Идеология пореформенного самодержавия. - Твардовская В.А.

Автор: Твардовская В.А.

Теги: политика

Год: 1978

Похожие

Василий Теркин. Книга про бойца (Литературные памятники)

Самодержавие и дворянство в 1902-1907

Логико-философские и психологические исследования

Крупная буржуазия в пореформенной России 1861-1900

Текст

В. А.ТВАРДОВСКАЯ
ИДЕОЛОГИЯ
ПОРЕФОРМЕННОГО
САМОДЕРЖАВИЯ
£ АКАДЕМИЯ НАУК СССР |
Институт истории СССР
В. А. ТВАРДОВСКАЯ
ИДЕОЛОГИЯ
ПОРЕФОРМЕННОГО
САМОДЕРЖАВИЯ
(М. Н. Катков и его издания)
в
Издательство «Наука»
На основе изданий М. Н. Каткова (газета Московские ведо-
мости» и др.) автор монографии анализирует идеологию самодер-
жавия в России во второй половине XIX века, выявляет понимание
правящими консервативными кругами расстановки классовых сил
в стране, пределы приспособления самодержавия к новым явлени-
ям в политической жизни, к капиталистическому пути развития
России. По ряду кардинальных проблем автор полемизирует с со-
временными англо-американскими исследователями.
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Б. С. ИТЕНБЕРГ
—21
Т -----------53—78
042(02)—78
© Издательство «Наука», 1978 г.
ВВЕДЕНИЕ
Издания М. Н. Каткова — газета «Московские ведомости»,
журнал «Русский вестник», а также «Современная летопись»,
печатавшаяся то в качестве приложения к журналу (в 1861 —
1863 гг.), то к газете (в 1863—1871 гг.),— представляют немалый
интерес как отражение времени в зеркале воинственно-реакци-
онного охранительного сознания, как своеобразный источник
для изучения политики и идеологии целой полосы в истории по-
реформенного самодержавия.
Находившийся вне правительства публицист Михаил Ники-
форович Катков (1818—1887 гг.) почти четверть века оказывал
серьезное влияние на политику самодержавия, не только вы-
ражая, но усиливая, а зачастую и создавая мнения и настрое-
ния в «верхах», формируя там определенную точку зрения, идей-
но подготавливая те или иные правительственные меры. Подво-
дя итоги своей деятельности, он не без гордости писал Александ-
ру III, что его газета «Московские ведомости» «была не просто
газетой, а случайным органом государственной деятельности.
В ней не просто отражались дела, в ней многие дела делались» ‘.
Не любивший, но ценивший Каткова апостол абсолютистско-
го консерватизма К. П. Победоносцев признавал, что «были ми-
нистерства, в коих ничто важное не предпринималось без участия
Каткова»1 2.
Катков ясно понимал свое значение для самодержавия, свою
нерасторжимую связь с ним. В критическую для абсолютист-
ского строя пору, в эпоху революционного брожения он взял на
себя идейное обоснование необходимости его для России — в ее
настоящем и будущем. Весь смысл своей деятельности он видел
в том, чтобы «стоять на страже прав верховной власти и госу-
дарства во всем, что касается его безопасности, единства и це-
лостности»3. Самодержавный строй он считал единственно воз-
можным. Мало того, он видел в нем высшую форму государст-
1 Письмо М. Н. Каткова Александру III [начало 1882 г.].— В ст.: Вождь
реакции 60—80-х годов,—Былое, 1917, октябрь, № 4(26), с. 21; Ср.: ОР
ГБЛ, ф. 120 (М. Н. Каткова), кн. 46, л. 48.
2 Письма Победоносцева к Александру III, т. II. М., 1926, с. 141. Письмо
К. П. Победоносцева Александру III, 11 марта 1887 г.
3 Письмо М. Н. Каткова Александру II, июнь 1879 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 47,
л. 62.
3
венности. Не было таких народных жертв, которые бы Катков по-
считал чрезмерными во имя сохранения и укрепления монар-
хии. И это государство, существовавшее ценой неслыханного по-
рабощения народных сил, в его представлении было не только
самым ценным итогом русской истории, но и мыслилось неиз-
бежным и в самом далеком будущем — как основное условие су-
ществования русского народа.
Все проблемы русской жизни и русской истории он рассмат-
ривал исходя прежде всего из интересов самодержавной власти.
Только то, что шло ей на пользу, укрепляло ее позиции, призна-
валось им исторически справедливым и необходимым. Последо-
вательно отстаивая идеологию самодержавия как систему взгля-
дов, которой суждено господствовать, Катков исходил из фор-
мулы: «единодержавие повелителя требует единомыслия». Он
жаждал такого «единомыслия» в России, которое исключало бы
всякие иные течения, кроме работавшего вместе с самодержави-
ем, во имя его.
Все это делало издания Каткова официальными, хотя они
и не были казенными. Впрочем, скрытой формой правительст-
венной субсидии редактору-издателю являлись именно казенные
объявления, дававшие основной доход, без которого его газета
вряд ли продержалась бы.
«Московские ведомости» были постоянным чтением импера-
торов Александра II и Александра III, считавших их «своей» га-
зетой. Незадолго до смерти Каткова Победоносцев писал о нем
царю, как о единственном журналисте, «умном и чутком к истин-
но русским интересам и к твердым охранительным началам»,
называя всю остальную «охранительную» печать «мелочью, или
дрянью или торговой лавочкой». Со страхом предвидел он, что
когда Каткова не станет, «решительно некем будет заменить
его» \
Действительно, Катков был и остался крупнейшей публицис-
тической силой самодержавия. Его издания занимали особое
место среди «охранительной» печати.
По сравнению е «Северной почтой» и сменившим ее «Пра-
вительственным вестником» — органами Министерства внутрен-
них дел, носившими в основном информационный характер, они
несравненно больше места уделяли идейному обоснованию пра-
вительственной политики, отстаиванию устоев существующего
строя.
Даже «Русский инвалид» (орган Военного министерства)
оказывался — как не раз свидетельствовала полемика с ним
«Московских ведомостей» — не столь выдержанным и последо-
вательным в защите линии самодержавия. «Гражданин»
кн. В. П. Мещерского, несмотря на покровительство самого импе-
ратора, плелся в хвосте «Московских ведомостей», по выражению
♦ Письма Победоносцева к Александру III, т. II, с. 141—142.
4
современного журналиста, «снимая сливки» с передовиц Кат-
кова, чем, впрочем, занималась и остальная «охранительная» пе-
чать. Среди многочисленных газеток и журнальчиков, возникав-
ших при правительственной поддержке и вскоре погибавших,
несмотря на правительственную субсидию, от несостоятельности
редакторов, издателей и равнодушия публики таких, как «На-
блюдатель», «Новь», «Виленский вестник», «Галицкий вестник»,
«Славянские известия», «Варшавский дневник», «Киевское сло-
во», «Киевлянин», «Современность», «Восток», «Русский мир»,
«Русская газета», «Русское дело» и многие другие, издания Кат-
кова оставались самыми прочными и солидными5 * *.
Веками самодержавие обходилось без общественного мне-
ния, не чувствуя потребности в печатном обосновании необходи-
мости абсолютизма для крепостной эпохи. Правительственная
политика в России вырабатывалась монархами при участии тес-
ного кружка доверенных лиц, иерархия реального значения ко-
торых определялась степенью личной приближенности к царю,
а отнюдь не важностью отраслей государственного управления
и хозяйства, находившихся в их ведении. Падение крепостного
права, складывание классов буржуазного общества, хозяйствен-
ное развитие и бурный рост демократического, освободительного,
революционного движения внесли глубокие перемены в обста-
новку. Всемогущество монархии было поставлено под сомнение
и ходом вещей, и движением идей. Демократической программе
обновления России надо было противопоставить «свою» реакци-
онную, но программу} борьбе демократических сил за порефор-
менное общество, за способ его формирования необходимо было
противопоставить свои средства удержания и частичного поднов-
ления прежней крепостнической «целостности». К пониманию
этого царизм шел, принуждаемый обстоятельствами. Шел, при-
спосабливаясь к буржуазному развитию и вместе с тем пытаясь
приспособить его к себе. Выразителем и глашатаем этой новой
тенденции и стал Катков. Именно это делает его издания до-
стойными серьезного внимания со стороны историков порефор-
менной России.
Я не считаю целесообразным дать сколько-нибудь обстоя-
тельный обзор литературы, предваряя им авторское исследова-
ние— это удобнее сделать в процессе изложения, разбирая ре-
шение основных проблем на конкретном материале, давая раз-
вернутую аргументацию согласию или несогласию' с теми или
иными оценками. Но, чтобы яснее стали задачи, которые ставят-
ся перед данной работой, стоит остановиться лишь на главных
аспектах и тенденциях исследования идеологии самодержавия в
нашей и зарубежной литературе.
5 См. подробнее: Балуев Б. П. Политическая реакция 80-х годов XIX века
и русская журналистика. М.» 1970; Твардовская В. А. Русская журналисти-
ка 1880-х годов — Вопросы литературы, 1972, № 9.
5
В дореволюционной литературе о Каткове самое значитель-
ное место занимали работы апологетического характера®. Это
вполне понятно. Правительство тщательно следило за всеми
выступлениями о Каткове, разделяя убеждение самого публи-
циста, что имя его «стало равносильно политической програм-
ме» 7.
Буржуазно-либеральная историография, как правило, спе-
циально не занималась исследованием «охранительной» мысли.
Катков привлекал ее внимание прежде всего как редактор «Рус-
ского вестника» либеральной поры. Этот период его деятельно-
сти, естественно, оценивался высоко. В последующей же эволю-
ции Каткова видели «измену» прежним убеждениям, однако за-
кономерность такого перерождения не изучалась, не понима-
лась8. Для либеральных историков Катков — некий злой гений
самодержавия, внушавший ему политику репрессий и крайно-
стей, запугивавший правительство мнимыми заговорами и опас-
ностью крамолы, мешавший ему прислушиваться к разумным
голосам «из общества», идти по пути реформ. Деятельность Кат-
кова историками либерального толка, как правило, объяснялась
свойствами его личности, мрачной, подозрительной, кровожад-
ной, и никак не связывалась с классовой и политической приро-
дой власти, которой он служил. А. А. Корнилов, наиболее обсто-
ятельно проследивший «поправение» Каткова по всем линиям
внутренней политики 60—80-х годов XIX в., не ставил эволюцию
Каткова ни в какую зависимость от общей логики развития по-
реформенного самодержавия9. По-видимому, как реакцию на
апологетическую литературу, утверждавшую независимость и
цельность Каткова, его неподвластность ни общественному мне-
нию, ни господствующим веяниям в правительстве, надо рассмат-
ривать заявления Р. И. Сементковского о приспособленчестве и
продажности Каткова, его умении подлаживаться к «верхам», пе-
рестраиваться в соответствии с правительственными настроени-
ями. Именно следствием этих качеств выступает в книге посто-
янная изменчивость взглядов публициста. Поскольку такая точ-
8 Неведенский С. [Щегловитов С. Г.] Катков и его время. СПб, 1888; Люби-
мов Н. А. М. Н. Катков и его историческая заслуга. По документам и лич-
ным воспоминаниям. СПб., 1889; Воронов Л. Н. Финансово-экономическая
деятельность М. Н. Каткова.—Русский вестник, 11897, № 8; Грингмут В. А.
М. Н. Катков как государственный деятель.— Там же; Он же. Заслуги
М. Н. Каткова по просвещению России.— Там же; Татищев С. С. М. Н. Кат-
ков в иностранной политике.— Там же; Розанов В. В. Катков как государ-
ственный человек.— В кн.: Розанов В. В. Литературные очерки. СПб., 1902.
7 Письмо М. Н. Каткова Александру III [начало 1882 г.], с. 21.
8 Корнилов А. А. Крестьянская реформа. СПб., 1905; Кизеветтер А. На заре
свободы.— Русская мысль, 1905, № 3; Анненский Н. Ф. Сорок лет назад.—
В кн.: На славном посту. Сборник. СПб., 1901; Соловьев Е. Очерки из ис-
тории русской литературы. СПб., 1907.
0 Корнилов А. А. Курс русской истории XIX в., ч. III. М., 1914.
6
ка зрения не способна объяснить влиятельность катковских из-
даний, автор попросту отрицал сколько-нибудь серьезную роль
Каткова во внутренней политике10 11.
Демократическая мысль по понятным причинам не оставила
исследований, посвященных «охранительной» идеологии. Но в
демократической публицистике — особенно бесцензурной — были
выработаны свои оценки, принципиально отличные от либераль-
ных (к ним мы еще будем обращаться по ходу изложения).
В. И. Ленин не раз обращался к «охранительной» печати, на-
ходя в ней как бы самовыражение, самотолкование русского аб-
солютизма. В ленинских работах встречаются ссылки на такие
издания, KaiK «Весть», «Гражданин», «Новое время», «Северная
почта», «Правительственный вестник», «Московские ведомости»
и «Русский вестник». Вот, например, что писал В. И. Ленин о
журнале «Гражданин» кн. В. П. Мещерского (органе значи-
тельно менее солидном, чем «Московские ведомости»), после
смерти Каткова продолжавшем его дело на более низком уров-
не: «Журнальчик интересен, во-первых, потому, что болтливый
князь выдает там постоянно тайны высшего управления Россией.
Ибо Россией действительно управляют те сановные помещики,
среди которых князь Мещерский вращался и вращается. И они
действительно управляют Россией именно так, именно в том ду-
хе, именно теми способами, как советует, предполагает и пред-
лагает князь Мещерский.
Во-вторых, журнальчик интересен тем, что сановный редактор
его, уверенный что до народа его журнал никогда не дойдет, не-
редко разоблачает российское управление самым беспощадным
образом» и.
Все это в известной мере можно отнести и к изданиям Катко-
ва. В. И. Ленин не раз прибегал к ним, когда надо было раскрыть
истинную позицию самодержавия, уяснить его точку зрения.
Например, в статье «Гонители земства и Аннибалы либерализ-
ма», говоря о правительственном кризисе на рубеже 70—80-х
годов XIX в. и выходе манифеста 29 апреля 1881 г., В. И. Ленин
счел достаточным для характеристики манифеста привести сло-
ва Каткова, назвавшего его «манной небесной»12.
Высказываясь о борьбе самодержавия с земством,
В. И. Ленин упоминал о демагогической затее министра внутрен-
них дел Н. П. Игнатьева «создать самоуправляющуюся местно
землю с самодержавным царем во главе», обращая внимание,
что «ее разносил Катков, основательно доказывая необходимую
связь между местным самоуправлением и конституцией»13.
10 Сементковский Р. И. М. Н. Катков. Его жизнь и литературная деятельность.
Биографический очерк. СПб., 1892.
11 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 20.
12 См.: Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 5, с. 45.
13 Там же, с. 46.
7
В той же статье, останавливаясь на попытке гр. Д. А. Толстого
(«верный ученик и последователь Каткова») «предпринять
прямо уже „реформу” земских учреждений», В. И. Ленин подчер-
кивал: «Но интересно в высшей степени, что даже и этот ученик
Каткова... свою мысль — упразднить в сущности земство—...не
выразил в своем проекте прямо» 14. Эта дважды повторенная
ссылка на Каткова служит краткой, но емкой характеристикой
министра внутренних дел, одновременно помогая понять полити-
ческую обстановку в стране. Невозможность прямой борьбы с
земской реформой даже для ученика Каткова, принципиально
отрицавшего полумеры и компромиссы, еще раз свидетельствует
о невозможности для самодержавия повернуть назад ход обще-
ственного развития.
Рассказывая о походе самодержавия против новых судов,
В. И. Ленин писал: «Реакционная печать объявила суд присяж-
ных „судом улицы” и открыла против него травлю, которая, к
слову сказать, продолжается и по сю пору. Правительство при-
няло реакционную программу: победив революционное движение
70-х годов, оно беззастенчиво объявило представителям общест-
ва, что считает их „улицей”, чернью, которая не смеет вмешивать-
ся не только в законодательство, но и в управление государст-
вом, которая должна быть изгнана из святилища, где над рус-
скими обывателями чинят суд и расправу»15. Эти определения
«охранителями» суда присяжных, которые В. И. Ленин привел
для характеристики позиции реакции в судебном деле, можно
найти на страницах изданий Каткова (см. передовицы «Москов-
ских ведомостей» № 56, 99, 100 и др. за 1883 г.). В своем месте
(см. гл. V) мы увидим, как они впервые появились в «охрани-
тельной» печати.
Характеризуя политику правительства в рабочем вопросе,
В. И. Ленин снова и снова обращался к «Московским ведомос-
тям», прямо связывая с выступлениями Каткова закон 1886 г.:
«Наступает 1884—1885 год. Кризис в промышленности вызывает
громадное движение рабочих и ряд самых бурных стачек в цент-
ральном районе (особенно замечательна морозовская стачка).
Снова выдвигают „попечительную** политику, — на этот раз с
особенной силой выдвигал ее Катков в „Московских Ведомостях".
Катков рвет и мечет по поводу того, что морозовских стачечни-
ков отдали под суд присяжных, он называет сто один вопрос, по-
ставленный судом на разрешение присяжных, — „сто одним са-
лютационным выстрелом в честь показавшегося на Руси рабо-
чего вопроса", но он требует в то же время, чтобы „государство"
заступилось за рабочих, запретило те безобразные штрафы, ко-
торые взорвали, наконец, морозовских ткачей. Выходит закон
1886 г. ...запрещающий произвольные штрафы в пользу фабри-
14 Ленин В. И. Поли, собр. соч., т. 5, с. 48.
15 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 406—407.
8
канта»16. Насколько важным и симптоматичным было для
В. И. Ленина отношение Каткова к первым рабочим стачкам,
можно судить по тому, что он трижды — в статьях «Ценное при-
знание», «Первые уроки», «Стачки в России» — обращал на него
внимание.
Ленинские высказывания об «охранителях» фактически со-
держат постановку ряда историографических задач, еще не ре-
ализованных в нашей литературе. Это задача исследования тех
сдвигов, которые происходили в идеологии пореформенного са-
модержавия как отражение новых условий его существования.
Важнейшее из этих изменений — стремление пореформенного
самодержавия предстаоить себя надклассовым — В. И. Ленин
прямо связывал с именами таких его идеологов, как Катков и
Победоносцев: «Раньше самодержавие вело линию Каткова и По-
бедоносцева, стараясь представить себя в глазах народных масс
стоящим „над классами". охраняющим интересы широкой массы
крестьян, оберегающим их от обезземеления и разорения. Разу-
меется, эта лицемерная „забота" о мужике на деле прикрывала
чисто крепостническую политику, которую названные „деятели"
старой, дореволюционной России проводили с тупоумной прямо-
линейностью во всех областях общественной и государственной
жизни» 17 18 19.
В. И. Ленин останавливал внимание читателя и на другом
«открытии» Каткова и Победоносцева, взятым на вооружение са-
модержавием,— идее о том, что по натуре своей народ питает
ненависть к интеллигенции, к демократии. «„Московские Ведо-
мости",— писал В. И. Ленин,— всегда доказывали, что русская
демократия, начиная хотя бы с Белинского, отнюдь не выражает
интересов самых широких масс населения в борьбе за элементар-
нейшие права народа, нарушаемые крепостническими учрежде-
ниями, а выражает только „интеллигентское настроение"»|8.
В. И. Ленин отмечал глубокую, принципиальную близость «охра-
нительной» и реакционной буржуазной идеологии. Он показы-
вал, как «открытиями» Каткова, его идеями и терминологией про-
должали пользоваться в XX в. не только «охранители», но и ли-
берализм на пути своего разрыва с освободительным движени-
ем. «Программа „Вех" и „Московских Ведомостей” одинакова
и в философии, и в публицисТ1И1ке», — писал Ленин, показывая, что
ненависть кадетизма к демократической интеллигенции, связав-
шей свою судьбу с защитой интересов народа, с революционным
движением, ничем не отличается от ненависти «охранителей»11’.
Та же мысль об общности двух идеологий, о закономерности
перехода от либерализма к реакционному «охранительству» с
16 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 75.
17 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 260.
18 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 19, с. 169—170.
19 Там же, с. 170.
9
особой яркостью выражена в статье «Карьера». В. И. Ленин счи-
тал, что Катков, как и А. С. Суворин, «историей своей жизни от-
разил и выразил очень интересный период в истории всего рус-
ского буржуазного общества»20. «Либеральный, сочувствующий
английской буржуазии и английской конституции, помещик Кат-
ков во время первого демократического подъема в России (нача-
ло 60-х годов XIX века) повернул к национализму, шовинизму и
бешеному черносотенству». Для В. И. Ленина «Катко® — Суво-
рин— „веховцы”,— это все исторические этапы поворота русской
либеральной буржуазии от демократии к защите реакции, к шо-
винизму и антисемитизму»21. Все эти ленинские высказывания
показывают, что «охранительную» публицистику он считал важ-
ным аспектом понимания политической и социальной природы
русского абсолютизма. Есть и прямое его суждение на этот счет.
О «Московских ведомостях», редактировавшихся уже идейными
наследниками Каткова, В. И. Ленин писал: «Вопли и завывания
верного сторожевого пса самодержавия (известно, что так на-
звал себя „сам” Катков, сумевший так надолго „зарядить”
„М. Вед.” своим духом) „откроют глаза” многим, не вполне еще
понимавшим всю непримиримость самодержавия с интересами
общественного развития, с интересами интеллигенции вообще, с
интересами всякого настоящего общественного дела, не состоя-
щего в казнокрадстве и предательстве»22.
Не будучи до последнего времени предметом специального
изучения, проблемы «охранительной» идеологии нашли опреде-
ленное место в работах, посвященных внутренней политике и рус-
ской общественной мысли. Сделанное в них, представляя нема-
ловажный интерес и значение, дает опору исследователю, избрав-
шему идеологию самодержавия самостоятельной темой.
В многотомной «Истории СССР» авторы глав, посвященных
внутренней политике 60—70-х годов (А. С. Нифонтов) и 70—90-х
годов (С. Н. Валк), выявляя позицию самодержавия в подготов-
ке реформы, во время правительственного кризиса на рубеже
70—80-х годов и в период реакции, привлекали «охранительную»
публицистику, не раз цитируя Каткова как видного идейного ли-
дера правительственного лагеря23.
Исследуя внутреннюю политику самодержавия второй поло-
вины XIX в., проф. П. А. Зайончковский отводил идеям Каткова
значительное место, показывая как они зачастую предшествова-
ли определенным правительственным мерам, явившись их обос-
нованием. Он признавал серьезную роль Каткова в идейной
20 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 43.
21 Там же, с. 43—44.
22 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 333.
23 История СССР с древнейших времен до наших дней. В двух сериях, в
12-ти т., т. V (Россия в период победы и утверждения капитализма). М.,
1968, гл. II и VIII.
10
Подготовке контрреформ, считая его влияние на правительствен-
ный курс весьма существенным24. Историки, занимавшиеся под-
готовкой реформ и контрреформ, отдельными вопросами внут-
ренней политики, как правило, обращались к изданиям Катко-
ва, находя в них идейное обоснование и политики самодержа-
вия, и конкретной программы его действий 25 26.
В книге Ю. Б. Соловьева социально-экономические и поли-
тические идеи «охранителей» нашли обстоятельное изложение.
Можно сказать, что она столько же посвящена политике прави-
тельства в дворянском вопросе, сколько идейному обоснованию
этой политики, одним из инициаторов которой выступал Кат-
ков28. Автор закономерно уделил серьезное внимание характе-
ристике живых и конкретных носителей идей самодержавия —
К. П. Победоносцеву, кн. В. П. Мещерскому, М. Н. Каткову. Для
раскрытия основной темы книги — доказательства обреченности
всех попыток самодержавия остановить поступательное движе-
ние страны— понимание логики мышления и поведения «охрани-
телей» имеет свое значение. Со страниц исследования встает об-
раз деспотичного и страстного «трибуна» реакции — редактора
«Московских ведомостей». Соловьев убедительно показал, как,
служа самодержавию верой и правдой, Катков все время оказы-
вался в своеобразной оппозиции к правящей власти в силу ее
несовместимости ни с какой инициативой, ни с какой самостоя-
тельностью. Правильно наметив противоречия Каткова с прави-
тельством, автор, к сожалению, в основном сосредоточивается
именно на них, не отвечая на вопрос: чем же нужен был самодер-
жавию этот, казалось бы, такой «неудобный» публицист, почему,
несмотря на все его «неистовства» и «постоянные нападки» на
уполномоченных представителей власти самого высокого ранга,
его признавали и терпели, ценили и осыпали почестями? Рас-
сматривая Каткова как своеобразного «уникума», некую «ано-
малию» в самодержавном государстве27, исследователь ничего
не говорит о тех, кто стоял за его спиной, поддерживал и охра-
нял от гнева той же власти.
В последнее время в советской литературе наметился явный
поворот к выделению темы «охранительной» мысли как само-
24 Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870—80-х годов.
М., 1964; Он же. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970.
-5 Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. М., 1968; Виленский Б. В.
Судебная реформа и контррефор.ма в России. Саратов, 1969; Щетинина Г. И.
Университеты в России и устав 1884 года. М., 1876. Анализируя политику
самодержавия по отношению к земству Н. М. Пирумова говорит о том,
что «подготовку общественного мнения против земских учреждений воз-
главил идеолог самодержавия М. Н. Катков», обращает внимание па его
особое влияние на правящие сферы (Пирумова п. М. Земское либераль-
ное движение. М., 1977, с. 33—34 и след.).
26 Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX в. Л., 1973.
27 Там же, с. 94.
11
стоятельной 2а. Это вполне оправдано, так как проблемы абсолю-
тизма продолжают оставаться в центре внимания историографии
пореформенной России.
Идеология пореформенного самодержавия, исследованию ко-
торой (на материалах изданий Каткова) посвящена данная ра-
бота,— важный аспект изучения проблемы социальной и поли-
тической природы самодержавия, его приспособления к новым,
капиталистическим условиям развития, а в более общем теорети-
ческом плане — проблемы приспособления надстройки к измене-
ниям в базисе.
Конкретный анализ того, как один из видных идеологов са-
модержавия понимал социально-экономические процессы поре-
форменного периода, их перспективы и последствия, как пред-
ставлял себе структуру пореформенного общества и политиче-
скую роль в нем различных классов и групп; изучение той «ли-
нии Каткова и Победоносцева», которую вело пореформенное
самодержавие — все это должно способствовать решению на-
званных проблем.
Важность и в определенном смысле политическая актуаль-
ность темы подтверждается тем серьезным интересом, каким она
пользуется в зарубежной историографии. «Малоизвестное идео-
логическое направление в последнее время привлекает внимание
западной литературы»28 29,— отмечено в одном из исследований
«консервативного национализма» (как чаще всего называют на
западе идеологию самодержавия). Группа работ, посвященная
его идеологам, в том числе Каткову и Победоносцеву30, по своей
направленности примыкает к буржуазной литературе, пытаю-
щейся дать свой ответ на вопрос о закономерности Великой Ок-
тябрьской социалистической революции. Исследуя идеологию
самодержавия, зарубежные исследователи А. Адамс, Р. Бирнс,
Р. Пайпс, Э. Таден, М. Катц пытаются на ее материале дать от-
вет на вопрос, по-прежнему занимающий англо-амери1кан1скую ру-
28 Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянски-крепостническая линия самодер-
жавия в пореформенной России.— Учен. зап. МГПИ, 1969, № 309; Анань-
ин Ь. В., Ганелин Р. Ш. Р. А. Фадеев, С. Ю. Витте и идеологические иска-
ния «охранителей» в 1881 —1883 гг.— В кн.: Исследования по социально-
политической истории России. Л., 1971; Они же. И. А. Вышисградский и
С. Ю. Витте — корреспонденты «Московских ведомостей».— В кн.: Пробле-
мы общественной мысли и экономической политики России XIX—XX веков.
Л. 1972.
29 Katz Martin. Mikhail N. Katkov. A Political Biography. 1818—1887. The Ha-
gue. Paris. Mouton, 1966.
30 Adams Arthur E. Pobedonostsev and the Rule of Firmness.— «The Slavonic
and East European Review», 1953, December, vol. XXXII, No 78; Byrns Ro-
bert F. Pobedonostsev. His Life and Thought. Bloomington — London, 1968;
Thaden Edward C. Conservative Nationalism in Nineteenth Century Russia.
Seattle University of Washington Press, 1964; Katz Martin. Op. cit.; Пайпс
Ричард (США). Русский консерватизм во второй половине девятнадцатого
века. Доклад на XIII Международном конгрессе исторических паук. М.,
1970.
12
систику: «Выла ли Октябрьская революция в России неизбеж-
на? Или при определенных условиях ее могло и не быть?» Имен-
но эти вопросы подспудно сопровождают, казалось бы, самые
разные работы о русских «охранителях», зарубежные иссле-
дователи .которых заняты поисками тех черт в официальной
идеологии самодержавия, которые обусловили «ошибочный»
политический курс, приведший царизм к краху, и одновременно
выявлением ее потенциальных возможностей, которые при долж-
ном их развитии могли бы вывести самодержавие на столбовую
дорогу капиталистической «цивилизации». Западных историков
не особенно занимает, как решала «охранительная» мысль корен-
ные вопросы русской жизни — и прежде всего аграрный, кресть-
янский. Центральной проблемой в разных исследованиях одина-
ково выдвигается проблема «Россия и Запад», обозначаемая еще
и как «традиционализм и модернизм»мли «национализма рацио-
нализм»,— проблема европеизации и модернизации абсолютиз-
ма, его приспособления к капиталистическим отношениям.
Сдвиги в идеологии пореформенного самодержавия, его по-
пытка представить себя «надклассовым», «линия Каткова — По-
бедоносцева», пытавшихся сплотить разнородные социальные
элементы пореформенного общества под эгидой самодержавия с
помощью «общенациональных идеалов», не прошли незамечен-
ными для зарубежных исследователей. «Консервативный нацио-
нализм в России девятнадцатого века,— по мысли Эдварда Та-
дена,— развился из попыток русской консервативной интелли-
генции создать национальные идеалы, которые послужили бы
делу сплочения русского государства, народных масс и образо-
ванной верхушки общества в единое целое»31. Таден положи-
тельно оценил эту попытку создать «новую философию, базиру-
ющуюся на русском национализме и обычаях», на «традицион-
ных институтах русского общества»32. О создании «националь-
ных идеалов» как самой плодотворной идее Победоносцева го-
ворит и Роберт Бирнс. Отводя Каткову большую роль в разви-
тии «интегрального национализма», сохранении «подлинно рус-
ских идеалов», Мартин Катц считает это весьма важной сторо-
ной его идейной борьбы33. Для Ричарда Пайпса этот новый, «ан-
тидворянский» с «демократической ориентацией» консерватизм
с его «серьезной попыткой сплотить русский народ» — высшая
ступень развития «охранительной» мысли,— закончившейся пос-
ле 1881 г., когда он был вытеснен консерватизмом‘бюрократи-
ческим34. Пользуясь терминологией российских «олранителей»,
западные историки не раскрывают ее подлинного классового и
политического смысла. Говоря об «использовании национализма
31 Thaden Edward С. Op. cit., р. ХИ I.
32 Ibid., р. 4.
33 Katz Martin. Op. cit., p. 181.
84 Пайпс P. Указ, соч., с. 5.
13
в воспитании как эффективного средства для осуществления со-
циальных, политических и культурных целей русского государст-
ва», они забывают сказать о том, насколько соответствовали вы-
шеназванные цели интересам и потребностям народа. Они как
бы не придают значения тому, что сплочение вокруг «общена-
циональных идеалов» не мыслилось российскими «охранителя-
ми» иначе, как под эгидой самодержавия в условиях острых со-
циальных противоречий пореформенного строя. Само отсутствие
«единого национального идеала», над созданием которого так
много потрудился Катков, Таден связывает отнюдь не с классо-
выми и политическими противоречиями, раскалывавшими рус-
ское общество. Он убежден, что создавшая «крепкое централизо-
ванное государство» Россия была лишена «внутреннего мораль-
ного и духовного единения и культурной сплоченности» вследст-
вие «широкого развития западничества в высших слоях русского
общества»35. Отказываясь отождествлять консерватизм с реакци-
онностью именно в силу того, что эта идеология выдвинула «об-
щенациональные идеалы», выступала и за «подлинно русские
принципы» сохранения «обычаев и традиций», зарубежная лите-
ратура не раскрыла того главного, что «охранители» под «тра-
диционными институтами русского общества» (которые надо
было беречь и укреплять) мыслили прежде всего самодержавие.
Так, полная отвлеченность от классовых принципов оборачи-
вается для исследователей самыми реакционными выводами —
иначе ведь нельзя расценить рассуждения о возможности «при-
мирить» народные массы «освобожденной России» с идеей само-
державия 36.
Само выдвижение, таких идеалов, как Катков и Победонос-
цев, рост их влияния справедливо связываются Таденом с «по-
требностью в лидерах, способных отразить угрозу, которую соци-
ализм и нигилизм представляли для русского общества»37. Для
Пайпса «в самом общем смысле русский консерватизм после
1860 г. представляет собой теорию антинигилизма, попытку соз-
дать альтернативу страшному призраку ,,нового человека” Чер-
нышевского, представшему перед русским обществом» 38. В идей-
ной борьбе, которую вела передовая русская мысль с официаль-
ной идеологией, западные исследователи занимают вполне опре-
деленную позицию, считая, что «консервативный национализм»
более соответствовал историческим потребностям России, неже-
ли идеалы демократии и социализма. С их точки зрения, именно
идейные поиски «охранителей» «основ русской культуры и об-
щества вскрыли ту правду о России, которая часто ускользала
от их более либеральных или радикальных соотечественников»,
35 Thaden Edward С. Op. cit., р. 4.
36 Ibid., р. XIII.
37 Ibid., р. 59.
38 Пайпс Р. Указ, соч., с. 4—5.
14
именно они (а не «радикалы» типа Чернышевского и Герцена)
«осознали, например, что тысячелетнее развитие России в полу-
изоляции от остальной Европы, обширность ее территорий и слож-
ный состав населения делали неблагоприятным переделку Рос-
сии по образцу европейских стран или в соответствии с какой-
либо схемой утопического преобразования»39.
Положительно оценивая ставку «охранителей» на самобыт-
ность, традиционализм, национализм, зарубежная литература в
целом считала, что они проявили неспособность к разумному
компромиссу между национализмом и западничеством, видя в
этом их основной идейный просчет. Прослеживая элементы «кон-
сервативного западничества» в мировоззрении Каткова вплоть до
конца 70-х годов, Катц связывает упадок его влияния именно с
отказом в дальнейшем от западнических идей, от попытки их со-
единения с «подлинно русскими принципами»40. Такова же точка
зрения Тадена, который считает, что в 80-е годы Катков утра-
тил роль идейного лидера вследствие «непонимания необходимо-
сти компромисса между национализмом и западничеством»41.
Отказ от ориентации на западные идеалы, сосредоточение на
вере Победоносцева в самобытное развитие России Бирнс рас-
сматривает как ограниченность его мировоззрения42. Пайпс оп-
ределяет этот отказ «охранительной» мысли от западничества
как реакцию на нигилизм, «олицетворявший все зло западной
культуры вообще и русского западничества в особенности»43.
В обобщающей работе Леонарда Шапиро делается тот же
вывод о неспособности консервативной мысли к решению корен-
ной для нее проблемы—синтезу элементов национализма и за-
падничества, который один мог дать ей возможность противо-
стоять социализму44.
Итак, зарубежная литература об «охранительной» идеологии
приходит к неразрешимым противоречиям. Признавая потенци-
альные возможности идеологии самодержавия, отказываясь счи-
тать ее реакционной, она устанавливает ее неспособность решить
коренную — с точки зрения зарубежных исследователей — про-
блему европеизации и модернизации абсолютизма. Неспособ-
ность эта, однако, ни в одном исследовании не связана с самой
природой самодержавия, а выступает как результат ограничен-
ности его идеологов.
В целом же проблему приспособления русского самодержа-
вия к капитализму зарубежная буржуазная историография тео-
ретически решает в положительном смысле, считая ее вполне
39 Thaden Edward S. Op. cit., p. 205.
40 Katz Martin. Op. cit., p. 178, 181.
11 Thaden Edward 5. Op. cit.. p. 53—56.
42 Byrns Robert F. Op. cit., p. 256, 281—283.
43 Пайпс P. Указ, соч., с. 5.
Schapiro Leonard. Rationalism and Nationalism in Russian Ninetcnntli
Century Political Thought. New-Haven and London, 1964, p. 85, 89.
15
возможной при определенных условиях. Отказываясь признать
закономерности в развитии самодержавия и его идеологии, вы-
текающие из классовой природы русского абсолютизма, совре-
менная зарубежная историография придает огромное значение
роли личности самих идеологов, пытаясь в области психологии
и этики искать объяснения многим «охранительным» идеям. Так,
Бирнс при анализе идей и действий Победоносцева выделяет его
глубоко пессимистический склад ума, скептицизм, его убежден-
ность в испорченности человеческой природы. Все это он счита-
ет «сердцевиной умонастроения» Победоносцева, определяющей
его политическую линию — ставку на авторитарное правитель-
ство45 *. Катц, хотя и обещает анализ психологических и социоло-
гических причин поведения Каткова, сосредоточивает в основном
внимание на нетерпимости и фанатизме Каткова, подчеркивая
его излишнюю мнительность и подозрительность, необуздан-
ность его нрава. У обоих исследователей черты личностей, сы-
гравших большую роль в русской истории, намечены в основном
верно. Однако психологические характеристики не связаны с клас-
совыми и политическими. Ни один из исследователей не дает от-
вета на вопрос: почему же именно такие личности выдвигались
и первенствовали при самодержавии, являясь его идейными гла-
шатаями, чем именно обусловлено было их влияние?
Я сознательно допустила здесь некоторое упрощение концеп-
ций самых разных авторов, отвлечение от разных оттенков реше-
ния ими проблемы с тем, чтобы охарактеризовать общие тенден-
ции зарубежной литературы об «охранительной» идеологии.
В ходе 1ИЗложеН|ИЯ мы еще будем обращаться к этой литературе,
рассматривая ее отдельные положения.
*
Катков как идеолог самодержавия имеет свою предысторию,
которая по насыщенности своей особой проблематикой могла бы
стать темой специального исследования. В настоящей работе
нет возможности осветить ее сколько-нибудь подробно — коснем-
ся кратко лишь тех моментов его биографии и идейного развития,
которые будут иметь существенное значение для понимания его
дальнейшей эволюции.
По социальному происхождению Катков принадлежал к раз-
ночинцам. Его отец Никифор Васильевич — мелкий канцеляр-
ский чиновник — умер рано, оставив вдову с двумя малолетними
детьми. Варвара Екимовна, урожденная Тулаева, из дворян, по-
ступила на службу надзирательницей в тюрьму. Детство и юность
Каткова прошли в бедности, граничащей с нуждой48. С помощью
благотворительности, а также при содействии родни, среди кото-
45 Byrns Robert F. Op. cit., p. 315.
48 Пассек Г. П. Из дальних лет. СПб., 1906, с. 288—292.
16
рой были люди богатые и знатные (кн. Мещерские, Голохвасто-
вы, Хованские), В. Е. Катковой удалось дать сыновьям образо-
вание. Михаил Катков учился в Преображенском сиротском учи-
лище, затем около года в 1-й Московской гимназии и в пансионе
М. Г. Павлова, где кончил приготовительный курс к университе-
ту, на словесное отделение которого поступил в 1834 г. Обнару-
жив неудовлетворенность казенной наукой, он серьезно занимал-
ся самообразованием, особенно увлекаясь немецкой философи-
ей— Гегелем и Шеллингом. После окончания Московского уни-
верситета в 1839 г. Катков поступил в Берлинский университет,
где слушал лекции Шеллинга. Приверженность к философским
системам Гегеля и Шеллинга сохранилась у него и в дальней-
шем— особенно к шеллингианской идее бога как верховной силе
мира. В то же время нельзя не согласиться с наблюдением совет-
ского исследователя, что в западной историографии влияние
шеллингианства на русскую «охранительную» мысль чрезвычай-
но преувеличено. По справедливому замечанию, «искать истоки
консерватизма Каткова в его юношеской склонности к шеллин-
гианству» — значит отказаться «от обсуждения реальной роли и
значения Каткова»47.
Зарабатывая уроками, не вылезая из долгов, Катков упорно
пробивался к образованию сквозь, казалось бы, беспросветную
нужду. В конце 30-х годов XIX в. жизнь столкнула его с пред-
ставителями передовой научной и общественной мысли страны.
В. Г. Белинский, Н. В. Станкевич, М. А. Бакунин, К. С. Аксаков,
П. Н. Кудрявцев приняли Каткова в свой круг как равного, как
единомышленника. Белинский ввел его в журналистику, начав
печатать его статьи в своем «Московском наблюдателе». Он же
рекомендовал его А. А. Краевскому в «Отечественные записки».
Именно Белинский, горячо восхищавшийся Катковым, предска-
зывавший ему большое будущее, ранее всех изменил к нему свое
отношение. При всей неоформленности взглядов Каткова, при оп-
ределенной их критичности по отношению к николаевской дейст-
вительности Белинский очень скоро почувствовал или, вернее,
угадал в нем нечто чужеродное, что поначалу определил сло-
вечком «москводушие». Впервые оно появилось в письме к
В. П. Боткину (апрель 1840 г.), в котором Белинский еще видит
в Каткове «великую надежду науки и русской литературы»48.
Далее это ощущение чужеродности («не нашего t круга») все
более углублялось. И признавая определенную роль, которую
Катков сыграл в его развитии (в частности, познакомив критика
с Гегелем), Белинский заметил: «Но его взгляды па многое, пра-
во, мне кажется, что они мне больше дали, чем ему самому»49.
47 Кантор В. М. Н. Катков и крушение эстетики либерализма.— Вопросы ли-
тературы, 1973, № 5, с. 1Q5. - -
48 Белинский В. Г. Избранные яисьма, т. 1 1955, с. 69. л ‘ 4
49 Там же, с. 212. } Мш I
После приезда Каткова из Берлина произошел его разрыв с
кружком Белинского, не принявшим его шеллингианства. Кру-
жок все более интересовался политическими вопросами, общест-
венной борьбой на Западе, социалистическими идеями. Катков
с середины 40-х годов как бы отошел от всего этого, погружа-
ясь, казалось бы, в «чистую» философию и филологию. В 1845 г.
он защитил диссертацию «Об элементах и формах славяно-рус-
ского языка» и был определен адъюнктом по кафедре филосо-
фии. Ученой карьере Каткова содействовал гр. С. Г. Строганов—•
тогдашний попечитель Московского учебного округа. Обратив
внимание на способного студента, он «склонил его продолжать
научные занятия, обещая кафедру в Московском университе-
те»50. В качестве педагога Катков не снискал популярности.
«Чтения его, — (свидетельствовал Н. А. Любимов, — произнюдили
большое впечатление глубиной изложения, но большинству едва
ли были доступны»51.
По правительственному распоряжению, предоставлявшему
к а федр ы ф и л ософ и и тол ь ко п р о ф ессор а м бого сл ови я, К а тко в
вынужден был оставить преподавание логики в Московском уни-
верситете. Судя по письмам, он продолжал оставаться на
распутье: у него не было ни твердого желания посвятить себя чис-
той науке (как он впоследствии любил это представлять), ни
стремления заняться журналистикой. Скорее всего, он довольст-
вовался бы карьерой чиновника, искал скромное, но приличное
место52. В 1851 г. он получил заведование редакцией универси-
тетской газеты «Московские ведомости» с назначением чиновни-
ком особых поручений при министре народного просвещения. Но
и здесь первое время он не нашел себя — газета продолжала
оставаться чисто хроникальной, информационной, хотя число
подписчиков увеличилось почти вдвое.
Подлинное вступление Каткова в общественную борьбу состо-
ялось с началом издания «Русского вестника», предпринятого в
1856 г. совместными силами московских либералов (А. В. Стан-
кевич, Е. Ф. Корш, П. Н. Кудрявцев, М. Н. Катков, П. М. Леонть-
ев) 53. В 1858 г. журнал перешел в руки Каткова и Леонтьева и
Катков стал его единоличным редактором (Леонтьев, сотрудни-
чая в журнале, занимался в основном ведением его администра-
тивно-хозяйственных дел).
В обстановке революционной ситуации в стране программа
«Русского вестника» явилась своеобразной попыткой соединить
50 Любимов Н. А. М. Н. Катков п его историческая заслуга. СПб., 1889,
с. 41.
51 Там же, с. 43.
52 Письма М. Н. Каткова к А. Н. Попову [1843—1857 .гг.].—Русский архив,
1888, № 8, с. 481.
53 «Русскому вестнику», за -1856—1857 Гг.'посвящена статья В. Н. Розенталь
«Oбщecтвeннo-пoлитичeqкaя. программа русского либерализма в середине
50-х годов XIX в.» (Исторические записки, 1961, т. 70),
' 18
«охранительную» идеологию с элементами либерализма54.
В журнале Каткова ставились задачи ликвидации крепостного
права, ускорения промышленного развития, преобразования па-
триархальной общины — задачи, необходимость решения кото-
рых уже осознавалась и частью господствующего класса, и са-
мим правительством. В годы подготовки реформы Катков отста-
ивал освобождение крестьян с землей за выкуп, призывая учи-
тывать, что «успехи сельского хозяйства зависят не только от
средств ста тысяч помещиков, но и от средств двадцати милли-
онов крестьян-землевладельцев» 55.
Политическая программа журнала исходила из убеждения
редактора в том, что «дело настоящего времени состоит не в том,
чтобы вводить что-то новое, а в том, чтобы придать старому, уже
издавна существующему, новую форму, сообразно новььм по-
требностям времени и приготовляющимся изменениям в отно-
шении сословий»56. Катков ратовал за введение начал самоуп-
равления (по типу английского) для господствующих классов.
Он решительно высказывался против каких-либо ограничений
самодержавной власти, осуждал конституционные устремления.
«Русский вестник» отстаивал реформу суда, отдавая преимущест-
во институту мировых судей (опять-таки по типу английского).
Он выступал за гласность, подразумевая под ней не свободу
печати, а некоторое ослабление цензуры, выдвигая требования
ликвидации полицейского режима, отмены телесных наказаний.
Катков всегда особо подчеркивал принципиальное значение ха-
рактера всех преобразований, т. е. того, каким образом, какими
силами, в какой форме они будут осуществляться. Решающим
условием всех изменений, которое позволит избежать обостре-
ния противоречий и конфликтов, выдвигалась постепенность —
как категория не времени, а именно характера преобразований.
«Постепенность может быть очень быстрая и даже превосходить
непостепенность»,— объяснял Катков, обозначая этим терми-
ном естественный процесс, состоящий в «бережном преобразова-
нии старых форм в новом духе»57. Понимание предстоящей
реформы как антипода ломке, как постепенной переделки «свер-
ху» сложившихся социально-экономических отношений, стремле-
ние перенести в новое общество возможно больше из старого,
ставка на сохранение основных устоев старого строя, прежде
всего самодержавия и помещичьего землевладения, — все это
показывает консервативный характер самих основ • мировоззре-
ния Каткова при всех его либеральных тенденциях.
54 Подробнее см.: Твардовская В. А. Политическая программа «Русского вест-
ника» на рубеже 1850—1860-х годов.— Освободительное движение в Рос-
сии в XIX веке, вып. 6. Саратов, 1975.
55 Крестьянский вопрос.— Русский вестник, 1858, июль, кп. 2, Современная
летопись, с. 83—84.
56 Выборное начало.— Там же, 1860, март, кн. 2, Современная летопись, с. 96.
57 Там же, февр., кн. 2, Современная летопись, с. 315.
19
В борьбе за утверждение этой либерально-охранительной иде-
ологии, за ее идейное господство «Русский вестник» столкнулся
с мощным противодействием революционной демократии. Кат-
ков,одним из первых начал понимать, что революционная демокра-
тия становится все более значительным фактором русской жиз-
ни, а ее органы — «Современник» и «Колокол» — школой поли-
тического воспитания молодой разночинской интеллигенции в
духе демократических, республиканских, антибуржуазных тра-
диций. Окружение Каткова с ненавистью следило, как ширится
круг читателей «Современника», растет авторитет журнала,
сквозь препоны цензуры проводившего идею крестьянской ре-
волюции, утверждавшего роль народных масс в ликвидации са-
модержавно-крепостнических порядков5в.
В 1860 г. Н. Г. Чернышевский говорил о падении читатель-
ского интереса к «Русскому вестнику» как о факте общеприз-
нанном 5Э. Тогда же Каткову пришлось опровергать слухи о близ-
кой кончине своего журнала58 59 60 *. Претендовавший па идейную
гегемонию «Русский вестник» все более отчетливо понимал необ-
ходимость борьбы с «разрушительным направлением «Современ-
ника», с его «мужицким демократизмом». «Куда бы мы годи-
лись, если бы свободно смотрели на таких витязей, набирающих
себе дружины? — писал П. М. Леонтьев, имея в виду Чернышев-
ского.— Чем более у них приверженцев, тем сильнее побужде-
ние, тем священнее долг противодействовать им, не позволять
им лишать нашу молодежь идей и энтузиазма»01. С необходи-
мостью усиления этого «противодействия» связана и перестройка
«Русского вестника»: выдвижение отдела «Литературная крити-
ка» (в 1860—1862 гг. почти целиком занятого «Современни-
ком»).
«Старые боги кончились, жрецы их поникли и присмирели»,—
писал Катков, имея в виду крепостников. Гораздо труднее, по
его словам, бороться с новыми богами и жрецами62 63. В самой
терминологии чувствуется признание Катковым огромной мощи
демократической идеологии, которая выдвинулась в качестве
главного объекта на новом этапе борьбы и была окрещена «ни-
гилизмом». Это впервые введенный самим Катковым термин03
должен был подчеркнуть не только всеотрицающий характер
58 Даже по неточным и необъективным сведениям Н. А. Любимова к момен-
ту ареста Н. Г. Чернышевского тираж «Современника» составил 7000, в то
время как для «Русского вестника» называется явно завышенная цифра —
5700 (Любимов Я. А. Указ, соч., с. 97).
59 Чернышевский Н. Г. История из-за г-жи Свечипой.— Поли. собр. соч., в
15-ти т., т. VII. М., 1950, с. 317.
60 От редакции.— Русский вестник, 1860, ноябрь, кн. 2, с. 210.
81 Письмо П. М. Леонтьева К. Д. Кавелину, 27 окт. 1858 г.— Русская мысль,
1892, № 3, отд. 1, с. 7.
82 Старые боги и новые боги.— Русский вестник, 1861, № 2, с. 903.
63 Козьмин Б. П. Несколько слов по поводу слова «нигилизм».— В кн.: Ли-
тература н история. М., 1969.
20
«Жрецов нового культа», но и бесплодность направления «Совре-
менника». Называя своих противников «мальчишками-свисту-
нами» с несамостоятельным мышлением и незрелыми теориями,
Катков в полном противоречии с этим постоянно подчеркивал
особую трудность борьбы с нигилизмом, недостаточность для
нее средств полемики. Довольно быстро он понял, что «истребить»
«Современник» — задача для него менее трудная, чем доказать
несостоятельность его идей. Вот почему отклики Каткова на
журнал Н. А. Некрасова и Н. Г. Чернышевского более адресова-
лись к правительству, чем к публике. Именно «Русский вестник»
обратил внимание властей на идеи «Современника», зачастую
расшифровывая то, что ускользнуло от глаз цензуры. Полити-
ческий донос, которым позднее прославился Катков — офици-
альный публицист, берет свое начало еще с поры «либерально-
го» «Русского вестника». По словам министра народного просве-
вещения Е. В. Путятина (в ведении которого тогда находилась
цензура), «анархические тенденции» в легальной печати начали
обнаруживаться правительством именно благодаря «Русскому
вестнику» °4.
Ранее чем кто-либо квалифицировал его действия (и в этом
сказался его особый расчет), Катков сам определил их так:
«Мы не отказываемся от своей доли полицейских обязанностей в
литературе,— открыто заявил он,— и постараемся помогать до-
брым людям в изловлении беспутных бродяг и воришек, но бу-
дем этим заниматься искусством не для искусства, а в интересах
дела и чести»05. И хотя Катков сделал это заявление в 1861 г.,
вряд ли можно согласиться с тем, что «Русский вестник» присту-
пает «к открытому исполнению охранительных функций в жур-
налистике только с начала 1861 г., сохраняя на протяжении
1860 г. известную терпимость по отношению к органам револю-
ционной демократии»60. Правда, открытые лобовые атаки на
«Современник» еще не стали систематическими в конце 50-х го-
дов XIX в. Осознание своей противоположности «Современни-
ку», зародившись в окружении «Русского вестника» как смутное
и неясное, вызревало по мере развертывания идейной борьбы, в
которой «Современник» приобретал все более определенные
черты органа крестьянской демократии. Но ни о какой «терпимо-
сти» не могло быть и речи. Проповедь либерально-монархиче-
ского соглашательства, воинствующее отрицание демократии и
социализма — вся идейная борьба «Русского вестника» уже тог-
да была направлена против разночинской идеологии.
«Русскому вестнику» принадлежит немалая роль в таких
событиях, как арест Чернышевского, временное закрытие «Со-
,i4 Письмо кн. П. К. Щебальского М. Н. Каткову, 20 июня [1861 г.].—ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 24, л. 67.
65 Несколько слов вместо «Современной летописи».— Русский вестник, 1861,
№ 1, с. 483—484.
66 Китаев В. Л. От фронды к охрапительству. М., 1972, с. 227.
21
временника». Травля революционеров-демократов закономерно
закончилась этими актами насилия.
Не случайно, что именно Каткову было дано разрешение на-
чать открытую полемику в легальной печати с «Колоколом», на
что правительство до 1862 г. не могло решиться07. Столь же
бездоказательное, сколь и грубое по тону выступление против
Герцена встретило отрицательное отношение даже в либераль-
ных кругах. Один из сотрудников Каткова уведомлял редактора:
«В Петербурге есть много людей, которые сильно рассвирепели
за статью твою о Герцене. Некоторые собрались возвратить тебе
экземпляр „Вестника”»67 68.
Борьба с революционной демократией решительно изменила
отношение правительства к Каткову (до конца 50-х годов чис-
лившемуся в III отделении с. е. и. в. канцелярий в списках не-
благонадежных литераторов) и к его журналу, считавшемуся тем
же ведомством «демократическим»69. Параллельно с падением
общественного авторитета «Русского вестника», сокращением
числа его подписчиков шло упрочение официального положения
редактора, создавались возможности расширения издательской
деятельности. Начало исполняться предсказание Белинского о
том, что Катков «далеко пойдет, далеко, куда наш брат и носу
не показывал и не покажет» 70.
Ожили давно вынашиваемые Катковым планы приобретения
своей газеты, которые не могли нс возникнуть в ходе борьбы за
идейную гегемонию. Еще осенью 1859 г. П. М. Леонтьев сове-
товался с Катковым (бывшим тогда за границей) о «Москов-
ских ведомостях», отдаваемых Московским университетом в
аренду частным лицам71. Интересовались издатели «Русского
вестника» и арендой «Санкт-Петербурпских ведомостей»72.
В 1861 г. Каткову удалось добиться самостоятельного изда-
ния «Современной летописи» как еженедельной газеты (с 1860 г.
он хлопотал о выходе ее два раза в неделю). Дело продвигал
университетский товарищ Каткова, член Главного управления
цензуры И. Д. Делянов, при участии министра просвещения
Е. П. Ковалевского. Поскольку прежняя программа издания
«Русского вестника» была утверждена императором, разреше-
67 Заметка для издателя «Колокола».— Русский вестник, 1862, июнь; Совре-
менная летопись, 1862, № 23.
68 Письмо Д. И. Каменского М. II. Каткову [1862 г.].— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 24,
л. 70.
09 Список литераторов и цензоров, находившихся под наблюдением ввиду не-
благонадежности и связи с Герценым — ЦГАОР СССР, ф. 109 (III отде-
ленно с. е. и. в. к.), Секретный архив, on. 1, д. 181; Лемке М. Эпоха цен-
зурных реформ. СПб., 1904, с. 7.
70 Белинский В. Г. Избранные письма, т. 1. М., 1955, с. 69.
71 Письмо II. М. Леонтьева М. Н. Каткову [1859 г., нс позднее октября].—ОР
ГБЛ, ф. 120, к. 6, № 10, л. 15.
72 Письмо Н. Д. Ахшарумова М. II. Каткову, 20 окт. 1861 г.—Там же, кн. 20,
л. 165; Письмо Н. Ф. Щербины М. И. Каткову [1861 г.] — Там же, к. 40,
№ 18.
22
ние, полученное Катковым, было «превышением -власти» со сто-
роны цензуры, и это «при постоянных отказах в подобных разре-
шениях другим», при высказывании в «верхах» «многих, очень
многих против умножения политических журналов»73.
В 1862 г. Катков ходатайствовал о передаче ему и П. М. Ле-
онтьеву в аренду «Московских ведомостей». Рассказывая о про-
тиводействии Совета университета кандидатурам Каткова и Ле-
онтьева, о солидной конкуренции, которая ожидала их здесь,
Н. А. Любимов признавал решающую роль в благоприятном для
них исходе дела правительственного вмешательства74. Это под-
тверждается и документально. Министр просвещения сообщал
Каткову, что «государь изволил разрешить отдать „Московские
ведомости” Вам и Леонтьеву, хотя в министерство поступило
предложение с надбавкой в 10 тысяч рублей в год, но в уважение
принята опытность, знание и известность новых редакторов»75 76.
Самодержавие начало понимать недостаточность репрессив-
ных мер по отношению к печати неофициальных направлений.
В борьбе за общественное мнение, которое «отзывается враж-
дебно о существующем порядке вещей», созрел план негласного
влияния на одну из неофициальных газет70. Успешным условием
его выполнения выдвигалась полная конспирация («чтобы не
уронить доверия публики к изданию, на которое тотчас же может
упасть обвинение в подкупности») 77. Ставка делалась на публи-
циста с дарованием, «интересного для читателя». Первоначаль-
но выбор пал на издателя умеренно-либеральной газеты «Наше
время» Н. Ф. Павлова. Однако предприятие, стоившее правитель-
ству немалых средств, не имело успеха — редактору нехватило
уменья, опыта, нужной хватки. В лице Каткова правительство
наметило новую кандидатуру.
В момент принятия из рук правительства «Московских ведо-
мостей» Катков имел репутацию либерала-западника, англома-
на, публициста, если нс находящегося в оппозиции, то и не раз-
деляющего официальную точку зрения по ряду вопросов русской
жизни. Он приступал к редактированию газеты, вооруженный
опытом общественной деятельности нескольких, совершенно
особых по остроте социально-политических противоречий лет;
приступал, воодушевленный ненавистью к демократическим и со-
циалистическим идеям, видя самый надежный оплот против них
в самодержавии, и готовый служить ему последовательно и не-
уклонно.
73 Письма И. Д. Делянова М. Н. Каткову, 2 авг., 6 и 19 окт., 5 и 13 ноября
1860 г.— Там же, к. 2, № 40.
74 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 112.
75 Письмо А. В. Головнина М. Н. Каткову, окт. 1862 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 2, № 29.
76 Записка П. А. Валуева о приобретении негласного влияния правительства
па одну из ныне издаваемых газет (октябрь 1861 г.) —ЦГИА СССР, ф. 908
(П. А. Валуева), on. 1, д. 142, л. 5.
'7 Там же, л. 6—8.
Глава первая
СТАНОВЛЕНИЕ «МОСКОВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ»
КАК ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ГАЗЕТЫ
Позиция
М. Н. Каткова
в польском вопросе
Требование
военной диктатуры
Борьба
за крестьянские
реформы
1863—1864 гг.
Идея русификации
помещичьего
землевладения
Роль Каткова
в организации
«общественного
мнения»
в поддержку
правительства
Обоснование
национальной
политики
самодержавия
Цензурные трудности
1866 год
и упрочение
позиции Каткова
как идеолога
самодержавия
Переход «Московских ведомостей»—
столетней русской газеты — в руки
М. Н. Каткова и П. М. Леонтьева совпал
с началом польского восстания. Для Кат-
кова оно явилось не только продолжени-
ем, но и наиболее ярким, концентриро-
ванным воплощением того состояния
страны на рубеже 50—60-х годов XIX в.,
которое современники определяли как
«канунное», т. е. чреватое угрозой ради-
кальных всеобщих перемен.
«Русский вестник» занимал расплыв-
чатую позицию в национальном вопросе.
Не подвергая сомнению правомерность
существования многонациональной Рос-
сийской империи, выступая противником
федерализма, журнал Каткова в то же
время критиковал такие «фальшивые по-
литические тела», как Австрия и Турция.
В его «Политических обозрениях» мель-
кали не только отвлеченные понятия о
«правах народностей», но и довольно рис-
кованные рассуждения о том, что власть,
основанная на подавлении народного,
племенного инстинкта, «будет волей-не-
волей постоянно находиться в ложном
положении... в ней постоянно будут раз-
виваться пагубные наклонности, дейст-
вие ее будет принимать направление,
вредное как для нее, так и для целого» *.
Однако к 1863 г., когда Катков уже начал
отрешаться от либеральной редакции
своей государственной доктрины, его из-
дания уже доказывали, что право народ-
ности па самостоятельность только пото-
му, что опа — народность — есть предрас-
Политическое обозрение: — Русский вестник, 1859, апр., кн. 1, Современная
летопись, с. 274.
24
судок, поскольку далеко не все народы способны управлять
сами собой. И все же еще декларировалось «искреннее уваже-
ние к польской народности»2, существование которой с нача-
лом восстания вообще стало отрицаться.
С первых дней польского «мятежа» издания Каткова заняли
предельно четкую позицию, выступив против каких бы то ни
было уступок восставшим, против какого бы то ни было расши-
рения их национальных пра<в. А ведь с тонки зрения недавних
катковских рассуждений о «фальшивых политических телах»,
основанных на насилии, независимая Польша должна была бы
представлять для самодержавия меньшую опасность, чем Поль-
ша порабощенная.
«Политическая самостоятельность Царства Польского пред-
ставляется менее невыгодным для России, чем его насильствен-
ное с нею соединение»3,— полагал И. С. Аксаков, в целом раз-
делявший взгляд на необходимость подавления восстания.
«Говорят, отказаться от Польши и Литвы значит создать у себя
под боком врага... Да разве лучше враждебность подданных,
чем соседа?»—спрашивал Каткова современник, не решивший-
ся подписать свое письмо4. «Московские ведомости» яростно
опровергали подобные суждения. Редактор умело использовал
выдвинутый повстанцами шляхетско-националистический лозунг
восстановления Польши в границах, существовавших до разде-
лов («от моря до моря»). Программа восстановления Польши
1772 г. «даже выгодна для нас», признавался Катков: «Гораздо
более серьезная опасность так называемой умеренной и потому
легче осуществимой польской программы» 5.
Катков доказывал, что держать Польшу «вооруженной ру-
кой»— историческая необходимость, что борьба с восстанием
имеет для России значение национальной борьбы6. «Там, на
берегах Вислы, решается теперь предварительно важнейший и
существеннейший вопрос для каждого государства — вопрос о
неприкосновенности и безопасности наших собственных искон-
ных владений. Наши войска должны знать, что они стоят за
общенародное, русское дело» 7. Снова и снова издания Каткова
утверждали, что существование России как великой державы
и русского народа как «целого» связано с удержанием Польши.
Сохранение целостности и единства для России современной,
пореформенной — вопрос жизни и смерти. «Только в качестве
великой европейской державы она принуждена непрестанно
заботиться о развитии всех производительных сил своих, о пре-
2 Борьба против польской пропаганды в Юго-Западной России.— Современ-
ная летопись, 1863, япв., № 2, с. 2—3.
3 День, 1863, 3 сеит., № 32.
4 ОР ГБЛ, ф. 120 (М. Н. Каткова), кн. 23, л. 97 об.—98.
5 Московские ведомости, 1863, 3 авг., № 169.
6 Польский вопрос.— Русский вестник, 1863, № 1, с. 477 и след.
7 Московские ведомости, 1863, 9 марта, № 53.
25
успеянии промыслов, торговли, науки и искусств, о благоустрой-
стве гражданском и политическом»8. Потому-то Россия и «не
может допустить, чтобы рядом с нею образовалось отдельное
польское государство». Подобное решение «Московские ведо-
мости» именовали самоубийственным 9. «Одно из двух — либо
Россия, либо Польша»,— провозглашал Катков, доказывая не-
возможность одновременного существования двух этих госу-
дарств как самостоятельных 10. Он отказывался признать об-
суждавшуюся в западной печати возможность возвращения
Польши к правам, дарованным Александром I и отнятым после
восстания 1830 г.
Жесткая определенность позиции изданий Каткова с требо-
ванием немедленного подавления восстания «железом и кровью»
сразу же выделили их среди других русских газет и журналов.
При всей общности великодержавной точки зрения не только
славянофильский «День» или либеральные «Санкт-Петербург-
ские ведомости», но даже и официальный «Русский инвалид» в
первые месяцы восстания не стояли на столь воинственной и
бескомпромиссной позиции, как газета Каткова. Так, газета
«День», которая, по словам ее редактора, «прилежнее всех дру-
гих журналов занималась до сих пор обсуждением польско-
русской вековой тяжбы», почти весь первый месяц восстания
выходила без передовиц. «Мы надеемся, что читатели поймут,
что это молчание не наша прихоть»,— замечал И. С. Аксаков11.
Судя по обсуждению этих, не пропущенных цензурой статьей в
литературных салонах Москвы, Аксаков в первые дни восста-
ния метался между идеями «опереться на сейм, в коем дать
место крестьянскому сословию» или же «предоставить Польшу
собственной анархии» 12. «Северная почта»— орган Министер-
ства внутренних дел, благодаря особому взгляду министра
П. А. Валуева на польский вопрос — о чем речь впереди — из-
бегала обстоятельно высказываться на эту тему, ограничиваясь
информацией и перепечаткой время от времени передовиц из
тех же «Московских ведомостей».
Демократическое течение, разумеется, было вовсе лишено
возможности в подцензурной печати противопоставить «Москов-
ским ведомостям» свою программу. Возобновленный после цен-
зурного запрещения «Современник» Н. Л. Некрасова подчер-
кивал затруднительность «высказать какое-нибудь определен-
ное мнение свое» по польскому вопросу, обращая внимание на
8 Московские ведомости, 1863, 14 марта, № 57.
9 Там же, 12 марта, № 55.
10 Русский вопрос.— Русский вестник, 1863, № 2; с. 933 и след.; Русско-поль-
ская дилемма.— Современная летопись, 1863, № 12, с. 1.
11 День, 1863, 2 февр., № 5.
12 Текущая хроника и особые происшествия.— Дневник В. Ф. Одоевского,
1859—1869.— В кн.: Литературное наследство, т. 22—24. М., 1935, с. 164
(Далее — Дневник В. Ф. Одоевского).
26
«трудность решения вопроса без неудобства в будущем»13 14. По
словам председателя Московского цензурного комитета, дея-
тельность Каткова (публика привыкла числить его в «передо-
вых» редакторах) приобретала особое значение «при упорном
молчании других органов русской журналистики, которые как
будто стыдятся обнаружить свое сочувствие к благородным уси-
лиям нашего монарха и наших воинов в настоящей борьбе» и.
Один «Колокол» из лондонского далека «продолжал отстаи-
вать свободу Польши и бичевать усмирителей, палачей, веша-
телей Александра II» 15 16. «Мы с Польшей, потому что мы за
Россию. Мы со стороны поляков, потому что мы русские. Мы
хотим независимости Польши, потому что мы хотим свободы
России. Мы с поляками, потому что одна цепь сковывает нас
обоих» 1в. «Защиту Польши» В. И. Ленин назвал в числе вели-
ких исторических заслуг Герцена: «Герцен спас честь русской
демократии» 17. Но в своей борьбе за влияние на русское обще-
ство нелегальный «Колокол» и газета, задуманная как неофи-
циальный правительственный орган, находились в слишком не-
равных условиях. К тому же, нестойко1сть либерального общест-
ва, его податливость национализму придавали силу Каткову.
В первых статьях «Московских ведомостей», посвященных
восстанию, речь шла о войске, как решающем факторе победы
над повстанцами: его численности и вооружении, дислокации
его в районах восстания. Не без влияния газеты военным дей-
ствиям со стороны царизма были приданы наступательность и
беспощадность. После того как был достигнут огромный чис-
ленный перевес русской армии над повстанцами, внимание Кат-
кова сосредоточилось на системе управления в Царстве Поль-
ском — системе «кнута и пряника», которую он признал реши-
тельно непригодной. «Наша система должна состоять в том,
чтобы одной рукой карать неумолимо и справедливо, чтобы за-
ставить бояться и уважать власть, а другой миловать, кого
миловать можно без слабости» 18,— писал наместник царства
Польского. Такого курса он как бы по инерции пытался при-
держиваться и в начале восстания. Критикуя эту политику
13 Внутреннее обозрение.— Современник, 1863, № 4, с. 356. Английский иссле-
дователь Л. Герштейн правильно расценивает молчание радикальной прес-
сы по польскому вопросу как форму протеста против официальной точки
зрения (Gerstein Linda. Nikolai Strakhov. Cambridge (Mass.), 1971, p. 103).
14 Письмо M. П. Щербинина П. А. Валуеву, 24 февр. 1863 г.— ЦГИА СССР,
ф. 908 (П. А. Валуева), on. 1, д. 676, л. 6 об.
15 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 21, с. 260.
16 Прокламация «Земли и воли».— Колокол, 1863, 1 апреля, л. 160, с. 1318
(Далее цит. по факсимильному изданию: Колокол, вып. V, 1863. М., 1963).
17 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 21, с. 260.
18 Переписка ими. Александра II с вел. кн. Константином Николаевичем за
время пребывания его в должности наместника Царства Польского в 1862—
1863 гг.—Дела и дни, 1921, кп. 2, с. 136.
27
«компромиссов», «Московские ведомости» выдвинули идею
военной диктатуры как основного условия победы над восста-
нием.
К последовательному развитию этой идеи газета перешла с
середины апреля 1863 г. Первые два месяца Катков был слиш-
ком уверен, что «дело польского восстания проиграно безвоз-
вратно» 10. Правда, уже с начала апреля он рвался поставить
вопрос о диктатуре, но встречал сопротивление цензуры.
«В предлагаемой Вами редакционной статье, — писал Каткову
цензор, — обсуждается образ действий нашего правительства в
Парстве Польском... Вообще указывается на нерешительность
действий, на неуместные поблажки и льготы как на меры, кото-
рые приведут нас к потере края, к европейской войне... Это все
может быть очень справедливо, но никак не может быть пропу-
щено цензурой»19 20. Глава Московского цензурного комитета в
конфиденциальной переписке с министром внутренних дел,
касаясь цензурных затруднений газеты Каткова («которой бла-
гонамеренное направление не подлежит сомнению»), объяснял
их «чрезвычайно щекотливым» характером польского вопроса
и «требованиями особой осторожности преимущественно в
«Московских ведомостях», читаемых простым народом» 2l.
Назначение М. Н. Муравьева на пост Виленского генерал-
губернатора с неограниченной властью и чрезвычайными пол-
номочиями, состоявшееся в мае, но решенное еще в середине
апреля 1863 г., явилось свидетельством поворота правительст-
венной политики. Оно развязало руки московскому поборнику
диктатуры для Польши. Катков получил возможность ссылать-
ся на конкретный пример образцовых, с его точки зрения, дей-
ствий «по усмирению мятежной бодрости» повстанцев, утверж-
дая, что и в Царстве Польском необходимо установить «на вре-
мя мятежа и войны военную администрацию, которая, как мож-
но надеяться, скоро покончит с польским восстанием»22. В мае
Каткову удалось уже осуществить то, чего опасался цензор:
сделать «целую Россию свидетелем слабого и несообразного
образа действий правительства» и советов, которые тщетно
давали ему «Московские ведомости» 23.
В июне газета Каткова предприняла уже систематические
атаки на существующее в Царстве Польском управление.
Утверждая, что «восстание пользуется крайней снисходитель-
ностью законных властей в Царстве Польском», опа проводила
мысль о том, что с бездеятельностью правительства законного
19 Московские ведомости, 1863, 29 марта, № 69.
20 Письмо А. Г. Петрова М. Н. Каткову [апр. 1863 г.].— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 21, л. 177.
21 Письмо М. П. Щербинина П. А. Валуеву, 22 февр. 1863 г.— ЦГИА СССР,
ф. 908, on. 1, д. 676, л. 1.
22 Московские ведомости, 1863, 20 апр., № 84.
23 Письмо А. Г. Петрова М. Н. Каткову [апр. 1863 г.], л. 177.
28
усиливается мощь правительства «подземного»24. Корреспон-
денции «Московских ведомостей» из Варшавы рисовали унизи-
тельное положение русских властей, не чувствующих себя по-
длинными хозяевами города. Так, рассказ о похищении повстан-
цами из Варшавского банка 46 тыс. руб. заканчивался весьма
недвусмысленно: «Не ясно ли, что поляки нимало не ценят той
снисходительности великого князя, которая смягчает возмож-
ным образом тяготы военного положения, и той добросовест-
ности, с которой князь-наместник охраняет автономию края в
лице его чиновников» 25 26.
Даже если бы не было свидетельства о том, что Катков сам
«аранжировал» корреспонденции своих сотрудников2в, нельзя
было бы не узнать здесь его «почерка». Подобный тон никто
еще не мог себе позволить в печати по отношению к лицу столь
высокопоставленному. Во всех нападках газеты на управление
в Польше проходила подспудно мысль об «измене», которую
современники, недовольные этим управлением, могли поверить
лишь дневнику да надежно посланному письму. В разгар атаки
московской газеты на наместника Царства Польского министр
внутренних дел записывал в дневнике: «Вел. князь явно в руках
предателей или под влиянием страха за свою особу, или, что
еще было бы хуже, под влиянием расчетов на возможность от-
деления Польши под его скипетр» 27.
В июле нападки Каткова на систему управления в Польше
усилились. В параллельном существовании гражданских и воен-
ных властей, в отсутствии их единства видел он «главные за-
труднения» в подавлении восстания, предлагая передать дело
в руки военного управления28. Обращая внимание на сложности
международной обстановки, когда вмешательство в польский
вопрос европейских держав, вызванное не столько сочувстви-
ем к восставшим, сколько своекорыстными интересами, грозило
опасностью войны, Катков обосновывал необходимость дикта-
туры и для того, чтобы отнять у держав всякое основание
сомневаться в решимости России бороться за Польшу29. Напад-
ки «Московских ведомостей» на «жалкое двоевластие» продол-
жались до середины августа, когда вел. князь Константин Нико-
лаевич был устранен от управления, а в крае установился от-
крытый военно-полицейский режим.
Та дерзость, с которой газета вторглась в обсуждение поли-
тических вопросов первостепенной важности — для русской
24 Московские ведомости, 1863, 9 июня, № 125.
25 Там же, 28 июня, № 142 (корреспонденция из Варшавы от 20 июня).
26 Воспоминания Е. М. Феоктистова. За кулисами политики и литературы.
1848—1896 гг. Л., 1929, с. 137. Корреспондентами «Московских ведомостей»
в Варшаве были П. Н. Юшенов и Н. П. Воронцов-Вельяминов.
27 Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. В 2-х т., т. I. М., 1961,
с. 288. Запись от 7 июня 1863 г. (далее -- Дневник П. А. Валуева).
28 См. передовые статьи «Московских ведомостей» (1863, № 141, 144, 145).
29 Там же, 20 июля, № 159; 23 июля, № 161.
29
жизни того времени явление неслыханное — удивляла многих
исследователей. Однако она объясняется все же довольно прос-
то— Катков верно нащупал позицию, на которую неизбежно
должен был встать весь правящий лагерь во имя сохранения
империи. «Московские ведомости» потому и могли себе позво-
лить такую «отвагу» в нападках на одного из представителей
власти, что отражали растущее недовольство «верхов» в целом.
На недостаток решительности в борьбе с восстанием негодова-
ли и вчерашние крепостники, такие ярые реакционеры, как
гр. В. Н. Панин, кн. П. П. Гагарин, гр. Д. Н. Блудов, и умерен-
но-консервативный Валуев и представители либеральной бюро-
кратии — братья Д. А. и Н. А. Милютины. Острота этого воз-
мущения ощущается в письме видного сановника В. А. Карам-
зина: «Вот до какого позора довела нас система терпимости
посреди восставшего края и безнаказанности изменников... Но
что же должны мы думать о государе, который жертвует
достоинством и существованием своего народа для того лишь,
чтобы не сместить своего неспособного брата?» '0. К такому умо-
настроению были близки самые широкие слои господствующего
класса, самые разные представители его интеллигенции. Возму-
щение нераспорядительностью властей, недостатком «энергич-
ных мер» с их стороны высказывали высокопоставленные чинов-
ники — поэт Ф. И. Тютчев и академик А. В. Никитенко, истори-
ки М. П. Погодин и С. М. Соловьев, столь расходившиеся во
взглядах на прошлое России, поборник либеральных реформ
К. Д. Кавелин («находивший «претензии поляков отвратитель-
ными»), славянофилы И. С. Аксаков, А. И. Кошелев, Ю. Ф. Са-
марин, скорбевшие по поводу пролития (в результате задержек
в усмирении!) славянской крови. Лирик и публицист А. А. Фет
негодовал на «противоестественные системы уступок» и был
готов «хоть сию минуту тащить с гвоздя саблю и рубить ляха
до поту лица»30 31. Даже И. С. Тургенев, сокрушаясь по поводу
нового кровопролития («Опять кровь, опять ужасы...»), писал:
«Нельзя не желать скорейшего подавления этого безумно-
го восстания, столько же для России, сколько для самой
Польши» 32.
На волне этого общего настроения Катков не только вырас-
тал как выразитель «мнений». Новое Состояло в том, что он,
находясь вне правительства, диктовал ему программу, побуж-
дая к решительным практическим действиям. Не случайно
М. Н. Муравьев, понимая это растущее влияние Каткова, обра-
30 Письмо В. А. Карамзина М. Н. Каткову, 9 авг. 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 21, л. 117.
31 Письмо А. А. Фета Л. И. Толстому, 6 мая 1863 г.— В кн.: Л. II. Толстой.
Переписка с русскими писателями. М., 1962, с. 254.
32 Письмо И. С. Тургенева П. В. Анненкову, 25 янв. 1863 г.— В кн.: Поли,
собр. соч. И. С. Тургенева. В 28-ми т., Письма, т. V. М.—Л., 1963, с. 90.
30
тился к нему с предложением сотрудничать, на которое Катков
тут же с готовностью откликнулся 33.
Совсем еще недавно «Русский вестник» выступал противни-
ком войн, возмущаясь «циничным презрением к человеческой
жизни», с которым они ведутся. «На полях битвы сеются не-
добрые семена, которые еще долго дают из себя гибельный
плод. Это семена политического разврата, который война вно-
сит в общество, позорное неуважение к лицу человека и мрач-
ное поклонение грубой силе надолго въедаются в мозг и кости
всего общественного организма»,— говорилось в журнале по
поводу войны за национальное объединение Италии34. Но как
только дело коснулось «достояния» самодержавного государст-
ва, недавний западник признал военную расправу единственно
необходимой.
Сохранение единства империи, в глазах Каткова, оправды-
вало любые средства •— беззаконие, потоки крови, ряды висе-
лиц, переполненные тюрьмы, тысячи высланных по малейшему
подозрению в сочувствии к восстанию. «О полководце, покры-
вающем себя лаврами, не говорят, что он кровопийца; столь же
мало заслуживает упрека в кровожадности сановник, приводя-
щий в действие энергические меры, когда онмт требуются не-
обходимостыо и оправдываются законом»35 36. А. И. Герцен про-
цитировал эти строки в «Колоколе» 39 как образчик литературы,
где «чернила слишком близки к крови, слова — к свинцу»37.
Рассказывая в «Колоколе» о варварских виселицах и виленских
истязаниях, Герцен утверждал: «Не вся ответственность падет
тут на правительство. Правительство не выдумывает порох, а
жжет его. Оно и в настоящих казнях только прибавило к сло-
ву — дело, но слово сказано не им» 38.
Катков не только давал идейное обоснование палачеству
диктатора, но и снабжал его ценными практическими советами,
входя во все технические подробности диктатуры. К примеру,
острая нехватка помещений для арестованных вызвала «дель-
ное предложение» религиозного редактора о превращении та-
мошних монастырей «в просторные тюрьмы» 39.
Отношение к М. Н. Муравьеву в «верхах» было сложным.
Многие — среди них сам Александр II и министр внутренних
33 Письмо М. Н. Каткова М. Н. Муравьеву [июнь 1863 г.]. Черновик.— ОР
ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 45, л. 1—2. Как видно из письма, корреспондентом
«Московских ведомостей» в Вильно посылался Н. П. Воронцов-Вельяминов.
34 Политическое обозрение.— Русский вестник, 1859, май, кн. 2, Современная
летопись, с. 206—207.
35 Московские ведомости, 1863, 20 июня, № 134.
36 Россиада — Колокол, 1863, 1 авг., л. 168, с. 1386—1387.
37 Там же, 10 июня, л. 165, с. 1363.
38 Герцен А. И. Ответ Гарибальди.— Там же, 1864, 1 февр., л. 178, с. 1461.
39 Московские ведомости, 1863, 9 авг., № 174 (Корреспонденция из Виль-
но от 4 авг.).
31
дел Валуев — видели и ограниченность политического круго-
зора и доходящую до садизма жестокость этого деятеля, репу-
тация которого была запятнана взяточничеством и казнокрад-
ством. Но, отказывая ему в личных симпатиях, они признали
его в конце концов самой подходящей фигурой на роль усмири-
теля восстания. «Из Вильна доходят известия, показывающие,
что управление М. Н. Муравьева начинает уже приносить свои
плоды»,—записывал Валуев 1 июня 1863 г. Называя генерал-
губернатора «татарином», просвещенный министр (считавший
себя противником крайностей) с удовлетворением замечал:
«Он распоряжается диктатором, но распоряжается»40. Правда,
это одобрение не отразилось публично в органе министерства
внутренних дел—«Северной почте», где нет ни одной статьи
в поддержку диктатора.
Не сразу получил Муравьев поддержку и либеральной печа-
ти. Еще давало себя знать воздействие недавнего обществен-
ного подъема с его идеями человечности, добра, милосердия —
пусть в их ограниченном, буржуазном понимании.
Вплоть до августа 1863 г. славянофильский «День» с насто-
роженностью относился к действиям диктатора, предостерегая
от возможного распространения их на Польшу. Однако в лич-
ной переписке славянофилы признавались, что вполне одобряют
Муравьева. Да и можно ли было не прийти к одобрению дик-
татора, стремясь к скорейшему подавлению восстания? «До
чего нас довели,— жаловался А. И. Кошелев, имея в виду бес-
силие властей в борьбе с повстанцами,— мы восхищаемся Му-
равьевым! Да,— он в настоящее время лучше действует Кон-
стантина и Валуева. Пора, давным-давно пора положить конец
действиям Польского тайного Правительства»41.
И. С. Аксаков с каким-то недоумением делился наблюде-
ниями над общественным восприятием диктатуры: «Мы спо-
собны даже в мерах строгости, принятых в Западном крае, ви-
деть не одну только вынужденную систему действий, не одну
только печальную необходимость, тяжелую для русского благо-
душия, не одно только неизбежное зло, но какое-то торжество
силы, и отнестись к нему с радостью и ликованием, несколько
неприличным» 42.
Либеральная программа с ее требованием «культурной авто-
номии» после диктатуры и усмирения восстания была насквозь
противоречива. На фоне двоедушия, типичного для либералов
в критические фазы истории, позиция Каткова выглядела не
только последовательной, но и откровенной, даже искренней в
своем государственном пафосе и имперском реализме.
40 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 277, 226.
41 Из переписки .московских славянофилов. А. И. Кошелев и И. С. Аксаков.—
Голос минувшего, 1922, окт., № 2, с. 77.
42 День, 1863, 11 мая, № 19.
32
Польское восстание катализировало процессы, имевшие
общероссийскую почву и корни, поэтому в 1863—1864 гг., да и
несколько позднее, отношение к Муравьеву было «признаком,
позволявшим различать партии»43. Польский вопрос, вобрав-
ший в себя острейшие политические противоречия внутренней
жизни империи, послужил почвой для определенной трансфор-
мации той расстановки сил в правительстве, которая существо-
вала накануне и в период проведения крестьянской реформы.
Некоторые из видных представителей либеральной бюрократии
(братья Н. А. и Д. А. Милютины, кн. В. А. Черкасский) сомкну-
лись с вчерашними своими противниками в борьбе за реформу,
в одну «патриотическую» (или, как они себя еще называли,
«национальную») партию, знаменем которой стала газета Кат-
кова. Главой другой группировки считался вел. кн. Константин
Николаевич. К ней относили министра внутренних дел П. А. Ва-
луева, министра просвещения А. В. Головнина, министра двора
гр. В. Ф. Адлерберга, петербургского губернатора кн. А. А. Су-
ворова, министра финансов М. X. Рейтерна. Представители этих
двух фракций в правительственных сферах по-разному понима-
ли смысл диктатуры, ее цели, функции и продолжительность.
Министр внутренних дел рассматривал диктатуру как меру
исключительную, срок действия которой ограничен борьбой с
восстанием. Он боялся обратного, так сказать, революциони-
зирующего воздействия политики Муравьева, не имевшей дру-
гих начал, кроме «употребления силы во всех ее видах», «заме-
чательной неразборчивости и жестокости» средств к достиже-
нию цели 44 и не считал возможным сохранять диктатуру после
«замирения» края. При всем своем великодержавии, представи-
тели «антимуравьевской» группировки, исходя из тех же импер-
ских целей, полагали необходимым и неизбежным предостав-
ление некоторых прав господствующим классам Польши, свя-
зывая их с определенными внутренними реформами. Это убеж-
дение выразилось в формуле Валуева: «Польский и западный
вопрос разрешимы только в Москве и Петербурге, а не в Варша-
ве и Вильне» 45.
Уже с августа 1863 г. Валуев считал миссию Муравьева,
обескровившего восстание в Литве, выполненной и исподволь
вел переговоры о его смещении46. Утверждая, что Муравьев
43 Любимов Н. А. М. Н. Катков и его историческая заслуга. СПб., 1889, с. 268.
44 Заметки П. А. Валуева к записке М. Н. Муравьева о политике русского
правительства в Западном крае (1865 г.).— ЦГИА СССР, ф. 908, on. 1,
д. 252, л. 1.
45 Письмо П. А. Валуева М. И. Каткову, 15 авг. 18G3 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. .1, № 57, л. 7. Переписка Валуева и Каткова опубликована (не полностью)
В. Мустафиным в «Русской старине» (1915, № 8—12; 1916, № 6). Публика-
ция содержит ряд пропусков и ошибок. В нее не вошел ряд писем Катко-
ва, сохранившихся в архиве (26 марта, 29 апреля 1863 г. и др.).
46 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 212.
2 В. А. Тва-рдонская
33
«уже сделал главное и блистательно»47, министр объяснял Кат-
кову, что диктатор «разрушил препятствие, разравнял почву, но
не возвел здания, и по своему типу к возведению неспособен» 48.
При этом Валуев отрицал какое-либо противодействие ему со
своей стороны. Однако Катков получал все новые свидетельст-
ва «подлых интриг против Муравьева». В. А. Карамзин сооб-
щал ему, что великий князь в Крыму «постарался очернить»
Муравьева в глазах государя, а в Петербурге «Суворов, Адлер-
берг и К° продолжают эти подземные подходы... Если им удаст-
ся взять верх, то нам от этого легче не будет» 49.
Симптоматично это употребление в подобных сообщениях —
«мы», «нам», подтверждающее, что Катков не просто являлся
идеологом определенного течения в правительственных сферах,
но и самым непосредственным образом был связан практически
со сплоченной и неразборчивой в средствах партией «националь-
ного единства».
Сходясь с Валуевым в том, что подавление восстания —
лишь первый шаг к решению польского вопроса, Катков считал
Муравьева как раз способным к созидательной работе, потому
что само «возведение здания» представлял себе иначе. По мыс-
ли Каткова, военная диктатура была необходима не только
для подавления восстания, но и на длительное время после
него — для определенной перестройки политического и админи-
стративного управления зоны восстания в целях полного слия-
ния с империей, перестройки, которая нс могла не коснуться
империи в целом.
Размышляя о развитии польско-русских отношений при раз-
ных режимах, Катков приходил к заключению, на которое не
решались даже приверженцы николаевской системы: «Когда
над этим краем тяготела строгая и крепкая рука, он был спо-
коен; стесненный во всех отправлениях своей общественной
жизни, в своем языке, в своих национальных обычаях, управ-
ляемый вооруженною силой, без всяких видов на национальную
самостоятельность он был спокоен». «Но вот изменился старый
порядок; все более и более отпускала крепкая рука: польское
национальное чувство получило возможность дышать свободно».
К чему же послужили эти права и льготы, которые получила
Польша (университет, введение польского языка в школах, авто-
номия управления с правом занимать административные долж-
ности полякам), спрашивала газета Каткова, и тут же давала
ответ: что должно было утвердить спокойствие, напротив, воз-
мутило его. Повторяя, что «при строгом правлении Польша
47 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 15 авг. 1863 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 1, № 57.
48 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 19 септ. 1863 г.— Там же, л. 9.
49 Письмо В. А. Карамзина М. Н. Каткову, 10 ноября [1863 г.]—Там же,
кн. 21, л. 121.
34
была спокойна, при льготном — пришла в волнение» 50, доказы-
вая, что система кн. И. Ф. Паскевича, от которой отвернулись
в поисках нового пути, была «управлением на деле»51, Катков
вполне сходился с диктатором, видевшим в восстании «прямое
следствие» «снисходительности нашего правительства»52.
Любопытно, что с опровержением этих экскурсов в недавнее
прошлое выступил не кто иной, как генерал-адъютант С. П. Ши-
пов — участник подавления восстания декабристов и польского
восстания 1830 г., «Шипов Паскевича, Шипов Николая, словом
тот Шипов» 53. Он пытался доказать, что «спокойствие Польши»
объяснялось не стеснением свобод, а «благоустроенностью
управления с участием русских чиновников» 54.
Правда, и после, казалось бы, столь откровенного выявле-
ния позиции, Катков еще делал зигзаги. Пока восстание разви-
валось creschendo, он, в явном противоречии с оценкой воздей-
ствия «прав и льгот» польских, еще продолжал заявлять: «Пусть
Польша по прекращению мятежа пользуется предоставленным
ей самоуправлением во всем, что касается до местных ее инте-
ресов, но пусть своею конституцией, своим государственным
устройством, как сказано в Венском трактате, она навсегда
будет соединена с Россией» 55.
Катков еще сохранял приверженность к некоторым идеям
того своеобразного либерально-консервативного мировоззрения,
которое в основном начал изживать с 1861 г. Он был озабочен
укреплением «доверия между верховной властью и народом»,
существование которого считал особой чертой, выработанной
историей России, русской гарантией от всяких фальшивых кон-
ституций. Способ такого укрепления он видел в представитель-
стве— выведении в «государственную организацию участия жи-
вых общественных сил». Проблема представительства, постав-
ленная «Русским вестником» еще в 1862 г.56, развивалась в
1863 г., показывая, что Катков воспринимал состояние власти
как кризисное и искал выход в определенных ее преобразова-
ниях. Не случайно, что и Валуев весной 1863 г. выступил со
5и Московские ведомости, 1863, 4 апр., № 71. Передовица посвящена мани-
фесту Александра II от 31 .ма.рта 1863 г. об амнистии участникам восстания.
51 Там же, 24 июля, № 161 (корреспонденция из Варшавы от 18 июля).
52 Всеподданнейший отчет гр. М. Н. Муравьева по управлению Северо-Запад-
ным краем (с 1 мая 1863 г. по 17 апреля 1865 г.) —Русская старина, 1902,
т. ПО, с. 487.
53 [Герцен А. И.} Нет розы без шипов.— Колокол, 1863, 1 июня, л. 164, с. 1356.
54 Шипов С. П. Письмо к издателю.— Московские ведомости, 1863, 23 апр.,
№ 86. С 1863 г. Шипов стал деятельным корреспондентом Каткова. Со-
трудничая в его газете, он в письмах к редактору передавал восторженные
отзывы о ней своих единомышленников, что не менее показательно для
характеристики «Московских ведомостей», чем ненависть и презрение Гер-
цена (см. ОР ГБЛ, ф. 120, к. 13, № 37).
55 Московские ведомости, 1863, 20 апр., № 84.
и Современная летопись, 1862, № 26, с. 16—18.
35
2
своим проектом реформы Государственного совета, предлагая,
не меняя его законодательного характера, пополнить его «со-
словными или земскими представителями» 57. Смысл представи-
тельства —«быть правильной организацией общественного мне-
ния», не покушаясь на какие-либо ограничения верховной
власти, подтверждать ее, укреплять ее доверие между ней и
обществом 58.
Естественные элементы представительства Катков видел в
членах Государственного совета, Синода и Сената, к которым
присоединился бы выборный элемент в лице губернских пред-
ставителей дворянства. Несколько родов при высшем цензе по-
земельного владения (до 10 тыс. душевых наделов) получили
бы наследственные политические привилегии. «Вот Вам верный
способ приручить богатых польских магнатов»,— замечал Кат-
ков, излагая свой проект представительства Валуеву59. Но, ко-
нечно, смысл проекта был прежде всего в стремлении укрепить
самодержавную власть путем более активного участия в управ-
лении господствующего класса, его консолидации вокруг пре-
стола.
В основе проекта лежал тогдашний взгляд Каткова на раз-
личие и в то же время взаимообусловленность исторических
функций государства и имущих классов. Не без влияния опыта
проведения реформы он считал, что «общественные силы были
всегда у нас силами хранения и упора, напротив, сила движения
исходила из государственной власти». «В общем ходе истории
нашей государство было постоянно силой разлагающей, движу-
щей, перестанавливающей обычай» 60.
Исходя из этого, Катков предупреждал, что всякое движе-
ние вперед, всякие преобразования могут быть бесплодными,
даже разрушительными, не опираясь на «самосохранительные
инстинкты» господствующего класса. Представительство и было
попыткой организации такой опоры в ее более живой и непо-
средственной форме. Однако энтузиазм Каткова в защите идеи
представительства остыл уже к концу 1863 г.
Во время агонии восстания Катков отчетливо сформулиро-
вал мысль, подспудно имевшуюся в виду и ранее в статьях, где
речь шла о «полном органическом слиянии Польши с Россией».
Заявляя, что сохранение прав политических, дарованных Поль-
ше в 1861 и 1862 гг., не считается обязательным на время воен-
ного положения, его газета поясняла: «Конечно, и после вос-
становление этих прав немыслимо в том случае, если отноше-
57 Зайончковский П. А. П. А. Валуев.— Вступительная статья к кн.: Дневник
П. А. Валуева, т. I, с. 36.
58 Что нам делать с Польшей? — Русский вестник, 1863, № 3, с. 503—504.
59 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 26 марта [1863 г.].— ОР ИРЛИ
СССР, ф. 559, д. 41, л. 5—6 об —ОР ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 16, л. 1—2
(черновик).
60 Московские ведомости, 1863, 26 июня, № 140.
36
ние Царства к России решено будет установить на основаниях
более рациональных, способных успокоить край, служащий
теперь открытым поприщем для революционеров» 61 62. Отсюда его
особый расчет на диктатуру и после подавления восстания:
пока не имеются в виду новые способы действия,—относитель-
но «мягкие», но в то же время отнюдь не «либеральные»,---
«надобно всеми силами держаться диктатуры». И не лучше ли
диктатура законная, чем революционная?02,— вопрошал Катков.
Связывая в своих размышлениях демократический подъем в
стране, кризис «верхов» и польское восстание, Катков приходил
к выводу, что оградить жизнь от потрясений такого рода могут
не уступки (их роль обратная), а только твердая власть и соз-
даваемая этой властью стабильность общественно-политических
отношений.
