д. 367. Л. 2, 6-7, 95, 273; Д. 368. Л. 437; Д. 369. Л. 282, 330, 561; Д. 493. Л. 258,
503-519 об.
14 См., например: ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 157. Л. 88, 130; Д. 159. Л. 727; Д. 369.
Л. 483; Д. 493. Л. 351 об., 353 об., 482, 504, 606, 654.
15 См., например: ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 157. Л. 109, 462; Д. 159. Л. 89, 146, 274,
358, 756; Д. 366, 259; Д. 494. Л. 573-573 об.; Д. 579. Л. 33.
16 См., например: ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 157. Л. 85, 284; Д. 159. Л. 203, 230, 727;
Д. 579. Л. 40.
262
В этот период ЦПКиО им. М. Горького 88 раз оказывался в по-
вестке дня заседаний Моссовета. Финансовые и организационно-
технические вопросы составляли 70,4 %, кадровые и вопросы, по-
священные содержательной стороне деятельности парка, — 10 %,
вопросы, затрагивающие общее состояние дела, — 6,8 %. Кроме того,
бросается в глаза, что в основном финансовые и организационно-
технические вопросы рассматривались Моссоветом в 1931-1933 гг.
Также на начало 1930-х гг. пришелся пик решения проблем, связан-
ных с разработкой культурных программ парка. К концу 1933 г. парк
начал самостоятельно решать многие финансовые и организационно-
технические вопросы.
Неудивительно, что наибольшее количество решений по кадро-
вым вопросам было принято Моссоветом в 1937 г. Репрессии затро-
нули и сотрудников парка культуры, что приводило к увольнениям и
требовало приема новых руководящих сотрудников17.
Моссовет занимался в первую очередь общими практическими и
административными вопросами и мало вникал в повседневную кон-
кретную работу ЦПКиО им. М. Горького. О жестком контроле или
ограничении свободы действий руководителей парка не могло быть
и речи.
Как уже было сказано, имеющиеся документы не позволяют про-
анализировать решения Московского комитета партии. В упомяну-
том сборнике опубликованы несколько докладов об успешной работе
различных парков Москвы, а также несколько решений «по разви-
тию культурно-массовой работы в садах, на площадях и бульварах»
совместно с общественными и культурными учреждениями18.
Протоколы райкома партии Ленинского района указывают на
следующие основные направления деятельности партийного органа
относительно парка культуры19:
— контроль за деятельностью парка (организационные вопросы,
проведение мероприятий, отзывы посетителей, условия жизни и тру-
да сотрудников парка)20;
17 Более подробно об этом см. далее.
18 См.: Московские коммунисты-организаторы и руководители культурного стро-
ительства в столице. С. 320-323, 326.
19 Полная проверка протоколов за период 1929-1941 гг. невозможна, т. к. часть
(меньшая) их была утеряна во время войны. Просматривались фонды № 67 (Замо-
скворецкий район) и № 75 (Ленинский район).
20 См.: ЦАОДМ. Ф. 67. On. 1. Д. 755. Л. 49 об. Ф. 75. On. 1. Д. 14. Л. 28, 191, 193;
Д. 35, Л. 3; Д. 45. Л. 101-108; Д. 44. Л. 59, 96-100; Д. 69. Л. 27; Д. 75. Л. 39-40; Д. 97.
Л. 93-94; Д. 195. Л. 25; Д. 306. Л. 26-28; Д. 258. Л. 12-15; Д. 310. Л. 54-60.
263
— работа партийной ячейки парка (количество членов, контроль
за работой партийной ячейки парка, помощь в проведении чисток,
например, в 1932-1933 гг.)21 — поддержка программ парка (выбор
тем для массовых праздников, помощь в организации мероприятий,
например, праздника по поводу открытия парка)22.
В ходе изучения документов особенно заметна основательность и
скурпулезность, с которыми райком партии подходил к отдельным
аспектам работы парка. В сравнении с постановлениями Моссовета,
носившими централизованный и достаточно общий характер, в реше-
ниях райкома партии представлены конкретные попытки повлиять
на работу парка, а также целенаправленные предложения по улуч-
шению отдельных сторон его деятельности. Партийная ячейка парка
всячески помогала райкому глубже вникать в проблемы Центрально-
го парка культуры.
Несмотря на то что райком партии выступал в адрес парка с мас-
сивной критикой, судя по жалобам на невыполнение утвержденных
мер, а также по слабому интересу общественных организаций к ра-
боте парка, можно сделать вывод о том, что вмешательство партий-
ных органов в содержательную часть работы парка все же имело свои
границы. В этой связи интересны формулировки отдельных прото-
колов. Постановления райкома, которые направлялись руководству
парка или связанным с ним учреждениям, часто начинались словом
«обязать», но помимо него встречаются более мягкие формулировки:
«предложить» или «считать необходимым». Влияние райкома пар-
тии было ограниченным, партийные деятели приспосабливались к
реальному положению дел23.
То же самое относится и к работе партийной организации парка
культуры. Степень влияния вышестоящих партийных структур мож-
но считать невысокой. Членов партии и комсомола среди парковых
сотрудников было мало. Согласно данным комитета партии Ленин-
ского района за 1932 г. партийная организация ЦПКиО им. М. Горь-
кого состояла из 96 человек (в т. ч. 72 члена партии, 15 кандидатов и
9 поставленных на временный учет), а сотрудников в парке насчиты-
валось 3 тыс. чел. Комсомольцев на тот же период было 13624. Хотя
21 См.: ЦАОДМ. Ф. 67. On. 1. Д. 665. Л. 57; Д. 762. Л. 70; Ф. 75. On.	1.	Д. 44. Л.	96;
Д. 45. Л. 99-108; Ф. 75. On. 1. Д. 97. Л. 94; Д. 305. Т. 1. Л. 41; Д. 306. Л.	27-29;	ПКиО.
1933. № 1.С.2.
22 См.: ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 14. Л. 97, 100-101; Д. 69. Л. 76.
23 См.: ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 44. Л. 98-99.
24 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 99.
264
партийная организация парка характеризовалась как «политически и
идеологически здоровая» и «придерживающаяся генеральной линии
партии», ее присутствие и влияние было мало заметно в некоторых
отделениях парка. Положение дел в парке было названо критиче-
ским, потому что слабый контроль со стороны партийной ячейки да-
вал возможность действовать в парке25 «сектантам» и «троцкистам».
В 1938 г. газета «Советское искусство» сообщила о реструктуризации
партийной организации парка, необходимость которой вызвана, как
пишет автор статьи, плохой работой ячейки в течение последних лет.
Ответственность за это была возложена на бывшее руководство пар-
ка, арестованное в 1937 г.26 Однако реструктуризация и проведение
связанных с ней мероприятий по улучшению политической работы
не принесли особых успехов. В 1940 г. секретарь парторганизации
парка в докладе райкому отметил «упадок партийной работы» и ука-
зал число коммунистов парка — всего 35 чел. Причину этого он видел
в частой смене секретарей партийной организации, которые выбира-
лись райкомом недостаточно тщательно27.
В связи с рассматриваемыми вопросами также следует упомянуть
проведенную в 1931 г. Рабкрином проверку парка, в рамках которой
были изучены эффективность управления, посещаемость, кадровый
состав, а также уровень работы отдельных подразделений парка28.
Прежде всего инспекцию интересовали экономические и финансо-
вые показатели, содержательная сторона деятельности парка интере-
совала Рабкрин лишь косвенно.
Эти три инстанции (из-за недостаточного количества источников
сюда не включен Московский комитет партии) ставили во главу угла
своих интересов слаженную и эффективную работу парка культуры.
Хотя отдельные аспекты его работы, такие, например, как сезонные
программы, темы праздников, иногда критиковались и контролиро-
вались Моссоветом или районным комитетом, но в доступных ис-
точниках нет сведений о серьезных вмешательствах или постоянной
идеологической опеке со стороны партии. По всей видимости, пар-
25 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 100-103. Даже в «особо важных» секторах, таких
как сектор культурно-массовой работы, из 108 сотрудников было всего 6 членов пар-
тии; в отделах физкультуры и здоровья, экономического планирования и в Детском
городке членов партии не было вообще.
26 Советское искусство. 1938.20.06; 1938.06.07; более подробно об аресте руковод-
ства парка см. далее.
27 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 306. Л. 26-30.
28 См.: ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175, 176.
265
тийные органы доверяли руководству парка и были уверены в его
компетентности, во всяком случае, до 1937 г.
Парком культуры занимался еще целый ряд государственных ор-
ганизаций, согласно своей компетенции.
«Отдел читальных залов, клубов, домов соцкультуры, парков
культуры и отдыха» Наркомпроса РСФСР, например, занимался
методическими вопросами различных направлений работы парков
культуры и отдыха в стране29. В начале 1930-х гг. ВЦСПС в основном
разрабатывал методические планы для парков культуры, а в 1933 г.
под его эгидой прошел всесоюзный съезд, посвященный работе пар-
ков культуры и отдыха. Совет народных комиссаров занимался во-
просами финансирования отдельных объектов парка, например,
строительства большого фонтана в партере со скульптурой Шадра
«Девушка с веслом» в центре, а также летнего катка и спортивной
станции30. Союз писателей СССР принимал участие в подготовке и
организации особых торжеств, таких как Дни Маяковского или зим-
ний Пушкинский карнавал. Главискусство активно содействовало
созданию аллеи Ударников и проведению музыкальных мероприя-
тий в парке31. Можно и дальше перечислять государственные орга-
низации, которые так или иначе участвовали в работе парка. Для нас
важен тот факт, что нет свидетельств об их прямых вмешательствах
во внутреннюю работу парка. По сути, упомянутые учреждения про-
сто оказывали профессиональную помощь парку в его повседневной
работе по организации досуга и отдыха населения.
Если говорить о влиянии государства в контексте нарастающих со
второй половины 1930-х гг. репрессий, то в первую очередь речь пой-
дет о деятельности Народного комиссариата внутренних дел (НКВД)
в ЦПКиО им. М. Горького. Хотя вполне допустимо, что НКВД про-
водил активную работу в парке культуры и использовал его, в том
числе и его массовые мероприятия в своих целях, однако ни в лите-
ратуре, ни в специальных, недавно опубликованных источниках об
этом прямых сведений нет32.
29 См., например: ГА РФ. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 466; Д. 460,422, 463,464.
30 ГА РФ. Ф. 259. Оп. 24. Д. 69. Л. 202-203; Д. 128. Л. 297-298.
31 РГАЛИ. Ф. 645. On. 1. Д. 349. Л. 6-10; Д. 466. Л. 55.
32 См., например: Соколов А. К. 1930-е годы. Общество и власть. Повествование
в документах. М., 1998; Соколов А. К. Голос народа. Письма и отклики рядовых со-
ветских граждан о событиях 1918-1932. М., 1998. В сентябре 1930 г. было указано в
«Парке культуры и отдыха» № 4. С. 1, что руководство не сообщило о политических
настроениях.
266
Но есть другие свидетельства использования парка культуры как
источника информации. Именно там в 1930-е гг. военный атташе Гер-
мании генерал Эрнст Кестринг узнавал общественное мнение и на-
строение народа:
г
«Для меня особый интерес представляли многочисленные пропаган-
дисты, встречающиеся в парке, которые, отвечая на острые вопросы по-
сетителей, всегда давали убедительный ответ. Эти искусные ораторы на-
поминали мне предшественников современной прессы, уличных певцов
средневековья. Они — до возникновения прессы — передвигались по стра-
не и сообщали новости. Деятельность этих людей была очень серьезным
фактором, формирующим общественное мнение. Объяснение неожидан-
ного для всего мира советско-германского договора о дружбе, который
был заключен после нескольких лет недоверия и взаимных оскорблений,
потребовал от них применения всех имеющихся средств убеждения. [...]
И эти ораторы оказались на высоте. Хотя они всегда были окружены тол-
пой людей, задающих очень щекотливые вопросы и высказывающих со-
мнения, пропагандисты всегда сохраняли контроль над ситуацией: четко
и внятно объясняли народу необходимость советско-германского дого-
вора о дружбе. Я понимал, что не зря потратил время, когда, находясь в
толпе слушателей, видел, что большинство людей уходили, убежденные
в правильности этого политического события. Конечно, кто-то из читате-
лей улыбнется, услышав о таких деталях моей работы, и спросит, что мог
найти военный атташе в этом парке, пожалуй, кроме удовольствия. Но
для правильной оценки ситуации необходимо знать общественное мне-
ние. И в этом смысле парк был важным источником информации»33.
Как уже говорилось в главе 2.3, временным положением от
14 июля 1928 г. Московское коммунальное хозяйство (МКХ) опре-
делило структуру руководящего состава парка культуры34. Следо-
вательно, руководство парка подчинялось этому государственному
органу и имело право принимать на работу и увольнять сотрудников,
заключать договоры с предприятиями, которые участвовали в рабо-
те парка (театр, предприятия общественнго питания и т. д.), а также
осуществлять другие необходимые действия по нормам, установлен-
ным МКХ. Руководил парком «управляющий», т. е. директор или ди-
33 General Ernst Kostring. Der militarische Mittler zwischen dem Deutschen Reich
und der Sowjetunion 1921-1941 / Bearb. von Hermann Teske. Frankfurt am Main, 1965.
S. 124f.
34 Комунальное хозяйство. 1928. № 15-16. С. 151-152.
267
ректриса, который непосредственно подчинялся МКХ. Директор, его
заместитель и главный бухгалтер назначались и увольнялись прика-
зами руководителей МКХ. По штатному расписанию в администра-
цию парка входило 39 человек, которые отвечали за следующие пять
направлений деятельности35:
1.	Бухгалтерия.
2.	Отдел культуры и массовых зрелищ.
3.	Отдел финансов и учета.
4.	Производственно-экономический отдел.
5.	Отдел планирования и строительства.
В 1930 г. в новом положении об административном аппарате
Центрального парка культуры, по сути, были перечислены те же за-
дачи, права и обязанности, что и во временном положении 1928 г. Но
теперь парк подчинялся не МКХ, а непосредственно Моссовету, что
повысило его статус36. Теперь в руководство парка входили предста-
вители Моссовета, московских профсоюзов (МОСПС), Московско-
го потребительского кооператива (МОСПО) и Московского отдела
народного образования (МОНО). Президиум Моссовета назначал и
увольнял директора. Для назначения и увольнения сотрудников ад-
министрации отдельными организациями требовалось утверждение
президиума Моссовета. Административный аппарат также состоял
из 5 отделов, однако их функции изменились и, кроме того, появи-
лись многочисленные подотделы37. В 1930 г. в администрацию парка
культуры входило уже 118 чел.38:
1.	Организационный отдел:
а)	отдел труда (трудовых ресурсов);
б)	отдел планирования и экономики;
в)	общая бухгалтерия;
г)	комендатура.
35 О количестве людей см. гл. 3.3 настоящего издания; а также см.: Комунальное
хозяйство. 1928. № 15-16. С. 152.
36 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 183 Л. 17-17 об. Дата документа автором приведена
условно, т. к. на самих документах год не указан. Автор исходит из содержания доку-
мента, а также учитывает тот факт, что ЦПКиО непосредственно подчинялось Моссо-
вету, а архив Моссовета сохранен в ЦГАМО только до 1930 г. Это позволяет предпо-
ложить, что перевод парка в починение Моссовета произошел в 1930 г. и тогда же было
принято новое положение об управлении парка.
37 ЦГАМО. Ф. 2157. On. 1. Д. 183. Л. 17 об.
38 Там же. Л. 18-24 об.
268
2.	Культурно-политический отдел:
а)	методическое и информационное бюро;
б)	подотдел массовой работы:
художественное руководство;
аттракционы и зрелища;
в)	спортивный отдел;
г)	детские городки;
д)	отдел медицины и гигиены.
3.	Финансово-производственный отдел:
а)	главная бухгалтерия и касса;
б)	финансово-бюджетный отдел;
в)	отдел снабжения;
г)	отдел контроля;
д)	производственный отдел.
4.	Отдел строительства:
а)	отдел проектирования и консультаций;
б)	садово-парковый отдел;
в)	отдел электрификации;
г)	отдел строительства;
д)	отдел водоснабжения и каналов;
е)	мастерская.
5.	Рационализаторское бюро, состав:
а)	экономист;
б)	инженер;
в)	архитектор;
г)	руководитель производства.
В феврале 1931 г. в парке работали на постоянной основе 437 чел.39
О структуре административного аппарата можно только строить
предположения, взяв за основу списки постоянных сотрудников; в
дальнейшем аппарат менялся незначительно40.
Более подробных сведений о структуре руководства парка в по-
следующие годы найти не удалось. Причина этого кроется, видимо,
не в отсутствии архивных данных, а в том, что в течение 1930-х гг.
административный аппарат парка превратился в рациональную и
39 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 116.
40 Там же. 114-116.
269
эффективную структуру управления. Если воспользоваться путе-
водителями 1934, 1935 и 1937 гг., то по списку телефонных номеров
можно установить, что в эти годы несмотря на появление новых под-
разделений парка (штаб народных праздников, сектор аттракционов)
в аппарате управления существенных изменений не было41.
Как уже говорилось, сначала руководителем Центрального парка
культуры назначили Григория Лебедева, бывшего директора ВСХВ.
Но настоящий парк культуры, со своим «лицом и душой» создала
Бетти Николаевна Глан, которая сменила Лебедева на посту дирек-
тора в 1930 г. Двадцатишестилетняя Глан еще в апреле 1929 г. была
замечена Московским комитетом партии и назначена руководителем
сектора массовой работы парка. Чуть позже по распоряжению МКХ
она стала заместителем директора42. Для назначения этой еще очень
молодой девушки на столь высокую должность у вышестоящего ру-
ководства имелись веские основания.
Бетти Глан отвечала четырем главным требованиям к кандидатуре
директора парка: она обладала большим опытом культурно-массовой
работы, имела впечатляющую сеть личных контактов, являлась
убежденной коммунисткой и, кроме того, образованной и независи-
мой женщиной. Бетти родилась 7 января 1904 г. (по новому стилю)
в Киеве, в семье фабриканта-еврея, не устававшего повторять, что он
выходец из рабочей среды. Вместе с тремя братьями и сестрами она
провела беззаботное детство в гостеприимном отчем доме. Училась в
гимназии, дружила, много читала, изучала иностранные языки, игра-
ла на пианино и пела, посещала концерты, оперы и театр43. Энтузиазм
молодости, любовь к литературе и увлечение современными течения-
ми подвигли будущего директора парка культуры, Бетти Наумовну
Мандельцвайг, в честь лейтенанта Томаса Глана, героя книги Кнута
Гамсуна «Пан», взять псевдоним Глан. Свое еврейское отчество «На-
умовна» она переделала в русское «Николаевна», и с этого времени
стала Бетти Николаевной Глан44.
После работы в ревкоме Киева в 1918-1919 гг. она весной 1920 г.
недолго была секретарем-стенографисткой в ЗАГСе г. Одессы. Здесь
Бетти заметили народный комиссар просвещения Анатолий Луна-
чарский и представители 14-й армии. Им настолько понравилась об-
41 Путеводитель по парку культуры. 1934. С. 38; Путеводитель по парку культу-
ры. 1935. С. 55; Путеводитель по парку культуры. 1937. С. 51.
42 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 111 828. Л. 7.
43 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 10.
44 Автор узнала об этом у зятя Бетти Глан Зиновия Семеновича Зильберберга, ко-
торый 17 октября 1997 г. любезно согласился дать ей интервью.
270
разованная, умная девушка, обладающая организаторскими способ-
ностями, что ее сначала перевели в политический отдел 14-й армии в
Первомайск, а затем, в начале сентября 1920 г., по личному указанию
Луначарского — в Москву45.
В Москве она училась в институте иностранных языков на фран-
цузском отделении и параллельно работала в справочном отделе
Наркомпроса и секретарем в художественном комитете. В октябре
1921 г. она стала секретарем французского сектора Коминтерна.
В декабре этого же года она уже была членом первой комсомоль-
ской ячейки завода Авиахим № 1 и организовала там заводской клуб.
В ноябре 1922 г. ее среди трехсот лучших комсомольцев Москвы при-
няли кандидатом в члены партии, а в 1924 г. она стала членом партии.
В 1922-1925 гг. Бетти Глан училась на отделении международных от-
ношений факультета общественных наук Московского университета.
В 1923 г. она уволилась из Коминтерна для того, чтобы полностью
посвятить себя руководству комсомольской ячейкой упомянутого за-
вода и одновременно работать секретарем комсомола группы заводов
Краснопресненского района. В конце 1923 г. на базе комитета комсо-
мола упомянутого района она создала молодежный клуб и руково-
дила им, одновременно она была председателем клубной комиссии
Московского комитета комсомола. В апреле 1925 г. Бетти Глан на-
значили ответственным секретарем комсомольской делегации Ком-
мунистического интернационала молодежи (КИМ). Кроме того, она
занимала еще несколько должностей в международных отделениях
ВЛКСМ и КИМ (председатель комиссии ЦК ВЛКСМ по связям с
зарубежными ячейками комсомола, заместитель председателя ко-
миссии приема иностранных делегаций ЦК ВЛКСМ, член между-
народного сектора детских учреждений, редактор русского издания
журнала КИМ и редактор отдела КИМ в «Комсомольской правде»).
В 1926 г. комсомольская деятельность Глан закончилась; с 1927 г. и
до ухода в парк культуры в апреле 1929 г. она работала заместителем
руководителя дворца культуры завода Авиахим № I46.
В биографии Бетти Глан важен не столько ее стремительный ка-
рьерный взлет, сколько те обстоятельства, которые способствовали
этому. Уже в начале карьеры, когда сам Анатолий Луначарский, об-
разованный и интересующийся культурой народный комиссар про-
свещения, обратил внимание на организаторские способности мо-
45 Глан Б. Н. Указ. соч. С. 15-19.
46 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 111 828. Л. 6-7; ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 18. Д. 183.
Л. 1-3.
271
лодой девушки, был заложен фундамент дальнейшей деятельности
Глан в ЦПКиО им. М. Горького. Благодаря Луначарскому, которого
она в мемуарах называет «хорошим учителем», Бетти переезжает в
Москву. Он помогает ей устроиться на работу в Наркомпрос, где она
часто встречается с деятелями искусства и культуры, принимает уча-
стие в интересных собраниях и дискуссиях. Иногда Луначарский при-
глашает ее на субботние прогулки или в театр; с ним она посетила, на-
пример, литературный салон Евдоксии Никитиной и танцевальный
вечер Айседоры Дункан в Большом театре47. О роли, которую сыграл
в ее жизни Луначарский, Глан напишет в связи с возобновлением со-
трудничества с ним при создании московского парка культуры:
«Если в 1920-е гг. Луначарский был для меня политическим и духов-
ным наставником, под влиянием которого выкристаллизировались мое
мировоззрение и жизненные принципы, то на этот раз он стал моим тео-
ретическим и практическим руководителем в деле, к которому, как мне
казалось тогда, я внутренне стремилась уже не один год»48.
В 1920-е гг. Бетти Глан встречалась с самыми различными людь-
ми. Кругом ее делового общения были деятели Коминтерна и комму-
нистического интернационала молодежи, представители московских
партийных организаций, она вдохновенно сотрудничала с музыкан-
тами, писателями и поддерживала в частном порядке тесные кон-
такты с известными людьми творческих профессий. Эта интересная
жизнь была непосредственно связана с ее семьей.
Ее братом был Яков Ильин, молодой писатель, редактор «Комсо-
мольской правды», а позднее «Правды», который вызвал обществен-
ный резонанс своим романом «Большой конвейер», а также сбор-
ником «Люди Сталинградского тракторного»; его творчество ценил
Максим Горький. До самой (столь ранней) смерти в 1932 г. от тубер-
кулеза Ильин поддерживал тесный контакт со своей сестрой, разде-
лявшей его интересы и с которой они имели общих друзей49.
Осенью 1925 г. Бетти Глан вышла замуж за Милана Горкича, а в
1928 г. у них родилась дочь (см. ил. 42). Горкич, которого на самом
деле звали Йосипом Чижинским, был сыном чешских иммигрантов.
Он родился в 1904 г. в боснийском Броде; в 1919 г. стал членом Юго-
47 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 20-22.
48 Там же. С. 26.
49 Глан Б. Н. О брате и друге. Цит. по: Ильин Я. Воспоминания современников.
М., 1967. С. 13-67.
272
славской коммунистической партии. В 1923 г. через Вену он попал
в Москву, где работал на руководящих должностях сначала в Ком-
мунистическом интернационале молодежи, а с 1928 г. в Коминтерне.
Горкич, которому оказывали протекцию сначала Николай Бухарин,
а потом Дмитрий Мануильский, в 1932 г. стал генеральным секрета-
рем Коммунистической партии Югославии и занимал эту должность
в партийной организации в Вене. В 1935 г. Горкич руководил юго-
славской делегацией Седьмого конгресса Коминтерна, на котором он
был выбран временно исполняющим обязанности члена Исполни-
тельного комитета Коминтерна. С 1936 г. Горкич курсировал между
Москвой и Парижем, где теперь находилась штаб-квартира партии.
В 1937 г. по приглашению руководства Коминтерна он приехал в
Москву, где 14 августа был арестован. 1 ноября приговорен к смерти
армейским комитетом Верховного суда СССР и расстрелян в тот же
день на территории Донского монастыря50.
Сеть контактов Бетти Глан, сформировавшаяся в 1920-е гг., в сле-
дующее десятилетие постоянно расширялась. Как директор парка
культуры, она встречалась почти со всеми известными деятелями
политики, науки и культуры того времени51. В мемуарах Глан живо
рассказывает о встречах с Александром Косаревым, Серго Орджо-
никидзе, Анастасом Микояном, Михаилом Калининым, Семеном
Буденным, исследователем Севера Отто Шмидтом. Среди ее знако-
мых было много писателей, в т. ч. Максим Горький, у которого она не-
однократно бывала на даче, Михаил Кольцов, Алексей Толстой, Гер-
берт Уэллс, Ромен Роллан и Владимир Маяковский. Незадолго до
смерти последнего Бетти Глан пыталась убедить поэта в честь XVI
съезда партии написать пьесу о парке культуры. Эта беседа, описан-
ная в мемуарах самой Глан, и то, как молодой директор разговаривает
с Маяковским, еще раз показывают независимость и самостоятель-
ность этой женщины52. И с архитектором Жолтовским она вела себя
«без робости», об этом она тоже вспоминает в своей книге53. В период
съемок комедии «Цирк» в парке Горького она много общалась, как
уже говорилось, с Борисом Шумяцким, плодотворно сотрудничала и
часто встречалась с Григорием Александровым и Любовью Орловой.
50 См.: Annuals of Communism. Dokument Nr. 14 // http://www.yale.edu/annals/
Chase/Documents/doc47chapt6.htm, а также интервью с 3. С. Зильбербергом.
51 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 56.
52 Там же. С. 56.
53 Там же. С. 51.
