М. РОЗЕНТАЛЬ
ВОПРОСЫ
ДИАЛЕКТИКИ
В «КАПИТАЛЕ» МАРКСА
государственное издательство
политической литературы
МОСКВА 19 5 5

Отзывы и пожелания читателей
просим направлять по адресу:
Москва, В-71, Б. Калужская, 15, Госполитиздат,
редакция философской литературы.

ВВЕДЕНИЕ
ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ «КАПИТАЛА» К. МАРКСА
«Если Маркс не оставил «Логики»
(с большой буквы), то он оставил ло-
гику «Капитала», и это следовало бы
сугубо использовать по данному во-
просу. В «Капитале» применена к од-
ной науке логика, диалектика и тео-
рия познания материализма...»
В. И. Ленин,
Слова В. И. Ленина, взятые для эпиграфа к настоящей
работе, глубоко и ярко характеризуют философское
вначение великого произведения Маркса. Действительно,
Маркс не написал работы, в которой была бы системати-
чески изложена созданная им совместно с Энгельсом ма-
териалистическая диалектика, логика и теория познания.
Мы имеем точное указание самого Маркса на то, что он
собирался дать специальный очерк диалектического ме-
тода. В одном из писем к Энгельсу, оценивая положитель-
ные и отрицательные стороны диалектики Гегеля, Маркс
писал:
«Если бы когда-нибудь снова пришло время для подоб-
ных работ, я охотно изложил бы на двух или трех пе-
чатных листах в доступной обыкновенному человеческому
рассудку форме то рациональное, что есть в методе, кото-
рый Гегель открыл, но в то же время подверг мистифика-
ции...» ^
К сожалению, Марксу не удалось выполнить своего
намерения. Однако в его работах имеется масса высказы-
ваний и замечаний о диалектике, любое его произведение
служит примером применения созданного им диалектиче-
ского метода к анализу конкретных вопросов науки и
* К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполитиздат,
1953, стр. 95.

революционной практики. Но особенное значение в этом
отношении имеет главный труд Маркса, детище всей его
жизни — «Капитал».
Хотя в «Капитале» исследуется не философия, а поли-
тическая экономия капитализма, выясняются законы воз-
никновения, развития и гибели капиталистического спо-
соба производства, «Капитал» представляет собой в
подлинном смысле слова'ма'рксистскую «науку логики». Он
имеет неоценимое значение для понимания и' изучения
метода Маркса — того метода, который лежит в основе
величайшего революционного переворота, совершённого
основоположниками марксизма в философии, политиче-
ской экономии и теории социализма.
Философское значение «Капитала» не исчерпывается
одним лишь вопросом о диалектическом методе.
В. И. Ленин с полным основанием указывал, что и мате-
риалистическое понимание истории — исторический мате-
риализм получил своё наиболее полное и глубокое обос-
нование и разработку в «Капитале». Со времени появле-
ния «Капитала», писал Ленин в произведении «Что
такое «друзья народа» и как они воюют против социал-де-
мократов?», материалистическое понимание истории есть
уже не гипотеза, а научно доказанное положение.
Не трудно понять, почему «Капитал», это великое эко-
номическое произведение марксизма, есть в то же время
и величайшее философское произведение. Теория научного
социализма и её философская основа — диалектический
и исторический материализм — были созданы Марксом и
Энгельсом задолго до выхода в свет «Капитала» и изло-
жены в таких произведениях, как «Манифест Коммунисти-
ческой партии», «К критике политической экономии» и др.
Уже в этих произведениях Маркс и Энгельс доказали, что
социализм — не мечта, не доброе пожелание людей, а не-
избежный и закономерный результат развития капитали-
стического способа производства. Дав в «Коммунистиче-
ском манифесте» краткий очерк развития экономического
строя капитализма, Маркс и Энгельс показали, что гибель
капитализма и победа социализма есть закономерный и
неотвратимый результат экономического и политического
развития буржуазного общества.
Для научного обоснования социализма первостепенное
значение имел всесторонний анализ экономических отно-
шений капитализма, анализ капиталистического способа
4

производства. Если изменение общественного строя, всей
надстройки общества обусловлено изменением способа
производства, то дать научную теорию социализма можно
было лишь при условии исчерпывающего изучения и ис-
следования буржуазного экономического строя. Маркс в
предисловии к книге «К критике политической экономии»
указывает, что его исследования в начале 40-х годов, т. е.
того периода, когда он выработал своё новое мировоззре-
ние, привели его к необходимости тщательного изучения
экономических отношений современного общества. «Мои
исследования,— пишет он,— привели меня к тому резуль-
тату, что правовые отношения, так же точно как и формы
государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из
так называемого общего развития человеческого духа, что,
наоборот, они коренятся в материальных жизненных отно-
шениях, совокупность которых Гегель, по примеру англи-
чан и французов XVIII века, называет «гражданским об-
ществом», и что анатомию гражданского общества следует
искать в политической экономии» К
Таким образом, без исследования экономического
строя буржуазного общества невозможно было превратить
социализм из утопии в науку, невозможно было вооружить
пролетариат знанием законов развития общества для
борьбы против капитализма, вскрыть, как выражается
Маркс, самую основу вещей.
Ещё до выхода в свет «Капитала» Маркс дал ряд
исключительно важных экономических исследований. Та-
ковы, например, «Нищета философии», «К критике поли-
тической экономии» и др. Но только в «Капитале» Маркс
полностью разрешил задачу исследования анатомии бур-
жуазного общества. В этом гениальнейшем произведении
были сорваны внешние покровы с капиталистического спо-
соба производства и было прослежено развитие капита-
лизма от начала до его неминуемой гибели.
До Маркса капитал был настоящей «вещью в себе».
Даже лучшие представители буржуазной политической
экономии Смит и Рикардо в своих исследованиях капита-
лизма не смогли раскрыть истинную суть капиталистиче-
ского способа производства. Когда же пробил смертный
час научной буржуазной экономии, на сцену выступила
* К. Маркс, к критике политической экономии, Госполитиздат,
1953, стр. 6—7.

свора вульгарных экономистов, задача которых состояла
не в исследовании научной истины, а в откровенной аполо-
гетике капиталистического строя. Благодаря «Капиталу»
буржуазный способ производства раскрылся во всех его
существенных чертах. Господству буржуазии был на-
несён страшный удар. Это был, как выразился Маркс,
«самый страшный снаряд, который когда-либо был
пущен в голову буржуа (в том числе и земельных соб-
ственников)» ^ Пролетариат получил мощное духовное
оружие для борьбы против своих эксплуататоров, неис-
сякаемый источник света, указывающий верную дорогу
к победе.
Работа над «Капиталом» как экономическим произве-
дением потребовала от Маркса разрешения и ряда
важных вопросов философии. Создавая своё великое произ-
ведение, Маркс был вооружён разработанной им совме-
стно с Энгельсом-ещё в 40-х годах философией диалекти-
ческого материализма. Но Маркс не мог ограничиться про-
стым применением к анализу буржуазного экономического
строя диалектического метода, материалистической тео-
рии, исторического материализма. Задача создания «Ка-
питала» поставила перед ним ряд новых вопросов, потре-
бовавших конкретизации и дальнейшей разработки всех
сторон марксистской философии — её метода, теории по-
знания, теории общественного развития.
Прежде всего Марксу необходимо было подвергнуть
критике метафизический метод буржуазных экономистов,
который лежал в основе их теорий о вечности и неизмен-
ности капиталистического строя, и противопоставить ему
диалектический метод как метод, который единственно
способен дать великие научные и практические результаты.
Конечно, главной причиной неспособности буржуазных
экономистов, в том числе Смита и Рикардо, вскрыть сущ-
ность капитализма была их приверженность к буржуаз-
ному строю, к классу капиталистов, идеологами которого
они являлись. Но немаловажную роль сыграли здесь и их
исходные философские позиции, их метафизическая тео-
рия познания, идеалистический в целом взгляд на обще-
ство. Критика буржуазной политической экономии поэтому
должна была стать одновременно и критикой ее ме-
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», Госполитиздат,-
1948, стр. 111.

тафизического метода, метафизической логики и теории
познания.
Далее, создавая «Капитал», Маркс должен был пока-
зать коренное отличие своего диалектического метода от
диалектики Гегеля, выяснить своё отношение к послед-
ней. Сам Маркс подчёркивает эту сторону своей задачи
в послесловии ко второму изданию первого тома «Капи-
тала».
«Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики
я подверг критике почти 30 лет тому назад, в то время,
когда она была еще в моде. Но как раз в то время, когда
я разрабатывал первый том «Капитала», крикливые, пре-
тенциозные и ограниченные эпигоны, задающие тон в со-
временной образованной Германии, усвоили манеру тре-
тировать Гегеля, как некогда, во времена Лессинга, до-
блестный Моисей Мендельсон третировал Спинозу, а
именно — как «мертвую собаку». Я поэтому открыто за-
явил себя учеником этого великого мыслителя и в главе
о теории стоимости местами даже кокетничал характер-
ной для Гегеля манерой выражения. Мистификация, ко-
торую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не
помешала тому, что именно Гегель первый дал исчерпы-
вающую и сознательную картину ее общих форм движе-
ния. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поста-
вить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой
рациональное зерно» К
Маркс неоднократно отмечал положительное значение
диалектики Гегеля, того рационального, что содержалось
в ней. В одном из писем к Энгельсу он указывает, что по
части метода обработки материала по экономическим во-
просам ему очень пригодилось то, что он вновь перелистал
«Логику» Гегеля.
Использовав «рациональное зерно» гегелевской диа-
лектики, Маркс подверг её глубокой критике и создал но-
вый, в корне противоположный гегелевскому, марксист-
ский диалектический метод. «Мой диалектический метод,—
пишет Маркс,— не только в корне отличен от гегелевского,
но представляет его прямую противоположность» ^. Когда
впоследствии Дюринг — этот, как его Маркс окрестил,
пренесносный, нахальный субъект, корчащий из себя
^ К. Маркс, Капитал, т. I, Госполитиздат, 1953, стр. 19.
2 Там же.

революционера в политической экономии, пытался ввести
читателей «Капитала» в заблуждение и отождествить диа-
лектический метод Гегеля с диалектикой Маркса, Энгельс
дал ему отпор в «Анти-Дюринге», а Маркс в письме к Ку-
гельману указал по этому поводу: «Он (т. е. Дюринг.—
М. Р.) отлично знает, что мой метод исследования не тот,
что у Гегеля, ибо я — материалист, а Гегель — идеа-
лист» К
Философское значение «Капитала» состоит в том,
что в нём на примере конкретного анализа капитали-
стической формации показано и обосновано коренное от-
личие материалистической диалектики от идеалистической.
«Капитал» является ярким воплощением неразрывного
единства диалектики и материалистического объяснения
мира. Маркс потому и сумел создать и обосновать с под-
линно научных позиций диалектический метод, что он этот
метод рассматривал в органической связи с философским
материализмом. При характеристике отличия своего ме-
тода от метода идеалистической диалектики Гегеля Маркс
всегда ставит на первый план материалистическую при-
роду своей диалектики. Это и понятно, так как нет и
не может быть научного метода, не базируюш,егося на ма-
териалистической основе, на материалистической теории
познания. Это видно на примере идеалистической диалек-
тики Гегеля. Её сильная сторона состояла в том, что она
в противовес метафизике отстаивала принцип развития,
изменения, раскрыла некоторые законы развития. Но
принцип развития, оторванный от земной основы, от при-
роды и условий материальной жизни людей, превращается
в нечто фантастическое, в безудержный субъективизм, на-
вязывающий свои желания и волю объективному миру.
Именно таково понимание развития у Гегеля. Полагая, что
сущностью мира является некая мистическая абсолютная
идея, которая претерпевает диалектические метаморфозы,
Гегель часто поступает с развитием, как ему заблагорас-
судится, не считаясь с действительным развитием самой
природы, самого объективного мира.
И так обстоит дело у Гегеля не только с развитием, но
и со всеми другими сторонами и принципами диалектики.
Взятый вне материальной основы, вне материальной сущ-
ности мира, любой принцип диалектики ставится на го--
' /С. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 199.
8

лову, извращается, мистифицируется. В свою очередь ма-
териальный мир, рассматриваемый вне его диалектических
изменений и превращений, также становится иррацио-
нальным фактом, миром, полным всяких необъяснимых
причуд и тайн. Домарксистский материализм не сумел
разгромить до конца идеализм потому, что это был
материализм метафизический, не понимавший диалекти-
ческой природы материи, диалектической природы про-
цессов, совершающихся в общественной жизни.
Только марксизм воедино сплавил материалистическое
объяснение мира и диалектический способ исследования,
после чего стало невозможным существование подлинного
материализма без диалектики и подлинной диалектики без
материализма. Нельзя ничего понять в методе, в теории
познания марксизма, развитых в «Капитале», если не учи-
тывать этой связи, этого единства. В письме к К. Шмидту
от 1 ноября 1891 г. Энгельс, имея в виду отличие материа-
листической диалектики Маркса, применённой в «Капи-
тале», от идеалистической диалектики Гегеля, писал:
«Сравните хотя бы у Маркса развитие от товара к ка-
питалу с развитием у Гегеля от бытия к сущности, и у Вас
будет прекрасная параллель: с одной стороны, конкретное
развитие, как оно происходит в действительности, и, с дру-
гой стороны, абстрактная конструкция...» *
Для Маркса категории, принципы диалектики имеют
ценность лишь тогда, когда они наполнены материальным
содержанием, т. е. когда они применяются к реальному
процессу развития самой действительности.
В «Капитале» глубоко раскрыта и другая, не менее
важная сторона взаимоотношения диалектического под-
хода к действительности и материалистического объясне-
ния мира, материалистической теории познания. Речь идёт
о том, что теория познания лишь тогда может быть науч-
ной, когда она основывается на принципах диалектики,
когда она насквозь проникнута духом диалектики. Именно
это имел в виду Ленин, когда он подчёркивал, что диалек-
тика и есть марксистская логика и теория познания, что
диалектика, логика и теория познания — это одно и то же.
В чём глубочайший смысл этого ленинского указания?
Своим остриём оно направлено против характерного
для большинства течений идеалистической философии
' К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 443.
9

разрыва между бытием и сознанием, между законами
объективной действительности и законами логического
мышления, между содержанием познания и формой позна-
ния. Отсюда у них противопоставление как двух парал-
лельных самостоятельных рядов: онтологии — учения о
бытии, и гносеологии, логики — учения о познании.
Наиболее полное выражение этот разрыв нашёл, как
известно, в философии Канта. По Канту, объективный мир
доставляет лишь материал, который познание отливает в
имеющиеся в его распоряжении априорные, не зависящие
от бытия, логические формы. Гегель подверг резкой кри-
тике это противопоставление бытия и логики и объединил
их воедино, но не на основе реальной объективной действи-
тельности, а на основе мистического абсолютного духа,
абсолютной идеи. По Гегелю, реальный мир есть воплоще-
ние законов логики, а не наоборот.
Буржуазная философия эпохи империализма на все
лады перепевает кантонское учение о независимости ло-
гики и теории познания от реального мира, доводя разрыв
между ними до конца. Отбрасывая кантовскую «вещь в
себе» как негодную ветошь, эти философы сводят все про-
блемы познания к одной лишь форме. «Для теории позна-
ния,— заявлял неокантианец Г. Риккерт,— существует
вообще только проблема форм... Простое содержание ле-
жит совершенно вне логической сферы, и в нём одном нет
ещё проблемы истины. А поэтому все проблемы теории
познания суть проблемы формы...»
Сведение познания к проблеме форм, оторванных от
содержания познания, характерно и для всех направлений
современной идеалистической философии, как бы замысло-
вато они себя ни именовали — «логическим позитивиз-
мом», «экзистенциализмом» и т. п.
Марксизм впервые покончил с идеалистической мисти-
фикацией логики и теории познания. Марксизм не игно-
рирует подобно старым метафизическим материалистам
значения форм познания. Познание есть отражение дейст-
вительности в форме восприятий, представлений, логиче-
ских категорий, понятий и т. п. Но диалектический мате-
риализм рассматривает эти формы в неразрывной связи с
реальным содержанием, которое познание черпает из объ-
ективного мира. Не логические формы порождают и фор-
мируют законы мира, а законы самой природы определяют
логические формы мышления.
10

в. и. Ленин в «Философских тетрадях» дал замеча-
тельно глубокое определение логики как учения о законах
самой действительности и её отражении в формах логиче-
ского мышления. «Логика,— указывает Ленин,— есть уче-
ние не о внешних формах мышления, а о законах развития
„всех материальных, природных и духовных вещей", т. е.
развития всего конкретного содержания мира и познания
его, т. е. итог, сумма, вывод истории познания мира» К
Материалистическая диалектика, будучи учением о
наиболее общих законах развития природы и общества,
т. е. объективного мира, есть вместе с тем и логика мыш-
ления, учение о познании мира, о законах мышления. Те
наиболее общие законы развития бытия, которые форму-
лирует диалектика, есть вместе с тем и наиболее общие
законы познания, посредством которых мышление пости-
гает реальную действительность. Например, закон един-
ства и борьбы противоположностей есть не только закон
объективного мира, но вследствие того, что он — закон
реальной действительности, он есть и закон познания, за-
кон диалектической логики.
Естественно, что, только применив диалектику к позна-
нию, можно было правильно решить ряд труднейших во-
просов теории познания, которые для всей предшествую-
щей марксизму философии были камнем преткновения.
Таковы, например, вопросы о пути и способах теоретиче-
ского исследования, о соотношении сущности и явления,
об основных ступенях процесса познания объективной
истины, о соотношении чувственных данных, восприятий и
абстракций, роли тех и других в процессе познания, о соот-
ношении исторического и логического, об анализе и син-
тезе, индукции и дедукции и ряд других вопросов.
Домарксистская материалистическая философия неспо-
собна была дать научный ответ на все эти вопросы по той
причине, что она была насквозь метафизической. Лишь
применение диалектического материализма к этим вопро-
сам могло подвести подлинно научный фундамент под тео-
рию познания. Впервые эти вопросы нашли своё наиболее
полное и глубокое решение с позиций диалектического ма-
териализма в экономических работах Маркса,— в таких
его трудах, как «К критике политической экономии» и осо-
бенно в «Капитале».
В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 66.
11

На первый взгляд может показаться странным, что эти
философские проблемы были решены в экономических про-
изведениях. Однако здесь необходимо учесть следующее.
В экономических сочинениях, особенно в «Капитале»,
Марксу предстояло дать анализ одной из сложнейших в
истории обпхества формаций — капиталистической форма-
ции. Буржуазные экономисты — предшественники Маркса
не смогли справиться с научной разработкой политиче-
ской экономии капитализма помимо прочего по той при-
чине, что у них не было правильной научной теории по-
знания. В введении к произведению «К критике полити-
ческой экономии» Маркс подверг критическому разбору
способ исследования своих предшественников и в не-
скольких сжатых положениях изложил свой собственный
способ анализа, дал ряд руководящих идей по вопросу о
методе политической экономии, имеющих огромное зна-
чение для решения указанных выше вопросов.
Но особенно остро встали перед Марксом все эти во-
просы познания, когда он приступил к работе над главным
своим произведением — «Капиталом», в котором дано
стройное, систематическое и всестороннее учение о капи-
талистическом способе производства. Маркс должен был
решить эти вопросы теории познания, иначе он не спра-
вился бы с задачей научного исследования капиталистиче-
ского способа производства. Не случайно поэтому в «Ка-
питале» мы находим ряд ценнейших указаний по вопросам
теории познания, критику способа исследования буржуаз-
ных экономистов.
Но как ни ценны эти специальные указания, наиболь-
шую ценность представляет само конкретное исследование
экономических вопросов, даваемое в «Капитале», ибо
здесь мы имеем марксистскую теорию и логику познания
«в действии», теорию познания и логику диалектического
материализма, воплощённую в плоть и кровь конкретного
анализа реальной действительности. В этом смысле, хотя
Маркс и не писал в «Капитале» специального трактата о
теории познания, его исследование капиталистического
способа производства даёт для разработки и понимания
теории познания диалектического материализма столько,
сколько не способны дать тома специальных исследований.
Именно поэтому Ленин и подчёркивает, что диалектика
буржуазного общества, вскрытая Марксом в «Капитале»,
есть лишь частный случай диалектики вообще. Нет со-
12

мнения в том, что Ленин, работая в 1914—1916 гг. над
проблемами материалистической диалектики и проявляя,
как показывают его записи в «Философских тетрадях»,
огромный интерес к методу «Капитала», собирался макси-
мально использовать в специальной работе, посвященной
диалектике, всё то колоссальное философское богатство,
которое содержится в произведении Маркса. Эти краткие
записи такого великого мастера революционной диалек-
тики, каким был Ленин, служат руководящей нитью в ис-
следовании вопроса о значении «Капитала» для разра-
ботки вопросов марксистского диалектического метода.
Ленинское указание о том, что в «Капитале» дана диа-
лектика буржуазного общества и что она есть частный
случай диалектики вообще, очень метко вскрывает двоя-
кого рода особенность диалектики «Капитала». С одной
стороны, анализируя капиталистический способ производ-
ства, исследуя диалектику его возникновения, развития и
гибели, Маркс обогащает диалектику вообще, т. е. те
принципы диалектики, которые имеют значение для изуче-
ния любой формы общественной жизни, для метода вся-
кого познания и которые не умирают вместе со смертью
буржуазного строя. С другой стороны, это диалектика спе-
цифического, исторически ограниченного и преходящего
строя, это диалектика буржуазного общества, которая не
может быть перенесена непосредственно на другие форма-
ции, тем более на такую формацию, как коммунизм, явля-
ющийся началом совершенно новой эры в истории чело-
вечества.
Перед М-арксом не стояла и, разумеется, не могла
стоять задача исследовать в «Капитале» диалектику раз-
вития социалистического общества, хотя на Многих страни-
цах своей книги Маркс, неоднократно проводя сравнение
между капитализмом и социализмом, характеризует в об-
щих чертах законы развития нового общества, которые
придут на смену законам развития антагонистических фор-
маций. Эта задача встала перед марксистами в новую ис-
торическую эпоху, когда сбылись гениальные предвидения
Маркса о неизбежной гибели капитализма, когда Великая
Октябрьская социалистическая революция вырвала Рос-
сию из цепи мирового капитализма.
После смерти Маркса и Энгельса капитализм вступил
в новую и последнюю стадию своего существования. Импе-
риализм невиданно обострил противоречия капитализма.
13

Победоносная пролетарская революция в России слов-
но молния гигантской силы расколола мир на две си-
стемы — капиталистическую и социалистическую. Аван-
гард международного пролетариата — русский рабочий
класс и под его руководством все трудящиеся во главе с
Коммунистической партией построили социалистическое
общество. Возник новый, социалистический способ произ-
водства, развивающийся по новым экономическим за-
конам.
Анализ диалектики развития в эту новую историческую
эпоху выпал на долю гениального вождя и учителя рус-
ского и международного пролетариата В. И. Ленина, уче-
ника и продолжателя его дела И. В. Сталина и других
учеников Ленина. Произведение Ленина «Империализм,
как высшая стадия капитализма» является прямым про-
должением «Капитала». В трудах В. И. Ленина и
И. В. Сталина глубоко вскрыты особенности развития
капитализма в период раскола мира на две социальные
системы.
Ленин и Сталин, опираясь на идеи «Капитала», дали
конкретный анализ новых экономических законов при со-
циализме, вскрыли своеобразие развития при социализме
в отличие от капитализма. Теоретическое, философское
обобщение новых условий исторического развития обо-
гатило диалектику, открыло новые формы проявления
и действия всеобщих диалектических законов развития в
изменившейся обстановке. Величайшее значение для пони-
мания новых законов и особенностей диалектического раз-
вития после уничтожения капитализма и победы социа-
лизма имеет весь опыт деятельности нашей Коммунисти-
ческой партии, обобщённый в её решениях и документах.
Следовательно, изучение применения Марксом диалек-
тического метода в «Капитале» имеет большой интерес и
с точки зрения сопоставления диалектики развития бур-
жуазного общества с диалектикой социалистического об-
щества.
Исследование диалектики «Капитала» представляет
актуальный интерес и в другом отношении. Со времени
появления «Капитала», и особенно возникновения ревизио-
низма и реформизма в рабочем движении, и по настоящее
время не прекращаются атаки на «Капитал» со стороны
различного рода прислужников буржуазии. От Берн-
штейна до современных агентов капитализма в рабочем
14

движении тянется нить злобных, но бессильных попыток
разрушить величественное здание «Капитала», притупить
его революционно-критическое остриё, «обезвредить» его
смертельные для буржуазии выводы.
Очень часто попытки подорвать или ослабить рево-
люционное влияние марксизма на рабочий класс дела-
лись и ныне делаются в форме нападения на его метод.
Так, один из немецких правых социалистов заявил, что
марксизм как социально-экономическая теория будто
только выиграет, если оставит своё кокетство с диалек-
тикой.
Выступления современных идеологов правых социали-
стов против диалектического метода Маркса есть не что
иное, как приём, средство борьбы против революционного
существа марксистской теории. Ссылка на то, что Маркс
якобы только «кокетничал» с диалектикой, является гру-
бой и неуклюжей фальсификацией марксизма.
Маркс в «Капитале» исчерпывающе объяснил, почему
буржуазные идеологи так ненавидят диалектику. Она,
писал Маркс, «...внушает буржуазии и ее доктринерам-иде-
ологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание
существующего она включает в то же время понимание
его отрицания, его необходимой гибели, каждую осущест-
вленную форму она рассматривает в движении, следова-
тельно также и с ее преходящей стороны, она ни перед
чем не преклоняется и по самому существу своему она кри-
тична и революционна» ^
Огромное значение «Капитала» в том и состоит, что он
разрушил до основания старые представления о вечности
капиталистического строя и с абсолютной точностью пред-
сказал неизбежный ход развития человечества. И если
ныне враги марксизма злобствуют, как ни в какое другое
время, то это объясняется тем, что никогда ещё марксизм
не переживал такого триумфа, как в наши дни.
Многочисленные попытки извратить метод «Капитала»
предпринимались не только со стороны открытых врагов
марксизма и реформистских защитников капитализма,
Они предпринимались и со стороны тех, кто выдавал себя
за «друзей» марксизма и материалистической философии,
но кто на деле сознательно вёл подкоп под марксизм с
целью его фальсификации. Рубинцы и меньшевиствующие
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 20.
15

идеалисты, подвизавшиеся в области политической эко-
номии и философии 20-х и 30-х годов, немало писали
о диалектике «Капитала», но революционный метод
Маркса они трактовали в духе гегельянства, превращали
его в схоластическую игру понятий, в кладезь замыслова-
тых умствований и хитросплетений, столь же далёких от
науки, как небо от земли. Идеалистически-схоластическая
трактовка диалектики Маркса у Рубина, например, пресле-
довала цель — сбить с толку советских экономистов, за-
вести их в дебри отвлечённых вопросов, вышибить у них
из-под ног марксистскую методологическую основу при ре-
шении проблем социалистической экономики. Ярким об-
разчиком идеалистически-гегельянской трактовки метода
«Капитала» может служить работа одного из выучеников
Рубина — Кушина, вышедшая в 1929 г. под названием
«Диалектическое строение «Капитала» Маркса».
Коммунистическая партия разгромила эти чуждые мар-
ксизму течения и помогла советским философам и эконо-
мистам разоблачить их сущность. В печати появился ряд
статей о методе «Капитала». К сожалению, до сих пор ещё
не была сделана попытка дать более или менее цельное
изложение этого вопроса.
Следует сказать, что и настоящая работа не ставит пе-
ред собой цели дать исчерпывающее исследование вопро-
са о значении «Капитала» для разработки марксистского
диалектического метода, диалектической логики и теории
познания. Задача этой работы более скромна. Она состоит
в том, чтобы взять лишь некоторые, на взгляд автора, наи-
более важные и существенные стороны этого большого
вопроса, с тем чтобы в какой-то мере способствовать вы-
полнению указания Ленина о том, что нужно сугубо
использовать логику «Капитала» для разработки марксист-
ской диалектики и теории познания.
При этом в основу выбора вопросов и проблем, осве-
щаемых в настоящей работе, положено указание Ленина
о том, что в «Капитале» дана разработка диалектики, ло-
гики и теории познания, т. е. ставится цель показать, что
диалектика не только вскрывает объективные законы раз-
вития мира, но что она в силу этого есть и единственно
научная логика и теория познания мира.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
РАЗРАБОТКА В «КАПИТАЛЕ» ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНА
КАК ВНУТРЕННЕЙ, НЕОБХОДИМОЙ СВЯЗИ ЯВЛЕНИЙ
1
Конечной целью «Капитала», указывает Маркс в пре-
дисловии к своему труду, «...является открытие эконо-
мического закона движения современного (т. е. капитали-
стического.— М. Р.) общества...»* Разработку Марксом
проблемы закона необходимо рассмотреть прежде всего,
так как в ней выражен один из важнейших исходных пунк-
тов материалистической диалектики, её подхода к действи-
тельности.
Классики марксизма-ленинизма неоднократно указы-
вали, что задачей всякого научного исследования яв-
ляется отражение объективной действительности, объек-
тивных явлений в их внутренней связи, в их необходимо-
сти и закономерности. Материалистическая диалектика в
корне враждебна всяким теориям, рассматривающим дей-
ствительность как хаос, как запутанное нагромождение
случайных событий и явлений, в которых отсутствует вся-
кая объективная логика. Марксистская диалектика в соот-
ветствии с объективным характером внешнего мира рас-
сматривает явления как связанные друг с другом, как
обусловливающие друг друга и требует в каждом отдель-
ном случае прослеживать эту внутреннюю связь явлений,
ибо только при этом условии возможно правильное их
познание и объяснение.
В «Капитале» Маркс уделяет исключительно большое
внимание этой стороне диалектического подхода к
> К, Маркс, Капитал, т. I, стр. 8.
2 М. Розенталь 17

действительности. Марксу предстояло исследовать такой
сложный общественный организм, как капиталистическое
общество, в его внутренней связи, как единое целое. Это
было задачей огромной трудности, ибо ни в каком другом
обществе столь причудливо не запутаны внутренние связи
явлений, как при капиталистическом способе производ-
ства. Но без разрешения этой задачи невозможна наука
об этом способе производства.
Для Маркса главным критерием оценки eVo предшест-
венников в политической экономии была степень их про-
никновения во внутренние связи явлений.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс подвергает
специальному анализу этот вопрос и приходит к выводу,
что ни одному из буржуазных экономистов не удалось
сколько-нибудь полно и последовательно вскрыть внутрен-
ние связи буржуазного способа производства и познать
его законы. Но вместе с тем Маркс проводит строгую раз-
граничительную линию между теми экономистами, кото-
рые не шли дальше регистрации внешних, поверхностных
связей, и теми представителями политической экономии, ко-
торые пытались познать внутренние связи и взаимозависи-
мости, хотя неспособны были довести эту работу до конца.
Так, например, Маркс отмечал, что меркантилисты,
стремившиеся дать, по его выражению, первую теоретиче-
скую разработку капиталистического способа производ-
ства, не шли дальше внешних связей, лежащих на поверх-
ности общества. Единственным источником богатства они
считали внешнюю торговлю. Прибыль они рассматривали
как простую надбавку над покупной ценой товара. Они не
видели связи торговли с производством. Им была доступна
лишь простая внешняя связь, которую один из мерканти-
листов выразил в формуле о том, что деньги создают тор-
говлю, а торговля умножает деньги. Взгляды меркантили-
стов соответствовали тому периоду в развитии капита-
лизма, когда главную роль играл ещё торговый капитал.
Оценивая теории этих первых буржуазных экономи-
стов, Маркс писал: «...меркантильная система — по необ-
ходимости исходила из поверхностных явлений процесса
обращения в том виде, как они обособились в движении
торгового капитала, и потому она улавливала только
внешнюю видимость явлений» Ч
' К. Маркс, Капитал, т. III, Госполитиздат, 1954, стр. 349.
18

Значительно выше ставил Маркс взгляды таких эко-
номистов, как В. Петти, физиократы, которые преодолели
ограниченные представления меркантилистов об источнике
богатства и обратили свои взоры на труд, перенесли центр
тяжести своих исследований из сферы обращения в сферу
производства.
Хотя Петти и не сумел до конца отделаться от взглядов
меркантилистов, не понимал природы труда, являющегося
источником всякого богатства (он полагал, что только
труд, добывающий золото и серебро, производит меновую
стоимость, при этом наряду с трудом равноценным элемен-
том, создающим стоимость, он счз1тал и природу), Маркс
датирует начало классической, т. е. научной буржуазной
политической экономии именно с него. Для Маркса важно
то, что Петти пытается найти внутренние связи явлений,
связать происхождение богатства капиталистического об-
щества с трудом. У Петти он находит намёки на прибавоч-
ную стоимость.
Ещё дальше по пути обнаружения внутренних связей
пошли физиократы (Кенэ, Тюрго и др.). Перенося всё своё
внимание на процесс производства и воспроизводства об-
щественного богатства, они со всей категоричностью отри-
цали тот тезис меркантилистов, будто торговля сама по
себе создаёт богатство. «Деньги,— писал Кенэ,— не поро-
ждают денег. Правда, хорошо помещённый экю может
породить два экю; но это благодаря лишь тому, что умно-
жилось производство, а не деньги; последние, стало быть,
не должны пребывать в бесплодных руках» ^
В такой постановке вопроса физиократами Маркс и ви-
дит углубление научного познания, тенденцию вскрыть су-
щественные внутренние связи явлений.
«Физиократы,— отмечает он,— перенесли исследова-
ние о происхождении прибавочной стоимости из сферы об-
ращения в сферу непосредственного производства и этим
заложили основу для анализа капиталистического произ-
водства» 2. Он видит их заслугу в том, что они рассматри-
вают законы производства как естественные, объективные
и не зависящие от воли, политики. Маркс дал восторжен-
ный отзыв о знаменитой «Экономической таблице» Кенэ,
^ Ф. Кенэ, Выбранные места, М. 1896, стр. 98.
2 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. I, Госполитиздат, 1954, стр. 12.
2* 19

в которой впервые была сделана попытка изобразить весь
процесс воспроизводства общественного капитала в целом.
Одновременно Маркс показывает, насколько ещё да-
леки были физиократы от познания внутренних зависимо-
стей буржуазных отношений производства. Дойдя до по-
нимания того, что тайну этих отношений следует искать не
в сфере обращения, а в сфере производства, физиократы
отождествляли труд вообще с одним лишь земледельче-
ским трудом, считая всякий иной труд, в том числе и труд
в промышленности, «бесплодным», неспособным созда-
вать стоимость и прибавочную стоимость. При этом, с их
точки зрения, производителем стоимости, а также и при-
бавочной стоимости (которую, разумеется, они, как и все
домарксовские экономисты, в ясной научной форме не
представляли, а лишь ощупью подходили к её пониманию)
является не столько труд, сколько земля, скот и т. п. Чи-
стый доход, т. е. по существу прибавочная стоимость, есть
для физиократов дар природы. Как неглубоко понимал
Кенэ внутреннюю связь между трудом людей и при-
бавочной стоимостью, свидетельствуют, например, следую-
щие его слова: «Благодаря скорее скоту,— пишет он,—
получается чистый продукт, доставляющий доходы и на-
лог, чем труду людей, который вряд ли окупил бы расходы
на их существование» ^
Поэтому общий итог, к которому приходит Маркс в
результате анализа степени и глубины проникновения фи-
зиократов во внутренние связи и законы буржуазного
способа производства, таков: «По мнению физиократов
прибавочная стоимость обязана своим происхождением
производительности особого вида труда, земледелия. А эта
особая производительность обязана своим существова-
нием в общем и целом самой природе» 2.
Высшим достижением буржуазной политической эко-
номии с точки зрения наибольшей глубины представлений
о внутренних связях буржуазного производства и обра-
щения Маркс считал взгляды Смита и Рикардо. Их за-
слугу он видел прежде всего в том, что единственным ис-
точником стоимости они считали труд — не труд в том или
ином его конкретном виде, а труд независимо от того, в
какой области он применяется. Так, например, Маркс
* Ф. Кенэ, Выбранные места, стр. 102.
2 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. I, стр. 33.
20

пишет о Смите: «Мы видим, какой большой шаг вперед
сделал А. Смит по сравнению с физиократами в анализе
прибавочной стоимости, а следовательно и капитала. У фи-
зиократов прибавочная стоимость создается только одним
определенным видом реального труда — земледельческим
трудом. Они рассматривают, таким образом, потребитель-
ную стоимость труда, а не рабочее время, не всеобщий
общественный труд, этот единственный источник стоимо-
сти... Напротив, у А. Смита стоимость создается всеобщим
общественным трудом,— в каких бы потребительных стоиг
мостях он ни был представлен,— создается исключительно
только количеством необходимого труда» К
Но вместе с тем Маркс подвергает метод Смита резкой
критике. Он вскрывает двойственность его метода, под-
хода к капиталистическому способу производства. С одной
стороны, Смит стремится установить внутренние зависи-
мости буржуазных отношений, проникнуть, как выражает-
ся Маркс, во внутреннюю физиологию буржуазного обще-
ства. Именно это помогает ему сформулировать важное
положение о том, что стоимость есть воплощение труда,
затрачиваемого на производство товара. Такое определе-
ние стоимости позволяет ему подойти к мысли о том, что
источником прибыли капиталиста является прибавочная
стоимость, создаваемая рабочим, т. е. вскрыть действи-
тельно внутренние связи капиталистического производ-
ства.
Но далее Смит, в вопиющем противоречии со своим же
стремлением проникнуть во внутреннюю физиологию бур-
жуазного общества, часто берёт внешние отношения и
связи и выдаёт их за главные. Объявляя труд единствен-
ным источником стоимости, он одновременно утверждает,
что стоимость создаётся не трудом, а заработной платой,
рентой и прибылью. Заработная плата, прибыль и рента,
говорит он, являются тремя первоначальными источника-
ми всякого дохода, равно как и всякой меновой стои-
мости.
Таким образом, всё становится на голову и от внутрен-
них связей и зависимостей не остаётся и следа. С одной
стороны, у него неоплаченный труд работника создаёт
нетрудовые доходы. С другой стороны, смешивая приба-
' К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. I, стр. 52, 53.
21

вочную стоимость с прибылью, он утверждает, что прибыль
зависит от величины употреблённого в дело капитала,
иначе-де капиталист не был бы заинтересован в увеличе-
нии авансируемого капитала. «Здесь,— говорит Маркс,—
прибыль объясняется уже не природой прибавочной стои-
мости, а «интересом» капиталиста. А это пошло и
нелепо»
Далее, несмотря на то что Смит считает всякий труд,
независимо от того, в каких потребительных стоимостях
он овеществляется, источником стоимости, он всё же выде-
ляет земледельческий труд как самый эффективный и сби-
вается на точку зрения физиократов. Маркс указывает, что
во многих вопросах Смит является просто физиократом.
Преимущество приложения капитала в земледелии он ви-
дит в том, что там природа и скот также создают стои-
мость.
Эту двойственность метода Смита, ставящего в равно-
правное положение внутренние и поверхностные связи,
Маркс охарактеризовал в «Теориях прибавочной стоимо-
сти». Указывая, что Смит с большой наивностью вращает-
ся в постоянных противоречиях, Маркс пишет: «Эти оба
способа понимания, из которых один проникает во внут-
реннюю связь, так сказать, в физиологию буржуазной
системы, а другой только описывает, каталогизирует, рас-
сказывает и подводит под схематизирующие определения
понятий то, что внешним образом обнаруживается в жиз-
ненном процессе, и притом так, как оно обнаруживается
и проявляется,— эти оба способа исследования у Смита
идут непринужденно не только рядом друг с другом,
но и переплетаются и постоянно противоречат друг
другу» 2.
Метод Рикардо, которому удалось преодолеть некото-
рые противоречия теории Смита и глубже проникнуть во
внутреннюю физиологию буржуазного общества, Маркс
ставит выше метода Смита. Противопоставляя в этом от-
ношении Рикардо Смиту, Маркс видит преимущество пер-
вого в том, что для него основой и исходным пунктом
понимания внутренней органической связи буржуазного
' К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. I. стр. 58.
2 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, Партиздат
ЦК ВКП(б), 1936, стр. 8.
22

общества является определение стоимости рабочим
временем. Отсюда, говорит Маркс, «исходит Рикардо и тре-
бует от науки, чтобы она оставила свою прежнюю рутину
и дала себе отчет в том, насколько остальные развитые,
выясненные ею категории — отношения производства и об-
ращения — соответствуют или противоречат этой основе,
этому исходному пункту» к
Найдя основу внутренних связей в стоимости, Рикардо
стремится все явления буржуазного производства и об-
ращения согласовать с законом стоимости. Он отбросил
путаницу Смита по поводу заработной платы, прибыли и
ренты как составных частей и источников стоимости. Он
считает их следствием, а не причиной или источником
стоимости. Рикардо покончил также с остатками воззрений
физиократов в учении Смита, доказав, что ренту создаёт
не природа, а один лишь труд.
Но и Рикардо, как показывает Маркс, не только не су-
мел со всей необходимой глубиной раскрыть внутренние
связи и взаимозависимости буржуазного способа производ-
ства, но даже и те внутренние связи и законы, которые ему
удалось понять, он не сумел сколько-нибудь последова-
тельно применить к анализу многосложных явлений бур-
жуазного производства и обращения. Его стремление све-
сти все явления к основе, к исходному пункту — стоимо-
сти — из-за недостатков и пороков его метафизического
метода приводило к смешению, отождествлению внутрен-
них и внешних связей. Так, например, видя факт несовпа-
дения цен производства со стоимостью, Рикардо делал из
этого вывод в духе Смита, что стоимость определяется не
только трудом, но и заработной платой. Он останавли-
вался в недоумении перед тем фактом, что товары, которые
должны в течение известного периода вылёживаться
(вино, сигары и т. п.), продаются по ценам, не соответ-
ствующим затраченному на их производство труду. На
основании подобных фактов он склонен был приходить к
заключению, что закон стоимости не имеет всеобщего зна-
чения, что его действие ограничивается такими факторами,
как величина авансируемого капитала, период обращения
капитала и т. п.
И не случайно пороки метода Рикардо и те выводы,
которые вытекали из них, использовали впоследствии
1 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 9.
23

вульгарные экономисты. Если многие факты необъяснимы
с точки зрения закона стоимости, говорили они, то и закон
неверен, следовательно, стоимость есть или выдуманный
миф, или она создаётся в процессе обмена, а не производ-
ства, определяется не трудом, а взаимными «услугами»
или чем-нибудь в этом роде.
Итак, начиная с первых школ буржуазной политиче-
ской экономии развитие, как показывает Маркс, шло от
регистрации и каталогизации внешних, поверхностных
связей (меркантилисты) к познанию внутренних, законо-
мерных связей и отношений (Петти, физиократы, Смит,
Рикардо). Смит и Рикардо знаменуют собой кульмина-
ционный пункт в этом развитии буржуазной политической
экономии. Но насколько далеки были ещё даже эти наи-
более передовые представители буржуазной экономиче-
ской теории от познания самых глубоких связей и зако-
нов капиталистического способа производства, показывает
тот факт, что они не могли найти главного ключа ко всем
вопросам этого способа производства, т. е. не могли
создать теории прибавочной стоимости. Не владея же
этим ключом, они и не способны были открыть самые
существенные связи и зависимости буржуазного производ-
ства и обмена.
Маркс со всей научной добросовестностью анализирует
те элементы, зародыши, подходы к теории прибавочной
стоимости, которые имелись уже у буржуазных экономи-
стов.
Но, как ни оценивать эти зародыши учения о прибавоч-
ной стоимости у домарксовских экономистов, несомненно
одно: прибавочная стоимость не стала у них краеугольным
камнем политической экономии, как у Маркса, а без этого
невозможно было познать «внутреннюю физиологию» бур-
жуазного общества. Рикардо не сумел преодолеть проти-
воречия между тем фактом, что стоимость определяется
рабочим временем, что, следовательно, живой труд создаёт
прибавочную стоимость, и тем, что рабочий согласно за-
кону стоимости также должен получать «стоимость» своего
труда. Именно на этом вопросе потерпела крушение
школа Рикардо.
Энгельс очень удачно иллюстрирует действительное со-
отношение между зародышами учения о прибавочной стои-
мости у буржуазных экономистов и теорией прибавочной
стоимости Маркса. Тут. было примерно такое же соотно-
24

шение, как между теми химиками, которые обнаружили
кислород, но не поняли его значения и продолжали оста-
ваться на позициях донаучной флогистонной теории, и
теми учёными, которые сумели понять его значение и сде-
лать выводы из этого открытия. Поэтому, говорит Энгельс,
действительно открыли кислород не первые, не те, кто
смутно догадывался о нём, а те, кто сумел понять его зна-
чение. Применяя эту аналогию в политической экономии
к прибавочной стоимости, Энгельс в предисловии ко И то-
му «Капитала» писал про Маркса: «Он видел, что здесь
был перед ним не дефлогистированный воздух и не огне-
вой воздух, а кислород, что здесь дело шло не о простом
констатировании экономического факта, не о противоречии
этого факта с вечной справедливостью и истинной мо-
ралью, но о таком факте, которому суждено было произ-
вести переворот во всей экономии и который давал ключ
к пониманию всего капиталистического производства,--
тому, кто сумел бы им воспользоваться» \
Экономическое учение Смита и Рикардо было тем до-
стижением, тем, так сказать, «потолком», до которого под-
нялась буржуазная политическая экономия в познании
внутренних закономерных связей капиталистического спо-
соба производства. Если этот «потолок» был недостаточен,
то это объясняется как неразвитостью буржуазных отно-
шений их времени, так и буржуазной ограниченностью
взглядов этих экономистов. А после них начинается эра
вульгарной буржуазной экономии, для представителей
которой дело шло уже об откровенной зашлите капитали-
стического строя.
Из всех экономистов последующего периода Маркс вы-
деляет «великого русского ученого и критика» И. Г. Чер-
нышевского, который, по словам Маркса, мастерски выяс-
нил банкротство буржуазной политической экономии и
дал оригинальные экономические исследования. Черны-
шевский сумел это сделать лишь потому, что он стоял на
позициях угнетённого крестьянства и стремился создать
новую политическую экономию — политическую экономию
трудяш.ихся.
Чернышевский всей душой презирал вульгарных эко-
номистов за их сознательное выпячивание внешних, по-
верхностных связей и затушёвывание существенных
^ См. К. Маркс, Капитал, т. II, Госполитиздат, 1953, стр. 14.
25

отношений. О их методе он остроумно писал: «Что же ска-
зать нам в заключение? Да разве необходимо делать за-
ключение? Ведь, по словам Сэ наука не делает никаких
заключений, даже не даёт никаких советов, а только опи-
сывает факты, вероятно, вроде того, как делали наши
почтенные летописцы, то есть без всякого смысла: «сра-
зишася Суждальци и Ноугородци и побегоша, богу тако
изволившу», кто побежал, суздальцы или новгородцы?
извольте отгадывать, а за кем было сражение, об этом уж
и не спрашивайте; «богу тако изволившу»,— значит, тол-
ковать нечего» К
Чернышевский прекрасно понимал классовую подо-
плёку того страха, какой испытывали вульгарные эконо-
мисты перед раскрытием законов капитализма. Говоря о
французских вульгарных экономистах, он отмечал, что
нынешний экономист не может ни одной буквы написать,
не думая без страха о коммунизме.
Сам Чернышевский стремился раскрыть внутренние,
существенные связи, законы капитализма. Он использует
лучшие стороны классической политической экономии, но
идёт дальше её в понимании классовых отношений бур-
жуазного общества. Он видел преходящий характер этих
отношений, указал на некоторые объективные законы, ве-
дущие к гибели капитализма и торжеству социализма. Но
в силу исторических условий, в которых жил Чернышев-
ский, в силу ограниченности его мировоззрения он не су-
мел, несмотря на гениальность своего ума, исследовать и
понять внутренние связи капитализма во всей их глубине
и научно осмыслить законы капиталистического способа
производства. Эта заслуга принадлежит Марксу — вели-
чайшему идеологу пролетариата.
«Капитал» является классическим образцом исследо-
вания общественных явлений в их внутренней связи и
взаимозависимости, в их закономерных отношениях.
Маркс даёт ясный и чёткий ответ на вопрос о том, что
он понимает под внутренними связями явлений, под за-
коном. Понятия закона и внутренних связей у Маркса в
^ Н. Г Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IX, ГИХЛ,
М. 1949, стр. 402.
26

общем тождественные понятия. Закон и есть не что иное,
как выражение внутренних, супдественных связей и
взаимозависимостей явлений. Так, например, говоря в
III томе «Капитала» о законе тенденции нормы прибыли к
понижению, Маркс определяет закон как «внутреннюю и
необходимую связь между двумя явлениями...» К
Это краткое, но полное глубокого содержания опреде-
ление даёт возможность уяснить, что Маркс понимает под
связями явлений и законом. Познание не всяких связей
есть познание действительно существенного в явлениях.
Маркс говорит всюду о внутренних, необходимых связях.
И это понятно, так как связь может иметь и чисто внешний
характер. Так, например, между капиталом и процентом
или между землёй и рентой, несомненно, существует связь.
Капитал способен приносить проценты, владение землёй —
ренту. Тут, несомненно, есть «связь», но эта связь не только
не способна объяснить действительные причины таких яв-
лений, как процент и рента, но, напротив, всячески их за-
темняет. В замечательной и чрезвычайно важной для по-
нимания марксова метода главе третьего тома «Капитала»
«Триединая формула» Маркс подвергает критике знаме-
нитую формулу вульгарных экономистов: капитал — про-
цент, земля — рента, труд — заработная плата. С точки
зрения вульгарных экономистов, ревностных апологетов
капитализма, в этой формуле выражается связь между ис-
точниками дохода. Капитал рассматривается как источник
процента, земля — источник ренты, а труд — заработной
платы. Первые суть причины, основания, вторые — произ-
водимые этими причинами и основаниями результаты и
плоды.
Изложив взгляды вульгарных экономистов на связи
явлений, Маркс показывает истинную цену этой «связи».
Маркс прежде всего показывает, что капитал, земля, труд
(в понимании вульгарных экономистов — труд вообще, от-
влечённый от всякой общественной формы) — эти «мни-
мые источники богатства» никакой действительной связи,
никакого внутреннего отношения между собой не содер-
жат. Капитал — это не вещь, а определённое обществен-
ное производственное отношение. Земля, напротив, есть
не общественное отношение, а неорганическая природа.
Стоимость определяется количеством овеществлённого в
» К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 233.
27

товаре труда. Поэтому прибавочная стоимость не может
быть продуктом земли, даром природы.
Таким образом, говорит Маркс, то, что для вульгарных
экономистов находится в связи, на самом деле не имеет
никакой внутренней связи и относится друг к другу «при-
мерно как нотариальные пошлины, красная свекловица и
музыка».
Далее Маркс показывает, что в действительности
такие явления, как, например, земля и рента, не соотно-
сятся друг с другом как причина и следствие, поэтому
между ними нет и не может быть внутренней связи.
«Но каким образом,— спрашивает Маркс,— земля мо-
жет создать стоимость, т. е. общественно определенное ко-
личество труда да еще именно ту особую часть стоимости
ее собственных продуктов, которая образует ренту? Земля
действует, напр., как фактор производства при создании
потребительной стоимости, материального продукта —
пшеницы. Но она не имеет никакого отношения к произ-
водству стоимости пшеницы. Поскольку в пшенице пред-
ставлена стоимость, пшеница рассматривается лишь как
определенное количество овеществленного общественного
труда, вне всякого отношения к особому веществу, в ко-
тором представлен этот труд, или к особой потребительной
стоимости этого вещества» *.
Из этих высказываний Маркса видно, что он понимает
под внутренними связями и зависимостями явлений. Под
этими связями он понимает такое отношение между двумя
или несколькими явлениями, при котором одни явления
выступают как причина, основание, а другие — как их не-
избежное следствие, результат. Такова, например, связь
между трудом рабочего, создающим прибавочную стои-
мость, и всеми видами капиталистических богатств — при-
былью, рентой, процентом и т. п. Тут имеется действи-
тельно внутренняя связь, ибо без эксплуатации рабочего,
без труда рабочего, создающего прибавочную стоимость,
нет и не может быть и прибыли, ренты, процента, пред-
ставляющих собой не что иное, как разновидности, кон-
кретные формы прибавочной стоимости. В этом взаимо-
отношении одно явление действительно выступает как
причина, а другое — как следствие, как результат. При
этом отношение между ними не случайное, а необходимое.
i К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 829—830.
28

и это чрезвычайно важно подчеркнуть, ибо любая случай-
ность, любое случайное отношение между явлениями так-
же имеют свою причину. Но было бы грубейшим заблуж-
дением выдавать случайные связи и отношения за внутрен-
ние, необходимые.
Ошибка физиократов, например, в том и состояла, что
они ставили в необходимую связь именно земледельческий
труд с прибавочной стоимостью, с доходами. На деле эта
связь не необходимая, не существенная, ибо труд может
быть и не земледельческим, а трудом сапожника, ювелира
или эксплуатируемого капиталистом художника, и всё же
при этом будет создаваться прибавочная стоимость. Связь
между тем или иным конкретным видом труда и прибавоч-
ной стоимостью есть чисто внешняя, не необходимая связь.
Для Маркса же важно выяснение внутренней, необходи-
мой связи, а такая связь существует лишь между аб-
страктным трудом, т. е. трудом как затратой человеческой
рабочей силы в физиологическом смысле слова, независимо
от его конкретной формы, и прибавочной стоимостью.
Прибавочная стоимость есть следствие, результат за-
траты абстрактного труда, а не труда только земледельца
или сапожника К Отсюда Маркс вывел важное различие
между трудом, поскольку он сохраняет или переносит на
новый продукт стоимость средств производства, и трудом,
поскольку он создаёт новую стоимость. Первое возможно
лишь благодаря конкретному характеру труда, второе —
благодаря абстрактному труду.
Один из главных корней путаницы в домарксовской
политической экономии в том и состоял, что она неспо-
собна была разграничить труд конкретный и труд аб-
страктный, понять специфичность того труда, который со-
здаёт стоимость, постоянно смешивала стоимость и потре-
бительную стоимость. Отсюда проистекали её неспособ-
ность выделить категорию прибавочной стоимости незави-
симо от её особых форм, смешение прибавочной стоимости
с той или иной особой её формой и т. д.
* Это не значит, разумеется, что при анализе капиталистического
способа производства можно игнорировать конкретную сторону труда.
Ясно, что необходимо учитывать как ту, так и другую сторону, т. е.
двойственный характер труда, ибо эта двойственность есть глубокое
выражение противоречий товарного и товарно-капиталистического
производства.
29

Маркс считал свой анализ двойственного характера
труда отправным пунктом, от которого зависит понима-
ние политической экономии.
Следовательно, по Марксу, не всякая связь причины и
следствия есть внутренняя, существенная связь. Внутрен-
няя связь есть вместе с тем и необходимая связь. Отсюда
марксово определение закона как внутренней и необходи-
мой связи явлений.
Существеннейшей стороной марксова анализа общест-
венных законов является рассмотрение их как объектив-
ных законов, т. е. как существующих и действующих неза-
висимо от человеческой воли и сознания. Можно познать
эти законы, говорит Маркс, но нельзя их отменить декре-
тами. Если общество даже и напало на след естественного
закона своего развития, оно не может ни перескочить че-
рез естественные фазы развития, ни отменить последние
декретами.
Маркс соглашается с характеристикой этой стороны
его понимания законов, которую даёт русский экономист
Кауфман в своей рецензии на «Капитал». «Маркс,— писал
этот рецензент,— рассматривает общественное движение
как естественно-исторический процесс, которым управляют
законы, не только не находящиеся в зависимости от воли,
сознания и намерения человека, но и сами еще определяю-
щие его волю, сознание и намерения...» * Маркс исходил
из материалистического понимания закона, как фактора,
присущего самой природе, самому обществу. Уже в этом
сказалась коренная противоположность марксова метода
анализа внутренних связей гегелевскому подходу к этому
вопросу.
У Гегеля, например, в его «Науке логики» также про-
слеживается внутренняя св^зь, но немецкого идеалиста
интересует не связь объективных фактов, а логическая
связь чисто мыслительных категорий и понятий. Метод Ге-
геля, указывает Энгельс, сопоставляя его с методом
Маркса, был «по существу идеалистическим, а тут требо-
валось развитие такого мировоззрения, которое было бы
более материалистичным, чем все предыдущие. Он исхо-
дил из чистого мышления, а здесь надо было исхо-
дить из самых упрямых фактов. Метод, который, по собст-
венному признанию, «от ничего через ничто пришел
^ Цит. по книге К. Маркса «Капитал», т. I, стр. 18.
30

к ничему», был в этом виде здесь совершенно неуме-
стен»
В противоположность Гегелю Маркс в «Капитале» рас-
сматривает и исследует внутреннюю связь «упрямых фак-
тов» и из анализа этой связи выводит объективные
экономические законы капиталистического способа про-
изводства. Не мысль, не предвзятая идея навязывает
фактам и явлениям связь, а сама объективная связь явле-
ний находит своё выражение в законах, открываемых
наукой.
Поэтому, по Марксу, объективный закон есть не что
иное, как такая причинно-следственная связь между фак-
тами, такое соотношение между ними, когда наличие од-
них фактов и явлений необходимо вызывает другие факты
и явления, одна ступень развития необходимо обусловли-
вает другую ступень. Закон есть форма действия, реализа-
ции этих внутренних связей явлений. Будучи внутренней
суихественной связью явлений, закон обусловливает опре-
делённое, совершающееся с естественной необходимостью
развитие явлений, управляет происходящими в природе и
обществе процессами.
Маркс, например, раскрывает сущность закона стоимо-
сти как воплощения необходимых внутренних связей то-
варного производства. В письме к Кугельману 11 июля
1868 г. он указывает, что каждая нация погибла бы с го-
лоду, если бы она приостановила работу не то что на год,
а хотя бы на несколько недель. Для производства опреде-
лённого количества продуктов требуется и определённое
количество общественного труда. Труд этот должен рас-
пределяться в соответствующих пропорциях. «Очевидно
само собой,— пишет Маркс,— что эта необходимость раз-
деления общественного труда в определенных пропорциях
никоим образом не может быть уничтожена определенной
формой общественного производства; измениться может
лишь форма ее проявления. Законы природы вообще не мо-
гут быть уничтожены. Измениться, в зависимости от раз-
личных исторических условий, может лишь форма, в кото-
рой эти законы проявляются» ^.
Таким образом, пропорциональное распределение
труда ради производства соответствующего количества
' См. К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 234.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 208.
31

благ есть объективный закон общества. Этот закон выра-
жает необходимую связь между различными отраслями
труда; если эта связь нарушается, если труд сосредото-
чивается в одной какой-нибудь отрасли производства,
а другие отрасли не получают соответствующего количе-
ства труда, если, иначе говоря, рвётся внутренняя, необ-
ходимая связь между различными отраслями производ-
ства, то общество существовать не может. А так как
объективные законы не могут быть уничтожены, то не-
обходимость соответствуюнхего распределения обществен-
ного труда возьмёт своё и так или иначе проявится.
В обществе, где господствует частная собственность,
необходимая связь общественного труда может осуще-
ствляться лишь посредством обмена индивидуальных
продуктов труда. В этих условиях продукт становится то-
варом и один товар на другой может обмениваться благо-
даря тому, что они являются носителями стоимости. Общий
закон распределения труда в известных пропорциях, закон,
присущий любой общественной формации, в обществе, где
господствует частная собственность, приобретает форму за-
кона стоимости.
«А форма,— пишет Маркс далее в письме к Кугель-
ману,— в которой проявляется это пропорциональное
распределение труда, при таком общественном устрой-
стве, когда связь общественного труда существует в виде
частного обмена индивидуальных продуктов труда,— эта
форма и есть меновая стоимость этих продуктов» *.
Следовательно, закон стоимости есть выражение спе-
цифических существенных связей и отношений между то-
варопроизводителями, когда господствует анархия произ-
водства и каждый производит по своему усмотрению, не
считаясь с потребностями общества в целом, и когда по-
этому распределение совокупного общественного труда
происходит лишь путём действия стихийного механизма
товарного обмена. Если труд сосредоточивается в одной
отрасли хозяйства за счёт других жизненно необходимых
отраслей, тогда количество произведённых в ней товаров
превышает спрос; в результате этого цены товаров уста-
навливаются ниже их стоимости; ввиду невыгодности
продажи товаров ниже их стоимости труд из этой отрасли
производства переливается в другие, более выгодные,
* /(. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 209.
32

И" таким образом установится необходимая связь в распре-
делении труда.
Так управляет объективный, не зависящий от воли и
сознания людей закон стоимости процессами, совершаю-
щимися в товарном производстве, основанном на частной
собственности на средства производства. Этот закон опре-
деляет с железной необходимостью весь ход развития
товарного производства и обращения, приводящего на
определённой ступени к превращению простого товарного
производства в капиталистическое со всеми вытекающими
из этого превращения последствиями.
Без раскрытия объективных законов Маркс не мыслит
возможности рационального, научного объяснения явле-
ний. Самые запутанные явления могут быть поняты, если
известны их законы, их внутренняя связь. В том и состоит
заслуга Маркса, что он открыл объективные экономиче-
ские законы капитализма и объяснил с их помощью самые
сложные и запутанные явления буржуазного производ-
ства и обмена.
Подчёркивая объективность законов, их независимость
от воли и сознания людей, невозможность произвольно
«отменить» их, Маркс вместе с тем нисколько не умаляет
роли познания их и значения сознательной деятельности
людей. Маркс показывает, что, с одной стороны, общество
не может перескочить через естественные фазы разви-
тия, определяемые объективными законами; в этом смысле
действия и поступки людей определяются условиями их
жизни, объективными законами данной социально-эконо-
мической формации; с другой стороны, познавая объек-
тивные законы, общество может сократить и смягчить
муки родов, т. е., действуя в соответствии с объективными
законами, ускорить развитие, помочь исторической необхо-
димости реализовать себя в жизни. Экономическое учение
Маркса, как небо от земли, далеко от каких бы то ни было
элементов фатализма, пассивности, в нём нет и тени
умаления творческой революционной самодеятельности
масс.
Напротив, весь гигантский труд по созданию «Капи-
тала» был предпринят Марксом с той целью, чтобы по-
мочь пролетариату и его политической партии познать
объективные законы капитализма и строить всю свою
практическую революционную деятельность в строгом со-
ответствии с познанными законами.
3 Л1 Розенталь «^3

Уже одно познание внутренней связи капиталистиче-
ского способа производства означает сильнейший удар
по буржуазному строю, ибо оно доказывает временный,
преходящий характер этого строя, его неизбежную гибель.
«Раз понята связь вещей,— писал Маркс к Кугель-
ману,— рушится вся теоретическая вера в постоянную не-
обходимость существующих порядков, рушится еще до
того, как они развалятся на практике». Потому и пытаются
идеологи буржуазии скрыть, замазать действительные
связи, чтобы, как говорит Маркс, увековечить бессмыслен-
ную путаницу и обезоружить сознание рабочего класса,
лишить пролетариат знания путей борьбы против господ-
ства буржуазии. «Да и за что же,— продолжает далее
Маркс,— как не за это, платят сикофантам-болтунам, ко-
торые козыряют в науке тем, что в политической эконо-
мии вообще не разрешается мыслить?» ^
Эти слова Маркса сохраняют всё своё значение и
для характеристики современных буржуазных экономи-
стов, а также правых социалистов. «Учёные» апологеты
империализма не жалеют сил, чтобы скрыть, извратить
внутренние связи и законы капитализма, запутать созна-
ние трудящихся.
Раскритикованная Марксом «триединая формула»
вульгарных экономистов получила широкое распростране-
ние в буржуазной политической экономии эпохи империа-
лизма. Так, например, один из представителей так назы-
ваемой англо-американской школы политэкономии
Дж. Б. Кларк сделал эту формулу основой всей своей
экономической теории. Рисуя идиллическую картину бур-
жуазного общества, он указывает, что капитализм «даёт
каждому фактору производства ту сумму богатства, ко-
торую этот фактор создаёт». Это значит, что рабочие
получают якобы полную плату за продукт своего труда,
капиталист получает прибыль соответственно тому про-«
дукту, который создаётся капиталом, и т. д. «Каждому то,
что им создано» — таково новое выражение старой фор-
мулы апологетов капиталистического строя. Таким дешё-
вым способом затушёвывается внутренняя связь, суще-
ствующая между различными видами капиталистического
дохода и их действительным источником — эксплуатацией
пролетариев.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 209.
34

Кларк не скрывает, что это необходимо для доказа-
тельства «справедливости» капиталистического строя. Он
заявляет, что если будет установлено, что рабочие полу-
чают полностью за свой труд, то «им незачем стремиться
к социальной революции; но если бы обнаружилось, что
они производят большую сумму и получают только часть
её, то многие из них стали бы революционерами...».
По этому же пути извраш^ения реальных связей и за-
конов капиталистического общества идут и другие совре-
менные буржуазные экономисты. Конечно, им труднее
изворачиваться, чем старым вульгарным экономистам,
ибо эпоха общего кризиса капитализма как никогда
раньше обнажила внутреннюю гнилость империализма.
Сейчас нелегко рисовать в идиллических тонах капита-
лизм, невозможно обходить молчанием кризисы, безра-
ботицу и т. п., но тем больше усилий прилагается, чтобы
оправдать капиталистический строй и скрыть его объек-
тивные законы.
На место реальных объективных законов, управляю-
щих экономическим развитием, ставятся всевозможные
«психологические» законы, идеи, моральные принципы,
выдаваемые за решающую силу общества.
Модный в современной буржуазной политической эко-
номии английский экономист Кейнс устанавливает зави-
симость экономических кризисов и других неприятных для
буржуазии фактов даже от «самочувствия» капиталистов,
от оптимизма предпринимателей. Он требует не нарушать
«деликатного равновесия» оптимизма капиталистов, так
как от этого равновесия зависит во многом ход экономиче-
ского развития, например размеры капиталовложений.
«Оценивая перспективы инвестиций,— заявляет он,—
мы должны поэтому принимать во внимание нервы, склон-
ность к истерии и даже несварение желудка и реакцию
на перемену погоды у тех, от самопроизвольной деятель-
ности которых они, главным образом, зависят».
Следует отметить, что само «оптимистическое равно-
весие» капиталистов Кейнс ставит в связь с более реаль-
ными экономическими явлениями. Так, он чуть ли не глав-
ной причиной безработицы, кризисов считает уровень
процента. Высокий уровень процента не побуждает пред-
принимателей к превращению сбережений в инвестиции и
выводит их из «деликатного равновесия» оптимизма, пор-
тит их настроение и расчёты на будущее. В свою очередь
3* 35