Симптоматично в этом смысле то, что, отдавая преимущест-
во николаевской системе в Царстве Польском, Катков сделал
попытку пересмотреть ее оценку в целом. Если в «Русском
вестнике» конца 50-х годов XIX в. николаевская монархия
оценивалась как царство мрака, подавления личности и беспра-
вия, то «Московские ведомости» говорили ныне лишь о произ-
воле средств, признавая саму николаевскую систему законной
и правомерной в своих основаниях. Еще недавно выдвигавший
критерием общественного развития степень личной свободы,
Катков в 1863 г. призывал к стеснению ее во имя «обществен-
ного охранения»: «Мы как будто забыли, что символ государ-
ства есть меч, и что государство поставлено в необходимость
прибегать в случае необходимости к строгим, даже суровым
мерам» 6Э *.
Смысл высказывания «Московских ведомостей» о диктатуре
полемичен, оно как бы отвечает на споры вокруг этой проблемы,
усилившиеся в «верхах» и в обществе после подавления восста-
ния. На опасения, разделявшиеся, в частности, Валуевым, что
диктатура пробуждает своими крайностями общественное недо-
вольство, «Московские ведомости» высказали свое понимание
диктатуры как порядка, создающего определенную консерва-
цию условий, «при котором не только не волнуется обычное
течение общественной жизни, а, напротив, задерживается и за-
медляется нормальное развитие общественных и экономических
интересов страны» 84.
Зарубежный биограф Каткова М. Катц считает, что призна-
ние необходимости диктатуры «для спасения Русской земли»—
некий «временный паллиатив» во взглядах политического
61 Московские ведомости, 1863, 29 дек., № 282 (Корреспонденция из Варшавы
от 20 декабря).
62 Там же, 1864, 6 февр., № 30.
63 Там же, 1863, 13 июня, № 128.
м Там же, 1864, 6 февр., № 30.
37
деятеля, более расположенного к длительному, органическому ле-
чению общества, чем к мерам крайним, исключительным. Ни о
каких сдвигах в убеждениях «консервативного западника», по
его мнению, это признание еще не свидетельствовало, являясь
Л!ишь реакцией на «серьезную опасность положения, как оно
выглядело со Страстного бульвара»65. Однако толкование Кат-
ковым возможностей применения к России режима диктатуры
было значительно шире. «Московские ведомости» пропаганди-
ровали диктатуру не только как орудие борьбы с восстанием,
но и говорили о «доброй школе» диктатуры, которую проходили
все «исторические народы без исключения» 66. К тому же и, по
признанию М. Катца, «с точки зрения Каткова» опасность для
империи «никогда в действительности не прекращалась с 1863 г.
и по 1887 г., хотя она приобретала несколько иную форму с
середины 70-х годов» 67.
*
В первой же передовице, посвященной только что начав-
шемуся восстанию, Катков, говоря, что между крестьянами,
особенно оброчными, нельзя предполагать сочувствия полякам,
как бы мимоходом заметил: «Введение чинша увеличит в Поль-
ше число людей, не хотящих ничего знать о революции и рас-
положенных ценить мирные преобразования ко благу страны»68.
Издания Каткова настойчиво обращали внимание на особую
вражду крестьян к панам в Западном крае, где большинство
помещиков было поляками, а массу крестьянства составляли
коренное литовское и русское население. Манифесты револю-
ционного Жонда, наделявшие крестьян землей (хотя и при усло-
вии вознаграждения помещиков), все более расширявшаяся
область крестьянских волнений заставляли думать о том, как
оторвать от восстания такой мощный резерв, как крестьянство.
Освобождение крестьян по своему значению Катков рас-
сматривал как «последний раздел Польши», но уже не терри-
ториальный, а социальный69. Идея использования классовой
розни в решении национального вопроса вызревала и в «вер-
хах». Уже 1 февраля 1863 г. Александр II предложил министру
внутренних дел «по делам Западного комитета принять на себя
роль Ростовцева в крестьянском деле»70. 4 февраля 1863 г.
65 Katz М. Mikhail N. Katkov. A Political Biography. 1818—1887. The Hague—
Paris, 1967, p. 160—161.
66 Московские ведомости, 1863, 8 септ., № 195.
67 Katz M. Op. cit., p. 143.
63 Московские ведомости, 1863, 16 янв., № 12.
69 Борьба против польской пропаганды в Юго-Западной России.— Современ-
ная летопись, 1863, № 1, с. 12—13.
70 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 206.
38
Валуев представил проект указа об отмене обязательных отно-
шений и обязательном выкупе крестьян Виленской, Ковснской,
Гродненской и Минской губерний (опубликован как указ 1 мар-
та 1863 г.).
Однако, считая крестьянскую реформу в Западном крае
«необходимой ввиду нынешних польских дел, коих дальнейшее
развитие столь загадочно и двусмысленно», Валуев не скрывал
от себя «всех с ней сопряженных затруднений»71. Предприня-
тая с тем, чтобы возможно более ослабить связи между поме-
щиками— поляками и крестьянами (русскими, литовцами), ре-
форма эта находилась в определенном противоречии с Положе-
нием 19 февраля 1861 г., старавшимся эту связь как раз закре-
пить. Направленная против покушения революционеров на пра-
ва помещичьей собственности, она сама в какой-то мере эти
права колебала одновременным переводом на обязательный
выкуп крестьянства края на условиях, менее выгодных для по-
мещиков, чем в великорусских губерниях. Комментируя указ
1 марта, министр внутренних дел подчеркнул его исключитель-
ный характер и ограниченное,— только для края, где помещики —
бунтовщики,— применение. Усиленно разъяснялась непригод-
ность подобной меры к великорусским губерниям, где крестьяне
и помещики, принадлежа к одной нации и вере, составляют
«одну семью». Оговаривалось, что «не в духе русского прави-
тельства возбуждать одно сословие против другого ...вооружать
крестьян против помещиков» 72.
Заявление министра выглядело демагогическим — ведь пра-
вительство планировало как раз использование классовой роз-
ни с тем, чтобы лишать восстание массовой опоры. Но сам
Валуев был противником подобных, как он называл, «органи-
ческих» преобразований, опасаясь (как и многие в «верхах»)
их влияния на внутренние губернии России.
Явный успех крестьянской реформы, проводимой Муравье-
вым в Западном крае с целью борьбы с восстанием, и в то же
время распространение волнений крестьян в других районах
ставили перед правительством проблему дальнейшего продви-
жения реформ и в Правобережной Украине и в самом Царстве
Польском. Остро стоял вопрос о Витебской и Могилевской гу-
берниях, объятых восстанием, но имевших значительное русское
помещичье землевладение. В конфиденциальном письме Валуев
сообщал редактору московской газеты, что упорно отстаивает
«недопущение обязательного выкупа в пределах великорусского
Положения 19 февраля. Здесь непременно хотят ввести этот
выкуп в губ. Могилевской и Витебской, к чему я не усматриваю
71 Там же, с. 207.
72 Северная почта, 1863, 20 марта. Статья перепечатана в «Московских ведо-
мостях» (22 марта, № 64).
39
оснований» 7\ Киевский генерал-губернатор Н. Н. Анненков
также был против этих реформ.
Письмо Каткову было написано спустя несколько дней после
заседания Главного комитета по крестьянскому делу, где боль-
шинство высказалось в пользу введения обязательного выкупа
в указанных губерниях. Было принято решение распространить
указ 1 марта 1863 г. и на Киевскую, Волынскую и Подольскую
губернии. Катков (скорее всего, в момент получения письма
министра) уже знал об этом. Но и не будь такого решения, его
позиции сильно отличалась бы от позиции Валуева. Смысл по-
литики правительства Катков видел в том, чтобы «сильной ру-
кой выдвинуть крестьянство и коренным преобразованием его
быта поставить его не только в независимость, но и в некоторый
антагонизм со шляхтой» 73 74.
Конечно, и он понимал всю опасность такой политики в усло-
виях, когда «о новой воле так недавно ходили слухи в народе,
помещики еще не отдохнули после реформы и находятся под
опасением какой-нибудь новой внезапной меры; мысль об обя-
зательном выкупе нс совсем затихла». И Катков не скрывал
страха перед тем, чтобы указ, «вызванный политической необ-
ходимостью», «не усилил опасений, не возбудил толков, кото-
рые в нынешнее тревожное время не остались бы может быть
без дурных последствий» 75.
Но «все имеет свою хорошую и дурную сторону,— скажет
этот бывший профессор логики, изучавший Гегеля,— и зада-
ча правительства состоит только в том, чтобы взвесить сумму
возможно выгодных и невыгодных последствий»76. «Москов-
ские ведомости» не просто помогали в этом «взвешивании»,
но и старались подтолкнуть правительство к нужному ре-
шению.
Катков признавал серьезность доводов противников кресть-
янской реформы, понимал затруднительность одновременного
прекращения барщины в крае, где все хозяйство рассчитано на
сдельную работу. Он соглашался с тем, что обязательный вы-
куп, хотя и временное, но и своеобразное прикрепление к зем-
ле, затруднение свободы передвижения. Признавал он и то, что
все это «потрясло бы систему хозяйства, основанного на из-
дольщине, наложило бы незаслуженные и очень тяжелые лише-
ния на помещиков, не принимавших участия в мятеже». Под-
тверждал он, наконец, и то, что отмена обязательных отноше-
ний в Литве и Белоруссии «значительно потрясла существую-
73 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 29 июля 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
п. 1, № 57, л. 5.
74 Московские ведомости, 1863, 24 дек., № 280.
75 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву 26 марта [1863 г.], подлинник:—
ОР ИРЛИ СССР, ф. 559 (П. Я. Дашкова), № 41, л. 6; Ср.: ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 49, № 6, с. 1—2 (Черновик).
76 Московские ведомости, 1863, 23 авг., № 184.
40
щие права»77. Но, отдавая отчет во всех contra реформы, Кат-
ков останавливался на всех pro, с его точки зрения гораздо
более существенных для правительства,— на возможности ис-
пользовать антагонизм крестьян и панщины, на возможности
создания в борьбе с восстанием опоры в крестьянстве. По его
убеждению, пока землевладельческие классы будут состоять в
Западном и Юго-Западном крае из поляков, «правительство по
необходимости должно будет поддерживать антагонизм между
ними и крестьянством. Может ли оно не желать, чтобы интере-
сы крестьян, православных и русских не были в антагонизме с
интересами польских панов, враждебно расположенных к Рос-
сии?» 78 79
Такая постановка вопроса приобретала все больше сторон-
ников. Поддерживаемые поначалу только «Русским инвали-
дом», «Московские ведомости» уже в августе 1863 г. обрели
сторонника в лице «Дня». Изменение расстановки сил по вопро-
су о крестьянских реформах 1863 г. произошло и в «верхах».
Если при проведении указа 1 марта Валуеву пришлось преодо-
левать сопротивление большинства, то при обсуждении в Глав-
ном комитете по крестьянскому делу вопроса об обязательном
выкупе в Правобережной Украине, в Витебской и Минской гу-
берниях подавляющее большинство высказалось уже за эту
меру7Э.
Линия «Московских ведомостей» возобладала. 2 ноября
1863 г. последовал указ о прекращении обязательных отноше-
ний крестьян к помещикам в Могилевской и Витебской губер-
ниях. Однако и в печати, и в «верхах» разногласия по этому
вопросу не только не прекращались, но в связи с подготовкой
крестьянской реформы в Царстве Польском усилились. «День»,
поддерживавший реформы в Западном крае и Правобережной
Украине, подвергал сомнению возможность применения к Поль-
ше как подобных реформ, так и системы управления муравьев-
окого типа 80.
«Голос» (который, по намекам Каткова, получал субсидию
министра просвещения А. В. Головнина, единомышленника Ва-
луева) предсказывал неисчислимый вред для внутренних губер-
ний последствий уступок крестьянству, обавления ому повинно-
стей, говорил о деморализации крестьян, о формировании класса
«без понятий о законности»81.
Разделяя, как уже говорилось, многие из этих опасений, Кат-
ков попытался успокоить «встревоженные интересы», подчерки-
вая исключительный характер мероприятий, вызванных «госу-
77 Там же, 1863, 4 авг., № 170.
78 Там же, 31 дек., № 283.
79 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 207, 239.
80 День, 1863, 17 сект., № 34.
81 Голос, 1863, 31 дек., № 347.
41
дарственной необходимостью», их неприложимость к велико-
русским губерниям.
Противоречивость катковской публицистики по крестьянско-
му вопросу была отмечена еще современниками. По выражению
Н. С. Лескова, «львояростный кормчий» «Московских ведо-
мостей» «одной рукой, по сю сторону Вислы, поддерживал дво-
рянство, эту миражную опору трона, а другой — по ту сторону
той же самой Вислы, натравлял на всякого пана и шляхтича
ораву самой разнузданной черни» 82.
Учитывая, что к осени 1863 г. в правительстве образовалась
сильная группировка в пользу крестьянской реформы в Польше
(братья Д. А. и Н. А. Милютины, кн. В. А. Черкасский, сенатор
В. А. Арцимович, товарищ министра государственных имуществ
А. А. Зеленый и др.), Катков усилил свою агитацию. Его газета
заговорила об опасности иметь дело не только с Жондом, а
четырьмя миллионами польских крестьян. «Неужели мы не
освободим их,— обратился Катков к правительству,—неужели
мы и в продолжение зимы оставим крестьян под властью враж-
дебных нам элементов?»83. Эти же вопросы Катков ставил в
передовицах, посвященных разбору брошюры Питкевича «Пись-
ма польского патриота национальному правительству»84. Инспи-
рированная группировкой, возглавлявшейся вел. кн. Константи-
ном Николаевичем, брошюра пыталась обосновать курс на не-
которую самостоятельность и автономию Польши при опреде-
ленной перестройке внутреннего управления. В ней, в частности,
выдвигалось требование законосовещательного представитель-
ства с самым низким имущественным цензом, чтобы «основать
политическую жизнь Польши на массах крестьянства, в кото-
рых должна раствориться шляхта». «Неужели он (Питке-вич.—
В. Т.) думает, что все эти массы простого люда, никогда не
жившие государственной жизнью, никогда не бывшие живой
общественной силой — люда раздавленного, заморенного, скуд-
ного, темного — могут действовать сами собой... Что значит это
стадо овец перед громадными организованными силами поль-
ского высшего дворянства?»—вопрошал Катков85. Однако он
хорошо понимал важность проблем, решенных в брошюре столь
утопически. «Мы должны благодарить польских патриотов за
то, что они вдруг вспомнили о польских крестьянах»,—замечал
82 Лесков Н. С. На смерть Каткова.— В кп.: Звенья, т. III—IV. М.— Л., 1934,
с. 896.
83 Московские ведомости, 1863, 28 сент., № 211.
84 Разбор брошюры «Lettre d’un patriote polonais au gouvernement nationale
de la Pologn avec preface... par M. Schedo-Ferroti» (Bruxelles, 1863) (преди-
словие Шедо-Ферроти — псевдоним бар. Ф. И. Фиркса, русского чиновника
н публициста, автора всей брошюры) см.: Московские ведомости, 1864,
№ 225, 227—229.
85 Московские ведомости, 1863, 20 окт., № 228.
42
Катков и ставил перед правительством задачу завоевать этот
резерв революции 86.
Готовившиеся преобразования встретили сопротивление в
самом правительстве. Валуев вплоть до обсуждения проекта
реформы в Государственном совете (в январе 1864 г.) пытался
ей воспрепятствовать, усматривая здесь то же самое покушение
на основы помещичьей собственности, что и в крестьянских ре-
формах 1863 г. Меры по ликвидации безземельного крестьянст-
ва за счет раздачи конфискованных у мятежной шляхты земель,
предложенные Н. А. А4илютиным, стремившимся создать проти-
вовес шляхте, вызвали замечание министра внутренних дел,
что «раздача земель безземельным крестьянам как бы по пра-
ву ведет к раздаче домов бездомным мещанам»87. Для едино-
мышленников Каткова шляхта была прежде всего врагом един-
ства империи, и, следовательно, того же русского помещичьего
класса. Ущемление ее прав с точки зрения «потрясения основ»
смущало меньше, нежели реальное могущество шляхты как
класса владеющего. Целиком поддерживая партию братьев
Милютиных, Катков открыто намекал в своей газете, что при
проведении реформы образовалось два лагеря — крестьянский
и панский, относя к последнему не только противников, но и
недостаточно убежденных сторонников реформы. Смысл рефор-
мы, ее оправдание он видел в том, что она «вырвала решение
крестьянского вопроса из рук революции» 88.
Чтобы оградить край от смуты, правительство вынуждено
было отнять права тминного войта у помещиков и призвать к
охране общественного порядка то сословие, которое «наименее
способно увлекаться политическими грезами мечтателей».
В этом же для Каткова заключалось и несовершенство рефор-
мы: «От крестьянского самоуправления вообще нельзя ожидать
ничего серьезного, и потому на него нельзя полагаться нигде, а
в польском крае еще менее, чем где-либо»89.
Но если тминное управление для него «не идеал, как полага-
ют некоторые народолюбцы, а временная необходимость», то
уничтожение общинного землевладения вызвало полное одобре-
ние редактора, уже поставившего этот вопрос в печати приме-
нительно к укладу русской деревни (см. гл. II настоящей кни-
ги). «Московские ведомости» делали вывод, что новый порядок
«неизмеримо выше того, который господствует у нас в велико-
российских губерниях... где «вереде крестьян искусственно поддер-
живается противоестественное равенство, не позволяющее об-
разоваться тем промежуточным ступеням, которые могли бы
заполнить собой расстояние, разделяющее крестьянина от поме-
66 Там же, 22 окт., № 229.
87 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 266.
88 Московские ведомости, 1864, 25 февр. № 45.
89 Там же, 25 апреля, № 91.
43
щика». Газета выражает надежду, что этот опыт большей эко-
номической свободы, допущенной для Польши, «окажет воздей-
ствие на русское законодательство» 90.
Борьба в «верхах» вокруг крестьянского вопроса в Северо-
Западных губерниях с проведением реформ не закончилась. По-
пытки пересмотреть льготы, полученные крестьянами в 1863—
1864 гг., были предприняты во второй половине 60-х годов. Ви-
ленские генерал-губернаторы Э. Т. Баранов (1866—1868 гг.) и
Л. Л. Потапов (1868—1874 гг.) выступили против политики,
проводимой в крестьянском деле М. Н. Муравьевым и его пре-
емником К. П. Кауфманом в духе «Московских ведомостей».
«Незаконность» их действий они видели в передаче крестьянам
большего количества земли, чем было указано в выкупных ак-
тах, в снижении выкупных платежей, в наделении безземель-
ных землей. «Проект устройства крестьянского дела в Северо-
Западном крае» Потапова, одобренный министром внутренних
дел А. Е. Тимашевым, фактически ликвидировал все льготы,
вырванные у правительства восстанием 1863 г.91 Его поддержа-
ла реакционная дворянско-олигархическая газета «Весть»,
призывавшая улучшить «бедственное положение» помещиков
Западного края, «положить предел тем грабежам и разбоям,
которым они подвергаются» 92.
Катков настойчиво и яростно доказывал опасность для пра-
вительства принятия проекта Потапова, связывая его с «поль-
ской интригой». Не без его влияния правительство не решилось
поддержать проект Потапова, против которого выступила и
серьезная группировка в «верхах». Однако «Московским ведо-
мостям» «за систематическую и настойчивую агитацию против
высших правительственных лиц, не разделявших ее взглядов на
те или другие предметы», было дано в 1870 г. цензурное предо-
стережение, на долгое время прекратившее открытые и насту-
пательные передовицы редактора по этой проблеме. Но, пере-
став вплоть до 1881 г. ставить эту проблему со свойственной
ему агрессивностью, Катков отдельными намеками, попутным
обращением к теме в статьях о внутренней политике, давал
понять, что позиция его осталась прежней и что она единствен-
но верная и возможная для власти.
Уже одна эта острая борьба в «верхах» на протяжении всех
60-х годов XIX в. могла бы служить опровержением высказан-
ного в нашей литературе взгляда на крестьянские реформы
1863—1864 гг. как на «социальную демагогию»93. Ибо, кроме
90 Московские ведомости, 1864, 25 февр., № 45.
91 Зайончковский П. А. Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г.
М„ 1958, с. 378—390.
92 Весть, 1868, 27 марта, № 34.
93 Смирнов А. Ф. Восстание 1863 года в Литве и Белоруссии. М., 1963, с. 297—
299.
44
спекулятивной фразеологии и связанных с ней политических
расчетов, эти вырванные восстанием реформы содержали впол-
не реальные уступки крестьянству — возвращение земель, отре-
занных в 1857—1861 гг., снижение выкупных платежей и т. д.
Несмотря на классовое своекорыстие, с которым они проводи-
лись, реформы эти объективно наносили удар крупному поме-
щичьему землевладению, поддержав крестьянское хозяйство
освобождением его от некоторых феодальных пут. Вряд ли
правильно видеть в этих реформах «публичное подтверждение
бессилия правительства», санкцию «против его воли возникшего
положения»94. Не без влияния Каткова власти проявляли здесь
как раз определенную гибкость, уменье защищаться, что сыгра-
ло не менее важную роль в победе над восстанием, чем просче-
ты программы самих повстанцев, недооценка ими значения
аграрного вопроса.
*
Развернувшееся в районах восстания крестьянское движе-
ние имело ярко выраженный социальный характер, будучи на-
правленным против помещиков вообще, а не только против
помещиков-поляков, как это хотелось «Московским ведомостям»
и как они это, выдавая желаемое за действительное, утвержда-
ли. Но о действительном ходе событий редактор был вполне
осведомлен. Дочь главы Польского комитета фрейлина
гр. А. Д. Блудова сообщала ему «не очень хорошие известия»
из Витебской и Минской губерний, где создалось «тяжелое по-
ложение», так как народ выступает против «господ вообще, в
том числе русских» 95. В конфиденциальном письме Катков опре-
делял вопрос о народном движении в Витебской и Минской
губерниях как «очень важный и щекотливый», поскольку
крестьяне, поднимаясь против заговорщиков, «в своем увлече-
нии не способны разбирать кто виновен, кто нет»96. В «верхах»
начал расползаться страх перед жакерией. «Мысль эта на-
столько обуяла и Шувалова и кн. Долгорукова, что они почти
забыли о главном, т. е. о польских шайках» 97,— замечал Валуев.
Однако и сам министр не был чужд этим страхам. Разделял
их и Катков, вполне допускавший, что повстанцам удастся «под-
нять крестьян против помещиков, чтоб произвести эту ужас-
ную жакерию, которая будет гибельнее всякой войны». Но, пов-
торяя как заклинание: «Боже сохрани, допустить жакерию»,
94 Там же, с. 347.
95 Письмо гр. А. Д. Блудовой М. И. Каткову, 22 апр. 1863 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
ки. 20, л. 179.
96 Письмо М. И. Каткова П. А. Валуеву, 29 апр. 1863 г.—ОР ИРЛИ СССР,
ф. 559, № 41, л. 8 об. (черновик — ОР ГБЛ, ф. 120, п. 49, № 6, л. 3).
97 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 220.
45
Катков предостерегал напуганное правительство от попыток
подавить это стихийное движение. «Не в крестьянстве ли заклю-
чена русская сила в тех местах, и подавлять ее значит оконча-
тельно ослабить связь... этой области с Россией и отдать ее
мятежникам» 98 99.
Не пугаясь стихийных крестьянских волнений, правительст-
во должно использовать их в своих целях, направить в должное
русло — такова мысль Каткова. «Опасно не крестьянское дви-
жение,— убеждал он министра Валуева,— напротив, оно теперь
полезнее всего на свете и, если бы его не было, надо было по-
желать его». Опасно только то, как бы это движение «не вышло
из берегов, не приняло бы дикого характера». Катков подчер-
кивал, как важно при этом «отнять у народного движения ха-
рактер сословной вражды», придать ему исключительно «нацио-
нальный характер», рекомендуя с этой целью привлечь к уча-
стию в нем русских помещиков". Если правительство сумеет
овладеть крестьянским движением и соответствующим образом
организовать его, тогда оно станет силой, перед которой не
устоит никакой мятеж. Катков предлагал разделить Западный
край на военные участки и подчинить местные народные силы
военному начальству. Кроме практической пользы (содер-
жание войск здесь дешевле), эта мера обеспечит руковод-
ство крестьянством со стороны правительства 10°. В ответном
письме Валуев послал Каткову «для убеждения в согласии
наших мыслей» правила и инструкцию об организации в
Западном крае из местного крестьянства «сельских карау-
лов» 101.
По-видимому, еще ранее письма Валуева Катков получил
сведения о положительном решении этого вопроса — передови-
ца 30 апреля уже посвящена этой проблеме, которую в те же
дни поставил и «Русский инвалид». Идея использования народ-
ного движения в нужном правительству русле развивалась в
газете весьма близко к тексту письма к Валуеву, хотя и менее
подробно в части конкретного плана. Почти в тех же, что и в
письме, выражениях была повторена мысль о том, что страшно
только стихийное движение народа. Разумеется, сами эти
«страхи» были высказаны с меньшей откровенностью. В то же
время с полной определенностью в передовице воплотилась идея
о необходимости «удержать в берегах» (т. е. в национальных
рамках) волны народного движения, «облагородить его»,
т. е. лишить социального характера путем участия в нем поме-
98 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 29 алр. 1863 г.— ОР ИРЛИ СССР,
ф. 559, № 41, л. 8 об,- 10 об.
99 Там же, л. 10 об.
100 Там же, л. 12.
101 Письмо П. А. Валуева М. II. Каткову, 30 апр. 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
п. 1, № 57, л. 2. В публикации В. Мустафина письмо ошибочно датировано
30 марта (Русская старина, 1915, № 8, с. 296).
46
щиков как русских, так и поляков, желающих оградить себя от
подозрения в «измене» 102.
С июня «Московские ведомости» сообщали об организации
Муравьевым сельской стражи в Западном крае, пропагандируя
его опыт для всех районов восстания.
Но, делая ставку на крестьянство в борьбе с польским на-
циональным движением, Катков не мог не чувствовать сопря-
женных с этим опасностей для правительства. Уязвимость пози-
ции власти, опирающейся на крестьянство против господствую-
щего класса, вполне им сознавалась, а сама опора не казалась
сколько-нибудь стабильной, рассматриваясь как вынужденная
обстоятельствами, временная, переходная, но не кардинальная
мера решения польского вопроса. Более надежным средством
мыслилась ему, с этой точки зрения, проведенная государством
в Западном крае русификация помещичьего землевладения, на-
ходившегося главным образом в руках шляхты. «При отсутст-
вии или слабости русских помещиков,— объяснял Катков,—
правительство было бы принуждено опираться на крестьян, а
управление, опирающееся преимущественно на крестьян, не-
пременно должно иметь бюрократический характер» 103.
С осени 1863 г. он начал проводить мысль о том, что для
водворения в Западном крае «более прочных основ государст-
венного порядка» правительство должно опираться на русских
помещиков. Катков призывал не останавливаться ни перед ка-
кими льготами, чтобы создать в крае эту опору104.
Задача русификации землевладения Западного края, постав-
ленная и М. Н. Муравьевым, порождала в «верхах» целый рой
неразрешимых вопросов: «Как водворить русский элемент в
крае уже русском? Какие элементы устремятся в край при дан-
ных и еще предполагаемых условиях? И как же изгнать поля-
ков из края и куда изгнать?»105 *. Для Каткова конкретное, прак-
тическое решение этих вопросов было несущественным по срав-
нению с признанием русификации помещичьего землевладения
в Западном крае «вопиющей государственной необходимостью».
Он считал, что восстание представляет удобный случай «раз-
редить» польское землевладение в Литве, Белоруссии и Право-
бережной Украине|Ов.
Катков видел решение проблемы не в увеличении государ-
ственных имуществ в крае путем конфискации имений мятеж-
ников, а в насаждении именно помещичьего русского* землевла-
дения. В либеральной печати эти планы сочувствия не встретили.
102 Московские ведомости, 1863, 30 апр., № 92.
103 Там же, 1863, 5 сентября, № 192.
104 Там же, № 192, 193, 201, 217.
105 Валуев П. А. Заметки к записке М. Н. Муравьева о политике русского
правительства в Западном крае (1865 г.).— ЦГИА СССР, ф. 908, on. 1,
д. 252, л. 4; Ср.: Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 204.
100 Московские ведомости. 1863, 5 сент., № 192.
47
Газету Каткова поддерживал «Русский инвалид», который,
по выражению «Голоса», «жил умом «Московских ведо-
мостей»» 107. По следам Каткова, пропагандируя «русификацию»,
шел и «Виленский вестник», выполняя задание Муравьева.
Газета Аксакова, высказываясь за усиление русского землевла-
дения в Западном крае, уклонялась от обсуждения самих
средств этого усиления. Как не без едкости заметил Катков,
«День», «желая сбыть поляков», не решался говорить об этом
честно и открыто: «Пусть другие делают грубое дело, а мы
ограничимся намеком исподтишка и тотчас завернемся в широ-
кие фразы об общественности, государственности» и т. п.108
Как всегда, будучи одержим какой-то идеей, Катков всеми
средствами проталкивал ее в жизнь наряду с агитацией в га-
зете, прибегая и к личному воздействию на правительственных
лиц. Он усиленно уговаривал Валуева воспользоваться этим
временем, когда поляки за бесценок продают свои имения, и
создать благоприятные условия для перехода их в русские руки
(льготы русским приобретателям земель, учреждение земских
банков в целях поддержки покупателей, возведение в потомст-
венное дворянство приобретающих западные земли личных дво-
рян, купцов и почетных граждан)109. Министр пытался цифрами
доказать Каткову утопизм его плана, напоминая, что в разных
губерниях Западного края польское землевладение составляло
от не менее 50% и до (свыше) 90% общего помещичьего зем-
левладения li0.
Для себя Валуев отмечал противоречие между идеей руси-
фикации помещичьего землевладения в крае и решением там
крестьянского вопроса. «Меры по крестьянскому делу» в крае
в его понимании «суть законодательный социализм, при котором
явно, что предположение о водворении русских помещиков в
крае остается мечтой»111. Каткову так и не удалось подвигнуть
правительство на осуществление проекта русификации земле-
владения во всей полноте. Правда, в 1865 г. было запрещено
полякам покупать земли в Западном крае.
*
Не только уменье поставить кардинальные вопросы полити-
ческой жизни, последовательно проводя интересы самодержа-
вия, отвергая всякий оттенок инакомыслия, превратили «Мо-
107 Голос, 1863, 15 дек, № 333.
100 Московские ведомости, 1863, 5 сект, № 192.
109 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 16 сент. 1863 г.— Русская старина,
1915, № 10, с. 92; Ср.: ОР ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 6, л. 7. Черновик. Ср.
«Московские ведомости» (1863, 17 септ., № 201).
110 Письмо П. А. Валуева М. II. Каткову. 19 септ. 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 1, № 57, л. 8.
1,1 Валуев П. А. Заметки к записке Н. М. Муравьева..., л. 3.
48
сковские ведомости» в крупнейшую идеологическую силу абсо-
лютизма. В период польского восстания раскрылось и другое
качество Каткова — его способность не просто выражать наст-
роения и убеждения привилегированного общества, но и в ка-
кой-то мере его направлять, руководить им.
В том «подъеме патриотических чувств русского народа», о
котором столь единодушно говорит не только старая русская
официальная и либеральная историография, но и современная
буржуазная литература, газета Каткова сыграла немалую роль
именно как организующий центр национализма.
«Московские ведомости», объявившие польский вопрос обще-
русским, национальным, первое время не получили сколько-ни-
будь серьезной поддержки в печати, где царила растерянность.
Еще менее рассчитывал Катков па «голос народа». «Народ го-
ворит только в торжественные минуты своей истории»,— объяс-
нял Он молчание народа, недоумевая по поводу молчания
«общества». Катков напоминал «людям лищущим» о долге го-
ворить от имени народа, чтобы «не погрешить перед Отечест-
вом»112. Как видим, Катков далеко не был уверен, что 1863 год
для народа это — та «торжественная минута истории», когда он
может заговорить, и ждал изъявлений патриотизма от журна-
листики.
Однако вскоре «Московские ведомости» изменили свою ори-
ентацию в этом вопросе. 28 марта газета поместила передовицу,
где рассказывалось, как по разным церквам Москвы свыше
10-ти тыс. простых людей отслужили панихиду по русским солда-
там, погибшим в первые месяцы польского восстания при его
подавлении. Панихиды эти — молитвы не только за погибших,
но и во славу русского оружия — газета рассматривает как не-
двусмысленное волеизъявление русского народа в польском во-
просе. «Московские ведомости» опубликовали «неполные» спи-
ски фабрикантов, заводчиков и купцов — владельцев предприя-
тий, чьи рабочие эти панихиды отслужили113. Будучи
своеобразной формой пропаганды, эта публикация должна была
подтолкнуть и развить наметившееся движение. Катков и не
пытался говорить о сознательности простого народа, его спо-
собности разобраться в политических событиях. Напротив, мо-
сковский публицист видел особый смысл в том, что «люди про-
стые и темные», «люди малые, люди бедные и нищие духом»
«в своей темной глубине, прежде чем... люди просвещенные и
умные... заслышали голос Отечества и отозвались на него»114.
Он писал об этом в укор «образованному обществу» и в пример
ему. Почин Каткова был с одобрением отмечен в «верхах». Гла-
ва Польского комитета гр. Д. Н. Блудов по прочтении статьи
112 Московские ведомости, 1863, 30 пив., № 24.
113 Там же, 28 марта, № 68.
114 Там же.
49
«о рабочих в церквах» изрек: «Я всегда уважал Каткова, после
этой статьи я его полюбил» 115.
Волна национализма еще не успела захлестнуть русские га-
зеты и журналы, как Катков уже провозгласил, что «явилась
новая сила — общественное мнение»116. К этой силе отныне
идеолог самодержавия будет прибегать и впредь, не только
ссылаясь на «голос народа», как на нечто более авторитетное,
чем мнение «образованного общества», но и противопоставляя
народ интеллигенции. Отмеченные им темнота и придавленность
народа дадут ему возможность выступать самым произвольным
толкователем народного волеизъявления. А в окружении Катко-
ва с особой гордостью будут заявлять, что в глазах врагов
«старая русская партия» «сильна союзом с чернью одичалой»117.
Но революционная Польша в лице Ярослава Домбровского—
одного из руководителей восстания, скрывавшегося после побе-
га из тюрьмы в самом центре России, в Москве,— убежденно
заявила, что «Катков не знает русского народа», что Каткову
не удалось «разжечь международную вражду». Толпы польских
изгнанников «разнесли в самые глухие углы России» правду о
восстании. Они «пробудили человеческие чувства в душе рус-
ского народа», нашли в нем участие и поддержку118.
В «адресной» компании «Московские ведомости» играли
весьма активную роль. Инициатива, правда, принадлежала не
Москве — первый верноподданнический адрес (Катков привет-
ствовал его в № 68 своей газеты) был от петербургского дво-
рянства. Единомышленники из Петербурга удивлялись «мед-
ленности» Москвы с подачей адреса, и не случайно обратили
это удивление именно в редакцию «Московских ведомостей»119.
В апреле 1863 г. Катков и И. С. Аксаков были приглашены
в качестве экспертов адреса московского дворянства 12°. Над
написанием его трудился М. П. Погодин. Последний был край-
не разобижен тем, что его текст, раз десять им переписанный
и которым, казалось бы, все были «отменно довольны», вдруг
отвергли. «Принят адрес Подольский,— записал Погодин 10 ап-
реля.— Толки. Вероятно, одобрен предварительно правитель-
ством» 121. В составлении адреса дворянства Подольского уезда,
принятого как общемосковский, принимал участие Катков122.
Какова доля этого участия — написание самого текста или его
115 Письмо гр. А. Д. Блудовой М. Н. Каткову, 3 аир., 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
ки. 20, л. 178.
пв Московские ведомости, 1863, 17 апр., № 81.
117 Алмазов Б. Старая русская партия.— Русский вестник, 1864, № 8, с. 681.
118 Письмо Ярослава Домбровского М. Н. Каткову, 16 июня 1865 г.— ОР
ГБЛ, ф. 120, кн. 24, л. 31 об.
119 Письмо В. А. Карамзина М. Н. Каткову, 8 апр. 1863 г.— Там же, кн. 21,
л. 114—114 об.
120 Дневник кн. В. Ф. Одоевского, с. 166.
121 Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 20. СПб., 1906, с. 138.
122 Там же; Любимов Н. А. Указ, соч., с. 231—232.
50
редактирование — судить трудно. «Окончательная редакция»
адреса от Московской городской думы, порученная Каткову,
свелась к «исправлению» им важнейших положений уже гото-
вого текста |2Э. Редактор «Московских ведомостей» написал так-
же текст адреса Александру II от старообрядцев-беспоповцев123 124.
Возможно, не меньшую, хотя и менее известную роль сыграл
Катков в организации верноподданнических адресов Александ-
ру II от крестьянства. Не случайно, что только в «Московских
ведомостях» и можно найти сведения о них. «Северная почта»
не дала никаких новых материалов, кроме перепечатанных из
газеты Каткова.
В мае 1863 г. было опубликовано письмо некоего Н. Турча-
нинова (от 19 апреля) о сходе в селе Черкизово 30 крестьян-
ских семей Дурыкинской волости. Сначала крестьянам был про-
читан («для образца») приговор крестьян соседней волости в
поддержку правительственной политики, за решительное подав-
ление польского восстания. Затем они выслушали, как сообща-
ла газета, составленный старостой текст своего приговора и
подписали его. Корреспондент «Московских ведомостей» не по-
жалел красок для описания «безудержного патриотизма» кре-
стьян, их единодушного изъявления готовности умереть за царя
и Отечество125 *. Главные действующие лица этой инсценировки
остались не названными: разумеется, не староста принадлежал
к ним, но некоторый свет на механизм подачи крестьянских
адресов здесь проливается.
Движение это, размаха, впрочем, не получившее, было сразу
же замечено в «верхах». «Сегодня я была у императрицы,—
сообщала редактору гр. Блудова,— которая читала «Московские
ведомости» со слезами на глазах, говорила об описании сель-
ских сходок около Москвы» 12в. «Северная почта» перепечатала
эту заметку московской газеты. «День», «Русский инвалид», а
за ними и другие газеты подхватили идею о «народном одушев-
лении».
Картина крестьянского схода 1863 г. с его будто бы коллек-
тивным разумением, слаженностью действий и полным понима-
нием насущных политических задач разительно отличалась от
тех зарисовок, которые в то же самое время давали издания
Каткова, рассказывая о введении уставных грамот. В этом слу-
чае сельский сход состоял «из мало думающих и частью из при-
вычных крикунов, с примерным развитием горл, с оскорбитель-
ным гневом и с безграничной самоуверенностью»127. Этих-то
123 Барсуков Н. Указ, соч., кн. 20, с. 138—140, кн. 21. ОПб., 1907, с. 85.
124 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 231.
125 Московские ведомости, 1863, 8 мая, № 99.
120 Письмо гр. Л. Д. Блудовой М. Н. Каткову [май 1863 г.].—ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 20, л. 182.
127 Безвестный П. [Дружинин А. В.]. Из дневника мирового посредника 1861 —
1862 года.— Русский вестник, 1863, № 8, с. 819.
51
людей, по мнению Каткова, не способных помять собственные
местные нужды, люден, которым он отказывал в праве на само-
управление, в нужную минуту он призывал разобраться в слож-
нейших противоречиях внутренней и международной жизни им-
перии и вынести свой приговор.
Еще А. И. Герцен разгадал фальшь и искусственность
«адресной кампании» и других проявлений «патриотизма». Не
зная, «что делается в народе», он хорошо понимал, что «про-
делка адресов ничего не значит»128. Участие Каткова в «адрес-
ной кампании» нс только подтверждает оценку «Колоколом»
этих событий, но и вскрывает само происхождение «волны пат-
риотизма» 129 130 131.
По-видимому, в глубине души Катков понимал всю искусст-
венность «народного порыва», поскольку был крайне озабочен
средствами его поддержания: «В настоящую пору весь народ
исполнен самого искреннего и сильного патриотизма; это чистое
золото и им следует воспользоваться,— писал он Валуеву,—
было бы непростительным грехом дать этому великому чувству
испортиться и измельчать». Он обращал особое внимание мини -
стра на то, что этот «энтузиазм не может оставаться долгое вре-
мя без пищи, мало-помалу он погаснет; очень может быть, что
ничем не поддерживаемый, он сменится реакцией, и вместо вы-
сокого воодушевления, наступит деморализация и уже после,
когда в патриотизме окажется настоятельная надобность, под-
нять его снова будет нелегко» 13°. «Надо сберечь его и дать ему
пищу»,— заявлял он. О необходимости поддержать народное
чувство, «не давать ему испаряться, а постараться кристаллизо-
вать в каком-нибудь положительном деле» 1Э\ «найти ему до-
стойное и полезное для всей страны выражение» 132 говорили и
передовицы «Московских ведомостей». Проблема «оживления
патриотизма» становилась весной 1863 г. тем насущнее, что не
оставляющее Каткова ощущение внутренней непрочности импе-
рии в это время особенно нарастало. К. П. Победоносцев, в
1863 г. сблизившийся с издателями «Московских ведомостей»,
записал в дневнике 30 апреля: «Зашел к Каткову и Леонтьеву.
128 Протест.— Колокол, 1863, 1 авг., л. 168, л. 1387.
129 В этой связи нельзя не возразить А. Ф. Смирнову, который, утверждая,
что монархическая литература «раздула заслуги Каткова», считает, что на
самом деле Катков «на разные лады только перепевал положения, выдви-
нутые в дворянских адресах...», т. е. плелся в хвосте движения (Л. Ф. Смир-
нов. Указ, соч., с. 304—305). К написанию адресов Катков, как мы видим,
имел самое непосредственное отношение. Что же касается старой историо-
графии, то, рисуя «стихийный патриотический подъем», она не склонна
была выяснять роль Каткова в его возникновении и так же утверждала,
что Катков шел за этим подъемом, лишь отражая его в своей публицистике.
130 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 12 мая 1863 г.— Русская старина^
1915, № 8, с. 299. Возможно, в оригинале было «испариться», как в сле-
дующей, приведенной из № 103 «Московских ведомостей» цитате.
131 Московские ведомости, 1863, 13 мая, № 103.
132 Там же, 23 мая, № ПО.
52
Поднялся разговор о нынешних делах, и вся душа смутилась».
Основываясь на сведениях московской полиции, на Страстном
бульваре говорили о готовящихся в Москве «недобрых делах»,
о «злых умыслах» произвести «нечто вроде прошлогодних по-
жаров»133. «В Москве, говорят, сильное волнение по случаю ка-
ких-то манифестаций со стороны революционеров Варшавского
комитета»,— записывал в те же дни и А. В. Никитенко134. Те-
перь, когда исследователями установлено существование в этот
период в Москве польской революционной организации, связан-
ной с русскими революционерами, страхи единомышленников
Каткова кажутся не столь уж преувеличенными135.
Весной 1863 г. Катков был одержим мыслью, что «револю-
ция не ограничится Польшей и Западными губерниями», что
«ее замыслы простираются далее», что «все употреблено, чтобы
расшатать наш материк» и «все оказывается непрочным». Кат-
ков опасался того, что польские и «наши доморощенные» рево-
люционеры сумеют «воспользоваться населением для новых
тревог и смут. Мудрено, что они, смешавшись с народом, пове-
дут его иа помещиков как на врагов царя и изменников»136.
Грозный призрак «смут и волнений» появился в мае и на
страницах «Московских ведомостей», где говорилось, что «вос-
стание в Польше — удобный случай» для произведения смут в
России137. «Всеми чувствуется, что общественное спокойствие
подвергается ныне большим опасностям, чем в обыкновенное
время,— приводит Катков речь председателя Московской город-
ской Думы кн. А. А. Щербатова.— Прошлогодние петербургские
пожары, которые трудно приписать случайностям, заставляют
нас быть настороже»138. Как заклинание повторял Катков в
письмах и в статьях, что «Россия есть страна самая антирево-
люционная в целом мире»139. Но утверждая, что «нам нечего
бояться революции», он тут же оговаривался, что «Москва не
скрывает от себя» этой «внутренней опасности»140.
В такой обстановке тревоги и страха возникла мысль об
ополчении. Ее осуществлением, считал Катков, «сразу пришибло
бы все дурные элементы, которые бродят у нас в промежут-
133 Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянски-крепостническая линия самодер-
жавия в пореформенной России.— Учен. зап. МГПИ, 1969, вып. 309, с. 124.
134 Никитенко А. В. Дневник. В 3-х т., т. 11. М., 1955, с. 323 (Запись от 14 мая
1863 г.)
135 Федосова Т. Ф. Польский комитет в Москве и революционное подполье
1863—1866 гг.— В кн.: Революционная Россия и революционная Польша.
М., 1967. Именно польский комитет при поддержке русских революционеров
организовал побег Я. Домбровского.
136 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву 12 мая 1863 г., с. 297.
137 Московские ведомости, 1863, 13 мая, № 103.
138 Там же, 22 мая, № 109.
139 Там же, 13 (мая, № 103. В письме к Валуеву (12 мая 1863 г.). Катков меч
нее категоричен: Россия — страна «по преимуществу аптиреволюциоппая»
(Русская старина, 1915, № 8, с. 297).
140 Московские ведомости, 1863, 23 мая, № НО.
53
ках общества, и совершенно дезорганизовало бы их, а главное
привело бы в уныние польскую революцию, в которой они коре-
нятся» 141. Отстаивая идею «городской стражи» в газете, Катков
основной акцент переносил на необходимость ее для борьбы с
польским восстанием и угрозой войны (внутренние враги при
этом были лишь бегло упомянуты). Идеи национализма и ве-
ликодержавности представлялись редактору более верным
средством сплочения разнородных слоев общества вокруг пре-
стола: «Всем русским людям, как хорошо сказано в одном из
писем, полученном нами сегодня, теперь нужно одно — стать и
стоять дружно вокруг русского царя» 142.
Рассматривая ополчение прежде всего как защиту от внут-
ренних беспорядков, Катков видел в нем и средство подтверж-
дения и поддержания патриотизма, наглядную демонстрацию
поддержки обществом правительства в его решимости подавить
восстание. Преследовались и практические цели — «городская
стража» должна была усилить московский гарнизон с тем, что-
бы правительство могло снять часть войск для Польши. Под-
черкивалось, что служба обывателей под руководством воена-
чальников принесет им особую пользу, так как «военное дело
вовсе не лишний элемент для выправки человека не только в
физическом, но и в нравственном отношении»143.
В «верхах» идею «Московских ведомостей» о «городской
страже» поддержали братья Д. А. и Н. А. Милютины, гр.
Д. Н. Блудов, кн. А. А. Суворов. Но она встретила противодей-
ствие со стороны более многочисленных противников (кн.
П. П. Гагарин, гр. В. Н. Панин, кн. В. А. Долго-рукий и др.) во
главе с Валуевым. Гр. А. Д. Блудова, объясняя позицию против-
ников «городской стражи», говорила, что они видят в ней garde
nationale144. Действительно, термин, употребленный Герценом
при первых слухах о «городской страже» в иронически-издева-
тельском тоне145 146, встречается и в дневнике и в письмах мини-
стра в самом прямом и серьезном смысле.
Отговаривая редактора от его затеи, Валуев настаивал на
том, что «у нас нельзя учреждать ничего похожего на garde
nationale и даже garde nationale civique» 14G.
141 Письмо M. II. Каткова П. А. Валуеву, 12 мая 1863 г., с. 299.
142 Московские ведомости, 1863, 7 июня, № 123. Автором письма был министр
внутренних дел. Правда, Катков не удержался и прежде чем процитиро-
вать, отредактировал его (у Валуева: «стать и стоять дружно вокруг го-
сударя».— Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 4 июня 1863 г.— ОР
ГБЛ, ф. 120, к. 1, № 57, л. 4).
143 Московские ведомости, 1863, 2 июня, № 119.
144 Письмо гр. А. Д. Блудовой М. Н. Каткову, 2’1 мая 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кп. 20, л. 181.
145 Росснада.— Колокол, 1863, 20 июня, л. 166, л. 1368.
146 Письмо П. А. Валуева М. И. Каткову, 17 мая 1863 г.—ОР ГБЛ, ф. 120, к. 1,
№ 57, л. 3. Garde nationale (франц.)—Национальная гвардия. Garde natio-
nalc civique (франц.)—Гражданская Национальная гвардия, ополчение.
54
Понимая, как далек замысел Каткова от сходства с фран-
цузской Национальной гвардией, Валуев испугался чисто внеш-
ней похожести, которая в то кризисное время сама по себе вну-
шала в «верхах» смятение. Валуев опасался общественной са-
модеятельности даже в тех пределах, которые предусматривал
Катков. Остерегался он и возможной демократизации состава
«городской стражи»: задуманная как организация всех «город-
ских собственников», она могла включать и самых мелких и
просто номинальных собственников (никакого ценза здесь Кат-
ков не предлагал, стремясь как раз расширить «ополчение»).
Главное же, что ощущали противники ополчения и чего еще не
уразумел Катков начала 60-х годов XIX >в.,— это несовмести-
мость подобного учреждения с принципами абсолютизма.
Кампания Каткова за организацию обывательской «стражи»
интересна как свидетельство поисков реакционными идеологами
новых действенных средств защиты и укрепления самодержав-
ного строя в период его кризисного состояния. Попытка орга-
низации в помощь самодержавию наступательных действий ре-
акционной массы для борьбы с революционным движением раз-
вития не получила и не могла получить. В самодержавном
государстве всякая общественная самодеятельность — даже в
предусмотренной Катковым форме — неизбежно вступала в про-
тиворечие с основными принципами его устройства, подрывая
престиж власти, которая по природе своей призвана была быть
вездесущей и всепоглощающей.
*
Говоря о становлении Каткова как идеолога пореформенно-
го абсолютизма, надо отметить еще одну его черту, помогаю-
щую понять ту быстроту, с которой он был признан и призван
самодержавием, сразу выделившим его из легиона Говорских и
Гогоцких, Юзефовичей и Кояловичей. Черта эта заключалась в
способности московского публициста отринуть все моральные,
нравственные, религиозные понятия, если они мешали нужному
решению, вступали в конфликт с признанной им точкой зрения
«государственной необходимости». Катков, казалось, не знал
тех противоречий, которые мешали многим его единомышленни-
кам. Разделяя великодержавные устремления «Московских ве-
домостей», многие «люди истинно русские, признающие самые
верные, решительные и крупные меры за лучшие, уважающие
деятельность М. Н. Муравьева и желающие во что бы то ни ста-
ло покончить поскорее с поляками, для того чтобы освободить
от них Западные губернии», сознавали все-таки со всей очевид-
ностью, что имеют «против себя отречение (на этот случай, ко-
нечно) от многих человеческих прекрасных стремлений и сим-
патий, которыми противоположная сторона (восставшая Поль-
55
ша.— В, Т.) пользуется для своих доказательств и действий...»147
Признавая «преданность православию, любовь к отечеству»
И. С. Аксакова, глава московской цензуры М. П. Щербинин от-
мечал в его публицистике «постоянное противоположение госу-
дарства — народу, правды внешней — закону, правде внутрен-
ней — совести» 148.
И. С. Аксаков, признавая необходимость подавления восста-
ния, не скрывал при этом некоторых сомнений. «То, что не тре-
вожит других западных народов,— писал он,— нам дается
нелегко и вызывает противодействие нашей внутренней общест-
венной жизни. Мы не должны и не можем забыть, что действи-
тельная сила, действительное значение принадлежит в истории
только истинам вечным, началам любви и справедливости, а тео-
рия государственного эгоизма, доктрина практической необходи-
мости и все это учение о каких-то особых политических правах с
каждым днем сильнее и ярче обличаются историей в несостоя-
тельности» i49 150.
Катков решительно восставал против такой раздвоенности и
не без едкости ее высмеивал: «Только некоторым писателям
простительно в одно и то же время удивляться блестящему
патриотизму польского движения и советовать тем не менее дея-
тельно приступить к его подавлению, хотя бы «самыми энер-
гичными мерами», разумея под этими мерами бог знасг
что» 15°.
В декабре 1863 г. «Московские ведомости» вступили в по-
лемику с «Русским инвалидом» по поводу печатавшейся там
статьи А. Ф. Гильфердинга «Положение и задачи России в цар-
стве Польском». Казалось бы, в этом официальном органе поль-
ский вопрос решался в катковском духе: Гильфердинг призна-
вал польский патриотизм — ложью, польскую государствен-
ность— разложившейся, разделы Польши — справедливыми. Он
считал, что «Польша не только не может быть отделена от Рос-
сии, но должна быть как можно более связана с нею». Однако
Каткову не понравилось уже то, что эти взгляды высказаны
были не как единственно возможные, а «с какой-то странной на-
тугой, как будто они добыты с ожесточенного боя против пред-
рассудков и недоразумений». Но главное, что было для него
уже совсем недопустимым, — это противопоставление практиче-
ской необходимости решения польского вопроса точке зрения
«высшей правды». Исходя из этой последней, утверждавшей:
«Да не властвует один народ над другим», Гильфердинг считал
позицию самодержавия в польском вопросе уязвимой. Он ут-
147 Из памятных тетрадей С. М. Сухотина 1860—1865.— Русский архив, 1894,
№ 2, с. 243—244.
148 Письмо М. П. Щербинина П. А. Валуеву, 11 окт. 11863 г.—ЦГИА СССР,
ф. 908, on. 1, д. 687, л. 50 об.
149 День, 1863, 11 мая, № 18.
150 Московские ведомости, 1863, 24 июля, № 161.
56
верждал, что русский народ (если бы не вынужденная в совре-
менных условиях необходимость государственного единства) с
восхищением рукоплескал бы восстановлению Польши.
Для Каткова такое противопоставление «вечных истин» «го-
сударственному закону» было просто 'немыслимо. Народы, по
его словам, живут на земле, «среди земных обстоятельств», где
нет места «вечным истинам» и «высшей правде» в силу их абст-
рактного смысла151. Пока не настанет время, когда «народы,
распри позабыв, в единую семью соединятся», — никаких усту-
пок и послаблений для покоренных народов быть не может, до-
казывали издания Каткова.
Своеобразная цельность и монолитность взглядов, фанатич-
ная преданность идее самодержавия, решимость отстаивать
единство империи до конца, в самых трудных для нее условиях,
политическое чутье, дар организатора — все эти качества нового
редактора помогают понять ту стремительность, с которой вырос
авторитет газеты, бывшей хроникальным листком и превратив-
шейся в его руках в политическую газету, популярную в самых
разных имущих слоях пореформенного общества, ставшую свое-
образным «идейным центром», сплачивающим вокруг себя пест-
рую великодержавную и консервативную коалицию.
Уже в начале восстания и бывшие крепостники, видевшие в
редакторе «Русского вестника» потрясателя основ, и вся орава
либералов, отхлынувшая от Герцена за его защиту Польши,
признали «Московские ведомости» своей газетой. В апреле
1863 г. Катков баллотировался на выборах в члены Английско-
го клуба, почти столь же крепостнического по составу, как и во
времена Фамусова. Умеренный консерватор кн. В. Ф. Одоевский,
лично расположенный к публицисту, опасался оппозиции крепо-
стников, еще помнивших славу «либерального» «Русского вест-
ника». Однако голосование прошло успешно152. В начале июня
в Английском клубе состоялся обед по подписке в честь «перво-
го патриотического журналиста, каких еще в России не быва-
ло» 15Э. «Влияние Каткова так сильно еще действует на
151 Там же, 3 дек., № 264.
152 Дневник В. Ф. Одоевского, с. 166.
153 Фет А. А. Мои воспоминания, т. I. М., 1890, с. 430. Почести сыпались на
издателей «Московских ведомостей» в течение всего 1863 г. Московский
университет, где составилась сплоченная группировка * их сторонников
(Н. А. Любимов, С. М. Соловьев, С. А. Баршев, Ф. И. Буслаев, И. К. Бабст;
М. О. Бодянский, В. Н. Никольский—сотрудники изданий Каткова), выбрал
Каткова и П. М. Леонтьева почетными членами ученого совета. Таким же
званием почтил издателей и Киевский университет. Действительные стат-
ские советники Катков и Леонтьев были избраны в выборные от сословия
дворян в Московскую городскую думу. Высокопоставленные покровители
Каткова продвинули его в академики, однако в Академии наук посчитали
странным положение, при котором Академия должна «расточать знаки
своего уважения по приказанию начальства». Академикам К. С. Веселов-
скому и Я- К- Гроту удалось отговорить гр. Д. Н. Блудова «от несчастной
мысли выбрать Каткова» (Никитенко А. В. Дневник, т. II, с. 386).
57
большинство нашего общества, преимущественно дворянского,
его идеи, убеждения так впитались в наших молодых политиче-
ских деятелей, что они в своих разговорах, беседах и публичных
прениях служат отголоском «Московских ведомостей»,— записы-
вал в 1864 г. свои наблюдения один из представителей москов-
ского интеллигентного дворянства 154. Это признавали и люди, еще
более далекие по своим взглядам от Каткова. А. И. Кошелев пи-
сал И. С. Аксакову: «„День" пишется для немногих, он несрав-
ненно выше «Московских ведомостей», но последние производят
несравненно более действия и действия полезного» 155 * 157.
В июле 1863 г. в «Московских ведомостях» появилась замет-
ка «Личное объяснение редакторов»: «С разных сторон, от лиц,
самых разнородных по образованию и общественному положе-
нию, получаем мы изъявления горячего сочувствия мнениям,
которых органом служит наша газета». Далее рисовалась кар-
тина широкого общественного потока, устремившего в Москву
на Страстной бульвар изъявления своей благодарности150. За-
явив, что редакторы не имеют права утаивать про себя то, что
имеет общественный характер, газета опубликовала «изъявле-
ния сочувствия» от Симбирского и Саратовского дворянства.
Характерно, что и Н. А. Любимов, рассказывая, как «на го-
лос „Московских ведомостей" отозвалась вся Русская земля»,
назвал только те же самые телеграммы из Саратова и Симбир-
ска |57. Именно их упомянул и С. Неведенский, доказывая, что
статьи «Московских ведомостей» заслужили большой отклик во
всей стране158. Весьма интересен рассказ Любимова о получе-
нии отклика из Саратова (19 июля): «Я был в кабинете Михаи-
ла Никифоровича, когда была им получена эта телеграмма.
Помню, как краска бросилась в его лицо, когда прочел он быв-
шие неожиданностью строки»159. Получается, что еще 19 или
20 июля изъявление общественной поддержки было для редак-
тора неожиданностью, а через несколько дней газета заговорила
о нем, как о широком и устойчивом движении.
По-видимому, и здесь Катков решил ускорить оформление
едва наметившегося «общественного мнения» своими публика-
циями. Естественно, что представители дворянства разных губер-
ний, еще и не задумывавшиеся о том, как выразить свою соли-
дарность с его газетой, почувствовали себя отставшими и по-
спешили исправить положение. Что же касается самих первых
откликов, то и тут возникает некоторое сомнение в их полной
стихийности, так как первые телеграммы пришли от дворянства,
154 Из памятных тетрадей С. М. Сухотина, с. 254.
155 Из переписки московских славянофилов. А. И. Кошелев и И. С. Аксаков,
с. 78.
15в Московские ведомости, 1863, 25 июля, № 161.
157 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 237—238.
158 Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888, с. 203.
159 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 238.
58
собравшегося по случаю приезда наследника, путешествующего
по стране в сопровождении лиц, весьма близких и к газете, и
лично к редактору,-—давнего покровителя Каткова пр. С. Г. Стро-
ганова, сотрудников его изданий К. П. Победоносцева и
И. К. Бабста160 *. Не исключена возможность определенной
«подсказки» с их стороны местным дворянским собраниям.
Именно после июльского «Личного объяснения редакторов»
в газету пошли письма, большинство которых (несколько десят-
ков) относилось к сентябрю-—октябрю 1863 г. (август, очевид-
но, ушел на их подготовку) 1<и. «Москов-окис .ведомости», открыто
объявившие себя органом русского общественного мнения, вы-
ражающим думы и чувства русского народа, были признаны та-
ковым господствующими классами.
Газету отметили и в правительстве, где число ее постоянных
читателей непрерывно увеличивалось. «Как вырос Катков за это
время! И как он сам заговорил совсем по-русски!»—передавал
поэт А. Н. Майков суждения правительственных лиц, среди ко-
торых назвал гр. Д. Н. Блудова, сенатора Е. П. Ковалевского
и др.162 «Сотте cet homme grandit!» — вторил ему поэт
Ф. И. Тютчев, пересказывая восторженный отзыв о Каткове го-
сударственного канцлера кн. А. М. Горчакова163. С. П. Шипов
сообщал Каткову о желании вел. кн. Елены Павловны пожать
ему руку за те же передовицы164. Гр. А. Д. Блудова поведала о
величайшем удовлетворении, с которым читают при дворе его
газету и которое разделяется императрицей165. В. П. Безобра-
зов рассказывал о чтении «Московских ведомостей» вслух в
кружке императрицы в присутствии Александра II166.
Подобных свидетельств постоянного внимания «верхов» к
«Московским ведомостям», высокой оценки ими газеты можно
привести множество. Но гораздо важнее для ее характеристики
стремление государственных деятелей установить с редактором
непосредственный контакт, постараться использовать газету, по-
лучить у нее поддержку. Именно с 1863 г., по словам соратника
Каткова, «редакция московской газеты стала государственной
инстанцией, голос которой сделался необходимостью в обсужде-
нии и решении всех сколько-нибудь серьезных государственных
дел». Н. А. Любимов вспоминал, «как по задней, очень непри-
глядной лестнице дома университетской типографии на Страстном
160 Победоносцев К. П., Бабст И. К. Письма о путешествии государя наслед-
ника цесаревича по России. М., 1864. Первоначально письма о путешествии
наследника, присылаемые в редакцию Победоносцевым, печатались в «Мос-
ковских ведомостях».
101 Коллективные письма М. Н. Каткову.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 42—43.
162 ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 21, л. 22—22 об.
163 Там же, л. 35—39. Commo cot homme grandit! (франц.).— Как вырос этот
человек!
164 Там же, кн. 13, № 37.
165 Там же, кн. 20, л. 176.
186 Там же, кн. 23, л. 74 об.
59
бульваре поднимались... в кабинет редактора люди различ-
ных общественных положений, почему-либо влиятельные в своем
кругу, от высших чиновников до представителей раскольничьих
сект» 167 168 169.
В марте 1863 г. министр внутренних дел Валуев обратился
к редактору с предложением заключить договор («pactum») «на-
счет дальнейшего обмена мыслей и мнений». «Я готов, в преде-
лах возможного, давать Вам конфиденциально ответ на каждый
Вами мне предложенный вопрос,— обещал министр,— и желаю
в свою очередь иметь возможность обращаться к Вам конфиден-
циально же для осведомления о Вашем взгляде» 108.
Интенсивная и доверительная переписка Валуева и Каткова
за 1863—1864 гг. —свидетельство как того, что министр нуждался
в поддержке редактора, так и стараний подчинить «Московские
ведомости» своему влиянию. Однако с выявлением противоречий
в их взглядах на внутриполитические вопросы, обоюдные надеж-
ды на упрочение этих отношений и использование их в своих
целях теряли свое основание. Чем более входил в роль идеолога
редактор, тем резче обозначались противоречия между ним, де-
кларирующим правительственную политику такой, какой она
представлялась ему в идеале, и министрами, проводившими по-
литику в сложнейших условиях пореформенной действитель-
ности.
«Та линия, которая в динамике, или, пожалуй, в артиллерии,
что теперь более кстати, называется «директрисой», у нас об-
щая, но полеты снарядов более или менее уклоняются вправо и
влево, хотя и направлены к одной цели»109,— так министр внут-
ренних дел объяснял отсутствие желательной «гармонии» меж-
ду ним и редактором «Московских ведомостей». Эти «уклоне-
ния» зачастую, как мы видели, бывали очень существенны. Да
и сама линия попадания в цель в ряде случаев казалась Катко-
ву более прямой и менее протяженной, чем министру170.
Иллюзии Валуева относительно газеты Каткова разделял и
государственный канцлер кн. А. М. Горчаков, также сделавший
попытку прибрать ее к своим рукам. С июля 1863 г. «Москов-
ские ведомости» получили как возможность заблаговременно
знакомиться с дипломатическими документами, секретными для
всей остальной русской прессы, так и определенные задания171.
167 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 239.
168 Письмо П. А. Валуева М. И. Каткову, 29 марта 1863 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 1, № 57, л. 1.
169 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 4 июня 1863 г.— Там же, л. 4.
170 Поэтому вряд ли можно согласиться, что «недовольство министра внутрен-
них дел отдельными статьями, помещавшимися Катковым, было не чем
иным, как стремлением создать видимость беспристрастного отношения
к прессе различных направлений» (Зайончковский П. А. П. А. Валуе®,
с. 40).
171 См. письма Ф. И. Тютчева М. Н. Каткову, 1863 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 21,
л. 38—39.
60
Но, хотя агрессивная позиция газеты Каткова представлялась
кн. Горчакову опасной в обстановке сложных внешнеполитиче-
ских противоречий, он так и не смог ввести Каткова в нужные
ему рамки освещения международных проблем.
Попытки подчинить Каткова влиянию какого-нибудь прави-
тельственного лица или группировки обычно не удавались. Кат-
ков хотел сам влиять, чувствуя себя призванным именно к это-
му. Он считал себя способным быть советником и руководите-
лем не только министров и губернаторов, но и самого царя, а
главное — верховной власти в том всеобъемлющем понимании,
которое он вкладывал в этот термин.
*
Польское восстание 1863 г. придало проблеме единства и
целостности империи особую остроту, но не оно поставило ее
перед самодержавием. В пореформенной России получили даль-
нейшее развитие наметившееся еще до реформы пробуждение
национальной жизни, борьба против национального гнета,
стремление к созданию самостоятельных национальных госу-
дарств. М. Н. Катков своевременно уловил эти новые тенденции,
характерные не только для России. «Ныне время возрождения
народностей,— так обобщались в его изданиях эти наблюдения
над современной жизнью,— ныне время расторжения политиче-
ских единиц, сложившихся из сил непримиримых, враждебных
одна другой, и образования союзов, требуемых характером и
естественным соотношением народностей»172. Охара1ктеризо1вав
подобные стремления народностей к разъединению как сепара-
тистские, Катков показал, что они «указывают государственным
властям задачу, решение которой неизбежно»173.
Дореформенное самодержавие, собрав в одну державу, под
один скипетр самые разнородные по этническому и националь-
ному составу элементы, не могло, по словам Каткова, «по сред-
ствам своим» «завершить внутреннее слияние» их. Новые усло-
вия, с его точки зрения, настоятельно требовали этого заверше-
ния новыми средствами, состоящими уже не только в воздейст-
вии одной «внешней силы». «Сумеют ли потомки завершить
внутреннее слияние, или, оставаясь при средствах предков при
изменившихся обстоятельствах, перед лицом новых.требований
они утратят и то единство, которое им завещано?»174 — вопрос
этот встал во весь рост перед пореформенным самодержавием
и его идеологом. Катков был поглощен поисками рационального
политического режима, способствовавшего бы «органическому
слиянию» различных частей многоязыковой империи, ликвидации
172 Борьба против польской пропаганды в Юго-Западной России, с. 1.
173 Московские ведомости, 1864, 2 мая, № 97.
174 Там же.
61
«центробежных тенденций» в ней. Он уже, казалось, подхо-
дил к сознанию того, что было непостижимым для идеологии до-
реформенного самодержавия: «Торжество какой-либо народно-
сти над противными и чуждыми ей элементами не достигается
развитием одной внешней силы. Обладая внешней силой, гос-
подствующая народность должна стать еще силой внутренней и
в противных или чуждых элементах возбуждать интерес и
стремление сблизиться и сливаться с ней»175 176.
Однако вопрос о недостаточности одной «внешней силы» для
соединения разных народностей под скипетром самодержавия
впервые был поставлен пе Катковым. В апрельской книжке жур-
нала «Время» за 1863 г. за подписью «Русский» появилась статья
«Роковой вопрос», автором которой был Н. Н. Страхов, сотруд-
ничавший и с Катковым. В статье, в форме расплывчатой и пу-
таной, проводилась мысль о том, что роковой для России поль-
ский вопрос не есть только политический, но в большей степени
это вопрос единоборства двух культур. «Следует бороться с по-
ляками не одним вещественным, но и духовным орудием», одер-
жать над ними «духовную победу», а для этого надо проявить
не материальную силу, а «крепость духовных сил» 179.
«Московские ведомости» обрушились на статью, увидев в ней
происки «польской партии»177. В то же время представители са-
мых разных направлений русской интеллигенции не могли при-
нять тезис Страхова о превосходстве польской (западной) куль-
туры над русской — «варварской», и это неприятие заслонило
все иные проблемы статьи.
Журнал был закрыт за вторжение .в область вопросов, не под-
лежащих обсуждению в печати 178.
Однако проблема, казалось бы потонувшая в ходе полемики,
была тут же подхвачена Катковым, который стал разрабатывать
ее как свою собственную, в истинно катковском духе. Выдвинув
задачу «неразрывной внутренней связи империи с националь-
ными окраинами» и их «нравственного завоевания», Катков под-
175 Московские ведомости, 1864, 2 мая, № 97.
176 Страхов Н. Н. Борьба с западом в пашей литературе, кп. 2, СПб., 1890.
с. 125—126. В. С. Нечаева, исследователь журнала братьев М. М. и
Ф. М. Достоевских, определяя позицию Страхова как «спорную и неубеди-
тельную», показывает, что для самого журнала его статья не была слу-
чайной. Тема нравственного влияния, духовного единоборства была для
братьев Достоевских исконной и основной (Нечаева В. С. Журнал М. М.
и Ф. М. Достоевских «Время». М., 1972, с. 305—306).
177 Подробнее о полемике вокруг статьи «Роковой вопрос» см.: Нечаева В. С.
Указ, соч., с. 307—308. В частном письме Катков упрекал Н. Н. Страхова
в «путанице понятий» (Страхов Н. Н. Указ, соч., с. 134—135; Ср. черно-
вик: ОР ГБЛ, ф. 120, № 54).
178 А. И. Герцен (по раз указывавший па «полицейские» функции газеты Кат-
кова), характеризуя «страшную силу доносов» «Московских ведомостей»,
рассказывал о закрытии журнала «Время». Именно газета Каткова, по сло-
вам Герцена, обратила внимание правительства на статью Страхова (Гер-
цен А. И. Соч., т. XVIII. М., 1959, с. 209).
62
черкивал, что решение ес не под силу администрации, а возможно
только при участии всего русского общества. Государству при
этом отводилась, казалось бы, незначительная роль: освободить
от препятствий общественную деятельность по распространению
русской культуры, языка и православной религии179. Но под
«препятствиями» как раз и понимались элементы национальной
автономии. Поэтому освобождение Западного края «живыми
русскими силами» от влияния ксендзов и шляхты мыслилось не
как мирное соревнование двух разных культур и религий, а как
планомерное наступление государства на польскую культуру,
язык, католичество, на польскую интеллигенцию. Решение за-
дачи «нравственного завоевания» в изданиях Каткова оказыва-
лось далеким от нравственной сферы, целиком относясь к обла-
сти государственной. Призыв московской газеты «поднимать
русский элемент» в Западном крае имел в виду полную насиль-
ственную русификацию местных административных, педагогиче-
ских, церковных должностей. Особое внимание обращалось на
то, чтобы «поднять православное духовенство», упадочное со-
стояние которого Катков считал одной из причин ослабления
связей края с империей. Под русификацией понималась не под-
держка местного русского населения края, а искусственное на-
саждение «русского элемента» из чиновничества, дворянства и
духовенства внутренних губерний. Ставленник Каткова, попечи-
тель учебных заведений в Западном крае И. П. Корнилов, жа-
луясь на отсутствие «русского туземного общества» в лице его
господствующих классов, прямо говорил, что для администра-
тивных должностей «из простонародья русского выбрать пока
некого», надо, значит, тянуть людей «с востока на запад — об-
ратно тому, как Петр тянул с запада на восток»180. Этот насаж-
давшийся на национальных окраинах «русский элемент» был
отбросами дворянского и чиновничьего общества империи. В за-
падный край «явилось много голодных, ищущих где бы пожи-
виться»181. Туда, по выражению современника, «понаехали ле-
гионы Чичиковых и Хлестаковых»182. Одна только переписка
редактора «Московских ведомостей» с чиновниками и духовен-
ством Западных губерний содержит поразительные примеры ни-
зости побуждений и корыстолюбия представителей этого движе-
ния, в организации которого газета сыграла ведущую роль183.
179 Интересы русской народности в Западном крас.— Русский вестник, 18G3,
№ 10, с. 430 и след.
180 Письмо И. П. Корнилова М. Н. Каткову, 16 ноября [11864 г.].— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 21, л. 135 об.
181 Письмо И. П. Корнилова М. Н. Каткову [1864 г.]. Черновик.— ОР ГПБ,
ф. 377 (И. П. Корнилова), № 360.
182 Письмо без подписи М. Н. Каткову, 5 мая 1866 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 23,
л. 201 об.
183 «Западная лихорадка» коснулась и семьи редактора. Его жена С. П. Кат-
кова, поздравляя И. П. Корнилова с назначением в Западный край, про-
сила его о месте для своего брата, кн. Шаликова. Сообщив, что он «благо-
63
«Московские ведомости» разработали широкую систему мер,
затрудняющих образование полякам, с целью неуклонного суже-
ния круга польской интеллигенции, которая представлялась для
Каткова источником мятежное™. В начале 60-х годов XIX в.,
когда процент разночинной интеллигенции был незначителен,
Катков отождествлял ее со шляхтой, употребляя эти термины
как синонимы. С целью пресечь «интриги тамошней интеллиген-
ции», перечень этих ограничений становился все шире, тем бо-
лее, что одно из них вело за собой другое. «Теперь полякам не
дают ходу, всюду их оттирают с государственной службы,—
рассуждал И. П. Корнилов.— Зачем же тогда гимназии для по-
ляков? Они им не нужны — ведь карьеры они не сделают. За-
чем сначала давать права, а потом отбирать? Лучше эти сред-
ства употребить на образование русских»184.
В то время Катков еще был способен задумываться над про-
тиворечиями подобной политики. Крайняя затрудненность обра-
зования для поляков в Западном крае, казавшаяся ему необхо-
димой, вызывала одию)Времс.нно -и «опасения распространения
внутрь России местной ополяченной молодежи». Считая несвое-
временным восстановление Виленского университета, Катков
делился с генерал-губернатором Северо-Западного края своим
проектом создания в Вильно Медико-хирургической академии и
Духовной семинарии.
Однако последний посчитал вредными и эти заведения, объ-
ясняя, что «это даст невыгодный для нас исход здешней поль-
ской молодежи, даст ей возможность к развитию и занятиям
затем мест на государственной службе» 1й5.
На протяжении 60-х годов Катков не только вдохновлял и
идейно обосновывал национальную политику самодержавия, но
и способствовал ее практическому проведению. В жизни русско-
го чиновничества на национальных окраинах его газета заняла
особое место, являясь своеобразной служебной инструкцией.
Один из приближенных М. Н. Муравьеву чиновников вспоминал,
что чтение «Московских ведомостей» сделалось «такою же не-
обходимостью, как исполнение служебных обязанностей»18в.
Редактор следил за назначениями на видные административные
посты, способствуя или (по обстоятельствам) препятствуя про-
хождению той или иной кандидатуры,! что при его связях и
говеет перед Михаилом Николаевичем» (Муравьевым-Вешателем)—вполне
достаточная политическая характеристика для того времени — она сооб-
щала о готовности этого «истинно русского человека» при условии «поря-
дочного содержания» послужить национальным задачам (ОР ГПБ, ф. 377,
№ 762).
194 Письмо И. П. Корнилова М. Н. Каткову, 16 окт. [1865 г.].— ОР ГБЛ,
ф. ,120, кн. 21, л. 143.
185 Письмо К. П. Кауфмана М. Н. Каткову, [1865 г.].— Там же, л. 103—
104.
186 Мосолов А. Н. Виленские очерки 1863 -1865 гг. СПб., 1898. с. 105.
64
влиянии по большей мере удавалось. Он состоял в переписке с
видными чиновниками в Царстве Польском, Западном и Юго-
Западном крае, Великом княжестве Финляндском, Прибалтий-
ских губерниях. Являясь важным источником информации для
газеты, эта переписка служила для редактора и формой конт-
роля за национальной политикой, помогала корректировать и
направлять ее в должном духе.
Польское восстание было в глазах Каткова ярчайшим, но
далеко не самым опасным выражением сепаратизма. Наоборот,
с его точки зрения открытость проявления в данном случае об-
легчала борьбу. Катков предостерегал против «центробежных»
тенденций, скрытых в глубине империи, незаметно подтачиваю-
щих ее политическое тело. Открытие финского и лифляндского
Сеймов вызвало не меньшую тревогу Каткова, чем само восста-
ние в Польше, во время которого это происходило. Подавляя
восстание поляков, самодержавие хотело вознаградить «умерен-
ных» финнов и «воздержанных» остзейцев. Однако его идеолог не
считал правильным применение для пореформенной русской им-
перии принципа империи Римской. Самодержавие, по его поня-
тиям, должно было властвовать над народами, не разделяя их
в своей политике. Между тем в «верхах» было немало сторон-
ников именно дифференцированной политики в национальном
вопросе.* Стоя на великодержавной позиции, поддерживая са-
мый дикий национальный гнет в большинстве национальных
районов страны, П. А. Валуев считал, что Царство Польское,
Великое княжество Финляндское и Прибалтийские провинции
должны были находиться в несколько особом положении. Он
полагал разумным постепенно вводить здесь элементы автоно-
мии, состоящие в некоторых уступках их господствующим
классам.
Катков же не делал никакой разницы в этом смысле между
поляками и «дикими ордами киргизов или башкир», считая, что
развитие и тех и других должно быть направлено к «полному
слиянию» с империей. Он с одинаковой последовательностью
отрицал возможность каких-либо уступок для «мятежной Поль-
ши» и для «благоразумной Финляндии», провозглашая их слия-
ние с империей и в войске, и в бюджете, и в культуре. Когда
на финляндском Сейме встали вопросы о предоставлении ему
права утверждать тарифы, о возможности нейтралитета для
княжества в случае войны России с другими государствами,
Катков заговорил о финском сепаратизме в не менее сильных
выражениях, чем о польском, усмотрев здесь попытку к госу-
дарственному отъединению. «Где же хваленое благоразумие
финнов, где зрелый политический смысл?»—вопрошала газета,
еще недавно расточавшая похвалы именно этим их качествам.
«Не будем слишком строго винить гельсингфорских политиков
за то, что они увлеклись своими фантазиями. Виновны ли они,
что вино, которым они упивались, было в таком ходу и так де-
з В. А. Твардовская
65
шево» 187. Напрасно министр внутренних дел в конфиденциаль-
ной переписке пытался утихомирить московского публициста,
увещевая его не заострять эти вопросы в период работы Сей-
ма 188. Катков умолкал только под натиском цензуры.
Статьи Каткова по остзейскому вопросу справедливо высту-
пали против реальной опасности онемечивания Прибалтийских
провинций. Однако, защищая здесь (при поддержке И. С. Акса-
кова) «русские начала», «Московские ведомости» никак не при-
нимали во внимание национальные интересы коренного населе-
ния — ливов и эстов.
П. А. Валуев, бывший в свое время курляндским губернато-
ром и считавший себя специалистом по остзейскому вопросу,
весьма неодобрительно отнесся к этим выступлениям. Ориенти-
руясь на сильное влияние при дворе крупных остзейских поме-
щиков, он поддерживал их политические притязания и курс на
германизацию края. Зато единство между министром и редак-
тором наметилось в отношении Малороссии и Белоруссии. Здесь
они единодушно отказывались признать самостоятельное суще-
ствование украинского и белорусского народов, их языка и
культуры. Если польская национальность, в представлении Кат-
кова, «была, — хотя иссякла», то в Украине он видел лишь
«исконную и живую часть русского народа»189 190. Напротив, акса-
ковский «День», поддерживавший «Московские ведомости» по
вопросам польскому и остзейскому, признавал самостоятель-
ность украинской культуры. Это точки соприкосновения по од-
ним вопросам с идейными противниками в вопросах други?; по-
казывают, какие сложные переплетения создавались в решении
национальной проблемы в монархическом лагере.
*
В борьбе с сепаратизмом, требуя «полного слияния» с импе-
рией для всех ее разноплеменных подданных и полагая, что все
они должны «прежде всего» сознавать себя русскими19и, «Мо-
сковские ведомости» на каждом шагу оскорбляли пробуждаю-
щееся национальное самосознание. Опасность подобной борьбы
за «единую и неделимую Россию» понимали некоторые близкие
по своей идеологии к Каткову верноподданные. «Католицизм
надо подрывать, но искусно и незаметно, а не кричать о том»,—
писал один из них, объясняя, что «на самом деле гонение на все
польское и католическое... сплачивает поляков. Гонения, как вы
должны знать, усиливают всякую религию»191.
187 Московские ведомости, 1863, 27 ноября, № 258.
188 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 3 дек. 1863 г —ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 1, № 57, л. 13.
189 Московские ведомости, 1864, 7 февр., № 31.
190 Там же, 2 мая, № 97.
191 Письмо без подписи М. Н. Каткову, 5 мая 1866 г, -ОР ГБЛ, ф. 120, кп. 23,
л. 201.
66
«Огненные» передовицы «Московских ведомостей» стали
внушать в «верхах» опасения своими крайностями, разжигав-
шими национальную ненависть. Единомышленники редактора
уже с конца 1863 г. сообщали Каткову, что на него «сильно рас-
сержены в правительственных сферах». Передавали слова Алек-
сандра II, сказанные им с явным намеком на Каткова: «Иные
толки о единстве России способствуют более к ее разъедине-
нию» 192.
В марте 1864 г. Катков, «со всегдашней доверительностью»
обращаясь к своему покровителю гр. С. Г. Строганову, жаловал-
ся ему на совершенно невыносимые условия, на клевету, рас-
пускаемую против него в «высших сферах», где, по его словам,
«едва ли кто-нибудь имеет столько врагов всякого рода» 193.
В старой литературе о Каткове ему приписывалась чрезмер-
ная подозрительность. На самом деле у него было свое понятие
«измены», восходящее к принципу: «кто не с нами, тот против
нас». Он не «подозревал», он обличал в «измене» всех инако-
мыслящих, всех расходящихся с идеями «Московских ведомо-
стей». Министр народного просвещения А. В. Головнин, петер-
бургский генерал-губернатор кн. А. А. Суворов, киевский генерал-
губернатор Н. Н. Анненков и ряд других членов высшей адми-
нистрации подвергались в газете нападкам именно потому, что
при всей самоочевидной приверженности самодержавию, они не
до конца разделяли некоторые положения органа воинствующе-
го национализма и абсолютистского централизма.
В «верхах» после подавления восстания усилилась группи-
ровка, возглавляемая вел. кн. Константином Николаевичем,
склонявшаяся к автономии Царства Польского. К ней принад-
лежал министр просвещения А. В. Головнин, с нею именно в это
время сблизился и Валуев. Группировка предприняла попытки
организовать идейное и цензурное противодействие курсу «Мо-
сковских ведомостей». Пробным камнем явилась брошюра бар.
Ф. И. Фирке а (Шедо-Ферроги) «Que fera-t-on de la Pologne»
(Bruxells, 1864), подготовленная по заказу министра просвеще-
ния 194.
Брошюра была посвящена столько же пропаганде системы
управления вел. кн. Константина Николаевича в Царстве Поль-
ском, сколько и объяснению опасностей проведения в жизнь ли-
192 Письмо В. П. Боткина М. Н. Каткову, 18 дек. 1863 г.— Там же, кн. 22,
л. 102.
193 Письмо М. Н. Каткова гр. С. Г. Строганову, март 1864 г.— Там же, к. 49,
№ 55.
194 Обращаясь к бар. Фирксу, Головнин останавливался па нападках «Москов-
ских ведомостей» на политику вел. кн. Константина Николаевича в Поль-
ше и говорил о необходимости «в интересах истории восстановить исти-
ну и справедливость». Особо отмечалась важность осветить для Европы
эту, отличную от муравьевской, политику (Письма А. В. Головнина бар.
Ф. И. Фирксу, 3 и 5 сент. 1863 г. (на франц, яз.)—ОР ГПБ, ф: 208
(А, В. Головнина), on. L № 36).
67
3*
нии «Московских ведомостей». Шедо-Ферроти показывал, какой
вред наносят великодержавной политике крайности катковского
национализма с его проповедью насильственной русификации,
вызывающие в памяти эпоху инквизиции и переходящие в под-
стрекательство к отпору и сопротивлению. Ссылаясь на истори-
ческий опыт, брошюра выдвигала как более целесообразную и
менее опасную для империи систему, сочетающую насильствен-
ные меры с уступками. Намекалось в ней и на желательность в
дальнейшем автономии Польши.
Естественно, что Катков увидел в этом попытку пересмотра
идей, уже пущенных в ход «Московскими ведомостями», и, как
это ему казалось, утвердившихся в обществе. Чувствуя за собой
поддержку «национальной партии» в «верхах» и читательской
армии из среды господствующего класса, он ринулся отстаивать
свои основные идеи, отождествляя нападки на свою газету с
нападками на правительство, намекая на проникновение «поль-
ской интриги» в правительственные сферы195. Большинство из
этих выступлений были оплачены штрафами190.
Цензурные затруднения не испугали Каткова, который в но-
вой волне коллективных писем в редакцию в конце 1864 г. ощу-
тил поддержку широких кругов господствующих классов, а так-
же одобрение в самом правительстве. Лучшей формой защиты
он считал наступление, и в декабре 1864 г. поставил вопрос об
изъятии своей газеты из ведения общей цензуры с передачей ее
под цензуру Московского университета. Комитет министров, от-
клонив это ходатайство, наряду с этим обратил внимание на
заслуги издателей «Московских ведомостей»197.
В январе 1865 г. при участии Валуева и Головнина было
организовано обсуждение в совете Главного управления по де-
лам цензуры записки о направлении «Московских ведомостей»,
составленной членом совета Пржецлавским. Признавая заслуги
газеты Каткова во время польского восстания, автор обращал
внимание, что в такой стране, как Россия, газета, которая раз-
бирает действия правительства, иногда прямо осуждая высших
должностных лиц, создает тем самым положение ненормальное,
«несогласное с коренными основами государственного строя»1".
195 Разбор названной, а также более ранней брошюры Шедо-Ферроти «La que-
stion polonaise au point de Vue de la Pologne, de la Russie et de ГЕигоре»
(Bruxelle, 1863) был дан в № 195, 196 и 212 «Московских ведомостей»
(5, 6 и 29 сентября 1864 г.). Катков открыто намекал на причастность ми-
нистра просвещения к их появлению и распространению.
190 После первого же отклика Каткова на брошюру Шедо-Ферроти последо-
вало постановление, «признающее неудобным, ввиду особых обстоятельств,
дальнейшее печатание каких-либо полемических статей об означенной кни-
ге» (см. письмо цензора Московского цензурного комитета А. Г. Петрова
М. Н. Каткову (без даты).— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 21, л. 179).
197 С защитой «Московских ведомостей» в Комитете министров выступили
Д. А. Милютин и кн. А. М. Горчаков. См.: Лемке М. К. Эпоха цензурных
реформ 1859—1865 гг. СПб., 1904, с. 376—377.
198 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 284—285.
68
Цензоры А. Н. Тихомандрицкий и Н. В. Варадинов выступили
на защиту московской газеты, своим патриотизмом, народностью
и преданностью самодержавию составляющей своеобразную
«аномалию в мире русской журналистики» 199. Цензоры И. А. Гон-
чаров и А. В. Никитенко, отвергнув основные обвинения запи-
ски, высказали и недовольство газетой. Никитенко заметил, что
успех газеты в ее глазах явился «полномочием в какую-то умст-
венную литературу» 200.
В марте 1866 г., по инициативе Валуева, в совете Главного
управления по делам цензуры подверглась обсуждению передо-
вица № 61 «Московских ведомостей», которую министр предста-
вил как типичную для газеты. Катков ставил в ней свои излюб-
ленные вопросы с обычной агрессивностью: «Не странное ли де-
ло, что мысль о государственном единстве России должна про-
кладывать себе путь с тяжким усилием, подвергаться всевозмож-
ным поруганиям, как галлюцинация, как бред безумия, как злой
умысел, как демократическая революция, и встречать себе неуто-
мимых и ожесточенных противников в сферах влиятельных, —
противников, не отступающих ни перед какими средствами» 201.
Вопреки мнению большинства совета, Валуев настоял на цензур-
ном предостережении газете Каткова, полагая, что «нельзя до-
пускать, чтобы издатели „Московских ведомостей" провозглаша-
ли себя изобретателями единства России и обвиняли в государ-
ственной измене всех тех, кого они предполагают не разделяю-
щими внешне их воззрения на тот или иной вопрос» 202.
«Московские ведомости» отказались напечатать предостере-
жение, что было нарушением закона о печати 6 апреля 1865 г.
Издатели заявили, что прекращают деятельность по истечении
льготного трехмесячного срока, в течение которого будут пла-
тить штраф за каждый день непомещения предостережения. Что-
бы скорее привести дело к развязке, министр внутренних дел дал
«Московским ведомостям» одно за другим второе и третье предо-
стережение (6 и 7 мая 1866 г.). Издание было приостановлено и
на два месяца допущено под временной редакцией П. А. Люби-
мова (первый номер под новой редакцией вышел 18 мая) 203.
Однако эти события в борьбе министра с редактором разви-
вались уже в изменившихся условиях, внесших существенные
199 Там же, с. 308—309.
200 Там же, с. 313—315. В дневнике цензор писал еще определеннее: «„Мос-
ковские ведомости** со своими советами народу и правительству заходят
слишком далеко, и как они имеют привычку говорить обо всем диктатор-
ским тоном, то это делается нестерпимым» (Никитенко А. В. Указ, соч.,
т. II, с. 354—355).
201 Московские ведомости, 1866, 21 марта, № 61.
2°2 ЦГИА СССР, ф. 776 (Главного управления по делам печати), оп. 2, д. 2,
л. 184—185.
203 Любимов П. А. Указ, соч., с. 338 (см. также письмо П. А. Валуева М. М.
Стасюлевичу, И окт. 1887 г.— В кн.: М. М. Стасюлевич и его современни-
ки в их переписке, т. I. СПб., 1912, с. 489).
69
коррективы в расстановку политических сил в «верхах» и соот-
ветственно определивших исход уже считавшегося решенным
конфликта.
Выстрел Каракозова 4 апреля 1866 г. обнаружил, что связь
самодержавия и его идеолога более прочная, чем это могло по-
казаться. Валуев, заручившийся было поддержкой Александра II
в своем намерении сокрушить газету Каткова, в начале мая за-
метил, что «государь уже успел усвоить себе некоторое предубеж-
дение по делу „Московских ведомостей**» 204. Внимательный наб-
людатель А. В. Никитенко, занося в дневник перипетии борьбы
«Московских ведомостей» с цензурой, связывал попытки «укро-
щения» Каткова с усилением партии вел. кн. Константина Нико-
лаевича. 7 и 10 апреля он записал в дневник слухи о близком
увольнении Валуева и Головнина и торжестве приверженцев
«Московских ведомостей» 205 206.
Верноподданнические демонстрации в Москве по случаю не-
удачи покушения Каракозова непременно кончались на Страст-
ном бульваре у дома редактора. В письме неизвестной современ-
ницы описывается одна из таких демонстраций с депутатами от
студентов к Каткову, который принял их «прослезившись», зая-
вив, что это «лучшая для него награда» 20в. Высокопоставленные
единомышленники призывали редактора к выдержке и терпению.
Удерживая его от излишних резкостей, гр. С. Г. Строганов уве-
щевал: «Не навлекайте на себя ответственности в случае закры-
тия Вашего журнала. Враги Ваши того и желают» 207 *.
Партия вел. кн. Константина Николаевича еще вынашивала
планы отстранения «великого публициста» от журналистики.
Сообщая, что гр. Д. А. Толстой возымел намерение предложить
Каткову место попечителя Одесского учебного округа и «что эта
идея так понравилась партии Валуева», Е. М. Феоктистов заме-
тил: «Эти господа готовы сделать Вас чем угодно, лишь бы не
стояли Вы во главе общественного мнения и не противодейство-
вали им в печати» 20а. Но сторонники Каткова — среди них братья
Милютины, гр. Г. С. Строганов, входивший в силу новый шеф
жандармов гр. П. А. Шувалов — стали еще более уверенно от-
стаивать «Московские ведомости», доказывая царю насущную не-
обходимость газеты. В конце апреля в «скандальное дело» «Мо-
сковских ведомостей» вмешался М. Н. Муравьев, назначенный
председателем Верховной следственной комиссии по делу Кара-
204 Дневник П. А. Валуева, т. I, с. 1124—125.
205 Никитенко А. В. Указ, соч., т. III. М., 1956, с. 25.
206 Письмо без подписи М. Н. Каткову, [1866 г.].— ОР ИРЛИ СССР, ф. 9125,
L 116 17. В письме есть сведения, что московский книгоиздатель Солдатен-
ков предлагал Каткову 3 тыс. руб. для уплаты штрафов.
207 Письмо гр. С. Г. Строганова М. Н. Каткову, 22 апр. 1866 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 10, № 58.
200 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 22 мая [1866 г.].— Там же,
к. 12, № 13, л. 6 (копия — к. 37, л. 6—7).
70
козова, заявив, что «прекращение этой газеты считает просто не-
возможным» 20У.
20 июня Александр II, находясь в Москве, принял Каткова,
проведя предварительные переговоры через посредничество
гр. П. А. Шувалова. Император выразил желание, чтобы издание
«Московских ведомостей» продолжалось, признал редактора
«своим», отечески пожурил его за некоторые вольности, настав-
ляя, что «следует сохранять чувство меры» 21°. Тогда же Каткову
было даровано право обращаться с письмами и докладными за-
писками в особо важных случаях непосредственно к царю.
25 июня — ранее истечения двухмесячного срока, на который она
была приостановлена, — газета Каткова была возобновлена под
старой редакцией. Валуев определил это как «произволение» го-
сударя, который не только опять передал издание «Московских
ведомостей» под редакцию Каткова и Леонтьева без соблюдения
закона, «но и разрешал его, не дождавшись истребованного от
министра внутренних дел предварительного отзыва... и вообще
давал всей развязке дела вид победы, одержанной восставшими
против закона московскими публицистами над применившим и
поддержавшим закон министром» 209 210 211.
«Произволение» Александра было не чем иным, как созна-
тельным и обдуманным выбором политической линии правитель-
ственного курса. Выстрел Каракозова, послужив сигналом к ак-
тивизации и сплочению сил, противостоящих демократизму, как
бы подтвердил правительству незаменимость Каткова и его газе-
ты. «Крайности» идеолога самодержавия, навлекшие было на не-
го «высочайшее» недовольство, теперь, на новом этапе усиления
реакции и ее борьбы с освободительным движением, уже не каза-
лись в «верхах» опасными, они были как раз к месту.
Цензурные предостережения и временное прекращение редак-
торской деятельности не были поражением Каткова в его борьбе
за более жесткую централизацию и нивелирование на этой основе
всех форм и средств национальной политики российского са-
модержавия. Империя, в конечном счете, не имела других реаль-
ных средств осуществления этой политики, чем те, которые пред-
лагал, обосновывал, пропагандировал ее идеолог212. Потому и
разногласия между валуевской и катковской линией в националь-
ном вопросе не были столь принципиальными, какими они пред-
ставляются зарубежному исследователю. Вряд ли прав М. Катц,
209 Никитенко А. В. Указ, соч., т. III, с. 29.