273
Можно еще долго перечислять известных людей, с которыми об-
щалась Бетти Глан. Однако даже приведенного списка достаточно,
чтобы убедиться: она имела обширные профессиональные и личные
контакты, и это очень помогало ей в ее деятельности на посту дирек-
тора парка культуры.
Помимо профессионального признания, у нее был успех и в выс-
шем обществе советской столицы; в 1935 г. она получила в свое рас-
поряжение автомобиль, проводила отпуска в привилегированных до-
мах отдыха на побережье Черного моря54.
Но была и обратная сторона у этой успешной жизни Бетти Глан.
В 1929, 1933 и 1935 гг. ей пришлось подвергнуться проводимым в то
время партийным чисткам. В 1929 г. ее попытались обвинить в со-
крытии своего социального происхождения, в использовании род-
ственных связей со стороны брата Якова Ильина. Однако, как следу-
ет из решения Контрольной комиссии Московской области от 30 мая
1930 г., все обвинения были сняты55.
В конце 1932 г. директор парка и ее деятельность снова попали
под огонь критики. В совместном письме в официальные органы
одиннадцать членов партийной организации парка упрекали дирек-
тора в непродуманных решениях, бесхозяйственности при проведе-
нии строительных работ, в растранжиривании народных денег в раз-
мере 500 тыс. руб. на зарплату, «нездоровой коммерции», отсутствии
экономического учета, необоснованном увольнении сотрудников, а
также в отсутствии рабочих в руководстве парка56. Более того, авторы
письма утверждали: Бетти Глан на самом деле дворянка, она поддер-
живает отношения со своими якобы живущими в эмиграции роди-
телями, которые владеют фабрикой, директор растратила народные
средства и т. д.57 Несмотря на то, что в работе парка были очевидные
недостатки, районный комитет партии и Контрольная комиссия счи-
тали эти обвинения безосновательными, объясняя их объективными
причинами, и рекомендовали обратить внимание на вышеупомянутое
решение Контрольной комиссии от 30 мая 1930 г. Это письмо было
названо «ложным и клеветническим», к тому же некоторые из авто-
ров письма были ранее уволены из-за плохой работы в парке58.
54 Глан Б. Н. О брате и друге. Цит. по: Ильин Я. Воспоминания современников.
С. 50, 55.
55 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 111 828. Л. 7; ПКиО. 1933. № 1. С. 2.
56 ПКиО. 1933. №1. С. 2.
57 Там же. С. 3.
58 Там же. С. 2.
274
Наряду с этими «широкомасштабными» атаками недоброжелате-
лей Бетти Глан постоянно критиковали и за ее повседневную, буд-
ничную работу. Ее упрекали в том, что она уделяет мало внимания
административной работе и жалобам посетителей, редко посеща-
ет собрания, на которых обсуждаются производственные вопросы,
больше заботится об иностранных гостях, чем о своих рабочих со-
отечественниках59. Однако большинство этих замечаний являлось
нормальной критикой руководства сотрудниками, и не имело ничего
общего с клевническими обвинениями вышеупомянутых одиннадца-
ти человек.
1937 г. сильно изменил жизнь парка Горького; террор, по словам
Карла Шлегеля, оставил свой «кровавый след» и здесь. Бетти Глан
арестовали в конце июня 1937 г.60 Об этом событии известно мало,
потому что она сама, по свидетельству современников, предпочитала
не говорить на эту тему, и в своих мемуарах написала так: «...через
годы, через расстояния». Зато известно о поведении Бетти Глан, аб-
солютно для нее характерном даже в таком «необычном» месте, как
камера на Лубянке. Об этом вспоминает арестованная в то же время
Наталья Сац, основательница Московского детского театра и пле-
мянница Луначарского:
«Непонимание, но все же уважение вызывала Бетти Глан. Нас еже-
дневно выводили на сорок минут на прогулку. И вдруг Бетти заявила:
“Нас водят гулять на три минуты меньше. Я это утверждаю и добьюсь
через начальника тюрьмы точности. Мое здоровье еще будет нужно. Я не
могу жертвовать положенным мне свежим воздухом”.
Не знаю уж, как она могла настаивать на утечке этих трех минут: за-
ключенные “часов не наблюдают". Не положено тут иметь часы.
Бетти, удивлявшей Москву двадцатых годов организацией первого
Парка культуры и отдыха, сейчас некуда было девать свою энергию. Но
все же она кое-чего добилась. Нам дали другого “прогульщика”, который
являлся за нами с часами в руках, и Бетти как староста камеры с педан-
тичной точностью за ним следила»61.
59 Советское искусство. 1933.20.06; ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 98;
ПКиО. 1931. № 4. С. 1; ПКиО. 1932. № 26. С. 4; ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 195. Л. 26.
60 Точная дата ее ареста неизвестна, но учитывая, что в Центральном парке куль-
туры кадровые перестановки Моссовет начал 29 июня 1937 г. (смотри далее), а Милан
Горкич был арестован через несколько недель после Бетти Глан, в августе 1937 г. (По-
лежаев Г. Самый молодой генсек // Эхо планеты. 1989. № 50. С. 22), можно сделать
вывод, что Глан была арестована в конце июня.
61 Сац Н. И. Новеллы моей жизни. М., 1979. Т. 1. С. 389. За эту ссылку особую
благодарность выражаю Джеме Чеякиной.
275
О причине ареста Бетти Глан существуют две версии. По одной
из них, Сталин и его приближенные хотели посетить парк и плани-
ровали сделать это во второй половине дня, о чем было сообщено ру-
ководству парка. Вместо этого генеральный секретарь приехал утром
и очень рассердился, узнав, что директор находится в парикмахер-
ской62. По второй версии, Бетти Глан с сообщниками намеревалась
якобы заминировать трибуну, где должен был находиться Сталин63.
Обе эти версии одинаково абсурдны64. В принципе настоящая причи-
на не очень важна, т. к. обвинения, которые ей предъявили при аресте,
не имели ничего общего с реальностью. Многое могло стать причиной
ее заключения в тюрьму: раннее вступление в партию, близость к Лу-
начарскому, образование, независимый характер, сеть ее социальных
контактов и, конечно же, брак с Горкичем, который был «протеже»
врага народа Бухарина. Бетти Глан в целом провела в заключении
почти 17 лет — сначала в лагерях, потом «под надзором» в Сарато-
ве, Иванове и Красноярске, и вернулась в Москву только в 1954 г.
Последующие годы она посвятила себя культурной работе, которую
с момента возращения в столицу вела в различных учреждениях.
В конечном счете она стала заместителем руководителя театрального
общества СССР (ВТО, позднее Союз театральных деятелей РСФСР,
СТД РСФСР)65. Умерла Бетти Глан в 1992 г. в Москве.
Арест Бетти Глан повлек за собой по меньшей мере еще одно
увольнение. Ее заместителя Гольберга освободили от занимаемой
должности 29 июня 1937 г., на его место был назначен И. В. Пира-
тинский, который до этого времени не входил в руководящий состав
ЦПКиО им. М. Горького66. Пиратинский временно сложил с себя эти
полномочия 3 июля 1937 г. 21 сентября 1937 г. Моссовет утвердил
личный состав административного аппарата ЦПКиО им. М. Горько-
го, и 1 октября 1937 г. Пиратинский был назначен директором парка,
но уже 22 ноября его окончательно освободили от этой должности67.
62 Вечерняя Москва. 1998.27.08 (здесь ошибочно говорится, что Глан арестовали
в 1938 г.).
63 Интервью с 3. С. Зильбербергом.
64 Запрос в Центральный архив ФСБ от 12.12.1997 г. результата не дал (см.: ответ
от 29.01.1998 г.).
65 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. С. 146.
66 ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 493. Л. 351 об. В документах зафиксированы только
изменения в административном аппарате парка, производимые Моссоветом, что от-
мечено в соответствующих протоколах.
67 ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 493. Л. 353 об., 482, 504, 606.
276
15 декабря 1937 г. Моссовет пригласил П. В. Анисимова, который
тоже ранее не являлся ключевым кадровым работником парка, на
должность временно исполняющего обязанности директора, а 31 де-
кабря того же года новым директором ЦПКиО им. М. Горького стала
•К. А. Иванова68.
Иванова, вероятно, была несколько старше Бетти Глан. В ее био-
графии, представленной райкому партии Ленинского района, нет
даты рождения, указан только год вступления в партию — 1920-й. Ее
отец был служащим, но после его ранней смерти, она воспитывалась
родным братом, рабочим. В 1920-1921 гг. работала инструктором по
политической подготовке в Красной армии, сначала по технической
специальности, позднее ее перевели на руководящую партийную ра-
боту. В 1927-1930 гг. Иванова училась в Коммунистическом универ-
ситете им. Сталина. Ее неоднократно выбирали членом районного
комитета партии, а в 1934 г. она стала директором парка культуры
«Сокольники». Через четыре года ее перевели в администрацию
Мосгоркино, где она проработала до момента назначения в парк
культуры69.
Из этого пунктирного описания жизненного пути отчетливо видно,
что Иванова представляла собой иной тип руководителя. Несмотря
на быстрый карьерный рост в партийных органах, судя по ее отдель-
ным шагам «наверх», становится ясно, что Иванова не имела такого
социально-культурного происхождения, как Бетти Глан. Она была
опытным партийным работником, но к культурной работе не имела
никакого отношения. И, скорее всего, в 1920-е гг. она не жила в таком
интересном и вдохновляющем окружении, как Бетти Глан. Иванова
неплохо справлялась с наследием Бетти Глан, возможно, даже в чем-
то усовершенствовала работу парка. Но ярких идей, подобных тем,
которые выдвигала Бетти Глан, в документах не обнаружено. Это, ве-
роятно, во-первых, обусловлено тем, что новый директор соблюдала
большую осторожность и проявляла усердие (она всегда помнила о
судьбе своей предшественницы), а, во-вторых, в конце 1937 г. парк
культуры уже достиг высокого уровня в своем развитии и пик вдох-
новения в видении парка остался позади. После 1937 г. творческое
начало в работе парка культуры все больше уступало место побеж-
дающей массовой культуре. Таким образом режим пытался удовлет-
ворить культурные запросы населения, а парк Горького все более об-
ретал черты обычного советского учреждения.
68 ЦМАМ. Ф. 150. On. 1. Д. 493, 654, 684.
69 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 308. Л. 41.
277
Можно сделать вывод, что в Центральном парке культуры и от-
дыха им. М. Горького был создан эффективный управленческий
аппарат, деятельность которого регулировал в первую очередь Мос-
совет как вышестоящая организация; как уже говорилось, создание
образцового парка было главной целью отцов города. Бетти Глан
была замечательным директором парка, которым руководила восемь
лет, отдавая ему всю творческую энергию. Не в последнюю очередь
благодаря силе своей личности она превратила парк в выдающийся
институт сталинской культуры.
В первые годы численность коллектива парка непрерывно росла.
К постоянным сотрудникам в зависимости от сезона присоединялись
многочисленные сезонные рабочие70:
Таблица 2
Число сотрудников Центрального парка культуры в 1930 г. (чел.)
Число служащих	С января по март	С апреля по сентябрь	С октября по декабрь
Всего служащих	313	1490	657
Сезонные рабочие	167	1316	221
Штатные служащие	146	174	436
Число посетителей на одного служащего парка	12,6	101,0	14,2
Таблица 3
Число сотрудников Центрального парка культуры в 1931 г. (чел.)
Число служащих	С января по март	С апреля по сентябрь	С октября по декабрь
Всего служащих	657	1740	821
Сезонные рабочие	221	1304	385
Штатные служащие	436	426	436
Число посетителей на одного служащего парка	29,0	140,9	19,8
70 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 175. Л. 41. Данные незначительно расходятся с теми,
которые указаны в главе 5.1, по-видимому, потому что в таблице указаны плановые
цифры.
278
Из таблиц видно, что постоянный состав сотрудников с началом
работы парка в зимние сезоны начал расти, и с этого времени в парке
летом и зимой был почти одинаковый штат работников. Очевидно,
что летом число сезонных сотрудников заметно повышалось, а число
’посетителей, приходящихся на одного паркового служащего, было
значительно выше, чем зимой.
Так как парк культуры создавался как институт культуры нового
типа, персонал, который должен был руководить посетителями, играл
в нем главную роль. Массовики-затейники, организаторы развлече-
, ний, руководители культурно-массовых мероприятий и инструкторы
должны были владеть «навыками парковой работы»71. В связи с этим
очень скоро возник вопрос об уровне квалификации и подготовке со-
. трудников парка, что подразумевало хорошие «технические» знания,
; широкий общественно-политический горизонт, а также владение
^ организаторскими навыками, чтобы пробуждать творческую актив-
ность миллионов трудящихся72.
В начале 1930 г. в Центральном парке культуры, который слу-
жил образцом для остальных московских парков, был создан «цех
массовой работы», который через год планировалось превратить в
«техникум массовой работы». Это учебное заведение было первым в
1 своем роде в СССР. Оно в рамках двухгодичной программы готови-
I ло идеологически подкованных инструкторов, организаторов худо-
жественной и спортивно-массовой работы, а также специалистов по
работе с детьми73. Студенты техникума, которые обучались не только
для работы в парках культуры, но и для других культурных учрежде-
ний, например, для клубов, благодаря тому, что техникум находился
в парке, имели возможность сразу применять теоретические знания
на практике74.
В 1932 г. изменилось профильное направление техникума, и было
решено ввести специализацию «затейников». Помимо базовых пред-
метов теперь более глубоко изучались специальные курсы; появились
специальности «организатор хора» и «хореограф». Эти отделения ку-
рировались художественным сектором парка75.
Наркомпрос 5 августа 1932 г. еще раз указал, что успех работы
парков культуры зависит от качества подговки и уровня образования
71 ПКиО. 1931. №3. С.1.
72 Об общей кадровой ситуации культработников см.: Культура и быт. 1932. № 14.
С. 14-16; ПКиО. 1932. № 12. С. 2.
73 См.: ПКиО. 1931. № 1.С.4.
74 Клуб. 1936. № 17. С. 44; ПКиО. 1933. № 30. С. 4.
75 Клуб. 1934. № 18. С. 15.
279
кадровых работников, и подчеркнул необходимость создания соот-
ветствующих учебных заведений76.
Журнал «Клуб» писал в 1934 г., что парк Горького располага-
ет достаточным количеством квалифицированных инструкторов-
организаторов, качество работы которых проверено как в парке, так и
в многочисленных командировках по всему Советскому Союзу77.
Чтобы поделиться опытом с другими учреждениями культуры по
всей стране, Центральный парк культуры организовал краткосроч-
ные курсы повышения квалификации и переподготовки культурных
работников различных учреждений.
Например, в июне 1934 г. проводился 15-дневный курс в ЦПКиО
им. М. Горького для сотрудников парков культуры, которые являлись
членами профсоюза. В целом участникам предлагалось посетить лек-
ции и семинары (72 час.) и побывать на экскурсиях и практических
занятиях (36 час.). В расписании были следующие темы: «Задачи
парка культуры и отдыха и его роль в системе культурно-массовой
работы», «Политическая агитация и пропаганда в парках», «Воен-
ная работа в парках», «Спорт в парке», «Экономика и управление в
парке», «Научно-методическая работа в парке»; также предлагалось
посетить различные московские парки78. В 1936 г. Народный комис-
сариат просвещения предоставил возможность работникам культу-
ры железной дороги провести в Центральном парке культуры 6-не-
дельный учебный курс с организацией вечеров, массовых прогулок,
праздников, самодеятельных кружков и т. д.79
Помимо этого московский парк культуры (часто вместе с
ВЦСПС) посылал опытных сотрудников на московские заводы или
даже в другие города Советского Союза, например, Магнитогорск,
где организовывались курсы повышения квалификации для мест-
ных работников культуры80. Для культурной работы среди сельско-
го населения и как пример для подражания парк взял шефство над
колхозом в Мордовии81.
Наряду с массовиками-затейниками и организаторами в парке
были и другие сотрудники: технический персонал, садовники, слу-
76 Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1932. № 48. С. 2-3. Цит. по: Воскобойников.
Указ. соч. С. 71.
77 Клуб. 1934. № 18. С. 14.
78 ГА РФ Ф. 5451. Оп. 18. Д. 492. Л. 1, 5, 6.
79 Клуб. 1936. № 17. С. 40-46.
80 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 18. Д. 492. Л. 8; ПКиО. 1930. № 5. С. 3; ПКиО. 1930. № 7.
С. 6. Не всегда такие выезды на фабрики были успешными; случалось, что коллектив
фабрики напрасно ждал сотрудников парка культуры или по прошествии времени не
воспринимал больше работу агитбригады всерьез. (ПКиО. 1930. № 5. С. 3; ПКиО. 1930.
№ 8-9. С. 2).
81 ПКиО. 1932. № 19. С. 3.
280
жащие бюро, регистраторы, уборщицы, которые тоже вносили свой
вклад в работу парка. Источники показывают, что кадровые пробле-
мы ЦПКиО им. М. Горького мало отличались от подобных проблем
на других предприятиях, например, промышленных. По статисти-
ческим данным 1931 г., в московском парке культуры с 28 июня по
24 июля отдел кадров парка разбирался с 679 сотрудниками, из них:
с 220 — по поводу отпуска или болезни, с 194 — по поводу выгово-
ров, в конце концов, 429 человек были уволены82. Причины текучести
кадров (увольнение, окончание срока трудовой деятельности, неяв-
ка на работу и другие нарушения трудовой дисциплины) отражают
типичные проблемы 1930-х гг. (и позже), характерные и для парка
культуры. Материалы газеты «Парк культуры и отдыха» подтверж-
дают это. Как и многотиражки больших промышленных предприятий
(например, Метростроя), орган печати парка сообщает об успехах и
неудачах коллектива, о хороших и плохих сотрудниках, об удачном
руководстве и бесхозяйственности, о развитии и застое, о людях, бо-
леющих душой за дело и о мешающих работать, и т. д.
Жалобы на работу парка были постоянными. Критиковались, как
уже говорилось, сотрудники, качество работы и уровень обслужи-
вания. Самой проблемной группой для парка культуры были сезон-
ные рабочие: люди, часто меняющие место работы или уволенные из
других организаций; низкооплачиваемые работники, занятые неква-
лифицированным трудом, и из-за этого равнодушно относящиеся к
своей работе в парке культуры. Кроме того, у многих из них было «от-
пускное настроение», они приходили в парк не работать, а отдохнуть,
и хотели воспользоваться этими «каникулами»83.
Парк Горького занимался образованием и воспитанием своих со-
трудников, но часто безрезультатно. Организацию отдыха других лю-
дей для восстановления сил и одновременное повышение эффектив-
ности своей работы зачастую было нелегко совместить, и призывы
руководства парка сознательно относиться к труду у многих сотруд-
ников парка, очевидно, не находили никакого отклика.
5.2. «Отдых миллионов»:
численность посетителей и целевые группы
При исследовании документов, относящихся к Центральному пар-
ку культуры, поражает частота использования слов, производных от
82 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 113.
83 Там же. Л. 1. 207 об., 297.
281
слова «масса». Постоянно говорится о «массовом посетителе», «тру-
дящихся массах» или «массовом характере» парка. Каково значение
этого слова в данном контексте, как его количественно измерить?
С этой точки зрения интересно узнать цифры, показывающие ко-
личество посетителей парка, а также насколько была распространена
модель парка культуры в Советском Союзе в эти годы.
Сначала нужно отметить, что полной статистики о ежегодном чис-
ле посещений за 1928-1941 гг. нет. Для нескольких лет существуют
точные данные, но для других они отсутствуют. Для 1929 г. сведе-
ний нет, есть лишь данные за период 1929-1930 гг., при этом нуж-
но помнить, что в сезоне 1929/1930 гг. парк культуры ввел зимнюю
программу для посетителей, и сведения за этот период включили в
годовой отчет84.
Таблица 4
Ежегодное число посетителей Центрального парка культуры (чел.)
1928	Примерно 1 500 000
1928-1929	Примерно 4 600 000
1929-1930	Примерно 6 200 000
1930	Примерно 8 500 000
1931	Примерно 8 500 000
1934	Примерно 10 290 000
1937	Примерно И 100 000
1938	Примерно 10 700 000
1939	Примерно 13 500 000 (данные ЦАОДМ) Примерно 11 200 000 (данные Лунца)
Для данной работы не имеет большого значения точный учет
посетителей, скорее, важны тенденции в изменении посещаемости
парка.
‘ Ю.М
> ;
84 Данные за 1928 г.: Вечерняя Москва. 1928.24.09; 1929 г.: ПКиО. 1931. № 1. С. 2;
1930 г.: ПКиО. № 1. 1931. С. 2; 1931 г.: ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 35. Т. 3. Л. 77; 1934 г.:
ПКиО. 1935. № 4. С. 2; 1937 г.: Культурное строительство СССР. Стат. сб. М.; Л., 1940.
С. 175 (данные за сезон 1937-1938); 1938 г.: Лунц Л. Б. Указ. соч. С. 46. В 1928-1937 гг.
в целом 94 млн посетителей (см.: Декада. 1938. № 12. С. 16); 1939 г. — 13,5 млн чел. (см.:
ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 306. Л. 27); Лунц Л. Б. Указ, соч.: С. 46 (11,2 млн чел.).
282
Таблицы наглядно показывают, что популярность Центрального
парка культуры росла из года в год. Причиной этого было, во-первых,
постоянное расширение программы, что привлекало все большее чис-
ло людей в парк. Во-вторых, улучшение транспортного сообщения с
ЦПКиО им. М. Горького (в 1935 г. на первой линии московского ме-
тро была открыта станция «Парк культуры»), сокращение рабочего
времени (в 1930 г. была введена пятидневка) и постепенный рост бла-
госостояния некоторой части советских граждан. К тому же начиная
с 1934 г. все увереннее утверждалась санкционированная режимом
массовая культура, которую создавал парк Горького и, соответствен-
но, которой он предлагал идеальный форум. И наконец, политическая
ситуация, которая обострялась на протяжении всех 1930-х гг. Все это
способствовало росту популярности парка культуры как места отды-
ха и досуга. Парк давал человеку возможность убежать от повседнев-
ных забот, хоть на время забыть об ужасах, творящихся в стране, но
это не означает, что ЦПКиО был местом, свободным от контроля и
влияния режима.
Выяснить ежедневное число посетителей не менее сложно, пото-
му что имеется еще меньше данных, чем об ежегодном количестве по-
сетителей. Трудно понять, соответствуют ли указанные в источниках
цифры реальности, особенно если вспомнить восторженный стиль
статей о парке культуры (например, по поводу пятилетнего юбилея).
Нельзя определить точно количество посетителей по годам, т. к. ста-
тьи в сборнике «Новая Москва» (1932) не дают однозначного ответа
на этот вопрос85. Звездочкой помечены годы, определенные по дате
источника, откуда взяты цифры, однако однозначно датировать эти
показатели представляется затруднительным
Здесь, как и в других таблицах, важно оценить общие тенденции
изменения количества посетителей86:
85 Москва. Сб. статей по социалистической реконструции пролетарской столицы.
М„ 1932. С. 135.
86 Данные за 1929 г.: Блинков И. Опыт учета запросов в Парке культуры и отды-
ха // Клуб. 1930. № 7. С. 25-31 (по меньшей мере 15 тыс. чел.); 1929 г. (100 тыс. в нера-
бочие дни); Вечерняя Москва. 1929.17.06; 1930 г. (до 60 тыс.): Парк культуры и отдыха
открыт. Ударник должен быть центральной фигурой во всей работе парка // Культура
и быт. 1931. № 15. С. 10-11; 1930 г. (в среднем летом 40 тыс. чел.): ПКиО. 1931. № 1.
С. 2; 1931 г.: ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 9 (лето); 1933 г.: Глан Б. Н. Пятилетие
первого парка культуры и отдыха // Клуб. 1933. № 10. С. 4-7, С. 4; 1934 г.: Соломин М.
Парки культуры и отдыха // Советское строительство. 1934. № 8. С. 80; 1938 г.: Дека-
да. 1938. № 12. С. 16.
283
Таблица 5
Численность посетителей за день в Центральном парке культуры (чел.)
Год	Число посетителей в будни (лето)	Число посетителей в нерабочие дни, особенно праздники (лето)	Число посетителей в среднем
1928	До 20 000	До 100 000	
1929	-	Примерно 100 000	Не менее 15 000
1930	-	-	До 60 000
1931	-	-	Примерно 63 000
1932	-	-	-
1933*	Примерно 70 000-80 000	Примерно 150 000-200 000	-
1934*	-	Примерно 250 000	-
1935	-	-	-
1936	-	-	-
1937	-	-	-
1938	Примерно 70 000-80 000	Примерно 150 000-200 000	-
1939	-	-	-
1940	-	-	-
1941	-	-	-
Откуда посетители приезжали в Центральный парк культуры?
Ответить на этот вопрос тоже можно только условно, используя дан-
ные опроса посетителей (33 276) 15 августа 1929 г.87
Место проживания посетителей Центрального парка культуры
(август 1929 г., чел.)
Таблица 6
Место проживания	Число посетителей	В%
Замоскворечье	11 175	33,5%
Хамовники	6 890	20,7 %
Краснопресненский р-н	5 358	16,1 %
Пролетарский р-н	2 739	8,2%
Сокольники	2 661	8,0%
Бауманский р-н	2 618	7,9%
Иногородние	1 875	5,6%
87 Вебер В. Работа парка культуры и отдыха в сезон 1929-1930 г. // Коммунальное
хозяйство. 1930. № 10. С. 79-81.
284
Согласно этому опросу, более 50 % посетителей приезжали из
ближайших к парку районов, примерно 40 % — из более отдаленных,
но московских районов, и только примерно 5 % были немосквичами.
В 1932 г. процент жителей Ленинского района (так назывался район
Замоскворечья с 1930 г.) составлял 35й8.
Вероятно, мало что менялось в статистике в последующие годы.
Хотя московское метро с 1935 г. улучшило транспортую связь с
ЦПКиО им. М. Горького, но одновременно парки в других москов-
ских районах тоже перестраивались и начинали пользоваться попу-
лярностью населения88 89.
Здесь возникает вопрос, предпочитали ли жители районов отды-
хать в ближайшем парке, а Центральный парк культуры посещать
лишь по особенным поводам?
Как обстояло дело с созданием парков культуры в городах Совет-
ского Союза, образцом для которых был ЦПКиО им. М. Горького?
В первую пятилетку, между 1928-1929 гг. и 1932 г., в Советском
Союзе было создано более 60 парков культуры90. В следующие годы
число парков культуры росло, они становились основными учрежде-
ниями досуга по всей стране91.
Таблица 7
Численность парков культуры в Советском Союзе
Год	Число парков
1933	202
1934	209
1935	230
1936	267
1938	348
В статистическом сборнике 1940 г., из которого взяты данные,
' есть также сведения о количестве постоянных сотрудников парка на
1 октября того же года92.
88 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 35. Л. 77.
89 Московский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Отчет
о работе 1931-1934. М., 1934. С. 150.
90 Соломин М. Указ. соч. С. 77.