недостаток инвестиции, являющийся результатом плохого
настроения, уменьшает совокупный спрос общества, что
ведёт к «неполной занятости», как деликатно именуют бур-
жуазные экономисты безработицу, к экономическим кри-
зисам и т. д.
Отсюда делается вывод, что стоит только перейти к
регулированию нормы ссудного процента, чтобы все беды
капитализма исчезли и на земле воцарился рай. Так, вы-
думанными «связями» и «зависимостями» буржуазный
идеолог пытается скрыть, затуманить действительную за-
кономерную связь явлений капиталистического способа
производства.
Вся эта сочинённая Кейнсом цепь «связей» рушится
уже от одного факта, установленного Марксом, который
доказал, что норма процента с развитием капитализма
имеет тенденцию не повышаться, а уменьшаться. Реаль-
ное движение нормы ссудного процента полностью под-
тверждает этот тезис Маркса. Тем не менее, несмотря
на понижение нормы процента, безработица, кризисы
не только не исчезают, а, напротив, на каждом но-
вом этапе проявляются со всё большей силой и
остротой.
Конечно, вульгарно-экономическая стряпня Кейнса и
ему подобных преследует цель не только извратить дей-
ствительные связи и законы явлений. Всё это только идео-
логическая маскировка защиты и пропаганды политики
наступления на рабочий класс, развязывания новой миро-
вой войны. Под видом борьбы против «неполной занято-
сти», за «регулирование спроса и капиталовложений»
Кейнс и другие буржуазные экономисты отстаивают самые
реакционные интересы монополистического капитала. Их
«регулируемый капитализм» есть не больше как апология
государственно-монополистическог::) капитализма, способ-
ного обеспечить кучке буржуазных магнатов максималь-
ные прибыли.
Сам Кейнс признаёт, что лучшим средством достиже-
ния «эффективного спроса» является в конечном счёте
война.
Тем же целям увековечивания капитализма служат
«теории» идеологов правых социалистов. Они объявили
настоящий крестовый поход против материалистического
принципа детерминизма в науке, т. е. признания законо-
мерной, причинной связи и взаимозависимости явлений.
36

Вообще для многих правых социалистов, как и для
буржуазных идеологов, характерно стремление доказать
неприменимость научного принципа причинности и зако-
номерности к политике, к объяснению общественной
науки. С этой целью даже предпринимаются специальные
экскурсы в современную физику. Ссылаясь на теории
«физических» идеалистов Бора, Гейзенберга и других, они
заявляют, что в политике принцип причинной связи потер-
пел-де такое же крушение, как и в фальсифицируемой
ими физике. Политика, говорят они, должна считаться со
многими величинами, которые не дают себя точно опреде-
лить согласно законам причинности.
Подобные наукообразные экскурсы в физику нужны
правым социалистам для того, чтобы сделать вывод, будто
новейшие достижения естествознания сделали «свободной
дорогу для духовного, религиозного объяснения природы»,
что для познания общественной жизни требуется не ра-
циональное объяснение объективных причинных связей
явлений, а анализ «нравственных ценностей».
Английские правые лейбористы безоговорочно прини-
мают экономическую теорию Кейнса. Их собственные эко-
номические взгляды представляют собой окрошку из
старых и новых вульгарно-экономических теорий, при-
правленных изрядной дозой социальной демагогии. Отри-
цание объективных законов и «психологизация» экономи-
ческой жизни — одна из характерных черт их «политиче-
ской экономии».
В этом смысле критика Марксом старой вульгарной
буржуазной политэкономии вполне злободневна: она разит
с такой же силой современных охранителей капитализма,
как и их предшественников.
Борьба лидеров правых социалистов, как и откровен-
ных идеологов буржуазии, против законов науки, против
познания внутренних связей явлений и есть не что иное,
как средство обмануть массы, затемнить их сознание и
навсегда сделать их пленниками буржуазной идеологии.
Для марксизма познание внутренних связей и законов
явлений — не самоцель, а могучее средство сознательной
практической деятельности пролетариата по революцион-
ному преобразованию мира. За разрушением «теорети-
ческой веры» в постоянную необходимость существующих
порядков следует практическая борьба за разрушение
этих порядков в самой жизни.
37

Весь «Капитал» от первых строк до последних прони-
зан признанием величайшей роли сознательной целена-
правленной борьбы пролетариата против рабства и гнёта
капитала, борьбы, которая неизбежно увенчается полной
победой рабочего класса над буржуазией.
Раскрывая объективные законы явлений, Маркс про-
слеживает, как действуют эти законы, как объективное
сцепление причин и следствий, связь и взаимодействие
явлений обусловливают закономерный переход от одной
ступени развития к другой.
«Моя точка зрения состоит в том,— пишет Маркс,—
что я смотрю на развитие экономической общественной
формации как на естественно-исторический процесс» К
Но что такое, по Марксу, «естественно-исторический
процесс»? Рассматривать общественное движение как
естественно-исторический процесс означает не что иное,
как раскрывать внутреннюю, необходимую связь объек-
тивных явлений и фактов, прослеживать независимую от
воли людей обусловленность одних фактов другими, за-
кономерную смену одной ступени развития другой. Поня-
тием естественно-исторического процесса Маркс подчёр-
кивает то обстоятельство, что в обществе, как и в природе,
процессы обусловлены необходимостью, объективными
законами.
В отличие от действия объективных законов в при-
роде, в общественной жизни дело осложняется тем, что
здесь действуют люди, ставящие перед собой опреде-
лённые цели, и движение общества происходит в
форме действий и поступков людей. Но от этого обще-
ственное движение не перестаёт быть *естественно-истори-
ческим процессом. Это движение имеет такой харакгер
потому, что главной, решающей силой общества яв-
ляются условия материальной жизни людей, способ про-
изводства материальных благ. Не люди выбирают
себе способ производства «по желанию», а, напротив,
существующий способ производства определяет все
стороны данного общественного строя, в том числе и об-
i К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 8.
38

щественное сознание людей. Первобытно-общинный строй,
например, как и любой другой строй, не был плодом со-
знательного выбора людей. Он явился закономерным
результатом внутренней, необходимой связи, всегда суще-
ствующей между уровнем производительных сил и фор-
мой общественной жизни. Первое есть причина, основа-
ние, а второе — следствие, результат. Раз существует
данная причина, то необходимо существует и соответ-
ствующее ей следствие. Изменение условий, исчезновение
одних причин и оснований и возникновение других при-
чин и оснований закономерно порождает и новые след-
ствия и результаты. Изменился уровень производитель-
ных сил первобытного общества, выросла производитель-
ность труда людей — отсюда целая цепь новых следствий
и результатов: появление общественного разделения
труда, возникновение на основе этого разделения частной
собственности, раскол ранее бесклассового общества на
противоположные классы. Первобытно-общинный строй в
результате уступил место строю рабовладельческому.
Этот переход совершился в силу естественно-историче-
ского процесса.
Это и имеет в виду Маркс, когда заявляет, что он
смотрит на развитие общественно-экономической форма-
ции, как на естественно-исторический процесс. Следова-
тельно, в основе этого процесса лежит необходимая связь
между причинами и их следствиями, взаимодействие при-
чин и следствий, обусловливающих закономерный переход
от одних ступеней к другим. Именно эту сторону объек-
тивной диалектики отметил В. И. Ленин в статье «Карл
Маркс», указывая, что связь явлений даёт единый, законо-
мерный процесс движения.
В «Капитале» дан глубокий анализ социально-эконо-
мической формации как единого, закономерного процесса
движения. Шаг за шагом Маркс раскрывает объективную
логику связей и взаимозависимостей капиталистического
способа производства, обусловленность одних фактов дру-
гими, одних ступеней и форм развития другими и показы-
вает, куда ведёт эта объективная логика, каков её неиз-
бежный финал. Перед нашим взором развёртывается
грандиозная картина, в которой все части и элементы
неразрывно связаны друг с другом, обусловливают друг
друга и из которой ничего нельзя выбросить, не нарушив
живой логики вещей.
39

Маркс анализирует сначала простое товарное произ-
водство и обращение и показывает, что они служат под-
готовительной ступенью для возникновения капиталисти^
ческого способа производства. Деньги, указывает Маркс,
представляют собою последний продукт товарного обра-
щения, и вместе с этим они есть первая форма проявления
капитала. Без анализа простого товарного производства
и обращения нельзя понять и капиталистического товар-
ного производства. Первое создаёт предпосылки для вто-
рого. Их связь есть переход одного в другое.
Рассматривая капитал как закономерное следствие
процессов, совершающихся в рамках простого товарного
обращения, как результат действия закона стоимости,
Маркс затем вскрывает сущность капиталистического
способа производства. Этой сущностью является произ-
водство прибавочной стоимости. Последняя является той
осью, вокруг которой вертится всё в буржуазном обще-
стве. Вне связи с производством прибавочной стоимости
ничего нельзя понять в этом обществе, во взаимоотноше-
ниях классов при капитализме.
С неумолимой последовательностью Маркс показывает,
какие следствия вытекают из основного закона буржуаз-
ного способа производства — закона производства приба-
вочной стоимости. «Производство прибавочной стоимости
или нажива,— указывает Маркс,— таков абсолютный за-
кон этого способа производства» К Раскрыв эту самую
глубокую и сокровенную сущность капитала, Маркс все
явления капиталистического производства и обращения
связывает в один узел с этой сущностью.
Производство прибавочной стоимости возможно лишь
благодаря эксплуатации рабочих. Хорошо известен тот
механизм создания прибавочной стоимости, который так
гениально раскрыл Маркс. В течение первой части своего
трудового дня рабочий создаёт продукт, окупающий
авансируемую капиталистом стоимость рабочей силы. Но
капиталист заставляет рабочего трудиться дальше, и в те-
чение дополнительного, прибавочного времени рабочий со-
здаёт неоплаченный капиталистом прибавочный продукт,
создаёт прибавочную стоимость.
Неутолимая жажда прибыли заставляет капиталиста
удлинять рабочий день своих наёмных рабов. Начинается
К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 624.
40

жестокая борьба между рабочими и капиталистами
за продолжительность рабочего дня. Но рабочий день
имеет свои пределы. Рост сопротивления со стороны
пролетариата толкает капиталистов на поиски иного пути
увеличения прибавочной стоимости. Таким путём яв-
ляется производство относительной прибавочной стои-
мости, создаваемой не за счёт удлинения рабочего дня,
а за счёт повышения производительной силы труда, за
счёт сокращения необходимого рабочего времени, в про-
цессе которого рабочий воспроизводит стоимость своей
рабочей силы.
Капиталистическая кооперация, мануфактура и, нако-
нец, крупная машинная промышленность — таковы ме-
тоды и исторические ступени повышения производитель-
ной силы труда. Вследствие повышения производитель-
ности труда изменяется соотношение величин необходимого
и прибавочного рабочего времени в пользу прибавочного
времени.
Но погоня за увеличением прибавочной стоимости и
всё растущая эксплуатация рабочего класса и других
трудящихся с необходимостью ведут к новым послед-
ствиям и результатам. Повышение производительности
труда, рост техники являются причиной роста органиче-
ского состава капитала. Рост органического состава капи-
тала означает относительное уменьшение доли перемен-
ного капитала и увеличение постоянного капитала. В силу
этого прибыль имеет тенденцию к понижению. Стремясь
компенсировать это понижение, капиталисты расширяют
производство, совершенствуют технику, увеличивают коли-
чество производимых товаров.
Все эти объективные, не зависящие от воли и сознания
людей процессы приводят к определённым результатам:
быстрыми шагами идёт централизация и концентрация
капитала и капиталистического производства. Мелкие и
средние капиталисты не выдерживают бешеной конкурен-
ции и разоряются. Все богатства буржуазного общества
сосредоточиваются в руках немногих крупных и крупней-
ших магнатов капитала. Происходит гигантский процесс
обобществления труда, производство становится всё более
общественным. Но этот общественный характер производ-
ства находится в вопиющем несоответствии с частнокапи-
талистическим присвоением. Централизация средств про-
изводства и обобществление труда создают материальные
41

предпосылки для возникновения нового, более высокого
общественного строя — социализма.
Вместе с этим Маркс показывает, что с той же желез-
ной логикой и неумолимостью, с какой в силу сцепления
и взаимодействия причин и следствий возникают объек-
тивные материальные предпосылки для гибели капита-
лизма и победы социализма, тот же процесс создаёт для
этого и субъективные предпосылки. В лице пролетариата
капитализм всем своим механизмом выковывает ту рево-
люционную силу, исторической миссией которой является
уничтожение буржуазного строя и построение нового, со-
циалистического строя.
Таким образом, анализируя капитал, Маркс имеет дело
с реальными фактами и с их объективной связью и сцеп-
лением. Прослеживая эту связь, устанавливая, что опре-
делённые объективные причины порождают определённые
следствия, а эти последние в свою очередь сами стано-
вятся причинами, порождающими новые следствия, и т. д.,
Маркс раскрывает всю цепь явлений капиталистического
производства и обращения, доведя свой анализ до послед-
него звена, за которым начинается жизнь уже нового со-
циального организма.
Начиная с исследования единичной формы стоимости,
являющейся простейшей и случайной формой связи между
людьми на той ступени, когда обмен ещё не был развит,
Маркс показывает, как с развитием обмена эта связь
между товаропроизводителями становится всё теснее и тес-
нее. Развёрнутая и всеобщая формы стоимости есть выра-
жение уже более тесной связи между производителями,
а в деньгах, в денежной форме стоимости эта связь объеди-
няет хозяйственную жизнь в единое целое.
В. И. Ленин писал об этой стороне марксова анализа
связей и взаимозависимостей при простом и капиталисти-
ческом товарном производстве: «Обмен товаров выражает
связь между отдельными производителями при посредстве
рынка. Деньги означают, что эта связь становится все тес-
нее, неразрывно соединяя всю хозяйственную жизнь от-
дельных производителей в одно целое. Капитал означает
дальнейшее развитие этой связи: товаром становится ра-
бочая сила человека»Ч
^ В. и, Ленин, Соч., т. 19, стр. 6.
42

Капиталистический строй несравнимо с предшествую-
щими формациями развивает и углубляет общественное
разделение труда, расчленяя единый процесс производства
и обращения на многочисленные самостоятельные, но
тесно связанные отрасли производства и торговли, обуслов-
ливающие друг друга, зависящие друг от друга. На высших
ступенях своего развития капитализм превращает всё
общество в единый хозяйственный организм с тесно пере-
плетёнными связями и взаимозависимостями. Показывая
это, Маркс вместе с тем вскрывает специфический харак-
тер этих связей при капитализме, особый характер их
проявлений при господстве частной собственности на сред-
ства производства. Он обнажает глубочайший конфликт,
имеющийся между единым по существу хозяйственным
организмом, требующим уже планомерного учёта связи
и взаимодействия всех сторон этого организма, и господ-
ством частнокапиталистической собственности, несовме-
стимой с таким планомерным учётом. Этот конфликт,
являющийся выражением противоречия между производи-
тельными силами и производственными отношениями,
усиливает свойственную капитализму анархию производ-
ства и требует замены отжившего свой век капитализма
социализмом. Маркс »а страницах «Капитала», как это
будет показано дальше, много внимания уделяет характе-
ристике исторически преходящего характера законов ка-
питализма, тех форм, в которых проявляются в буржуаз-
ном обществе законы развития общества, и высказывает
ряд глубоких мыслей по поводу новых форм действия
объективных законов в условиях победы социализма.
Огромный методологический интерес представляет
подход Маркса к анализу всей сложной сети связей и
взаимозависимостей явлений буржуазного производства и
обращения. Маркс не начинает своего исследования сразу
с рассмотрения связей «целого». Такой подход отвергается
Марксом, ибо подвергнуть анализу всю сумму связей ка-
питалистического производства и обращения с первых же
шагов невозможно. Маркс выделяет первоначально от^
дельные стороны единого связного целого, вырывает на
первых шагах эти отдельные стороны из их связи с целым
и лишь в результате, в итоге всего своего исследования
43

воспроизводит целое во всех его связях и опосредствова-
ниях.
Так, в первом томе «Капитала» Маркс исследует про-
цесс производства капитала вне его связи с другими сто-
ронами капиталистического способа производства. Маркс
в этом томе изолирует до поры до времени свой анализ
процесса производства от процесса обращения, без кото-
рого в реальной действительности нет и процесса произ-
водства. Он сам указывает, что единственным 'актом в
сфере обращения, на котором он останавливался, был акт
купли и продажи рабочей силы, представляющей основное
условие капиталистического производства.
Но такое нарушение живой связи явлений, изолирован-
ное рассмотрение отдельной стороны вне связи с другими
сторонами единого целого необходимо, разумеется, не для
того, чтобы исказить объективную картину, а для того,
чтобы её глубоко познать. Исследовав процесс капитали-
стического производства, т. е. наиболее глубокие и суще-
ственные связи буржуазного строя, Маркс затем перехо-
дит к рассмотрению второй стороны единого целого —
процесса обращения.
Во втором томе «Капитала» Маркс исследует процесс
обращения, те связи и взаимозависимости, которые ха-
рактерны для этого процесса, а также связь обращения с
производством. Однако и здесь Маркс не сразу берёт
связи в их целом. В первых двух отделах второго тома он
рассматривает кругообороты индивидуального капитала,
временно отвлекаясь от связей и переплетений всех инди-
видуальных капиталов. Это методологически было необ-
ходимо для того, чтобы установить, какие стадии в своём
кругообороте проходит каждый отдельный капитал, каж-
дая обособившаяся часть общественного капитала, какая
связь и взаимозависимость существует между этими от-
дельными стадиями. Только после этого можно было уже
перейти к рассмотрению связей всех индивидуальных ка-
питалов, рассмотреть движение общественного капитала
как единого целого во всех его сложных связях и опосред-
ствованиях. При этом Маркс и на этой стадии своего ана-
лиза рассматривает индивидуальные капиталы как часть
общественного капитала, предполагая тем самым связь и
взаимозависимость между ними.
Сам Маркс так характеризует свой подход к этому во-
просу. Говоря о необходимости рассмотреть вначале дви-
44

жение индивидуального капитала, он указывает: «Однако
каждый отдельный капитал составляет лишь обособив-
шуюся, одаренную, так сказать, индивидуальной жизнью,
дробную часть всего общественного капитала, подобно
тому как каждый отдельный капиталист представляет
собою лишь индивидуальный элемент класса капитали-
стов. Движение общественного капитала состоит из сово-
купности движений его обособившихся дробных частей, из
совокупности оборотов индивидуальных капиталов» К
Однако и кругооборот отдельных капиталов Маркс
не сразу рассматривает во всех его связях. Он выделяет вна-
чале отдельные стороны, фазы, стадии этого кругооборота
и лишь затем воссоединяет их в единое целое. Показывая,
что кругооборот промышленного капитала должен пройти
стадии денежного, производительного и, наконец, товар-
ного капитала, Маркс рассматривает отдельно кругообо-
рот каждого из них. Кругооборот каждого капитала в
свою очередь состоит из отдельных стадий, связанных
между собой. И лишь в итоге Маркс в главе под назва-
нием «Три фигуры процесса кругооборота» показывает
кругооборот промышленного капитала в целом, во всех его
связях и опосредствованиях.
Этот пример — яркий образец диалектического ана-
лиза связей, диалектического подхода к их исследованию.
Можно было бы подумать, что Марксу незачем было да-
вать сначала анализ отдельных сторон кругооборота капи-
тала, а потом лишь воспроизвести весь кругооборот
в целом. Но так может казаться лишь на первый взгляд.
Дело в том, что кругооборот промышленного капитала
в целом может беспрерывно совершаться лишь при
условии, если каждая его часть, каждая его сторона (де-
нежный капитал, производительный капитал, товарный
капитал) совершает нормально свой оборот. Если бы
этого не было, то невозможен был бы и кругооборот
капитала в целом. Например, когда товарный капитал
в виде произведённого товара поступает на рынок и совер-
шает свой переход в стадию денежного капитала, т. е.
снова принимает форму денег, в это же время денежный
капитал должен совершить какую-то часть своего движе-
ния и превратиться в производительный капитал, т. е. в
средства производства и рабочую силу. Следовательно,
» К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 349—350.
45

без этой взаимной связи и опосредствования отдельных
сторон и звеньев кругооборота денежного, производитель-
ного и товарного капитала не может осуи;ествляться и
весь кругооборот промышленного капитала. Отдельные
обороты различных форм капитала, фазы и стадии их
кругооборота представляют собой части, звенья целого.
Поэтому без выяснения этих отдельных сторон невоз-
можно понять и целое, т. е. весь кругооборот промышлен-
ного капитала.
Каждая часть капитала, указывает Маркс, непрестанно
совершает свой собственный оборот. В этой форме нахо-
дится каждый раз другая часть капитала, и все эти особые
обороты образуют лишь моменты процесса в целом.
Чтобы понять, что столь скрупулёзный анализ отдель-
ных связей и зависимостей, предваряющий анализ круго-
оборота индивидуального капитала в целом, далёк от
чисто отвлечённых умозрительных интересов, необходимо
учесть, что именно из наличия и необходимости этих свя-
зей Маркс выводит и необходимость их разрыва, наруше-
ния, что ведёт к периодически возникающим экономиче-
ским кризисам. При той форме связей, которая харак-
терна для капиталистического производства и обращения,
это неизбежно. Здесь сама связь, как это ни звучит пара-
доксально, возможна лишь при условии постоянного её
нарушения. При господстве анархии производства, выте-
кающей из существования частной собственности на сред-
ства производства, разрыв связей в виде кризиса сигнали-
зирует о том, что эта связь существует, что её необходимо
восстановить, чтобы продолжался процесс воспроизвод-
ства. Экономический кризис есть не что иное, как глубо-
кое выражение разрыва «нитей», связывающих различные
части и формы капитала, различные стороны единого
целого.
Анализируя кругооборот производительного капитала,
Маркс пишет: «Так производство прибавочной стоимости,
а вместе с ним и личное потребление капиталиста может
возрастать, весь процесс воспроизводства может нахо-
диться в самом цветущем положении,— и, однако, боль-
шая часть товаров может переходить в сферу потребления
лишь по видимости, в действительности же может оста-
ваться нераспроданной в руках перекупщиков, следова-
тельно фактически все еще находиться на рынке. Но поток
товаров следует за потоком, и, наконец, обнаруживается,
46

что прежний поток лишь* по видимости поглощен потреб-
лением. Товарные капиталы взаимцо оспаривают друг
у друга место на рынке. Явившиеся позже продают по
пониженной цене, только бы продать. Прежние потоки еш,е
не сбыты, как уже наступают сроки уплаты за них. Вла-
дельцы их должны объявить себя несостоятельными или
же, чтобы произвести платежи, продавать по какой угодно
цене. Такая продажа не имеет никакого отношения к дей-
ствительному состоянию спроса. Она определяется лишь
спросом на платежи, абсолютной необходимостью превра-
тить товар в деньги. Тогда разражается кризис. Он про-
является не в непосредственном уменьшении потребитель-
ского спроса, спроса со стороны личного потребления,
а в сокраш^ении обмена капитала на капитал, в сужении
процесса воспроизводства капитала» ^
Эти слова Маркса раскрывают одно очень важное об-
стоятельство, требующее того тщательного анализа отдель-
ных сторон и связей кругооборота капитала, который дал
Маркс в первом отделе второго тома «Капитала». Части
целого, несомненно, связаны между собой, но часть целого
в известных условиях может приобрести и приобретает от-
носительно самостоятельное существование, и тогда всё
движение целого может нарушиться. Уже в первом томе
«Капитала» Маркс это показал на анализе раздвоения
единого процесса обмена Т—Т на два самостоятельных
акта: Т—Д и Д—Т, и вывел из этого возможность кризи-
сов. Во втором томе анализ этого вопроса даётся уже на
более глубокой основе. Маркс показывает, как эта воз-
можность становится всё более реальной и конкретной.
Производство с целью эксплуатации рабочих и извле-
чения прибавочной стоимости ведёт к разрыву, к наруше-
нию необходимых связей различных частей и сторон кругов
оборота капитала. Но понять этот разрыв связей можно,
если учесть также, что кругооборот в целом состоит из
относительно самостоятельных кругооборотов тех или
иных форм капитала, из разных фаз и стадий этих круго-
оборотов, каждая из которых может «окаменеть», не пере-
ходить в другую. Если это принять во внимание, то станет
понятным, почему Маркс таким сложным путём идёт к вос-
произведению связей капиталистического производства и
обращения в их целом.
^ К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 72—73.
47

Маркс указывает, что «анализ действительной, внут-
ренней связи капиталистического процесса производства
есть вещь в высшей степени сложная и труд очень серьез-
ный...» К Во втором томе «Капитала» Маркс ещё не пока-
зывает превращения тех или иных частей капитала в обо-
собившиеся сферы приложения капитала, функционирую-
щие самостоятельно. Это Маркс показывает в третьем
томе. Товарный капитал, фигурирующий раньше как часть
промышленного капитала в целом, обособляется в купече-
ский капитал. Но такое обособление нисколько не может
уничтожить внутренней связи между товарным капиталом
и другими частями капитала. Оно только углубляет свой-
ственную анархическому строю производства тенденцию
к разрыву, нарушению связей и к насильственному
восстановлению этой связи в виде разрушительных
кризисов.
«Движение купеческого капитала, несмотря на его обо-
собление,— пишет Маркс,— всегда есть не что иное, как
движение промышленного капитала в сфере обращения.
Но, в силу своего обособления, он совершает свое движе-
ние в известных границах независимо от пределов, пола-
гаемых процессом воспроизводства, и потому заставляет
даже процесс воспроизводства выходить из своих преде-
лов. Внутренняя зависимость, внешняя самостоятельность
приводят его к такому пункту, когда внутренняя связь
вновь восстанавливается насильственно, посредством кри-
зиса» 2.
До сих пор Маркс имел дело с движением индиви-
дуальных капиталов и анализировал связи и опосредство-
вания, как они проявляются лишь в рамках индивидуаль-
ных капиталов. Только после этого, в третьем отделе
второго тома «Капитала» Маркс переходит к анализу дви-
жения общественного капитала в целом ^.
«Но как в первом, так и во втором отделе,— указывает
Маркс,— дело шло постоянно лишь об индивидуальном
капитале, о движении обособившейся части общественного
капитала.
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 324.
2 Там же, стр. 316.
^ В целях упрощения мы опускаем вопросы, рассмотренные
Марксом во втором отделе,— об основном и оборотном капитале,
о периодическом кругообороте капитала,— вопросы, означающие
новую, более глубокую ступень в анализе связей.
48

Кругообороты индивидуальных капиталов перепле-
таются, однако, друг с другом, предполагают и обусловли-
вают друг друга и как раз благодаря этому-то сплетению
образуют движение всего общественного капитала» К
Свой гениальный анализ движения всего обществен-
ного капитала в целом Маркс дал в известных схемах про-
стого и расширенного воспроизводства. Если при рассмот-
рении индивидуальных капиталов Маркс отвлекался
временно от связи стоимости с натуральной формой произ-
ведённых продуктов, то при анализе всего общественного
капитала Маркс учитывает эту связь. Он устанавливает,
что весь продукт, а следовательно и всё производство об-
щества, распадается на два больших подразделения: сред-
ства производства, т. е. товары, которые пригодны для
производительного потребления, и предметы потребления,
т. е. товары, которые по своей форме пригодны для инди-
видуального потребления населения. Маркс дальнейшим
своим анализом показывает, что нормальный процесс вос-
производства — как простого, так и расширенного — воз-
можен лишь при наличии определённых взаимосвязей
между двумя подразделениями общественного производ-
ства, представляющими собой две части единого целого.
Он вскрывает, каковы эти связи и взаимодействия двух
подразделений, показывает, что для расширенного вос-
производства объективно необходимо преимущественное
развитие производства средств производства по сравнению
с развитием производства предметов потребления.
В хаотическом движении индивидуальных капиталов,
образуюи;их движение общественного капитала, Маркс
открыл их необходимую взаимосвязь и тем самым обосно-
вал законы движения общественного капитала в целом.
Следовательно, во втором томе «Капитала» Маркс вос-
произвёл гораздо более сложные и конкретные связи бур-
жуазного производства и обращения, чем в первом томе.
Но и на этом, как известно, не заканчивается анализ. Как
в первом, так и во втором томах «Капитала» Маркс в
своём исследовании изолируется ещё от связи движения
капитала со многими и многими явлениями, которые вно-
сят существенные видоизменения в капитал. Так, не рас-
сматривается ещё влияние конкуренции капиталов, различ-
ное строение капитала в различных сферах производства,
1 К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 351—352.
4 М. Розенталь 49

превращение под воздействием капиталов друг на
друга стоимостей в цены производства и т. д. Эти связи,
отражающие всю сложность и запутанность движения ка-
питала в целом, Маркс раскрывает в третьем томе своего
произведения. Именно в этом томе завершается тот анализ
связей и взаимозависимостей производства и обращения
капитала, который Маркс начал с первых строк своего
труда, и капитал, наконец, предстаёт перед нами как еди-
ное связное целое, в котором все отдельные стороны, мо-
менты, звенья воссоединены, синтезированы.
Так как этот способ анализа представляет огромный
интерес и с точки зрения другого вопроса, который будет
рассмотрен нами особо, а именно — вопроса о соотноше-
нии абстрактного и конкретного в марксовом методе
исследования, о воспроизведении действительности в
мысли путём восхождения от абстрактного к конкретному,
то здесь мы ограничимся лишь одним примером, который
покажет, какое значение имеет новая ступень исследова-
ния, которой Маркс достиг в третьем томе, для выяснения
связей капитала.
Уже в первых двух томах «Капитала» Маркс показал,
что классу рабочих противостоит класс капиталистов, вы-
жимающих пот и кровь из своих наёмных рабов. Но всё же
на той ступени исследования, когда общественный капитал
в целом, во всех его связях и опосредствованиях ещё не
анализировался, Маркс противопоставлял друг другу глав-
ным образом индивидуального капиталиста и его рабочих.
Теперь же, когда он имеет дело с капиталом в целом,
Маркс показывает, что эксплуататором рабочих является
не только отдельный капиталист, а совокупный капитал.
Этот важный для формирования политического самосозна-
ния рабочего класса вывод мог быть им сделан лишь бла-
годаря анализу цены производства и образования средней
нормы прибыли.
Образование цены производства, продажа товаров не
по их стоимостям непосредственно, а по издержкам произ-
водства плюс средняя прибыль означают, что индиви-
дуальные капиталы тесно связаны между собой и прибыль
всех капиталистов, полученная путём эксплуатации всех
рабочих, вливается в некий общий резервуар, из которого
каждый отдельный капиталист черпает прибыль соответ-
ственно величине своего капитала. Средняя норма при-
были есть показатель эксплуатации рабочих не отдельным
50

капиталистом, а всем общественным капиталом, всем
классом капиталистов.
Именно анализ всего капитала в целом, в связях и воз-
действиях друг на друга массы индивидуальных капита-
лов позволил Марксу прийти к выводу о том, что «каждый
отдельный капиталист точно так же, как и совокупность
капиталистов каждой отдельной сферы производства,
участвует в эксплуатации всего рабочего класса всем ка-
питалом и в степени этой эксплуатации и участвует
не только в силу общей классовой симпатии, но и непо-
средственно экономически; потому что... средняя норма
прибыли зависит от степени эксплуатации совокупного
труда совокупным капиталом» К
Отсюда не случайно и то, говорит далее Маркс, что
«капиталисты, обнаруживая столь мало братских чувств
при взаимной конкуренции друг с другом, составляют в
то же время поистине масонское братство в борьбе с рабо-
чим классом как целым» 2. Но отсюда следует и то, что
рабочий класс, подвергающийся зверской эксплуатации со
стороны всего класса капиталистов, осознаёт, что своё
освобождение он добудет в борьбе против буржуазии в це-
лом, против буржуазии как класса, господствующего эко-
номически и политически в капиталистическом обществе.
Энгельс в одной из рецензий на «Капитал» указывал
на мастерское диалектическое построение всего произве-
дения. Метод воспроизведения всех связей целого, благо-
даря которому и получилось мастерское диалектическое
построение «Капитала», указывает путь всякого познания,
даёт руководящую нить для правильного подхода к дей-
ствительности.
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 204.
2 Там же, стр. 206.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ ПОДХОДЕ МАРКСА
К АНАЛИЗУ БУРЖУАЗНОГО СПОСОБА ПРОИЗВОДСТВА
И ЕГО ЗАКОНОВ. ОСОБЕННОСТИ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНОВ
ПРИ КАПИТАЛИЗМЕ И ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ
1
Анализ капиталистического способа производства в его
внутренней связи неотделим у Маркса от историче-
ского подхода к действительности, к исследованию специ-
фического характера законов этого способа производства,
его временного, исторически преходящего характера.
Историзм у Маркса является важнейшей неотъемлемой
стороной диалектического метода исследования капита-
лизма.
Метафизическую сущность метода буржуазной полити-
ческой экономии Маркс видит помимо прочего в её
антиисторизме. Так, в послесловии ко второму изданию
«Капитала» он пишет: «Поскольку политическая эконо-
мия является буржуазной, т. е. поскольку она рассматри-
вает капиталистический строй не как исторически прехо-
дящую ступень развития, а, наоборот, как абсолютную,
конечную форму общественного производства, она может
оставаться научной лишь до тех пор, пока классовая
борьба находится в скрытом состоянии или обнаружи-
вается лишь в единичных проявлениях» К Как видно из этих
слов, Маркс ставит знак равенства между антиисторизмом
и буржуазной природой старой, домарксовской политиче-
ской экономии. Это и понятно, ибо идеолог буржуазии
стремится доказать «естественность», «разумность», «веч-
ность» капиталистического строя, а для этой цели мета-
^ /(. Маркс, Капитал, т. 1, стр. 12.
52

физика с её вечными абсолютными категориями, несовме-
стимыми с историзмом, подходит как нельзя лучше.
Домарксовская классическая политэкономия была
тесно связана с философским движением XVII—XVIII вв.,
характерной чертой которого было просветительство. Бур-
жуазное просветительство было насквозь антиисторичным.
В центре внимания философии тех времён стоял не чело-
век, связанный с конкретными историческими условиями,
его породившими, а человек «абстрактный», рассматри-
ваемый вне времени и пространства. Это был выдуманный
человек, с некоей неизменной «нормальной природой»,
обусловленной не его общественным бытием, а исключи-
тельно его физиологическим устройством.
Известная характеристика антиисторического подхода
к человеку и человеческому обществу со стороны старой,
просветительской философии, данная Марксом в «Тезисах
о Фейербахе», в полной мере относится и к классиче-
ской политической экономии. Сущность человека, писал
Маркс в этих «Тезисах», критикуя Фейербаха, «не есть
абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей дей-
ствительности она есть совокупность общественных отно-
шений».
Того, что человеческая сущность есть совокупность об-
щественных отношений и что, следовательно, с историче-
ским изменением общественных отношений изменяется и
человеческая сущность, не понимали ни домарксовские
философы, ни буржуазные экономисты.
Достаточно прочесть первые страницы книги А. Смита
«Исследование о природе и причинах богатства народов»,
чтобы увидеть антиисторический подход к человеку. Ставя
вопрос о причине, вызывающей разделение труда, Смит
даёт на него такой ответ: «Разделение труда, приводящее
к таким выгодам... представляет собою последствие —
хотя очень медленно и постепенно развивающееся — опре-
делённой склонности человеческой природы... а именно
склонности к мене, торговле, к обмену одного предмета
на другой» ^ Как видим, Смит считает, что разделение
труда, обмен, торговля вытекают из самой человеческой
природы. Ясно отсюда, что и капиталистический способ
производства, условием существования которого является
' А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов,
т. I, Соцэкгиз, М.—Л. 1935, стр. 16.
53

обмен товаров, также, с этой точки зрения, соответствует
«человеческой природе».
Энгельс в «Анти-Дюринге» специально отметил связь
между просветительской философией и буржуазной поли-
тической экономией XVII-^XVIII вв. «То, что было ска-
зано нами о просветителях,— пишет Энгельс,— применимо
и к тогдашним экономистам. Новая наука была для них
не выражением отношений и потребностей их эпохи, а вы-
ражением вечного разума; открытые ею законы производ-
ства и обмена были не законами исторически определен-
ной формы экономической деятельности, а вечными зако-
нами природы: их выводили из природы человека. Но при
внимательном рассмотрении оказывается, что этот чело-
век был просто средним бюргером того времени, находив-
шимся в процессе своего превраш;ения в буржуа, а его
природа заключалась в том, что он занимался производ-
ством и торговлей на почве тогдашних, исторически опре-
деленных отношений» К
Между тем политическая экономия, как указывает
Энгельс, по самому существу своему — историческая
наука, ибо она имеет дело с историческим, т. е. постоянно
изменяющимся, материалом.
Понятно, что антиисторизм домарксовских экономистов
был непреодолимой преградой на пути создания подлинно
научной политической экономии. Маркс на всём протяже-
нии своего исследования в «Капитале», а также в «Тео-
риях прибавочной стоимости» подвергает критике эту сто-
рону метафизического метода своих предшественников,
а также вульгарных экономистов.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс отмечает
антиисторический подход физиократов и всех последую-
щих экономистов к капиталу как характерную черту их
метода. Анализируя вещественные виды существования
капитала — инструменты, сырьё и т. д., физиократы брали
их независимо от тех общественных условий, при которых
они выступают в капиталистическом производстве. Они,
таким образом, превращали капиталистический способ
производства в какую-то вечную естественную форму.
За это же критикует Маркс Смита и Рикардо. Правда,
Маркс отмечает некоторые элементы историзма в смитов-
ской концепции стоимости. Смит чувствовал, что закон
* Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1953, стр. 141.
54

стоимости как-то иначе действует и проявляется в усло-
виях простого товарного хозяйства и в условиях капита-
листического производства, когда возникают такие новые
факторы, как прибыль, рента. Смит полагал, что по стои-
мости товары обмениваются лишь в первобытном, мало
развитом обществе.
В развитом же обществе нет и не может быть обмена
по стоимостям, ибо здесь, констатирует Смит, меньшее
количество труда каким-то образом обменивается капита-
листом на большее количество труда. Поэтому, делает он
вывод, в «цивилизованном» обществе очень немного та-
ких товаров, меновая стоимость которых базировалась бы
только на труде. Он утверждает, что в создании стоимости
товаров участвуют также рента и прибыль.
Заслугу Смита Маркс видит именно в том, что он
чувствовал, что с наступлением капиталистического товар-
ного производства происходит какое-то изменение с зако-
ном стоимости, следовательно, изменение исторических
условий требует какого-то иного подхода к закону стои-
мости. Но в этом же и источник его слабости, ибо решить
это противоречие он оказался неспособным, и оно завело
его в тупик.
«Если теоретическая сила А. Смита,— указывает
Маркс,— заключается в том, что он чувствует и подчер-
кивает это противоречие, то его теоретическая слабость —
в том, что это противоречие сбивает его с толку даже при
рассмотрении общего закона в его применении к простому
обмену товаров; что он не понимает, как возникает это
противоречие, обусловленное тем, что сама рабочая сила
становится товаром и что у этого специфического товара
сама его потребительная стоимость, не имеющая, стало
быть, ничего общего с его меновой стоимостью, пред-
ставляет собой энергию, создающую меновую стои-
мость» К
Рикардо преодолел эту путаницу Смита, но ценой от-
каза от всякого исторического анализа замеченного Сми-
том противоречия. Он отстаивает закон стоимости, но
совершенно не замечает той задачи, которую поставили но-
вые исторические условия. «...То специфическое развитие,
которое претерпевает закон стоимости с возникновением
^ К. MapKCi Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. 1, стр. 55.
55

капитала,— пишет Маркс,— ни на минуту не смущает его
и нисколько даже не интересует» *.
Со свойственной Марксу научной добросовестностью и
щепетильностью, когда речь заходит о заслугах его пред-
шественников, он отмечает и у Рикардо некоторые эле-
менты историзма. Так, он указывает, что в тенденции
нормы прибыли к понижению Рикардо инстинктивно чув-
ствовал историческую ограниченность капиталистического
способа производства. Это вызывает у него, как идеолога
буржуазии, сильное беспокойство. Но и в данном случае
Рикардо был далёк от исторического анализа и причину
тенденции нормы прибыли к понижению он видит не в
исторически преходящей общественной форме капитали-
стического производства, а... в природе. Антиисторизм
Рикардо приводит его к тому, что даже орудия первобыт-
ного охотника он называет капиталом.
Антиисторический подход пронизывает всю концепцию
Смита и Рикардо, не говоря уже о вульгарных экономи-
стах. Рассуждая о «богатстве народов», о причинах и
источнике этого богатства, о товаре, труде, прибыли,
ренте, деньгах и т. д., они ни на минуту не задумываются
над тем, что всё это — чистейший продукт специфических
исторических условий. Всё это они представляют в своих
трудах как некие «естественные» и «вечные» явления, ко-
торые не требуют никакого исторического анализа. На их
примере, как и на примере философов-просветителей
XVIII в., легко увидеть, что антиисторизм выступает
у буржуазных идеологов в качестве защитной брони, при-
званной охранять капитализм от критического анализа.
Современные апологеты буржуазии, которые, конечно,
не идут ни в какое сравнение с представителями класси-
ческой политической экономии, сознательно затушёвывают
•исторические связи, чтобы придать капитализму вид един-
ственно возможной общественной формы производства.
Даже перед лицом небывалых социальных потрясений
и бедствий трудящихся масс, вызываемых существованием
современного империалистического капитализма, когда
десятки и сотни миллионов людей с каждым днём всё
больше 'И больше убеждаются, что виновником этих бед-
ствий является буржуазный строй,— даже и в такое время
• /С. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. 1, стр. 55.
56

защитники буржуазии продолжают лицемерно апеллиро-
вать к «человеческой природе», с помощью которой они
пытаются выгородить, обелить капитализм.
Так, например, упоминавшийся выше английский эко-
номист Кейнс усматривает причину массовой безработицы
и экономических кризисов в некоем надисторическом
«психологическом законе», согласно которому в самой
«человеческой природе» заложена склонность людей уве-
личивать своё потребление, однако не в той мере, в какой
растёт их доход. Люди предпочитают часть доходов сбе-
регать, а не использовать на личное потребление. От-
сюда-де и проистекают все беды. Кейнсу, разумеется, нет
никакого дела до того очевидного факта, что в странах
социализма и народной демократии «человеческая при-
рода» не помешала ликвидировать безработицу, кризисы
и прочие пороки капиталистического строя.
Маркс неоднократно отмечал, что, стремясь скрыть, за-
тушевать историческую специфику капиталистического
способа производства, буржуазные экономисты утвер-
ждают, будто целью его является потребление.
Так поступают и современные буржуазные экономисты.
Кейнс, например, пишет, что потребление является един-
ственной целью всякой хозяйственной деятельности.
Легко понять смысл подобной фальсификации. Если
исходить из того, что целью капиталистического производ-
ства является потребление, то источник кризисов, безра-
ботицы, нищеты масс нужно искать не в самой сути
буржуазного способа производства, а в каких-то побочных
обстоятельствах, скажем, в психологии людей. Кейнс и на-
ходит этот источник в склонности людей потреблять
меньше, нежели это позволяет им их доход. В этих утвер-
ждениях буржуазных экономистов нет ни грана истины.
Главная цель капиталистического способа производства —
не удовлетворение потребностей людей, а выколачивание
прибавочной стоимости путём эксплуатации рабочих. А так
как эта цель может быть достигнута лишь посредством
ограбления трудящихся — основного потребителя обще-
ства, то в этом ограблении нужно искать главную причину
падения потребления масс по сравнению с колоссальным
ростом доходов капиталистов.
В США, например, прибыли акционерных обществ вы-
росли с 9,8 млрд. долл. в 1929 г. до 41,2 млрд. долл.
3 1950—1952 гг. Такое невиданное обогащение монополий
57

достигается за счёт повышения эксплуатации рабочих и
всех трудящихся, за счёт роста абсолютного и относитель-
ного обнищания пролетариата, ограбления колоний и за-
висимых стран, гонки вооружений и т. д.
О каких сбережениях у рабочих в условиях капита-
лизма может идти речь, когда заработная плата нередко
значительно ниже ограниченного прожиточного минимума
рабочего?
После второй мировой войны положение рабочих ещё
более ухудшилось. Если даже судить по официальным
американским источникам, то из 38 млн. семей в США
27,1 млн. семей имеют годовой доход, который гораздо
ниже общепринятого прожиточного минимума. Бывший
президент США Трумэн в своём послании конгрессу об
экономическом положении США в 1952 г. признал, что
одна пятая часть населения страны, т. е. 32 млн. человек,
плохо питается, плохо одевается и живёт в плохих жи-
лищных условиях.
Можно было бы привести аналогичные факты и
по другим капиталистическим странам. В Англии, на-
пример, с 1947 по 1952 г. цены на продовольственные
товары выросли на 62%, а прибыли английских ак-
ционерных обществ с 1947 по 1951 г. увеличились с
1 933 млн. до 2 953 млн. ф. ст.
Факты опрокидывают сочиняемые защитниками бур-
жуазного строя ложные надисторические принципы. Не
только откровенные апологеты империализма, но и идео-
логи правых социалистов, маскирующиеся социальной де-
магогией, всячески стремятся извратить истинные при-
чины обнищания трудящихся капиталистических стран.
Следуя за буржуазными экономистами, лидеры правых
лейбористов, например, утверждают, что всё зло состоит
в том, что «психология потребителей» не стала ещё руко-
водящим принципом общества. В демагогических целях
они уговаривают капиталистов сделать руководящим
принципом буржуазного общества — того общества, сущ-
ностью и абсолютным законом которого является ограбле-
ние миллионов трудящихся, т. е. основных потребителей,
во имя обеспечения максимальных прибылей для кучки
капиталистов,— сделать принципом этого общества... ин-
тересы потребителей! Сознательно фальсифицируя исто-
рическую особенность капиталистического способа произ-
водства, затушёвывая его эксплуататорскую природу, бур-
58

жуазные апологеты пытаются увековечить его существо-
вание. Старые вульгарные экономисты использовали анти-
историзм как средство обоснования вечности и незыбле-
мости буржуазного строя. К этому давным-давно заржа-
вевшему оружию прибегают и современные реакционеры.
Разница между первыми и вторыми заключается лишь в
том, что старые вульгаризаторы отстаивали ещё разви-
вающийся капитализм. Кейнсы же и прочие современные
вульгаризаторы прославляют одряхлевший капитализм,
идущий к своему краху.
Маркс противопоставляет антиисторическому методу
буржуазных экономистов свой диалектический историзм,
проводя его последовательно в исс^педовании всех вопро-
сов. Впервые в истории экономических учений Маркс пре-
вратил политическую экономию в науку о способах произ-
водства, рассматриваемых в неразрывной связи с конкрет-
ными историческими условиями.
В рецензии на первый том «Капитала» Энгельс отчёт-
ливо показал коренное различие, существующее в этом
отношении между экономической теорией Маркса и бур-
жуазной политической экономией.
«...Политическая экономия была до сих пор столь же
абстрактной, общезначимой наукой, как математика... Мы
считаем непреходящей заслугой Маркса то, что он поло-
жил конец этому ограниченному представлению. После
появления этого сочинения уже нельзя будет, например,
экономически стричь под одну гребенку рабский труд,
крепостной труд и свободный наемный труд; нельзя будет
законы, действительные для современной крупной про-
мышленности, которая характеризуется свободной конку-
ренцией, без дальнейших околичностей переносить на от-
ношения древности или на средневековые цехи или, когда
эти современные законы не подходят к прежним отноше-
ниям, объявлять эти последние еретическими» К
В противоположность буржуазным экономистам, кото-
рые остались совершенно равнодушны к выяснению
вопроса о том, почему результаты труда при товарном про-
изводстве воплощаются в стоимости товара, почему
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. I, стр. 220.
50

товарная стоимость находит свое выражение в определен-
ных формах стоимости и т. д., Маркс именно на эту
сторону вопроса обратил своё внимание. Для Смита и
Рикардо основным вопросом был вопрос о величине стои-
мости. Они не поняли того, что в товарной форме, которую
принимает продукт труда в определённых исторических
условиях, скрыто всё историческое своеобразие товарного
производства и обмена, что поэтому без анализа товара,
без раскрытия специфического характера труда, вопло-
щающегося в товаре, невозможно понять сущность капита-
листического способа производства, сущность денег, при-
были, капитала и т. д. Деньги, например, в силу антиисто-
рического подхода к их изучению со стороны буржуазных
экономистов выступают у них как простое орудие обра-
щения, не зависящее от природы самого товара.
В первом томе «Капитала» Маркс отмечает эту ограни-
ченность буржуазной политической экономии. Он указы-
вает, что, анализируя, хотя и недостаточно, стоимость и ве-
личину стоимости, она ни разу не поставила вопроса, по-
чему содержание стоимости принимает такую форму, дру-
гими словами — почему труд выражается в стоимости,
а продолжительность труда, как его мера,— в величине
стоимости продукта труда. «Формулы, на лбу которых
написано, что они принадлежат такой общественной фор-
мации, где процесс производства господствует над людьми,
а не человек над процессом производства,— эти формулы
представляются ее буржуазному сознанию чем-то само
собою разумеющимся, настолько же естественным и необ-
ходимым, как сам производительный труд. Добуржуазные
формы общественного производственного организма тре-
тируются ею поэтому приблизительно в таком же духе,
как дохристианские религии отцами церкви» К
К этим словам, ясно и глубоко раскрывающим харак-
терное для буржуазной политической экономии безраз-
личие к вопросу о специфически-исторической обществен-
ной форме, которую принимает труд и результаты труда
в условиях товарного производства, Маркс делает очень
важное замечание, позволяющее понять не только сла-
бость метода буржуазной экономии, но и силу метода
Маркса. «Один из основных недостатков классической
политической экономии,— пишет Маркс,— состоит в том,
» К. Маркс, Капитал, т. 1, стр. 87—88.
60

что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в част-
ности, товарной стоимости вывести форму стоимости, ко-
торая именно и делает ее меновой стоимостью. Как раз
в лице своих лучших представителей А. Смита и Рикардо
она рассматривает форму стоимости как нечто совер-
шенно безразличное и даже внешнее по отношению к при-
роде товара. Причина состоит не только в том, что анализ
величины стоимости поглощает все ее внимание. Причина
эта лежит глубже. Форма стоимости продукта труда есть
самая абстрактная и в то же время наиболее общая форма
буржуазного способа производства, который именно ею
характеризуется как особенный тип общественного произ-
водства, а вместе с тем характеризуется 'Исторически.
Если же рассматривать буржуазный способ производства
как вечную естественную форму общественного производ-
ства, то неизбежно останутся незамеченными и специфи-
ческие особенности формы стоимости, следовательно осо-
бенности формы товара, а в дальнейшем развитии —
формы денег, формы капитала и т. д.» К
Всю силу своего анализа Маркс обращает как раз на
то, чтобы обнаружить, вскрыть причину, почему продукт
труда при господстве товарного производства принимает
форму стоимости. Это позволило ему увидеть в товаре,
в товарной форме ту исходную клеточку, рассмотрение ко-
торой с неизбежностью приводит к выводу не об абсолют-
ном, а об ограниченном, временном характере буржуазного
способа производства. Даже лучшие представители бур-
жуазной политической экономии и не подозревали того,
какой сложный мир скрывается в столь обыдённой и
прозаической, казалось бы, вещи, как товар. Но именно
в товаре Маркс обнаружил тот «микромир», который в
зародышевом, начальном виде отражает капиталистиче-
ский «макромир», его развитые и сложные отношения и
противоречия. Поэтому Маркс начинает свой «Капитал»
с анализа товара — этой элементарной клеточки капитали-
стического способа производства. В нём Маркс нашёл для
своего анализа тот исходный пункт, который позволяет
характеризовать капитализм исторически, не как вечный,
а как преходящий способ производства. Уже в простейшей
форме, в форме товара, Маркс анализирует специ-
фику, но отнюдь не абсолютный характер буржуазного
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 87.
61

производства. Маркс показывает, что источником товар-
ной формы продукта и всех «причуд» товара является
специфический общественный характер труда, производя-
щего товары. Установив, что товар состоит из потреби-
тельной стоимости и стоимости, Маркс указывает, что при
любых формах общества труд производит предмет по-
требления, но только в своеобразных исторических усло-
виях он производит и стоимость, придаёт продукту труда
форму стоимости.
Такой своеобразный общественный характер труд при-
нимает в историческую эпоху, когда господствует частная
собственность на средства производства и комплекс част-
ных работ образует совокупный труд общества, когда
производители вступают в общественный контакт между
собой лишь путём обмена продуктов своего труда. От-
сюда— двойственный характер труда и двойственный ха-
рактер товара. Так Маркс из анализа товара и труда, его
производящего, выводит форму стоимости, притом не как
внешний привесок, а как внутренне необходимое свойство
продукта труда в определённых исторических условиях.
На этой основе Маркс даёт конкретно-исторический ана-
лиз денег как формы стоимости, выступающих не как про-
стое техническое орудие обмена, а как вот1лощение богат-
ства, как, выражаясь словами Маркса, абсолютно обще-
ственная форма богатства, как отделившаяся от товаров
и ставшая самостоятельной стоимость товаров.
Маркс показывает, что в других общественных форма-
циях, в силу иного общественного характера труда, про-
дукты не принимают формы стоимости. «Весь мистицизм
товарного мира,— говорит он,— все чудеса и привидения,
окутывающие туманом продукты труда при господстве
товарного производства,— все это немедленно исчезает,
как только мы переходим к другим формам производ-
ства» К
В частности, Маркс показывает это на примере буду-
щего коммунистического общества, где индивидуальные
силы расходуются как одна общественная сила. Здесь
продукты труда не принимают формы товаров, а следова-
тельно, и стоимостей. Это исторически иной способ про-
изводства, к которому уже неприменимы мерка и законы
буржуазного производства и обращения,
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 82.
62

Таким образом, найдя в товаре и труде, его создаю-
щем, историческую специфику товарного производства и
обмена, Маркс досконально проанализировал их и обна-
ружил в них те существующие ещё в неразвёрнутом виде
противоречия, которые делают капитализм не абсолютной,
а преходящей формой общественного богатства.
Произведённый Марксом исторический анализ товар-
ного производства и обращения очень важен для правиль-
ного понимания процессов экономического развития и в
других формациях. Показывая, что товарная форма про-
дукта труда характерна для капиталистического обще-
ства, Маркс вместе с тем требует учитывать, что произ-
водство товаров и товарное обращение имели и имеют
место и в других формациях. Следовательно, товарная
форма выступает как некая абстракция, как некое общее,
которое не может быть понято, если не проанализировать
своеобразие исторических условий, в которых существуют
товарное производство и обран^ение.
В одном из примечаний к первому тому «Капитала»
Маркс указывает в связи с этим: ^Между тем производ-
ство товаров и обращение товаров представляют явления,
свойственные самым разнообразным способам производ-
ства, хотя объем и значение их далеко не одинаковы. Мы,
следовательн<^ ровно ничего не знаем о differentia
epecifica [характерных особенностях] данных способов
производства, не можем составить себе о них никакого
понятия, если нам известны только общие им всем
абстрактные категории товарного обращения» К
Маркс не ограничивается исследованием товара как
элементарной клеточки капиталистического производства.
Он показывает те своеобразные исторические условия, в
которых товарное производство и обращение порождают
капиталистический способ производства. Для того чтобы
произошло превращение простого товарного производства
и обмена в капиталистическое, требуются определённые
исторические условия. В главе о первоначальном накоп-
лении капитала Маркс показывает, каковы эти -историче-
ские условия. На известной ступени развития товарного
производства происходит отделение средств производства
от производителей. Образуются двоякого рода товаровла-
дельцы: собственники денег и средств производства, с
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 12L
63

одной стороны, и свободные рабочие, продавцы своей рабо-
чей силы, лишённые всяких средств производства,— с дру-
гой. Только при этом условии, указывает Маркс, товар и
деньги, сами по себе не являющиеся капиталом, превра-
щаются в капитал. «Следовательно,— пишет Маркс,— так
называемое первоначальное накопление есть не что иное,
как исторический процесс отделения производителя от
средств производства.» Он представляется «первоначаль-
ным», так как образует предисторию капитала и соответ-
ствующего ему способа производства» К
Маркс относит этот процесс первоначального накопле-
ния в странах Западной Европы к XV—XVI столетиям.
Яркими красками описывает Маркс процесс экспроприа-
ции производителей, история которой, по его словам, впи-
сана в летопись человечества пламенеющим языком меча
и огня.
Но раз исторический процесс отделения производите-
лей от средств производства уже произошёл, капиталисти-
ческий способ производства его постоянно воспроизводит.
Без рабочего, свободного от средств производства и вы-
нужденного продавать свою рабочую силу, невозможен
капитал. Та историческая специфика, которую Маркс об-
наружил в товарной форме продуктов труда, со всей силой
проявляется и в таком товаре, как рабочая сила. Вся
тайна капиталистического способа производства, как исто-
рически определённой формации, скрыта в двойственном
характере этого специфического товара. Своеобразный
характер потребительной стоимости этого товара состоит
в том, что процесс потребления рабочей силы есть процесс
создания прибавочной стоимости.
Марксов анализ капиталистического товарного произ-
водства важен также для понимания специфических осо-
бенностей развития товарного производства в социалисти-
ческом обществе. И при социализме, как об этом свиде-
тельствует опыт СССР, существуют ещё производство
товаров и товарное обращение. Как известно, на этом осно-
вании враги ленинизма и советского строя — троцкисты
объявляли, что советские банки, торговля и т. п. имеют ка-
питалистическую природу. Коммунистическая партия раз-
облачила этот софизм врагов народа, который основывался
на сознательном игнорировании тех новых исторических
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 719.
64

условий, в которых существуют и действуют товарное про-
изводство и обращение при социализме.
При социализме товарная форма, которую принимают
продукты труда, выражает совершенно новое содержание.
Сфера товарного производства и обращения в социалисти-
ческом обществе резко суживается по сравнению с обще-
ством капиталистическим. Товаром не являются средства
производства и прежде всего орудия производства, кото-
рые производятся социалистической промышленностью,
так как они не продаются, а распределяются государством
среди предприятий. Сфера товарного производства и об-
ращения в социалистическом обществе ограничена, как
указывает И. В. Сталин, главным образом предметами
личного потребления.
Далее, при социализме рабочая сила уже не является
товаром. Средства производства и рабочие уже не разъ-
единены, как при капитализме, ибо уничтожена частная
собственность на средства производства. Следовательно,
в социалистическом обществе отсутствуют те главные
условия, которые делают товарное производство капита-
листическим, которые порождают эксплуатацию человека
человеком. Вот почему исторический подход к товарному
производству и обращению, существующим в социалисти-
ческом обществе, показывает, что это товарное производ-
ство особого рода, служащее делу укрепления и развития
социализма, делу постепенного перехода с низшей стадии
коммунизма на высшую. Товарное производство лишь по-
стольку сохраняется после победы социалистического
строя, поскольку существуют ещё две формы социалисти-
ческой собственности — государственная, общенародная,
и кооперативно-колхозная, поскольку ещё отсутствуют
материальные условия для прямого продуктообмена.
Когда эти условия появятся, когда две формы собственно-
сти сольются в одну коммунистическую форму собствен-
ности, исчезнет необходимость сохранения товарного про-
изводства. Тогда исчезнет и товарная форма продуктов.
Канут в вечность тысячелетиями существовавшие товар-
ное производство и обращение.
Таким образОхМ, Марксов подход к выяснению истори-
ческого своеобразия того или иного экономического явления
показывает путь подлинно научного познания. Сила мар-
ксова анализа капиталистического способа производства
заключается в том, что он эту печать исторической
Б М. Розенталь 65

обусловленности явлений показывает на любом конкрет-
ном факте, который он исследует. Вот, например, Маркс
анализирует применение машин при капитализме. По
своей природе машина сокращает рабочее время и повы-
шает производительность труда. Но всё дело зависит от
общественного характера применения машин, от того, в
каких исторических условиях применяется машина.
Анализируя капитализм, Маркс показывает своеобра-
зие влияния и действия машины на рабочего, на весь ход
развития производства. Дело в том, что машины при ка-
питализме одновременно способствуют росту одного фак-
тора прибавочной стоимости — нормы прибавочной стои-
мости, и уменьшают другой фактор прибавочной стоимо-
сти — число рабочих. Отсюда стремление капиталистов
максимально удлинить рабочий день, чтобы компенсиро-
вать сокращение числа рабочих, вытесненных машинами
из производства.
Таким образом, получается, что применение машин,
которое, казалось, должно было бы привести к сокраще-
нию рабочего времени, ибо машины способствуют повыше-
нию производительности труда, при капитализме является
фактором удлинения рабочего дня.
«Отсюда тот экономический парадокс,— пишет
Маркс,— что самое мощное средство для сокращения ра-
бочего времени превращается в надежнейшее средство
для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи
обратить в рабочее время, предоставляемое капиталу для
увеличения его стоимости» К
Вскрывая этот «экономический парадокс», Маркс
опять-таки показывает, что в этом находит своё яркое
выражение исторически преходящий характер капитали-
стического способа производства. Ибо из капиталистиче-
ского характера применения машин вытекает, как указы-
вает Маркс, что для капитала закон повышающейся про-
изводительной силы труда имеет не безусловное значение.
Это значит, что повышение производительности труда вы-
годно для капитала лишь при том условии, если оно спо-
собствует повышению прибыли. В противном случае капи-
тал противодействует повышению производительности
труда с помощью машин. Капитал отнюдь не заинтере-
сован в сбережении живого труда и увеличении количе-
К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 413—414.
66

ства прошлого труда, но именно в этом и сказывается
повышение производительности труда. Он всячески пре-
пятствует применению в производстве усовершенствова-
ний машины, если эксплуатация живого труда сулит ему
больше прибыли. Для капитала, указывает Маркс, произ-
водительная сила повышается лишь в том случае, если на
оплачиваемой части живого труда сберегается больше, чем
прибавится прошлого труда.
При империализме, как показал В. И. Ленин, монопо-
лии, удерживая цены на выгодной для магнатов капитала
высоте, особенно препятствуют техническому прогрессу.
Но этим капитализм демонстрирует, что он исчерпал себя,
•ибо прогрессивный характер каждого общественного спо-
соба производства измеряется его способностью двигать
вперёд производительность труда. Имея это в виду, Маркс
и показывает историческую ограниченность и обречён-
ность капитализма.
«Его историческое призвание,— пишет Маркс,— без-
удержное, подгоняемое вперед в геометрической прогрес-
сии развитие производительности человеческого труда. Он
изменяет этому призванию, поскольку он... препятствует
развитию производительности. Этим он только снова до-
казывает, что он дряхлеет и все более и более переживает
себя» К
В советском обществе применение машин не имеет
границ. В отличие от капиталистического способа произ-
водства при социализме машины сберегают труд обще-
ству, облегчают труд рабочих. Они применяются во всё бо-
лее возрастающих масштабах, ибо социалистическое
общество заинтересовано в сбережении живого труда,
у нас всё существует и производится для человека. Здесь
не прошлый труд господствует над живым, как это харак-
терно для капитализма, а живой труд над прошлым. Ра-
бочий перестаёт быть простым придатком к машине, он
использует машину как фактор, способствующий повы-
шению производительности труда, необходимому для са-
мого же рабочего, для улучшения его материального и
культурного благосостояния. При капитализме машина
служит фактором увеличения рабочего дня; при социа-
лизме, напротив, она является условием сокращения рабо-
чего дня.
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 273.
б* 67

Вскрыв относительно узкие рамки применения машин
при капитализме, Маркс дал образец исторического под-
хода к явлениям. Так Маркс анализирует историческое
содержание любого проявления буржуазного способа про-
изводства и доказывает временный, преходящий характер
капиталистического строя. И в этом состоит нелреодоли-
мая научная сила его метода.
Диалектическим историзмом проникнуто и марксово
исследование специфического характера законов капита-
листического способа производства. Маркс показывает,
в какой форме действуют и проявляются объективные
экономические законы капитализма, и даёт чрезвычайно
важные указания относительно законов будуш^его, комму-
нистического общества.
О том, что для Маркса экономические законы имеют
исторический характер, говорится в рецензии русского эко-
номиста Кауфмана, выдержки из которой Маркс приводит
в послесловии ко второму изданию «Капитала». «Иному
читателю,— говорится в рецензии,— может при этом прит-
ти на мысль и такой вопрос... ведь общие законы экономи-
ческой жизни одни и те же, все равно, применяются ли
они к современной или прошлой жизни? Но именно этого
Маркс не признает. Таких общих законов для него не су-
ществует... По его мнению, напротив, каждый крупный
исторический период имеет свои законы... Но как только
жизнь пережила данный период развития, вышла из дан-
ной стадии и вступила в другую, она начинает управляться
уже другими законами». Научная цена метода Маркса,
на взгляд рецензента, «заключается в выяснении тех част-
ных законов, которым подчиняются возникновение, суще-
ствование, развитие, смерть данного социального орга-
низма 'И заменение его другим, высшим» ^
В этих словах рецензента Маркс одобряет мысль об
историческом характере общественных законов, о том, что
каждый способ производства имеет свои особые, специ-
фические, «частные» законы существования и развития.
Весь «Капитал» даёт пример исследования особых исто-
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 18, 19.
68