210 Любимов Н. А. Указ, соч., с. 340.
211 Дневник П. А. Валуева, т. II. М., 1961, с. 411.
2,2 Дальнейшее развитие национальной политики самодержавия шло совер-
шенно в катковском духе (См.: Аврех А. Я. Столыпин и третья Дума. М.,
1968, с. 21—22, 150 и след.).
71
заявляя, что для Каткова национальные интересы превалирова-
ли над социальными, в отличие от Валуева, который больше
боялся социальных, нежели национальных противоречий213. Для
Каткова решение национального вопроса внешне выдвигаясь на
первый план, в конечном итоге служило главному — укреплению
позиций господствующего класса. И «династические космополи-
ты», как определяет М. Катц противников Каткова, и сама
«ультранационалистическая партия» «Московских ведомостей»
при всех существенных тактических отличиях стояли на одной,
имперской позиции.
Недовольство «верхов» напором и прямолинейностью линии
Каткова было недовольством не сутью, а формой. Власть пред-
почла бы, чтобы ее идеолог, говоря словами цитировавшегося ра-
нее критика Каткова, действовал «более искусно в незаметно».
В свою очередь для Каткова основанием для нападок на прави-
тельственную политику в национальном вопросе служило не ее
направление, а лишь недостаточная, с его точки зрения, актив-
ность и последовательность в ее осуществлении. Что же касается
«громоподобия» передовых «Московских ведомостей», их пре-
дельной заостренности, то их автор считал эти свойства важней-
шими для своей борьбы — и для сплочения поборников велико-
державного начала, и для устрашения противников.
1863 год, в котором для Каткова сконцентрировались многие
признаки революционного кризиса, переживаемого страной на
рубеже 50—60-х годов, сыграл определяющую роль в его станов-
лении как идеолога пореформенного абсолютизма. «Польская из-
мена», «интриги и ковы шляхты» остались для «Московских ве-
домостей» символом неблагополучия, опасности для империи.
Грозный призрак «мятежа» 1863 г. встает на страницах изданий
Каткова и в 1866 г., и на рубеже 70—80-х годов и в 80-е годы —
на раннем этапе рабочего движения в Варшаве и Лодзи. Как ни
существен был для Каткова польский вопрос, oih понимал, что
за ним стоял другой, еще более широкий: способность старого са-
модержавия сохранить себя в новых условиях — в России без
крепостного рабства. Катков выдвинул и обосновал программу,
которую как единственно возможную должен был принять правя-
щий лагерь во имя главного для него — сохранения империи как
условия существования абсолютистской власти в ее специфиче-
ской царистской форме.
В этот критический для самодержавия момент Катков дал ему
и новое идейное оружие. Впервые старый догмат идеологии абсо-
лютизма — «народность» — получил иной смысл и звучание, чем
в дореформенную эпоху. «Народность» трактовалась уже не толь-
ко как исторически выработанное соответствие самодержавия с
обычаями и традициями народа, не только как выражение на-
родных нужд и потребностей, но и как прямая и открытая под-
213 Katz М. Op. cit„ р. 126 -127.
72
держка народом этой власти, сознательное признание им этой
власти своей. Такая неоабсолютистская «народность» выдвига-
лась в противовес демократизму как реакция консервативной
мысли на революционно-демократическую идеологию, подготов-
ленная идейной борьбой на рубеже 50—60-х годов XIX в.
Сам Катков уподоблял польское восстание 1863 г. «очисти-
тельной грозе». «Критические минуты государственной жизни,
неся с собой опасности ...имеют ту полезную сторону, что выстав-
ляют слабости, ошибки и заблуждения прежних взглядов. Обще-
ственная и государственная жизнь очищается путем испытаний,
все погрешности обнаруживаются»214. «Очищение», или, как еще
говорил Катков, «обновление», было для него фактически прео-
долением его своеобразного консервативного либерализма конца
50-х годов. Его раздумья 1863 г. о роли «послаблений» для Поль-
ши органически переплетались с мыслями о перспективах разви-
тия империи в целом. «Польше, равно как и России, нужны те-
перь не какие-либо так называемые либеральные меры: той и дру-
гой стране в совокупности нужны более всего твердые и крепкие
основы законного порядка. Нужно, чтобы общественная жизнь
держалась на таких основаниях, которые не могли бы подвер-
гаться никаким сомнениям и передвигаться по произволу ни в
дурную, ни в хорошую сторону» 215. Толчком к оформлению этого
политического credo Каткова, его «позитивной» линии на долгие
годы стал именно 1863 год.
214 Московские ведомости, 1863, 12 июня, № 128
215 Там же, 5 мая, № 97,
Глава вторая
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ
«ОХРАНИТЕЛЬНОЙ» ПУБЛИЦИСТИКИ
6O-8O1 ГОДОВ XIX В.
Понимание роли
промышленного
развития
в решении проблемы
великодержавности
Фритредерство
60—70-х годов XIX в.
и поворот
к протекционизму
« Охранительная» мысль
о социально-
политических
последствиях
промышленного
развития
России
Проблема
пролетариата
в ее теоретическом
и практическом
аспектах
Своеобразие признания
аграрного вопроса
Проблема общины
Податная политика
Реакционный утопизм
программы идеолога
самодержавия
Обоснование консервативной мыслью
экономической политики самодержавия,
понимание ею социально-экономических
процессов пореформенной жизни, их пер-
спектив и последствий еще не пользова-
лись в нашей литературе достаточным
вниманием как самостоятельная тема *.
Между тем эти проблемы способны с но-
вой стороны помочь уяснению природы
русского абсолютизма, его возможностей
приспособления к буржуазным условиям.
Социально-экономические вопросы за-
нимали постоянное место в изданиях Кат-
кова, который привлек к их обсуждению
не только видных экономистов (В. П. Бе-
зобразова, Н. X. Бунге, И. С. Блиоха),но
и практиков капиталистического строи-
тельства. Сам Катков, как никто из идео-
логов самодержавия, много писал по эко-
номическим проблемам. С конца 50-х го-
дов XIX в. он усиленно пропагандировал
промышленное развитие, доказывая, что
только обеспечив его высокий уровень,
Россия сможет укрепить военную мощь,
утвердиться на мировом рынке, сохранить
единство и целостность империи, т. е. ос-
таваться великой державой.
Исходным пунктом и основой пере-
стройки экономики, в понимании Катко-
ва. было железнодорожное строительст-
В «Истории русской экономической мысли» для официальных экономиче-
ских идей места не нашлось. М. Н. Катков в этой книге стоит исключительно
на «экономической платформе реакционного дворянства», а, к примеру,
такой сотрудник катковских изданий, как В. П. Безобразов, представляет
«либерально-дворянскую экономическую мысль» («История русской эконо-
мической мысли», т. II, ч. 1. М., 1959, гл. 2 и 3).
74
во — «главная потребность России», «главный залог нашего
успеха как материального, так и умственного, политическо-
го» 2_3.
Катков ждал от него решения ряда социально-экономических
проблем: железные дороги должны были дать работу разоряю-
щейся части крестьянства 4, способствовать правильному распре-
делению рабочей силы, машин, хлеба, обеспечить выравнивание
цен, облегчить крестьянское переселение на новые земли. Голод
в стране происходит не от недостатка хлеба, доказывали публи-
цисты-«охранители», а от невозможности его скорого и дешевого
передвижения, поэтому «при надлежащем развитии рельсовых
путей отечество наше навсегда будет ограждено от бедствий го-
лода» 5.
Вникая в планы строительства железных дорог, Катков стре-
мился держать их под контролем и оказывать на них свое влия-
ние. Участие в закулисных «железнодорожных» делах породило
выражение современников, что «Катков сеть интриг» смешал с
сетью железных дорог6. Напоминая о своих заслугах, Катков в
числе «государственных людей», особо ему благодарных, назвал
и министров путей сообщения 7. Действительно, газета Каткова
признавалась «верхами» авторитетом и в железнодорожном
строительстве. Ее информированность здесь была такова, что к
перепечаткам из нее прибегали и такие официальные органы, как
«Русский инвалид».
Сведения о правительственных планах, о закулисной стороне
железнодорожного предпринимательства редакция московской
газеты получала самыми разными путями8. По-видимому, сам
2-3 Московские ведомости, 1867, 28 янв., № 24.
4 В этом плане значение железных дорог понимал и сам царь. Давая разре-
шение на постройку линии в Смоленской губернии, он «советовал нанимать
работников из всех нуждающихся уездов» (Письмо кн. Н. П. Мещерского
М. Н. Каткову, [70-е годы XIX в.].—ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 23, л. 55).
5 Дершау фон, барон. О влиянии железных дорог на равновесие хлебных
цен и устранение голода от неурожаев.— Современная летопись, 1868,
14 июля, № 24, с. 1.
6 [Скальковский К. А.]. Наши государственные и общественные деятели.
СПб., 1890, с. 169.
7 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»
11 января 1867 г.— ЦГИА СССР, ф. 908 (П. А. Валуева), on. 1, д. 282,
л. 3 об.; Записка М. Н. Каткова Александру III, без даты, писарский текст
с поправками автора в 3-х экэ.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 53, № 26, л. 2.
е Б. М. Маркевич, имевший связи с рядом видных чиновников Министерства
путей сообщения, поставлял сведения о планировании дорог и распределе-
нии концессий на строительство, иногда с указанием, кто именно из лиц
царской фамилии стоит за тем или иным предпринимателем (см. письма
Б. М. Маркевича М. Н. Каткову '1867—1872 гг.— ОР РБЛ, ф. 120, к. 7,
№ 32—34; к. 8, № 1—3). В письмах чиновника Министерства просвещения
А. М. Гезена вести о подготовке «нашей» учебной реформы переплетаются
с сообщениями о продвижении «наших» планов сооружения дорог (см. пись-
ма А. М. Гезена М. Н. Каткову конца 60-х—начала 70-х годов XIX в.—Там
же, к. 2, № 10; кн. 20, л. 86, 95, 99 и след.). Свои каналы информации бы-
ли и у сотрудника катковских изданий Райковского (см. письма С. А. Райков-
75
редактор, как и многие из его окружения, был держателем Же-
лезнодорожных акций: переписка Каткова с Н. Н. Воскобойни-
ковым— одно из доказательств тому. Практические выгоды за-
частую усиливали рвение, с которым Катков отстаивал тот или
иной проект9. Однако он, как правило, пропагандировал лишь те
из них, которые, с его точки зрения, соответствовали «хорошо со-
ображенной сети железных дорог», необходимой для империи.
Его «генеральный» план состоял в установлении живой связи
между «сердцем страны» — Москвой и такими важными района-
ми, как Волжско-Камский край, Урал, Сибирь, Закавказье. Ха-
рактерно выступление его изданий против поддерживаемого «Но-
вым временем» проекта линии Тула — Орел, миллионера
С. Л. Полякова (по свидетельству Чичерина, субсидировавшего
«Московские ведомости» и пожертвовавшего крупную сумму на
открытие катковского Лицея) 10. А в борьбе Каткова за линию
Москва — Одесса — Киев против него оказался могуществен-
ный новороссийский и бесе а рабский губернатор гр. П. Е. Ко-
цебу, отстаивавший направление на Кременчуг11. Именно «Мо-
сковские ведомости» предложили линию Харьков — Азов в проти-
вовес поддерживаемой в «верхах» Харьков — Кременчуг и Харь-
ков — Одесса. Катков побуждал правительство решиться на
строительство параллельных линий в Донецком крае, «который
скоро сделается золотым дном России»12, связывая с разработ-
кой донецкого угля переход России на свою топливную базу 13.
Острой и длительной была его борьба против линии Москва —
Смоленск — Белосток, в которой он отстаивал более важное стра-
тегическое значение дороги Москва — Смоленск — Брест.
В разгар концессионной горячки газета Каткова начала войну
с крупными акционерными компаниями. Осведомленный о заку-
лисной стороне их деятельности, Катков выступил с разоблаче-
ниями, имевшими целью показать ненужность системы концессий
и вред крупных монополий в железнодорожном деле. Уже скоп-
ца 60-х годов Катков обращал внимание на хищническое ведение
хозяйства монополиями, срывавшими основной доход именно с
постройки железной дороги, но не заинтересованными в ее даль-
нейшей эксплуатации. Он указывал на разбазаривание основно-
ского М. Н. Каткову.—Там же, кн. 22, л. 42—45, 112). Секретарь редакции
Н. Н. Воскобойников имел связи в промышленных кругах, осведомляя о
ценах на акции и планах отдельных предпринимателей (см. письма Н. Н. Во-
скобойникова М. Н. Каткову.— Там же, л. 18—21 и след.).
0 «Учреждение Моршанско-Сызранской линии дало ему (Каткову.— В. Т.) из
рук в руки 5000 рублей» (Чичерин Б. И. Москва сороковых годов. М., 1929,
с. 179).
10 Дима... Несколько слов о проекте Тульско-Елецкой железной дороги и о
продолжении ее на Воронеж.— Современная летопись, 1869, 16 ноября,
№ 43, с. 12—13.
11 [Скальковский К. Л.] Указ, соч., с. 139.
12 Московские ведомости, 1867, 12 сент., № 198.
13 Там же, 1872, 5 ноября, № 280.
76
го капитала во время строительства14. «Казна, доставляя нашим
железнодорожным предприятиям почти все деньги на постройку,
на деле берет на себя риск постройки, выручает предпринимате-
лей из затруднений, раздает им громадные пособия». При таких
порядках они превращаются просто «в подрядчиков казны, сво-
бодных от контроля и ответственности» 15. По убеждению Катко-
ва, на этой стадии железнодорожного строительства нет необхо-
димости переносить в Россию европейскую систему крупных ком-
паний, которые, по его мнению, ослабляют «живительную в же-
лезнодорожном, как и во всяком другом деле, конкуренцию».
«Русская железнодорожная сеть еще так молода, что не может
нуждаться в слияниях, — утверждал он, — а между тем самые
важные интересы страны требуют, чтобы в сеть наших железных
дорог было внесено начало соперничества» 16.
Он доказывал, что лучший способ сооружения путей сообще-
ния состоит в отдаче их по конкуренции с гласных торгов. Тогда
предприниматели были бы вполне заинтересованы в будущем
дороги, «чувствовали бы себя ее хозяевами, рассчитывали более
на ее эксплуатацию, нежели на барыши от постройки» 17.
Образцом такого предпринимательства его издания называли
деятельность П. Г. фон Дервиза, построившего несколько выгод-
ных для казны линий18. Как на союзника, ссылался Катков ина
Блиоха. Книга этого члена высшей железнодорожной админист-
рации получила высокую оценку в его газете и не раз использо-
валась в передовицах, поскольку автор независимо пришел к об-
щим с Катковым выводам 19.
В войне с железнодорожными монополиями, которую «Мо-
сковские ведомости» развернули от имени русского общества в
середине 70-х годов, разумеется, не было ничего демократиче-
ского. Она выражала стремление обеспечить государству боль-
ший контроль за распределением прибылей. Имея в виду одну
цель — укрепление самодержавия, усиление его промышленного
и военного потенциала, Катков с тревогой наблюдал, каквместе
с ростом сети путей сообщения росло могущество железнодорож-
ных компаний. Симптомом того, что они все больше выбивались
из-под контроля власти, было, в его глазах, произвольное уста-
новление на частных дорогах тарифов, идущих вразрез с тарифа-
ми государственными. Это, по его словам, придавало им харак-
тер «государств в государстве» со своими особыми интересами,
зачастую отличными от интересов центральной влас’ги.
14 Там же, (1669, 29 ноября, № 260; 19 дек.; № 276.
15 Там же, 1874, 11 июня, № 146; См. 12 июня, № 147.
16 Там же, 1869, 19 дек., № 276.
17 Там же, 1875, 10 марта, № 62.
18 Там же, 9 марта, № 61.
19 О книге И. С. Блиоха «Русские железные дороги относительно доходов и рас-
ходов, эксплоатации, стоимости провоза и движения грузов» (СПб., 1875)
см.: Там же, 1875, № 157, 160, 162.
77
С нескрываемым раздражением писала его газета о железно-
дорожных съездах, обращая внимание правительства, что на этих
своеобразных «сеймах и сеймиках» обсуждались вопросы не
только технические, но речь шла о судьбах производства и сбыта
в стране, которые решались устанавливаемыми на съездах тари-
фами. Имея в виду практику самодержавного государства, Кат-
ков не без основания заявлял, что даже на сходку извозчиков
власти посмотрели бы подозрительно. Так почему же, вопрошал
он, сходка железнодорожных извозчиков, имеющая несравнимо
большее значение для пассажирско-товарного движения громад-
ной страны, считается в порядке вещей? 20 Выводу Каткова о
том, что «замена частного железнодорожного хозяйства государ-
ственным становится на очередь дня» 21, способствовали признаки
озабоченности правительства теми же вопросами, проявившиеся
в работе Комиссии для исследования железнодорожного дела.
Вывод о необходимости передачи дорог в казну Катков от-
стаивал от имени податных сословий, защитником интересов ко-
торых в его интерпретации и являлось государство. Он доказы-
вал ненормальность того, что «построенные в виде поощрения
русского производства железные дороги во многих отношениях
сделались для него тормозом», «орудием антинациональной по-
литики», отнимавшим своей тарифной системой у национальной
промышленности обширные рынки сбыта в пользу иностранных
товаров, и тем самым отнимавшие работу и хлеб у русских ра-
бочих 22.
Напоминая о «ежегодных громадных казенных приплатах по
железнодорожному хозяйству», Катков негодовал, что они «тя-
жело ложатся на податные производительные силы страны».
К «игре железнодорожных тарифов», которой занимаются част-
ные общества, «приходится применяться всему народнохозяйст-
венному быту, терпящему от того неисчислимые невыгоды» 2Э.
Символом расхождения интересов железнодорожных компа-
ний и народа в «Московских ведомостях» выступает картина,
обычная для пореформенных лет: «масса рабочих, идущих пеш-
ком на заработки вдоль линий железных дорог» 24. Недоступность
путей сообщения для народа — результат частного произвола —
будет устранена, если хозяином их станет государство, доказыва-
ла газета.
Убеждая правительство, что оно многое недополучало, пре-
доставив в железнодорожном деле частному капиталу выгоды, о
которых не могли мечтать прежние винные откупщики, газета
20 Московские ведомости, 1883, 9 июля, № 188.
21 Там же, 1882, 4 апреля, № 92; См. также: 1883, № 188, 205, 214, 251,
257.
22 Там же, 1882, 11 апр., № 99.
23 Там же, 1883, 11 февр., № 42.
24 Там же, 13 мая, № 131.
78
напоминала властям, что недоимки за дорогами значительно
превышают крестьянские, так строго взыскиваемые25 26.
Катков придавал выкупу дорог в казну не только хозяйствен-
ное значение. В «железнодорожных» передовицах постоянно при-
сутствовала мысль, что экономическая невыгодность обернется и
политической опасностью для государства, взращивающего силу,
готовую противопоставить ему свои интересы. В этом смысле
Катков обращал внимание на опыт Франции, где, по его словам,
произошла фактическая капитуляция власти перед железнодо-
рожными компаниями, выразившаяся в специальных соглашени-
ях 2в. Контроль правительства, сокрушенного «плодами железно-
дорожного хозяйства», оказался бессилен перед «монопольным
игом»27. В то же время в Германии, путем выкупа в казну сети
железных дорог, «рельсы вслед за штыком должны завершить
политическое сплочение»28 29.
Даже Англия, «родившая учение о промышленной свободе»,
по мнению Каткова, все более «отступает от его принципов в
железнодорожном деле», склоняясь в пользу сосредоточения его
в руках правительства20.
Со страниц своей газеты Катков обрушивал на правительство
лавину доказательств необходимости и целесообразности пере-
дачи железнодорожного дела государству. Среди тех, кто пред-
ставлял в «Московских ведомостях» «общественное мнение», бы-
ли «сведущие люди» из железнодорожной администрации, инже-
неры, купцы, дельцы. Все они, высказываясь за устранение «ча-
стного произвола» в деле, которое «не может быть предметом
частного права», выражали веру в успех его государственной ор-
ганизации. Ссылался Катков и на «ряд замечательных статей»
С. Ю. Витте в киевском журнале «Инженер», в котором тогдаш-
ний директор эксплуатации Юго-западных дорог поддержал тре-
бование перехода дорог в казну. Посвятив книге Витте эо 31, состав-
ленной из этих статей, благожелательную передовицу, Катков
особо подчеркнул, что пути сообщения — предприятие не просто
коммерческое, и доходность их (которую Витте понимал как их
основное назначение) не должна идти вразрез с государственны-
ми интересами 3|.
В основе железнодорожного дела должны лежать высшие го-
сударственные соображения, пе всегда совпадающие с доходно-
25 Там же.
26 Там же, 4 авг., № 214. См. в этом же номере статью «Железнодорожные
конвенции во Франции».
27 Там же, 1884, 12 мая, № 130.
28 Там же, 1883, 4 авг., №214; 10 сент., № 251.
29 Там же, 1884, 12 мая, № 130; 1883, 25 авг., № 235.
30 Витте С. Ю. Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов.
Киев, 1883.
31 Московские ведомости, 1884, 4 марта, № 63. Витте согласился с доводами
Каткова в письме в редакцию (Там же, 25 апр., № 114).
79
стью 32. Наставничество Каткова не пропало для Витте даром 33.
Однако и сама по себе проблема доходности дорог, конечно, за-
нимала Каткова, соглашавшегося, что «казна — плохой хозяин».
Либеральная печать, отстаивая принципы частного предпринима-
тельства «под контролем государства»34, предсказывала, что в
руках казны дороги захиреют, приводя многочисленные примеры
несостоятельности чиновничьего хозяйничанья, которые были у
всех на глазах. Катков стремился подорвать «безотчетную боязнь
казенного управления, всякого казенного хозяйства»35 * 37. Он пред-
ставил ряд проектов «рациональной организации» казенных же-
лезных дорог. В сущности все они в какой-то степени повторяли
первый из них, предлагавший положить в основу дела, говоря
современным языком, принцип материальной заинтересованно-
сти. Служащие казенной дороги, кроме жалованья, должны были
получать и определенный процент с дохода дороги зв.
Столь же решительно отметал Катков и сомнения либераль-
ной журналистики: не нарушит ли переход дорог в казну прав
собственности? Ссылаясь на исследование сотрудника своих из-
даний А. А. Борзенко, Катков утверждал, что концессия — не кон-
венция. «Не дай нам бог пойти по пути Франции», — заклинает
он, доказывая неоспоримое право самодержавия совершить этот
«акт своего верховенства, как при отмене крепостного права, вве-
дении и упразднении откупов, установлении всеобщей воинской
повинности и т. д.»87
Придя к убеждению о необходимости выкупа железных дорог
в казну, Катков уже не представлял, что можно думать иначе.
Ему, не раз менявшему свою точку зрения, теперь вопрос казал-
ся предельно ясным: «Кому же быть хозяином этого дела, как не
государству?» 38 Однако в «верхах» ответ не был столь бесспор-
но однозначным ни в начале 80-х годов, когда Катков начал его
активную пропаганду, ни в середине 80-х годов, когда эта пропа-
ганда превратилась в натиск на правительство. Разделяя многие
доводы Каткова, здесь страшились ломки сложившихся уже в
железнодорожном деле отношений. Министр финансов Н. X. Бун-
ге, признав преждевременным обращение частных дорог в казну,
32 Московские ведомости, 5 дек., № 337. Передовая посвящена второму из-
данию упомянутой книги С. Ю. Витте (Киев, 1884).
33 См. третье изд. книги С. Ю. Витте <СПб., 1910>, где он определял желез-
ные дороги как «первостепенные орудия государственности» и говорил об
их подчиненной промышленности роли (с. 262).
Русские ведомости. 1863—1913. Сборник статей. М., 1913, с. 2k
Там же, 1883, 9 июля, № 188.
Д. Г. Правительственная эксплоатация железных дорог.— Там же, 1882,
29 июля, № 208.
37 Там же, 1883, 25 авг., № 235. Имелась в виду книга А. А. Борзенко «Граж-
данские ограничения железнодорожных предприятий. Сравнительное зако-
нодательное исследование» (ч. II. Концессия железнодорожного права. М.,
1883).
38 Там же, 1885, 15 мая, № 73.
3 8 3
80
в то же время ставил целью постепенную подготовку к переходу
именно на этот путь39. В частности, правительство приступило к
выкупу линий, движению на которых грозила остановка, Катков
же призывал приобретать не обреченные линии, а сосредоточить
в руках государства основные магистрали страны 40. Общий Ус-
тав российских железных дорог, пришедший на смену уставам
отдельных обществ, он рассматривал как шаг в усилении прави-
тельственного контроля, но не решение проблемы41. Воюя с
«трусливыми сторонниками казенной эксплуатации» дорог, он
сокрушался, что дело «первостепенной важности» «туго продви-
гается». Однако оно продвигалось именно в том направлении, ка-
кое он отстаивал. Катков немало способствовал уяснению пра-
вительством многообразного влияния железных дорог на эконо-
мику страны. Он содействовал выработке норм и принципов от-
ношения самодержавного государства к железнодорожным ак-
ционерным обществам в целях большего их подчинения государ-
ству.
Выступления изданий Каткова по проблемам железнодорож-
ного дела помогают понять политику самодержавия в 80—90-е
годы XIX в.: стремление взять в свои руки железнодорожное
строительство, выкупив в казну главные магистрали страны.
*
Признавая первостепенную важность тяжелой промышлен-
ности, Катков называл ее «основой государственной жизни»42.
По его убеждению, «ныне политическая независимость народа,
если не измеряется, то, по крайней мере, в значительной степени
обусловливается количеством производимого им железа» 4Э, по-
скольку «при нынешних условиях земледельческого и мануфак-
турного производства, при господстве в нем механических дви-
гателей слабость страны в металлургической промышленности,
особенно железной, есть признак, а отчасти и причина слабости
этой страны во всех отношениях». При современном же значении
железных дорог неразвитость металлургии неизбежно скажется и
в военном деле и «должна пагубно отзываться и на политическом
могуществе государства» 44.
Анализу причин отсталости русской горнозаводской промыш-
ленности издания Каткова уделяли особое внимание. Давний их
сотрудник академик В. П. Безобразов занялся исследованием
вопроса непосредственно на предприятиях Урала. Его работы по-
39 Там же, 1884, 17 ноября, № 320.
40 Там же.
41 Там же, 1885, 30 июля, № 209.
42 Там же, 1867, 21 дек., № 279.
43 Там же, 29 окт., № 237.
44 Там же.
81
служили Каткову опорой для своих заключений1’’. Доказывая,
вслед за В. П. Безобразовым, несостоятельность казенных гор-
нопромышленных предприятий, основанных в свое время на кре-
постном труде и не сумевших приспособиться к новым порефор-
менным условиям, Катков призывал казну «разделаться с соб-
ственными заводами», передав их в частные руки45 46. Официальный
«Горный журнал», издаваемый при горном ведомстве, не только
отрицал упадок горнозаводской промышленности, но и ссылался
на оживление, вызванное, как правильно доказывали издания
Каткова, военными заказами 47 48.
Падение горной промышленности связывалось и с недостаточ-
но высоким покровительственным тарифом. К такому мнению
пришла в 1868 г. и правительственная комиссия по пересмотру
тарифов, в которую входили крупные предприниматели 4б.
Начиная с конца 50-х годов Катков оставался противником
протекционизма, связывая с повышением тарифа на привоз же-
леза и машин пагубные последствия для отечественной метал-
лургии, без которой не возможно «улучшение и размножение
фабрик и успешное построение железных дорог» — основ буду-
щей России49. «Национальная политика» в промышленности, в
его понимании, состояла не в ограждении ее тарифом, искусст-
венно поднимающим цены на отечественные товары, и устранении
их от конкуренции, а во всемерном развитии своего производства,
удешевляющего цены на внутреннем рынке. Он ссылался на то,
что «пошлины на железо и чугун препятствуют успехам народной
жизни» и «ложатся своей тяжестью на людей недостаточных и
на их производительный труд». Катков обращал внимание, что
наиболее остро в железе нуждается русская деревня, где желез-
ная борона такая же редкость, как и окованная железом телега 50.
45 Безобразов В. П. Уральское горное хозяйство и вопрос о продаже казенных
заводов.— Русский вестник, 1868, № 7; Он же. Финансовые результаты го-
сударственного горного хозяйства в России.— Там же, 1870, № 9; По по-
воду книги Безобразова «Уральское горное хозяйство» (М., 1869) в «Исто-
рии русской экономической мысли» справедливо замечено, что «не следует
недооценивать буржуазную сущность программы В. Безобразова по вопро-
су об уральских казенных заводах». «Предложения Безобразова шли по
линии капиталистического развития уральской горной промышленности и
для своего времени, для 60-х годов XIX в., носили явно прогрессивный ха-
рактер». (История русской экономической мысли, т. II, ч. 1, с. 96—97.) Но
ведь не кто иной, как Катков, названный здесь «идеологом реакционного
дворянства», печатал статьи Безобразова в своем журнале, пропагандиро-
вал их в своей газете, а затем издал в своей типографии книгой.
46 Московские ведомости, 1869, 29 марта, № 69.
/17 Ф. [Безобразов В. 77. ] Курьезы казенной ученой литературы.— Современ-
ная летопись, 1870, № 7, 8, 11.
48 В № 31 «Московских ведомостей» за 1868 г. Катков поместил записку ко-
ломенских заводчиков братьев Струве и Лессинга, представленную ими
в комиссию как протест против повышения тарифа.
49 Московские ведомости, 1868, 9 февр., № 31.
50 Там же. 1867, 21 дек., № 279.
82
Столь же вредным, с его точки зрения, было высокое обложе-
ние иностранных машин, приводившее к вздорожанию произво-
димой ими продукции 51. Насущной потребностью страны в этот
период Катков считал дешевые машины — помещичьему хозяйст-
ву, дешевое железо — крестьянскому 52. Воюя с протекциониз-
мом, Катков не забывал напоминать, что «именно меньшая бра-
тия более всего страдает от высоких таможенных пошлин», при-
знавая ненормальным, чтобы за ввозимые товары (в том числе
железо и чай) русский народ платил вдвое дешевле, чем за оте-
чественные.
Враг демократизма во всех его проявлениях, он требовал
«.демократизации тарифа», объясняя, что «тариф — та область,
где демократизация не только не сопряжена с каким-либо ри-
ском, но обеспечивает от опасностей, могущих сопровождать со-
ответственное политическое направление» 53.
Но и сторонники высоких пошлин доказывали их необходи-
мость «национальными потребностями» и «народными нужда-
ми»54. «Откройте европейской промышленности широкий доступ
в Россию и она наводнит вас мгновенно изделиями всякого рода,
отнимет последнюю копейку у рабочего и последний рубль у го-
сударства» 55 56. Сторонники протекционизма подготовили от имени
18 тыс. рабочих ходатайство к министру финансов о повышении
пошлин на привоз. Прошение это (оставшееся неподанным, дабы
не напугать правительство) явилось в то же время сильным до-
водом в руках ряда крупных заводчиков, организовавших это
проявление «общественного мнения» подобно тому, как органи-
зовывал его и Катков. Многоопытный редактор, сам ссылавший-
ся на темный фабричный люд как выразителя «воли народа»
(см. гл. I), пренебрежительно отмел эту «фальшивую и притвор-
ную апелляцию к труженикам». «Всегда и везде подкреплением
подобных притязаний бывает призыв к патриотизму, приглаше-
ние к жертвам во имя национальных интересов»,— справедливо
замечал Катков, не учитывая лишь, что это в равной степени
относилось и к нему самому50.
Издания Каткова показывали, что протекционизм падает в
общественном мнении России и Запада 57, в то время как либе-
ральная печать утверждала как раз неизбежность прихода на
смену «манчестерской» школе экономической мысли (с ее при-
званием свободного предпринимательства) «эйзенахской» с ее
51 Там же, 1868, № 36, 39, 49, 92, 101.
52 Там же, 1867, 21 дек., № 279.
53 Там же, 11 ноября, № 248.
54 Санкт-Петербургские ведомости, 1868, № 10, 26, 53.
55 Там же, 11 января, № 10.
56 Московские ведомости, 1867, 11 ноября, № 248.
57 Молинари Густав, де. Экономическая корреспонденция.— Русский вестпик,
1869, № 9; 1870, № 5.
83
«доверием к регулирующей силе государства», не допускающей
«усиления крайних классов и ослабления средних» 58.
Протекционистами к концу 60-х годов стали такие разные со-
трудники Каткова, как миллионер-откупщик В. А. Кокорев, бу-
дущий министр финансов Н. X. Бунге. Сам редактор начал по-
степенно отступать с антипротекционистских позиций после кри-
зиса 1873 г., все больше признавая ведущую роль государства в
экономической жизни. Взгляды видных деятелей экономической
политики — министра финансов М. X. Рейтерна, управляющего
Государственным банком Е. И. Ламанского, совпадающие с по-
зицией газеты Каткова, свидетельствуют о том, что фритредер-
ство для указанного периода вряд ли можно считать «лишь ли-
тературным явлением», «достоянием узких интеллигентских
групп»59. Правда, фритредерство пореформенного периода суще-
ственно отличалось от классического. Катков не только не при-
зывал самодержавное государство laissez passer, laissez faire
(франц. — дайте дорогу, предоставьте свободу действий), но по-
нимал его роль как весьма активную. В антипротекционизме и
должна была сказаться регулирующая роль государства, низки-
ми тарифами создающего «живительную конкуренцию». Фритре-
дерство признавалось целесообразным в тех отраслях, где оно
способно повести к расширению производства. Там же, по мне-
нию Каткова, этого не предвиделось; он считал необходимыми
высокие пошлины на привоз. Так, уже в 1874 г. он высказался за
их установление на хлопок, объясняя, что эта отрасль промыш-
ленности, созданная искусственно, особо нуждается в правитель-
ственной опеке. Поощряя торговлю хлопком с Азией, он в то же
время предлагал повысить пошлины на хлопок, идущий через ев-
ропейские границы, видя в этом гарантию обеспечения сырьем в
случае войны 60 61. Тогда же его газета выступила и против низких
пошлин на керосин, считая поощрение отечественной нефтяной
промышленности естественным С1.
Вообще границы между протекционизмом и фритредерством в
русской экономической публицистике 60—70-х годов XIX в. не-
сколько размыты. Между двумя, казалось бы, противоположны-
ми течениями оказывается много точек соприкосновения, а в каж-
дом — немало оговорок, смягчающих резкость выражения их
практических программ. «Здравое отношение к тарифу, — утвер-
ждалось в газете, которую Катков считал органом протекциониз-
ма, — не допуская внешнего соперничества там, где промышлен-
ность еще не в состоянии выдержать его с успехом, в то же время
исключает и возможность покровительства дурному и дорогому
58 Роберти Е. де, Эйзенахские экономисты.— Санкт-Петербургские ведомости,
1873, 26 янв., № 26.
59 Гиндин И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского
правительства. М., 1960, с. 47—48.
60 Московские ведомости, 1874, 23 апр., № 99.
61 Там же, 17 марта, № 68.
84
производству»62. Под этим мог подписаться и редактор москов-
ской газеты. В ответ на жалобы, раздававшиеся на промышлен-
ном съезде в 1876 г., на недостаточное покровительство, Катков
доказывал уже не вред тарифа, а то, что он и так высок. Причи-
ну же отсталости некоторых отраслей промышленности он видел
как раз в «установившейся системе отступлений от тарифа, бла-
годаря коей тариф применяется лишь в виде исключения» 63.
Оглядывая предшествующий период развития русской про-
мышленности в конце 70-х годов, Катков обвиняет правительство
как раз в том, что «русское производство должно было соперни-
чать с иностранным, как само знает — без всякой помощи прави-
тельства». Он с негодованием обличал «изменение таможенного
тарифа в угоду чуждым доктринам», в результате которого «под
неуклонным действием неправильной, ненациональной экономи-
ческой политики падали одна за другой отрасли русского народ-
ного хозяйства». При этом называл горную промышленность, ме-
таллургию, машинное производство отраслями, в которых он осо-
бо нетерпимо относился к высоким пошлинам на привоз. «Допу-
щенный в виде поощрения механического производства в России
беспошлинный привоз чугуна и железа, как показал почти двад-
цатилетний опыт, был мерой нисколько не ведущей к этой це-
ли»64,—таков его вывод о политике, им же обоснованной. На-
скоки либеральной печати по поводу столь крутого поворота во
взглядах не обескураживали Каткова. По его словам, он предпо-
читает не прилаживаться к доктрине, а изменять суждения, про-
тиворечащие действительности 65.
Собственно, принципиального изменения суждений здесь и не
произошло. Основа экономических взглядов идеолога абсолютиз-
ма осталась та же — то же понимание таможенной политики как
ключевого вопроса экономики. Только само направление этой по-
литики уже осозналось им в 80-е годы по-иному. В это время Кат-
ков как бы забыл о радужных планах первых пореформенных
лет, о тогдашней уверенности в достойном месте России на миро-
вом рынке. Во время Всероссийской промышленной выставки
1882 г. он, как нечто само собой разумеющееся, заметил, что «все-
мирного значения наша промышленность, конечно, не имеет» 66.
Катков был далек от мысли о завоевании в ближайшее время та-
кого значения: главная забота — овладеть внутренним рынком и
сохранить его в борьбе с иностранной конкуренцией.*
В «охранительной» публицистике 80-х годов все более ощу-
щался страх перед иностранной промышленной экспансией. Борь-
ба западных монополий и синдикатов за новые рынки сбыта, в
62 Санкт-Петербургские ведомости, 1868, 11 янв., № 10.
63 Московские ведомости, 1877, 30 янв., № 27.
64 Там же, 1880, 3 июля, № 182.
65 Там же.
66 Там же, 1882, 23 мая, № 14Т.
85
которой они имели свои виды на Россию, не прошла мимо вни-
мания идеолога самодержавия. Он призвал ориентироваться на
отечественное производство, настойчиво повторяя, что только оно
может спасти страну от потери самостоятельности67. За ино-
странные товары, по его словам, приходится платить не только
золотом, но и жертвовать усовершенствованием отечественного
производства 68.
Утверждая, что «нет страны богаче России по естественным
условиям» 6Э, Катков на протяжении 80-х годов подчеркивал раз-
рыв между потенциальными возможностями и реальными резуль-
татами ее экономического развития, усматривая причину этого
исключительно в таможенной политике. Считая, что «русская
почва предоставляет все необходимое для приложения промыш-
ленных сил» .и что «русский труд способен обработать то, чтодасг
почва» 70, Катков видел препятствие только «в недостатке обес-
печенного сбыта, без которого невозможно надлежащее развитие
и удешевление производства» 71. Он призывал «бросить искусст-
венные меры» типа займов и перейти к «действительному подня-
тию производительных сил» на прочных началах протекциониз-
ма 72. Протекционистская политика осознавалась им как самый
действенный фактор подъема производительных сил, как орудие
регулирования государством экономического развития, контроля
над ним, как своеобразная форма планирования.
Централизация тарифа становилась ведущей идеей экономи-
ческой публицистики Каткова в 80-х годах. В его изданиях по-
прежнему уделялось преимущественное внимание тяжелой про-
мышленности. Он отстаивал повышение пошлин на провоз чугуна
(1882—1883 гг.), на уголь и на вывоз нефти (1884 г.). Приветст-
вуя повышение пошлин на чугун и уголь, он не только считал их
недостаточными, но прежде всего требовал пересмотра тарифа в
целом: «Пора приступить к общей переработке таможенного та-
рифа, при которой была бы соображена вся совокупность народ-
ных экономических интересов и восстановлена должная связь
между ними» 73.
С точки зрения этого требования он выступал против кавказ-
ского транзита, как создающего условия иностранному привозу и
контрабанде. Отмена транзита в 1883 г. свершилась не без уси-
лий газеты Каткова, в десятках передовиц доказывавшей проти-
07 Московские ведомости, 1884, № 123, 126, 131.
68 Там же, 17 ноября, № 319.
69 Там же, 5 мая, № 123.
70 Там же, 1882, 23 мая, № 141.
71 Там же, см. также 20 мая, № 138.
72 Там же, 1884, 5 мая, № 123. Сотрудник катковских изданий Н. А. Новосель-
ский, развивая эти же идеи, выдвигал вслед за Катковым требование «на-
ционального тарифа» (Новосельский Н. Средства к подъему производитель-
ных сил России. СПб., 1883, с. 9).
73 Московские ведомости, 1882, 23 мая, № 141.
86
воречие транзита с общегосударственной покровительственной
политикой. Столь же неправомерными в глазах Каткова были и
обособленные тарифы в Финляндии, более льготные для ино-
странных товаров, чем общероссийские, и потому открывавшие
им ворота в империю. Децентрализация тарифов порождала, по
словам Каткова, «полуиностранную конкуренцию», создавая
вдоль западной границы и в Финляндии сеть русских предприя-
тий на привозном сырье (чугуне, железе) и с иностранными ра-
бочими.
Посвятив десятки передовых статей этим «чужеядным орга-
низмам», отбивающим заказы у русских промышленников, Кат-
ков приветствовал изменения пошлин на чугун, железо и сталь
как начало освобождения от «паразитов, разъедающих хозяйст-
венный организм страны» 74. В борьбе с либеральными органами
(«Русские ведомости», «Новости»), отстаивавшими понижение
пошлин на привоз как средство удешевления товаров на внутрен-
нем рынке, Катков доказывал, что первоначальное удешевление
сменится дороговизной вследствие упадка ценности наших де-
нег75 76. Он не уставал разъяснять, что повышение тарифа при
внешнем ущемлении фискальных целей казны даст ей выигрыш,
состоящий в повышении покупательной способности потреби-
теля 7в.
Так же как в свое время его фритредерство, протекционизм
Каткова выступал под флагом национальной политики, противо-
поставляя себя «космополитизму», антинациональной политике,
проводником которой Катков считал министра финансов
Н. X. Бунге, открыто давая это понять в печати. Систематические
обвинения московской газетой министра в создании условий для
хозяйничанья в стране иностранного капитала, в пренебрежении
национальными интересами сыграли в свою роль в подготовке
смещения Бунге. Сменивший его в 1887 г. И. А. Вышнеград-
ский вышел из окружения Каткова и считался его ставленни-
ком 77. Сотрудник катковских изданий, видный ученый, прини-
мавший участие в ряде кампаний газеты по хозяйственно-эконо-
мическим проблемам, он после смерти Каткова продолжал дей-
ствовать как верный его ученик 78 79.
74 Там же, 1884, 19 мая, № 140. См. также № 161, 243, 266 за 1885 г., по-
священные «переделочным» предприятиям и полемике вокруг них с либе-
ральными «Новостями».
75 Там же, 1884, 3 апр., № 93.
76 Там же, 1885, 17 июля, № 197.
77 Витте С. Ю. Воспоминания, т. I. М., 1960, с. 279: Дневник государственно-
го секретаря А. А. Половцева, т. I. М., 1966, с. 179—480. См. также письмо
А. А. Киреева М. Н. Каткову 2 января 1887 г., где он сообщает, что враж-
дебная группировка расценила назначение Вышнеградского как «последнюю
карту, брошенную Катковым, последний его выстрел» (ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 23, л. 3).
79 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте — кор-
респонденты «Московских ведомостей».— В кн.: Проблемы общественной
мысли и экономической политики России XIX—XX веков. Л., 1972.
87
В конце жизни Катков все более задумывался над социаль-
ными последствиями промышленного развития, которое он столь
горячо пропагандировал в первые пореформенные десятилетия.
В новых силах, выдвинутых этим развитием, он все больше чув-
ствовал несоответствие сложившимся нормам самодержавного
режима, в самом их существовании улавливая смутную угрозу
этому режиму. Опыт Европы, где правительства были сокрушены
«игом монополий», звучал для «охранителей» грозным предупреж-
дением79. Поучительны были уроки Англии, где наиболее консер-
вативный склад жизни оказался подорван новой силой, народив-
шейся с развитием промышленности, «значение которой все бо-
лее и более отзывалось в политической жизни страны». Именно
она противопоставляла себя земельной аристократии и внесла в
борьбу партий, ранее носившей семейный характер, элемент
радикальной вражды, заставив власть считаться с собой. «Како-
во же должно быть положение правительства, которое может
держаться в силе при содействии элементов, враждебных суще-
ствующей правительственной системе», —восклицал Катков,
озабоченный, разумеется, не столько судьбой кабинета Гладсто-
на, сколько назреванием подобных проблем в России 79 80.
В свете опыта истории Запада Катков был склонен преувели-
чивать активность и зрелость русской буржуазии, видя в ее роб-
ких попытках самоутверждения под эгидой самодержавия поку-
шение на его прерогативы. И в «Обществе для содействия разви-
тию русской промышленности», и на промышленных съездах, и в
железнодорожных «сеймах и сеймиках» с их «игрой в парла-
мент» — с выборностью, баллотировкой мнений — ему виделись
тенденции, враждебные существующему режиму81. Сама попыт-
ка очередного промышленного съезда обсудить вопросы эконо-
мического развития вызвала столь же его недоумение, сколь и не-
годование: роль съездов он понимал как чисто информацион-
ную — довести свои нужды до сведения правительства 82. Подоб-
ные собрания он считал недопустимыми, если они не находятся
в руках правительства, им не собираются и не направляются83.
Такое же раздражение испытал Катков, узнав о намерении
московских торгово-промышленных кругов издавать свою газе-
ту, редактором которой намечался сотрудник «Московских ведо-
мостей» Н. В. Васильев. Катков не только не оказал ему проси-
мой помощи, но и предпринял попытки помешать предприятию 84.
«Если Вы желаете объяснить правительству Ваши нужды посред-
ством Вашего органа, — убеждал по поручению Каткова
Н. А. Новосельский инициатора предприятия Хлудова, — то не
79 Московские ведомости, 1884, 11 мая, № 130.
80 Там же, 1885, 9 июня, № 167.
81 Там же, 1882, 15 мая, № 134.
82 Там же, 13 мая, № 131.
83 Там же, 24 июля, № 203.
84 См. там же, 1884, 7 марта, № 69.
88
достигнете цели потому, что против Вашего органа установится в
правительствующих людях предубеждение... Да и для чего же
Вам думать о необходимости какого-то органа публичного слова,
когда Ваши интересы отстаивает Михаил Никифорович и отстаи-
вает с такой силой, какой Вы не найдете ни в ком» в5.
Но Катков не просто предостерегал от опасности «новых сил»,
он призывал самодержавие активно противостоять им, заняв клю-
чевые позиции в экономике. Такая установка, в частности, ска-
залась на его борьбе против учреждения Русско-Американской
компании строительства элеваторов в России. Катков последова-
тельно доказывал вред всякой — тем более иностранной — моно-
полии в деле «о хлебе насущном», руководство и контроль над
которым должны принадлежать исключительно государству.
«Могущественная акционерная компания, владеющая обширной
сетью варрантных складов во всех узлах железных дорог, во всех
портах... и имеющая в своем распоряжении все улучшенные сред-
ства передвижения хлеба, может стать в России огромной моно-
польной силой, которая будет держать в своих руках главные
нити хлебной торговли» 8в, — вот в чем видел он опасность проек-
та Русско-Американской компании, несоответствие его «видам
государственной политики»85 86 87.
В то время как сторонники проекта доказывали, что при нуж-
де в элеваторах русские капиталы «слишком сыты» и недостаточ-
ны для акционерного предприятия такого масштаба, Катков ут-
верждал, что считает благом отсутствие подобной монополии 88.
85 Письмо Н. А. Новосельского М. Н. Каткову, 5 февр. 1884 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 2г, л. 180 об.
86 Московские ведомости, 1883, 6 апр., № 96. Цитируемое положение Катков
дословно повторил в передовой № 306 (4 ноября 1883 г.)—во время про-
хождения вопроса в Государственном совете и обострении борьбы вокруг
него. См. также: 1883, № 114, 262, 283, 300—301, 307—308, 313—314, 319;
1884, № 41—42.
Эта, казалось бы, предельно четкая позиция получила разноречивую
трактовку в литературе. Так, С. Л. Эвенчик полагает, что К- П. Победо-
носцев — соратник Каткова в борьбе против Русско-Американской компа-
нии — был представителем «основного экспортера и продавца хлеба — по-
мещика» (Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянско-крепостническая ли-
ния самодержавия в пореформенной России.— Учен. зап. МГПИ, 1969,
№ 309, с. 327). См. также «Историю русской экономической мысли» (т. II,
ч. 1, с. 50), где выступления Каткова против американских элеваторов ха-
рактеризуются как защита «притязаний помещиков». По другбй точке зре-
ния катковская газета «действовала в интересах банкиров и железнодорож-
ных дельцов, причастных к хлебному экспорту» (Ананьич Б. В., Гане-
лин Р. Ш. Указ, соч., с. 17—48). Такой вывод вряд ли возник бы, если бы
выступления газеты об элеваторах анализировались в комплексе с другими
материалами, в частности с учетом одновременной кампании ее против
железнодорожных монополий. Но и взятые сами по себе статьи об элева-
торах весьма красноречиво показывают, чьи именно интересы в первую оче-
редь имел в виду редактор.
87 Московские ведомости, 1883, 12 окт., № 283.
88 Защиту проекта предприняло «Новое время». Полемику с ним см.: Москов-
ские ведомости, 1883, № 306—308, 313—314, 319.
89
Только в силу недоразумения можно усмотреть в его статьях
стремление сосредоточить элеваторное дело «в руках частной и
коллективной инициативы», т. е. передать «городам, земствам и
особенно железным дорогам» «при покровительстве и помощи со
стороны государства» ау. «Предоставить какому-то ни было част-
ному интересу заведование существенными интересами народно-
го хозяйства было бы новым печальным актом абдикации госу-
дарства», — утверждал Катков89 90 91. Именно государство сможет,
должно быть хозяином дела; только оно осуществит постройку
элеваторов по наиболее целесообразному плану — в пунктах,
близких к сосредоточению помещичьих имений, с наибольшей
полнотой выразив интересы «ведущего землевладельческого клас-
са»
Борьба вокруг проекта Русско-Американской компании была
упорной. В числе ее учредителей предполагались влиятельные в
«верхах» люди: П. П. Дурново, П. П. Демидов (кн. Сан-Донато) 92.
Катков провел организационную подготовку к решающим дискус-
сиям, мобилизовав своих сторонников, среди которых, как уже
говорилось, был и Победоносцев, немало сделавший, чтобы лично
повлиять на царя. Судя по переписке Каткова, его верными по-
мощниками и осведомителями в этом деле были также генерал
А. А. Киреев, сенатор Б. П. Мансуров, И. А. Вышнеградский;
П. А. Валуев, ссылаясь на А. В. Головнина, объяснял исход дела
об элеваторах в Государственном совете (мнение большинства
Александр II счел «опасным») «влиянием московского ораку-
ла»93. Но сама возможность такого влияния Каткова определя-
лась глубиной понимания им истинных потребностей самодержа-
вия в новой для него обстановке.
Как никто в «охранительной» печати, Катков отразил страх
абсолютизма перед силами, вызванными промышленным разви-
тием, им же самим для своих нужд поощряемым. Наблюдая, как
эти силы все более выбиваются из-под контроля власти, по своей
природе призванной быть всепоглощающей, всепроникающей, он
указывал ей единственно возможный путь — путь активного про-
тиводействия, экономической экспансии, сосредоточения в своих
руках ключевых хозяйственных позиций.
89 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Указ, соч., с. 17.
90 Московские ведомости, 1884, 11 февр., № 42. Abdicatio (лат.)—отказ от
власти.
91 Там же, 1883, 5 ноября, № 307; 12 ноября, № 314; 1884, 11 февр., № 42.
92 Называя эти имена, Катков давал понять, что представители компании
безуспешно пытались обрести поддержку его газеты. (Там же, 1883 г.,
29 окт., № 283).
93 П. А. Валуев в 1881—1884 гг., Дневник.— В кн.: О минувшем. СПб., 1907,
с. 474.
90
«Рабочий вопрос» в «охранительной» публицистике занимал
серьезное место, становясь для нее все более сложным по мере
развития внутренних классовых противоречий и роста междуна-
родного рабочего движения. Для идеологии самодержавия это
был принципиально новый вопрос, который она в первые поре-
форменные десятилетия пыталась решать в привычных ей пре-
делах и понятиях, как вопрос прежде всего о сельских рабочих, об
обеспечении ими помещиков. В этом узкопрактическом смысле он
и затрагивался в изданиях Каткова в 60-е годы. Его более широ-
кий теоретический аспект — о месте и роли в пореформенном об-
ществе пролетариата, о социально-политических последствиях
раскрестьянивания — появился с начала 70-х годов. «Под рабо-
чими в тесном смысле, — разъяснял Катков, — разумеются люди,
которые занимаются по преимуществу физическим трудом, кото-
рые отдают внаем за условленное вознаграждение действие сво-
их физических сил с большим или меньшим участием в нем ум-
ственных способностей»94. Таких наемных рабочих в России в
середине 70-х годов XIX в. насчитывал 15 млн. человек95.
Подход «охранительной» мысли к проблеме пролетариата был
не так прост, как это зачастую утверждается в литературе, где он
сводится к отрицанию этой проблемы для настоящего и будуще-
го России96. Стремясь к насаждению в стране промышленности,
увеличению армии труда, решаясь для ускорения этого процесса
сломать такой традиционный институт, как крестьянская община,
Катков одновременно испытывал и озабоченность социально-по-
литическими последствиями промышленного развития по мере
роста русского рабочего класса и европейского пролетарского
движения. В его публицистике нередки были заверения в само-
бытном пути развития России, при котором ей не грозят конфлик-
ты между трудом и капиталом. Освобождение крестьян с землей
выступало здесь гарантией этого особого пути с пролетариатом
иного, чем на Западе, типа. «В России нет и тени чего-либо похо-
жего на тот рабочий вопрос, который тревожно возникает или
благополучно разрешается в других странах Европы» 97. Проле-
тариев вовсе нет в России, — повторяют катковские публицисты.
«Наши крестьяне-землепашцы имеют собственность, а число фаб-
ричных работников пока еще ничтожно у нас, да и те состоят
главным образом из крестьяннсобственников, кото-ры’е, следова-
тельно, отнюдь не находятся в рабской зависимости от капита-
листа» 9в.
Московские ведомости, 1871, 3 дек., № 265.
95 Там же, 1875, 24 янв., № 22.
96 История русской экономической мысли, т. II, ч. 1,.с. 59—60; Рабочее дви-
жение в России в XIX веке, т. II, ч. 1. М., 1950, с. 17.
97 Московские ведомости, 1871, 14 февр., № 34.
98 Щебальский П. К. Hain умственный пролетариат,--пусский вестник. 1871,
№ 8, с. 646.
91
Шаткость утверждений о возможности обойтись без борьбы
труда и капитала чувствовали сами «охранители», нередко всту-
пая в противоречия с собственными же высказываниями. В по-
лемике с «Отечественными записками», «противопоставляющими
капиталистов пролетариату», А. А. Фет повторял, что в России
«в силу исторических данных, так верно понятых Положением
19 февраля», речь может идти только об отношениях землевла-
дельцев к земледельцам. Но, обладая наряду с поэтическим
талантом практическим складом ума, Фет заметил, что «история
с самых отдаленных мифических времен не знает других отноше-
ний труда к капиталу, кроме существующих в целом мире по на-
стоящий день включительно, не знает и не может знать, потому
что она — история, а не басня» ".
Не склонен был успокаивать себя баснями и Катков. Для
него, считавшего раскрестьянивание процессом естественным и
по-своему необходимым, наделение крестьян землей не могло
быть гарантией отсутствия пролетариата, да Катков поначалу и
не хотел таких гарантий. Разъясняя свое убеждение, что «у нас
нет и тени чего-либо похожего на рабочий вопрос в Европе», где,
по его словам, этот вопрос вытекает из внутренних отношений
общественных классов и нуждается для своей развязки в изме-
нении этих отношений, Катков говорил, что в России он вызван
не сложившимися социальными отношениями, а желанием как
раз их урегулировать, утвердить. «Если у нас есть нечто похожее
на рабочий вопрос, то он находится в чисто юридической и адми-
нистративной фазе»99 100. Устанавливая эти различия, связанные
не столько с особым укладом русской жизни, сколько с иной фа-
зой развития отношений труда и капитала, Катков предостере-
гал «от убаюкивания себя мечтами о какой-то недосягаемой для
других народов идеальности быта рабочих классов России»101,
столь типичного, заметим, для славянофильской литературы.
«Самое существование рабочего вопроса в общественной жизни
и в политике,— утверждал он,— есть признак значительного ус-
пеха, с одной стороны, в народном благосостоянии и, с другой
стороны, в понятиях практических государственных лю-
дей» 102.
Страх перед развитием буржуазных отношений, чреватых со-
циальными конфликтами, уже был вполне отчетливо выражен
«охранителями». К. П. Победоносцев, признавая «правильность»
стремления к личной собственности и наблюдая, как оно стано-
вится заметным и в среде крестьянства, был озабочен «серьез-
ным вопросом»: не от этого ли чрезмерного развития личной соб-
99 Фет А. А. О найме рабочих.— Там же, 1876, № 1, с. 409, 412.— Статья по-
священа полемике со статьей А. Головачева «Проект о найме рабочих и
прислуги» (Отечественные записки, 1875, № 6).
100 Московские ведомости, 1871, 14 февр., № 34.
101 Там же, 11 марта, № 53.
102 Там же.
92
ственности происходят явления экономического быта Западной
Европы: слишком неравномерное распределение капиталов меж-
ду членами общества — «пролетариат массы работников, с одной
стороны, а с другой — безусловное владычество капитала над
этой массой» 103.
Соглашаясь, что в России со временем могут возникнуть про-
блемы, типичные для Запада («хотя и в иных условиях и фор-
мах»), Катков вплоть до начала 80-х годов верил в возможность
их бесконфликтного решения и смело смотрел вперед, видя Рос-
сию в будущем европеизированной, цивилизованной. Эта вера
основывалась на самом понимании противоречий в странах За-
пада, как порожденных неправильной государственной полити-
кой: при надлежащем регулирующем действии власти, между
трудом и капиталом вполне возможны «законы равновесия, вза-
имности и гармонии личных интересов, законы общественной
справедливости и свободы»104. Гармонию между капиталистами
и рабочими («равноправные агенты производства») как вполне
достижимый принцип правильного устройства общества пропа-
гандировал в изданиях Каткова вульгарный буржуазный эко-
номист Густав де Молинари105. Утверждая, что «эксплуатация,
на которую жалуются защитники рабочих классов, зависит от
самих рабочих классов и они одни могут уничтожить ее», Моли-
нари рекомендовал рабочим как средство такого уничтожения
быть «предусмотрительней и бережливей»100.
Усваивая подобные положения буржуазной идеологии, «охра-
нительная» мысль переносила решение рабочего вопроса из об-
ласти социально-экономической в юридическую и администра-
тивную. Не случайно волнения рабочих в 70-х годах Катков
объяснял недостатками действий администрации. «Беспорядки»
на Кренгольмской мануфактуре его газета связывала с непра-
вильным управлением Прибалтийским краем, отсутствием вблизи
фабрики представителей судебных и полицейских властей107.
Режим самодержавного государства с отсутствием буржуазных
свобод слова, печати, объединений, демонстраций — всего арсе-
нала средств, имевшихся в распоряжении европейских рабочих,
представлялся «охранителям» наиболее благоприятным для ре-
шения проблемы пролетариата.
Внимание к рабочему вопросу в консервативной печати, свя-
занное с началом работы Комиссии по урегулированию отноше-
143 Победоносцев К. П. Курс гражданского права, т. II, ч. 1. СПб., 1868,
с. 23—24 (2-е изд,—СПб., 1894).
104 Безобразов В. П. Русская экономическая литература.— Русский вестник,
1871, № 7, с. 349.
105 Молинари Г. де. Экономическая корреспонденция.— Там же, 1872, № 10,
с. 615.
106 Молинари Г. де. Вопрос о рабочих.— Там же, 1864, № 3, с. 358.
107 Московские ведомости, 1872, 25 окт., № 269; См. здесь же корреспонден-
цию из Ревеля,
93
ний найма, было усилено событиями европейского рабочего дви-
жения, ознаменовавшегося попыткой создания первого проле-
тарского государства — Парижской Коммуны. «Рабочая тема»
была представлена в цикле статей В. П. Безобразова, растянув-
шихся с 1871 по 1875 г. под общим названием «Война и револю-
ция. Очерки нашего времени». В центре внимания «Русского
вестника» оказались уроки рабочего движения и итоги государ-
ственной политики в рабочем вопросе на западе. Серию статей
о европейском рабочем движении дал в 1872 г. «Гражданин»,
начавший выходить в том же году. Ставке части «охранительной»
и славянофильской печати на «самобытное» развитие России,
выключающее ее из общеевропейского исторического процесса с
его социальными и политическими противоречиями и потрясе-
ниями, издания Каткова до середины 70-х годов противопоста-
вили свою хотя и не вполне определенную, но явно отличную от
этой позицию: «Нам твердят с разных сторон, что мы должны
жить самобытно, нисколько не беспокоясь о том, что творится на
Западе, не имеющем-де с нами ничего общего»,— такую точку
зрения «Русский вестник» не принимал 108.
Взгляд на возможность для России изолироваться, отгоро-
диться от развивающихся на Западе противоречий социальных
и политических движений не находил здесь поддержки. «Но да-
же те мыслители, которые убеждены, что Россия не Европа, что
мы выработаем собственную всемирно-историческую цивилиза-
цию... не могут отрицать необходимость сознательно относиться
к явлениям гнилого Запада, место которого они предполагают
занять во всемирной истории» 109.
Необходимость вдумчивого отношения к опыту Запада от-
стаивалась здесь в явной полемике с книгой Н. Я- Данилевского,
ярко воплотившей концепцию славянофилов. Именно Данилев-
ский, отвечая отрицательно на вопрос «Европа ли Россия?», до-
казывал, что не принадлежа к германо-романской цивилизации,
страна выработает свой, отличный от европейского тип развития.
И в настоящем, и в будущем он видел Россию «не причастной ни
к европейскому добру, ни к европейскому злу»110. «Все вопросы,
которые существуют для Запада,— возражал Данилевскому жур-
нал Каткова,— существуют для России, хотя и в иных условиях
и формах»111. Имелись в виду и официозные органы, утверждав-
шие, что Россия стоит «в стороне от социального движения, ко-
торое происходит в Западной Европе и дл’я которого у нас нет
почвы»112. Как бы отвечая на подобные высказывания, «Русский
108 Безобразов В. П. Война и революция. Очерки нашего времени.— Русский
вестник, 1872, № 9, с. 174.
109 Там же.
110 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. СПб., 1871, с. 59.
111 Безобразов В. П. Война и революция. Очерки нашего времени, с. 176.
112 Сын Отечества. 1872. 28 апреля.
94
вестник» заявлял: «Глубокими переворотами в Европе не можем
быть не затронуты и мы в наших делах, какой бы домашний
характер они ни носили» 113 114.
Пожалуй, наиболее ярким свидетельством признания значи-
мости «рабочего вопроса» для изданий Каткова было утвержде-
ние его приоритета перед вопросом национальным: «Рабочий
вопрос представляется в Западной Европе самым могуществен-
ным рычагом народных движений, перед ним бледнеет вопрос
о национальностях и национальных движениях, так еще недавно
поглощавший внимание политики, науки, литературы» и4.
Считавшийся в окружении Каткова авторитетом по западным
делам де Молинари, призывая содействовать примирению труда
и капитала, которое «еще не совершилось», писал, что «взрыв
социализма», проявившийся в Парижской Коммуне, «оживив
опасения за собственность между классами владельческими и
руководящими... распространил здесь глубокое отвращение к
наукам и исследованиям, имеющим целью улучшение участи
масс». Он предостерегал от этого «мало сознательного» чувства,
напоминая, что «положение масс, живущих плодами своего тру-
да, осталось неудовлетворительным и ненадежным»115 *. В статьях
Безобразова анализировался с этой точки зрения «отрицатель-
ный» опыт Франции и заслуживающий подражания опыт подку-
па верхушки рабочего класса в Англии: «Не пугаясь рабочего
движения», английское правительство идет ему навстречу, тща-
тельно исследуя его нужды, помогая улучшению быта рабочих
классов, и поэтому Англия, «ни мало не смущаясь, смотрит в
лицо Интернационалки» 11в.
Необходимость улучшения быта рабочих — помимо запрети-
тельных мер—доказывал и «Гражданин». Усматривая в этом
«лучшую гарантию против интернационалок и коммун», газета
кн. В. П. Мещерского тут же замечала: «...из этого не следует,
что их надо терпеть» 117.
Однако правительственная журналистика оказалась бесплод-
ной даже для простых наблюдений за формированием, социаль-
ным составом, условиями труда, уровнем жизни рабочих — всем
тем, что, входя в понятие «рабочий вопрос», так занимало демо-
кратическую печать. Симптоматично, что Первый Всероссийский
съезд фабрикантов и заводчиков, обсуждая положение рабочих,
вынужден был использовать книгу В. Берви-Флеровского «По-
ложение рабочего класса в России» (СПб., 1869) за неимением
113 Безобразов В. П. Война и революция. Очерки нашего времени, с. 1'73.
114 Там же, с. 161.
115 Молинари Г. де. Экономическая корреспонденция.— Там же, 1875, № И,
с. 342—343.
1,6 Безобразов В. П. Война и революция. Очерки нашего времени, с. 170, 176.
117 Прения о законе против Международного товарищества рабочих во
французском Национальном Собрании (см.: Гражданин, 1872, 6 марта,
№ 10).
95
подобных исследований в печати официальной и либеральной118.
Лишь спустя год по выходе этой книги, на которую уже отклик-
нулась русская печать всех направлений, была предпринята жал-
кая попытка ее разбора в изданиях Каткова. «Охранители» уви-
дели здесь стремление «представить русского простолюдина по-
верженным в совершенно отчаянное положение, особенно после
его освобождения», что расценивалось ими как клевета на дей-
ствительность 119.
Демократическая журналистика с ее антибуржуазными тен-
денциями, раздумьями, как остановить пролетаризацию, попыт-
ками показать язвы капитализма, вызывала ненависть «охрани-
телей». Обращаясь к истории рабочего вопроса в русской печати,
Катков вспоминал выступление «Современника» в 1862 г. с кри-
тикой правительственного проекта по выработке условий найма.
Исходный взгляд редакции «Современника» состоял в признании
эксплуатации труда капиталом ненормальным явлением, и с тех
пор, по наблюдению Каткова, он не изменился и у преемника
журнала Чернышевского — «Отечественных записок»120. Все это,
с точки зрения воспитания «правильных понятий о собственно-
сти», было недопустимо. И Катков обращал внимание прави-
тельства на то, что «успехи грамотности в германских рабочих
классах», «практический здравый смысл английского народа» и
«своевременные промышленные и финансовые государственные
реформы» не допустили «тех безобразий, которые погубили
Францию», страну, где социальным взрывам способствовала, го-
воря современным языком, неправильная идеологическая поли-
тика правительства, допустившего «пропаганду нелепых утопи-
ческих учений, спутавших понятия городского рабочего люда об
условиях улучшения его быта, распаливших противообществен-
ные страсти, встревоживших интересы, вызвавших на сцену пус-
тых людей и презренных честолюбцев»121.
118 Протоколы и стенографический отчет Первого Всероссийского съезда фабри-
кантов и заводчиков. СПб., 1872, 6 отд., с. 71. Едва ли не единственным
исключением была крайне поверхностная и вульгарная попытка «Гражда-
нина» дать сравнительную характеристику уровня жизни европейских и
русских рабочих. Отмечая относительную дешевизну в России мяса и хле-
ба, газета в целом признавала условия русской жизни столь низкими, что
признавалась: «Европейские рабочие не перенесли бы подобного образа
жизни» (Положение рабочих в разных странах.— Гражданин, 1872, 6 мар-
та, № 10).
119 Щебальский П. К. Библиографические заметки.— Русский вестник, 1870,
№ 9, с. 341; Московские ведомости, 1870, 4 февр., № 27; Заслуживает вни-
мания сходство этих отзывов «охранителей» с рец. на кн. Флеровского ли-
берального журнала, которому также не понравилась «безотрадная карти-
на» положения русских рабочих (Литературные известия.— Вестник Евро-
пы, 1870, № 11, с. 469—475).
120 Московские ведомости, 1874', 6 мая, № 96.
121 Там же, 14 февр., № 34; См. также: Феоктистов Е. Уроки истории. Очерки
современной Франции.— Русский вестник, 1871, № 9.
96
Издания Каткова систематически предпринимали попытки
дискредитации социалистической мысли России и Запада. Са-
мым тенденциозным образом освещались события европейского
рабочего и социалистического движения. Его идеи фальсифици-
ровались, его деятели представали перед читателями авантюри-
стами и интриганами, безумными фанатиками и карьеристами122.
Десятки передовиц посвятил Катков «интернационалке», стре-
мясь лишить Международное товарищество рабочих того орео-
ла, который оно приобрело в среде передовой разночинской ин-
теллигенции. По-видимому, какие-то из этих статей имел в виду
К. Маркс, сообщая посылавшему ему газету Каткова Н. Ф. Да-
ниельсону: «Получил несколько курьезных номеров ,,Московских
ведомостей11»123. Однако, по иронии истории, имению эта газета
возвестила о выходе в свет первого тома «Капитала» на русском
языке — книги, менее всего способной воспитывать правильно, с
точки зрения редактора, понятия о взаимоотношениях труда и
капитала124. Объявлениями казенными и частными — главной
статьей дохода газеты — Катков, для которого имя К- Маркса
уже много значило, сам не занимался, они были в ведении секре-
таря редакции Н. Н. Воскобойникова. Сообщая К. Марксу, что
«большая часть журналов и газет поместили рецензию на книгу»,
Даниельсон замечал: «К сожалению, нет до сих пор отзыва
„Московской газеты” („Московских ведомостей”.— В. Т.). От
этой газеты можно ожидать самых курьезных высказываний» 125.
Однако ни одно из изданий Каткова не откликнулось на выход
«Капитала», ставший событием в русской общественной жизни.
Не приняли участия «охранители» и в полемике вокруг «Капи-
тала» в середине 70-х годов, еще раз продемонстрировав свою
теоретическую беспомощность.
По-своему неприемлемой представлялась Каткову позиция
газеты «Весть» в рабочем вопросе. Этот орган олигархически
настроенного дворянства видел решение рабочего вопроса в пре-
дельном усилении «мер, охраняющих крепость договора».
«Весть» предлагала установить «более строгие правила наказа-
ний по нарушению найма» (имея в виду в первую очередь сель-
ских рабочих и сезонных рабочих па строительстве железных
дорог) 126. Катков правильно понял стремления, выраженные
122 И. Е. Базельский конгресс рабочих.—Современная летопись, 1869, 28 септ.,
№ 36, с. 7—8; Молинари Г. де. Конгрессы социалистов.— Русский вестник,
1872, № И; Он же. Баланс Французской революции.— Там же, 1874, № 5;
Петров Петр (псевдоним бывшего сотрудника либеральных «Санкт-Петер-
бургских ведомостей» П. А. Монтсвсрде). Очерки французского радика-
лизма.— Там же, № 6, 11.
123 Письмо К. Маркса Е. Ф. Даниельсону, 9 ноября 1871 г.— В кн.: Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч., т. 33, с. 266.
124 Московские ведомости, 1872, 9 апр., № 89.
125 Письмо Н. Ф. Даниельсона К- Марксу, 23 мая 1872 г.-- В кн.: К. Маркс,
Ф. Энгельс и революционная Россия. М., 1967, с. 244.
126 Весть, 1869, 19 дек., № 346, 1870, 8 янв., № 9.
4 В. А. Твардовская
97
«Вестью», максимально приблизить положение наемных рабо-
чих к крепостной зависимости и попытался показать правитель-
ству опасность таких посягательств в условиях пореформенного
общества 127.
Издания Каткова доказывали якобы сходство двух «крайно-
стей»: позиций крепостников— («белых) —и демократов в рабо-
чем вопросе, утверждая, что и те и другие говорят языком Луи
Блана, проповедуя разрушительные идеи128 129. В то время как де-
мократы отстаивали труд от натиска капитала, а «Весть» гово-
рила об опасности посягательств труда па капитал, «Московские
ведомости» попытались взять на себя роль посредника между
рабочими и капиталистами. Однако «найти середину в соглаше-
нии интересов государства с интересами промышленности, тре-
бования прогресса в деле рабочего вопроса с требованиями го-
сударственного порядка»120 «охранителям» явно не удалось.
В период работы комиссии под председательством генерал-адъю-
танта Н. П. Игнатьева по вопросу «о личном найме во всей со-
вокупности» (октябрь 1871 г.) Катков поддерживал требование
расчетных книжек для рабочих. Выступая сторонником мелочной
регламентации, стремления как можно более привязать, прикре-
пить рабочего к предпринимателю, его газета оказалась преем-
ницей уже покойной «Вести». В полемике с либеральными «Бир-
жевыми ведомостями» и «Русскими ведомостями» Катков дока-
зывал, что расчетные книжки упрочат договоры о найме, удли-
нят сроки найма, стабилизируют заработную плату и тем са-
мым оживят предпринимательство. Его издания одобрили про-
ект комиссии Игнатьева, предусматривавший введение расчетных
книжек, выступив, правда, с критикой его отдельных положе-
ний130. В частности, Катков протестовал против излишней регла-
ментации рабочих артелей, которая, подобно круговой поруке,
должна была препятствовать развитию этих «самых естествен-
ных организаций труда», по его словам, выгодных и для капита-
листов, и для рабочих131. В противовес отрицательному отноше-
нию к артелям в официальных кругах (где усматривали их сход-
ство с западными производственными ассоциациями чуть не со-
циалистического толка) 132, Катков доказывал необходимость со-
хранения этого «первобытного элемента», для искусственного об-
127 Московские ведомости, 1869, 19 дек., № 277; Определение позиции «Мо-
сковских ведомостей» в рабочем вопросе как «крайне реакционной» (Лаве-
рычев В. Я. Царизм и рабочий вопрос. (1861 — 1917 гг.). М., 1974, с. 45)
нуждается, таким образом, в хронологическом уточнении. До начала 70-х
годов оно не может быть отнесено к газете Каткова.
128 Безобразов В. П, Наши «охранители» и паши «прогрессисты».- Русский
вестник, 1869, № 9, 10; Фет А. Но поводу статьи г. Безобразова «Наши
„охранители" и паши „прогрессисты"».— Современная летопись, 1870, № 2;
Московские ведомости, 1869, 19 дек., № 277.
129 Рабочий вопрос.— Гражданин, 1872, 27 марта, № 13.
130 Московские ведомости, 1871, № 84, 96, 262—263, 265, 286; 1872, № 4.
131 Там же, 1871, 11 марта, № 53.
132 Лаверычев В. Я. Указ, соч., с. 110.
98
разования которого в Европе «употребляются до сих пор вели-
чайшие усилия»133. Однако этот взгляд редактора не получил
дальнейшего развития и в самое ближайшее время растворился
в общеправительственной точке зрения.
Проект комиссии Игнатьева и проект Министерства внутрен-
них дел легли в основу сводных проектов, составленных комис-
сией под председательством П. А. Валуева — «Положение о най-
ме рабочих» и «Положение о найме прислуги» (март 1874 г.).
Издания Каткова их поддержали, считая, что в основном они
обеспечивают «договорам личного найма прочность при равной
обязательности»134. Именно в этот момент у Каткова почти не-
уловимо изменился акцент в постановке вопроса. В особую за-
слугу правительству он поставил то, что оно не упустило из виду
специальных интересов фабрикантов, предусмотрев «усиленные
строгие наказания» (вплоть до тюрьмы), в частности, за умыш-
ленную порчу машин, стачки и «всякого рода нарушения поряд-
ка и благочиния, производимые массами рабочих»135.
Все былые опасения и страхи «Вести», что интересы предпри-
нимателей недостаточно ограждены и в ущерб им слишком ши-
роко представлены интересы работников, как бы перекочевали
на страницы «Московских ведомостей». Именно здесь доказы-
валось теперь, что если предприниматели легко подвержены
штрафам, то рабочие-—класс подвижный, не имеющий собствен-
ности, по сути дела, безнаказанны за нарушения договора. По-
добно «Вести», издания Каткова были озабочены не только вред-
ным влиянием этой «безнаказанности» на экономический быт,
но и видели в ней угрозу «развращения низов» 136. Учитывая раз-
ноголосицу в «верхах», опасения возбудить недовольство рабо-
чих чрезмерными притязаниями предпринимателей, Катков за-
нимал особо активную позицию на этой завершающей стадии
обсуждения перед внесением проектов в Государственный совет.
В то время как в центре внимания либеральной печати («Рус-
ские ведомости», «Биржевые ведомости») находились вопросы
условий труда промышленных рабочих (продолжительность ра-
бочего дня, зарплата), Катков целиком сосредоточился на инте-
ресах сельскохозяйственных предпринимателей. Здесь у него не
было даже попытки «обеспечить договорам надлежащую проч-
ность при равной обязательности их для обеих сторон»: как
самостоятельная сторона найма рабочие как бы переставали
существовать. Ставился вопрос о расширении пр‘ав нанимателей
для расторжения договоров, поскольку из-за нехватки рабочих
рук им приходилось иметь дело с негодными рабочими137.
133 Московские ведомости, 1871, И марта, № 53.
134 Там же, 1874, № 96, 305—306, 312, 323.
135 Там же, 24 дек., № 324.
, 136 Там же; см. также, № 22, 107, 124.
137 Кристи И, В. Голос сельского хозяина о рабочем вопросе.— Там же, 1875,
15 февр., № 42.
99
4
Б. П. Мансуров — член Государственного совета и «помещик,
20 лет лично занимающийся хозяйством»,— был убежден, что
«наши рабочие вообще так плохи, что единственная гарантия
для нанимателя — это свобода развязаться сейчас и рассчитать-
ся немедленно. Это важнее всего, это и составляет полезную узду
и для рабочего» 138.
Это мнение находило поддержку редактора, считавшего, что
«крепость договора всей тяжестью лежит на хозяевах»139 140 141. Энер-
гично дебатировались гарантии договора для предпринимате-
лей— ведь с рабочих «нечего взять и негде найти». Катков вы-
сказывался против предложения арестовывать бросивших до
срока работу, как несообразного ввиду отмены заключения для
должников. Он не принимал и предложения об отдаче неисправ-
ных рабочих хозяевам для принудительного труда 14°, увидев
здесь неприкрытую кабалу. Преследуя «прочное обеспечение са-
мых законных интересов сельских хозяев», он считал необходи-
мым, чтобы в случае самовольного ухода работника община пре-
доставляла бы ему замену. «Высказываясь против какого бы то
ни было расширения круговой поруки в финансовом отношении,
мы не видим причины, почему бы круговая порука не могла бы
быть с пользой расширена в отношении полицейском»,— заявил
этот воитель против общины 1И.
Не без влияния «Московских ведомостей» в Государственном
совете (январь — апрель 1876 г.) было указано на отсутствие
разработанной системы взысканий за нарушение договоров о
найме и поручено министру юстиции разработать ее. Новое об-
суждение, происходившее уже в 1880 г. в обстановке обществен-
ного подъема и оживления рабочего движения, посчитало не-
своевременным введение общего законодательства.
В середине 80-х годов рабочий вопрос для «охранителей»
встал уже не в отвлеченно теоретическом, а непосредственно
практическом смысле. Заявления, что в «России нет пролетариа-
та в специальном значении этого слова», «нет и следа рабочего
вопроса»142, стали делаться чаще, нежели в ранние пореформен-
ные годы, когда, казалось, для них было больше оснований.
Выступления рабочих в 1885 г. на Никольской фабрике Мо-
розова и на Вознесенской мануфактуре Катков объяснял неотре-
гулированностью отношений фабрикантов к рабочим, слабым
вмешательством в них власти. Произвол фабрикантов, по его
словам, столь же способствовал этим волнениям, сколь и «раз-
138 Письмо Б. П. Мансурова К. П. Победоносцеву, б. д.— В кн.: К. П. По-
бедоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т 2, М.— Пг., 1923, с. 622.
139 Московские ведомости, 1875, № 22, 44, 107, 124.
140 Кованько К. Заметка по вопросу о найме рабочих и служителей. Москов-
ские ведомости, 1875, 18 мая, № 124; см. также: Кристи И. В. Указ, статья.
141 Московские ведомости, 1875, 18 мая, № 124. Антиобщиниые выступления
газеты Каткова в это же время идут своим ходом (См.: там же, 1875,
И —12 июля, № 176—177).
142 Там же, 1884, 30 июня, № 148; 1885, 18 янв., № 19.
100
нузданность» рабочих. «Московские ведомости» проявили пол-
ную осведомленность о формах этого произвола — от «неумерен-
ных штрафов» до такого «мерзкого источника злоупотребления»,
как фабричные лавки («сущий грабеж»), объясняя, что эти усло-
вия, действуя на рабочих возмущающим образом, создадут ра-
бочий вопрос в стране, но «только в иной форме, нежели на За-
паде» 143.
Средство предотвратить это Катков по-прежнему видел в
правильной регулирующей политике власти, которая должна
быть посредником между рабочим и предпринимателем. Говоря
о «попечительной политике» самодержавия, Ленин обращал вни-
мание, что в 1884—1885 гг. ее «с особенной силой» выдвигал
Катков в «Московских ведомостях»144. Любопытно, что в своем
обосновании «попечительной политики» идеолог самодержавия
обращался к опыту «лучшей части» немецкой социал-демокра-
тии, внесшей в рейхстаг законопроект об охране труда, преду-
сматривавший нормирование рабочего дня, запрещение работы
в праздники и т. п.145 146 147 Катков давал и свои рекомендации улуч-
шения «неприязненных отношений между рабочими и предпри-
нимателями»— отменить ночные работы, бороться с кабаками,
хорошо подобрать состав фабричной инспекции.
«Правила о найме рабочих на фабрики» Катков встретил кри-
тически: «Разменявшись на юридические мелочи, крайне стесни-
тельные как для хозяина, так и для рабочего, открывая широкий
простор крючкотворству и чиновничьему произволу», правила
эти, по его мнению, «ни словом не обмолвились об охране здо-
ровья и жизни рабочих», что едва ли менее важно, «чем забор
харчей из фабричной лавки, весьма подробно, хотя и не особенно
ясно разработанный правительством» ue.
Все большее внимание обращал Катков на «нравственность»
рабочих, имея в виду самые широкие, хотя и смутные понятия
о развитии зачатков демократического сознания в молодом рус-
ском пролетариате. Города с фабриками, с возраставшей кон-
центрацией рабочих вызывали в «охранителях» все более отри-
цательное отношение. Катков видел важное преимущество кус-
тарных промыслов перед фабричной промышленностью в том,
что они, давая заработок крестьянину, не отрывают его от своего
частного хозяйства. «Лучшие из крестьян», по его словам, хоро-
шо сознают «нравственный вред фабрик» и со страхом, следя за
упадком промыслов, говорят: «Не будет работы, придется посы-
лать детей на фабрики, а там уж — что хорошего» Н7.
В изданиях Каткова, на протяжении 60—70-х годов выступав-
ших против круговой поруки за свободу передвижений, в 80-е
143 Там же, 1885, 18 япв., № 19.
144 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 75.
145 Московские ведомости, 1885, 22 япв., № 22.
146 Там же, 1887, 7 марта, № 65.
147 Там же, 1881, 6 июня, № 155.
101
годы отходничество признавалось уже явлением вредным, вы-
званным не столько нуждой, сколько «заманчивостью разгула в
промышленных центрах, вольностью там нравов... однообразием
деревенской жизни»148. Катков решительно отдавал предпочте-
ние косности и застою деревенской жизни перед городской, про-
мышленной, где в самом житье рабочих «скученными массами»
ему уже чудилась опасность. Он задумывался над способом рас-
средоточения пролетариата, над возможностью отвлечения его
от общих интересов к частным. Его газета агитировала за то,
чтобы на смену рабочим казармам пришли системы домиков со
своим хозяйством. Понимая, как трудно соблазнить этим пред-
предприятием русских промышленников, Катков доказывал им,
что капиталовложения в этом случае с лихвой окупятся приоб-
ретением оседлости рабочей силы, особой заинтересованностью
рабочих и, конечно, соответствующим их настроением149.
1887 г.— последний год жизни Каткова — стал для него годом
признания в России рабочего вопроса. В деле его нарождения
он особую роль отводил первым рабочим стачкам, кончившимся
победой рабочих 15°.
В подходе к рабочему вопросу «охранительной» мысли, по-
жалуй, наиболее ярко отразились непреодолимые противоречия,
характерные для идеологии самодержавия в целом — стремление
к усиленному пополнению армии труда с тем, чтобы обеспечить
растущую промышленность рабочими руками, и страх перед со-
циальными и политическими последствиями пролетаризации, по-
пытка опереться в решении рабочего вопроса на опыт новейшей
политики буржуазных государств и одновременно на крепостни-
ческие пережитки и патриархальные устои русской деревни.
Ни «польская справа», ни либеральная «интрига», ни ниги-
лизм— силы, которые Катков всегда признавал грозными и
опасными для самодержавной империи,— не вызывали у него
признаний, подобных тому, какое вырвалось перед лицом моло-
дого русского рабочего движения. «Мы готовы взять назад все,
что было говорено нами о потребности охраны промышленного
дела в России; мы готовы, наоборот, просить Министерство фи-
нансов, чтобы оно отменило все таможенные преграды. Пусть
лучше наши мануфактуры закроются»151,— так заговорил Кат-
ков «под живым впечатлением» морозовской стачки и суда над
стачечниками. Новую опасность для самодержавия в лице про-
летариата тем самым он признал ни с чем не сравнимой.
148 Тверской (Дементьев П. Л.). Окладные сборы с крестьян.— Русский ве-
стник, 1886, № 11, с. 197.
149 Московские ведомости, 1887, 7 марта, № 65.
150 Там же, 29 янв., № 30.
151 Эти слова Катков повторил в передовицах дважды (№ 30, 1885, 29 янва-
ря) и № 146 (1886, 29 мая).
102
♦
При всем стремлении к развитию в России мощной промыш-
ленности Катков видел ее и в настоящем, и в будущем страной
аграрной, где главный промысел-—земледелие, главное богат-
ство— хлеб, главный класс — земледельцы, в понятие которых
он сливал и землевладельцев и крестьян, стремясь подчеркнуть
единство их интересов в пореформенном обществе.
Помещичье землевладение являлось в его глазах таким же
оплотом развития экономической жизни страны, каким в поли-
тической жизни поместное дворянство мыслилось опорой пре-
стола. Однако не только демократическая и либеральная, но и
официальная журналистика отмечали у дворянства «нежелание
и неумение примениться к новым порядкам, непривычку трудить-
ся и следить за измененными условиями, упрямство и беспеч-
ность — жалкие продукты прежнего экономического быта»152.
Признания беспомощности помещичьих хозяйств, расставшихся
с крепостным трудом, нередки в 60-е годы и в изданиях Каткова:
«Удалив обманчивую призму выгодности прежних порядков,
эмансипация открыла нам печальную картину несостоятельности
наших хозяйств. Она заставила нас часом раньше сознаться, что
рутинное ведение хозяйства убыточно и что получаемые нами
доходы были не столько процентами с капитала, сколько легко-
мысленным расточением самого капитала»153.
Но, признавая «невозможность вести дела по-прежнему», со-
глашаясь, что «вся организация земледельческого труда должна
подвергнуться коренной реформе»154, «охранительная» публи-
цистика усматривала непреодолимые трудности на пути перехо-
да к новым способам хозяйствования: «Подобный переход может
произойти в стране не в то время, когда вследствие каких бы то
ни было обстоятельств прежний способ вести хозяйство сделался
невыгоден, а когда в стране сказывается большой избыток ка-
питалов, ищущих помещений»155.
Лейтмотивом немногочисленных материалов о состоянии по-
мещичьих пореформенных хозяйств была рекомендация не спе-
1иить\ Не спешить с реорганизацией хозяйства, не спешить с пере-
ходом на вольнонаемный труд, не спешить с вложением капита-
лов. Не спешили и издания Каткова отвечать на вопросы о ра-
циональном хозяйстве, которые «целой тучей стали спускаться
из области научной и опыта западных стран на неподготовлен-
ную почву практической деятельности»156. В период подготовки
крестьянской реформы журнал Каткова этим вопросам уделял
внимания больше, чем все катковские издания в 60—70-е годы.
152 Русский инвалид, 1868, 4 янв., № 3.
153 Современная летопись, 1868, 17 марта, № 9, с. 7.
154 Абашев Д. Н. Земледелие в Англии.—Русский вестник, 1865, № 4, с. 423.
155 Там же, с. 474.
150 Современная летопись, 1868, 17 марта, с. 7.
103
«Ныне барщина остается только в помине»1*7,— провозгла-
шала пореформенная «охранительная» публицистика, материалы
которой красноречиво свидетельствовали о засилье полукрепо-
стнических способов ведения хозяйства. Помещикам рекомендо-
валось сдавать землю за отработки, поскольку «этот вид хозяй-
ства во многих имениях оказывается выгоднее и спокойнее ко
взаимному удовольствию сельских обществ и владельцев зем-
ли»157 158. Пропагандируя распространенную в Малороссии «скоп-
щину» — отдачу земли в наем под треть урожая, «Гражданин»
объяснял, что скопщина, доставляя мало хлопот, приносит зем-
левладельцу процент с капитала (земли) «больший, нежели при
обработке своим плугом»159 160 161 162.
В изданиях Каткова помещики делились опытом ведения та-
кого экстенсивного хозяйства, доход которого основывался
исключительно на возможности использования крестьянского
малоземелья. Здесь же, «чем крупнее поземельная собственность,
тем лучше положение на ней фермеров, ибо богатые магнаты
легче могут обходиться и без возвышения ренты и весьма часто
не только сами производят многие улучшения, но и заботятся о
положении фермеров» 16°.
Лишь в середине 80-х годов в связи с кризисом, вызванным
падением хлебных цен на внешнем рынке, больно ударившим по
помещикам, Катков как бы новыми глазами посмотрел на спо-
соб ведения помещичьих хозяйств, сделав признание, противоре-
чащее всему тому, что он утверждал в первые пореформенные
десятилетия: «Наше сельское хозяйство ведется до сих пор почти
первобытными способами. Машинная работа распространена у
нас слабо, скотоводство почти в упадке, переработка продуктов
земледелия не в большом ходу» |61. Отдавая отчет, что для подъе-
ма сельского хозяйства явно недостаточно покровительственной
политики, что необходимо удешевить само производство, завести
лучшие и разнообразные культуры, Катков, разумеется, не объ-
яснял, как достичь этого при существующих условиях. Советами
перейти с зерновых культур на самую разнообразную продукцию,
а хлеб посылать за границу в перемолотом виде исчерпывались
предложенные им меры по преодолению кризиса1в2. Да он и не
мог знать правильного выхода, поскольку искал его в условиях
засилья крупного помещичьего землевладения. «Охранительная»
печать и в будущем мыслила существование этого полукрепост-
нического «ферменного хозяйства, при котором владелец, не
157 Дубенский И. Я. Крестьянское и господское хозяйство в Ополыцине Вла-
димирской губернии.— Современная летопись, 1871, 1 февр., № 5, с. 3.
158 Там же, с. 3—4.
159 Гражданин, 1872, 6 марта, № 10.
160 Н. Д. Поземельный вопрос в Ирландии.— Русский вестник, 1870, № 7,
с. 159.
161 Московские ведомости, 1885, 18 янв., № 18.
162 Там же, № 18, 40, 44, 46, 52; Головин К. Ф. Сельское хозяйство России
после освобождения.— Русский вестник, 1886, № 4—6.
104
участвуя в обработке земли, раздает ее поселянам-землевладель-
цам мелкими количествами за деньги под посев, под выкос»163.
Эта точка зрения для «охранительной» публицистики оставалась
стабильной. И в 80-е годы здесь делался тот же прогноз, что
«в будущем крупные экстенсивные хозяйства сохранятся». Про-
цесс дробления земельной собственности приостановится, прогно-
зировали экономисты-«охранители», поскольку уменьшится спрос
на землю и одновременно сократятся расходы по управлению,
увеличится число машин в хозяйстве. Выгодность экстенсивных
хозяйств приведет к увеличению их числа, к восстановлению
крупной земельной собственности после ее некоторого порефор-
менного упадка 164.
Серьезные надежды на осуществимость этих прогнозов вну-
шала политика правительства 80-х годов, поставившая в центр
внимания экономическую поддержку основного «охранительно-
го» сословия. Одним из идейных обоснователей этой политики
явился Катков, всегда высказывавший озабоченность тем, что
«земледельческий класс несет на себе гораздо более тяжести, чем
все остальные, и платит огромную премию в пользу промышлен-
ников»165 166. «Охранители» доказывали, что государство не может
оставаться безучастным зрителем распределения землевладе-
ния, утверждали его право «тратить на сословные нужды», если
это удовлетворяет серьезные государственные потребности160.
Интересы «ведущего», или «основного», «охранительного» сосло-
вия — дворянства — Катков отождествлял с «государственной
потребностью». В этом смысле учрежденный специально для
«упрочения» помещичьего землевладения Дворянский банк он
расценивал как «могущественный рычаг для правильного движе-
ния государственно-хозяйственной жизни России»167. Когда го-
товящаяся нормировка в свеклосахарной промышленности гро-
зила затронуть интересы крупнопоместных свекловодческих хо-
зяйств, Катков обвинил правительство в участии в «стачке про-
мышленников». В серии передовиц168 он доказывал, что сокра-
щение производства сахара приведет к сокращению посевов
свеклы и «поставит сельскохозяйственные заводы, перерабаты-
вающие преимущественно продукт своих собственных полей, в
163 Гражданин, 1872, 6 марта, № 10.
164 Головин К. Ф. Крупное землевладение в Западной Европе и в России. -
Русский вестник, 1887, № 5, с. 156—157; См. также: Б-в И. \Берг Н. Ф.]
Будущее дворянства.— Гражданин, 1887, 8 и 15 марта, № 20, 22.
165 Московские ведомости, 1867, 5 лив., № 4.
166 Д. В. (Воейков Д. И.). Государственный сословный кредит.— Русский ве-
стник, 1885, № 6, с. 848.
167 Московские ведомости, 1885, 15 авг., № 184. См. также: Истинные задачи
Дворянского банка.— Гражданин, 1887, 15 япв., № 5. Подробнее о роли
Каткова в идейной подготовке учреждения Дворянского банка см.: Со-
ловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство. Л., 1973, с. 173—'179.
168 Московские ведомости, 1885, G июня, № 154. См. также: 1886, № 77, 80,
85, 247, 253—254, 281, 287, 289, 295, 308, 320, 324, 344.
105
необходимость немедленно изменить себе в ущерб весь хозяйст-
венный строй имений, десятками лет в них вводимый, не говоря
уж о том, что ограничение права распоряжаться собственностью
обесценит имения» 169. Катков явился здесь непосредственным хо-
датаем по делам помещиков-сахарозаводчиков170, затронув этот
вопрос в письме к императору171.
На протяжении 60-х годов Катков наиболее последовательно
из «охранителей» отказывался признавать вопрос, уже постав-
ленный, признанный, обсуждаемый всеми направлениями рус-
ской неофициальной мысли, по выражению современного публи-
циста, «главный из социальных вопросов—вопрос о земельном
наделе, прозванный со времен Гракхов „аграрным", который под
этим грозным наименованием внушал панический страх всем
имущим классам древнего и нового мира»172.