91 Интересно, что при создании парка культуры в Семипалатинске, местное насе-
ление из зарплаты отчисляло взнос на его строительство. См.: ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 37.
Д.71.Л. 161 об.
92 Репрессии затронули и парки культуры; в 1937 г. штат сотрудников в начале
года сократился, но чтобы не озвучивать эти данные, вообще отказались от статистики
за 1937 г.
285
В 1938 г. распределение парков культуры по отдельныем респуб-
ликам Союза (которые располагали парками культуры) выглядело
следующим образом93:
Таблица 8
Численность парков культуры в союзных республиках
Союзная республика	Общее число парков
РСФСР	199
Украинская ССР	74
Белорусская ССР	14
Азербайджанская ССР	10
Грузинская ССР	12
Армянская ССР	3
Туркменская ССР	6
Узбекская ССР	13
Таджикская ССР	4
Казахская ССР	12
Киргизская ССР	1
Как и следовало ожидать, наибольшее число парков культуры
было в РСФСР, и чем дальше от Европейской части Советского Со-
юза, тем меньше становится число парков культуры.
228 парков культуры Советского Союза посетили в период с 1 октя-
бря 1937 г. по 1 октября 1938 г. в целом почти 86 млн чел.94 Здесь нуж-
но обратить внимание, что на ЦПКиО им. М. Горького приходилось
более 11 млн посетителей и 5 млн посетителей — на Ленинградский
парк культуры в этот период95. Если разделить остальные 70 млн на
226 парков, то в среднем каждый из них посещали 310 тыс. чел. Но
следует помнить, что количество посетителей филиалов ЦПКиО им.
М. Горького — Измайловского парка и парка Сокольники, парков
культуры таких больших городов, как Киев, Одесса, Баку или Минск,
было тоже немаленьким. Значит, парки провинциальных городов по-
сещали ежегодно не 310 тыс., а значительно меньше посетителей. Это
показывает, что парки культуры после 1928 г. с их воспитательной
93 Культурное строительство СССР. С. 174.
94 Там же. С. 175. Данные включают только платные посещения парка, в исследо-
вание не входят парки культуры, вход в которые был бесплатным.
95 Там же.
286
функцией получили широкое распространение, но относительно чис-
ленности населения СССР их было очень мало.
Какие целевые группы можно выделить в советском учреждении
«парк культуры»?
«Т. т., недавно молодежь пропела: “Старье летит...” Это касается лю-
дей. Старые люди тоже жить хотят. В этом году я не имел ни одного дня
отдыха, и вот я мыслил использовать свой отпуск в ПКО. Для этой цели
я взял абонементный билет в ПКО. Я знаю ПКО очень хорошо и должен
сказать, что действительно в Парке культуры можно отдохнуть тихо, спо-
койно, но все-таки чего-то не достает. Я думаю, что сидящие здесь под-
твердят, что для молодежи в Парке все действительно прекрасно устрое-
но, а для нас, пожилых, не имеется ничего; нет ни книг, ни развлечений,
ни лекций. Подумало ли Правление парка об этих посетителях, что делать
с теми стариками, которые участвуют в нашем социалистическом строи-
тельстве наравне с молодежью, которые наравне с нею отдают свои по-
следние силы, ибо эти силы истощены, а отдыха они не имеют. Я думаю,
что и мы, старики, имеем право требовать от правления парка позаботить-
ся и о нас, уделить и нам внимание и предоставить нам отдых»96.
Этот старый рабочий, выступавший на собрании посетителей в ав-
густе 1931 г., был поддержан сотрудником парка культуры. Он согла-
сился, что парк работает только для молодежи, его программа недо-
статочно дифференцирована, поэтому помимо пожилых посетителей
страдают и женщины. Сотрудник подтвердил, что еще не найдены
формы массовой работы со стариками. «Комната пожилых людей»,
которую предложил создать один из участников собрания, не реши-
ла бы, по мнению паркового руководства, проблему, необходимо всю
массовую работу в парке приспосабливать к запросам более пожилых
людей, как это делается в отношении детей и молодежи97.
Неизвестно, действительно ли руководство хотело учесть по-
требности стариков в концепции «культурного отдыха». Программа
Центрального парка культуры, созданная в последующие годы, по-
зволяет усомниться в этом. Наверное, в 1937 г. стало больше уголков
для отдыха, расширился ассортимент газет, книг, появилось много
96 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д.177. Л. 14-14 об.
97 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 24. Из собранных в 1931 г. сведений о парке
культуры в книге «Основные недостатки в работе парка» также следует, что парк недо-
статочно удовлетворял «специфические группы посетителей», а «взрослых посетите-
лей» слишком слабо вовлекал в «массовые мероприятия» (спорт, игры, коллективные
танцы) // Парк культуры и отдыха. С. 31.
287
новых развлекательных услуг, но вряд ли специально для пожилых
людей делались доклады, проводились консультации и спортивные
мероприятия. В 1936 г. швейцарский путешественник Генрих Фегели
верно подметил ориентацию работы парка на молодежь:
«Ив Москве молодое, радостное, сильное поколение, полное опти-
мизма и будущих надежд. Смеясь, группа гимнасток несется по гаревой
дорожке, группа красноармейцев сидит на скамейке, здесь отдыхают ря-
дом с клумбами с розами несколько стариков, а там молодые комсомоль-
цы тренируются в прыжках с парашютом»98 99.
В этой зарисовке старики только статисты, они не участвуют в ме-
роприятиях парка культуры, их досуг сводится только к пассивному
отдыху среди зелени парка.
Целевой группой московского парка культуры были молодые,
успешные и, принимая во внимание высокие цены на услуги, хорошо
зарабатывающие советские граждане, которым власть таким образом
«подслащивала» жизнь на пути к светлому будущему. Программа
домов однодневного отдыха свидетельствует, что руководство пар-
ка также учитывало запросы инженерно-технических работников
(ИТР) и стахановцев.
Критиковали слабую дифференциацию программы парка не
только пожилые посетители. Люди, которые семьями приходили в
ЦПКиО, тоже высказывали недовольство ассортиментом услуг; в
1936 г., по сообщению журнала «Клуб», «семейные посетители» в
парке составляли от 2 до 3 % отдыхающих".
Это данные из опроса «семейных посетителей», который провел
«научно-методический центр» парка в августе 1934 г.100 Опрос проис-
ходил в три этапа и касался как ЦПКиО им. М. Горького, так и парка
Краснопресненского района, причем в данном контексте учитыва-
лись только цифры по Центральному парку культуры.
На первом этапе в Центральном парке культуры были опрошены
5417 семей, из которых 58,3 % были служащими, 32 % принадлежали
к рабочему классу. Взрослые были в основном моложе 35 лет и име-
ли детей дошкольного возраста. Почти половина семей располагала
доходом от 200 до 300 руб. В выходные дни среди посетителей воз-
98 Voegeli A. Soviet Russland. Stadte, Steppen, Berge und Menschen. Reisebuch eines
Unabhangigen. Bern, 1936. S. 48.
99 Клуб. 1936. №2. C. 40.
100 ГА РФ. Ф. 5451. On. 19. Д. 419. Л. 1-18.
288
растало число семей с более высокими доходами101. Отцы семейств в
99 % случаев умели писать и читать, 67,8 % обладали низшим, 30,6 %
средним и 0,6 % высшим образованием. Абонементом владели лишь
15,7 % семей, большинство семейных людей считали, что существую-
щая система не учитывает запросы семей. 67 % глав семьи работали
более 10 лет, 87 % — более 5 лет; те, кто работали менее трех лет, со-
ставляли 3,9 %.
На втором этапе были выбраны и опрошены по отдельности
200 рабочих семей. Почти треть из них считала, что парк стал частью
их повседневной жизни, и они рассматривали пребывание в парке
как лучший вид отдыха102. Кроме того сообщалось, что с 1932 г. число
ежегодных посещений парка рабочими семьями непрерывно росло и
увеличилось более чем в два раза. Такая заинтересованность семей
в услугах парка (клуб, театр, стадионы и т. д.) сильно влияла на раз-
витие Центрального парка культуры. 23 % этих семей располагали
доходами от 300 до 500 руб. ежемесячно, 21 % — от 200 до 300 руб.
и 19 % — более 500 руб. 85 % мужчин сообщали, что являются удар-
никами. Чем выше был трудовой стаж работника, тем чаще его семья
приходила в парк. Самая большая часть посетителей жила в располо-
женных рядом с парком Ленинском и Фрунзенском районах, за ними
следовала группа Загородников103 104. Почти 60 % семей хотели оставать-
ся в парке более 3,5 ч. и почти 40 % — меньше 3 ч.; развлекаться и от-
дыхать более 4 ч. выражали семьи с более взрослыми детьми; также
на длительность пребывания прямо пропорционально влияла вели-
чина зарплаты. Однако желаемый срок пребывания в парке не соот-
ветствовал действительно проведенному семьей времени — семьи по-
кидали парк быстрее. Родители в 96 % опрошенных семей не хотели
расставаться во время пребывания в парке с детьми, и они жалова-
лись, что нет никакой специальной семейной программы.
На последнем этапе, с 21 по 30 августа 1934 г., наблюдению и опро-
су подверглась 151 семья |04.
Результаты показали, что и эти семьи в основном посещали парк
для совместного отдыха. Более половины семей приходили сюда с
101 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 3.
102 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 4. Данные относятся, по всей вероятности, к
очень небольшой части рабочих семей, которая впоследствии анализировалась более
детально.
103 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 5. К сожалению, отсутствуют более точные
данные; из одного источника известно, что в 1932 г. посетители из Ленинского района
составляли 35 %; ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 35. Л. 77.
104 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 8-12.
289
неопределенной целью: погулять, отдохнуть, посмотреть парк, по-
сетить аттракционы и т. д., только немногие приходили специально
ради аттракционов. В парке не только детей, но и родителей больше
всего интересовали аттракционы, прежде всего «Летающие люди»,
«Колесо вихря» и «Колесо обозрения», а также парашютная вышка.
Кроме того, детей привлекал цирк и дрессированные животные. По
поводу большого желания посетить аттракционы нужно заметить,
что многие только смотрели на них и из-за высоких цен не могли ку-
пить билет.
И родители, и их дети после посещения говорили, что аттракцио-
ны и другие подобные развлечения доставили им больше всего ра-
дости105.
Для семей Фрунзенского и Кировского районов приоритетом был
отдых, для жителей пригорода — аттракционы. Те, кто приходил рано
утром, хотели в первую очередь погулять; посещавшие парк днем
преимущественно интересовались развлечениями; для тех, кто при-
ходил вечером, отдых также являлся основной целью. Чем дольше
продолжалось пребывание в парке, тем больше был интерес к развле-
чениям и аттракционам.
Далее опрос показал, что семьи, которые часто посещали ЦПКиО
им. М. Горького, лучше понимали, на что они хотят потратить время.
Это позволяет сделать вывод, что неопределенность в намерениях от-
дыха некоторых семей была результатом неосведомленности о воз-
можностях парка. Также было установлено, что готовность исполь-
зовать культурно-пропагандистские предложения парка возрастала
по мере увеличения стажа профессиональной деятельности посети-
телей106.
О предпочтениях семей говорит тот факт, что территория побли-
зости от Голицынского пруда, где находились аттракционы, была тем
местом, где собирались рабочие семьи107.
В среднем семьи тратили в ЦПКиО им. М. Горького 3,30 руб., из
них 1,95 руб. на еду. Но здесь нужно учитывать, что семьям прихо-
дилось от многого отказываться. Например, расходы на семью при
посещении цирка составляли 3,45 руб., 1,41 руб. — на уличные кафе,
7 руб. стоило семье посещение ресторана или столовой [из 150 (так в
документе) семей только 11 могли себе это позволить], 1,80 руб. — ка-
фетерия, 1,40 руб. — осмотр диких животных в клетках и 70 коп. надо
105 ГА РФ.	Ф. 5451.	Оп.	19. Д.	419. Л. 16.
106 ГА РФ.	Ф. 5451.	Оп.	19. Д.	419. Л. 12-13.
107 ГА РФ.	Ф. 5451.	Оп.	19. Д.	419. Л. 15.
290
было заплатить за «Колесо обозрения»108. Расходы на еду и развлека-
тельную программу классифицировались как очень высокие.
На вопрос, понравилось ли им в парке, 89 семей дали положитель-
ный ответ, 28 — отрицательный и 34 затруднились ответить.
Полных данных о социальном статусе посетителей нет.
В 1930 г. журнал «Клуб» привел статистику, что треть посети-
телей летом того года составляли рабочие. Еще треть — служащие;
в последнюю треть входили студенты, домохозяйки и дети, причем
студенты составляли самую большую группу109. На упомянутом со-
брании посетителей в 1931 г. один из присутствующих заметил, что
парк не предлагает отдыха для рабочего класса, а имеет характер вы-
ставки. Представители парка отрицали этот факт и утверждали, что
рабочие составляют 50 % посетителей и это число может увеличиться
до 85 %110. Среди 5417 опрошенных семей в августе 1934 г. лишь 32 %
причислили себя к рабочему классу, а проведенный в августе 1935 г.
опрос 1400 посетителей по поводу программы парка показал пример-
но такой же процент. Опрашивались отдыхающие на аллеях парка и
культурной базе, в Городке науки и техники, Детском городке, Не-
скучном саду и Зеленом театре111. Среди 1400 опрошенных было 29 %
рабочих, 22 % студентов и 49 % служащих. Если исходить из того, что
опрошенные выбирались случайно, то служащие составляли самую
большую группу (49 %), а рабочие (29 %) составляли только одну
треть. Анализируя социальный состав посетителей, можно сделать
следующие выводы.
Все опрошенные семьи задерживались в Центральном парке куль-
туры меньше, чем планировали, следовательно, ассортимент услуг
парка культуры только частично отвечал их ожиданиям.
Как взрослых, так и детей не устраивали традиционно дорогие
аттракционы и высокие цены в общепите. Более дешевые услуги,
очевидно, не могли составить конкуренцию уже названным раз-
влечениям. Как показал опрос, популярные аттракционы могли
использоваться и «пассивно», следовательно, многие посетители
ЦПКиО им. М. Горького являлись просто зрителями. Но жало-
вались на высокие цены не только рабочие семьи. Для других со-
циальных групп многое из программного ассортимента было недо-
ступно из-за стоимости112.
toe ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19.Д.419.Л. 16.
109 Блинков Н. Указ. соч. С. 25.
110 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Ф. 177. Л. 16, 24.
111 Чего ждут посетители от парка // Клуб. 1936. № 7. С. 23.
112 См.: ПКиО. 1930. № 4. С. 4; Вечерняя Москва. 1928. 07. 09; ЦМАМ. Ф. 1289.
On. 1. Д. 177. Л. 20; ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 2.
291
Вопреки первоначальным заявлениям очевидно, что цены на услу-
ги Парка культуры были не по карману рабочему со средним уровнем
зарплаты. Это еще раз подтверждает тезис, что хорошо зарабатыва-
ющие молодые рабочие и служащие, не имеющие семей, являлись
основной целевой группой парка.
Незначительную долю рабочих в московском парке Горького мож-
но объяснить его представительским характером и расположением в
центре столицы, что определяло его особый статус в Москве и соот-
ветственно в стране. Понятно, что те, кто не мог позволить себе таких
дорогих развлечений, ездили в другие места, потому что билеты на
транспорт для жителей окраин тоже были ощутимыми расходами.
Факты, что в основном рабочие, имеющие большой стаж работы, по-
сещали парк культуры и что популярность парка зависела от ассор-
тимента услуг, указывают на то, что, наверное, в парке существовали
такие виды «культурного отдыха», которые увеличивали число по-
сетителей парка культуры.
Такие парки, как Сокольники или Краснопресненский парк были
популярны у горожан, потому что они являлись традиционными ме-
стами отдыха москвичей и находились недалеко от места жительства
многих рабочих. Согласно опросу, проведенному в 1934 г., в Красно-
пресненском парке служащие составляли 47 % посетителей, но доля
рабочих семей составляла в этом парке 41 %. Также интересно, что
этот парк для многих посетителей был не парком культуры, а «боль-
шим садом» или «культурно обустроенным бульваром», местом для
прогулок. Расходы семей в этом парке были примерно на треть мень-
ше, чем в Центральном парке культуры113, посещение которого было
доступно обеспеченным людям, а другие слои населения не могли
себе позволить отдых такого уровня. Кроме того, многие рабочие
предпочитали, как утверждает Давид Хоффманн (см. гл. 1.3), прово-
дить свободное время в кругу своих деревенских земляков или кол-
лег по работе.
•
5.3. Парковое сообщество: послушные
и строптивые посетители
Создание Центрального парка культуры происходило во времена
формирования системы «чрезвычайщины» сталинского режима со
свойственными этой системе механизмами контроля. В связи с этим
113 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 19. Д. 419. Л. 3,14, 16.
292
возникает вопрос, в какой мере посетители парка контролировались
властью и каким образом на самом деле формировалось единство.
Детальное изучение доступных источников позволяет сделать
вывод: определить, где были только намерения каким-либо образом
воздействовать на посетителей, а где — реальные действия, невоз-
можно. Невозможно также определить способы и границы контроля.
После подробного исследования можно назвать пять видов воздей-
ствия: физический контроль, идеологическое влияние, механизмы
разделения и стигматизации, требовательная риторика и, наконец,
«диктатура» парковой архитектуры.
Парк располагал комендатурой и отрядом милиции, которые, судя
по частым жалобам, были постоянно неукомплектованными и зача-
стую неспособными навести порядок или защитить парковые объ-
екты от воров и хулиганов114. Вызывает сомнение и эффективность
дружин добровольцев.
Милиционерам в парке помогали милицейские работники в штат-
ском, чьи активные действия описывает Оскар Мария Граф в своих
заметках путешественника. Граф гулял в веселой толпе развлекаю-
щихся людей, но после того, как его кто-то исподтишка неоднократно
уколол иглой в задницу, начал ругаться на баварском диалекте.
«Внезапно, мою ругань прервал пронзительный свист, и толпа мгно-
венно поредела. Проворно и незаметно место происшествия окружили
люди. Один из них подошел ко мне, он выглядел очень энергичным: “Что
случилось?” — поинтересовался этот человек. Я показал свою красную
карточку участника Съезда и кратко рассказал, в чем дело. [...] “Травмы
есть?” — строго осведомился мужчина и повернулся к напряженно стоя-
щим людям. Они решились приблизиться, и он начал говорить. Они слу-
шали наставление как школьники. “Идемте, я провожу Вас в отель”. [...]
Довольно разочарованно я осмотрел свою комнату. Вскоре раздался теле-
фонный звонок: «Вы дома? Все в порядке, товарищ Граф? Находитесь ли
Вы в добром здравии?» — спросил кто-то без предисловий. [...] Я положил
трубку, сначала разозлился, но вскоре уже смеялся. “Порядочная стра-
на, — подумал я, — и полиция работает отлично”»115.
Даже если предположить, что во время проведения Съезда писа-
телей в парке культуры были приняты особые меры или что вмешав-
шийся сотрудник был «тенью» Графа, этот эпизод показывает — про-
исшествия в парке культуры пытались держать под контролем.
114 См., например: ПКиО. 1933. № 24. С. 3.
115 Graf О. М. Reise in die Sowjetunion 1934. Hamburg, 1992. S. 71.
293
Идеологическое сопровождение всей деятельности парка отчет-
ливо говорит о стремлении власти контролировать парк культуры и
его посетителей.
Путеводители и брошюры ЦПКиО им. М. Горького разных лет
свидетельствуют об увеличении ассортимента услуг, об их разно-
образии. Программа парка постоянно изменялась в соответствии с
задачами так называемого культурного просвещения населения и
строго соответствовала генеральной линии партии. Доклады, круж-
ки, конференции, интеллектуальные игры, выставки, праздники (как
подробно было показано в гл. 3) — вся палитра актуальных полити-
ческих и идеологических, а также культурных тем, форм и методов
работы была представлена в программах парка. Это свидетельствует
об одержимости власти, с которой она пыталась охватить все сферы
жизнедеятельности человека, не оставить ни одну без внимания. Та-
кая политика режима показывает, что он хотел полностью контро-
лировать досуг населения, даже в таких областях, как музыка (см.
гл. 3.1), и стремился методично охватить все свободное время людей.
Такой вывод позволяет сделать изучение дискуссий, которые велись
в первой половине 1930-х гг. на собраниях и заседаниях соответству-
ющих организаций.
В 1930 г. в резолюции Первой областной конференции сотруд-
ников парков культуры и отдыха были сформулированы некоторые
основные задачи работы парков культуры: «привлекать широкие
массы населения, прививать чувство коллективизма», обучать про-
ницательно реагировать на актуальные политические события, а так-
же поощрять овладение навыками повседневной гигиены116.
В 1933 г. состоялась Всесоюзная конференция, посвященная ра-
боте парков культуры и отдыха и организованная ВЦСПС при уча-
стии Центрального комитета комсомола, Народного комиссариата
просвещения, Института курортологии и т. п. На ней различные ко-
миссии бурно обсуждали содержательные, организационные аспек-
ты работы парков культуры, а также их финансирование, кадровую
политику и архитектуру117. Подробно, во всех деталях изучался опыт
парков культуры — участников конференции, успехи и недостатки их
116 Первая областная конференция работников парков культуры и отдыха // Ком-
мунальное хозяйство. 1930. № 6. С. 113-114.
117 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 17. Д. 478. Л. 1-2.
294
работы. Было принято, что «дифференцированный отдых» должен
осуществляться
«в формах, обеспечивающих наиболее полное субъективное ощуще-
ние удовлетворенности отдыхающего. Поэтому работу парка со своими
посетителями должно представлять сочетание (в определенной после-
довательности и пропорции) различных видов активной деятельности
посетителей и их покоя; включать в себя элементы физкультуры, раз-
влечения, искусства, науки и техники, текущей политики, теоретической
пропаганды марксизма-ленинизма и в то же время строиться на основе
свободного выбора и добровольного участия каждого посетителя в том
или ином виде деятельности»118.
Наряду с теоретическими разработками осуществлялись и прак-
тические действия по контролю и влиянию на программу.
За образец было рекомендовано взять работу с танцевальной
программой в парке культуры, описанную в главе 3.2. Даже если по-
ставить под сомнение успешность такого контроля, то этот пример
показывает, что партия и государство не хотели ни в чем полагаться
на волю случая. Распространение контроля на те свободные сферы,
которые еще существовали, открыто заявлено в этой формулировке.
Идеологическая цензура существовала уже во время большого кар-
навала, как это показано в главе 3.2.
Наряду с этим существовали приемы воздействия на посетителей.
Отдельные люди или целая группа могли подвергнуться остракизму
в парке культуры, им могли вынести порицание или заклеймить, при-
клеив ярлык недостойного человека. Причем такие процессы были
обычными для жизни ЦПКиО. Это показывает, что никакой пропа-
сти между «прекрасной иллюзией сталинизма» и его реальностью не
существовало.
Прием и, соответственно, исключение из сообщества успешных,
т. е. тех, кто отныне «жил лучше и веселее», документировалось в
парке при помощи установленных стендов разного цвета, на которых
перечислялись московские заводы или фамилии рабочих, выполнив-
ших («красные» стенды) или не выполнивших («черные» стенды)
план119. Следует заметить, что стахановцам в парке уделяли особое
внимание, т. е. при обслуживании посетителей действовал классовый
118 Об опыте работы и задачах парков культуры и отдыха. С. 34.
119 Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха. С. 74-76.
295
подход. Это подтверждает и установка гипсовых бюстов ударников в
1931-1933 гг. в центральной аллее парка120.
Посетителей, нарушающих принятые правила поведения на пред-
приятии или в парке, могли публично высмеять в огромных карика-
турах, о чем писала английская журналистка Этель Мэннин Митт в
1930-х гг.:
«Шаржи, сделанные из папье-маше в натуральную величину, изобра-
жающие тех, кто себя плохо ведет, вместе с именем, возрастом, местом
работы, профессией и проступком виновника, были установлены вдоль
дорог. Очень постыдно. Если твоим преступлением было хулиганство в
Парке, то тебя изображали как полностью испорченного человека, бес-
путного хулигана, с надетой набекрень шляпой, с открытым ртом, с гар-
монью в руках. Если твоим преступлением было пьянство, тебя изобразят
в жалком состоянии в обнимку с бутылкой. Большинство карикатур, ко-
торые я видела, были о пьянстве или хулиганстве, хотя ни правительство,
ни промышленность не подвергались порицанию»121.
Другая форма исключения была, как уже упоминалось, связана с
высокими ценами на услуги парка. Только те, кто соответствующим
образом трудился на благо государства на рабочем месте или на обще-
ственной должности, располагали достаточными финансовыми сред-
ствами, чтобы пить коктейли, танцевать, смотреть новейшие фильмы
или пользоваться различными аттракционами. Те, кто, по мнению ре-
жима, плохо «строил социализм», в парке культуры становился про-
стым наблюдателем.
Такое положение было даже зафиксировано в заголовке брошюры
1933 г. «Ударно работать — культурно отдыхать»: только ударники
имели право на полноценный культурный отдых, включающий в себя
определенный уровень потребления, именно это отличало полноцен-
ного члена нового общества от всех других. В парке культуры функ-
ционировали механизмы разделения посетителей, которые отража-
ли часто упоминаемый и зафиксированный в статье 12 конституции
1936 г. принцип «кто не работает, тот не ест» или его вариант «ударно
работать — культурно отдыхать»122.
120 О стремлении усилить классовый принцип см.: ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 14.
Л. 100.
121 Mannin Е. Playtime of the Child in Modern Russia // Playtime in Russia. London,
1935. P. 136-183.
122 Это высказывание восходит к библейской цитате: «Если кто не хочет трудить-
ся, тот и не ешь» (2 Фесс. 3:10).
296
Еще одним способом влияния на сознание посетителей (о чем
подробно рассказано в главе 4.1) была сама архитектура Центрально-
го парка культуры. Последние довоенные проекты показывают, что в
оформлении парка была заложена важная идея — направлять посети-
телей по определенному маршруту, когда они приходили в парк.
Анализ реальной жизни парка показывает, что о явном контроле
можно говорить только условно. Но на посетителя в парке действова-
ли скрытыми методами принуждения на самых разных уровнях, его
было трудно избежать, потому что парк функционировал как единый
организм. Это выражалось в том, что идеологические и политические
установки были «зашиты» в программу определенным способом,
а также включены в архитектурное и художественное оформление
парка, и соответствующим образом влияли на сознание посетите-
ля, формировали его кругозор. Отдыхающим в парке культуры по-
стоянно наглядно показывали, к чему они должны стремиться, как
одеваться, что прилично, как не нужно себя вести, что должно им
нравиться и т. д. Лозунг «культуру — в массы», под которым в конце
1920-х — начале 1930-х гг. начиналась культурная революция, в тече-
ние 1930-х гг. превратился в средство влияния на людей. Опублико-
ванный дневник Степана Подлубного доказывает, что скрытые мето-
ды принуждения действовали на людей: автор пишет, как он работал
над собой до изнеможения, чтобы достичь целей, указанных режи-
мом123.