рических законов — законов возникновения, развития п
гибели капиталистического способа производства.
Конечно, слова рецензента о том, что Маркс не при-
знаёт общих законов, действующих в любой обществен-
ной формации, не соответствуют истине. Маркс признавал
существование таких общих экономических законов и
всячески подчёркивал огромное значение познания этих
законов. В введении к «К критике политической эконо-
мии» Маркс специально разъясняет важность общих опре-
делений, общих законов, свойственных всем ступеням
развития общественного производства. Он указывает, что
все исторические эпохи производства имеют некоторые
общие признаки, некоторые общие определения, которые
нельзя упускать из виду при исследовании конкретных
исторических эпох.
«Производство вообще, это — абстракция, но абстрак-
ция разумная, поскольку она действительно подчеркивает
общее, фиксирует его и избавляет нас таким образом от
повторений. Между тем это всеобщее «или выделенное
путем сравнения общее само есть нечто, многократно рас-
члененное, и выражается в различных определениях. Кое-
что "ИЗ этого принадлежит всем эпохам, другое — обще
лишь некоторым. [Некоторые] определения общи как для
новейшей, так и для древнейшей эпохи. Без них немыслимо
ршкакое производство...» *
Известно, что Маркс не ограничился, однако, указа-
нием на суш^ествование общих законов производства.
В предисловии к тому же произведению, откуда взяты вы-
шеприведённые слова, Маркс дал гениальную формули-
ровку исторического материализма, который есть не что
иное, как учение об общих законах развития общества.
В этом предисловии Маркс сформулировал важнейший за-
кон, действующий в любой формации, закон, объясняющий
развитие исторически конкретных способов производства,
смену одних способов производства другими. Речь идёт о
законе обязательного соответствия производственных отно-
шений характеру производительных сил. Маркс открыл и
научно объяснил действие этого закона в развитии капита-
листического способа производства.
В «Капитале» Маркс неоднократно подчёркивает не-
которые общие определения, свойственные как капитали-
* К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 195.
69

стическому производству, так и другим способам произ-
водства. Например, Маркс указывает, что, какова бы ни
была общественная форма процесса производства, послед-
ний должен быть непрерывным, он должен периодически
проходить одни и те же стадии. Иначе говоря, воспроиз-
водство есть то общее, что свойственно всем формациям,
без чего невозможно существование общества. И. В. Сталин
отметил огромное значение марксовых схем расширенного
воспроизводства для понимания не только капиталистиче-
ского, но и социалистического производства. Такие положе-
ния Маркса, как деление общественного производства на
два подразделения — производство средств производства
и производство предметов потребления, о взаимоотношении
между этими подразделениями, о преимущественном росте
производства средств производства при расширенном
воспроизводстве, о прибавочном продукте как единствен-
ном источнике накопления и т. д., являются общими как
для капиталистического, так и для социалистического спо-
собов производства, несмотря на коренное различие, суще-
ствующее между ними. Особенно велико значение для по-
знания реального хода общественного развития таких об-
щих законов, как закон обязательного соответствия произ-
водственных отношений характеру производительных сил.
Значение общих законов заключается в том, что бла-
годаря их действию все ступени исторического развития
связываются в единый закономерный процесс развития
общества. Поэтому, как ни важно в процессе познания
установить качественную специфику законов каждой осо-
бой исторической формации, было бы ошибкой игнориро-
вать "И упускать из виду общие законы, действующие во
всех формациях. Естествознание, например, открывает
специфические законы каждой качественно особой формы
движения материи — механической, химической, биологи-
ческой и т. д. Если бы наука ограничилась учётом лишь
этих специфических законов каждой области природы и
не исследовала также общих законов движения материи,
то природа предстала бы перед нами не как единое, связ-
ное целое, какой она в действительности является, а как
совокупность изолированных друг от друга областей.
С этой точки зрения неорганическая природа и органиче-
ская, живая природа, различные стороны неорганической
и органической природы казались бы изолированными
друг от друга. Непонятно было бы, откуда возникла
70

жизнь как специфическая форма движения материи и т. д.
Иначе говоря, наука была бы отброшена на много столетий
назад, к тому периоду, когда природа не рассматривалась
в её единстве.
В действительности же каждая форма движения ма-
терии имеет наряду со специфическими законами также
и общие для всех форм законы, поскольку все они есть
формы одной и той же материи. Единство мира состоит
в его материальности. Общие законы связывают все
формы движения материи в единое, связное целое, где
каждая особая форма материи выступает в качестве звена
единой закономерной цепи развития природы. Таким
общим и широко действующим законом природы является,
например, закон сохранения и превращения энергии.
Не менее важно, чем для естествознания, знание об-
щих законов для общественных наук. Специфические
законы развития общества выражают то, что качественно
отличает один общественный строй от другого. Но если
ограничиться познащием одних специфических законов, то
этим будет решена лишь одна сторона задачи — именно
выяснение физиономии данного общественного строя. При
Этом останется в тени другая, не менее важная сторона
картины развития общества — связь между различными
формациями. А без этой стороны история общества пред-
ставляла бы собой не единое, связное целое, а механиче-
скую сумму отдельных, самостоятельных социально-эко-
номических организмов, не связанных между собой законо-
мерно, не вытекающих друг из друга.
В этом случае восторжествует антинаучное представле-
ние о чисто случайном характере истории общества. Невоз-
можно будет объяснить, почему после первобытно-общин-
ного строя возник рабовладельческий строй, после рабо-
владельческого — феодальный и т. д. Всё это будет
казаться делом простого случая.
Совсем другое получается, если учесть, что наряду со
специфическими законами существуют и действуют обшле
экономические законы, имеющие силу для любой стадии
общественного развития и отражающие наиболее общие
связи производства. Возьмём, например, такой общий за-
кон, как закон обязательного соответствия производствен-
ных отношений характеру производительных сил. Этот
закон означает, что в рамках любого способа производ-
ства существуют определённые взаимоотношения между
71

производительными силами и производственными отноше-
ниями. Известно, что производственные отношения отстают
от развивающихся и идущих впереди них производитель-
ных сил, в силу чего возникают противоречия между ними.
Новый характер, новый уровень производительных сил
требует изменения существующих производственных отно-
шений, ибо без этого производительные силы не могут
дальше развиваться. И так как в силу действия закона обя-
зательного соответствия производственные отношения не
могут долго отставать от производительных сил, то в конце
концов старые производственные отношения уступают
место новым.
Этот общий закон, а также и особые законы капита-
лизма дают ясный и исчерпывающий ответ на вопрос, по-
чему, например, на развалинах капиталистического строя
возникает именно социалистический строй, а не какой-либо
иной. Всё дело в том, что действием законов капитализма
создаются такие производительные силы, которые перера-
стают капиталистические производственные отношения.
Производительные силы становятся общественными по
своему характеру, а производственные отношения оста-
ются частнокапиталистическими. Следовательно, в недрах
капитализма создаётся материальная база, требующая
иных, именно социалистических производственных отноше-
ний. Пролетарская революция и порождает эти новые от-
ношения.
Таким образом, смена капитализма социализмом не
случайна, а закономерна. Эта закономерность есть резуль-
тат действия как общего закона обязательного соответст-
вия между производительными силами и производствен-
ными отношениями, так и специфических законов капита-
лизма. Точно так же обстоит дело со связью и преемствен-
ностью между другими формациями.
Таким образом, в силу существования и действия
общих экономических законов история общества есть не
механическая сумма не связанных между собой социаль-
ных организмов, а единый закономерный процесс посту-
пательного развития от низшего к высшему, от простого
к сложному.
Указывая на важность познания общих законов произ-
водства, Маркс вместе с тем подчёркивает, что с помощью
одних только общих определений ничего нельзя понять в
каждой конкретной ступени исторического развития.
72

Полемизируя с буржуазными: экономистами, сочиняю-
щими некие «вечные» законы, Маркс пишет в введении
к «К критике политической экономии»: «...есть определе-
ния, общие всем ступеням производства, которые фикси-
руются мышлением как всеобщие; однако так называемые
всеобщие условия всякого производства суть не что иное,
как эти абстрактные моменты, с помощью которых ни од-
ной действительной исторической ступени производства
понять нельзя» ^
Дело Е том, что общие законы — именно потому,
что они обилие, т. е. абстрагированы от конкретно-
исторических черт каждой формащ!«,— не действуют и не
могут действовать одинаково в любых исторических усло-
виях. Они действуют всегда, преломляясь через эти кон-
кретные исторические условия. Сама природа законов, в
понимании марксизма, такова, что они не могут действо-
вать и обнаруживаться одинаково в различных условиях.
С этой точки зрения важно одно замечание, которое Маркс
делает в связи с анализом всеобщего закона капитали-
стического накопления. Говоря об этом законе, Маркс
указывает, что> подобно всем другим законам, в своём
осуществлении он модифицируется многочисленными об-
стоятельствами. Это и естественно, ибо закон выражает
общее и существенное в массе явлений. И именно потому,
что закон охватывает и выражает общее, что он есть
квинтэссенция многочисленных явлений, он в реальной
действительности не может проявляться одинаково, иметь
какую-то раз навсегда данную, так сказать, стандартную
форму выражения. В своем проявлении он необходимо
видоизменяется в зависимости от тех условий, в которых
он действует. И это относится не только к общим, но и к
специфическим законам. Особенно важно это учитывать,
когда речь идёт об общих законах.
Так, например, производство средств существования с
помощью орудий производства безусловно характеризует
любую историческую ступень развития человечества, лю-
бой способ производства. Но много ли можно добиться
с помошд>ю лишь одного этого общего определения при
анализе конкретной социально-экономической формации?
Маркс поэтому требует исследования специфических форм
проявления общих законов и анализа тех конкретных.
^ К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 199.
73

особых законов, которые характеризуют данный социаль-
ный организм, определённый исторический способ произ-
водства. В связи с этим Маркс высказывает чрезвычайно
глубокую мысль, имеющую первостепенное значение для
понимания сущности диалектического метода: мысль о
том, что при исследовании того или иного явления важно
выделить не только то общее, что свойственно ему наряду
с другими явлениями, но и то особое, специфическое, что
характеризует данное явление.
Орудия производства существуют на любой ступени
общественного производства, без них нет производства.
Но и лук со стрелами первобытного охотника есть орудия
производства, и машины, которые употребляет в дело ка-
питалист, есть орудия производства. Если скрыть, затуше-
вать то специфическое, что делает орудия производства,
с помощью которых буржуа выжимает из рабочего приба-
вочную стоимость, капиталом, то легко объявить и перво-
бытного охотника капиталистом. Именно так и поступают
буржуазные экономисты: «...при этом удобном случае бур-
жуазные отношения,— пишет Маркс,— совершенно неза-
метно подсовываются в качестве непреложных естествен-
ных законов общества... Такова более или менее сознатель-
ная цель этого приема в целом» К
Представители вульгарной политэкономии эпохи им-
периализма много рассуждают об «универсальных» эко-
номических законах. Но эти «законы» никакого отноше-
ния не имеют к тем реальным законам, которые действи-
тельно отражают наиболее общие условия и движущие
силы развития общественного производства. Их «общие
законы» представляют собой не что иное, как фальсифици-
рованные буржуазные отношения, обработанные в идил-
лическом духе и выдаваемые за естественные основы
существования всякого общества.
Упоминавшийся выше американский экономист Кларк
в своей книге «Распределение богатства» посвящает
целую главу «универсальным экономическим законам».
Одним из таких законов является «закон предельной
полезности» (который в той или другой форме давно ис-
пользовался и ныне используется вульгарной буржуазной
политэкономией в целях защиты капитализма).
1 К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 197.
74

Как сочиняются эти «универсальные» законы? Исход-
ным пунктом служит деятельность изолированного чело-
века. Высмеянная Марксом и Энгельсом робинзонада
вновь извлекается из-под спуда буржуазной «экономиче-
ской наукой». Жизнь Робинзон з, говорит Кларк, была
введена в экономическое исследование по той причине, что
«принципы, управляющие хозяйством изолированного
человека, продолжают руководить и экономикой современ-
ного государства».
С этой точки зрения «закон предельной полезности»
означает следующее. Дикарь, рассуждает Кларк, произ-
водит какую-нибудь вещь, необходимую ему для потреб-
ления. Прибавляя к единице данной вещи новые единицы,
он дойдёт до предела, за которым эта вещь начнёт утрачи-
вать свою полезность. Тогда, пресытивши свои желания и
потребности, он перейдёт к изготовлению другой вещи.
Этот «закон предельной полезности», заключает Кларк,
общ для всех экономических систем. Он лежит и в основе
капиталистического производства. Движение труда и ка-
питала, переливы капитала из одной области в другую
определяются этим законом. Рынки и ценности выступают
при этом в роли механизма исполнения. «Это есть дей-
ствие общества, экономящего свои производительные
силы и направляющего их туда, где они принесут наиболь-
шую пользу».
Таким образом, оказывается, что капиталисты, олице-
творяющие буржуазное производство, только о том и ду-
мают, чтобы принести людям пользу. Эксплуататоры,
которые живут одним лишь стремлением к наживе, изобра-
жаются в виде альтруистов, пекущихся о благе челове-
чества. Оказывается, далее, что стихийное распределение
труда и средств производства, происходящее на основе
характерного для капитализма закона конкуренции и
анархии производства и определяемое всецело погоней
капиталистов за прибылью, есть «общий» закон, регулиру-
ющий процесс создания богатства «во всех экономических
системах». Разрушительное действие слепых сил капитали-
стического общества, связанное с огромной растратой ма-
териальных и человеческих сил, выдаётся за «действие
общества, экономящего свои производительные силы».
Такой же характер имеют и другие «универсальные
экономические законы» Кларка, например закон «специ-
фической производительности». Вся суть этого закона
75

состоит в том, будто труд и вещественные свойства капи-
тала одинаково производят богатство, которюе затем «спра-
ведливо» распределяется между капиталистами и рабо-
чими.
Исходным пунктом и этого «закона» является произ-
водство «человека, живущего в уединении». Дикярь, на-
пример, ловит рыбу. Этот процесс даёт определённую
производительность. Но вот он изготовляет лодку, которая
делает рыбную ловлю более производительной. Эта боль-
шая производительность есть продукт вещественных
свойств лодки. Теперь остаётся только провозгласить, что
Кларк и делает, что лодка дикаря есть капитал, гармони-
чески сотрудничающий с его трудом,— и все необходимые
элементы для изготовления «универсального экономиче-
ского закона» налицо.
Этот «закон» гласит: «Повсюду, где труд и капитал
сотрудничают, мы обнаружим при достаточной проница-
тельности определённый продукт, могущий быть вменён-
ным отдельной единице каждого из них». Это значит, что
при капитализме рабочему «вменяется», т. е. выплачи-
вается, полностью продукт его специфической произво-
дительности, а капиталу — продукт его производитель-
ности.
Как старые, так и современные буржуазные экономи-
сты, как огня, страшатся анализа специфики, специфиче-
ской определённости каждой общественной ступени и
конкретно-исторических законов, действующих в каждой
данной формации. Они знают только одну категорию за-
конов — «универсальных», нлдисторических, стирающих
всякие качественные грани между различными ступенями
общественного развития.
Между тем, как показывает Маркс, не общее, свой-
ственное всем формациям, позволяет понять конкретные
движущие силы и мотивы развития каждого отдельного
социального организма, а то специфическое, что отличает
один организм от другого.
Например, чтобы узнать, почему лук со стрелами в
первобытном обществе не становится капиталом, а ма-
шины при капитализме становятся им, нужно выделить и
исследовать то специфическое, что свойственно каждой
из этих исторических ступеней развития, понять конкрет-
ные исторические законы эт1их ступеней развития. Вне
этого нет научного метода познания.
76

Говоря о некоторых общих чертах производства, Маркс
пишет: «Без них немыслимо никакое производство; од-
нако, хотя наиболее развитые языки имеют законы и опре-
деления, общие с наименее развитыми, но именно отличие
от этого всеобщего и общего и есть то, что составляет их
развитие. Определения, которые действительны для про-
изводства вообще, должны быть выделены именно для
того, чтобы из-за единства, которое вытекает уже из того,
что субъект — человечество — и объект — природа —
одни и те же, не было забыто существенное различие.
В забвении этого заключается, например, вся мудрость
современных экономистов, которые доказывают вечность
и гармонию существуюищх социальных отношений, кото-
рые доказывают, например, что никакое производство
невозможно без орудия производства, хотя бы этим ору-
дием была только рука, что никакое производство невоз-
можно без предшествующего накопленного труда, хотя бы
этот труд был всего лишь сноровкой, которую рука дикаря
приобрела и накопила путем повторяющихся упражнений.
Капитал есть, между прочим, также орудие производ-
ства,— он есть также прошедший, объективированный
труд. Стало быть, капитал есть всеобщее, вечное есте-
ственное отношение; это получится, если я отброшу как
раз то специфическое, что одно лииль делает «орудие про-
изводства», «накопленный труд», капиталом» Ч
Маркс, следовательно, требует выделять специфиче-
ское в явлениях, ибо именно оно выражает историческое
своеобразие каждой ступени развития. В этом заклю-
чается одно из важнейших требований марксистского
диалектического метода, которое нашло свою глубокую
разработку в «Капитале» Маркса.
В своей работе «К критике политической экономии»
Маркс показывает, что даже самые простые катего-
рии, выражающие |о общее, что свойственно любому
способу производства, как, например, труд вообще, эти
абстракции на самом деле получают своё полное развитие
лишь в определённых исторических условиях и являются
продуктом конкретных исторических условий.
Труд вообще означает безразличие к определённому
виду труда, а такое безразличие создаётся лишь в
' К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 195—196.
(Подчёркнуто мной.— М, Р.)
77

условиях капиталистического производства, когда любой
вид труда является источником прибавочной стоимости,
когда, следовательно, важен труд вообще, а не конкрет-
ные формы труда.
Любой закон капиталистического способа производ-
ства, раскрытый и научно обоснованный Марксом в «Ка-
питале», воплощает в себе специфически-исторические
условия капитализма. Это закон данной исторической
эпохи, действующий лишь в определённых исторических
рамках и уступающий место другим законам, как только
изменяются исторические условия. Таковы законы приба-
вочной стоимости, средней нормы прибыли, капиталисти-
ческого воспроизводства и накопления и другие.
Рассмотрим с интересующей нас точки зрения всеоб-
щий закон капиталистического накопления. Суть этого
закона состоит в том, что вместе с расширением капитала
и ростом богатства на одном полюсе растёт относительная
величина промышленной резервной армии, растёт нищета
на другом полюсе. Этот закон является выражением
основного экономического закона капитализма — закона
выжимания из рабочих прибавочной стоимости и погони
капиталистов за возрастающей прибылью, а на империа-
листической стадии — за максимальной прибылью.
Всеобщий закон капиталистического накопления —
продукт исторических условий капитализма. Он не дей-
ствует и не может действовать в других общественно-эко-
номических формациях. Рост промышленной резервной
армии, т. е. армии безработных, является следствием
роста производительности труда, совершенствования тех-
ники, орудий производства и их капиталистического при-
менения. Маркс указывает, что общим законом, действую-
щим в любую историческую эпоху, является закон, со-
гласно которому благодаря росту производительности
труда всё возрастающая масса средств производства мо-
жет приводиться в движение со всё меньшей и меньшей
затратой человеческой силы.
Но опять-таки мы ничего не поймём в действии этого
закона при капитализме, если не учтём специфически-
историческое выражение, которое находит этот общий за-
кон при капитализме. Капитал расширяет производство
и выбрасывает на рынок огромные массы товаров не для
того, чтобы удовлетворить потребности масс населения,
т. е. трудящихся. Его цель — погоня за прибылью. По-
78

этому относительное сокращение занятых рабочих, про-
исходящее вследствие роста производительности труда,
не компенсируется расширением производства с целью
удовлетворения потребностей трудящихся, что един-
ственно только может препятствовать безработице. «Лиш-
ние» рабочие пополняют ряды промышленной резервной
армии. Последняя является неотъемлемой принадлежно-
стью капиталистического способа производства.
Говоря о том, что законом для всех эпох является
уменьшение затраты человеческой силы с ростом произ-
водительности труда, Маркс указывает, что «этот закон
на базисе капитализма, где не рабочий применяет сред-
ства труда, а средства труда применяют рабочего, выра-
жается в том, что чем выше производительная сила труда,
тем больше давление рабочих на средства их занятия,
следовательно тем ненадежнее необходимое условие их
существования: продажа собственной силы для увеличе-
ния чужого богатства, или для самовозрастания капитала.
Таким образом, возрастание средств производства и про-
изводительности труда, более быстрое, чем возрастание
производительного населения, получает капиталистиче-
ское выражение, наоборот, в том, что рабочее население
постоянно возрастает быстрее, чем потребность в самовоз-
растании капитала» К
Отсюда Маркс выводит и специфически исторический
закон народонаселения. В капиталистическом обществе
неизбежно возникновение относительно избыточного насе-
ления, т. е. избыточного не в абсолютном, а в относитель-
ном смысле слова, избыточного по сравнению со средней
потребностью капитала в самовозрастании. На империа-
листической стадии капитализма это перенаселение ещё
больше возрастает, а безработица становится хрониче-
ским явлением, промышленные резервные армии стано-
вятся многомиллионными.
Маркс наголову разбивает буржуазных экономистов
вроде Мальтуса с их абстрактными и «вечными» зако-
нами народонаселения. Законы народонаселения, по
Марксу, столь же историчны, как и любые другие обще-
ственные законы. Говоря об относительном избытке на-
селения при капитализме, Маркс делает следующий об-
щий вывод:
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 650—651.
79

«Это — свойственный капиталистическому способу про-
изводства закон населения, так как всякому особенному
историческому способу производства в действительности
свойственны свои особенные, имеющие исторический ха-
рактер законы населения. Абстрактный закон населения
существует только для растений и животных, пока в эту
область исторически не вторгается человек» К
Это положение Маркса попадает не в бровь, а в глаз
современным мальтузианцам — идеологическим оруженос-
цам империализма, которые предлагают физически уни-
чтожить «лишнее» население, дабы облегчить положение
капитализма. Они изображают дело так, будто появление
избыточного населения есть наднсторический, «естествен-
ный» закон, а не закон капитализма. Исторический под-
ход к этому вопросу опровергает бредни современных,
как и старых, реакционеров. Нет абстрактных законов
народонаселения, есть конкретно-исторические законы.
Опыт социалистического строительства в СССР до-
статочно убедительно свидетельствует о том, что со сме-
ной капитализма социализмом теряют силу и присущие
капитализму экономические законы, вместо них появ-
ляются новые экономические законы. Например, от ста-
рого закона капиталистического накопления в социа-
листической стране не осталось и следа. У нас действует
новый закон — закон социалистического накопления. Этот
закон действует на базе основного экономического закона
социализма. Закон социалистического накопления не при-
водит и не может приводить к росту богатств на одном
полюсе и росту нищеты на другом полюсе. В СССР нет
эксплуататорских классов, нет эксплуататоров и эксплуа-
тируемых. Производство здесь существует не ради обога-
щения кучки капиталистов, а ради удовлетворения не-
прерывно растущих потребностей трудящихся масс, ради
укрепления и дальнейшего развития социалистического
общества. Поэтому закон социалистического накопления
не может приводить к росту противоположных сил —
богатства на одном полюсе и нищеты на другом, как это
характерно для действия всеобщего закона капиталисти-
ческого накопления. У нас давно канули в вечность без-
работица, промышленная резервная армия труда.
Понятно, что эти новые исторические условия не могли
не породить и новый закон народонаселения, в корне от-
i К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 637.
80

личающиися от закона народонаселения, действующего
на базе капиталистических отношений. Характерной чер-
той советского общества является небывалый рост насе-
ления, не идущий в сравнение с ростом населения в
прошлом.
На смену старым законам капиталистического способа
производства пришли новые законы, выражающие корен-
ной перелом в развитии общества, наступивший с победой
социализма. Вместо основного экономического закона ка-
питализма — закона производства прибавочной стоимости
путём эксплуатации рабочих — в социалистическом обще-
стве действует другой основной экономический закон —
закон максимального удовлетворения постоянно растущих
материальных и культурных потребностей всего общества
путём непрерывного роста производства, его совершенст-
вования на базе высшей техники. Вместо закона конкурен-
ции и анархии производства действует закон планомерного,
пропорционального развития народного хозяйства. Не ви-
деть исторического характера общественных законов, не
учитывать, что даже самые общие законы, действующие в
разных формациях, проявляются по-разному в зависимо-
сти от изменения обстановки и условий, значит сойти с
почвы реальной действительности, отвлечься в область
фантазий.
Насколько пронизан духом диалектического исто-
ризма подход Маркса к общественным законам, показы-
вает тот факт, что даже и конкретные, специфические
законы он рассматривает как исторически развивающиеся
и изменяющиеся. Каждый способ производства проходит
различные стадии, которые не могут не наложить извест-
ного отпечатка на действие тех или иных законов. Напри-
мер, закон производства прибавочной стоимости в период
мануфактурного капитализма проявляется главным
образом в виде борьбы капиталистов за удлинение
рабочего дня, за увеличение абсолютной прибавочной
стоимости. В период крупной машинной промышленности
этот закон осуществляется преимущественно путём
борьбы за увеличение относительной прибавочной стои-
мости.
Зависимость специфических экономических законов от
изменяющихся исторических условий ярко обнаружи-
вается на примере основного экономического закона ка-
питализма. На протяжении всего периода существования
б М. Розенталь 81

капитализма его основным экономическим законом яв-
ляется производство прибавочной стоимости. На разных
этапах развития капитализма этот закон конкретизиро-
вался. В домонополистический период развития капита-
лизма в силу определённых обстоятельств этот закон вы-
ступал в форме закона средней нормы прибыли, в период
империализма основной экономический закон капитализма
претерпевает суш.ественные изменения. Основным эконо-
мическим законом современного капитализма является
уже не средняя, а максимальная прибыль. И дело, ко-
нечно, не в одном росте аппетитов капиталистов, которые
всегда отличались ненасытной жаждой высоких прибы-
лей. Изменились исторические условия, место отдельных
капиталистов и свободной конкуренции между ними за-
няли крупнейшие монополии, ведущие между собой оже-
сточённую борьбу. Чтобы выдержать эту борьбу и разви-
ваться по законам расширенного воспроизводства, моно-
полиям уже недостаточно средней прибыли, которая
помимо прочего имеет тенденцию к понижению. Монопо-
листический капитал стремится к максимальной прибыли,
которая может обеспечить его расширенное воспроиз-
водство. Таким образом, основной экономический закон
капитализма на разных стадиях получает конкретную
форму то закона средней нормы прибыли, то закона
максимальной прибыли.
Насколько важен исторический подход даже к зако-
нам одной и той же формации, показывает ленинский
анализ тех изменений, которые капитализм в целом и его
законы претерпели в связи с перерастанием домонополи-
стического капитализма в империалистический, монополи-
стический капитализм. Ленин показал, что некоторые
основные свойства капитализма, как, например, свободная
конкуренция, превратились в свою прямую противополож-
ность — в монополию. Ленин открыл тот новый вид и
характер, которые принимает закон неравномерного раз-
вития при империализме, проанализировал те новые ре-
зультаты, к которым приводит его действие в изменив-
шихся условиях. Известно, что на основе открытия закона
неравномерного развития при империализме Ленин создал
новую теорию социалистической революции. Без историче-
ского анализа изменения законов капиталистического спо-
соба производства в новую эпоху невозможно было бы
вооружить пролетариат России и его партию теорией о воз-
82

можности победы социализма первоначально в одной, от-
дельно взятой стране.
Исторические изменения даже одних и тех же эконо-
мических законов в связи с изменяющимися условиями
можно проследить на примере закона стоимости. В из-
вестном добавлении к третьему тому «Капитала» Энгельс
указывал, что этот закон действовал в течение 5—7 тысяч
лет, т. е. в течение огромного периода, начинающегося
с первых зачатков обмена, превратившего продукты в то-
вары. Это значит, что закон стоимости существовал и
действовал в разных социально-экономических форма-
циях. Ясно, что было бы грубой ошибкой полагать, будто
этот закон оставался неизменным, несмотря на смену од-
них формаций другими. Опыт социалистического строи-
тельства в СССР свидетельствует о том, что даже при со-
циализме, т. е. в условиях, когда общество совершает в
своём развитии гигантский скачок от старых антагони-
стических формаций к строю, не знающему классовых
антагонизмов, даже при социализме сохраняется и ещё
действует закон стоимости.
В течение длительного времени до возникновения ка-
питалистического способа производства закон стоимости
был законом простого товарного производства и не по-
рождал капиталистических отношений, хотя на базе про-
стого товарного производства медленно вызревали пред-
посылки для возникновения капитализма. В период
рабовладельческого и феодального общества уже имелось
товарное производство и обращение, но всё же господ-
ствующей формой хозяйства было натуральное хозяйство.
Это обстоятельство ограничивало действие закона стои-
мости, не давало ему широкого простора для развития.
В полную силу развернулся этот закон лишь в условиях
капиталистического производства. Только здесь стоимость
приобрела свойство «самовозрастать», производить приба-
вочную стоимость. Как показал Маркс, при капиталисти-
ческом производстве и обращении стоимость выступает
в изменённой, «превращенной» форме цены производства.
Закон стоимости в этих условиях конкретизируется как
закон цен производства.
Уничтожение основ капиталистического способа про-
изводства при переходе к социализму кладёт начало концу
закона стоимости. Но поскольку в социалистическом об-
ществе, т. е. на первой, низшей стадии коммунизма,
6* 83

сохраняются ещё товарное производство и обращение,
то неизбежно оказывает ещё своё действие и закон стои-
мости. Однако в условиях социализма действие этого за-
кона ограничено определёнными рамками, здесь он не
имеет и не может иметь широкого простора, так как гос-
подствует общественная собственность на средства произ-
водства и уничтожены анархия и конкуренция. Старый
закон капитализма — закон конкуренции и анархии произ-
водства — уступил место закону планомерного (пропорци-
онального) развития народного хозяйства. Сфера действия
закона стоимости при социализме сильно ограни-
чена, так что он уже не выступает как регулятор производ-
ства, как регулятор распределения труда между различ-
ными отраслями производства. Сфера действия его рас-
пространяется главным образом на товарное обращение,
на обмен товаров личного потребления. Здесь он в извест-
ных пределах выполняет роль регулятора.
Переход к коммунизму и замена товарного обращения
прямым распределением будет означать конец закона
стоимости.
' Таким образом, один и тот же закон по-разному высту-
пает и действует в докапиталистических формациях,
при капитализме и после уничтожения буржуазного строя,
на низшей стадии коммунизма. Действующий в социали-
стическом обществе основной экономический закон выра-
жает всю новизну исторических условий жизни и развития
общества, освободившегося от капиталистического гнёта и
покончившего с эксплуатацией человека человеком.
Говоря о действии общих и специфических законов,
следует отметить, что общие экономические законы дейст-
вуют не изолированно от специфических законов каждой
исторической ступени производства. Напротив, они находят
своё конкретное выражение в специфических законах, дей-
ствуют через посредство последних. Например, общий эко-
номический закон обязательного соответствия производст-
венных отношений характеру производительных сил
действует через посредство конкретных экономических за-
конов. Такие специфические экономические законы капи-
тализма, как законы прибавочной стоимости, конкуренции,
капиталистического накопления и др., на первых этапах
развития буржуазного общества способствовали действию
указанного общего закона. Погоня за прибылью, конку-
ренция между капиталистами и т. п. двигали вперёд про-
84

изБодительные силы общества, поднимали технику произ-
водства, позволяли обществу накапливать огромные
материальные богатства. По сравнению с отжившими за-
конами феодального способа производства спещ1фические
законы капитализма были в тот период мощным двига-
телем развития производительных сил. В этом их действии
находило своё выражение соответствие между производи-
тельными силами и производственными отношениями бур-
жуазного общества в пору его восходящего развития.
В социалистическом обществе требования того же об-
щего экономит1еского закона осуществляются посредством
действия основного экономического закона социализма, за-
кона планомерного (пропорционального) развития народ-
ного хозяйства, закона социалистического накопления
и др. Действием этих законов осуществляется невиданное
ранее развитие общественного производства, что служит
проявлением полного соответствия социалистических про-
изводственных отношений общественному характеру про-
изводительных сил.
Однако было бы неправильно, как это иногда делается
в пропагандистской литературе, на основании тесной связи
общих п специфических законов растворять первые во вто-
рых, отрицать самостоятельное действие общих экономиче-
ских законов. Во-первых, ни каждый из специфических за-
конов в отдельности, ни совокупность нескольких таких
законов не исчерпывают сути того или иного общего
закона, например, закона обязательного соответствия про-
изводственных отношений характеру производительных
сил. Во-вторых, специфические законы могут действовать
в направлении требований этого общего закона, но могут
действовать и вразрез с этими требованиями. Все зависит
от исторических условий, в которых выступают эти специ-
фические законы. Известно, что одни и те же законы капи-
тализма, которые в период восходящего развития его спо-
собствовали осуществлению требований указанного общего
закона о соответствии производственных отношений ха-
рактеру производительных сил, в пору нисходящего раз-
вития буржуазного общества тормозят его действие, про-
тиворечат реализации этих объективных требований.
Например, действие закона конкуренции и анархии произ-
водства находится в вопиющем несоответствии с общест-
венным характером современного производства, которое
требует соответственного, т. е. планомерного, а не
85

стихийного развития производства. В таком же несоответ-
ствии находится и действие основного экономического за-
кона капитализма.
Если бы развитие буржуазного общества подчинялось
только специфическим законам капитализма, то невоз-
можно было бы преодолеть конфликт между производи-
тельными силами и производственными отношениями, т. е.
невозможно было бы дальнейшее развитие производитель-
ных сил общества. Но поскольку в своём развитии капита-
лизм, как и любая другая формация, подчиняется и об-
щему экономическому закону обязательного соответствия
производственных отношений характеру производительных
сил, то, как бы ни сопротивлялись силы отжившего капита-
листического строя, требования этого общего закона
должны быть реализованы, и, как показывает опыт все-
мирной истории человечества, они полностью в конечном
счёте реализуются. Победа социализма в СССР, строи-
тельство социализма в странах народной демократии явля-
ются ярким подтверждением неуклонного действия этого
общего экономического закона в современную эпоху.
Таким образом, нельзя сводить те или иные общие эко-
номические законы к частным, специфическим законам,
растворять общие в частных законах, хотя нельзя их и про-
тивопоставлять как независимые друг от друга законы.
Только учёт действия как тех, так и других законов, учёт
всей сложной диалектики взаимоотношения между ними
есть условие подлинно научного исследования действитель-
ности. Важным требованием марксизма является истори-
ческий подход к законам — как к общим, так и к специ-
фическим.
Исторический характер законов, как показывает Маркс
в «Капитале», заключается не только в том, что общие
законы проявляются по-разному в разных условиях, что
каждый способ производства имеет свои специфические
законы, что сами эти специфические законы изменяются
в рамках одной формации на различных её стадиях.
В «Капитале», «Теориях прибавочной стоимости» и дру-
гих произведениях Маркс большое внимание уделяет
своеобразию действия -и форм проявления объективных
экономических законов при капитализме и при социа-
лизме. Показывая, как действуют законы в условиях
капитализма, Маркс делает ряд важных указаний о том,
как будут проявляться объективные законы при социа-
86

лизме. Опыт социалистического строительства в СССР
полностью подтверждает предвидения Маркса. Вопрос
этот настолько важен и интересен, что он заслуживает
специального рассмотрения.
Маркс неоднократно говорит об экономических зако-
нах капитализма как о слепо действующих силах, как
о слепых законах природы. Именно в этом он видит спе-
цифически-историческую форму проявления и действия
этих законов при капитализме.
Так, например, в третьем томе «Капитала» Маркс ука-
зывает, что в силу господства частной собственности и
анархического характера капиталистического производства
«взаимная связь производства как целого навязывается
лицам, действующим в производстве, как слепой закон,
а не как закон, который, будучи постигнут их коллектив-
ным разумом и потому подвластен ему, подчиняет процесс
производства их общему контролю» ^ Маркс указывает,
что экономические законы капитализма проявляются по
отношению к людям как слепая необходимость.
Показывая, что закон стоимости прокладывает себе
дорогу сквозь постоянные колебания цен, сквозь массу
случайностей, Маркс пишет: «Лишь как внутренний закон,
противостоящий отдельным агентам, как слепой закон
природы выступает здесь закон стоимости и прокладывает
путь общественному равновесию производства среди его
случайных колебаний» 2.
«Слепой», стихийный характер действия экономических
законов при капитализме объясняется природой бур-
жуазного способа производства. При капитализме и
не может быть сознательного регулирования производ-
ства, ибо средства производства находятся в частной соб-
ственности и каждый капиталист исходит не из интересов
общества, а из интересов собственного обогащения, полу-
чения прибыли. Капиталистическое производство — это
анархическое производство. Общественный характер
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 267.
2 Там же, стр. 894.
87

производства адесь проявляется чрезвычайно сложным пу-
тём — череа товарное обращение, конкуренцию,, через
беспрерывное нарушение и восстановление взаимной
связи между отдельными частями целого.
Как и любое другое, капиталистическое производство
не может существовать и развиваться без наличия опре-
делённой соразмерности и пропорций между различными
отраслями производства, между производством и потреб-
лением и т. д. Но как могут устанавливаться и устанав-
ливаются эти взаимные связи и необходимые пропорции
в обществе, где царит анархия и каждый капиталист пре-
следует свои собственные цели? Они устанавливаются
лишь в результате стихийного движения производства и
обращения, благодаря стихийному действию механизма
конкуренции.
Для капиталистического производства, указывает
Маркс, характерна постоянная тенденция к нарушению
необходимой взаимной связи сфер производства, произ-
водства и потребления. И если порванная связь восста-
навливается, то лишь на время, с тем чтобы на новом
этапе привести к ещё большей дисгармонии, к новым, ещё
более сильным потрясениям хозяйственного организма.
Периодически повторяющиеся кризисы являются сигна-
лами того, что нарушение необходимой связи достигло
крайних пределов. Разрушительные кризисы вместе с тем
являются стихийным средством насильственного восста-
новления определённых пропорций между обособивши-
мися частями единого целого. Так через постоянные
нарушения и временное восстановление связей осущест-
вляется необходимое движение буржуазного производ-
ства. Необходимое, закономерное здесь реализуется как
среднее массы отклонений и нарушений нормального
хода.
«Вся соль буржуазного общества,— писал Маркс,— со-
стоит как раз в том, что в нем а priori не существует
никакого сознательного общественного регулировантгя
производства. Разумное и естественно необходимое про-
является лишь как слепо действующее среднее» ^
Равновесие при стихийном характере капиталистиче-
ского производства, указывает Маркс, само является слу-
чайностью.
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Избр-апные письма, стр. 209.

Маркс подверг резкой критике Рикардо, который не
понимал этой специфической, исторически-ограниченной
формы проявления экономических законов при капита-
лизме. Рикардо не понимал и как идеолог буржуазии не
хотел понимать анархической природы буржуазного об-
щества. Он отрицал, например, возможность перепроиз-
водства, а следовательно, и кризисов. Рикардо и другие
буржуазные экономисты рассматривали буржуазное про-
изводство либо как простое товарное производство, в кото-
ром существует непосредственная меновая торговля, либо
как общественное производство, при котором общество как
бы по плану распределяет свои средства производства и
производительные силы.
Между тем слепо действующий характер законов капи-
талистического способа производства делает невозможным
какое-нибудь сознательное, плановое управление капита-
листическим хозяйством. Этот характер законов является
выражением господства частной собственности на сред-
ства производства, анархии производства, выражением
основного экономического закона капитализма — созда-
ния и увеличения прибавочной стоимости путём эксплуа-
тации пролетариата -и всех трудящихся.
При капитализме не хозяйство находится в руках го-
сударства, а государство целиком находится в руках капи-
талистического хозяйства. При империализме ещё больше
вырастает эта зависимость государства от капиталистиче-
ских монополий, которые целиком подчиняют себе госу-
дарственный аппарат.
Плановое хозяйство возможно лишь на базе общест-
венной собственности на средства производства, на базе
уничтожения буржуазного способа производства. Отсюда
и новые формы проявления и действия эксшомических за-
конов, характерных для социалистического общества.
Было бы серьёзной ошибкой полагать, будто историче-
ское своеобразие действия экономических законов при
социализме заключается в том, что они утрачивают свой
объективный характер, будто социалистическое государ-
ство способно по произволу отменять одни законы и уста-
навливать другие законы. Экономические законы, как и
любые другие законы природы и общества, существуют
независимо от воли и сознания людей. Истинная сво-
бода людей заключается не в способности менять по
своему желанию законы, а лишь в способности познавать
89

их и в сознательной деятельности, опирающейся на эти
законы и использующей их в интересах общественного
развития. Поэтому Маркс подчёркивает, что своеобразие
действия законов в различные исторические эпохи может
касаться и касается лишь форм их проявления, а не их
объективности, не их объективного характера. «Законы
природы вообще не могут быть уничтожены,— указывает
Маркс.— Измениться, в зависимости от различных исто-
рических условий, может лишь форма, в которой эти
законы проявляются» К
Эти слова служат предупреждением для тех, кто
сознательное использование объективных законов смеши-
вает с отрицанием объективного характера законов.
Познав объективные законы развития, люди в своей
деятельности способны лишь использовать их, но не созда-
вать или изменять их. Сознательная деятельность людей
способна ускорять историческое развитие, если она опи-
рается на действие объективных законов, или, наоборот,
тормозить развитие общества, если она направлена против
действия объективных закономерностей.
Использование законов природы отлично от исполь-
зования законов общества. Одна из особенностей общест-
венных законов в отличие от законов природы состоит в
том, что интересы отживающих реакционных классов при-
ходят в противоречие с объективными законами прогрес-
сивного развития общества. Поэтому в то время как от-
крытие и применение законов природы происходят, по
выражению И. В. Сталина, более или менее гладко, осу-
ществление требований законов развития общества встре-
чает на своём пути сопротивление сходящих с историче-
ской арены классов, т. е. тех классов, которые своей дея-
тельностью не выражают интересов поступательного
развития общества, а, наоборот, тормозят это развитие.
Иначе говоря, использование законов общества имеет
классовую подоплёку.
Однако во всех случаях люди могут своей деятель-
ностью ограничить действие законов общества, ускорить
или затормозить на время их действие, но ни отменить, ни
уничтожить их они не в силах.
Это положение в полной мере относится и к социали-
стической формации. И здесь законы имеют объективный
1 /С. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 208.
90

характер, не зависят от воли людей и определяют, детер-
минируют их сознательную деятельность. Не в исчезно-
вении объективного характера законов состоит, стало
быть, историческое своеобразие их действия, их форм про-
явления после уничтожения капитализма и победы социа-
лизма. Маркс со всей силой подчёркивает в «Капитале»,
что историческая необходимость одинаково господствует
при всех способах производства. «Как дикарь, чтобы
удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и вос-
производить свою жизнь, должен бороться с природой, так
должен бороться цивилизованный, должен во всех обще-
ственных формах и при всех возможных способах произ-
водства. С его развитием расширяется это царство есте-
ственной необходимости, потому что расширяются его
потребности; но в то же время расширяются и производи-
тельные силы, которые служат для их удовлетворения» К
В ряде замечаний Маркс глубоко и ярко вскрывает то
новое, те исторически-специфические формы, которые
будут отличать действие объективных законов при социа-
лизме. Речь здесь идёт не только о том, что с уничтоже-
нием капитализма на смену законам буржуазного способа
производства приходят новые законы социалистиче-
ского способа производства, но и о характере проявления,
действия, реализации объективных законов в новых исто-
рических условиях, создаваемых победой социализма.
Историческое своеобразие форм проявления объективных
законов в новых условиях Маркс видел в том, что законы
перестают быть слепо действующими силами, слепыми
законами природы. При социализме общество подчиняет
развитие производства своему контролю. Здесь осуще-
ствляется подлинная свобода людей в управлении разви-
тием общества. Маркс при этом даёт исчерпывающее
разъяснение того, что нужно понимать под свободой
людей, подчиняющих своему контролю развитие общества.
«Свобода в этой области,— говорит Маркс,— может за-
ключаться лишь в том, что социализированный человек,
ассоциированные производители рационально регулируют
этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой
общий контроль, вместо того чтобы он как слепая сила
господствовал над ними; совершают его с наименьшей за-
тратой силы и при условиях, наиболее достойных их
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр, 833.
91

человеческой природы и адэкватных ей. Но тем не менее
это все же остается царством необходимости» ^
Следовательно, и при социализме законы не перестают
действовать с объективной, не зависящей от воли людей
необходимостью. Господство людей над законами состоит
лишь в том, что «коллективный разум» освобождённых от
гнёта капитализма людей постигает, познаёт эти законы,
и на основе плановой организации хозяйства люди
подчиняют весь процесс производства своему общему
контролю.
Опыт народов Советского Союза, впервые свергнувших
капиталистический строй и построивших социалистическое
общество, полностью подтверждает предвидение Маркса
о новом характере развития при социализме. Тот общий
закон, о котором Маркс говорит, что он действует во всех
формациях,— закон распределения общественного труда,
средств производства в определённых пропорциях соответ-
ственно потребностям в производстве продуктов,— этот
закон в условиях советского общества действует и прояв-
ляется совсем иначе, чем при капитализме. Он действует
не через стихийный механизм конкуренции, а реализуется
в форме сознательной деятельности Коммунистической
партии, государства и народа.
Маркс предвидел, что на базе коллективного произ-
водства место такого регулятора, как конкуренция, кри-
зисы, займёт планомерное распределение средств произ-
Бодсгеа, труда и т. п. «...Экономия времени,— писал он,—
равно как и планомерное распределение рабочего времени
по различным отраслям производства, остается первым
экономическим законом на основе коллективного произ-
водства. Это становится даже в гораздо более высокой
степени законом» 2.
И. В. Сталин назвал этот закон законом планомерного
(пропорционального) развития народного хозяйства. Как
показывает развитие советской экономики, действие и
форма проявления этого объективного закона совершенно
отличны от проявления законов капитализма. Природа
объективных законов социализма такова, что они требуют
их познания и сознательного действия общества в соответ-
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 833.
2 «Архив Маркса и Энгельса», т. IV, Партиздат ЦК ВКП(б), 1935,
стр. 119.
92

ствии с их требованиями. Знание закона стоимости или
закона конкуренции и анархии производства не может
изменить стихийного, «слепого» характера их действия в
буржуазной экономике. Никакое знание законов капита-
листического хозяйства не может обуздать их разруши-
тельной силы и, например, предотвратить наступление
экономических кризисов и т. п. Конечно, буржуазные госу-
дарства теми или иными мерами (например, гонкой воору-
жений, милитаризацией хозяйства и т. д.) пытаются на
некоторое время задержать наступление экономических
кризисов. Вообще следует отметить, что стихийное дей-
ствие законов капитализма вовсе не означает, будто люди
в этом обществе обречены на пассивность и своей деятель-
ностью не могут ограничить или расширить результаты
действия объективных законов капиталистического спо-
соба производства. Не говоря уже о сознательной деятель-
ности партии пролетариата, которая использует знание
законов капитализма для ускорения процессов истори-
чески необходимой замены капитализма социализмом,—
даже и сами носители буржуазного производства, капита-
листы, руководствуясь своими классовыми интересами,
предпринимают меры, которые направлены либо на исполь-
зование, либо на ограничение действия объективных зако-
нов. Разумеется, они при этом сообразуются не с научным
знанием этих законов, а с классовым инстинктом, с глав-
ным своим стремлением получить побольше прибылей.
Так, например, объективный закон тенденции нормы при-
были к понижению проявляется как неотвратимый резуль-
тат всего движения капитала. Но это не значит, что капи-
талисты пассивно примиряются с этой объективной тенден-
цией. Рядом мер (усилением эксплуатации рабочих, пони-
жением заработной платы ниже стоимости рабочей силы
и т. д.) они противоборствуют этой тенденции, замедляя
её действие. Маркс указал на существование ряда «про-
тиводействующих причин», которые «не уничтожают за-
кона, но ослабляют его действие». Точно так же капита-
листы и капиталистические государства, как уже было
сказано, пытаются всеми мерами задержать наступление
очередного экономического кризиса, т. е. ограничить, за-
тормозить действие объективных законов, обусловливаю-
щих эти кризисы. И на некоторое время подобные меры
могут иметь известный эффект, отдалить время наступле-
ния кризисов. Но никакие меры не способны устранить те
93

условия, которые их порождают, а следовательно, и уни-
чтожить кризисы на основе сохранения капиталистических
порядков. Стихийное, слепое действие экономических за-
конов капитализма вытекает из самой природы капитали-
стического способа производства.
Из сущности социалистического способа производства
вытекает не стихийное, а планомерное развитие, осуще-
ствляемое в соответствии с требованиями объективных
экономических законов. Отсюда и новая форма проявле-
ния объективных законов. Например, закон планомерного
(пропорционального) развития народного хозяйства реа-
лизуется не как некая средняя постоянных колебаний и
уклонений от нормы, а с помощью сознательного плани-
рования развития хозяйства государством посредством
пятилетних и годовых планов, намечаемых государством
и отражающих требования этого объективного закона.
Разумеется, это не значит, что в развитии советской
экономики не могут возникать те или иные нарушения про-
порциональности в развитии народного хозяйства. Но они
не являются объективной необходимостью, они выступают
преимущественно как следствие недостатков и ошибок в
планировании, недостаточного овладения законом плано-
мерного развития народного хозяйства. При капитализме
пропорциональность выступает из постоянной диспропор-
циональности, причём эта пропорциональность является
результатом игры чистейших случайностей. Наоборот, при
социализме пропорциональность, планомерное развитие —
объективный закон, которым руководствуются в своей
деятельности органы государства.
При капитализме необходимые законы пробивают себе
дорогу сквозь массу случайностей. Здесь случайность
имеет широкий простор и необходимость проявляется че-
рез случайность, посредством случайности. Только анализ
массы этих случайных проявлений позволяет обнаружить
за ними скрытый закон, управляющий ими, лежащий в их
основе. Поэтому характерным признаком проявления
экономических законов в капиталистическом обществе
является, как указывает Маркс, то, что они осуще-
ствляются не более или менее прямо, а чрезвычайно
сложно и запутанно. «Вообще при капиталистическом
производстве,— пишет Маркс,— всякий общий закон осу-
ществляется весьма запутанным и приблизительным
образом, лишь как господствующая тенденция, как неко-

торая никогда твердо не устанавливающаяся средняя
постоянных колебаний» К
При социализме законы развития общества перестали
осуществляться как средняя массы колебаний и уклонений.
В огромной степени уменьшилась роль случайностей, зако-
нам не приходится пробивать себе дорогу сквозь эти слу-
чайности, как при капитализме, ибо социалистическое об-
щество не есть общество разрозненных производителей,
каждый из которых действует на свой собственный страх и
риск. Поэтому закономерности действуют здесь в несрав-
ненно более ясной и прозрачной форме. Необходимое об-
щественное равновесие различных отраслей производства,
необходимая пропорция между ними устанавливаются го-
сударственными органами. Овладевая объективными эко-
номическими законами, общество намечает планы разви-
тия, которые реализуются. сознательной деятельностью
людей.
Приведём пример. Известно, что базой развития народ-
ного хозяйства является тяжёлая промышленность, произ-
водство средств производства. Как при капитализме, так
и при социализме рост производства в целом возможен
на основе преимущественного роста производства средств
производства. Эта особенность развития раскрыта в мар-
ксовом учении о расширенном воспроизводстве, о соотно-
шении между двумя основными подразделениями, как
общий закон. Согласно этому учению, требуется известное
соотношение между промышленностью, производящей
средства производства, и промышленностью, производя-
щей предметы потребления,— именно соотношение в поль-
зу первой, ибо без преимущественного роста тяжёлой про-
мышленности невозможно и быстрое развитие лёгкой
промышленности.
Но насколько велико различие в формах осуществле-
ния этого общего закона в условиях капитализма и в усло-
виях социализма, показывают пути индустриализации в
буржуазных странах и в Советской стране. В капиталисти-
ческих странах процесс индустриализации начинается
с развития лёгкой промышленности. Это объясняется сти-
хийным характером развития при капитализме, так как
капиталы устремляются прежде всего туда, где легче полу-
чить прибыли, где требуется меньше вложений и капитал
К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 168.
95

оборачивается быстрее, т. е. туда, где производство рен-
табельнее с точки зрения получения прибыли. Только
после длительного периода развития лёгкой промышлен-
ности, когда накапливаются необходимые средства, насту-
пает очередь за развитием тяжёлой промышленности. Как
видим, вышеуказанный закон прокладывает себе дорогу
при капитализме весьма запутанным образом, не пря-
мыми, а обходными путями.
Совсем иначе развивалась индустриализация в Совет-
ском Союзе. Руководствуясь объективными экономиче-
скими законами — основным законом социализма, зако-
ном планомерного (пропорционального) развития народ-
ного хозяйства, Коммунистическая партия исходила из
того, что без тяжёлой индустрии невозможно построение
социализма, невозможно социалистическое переустройство
сельского хозяйства, невозможно обеспечение обороно-
способности и независимости страны. В соответствии с
объективными законами партия и государство намечали
планы развития народного хозяйства, направляя огромные
средства на развитие тяжёлой индустрии. Индустриализа-
ция послужила базой для огромного скачка нашей страны
от отсталости к прогрессу. Только на основе преимущест-
венного развития тяжёлой промышленности возможно вы-
полнение исторических решений партии и правительства о
быстром подъёме сельского хозяйства, а также дальней-
шем развитии лёгкой промышленности.
Как видим, в социалистическом обществе объектив-
ный закон реализуется не стихийно, а целенаправленной
деятельностью людей, поставивших производство под
свой контроль. Это означает, что законы общества, обще-
ственные отношения из демонических повелителей превра-
тились при социализме в слуг освобождённых от гнёта
капитала людей. В этом и заключается историческое свое-
образие действия 'И проявления объективных обществен-
ных законов после уничтожения капиталистического и
победы социалистического строя.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
РАЗРАБОТКА В «КАПИТАЛЕ»
ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ.
РАЗВИТИЕ КАК ПРОЦЕСС ПЕРЕХОДА КОЛИЧЕСТВЕННЫХ
ИЗМЕНЕНИЙ В КАЧЕСТВЕННЫЕ
1
Анализ капиталистического общества в его внутренней
связи, исторический подход к явлениям, исследование
специфики буржуазного способа производства — всё это
явилось выражением применения в «Капитале» диалекти-
ческой теории развития. Впервые в истории экономических
учений Маркс подошёл к капитализму как к развиваю-
щемуся и изменяющемуся явлению. В отличие от своих
предшественников — Смита, Рикардо и других экономи-
стов, для которых капитализм есть нечто раз навсегда дан-
ное, неизменное, Маркс рассмотрел капитализм как
процесс, как общественный организм, находящийся в по-
стоянном движении, претерпевающий существенные пре-
вращения.
В предисловии к первому тому «Капитала» Маркс в не-
скольких словах определил сущность своего подхода к ис-
следованию капиталистического способа производства. Он
указал, что капиталистическое общество не «твердый
кристалл», а организм, способный к изменениям и находя-
щийся в постоянном процессе превращения.
Характеризуя в послесловии ко второму изданию «Ка-
питала» свой диалектический метод, Маркс заявляет, что
этот метод каждую осуществлённую форму рассматривает
в движении, следовательно, также и с её преходящей сто-
роны.
Маркс одобрил изложение его метода в рецензии Кауф-
мана, указавшего, что для автора «Капитала» важно
не только открыть закон исследуемых явлений, но сверх
7 М. Розенталь 97

того еще важно установить закон их изменяемости, их
развития, т. е. перехода от одной формы к другой, от
одного порядка взаимоотношений к другому.
Маркс сумел совершить революционный переворот в
понимании капиталистического способа производства
благодаря тому, что рассмотрел капитализм в его за-
кономерном возникновении, развитии и неизбежной ги-
бели.
Домарксовская буржуазная политическая экономия
даже в лице таких её передовых представителей, как Смит
и Рикардо, была насквозь метафизической. Она не рас-
сматривала буржуазный способ производства как явление,
возникшее на какой-то исторической ступени, развиваю-
щееся и изменяющееся, имеющее свои определённые исто-
рические границы. Для неё этот способ производства был
вечной категорией, соответствующей некоей неизменной
«человеческой природе». Домарксовские буржуазные эко-
номисты не сумели объяснить действительную сущность
капиталистического способа производства по той причине,
что брали его как готовый организм с раз навсегда дан-
ными, окаменевшими формами. Такой подход имел глу-
бокие классовые основания. Метафизический метод ана-
лиза был философским выражением тех классовых
интересов, которые экономисты отстаивали как буржуаз-
ные идеологи.
Маркс в «Капитале» камня на камне не оставил от ме-
тафизического метода буржуазной политической экономии.
Применяя в своём собственном анализе принципы диалек-
тического метода, Маркс дал чрезвычайно много для
понимания того, что такое диалектическая теория раз-
вития и как её надо применять к конкретному исследо-
ванию.
«Капитал» — великий образец того, как следует с по-
зиций диалектической теории развития подходить к иссле-
дуемым явлениям. Самые сложные экономические отноше-
ния Маркс распутывает и делает ясными, прозрачными
благодаря тому, что он берёт их в развитии и изменении,
прослеживает истоки их возникновения, те этапы разви-
тия, которые они проходят, их закономерный переход в
определённые новые, рождаемые всем предшествующим
развитием формы.
Старые экономисты брали товар, деньги, капитал
и т. п. как нечто само собой разумеющееся. Тщетно искать
98

в их трудах анализ этих явлении как закономерного и
необходимого результата развития. Оттого они не спо-
собны были увидеть за такими экономическими катего-
риями, как деньги, капитал и т. д., сложные общественные
отношения, глубочайшие противоречия развития произ-
водства и обраихения, основанные на частной собствен-
ности на средства производства. Оттого и их экономиче-
ские понятия, категории лишены жизни. В них нет той
гибкости, подвижности, которые должны быть присущи
мысленным отражениям развивающейся и изменяющейся
действительности.
Совсем иное у Маркса. У него нет неподвижных, око-
стенелых экономических понятий и категорий. Каждое
понятие, каждое определение переходит в другое, и^о в
самой жизни явления, резюмируемые, обобщаемые в поня-
тиях и определениях, находятся в постоянном развитии,
претерпевают процесс превращения.
В предисловии к третьему тому «Капитала» Энгельс,
критикуя одного экономиста за непонимание им некото-
рых сторон экономической теории Маркса, указывает, что
это непонимание основано на недоразумении, будто
Маркс даёт застывшие определения там, где он в действи-
тельности их развивает, и на непонимании того, что у
Маркса вообще пришлось бы поискать готовых и раз на-
всегда пригодных определений. «Ведь само собой раз-
умеется,— говорит Энгельс,— что, когда вещи и их
взаимные отношения рассматриваются не как постоянные,
а как находящиеся в процессе изменений, то и их мыслен-
ные отражения, понятия, тоже подвержены изменению и
преобразованию; их не втискивают в окостенелые опреде-
ления, а развивают в их историческом, resp. [соответств.]
логическом, процессе образования» ^
Рассмотрим на некоторых примерах, как, применяя
диалектическую теорию развития и беря конкретные эко-
номические явления в их движении и изменении, Маркс
раскрывает их природу.
Известно, что буржуазная политическая экономия
не сумела понять действительной общественной при-
роды денег и их роли в процессе капиталистического
обращения. И это помимо прочего объясняется тем, что
она рассматривала деньги как некую готовую^форму,
^ См. /С. Маркс, Капитал, т. III, стр. 16.
7* 99

даже не пытаясь проанализировать их как результат
определённого развития. Правда, у Смита мы находим
попытку выяснить происхождение денег. Но весь его ана-
лиз сводится к положению о том, что при зарождении раз-
деления труда обмен продукции наталкивался на затруд-
нения и в целях избежания неудобств люди сочли за
разумное «иметь некоторое количество такого товара»,
который «никто не откажется взять в обмен на продукты
своего промысла» К Сначала таким товаром, говорил
Смит, были скот, соль и т. п., затем таким товаром стал
металл.
Таким образом, по Смиту, деньги являются простым
посредником в процессе обмена товара на товар. Пра-
вильно сделав попытку выяснить природу денег из про-
цесса отношения товаров друг к другу, ибо, как указал
Маркс, форма денег есть лишь застывший на данном то-
варе отблеск отношений к нему всех других товаров, Смит
совершенно не понял общественной сущности денег как
особого товара, воплощающего в себе стоимость и проти-
востоящего всем другим товарам как миру потребитель-
ных стоимостей. Он был очень далёк от понимания того,
что деньги являются результатом развития противоречий
потребительной стоимости и стоимости товара и что они
явились выражением противоречий общественного произ-
водства, основанного на частной собственности на сред-
ства производства.
Этого совершенно не понял и Рикардо. Маркс крити-
кует положение Рикардо о том, что деньги являются
только посредником, с помощью которого совершается
обмен. Маркс показывает, что такое плоское понимание
денег, достойное вульгарного экономиста типа Сэя, выте-
кает из того, что Рикардо не подверг качественному
анализу форму стоимости как специфическую форму, ко-
торую продукт принимает в условиях товарного производ-
ства. Рассматривая деньги, меновую стоимость, Рикардо
забывает, указывает Маркс, качественное определение,
«что индивидуальный труд должен путем своего отчуж-
дения... быть представлен в виде абстрактно всеобщего
общественного труда» 2.
' А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства наро-
дов, т. I, стр. 24.
2 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, Партиздат
ЦК ВКП(б), 1936, стр. 184.
100

Противоречие между индивидуальным, частным тру-
дом и трудом абстрактно всеобщим, общественным есть
характерное противоречие товарного производства,
и деньги возникли в результате роста, развития этого про-
тиворечия, роста, развития товарных отношений. Не поняв
этого, Смит и Рикардо отказываются видеть в деньгах
самостоятельную, отчуждаемую от мира товаров суще-
ственную форму, они рассматривают её, выражаясь слова-
ми Маркса, как «мгновенную форму», которая связывает
воедино акт обмена. Отсюда непонимание того, что уже в1
факте появления денег заложена возможность кризиса. J
Вульгарные экономисты принимают «магический ха-
рактер денег», т. е. их способность быть обменёнными на
любой товар, за должное и, «е идя дальше поверхности
вещей, прикрывают вопиющие противоречия капита-
лизма. Маркс объясняет причину, почему деньгам припи-
сывают магический характер: «Посредствующее движе-
ние,— говорит он,— исчезает в своем собственном резуль-
тате и не оставляет следа». Создаётся впечатление, «будто
не данный товар становится деньгами только потому, что
в нем выражают свои стоимости все другие товары, а, на-
оборот, будто бы эти последние выражают в нем свои
стоимости потому, что он — деньги» К
Следовательно, стоит восстановить всё движение, при-
ведшее к возникновению денег, чтобы их магический ха-
рактер исчез, как дым. Только тогда, когда деньги рассма-
триваются как застывшая форма, возникает иллюзорное
представление об их сверхъестественной сущности и они
«слепят взор» людей.
Тот факт, указывает Маркс, что деньги являются осо-
бым товаром, может показаться открытием лишь тому, кто
исходит из их готовой формы, с тем чтобы анализировать
их задним числом. И, приступая к анализу денег, Маркс
сам указывает на ту задачу, которую он ставит перед
собой.
«Нам,— пишет Маркс,— предстоит здесь совершить
то, чего буржуазная политическая экономия даже и не
пыталась сделать,— именно показать происхождение этой
денежной формы, т. е. проследить развитие выражения
стоимости, заключающегося в стоимостном отношении то-
варов, от простейшего, едва заметного образа и вплоть до
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 99.
101

ослепительной денежной формы. Вместе с те^м исчезнет и
загадочность денег» К
Маркс превосходно выполнил эту задачу в первой
главе первого тома «Капитала». Он проследил движение,
развитие формы стоимости, начиная с простой, случайной
формы и кончая «ослепительной» денежной формой. Он
показал, что стоимость товара может быть выражена
лишь посредством его отношения с другим товаром, в про-
цессе товарного обмена. Поэтому простейшим стоимост-
ным отношением является отношение одного товара к ка-
кому-нибудь товару другого рода. Таково отношение в
простой, отдельной, или случайной, форме стоимости.
Маркс показывает, что тот товар, который выступает
в качестве эквивалентной формы стоимости и выражает
стоимость товара, находящегося в относительной форме,
может служить выражением стоимости лишь потому,
что он воплощает абстрактный человеческий труд.
Уже в простой, или случайной, форме стоимости один
товар, т. е. товар, стоимость которого выражается, служит
лишь образом потребительной стоимости, а другой товар,
являющийся мерилом стоимости первого,— образом стои-
мости.
В этой простейшей форме стоимости Маркс вскрывает
зародыш денежной формы. Поэтому уже на анализе про-
стой, или случайной, формы стоимости Маркс срывает за-
гадочный флёр, скрывающий истинную природу денег. Не
потому деньги обладают чудодейственным свойством об-
мениваться на любой товар, что это свойство якобы при-
суще им от природы, а потому, что они есть такой же
товар, как и другие товары, что они воплощают в себе
абстрактный человеческий труд, затрачиваемый на произ-
водство любого товара, и тем самым становятся соизме-
римыми с каким угодно другим товаром.
«Наш анализ показал,— пишет Маркс,— что форма
стоимости, или выражение стоимости, товара вытекает из
природы товарной стоимости, а не наоборот, не стоимость
и величина стоимости вытекает из способа ее выражения
как меновой стоимости» ^.
Установив, таким образом, природу товара, выступаю-
щего в эквивалентной форме уже у самых истоков возник-
* К. Маркс, Капиггал, т. I, стр. 54.
2 Там же, стр. 67.
102