Первые упоминания о неблагополучии в деревне появились в
изданиях Каткова в связи с голодом 1868 г. И не сопровождае-
мые какими-либо выводами или обобщениями картины голода
в России были достаточно выразительны. Например, рассказ о
пострадавших от неурожая крестьянах Северо-Западных губер-
ний, потянувшихся в столицу за заработком (автор счел нужным
оговориться, что они вовсе не революционеры), настолько впе-
чатлял, что должен был снизить воздействие передовых Катко-
ва 17?. А они продолжали, полемизируя с демократической и ли-
беральной журналистикой, бодро утверждать, что «толки об
обеднении крестьян не представляют ничего нового... Оказывает-
ся, однако, что пропившиеся крестьяне с каждым годом лучше
и лучше вносят подати, в стране с нищим населением промыш-
ленность постоянно развивается, торговля растет» 17\
В 1873 г. «Московские ведомости» вновь должны были заго-
ворить о бедственном положении деревни, напечатав письмо пи-
сателя гр. Л. Н. Толстого о голоде в Самарской губернии 175 и
объявив сбор пожертвований в пользу голодающих. Причинами
голода газета называла неурожай, скудость земли, тяжесть по-
винностей 176.
1(59 Московские ведомости, 1886, 19 марта, № 77.
170 См. письмо В. Бобринского М. Н. Каткову, 13 авг. 1886 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 2Г, л. 107.
171 Письмо М. Н. Каткова Александру III [1886 г.].— Там же, кн. 48, л. 1.
Александр III присоединился к мнению меньшинства, защищаемому в Го-
сударственном совете К. П. Победоносцевым, Д. А. Толстым, И. Д. Деля-
новым, Н. А. Манасеиным и Н. Н. Герардом (Письмо Е. М. Феоктистова
М. Н. Каткову, [1886 г.]—Там же, кн. 37, л. 27).
172 Васильчиков А. И. О самоуправлении, т. III. СПб., 1871, с. 368.
173 Раевский М. Из путешествия в 1868 г. по центральным, западным губер-
ниям и в Ригу.— Современная летопись, 1869, 16 февр., № 7, с, 7 (продол-
жение в № 8—9).
174 Московские ведомости, 1869, 14 апр., № ГО 1,
175 Там же, 1873, 17 авг., № 207.
176 Там же, № 249, 254, 275, 276, 285, 308, 309.
106
Однако систематически повторявшиеся неурожаи и голод
заставили заговорить и в «верхах» об обеднении крестьян, с ко-
торым Катков упорно не желал считаться. В начале 1876 г. Ва-
луев после разговора с гр. В. П. Орловым-Давыдовым — петер-
бургским предводителем дворян — записывает: «Обеднение
крестьян наводит на мысль, что общественная безопасность не
обеспечена». «Не один он говорит об обеднении»,— заметил Ва-
луев и, как бы в подтверждение этого, на другой же день запи-
сал разговор с бывшим орловским губернски^ предводителем
А. В. Шереметевым, прозвучавший «в тон с гр. Орловым-Давы-
довым», о том, что в деревне «бедность возрастает». «Отчего
обеднение при законоположениях 19 февраля? Отвечать можно,
но, к сожалению, еще рано. У нас не только отвечать на этот
вопрос, но и ставить его еще значит быть крепостником!»177.
В этих строчках — явный намек на издания Каткова, которые
вплоть до середины 70-х годов всякую критику крестьянской ре-
формы объявляли крепостничеством. Однако к этому моменту
редактор уже перестал яростно нападать на тех, кто говорил
об обеднении крестьян. «Правда,— соглашался Катков,— не бо-
гатеет русский крестьянин, плохо спорится его хозяйство и час
от часу все громче раздаются отовсюду жалобы на повальное
пьянство со всеми его последствиями»178. Эти признания «охра-
нителей» были отмечены революционной журналистикой как
симптоматичный факт. Народническая газета «Община», изда-
вавшаяся в Женеве, цитировала № 197 «Московских ведомо-
стей» за 1876 г.: «Причиной недостатка в сбыте предметов пер-
вой необходимости следует признать постепенное обеднение
крестьян, в особенности малороссов» 179.
К подобным признаниям газета Каткова пришла позже дру-
гих официозных изданий. В «Гражданине» уже до голода 1873 г.
появлялись картины деревни, где «целые поселения слабого, из-
моренного народа, в конец обнищавшего», живут «бок о бок с
сильными и мощными промышленниками», наглядно демонстри-
руя, как «вырождаются целые поколения, слабеет раса», «раз-
вивается переходящее в постоянное ремесло нищенство» 18°. У не-
последовательного редактора этой газеты рассуждения о «нрав-
ственной силе и полноте реформы» соседствовали с признаниями,
что «реформа применилась далеко не везде с достижением ее
главной цели — улучшения крестьянского быта»181.
177 Дневник II. А. Валуева, министра внутренних дел, т. II. М., 1961, с. 339.
178 Московские ведомости, 1875, 11 июля, № 176.
179 Черкезов В. Россия.— Община, 1878, февр., № 2.
180 Гражданин, 1872, 17 япв., № 3. В «Очерках нынешней общественной жиз-
ни в России» (вып. 2. СПб., 1870), написанных по материалам Юго-За-
падного края, кн. В. П. Мещерский еще утверждал «повсеместное улучше-
ние крестьянского быта» (с. 297).
181 Там же, 3 янв., № 1.
107
Продолжая отрицать существование в стране земельного во-
проса, Катков вынужден был искать его решение. В этих поисках
он отказывался назвать главную причину бедственного положе-
ния крестьянства, его «первопричину», уже названную не только
демократической, но и либеральной журналистикой,— крестьян-
ское малоземелье, но выдвигал ряд обстоятельств, якобы повли-
явших на неблагополучие деревни, доказывая невозможность
подвести их «к одному знаменателю».
*
Еще в конце 50-х годов XIX в., признав общинный институт
несоответствующим современным требованиям жизни, «Русский
вестник» попытался дать компромиссное решение проблемы об-
щины: отменяя круговую поруку и переделы земли, он предлагал
сохранить некоторые элементы общинного уклада. Начиная с
1861 г. издания Каткова выступили против общины как одного
из препятствий к улучшению состояния народного хозяйства,
требуя ее ликвидации |82.
Расстановка сил в русской журналистике в подходе к общи-
не в этот период была сложной: разногласия при общей полити-
ческой ориентации и, наоборот, точки соприкосновения в реше-
нии этой проблемы у направлений, казалось бы, резко расходя-
щихся. Такая общность позиций у «Московских ведомостей» вы-
явилась с их идейным противником — «Вестью». В то же время
издания Каткова обнаружили здесь рознь с органами, близкими
им по коренным проблемам внутренней жизни, — «Русским ин-
валидом», «Правительственным вестником», «Гражданином».
Расходясь в требовании ликвидации общины со славянофильской
печатью, с либеральными «Русскими ведомостями», Катков со-
шелся в этом вопросе с либеральными же «Санкт-Петербургски-
ми ведомостями» и «Голосом», которых он так же причислял к
своим идейным противникам.
В 1865 г. вопрос об общине широко обсуждался в дни столет-
него юбилея Вольного Экономического общества. Дискуссия, в
которой «Московские ведомости» приняли активное участие182 183,
обнаружила особую близость антиобщинной аргументации ре-
дактора «Вести» В. Д. Скарятина и Каткова. В речи на заседа-
нии всероссийского съезда помещиков, открывшегося 1 ноября
1865 г., Окарятин, в унисон Каткову, требовал ликвидации общи-
ны как необходимого условия свободы в экономической жизни,
182 Ничем, как недоразумением, нельзя объяснить утверждение, что Катков
выступал в роли защитника старых форм крестьянского землевладения и
что эта защита возводилась им «в непреложный принцип аграрной поли-
тики царизма», а «крестьянская община на страницах «Московских ведо-
мостей» рассматривалась как один из устоев дворянства монархической
России» (История русской экономической мысли, т. II, ч. 1, с. 51, 52).
183 Московские ведомости, 1865, № 18, 61, 64, 123, <125, 334.
108
«свободы со всеми ее логическими последствиями, т. е. обогаще-
нием, самостоятельностью для людей способных, трудолюбивых,
бережливых, трезвых, наконец владеющих необходимыми для
самостоятельного хозяйства средствами, и подчиненности, зави-
симости батрачества — на долю неспособности, лени, невежест-
ва»184 185. В. П. Безобразов с удовлетворением сообщал Каткову, что
«речь Скарятина произвела взрыв негодования в среде наших
демократических газетчиков и чиновников», которые, по его сло-
вам, «не понимают политических обстоятельств и потребностей
России» 1Й\
В вопросе об общине «охранителей» как бы покидал привыч-
ный страх перед ломкой сложившихся устоев. Сознавая всю жи-
вучесть и традиционность общинного института в России, Катков
требовал от правительства освободить от «деспотической власти
общины» закрепощенный ею сельский люд. «У нас еще как бы
опасаются увидеть свободное крестьянское население, по лич-
ному усмотрению и расчету избирающее свои занятия и промыс-
лы, свободно расселяющееся по нашим обширным пространст-
вам сообразно географическим условиям и свойствам труда и
вынуждающее к более усовершенствованным административным,
фискальным и полицейским приемам, чем простой надзор за тем,
чтобы каждый оставался на своем месте, где приписан и при сво-
ем наследственно и официально признанном роде жизни...»186
Обвинение общины в том, что она стесняет инициативу, при-
водит к хищнической эксплуатации земли, лишает заинтересо-
ванности в интенсификации хозяйства, были рассыпаны по стра-
ницам либеральной печати 60—70-х годов. Повторялись они и
«Вестью», с которой «Московские ведомости» ожесточенно по-
лемизировали по проблемам внутренней жизни, особенно по воп-
росу о Западном крае. В общем хоре антиобщинных выступлений
передовые «Московских ведомостей» выделяются попыткой свя-
зать социально-экономические проблемы общинного уклада с
политикой. Уравнительные тенденции общины для идеолога са-
модержавия были не просто тормозом хозяйственной предпри-
имчивости. Он обратил внимание правительства на те расчеты,
которые связывали с общиной революционеры-демократы, ука-
зав на «(некоторые утопические теории насчет сельского быта и об-
щины» 187. Вера народников в то, что община прививает навыки
коллективизма, заглушает собственнические чувства, их надеж-
да на то, что после революции благодаря этим свойствам община
станет ячейкой нового строя — все это обостряло внимание идео-
лога самодержавия к политическому аспекту проблемы. В свою
184 Съезд сельских хозяев в Санкт-Петербурге в 1865 г. по случаю столетнего
юбилея Вольного Экономического общества. СПб., 1866, с. 188.
185 Письмо В. П. Безобразова М. Н. Каткову [ноябрь 1865 г.].— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 23, л. 73.
186 Московские ведомости, 1870, 14 окт., № 220.
187 Там же.
109
очередь сетования «охранителей» на неразвитость у русского
крестьянина чувства собственности, их обличения общины как
препятствия к выделению крепких хозяйств усиливали «общин-
ные» иллюзии крестьянской демократии, ее веру в антибуржу-
азность общины. Развитие в массах «уважения права собствен-
ности» понималось «охранителями» как надежная гарантия при-
верженности существующему строю и потому всегда рассматри-
валось как стержень нравственного воспитания народа 1Вв. Сколь
пагубным и опасным выступало в помещичьей публицистике по-
нятие «прудоновской собственности» (распространение которого
в пореформенном крестьянстве усматривалось в участившихся
порубках и потравах), столь обнадеживающим признавалось от-
мечаемое в крестьянстве «инстинктивное сближение с собствен-
ностью» 18у.
Обращаясь к опыту Франции, консервативные публицисты
отводили особую роль в подготовке революции «ложным» демо-
кратическим учениям, «неправильным понятиям» сельского люда
о собственности, об отношен!И1И с вышестоящими <классам!и 19°.
Журнал Каткова обращал внимание на вывод французской кон-
сервативной мысли (Ренана, Тэна) о том, что «крестьяне-собст-
венники— самый надежный оплот против социализма». Правда,
автор оговаривался: «Все это справедливо, но лишь до извест-
ной степени», имея в виду свидетельство того же Ренана об успе-
хах социалистической пропаганды во французской деревне188 189 190 191.
В изданиях Каткова приветствовались начавшие множиться
после реформы крестьянские хозяйства нового типа, имевшие
сбыт продуктов и пользовавшиеся трудом «постоянных эконо-
мичных рабочих»192. Одобряя их опыт, ставя их в пример поме-
щикам, редактор сетовал на малочисленность подобных образ-
цов. Разрушение общины, стоявшей «между землей и крестьяни-
ном», не давая ему простора распорядиться своим трудом, со-
здало бы условия для выделения этого слоя крепких хозяйств.
В то же время «неумелые» хозяева должны были бы оставлять
промысел, к которому не приспособлены, что помогало бы «пра-
вильному» распределению и рабочих рук, и земли193. Газета
188 Ржевский В. К. Воспитание народа.— Русский вестник, 1865, № 1.
189 Фет А, Из деревни.— Там же, 1864, № 4, с. 597.
190 Феоктистов Е. Уроки истории. Очерки современной Франции, с. 23—24.
191 Р. (Феоктистов Е.). По поводу новых сочинении Ренана и Тэна.— Там же,
4872, № 2.
192 Несколько слов по поводу доклада комиссии Московского комитета ско-
товодства, исследовавшей хозяйство у крестьянина Н. С. Серова в Бе-
жецком уезде Тверской губернии.— Современная летопись, 1868, 17 марта,
№ 9, с. 7 л след.
193 Московские ведомости, 1875, 4 июня, № 137, 11 июля, № 176; 12 июля,
№ 177. Вот почему нельзя согласиться с утверждением, что Катков
враждебно относился к частному крестьянскому землевладению, делая
ставку на паделыюе общинное (История русской экономической мысли,
г. II, ч. 1, с. 52).
110
Каткова предложила устраивать образцовые хутора (по 10—
15 дес. земли), которые бы ориентировали крестьян на «более
правильное ведение хозяйства», пропагандировали бы среди них
роль удобрений, улучшенного инвентаря и наглядно демонстри-
ровали бы возможности обогащения194.
Катков в немалой степени подготовил попытку пересмотра
правительством общинной политики. Влиятельные противники
общины умножились после реформы 1861 г. и в «верхах» — к ним
принадлежали министр внутренних дел П. А. Валуев и сменив-
ший его А. Е. Тимашев, министр финансов М. X. Рейтерн и сме-
нивший его С. А. Грейг, шеф жандармов гр. П. А. Шувалов. Так
называемая Валуевская комиссия, созданная для «исследования
нынешнего положения сельского хозяйства и сельской произво-
дительности в России», отрицательно оценила влияние на них
общинного уклада. Отношение к общине и было одной из причин
сближения редактора «Московских ведомостей» со всесильным
тогда временщиком гр. Шуваловым, несмотря на разногласия их
в ряде других важных вопросов. Действуя при прямой поддерж-
ке шефа жандармов, Катков в начале 70-х годов усилил антиоб-
щинную агитацию. Его газета пропагандировала выводы Валуев-
ской комиссии о необходимости ликвидации общины — этого «по-
стоянного и непреодолимого препятствия успехам земледе-
лия» 195 *.
С энтузиазмом встретили издания Каткова в 1875 г. цирку-
ляр министра внутренних дел губернаторам, ограничивающий
общинное право вызова на родину крестьян, находящихся в от-
лучке по паспортам, увидев в этом начало нового отношения пра-
вительства к общинеlfle.
Однако общинная политика самодержавия 70-х годов ограни-
чилась лишь частными поправками, не затронувшими патриар-
хальные устои сельского быта. И, думается, дело здесь не только
во внешних причинах — отставке гр. Шувалова, начинавшейся
подготовке страны к войне197, а прежде всего в соотношении сил
в «верхах», выражавшем реальные тенденции в среде господст-
вующего класса: в правящих сферах слишком обильно были
представлены сторонники традиционного для самодержавия
отношения к общине.
194 К. Л. Краткое сравнение, хозяйства крестьян Тамбовского и Пассаусского. - -
Московские ведомости, 1881, 11 янв., № 11, 15 янв., № 15.
195 Доклад высочайше учрежденной Комиссии для исследования нынешнего
положения сельского хозяйства и сельской производительности в России.
СПб., 1673, Приложение V, с. 5 и след.; Московские ведомости, 1873, № 139,
159.
198 Московские ведомости, 1875, 11 и 12 июля, № 176, 177.
197 Именно так объясняет их В. Г. Чернуха, автор интересного исследования
«Крестьянский вопрос в правительственной политике России (60—70-е го-
ды XIX в.)» (Л., 1972, с. 163—164). Впервые столь выпукло показав анти-
общинную коалицию в «верхах», автор, на мой взгляд, несколько преуве-
личила ее силу и влияние.
111
Натиск на общину в изданиях Каткова прекратился в 80-е
годы, когда общинная тема со страниц его газеты переместилась
в «Русский вестник».
Журнал Каткова признал, что точка зрения на крестьянина
как на самостоятельного и полноценного гражданина фальшива,
что нравственное и экономическое состояние крестьянина требу-
ют опеки. Здесь «охранительная» мысль солидаризировалась с
либеральной 198.
В числе мер, могущих привести к подъему сельского хозяйст-
ва, в изданиях Каткова уже не называлась ликвидация общины.
Перестает фигурировать общинный уклад и в качестве препят-
ствия благосостоянию199.
В «охранительной» публицистике отмечался «быстрый про-
цесс, если не разложения, то по крайней мере переработки, про-
исходящей внутри крестьянского населения» 200. Однако признаки
того, как «экономическое развитие все более разрушает те рам-
ки, которые созданы для него общиной», почему-то не радовали
«охранителей», еще недавно ставивших вопрос о насильствен-
ной ломке этих рамок201. Рост сельского пролетариата,жоторый
«с поразительной правильностью идет параллельно увеличениям
надела», оценивался как явление прискорбное 202.
Опасение вселяло и усиление «нового человека деревни, ко-
торый беззастенчиво и быстро обогащается за счет обеих сто-
рон»203, т. е. и помещиков и крестьян. Тогда же катковская пу-
блицистика начала называть этих «новых людей» деревни «ку-
лаками» и «мироедами». В 60—70-х годах Катков пользовался
этими терминами только по отношению к кабатчикам и ростов-
щикам, уважительно именуя разбогатевших крестьян «крепкими»,
«способными», «предприимчивыми» хозяевами. «Охранители»
доказывали равную враждебность «новых элементов» в деревне
и помещику и крестьянину. «Захват на вечные времена поземель-
ной собственности зажиточным меньшинством из темной кресть-
янской среды» оценивается как явление, в «высшей степени не-
желательное ни с государственной, ни с народнохозяйственной
точки зрения», как и сам процесс разложения крестьянства 20\
190 Д. Д. Мысли сельского хозяина. По поводу сочинения К. Д. Кавелина
«Крестьянский вопрос».— Русский вестник, 1883, № 4, с. 586.
199 Васьянов И. В. По поводу книги А. Н. Энгельгардта «Письма из дерев-
ни».— Там же, 1884, № 4, с. 821; Посашев. Причины упадка нашего земле-
делия.—Московские ведомости, 1884, 30 окт., № 301. В качестве таковых
причин в статье назывались: истощение почвы, отсутствие удобрений, пло-
хое ведение скотоводства, однообразие культур, ненормальное отношение
рабочей силы к хозяевам, отсутствие дешевого краткосрочного кредита.
200 Головин К. Ф. Крестьянское землевладение в двух низовых губерниях.—
Русский вестник, 1883, № 6, с. 415. Статья написана по материалам сенат-
ской ревизии Самарской и Саратовской губерний.
201 Там же, с. 417.
202 Там же, с. 415, 419.
203 Там же, с. 397.
204 Новосельский Н. А. Обеспечение крестьян землей и Крестьянский поземель-
ный банк.—Там же, 1885, № 7, с. 332—333. См. также: Головин К- Ф.
112
Для серьезного изучения этого процесса правительственная жур-
налистика оказалась непригодной, она черпала материал из де-
мократической печати и даже пользовалась на своих страницах
ее образами и терминологией, наполнив их иным содержанием
и смыслом. Колупаевы и Разуваевы в «охранительной» публи-
цистике выступали как единственная социальная сила в деревне,
от которой страдает крестьянство. Более того, доказывалось, что
именно в дворянстве, которому «назойливое хищничество» кула-
ков столь же враждебно, крестьянство найдет защиту 205.
В 60-е годы «Русский вестник» как условие подъема земле-
дельческих классов выдвигал «свободный доступ к земельной
собственности» 206. В 80-е годы «охранители» все больше утвер-
ждались в том, что гарантией будущего для дворянства является
сословный характер землевладения 207.
В середине 80-х годов журнал Каткова предложил новый ва-
риант решения проблемы общины: облегчая ей естественный про-
цесс самоликвидации, в то же время сохранить все ее выгоды:
«объединение мелких подворных участков в крупную дачу, неот-
чуждаемость душевых наделов, обеспечение всех общинников
землей, и, наконец, общие пастбища». Предлагалось отказаться
от круговой поруки, заменив ее личной ответственностью. При та-
ком решении «твердая организация мира не пострадает», исчез-
нет лишь зависимость отдельных хозяев от произвола «мира» 208.
Однако далеко не все «охранители» соглашались с предло-
жением ликвидировать круговую поруку — даже в самом пред-
дверии отмены подушной подати. Высказывалось мнение, что не-
благоприятное влияние круговой поруки второстепенно по срав-
нению с ее «значительным благотворным воздействием», которое
видели в роли своеобразного тормоза окончательному обедне-
нию крестьян. В отмене круговой поруки усматривали угрозу
необратимой подвижности нашего народа 209, возвращаясь тем
самым к традиционному для идеологии самодержавия взгляду
на общину, классически выраженному К. П. Победоносцевым.
Доказывая, что «с устройством общины связан интерес государ-
ственный», последний объяснял ее необходимость для сохранения
в настоящем и будущем оседлости крестьянства210.
Крупное землевладение в Западной Европе и в России.— Там же, 1887,
№ 2, с. 537.
205 Д. В. [Воейков Д. И.]. Государственный сословный кредит.—Там же, 1885,
№ 6, с. 853.
206 Вольский М. О различных системах обработки земли.— Там же, 1864, № 12.
207 Б-в Н. [Берг Н. Ф.] Будущее дворянства.— Гражданин, 1887, 15 марта,
№ 22.
208 Головин К. Ф. Наша поземельная сельская община.— Там же, 1885, № 10,
с. 646—647.
209 Тверской [Дементьев П. Л.]. Указ соч., с. 195—196.
210 Победоносцев К. П. Курс гражданского права, т. II, ч. 1, с. 14—15. Точно
так же ставил проблему общины и кн. В. П. Мещерский, видевший ее «важ-
нейшее государственное значение» в «обеспечении порядка» (Мещер-
ский В. П. Очерки нынешней общественной жизни в России», с. 411).
113
Мартин Катц, называя Каткова предшественником Столыпи-
на, считает антиобщинные идеи самыми плодотворными и пер-
спективными в его программе: «Столыпинской системе, которая
могла иметь успех, если бы не война, потребовалось бы не-
сколько десятилетий, чтобы доказать свою жизненность»211. Од-
нако путь «охранительной» мысли не был столь прямолиней-
ным— от Каткова к Столыпину, — как это кажется зарубежному
исследователю. В 80-е годы перед идеологом самодержавия вста-
ла — уже не только в теоретическом аспекте — проблема соот-
ношения абсолютизма и новых социальных сил, выдвинутых
двадцатилетним пореформенным развитием деревни. Рост кула-
чества оказался для «охранителей» явлением с этой точки зрения
по-своему опасным, как и развитие сельского пролетариата.
«Новые люди» как социальный слой, ставшие между помещиком
и крестьянином, угрожали перераспределением поземельной соб-
ственности. В кулачестве идеолог самодержавия увидел угрозу
помещичьей монополии в деревне, исключительному праву этого
класса на эксплуатацию крестьян и, соответственно, его поли-
тическому влиянию. Разрушение патриархальных крестьянских
устоев, изменявшее традиционное соотношение сил в деревне,
ослаблявшее косность и замкнутость крестьянской жизни, про-
исходившее к тому же в обстановке общего обострения социаль-
но-политических противоречий в стране, только что пережившей
революционный кризис, не могло нс повлиять на пересмотр про-
блемы, уже казавшейся Каткову решенной.
*
Другим серьезным фактором, влиявшим на положение де-
ревни, Катков признавал тяжесть лежащих на крестьянстве пла-
тежей. Финансовые проблемы были для Каткова в огромной
мере проблемами политическими. Он доказывал, что финансо-
вые мероприятия правительства, в силу «великой государствен-
ной важности, не могут быть проектируемы без полной оценки
их политической стороны, т. е. их связи с данными условиями,
в коих находится государство». В понятие этих условий он вклю-
чал и степень вероятности войны, и возможность заграничных
займов, и темпы железнодорожного строительства, и внутрипо-
литические затруднения 212. Учет всего этого лежал в основе
подхода его к финансовой политике министров финансов (и Рей-
терна, и Грейга, и Бунге), которых он, особенно последнего,
основательно критиковал в своих изданиях. С конца 60-х годов
Катков доказывал, что финансовая система Рейтерна с ее по-
стоянными выпусками кредитных билетов, при наличии дефи-
211 Katz Marlin. Mikhail N. Katkov. Л Political Biographic. The Hague--Paris,
1966, p. 183.
212 Московские ведомости, 1867, 22 сент., № 206.
114
цита и значительного текущего долга, «висит на волоске».
С конца 70-х годов Катков, наоборот, не одобрял сделок на звон-
кую монету и настаивал на усилении выпуска кредитных биле-
тов, считая, что при хроническом дефиците бюджета, превыше-
нии привоза над вывозом и громадной внешней задолженности
звонкая монета будет утекать из страны.
О необходимости изменения в налоговой политике Катков за-
говорил в первые же пореформенные годы. Вопрос этот не толь-
ко начал широко обсуждаться в печати, но и назрел в «верхах».
Однако «тревожность податного положения», на которую обра-
щал внимание Катков, не все понимали: податная комиссия, ра-
ботая с 1859 г., не давала реальных результатов. Более того,
министр финансов и в середине 60-х годов в увеличении подуш-
ной подати видел единственную возможность повысить доход
казны 21Э. «Податная тяжесть, лежащая ныне на рабочем насе-
лении наших деревень совокупно с земскими мирскими сбора-
ми и с поземельными оброчными и выкупными платежами, не
может оставаться без облегчения даже в интересах чисто финан-
совых»,— доказывал Катков, угрожая совершенным расстрой-
ством крестьянского быта, «который есть все-таки главное осно-
вание обложения и главный источник государственных дохо-
дов»214. Характерно, что зачастую иллюстрируя статьи цифра-
ми, показывающими, какую львиную долю занимает подушная
подать (лежащая в первую очередь на крестьянстве) в общей
сумме государственных налогов (275 млн. руб. из 286 млн. руб.
в год), Катков не делал попытки показать в цифрах долю кре-
стьянства во всех платежах, лишь в общей форме ставя вопрос
об «неуравнительности и несправедливости» налогов и «основ-
ной тяжести» их, «лежащей ныне на рабочем населении наших
деревень» 215.
В окружении Каткова считалось, что в «неравномерном рас-
пределении богатства и податных тяжестей на самом деле лишь
отражались свойства пашей природы, никаким декретом неотме-
нимые. А потому не может быть серьезной речи о действительно
податном равенстве, но лишь об исправлении неравенства, без
потрясений, однако, быта». Под такими потрясениями, которых
необходимо избежать, понималось прежде всего ущемление вла-
деющих классов — «наложение высокой прямой подати на тех,
кто не платит такой подати, или сильное ее возвышение для тех,
кто платит сравнительно слишком мало»216. Отстаивая отмену
213 М. X. Рейтсрп. Биографический очерк. СПб., 1910, с. 123—129.
214 Московские ведомости, 1869, 7 окт., № 217. См. также № 218, 233, 235,
243.
215 Там же. Именно крестьянство поставляло 95% общей суммы прямых на-
логов в первые пореформенные десятилетня (Кованько П. Главнейшие
реформы, проведенные И. X. Бунге в финансовой системе России. Киев,
1902, с. 4).
216 О подушной подати.— Русский вестник, 1871, № 3, с. 359. Статья подписа-
на: «Член земской податной комиссии». Именно с этой точки зрения кри-
115
сословной привилегии дворянства в податном обложении, невоз-
можность сохранения которой достаточно сознавалась уже и в
самой его среде, Катков спешил успокоить господствующий
класс, что «крестьянство будет платить и абсолютно и относи-
тельно больше по сравнению с лицами других общественных со-
стояний» 217.
Начиная с 1870 г., когда податная комиссия предложила
земствам обсудить свой проект перехода с подушной подати на
подворную, издания Каткова усилили внимание к налоговой по-
литике. Наиболее значительно выступил здесь по этим пробле-
мам кн. В. И. Васильчиков. На материалах Трубетчинской воло-
сти Лебедянского уезда Тамбовской губернии он рассчитал по-
винности своих бывших крепостных, показав, что на средний
надел (3 дес.) приходилось 11,24 руб. платежей при определен-
ном земством доходе с десятины в 3 руб.218 Это единственный
случай, когда в изданиях Каткова разговор о податях сопровож-
дался столь откровенными статистическими данными. По-види-
мому, редактора подкупило то, в этих расчетах кн. Васильчиков
утопил проблему крестьянского малоземелья, сведя все язвы
крестьянской жизни к непомерности платежей. Как и его брат,
видный публицист кн. А. И. Васильчиков, он видел причину
бедственного состояния деревни в чрезвычайной обремененности
крестьянских хозяйств платежами, считая податной вопрос цент-
ральным узлом противоречий. В специальной передовице Кат-
ков поддержал основной вывод кн. В. И. Васильчикова: «Надоб-
но прямо и смело взглянуть на истинное положение этого дела,
состоящего в том, что со времени разрушения Западной Римской
империи, когда декурионы целых провинций спасались бегством
от повинностей, в Европе еще не было, сколько известно, нигде
прямых налогов, которые превосходили бы даваемый землей до-
ход, а у нас весьма значительная доля крестьян отягощена
такими налогами»219. Более того, редактор отметил, что «поч-
тенный автор не берет еще в расчет натуральных повинностей,
которые так трудно правильно оценить и которые во многих
местах падают почти всей своей тяжестью на крестьян».
Катков привлекал внимание к ссылке автора на Токвиля,
видевшего одну из причин Французской революции конца
XVIII в. в неправильной налоговой политике абсолютизма.
Напоминая о том, что в предреволюционной Франции вся тя-
жесть повинностей падала на крестьянство и средние сословия,
а помещики были «просто тунеядцами», кп. В. И. Васильчиков
тиковали издания Каткова выступления по податному вопросу демократи-
ческой печати. (См.: Безобразов В. П. Журнал «Дело» о податной рефор-
ме.— Современная летопись, 1871, 18 окт., № 39.
217 О подушной подати, с. 359.
218 Васильчиков В. И. О крестьянских повинностях.--Современная летопись,
1870, 26 апр., № 15, с. 1 и след.
2,9 Московские ведомости, 1870, 26 апр., № 88;
116
сокрушался, что никто еще не стал умнее от чужого опыта. «Нет,
мы твердо надеемся, что Россия не вступит на злополучный путь
старой Франции»,— отстаивал Катков нужность и полезность
«чужого опыта» 220. В то же время с явной целью показать, что
точка зрения кп. В. И. Васильчикова на крестьянское обложе-
ние вовсе не единственно возможная, редактор предоставил
страницы помещику той же губернии П. Б. Бланку. Председатель
Тамбовской земской управы, считавшийся в окружении «Мо-
сковских ведомостей» авторитетом по крестьянскому вопросу,
доказывал, что подати поглощают всего-навсего половину дохо-
дов крестьянского хозяйства221. Однако сам редактор поддер-
жал расчеты кн. В. И. Васильчикова, несмотря на опасения, что
ими воспользуются «наши дурные партии, чтобы вновь утверж-
дать разорение крестьян» 222.
Катков называл два главных источника для казны, позво-
ляющих провести податную реформу — сокращение расходов на
непомерное развитие бюрократии и перераспределение податей
в смысле уравнения всех сословий относительно государствен-
ных повинностей. «Дворяне должны во внимание не только к
своему положению, но и хозяйственному интересу принять по-
ложение крестьян к сердцу и позаботиться, чтобы оно сделалось
выносимым», — взывал он к господствующему классу 223.
В голодный 1873 г. издания Каткова сосредоточились на по-
датной реформе, как бы стремясь отвлечь внимание от остро
вставшего земельного вопроса. Слово «кабала» появилось здесь
именно в связи с податным вопросом. Рассказывая о положении
в Самарской губернии, передовая «Московских ведомостей» об-
ращала внимание на непомерность платежей (до 24 руб. на на-
дел), замечая, что при таком порядке крестьянин попадал в ка-
балу на 2—3 года вперед 224. Катков ссылался и на выводы комис-
сии под председательством Валуева о несоразмерности выкуп-
ных платежей с доходами крестьянских хозяйств (22—24 руб.
на надел) 225.
Поддерживая проект о замене подушной подати подворной,
издания Каткова ополчились против прозвучавшего в демокра-
тической и либеральной печати требования подоходного налога
(«Отечественные записки» еще в конце 60-х годов выдвинули
его в очерках Ф. П. Еленева (Скалдина)). При обсуждении офи-
циального проекта земства, как правило, высказывались за по-
доходный налог. Среди расплывчатых доводов о неподготовлен-
ности страны к подоходному обложению — «венцу податной си-
220 Там же.
221 Там же, 1870, 6 мая, № 96.
222 Там же; Передовая посвящена откликам, пришедшим в газету на ст. кн.
В. И. Васильчикова в «Современной летописи».
223 Там же, 26 апр., № 88.
224 Там же, 1873, 10 окт., № 254.
225 Там же, 27 мая, № 130.
117
стемы» 226 и даже о Психологическом несоответствий ему рус-
ского склада характера 227 в изданиях Каткова отчетливо вы-
явился основной мотив неприятия — невыгодность его для
крупных собственников. По опыту английской налоговой поли-
тики говорилось о непопулярности подоходного налога среди
крупных землевладельцев и промышленников 228. Проект пере-
ведения на подворную подать, столь активно поддерживаемый
Катковым в 70-е годы, нс встретил сочувствия в обществе.
Даже «Гражданин» позволил скептические высказывания.
Неизвестный автор «Писем из Новгородской губернии», писав-
ший в газете кн. В. Мещерского под именем крестьянина Фо-
мы Бездорожного, просил: «Не перекладывайте с души на двор,
а лучше посбавьте маленько податей» 229.
После русско-турецкой войны 1877—1878 гг., когда вопросы
налогообложения встали особенно остро, Катков как бы поте-
рял к ним интерес. Об отмене соляного налога он говорил зна-
чительно больше, чем о подушной подати. Тогда же в его изда-
ниях совершенно определенно высказывалось мнение, что отме-
на подушной подати вряд ли приведет к тем улучшениям в де-
ревне, которых от нес ждут, поскольку роль ее в крестьянской
жизни не столь уж велика230. Итак, поставив в свое время воп-
прос об «уравнении сословий» в налогах, Катков в 80-е годы
пришел к традиционному для самодержавия сословному реше-
нию податного вопроса.
*
Называя среди причин бедственного положения деревни об-
щинный уклад с его круговой порукой и переделами земли, об-
ремененность крестьянства платежами, пьянство, мешающее
накоплению излишков в хозяйстве, Катков не упоминал в своих
изданиях о крестьянском малоземелье.
Нарочитое отстранение от главной проблемы деревни стано-
вилось все труднее по мере того, как, поднятая в публицистике
(демократической и либеральной), в земских собраниях, она все
больше становилась на почву статистических данных. В 1877 г.
в книге «Опыт статистического исследования о крестьянских
наделах и платежах» Ю. Э. Янсон на материалах 12 губерний
226 Мильгаузен Ф. Подоходная подать в Англии.— Русский вестник, 1872, № 1,
с. 362.
227 Например, в статье «О подушной подати», подписанной «Членом земской
податной комиссии», утверждалось, что «издавна существовавший в Рос-
сии податной строй выработал в обществе такое направление ума, воли и
чувств, такие административные и политические порядки, что допытливость
подоходного налога для нас была бы невыносима» (Русский вестник, 1871,
№ 3, с. 359).
228 Мильгаузен Ф. Указ, соч., с. 362.
229 Гражданин, 1872, 10 янв., № 2.
230 Головин К. Ф. Подушная подать и обеднение крестьян.— Русский вестник,
1880, № 2.
118
выяснил неспособность среднего крестьянского надела при су-
ществующих платежах обеспечить крестьянскую семью. Не вы-
ступая против засилья крупного помещичьего землевладения,
Янсон фактически искал решения аграрного вопроса в той же
области, что и «охранительная» мысль: в распространении об-
разования в деревне, организации ссуд крестьянским хозяйст-
вам, переселениях. При всем этом сама постановка вопроса о
крестьянском малоземелье оказалась достаточной, чтобы книгу
Янсона (встреченную с серьезным интересом и в России, и в Ев-
ропе) издания Каткова объявили ненаучной, не сделав и попыт-
ки доказать неправильность данных Янсона или ложность его
выводов. Такая попытка была здесь предпринята лишь три года
спустя 231.
В статье Д. И. Воейкова недостаточность крестьянского на-
дела для прожиточного минимума уже не опровергалась, что са-
мо по себе было новым для изданий Каткова. Однако автор
напоминал, что реформа и не имела в виду обеспечить такую
достаточность. Положение 19 февраля 1861 г. никак нельзя
трактовать в том смысле, объяснял он, что крестьянин должен
жить исключительно одним наделом; реформа предусматривала
приложение труда и вне надела. В полемике с Янсоном Воейков
доказывал, что не величина надела определяет силу крестьян-
ских хозяйств, а средства его обработки, находящиеся в распо-
ряжении крестьянина, и возможность помещения избытка рабо-
чих сил, которых у него якобы всегда больше, чем нужно для
обработки надела232. Эти мысли пропагандировались изданиями
Каткова как новое слово «охранителей» по крестьянскому
вопросу 233. Однако они были лишь повторением положений
Д. Ф. Самарина из его запоздалого разбора книги Янсона 234.
В период второй революционной ситуации на рубеже 70—
80-х годов XIX в. крестьянский вопрос ставился в печати осо-
бенно остро. Показательно, что даже газета «Берег», созданная
правительством в подмогу Каткову (см. гл. IV), признала кре-
стьянское малоземелье. Не предлагая, естественно, никаких ра-
дикальных мер к решению проблемы, способных затронуть по-
мещичьи интересы, «Берег» ограничился советами о необходи-
мости интенсификации крестьянского хозяйства, в частности
путем использования городских нечистот для удобрения кресть-
янских полей, доказывая, что тогда надел станет достаточ-
ным 2Э5.
231 Д. В. [Воейков Д. И.} Крестьянское дело и его современная постановка.—
Русский вестник, 1880, № 8.
232 Там же, с. 468.
233 Московские ведомости, 1880, 5 сент., № 246.
234 Самарин Д. Теория о недостаточности крестьянских наделов по учению про-
фессора Ю. Э. Янсона.— Русь, 1880, № 1; ссылка па Самарипа как на
единомышленника появляется у Каткова несколько позднее (Московские
ведомости, 11880, 4 дек., № 336).
235 Берег, 1880, 15 авг., № 143; I септ., № 160; 3 окт., № 193.
119
Катков же едва ли нс с большим ожесточением называл
крестьянский вопрос надуманным и книжным, результатом до-
сужих толков «известной части нашей печати», утверждая, что
на самом деле такого вопроса нет, поскольку он «раз и навсегда
решен Положением 19 февраля» 236.
Особую ненависть «охранителей» вызывали картины поре-
форменной деревни в произведениях критического реализма.
К «сомнительной литературе», чернящей действительность, изда-
ния Каткова относили произведения Н. А. Некрасова, Г. И. Ус-
пенского, Ф. М. Решетникова 237. «Что мы находим у Некрасова
о времени после реформы? — вопрошали критики «Русского ве-
стника».— Да ничего здорового, талантливого, бодрого и сме-
лого». В упрек поэту ставилось и то, что его радость от осво-
бождения крестьян «тяжелого свойства»: «его смущает, что вме-
сто крепостных, люди придумают другие цепи»238.
Игнорирование противоречий действительности, отворачива-
ние идеолога самодержавия от фактов ярко сказались в его от-
ношении к голоду 1880 г. В то время как вся неофициальная
журналистика обсуждала положение в голодном Поволжье,
московская газета невозмутимо писала о «преувеличении жа-
лоб на неурожай», о повышении цен на хлеб, издевательски
утверждая, что «в так называемых голодающих местностях» нет
основного признака голода — сокращения потребления водки 239.
В этот момент издания Каткова попытались отвлечь внима-
ние общества от коренных проблем деревни к второстепенным.
Его публицисты заговорили об упадке крестьянского семейного
строя как причины подрыва народного благосостояния. Запре-
щение семейных разделов, сохранение патриархальной кресть-
янской семьи как основной ячейки сельской жизни, ее основной
опоры, «охранители» рекомендовали как одну из основных мер
по улучшению положения крестьянства 24°.
В период революционного кризиса в стране «охранители»
ставили вопрос о необходимости для деревни учреждений, заме-
нивших бы крестьянину заботу и опеку помещика, т. е. его вот-
чинную власть241. Высказанная в самой общей форме идея чем-
то компенсировать «благоразумного помещика», в собственных
интересах не дававшего крестьянину «дойти до упадка», полу-
чила развитие в послемартовский период. Голос помещиков, за-
236 Московские ведомости, 1880, 5 сснт., № 246.
237 А. [Пуле, М. Ф., de]. Нужна ли нам литература?—Русский вестник, ’1873,
№ 5.
238 Пуле М. Ф., де Н. А. Некрасов. Там же, 1878, № 5, с. 326; Толычева Т.
[Новосильцева Е. /Л] Поэзия Некрасова.—Там же, с. 341.
239 Московские ведомости, '1880, № 164, 169, 178, 290.
240 Хлебный торговец. Корреспонденция из Ельца.— Там же, 21 марта, № 81;
П. Б. Бланк. Корреспонденция из Липецка.— Там же, 6 апр., № 96; Геркен.
Корреспонденция из Казани.— Там же; Головин К. Ф. Подушная подать
и обеднение крестьян.— Русский вестник, 1880, № 2.
241 Московские ведомости, 1880, 4 сент., № 236; Д. Д. Мысли сельского хозяи-
на...— Русский вестник, 1883, № 4, с. 580.
120
звучавший в это время со страниц изданий Каткова все уверен-
нее, утверждал, что все расстройство сельского быта пошло
начиная с реформы, когда «земледельческие сословия отверну-
лись друг от друга, оторвались как два элемента, потерявшие
химическую связь, и экономический строй государства был по-
трясен глубоко»242.
Последовательно отрицая малоземелье крестьян, которое
«указано, но не доказано нашей литературой», издания «ох-
ранителей» в противоположность либеральной печати, намекав-
шей на «недосказанность» и «незавершенность» Положения
19 февраля, прямо заявляли, что правительство ничего не соби-
рается предпринимать в этой области. Либералы считали, что
при освобождении крестьян правительство оставило открытым
вопрос, «признает ли оно необходимым предоставить созданное
крестьянское землевладение его собственной участи или счи-
тает нужным оставить за собою заботу о его сохранении и раз-
витии», и призывали власть именно к последнему 24\
Полемизируя с «Голосом» по поводу пресловутой формули-
ровки Положения 19 февраля «обеспечить быт крестьян» наде-
лом, «охранители» снова доказывали, что «растяжимая и услов-
ная», эта формулировка трактуется в литературе неверно. Не при-
резка к наделу, а труд и бережливость — единственно верный
источник обеспечения крестьянина 244. «Труд, труд и бережли-
вость— есть единственный фактор народного богатства,— вто-
рили друг другу помещики,— и их только мы позволяем себе
рекомендовать вместо всяких коммунистических и социалисти-
ческих проектов» 245. «Никакое земельное устройство, никакое обе-
спечение наделом не в состоянии помешать тому естественному
ходу развития, в силу которого одни крепнут и богатеют, а дру-
гие обречены на экономический застой» 246, — эта уверенность
«охранительной» публицистики как бы освобождала ее от даль-
нейших изысканий в аграрном вопросе.
Сама программа «охранителей» улучшений сельского быта в
80-е годы крайне оскудела. Некоторые меры, ранее горячо ре-
комендуемые, например крестьянские переселения, теперь были
признаны «не только не нужными, а относительно государствен-
ной экономики даже вредными» 247. К тому же помещики были
все агрессивнее настроены ко всяким попыткам «улучшений», в
которых они видели покушение на свои права. «Оставьте же нас,
сельчан, в покое,— призывал от их имени один из корреспонден-
тов Каткова,— спокойствие нужно нам как воздух, без него
242 Васьяноо И. В. Указ, соч., с. 822.
243 Голос, 1882, 13 февраля, № 43.
244 Д. Д. Указ, соч., с. 599—600.
245 Васьянов И. В. Указ, соч., с. 838.
246 Головин К. Ф. Крестьянское землевладение в двух низовых губерниях.—
Русский вестник, 1883, № 5, с. 418.
247 Д. Д. Указ, соч., с. 614. Переселения, как объяснял автор, уменьшат число
рабочих рук в центральных губерниях и поведут к уменьшению запашек
у частных землевладельцев.
121
невозможны никакие хозяйственные действия... Не вмешивайтесь
в наши домашние дела, сами без вас лучше разберемся»248.
За все 60—70-е годы XIX в. в официальной и околоправи-
тельственной журналистике не появилось ни материалов, ни
исследований, обративших бы внимание современников глуби-
ной наблюдений, серьезными размышлениями о деревенской
действительности, постановкой новых вопросов. Официальная
журналистика не дала ничего равного по значимости очеркам
Скалдина (Ф. П. Еленева), А. Н. Энгельгардта, С. Н.Терпигоре-
ва (С. Атавы), исследованиям Ю. Э. Янсона, А. И. Чупрова,
А. С. Посникова, В. Г. Трирогова. Редкие материалы о поре-
форменной деревне тонули среди огромного слоя литературного
балласта. Редактор как бы хотел подчеркнуть подобным сосед-
ством отнюдь не злободневный характер крестьянского вопроса
в стране249.
Средством нападения на все неофициальные течения мысли
Катков избрал уличение в сходстве с идеями революционного
подполья. Из того, что «надпольная» печать оценивала состояние
крестьянского надела и положение в деревне так же, как и не-
легальная, он делал выводы о близости понимания и средств
решения проблемы, намекая, что лишь цензурные условия ме-
шают выяснить полностью это сходство.
Обвиняя демократическую и либеральную журналистику в
создании обстановки, которая привела к 1 марта 1881 г., Кат-
ков яснее, чем кто-либо из «охранителей», понял связь между
динамитными взрывами и голодом, неурожаями, эпидемиями
скота. «Из года в год, изо дня в день газеты кричали о народ-
ных бедствиях, указывали на безвыходность современного поло-
жения. Самые мрачные картины народных бедствий сменяли
одна другую». Легальная литература, по его словам, взяла на
себя в первые годы после реформы находившуюся в руках не-
легальной печати проповедь недостатка земли у крестьян.
«В последние четыре года создалась целая обширная отрасль
легальной литературы, имеющая девизом положение, что кре-
стьянская реформа дала народу ,,камень вместо хлеба" — лите-
ратуры, в которую делают вклады профессора, состоящие на ко-
ронной службе» 250.
И все же та изоляция, в которой внешне как бы оказались
издания Каткова на рубеже 70—80-х годов, была весьма отно-
сительной. Разногласия между правительственной и либераль-
248 Васьяноо И. Указ, соч., с. 837—838.
249 Например, заметка Д. И. Минаева «Из быта крестьян в голодные годы» по-
явилась в седьмой книжке «Русского вестника» за 1874 г. в окружении
огромных статей Д. Завалишина «Поход гардемаринов в Швецию и Данию
в 1817 г.» и Осман-бея «Кто будет султаном после Абдул-Азиса?».
250 Московские ведомости, 1881, 2 апр., № 92. Имелись в виду слова, сказан-
ные профессором Московского университета В. О. Ключевским на одной
из лекций.
122
ной печатью не были столь принципиальны, как могло пока-
заться. Существовала глубокая общность в позициях этих, ка-
залось бы, противоположных направлений мысли — признание
ими закономерности крупного помещичьего землевладения, рез-
ко отрицательное отношение к возможности за его счет решить
аграрный вопрос. Практическая программа была одна и та же
у либералов и у «охранителей». Наиболее последовательная и
честная либеральная газета «Русские ведомости» доказывала
неотложность тех же «разумных мер» к поднятию крестьянского
благосостояния путем возможно широкого крестьянского зе-
мельного кредита и правильной организации переселений, затем
облегчением податной тягости, поощрением кустарных промы-
слов, реформой паспортной системы, возможным ограничением
пьянства и кулачества, широким распространением начального
образования, технических сведений, лучших орудий производ-
ства и т. д.251 Теория «малых дел», столь популярная у либераль-
ной интеллигенции 80-х годов, получила развитие в первое по-
реформенное десятилетие именно в изданиях Каткова. Он пер-
вый начал противопоставлять «праздные», по его словам,
разговоры о главном зле крестьянской жизни «конкретной дея-
тельности» (типа умножения лучинных крыш вместо соломен-
ных). Он призывал перейти от «воздушных проектов», от празд-
ных толков к истинно полезным задачам на «нашем добром
черноземе». Правительственная и либеральная мысль питали
друг друга; сложное взаимопроникновение характерно для этих,
казалось бы, столь разных направлений. Решение аграрного
вопроса в идеологии самодержавия подтверждает, что ее под-
линным антиподом была не либеральная идеология, а револю-
ционно-демократическая, выражавшая стремления крестьянства
в его борьбе за землю, против феодально-крепостнических пе-
режитков.
*
Сравнивая «охранительную» публицистику раннего порефор-
менного периода и 80-х годов при всей ее одинаковой одержи-
мости одними и теми же проблемами, нельзя не почувствовать
совсем иную тональность в их решении. «Экономический опти-
мизм» 60-х и отчасти 70-х годов роднит издания Каткова с
«Русским вестником» либеральной поры. Катков в‘эти годы не
сомневался, что Россия встанет в ряды передовых государств,
будет успешно конкурировать с ними на мировом рынке, сохра-
нит свое положение великой державы. Он был уверен, что про-
мышленное развитие может иметь для абсолютизма только один
результат — укрепление и обновление.
Проблемы социальных последствий этого развития еще не
встали перед ним как злободневные, требующие неотложного
251 Русские ведомости, 1888, 3 септ., № 243.
123
решения. Катков надеялся, что регламентирующее и регулиру-
ющее воздействие государства снимет остроту противоречий, не
допустит до конфликтов, характерных для стран Запада.
И в 70-е и в 80-е годы Катков продолжал считать развитие про-
мышленности насущнейшей потребностью империи. Он связывал
с ним возможность для России сохранить свою национальную
независимость от европейских хищников. Развитие буржуазных
отношений, предпринимательства и частной инициативы было
для Каткова одной из надежных гарантий внутреннего успокое-
ния. «Как мало бы осталось места для нигилизма и анархизма,
которые овладевают умами от нечего делать»,— размышлял он,
мечтая о развитии русской промышленности 252. Но социальные
итоги пореформенного развития ставили перед ним все новые
проблемы — проблемы соотношения абсолютизма с силами,
вызванными этим развитием. И стремление русской буржуазии
утвердиться на экономических форпостах внушало Каткову не
меньшее чувство опасности, чем рост пролетариата, мужающего
в первых схватках с буржуазией. Столь же «чужеродными» и
опасными представляются ему и новые классовые силы, вы-
росшие в деревне, с которыми связывалось усиление там соци-
ального антагонизма, вытеснение поместного дворянства как
монополиста земельной собственности.
Лейтмотив публицистики Каткова — мысль о том, что само-
державие должно не столько приспособляться к новым соци-
ально-экономическим отношениям, сколько приспосабливать их
к себе, к своим нуждам и потребностям. Технический прогресс,
новые средства эксплуатации масс, новые способы получения
доходов должны были служить усилению мощи самодержавия,
укреплению позиций старого господствующего класса и соот-
ветствовать исключительно этому своему назначению. В усло-
виях нарастающих социально-экономических противоречий по-
реформенного двадцатилетия активность Каткова усилилась: он
призывал самодержавие к наступлению в экономической сфере,
к вытеснению новых сил с ключевых позиций, закреплению этих
позиций в своих руках. «Самоустранение» государства из эконо-
мической сферы (или, как еще говорил Катков, его «отчужде-
ние» от экономических процессов, под которым идеолог абсо-
лютизма понимал недостаточную экономическую активность
власти) он расценивал как ее «саморазоружение», не менее
опасное, чем пассивность политическая.
Главным средством вмешательства государства в экономи-
ческую жизнь, своеобразной формой ее планирования в глазах
Каткова всегда была таможенная политика. В покровительст-
венном тарифе он видел рычаг подъема производительных сил
страны, средство ограждения отечественного производства от
иностранной конкуренции. Ставка Каткова на развитие незави-
252 Московские ведомости, 1884, 17 ноября, № 319.
124
симой отечественной промышленности фактически была ставкой
на национальную обособленность России. Вывести страну из
экономической отсталости средствами покровительственной по-
литики было невозможно, но других средств идеолог самодер-
жавия не предлагал и не знал.
Современные зарубежные исследователи идеологии русского
абсолютизма усматривают в ней противоречие между экономи-
ческими идеями (которые они оценивают весьма сочувственно)
и политическими, большинство из которых они не склонны
одобрять. Эти противоречия во взглядах Каткова представлены
в книге М. Катца как «модернизм» или «западничество» в обла-
сти экономической и «традиционализм» — в политике 253. Эдвард
Таден пишет об идейном мире Каткова как «странной комбина-
ции» «динамических» (программа «индустриализации») и «стати-
ческих» (политическая программа) элементов 254. Роберт Бирнс
говорит об элементах «политической стабильности» и одновре-
менно «социальной мобильности и индивидуализма в экономи-
ческом развитии» во взглядах «охранителей» 255 256. Во всех этих
работах проводится мысль, что последовательное осуществление
экономической программы «консервативного национализма»
в конечном счете вывело бы Россию на столбовую дорогу капи-
талистического развития, тем самым определив соответствующее
решение политических проблем. Называя самой плодотворной
идеей ставку на сильных («wager on the strong»), «на незави-
симые интересы», т. е. на капитализм, на насаждение его в де-
ревне путем частного крестьянского землевладения, Катц сожа-
леет, что Катков не уделял борьбе за свою экономическую
программу достаточно времени и сил. По его мнению, если бы
он столь же энергично боролся за нее, как, например, за клас-
сицизм в образовании, «Россия смогла бы сформироваться в
современное промышленное общество значительно менее болез-
ненным образом» 25в.
Сожалеть о том, что идеология самодержавия недостаточно
последовательно проводила идею буржуазного развития, значит
не понимать самой природы русского абсолютизма. И зарубеж-
ные исследователи обнаруживают такое непонимание. Одобряя
экономические идеи «консервативного национализма», они как
бы отвлекаются от того факта, что, помимо «ставки на незави-
симые интересы», в них выразилась и ставка на максимальное
сохранение помещичьего землевладения, помещичьих доходов,
помещичьих (кабальных) приемов эксплуатации, которая и бы-
ла доминирующей. Зарубежные исследователи как бы не заме-
253 Katz Martin. Op. cit., p. 18il'—182.
254 Thaden Edward. Conservative Nationalisme in Nineteenth Century Russia.
Seattle University of Washington Presse, 1964, p. 53—55.
255 Byrns Robert. Pobedonoszev. I lis Life and Thoghts. Bloomington — London,
1968, p. 72—73.
256 Katz Martin. Op. cit., p. 181—183.
125
чают, что при определенной «динамичности» в решении частных
вопросов экономическая программа «охранителей» была неиз-
менно стабильна в своем признании основных устоев феодально-
крепостнического строя. Они, наконец, как бы не видят, что сами
эти экономические идеи отнюдь не носили такого цельного «за-
паднического», «модернистского» характера, а были насквозь
противоречивы.
В частности, и Катц 257 и Тадеи 258 259 характеризуют взгляды
Каткова на промышленное развитие России как программу ин-
дустриализации России. Это вряд ли правомерно. Дело не толь-
ко в том, что по своему объективному смыслу программа, обо-
снованная Катковым, не была способна вывести страну из эко-
номической отсталости. Она сознательно не предусматривала
качественного, принципиального изменения хозяйственного об-
лика страны. Мечтая о Российской империи как стране высоко-
развитой промышленности, с мощной разветвленной сетью
железных дорог, идеолог самодержавия даже в самом отдален-
ном будущем видел ее прежде всего страной аграрной, кресть-
янской, где главный промысел — земледелие, главное богат-
ство—хлеб. Не предусматривал он и принципиальных измене-
ний в классовой структуре русского общества, утверждая, что
в России всегда основным классом будут земледельцы, в поня-
тие которых «охранители» сливали помещиков и крестьян.
Стремление сохранить за отживающим классом первенству-
ющее положение в экономике и политической жизни вступало в
неразрешимые противоречия с буржуазными тенденциями в
идеологии самодержавия, превращая ее в реакционную утопию.
Следуя экономической программе самодержавия, одним из
идейных обоснователей которой был Катков, Россия формиро-
валась в современное промышленное общество как раз наибо-
лее болезненным для масс способом, и каждый шаг на пути пре-
вращения в буржуазную монархию вел к «нарастанию старого
кризиса на иной более высокой ступени капиталистического раз-
вития России» 25е.
257 Katz Martin. Op. cit., p. 181 —183.
258 Thaden Edward. Op. cit., p. 53.
259 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 21.
Глава третья
РЕАКЦИОННЫЙ РЕФОРМИЗМ М. И. КАТКОВА
60-70-х ГОДОВ XIX В.
Ставка
на модернизацию
дворянски-
императорского строя
«сверху» под угрозой
преобразований «снизу»
Проект местного
самоуправления
Каткова
Неохранительная
идея
всесословности
Земский вопрос
в изданиях Каткова
60—70-х годов XIX в.
Понимание Катковым
судебной реформы
Роль
политических процессов
во взглядах
«охранителей»
на новые суды
Противоречивость
позиции Каткова
в подготовке
военной реформы
Значение опыта первых
пореформенных
десятилетий
для эволюции
идеолога самодержавия
Развитие революционной ситуации,
польское восстание показали неуверен-
ность старой власти, шаткость ее позиций
в новых пореформенных условиях, когда
«все прежние связи внутреннего государ-
ственного строя поколеблены, а новые
не установились на твердой почве»1.
М. Н. Катков принадлежал к тем привер-
женцам господствующего строя, которые
в определенных реформах видели воз-
можность его укрепления. Угрозе насиль-
ственных изменений «снизу» необходимо
было противопоставить «европеизацию»
абсолютизма «сверху», ограниченную за-
данной целью. Говоря об этих неизбеж-
ных изменениях в общественно-политиче-
ском строе дворянски-нмператорской
России, которые «должны дать направ-
ление всей будущей ее истории», «опре-
делить ее историю», «определить ее даль-
нейшее движение», Катков не сомневал-
ся, что они помогут ей удержать «свое
положение в кругу цивилизованных госу-
дарств», «дадут ей новый вид, о котором
не мечтали наши предки, не мечтаем, мо-
жет быть, и мы сами» 2.
В то же время идеолог самодержавия
стремился к «прогрессу» вполне опреде-
ленного характера, считая,. что он «не
должен колебать то, в чем ’заключается
истинная основа государства»3. Силой,
на которую власть сможет опереться в
предстоящих преобразованиях, мысли-
1 Всеподданнейшая записка статс-секретаря П. А. Валуева (1863 г.).—Вестник
права, 1905, ноябрь, кн. 9, с. 227.
2 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»
(1867).— ЦГИА СССР, ф. 908 (П. А. Валуева), on. 1, д. 282, л. 10.
3 Там же.
127
лось дворянство — единственный, с точки зрения «охранителей»,
класс в России, способный к политической жизни. Утверждая
«неспособность торгующего люда к управлению публичны-
ми делами»4 *, доказывая непригодность крестьянства к ре-
шению задач более широких, чем дела собственного хозяй-
ства — даже в пределах уезда 6, Катков делал вывод, что «толь-
ко землевладельческий класс способен вести общественные
дела без чиновничьей опеки»0. «Историческим опытом» «охрани-
тели» доказывали, что «из среды масс не может возникнуть сила
достаточно разумная, для того чтобы управлять обществом и
преобразовать его. Реформа и образование должны явиться
извне от такой силы, которая руководилась бы интересами, со-
вершенно тождественными с интересами народа, но вместе с тем
была бы от него независима»7. В изданиях Каткова эта сила
называлась прямо — поместное дворянство. Когда «Русский
вестник» па рубеже 50—60-х годов призывал правительство к
союзу с обществом, «к опоре на умственные и нравственные сти-
хии общества», он, разумеется, имел в виду исключительно дво-
рянство. На само это освобождение классовой сущности терми-
нологии от словесной мишуры весьма симптоматично для поре-
форменной публицистики Каткова.
«История поставила этих людей во главе русского общества.
Много жертв принес русский народ, много лишений претерпел
он, чтобы в его среде образовался класс людей, обеспеченных в
своем положении и способных заниматься не только своими ча-
стными, но и общественными делами»,— объяснял Катков, ут-
верждая, что было бы немыслимым для народа, купив тяжкой
ценой существование этого класса, отказываться от права
использовать его. «С историей нельзя так обращаться»,— предо-
стерегал он 8.
Наставлявший дворянство в период подготовки крестьянской
реформы не становиться на ее пути, учивший его великодушию
и бескорыстию, правда за «справедливое вознаграждение», Кат-
ков был не настолько оторван от жизни, чтобы не знать, что
после реформы оно переживает «оскудение» не только в эконо-
мическом смысле. В окружении редактора понимали и призна-
вали, что класс этот, разъедаемый праздностью, развращенный
вековым паразитизмом, не способен к серьезной общественной
роли. В личной переписке редактора с сотрудниками дворяне
выступали как «пьяные, грубые невежи», «не представляющие
даже образа человеческого», от которых, «конечно... никакого
4 Московские ведомости, 1863, 25 июля, № 162.
Там же, 17 апр., № 82; (1864, 25 апр., № 91.
6 Там же, 1863, 25 июля, № 162.
7 Р. [Феоктистов Е. М]. По поводу новых сочинений Ренана и Тэпа.— Рус-
ский вестник, 1872, № 2, с. 614.
8 Московские ведомости, 1863. 27 июня, № 140.
128
экономического прогресса ожидать нельзя» и. Наиболее откро-
венный (по глупости своей) из «охранителей» кн. В. П. Мещер-
ский признавался, что затрудняется вызвать в воображении
«целый тип русского дворянства... симпатический и живой», в
котором бы выразились те черты, которые отмечались в русском
дворянстве историческими преданиями. Вместо этого перед ним
вставал образ дворянина, заделанного в чиновничий вицмун-
дир, петербургского аристократа-куртизана, «который не знает
даже, в каком уезде его поместья». Однако, как и все «охрани-
тели», кн. Мещерский был, «безусловно, убежден, что Россия
без дворянства не может иметь политической будущности. Она
неминуемо погибнет как единодержавное государство» 10. Дру-
гой классовой и политической опоры у самодержавия не было и
не могло быть. И в публицистике, и в беллетристике «охраните-
ли» настойчиво лепили образ «ведущей политической силы
страны», прославляя ее врожденное благородство, самоотвер-
женность, любовь к народу и. Главное же, что выдвигалось как
преимущество дворянства и за что Катков действительно ценил
этот класс, было полное слияние его интересов с интересами
самодержавия. Дворянство в изданиях Каткова выступало един-
ственным классом пореформенного общества, не имеющим своих
отдельных интересов, которые были бы ему более дороги, чем
интересы общегосударственные. «Дворянство потому только и
дворянство, что оно стоит непрерывно и неусыпно на страже об-
щих интересов, между тем как массы народа лишь в минуты
чрезвычайной опасности поднимаются на их призыв. Все досто-
инство дворянства состоит в чутком, неослабном, разумном пат-
риотизме»12. С этой точки зрения олигархические стремления
русского дворянства никогда не находили сочувствия и под-
держки у идеолога самодержавия. «Интересы дворянства толь-
ко в той мере заслуживают уважения,— повторял он,— в какой
они одно и то же с интересами государства» 13.
На протяжении 60—70-х годов Катков выступал против «по-
пыток отталкивать дворянство в область прошедшего», призы-
вал дворянство «проникнуться чувством непреходящей надобно-
сти», доказывал, что и в изменившейся России дворянство оста-
ется в «свободном русском народе живым органом его государ-
ственного существования», «органической связью между престо-
лом и народом» 14.
Связывая «продворянскую» политику самодержавия с име-
9 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 24 июня 1869 г.— ОР ГБЛ, ф. /120,
кн. 30, л. 149.
10 Мещерский В. П. Речи консерватора, т. 1. СПб, 1876, с. 17.
11 В. И. Ленин упоминал о романах «с описанием благородных предводите-
лей дворянства» как типичных для «Русского вестника» «времен Каткова»
(Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 87).
12 Московские ведомости, 1865, 3 окт., № 215.
13 Там же.
14 Там же, 1874, 26 авг., № 217.
5В. А. Твардовская
129
нем гр. Д. А. Толстого, в литературе не всегда принимают во
внимание то, что этот «верный ученик и последователь Кат-
кова»15 опирался на комплекс идей, высказанных Катковым еще
в предшествующий период. Сказать, что «Московские ведомо-
сти» выступили «немедленно» в поддержку взятого правительст-
вом «продворянского курса», ссылаясь при этом на их статьи
80-х годов XIX в.16,— значит не просто недооценить роль Катко-
ва как одного из обоснователей этого курса; но и не учесть всей
длительной и сложной идейной подготовки самодержавия к ука-
занному «повороту», его целеустремленного (хотя в первые по-
реформенные годы и неуверенного) движения к нему. На протя-
жении всего пореформенного периода «охранители» бились над
вопросом, что именно должно быть сделано, «чтобы это сельское
дворянство в России было в состоянии, как в Англии, играть
подобающую ему роль крепкой культурой и руководящей силы»
и «где причина того, что такая роль не была сыграна» — в недо-
мыслии сделанного или просто-напросто в несостоятельности
самого дворянства 17.
«Историческую роль» дворянства как ведущей силы общест-
ва государство должно было обусловить рядом привилегий,
поставив его вне конкуренции. Катков понимал, что при равных
условиях с другими сословиями дворянство просто-напросто
захиреет. Здесь «охранительная» идеология расходилась с ли-
беральной, которая хотя и утверждала, что дворянству предсто-
ит «счастливая будущность и блестящая роль», но объясняла
эту роль сосредоточением в руках самого образованного класса
крупной земельной собственности — при отмене сословных при-
вилегий 18.
Издания Каткова пропагандировали выводы Токвиля, Тэна,
Ренана о спасительной роли дворянства как главного оплота
против демократии, писали о том, что Франция не дошла бы до
революции, если бы «вместо упадка дворянства его помогли бы
возвысить, сохранив его связь с народом»19. Тем большую
роль должно было сыграть русское дворянство, особо прочная,
«органическая» связь которого с престолом обосновывалась
«охранителями» самобытным характером русской истории, в ко-
торой этот класс был «не побежденным противником монархии»,
а напротив, создан ею самой как служилое сословие20.
15 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 48.
16 Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века Л 1973
с. 465, 169.
17 Письмо Б. М. Маркевича кн. П. К- Щебальскому, 23 июля 1880 г —В кн.:
Письма Б. М. Маркевича гр. А. К. Толстому, кн. П. К. Щебальскому и друг
СПб., 1888, с. 152.
18 Кавелин К. Д- Дворянство и освобождение крестьян.—Собр. соч., т. И.
СПб., 1898, с. 109 и след.
19 Р. [Феоктистов Е. М] По поводу новых сочинений Ренана и Тэна, с. 615;
См. также: Феоктистов Е. Уроки истории. Очерки современной Франции.—
Там же, 1871, № 9, с. 20—23.
20 Московские ведомости, 1874, 1 сент., № 2il7.
130
«Вопрос о возможности новых форм привилегий для дворян-
ства» после падения крепостного права — «самый существенный
вопрос, особо нас занимающий» — рассматривался в изданиях
Каткова на опыте классовой политики европейских государств.
«Революционный склад в организме Франции» объяснялся от-
лучением поместного дворянства от самоуправления, потерей им
привилегий. На примере Англии доказывалось, что с падением
вотчинной власти дворянства «его служба государству на поль-
зу народу могла продолжаться в другой форме», способствуя
«солидарности сословий». «Эта новая форма, в которой повсюду
переродились вотчинные привилегии (в Великобритании ранее
всего), и новая форма власти поземельной аристократии заклю-
чалась в преимуществах по самоуправлению, сперва местному,
а потом центральному» 21.
Выражением поиска новых форм привилегий для старого
господствующего класса и явилась идея центрального предста-
вительства (см. гл. I). Не пустившая корней в «охранительной»
публицистике, она интересна своей дворянской ориентацией,
сохранившейся и в проекте местного самоуправления Каткова,
подготовленного в 1863 г. параллельно выработанному в «вер-
хах» проекту комиссий Н. А. Милютина и П. А. Валуева. Смысл
его состоял в том, чтобы «земство заступило место дворянства».
Ратуя против сословных органов самоуправления, Катков в этот
период был противником отдельного существования как кресть-
янских учреждений, так и дворянских собраний22. Земские соб-
рания в его представлении должны были воспринять принципы
дворянских—право личного участия, а также коллективную
подачу голосов через уполномоченных. Собственно в основе зем-
ских собраний и должны были остаться дворянские, лишь допол-
ненные депутацией других сословий, естественно при численном
перевесе дворян в силу цензовых условий. Земство должно было
унаследовать от дворянских собраний и предводителя: «первен-
ствующая дворянская должность» должна была стать «первен-
ствующей земской должностью» 23.
Право личного участия в земских собраниях получали зем-
левладельцы, собственность которых оценивалась от 40 до
50 тыс. руб., и купцы первого разряда — истинные элементы «по-
литической независимости», в глазах Каткова. Принципом цен-
зирования для права на коллективные голоса он избрал прогрес-
сирующее повышение суммы оценки недвижимой собственности.
Чем меньшей была индивидуальная собственность, тем больший
21 Безобразов В. П. Война и революция.— Русский вестник, 1874, № 10, с. 459—
460.
22 С... [Селиванов И. В.] Институт мировых судей и земские учреждения.—
Современная летопись, 1863, март, № 9, с. 3 и след.
23 Московские ведомости, 1863, № 82, 138, 140; Письмо М. Н. Каткова
П. А. Валуеву [начало апр. 1863 г.] —ОР ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 6, л. 3
(Черновик); там же, кн. 46, л. 116—1U7 (Копия).
131
5*
предусматривался размер коллективной собственности, давав-
шей право на голос. Собственники, недвижимость которых оце-
нивалась от 2000—2500 руб. до 40—50 тыс. руб., имели право на
один голос из расчета на 80—100 тыс. руб. коллективной соб-
ственности. Собственники, недвижимость которых оценивалась
от 2000 до 2500 руб., получали право на один голос от совокуп-
ной собственности на 120—150 тыс. руб., наконец, крестьяне —
по одному голосу от собственности в 24 тыс.— 300 тыс. руб.24
Такой ценз гарантировал преобладание крупного помещичь-
его землевладения в местном самоуправлении. Заявляя о невоз-
можности представить путем выборов всю нацию «в точных
пропорциях», Катков в своей интерпретации выборного начала,
признанного наряду с правом личного участия, отступал от его
буржуазно-демократического содержания. В его изданиях и в
дальнейшем последовательно доказывалось, что «выборность не
может обеспечить независимость выборных» — она обеспечи-
вается имущественным их положением 25.
Представитель одного из течений либерализма — Б. Н. Чи-
черин — также исходил из того, что «в преобразовании местного
управления всегда надобно иметь в виду, что оно досталось в
руки высшего и образованнейшего класса»26. Во главе местного
управления, доказывал он в унисон Каткову, должно стоять то
сословие, которому государственные интересы ближе всего,
«а это и есть дворянство по самому его значению»27.
Разумность своего консерватизма Катков видел в том, что
он заботился «о сохранении политического положения наших
землевладельцев, а не о сохранении той сословной организации,
которая была временно дана» им. Он предостерегал от «полити-
ческой нивелировки» — это было бы уже, с его точки зрения, не
преобразованием, а «политическим переворотом, крайне опасным
для государства» 28.
Исследователь земской реформы В. В. Гармиза справедливо
отмечает «крайний консерватизм» Каткова 29. Следует отметить,
что все же не Катков в то время представлял наиболее консер-
вативную точку зрения на местное самоуправление, а газета
«Весть». При определенном сходстве с изданиями Каткова (ори-
ентация на английский тип самоуправления, с его преимущест-
вами для крупных земельных собственников, получавших право
личного участия) орган олигархического дворянства признавал
местное управление исключительно за дворянством, отказывая
другим сословиям даже в той степени проникновения в земство,
которое предусматривалось проектом Каткова.
24 Московские ведомости, 1863, 2 июля, № 143.
25 Безобразов В. П. Война и революция.— Русский вестник, 1874, № 11, с. 71.
26 Чичерин Б. Н. Несколько современных вопросов. М., 1862, с. 255.
27 Там же, с. 258.
28 Московские ведомости, 1863, 27 июня, № 140.
29 Гармиза В. В. Подготовка земской реформы 1864 г. М., 4957, с. 104.
132
Проповедуя главенствующую политическую роль дворянства,
Катков по-своему обосновал новый для самодержавия принцип
всесословности. Всесословность понималась им как единение со-
словий пореформенного общества под скипетром самодержавия
в нераздельный народ. Это единение (или, как еще говорил Кат-
ков, «слияние») не означало в его понимании ни отмены сослов-
ных границ, ни равенства сословий. «Мечты об уравнении
сословий тем или другим распределением голосов на практике
должны оказаться совершенно бесплодными... Закон не в си-
лах уравнять людей разного общественного положения»30. Едине-
ние сословий предполагалось при всепроникающей и главенст-
вующей роли дворянства. Слияние сословий, объяснял Катков,
«вовсе не отнимает власти у высших классов, оно только отни-
мает у этой власти ее эгоистический, а потому враждебный дру-
гим сословиям сословный характер. Очищая эту власть, оно
упрочает ее» 31. «Великая цель слияния сословий» и должна была
вести к сохранению и упрочению первенства дворянства в но-
вых условиях. Как было отмечено еще «охранительной» исто-
риографией, выдвигая всесословность, Катков «отступал от суще-
ствовавшей тогда сословной системы» 32.
Идея всесословности у Каткова- исоохранительная идея, по-
рожденная пореформенными условиями. Принцип всесословно-
сти лежал и в основе проекта земских органов, разработанного
в комиссии министра внутренних дел Н. А. Милютина. С наи-
большей последовательностью его проводил военный министр
Д. А. Милютин в своей записке о земских учреждениях, пред-
лагая отказаться от поземельного избирательного ценза.
Несмотря на попытку нового министра внутренних дел П. А. Ва-
луева ослабить этот принцип, он все же нашел определенное вы-
ражение в Положении о земских учреждениях.
По своему интерпретировалась идея всесословности либе-
ральной мыслью. В понимании славянофилов (Аксаков, Коше-
лев) при «слиянии сословий» дворяне оставались с «преимуще-
ствами по землевладению», что и при ликвидации иных
привилегий обеспечивало им ведущую роль. В представлении
Кавелина, с ликвидацией сословных привилегий имуществен-
ные интересы и успехи народного образования должны будут
сплотить народ в единое органическое целое. Однако и тогда
первым среди равных останется дворянствоэз.
Опубликовав и прокомментировав свой проект в ряде пере-
довиц в 1863 г., Катков стремился продвинуть его и путем лич-
ных контактов. Доказывая Валуеву, что его взгляды на земское
дело ближе к катковским, нежели к проекту Н. А. Милютина,
30 [Катков М. Н.] Об уездных земских учреждениях.— Современная летопись,
1863, июль, № 20, с. 2.
31 Там же.
32 Неведенский С. [Щегловитов С. Г.]. Катков и его время. СПб., 1888, с. 424.
33 Кавелин К. Д. Указ, соч., с. 126—129.
133
он пытался завербовать министра в свои сторонники. Впрочем, и
в проекте комиссии Валуева он усмотрел «милютинскую
закваску» в смысле непоследовательного, с его точки зрения, ре-
шения вопроса о роли дворянства34. Возможно, посредничество
Валуева сказалось в том не бывалом в истории государственных
учреждений России факте, что проект Каткова, созданный за
пределами «верхов», был обсужден, хотя и в неофициальном по-
рядке, в Государственном совете 35.
В литературе неприятие проекта Каткова объясняют его
крайней реакционностью зв. Думается все же, что от проекта Кат-
кова правительство отвернулось не из-за этого. По сути дела,
«Положение о губернских и уездных земских учреждениях»
(1864 г.) построено на тех же принципах преобладания в зем-
стве поместного дворянства. Проект Каткова отличался полити-
ческой тенденцией. В противоположность тому же Валуеву,
упорно называвшему земские учреждения «земско-хозяйствен-
ными», Катков показывал, что «хозяйственное» в подобных уч-
реждениях не может быть строго отделено от «политического».
Для него земства — «элемент нашей политической жизни».
Именно точку зрения на земство как на «элемент всей нашей
политической жизни» 37 имел в виду Валуев, когда писал о не-
приемлемости проекта Каткова38. Трактовка будущих земств
как «института политического» сразу же встретила и сопротив-
ление цензуры зэ.
«Положение о губернских и земских учреждениях» (1864 г.)
издания Каткова приветствовали весьма сдержанно, особо под-
черкнув значение принципа всесословности в них40. До конца
60-х годов сколько-нибудь определенные и развернутые оценки
земского дела в изданиях Каткова крайне редки. Смысл их сво-
дился к поддержке идеи земского самоуправления при критиче-
ском отношении к ее организационному воплощению.
Местное самоуправление Катков отстаивал от нападок «Ве-
сти»— единственных, пожалуй, в русской журналистике, в целом
поддерживавшей тогда молодое земское дело. Он без труда от-
бивал их, доказывая, что видеть в земстве «семена революци-
онного демократизма может только партия особого рода преоб-
разователей» 41.
Его предложения по устранению недостатков организации
земского дела сводились к слиянию земских органов с «мировой»
34 См.: письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву (начало апреля 1863 г.).
35 Гармиза В. В. Указ, соч., с. 101—102.
36 Там же.
37 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 16 сент. 1863 г.— Русская старина.
1915, № 9, с. 93—95. Ср.: ОР ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 6, л. 5. Черновик.
38 Письмо П. А. Валуева М. Н. Каткову, 19 септ. 1863 г.— Русская старина,
№ 11, с. 249. Ср.: ОР ГБЛ, ф. 120, к. 1, № 57; л. 31.
39 Письмо М. П. Щербинина П. А. Валуеву, 11 июля 1863 г. (на франц, яз.) —
ЦГИА СССР, ф. 908 (П. А. Валуева), on. 1, д. 676., л. 27.
40 Московские ведомости, 1864, № 9, 11, 70, 72.
41 Там же, 1867, 5 марта, № 51.
134
юстицией, замене земской управы — как исполнительного орга-
на земства — институтом мировых судей 42. «Безмездная служба
дворян» в качестве почетных мировых судей выдвигалась Кат-
ковым как главное средство противодействия развитию в земстве
«дикой и слепой демократии». Он настойчиво доказывал «необ-
ходимость как в политическом, так и в финансовом отношении
большего приурочения земских учреждений к мировым». Эти
рекомендации подкреплялись опытом «самой совершенной си-
стемы» местного самоуправления — английской, «краеугольным
камнем которой является институт мировых судей»43.
Поборник всесословности, он с первых шагов земского дела
стал жаловаться на опасность преобладания крестьянского эле-
мента в земстве. Если земское дело попадет в руки крестьян,
запугивал Катков правительство и господствующий класс, «то в
России окажутся не известные в ней доселе элементы политиче-
ского раздражения»44. С течением времени сетования «охрани-
телей» на «мужицкую», «антидворянскую» организацию земства
становились все сильнее45.
Одной из причин, почему земские учреждения не стали делом
«бодрым и крепким», «почему они еще так мало оказывают
признаков жизни», Катков считал сословный характер низших
единиц управления — неучастие в них дворянства. «Без низшей
всесословной единицы, — утверждал он, — земские учреждения
висят в воздухе; единица земства есть уезд, который сам есть це-
лая провинция не меньше английского графства или француз-
ского департамента, а мелкие единицы управления, волости,
остаются учреждениями сословными»46. В связи с «высочайшим»
повелением, предусматривавшим меры к постепенному упраздне-
нию должности мировых посредников (февраль 1870 г.), Катков
высказывался за передачу их функций мировым судьям, за пре-
образование «мировых посредников в мировых судей»47. Он на-
стаивал на передаче в ведение мировых судей рассмотрения жа-
лоб на крестьянское самоуправление и волостной суд48. Требо-
вание «всесословной волости», как и стремление открыть дворян-
ские собрания притоку свежих социальных сил служили одной
цели — попытке упрочения старого господствующего класса на
несколько подновленной, «всесословной» основе 49.
42 Там же, 1864, 14 янв., № 10; 28 марта, № 70.
43 Безобразов В. П. Земские учреждения и самоуправление.— Русский вест-
ник, 1874, Ne 4, с. 524. В том же году работа Безобразова была напечатана
отдельным изданием в типографии Каткова.
44 Московские ведомости, 1865, 18 мая, № 106.
45 Мещерский В. П. Указ, соч., т. 1, с. 122.
46 Московские ведомости, 1870, 12 марта, № 68.
47 Там же, 28 февр., № 55.
48 Там же, 1871, 8 авг., № 187; 1874, № 56, 57, 199, 200.
49 За «всесословную волость» ратовал и такой «охранитель», как Р. А. Фадеев
(Фадеев Р. А. Русское общество в настоящем и будущем (Чем нам быть?).
СПб., 1874).
135
Ту же опасность «дикой и слепой демократии» Катков видел
в городском самоуправлении. Приветствуя городовое положе-
ние 1870 г., он в ряде передовых выразил недовольство преоб-
ладанием в управлении торгового люда («трактирщиков»),
«мало высказывающего энергии к улучшению городского хозяй-
ства»50. «Городская хроника» его газеты приводила немало
примеров апатии и равнодушия выборных к городскому хозяй-
ству. «Устранив сословную организацию,— замечал редактор,—
„Положение" не создало никакой взамен» 51.
Недовольство «охранителей» в этом вопросе своеобразно пе-
рекликалось с отношением к городскому самоуправлению либе-
ральной журналистики, которая по-своему сетовала на то, что
«число гласных с высшим образованием, профессоров, землевла-
дельцев дворянского происхождения очень незначительно»,
усматривая в этом причину «первобытных городских порядков»52.
Доказывая, что «юридическая бессословность фактически пове-
ла к преобладанию одного сословия», Б. Н. Чичерин давал Мос-
ковской думе характеристику, весьма близкую Каткову: «Отсут-
ствующее дворянство, равнодушное купечество и наглая
демократия» 5Э.
«Проба жизни» для земских учреждений, о необходимости
которой говорил Катков, заставила его многое додумать и пере-
думать. Для идеолога самодержавия все более выкристаллизо-
вывалась сущность земской идеи. Земства должны были стать
«орудиями тех стремлений, которые в других государствах с
величайшим трудом и неудобствами исполняются через цент-
ральные государственные учреждения и казенное хозяйство» 54,—
мысль эта с начала 70-х годов становилась в центр земской
публицистики его изданий.
Представление о земских органах как части государствен-
ного аппарата самодержавия, его продолжения не было сколь-
ко-нибудь последовательно проведено в «Положении о губерн-
ских и земских учреждениях»55. В. В. Гармиза справедливо от-
мечает отсутствие в правительственных кругах единства в по-
нимании характера земских органов даже на заключительной
стадии работы над проектом реформы 56. Не характерна была
эта идея государственного характера местного самоуправления
и для проекта реформы самого Каткова. Вплоть до конца 60-х
годов в изданиях Каткова можно было встретить признания
того, что «земские силы, призванные к жизни существованием
последней реформы, крепнут», что «явились земские деятели,
50 Московские ведомости, 1873, 6 япв., № 4.
51 Там же, 1875, 21 дек., № 323.
52 П. Б. [Боборыкин П. Д.] Письма о Москве.— Вестник Европы, 1881, май,
т. III, с. 369.
53 Воспоминания Б. Н. Чичерина. Земство и Московская дума. М., 1934, с. 184.
54 Московские ведомости, 1867, 14 дек., № 243.
55 ПСЗ-П, т. XXXIX, отд. 1, № 40457.
56 Гармиза В. В. Указ, соч., с. 228.
136
имеющие силу и значение, пользующиеся доверием местного
населения» 57.
Однако опыт первых пореформенных лет, все усиливающаяся
приверженность к централизации делали для Каткова идею «ого-
сударствления» земства руководящей и в отношении к органам
местного самоуправления, и к земской политике правительства.
В частном факте — отмене права бесплатной пересылки зем-
ской корреспонденции — Катков увидел как раз это непонима-
ние государственного характера земских учреждений, который
для него был уже бесспорным. Полемизируя с постановлением
Комитета министров, где это мероприятие мотивировалось тем,
что земства «ни но составу, ни по назначению не суть власти
правительственные», Катков доказывал, что «земские учрежде-
ния установлены законом и обязаны ведать известною долею
дел, которая без них лежали бы на чиновничестве» — есть уч-
реждения государственные, хотя и не бюрократические. Опира-
ясь на Свод законов, он определял их как государственную
службу по выбору58. В его изданиях со ссылками на опыт за-
падных стран доказывалось, что независимых и самостоятель-
ных, а потому безответственных и безотчетных перед государ-
ством земских органов вообще не может быть59. Истинные
органы самоуправления не перестанут быть государственными
и для этого должны входить как звенья в общую систему вла-
сти и управления в государстве. «Это самоуправление есть
общественное самоуправление, а оно есть государственное
управление, как и бюрократия»в0. В проведении идеи земства
как подсобной части государственной организации издания Кат-
кова опередили и официальную, и официозную печать.
«Гражданин» вплоть до середины 70-х годов XIX в. лепетал
о необходимости «установить прочную солидарность между
земством и правительством в области обсуждений важных воп-
росов земского и государственного быта»61.
Но в неофициальной журналистике выступления «Москов-
ских ведомостей» по земскому вопросу встретили сопротивле-
ние. Отстаивая общественный характер местного самоуправле-
ния, либеральная печать—и наиболее последовательно «Рус-
ские ведомости» — все несовершенство земского дела видела
как раз в поглощении земской организации государством, ука-
зывая, что земства все больше становятся «особой ветвью цент-
рального управления для заведования известной отраслью хо-
зяйства, распорядиться которой самостоятельно они не мо-
гут» 62.
57 Галкин Ник. Из деревни.— Современная летопись, 1869, 26 окт., № 40, с. 6.
58 Московские ведомости, 1869, 9 дек., № 267.
59 Безобразов В. П. Война и революция.— Русский вестник, 1874, № 11, с. 71.
80 Безобразов В. П. Земские учреждения и самоуправление.— Там же, 1874,
№ 4, с. 525.
61 Гражданин, 1872, 3 япв,, № 1.
62 Головачев А. А. Десять лет реформ. 1861 —1871 гг. СПб., 1872, с. 216.
137
Славянофильская публицистика, по-своему трактуя русскую
историю, усматривая в ней независимость земщины от государ-
ства, утверждала самостоятельность как главное условие раз-
вития местного управления ез. В полемике с теми из либераль-
ных публицистов, кто пытался видеть в земстве организацию
отдельную и независимую от государства (как, например, кн.
А. И. Васильчиков63 64), издания Каткова доказывали, что лишь
поглощение государства земством является условием правиль-
ного соотношения центрального и местного управления. «Зем-
ские учреждения не введены в общую систему нашего государ-
ственного управления, а поставлены подле нее, как отдельные
общегосударственные тела, не имеющие никаких органических
связей с системой, а без этих связей она не может развивать-
ся» 65.
Катковские публицисты ориентировали правительство в зем-
ском деле на опыт Пруссии с ее «слитностью» местного и цент-
рального управлений, как гарантию прочности внутриполитиче-
ских отношений. В то же время доказывалось, что во Франции,
где между центральным и местным управлением равновесие
было нарушено «не в пользу верховной власти», результатом
явились «социальные и политические конфликты» 66.
Государственная природа земства понималась Катковым
только в одном смысле — нераздельности с государством, под-
чиненности ему. Что же касается полномочий земств, то Кат-
ков подразумевал совершенно определенную сферу «законной
деятельности» их, не выходившую за пределы хозяйственных
нужд. Он хвалил Петербургское земство за страхование рога-
того скота и учреждение мореходных школ; Московское — за
внимание к шоссейным дорогам; приветствовал выделение Смо-
ленским земством средств на гимназию. Пропагандировал опыт
Тамбовского земства в попечении торговле и промышленности,
заведовании благотворительными заведениями и тюрьмами67 *
Критиковал Самарское земство за безынициативность в продо-
вольственном вопросе66 и порицал безучастие Тульского в до-
рожном строительстве69. В целом до конца 70-х годов Катков
считал земскую деятельность полезной, хотя и недостаточно ак-
тивной. «Деятельность земских учреждений так часто лишена
энергии и удачи, что должна быть какая-либо органическая прн-
63 День, 1865, № 42—44.
64 Васильчиков А. И. Самоуправление, т. I—III. СПб., 1869—1871.
65 Безобразов В. П. Земские учреждения и самоуправление, с. 527.
00 Там же.
07 Бланк П. Вопрос о губернских земских учреждениях.— Русский вестник,
1872, № 3; Он же. Круг деятельности наших общественных учреждений по
вопросам народного благосостояния.— Там же, 1874, № 5.
08 Московские ведомости, 1874, 3 янв., № 3.
69 Шидловский М. Письмо к издателям.— Современная летопись, 1868, № 23,
с. 15.
138
Чина их апатии и мертвенности»™,— со свойственной ему не-
посредственностью размышлял он вслух.
Неофициальная журналистика давала свой ответ на этот
вопрос.. «Русские ведомости» — наиболее последовательная из
либеральных газет — указывали на необходимость изменения
избирательной системы и урегулирования отношений земства к
правительству. Уговаривая самодержавие доверчиво отнестись
к земству, расширить круг его прав и компетенции, либералы
заверяли, что им «чужда теория устранения власти», которую
«охранительные» органы приписывают теперь своим противни-
кам: «напротив того, мы вполне признаем законность и умест-
ность государственного вмешательства не только в область
местного управления, но и в сферу частного хозяйства»70 71.
В демократической публицистике, как правило, к середине
70-х годов «земские иллюзии» рассеялись, все более явственно
проступало понимание невозможности самостоятельной и серь-
езной земской деятельности в условиях самодержавного режи-
ма. В полный голос о несовместимости местного самоуправления
с самодержавием говорила революционная печать 70-х годов.
Громче, чем призыв к активности и большему усердию — в
указанных пределах — звучало со страниц изданий Каткова
предостережение земству «не браться не за свои дела», к кото-
рым Катков относил все, что выходило за круг хозяйственных
нужд. Критерием политической зрелости земства в катковской
публицистике выступала степень «воздержанности» и «самоог-
раничения» земской деятельности. С одобрением повествовал
Катков, что Московское земство отложило обсуждение «самых
настоятельных местных нужд, соприкасавшихся с важными го-
сударственными задачами», так как они были недостаточно
разработаны и могли бы послужить поводом к «бесплодным
прениям» 72.
В десятилетнюю годовщину земской деятельности Катков,
остановившись на ее «темных сторонах», отнес к ним прежде
всего превышение полномочий73. Особый его гнев вызвали по-
пытки земств высказаться по поводу готовящейся учебной ре-
формы. В протестах против классической системы образования
он усмотрел вторжение в чуждую земству сферу. Постановле-
ние уездного земского собрания Новороссийского края хода-
тайствовать о предоставлении реальным гимназиям прав наря-
ду с классическими «Московские ведомости» расценили как не-
кий курьез, впрочем, опасный. Заявив, что «большинство собра-
ния не имеет понятия о том, что есть классическая или реальная
гимназия», Катков посчитал это ходатайство таким же абсур-
70 Московские ведомости, 1874, 5 япв., № 4.
71 Русские ведомости. 1863—1913. Сб. статей. М., 1913, с. 21.
72 Московские ведомости, 1869, 23 дек., № 279.
73 Там же, 1876, 9 янв., № 8.
139
дом,, как «если земства высказались, например, о системе
вооружения нашей армии» 74. Утверждая, что «земские собрания
никак не могут входить в обсуждение учебной организации,
хотя бы даже народных школ»75, он вносил тем самым поправ-
ку к «Положению о земских учреждениях», где вопрос о народ-
ных школах был отнесен к компетенции земств. За внимание к
учебному делу нападкам катковской газеты подверглось Са-
марское земство, пытавшееся отстаивать основанную им жен-
скую учительскую школу. Придавая борьбе с Самарским
земством значение показательное, Катков немало огненных
строк посвятил обличению этого «превышения власти», советуя
самарцам сосредоточиться на продовольственном вопросе76.
С одобрением приветствовала «охранительная» печать рес-
крипт Александра II па имя министра народного просвещения
гр. Д. А. Толстого от 25 декабря 1873 г., призывавший дворян-
ство «стать на страже народной школы» н вменявший это в пря-
мую обязанность местным предводителями дворянства. Коммен-
тируя его, Катков повторил рассуждения о невозможности до-
верить земству наблюдение за народной школой77.
Но, обличая выход земства «за пределы власти», Катков тут
же издевательски сетовал на беспомощность и бессилие этих
учреждений, призванных «деятельно заведовать только исправ-
лением дорог и починкой мостов», не без остроумия заметив,
что они «как бы намек на что-то, как бы начало неизвестно
чего-то и походят на гримасу человека, который хочет чихнуть,
но не может»78.
Эти, казалось бы, несомненные противоречия — все усили-
вавшиеся требования сузить сферу земской деятельности и вме-
сте с тем учащавшиеся сетования на инертность земства — пре-
красно уживались в его публицистике, поскольку служили од-
ной цели — создавали тот замкнутый круг, в который Катков
загонял земский вопрос. Утверждение бессилия земств подкреп-
ляло вывод о необходимости ограничить их компетенцию.. Огра-
ниченность деятельности земских учреждений давала возмож-
ность обличить их несостоятельность. Земство, даже в том виде,
как оно было задумано и осуществлено самодержавием, не
уживалось с ним. Земство «постоянно противопоставляет вы-
борные учреждения бюрократии, вызывает постоянные кон-
фликты между ними, показывает на каждом шагу реакционный
характер безответственного царского чиновничества, поддержи-
вает недовольство и питает оппозицию самодержавному прави-
тельству» 79.
74 Московские ведомости, 1868, 22 дек., № 277.
75 Там же.
76 Там же, 1873, 27 ноября, № 299. См. также № 275, 285, 308.
77 Там же, 27 дек., № 327.
78 Там же, 1880, 3 авг., № 213.
79 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 64.
140
В конце 70-х годов Катков, подводя итоги земской деятель-
ности, устанавливал полную неудачу замысла ввести земства в
систему государственных учреждений, доказывая, что они «не
имеют ничего общего ни с каким управлением», «отнюдь не слу-
жат местным продолжением общего государственного управле-
ния», это «как бы частные общества, хотя и организованные го-
сударством, но ему чуждые и от него отдельные»80.
Демократический подъем на рубеже 70—80-х подов XIX в.
окончательно определил отношение к земству идеолога самодер-
жавия, которое медленно, но неуклонно вызревало в нем на
протяжении 70-х годов. Земско-либеральная оппозиция сыграла
роль определенного фактора революционной ситуации 81, а в гла-
зах Каткова сомкнулась с революционным движением. Земства,
уже в 70-е годы рассматривавшиеся им как «рассадник новых
людей» (Катков пользовался терминологией Н. Г. Чернышев-
ского), предстали как источник противоправительственной оппо-
зиции. И в то время, как колеблющееся правительство го-
тово было пойти на ряд уступок земствам 82 83 84, Катков уже осо-
знавал необходимость земской контрреформы, и только револю-
ционный подъем в стране помешал ему открыто высказать это
требование.