Таким образом негативная стигматизация посетителей заключа-
лась в существовании явных механизмов их исключения и вытес-
нения на позицию обыкновенных зрителей, что касалось не только
взрослых, но и детей. Посколько эти механизмы были сконцентри-
рованы и публично продемонстрированы в одном месте, парк куль-
туры особенно наглядно отражал особенности устройства советской
системы в целом.
Но было бы слишком упрощенно исходить из идеи полного кон-
троля над посетителями парка культуры и их потребностями. В дей-
ствительности между планами руководства и их реализацией остава-
лось достаточно большое пространство для свободы действий. Вряд
ли хотя бы одна сфера деятельности парка функционировала в точ-
ности, как это было задумано.Кроме того, дискуссии на конференци-
ях о методике и целях парка культуры, споры и критические статьи
о «Девушке с веслом» показывают, что даже во властных структурах
развивалась определенная форма публичности, которая допускала
123 Hellbeck J. Tagebuch aus Moskau 1931-1939. Munchen, 1996.
297
обратную связь, дискутирование и получение ответов на поставлен-
ные вопросы.
Многочисленные брошюры, генеральные проекты, постановле-
ния и конференции свидетельствуют о стремлении власти все учесть
и подчинить единому плану, не допустить свободного развития ни
одной сферы жизни, все должно было функционировать в соответ-
ствии с принятыми политической элитой решениями. Как это часто
бывает, в попытках тотального контроля обнаруживается слабость
режима, который считал, что способен влиять на посетителей парка,
подавлять и ограничивать их индивидуальность с помощью разрабо-
танных механизмов и монументального стиля, выбранного для ар-
хитектурного оформления парка. При этом власть постоянно натал-
кивалась на явное или скрытое сопротивление, так как посетители
парка лишь условно соответствовали тем представлениям, которые
сложились о населении у представителей режима. Многое из про-
граммы парка отдыхающими просто игнорировалось, что-то бойко-
тировалось, даже бывали случаи прямого саботажа.
Если не брать во внимание массовые выходы в парк фабричных и
заводских коллективов, то посетители приходили в ЦПКиО добро-
вольно. Это важно еще раз подчеркнуть, потому что «злостно укло-
няющиеся», те, кому не нравилась программа парка, не приходили
сюда вовсе.
Войдя в ЦПКиО им. М. Горького, люди самостоятельно решали,
чем им заняться. При желании на территорию можно было попасть
через боковой вход в Нескучном саду или на Ленинских горах. Это
позволяло посетителям избегать или быть простыми зрителями тех
мероприятий, которые курировались государственными организаци-
ями культуры. Причинами подобного поведения могли быть недоста-
ток финансовых средств, незаинтересованность или плохая инфор-
мированность посетителей. Проверки работы секторов повышения
квалификации и политической грамотности в 1932 г. выявили пло-
хую организацию и неспособность инструкторов донести до широких
масс смысл и содержание подобных мероприятий124.
Те, кто активно уклонялся или не мог участвовать в культурном
отдыхе, нередко пытались мешать другим посетителям. Хулиганы
вели себя грубо и вызывающе, наносили вред имуществу парка или
занимались воровством на его территории, а также распивали спирт-
ные напитки. Посетители часто жаловались на плохую работу мили-
ции парка, а также его общественных организаций. Они считали, что
124 ЦАОДМ. Ф. 75. On. 1. Д. 45. Л. 102-103.
298
слабо освещенные и отдаленные части парка (танцевальные площад-
ки, Нескучный сад, Ленинские горы) просто провоцировали хулига-
нов на противоправные действия125. Свой гнев по этому поводу они
, выражали в письмах в ЦПКиО им. М. Горького:
«Парк культуры и отдыха мне нравится. Посещаю Парк очень часто.
Но имеются и большие недостатки в работе. Главный из них — хулиган-
ство. Оно принимает колоссальные размеры. Почти ежедневно проис-
ходят драки, хулиганы издеваются над девчатами. Дружинники бессиль-
ны — их тоже бьют. А милиционеров здесь почему-то совсем не бывает
(Товарищ Никишаев, 19 лет, фабрика “Ливере”)126».
«Хулиганов вон из Парка!
О том, что на поле для массовых мероприятий Парка культуры и от-
дыха хозяйничают группы хулиганов, распущенных молодых ребят, зна-
ет большинство посетителей Парка.
Чем больше сгущаются сумерки, тем смелее они становятся. [...] Надо
усилить наблюдение за этой частью парка, усилить освещение и милицей-
ский надзор. Хулиганам не место в Парке культуры и отдыха. (Н. Шмидт.
Арматурщик)»127.
«Иной раз хочется поиграть, но на игровой площадке много хулига-
нов, и женщине участвовать в играх там небезопасно. Вообще в Парке
много хулиганов, пристают, ругаются. Почему бы не увеличить количе-
ство милицейских постов? (Тов. Кубранова, 19 лет, Шепетильниковский
трампарк)»128.
«Объявить войну хулиганству.
За истекший сезон Парком проделана большая работа. Конечно, были
и недостатки. Если массовые игры проводились хорошо, то в будущем
они могут проводиться еще лучше, если будет изжито хулиганство. Ху-
лиганству надо объявить самую беспощадную войну. (Тов. Цессен. Акти-
вист парка, массовик.)» 129
В первую очередь молодые люди играли на безнадзорных пиани-
но фокстрот или цыганскую музыку, толкали других посетителей,
125 Вечерняя Москва. 1929.07.06; 1929.13.06.
126 ПКиО. 1930. №4. С. 3.
127 Там же. С. 4.
128 Там же. С. 3.
129 ПКиО. №5. С. 4.
299
приставали к представительницам прекрасного пола или дрались130.
И через два года после открытия жалобы на хулиганов не прекрати-
лись, поэтому в 1934 г. была вновь объявлена борьба с хулиганством.
Следовательно, руководство парка не могло решить эту проблему131.
Территория парка была очень велика и запутанна в некоторых местах,
чтобы ее можно было полностью контролировать. Помимо того, не
хватало людей. На Ленинских горах ситуация с безопасностью была
не лучше. Плохо организованная охрана и нехватка милицейских
патрулей позволяли хулиганам даже в 1932-1933 гг. бесчинствовать
там, а беспризорники использовали новое здание стоимостью 30 тыс.
руб. для ночлега132.
Здесь следует показать, как выглядела обратная сторона жизни
парка, которая имела мало общего с официальной культурой до-
суга. Участники этой жизни уклонялись от выполнения задач го-
сударства.
В связи с этим во весь рост встает проблема алкоголизма, масшта-
бы которой сложно представить, пользуясь доступными источниками
информации. Жалобы посетителей в первые годы работы парка сви-
детельствуют о том, что это было довольно-таки распространенное
явление, которое постоянно вызывало недовольство отдыхающих133.
В своем докладе отделу культуры ВЦСПС в 1932 г. Бетти Глан
отметила, что среди посетителей парка было зарегистрировано при-
мерно 0,8-0,9 % пьяных (т. е. примерно 560 человек каждый день при
ежедневном количестве посетителей в 1931 г. 63 тыс.). По ее мнению,
это было «сравнительно мало», хотя она допускала, что, если судить
по количеству пустых бутылок, брошенных в парке, уровень потре-
бления спиртных напитков был значительно выше134. Навряд ли в
последующие годы эта проблема была решена, потому что и в 1934—
1935 гг. посетители жаловались на пьяных в парке135.
Если сравнивать ЦПКиО и другие парки Москвы, то становится
очевидным уже упомянутое в главе 5.2 их различие. Парк им. Горь-
кого располагался в центре города и находился на особом счету, а Со-
кольники находились на окраине города, и его традиционно посеща-
130 ПКиО. 1932. № 4. С. 2, 3; ПКиО. 1932. № 19. С. 3; ПКиО. 1934 № 15. С. 4.
131 ПКиО. 1934. № 23. С. 4; ПКиО. 1934. № 26. С. 3.
132 ПКиО 1932. № 11. С. 3; ПКиО. 1933. № 18. С. 3.
133 Вечерняя Москва. 1929. 25. 01; 1929. 07. 06.
134 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 18. Д. 759. Л. 8-8 об.
135 ПКиО. 1934. № 23. С. 1; ПКиО. 1935. № 23. С. 4.
300
ли местные жители. Он издавна был местом «некультурного отдыха»,
иными словами, местом, куда приходили выпить и подраться136.
Невысокий уровень потребления спиртных напитков в ЦПКиО
им. М. Горького можно объяснить постоянными проверками с одной
стороны и агитацией за трезвый образ жизни, который являлся од-
ним из признаков «культурности» — с другой. Нерешенным остает-
ся вопрос, действительно ли посетители осознали вред потребления
спиртных напитков, или просто приспособились, преследуя соб-
ственную выгоду.
Центральный парк культуры посещало не только население близ-
лежащих районов, туда приезжали горожане из других районов Мо-
сквы, а также из пригородов, и жители провинции. Для этого многие
из них совершали длительную и нередко весьма трудную для себя
поездку, т. к. даже после ввода в эксплуатацию первой линии метро в
1935 г. работа общественного транспорта оставляла желать лучшего.
Это позволяет (со всевозможными оговорками) сделать вывод, что
большинство посетителей приходили в парк, чтобы воспользоваться
его услугами, или, по меньшей мере, частью услуг, а не для того чтобы
мешать другим.
При чтении газеты «Парк культуры и отдыха» поражает коли-
чество критического материала. Даже сообщая об успехах и дости-
жениях, журналисты подробно обсуждают недостатки и недочеты,
предоставляя слово сотрудникам и посетителям парка для критиче-
ских (часто субъективных) замечаний. В дальнейшем речь пойдет не
столько о содержании этих выступлений, сколько о том, где и в какой
форме говорилось о недостатках парка культуры, как далеко могла
зайти критика и каков был уровень открытости дискуссий о концеп-
ции и качестве работы парка.
Историк, занимающийся историей Центрального парка культуры
через 70 лет после его создания, оказывается в привилегированном
положении, потому что может воспользоваться большим количе-
ством источников того времени. Бросается в глаза, что большая часть
негативных (и вследствие этого, вероятно, более «бризантных») све-
дений содержится не в архивных документах, едва ли доступных до
распада Советского Союза, а в газетах, журналах и опубликованных
отчетах, которыми всегда можно было воспользоваться. Некоторые
сведения по данным вопросам находятся как в опубликованных
материалах, так и в архивах. Такое «дублирование источников» по-
136 См.: Трезвость и культура. 1928. № 1. С. 10; Благов Ф. Ф„ Благов Н. Ф. Старые
«Сокольники» // Московский журнал. 1994. № 1. С. 25-29; ПКиО. 1930. № 3. С. 2.
301
зволяет оценить правдивость некоторых публикаций и установить,
в какой степени было распространено приукрашивание действитель-
ности137. Можно сравнить сведения из разных источников, например
о конференции ВЦСПС 1933 г., посвященной работе парка культуры
и отдыха138.
В московских газетах оживленная дискуссия началась сразу по-
сле решения об учреждении парка культуры. Подробно освещали ход
событий прежде всего «Вечерняя Москва» и «Рабочая Москва». Об-
суждались концепция парка, организационный период, недостатки
парка до и после открытия, выполнение решений и нарушение сро-
ков, реакция посетителей на то или иное мероприятие в парке. Так-
же в газетах публиковались предложения, критика, которые нередко
после этого рассматривались в соответствующих комиссиях парка139.
В этой связи стоит еще раз вспомнить фельетон «Веселящаяся еди-
ница» Ильфа и Петрова. Критика чрезмерной заорганизованности
отдыха, высказанная в 1932 г. в статье газеты «Правда», очевидно,
была очень актуальна, потому что даже руководство парка неодно-
кратно ссылалось на нее.
Самый большой объем сведений о развитии событий в Централь-
ном парке культуры давала газета «Парк культуры и отдыха». У это-
го более или менее регулярного издания была двойная функция.
С одной- стороны, оно являлось «внутренней парковой трибуной»,
«местом сбора» сотрудников парка, где можно было получить досто-
верную информацию о сроках, мероприятиях и т. д. «Парк культу-
ры и отдыха» был форумом, где подробно и достаточно критически,
открыто обсуждались кадровые вопросы и промахи, концепции и
планирование, состояние строительных и отделочных работ, дея-
тельность комиссий, успех и неудачи мероприятий и постановок, со-
стояние общежитий и снабжение сотрудников.
С другой стороны, «Парк культуры и отдыха» был связующим
звеном между «парковой общественностью» и отдыхающими. В ин-
формационном органе парка посетители имели возможность выска-
зать свои мнения и предложения. Редакция газеты с первых дней ее
137 Так было, например, с описанными в гл. 5.1 обвинениями против Бетти Глан
в 1932 г. Довольно трудно оказалось получить доступ к соответствующему документу
в ЦАОДМ, а статью на эту тему, в которой приведены все имена и подробности дела,
легко найти в Российской государственной библиотеке.
138 ГА РФ. Ф. 5451. Оп. 17. Д. 479; доклад см.: ПКиО. 1933. № 9. С. 1; ПКиО. 1933.
№ 11. С. 1-2, а также напечатанный доклад «Об опыте работы и задачах парков куль-
туры и отдыха». С. 32-42.
139 См., например: Вечерняя Москва. 1929.25.01.
302
сущестования постоянно призывала именно к этому, а также пригла-
шала посетителей стать рабкорами140. Большое количество отзывов в
рубриках «Посетители Парка требуют», «Рабкоры пишут» или «Со-
ветская молодежь о ЦПКиО» и т. д. показывают, что посетители пар-
ка активно использовали эту возможность. Критиковалось все: пло-
хая еда, нехватка вилок в столовой для сотрудников («некультурно
есть рыбу ложкой»), пьянство на фабричной кухне, «некультурные»
развлечения и аттракционы, равнодушие руководства, грубости пер-
сонала и грязные туалеты141.
Несмотря на то, что тиражи газеты постоянно сокращались
(с 10 тыс. экземпляров в 1930 г. до 1 тыс. экземпляров в 1933 г.), и
она превратилась в малотиражку, все же это была трибуна, с которой
открыто, с большой долей объективности рассказывалось о работе и
проблемах парка культуры, где любой мог узнать критические отзы-
вы о парке.
Так было до 1936 г., затем выпуск газеты был приостановлен. Про-
изошло ли это по финансовым причинам, из-за падения интереса или
введения цензуры, неясно.
Работа парка культуры хорошо отражена в журнале «Клуб». На-
ряду с большими критическими статьями о проводимых мероприя-
тиях или о работе подразделений парка, «Клуб» постоянно печатал
отзывы и впечатления посетителей.
«Советское искусство» тоже регулярно писало о парке культуры,
но в большинстве случаев газета ограничивалась оценками художе-
ственной программы или обсуждала архитектурные проекты парка.
Поэтому бросаются в глаза три сообщения о партийной ячейке пар-
ка, опубликованные в 1938 г. Все это уже не имело ничего общего с
открытой и полезной критикой. По сути, авторы просто хотели дис-
кредитировать руководство ЦПКиО им. М. Горького, уничтожение
которого началось в 1937 г.
Чтобы высказать критические замечания или предложения по
улучшению работы парка, необязательно было писать в газету. Тео-
ретически посетители могли оставить свои пожелания в «Книгах жа-
лоб и предложений», лежащих в доступных всем местах.
140 ПКиО. 1930. № 2. С. 2. Рабкорами (и соответственно селькорами) называли
с начала 1920-х гг. людей, которые работали на добровольных началах в газетах или
журналах, но не имели соответствующего образования. См.: Gorham М. S. Tongue-
tied Writers. The Rabselkor Movement and the Voice of the «New Intelligentsia» in Early
Soviet Russia// Russian Review. 1996. № 55. C. 412-429.
141 ПКиО. 1930. № 5. C. 4; ПКиО. 1932. № 11. C. 4; ПКиО. 1930. № 1. C. 5; ПКиО.
1931. № 4. С. 3; ПКиО. 1931. № 5. C. 4.
303
Однако на практике ситуация с «Книгами жалоб» была сложнее.
Часто сотрудники парка прятали их. «Книги» можно было получить
лишь после настоятельных требований или даже угроз. Иногда их от-
казывались выдавать вообще142. Но даже если посетители и получали
возможность написать критические отзывы или жалобы, не было ни-
какой гарантии, что их рассмотрят и примут соответствующие меры.
Собственно, научно-методический центр Центрального парка куль-
туры должен был проверять все предложения и на их основе состав-
лять сводки по каждой декаде, месяцу и сезону143. Как видно из под-
робного отчета в «Советском искусстве» (июль 1933 г.), эти сводки
были бесполезны. Роль Центра свелась лишь к «скучному учету», его
контролирующая функция превратилась в фикцию. Дальше газета
сообщает, что в «похороненных» Центром предложениях, количество
которых на 22 июня достигло 1059 штук, содержалась интересная ин-
формация о культурных запросах посетителей144.
Наряду с письменной формой, у посетителей парка культуры
была возможность выразить свое мнение и внести предложения уст-
но во время проводимых в парке конференций и собраний. В первую
очередь на эти мероприятия приглашались обладатели абонементов
парка, однако в парке культуры и отдыха было принято, что все за-
интересованные лица могли принимать в них участие145.
Все обнаруженные источники свидетельствуют, что дискуссии о
работе и концепции Центрального парка культуры и отдыха велись
очень открыто, по крайней мере, в первой половине 1930-х гг. Как
посетители, так и сотрудники парка имели возможность высказывать
свое мнение в многотиражке парка и в городской печати. В газете
«Парк культуры и отдыха» высказывалось много критических заме-
чаний по поводу бюджета. Если после этого не принималось никаких
мер, то можно было организовать проверку и таким образом прину-
дить ответственных лиц к выполнению своих обязательств146.
Карикатуры на пьяЪых и хулиганов, которые устанавливались
в парке, говорят в конечном счете об открытости для критики Цен-
трального парка культуры. Хотя эти карикатуры в первую очередь
высмеивали провинившихся, но одновременно в них можно увидеть
142 ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 176. Л. 330; ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177. Л. 20;
ПКиО. 1934. № 1. С. 3; ПКиО. 1932. № 10. С. 3; ПКиО. 1932. № 18. С. 3.
143 Советское искусство. 1933.02.07.
144 Там же.
145 ПКиО. 1930. № 1. С. 5; ЦМАМ. Ф. 1289. On. 1. Д. 177.
146 ПКиО. 1933. №21. С.З.
304
и «самокритичность» парка, который как институт культуры, очевид-
но, в должной степени не мог влиять на пьяниц и хулиганов и удер-
живать их от «преступлений».
В таком отношении руководства парка культуры к критике наи-
более ярко проявляется его экспериментальный характер, особенно в
начале 1930-х гг. Отзывы посетителей, а также мнения сотрудников
парка были важны для ответственных лиц, потому что в это время
не было никакого опыта по организации массового досуга в парках
культуры. В своих докладах культурному отделу ВЦСПС или на кон-
ференции 1933 г. по вопросам парков культуры Бетти Глан, обосно-
вывая те или иные пункты программы парка, постоянно ссылается на
предложения и замечания, высказанные посетителями, что говорит
об их важности и о заинтересованности руководства в продолжении
и развитии этой традиции. Руководящие сотрудники других парков
тоже регулярно использовали отзывы и пожелания своих посетите-
лей. Администрация парков, докладывая об успехах своих учрежде-
ний, постоянно ссылалась на критические замечания и пожелания
посетителей, которые и помогли им улучшить работу. Такое поло-
жение сохранялось по меньшей мере до середины 1930-х гг. Своей
первоочередной задачей руководители считали всемерное улучше-
ние работы парков с учетом интересов и потребностей посетителей.
К этому времени парки еще не превратились в застывшие структуры,
не приемлющие ничего нового, руководство с энтузиазмом восприни-
мало многие предложения населения для улучшения программ своих
парков. Во второй половине 1930-х гг. ситуация меняется, постепен-
но исчезает стремление к новому, общество становится все более за-
крытым и вместе с этим сокращается пространство свободы, которое
существовало раньше. Это сопровождается застоем во многих сферах
деятельности парка, что ярче всего проявляется в содержании парко-
вых программ и архитектуре парка.
* * *
Московский парк культуры был учреждением с более или менее
действенной структурой управления. Проблемы, которые возникали
в его ежедневной, будничной работе были похожи на те, с которыми
сталкивались почти все советские учреждения в 1930-е гг. На этом
фоне выдающимися были достижения директора парка Бетти Глан,
которой, при всем оппортуническом конформизме в рамках суще-
ствующей системы, удалось совместно с коллективом парка превра-
тить это учреждение в самое замечательное и популярное место Мо-
сквы. Она была истинным членом партии, но при этом не являлась
партийным функционером, за ее плечами была не просто кадровая
305
карьера, а богатый, основанный на личных контактах и исполненный
настоящей страсти опыт культработника — обретенный еще в то вре-
мя, когда на первом месте было дело, а не соображения идеологиче-
ской совместимости с представлениями власть предержащих.
Так как парк культуры был местом, где собирались большие мас-
сы людей, была предпринята попытка оказать на посетителей всеобъ-
емлющее влияние. Средства агитации, развлечения, а также эстетика
парка должны были воспитывать посетителя в духе верности гене-
ральной линии. Иногда это удавалось. Но часто приходилось иметь
дело с упрямством и невежеством посетителей. Они вели себя в соот-
ветствии со своими традиционными представлениями о досуге и ис-
пользовали парк больше как место для развлечений и отдыха, нежели
как возможность для самообразования и оттачивания политической
сознательности. Иногда посетители хулиганили или совершали экс-
центрические поступки, чем мешали отдыху других людей. Но ру-
ководство слабо реагировало на это. Конечно, администрация пыта-
лась изжить недостатки в работе парка, заинтересовать отдыхающих,
предлагая им новые услуги, но в целом воздействие на посетителей
было весьма условным.
При всей регламентированности парка культуры советским граж-
данам был предоставлен довольно большой объем свободы действий,
поэтому парк бесспорно можно охарактеризовать как форму публич-
ного пространства. Руководство парка поддерживало постоянную
связь с посетителями, создавая атмосферу открытости, что делало
возможными критику и дискуссии о работе этого учреждения куль-
туры.
Парк, безусловно, вносил разнообразие в городские будни. Но и
здесь отчетливо проявлялась избирательная и патерналистская по-
литика сталинизма. Услуги парка рассчитаны прежде всего на тех,
кто принимал активное участие в строительстве социализма, т. е.
преимущественно обслуживались и поощрялись интересы молодых,
успешно двигающихся по социальной и карьерной лестнице людей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
СТАЛИНИЗМ И КУЛЬТУРА ДОСУГА
Секрет в том, что в парке ярче, чем во многих других
местах, ощущается та радостная жизнь, за которую бо-
ролся и борется пролетариат1
Московский парк культуры и отдыха превратился в главный ин-
ститут советского культурного досуга и развлечений в 1930-е гг. Каж-
дый год он принимал миллионы человек. В середине десятилетия
парк достиг пика своего развития. Он предлагал своим посетителям
аттракционы и праздники, образовательные программы, театральные
и музыкальные представления, спортивные мероприятия и рестора-
ны. Красиво оформленная территория и насыщенная программа, на-
целенная на повышение уровня культурности населения, воплощали
в себе новую — социалистическую — реальность. Его эстетично сфор-
мированное и наполненное культурой, или, точнее, культурностью
пространство стало местом, где соцреализм нашел свое выражение в
буквальном смысле. Парк культуры ярко контрастировал не только с
почти поглощенной хаосом и расползающейся по швам столицей, но
и с привычным жилым окружением многих посетителей. Парк был
местом, где обещанный социалистический образ жизни стал реально-
стью, олицетворяя, тем самым, желанное будущее.
К тому же, во всяком случае, в первые годы своего существования
парк очень мобильно реагировал на возникновение новых потребно-
стей и запросов посетителей. Такой подход к работе делал парк со-
временным институтом, отвечающим духу времени, создавая, одна-
ко, предпосылки для инструментализации властным режимом.
Программа ЦПКиО им. М. Горького из года в год становилась
разнообразнее, при этом оформление его территории становилось
все более дробным. В то же время, отклонения от главной концепции,
1 Москва: Сборник статей по социалистической реконструкции пролетарской сто-
лицы. М., 1932. С. 134.
307
пронизывавшей все структуры и определявшей программу парка, до-
пускались лишь в ограниченной мере.
В этой книге показана тесная связь парка культуры с русскими и
зарубежными традициями организации досуга, а также их слияние с
современной генеральной линией политического и культурного раз-
вития СССР. Когда в 1928 г. приступили к созданию парка — «обите-
ли культуры», «места массовой пропаганды», «советской культуры»
и «пролетарского творчества», то высокие цели и благородные задачи,
сформулированные устроителями ЦПКиО, часто оставались только
на бумаге. В частности, материалы различных конференций, посвя-
щенных работе парков культуры, протоколы заседаний райкома пар-
тии, статьи в московской прессе и газете «Парк культуры и отдыха»
показали, что заинтересованные организации и учреждения находи-
лись в постоянном творческом поиске и принимали активное участие
в выработке методов работы; создание генерального плана развития
парка заключалось не только в архитектурном проектировании.
После 1935 г. обсуждение концепции парка культуры практиче-
ски прекратилось. Воспитательная и просветительская деятельность
уступила место легким развлечениям и нарождающейся массовой
культуре. Отныне концептуальные амбиции и педагогические им-
пульсы устоявшейся программы парка все более отставали от легких
развлечений и зарождавшейся массовой культуры. Таким образом,
динамичный и все еще подверженный утопическому влиянию инсти-
тут мутировал от поля для экспериментов к месту развлечений, ориен-
тированному на унифицированные потребительские интересы. Дан-
ный процесс плавно встраивается в общую тенденцию «отступления»,
перекликающуюся одновременно с ослаблением официального инте-
реса к кампании культурности, начиная с 1937 г. Атрибуты культур-
ности, многократно пропагандируемые в 1935 и 1936 г., проявлявши-
еся в ухоженной внешности и соответствующем поведении человека,
утрачивали свою положительную коннотацию. По словам Волкова,
хорошо одетый, воспитанный человек часто вызывал неприятие в об-
ществе, за «культурной» внешностью человека видели врага, одетого
по последней моде, умеющего танцевать и грамотно говорить. Был
востребован тип человека с правильными идеологическими установ-
ками, который напряженно работал над собой и стремился, как ска-
зал Сталин в 1938 г., к «овладению основами большевизма»2.
2 Волков В. В. Концепция культурности. 1935-1938 гг.: Советская цивилизация
и повседневность сталинского времени // Социологический журнал. 1996. № 1/2.
С. 209.