ковения обмена, Маркс затем прослеживает дальнейшее
движение, развитие форм стоимости. Он показывает, что
рост товарного производства и товарного обращения за-
кономерно привёл к превращению простой, или единич-
ной, формы стоимости в полную, или развёрнутую, форму,
этой последней — во всеобщую форму стоимости и, нако-
нец, всеобщей — в денежную форму стоимости.
Обобщив всю историю развития форм стоимости,
Маркс представил деньги не как «готовый результат»,
в котором всё посредствующее движение не оставляет ни-
какого следа, а показал их как результат, итог развития.
Тем самым был разоблачён «магический характер» денег,
была разъяснена их таинственная форма. В результате
анализа возникновения и развития денег они выступили
в своей ясной форме как общественный способ выра-
жения труда, затраченного на производство товаров, как
та общественная мера, к которой сводится частный труд
изолированных товаропроизводителей, как форма, в кото-
рой- представлены общественные производственные отно-
шения.
Маркс называет деньги превращенной формой стои-
мости товара. Понятно поэтому, что, только рассмотрев те
превращения, которые претерпевают товары, товарные
отношения, можно понять возникновение денег и их сущ-
ность.
Пример с деньгами служит прекрасным свидетель-
ством того, что нельзя ничего понять в исследуемой вещи,
если не взять её в движении, в развитии, если не восста-
новить посредствующее движение, породившее её. Этот
пример, далее, показывает, что и экономические катего-
рии, являющиеся слепком с реальных отношений, находя-
щихся в состоянии движения, также должны быть по-
движными, гибкими, иначе они придут в противоречие с
реальной действительностью. Категория формы стоимости
не выступает у Маркса как готовое, неизменное определе-
ние: она развивается, претерпевает превращения соответ-
ственно развитию самой действительности.
Точно так же обстоит дело у Маркса и с другими эко-
номическими категориями. Маркс, например, подвергает
резкой критике Смита и Рикардо за их непонимание со-
отношения между стоимостью и ценой производства.
Смит и Рикардо рассматривали стоимость опять-таки как
нечто готовое и раз навсегда данное. Они не прослеживали
103

развития стоимости, не понимали, что в известных, бо-
лее развитых исторических условиях стоимость неиз-
бежно претерпевает определённые закономерные превра-
щения. Отсюда путаница, характерная для их воззрений,
когда они ставят вопрос о применимости закона стои-
мости в условиях капиталистического товарного произ-
водства.
Смит полагал, что только тогда, когда не было еш.ё
наёмного труда и капитала, цены товаров определялись
и регулировались стоимостью, т. е. определялись количе-
ством затраченного на их производство труда. Положение
коренным образом изменяется с тех пор, как лица, вла-
деющие капиталами, начинают их использовать в целях
получения прибыли, когда землевладельцы начинают
требовать ренту за землю. Не будучи в состоянии понять
действительные источники прибавочной стоимости и по-
лагая, что рабочий получает «стоимость своего труда»,
Смит приходит к глубоко ошибочному выводу о том, что
закон стоимости утрачивает свою силу в новых условиях.
«...В цивилизованной стране,— пишет он,— найдётся лишь
немного товаров, меновая стоимость которых создаётся
одним только трудом...» К Меновая стоимость, считал он,
содержит в себе в значительной мере ренту и прибыль. Из
всего этого Смит делает заключение о заработной плате,
прибыли и ренте как трёх составных частях, конституи-
рующих стоимость.
Таким образом, неумение брать явления в их развитии.
Стремление давать раз навсегда законченные определения,
неспособность анализировать те модификации, которые
неизбежно претерпевают явления в своём развитии,— всё
это предопределило переход Смита в этом вопросе с науч-
ных позиций на позиции вульгарно-экономические.
Рикардо также не избежал этой участи. И он не сумел
понять цены производства как превращенной формы стои-
мости. Причиной этому был метафизический подход к по-
ниманию стоимости, непонимание различия между про-
стым товарным производством и развитым капиталисти-
ческим производством.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс писал, что
Рикардо «в том пункте, где он ставил своей задачей только
' А. Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов,
т. I, стр. 50.
104

еще развить стоимость, следовательно имел дело только
еще с товаром, втискивает всеобщую норму прибыли и
все предпосылки, вытекающие из более развитых капита-
листических отношений производства» К
В противовес буржуазным экономистам Маркс сумел
гениально разрешить вопрос о стоимости и цене произ-
водства помимо прочего потому, что он последовательно
Б этом, как и во всех других вопросах, применил диалекти-
ческий принцип развития.
В предисловии к третьему тому «Капитала» Энгельс
объясняет, почему Маркс начинает именно с простого
товара, а не с товара, уже капиталистически модифициро-
ванного. Товар, как и все экономические явления товарного
производства, есть развивающаяся, а не окостеневшая
вещь. Одно дело — товар в условиях докапиталистиче-
ского производства, другое дело — товар в капиталисти-
ческом товарном производстве. Предшественники Маркса
не видели этой разницы и представляли дело так, как
будто обмен стоимостей в этих разных условиях проис-
ходит одинаковым образом. Но, столкнувшись с фактом,
что при капиталистическом производстве обмен товаров
происходит по ценам производства, они попали в сеть
противоречий, из которых никак уже выбраться не
смогли.
Маркс указывает, что вся трудность в понимании этого
вопроса возникает в связи с тем, что товары в условиях
капитализма обмениваются не просто как товары, но как
продукты капиталов, которые претендуют на равное уча-
стие в совокупной массе созданной рабочими прибавочной
стоимости.
В этом всё дело. Товары в условиях капиталистиче-
ского производства в противоположность товарам в
докапиталистическом производстве — это продукты капи-
тала, носители созданной в процессе производства при-
бавочной стоимости, и потому, вступая в процесс обмена,
эти товары должны принести своему владельцу по
крайней мере столько же прибыли, сколько приносит
равный капитал другому капиталисту. Здесь нет места
простому обмену стоимостей в одной форме на стои-
мости в другой форме, как при простом товарном обра-
щении.
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 45.
i05

Но так как неодинаковый органический состав капи-
тала имеет своим следствием производство неодинаковой
прибавочной стоимости при одних и тех же затратах, то
обмен товаров — продуктов капитала происходит не по
стоимостям, созданным в разных отраслях производства,
а по ценам производства, т. е. ценам, состоящим из издер-
жек производства плюс средняя прибыль. Не приняв во
внимание развитые условия капиталистического производ-
ства по сравнению с простым товарным производством,
невозможно понять и ту существенную модификацию, ко-
торую претерпевает закон стоимости. Закон стоимости, как
уже говорилось, действовал в течение ряда тысячелетий,
т. е. задолго до капитализма. Понятно, что с переходом к
капиталистической форме товарного производства он не
мог не видоизмениться.
Цена производства не есть нечто противоположное
стоимости. Она является превращенной формой стоимости,
её развитой, более сложной формой проявления, возни-
кающей в специфически капиталистических условиях про-
изводства. И в данном случае благодаря своей теории раз-
вития Маркс сумел разрешить один из труднейших во-
просов политической экономии, запутанных буржуазными
экономистами.
Любой вопрос в «Капитале» Маркс рассматривает
диалектически. Исследует ли он этапы и ступени капита-
листического способа производства, или процесс воспроиз-
водства капитала, или какое-либо другое явление капита-
листического хозяйства — всюду с огромной силой
сказывается плодотворность разработанной Марксом
диалектической теории развития.
Дело, однако, не только в том, что Маркс каждое эко-
номическое отношение капитализма рассматривает в его
возникновении, развитии и изменении и тем самым рас-
крывает его сущность. Важно ещё отметить, что для
Маркса сама общественная природа капитала прояв-
ляется и реализуется лишь в движении. Подобно тому как
формой, способом существования материи является дви-
жение, так способом, формой существования капитала
также является движение, и потому капитал не может
быть исследован и понят, если отвлечься от его движения.
106

с этой точки зрения огромный интерес представляет
второй том «Капитала», особенно первый отдел его,
посвященный анализу метаморфоз и кругооборота капи-
тала. В основе этого анализа лежит указание Маркса
о том, что капитал можно понять лишь как движение, а не
как вещь, пребывающую в покое. Капитал, говорит
Маркс, «может быть назван стоимостью в процессе дви-
жения.,,» К
Что означает указание Маркса о том, что капитал
можно понять лишь как движение?
Капитал, выполняя свою основную функцию произ-
водства прибавочной стоимости, должен проходить раз-
личные стадии, непрерывно принимать и сбрасывать с себя
различные формы. На первой стадии капитал выступает в
форме денежного капитала, который проделывает свой
определённый кругооборот: на деньги капиталист приоб-
ретает средства производства и рабочую силу, т. е. денеж-
ный капитал превращается в производительный капитал;
производительное потребление этих приобретённых на
рынке товаров имеет своим результатом создание новой,
увеличенной стоимости — прибавочной стоимости; нако-
нец, капиталист снова возвращается на рынок уже в каче-
стве продавца товаров, и его капитал снова приобретает
форму денежного капитала. Кругооборот денежного капи-
тала завершился. Конечный пункт этого кругооборота
сомкнулся с исходным пунктом, но уже на новой основе.
Из этого движения денежный капитал вышел обогащен-
ным, в увеличенном размере по сравнению с исходными
его размерами.
Таким образом, сущность кругооборота денежного ка-
питала состоит в том, что он беспрерывно меняет свою
форму, сбрасывает одну форму и облачается в другую —
из денежной превращается в производительную, из произ-
водительной в товарную, а из товарной формы снова пре-
вращается в денежную; он находится в беспрестанном
движении. И именно это движение придаёт ему функцию
капитала. Вне движения, вне перехода из одной стадии
в другую невозможно было бы использовать деньги для
производства прибавочной стоимости. Маркс указывает,
что «капитальная стоимость в денежном состоянии также
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, Партиздат
ЦК ВКП(б). 1936. стр. 106.
107

может выполнять лишь функции денег и никаких иных.
Что делает их функциями капитала, так это их определен-
ная роль в движении капитала, а потому и связь стадии,
в которой они выступают, с другими стадиями его круго-
оборота» ^
Движение, переход от одной стадии к другой, превра-
щение одной формы в другую форму способны превра-
тить деньги в капитал лишь потому, что существуют капи-
талистические отношения, т. е. имеются налицо такие
условия, как «свободный» от средств к жизни рабочий,
вынужденный наниматься к капиталисту, и капиталист —
владелец средств производства. Иначе говоря, существует
определённое классовое отношение между рабочими и ка-
питалистами. Лишь существование этого отношения, под-
чёркивает Маркс, может превратить простую функцию
денег в функцию капитала.
Но когда эти отношения уже существуют, только
движение делает деньги капиталом. Если капитал не сбра-
сывает с себя форму денежного капитала и не приобретает
форму производительного капитала, то и не произойдёт
главное, к чему стремится капитал,— производство при-
бавочной стоимости, самовозрастание первоначально аван-
сированной капитальной стоимости, «Кругооборот капи-
тала,— пишет Маркс,— совершается нормально лишь при
том условии, если его различные фазы без задержек пе-
реходят одна в другую. Если капитал задерживается на
первой фазе Д — Т, то денежный капитал затвердевает в
гокровище; если на производственной фазе,— то на одной
стороне лежат средства производства, не функционируя,
между тем как на другой — рабочая сила остается неза-
нятой; если капитал встречает задержку на последней
фазе Т'—Д'уТО нераспроданные товары, накопляясь,
преграждают путь потоку обращения» ^,
Однако не только денежный капитал, но и все другие
формы капитала — производительный и товарный — со-
вершают свои кругообороты.
Кругооборот производительного капитала также имеет
свои стадии, и его движение состоит в том, что он, пере-
ходя из одной стадии в другую, сбрасывает с себя одни и
превращается в другие формы. Производительное упо-
> К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 24. (Подчёркнуто мной,— М. Р.)
2 Там же, стр. 47—48.
103

требление капитала имеет своим результатом производ-
ство товаров, в которых материализована созданная в про-
цессе эксплуатации рабочих прибавочная стоимость.
Капитал сбрасывает с себя форму производительного капи-
тала и одевается в форму товарного капитала. Продажа
товаров превращает товарный капитал в денежный, а де-
нежный в свою очередь снова приобретает форму произ-
водительного капитала. Опять конечный пункт возвра-
щается к исходному пункту — к стадии производитель-
ного капитала, и весь кругооборот производительного
капитала зайершается, но завершается для того, чтобы
процесс производства прибавочной стоимости начался
снова.
Следовательно, и производительный капитал может
выполнять функции капитала при условии, если он нахо-
дится в движении и претерпевает изменения своей формы.
Это же Маркс показывает на примере товарной формы
капитала. Поскольку нас здесь интересует лишь одна
сторона вопроса о кругообороте капитала — именно во-
прос о движении как свойстве капитала, как форме его
бытия,— то мы оставляем в стороне все тонкости мар-
ксова анализа, устанавливающего различие между круго-
оборотом денежного, производительного и товарного
капиталов и т. д. Товарный капитал в своём движении при-
нимает попеременно формы денежного и производитель-
ного капиталов, пока он, наконец, снова не возвращается
к своей исходной форме. Исходный пункт товарного капи-
тала есть возросшая стоимость, и весь кругооборот завер-
шается снова возросшей стоимостью.
Однако каждый из трёх рассматриваемых Марксом
кругооборотов капитала и все они вместе составляют
лишь обособленные моменты кругооборота капитала в це-
лом, или, как Маркс говорит, промышленного капитала,
под которым он понимает всякую ведущуюся капитали-
стически отрасль производства. Действительный процесс
кругооборота капитала составляет единство всех трёх кру-
гооборотов — денежного, производительного и товарного
капиталов.
Огромное значение анализа Марксом кругооборота ка-
питала состоит в том, что этим анализом вскрывается
единство производства и обращения и преодолевается
односторонность, характерная для буржуазных экономи-
стов, которые то принимали во внимание одно обращение
Ю9

и игнорировали производство (меркантилисты), то учи-
тывали лишь одно производство и игнорировали обраще-
ние, связь между производством и обращением (Смит,
Рикардо).
«Процесс, взятый в целом,— говорит Маркс,— изобра-
жается как единство процесса производства и процесса
обращения: процесс производства становится посред-
ствующим звеном в процессе обращения и наоборот» К
В этом взаимном опосредствовании решающую роль иг-
рает производство, а в единстве трёх форм кругооборотов
главное значение имеет производительный капитал, ибо,
как показал Маркс в первом томе, только в процессе про-
изводства создаётся прибавочная стоимость.
Каждая из ранее рассмотренных Марксом форм круго-
оборотов, взятых отдельно друг от друга, не может сама
по себе характеризовать движение, кругооборот капитала
в целом. Характерной чертой каждого из этих кругооборо-
тов является прерывистость. Например, денежный капи-
тал сбрасывает с себя форму денег и облачается в форму
производительного капитала. Это «переодевание» пред-
полагает перерыв в движении: одна стадия превращается
в другую, капитал функционирует то в одной, то в другой
форме. Здесь нет непрерывности. Одна стадия предпола-
гает другую, но вместе с тем и отрицает её, ибо при кру-
гообороте денежного капитала переход из стадии денеж-
ного в стадию производительного капитала означает отри-
цание вторым первого. «Процесс кругооборота капитала,—
пишет Маркс,— есть постоянный перерыв, оставление
одной стадии, вступление в следующую; сбрасывание
одной формы, существование в другой форме; каждая из
этих стадий не только обусловливает другую, но в то же
время и исключает ее» ^,
Между тем, как показывает Маркс, характерным при-
знаком капиталистического производства является непре-
рывность движения — непрерывность в том смысле, что
капитал не может жить без самовозрастания стоимости,
ибо это самовозрастание есть огонь, поддерживающий его
жизнь. Не получение единичной прибыли является целью
капиталиста, а её неустанный рост, непрерывное движе-
ние. Поэтому перерывы в движении капитала чужды его
^ К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 97.
2 Там же, стр. 99.
110

природе. Капиталист не может ждать, пока реализуется
на рынке товарный капитал, существующий в форме
пряжи или какого-нибудь другого товара, и пока на вы-
рученные деньги он снова приобретёт необходимые сред-
ства для продолжения производства. Процесс должен быть
непрерывным, чтобы в то время как какая-нибудь часть
капитала переходит из одной стадии в другую, другая
часть капитала также меняла свою форму, оставляла
одну стадию и переходила в следующую. Эта непрерыв-
ность и достигается в единстве трёх форм кругооборота.
Весь промышленный капитал в целом одновременно нахо-
дится в своих различных стадиях, и каждая часть капи-
тала также переходит из одной фазы в другую, из одной
формы в другую. При этом форма, в которой каждая
часть капитала в данный момент функционирует, есть не
застывшая, а, как говорит Маркс, текучая форма,
т. е. превращающаяся в другую.
Маркс так резюмирует этот процесс в целом: «...капи-
тал как целое одновременно находится в своих различных
фазах, пространственно расположенных рядом одна с дру-
гой. Но каждая часть постоянно переходит по очереди из
одной фазы, из одной функциональной формы в другую и
таким путем поочередно функционирует во всех формах.
Таким образом эти формы суть текучие формы, одновре-
менность которых опосредствуется их последовательно-
стью. Каждая форма следует за другой и предшествует
ей, так что возвращение одной части капитала к одной
форме обусловлено возвращением другой части к другой
форме. Каждая часть непрестанно совершает свой собст-
венный оборот, но в этой форме находится каждый раз
другая часть капитала, и эти особые обороты образуют
лишь одновременные и последовательные моменты про-
цесса в целом.
Только в единстве трех кругооборотов осуществляется
непрерывность всего процесса вместо изображенной выше
(т. е. при анализе отдельных форм кругооборотов.— М. Р.)
прерывистости» К
По существу Маркс здесь применяет диалектическое
понимание движения к одному из конкретных видов дви-
жения — движению капитала. Подобно тому как движу-
щееся тело должно находиться одновременно и в данной
* К. Маркс, Капитал, т. II, стр, 101.
111

точке и уже в другой, иначе не будет движения,— подобно
этому и капитал, который может существовать лишь в
движении, одновременно находится во всех фазах и,фор-
мах, переходит из одних в другие.
Таким образом, только понимание капитала как дви-
жения, а не как вещи, пребывающей в покое, позволяет
понять его природу. Вне этого движения стоимость не мо-
жет функционировать как самовозрастающая стоимость,
т. е. не может быть капиталом. Маркс в главе «Три фигуры
процесса кругооборота» делает очень важное замечание
на этот счёт. «Те, кто рассматривает самостоятельное су-
ществова-ние стоимости только как абстракцию, забывают,
что движение промышленного капитала есть эта абстрак-
ция in actu [в действии]. Стоимость проходит тут через
различные формы, совершает различные движения, в ко-
торых она сохраняется и в то же время возрастает, увели-
чивается» К
Именно это объясняет, почему Маркс придавал такое
огромное значение своему анализу капитала как дви-
жения.
Рассматривая товарное производство и высшую его
форму — капиталистический способ производства — в дви-
жении и развитии, Маркс глубоко раскрывает природу
этого движения и развития. Для Маркса важно не только
установить факт движения, развития всех экономических
отношений товарного производства и соответственно
этому исследовать их в возникновении и развитии. Свой
анализ Маркс направляет на то, чтобы устанавливать те
существенные качественные изменения, которые происхо-
дят в результате этого движения и развития, качественно
новые ступени и этапы, возникающие в процессе развития.
Маркс понимает движение не как чисто количественные
изменения, а как процесс, в котором количественные из-
менения закономерно превращаются в качественные из-
менения, а эти последние в свою очередь порождают ко-
личественно новую силу развития. Иначе говоря, Маркс
в своём «Капитале» глубоко использует один из важней-
ших законов диалектики — закон перехода количествен-
* К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 102.
112

ных изменений в качественные — и на анализе капитала
даёт глубокую разработку этой стороны созданной им
материалистической диалектики.
Выше уже указывалось, что предшественники
Маркса Смит и Рикардо интересовались преимущественно
количественной стороной капиталистического производ-
ства и меньше всего их занимала качественная специфика
экономических отношений, характерных для буржуазного
строя. Они не исследовали тех качественных сдвигов, ко-
торые возникают в движении товарного производства при
переходе от простого товарного производства к капитали-
стическому, в развитии самого капиталистического произ-
водства. Они видели только количественные изменения и
потому приходили к выводу о вечности капиталистиче-
ского строя.
Правда, Рикардо, как отмечает Маркс, натолкнулся
на тот факт, что при капитализме возникают пределы для
дальнейшего быстрого развития производительных сил.
Его очень беспокоило падение нормы прибыли, являю-
щейся, по выражению Маркса, огнём, оживляющим капи-
талистическое производство. Но Рикардо видит в этом бес-
покоящем его явлении чисто количественные, а не каче-
ственные отношения, делающие капитализм исторически
преходящим способом производства.
В третьем томе «Капитала» Маркс пишет: «Рикардо
беспокоит то, что норме прибыли, которая является сти-
мулом капиталистического производства, а вместе с тем
условием и двигателем накопления, угрожает опасность
вследствие развития самого производства. А количествен-
ное отношение здесь — все. В действительности в основе
этого лежит нечто более глубокое, что он только смутно
чувствует» ^
Этим более глубоким является специфика капи-
талистического строя, делающая его на определённой
ступени исторического развития тормозом дальнейшего
развития производительных сил. Этого Рикардо как бур-
жуазный экономист и как метафизик, которого интересуют
одни количественные отношения роста капиталистического
производства, не понимает. Он видит причину падения
нормы прибыли в недостатке хороших земель и необходи-
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 270.
8 М. Розепгаль ИЗ

мости перехода к обработке всё худших и худших земель,
что приводит, на его взгляд, к повышению цен на хлеб, а
вследствие этого — к повышению заработной платы и па-
дению нормы прибыли. В этой боязни исследовать качест-
венную особенность капиталистического способа произ-
водства и ссылке на природу сказывается, по Марксу, бур-
жуазная ограниченность Рикардо.
Это вообще характерная черта буржуазных экономи-
стов и философов как прошлого, так и настоящего вре-
мени — боязнь исследовать качественное своеобразие
господствующих социальных отношений и подмена каче-
ственного анализа чисто количественным, качественно-
специфических общественных закономерностей закономер-
ностями природы. Современные экономисты — апологеты
империализма, не идущие, конечно, в сравнение со ста-
рыми буржуазными экономистами, являвшимися в своё
время передовыми представителями буржуазной экономи-
ческой науки, сочиняют всякого рода небылицы, для того
чтобы доказать, будто не капиталистический строй тормо-
зит дальнейшее развитие производительных сил, а ка-
кие-то психологические законы неизменной «человеческой
природы».
Маркс видит одну из характерных черт метода эконо-
мической апологетики, т. е. метода прикрашивания капи-
талистического строя, в том, что при анализе, например,
товарного производства и обращения буржуазные эконо-
мисты отвлекаются от качественного различия, характери-
зующего различные исторические формы. С точки зрения
Маркса, важно видеть не только количественные измене-
ния товарного производства и обращения, но и то новое
качество, которое возникает на разных исторических сту-
пенях в результате чисто количественных изменений.
Важно, иначе говоря, исследовать характерную качествен-
ную специфику каждой исторической формы этого произ-
водства и обращения.
Маркс в «Капитале» даёт классический образец ис-
следований количественных и качественных изменений в
их единстве, в их переходе друг в друга. Исследуя разви-
тие товарного производства в его различных исторических
формах, Маркс показывает, что это развитие имеет как ко-
личественную, так и качественную форму, что развитие
есть процесс перехода одних — количественных — форм
изменения в другие — качественные.
114

Маркс указывает, что в «Капитале» он применяет диа-
лектический закон перехода количественных изменений в
качественные. «Между прочим,— пишет Маркс в письме к
Энгельсу от 22 июня 1867 г.,— из заключительной части
моей III главы (девятой главы первого тома «Капитала»
издания 1953 г.— М. Р.), где указывается на превращение
ремесленного мастера в капиталиста в результате чисто
количественных изменений, ты увидишь, что я там в тексте
привожу открытый Гегелем закон превращения чисто ко-
личественного изменения в качественное, как закон, имею-
щий силу в истории и в естествознании» *.
Действительно, Маркс в указанной главе разъясняет,
что не всякая сумма денег или стоимостей может быть
превращена в капитал, что условием этого превращения
является определённый минимум денег или меновых стои-
мостей в руках отдельного владельца денег или товаров.
Переход, превращение ремесленника в капиталиста есть
коренное, качественное изменение, но оно может совер-
шаться лишь при условии предварительного количествен-
ного изменения, т. е., конкретно, при наличии в руках
этого ремесленника определённого минимума денег. При-
водя соответствующие вычисления, доказывающие это,
Маркс делает вывод: «Здесь, как и в естествознании, под-
тверждается правильность того закона, открытого Геге-
лем в его «Логике», что чисто количественные изменения
на известной ступени переходят в качественные раз-
личия» 2.
Воюя против Дюринга, отрицавшего этот закон, Эн-
гельс ссылается на «Капитал», в котором, по его словам,
весь четвёртый отдел трактует о «несчетном числе» слу-
чаев в области кооперации, разделения труда и мануфак-
туры, машинного производства и крупной промышленно-
сти, где количественное изменение ведёт к преобразованию
качества вещей и, обратно, качественное преобразование
изменяет количество их.
Дело, разумеется, не в тех или иных отдельных при-
мерах перехода количественных изменений в качествен-
ные, каких в «Капитале» приводится «несчетное число».
Дело в том, что весь анализ в «Капитале» пронизан
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 189.
2 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 314.
8* 115

пониманием развития как процесса качественных измене-
ний в результате количественных изменений, как процесса
качественного усложнения экономических отношений то-
варного производства, движения от низших экономических
форм этого производства к высшим, от простых к слож-
ным. Только такое понимание позволило Марксу изобра-
зить действительный процесс развития капитализма, соз-
даюш.его в силу собственных законов предпосылки для
своей неизбежной гибели.
Проследим это хотя бы кратко на некоторых вопросах,
рассматриваемых в первом томе «Капитала».
Уже на анализе форм стоимости Маркс показывает, что
развитие есть не простой количественный рост существую-
щего, а такое количественное изменение, которое в опре-
делённые моменты прерывается качественным изменением,
возникновением нового качества. Простая, отдельная, или
случайная, форма стоимости есть такая качественно-опре-
делённая ступень в истории возникновения и развития
обмена, когда продукты лишь случайно становились то-
варом. Здесь, так сказать, незначительное количество про-
дуктов, превращавшихся в товар, породило такую каче-
ственно-специфическую форму стоимости, как простая,
или случайная, форма.
Однако эти зачатки обмена с ростом разделения труда
и с ростом на его основе частной собственности превра-
щались в развитый обмен. Всё большее и большее коли-
чество продуктов — и уже не случайно, а закономерно —
становилось товаром. Этот количественный рост пришёл в
противоречие со старым качеством — с простой формой
стоимости. Количественные изменения процесса, обмена
закономерно превращаются в качественные изменения.
Возникает качественно новая форма, новое выражение
стоимости — полная, или развёрнутая, форма. Раньше, при
простой форме, количество стоимости одного товара выра-
жалость в потребительной стоимости другого товара. При
развёрнутой форме стоимость какого-нибудь товара на-
ходит уже своё выражение в бесчисленных других элемен-
тах товарного мира.
Кроме того, раньше стоимостные величины товаров не
были постоянными, они изменялись в зависимости от раз-
личных случайных обстоятельств. Сейчас же с развитием
обмена количественные отношения, в которых обмени-
ваются одни товары на другие, становятся более стабиль-
но

ными, т. е. отвечают действительно воплощённому в то-
варах труду.
Но и на этом развитие обмена не останавливается. Про-
изводство всё более и более приобретает товарный харак-
тер. Дальнейшее развитие разделения труда делает обмен
товарами регулярным и необходимым явлением. Обмен
становится единственной формой общественной связи
между людьми, и только с помощью обмена получает своё
выражение общественный характер их труда. Но тогда
становится уже недостаточной полная, или развёрнутая,
форма стоимости. Новая ступень в историческом развитии
обмена необходимо требует и новой формы, нового выра-
жения стоимости. И в данном случае количественные из-
менения — изменения в росте товарного производства на
базе дальнейшего роста общественного разделения тру-
да — должны были закономерно превратиться в качествен-
ные изменения. Возникает всеобщая форма стоимости.
Маркс подробно анализирует качественное отличие
всеобщей формы стоимости от первых двух форм. Его ана-
лиз показывает, что эта новая форма есть порождение та-
кой развитой ступени исторического процесса обмена,
когда форма товарной стоимости должна стать общест-
венно значимой формой, т. е. когда потребности обмена
требуют выделения из мира товаров одного какого-нибудь
товара, который станет зеркалом всеобщечеловеческого
характера труда, лежащего в основе всех других товаров.
Этим качеством и обладает всеобщая форма стоимости:
весь мир товаров выражает свою стоимость в одном каком-
нибудь товаре. Маркс подчёркивает именно эту качествен-
но новую особенность всеобщей формы стоимости — её
общественный характер. Рождение этой формы свидетель-
ствует о том, что в развитии товарного производства про-
изошёл серьёзный скачок: для продуктов человеческого
труда становится главным и решающим то, что они яв-
ляются сгустками лишённого различий человеческого
труда. Всеобщая форма стоимости раскрывает, таким об-
разом, что в пределах этого товарного мира всеобщечело-
веческий характер труда образует его специфический
общественный характер. Иначе говоря, благодаря каче-
ственному анализу форм стоимости Маркс раскрывает
историческую особенность товарного производства, пока-
зывает, почему продукты труда принимают здесь форму
стоимости, создаваемой абстрактным трудом.
117

Первые две формы стоимости не имели ещё характера
общественно значимой формы. «Обе прежние формы,—
говорит Маркс,— выражают стоимость каждого товара
или в единственном неоднородном с ним товаре, или в
ряде многих отличных от него товаров. В обоих случаях
добыть себе форму стоимости является, так сказать, част-
ным делом отдельного товара, и он выполняет это дело
без содействия остальных товаров. Последние играют по
отношению к нему лишь пассивную роль эквивалента.
Напротив, всеобщая форма стоимости возникает лишь как
общее дело всего товарного мира. Данный товар приобре-
тает всеобщее выражение стоимости лишь потому, что од-
новременно с ним все другие товары выражают свою стои-
мость в одном и том же эквиваленте, и каждый вновь по-
являющийся товар должен подражать этому. Вместе с
тем обнаруживается, что, так как стоимость... товаров
представляет собою «чисто общественное бытие» этих ве-
щей, то и выражена она может быть лишь через их всесто-
роннее общественное отношение, что форма товарной
стоимости должна быть поэтому общественно значимой
формой» К
Наконец, всеобщая форма со временем уступает место
денежной форме стоимости. Здесь, как говорит Маркс,
прогресс заключается в том, что всеобщая эквивалентная
форма в силу общественного обычая срастается с нату-
ральной специфической формой товара — с золотом.
Таким образом, Маркс рассматривает и исследует про-
цесс развития форм стоимости не просто как количествен-
ный процесс, а как процесс качественных превращений,
выражающих различные исторические ступени развития
товарного производства и обмена. При переходе от формы
I к форме II, указывает Маркс, и от формы II к
форме III имеют место существенные изменения. Такой
анализ развития форм стоимости позволил Марксу в пол-
ной мере объяснить сущность высшей формы стоимости —
денег как формы выражения общественной субстанции
товаров, как продукта, по словам Ленина, общественного
труда, организованного товарным хозяйством. Деньги яви-
лись качественно высшей формой выражения стоимости,
подготовительными ступенями к которой были низшие ка-
чественно особые формы стоимости.
» К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 72—73.
118

Деньги, будучи высшим продуктом товарного обра-
щения, становятся вместе с тем исходным пунктом,
первой формой проявления капитала. В развитии товар-
ного производства и обращения происходит коренной, ка-
чественный перелом, крупнейший скачок: простое товарное
производство превращается в высшую форму товар-
ного производства — в производство капиталистиче-
ское.
В отделе втором первого тома «Капитала» Маркс об-
стоятельно и всесторонне исследует качественное отличие
капитала от простого товарного производства, раскрывает
сущность того скачка, который произошёл в развитии то-
варного обращения. Он вначале анализирует внешнее от-
личие, неодинаковую форму обращения раньше и теперь,
когда деньги превратились в капитал. Это отличие выра-
жается в разных формулах обращения: Т — Д — Г и
Д-Г-Д,
При простом товарном обращении цель продажи то-
вара состоит в том, чтобы обменять деньги на товар с дру-
гой потребительной стоимостью. Поэтому тут деньги за-
трачиваются окончательно. При обращении же денег в
качестве капитала цель этого процесса состоит в их само-
возрастании. Деньги совершают свой кругооборот лишь
для того, чтобы выйти из него в увеличенных размерах.
Поэтому потребительную стоимость нельзя рассматривать
как непосредственную цель капиталиста.
Важное качественное различие этих двух видов товар-
ного обращения заключается в том, что при простом то-
варном обращении стоимость принимает на время денеж-
ную форму, для того чтобы обслужить обмен товаров.
Совершив своё дело, денежная форма исчезает в конеч-
ном результате движения. Напротив, в обращении
Д — Т — Д и деньги, и товары функционируют лишь
как различные способы существования самой стои-
мости.
Стоимость, говорит Маркс, «...становится здесь субъ-
ектом некоторого процесса, в котором она, постоянно ме-
няя денежную форму на товарную и обратно, сама изме-
няет свою величину, отталкивает себя как прибавочную
стоимость от себя самой как первоначальной стоимости,
самовозрастает. Потому что то движение, в котором она
присоединяет к себе прибавочную стоимость, есть ее соб-
ственное движение, следовательно ее возрастание есть
119

самовозрастание. Она получила магическую способность
творить стоимость в силу того, что сама она есть стои-
мость. Она порождает живых детенышей или, по крайней
мере, кладет золотые яйца» К
До сих пор Маркс анализировал качественное разли-
чие двух исторических форм товарного обращения как
«формальное различие». Теперь он переходит к установ-
лению их коренного, качественного различия, различия по
содержанию. Маркс показывает, что для того, чтобы стои-
мость в своём движении могла самовозрастать, необхо-
димо, чтобы существовал такой особый товар, потребление
которого в процессе производства служило бы источником
создания новой стоимости, источником самовозрастания
стоимости. Таким товаром, отличным по своему качеству
от всех остальных товаров, является рабочая сила.
В связи с этим Маркс придаёт огромное значение вы-
яснению качественной особенности тех исторических
условий, в которых деньги превращаются в капитал.
В той или иной мере товарное производство и обращение
существовали ряд тысячелетий, однако деньги не претер-
певали коренного, качественного изменения, т. е. не ста-
новились капиталом. Следовательно, только в каких-то
определённых условиях, при наличии каких-то новых пред-
посылок может произойти такое превращение. Маркс уста-
новил, что только тогда, когда появляются «свободный»
рабочий, т. е. свободный от средств производства, и вла-
делец, собственник этих средств производства, только
тогда происходит качественное превращение денег в ка-
питал.
Маркс указывает, что капиталистическое производство
есть товарное производство, ставшее всеобщей формой
товарного производства. Всеобщим оно становится тогда,
когда сама рабочая сила оказывается товаром, когда ра-
бочий продаёт свою рабочую силу собственнику средств
производства.
Следовательно, эксплуатация рабочих, лишённых
средств производства и вынужденных продавать свою ра-
бочую силу,— такова качественная специфика капитала.
Анализ Марксом тех своеобразных условий, в которых
происходит качественное превращение денег в капитал,
имеет огромное методологическое значение. Он показы-
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 161.
120

вает, что нельзя рассматривать тот или иной процесс пере-
хода от старого качества к новому, изолируясь от конкрет-
ных исторических условий, в которых он происходит.
В СССР, например, деньги не превращаются в капитал
потому, что коренным образом изменились исторические
условия, в которых они существуют. Анализ качественных
превращений тех или иных экономических форм может
быть плодотворным лишь тогда, когда эти превращения
рассматриваются в связи с определёнными историческими
условиями.
Выяснив специфику капитала, Маркс подвергает
глубокому анализу качественно особые ступени, ста-
дии развития капиталистического производства. Стремясь
выжать из эксплуатируемых рабочих побольше приба-
вочной стоимости, капиталисты удлиняют рабочий день
до крайних пределов. Но рабочий день имеет свои гра-
ницы. Поэтому при капиталистическом производстве
развитие производительной силы труда сопровождается со-
кращением той части рабочего дня, которую рабочий упо-
требляет на самого себя, и удлинением другой части рабо-
чего дня, в течение которой рабочий даром работает на
капиталиста. Это — метод производства относительной
прибавочной стоимости. Ступени, стадии в развитии капи-
талистического производства и есть не что иное, как каче-
ственно особые формы выжимания из рабочих всё боль-
шей прибавочной стоимости. Но эти стадии и ступени раз-
вития вместе с тем означают качественное изменение,
развитие, углубление буржуазных производственных отно-
шений. Философское значение этого марксова анализа
чрезвычайно важно. Он показывает, что, хотя то или
иное качество не претерпевает коренных изменений, пока
оно существует, и основы его остаются незыблемыми,
было бы ошибкой не замечать существенных измене-
ний отдельных сторон, черт данного явления. Так, ка-
чественная определённость буржуазных производствен-
ных отношений на всём протяжении существования ка-
питализма остаётся одной и той же, но тем не менее
эти производственные отношения на разных стадиях
своего развития существенно изменяются в связи с ростом
производительных сил. Это тоже качественные изменения,
но изменения, происходящие в рамках данного явления,
не отменяющие его коренных черт, его коренной определён-
ности, а лишь подготовляющие такое коренное изменение,
121

т. е. уничтожение данного качества и возникновение но-
вого качества.
Маркс указывал, что процесс превращения денег в ка-
питал есть процесс перехода ъ:оличественных изменений
в качественные. Требуется какой-то минимум денег, чтобы
капиталист мог нанять определённое число рабочих и тем
самым обеспечить капиталистический процесс производ-
ства. Это объединение рабочих с целью их эксплуатации,
т. е. кооперация труда, является характерной качественной
определённостью капитала в отличие от предшествующих
форм производства. Маркс показывает, что кооперация в
процессе труда имела место и раньше — у охотничьих на-
родов и в первобытных общинах, в античном обществе и в
средние века. Но он сейчас же вскрывает качественную
определённость капиталистической кооперации, её отличие
от прежних форм. В первобытной общине кооперация по-
коилась на общем владении средствами производства, на
неразрывной связи члена общины со всем коллективом.
В античные времена и в средние века кооперация приме-
нялась в процессе труда спорадически, т. е. от случая к
случаю, но не как правило, и покоилась на отношениях
непосредственного господства и подчинения. Капиталисти-
ческая форма кооперации уже с самого начала предпола-
гает свободного наёмного рабочего, продающего свою
рабочую силу капиталисту.
Однако дело не только в этом. Кооперация в процессе
труда есть необходимая форма капиталистического про-
цесса производства в отличие от прежних исторических
форм, базировавшихся на труде раздробленных работни-
ков, крестьян. Кооперация, говорит Маркс, представ:яяется
специфической формой капиталистического процесса про-
изводства в противоположность производству раздроблен-
ных работников или мелких хозяев. Без кооперации
труда на специфической для капитала базе нет самого ка-
питала, нет капиталистического способа производства.
Такого рода кооперация совпадает с самим существова-
нием капитала.
Одновременное употребление большого количества ра-
бочих, их кооперация, вместе с тем создаёт новую произ-
водительную силу труда, т. е. здесь качественные изме-
нения превращаются в новые количественные изменения,
порождают новую, более высокую по сравнению со ста-
рыми формами производства производительность труда.
122

«Здесь,— говорит Маркс,— дело идет не только о повы-
шении путем кооперации индивидуальной производитель-
ной силы, но и о создании новой производительной силы,
которая по самой своей сущности есть массовая сила» К
Из многих независимых друг от друга индивидуальных
процессов труда создаётся один комбинированный обпде-
ственный процесс труда.
В создании этой новой, «массовой» силы общественного
труда, благодаря которой капитализм словно по манове-
нию волшебной палочки вызвал огромный рост произво-
дительных сил, с которыми он сам не может справиться,—
в создании этой силы, в превращении процесса труда в
общественный процесс и заключается историческое зна-
чение капиталистического способа производства. Но это —
объективный результат, вытекающий из стремления капи-
тала путём создания общественной формы производства
получить побольше прибавочной стоимости, усилить
эксплуатацию рабочих.
Однако кооперация в своей простой форме, т. е. про-
стое объединение ранее раздробленных, единичных про-
цессов труда в единый общественный процесс труда, не
создаёт, как подчёркивает Маркс, никакой прочной, харак-
терной формы капиталистического производства. Это
только начальная ступень, которая со временем уступает
место качественно более высокой ступени — капиталисти-
ческой мануфактуре. Маркс показывает, в чём состоит
качественная специфика, качественное отличие мануфак-
туры от простой кооперации. В последней — хотя она и
создаёт новую, массовую производительную силу труда
благодаря объединению труда, способ труда в основном
остаётся неизменным, она его не революционизирует,
не вызывает никакого технического переворота. Отличи-
тельной особенностью мануфактуры является то, что она
создаёт разделение труда внутри мастерской, что она рас-
членяет ранее единый процесс производства какого-нибудь
товара на многие отдельные операции. Общественное раз-
деление труда возникло задолго до капитализма, но
только капиталистический способ производства вызвал к
жизни специфически мануфактурное разделение труда.
Мануфактура в отличие от простой кооперации
революционизирует процесс труда отдельных лиц. Она
* /С. Маркс, Капитал, т. I, стр. 332.
123

искусственно культивирует в нём одну только односто-
роннюю способность и подавляет все его дарования. Ману-
фактура намного умножила производительную силу труда,
явилась более совершенным способом производства отно-
сительной прибавочной стоимости. Но и она еш.ё не соз-
дала адэкватной капиталистическому способу производ-
ства технической базы. Как ни революционизировала она
способ труда, всё же её базисом осталось ремесло. Но она
подготовила качественно новую, ещё более высокую сту-
пень капиталистического производства — крупную машин-
ную промышленность.
Маркс подвергает тщательному анализу качественную
особенность этой новой стадии в развитии капиталисти-
ческого производства. Само собой разумеется, что такой
всесторонний и глубокий качественный анализ всех сту-
пеней и форм развития капиталистического производства
не имеет у Маркса какого-то самодовлеющего значения.
Только подобный анализ позволяет показать, как, пере-
ходя с одной стадии на другую, капиталистическое произ-
водство достигает той ступени, на которой оно совершает
коренную ломку веками укоренявшихся отношений и вы-
зывает к жизни такие перевороты и катастрофы, которые
делают лишь вопросом времени само существование капи-
тализма. Не исследовать с этой точки зрения самым
обстоятельным образом качественного отличия третьей
стадии в развитии капиталистического производства —
крупной машинной промышленности — от предыдущих
стадий — значит обречь всё исследование капиталистиче-
ского способа производства на неудачу. Переход от ману-
фактуры к машинной промышленности не был простым
количественным развитием. Это был грандиозный скачок
в развитии капиталистического производства.
В гениальном труде В. И. Ленина «Развитие капита-
лизма в России», в котором марксово учение о капита-
лизме творчески развито в применении к истории рус-
ского капитализма, значение перехода от второй стадии
к третьей охарактеризовано следующим образом: «Пере-
ход от мануфактуры к фабрике знаменует полный тех-
нический переворот, ниспровергающий веками нажитое
ручное искусство мастера, а за этим техническим пере-
воротом неизбежно идет самая крутая ломка обществен-
ных отношений производства, окончательный раскол
между различными группами участвующих в производстве
124

лиц, полный разрыв с традицией, обострение и расширение
всех мрачных сторон капитализма, а вместе с тем и мас-
совое обобществление труда капитализмом. Крупная ма-
шинная индустрия является таким образом последним
словом капитализма, последним словом его отрицатель-
ных и «положительных моментов».
Отсюда ясно, что именно переход от мануфактуры к
фабрике имеет особенно важное значение в вопросе о раз-
витии капитализма» К
Не случайно поэтому Маркс уделил так много места
в «Капитале» анализу этой ступени в развитии капитали-
стического производства. Маркс сразу устанавливает осо-
бое качество этой ступени: оно заключается в том, что в
мануфактуре исходным моментом переворота в способе
производства служит рабочая сила, в крупной промышлен-
ности — средство труда.
Производство и применение машин — вот та каче-
ственно новая черта, которая характеризует эту стадию в
развитии капиталистического производства. Мануфактура
из-за своего узкого технического базиса не могла расши-
рить производство в масштабах, соответствующих харак-
теру капиталистического способа производства, она ста-
вила границы буржуазной эксплуатации рабочих, не могла
навсегда покончить со старыми, патриархальными отноше-
ниями, тормозившими развитие и распространение капи-
тализма. Всё это могла сделать только крупная машинная
промышленность. Вот почему Маркс указывает, что круп-
ная капиталистическая промышленность должна была
овладеть характерным для неё средством производства,
самою машиной, должна была производить машины ма-
шинами. Только это составляет адэкватный ей технический
базис.
Образование крупной машинной промышленности —
такова та база, на которой развиваются характерные для
капитализма противоречия. Маркс детально исследует по-
следствия введения машин и их капиталистического при-
менения. В орбиту буржуазной эксплуатации вовлекается
женский и детский труд. Несравнимо с предшествующими
стадиями усиливается интенсивность труда. Машины слу-
жат стимулом для удлинения рабочего дня, они вытесняют
рабочего с производства. Возникает резервная армия
» В. И. Ленин, Соч., т. 3. стр. 397.
125

безработных. Благодаря введению машин производство
приобретает невиданную эластичность и гибкость, способ-
ность к быстрому и скачкообразному расширению.
Вскрывая специфику той ступени развития капитали-
стического производства, которая основывается на круп-
ной машинной промышленности, Маркс показал и осо-
бые закономерности развития капитализма в этот период,
отяичаюихие их от закономерностей периода господства
мануфактуры. При мануфактуре нет ещё циклического
развития, кризисы не превращаются ещё из возможности
в действительность. Иное положение складывается при
крупной машинной промышленности. Способность к
скачкообразному расширению фабричного производства и
его зависимость от мирового рынка, указывает Маркс, не-
обходимо порождают «лихорадочное производство» и вы-
текающее из этого переполнение рынков. Промышленность
начинает развиваться циклически, периоды оживления,
процветания сменяются периодами перепроизводства, кри-
зисом и застоем.
На эту же закономерность развития указывал
В. И. Ленин. В книге «Развитие капитализма в России»
Ленин подчёркивает, что машинная промышленность из-
меняет самый характер развития. При простой кооперации
развитие промышленности характеризуется устойчивостью,
медленностью развития. Мануфактурное производство,
работающее на крупный рынок, приобретает уже харак-
тер неустойчивости, но эта неустойчивость особенно свой-
ственна крупной машинной промышленности. Развитие
крупной машинной индустрии не может идти иначе, как
скачками, сменами периодов процветания и кризисов.
Крупная промышленность увеличивает анархию капита-
листического производства.
В деревне она превращает крестьянина в наёмного ра-
бочего. «Капиталистический способ производства,— пишет
Маркс,— довершает разрыв того первоначального семей-
ного союза земледелия и промышленности, который соче-
тал друг с другом младенчески-неразвитые формы обоих» К
В результате всего этого общественные отношения всё
более и более приобретают характер неприкрытого господ-
ства одних — капиталистов — и порабощения других —
рабочих, трудящихся. Отсюда открытая и всё более про-
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 508.
126

грессирующая борьба угнетённых рабов капитала против
его экономического и политического господства.
Результат действия всех характерных для крупной
промышленности процессов можно резюмировать сло-
вами: обобществление труда. Силою действия собствен-
ных законов капитализма в его недрах возникают предпо-
сылки для нового строя, созревают элементы для образо-
вания нового общества. Этот вопрос будет рассмотрен в
другой связи.
Анализируя ступени развития капиталистического про-
изводства в промышленности, его переход от простой
кооперации к мануфактуре, от мануфактуры к крупной
промышленности, Маркс имеет дело с качественными
изменениями, происходящими в пределах одной и той же
общественно-экономической формации. Учёт этих измене-
ний имеет огромное значение для понимания того, что
означает развитие капитализма, к каким последствиям оно
приводит. Но изменения, которые Маркс до сих пор иссле-
довал, меняли существенным образом те или иные сто-
роны, свойства капиталистического способа производства,
но не его коренное качество как особой исторической фор-
мации. Анализ, который даёт Маркс в следующих отделах
первого тома «Капитала», особенно в отделе седьмом
«Процесс накопления», а также и в остальных томах «Ка-
питала», посвящен исследованию того, как развитие на
базе крупной машинной промышленности, в рамках капи-
талистического способа производства медленно накапли-
вает такие условия, которые вступают в конфликт с корен-
ным «качеством», т. е. с самой сущностью, природой капи-
талистического строя. Этими условиями является рост
централизации и обобществления производства. Производ-
ство приобретает всё более общественный характер в силу
действия не каких-то внешних причин, а в силу внутрен-
них законов капитализма. «Централизация средств произ-
водства и обобществление труда,— пишет Маркс,— дости-
гают такого пункта, когда они становятся несовместимыми
с их капиталистической оболочкой» К
Маркс не мог ещё точно определить, что в конце
XIX — начале XX в. этот рост централизации и обобще-
ствления производства приведёт к возникновению выс-
шей стадии капитализма — стадии монополистического
К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 766.
127

капитализма. Но по некоторым данным Маркс предвидел,
что всё развитие капитализма ведёт к этому. Он сумел ге-
ниально предвидеть некоторые черты монополистической
стадии капитализма, обращая внимание на то, что новые
формы капитала в виде акционерных обществ ведут
«к установлению монополии», создают «новую финансо-
вую аристократию».
Маркс прозорливо определил новые формы капитала
как «результат высшего развития капиталистического про-
изводства» и указал, что это — «необходимый переходный
пункт к обратному превращению капитала в собственность
производителей, но уже не в частную собственность разъ-
единенных производителен, а в собственность ассоцииро-
ванных производителей, в непосредственную обществен-
ную собственность» *. В этом обратном превращении
орудий и средств производства в собственность ассоцииро-
ванных производителей Маркс видел проявление действия
диалектического закона отрицания отрицания.
Ленин, давший гениальное исследование новой стадии
капитализма, очень высоко оценил эти выводы Маркса,
которые в 60-х годах XIX в. могли опираться лишь на не-
которые, неразвитые ещё объективные процессы.
«Полвека тому назад, когда Маркс писал свой «Капи-
тал»,— указывает Ленин в труде «Имкериализм, как выс-
шая стадия капитализма»,— свободная конкуренция ка-
залась подавляющему большинству экономистов «законом
природы». Казенная наука пыталась убить посредством
заговора молчания сочинение Маркса, доказавшего тео-
ретическим и историческим анализом капитализма, что
свободная конкуренция порождает концентрацию произ-
водства, а эта концентрация на известной ступени своего
развития ведет к монополии. Теперь монополия стала
фактом» 2.
Таким образом, исследуя капиталистический способ
производства, Маркс показал, что до поры до времени
развитие совершается в рамках старого качества. Каче-
ственные особенности производственных отношений «сво-
бодного», домонополистического капитализма делали их
формой быстрого развития производительных сил. По
сравнению с феодализмом капитализм обусловил невидан-
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 450.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 188.
128

ное до этого развитие производства. Но развитие произ-
водительных сил затем перерастает рамки капиталистиче-
ских производственных отношений. Рикардо полагал, что
природа ставит какие-то границы росту производительных
сил при капитализме. Маркс показал, что природа тут ни
при чём, что этой границей становится сам капитализм,
социальное «качество» буржуазного строя. Если это каче-
ство раньше способствовало развитию производительных
сил, то впоследствии оно становится тормозом этого раз-
вития. В недрах старого качества возникли революцион-
ные элементы нового, которое не может мириться с суще-
ствованием старого качества и требует его уничтожения,
перехода от старого качества к новому. Отсюда неизбеж-
ность революционного взрыва старого качества, т. е. бур-
л^уазных производственных отношений, и рождения но-
вого качества, т. е. социалистического способа производ-
ства. Без такого революционного скачка невозможно даль-
нейшее развитие общества.
На основе анализа развития капиталистического спо-
соба производства как процесса, подводящего в изве-
стный момент к коренному, качественному изменению
общественного строя, Маркс построил своё учение о проле-
тарской социалистической революции. Только путём рево-
люционного, насильственного ниспровержения капитали-
стического строя, классового господства буржуазии,
и установления диктатуры пролетариата может быть со-
вершена, учил Маркс, исторически неизбежная замена
отжившего свой век буржуазного способа производства
социалистическим способом. Не мирный, постепенный пе-
реход от одного качества к другому, а революционный
взрыв, уничтожающий господство буржуазии,— такова,
по Марксу, закономерная форма осуществления подготов-
ленного самим развитием капитализма коренного, качест-
венного изменения существующего строя.
Ещё задолго до создания «Капитала» Маркс обосно-
вал необходимость революции как формы коренного, каче-
ственного изменения капиталистического способа произ-
водства. В «Нищете философии», например, Маркс писал:
«...антагонизм между пролетариатом и буржуазией оста-
нется борьбой класса против класса, борьбой, которая,
будучи доведена до высшей степени своего напряжения,
есть полная [totale] революция. Впрочем, нужно ли удив-
ляться, что общество, основанное на противоположности
9 М. Розенталь 129

классов, приходит, как к последней развязке, к груоому
противоречию, к физическому столкновению людей?» ^
Но тут же Маркс оговаривает, что революция переста-
нет быть формой социального развития, когда возникнут
новые исторические условия, когда исчезнут антагонисти-
ческие классы.
«Только при таком порядке вещей,— говорит Маркс,—
когда не будет больше классов и классового антагонизма,
социальные эволюции перестанут быть политическими
революциями. До тех же пор накануне каждого полного
переустройства общества последним словом социальной
науки всегда будет:
«Битва или смерть; кровавая борьба или уничтожение.
Такова неотразимая постановка вопроса» (Жорж
Занд)»2.
Предвидение Маркса полностью сбылось. Новый тип
развития, исключающий при переходе от старого качества
к новому революционные взрывы, политические револю-
ции, утвердился в советском социалистическом обществе,
не знающем антагонистических классов.
Опыт советского социалистического общества позво-
ляет сравнить характер развития в старом обществе
с теми новыми чертами развития, которые возникают
вместе с победой пролетарской революции. На примере
действия закона перехода от старого качества к новому
в условиях после свержения капитализма можно убе-
диться, как важно отличать «диалектику буржуазного об-
щества», разработанную Марксом в «Капитале», от «диа-
лектики социалистического общества». Так как этот во-
прос представляет большой интерес, мы его рассмотрим
специально.
В антагонистических формациях закон перехода от
старого качества к новому действовал так, что коренные,
качественные изменения в экономическом и политическом
строе наступали быстро и внезапно, путём революцион-
ного взрыва. Всякий переход от старого качества к новому
означает скачок, в результате которого возникает новое
^ К. Маркс, Нищета философии, Госполитиздат, 1941, стр. 149.
2 Там же.
130

качество. Но в формациях, основанных на антагонизме
классов, эти скачки имели форму политических револю-
ций, революционных политических переворотов. Ко-
нечно, и в старом обществе имели место качественные
изменения в форме постепенного накопления элементов
нового качества и постепенного отмирания элементов
старого качества. Например, прусский путь развития ка-
питализма в земледелии означал не революционную ломку
старых, отживших свой век феодальных отношений, не
революционную замену феодализма капитализмом, а мед-
ленное приспособление старых производственных отно-
шений к новым отношениям.
Однако не эта форма развития была характерной и
типичной для старого общества. Типичным был именно
революционный взрыв накапливаемых в течение длитель-
ного периода противоречий. Типичным было такое поло-
жение, когда в недрах старого общества происходили
медленные количественные изменения, до поры до вре-
мени не менявшие коренным образом существующего
строя, а лишь подготавливавшие это изменение. На опре-
делённой ступени этого процесса количественные измене-
ния быстро и внезапно превращались в качественные.
Путём социальной революции, взрыва уничтожался ста-
рый социальный строй и утверждался новый, более про-
грессивный строй. Главным в подобных революционных
взрывах было свержение существующей политической
власти и создание новой власти.
Действие закона перехода от старого качества к но-
вому путём взрыва имеет свои глубокие основания в са-
мой социальной природе антагонистических формаций.
Эти основания заключаются в том, что назревающей
исторической потребности в изменении способа производ-
ства всеми силами сопротивляется господствующий класс,
в руках которого находится вся власть. Так, например,
в рамках феодального общества постепенно возникают
новые, капиталистические производственные отношения.
Растёт и проникает во все поры феодального общества
обмен, расширяется рынок, растёт общественное разде-
ление труда, зарождаются новые классы — капиталисты
и пролетарии и т. д. Рост этих новых производствен-
ных отношений, происходящий на базе развиваю-
щихся производительных сил, подрывает корни феода-
лизма. Созревают объективные предпосылки для замены
9* 131

феодального способа производства капиталистическим. Но
такая замена означает свержение старых господствую-
щих классов, уничтожение их классовых привилегий, их
политического господства. Старые классы делают всё,
чтобы сохранить своё господство. Они используют нахо-
дящуюся в их руках политическую власть, чтобы задер-
жать осуществление исторически назревшей необходи-
мости. Только социальная революция, свергающая власть
этих классов, способна открыть дорогу для беспре-
пятственного развития новых производственных отно^
шений.
Ещё более острое положение создаётся при переходе
от капитализма к социализму. В современном капитали-^
стическом обществе давно созрели объективные мате-
риальные условия для перехода к социалистическому
обществу. И если капитализм ещё существует, то это все-
цело объясняется тем, что, используя своё политическое
господство, буржуазия отчаянно сопротивляется этому
переходу, свирепо расправляется с рабочим классом и
всеми трудящимися, вводит фашистские порядки, судо-
рожно цепляется за власть. Ясно, что без насильственного
свержения диктатуры буржуазии и установления дикта-
туры пролетариата, т. е. без революционного взрыва, не-
возможен переход от старого качественного состояния
общества к новому.
Следовательно, в антагонистическом обществе господ-
ствующие классы всеми силами сопротивляются назре-
вающим коренным, качественным изменениям в обще-
ственном строе. Новые же передовые силы, прежде
всего трудящиеся массы, выступают за осуществление
этих изменений, за уничтожение существующих поряд-
ков. Этот конфликт, это коренное противоречие обуслов-
ливает политические революции как метод осуществления
назревших исторических поворотов.
Конечно, те или иные даже существенные изменения,
происходящие в рамках капиталистического способа про-
изводства, могут протекать и протекают постепенно. Как
показывает анализ, данный Марксом в «Капитале», про-
изводственные отношения капитализма не являются неиз-
менными. Простая кооперация, мануфактура, машинная
промышленность — всё это крупные вехи развития капи-
талистического производства. В процессе этого развития
производственные отношения претерпевают существенные
132

качественные изменения, однако эти изменения не выхо-
дят за рамки основного качества, свойственного капи-
талистическому способу производства. Переход от
домонсполистического капитала к монополистическому
также означал важные изменения тех или иных сто-
рон и свойств экономики и политики буржуазного
общества.
Все эти изменения накапливались и происходили по-
степенно, они не требовали революционных взрывов, ибо
не меняли коренной природы капиталистического способа
производства. Они лишь отражали переход от одних, низ-
ших этапов развития капитализма, к другим, высшим его
этапам.
Ясно, что если такого рода постепенное развитие, ме-
няющее отдельные свойства капиталистического способа
производства, но не меняющее его сути, возможно в нед-
рах буржуазного общества, то совершенно исштючены та-
кие изменения, которые своим результатом имели бы
медленное накопление элементов социализма в рамках
капитализма.
Развитие буржуазного общества подготавливает мате-
риальные предпосылки для качественно нового строя. Но
без революционного скачка, без свержения государствен-
ной власти буржуазии не может появиться новое каче-
ство (социализм). Империализм представляет собой пред-
дверие, полное материальное подготовление социализма.
И тем не менее никакого постепенного перехода от него
к социализму нет и не может быть. Только революцион-
ное свержение власти буржуазии создаёт условия для та-
кого перехода.
«Капитализм,— писал В. И. Ленин,— сам создает сво-
его могильщика, сам творит элементы нового строя, и в
то же время, без «скачка», эти отдельные элементы ни-
чего не изменяют в общем положении вещей, не затраги-
вают господства капитала» *.
Между тем идеологи правых социалистов тщатся до-
казать, будто возможен постепенный переход от капита-
лизма к социализму. Даже откровенные буржуазные идео-
логи, приспосабливаясь к веяниям времени, сочиняют
теории, долженствующие убедить, что капитализм по-
степенно перестаёт быть капитализмом, становится
1 В, И. Ленин, Соч., т. 16, стр. 318.
133

каким-то другим обществом — обществом без капи-
талистов и рабочих, без эксплуататоров и эксплуати-
руемых.
Так, ряд буржуазных экономистов в США, Франции и
других странах утверждает, что современный капитализм
претерпел некую бескровную «революцию». Суть этой
«революции» состоит в том, что якобы исчез класс соб-
ственников и управление производством перешло в руки
инженеров, администраторов, директоров. Классы ис-
чезли, утверждают они, капиталистическое государство
стало государством управляющих, государством директо-
ров, распоряжающихся производством от имени обще-
ства в целом,— такова та метаморфоза, которая-де посте-
пенно происходит (или даже уже произошла) в капитали-
стическом обществе.
Разумеется, всё это — буржуазная выдумка, рассчи-
танная на обман трудящихся. Апостолы буржуазии ис-
пользуют некоторые особенности монополистического
капитализма, отличающие его от старого капитализма,
чтобы доказать, будто капитализм претерпел ныне корен-
ное, качественное изменение.
Особенно они используют в своей пропаганде то
обстоятельство, что на стадии империализма капитал из-
менил форму своего бытия: если раньше он выступал и
функционировал в форме отдельных частных предприятий
во главе с их собственниками-капиталистами, то ныне он
выступает преимущественно в виде крупных акционерных
обществ, трестов, картелей, во главе которых стоят прав-
ления, дирекции.
В этом изменении они усматривают факт, свидетель-
ствующий о том, что капитализм перестал быть капита-
лизмом. К. Реннер в своей книге «Новый мир и социа-
лизм» ссылается на это, как на один из решающих
фактов, якобы опровергающих положение Маркса о невоз-
можности постепенного врастания капитализма в социа-
лизм. Реннер заявляет, что капитализм уже по существу
перестал быть капитализмом. Отношения между капита-
листами и рабочими сегодня якобы совершенно иные, чем
они были тогда, когда Маркс писал свой «Капитал».
Тогда-де выступал «индивидуальный» капиталист, а сей-
час выступает «коллективный» капитал — картели, тре-
сты, акционерные компании. Раньше перед лицом рабо-
чего стоял реальный враг—капиталист, а сейчас нет
134

такого реального противника, сейчас капитал — это «ано-
нимный» капитал, это тресты, компании, причём в акцио-
нерных компаниях участвуют и мелкие владельцы акций.
Это уже «организованное» хозяйство. Стоит-де сделать
шаг-два, и капитализм постепенно и бескровно превра-
тится в социализм.
Софизмы Реннера и прочих идеологов правых социали-
стов, как и буржуазных экономистов и социологов, распро-
страняющих миф о «новом» капиталистическом обществе
без капиталистов, опровергаются полностью тем анали-
зом, который дал ещё Маркс в третьем томе «Капитала».
Уже на примере первых акционерных обществ, появив-
шихся в то время, Маркс указал на ту особенность, что
старая форма существования капитализма изменяется.
«В акционерном деле,— писал Маркс,— уже суще-
ствует противоположность старой форме, в которой обще-
ственные средства производства выступают в виде инди-
видуальной собственности...» ^
Следовательно, уже много десятилетий назад Маркс
отметил тот факт, который современные идеологи бур-
жуазии и правые социалисты выдают за явление, изме-
няющее суть капиталистического строя. Но, отмечая этот
факт, Маркс глубоко его проанализировал и доказал, что
он не уничтожает, а, напротив, углубляет, развивает экс-
плуататорскую и грабительскую природу капиталистиче-
ского строя.
В появлении акционерных компаний Маркс увидел
дальнейшую ступень роста общественного характера
производства при капитализме, приближение момента
неизбежной смены капитализма социализмом. Но эти но-
вые явления капитализма он характеризовал не как эле-
менты социализма, как это делают правые социалисты,
а как форму дальнейшей капиталистической экспроприа-
ции крупными капиталистами мелких и средних, сосредо-
точения в руках немногих капиталистов колоссальных бо-
гатств. Эта экспроприация, указывал Маркс, «...выра-
жается в антагонистической форме, в форме присвоения
общественной собственности немногими; а кредит все
больше придает этим немногим характер чистых рыцарей
наживы. Так как собственность существует здесь в форме
акций, то ее движение и передача становятся просто
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 453.
135

результатом биржевой игры, где мелкие рыбы погло-
щаются акулами, а овцы — биржевыми волками» К
То, что идеологи правых социалистов именуют «эле-
ментами социализма», Маркс характеризует как источник,
порождающий «новую финансовую аристократию, новую
разновидность паразитов в образе прожектеров, грюнде-
ров и чисто номинальных директоров», как «целую систему
мошенничества и обмана в отношении учредительства, вы-
пуска акций и торговли акциями» 2.
Нет нужды приводить здесь хорошо известные совре-
менные факты, свидетельствующие о том, что немногие
крупнейшие финансовые группы являются фактическими
хозяевами акционерных обществ, используя их для извле-
чения баснословных барышей. Положение Маркса о «при-
своении общественной собственности немногими» под-
тверждается тем, что хозяевами американской экономики
являются Рокфеллеры, Дюпоны, Морганы и ещё не-
сколько групп финансовой олигархии, хозяевами фран-
цузской экономики — 200 семейств и т. д. На долю одной
компании «Дженерал моторе» приходится 5% прибылей
всех компаний США. 200 крупных промышленных корпо-
раций получают 7з прибылей, приходящихся на всю про-
мышленность. Менее одного процента крупнейших кор-
пораций получает Va всех прибылей, извлекаемых корпо-
рациями.
Что же касается другого факта, который также
используется буржуазными экономистами и правыми со-
циалистами в качестве свидетельства коренного изменения
капиталистического строя,— появления «нового класса»,
управляющих, которые якобы заменили класс собствен-
ников и управляют производством от имени «общества в
целом»,— то этот «новый» факт также был оценён ещё
Марксом.
Маркс показал в «Капитале», что буржуазное обще-
ство в своём развитии порождает многочисленный слой
промышленных и торговых управляющих. Особенно уве-
личивается число этих управляющих в связи с возникно-
вением акционерных предприятий. «Акционерные пред-
приятия, развивающиеся вместе с кредитом,— писал он,—
вообще обнаруживают тенденцию все более отделять этот
• К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 453.
2 Там же, стр. 451.
136