❖
Когда после введения новых судебных уставов Катков
утверждал, что никто с большей, чем он, «ревностью не отстаи-
вал нового судоустройства» рз, это было явным преувеличением.
Высказываясь с конца 50-х годов за судебные преобразования,
он понимал их в более консервативном смысле, чем они были
проведены правительством. Катков отстаивал английский обра-
зец судебных учреждений с институтом мировых судей, назна-
чаемых властью на основе высокого имущественного ценза.
О суде присяжных он говорил как об учреждении второстепен-
ном, дополнительном 8\
Считая судебную реформу необходимой, издания Каткова
приветствовали «великое преобразование» в обществе, где «не
было воспитано чувство законности», преобразование, которое
разом ставит Россию «на новую высоту гражданственности»,
желали ему укрепляться и развиваться85. Он прославлял такое
«великое преимущество» новых судов, как их публичность,—
80 Московские ведомости, 1880, 3 авг., № 213.
81 Пирумова Н. М. Земское либеральное движение. М., 1977, с. 127—128.
82 Зайончковский П, А. Кризис самодержавия па рубеже 1870—1880-х годов.
М, 1964, с. 217—218.
83 Московские ведомости, 1867, 11 апр., № 80.
84 Невладеющие классы и мировая юстиция.— Русский вестник, 1860, июнь,
кн. 2, Современная летопись; Еще несколько слов о мировой юстиции.— Там
же, дек., кн. 1, Современная летопись.
85 Московские ведомости, 1867, 18 янв., № 14; 15 июля, № 155.
141
«одно из главных требований обеспечить правосудие»86 87 88. С вос-
торгом писал он о «самостоятельности и независимости» нового
суда, означающего, что «правосудие водворяется посреди на-
родной жизни во всей чистоте», что дело правосудия обеспечи-
вается от -всяких посторонних влияний87. Суд присяжных он
считал той формой суда, которая «вернее всего ограждает об-
щество и отдельных лиц от опасности осуждения невиновных»88.
«Самостоятельная, независимая и публичная судебная власть не
обеспечивает ли общество от произвола сильных людей и пар-
тий?»,—ставил он вопрос перед правительством, в котором не
было на этот счет единства 89.
Поддержка реформы поначалу шла не в унисон официаль-
ному правительственному курсу90. Министр юстиции К. И. Пален,
убежденный противник новых судов, был назначен на свой
пост, чтобы сыграть роль «тормоза для задора либерализму но-
вого судебного ведомства»91. Всячески затягивая проведение
реформы, он старался подорвать принцип независимости судей,
поставить их в подчиненное к администрации положение. По
признанию Каткова, «Московские ведомости» «замечали явную
и тайную агитацию против этой великой реформы со стороны
влиятельных партий, имеющих свои виды, не совсем согласные
с сущностью организованного и нелицеприятного правосудия»92.
Катков пытался разобраться в природе этого сопротивления.
«Как помещику, прожившему весь свой век под сенью крепост-
ного права, трудно было войти в сферу новых понятий, так рав-
но и люди старых административных и полицейских порядков,
не знавшие рядом с собою судебной, независимой от них власти,
не могут помириться с ней», находясь «в постоянной войне с
нею, как с злым началом, грозящим все поколебать и все раз-
рушить» 93.
Однако похвалы новому суду в изданиях Каткова заметно
оскудели в 1869 г. В 1870 г. они почти сошли на нет и одновре-
менно появились первые недоброжелательные замечания в ад-
рес суда присяжных. В 1871 г. отзывы о суде приобрели крити-
ческий характер. Правда, и в ранних статьях о судебной рефор-
ме Катков, щеголяя знанием диалектики, замечал, что «все на
свете имеет свои слабые стороны, все, даже самое лучшее, под-
86 Московские ведомости, 11 апр., № 80.
87 Там же; 1868, 29 окт., № 233.
88 Там же.
89 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»,
1867, л. 19.
90 Мнение, что уже с 1866 г. Катков «ведет откровенные атаки на судебные
уставы», неточно. (См.: Зайончковский П. А. Российское самодержавие в
конце XIX столетия. М., 1970, с. 68).
91 Мещерский В. П. Мои воспоминания, ч. II. СПб., 1896, с. 80.
92 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»,
1867, л. 4 об.
93 Московские ведомости, 1867, 15 июля, № 155.
142
лежит пополнению, улучшению, развитию»94. Но при этом
вплоть до 1871 г. речь шла о недостатках, не связанных с прин-
ципами реформы, например о бюрократической волоките, в
которой проглядывал «из-за новых порядков старый дух кан-
целярского делопроизводства»95. В остальном же «наряду с
чувством живейшей радости», что «есть у нас суд скорый и пра-
вый», пожалуй, отмечалось в его изданиях лишь плохое рас-
пределение времени в судебной процедуре да отсутствие све-
жего воздуха в судебных помещениях 96.
Толчком к пересмотру вопроса о судопроизводстве явился
открытый политический процесс 1871 г.97 Все, что едва брезжи-
ло до тех пор в сознании Каткова в виде неясных сомнений о
пригодности новых судов существующему режиму, предстало
под воздействием процесса «нечаевцев» мыслью вполне оформ-
ленной и выводом непреложным. И гласность, и состязатель-
ность процесса, и приговор, показавшийся ему мягким,— все
говорило ему не просто о несовершенстве — о непригодности
нового суда для самодержавия. «Совершенно ли правильно по-
ставлен у нас институт присяжных, нет ли какой-нибудь ошибки
в его организации?», — ставит вопрос Катков, замечая, что в
свое время его газета предостерегала от французского образца
этого института, высказываясь за английский98. Критические
высказывания о судебных установлениях совпали с заявления-
ми идеолога самодержавия о ненормальностях русской обще-
ственной жизни, о «психической болезненности молодого поко-
ления образованных классов», о «хроническом умственном рас-
стройстве незрелой части нашего общества». Именно с таким
общественным состоянием соразмерялись оценки новых учреж-
дений и делался вывод, что общество непригодно к такой даро-
ванной ему форме самоуправления, как суд присяжных. Кат-
ков обращал внимание, что «наша судебная практика цивили-
зованностью приемов даже превзошла порядки, принятые во
всех цивилизованных странах». Грубо иронизируя над «утончен-
ными приемами оборотов речи», «взаимными представлениями»,
«напоминающими салоп, где собрались люди для приятной бе-
седы», впервые с такой откровенностью он дал понять всю не-
уместность публичного состязательного процесса, суда присяж-
ных в условиях русской действительности ".
04 Там же, 18 янв., № 14.
05 Там же, 1868, 28 окт., № 233.
06 Королев Ф. Впечатления присяжного заседателя в Московском окружном
суде.— Современная летопись, 1868, 8 дек., № 43, с. 12.
07 Утверждения, что Катков в начале 70-х годов отстаивал «независимость
судов» (Корнилов А. А. Курс русской истории XIX в., ч. III. М., 1914,
с. 138—139), что лишь с конца 70-х годов он оказался «в стапс хулителей
судебной реформы» (Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы. М., 1914,
с. 159), явно ошибочны.
98 Московские ведомости, 1871, 21 ноября, № 254.
99 Там же, 26 ноября, № 260.
143
«Ваша статья о -наших судьях, присяжных и адвокатах про-
извела здесь всеобщее и сильное впечатление»,— сообщал ре-
дактору Б. М. Маркевич, упоминая, что Д. М. Сольский,
Е. П. Ковалевский и Е. А. Перетц «нетерпеливо ждут обещанно-
го Вами продолжения ее»100 101. Нетерпение это понятно — в «вер-
хах» недовольство исходом процесса «нечаевцев» и приговором
суда было сильнейшим ш. Однако продолжения не последовало.
Пообещав остановиться на «правильной организации института
присяжных» и на «ошибках действующей системы»102, Катков
на протяжении всего 1872 г. не нашел возможности исполнить
обещанное. После такого запева, каким явились передовицы
1871 г., посвященные процессу «нечаевцев», в течение 1872 г. из-
дания Каткова останавливались лишь на вопросах о судебных
помещениях и занятиях тюремных комиссий 103.
Первое серьезное 1нападение на новый суд встретило до-
вольно дружный отпор в неофициальной журналистике. На
защиту законности судопроизводства поднялась демократиче-
ская печать104. Либеральная публицистика, в оценке «нечаев-
цев» вполне сходясь с Катковым, не подвергала, однако, сомне-
нию правильность судопроизводства и доказывала связь «не-
чаевцев» с отсутствием строгой законности и свобод 105.
В «охранительной» прессе почин Каткова был поддержан не
сразу. Отмечая, что против судебной реформы решились высту-
пить одни лишь «Московские ведомости» с серией статей, «об-
личающих неудовлетворительность новых судов», кн. В. Ме-
щерский заявил: «Мы не разделяем ни опасений, ни тона
100 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 26 ноября 1877 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 27, № 1, л. 92.
101 Никитенко А. В. Дневник, т. 3. М., 1956, с. 212; Письмо Н. С. Лескова
[в редакцию «Московских ведомостей»], 21 июля 1871 г.— В кн.: Лес-
ков И. С. Собр. соч., т. 10. М., 1958, с. 329—330. Здесь оно предположитель-
но определяется как письмо к М. Н. Каткову. Судя по содержанию, Лесков
выполнял поручение редакции, доставляя сведения о процессе. В письме
цитируются по гранкам стенограммы «Правительственного вестника», не
попавшие в печать места из речи В. Н. Черкезова, где среди особо вредных
представителей господствующего строя, намеченных «иечаевцами» к унич-
тожению, назывался, в частности, и Катков.
102 Московские ведомости, 1871, 26 ноября, № 260.
103 Единственная статья «Русского вестника», за 1872 г. о судопроизводстве
была посвящена действию окружных судов. Рекомендуя мелкие техниче-
ские улучшения н их работе с целью «возможно большего приближения су-
да к местному населению», автор подчеркивал, что в псп пет н речи о «ко-
ренных преобразованиях в основных началах судебной реформы» (Градов-
ский Н. Д. Судебное законодательство и судебная практика.— Русский вест-
ник, 1872, № 7, с. 215).
104 М. М. (Салтыков-Щедрин М. Е.). Так называемое «нечаевское дело» и от-
ношение к нему русской журналистики.— Отечественные записки, 1871,
№ 9; [Михайловский Н. К.]. Дело Нечаева и «Московские ведомости».
Литературные заметки.— Там же, с. 127.
105 Арсеньев К. К. Политический процесс 1869—1871 гг.— Вестник Европы,
1871, 11.
144
«Московских ведомостей», но и не становимся на сторону тех,
кто отрицает всякую возможность критики» 106.
Столь единодушная реакция печати на первые нападки Кат-
кова на новый суд, отсутствие серьезной поддержки в «верхах»,
где еще не сложилось окончательного и определенного мнения
об этом учреждении,— все это объясняет, почему на протяже-
нии 1873 г. в изданиях Каткова так и не появилось столь же
боевых, критических статей о новом судопроизводстве. Наибо-
лее значительным выступлением в 1873 г. оказалась статья об
офицерских судах чести, выдвигавшая как «назревший» вопрос
о гарантиях «человека от злоупотреблений арматурой общест-
венного самоуправления»107. Эта любопытная в условиях само-
державно-полицейского режима формула была своеобразной
реакцией «охранительной» мысли на требование гарантии прав
личности в либеральной и демократической идеологии. Харак-
терен и сам выбор темы, дававший возможность высказаться
о главном под прикрытием второстепенного. Такого рода были
и дальнейшие вылазки московской газеты против судов, когда
вывод о «необходимости изменений в судопроизводстве» про-
скальзывал в конце незначительного содержания передовицы
о «неосновательных» приговорах присяжных108.
Симптомом ненормальности судопроизводства для Каткова
были оправдательные приговоры, казавшиеся ему чересчур час-
тыми. Особо тревожили его оправдания обвиняемых в преступ-
лениях против собственности, в чем он видел явление нездоро-
вое, неуважение к закону. Эти выступления московской газеты
были поддержаны «Гражданином». Либеральная печать отме-
тила «проповедь очистительного воздействия каторги» и при-
зыв «к строгости» © суде тогдашнего редактора газеты
Ф. М. Достоевского 109.
Не найдя открытой поддержки властей в попытках объявить
войну новым судебным порядкам, встретив здесь сопротивление
самых широких слоев общества, Катков искал способ нейтра-
лизовать суд присяжных, свести к минимуму его действие.
С 1874 г. начиналось систематическое наступление па суд
присяжных с целью подорвать в нем принцип всесословности:
«При теперешней степени образования и развитости наших
сельских классов, крестьяне как присяжные всегда имеют пре-
зумпцию против себя, а потому выбор может остановиться толь-
ко на тех из них, относительно кого доказано, что они выше
обычного уровня» ио. Это были исходные идеи, которые катков-
ские издания проводили с тех пор неуклонно, настаивая на том, 100 * * * *
100 Гражданин, 1872, 3 янв., № 1.
107 Московские ведомости, 1873, 24’февр., № 47.
108 Там же, 6 ноября, № 251.
109 Санкт-Петербургские ведомости, 1873, 20 япв., № 20.
110 Московские ведомости, 1874, 3 авг., № 193.
145
что выходцы из «крестьян и вообще из низших рабочих сосло-
вий должны бы являться в состав присяжных как исключе-
ние» 111. «Крайне невыгодное для правосудия участие крестьян-
ства» доказывалось не просто неграмотностью их, но и неясно-
стью для них самой судебной процедуры, непониманием смысла
ряда преступлений (растраты, подлоги) 112.
Страницы катковской газеты пестрили случаями из судебной
практики, где якобы сказывалась эта «неспособность» и «нера-
зумение» крестьян-присяжных разобраться в деле. Примеры,
как темные неграмотные крестьяне становились игрушкой в
«партийной борьбе», посыпались и со страниц «Гражданина».
Катков, как уже говорилось, с недоверием относившийся к оп-
равданиям, стремясь «отвести» крестьянство из состава присяж-
ных, доказывал особую суровость и даже жестокость пригово-
ров крестьян-присяжных 113.
Либеральная печать, пытавшаяся отстаивать от «охраните-
лей» институт присяжных, вполне сошлась с ними в подходе к
его классовому составу. С торжеством, как будто свою идейную
победу, отмечал Катков это сходство в специальной передовой.
Цитируя статью «Голоса», своего постоянного противника, он
обращал внимание, что состав присяжных, где большинство
крестьян, и здесь сочли неудачным. «Голос» предлагал ограни-
чить это преобладание крестьянства. Призывая к тщательному
контролю над списками присяжных, составленными земскими
представителями, Катков доказывал, что о крестьянах, канди-
датах в присяжные, всегда есть возможность собрать сведения—
большинство их «остается за цензом». Крестьянин, имеющий
100 дес. (условия избрания в присяжные заседатели),— такое
редкое явление, что «уже поэтому достаточно известен». В ос-
нове отбора кандидатур должна была лежать «нравственная
благонадежность и известный уровень умственного развития»114 115.
В 1876 г. Катков уже прямо предлагал установление наряду с
имущественным и образовательного ценза, явившегося бы
определенной преградой для «безличной массы серого лю-
да» И5.
Преимущественное привлечение грамотных, на котором на-
стаивал он, для России означало фактическое устранение от
участия в суде присяжных трудовых слоев города и деревни.
Во все более враждебном отношении Каткова к новым су-
дам сыграла свою роль и журналистика. Либеральные востор-
ги публицистов, видевших в новом судопроизводстве мощный
фактор оздоровления жизни, общественного воспитания и, бо-
лее того, дальнейшего «усовершенствования» политического
111 Московские ведомости, 1874, 3 авг., № 193.
112 Там же, 1875, 27 июля, № 191.
113 Там же.
114 Там же.
115 Там же, 1876, 20 нюня, № 155.
146
строя.116 117 118, раздражали его не менее, чем критика демократиче-
ской печатью непоследовательности судебной реформы.
Он обращал особое внимание правительства на то, как
публичность и гласность судопроизводства использовались
прессой для обличения социальных и политических язв сущест-
вующего строя, подрыва официальной идеологии. Некоторые
органы печати, по его словам, «обращают эту гласность в по-
бочную обвинительную инстанцию» — топчут сразу же в грязи
имя подсудимого, особенно если по уголовному делу попало
«лицо с видным общественным положением». С негодованием
отмечал он, как «тешились» некоторые органы печати над
игуменьей Митрофанией, купцом Овсянниковым 117.
Процесс В. И. Засулич оказался новым рубежом в развитии
взглядов Каткова на судопроизводство. Оправдание присяж-
ными заседателями террористки, стрелявшей в представителя
высшей администрации, стало не просто подтверждением «на
высшем уровне» уже сложившегося у него мнения о непригод-
ности института присяжных для самодержавного строя. Исход
процесса окончательно уничтожил в нем иллюзии относительно
возможной нейтрализации этого института путем соответству-
ющего «оздоровления» его состава. Его негодование по поводу
хода процесса переплеталось с возмущением теми обществен-
ными настроениями, которые при этом раскрылись (см. гл. IV).
«Не знаем, чему больше удивляться — незнанию присяжными
предоставленных законом прав и обязанностей (Катков дока-
зывал, что оправданием государственного преступления они
превысили свои полномочия.— В. Г.) или неуместному восторгу
и овациям разношерстной толпы»118. Анализируя ход судебной
процедуры, одну из причин такого ее завершения Катков видел
в составе присяжных. Как бы забыв, что постоянно связывал
«неудачные» приговоры с преобладанием низших слоев, он се-
товал на отвод защитой 11 присяжных из 29, принадлежавших
к крестьянам, мелким ремесленникам и мелким купцам 119. В то
же время судебному приговору противопоставлялось мнение
«простого народа», который в данном случае выступал уже не
«безликой серой массой», а выносил «здравомыслящие» сужде-
ния о суде 12°. Исход процесса ставился в связь и с недомыслием
и беспомощностью прокурора при ловкой и умелой защите121.
116 Типична с этой точки зрения статья К. К. Арсеньева (Арсеньев К. К. Ито-
ги судебных реформ.— Вестник Европы, 1871, № 3—5).
117 Московские ведомости, 1875, 24 дек., № 328.
118 Любимов Дм. По делу В. Засулич.— Московские ведомости, 1878, 5 апре-
ля, № 87.
119 В окончательном списке оказались преобладающими те самые «образован-
ные элементы», которых Катков всегда противопоставлял «темному люду»:
чиновники и интеллигенция (см.: Левин Ш. М. Две демонстрации.— Исто-
рические записки, 1955, т. 54, с. 254).
120 Корреспонденция из Петербурга.— Московские ведомости, 1878, 6 апр.,
№ 89.
121 Там же, 1878, 1 апр., № 84, 2 апр., № 85.
147
Не раз Каткову приходилось сетовать на 'Неравноценность бю-
рократии и неслужилой интеллигенции — адвокатуры, что ста-
вило под сомнение целесообразность состязательного процесса.
В начале 70-х годов он еще верил в возможность для самодер-
жавия сформировать нужные кадры юстиции: «Не бойтесь ума
и науки,— наставлял он власти,— не обегайте людей с твердыми
убеждениями, если вам дороги великие интересы, которые р
наше трудное время должны связывать в одном деле и прави-
тельство, и суд, и всех честных людей общества»122. Таких кад-
ров у самодержавия не оказалось, да и не могло оказаться.
В изменении процессуальных норм по отношению к «поли-
тическим преступникам», в изъятии политических дел из обще-
го порядка судопроизводства, в изменении подсудности и систе-
мы наказаний за политические преступления издания Каткова
сыграли свою роль 123.
В конце 70-х годов Катков не скрывал своего враждебного
отношения к судебным учреждениям, к этому небывалому до-
толе учреждению — самостоятельно организованной судебной
власти, отдельной и независимой от административной, ставшей
в «странные, автономные отношения» с государством. Он не
скрывал, что считает их инородным телом в государственном
организме самодержавия, вредным для общего целого 124. Одна-
ко время для пересмотра судебной реформы еще не пришло, и
Катков ждал его, готовясь и вооружаясь.
*
Внимание Каткова к вопросам образования можно назвать
одержимостью. Огромное количество времени и сил, которое он
отдал борьбе за проведение в жизнь своих педагогических
идей — борьбе поистине фанатической, — объясняется тем, что
в общей системе реформ реформам просвещения он отводил
главенствующее место, связывая с ними не только «судьбу рус-
ского образования», но и «будущее развитие русской народ-
ности» 125.
В основе «умственного расстройства» общества, «психиче-
ской болезненности молодого поколения» (под которыми он
подразумевал развитие демократических и либеральных тен-
122 Московские ведомости, 1871, 12 авг., № 174.
123 Современный исследователь политических процессов 70-х годов XIX в. раз-
личает «катковское соло» в общем хоре официозной прессы. Думается все
же, что роль «Московских ведомостей» так же несоизмерима с аксаковской
«Русью», как несоизмеримы влияния Каткова и тогдашнего К. П. Победо-
носцева, еще не ставшего «главой правительственной партии» (Троиц-
кий Н. А. «Народная воля» перед царским судом. Саратов, 1971, с. 22).
124 Московские ведомости, 1880 г., 3 авг., № 213.
125 Там же, 1867, 26 сент., № 209. Статьи Каткова, посвященные учебному
делу, не раз переиздавались. В первый раз — в 1879 г., когда Катков сам
отобрал 12 статей для «Русского вестника» (1879, № 6).
148
денций, отход от официальных догм) Катков видел неправиль-
ную постановку учебного дела, пренебрежение воспитательными
задачами учебного процесса. В пореформенном обществе зада-
чи идеологического воспитания выдвигались для него на пер-
вый план. Реформы должны были дать самодержавию не про-
сто кадры «для делания науки» и для «высших государственных
должностей», но кадры должным образом подготовленные.
Катков мечтал о такой воспитательной системе, которая гаран-
тировала бы прочную приверженность официальным догмам,
без каких-либо колебаний в сторону от них, восприятие суще-
ствующего строя без возможности усомниться в справедливости
и правильности его устоев.
Развитие в пореформенном обществе «нигилизма», под ко-
торым он подразумевал демократическую и социалистическую
мысль, «гнилого либерализма», в его представлении смыкавше-
гося с «нигилизмом» уже своим отклонением от официальной
идеологии,— все это грозно предупреждало о необходимости
серьезного противодействия, которое не могло быть по своему
характеру только репрессивным. Понимание того, что офици-
альная идеология оттесняется в среде интеллигенции либераль-
ными и демократическими идеями, прорывалось и на страницы
изданий Каткова в виде жалоб на безверие, «подрыв основ
человеческого общежития», идейный разброд. Когда протоиерей
А. Ключарев с кафедры Успенского собора говорил об «угрозе
старым убеждениям», об «умственном и нравственном растле-
нии народа», о распространении «нравственной заразы» 126, речь
фактически шла о начавшемся высвобождении части общества
от догм официальной идеологии и религии. «Дух демократии но-
сится и над Россией» — признавали публицисты-«охранители»,
для которых это был дух «злобы и разрушения». Отсюда ими
ставилась неотложная задача — «обезоружить его» 127. Одним
из первых поставил эту задачу перед правительством Катков.
«Оказалась необходимость в сильном действии для направления
общественного мнения, преданного всевозможным влияниям,
явным и тайным»,— писал он царю 128.
Способность к противодействию «разъедающему» влиянию
«нигилизма» и материализма Катков видел в правильной по-
становке образования, в продуманной системе воспитания, по-
скольку сам «нигилизм» он воспринимал как продукт расстрой-
ства учебного дела. Состояние школы он называл одним из ос-
новных элементов формирования «нигилизма», питательной
126 Слово на Новый год, говоренное в Успенском соборе протоиереем А. Клю-
чаревым.— Современная летопись, 1871, 18 янв., № 3, с. 3.
127 Щебальский П. К. Наш умственный пролетариат.— Русский вестник, 1871,
№ 8, с. 646.
128 Вождь реакции 60—80-х годов.— Былое, 1917, окт., № 4, с. 4. Письмо
М. Н. Каткова Александру II, начало 70-х годов XIX в., не позднее 1874.
Здесь оно ошибочно датировано 1886 годом.
149
средой для него. В изданиях Каткова проводилась мысль, Что
революция, использующая па Западе рабочие массы, в России
обращается к образованному обществу129. Интеллигенция вы-
ступала здесь как «умственный пролетариат», возникающий из
недостатков образования 130 вне всяких социальных причин, как
простое «искривление мысли» под недугом «полуобразованно-
сти»131. «Лабораторию нигилистических доктрин» «охранитель-
ная» мысль видела в «подвижном слое литературного пролета-
риата и полуобразованного мещанства», т. е. в демократической
интеллигенции. «Нет сомнения, что «нигилизм», как бы глубоко
ни искали мы его корней в русской жизни, вышел из литера-
турных кружков и из тех слоев нашего общества, которые наи-
более близки к журнальным движениям» 132.
Система воспитания и образования, которую вынашивал
Катков, еще начиная с первого демократического подъема ста-
вила целью ликвидировать эту разночинскую интеллигенцию,
которая вырабатывала общественное сознание, противополож-
ное господствующей идеологии. Его система должна была вы-
зывать к жизни исключительно официальную интеллигенцию —
верного стража идеологии самодержавия. Катков мечтал не
просто о тщательно выдрессированных, «натасканных», при-
ученных к повиновению, отученных от «всякого умствования»,
покорных и послушных верноподданных самодержавного го-
сударства. Он стремился к тому, чтобы выработать в них осо-
бое мышление, так «дисциплинировать» его, чтобы всякое от-
клонение от догм официальной идеологии, «всякое возбуждение
встречало реакцию, между тем в немыслящей, но взбудоражен-
ной голове всякая новая идея возбуждает галлюцинацию... и,
не спросясь у ума, спешит перейти в действие» 1Э3.
Кроме того, сам учебный процесс, будучи правильно органи-
зован, должен был служить регулятором социального состава
учащихся, предусматривая преграды на пути его демократиза-
ции (протяженность во времени и трудность платного обуче-
ния). Стремление всех поступающих в гимназию кончать ее
Катков называл не только нелепым, но и вредным, считая, что
к университету должен подойти отборный контингент. Исходя
из целей, которые он ставил перед образованием и воспитанием
молодого поколения, Катков остановил выбор на классической
системе обучения с ее сосредоточением на древних языках и
математике, при ограничении словесности и сокращении есте-
ственных наук.
129 Московские ведомости, 1871, 27 янв., № 27.
130 Щебальский П. К. Указ, соч., с. 646.
131 А. [Пуле, М. Ф., де.]. Общественная психология в романе [«Бесы» Ф. М.
Достоевского].— Там же, 1873, № 8, с. 799.
132 А. [Пуле, М. Ф„ де.]. Практический нигилизм.— Там же, № 7, с. 395.
133 Московские ведомости, 1879, 1 июня, № 136.
150
В многопредметности Катков видел зло современного обра-
зования с его «верхоглядством», разбросанностью, считая
концентрацию на древних языках важным условием дисципли-
ны ума 134.
Идея концентрации с ее отказом от общеобразовательного
характера обучения встретила сильное противодействие в об-
ществе. Утверждению ее Катков и его единомышленники отда-
ли немало сил, стремясь «разбить окончательно эту несчастную
и дурацкую мысль о достижении общеобразовательных целей
самопроизвольным нагромождением всяких естественных пред-
метов...» 135
Когда Д. И. Менделеев поднял голос против классицизма,
доказывая «бессмысленность и непрактичность увлечения мерт-
выми языками», советуя изучать языки современные, европей-
ские 1Э6, «охранители» подвергли сомнению его «добросовест-
ность и ученость»: «Неужели он не слыхал о социализме и ком-
мунизме, о бреднях Кабе и Прудона?» 137
В том «неудобосваримом хламе», к которому Катков относил
все науки, кроме древних языков и математики, публицист раз-
личал особый вред естествознания, связанного в его представ-
лении с материализмом так же тесно, как этот последний —
с «нигилизмом». Классическая система, сводившая почти на нет
обучение естественным наукам, должна была нанести удар са-
мой основе «нигилизма». С конца 50-х годов на страницах своих
изданий Катков вел столь же непримиримую, сколь и бесплод-
ную борьбу с материализмом и столь же настойчиво, сколь и
безрезультатно пропагандировал идеализм.
Профессор физики Московского университета Н. А. Люби-
мов, доказывая «нелепость связывать образование и воспитание
народа с естественными науками», в то же время признавал в
тяготении к ним «знамение времени» 138. Бороться с этим «тяго-
тением», с усилением материалистических тенденций в русской
общественной мысли «охранителям» было явно не под силу.
Мобилизовав в своих изданиях всевозможных идеалистов — от
образованного, отличающегося литературным дарованием
В. С. Соловьева, до всякого рода спиритуалистов и медиуми-
стов 139, Катков не смог противопоставить материалистическому
134 Там же, 1864, № 124, 172, 273, 286.
135 Письмо Б. М. Маркевича П. М. Леонтьеву, 31 окт., 1870 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 26, № 4, л. 62.
13в Санкт-Петербургские ведомости, 1871, № 100.
137 Гезен А. Добросовестность и ученость некоторых из наших реалистов в спо-
ре о классическом и реальном образовании.— Современная летопись, 1871,
24 мая, № 18, с. 8.
138 Кочнев Варфоломей [Любимов Н. Л.]. События в нигилистическом круж-
ке.— Русский вестник, 1870, № 2. Статья является раэбором сочинения
А. П. Щапова «Социально-педагогические условия умственного развития
русского народа» (СПб., 1870).
139 Вагнер И. П. Медиумизм.—Русский вестник, 1875, № 10; Бутлеров A. Af.
151
миросозерцанию что-либо сколько-нибудь значительное и серь-
езное.
Симптоматично признание одного из противников материа-
лизма, что идеализм «потерял кредит»140. К тому же, как вы-
яснилось, сам по себе идеализм еще не обеспечивал должных
убеждений в официальном смысле. Когда один из «охраните-
лей» упомянул о популярности В. Соловьева среди молодежи
как явлении «утешительном», другой резонно заметил, что если
одна часть молодежи чтит в нем «спиритуалиста-мистика», то
другая — «смелого гражданина, публично протестовавшего
против казни цареубийц 1 марта»; и неизвестно, какое из двух
лиц «популярного идола» «привлекает наиболее каждений»141.
Теоретическая беспомощность и заставляла Каткова с та-
ким пылом нападать на учебные программы, допускавшие есте-
ствознание, требовать его устранения из учебного процесса.
Иного средства сокрушить материализм, как запретить его,
идеолог самодержавия не знал.
Не меньший вред усматривал Катков в русской словесно-
сти, требуя всемерного сокращения ее преподавания. В ней-то
и таился, по его мнению, источник тех «праздных умствований»,
которые увлекали молодежь на неверную дорогу. Катков пред-
лагал усилить математику за счет этого «бесплодного и вред-
ного переливания из пустого в порожнее» 142. Разбирая, напри-
мер, в одной из передовиц программу преподавания, составлен-
ную в Одесском учебном округе, он с негодованием перечислил
имена писателей, значащихся здесь по разделу русской словес-
ности: И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, В. Г. Белинский,
Н. А. Добролюбов, А. Н. Островский — «весь синклит „Совре-
менника”». «Это ли не надругательство над смыслом и над бед-
ными детьми!» — восклицал он, заявляя, что после такой про-
граммы «нечего жаловаться на нашу несостоятельность и наш
„нигилизм”» 143.
Особенно яростно издания Каткова нападали на лучший
демократический журнал «Отечественные записки», широко
пропагандировавший произведения критического реализма и
рекомендовавший их как обязательную часть учебной програм-
мы 144. Негодуя, что гимназистам рекомендуют для чтения Ост-
Меднумнческие явления.— Там же, № 11; Аксаков А. Н. Медиумизм и
философия.— Там же, 1876, № 1.
140 Стадлин А. Беседы о философии и пауке.— Там же, 1874, № 3.
141 Письмо Б. М. Маркевича кн. П. К. Щебальскому, 3 марта 1883 г.—В кп.:
Письма Б. М. Маркевича к гр. А. К. Толстому, П. К- Щебальскому и др.,
с. 177.
142 Письмо М. Н. Каткова П. А. Валуеву, 29 окт. 1864 г.— ОР ИРЛИ, ф. 559
(Собрание П. Я. Дашкова), архив П. А. Валуева, № 41, л. 47 об. Ср. чер-
новик— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 49, № 6, л. 12.
143 Московские ведомости, 1865, 18 дек., № 278.
144 В. В. [Водовозов В. И.]. О воспитательном значении русской литерату-
ры.— Отечественные записки, 1870, № 5.
152
ровского, Помяловского, Решетникова, журнал Каткова выра-
жал тревогу, что такая школа будет воспитывать обличителей
общественных язв и неравномерного распределения богатств в
обществе 145 *.
Другим, не менее яростно отстаивавшимся принципом обра-
зования был отказ от бифуркации (двойного пути к универси-
тету), признание только за классическими гимназиями права
подготовки к университету14С. Непоследовательность реформы
1864 г. Катков как раз и видел в том, что это право предо-
ставлялось реальным гимназиям.
Говоря о Каткове как теоретическом обоснователе и идей-
ном вдохновителе учебной реформы, стоит отметить, что здесь
он не был оригинален, опираясь на «охранительные» начала по-
литики в области просвещения Николая I и его министра
гр. С. С. Уварова. В основе катковской учебной системы лежа-
ла уваровская мысль, интерпретированная в условиях порефор-
менного времени: «Завладевши умами юношества, привести
оное почти нечувствительно к той точке, где слиться должны, к
разрешению одной из труднейших задач времени, образование
правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глу-
боким убеждением и теплой верой в истинно русские охрани-
тельные начала Православия, Самодержавия и Народности,
составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший
залог силы и величия нашего Отечества»147. Умножать, где
только можно, число «умственных плотин» — задача, поставлен-
ная гр. Уваровым, в политике пореформенного самодержавия
стала по-настоящему актуальной. В период подготовки реформы
издания Каткова недаром обратились к тени гр. Уварова.
Полемизируя с «Санкт-Петербургскими ведомостями», пы-
тавшимися доказать, что гр. Уваров допускал наряду с класси-
ческими и реальные гимназии, имеющие целью «науку в высшем
смысле слова», газета Каткова настаивала на том, что не наука
сама по себе интересовала гр. Уварова, а лишь определенные
результаты учебного процесса — прежде всего воспитание дис-
циплины. Доброкачественность в обучении он предпочитал его
множественности 148.
Свою программу учебного дела Катков, как уже говорилось,
пытался продвинуть еще в период подготовки Устава 1864 г.
Он не оставлял министра просвещения А. В. Головнина своими
советами. В одном из писем министр благодарил его «за сооб-
щение некоторых мыслей касательно преобразования наших
145 Л. Н. [Ларош Г. Л.]. Моралисты новой школы. Как преподают русскую
словесность.— Русский вестник, 1870, № 7, с. 373.
140 Московские ведомости, 1864, 5 авг., № 172, 25 окт., № 238; 1871, 18 июня,
№ 156.
147 Цит. по: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 4. СПб., 1891,
с. 82—83.
148 Кп. Щербатов о гр. Уварове.— Современная летопись, 1870, № 5—6.
153
Средних учебных заведений» и, уверяя в своем убеждений, чтб
«изучение древних языков есть лучшее педагогическое орудие
образования», замечал, что «некоторые члены Ученого комите-
та» не разделяют «подобных взглядов» 14Э. Не был их последо-
вательным сторонником и сам министр, выказавший в переписке
с Катковым более дипломатии, чем искренности. В официальной
записке Катков рассказывал, как при подготовке учебной ре-
формы «в одно и то же время приходилось нам и способство-
вать министру, которому было поручено столь важное дело, и
противодействовать ему в интересах того же самого дела»149 150.
Встретив реформу 1864 г. с неудовольствием и разочарова-
нием, Катков некоторое время воздерживался от прямой кри-
тики. Возможность ее пересмотра открылась с приходом на
пост министра народного просвещения гр. Д. А. Толстого.
К этому моменту гр. Толстой уже находился (с 1863 г.) в до-
вольно тесных деловых контактах с редактором «Московских
ведомостей» 151.
Спустя три дня по вступлении на пост министра, гр. Тол-
стой написал Каткову письмо, которое можно назвать про-
граммным: здесь были и планы работы, и приглашение к со-
трудничеству, и первое задание — сообщить свои замечания по
Уставу 1864 г.: «Вы знаете мое глубокое убеждение, что клас-
сическое образование должно лежать в основе всего. Требуется,
чтобы слово обратилось в дело» 152.
Менее умный и образованный, чем его предшественник,
пр. Толстой был не только более консервативным, но и более
твердым, последовательным и целеустремленным, чем Голов-
нин. Сотрудничество редактора и министра оказалось весьма
плодотворным в силу того, что в общем делеони как бы дополня-
ли друг друга. Катков взял на себя идейное обоснование рефор-
мы, встречавшей сопротивление в самых разных слоях общества
и даже «в верхах». Гр. Толстой на самых разных этапах подго-
товки реформы «возлагал надежды» на катковские статьи,
зачастую торопя их выход в свет. Редактор московской газеты
имел все основания назвать себя «чиновником особых поруче-
ний» при министре народного просвещения 153. Гр. Толстой об-
ращался в Москву и по частным, практическим вопросам, при
149 Письмо А. В. Головнина М. Н. Каткову, 27 июня 1863 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 2, № 29, копия — кн. 19, л. 46 об.—47, 5. За 1862—1863 гг. сохрани-
лось 17 писем министра просвещения Каткову (Там же, к. 2, № 29; копии —
кн. 19, лл. 46—49).
150 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»,
1867 г., л. 4 об.
151 Письма Д. А. Толстого Каткову за 1863—1866 гг.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 11,
№ 17, л. 1—12.
152 Письмо Д. А. Толстого М. Н. Каткову, 17 апр., 1866 г.— Там же, л. 5 (ко-
пия — кн. 19, л. 136).
153 Письмо М. Н. Каткова Александру II, июнь 1879 г.— Там же, к. 52, № 5
(Писарской текст с правкой Каткова. 2 списка).
154
решении которых использовался соратник Каткова — П. М. Ле-
онтьев с его дотошным знанием древних языков. Последний
составлял для нового Устава почасовую программу, т. е. опре-
делял место в ней отдельных предметов. Катков и Леонтьев
трудились за десятерых чиновников Министерства народного
просвещения. Поначалу гр. Толстой предлагал Леонтьеву офи-
циальную должность в министерстве154. Однако обе стороны
сочли более удобным неофициальное сотрудничество: правящая
бюрократия должна была выглядеть в глазах общества силой
самостоятельной, независимой от органов печати. Негласным
было и сотрудничество в изданиях Каткова ряда видных чинов-
ников Министерства народного просвещения, усилившееся в
период подготовки реформы — председателя Ученого комитета
министерства, товарища министра И. Д. Делянова, редактора
«Журнала Министерства народного просвещения» Е. М. Феок-
тистова, членов совета министра А. И. Георгиевского, А. М. Ге-
зена, чиновника особых поручений при министре Б. М. Марке-
вича.
Слухи о «тайных агентах» Каткова в самом чреве подготов-
ки учебной реформы проникли в общество. Возмущаясь и него-
дуя, либералы не раз собирались «трубить о том, что чиновники,
находящиеся на государственной службе при Главных управ-
лениях, каково по делам печати и Министерстве просвещения,
находятся в то же время на службе частного лица как наемные
агенты», однако осуществить подготовляемые кампании в печа-
ти им так и не удалось 155 156.
В том политическом лагере, к которому принадлежали Кат-
ков и гр. Толстой, единомыслие еще не означало ни доверия,
ни уважения. Используя взаимную подозрительность, недобро-
желательность своих соратников, Катков организовал хорошо
налаженную систему контроля над министром и его приближен-
ными путем взаимной слежки и перекрестных доносов. На-
сколько точно следовал министр его советам и рекомендациям,
в чем он отступал от них — все это, несмотря на постоянную пе-
реписку с самим гр. Толстым, Катков предпочитал узнавать за
его спиной, перепроверяя одно сообщение другим. Каждый из
его агентов спешил первым передать в Москву «большому хо-
зяину», как фигурировал Катков в их переписке, последние
новости, кто о чем «проговорился», кто в чем провинился и про-
махнулся. Катков поистине держал в руках все нити подготовки
реформы i5e.
154 Письмо гр. Д. А. Толстою, М. И. Каткову, 17 апр., 1866 г.
155 Письмо А. А. Гатцука М. М. Стасюлевичу, 23 мая 1882 г.—ОР ГПБ, ф. 73
(Бильбасова-Краевского), № 1347, л. 1—2.
156 Переписка Каткова с вышепоименованными чиновниками Министерства
народного просвещения в 1866—1871 гг.— своеобразный дневник работ по
подготовке реформы. Письма Б. М. Маркевича — наиболее регулярно
поступавшие, а в ответственные моменты почти ежедневные — представля-
155
В сложной обстановке подготовки реформы гр. Толстой про-
явил больше тактической выдержки, чем не отличавшийся клас-
сическим спокойствием фанатик классицизма. Катков и Леонть-
ев непрерывно подгоняли министра и с написанием нового
Устава и с вынесением на обсуждение его отдельных положе-
ний. Готовые ринуться в бой, не рассчитав своих сил, они встре-
чали сопротивление расчетливого министра, полагавшего, что в
данном случае «прямо ничего нс проведешь — надо сначала
подготовить почву, сообразить условия, сделать уступки лично-
стям, и только тогда дело в ход, когда знаешь, что не рискуешь
разбиться носом о скалу общего недоброжелательства». Охлаж-
дая пыл нетерпеливых единомышленников, гр. Толстой внушал
им, что «одной нашей доброй воли мало, что достигнуть успеха
можно лишь весьма тяжкой борьбой» и «если не вооружиться
всеми средствами», которые могут обеспечить победу, можно
«потерять и то даже, что уже было достигнуто» 157. В то же вре-
мя, когда гр. Толстой «выдыхался», начинал «терять кураж»,
веру в успех, бдительно следившие за ним агенты редактора
сразу же посылали в Москву сигналы о помощи. И никто, как
Катков, не мог вдохнуть в министра энергию, подстегнуть к дей-
ствиям. В самые трудные моменты, когда сопротивление про-
тивников реформы казалось непреодолимым, на вопрос
гр. Толстого, «стоит ли идти contre vents et marees (франц.—
напролом.— В. T.)t рискуя погубить самое дело, или отложить
вопрос до более благоприятных обстоятельств» 158, Катков от-
вечал одно и то же, отказываясь обсуждать самую возможность
отложить эту неотложную с его точки зрения реформу. Однако
министр не преувеличивал тяжесть предстоящей борьбы. Отор-
ванность классической системы от современных запросов жизни
пугала многих в «верхах», так же, как и Катков, мечтавших об
искоренении «нигилизма» и материализма.
Среди ее противников в Государственном совете были и быв-
шие министры народного просвещения А. В. Головнин и
Е. П. Ковалевский, военный министр Д. А. Милютин и такие
реакционеры, как гр. Панин и гр. С. Г. Строганов. Последний
при всей приверженности классицизму (внуков своих обучал по
этой системе) боялся ее повсеместным введением «поднять про-
тив себя во всех слоях общества такую оппозицию, которая
необходимо с разных сторон дошла бы до государя и могла бы
ют собой обстоятельный отчет обо всех делах министерства с обильным
цитированием высказываний министра и его окружающих. Часть их напи-
сана по прямому поручению Д. А. Толстого. Цитируются по писарским
копиям, сброшюрованным в тетради (ОР ГБЛ, ф. 120, к. 26, 27, 30), так
как подлинники повреждены и сохранились не все (там же, к. 7, №30—34;
к. 8, № 1).
157 Письмо Б. М. Маркевича М. И. Каткову, 2 марта I860 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 26, № 3, л. 481. Ср. кн. 30, л. 116.
158 Письмо Б. М. Маркевича М. И. Каткову, 18 марта 1870 г.—Там же, к. 26,
№ 4, л. 33.
156
поселить в нем недоверие к М-ву пр [освещения]» 159 * *. Влиятель-
ный граф полагал, что «надо вводить классическую] школу
постепенно и не пугать общественное мнение слишком спешным
усилением древних языков в гимназическом преподавании» 16°.
«Оппозиция» — как называли сторонники реформы ее про-
тивников— была очень значительна. Даже в марте 1870 г.
гр. Толстой имел «самые серьезные основания бояться», что
проведение реформы «возбудит в Государственном] с[овете]
самую ожесточенную борьбу и что он — Т[олстой] останется по
этому вопросу в самом слабом меньшинстве» 1С1.
Основную ставку в борьбе за реформу Катков делал на
поддержку ее царствующей фамилией. Хотя министр считал,
что «со стороны государя, который сам некомпетентен», нельзя
«ожидать горячей поддержки», Катков был дальновиднее: он
верил, что Александр II, если не поймет всех тонкостей дела,
то почувствует истинный смысл своих интересов.
Главной ударной силой клики Каткова—-гр. Толстого был
могущественнейший шеф Корпуса жандармов пр. П. А. Шува-
лов 162— безоговорочный сторонник реформы. Через него в основ-
ном и осуществлялось воздействие на императора, которому он
доказывал, что большинство «заговорщиков» заявляют себя
«ненавистниками классического образования в школах, так как
классицизм готовит только тупых консерваторов — врагов анар-
хических начал» 163.
Сам министр также влиял на царя «со стороны, так ска-
зать, полицейской», не упуская случая повторять, что «реализм
есть радикализм в сквернейшем смысле» и что, «требуя так
называемого реального образования, наши агитаторы ревнуют
единственно к поддержанию в учебных заведениях всяких рево-
люционных бредней»164 165.
Позиция председателя Государственного совета поначалу
внушала сторонникам реформы опасения. Он выразил гр. Тол-
стому мнение, что «слишком уж довольно у нас классических
гимназий — невозможно заводить новые в ущерб реальному
образованию»105. Однако вскоре вел. кн. Константин Николаевич
уже прочно числился в активе клики Каткова — гр. Толсто-
159 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 16 мая 1869 г.— Там же, № 3,
л. 494 об.
180 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 18 марта 1870.— Там же, к. 26,
№ 4, л. 32.
101 Там же, л. 33.
102 Переписка с гр. П. А. Шуваловым — свидетельство того, что шеф Корпуса
жандармов принимал самое непосредственное участие в подготовке ре-
формы (см. письмо гр. П. А. Шувалова М. Н. Каткову, 14 мая 1870 г.—
Там же, кн. 19, л. 27).
103 Письмо Б. М. Маркевича М. П. Каткову, 5 февр. 1870 г.— Там же, к. 26,
№ 4, л. 17.
104 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 14 дек. 1870 г.—Там же, л. 93.
165 Письмо Б. М. Маркевича М. II. Каткову, 18 марта 1870 г.—Там же, л. 32.
157
го. «Ваше высочество оценили по справедливости значение
предпринятой реформы учебного дела в нашем Отечестве,—
напомнил ему Катков, назвав ее в одну из бесед по этому пред-
мету «наиболее существенной из реформ, ознаменовавших ны-
нешнее царствование» 1С6.
Наследник престола, по заверениям К- П. Победоносцева, в
период подготовки реформы находился «весь на стороне мини-
стра», т. е. Толстого. По-видимому, из лиц царствующей фами-
лии одна вел. кн. Елена Павловна не принадлежала к сторон-
никам классического образования 167.
Поддержка царствующего дома Романо-вых превращала ма-
лочисленное меньшинство в силу, вселяла уверенность в ряды
противников реформы, влияла на всех колеблющихся. Собирая
и сплачивая всех тех, кто мог помочь «протолкнуть» и «подтолк-
нуть» реформу, Катков не ослаблял своей публицистической
деятельности. Министр непрерывно просил «усилить агитацию»,
требовал статей, способных нейтрализовать выступления либе-
ральной печати 167а (особенно главных очагов протеста против
классицизма — «Санкт-Петербургских ведомостей», «Голоса» и
«Вестника Европы»). Выступая против классической системы,
либеральная и демократическая журналистика обратила вни-
мание на то, что, отрицая западные образцы в общественной
жизни, издания Каткова навязывали их в деле образования,
выставляя примером прусскую учебную систему. И либеральные
«Русские ведомости», и демократические «Отечественные
записки» доказывали, что на Западе классицизм уже отживает
свой век, уступая школам общеобразовательным и реальным.
Напоминали и о том, что сам по себе классицизм еще не спаса-
ет от материализма, так как именно классическое образование,
как -правило, имели деятели французской революции XVIII в.168
Повторяя, а не развивая свои доводы начала 60-х годов
XIX в., Катков придавал выступлениям в защиту учебной ре-
формы все более обличительный характер. Отношение к клас-
сицизму стало своеобразным критерием политической благона-
дежности. В окружении «Московских ведомостей» агитация
против классицизма, «гнёзда которой следует искать по разным
здешним редакциям у Коршей, как у Некрасова и Стасюлеви-
ча», рассматривалась как «следствие все той же революционной
идеи, в которой весь этот дикий люд видит некую святую овя-
166 Письмо М. Н. Каткова вел. кн. [Константину Николаевичу] (1871 г., не ра-
нее 15 мая).— Там же, кн. 45, л. 299; Ср. кн. 46, л. 132.
107 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 18 марта 1870 г.—Там же, к. 26,
№ 4, л. 32.
167а Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 19 апр. 1871 г.— Там же, к. 27,
№ 1, л. 36; Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 1 июня 1871 г.— Там
же, л. 71.
168 См. полемику изданий Каткова с «Вестником Европы» и «Санкт-Петербург-
скими ведомостями» (Современная летопись, 1871, № 18—19; Московские
ведомости, 1871, 30 апр., № 91).
158
тыню: в его понятиях реальные науки тесно связаны с отрица-
тельными политическими убеждениями и должны готовить та-
ковые» i69. Неприятие классицизма его приверженцы объясняли
ненавистью «нивелирующего демократизма», которому «в наш
век массопоклонства трудно мириться с невозможностью вооб-
ражать себе классические массы» 17°.
Однако в «долгой и мучительной борьбе» за учебную рефор-
му одних разъяснений в печати, по словам Каткова, было недо-
статочно. Он вспоминал, как «вступал в переговоры с влиятель-
ными лицами и обращался к самому государю, чтобы удержи-
вать министра на правом пути и не допускать его до вредных
компромиссов» 171.
В группировке Каткова — гр. Толстого шли непрерывные
поиски лучшей тактической линии продвижения реформы. До-
казывая Александру II, что в Государственном совете «едва ли
найдется пять человек, способных на обсуждение вопроса пе-
дагогического свойства»172, гр. Толстой добился предваритель-
ного рассмотрения вопроса о реформе в Особом присутствии
Государственного совета. С целью «сломить упорство Строгано-
ва»— председателя Особого присутствия — гр. Толстой назна-
чил его во главе Комиссии по пересмотру гимназического уста-
ва. В то же время шла и идейная обработка влиятельного гра-
фа: ему предназначалась специальная записка Каткова по
учебному делу; «подействовала» на него и статья «Современной
летописи» о гр. Уварове 17Э.
Состав Комиссии (из проверенных гр. Толстым чиновников)
был ручательством беспрепятственного решения в ней текущих
вопросов, а введение в комиссию Валуева и председательство
гр. Строганова должно было обеспечить их голоса в Государ-
ственном совете. Последовательно «обработанный» Строганов
«молодецки порешил дело». Напрасно Д. А. Милютин с «тетра-
дищами в руках» порывался доказывать вред и необоснован-
ность исключительно классического образования, напрасно
сетовал, что в таком важном деле не спросили университеты.
Граф Строганов не дал ему слова, как не дал высказаться и
другим противникам реформы 174.
169 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 20 марта 1869 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 30, л. 124. За выступления против министра просвещения «Санкт-Пе-
тербургские ведомости» В. Ф. Корша были до истечения срока аренды пе-
реданы Министерству просвещения.
170 Записка П. А. Валуева о понятиях «реального» и «классического» обра-
зования— ЦГИА СССР, ф. 908, on. 1, д. 325, л. 6.
171 Вождь реакции 60—80-х годов.— Былое, 1917, окт. № 4, с. 23. Письмо
М. Н. Каткова Александру III (1882 г., не позднее мая). Здесь оно оши-
бочно датировано 1884 годом.
172 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 11 апр. 1870 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 26, № 4, л. 40.
173 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 5 фев. 1870 г.— Там же, л. 17.
174 Письмо Б. М. Маркевича П. М. Леонтьеву, 24 апр. 1871 г.— Там же, к. 27,
№ 1, л. 37.
159
Надо ли говорить, что в дни решающих заседаний в мае
1871 г. перед обсуждением вопроса в Государственном совете
«большой хозяин» — Катков находился в Петербурге, под рукой
у министра на случай непредвиденного тактического хода про-
тивников реформы. Как и рассчитывал Катков, «вопрос был
решен не мнением случайного большинства, а твердым убежде-
нием державного хозяина»175— император присоединился к
меньшинству.
Называя общественное мнение «случайным говором дня»,
Катков хорошо понимал устойчивость отрицательного отноше-
ния общества к классицизму, усматривая гарантию упрочения
учебной реформы единственно в поддержке самодержавной
власти: «Только участие августейших представителей реформы
может предохранить ее от пагубных недоразумений при даль-
нейшем законодательстве,— взывал он.— Такое покровитель-
ство необходимо для псе н впоследствии»176.
Подготовка учебной реформы с особой отчетливостью рас-
крывает приемы борьбы, характерные для идеолога самодержа-
вия. При всем понимании им важности идейного обоснования
реформы, при всей остроте полемики с враждебными ей тече-
ниями Катков основную ставку делал не на правоту своих
взглядов (в которую, казалось, верил фанатически), а именно
на эту выходящую за пределы идейной борьбы деятельность.
Добиться поддержки власти, т. е. материального перевеса, и,
действуя ее авторитетом, подавить инакомыслие — вот как он
представлял себе победу, и именно такие победы суждено ему
было одерживать в идейной борьбе.
Пожалуй, ни одна реформа не знала такой острой, непре-
рывной борьбы, как эта, учебная,— главное дело Каткова.
Впрочем, некоторый перерыв все же случился вследствие запре-
щения правительства обсуждать в печати реформу 1871 г.,
которого добился гр. Толстой. Тем сильнее был долго сдержи-
ваемый взрыв недовольства против нее в период общественного
подъема. Тогда, в представлении Каткова, голоса против клас-
сицизма слились в один мощный гул —«от официозной фистулы
до basso profundo подполья» 177.
Классическое образование явно не отвечало потребностям
страны в квалифицированных кадрах для развивающейся про-
мышленности, науки, техники. Десятилетие реформы оказалось
достаточным сроком, чтобы усомниться и в ее способности
уберечь молодое поколение от революционных веяний. Хотя
Катков настаивал, что «контингент революции набран из той
175 Письмо М. Н. Каткова вел. кн. [Константину Николаевичу], (1871 г., нс
ранее 15 мая).
170 Там же.
177 Московские ведомости, 1879, 1 июня, № 136. Basso proftinclo (нт.)—глу-
бокий бас.
160
позорной школы, от которой мы спасены учебной реформой»178,
заявляя, что «воспитанники классической школы — люди буду-
щего», не соглашались с ним не только либералы. М. П. Пого-
дин жаловался К. Н. Леонтьеву, что молодые люди, утомляясь
бесплодным изучением древних языков («русский ум — не
немецкий»), «бросают и идут в нигилисты», что «мера эта,
направленная противу нигилизма, к несчастию, способствует
ему». И Леонтьев, не уступавший в реакционности Каткову,
соглашался с ним 179.
Отношение к учебной реформе общества не менее, чем ее
подготовка и проведение, не оставляет сомнений относительно
ее характера, который сам Катков (а также его зарубежный
биограф Мартин Катц) называет органическим. Катц выдвигает
эту реформу как антитезу репрессивным мерам, понимая под
последними, ио-видимому, прямое полицейское насилие 18°.
Стремясь показать, что не репрессии были для Каткова глав-
ными в его борьбе с «нигилизмом», Катц подробно останавли-
вается на учебной реформе. Соглашаясь с тем, что общество
было настроено против нее, Катц видит реалистический элемент
в идеях Каткова, в понимании им опасности «переизбытка моло-
дежи с университетским образованием», а также наличия «полу-
образованных слоев»181. Признавая, что классическая система
«не удовлетворяла потребности общества в индустриализации,
квалифицированной рабочей силе»i82, Катц считает, что она
была «призвана гуманизировать умы тех, кто держал в руках
судьбы России как европейской державы»183. (Хочется спросить
зарубежного исследователя, чем же он объясняет гонения Кат-
кова на русскую литературу, известную всему миру своим гума-
низмом и представлявшую несравненно более богатый материал
для «очеловечивания умов», чем древние языки?)
Учебная реформа так и не вошла «органически» в русскую
жизнь — она все время возбуждала протест, то глухой, то более
явный. Но эта, по словам Каткова «из всех последовавших за
отменой крепостного права реформ»—«самая безукоризненная,
самая благонадежная»184, была единственной, на которую само-
державие никогда не покушалось. Даже увольняя (к ликованию
либералов) гр. Толстого, М. Т. Лорис-Меликов тут же объявил
178 Там же.
179 Леонтьев К. Моя литературная судьба.— В кн.: Литературное наследство,
т. 22-24. М., 1935, с. 442.
180 Katz М. Mikhail N. Katkov. A Political Biographie. The Hague — Paris,
1966, p. 142.
181 Katz M. Op. cit., p. 155.
182 Ibid., p. 154.
183 Ibid., p. 157.
184 Письмо M. H. Каткова Александру III (1882 г., не позднее мая), с. 23.
6 в. А. Твардовская
161
«незыблемыми» коренные основы классической учебной систе-
мы185. Система эта, столь многим обязанная Каткову, сконча-
лась лишь вместе с самодержавием.
*
Развитие внутренних социальных противоречий в стране,
перевооружение и рост европейских вооруженных сил остро
ставили вопрос об укреплении главного орудия самодержа-
вия — армии. Необходимость военных преобразований ясная,
казалось бы, со времен Крымской войны, по-разному была
встречена в «верхах». Приверженность абсолютизма к старой
феодальной армии нашла выражение в противодействии рефор-
мам военного министра Д. А. Милютина. В числе лиц, оказывав-
ших это противодействие, были и члены императорской фами-
лии, и наследник престола, шеф Корпуса жандармов гр. Шува-
лов, фельдмаршал кн. А. И. Барятинский. Сам Александр II,
хотя и понимал необходимость преобразований, «в глубине души
являлся сторонником старых армейских порядков и расставался
с ними с большим сожалением» 18в.
«Русский вестник» на рубеже 50—60-х годов XIX в. дал ряд
критических выступлений о николаевской военной системе, тем
самым поставив проблему ее преобразования. Однако на про-
тяжении 60-х годов издания Каткова в основном шли следом за
Военным министерством, не только не предваряя в публицистике
его преобразований, но в ряде случаев отставая от введения их
в жизнь способным и знающим дело министром. Вопросы, кото-
рые ставила газета Каткова о необходимости стрелкового и
артиллерийского перевооружения армии, новой строевой под-
готовки, правильной стратегической сети железных дорог, реша-
лись уже практикой Военного министерства. Указания передо-
виц Каткова на необходимость повышения достоинства солдата,
развития в нем чувства чести как важнейших условий боевой
доблести уже имелись в виду при первых же шагах деятель-
ности военного министра, стремившегося облегчить солдатскую
службу, поощрить гуманное обращение офицеров с солдатами.
Наиболее значительным выступлением изданий Каткова в
60-х годах по военным преобразованиям была серия статей
Р. А. Фадеева в «Русском вестнике» (1867 г.) под общим назва-
нием «Вооруженные силы России». Журнал в основном высту-
пил в поддержку преобразований, проводимых Военным мини-
стерством: положительно оценивалась новая военно-окружная
система, реформа военного управления, децентрализация Воен-
185 Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства на-
родного просвещения. 1802—1902. СПб., 1902, с. 485.
180 Зайончковский П. А. Военные реформы 1860—1870-х годов в России. М.,
1952, с. 126.
162
ного министерства, заменившие «безличную и механическую
работу бюрократии действительным надзором управления за
нуждами и местными условиями»187. Журнал высказывался и
за реформу военно-учебных заведений, «выпускающих теперь
образованных офицеров вместо прежних кадет-ординарцев»188.
Одобрялась и принятая система организации войск с факти-
чески 8-летпим сроком службы. Все эти преобразования в
целом приравнивались по своему значению к «19 февраля русской
армии». Фадеев делал вывод, что новое Положение по органи-
зации войск «сравняло Россию с Европой в относительном
военном могуществе, возвратило ей в европейском равновесии
место, подобающее государству с 80 миллионами населения»189.
Оценивая эти статьи как поддержку военных преобразований
и обращая внимание, что книга Фадеева (1868 г.) относилась к
тем же преобразованиям уже отрицательно 10°, исследователь
военных реформ П. А. Зайончковский считает, что «при-
чиной этой эволюции» Фадеева было сближение его с
кн. А. И. Барятинским, превращение автора книги в послушное
орудие фельдмаршала — основного противника преобразований
армии191. Однако сближение это произошло задолго до выступ-
ления Фадеева в «Русском вестнике». Еще летом 1864 г. Фадеев
обращался к Каткову от имени кн. А. И. Барятинского, при
котором служил, сообщая, что наместник на Кавказе «выбрал
„Московские ведомости” для напечатания полуофициальных по
своему характеру писем о последних событиях Кавказской
войны». Он полагал, что, вероятно, и впредь полуофициальные
статьи от главного кавказского начальства будут отсылаться
исключительно в «Московские ведомости»192. Таковыми и были
тифлисские письма Р. А. Фадеева, печатавшиеся в газете Кат-
кова в 1864—1865 гг. (в 1865 г. они вышли отдельным изда-
нием 193)- Кавказская армия выдавалась за образец боевой
воспитательной подготовки. Однако взгляды на предстоящие
военные преобразования, выраженные здесь, не отличались еще
определенностью.
Статьи «Русского вестника» содержали не только хвалу
Военному министерству, но и свои предложения по части преоб-
разований. И опи-то оказались настолько близки Каткову, что он
187 Фадеев Р. А. Вооруженные силы России.— Русский вестник, 1867, № 2,
с. 754.
188 Там же.
189 Там же, с. 757—758.
190 Фадеев Р. А. Вооруженные силы России. М., 1868 (издано в типографии
М. Н. Каткова).
191 Зайончковский П. А. Военные реформы 1860—1870-х годов в России,
с. 128—129.
192 Письмо Р. А. Фадеева М. И. Каткову, 1 авг. 1864 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 24, л. 66—67.
193 Фадеев Р. А. Письма с Кавказа редактору «Московских ведомостей». СПб.,
1865.
163
6*
специально развивал и защищал их в передовицах 1867 г. Особо
сосредоточился Катков на идее ополчения. Одобряя в преобра-
зованиях Военного министерства ориентацию на подвижной
характер состава армии, Катков считал, что в них не отведено
должного места «подспорью армии»—ополчению. Именно эта
мысль о введении ополчения в состав армии вызвала возраже-
ния военных специалистов в «Русском инвалиде», доказывав-
ших, что Фадеев «приносит армию в жертву ополчению». Катков
считал эти возражения «слишком общего свойства», продолжал
настаивать на неисчислимых выгодах ополчения, которое, с его
точки зрения, позволило бы в мирное время распустить все
внутренние войска, кроме полковых депо. По его расчетам, эти
«земские войска» будут защищать рубежи внутренние, в то
время как основные силы будут заняты на главном театре воен-
ных действий. Он признавал убедительным проект Фадеева, по
которому в течение трех лет (по три недели в году) обучение
крестьянских парней должно было превратить их если не в
совершенных солдат, то в людей, привыкших к гуртовой
жизни194. Катков рассуждал, что там, где «правительство дове-
ряет нации, оно может содержать в мирное время относительно
менее войска, а в военное время выводить против внешнего
врага все вооруженные, по крайней мере регулярные, силы,
которыми оно располагает». Там, где «правительство не считает
себя прочным и где есть политические или иные причины броже-
ния, в военное время еще более, чем в мирное время, нужно
войско для охранения внутреннего порядка», что в России «нет
ни революционных противуобщественных элементов», «нет ни
династического вопроса», как во Франции, нет взаимно раз-
драженных народов, как в Австрии, ожесточенной борьбы поли-
тических партий, как в Испании. Катков был убежден, что все
это представляет собой лучшие условия для подкрепления
армии «земской силой»195. Это была попытка «охранителей»
найти решение остро стоявшей задачи увеличения численности
армии. Сознавая необходимость массовой армии и не ставя
вопрос о всеобщей воинской повинности (который не был
поставлен еще и военным министром), Катков видел определен-
ный выход в ополчении.
Военный министр Д. А. Милютин, стремившийся макси-
мально уменьшить численность войска в мирное время и обес-
печить его развертывание в дни войны, резервы армии представ-
лял себе как кадровые, регулярные, хорошо обученные части.
Он предостерегал против переоценки ополчения, считая, что оно
ни в коем случае не может быть равноценно регулярному
войску. Ополчение он рассматривал как важную подкрепляю-
194 Московские ведомости, 1867, 31 марта, № 72.
195 Там же.
164
щую, но не несущую основной нагрузки силу. Как резерв армии
оно должно было служить для операций в ее тылу 19е.
Рост внутренних противоречий в стране на рубеже 60—70-х
годов, несомненно, способствовал охлаждению Каткова к идее
ополчения, какой опа была выдвинута «Русским вестником».
Однако сознание «первостепенной важности военного
вопроса в век телеграфов и железных дорог», понимание необхо-
димости для царизма массовой армии неизменно ставили идео-
лога самодержавия перед признанием всесословной воинской
повинности. До того как в «верхах» этот вопрос возбудил
П. А. Валуев (в записке «Мысли невоенного о наших военных
силах», написанной под влиянием событий франко-прусской
войны197), Катков еще ранее (в 1868 г.) от лица правящего
лагеря в общей форме поднял его в печати. Первая постановка
вопроса о замене рекрутского набора всесословной воинской по-
винностью была связана с мыслью о необходимости поднять
нравственный и умственный уровень войска, не раз звучавшей в
выступлениях Д. А. Милютина. Катков доказывал, что армия,
набирающаяся из низших податных сословий, при воинской
повинности, исключительно на них возложенной, не сможет под-
нять этот уровень, т. е. стать по-настоящему современной 198.
Такая позиция в момент, когда группировка кн. Барятин-
ского, за которой стоял могущественный гр. П. А. Шувалов, как
раз перешла в наступление на военные преобразования, грозила
серьезными осложнениями. Газета «Весть» с восторгом писала
о книге Фадеева, которую критиковали «Русский инвалид» и
«Биржевые ведомости». Особенной поддержки «Вести» Фадеев
удостоился за то, что «находит настоящую систему нашу воен-
ную, так мало достигающей цели, что признает необходимым
совершенно заменить ее новой»199. А для Каткова тогда похвала
«Вести» являлась симптомом враждебности общегосударствен-
ной пользе. В то же время с этой влиятельной группировкой у
него оставалось много общего, в частности образец перестройки
армии. Как и Фадеев, Катков видел его в прусской военной
системе с ее территориальным принципом комплектования войск
и мобильным составом регулярной армии.
Борьба вокруг военных преобразований еще более обостри-
лась после опубликования «высочайшего» повеления о необхо-
димости перехода к системе, основанной на привлечении к воен-
ной службе всего населения 20°.
Катков вроде бы понимал необходимость перехода к все-
общей воинской повинности, к созданию массовой армии и
106 Зайончковский П. А. Военные реформы 1860—1870-х годов в России, с. 53—
54.
107 Там же.
198 Московские ведомости, 1868, 7 марта, № 50.
199 Весть. 1868, 30 окт., № 121.
200 Правительственный вестник, 1870, 5 ноября, К? 273.
165
поэтому не мог не поддержать готовящиеся преобразования,
считая, что общеобязательная служба выработает в нации
необходимый ей «хороший боевой материал»201.
Провозгласив пожелание, чтобы реформа была тщательно и
всесторонне подготовлена, выразив сочувствие общим ее нача-
лам, «состоявшим в распространении воинской повинности на
все сословия» 202, издания Каткова не спешили вступить в
борьбу, которая все серьезнее разворачивалась вокруг готовя-
щихся преобразований. Из немногочисленных статей Каткова
на военную тему в 1871 —1872 гг. большинство посвящено част-
ным вопросам. Обсуждению коренных принципов реформы
уделялось значительно меньше места, и они, при всем сознании
необходимости реформы, внушали Каткову определенные со-
мнения.
Эти сомнения были высказаны им в тех же передовицах, где
он приветствовал подготовку введения всесословной воинской
повинности. Вред реформы в политическом отношении ее про-
тивники видели в том, что она будет возвращать в деревни
«порченых мужиков», т. е. грамотных и полуграмотных людей,
которые уже успели отвыкнуть от земледельческого труда,
тяготятся им, стремятся в города, чем «увеличивают собою
бездомный городской пролетариат» 203. Именно опасения такого
рода заставляли и Каткова ставить вопрос о более коротких
сроках службы. «Значительная часть бессрочно и временно
отпускных отбивается от своих нормальных занятий, от земли,
от земледельческого труда, который есть основной во всяком
государстве,— с тревогой писал он.— Они снуют в больших
городах, приискивая себе заработка, они отстают от военного
дела и от дела им привычного, они не несут податей за 7—8 лет
своего отпуска...» 204 В то же время издания Каткова солидари-
зировались с газетой «Русский мир», публицисты которой —
В. В. Комаров, Р. А. Фадеев, М. Г. Черняев (последний был
редактором-издателем этой газеты) — специализировались на
нападках на военные преобразования. Когда «Русский мир»
(№ 68—70, 1871 г.) получил цензурное предостережение,
«Московские ведомости» встали на его защиту. Катков доказы-
вал, что недовольство газеты Военным ведомством никак не
могло повредить дисциплине в армии, как и критика преобразо-
ваний в ней.
Гораздо опаснее, по мнению Каткова, было проникающее в
печать недовольство учебным ведомством и учебной реформой,
сеющее страсти среди учащихся, а оно-то как раз и является
201 Московские ведомости, 1871, 30 янв., № 24; см. также № 1, 28, 103, 126.
202 Там же, 5 февр., № 28.
203 Записка сенатора М. П. Веселовского. Цит. по: Зайончковский П. А. Воен-
ные реформы 1860—1870-х годов в России, с. 333; см. также . записку
Р. А. Фадеева (там же, с. 290).
204 Московские ведомости, 1871, 5 февр., № 28.
166
«Подкопом йод самые основы государственной политики» 2о\
В то же время Катков уклонялся от разбора сути критических
замечаний «Русского мира» в адрес военного министерства.
Отказываясь признать их вред, он ни словом не обмолвился,
права ли газета в этих нападках.
Военное министерство задевалось газетой Каткова по мело-
чам, но не по основной линии подготовки самой реформы.
Из полемики с «Голосом» по поводу военного бюджета можно
было сделать вывод (который открыто Катковым не делался)
о его отрицательном отношении к военно-окружной системе.
«Московские ведомости» доказывали, что военно-окружная
система вместо сбережений, которые она сулила, повела к непо-
мерным расходам на местную администрацию. Симптоматичным
было брошенное редактором как бы вскользь замечание, что
только обозревая Государственную роспись, «Московские ведо-
мости» принуждены были «коснуться Военного министерства,
о котором за все последнее время, по нашим соображениям,
предпочитали молчать» 205 206. Невозможно представить себе, чтобы
издания Каткова предоставили свои страницы противникам
учебной реформы, а вот статьи против военной реформы, под-
держивая ее, они печатали. Помещая анонимную заметку
«лица, занимающего высокий пост в военной иерархии», «Жела-
тельно ли в настоящее время сокращение службы в армии?»,
направленную против самих принципов готовящейся реформы,
Катков тут же дал свой перечень преимуществ всеобщей воин-
ской повинности, в которых он не сомневался. С необычным для
него спокойствием он информировал читателей о «многочислен-
ных заявлениях» против реформы, выражая столь же спокойно
надежду, что «эти негласные рассуждения не остановят ход
реформы» 207.
Эта не свойственная Каткову видимость объективности была
ни чем иным, как попыткой сохранить определенный ней-
тралитет в борьбе вокруг реформы. Понимая ее неизбежность,
он разделял в то же время многие опасения ее противников, и
это мешало ему занять четкую позицию. Играли роль и тактиче-
ские соображения: военный министр был одним из главных про-
тивников учебной реформы, в то время как гр. П. А. Шувалов —
один из лидеров сопротивления военным преобразованиям —
был союзником Каткова в ее подготовке 208.
Посредник в отношениях Каткова с , гр. Шуваловым,
Б. М. Маркевич, со слов шефа Корпуса жандармов постоянно
205 Московские ведомости, 1871, 16 ноября, № 250.
208 Там же, 1873, 13 марта, № 62.
207 Там же, 1871, 12 июня, № 126.
208 Судя по сообщениям Маркевича, гр. Шувалов намекал на возможную от-
ставку военного министра Д. А. Милютина (См. письмо Б. М. Маркевича
М. Н. Каткову, 21 марта 1873 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 27, № 3, л. 24).
167
предрекал провал планам Милютина п победу кн. Барятин-
скому. По-видимому, здесь сказалась не столько убежденность
гр. Шувалова в таком исходе дел, сколько его желание вселить
в Каткова уверенность в шаткости позиции министра и тем
самым побудить к более тесному сотрудничеству с группиров-
кой кн. Барятинского. Активность Каткова казалась гр. Шува-
лову явно недостаточной. В разгар секретных совещаний в
«верхах» по военным вопросам Маркевич, после очередного
свидания с шефом Корпуса жандармов, сообщил Каткову его
волеизъявление: «Шувалову весьма желательно, чтобы вообще
Московские] ведомости] приняли более живое участие в горя-
чем ныне вопросе быть или не быть милютинской военной
системе» 209.
К этому времени, когда Комиссия о воинской повинности
закончила свою работу и представила проект Устава о воинской
повинности, у самого Каткова вполне назрело такое желание
«более живого участия» в борьбе вокруг реформы, вызванное
теми льготами, которые предусматривал проект Устава для
военной службы лицам с высшим и средним образованием.
Катков увидел здесь стимул к образованию для всех слоев
населения, а следовательно, опасность подрыва основ учебной
реформы с ее ставкой па монополию дворянства на образова-
ние. Не меньшей опасностью казалась ему и демократизация
офицерского состава, которую он связывал с этими льготами.
Он доказывал необходимость и при всеобщей воинской повин-
ности сохранить дворянский характер офицерского корпуса —
«души армии», выставляя и здесь за образец прусскую армию с
ее чрезвычайно высокими требованиями к офицерам в смысле
социального состава и образования210 211. В 1875 г. газета Каткова
систематически печатала рассказы Гаклеидера из прусского
военного быта, рассматривая их как одно из подтверждений
правильности дифференцированного подхода к призванным в
армию. «Приведение всех к одному знаменателю,— комментиро-
вал эти публикации Катков,— было бы в данном случае про-
тивно Уставу о воинской повинности, которым призваны к ее
отбыванию все сословия... Неравенство заключается в самой
сущности вещей, в самом положении, которое создано зако-
ном» 2И.
С обычным громоподобием доказывал Катков, что пред-
ложенные министром льготы по образованию понижают уровень
состава корпуса офицеров «чуть не до народной школы», в то
время как для низших чинов чересчур повышают требования к
209 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 15 марта 1873 г.—ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 26, № 3, л. 19.
210 Московские ведомости, 1873, 25 апр., № 100.
211 Там же, 1875, 7 июня, № 144. «Русский вестник» печатал в 1875 г. роман
Ф. Гаклендера «Военная жизнь в Пруссии». См. также: Зиновьев М. А.
Прусский корпус офицеров.— Русский вестник, 1873, № 5.
168
образованию212. Сам он считал возможным допустить две
льготы: для грамотных, поступающих в армию по жребию, и для
вольноопределяющихся из молодых людей, окончивших курс по
программе гимназий или реальных училищ213. Естественно,
такие льготы не побуждали к окончанию не только высших, но
и средних учебных заведений. В то же время Катков обвинял
своих противников в «подрыве основ», доказывая, что ими
движет не забота о судьбах образования: «Нет, эти господа
вовсе не опасаются опустения университетских аудиторий и сами
очень хорошо понимают неосновательность такого опасения...
Они одушевлены иною целью. Они ратуют не за университеты,
напротив, они надеются, что распределение военной льготы по
предложениям проекта разрушит университетскую систему обра-
зования, основанную на гимназиях, и подорвет только что
состоявшуюся учебную реформу, которая им не нравится»214.
В Особом присутствии Государственного совета подобная
точка зрения, проводимая министром народного просвещения
гр. Толстым, потерпела поражение. В подготовке к решитель-
ному обсуждению в Государственном совете проекта Устава о
воинской повинности Катков играл более активную роль и уже
не только как публицист. Вызванный гр. Шуваловым в Петер-
бург, он принял участие в предварительном собрании, созванном
шефом Корпуса жандармов215. Выступая в Государственном
совете, Милютин прямо связал точку зрения министра просвеще-
ния с «влиянием редакции ,,Московских ведомостей", под-
держивающей горячую агитацию в пользу классических гимна-
зий и исключительного права одного привилегированного сосло-
вия на высшее образование»216. На заседании общего собрания
Государственного совета восторжествовала точка зрения воен-
ного министра.
Полемизируя с «Русским инвалидом» по поводу нового
Устава, Катков высказал опасение: как бы образование не стало
«средством откупаться от обязанности, которая в Уставе имену-
ется ,,священной"». Со свойственной ему демагогией Катков
рассуждал о том, что хотя выкуп и замена «охотниками» отме-
нены, для высших классов открылись другие ворота — льготы
по образованию217.
212 Московские ведомости, 1873, 25 апр., № 100.
213 Там же, 1 мая, № 106.
214 Там же. Сообщая (со слов гр. Шувалова), что «государь с одобрением
прочел статью „Московских ведомостей*' о воинской повинности», Марке-
вич имел в виду, по-видимому, именно эту статью (Письмо Б. М. Марке-
вича М. Н. Каткову, 8 мая, 1873 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 27. № 3, л. 44).
2,5 Письмо Д. А. Толстого М. Н. Каткову 25 ноября 1873 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
к. 11, № 17, л. 12. Копия — кп. 19, л. 150; Дневник Д. А. Милютина, т. 1.
М., 1950, с. ПО.
218 Дневник Д. А. Милютина, т. 1, с. 96.
217 Московские ведомости, 1874, 8 янв., № 7.
169
После утверждения Устава основной упор в «военной»
публицистике «охранителей» делался на то, что установление
всесословной воинской повинности «не имеет и не должно иметь
значения принижения людей из высших образованных классов:
уравнение всех сословий в обязанности участвовать в вооружен-
ной защите престола и Отечества должно быть чуждо всяких
поползновений к демократической нивелировке общественных
классов с понижением общего их уровня»218. Так идеолог само-
державия по-своему доказывал, что при существующем
общественном устройстве сколько-нибудь последовательное
осуществление закона о всеобщей воинской повинности быть не
может.
Взгляды Каткова на военные преобразования отразили про-
тиворечие между пониманием им необходимости укрепить, обно-
вить, модернизировать одно из основных орудий самодержавия —
армию и страхом перед последствиями реформ. Двойственность
своего отношения к реформе Катков лучше всего выразил сам.
Признавая, что «военная реформа необходима России для
ограждения ее от внешних притязаний, для обеспечения за ней
политической самостоятельности, приличной великой державе»,
он объяснял, что «она нужна не сама по себе, она желательна,
так сказать, поневоле»219. Военная реформа, неизбежно выдвига-
ясь и развитием внутренних противоречий в стране и между-
народной обстановкой, вносила в русскую жизнь некоторые
начала демократизма, способствовала определенным социаль-
ным сдвигам. Поддерживая в целом реформу, понимая необхо-
димость создания массовой армии, Катков стремился нейтрали-
зовать эти ее последствия, выступая за всеобщую воинскую
повинность, но против «поползновений к демократической ниве-
лировке общественных классов», особо призывая оградить от
«демократизации» корпус офицеров, сохранив его дворянски-
кастовый характер. Противоречивость позиции Каткова в деле
проведения важнейшей из реформ по-своему отразила неспособ-
ность самодержавия сколько-нибудь последовательно решите
проблему военных преобразований.
*
Первые два пореформенные десятилетия были для идеолога
самодержавия периодом переходным. Содержание их составила
борьба за преобразование общественно-политического строя
самодержавной монархии в целях большего ее соответствия
новым социально-экономическим отношениям, утверждавшимся
в стране после крестьянской реформы 19 февраля 1861 г. Зача-
стую по-своему, иначе, чем в «верхах», понимая предстоящую
218 Московские ведомости, 1874, 25 авг., № 213.
219 Там же, 1871, 3 янв., № 2.
170
реформу и борясь за свой проект, он поддерживал ее, даже если
она не соответствовала его собственному первоначальному
замыслу, поскольку верил, что преобразования послужат делу
упорядочения самодержавного строя, усилению его господ-
ствующего класса. Эта вера исчезла на рубеже 60—70-х годов
XIX в., сменившись скептицизмом по отношению ко всем ново-
введениям пореформенного периода, ко всем переменам, про-
исшедшим при старом политическом режиме.
«Переходное время, неизбежное после великих общественных
перемен, кончается, наступает пора прочного устроения, в кото-
ром все должны найти свое место и условие правильного раз-?
вития» 220,— это обращение Каткова к правительству и обществу
было фактически призывом приостановить преобразования.
В более примитивной форме этот же призыв прозвучал в
«Гражданине» как требование «поставить точку к реформам».
«Нужна пауза, пауза для того, чтобы дать жизни сложиться»,—
восклицал кн. В. П. Мещерский в передовой под знаменатель-
ным названием «Вперед или назад?»221. «Охранители современ-
ности» давали понять, что считают «современное дело делом
окончательным» 222.
В результате дальнейшего осмысления опыта пореформен-
ных лет Катков все более убеждался, что реформы и те соци-
ально-политические сдвиги, которые они повлекли за собой, не
только не служат укреплению самодержавной монархии, но в
определенном смысле противоречат ей, подтачивают ее устои.
Учреждения, вызванные преобразованиями — земское и город-
ское самоуправление, новый суд — Катков признал чужерод-
ными телами в государственном организме империи, не просто
сосуществующими с ним, но разлагающими его, опасными для
самой его жизни. Один из признаков этой опасности Катков
видел в порождаемом этими новшествами все большем высво-
бождении части общества из-под власти официальной идео-
логии. Усиление политических противоречий, резче всего про-
явившихся в росте революционного движения, было для Каткова
главнейшим и убедительнейшим симптомом «неправильности»
развития путем преобразований. Для идеолога самодержавия
встал вопрос о необходимости пореформенного «пере-
устройства», а не «прочного устроения», отказа от новшеств,
пересмотра их, а не упрочения.
Ростки контрреформ, как показывает анализ «охранитель-
ной» публицистики, берут начало на рубеже 70—80-х годов.
Однако осознание необходимости «переустройства» еще не озна-
чало возможности открытой борьбы за него. Соотношение сил в
220 Там же, 1874, 1 сект., № 217.
221 Гражданин, 1872, 2 марта, № 10.
222 Современное обозрение.— Отечественные записки, 1869, № 12, с. 255; Сал-
тыков-Щедрин М. Е. Поли. собр. соч., т. 9, с. 499.
171
правительстве, настроение общества не создавали еще условий
для перехода реакции в наступление. В окружении Каткова
понимали, что «известные политические вопросы ввиду совре-
менного общественного бессилия» должны быть «поневоле пре-
доставлены решению лучшего времени» 223. «Никто и никогда,—
считал Р. А. Фадеев,— не посмеет представить государю о пере-
делке земских учреждений или суда, не расплатившись за это
местом» 224. Для «охранителей» эта расплата была достаточно
угрожающей, чтобы выжидать.
Критически настроенный к свершившимся преобразованиям,
но понимавший, что время открыто требовать их ликвидации
еще не пришло, Катков, как за спасательный круг, хватался за
Восточный вопрос, видя в предстоящей войне с Турцией не
только решение внешнеполитических задач, но и «средство!
отвлечения от сумасбродных идеалов», от «сумасбродных
поползновений уничтожить общество, перевернуть вверх дном
Россию, расшатать ее государственные основы» 225. Но и задолго
до русско-турецкой войны он уже отчетливо сознавал, что
«завоевания, в которых нуждается Россия, предстоят ей не вне
ее, а внутри ее пределов». Говоря о «России, возвращенной себе
самой, о России вполне русской» как цели этих внутренних
завоеваний 226, Катков имел в виду возвращение к дореформен-
ной целостности и монолитности дворянской, императорской
России. Стремление к ликвидации тех социально-политических
противоречий, которые были внесены в русскую жизнь рефор-
мами 60-х годов, легли к концу 70-х годов в основу его про-
граммы. Идеология самодержавия по-своему отражала «проти-
воречие самодержавия всему строю капиталистической России,
всем потребностям ее буржуазно-демократического разви-
тия» 227.
223 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 18 ноября 1872 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 27, № 2, л. 49.
224 Письмо Р. А. Фадеева М. Н. Каткову, 6 окт. 1868 г.— Там же, кн. 24, л. 68.
225 Московские ведомости, 1877, 9 дек., № 305.
228 Там же, 1867, 18 окт., № 228.
227 Ленин. В. И. Поли. собр. соч., т. 11, с. 118.
Глава четвертая
ИДЕОЛОГ САМОДЕРЖАВИЯ
В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИОННОЙ СИТУАЦИИ
НА РУБЕЖЕ 70-80-х ГОДОВ XIX В.
Поворот
революционного
народничества
к борьбе
за демократические
свободы
Обоснование
идеи диктатуры
как орудия борьбы
с освободительным
движением
«Охранительная»
публицистика
в период диктатуры
М. Т. Лорис-Меликова
Значение позиции
Каткова
для понимания
расстановки сил
в «верхах»
1 марта 1881 г.
и новый этап
правительственного
кризиса
Роль Каткова
в подготовке
манифеста
29 апреля 1881 г.
Новый демократический подъем в Рос-
сии, признаки которого обозначались в
самом начале 1878 г., в известной степени
был неожиданностью для Каткова.
Захваченный событиями русско-турецкой
войны 1877—1878 гг., он не был готов к
тем переменам, которые назревали в
революционном движении, в обществе и
в самом правительстве.
Этот публицист, столь потрудившийся
над созданием общенациональных идеа-
лов, твердо верил, что они способны
сплотить общество, несмотря на классо-
вую и социальную рознь, и повлиять даже
на революционеров. «Великая задача,
подъятая Россией, наглядно выразившая
объединение русского народа с его Вер-
ховной властью... все это,— по его сло-
вам,— должно было отразиться даже на
среде фантазирующих недоумков, осве-
жить се притоком чистого воздуха, отрез-
вить ее искусственное возбуждение,
отвратить от бессмысленных и пагубных
начинаний» \
Россия, которая встает со страниц его
изданий в годы русско-турецкой войны,—
страна социального мира, охваченная
единым патриотическим ‘порывом. Да и
после заключения Сан-Стефанского до-
говора в феврале 1878 г. газета Каткова
продолжала жить войной. «Быть или не
быть России великой, могучей, самостоя-
тельной державой? Быть ли ей естествен-
ной покровительницей единоплеменных и
единоверных народностей, закабаленных
Московские ведомости, 1877, 9 дек., № 305.
173
чужеземному игу? Упрочить ли свое положение в бассейне Чер-
ного моря настолько, чтобы быть спокойным за экономическую
будущность всего ее юга»? — вот вопросы, которые «Московские
ведомости» выдвигали как самые животрепещущие для стра-
ны2. Среди подобных статей и появилась в январе 1878 г. за-
метка о выстреле неизвестной женщины в петербургского гра-
доначальника Ф. Ф.’Трепова.
Поначалу даже Катков со всем его «политическим чутьем»,
которым он так гордился, не смог предугадать всю значимость
этого террористического акта, не мог связать его с процессами,
начавшимися в революционном подполье. А между тем симп-
томы нового настроения в революционной среде и в обществе
уже начали проявляться. В начале января 1878 г. в Москве
(которую редактор «Московских ведомостей» в отличие от
«гнилого», «иностранного» Петербурга считал воплощением
«извечно русского начала», оплотом благонадежности) была
распространена революционная прокламация «От московской
учащейся молодежи»3. В ней прозвучал не характерный для
бакунистских изданий 70-х годов протест против беззакония,
рассказывалось, каким гонениям подвергаются люди «за то
только, что в нашем Отечестве нельзя исповедовать свободно
своих убеждений...»4 В качестве примера и приводился случай,
когда заключенного Боголюбова (Емельянова А. С.) по рас-
поряжению Трепова наказали розгами, — факт, побудивший
Веру Засулич к покушению.
Только неподготовленностью к такой степени общественного
недовольства, какая обнаружилась в оправдательном приговоре
суда присяжных революционерке и в реакции на него печати,
объясняется бездействие Каткова до суда и растерянность после
него. Впрочем, и для самого правительства приговор был такою
же неожиданностью5. «Иногда событие точно раскрывает перед
вами бездны, которые лежали покуда закрытые или забы-
тые»,— передавал свое впечатление от дела Веры Засулич член
Государственного совета К- П. Победоносцев6 * 8.
2 Зиссерман, А. Быть или не быть? — Там же, 1878, 28 марта, № 80.
3 О печатной прокламации преступного содержания...— ЦГА г. Москвы, ф. 16
(Канцелярия Московского генерал-губернатора), Секретное отделение, оп. 68,
Д. 7.
4 От московской учащейся молодежи.— В кн.: Революционное народничество
70-х годов XIX в., т. II. М., 1965, с. 45—47.
5 Думается, справедлива точка зрения Ш. М. Левина, что правительство со-
знательно пошло на передачу дела суду присяжных, не сомневаясь в бла-
гоприятном для себя исходе, который должен был продемонстрировать изо-
лированность революционеров от общества (Левин Ш. М. Две демонстра-
ции.— Исторические записки, 1955, т. 54). Менее основательным представля-
ется суждение, по которому правительство передало дело суду присяжных,
находясь в состоянии растерянности (Негретое П. И. К спорам вокруг про-
цесса В. Засулич.— Вопросы истории, 1971, № 12).
8 Письмо К- П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 2 апр. 1878 г.— ОР ГБЛ, ф. 230
(К- П. Победоносцев), к. 4408, № 13, л. 67.
174
Катков поначалу склонен был воспринять оправдательный
приговор террористке как «poisson avril» *. Действительно, выне-
сенный 31 марта, он попал в первоапрельский номер газеты.
В передовой следующего номера, посвященной тревожному
положению дел на берегах Босфора, появилась концовка о
чрезвычайных событиях на берегах Невы: «Напрасно рассуж-
дать теперь об этом странном деле, известия так смутны и
отрывочны. Предоставим себе льготу блаженного непонимания
еще на несколько часов...»— замечал редактор7. Следующий
номер (№ 86) вышел без передовой статьи и без каких-либо
комментариев к делу Веры Засулич, которым в те дни зани-
мались все газеты. «Вся петербургская и московская печать
(кроме „Московских] вед[омостей]“ и „Гражданина0) выразила
такое сочувствие подвигу В. Засулич и оправданию ее, какого
никогда не бывало прежде в Александровке, какого никак не
ожидали русские царские слуги»,— сообщала подпольная
брошюра®. Отклики печати ставили Каткова в тупик не менее,
чем сам приговор.
Но уже 3 апреля 1878 г. в Москве произошло событие, кото-
рое вывело Каткова из несвойственного ему состояния растерян-
ности. В Москву, в пересыльную тюрьму были перевезены
15 студентов Киевского университета, высланные за волнения.
Московское студенчество, организованное «Землей и Волей»,
устроило демонстрацию. Сопровождавшие кареты с осужден-
ными демонстранты около университета были зверски избиты
обитателями торговых рядов — мясниками, зеленщиками и про-
чими лавочниками9.
Эту охотнорядскую бойню Катков с удовлетворением назвал
«ответом русского простого народа на скандал избранной публи-
ки, бывший 31 марта». Форма наступления на общественное
недовольство была найдена. «Неужели Вы думаете, что наши
народные массы будут равнодушны при демонстрациях подоб-
ного рода, как вчерашняя...— объяснял он события 3 апреля.—
Если вы хотите жить в мире с русским народом, не издевайтесь
над его верованиями, не будьте бессознательными орудиями
врагов его Отечества» 10.
Таково было могучее воздействие революционно-демократи-
ческой идеологии, наложившей печать на политическое мышле-
ние эпохи, что вне внесенных ею понятий было уже невозможно
защищать никакую политическую доктрину.. Открытая, свое-
* Poisson avril (франц.) —первоапрельская шутка.
7 Московские ведомости, 1878, 2 апр., № 85.
8 Два заседания Комитета министров.— В кн.: Революционное народничество
70-х годов XIX в., т. II, с. 59.
9 Революционеры предполагали здесь полицейскую провокацию (см.: Рево-
люционная журналистика семидесятых годов, б. м., 1960, с. 29).
10 Московские ведомости, 1878, 4 апр., № 87. Эта передовая не включена в
«Собрание передовых статей „Московских ведомостей"» (М., 1897).
175
корыстная защита интересов господствующих классов в России
пореформенного периода стала невозможной. Самодержавие,
по словам В. И. Ленина, «вело линию Каткова и Победонос-
цева», стараясь представить себя «охраняющим интересы широ-
кой массы крестьян»и. «Глубокий политический сон масс
крестьянского населения» 11 12 давал возможность представителям
самых разных направлений ссылаться на народ, так сказать,
«подтягивать» его под свое знамя.
Темнота, невежество, нищета народных масс в глазах рево-
люционеров-семидесятников были источником бунтарского духа
народа. Для Каткова именно эти черты являлись порукой вер-
ности народа престолу, источником таких ценнейших его ка-
честв, как здравый смысл, стойкость, терпение. «Не в этом ли
смирении сердца, не в этом ли отречении от своей воли заключа-
ется тайна величия нашего народа, внутренняя сила его истории
и его призвание в человечестве»13, — вопрошал идеолог само-
державия. Народовольцы, порвавшие с анархизмом, как раз в
этой забитости и темноте стали видеть главное препятствие к
пробуждению народа. В переоценке революционных возможно-
стей народа, происшедшей под влиянием «отрицательного» опы-
та революционной практики, определенную роль сыграла и
«охранительная» публицистика, способствуя своими представ-
лениями о народе осознанию иллюзорности бакунистских
взглядов.
В «охранительной» литературе революционный народ, под-
нявшийся на борьбу, всегда выступал как слепая, разнуздан-
ная толпа, руководимая дикими инстинктами. Именно так были
представлены массы во Французской революции, штурмовавшие
тюрьму и государственные учреждения, в апрельской книжке
«Русского вестника»14. Но толпа, блокировавшая Московский
университет и избивавшая студентов, по мнению редактора, вы-
ражала «здравосмысл» русского народа и защищала порядок
от «безумия интеллигенции».
Идею «ненависти к интеллигенции» народа В. И. Ленин
относил к тем «открытиям» Каткова и Победоносцева, которыми
продолжало пользоваться не только самодержавие, но и реак-
ционная буржуазная идеология15.
Это «открытие» назревало в Каткове с 60-х годов, в самом
начале которых он как редактор пытался навязать И. С. Турге-
неву (для романа «Отцы и дети», печатавшегося в «Русском
вестнике») идею противопоставления Базарову мужика — как
11 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 260.
12 Там же.
13 Московские ведомости, 1876, 29 окт., № 276.
14 Р. [Феоктистов Е. М.]. Тэн о французской революции.—Русский вестник,
1878, № 4, с. 751—754.
15 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 19, с. 175.