308
Процессы, затронувшие парк культуры в конце 1930-х гг., отра-
зились и на характере периодических изданий парка. С 1938 г. бро-
шюры с годовыми программами уменьшились в объеме и стали по-
хожи одна на другую. «Декады» после 1937 г. стали однообразными и
потеряли свое творческое начало. После 1936 г. прекратился выпуск
собственной газеты парка. Интересно, что период стагнации парка
культуры совпал со строительством комплекса Всезоюзной Сельско-
хозяйственной выставки в Останкино. Ее проектировали столь же
монументальной, как и парк. Получилось, что парк являлся своего
рода предтечей Выставки достижений народного хозяйства, как ее
стали называть позже.
Далее следует отметить перемены, происходившие с посетителя-
ми парка культуры. На фотографиях первого десятилетия существо-
вания парка отчетливо видно превращение неуверенных и необразо-
ванных крестьян в уверенных в себе рабочих, что без лишних слов
говорит об успехе проекта «парк культуры». На ранних фотографиях
посетители ведут себя как дети, которые с почтением, некоторым не-
доверием и удивлением воспринимают жизнь парка культуры (см.
ил. 21). На более поздних снимках видно, что уверенные, модно оде-
тые люди спокойно и как само собой разумеющееся воспринимают
место, куда они пришли отдохнуть (см. ил. 18)3.
Благодаря сотрудникам, и особенно директору парка Бетти Глан,
ЦПКиО им. М. Горького был не просто местом, где можно было
развлечься, но и институтом, который помогал формировать раз-
влекательную культуру. Именно на танцплощадках парка были ле-
гализованы многие западные танцы. Премьеру кинофильма «Цирк»
Григория Александрова в новом «киногиганте» парка культуры смог-
ли увидеть 20 тыс. людей, что в десятки раз превышало мощности
обычных кинотеатров. Знаменитые песни Исаака Дунаевского из
этой комедии Александрова постоянно звучали в парке культуры и
поэтому прочно закрепились в вокальной памяти десятков тысяч лю-
дей. «Песня о родине» в 1930-е гг. являлась неофициальным гимном
страны. Помимо этого, парк был мощным пропагандистом культуры:
с начала 1930-х гг. по всей стране по московскому образцу стали соз-
давать подобные учреждения. Это означало, что жителям Ленингра-
да, Смоленска, Одессы, Алма-Аты, Иркутска, Ташкента предлагался
по сути единый сценарий проведения досуга, практически не имев-
ший альтернатив.
3 Об успехах первой пятилетки см.: Sartorti R. Industrialisierung und Pressefotografie
in der Sowjetunion. Die Pravda 1925-1933. Wiesbaden, 1981. S. 235ff.
309
Парк в конечном счете не смог претворить в жизнь основанную
на марксистском понимании идею устранения границ между сфе-
рой досуга и трудовой деятельностью. Наоборот, он способствовал
углублению противоположности между двумя этими сферами жиз-
ни. Парк культуры был расположен далеко от места работы пода-
вляющего большинства посетителей, в отличие от рабочих клубов
1920-х гг„ всегда находившихся неподалеку от предприятий, кото-
рым принадлежали. Следовательно, в парке культуры, как и в рай-
онных дворцах культуры, посетители мало знали друг друга или во-
обще были незнакомы, что позволяло им (большая часть жила не в
Ленинском районе) проводить свободное время независимо от пред-
приятий и коллег. Элементы рабочей деятельности, которые осо-
знанно вносились в парк, не сокращали разницы между работой и
свободным временем. Наоборот, в оформленном по всем правилам
садового искусства парке они особенно выделялись. Кроме того, рас-
ширение развлекательной части программы парка, превращение его
в место развлечения также вело к разделению между работой и ми-
ром отдыха. Это доказывает, что во второй половине 1930-х гг. руко-
водство парка и власть принимали традиционное разделение работы
и досуга как факт.
Московский парк культуры создавался во времена политических
преследований и террора, к тому же домашние бытовые условия боль-
шинства населения были катастрофическими. Поэтому казалось,
что парк являлся местом, где человек мог ненадолго забыть обо всех
тяготах жизни и убежать в мир мечты, подальше от суровой действи-
тельности сталинизма. Однако подробное исследование всех смыс-
ловых уровней феномена «парк культуры» показывает, что по своей
сути он сам не был антиподом сталинской системы, его структура и
главные цели делали парк ее частью. Парк буквально «захватывал»
своих посетителей посредством сложной системы ценностей и смыс-
лов, транслируемых на парковую публику на различных уровнях и в
разных формах. На визуальном уровне это была архитектоника пар-
ка, а также скульптурное оформление, заключающие в себе идеоло-
гические и дидактические «послания» того времени. Главной зада-
чей содержательного характера была «культурно-разъяснительная
работа», составлявшая часть кампании по приобщению населения
к так называемой культурности, в ней была отражена вся система
норм и ценностей сталинского времени, и она охватывала широчай-
ший тематический спектр. Властный режим постоянно влиял в пар-
ковом пространстве на сознание людей и внушал им мысли о луч-
шем будущем.
310
Отдельная человеческая жизнь, как это стало очевидным в ходе
расправы с мнимыми противниками режима, играла все меньшую
роль в годы сталинского господства. Процесс тотального подчинения
общества и как следствие его растущая дегуманизация нашли свое
отражение в концепции парка культуры — его массовости и огромной
территории («отдых миллионов», «массовой отдых»). Создание по-
добных учреждений — парков культуры — и распространение их про-
грамм по всему Советскому Союзу вело к унифицикации культурной
жизни общества.
Ориентация деятельности парка на «массовость» выражалась в
организации досуга в первую очередь коллективных посетителей.
Для примера, помимо распространенных не только в парках занятий
физической зарядкой, можно назвать «аллеи гамаков», гигантские
каноэ на 40 чел., массовые танцы и огромную аудиторию Зеленого
театра. Почти во всех архитектурных проектах, сделанных для парка
культуры, заложена коллективность и массовость посещения. Еще в
1930 г. Эль Лисицкий мечтал о помещениях для отдыха, где крова-
ти располагались бы таким образом, чтобы люди могли видеть друг
друга, не поворачивая головы. Архитектор Масманян создал проект
Триумфальный арки, которая только с движущимися по ней людьми
превращалась бы в полноценный архитектурный объект. Коллектив-
ность, как признак нового, с самого начала была одной из главных
идей парка культуры, и понимаемая сперва как положительный при-
знак. Затем она превратилась в массовость, посетители стали аморф-
ной массой, которой начиная с середины 1930-х гг. можно было
манипулировать, в т. ч. и с помощью программы парка. Особенно
очевидным это становится при изучении проекта Власова 1940 г., в
котором парк представлен как монументальный архитектурный ан-
самбль с доминирующим центром, на фоне которого отдельный че-
ловек становится незаметен.
Ильф и Петров еще в 1932 г. назвали индивидуального посетителя
«единицей», которую можно было посчитать, учесть и подогнать под
заданные параметры. Это показывает, что дегуманизация парка куль-
туры началась практически с первых лет его существования. Это под-
тверждает, впрочем, тезис Гройса о радикализации авангардистских
проектов при сталинизме.
Материалы конференций начала 1930-х гг. по парковой тематике,
методические разработки, архитектурные проекты парка культуры
отчетливо показывают стремление режима учесть каждую — самую
маленькую — деталь и охватить планированием все сферы деятель-
ности парка. В результате содержательной стороне парка вполне со-
311
ответствовал его облик, парк был создан как цельное произведение
искусства для миллионов людей с тем, чтобы воздействовать на них
на всех уровнях. Задача архитектуры состояла в «направлении» дви-
жения посетительской массы по территории парка, точно также, как
при помощи отточенных методик осуществлялось манипулирование
восприятием публики заложенных в содержании парка идеологиче-
ских установок.
Но в реальности усилия ответственных лиц по всеохватному пла-
нированию и тотальному контролю за посетителями часто терпели
неудачу. Источники свидетельствуют, с одной стороны, о достигну-
тых успехах парка, а, с другой — о множестве недостатков и недорабо-
ток, которые присутствовали с самого начала во многих областях его
деятельности и в его программе. Такое расхождение между планами
и реальностью неудивительно и является характерной чертой стали-
низма, что с большой очевидностью демонстрируют многочисленные
примеры из жизни общества того времени.
Исключение из официального общества и, естественно, страх пе-
ред этим были существенной чертой сталинизма. Механизмы исклю-
чения являлись неотъемлемой частью системы воздействия на людей
в парке. Многим посетителям из-за высоких цен были недоступны в
парке культуры большинство услуг и развлечений, они могли толь-
ко наблюдать за жизнью парка. Помимо этого, передовикам и стаха-
новцам, к которым у части населения было достаточно негативное
отношение, в парке культуры отдавали явное предпочтение. Таким
образом, активные строители социализма вознаграждались и могли
отдыхать «культурно», а остальные оказывались вне зоны внимания
и заботы государства. Различие индивидуальных возможностей по-
стоянно демонстрировалось посетителям парка. Возникающее нера-
венство действовало не как стимул, а порождало зависть к успешным
людям, принимавшим участие в формировании и развитии сталин-
ского режима, поддерживающим его. Деятельность парка в большой
степени зависела от материальных возможностей посетителей, он был
одним из тех мест, в котором становилось очевидным, что не может
быть и речи о единстве и равенстве в советском обществе 1930-х гг.
Конечно, ни в одной из тем программы парка сталинизм не пред-
ставал как тирания. Пример еды в парке культуры во время большо-
го голода иллюстрирует, конечно, косвенно, те отношения, которые
были ее следствием.
Сталинские репрессии и чистки напрямую повлияли на деятель-
ность ЦПКиО им. М. Горького, судьба директора парка Бетти Глан
тому пример. Постоянно она сама и ее работа подвергались упрекам
312
и критике. Первые официальные обвинения против директора пар-
ка были выдвинуты во время репрессий 1932-1933 гг. одиннадцатью
сотрудниками парка, признанные, однако, необоснованными. Летом
1937 г. ситуация уже была иная — директор и некоторые сотрудни-
ки были арестованы, а в «Советском искусстве» появилась разобла-
чительная статья (по сути — донос). Материалы «Парка культуры
и отдыха» показывают, что в парке культуры, как и в любом другом
учреждении, были распространены и зависть, и подозрительность,
писались доносы, чтобы избавиться от нежелательных лиц.
Временный характер парка, связанные с этим недостатки в его
работе и очевидная невосприимчивость посетителей к идеологиче-
скому воздействию свидетельствуют о том, что заключенное в кон-
цепции парка послание культурности едва ли доходило до боль-
шинства адресатов. Отсюда можно заключить, что цивилизаторская
миссия парка культуры — как и клубов — провалилась, что парк так
и не выполнил своей задачи стать местом формирования «нового со-
ветского человека». Тем не менее, стабильно высокие цифры посе-
щений в 1930-е гг., устойчивая популярность ЦПКиО после 1945 г.
и включенность отдельных аспектов парка — скульптуры, легкой
музыки, кинофильмов, аттракционов — в культурную память посе-
тителей — все это свидетельствует о том, что в сознании советских
граждан парк прочно ассоциировался с главным местом встреч и раз-
влечений. ЦПКиО им. М. Горького, не в последнюю очередь благода-
ря своим производственным мощностям и отлаженным механизмам,
стал площадкой, где в 1950-1960-е гг. создавалась советская массовая
культура.
В этой работе рассказана история московского парка культуры
до нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 г. В 1942—
1943 гг. работа парка была сведена к минимуму. Мероприятия в
основном носили военно-просветительский характер4. Оставшиеся
сотрудники ЦПКиО им. М. Горького боролись с ворами и хули-
ганами, противостояли, как могли, раздаче части территории под
огороды, а также обеспечивали пожарную безопасность. В октябре
1943 г. в партере парка культуры открылась Выставка трофейного
вооружения. В 1944 г., кажется, были открыты кино и летний театр,
а в 1945 г. после четырехлетнего перерыва начали показывать кино-
фильмы в Зеленом театре, а также проводить народные праздники и
митинги5. Брошюры и юбилейные послания тех лет свидетельству-
4 ЦАОДМ. Ф. 977. On. 1. Д. 1, 2.
5 ЦПКиО им. Горького. Путеводитель. М., 1950. С. 23.
313
ют, что работа в парке культуры велась по обширной программе. Но
прошлое ушло навсегда: духа довоенного времени в этих печатных
изданиях обнаружить не удалось. Парк культуры изменился, в нем
появились новые здания и сооружения. Элементарные «назидатель-
ность и учительность» уступили место развлекательности и безза-
ботному отдыху.
Причины этого следует искать не только в переменах, вызванных
Второй мировой войной. Завершение эры «комбината культуры и от-
дыха» ни в коем случае нельзя связывать с началом войны. Закат пар-
ка начался уже в конце 1930-х гг., и с 1941 г. этот процесс все больше
ускорялся.
Хотя в последующие годы руководство по-прежнему придер-
живалось генерального плана развития и концепции «культурно-
го отдыха», в послевоенное время из-за растущего уровня жизни и
появившейся возможностью ухода в частную сферу значение пар-
ка культуры уменьшалось. Он все больше и больше превращался в
обычное место отдыха по принципу луна-парка с аттракционами. Со-
ветский человек послевоенного времени сильно «повзрослел», и его
не нужно было воспитывать, как это делалось в 1930-е гг. Он прово-
дил свободное время в соответствии со своими представлениями и
возможностями. В августе 1957 г. в парке снова состоялось большое
торжество, в котором приняли участие более 100 тыс. чел. В рамках
московского Всемирного фестиваля молодежи и студентов в парке
был организован большой карнавал и представлена на суд зрителей
большая эстрадная программа6. Сейчас в ЦПКиО им. М. Горького
проходят праздничные мероприятия и встречи, прежде всего посвя-
щенные Дню Победы. Многим ветеранам, молодость которых при-
шлась на время расцвета парка, он очень хорошо знаком. По сути,
сегодняшний ЦПКиО им. М. Горького хоть и отличается от первона-
чального замысла, но в течение десятилетий был почти легендарным
местом. Об этом свидетельствуют многочисленные газетные статьи,
посвященные его юбилеям, и одноименное название известной рок-
группы.
Цель данной работы — на примере московского парка культуры
показать ту сферу жизни советского общества, которая наряду с тер-
рором, произволом и насилием была составной частью сталинизма
1930-х гг. и способствовала, хотя и бескровно, усилению феномена
6 Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М.: Союз театральных деятелей РСФСР,
1988. С. 132 142.
314
сталинизма. Одновременно с деполитизацией и деидеологизацией
этого культурного учреждения в стране нарастали репрессии. Это
подтверждает тезис, согласно которому в аполитичности всегда при-
сутствует сильный политический момент, что указывает на непосред-
ственную и тесную связь деспотизма и досуга, что характерно и для
национал-социализма.
БЛАГОДАРНОСТИ
Данная книга появилась благодаря поддержке многих людей.
В первую очередь хочу поблагодарить моего научного руководи-
теля, профессора доктора Карла Шлёгеля, который щедро делился
своими знаниями не только о советской культурной истории во вре-
мя совместной работы в Констанце и Франкфурте-на-Одере. Я выра-
жаю ему особую признательность за поддержку и доверие, оказанное
мне и моей работе на протяжении многих лет.
Я благодарю доктора Габора Риттерспорна, уделившего много
внимания первым шагам моего исследования и делившегося своими
энциклопедическими знаниями, остроумными наблюдениями и дру-
жескими советами.
Я также хочу выразить благодарность организаторам коллоквиу-
мов в Бохуме, Тюбингене, Эрлангене, Лейпциге, Франкфурте-на-
Одере, Берлине (Университет Гумбольдта), Базеле и Геттингене за
возможность выступить с докладами и представить к обсуждению
отдельные части исследования. Также благодарю руководителей ра-
бочей группы «Сталинизм», которые дважды приглашали меня вы-
ступить с сообщениями по отдельным вопросам моей темы.
Моя огромная благодарность адресована сотрудникам московских
библиотек и архивов, особенно заместителю директора Мосгорархи-
ва В. А. Маныкиной. В поиске документов мне помогали сотрудни-
ки Московского муниципального архива, Государственного архива
Российской Федерации, Архива Московской области, Архива обще-
ственных движений Москвы и бывшего Архива комсомола.
Сотрудников московского парка культуры и отдыха я благодарю
за их готовность к диалогу.
Я благодарна зятю Бетти Глан Зиновию Семеновичу Зильбербер-
гу и Джеме Чеякиной за то, что нашли для меня время, чтобы отве-
тить на мои вопросы и поделиться воспоминаниями о незаурядной
личности директора парка.
За конструктивные идеи и подсказки я сердечно благодарю про-
фессора доктора Йорга Баберовски, профессора доктора Клауса Ге-
ства, профессора доктора Сюзанне Карн, профессора доктора Дитма-
316
ра Нойтаца, профессора доктора Карен Петроне, профессора доктора
Стефана Плаггенборга, доктора Яна Пл ампера, доктора Мальте
Рольфа, доктора Розалинде Сарторти, Ингрид Ширле, профессо-
ра доктора Юрия Слезкина, доктора Грегора Тума, доктора Каролу
Тишлер, доктора Монику Велльман и доктора Сергея Журавлева.
Я благодарна доктору Коринне Кур-Королев за ее дружбу и инте-
рес к моей работе, а также за продуктивные рекомендации и коррек-
туры. Я выражаю благодарность также Фредерике Фрост, Корнелии
Райхерт, Катарине Уль и Алексе фон Виннинг за их внимание и скур-
пулезность в процессе вычитывания текста рукописи.
За финансовую поддержку моего шестимесячного пребывания в
1997-1998 гг. в Москве я должна поблагодарить Германскую службу
академических обменов (DAAD).
Я благодарю издателей серии «Материалы по истории Восточной
Европы» профессора доктора Дитриха Байрау, профессора Берндта
Бонвеча, профессора доктора Манфреда Хильдермайера за включе-
ние моей книги в ее состав, а также за конструктивную критику ру-
кописи.
Особую благодарность хочу выразить VG Wort за щедрое субси-
дирование типографских расходов, связанных с изданием немецко-
язычной версии книги.
От всего сердца я благодарю за поддержку моего мужа Йорга На-
умбургера, который, кажется, уже ни дня не мог себе представить без
парка им. Горького. Эта работа вряд ли была бы закончена, если бы
моя мама не взяла на себя заботы о внуке Юлиане. Я благодарю ее и
моего отца, который, к сожалению, не дождался выхода книги, за под-
держку в годы учебы и получения степени кандидата наук.
Эта книга посвящается моему отцу.
Штутгарт, Тюбинген
Декабрь, 2006
Катарина Кухер
Дополнения к русскоязычному изданию
Большой вклад в издание русскоязычной версии моей моногра-
фии, посвященной истории парка им. Горького и опубликованной
в Германии в 2007 г., внесли многие люди и организации. Моя бла-
годарность адресована в первую очередь издательству РОССПЭН,
включившему мою работу в состав известной серии «История стали-
низма в 100 томах», а также Германскому историческому институту
в Москве, при финансовой поддержке которого осуществлялся пере-
317
вод. Я хотела бы выразить особую признательность профессору Еле-
не Зубковой, выступившей инициатором данного проекта, за ее цен-
ные комментарии и предложения, касающиеся содержания, а также
вопросов преодоления «трудностей перевода» моей книги. В заклю-
чение мое сердечное спасибо адресовано Ларисе Лейтнер за терпение
и оперативность, проявленные в ходе работы над переводом.
Штутгарт, Тюбинген
Июнь, 2011
Катарина Кухер
СПИСОК СОКРАЩЕНИИ
АП ПО — отдел агитации, пропаганды и печати
АРУ — Объединение архитекторов-урбанистов
АСИ — Архитектурно-строительный институт
АСНОВА — Ассоциация новых архитекторов
ВДНХ — Выставка достижений народного хозяйства
ВКП(б) — Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)
ВЛКСМ — Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи
ВОКС — Всесоюзное общество культурной связи с заграницей
ВОПРА — Всесоюзное объединение пролетарских архитекторов
ВСХВ — Всесоюзная сельскохозяйственная выставка
ВТО — Всероссийское театральное общество
ВХУТЕИН — Высший государственный художественно-технический
институт
ВЦСПС — Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов
ГА РФ — Государственный архив Российской Федерации
Главискусство — Главное управление по делам художественной литера-
туры и искусства РСФСР
Главрепертком — Главное управление по контролю за зрелищами и ре-
пертуаром Наркомата просвещения РСФСР
ГОМЭЦ — Государственное объединение музыки, эстрады и цирка
ГОСКИНО — Государственный комитет по кинематографии
ГСО — готов к санитарной обороне
ГТО — готов к труду и обороне
Губполитпросвет — Губернский комитет политического просвещения
ГУЦ — Государственное управление цирков
Днепрострой — Государственное строительное управление Днепровской
гидроэлектростанции
. ИТР — инженерно-технические работники
КИМ — Коммунистический интернационал молодежи
Коминтерн — Коммунистический интернационал
МАО — Московское архитектурное общество
Метрострой — У правление строительства московского метрополитена
МГСПС — Московский городской совет профессиональных союзов
МКХ — Московское коммунальное хозяйство
МОНО — Московский отдел народного образования
МОПР — Международная организация помощи борцам революции
Москопромсовет — Московский совет промышленных кооперативов
319
Мособлисполком — Исполнительный комитет Московского областного
совета депутатов трудящихся
МОСПО — Московский областной союз потребительских обществ
МОСПС — Московский областной совет профессиональных союзов
Моссельпром — Московское объединение предприятий по переработке
продуктов сельскохозяйственной промышленности
Моссовет — Московский городской совет народных депутатов
Мосторг — Московский городской торг
Наркомпрос — Народный комиссариат просвещения
НКВД — Народный комиссариат внутренних дел
Нэп — Новая экономическая политика
НОТ — Научная организация труда
ОЗЕТ- Всесоюзное общество земельного устройства трудящихся евреев
ОСА — Организация современных архитекторов
ОСОАВИАХИМ — Общество содействия обороне и авиационно-
химическому строительству
ПВХО — Противовоздушная и химическая оборона
ПУР — Политическое управление реввоенсовета
Рабкрин — Рабоче-крестьянская инспекция, также РКИ
РАПМ — Российская ассоциация пролетарских музыкантов
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства
РКИ — Рабоче-крестьянская инспекция
РКК — Районная контрольная комиссия
РЦХИДНИ — Российский центр хранения и изучения документов но-
вейшей истории, ныне РГАСПИ
САСС — Сектор архитекторов социалистического строительства
СНК — Совет народных комиссаров
СТД РСФСР — Союз театральных деятелей РСФСР
Турксиб — Туркестано-Сибирская железная дорога
ЦАДКМ — Центральный архив документальных коллекций Москвы
ЦАНТДМ — Центральный архив научно-технической документации
Москвы
ЦДКА — Центральный дом Красной армии
ЦГАМО — Центральный государственный архив Московской области
ЦК ВКП(б) — Центральный комитет Всесоюзной коммунистической
партии (большевиков^
ЦМАМ — Центральный муниципальный архив Москвы
ЦПКиО им. М. Горького — Центральный парк культуры и отдыха
им. М. Горького
ЦХДМО — Центр хранения документов молодежных организаций
ЦУГЦ — Центральное управление государственных цирков
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Архивы
Центральный муниципальный архив Москвы (ЦМАМ)
Ф. 150. Протоколы президиума Моссовета
Ф. 718. Московский городской совет профессиональных союзов
Ф. 1289. Московский комитет рабоче-крестьянской инспекции
(Рабкрин)
Ф. 1474. Районные рабоче-крестьянские инспекции и контрольные
комиссии
Центральный архив общественных движений Москвы (ЦАОДМ)
Ф. 67. Районный комитет ВКП(б) Кировского района
Ф. 75. Районный комитет ВКП(б) Ленинского района
Ф. 977. Парторганизация Центрального парка культуры и отдыха
им. М. Горького
Центральный архив научно-технической документации
Москвы (ЦАНТДМ)
Ф. 2. Архитектурно-планировочное управление г. Москвы
Центральный государственный архив Московской области
(ЦГАМО)
Ф. 66. Московский совет рабочих, крестьянских и красноармейских де-
путатов
Ф. 2157. Исполнительный комитет Московского областного Совета де-
путатов трудящихся
Ф. 4557. Московское коммунальное хозяйство (МКХ)
Центральный архив документальных коллекций Москвы (ЦАДКМ)
Ф. 33. Личный фонд Бетти Николаевны Глан
Российский государственный архив социально-политической исто-
рии (РГАСПИ)
Ф. 17. Центральный комитет ВКП(б)
Центр хранения документов молодежных организаций (ЦХДМО)
Ф. 1. Бюро ВЛКСМ
Ф. 259. Совет народных комиссаров РСФСР; Управление делами
321
Ф. 386. Экономическое совещание (ЭКОСО) при Совете народных ко-
миссаров РСФСР
Ф. 2306. Народный комиссариат просвещения РСФСР
Ф. 5451. Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов
Ф. 5673. Советская секция международной выставки в Нью-Йорке. М.;
Л., 1937-1941
Российский государственный архив литературы и искусства
(РГАЛИ)
Ф. 631. Союз писателей СССР
Ф. 645. Главискусство
Периодика
Академия архитектуры
Архитектура СССР
Декады Центрального парка им. М. Горького (Декада)
Декада. Московский парк культуры и отдыха «Сокольники»
Говорит Москва
Иллюстрированная рабочая газета
Клуб
Коммунальное хозяйство
Наши достижения
Парк культуры и отдыха (ПКиО)
Правда
Рабочая Москва
Советское искусство
СССР на стройке
Строительство Москвы
Вечерняя Москва
За новый быт. Трезвость и культура
Опубликованныё источники
XVII съезд ВКП(б). М„ 1934.
Артизов А. Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК
РКП(б)-ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурой политике. 1917-1953 гг.
М„ 1999.
Арцышевский В. В. Массовая физкультурная работа. ЦПКиО им. М. Горь-
кого. Москва. Сектор физической культуры. М., 1938.
Блинков И. Опыт учета запросов в Парке культуры и отдыха // Клуб.
1930. № 7. С. 25-31.
Чего ждут посетители от парка // Клуб. 1930. № 7. С. 23-24.
Данишевский Г. М. Проблемы массового отдыха в СССР. М., 1934.
322
Добровольский М. Мы умеем культурно отдыхать (ПКиО «Сокольни-
ки»). М., 1934.
Долганов В. Зелень в Москве // Архитектура СССР. 1935. № 10-11.
С. 45-47.
Долганов В. Озеленение Москвы // Строительство Москвы. 1936. № 8.
С. 2-7.
Долганов В. Зеленые насаждения советского города // Коржев М. П.,
Лунц Л. Б., Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архитектуры. М., 1936.
С. 1-23.
Долганов В. Паркостроение и озеленение Москвы (по Генеральному пла-
ну реконструкции Москвы в 3-й пятилетке) // Строительство Москвы. 1937.
№9. С. 14-17.
Хаскин А. Карнавалиада. Задачи и головоломки. М„ 1939.
Хазин Е. Отдых миллионов. Московский парк культуры и отдыха
им. М. Горького. М., 1932.
Холодковский В. В. Московские парки культуры и отдыха. М„ 1955.
Хубов Г. Массовая музыкальная работа в ЦПКиО и проблема синтетиче-
ских форм массового искусства. М., 1932.
Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького. Справочник. Лето
1940. М., 1940 (Путеводитель 1940).
Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького (лето 1948 г.). М.,
1948.
Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького. Москва. Краткий
путеводитель. Лето 1957 года. М., 1957.
Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького. Пояснительный
текст к серии диапозитивов. М., 1936.
ЦПКиО им. М. Горького. Зима 1937-1938 г. Справочник. М., 1938.
Центральный парк культуры и отдыха. Лето 1941. М., 1941 (Путеводи-
тель 1941).
ЦПКиО им. М. Горького. Лето 1940 (Путеводитель 1940).
ЦПКиО им. М. Горького. Лето 1941 (Путеводитель 1941).
ЦПКиО им. М. Горького. Справочник, путеводитель. М., 1950.
ЦПКиО им. М. Горького. Зима 1939-1940. Справочник. М., 1939.
ЦПКиО им. М. Горького. Путеводитель по Парку культуры и отдыха. М.,
1929 (Путеводитель 1929).
ЦПКиО. Справочник. Лето 1939. М„ 1939 (Путеводитель 1939).
Чуковский К. И. Дневник 1901-1969: в 2 т. М., 2003.
Фелистак Ф. В. В помощь организаторам парков культуры и отдыха. М.,
1935.
Генеральный план реконструкции города Москвы. Постановления и ма-
териалы. М., 1936.
Глан Б. Н„ Тараканов И. Комсомольский клуб. М.; Л., 1925.
Глан Б. Н. Костюмированный вечер в клубе. М., 1929.
Глан Б. Н. Основные вопросы пролетарского воспитания. М.; Л., 1930.
Глан Б. Н. Опыт московского парка культуры и отдыха// Рабочий театр.
1931. №20. С. 8-9.
323
Глан Б. Н. За социалистический парк. Обзор проектов генерального пла-
на ЦПКиО Моссовета. М., 1932.
Глан Б. Н. Пятилетие первого парка культуры и отдыха // Клуб. 1933.
№ 10. С. 4-7.
Глан Б. Н. Социалистический гигант культуры и отдыха // Строитель-
ство Москвы. 1933. № 8. С. 21-26.
Глан Б. Н. Ударно работать — культурно отдыхать. Центральный парк
культуры и отдыха им. М. Горького. М., 1933.
Глан Б. Н. Парк культуры и отдыха в колхозе. М., 1934.
Глан Б. Н., Португалов П. А. Парки культуры и отдыха Москвы. Путе-
водитель по ЦПКиО им. Горького, ПКиО «Сокольники» им. А. С. Бубнова,
ПКиО им. Сталина, Краснопресненскому ПКиО, Пролетарскому ПКиО,
Парку ЦДКА. М„ 1935.
Глан Б. Н. Детские парки Москвы. Справочник-путеводитель. М., 1936.
Глязер С. В. Районный детский парк культуры и отдыха (в помощь орга-
низаторам детских парков Московской области). М., 1936.
Гольдберг Ю., Португалов П. А. Путеводитель по Центральному парку
культуры и отдыха им. М. Горького. (Путеводитель 1937). М., 1937.
Гольдберг Ю. Парк культуры и отдыха летом. Загорск., 1946.
Головин М. Культурная революция и сады и парки в Москве // Вопросы
коммунального хозяйства. 1930. № 11-12. С. 91-92.
Гроневский Ю. С. Планировка и архитектура парка имени Дзержинско-
го // Строительство Москвы. 1940. № 16. С. 10-15.
Гуд А. Рассудку вопреки. Где есть, а где нет радио в ПКиО // Говорит
Москва. 1931.21.07.
Игры и развлечения. Сборник материалов для клубов, красных уголков,
парков и домов отдыха. М., 1938.
Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. М., 1995.
Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица // Собрание сочинений. М.,
1961. Т. 3. С. 203-209.
Информационный бюллетень Военного сектора ЦПКиО им. М. Горького
и Горсовета ОСОАВИАХИМа. 1934. № 1.
Кара А. Я. Композиция и архитектоника парков // Архитектура
СССР. 1934. №5. С. 42.51.
Кара А. Я. Открытые и зеленые театры //Академия архитектуры. 1935.
№ 4. С. 53-59.
Кара А. Я., Семенов С. Н. Планировки Сокольнического парка // Строи-
тельство Москвы. 1935. № 13-14. С. 45-48.
Кара А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Строитель-
ство Москвы. 1936. № 8. С. 8-18.
Кара А. Я., Лунц Л. Б. Вариант планировки Центрального парка культу-
ры и отдыха // Строительство Москвы. 1936. № 13-14. С. 34-36.
Кара А. Я., Лунц Л. Б. Реконструкция московских парков // Коржев М. П.,
Лунц Л. Б., Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архитектуры. М., 1936.
С. 45-80.
324
Кара А. Я. Планировка Сокольнического парка в Москве // Архитектура
СССР. 1940. № 12. С. 24-26.
Картотека в помощь организаторам культурного отдыха. Вып. 1. М.,
1936.
Катаев В. Время — вперед! М., 1932.
Кланг И. И. Организация народных парков в новых социально-
политических условиях нашего времени // Коммунальное хозяйство. 1930.
№ 4. С. 64-69.
Кланг И. И. Цветочное оформление парков культуры и отдыха // Кор-
жев М. П., Лунц Л. Б., Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архитектуры.
М„ 1936. С. 269-279.
Корнеев А. Проблемы зеленых насаждений в строительстве Москвы //
Коммунальное хозяйство. 1930. № 8-9. С. 72-76.
Коржев М. П., Прохорова М. И. Парк им. Сталина в Измайлове. Плани-
ровка и архитектурный профиль парка в связи с предстоящей реконструкци-
ей // Архитектура СССР. 1935. № 10-11. С. 50-53.
Коржев М. П., Прохорова М. И. Проектирование парка им. Сталина в
Москве // Планировка и строительство городов. 1935. № 10-11. С. 19-23.
Коржев М. П., Лунц Л. Б., Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архи-
тектуры. М„ 1936.
Коржев М. П., Прохорова М. И. Два новых парка Москвы // Строитель-
ство Москвы. 1936. № 8. С. 19-22.
Культурное строительство СССР. Статистический сборник. М.; Л., 1940.
Лавров В. Парк культуры и отыха в Москве по проектам дипломников
ВХУТЕИНа // Строительство Москвы. 1929. № 10. С. 13-18.
Лебедев Г. И. Агропропаганда. Из опыта и практики Всезоюзной сельско-
хозяйственной и кустарно-промышленной выставки в Москве. М., 1924.
Летний клуб-сад. Сборник методических статей. М„ 1926.
Луначарский А. Гордость Москвы // Рабочая Москва. 1928.15.06.
Лунц Л. Б. Перспективы строительства Центрального парка культуры и
отдыха // Строительство Москвы. 1932. № 1. С. 32-52.
Лунц Л. Б. Парки культуры и отдыха. М., 1934.
Лунц Л. Б. Из опыта планировки парков культуры и отдыха // Академия
архитектуры. 1934. № 1. С. 57-66.
Лунц Л. Б., Кара А. Я. Реконструкция московских парков // Коржев М. П.,
Лунц Л. Б., Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архитектуры. М., 1936.
С. 45-80.
Лунц Л. Б. Архитектурные ограды Москвы // Строительство Москвы.
1937. № 23-24. С. 33-38.
Лунц Л. Б. Паркостроение в СССР // Гигиена и санитария. 1937. № И.
С. 58-59.
Лунц Л. Б., Палентреер С. Н. Зеленые насаждения Нью-Йорка // Строи-
тельство Москвы. 1937. № 10. С. 17-19.
Лунц Л. Б. Пути зеленого строительства //Строительство Москвы. 1937.
№ 10. С. 20-21.
325
Лунц Л. Б. Зеленое строительство Москвы за 20 лет // Строительство
Москвы. 1937. № 21. С. 7-13.
Лунц Л. Б. Архитектурные ограды Москвы // Строительство Москвы.
1937. № 23-24. С. 33-38.
Лунц Л. Б. Навести порядок в парковом хозяйстве Москвы // Строитель-
ство Москвы. 1938. № 4. С. 8-9.
Лунц Л. Б. Центральный парк культуры и отдыха в Москве // Архитекту-
ра СССР. 1940. № 6. С. 20-27.
Лунц Л. Б. О проекте планировки Кусковского парка (по поводу ста-
тьи М. И. Прохоровой «Проект планировки Кусковского парка» в журнале
«Строительство Москвы») // Строительство Москвы. 1940. № 7. С. 16-17.
Лунц Л. Б. Проект реконструкции ЦПКиО им. М. Горького // Строи-
тельство Москвы. 1940. № 4. С. 3-10.
Лунц Л. Б. Успехи и недостатки зеленого строительства // Строитель-
ство Москвы. 1940. № 11-12. С. 46-52.
Майер К. Центральный парк культуры и отдыха им. Сталина (работа
планировочной мастерской № 6) // Строительство Москвы. 1935. № 7-8.
С. 36-39.
Московские коммунисты — организаторы и руководители культурного
строительства в столице. Т. 1. М., 1983.
Московский парк культуры и отдыха // Коммунальное хозяйство. 1928.
№ 11-12. С. 20-23.
Московский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Отчет о работе 1931-1934. М., 1934.
Москва. Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького. Научно-
методический центр. Из опыта Центрального парка культуры и отдыха.
Сборник материалов. М., 1932. № 1.
Москва реконструируется. Альбом диаграмм, топосхем и фотографий по
реконструкции гор. Москвы. М., 1938.
Москва. Сборник статей по социалистической реконструкции пролетар-
ской столицы. М„ 1932.
Москвин В. Б. Генеральный план реконструкции ЦПКиО
им. М. Горького // Строительство Москвы. 1938. № 22. С. 21-23.
Об опыте работы и задачах парков культуры и отдыха // Сборник руко-
водящих материалов по работе клубов. М„ 1933. С. 32-42.
О работе, о перестройке быта // Правда. 1930.29.05.
Парк культуры и отдыха открыт. Ударник должен быть центральной фи-
гурой во всей работе парка // Культура и быт. 1931. № 15. С. 10-11.
Парк культуры и отдыха // Коммунальное хозяйство. 1928. № 7-8.
С. 23-24.
Парки культуры и отдыха Москвы. Краткий справочник на летний сезон
1938 г. М., 1938 (Путеводитель 1938).
Парки культуры и отдыха. Путеводитель. Центральный, Сокольниче-
ский, имени Сталина, Краснопресненский. М., 1934 (Путеводитель 1934).
Первый пролетарский парк // Москва. Сборник статей по социалистиче-
ской реконструкции пролетарской столицы. М., 1932. С. 133-140.
326
Писаревский Д. С. Организация народных праздников и гуляний (Нар-
компрос РСФСР). М„ 1939.
Писаревский Д. С. Парки культуры и отдыха. М., 1940.
План-сценарий массового праздника-карнавала, посвященного Дню со-
ветской конституции. М., 1935.
По запискам одной бригады. О работе парка культуры и отдыха // Куль-
тура и быт. 1930. № 10. С. 6-9.
Португалов П. А. Информационная работа в парке. М., 1935.
Португалов П. А. Парки культуры и отдыха Москвы. Справочник-
путеводитель по паркам: Центральному парку культуры и отдыха им. М. Горь-
кого, «Сокольники», им. Бубнова, им. Сталина, Краснопресненскому, Проле-
тарскому (летний сезон 1936). М„ 1936. (Путеводитель 1936).
Португалов П. А. Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького.
Краткий путеводитель. М., 1938.
Постановление СНК и ЦК ВКП(б). 10 июля 1935 // Генеральный план
реконструкции города Москвы. Постановления и материалы. М., 1936.
С. 1-26.
Превратим Москву в город-сад // Сборник статей по социалистической
реконструкции пролетарской столицы. М., 1932. С. 107-114.
Прохорова М. И. Создать полноценный парковый ансамбль // Строи-
тельство Москвы. 1937. № 10. С. 3-9.
Прохорова М. И. Планировка московских парков // Строительство Мо-
сквы. 1938. № 12. С. 13-17.
Проспект № 1. Скульптурные мастерские ЦПКиО им. М. Горького. М.,
1937 (Проспект 1937).
Путеводитель по Центральному парку культуры и отдыха (Путеводитель
1932). М., 1932.
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1967.
Шац Н. Новеллы моей жизни. М., 1979. Т. 1.
Шмеерсон Б. Опыт организации народных гуляний // Культработа про-
фсоюзов. 1939. № 10. С. 20-24.
Шмидт Н. Парковые «малые формы» // Архитектура СССР. 1940. № 12.
С. 33-38.
Саввин И. Д. Массовые аттракционы и зрелища. М., 1936.
Селивановский В. П. 25 тысяч зеленых насаждений: план озеленения ре-
конструируемой Москвы // Строительство Москвы. 1938. № 9. С. 14.
» Селивановский В. П. Построение гипотезы посещаемости парков культу-
ры и отдыха // Планировка и строительство городов. 1935. № 1. С. 36-38.
Соломин М. Парки культуры и отдыха // Советское строительство. 1934.
№ 8. С. 77-84.
Страментов А. Е. Набережные в Москве и за рубежом // Строительство
Москвы. 1935. № 1. С. 42-44.
Суханов В. Московский парк культуры и отдыха на службе третьего, ре-
шающего года пятилетки // Клуб и революция. 1931. № 7. С. 18-26.
Тухвинский В. Работа парка культуры и отдыха в предстоящий сезон
1930 г. // Коммунальное хозяйство. 1930. № 5. С. 118-119.
327
Литература на иностранных языках
Bericht. Weltkongress fur Freizeit und Erholung. Hamburg. Vom 23. bis 30.
Juli 1936. Berlin; Hamburg, 1936.
Gian B. Park fur Kultur und Erholung. M., 1934.
Gian B. Parc de cultur et de repos. M., 1935.
Ivanova K. Parks of culture and rest in the Soviet Union. M., 1939.
Kataev V. Im Sturmschritt vorwarts. Berlin, 1947.
RSFSR. Berliner Biiro des Allrussischen Ausstellungs-Hauptausschusses.
Statuten. Bestimmungen fiber die Teilnahme von Auslandern an der Allrussischen
Landwirtschaftlichen- und Heimindustrie-Ausstellung August bis September
1923 mit Auslandsabteilung. Berlin, 1923 (Allrussische Ausstellung 1923).
Список литературы на русском языке
Александров Ю. Москва: Диалог путеводителей. М., 1985.
Александров Л. П. Прошлое Нескучного сада: Историческая справка. М.,
1923.
Алексеев Н. Сладость жизни в Горьком парке // Иностранец. 1998.26.08.
Андреевский Г. Москва. 20-30-е годы. М., 1998.
Арсланова Е. В. Символы эпохи в советском плакате. М., 2001.
Баженова Т. П. Эстрада без парада. М., 1991.
Бархин М. Г. Мастера советской архитектуры об архитектуре. М., 1975.
Благов Ф. Ф., Благов Н. Ф. Старые Сокольники // Московский жур-
нал. 1994. № 1. С. 25-29.
Болотова Г. Р. Летний сад. Л., 1988.
Большая медицинская энциклопедия (БМЭ). М., 1928-1936.
Большая советская энциклопедия. М., 1949-1953.
Борев Ю. Социалистический реализм: взгляд современника и современ-
ный взгляд. М. 2008.
Булгаков М. Золотистый город. Собрание сочинений: в 5 т. М., 1989. Т. 2.
С. 339-354.
Варшавер А. За социалистический парк // Культура и быт. 1932. № 12.
С. 12-13.
Вебер В. Работа парка культуры и отдыха в сезон 1929-1930 г. // Комму-
нальное хозяйство. 1930. № 10. С. 79-81.
Веберг Б. Парк культуры и отдыха. М., 1931.
Вергунов А. П., Горохов В. А. Русские сады и парки. М., 1988.
Вергунов А. П. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от исто-
ков до начала XX века). М., 1996.
Вихавайнен Т. Нормы и ценности повседневной жизни: становление со-
циалистического образа жизни в России. 1920-1930-е годы. СПб., 2000.
Владимирский В. Внимание паркам (перепланировка Москвы) // Строи-
тельство Москвы. 1932. № 8-9. С. 32.
328
Власов А. ЦПКиО им. М. Горького // Архитектура СССР. 1934. № 7.
С. 44-49.
Власов А. Центральный парк столицы (к предстоящей реконструкции) //
Архитектура СССР. 1935. № 10-11. С. 48-49.
Власов А. Реконструкция ЦПКиО им. М. Горького в Москве // Архитек-
тура СССР. 1936. № И. С. 32-39.
Волков В. В. Концепция культурности. 1935-1938 годы. Советская ци-
вилизация и повседневность сталинского времени // Социологический жур-
нал. 1996. № 1-2. С. 194-213.
Волков О. Два стольных града. М., 1994.
Воскобойников В. Н. Становление и развитие советских парков культу-
ры и отдыха (на материалах деятельности парков Москвы и Ленинграда в
годы довоенных пятилеток). М. 1928.
Борткевич В. М. Зимнее оформление парка // Коржев М. П., Лунц Л. Б.,
Кара А. Я. Проблемы садово-парковой архитектуры. М., 1936. С. 222-223.
Все о парке культуры и отдыха. Путеводитель на летний сезон 1930 г.
(Путеводитель 1930). М., 1930.
Всесоюзное общество культурной связи с заграницей — БОКС. М., 1929.
Глан Б. Н. Массовые праздники и зрелища. М., 1961.
Глан Б. Н. Массовые праздники и зрелища. М„ 1961. С. 3-37.
Глан Б. Н. Развернутым фронтом // Массовые праздники и зрелища. М.,
1961. С. 41-51.
Глан Б. Н. Об этом мечтал Горький // Театр. 1961. № 6. С. 111-113.
Глан Б. Н. Первый экран-гигант // Искусство кино. 1961. № 8. С. 127-
128.
Глан Б. Н. Яков Ильин. Воспоминания современников. М., 1967.
Глан Б. Н. О брате и друге // Глан Б. Н. Яков Ильин. Воспоминания со-
временников. М., 1967. С. 13-67.
Глан Б. Н. Сценарий театрализованных массовых праздников. М., 1967.
Глан Б. Н. Праздники революции //Декоративное искусство СССР. 1968.
№ 10. С. 30-35.
Глан Б. Н. Театр под открытым небом. Из опыта Совета по массовым
представлениям ВТО. Сценарии, статьи. М„ 1969.
Глан Б. Н. Из истории первого советского парка культуры // Парк и от-
дых. М., 1973. Т. 14. С. 283-319.
Глан Б. Н. Театрализованные праздники и зрелища 1964-1972. М., 1976.
Глан Б. Н. Праздник всегда с нами. М., 1988.
Гольдберг Ю. Б. Отдых в парке. Из опыта работы парков РСФСР. М.,
1958.
Гольдберг Ю. Б. Советские парки. Из опыта парков культуры и отдыха.
М., 1952.
Горяева Т. М. Радио России. Политический контроль радиовещания в
1920 — начале 1930-х годов. Документированная история. М., 2000.
Горохов В. А., Лунц Л. Б. Парки мира. М., 1985.
Гранитов А. В. Парку имени Горького 30 лет. М., 1958.
329
Гриднева Н. Парк советского периода // Kommersant’ daily. 1998.29.08.
Грабарь И. Е. История русского искусства. М., 1953-1969. Т. 13.
Даич Путник. Югославы и Коминтерн // Эхо планеты. 1989. № 50.
С. 20-24.
Дейнека А. Жизнь, искусство, время. Литературно-художественное на-
следие. М., 1974.
Добровольский И. Первый советский карнавал // Глан Б. Н. Массовые
праздники. С. 72-89.
Дыков Е. В. Развлекательная культура России XVIII-XIX вв. Очерки
истории и теории. СПб., 2000.
Жиров М. Парк культуры и отдыха // Советская архитектура. 1929. № 5.
С. 172-175.
Жолтовский И. В. Проекты и постройки. М., 1955.
Журавлев С. В. Феномен истории фабрик и заводов в контексте эпохи
1930-х годов. М., 1997.
Захаров П. Массовые хореографические постановки // Глан Б. Н. Массо-
вые праздники и зрелища. М., 1961. С. 98-110.
Золотоносов М. Парк тоталитарного периода. «Девушка с веслом» и дру-
гие девушки // Московские новости. 1996. 18. 08.
Золотоносов М. Философия общего тела. Советская садово-парковая
скульптура 20-30-х годов. СПб., 1997. С. 27-75.
Золотоносов М. ГХилтохрато^. Советская садово-парковая скульптура
1930-х годов. Исследование немого дискурса // Слово и тело. Сексуальные
аспекты, универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX-
XX веков. М., 1999. С. 570-765.
Золотоносов М. ГХилтохратод. Исследования немого дискурса. Анноти-
рованный каталог садово-паркового искусства сталинского времени. СПб.,
1999.
Ким М. П. Культурное строительство в РСФСР. Документы и материа-
лы. 1928-1941. Т. 2. М., 1986.
Киприн В. А. К истории Нескучного сада // Гузеева И. А., Пасаева Н. М.
Москва, люди, проблемы, события. М., 1997. С. 139-153.
Киприн В. А., Шаляпина Г. Нескучный сад // Москва. 1989. № 1.
С. 146-159.
Коржев М. П. Из истории планировки первого советского парка //Люби-
мов Н. Ю. Парк и отдых. М., 1977. С. 275-303.
Коржев М. П., Прохорова М. И. Архитектура парков СССР. М„ 1940.
Ковалевский А. В. Нескучный сад. Его история от XVIII века до наших
дней. С многочисленными воспроизведениями гравюр. М., 1930.
Кравченко А. Парк Горького // Московские новости. 1995. № 55. С. 4-5.
Латушев А. Самый молодой генсек // Эхо планеты. 1989. № 50. С. 21-22.
Лебина Н. Коммунальный, коммунальный, коммунальный мир // Роди-
на. 1997. №. 1.С. 16-20.
Лебина Н. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии.
1920-1930 годы. СПб., 1999.
330
Лихачев Д. С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад
как текст. Л., 1998.
Лихачев Д. С. Земля родная. М., 1983.
Любимов Н. Ю. Парк и отдых. Сборник статей. М„ 1973. Т. 1.
Лунц Л. Б. Зеленое строительство. М., 1952.
Лунц Л. Б. Центральный парк культуры и отдыха им. Горького и проект
его реконструкции // Городское хозяйство Москвы. 1954. № 7. С. 30-34.
Лунц Л. Б. Парк культуры и отдыха: проект, среда, благоустройство. М.,
1980.
Михайлович Е. Русские народные гулянья (по рассказам А. А. Алексеева-
Яковлева). М.; Л., 1948.
Москва. Энциклопедия. М., 1997.
Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и
зрелища. Конец XVIII — начало XX века. Л., 1988.
Овсянникова Е. Б. Утопии Александра Власова // Архитектура и строи-
тельство России. 1994. № 7. С. 8-11.
Один праздничный день (репортаж из ЦПКиО им. М. Горького с коммен-
тариями) // Культурно-просветительная работа. 1978. № 8. С. 17-26.
Опыт работы парков культуры и отдыха: Материалы об итогах Всерос-
сийского семинара — совещания директоров парков культуры и отдыха. М.,
1957.
Осокина Е. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок
в снабжении населения в годы индустриализации, 1927-1941. М., 1998.
Паперный В. 3. Культура два. М., 1996.
Парк и отдых. М., 1977.
Парк и отдых. Материалы Всесоюзного совещания по планировке, бла-
гоустройству и строительству парков культуры и отдыха. М., 1975. Т. 2.
Парк и отдых. Материалы Всесоюзной научно-практической конферен-
ции по проблемам организации отдыха, воспитательной работы и культурно-
го обслуживания населения в парках культуры и отдыха. М., 1978.
Парк и проблемы культуры. М., 1974. Т. 1.
Парк и проблемы культуры. Материалы к научно-практической конфе-
ренции «Парк и проблемы культуры». М., 1973. Т. 1-4.
Парк и проблемы культуры. Материалы научно-практической конферен-
ции. М., 1974. Т. 2.
. Полежаев Г. Самый молодой генсек // Эхо планеты. 1989. № 50.
С. 20-24.
Рабкина Н. А. Прошлое Нескучного сада // Вопросы истории. 1971. № 2.
С. 211-214.
Радлов Э. Советские ребята в творчестве художника А. Ф. Пахомова. Л.,
1938.
Родионов С. К. Нескучное. Очерк. М., 1923.
Родзевич Н. Н. Воробьевы горы // География в школе. 1997. № 5.
С. 12-19.
331
Сегал М. Праздник молодости, здоровья и красоты // Глан Б. Н. Массо-
вые праздники и зрелища, М., 1961. С. 90-99.
Соколов Д. Нескучное, б. Подмосковная гр. Орлова-Чесменского.
Историко-бытовой очерк Д. С. Соколова. М., 1923.
Советскому парку 50! // Культурно-просветительная работа. 1978. № 8.
С. 2-7.
Соколов А. К. 1930-е годы. Общество и власть. Повествование в докумен-
тах. М., 1998.
Соколов А. К. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граж-
дан о событиях. 1918-1932. М., 1998.
Тарасова Е. А. Скульптура в парковом ансамбле. Автореферат ... канд.
наук. М., 1953.
Толстой В. П., Бибикова И. М., Левченко Н. И. Советское декоративное
искусство 1917-1932. Материалы и документы. Агитационно-массовое ис-
кусство. Оформление празднеств. М., 1984. 2 т.
Трифонов Ю. Парк // В мире книг. 1987. № 5. С. 33-40.
Уварова Е. Д. Москва с точкой зрения. М., 1991.
Уварова Е. Д. Вокзалы, сады, парки // Дыков Е. В. Развлекательная
культура России XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории. СПб., 2000.
С.316-349.
Утехин И. Очерки коммунального быта. М., 2004.
Утесов Л. Спасибо, сердце. М., 1999.
Федерова М. И. Первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. М.,
1953.
Хает Д. А. Центральному парку 50 лет. М„ 1978.
Хазанова В. Е. Советская архитектура первых лет Октября 1917-1925 гг.
М., 1970.
Хазанова В. Е. Клубная жизнь и архитектура клуба: в 2 т. (Т. 1:1917-1932;
Т. 2:1933-1941). М., 1994.
Шадр И. Д. Выставка произведений. М., 1947.
Шервинский Е. В. Социалистический реализм в садово-парковом искус-
стве // 150 лет архитектурного образования в Москве. Стенограммы торже-
ственного заседания и научной конференции, посвященных 150-летию архи-
тектурного образования в Москве. Июнь 1939 г. М., 1940. С. 61-70.
Яковлева Г. Н. Структура города-сада в Генеральном плане Москвы 1935
года // Архитектурное наследство. 1996. № 40. С. 163-170.
Список литературы на иностранных языках
Adriani G. Edgar Degas. Pastelle. Olskizzen, Zeichnungen. Koln, 1984.