труд управления как особую функцию от владения капи-
талом...» Маркс обосновал тот тезис, что с развитием капи-
тализма возникает большая категория рантье, которые
не принимают непосредственного участия в производстве,
что делом управления производством занимаются спе-
циальные служащие.
Но в том, в чём правые социалисты усматривают рост
«элементов социализма» в недрах капитализма, Маркс
видел нечто противоположное. Он оценивал этот факт как
признак того, что капиталист как лицо излишнее исчезает
из процесса производства. Это не означает, что тем самым
капиталистический способ производства исчезает, что ка-
ким-то чудом испаряется класс капиталистических соб-
ственников, как это софистически изображают правые
социалисты. Это лишь служит одним из многих свиде-
тельств того, что капитализм изжил себя и что его нужно
уничтожить, чтобы возможно было дальнейшее развитие.
Роль управляющих, которые якобы действуют от
имени всего общества, на деле сводится к тому, что они
организуют процесс выколачивания из рабочих приба-
вочной стоимости.
Орудием постепенного перехода от капитализма к со-
циализхму Реннер и прочие идеологи правых социалистов
считают буржуазное государство — этот аппарат класса
буржуазии, стоящий на страже отживших производствен-
ных отношений капитализма. Существование буржуазного
государства делает утопичной идею о возможности посте-
пенного перехода к социализму, без революционного
скачка. Но как раз этот сильнейший инструмент буржуа-
зии правые социалисты считают наиболее подходящим
средством для постепенной «социализации» общества.
Раньше, во времена Маркса, говорил Реннер, рабочие
находились в оппозиции к государству. Лишь постепенно
они начинают-де понимать, «что именно государство (бур-
жуазное, конечно.— М, Р.) является наиболее подходя-
щим инструментом, даже единственным средством для
осуществления социализма». Поэтому социализм должен
осуществляться «при постепенном продвижении от успеха
к успеху» и ни в коем случае «не в итоге освободительной
социалистической войны».
Это неверное положение правые социалисты пропаган-
дируют вопреки историческому опыту, который доказы-
вает ту бесспорную истину, что эксплуататорские классы
137

не отказываются добровольно от своих привилегий и
своей власти. Историческая практика борьбы классов сви-
детельствует о том, что только слом государственного
аппарата господствующего класса расчищает путь
для становления и развития нового строя общественной
жизни.
Классическим примером такой формы перехода от ста-
рого качества к новому является Великая Октябрьская
социалистическая революция. Одним мощным ударом она
покончила с существованием старой буржуазно-поме-
щичьей России и положила начало существованию Совет-
ского социалистического государства, начало новой эры
во всемирной истории человечества.
Революционные взрывы как форма скачкообразного
перехода от старого качества к новому в развитии обще-
ства могут исчезнуть и исчезают лишь после победы со-
циалистической революции. Опыт советского общества в
полной мере это подтверждает. Победа пролетарской
революции в нашей стране, переход к строительству со-
циализма создали совершенно новые условия развития.
Уничтожены эксплуататорские классы. В социалистиче-
ском обществе нет и не может быть такого положения,
как в старом обществе, когда между господствующей по-
литической властью и «низами» — трудящимися массами
неизбежна была вражда, конфликт, борьба не на жизнь,
а на смерть. Советская власть есть власть народа, она
выражает самые глубокие и жизненные интересы трудя-
щихся — рабочих, крестьян, интеллигенции. Все крупные
изменения в экономике, в культуре осуществляются Совет-
ским государством. Эти изменения вызываются требова-
ниями объективных законов, действующих в нашем обще-
стве. Массы трудящихся подхватывают намечаемые
Коммунистической партией и правительством планы этих
изменений, ибо они полностью отвечают их интересам.
Отсюда ясно, что переход от старого качественного со-
стояния к новому не требует в этих условиях политиче-
ских революций, революционных взрывов. Этот переход
осуществляется постепенно, путём постепенного отмира-
ния элементов старого качества и нарастания элементов
нового качества.
В работе «Марксизм и вопросы языкознания»
И. В. Сталин привёл в качестве примера такого скачка
переход от буржуазного индивидуально-крестьянского
138

строя в деревне к социалистическому, колхозному строю.
Этот переворот совершился не путём взрыва, а путём по-
степенного перехода от старого, буржуазного строя в де-
ревне к новому, социалистическому строю.
Этот пример даёт возможность глубоко понять, по-
чему развитие в наших условиях приобретает существенно
новые черты. Здесь новое качество, т. е. социалистические
формы хозяйства, возникало и развивалось в недрах ста-
рого хозяйственного строя деревни постепенно, что совер-
шенно невозможно при капитализме. Величайший пере-
ворот в деревне не нуждался во «взрыве» прежде всего по
той причине, что он был в интересах основных масс кре-
стьянства. Поэтому революция сверху была поддержана
этими массами. Переворот был осуществлён не в форме
взрыва, а постепенно, путём нарастания элементов нового
качества также потому, что речь шла о переделке трудя-
щегося крестьянства, т. е. друга, союзника рабочего класса
по строительству социализма. А это означало, что по отно-
шению к нему недопустимо было насилие, что только
путём убеждения, путём доказательства на деле, на опыте
преимущества колхозов перед старым способом ведения
хозяйства можно и нужно было подготовить его к пере-
ходу на рельсы социалистического хозяйства и осуще-
ствить этот переход.
Следовательно, из самой сущности задачи вытекала
постепенность как форма перехода. Бессмысленно
убеждать, например, капиталистов в том, что их время
минуло. Естественно поэтому, что там, где требуется
насилие (по отношению к целому классу), там переход
от старого качества к новому невозможен вне формы
революционного взрыва, там только одним могучим
ударом можно освободить путь дальнейшему раз-
витию.
Другое дело — крестьянство. Оно кровно заинтересо-
вано в переходе к колхозному строю. Но оно не сразу
осознаёт этот интерес. Оно может его осознать лишь по-
степенно. «Больше всего мы должны основываться на той
истине,— указывал В. И. Ленин,— что здесь методами
насилия по самой сути дела ничего нельзя достигнуть.
Здесь экономическая задача стоит совсем иначе. Здесь нет
той верхушки, которую можно срезать, оставив весь фун-
дамент, все здание. Той верхушки, которою в городе были
капиталисты, здесь нет. Действовать здесь насилием,
139

значит погубить все дело» ^ Из этого В. И. Ленин делал
вывод, что изменение, качественное преобразование ста-
рой экономики в деревне пойдёт постепенно.
Маркс и Энгельс всячески подчёркивали необходи-
мость терпеливого и осторожного подхода к осуществле-
нию задачи перевода крестьянства на путь социализма.
Они требовали учитывать, что этот переход может про-
изойти лишь постепенно, лишь по мере осознания кре-
стьянством необходимости такого перехода. Из этого
видно, как опасно и вредно было бы отождествлять путь
перехода от старого качества к новому в общественно-
экономических формациях, основанных на антагонизме
классов, с действием этого закона в новых условиях, со-
зданных победой социалистической революции.
Новизна общественного развития после победы социа-
лизма по сравнению с развитием при капитализме
заключается в том, что здесь нет уже той плотины, кото-
рая мешает становлению нового, передового в жизни.
Такой плотиной при капитализме являются корыстные
интересы господствующих классов. Эксперименты с на-
ционализацией некоторых предприятий, которую правые
лейбористы выдавали за «социализм», показали, что их
так называемая «безмолвная революция» была блефом.
Только социалистическая революция сметает все и вся-
ческие плотины с пути развития нового, передового, и по-
этому здесь коренные, качественные изменения могут про-
текать и протекают без «взрывов», т. е. без политических
революций. Конечно, и при социализме имеются отсталые
и консервативные элементы, тормозящие развитие, но их
сила — это сила привычки, пережитков старого, которая
постепенно преодолевается.
Своеобразное действие закона перехода от старого ка-
чества к новому в условиях, когда отсутствуют антагони-
стические классы, является отражением того порядка ве-
щей, который Маркс не мог ещё анализировать в «Капи-
тале», но неизбежность которого он гениально обосновал
в своём великом произведении.
1 В. И. Ленин, Соч.. т. 29, стр. 187.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
РАЗРАБОТКА В «КАПИТАЛЕ»
ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ.
РАЗВИТИЕ КАК ПРОЦЕСС ВОЗНИКНОВЕНИЯ
И ПРЕОДОЛЕНИЯ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Гениальный анализ противоречий капиталистического
способа производства, сделанный Марксом,— это
коренной вопрос диалектики «Капитала». В. И. Ленин
указывал, что учение о единстве и борьбе противополож-
ностей есть суть материалистической диалектики. Это
определение прекрасно выражает то главное, что характе-
ризует Марксов анализ развития капиталистического спо-
соба производства. В основе всего процесса развития, ка-
чественных изменений капитализма лежит, по Марксу,
возникновение, развёртывание, обострение противоречий,
свойственных буржуазному производству.
Маркс в «Капитале» с предельной ясностью и точно-
стью формулирует свой взгляд на этот вопрос: «...разви-
тие противоречий известной исторической формы произ-
водства есть единственный исторический путь ее разло-
жения и образования новой» К
Вот подлинный ключ ко всему «Капиталу», к методу
этого великого произведения! Легко поэтому понять, ка-
кое богатство мыслей и идей мы находим в «Капитале»
по вопросу о противоречиях. Развитие совершается в про*
тиворечиях. Борьба противоположностей есть движущая
сила развития. Капитализм особенно характерен антаго-
нистичностью господствующих в нём классовых отноше-
ний. Научно показать возникновение, развитие и неизбеж-
ную гибель капиталистического способа производства—•
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 493.
141

значит показать, как возникают противоречия капита-
лизма, как они развиваются и обостряются, превращаясь
в непримиримые крайности, как на определённой ступени
эти противоречия взрывают изнутри капиталистический
строй и приводят к социалистической революции. Вот
почему Маркс уделяет такое большое внимание вопросу
о противоречиях капитализма и тем самым разрабаты-
вает диалектическое учение о противоречиях вообще.
Маркс имеет дело с конкретными противоречиями кон-
кретной исторической формации. Следовательно, нельзя
догматически переносить выводы, которые делает Маркс
из своего анализа капиталистического общества, на со-
циалистическое общество. Не следует забывать указания
Ленина о том, что Маркс в «Капитале» дал «диалектику
буржуазного общества», что эта диалектика «есть лишь
частный случай диалектики». Однако, применяя учение
диалектики о противоречиях к рассмотрению капиталисти-
ческого способа производства, Маркс неизбежно должен
был обосновать и разъяснить ряд важных положений,
имеющих общефилософское значение.
1
Исследуя противоречия капитализма, их развитие и
обострение, Маркс вёл настоящую войну против метафи-
зического подхода к анализу общественного развития со
стороны старой и современной ему буржуазной политиче-
ской экономии, против разномастных мелкобуржуазных
романтиков, стремившихся смягчить, затушевать, при-
крыть вопиющие противоречия буржуазного строя.
Маркс отдавал дань уважения своим предшественни-
кам— представителям штассической буржуазной полити-
ческой экономии Смиту и Рикардо за то, что они видели
некоторые существенные противоречия капиталистиче-
ского производства и не замазывали их. Противопостав-
ляя Рикардо его ученику Джемсу Миллю, с которого
началось разложение рикардианской школы, Маркс заме-
чает: «У учителя (т. е. у Рикардо.— М. Р,) новое и важ-
ное развивается на почве, «удобренной» противоре-
чиями» ^ То же можно сказать и об Адаме Смите. Будучи
представителями передовой буржуазии, Смит и Рикардо
смело провозглашали коренное противоречие между инте-
^ /С. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 63.
142

ресами развития производительных сил и интересами ста-
рых сил феодального общества. Смит смело говорил о
непроизводительности труда государей, попов, лакеев
и прочей челяди феодального общества.
В своём труде «Исследование о природе и причинах
богатства народов» Смит не скрывает и противополож-
ности интересов рабочего класса и буржуазии. Он не
боится указать, что ни один другой класс не страдает так
жестоко от упадка общества, как рабочие. Смит, конечно,
исходит из ложной теории о тождестве интересов всех
классов буржуазного общества, и, как идеолог буржуа-
зии, он не мог и не хотел понять коренной противополож-
ности интересов ^буржуазии и пролетариата. Но всё же
он чувствует, что пролетарии вовсе не хотят признать это
мнимое тождество, что они не способны, как он говорит,
уразуметь связь своих собственных интересов с интере-
сами всего буржуазного общества. Превознося буржуа-
зию как самый «разумный» и «сообразительный» класс,
Смит не может умолчать, что так как для капиталистов
самое главное — получение высокой прибыли, то их инте-
ресы «не так связаны с общими интересами общества».
Хотя Рикардо и не понял действительного отношения
между прибылью и заработной платой и Маркс критико-
вал его постановку вопроса, всё же интерес Рикардо
к этой проблеме, его положение о том, что прибыль зави-
сит от уровня заработной платы и наоборот, свидетель-
ствовали о том, что он хорошо видел расхождение инте-
ресов буржуа и рабочего.
Отмечая некоторые положительные и ценные моменты
в вопросе о противоречиях у классиков буржуазной поли-
тической экономии, Маркс подверг глубокой и всесторон-
ней критике их в целом метафизический подход к этому
вопросу. Они были чрезвычайно* далеки от понимания
действительных противоречий простого товарного и капи-
талистического производства. На место противоречия
классики буржуазной политэкономии ставили тождество.
Они не видели и не хотели, как идеологи буржуазии, ви-
деть, что каждый свой шаг буржуазное общество делает
в противоречиях и что разрешение тех или иных противо-
речий не снимает, а, наоборот, создаёт почву для их даль-
нейшего обострения.
На всём протяжении «Капитала», в «Теориях приба-
вочной стоимости», в письмах по поводу «Капитала» и в
143

других произведениях Маркс критикует Смита и Рикардо
за их нежелание и неумение видеть внутреннюю противо-
речивость всех экономических явлений и процессов капи-
тализма. О Рикардо Маркс пишет: «Перед чем он прекло-
няется в буржуазном производстве — это то, что его
определенные формы позволяют — по сравнению с более
ранними формами производства — беспрепятственное
развитие производительных сил. Где они перестают это
делать или где выступают противоречия, в которых они
это делают, он отрицает противоречия...» ^ Смит и Ри-
кардо не поняли действительных противоречий товара,
обмена, денег и товаров, капитала, противоречий капита-
листического накопления и т. д. Они совершенно не спо-
собны были вскрыть внутренние противоречия труда, про-
изводяш^его товары. Маркс всюду отмечает эту неспособ-
ность и классовую слепоту старых экономистов.
Имея же дело с вульгарными экономистами, Маркс
бичует их сознательное замазывание противоречий бур-
жуазного производства, клеймит их приспособленчество,
высмеивает их трусость, беспощадно срывает маски с «эко-
номической апологетики».
Одной из характерных черт метода экономической
апологетики, указывает Маркс в первом томе «Капитала»,
является попытка отрицать противоречия, присущие капи-
талистическому процессу производства. О методе Милля
он пишет: «Где экономическое отношение,— следова-
тельно также категории, которые его выражают,— содер-
жит противоположности, представляет противоречие и
именно единство противоречий, он подчеркивает момент
единства противоположностей и отрицает противополож-
ности. Единство противоположностей он превращает в
непосредственное тождество этих противоположностей» ^,
Яркую характеристику этой главной стороны метода
всей буржуазной политической экономии дал Маркс в
следующих словах:
«В мировых кризисах бурно проявляются противоре-
чия и противоположности буржуазного производства.
Вместо того чтобы исследовать, в чем состоят противоре-
чащие друг другу элементы, которые прорываются в ка-
тастрофе, апологеты удовлетворяются тем, что они отри-
цают самые катастрофы и, несмотря на их закономерную
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 39.
2 Там же, стр. 66.
144

периодичность, упорно утверждают, что если бы произ-
водство велось по учебникам, то дело никогда не дохо-
дило бы до кризиса» К
Эти слова попадают не в бровь, а в глаз и современ-
ным апологетам капитализма. В период всеобщего кри-
зиса капитализма невозможно уже отрицать экономиче-
ские катастрофы, кризисы, но самый глубокий источник
кризиса — существование капитализма и его противоре-
чий — и сейчас так же отрицается, замазывается буржуаз-
ными экономистами, как и сто лет назад.
Маркс критикует экономистов и философов не только
за то, что они отрицают противоречия, не замечают их,
но и за то, что, видя их, они стараются посредством опе-
раций «чистого мышления» снять их, примирить, «синтези-
ровать» и т. п. Некоторые из мелкобуржуазных экономи-
стов, сочувствовавших пролетариату, не плохо вскрывали
противоречия капитализма. Но не понимая, что только раз-
витие этих противоречий до конца и преодоление их есть
путь образования новой, более прогрессивной историче-
ской формы, они призывали человечество вернуться к
давно пройденным ступеням развития. Так, о Сисмонди
Маркс пишет, что он обращается назад к устарелым фор-
мам противоречия, чтобы избавиться от него в его острой
форме. Одни, указывает Маркс, хотят увековечить про-
тиворечия капитализма ради его плодов, несмотря на то
что эти плоды производятся в чрезвычайно антагонисти-
ческой форме. Другие решают пожертвовать созревшими
плодами, лишь бы избавиться от противоречий.
Никто из предшественников Маркса не мог с научных
позиций решить вопрос о противоречиях, об их роли в раз-
витии. В этой связи следует остановиться на понимании
вопроса о противоречиях у Гегеля.
«Капитал», будучи настоящей энциклопедией материа-
листической диалектики, ярко демонстрирует преимуще-
ства новой, подлинно научной диалектики, созданной
Марксом, перед идеалистической диалектикой. В этом
смысле «Капитал» является хорошей параллелью диалек-
тики материалистической к диалектике идеалистической,
параллелью, вскрывающей всю силу и мощь первой
и ограниченность второй. Поэтому, как уже указыва-
лось, «Капитал» был не только критикой метафизики
1 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, стр. 180.
"10 ^- Розенталь 145

буржуазной политической экономии, но и критикой, упо-
требляя выражение Маркса, мистифицированной стороны
гегелевской диалектики. Недаром сам Маркс в послесло-
вии ко второму изданию своего главного произведения
уделил столько внимания характеристике коренной проти-
воположности своей диалектики диалектике Гегеля.
Противоположность материалистического и идеалисти-
ческого подхода к развитию обусловила различное
решение вопроса о противоречиях в диалектике Маркса
и диалектике Гегеля. Исходя из конкретных фактов,
имея дело с реальной действительностью, Маркс про-
слеживал в «Капитале» развитие противоречий, их переход
из одной формы в другую, их разрешение так, как это
происходит в самой действительности. И так как в объек-
тивной, независимой от сознания людей действительности
противоречия не примиряются, а преодолеваются в
борьбе, то в «Капитале» дано в высшей степени револю-
ционное учение о противоречиях.
Другое дело у Гегеля. Хотя Гегель и сумел в диалек-
тике понятий гениально угадать диалектику самих веш,ей
и поэтому разработать ряд ценных положений по вопросу
о противоречиях, его учение в целом направлено на при-
мирение противоречий. Гегель имеет дело не с реальными
фактами, не с реальной действительностью, а с идеей, ко-
торую он обожествляет. Не выходя за пределы чистой,
«абсолютной» идеи, невозможно понять действительных
законов развития и преодоления противоречий. При этом,
конечно, не следует забывать, что его идеализм в целом,
как и идеалистический характер его диалектики в ча-
стности, были философским выражением его классовых
позиций. В противоположности марксистской материали-
стической диалектики и диалектики идеалистической во-
плотилась противоположность пролетарского и буржуаз-
ного мировоззрений.
На то, что в идеалистической диалектике противопо-
ложности в конечном счёте примиряются, синтезируются,
Маркс указал ещё в своей ранней работе «Нищета фило-
софии». Полемизируя с Прудоном, Маркс, как он сам го-
ворит, излагает и гегелевскую диалектику, которую
Прудон привёл к самым жалким размерам. Обнажая идеа-
листическую сущность диалектики Гегеля, Маркс показыг
вает, как может происходить развитие «чистого разума»,
отвлечённого от реальной действительности.
146

«Так как безличный разум не имеет вне себя ни почвы,
на которую он мог бы стать, ни объекта, которому он мог
бы себя противополагать, ни субъекта, с которым он мог бы
сочетаться, то он поневоле должен делать прыжки, ставя
самого себя, противопоставляя себя самому же себе и соче-
таясь с самим собою: положение, противоположение, сло-
жение, или, говоря по-гречески, мы имеем: тезис, антитезис,
синтез. Что касается читателей, не знакомых с гегельянским
языком, то мы раскроем им таинственную формулу: она
означает утверждение, отрицание, отрицание отрицания» ^
Далее Маркс показывает, что, разделяя себя на проти-
воположности, «чистый разум» может эти противополож-
ности снова соединить, синтезировать для того, чтобы
затем то, что получилось, опять-таки разделить, раздвоить
и т. д. В «Капитале» Марксу не было нужды придумы-
вать синтез таких противоположностей, как, скажем, по-
требительная стоимость и стоимость товара, ибо в самой
реальной жизни движение этих противоположностей при-
водит независимо от разума человека к возникновению
нового противоречия. Но в царстве «чистого разума», где
конструктором мира является сам философ, движение по
неизбежности должно иметь характер разделения мысли
на две противоположности и следующее за этим примире-
ние их в некоем высшем синтезе.
Примените этот метод к категориям политической эко-
номии, говорит Маркс, и вы получите логику и метафизику
политической экономии. Что получается в результате та-
кого применения идеалистического метода к политиче-
ской экономии, Маркс показал на примере Прудона.
Конечно, Прудон не идёт ни в какое сравнение с Гегелем,
который при всей порочности своего философского идеа-
лизма был крупнейшим мыслителем. Но дело здесь не
в масштабах, не в сравнении силы ума двух мыслителей,
а в сути метода. Растворяя реальные экономические отно-
шения в абстракциях, в мыслительных категориях, проти-
вопоставляя «плохие» и «хорошие» категории, Прудон
иш.ет формулу, которая бы сняла, уравновесила, синтези-
ровала эти противоположности. Но истинный синтез,
указывает Маркс, заключается в реальном движении этих
противоречий, которое уничтожает — реальным же обра-
зом — самую основу их.
^ К. Маркс, Нищета философии, стр. 90.
1С* 147

«Желая примирить противоречия,— пишет Маркс й
письме к Анненкову,— г. Прудон совершенно обходит во-
прос: а не надо ли ниспровергнуть самую основу этих
противоречий? Он во всем походит на политического док-
тринера, который желает сохранить и короля, и палату де-
путатов, и верхнюю палату в качестве составных частей
общественной жизни, как вечные категории. Он лишь ищет
новую формулу для того, чтобы уравновесить эти силы,
равновесие которых как раз и состоит в их современном
движении, где одна из этих сил является то победительни-<
цей, то рабыней другой. Так, в XVIII веке множество по-
средственных голов старалось найти истинную формулу,
чтобы уравновесить общественные сословия, дворянство,
короля, парламенты и т. д., а на другой день не оказалось
ни короля, ни парламентов, ни дворянства. Истинным рав^
новесием этого антагонизма было ниспровержение всех
общественных отношений, служивших основой этим фео-
дальным установлениям и основой антагонизма этих фео-
дальных установлений» К
Ещё за несколько лет до этого письма, написанного
в 1846 г., Маркс в своей работе «Критика философии го-
сударственного права Гегеля» подверг беспощадной кри-
тике гегелевский метод «опосредствования», примирения
противоречий. Гегель в «Философии права» превра^
щал такие реальные противоречия, как бесправный народ,
с одной стороны, и государственная власть — с другой,
сначала в определения идеи, а затем насильственно в
сфере той же идеи объединял их, синтезировал,, создавал
иллюзию их единства. У него эти противоположности не
выступают друг против друга во взаимной борьбе, как это
имеет место в самой действительности, а опосредствуют
друг друга, па|рализуют свою взаимную враждебность. Он,
говорит Маркс в названной работе, довольствуется мни*
мым разрешением этого противоречия, и это мнимое раз-
решение он выдаёт за сущность дела.
Превращая государственную власть в понятие «еди-
ничность», а народ в понятие «всеобщность», он представ-
ляет дело так, что все взаимоотношения между ними есть
не что иное, как логическое умоза1КЛючение. А логическое
противоречие между «единичностью» и «всеобщностью» в
сфере чистой мысли не так уж трудно «снять», «разрешить».
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 31.
148

Развенчивая эту абсурдность «опосредствования»,
Маркс доказывает, что если отбросить всю идеалистиче-
скую спекуляцию и иметь дело с реальными противопо-
ложностями общества, то нетрудно понять, что эти реаль-
ные противоположности находятся в состоянии жестокой
борьбы и только в борьбе противоречия действительно раз-
решаются. И в этой ранней работе Маркс формулирует
важнейшее положение материалистической диалектики —
положение о борьбе противоположностей как движущей
силе развития.
Маркс указывает, что противоположности не могут
быть опосредствованы, примирены именно потому, что они
являются противоположностями. Но они и не требуют та-
кого опосредствования. Маркс выступает против тех фило-
софов и экономистов, которые резкость действительных
противоположностей считают чем-то вредным и стараются
по возможности помешать превращению этих противопо-
ложностей в крайности, «между тем как это превращение
означает не что иное, как, с одной стороны, их самопозна-
ние, так, с другой стороны — их воодушевление к реши-
тельной взаимной борьбе» ^ В этих словах прекрасно
выражен революционный характер марксистской диалек-
тики в противоположность духу примирения противоречий
в идеалистической философии.
В дальнейшем Маркс развивает, углубляет свои по-
ложения. Но особенное значение в разработке и развитии
учения материалистической диалектики о борьбе проти-
воположностей имеет «Капитал». Подвергнув глубокой
критике буржуазные концепции в экономической науке и
показав полную несостоятельность метафизического ме-
тода, Маркс на конкретном анализе капиталистического
способа производства дал глубокую и всестороннюю раз-
работку коренного вопроса диалектики — вопроса о раз-
витии путём борьбы противоположностей.
2
Материалистическая диалектика воплощает в себе те
основные методологические позиции, из которых исходит
Маркс, исследуя товарное производство и капитал.
В частности, Маркс исходит из признания того, что, во-
первых, всем экономическим отношениям товарного про-
изводства свойственны внутренние противоречия, без
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. I, стр. 589.
149

анализа которых нельзя ничего понять в этих отно-
шениях; и, во-вторых, что противоположности находятся
в состоянии развития, движения и только в движении
противоречия разрешаются. Там, где буржуазные эконо-
мисты видят мёртвое тождество, Маркс вскрывает глу-
бочайшие противоречия, разделение единого на взаимо-
исключающие части, «борьбу» между ними. Читая «Капи-
тал», мы «наглядно убеждаемся в теоретической мощи
марксистской диалектики, которая, вскрывая внут-
реннюю противоречивость явлений, помогает невидимое
делать видимым. Она помогает открывать в том, что ка-
жется на поверхностный взгляд абсолютно тождествен-
ным, «спокойным», «устойчивым», целый мир различий,
противоречий, конфликтов, приводящих к разрушению
старых, отживших свой век форм и рождению новых форм,
новых процессов.
В рецензии на книгу Маркса «К критике политической
экономии» Энгельс ярко показывает эту сторону метода
марксова анализа экономических явлений.
«При этом методе,— пишет Энгельс,— мы исходим из
первого и наиболее простого отношения... из первого эко-
номического отношения, которое мы находим. Это отно-
шение мы анализируем... При этом обнаруживаются про-
тиворечия, которые требуют разрешения. Но так как мы
здесь рассматриваем не абстрактный процесс мысли, кото-
рый происходит только в наших головах, а действитель-
ный процесс, когда-либо совершавшийся или все еще со-
вершающийся, то и противоречия эти развиваются на
практике и, вероятно, нашли свое решение. Мы просле-
дим, каким образом они разрешались, и найдем, что это
было достигнуто установлением нового отношения и что
теперь нам надо развивать две противоположные стороны
этого нового отношения...» *
В. И. Ленин в «Философских тетрадях» также указы-
вал, что Маркс начинает свой анализ с самого простого,
обычного отношения буржуазного общества — обмена
товаров, что Марксов анализ вскрывает в этом простейшем
явлении зародыш всех противоречий капиталистического
общества и показывает затем развитие этих противоречий
и всего этого общества в сумме его частей, от его начала
до его конца.
' См. /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 236.
150

«Капитал» — совершенный образец того, как обнару-
женное в простейшем, но самом типичном и характерном
для данного явления (товарного производства) противо-
речие затем црослеживается во всём его сложнейшем
объективном развитии от начала до конца, от слабых за-
родышевых его проявлений до высшего кульминационного
пункта, когда наступает момент коренного разрешения
противоречия — не мнимого и иллюзорного, а действи-
тельного разрешения в самой жизни.
В настоящей работе не ставится задача проследить
этот Марксов анализ роста и развития противоречий во
всей его тонкости и сложности — этому можно было бы
посвятить специальное исследование. В данном случае
задача состоит в том, чтобы проследить этот анализ хотя
бы в его основных чертах и, самое главное, сделать те
выводы общефилософского характера, которые вытекают
из применения Марксом закона единства и борьбы про-
тивоположностей к исследованию капитализма. Как из-
вестно, Маркс начинает свой анализ с товара. Уже выбор
этого исходного пункта исследования является гениауть-
ным. Буржуазные экономисты никогда ие могли понять,
что товарная форма продукта не есть какая-то внешняя,
несущественная форма, а чрезвычайно важное свойство,
которое продукты труда принимают в определённых исто-
рических условиях. Маркс в противовес буржуазным эко-
номистам сосредоточил своё внимание на анализе товара
и начал своё исследование с него потому, что в товарной
форме продукта труда, в обмене товаров находят своё
выражение своеобразные общественные отношения лю-
дей. Это такие отношения, когда существует частная соб-
ственность на средства производства и совокупный обще-
ственный 'пруд образуется из многих частных работ, из
труда изолированных друг от друга товаропроизводите-
лей. Именно при таких отношениях продукт принимает
форму товара и общественные отношения людей прояв-
ляются в обмене товаров.
Товарная форма продукта есть зеркало, в котором
отражается специфически-истррический характер общест-
венного труда, общественных отношений между людьми.
Маркс обнажил эти отношения, показав, что за внешней
оболочкой обмена вещей, товаров скрываются существен-
ные общественные связи между людьми. Понятно поэтому,
что начиная свой анализ с товара, с труда, производящего
151

товары, Маркс тем самым берёт то специфическое, что
свойственно товарному производству в отличие от других
исторических форм производства, берёт ту исходную кле-
точку, без которой ничего нельзя понять в капитализме.
Правда, товарная форма продукта труда не есть порожде-
ние капиталистического способа производства, она суще-
ствовала задолго до него, но без товарной формы нет ка-
питализма, и только при капитализме она становится гос-
подствующей. Только при капитализме товаром становится
рабочая сила.
Вот почему Маркс в первых же строках «Капитала»
констатирует, что богатство обществ, в которых господ-
ствует капиталистический способ производства, является
огромным скоплением товаров, а отдельный това|р — его
элементарной формой.
Маркс начинает свой анализ с товара ещё и потому,
что в этой элементарной форме капиталистического спо-
соба производства уже в неразвитом, зародышевом виде
существуют все противоречия капитализма и без исследо-
вания этих противоречий, их роста, развития, перехода их
из одной формы в другую невозможно разобраться в
сущности этого способа производства.
Исследуя подробнейшим образом внутренние противо-
речия товара, Маркс сразу же обращает пристальное вни-
мание на те силы, которые существуют пока в дремлющем
состоянии, но которые уже предвещают в будущем — при
капиталистическом способе производства — такие бури и
потрясения, каких не знало и не могло знать никакое
общество до этого. Когда буржуазные экономисты, даже
лучшие из них, избегали этих противоречий и сознательно
выдавали за тождество то, что в действительности внутрен-
не противоречиво, в этом проявлялся их классовый ин-
стинкт, их боязнь брать вопросы, анализ которых может
привести к очень неутешительным для буржуазии выводам^
Пролетарский революционер Маркс бесстрашно обна-
жает и анализирует эти противоречия, показывает логику
их развития.
За логическим анализом противоречий и их развития
скрывается огромный исторический материал, обобщён-
ный Марксом. В первых трёх главах первого тома «Капи-
тала» Маркс исследует противоречия простого товарного
производства и обращения. Простое товарное производ-
ство исторически предшествовало высшей форме товар-
152

кого производства — капиталистической. Поэтому и ана-
лиз противоречий Маркс в данном случае начинает не с
развитой их формы, как она проявляется на базе капита-
лизма, а с противоречий простого товарного обращения.
Ибо рост и развитие противоречий простого товарного
производства и обмена служат исторической предпосыл-
кой возникновения капитала. В «Теориях прибавочной
стоимости» Маркс пишет по этому поводу: «...развитие
продукта в товар, обращение товаров, а потому и обра-
щение денег в определенных границах, следовательно до
известной степени развитая торговля является предпосыл-
кой, исходным пунктом образования капитала и капитали-
стического производства. Как такую предпосылку рас-
сматриваем мы товар, исходя из него, как из простейшего
элемента капиталистического производства» ^
Подобно тому как простое товарное производство и
обращение подготовляют капиталистическое, так и разви-
тие противоречий первого подготовляет специфические
противоречия капиталистического производства. Противо-
речия простого товарного производства перерастают в из-
вестных исторических условиях в противоречия капитали-
стического общества.
Начиная анализ противоречий товарного производства
и обращения с товара, Маркс подвергает тончайшему ис-
следованию эту элементарную форму, «клеточку» капи-
талистического производства и открывает в ней существен-
нейшие противоречия. Маркс показывает, что товар,
с одной стороны, есть потребительная стоимость, с дру-
гой — стоимость, что и труд, производящий товары, столь
же внутренне противоречив, он есть единство конкретного
и абстрактного труда, частного и общественного труда.
Маркс придавал огромное значение анализу BnyiipeH-
них противоречий, двойственной природы товара и труда,
производящего товар. Буржуазные экономисты, даже
когда говорили о различии между потребительной стои-
мостью и стоимостью, замазывали противоречия между
ними, не понимали всей их глубины, их общественного
характера. Двойственного, противоречивого характера
труда они совсем не видели.. Труд, производящий товары,
они брали как нечто тождественное, исключающее какие
бы то ни было различия и внутренние противоречия.
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 85,
153

Маркс справедливо гордился своим открытием двойствен-
ного характера труда, ибо без различения труда абстракт-
ного и труда конкретного непонятен весь механизм товар-
ного производства и самовозрастания капитала.
Что же Маркс понимает под внутренними противоре-
чиями? Выяснение этого вопроса имеет большую важ-
ность, ибо, исходя из внутренних противоречий явления,
Маркс исследует логику их развития, вскрывает те объек-
тивные законы, которые управляют процессами развития
капиталистического производства.
Товар состоит из таких противоположных факторов,
как потребительная стоимость и стоимость. Они обусловли-
вают внутреннюю противоречивость товара потому, что
одновременно связаны друг с другом, полагают друг
друга и отрицают друг друга. В рамках товарного про-
изводства нет и не может быть потребительной стоимости
без стоимости и наоборот. Чтобы товар удовлетворил
чью-нибудь потребность, он должен иметь потреби-
тельную стоимость. Но для того, кто его производит,
товар имеет прежде всего значение как носитель стои-
мости: потребительная стоимость для товаропроизводи-
теля важна лишь постольку, поскольку без неё невоз-
можно реализовать заключаюш,уюся в товаре стоимость.
Стоимость товара может быть реализована лишь в том
случае, если она примет вид своей противоположности —
потребительной стоимости. Но в свою очередь и пот1реби-
тельная стоимость имеет значение лишь в том случае,
если в ней заключено бытие её противоположности —
стоимости вообще. Следовательно, эти противополож-
ности соотносятся и как взаимосвязанные и как взаимно
противоречащие друг другу. Они одновременно притяги-
ваются и отталкиваются друг от друга.
Если в этом отношении двух противоположностей ви-
деть только связь, единство, то действительная сущность
товара (как и любого другого явления) искажается, ибо
потребительная стоимость и стоимость — не одно и то же.
По поводу одного положения Джемса Милля, смысл ко-
торого заключается в стирании противоположности
между потребительной стоимостью и стоимостью, Маркс
пишет: «...отчего он (товаропроизводитель.— М, Р.) хочет
освободиться — это определенное количество потребитель-
ной стоимости; что он хочет иметь — это стоимость этой
154

потребительной стоимости. Обе вещи представляют все
кроме тождества» ^
Буржуазные экономисты отождествляют эти две про-
тивоположности, чтобы доказать, будто спрос и предло-
жение полностью совпадают на капиталистическом
рьгнке; отсюда они выводят невозможность перепроизвод-
ства, кризисов.
Вместе с тем если в отношениях двух противополож-
ностей видеть только противоречие, отталкивание, отрица-
ние и не видеть их связи, взаимообусловленности, взаимо-
проникновения, то картина опять получится искажённой,
ибо тот факт, что две стороны, отрицающие друг друга,
имеющие тенденции к обособлению друг от друга,
всё же внутренне связаны между собой, не могут друг
без друга существовать — этот факт имеет огромное
значение для понимания того, почему между внутрен-
ними противоположностями происходит борьба. Если
бы эти противоположности не имели никакого отно-
шения друг к другу, были безразличны друг другу, то
между ними не могло бы быть и борьбы. Если бы, скажем,
товаропроизводитель мог производить одну стоимость без
потребительной стоимости, то исчезли бы трудности и про-
тиворечия товарного производства и обмена. Но труд-
ность, подчёркивает Маркс, «на которую мы прежде всего
натолкнулись, заключается в том, что товар для того,
чтобы представиться как меновая стоимость, как ове-
ществленное всеобщее рабочее время, сначала должен
быть отчужден, реализован, как по'11ребительная стои-
мость, между тем это отчуждение его в качестве потреби-
тельной стоимости предполагает, напротив, его бытие как
меновой стоимости» 2.
Поэтому момент взаимосвязи противоположных сторон
целого вовсе не имеет значения фактора, снимающего
противоречие, борьбу между ними.
Взаимосвязь и взаимозависимость противоположно-
стей играет роль фактора, усиливающего бо|рьбу между
внутренними противоположностями. Очень ярко эту
мысль Маркс выразил в «Теориях прибавочной стои-
мости». Критикуя триединую формулу вульгарных эконо-
мистов, Маркс показывает, что в ней самые различные
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 78. (Под-
чёркнуто мной.— М. Р.)
2 /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 31—32.
155

формы прибавочной стоимости и различные категории
капиталистического производства (капитал — прибыль,
земля — рента, труд — заработная плата) противостоят
друг другу как «чужие и равнодушные, как совершенно
различные, без противоречия». И Маркс делает следую-
щий вывод, имеющий огромное методологическое значе-
ние: «Они следовательно не стоят во враждебной связи,
так как между ними нет никакой внутренней связи» К Без
внутренней связи нет враждебной связи, т. е. нет борьбы
противоположностей,— таков один из важнейших тезисов
марксистской диалектики.
Роль единства, взаимосвязи противоположностей
Маркс вскрывает на примере таких внутренне противо-
положных сторон единого процесса, как купля и продажа,
сфера производства и сфера обращения при капитализме.
Эти противоположности имеют тенденцию всё более и
более отделяться друг от друга, становиться самостоя-
тельными. Но как бы они ни обособлялись друг от друга,
они внутренне связаны между собой, составляют един-
ство. И это вызывает особо острые противрречия и кон-
фликты. «Именно в кризисах,— говорит Маркс,— обнару-
живается их единство, единство различий. Самостоятель-
ность, которую приобретают связанные друг с другом и
дополняющие друг друга моменты, насильственно уничто-
жается. Кризис обнаруживает, следовательно, единство
ставших самостоятельными по отношению друг к другу
моментов. Без этого внутреннего единства, повидимому,
без|различных по от^юшению друг к другу моментов не
было бы кризиса. Но нет, говорит экономист-апологет. Так
как имеется единство, то не может быть никакого кризиса,
что опять-таки означает лишь то, что единство противопо-
ложных [моментов] исключает противоположность» ^.
Маркс требует принимать во внимание при анализе
противоречий оба тесно связанных между собой
момента — как момент взаимообусловленности, так и
момент взаимоотрицания, борьбы. Необходимость учёта
как той, так и другой стороны Маркс очень ярко показы-
вает на том же примере кризиса. Маркс пишет: «Если бы
они (фазы производства и обращения.— М. Р.) были
только разделены, не представляя одновременно единства,
• /С. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 368. (Под-
чёркнуто мной.— М. Р.)
2 К. Маркс» Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, стр. 181,
156

то невозможно было бы и насильственное восстановление
их единства, невозможен был бы кризис. Если бы они
представляли лишь нечто единое, нераздельное (т. е. без
противоречий.— М. Р.), то невозможно было бы их на-
сильственное разделение, что опять-таки представляет
кризис. Он представляет насильственное создание един-
ства между обособившимися моментами и насильственное
обособление моментов, которые в сущности представляют
нечто единое» К
Таким образом, под внутренними противоречиями яв-
лений Маркс понимает такие отношения между двумя
противоположностями, противоположными сторонами,
когда противоположности взаимно обусловливают и
взаимно отрицают, противоречат друг другу. При этом
оба эти момента определяют борьбу противополож-
ностей как движущую силу развития, как силу, преодоле-
вающую, разрешающую в конечном счёте противоречие.
Именно потому, что две взаимно обусловливающие
друг друга противоположности находятся в состоянии
противоречия, между ними происходит «борьба», исклю-
чающая их примирение, нейтрализацию, «опосредствова-
ние». Раз объективное противоречие налицо, то никакие
мыслительные операции экономистов и философов не
могут его устранить. Действительное его «устранение»,
т. е. разрешение, преодоление, достигается в его движе-
нии, развитии, в борьбе противоположностей.
Маркс пишет, например, по поводу противоречий об-
мена, что процесс обмена товаров заключает в себе про-
тиворечащие и исключающие друг друга отношения. Раз-
витие товара не снимает этих противоречий, но создаёт
форму для их движения. Таков и вообще тот метод, при
помощи которого разрешаются действительные противо-
речия. Маркс здесь формулирует общий закон диалек-
тики: развитие явлений, содержащих в себе внутренние
противоречия, есть процесс развития, развёртывания, рас-
крытия противоречий, процесс борьбы противоречий, за-
вершающийся их действительным разрешением в реальной
жизни. Это марксистское определение закона развития
великий продолжатель Маркса) Ленин сформулировал в
предельно ясных и сжатых словах: «Развитие есть «борь-
ба» противоположностей».
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, стр. 189.
157

Таков тот смысл, который Маркс вкладывает в понятие
внутренних противоречий, внутренней противоречивости
явлений. Показав с этих позиций противоречивость то-
вара как взаимосвязи и взаимоотрицания потребительной
стоимости и стоимости, Маркс, далее, исследует двойствен-
ный характер труда, создающего товары. Противоречие
между трудом абстрактным и конкретным при товарном
производстве вытекает из основного противоречия между
частным трудом каждого товаропроизводителя и всем
совокупным трудом общества. Каждый товаропроизводи-
тель работает независимо от других, и в этом смысле его
труд имеет характер частного труда, а также характе)р
конкретного труда, т. е. целесообразного, полезного труда,
направленного на производство какой-нибудь потреби-
тельной стоимости. Однако в силу общественного разде-
ления труда труд каждого отдельного товаропроизводи-
теля выступает как частичка, звено в общей цепи всего
общественного труда. Но как и благодаря чему непосред-
ственно частный труд может проявиться как обществен-
ный труд? Маркс показывает, что в определённых форма-
циях труд людей непосредственно проявляется как труд
общественный. Так, например, в первобытные времена
общинный строй не позволяет труду отдельного лица быть
частным трудом и продукту его — частным продуктом:
здесь труд отдельного человека выступает непосред-
ственно «как функция члена общественного организма».
При товарном производстве общественный характер
каждого отдельного, частного труда может проявиться
лишь косвенно, через сведение всех конкретных видов
труда к лишённому всяких различий, качественно одина-
ковому, короче говоря,— абстрактному труду. Абстракт-
ный труд есть затрата труда вообще, независимо от его
конкретной целесообразной формы. Если конкретный труд
производит потребительные стоимости, то абстрактный
труд производит стоимости. И только благодаря тому, что
каждый товар независимо от своей потребительной стои-
мости содержит стоимость, т. е. воплощённый абстрактный
труд, различные товары могут обмениваться друг на друга.
Лишь таким чрезвычайно опосредованным, косвенным
образом частный труд проявляется как общественный труд.
Следовательно, труд, производящий товары, полон
противоречий. Абстрактно-всеобщий труд существует в
форме конкретного труда; в форме конкретного труда за-
158

трачивается абстрактный труд. Частный труд становится
общественным лишь потому, что стирается различие кон-
кретных видов труда и последний принимает характер
общечеловеческого Т1руда. Абстрактный и конкретный
труд, частный и общественный труд находятся во взаимо-
связи, но они и разделены, являются противоположно-
стями. Эти противоположности предполагают и отрицают
друг друга. «Частный труд,— говорит Маркс,— должен
следовательно быть представлен непосредственно, как его
противоположность — общественный труд; определенным
образом примененный 'лруд, как его непосредственная про-
тивоположность, абстрактно всеобщий труд...» ^ Таким
образом, каждая из сторон противоречия может себя про-
явить, приняв форму своей противоположности: частный
труд — форму общественного труда, конкретный — форму
абстрактного труда; в свою оче|редь общественный труд
при товарном производстве может существовать лишь в
виде частного труда, абстрактно-всеобщий — в виде кон-
кретного труда. Именно эта неизбежная внутренняя про-
тиворечивость труда является основой и первоисточником
двойственного характера товара.
Как видно из сказанного, в форме, казалось бы, сугубо
отвлечённого анализа противоречий товара и труда Маркс
вскрывает глубокие жизненные противоречия товарного
производства. Уже на этой ступени своего анализа он
обнаруживает возможность анархии производства, про-
изводства ради увеличения стоимости, возможность кри-
зисов перепроизводства, зародыш и начало конфликта
между общественным характером производства и частной
фррмой присвоения. Но это только возможность, которая
лишь в своём развитии превращается в действительность.
Дальнейший анализ показывает, как противоречия, за-
ложенные в товаре и труде, развиваются и получают своё
разрешение. Противоречия эти не могут не развиваться.
С ростом разделения труда и на его базе товарного про-
изводства растёт и усиливается общественный характер
труда, общественная связь между товаропроизводителями.
Но последние представляют собой частных собственников,
работающих в качестве атомизированных, независимых
друг от друга индивидуумов. Чем больше и сильнее обще-
ственная связь между ними, тем острее и глубже противо-
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 105.
159

речие частного и общественного, конкретного и абстрактно-
всеобщего труда. Наличие и рост этого противоречия на
известной ступени товарного производства становятся тор-
мозом его дальнейшего развития. И только преодоление
этого противоречия расчищает дорогу развитию. Как из-
вестно, противоречие это разрешается путём раздвоения,
раскола товара на товар и деньги, путём полного обособ-
ления стоимости от потребительной стоимости.
Анализ противоречий товара и труда как и дальней-
шее рассмотрение противоречий товара и денег и т. д.
необходимы Марксу для того, чтобы затем вскрыть основ-
ное противоречие капитализма — противоречие между об-
щественным характером производства и частнокапитали-
стической формой присвоения.
Выше уже было указано, что товар как продукт част-
ного труда может проявить себя, лишь приняв форму
своей противоположности — общественного труда. Но та
общественная субстанция, которую содержит в себе товар,
т. е. стоимость, созданная абстрактно-всеобщим трудом,
может быть реализована и проявить себя только в обмене.
Находясь в одиночестве, товар не способен выразить свой
общественный характер, т. е. тот факт, что он есть продукт
общественного труда, внешняя оболочка, прикрывающая
общественные отношения между товаропроизводителями.
Но если стоимость, т. е. общественная природа товара,
может проявиться лишь в отношении одного товара к дру-
гому, то это означает, что обмен может совершаться
только при условии, что одному товару как продукту част-
ного и конкретного труда должен противостоять другой
товар как выражение стоимости первого, как бытие обще-
ственного, абстрактно-всеобщего труда. Отсюда неиз-
бежность появления денег. Таким образом, развёртывание
и разрешение противоречий товара и труда происходят
в процессе обмена, во взаимоотношении товаров друг к
другу. Анализ этого развития противоречий Маркс
даёт в первой главе первого тома «Капитала» в
разделе, посвященном форме стоимости. Он показы-
вает, что не сразу возникают глубокие противоречия
между потребительной стоимостью и стоимостью, между
частным и общественным трудом. Он начинает с простой,
отдельной, или случайной, формы стоимости, с простого
отношения между двумя товарами. Эта форма) стоимости
соответствует тому периоду экономического развития,
160

когда TOBaipHoro обмена ещё не было, когда случайно
сталкивающиеся первобытные общины обменивались из-
лишками своих продуктов. Но в этом случайном обмене,
в простом отношении двух товаров уже есть существенное
различие, начало противоречия между потребительной
стоимостью и стоимостью, начало раздвоения товара, ибо
в обмен поступают те продукты, которые для их произво-
дителей не имеют уже значения потребительной стои-
мости, а имеют значение только меновой стоимости.
Внутреннее противоречие между потребительной стои-
мостью и стоимостью товара находит своё выражение во
внешних противоположностях — в относительной и экви-
валентной формах стоимости. То, что в товаре находится
в единстве и взаимосвязи, в форме стоимости разделяется
пространственно: потребительная стоимость и стоимость
распределяются между двумя това!рами, из которых один
становится воплощением потребительной стоимости (тот,
который находится в относительной форме стоимости),
другой — воплощением стоимости (эквивалентная форма
стоимости). «Относительная форма стоимости и эквива-
лентная форма,— указывает Маркс,— это соотноситель-
ные, взаимно друг друга обусловливающие, нераздельные
моменты, но в то же время друг друга исключающие или
противоположные крайности, т. е. полюсы одного и того
же выражения стоимости; они всегда распределяются
между различными товарами, которые выражением стои-
мости ставятся в отношение друг к другу» К
Эту противоречивость двух полюсов вцражения стои-
мости Маркс раскрывает на анализе эквивалентной фор-
мы. Первая особенность этой формы состоит в том, что
потребительная стоимость становится формой проявления
своей противоположности, стоимости: Товар, который дол-
жен выразить свою стоимость, ие может этого сделать сам
по себе, а лишь относительно, т. е. в другом товаре, имею-
щем иную потребительную форму, иную пот1ребительную
стоимость. В этом смысле потребительная стоимость ста-
новится проявлением своей противоположности — стои-
мости.
Далее, вторая особенность эквивалентной формы со-
стоит в том, что конкретный труд становится здесь фор-
мой проявления своей противоположности, абстрактно-
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 55.
"Il М. Розенталь 161

человеческого труда. На производство товара, находяще-
гося в процессе обмена в относительной форме стоимости,
затрачен абст1рактный труд. Но этот товар не может сам
по себе выразить свою стоимость, измерить количество
человеческого труда, затраченного на его производство.
Это можно сделать лишь в сопоставлении его с его про-
тивоположностью, т. е. с другим товаром. При этом дру-
гой товар, служащий эквивалентом первого, должен быть
плодом иного конкретного труда, нежели первый, по той
же причине, по какой стоимость одного товара может сде-
лать себя видимой лишь посредством сопоставления с по-
Т1ребительной стоимостью другого товара. Только через
такое сопоставление товаров, являющихся продуктами
разных видов труда, выясняется, что они суть результаты
одного и того же абстрактно-человеческого труда и, как
говорит Маркс, лишь таким окольным путём один товар
узнаёт в другом родственную себе прекрасную душу стои-
мости. Через сопоставление продуктов различного кон-
кретного труда происходит сведение к абстрактно-всеоб-
щему труду.
Наконец, третья особенность эквивалентной формы за-
ключается в том, что частный труд становится формой
своей противоположности, т. е. трудом в непосредственно
общественной форме. Товар, находящийся в эквивалент-
ной форме, есть, как и любой товар, продукт частного
труда. Но когда на него обменивается другой товар, то
это означает,. что он свидетельствует общественную при-
роду Т1руда, затраченного на производство этого другого
товара, т. е. товара, находящегося в относительной форме
стоимости. Следовательно, эквивалент, будучи продуктом
частного труда, в этой форме служит непосредственным
выражением общественного труда. И в данном случае со-
поставление, сравнение частных трудов сводит их к одному
и тому же общественному труду.
Таким образом, в отношении одного товара к другому,
в отношении таких противоположностей, как относитель-
ная и эквивалентная формы, находит своё внешнее выра-
жение внутреннее противоречие товара и труда, произво-
дящего товары. «Скрытая в товаре внутренняя противо-
положность потребительной стоимости и стоимости,—
резюмирует Маркс свой анализ относительной и эквива-
лентной форм стоимости,— выражается, таким образом,
через внешнюю^^ противоположность, т. е. через отношение
162

двух товаров, в котором один товар — тот, стоимость ко-
торого выражается,— непосредственно играет роль лишь
потребительной стоимости, а другой товар — тот, в кото-
ром стоимость выражается,— непосредственно играет роль
лишь меновой стоимости» К
Уже в простой, случайной, форме стоимости есть это
различие, начало обособления стоимости от потребитель-
ной стоимости. Но это только начало. Здесь два полюса —
эквивалентная и относительная формы стоимости — ещё
тесно связаны между собой, меновая стоимость ещё не
получила своего самостоятельного образа.
Рост производства, обмена закономерно приводит к
тому, что всё больше начинает производиться продуктов
специально для обмена. Производство всё более прини-
мает товарный характер. Рост связи между трудом от-
дельных товаропроизводителей углубляет противоречие
общественного и частного труда; простая форма стоимости
становится тормозом развития товарного производства и
обмена. Обострение противоречия между потребительной
стоимостью и стоимостью, являющегося выражением
главного противоречия между общественным и частным
трудом, ищет и находит выход: простая форма стоимости
уступает место полной, или развёрнутой, форме стои-
мости. Теперь уже не два товара противостоят друг другу,
а один товар может обмениваться на ряд других товаров.
Это означает дальнейшее раздвоение товара, прогресси-
рующее отделение стоимости от потребительной стоимости.
Вторая форма, указывает Маркс, полнее, чем первая, от-
деляет стоимость товара от его потребительной стоимости.
Но и на этом не останавливается процесс развития
противоречий труда и товара. Развитие товарного обмена
неизбежно имеет своим следствием выделение одного
какого-нибудь товара, начинающего играть роль всеоб-
щего эквивалента, становящегося зеркалом стоимости
всех остальных товаров. Позже таким товаром становится
золото. В этом особом товаре материализуется стоимость,
окончательно отделившаяся от потребительной стоимости,
в нём выражается общественное богатство, независимо
от конкретных форм этого богатства. Развёрнутая форма
стоимости превращается во всеобщую, а затем и денеж-
ную форму.
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 68.
11* 163

Процесс развития фррм стоимости есть процесс раз-
двоения, углубления противоречия между двумя полю-
сами— относительной и эквивалентной формами. «В той
самой степени,— указывает Маркс,— в какой развивается
форма стоимости вообще, развивается и противополож-
ность между ее обоими полюсами — относительной формой
стоимости и эквивалентной формой» *. Это и естественно,
так как эта противоположность есть внешнее выражение
внутренних противоречий труда и товара. Уже простая
форма стоимости, говорит Маркс, содержит противопо-
ложность, «но не фиксирует ее». Здесь ещё довольно
трудно установить «полярную противоположность». Каж-
дый из товаров может находиться то в относительной, то
в эквивалентной форме. Полная, или развёрнутая, форма
стоимости уже фиксирует эту противоположность, здесь
уже нельзя переставить обе части стоимостного уравне-
ния, не изменяя его общего характера. Наконец, в третьей,
всеобщей форме стоимости разрыв между обоими полю-
сами завершается. Здесь уже один какой-нибудь товар
получает всеобщую общественную форму, позволяющую
ему обмениваться на любой другой товар. Все остальные
товары лишены этой непосредственной общественной
формы. Они суть продукты частного труда. Но так как
на деле они звенья совокупного общественного труда, то
они с самого начала процесса развития форм стоимости
требуют отчуждения от товарного мира особого товара,
который бы удостоверял их общественную сущность, ко-
торый стал бы кристаллизацией, воплощением их обще-
ственного бытия. Отсюда закономерный итог всего разви-
тия: прохиворечия потребительной стоимости и стоимости,
конкретного и абстрактного труда, частного и обществен-
ного труда разрешились путём раздвоения товара на то-
вар и деньги. Таким образом, в одном товаре, т. е. в день-
гах, разрешается противоречие, которое заключает в себе
товар как таковой.
Маркс подвергает критике буржуазных экономистов,
которые не понимают, что появление денег есть результат
преодоления не «технических загфуднений», как они ду-
мают, а преодоления общественных противоречий, проти-
воречий общественного и частного труда при товарном
производстве, т. е. такой общественной организации труда,
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 74.