176
антипода «нигилизму». Тургенев с его художественным чутьем
решительно отказался согласиться с тем, что мужик должен
«стоять выше» Базарова16. Утверждение о враждебности народа
интеллигенции логически вытекало из «неоохранительной»
интерпретации «народности». Провозгласив, что народ созна-
тельно воспринимает самодержавие как необходимость и благо,
определяя протест разночинской интеллигенции против сущест-
вующего строя как отрыв ее «от национальной почвы», «роковое
несогласие ее с народом», Катков неизбежно должен был
прийти к этому «открытию». Дело В. И. Засулич, в котором
неожиданно ярко для Каткова раскрылась связь освободитель-
ного движения и демократической интеллигенции, немало
способствовало тому, что уже в самом начале общественного
подъема Катков четко сформулировал свою идею о «ненависти
к интеллигенции народа», прочно вошедшую в официальную
систему взглядов. На демократической интеллигенции, как
источнике общественного зла, сосредоточились нападки изданий
Каткова. «Наше варварство — в нашей иностранной интеллиген-
ции»,—писала его газета, утверждая неприятие интеллигенцией
«органических форм русской жизни», ее космополитизм17.
«Здорово ли общество, в котором возможны такие явления?»—
вопрошал петербургский корреспондент «Московских ведомо-
стей» по поводу суда над Засулич, оговариваясь, что имеет
в виду «не массу нашего населения, а тех, кто вкусил плодов
нашей интеллигенции». Ссылаясь на высказывания прислуги,
лавочников, швейцаров, он утверждал, что «народ» осуждает
приговор по делу Засулич как попустительство врагам
общества 16.
Нападки на передовую демократическую интеллигенцию
издания Каткова совершали на протяжении всего пореформен-
ного периода, «хронически предпринимая недостойные вылазки
против всего, что носило на себе печать новой мысли, свежей
жизни, благородных порывов, не укладывающихся в узкие рамки
пошлой житейской морали»10. В «новых людях»—«врагах поле-
вых межей, капитала и крупного землевладения»20— Катков
всегда видел антагонистическую угрожающую силу существую-
щим порядкам и яростно обличал их «пренебрежение к вековым
устоям» народной жизни. Теперь эти нападки приобрели система-
тический, целеустремленный характер, а главное, получили
10 Письмо И. С. Тургенева М. Н. Каткову, 30 окт. 1861 г.— В кн.: Турге-
нев И. С. Поли. собр. соч., Письма, т. IV. М.— Л, 1962, с. 302—303.— ОР
ГБЛ, ф. 120, кн. 21, л. 56 об.
17 Московские ведомости, 1878, 6 апр., № 89; 28 апр., № 106.
18 Корреспонденция из Петербурга.— Там же, 6 апр., № 89.
19 Ответ московской учащейся молодежи «Московским ведомостям».— В кн.:
Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, с. 62.
20 Московские ведомости, 1869, 12 дек., № 270. Передовая посвящена журна-
лу «Дело».
177
«теоретическое обоснование», исходной идеей которого явилась
пресловутая «идея ненависти к интеллигенции народа». И бел-
летристика «Русского вестника» с ее антинигилистическими
романами Б. М. Маркевича, В. Г. Авсеенко и других, столь же
бесталанных, низких, сколь злобных выучеников Каткова,
и публицистика его изданий — от передовой статьи до фелье-
тона — служили «разоблачению» вредоносности разночинской
интеллигенции, враждебности ее народным началам. «Эта-то
интеллигенция и есть наша язва, от которой мы должны во что
бы то ни стало освободиться»,— таков был лейтмотив всех этих
выступлений, боевой лозунг катковских изданий по отношению
ко всем, не разделявшим казенного миросозерцания2|.
В период общественного подъема «охранители» предприняли
новую атаку на наследие Н. Г. Чернышевского, признав роман
«Что делать?» Кораном «новых людей», «хрестоматией нового
слова». В разночинце, деятеле освободительного движения,
столь ярко проявившим себя в период революционной ситуации,
Катков сразу же увидел черты героев Чернышевского: «Куда ни
посмотришь — везде Лопуховы, Кирсановы и Веры Павловны»,—
негодовал он2Z. Брошюра невежественного реакционера
П. П. Цитовича «Что делали в романе „Что делать"?» (Одесса,
1878) — жалкая попытка дискредитации романа Чернышев-
ского—была горячо поддержана в изданиях Каткова. И в
передовицах и в фельетонах его газеты обильно цитировались ее
положения, призванные засвидетельствовать «безнравствен-
ность» «новых людей»21 22 23.
«Стыд и позор!»— эти восклицания «Голоса» по поводу
апрельских статей «Московских ведомостей» повторились во
многих газетах. Либеральная печать выражала протест как
против «самосуда дикой черни», так и против «самосуда револь-
вера». На это Катков напомнил о восторге, с каким был встре-
чен либеральной печатью оправдательный приговор террористке
и обвинял либералов в презрении к народу. В момент, когда
против «Московских ведомостей» выступили все основные либе-
ральные газеты («Голос», «Русские ведомости», «Биржевые
ведомости» и др.), обвиняя в разжигании розни между народом
и интеллигенцией, когда даже тяготевшее к Каткову «Новое
время» не решилось его поддержать, в «Правительственном
вестнике» появилось сообщение о событии 3 апреля, где в каче-
стве официального объяснения цитировались «Московские
21 Московские ведомости, 1880, 6 февр., № 36.
22 Там же, 1879, 17 июня, № 153.
23 Там же; Фельетон за подписью «Иногородний обыватель», 18 янв., № 15,
30 дек., № 331. Автор фельетона — Б. М. Маркевич, давний сотрудник Кат-
кова. В 1875 г., уличенный в злоупотреблении служебным положением в
Министерстве просвещения и крупной взятке, был вынужден удалиться в
провинцию. Возвратившись в Петербург в 1878 г., он сразу же включился
в борьбу с «гнилой интеллигенцией».
178
ведомости»: «Это ответ русского простого народа на скандал
„избранной публики", бывший 31 марта в Петербурге»24
«Неужели таким образом взгляд „Московских ведомостей"
встречает прямое одобрение?»— растерянно вопрошала либе-
ральная газета25 *. Перепечатав «выходки частной газеты против
вердикта законами установленного в империи суда» прави-
тельство гласно отделяет свои симпатии от симпатий обще-
ства 2в,— отвечала подпольная прокламация.
За поддержкой Каткова «Правительственным вестником»
последовало постановление о прекращении полемики о событиях
3 апреля27. Посыпавшиеся в редакции протесты против «Мос-
ковских ведомостей» остались ненапечатанными.
Московские студенты ни в одной из легальных газет не
смогли опубликовать ответ «Московским ведомостям», под
которым стояло 660 подписей. Редакции ссылались на запрет
печатать коллективные заявления и на вышеупомянутое рас-
поряжение. Протест студентов был напечатан лишь в подполь-
ной типографии28. Офицер русского флота, находившийся
вместе со своей лодкой «Соболь» в Шанхае, прислал протест
для опубликования в «Голосе» или «Неделе». Он был далек от
сочувствия революционерам, считая демонстрации вроде казан-
ской или московской «преступно печальными выходками несо-
зрелой, экзальтированной мелочи», называя их противозакон-
ными. «Я военный, принимал присягу — передал себя в полное,
безусловное распоряжение государя и Отечества. И в силу этого
скажу, что Вы своим одобрением рыцарей Охотного ряда
мараете меня и волей-неволей приравниваете меня к ним»29.
Не только в «охранительной», но и в современной зарубеж-
ной литературе встречается мысль о независимости Каткова, его
смелости «в разрушении единодушия, установившегося в петер-
бургской печати» по поводу дела В. Засулич30. Однако, идя
«против течения», редактор «Московских ведомостей» имел под-
держку власти, ставившую его в привилегированное положение,
позволявшее, по выражению подпольной брошюры, бороться с
24 Правительственный вестпик, 1878, 6 апр.
25 Голос, 1878, 7 апр., № 97.
20 Так писал Н. К. Михайловский в своем «Летучем листке», делая вывод, что
«общественные дела должны быть переданы в общественные руки» (Рево-
люционное народничество семидесятых годов XIX века, т. II, с. 57).
27 ЦГИА СССР, ф. 776 (Главного управления по делам печати), он. 6, д. 308
(«Дело о напечатании в газетах об уличных беспорядках» 11 апр. 1878 г.),
л. 14.
28 Ответ московской учащейся молодежи «Московским ведомостям».— В кн.:
Революционное народничество 70-х годов XIX века, т. II, с. 64.
29 Письмо Леонида А[рбузо]ва редактору «Московских ведомостей» [6 апр.
1878 г. ] —ОР ГПБ, ф. 73. (Бильбасова и Краевского), № 1315, л. 3. Оши-
бочно датировано В. А. Бильбасовым «6.VI».
30 Venturi Fr. Il populismo russo. Torino, vol. Ill, 1972, p. 241.
179
честной прессой не только словом, «издеваться над забитым, не
смеющим пискнуть обществом»31.
Но и при таких условиях «охранителям» становилось все
труднее в обстановке растущего общественного подъема.
Отголоски его запечатлелись, в частности, в письмах, поступив-
ших в редакцию «Московских ведомостей» в апрельские дни
1878 г. и выражавших «свое негодование „Московским ведо-
мостям'1 за омерзительную инсинуацию, допущенную по поводу
уличного скандала 3 апреля»32.
В ряде писем Каткова обвиняли в разжигании диких
инстинктов толпы, в прославлении анархии — во всех тех
«крайностях», за которые так ненавидели Каткова либералы.
В письме, подписанном «одним из самых мирных и благо-
надежных обывателей г. Москвы», так и говорилось: «Понимаете
ли Вы всю тяжесть ответственности, которую Вы несете, бунтуя
народ?! Вы, столь подозрительный, во всяком образованном
человеке видящий революционера, оказываетесь самым рево-
люционным из всех в данное время»33.
Единомышленники, вспоминая о заслугах Каткова в борьбе
с крамолой, призывали его и сейчас действовать столь же реши-
тельно. Событие 3 апреля—«великое, знаменательное, незабвен-
ное»— сравнивалось в их письмах со спасением царя от выстрела
Каракозова. «Этот натиск русского здравого смысла» должен
был отрезвить «все наше общество, заигрывающее с револю-
цией...»34 Апрельские статьи «Московских ведомостей» пришлись
по душе и К- П. Победоносцеву35.
Старый соратник Каткова, член совета министра народного
просвещения А. М. Гезен, сообщал Каткову «entre nous soit dit»
(между нами.— франц.— В. Т.) о том, что государь крайне
недоволен «нелепым судопроизводством», что, хотя в высших
сферах «многие против Трепова, но все-таки большинство
осуждает все ведение процесса». Рассказывал он и о радости в
«верхах» от того, что «в Москве побили нигилистов» 36.
Один из первых,— Катков уловил политический смысл дела
Веры Засулич, отчасти, возможно, и потому, что как раз нрав-
31 [Алисов П. Ф.]. Катков [Женева, 1687], с. 3.
32 Письмо М. Н. Каткову за подписью «Голос из публики», 6 апр. 1878 г.—
ОР ГБЛ, ф. 120, к. 2, № 30; см. также письма апреля 1878 г. без подписи и
анонимные — Там же, к. 10, № 59, 59А; к. 51, № 19—21, 41.
33 Там же, к. 9, № 19.
34 Письмо за подписью «Петербуржец», 6 апр. 1878 г.— Там же, № 43; См.
также: письмо из Переяславля-Залесского за подписью «Переяславский
мещанин А. Ершов», 5 апреля 1878 г.— Там же, к. 3, № 27; коллективное
письмо из Нижнего Новгорода (среди подписей — В. Веселовский, П. Кор-
вин-Круковский, А. Приклонский, П. Петровский, Платон, Антон и Алек-
сандр Демидовы и др.), 20 апр. 1878 г.— Там же, кн. 44, № 3.
35 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 3 апр. 1878 г.— Там же, ф. 230,
к. 4408, № 13, л. 69 об.
36 Письмо А. М. Гезена М. Н. Каткову, 11 апр. 1878 г.— Там же, ф. 120, кн. 20,
л. 171.
180
ственные мотивы поступка террористки остались для него
непостижимыми. В окружении Каткова воспринимали как неле-
пость то, что революционерка решила отомстить за человека,
«которого она никогда в глаза не видела»,— стрелять в Трепова,
«ни самой Засулич, и никому из ее близких ничего не сделав-
шего»37 38. Зато политический смысл дела, в либеральной и рево-
люционной печати поначалу оттесненный нравственными поня-
тиями, в катковской публицистике выступил вполне опреде-
ленно. Катков понимал, что суд над террористкой превратился
в суд над представителем власти за.
Далеко не один Победоносцев считал Трепова «мерзким
взяточником», человеком «без чести и совести», признавал, что
и в случае с Боголюбовым он «допустил беззаконие». Но для
«охранителей» «дело Трепова было делом самого правительства и
потому оно должно было отстоять Трепова во что бы то ни
стало»39. Трепова предали, сокрушался Победоносцев, «не его
лично, принцип, который с ним связан». Отмечая, что «общество
повсюду торжествует какую-то победу», Победоносцев тут же
сам отвечал: «И точно победа,— над кем? Над правительством,
вот что всего грустнее, вот что ужасно»40. Во всех этих событиях
Катков — раньше, чем сама власть — увидел для нее опасность
и попытался вывести правительство из состояния растерян-
ности, внушить ему необходимость активных действий.
*
Год, начавшийся выстрелом В. И. Засулич, стал годом
быстрого нарастания общественного подъема. На страницах
«Московских ведомостей» замелькали сообщения петербург-
ских, киевских, харьковских, одесских корреспондентов газеты
о террористических актах. Жертвами их были высшие чиновники,
имена которых часто попадались в правительственных указах,
публикуемых газетой Каткова. Так, в списке получивших повы-
шение в чине к пасхе 1878 г. встретились петербургский градо-
начальник Ф. Ф. Трепов, харьковский генерал-губернатор
кн. Д. Н. Кропоткин (он будет убит в феврале 1879 г.), будущий
шеф жандармов А. Р. Дрентельн (покушение на которого состо-
ялось в марте 1879 г.) 41. Но не учащение выстрелов, не рас-
37 Любимов Дм. По делу В. Засулич.— Московские ведомости, 1878, 5 апреля,
№ 87.
38 Одна из его внешнеполитических статей так и начиналась: «Пока шли у нас
толки о деле петербургского градоначальника Трепова, судившегося по
обвинению в наказании арестанта Боголюбова, дела в Европе подвину-
лись...» (Там же, 7 апреля, № 90).
39 Письмо К. П. Победоносцева Александру III, 8 апр. 1878 г.— В кн.: Письма
К- П. Победоносцева к Александру III, т. 1. М., 1925, с. 116.
40 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 2 апр. 1878 г.— ОР ГБЛ,
ф. 230, 1878 г., к. 4408, № 13, л. 67 об.
41 Указ от 16 апреля 1878 г.— Московские ведомости, 1878, 18 апр., № 99.
181
ши реп не революционного движения, а все более проясняю-
щийся его политический характер — причина нового отношения
к нему Каткова. До тех пор пока оно, провозглашая лозунг
крестьянской социалистической революции, не выдвигало задачу
борьбы за демократические права, за власть, Катков, несмотря
на размах «хождения в народ», по-настоящему не принимал его
всерьез. В революционерах, вступивших в политическую борьбу
е правительством, он впервые признал силу, открыто заговорив
об опасности для монархии. Опасность казалась особенно
реальной в обстановке всеобщего недовольства — сильной
волны стачечной борьбы, захлестнувшей крупные предприятия
Петербурга и Москвы, брожения в крестьянстве, выразившегося
в широко расползавшихся слухах о переделе земли, студенче-
ских «беспорядков», заметного оживления либеральной оппози-
ции. В ответ на призыв правительства к содействию общества,
пять земских собраний — Харьковское, Полтавское, Чернигов-
ское, Самарское и Тверское — заявили о необходимости пред-
ставительных форм правления42. «Вестник Европы» М. М. Ста-
сюлевича, «Голос» А. А. Краевского были полны намеков на
необходимость перемен в управлении. Однако не только легаль-
ная, но и бесцензурная либеральная печать не шла дальше
требования административных преобразований, не ставя вопроса
о каком-либо ограничении самодержавия43. Вопрос о политиче-
ском переустройстве в России, о гражданских правах как
насущной задаче ставили демократические журналы «Отечест-
венные записки», «Слово», «Дело», пропагандируя его всеми
доступными легальной публицистике средствами. Политическая
реформа не мыслилась здесь без аграрных преобразований.
В то время как неизбежность каких-то уступок стала осозна-
ваться и некоторыми представителями «верхов», Катков про-
водил идею бескомпромиссной борьбы с «крамолой» и действо-
вал тем решительнее, чем больше опасений внушало ему
настроение правительства.
В своих раздумьях о корнях нигилизма идеолог самодержа-
вия никогда не обращался к социально-экономическим условиям
жизни народа, не имевшим в его глазах никакого отношения к
росту революционного движения. Среди причин, выдвигаемых
им для объяснения «крамолы», были испорченность интеллиген-
ции, потворство нигилизму со стороны общества, слабость
42 Пирумова Н, М. Земское либеральное движение. М., 1977, с. 128.
43 В анонимной брошюре «Политические призраки. Верховная власть и ад-
министративный произвол. Один из русских современных вопросов» (Berlin,
1878) Кавелин доказывал призрачность, иллюзорность стремлений к консти-
туции в стране, где «неограниченность власти русских государей» прини-
мается как «неоспоримый факт», исторически сложившаяся закономерность.
Здесь нужны лишь «коренные административные», но не политические ре-
формы. Конституция же, послужив разобщению народа и самодержавия,
только подготовит в стране революцию (Кавелин К. Д. Собр. соч., т. II.
СПб., 1878, с. 986 и след.).
182
власти — этой последней придавалось особое значение. В коле-
баниях власти, в отсутствии единой, твердой линии в «вер-
хах», таящей не меньшую опасность, чем само революционное
движение, Катков видел первопричину сложившегося поло-
жения.
К 1879 г. в правительстве усилилась группировка либераль-
ной бюрократии. Главой ее считался вел. кн. Константин Нико-
лаевич, а наиболее влиятельными фигурами: военный министр
Д. А. Милютин, бывший министр просвещения А. В. Головнин,
сенатор В. А. Арцимович, видный чиновник, будущий министр
финансов А. А. Абаза. Сам Катков причислял к этой группи-
ровке лиц далеко не либеральных, но, с его точки зрения, недо-
статочно твердых в приверженности самодержавию, например
главу Комитета министров П. А. Валуева.
Конституционные проекты, исходящие от представителей
«верхов», в это время «появляются на свет божий по мере раз-
вития кризиса самодержавия», но, по справедливому замечанию
П. А. Зайончковского, в них нет «ничего конституционного»44.
Авторы, убежденные сторонники абсолютизма, естественно, не
ставили целью его ограничение. Так, Д. А. Милютин мыслил
превращение Государственного совета из законосовещательного
органа в нечто, приближающееся к законодательному, «не пося-
гая на прерогативы самодержавия». Нововведение, предлагае-
мое вел. кн. Константином Николаевичем, состояло в предостав-
лении дворянству права посылать депутатов для изъявления
своих нужд («на случай вызова правительством») «без малей-
шего прикосновения к правам самодержавия». В валуевском
проекте, написанном в 1863 г. и обсуждавшемся в начале
1880 г., речь шла о привлечении выборных в состав Госу-
дарственного совета, который оставался совещательным ор-
ганом 45.
Петербургские агенты Каткова доносили ему о «либераль-
ных» настроениях, разъедающих единство правительственного
лагеря, о либеральной болтовне в великосветских салонах. Зная
ей цену, Катков считал ее опасной в период всеобщего недоволь-
ства и правительственной неустойчивости. Так, давний сотруд-
ник Каткова А. А. Моллер, рассказывая о разговорах среди
«блестящей публики», встречавшей императора из Ливадии в
октябре 1879 г., передавал слова советника Министерства
иностранных дел бар. А. Г. Жомини, сказанные им генералу
Н. П. Игнатьеву (будущему министру внутренних дел), «о бес-,
сильном правительстве», «которое надо отставить от должности
и передать дела в руки общественности». «Некоторые искренне
разделяют мнение, что конституция может спасти Россию»,—
44 Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880 гг. М.(
1964, с. 130.
45 Там же, с. 131 — 135, 126—129.
183
писал Моллер и пересказал, в частности, высказывание петер-
бургского полицеймейстера о покушении на Александра III
под Москвой. Злорадствуя по поводу того, как опростоволоси-
лась московская полиция, тот говорил: «А впрочем, и мы сами
ни за что не можем ручаться, если только в самом скором вре-
мени не будет дарована России конституция». «В здешнем
университете,— продолжал Моллер,— как слышно, все уверены,
что конституция будет дарована к 25-летнему юбилею царство-
вания», и все с нетерпением ожидают этого «достойного завер-
шения великих деяний настоящего царствования»40.
Даже в глухих уездных углах раздавались толки по поводу
ожидаемых общественных перемен, вселяя тревогу в местных
подписчиков «Московских ведомостей». Помещик с. Покров-
ского Орловской губ. от имени местных единомышленников
писал, что «больше всего приводит в ужас всех истинно любя-
щих свое Отечество мысль, что правительство для уврачевания
зла вздумает облагодетельствовать конституцией, как то пред-
лагают наши умники. Тогда, говорят, ничего не остается, как
только бежать кому возможно из милой отчизны» ”.
Мысль о самых незначительных уступках правительства при-
водила Каткова в ужас. Призывы к власти быть твердой, бес-
пощадно расправляться с врагами рассыпаны по «Московским
ведомостям» этого времени — от передовиц до фельетонов.
Еще на казнь революционерами шефа Корпуса жандармов
генерал-адъютанта Н. В. Мезенцева, когда цензура запретила
печатать «какие бы то ни было сведения о производящемся
следствии и розысках об убийцах»46 47 48, Катков откликнулся ориги-
нальной по замыслу передовицей. По форме это было нечто
вроде сценария суда над террористами в случае их поимки: «Они
увидели бы себя на возвышении пред ,,избранною публикою”,
восторженно и подобострастно устремившею взор на этих инте-
ресных молодых людей... Началось бы следствие над покойным
генерал-адъютантом Мезенцевым, были бы вызваны свидетели,
быть может из жандармской команды, для дачи показаний в
оправдание, очищение и прославление мотивов, вооруживших
против него карательную руку; тихонько прокралось бы блед-
ное, себе не верящее слово обвинения, раздался бы трескучий
дифирамб защиты; рукоплескания, всеобщее волнение, затаен-
ное дыхание публики, оправдательный приговор присяжных, на-
конец, апофеоз с фейерверком...». «Мы не сказку сказываем, это
быль»,— замечал Катков, напоминая о «суде над Треповым»49.
46 Письмо [А. А.] Моллера М. Н. Каткову [окт. 1879 г.] (часть текста на
франц, яз.).— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 22, л. 115.
47 Письмо Н. Халаева М. Н. Каткову, 9 апр. 1879 г.— Там же, кн. 23, лл.
93 об.— 94.
18 ЦГИА СССР, ф. 776, оп. 6, 1878 г., № 309.
49 Московские ведомости, 1878, 6 авг., № 199.
184
Уже в этой статье отчетливо выдвигалась мысль о недостаточ-
ности борьбы с «крамолой» в рамках законности.
На страницах «Московских ведомостей» нередко можно было
встретить «человека из народа», вещавшего подобные истины.
В январе 1879 г. некий «почтенного вида седобородый, высокий
мужчина лет 60-ти в русском платье» рассуждал о том, «что
твердости нигде не видать. И теперича у нас постоянно еще та-
кой разговор идет — будто у нас вольностей мало. А по моему,
мужицкому, понятию, нам может и во век с этими вольностями
не справиться» 50. После покушения А. К. Соловьева на царя сле-
сарь «с закоптелыми руками» объяснял событие 2 апреля «ин-
теллигенту в цилиндре»: «Спуску много давали. Всех бы давно
передушить». И на замечание о том, что при самосуде могут
пострадать невинные, отвечал: «А положим так, что десяток не-
винных пропало бы задаром, зато может быть от сотни и больше
этих злодеев царских избавили бы Россию» 51. Эти «зарисовки
с натуры» были призваны свидетельствовать, что голос «Москов-
ских ведомостей» сливается с голосом народа. И голос газеты
Каткова становился все более грозным, именем народа требуя
от власти решительных действий: «Еще ли враги наши будут
безнаказанно издеваться над нами! Еще ли не пора явить свя-
тую силу власти во всей грозе ее величия! Ее проявлений на
страх врагам ждет не дождется негодующий народ, беспрерыв-
но оскорбляемый в своей святыне» 52.
После выстрела Соловьева «Московские ведомости» загово-
рили об усилении власти и репрессивной политике как самой
неотложной задаче: «Страх побеждается страхом. Пагубный
страх перед темными силами может быть побежден только спа-
сительным страхом перед законной властью»53. Эти призывы
«львояростного кормчего» самодержавия раздавались в стране,
залитой кровью, покрытой виселицами (с апреля по декабрь
1879 г. было приведено в исполнение 16 смертных приговоров
над революционерами) 54, в стране, где тюрьма, ссылка, адми-
нистративная высылка без суда стали повседневными, буднич-
ными фактами. Однако особой кровожадности Катков здесь не
обнаружил — подобные настроения все более сказывались в
«верхах». «Европейски образованный» генерал-адъютант «либе-
рального» вел. кн. Константина Николаевича А. А. Киреев в
записке, поданной царю в мае 1879 г., призывал власть к восста-
новлению своего поколебленного авторитета. Крамолу можно
сломить, утверждал автор, «лишь бы не сомневаться малодушно
50 Иногородний обыватель (Маркевич Б. Л/.). С берегов Невы.— Московские
ведомости, 1879, 18 янв., № 15.
51 Там же, 19 апр., № 97.
52 Там же, 3 апр., № 82.
53 Там же, 4 апр., № 83.
54 Народная воля, 1880, 1 янв.. № 3; Литература партии «Народная воля».
М., 1930, с. 45.
185
в своей силе, в собственном своем, верно понятом всемогуще-
стве» 55.
Сосредоточившись на мысли об усилении власти, Катков как
бы подготавливал правительство к решающему выводу, который
последовал 6 апреля 1878 г. «Что же требуется для прекращения
нашего нынешнего зла?» — вопрошала передовая. Ответ был
категоричен: «Сосредоточение власти в одной сильной руке при
полном согласии правительственных ведомств и подчинении
всех раз навсегда установленному и неуклонно исполняемому
плану»56. Диктатор, по мысли Каткова, может успешно действо-
вать только при полной свободе своих действий в условиях, ког-
да все централизовано и исключается какая-либо самостоятель-
ность или автономность отдельных частей государственного
целого.
Называя Каткова родоначальником идеи диктатуры,
П. А. Зайончковский ссылается на его статьи по поводу введения
генерал-губернаторства57. Как видим, мысль о диктатуре сфор-
мулирована Катковым непосредственно после выстрела Соловь-
ева, до опубликования указа о генерал-губернаторах. Но сама
мысль, как мы помним, родилась у Каткова не на рубеже 70—
80-х годов XIX в. Проводя аналогию между положением страны
в 1863 и 1879 гг., он находил общее в самих условиях возникно-
вения «крамолы» тогда и сейчас: «Недостаток государственного
духа в служителях государства, легкомысленное желание всем
нравиться и угождать, антинациональное настроение в интел-
лигентных сферах общества, либеральничание, состоящее в том,
чтобы не скупиться интересами государства, действие властей,
лишенное последовательности и согласия, администрация, да-
вавшая водить себя за нос и сама пособлявшая заговору сло-
житься и усилиться, правительственные ведомства, наполненные
заговорщиками, занимавшими влиятельное положение. Припом-
ним, какая страшная подземная сила развилась тогда при столь
благоприятных ей условиях»58. Это был не просто исторический
экскурс — это была и форма критики правительственной поли-
тики, и программа действий. Напоминая, что только диктатура
спасла страну в 1863 г., Катков особо останавливался на лично-
сти М. Н. Муравьева, раскрывая свой идеал «подлинно государ-
ственного человека». Как его особенное достоинство бывший
профессор Московского университета отмечал отсутствие эруди-
ции, лишней для государственного деятеля, который, по его мне-
нию, прежде всего должен обладать твердостью, не знать стра-
55 А. К. [Киреев А. Д.]. Избавимся ли мы от нигилизма.—Русь, 1881, 30 мая,
№ 24. См. Киреев А. А. Дневник.— ОР ГБЛ, ф. 126 (Киреевых), к. 2, № 8,
л. 35—50.
50 Там же, 6 апр., № 85.
57 Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 151.
58 Московские ведомости, 1879, 6 апр., № 85.
186
ха перед общественным мнением. «Горизонт мысли покойного
графа Муравьева не был очень обширен,—с удовлетворением
замечал Катков,— зато ум его был свободен от праздномыслия»;
Муравьев был «серьезный и толковый человек, он был, что на-
зывается, дельный человек и не боялся того, что о нем скажут
во французских фельетонах»59.
Передовица по поводу учреждения в Петербурге, Харькове,
Киеве, Одессе и Москве генерал-губернаторств с особыми пол-
номочиями полна скрытого недовольства. Выражая сожаление,
что генерал-губернаторств всего несколько, Катков сомневался,
что вряд ли все регионы революционного действия охвачены
ими и, стремясь подтолкнуть правительство к дальнейшим ша-
гам в том же направлении, снова повторял заветную мысль:
«Может быть, для вполне успешной борьбы и желательно быст-
рой расправы со злом окажется потребность в центральном, спе-
циально на тот предмет уполномоченном правительством лице,
которое сосредоточило бы в своих руках все нити дела, воспол-
няло бы действия генерал-губернаторов в тех местностях, на ко-
торые не простирается их власть и, ни в чем не стесняя их внут-
ренних распоряжений, способствовало бы их взаимному согла-
шению» 60.
Многие «охранители» выражали подобные сомнения в дейст-
венности генерал-губернаторств. Реакционер славянофильского
толка П. Д. Голохвастов тоже считал, что «крамолу» «не семи-
генеральщиной разобрать» 61. «Как они все примутся за дело?
Сумеют ли начать, организовать, вести его? Если сумеют быть
строгими, то сумеют ли быть умными? Ничего, ничего не знаю.
Знаю только, что не вижу цельных людей»62,— сокрушался и
Победоносцев. Под «цельными людьми» он имел в виду безза-
ветно преданных самодержавию, а таких становилось все мень-
ше. В разных частях механизма государственного аппарата на-
чали действовать люди, понимавшие необходимость каких-то
перемен, искавшие выход из кризиса в политике уступок. В гла-
зах апостолов абсолютизма — Каткова и Победоносцева — это
само по себе было «изменой», проникновением крамолы в «вер-
хи». На страницах московской газеты появился образ современ-
ного бюрократа «со Станиславом на шее и фригийским колпа-
ком на голове»: «Поглядишь на него с лица — „генерал", чело-
век, облеченный во власть, представитель установленного за-
конного порядка; глянешь со стороны — радикал, перед которым
Гамбетта „мальчишка и щенок"... Этот слуга, облагодетельство-
59 Там же. Генерал А. А. Киреев также считал, что на роль диктатора «нужен
человек a la Mouravieff» (Киреев А. А. Дневник, л. 110 об.).
80 Там же, 7 апр., № 86.
61 Записка П. Д. Голохвастова, 10 дек. 1879 г.— В кн.: К. П. Победоносцев
. и его корреспонденты, т. I, п/т 1. М.— Пг., 1923, с. 11.
82 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 6 апр. 1879 г.— ОР ГБЛ,
ф. 230, к. 4409, № 1, л. 20 об.
187
ванный правительством, будет доказывать вам... что „тут ради-
кальные потребны измененья"» вз.
С введением генерал-губернаторств противоречия в прави-
тельстве усилились. Либеральная группировка выступала против
исключительных мер и введения военного положения. Едино-
мышленники Каткова, напротив, считали эти меры недостаточ-
ными. Сообщая в Москву о колебаниях Александра II, они вы-
ражали опасения, что, «может быть, нашей либеральной партии
удастся его опять как-нибудь сбить» 63 64 * * 67.
Не мог одобрить Катков и такие «полумеры», как план орга-
низации особой стражи для государя и Зимнего дворца из пре-
ображенцев. Это было лишним свидетельством непрерывных по-
исков в «верхах» средств безопасности в5.
Подтверждения этим поискам продолжали поступать. «Вла-
сти недоумевают: к чему прибегнуть, на чем остановиться, III от-
деление не намерено отступать от строгой легальности относи-
тельно политических убийств»68,— доносили Каткову петербург-
ские осведомители. Все это побуждало его к решительному
воздействию на власть, тем более что подверженный самым
разным влияниям, Александр II уже приближался к мысли о
диктатуре. В начале ноября 1879 г. ему «пришла мысль по-
ставить Трепова во главе следственной комиссии, которая со-
средоточила бы в своих руках все следствия по политическим де-
лам, происходящие в различных частях России». Однако воз-
можность раздвоения власти между Треповым и III отделением
показалась существенным препятствием проведению этой меры87.
Публицистика «Московских ведомостей» с ее установкой на
диктатуру выражала настроения определенных общественных
кругов и сама влияла на эти настроения, укрепляя и развивая их.
Единомышленники у Каткова (столь же бескомпромиссные и
воинствующие сторонники самодержавия) были на всех ступе-
нях правительственной иерархии. Это член Государственного
совета К. П. Победоносцев, отличавшийся, пожалуй, меньшей
практической сметкой и отсутствием организационных способ-
ностей, генерал А. А. Киреев, адъютант вел. кн. Константина
Николаевича, реакционер славянофильского толка, считавший,
что в интересах порядка вешать, безусловно, нужно, хотя и при-
знававший, что самому «государю-то, пожалуй, вешать не слиш-
63 Иногородний обыватель (Маркевич Б. М.). С берегов Невы.— Московские
ведомости, 1879, 18 янв., № 15.
84 Письма Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 7 и 11 ноября [1879].— ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 12, №21, л. 21—23 (копии — кн. 38, л. 65).
85 Письмо С. В. Назаревского М. Н. Каткову, 5 дек. 1879.— Там же, кн. 23,
л. 84.
и Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 30 дек. 1879 г.— Там же, к. 12,
№ 21, л. 24 (копия — к. 40, № 13).
67 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, [10—11 ноября 1879].— Там же,
л. 21 (копия—кн. 38, л. 67). Датируется по предыдущему письму от 7 но-
ября 1879 г.— Там же, л. 65.
188
ком удобно»68. К «партии порядка» относился и кн. С. П. Урусов,
главноуправляющий II отделением с. е. и. в. канцелярии и член
Государственного совета, влиятельный гр. С. Г. Строганов, и
несколько ниже стоявшие на иерархической лестнице видные го-
сударственные чиновники Е. М. Феоктистов, И. Д. Делянов,
М. Н. Островский, Т. И. Филиппов. В механизме воздействия
идеолога самодержавия на государственную власть они играли
важную роль негласных посредников между ним и высшей бю-
рократией. Все они состояли в переписке с редактором «Москов-
ских ведомостей», постоянно нуждаясь в его советах, видели в
нем своего идейного наставника. Многие из этих «птенцов гнез-
да Каткова» (употребляя выражение Н. К. Михайловского) в
середине 80-х годов заняли высшие государственные должности,
став министрами.
В период общественного подъема издания Каткова стали цен-
тром притяжения реакционных сил. «Все до единого человека от
крупного дворянина-помещика до последнего крестьянина жела-
ют самых крутых мер от правительства и ожидают как благодея-
ния»,— писал помещик Н. Халаев, советуя «фальшивую гуман-
ность совершенно изгнать из практики» и прибегнуть к пыткам —
«поднять на дыбу, полосовать плетью». Особо останавливался
он на вопросе о кадрах самодержавия, доказывая, что «не из
пошлой среды, потерявшей равновесие ума, нужно теперь вы-
бирать людей, а искать новых; контингент их — армия, в ней
только можно найти людей, которые в состоянии встать на вы-
соту понимания желаний народа, а не за столами петербургской
канцелярии»69. Подобный же призыв к решительным мерам
поступил, по-видимому, от помещика Казанской губернии, на-
помнившего о беспорядках здесь при введении уставных грамот.
Но, «как только власть явилась во всеоружии своего величия,
зло было тотчас вырвано с корнем»70. Редактор «Московских
ведомостей» не только сам способствовал формированию та-
ких взглядов, по, естественно, испытывал их обратное воздей-
ствие.
Его убежденность, что самодержавие может одолеть револю-
ционное движение и общественное недовольство только «же-
лезом и кровью», а не «либеральничаньем», еще более окрепло
после взрыва в Зимнем дворце, организованном «Народной
волей». Не без удовлетворения «Московские ведомости» на-
поминали свои высказывания о недостаточности генерал-губер-
наторств для борьбы с «крамолой». Снова отстаивалась за-
ветная мысль: «Борьбу с организованной крамолой... необхо-
димо сосредоточить в одной сильной руке, необходимо,
чтобы один правительственный орган, облеченный полным до- 88 89
88 Киреев А. А. Дневник, л. 112.
89 Письмо Н. Халаева М. Н. Каткову, 9 апр. 1879 г., л. 93 об.
70 Голос русского.— Московские ведомости, 1879, 22 июня, № 158.
189
вернем государя, имел диктаторскую власть для борьбы со
злом»71.
В призывах Каткова к «верхам», в стремлении побудить их
к активному, решительному наступлению как бы звучал ло-
зунг— «Теперь или никогда!». Своеобразно перекликаясь с ди-
леммой, выдвинутой «Народной волей», он выражал тот предель-
ный накал, которого достигла в стране борьба за власть. Теперь,
пока народ еще верит в эту власть, как поставленную от бога,
пока влияние нигилизма еще не столь глубоко проникло в об-
щество—надо действовать, действовать, действовать, призывал
Катков.
Настроение Александра II постепенно определилось. 9 фев-
раля 1880 г. было решено создать Верховную распорядительную
комиссию с целью «положить предел действиям злоумышленни-
ков— поколебать в России государственный и общественный по-
рядок». Во главе ее был поставлен гр. М. Т. Лорис-Меликов,
наделенный неограниченными полномочиями.
Единомышленники Каткова восприняли эту меру как тор-
жество его идеи о диктатуре. «Все здесь приписывают Вашей
статье то, что создана единая власть для борьбы с тревожащим
нас злом»,— сообщал Каткову Е. М. Феоктистов. Пересказывая
еще неопубликованное постановление об учреждении Верховной
распорядительной комиссии, он резюмировал: «Таким образом,
мысль Ваша... осуществлена»72. «Свершилось по мысли Ва-
шей»73,— вторил ему Б. М. Маркевич. Ссылаясь на И. Д. Де-
лянова, Феоктистов писал Каткову, что когда Александр II го-
ворил о «необходимости сосредоточения власти», то «почти слово
в слово» повторил передовую «Московских ведомостей»74. Ки-
реев, довольный тем, что попытка покушения 5 февраля «поме-
шала разным пагубным конституционным поползновениям и
имела хороший результат»75 *, замечал: «Воззвание Ваше к „дик-
татуре“, встреченное со скрежетом зубов нашими фельетониста-
ми, по-видимому, совпало с решением, принятым государем»78.
Прямую заслугу Каткова отмечал и А. И. Георгиевский: «Ваша
великолепная статья, первая по поводу взрыва, много содейство-
вала, по общему мнению, такому исходу дел» 77.
Действительно, Катков «много содействовал» переходу к
диктатуре. Опередив правительство, он с предельной четкостью
71 Московские ведомости, 1880, 7 февр., № 37.
72 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 14 [февр. 1880 г.].—Там же,
ф. 120, кн. 38, л. 79 (датировано «четверг, 14»).
73 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 14 февр. 1880 г.— Там же, к. 28,
№ 1, л. 26.
74 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 14 [февр. 1880 г.], л. 79.
75 Киреев А. А. Дневник, л. 110. Запись от 12 февр. 1880 г.
78 Письмо А. А. Киреева М. Н. Каткову, 13 февр. [1880].— ОР ГБЛ, ф. 120.
кн. 23, л. 7.
77 Письмо А, И. Георгиевского М. Н. Каткову, 14 февр. 1880 г.— Там же, кн. 20,
л. 20 об.
190
высказал идеи, уже бродившие в «верхах», способствуя оконча-
тельному их оформлению. И все же вряд ли его можно назвать
родоначальником идеи диктатуры78. На авторство не без осно-
вания могли бы претендовать многие представители «верхов»,
хотя и несколько расходившиеся в своем понимании содержа-
ния диктатуры с редактором «Московских ведомостей». Идея
диктатуры — коллективная по своему характеру — неотвратимо
вызревала в правительственном лагере, для которого в годы ре-
волюционного кризиса приход к ней был неминуем.
Катков, естественно, воспринял учреждение диктатуры как
осуществление своей идеи. Его газета высмеяла либеральные
органы, «негодовавшие» на статьи «Московских ведомостей» о
диктатуре, но приветствовавшие самого диктатора. Редактор не
учел здесь только, что радость либералов вызывалась именно
личностью начальника Верховной распорядительной комиссии,
возбуждавшей надежды и реакционной и либеральной группи-
ровок. Граф Лорис-Меликов был известен как кавказский гене-
рал, прославившийся взятием Карса в войну 1877—1878 гг. Га-
зета Каткова писала о нем в связи с его назначением в Астра-
ханскую губернию на борьбу с чумой «ветлянкой». Среди вы-
дающихся его качеств отмечалась готовность к кровопролитию
с целью наведения порядка79. В 1879 г. в Харькове гр. Лорис-
Меликов попытался сочетать политику репрессий с некоторым
ограничением произвола местных властей и заигрыванием с об-
ществом.
Придававший большое значение личным качествам диктатора,
Катков стремился составить о нем самое точное представление.
Его интересовало все: и политические планы гр. Лорис-Мелико-
ва, и его взаимоотношения с представителями высшей адми-
нистрации, и, конечно, отношение к классическому образованию,
которое для редактора «Московских ведомостей» всегда было
вернейшим штрихом к политической характеристике. Сведения
поступали самые разные. Киреев уверял Каткова, что граф вовсе
«не враг классического образования»80. Георгиевский, напротив,
предрекал, что с назначением гр. Лорис-Меликова классическо-
му образованию надо опасаться ударов81. С неодобрением встре-
78 «Первоначальная мысль о создании Верховной распорядительной комиссии
принадлежала Каткову, оказывавшему влияние через Победоносцева на
наследника престола»,— считает П. А. Зайончковский. Далее повторяется,
что «идея создания Верховной распорядительной комиссии принадлежала
Каткову» (Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 151, 154).
79 Иногородний обыватель (Маркевич Б. АГ). С берегов Невы.— Московские
ведомости, 1879, 7 февр., № 34.
80 Письмо А. А. Киреева М. Н. Каткову, 13 февр. 1880 г.
81 Письмо А. И. Георгиевского М. Н. Каткову, 14 февр. 1880 г.
191
ТИЛи назначение гр. Лорис-Меликова Делянов и Феоктистов.
Последний писал Каткову о диктаторе: «К сожалению, все тол-
куют о нем, что он слишком дипломат, но дипломатией в тепе-
решнее время, кажется, не многого достигнешь»82. Победонос-
цев и Киреев, наоборот, считали выбор диктатора удачным, видя
в нем деятеля своей ориентации. Опасения в успехе диктатуры
они связывали с противодействием либеральной группировки.
«Сможет ли Лорис-Меликов — что сумеет, это, по-видимому, не
подлежит сомнению — но именно, сможет ли твердо стоять на
своем и устоять envers et contre tons? (франц.— решительно
против всех, вопреки всему на свете)». Киреев вспоминал при
этом М. Н. Муравьева — ведь такой колосс, а «ничего не смог
сделать в Петербурге, да и в Вильне еле удержался»83. И Побе-
доносцев считал, что успех гр. Лорис-Меликова будет зависеть
от его уменья обойти, а потом одолеть и отбросить министров84.
По-видимому, уже в конце февраля 1880 г. Катков вступил
с диктатором в непосредственные переговоры, закончившиеся
определенным соглашением. «В бытность здесь (т. е. в Петер-
бурге.— В. Т.) Каткова я, казалось, обо всем договорился с
ним»,— цитировал гр. Лорис-Меликова Победоносцев. Судя по
всему, в договоренность входило взаимное осведомление о своих
действиях. Возможно, Катков обещал не предпринимать ничего
через голову гр. Лорис-Меликова (подачу Катковым письма
Александру II 11 марта 1880 г. гр. Лорис-Меликов рассматри-
вал именно как нарушение их соглашений». «Нехорошо с его сто-
роны было потом, не сказав мне, писать такие письма и еще
задевать в них Верховную] комиссию»,— цитировал его Побе-
доносцев 8\ Можно предположить, что диктатор постарался за-
ручиться поддержкой влиятельной газеты, в свою очередь по-
обещав редактору содействие. Симптоматично сообщение
Победоносцева: «Князь Долгорукий (имеется в виду В. А. Дол-
горукий — московский генерал-губернатор.— В, Т.), возбуждае-
мый Вашими врагами, шлет на Вас бумагу за бумагой, выстав-
ляя Вас вредным деятелем. Лорис-Меликов оставляет их без
последствий»86.
И все же, несмотря на готовность гр. Лорис-Меликова со-
трудничать с ним, Катков очень скоро, — в отличие от Победонос-
цева,— угадал в нем противника. Насторожило Каткова уже
воззвание диктатора «К жителям столицы», призывавшее обще-
82 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 14 [февр. 1880 г.].
83 Письмо А. А. Киреева М. Н. Каткову, 13 февр. 1880 г.
84 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 25 февр. 1880 г.— ОР ГБЛ,
ф. 230, к. 4409, № 2, л. 11 об.— 12.
85 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову, 1 апр. 1880 г.— Там же, ф. 120,
к. 9, № 47 (копия — кн. 19, л. 104).
88 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову, 30 марта [1880 г.].— Там же.
л. 3 (копия — кн. 19, л. 101).
192
ство поддержать правительство87 88 и с восторгом встреченное либе-
ральной печатью 8в. Катков увидел в этом акте все ту же неуве-
ренность и слабость, от которых он искал спасение в диктатуре,
поскольку не государство — всемогущая сила, с его точки зре-
ния,— должно искать содействия общества, а наоборот89. По
своему замыслу диктатура должна была носить ярко выражен-
ный репрессивный характер.
Однако на практике все оказалось сложнее, и вместо перво-
начального, столь близкого Каткову плана, в котором не было
места компромиссам, в жизнь начал проводиться более зигзаго-
образный политический курс, который был неприемлем для идео-
лога самодержавия. Катков с осуждением встретил попытки
диктатора привлечь общество послаблениями и посулами. В свя-
зи с амнистированием административно высланных и состоящих
под надзором полиции «Московские ведомости» заговорили о
вреде распущенности.
Выстрел Млодецкого в диктатора дал Каткову возможность
снова требовать от власти решительных (в его понимании — ка
рательных) действий и отрицать целесообразность апелляции к
обществу90.
Диктатура, по мысли Каткова, была определенной перестрой-
кой государственного аппарата самодержавия с целью его боль-
шей централизации и упорядочения. Первенствующее значение
получала полицейская власть и организованная во всероссий-
ском масштабе политика репрессий. Высшая полиция должна
была простирать свое действие на все ведомства в политическом
отношении и требовать содействия их. Уже при первом изве-
стии об учреждении Высшей распорядительной комиссии, как
бы предваряя указ 3 марта 1880 г. о подчинении III отделения
диктатору, «Московские ведомости» высказывались за соедине-
ние всех частей полицейского управления в руках диктатора.
«Власть тем действительнее и тем лучше может отвечать за свои
действия, чем непосредственнее подчинены ей все ее исполни-
тельные органы» 91.
87 Правительственный вестник, 1880, 15 февр.
88 Голос, 1880, 16 февр., № 45.
89 Московские ведомости, 1880, 16 февр., № 47. Эту же идею, довольно сдер-
жанно выраженную в передовице, Катков четко развил в письме к Алек-
сандру II: «Нельзя гоняться за мнениями, которые ходят в обществе, осо-
бенно в смутную пору, какова нынешняя, когда всякий обман легко овладе-
вает умами... История представляет разительные и страшные примеры ка-
тастроф, вызванных исканием подладиться к ходячим в обществе мнени-
ям». (Вождь реакции 60—80-х годов.— Былое, 1917, окт., № 4, с. 6. Пись-
мо М. Н. Каткова Александру II, [апрель 1880 г.]. Здесь оно ошибочно
датировано июлем 1879 г. Подлинник с пометкой Александра II: «Пере-
говорим об этом», см.: ОР ГБЛ, ф. 22 (Н. А. Белоголового), к. 6,
№ 49, л. 1).
80 Там же, 21 февр., № 51.
81 Там же, 17 февр., № 46.
7 В. А. Твардовская
193
Примерно до середины марта 1880 г. критика диктатора да-
валась не в лоб, как это было характерно для Каткова, а об-
ходным путем — под видом его поддержки. Однако неприязнь
«охранителей» к диктатору усиливалась. Раз вступив на путь
оживления общественных надежд, гр. Лорис-Меликов, захва-
ченный событиями, все более вынужден был считаться с общест-
венными настроениями. Уже в марте 1880 г. они выразились в
многочисленных земских ходатайствах, требованиях «земского
представительства»9'2. По сути, самодержавия они не затраги-
вали, доказывая, что трудности существующего положения мож-
но преодолеть только в союзе общества и государства, путем
привлечения его «здоровых сил» к государственной деятель-
ности 92 93. Подобные настроения все настойчивее звучали в
либеральной печати, чему способствовали цензурные послаб-
ления.
В этой кризисной для самодержавия обстановке, когда даже
реакционные деятели типа Е. В. Богдановича и Р. А. Фадеева
представляли свои проекты спасения России, свидетельствую-
щие, что и они не мыслили обойтись без каких-то уступок94,
Катков от подспудной критики диктатора перешел к открытым
нападкам на него. Особый резонанс получила передовая статья
«Московских ведомостей», посвященная отказу французского
правительства выдать русским властям бежавшего за границу
революционера Л. Н. Гартмана — участника покушения на
Александра II. «Мы так странно ведем дела,— объяснял этот
отказ Катков,— что в умах французов могла зародиться уверен-
ность, что власть в России если не завтра, то послезавтра доста-
нется тому же Гартману или Лаврову». По мнению Каткова, не
только французские радикалы, но и умы более серьезные «на-
чинают сомневаться в прочности нашего нынешнего положения,
видя, как неясна и неопределенна наша правительственная про-
грамма, как силен повсюду господствующий у нас обман и как
нагло предъявляет свои требования вражеская крамола, с ко-
торою правительство борется — не борется, как примыкающая к
правительству интеллигенция пасует перед этой крамолой, а .за-
конная печать с нею перемигивается» 95.
Подобную критику правительственного курса мог себе позво-
лить только редактор «Московских ведомостей», и надо сказать,,
что его, выражаясь современным языком, политический экстре-
мизм в обстановке общественного подъема внушал опасения не
92 Скалой В. Ю. По земским вопросам. СПб., 1905, с. 3—4.
93 Муромцев С. А. Статьи и речи, вып. V. М., 1910, с. 11—38.
94 О проекте Р. Фадеева, предлагавшем восстановление допетровских государ-
ственных форм с их земскими соборами, см. ст.: Ананъич Б. В., Гане-
лин Р. Ш., Р. А. Фадеев, С. Ю. Витте и идеологические искания «охрани-
телей» в 1881 —1883 гг.— В кн.: Исследования по социально-политической
истории России. Л., 1971.
95 Московские ведомости, 1880, 20 марта, № 79.
194
только либералам ". Что касается последних, то он страшил их
едва ли не так же, как террор революционеров. Впрочем, в гла-
зах либералов эти явления были взаимосвязаны: «Партия „Мос-
ковских ведомостей'1 питала партию анархическую, создавая ей
положение некоего протестующего элемента, анархисты, в свою
очередь, питали партию „Московских ведомостей", создавая ей
небезвыгодное положение „охранителей"»96 97. Либералы всех от-
тенков ненавидели в Каткове не просто идеолога самодержавия,
а воинствующего, агрессивного его идеолога. Мирясь с самодер-
жавием, они выступали против его крайностей, воплощением ко-
торых и был для них московский публицист. В записке, поданной
московскими земцами гр. Лорис-Меликову — «О внутреннем со-
стоянии России», корни общественного недовольства усматрива-
лись в нарушении правовых норм государства. Здесь доказыва-
лось, что искоренить зло репрессиями невозможно, поскольку
они сопряжены с произволом власти, а произвол открывает путь
к применению правила: «кто не с нами, тот против нас»98 99 100. Вряд
ли можно поэтому согласиться, что «острота конфликта» реак-
ционеров с либералами была сколько-нибудь «глубокой, серь-
езной» ".
Даже столь близкие Каткову в период русско-турецкой войны
славянофилы высказывались против него: «Восставать против
Каткова, высказывать зловредство его направления и статей
есть, по-моему, гражданский долг каждого из нас»,— писал
2 апреля 1880 г. А. И. Кошелев И. С. Аксакову 10°.
Недовольство Катковым представителей либеральной бю-
рократии в этот момент было столь сильным, что вопрос о необ-
ходимости дать ему предостережение был вынесен на заседание
Главного управления по делам печати. «Какой же был бы скан-
дал и какая беда правительству, если бы это свершилось»,—
говорил Победоносцев по этому поводу министру внутренних дел
Л. С. Макову. «На это Маков многозначительно отвечал: „Ну,
96 Даже московский генерал-губернатор В. А. Долгорукий усмотрел в передо-
вице № 79 «Московских ведомостей» подрыв «авторитета правительства» в
глазах народа и «возмущение народа против образованных классов» (см.
письмо А. И. Георгиевского М. Н. Каткову, 27 марта 1880 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 20, л. 22 об.—23).
97 Голос, 1880, 27 июля. № 206. Такне же мнения высказывались и в провин-
циальной либеральной печати: «Да, мы против ужасов и репрессалий, про-
тив реакции, так как последняя... питает и дает бодрость крайним убежде-
ниям»,— вторила «Голосу» саратовская газета «Волга» (Цит. по: Широко-
ва В. В. Очерки истории общественного движения в Саратовской губернии
в пореформенный период. Саратов, 1976, с. 32).
98 Муромцев С. А. Указ, соч., вып. V, с. 11—38.
99 Хейфец М. И. Вторая революционная ситуация в России (конец 70-х — на-
чало 80-х годов XIX века). Кризис правительственной политики. М., 1963.
с. 91, 81.
100 Письма А. И. Кошелева к И. С. Аксакову (1881 —1883 гг.).— В кн.: О ми-
нувшем. СПб., 1909, с. 406.
195
7*
поверьте, Константин Петрович, на столько-то у меня хватит
нюху"» 101.
Выпады Каткова против диктатора остались без последствий.
Однако единомышленники призывали публициста к сдержанно-
сти. Избегать резкостей просил Каткова Георгиевский102. Ему
вторил Делянов: «Ваши передовые прекрасны, но по временам,
например 20 марта, бывают слишком сильны. Лучше бы две-три
фразы в ней не было»103. «Мой совет Вам: не смущаться и про-
должать делать свое дело, но быть осторожнее.— рекомендовал
Победоносцев.— На некоторое, по крайней мере, время нужно
избегать вполне справедливых, но подающих повод к раздраже-
нию резких обличений официальной интеллигенции. В умах гос-
подствует все та же путаница, путаница невообразимая, в пра-
вительстве— все еще полное метание мысли». От Победоносце-
ва Катков узнал, что «известная статья по пов[оду] Гартмана»
кочень понравилась цесаревичу» 104.
На ослабление активности «архистратига» реакционных сил
повлияли не столько эти призывы к осторожности, сколько явное
изменение соотношения сил в «верхах» в пользу либеральной
группировки. Оно сказалось в отставке министра народного про-
свещения гр. Д. А. Толстого в апреле 1880 г. Либеральное об-
щество расценило этот акт как крупную победу над силами
реакции. Отставка гр. Толстого не только ставила под угрозу
проведение университетского Устава в катковском духе. В гла-
зах «охранителей» она являлась упрочением симптомов либе-
рализма в политическом курсе, поскольку гр. Толстой стал зна-
менем определенного направления. Не менее сильное впечатле-
ние должны были произвести на Каткова и слухи о готовящихся
гр. Лорис-Меликовым изменениях в управлении, предусматри-
вавших привлечение выборных от цензовых слоев населения.
Отставка гр. Толстого послужила определенным рубежом, от-
делявшим деятельность Каткова в первые два месяца диктату-
ры (с попытками повлиять на диктатора) от последующего пе-
риода, когда, уверовав в силу либеральной группировки, Катков
отошел от открытой борьбы, пытаясь приноровиться к новым
условиям.
101 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову 30 марта [1880 г.], л. 101.
Именно в 1880 г. в момент «цензурных послаблений» были даны предосте-
режения «Молве», «Русской правде», «Новому времени», журналу «Слово».
Дважды за 1880 г. приостанавливался «Голос» (Розенберг В., Якушкин В.
Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. М., 1905, с. 194—226).
102 Письмо А. И. Георгиевского М. Н. Каткову, 27 марта 1880 г.
103 Письмо И. Д. Делянова М. Н. Каткову 31 марта [1880 г.].— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 19, л. 162.
104 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову, 31 марта [1880 г.].— Там же,
л. 101 об. Есть мнение, что деятельность диктатора «не встречала противо-
действия и в Аничковом дворце» (Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 1157).
Однако свидетельство Победоносцева заставляет задуматься о подлинных
симпатиях наследника, которые, по-видимому, были не на стороне гр.
М. Т. Лорис-Меликова.
196
В статьях о внутренней политике появились не свойственные
ему созерцательные нотки. Он почти оправдывался в своем кри-
тическом отношении к «новым людям» в управлении, и даже
высказывал надежду, что «люди старых и новых порядков сгруп-
пируются вокруг одного великого общего дела. Если опыт удаст-
ся, заслугу графа Лорис-Меликова оценит история; если не
удастся, то следует винить положение, среди которого ему прихо-
дится действовать» 105 *.
В разгар революционного кризиса «охранительная» публици-
стика ушла от прямой полемики со своими идейными против-
никами. Защита официальной идеологии велась, как правило,
средствами публицистики неофициальной, в частности путем
обращения к истории, к опыту западных стран, как бы отвле-
каясь от злободневных вопросов русской жизни. Катков в стать-
ях по международной политике восхищался борьбой Бисмарка
с социалистическим движением, показывал, до какого «разло-
жения» довела Францию «либерализация», многозначительно
обращал внимание на то, что «демократические» учреждения
не спасли Америку от политического террора. С августа 1880 г.
в «Русском вестнике» печатались очерки Варфоломея Кочнева
(псевдоним Н. А. Любимова) под характерным названием «Про-
тив течения»100. Автор и редактор, обращаясь к предреволюци-
онной Франции, больше всего интересовались вопросом: можно
ли было предотвратить революцию? В очерках Кочнева нет ана-
лиза положения предреволюционной Франции. Страна служила
иллюстрацией готовой концепции общественного развития, свое-
образной моделью, на которой можно было проследить важные
вопросы внутренней политики и революционного движения Рос-
сии. Все в очерках в этом смысле было призвано вызвать соот-
ветствующие ассоциации, напомнить о знакомом и близком.
Здесь и «близоруко-колеблющееся правительство» со «слабым,
добрым королем, которому не входило в голову, что иногда не-
сколько капель крови могут предотвратить ее потоки», и «ми-
нистр популярности» Неккер — «примиритель нации и короны»,
в сущности бывший «министром революции», помогавший ей
своими руками — и «интеллигенция второго порядка» (т. е. раз-
ночинская) — «воплощавшая в себе силу людей среднего и низ-
шего классов, самих по себе нисколько не революционных». Все
это, по словам «охранительного» «Берега», рекламировавшего
очерки Варфоломея Кочнева, было «верным зеркалом наших
неурядиц и безобразий»107. «Охранительная» концепция рево-
105 Московские ведомости, 1880, 3 авг., № 213.
i°e Кочнев Варфоломей (Любимов Н, Д.). Против течения. Беседы о рево-
люции. Наброски и очерки в разговорах двух приятелей.— Русский вест-
ник, 1880, № 8. «Разговоры двух приятелей» растянулись до конца 1880 г.
и перешли в 1881 г., последовательно появляясь в очередных номерах жур-
нала Каткова.
107 Д. А. [Дьяков А. Д.]. Обо всем.— Берег, 1880, 7 сент., Xs 166.
197
люционного процесса полностью исключала социально-экономи-
ческие противоречия как его основу. Источник «смуты» реакци-
онная идеология видела в состоянии самой власти — ее безво-
лии, потворстве либерализму, готовности к уступкам. По «охра-
нительной» схеме революционного процесса политическое воль-
номыслие распространяется именно сверху вниз — из аристо-
кратических салонов, постепенно демократизируясь, оно выхо-
дит на улицы, превращаясь в фактор революционного брожения
масс. В то же время «охранители» пытались отойти от привыч-
ных представлений о революции как насильственном перевороте,
бунте, обращая внимание, что в эпоху «смуты» основной вопрос
революции — о власти — может решиться путем ее простого пе-
ремещения из рук в руки «без боя», путем проникновения во
власть враждебных и чуждых ей элементов 108 109 110.
Исследователи кризиса «верхов» сходятся в том, что в момент
диктатуры произошла консолидация сил либералов и реакцио-
неров, когда «не только первые, но и вторые начинают понимать
„невозможность управлять по-старому“», а следовательно, не-
обходимость «определенных уступок» 10э. Утверждается, что и те
и другие «видели в Лорис-Меликове человека, якобы способного
предотвратить надвигающуюся революцию» ио. Мысль об «объ-
единении всех придворных, правительственных группировок», о
всеобщей консолидации доказывается, в частности, и позицией
Каткова как сторонника «сановно-бюрократического реформиз-
ма», предлагавшего якобы создание Совета по делам народного
хозяйства по образцу бисмарковского. Отсюда делается вывод,
что «даже непреклонные сторонники самодержавия высказы-
ваются за создание совещательного бюрократического органа,
целиком подчиненного правительству, не имеющего никаких
прав, но все же, в русских условиях того времени идущего, в
сущности, по тому же направлению привлечения общества»111.
Однако как раз позиция Каткова, характерная для непреклон-
ных сторонников самодержавия, показывает, что консолидации в
«верхах» не было. Катков действительно обращал внимание на
Совет по делам народного хозяйства, но отнюдь не рекомендо-
вал его для России. И это понятно, смысл этого органа Катков
видел в «противоядии против парламентаризма и борьбы пар-
тий». Бисмарк, по верному наблюдению, создал его из при-
зываемых правительством «сведущих людей» «как учреждение,
которое существенно и внутренне упразднило бы парламент, ли-
шив его мало-помалу самой raison d’etre (франц.— смысл су-
ществования.— В. Т.)». Именно «подрывом» парламентаризма
эта мера пришлась по душе Каткову, который был далек как от
108 Кочнев Варфоломей. Указ, соч., с. 617.
109 Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 192—193, 228.
110 Хейфец М. И. Указ, соч., с. 136.
1,1 Там же, с. 172.
198
стремлений к «привлечению общества», так и от того, чтобы
видеть в гр. Лорис-Меликове человека, «способного предотвра-
тить надвигающуюся революцию» 112.
Старые буржуазные биографы Каткова (Р. Сементковский,
С. Неведенский) и современные зарубежные исследователи
(Катц, Таден), как на характерный симптом стремления реакци-
онного публициста к «миру» в период диктатуры ссылаются на
его речь при открытии памятника А. С. Пушкину в Москве в
июне 1880 г., в которой Катков призывал к всеобщему «замире-
нию». Обыгрывается такая деталь, как бокал, протянутый Кат-
ковым И. С. Тургеневу, которого катковские издания травили
за симпатии к «нигилистам». Думается, что более правильно
этот жест Каткова понят в нелегальной брошюре, где говори-
лось, что протянутая к Тургеневу рука искала не примирения,
«она протягивалась навстречу вновь возникающей силе»113.
Позиция Каткова, вынужденного затаиться, уйти от откры-
той борьбы, не была позицией примирения, она состояла в вы-
жидании. Катков отказался от свойственного ему агрессивного,
наступательного тона, приспосабливаясь к новым условиям, но-
вым формам борьбы, готовясь к новым схваткам.
Обеспокоенные этими переменами, представители «партии
порядка» не сразу поняли их смысл. Слава несгибаемого публи-
циста, способного идти против течения, была слишком прочна в
среде «охранителей», чтобы не возникло недоумения. «Вопрос,
который Вы мне ставите о Каткове,— писал Б. М. Маркевич кн.
П. К. Щебальскому в июле 1880 г.,— я поставил ему самому...
Он мне отвечал: „Для кого писать? Тот, для кого я единственно
держал перо в руках, сам отступается от своей власти, удержи-
вая только ее внешность. Все остальное — мираж на болоте.
Л. М. (гр. М. И. Лорис-Меликов.— В, Т.) и К0 — тот же фелье-
тон „Голоса", тот же подъем мысли, и тот же государственный
смысл, что у этих стрекулистов../1» 114
Таково было настроение «архистратига» реакционных сил во
второй половине 1880 г., когда правительственная политика
отождествлялась им с либеральным курсом. В это же время v
Каткова обнаружились дополнительные трудности иного свойст-
ва. В печать проникли сведения о незаконном присвоении редак-
цией «Московских ведомостей» сумм, принадлежащих Москов-
скому университету, у которого арендовалась газета. Дело гро-
зило перейти в суд, а редактор-издатель вынужден был давать
пространные, но малоубедительные объяснения в печати. Он
больше говорил о своих заслугах перед Отечеством, чем опро-
112 Московские ведомости, 1881, 25 февр., № 56.
113 [Алисов П. Ф.] Катков. [Женева, 1887], с. 7.
114 Письма Б. М. Маркевича к гр. А. К. Толстому, П. К. Щебальскому и др.
СПб., 1888, с. 154.
199
Вергал предъявленное обвинение, обещая лишь в будущем пред-
ставить необходимые разъяснения.
Между тем кризис «верхов» вступал в новую фазу. В конце
января 1881 г. гр. Лорис-Меликов, уже будучи министром внут-
ренних дел, представил новый проект «конституционных» изме-
нений, несколько более даже радикальный, чем первоначальный
(число выборных увеличивалось), и, по слухам, проникавшим в
общество, благосклонно встреченный Александром II. Для под-
готовки реформ местного управления министр предлагал созда-
ние временных подготовительных комиссий с участием предста-
вителей от земства и выборных от крупных городов. Деятельность
их строго регламентировалась и они были лишены законода-
тельной инициативы113 * 115. Однако «осуществление лорис-меликов-
ского проекта могло бы при известных условиях быть шагом к
конституции, но могло бы и не быть таковым: все зависело от
тою, что пересилит — давление ли революционной партии и ли-
берального общества или противодействие очень могуществен-
ной, сплоченной и неразборчивой в средствах партии непреклон-
ных сторонников самодержавия» 116.
*
Казнь 1 марта 1881 г. народовольцами Александра II послу-
жила сигналом к повороту в деятельности публициста-«охрани-
теля». В полный голос Катков заговорил о том, о чем вынужден
был высказываться только в письмах к единомышленникам, по-
сланных с верной оказией. Не без удовлетворения цитировал он
свои передовицы начала диктатуры (в том числе и нашумевшую
статью в № 79 за 1880 г.), доказывая, что, если бы слушались
его наставлений, не было бы в России 1 марта. Катков рассмат-
ривал цареубийство как возмездие за политическое легкомыс-
лие и малодушие. Занявшись (как и вся печать в эти дни) «ге-
неалогией события», Катков выступил грозным обвинителем го.
Лорис-Меликова и его администрации не только в потворстве
«злу», но и в прямой государственной измене. «Администраторы
заговорили сами, языком если не „Земли и Воли", то фельетонов
„Голоса". Против зла принимались меры, но какие? — Полуме-
ры, только раздражавшие и возбуждавшие дух злоумышленни-
ков...» Все это породило мнение о «бессилии законной власти» 117.
Почувствовав новое настроение в «верхах», Катков снова был
готов схватиться с обществом «один на один». «На врагов него-
довать нечего, от них надо отбиваться». Вся сила негодования,
по его мнению, должна была сосредоточиться «на именующих
себя образованными людьми» — людях «правящих, учащих, ора-
113 Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 283—295.
1,8 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 43.
117 Московские ведомости, 1881, 4 марта, № 63.
200
торствующих и пишущих» 118. Интеллигенция обвинялась в по-
творстве «крамоле», в прямой смычке с нею. Особые обвинения
в этом смысле предъявлялись либеральной и демократической
печати, которая «открыто смыкалась с нелегальной, усвоив ее
направление». Если революционеры требовали ликвидации са-
модержавия, то в легальных газетах, по словам Каткова, звучал
призыв «облегчить бремя самодержцу» 119 * 121.
Растерянность властей способствовала оживленному обсуж-
дению в печати в марте — апреле 1881 г. перспектив будущего
развития страны. Первое время продолжали раздаваться голоса
об уступках, призывы к Александру III продолжить «либераль-
ную эру», начатую его отцом.
Либеральные газеты во главе с «Голосом» и «Русскими ведо-
мостями» видели выход из кризиса на пути реформ. «Русь»
И. С. Аксакова ратовала за Земский собор, подтвердивший бы
верность народа самодержавию. «Земство» писало о необходи-
мости содействия общества властям в разрешении злободневных
вопросов. «Страна» (которую вскоре после этого запретили) за-
явила, что «нет иного выхода, как уменьшить ответственность
главы государства, а тем самым и опасность, ему угрожающую
от злодеев-фанатиков» 12°. Даже «Новое время» А. С. Суворина
еще как бы по инерции продолжало утверждать, что «зло исчез-
нет с предоставлением большего простора развившимся уже,
здоровым силам страны» 1ZI.
И среди этой идейной сумятицы раздавался уверенный голос
«Московских ведомостей», с новой энергией вещавший старые
истины: «Что требуется в настоящее время? Более всего требу-
ется, чтобы показала себя государственная власть России во всей
силе своей, ничем не смущенная, не расстроенная, вполне в себе
уверенная»122. Катков призывал к «реакции», которую власть —
если она «живой организм» — должна показать, чтобы «вывести
дела на прямой путь, оздоровить их» 12Э. Необходимость кара-
тельных репрессивных мер, неизбежность нового кровопролития
с типичной для «охранителей» логикой доказывались ссылками
на интересы милосердия: «Милосердие к людям требует не по-
блажки, а решительного противодействия тому, что их губит» 124.
Катков говорил о самодержавии не просто как о наиболее целе-
сообразной форме правления, но как о единственно возможной
в России, органически связанной с ее национальной почвой, с
118 Там же.
119 Там же, 2 апр., № 92.
12° сТрана, 1881, 3 марта. «Для власти, ослабевшей нравственно, это дьяволь-
ское слово соблазна»,— заметил Победоносцев, цитируя эти слова (Письмо
К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 3 марта 1881 г.— ОР ГБЛ, ф. 230,
к. 4410. № 1,л. 26).
121 Новое время, 1881, 15 марта.
122 Московские ведомости, 1881, 20 марта, № 79.
123 Там же.
124 Там же, 18 июля, № 196.
201
ее историей и будущим. Это та «реальная реальность», — созда-
ние тысячелетней истории, — которую надо брать такой, как она
есть, чтобы стоять на твердой почве и идти в согласии с основ-
ными законами страны. Все, что противоречит самодержавию,
должно быть устранено самым решительным образом125.
Среди сторонников абсолютизма были и такие, кто, отстаи-
вая его, все же признавал конституционную монархию более вы-
соким типом правления, считая, что Россия к ней еще не подго-
товлена. Мысль Каткова (которую он развивал давно, но в
послемартовский период высказывал с особой резкостью) была
противоположной: конституционное государство есть как раз
нечто низшее по сравнению с самодержавным. Русскому народу
конституционный строй не подходит не в силу его политической
отсталости, а по причине превосходства его типа развития по
сравнению с Западом. Прогресс политического развития, состоя-
щий, в понимании Каткова, в собирании власти, усилении ее
централизации, с наибольшей полнотой осуществлен в самодер-
жавии. Именно самодержавие, по его словам, способно упразд-
нить всякую иную власть в стране и дать тем самым место ши-
рокому самоуправлению, именно оно исключает борьбу партий,
объединяя в себе интересы сословий 126.
Утверждая, что самодержавие есть осуществление самой не-
посредственной связи между верховной властью и многомилли-
онным народом, Катков заявлял, что всякое представительство
«всегда будет более закрывать собою нежели открывать народ
с его нуждами» 127. Опираясь на скептицизм и разочарование, ко-
торые вызывала в русской интеллигенции того времени буржу-
азная демократия, он снова утверждал самобытный путь полити-
ческого развития России: «Не парламентаризму ли должны мы
завидовать, этой пошлой доктрине, везде потерявшей кредит, ко-
торая может быть годна только как средство постепенного ослаб-
ления власти и перемещения ее из рук в другие» 128. Гибельность
конституции для политического развития доказывалась, в част-
ности, примером Болгарии, нарождением в ней политических
партий, ставших между князем и народом. Как ни парадоксаль-
но, высказывания этого крайне правого «охранителя» о видимо-
сти, искусственности, поддельности буржуазной демократии, а
потому ее ненужности и никчемности перекликались с нигили-
стическими оценками ее бакунистами, стоявшими в 70-е годы
XIX в. на крайне левом фланге русского освободительного дви-
жения.
В этот момент, когда и в «верхах» еще продолжали искать
выход из кризиса в каких-то изменениях, создающих видимость
125 Московские ведомости, 1881, 9 апр., № 99.
128 Там же, 16 апр., № 104; 25 апр., № 114.
127 Там же, 1 мая, № 119.
128 Там же, 1880, 6 февр., № 36.
202
уступок. Проекты административных реформ представили такие
реакционеры, как гр. П. II. Шувалов (май 1881 г.) и гр.
А. А. Бобринский (март 1881 г.) 129, Катков доказывал необхо-
димость status quo самодержавия. В полемике со сторонниками
созыва Земского собора, губернских комитетов, законосовеща-
тельных органов, реформы Государственного совета, уверявши-
ми, что они не покушаются на прерогативы самодержавия, Кат-
ков, отмечая половинчатость и непоследовательность предложен-
ных мер, вопрошал: «Но если это дело нужное и полезное, то
зачем создавать его в малом и недостаточном приеме? Если же
это дело неполезное, то зачем начинать его? В деле государст-
венном, что не нужно, то — вредно» 13°.
«Русский вестник» вновь напоминал, что во Франции при
созыве нотаблей никто и предвидеть нс мог, что Национальное
собрание объявит себя высшим органом власти. «Когда в стра-
не распространено от тех или других причин недовольство су-
ществующим порядком, а власть в то же время слаба, то для
правительства нет ничего опаснее представительных собраний и
ничего нет выгоднее для революции» 131. «Русский вестник» сно-
ва утверждал, что истоки революции надо искать прежде всего
в состоянии власти: «Не общественные настроения, как ни ве-
лико их значение, делают революцию и не в них главная опас-
ность положения в переходные эпохи. Первенствующее значе-
ние имеет настроение правительства и его образ действий» 1Э2.
Вот почему таким опасным для настоящего кризисного мо-
мента представлялось «охранителям» «чувство приниженной
слабости власти», «маразма власти, чувство ее бездействия»133.
Призыв к диктаторским действиям государства, уподобляемого
воинству, когда власть действует, не считаясь ни с кем,— лейт-
мотив передовиц московской газеты в марте — апреле 1881 г. Он
выражал сокровенные чаяния представителей различных кругов
господствующих классов, находил все больший отклик в «вер-
хах». «Читает ли государь ,,Московские ведомости”? — интере-
совался Делянов у Победоносцева.— С 1-го марта и до 7 апреля
(записка Делянова написана около этого числа.— В. Т.) там
помещены поучительные статьи» 1Э4. Обер-прокурор Синода и сам
восхищался «прекрасными статьями в „Московских ведомо-
стях”», считая их «лучше, зрелее, художественнее» статей в
«Руси» И. С. Аксакова 1Э5. Ратуя за укрепление самодержавия,
129 Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 321—322.
130 Московские ведомости, 1881, 1 мая, № 119.
131 Кочнев Варфоломей. Указ. соч. Разговор восемнадцатый.— Русский вест-
ник, 1881, № 10, с. 651.
132 Кочнев Варфоломей. Указ. соч. Разговор тринадцатый.— Там же, № 3.
с. 377.
133 Московские ведомости, 1881, 16 апр., № 104.
134 К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. 1, с. 158.
135 Письмо К. П. Победоносцева к Тютчевой Е. Ф., 6 марта 1881 г.— ОР ГБЛ,
ф. 230, к. 4410, № 1, л. 29.
203
этот последний выдвигал требование Земского собора, позволял
себе отстаивать свободу печати.
Приобретавший все большее доверие нового императора По-
бедоносцев постоянно внушал Александру III мысль о необходи-
мости для власти явить себя перед народом незыблемой и реши-
тельной. О такой же власти мечтал и П. А. Валуев, «вполне
откровенно» заявлявший в начале апреля 1881 г., что «прави-
тельства не существует»136 137. «Все говорят о необходимости при-
думать что-нибудь для умиротворения России, успокоения
умов», — записывал в конце марта А. А. Киреев, и тут же давал
ответ: «Ну, попробуйте поуправлять; zu regieren» |37.
Симптоматично совпадение в это «смутное время» некоторых
положений «охранителей» с либеральной мыслью. Б. Н. Чиче-
рин — видный идеолог либерализма — также считал, что «всякое
послабление было бы гибелью: и всякое старание держаться
пути закона будет признаком слабости». Он доказывал, что
«только лишенные всякого политического смысла русские газе-
ты могли мечтать о возвращении в настоящее время к законно-
му порядку». Чичерин отдавал себе отчет, что эта борьба за
укрепление власти «потребует новых жертв. Погибнут и невин-
ные: падут, может быть, и некоторые из лучших сынов Отечест-
ва». Однако, в отличие от Каткова, он считал, что собственными
силами правительство не сможет вести эту борьбу — ему необ-
ходим союз «лучших сил общества»138 139. Привлечение их Чичерин
мыслил осуществить путем приобщения выборных от дворян-
ства и земства к Государственному совету. Подчеркивая, что это
не конституционное учреждение, он считал, что «русский народ
получит в нем именно то, что ему нужно», замечая, что «при
твердом правительстве нечего опасаться того, что выборные по-
требуют прав». Однако главная ставка Чичерина была на об-
щественную незрелость: «Если есть начало, которое в течение
всей русской истории было в загоне, так это именно право. По-
этому оно имеет так мало корней в народном духе. Никто у
нас не стоит за свои права и всякий готов ими поступиться...
Ныне русское общество менее, нежели когда-либо, расположено
требовать себе прав. Оно напугано явлениями социализма и го-
тово столпиться около всякого правительства, которое даст ему
защиту»
Катков, как уже говорилось, был противником общественной
активности в любой форме, считая, что борьба с «крамолой»
должна исходить исключительно от государства. В весенние дни
136 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 2 апр. [1881 г.].— Там же.
ф. 120, к. 12, № 23, л. 7 (копия — кн. 38, л. 17).
137 Киреев А. А. Дневник, л. 217 об. (Zu regieren (нем.) —управлять).
138 Чичерин Б. Н. Задачи нового царствования.— В кн.: К. П. Победоносцев
и его корреспонденты, т. I, п/т. 1, с. 114—117.
139 Там же, с. 119—‘120.
204
1881 г. «Московские ведомости» стали не только идейным цент-
ром, но и боевым штабом сил реакции. На Страстной бульвар
летели письма благодарности, предложения по искоренению
«крамолы» и, конечно, доносы 14°. В этих письмах, авторы кото-
рых называли себя «порядочными людьми» или «людьми поряд-
ка», Катков черпал уверенность в правильности своей линии.
Между тем переписка с Петербургом внушала ему все большие
опасения в том, что деморализация власти затягивается.
На протяжении марта — апреля 1881 г. не было принято ни-
каких решительных мер, заявивших бы разрыв с курсом гр. Ло-
рис-Меликова. «Либеральные» министры оставались на своих
постах, за исключением А. А. Сабурова — министра народного
просвещения, замененного бароном А. П. Николаи, которого
Катков также считал либералом. Александр III еще не проявил
своей воли, выжидая и присматриваясь, стараясь сориентиро-
ваться в сложной политической обстановке. О состоянии рево-
люционной организации «Народная воля», фактически обескров-
ленной, правительство еще не имело определенных сведений. Ре-
акционеры, не получив открытой поддержки императора, пока не
осознавали своих преимуществ и явно переоценивали силы и ре-
шимость к борьбе либеральной группировки. Катков, безусловно,
был осведомлен о совещаниях 3 марта и 21 апреля в Гатчине,
где министры А. А. Абаза, Д. А. Милютин, гр. Лорис-Меликов,
статс-секретарь Д. М. Сольский пытались захватить в свои руки
инициативу и склонить на свою сторону Александра III. «Удер-
жится ли Лорис? Валуев сокрушенно говорит, что это очень ве-
роятно именно по той причине, что вокруг государя решительно
не выступает ни один новый человек, на котором можно было бы
остановиться»,— писал Е. М. Феоктистов 140 141. «Ожидать много хо-
рошего едва ли возможно. Дай только бог, чтобы не было разо-
140 Среди авторов подписанных писем (большинство их было анонимно) были
помещики Бардаков и Вышеславцев, кременчугский исправник Булюбаш,
«представитель учащейся молодежи» Мосолов, переяславльский мещанин
А. Ершов, поэт А. А. Фет (Шеншин), архиепископ Анатолий, сельские свя-
щенники Коптев и Подольский. От имени «всех честных, не сбитых с толку
людей» Ершов благодарил за передовые «Московских ведомостей» и про-
сил провести в них мысль о необходимости лучшего вознаграждения поли-
ции: «Пускай бы не все возбуждалось долгом, но и интересом. Нынче
все-таки деньги сильны» (Письмо А. С. Ершова М. Н. Каткову, 31 марта
1881 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, к. 3, № 26). Мнение переяславльского мещанина
разделял новый петербургский градоначальник Н. М. Баранов, видевший
в низкой оплате причину бессилия полиции (Письмо Н. М. Баранова
М. Н. Каткову, 23 марта 1881 г.— Там же, кн. 20, л. 186—Г87). Помещик
А. В. Вышеславцев жаловался на своеволие и 'непокорность крестьян, до-
роговизну их труда и как на причину этого—недостаточную твердость
местных властей, а также «беспечность и гуманничанье» властей «повыше».
А между тем, по его убеждению, «пять-шесть экзекуций розгами поправи-
ли бы все дело. Так было в эти 20 лет, да так, кажется, будет впредь»
(Письмо А. В. Вышеславцева М. Н. Каткому, 30 июля 11881 г.— Там же,
кн. 24, л. 65).
141 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 2 апр. [1881 г.].
205
ряемо и то, что уцелело»,— высказывал свои опасения А. И. Ге-
оргиевский, имея в виду не только дела Министерства народного
просвещения142. «Нет воли определенной, нет твердой руки и
ясного разумения» 143,— по обыкновению жаловался Победонос-
цев. У этого наиболее последовательного и могущественного из
соратников Каткова не было плана действий: «Он только возды-
мает руки к небу и сокрушается,— сетовал Феоктистов.— Остров-
скому и Филиппову он говорит, что не видит никакой светлой
точки в будущем»144. Письма Победоносцева свидетельствуют о
более мрачном, чем когда-либо настроении полной безнадежно-
сти. Думается, что его лояльное поведение на упомянутом сове-
щании в Гатчине 21 апреля, где гр. Лорис-Меликов и Милютин
стремились активно воздействовать на императора,— скорее ре-
зультат растерянности и несобранности, чем тактический прием,
как это принято считать 145.
В весенние дни 1881 г. контакты Каткова и Победоносцева
были самыми тесными. Обер-прокурор Синода, не находя време-
ни для переписки с отцами православной церкви 146, писал Кат-
кову регулярно и часто. Советуя, как обычно, действовать осто-
рожнее («говорят, Вы посеваете смуты»), он объяснял Каткову,
что обстановка еще не для открытого выступления: «Еще не вид-
но света, не видно руководящей нити, и те люди, которые ныне
у кормила, не могут дать ее. Имейте в виду, что у людей, у вла-
сти сущих, все понятия в голове переворочены» 147.
Однако Катков думал иначе. Его тревожило не только наст-
роение подавленности и неуверенности некоторых сторонников
«партии порядка», но и активность либеральной группировки,
силы которой он явно преувеличивал. Победоносцев в упомяну-
том письме от 18 октября сообщал ему о попытке гр. Лорис-Ме-
ликова сговориться с ним. Феоктистов — о том, что премьер-ми-
нистр уже сговорился с входящим в силу гр. Н. П. Игнатьевым.
Феоктистов информировал Каткова, что в итоге совещания
21 апреля г. Лорис-Меликову и гр. Игнатьеву поручено обсудить
меры для успокоения общества, и пересказывал содержание
проекта гр. Игнатьева: созыв губернских комитетов из дворян-
ства, духовенства, городского и крестьянского сословий, от ко-
торых правительство, в случае надобности, призывает к себе де-
легатов, но не всех, а кого нужно. «Вот начнется болтовня по
142 Письмо А. И. Георгиевского М. Н. Каткову, 19 апр. 1881 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 20, л. 17.
143 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, 7 апр. 1881 г.—Там же,
ф. 230, к. 4410, №4, л. 45 об.
144 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 2 апреля [1881 г.].
145 Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 368.
146 Письмо К. П. Победоносцева [Ключареву А. О.] Амвросию, архиеписко-
пу Харьковскому, 1881 г.— ОР ГБЛ, ф. 230, к. 9804, № 3, л. 17.
147 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову, 18 апр. 1881 г.— Там же,
ф. 120, к. 9, № 47 (копия — кн. 19, л. 131).
206
всей России!»,— замечал Феоктистов и звал Каткова на помощь
в Петербург 148.
Катков отнесся к этому сообщению очень серьезно: бросив
все, он уже через несколько дней был в столице, где быстро во-
шел в курс дел. В самый день совещания министров — 28 апре-
ля — Катков в спешке (о которой свидетельствует и почерк пись-
ма и кляксы, помарки) успел предупредить Победоносцева:
«На совещании, к которому Вы приглашаетесь сегодня, будет
идти речь о нелепом, возмутительном, глупом представлении, на
которое согласились Игнатьев с Лорисом, равно как и Милютин
и Абаза». Далее он передал суть проекта либеральной группи-
ровки— образовать губернские комитеты из выборных от всех
сословий и, в случае надобности, представлять из них делегатов
в Петербург. «Боюсь, чтобы это представление, которое обдумы-
валось втайне от Вас, не застало бы Вас врасплох»,— объяснял
он цель своего письма. «Ничто не может быть нелепее и, думаю,
пагубнее этого плана. Это значит просто-напросто революциони-
зировать насильно страну» 149.
Вмешательство Каткова, видимо, возымело свое действие. Нет
никаких сведений, чтобы на совещании 28 апреля 1881 г. об-
суждался этот проект, который, по-видимому, был последней
ставкой либеральной бюрократии. Сами ее представители заня-
ли оборонительную позицию. В то же время Победоносцев дал
здесь решающий бой, доказывая, в частности, вред выборного
начала, опасность привлечения к управлению местных сил150.
Именно после этого заседания было объявлено о манифесте
Александра III, который должен был быть опубликован на дру-
гой день: «Посреди великой нашей скорби, глас божий повеле-
вает нам стоять бодро на деле правления, в уповании на боже-
ственный промысел с верой в силу и истину самодержавной
власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага
народного от всяких на нее поползновений»151, — это было то
утверждение незыблемости самодержавия, которого так домога-
лись Катков и его единомышленники. «Как манны небесной на-
родное чувство ждало этого царственного слова. В нем наше
спасение: оно возвращает русскому народу русского царя само-
державного» 152, — ликовал апостол абсолютизма. Манифест
29 апреля означал декларацию нового курса и, следовательно,
перемены в составе правительства (граф Лорис-Меликов, Аба-
за и Милютин ушли в отставку). Он означал и перемены в на-
строении общества, в направлении печати.
148 Письмо Е. М. Феоктистова М. И. Каткову, 23 апр. [1881].— Там же, к. 12,
№ 23, л. 9 (Копия — кн. 38, л. 35).
149 Письмо М. Н. Каткова К. П. Победоносцеву, [28 апреля 1881 г.].— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. I, с. 169—170, б. д.
(подлинник — ОР ГБЛ, ф. 230, к. 4390, № 16).
150 Дневник Д. А. Милютина, т. IV. М., fl950, с. 62.
151 ПСЗ-П1, т. I, № 118.
152 Московские ведомости, 30 апр. 1881 г.. № 118.
207
Манифест был неожиданностью не только для либеральной
группировки, но и для многих непреклонных сторонников само-
державия. 29 апреля в дневнике А. А. Киреева значится всего
лишь одно слово: «Манифест!». «Нежданно-негаданно явился
манифест... — записал он на другой день.— Он должен был
явиться 2 марта. Явился очень кстати, ибо идеи конституцион-
ные и раздражающие о них толки слишком начали укреплять-
ся» 153.
Многие современники связывали появление манифеста с дея-
тельностью Каткова. «Не помимо энергических и настойчивых
разъяснений Ваших миновала нас самая страшная туча консти-
туции. Прочтя высочайший указ, я перекрестился» 154,— благо-
дарил Каткова А. А. Фет. В «верхах» и околоправительственных
кругах говорили и о непосредственном участии Каткова в напи-
сании манифеста. По одной версии, он был результатом приезда
Каткова в Петербург и его «долгой беседы о политическом по-
ложении» с Победоносцевым. По другой — манифест появился в
результате письма, с которым Катков обратился непосредствен-
но к Александру III155. Д. А. Милютин был уверен, что в «исто-
рии с манифестом» принял участие «злокозненный Катков, при-
скакавший в Петербург по вызову Победоносцева»156. Валуев,
по собранным сведениям, так представлял себе dessous de cartes
дела (франц.— изнанка, закулисная сторона.— В. Т.): «Победо-
носцев выписал себе на помощь из Москвы Каткова. Манифест
написан ими»157. «Исторический царский путь, указанный Ми-
хаилом Никифоровичем, принят государем,— записывал 30 апре-
ля в дневнике Н. А. Любимов.— Вероятно, он и писал мани-
фест». 17 мая, по-видимому, наведя справки у самого Каткова,
Любимов отметил: «Манифест писал не он (Катков.— В. Т.)9
а Победоносцев» 158 159. Предположения о важной роли Каткова бы-
ли и у Киреева, который специально обращался за разъяснением
к Победоносцеву, заверившему его, однако, что «Катков тут не
причем» 15Э. Уверенность современников в непосредственной при-
частности Каткова к манифесту отразилась и в литературе160.
153 Киреев А. А. Дневник, л. 234 об.
154 Письмо А. А. Фета (Шеншина) М. Н. Каткову, 2 мая [1881 г.] —ОР ГБЛ,
ф. Г20, кн. 24, л. 42 об.
155 Мещерский В. П. Мои воспоминания, ч. III. СПб., 1912, с. 23.
156 Дневник Д. А. Милютина, т. IV, с. 65.
157 Валуев П. А. Дневник. 1877—1884 гг. Пг., 1907, с, 164. Запись от 2 мая
1881 г.
158 Цит. по выпискам из дневника II. А. Любимова, сделанным А. С. Сувори-
ным (Дневник А. С. Суворина. М.—Пг., 1923, с. 166).
159 Киреев А. А. Дневник, л. 244 об.
160 В очерке о Каткове К- А. Скальковского сказано, что ему принадлежит
редакция манифеста (Наши государственные и общественные деятели.
СПб., 1890, с. 141). В многотомной истории СССР о манифесте говорится
как о документе, составленном Победоносцевым «при помощи Каткова»
(История СССР с древнейших времен до наших дней в 12-ти томах, т. V.
М., 1968, с. 357).
208
Представления об авторстве Каткова возникали прежде все-
го из-за переклички основных идей мартовских и апрельских
статей «Московских ведомостей» с манифестом. Этот последний
был написан совершенно катковским стилем, программа само-
державия выступала здесь «под маской народности и правосла-
вия» |в|. Вряд ли нужно сомневаться в авторстве Победоносцева,
но стоит, однако, отдать должное и Каткову. Именно его много-
сторонняя деятельность в эти решающие для самодержавия дни
ускорила появление манифеста, именно его настойчивое утверж-
дение возможности для России «только одного царского пути»,
только одной «единой самодержавной власти». Проникновение
Каткова в замыслы либеральной группировки немало способ-
ствовало их срыву. Именно он, как никто другой, вдохнул энер-
гию и решимость в Победоносцева, способствовал его натиску
на императора.
Но оказать влияние на правительство, побудить его к реши-
тельным действиям идеолог самодержавия смог только потому,
что в стране уже не было той грозной революционной силы, спо-
собной заставить власть пойти на уступки. Отсутствие в решаю-
щий момент борьбы каких-либо признаков революционного про-
теста, равнодушие к политической борьбе народных масс, демо-
рализация либеральной оппозиции (и не пытавшейся оказать
серьезного сопротивления) —все это объясняет, почему в кри-
зисный для самодержавия момент «пересилило» противодейст-
вие «очень могущественной, сплоченной и неразборчивой в
средствах партии непреклонных сторонников самодержавия»161 162.
*
Период второго демократического подъема был временем
серьезного испытания для идеологии самодержавия, испытания,
которое она так и не сумела выдержать. Временные послабле-
ния цензуры способствовали некоторому приумножению сил ле-
гальной демократической журналистики, оживленному обсужде-
нию в ней общественно-политических вопросов.
Для Каткова, Победоносцева и других убежденных сторонни-
ков исключительной монополии самодержавной идеологии сами
эти попытки легальной печати в доступных ей формах и преде-
лах обсуждать вопросы о власти, о степени общественных свобод
были нестерпимы. Катков не привык бороться с идеями силой
самих идей. Он стремился добиться в идейной борьбе прежде
всего материального перевеса, под которым понимал открытую
и прямую поддержку власти. Победить идейного противника для
него означало запретить, объявить вне закона его убеждения.
Однако в период кризиса «верхов» растерянная и колеблющаяся
161 Дневник Д. А. Милютина, т. IV, с. 40.
162 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 43.
209
власть не оказала своему идеологу такой открытой поддержки.
А без нее и, сохраняя все другие преимущества: свою политиче-
скую трибуну, поддержку могущественных единомышленников,
дарованную ему в свое время возможность непосредственного
обращения к Александру II, Катков оказался безоружным перед
лицом многообразных политических направлений. В момент ре-
волюционного подъема «охранительная» публицистика про-
демонстрировала свою неспособность к обсуждению кардиналь-
ных вопросов жизни на теоретическом уровне неофициальной
публицистики.
В период всеобщего недовольства существующим порядком,
напряженного ожидания изменений в нем, Катков противопоста-
вил программу status quo самодержавия либеральным, демокра-
тическим и социалистическим проектам изменения существую-
щего строя. «Вся полнота власти — самодержцу. Никаких усту-
пок!» — стало в эти дни боевым кличем защитника абсолютиз-
ма. Хотя непонимание невозможности управлять «по-старому»
характеризует Каткова как политика нс только реакционного, но
и действительно ограниченного, однако в его позиции была своя
цельность и логика, которой как раз недоставало иным привер-
женцам самодержавия, желавшим подправить, улучшить суще-
ствующий строй при сохранении его основ. В отличие от них
Катков отчетливо сознавал опасность для власти каких-либо
сдвигов, изменений в период кризиса. В его глазах все эти про-
екты, авторы которых заверяли, что не посягают на самодержа-
вие, были опасны тем, что в условиях обостренной политической
борьбы могли — вопреки замыслам авторов — стать началом не-
предвиденных общественных сдвигов.