Altrichter H. Die Bauern von Tver. Vom Leben auf dem russischen Dorfe
zwischen Revolution und Kollektivierung. Munchen, 1984.
Antonowa I., Merkert J. Berlin-Moskau — Moskau-Berlin. 1900-1950
(Ausstellungskatalog). Berlin, 1995.
332
Astafeva Dlugac M. I. Die Erste Allrussische Landwirtschaftsausstellung //
Rainer Graefe, Christian Schadlich, Dietrich W. Schmidt. Avantgarde Г. 1900-
1923. Russisch-sowjetische Architektur. Stuttgart, 1991. S. 108-117.
Attwood L., Kelly C. Programmes for Identity: the «New Man» and the «New
fWoman» // Kelly C., Shepherd D. Constructing Russian Culture in the Age of
Revolution: 1881-1940. Oxford, 1998. S. 256-290.
Attwood L. Creating the New Soviet Woman: Women's Magazines as
Engineers of Female Identity. 1922—1953. Basingstoke u. a., 1999.
Baberowski J. Wandel und Terror. Die Sowjetunion unter Stalin 1928-1941.
Ein Literaturbericht // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. 1995. № 43.
S. 97-129.
Baberowski J. Der rote Terror. Die Geschichte des Stalinismus. Munchen,
2003.
Baehr S. L. The Paradise Myth in the Eighteenth Century Russia: Utopien
Patterns in Early Secular Russian Literature and Culture. Stanford, 1991.
Ball A. M. And Now my Soul is Hardened. Abandonded Children in Soviet
Russia. 1918-1930. Berkeley, 1994.
Barber J. Working-class culture and political culture in the 30s. // Gunther
Hans. The Culture of the Stalin Period. London, 1990. P. 3-14.
Bauer R. A. The New Man in Soviet Psychology. Cambridge, 1952.
Baur J. «GroBer Terror» und «Sauberungen» im Stalinismus. Eine
Forschungsiibersicht // Zeitschrift fiir Geschichtswissenschaft. 1997. № 4.
S. 331-348.
Bendavid-Val L. Photographic und Propaganda. Die dreiBiger Jahre in den
USA und der UdSSR. Propaganda and Dreams. Zurich; New York, 1999.
Berlinische Galerie (Hg.). Naum Gabo und der Wettbewerb zum Palast der
Sowjets Moskau 1931-1933. Berlin, 1992.
Bittner S. V. Green Cities and Orderly Streets. Space and Culture in Moscow
1928-1933 //Journal of Urban History. 1998. № 25. S. 22-56.
Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Bd. 2. Frankfurt/M., 1978.
Blomeyer G. R., Tietze B. Lunaparkkultur. Kleine Sozialgeschichte des groBen
Vergniigens // Bauwelt. 1986. № 12. S. 440-445.
Bodenschatz H., Post Ch. (Hg.). Stadtebau im Schatten Stalins. Die
internationale Suche nach der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929—
1935. Berlin, 2003.
Bodenschatz H. Der Generalplan zur Rekonstruktion Moskaus //Bodenschatz
H., Post Ch. (Hg.). Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale Suche nach
der sozialistischen Stadt in der Sowjetunion 1929-1935. Berlin, 2003. S. 175—
186.
Bohme H., Matussek P., Midler L. Orientierung Kulturwissenschaft. Was sie
kann, was sie will. Reinbek, 2000.
Bonner J. Mutter und Tochter. Erinnerungen an meine Jugend 1923 bis 1945.
Munchen, 1993.
Bonnwetsch B. Stalinismus «von unten»: Sozialgeschichtliche Revision eines
Geschichtsbildes // Sozialwissenschaftliche Informationen fiir Unterricht und
Studium. 1988. № 2. S. 126-131.
333
Bonnwetsch В. Der Stalinismus in der Sowjetunion der dreiBiger
Jahre. Zur Deformation einer Gesellschaft // Jahrbuch fiir historische
Kommunismusforschung. 1993. № 1. S. 11-36.
Bourdieu P. Diefeinen Unterschiede. Kritikdergesellschaftlichen Urteilskraft.
Frankfurt/M., 1982.
BowltJ., Matich O. (Hg.).The Russian Avant-Garde and Cultural Experiment.
Stanford, 1996.
Bown M. C. Socialist Realist Painting. New Haven, 1998.
Bown M. C. Kunst unter Stalin. Munchen, 1991.
Boym S. Common Places. Mythologies of Everyday Life in Russia. Cambridge
(Mass.); London, 1994.
Brix M. Franzdsische Garten // Sarkowicz H. (Hg.). Die Geschichte der
Garten und Parks. Frankfurt/M. u.a., 1998. S. 152-172.
Briiggeman K. Von Krieg zu Krieg, von Sieg zu Sieg. Motive des sowjetischen
Mythos im Massenlied der 1930er Jahre. Einfiihrung, Texte, Ubersetzungen.
Hamburg, 2002.
Brumfield W. C. (Hg.). Reshaping Russian Architecture. Western Technology,
Utopian Dreams. Cambridge u.a., 1990.
Brumfield W. C., Ruble B. A. (Hg.). Russian Housing in the Modern Age.
Design and Social History. Cambridge u.a., 1993.
Buchholz K., Latocha R., Peckmann H. u. a. (Hg.). Die Lebensreform. Entwiirfe
zur Neugestaltung von Leben und Kunst um 1900. 2 Bde. Darmstadt, 2001.
Buchholz W. Die Nationalsozialistische Gemeinschaft «Kraft durch Freude».
Freizeitgestaltung und Arbeiterschaft im Dritten Reich (Dias, masch.). Miinchen,
1976.
Buchner Ch. Dokumentarfilm «Das Haus der Regierung». WDR, 2003.
Bulgakow M. Die goldglanzende Stadt // Bulgakow M. Die Treppe ins
Paradies. Erzahlungen, Feuilleton, Tagebiicher, Briefe. Berlin, 1991. S. 295-313.
Burbank J. Controversies over Stalinism: Searching for a Soviet Society //
Politics and Society. 1991. № 19. S. 325-340.
Bushnell J. Urban Leisure Culture in Post-Stalin Russia: Stability as a Social
Problem? // Thompson T. L., Sheldon R. (Hg.). Soviet Society and Culture.
Essays in Honor of Vera S. Dunham, Boulder; London, 1988. S. 58-86.
Bultin B. (unter Mitarbeit von Peter Dacre). The Billy Butlin Story. “A
Showman to the End”. London, 1993.
von Buttlar A. Englische Garten // Sarkowicz H. (Hg.). Die Geschichte der
Garten und Parks. Frankfurt/M.; Leipzig, 1998. S. 173-187.
Cacerds B. «Aliens au-devant de la vie». La naissance du temps des loisirs en
1936. Paris, 1981.
Cantelon H. The Leninist: Proletkul’tist Cultural Debates. Implications for
Sport among the Soviet Working-Class // Cantelon H., Hollands R. u. a. (Hg.).
Leisure, Sport and working-class Cultures. Theory and History. Toronto, 1988.
P. 77-97.
Cantelon H., Hollands R. u. a. (Hg.). Leisure, Sport and working-class
Cultures. Theory and History. Toronto, 1988.
334
Castillo G. Peoples at an Exhibition: Soviet Architecture and the National
Question // Lahusen T., Dobrenko E. (Hg.). Socialist Realism without shores.
Durham; London, 1997. P. 91-119.
Chan-Magomedov S. O. Gartenstadte und Probleme des Arbeiter-
wohnungsbaus // Graefe R., Schadlich Ch., Schmidt D. W. (Hg.). Avantgarde I:
1900-1923. Russisch-sowjetische Architektur. Stuttgart, 1991. S. 96-107.
Chan-Magomedov S. O. Schopferische Konzeptionen und soziale Probleme in
der Architektur der sowjetischen Avantgarde // Schadlich Ch„ Schmidt D. W.
(Hg.). Avantgarde II: 1924-1937. Sowjetische Architektur. Stuttgart, 1993.
S. 10-33.
Chase W. J. Workers, Society and the Soviet State. Labor and Life in Moscow
1918-1929. Illinois, 1990.
Clark K. The Soviet Novel History as Ritual. Chicago; London, 1981.
Colton T. J. Moscow. Governing the Socialist Metropolis. Cambridge (Mass.);
London, 1995.
Conrad Ch., Kessel M. (Hg.). Geschichte schreiben in der Postmoderne.
Beitrage zur aktuellen Diskussion. Stuttgart, 1994.
CorneliBen Ch. (Hg.). Geschichtswissenschaften. Eine Einfiihrung.
Frankfurt/M., 2000.
Cox R. All This Can Be Yours! Soviet Commercial Advertising and the
Social Construction of Space. 1928-1956 // Dobrenko E., Naiman E. (Hg.). The
Landscape of Stalinism. The Art and Ideology of Soviet Space. Seattle; London,
2003. S. 125-162.
Cruz Smith M. Gorky Park. New York, 1981.
Daniel U. Kompendium Kulturgeschichte. Theorien, Praxis, Schlusselworter.
Frankfurt/M., 2001.
David-Fox M. Revolution of the Mind. Higher Learning among the Bolshevics
1918-1929. Ithaca, 1997.
David-Fox M. What is Cultural Revolution? // Russian Review. 1999. № 58.
P. 181-201.
Davies S. Popular Opinion in Stalin's Russia. Terror, Propaganda and
Dissent. 1934-1941. Cambridge, 1997.
DeCerteau M. The Practice of Everyday Life. Berkeley, 1984.
De Grazia V. The Culture of Consent: Mass Organization of Leisure in Fascist
Italy. Cambridge, 1981.
Demetz P. Der Hauptling liebte das. Stalins Faible fiir Musicals: Der rote
Mann lieB die Biihnen tonen // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 2003. 05. 07.
Dobrenko E., Naiman E. (Hg.). The Landscape of Stalinism. The Art and
Ideology of Soviet Space. Seattle; London, 2003.
Dobrenko E. The Art of Social Navigation. The Cultural Topography of the
Stalin Era // Dobrenko E., Naiman E. (Hg.). The Landscape of Stalinism. The Art
and Ideology of Soviet Space. Seattle; London, 2003. P. 163- 200.
Duby G., Daval J.-L. Skulptur. Von der Antike bis zur Gegenwart.
8. Jahrhundert v. Chr. bis 20. Jahrhundert. Koln u.a., 2002.
Dunham V. In Stalin’s Time. Middleclass Values in Soviet Fiction. Durham;
London, 1990.
335
Edelman R. Serious Fun: A History of Spectator Sports in the USSR. New
York, 1993.
Engelstein L. The Keys to Happiness. Sex and the Search for Modernity in
Fin-de-Sifecle Russia. Ithaca; London, 1992.
Edler G., SuB W. (Hg.). Stalinismus. Probleme der Sowjetgesellschaft
zwischen Stalinismus und Weltkrieg. Frankfurt/M.; New York, 1982.
Feuchtwanger L. Moskau 1937. Ein Reisebericht fiir meine Freunde. Berlin,
1993.
Figes O. Nataschas Tanz. Eine Kulturgeschichte Russlands. Berlin, 2003.
Fitzpatrick Sh. Education and Social Mobility in the Soviet Union 1921-
1931. Cambridge u.a., 1970.
Fitzpatrick Sh. New Perspectives on Stalinism // Russian Review. 1977.
№ 45. P. 357-373.
Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution in Russia 1928-1931. Bloomington,
1978.
Fitzpatrick Sh. (Hg.). A researchers Guide to Sources on Soviet Social History
in the 1930s. New York, 1989.
Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. Power and culture in Revolutionary
Russia. Ithaca, 1992.
Fitzpatrick Sh. The Bolsheviks’ Dilemma: The Class Issue in Party Politics
and Culture // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. Power and Culture in
Revolutionary Russia. P. 16-36.
Fitzpatrick Sh. The Soft Line on Culture and Its Enemies // Fitzpatrick Sh.
The Cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992.
P.91-114.
Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution as Class War // Fitzpatrick Sh. The
Cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992.
P. 115-148.
Fitzpatrick Sh. Stalin and the Making of a New Elite // Fitzpatrick Sh.
The Cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992.
P. 149-182.
Fitzpatrick Sh. Becoming Cultured: Socialist Realism and the Representation
of Privilege and Taste // Fitzpatrick Sh. The Cultural Front. Power and Culture
in Revolutionary Russia. Ithaca, 1992. P. 216-237.
Fitzpatrick Sh. Ascribing Class: The Construction of Social Identity in Soviet
Russia // Journal of Modern History. 1993. № 65. P. 745-770.
Fitzpatrick Sh. Russia in the Era of NEP. Explorations in Soviet Society.
Bloomington, 1991.
Fitzpatrick Sh. Cultural Revolution Revisited // Russian Review. 1999.
№ 58. P. 202-209.
Fitzpatrick Sh. Everyday Stalinism. Ordinary Life in Extraordinary Times:
Soviet Russia in the 1930s. Oxford, 1999.
Fitzpatrick Sh. (Hg.). Stalinism. New Directions. London; New York, 2000.
Fitzpatrick Sh. Introduction // Fitzpatrick Sh. (Hg.). Stalinism. New
Directions. London; New York, 2000. P. 1-14.
336
Floryan M. The Gardens of the Tsars. A Study of Aesthetics, Semantics and
Uses of the Late 18th Century Russian Gardens. Aarhus, 1996.
French R. A. The Socialist Metropolis // Sutcliffe A. (Hg.). Metropolis 1890-
1940. London, 1984. P. 355-379.
French R. A. Plans, Pragmatism and People: The Legacy of Soviet Planning
for Today’s Cities. Pittsburgh, 1995.
Friihwald W. u. a. (Hg.). Geisteswissenschaften heute. Frankfurt/M., 1991.
Fiildp-Miiller R. Geist und Gesicht des Bolschewismus. Darstellung und
Kritik des kulturellen Lebens in Sowjetrussland. Ziirich, 1926.
Garros V. Koronevskaya N., Lahusen T. (Hg.). Intimacy and Terror. Soviet
Diaries of the 1930s. New York, 1995.
Gassner H., Kiblitsky J., Petrowa J. (Hg.). Agitation zum Gliick. Sowjetische
Kunst der Stalinzeit. Bremen, 1994.
Geertz C. Dichte Beschreibung. Beitrage zum Verstehen kultureller Systeme.
Frankfurt/M., 1987.
von Geldern J. Bolshevik Festivals. 1917-1920. Berkeley u.a., 1993.
von Geldern J. Stites R. Mass Culture in Soviet Russia. Tales. Poems. Songs.
Movies. Playsand Folklore 1917-1953. Bloomington; Indianapolis, 1995.
Gestwa K. Sowjetische Landschaften als Panorama von Macht und Ohnmacht.
Historische Spurensuche auf den «GroBbauten des Kommunismus» und in
dorflicher Idylle // Historische Anthropologie. 2003. № 11. S. 72-100.
Getty A. J., Rittersporn G. T., Zemskov V. N. Victims of the Soviet Penal
System in the Prewar Years. A First Approach on the Basis of Archival Evidence //
American Historical Review. 1993. № 98. P. 1017-1049.
Getty A. J., Manning R. T. (Hg.). Stalinst Terror. New Perspektives.
Cambridge, 1993.
Gide A. Zuriick aus Sowjetrussland. Zurich, 1937.
Gide A. Retuschen zu meinem RuBlandbuch. Zurich, 1938.
Giants M.. ToomreJ. (Hg.). Food in Russian History and Culture. Bloomington;
Indianapolis, 1997.
Glaser H. Industriekultur und Alltagsleben. Vom Biedermeier zur
Postmoderne. Frankfurt/M., 1994.
Glatzer Rosental B. Nietzsche and Soviet Culture: Ally and Adversary.
Cambridge, 1994.
Gleason A., Kenez P., Stites R. (Hg.). Bolshevik Culture. Experiment and
Order in the Russian Revolution. Bloomington, 1985.
Goldman W. Z. Women, the State and Revolution: Soviet Family Policy and
Social Life, 1917-1936. Cambridge, 1993.
Gordon L., Klopow E. Der Mensch in seiner Freizeit. Soziale Probleme
der Freizeitgestaltung. Nach Materialien der Zeitbudgetforschung innerhalb
verschiedener Grofistadtarbeitergruppen im europaischen Teil der
UdSSR. Moskau, 1976.
Gorcham M. S. Tongue-tied Writers. The Rabsel’kor Movement and the
Voice of the «New Intelligentsia» in Early Soviet Russia // Russian Review. 1996.
№55. P. 412-429.
337
Gorsuch A. Youth in Revolutionary Russia. Enthusiasts, Bohemians,
Delinquents. Bloomington, 2000.
Gorsuch A. ‘Smashing Chairs at the Local Club’. Discipline, Order, and
Soviet Youth // Corinna Kuhr-Korolev, S. Plaggenborg, M. Wellmann (Hg.).
Sowjetjugend 1917-1941. Generation zwischen Revolution und Resignation.
Essen, 2001. S. 247-261.
Gorzka G. A. Bogdanov und der russische Proletkult. Theorie und Praxis einer
sozialistischen Kulturrevolution. Frankfurt / M„ 1980.
Gorzka G. Arbeiterkultur in der Sowjetunion. Industriearbeiter-Klubs 1917—
1929. Ein Beitrag zur sowjetischen Kulturgeschichte. Berlin, 1990.
Gorzka G. (Hg.). Kultur im Stalinismus. Sowjetische Kultur und Kunst der
1930er bis 50er Jahre. Bremen, 1994.
Gothein M. L. Geschichte der Gartenkunst. 2 Bde. Jena, 1926 [Reprint].
Gousseff C. (Hg.). Moscou 1918-1941. De «1’homme nouveau» au bonheur
totalitaire. Paris, 1993.
Graefe R., Schadlich Ch., Schmidt D. W. (Hg.). Avantgarde I: 1900-1923.
Russisch-sowjetische Architektur. Stuttgart, 1991.
Graf О. M. Reise in die Sowjetunion 1934. Hamburg, 1992.
Griffith H. (Hg.). Playtime in Russia. London, 1935.
Gronow J. The Sociology of Taste. London, 1997.
Gronow J. Caviar with Champagne. Common Luxury and the Ideals of the
Good Life in Stalins Russia. Oxford; New York, 2003.
Groys B. Gesamtkunstwerk Stalin. Die gespaltene Kultur in der Sowjetunion.
Munchen, 1996; Gesamtkunstwerk Stalin // Stalins Lebens-Kunst. S. 39-82.
Griinder K., Ritter J. (Hg.). Historisches Worterbuch der Philosophic.
Darmstadt, 1971-2004.
Gunther H. Die VerstaatlichungderLiteratur.Entstehungund Funktionsweise
des sozialistisch-realistischen Kanons in der sowjetischen Literatur der 30-er
Jahre. Stuttgart, 1984.
Giinther H. (Hg.). The Culture of the Stalin Period. London, 1990.
Gunther H. Der sozialistische Ubermensch. M. Gor'kij und der sowjetische
Heldenmythos. Stuttgart; Weimar, 1993.
Guski A. Natur in der Kultur des Stalinismus // Gieraths J. (Hg.). 175 Jahre
Universitat Hohenheim. Studium Generale Wintersemester 1993-1994.
Deutschland—RuBland. Stuttgart, 1994. S. 79-90.
Habermas J. Strukturwandel der Offentlichkeit. Frankfurt/M., 1990.
Hardtwig W., Wehler H.-U. (Hg.). Kulturgeschichte heute. Gottingen, 1996.
Hartmann W. Der historische Festzug. Seine Entstehung und Entwicklung
im 19. und 20. Jahrhundert. Munchen, 1976.
Hatch J. Hangouts and Hangovers: State, Class and Culture in Moscow’s
Workers’ Club Movement. 1925-1928 // Russian Review. 1994. № 53. S. 97-
117.
Haumann H., Schaffner M. Uberlegungen zur Arbeit mit dem Kulturbegriff in
den Geschichtswissenschaften // Uni Nova. 1994. № 70. S. 18-21.
Hellbeck J. (Hg.). Tagebuch aus Moskau 1931-1939. Munchen, 1996.
338
Hellbeck J. Revolution on My Mind: Writing a Diary under Stalin. Cambridge,
2006.
Heller L., Niqueux M. Geschichte der Utopie in Russland (herausgegeben von
Michael Hagemeister). Bietigheim-Bissingen, 2003.
Henningsen B„ Schroder S. M. (Hg.). Vom Ende der Humboldt-Kosmen.
Konturen von Kulturwissenschaft. Baden-Baden, 1997.
Herlihy P. The Alcoholic Empire. Vodka and Politics in Late Imperial Russia.
Oxford, 2002.
von Herwarth H. Zwischen Hitler und Stalin. Erlebte Zeitgeschichte 1931-
1945. Frankfurt/M., 1989.
Hessler J. A Social History of Soviet Trade: Trade Policy, Retail Practices,
and Consumption. 1917-1953. Princeton, 2004.
Hildermeier M. Das Privileg der Riickstandigkeit. Anmerkungen zum Wandel
einer Interpretationsfigur der neueren russischen Geschichte // Historische
Zeitschrift. 1987. № 244. S. 557-603.
Hildermeier M. Revolution und Kultur: Der «neue Mensch» in der friihen
Sowjetunion //Jahrbuch des Historischen Kollegs. Miinchen, 1996. S. 51-68.
Hildermeier M. Interpretationen des Stalinismus // Historische Zeitschrift.
1997. № 3. S. 655-674.
Hildermeier M. Revision der Revision? Herrschaft, Anpassung und Glaube im
Stalinismus//Hildermeier M. (Hg.), Muller-Luckner E. (Mitarbeit). Stalinismus
vor dem Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der Forschung. Munchen, 1998. S. 17-
33.
Hildermeier M. Geschichte der Sowjetunion 1917-1991. Entstehung und
Niedergang des ersten sozialistischen Staates. Miinchen, 1998.
Hildermeier M. (Hg.), Miiller-Luckner E. (Mitarbeit). Stalinismus vor dem
Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der Forschung. Munchen, 1998.
Hoffmann D. L. Peasant Metropolis. Social Identities in Moscow 1929-1941.
Ithaca; London, 1994.
Hoffmann D. L. Stalinist Values: The Cultural Norms of Soviet
Modernity. 1917-1941. Ithaca, 2003.
Hoffmann H. Der Wettbewerb fur eine «Grime Stadt» an der Peripherie von
Moskau // Bodenschatz H., Post Ch. (Hg.). Stadtebau. Berlin, 2003. S. 78-86.
Hosier J. Mode oder Bereicherung? Zur Tragfahigkeit neuer Ansatze in der
Stalinismusforschung// Osteuropa. 1999. № 7. S. 723-729.
Hubinger G. Die «Ruckkehr» der Kulturgeschichte // Cornelifien Ch. (Hg.).
Geschichtswissenschaften. Eine Einfiihrung. Frankfurt/M., 2001. S. 162-177.
Hudson H. D. (Hg.). Blueprints and Blood. The Stalinization of Soviet
Architecture. 1917-1937. Princeton, 1994.
Hugger P. (Hg.). Stadt und Fest. Zur Geschichte und Gegenwart europaischer
Festkultur. Stuttgart, 1987.
Inkeles A., Bauer R. The Soviet Citizen: Daily Life in a Totalitarian Society.
Boston, 1961.
Juns M. Izmajlovskij park // Idel1.1994. H. 11-12. S. 48-57.
Karn S. Die Vorschlage zur Griinplanung an der Hochschule VChUTEIN
und der Gor’kijpark fiir Kultur und Erholung// Bodenschatz H., Post Ch. (Hg.).
339
Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale Suche nach der sozialistischen
Stadt 1929-1935. Berlin, 2003. S. 74-78.
Karn S. Die verzogerte landschaftsarchitektonische Wende // Bodenschatz
H., Post Ch. (Hg.). Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale Suche nach
der sozialistischen Stadt 1929-1935. Berlin, 2003. S. 163-170.
Karn S. Der Weiterbau am Zentralen Gor’kijpark fur Kultur und Erholung//
Bodenschatz H., Post Ch. (Hg.). Stadtebau im Schatten Stalins. Die internationale
Suche nach der sozialistischen Stadt 1929-1935. Berlin, 2003. S. 239-247.
Keller Ch. (Hg.). Moskau erzahlt. 22 Erzahlungen. Frankfurt/M., 1993.
Kelly C. Petrushka. The Russian Carnival Puppet Theatre. Cambridge, 1990.
Kelly C„ Shepherd D. (Hg.). Constructing Russian Culture in the Age of
Revolution: 1881-1940. Oxford, 1998.
Kelly C„ Volkov V. Directed Desires: Kul‘turnost' and Consumption //
Kelly C., Shepherd D. (Hg.). Constructing Russian Culture in the Age of
Revolution: 1881-1940. Oxford, 1998. P. 291-313.
Kelly C., Shepherd D. (Hg.). Russian Cultural Studies. An Introduction.
Oxford, 1998.
Kelly C. Refining Russia. Advice Literature, Polite Culture, and Gender from
Catherine to Yeltsin. Oxford, 2001.
Kelly C. Comrade Pavlik: The Rise and Fall of a Soviet Boy Hero. London,
2005.
Kenez P. The Birth of the Propaganda State: Soviet Methods of Mass
Mobilization. 1917-1929. Cambridge, 1985.
Kernig C. D. (Hg.). Sowjetsystem und demokratische Gesellschaft. Eine
vergleichende Enzyklopadie. Freiburg u.a., 1966-1972.
Kessel M. (Hg.). Geschichte schreiben in der Postmoderne. Beitrage zur
aktuellen Diskussion. Stuttgart, 1994.
Kharkhordin O. Reveal and Dissimulate: A Genealogy of Private Life in
Soviet Russia // Weintraub J., Kumar K. (Hg.). Public and Private in Thought
and Practice. Perspectives on a Grand Dichotomy. Chicago, 1997. P. 333-364.
Kiaer Ch., Naiman E. (Hg.). Everyday Life in Early Soviet Russia. Taking the
Revolution Inside. Bloomington, 2006.
Kirchner F. «Greensward» und «Emerald Necklace». Frederick Law Olmsteds
Parkanlagen in New York und Boston // Stadtbauwelt. 1993. № 12. S. 540-549.
Kittsteiner H. D. Was heiBt und zu welchem Ende studiert man
Kulturgeschichte? // Geschichte und Gesellschaft. 1997. № 23. S. 5-27.
Koenker D. (Hg.). Turizm. The Russian and East European Tourist unter
Capitalism and Socialism. Ithaca, 2006.
Konechnyj A. M. Shows for the People: Public Amusement Parks in Nineteenth-
Century St. Petersburg // Steinberg M. D., Frank S. P. (Hg.). Cultures in Flux:
Lower-Class Values. Practices and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton,
1994. S. 121-130.
Konig G. M. Eine Kulturgeschichte des Spaziergangs. Spuren einer
biirgerlichen Praktik. Wien; Koln u.a., 1996.
Kopp A. Town and Revolution: Soviet Architecture and City Planning. 1917-
1935. New York, 1970.
340
Kotkin S. Magnetic Mountain. Stalinism as a Civilisation. Berkeley, 1995.