когда отдельные частные работы, совершаемые незави-
симо друг от друга, но связанные между собой как части
целого, постоянно приводятся в определённых пропорциях
к своей общественной мере.
Итог своего гениального анализа роста и развития про-
тиворечий товара в процессе обмена Маркс формулирует
в следующих словах:
«Исторический процесс расширения и углубления об-
мена развивает дремлющую в товарной природе противо-
положность между потребительной стоимостью и стои-
мостью. Потребность дать для оборота внешнее выражение
этой противоположности ведет к возникновению само-
стоятельной формы товарной стоимости и не дает покоя
до тех пор, пока задача эта не решается окончательно
путем раздвоения товара! на товар и деньги. Следователь-
но, в той же самой мере, в какой осуществляется превра-
щение продуктов труда в това'ры, осуществляется и пре-
вращение товара в деньги» К
В марксовом анализе противоположности по'11ребитель-
ной стоимости и стоимости, относительной и эквивалентной
форм стоимости есть очень важное указание, относящееся
к вопросу о ступенях развития, развёртывания противо-
речий. Хотя Маркс и говорит о противоположности потре-
бительной стоимости и стоимости уже в простой, или
случайной, форме стоимости, всё же он оговаривает, что
это только начало противоположности, что простая форма
ещё не зак|репляет её. В начале исторического процесса
обмена обмениваемый предмет ещё не получает формы
стоимости, независимой от его потребительной стоимо-
сти.
Из этих указаний Маркса следует, что противополож-
ность между потребительной стоимостью и стоимостью
возникает не сразу, что вначале она выступает скорее как
различие или существенное различие между ними и в про-
цессе развития различие превращается в противополож-
ность. В подготовительных работах к своему произведе-
нию «К критике политической экономии» Маркс прямо
формулирует это положение. «Тот простой факт,— пишет
он,— что товар имеет двойное существование, во-первых,
ка.к определенный продукт, который идеально содержит
(в скрытом виде содержит) свою меновую стоимость в
^ Л'. Маркс, Капитал, т. I, стр. 94.
165

своей естественной форме бытия, и затем как проявив-
шаяся меновая стоимость (деньги) у которая, в свою оче-
редь, сбросила всякую связь с естественной формой бытия
продукта,— это двойственное отличное существование
Д0ЛЖ1Н0 развиться -в различие, различие — в противопо-
ложность и в противоречие» К
Различие и противоположность — это как бы низшая
и высшая ступени процесса развития противоречий, про-
тивоположных тенденций, стремлений, сторон явления.
Это указание Маркса приобретёт тем более важное зна-
чение, если мы учтём, что в своей работе «Экономические
проблемы социализма в СССР» И. В. Сталин также от-
личает понятия «существенного различия» и противопо-
ложности. И. В. Сталин показал, что одно дело противо-
положность между городом и деревней, другое дело — су-
и^ественное различие между ними. Первая существует
неизбежно при капитализме, она результат крайнего
обострения противоречий между городом и деревней на
базе эксплуатации капиталистами трудящихся крестьян.
Социализм уничтожает эту противоположность, но на пер-
вой стадии коммунизма сохраняется ещё существенное
различие между городом и деревней, промышленностью
и сельским хозяйством, поскольку остаётся ещё коопера-
тивно-колхозная форма собственности, отличающаяся от
общенародной собственности. Такое же положение мы
имеем и с противоположностью между умственным и фи-
зическим трудом. Противоположность между ними ныне
в СССР ликвидирована, но осталось ещё существенное
различие, которое со временем также будет ликвидиро-
вано.
Отсюда вытекает важный вывод общеметодологиче-
ского значения: в тех или иных процессах (в каких именно,
может указать лишь конкретный анализ, здесь недопустим
абстрактный, шаблонный подход) движение, развёртыва-
ние противоречий начинается с различия или существен-
ного различия, которое перерастает в противоположность.
В тех случаях, когда существующая уже противополож-
ность ликвидируется, она также не сразу исчезает, а пре-
вращается в существенное различие (как в случае с про-
тивоположностью между городом и деревней, умственным
и физическим трудом в СССР), которое позже становится
' «Архив Маркса и Энгельса», т. IV, стр. 67.
166

простым различием, несущественным различием, или вовсе
исчезает.
Возникновение, борьба и преодоление противоречий
не есть и не может быть одноактным явлением. Борьба
противоположностей, борьба между новым и старым имеет
своим следствием раскрытие, развёртывание противоре-
чий, т. е. их развитие, углубление, обострение. Поэтому
весь процесс возникновения, развития и разрешения про-
тиворечий имеет свои определённые ступени, этапы, раз-
ные степени напряжения на том или ином этапе и т. д.
В этом смысле анализ Марксом противоречий товара,
форм стоимости и т. д. имеет огромное философское зна-
чение.
Развитие противоречий товара завершилось раздвое-
нием его на товар и деньги. То, что было сначала един-
ством противоположностей, раскололось на внешние про-
тивоположности, противостоящие друг другу.
Мы видим, таким образом, как в самой действитель-
ности возникают противоречия и формы их разрешения.
Анализируя такое противоречие, как противоречие между
потребительной стоимостью и стоимостью товара, Марксу
не нужно было на манер Гегеля выдумывать искусствен-
ный «синтез». Само объективное развитие этого противо-
речия порождает определённую объективную форму его
преодоления. Но это преодоление означает не исчезнове-
ние, не примирение, а дальнейшее углубление старых про-
тиворечий. Противоречия товара — только начало движе-
ния противоречий товарного производства, и в расколе
товара на товар и деньги находит своё выражение не
уничтожение этих противоречий, а их углубление, обостре-
ние. Развитие товара, говорит Маркс, не снимает этих
противоречий, но создаёт форму для их движения.
Формой дальнейшего движения противоречий товара
является новая возникшая противоположность между то-
варом и деньгами. «Процесс обмена,— пишет Маркс,—
пqpoждaeт раздвоение товара на товар и деньги — внеш-
няя противоположность, в которой товары выражают им-
манентную им противоположность между потребительной
стоимостью и стоимостью, в этой противоположности то-
вары как потребительная стоимость противостоят деньгам
как меновой стоимости» К
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 111.
167

Деньги разделяют единый акт продажи и покупки на
два самостоятельных акта. Обмен товара на деньги не
влечёт за собой немедленного превраш,ения денег в товар.
Реализация меновой стоимости, существуюш,ей в виде
товаров с определённой потребительной стоимостью, зави-
сит от внешних условий и может не состояться. Единый
ранее процесс обмена, совершавшийся по формуле
Т—Г, сейчас раздваивается на противоположные части:
И в этом, как показывает Маркс, заложена возмож-
ность кризисов. Условия для превраш,ения возможности в
действительность создаются развитием капиталистиче-
ского способа производства. Маркс пишет по этому по-
воду: «Имманентная товару противоположность потреби-
тельной стоимости и стоимости, противоположность част-
ного труда, который в то же время должен выразить себя
в качестве труда непосредственно обществевного, П|роти-
воположность особенного и конкретного труда, который
в то же время имеет значение лишь труда абстрактно
всеобщего, противоположность персонификации вещей и
овеществления лиц — это имманентное противоречие по-
лучает в противоположностях товарной метаморфозы раз-
витые формы своего движения. Следовательно, уже эти
формы заключают в себе возможность — однако только
возможность — кризисов. Превращение этой возможности
в действительность требует целой совокупности отноше-
ний, которые в рамках простого товарного обращения
вовсе еще не существуют» ^
Маркс придаёт важное значение этому дальнейшему
углублению противоречий, вызванному расколом товара
на товар и деньги. Он ведёт беспощадную борьбу против
буржуазных экономистов, которые не желают видеть роли
денег в этом обострении противоречий товарного произ-
водства и обмена, отождествляют спрос и предложение,
сознательно закрывают глаза на то, что деньги разде-
ляют акт обмена нл два относительно самостоятельных
акта. Цитируя слова Рикардо о том, что продукты всегда
покупаются «а продукты, а деньги выполняют лишь роль
«посредника» в обмене, Маркс указывает, что здесь «то-
вар, в котором имеется противоположность меновой и по-
требительной стоимости, превращается просто в продукт
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 120—121.
168

(пот1ребительную стоимость), а этим самым и обмен това-
ров превращается просто © меновую торговлю продуктами,
только как потребительными стоимостями. Нас отодви-
гают назад не только за капиталистическое производство,
но даже за простое товарное производство...» К
Буржуазные экономисты затушёвывают противоречия
обмена для того, чтобы отрицать возможность и необхо-
димость при капиталистическом производстве экономиче-
ских кризисов. Они это делают путём отрицания того
факта, что продукт труда выступает как товар, который
должен быть «посеребрен», превратиться в деньги и про-
делать процесс метаморфозы. По поводу заявления Ри-
кардо, что каждый человек продаёт с целью купить дру-
гой товар, Маркс иронически замечает: «Какое милое
изображение буржуазных отношений!» ^.
Следовательно, вскрывая новые противоречия — про-
тиворечия между товаром и деньгами, являющиеся углуб-
лением внутренних противоречий товара, Маркс уже в
рамках простого товарного производства находит источ-
ники глубочайших потрясений будущего буржуазного
общества. Эти источники здесь существуют ещё лишь в
возможности, но это уже реальная предпосылка для пре-
вращения её в действительность на базе буржуазного про-
изводства.
Далее Маркс подробно анализирует возникновение и
развитие функций денег. Если появление денег есть ре-
зультат длительного процесса раздвоения товара, то в
развитии функций денег отражается процесс роста проти-
воречий между товарами и деньгами, этими двумя обо-
собившимися друг от друга и ставшими самостоятель-
ными, но всё же зависимыми друг от друга противополож-
ностями. Чем более развито товарное производство, тем
сложнее становятся функции денег, тем более углубляются
противоречия товарного производства и обращения, тем
острее становятся противоречия между потребительной
стоимостью и стоимостью, уже ведущие самостоятельное
бытие в форме товаров и денег. Но это противоречие есть
в свою очередь выражение прогрессирующего противоре-
чия между общественным трудом и частной формой его
проявления. Труд становится всё более общественным,
' К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, стр. 181.
2 Там же, стр. 183.
169

существует же он попрежнему в форме частного труда.
Маркс указывает, что противоположность товара и денег
есть «абстрактная и всеобщая форма всех противополож-
ностей, заключенных в буржуазном труде» К
В своём анализе функций денег Маркс показывает,
как развивается противоположность товара и денег, как
в силу их Бну'11ренней связи поступательное развитие про-
тиворечия между ними порождает глубокие конфликты
и потрясения.
В фун1КЩ1и меры стоимостей деньги ещё не отчуждены
резко от товара. Измеряя стоимость товара, они высту-
пают как форма самого товара. Эта форма отличается от
чувственно воспринимаемой телесной формы товара. Она
имеет идеальное бытие.
В функции средства! обращения деньги сбрасывают
идеальную форму и принимают вполне реальную форму.
Как указывает Маркс, деньги могут выполнять роль сред-
ства обращения только потому, что они представляют со-
бой отделившуюся от товаров и ставшую самостоятельной
стоимость. «Их движение как средства обращения есть
поэтому в действительности лишь движение собственной
формы товара. Следовательно, оно должно отражаться
в обращении денег и видимым образом» ^. Здесь отчужде-
ние денег от товара уже выступает в более резкой, чем
в первом случае, форме.
Из функции денег как средства обращения возникает
их монетная форма. В процессе обращения золотая мо-
нета стирается и превращается в простой знак стоимости.
Номинальное содержание монеты отделяется от её реаль-
ного содержания. Как остроумно замечает Маркс, в то
время как другие существа, соприкасаясь с внешним ми-
ром, теряют свой идеализм, монета от практики идеали-
зируется, становится символом. Ещё больше исчезает
реальное содержание, т. е. фактическая стоимость, в мед-
ных и серебряных монетах, быстрее снашивающихся в
обращении. В бумажных же деньгах стоимостная субстан-
ция имеет открыто символический характер.
Однако в функции средства! обращения деньги всё же
ещё связаны с товарами, ибо они являются посредниками
в процессе товарного обмена веществ. Возможность пере-
' К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 89.
2 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 123.
170

рыва в акте обмена и отделения процесса Т — Д от про-
цесса Д — Т превращает деньги как средство обращения
в сокровище. В функции денег как сокровища происходит
дальнейшее отчуждение друг от друга денег и товаров.
В работе «К критике политической экономии» Маркс по-
казывает, что товарный обмен, превращение продуктов в
товары возможны лишь на основе возникновения избытка
продуктов. Адзкватной формой этого избытка являются
деньги — золото и серебро,— первая форма, в которой бо-
гатство утверждается как абстрактное общественное богат-
ство. Приведённые в виде денег в неподвижное состояние
золото и серебро суть сокровища. Будучи материализа-
цией всеобщего рабочего времени, абстрактного труда,
деньги в качестве сокровища отделяются от товаров —
этого «вещественного» богатства, противостоят миру това-
ров как воплощённая меновая стоимость, всегда готовая
к действию.
Если в роли средства обращения деньги опосредствуют
процесс обмена товаров и, следовательно, ещё связаны
непосредственно с ними, то в своей новой функции сред-
ства платежа они выступают не в процессе обращения, а
после него и самостоятельно. «Деньги,— указывает
Маркс,— уже не опосредствуют процесса. Они самостоя-
тельно завершают его как абсолютное наличное бытие
меновой стоимости, или как всеобщий товар» ^
Маркс показывает, как в функции средства платежа
обостряются противо|речия между товаром и деньгами,
создаются более реальные предпосылки для возникнове-
ния в условиях буржуазного производства экономических
кризисов. Деньги как средство платежа содержат в себе
противоречие. Они могут функционировать и функциони-
руют лишь идеально как мера стоимости, когда платежи
взаимно уравниваются. Но когда нужно производить дей-
ствительные платежи, деньги выступают в их главной
роли — как воплощение общественного труда, как само-
стоятельное наличное бытие меновой стоимости, или абсо-
лютный товар. Это противоречие с особенной силой сказы-
вается в моменты кризисов, которые поэтому и становятся
действительностью при наличии других условий тогда,
когда цепь следующих один за другим платежей и искус-
ственная система их уравнивания достигла полного
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 143.
171

развития. В моменты кризисов противоречие между това-
ром и деньгами, между потребительной стоимостью и стои-
мостью достигает кульминационного пункта. «Как олень
жаждет свежей воды, так буржуазная душа жаждет те-
перь денег, этого единственного богатства. Во время кризи-
са противоположность между товаром и образом его стои-
мости, деньгами, вырастает в абсолютное противоречие» К
Отчуждение товара и денег как выражение противо-
речия между потребительной стоимостью и стоимостью до-
стигает ещё большей глубины в функции денег как миро-
вых денег. В этой роли они выступают как всемирная
общественная форма абстрактного человеческого труда.
И так как в качестве мировых денег обращаются лишь
золото и серебро, сбрасывающие с себя свои местные на-
циональные формы, форму монет и знаков стоимости, то
этот способ существования денег становится адэкватным
их понятию. Иначе говоря, в функции мировых денег в
наиболее полном и чистом виде проявляется действитель-
ная природа денег как материализации общественного
богатства.
Рассмотрением функций денег Маркс заканчивает
исследование противоречий npoctoro товарного производ-
ства и обращения. Деньги представляют собой последний
продукт развития этих противоречий и вместе с тем они
есть первая форма проявления капитала. Не только исто-
рически, но и логически деньги являются исходным пунк-
том капитала. При первом своём появлении на сцену,
говорит Маркс, каждый новый капитал существует в виде
денег, которые определённым путём должны превратиться
в капитал.
Понятно, что весь Марксов анализ товара, развития
форм стоимости, природы денег и их функций — ана-
лиз, имеющий форму логического исследования противо-
речий простого товарного производства и обращения, на
деле является обобщением огромной исторической эпохи,
ВТ которой постепенно образовывались условия для пре-
вращения простого товарного производства в капитали-
стическое. Процесс образования этих исторических пред-
посылок Маркс ярко изобразил в первом томе «Капи-
тала», в главе, посвященной первоначальному накоп-
лению.
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 145.
172

Логические формы, раскрьгеающие процесс развития
форм стоимости, развития и усложнения функций денег,
отражают реальное историческое движение и изменение
производственных отношений людей. «Обмен товаров,—
говорит Маркс,— есть процесс, в котором общественный
обмен веществ, т. е. обмен особенных продуктов частных
лиц, есть вместе с тем создание определенных обществен-
ных производственных отношений, в которые вступают
индивидуумы в этом обмене веществ» *.
Проникновение обмена и торговли в натуральное хо-
зяйство на основе растущего разделения труда ломало
старые, веками укоренившиеся общественные связи и от-
ношения между людьми. Производство «а рынок и конку-
ренция разоряли значительную часть мелких ремесленни-
ков и обогащали какую-то небольшую часть из них.
Развитие денежных отношений в деревне вызвало диффе-
ренциацию крестьянства. Подавляющей массе крестьян-
ства это принесло огромные бедствия, нищету. Огромная
часть крестьянства пролетаризировалась, незначительная
часть выбивалась в верхушку, богатела.
В процессе товарного обмена не только товары претер-
певают определённые метаморфозы, но и люди. Сами
товаровладельцы в этом процессе, говорит Маркс, «меняют
свою кожу». «Так, первоначально товаровладельцы про-
тивостояли друг другу только в качестве товаровладель-
цев; потом один стал продавцом, другой покупателем,
затем каждый из них становился попеременно то покупа-
телем, то продавцом, после этого они стали собирателями
сокровищ и, наконец, богатыми людьми. Таким образом
товаровладельцы выходят из процесса обращения не та-
кими, какими они в него вступили» 2.
Этими словами Маркс раскрывает то реальное содер-
жание, которое скрывается за логическим анализом про-
тиворечий товара, товара и денег. Деньги — этот послед-
ний продукт развития противоречий простого товарного
производства и обращения — становятся первой формой
проявления капитала потому, что в результате развития
указанных противоречий появились реальные предпо-
сылки возникновения капитала: владельцы денег и наём-
ные рабочие.
• К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 40.
2 Там же, стр. 136.
173

с этого момента Маркс начинает исследование проти-
Bqpe4Hfl капиталистического прюизводства, противоречий
капитала.
В отличие от простого товарного производства, цель ка-
питалистического производства — самовозрастание стои-
мости. Девиз первого — производство потребительных
стоимостей, обмен товара на товар через посредство денег.
Девиз второго — производство прибавочной стоимости,
страстная погоня за прибавочной стоимостью. В противо-
положность буржуазным экономистам, отождествляющим
капиталистическое производство с простым товарным про-
изводством, Маркс настойчиво подчёркивает, что потре-
бительную стоимость никогда нельзя рассматривать как
непосредственную цель капиталиста. При капиталистиче-
ском способе производства стоимость получает ещё более
самостоятельное существование и всё дело здесь заклю-
чается в её движении, в процессе которого она увеличи-
вается. Как выраж-ается Маркс, она выступает в виде
«саморазвивающейся», «самодвижущейся» субстанции.
Но, принимая во внимание эту природу стоимости при
капитализме, мы сразу наталкиваемся на противоречия.
Стоимость не может возрастать в процессе обращения,
она в сфере обращения меняет лишь свою форму, пере-
ходя из формы товара в форму денег, затем снова при-
нимая форму товара. Такое прев|ращение не заключает
в себе изменения величины стоимости. Но равным обра-
зом стоимость не может возрастать и вне обращения.
Буржуазная политическая экономия не сумела разре-
шить этого противоречия, она не могла дать ответа на во-
прос, в чём заключается магическая способность стои-
мости, денег к самовозрастанию. Этот вопрос был камнем
преткновения для всей предшествовавшей Марксу бур-
жуазной политической экономии. Она ощупью подходила
к пониманию тайны прибавочной стоимости, но раскрыть
её не смогла. Классовая ограниченность буржуазной поли-
тической экономии была непреодолимым препятствием на
пути разрешения этого главного вопроса политической
экономии капитализма. Только Маркс — идеолог пролета-
риата — сумел разрешить этот вопрос, и в этом его
бессмертная заслуга.
174

Основным экономическим законом капитализма яв-
ляется закон прибавочной стоимости, закон производства
и возрастания капиталистической прибыли. Этот закон
предопределяет основные черты капиталистического про-
изводства, определяет его существо, все его главные сто-
роны, процессы его развития.
Величайшее значение «Капитала» состоит в том, что
в нём раскрыт этот основной экономический закон капи-
тализма и дан гениальный анализ источника прибавоч-
ной стоимости, благодаря чему пролетариат получил
острейшее теоретическое оружие в борьбе против бур-
жуазного строя.
Маркс показал, что единственным источником приба-
вочной стоимости является эксплуатация буржуазией про-
летариата. Капиталисты находят на рынке специфический
товар, потребительная стоимость KOTQporo обладает свой-
ством быть источником стоимости, источником её возраста-
ния. Таким товаром является рабочая сила. С этого мо-
мента в центре марксова анализа находится исследование
противоречий между рабочим классом и классом капита-
листов. С неопровержимой логикой Маркс обосновывает
тот решаюнхий факт, что превращение денег в капитал
возможно лишь на базе беспощадной эксплуатации капи-
талистами наёмных рабочих и что поэтому весь процесс
капиталистического производства основан на противоре-
чии между классом пролетариев и классом капиталистов.
Если капиталист вынужден производить потребительные
стоимости, то лишь потому, что они являются материаль-
ным субстратом стоимости. «Он хочет,— говорит Маркс,—
произвести не только потребительную стоимость, но и то-
вар, не только потребительную стоимость, но и стоимость,
и не только стоимость, но и прибавочную стоимость» Ч
Производство прибавочной стоимости возможно лишь
потому, что, покупая на рынке товар — рабочую силу, ка-
питалист использует особую природу этого товара — спо-
собность её в процессе потребления создавать стоимость.
Раскрыв тайну прибавочной стоимости, Маркс разре-
шил «противоречия всеобщей формулы» капитала: он
показал, что превращение денег в капитал совершается и
в сфере обращения и вместе с тем вне этой сферы. Без
купли на рынке рабочей силы невозможно превращение
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 193.
175

денег в капитал. Но эта необходимая часть процесса, со-
вершающаяся в сфере обращения, есть лишь предпо-
сылка. Само же увеличение стоимости происходит в сфере
производства, в процессе потребления особого товара: ра-
бочей силы.
Итак, процесс капиталистического производства есть
процесс производства по'11ребительной стоимости и возра-
стающей стоимости. В этой двойственности процесса про-
изводства находят своё дальнейшее углубление, обостре-
ние прежние противоречия труда, которые Маркс анали-
зировал в первом отделе первого тома «Капитала».
Вместе с тем это не простое количественное увеличение
старых противоречий, а резкий скачок, породивший начало
качественно новых противоречий — противоречий капита-
листического процесса производства, Маркс пишет по
этому поводу: «Итак, выведенное уже раньше из анализа
товара различие между трудом, поскольку он создает по-
требительную стоимость, и тем же самым трудом, по-
скольку он создает стоимость, теперь выступает как раз-
личие между разными сторонами процесса производства.
Как единство процесса труда и процесса образования
стоимости, производственный процесс есть процесс произ-
водства товаров; как единство процесса труда и процесса
возрастания стоимости, он есть капиталистический про-
цесс производства, капиталистическая форма товарного
производства» ^
Открытие Марксом двойственного, противоречивого
характера труда, производящего товары, дало возмож-
ность исчерпывающе понять и роль различных сторон,
факторов труда в капиталистическом производстве. Про-
цесс капиталистического производства имеет двойствен-
ный результат: с одной стороны, его результатом является
сохранение старой стоимости средств производства, упо-
требляемых в процессе труда, или, что то же, перенесение
этой стоимости на новый продукт, с другой стороны —
присоединение новой стоимости, создаваемой рабочими,
к предмету труда. Эта двойственность результатов труда,
показывает Маркс, может быть понята лишь как следствие
двойственного характера самого труда: сох|ранение стои-
мости или перенесение её на новый продукт возможно
благодаря конкретной целесообразной форме труда рабо-
1 /(. Маркс, Капитал, т. I, стр. 203—204.
176

чего, производящего потребительные стоимости, прибавле-
ние новой стоимости возможно благодаря тому, что этот
труд есть одновременно и труд абстрактный, т. е. он есть
saiipaTa человеческой рабочей силы вообще.
Этот анализ двойственности результатов процесса ка-
питалистического производства, обусловливаемый двойст-
венностью самого труда, позволил Марксу выяснить
огромной важности вопрос о функциях различных состав-
ных частей капитала в процессе создания прибавочной
стоимости. Буржуазные экономисты, верные своему мета-
физическому подходу к явлениям, брали капитал как не-
кое тождество, не заключающее в себе никаких различий.
Они не выделяли из капитала часть, затрачиваемую на
покупку рабочей силы — единственного производителя
прибавочной стоимости. Такое метафизическое понимание
капитала давало возможность затушёвывать действитель-
ные источники обогащения капиталистов, объявлять та-
ким источником «капитал» в целом, т. е. машины, сырьё,
землю, деньги. Маркс не оставил камня на камне от та-
кого представления и показал, что капитал вовсе не есть
мёртвое тождество, он состоит из разных частей, выпол-
няющих различные функции в процессе производства. Та
часть капитала, которая затрачивается на приобретение
средств производства, не может в процессе производства
изменить своей величины, следовательно, не может быть
источником возрастания стоимости. Её стоимость лишь
сохраняется в новом продукте, и поэтому Маркс назвал её
постоянной, неизменяющейся частью капитала, постоян-
ным капиталом. Другая часть капитала, затрачиваемая
на покупку рабочей силы, есть единственный источник
прибавления к продукту новой стоимости и увеличения
стоимости, и потому Маркс назвал её переменной частью
капитала или просто переменным капиталом.
Только переменная часть капитала изменяет в про-
цессе производства свою стоимость. Она, эта часть, вос-
производит свой собственный эквивалент и сверх того
избыток, прибавочную стоимость. Отсюда Маркс выводит
понятие нормы прибавочной стоимости, которая есть не
что иное, как отношение прибавочной стоимости к пере-
менному капиталу, или отношение прибавочного '11руда к
необходимому труду. Норма прибавочной стоимости есть
точное выражение степени эксплуатации рабочей силы
капиталом, или рабочего капиталистом. В ней выражено
12 М. Розенталь 177

глубочайшее противоречие между капиталистами и рабо-
чими: первые заинтересованы в том, чтобы максимально
сократить необходимое для возмещения стоимости рабо-
чей силы время и увеличить прибавочный труд. У капи-
тала, говорит Маркс, «одно-единственное жизненное стре-
мление — стремление увеличивать свою стоимость, созда-
вать прибавочную стоимость, впитывать своей постоянной
частью, средствами производства, возможно большую
массу прибавочного труда» К Рабочие, напротив, заинте-
ресованы в том, чтобы меньше работать на капиталистов.
Это противоречие между рабочими и капиталистами
находит свою форму движения и обострения, углубления
в борьбе за продолжительность рабочего дня. По законам
товарного обмена капиталисту предоставлено право по
возможности больше удлинять рабочий день, рабочий же,
как продавец своего товара — рабочей силы, борется за
сокращение рабочего дня. «Следовательно,— говорит
Маркс,— здесь получается антиномия, право противопо-
ставляется праву, причем оба они в равной мере санкцио-
нируются законом обмена товаров. При столкновении двух
равных прав решение принадлежит силе. Таким образом,
в истории капиталистического производства нормирование
рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего
дня,— борьба между совокупным капиталистом, т. е. клас-
сом капиталистов, и совокупным рабочим, т. е. рабочим
классом» 2.
Маркс, далее, вскрывает пути и методы производства
прибавочной стоимости. Он рисует потрясающую картину
эксплуатации буржуазией рабочих — взрослых и детей,
бесчеловечное отношение капиталистов к рабочим и их
семьям. В главах о производстве абсолютной и относи-
тельной прибавочной стоимости Маркс показывает, как
всё больше углубляются противоречия между пролетариа-
том и буржуазией. Вампирова жажда живой крови
труда не знает границ. Внутренне присущим капиталу
стремлением является присвоение труда в продолжение
24 часов в сутки. Борьба пролетариата против длинного
рабочего дня приводит к законодательному установлению
более короткого рабочего дня. Последний, говорит Маркс,
является продуктом более или менее скрытой гражданской
войны между классом капиталистов и рабочим классом.
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 238.
2 Там же, стр. 240.
178

Законодательное установление длины рабочего дня
заставляет буржуазию искать новых путей выжимания
из рабочих прибавочной стоимости. Таким путём яв-
ляется производство относительной прибавочной стои-
мости посредством сокращения необходимого для вос-
производства рабочей силы времени и увеличения приба-
вочного времени. Производство этого вида прибавочной
стоимости возможно лишь на основе повышения произво-
дительной силы труда. Отсюда постоянная тенденция
капитала « повышению производительности труда, с по-
мощью которого достигается удешевление стоимости
рабочей силы и соответственно увеличение прибавочного
времени, в течение которого рабочий работает на капита-
листа.
Производство относительной прибавочной стоимости
не означает облегчения эксплуатации рабочего, напро-
тив,— это путь наиболее тонкого и изощрённого использо-
вания рабочей силы в интересах обогащения капитали-
стов. Создание новой основы капитала в виде мануфак-
туры и особенно крупной машинной промышленности
имеет своим следствием невиданное ранее углубление
противоположности между физическим и умственным
трудом, превращение рабочего в простого исполнителя
чужой воли. Духовные и физические силы рабочего отде-
ляются друг от друга. Те познания, предусмотрительность
и воля, которые раньше, хотя и в крайне незначительных
масштабах, требовались от ремесленника, работающего
в одиночку, сейчас требуются от мастерской в целом, от
ка1питала. Духовные потенции производства, пишет
Маркс, расширяют свой масштаб на стороне капитала по
той причине, что на стороне рабочего они исчезают совер-
шенно. То, что теряют рабочие, сосредоточивается в капи-
тале. Процесс интенсивного отделения духовных потенций
человека от физических начинается в простой кооперации,
«где капиталист по отношению к отдельному рабочему
представляет собою единство и волю общественно-трудо-
вого тела. Он развивается далее в мануфактуре, которая
уродует рабочего, превращая его в частичного рабочего.
Он завершается в крупной промышленности, которая отде-
ляет науку, как самостоятельную потенцию производства,
от труда и заставляет ее служить капиталу» К
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 369.
12* 179

Подчёркивая исторически прогрессивный характер
мануфактурного разделения труда, Маркс показывает, что
оно вместе с тем уродует рабочего и является орудием ци-
вилизованной и утончённой эксплуатации. Но особенно
интенсивной эксплуатация рабочего становится с введе-
нием машин. С помош,ью машины капитал, как пресс,
выжимает из рабочего жизненные соки. Средство труда
убивает рабочего. Введение машин служит стимулом к
удлинению рабочего дня. Моральный износ машины за-
ставляет капиталиста усиливать её использование в тот
срок, в течение которого она работает. А это возможно пу-
тём удлинения рабочего дня. Стимулом к удлинению
рабочего дня служит и внут1ренне присуш^ее капиталисти-
ческому применению машин противоречие, заключающееся
в том, что из двух факторов прибавочной стоимости ма-
шины увеличивают один фактор — норму прибавочной
стоимости таким способом, что они уменьшают другой
фактор — число рабочих. Машины вытесняют рабочих,
следовательно, уменьшение количества рабочих, эксплуа-
тируемых данным капиталом, является фактором умень-
шения прибавочной стоимости, хотя интенсификация
труда, достигаемая благодаря применению машин, одно-
временно повышает норму прибавочной стоимости. Это
противоречие побуждает капитал стремиться к крайнему
удлинению рабочего дня, чтобы возместить относительное
уменьшение числа эксплуатируемых рабочих увеличением
не только относительного, но и абсолютного прибавочного
труда.
Невиданное усиление интенсивности труда, вовлечение
в орбиту капиталистической эксплуатации женщин и детей
и ка'К следствие этого падение заработной платы, вытес-
нение рабочих машинами и появление резервной армии
труда, многомиллионной армии безработных и прочие бед-
ствия— таковы последствия капиталистического примене-
ния машин. Маркс ярко рисует противоречия и антаго-
низмы, вырастающие на базе буржуазного использования
машин. Сама по себе машина сокращает рабочее время;
капиталистическое применение машин удлиняет рабочий
день. Использование машин облегчает труд человека; при
капитализме же машина служит делу повышения интен-
сивности труда. Появление машины знаменовало собой
победу человека над силами природы, но капиталистиче-
ское её применение порабощает человека С помощью ма-
180

шин неизмеримо умножились богатства общества; те же
машины при буржуазном строе делают рабочего паупе-
ром, нищим.
Маркс указывал, что все эти противоречия и антаго-
низмы неотделимы лишь от капиталистического примене-
ния машин. С изменением общественного строя и победой
социализма машины из орудия порабощения превра-
щаются в орудие облегчения труда и господства человека
над природой. Именно такова роль машин в СССР.
Маркс вскрыл ещё одно чрезвычайно важное противо-
речие, вытекающее из капиталистического применения ма-
шин, из природы крупной промышленности, базирующейся
на высокой технической основе, но используемой капита-
листически. С одной стороны, крупная машинная промыш-
ленность своими техническими переворотами, способ-
ностью быстро расширять те или иные отрасли произ-
водства обусловливает перемену труда, всестороннюю
подвижность рабочего. С другой стороны, она прикрепляет
рабочего к одной специальности, делает его рабом одной
и той же узкой технической функции. Это «абсолютное
противоречие,— говорит Маркс,— уничтожает всякий по-
кой, устойчивость, обеспеченность жизненного положения
рабочего...» К Оно проявляется в непрерывных гекатомбах
рабочего класса, непомерном расточении сил рабочих.
Вместе с тем Маркс предвидел, что это противоречие
будет разрешено тогда, когда рабочий класс возьмёт поли-
тическую власть в свои руки. В новых условиях, говорил
он, место частичного рабочего, простого носителя извест-
ной частичной общественной функции, займёт всесторонне
развитый индивид, для которого различные общественные
функции будут представлять сменяющие друг друга спо-
собы жизнедеятельности. Маркс указывал на политехни-
ческое образование как на одно из условий такой пере-
мены, при этом возможность такого образования он
связывал с установлением политической власти пролета-
риата.
Опыт СССР и в данном случае подтверждает предви-
дение Маркса. Среди основных условий, намечаемых
Коммунистической партией для осуществления постепен-
ного перехода от социализма к коммунизму в нашей
стране, важное место занимает такой культурный рост
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 492.
181

советских людей, который обеспечит всем членам обще-
ства всестороннее развитие их физических и умственных
способностей, чтобы они имели возможность свободно
выбирать профессию, а не быть прикованными на всю
жизнь к одной какой-либо профессии. В директивах
XIX съезда партии по пятому пятилетнему плану разви-
тия СССР на 1951—1955 годы предусматривается присту-
пить к введению политехнического обучения в средней
школе и провести мероприятия, необходимые для перехода
к всеобщему политехническому обучению.
Таким образом, Маркс своим гениальным анализом
противоречий капитализма разрушил теории буржуазной
политической экономии о гармонии между буржуазией и
пролетариатом, раскрыл непримиримый характер антаго-
низма между ними и поднял сознание рабочего класса до
уровня понимания коренной противоположности его ин-
тересов интересам буржуазии.
В дальнейшем анализе, посвященном процессу вос-
производства капитала, превращению прибавочной стои-
мости в капитал, всеобщему закону капиталистического
накопления, Маркс показывает, что воспроизводство капи-
тала на) расширенной основе есть одновременно и расши-
ренное воспроизведение, дальнейшее развитие и углубле-
ние антагонизма между пролетариатом и буржуазией,
рост всех противоречий капиталистического способа про-
изводства; и вместе с тем подготовление объективных и
субъективных предпосылок для его уничтожения и пере-
хода к новому, социалистическому строю.
В начале своего анализа прибавочной стоимости, про-
цесса превращения денег в капитал Маркс указывал, что
на рынке противостоят друг другу два, так сказать, «соб-
ственника» — владелец средств производства и владелец
рабочей силы и обмен между ними совершается строго по
законам «обмена эквивалентов». Конечно, это такого рода
«эквивалентный обмен», при котором рабочий вынужден
продавать капиталисту свою рабочую силу, чтобы не
умереть с голоду, а капиталист приобретает право выса-
сывать из рабочего его кровь, капля по капле. Но всё же,
как отмечает Маркс, при такой сделке существовала ил-
182

люзия, что рабочий свободно распоряжается своей «собст-
венностью», что цраво рабочего на эту «собственность»
и его труд неотделимы друг от друга. Но от этой иллюзии
ничего не остаётся, если рассматривать процесс капитали-
стического производства как процесс, повторяющийся на
расширенной основе. Анализируя процесс накопления
капитала, Маркс уста1навливает, что часть капитала,
обмениваемая на рабочую силу, есть не что иное, как про-
дукт чужого труда, присвоенный капиталистом ранее, что
поэтому капитал не содержит в себе ни единого атома
стоимости, который бы возник не из чужого неоплаченного
труда.
Следовательно, затрачивая в начале каждого нового
круга производства добавочный капитал, который частью
идёт на приобретение новых средств производства, а
частью на приобретение добавочной рабочей силы, капи-
талист пользуется прибавочной стоимостью, добытой в
предшествующем процессе производства.' Иначе говоря,
капиталист поступает по рецептам завоевателя, покупаю-
щего товары побеждённых на награбленные у них же
деньги. Поэтому анализ накопления капитала, к которому
Маркс приступает, выяснив законы происхождения и уве-
личения прибавочной стоимости, показывает, что «закон
присвоения, или закон частной собственности, покоящийся
на товарном производстве и товарном обращении, превра-
щается путем собственной, внутренней, неустранимой
диалектики в свою прямую противоположность» К «Обмен
эквивалентов», т. е. обмен «собственности» рабочего —
его рабочей силы на средства существования, предостав-
ляемые ему за его труд капиталистом, оказывается лишь
«внешней видимостью», «пустой формой», которая чужда
своему собственному содержанию и лишь затемняет его.
Реальностью же, т. е. действительным содержанием этого
«обмена», является тот факт, что капиталист присваивает
чужой труд без какого бы то ни было эквивалента, а за
счёт этого неоплаченного труда он снова приобретает ра-
бочую силу, которая принесёт ему — опять-таки без вся-
кого эквивалента — новую прибавочную стоимость, и т. д.
Оказывается, таким образом, что существует огромная
разница между собственностью капиталиста и «собствен-
ностью» рабочего. Собственность для капиталиста есть
К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 588.
183

право присваивать чужой неоплаченный труд, для рабо-
чего — невозможность присвоить себе свой собственный
продукт.
Процесс накопления капитала, процесс расши(ренного
его воспроизводства происходит, таким образом, за счёт
эксплуатации рабочих. Отсюда) антагонистический харак-
тер капиталистического накопления. Накопление капитала
сопровождается изменением его органического состава:
повышение производительности труда, прогресс техники
имеют своим закономерным результатом относительное
уменьшение переменного капитала и рост постоянного
капитала. Вследствие этого накопление капитала создаёт
относительно избыточное рабочее население, т. е. избы-
точное по сравнению со средней потребностью капитала в
самовозрастании. Это избыточное население составляет
резервную армию труда, армию безработных, которых
капитал притягивает в периоды бурного расширения про-
изводства и выбрасывает на улицу в периоды кризисов и
упадка производства. Будучи продуктом накопления ка-
питала, эта резервная армия труда вместе с тем стано-
вится рычагом капиталистического накопления, которое
в свою очередь увеличивает перенаселение, воспроизводит
резервную армию в увеличенном масштабе.
Антагонистичность процесса капиталистического на-
копления выражается, следовательно, в том, что, чем
больше богатств создают рабочие своими руками, чем
выше производительная сила их труда, тем ненадёжнее
становится их собственное положение, тем меньше
остаётся возможности для реализации единственного усло-
вия их существования — продавать свою рабочую силу
капиталу. Этот процесс можно иллюстрировать и совре-
менными данными. Так, объём производства в обрабаты-
ваюш,ей промышленности США за период с 1946 по
1951 г. вырос на 30%, число же занятых рабочих увели-
чилось только на 8%.
Накопление богатства на одном полюсе означает «на-
копление нищеты, муки труда, рабства, невежества, оди-
чания и моральной деградации на противоположном по-
люсе, т. е. на стороне класса, который производит свой
собственный продукт как капитал» *. Расширенное воспро-
изводство капитала означает поэтому расширенное вос-
К. Маркс, Капитал; т. I, стр. 651.
184

производство подневольного положения рабочих, разви-
тие и обострение противоречий между пролетариатом и
буржуазией. Всю глубину антагонизма между ними Маркс
сформулировал во всеобщем законе капиталистического
накопления.
«Чем больше общественное богатство, функционирую-
щий капитал, размеры и энергия его возрастания, а следо-
вательно, чем больше абсолютная величина пролетариата
и производительная сила его труда, тем больше промыш-
ленная резервная армия. Свободная рабочая сила разви-
вается вследствие тех же причин, как и сила расширения
капитала. Следовательно, относительная величина про-
мышленной резервной армии возрастает вместе с возра-
станием сил богатства. Но чем больше эта резервная
армия по сравнению с активной рабочей армией, тем
обширнее постоянное перенаселение, нищета которого
обратно пропорциональна мукам его труда. Наконец, чем
больше нищенские слои рабочего класса и промышленная
резервная армия, тем больше официальный пауперизм.
Это — абсолютный, всеобщий закон капиталистического
накопления» ^
Однако антагонистичность процесса капиталистиче-
ского накоплен.:я находит своё выражение не только в
этом противоречивом, двойственном характере развития
общественного производства, обусловливающем накопле-
ние колоссальных богатств на одном полюсе и рост ни-
щеты, рабства на другом полюсе. В неразрывной связи
с этим развиваются и непреодолимые антагонизмы самого
процесса общественного производства, превращаюшле
капиталистические производственные отношения в глав-
ный тормоз, без уничтожения которого невозможно даль-
нейшее развитие общества.
Те же самые причины, которые порождают действие
всеобщего закона капиталистического накопления, ведут
к небывалому ранее росту общественьюго характера про-
изводства. Но рост общественного характера производства
находится в противоречии с частнокапиталистической фор-
мой присвоения, это противоречие перерастает затем в
жесточайшие конфликты. Уже при рассмотрении простого
товарного производства Маркс вскрыл противоречие
между частным и общественным трудом — противоречие,
/С. Маркс, Капитал, т. I, стр. 650.
185

характерное для всякого товарного производства. Но это
противоречие не могло получить своего полного развития
на базе простого товарного производства. Своё полное
развитие оно получает при капиталистическом способе
производства, который совершает революционный пере-
ворот в технической основе общества и создаёт могуще-
ственные производительные силы.
Огромный рост производительных сил при капитализме
объясняется, конечно, не желанием капиталистов поднять
уровень общественного производства. Этот рост произво-
дительных сил является следствием действия основного
экономического закона капитализма — закона производ-
ства прибавочной стоимости, добывания возрастающей
прибыли. Именно стремление к наживе является, по выра-
жению Маркса, тем огнём, который постоянно оживляет и
стимулирует рост капиталистического производства. Кон-
куренция между капиталистами за более высокую прибыль
подстёгивает их и заставляет вводить усовершенствования
в технику производства, повышать производительную силу
труда. Результатом к выражением роста производитель-
ной силы труда и является прогрессирующее повышение
органического строения общественного капитала.
Маркс неоднократно подчёркивает, что рост произво-
дительности труда заключается в том, что доля живого
труда в производстве уменьшается, а доля прошлого
труда, т. е. главным образом машин и других усовершен-
ствованных орудий производства, увеличивается, но уве-
личивается таким образом, что общая сумма труда, затра-
чиваемого на производство продукта, уменьшается. Каза-
лось бы, говорит Маркс, уменьшение общего количества
труда, затрачиваемого на производство товара, «должно
служить существенным признаком повышения производи-
тельной силы труда, при каких бы общественных условиях
ни совершалось производство. В обществе, в котором про-
изводители регулируют свое производство согласно зара-
нее начертанному плану, и даже при простом товарном
производстве производительность труда безусловно изме-
рялась бы этим масштабом» К
Но то, что в других условиях, особенно при социа-
лизме, является свидетельством роста производительности
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 272.
186

труда и могущества сил человека над силами природы,
при капитализме таит в себе неразрешимые противоречия
и симптомы неизбежной гибели буржуазного способа про-
изводства. Не всякое повышение производительной силы
труда устраивает капиталиста, а лишь такое, которое спо-
собствует получению более высокой прибыли. Для капи-
тала, показывает Маркс, закон повышающейся производи-
тельной силы труда имеет не безусловное значение. Более
высокая производительность труда применяется не тогда,
когда это способствует сбережению живого труда, но лишь
в том случае, если на оплачиваемой части живого труда
сберегается больше, чем прибавится прошлого труда.
В этом Маркс видит противоречие Капиталистического
способа производства. Это противоречие состоит в том,
что капитализм двигает вперёд производительные силы,
что его призвание — «безудержное, подгоняемое вперед в
геометрической прогрессии развитие производительности
человеческого труда». С другой стороны, он изменяет
этому развитию, задерживая рост производительности
труда. Этим капитализм доказывает, что он «дряхлеет и
все более и более переживает себя».
Единственным стимулом развития производительной
силы труда для капиталиста является жажда получить
высокую прибыль. Рост производительной силы труда про-
является в повышении органического состава капитала.
Относительное уменьшение переменного капитала по
сравнению с постоянным обусловливает тенденцию к по-
нижению нормы прибыли. Буржуазная политическая эко-
номия видела действие этого закона, но объяснить его не
смогла. Это сделал Маркс. Он показал, что падение нормы
прибыли есть непреодолимая тенденция. Но это не озна-
чает, что падает также и масса прибыли. В абсолютном
отношении возрастают как постоянная, так и переменная
части капитала, увеличивается масса прибавочной стои-
мости, а следовательно, и прибыли, но по сравнению
с общим ростом всего капитала та его часть, которая за-
трачивается на живой труд, уменьшается, следовательно,
понижается и норма прибыли.
Отсюда вытекает глубокое противоречие: в силу одних
и тех же причин абсолютная масса прибыли возрастает,
а норма прибыли понижается. Это противоречие может
быть преодолено лишь в результате дальнейшего роста
производительности труда, роста производства, который
187

сумеет компенсировать прогрессируюидее падение нормы
прибыли, а также путём интенсификации труда. Если
норма прибыли понижается.наполовину, то для того, что-
бы абсолютная масса прибыли осталась прежней при той
же интенсивности труда, нужно удвоить капитал. Но капи-
талист стремится не только сохранить прежнюю массу
прибыли, а увеличить её, следовательно, применяемый в
производстве капитал должен вырастать в большей мере
по сравнению с понижением нормы прибыли.
Дальнейший рост производства означает и дальнейшее
повышение органического состава капитала, стало быть, и
новое падение нормы прибыли. Чтобы возместить это но-
вое понижение нормы прибыли, нужен дальнейший рост
производительности труда. Капитал находится в заколдо-
ванном круге, выбраться из которого он не может.
Безудержный рост производства есть для капиталиста
единственное спасение от гибели, условие сохранения Ч
Но это условие сохранения диалектически превращается
в свою противоположность — в условие, возрождаюихее
с ещё большей силой угрозу гибели. Гонка производства
преодолевает на время противоречие между понижением
нормы прибыли и ростом массы прибыли, но лишь для
того, чтобы это же противоречие, как феникс из пепла,
снова возникло перед капиталистом, но только в более
грозном виде.
Противоречия процесса капиталистического накопле-
ния показывают закономерность развития антагонистиче-
ских противоречий вообще. Противоречия эти, нарастая,
обостряясь, разрешаются лишь временно для того, чтобы
в дальнейшем своём развитии возникнуть на новой, более
глубокой основе. Существование капиталистического
способа производства есть та питательная почва, из
которой эти противоречия постоянно вырастают. Поэтому
на базе капитализма они и не могут быть окончательно
разрешены. Но в процессе роста и углубления про-
тиворечий создаются предпосылки для уничтожения
самой их основы.
^ На стадии монополистического капитализма и особенно в период
его общего кризиса пвложение изменяется: существует хроническая
недогрузка -производственного аппарата, производство топчется на
месте. Гигантское увеличение прибылей достигается путём усиления
эксплуатации трудящихся, ограбления колоний, милитаризации хозяй-
ства и т. д.
188

Постоянное возникновение и преодоление противоре-
чий капиталистического накопления является причиной
всё более прогрессирующей концентрации и централиза-
ции капитала. Мелкие и средние капиталисты не выдер-
живают бешеной конкуренции и поглощаются крупными
капиталистами, экспроприируются ими. Рост крупного
концентрированного производства и централизация капи-
тала в немногих руках, являясь следствием преодоления
противоречий капиталистического накопления, в свою
очередь становятся причиной ещё более быстрого накоп-
ления и, следовательно, ещё более глубоких противоре-
чий этого накопления. Всё это неизбежно обусловливает
громадное обобществление производства. Высокая сте-
пень общественного разделения труда, достигнутая при
капитализме, сосредоточение огромных масс рабочих
па заводах и фабриках, гигантская концентрация про-
изводства и т. д.— всё это придаёт общественный характер
производству, превращает общество в единый организм,
части которого тесно связаны друг с другом и который
требует централизованного планового управления им.
Именно этим развитие^м производительных сил, обществен-
ного труда, обобществлением производства, указывает
Маркс, капитализм бессознательно создаёт материальные
условия для более высокой формы производства.
Но этот новый характер производства находится в
вопиющем противоречии с экономическим и политическим
господством кучки капиталистов. Капитализм в пору
своего расцвета мог двигать вперёд производство потому,
что этому способствовали его прогрессивные в то время
производственные отношения. Эти производственные отно-
шения находились в полном соответствии с производитель-
ными силами. Но со временем капиталистические произ-
водственные отношения из форм развития производитель-
ных сил превращаются в их оковы.
Основное противоречие капиталистического способа
производства — противоречие между общественным ха-
рактером производства и частнокапиталистической фор-
мой присвоения — порождает небывалые катаклизмы
и катастрофы, подобно гигантскому землетрясению пе-
риодически потрясающие буржуазное общество. В «Капи-
тале» Маркс ярко показывает, как в своём движении
капитал сам создаёт пределы, которые он должен преодо-
леть, чтобы снова наткнуться на новые пределы, пока
189

самое существование капитализма не становится абсолют-
ным препятствием для дальнейшего развития общества.
Капитал вынужден безгранично расширять производ-
ство товаров для того, чтобы увеличивать прибыль, и вме-
сте с тем он же своей эксплуатацией основных потребите-
лей — рабочих и всех трудящихся — подрубает тот сук,
на котором он держится. В первой части третьего тома
«Капитала» Маркс глубоко исследует это противоречие,
являющееся проявлением и выражением основного про-
тиворечия капиталистического способа производства. Со-
зданием прибавочной стоимости, говорит Маркс, заканчи-
вается лишь первый акт капиталистического процесса
производства. За ним неизбежно наступает второй акт,
т. е. необходимость реализовать огромные массы товаров
и содержащуюся в них прибавочную стоимость. В про-
тивовес буржуазным экономистам Маркс показывает,
что условия эксплуатации и условия реализации её про-
дуктов — товаров не тождественны. Если развитие произ-
водства ограничено лишь существующим уровнем произ-
водительных сил и по существу оно может развиваться
безгранично, то реализация произведённых товаров огра-
ничивается потребительной силой общества. «Но эта по-
следняя,— говорит Маркс,— определяется не абсолютной
производительной силой и не абсолютной потребительной
силой, а потребительной силой на основе антагонистиче-
ских отношений распределения, которые сводят потребле-
ние огромной массы общества к минимуму, изменяюще-
муся лишь в более или менее узких границах» К Отсюда
глубочайшее противоречие между стремлением к безгра-
ничному развитию производства ради производства при-
бавочной стоимости и низким уровнем потребления, поку-
пательной способности масс.
Чем больше развивается производительная сила, гово-
рит Маркс, тем более приходит она в противоречие с узким
основанием, на котором покоятся отношения потребления,
^то противоречие делает неизбежными кризисы перепроиз-
водства при капитализме. Маркс неоднократно указывает,
что последней причиной экономических кризисов является
бедность трудящихся масс, их нищенское, рабское положе-
ние при капитализме. Основной экономический закон ка-
питализма закономерно обусловливает указанное противо-
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 254.
190

речие. «Поэтому,— указывает Маркс,— пределы капитали-
стического производства выступают уже при такой степени
расширения, которая при других предпосылках оказа-
лась бы, наоборот, в высшей степени недостаточной. Оно
приостанавливается не тогда, когда этого требует удовле-
творение потребностей, а тогда, когда этой остановки тре-
бует производство и реализация прибыли» ^
Говоря о том, что при других предпосылках, при кото-
рых степень расширения производства, являюпхаяся пре-
делом при капиталистических условиях, оказалась бы
«в высшей степени недостаточной», Маркс имеет в виду
социалистический способ производства. При социализме
действует совершенно иной, чем при капитализме, основ-
ной экономический закон — закон обеспечения максималь-
ного удовлетворения постоянно растущих материальных и
культурных потребностей всего общества путём непрерыв-
ного роста и совершенствования социалистического про-
изводства на базе высшей техники. Понятно, что этот
закон обусловливает совершенно иное соотношение
между развитием производства и потреблением масс.
Характерное для капитализма противоречие между ростом
производства и отставанием от этого роста потребления
(покупательной способности) масс в социалистическом
обществе уступило место совсем другому соотношению:
рост покупательной способности масс здесь постоянно
обгоняет рост производства, создавая тем самым стимул
для бесконечного развития производства. Социалистиче-
ский строй благодаря ликвидации классовых антагони-
стических противоречий создаёт все условия для нормаль-
ного «обмена веществ» между производством и потребле-
нием: рост производства поднимает жизненный уровень
масс, рост жизненного уровня масс толкает вперёд произ-
водство.
При капитализме такого нормального «обмена ве-
ществ» не может быть. В главе «Накопление капитала и
кризисы» второго тома «Теорий прибавочной стоимости»
Маркс показывает, что основное классовое отношение
между рабочими и капиталистами включает две предпо-
сылки, неизбежно ведущие к кризисам перепроизводства:
во-первых, то, что большинство производителей, т. е. ра-
бочие, не являются покупателями значительной части
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 269.
191

производимых ими продуктов, материалов и средств произ-
водства, и, во-вторых, то, что рабочие должны быть всегда
«создателями перепроизводства» в том смысле, что они
могут потреблять лишь эквивалент своего продукта до тех
пор, пока они производят больше этого эквивалента,
т. е. пока они производят прибавочную стоимость.
Следовательно, кризисы перепроизводства являются
неизбежным спутником капиталистического способа
производства, основанного на антагонистических отно-
шениях между классом пролетариата и классом капи-
талистов.
Анализ противоречий, вызываюш^их периодические кри-
зисы, показывает, почему Маркс в «Капитале» уделил
такое большое внимание кропотливому исследованию про-
тиворечий товара и труда, противоречий между потреби-
тельной стоимостью и стоимостью, между конкретным и
абстрактным, частным и общественным трудом. Эти про-
тиворечия получают своё полное развитие в условиях ка-
питализма и в моменты кризисов с огромной силой обна-
руживают не абсолютный, а относительный, временный
характер капиталистического способа производства.
Маркс указывает, что в моменты кризиса внутренняя про-
тивоположность между потребительной стоимостью и стои-
мостью и её внешнее выражение — противоположность
между товаром и деньгами вырастают в «абсолютное про-
тиворечие». Капиталисты не знают границ в производстве
стоимости. Однако нет стоимости без потребительной
стоимости. Те «чудовищные» размеры прибавочной стои-
мости, которую извлекают капиталисты, могут существо-
вать лишь в виде огромных масс товаров, т. е. потреби-
тельных стоимостей. Чем больше прибавочной стоимости,
тем больше и потребительных стоимостей. Но последние
должны иметься налицо в определённом количестве, а
если их больше, они не могут превратиться во всеобщую
форму стоимости. Произведённые товары не могут быть
«посеребрены», проданы.
Стремясь получить максимальные прибыли, капитали-
сты всё время суживают базу потребления масс, и эта
прогрессивно суживающаяся база вступает в глубочайшее
противоречие с расширяющимся производством. Поэтому
в моменты кризисов особенно резко проявляется противо-
положность потребительной стоимости и стоимости, това-
ров и денег. В третьем томе «Капитала», исследуя денеж-
192

ный капитал и кредит, Маркс ярко показывает это абсо-
лютное противоречие в периоды угнетения и кризисов.
«В периоды угнетения,— пишет Маркс,— когда кредит
суживается или совершенно прекращается, деньги вне-
запно абсолютно противопоставляются всем товарам как
единственное средство платежа и истинное бытие стоимо-
сти. Отсюда всеобщее обесценение товаров, трудность,
даже невозможность превратить их в деньги, т. е. в их соб-
ственную совершенно фантастическую форму» К
Маркс приводит слова одного банкира, который заявил,
что если бы возник вопрос, что нужно сохранить в моменты
мризиса — размен банкнот или промышленность страны,
«то я уже знал бы, чем следует пожертвовать». Известно,
что современные капиталистические варвары в периоды
кризисов не останавливаются перед тем, чтобы уничтожать
громадные материальные средства, продукты существова-
ния, в которых так нуждаются миллионы и десятки мил-
лионов трудящихся.
Противоречие товара и денег, вырастающее в периоды
кризисов в абсолютное противоречие, само является лишь
выражением основного противоречия капитализма — про-
тиворечия между общественным характером производства
и частнокапиталистической собственностью на средства
производства. Кризисы с колоссальной силой обнаружи-
вают это противоречие и доказывают, что производство
не подчинено в действительности общественному контро-
лю как общественное производство. Они обнаруживают
это в «самой уродливой форме абсурдного противоречия
и бессмыслицы», т. е. как абсолютное противопоставление
денег товарам.
Таким образом, кризисы являются выражением того,
что капиталистическое производство встретило на своём
пути пределы, без преодоления которых невозможно
дальнейшее развитие. Кризисы вместе с тем служат разру-
шительным средством преодоления этих пределов. Но это
преодоление подготовляет ещё большие катастрофы в бу-
дущем. В третьем томе «Капитала» Маркс в следующих
словах резюмирует эту диалектику преодоления старых и
беспрерывного возникновения новых пределов. «Капитали-
стическое производство постоянно стремится выйти за эти
имманентные пределы, но оно преодолевает их только при
' К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 530.
13 М. Розенталь 193

помощи средств, которые снова ставят перед ним эти пре-
делы, и притом в более колоссальном масштабе».
А это значит, что сам капитализм в своём развитии
становится препятствием, которое надо уничтожить. «На-
стоящий предел капиталистического производства,—
пишет далее Маркс,— это сам капитал, это значит: капи-
тал и самовозрастание его стоимости является исходным
и конечным пунктом, мотивом и целью производства;
производство есть только производство для капитала,
а не наоборот: средства производства не являются просто
средствами для постоянного расширения жизненного про-
цесса общества производителей. Пределы, в которь*х
только и может совершаться сохранение и увеличение
стоимости капитала, основывающееся на экспроприации и
обеднении массы производителей, эти пределы впадают
постоянно в противоречие с теми методами производства,
которые капитал вынужден применять для достижения
своей цели и которые стремятся к безграничному расши-
рению производства, к безусловному развитию обществен-
ных производительных сил, которые ставят себе производ-
ство как самодовлеющую цель. Средство — безграничное
развитие общественных производительных сил — вступает
в постоянный конфликт с ограниченной целью — увели-
чением стоимости существующего капитала» '.
Преодоление этого «постоянного конфликта» капитали-
стического производства путём развития производитель-
ных сил, производительности труда и создаёт в недрах
буржуазного общества материальные предпосылки для
перехода к социалистическому строю. Общественный
характер производства не может больше существовать в
отжившей форме капиталистических производственных
отношений.
Показав, что сам капиталистический способ производ-
ства в своём движении создаёт объективные условия для
возникновения нового, социалистического способа произ-
водства, Маркс установил, что противоречия капитализма
не могут быть преодолены в рамках и на базе этого строя.
Только ликвидация буржуазных производственных отно-
шений, уничтожение самой основы этих противоречий, т. е.
капиталистического способа производства, может быть
условием дальнейшего развития общества и его произво-
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 260.
194

дительных сил. Маркс доказал утопичность идеи о при-
мирении противоречий буржуазного общества. Классо-
вым выражением конфликта между производительными
силами и производственными отношениями являются не-
примиримые, антагонистические противоречия между про-
летариатом и буржуазией. Вместе с ростом и углублением
катастрофических противоречий буржуазного способа
производства растут и обостряются противоречия между
этими двумя классами. Величайшая заслуга Маркса со-
стоит в том, что он раскрыл всемирно-историческую роль
пролетариата. В противовес утопическим социалистам
Маркс доказал, что пролетариат является не только стра-
дающим классом, который выносит на своих плечах всю
тяжесть зверской капиталистической эксплуатации; проле-
тариат является и тем классом, который в ходе борьбы
против буржуазии закаляется и вырастает в грозную для
капиталистов силу — в могильщика буржуазии.
Ещё в «Нищете философии» Маркс подверг критике
утопистов и мелкобуржуазных экономистов, видевших в
нищете пролетариата только нищету, не замечавших её
революционной, разрушительной стороны, которая и нис-
провергнет старое общество. Маркс показал, что пролета-
риат ходом борьбы против буржуазии формируется
в «класс для себя», осознающий свою коренную противо-
положность классу капиталистов.
Своим анализом противоречий капиталистического
способа производства и их развития, развёртывания Маркс
показал, как создаются материальные условия, необходи-
мые для раскрепощения пролетариата от ига капитала и
для построения нового, социалистического общества. Одно-
временно Маркс показал, как по мере создания этих ма-
териальных условий нового общества создаётся и та сила
общества, исторической миссией которой является рево-
люционное низвержение господства капитализма. Только
благодаря этому социализм из утопии, из мечты превра-
тился в науку.
Не примирение противоречий капитализма, а их рево-
люционное разрешение, преодоление их путём насильст-
венной пролетарской революции, завоевания пролетариа-
том политической власти для строительства нового обще-
ства — таков основной вывод, который делает Маркс из
анализа противоречий капитализма. Как революционный
призыв звучат слова, заключающие анализ развития
13* 195

противоречии капиталистического способа производства:
«Бьет час капиталистической частной собственности.
Экспроприаторов экспроприируют» К
*
Маркс не мог в точности знать, что капитализм в своём
развитии пройдёт ещё одну, высшую стадию, на которой
противоречия его достигнут ещё большей остроты и кото-
рая непосредственно явится кануном социалистической
революции. По некоторым данным, Маркс видел, что дело
идёт к господству монополий, но всё же он не говорил и
не мог говорить о какой-то новой стадии в развитии капи-
тализма. Гениальный анализ этой стадии дал В. И. Ленин
в своём произведении «Империализм, как высшая стадия
капитализма». Исследуя империалистический капитализм,
Ленин целиком опирался на «Капитал» Маркса, развивая
его основные положения. Он показал, как в силу законов,
раскрытых Марксом, капитализм порождает ряд новых
существенных явлений и процессов, отличающих его от
предыдущей стадии. В. И. Ленин показал, что между им-
периализмом как высшей стадией капитализма и социа-
лизмом уже нет и не может быть никаких промежуточных
ступеней, что эта фаза есть полное подготовление мате-
риальных предпосылок социализма. В этой работе
В. И. Ленин исследует дальнейшее развитие противоречий
капиталистического способа производства в новых усло-
виях. Самым главным и решающим фактором новой ста-
дии капитализма, начавшейся с конца XIX в., В. И. Ленин
считает возникновение и рост монополий, пришедших на
смену свободной конкуренции. В. И. Ленин даёт краткое
определение империализма, как монополистического капи-
тализма. В силу этого изменения некоторые основные
свойства капитализма стали превращаться в свою проти-
воположность, что, разумеется, не затронуло самих
основ капитализма. Ленин устанавливает, что это пре-
вращение некоторых важных свойств старого капитализма
в свою противоположность есть прямой результат действия
законов капитализма, открытых Марксом, и что противо-
речия домонополистического капитализма на новой стадии
не toлькo не снимаются, а, напротив, получают своё даль-
* К. Маркс, Капитал, т, I, стр. 766.
196

нейшее развитие, порождая такие острые конфликты, ко-
торых не знал и не мог знать старый капитализм.
Определив характерные признаки империализма по
сравнению с домонополистическим капитализмом, Ленин
показывает, какого гигантского обострения достигают
основные противоречия капитализма. В связи с анализом
этих противоречий, рождённых новой стадией капита-
лизма, Ленин развивает, углубляет учение диалектики
о борьбе противоположностей, обогащает это учение
новыми определениями, новыми понятиями. Не случайно
в период работы над проблемами империализма Ленин
одновременно глубоко занимается вопросами философии.
В конспектах, записях по вопросам диалектики, сделанных
для себя и составивших значительную часть всего содер-
жания «Философских тетрадей», Ленин особое внимание
уделяет вопросу о противоречиях. Ленин называет основ-
ным в диалектике вопрос о единстве и борьбе противо-
положностей как главной двигательной силе развития.
Учение о противоречиях он называет «сутью» диалектики.
Борьбу противоположностей он определяет как «абсолют-
ный» момент развития, т. е. как момент, без которого нет
развития и неизбежен застой.
Работа Ленина над вопросами диалектики в, этот пе-
риод помогла ему в его исследовании империалистической
стадии капитализма; в свою очередь его работа над про-
блемами империализма, конкретное применение диалек-
тики к анализу последнего, поднимали марксистскую
диалектику на высшую ступень, раскрывали её новые
грани, новые возможности.
Особенно важное значение во всём ленинском анализе
империализма имеет постановка вопроса о том, что про-
тиворечия на новой стадии не притупляются, не примиря-
ются, а невиданно обостряются, что это обострение про-
тиворечий ведёт к их преодолению путём пролетарской
революции. Как и Маркс в «Капитале», Ленин беспощадно
критикует буржуазных и мелкобуржуазных экономистов,
стремившихся притупить, смазать противоречия .капитали-
стического способа производства. Особенно нетерпимым
стало это в эпоху, когда противоречия капитализма до-
стигли своего апогея. Ленин разоблачает реформистскую
теорию Каутского, основной смысл которой Ленин
формулирует следующими словами: «Отговориться от
существующих противоречий, забыть самые важные из
197

них, вместо вскрытия всей глубины противоречий — вот
теория Каутского, не имеющая ничего общего с мар-
ксизмом» К
«Вскрытие всей глубины противоречий» — вот что
В. И. Ленин противопоставляет Каутскому и прочим рене-
гатам марксизма. Ленин даёт классический образец диа-
лектического исследования противоречий финансового ка-
питала. Он показывает, что возникновение монополий не
устраняет конкуренции, а существует над ней и рядом с ней,
порождая этим особенно глубокие и острые противоречия.
Ленин подвергает уничтожающей критике Каутского и
ему подобных именно за то, что они «забывают» этот факт,
что они затушёвывают такие противоречия, как противо-
речие между монополиями и свободной конкуренцией,
между гигантскими «операциями» (и гигантскими прибы-
лями) финансового капитала и «честной» торговлей на
вольном 'рынке, между картелированной и некартелиро-
ванной промышленностью и т. д. Старая борьба крупного
капитала против мелкого, характерная и для домонополи-
стического капитала, разгорается с новой силой и ведётся
на более высокой основе.
Ранее существовавшая конкуренция между отдель-
ными капиталистами уступает место конкуренции и столк-
новениям крупнейших монополистических объединений,
что связано с особенно сильными трениями и конфликтами.
Идёт жесточайшая борьба между мировыми монополисти-
ческими союзами, поделившими сферы влияния. Ленин
разбил наголову оппортунистическую теорию, согласно
которой раздел сфер влияния, рынков между монополи-
стическими объединениями устраняет противоречия капи-
тализма, ведёт к мирному «организованному» капитализ-
му, не знающему якобы кризисов, хаотичности, анархии
производства и т. д. Монополистический капитализм не
только не есть «плановая» организация производства, а,
напротив, означает усиление несоответствия, противоречия
между различными сторонами народного хозяйства, уси-
ление хаотичности, кризисов.
Раздел сфер влияния крупнейшими международными
союзами монополистов не снимает глубоких противоречий
между ними, а усиливает их, ибо изменяется соотношение
сил между ними вследствие неравномерности развития.
В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 257.
198

Раздел рынков, источников сырья и т. п. не исключает,
а предполагает передел мира.
В эпоху империализма завершается территориальный
раздел мира между несколькими крупнейшими странами.
Это означает возникновение особо острых противоречий и
конфликтов между империалистическими державами. Ис-
следуя новую фазу в развитии капитализма, Ленин открыл
закон неравномерности экономического и политического
развития капиталистических стран. Сущность этого закона
заключается"fe том, что одни страны быстро, скачкообразно
обгоняются другими, ранее экономически менее развитыми,
оттесняются с мирового рынка новыми, быстро развиваю-
щимися в экономическом отношении, капиталистическими
государствами. Такое неравномерное развитие неизбежно
требует периодического передела ранее поделённого
мира, приведения последнего в соответствие с новым
соотношением сил. Отсюда — неизбежность империалисти-
ческих войн, ибо изменить положение вещей, возникшее
вследствие нового соотношения сил, можно лишь насиль-
ственно, путём войн. Закон неравномерности экономиче-
ского и политического развития капиталистических стран
в концентрированном виде выражает усиление противоре-
чий капитализма на его империалистической стадии.
В результате превращения конкуренции в монополию,
создания гигантских монополистических объединений при
империализме ещё более высокого уровня достигает обоб-
ществление производства. Получается, говорит Ленин, ги-
гантский прогресс обобществления производства.
Но это означает, что основное противоречие капита-
лизма, теоретически обоснованное Марксом в «Капи-
тале»,— противоречие между производительными силами
и производственными отношениями, между общественным
характером производства и частнокапиталистической фор-
мой присвоения — достигает при империализме высшей
ступени.
В. И. Ленин установил, что при империализме гнёт
капитала неизмеримо усиливается, что выражением
углубления основного противоречия капитализма яв-
ляется крайнее обострение противоречий между пролета-
риатом и буржуазией. Образование монополий означает
получение капиталистами монопольно высокой прибыли,
дороговизну предметов потребления, обложение монополи-
стической данью широчайших масс трудящихся. На новой
199

стадии капитализма растёт абсолютное и относительное
обнищание пролетариата, умножаются армии безработ-
ных. Всеобщий закон капиталистического накопления,
открытый Марксом, действует при империализме с ещё
большей силой, расчленяя общество на кучку монополи-
стов, удушающих всех, кто не подчиняется гнёту и произ-
волу монополий, и на широкие массы трудящихся, терпя-
щих колоссальные бедствия.
В. И. Ленин показал, что империализм порождает
острейшее противоречие между империалистическими
государствами, метрополиями и колониальными и полу-
колониальными странами, которые становятся объектом
капиталистического грабежа. Империализм есть усиление
национального гнёта, стремление империалистических
хищников покорить свободные нации, лишить народы дру-
гих стран национальной независимости, превратить их
в своих вассалов.
Гениальный ленинский анализ противоречий империа-
лизма, увенчанный созданием новой теории социалистиче-
ской революции, поднял на высшую ступень научный ком-
мунизм, вооружил русский и весь международный проле-
тариат наукой о победе над капитализмом, наукой
о законах пролетарской революции и революции всех
угнетённых классов в новую историческую эпоху. Вместе
с тем ленинский анализ империализма обогатил учение
марксистской диалектики о противоречиях, дал образец
научного подхода к исследованию противоречий такого
сложного явления, как последняя стадия капитализма.
Важное значение для понимания того, почему противоре-
чия капитализма в эпоху империализма достигают своего
кульминационного пункта, имеет основной экономический
закон монополистического капитализма. Этот закон опре-
деляет все явления империализма, всю противоречивость
его развития.
Знание основного экономического закона монополисти-
ческого капитализма вооружает марксистов в борьбе про-
тив апологетических теорий буржуазных экономистов и
прочих идеологов империализма, а также против идеоло-
гии правых социалистов. В свете этого закона становятся
ясными причины и источники прогрессирующего ухудше-
ния положения трудящихся масс в капиталистических
странах, источники дальнейшего обострения противоречий
между империалистами и трудящимися массами.
200

Противоречия эти ныне обнажены настолько, что даже
буржуазные экономисты не могут их замалчивать. Тот же
Кейнс вынужден заявить, что мнения старых экономистов
насчёт гармонии между спросом и предложением^ якобы
существующей при капитализме, оказались иллюзией.
Вся теория Кейнса направлена на то, чтобы затуше-
вать действительные причины «трудностей» капитализма,
чтобы выгородить буржуазию и снять с неё ответствен-
ность за все беды, которые она обрушивает на головы мил-
лионов и десятков миллионов трудящихся.
Не из фантастического «основного психологического
закона», придуманного Кейнсом, чтобы выгородить капи-
тализм, а из основного экономического закона монополи-
стического капитализма, состоящего в том, что заправилы
монополий получают баснословные прибыли, а жизненный
уровень трудящихся вследствие этого всё более пони-
жается, вытекают все неразрешимые трудности капита-
лизма — массовая безработица, кризисы и т. п.
Вся возня Кейнса вокруг сочинённого им «основного
психологического закона» нужна для того, чтобы сделать
вывод о том, будто излечение от капиталистических язв
возможно на почве капитализма. Правда, вспоминая древ-
ний Египет, где строились руками рабов пирамиды, Кейнс
вынужден признать, что у капиталистов, к сожалению,
«нет таких лёгких способов увернуться от страданий без-
работицы».
Буржуазные политики и экономисты ищут выход из
тисков противоречий на путях развязывания новой войны.
Болтовня о психологических факторах как причине всех
бед есть лишь внешняя вывеска, которой сами идеологи
империализма не верят. Важнейшим источником и стиму-
лом производства они считают войну.
Идеологи правых социалистов также сознательно стре-
мятся во что бы то ни стало затушевать глубочайшие про-
тиворечия современного капитализма, противоречия между
пролетариатом и буржуазией. В этом, например, вся сущ-
ность «демократического социализма» правых лейбори-
стов. Они заявляют, что современное общество якобы пере-
росло разделение на классы. Общая линия лидеров правых
социалистов заключается в том, что ныне, мол, наступили
новые времена по сравнению с эпохой Маркса. Разумеется,
при этом имеется в виду не дальнейшее обострение
противоречий капитализма, вызванное превращением
201