Самодержавие, потерявшее авторитет в самых широких со-
циальных слоях, вовлекшее страну в общенациональный кризис,
Катков готов был отстаивать любыми средствами, не останав-
ливаясь ни перед чем. «Целость и неприкосновенность государ-
ства выше всего; нет такой жертвы, перед которой можно бы
остановиться для его спасения; ради него никому и ничему нет
пощады. Таков девиз, провозглашаемый г. Катковым» 1С'. При-
писывая всем направлениям освободительного движения нечаев-
ский принцип — «цель оправдывает средства», сам апостол аб-
солютизма именно его положил в основу своей деятельности.
В годы революционной ситуации общество узнало нового Кат-
кова, ставшего символом самых варварских и диких сторон по-
литического режима царизма.
Либерал К. Д. Кавелин призывал Каткова оглянуться на
свое прошлое «человека 40-х годов» — хранителя серьезной
научной и общественной мысли — и ужаснуться переменам в се-
бе 1в4. А. К. Маликов — участник народнических кружков 60—
нэ Внутреннее обозрение.— Отечественные записки, 1880, № 3, с. 133—134.
ie* Кавелин К. Д. По поводу рассуждений М. Н. Каткова.— Молва, 1880,
№ 59,
210
70-х годов, увлекшийся религиозными исканиями, обращался к
Каткову как к христианину. Он напоминал ему поучение старца
Зосимы из печатавшегося в это время в «Русском вестнике» ро-
мана Достоевского «Братья Карамазовы». (Имелся в виду его
призыв «любить человека и во грехе», его веру, что победить
зло можно не насилием, а «смиренной любовью» — силой «изо
всех сильнейшей») 1в5. Русский офицер Л. Арбузов, весьма кон-
сервативно мысливший, цитировал Каткову Дрэпера, Питта,
Гладстона, доказывая, что хотя понятия о добре и зле могут
варьироваться, но «твердо стоят незыблемо известные аксиомы,
которые признают все, достигшие определенного нравственно-
го уровня» 165 166.
Но нравственность или, вернее, безнравственность Каткова,
подвергавшаяся непрерывным обличениям в либеральной и де-
мократической журналистике, определялась его позицией не-
преклонного сторонника самодержави(л, защитой дела истори-
чески обреченного, которое требовало непрерывного попрания
нравственных норм и догматов религии, служившей опорой
идеологии самодержавия и одновременно вступавшей с ней в
противоречие. И само это постоянное нарушение нравственных
принципов, освященных официальной религией, в свою очередь,
не оставалось без влияния на политическую программу идеоло-
га абсолютизма, все более ужесточая и примитивизируя ее.
Единственное средство сохранить status quo самодержавия
Катков видел в военно-полицейской диктатуре, вопреки мнению
зарубежного исследователя, рассматривая ее не как эпизодиче-
ское и оборонительное действие167, а как систему мер, перестраи-
вавших государственный аппарат в наиболее рациональную
для пореформенной России форму монархии. Катков подчерки-
вал, что не только борьба с крамолой, но «прогресс, подъем и
рост России именно и требуют усиленного действия власти.
Ослаблять ее или коснеть в бездействии было бы прогрессом
гибели и падения» 168. Не только «очевидная опасность, угро-
жающая государству, но и хроническое состояние России тре-
бует неутесненного действия власти, уважающей себя, проник-
нутой святостью своего призвания, разумной и зоркой...» 169 170. Но
сама такая диктатура уже была отступлением от status quo, так
же как и наделенный неограниченными полномочиями диктатор
был нарушением ведущего принципа абсолютизма.— единовла-
стия, т. е. провозглашение государя «единственным законодате-
лем, единственным источником власти» 17°.
165 Маликов А. К. Письмо редактору «Московских ведомостей». Пермь, 1879
(гранки).— ОР ИРЛИ, ф. 114 (А. И. Иванчина-Писарева), оп. 6, № 23.
106 Письмо Л. А[рбузо]ва редактору «Московских ведомостей» [6 апреля
1878 г.].
167 Katz М. Op. cit., р. 163.
168 Московские ведомости, 1879, 5 апр., № 84.
169 Там же, 1880, 14 февр., № 44.
170 Карамзин Н. М. Записка о старой и новой России. СПб.. 1914, с. 131.
211
«Замиряя» всех недовольных насилием, диктатура не спо-
собна была разрешить социально-политические противоречия,
лежавшие в основе революционного кризиса, а наоборот, под-
готовляла их новое обострение. «Насилие со своими виселицами,
каторгами, ссылками и тюрьмами — страшно: оно забивает,
отупляет и развращает; но оно же и возбуждает общественную
мысль...» — писала «Народная воля» в разгар правительствен-
ного террора 17i.
Принцип незыблемости самодержавия и идею диктатуры
Катков со свойственным ему государственническим пафосом,
выдвигал и отстаивал не только во имя народа, но и именем на-
рода.
Зарубежные исследователи отмечают эту черту идеологии по-
реформенного абсолютизма, весьма своеобразно толкуя ее. Ри-
чард Пайпс утверждает, что «идея простого, необразованного
народа, исповедующего христианство, становится ведущей иде-
ей в консервативной идеологии» после 1860 г. 172 Мартин Катц
находит у Каткова концепцию народа как «элиты духа» 173. Ро-
берт Бирнс считает, что в основе государственной системы По-
бедоносцева была идея народа174. Ни у кого из названных авто-
ров нет и попытки определить место «народности» в идеологии са-
модержавия, ее соотношение с другими абсолютистскими прин-
ципами. Между тем неоохранительная интерпретация старого
догмата официальной идеологии — народности — вступала в про-
тиворечие с глубоким и последовательным антидемократизмом
этой идеологии. Обоснование «охранительной» мыслью неспособ-
ности крестьянства к общественной жизни, ее резко отрицатель-
ное отношение к малейшим зачаткам демократизма, начиная от
крестьянского самоуправления до участия крестьянства в суде
присяжных, никак не согласовались с ее ссылками, при защите
царизма, на волеизъявление народа. «Охранительная» идеология
периода революционного кризиса с особой яркостью отразила
типичную для самодержавия ставку на темноту и невежество
крестьянства и, одновременно, его страх перед крестьянством
как классовой силой, антагонистичной ему. Все эти непреодоли-
мые противоречия «охранительной» публицистики показывают,
что кризис «верхов» был не только политическим, но и идейным
кризисом самодержавия.
171 Народная воля, 1879, 1 окт., № 1; Литература партии «Народная воля»,
с. 2.
172 Пайпс Ричард. Русский консервативный национализм во второй половине
XIX в. Доклад на ХШ Международном конгрессе исторических наук. М.,
1970, с. 7.
173 Katz Martin. Op. cit., p. 180.
174 Byrnes Robert Francis. Pobedonostsev. His Life and Thought. Blooming-
ton — London, 1968, p. 312.
Глава пятая
ОБОСНОВАНИЕ КОНТРРЕФОРМ
Роль Каткова
и Победоносцева
в преодолении
правительственного
кризиса
Защита Катковым
идеологии
самодержавия
в 80-е годы
Усиление в ней
провиденциализма
«Охранительная»
концепция
самобытного
развития
России
Антизападничество
«охранительной »
мысли.
Обоснование земской
и судебной
контрреформ
Катков в борьбе
за университетскую
реформу
Проблемы
народного
образования
в катковской
публицистике
Последние годы Катков прожил под
неослабным впечатлением кризиса само-
державия на рубеже 70—80-х годов
XIX в., осмысление которого наложило
отпечаток на всю его дальнейшую дея-
тельность. И надо сказать, что по мере
отдаления от революционной ситуации,
впечатления от нее Каткова не только не
тускнели, но становились как бы ярче и
объемнее. Сравнения страны под властью
гр. М. Т. Лорис-Меликова то с неуправ-
ляемым кораблем, несущимся на рифы,
то со зданием, объятым пламенем, стены
которого вот-вот рухнут на тех, кто на-
ходится внутри и занят разговорами о его
новой перепланировке, мелькали и в пу-
блицистике и в письмах «охранителей»
80-х годов. В 1885 г., когда пыл восприя-
тия событий рубежа 70—80-х годов у Кат-
кова должен был бы уже поостыть, он
писал: «Россия представляла собой вид
страны, объятой пожаром страшной ре-
волюции... Казалось, можно было ожи-
дать с часу на час взрыва, перед которым
померкли бы все ужасы Французской ре-
волюции» \ В 1881 г. главному беллетри-
сту «Русского вестника» — Б. М. Марке-
вичу был заказан роман, долженствую-
щий «„художественно отобразить" la deg-
ringolade (франц.— падение) нашего об-
щества в последние годы прошлого цар-
ствования». В редакции ему придумали
название — «Над бездной». Маркевич
предполагал закончить его «необыкно-
венно эффектно и строго исторически»:
Московские ведомости, 1885, 17 сент., № 257.
213
когда Кабинет в полном составе готовится рассуждать о созыве
земских представителей, «вдруг приносят корректуру манифеста
29 апреля о неприкосновенности прав русского самодержца»".
Однако для самого редактора было ясно, что окончание в ро-
мане и в реальной жизни — не одно и то же. Манифест 29 апре-
ля 1881 г., явившись этапным моментом на пути выхода прави-
тельства из кризиса, еще не означал полного его преодоления.
В «верхах» не располагали сколько-нибудь определенными све-
дениями о состоянии революционной партии. В том, что «социа-
листы притихли, нигде их нс видят», усматривали предзнаме-
нования каких-то надвигающихся событий, тем более что тайная
типография революционеров продолжала работать2 3. В обще-
стве еще не исчезли иллюзии относительно перспектив прави-
тельственной политики, и правительство не спешило их развеять.
«Правительство Александра III, даже после выступления с ма-
нифестом об утверждении самодержавия, не сразу еще стало
показывать все свои когти, а сочло необходимым попробовать
некоторое время подурачить „общество"»4,— как исчерпываю-
ще определил В. И. Ленин смысл того переходного периода прав-
ления, который совпал с министерством гр. Н. П. Игнатьева,
пришедшим на смену гр. Лорис-Меликову. Катков считал эту
двойственную, нерешительную политику глубоко неверной, опас-
ной для данного политического момента.
От единомышленников он получал успокоительные сведения
о новом курсе. «Против обыкновения, несмотря на лето и жары,
администрация работает усиленно, и, по-видимому, в одном на-
правлении,— делился наблюдениями А. А. Киреев.— Тоже «но-
вые веяния», но не в гнилом «либеральном», а в «честном» «эко-
номном и патриотическом» направлении. Вот наши современные
mots d’ordre (франц.— пароль, лозунг), наша теперешняя
окраска, дай-то бог, чтобы осуществились надежды, лишь бы
министры не поддались снова желанию captare benevolenciam
(лат.— снискать благоволение) г-д фельетонистов!!» 5.
Катков не только не разделял таких надежд, но и в самой
деятельности нового правительства все больше усматривал свое-
образное продолжение «диктатуры сердца».
В годовщину 1 марта 1881 г. он вновь повторил, что видит
причину катастрофы в «отсутствии правительства». Особо он
остановился на личных качествах, необходимых государствен-
ным деятелям. Подчеркнув доброту и мягкосердечие Алексан-
2 Письмо Б. М. Маркевича П. К- Щебальскому, 25 янв. 1882 г.— В кн.: Пись-
ма Б. М. Маркевича к гр. А. К- Толстому, П. К. Щебальскому и др. СПб.,
1888, с. 162. Роман Б. М. Маркевича «Бездна» начал печататься в «Русском
вестнике» в 1883 г.
3 Письмо кн. Л. Н. Шаховского М. Н. Каткову, [конец 1881 г.— начало
1882 г.].—ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 21, л. 173—174.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 45.
5 Письмо А. А. Киреева М. Н. Каткову, 13 авг. 1881 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 23, л. 1.
214
дра II, Катков заметил, что «доброта и мягкосердечие могут быть
причиной слабости правительственной, скажем более, анархии в
правительстве, как ни странно сочетание этих понятий»6. Осто-
рожным, хотя и прозрачным намеком Катков дал почувствовать
истинную свою оценку покойного самодержца. То, что о нем ду-
мали непреклонные сторонники самодержавия, во имя торже-
ства принципа оставалось в их дневниках и письмах. Характер-
на в этом смысле анонимная записка, цитируемая с явным со-
чувствием к ее содержанию Победоносцевым в письме к
Е. Ф. Тютчевой. Написанная, как он предполагал, духовным ли-
цом, она выражала думы и чувства многих представителей «пар-
тии порядка». «Сердцем великих дел» Александра II она назы-
вала «безначалие и распущенность». Обращаясь к Александру
III, автор записки утверждал: «Отец твой не мученик и не свя-
той, потому что пострадал не за церковь, не за крест, не за
христианскую веру, не за православие, а за то единственно, что
распустил народ, и этот распущенный народ убил его»7.
В статье, посвященной совершеннолетию наследника — бу-
дущего имп. Николая II, Катков предостерегал его от следования
пожеланию поэта «быть на троне человеком»: на троне «все по-
буждения и требования человеческой природы» должны умол-
кнуть, подчиниться государственным обязанностям. Величие цар-
ского призвания несовместимо с ними8. Очень скоро Катков
стал понимать ненадежность и непригодность нового министра
внутренних дел гр. Игнатьева, которого для «партии порядка»
оказалось «вразумить и поправить труднее, чем упорядочить
движение ветра»9. И это несмотря на явное заискивание мини-
стра перед редактором могущественной газеты. Именно с по-
мощью гр. Игнатьева Катков добился, наконец, прекращения
иска к нему Московского университета по делу об аренде типо-
графии на сумму 33 тыс. руб. (см. гл. IV). Н. П. Игнатьев пове-
лел министру народного просвещения прекратить дело10.
Сильно настроила Каткова против министра внутренних дел
одна его акция, немало повредившая редактору. Речь идет о
распространившемся в обществе и попавшем в печать (в мае
1882 г.) слухе о вводе Каткова в Государственный совет. Слух
по всем признакам шел от гр. Игнатьеваи. Афишируя свой
проект в момент, когда Катков вел против него уже открытую
° Московские ведомости, 1882, 2 марта, № 61.
7 Письмо К. П. Победоносцева Е. Ф. Тютчевой [дек. 1881 г.].— ОР ГБЛ,
ф. 230, к. 4410, № 1, л. 149.
8 Московские ведомости, 1884, 6 мая, № 124.
9 Письмо Т. И. Филиппова М. Н. Каткову, 16 мая 1881 г.— Там же, ф. 120,
к. 11, № 31; копия — кн. 19, л. 54 об.
10 П. А. Валуев в 1881 —1884 гг. Дневник.— В кн.: О минувшем. Сборник.
СПб., 1907, с. 430.
11 Интересны в этом смысле сведения, сообщаемые государственным секре-
тарем Е. А. Перетцем (Дневник Е. А. Перетца, государственного секрета-
ря (1880—1883 гг.).М.-Л., 1927, с. 117—118).
215
борьбу, министр демонстрировал свое полное расположение к ре-
дактору и его газете. В то же время практически никак нс под-
готовив этой меры, даже не посоветовавшись с Победоносцевым,
с которым советовался и по менее существенным вопросам, он
обрек ее на провал, от него вроде бы и не зависевший. Насколь-
ко задела Каткова эта история, видно из его письма к Александ-
ру III. Написанное не без тайной мысли, что император, возмож-
но, захочет исправить дело и возместить моральный ущерб,
нанесенный Каткову, оно явно указывало на продуманную ин-
тригу. Обиженному тону письма противоречат уверения Катко-
ва, что он никогда нс искал ни почестей, ни наград 12.
Но, конечно, главной причиной недовольства Каткова остава-
лась сама линия министра внутренних дел. Непрерывно призы-
вая его к мерам решительным и твердым, с марта 1882 г. газета
Каткова уже обвиняла министерство гр. Игнатьева в пассивно-
сти. Сила правительства, его действенность, по мнению идеолога
самодержавия, должна обнаружиться в решительном разрыве
с курсом прошлого царствования, в новом отношении к учрежде-
ниям, которые все более проявляли свою вредную для самодер-
жавного режима сущность — к новому суду, к земству. Он тре-
бовал решительного обуздания печати, в которой звучало еще
сочувствие этим учреждениям, как и лорис-меликовской дикта-
туре. Тогда же, в марте 1882 г., он получил известия о недоволь-
стве гр. Игнатьевым в «верхах» и о предполагаемой его замене 13.
В апреле 1882 г. нападки на министра приняли более острый
характер. «Никогда,— по словам Каткова,— политический раз-
врат не говорил так дерзко. Никогда с таким вниманием и на-
хальством не ругался он над нашей растерянной публикой. Увы,
вспомнишь теперь и «диктатуру сердца»! А ведь тогда еще не
было совершено цареубийство. Каково же post factum испыты-
вать диктатуру блаженной, всему улыбающейся шуточки»14.
Б. М. Маркевич спешил сообщить редактору, какую сенса-
цию произвела передовица о «диктатуре блаженной шуточки».
Впечатления он собрал в великосветском салоне, где она ожив-
ленно обсуждалась в присутствии самого гр. Игнатьева. Тон ми-
нистра, если судить по письму Маркевича, был явно оправды-
вающийся. Со свойственной ему изворотливостью, гр. Игнатьев
пытался свалить обвинения в бездействии на своих ближайших
сотрудников. Агент Каткова сурово отчитывал министра сентен-
циями из передовиц московской газеты: «Как же Вы при таком
доверии государя не чувствуете себя достаточно сильным, чтобы
12 Вождь реакции 60—80-х годов.— Былое, 1917, № 4(26), с. 22. Письмо
М. Н. Каткова к Александру III, [не позднее мая 1882 г.]. Здесь оно оши-
бочно датировано 1884 г.
19 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 10 марта 1882 г.—ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 8, № 10, л. 7 (копия — к. 28, № 3, л. 6). Далее письма
Б. М. Маркевича цитируются по копиям: подлинники повреждены и сохра-
нились не все.
14 Московские ведомости, 1882, 11 апр., № 99
216
Одолеть враждебные силы и начать целый ряд мер энергических,
строгих, решительных? Ведь о правительственной силе вздыха-
ет томительно все, что есть честного и здравого в России. К ней
тотчас же примкнут tous les hesitants (франц.— колеблющиеся),
которые до сих пор клонятся к либерализму только потому, что
силу предполагают не у нас, а у них»15 *. Если иметь в виду, что
оба собеседника уже знали, насколько шатко положение мини-
стра, можно поверить, что разговор их примерно так и происхо-
дил. Подводя его итоги, Маркевич привычно обращался к Кат-
кову, как высшей инстанции в государстве, которой и суждено
решать вопрос о пригодности министров; «Я бы никак не хотел
раздражать Вас еще более, дорогой Михаил Никифорович, но
должен поистине сказать, что никак не мог вообразить себе,
чтобы человек, занимающий такой пост и в такое время, мог
так поверхностно, так легкомысленно относиться к возложен-
ным на него обязанностям» 1в.
Стремясь побудить правительство к скорейшим переменам
в составе государственных чиновников, Катков одновременно
давал бой либеральным настроениям в обществе, которые пита-
ли политику гр. Игнатьева. Специальную передовицу Катков
посвятил разбору «манифеста русского либерализма», как на-
звал он «Внутреннее обозрение» апрельской книжки «Вестника
Европы» за 1882 г., действительно носившее программный харак-
тер. Сердцевину либеральной программы он усматривал в во-
просе о «правовом порядке», под которым подразумевалось, го-
воря словами журнала М. М. Стасюлевича, «избрание уполно-
моченных от всех земств империи для обсуждения всех важных
вопросов внутреннего управления» (т. е. «палата народных пред-
ставителей»,— пояснял Катков). Он отметал прочь все оговорки
«Вестника Европы» о неприкосновенности самодержавия, на ко
торое замышляемое собрание «от всех земств империи» и не ду-
мает покушаться, будучи созванным только для подкрепления
великодержавной воли. Ссылаясь на опыт Франции, Каткоз
утверждал, что после созыва уполномоченных закономерным
становится и следующий шаг — «сочинительство», т. е. «прииска-
ние новых форм для нового содержания, новых средств для ре-
шения новых задач». «Именуя свою программу как снятие уз с
общества и народа», публицисты «Вестника Европы» и «Голоса»
фактически ведут к безвластию17 18. Игнорируя пережитый страной
опыт, они «хотят вести нас назад к тому, чем Россия жила двад-
цать лет, хотят заставить нас проделать еще раз все ошибки, на-
деясь, что второй раз мы не остановимся на краю пропасти,
а со всего размаху полетим вниз головой» 1а.
15 Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 14 апр. 1882 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 28, № 3, л. 20.
10 Там же.
17 Московские ведомости, 1882, 30 апр., № 118.
18 Там же, 11 мая, № 129.
217
Эту же аргументацию развивали и очерки «Русского вест-
ника»— «Против течения». Продолжавшие выходить и в после-
мартовский период, они теперь имели право на иное название,
поскольку их идеи уже совпадали с общим течением правитель-
ственной мысли и части либерального общества, объятого стра-
хом перед революцией, жаждавшего крепкой власти. «Москов-
ская волна в ходу в верхнем течении,— записывал Валуев в ав-
густе 1881 г.,— но струи ее не проникают глубже и ничего под
собой не изменяют».
Вскоре наблюдательный политик занес в дневник, что «мос-
ковская волна продолжает размывать русскую империю», а в
середине марта уже не сомневался, что «дикая, допетровская
стихия взяла верх»19.
Вопрос о представительстве в «Московских ведомостях» кон-
ца апреля 1881 г. всплыл не случайно. До Каткова начали дохо-
дить слухи о планах гр. Игнатьева о созыве Земского собора 20 21.
Проект созыва земских представителей, который гр. Игнатьев
готовил к двухсотлетию последнего собора, он уже в начале мая
представил царю. 4 мая проект был у Победоносцева, слышав-
шего и до того о нем от П. Д. Голохвастова, привлеченного
гр. Игнатьевым к сотрудничеству. Узнав о таком быстром дви-
жении дела, «партия порядка» послала в Москву Феоктистова.
Сразу же по его приезде (11 мая) в «Московских ведомостях»
появилась передовица, посвященная этой теме. Такая оператив-
ность показала полную готовность Каткова к боевым действиям
и его достаточную информированность еще до приезда Феокти
стова, когда, по-видимому, в основном статья и была написана.
Обращаясь к требованию созыва Земского собора («Вообрази-
те, что кто-то предложил бы созвать Земский собор»), Катков
назвал выполнение этого требования крамолой («Разве не того
хотели Желябов и Нечаев?»). Подобная мера, по убеждению
Каткова, свидетельствовала бы о неспособности правительства
держаться самому: «Если наше правительство кому-то кажется
слабым, нуждающимся в сборе людей, которые сами не знали
бы, зачем они призваны, не следует ли искать причин этой сла-
бости в неспособности ее случайных органов» 2|.
В этой передовой № 130 было высказано утверждение, что
в России существует самая передовая конституция: «У русских
подданных есть обязанности, это выше прав» — обязанности за-
19 П. А. Валуев в 1881 —1884 г. Дневник, с. 425, 432.
20 Источниками информации для Каткова могли быть и Е. М. Феоктистов
(знавший о затее министра от М. Н. Островского) и кн. А. Н. Шаховской
(брат зятя Каткова, кн. Л. Н. Шаховского),—чиновник особых поручений
при министре внутренних дел, которому в ходе подготовки к созыву Зем-
ского собора было поручено составление одной из записок, и Д. И. Воей-
ков — правитель канцелярии министра, сотрудник изданий Каткова, состо-
явший в переписке с редактором.
21 Московские ведомости. 1882, 12 мая, № 130.
218
ботиться о пользе государства, предотвращать вред, наносимый
ему 22.
21 мая 1882 г. Валуев записал, что «по фантазиям о Земском
соборе Катков и Победоносцев взяли верх. Газетам внушено
о сем предмете молчать»2Э. Однако Катков молчать не со-
бирался. Он чувствовал особую потребность говорить на эту тему
и знал, что его более, чем когда-либо, будут слушать «наверху».
С верной оказией он написал Победоносцеву нечто вроде жало-
бы-доноса. Катков был возмущен тем, что в такой момент «отдан
приказ не говорить ни pro ни contra необходимости созыва Зем-
ского собора». Продолжать ли борьбу, которая грозит принять
ожесточенный характер? — не в первый раз задавал он вопрос,
конечно же, предвидя ответ. Выражая готовность действовать,
он'требовал гарантий, что не подвергнется гонениям правитель-
ства «за защиту прав верховной власти и интересов государ-
ства»24 25 *. В ответном письме Катков получил и эти гарантии, и
исчерпывающие ответы на все свои вопросы, и нужный ему заряд
уверенности. Прося его немного потерпеть, Победоносцев заве-
рял, «что в скором времени должен решиться вопрос об его
(гр. Игнатьева. — В. Т.) положении».
Вновь подтверждалось то единомыслие в главном, которое
делало все противоречия во взглядах старых соратников несу-
щественными: «Понимаю все, что Вы пишете, и в особенности
понимаю всю нелепость настоящего положения. Нечто весьма
чудовищное умещается в головах правящих людей и повсюду
распространяется невероятное легкомыслие. Однако не все же
сошли с ума, бог даст» 2Л.
Сразу же по получении победоносцевского ответа, редактор
отправил в набор статью (также, по-видимому, уже готовую и
лишь ждавшую своего часа). Валуев с недоумением записал,
что «полемика о Земских соборах возобновилась, несмотря на
запрещение»2в. Запрет не сработал благодаря нарушению его
«Московскими ведомостями» — пришлось разрешить и другим
газетам: московской «Руси», либеральному «Голосу», «Новому
времени» выступить и даже с поддержкой идеи Земского собора.
Это свидетельствует, насколько важным для правительства ка-
залось в тот момент слово из Москвы.
Передовица № 141 так и начиналась: «В печати сделано рас-
поряжение не говорить ничего ни в пользу, ни против Земского
22 Думается, Н. К. Михайловский в «Отечественных записках» не только из-
за цензурных условий не прокомментировал это высказывание. По-видимо-
му, он счел вполне достаточным просто процитировать его, как говорящее
само за себя (Михайловский Н. К. Соч., т. V. СПб., 1897, с. 175—176).
23 П. А. Валуев в 1881 —1884 гг. Дневник, с. 438.
24 Письмо М. Н. Каткова К. П. Победоносцеву, 19 мая 1882 г.— В кн.:
К- П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. I. М.—Пг., 1923, с. 275.
25 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову, 20 мая [1882 г.].—ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 19, л. 134 об.
2в П. А. Валуев в 1881 —1884 гг. Дневник, с. 438. Запись 25 мая 1882 т.
219
собора»27. Это было открытым игнорированием власти министра
внутренних дел, ее дискредитацией. Но тем, кто знал о перепис-
ке Каткова с Победоносцевым, это не показалось бы смелым.
Статья, задуманная как подведение итогов полемики о Земских
соборах, была построена в виде разбора «Писем о современном
состоянии России» — книги, служащей, по словам Каткова, «как
бы программой всех нынешних толков о Земском соборе». Книга
составилась из записок и писем Р. А. Фадеева Александру II и
гр. М. Т. Лорис-Меликову (11 апреля 1879 г.— 6 апреля 1880 г.).
Александр III дал разрешение на ее напечатание за границей.
В течение 1881 —1882 гг. она выдержала четыре издания и в Рос-
сии 28. Скрытая полемика с этой книгой чувствовалась уже в
названных выше передовицах о Земских соборах и представи-
тельстве. «Наша конституция» (с ее преимуществом обязанно-
стей перед правами) была противопоставлена конституции, по-
нимаемой Фадеевым как Земский собор в его допетровском ста-
тусе. Многократное отрицание опасности бюрократии как силы,
встающей между царем и народом, опять-таки было адресовано
этой книге, автор которой утверждал, что только Земские собо-
ры могут уничтожить «чиновнизм» как средостение между вла-
стью и народом. Катков издевательски высмеивал либеральные
и либерально-«охранительные» иллюзии с их верой, что созыв
соборов «положит конец нашему нравственному неустройству»,
«пересоздаст Русскую землю», «изведет самодержавную власть
из плена „бюрократии"».
«Если идет речь о Земских соборах в смысле старого време-
ни, то учреждать нечего и никакого вопроса нет»,— заявлял он,—
потому что их никто не отменял. «Русский царь имеет несомнен-
ное право призывать и созывать, когда окажется надобность
людей разных сословий по тому или другому вопросу». Если же
под именем Земского собора подразумевается какое-либо дру-
гое учреждение, то это уже будет нечто совершенно новое, не
имеющее ничего общего с Земским собором. Вместе с тем и в
историческом прошлом Катков не склонен был придавать Зем
ским соборам сколько-нибудь серьезного значения, приравнивая
их к верноподданническим адресам дворянства: «Часто это было
такое же «ура», какое недавно раздавалось в Кремлевском двор-
це на слова государя, возвещавшие войну»29. Не надеясь толь-
ко на свои публицистические выступления, Катков обратился
с письмом непосредственно к Александру III, стремясь втолко-
вать самодержцу всю опасность затеи с Земским собором, при-
зывая его к усилению своей власти, твердости, непреклонности:
27 Московские ведомости, 1882, 23 мая, № 141.
28 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Р. А. Фадеев, С. Ю. Витте и идеологические
искания «охранителей» в 1881 —1883 гг.— В кн.: Исследования по социаль-
но-политической истории России. Л., 1971, с. 306—308.
2® Московские ведомости, 1882, 23 мая, № 141.
220
«Когда законная власть бездействует... действуют фиктивные
власти»,— снова повторял он свою изначальную мысль о том,
что всякое ослабление самодержавия есть укрепление подрыв-
ных сил в государстве. «При государственном маразме всякая
интрига, всякое враждебное дело могут иметь успех»30,— запу-
гивал он царя, обращаясь к опыту незабываемого 1863 г. Основ-
ная мысль письма — затея со всяким представительством опасна
именно в той кризисной обстановке, из которой не вышла еще
власть, — имела вполне реальные основания. Катков учитывал
колебания еще несориентировавшегося императора, выразив-
шиеся, в частности, и в его разрешении издать книгу Фадеева, и
в его первоначальном отношении к игнатьевским планам.
Несомненно, что это отношение до поры до времени было
благосклонным: гр. Игнатьев, при решительном повороте собы-
тий показавший себя прежде всего трусом, отказавшимся сразу
же от собственных проектов, отказался бы от них значительно
раньше, если бы почувствовал определенное волеизъявление им-
ператора. Однако до поры до времени министру подыгрывали.
Катков и Победоносцев раньше всех поняли опасность подобной
игры при том взбудораженном состоянии общества, в котором
оно находилось после недавнего подъема. Земское движение хо-
тя и утихло, но не прекратилось и после манифеста 29 апреля
вплоть до осени 1881 г., продолжая поднимать тему «привлече-
ние общества (в лице представителей земств) к решению обще-
государственных дел» 31. При неясности состояния революцион-
ных сил, при постоянно ощущаемом глухом недовольстве народ-
ных масс, при неустойчивой позиции самой власти самые смут-
ные идеи представительства казались идеологу самодержавия
чреватыми опасными последствиями 32.
'Те современники, которые, как и сам гр. Игнатьев, в смещении
министра отводили главную роль Каткову, были в определенном
роде правы 33. Катков немало содействовал тому, чтобы пре-
рвать далеко зашедшую игру правительства. Ему удалось это
именно потому, что и сама власть уже начала понимать ее опас-
ность.
аи Письмо М. Н. Каткова к Александру III [май 1882 г.].— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 47, л. 68.
31 Пирумова Н. М. Земское либеральное движение. М., 1977, с. 130.
32 Думается, менее правы те исследователи, которые подчеркивают безвред-
ность игнатьевской затеи с Земским собором, бессодержательность этой
игры (Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянски-крепостничеюкая линия са-
модержавия.— Учен. зап. МГПИ, 1967, № 252, с. 217—218), чем те, которые
считают, что «объективно, независимо от воли его организаторов Земский
собор даже в таком ублюдочном виде мог при известных условиях при-
вести к иным результатам» (Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на
.рубеже 1870—1880 гг. М., 1964, с. 472).
33 П. А. Валуев, записывая слова Игнатьева, что сместили его Катков и По-
бедоносцев, был вполне согласен с ним (П. А. Валуев в 1881—1884 гг.
Дневник, с. 438).
221
*
С назначением министром внутренних дел гр. Д. А. Толстого
переходный период правления закончился. «Имя графа Толсто-
го само по себе уже есть манифест и программа,— писал Катков
в передовой по поводу этой перемены в личном составе управле-
ния,— им яснее, чем целым рядом мер, определяется путь прави-
тельства». Катков возвращался к моменту отставки (1880 г.)
гр. Толстого, «когда правительство усилило врагов своих снача-
ла бездействием, а потом содействием», и «положение министра
народного просвещения стало невозможным». Естественно, он на-
помнил линию своей газеты, стоявшей на страже интересов вла-
сти, предостерегавшей правительство от уступок: «Наши против-
ники ошибаются, представляя нас то во власти, то в оппозиции.
Мы всегда во власти и всегда в оппозиции. Смена разных лиц
нисколько не касается нас и не изменяет наше положение». При-
знавая, что власть его газеты действительно большая, Катков
объяснял ее просто: «Она заключается в магической формуле А
есть А или, если угодно, дважды два четыре». Все могут поль-
зоваться этой формулой и, следовательно, иметь силу и приви-
легии. Надо только исходить из того, что самодержавие незыб-
лемо. Никаких отклонений от существующей формы правления,
никаких проектов его изменения — «А есть А», в России есть и
будет самодержавие 34.
Здесь же подводился итог правлению гр. Игнатьева, очень
сходному, по мнению Каткова, с предшествующей ему диктату-
рой; еще в более резкой форме рассматривалось единство двух
правлений — гр. Лорис-Меликова и гр. Игнатьева — в письме
Каткова к императору35.
Номер № 152 «Московских ведомостей» со статьей, которую
читатели так и обозначили: «А есть А», по свидетельству Марке-
вича, расхватывался по цене 2—3 руб. и более за экземпляр.
Статья воспринималась как своеобразный манифест разрыва
с «либеральными» веяниями, как провозглашение твердого
курса 36.
Да, по назначении гр. Толстого Катков мог не сомневаться,
что во главе правительства поставлен человек его «партии», его
верный ученик.
И все же утверждать, что в лагере непреклонных сторонни-
ков самодержавия наступило полное успокоение за дальнейшую
политику правительства, нельзя, как и сказать, что кандидатура
гр. Толстого вполне удовлетворяла Каткова.
Не раз писал Катков об отсутствии боевого духа у бывшего
34 Московские ведомости, 1882, 3 июня, № 152.
35 Письмо М. Н. Каткова Александру III [май 1882 г.].— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 47, л. 69.
зв Письмо Б. М. Маркевича М. Н. Каткову, 6 июня 1882 г.—Там же, к. 28,
№ 3, л. 40.
222
министра народного просвещения, его безынициативности, воз-
лагая вину за непроведение университетского Устава именно на
него. Он жаловался царю, что министр «слишком долго колебал-
ся и собирался, готовясь к реформе, неотложность которой
была очевидна»37. Катков высказывал Александру III недоволь-
ство старым своим соратником: «Граф Толстой в последние годы
не внимал никаким убеждениям и отшатнулся от меня в надежде
тем умиротворить своих противников, потворствуя им своим
бездействием...» Именно этим гр. Толстой «ослабил свое положе-
ние в правительстве»38. У Е. М. Феоктистова от первых шагов
министра было «впечатление очень тягостное». «Болтает он не-
укротимо,— докладывал он Каткову, - но из болтовни этой вид-
но только, что у него нет ничего, решительно ничего, никакой
программы, никакой системы». Настораживали и первые меро-
приятия гр. Толстого. Отказавшись от решительных мер по от-
ношению к печати, он, по свидетельству того же Феоктистова,
собирался воздействовать на нее в основном подкупом, выделив
на это 20 тыс. руб. в год 39.
Узнавая гр. Толстого заново, Феоктистов не переставал изу-
мляться Каткову: «Даже из него Вы умели сделать государ-
ственного человека и были виновником того, что имя его оста-
нется в истории. Это действительно невероятный tour de force
(франц.— проявление силы, ловкости)»40 41. Выход из «тревожно-
го бездействия» Феоктистов видел один — снова взять министра
под контроль и опеку Каткова: «В настоящее время только Вы
в состоянии сделать из него что-нибудь. Великим бы было сча-
стье, если бы Вы приехали сюда и сошлись с ним. Иначе ничего
хорошего ждать нельзя» 4|.
Однако «сойтись» с новым министром редактору оказалось
поначалу не легко. К моменту назначения гр. Толстого их ста-
рые связи не просто ослабли — они были непродуманно оборва-
ны самим Катковым, уже начисто «списавшим» гр. Толстого,
посчитавшим его политическую карьеру законченной. Относив-
шийся к людям чисто утилитарно и своекорыстно, исходя лишь
из того, чем данный деятель может быть полезен его изданиям и
его делу, редактор вычеркнул гр. Толстого из списков своих воз-
можных соратников. Он не только прервал всякие контакты с
отставным министром, но и время от времени припоминал в пе-
чати его промахи и просчеты, сделанные в период подготовки так
37 Письмо М. И. Каткова Александру II (апр. 1880 г.).— Вождь реакции 60—
80-х гг., с. 9. Здесь оно ошибочно датировано 1879 г.
38 Письмо М. Н. Каткова Александру III [1882 г., не позднее мая].— Там же,
с. 23; здесь оно ошибочно датировано 1884 г.
39 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову, 16 окт. [1882 г.].— Там же,
кн. 37, л 22 об.
40 Там же.
41 Там же, л. 26.
223
и не проведенного университетского Устава. По свидетельству
Феоктистова, гр. Толстой не забыл обиды42. Отношение министра
к редактору поначалу было едва ли не враждебным. Однако
необходимость друг в друге в общем деле укрепления самодер-
жавия неминуемо сблизила их. Главным для Каткова было то,
что при всех недостатках гр. Толстого ни в каком даже намеке
на симпатию к либеральным веяниям его нельзя было и подо-
зревать. Свою задачу идеолог самодержавия видел в том, чтобы
дать министру конкретно разработанную программу действий и
вдохнуть в него энергию для ее неуклонного выполнения.
Центральной идеей публицистики Каткова оставалось обос-
нование самодержавия как власти, единственно возможной в
России. Всякая попытка хотя бы чисто внешних, декоративных
изменений здесь отвергалась. «Говорят, наши дела пойдут как
нельзя лучше, если в силу знаменитого циркуляра Лорис-Мели-
кова общество будет призвано к содействию правительству». «Но
общество,— считал Катков,— уже призвано в лице судейского
сословия, например, к преследованию хищений, а хищения никог-
да так не развивались». «Прежде чем призывать к содействию, -
наставлял Катков,— нужно вступить в обладание своими орга-
нами»: «содействовать можно не мертвому, а живому». Из статьи
было очевидно, что Катков продолжал видеть правительство в
«состоянии маразма»43. Одним из таких признаков ненормаль-
ного, кризисного состояния власти было для редактора беспре-
цедентное в истории самодержавия откладывание на столь дли-
тельный срок коронации. Тяжко переживая его, он осуждал по-
добное промедление «гатчинского пленника».
Отмечая, что идея равенства менее опасна, чем идея свободы
(почва для социалистических идей «не довольно вспахана»),
«охранители» и сосредоточились на попытках развенчания идеи
демократических свобод, представительного правления 44. В очер-
ках Н. А. Любимова «революционная свобода» являлась в об-
разе кровавого беззакония, перед которым любая тирания —
благо, в виде «грубой невежественной, нахальной разрушитель-
ной политической силы»45. Такими образами «охранители» за-
пугивали и отпугивали от всяких политических притязаний ли-
42 Воспоминания Е. М. Феоктистова. За кулисами политики и литературы. Л.,
1929, с. 227.
43 Московские ведомости, 1882, 5 сект., № 246.
44 Любимов Н. А. Против течения. Очерки Французской революции. Эпоха на-
ционального собрания.— Русский вестник, 1882, № 7, 42; 1883, № 1, 2, 5;
1884; № 1; Он же. Первые дни Французской революции 1789 г. По неиз-
данным запискам очевидца.— Там же, 1886, № 9. Очерки Н. А. Любимова
о Французской революции неоднократно переиздавались отдельной книгой.
В 1905 г. их переиздало Министерство внутренних дел (Любимов Н. А. Из
забытой книги о Французской революции. Крушение монархии во Франции.
СПб., 1905).
45 Любимов Н. А. Против течения.— Русский вестник, 1884, № 1, с. 34—36,
42, 77.
224
беральное общество, доказывая особо разрушительные замыслы
русских революционеров/,е. Заметив в послемартовский период
в либералах «пробуждение консервативных инстинктов», нарас-
тание сознания, что опасность грозит им не сверху, а снизу,
«охранители» самым грубым и примитивным образом «страща-
ли» их ими же самими сфальсифицированными планами «всеоб-
щей анархии» русских революционеров46 47.
Реакционеры все больше понимали, «как трудно стало уси-
ливать власть в самодержавной России»48. Однообразие при-
емов в защите идеи самодержавия, скудость доводов перед
лицом всего многообразия течений неофициальной мысли, рост
авторитета революционной демократии, усиление социалистиче-
ских тенденций-—все это требовало обновления и укрепления
идейного арсенала «охранителей». Но в правительственной
публицистике 80-х годов не появилось ни сколько-нибудь новых
положений, ни хотя бы нового развития старых. Наоборот, в этот
период как раз заметно обращение Каткова к самым традицион-
ным догматам идеологии самодержавия, которых он в первые
пореформенные десятилетия придерживался не столь рьяно и
последовательно. Речь идет о том преобладании, которое полу-
чает в его защите самодержавия провиденциализм.
В 80-е годы XIX в. идея царя — помазанника бога — стави-
лась в центр обоснования целесообразности и необходимости
самодержавия. Идея божественного происхождения русского са-
модержавия, идея божественного промысла как основы его по-
литики противопоставлялась всем планам преобразования этой
власти как кощунственным, еретическим, святотатственным. По
последовательности проведения провиденциализма издания Кат-
кова 80-х годов напоминают чисто религиозные типа «Церков-
ного вестника». «Русскому царю дано особое отличие от других
властителей мира. Он не только государь своей страны, и вождь
своего народа. Он богом поставленный блюстителем и охрани-
телем православной церкви. Русский царь не только наследник
своих предков, он — преемник кесарей»49,— подобными закли-
наниями Катков пытался отрезать путь к какому-либо обсужде-
нию возможных изменений в государственном строе.
Профессор физики Н. А. Любимов (специалист по электроди-
намике и теории магнетизма) определял цель государства как
«исполнение заветов истории и путей Провидения»50. «Московские
46 Цион И. Нигилизм и нигилисты.— Русский вестник, 1886, № 6—8. Статьи
посвящены заграничным изданиям П. Л. Лаврова, С. М. Степняка-Кравчин-
ското, Л. А. Тихомирова.
47 Там же, 1886, № 7, с. 279.
48 Письмо И. Д. Делянова К. П. Победоносцеву, 6 янв. 1884 г.— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. II. М.—Пг., 1923, с. 462.
49 Московские ведомости, 1882, 8 сент., № 249.
50 Любимов Н. А. Против течения.— Русский вестник, 1883, № 1, с. 286.
8 В. А. Твардовская
225
ведомости» немало поработали, чтобы использовать коронацию,
состоявшуюся, наконец, в мае 1883 г., для пропаганды догматов
самодержавной идеологии, провиденциализма и народности51.
«Московские ведомости» поведали читателю, что обряд возло-
жения венца и миропомазания свершался в Успенском соборе
«при явном благословении божьем»: «Когда появлялся царь
перед народом, являлось и солнце во всем облике своих лучей,
скрывался царь из глаз народа, небо покрывалось облаками и
шел дождь. Когда выстрелы орудий известили о свершении та-
инства, облака мгновенно разошлись»52. Далее Катков объявил,
что день 10 мая 1883 г. явился «торжественным опровержением
клеветы, возведенной на русский народ крамолой». О преданно-
сти народа царю, о том, что революционное дело чуждо народу,
свидетельствовало, по утверждению «Московских ведомостей»,
все течение праздника: организованное и спокойное поведение
народных масс, исполненных благоговения к царю, отсутствие
беспорядков и даже случаев пьянства 53. С особым умилением
писал Катков об отсутствии на улицах Москвы полиции. Мог ли
всеведущий издатель московской газеты не знать, что «полицей-
ские меры предосторожности были и самые мелкие, и самые
крайние, но достаточно маскированные, чтобы не повредить об-
щему эффекту въезда»54. Мог ли он не ведать, что «массы наро-
да в Кремле большей частью набраны были „охраной** и поли-
цией» 55 56. В то время как «Московские ведомости» исповедовали
«энтузиазм набранного полицией народа», «слияние царя и на-
рода», «обожаемый самодержец» ехал короноваться, «тщатель-
но скрывая день и час своего выезда» и «ощетинив свой путь
часовыми» И, конечно, Каткову не могло не быть известно,
как после бала у московского генерал-губернатора кн. Долгору-
кого «казаки разгоняли нагайками единившийся или стремив-
шийся к единению с царем народ, когда государь уезжал, и тол-
па бросилась к его карете». А «послесловием единения царя с
51 Заметим мимоходом, что дозволения присутствовать на коронации редак-
тору «Московских ведомостей» пришлось упорно добиваться. В письме к
Александру III он жаловался, что ходатайство министра народного просве-
щения об этом встретило затруднение в Министерстве двора. Допуск, оче-
видно, был очень строг, а защитник сословных начал и поборник аристо-
кратии, несмотря на свои заслуги, по происхождению и социальному поло-
жению никак не подходил к тому, чтобы присутствовать среди родовой
знати царской свиты и иностранных послов. В самых униженных выраже-
ниях он умолял царя «об этой милости», которая поддержит столь необхо-
димую в его деятельности «бодрость духа», доказывая, что «достоинство
знамени», которому он служит, побуждает его присутствовать на «священ-
ном короновании» (Письмо М. Н. Каткова Александру III [май 1883 г.].—
ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 47, л. 23).
52 Там же, 1883, 16 мая, № 134.
53 Там же, № 129, 130, 132, 134, 135, 138.
54 П. А. Валуев в 1881 — 1884 гг. Дневник, с. 458.
55 Там же, с. 460.
56 Там же, с. 457.
226
народом» было посещение императором по приезде в Петербург
Казанского собора, где народ даже удалили от паперти ”.
Сквозь всю катковскую публицистику 80-х годов идея само-
державия прошла в ее первозданном и наивном виде, как власть,
данная от бога, как неотъемлемая естественно-органическая
часть русской жизни, ее главная национальная традиция, изъять
которую значит лишить эту жизнь ее души, обречь на погибель.
Для утверждения этой власти, потерявшей авторитет, проти-
воречащей всем потребностям страны и интересам народа, Кат-
ков волей-неволей мог избрать только один путь — путь, услов-
но обозначенный им как «А есть А». Самодержавие надо было
принимать безоговорочно, на веру, без сомнений, которые уже
сами по себе были крамолой. Эта форма власти, по его словам,
выросшая из русской истории как ее главнейший итог, не под-
лежала ни упразднению, ни изменениям. Ей суждено было, по
убеждению Каткова, существовать, пока существует Россия.
И Россия могла существовать только при условии самодержа-
вия. «Сам монарх» не мог бы умалить свою власть, «полноту
своих прав». «Он не мог бы отменить их, если бы захотел, да и
народ не понял бы его»,— утверждал идеолог самодержавия57 58.
Исторический прогресс Катков видел в «собирании» власти,
сосредоточении ее в одних руках: «Государство не устанавлива-
ется, пока не прекращается всякое многовластие»59. Самодер-
жавие, с этой точки зрения,— высшее развитие государственно-
сти. Огромную роль в «истреблении многовластия» он отводил
православной церкви, «которая отреклась от земной власти» в
пользу государства, «никогда не вступала в соперничество» с
ним60. Вред реформ прошлого царствования Катков и понимал
в том, что они «оставили много недоумений относительно прин-
ципа власти», поселили смутное мнение, что дело идет к мно-
говластию. Катков призывал правительство решительно покон-
чить с этими заблуждениями, показать истинное место новых
учреждений в системе централизованного самодержавного госу-
дарства.
В борьбе за наиболее полное проведение идеи централизации
Катков не останавливался перед нападками на министров, объ-
ясняя царю, что «Россия имеет две политики, идущие врозь —
одну царскую, другую министерскую» 61. Эта была давняя идея
Каткова о различии самодержавия и администрации, верховной
власти и правительства. Принцип самодержавия, поучал Кат-
ков, непоколебим и безупречен, но лица, которые приходят и ухо-
дят, сменяясь на череде власти, могут быть и неспособными, и
57 Там же, с. 462—463.
58 Московские ведомости, 1884, 12 янв., № 12.
59 Катков М. Н. Черновик неизвестной статьи.— ОР ГБЛ, № 120, кн. 47, л. 176.
60 Московские ведомости, 1884, .12 янв., № 12.
til Письмо М. Н. Каткова Александру III, 8 февр. 1882 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 47, л. 21.
227
8*
недобросовестными62. Однако противопоставление принципа са-
модержавия его живым носителям таило в себе свои опасности.
В свое время гр. П. А. Шувалов, по поручению царя, обращал
внимание Каткова на неудобство статей, «направленных против
администрации», во главе которой стоит сам государь, который
себя от нее отделить «не желает и не может»03. Каткову при-
шлось оправдываться, что он не думал умалять значение адми-
нистрации и выступал только против ее «вредных уклонений»64.
Однако, не видя другого способа оградить самодержавие от кри-
тики, он продолжал настаивать на том, что «доктрина об абсо-
лютном тождестве администрации с Верховной властью может
сообщить фальшивое и опасное направление нашему прогрес-
су» 65.
В 80-е годы это противоположение верховной власти и пра-
вительства, «царской» и «министерской» политики резко усили-
вается. Нападкам Каткова, переходящим в травлю, подверглись
министр финансов Н. X. Бунге, министр юстиции Д. Н. Набоков
(и сменивший его Н. А. Манасеин) и министр просвещения бар.
А. П. Николаи. Натиск изданий Каткова испытали на себе и
высшие государственные учреждения — Государственный совет
и правительствующий! Сенат, напоминавшие Каткову «игру в
парламент» и уже потому отступившие от последовательного
проведения принципа единой, неделимой, централизованной
власти66. Цитируя Н. М. Карамзина, к которому он все чаще
прибегал, Катков утверждал: «Государь внемлет только мудро-
сти, где находит ее, но в самодержавии и не надобно никакого
одобрения для законов, кроме подписи государя» 67.
Другой стороной проблемы укрепления самодержавия было
для идеолога самодержавия обоснование классовой опоры. С еще
большей настойчивостью доказывал Катков, что «сила, представ-
ляемая дворянством, осталась, способная исполнить и при новых
условиях свое органическое назначение, состоящее в службе по
государственному делу»68. В связи с введением обязательного
выкупа Катков обращал внимание правительства на необходи-
мость и здесь особо оберегать дворянские интересы за'счет го-
сударственных средств. Напоминая о громадных субсидиях, вы-
плаченных «нашим полуиностранным железнодорожным обще-
ствам», он доказывал, что выгода поддержки дворянского клас-
82 Московские ведомости, 1882, 12 мая, № 130.
83 Письмо П. А. Шувалова М. Н. Каткову, 1 окт. 1866 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 19, л. 49—50.
84 Письмо М. Н. Каткова П. А. Шувалову [окт. 1866].— Там же, кн. 46,
л. 304—307.
•* Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости»,
1867 г.— ЦГИА СССР, ф. 908 (П. А. Валуева), on. 1, д. 282, л. 10. «Против-
ная доктрина еще опаснее»,— пометил на полях Валуев.
88 Московские ведомости, 1886, 6 мая, № 123; 44 июня, № 162.
87 Там же, 1886, 6 мая, № 123.
88 Там же, 1881, 6 дек., № 338.
228
са несравненно существенней для правительства, жизненно важ-
ней и окупится в политическом смысле в большей степени °9.
Стремясь подчеркнуть преемственность классовой ориента-
ции самодержавия в 60-е и 80-е годы, Катков цитировал свои
передовицы того времени, где утверждалось, что, двигаясь по пу-
ти преобразований, Россия должна взять с собой главные исто-
рические ценности ее самобытного развития. Эти ценности и в
60-е и в 80-е годы Катков представлял одинаково: «сила, на ко-
торой замкнулось все наше прошлое» — русское государство и
«единство коренных элементов народной и государственной жиз-
ни»— единство между крестьянством и «тем высшим классом
народа, землевладельческим дворянством, в котором заключена
главная действенная сила нашей государственной жизни»70.
Не только обращением к русской истории утверждалась важ-
ность сохранения ее основных итогов и традиций, укрепление ее
самобытности. Все реальные противоречия и неустройства внут-
ренней жизни европейских государств служили Каткову для
подтверждения его тезиса о превосходстве самодержавно-дво-
рянского строя над буржуазными политическими системами,
будь то республика или конституционная монархия. С особым
удовлетворением «Московские ведомости» рассказывали о
страшной нищете рабочих масс в «стране так называемой поли-
тической свободы, каковую на материке возвели в доктрину, не
зная до сих пор, чем она покупалась, как она делалась, и что под
исподом ее находится»71. Накануне парламентской реформы в
Англии, предусматривавшей некоторое расширение избиратель-
ных прав, Катков сокрушался, что английский парламент «уте-
ряет свое лицо, превратится в говорильню», доказывая в то же
время, что раз вступив на ложный путь фальшивых парламент-
ских доктрин, остановиться на этом пути уже невозможно.
Именно поэтому Англии не удастся избежать «одуряющей зара-
зы эгалитарного парламентаризма»72.
Со злорадным торжеством писали «Московские ведомости»
о динамитном взрыве, устроенном ирландскими революционера-
ми, в «средоточии ее (Англии. — В. Т.) государственного устрой-
ства, почти в самом парламенте». «Это постоит взрыва в Зимнем
дворце»,— замечал Катков, делая, конечно, вывод, что «пресло-
вутый „правовой порядок" ничего не обеспечивает»73. Как наи-
более яркий пример «добросовестного применения парламента-
ризма» на страницах катковских изданий фигурировала Фран-
ция, «страдающая от нелепостей парламентаризма» даже во
внешней политике. До 1886—1887 гг., когда Катков стал ориен- 89
89 Там же.
70 Московские ведомости, 1885, 21 апр., № 108. Перепечатка передовой
№ 205 (1863, 20 сент.).
71 Там же, 1884, 8 ноября, № 310.
72 Там же, 1882, 25 ноября, № 327.
73 Там же, 1883, б марта, № 65, см. также № 50, 55, 83.
229
тировать правительство на сближение с Францией и заговорил
об укреплении ее государственного строя, Франция выступала
примером самых тяжелых последствий парламентского режима:
партийная борьба, руководимая мелкими эгоистическими инте-
ресами, всеобщее разложение, коррупция государственного ап-
парата, разгул анархизма74.
Вместе с тем Катков упорно доказывал, что Россия стала
«западней самой западной страны в Европе» в смысле либерали-
зации своего строя, утверждая, что даже в республиканской
Франции нет многих вольностей, которыми пользуется Россия.
Он обращал внимание на то, что республиканское правительст-
во Франции отвергло проект городской автономии, в то время
как в самодержавном государстве автономия далеко опередила
Запад75.
«Слабосильному» и «немощному» русскому правительству
Катков ставил в пример республиканское правительство Фран-
ции, которое разгоняет народ кавалерией, когда он просит хле-
ба, сажает в тюрьму анархистов, не допуская инцидентов, подоб-
ных оправданию Веры Засулич76.
И июньские дни 1848 г., и расправа над участниками Париж-
ской коммуны свидетельствуют, что в минуты опасности респуб-
ликанская власть «спуску не дает». Особое внимание Катков об-
ращал на то, что и полевые суды, и расстрел десятками «комму-
ников» — отнюдь не возбудили против Тьера того общественного
негодования, которое неизбежно поднималось при подобных
акциях в «гнилой» русской интеллигенции77. Республиканец
Гамбетта с его уменьем проводить твердый курс для идеолога
самодержавия в большей степени «истинный государственный
деятель», нежели представитель вигов Гладстон, «более человек
мысли, нежели действия, более понятия, нежели суждения»78.
Политика «замирения» Ирландии путем уступок вызвала резкое
осуждение Каткова. Характеризуя ее как «диктатуру сердца»
английского образца, он посвятил немало передовых, где на ее
опыте попытался показать вред и порочность политики компро-
миссов, «беспутицы». Катков доказывал, что уступки кабинета
Гладстона «ирландским притязаниям» были не решением проб-
лемы, а ее углублением: каждая новая уступка вела к новым
74 Московские ведомости, 1882, № 43, 57, 187, 201, 206, 292, 298, 301; 1883,
№ 49, 154, 198, 212, 276, 293, 310; 1884, № 296, 332.
75 Как пример такой «далеко ушедшей вперед автономии» Катков, в частности,
приводил постановление городской думы г. Череповца: выразить порицание
правительству Англии за подавление движения ирландских фениев (там же,
1883, 8 ноября, № 310).
76 Там же.
77 Там же, 1882, 30 окт., № 301. По-видимому, эту передовую имел в виду
Н. А. Любимов, сообщавший Каткову, что в «верхах» статья о «параллели
с республиканской Францией очень понравилась» (Письмо Н. А. Любимова
М. Н. Каткову, 30 окт. 1882 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 19, л. 209 об.).
78 Московские ведомости, 1882, № 51, 115, 158; 1883, № 50; 1885, 9 июня,
№ 157.
230
посягательствам парнеллитов. А ведь надо было, по его логике,
или даровать Ирландии независимость, или не давать ей ни ма-
лейших уступок, сохраняя неизменность положения79.
Наиболее близким по духу государственным деятелем для
Каткова оставался Бисмарк: «В эпоху всеобщего растления и
шатания умов, ослабления правительственной власти, увлечения
доктринами, кн. Бисмарк один не увлекался бушевавшим вокруг
него водоворотом и своею здоровою, простою, откровенной по-
литикой избавил вверенное ему императором государство от тех
роковых ошибок, которые в истекшие два десятилетия делались
в угоду модным учениям правительственными людьми соседних
государств»80 *. Особое внимание самодержавия обращал Катков
на «поучительный» опыт борьбы Бисмарка с рабочим и социа-
листическим движением, в результате которого крупная социал-
демократическая партия была сравнительно быстро уничтожена
без всякого суда — путем высылок. В отличие от русского «ни-
гилизма», не имеющего «основания в народе», он признавал со-
циал-демократию «партией, выражающей интересы рабочего
класса», «сливающейся с массами рабочего люда». Тем более,
с его точки зрения, заслуживала подражания твердость и энер-
гия правительства Бисмарка.
Несмотря на эти отмеченные моменты, достойные, по мнению
Каткова, подражания, его публицистика, посвященная внутрен-
ней политике европейских государств, носила ярко выраженный
антизападнический характер, утверждая более низкую, в сравне-
нии е самодержавным строем, форму общественного развития
этих стран. Ее основной лейтмотив — политические свободы,
парламент, конституция — не только не ликвидируют противоре-
чий общественной жизни России, но еще более усилят их, дове-
дут страну до разложения. Своим нигилистическим отношением
к буржуазной демократии, к политическим свободам крайний
«государственник», представитель партии «порядка» сходился с
анархизмом.
Основные усилия публициста были направлены на то, чтобы
вырвать правительство из «бездействия, губительного для него»,
«из затишья, при котором не видно, куда направлено развитие
страны». «Надо, чтобы страна знала, под каким солнцем она жи-
вет, какое начало управляет ее судьбами, куда она должна
смотреть и в каком направлении предстоит ей строиться далее»;и.
Требуя, чтобы правительство объяснило все это народу, Катков
брался объяснить это самому правительству. Самодержавие
должно было понять прежде всего, что «нельзя остановиться на
результатах, завещанных двадцатилетием реформ, которые все-
го коснулись, все подвергли вопросу... Верно то, что требуется
79 Там же, 1885, 17 дек., № 348; 1883, № 50, 65, 97, 103.
30 Там же, 1885, 28 марта, № 84.
31 Там же, 1884, 12 янв., № 12.
231
ряд законов, отчасти преобразовательных, отчасти согласитель-
ных. Дело преобразования должно идти вперед, вопрос только
в том, куда, в какую сторону?»82. Сам Катков, как ни стремился
назад, к дореформенной «целостности», понимал, что реформы
стали уже достоянием общества, вошли в его жизнь, «всего кос-
нулись», произведя определенные и социальные, и политические
сдвиги. Это делало, в его глазах, преобразовательную и «согла-
сительную» деятельность особо трудной.
*
Важнейшим звеном укрепления верховной власти должно
было явиться земское управление. Хотя Катков всегда подчер-
кивал хозяйственный характер функций земства, проблема зем-
ства, несомненно, была для него проблемой политической. «Са-
мое главное — устроить на твердых началах и поставить в пра-
вильное отношение к высшему центральному правительству зем-
ство и местное управление, ибо через их посредство верховная
власть может войти в более тесную связь с народом»83,— такова
была общая установка изданий Каткова. Перестройка местного
управления мыслилась им неразрывно с последовательным про-
ведением в ней принципа сословности.
Катков знал, что контрреформа местного самоуправления па
очереди дня самодержавия, которое, выйдя из кризиса, не могло
укрепиться, не создав себе надежной опоры на местах, а такой
опорой оно не могло считать земство в его существующем вари-
анте. Несмотря на «политическую незрелость» русских либера-
лов 84, несмотря на то, что «земство верило и сочувствовало
правительству» и не шло далее просьбы, «чтобы отношение пра-
вительства к обществу сделалось более доверчивым», чтобы об-
щественным представителям было предоставлено участие в раз-
работке жизненных законодательных вопросов 85,— ни о каком
доверии земству, в котором самодержавие чувствовало потенци-
ального противника, не могло быть и речи.
Катков не сомневался в том, что министр внутренних дел
гр. Толстой считает эту контрреформу своей ближайшей зада-
чей. Но Каткову было известно и о серьезных противоречиях в
«верхах» по проблеме местного самоуправления и об отсутствии
там программы его перестройки. Серьзные сомнения внушала
ему Кахановская комиссия — детище лорис-меликовского режи-
ма, работавшая над проектами преобразования местного управ-
82 Московские ведомости, 1884, 12 янв., № 12.
83 Семенов Н. П. Паши реформы.— Русский вестник, 1884, № 1, с. 290.
84 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 39.
85 Мнения земских собраний о современном положении России. Берлин, 1883,
с. 59—64.
232
ления, и которую Александр III не решился упразднить. Усилен-
ная гр. Толстым «сведущими людьми» из числа реакционных
губернаторов, предводителей дворянства и земцев, комиссия при
обсуждении своих проектов обнаружила две тенденции в пони-
мании перспектив развития земского управления. С одной сто-
роны, проекты носили черты того времени, которое вызвало к
жизни саму комиссию. С другой — именно они встретили серьез-
ное сопротивление нового пополнения во главе с А. Д. Пазухи-
ным, бывшим уездным предводителем дворянства Симбирской
губернии. В центре разногласий оказался вопрос о сословности
земства и о слиянии на низших инстанциях местного управления
судебной и административной власти, что составило, в конеч-
ном счете, ядро контрреформы.
С 1884 г. в «верхах» получила хождение записка Пазухина
(написанная по поручению гр. Толстого) «О преобразовании в
местном управлении и в устройстве земских учреждений», вы-
сказавшая требование, уже прозвучавшее в изданиях Каткова,—
создать на местах «сильную, единую, близкую народу власть»,
идеал которой Пазухин, вслед за Катковым, видел в бывших ми-
ровых посредниках. Именно в разгар борьбы в Кахановской ко--
миссии Катков и предоставил страницы своего журнала Пазухи-
ну с тем, чтобы тот изложил обоснование контрреформы местно-
го управления 80.
Основная задача, выдвигаемая Пазухиным,— вернуть дво-
рянству его прежнее господствующее положение, сделав его
«снова служилым сословием и вместе с тем земским», а также
укрепить его «притоком в его среду сильных элементов». Эта
мысль неоднократно высказывалась и Катковым, который высту-
пал против кастовости дворянства, считая, что приток свежих
сил ему необходим.
Не новой была и критика земской реформы как неорганиче-
ской, не соответствующей традиционным устоям русской жизни,
а потому и внесшей в нее дезорганизацию. Основной порок ре-
форм Пазухин находил в бессословности — принципе для него
отрицательном, доказывая, что правильно устроить местное уп-
равление можно только введением в его основания сословного
начала. «Охранители» не сомневались, что «основная причина
социального расстройства России кроется в том, что большинст-
во реформ прошлого царствования были проникнуты отрицани-
ем сословного начала»86 87. В единении дворянства — «хранителя
государственного осознания и политических преданий» и кресть-
янства—«главного элемента государственной силы» Пазухин
видел основу восстановления государственной жизни, укрепления
86 Пазухин А, Д. Современное состояние России и сословный вопрос.— Рус-
ский вестник, 1885, № 1. В 1886 г. эта работа вышла отдельным изданием
в типографии Каткова.
87 Там же, с. 43.
233
самодержавия9а. Совершенно по-катковски главным врагом
старого порядка, воплощением общественного зла и всех неуря-
диц выступала в статье Пазухина интеллигенция — сила, «враж-
дебная нашему историческому государственному строк»8®.
При всей неоригинальное™ положений Пазухина, впервые
после реформ 60-х годов XIX в. сословность защищалась с такой
открытостью и безоговорочностью. «Вестник Европы» справед-
ливо оценил статью Пазухина как переход приверженцев сослов-
ного принципа «не только от обороны к наступлению, но и от об-
щих фраз к более или менее определенным проектам»00. Сам же
«Русский вестник» определил «главную заслугу Пазухина» в во-
скрешении им принципов «мнимо умерших, утративших веру в
самую возможность своего существования». «Самое озлобление,
с каким в известных кругах принята была статья г. Пазухина,
лучше всего доказывает, что он правильно поставил свою зада-
чу, коснулся многого, что намеренно замалчивалось одними в
видах партийной дисциплины, а другими оставлялось без внима-
ния, нередко из опасения обвинений в отсталости, чаще же все-
го вследствие ложного взгляда, благодаря которому думали, что
сословия перестали существовать»01.
В исторической литературе проекту Пазухина придают иног-
да несколько изолированное от развития «охранительной» мыс-
ли значение02. Однако проект Пазухина возник как один из ва-
риантов того поиска, который уже вели «охранители», отталки-
вался от задачи, уже поставленной «охранительной» мыслью,
опираясь на определенные итоги в ее решении.
В изданиях Каткова уже была поставлена проблема эквива-
лента в деревне вотчинной власти помещика, необходимости опе-
ки над крестьянином, которого здесь рассматривали как всесто-
ронне нуждающегося в такой опеке, подчеркивая его политиче-
скую, нравственную и экономическую несамостоятельность9Э.
*8 Первоначально проект земской контр-реформы Пазухина (1886 г.) объеди-
нял в себе преобразования земских учреждений и крестьянского управле-
ния. Земские начальники сосредоточивали в своих руках земскую и судеб-
ную власть. Выборная земская управа заменялась земским присутствием
из лиц местной администрации с двумя гласными (Письма Победоносцева
к Александру III, т. II. М., 1925, с. 105).
*э Пазухин А. Д. Указ, соч., с. 41.
90 Внутреннее обозрение.— Вестник Европы, 1885, № 3, с. 372.
‘91 Д. В. [Воейков Д. И.]. Государственный сословный кредит.— Русский ве-
стник, 1885, № 6, с. 858.
52 «Пазухин был единственным автором первоначального проекта контррефор-
мы местного управления, которая вырабатывалась им совершенно само-
стоятельно»,— пишет Л. Г. Захарова, ссылаясь на свидетельство Феокти-
стова о том, что «Пазухин буквально ни с кем не советовался и никого не
посвящал в тайну» (Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. М., 1968,
с. 91). См. также: Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце
XIX столетия. М., 1970, с. 366.
Д. Д. Мысли сельского хозяина. По поводу сочинения К. Д. Кавелина
«Крестьянский вопрос».— Русский вестник, 1883, № 4, с. 586.
234
Здесь уже излагались общие основы такого местного управле-
ния, которое наиболее бы соответствовало самодержавию, вы-
сказывалась мысль о сосредоточении на низшей ступени местно-
го управления административной и судебной власти в одних ру-
ках. Одним из вариантов такого средоточения мыслился миро-
вой судья, который с упразднением волостного суда соединял
бы судебные и полицейские функции94 * *. И это, в свою
очередь, было продолжением исканий «Вести», в свое время
рекомендовавшей на местах администраторов с обширнейши-
ми полномочиями относительно крестьян, но тогда ;эти пред-
ставители «всех видов правительства на местах» показались
Каткову опасными, могущими привести страну к печальному
исходу и.
Недаром либеральная пресса оценила выступление Пазухнна
как «наиболее полное выражение реакционных требований дво-
рянства»9®, как попытку реакции развернуть наступление на
важнейшую реформу 60-х годов97 98. Еще недавно Катков оправ-
дывался от обвинений в стремлении к возрождению «дворянской
эры», которое либеральные органы увидели, в частности, и в
статьях «Московских ведомостей», посвященных коронации, и в
комментариях к обращению Александра III к волостным стар-
шинам (1883 г.). Теперь Катков открыто и решительно загово-
рил об особых преимуществах «самородного создания русской
истории»— дворянства, дающих ему права на особые привиле-
гии. Газета Каткова утверждала, что именно «в дворянской ор-
ганизации по преимуществу следует искать элементы для мест-
ного благоустройства, т. е. повсеместного управления в Русском
царстве. Вот, в настоящее время мы полагаем голос всякого рус-
ского дворянина: „Да пребудет русское дворянство, как в прош-
лые времена, живым звеном между царем и народом"» ®8. «Рус-
ский вестник» призывал «ослабить в составе земских учрежде-
ний представительство темных масс и усилить представительст-
во среднего землевладения». Призыв этот переходил местами в
категорическое требование «очистить земство от недворянских
элементов, служащих орудием в руках проходимцев». Особо
рьяно доказывалась необходимость предельного сокращения
представителей от крестьян—ведь их нужды и без того известны
94 Семенов Н. П. Наши реформы.— Там же, 1884, № I.
195 В начале 80-х годов «охранители» уже с полным сочувствием и пониманием
вспоминали «неумелые усилия самозащиты» дворянства, предпринятые
«Вестью» под напором обрушившейся на него «демократической волны»,
п раскаивались в своих нападках на эту газету (См. письмо Б. М. Марке-
вича кн. П. К- Щебальскому 23 июля 1880 г.— Письма Б. М. Маркевича гр.
Л. К- Толстому, кн. П. К- Щебальскому и др. СПб., 1888, с. 150).
490 Русские ведомости, 1885, 6 февр., № 37.
97 Внутреннее обозрение.— Вестник Европы, 1885, № 3, с. 372.
98 Московские ведомости, 1885, 21 апр., № 108.
235
и «никто, как дворянство, не сможет так последовательно их за-
щищать» 90.
Приветствуя рескрипт 21 апреля 1885 г. к столетию Жалован-
ной грамоты дворянству, Катков заявил, что это, вместе с дру-
гими начинаниями, знаменует начало новой эпохи. «Из долгих
блужданий мы, наконец, возвращаемся в нашу родную, право-
славную, самодержавную Русь»99 100. В «верхах» ходили слухи о
том, что именно Катков и был автором рескрипта 101. Во всяком
случае в среде реакционного дворянства Катков был признан
давно и прочно «постоянным защитником наших дворянских ин-
тересов» 102.
Сословное начало отстаивалось изданиями Каткова в борь-
бе с либеральной журналистикой, которая говорила о стирании
сословных перегородок в пореформенном обществе и неоправ-
данное™ возвращения к сословности жизненной необходи-
мостью103. Либеральный земец В. Ю. Скалой, возражая Пазухи-
ну, доказывал, что «самые сословия падают и их место занима-
ют общественные классы», что само дворянство уже расслоилось
и распалось на высшее и низшее104. Катков опровергал эти ут-
верждения ссылкой на отсутствие привилегий внутри дворянст-
ва. В противовес либералам «охранительная» мысль настаивала
на том, что сословия — «не преграды, а органы народной жиз-
ни»105. В то же время ее защита сословного начала была на-
сквозь противоречивой. Расходясь с собственными же утвержде-
ниями о внутреннем единстве и цельности дворянства, Катков,
говоря от привилегиях и преимуществах этого класса, о его по-
литической роли, имел в виду лишь дворянство землевладельче-
ское. Он всегда считал, что «для достоинства дворянства, или
дворянской службы, и для земского дела, где эта служба может
потребляться, небезразличен только имущественный вопрос».
«Оскудевший дворянин», по мнению Каткова, «не годится ни в
предводители, ни в другие подобные должности, хотя прав на
них не лишен. Вся сила заключается в поместном дворянстве и
о нем только могут быть заботы правительства». В том смысле и
99 Новосельский Н. А. Усиление дворянского элемента в земстве.— Русский
вестник, 1885, № 3, с. 220—222 и след.; Он же. Обеспечение крестьян
землей и крестьянский поземельный банк.— Там же, № 7, с. 330 и след.
100 Московские ведомости, 1885, 23 апр., № ПО.
101 Дневник А. А. Киреева.— ОР ГБЛ, ф. 126, д. 10, л. 38.
102 Письмо Д. Нарышкина М. Н. Каткову [Л886 г.].— Там же, ф. 120, кн. 21,
л. 100. Объясняя, что «дворяне осторожны в выражении своего сочувствия
своим защитникам», гр. В. П. Орлов-Давыдов заверял, что Каткова эта
осторожность не касается, чему подтверждением явились последние дво-
рянские выборы, на которых его имя произносилось именно в смысле при-
знания заслуг перед дворянством (Письмо гр. В. П. Орлова-Давыдова
М. Н. Каткову, 12 июня 1885 г.— Там же, л. 87).
103 Арсеньев К. Сословное начало в местном управлении и самоуправлении.—
Вестник Европы, 1887, № 4, с. 830.
104 Скалой В. Наше самоуправление.— Русские ведомости, 1885, 9 февр., № 37.
105 Московские ведомости, 1885, 23 апр., № 1'10.
236
Дворянский банк был для Каткова прежде всего «политической
мерой великой важности» 106.
Однако при всей решительности провозглашения правитель-
ством «дворянского курса политики», подготовка земской контр-
реформы встречала в «верхах» противоречивое отношение. Пазу-
хин сообщал, что «теперь в либеральном лагере идет сильная
агитация против проекта, и принимаются меры к тому, чтобы по-
колебать доверие государя к реформе» 107.
Сущность борьбы вокруг проекта земской контрреформы —
в понимании самих возможностей самодержавной власти. «Мы
все одинаково желаем достигнуть той же цели, к которой стре-
мится граф»,— имея в виду гр. Д. А. Толстого, писал царю По-
бедоносцев, ненавидевший земские учреждения не менее Катко-
ва. И все же он с большей отчетливостью видел преграды, ко-
торые ставила реакционным стремлениям сама пореформенная
действительность: «Законодательством минувшего двадцатипя-
тилетия до того перепутаны все прежние учреждения и все отно-
шения властей, внесено в них столько начал ложных, не соответ-
ственных с внутренней экономикой русского быта и земли на-
шей, что надобно особливое искусство, дабы разобраться в этой
путанице. Узел этот разрубить невозможно, необходимо развя-
зать и притом не вдруг, а постепенно»108. Сомнение Победонос-
цева в возможности разом провести радикальное и коренное пре-
образование земства, хотя в меньшей степени, но разделялось
гр. Толстым, Манасеиным и рядом других представителей «вер-
хов»— сторонников земской контрреформы. Да и в статье Пазу-
хина, казалось бы, присутствовала очень важная для всех сто-
ронников контрреформ мысль о том, что «история никогда не
идет назад». Здесь в полном согласии с победоносцевским по-
ниманием «хода вещей» признавалось, что «Россия прожила
двадцать лет под действием законов, сдвинувших ее историче-
ские основы», и что поэтому «как бы ни были ненормальны усло-
вия общественной жизни, созданные реформами прошлого цар-
ствования, мы не можем игнорировать те глубокие изменения,
которые они произвели в привычках и воззрениях общества».
Однако автор статьи и ее редактор весьма своеобразно понима-
ли необходимость учесть все это, оговариваясь, что речь идет не
о полумерах, которые сами по себе вредны. В соответствии с об-
щей линией изданий Каткова здесь утверждался бескомпромис-
сный путь «без каких-либо уступок заблуждениям». Власть при-
зывалась к проведению преобразований рукою твердой и реши-
тельной.
Бескомпромиссность Каткова, его стремление всегда предпо-
честь путь «напролом» обходному пути, разрубать, а не развя-
106 Там же; см. также 26 апр., № ИЗ.
107 Письмо А. Д. Пазухина М. Н. Каткову, 31 марта 1886 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 19, л, 199.
108 Письма Победоносцева к Александру III, т. II, с. 105.
237
зывать узлы в конечном счете более соответствовали природе
абсолютизма с его авторитарностью, нетерпимостью, прямоли-
нейностью.
Введенный гр. Толстым в Кахановскую комиссию и вскоре
назначенный правителем канцелярии министра, бывший уездный
предводитель дворянства Пазухин среди всех своих единомыш-
ленников — министров, приближенных царя, высших чиновни-
ков— выделил человека нетитулованного и к «верхам» не при-
надлежавшего: Катков стал для него самой важной инстанцией
в деле подготовки проекта земской контрреформы. Пазухин об-
ращался к нему за советами не только идейного, но и практиче-
ского, организационного характера. Не будучи в состоянии по-
ложиться полностью на тех, с кем шел рука об руку, не видя
среди ближайших соратников министра, на кого можно было бы
целиком опереться, Пазухин чувствовал в Каткове особую го-
товность драться за проект контрреформы, как за собственное
детище. От Каткова он ждал «поддержки» для гр. Толстого, ко-
торого «страшит борьба» и который «мало вникает в дело». Он
уповал на катковское влияние на Победоносцева, которое, в
свою очередь, должно было освободить обер-прокурора Синода
от влияния Манасеина и укрепить в решимости поддержать
проект. Каткову же доносит он, на кого из ближайших соратни-
ков «надеяться нельзя»109. Ему он жалуется на самого импера-
тора, который мало занимается делом контрреформы, «даже не
прочел всеподданнейшей записки» о ней li0.
На всех стадиях подготовки проекта контрреформы особое
значение группировка Пазухина — гр. Толстого придавала пуб-
лицистической деятельности Каткова111.
«Земская публицистика» Каткова 80-х годов оставалась внут-
ренне противоречивой. «Охранительная» печать презрительно
высмеивала несостоятельность земства и одновременно отража-
ла страх самодержавия перед этим чуждым ему учреждением,
которое может пустить корни и взрастить из себя нечто более
серьезное. Тревожил «охранителей» и процесс вытеснения из
земства дворянства, усилившийся к 80-м годам, — процесс, нача-
ло которого Катков уловил еще в первое пореформенное десяти-
летие.
В 80-е годы борьба «охранительной» печати с земством обога-
тилась рядом новых приемов, которые ввел Катков. Он первый
из «охранителей» смело начал черпать примеры «язв земской
жизни» — избирательных махинаций, взяточничества, подкупа,
109 Письма А. Д. Пазухина М. Н. Каткову, 1886, 31 марта, 6 апр., 22 мая,
7 июня, 5 нояб.; 1887, 5 и 18 февр.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 19, лл. 198 об.—
204.
110 Письмо А. Д. Пазухина М. Н. Каткову, 5 февр. 1887 г.— Там же, л. 203.
111 В письме 5 февр. 1887 г. Пазухин просил Каткова сказать в своей газете
о главной цели реформы — «поднять авторитет власти» и о вреде уступок
в этом деле. Он считал, что это «поддержит энергию гр. Толстого» и ока-
жет свое воздействие на царя (там же).
238
всяческой недобросовестности — со страниц демократической и
либеральной печати, что, по его мнению, само по себе было крас-
норечивым приговором земству.
Особое внимание Катков уделял либеральному тезису о зем-
стве как «подготовительной школе гражданственности». Прин-
цип выборности, ненавистный ему даже при наличии цензовых
ограничений, делал, в глазах Каткова, земские органы опасны-
ми с точки зрения смещения понятий официальной идеологии,
подрыва ее. Проект Пазухина — гр. Толстого как раз и преду-
сматривал нарушение принципа выборности, предоставляя круп-
ным земельным собственникам права гласных в уездных и гу-
бернских земских собраниях.
Катков обличал выборное начало, ссылаясь на исторический
опыт буржуазной демократии, на ее уже развенчанные идеалы,
имея в виду скептическое отношение к ним передовой русской
мысли: «Разве можно серьезно сомневаться в том, что выборы,
организованные по известным шаблонам, всегда и всюду явля-
ются издевающейся над здравым смыслом комедией, и что по-
беда на подобных выборах остается в конце концов за партиями,
наиболее сильными наглостью и интригами»112. И хотя для до-
казательств непригодности выборного начала по-прежнему, как
в 70-е годы, привлекался спасительный Тэн, остававшийся для
идеолога самодержавия незыблемым авторитетом, однако глав-
ные аргументы в 80-е годы черпались из признаний «самих за-
писных защитников самоуправления». Обильно использовались
в изданиях Каткова очерки Глеба Успенского, по мнению Катко-
ва, верно и талантливо отобразившего основной тип земских
деятелей — своеобразных волков, справляющих свои оргии, ни-
чего не опасаясь113. Энергические восклицания «Русских ведомо-
стей», газет «Новости», «Жизни» о необходимости «организован-
ного противодействия организованному хищничеству», с его точ-
ки зрения, были столь же бессодержательны, как и их терпели-
вое выжидание появления на земском поприще вместо «волков»
человека с «человеческой совестью». Либеральным мечтаниям
Катков противопоставлял единственное реальное, с его точки
зрения, средство упорядочения местного управления — еще бо-
лее энергичное вмешательство в него правительства114.
Яростно обрушиваясь на изобретенную им же самим теорию
«государственного невступательства» (пли «самоустранения го-
сударства»), он требует «коренного изменения системы местно-
го управления». Все, что называется властью,— пусть самого
местного значения — «все обязательно должно принадлежать
правительству и только правительству»,— как заклинание пов-
торял он 115.
112 Московские ведомости, 1885, 16 июня, № 164.
113 Там же, 21 июня, № 169.
114 Там же, № 47, 60, 234, 254; 1886, № 24, 174, 217.
115 Там же, 1885, 2 марта, № 60.
239
Ряд передовиц катковской газеты был посвящен обзору про-
винциальной печати, суммировавшему случаи подкупа на изби-
рательных съездах, растрат, хищений в земствах с целью иллю-
стрировать тезис Каткова о торжестве на земских выборах «ка-
бака и кулака»116. Выполняя привычные «полицейские» функ-
ции, издания Каткова обращали внимание, что в состав земских
сил входят элементы «неблагонадежные», что «к земскому пиро-
гу нередко пристраиваются сосланные в данную местность поли-
тические преступники». Приводились случаи, когда такие «не-
благонадежные элементы» получали земские стипендии для
окончания университетов, а потом поступали на земскую служ-
бу. Все это служило основанием поставить вопрос как о вреде
выборного начала, так и о компетенции земства.
Журнал Каткова доказывал, что при таком положении вряд
ли правомерны заботы земства о народном здравии и образова-
нии117— единственные, которые он оставлял земству в 70-е годы.
С возмущением писал Катков о съезде земских врачей Москов-
ской губернии, где было предложено подчинить земству фабрич-
ную медицину, поскольку фабричные врачи слишком зависели
от произвола фабрикантов. «Не значит ли это поручить слепому
вести безногого?!» — восклицал Катков, утверждая свой непо-
колебимый тезис: «Государство одно способно взять под свое на-
чало врачебное дело и другие народные нужды»118.
С точки зрения Каткова, хищения в земствах стали нормаль-
ным явлением, так как при самых широких полномочиях в об-
ращении с земскими суммами земские деятели ограждены сво-
ей неприкосновенностью выборных119. Появление в русской жур-
налистике в пореформенный период на смену слову «казнокрад-
ство» слова «хищения» Катков попытался прочно связать с ре-
формами 60-х годов — земской и судебной.
Издания Каткова, внесшие свой вклад в течение первых двух
пореформенных десятилетий в прославление «личной предпри-
имчивости» и «личной инициативы», в 80-е годы попытались в
борьбе с реформами учесть антибуржуазные тенденции в рус-
ской демократической интеллигенции. Проникновение Колупае-
вых и Разуваевых в земство использовалось для дискредитации
органов местного самоуправления и выборного начала. Образу
земского хищника — «волка» неизбежно противопоставлялся по-
116 Обвинения обобщенного характера Катков предъявил земству в статьях,
посвященных растратам Скопинокого Земского банка (там же, 1884, № 338,
339), беспорядкам при земских выборах в Хорольском уезде Полтавской
губернии (там же, 1885, № 218, 224), расхищению 30 тыс. руб. в Спасской
уездной управе (там же, Ns 220), растратам в Суражском земстве (там же,
1886, № 24, 63, 86).
117 Земские деятели и сеятели.— (Русский вестник, 1885, № 9. Этой статье Кат-
ков посвятил передовую № 292 (Московские ведомости, >1885, 22 окт.).
118 Московские ведомости, 1885, 22 окт., № 292.
119 Там же, 1885, 11 авг., № 220; 23 авг., № 232; 1886, 9 июля, Ns 189.
240
местный дворянин, бескорыстный вследствие своей материаль-
ной обеспеченности и нравственного превосходства. Идеолога
самодержавия мало смущало, что часто в роли «хищников» вы-
ступали именно дворяне-землевладельцы 12°.
Столь же ожесточенно обличалось газетой Каткова и город-
ское самоуправление. Катков утверждал, что нынешнее само-
управление лежит в основе разорения ряда крупных городов
(Орел, Тула, Дмитров, Липецк, Козлов). «Московские ведомо-
сти» коллекционировали все случаи таких разорений, стремясь
доказать факт «разграбления городов под охраной городской
конституции» 120 121.
Но обличение хищничества было не только средством под-
тверждения неотложности контрреформы. На несоответствие
силы этих обличений истинному месту растрат земских сумм в
общей «экономической неурядице» самодержавной России обра-
тил внимание и Н. В. Шелгунов. Он показал, что накал обличи-
тельного пафоса катковской газеты как бы заставлял видеть в
местных хищниках главное зло русской жизни, первопричину
экономического неустройства. В противовес обличениям Катко-
ва, Шелгунов указывал на то, мимо чего официальная газета
проходила, равнодушно отворачиваясь,— на упадок местной
промышленности, глубокое экономическое расстройство земле-
делия, платежное бессилие запахнувшего от нужды мужика.
«Когда посмотришь на эту девяностомиллионную земледельче-
скую громаду, копошащуюся в своей земле,— замечал Шелгу-
нов,— детски смешными становятся все возгласы благородного
негодования на какой-нибудь жалкий посад Добрянку за то, что
он не ведет, как следует, приходно-расходных книг. Уходят ку-
да-то в воздух сотни миллионов от непроизводительного народ-
ного труда, от отсутствия всякой организации народного хозяй-
ства, от жалких производительных средств, с которыми мы яв-
ляемся на международный рынок, и тут вам говорят, что во всем
виноваты Добрянки и Звенигородка!»122. Последовательно-демок-
ратическая постановка вопроса автором внутренних обозрений
«Русской мысли» Шелгуновым выдвинула либеральный журнал
в число главных оппонентов Каткова.
Издания Каткова с большей или меньшей последовательно-
стью поддерживались «Гражданином», призывавшим правитель-
120 Так, например, было в случае вопиющей растраты председателем Су риж-
ской земской управы (Черниговская губ.) Чернявским, который с целью
избавиться от ревизии спаивал гласных из крестьян. Построив на этом
факте обличение самих основ земского самоуправления, Катков ни словом
не обмолвился, что Чернявский принадлежал к сословию, которое для
«Московских ведомостей» воплощало устои земства (Там же, 1886, № 24,
63).
121 Московские ведомости, 1886, 4 сент., № 244.
122 Внутреннее обозрение.— Русская мысль, 1886, № 2; Шелгунов Н. В.
Очерки русской жизни. СПб., 1895, с. 59.
i/a9 в. А. Твардовская
241
ство «сокрушить земство» как «последнюю станцию до конститу-
ции», и газетой «Новое время», специализировавшейся на обли-
чении земских злоупотреблений (которые служили Каткову для
его обобщающих выводов). На протяжении 80-х годов Катков
высказывал уверенность, что «для очищения дум и земств ниче-
го иного придумать нельзя, как изменения не каких-либо второ-
степенных условий, а именно основных законов их организа-
ции» 12Э. Эту мысль Катков пытался довести до царя и, помимо
прессы, высказывал ее в одном из писем, где смысл земской
контрреформы он усматривал в том, чтобы восстановить и укре-
пить расстроенный у нас порядок, «положить в наших селах ко-
нец хаосу, который губит народ и разоряет наше хозяйство» i24.
Катков ждал контрреформы местного управления, полагая, что
опа стоит «на очереди дня». Пазухин сообщал ему о «желании
государя, чтобы реформа местного управления не задержа-
лась»125. Но вдохновитель контрреформы так и не дождался воз-
можности увидеть воплощение своих планов в жизнь.
Внесение в Государственный совет законопроекта Пазухи-
на — гр. Толстого о преобразовании земских учреждений в янва-
ре 1888 г. «Московские ведомости» встретили по-катковски: вы-
сказали очередное недовольство его недостаточной последова-
тельностью; она усматривалась в присутствии в земском собра-
нии гласных от сельских обществ, поскольку вопросы, обсуждае-
мые здесь, «недоступны для безграмотного и полуграмотного
крестьянина». И как бы голосом самого почившего редактора
говорилось о затруднении «представить себе что-либо более воз-
мутительнее и безобразнее земских крестьянских выборов». Если
для деревни препятствием к участию в земском собрании выдви-
галась— совсем в духе Каткова — темнота и невежество кресть-
ян, то в городе обоснованию вреда выборного начала служило
«либеральное верхоглядство и теоретическое доктринерство» го-
родских представителей126. Вновь перепевались катковские мо-
тивы о земских учреждениях «как детище западноевропейских
революционных идей», о намерениях земства «изменить самые
коренные основы нашего государственного строя»127.
Контрреформы, которая была задумана на страницах его из-
даний и которая должна была быть решительным и некомпро-
миссным разрывом с земскими установлениями 1864 г., не полу-
чилось. Контрреформа 1890 г., несмотря на внесенные ею изме-
нения, усилив контроль правительства над земством, фактически
не изменила его характера, т. е. не лишила оппозиционности, не
123 Московские ведомости, 1885, 16 июня, № 164.
124 Вождь реакции 60—80-х годов, с. 32. Письмо М. Н. Каткова Александ-
ру III [1886 г.].
125 Письмо А. Д. Пазухина М. Н. Каткову, 18 февр. 1887 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 19, л. 205.
126 Московские ведомости, 1888, 7 дек., № 314.
127 Там же, № 300, ЗОЯ. 320.
242
превратила земство в дворянское учреждение в том смысле, как
это проектировал идеолог самодержавия123. Он счел бы контр-
реформу 1890 г. поражением правительства.
*
Наступление Каткова на судебные установления после по-
давления общественного подъема было решительным и последо-
вательным— он не мог не знать враждебного отношения к но-
вым судам императора и его ближайшего окружения. Errata и
desiderata (лат.— ошибки и изъяны) судопроизводства остава-
лись для него прежними, как он определил их еще в 70-е годы:
он снова выступил противником института присяжных, независи-
мости и несменяемости судей, гласности судопроизводства. Пер-
вое время сохранялась п тактика этого наступления. Как прави-
ло, эти принципы реформы подвергались критике только по от-
дельности, что должно было создать видимость принятия целого
при критическом отношении к частностям.
В конце 1881—начале 1882 г. в связи с разбором проекта
видоизменений в правилах по составлению списков присяжных
заседателей, готовящегося к обсуждению в Государственном со-
вете, «Московские ведомости» высказались за изменение суще-
ствующего законодательства, заявив, что в судебном деле, как
и в других, «далеко не оправдались предположения закона о са-
модеятельности общества» 128 129.
На существующий избирательный ценз для присяжных Кат-
ков нападал за то, что он якобы давал возможность преимуще-
ственного участия низшим слоям населения, в чем публицист ви-
дел «крайнюю и вредную демократизацию». Он считал, что
«сельские обыватели» даже при наличии нужного имуществен-
ного ценза «должны быть почитаемы вообще менее всех при-
годными к исполнению обязанностей присяжных заседателей по
их неопытности и отсутствию материальных средств»130. Забегая
вперед, скажем, что подобные идеи, нашедшие отражение в про-
екте министра юстиции Н. А. Манасеина (1887 г.) 131, утверди-
лись в «верхах» не без содействия «Московских ведомостей», на-
чавших их пропаганду еще в середине 70-х годов XIX в.
Говоря о необходимости строжайшего контроля земств за со-
ставлением списков присяжных, Катков высказывал самые об-
щие соображения о неудовлетворительности состава этого ин-
ститута, «принятого под покровительство нашей «либеральной»
печатью»132. Катков еще как бы оглядывался на общественное
128 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия,
с. 410; Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г., -с. 162.
129 Московские ведомости, 1882, 30 янв., № 30.
130 Там же, 10 февр., № 41.
131 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия,
с. 253—254.
132 Московские ведомости, 1882, 13 февр., № 44.
243
9*
мнение, как бы отметая обвинения в каких-либо посягательст-
вах на реформу. Параллельно Катков ставил вопрос о вреде
несменяемости и независимости судей. В противовес либераль-
ному мнению, что «с подчинением суда администрации претер-
певает ущерб нравственное достоинство и суда, и администра-
ции»133, газета Каткова утверждала, что «нет ничего фальшивее
и грубее ходячего у нас понятия о независимости судей», дока-
зывая, что «чем зависимее суд от государственной власти, кото-
рой он служит», тем он «в истинном смысле свободнее и вернее
себе» 1Э4.
В 80-е годы XIX в. главный упор делался на объяснении
вредности принципа независимости не столько для самого суда,
сколько для самодержавия: «Государственная власть, прави-
тельство в высшем значении этого слова, не изменяя себе, не
отрекаясь от самого себя, не может спокойно оставлять управ-
ляемый им народ на произвол и безответственное распоряжение
корпораций, самовольно возникших или же государством уже
созданных, но действующих самоуправно и бесконтрольно, и не
чувствуя никакой зависимости от высшей государственной вла-
сти, которой должно строго подчиняться всё.., что имеет
значение и силу власти» 135. Особую опасность принципа незави-
симости и несменяемости судей Катков видел в подрыве им офи-
циальной идеологии, в порождении мнений, «будто с учрежде-
нием новых судов изменилось и существо русской государствен-
ной власти» 130.
В 1883 г. нападки на суд становились все напористей. Они
подогревались и слухами о смене министра юстиции Д. Н. Набо-
кова. «Русские ведомости» напомнили Каткову, как горячо за-
щищал он новый суд в 60-е годы, укоряя в измене прежним
убеждениям. «Не мы изменились,— отвечал Катков своим про-
тивникам,— изменилось их (судов.— В. Т.) положение в народ-
ной жизни, их характер»137, и в доказательство снова напоми-
нал об оправдании В. Засулич 1Э8.
Институт присяжных, по его словам, служит только вредным
прикрытием, освобождающим судью от ответственности: «Судьи
могут безнаказанно издеваться над здравым смыслом именно
потому, что прячутся за спину присяжных заседателей». «Оправ-
дал бы Кони Засулич,— вопрошал Катков,—если бы ему приш-
лось произнести приговор от своего лица, вместо того чтобы под-
сунуть его тем двенадцати человекам, которые изображают со-
бой пифию, приводящуюся в движение скрытыми пружинами?»
В этой статье впервые появилось определение присяжных как
193 Головачев А. А. Десять лет реформ. М., 1875, с. 303.
134 Московские ведомости, 1882, 1 мая, № 119.
135 Там же.
130 Там же, 28 апр., № 1(16.
137 Там же, 12 дек., № 3; 1883, 13 февр., № 44.
138 Там же.