Kreis B. Moskau 1917-1935. Vom Wohnungsbau zum Stadtebau. о. O.,
1985.
Kucher K. Zur Sonne, zur Freizeit. Der Gorki-Park feiert sein siebzigjahriges
Bestehen // Frankfurter Ailgemeine Zeitung. 1998.08.08.
Kucher K. Der Moskauer Kultur- und Erholungspark. Fonnen von
Offentlichkeit im Stalinismus der dreiBiger Jahre // Rittersporn G. T., Rolf M.,
Behrends J. C. (Hg.). Spharen von Offentlichkeit in Gesellschaften sowjetischen
Typs / Public Spheres in Soviet-Type Societies. Frankfurt/M. u. a., 2003. S. 97-
129.
Kucher K. Raum(ge)schichten. Der Gorki-Park im friihen Stalinismus //
Osteuropa. 2005. № 3. S. 154-167.
Kiienzlen G. Der neue Mensch. Eine Untersuchung zur sakularen
Religionsgeschichte der Moderne. Frankfurt/M., 1997.
Kuntze K. (Hg.). Reise Textbuch Moskau. Ein literarischer Begleiter auf den
Wegen durch die Stadt. Munchen, 1990.
Kuhr-Korolev C. «Gezahmte Helden». Die Formierung der Sowjetjugend
1917-1932. Essen, 2005.
Kuhr-Korolev C., Plaggenborg S., Wellmann M. (Hg.). Sowjetjugend 1917-
1941. Generation zwischen Revolution und Resignation. Essen, 2001.
Kuromiya H. Stalin’s Industrial Revolution. Politics and Workers, 1928-
1932. Cambridge u. a., 1988.
Lapidus G. W. Women, Work and Family in the Soviet Union. New York,
1982.
Lazitch B. Biographical Dictionary of the Comintern. Stanford, 1973.
Leach R. (Hg.). A History of Russian Theatre. Cambridge, 1999.
Lepp N. (Hg.). Der Neue Mensch. Obsession des zwanzigsten Jahrhunderts
(Katalog zur gleichnamigen Ausstellung. Deutsches Hygiene-Museum Dresden).
Ostfildern-Ruit, 1999.
Lesser L. Volksparke heute und morgen. Berlin, 1927.
Lewin M. Russian Peasants and Soviet Power. A Study of Collectivization.
Evanston, 1968.
Lewin M. The Social Background of Stalinism //Tucker R. C. (Hg.). Stalinism:
Essays in Historical Interpretation. New York, 1977. S. 111-136.
Lewin M. The Making of the Soviet System. Essays in the Social History of
Interwar Russia. New York, 1985.
Lindner R. Im Reich der Zeichen. Osteuropaische Geschichte als
Kulturgeschichte // Osteuropa. 2003. № 12. S. 1757-1771.
Lorenz Ch. Konstruktion der Vergangenheit. Eine Einfuhrung in die
Geschichtstheorie. Koln u.a., 1997.
Liidtke A. (Hg.). Alltagsgeschichte. Zur Rekonstruktion historischer
Erfahrungen und Lebensweisen. Frankfurt/M., 1989.
Lueken V. Die Demokratie der Baume. Griines Bollwerk gegen die Barbarei
der Welthauptstadt des Kapitals: Seit hundertfiinfzig Jahren gewahrt der Central
Park in New York den Stadtbewohnern Ruhe vor Geschaften // Frankfurter
Ailgemeine Zeitung. 2003. 12. 07.
341
Maase К. Grenzenloses Vergniigen. Der Aufstieg der Massenkultur 1850-
1970. Frankfurt/M., 1997.
Maier R. Die Stachanov-Bewegung 1935-1938. Der Stachanovismus als
tragendes und verscharfendes Moment der Stalinisierung der sowjetischen
Gesellschaft. Stuttgart, 1990.
Maier R. «Die Frauen stellen die Halfte der Bevolkerung unseres Landes».
Stalins Besinnung auf das weibliche Geschlecht // Plaggenborg S. (Hg.).
Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin, 1998. S. 243-265.
Maliy L. Culture of the Future: The Proletkult Movement in Revolutionary
Russia. Berkeley, 1990.
Maliy L. Autonomous Theater and the Origins of Socialist Realism: The 1932
Olympiad of Autonomous Art //Russian Review. 1993. № 52. S. 198-212.
Manicke Gyongyosi K. «Proletarische Wissenschaft» und «sozialistische
Menschheitsreligion»alsModelleproletarischerKultur:zurlinksbolschewistischen
Religionstheorie A. A. Bogdanovs und A. V. Lunacarskij. Wiesbaden, 1982.
Mannin E. Playtime of the Child // Griffith H. (Hg.). Playtime in Russia.
London, 1935. S. 136-183.
Manina A. Der Generalplan zur Stadterneuerung Moskaus 1935 //Noever P.
(Hg.). Tyrannei des Schonen. Architektur der Stalin Zeit (Katalog anlaBlich der
gleichnamigen Ausstellung im Museum fiir angewandte Kunst. Wien). Munchen;
New York, 1994.
Margolina S. Wodka: Trinken und Macht in Russland. Berlin, 2005.
McCannon J. Red Arctic: Polar Exploration and the Myth of the North in the
Soviet Union 1932-1939. New York, 1998.
McReynolds L. Russia at Play. Leisure Activities at the End of the Tsarist Era.
Ithaca; London, 2003.
Medick H. Mikro-Historic // Schulze W. (Hg.). Sozialgeschichte.
Alltagsgeschichte. Mikro-Historie. Gottingen, 1994. S. 40-53.
Mehnert K. Der Sowjetmensch. Versuch eines Portraits nach dreizehn Reisen
durch die Sowjetunion 1929-1959. Stuttgart, 1963.
Mehnert K. Das zweite Volk meines Lebens. Berichte aus der Sowjetunion.
Stuttgart, 1986.
Milchert J. Menschen im Park. Vom Wandel der Parkoffentlichkeit //
Bauwelt. 1993. 12. S. 550-555.
Miljutin N. A. Sozgorod: Die Planung der neuen Stadt (russ. Original ausgabe
1930). Basel u. a., 1992.
Miihlberg D. Anfange proletarischen Freizeitverhaltens und seiner offentlichen
Einrichtungen // Weimarer Beitrage. 1981. № 12. S. 118-150.
Muller D. Der Topos des Neuen Menschen in der russischen und
sowjetrussischen Geistesgeschichte. Bern, 1998.
Mumeord L. Die Stadt. Geschichte und Ausblick. 2 Bde. Munchen, 1979.
Naiman E. Sex in Public: The Incarnation of Early Soviet Ideology. Princeton,
1997.
Neutatz D. Die Moskauer Metro. Von den ersten Projekten bis zur
GroBbaustelle des Stalinismus (1897-1935). Koln u.a., 2001.
342
Noever P. (Hg.). Tyrannei des Schonen. Architektur der Stalin-Zeit (Katalog
anlaBlich der gleichnamigen Ausstellung im Museum fur angewandte Kunst.
Wien.). Miinchen; New York, 1994.
Nove A. An Economic History of the USSR. 1917-1991. London, 1992.
Obertreis J. Tranen des Sozialismus. Wohnen in Petrograd / Leningrad
zwischen revolutionaren Entwiirfen, sowjetischer Wohnpolitik und der
Bestandigkeit hauslicher Lebenswelten 1917-1937. Koln u. a., 2004.
Parr M. Our True Intend is all for Your Delight: The John Hinde Butlin’s
Photographs. London, 2002.
Peris D. Storming the Heavens: The Soviet League of the Militant Godless.
Ithaca; London, 1998.
Petrone K. Life Has Become More Joyous, Comrades: Politics and Culture in
Soviet Celebrations. 1934-1939. University of Michigan, 1994 (Dissertation).
Petrone K. Life Has Become More Joyous, Comrades: Celebrations in the
Time of Stalin. Bloomington, 2000.
Petzold G. Erforschung des Freizeitverhaltens in der DDR und der
Sowjetunion. Berlin (Ost), 1988.
Phillips L. A. Bolsheviks and the Bottle: Drink and Worker Culture in
St. Petersburg 1900-1929. Illinois, 2000.
Plaggenborg S. Revolutionskultur. Menschenbilder und kulturelle Praxis in
SowjetruBland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus, Kbln u.a., 1996.
Plaggenborg S. Neue Literatur zum Stalinismus // Archiv fur
Sozialgeschichte. 1997. № 37. S. 444-559.
Plaggenborg S. (Hg.). Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte. Berlin,
1998.
Plaggenborg S. Die wichtigsten Herangehensweisen an den Stalinismus in der
westlichen Forschung // Plaggenborg S. (Hg.). Stalinismus. Neue Forschungen
und Konzepte. Berlin, 1998. S. 13-33.
Plaggenborg S. Grundprobleme der Kulturgeschichte der sowjetischen
Zwischenkriegszeit // Jahrbucher fiir Geschichte Osteuropas. 2000. № 48.
S. 109-118.
Platonow A. Die gliickliche Moskva. Berlin, 1993.
Pokhlebkin W. A History of Vodka. London; New York, 1992.
Pott P. Zu Hause nie allein. «Kommunales Wohnen» // Riithers M„ Scheide
C. (Hg.). Moskau. Menschen, Mythen, Orte. Koln u.a., 2003. S. 92-99.
Piltz K. Zeitbudgetforschung in der Sowjetunion. Zur empirischen
Sozialforschung in der UdSSR. Meisenheim am Gian, 1970.
Reichel P. Der schone Schein des Dritten Reiches. Faszination und Gewalt
des Faschismus. Munchen, 1991.
Reichman H. Reconsidering, Stalinism // Theory and Society. 1988. № 17.
S. 57-90.
Riordan J. Sport in Soviet Society. Development of Sport and Physical
Education in Russia and the USSR. Cambridge, 1977.
Rittersporn G. T. Stalinist Simplifications and Soviet Complications. Social
Tensions and Political Conflicts in the USSR 1933-1953. Chur, 1991.
343
Rittersporn G. T. New Horizons: Conceptualizing the Soviet 1930s. //
Kritika. 2000. № 2. S. 307-318.
Rittersporn G. T., Rolf M., Behrends J. C. (Hg.). Spharen von Offentlichkeit
in Gesellschaften sowjetischen Typs / Public Spheres in Soviet-Type Societies.
Frankfurt/M. u. a., 2003.
Robin R. Stalinism and Popular Culture // Hans Gunther (Hg.). The Culture
of the Stalin Period. Basingstoke, 1990. S. 15-40.
Robin R. Socialist Realism: An Impossible Aesthetic. Stanford, 1992.
Rolf M. Constructing a Soviet Time: Bolshevik Festivals and their Rivals
during the First Five-Year Plan. A Study of the Central Black Earth Region //
Kritika. 2000. № 3. S. 447-473.
Rolf M. Das sowjetische Massenfest. Hamburg, 2006.
Rolf M., von Klimo A. (Hg.). Rausch und Diktatur. Inszenierung, Mobilisierung
und Kontrolle in totalitaren Systemen. Frankfurt/M., 2006.
Roosevelt P. Life of the Russian Country Estate. A Social and Cultural
History. New Haven; London, 1995.
Rothstein H., Rothstein R. A. The Beginnings of Soviet Culinary Arts //
Giants M., Toomre J. (Hg.). Food in Russian History and Culture. Bloomington.
Indianapolis, 1997. P. 177-194.
Riithers M., Scheide C. (Hg.). Moskau. Menschen, Mythen, Orte. Koln u. a.,
2003.
Rybakov A. Stadt der Angst. Munchen, 1994.
Ryklin M. Raume des Jubeis. Totalitarismus und Differenz. Frankfurt/M.,
2003.
Ryklin M. Ort der Utopie // Raume des Jubeis. Totalitarismus und Differenz.
Frankfurt/M., 2003. S. 13-147.
Sarkowicz H. (Hg.). Die Geschichte der Garten und Parks. Frankfurt/M.;
Leipzig, 1998.
Sartorti R. Pressefotografie und Industrialisierung in der Sowjetunion. Die
Pravda 1925-1933. Wiesbaden, 1981.
Sartorti R. Stalinism and Carnival: Organisation and Aesthetics of Political
Holidays // Gunther H. (Hg.). The Culture of the Stalin Period. London, 1990.
S. 40-77.
Schadlich Ch., Schmidt D. Avantgarde II: 1924-1937. Sowjetische
Architektur. Stuttgart, 1993.
Schattenberg S. Stalins Ingenieure. Lebenswelten zwischen Technik und
Terror in den 1930er Jahren. Miinchen, 2002.
Scheide C. Die Gartenstadt Sokol. Eine antiurbanistische Enklave in der
Metropole // Riithers M., Scheide C. (Hg.). Moskau. Menschen, Mythen, Orte.
Koln u. a., 2003. S. 142-147.
Schlogel K. Moskau lesen. Berlin, 1984.
Schlogel K. Jenseits des GroBen Oktober. Das Laboratorium der Moderne
Petersburg 1909-1921. Berlin, 1988.
Schlogel K. Ein Garten fiir den neuen Menschen // Die Zeit. 1997.02.05,
344
Schlogel К. Der Zentrale Gor’kij-Kultur- und Erholungspark (CPKiO) in
Moskau. Zur Frage des offentlichen Raums im Stalinismus // Hildermeier M.
(Hg.). Stalinismus vor dem Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der Forschung.
Munchen, 1998. S. 255-274.
Schlogel K. Kommunalka — oder Kommunismus als Lebensform. Zu einer
historischen Topographic der Sowjetunion // Historische Anthropologie. 1998.
№ 3. S. 329-346.
Schlogel K. Im Raume lesen wir die Zeit. Uber Zivilisationsgeschichte und
Geopolitik. Miinchen; Wien, 2003.
Schmidt D. Der sowjetische Arbeiterklub als Paraphrase des deutschen
Voikshauses. Konzeptioneile Verbindungen bei der Entwicklung eines Bautyps
fiir die Arbeiterbildung // Schadlich C., Schmidt D. (Hg.). Avantgarde II: 1924-
1937. Sowjetische Architektur, Stuttgart, 1993. S. 76-91.
Schonle A. Gardens of the Empire: Catherine’s Appropriation of the Crimea //
Slavic Review. 2001. № 60. S. 1-23.
Schroder H.-H. Industrialisierung und Parteibiirokratie wahrend der Neuen
Okonomischen Politik. Eine Sozialgeschichte der bolschewistischen Partei 1920—
1928. Berlin, 1988.
Schroder H.-H. «Neue» Arbeiter und «neue» Biirokraten. Gesellschaftlicher
Wandel als konstituierendes Element von «Stalinismus» in den Jahren 1928-
1934 // Vierteljahresschrift fiir Wirtschafts- und Sozialgeschichte. 1986. № 73.
S. 488-519.
Schroder H.-H. Stalinismus «von unten»? Zur Diskussion um die
gesellschaftlichen Voraussetzungen politischer Herrschaft in der Phase der
Vorkriegsfiinfjahrplane // Geyer D. (Hg.). Die Umwertung der sowjetischen
Geschichte. Gottingen, 1991. S. 133-166.
Schroder H.-H. Der «Stalinismus» — ein totalitares System? Zur
Erklarungskraft eines politischen Begriffs // Osteuropa. 1996. № 2. S. 150-163.
Schulze W. (Hg.). Sozialgeschichte. Alltagsgeschichte. Mikro-Historic.
Gottingen, 1994.
Shaw D. J. B. Recreation and the Soviet City // French R. A., Hamilton Ian
F. F. (Hg.). The Socialist City. Spatial Structure and Urban policy. Chichester u.
a., 1979. S. 119-143.
Shimotomai N. Moscow under Stalinist Rule 1931-1934. Basingstoke, 1991.
Shlapentokh V. Public and Private Life of the Soviet People. Oxford, 1989.
Sidorow A. A. Das Gesicht der Stadte. Moskau; Berlin, 1928.
Siegelbaum L. H. Stakhanovism and the Politics of productivity in the USSR
1935-1941. Cambridge, 1988.
Siegelbaum L. H., Suny R. G. (Hg.). Making Workers Soviet. Power, Class
and Identity. Ithaca; London, 1994.
Siegelbaum L. H. Workers’ Leisure: Workers’ Clubs and Palaces of Cultures
of the 1930s. // International Labor and Working-Class History. 1999. № 56.
P. 78-92.
Sinjawskij A. Der Traum vom neuen Menschen oder die Sowjetzivilisation.
Frankfurt/M., 1989.
345
Sinko E. Roman eines Romans. Moskauer Tagebuch 1935-1937. Berlin,
1990.
Special Issue on Tourism and Travel in Russia and the Soviet Union // Slavic
Review. 2003. № 62.
Slezkine Y. Arctic Mirrors: Russia and the Small People of the North. Ithaca,
1994.
Stachanow A. Mein Lebensweg. Miinster, 1972.
Stadelmann M. Das revolutionare Rutland in der Neuen Kulturgeschichte.
Diskursive Formationen und soziale Identitaten. Erlangen; Jena, 1997.
Stadelmann M. Isaak Dunaevskij — Sanger des Volkes. Eine Karriere unter
Stalin. Koln u. a., 2003.
Stadtische Galerie Bietigheim-Bissingen. (Hg.). Vogeler H. Von Worpswede
nach Moskau (Ausstellungskatalog). Bietigheim-Bissingen, 1997.
Stalinismus. Sonderheft Geschichte und Gesellschaft. 2004. № 1.
Starr F. Visionary Town Planning During the Cultural Revolution //
Fitzpatrick S. (Hg.). Cultural Revolution in Russia. 1928-1931. Indiana, 1978.
P. 207-240.
Starr F. Melnikov: Solo Architect in a Mass Society. Princeton, 1978.
Starr F. Red and Hot. Jazz in RuBland von 1917-1990. Wien, 1990.
Steinberg M. D., Frank S. P. (Hg.). Cultures in Flux: Lower-Class Values.
Practices, and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, 1994.
Stites R. Revolutionary Dreams. Utopian Vision and Experimental Life in the
Russian Revolution. New York; Oxford, 1989.
Stites R. Russian Popular Culture. Entertainment and Society since 1900.
Cambridge, 1992.
Straus К. M. The Transformation of the Soviet Working Class 1929-1935.
Ann Arbor. Michigan, 1991.
Stiidemann N. Roter Rausch? Isadora Duncan. Tanz und Rausch im
ausgehenden Zarenreich und der friihen Sowjetunion // Rolf M., von Klimo
A. (Hg.). Rausch und Diktatur. Inszenierung, Mobilisierung und Kontrolle in
totalitaren Systemen. Frankfurt/M., 2006. S. 95-117.
Swift A. The Soviet World of Tomorrow at the New York World’s Fair. 1939 //
Russian Review. 1998. № 57. S. 364-79.
Swift A. Popular Theater and Society in Tsarist Russia. Berkeley u. a., 2002.
Sywottek A. Freizeit und Freizeitgestaltung — ein Problem der
Gesellschaftsgeschichte // Archiv fiir Sozialgeschichte. 1993. № 33. S. 1-19.
Tarchanow A., Kawtaradse S. Stalinistische Architektur. Miinchen, 1992.
Taylor R. Ideology as Mass Entertainment: Boris Shumyatsky and Soviet
Cinema in the 1930s. // Taylor R., Christie I. (Hg.). Inside the Film Factory.
New Approaches to Russian and Soviet Cinema. London; New York, 1991.
S. 193-216.
Taylor R., Spring D. (Hg.). Stalinism and Soviet Cinema. London; New York,
1993.
Teske H. (Bearb.) General Ernst Kostring. Der militarische Mittler zwischen
dem Deutschen Reich und der Sowjetunion 1921-1941. Frankfurt/M., 1965.
346
Thompson Т.» Sheldon R. (Hg.). Soviet Society and Culture: Essays in Honor
of Vera S. Dunham; Boulder; London, 1988.
Thompson T., Sheldon R. Life and Terror in Stalin's Russia 1934-1941. New
Haven; London, 1996.
Thurston R. W. Liberal City. Conservative State. Moscow and Russian Urban
Crisis. New York, 1987.
Timasheff N. The Great Retreat: The Growth and Decline of Communism in
Russia. New York, 1946.
Tischler C. Flucht in die Verfolgung. Deutsche Emigranten im sowjetischen
Exit 1933 1945. Munster, 1996.
Torke H.-J. (Hg.). Historisches Lexikon der Sowjetunion 1917-1922 bis
1991. Munchen, 1993.
Trifonov J. Der Garten an der Moskva // Geo. 1979. № 10. S. 36-56.
Tucker R. C. Stalinism as Revolution from Above // Robert C. Tucker.
(Hg.). Stalinism. Essays in Historical Interpretation. New York; London, 1979.
S. 77-110.
Tupitsyn M. Alexander Rodtschenko. Das neue Moskau. Munchen, 1998.
Uerscheln G., Kalusok M. (Mitarbeit). Worterbuch der europaischen
Gartenkunst. Stuttgart, 2003.
Uhlig Ch. Utopie oder Alptraum? Schweizer Reiseberichte fiber die
Sowjetunion 1917-1941. Zurich, 1992.
Van Dulmen R. (Hg.). Erfindung des Menschen. Schopfungstraume und
Korperbilder 1500-2000. Wien u. a., 1998.
Vierhaus R. Die Rekonstruktion historischer Lebenswelten // Vierhaus
R., Roger Ch. (Hg.). Wege zu einer neuen Kulturgeschichte. Gottingen, 1995.
S. 7-28.
Voegeli H. Soviet Russland. Stadte. Steppen. Berge und Menschen. Reisebuch
eines Unabhangigen. Bern, 1936.
Volkov V. V. The Concept of «Kulturnost»: Notes on the Stalinist Civilizing
Process // Fitzpatrick S. (Hg.). Stalinism. New Directions. London; New York,
2000. P. 210-230.
Warneken B. J. Kleine Schritte der sozialen Emanzipation. Ein Versuch fiber
den unterschichtlichen Spaziergang urn 1900 // Historische Anthropologie. 1994.
№2.5.423-441.
Wehler H.-U. Die Herausforderung der Kulturgeschichte. Munchen, 1998.
Weiner D. R. Models of Nature. Ecology. Conservation and Cultural
Revolution in Soviet Russia. Bloomington, 1988.
WeiB H. Ideologic der Freizeit im Dritten Reich. Die NS-Gemeinschaft
«Kraft durch Freude» // Archiv fur Sozialgeschichte. 1993. № 33. S. 289-303.
Werth N. Ein Staat gegen sein Volk. Gewalt, Unterdriickung und Terror
in der Sowjetunion // Courtois S„ Werth N. u.a. (Hg.). Das Schwarzbuch des
Kommunismus. Munchen; Zurich, 1998. S. 51-295.
Wiggershaus R. Garten und Parks der Gegenwart // Sarkowicz H. (Hg.). Die
Geschichte der Garten und Parks. Frankfurt/M.; Leipzig, 1998. S. 290-303.
Youngblood D. J. Movies For the Masses. Popular Cinema and Soviet Society
in the 1920s. Cambridge, 1992.
347
Zukin Sh. Landscapes of Power: From Detroit to Disney World. Berkeley,
1993.
Zuzanek J. Work and Leisure in the Soviet Union. A Time-Budget Analysis.
New York, 1980.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение................................................5
1.	Основные вопросы...................................7
2.	Степень изученности проблемы.....................11
3.	Источники........................................22
Глава 1. Исторические и современные точки отсчета......27
1.1.	Пространственные и содержательные связи........27
1.2.	Возникновение досуга...........................44
1.3.	Аккультурация: культура и культурность,
новый быт и «новый человек»..........................57
Глава 2. Создание московского парка культуры и отдыха
в 1928 г.: контекст и концепции........................82
2.1.	Городское планирование и озеленение:
общественная миссия архитекторов.....................82
2.2.	Организация московского парка культуры и отдыха:
концепция и территория...............................92
2.3.	Постепенное осуществление: от решения до открытия ... 112
Глава 3. «Комбинат культуры и отдыха»:
программа Центрального парка культуры и отдыха
имени Горького в 1930-е гг............................125
3.1.	Экскурсия по Центральному парку культуры в 1937 г.... 125
3.2.	«Место для честного, радостного, непосредственного
и непринужденного отдыха». Программа развлечений
и праздников........................................130
3.3.	Культурное просвещение и физическое оздоровление ... 179
Глава 4. Воплощенный рай..............................209
4.1.	В поисках идеального парка: дипломные работы и
генеральные планы, прагматизм и гигантомания........209
4.2.	Тоталитарная глиптотека: ударники, античные герои и
советские прототипы в скульптуре парка..............235
349
4.3.	Культивирование деталей: о садовых скамьях
и мусорных урнах....................................249
Глава 5. Управление, подчинение и сопротивление:
структуры и границы власти.............................259
5.1.	Управление парка и персонал....................259
5.2.	«Отдых миллионов»:
численность посетителей и целевые группы............281
5.3.	Парковое сообщество: послушные
и строптивые посетители.............................292
Заключение. Сталинизм и культура досуга................307
Благодарности..........................................316
Список сокращений......................................319
Источники и литература.................................321
Научное издание
История сталинизма
Кухер Катарина
ПАРК ГОРЬКОГО.
Культура досуга в сталинскую эпоху.
1928-1941
Перевод с немецкого языка
Анны Игоревны Симоновой
Книга издается в авторской редакции
Художественный редактор А. К. Сорокин
Художественное оформление П. П. Ефремов
Технический редактор М. М. Ветрова
Выпускающий редактор А. В. Голубцова
Компьютерная верстка М. А. Богданова
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 30.09.2011.
Формат 60x90/16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 22.
Тираж 2000 экз. Заказ 4141
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
117393, Москва, ул. Профсоюзная, д. 82
Тел.: 334-81-87 (дирекция), 334-82-42 (отдел реализации)
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6
Парк Горького 
Катарина Кухер
изучала историю и славистику в Университете Кожи знца,
а также в Московском государственном университете
им. М. В. Ломоносова, получила ученую степень
в Европейском Университете Виадрина
(Франкфурт-на-Одере), в настоящее время работает
научным сотр) «ником в Институте восточноевропейской
истории и страноведения Тюбингенского университета.
Автор статей:
Овладение досугом: отдых как составная часть
сталинизма История сталинизма: итоги и проблемы
изучения. Материалы международной научной
конференции. Москва, 5-7 декабря 2008 г. С. 378-386;
Der М 'auei Kultur- und Erholungspark.
For пи i von OffentlichkedKn Stalinismus der dreiSig
Jahre Gabor T. Rrttersporn; Malte Rolf, Jan. C. Behreds
(Hg.). Spharen von Offentiichkeit inGeseilschaften
sowjetischenTyps Public Spheres in Soviet-Type Societies.
Frankfurt M.u.a., 2003. S. 97-129;
Der Fall Norilsk. Stadt, Kultur und Geschichte unter Extrem-
bedingungen Schlogel, Karl (Hg.), Mast ring Space. Raum
und Raumbewaltigung als Problems der russischen Geschich
te, Munchen 2011, S. 129-148.
РООСПЗН