старого капитализма в империалистический, а совсем
другое. Во времена Маркса, говорят они, борьба между
пролетариатом и буржуазией имела место, тогда капита-
лизм только возникал, развивался, а в новые-де времена
характерной чертой является отсутствие противополож-
ности классов, разделения классов.
К. Реннер так и заявлял, что ныне якобы создана
«всеобъемлющая общность» классов, которую «в ранние
времена Маркса невозможно было себе представить». По
сравнению с этой общностью, говорил Реннер, на задний
план отходят противоречия. Нечего доказывать, что эта
«общность» существует лишь в фантазии правых социа-
листов. В своё время Маркс в полной мере оценил смысл
этой «общности», указав, что, пока «наемный рабочий
остается наемным рабочим, судьба его зависит от капи-
тала. Это и есть пресловутая общность интересов рабочего
и капиталиста» К
Анализ противоречий капитализма, данный Марксом в
«Капитале» и продолженный Лениным и Сталиным при-
менительно к условиям новой, империалистической ста-
дии развития, разрушает до основания все софистические
построения современных буржуазных экономистов и идео-
логов правых социалистов. Он вооружает рабочий класс
и его революционные партии во всех странах знанием дей-
ствительных путей уничтожения капитализма и построе-
ния социализма.
В. И. Ленин, указывая, что раздвоение единого и позна-
ние противоречивых частей его есть суть диалектики, тре-
бовал, чтобы правильность этой стороны диалектики была
проверена историей науки. «Капитал» — блестящая и убе-
дительнейшая проверка истинности этого главного поло-
жения материалистической диалектики.
Если обобщить то, что даёт «Капитал» для разработки
учения о развитии путём борьбы противоположностей, то
это можно свести к следующему:
1. «Капитал» служит неопровержимым свидетельством
правильности диалектической теории развития, которая
' К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения в двух томах,
т. I, Госполитиздат, 1952, стр. 67.
202

двигательную силу развития видит в борьбе противопо-
ложностей. Маркс рассматривает капиталистический спо-
соб производства в сймой^шсении^ а ключом к самодви-
жению является единство и борьба противоположностей.
Исследуя (капитализм, Маркс с железной логикой по-
казывает, что во всех злоключениях капитализма, во всём
его развитии, в тенденциях этого развития, неуклонно вле-
кущих буржуазный строй к гибели, нет какой-либо
внешней по отношению к нему силы, которая бы, так ска-
зать, механически разрушала, подтачивала капитализм,
приближая тем самым его конец. Нет, это процесс само-
движения, который обусловливается внутренними, не-
отъемлемыми противоречиями капитализма.
Анализируя капиталистический способ производства,
Маркс при этом не отвлекается и от внешних противоре-
чий, поскольку без них невозможно понять сам труд,
производство — основу жизни общества. Труд есть про-
цесс, совершающийся между человеком и природой, то есть
по существу процесс взаимодействия двух внешних сил.
Хотя человек и является частью природы, но, выйдя из неё,
люди живут в обществе, которое развивается уже не по
законам природы, а по общественным законам. Поэтому
внешнее противоречие, противоречие между человеком и
природой преломляется и осуществляется через посред-
ство действия и развития главных — внутренних противо-
речий. Огромный рост производства при капитализме
объясняется его преимуществами перед феодальным
строем. Но и загнивание капитализма точно так же всеце-
ло определяется его же социальной природой, то есть раз-
витием внутренних противоречий буржуазного общества.
2. Внутренние противоречия являются ключом к само-
движению по той причине, что противоположные стороны
и тенденции целого связаны между собой, полагают друг
друга и в то же время исключают друг друга; это обусло-
вливает борьбу между ними. Эта борьба и есть двигатель-
ная сила и абсолютный, непреходящий момент развития.
Маркс всюду обнажает эту силу, этот источник развития.
«Борьба» между потребительной стоимостью и стоимостью
есть источник развития форм стоимости, переход от низ-
ших к высшим её формам. Стремление капиталистов
к неограниченной наживе путём удлинения рабочего дня
сталкивается с борьбой рабочих за его сокращение, что
служит одним из важнейших стимулов перехода к более
203

изощрённым формам производства прибавочной стои-
мости, основанным на прогрессе техники, на введении
(крупной машинной промышленности. Борьба между тен-
денцией нормы прибыли к понижению и неутолимой
жаждой капиталистов получать большие прибыли, конку-
рентная борьба между капиталистами ведут к росту и кон-
центрации производства, к росту его общественного харак-
тера. Борьба классов, борьба пролетариата против бур-
жуазии является великой школой организации рабочего
класса, подготовки политической силы, которая осущест-
вляет исторически назревший социалистический переворот.
В «Капитале» глубоко раскрыта и та сторона развития,
что объективные экономические законы осуществляются,
прокладывают себе дорогу в форме борьбы различных
противоположных сил, тенденций. Вне противоположного
действия этих различных сил и тенденций нельзя понять
ни одного закона, ибо эти борющиеся силы порождаются
объективными законами и на их основе действуют. Про-
тиворечия есть «форма бытия», форма реализации объек-
тивных экономических законов.
Закон стоимости, являющийся регулятором производ-
ства, не существует и не может реализоваться вне этой
борьбы. Форма, способ бытия и осуществления закона
стоимости — это беспрерывная борьба между товаро-
производителями за более выгодные условия сбыта това-
ров, борьба за рынок, это столкновение миллионов раз-
личных стремлений, желаний, воль, в результате которых
пробивается основная тенденция, вытекающая из объек-
тивного закона стоимости.
Основной экономический закон капитализма — закон
прибавочной стоимости является выражением противоре-
чия между рабочими и капиталистами, выражением корен-
ной противоположности их интересов. Он воспроизводит
это противоречие на всё более глубокой основе и реали-
зуется в борьбе между этими классами. Он обусловливает
постоянную, то скрытую, то открытую, гражданскую войну
между классом рабочих и классом капиталистов.
Марксизму чуждо представление о фаталистическом
действии объективных законов. Даже слепо действующие
законы капиталистического способа производства осу-
ществляются не фатально, а в борьбе и столкновении раз-
личных классовых интересов и целей. Разумеется, эта
борьба не может в рамках капитализма отменить, уничто-
204

жить действие основного экономического закона, то есть
уничтожить процесс обогащения капиталистов и эксплуа-
тации рабочих. Однако конкретные результаты действия
этого закона в решающей степени зависят от борьбы про-
тивоположных «классовых интересов, от исхода этой
борьбы. Рабочий класс не пассивно взирает на действие
основного экономического закона капитализма — он ведёт
мужественную борьбу за ограничение его действия в
форме выступлений за сокращение рабочего дня, за повы-
шение заработной платы, он борется путём забастовок,
стачек, политической деятельности. В свою очередь капи-
талисты используют основной экономический закон в це-
лях максимально возможного увеличения производства
прибавочной стоимости. Только борьба решает, как, в ка-
ком конкретном виде проявится действие основного эконо-
мического закона.
Действием объективных законов капитализма в совре-
менных буржуазных странах уже давно подготовлены
предпосылки и возможности для перехода к социализму.
Но только успешная борьба пролетариата и всех трудя-
щихся капиталистических стран может превратить эту
возможность в действительность. Иного пути перехода к
социализму нет и быть не может, ибо развитие есть
борьба противоположностей.
3. Маркс исследует множество противоречий капита-
листического способа производства. Но в «Капитале» все
эти противоречия связаны в один узел; Маркс показывает,
что все они суть проявление и выражение основного про-
тиворечия — противоречия между общественным характе-
ром производства и частнокапиталистической формой при-
своения.
Даже тогда, когда Маркс исследует простое товарно:^
производство и обращение, он вскрывает зачатки этого
основного противоречия. Правда, последнее ещё не возни-
кает в условиях простого товарного производства, но г>
возможности оно уже существует. В противоречия::
товара Маркс вскрывает то, что в своём развитии законо-
мерно порождает основное противоречие капиталистиче-
ского способа производства. В дальнейшем, исследуя уже
буржуазное общество, Маркс рассматривает многочислен-
ные противоречия капиталистического способа производ-
ства — противоречия производства прибавочной стои-
мости, капиталистического накопления, борьбу« рабочих
205

против капиталистов и т. д. как проявление основного про-
тиворечия буржуазного общества.
Каждое отдельное противоречие не существует само
по себе, оно внутренне связано со всеми остальными про-
тиворечиями и имеет свои корни в основном противоречии.
В свою очередь основное противоречие порождает осталь-
ные противоречия капитализма и существует в них, даёт
знать о себе через посредство отдельных противоречий.
Основное внутреннее противоречие капитализма есть глав-
ный источник той ожесточённой классовой борьбы, кото-
рая происходит в буржуазном обществе.
4. Борьбу противоположностей нельзя представлять
как нечто статическое. Эта борьба есть процесс, имеющий
определённые ступени, стадии, этапы. Противоречия
имеют свою диалектику. Они не могут возникнуть сразу
в развёрнутом виде, как не могут быть уничтожены без
остатка одним ударом. Поэтому диалектика требует ана-
лиза, изучения противоречий в их росте, развитии. Ленин
видел мощь марксовского исследования противоречий ка-
питализма именно в том, что последние прослежены от
начала до конца.
В процессе развития противоречий создаются условия
для их разрешения. Вне этого развития не может возник-
нуть объективная основа для разрешения противоречий.
Глубоко неверно представлять дело так, что как только
возникает противоречие, оно может и должно быть немед-
ленно преодолено. На деле развитие есть процесс нараста-
ния противоречий, и пока этот объективный процесс не за-
вершится, не достигнет известной ступени, противоречие
не может быть разрешено.
Например, как было уже показано, внутренние про-
тиворечия товара разрешаются путём раздвоения товара
на товар и деньги. Но внутренние противоречия товара
существовали длительный период до появления денег.
Нужен был огромный исторический период нарастания,
углубления этих противоречий, прежде чем они могли
быть разрешены путём возникновения денег. Конечно,
само это нарастание противоречий не было простым коли-
чественным процессом роста внутренних противоречий то-
вара, товарного производства. На определённых истори-
ческих стадиях своего развития эти противоречия полу-
чали временную, преходящую форму разрешения в воз-
никновении новых форм стоимости. Но все эти формы
206

не могли быть прочными, ибо они не только не снимали,
но, наоборот, углубляли, будили дремлющие до поры до
времени противоречия товара и товарного обмена.
И только на определённой исторической ступени раз-
вития товарного производства и обращения, когда
нарастание противоречий между потребительной стои-
мостью и стоимостью достигло кульминационного
пункта,— только тогда эти противоречия могли быть
разрешены.
Такой же процесс нарастания, углубления противоре-
чий происходит и во всём развитии капиталистического
способа производства. Противоречие между обществен-
ным характером производства и частнокапиталистическим
присвоением возникает Вхместе с возникновением буржуаз-
ного общества, поскольку развитие последнего создаёт
общественные по своему характеру производительные
силы. Но это только начало противоречий, которые
должны пройти длительный путь развития, нарастания,
чтобы стало возможным их разрешение. На первых этапах
капиталистические производственные отношения были
формой, главной силой развития производительных сил.
В этот период важнейшим фактором было соответствие
производственных отношений капитализма производитель-
ным силам. В рамках этого соответствия и единства ра-
стут, вызревают противоречия, которые со временем уни-
чтожают соответствие, приводят к раздвоению единого, к
превращению производительных сил и устаревших про-
изводственных отношений капитализма во «враждебную
противоположность». Только тогда развитием, нараста-
нием противоречий создаются объективные условия для
разрешения противоречий капитализма.
Поэтому, как показывается в «Капитале», момент роста,
углубления противоречий имеет огромное значение для
понимания диалектической теории развития. Нарастание
противоречий и разрешение их делает всякое единство
противоположностей относительным.
В «Капитале» Маркс дал классический образец ана-
лиза процесса раздвоения единого на взаимоисключающие
противоположности. Следует, однако, учесть, что Маркс
имел дело с антагонистическим, буржуазным обществом,
он подходил к анализу противоречий конкретно историче-
ски. Это исследование позволяет на основе опыта социа-
листического строительства в СССР понять особенность
207

действия и развития новых, неантагонистических проти-
воречий, характерных для обш,ества, покончившего с
буржуазным строем.
5. Маркс не ставил и не мог перед собой ставить в «Ка-
питале» задачу — исследовать противоречия развития бу-
дущего общества, хотя он и делает ряд ценных замечаний
по этому вопросу. Эта задача возникла перед маркси-
стами позже, когда победоносная пролетарская рево-
люция в СССР завершилась победой социализма и на
смену экономическим законам капитализма пришли новые
экономические законы — законы социализма. Теоретиче-
ское обобщение вопроса о том, как идёт развитие обще-
ства на базе неантагонистических противоречий, т. е. тех
противоречий, которые действуют после ликвидации экс-
плуататорских классов, дано в трудах Ленина и Сталина,
в решениях Коммунистической партии. Основное здесь
заключается в том, что за неантагонистическими противо-
речиями не стоят уже враждебные классы со своими
противоположными классовыми интересами. Отсюда иная
закономерность развития противоречий в социалистиче-
ском обществе.
Коренное отличие в действии закона единства и борьбы
противоположностей при капитализме и при социализме
можно было бы определить так. В силу того что противо-
речия буржуазного общества имеют антагонистический
характер, являются противоречиями враждебных классов,
они в своём развитии закономерно обостряются, углуб-
ляются, превращаются, пользуясь выражением Маркса,
в «полярную противоположность», которая в конечном
счёте может быть преодолена лишь насильственным путём.
Как показывает анализ, данный в «Капитале», разрешение
тех или иных противоречий в рамках капиталистического
способа производства означает не снятие их, а движение,
которое воспроизводит их на новой, более глубокой основе.
Так, разрешение противоречия между потребительной
стоимостью и стоимостью товара путём раздвоения товара
на товар и деньги не сняло этого противоречия, а вос-
произвело его на высшей основе. Точно так же преодо-
ление противоречия между перепроизводством товаров и
узким базисом потребления капиталистического общества
имеет временный характер. В дальнейшем это противоре-
чие снова воспроизводится, но с ещё большей остротой и
глубиной. Иного развития при капитализме и не может
208

быть. Такова природа капиталистического способа произ-
водства. Пока сохраняются основы этого способа, противо-
речия, присущие ему, не могут исчезнуть. Напротив, они
нарастают, как лавина, пока не достигают кульминацион-
ного пун'кта в своём развитии. Тогда перед обществом воз-
никает задача преодолеть их путём уничтожения самих
основ капиталистического производства. Отсюда ясна
вся бессмысленность попыток смягчить, сгладить или даже
совсем снять эти противоречия при сохранении той почвы,
которая их постоянно порождает и воспроизводит.
Характерной чертой капителизма является также и то,
что не только специфические противоречия, впервые по-
рождаемые им, но и старые противоречия, возникшие с
появлением первого классового общества, он доводит до
высшей степени обострения, до превращения их в «враж-
дебную противопололчность». Например, различие между
физическим и умственным трудом возникает уже на ран-
ней ступени развития классового общества. Но, как гово-
рит Маркс, только капитализм доводит его до «враждеб-
ной противоположности». Это относится и к противополож-
ности между городом и деревней.
Вместе с тем развитие капиталистического способа
производства создаёт объективные и субъективные предпо-
сылки для ликвидации всех этих противоречий и про-
тивоположностей. Но, подобно тому, как невозможно по-
степенное накопление элементов социализма в рамках
капитализма, невозможно в этих рамках и постепенное
сглал^ивание капиталистических противоречий. Только
ударом огромной революционной силы разрушаются устои,
на которых держится капитализм, и тем самым те источ-
ники, которые порождают свойственные ему противо-
речия.
Социалистическое общество, заменяющее в результате
пролетарской революции общество капиталистическое,
создаёт такие условия развития, которые существенным
образом модифицируют действие общего закона движе-
ния путём борьбы противоположностей.
Если капитализм довёл общество до состояния глубо-
чайшего раскола, если самого человека он довёл до со-
стояния «разорванности», когда духовные и физические
силы человека «отделились» друг от друга, стали «враж-
дебной противоположностью», то победоносная социали-
стическая революция кладёт конец этим процессам.
14 М. Розенталь 209

Превращение средств производства из частной в об-
щественную собственность и ликвидация эксплуататор-
ских классов означают исчезновение самых глубоких
очагов и источников, порождавших острейшие социальные
противоречия и конфликты. Опыт советского общества
ярко показывает, что социализм решительно и беспово-
ротно разрешает и преодолевает веками нагромождав-
шиеся противоречия классового, антагонистического обще-
ства. Одни противоречия разрешаются непосредственно
уже в результате революционного взрыва. Так, например.
Октябрьская революция одним ударом уничтожила соб-
ственность капиталистов в промышленности, передав
фабрики и заводы в руки народа. Таким же революцион-
ным путём была ликвидирована помещичья собственность,
и земля стала общенародным достоянием.
Другие противоречия разрешаются постепенно, в ре-
зультате преобразования экономических условий, их по-
рождающих. Так было преобразовано мелкокрестьянское
хозяйство в деревне.
Если закономерностью развития при капитализме яв-
ляется обострение, углубление противоречий вплоть до
превращения их в «полярную противоположность», то при
социализме оставшиеся от старого строя противоположно-
сти имеют обратную тенденцию развития: они неуклонно
сглаживаются, стираются, пока не исчезнут совсем.
Такова, например, тенденция развития противополож-
ностей между городом и деревней, между физическим и
умственным трудом. Победа социализма принесла уже
уничтожение этих противоположностей в нашей стране.
В процессе перехода с низшей на высшую стадию комму-
низма имеющееся ещё существенное различие между ними
исчезнет. Это будет означать исчезновение «разорванно-
сти» человека, слияние его духовных и физических сил
воедино. Это будет также означать окончательное исчез-,
новение той пропасти между городом и деревней, которая
веками расширялась и росла в условиях эксплуататор-
ского общества.
Социализм есть, таким образом, общество, в котором
навсегда уничтожаются антагонистические противоречия
старого социального строя. Если каждый шаг вперёд в
буржуазном обществе есть вместе с тем и шаг вперёд по
пути углублеция и обострения противоречий, то в социали-
стическом обществе развитие порождает всё крепнущее
210

единство сил общества, растущую гармонию всех сторон
общественного организма. Раскол общества на враждеб-
ные классы уступает место морально-политическому един-
ству общества, вражда наций и народов — их дружбе.
Было бы, однако, грубой ошибкой на этом основа-
нии считать, что ликвидация социальных антагонизмов
кладёт конец всяким социальным противоречиям. Как
указал Ленин, антагонизм и противоречие не одно и то же.
Опыт советского социалистического общества исчерпы-
вающе показывает, что и в новых условиях развитие идёт
не только путём преодоления старых, оставленных капи-
тализмом в наследство противоречий, но и путём возник-
новения и преодоления противоречий, порождаемых самим
развитием социализма, развитием его к высшей стадии
(коммунизма. Малейшее забвение этого обстоятельства
ведёт к грубейшим ошибкам в теории и практике. Нет ни-
чего более чуждого марксизму, чем филистерское пред-
ставление о том, что в социалистическом обществе якобы
водворяются тишь да гладь и нет никакой борьбы,
никаких конфликтов. Не только при социализме, но и
в коммунистическом обществе будут свои противоречия
и развитие будет происходить путём преодоления этих
противоречий.
Никакое единство, никакая гармония невозможны без
противоречий, ибо это было бы остановкой, прекращением
развития. В новых условиях изменяется природа противо-
речий, они перестают быть антагонистическими. А это в
свою очередь изменяет и тенденцию развития противоре-
чий, формы и средства их преодоления.
При социализме нет уже объективных оснований для
неизбежного превращения противоречий в «полярную»,
«враждебную» противоположность. Здесь уже нет такого
движения противоречий, чтобы их разрешение на данном
этапе было условием их воспроизведения на новом этапе
в более глубокой и острой форме. Новые условия, напро-
тив, делают объективно возможным процесс постепенного
разрешения противоречий. При этом и здесь противоречия
разрешаются на основе борьбы, так как без борьбы
между старым и новым, отживающим и нарождающимся
нет и не может быть развития.
Поскольку в социалистическом обществе отсутствуют
враждебные классы и оно состоит из дружественных клас-
сов рабочих и крестьян, а также интеллигенции, то уже
14* 211

этим самым даны все основания для того, чтобы экономи-
ческие и политические противоречия, имеющиеся между
ними, не обострялись, а постепенно преодолевались. В этом
отношении характерен пример преодоления противоречий
между рабочим классом и трудящимся крестьянством в
СССР, когда оно ещё вело мелкособственническое хозяй-
ство. Используя общие коренные интересы этих двух клас-
сов. Коммунистическая партия создавала необходимые
условия для социалистического преобразования сельского
хозяйства. Политика партии, увенчавшаяся победой кол-
хозного строя в деревне, привела не к обострению, а к по-
степенному сглаживанию экономических и политических
противоречий между рабочим классом и крестьянством.
Победа коллективизации знаменовала преодоление, раз-
решение главных противоречий между ними. Остав-
шиеся ещё между ними противоречия окончательно
сотрутся в процессе строительства коммунистического
общества.
Чтобы проиллюстрировать ту существенную модифи-
кацию, которую претерпевает общий закон единства и
борьбы противоположностей в новых условиях, интересно
сопоставить развитие некоторых экономических явлений,
имеющих место как при капитализме, так и при социа-
лизме.
Известно, что при социализме ещё сохраняется товар-
ное производство, главным образом в сфере производства
и обмена продуктов личного потребления. Это объясняется
наличием в народном хозяйстве двух производственных
секторов — общенародного, государственного, и колхозно-
кооперативного, и необходимостью товарных связей между
ними. Значительная часть производимой продукции при-
нимает форму товаров.
В «Капитале» Маркс показал, как противоречия то-
вара и труда, развиваясь и углубляясь, превращаются в
противоположность.
Подобное развитие не имеет объективных оснований в
условиях социалистической экономики. Противоречие то-
вара, а также двойственный характер труда при простом
и капиталистическом товарном производстве есть выраже-
ние противоречия общественного и частного труда. С рос-
том общественного характера труда при капитализме про-
тиворечие между потребительной стоимостью и стоимостью
неизбежно углубляется, обостряется. Здесь рабочая сила
212

является товаром, специфическую потребительную стои-
мость которого капиталист использует для увеличения
авансированной стоимости. Потребительная стоимость то-
вара для капиталиста есть лишь неизбежное зло, то необ-
ходимое тело, в которое только и может облечься стои-
мость, самовозрастающая стоимость — объект и цель всех
вожделений капиталиста. В условиях анархии производ-
ства, когда общественный труд выступает через посредство
частного труда, это противоречие между потребительной
стоимостью и стоимостью (которое есть одно из выраже-
ний самого глубокого противоречия буржуазного общест-
ва — противоречия между общественным характером
производства и частнокапиталистической формой при-
своения) закономерно приводит к кризисам перепро-
изводства.
В социалистической экономике нет противоречия ме-
жду общественным и частным трудом. При социализме
труд выступает как непосредственно общественный труд.
Если тем не менее труд имеет двойственный характер, если
многочисленные виды конкретного труда и здесь сводятся
к абстрактному труду, то это объясняется тем, что при со-
циализме труд не может ещё измеряться прямо количе-
ством времени, израсходованным на производство продук-
тов. В силу существования двух форм собственности и то-
варных связей между ними, в силу того что ещё имеется
существенное различие между физическим и умственным
трудом и т. д., количество затрачиваемого труда может
измеряться лишь окольным путём, через посредство стои-
мости и её форм. Отсюда и двойственный характер това-
ров, производимых в социалистическом обществе.
Но так как противоречие между общественным и част-
ным трудом при социализме ликвидировано, то между
потребительной стоимостью и стоимостью товаров, между
абстрактным и конкретным трудом нет уже противополож-
ности, а есть лишь различие или существенное различие.
Здесь мы имеем ещё один пример того, как в процессе
преодоления противоречий то, что раньше представляло
противоположность и даже «враждебную противополож-
ность», превращается в различие.
Конечно, различие между потребительной стоимостью
и стоимостью товаров может и у нас существенно обо-
стриться, но это уже. объясняется не закономерными,
необходимыми тенденциями товарного производства при
213

социализме, а плохой работой отдельных предприятий,
невыполнением планов, ошибками планирования и т. п.
В условиях социалистического строя, далее, рабочая
сила перестала быть товаром, рабочий трудится не ради
создания прибавочной стоимости, ибо цель социалистиче-
ского производства — удовлетворение потребностей самих
трудящихся. Развитие социалистического производства
подчинено не закону конкуренции и анархии производства,
а закону планомерного развития народного хозяйства.
В силу всего этого понятно, что различие между абстракт-
ным и конкретным трудом, между потребительной стои-
мостью и стоимостью товаров при социализме не имеет
никаких объективных оснований для превращения в про-
тивоположность, в конфликт, неизбежный в условиях ка-
питализма.
Двойственный характер товара, а также труда при со-
циализме есть, следовательно, выражение противоречий
уже не старого товарного производства — простого или
капиталистического, а товарного производства «особого
рода», служащего делу коммунистического строительства.
Отсюда вытекает и иная тенденция развития: так как на
высшей фазе коммунизма труд будет непосредственно
измеряться количеством часов, израсходованных на произ-
водство продуктов, то исчезнет двойственный характер
труда, а следовательно, исчезнет и стоимостная форма
продуктов.
Этот же новый характер развития противоречий при
социализме в отличие от капитализма можно продемон-
стрировать и на примере денег. Как установил Маркс,
деньги появляются в результате развития противоречий
труда и товара, раздвоения товара на товар и деньги. Ана-
лизируя роль денег при простом товарном производстве,
Маркс показал, что уже в функции денег как средства об-
ращения заложена возможность кризиса. С переходом от
простого товарного к капиталистическому производству
эта возможность превращается в действительность. В
функции денег как средства платежа находит своё выра-
жение дальнейшее развитие противоречий товара и де-
нег. Роль денег как средства платежа усугубляет, умно-
жает предпосылки и условия для возникновения экономи-
ческих кризисов.
Понятно, что эту роль катализатора, ускорителя кри-
зисов, деньги выполняют не в силу присущих им веще-
214

ственных свойств, а потому, что они выражают основное
противоречие капиталистического способа производства —
противоречие между общественным характером производ-
ства и частной формой присвоения. В этом коренится ос-
новная причина эконохмических кризисов при капитализме.
Деньги существуют и при социализме. Они в социали-
стическом хозяйстве выполняют функции средства обра-
щения, средства платежа и другие. Но так как при социа-
лизме коренным образом изменились по сравнению с ка-
питализмом все условия экономического развития, то
содержание и назначение денег стали иными. При социа-
лизме отпали те объективные основания, которые при
капитализме делают неизбежными рост, обострение проти-
воречий, заключённых в деньгах, превращение противоре-
чия между товарами и деньгами в «абсолютное противо-
речие».
Деньги при социализме служат не средством самовоз-
растания стоимости, не превращаются в капитал, а яв-
ляются инструментом развития социалистической эконо-
мики.
В условиях господства общественной собственности на
средства производства, ликвидации эксплуатации чело-
века человеком, планомерного развития народного хозяй-
ства отсутствуют всякие источники экономических кризи-
сов. Понятно, что в связи с этим отпадает, уничтожается
и роль денег как фактора, обостряющего противоречия,
способствующего возникновению кризисов.
Выполняя, например, функцию средства обращения,
деньги в социалистическом обществе не могут способство-
вать наступлению кризисов, так как здесь нет уже проти-
воречия между общественным и частным трудом, нет анар-
хии производства и конкуренции. Деньги выступают не в
роли общественной силы, связывающей- атомизированных,
изолированно друг от друга действующих товаропроизво-
дителей — частных собственников, а в качестве инстру-
мента в руках всего общества, использующего деньги для
учёта производства и обращения, для хозрасчёта, для кон-
троля над производством и обращением и т. д.
Точно такую же роль они выполняют и в своей функции
средства платежа. Поскольку в социалистическом обще-
стве цель производства заключается не в самовозрастании
стоимости, не в создании прибавочной стоимости, а в
максимальном удовлетворении потребностей трудящихся,
215

то деньги перестали быть «абсолютным товаром». Понятно
поэтому, что и различие между товаром и деньгами не мо-
жет здесь развиться в «абсолютное противоречие».
Конечно, поскольку деньги и в социалистическом обще-
стве являются особым товаром, служащим эквивалентом
для других товаров, сохраняются и некоторые противоре-
чия между деньгами и товарами. Эти противоречия выра-
жаются, например, в том, что при избытке того или иного
товара или производстве товаров плохого качества, при
плохом планировании товары не могут быть реализованы,
обменены на деньги. Но в таких случаях деньги не углуб-
ляют этого противоречия, а, напротив, служат орудием
преодоления его, исправления недостатков производства и
торговли. Подобные противоречия имеют в социалистиче-
ском обществе неантагонистический характер. Отсюда и
иная тенденция, иная закономерность их развития: они
не превращаются в противоположность, в абсолютное про-
тиворечие.
На высшей фазе коммунизма деньги исчезнут, так как
продукты, производимые людьми, утратят товарную
форму.
Ярким примером того, как видоизменяется диалектика
противоречий экономического развития при социализме по
сравнению с капиталистическим обществом, может слу-
жить также развитие противоречия между производитель-
ными силами и производственными отношениями.
При капитализме нарастание противоречий между про-
изводительными силами и производственными отноше-
ниями закономерно завершается превращением их в про-
тивоположность, в крайности, противостоящие друг другу
как враждебные силы. Возникает конфликт между этими
двумя сторонами способа производства. Это превращение
противоречия в противоположность и конфликт происхо-
дит по определённой причине. Действием внутренних за-
конов капитализма производительные силы всё более и
более принимают общественный характер. Но производ-
ственные отношения остаются капиталистическими. На
империалистической стадии развития капитализма проти-
воречие между общественным характером производства,
являющегося по существу прямым материальным подго-
товлением социализма, и частнокапиталистической фор-
мой присвоения достигает высшего, кульминационного
пункта. Капитализм вступает в полосу всеобщего, всесто-
216

роннего кризиса. Начинается эра пролетарских револю-
ций, ибо господствующий класс — буржуазия — всеми си-
лами сопротивляется исторически назревшей и необходи-
мой замене старых капиталистических производственных
отношений социалистическими. Противоречия в способ?
производства находят свой выход и выражение в острей-
шей классовой борьбе, высшей формой которой является
революция угнетённых классов против господствуюш.их
классов. Мир раскалывается на два мира, на две си-
стемы — социалистическую и капиталистическую. Возник-
новение крупнейших очагов социализма действует в на-
правлении еш,ё большего разложения капиталистической
системы.
Таким образом, вследствие самой социальной природы
капитализма противоречия между производительными си-
лами и производственными отношениями обостряются, до-
ходят до своего высшего накала, и конфликт между ними
разрешается в форме революционного взрыва. Никакие
усилия господствуюш.их классов не могут предотвратить
этот ход развития противоречий.
Иначе обстоит дело при социализме. Своеобразие здесь
заключается в том, что возникающее противоречие между
производительными силами и производственными отноше-
ниями, как показал И. В. Сталин, не превращается в про-
тивоположность, в конфликт между ними. И на это опять-
таки имеются вполне определённые объективные причины.
Противоречия при социализме не могут иметь такого глу-
бокого и острого характера, как при капитализме, ибо
у нас нет частнокапиталистического присвоения, у нас
господствует общественная собственность на средства
производства. Иначе говоря, при социализме обществен-
ный характер производства подкрепляется общественным
характером собственности. Это обстоятельство исключает
и те формы проявления противоречий, которые характернгы
для капитализма,— экономические кризисы, войны и т. п.
В отличие от капитализма в социалистическом обществе
нет такого класса, который кровно был бы заинтересован
в защите отживающих сторон производственных отноше-
ний. Наоборот, все основные силы этого общества заинте-
ресованы в том, чтобы своевременно преодолеть возникаю-
щие противоречия и совершенствовать производственные
отношения. Поэтому здесь противоречие между произво-
дительными силами и производственными отношениями не
217

имеет объективных оснований для превращения в противо-
положность. Конечно, было бы грубейшей ошибкой пола-
гать, что это противоречие, как и все другие противоречия
социалистического общества, разрешается само собой,
самотёком. И при социализме объективные законы осуще-
ствляются путём борьбы противоречий, в борьбе против
нарушения требований этих законов. И здесь противоречия
не могут быть сразу разрешены. Однако, если не следить
за процессом нарастания этих противоречий и своевре-
менно, когда это необходимо в силу объективного разви-
тия, не преодолеть их, то они превратятся в противопо-
ложность и дело дойдёт до конфликта. Вся новизна
экономического развития при социализме состоит в том,
что руководящие силы общества — партия и государ-
ство — имеют возможность своевременно преодолеть нара-
стающие противоречия и привести производственные
отношения в соответствие с изменяющимся характером
производительных сил. Эта возможность вытекает из того
коренного факта, что основные средства производства
находятся в руках трудящихся, что ликвидирована част-
ная собственность на орудия производства и народное
хозяйство развивается в планомерном порядке.
Для ликвидации противоречий социалистического об-
щества не требуется разрушать самую основу, социаль-
ный строй общества, в то время как ликвидация коренных
противоречий буржуазного общества не может произойти
на базе этого же общества.
Итак, мы имеем две линии, две тенденции развития
противоречий. При капитализме — рост, развитие антаго-
нистических противоречий, превращение их в противопо-
ложность, в конфликт, разрешаемый в конечном счёте
революционными методами. При социализме наличие не-
антагонистических противоречий не доводит процесс раз-
вития до конфликта, до превращения двух сторон проти-
воречия в полную противоположность, в крайности, и про-
тиворечия преодолеваются постепенно, планомерно всей
практической деятельностью партии, государства, народа.

ГЛАВА ПЯТАЯ
ДИАЛЕКТИКО-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПОНЯТИЙ И КАТЕГОРИЙ
1
Великое значение «Капитала» для разработки марксист-
ской философской науки состоит и в том, что, анали-
зируя капиталистический способ производства и вскрывая
объективную диалектику его развития, Маркс тем самым
даёт массу ценного для понимания сущности теории позна-
ния диалектического материализма. «Капитал» является
ярким примером того, что диалектика и теория познания
марксизма не оторваны друг от друга, что диалектика и
есть теория познания.
Применяя наиболее общие законы развития, раскры-
ваемые диалектикой, Маркс сумел познать природу капи-
талистического способа производства. Это и естественно,
ибо в марксистской философии законы познания не отде-
лены от законов самого бытия. Знание наиболее общих за-
конов бытия даёт вместе с тем и единственно научную тео-
рию познания.
Однако учением о наиболее общих законах развития не
исчерпывается всё богатство марксистской диалектики как
теории познания, не исчерпываются все вопросы теории
познания диалектического материализма. Если до сих пор
мы рассматривали диалектику преимущественно с точки
зрения тех общих объективных законов, которые она иссле-
дует, то в следующих главах она будет рассмотрена с
точки зрения того значения, которое диалектика имеет для
теории познания. Мы имеем в виду вопросы о том, как со-
вершается процесс познания, какова логика познания,
какова роль тех или иных форм и орудий познания в
219

процессе научного воспроизведения действительности и т. д.
Эти вопросы теории познания могут быть решены лишь с
позиций материалистической диалектики. Поэтому рас-
смотрение этих вопросов, нашедших своё конкретное ре-
шение и воплощение в марксовом анализе капитализма,
глубже раскроет диалектику как теорию познания.
На первый план здесь выдвигается вопрос о диалек-
тико-материалистическом анализе экономических понятий
и категорий в «Капитале», ибо исследование ^явлений
объективной действительности резюмируется в формули-
руемых нами понятиях, категориях и т. п. Понятия и кате-
гории суть узловые, опорные пункты познания. В понятиях,
категориях фиксируются результаты познания. Они же яв-
ляются средством анализа действительности. Но понятия
науки лишь тогда выступают как могучее средство позна-
ния, когда имеется правильное представление об их при-
роде. А такое представление даёт лишь диалектический
материализм, который и в этом отношении глубоко отли-
чается как от идеалистической философии, так и от ста-
рого, метафизического материализма.
В послесловии ко второму изданию первого тома «Ка-
питала» Маркс, характеризуя противоположность своего
метода методу Гегеля, писал: «Для Гегеля процесс мышле-
ния, который он превращает даже под именем идеи в само-
стоятельный субъект, есть демиург [творец, созидатель]
действительного, которое представляет лишь его внешнее
проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что
иное, как материальное, пересаженное в человеческую го-
лову и преобразованное в ней» К
В этих словах сформулированы материалистические
основы марксистской теории познания. Познание может
только отражать, воспроизводить объективно существую-
щую действительность, но не создавать её на манер геге-
левской философии. Поэтому и понятия, категории, кото-
рыми оперирует мышление, суть идеальное отражение в
человеческом мозгу материального мира. «Капитал» —
образец такого материалистического понимания и анализа
понятий, в данном случае экономических понятий и кате-
горий.
Каждая экономическая категория у Маркса фиксирует
объективные экономические отношения и процессы. За
' Я. Маркс, Капитал, т. I, стр. 19.
220

каждой из них стоит реальная жизнь с её объективными
законами. В том и состоит сила и строжайшая научность
категорий марксовой политической экономии, что они яв-
ляются теоретическим выражением самой действительно-
сти. В своих «Замечаниях на книгу Адольфа Вагнера» —
немецкого буржуазного экономиста, который превращал
реальные объективные отношения в идеальные понятия и
из понятий конструировал свои «теории», Маркс обруши-
вается на идеалистическое растворение реального мира в
понятиях и противопоставляет идеализму свой материали-
стический подход к анализу действительности.
Маркс показывает, что не понятие стоимости требует
разделения её на потребительную и меновую стоимость,
а сама объективная, реальная стоимость существует в этой
двойственной форме: «...Я исхожу не из «понятий»,— го-
ворит Маркс,— стало быть также не из «понятия стоимо-
сти», и потому не имею никакой нужды в «разделении»
последнего. Я исхожу из простейшей общественной формы,
в которой продукт труда представляется в современном
обществе, это — «товар»», И далее, показывая, что сам
товар, т. е. объективно существующая реальность, имеет
две стороны, Маркс пишет: «Стало быть, не я подразде-
ляю стоимость на потребительную стоимость и меновую
стоимость, как противоположности, на которые распа-
дается абстракция «стоимости»,— а конкретный обще-
ственный образ продукта труда, «товар», есть, с одной сто-
роны, потребительная стоимость, а с другой стороны —
«стоимость»...» К
Особенно подробно Маркс освещает вопрос о природе
экономических понятий и категорий в известном письме к
Анненкову и в «Нищете философии», в которых он
подверг критике идеалистический подход Прудона к поня-
тиям. Для Прудона, как и для Гегеля, только понятия,
категории есть реальная действительность, а подлинная
действительность есть лишь бледная копия, жалкая тень,
отблеск категорий и понятий. Прудон, говорит Маркс,
принимает продукты буржуазного общества как «...возни-
кающие самопроизвольно (спонтанейно), одаренные соб-
ственной жизнью вечные существа». Он не понял, заявляет
Маркс, «что экономические категории суть лишь абстрак-
ции этих действительных отношений (т. е. отношений.
» К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 467, 468.
22i

складывающихся между людьми в процессе обществен-
ного производства.— М, Р.) и являются истинами лишь
постольку, поскольку существуют эти отношения» К
В замечаниях на книгу А. Вагнера Маркс указывает,
что люди никогда не начинают с того, что стоят в теоре-
тическом отношении к предметам внешнего мира. Дей-
ствительным началом является их практическое отноше-
ние к миру. В своих представлениях и понятиях люди
выражают лишь то, что повторяющаяся деятельность по
производству необходимых для жизни материальных благ
превратила в опыт, сделала достоянием человеческого
сознания. Иного пути возникновения понятий и категорий
нет и быть не может. Практика — основа человеческих по-
нятий, она же единственный критерий их истинности. Ещё
в своих знаменитых «Тезисах о Фейербахе», явившихся
гениальным зародышем нового мировоззрения, Маркс по-
ставил в центр всех вопросов теории познания практику.
В «Капитале» марксистское понимание вопроса о практике
как основе всего познания и критерии истинности научных
понятий и теорий получило глубокое выражение. Стоит
только обратиться к таким главам первого тома, как «Ра-
бочий день», «Машины и крупная промышленность»,
а также и ко всем другим главам, чтобы увидеть, что каж-
дое своё положение, каждое формулируемое им экономиче-
ское понятие, каждый свой вывод Маркс обосновывает
огромным фактическим материалом, взятым из практики
капиталистического общества. Маркс в письмах неодно-
кратно просит Энгельса проверить, подтверждает ли прак-
тика те или иные его выводы и положения.
Маркс не ограничивается критикой идеалистического
отрыва экономических понятий от реальной действитель-
ности. Он глубоко вскрывает классовую подоплёку идеали-
стического подхода к понятиям. Если понятия есть перво-
причина всей жизни, то нет надобности изменять послед-
нюю, достаточно изменить понятия, категории.
В «Нищете философии» и «Капитале» Маркс высмеи-
вает такого рода кунштюки буржуазных экономистов. Эта
критика разоблачает и нынешних идеологов империализма,
представителей так называемого «семантического» идеа-
лизма, которые заявляют, что все беды, обрушивающиеся
на голову современного человечества, происходят от зло-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 27.
222

употребления неправильными словами и понятиями. Стоит,
например, уничтожить такие «понятия», как капитализм,
безработица, кризисы и т. п., чтобы сами эти явления ис-
чезли, как дым. Именно подобных «философов» Маркс
имел в виду, когда он писал о Прудоне: «В труде-товаре,
который обладает убийственной реальностью, он видит
только грамматический эллипс... И, если это общество за-
хочет «уничтожить все непорядки», которые его тер-
зают,— что же? нет ничего легче! пусть оно уничтожит
только неудачные термины, пусть оно изменит язык, а для
этого стоит лишь обратиться к академии с просьбой выпу-
стить новое издание ее словаря» К
Замена реального движения общества «движением соб-
ственной головы» философа или экономиста служит удоб-
ным способом защиты капитализма. Маркс развенчал в
«Капитале» и других своих сочинениях идеалистические
теории идеологов буржуазии, глубоко раскрыв материали-
стическую сущность научных понятий и категорий.
Материалистический анализ экономических понятий и
категорий в «Капитале» выражается также в том, что, по
Марксу, то или иное понятие может быть сформулировано,
создано лишь тогда, когда для этого в достаточной мере
созрели объективные условия, отражением которых яв-
ляются понятия. В этом смысле большую ценность пред-
ставляют замечания Маркса по поводу анализа форм стои-
мости Аристотелем. Маркс высоко оценил понимание
Аристотелем того, что обмен одного товара на другой воз-
можен лишь благодаря тому, что обмениваемые товары
содержат в себе нечто одинаковое. Тем не менее у древне-
греческого мыслителя отсутствовало понятие стоимости.
Аристотель не мог понять, в чём заключается одинако-
вость, общность обмениваемых разнородных товаров. Он
не понимал, что этим общим, уравнивающим все товары,
как бы качественно они ни отличались друг от друга,
является труд, абстрактный труд.
Маркс подчёркивает, что Аристотель и не мог дойти до
понятия такого труда, так как греческое общество покои-
лось на рабском труде и имело своим естественным бази-
сом неравенство людей. Исторические условия, в которых
он жил, помешали ему раскрыть, в чём состоит это отно-
шение равенства различных товаров.
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 539.
223

Понятие стоимости и, стало быть, понятие абстракт-
ного труда могли появиться лишь тогда, когда безразличие
к конкретному виду труда становится принципом, на
котором базируются экономические отношения людей,
когда появляется высокоразвитое товарное производство,
которое своим стихийным механизмом ежечасно в массо-
вом масштабе производит сведение конкретных видов
труда к их обш.ему выражению в труде вообще. «Необхо-
димо,— говорит Маркс,— вполне развитое товарное произ-
водство для того, чтобы из самого опыта могло вырасти
научное понимание, что отдельные частные работы, совер-
шаемые не зависимо друг от друга, но всесторонне связан-
ные между собой как звенья естественно выросшего обще-
ственного разделения труда, постоянно приводятся в опре-
деленных пропорциях к своей общественной мере» К
В произведении «К критике политической экономии»
Маркс на примере простейшей категории «труда» показы-
вает, что, несмотря на её простоту, она могла быть понята
и сформулирована лишь в известных исторических усло-
виях. Представление о труде вообще весьма древнее. Од-
нако труд вообще, говорит Маркс, есть столь же совре-
менная категория, как и отношения, которые порождают
эту простейшую абстракцию. Ни представители монетар-
ной системы и меркантилизма, ни физиократы не сумели
понять и сформулировать категории «труда вообще». На-
сколько был труден переход от конкретного понятия труда,
например, труда земледельческого у физиократов к труду
вообще, показывает пример Смита, который, по словам
Маркса, время от времени возвращается к физиократиче-
ской системе.
И эта трудность выражения казалось бы такой простой
категории, как «труд вообще», имеет свои объективные
причины. Как и Аристотель, позднейшие экономисты были
ограничены в своих представлениях сравнительно узкими
рамками развития товарного производства. В самой дей-
ствительности труд вообще, независимо от его конкретных
форм, ещё не стал в полной мере средством создания бо-
гатства, как в развитом буржуазном обществе. «Безразли-
чие к определенному виду труда,— пишет Маркс,— соот-
ветствует общественной форме, при которой индивидуумы
с легкостью переходят от одного вида труда к другому и
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 81.
22Ä

при которой какой-либо определенный труд является для
них случайным и потому безразличным. Труд здесь, не
только в категории, но и в действительности, стал сред-
ством создания богатства вообще и утратил свою специ-
фическую связь с определенным индивидуумом» К
Этот анализ Марксом экономического понятия «труда
вообще» прекрасно обосновывает материалистическое уче-
ние о понятиях. Именно потому, что понятия и категории
суть отражения, копии с реальных, независимых от людей
отношений, они и возникают, т. е. находят своё научное
определение, в тесной связи с конкретными историческими
условиями, которые для них служат материальным фунда-
ментом.
Отсюда вытекает ещё одна важная сторона учения диа-
лектического материализма о понятиях и категориях,
также нашедшая своё глубокое отражение в «Капитале».
Если понятия есть отражение объективной действительно-
сти и выражают конкретные исторические условия, то, есте-
ственно, с развитием и изменением последних должны раз-
виваться и изменяться научные понятия, категории. Здесь
ярко видно, как не может обойтись теория познания без
диалектики. Объективная диалектика развития должна,
как в зеркале, отразиться в «субъективной» диалектике,
т. е. в диалектике понятий.
В «Философских тетрадях» В. И. Ленин уделил этому
вопросу исключительное внимание. Ленин пишет: «...если
все развивается, то относится-ли сие к самым общим по-
нятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышле-
ние не связано с бытием. Если да, значит есть диалектика
понятий и диалектика познания, имеющая объективное
значение» 2.
Объективное значение «диалектики понятий» заклю-
чается в том, что в ходе развития действительности неиз-
бежно возникает противоречие между новыми явлениями
и не соответствующими уже им старыми понятиями.
Только развитие понятий, категорий, приведение их в
соответствие с изменившимися обстоятельствами придаёт
объективное значение формулируемым наукой понятиям,
делает их способными верно отражать развивающуюся
действительность. В противном случае получается разрыв
* К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 217—218,
^ В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 239.
15 М. Розенталь 225

между понятиями и действительностью. Понятия приобре-
тают самостоятельное значение, они начинают жить своей
призрачной жизнью, независимой от реальной жизни,
и тогда широко открывается дверь для идеализма. Это и
имеет в виду Ленин, когда он говорит, что если развитие
объективной действительности не имеет никакого отноше-
ния к понятиям и категориям, то «значит, мышление не
связано с бытием». В этом смысле метафизический под-
ход к действительности, даже если понятия рассматри-
ваются как отражение реальных отношений, так или
иначе, хотят этого или не хотят мыслители, ведёт к идеа-
лизму. Это мржно видеть на примере классической
политической экономии.
У Смита и Рикардо экономические категории были не
движущей силой развития буржуазных отношений, как,
например, у Прудона, а их мысленным выражением. Од-
нако, рассматривая буржуазные отношения как окаменев-
шие, раз навсегда данные и неизменные, они и свои эконо-
мические понятия строили подобным образом. Это были
неподвижные, неразвивающиеся, иначе говоря — недиа-
лектические понятия. Но в действительности капитализм
есть развивающееся явление. Между экономическими по-
нятиями и реальной жизнью в силу такого подхода возни-
кает глубокое несоответствие. Субъективные представле-
ния и понятия приобретают самостоятельное значение, не-
зависимое от жизни. В этом смысле тезис Смита и Рикардо
о вечности капитализма был не только метафизическим, но
и идеалистическим: понятия, создаваемые разумом, ста-
вились выше объективной действительности.
Не случайно поэтому, как показывает история филосо-
фии, идеализм паразитировал на метафизической ограни-
ченности представлений и понятий науки, как не случайно
и то, что старый, домарксовский материализм при всех его
крупных заслугах не мог нанести поражения философ-
скому идеализму. Это сделал диалектический материа-
лизм.
Экономисты вроде Прудона непосредственно апеллиро-
вали от вечности категорий к вечности капиталистического
строя. Рассматривая экономические категории как перво-
причину действительной жизни, вне действительного раз-
вития, они обожествляли категории. Абстрактные катего-
рии, оторванные от действительного развития, кладутся в
основу политической экономии, чтобы сделать вывод о
226

вечности и нетленности буржуазных отношений, которые,
быть может, нуждаются лишь в некоторых «исправле-
ниях».
Для Маркса экономические категории и понятия, выра-
жаясь его словами, «так же мало являются вечными, как
и те отношения, выражением которых они являются. Это —
продукты исторические и преходящие» Ч В той же сте-
пени, в какой развиваются экономические отношения, раз-
виваются и их мысленные отражения — экономические по-
нятия и категории. Отсюда такое богатство экономических
понятий и категорий в «Капитале», такая расчленённость
их, с которыми не могут идти ни в какое сравнение дюня-
тия и категории в экономических трудах Смита, Рикардо,
не говоря уже о других буржуазных экономистах.
Возьмём, например, понятие стоимости. Заслуга Смита
и Рикардо, особенно последнего, в научном обосновании
этого понятия несомненна. Но, рассматривая капиталисти-
ческие отношения как вечные, не в их изменении и раз-
витии, они и понятие стоимости обедняли, не сумели
уяснить всей его сложности и многогранности. Различая
меновую и потребительную стоимость, они всё же не
сумели понять сущность этой противоположности, не
могли объяснить, почему стоимость неизбежно выра-
жается в формах стоимости,— категория формы стои-
мости у них отсутствует. Смит не понял всех метаморфоз,
претерпеваемых стоимостью при переходе от простого
товарного производства к капиталистическому, не понял
развития стоимости на базе капитализма, превращения её
в цену производства. А Рикардо даже не ставил перед
собой проблемы перехода от простого к капиталистиче-
скому товарному производству. В результате стоимость
у них выступает как тождественное, немногогранное по-
нятие. Оно не является в их трудах подлинным зеркалом,
в котором отражается вся сложность реальных отноше-
ний, выражаемых этим понятием.
Совсем другое дело у Маркса. Понятие стоимости вы-
ступает у Маркса как сложное, расчленённое понятие, со
многими сторонами, выражающими различные стороны са-
мой действительности. Оно глубоко отражает те перипе-
тии, которые претерпевают экономические отношения то-
варного производства в своём историческом развитии, при
К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 29.
1D* 227

переходе от простого товарного производства к капитали-
стическому, на базе развития самого капиталистического
способа производства.
У Смита и Рикардо общее понятие стоимости не рас-
членено на ряд других понятий, отражающих различные
стороны стоимости, её развитие.
Иную картину мы видим в «Капитале». Маркс раз-
личает стоимость и формы стоимости, потребительную и
меновую стоимость, относительную и эквивалентную
формы стоимости, простую, отдельную, или случайную,
форму стоимости, полную, или развёрнутую, форму стои-
мости, всеобщую форму стоимости и денежную форму
стоимости.
Богатство и многогранность понятия стоимости в «Ка-
питале» есть прямой результат глубочайшего, всесторон-
него анализа действительности, результат диалектического
анализа действительности, рассматривающего последнюю
в её развитии. Диалектика изменения объективных отно-
шений нашла своё полное отражение в диалектике поня-
тия стоимости.
Такое же различие между буржуазными экономистами
и Марксом можно видеть и на примере категории денег.
Не понимая действительной сущности денег, не рассмат-
ривая их в развитии, Смит и Рикардо обедняли понятие
о них, сводили их роль к одному лишь средству обра-
щения.
У Маркса понятие денег наполнено богатым содер-
жанием, соответствующим той действительной роли, ко-
торую они выполняют в обществе, основанном на товар-
ном производстве и обмене. Рассматривая деньги в воз-
никновении и развитии, Маркс даёт развёрнутое учение
о функциях денег. Он показывает далее, что те же функ-
ции денег, которые существовали в прежних исторических
условиях, при капитализме приобретают новое содержа-
ние: они становятся функциями обращения, кругооборота,
накопления капитала, т. е. они становятся функцией ка-
питала.
Только диалектический анализ денег мог установить,
что их классовое содержание в новых условиях измени-
лось, что они теперь выражают капиталистические отно-
шения и стали предметным воплощением капитала.
Было бы ошибкой рассматривать те экономические по-
нятия, которые сформулировал и проанализировал Маркс
228

в «Капитале» как некие «законченные» понятия. Сам
Маркс являлся ярым противником такого взгляда. Мате-
риалистический и диалектический подход к познанию
заранее предполагает необходимость дальнейшего раз-
вития и изменения экономических понятий и категорий
в соответствии с изменяющимися историческими усло-
виями.
В труде «Экономические проблемы социализма в
СССР» И. В. Сталин показал, что в условиях победы со-
циализма целый ряд старых понятий, которыми опериро-
вал Маркс в «Капитале», наполняется новым содержа-
нием, на смену старым, отжившим понятиям приходят но-
вые понятия. В условиях социализма многие понятия и
категории, разработанные Марксом применительно к ана-
лизу капиталистического способа производства, не соот-
ветствуют новому положению вещей. Такие понятия, как
понятия «необходимого» и «прибавочного» труда, «необхо-
димого» и «прибавочного» продукта, рабочая сила как то-
вар и т. п., не говоря уже о понятиях вроде «прибавочной
стоимости», «капитала» и т. д., не выражают уже произ-
водственных отношений, сложившихся в СССР в резуль-
тате победы социализма.
Например, понятия «необходимого» и «прибавочного»
труда точно фиксируют основное капиталистическое отно-
шение, при котором одна сторона (капиталисты) высту-
пает в качестве господствующей, эксплуатирующей, а дру-
гая сторона (пролетарии) выступает в качестве угнетае-
мой, эксплуатируемой. Именно в силу этого отношения
между капиталистами и рабочими труд последних делится
на две части, из которых одна часть является необходимой,
поскольку пролетарий воспроизводит стоимость своей ра-
бочей силы, а другая является прибавочной, так как она
идёт всецело капиталисту, является источником его обога-
щения. При социализме, покончившем со всякой экс-
плуатацией, весь труд является необходимым, ибо он идёт
на покрытие личных потребностей рабочего и его семьи,
на дальнейшее расширение производства, развитие обра-
зования, здравоохранения, усиление обороны и т. д.,
т. е. опять-таки на благо самого рабочего класса и всех
трудящихся.
Названные выше экономические понятия и категории
«Капитала», как и такие, как «абсолютная рента», «сред-
няя, прибыль», «цена производства» и т. д., перестают быть
229

научным выражением новых экономических отношений
при социализме не потому, что они «неудачны» или недо-
статочно глубоки, а именно по той причине, что они чрез-
вычайно точно и глубоко обобщают отношения другой эко-
номической эпохи.
Понятия не имеют и не могут иметь своей собственной
истории. Их история есть отражение истории изменения
реальных отношений. Можно поэтому сколько угодно изме-
нять старые понятия, сочинять новые, но от этого реальная
действительность не изменится. Современные апологеты
буржуазии не устают упражняться в поисках нового наиме-
нования капиталистического строя. Но только совсем
наивные люди могут поверить, что это в какой-то мере мо-
жет отразиться на сущности капитализма, на его природе.
Понятия — это отражения, копии реальных вещей. Если
последние до поры, до времени остаются теми же, то
всякое стремление изменять понятия есть пустое занятие.
Другое дело, когда реальные объективные отношения дей-
ствительно изменяются, претерпевают коренные, качест-
венные превращения. Тогда условием научного познания
является или изменение понятий, приведение их в соответ-
ствие с действительностью, или учёт того, что старые поня-
тия наполнились новым содержанием.
Не всегда обязательно изменять понятия, создавать
новые понятия для отражения изменившейся действитель-
ности, но при этом безусловно обязательно брать такие
понятия в связи с изменяющимися историческими усло-
виями, видеть то неодинаковое историческое содержание,
которое они выражают.
Такое, например, понятие, как кооперация, служит
средством выражения самых различных исторических от-
ношений, имеющих место в разных общественных форма-
циях. Маркс, как известно, говорил о капиталистической
кооперации. Кооперация существует и при социализме.
В нашей стране, как и в странах народной демократии,
кооперирование есть основной путь социалистического пре-
образования мелкого крестьянского хозяйства. Ясно, что
кооперация при капиталистическом строе — это одно, а при
социализме — нечто прямо противоположное.
Поэтому, когда реформисты проповедовали мирное
врастание капитализма в социализм путём простого коли-
чественного роста рабочих кооперативов без разрушения
основ капиталистического строя, их проповедь была
230

ложью, ибо в условиях капитализма кооперация не может
привести к социализму.
Совсем иное положение создаётся после установления
диктатуры пролетариата. В знаменитой статье «О коопера-
ции», наметившей путь социалистического преобразования
сельского хозяйства в СССР, В. И. Ленин указывал, что
простой рост кооперации тождественен с ростом социа-
лизма. Очевидно, что то же понятие, взятое в иной исто-
рической связи, отражает другое содержание, наполнилось
новым содержанием.
История борьбы Коммунистической партии против
враждебных ленинизму групп и течений—троцкистов,буха-
ринцев и др.— знает немало примеров, когда те или иные
экономические понятия использовались как орудие извра-
щения объективного положения вещей. Так, например,
троцкисты в период строительства социализма в СССР
объявляли советскую торговлю, деньги, кредит методами
капиталистической экономики. Этим способом они стара-
лись извратить природу социалистического строительства,
отождествить его с развитием буржуазных отношений.
На деле такие старые формы, как деньги, кредит, тор-
говля и т. п., в условиях диктатуры пролетариата получили
новое содержание и использовались в целях борьбы против
капиталистических элементов, за социализм. Понятно, что
и понятия денег, кредита, торговли в социалистическом об-
ществе имеют не то содержание, что при капитализме. На-
пример, деньги в условиях существования владельцев
средств производства и «свободной» рабочей силы превра-
щаются в капитал. В социалистическом обществе такого
превращения быть не может. Деньги здесь уже не яв-
ляются воплощением капитала.
Кредит ускоряет насильственные взрывы противоречий
капитализма, способствует возникновению кризисов. При
социализме кредит, напротив, имеет важное значение для
укрепления и планомерного, всестороннего развития на-
родного хозяйства.
Утверждение социалистической экономики в СССР,
рождение нового, социалистического строя потребовало
разработки ряда новых экономических понятий и катего-
рий. Таковы понятия социалистической индустриализации,
коллективизации, общенародной государственной и коопе-
ративно-колхозной собственности, социалистичеокого со-
ревнования, социалистического накопления и т. п,
231

Итак, «Капитал» даёт возможность глубоко понять,
что категории, формулируемые наукой, есть отражение
в сознании реальных отношений, существующих незави-
симо от воли и желания людей. Эти реальные отношения
являются объективным фундаментом для мыслительных
понятий человека. Последние могут быть сформулированы
познанием лишь тогда, когда для этого созрели объектив-
ные предпосылки, научным выражением которых они
являются. Зависимость понятий и категорий от материаль-
ных условий ярко проявляется в факте возникновения
несоответствия, противоречия между старыми понятиями
и изменившимися условиями, новыми данными обществен-
ной практики. Не практика, не действительность должна
в этих случаях приспособиться к старым понятиям, а, на-
оборот, понятия должны измениться в соответствии с но-
выми условиями, преодоление этого противоречия яв-
ляется движущей силой научного познания.
Диалектика понятий есть отражение диалектики реаль-
ного мира — таков коренной тезис марксистской теории
познания, нашедший свою глубокую разработку в «Капи-
тале».