244
людей, «которых хватают с улицы» 139. И оно уже не сойдет со
страниц «охранительной» печати до самой Октябрьской револю-
ции 1917 г. В статье, посвященной суду над бывшим казанским
губернатором Н. Я. Скарятиным, усмирявшим в 1878 г. волнения
местного татарского населения, применяя розги, Катков оп-
ределил суд присяжных как «суд над действиями правительст-
венного лица людьми, случайно набранными с улицы»140.
Изумительна была беззастенчивость манипуляций Каткова
с терминами «народ», «чернь», «улица». Толпа мясников и ла-
вочников, избивавшая студентов университета на улицах Моск-
вы в апреле 1878 г., это — русский народ, оскорбленный в своих
святынях (см. гл. IV). Толпа на улицах во время коронации в
майские дни 1883 г. — «народ русский во всем его непосредствен-
ном представительстве». Присяжные, избранные из разных сло-
ев населения с применением имущественного ценза,— это уже
«люди с улицы», нечто лишенное совести и разума, не имеющее
ничего общего с народом: «Русский народ «здесь решительно ни
при чем, и был бы счастлив, если бы его избавили от этой формы
совести (суда присяжных.— В. Т.), оскорбляющей совесть в каж-
дом, в ком она имеется»141.
«Правительство приняло реакционную программу,— писал
В. И. Ленин:—победив революционное движение 70-х годов,
оно беззастенчиво объявило представителям общества, что счи-
тает их „улицей”, чернью, которая не смеет вмешиваться не
только в законодательство, но и в управление государством, ко-
торая должна быть изгнана из святилища, где над русскими
обывателями чинят суд и расправу» 142.
Эту форму наступления на уже завоеванные обществом пра-
ва подсказал самодержавию Катков, впервые ее применивший
в феврале 1883 г. Но, в то время как правительство все более
проникалось сознанием необходимости перемен в судопроизвод-
стве, в нем одновременно росла и боязнь этих перемен. Самодер-
жавие испытывало страх перед всякой ломкой (а намеченные
преобразования учреждений, уже ставших неотъемлемой частью
русской жизни, могли быть только ломкой). Испытывало оно
страх и перед общественным противодействием. В этом смысле
характерна позиция генерала А. А. Киреева. Разделяя нена-
висть Каткова к «безобразной системе суда, развращающей на-
ше общество», он был в отчаянии, что у дела преобразования так
мало стойких сторонников в Государственном совете (к ним он
не относил и Победоносцева). Предвидя нападки «разных либе-
ралов от Градовского до Кавелина», которые «хотя и не у дел,
но пользуются некоторым косвенным влиянием через Юридиче-
ское общество и будут тормозить дело», он в то же время не
139 Там же, 25 февр., № 56.
140 Там же, 10 апр., № 100.
141 Там же, 9 апр., № 99.
142 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 406—407.
245
видел никого, способного «решительно и сильно отстаивать дело
правительства». «Остаетесь Вы один— взывал он к редактору
московской газеты. —Усугубите Ваши усилия в этом направле-
нии и, может быть, дело удастся»143. Понимая отнюдь не личный
характер призыва, Катков «усугублял» их с каждым годом.
Атака на судебные уставы в начале 1884 г. отличалась осо-
бой агрессивностью и полной договоренностью в оценках. «Са-
мая чудовищная из аномалий... есть, конечно, водворившаяся у
нас судебная доктрина, в силу которой новосозданные суды
должны составлять из себя некую самодержавную республику
в пределах русского царства»,— утверждал Катков, призывая
согласовать эти учреждения с самодержавной властью144. «До-
стается же от „Московских ведомостей" нашей юстиции»,— по-
тирал руки И. Д. Делянов, имея, по-видимому, в виду и статью
в № 12 145. Победоносцев «зачитывался статьями „Московских
ведомостей", направленными против наших судов, и аккуратно
посылал их государю»146. Согласный с «основными мыслями»
Каткова в его «критике судебных учреждений», обер-прокурор
Синода не упускал случая напомнить, что нынешний Катков
пришел к тому, с чего он, Победоносцев, начинал: «Когда выш-
ли судебные уставы, я писал для „Московских ведомостей"'кри-
тику их, в коей содержались те же мысли, в существе, за кото-
рые теперь ухватились „Московские] ведомости]", но в то вре-
мя редакция не решилась напечатать и выпустила у меня самые
существенные мысли»,— вспоминал Победоносцев в письме стар-
шему председателю Московской судебной палаты147. Это была
такая же неправда, как и уверения Каткова, что многое ему при
обсуждении судебной реформы «в принятых ею основаниях» ка-
залось «неверным и неправильным» 148. Катков не из страхане
печатал тогда критику судебных установлений, а именно потому,
что еще не готов был признать ее правильной. Понадобился
опыт нескольких лет, чтобы Катков понял то, что изначально
чувствовал Победоносцев: несовместимость принципов нового
143 Письмо А. А. Киреева М. Н. Каткову, 5 янв. 1884 г.— ОР ГБЛ, ф. 120,
кн. 23, л. 6—7.
144 Московские ведомости, 1884, 12 янв., № 12.
145 Записка И. Д. Делянова К. П. Победоносцеву, 16 янв. 1881 г.— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. II, с. 463. Среди тех,
кто прислал благодарственные отклики (на передовую № 12), был генерал-
майор А. Лошкарев, вспомнивший все государственные заслуги Каткова
начиная от борьбы с «Колоколом» (Письмо А. Лошкарева М. Н. Каткову,
25 янв. 1884 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 42, л. 122). Один из постоянных под-
писчиков газеты заметил (по поводу № 12): «Вы пишете то, что думает
каждый истинно русский и православный честный человек» (Письмо за
подписью «А. Р.» М. Н. Каткову [4884 г.].— Там же, л. 118—119).
148 Воспоминания Е. М. Феоктистова. За кулисами литературы и политики,
с. 224.
147 Письмо К. П. Победоносцева А. Н. Шахову, 9 марта 1884 г.— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. II, с. 486.
148 Московские ведомости, 1884, 11 марта, № 70.
246
судопроизводства с самодержавием. Но отрицание Катковым
этих принципов потому-то и было глубже и острее, чем победо-
носцевское, что оно не было априорным.
В 1884 г. Катков отступил от прежней тактики поочередного
нападения на отдельные принципы судоустройства, предприни-
мая развернутое наступление на судебную систему в целом. Он
требует ликвидации судебных учреждений, образовавших «само-
державную республику» в самодержавном государстве, не со-
гласных с самой идеей государственного устройства России149 150 151.
Утверждая чужеродность для русской жизни этих учреждений,
«во всех подробностях скалькированных с чужих учреждений,
преимущественно с французских», он видел опасность в том, что
с чужими учреждениями воцарилась у нас и чужая система воз-
зрений, породившая «ни с чем несообразное представление об
ограничении верховной власти самодержавия ее слугами»Ibtl.
Наряду с этими общими положениями о судебном устройстве,
так сказать, «теоретического» толка, Катков, как всегда, не пре-
небрегал и индуктивным методом, идущим от частного к обще-
му, считая его столь же плодотворным в политической сфере,
как и в естествознании: «Изучая и сопоставляя малые факты,
мы приходим к наглядному представлению обширного общего
факта» ,51.
Всем сколько-нибудь заметным делам 80-х годов (дела Сви-
ридова, Мельницкого, Зографа, Бузова, Пейч, Федорова, Андре-
евского и Кулишера), будь то убийства на почве ревности или
ограбления, преступления по должности или растраты, его газе-
та посвящала специальные передовицы, верша свой суд над су-
дом присяжных. Используя несовершенство судебной процеду-
ры, ее просчеты, а зачастую и весьма произвольно толкуя ход
процесса, Катков руководствовался одним—доказать непригод-
ность суда присяжных, вред независимости и несменяемости су-
дей.
С 1884 г. в «Русском вестнике» начала печататься серия ста-
тей по судебным вопросам старого соратника Каткова, видного
чиновника В. Я. Фукса152, который предпринял попытку обобще-
ния и систематизации мыслей, высказанных в передовых «Мо-
сковских ведомостях». Автор доказывал, что дореформенная су-
дебная система в целом не была еще настолько негодной, что ее
следовало ломать. Ее, как вполне соответствующую нравствен-
ному развитию общества, имеющую «исторпко-органический ха-
рактер», надо было развивать и улучшать, устраняя отдельные
недостатки. Не коренясь в исторической почве, не соответствуя
практическим условиям современной действительности,— гово-
149 Там же. № 26, 280, 353.
150 Там же, 24 апр., № 112.
151 Там же, 8 февр., № 39.
152 Печатавшиеся в «Русском вестнике» с 1884 по 1887 г., они вышли отдель-
ным изданием (Фукс В. Суд и полиция, ч. 1—2. М., 1889).
247
рилось о новой системе судопроизводства,— эта комбинация
представляла не усовершенствование наших прежних организа-
ций, но нечто совсем иное, вносившее в наш суд совершенно чуж-
дые начала 15Э.
В центре внимания автора, подвергшего критике все прин-
ципы судоустройства 154, оставался суд присяжных. В самом его
существовании В. Я. Фукс видел признание суда атрибутом вла-
сти общественной, «вопреки основаниям повсеместно принятой
теории, в силу которой судебная власть есть непосредственный
атрибут верховной власти». Он доказывал немыслимость «са-
мостоятельных присяжных из неразвитых и полуграмотных сло-
ев населения», что само по себе, с его точки зрения, превраща-
ло его не в суд общественной совести, а в общественный само-
суд155 *. Со ссылкой на «Московские ведомости» применялся и
термин «суд улицы». Но если крестьянству «Русский вестник»
отказывал в праве участия в институте присяжных по причине
умственной отсталости, необразованности и темноты, то и обра-
зованному сословию он не отдавал преимущества. Опыт дока-
зал несостоятельность присяжных из интеллигентных классов
нашего общества, утверждал Фукс, объясняя, что «поверхност-
ное образование», «дешевая диалектика ума и слова» часто
вовсе заглушают голос внутренней совести, прикрывая разными
заносными политическими теориями «самые безобразные явления
общественной жизни» 15в.
В статьях Фукса, вслед за передовицами катковской газеты,
намечались контуры контрреформы: ликвидация суда присяж-
ных, независимости суда, несменяемости судей. Суд государст-
венных чиновников дополнялся сословными—дворянскими, го-
родскими и волостными заседателями, составленными из числа
людей, обладавших установленным цензом, утверждаемыми на
три года по назначению властей при полной отмене выборного
начала 157.
Все новые обвинения предъявлял Катков суду. Все внутрен-
ние неполадки, и в частности волнения рабочих, связывались с
действующим судом, его влиянием. По словам Каткова, фран-
цузские образцы судоустройства способствовали тому, что Рос-
сия, страна «антиреволюционная», превратилась в «архиреволю-
ционную».
153 Фукс В. Я. Накануне судебной реформы.— Русский вестник, 1884, № 4,
с. 518.
154 Фукс В. Я. Судебные доктрины 1861 —1864 гг. на практике.— Там же, 1887,
№ 1—2; Он же. Следователи, обвинители и защитники.— Там же, 1886,
№ 1; Он же. Мировой суд.— Там же, 1885, № 8—9.
155 Фукс В. Я. Суд присяжных.— Там же, 1885, № 2—3.
15в Там же, № 2, с. 650; № 3, с. 44.
157 Именно такой видел судебную контрреформу и А. Д. Пазухин, предло-
живший ее разработанный план для журнала Каткова (Письмо А. Д. Па-
зухина М. Н. Каткову, 5 февр. 1887 г.—ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 19,
л. 203).
248
Как уже говорилось (гл. II), Катков считал роковой ошибкой
отдачу участвовавших в волнениях 80-х годов рабочих под суд
присяжных. «Бунтовщиков» и «подстрекателей» следовало вы-
сылать без суда, который превратился в «сто один салютаци-
онный выстрел во Владимире в честь рабочего вопроса» (по чис-
лу заданных обвинением вопросов и отрицательных ответов при-
сяжных). Катков отмечал мгновенное распространение вести об
оправдании рабочих: корреспондент «Московских ведомостей»,
выехавший после суда из Владимира в Москву, уже на всех
станциях слышал об этом. Все это, с его точки зрения, прекрас-
но иллюстрировало роль судебных порядков в «распростране-
нии анархии»158. В своей ненависти к новым судам «охранители»
все чаще ссылались на неприятие их народом: «Народные мас-
сы начинают чувствовать последствие доктрины, упраздняющей
правительство, которого присутствие твердое и сильное, справед-
ливое действие необходимо при всяком отправлении обществен-
ной жизни»150,— со свойственным ему апломбом «глашатая воли
народной» заявлял московский публицист. «Во всей России из
народа поднимается вопль ропота на судебное устройство, и в
этом смысле Катков служит выражением всеми ощущаемого
недовольства», — доказывал Победоносцев 16°.
Рассказав в 1882 г. о случае самосуда в Чистопольском уез-
де Казанской губернии, после которого якобы прекратилось
конокрадство, редактор глубокомысленно заметил, что теперь,
«за отсутствием власти, охраняющей общественную безопас-
ность, люди прибегают к самосуду, к саморасправе»101. В 1884 г.
он вновь возвратился к той же мысли, рассуждая о «нелепости и
фальши» доктрины «самодержавия судебной корпорации», пря-
мо угрожал судом Линча. «Московские ведомости» специально
остановились на беспорядках в штате Огайо, направленных про-
тив приговора местного суда, где уличная толпа, по словам
катковской газеты, явилась «поборником правосудия»1в2. Все
это было рассказано в поучение «нашим судебным доктрине-
рам», поскольку, по мнению Каткова, события в Цинциннати
«кровью свидетельствуют против той лжи, что суд присяжных
есть суд совести». По наблюдениям Каткова, подобное выраже-
ние «обычного права» практиковалось и в России: статистика
еще не знает точных цифр, но они поразили бы общество и, глав-
ное, грозят достигнуть еще больших размеров в случае неизмен-
ности судебных порядков: именно «безвластие и бессудие» вы-
зывают страшный самосуд.
158 Московские ведомости, 1886, 29 мая, № 146.
158 Там же, 1885, 10 янв., № 11.
180 Письмо К- П. Победоносцева А. Н. Шахову, с. 486.
101 Там же, 1882, 5 сект., № 246.
182 Там же, 1884, 30 марта, № 89. Вскоре газета уже приводила пример само-
суда под Москвой над конокрадом как свидетельство «бессилия легальных
судов» и нежелания ‘народа мириться ними (там же, 26 апр., № 115).
1Q В. А. Твардовская
249
Подобно старой барыне из «Грозы» А. Н. Островского, с ко-
торой как-то сравнил редактора «Московских ведомостей»
И. К. /Михайловский, Катков, проклиная всех приверженцев су-
дебных установлений, угрожал и запугивал: «Господа, вы, нако-
нец, доведете дело до того, что у нас, как в Америке, вступит в
силу страшный Линчев закон» 1вэ.
В своем натиске на суды «Московские ведомости» шли, кроме
обычного своего «секунданта» — «Гражданина», вместе с «Но-
вым временем» и «Киевлянином», обратившим на себя благо-
склонное внимание Победоносцева именно нападками на рефор-
мы 60-х годов. Эти реакционные органы использовали не только
идеи, но и терминологию московской газеты. В числе противни-
ков катковской газеты, кроме постоянных («Русские ведомости»,
«Юридический вестник», «Судебный вестник»), явилась и мо-
сковская газета славянофильского толка «Жизнь», возникшая
в 1885 г. Защита этой газетой суда присяжных как суда «обще-
ственной совести» (и особенно его сравнение с «собором»)
вызвала шквал ругательств «Московских ведомостей», за заве-
сой которых отчетливо звучал мотив политической неблагона-
дежности «Жизни». Эта полемика сыграла свою роль в скорой
кончине газеты, не просуществовавшей и года.
В дни отставки министра юстиции Д. Н. Набокова Победо-
носцев передал царю записку программного характера, содер-
жавшую его заключения о судопроизводстве и перспективах
политики в этой области. В ней запечатлены основные идеи
«Московских ведомостей», которые, как уже говорилось, Побе-
доносцев считал изначально «своими». Как и Катков, он дока-
зывал противоречие принципов судебной реформы устоям само-
державной власти164. Но Катков из заключения о непригодно-
сти существующей системы судопроизводства делал вывод о
необходимости безотлагательных и коренных перемен в ней,
призывая власть к оперативному вмешательству и отсечению
гангренозных органов, угрожающих при промедлении зараже-
нием всего тела империи. Победоносцев же предлагал план
постепенного наступления на судебные установления, сводив-
шийся к их осторожному, но систематическому ограничению.
Так, по его мысли, и суд присяжных следовало ликвидировать
не разом, как предлагал Катков, а постепенно, изымая из его
ведения один за другим разряды уголовных дел 1в5.
В силу отрицательного отношения Каткова к компромиссам и
паллиативам, министерство Манасеина (пришедшего на смену
,бЭ Московские ведомости, 1884, 30 марта, № 89.
194 К- П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. II, с. 508 и след. Об-
ращает на себя внимание терминологическое сходство отдельных положе-
ний записки с передовицами Каткова; например, как цитата без кавычек
звучит тезис о независимости судей как «странной аномалии в России».
165 Там же, с. 511.
250
Набокову и по-прежнему не решавшегося на радикальные меры)
также возбуждало его раздражение и недовольство.
Когда в 1887 г. появился проект Министерства юстиции «о до-
пущении закрытого судопроизводства там, где оно целосообраз-
но», либеральная печать связала его с «домогательствами Кат-
кова», называя «уступкой» его газете. Однако сам публицист
заявил отрицательное отношение к проекту: тут «не мелкие
штопки и починки нужны». Технические улучшения придут сами
по себе, «если суд будет поставлен на свое место в общем госу-
дарственном механизме, если судебное ведомство перестанет
держаться как особое самоправное государство со своей волей
и политикой». Он снова повторил, что пока «суд не перестанет
быть гангреной, разъедающей тело», враги государства — «пар-
тия „чем хуже — тем лучше**— будут чувствовать себя в нетро-
нутой силе» 1Сб.
В поисках новых доводов против судебных установлений
«охранительная» мысль была весьма противоречива и в своей
«самобытности», и в своем антизападничестве.
В борьбе за ликвидацию мирового суда Катков как бы забы-
вал о своей приверженности «историко-органическим» учрежде-
ниям и ненависти к «чужим началам», «которые расстроили и
одурманили нас, не сделав нас ни французами, ни англичанами,
грозят сделать никуда не годными русскими» 1в7. В полемике с
«Юридическим вестником» вокруг проекта реформы мирового
суда Министерства юстиции «Московские ведомости» охотно
предлагали германский образец мирового суда, как сословного
учреждения, подчиняющегося суду окружному, и высмеивали
гордость русским мировым судом, возникшим на русской почве.
«Русский вестник» в качестве довода против нового суда обра-
щал внимание и на то, что и Парижская коммуна «не хотела
слышать о выборном суде» 168.
Катков умер, так и не дождавшись судебных преобразований,
которые с таким рвением подготавливал. Сменивший в 1894 г.
Н. А. Манасеина на посту министра юстиции Н. В. Муравьев
был подлинным «птенцом гнезда Каткова», его верным учеником,
сотрудником катковских изданий, преподавателем Лицея Катко-
ва. Он сознательно поставил себе цель подготовить судебную
контрреформу в катковском понимании, и только общая обета'
повка в стране с нарастанием революционного движения, во гла-
ве которого уже шел русский пролетариат, помешала этим
планам 169.
Борьба идеолога самодержавия за ликвидацию судебных
уставов 1864 г., энергичная, целеустремленная и яростная, кото-
186 Там же, 1887, 30 янв., № 30.
167 Там же, 1886, 29 мая, № 146.
168 Цион И. Нигилизм и нигилисты.— Русский вестник, *1886, № 7, с. 279.
1СУ Зайончковский ГГ А. Российское самодержавие в конце XIX столетия,
с. 258—261.
251
Ю*
рая так и не привела к победе, много помогает понять во внут-
ренней политике самодержавия, вступившего на путь контрре-
форм 17П. В литературе неудача самодержавия в борьбе против
судебной реформы объясняется ее популярностью, заинтересо-
ванностью в ней самых широких слоев населения. Это, несомнен-
но, так, но вряд ли может служить достаточным объяснением.
Ведь и учебная реформа 1863 г. была более популярна, чем
контрреформа гр. Толстого, с успехом проведенная им, несмотря
на ненависть к классицизму в самых широких слоях населения.
Думается, что успех для самодержавия контрреформ в зна-
чительной мере определялся степенью последовательности
(в буржуазно-демократическом смысле) самих реформ. Идей-
ная борьба Каткова дает этому свои доказательства. При рав-
ных примерно условиях общественного противодействия, при
одинаковой поддержке власти он наибольшие трудности испыты-
вал, выступая против самой последовательной из реформ — су-
дебной, которую именно в силу этого оказалось труднее всего
вырвать из жизни. Коренное преобразование судебных учрежде-
ний, к которому призывал Катков, и необходимость которого
понимало само самодержавие, в этих условиях могло быть толь-
ко ломкой этих учреждений. Но на ломку правительство в той
сложной внутриполитической обстановке пойти не решилось,
предпочтя путь паллиативных мер.
*
Самой ближайшей в послемартовский период Катковым и
его единомышленниками мыслилась реформа, вернее контрре-
форма, высшего образования. Проект нового университетского
Устава был подготовлен в период министерства гр. Толстого и
внесен в Государственный совет. Однако с отставкой гр. Толсто-
го дело заглохло. В письме к царю при первых слухах об этой
отставке Катков умолял дать министру возможность завер-
шить главное — ввести новый Устав, доказывая неотложность
170 Нельзя согласиться с выводом Б. В. Виленского, что самодержавие осу-
ществило «судебную контрреформу, полностью зачеркнувшую все буржуаз-
но-демократические институты, которые были провозглашены 20 ноября
1864 г.» Думается, что преувеличение силы и значения контрмер самодер-
жавия на судебные установления идет у исследователя от недооценки са-
мой судебной реформы. Эту ошибку он допускает в борьбе с «либеральной
идеализацией» этой реформы. Взявшись показать проведение контррефор-
мы, автор, по сути дела, продемонстрировал, как урезывались и ограничи-
вались те или иные ее принципы, которые все-таки так и не были отменены
полностью (Виленский Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России.
Саратов, 1969, с. 372 и след.). Меры, предпринимавшиеся против судебных
уставов на протяжении 80-х годов, носили частный характер, и хотя зна-
чительно ухудшили их, но не посягали на полную ликвидацию основных
положений этих уставов (несменяемость судей, гласность и суд присяж-
ных) (Зайончковский П. А. Указ, соч., с. 257 и след.).
252
меры171. Катков так и не мог простить гр. Толстому тех проволо-
чек с подготовкой этой реформы, которые, в его глазах, погуби-
ли дело. «Подняв еще в 1872 г. университетский вопрос, он
(гр. Толстой.— В. Т.) в продолжение почти семи лет оставляет
его открытым, откладывая под разными предлогами дело край-
ней необходимости»,— жаловался Катков императору172.
В период революционной ситуации Катков познакомился
со студенчеством с сильно развитыми демократическими тенден-
циями, новым студенчеством, в котором складывались кружки и
группы, имевшие связь с революционным подпольем, поставляв-
шие кадры революционным организациям. ;По-новому предста-
ла перед ним и профессура, в которой в период общественного
подъема резко обозначились и демократические элементы и ли-
беральная оппозиция. Именно тогда Катков сделал заключение:
«Большая ошибка думать, что волнения возникают между сту-
дентами в их среде или заносятся в нее какими-то посторонними
агитаторами, а профессора только по слабости (вставлено: из
страха перед студентами.— В. Т.) потворствуют им и либераль-
ничаньем заслуживают их благосклонность. Эти явления проис-
ходят единственно из профессорской среды, оттуда возбужда-
ются, и здесь надо искать их корни» 173. Все это с особой остротой
ставило вопрос о реформе университетов.
Университетская реформа должна была завершить начатое
дело, продолжить «самую безукоризненную, самую благонадеж-
ную» реформу — учебную, которая была только началом пере-
стройки дела образования (см. гл. III). Для достижения цели
этой перестройки (ликвидации разночинской демократической
интеллигенции, создания необходимых самодержавию кадров
официальной интеллигенции и чиновничества) университетская
реформа приобрела особое значение. «Московские ведомости»
неутомимо доказывали непригодность для государственных це-
лей научных и чиновничьих кадров, подготовленных существую-
щей высшей школой, объясняя необходимость поставить пра-
вильно учебное дело на всех его ступенях. В 80-х годах наряду с
этим аспектом обоснования реформы выдвигалось доказатель-
ство несовместимости автономии университетов с общими госу-
дарственными установлениями. Подобно тому как «Московские
ведомости» обличали «земский парламент», «судебную респуб-
лику», они и университетское устройство определяли как «опыт
конституционного режима в самодержавном государстве»174.
171 Вождь реакции 60—80-х годов, с. 9. Письмо М. Н. Каткова Александру II
[апрель 1880 г.].
172 Письмо М. Н. Каткова Александру II [апр.— май 1882 г.].— Там же, с. 23.
173 Письмо М. И. Каткова Е. М. Феоктистову, [1879 г.].— Рукописный отдел
Института русской литературы (Пушкинский дом), ф. 9097 (Е. М. Феокти-
стова), LI6 105, л. 9.
174 Московские ведомости. 1882, № 162, 174, 182, 220, 222.
253
Главные принципы университетской реформы были разрабо-
таны Катковым в сотрудничестве с Н. А. Любимовым и
гр. Д. А. Толстым еще в 70-е годы. В концентрированном виде
они впервые предстали в статье Н. А. Любимова, отрицавшего
за университетами право на автономию, поскольку они «учреж-
дены правительством, черпают главные средства свои из Госу-
дарственного казначейства, в своих решениях по сколько-нибудь
важным делам управления связаны необходимостью начальст-
венного разрешения». Университеты должны быть просто частью
учебного ведомства во главе с министром175,— был ее вывод.
Ключом к реформе, ее сердцевиной Катков 1 считал отделение
экзаменов от преподавания. Государственный характер экзаме-
нов должен был стать главной мерой контроля самодержавия
не только за студентами, но и за профессорами176. Реформа
должна была фактически ликвидировать автономию универси-
тетов усилением в них государственного элемента — власти ми-
нистра и попечителя учебного округа, ограничением прав уни-
верситетского совета. Катков отстаивал необходимость назна-
чать, а не выбирать ректора и декана.
Для проведения такого устава бар. А. П. Николаи (назначен-
ный министром народного просвещения на смену министру
«диктатуры сердца» А. А. Сабурову) оказался непригоден177: он
не скрывал своей приверженности Уставу 1863 г. В течение
почти полутора десятка лет Катков привык видеть на посту ми-
нистра народного просвещения своего верного ученика и, есте-
ственно, не мог примириться с тем, что его занял человек, не
только не являвшийся его единомышленником, но и обладавший
определенной независимостью и честностью. При разномыслии с
министром именно эти качества его создавали дополнительные
трудности для клики Каткова — гр. Толстого: бар. Николаи не
заискивал перед всемогущим редактором, не пытался заручиться
поддержкой его газеты. Он захотел вникнуть в суть обвинений,
предъявленных Каткову Московским университетом, позволив
себе усомниться в правомерности действий редактора. Поставил
он под сомнение и бессрочный характер привилегии, данной
Александром II профессору Н. А. Любимову — оставаться в уни-
верситете без обязательной для профессоров периодической бал-
лотировки.
175 Любимов Н. А. По поводу предстоящего пересмотра университетского Уста-
ва.— Русский вестник, 1873, № 2, с. 887; см. также: Вальтер А. 77. Мнение
об изменении университетского Устава 1863 г.— Там же, № 12. Эти же
мысли развивались Н. А. Любимовым в «Университетских письмах», регу-
лярно печатавшихся в 1874 г. в «Московских ведомостях» (см. также: Лю-
бимов Н. А. Мой вклад.— В кн.: Университетский вопрос, т. 1. М., 1881).
176 Московские ведомости, 1882, 10 авг., № 220.
177 «Никакие реформы к лучшему при нем невозможны» — писал о бар. Ни-
колаи М. Н. Катков Е. М. Феоктистову в сентябре 1881 г. (ОР ИРЛИ,
ф. 9097 (Е. М. Феоктистова), L16 105, л. 12).
254
Всего этого было более чем достаточно, чтобы в окружении
Каткова был поставлен вопрос о необходимости смещения
бар. Николаи. Вызывая Каткова в Петербург для обсуждения
этих планов, Феоктистов видел только две возможности: «Или
начать кампанию против Николаи в „Московских ведомостях"
или покориться судьбе и взирать на то, как Николаи губит ми-
нистерство» 17в.
«Московские ведомости» открыли кампанию против минист-
ра народного просвещения — параллельно той, что велась уже в
катковской газете против министра финансов Бунге и министра
юстиции Набокова. «Долой трех министров!» — этот лозунг
современники читали между строк в передовицах 1882 г., посвя-
щенных внутриполитическим вопросам. Кампания способствова-
ла тому, что недовольство в «верхах» новым министром начало
приобретать все большую определенность. Поводом к смещению
послужил инцидент с проф. Любимовым, который обратился с
письмом к Александру III, доказывая, что бар. Николаи нару-
шает волю покойного монарха, отнимая у него дарованные Алек-
сандром II привилегии. Соратник Каткова нашел полную под-
держку у императора. Высказывая желание принять отставку
бар. Николаи, царь мотивировал это несоответствием бар. Нико-
лаи общему направлению политики правительства: «Я положи-
тельно расхожусь во многом с Николаи и не могу одобрить мно-
гие из его действий, а главное, что его подкладка — это Голов-
нин, сей злосчастный гений и друг вел. кн. Константина
Николаевича; и я знаю из верных источников, что они оба рабо-
тают и пихают Николаи идти против общих желаний правитель-
ства» 178 179.
Одним из таких «верных источников» был Катков, весьма со-
действовавший уяснению «подкладки» действий нового минист-
ра 18°. Подобные разъяснения Катков делал, по-видимому, и По-
бедоносцеву 181. Однако при всем стремлении воспользоваться
случаем и вырвать «великое дело» университетской реформы
«из поганых рук», Победоносцев считал необходимым действо-
178 Письмо Е. М. Феоктистова М. Н. Каткову [1882 г., не позднее марта].—
ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 38, л. 97.
179 Письмо Александра III К. П. Победоносцеву, 12 марта 1882 г.— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. 1, п/т. с. 240.
180 В письме к Александру III в 1882 г. Катков обвинял бар. Николаи в ин-
триге против него вместе с враждебной ему партией и просил защиты
(Вождь реакции 60—80-х годов, л. 18). В другом письме начала 1882 г.
Катков обличал бар. Николаи в сознательном нежелании исполнить волю
покойного государя — осуществить университетскую реформу. Он обращал
особое внимание императора на то, что бар. Николаи был товарищем ми-
нистра народного просвещения Головнина—творца Устава 1863 г. (Письмо
М. Н. Каткова Александру III [1882 г., не позднее марта].—ОР ГБЛ,
ф. 120, к. 52, № 9).
181 См. Письмо М. Н. Каткова К. П. Победоносцеву, 27 ноября 1883 г —
В кн.: К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. I, с. 348.
255
вать скромнее, «чтобы не возбудить противную партию»
В самом этом стремлении сгладить противоречия, как-то ума-
лить их Катков увидел новое доказательство «нашей безнадеж-
ной правительственной слабости». «Как? — обрушивал он свое
негодование на Победоносцева.— Увольняется неспособный и
недостойный министр, явно для всех служивший орудием пар-
тии, в которой все зло и с которой правительство должно бороть-
ся, увольняется именно по убеждению, что оставлять его долее
во власти было бы пагубой, и в то время честной народ извеща-
ется и поучается, что увольняемый министр был образцом ми-
нистров, целителем зол, патриотом, и за год своего управления
своими заслугами приобрел право на «искреннюю» признатель-
ность России или, что то же, ее верховной власти!» (здесь Кат-
ков цитировал рескрипт Александра III на имя бар. А. П. Нико-
лаи.— В. 7\). Во всем этом Катков усматривал деморализующее
влияние на русскую публику-—«смущенную, расстроенную, не
знающую, чему верить» 182 183.
Новый министр просвещения И. Д. Делянов как нельзя более
подходил на пост деятеля, «призванного действовать в противо-
положном своему предшественнику направлении»184. Соратник
Каткова в годы «либеральных веяний», статс-секретарь Делянов
был председателем Комиссии по разработке университетского
Устава. «Это почти то же, что если б назначен был Катков, это
восстановление ненавистного для всей России министерства
Толстого»,— считал Д. А. Милютин185. Делянов был не просто
учеником Каткова, как, например, гр. Толстой, обладавший при
этом некоторой самостоятельностью. Он был его рупором, его
подголоском, орудием в его руках, и именно таким сам и созна-
вал себя по отношению к «великому и могущественному Михаи-
лу Никифоровичу». Переписка Делянова с Катковым 80-х годов
показывает его полное подчинение воле Каткова, без которого
министр и шагу не предпринимал, посылая ему на перепроверку
все документы и материалы министерства с просьбой «рассмот-
реть и исправить». В речах, выступлениях, циркулярах Деляно-
ва современники отчетливо улавливали не только идеи, но и тер-
минологию передовиц московской газеты.
С назначением Делянова — «своего» министра — стало за-
метно резкое уменьшение статей Каткова по университетской ре-
182 Письмо М. Н. Каткова К. П. Победоносцеву, 18 марта 1882 г.— Там же,
с. 273—274. Катков процитировал неизвестное письмо К. П. Победоносце-
ва. Последний взял на себя хлопоты обставить уход министра как можно
благопристойнее, в частности ходатайствовал перед царем о рескрипте на
имя подавшего в отставку министра с тем, чтобы сгладить впечатление вы-
нужденного ухода. См. письма бар. Л. П. Николаи К. П. Победоносцеву
в марте 1882 г. (там же, с. 255—256).
183 Там же, с. 274.
184 Там же, с. 273.
185 Милютин Д. Л. Дневник, т. IV. М., 1950, с. 137.
256
форме1вб. Центр тяжести его деятельности переносился за преде-
лы идейной сферы, в ту закулисную организационную борьбу,
которая была неотъемлема от защиты идеологии самодержавия.
Расстановка сил в «верхах» в период подготовки универси-
тетского Устава и к моменту его внесения Деляновым в Госу-
дарственный совет (30 ноября 1882 г.) была не менее сложной,
чем при проведении учебной реформы. Снова «партия» Катко-
ва— Делянова— гр. Толстого оказалась в меньшинстве в Госу-
дарственном совете. Снова «оппозиция» — как называли против-
ников Устава — была очень значительной. Она сложилась из
сторонников реформы 1863 г., а также из консерваторов, высту-
павших против ломки университетского строя186 187. К «оппозиции»
принадлежали бывшие министры просвещения Е. П. Ковалев-
ский, А. В. Головнин, бар. А. П. Николаи, бывшие министры, со-
ставлявшие в глазах Каткова всю силу «либеральной партии» в
правительстве, — Д. А. Милютин, гр. М. Т. Лорис-Меликов,
А. А. Абаза. К противникам Устава в окружении Каткова отно-
сили и министра финансов Н. X. Бунге и государственного секре-
таря А. А. Половцева. Партии непреклонных сторонников само-
державия не привыкать было сражаться в меньшинстве с сила-
ми не менее значительными, однако на этот раз само это
сплоченное и неразборчивое в средствах «меньшинство» было
ослаблено изнутри. Самый серьезный союзник, важный своим
влиянием на царя, грозил оказаться во враждебном реформе
лагере 1В8.
Позиция Победоносцева отражала противоречивое отноше-
ние к готовящейся реформе тех представителей «верхов», кото-
рые, критически относясь к Уставу 1863 г., в сомнении останав-
ливались, как остановился Победоносцев, перед тем, какую роль
отводил будущий Устав науке. Признавая необходимость ее
подчинения интересам самодержавного государства, Победонос-
186 Статьи Каткова за 1882—1883 гг. по проблемам высшего образования со-
держат критику Устава 1863 г., полемику об университетском самоуправ-
лении с «Голосом», «Русским курьером» и «Новостями», анализ «беспо-
рядков» в Варшавском университете, пропаганду устройства германских уни-
верситетов. «Русский вестник» проводил параллель между вредным влияни-
ем профессуры на русское студенчество (наиболее ярким примером журнал
считал выступление А. П. Щапова с речью на панихиде по расстрелянным
в Бездне крестьянам в 1861 г.) и благотворным воздействием университе-
тов на «общество» в Германии в силу их «правильного» устройства (Сбо-
ев /1. Революционное брожение в Германии начала нынешнего века.— Рус-
ский вестник, 1883, № 3).
187 Щетинина Г. И. Университеты в России и Устав 1884 года. М., 1976,
с. 138.
188 Первый сигнал о том, что Победоносцев критически настроен к некоторым
положениям проекта Устава, Катков получил еще в начале 1882 г. (Пись-
мо А. -М. Гезена М. Н. Каткову, 23 февр. 1882 г.— ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 20,
л. 171), а осенью он имел уже определенные подтверждения того, что По-
бедоносцев в частных собраниях высказывался против государственных
экзаменов (Письмо А. И. Георгиевского М. И. Каткову, сент. 1882.— Там
же, л. 42).
257
цев все же испугался того полного принесения науки в жертву
политическим целям, какое выказывал проект Устава, испугал-
ся, разумеется, исходя из интересов того же самодержавия. Бла-
гонадежность, столь навязчиво и настойчиво выдвигаемая твор-
цами устава, как основа и первостепенный критерий качества
преподавания совершенно заслоняла вопросы научного уровня.
Именно благонадежность профессуры и призваны были удосто-
верять государственные экзамены, проводимые специальными
комиссиями. Новый Устав должен был заполнить университет
верноподданными самодержавия, уровень научной подготовки
которых не столь занимал его создателей. Какими бы серьезны-
ми ни были научные достижения ученого, при наличии «вольно-
мыслия», т. е. отступления от официального мировоззрения, он не
годился в наставники, поскольку «профессора суть должностные
лица, которым вверяются высшие интересы образования отбор-
ного юношества страны. Они готовят деятелей для всех отрас-
лей государственной и общественной деятельности, руководите-
лей народа, слуг государства»189. Катков недвусмысленно
говорил, что самодержавию нужна не наука вообще, а только
«здравая и полезная наука, соответственно требованиям госу-
дарства»190, т. е. приспособленная к нуждам самодержавия.
С точки зрения Каткова, университет нуждался в Любимовых,
Цитовичах, Ционах, и не только лишними, но вредными для него
признавались Сеченовы, Менделеевы, Бекетовы. «Менделеев,
конечно, хороший химик, но весьма красный и злейший враг
классического образования»,— говорили в окружении Катко-
ва 191. Симптоматично, что Валуев, мнивший себя в отличие от
представителей «допетровской стихии», человеком европейской
культуры, в целом принял новый Устав. В условиях, когда
«в правительственной сфере господствует циническое себялю-
бие», а «во всех слоях населения смута понятий», «создавать
университеты в виде храмов науки невозможно» — «возможны
только высшие полицейски-учебные заведения»192. Последнее
определение весьма метко характеризовало цели Устава.
Еще на предварительном совещании у министра — перед
обсуждением проекта Устава в Государственном совете — разно-
гласия вокруг него обнаружились со всей очевидностью, предре-
кая острую борьбу. Сосредоточились они как раз на вопросе,
который Катков считал ключевым к реформе,— системе госу-
дарственных экзаменов. Нерешенные споры возобновились в
Государственном совете, в центре внимания которого опять-таки
оказался этот вопрос. Все присутствующие восстали против
подобной меры — отделить экзамены от преподавания: «Нико- 180 * * * *
180 Письмо М. Н. Каткова Александру III [июль — август 1884 г.].— Былое,
1917, № 4 (26), с. 28.
100 Письмо М. Н. Каткова Александру III [июль 1884 г.].— Там же, с. 8.
191 Письмо А. М. Гезена М. Н. Каткову, 23 февр. 1882 г.
192 П. А. Валуев в 1881 —1884 гг. Дневник, с. 479.
258
лай доказывал, что в ней высказывается оскорбительное для
университета недоверие. Исаков утверждал, что она имеет
целью затруднить получение прав, даваемых университетами...
Ковалевский указывал на невозможность найти достаточный
экзаменаторский персонал вне университетских стен. Бунге
настаивал на участии в экзаменах профессора, читавшего курс.
Победоносцев... настаивал на опасности ограничиться каратель-
ными мероприятиями, отбрасывая, как это слишком часто дела-
лось в последнее время, меры предупредительного характера»103.
Победоносцев, судя по протоколам заседаний соединенных де-
партаментов Сената, отстаивал право принимать экзамены тех
профессоров, которые читают курс: иначе студенты будут прене-
брегать лекциями. Государственные экзамены он считал необхо-
димыми только для принятия на государственную службу, дока-
зывая, что «экзамены нельзя вынести из стен университета» ,94.
В своей борьбе за Победоносцева группировка Каткова —
гр. Толстого не делала никаких попыток разбить его доводы,
показать неправильность его и верность своих суждений. Все
усилия были направлены по линии «усовещевания» недавнего
соратника, растолкования ему, «куда и с кем он идет». Единение
Победоносцева с такими идейными противниками, как Головнин,
Милютин, бар. Николаи, было, в глазах Каткова, столь же про-
тивоестественным, как и расхождение его, хотя бы по частным
вопросам, с гр. Толстым, Деляновым, с ним самим. Не доказы-
вая ошибочности убеждений Победоносцева, Катков просто при-
зывал его стать в ряды старых соратников — своих единомыш-
ленников в главном: «Не такое ли теперь время, чтобы всем
честным и здравомыслящим в политическом отношении людям
более всего стараться о крепком и видном для всех между собой
единстве?» 193 194 195 196 197. Он предупреждал, что «неудача этой законода-
тельной меры отзовется не на одних университетских, но и на
всем нашем государственном деле»19в. Победоносцев отвечал
непреклонно: «От нового Устава я вижу не пользу, а вред для
того самого начала, во имя коего реформа задумана» 187.
В преддверии общего собрания Государственного совета еди-
номышленники вызывали Каткова в Петербург, чтобы «спасти
что может быть спасено», отстоять, если не все, то хотя бы часть
положений нового Устава. Однако Каткова, как всегда, програм-
ма-минимум не устраивала. Он был настроен на самую серьез-
ную борьбу и верил в победу. Немало поработал Катков над
193 Дневник государственного секретаря А. А. Половцева, т. I. М., 1966,
с. 133—131.
194 Эвенчик С. Л. Указ, соч., с. 297.
195 Письмо М. И. Каткова К. П. Победоносцеву, 27 ноября 1883 г.— В кн.:
К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. I, п/т. I, с. 349.
196 Там же, с. 350.
197 Письмо К. П. Победоносцева М. Н. Каткову [конец ноября 1883 г.].—
ОР ГБЛ, ф. 120, кн. 20, л. 184.
259
организационной подготовкой к решающим сражениям, распре-
деляя роли на предстоящем заседании общего собрания Госу-
дарственного совета, «натаскивая» и подготавливая исполните-
лей. Об экзаменах должен был говорить здесь Т. И. Филиппов,
непрерывно в письмах консультировавшийся с Катковым по пово-
ду своего выступления; П. П. Шувалову предназначался вопрос
о ректоре и декане, М. Н. Островскому — о программах198.
По всем этим вопросам сторонники Каткова — Делянова
получили меньшинство. По свидетельству Половцева, они явля-
ли собой довольно жалкое зрелище, «бессмысленно и неумело
передавая то, что им вдолбили в голову Катков и Георгиев-
ский»199. Однако характерно, что, несмотря на столь бесславное
поражение, они не потеряли надежды на успех, в то время как
одержавшие победу противники Устава весьма сомневались в
том, что удержат ее. Столь серьезные разногласия привели,
по-видимому, императора в замешательство, и он предполагал
отложить решение вопроса до осени с тем, чтобы выслушать
изустное мнение спорящих. Однако уже 12 августа царь созвал
совещание по университетскому Уставу, на котором, кроме По-
бедоносцева, присутствовали лишь представители меньшинства.
Победоносцев, впрочем, недолго отстаивал свое мнение. Умев-
ший стоять один против всех, чувствуя поддержку царя, он в
этот раз понял, что настроение императора определилось в под-
держку меньшинства. Повлияла, конечно, агитация ближайших
к царю министров Делянова, гр. Толстого, Островского, которые,
по-видимому, оказывали серьезное давление на него, угрожая
отставкой: «Государю предстояло или принять их мнение или
заменить их, что было бы для него весьма затруднительно» 200.
Однако принятие решения не было для Александра III вынуж-
денным, оно было продуманным и взвешенным. В определении
его позиции свою роль сыграл Катков — и не только своей газе-
той. Сохранившиеся «всеподданнейшие» письма и докладные
записки его к царю, посвященные университетскому вопросу,
показывают, что Александр III подвергался систематическому
воздействию со стороны идеолога реформы201.
198 Письмо Н. А. Любимова М. Н. Каткову, 26 мая 1884 г.— Там же, кн. 19,
л. 233 об.
199 Дневник государственного секретаря А. А. Половцева, т. I, с. 227.
200 Там же, с. 247—248.
201 По-видимому, при представлении императору Александру III Катков имел
возможность «с полной откровенностью высказаться... о нынешнем положе-
нии дел в Министерстве просвещения и о единственно верном в настоящее
время выходе из затруднения» (Письмо М. Н. Каткова Александру III
[конец 1881—начало 1882 г.].— Вождь реакции 60—80-х гг., с. 24). Летом
1884 г., уже после того, как мемория по университетскому вопросу посту-
пила к Александру III, царь получил от Каткова два специальных письма:
одно (июль 1884 г.) было посвящено защите системы государственных эк-
заменов (Там же, с. 24—25), другое—вместе с обстоятельной докладной
запиской о ликвидации выборности ректоров и деканов (июль — начало ав-
густа 1884 г.) (Там же, с. 26—28).
260
Разумеется, влияние ближайшего окружения императора,
подкрепленное систематическим воздействием Каткова, должно
было взять верх. Доводы Победоносцева об опасности падения
научного уровня образования, увеличения числа недоучившихся
и недовольных студентов поблекли и отступили в глазах импе-
ратора перед логикой Каткова, доказывавшего, что универси-
тет— дело государства, профессора — должностные лица, слуги
государства, что «отборное юношество» должно быть вверено в
надежные руки благомыслящих подданных, а не случайных лю-
дей, что для всего этого нужен неусыпный контроль самого
государства за университетом, ключ к которому—в системе
государственных экзаменов. Александр III не мог не согласиться
с основным катковским положением, что и образование, и раз-
витие науки надо направлять сообразно потребностям самодер-
жавия, и, следовательно, под его контролем. Задача полного
«огосударствления» университетов, конечно же, оказалась для
самодержца более понятной и близкой, чем забота о развитии
образования и его научном уровне. 15 августа последовало
утверждение Александром III мнения меньшинства по всем
пунктам, а 23 августа 1884 г. император подписал указ о введе-
нии в действие нового устава в университетах страны с 1884/85
учебного года.
Однако Катков, так страстно ждавший этого решения, не
торопился поведать о нем обществу со страниц своих изданий.
«Московские ведомости» стойко молчали, когда слухи об
утверждении нового Устава проникли в печать, даже когда о
нем сообщили «Русские ведомости» — постоянный противник
газеты Каткова. Это почти недельное молчание главного органа
университетской реформы посеяло немало недоумений в обще-
стве, в редакцию посыпались письма,— «верны ли сообщения
газет?» С важностью отвечая, что «Московские ведомости»
«не спешили с сообщением о деле уже законченном, официаль-
ное обнародование которого последует незамедлительно», газета
подтверждала верность слухов о том, что верховный законода-
тель принял главные основы нового Устава «во всей полноте и
чистоте» 202. Особый протест вызвала у Каткова формулировка
«Русских ведомостей», что «государь присоединился к меньшин-
ству Государственного совета, а не к большинству». Для «само-
державного законодателя нет большинства и меньшинства», — с
гневом возвещал Катков,— он соглашается лишь с тем, что
признает справедливым, «хотя бы одним голосом поданное мне-
202 Московские ведомости, 1884, 29 авг., № 239. Здесь Катков явно погрешил
против истины. В ходе обсуждения в Государственном совете проект пре-
терпел ряд изменений. Деля.нову и гр. Толстому пришлось кое-чем посту-
питься. Изменился и пункт о государственных экзаменах: Устав 1884 г.
вводил два вида экзаменов — факультетские и университетские (государ-
ственные) (Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX сто-
летия. М., 1970, с. 229—330; Щетинина Г. И. Указ, соч., с. 136—137).
261
ние обязательно для его совести». В доказательство обдуманно-
сти решения царя он напоминал, что университетский вопрос
был поднят более десяти лет назад 203. В «неторопливости»
«Московских ведомостей» несомненно сказался страх перед
общественным мнением, враждебно настроенным к реформе,—
тот страх, который заставил отложить обсуждение Устава перед
коронацией, «дабы избежать всяческих студенческих и профес-
сорских историй». Повлияло и стремление представить газету
стоявшей как бы в стороне от подготовки Устава 1884 г. Однако в
глазах неофициальной интеллигенции и студенчества Катков
был истинным вдохновителем университетской реформы. Имен-
но на Страстной бульвар, под окна катковской типографии и его
квартиры пришли в октябре 1884 г. студенты, чтобы выразить
свой протест. «Кошачьи концерты» и битье стекол воочию дока-
зали, что их отношение к реформе было иным, чем у «студентов»,
выступавших за реформу в его газете 204.
Общественному недовольству новым Уставом Катков пытал-
ся противопоставить опыт европейской политики в области
высшего образования — устройство английских университетов 205 *
и университетов Германии. Ссылаясь на Р. Шредера и Р. Гнейс-
та, он доказывал, что и «передовая мысль» Запада счи-
тает университеты правительственным делом, признавая не
только правом, а обязанностью правительства «регулировать
организацию университетского образования». Эти столь уважае-
мые им авторитеты также рекомендовали отделение экзаменов
от преподавания 20°.
Приветствуя этот первый «органический закон нового царст-
вования», устраняющий «призрак фальшивого самоуправления»,
Катков торжественно заявлял, что отныне «надо всем прости-
рается, направляет и контролирует надзор государственной
власти», впервые выдворяя вон «академическую свободу». Эти же
мысли были высказаны и в передовице по поводу посещения
императором Московского университета. По-видимому, Катков
не совсем был уверен в поведении «отборного юношества»:
слишком велико было его ликование, что все прошло «благопри-
стойно». И он опять-таки приписывал это влиянию нового Уста-
ва. «Все в России томилось ожиданием правительства. Оно
203 Московские ведомости, 1884, 29 авг., № 239.
204 По свидетельству Гиляровского, усмирять студенческий «бунт» был вы-
зван, кроме полиции, жандармский дивизион. «Это был в Москве первый
случай такого выступления конных жандармов».— Гиляровский Вл. Соч.
в 4-х т., т. III (Москва газетная). М., 1968, с. 9. Современники до конца
1884 г. наблюдали, как «Страстной бульвар торжествует, а священная осо-
ба Каткова до сих пор бдительно охраняется полицией» (Письмо Н. Ф. фон
Крузе М. М. Стасюлевичу 2 ноября 1884 г.— В кн.: М. М. Стасюлевич и
его современники, т. II. СПб., 1912, с. 75).
205 Московские ведомости, 1886, 2 авг., № 212; Куликовский Ю. А. Современ-
ное состояние английских университетов.— Русский вестник, 1886, № 7.
гое Московские ведомости, 1887, 17 апр., № 104.
262
возвратилось. И вот на месте оказалось и учащееся юношество,
в котором все наши надежды» 207.
Все большую озабоченность «охранителей» вызывала в
80-е годы народная школа. Как уже говорилось, в начале
70-х годов Катков соглашался предоставить ее заботам земства.
Не раз даже сетовал, что земство пренебрегает этой своей обя-
занностью, вторгаясь, в то же время, не в свою сферу, как, на-
пример, обсуждение вопросов гимназического образования.
Однако земское школьное дело вызывало все большее его не-
одобрение. Образцом отрицательного опыта постановки народ-
ного образования служили для него школы известного педагога,
либерала-земца бар. Н. А. Корфа. Катков рассматривал их как
попытку обучать крестьянских детей бесполезным и ненужным
им в дальнейшем вещам, утверждая, что это, в конечном счете,
принесет больше вреда, чем пользы. К бесполезным предметам
Катков относил естествознание — «всяких букашек и козявок»,
ненужных крестьянским детям, начала истории, русскую сло-
весность208 209. «Рациональность» устройства народной школы ста-
новилась в 80-е годы главной темой его выступлений по народно-
му образованию. Под «рациональностью» подразумевалось
«освобождение школы от лишнего груза знаний», к которому от-
носилось все, кроме начатков грамматики и арифметики. Катков
был убежден, что «народная школа не должна идти далее про-
стой грамотности, только тогда она выполнит свое назначение»20э.
С начала 80-х годов его газета доказывала необходимость
покончить с земской привилегией в области школ и передать их
в ведение церкви. Закон 1884 г., разрешавший наряду с земски-
ми учреждать и церковно-приходские школы, приветствовался
Катковым как «первый проблеск того серьезного попечения,
которое правительство намерено уделить столь важному госу-
дарственному делу, как народное образование»210. Это дело, по
его убеждению, должно быть целиком в руках местных помещи-
ков и духовенства211 *. «Ни к чему иному не может примыкать
школа народная, как к церкви», только священнослужитель мо-
жет быть по преимуществу признан народным учителем21а,—
утверждали «охранители». Уровень образования сельского ду-
ховенства Катков считал вполне достаточным для этой миссии.
207 Там же. 1886, 17 мая, № 134. Катков не мог не знать, что первое с начала
царствования посещение Александром III Московского* университета было
тщательно подготовлено властями. «Были приняты чрезвычайные меры
охраны. Часть студентов была временно арестована, часть выслана на ро-
дину». Для лицезрения монарха были собраны первые курсы, уже одетые
в новую форму. От остальных курсов присутствовало по два делегата
(Кузнецов Л. А. Из далекого прошлого.— В кн.: Народовольцы после 1-го
марта 1881 года. М., 1928, с. 28).
208 Московские ведомости, 1882, 17 окт., № 288; 14 сент., № 255.
209 Там же, 1882, 19 окт., № 290.
210 Там же, 1884, 15 и 16 дек., № 347, 348.
211 Там же, 1885, 29 дек., № 359, см. также 7 ма*рта, № 65.
211 Там же, 1882, 19 окт., № 290.
263
Лейтмотивом публицистики о народном просвещении явилось
положение: «Только через горнило церкви должны приходить к
народу знания». Катков обращал внимание правительства на
необходимость «приучать народ к церкви»213.
К. П. Победоносцев, с которым в это время у Каткова наме-
тились разногласия по университетскому Уставу, был в восторге
от этих статей, в частности передовицы №290. Выражая свою
благодарность за нее, он обращал внимание редактора на сен-
тябрьскую книжку «Чтений в Московском Обществе любителей
духовного просвещения», где было представлено мнение митро-
полита Филарета о приходских школах214. В следующем письме
Победоносцев послал для использования (из архива покойного
гр. С. Г. Строганова) его письмо Филарету «о необходимости
для народа образования под руководством церкви». От себя
Победоносцев — опять-таки для использования — высказывал
мысль о необходимости предоставить преимущества церковным
училищам перед светскими215. Эта мысль вскоре нашла место в
передовицах Каткова. Влиянию церкви на состояние народно-
го духа, совести, здравого смысла идеолог самодержавия при-
давал первостепенную важность, ведь «масса народа» — «мате-
рик государства»: если с прямого пути собьется так называемая
интеллигенция, «сама жизнь еще как-нибудь поправит зло и
создаст новую интеллигенцию. Но если помутятся здравый
смысл народа и народная совесть, если поколеблется материк,
то исправление трудно, тяжкие катастрофы станут неизбеж-
ны»216. Все, что способно было просветить крестьянство, разбу-
дить его, вывести из состояния индифферентизма, было в его
глазах опасно, а потому — недопустимо. Отнятие школы у церк-
ви, отдачу ее земству Катков считал крупнейшим просчетом,
который необходимо как можно скорее исправить. Отмечая
упадок «нравственности и религиозности» в крестьянстве, Кат-
ков призывал правительство «духа не угашать», понимая под
этим ограждение крестьянства от всего, кроме религии, от со-
прикосновения со всяким знанием, кроме самых элементарных
азов грамматики и арифметики217. И тут у него были свои «ра-
ционализаторские» предложения правительству: чем тратить
213 Московские ведомости, 1882, 19 окт., № 290.
214 Письмо К- П. Победоносцева М. Н. Каткову, 21 ок г 1882 г.— ОР ГБЛ,
ф. 120, кн. 19, л. 119.
215 Письмо К- П. Победоносцева М. Н. Каткову 6 дек. 1882 г.— Там же, л.
120. Что касается духовной литературы, то Катков и так самым щед-
рым образом предоставлял ей страницы своих изданий. Устанавливая пол-
ное тождество между Катковым и Победоносцевым в проповеди в школь-
ном деле церковных идей, западногерманский историк Герард Симон за-
метил сходство «Московских ведомостей» с церковными изданиями (kir-
chlichen Blattern) (Simon Gerhard. К. P. Pobedonoscev und Kirchenpolitik
des Heiligen Sinod. 1880—1905. Gottingen, 1969, S. 143).
216 Московские ведомости, 1884, 15 дек., № 347.
217 Там же, 16 дек., № 348; 1885, № 65, 359.
264
средства на содержание учительских семинарий, лучше обра-
тить их па содержание дьяконов, которые бы соединили свое
священное звание с обязанностью учителя218, рекомендовала
его газета.
Связывая воедино религию и народное образование, Катков
особое внимание обращал на духовные училища, которые гото-
вили кадры богословов. Обращаясь к митрополиту московскому
Иоанакию, Катков критиковал новый учебный план Духовной
академии за недостаток внимания к классицизму, считая это
недопустимым, если иметь в виду цель академии — «готовить
борцов для церкви, а не фельетонистов-«нигилистов», каких в
таком изобилии давали нам протасовские или, вернее, Киселев-
ские семинарии». Катков просил «оставить письмо в тайне, что-
бы никому не стало известно о моем непрошенном вмешатель-
стве, что расшевелило бы страсти и могло так или иначе повре-
дить делу». В то же время, он сознавал за собой полное право
такого вмешательства: «Я столько положил души, усилий и за-
бот на установление правильных воззрений в учебных вопросах,
столько поработал по этому делу, что всякая ошибка в нем глу-
боко и больно потрясает меня»219.
Либеральная печать обвиняла газету Каткова в проповеди
клерикализации начальной школы 220. Однако смысл политики,
обоснованной Катковым, был вовсе не в усилении господства
духовенства, а в том, чтобы руками церковников усиливать по-
зиции самодержавного государства, укреплять его идеологию.
Катков всегда отводил церкви роль подчиненную, служебную
по отношению к власти.
После смерти Каткова его соратники и ученики гр. Толстой,
Делянов, А. И. Георгиевский и др. продолжали наступление на
светскую школу, имея в виду поставленные Катковым цели.
Но все же полностью планы ликвидации светской школы и пере-
дачи начального образования в ведение церкви осуществить пра-
вительству так и не удалось.
Положения Устава 1884 г., разработанного учениками Кат-
кова под его руководством, оставались принципами политики
самодержавия в деле высшего образования, подправляемые и
дополняемые циркулярами. Циркуляр о «кухаркиных детях»
(1887 г.) —типичное проявление этих же принципов.
Политика в области просвещения в 90-е годы. XIX в. пыта-
лась решать возникающие новые вопросы в старом, катковском
духе. У самодержавия и не могло быть иных путей, иных прин-
ципов в политике просвещения, кроме тех, которые предложил и
разработал М. Н. Катков, считавший это главным делом своей
жизни.
418 Там же, 1884, 15 дек., № 347.
219 Письмо М. Н. Каткова Иоанакию, митрополиту Московскому, 1884 г.— ОР
ГБЛ, ф. 120, хп. 49, № 24. Писарская копия с правкой рукой М. Н. Катко-
ва (в пяти экземплярах).
220 См. полемику с «Голосом» в «Московских ведомостях» (1882, 14 сент.,
№ 255).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги, ис лишне еще раз вернуться к вопросам, по-
ставленным — предваряя исследование — в самом его начале.
Думается, теперь, на последних страницах книги, можно с
большим основанием говорить о значимости и политической
актуальности этой темы.
Историк всегда и современник. И поныне сталкиваются про-
гресс с реакцией, сталкиваются на поприще общественных пере-
мен, продиктованных объективной необходимостью. И если за
столетие гигантски выросли (количественно и качественно) си-
лы, олицетворяющие поступательное развитие в его наиболее
зрелых и оптимальных формах, то и реакция по-своему обнови-
лась, и не только за счет усовершенствования материальных
средств и орудий власти, но и в более широком смысле — по-
средством ассимиляции тех «частичек» прогресса, без которых
не способно обойтись ни одно современное буржуазное государ-
ство и самое реакционное правительство. Без которых ни одно
из них не может рассчитывать хотя бы на временный успех в
борьбе с рабочим классом и демократическими, антиимпериа-
листическими силами мира. Вот почему феномен приспособле-
ния реакции к прогрессу, попыток утилизации реакцией посту-
пательного движения общества остается немаловажным предме-
том для современного марксистского исследования, в том числе
и исторического.
В этом ключе и строилась данная работа. Главный персонаж
ее — Михаил Никифорович Катков — фигура не только колорит-
ная, но и в высшей степени характерная для всей эволюции по-
реформенного самодержавия. Можно даже утверждать, что
именно индивидуальная заостренность взглядов Каткова, его
«крайности» и сделали издателя «Московских ведомостей» фи-
гурой типичной, символичной для эпохи, когда, по словам
Л. Н. Толстого, которые не раз повторил В. И. Ленин, в России
«все...переворотилось и только укладывается» ‘.
Катков связал свою судьбу с абсолютизмом, сделав смыслом
и задачей своей жизни служение ему идеями и печатным словом
в ту пору, когда самодержавие, переживавшее глубочайший по-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 20, с. 100.
266
литический и социальный кризис, логикой вещей вынуждалось к
преобразованиям. Чтобы предотвратить революцию, отвести от
дворянской, императорской России угрозу преобразований
«снизу», нужно было — другой выход исключался — осущест-
вить ограниченную европеизацию и модернизацию «сверху».
Способен ли был на это русский абсолютизм? Ответ на эго мог-
ла дать только история.
Борьба в правящем лагере шла тогда вокруг меры и предела
уступок. Не сдавали позиций крайние реакционеры — противни-
ки любых перемен. Общий характер реформ осознавался немно-
гими. Политика «верхов» претерпевала своеобразные циклы
колебательных движений — в зависимости от соотношения сил
в стране и в самих «верхах». Катков с самого начала был сто-
ронником активности этой политики, целью которой было укреп-
ление абсолютной власти любой ценой. Реакционер-«рефор-
мист» против реакционеров-консерваторов — эта позиция, ха-
рактерная для Каткова 60-х годов, по самой природе вещей не
могла быть ни устойчивой, ни долговременной.
В 60-е годы XIX в. Катков возлагал надежды на реформы.
Тогда идеолог самодержавия был одушевлен верой, что эти
преобразования, не затрагивающие первооснов политического
строя России, обновят его, вольют в него свежие силы, откроют
ему новые перспективы. Ставка на потенциальные возможности
самодержавия, на то, что оно посредством реформ сумеет возро-
дить свою силу внутри и вовне, заняв место великой державы
среди европейских цивилизованных стран, успешно соперничая
с ними в промышленном, торговом и военном отношении,— все
это лежало в основе борьбы Каткова за реформы — борьбы, в
которую он вложил немало сил, чтобы подкрепить власть в ре-
шимости осуществить неотложные преобразования.
Нескольких пореформенных лет оказалось достаточным, что-
бы Катков убедился в несовместимости самодержавия ни с каки-
ми новшествами, ни с какой — даже самой умеренной — сте-
пенью европеизации, ни с какими — даже самыми ничтожны-
ми — зачатками демократизма. И Катков устрашился послед-
ствий тех преобразований, за которые он ратовал. Перед лицом
новых социальных сил, выдвинутых пореформенным экономиче-
ским развитием (которому он еще недавно призывал всемерно
содействовать), он встал в ряды активных непримиримых про-
тивников царистского реформизма, совершив свой круг «отри-
цания отрицания»: от программы изжития архаических форм
самодержавного государства и патриархальных условий его
существования — к признанию недопустимости изменений в нем
и соответственно в способе его существования.
Еще современники замечали, что ненависть Каткова к новым
пореформенным порядкам и учреждениям (судам, земству
и т. п.), казалось, была горячее оттого, что сначала он ратовал
за них. Действительно, эта ненависть к реформам, которую дру-
267
гой идеолог самодержавия — Победоносцев питал изначально,
априорно, Катков выработал путем преодоления своих иллюзий
в результате практического опыта, и потому она у него была бо-
лее жгучей и более осмысленной.
В понимании Каткова, самодержавная власть, чтобы оста-
ваться самой собой, должна была занимать позицию не просто
активную, а наступательную; не столько приспосабливаться к
условиям, заданным процессом развития и отменой крепостного
права, сколько овладеть этими новыми условиями. И так же
энергично и целеустремленно, как он призывал вначале само-
державие обновить и укрепить себя преобразованиями, теперь
он требовал от него возродить, восстановить целостность и моно-
литность, составляющие преимущества старого строя. Именно
в этой «попятности», а не в лозунге status quo — суть катковской
внутриполитической программы.
Лишь в период революционного кризиса демократическим
требованиям политических свобод, либеральной программе усту-
пок и послаблений Катков противопоставил лозунг status quo.
Но, как только спала революционная волна, было подавлено
демократическое движение, а либеральное запугано и дезорга-
низовано, Катков снова призывал правительство взять инициа-
тиву в свои руки. Идеолог самодержавия не уставал разъяснять
и повторять, что абсолютизм может отстоять себя только насту-
пая на уже им же «дарованные» права с целью нового «собира-
ния власти», ее дальнейшей централизации. Централизация и
была, в его понимании, единственно возможной формой прогрес-
са. Постоянная борьба редактора «Московских ведомостей» в
80-е годы с фантомом «государственного невступательства»,
«самоустранения государства», его «самоотречения» была борь-
бой за всё большую активность самодержавия в экономической
и политической сферах за овладение ключевыми позициями, за
вытеснение новых социальных сил, порождаемых пореформен-
ной эволюцией. И недостаточная активность власти в этом
смысле оценивалась Катковым как подготовка поражения, как
преддверие катастрофы. «Правительственное, как и всякое дру-
гое дело, не должно останавливаться и засыпать. Что не идет
вперед, то идет назад, мертвеет и падает»2,—объяснял он, угова-
ривая правительство рвануться «вперед» — к дореформенной мо-
нолитности дворянской империи, к былой крепостнической
«целостности».
В отличие от Победоносцева, склонного по необходимости
двигаться к заветной цели обходными путями, не отказываясь
от компромиссов, Катков, отрицательно относившийся ко всяким
полумерам и паллиативам, признавал единственный путь —
«напролом», призывая власть «вырвать зло с корнем».
2 Московские ведомости, 1882, 23 апр., № 111.
268
Парадоксальным, но вполне объяснимым образом Катков
стремился быть и правее и «прогрессивнее» абсолютизма. Смер-
тельный враг радикалов и «нигилистов», всего, что тяготело к
революции, оп пытался вооружить самодержавие крайностями
волюнтаристского образа мыслей. Пафос его идеологии — управ-
ление историей.
Не раз высказывавшийся в том смысле, что «история не идет
назад», Катков фактически призывал самодержавие повернуть
ее вспять, начав сначала то, что после 19 февраля 1861 г. дела-
лось, на его взгляд, в ущерб государству. Боявшийся, как и все
«охранители» крутых поворотов в общественной жизни, ломки
и резких сдвигов, он на каждом шагу требовал от власти
«хирургического вмешательства», выступая таким образом за
самые «революционные» действия по искоренению порядков и
учреждений, ставших, так или иначе, достоянием русской жизни.
На этой почве с неизбежностью нарастали социальные и поли-
тические противоречия, углублявшие разложение старого строя.
Отдаление революции действиями «сверху» оборачивалось при-
ближением ее, нарастанием нового кризиса самодержавия, выяв-
ляя тем самым ограниченные пределы эволюции пореформенной
монархии и утопизм реакционной программы ее идеолога.
Единственное, в чем Катков оказался прав, это—обреченность
и «обходного», победоносцевского, варианта программы.
Поистине, диапазон реакционности — это прекрасно доказы-
вается сопоставлением взглядов непреклонных апостолов идео-
логии самодержавия — был величиной почти бесконечной. Если
Каткову недостаточно последовательными и твердыми в своей
приверженности к самодержавию казались даже Победоносцев
и гр. Д. А. Толстой, то К- Н. Леонтьев (жаждавший «подморо-
зить» Россию, чтобы уберечь ее от распада, «высворить» народ по
типу собачьей своры) воспринимал непоследовательным и жал-
ким самого Каткова с его «умеренным европеизмом».
Позиция Каткова по всем вопросам внутренней политики, его
расхождения с одними и блокировка с другими представителями
«верхов» еще раз помогают исследователю представить правя-
щий реакционно-монархический лагерь во всем его живом и
подвижном единстве и целостности. Думается, иногда сила про-
тиворечий и разобщенности внутри этого лагеря в литературе
преувеличивается. Так, на мой взгляд, произошло, в интересной
книге Ю. Б. Соловьева. Показывая правительственный лагерь
расколотым на множество групп и фракций, «так и не сливших-
ся в единый отряд под главенством признанных руководителей»,
он считает уже для 80-х годов XIX в. этот лагерь неспособным
«выступить единым фронтом», поскольку в нем отсутствовало
необходимое для этого «объединяющее начало»3. Думаю, что
3 Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство. Л., 1975, с. 109, ПО, 376
и след.
269
это не совсем так, по крайней мере для 80-х годов. Как раз
Победоносцев и Катков и были носителями «объединяющего
начала», состоявшего в самодовлеющей идее активного, насту-
пательного самодержавия.
Сами разногласия внутри «верхов» имели общую почву. Это
были оттенки, нюансы единой самодержавной имперской поли-
тики. Так, расходясь с П. А. Валуевым по польскому вопросу,
Катков полностью сходился с ним в политике просвещения.
Споря с ним по вопросам хлебной торговли, он солидаризиро-
вался с Валуевым в решении проблемы общины. Наоборот, рас-
ходясь с Д. А. Милютиным по вопросам образования, Катков
имел в нем союзника в польском вопросе. Не поддерживая пол-
ностью взглядов гр. П. А. Шувалова на военные преобразования,
расходясь с ним в оценке политики в Западном крае, Катков
шел с ним рука об руку во всех основных вопросах внутренней
политики. И все эти разногласия всегда, непременно и неизбеж-
но стушевывались перед главным, что действительно объединяло
разных представителей правящего лагеря, а в критические мо-
менты сплачивало — признанием необходимости самодержавной
власти как оплота против революции и демократии.
Общей, разумеется, была и обреченность всех попыток ста-
билизировать и укрепить надолго основы этой власти, что как
раз ярко показано в книге Соловьева. Разумеется, сам Катков
исключал обреченность своей деятельности. Но был ли он искре-
нен в своем утверждении самодержавия как идеальной формы
живой и непосредственной связи—без какого-либо «средостения»
между верховной властью и стомиллионным народом? Верил ли
он сам в то, что проповедовал? В. Г. Белинский, угадавший в
молодом Каткове многие черты его будущего облика, как-то за-
метил, что идеи Каткова живут «только в голове» и не прошли
у него «через сердце»4. С уверенностью можно сказать только,
что искренней была у Каткова его ненависть к революции, к де-
мократическим и социалистическим идеям, к их носительнице —
разночинской интеллигенции.
Жизненный путь Каткова — поучительный образец того, как
служение исторически несправедливому и обреченному делу
накладывает неизгладимую и необратимую печать оскудения на
личность. Человек, безусловно, незаурядный, одаренный от при-
роды, весьма образованный, он в конце своей карьеры, обросший
чинами и наградами, предстает умственно и нравственно дегра-
дирующим. На пути, им избранном, оказались ненужными и его
эрудиция, и умение владеть пером. Боровшийся против «лишнего
груза знаний», против всякого «научного хлама», он сам успешно
освободился от него. Если его публицистика 60-х годов еще была
насыщена цитатами из Маколея и Карлейля, Токвиля и Тэна,
пестрела латинскими изречениями и примерами из мировой
4 Белинский В. Г. Избранные письма, т. I. М., 1955, с. 210.
270
классики, то передовицы 80-х годов оживлялись лишь ссылками
на молитвы при помазании на царство да на Свод государствен-
ных законов Российской империи. Катков достиг своего идеала
настоящего политика — «человека действия, а не мысли».
Фотографии сохранили характерный, отмеченный и совре-
менниками образ: застывший, «стеклянный» каренинский
взгляд, так плохо вязавшийся с репутацией «львояростного
кормчего» самодержавия, и печать заурядности, делавшая Кат-
кова в его финале скорее похожим на ординарного представите-
ля высшей бюрократии...
Много лет спустя после рассматриваемой здесь полосы исто-
рии России, в начале первой мировой войны, В. И. Ленин писал:
«Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому
мы особенно ненавидим свое рабское прошлое...»5 Исследование
этой «рабской» стороны прошлого — во всей полноте составляв-
ших его процессов, идей и людей — представляет и по сей день
необходимую часть исторического познания и исторического вос-
питания.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 108.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН*
А. см. Пуле М. Ф. де
A-в Л. (Арбузов) 179, 211
А. К- см. Киреев А. А.
А. Р. 246
Абаза А. А. 183, 205, 207, 257
Абашев Д. Н. 103
Абдул-Азис 122
Аврсх А. Я. 71
Авсеенко В. Г. 178
Адлсрберг В. Ф. 33—34
Аксаков А. Н. 152
Аксаков И. С. 25—26, 30, 32, 48, 50,
56, 58, 66, 133, 195, 201, 203
Аксаков К- С. 17
Александр I 26
Александр II 3—4, 27,31,35,38,51,59,
67, 70—71, 90, 140, 149, 154, 157,
159, 162, 188, 190, 192—194, 200,
210, 215, 220, 223, 253—255
Александр III 3—4, 6, 75, 106, 159,
161, 181, 184, 201, 204—205, 207—
208, 214—216, 220—223, 226—227,
233—235, 237, 242, 255—256, 258,
260—261, 263
Алисов П. Ф. 180, 199
Алмазов Б. Н. 50
Амвросий (Ключарев А. О.), архие-
пископ 206
Апапьич Б. В. 12, 87, 89—90, 194, 220
Анатолий, архиепископ 205
Андреевский 247
Анненков Н. Н. 40, 67
Анненков П. В. 30
Анненский Н. Ф. 6
Арсеньев К- К- 144, 147, 236
Арцимович В. А. 42, 183
* Составитель С. А. Лившиц.
Атава С. см. Терпигорев С. Н.
Ахшарумов Н. Д. 22
Бабст И. К. 57, 59
Б-в Н. (Берг Ф. Н.) 105, 113
Бакунин М. А. 17
Балуев Б. П. 5
Баранов Н. М. 205
Баранов Э. Т. 44
Бардаков 205
Барсуков Н. П. 50—51, 153
Баршев С. А. 57
Барятинский А. И. 162—163, 165, 168
Безвестный П. (Дружинин А. В.) 51
Бездорожный Ф. 118
Безобразов В. П. (Ф.) 59, 74,
81—82, 93—95, 98, 109, 116, 131—
132, 135, 137—138
Белинский В. Г. 9, 17—18, 22, 152, 270
Белоголовый Н. А. 193
Берви-Флеровский В. В. 95—96
Берг Ф. Н. см. Б-в Н.
Бильбасов В. А. 155, 179
Бисмарк О.-Э.-Л. 197—198, 231
Блан Л. 98
Бланк П. Б. 117, 120, 138
Блиох И. С. 74, 77
Блудов Д. Н. 30, 49, 54, 57, 59
Блудова А. Д. 45, 50—51, 54, 59
Боборыкин П. Д. см. П. Б.
Бобринский А. А. 203
Бобринский В. 106
Богданович Е. В. 194
Боголюбов (Емельянов А. С.) 174,
181
Бодянский О. М. 57
272
Борзенко Л. Л. 80
Боткин В. П. 17, 67
Бузов Н. Т. 247
Булюбаш 205
Бунге Н. X. 74, 80, 84, 87, 114—115,
228, 255, 257, 259
Буслаев Ф. И. 57
Бутлеров А. М. 151
В. В. (Водовозов В. И.) 152
Вагнер Н. П. 151
Валк С. Н. 10
Валуев П. А. 23, 26—30, 32—41, 43,
45—48, 52—56, 60, 65—72, 75, 90,
99, 107, 111, 117, 127, 131, 133—134,
152, 159, 165, 183, 204, 205, 208, 215,
218—219, 221, 226, 228, 258, 270
Вальтер А. П. 254
Варадинов Н. В. 69
Васильев Н. В. 88
Васильчиков А. И. 106, 116, 138
Васильчиков В. И. 116—117
Васьянов И. В. 112, 121 —122
Веселовский В. 180
Веселовский К- С. 57
Веселовский М. П. 166
Виленский Б. В. 11, 252
Витте С. Ю. 12, 79—80, 87, 194, 220
Водовозов В. И. см. В. В.
Воейков Д. И. (Д. В.) 105, 113, 119,
218, 234
Вольский М. М. 113
Воронов Л. Н. 6
Воронцов-Вельяминов Н. П. 29, 31
Воскобойников Н. Н. 76, 97
Вышеславцев А. В. 205
Вышнеградский И. А. 12, 87, 90
Гагарин П. П. 30, 54
Гаклендер Ф.-В. фон 168
Галкин Н. 137
Гамбетта Л.-М. 187, 230
Ганелин Р. Ш. 12, 87, 39—90, 194,220
Гарибальди Д. 31
Гармиза В. В. 132, 134, 136
Гартман Л. Н. 194, 196
Гатцук А. А. 155
Гегель Г.-В.-Ф. 17, 40
Гезен А. М. 75, 151, 155, 180, 257 - 258
Георгиевский А. И. 155, 190 -191,
195—196, 206, 257, 260, 265
Герард Н. Н. 106
Геркен 120
Герцен А. И. 15, 22, 27, 31, 35, 52, 54,
57, 62
Гильфердинг А. Ф. 56
Гиляровский В. А. 262
Гиндин И. Ф. 84
Гладстон У.-Ю. 88, 211, 230
Гнейст Р.-Г.-Ф. 262
Головачев А. А. 92, 137, 244
Головин К- Ф. 104—105, 112 -113,
118, 120—121
Головнин А. В. 23, 33, 41, 67—68, 70,
90, 153—154, 156, 183, 255, 257,259
Голохвастов П. Д. 187, 218
Голохвастовы 17
Гончаров И. А. 69
Горчаков А. М. 59—61, 68
Градовский А. Д. 245
Градовский Н. Д. 144
Гракхи Г., Т., братья 106
Грейг С. А. 111, 114
Грингмут В. А. 6
Грот Я- К. 57
Д. А. (Дьяков А. А., псевд.— Незло-
бии) 197
Д. В. см. Воейков Д. И.
Д. Д. 112, 120, 121, 234
Д. Г. 80
Даниельсон Н. Ф. 97
Данилевский Н. Я. 94
Дашков П. Я- 40, 152
Делянов И. Д. 22—23, 106, 155, 189—
190, 192, 196, 203, 225, 246, 256—
257, 259—260, 261/265
Дементьев П. А. см. Тверской
Демидов П. П. кн. Сан-Донато 90
Демидовы Ал-р, А., П. 180
Дервиз П. Г. фон 77
Дершау Н. К. фон 75
Дима... 76
Добролюбов Н. А. 152
Долгоруков (Долгорукий) В. А. 45,
54
273
Долгоруков (Долгорукий) Вл. А. 192,
195, 226
Домбровский Я- 50, 53
Достоевский М. М. 62
Достоевский Ф. М. 62, 145, 150, 211
Дрентельн А. Р. 181
Дружинин А. В. см. Безвестный П.
Дрэпер Д.-У. 211
Дубенский Н. Я- Ю4
Дурново П. П. 90
Дьяков А. А. см. Д. А.
Елена Павловна, вел. кн. 59, 158
Елепев Ф. П. (Скалдин) 117, 122
Емельянов А. С. см. Боголюбов
Ершов А. С. 180, 205
Желябов А. И. 218
Жомини А. Г. 183
Завалишин Д. И. 122
Зайончковский П. А. 10—11, Зо, 44,
60, 141—142, 162—163, 165—166,
183, 186, 191, 196, 198, 200, 203, 206,
221, 234, 243, 251—252, 261
Засулич В. И. 147, 174—175, 177,
179—181, 230, 244
Захарова Л. Г. 234, 243
Зеленый А. А. 42
Зиновьев М. А. 168
Зиссерман А. Л. 174
Зограф П. X. 247
Иванчин-Писарев А. И. 211
Игнатьев Н. П. 7, 98—99, 183, 206—
207, 214—219, 221—222
Иоанакий, митрополит 265
Исаков Н. В. 259
К. Л. 111
Кабэ Э. 151
Кавелин К- Д. 20, 30, 112, 120, 130,
133, 182, 210, 234, 245
Каменский Д. И. 22
Кантор В. К. 17
Каракозов Д. В. 70—71, 180
Карамзин В. А. 30, 34, 50
Карамзин Н. М. 211, 228
Карлейль Т. 270
Катков II. В. 16
Каткова В. Е. (урожд. Тулаева)
16—17
Каткова С. П. 63
Кауфман К- И. 44, 64
Кизеветтер А. А. 6
Киреев А. А. (А. К.) 87, 90, 185—
192, 204, 208, 214, 236, 245—246
Киреевы 186
Китаев В. А. 21
Ключарев А. О., протоиерей 149
Ключевский В. О. 122
Ковалевский Е. П. 22, 59, 144, 156,
257, 259
Ковапько К. 100
Кованько П. Л. 115
Козьмин Б. П. 20
Кокорев В. А. 84
Комаров В. В. 166
Копи А. Ф. 143, 244
Константин Николаевич, вел. кн. 27,
29, 32—33, 42, 67, 70, 157—158, 160,
183, 185, 188, 255
Коптев 205
Корвин-Круковский П. 180
Корнилов А. А. 6, 143
Корнилов И. П. 63—64
Королев Ф. 143
Корф Н. А. 263
Корш В. Ф. 158—159
Корш Е. Ф. 18, 158
Коцебу П. Е. 76
Кочнев Варфоломей см. Любимов
Н. А.
Кошелев А. И. 30, 32, 58, 133, 195
Краевский А. А. 17, 155, 179, 182
Кристи И. В. 99, 100
Кропоткин Д. Н. 181
Крузе Н. Ф. фон 262
Кудрявцев П. Н. 17—18
Кузнецов Л. А. 263
Кулаковский Ю. А. 262
Кул и шер 247
Л. Н. (Ларош Г. А.) 153
Лаверычев В. Я. 98
Лавров П. Л. 194, 225
Ламанский Е. И. 84
Ларош Г. А. см. Л. Н.
274
Левин III. М. 147, 174
Лемке М. К. 22, 68
Ленин В. И. 7—10, 27, 101, 126, 129—
130, 140, 172, 176, 200, 209, 214, 232,
245, 266, 271
Леонтьев К. Н. 161, 269
Леонтьев П. М. 18, 20, 22—24, 52, 57,
71, 151, 155—156, 159
Лесков Н. С. 42, 144
Лессинг Л. И. 82
Лорис-Меликов М. Т. 161, 190—192,
194—200, 205—207, 213—214, 220,
222, 224, 257
Лошкарев А. Г. 246
Любимов Д. 147, 181
Любимов Н. А. (Кочнев Варфоломей)
6, 18, 20, 23, 33, 50—51, 57—60, 68—
69, 71, 151, 197—198, 203, 208, 224—
225, 230, 254—255, 260
М. М. см. Салтыков-Щедрин М. Е.
Майков А. Н. 59
Маков Л. С. 195
Маколей Т.-Б. 270
Маликов А. К. 210, 211
Манасеин Н. А. 106, 228, 237—238,
243, 250—251
Мансуров Б. П. 90, 100
Маркевич Б. М. («Иногородний обы-
в атель») 75, 129—130, 144, 151 —
152, 155—159, 167—169, 172, 178,
185, 188, 190—191, 199, 213—214,
216—217, 222, 235
Маркс К. 97
Мезенцев Н. В. 184
Мельницкий Ф. И. 247
Менделеев Д. И. 151, 258
Мещерские 17
Мещерский В. П. 4, 7, 11, 95, 107, ИЗ,
118, 129, 135, 142, 144, 171, 208
Мещерский Н. П. 75
Мильгаузен Ф. Б. 118
Милютин Д. А. 30, 33, 42—43, 54, 68,
70, 133, 156, 159, 162, 164—165,
167—169, 183, 205—209, 256—257,
259, 270
Милютин Н. А. 30, 33, 42—43, 54, 70,
131, 133
Минаев Д. И. 122
Митрофания (Розен П. Г.), игуменья
147
Михайловский Н. К. 144, 179, 189,
219, 250
Млодецкий М. А. 193
Молинари Г. де 83, 93, 95, 97
Моллер А. А. 183—184
Монтеверде П. А. см. Петров Петр
Морозов Т. С. 100
Мосолов 205
Мосолов А. Н. 64
Муравьев М. Н. (Муравьев-Веша-
тель) 28, 30—35, 39, 44, 47—48, 55,
64, 70, 186—187, 192
Муравьев Н. В. 251
Муромцев С. А. 194—195
Мустафин В. 33, 46
Н. Д. (по-видимому, Кашкин Н. О.)
104
Н. Е. 97
Набоков Д. Н. 228, 244, 250—251,255
Назаревский С. В. 188
Нарышкин Д. 236
Неведенский С. (Щегловитов С. Г.)
6, 58, 133, 199
Негретое П. И. 174
Незлобии см. Д. А.
Неккер Ж- 197
Некрасов Н. А. 21, 26, 120, 152, 158
Нечаев С. Г. 144, 218
Нечаева В. С. 62
Никитенко А. В. 30, 53, 57, 69—71,
144
Николаи А. П. 205, 228, 254—257,
259
Николай I 35, 153
Николай II 215
Никольский В. Н. 57
Нифонтов А. С. 10
Новосельский Н. А. 86, 88—89, 112,
236
Новосильцева Е. В. см. Толычева Т.
Овсянников С. Т. 147
Одоевский В. Ф. 26, 50, 57
Орлов-Давыдов В. П. 107, 236
Осман-бей 122
Островский А. Н. 152—153, 250
Островский М. Н. 189, 206, 218, 260
275
П. Б. (Боборыкин П. Д.) 136
Павлов М. Г. 17
Павлов Н. Ф. 23
Пазухин А. Д. 233—239, 242, 248
Пайпс Р. 12—15, 212
Пален К- И. 142
Панин В. Н. 30, 54, 156
Паскевич И. Ф. 35
Пассек Т. П. 16
Пейч 247
Перетц Е. А. 144, '215
Петр I 63
Петров А. Г. 28, 68
Петров Петр (Монтеверде П. А.) 97
Петровский П. 180
Пирумова Н. М. 11, 141, 182, 221
Питкевич см. Фирке Ф. И.
Питт У. 211
Победоносцев К- П. 3—4, 9, 11 —
16, 52—53, 59, 89—90, 92—93, 100,
106, 113, 148, 158, 174, 176, 180—
181, 187—188, 191—192, 195—196,
201, 203—204, 206—209, 212, 215—
216, 218—221, 225, 234, 237—238,
245—246, 249—250, 255—257, 259—
261, 264, 268—270
Погодин М. П. 30, 50, 153, 161
Подольский 205
Половцев А. А. 87, 257, 259—260
Поляков С. Л. 76
Помяловский Н. Г. 153
Попов А. Ы. 18
Посашев 112
Посников (Постников) А. С. 122
Потапов А. Л. 44
Пржецлавский О. А. 68
Приклонский А. С. 180
Прудон П.-Ж- 151
Пуле М.-Ф. де (А.) 120, 150
Путятин Е. В. 21
Пушкин А. С. 199
Р. см. Феоктистов Е. М.
Раевский М. Н. 106
Райковский С. А. 75—76
Рейтерн М. X. 33, 84, 111, 114—115
Ренан Э. НО, 128, 130
Решетников Ф. М. 120, 153
Ржевский В. К. ПО
Роберти Е. де 84
Рождественский С. В. 162
Розанов В. В. 6
Розенберг В. А. 196
Розенталь В. Н. 18
Романовы 158
Ростовцев Я. И. 38
С... (Селиванов И. В.) 131
Сабуров А. А. 205, 254
Салтыков-Щедрин М. Е. (М. М.) 144,
171
Самарин Д. Ф. 119
Самарин Ю. Ф. 30
Сбоев А. 257
Свечина С. П. 20
Свиридов М. Д. 247
Семенов Н. П. 232, 235
Сементковский Р. И. 6—7, 199
Серов Н. С. 110
Скалдин см. Еленев Ф. П.
Скалой В. Ю. 194, 236
Скальковский К. А. 75—76, 208
Скарятин В. Д. 108—109
Скарятин Н. Я. 245
Смирнов А. Ф. 44, 52
Солдатенков К. Т. 70
Соловьев А. К- 185—186
Соловьев Вл. С. 151—152
Соловьев Е. А. 6
Соловьев С. М. 30, 57
Соловьев Ю. Б. 11, 105, 130, 269—270
Сольский Д. М. 144, 205
Стадлин А. Ц. 152
Станкевич А. В. 18
Станкевич Н. В. 17
Стасюлевич М. М. 69, 155, 158, 182,
217, 262
Степняк-Кравчинский С. М. 225
Столыпин П. А. 71, 114
Страхов Н. Н. 27, 62
Строганов С. Г. 18, 59, 67, 70, 156,
159, 189, 264
Струве А. Е., Г. Е., братья 82
Суворин А. С. 10, 201, 208
Суворов А. А. 33—34, 54, 67
Сухотин С. М. 56, 58
276
Татищев С. С. 6
Твардовская В. Л. 5, 19
Тверской (Дементьев П. Л.) 102, ИЗ
Терпигорев С. Н. (Атава С.) 122
Тимашев А. Е. 44, 111
Тихомандрицкий А. Н. 69
Тихомиров Д. Л. 225
Токвиль А. 116, 130, 270
Толстой А. К. 130, 152, 199, 214,
235
Толстой Д. А. 8, 70, 106, 130, 140,
154—161, 169, 196, 221—224, 232—
233, 237—239, 242, 252—254, 256—
257, 259—261, 265, 269
Толстой Л. II. 30, 106, 266
Толычева Т. (Новосильцева Е. В.)
120
Трепов Ф. Ф. 174, 180—181, 184, 188
Трирогов В. Г. 122
Троицкий Н. А. 148
Тулаева В. Е. см. Каткова В. Е.
Тургенев И. С. 30, 152, 176-177,
199
Турчанинов Н. 51
Тьер Л.-А, 230
Тэн И. ПО, 128, 130, 176, 239, 270
Тютчев Ф. И. 30, 59—60
Тютчева Е. Ф. 174, 180—181, 187, 192,
201, 203, 206, 215
Уваров С. С. 153, 159
Урусов С. П. 189
Успенский Г. И. 120, 239
Ф. см. Безобразов В. П.
Фадеев Р. А. 12, 135, 162—166, 172,
194, 220^221
Федоров 247
Федосова Т. Ф. 53
Феоктистов Е. М. (Р.) 29, 70, 96, 106,
110, 128, 130, 155, 176, 188—190,
192, 204—207, 218, 223—224, 234,
246, 253—255
Фет (Шеншин) А. А. 3'0, 57, 92, 98,
ПО, 205, 208
Филарет (Дроздов В. М.), митропо-
лит 264
Филиппов Т. И. 189, 206, 215, 260
Фнркс Ф. И. см. Питкевич, Шеддо-
Ферроти 42, 67—68
Фукс В. Я. 247—248
Халаев Н. 184, 189
Хейфец М. И. 195, 198
Хлудов Г. И. 88
Хованские 17
Цион И. Ф. 225, 251
Цитович П. П. 178
Черкасский В. А. 33, 42
Черкезов В. Н. 107, 144
Чернуха В. Г. 111
Чернышевский Н. Г. 14—15, 20—21,
96, 141, 178
Чернявский А. Е. 241
Черняев М. Г. 166
Чичерин Б. Н. 76, 132, 136, 204
Чупров А. И. 122
Шаликов 63
Шахов А. Н. 246, 249
Шаховской А. Н. 218
Шаховской Л. Н. 214, 218
Шеддо-Ферроти см. Фирке Ф. И.
Шелгунов Н. В. 241
Шеллинг Ф.-В. 17
Шереметьев А. В. 107
Шидловский М. 138
Шипов С. П. 35, 59
Широкова В. В. 195
Шредер Р. 262
Шувалов П. А. 45, 70—71, 111, 157,
162, 165, 167—169, 228, 270
Шувалов П. П. 203, 260
Щапов А. П. 151, 257
Щебальский П. К. 21, 91, 96, 130,
149—150, 152, 199, 214, 235
Щегловитов С. Г. см. Неведенский С.
Щербатов А. А. 53, 153
Щербина Н. Ф. 22
Щербинин М. П. 27—28, 56, 134
Щетинина Г. И. 11, 257, 261
Эвенчик С. Л. 12, 53, 89, 221, 259
Энгельгардт А. Н. 112, 122
Энгельс Ф. 97
277
Юшенов П. Н. 29
Якушкин В. Е. 196
Янсон Ю. Э. 118—119, 122
Adams А.-Е. 12
Katz М. 12—13, 15—16, 37—38, 71 —
72, 125—126, 161, 199, 211—212
Schapiro L. 15
Schedo-Ferroti М. 42
Simon G. 264
Byrns R.-F. 12—13, 15—16, 125, 212
Gerstein L. 27
Thaden E.-C. 12—15, 125—126, 199
Venturi F. 179
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава первая СТАНОВЛЕНИЕ «МОСКОВСКИХ ВЕДОМОСТЕЙ» КАК ПРАВИТЕЛЬСТ- ВЕННОЙ ГАЗЕТЫ 24
Глава вторая СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ «ОХРАНИТЕЛЬНОЙ» ПУБЛИ- ЦИСТИКИ 60—80-х ГОДОВ XIX В. 74
Г лава третья РЕАКЦИОННЫЙ РЕФОРМИЗМ М. II. КАТКОВА 60—70-х ГОДОВ XIX В. 127
Глава четвертая ИДЕОЛОГ самодержавия в пе- риод РЕВОЛЮЦИОННОЙ СИТУА- ЦИИ НА РУБЕЖЕ 70—80-х ГОДОВ XIX В. 173
Г лава пятая ОБОСНОВАНИЕ КОНТРРЕФОРМ 213
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 266
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН 272
Валентина Александровна
ТВАРДОВСКАЯ
ИДЕОЛОГИЯ
ПОРЕФОРМЕННОГО
САМОДЕРЖАВИЯ
(М. Н. Катков и его издания)
Утверждено к печати
Институтом истории СССР
Академии наук СССР
Редактор издательства
М. М. Медведев
Художник
Л. А. Грибов
Художественный редактор
Н. Н. Власик
Технический редактор
Л. И. Куприянова
Корректоры
Г. М. Котлова, В. А. Шварцер
ИБ № 5301
Сдано в набор 13.02.78
Подписано к печати 03.07.78
Т-09575. Формат 60X 90l/ie
Бумага типографская Na 1
Гарнитура литературная
Печать высокая
Усл. печ. л. 17,5. Уч.-изд. л. 20
Тираж 2400 экз. Тип. зак. 4052
Цена 2 р. 20 к.
Издательство «Наука»
117485, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 94а
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10