ГЛАВА ШЕСТАЯ
О СУЩНОСТИ и ЯВЛЕНИИ в ПОЗНАНИИ
1
Слова Маркса о том, что идеальное есть материальное,
пересаженное в человеческую голову и преобразован-
ное в ней, вскрывают не только материальные источники
понятий, категорий, сознания в целом как отражения
объективной действительности. Огромное значение имеет
высказанное в них положение, что идеальное есть не про-
стое отражение материального, а такое отражение, кото-
рое «преобразовывает» определённым образом восприни-
маемые извне явления действительности.
Здесь мы сталкиваемся с одним из коренных расхож-
дений между марксистской теорией познания и домарксо-
вой как идеалистической, так и материалистической
метафизической гносеологией. Старые материалисты,
утверждая, что сознание есть отражение природы, отстаи-
вали и разрабатывали научную теорию познания. В этом
их историческая заслуга, и марксистская теория познания
есть прямое продолжение и развитие на новой основе этой
прогрессивной линии прежнего материализма.
Но теория познания материалистов — предшественни-
ков Маркса и Энгельса — имела ахиллесову пяту, зна-
чительно ослабившую их гносеологические позиции.
Правильно понимая познание как отражение природы, они
очень мало интересовались тем, как совершается про-
цесс познания, как мышление человека проникает в дей-
ствительность и познаёт её. Они не понимали, что это —
не простое отражение, а чрезвычайно сложный процесс, в
котором проявляется огромная активность мышления.
Процесс познания они изображали как некое пассивное
233

действие органов чувств и мозга, запечатлевающих воз-
действие внешней среды. Их теория познания носила от-
печаток созерцательности, т. е. того общего недостатка,
который был свойственен всем философам домарксовского
периода. Эти философы, конечно, придавали определённое
значение деятельности разума, обрабатывающего чув-
ственные впечатления, но эта деятельность сводилась к
простой комбинации, группировке данных ощущений, по-
лученных благодаря воздействию на органы чувств внеш-
него мира.
Материалисты-сенсуалисты, придавая решающее зна-
чение чувственному познанию, не шли дальше признания
такой довольно пассивной роли мышления в процессе
познания.
Материалисты-рационалисты, видя недостаточность
одного чувственного познания, считая его «тёмным» позна-
нием, придавали решающее значение разуму, т. е. кида-
лись в другую крайность, не понимали взаимосвязи и взаи-
модействия «чувственного» и «разумного» познания, отры-
вали второе от первого. В конечном счёте, главным ору-
дием познания эти материалисты объявляют интуицию,
которая непосредственно воспринимает сущность вещей, их
субстанцию. Роль разума, по их мнению, состоит в дедук-
тивном выведении из интуитивно познаваемой субстанции
всех остальных знаний о вещах. Опыт, чувственное позна-
ние могут раскрыть лишь отдельные свойства, модусы, ве-
щей. Разум, интуиция способны познать субстанцию. Пе-
рехода от ощущений к разуму нет, как и нет связи между
миром субстанции и миром модусов. Метафизическое по-
нимание природы вещей нашло своё выражение и в ме-
тафизической теории познания.
Ни материалисты-сенсуалисты, ни материалисты-ра-
ционалисты не понимали решающей роли практики в по-
знании. Первые придавали большое значение роли опыта
в познании сущности вещей, но под опытом понимали глав-
ным образом действие органов чувств. Вторые отрицали
какую бы то ни было активную роль опыта в познании
сущности явления, отстаивая чисто умозрительное проис-
хождение идей о сущности вещей. Первые ошибочно счи-
тали, что сущность вещей лежит на поверхности и её
можно воспринять с помощью одного созерцания. У вто-
рых была верная мысль, что сами по себе ощущения не
способны открыть сущность вещей, однако они из этого
234

делали глубоко ошибочный вывод, перечёркивая огромную
роль ощущений в познании.
Но общим уделом и тех и других была созерцательная
точка зрения в решении вопросов теории познания. Этот
недостаток сформулировал Маркс в своих «Тезисах о
Фейербахе».
«Главный недостаток всего предшествовавшего мате-
риализма — включая и фейербаховский — заключается в
том, что предмет, действительность, чувственность, берется
только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как
человеческая чувственная деятельность, практика, не
субъективно. Поэтому и случилось так, что деятельная сто-
рона, в противоположность материализму, развивалась
идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, ра-
зумеется, не знает действительной, чувственной деятельно-
сти как таковой» К
Под «чувственной деятельностью как таковой» Маркс
имеет в виду практику, понимаемую как общественно-
производственная, трудовая деятельность людей, преоб-
разующая и подчиняющая себе природу. «Общественная
жизнь,— говорит Маркс там же,— является по существу
практической». Как раз непонимание этого существа об-
щественной жизни людей отразилось на теории познания
старых материалистов, на том, что они не поняли деятель-
ной, активной стороны мышления. Между тем эту дея-
тельную сторону мышления в процессе познания можно
понять, лишь учитывая практический характер обществен-
ной жизни людей, т. е. исходя из того, что люди, чтобы
жить, должны производить средства существования, со-
здавать орудия производства, с помощью которых они
добывают эти средства существования. А это и есть
прежде всего то, что Маркс называет практикой.
В практической деятельности людей возникает потреб-
ность познать явления и их сущность, и роль познания
состоит в том, что оно вооружает человека способностью
практически воздействовать на природу и тем самым со-
здавать условия его существования. Практическая дея-
тельность развивает активную, деятельную сторону чело-
веческого мышления, она есть вместе с тем база этой дея-
тельности. Чем шире эта база, тем более развито мышле-
ние, тем глубже оно способно постигать сущность вещей.
^ К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения в двух томах,
т. II, Госполитиздат, 1952, стр. 383.
235

Теория познания тесно связана с наукой об обществе,
с научным, т. е. материалистическим, пониманием сущно-
сти общественной жизни. И так как только Маркс и
Энгельс впервые создали эту науку, то понятно, почему
старые материалисты не способны были справиться с во-
просами гносеологии.
Если домарксовские материалисты не видели деятель-
ной стороны мышления в процессе познания, то идеалисты
всячески подчёркивали эту сторону. Но, подчёркивая её,
идеалисты извращали действительную сущность познания,
а вместе с этим и сущность реального мира. У идеалистов
активность мышления в процессе познания превращалась
в творение мыслью самого реального мира, природы. Этот
фантастический скачок от признания деятельной стороны
мышления к идее о мышлении как основе, сущности при-
роды разные идеалисты совершали по-разному.
Среди идеалистов также имелись «рационалисты» и
«эмпиристы». Рационалисты (Гегель и другие) полагали,
что познание должно за явлениями открыть сущность ве-
щей. Показания чувств ложны, с их точки зрения, по-
скольку эти показания не идут дальше поверхности, «ви-
димости» вещей, явлений. Открыть сущность явлений
может только разум. Но поскольку сущность явлений от-
крывается с помощью разума и формулируется им в виде
понятий, то эта сущность, с их точки зрения, есть не что
иное, как идея, понятие. Таким способом сущность вещей
объявляется идеальной, а действительные вещи — по-
рождением этой идеальной сущности.
Таким образом, Гегель и ему подобные идеалисты при-
знавали активность мышления в процессе познания, но
лишь для того, чтобы всю природу превратить в мысль,
идею, оторванную от природы, обожествлё1^ную. Действи-
тельное соотношение между явлениями и их сущностью
полностью искажалось, как искажалось соотношение
между ощущениями и абстракциями, между чувственной
и абстрагирующей деятельностью мышления.
Другие идеалисты (Кант, Юм и т. п.) вообще объяв-
ляли сущность вещей непознаваемой. Некоторые из них,
как, например, Кант, вырывали пропасть между сущ-
ностью и явлением. Мир явлений сам по себе хаотичен и
беспорядочен, в нём нет никаких объективных законов,
управляющих развитием. Эти законы привносятся извне
рассудком человека, его понятиями, существующими апри-
236

орно, независимо от опыта. Анализ явлений не способен
вскрыть всеобщее, необходимое, закономерное, ибо послед-
ние существуют лишь в рассудке, независимо от природы.
Таким образом, явления и сущность, единичное и об-
щее представляют, по Канту, два мира, не связанных
между собой, резко разделённых, несоединимых ника-
кими переходами.
Идеалисты-«эмпиристы» вроде Беркли, Юма и других
объявляли ощущения единственной реальностью, считая,
что помимо ощущений ничего не существует. Словом, для
всех идеалистов проблема явления и сущности, единичного
и общего, чувственного и абстрактного была проблемой за
семью печатями.
Только марксизм впервые сумел дать правильное реше-
ние этих вопросов, разработать единственно научную тео-
рию о том, как совершается процесс познания, каковы его
основные моменты. Ему удалось преодолеть ту односторон-
ность в понимании роли «чувственного» и «рационального»
в познании, которая была свойственна всем домарксов-
ским философским системам. Марксовская теория позна-
ния преодолела ограниченность старого, метафизического
материализма, заключавшуюся в недооценке активной,
деятельной стороны мышления. Она вместе с тем разбила
наголову идеалистическую гносеологию, которая хотя и
возвышала роль мышления, но лишь для того, чтобы пре-
вратить его в демиурга, творца реального мира.
Решение вопросов о том, что такое познание, как совер-
шается процесс познания, какова роль в нём тех или иных
моментов, тесно связано с проблемой сущности и явления.
Всю важность для теории познания этой проблемы Маркс
выразил в «Капитале» несколькими словами: «...если бы
форма проявления и сущность вещей непосредственно сов-
падали,— писал Маркс,— то всякая наука была бы из-
лишня...» К Следовательно, само познание необходимо по-
тому, что сущность и формы её проявления непосредственно
не совпадают. Именно это обстоятельство объясняет нам,
почему в истории философии имела место столь ожесточён-
ная борьба между «эмпиристами» и «рационалистами»,
между сторонниками чувственного познания и сторонника-
ми «чистого разума». Эта борьба была вызвана не случай-
ными мотивами, а способами решения этой важной
^ К- Маркс, Капитал, т. III, стр. 830.
237

проблемы теории познания, двумя противоположными —
материалистическим и идеалистическим—подходами к ней.
Для Маркса критерием различения между классиче-
ской, т. е. научной буржуазной политической экономией,
и вульгарной политэкономией служит отношение той и дру-
гой к этой проблеме. «...Под классической политической
экономией,— пишет Маркс в первом томе «Капитала»,—
я понимаю всю политическую экономию, начиная с
В. Петти, которая исследует внутренние зависимости бур-
жуазных отношений производства. В противоположность
ей вульгарная экономия толчется лишь в области внешних
кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает
материал, давно уже разработанный научной политической
экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толко-
вание, так сказать наиболее грубых явлений экономиче-
ской жизни и приспособить их к домашнему обиходу
буржуа» К
Маркс видит слабость представителей классической по-
литической экономии в том, что они хотя и стремились
познать внутренние зависимости, сущность отношений про-
изводства, но не были последовательны в этом, нередко
смешивали сущность с внешними формами её проявления
или, напротив, резко разграничивали их, не видя их связи
и т. п. Маркс, например, упрекал Смита за смешение по-
знания сущности с познанием внешних, поверхностных свя-
зей и явлений. Маркс видел теоретический корень многих
ошибок Рикардо в неумении связать сущность вещ€Й с их
внешними формами проявления. Но дело здесь не только
в теоретической слабости. Маркс неоднократно подчёрки-
вает классовые корни неспособности буржуазных эконо-
мистов понять взаимоотношение скрытой основы вещей и
внешних форм её проявления. Он говорит о политической
экономии Смита и Рикардо, что нередко она подходит
близко к пониманию сущности вещей, но не формулирует
её сознательно. Этого она и не могла сделать, «не сбросив
своей буржуазной кожи».
Проблеме взаимоотношения сущности и явления Маркс
уделил исключительное внимание в «Капитале» и «Тео-
риях прибавочной стоимости», он дал глубокое её решение,
имеющее первостепенное значение для теории познания
диалектического материализма.
1 К Маркс, Капитал, т. I, стр. 87.
238

Сущность, внутренние связи не лежат на поверхности
явлений, внутреннее и внешнее, сущность вещей и формы
их проявления непосредственно не совпадают. Этот важ-
ный факт непосредственного несовпадения сущности и
явления одни идеалисты используют для того, чтобы
объявить мир вещей «ненастоящим» и «подставить»
под него «настоящий» мир — мир идей, бога. Другие
идеалисты эксплуатируют это несовпадение с целью
отрицания всяких объективных законов, лежащих в
основе явлений, и выдают видимость, случайность за сущ-
ность, за единственную «реальность». Особенно в этом
направлении усердствует современная буржуазная гно-
сеология.
Наука, научное познание, враждебные всякому идеа-
лизму, исходят из факта непосредственного несовпадения
сущности и явления, видят свою задачу в том, чтобы за
внешними явлениями обнаружить их сущность, т. е. то
главное, что характеризует явления, и показать, как сущ-
ность проявляется на поверхности вещей. «...Задача нау-
ки,— пишет Маркс в «Капитале»,— заключается в том,
чтобы видимое, выступающее на поверхности явлений
движение свести к действительному внутреннему движе-
нию...» ^
Эту задачу Маркс гениально решил в применении к
анализу капиталистического способа производства, и по-
тому в «Капитале» мы имеем массу ценных философских,
методологических указаний по вопросу о сущности и явле-
нии. Большое внимание Маркса к этому вопросу объяс-
няется ещё и тем, что ни в какой другой общественной фор-
мации нет такого резкого несовпадения, такой противопо-
ложности между сущностью экономических отношений и
внешними формами её проявления, как при капитализме.
В рабовладельческом обществе, например, отношения
между рабовладельцем и рабом ничем не завуалированы:
раб принадлежит своему владельцу, как вещь, с которой
он может делать, что ему заблагорассудится. Правда,
при рабском труде кажется, что даже та часть рабочего
времени, которая идёт на восстановление работоспособно-
сти раба, является трудом на рабовладельца.
1 К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 324.
23Э

при барщинном труде в феодальном обществе рабочее
время крестьянина самым осязательным образом делится
на труд на помещика и на труд для нужд крестьянина.
Здесь общественные отношения выступают также в своей
собственной форме, а не облекаются, как говорит Маркс,
в костюм общественных отношений вещей, продуктов
труда, как при капитализме.
Говоря о будущем социалистическом обществе, Маркс
приходит к выводу, что общественные отношения людей
становятся здесь прозрачно ясными как в производстве,
так и в распределении.
Не то — в капиталистическом обществе. Там господ-
ствует товарный фетишизм. Общественные отношения
между людьми выступают как отношения между вещами.
Маркс указывает, что для того, чтобы найти аналогию ис-
кажённой видимости действительных общественных отно-
шений при товарном производстве, нужно было бы за-
браться в туманные области религиозного мира. Подобно
верующим людям, превращающим плоды собственного во-
ображения в существа, живущие самостоятельной жизнью
и господствующие над теми, кто их изобрёл,— подобно
этому в товарном мире вещи, создаваемые трудом людей,
одухотворяются. В вещах и посредством вещей прояв-
ляется общественный характер труда, величина этого
труда, отношения между людьми. Вещи, подобно богам,
религии, господствуют над людьми. Стоимость, говорит
Маркс, превращает каждый продукт труда в таинственный
общественный иероглиф. Деньги не раскрывают, а скры-
вают общественный характер частных работ товаропроиз-
водителей. При этом, как подчёркивает Маркс, раскрытие
действительной сущности товарного производства объяс-
няет, но не рассеивает вещной видимости общественного
характера труда, ибо эта видимость, весь вещный фети-
шизм вытекают из самой природы товарного производства.
Маркс ярко показывает процесс фетишизации суще-
ственных связей производства прибавочной стоимости по
мере перехода из сферы производства в сферу обращения,
по мере распадения прибавочной стоимости на особые её
формы — торговую прибыль, ренту, процент.
В сфере производства, говорит Маркс, дело обстоит
ещё более или менее просто. «О капитале, поскольку он
рассматривается в процессе производства, остается более
или менее представление, что это — орудие, дающее воз-
240

можность поживиться чужим трудом. Считается ли это
«справедливым» или «несправедливым», обоснованным
или необоснованным,— здесь всегда предполагается и под-
разумевается отношение капиталиста к рабочему» К
Но уже здесь внутренние связи, сущность явлений
затемнены. Стоимость рабочей силы на поверхности явле-
ний выступает как «стоимость труда», действительный
источник прибавочной стоимости скрыт, затушёван. Если
при рабовладельческом строе создаётся впечатление, что
весь труд раба присваивается рабовладельцем, то при
капитализме заработная плата создаёт видимость того,
что даже неоплаченная часть труда рабочего оплачивается.
Ещё туманнее становится сущность явлений при пере-
ходе из внутренней сферы производства на поверхность
обращения. Процесс обращения, говорит Маркс, уже сти-
рает, затушёвывает связь. Здесь существенные отношения
выступают в таком виде, что источником прибыли кажется
«всеобщее надувательство». В сфере обращения «...из
своей, так сказать, внутренней органической жизни он (ка-
питал.— М. Р.) вступает в отношения внешней жизни,
в отношения, где противостоят друг другу не капитал и
труд, а, с одной стороны, капитал и капитал, с другой сто-
роны, индивидуумы, опять-таки просто как покупатели и
продавцы; время обращения и рабочее время перекрещи-
ваются на своем пути, и таким образом кажется, будто
(И то и другое одинаково определяет прибавочную стои-
мость; та первоначальная форма, в которой противостоят
друг другу капитал и наемный труд, замаскировывается
вмешательством отношений, которые кажутся независи-
мыми от нее; сама прибавочная стоимость представляется
не продуктом присвоения рабочего времени, а избытком
продажной цены товара над издержками его производства,
благодаря чему эти последние легко могут показаться его
действительной стоимостью... так что прибыль кажется
избытком продажной цены товаров над их имманентной
стоимостью» 2.
На поверхности явлений прибавочная стоимость при-
нимает форму прибыли. Так как прибыль есть отношение
прибавочной стоимости ко всему капиталу, то происхожде-
ние и тайна её бытия затемнены и сглажены. Кажется,
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 333.
2 /С. Маркс, Капитал, т. III, стр. 48.
16 М. Розенталь 241

что прибыль происходит от «сокровенных свойств» самого
капитала. Но при анализе превращения прибавочной стои-
мости в прибыль лишь норма прибавочной стоимости и
норма прибыли в числовом выражении отличаются друг
от друга.
Образование цен производства, превращение стоимости
в цену производства, означает дальнейшую мистифика-
цию сущности капиталистических отношений. При образо-
вании средней нормы прибыли возникает различие в чис-
ловом выражении уже не только между нормой приба-
вочной стоимости и нормой прибыли, но и между самой
прибавочной стоимостью и прибылью. Товары продаются
уже не соответственно той стоимости, которая произведена
на данном предприятии, в данной отрасли производства,
а соответственно издержкам производства плюс средняя
прибыль. Теперь только случайно, говорит Маркс, приба-
вочная стоимость, следовательно, и прибыль, действи-
тельно произведённая в той или иной отрасли производ-
ства, совпадает с прибылью, содержащейся в продажной
цене товара.
«Действительная разница в величине между прибылью
и прибавочной стоимостью,— а не только между нормами
прибыли и прибавочной стоимости,— в отдельных сферах
производства совершенно скрывает теперь истинную при-
роду и происхождение прибыли, и не только для капита-
листа, который в данном случае имеет особый интерес
обманываться, но и для рабочих. С превращением стои-
мости в цену производства скрывается от глаз самая
основа определения стоимости» *.
Образование цен производства есть результат конку-
ренции. Конкуренция искажает сущность вещей, ставя
всё на голову. Она скрывает тот факт, что за ценами
производства стоит стоимость, закон стоимости, опреде-
ляющий в конечном счёте всё движение. Конкуренция
делает среднюю прибыль независимой от различного орга-
нического строения капитала в разных отраслях произ-
водства, следовательно, и от роли живого труда в произ-
водстве прибавочной стоимости. Она обнаруживает, что
повышение или понижение заработной платы имеет своим
следствием изменение цены производства, то есть явление,
на первый взгляд совершенно противоречащее стоимост-
» К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 175.
242

ному отношению товаров. Она, далее, сводит колебание
рыночных цен за данный период не к рыночной стоимости,
а к весьма отличной от неё цене производства.
В итоге Маркс так оценивает роль конкуренции в
извраш,ении сущности капиталистических отношений:
«Таким образом в конкуренции все проявляется в иска-
женном виде. Тот сложившийся уже вид экономических
отношений, который выступает на поверхности, в их реаль-
ном существовании, а Следовательно и в тех представ-
лениях, при помощи которых пытаются уяснить себе эти
отношения их носители и агенты, весьма сильно отли-
чается от их внутреннего, существенного, но скрытого
основного содержания... и на деле искажает его и противо-
речит как ему самому, так и соответствующему ему
понятию» К
Ещё больше мистифицируется сущность добывания
прибавочной стоимости, прибыли, когда прибавочная
стоимость расщепляется на свои особые формы — ренту,
процент и т. д. Рента кажется природным свойством земли
приносить своему владельцу доход. Процент кажется
также результатом чудодейственных свойств капитала.
Маркс указывает, что в проценте процесс фетишизации
капитала достигает высшей и законченной формы. Капи-
тал, приносящий проценты, говорит он, есть мать всех
нелепо извращённых форм. В форме «капитал — процент»
капитал сводится к необъяснимой из себя самой и абсурд-
ной формуле.
В третьем томе «Капитала» в главе «Триединая фор-
мула» Маркс показывает, что формула, посредством
которой буржуазная политическая экономия теоретически
узаконивает всю бессмыслицу господствующей на поверх-
ности явлений вещной видимости, гласит: капитал — про-
цент, земля — земельная рента, труд — заработная плата.
В этой формуле внутренняя, существенная связь капита-
листических отношений, связь внешних явлений с их
основой — производством прибавочной стоимости «...окон-
чательно разрывается, и ее источники совершенно закры-
ваются именно взаимным обособлением отношений произ-
водства, которые связываются с различными веществен-
ными элементами процесса производства» 2.
* К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 217.
2 Там же, стр. 843.
IG* 243

Эта формула приобрела всеобщее значение в буржуаз-
ной политической экономии потому, подчёркивает Маркс,
что она соответствует интересам господствующих классов,
так как она возводит в догму естественную необходимость
капитализма.
Таким образом, капиталистический строй представляет
собой наиболее сложный и запутанный объект с точки зре-
ния исследования внутренней сущности и внешних форм
её проявления. Не случайно поэтому в «Капитале», в кото-
ром вся эта кажущаяся неразбериха и бессмыслица была
разъяснена и внешняя видимость явлений сведена к их
действительной сущности, философская проблема сущ-
ности и явления, вокруг которой нагромождено столько
идеалистической лжи и метафизической путаницы, полу-
чила своё блестящее решение с позиций диалектического
материализма.
Современные вульгарные экономисты и идеологи пра-
вых социалистов также используют видимость некоторых
новейших экономических явлений капитализма, чтобы
скрыть его действительную сущность. Особенно много
лжи нагромождается вокруг акционерной формы капи-
тала. Так как акции приобретаются и мелкими держате-
лями и даже рабочими, то отсюда идеологи буржуазии
делают вывод, что ныне нет капиталистов или что «все
стали капиталистами». Приобретение рабочими акций
считается чуть ли не революцией в Америке. Подобные
утверждения буржуазных экономистов являются средст-
вом обмана рабочих и отвлечения их от насущных задач
борьбы. Продавая акции мелким держателям, капитали-
сты используют их средства как дополнение к длинному
списку эксплуататорских приёмов.
Покупка некоторой частью трудящихся акций создаёт
видимость «участия» их в делах акционерных компаний,
видимость «равноправного» положения капиталистов и ра-
бочих. Конечно, эта «видимость» ни в какой мере не отра-
жает истинного положения вещей. Д. Дэвис в книге
«Капитализм и его культура» приводит интересные цифры,
относящиеся к периоду до второй мировой войны, пока-
зывающие, кто является действительными хозяевами
акционерных компаний. 50% американских акционеров
владело лишь 3% всего акционерного капитала, в то время
как 5% акционеров — самые богатые из них — владело
70% капитала. Хорошо известно, что для того, чтобы
244

распоряжаться в акционерном обществе, 1как у себя дома,
капиталистам нет нужды вкладывать особенно большие
капиталы. Для этого достаточно владеть контрольным па-
кетом акций.
В «Капитале» Маркс не только исследует сущность,
внутреннюю связь явлений для. того, чтобы объяснить
действительные законы буржуазного производства. Маркс
не оставил камня на камне от представлений буржуазных
экономистов, использовавших внешнюю видимость явле-
ний для-защиты капитализма. «Капитал» содержит много
критических замечаний по адресу Смита и Рикардо. Маркс
развенчивает апологетическое приспособленчество вуль-
гарной экономии, показывая, что она «ограничивается тем,
что педантски систематизирует затасканные и самодоволь-
ные представления буржуазных деятелей производства
о их собственном мире как лучшем из миров и объявляет
эти представления вечными истинами» ^
Разоблачая апологетов капитализма, ограничиваю-
щихся регистрацией внешних явлений, Маркс в своём
методе анализа буржуазного производства исходит прежде
всего из того, что внешние явления могут быть глубоко
поняты лишь после того, как познана 'их сущность, их
«внутренняя организация». Говоря, например, о конкурен-
ции, Маркс указывает, что «научный анализ конкуренции
становится возможным лишь после того, как познана
внутренняя природа капитала,— совершенно так же, как
кажущееся движение небесных тел делается понятным
лишь для того, кто знает их действительное, но не вос-
принимаемое непосредственно движение» 2.
В этих словах высказано общеметодологическое поло-
жение, имеющее значение для всякого научного познания.
Явления, как они даны непосредственно, могут быть
поняты научно лишь на основе обнаружения их сущности.
Конечно, это не значит, что исторический процесс позна-
ния, например процесс познания капиталистического про-
изводства, может начаться и начался прямо с познания
сущности. На деле познание всегда начинается с видимых
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 87.
2 Там же. стр. 322.
245

явлений. Подобно тому, как люди сначала кажущееся
движение небесных тел принимали за действительное и
лишь значительно позже поняли истинное движение пла-
нет, так и история политической экономии началась
с описания внешнего движения буржуазного производства
и лишь потом в лице классической политической эконо-
мии подошла к исследованию скрытой основы внешних
явлений.
Не только исторический процесс познания, но и позна-
ние, как оно совершается в голове отдельного человека,
развивается от восприятия внешних явлений к анализу
их сущности. Этим обусловливается определённая зако-
номерность познания, роль чувственного познания и
абстрагирующей деятельности мышления.
Принимая во внимание тезис о том, что научное позна-
ние явлений возможно лишь тогда, когда раскрьгвается их
внутреннее содержание, когда за внешними формами про-
явления обнаруживается их основное содержание, нельзя,
однако, противопоставлять суншость явлениям как нечто,
существующее независимо и помимо явлений. Так
рассуждают идеалисты, которые на том основании, что
явления и их сущность непосредственно не совпадают,
ищут сущность вне объективной действительности, напри-
мер в идее, понятии, боге и т. п. Только для идеалиста
сущность и формы её проявления есть какие-то принци-
пиально отличные друг от друга вещи, как, например,
у Гегеля, у которого сущностью является «абсолютная
идея», а внешней формой её выражения является природа,
весь видимый мир.
В действительности сущность и явление есть две
стороны одной и той же объективной реальности — её
внутренней и внешней сторон, законов реального мира
и форм проявления этих законов. Например, сущность
цены товара — это его стоимость, а цена товара есть
внешнее выражение стоимости. Ясно, что сущность цены
товара не существует вне товара и помимо товара.
Стоимость есть овеществлённый в товаре общественно
необходимый труд. Внешне, на поверхности, стоимость
проявляется в форме цены. Различие между ними, между
стоимостью и ценой, заключается в том, что, познавая
стоимость, мы познаём ту сторону товара, которая опре-
деляет цену и без знания которой цена превращается
в факт иррациональный, т. е. непонятный, неясный, ибо
246

она есть проявление стоимости. Именно поэтому внеш-
нее явление может быть подвергнуто научному ана-
лизу, как говорит Маркс, лишь на основе знания его внут-
ренней сущности. Но при этом совершенно очевидно, что
сунщость и явление не принадлежат, как это полагает
идеалистическая фантазия, к двум разным мирам, а есть
выражение разных сторон одного и того же материаль-
ного мира.
Различие между сущностью и явлением, далее, состоит
в том, по Марксу, что первая не лежит на поверхности
вещей и скрыта от непосредственного взора человека,
а второе дано непосредственно, ибо оно есть внешнее вы-
ражение сущности. Для того чтобы узнать цену товара,
не нужно никакого анализа, но, чтобы понять стоимость,
как основу цены, требуется научный анализ. Маркс го-
ворит о познании форм проявления и скрытой за ними
основы: «Первые непосредственно воспроизводятся сами
собой, как ходячие формы мышления, вторая может быть
раскрыта лишь научным исследованием» ^
Явление и сущность поэтому в теории познания диа-
лектического материализма выступают как понятия, выра-
жающие ступеньки углубления познания. Маркс говорит,
что для познания, например, скрытой основы, тайны зара-
ботной платы, всемирной истории потребовалось много
времени, но когда уже познана её основа, то нет ничего
легче, как понять необходимость этой формы проявления.
Именно этими кратко очерченными положениями ру-
ководствуется Маркс в «Капитале», раскрывая сущность
капиталистических отношений, научно анализируя скры-
тую основу происходящих на поверхности буржуазного
общества процессов.
В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс
указывает, что домарксовская буржуазная политическая
экономия потерпела крушение на прибавочной стоимости.
Как раз на этом коренном вопросе политической экономии
капитализма особенно ясно можно увидеть неспособность
буржуазных экономистов исследовать сущность явлений
и мощь марксова анализа, проникшего в самые глубины
происходящих на поверхности процессов.
Одним из вопросов, о которые разбилась старая
политическая экономия, не сумевшая решить проблемы
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 544.
247

прибавочной стоимости, был, как указывал Энгельс, во-
прос о так называемой «стоимости труда». Вопрос стоял
так. Стоимость создаётся трудом, она есть овеществлён-
ный труд. Но и сам труд рабочего имеет стоимость.
Однако стоимость труда рабочего всегда меньше стои-
мости продукта, который произведён живым трудом. По-
лучается заколдованный круг, и становится совершенно
неясным, откуда же возникает прибавочная стоимость.
В таком понимании, заключает Энгельс, вопрос действи-
тельно неразрешим.
Маркса первом томе «Капитала» показал, в чём теоре-
тический источник этой путаницы. Только на поверхности
буржуазного общества, говорит он, плата рабочего пред-
ставляется в виде цены труда, в виде определённого коли-
чества денег, уплачиваемых за определённое количество
труда. Но если бы дело обстояло так, то или закон стои-
мости оказался бы ложным или было бы невозможным
существование капиталистического способа производства,
основывающегося на наёмном труде. Если бы рабочий
получал стоимость своего труда, то невозможно было бы
создание прибавочной стоимости. Если в целях объясне-
ния происхождения прибавочной стоимости исходить из
того, что рабочий получает меньше стоимости своего труда,
то в этом случае нарушается закон стоимости.
Почему же классическая политическая экономия не
сумела разрешить этого противоречия? Маркс даёт ясный
ответ на этот вопрос, указывая, что она без всякой кри-
тики позаимствовала у обыденной жизни категорию «цена
труда». Но взяв с поверхности явлений эту категорию,
представители буржуазной политической экономии не
только сами запутались в неразрешимых противоречиях,
но в то же время дали «прочный операционный базис для
пошлостей вульгарной экономии, принципиально при-
знающей лишь одну внешнюю видимость явлений» Ч
Только Маркс сумел сквозь запутанный лабиринт
обманчивых явлений добраться до действительной сущ-
ности. Маркс показал, что то, что буржуазная политиче-
ская экономия называет стоимостью труда, есть на самом
деле стоимость рабочей силы. Вскрыв действительную
сущность явлений, Маркс одним ударом разрубил гордиев
узел проблемы прибавочной стоимости.
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 541.
248

Следует вместе с тем отметить, что Маркс не ограни-
чивается исследованием сущности, внутренней основы
явлений. Он показывает также, почему сущность прини-
мает такую обманчивую форму. Например, о категориях
«стоимость труда», «стоимость земли» и т. п. он говорит,
что такие мнимые выражения возникают из капиталисти-
ческих производственных отношений. «Это — категории
для форм проявления существенных отношений. Что вещи
в своем проявлении могут часто представляться в извра-
щенном виде, признано как будто во всех науках, за
исключением политической экономии» К
Заработная плата, например, скрывает действительные
отношения между рабочими и капиталистами. Установив,
что оплачивается стоимость рабочей силы, а не труд,
Маркс не отбрасывает категории заработной платы как
категории, затушёвывающей реальное положение вещей.
Наоборот, Маркс показывает, почему реальные, скрытые
от непосредственного взора отношения принимают форму
заработной платы, почему стоимость рабочей силы приоб-
ретает превращенную форму заработной платы. «На этой
форме проявления, скрывающей истинное отношение и
создающей видимость отношения прямо противополож-
ного,— говорит Маркс,— покоятся все правовые представ-
ления как рабочего, так и капиталиста, все мистификации
капиталистического способа производства, все порождае-
мые им иллюзии свободы, все апологетические увертки
вульгарной экономии» ^.
Маркс перечисляет ряд причин, которые делают необ-
ходимой категорию заработной платы как иррациональное
выражение для стоимости рабочей силы. Это то, что обмен
между капиталом и трудом воспринимается как простая
купля-продажа любого другого товара. Далее, рабочий
оплачивается после того, как он доставил свой труд, и по-
этому заработная плата кажется оплатой всего его труда.
Сам рабочий воспринимает дело так, будто та плата,
которую он получает, есть плата за весь его труд; это
усугубляется ещё тем обстоятельством, что падение или
повышение заработной платы вследствие тех или иных
причин также кажется изменением «цены труда». Кроме
' К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 539.
2 Там же, стр. 542.
249

того, действительное движение заработной платы обнару-
живает такие явления, которые на поверхностный взгляд
подтверждают, будто оплачивается не стоимость рабочей
силы, а труд. К таким явлениям Маркс относит изменение
заработной платы с изменением длины рабочего дня, что
создаёт иллюзию оплаты всего труда, а также действую-
щие по этой же линии индивидуальные различия в зара-
ботной плате различных рабочих, выполняющих одни и
те же функции: более искусный рабочий получает за свой
труд больше, менее искусный — меньше.
Все эти, как и другие явления неизбежно, закономерно
выражаются в категории заработной платы, хотя на деле
она скрывает коренную сущность и основу вещей. Хотя
«цена труда» по своей бессмысленности есть «жёлтый ло-
гарифм», тем не менее капиталистические отношения по-
рождают немало подобных «жёлтых логарифмов».
Важным вопросом, в решении которого буржуазная
политическая экономия оказалась бессильной, был вопрос
о постоянном и переменном капитале, об основном и обо-
ротном капитале. Известно, что только марксово деле-
ние производительного капитала на постоянную часть и
переменную часть позволило понять действительную роль
тех или других элементов капитала в процессе производ-
ства, найти действительные источники самовозрастания
стоимости. И в данном вопросе, как и в случае с пробле-
мой «стоимости труда», буржуазная теория заимствовала
такие находящиеся на поверхности явлений категории,
как основной и оборотный капитал, которые, хотя и выте-
кают из самой сущности капиталистических производ-
ственных отношений, но скрывают эту сущность.
Во втором томе «Капитала» Маркс подвергает критике
Смита и Рикардо за их смешение категорий постоянного
и переменного капитала с категориями основного и обо-
ротного капитала, т. е. за смешение категорий сущности
и внешних форм её проявления, категорий содержания и
формы. Так как в оборотный капитал наряду с частью
капитала, затраченного на рабочую силу, входят и затраты
на некоторые предметные факторы производства продукта,
то роль рабочего в создании прибавочной стоимости совер-
шенно стирается. Роль живого труда отождествляется с
ролью сырья, полуфабриката и т. п., к тому же Смит под
оборотной частью капитала понимает затрату не на рабо-
чую силу, а на жизненные средства рабочего, что оконча-
250

тельно запутывает вопрос, ибо жизненные средства не
могут увеличить стоимость продукта, их стоимость может
быть лишь перенесена на новый продукт. Общественные
отношения затушёвываются вещественными отношениями.
Таким образом, указывает Маркс, действительно
существенное деление капитала на постоянный и пере-
менный «...совершенно погребено здесь под определением,
гласящим, что по своей роли в обороте часть капитала,
затраченная на рабочую силу, принадлежит к оборотной
части производительного капитала. Это погребение завер-
шается тем, что в качестве элемента производительного
капитала вместо рабочей силы приводятся жизненные
средства рабочего» К
За это же смешение сущности и поверхности вещей
критикует Маркс Рикардо. Маркс указывает, что так как
смешение этих категорий совершенно затушёвывает про-
исхождение прибавочной стоимости, то отсюда становится
понятным, почему буржуазная политическая экономия
инстинктивно удержи'вала смитовское смешение категорий
«постоянный и переменный капитал» с категориями «основ-
ной и оборотный капитал» и без всякой критики в течение
целого столетия передавала эту путаницу из поколения в
поколение. Замена важнейшего различия между частями
капитала по их роли в процессе создания и возрастания
стоимости различием в быстроте, способах оборота той
или иной части капитала разрушает основание, необходи-
мое для того, чтобы понять сущность капиталистической
эксплуатации. Показывая категории основного и оборот-
ного капитала как категории, выражающие не внутренние
и существенные, а внешние связи явлений, Маркс не
отбрасывает эти категории, а устанавливает их значение
как новых форм, которые подступают к капиталу из про-
цесса обращения и воздействуют на форму его оборота.
Но, показывая их действительное значение, анализируя,
почему существенные отношения принимают такую внеш-
нюю форму, Маркс обнажает реальную основу, на кото-
рой они действуют и проявляются, и тем самым объясняет
внешнюю, вещную видимость.
Мы привели лишь несколько примеров, показывающих,
как Маркс конкретно применяет разработанное им в «Ка-
питале» положение о том, что наука, научное познание
^ К. Маркс, Капитал, т. II, стр. 21 о.
251

необходимы для того, чтобы за внешними явлениями нахо-
дить их сущность. Подлинное научное познание есть
познание тех глубинных процессов, которые скрываются
за поверхностными, часто обманчивыми, явлениями. Све-
дение явлений к их сущности — таков тот вывод, который
вытекает из рассмотрения марксова анализа.
Однако сведением явлений к их сущности, к их внут-
ренней основе не исчерпывается вся задача. Выше было
показано, что Маркс, вскрывая сущность явлений, затем
устанавливает, так сказать, «законность» той видимости,
которую имеет сущность. Но этот вопрос заслуживает спе-
циального рассмотрения, ибо он поможет понять ещё одну
очень существенную сторону проблемы сущности и явле-
ния в познании.
Проявляясь вовне, внутренние, существенные отноше-
ния в своём выражении нередко настолько отличаются от
самих себя, что одно раскрытие сущности остаётся бездо-
казательным или, во всяком случае, недостаточно дока-
зательным, если не показано, почему её внешнее выра-
жение так не похоже на её сущность. Тут речь идёт уже
не только о том, что на поверхности вещей сущность имеет
обманчивую, запутанную видимость, а о том, что движе-
ние, как оно совершается в реальной действительности, не
только не похоже, но нередко находится в прямом проти-
воречии с тем, что должно было бы быть соответственно
сущности, внутренней основе этого движения.
В таких случаях буржуазное сознание останавливается
в недоумении, видя перед собой непреодолимый ров.
Не только «обыденный» буржуазный разум, но и разум
лучших представителей буржуазной политической эконо-
мии поры её расцвета, когда всё-таки не полицейская
точка зрения господствовала над умами экономистов,
а интересы научного исследования, не способен был спра-
виться с такого рода «фокусами», порождаемыми самой
жизнью.
Одни экономисты в таких случаях жертвовали сущ-
ностью, законами ради того, чтобы не очутиться в проти-
воречии с фактами, с внешними явлениями (как это, на-
пример, часто бывало с А. Смитом). Другие, напротив,
252

стремясь находиться на почве законов, будучи уверенными
в истинности этих законов, вступали в прямое противо-
речие с неопровержимыми фактами, отрицали их, объяв-
ляли их исключением или в конце концов сползали на
точку зрения первых (так в ряде вопросов обстояло дело
у Д. Рикардо). Оозднейшие же вульгарные экономисты
сознательно паразитировали на трудностях и противоре-
чиях с целью ликвидации законов науки.
Приведём примеры. Одним из наиболее трудных в этом
отношении вопросов был вопрос о стоимости и ценах прог
изводства. Как известно, школа Рикардо потерпела кру-
шение и при решении этого вопроса. Согласно закону
стоимости капиталы, приводящие в движение одно и то
же количество живого труда, должны при прочих равных
условиях приносить одинаковую прибавочную стоимость
или прибыль. Такова сущность вещей. Между тем факты
находятся в прямом противоречии с этой сущностью ве-
щей. Капиталы одной и той же величины могут приводить
в движение разное количество живого труда, тем не менее
они получают равную прибыль. Таково явление, такова
действительность.
Рикардо заметил это противоречие и пытался его ре-
шить. По выражению Маркса, Рикардо делает намёк на
значение различного органического строения капитала, но
не развивает его. Он не понимал процесса превращения
стоимости в цену производства, отождествлял их. Точно
так же он был бессилен ответить на вопрос, почему, не-
смотря на различный оборот двух равных капиталов, они
всё же приносят одинаковую прибыль; почему товары
продаются по ценам, не соответствующим их стоимости,
т. е. затрате труда на их производство. В одном из своих
писем он делает следующее признание: «Я не могу преодо-
леть затруднения, представляемые вином, лежащим в по-
гребе три или четыре года, или дубом, посадка которого
стоила первоначальной затраты труда не более как на
2 шилл. и который потом стоит сто фунтов стерл.».
Сталкиваясь с подобными противоречиями между зако-
ном стоимости и формами его проявления, Рикардо делал
вывод о том, что отклонение продажной цены товаров от
их стоимости есть исключение или в конце концов призна-
вал ограниченность закона стоимости. Так, в первой гла-ве
своей книги «Начала политической экономии и налогового
обложения» он указывает, что цены товаров определяются
253

стоимостью «на ранних ступенях обш.ественного развития:>,
до применения в большом количестве машин. Когда же
появляются долговечные машины, то стоимость товаров
определяется не только трудом.
Впоследствии Рикардо писал, что если бы он ещё раз
написал главу о стоимости, то он бы изложил дело так,
что относительная стоимость товаров регулируется двумя
причинами: относительным количеством труда, которое
необходимо, чтобы данные товары произвести, и разме-
ром прибыли.
Таким образом, Рикардо не смог свести концы с кон-
цами: отстаивая закон стоимости, он отрицал реальные
факты несовпадения стоимости с ценой производства; при-
знавая факт этого несовпадения, он становился на путь
отрицания закона.
Вульгарные буржуазные экономисты использовали
слабости Рикардо с целью опровержения закона стои-
мости. Факт несовпадения, противоречия между стои-
мостью и ценой производства они сделали орудием
борьбы против теории стоимости и прибавочной стоимости.
Если, говорили они, время, оборот капитала и т. п.
являются факторами повышения стоимости товаров, то,
следовательно, не один труд производит стоимость, значит
закон стоимости не имеет реальных оснований.
Известно, что после выхода третьего тома «Капитала»
апологеты буржуазии подняли вой по поводу так называе-
мого противоречия между первым и третьим томами «Ка-
питала». Мнимое противоречие это усматривалось в том,
что обоснованная в первом томе теория трудовой стоимо-
сти якобы «забывается», «игнорируется», «отбрасывается»
в третьем томе, где она уступает место конкуренции и где
затрата капитала выступает в качестве столь же реаль-
ного основания для получения прибыли, как и труд. В пер-
вом томе единственно труд определял величину прибавоч-
ной стоимости, а следовательно, и прибыли; в третьем
же томе прибыль, по Марксу, определяется ценой произ-
водства, т. е. издержками производства плюс средняя при-
быль, образующаяся в результате конкуренции.
Так, один из «опровергателей» Маркса — австрийский
вульгарный экономист Бем-Баверк писал, что явления ка-
питалистического производства находятся в полном про-
тиворечии с марксовской теорией стоимости. Маркс,
писал он, должен «в конце концов признаться перед
25^1

читателями (в третьем томе «Капитала».— М. Р.), что в
действительной жизни товары обмениваются, и притом
постоянно и необходимо, не в соответствии с воплощён-
ным в них рабочим временем, а то ниже, то выше этого
соответствия, в зависимости от того, требует ли затрачен-
ный капитал большей или меньшей суммы средней при-
были, или, говоря иначе, что рядом с рабочим временем
затрата капитала является равносильным основанием,
определяющим меновые отношения товаров».
Другой «критик» Маркса — немецкий буржуазный эко-
номист Франц Петри в книге «Социальное содержание
теории ценности Маркса» пытается доказать, что теория
стоимости, выражающая внутреннюю связь товарного
производства, есть у Маркса некая метафизическая
идеальная сущность, от которой нет никакого перехода к
действительным явлениям. При распределении прибавоч-
ной стоимости путём образования средней нормы при-
были конкуренция и только конкуренция определяет за-
кономерный результат.
На основании этого же «противоречия» между первым
и третьим томами «Капитала» представитель буржуазной
апологетики в России Струве объявил стоимость схола-
стической категорией, «фантомом», некоей сверхъестест-
венной субстанцией, дающей, по Марксу, бытие эмпири-
ческим ценам, и т. п.
Нечего говорить, что эта и подобная ей «критика» со
стороны буржуазных пигмеев, «сикофантов-болтунов», как
их окрестил Маркс, не только не смогла поколебать вели-
чественного здания «Капитала», но даже нанести ему хотя
бы царапину. Эта критика была только лишним свидетель-
ством ограниченности буржуазного разума, в недоумении
останавливающегося перед рвом, отделяющим сущность
от явления. То, в чём буржуазные критики Маркса видели
«противоречие», на деле было гениальным решением дей-
ствительно трудных вопросов.
В противоположность буржуазным экономистам Маркс
исходит из того, что непосредственные отношения обмена,
с одной стороны, и отношения, выражаемые законом стои-
мости — с другой, не могут быть одинаковыми, тождест-
венными. В письме к Кугельману от 11 июля 1868 г. Маркс
делает очень важные замечания по поводу научного ме-
тода исследования сущности и форм её проявления.
«Задача науки,— пишет Маркс,— состоит именно в том,
255

чтобы объяснить, как проявляется закон стоимости; сле-
довательно, если бы захотели сразу «объяснить» все кажу-
щиеся противоречащими закону явления, то пришлось бы
дать науку раньше науки. В том-то и состоит как раз
ошибка Рикардо, что он в своей первой главе о стоимости
предполагает данными все возможные категории, которые
еще должны быть выведены, чтобы доказать их адэкват-
ность закону стоимости» ^. И далее: «Вульгарный эконо-
мист не имеет ни малейшего представления о том, что дей-
ствительные, обыденные отношения обмена и величины
стоимости не могут быть непосредственно тождественными.
Вся соль буржуазного общества состоит как раз в том, что
в нем а priori не существует никакого сознательного обще-
ственного регулирования производства. Разумное и есте-
ственно необходимое проявляется лишь как слепо дей-
ствующее среднее. А вульгарный экономист думает, что
делает великое открытие, когда он раскрытию внутренней
связи гордо противопоставляет тот факт, что в явлениях
вещи иначе выглядят. И выходит, что он гордится тем, что
пресмыкается перед видимостью, принимает видимость за
конечное. К чему же тогда вообще наука?» 2.
Таким образом, по Марксу, закон и его проявления не
могут быть непосредственно тождественными. Но внешние
проявления суть проявления закона. Всё дело только в
том, чтобы понять, как н почему закон проявляется в та-
ких-то определённых формах. Ошибку Рикардо Маркс
видит в том, что он вместо того, чтобы, раскрыв сущность,
закон явлений, затем показать, почему закон проявляется
в противоречащих ему формах, сразу предполагал на-
личие этих последних, отождествлял их с законом и тем
самым запутывал вопросы. Так, например, он сразу пред-
полагал среднюю прибыль, смешивая её с прибавочной
стоимостью, в то время как непосредственно они не тожде-
ственны.
Иначе говоря, Рикардо не понимал, что для того, чтобы
обнаружить адэкватность, т. е. соответствие явлений сущ-
ности, необходим анализ, как выражается Маркс, ряда
посредствуюи\их звеньев, т. е. тех отношений, которые
неизбежно модифицируют, видоизменяют на поверхности
явлений их сущность, закон. В «Теориях прибавочной стои-
> К. Маркс и Ф, Энгельс, Избранные письма, стр. 209.
2 Там же.
256

мости», показывая ошибки метода Рикардо, Маркс пишет,
что «этот метод перепрыгивает через необходимые проме-
жуточные звенья и стремится показать непосредственным
образом совпадение... экономических категорий между
собою» *. И далее: «Вместо того чтобы предполагать эту
всеобщую норму прибыли, Рикардо должен был бы скорее
исследовать, насколько ее существование вообще мирится
с определением стоимостей рабочим временем; в таком
случае он нашел бы, что вместо соответствия она ему
prima facie противоречит, следовательно, ее существование
следовало развить при посредстве массы промежуточных
звеньев,— развитие, весьма отличное от простого подве-
дения под закон стоимости» ^,
Что имеет в виду Маркс, заявляя, что сущность и явле-
ние не могут непосредственно совпадать и что понять их
адэкватность можно лишь посредством анализа посред-
ствующих звеньев, покажет простой пример. Стоимость
iH цена связаны между собой как внутреннее, существенное
и внешняя форма проявления этого внутреннего. Но цена
отличается от стоимости. Как правило, цены товаров не
совпадают непосредственно с их стоимостью. Отсюда легко
сделать вывод о том, что цена независима от стоимости,
что последняя не является её реальным фундаментом, и,
следовательно, объявить стоимость фантомом, выдумкой.
Но такой вывод можно сделать лишь при непонимании
того, что цена и стоимость и не могут непосредственно
совпадать, что их совпадение может быть лишь опосред-
ствованным, т. е. через посредство ряда промежуточных
звеньев. Этими звеньями являются конкуренция между
товаропроизводителями, различный спрос и предложение
на рынке и т. д. Попадая на рынок, товары как воплощён-
ная стоимость подвергаются различным влияниям, отсут-
ствовавшим в сфере производства. Определённое отно-
шение между предложением и спросом в данное время,
конкуренция между товаропроизводителями, заставляю-
щая последних в целях сбыта своих товаров продавать их
несколько дешевле,— всё это придаёт стоимости различ-
ное внешнее выражение в форме изменяющихся, колеблю-
щихся цен. Но как бы ни колебались цены, насколько бы
они ни отличались от стоимости, они всё же вертятся
1 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 7.
2 Там же, стр. 15.
17 М. Розенталь 257

вокруг стоимости, как планеты вокруг солнца, не будучи
способными от неё оторваться. Поэтому цена, хотя она
и отличается от стоимости, есть выражение именно стои-
мости, есть её внешнее проявление. Так анализ посред-
ствующих звеньев показывает адэкватность цен стоимости,
или явлений нх сущности. Именно при помощи этого
метода анализа посредствующих звеньев Маркс доказал,
почему стоимость и цена производства непосредственно не
могут быть тождественными, что цена производства есть
не что иное, как превращенная форма стоимости, т. е. как
раз проявление закона стоимости, а не его отрицание. Тем
самым Маркс решил тот вопрос, который для буржуазной
политической экономии был тайной за семью печатями.
Маркс дал гениальный анализ неизбежных превраще-
ний и видоизменений, которые претерпевает закон стои-
мости, закон прибавочной стоимости, когда они реали-
зуются в сфере обращения. Он рассматривает такие
промежуточные звенья, как влияние различного органи-
ческого строения капитала, превращение прибавочной
стоимости в прибыль, роль конкуренции в образовании
средней нормы прибыли, и в результате всего этого пока-
зывает, что стоимость неизбежно, закономерно выступает
в форме цены производства.
Действительно, между ценой производства и стои-
мостью есть существенное различие. Согласно закону
стоимости капиталисты должны были бы продавать то-
вары соответственно всей произведённой стоимости,
включая и ту прибавочную стоимость, которая создана
на их предприятиях. Фактически они продают свои то-
вары по ценам производства, т. е. соответственно издерж-
кам производства плюс средняя прибыль, независимо от
прибавочной стоимости, следовательно, и прибыли, добы-
той на их предприятиях, в их отраслях производства. Этот
факт и создаёт представление о недействительности за-
кона стоимости, о «противоречии» между I и III томами
«Капитала».
Между тем Маркс показал, что дело обстоит так.
В различных отраслях производства существует неодина-
ковый органический состав капитала, т. е. неодинаковое
соотношение между постоянным и переменным капиталом,
а, стало быть, и разные нормы прибыли. Понятно, что при
этом условии, если бы различные нормы прибыли не вы-
равнивались в общую норму, выигрывали бы владельцы
258

предприятий с низким органическим составом капитала
и проигрывали бы владельцы предприятий с высоким
органическим составом капитала. Между тем для капи-
талиста в издержках производства исчезает различие
между переменным и постоянным капиталом. Он затра-
чивает определённый капитал и требует на него прибыль
по крайней мере не меньшую, чем получают другие капи-
талисты при тех же затратах.
Таким образом и возникают цены производства, отли-
чающиеся от стоимостей, произведённых в различных
отраслях производства. Механизм конкуренции приводит
к тому, что прибавочная стоимость и прибыль более или
менее равномерно распределяются между капиталистами,
и то, что теряют одни, получают другие. Так достигается
«справедливость» в её буржуазном понимании, т. е. обра-
зуется какая-то общая средняя норма прибыли, ибо каж-
дый отдельный капитал есть часть всего общественного
капитала и потому претендует на свою долю в эксплуа-
тации труда всех рабочих.
Но всё дело при этом заключается в том, что цена
производства в своей совокупности полностью совпадает
с общей суммой стоимости, созданной во всех отраслях
производства. Конкуренция не создаёт и не может созда-
вать ни одного атома стоимости. Она только перераспре-
деляет созданную прибавочную стоимость. Конкуренция
не определяет и норму прибыли, она только приводит
общую норму прибыли к какому-то одному уровню. Эта
норма прибыли определяется только величиной приба-
вочной стоимости. Поэтому цена производства стано-
вится совершенно необъяснимым, иррациональным фак-
том, если не учитывать, что она своим реальным основа-
нием имеет стоимость и прибавочную стоимость, что она
есть модифицированная, превращенная форма стоимости.
«Если пределы стоимости и прибавочной стоимости
даны,— говорит Маркс,— то легко понять, каким образом
конкуренция капиталов превращает стоимости в цены
производства, а затем и в торговые цены, прибавочную
стоимость — в среднюю прибыль. Но, не зная этих пре-
делов, абсолютно невозможно понять, почему конкурен-
ция доводит общую норму прибыли до этого, а не до того
предела, до 15%, а не до 1500%. Она, самое боль-
шее, может лишь приводить общую норму прибыли
к одному уровню. Напротив, в ней нет абсолютно
17* 259

никакого элемента, который определял бы самый этот уро-
вень» К
Закон стоимости управляет движением цен, и цены
производства увеличиваются или уменьшаются в зависи-
мости от увеличения или уменьшения количества труда,
затрачиваемого на производство.
В свете марксова учения о сущности и явлении про-
стым и понятным выглядит факт, перед которым в не-
доумении останавливался Рикардо: почему вино, лежащее
несколько лет в погребе, продаётся по цене, превышаю-
щей фактическую затрату труда, тогда как источником
стоимости является только труд. Маркс различает период
производства и рабочий период. Там, где период произ-
водства больше рабочего периода, цена выше стоимости,
средняя прибыль выше прибавочной стоимости. И здесь
необходим анализ посредствующих звеньев, т. е. меха-
низма выравнивания прибыли.
Таким образом, вопли буржуазных апологетов относи-
тельно «противоречия» между первым и третьим томами
«Капитала» были, с одной стороны, попыткой «опроверг-
нуть» марксову теорию прибавочной стоимости, с дру-
гой — проявлением полного методологического бессилия
буржуазного экономического мышления. Все части мар-
ксова «Капитала» вылиты из одного куска, и только скудо-
умие буржуазных экономистов могло гениальный анализ
сложных взаимоотношений сущности и её проявлений при-
нять за «несогласованность» и «противоречие». Не про-
тиворечием марксовои теории объясняется тот факт, что
стоимость и цены производства, прибавочная стоимость и
прибыль и т. п. непосредственно не совпадают и сущест-
венно отличаются друг от друга. Это — противоречие
реальной жизни, реальных отношений буржуазного про-
изводства. И гениальность Маркса состоит не только в
том, что он за внешними процессами раскрыл их сущность,
их глубинные процессы и силы. Гениальность марксова
исследования состоит также и в том, что он объяснил,
почему внешние процессы, эмпирические факты отли-
чаются от внутренних процессов; он неопровержимо до-
казал, что при всём отличии явлений от законов пер-
вые суть формы выражения вторых, их закономерное
следствие.
/С. Маркс, Капитал, т. III, стр. 325.
260

Огромное философское, методологическое значение
марксова решения вопроса о том, что связь между сущно-
стью вещей и внешними формами их проявления можно
понять лишь путём анализа ряда посредствующих звеньев,
заключается в том, что оно вскрывает вообще сложное
отношение между законом и явлением, между общим и
единичным. Сущность, закон всегда выражают общее
в массе единичных явлений. Поэтому закон, сущность,
общее никогда не могут найти прямого и непосредствен-
ного выражения в единичном. Сущность модифицируется
конкретными чертами единичного, конкретными усло-
виями, в которых она проявляется. Стремление найти пря-
мое тождество между общим и единичным, сущностью и
явлением ведёт к искажению и того и другого.
Рассматривая пример несовпадения стоимости и цен
производства, Маркс пишет, что это явление «оказывается
очень простым, раз понятно отношение между прибавоч-
ной стоимостью и прибылью и далее уравнивание прибы-
лей до общей нормы прибыли. Но если его хотят понять,
исходя из закона стоимости, без посредствующих звеньев;
если следовательно хотят объяснить прибыль, которую
доставляет отдельный капитал в отдельном промысле, из
прибавочной стоимости и неоплаченного труда, содержа-
щегося в произведенных им товарах, следовательно также
из непосредственно в них самих реализованного труда, то
получается проблема, разрешение которой гораздо более
невозможно, чем квадратура круга, которая может быть
найдена алгебраически» К
Вопрос о сущности и явлении тесно связан с проблемой
абстрактного и конкретного. Связать сущность с явлением,
закон с внешними конкретными формами его проявления
можно, лишь идя в процессе познания от абстрактного к
конкретному. Посредствующие звенья, о которых так на-
стойчиво говорит Маркс, и раскрываются в этом движе-
нии мысли от абстрактного к конкретному, о чём будет
речь впереди.
Таким образом, как показывает «Капитал», категории
явления и сущности выражают ступеньки, моменты углуб-
ления познания от внешних, поверхностных сторон дей-
ствительности к её внутренним, существенным сторонам.
В этом движении от явлений к всё более глубокой
1 /С. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 65—66.
26J

сущности заключается диалектичность процесса, познания.
Однако задача научного познания состоит не только в том,
чтобы свести явления к их сущности, но и в том, чтобы
показать, как сущность проявляется, почему она прояв-
ляется так, а'не иначе. Решить эту задачу можно не путём
непосредственного подведения сущности под явления, ибо
между ними нет непосредственного совпадения, а путём
анализа посредствующих звеньев, модифицирующих,
видоизменяющих сущность, закон в их внешних проявле-
ниях. В этом смысле анализ стоимости и цен производ-
ства, как и анализ других подобных вопросов, данный в
«Капитале», имеет исключительно важное методологиче-
ское значение.
Проблема сущности и явления в том её решении, ко-
торое даёт единственно научная, марксистская, теория
познания, имеет огромное значение для понимания того,
в каких формах совершается познание действительности,
какова в нём роль чувственных восприятий и какова роль
научных абстракций. И в этом отношении «Капитал»
имеет большое философское значение. Особенно велико
его значение для понимания роли научных абстракций в
процессе познания. Выяснению этого вопроса, имеющего
первостепенный интерес для теории познания, посвящена
следующая глава.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РОЛЬ НАУЧНЫХ АБСТРАКЦИЙ В ПОЗНАНИИ
Задача научного познания, заключающаяся в том,
чтобы, не ограничиваясь созерцанием внешних яв-
лений, проникнуть в глубь действительности и раскрыть
её существенные связи и отношения,— эта задача цели-
ком определяет как ход познания, так и его основные
формы и моменты.
Действительность в своих внешних проявлениях дана
нашим восприятиям непосредственно. Но знание этих
внешних проявлений действительности не есть ещё науч-
ное знание. Таковым является лишь познание скрытой за
внешними формами основы вещей. Отсюда возникает кар-
динальный вопрос теории познания: как, каким способом
мышлeниe познаёт эту скрытую основу, сущность явле-
ний? Марксизм впервые в истории философии дал ответ
на этот вопрос. Воспринимая с помощью органов чувств
явления действительности, мышление затем перерабаты-
вает материал, доставляемый чувственным познанием.
Переработка эта имеет своей целью обнаружение, позна-
ние существенных, скрытых, невидимых невооружённым
глазом, связей явлений. Орудием чувственного познания,
живого созерцания действительности являются органы
чувств. Орудием переработки, осмысливания материала
живого созерцания является научная абстракция.
В противоположность старым гносеологическим тео-
риям, односторонне подчёркивавшим в качестве главного
и единственного орудия познания либо чувственное, либо
рациональное познание, марксизм рассматривает и то и
263

другое как необходимые, органически связанные между
собою, ступени, шаги познания, позволяющие идти от яв-
лений к сущности, от сущности менее глубокого порядка
к сущности более глубокого порядка. Марксистская тео-
рия познания доказала, что без живого созерцания явле-
ний объективного мира, воздействующих на органы чувств
человека и вызывающих в нём определённые ощущения,
ничего нельзя знать о действительности. Мышление, стре-
мящееся проникнуть в сущность явлений, может лишь опи-
раться на данные чувств. Но так как чувственное познание
недостаточно само по себе, ибо оно фиксирует преимуще-
ственно внешние формы проявления сущности, то ступень
чувственного познания дополняется новой ступенью —
абстрагирующей деятельностью человеческого мышления,
с помощью которого и познаётся сущность вещей.
Таким образом, вместо незаконного разделения и про-
тивопоставления различных моментов познания, как это
имело место раньше, марксизм объединяет их в едином,
диалектически развивающемся процессе познания, в ко-
тором все эти моменты одинаково необходимы и важны.
Одна ступень познания диалектически переходит в дру-
гую: чувственное познание, живое созерцание — в позна-
ние с помощью научной абстракции. Одна ступень без
другой немыслима. При этом марксистская теория позна-
ния связывает весь процесс познания объективной истины
и каждый его отдельный момент с практикой, с практиче-
ской деятельностью людей, составляющей основу позна-
ния и критерий истинности наших знаний.
Так как наибольшую трудность и вместе с тем наи-
больший интерес представляет вопрос о роли научных
абстракций в познании и так как по плану настоящей
работы вопрос о марксовом способе исследования в целом
будет рассмотрен в следующей главе, целесообразно вна-
чале установить, какое значение придавал Маркс в своём
анализе капиталистического способа производства науч-
ной абстракции и как он пользовался ею для раскрытия
внутренней основы явлений буржуазного общества.
1
В предисловии к первому тому «Капитала» Маркс
указывает, что при анализе экономических форм невоз-
можно пользоваться ни микроскопом, ни химическими
264

реактивами. То и другое должна заменить сила аб-
стракции.
Этим определено значение абстракции для познания.
Именно благодаря силе абстракции мышление способно
путём анализа данных, доставляемых чувственным созер-
цанием, проникнуть в сущность явлений, познать законы
объективной действительности. В отличие от старых ма-
териалистов, недооценивавших роль абстракции в перера-
ботке восприятий и представлений, марксизм поднял на
большую высоту проблему научного абстрагирования в
процессе познания. Марксистская теория познания, как
и гносеология домарксовских материалистов, исходит из
того, что познание есть отражение действительности. Но
для марксизма это не простое, не непосредственное отра-
жение, а чрезвычайно сложный процесс абстрагирования,
образования понятий, раскрытия законов и т. д.
Простое, непосредственное отражение есть мёртвое,
фотографическое воспроизведение действительности, кото-
рое дальше регистрации внешних форм проявлений не
идёт. Отражение действительности с её глубинными про-
цессами требует применения силы абстракции. Маркс в
«Капитале» и «Теориях прибавочной стоимости» подверг
критике буржуазных экономистов за непонимание и при-
нижение ими этой силы абстракции. В этом Маркс видел
корень ряда ошибок и путаницы у Смита и Рикардо, кото-
рые, хотя и широко пользовались научными абстракциями
(особенно Рикардо), всё же не шли достаточно далеко в
этом направлении. В отрицании роли научных абстракций
Маркс видел тот методологический приём, который давал
буржуазным апологетам — вульгарным экономистам воз-
можность выдавать внешнее, кажуш.ееся за действитель-
ное и выступать против основной задачи экономической
науки — раскрывать законы явлений. Этим приёмом
дискредитации научных законов пользуются и современ-
ные буржуазные апологеты — философы, экономисты
и др. Современная буржуазная философия объявила
настоянхий «крестовый поход» против абстрактных поня-
тий науки, в частности против понятий и категорий «Ка-
питала».
Марксова критика буржуазных экономистов чрезвы-
чайно важна для установления того, что Маркс понимал
под «силой абстракции». Поэтому, прежде чем перейти
к рассмотрению того, как Маркс пользовался этой силой
2(55

для обнаружения сущности процессов кагатталистического
производства, поучительно разобрать какой-нибудь при-
мер критики Марксом буржуазных экономистов. С этой
точки зрения большой интерес представляет критика,
которой подвергает Маркс в «Капитале» и особенно в
«Теориях прибавочной стоимости» С. Бэйли — англий-
ского экономиста периода разложения рикардианской
школы.
Бэйли (Критиковал Рикардо за то, что тот признавал
существование стоимости, или «абсолютной стоимости»,
отличной от относительной, или «сравнительной», стоимо-
сти. Бэйли пытался доказать, что стоимость как овещест-
влённый труд не существует. Стоимостью он называл
лишь то количественное отношение, в котором обмени-
ваются товары друг на друга. Маркс в связи с полемикой
Бэйли против Рикардо указывает, что сам Рикардо дал
повод для такого выступления против его теории, так как
он часто смешивал стоимость и её внешние формы прояв-
ления, стоимость и меновую стоимость. Рикардо, говорит
Маркс, «совершенно не исследует стоимости по форме —
не рассматривает определенной формы, какую принимает
труд как субстанция стоимости, а занимается исследова-
нием только величин стоимости, количеств этого абстракт-
но-всеобщего и в этой форме общественного труда,
которые приносят различия в величинах стоимости то-
варов» ^
Сосредоточение внимания на рассмотрении величины
стоимости, отсутствие анализа формы стоимости в отличие
от стоимости — всё это было результатом недооценки роли
абстракций в теории Рикардо. Маркс часто упрекал Ри-
кардо именно за то, что он недостаточно далеко идёт в
своих абстракциях. Рассматривая величины стоимости,
Рикардо фиксировал внимание на внешних проявлениях,
игнорируя основу, сущность этих проявлений — стоимость,
или, как говорил сам Рикардо, «абсолютную стоимость».
Вот почему в ответ на критику Рикардо со стороны
Бэйли Маркс замечает, что Рикардо следует «гораздо ско-
рее упрекнуть в том, что он очень часто забывает эту
«реальную» или «абсолютную стоимость» и помнит только
об «относительной» или «сравнительной» стоимости» 2.
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 14.
2 Там же.
266

Недостаточная глубина абстракции при анализе стои-
мости, неумение последовательно абстрагировать субстан-
цию стоимости от величин её, от форм её проявления
объясняет многие ошибки теории Рикардо, в том числе
и рассмотренное в предыдущей главе смешение стоимости
с ценами производства.
В полемике Бэйли против Рикардо Маркс отмечает, что
своими возражениями Бэйли указывает на смешение
«мерила стоимости» с сущностью стоимости. Но Бэйли де-
лал свои возражения для того, чтобы отрицать реальное
существование стоимости как воплощённого в товаре
труда. Стоимость он сознательно смешивал с ценой, с её
денежным выражением, и, так как одна и. та же стоимость
может выразиться и выражается во многих ценах, он
делал вывод о реальности цен и нереальности стоимости.
Это было ему необходимо для того, чтобы заключить, что
стоимость товаров определяется не трудом, воплощён-
ным в них, а спросом и предложением, меновыми отноше-
ниями.
Для выяснения интересующего нас вопроса критика
Марксом этой вульгарно-экономической концепции Бэйли
имеет также и тот интерес, что Маркс показывает, что в
основе её лежит неумение и нежелание для правильного
решения вопроса применить силу научной абстракции.
Бэйли, говорит Маркс, со своим несуразным мышлением,
которое останавливается только на поверхности явлений,
не способен и не хочет за пёстрым многообразием внешних
явлений увидеть то, что делает их выражением одной и
той же сущности. Он не может отвлечься, абстрагиро-
ваться от этой пестроты выражений и найти их единство.
Бэйли думает, что если стоимость холста выражается в
сюртуке, хлебе и т. п., то эти пестрота и многообразие де-
лают якобы невозможным существование стоимости
вообще. За различием потребительных стоимостей он не
видит их сущности — одной и той же стоимости. Он
воображает, что указанием на эти пёстрые относительные
выражения одной и той же товарной стоимости он уничто-
жил всякую возможность определить стоимость.
Но именно такая фиксация внешних явлений при
неумении абстрагироваться от их поверхностных, несуще-
ственных сторон с тем, чтобы увидеть их существенную,
внутреннюю связь, их единство,— это и извращает дей-
ствительное положение вещей.
267

Маркс говорит, что стоимость какого-нибудь товара
всегда выражается в определённом количестве потреби-
тельной стоимости другого товара, функционирующего в
качестве денег. И эту поверхностную форму берёт Бэйли.
Иначе говоря, цена выдаётся за стоимость. Но так как
цена колеблется в зависимости от спроса и предложения,
то, следовательно, по Бэйли, и стоимость изменяется.
Сколько цен, столько и стоимостей.
Маркс не без иронии продолжает критику Бэйли: «От по-
верхности итти далее вглубь не разрешается. Он забывает
даже простое рассуждение, что, когда у фунтов полотна ==
= X фунтам соломы, это равенство между неодинаковыми
вещами, полотном и соломой, делает их одинаковыми ве-
личинами. Это их бытие как чего-то одинакового должно
же отличаться от их бытия как соломы и полотна. Не как
солома и полотно они равны друг другу, а как эквива-
ленты. Одна часть равенства должна поэтому выражать
ту же стоимость, что и другая часть. Стоимость соломы и
полотна не должна быть следовательно ни соломой, ни по-
лотном, а чем-то для обоих общим и отличным от обоих,
как полотна и соломы. Что это такое? На это он не от-
вечает» ^
В ответ на «философское» рассуждение Бэйли о том,
что вещь так же не может иметь стоимости сама по себе,
без отношения к другой вещи, «как вещь не может быть
сама по себе удалена без отношения к другой вещи»,
Маркс замечает:
«Когда мы говорим о расстоянии между двумя ве-
щами, мы говорим об их различии в пространстве. Мы
предполагаем, что оба они находятся в пространстве, оба
представляют точки в пространстве. Мы делаем их одина-
ковыми между собой как части пространства, и лишь
после того как мы их сделали одинаковыми, sub epecie
spatii (с точки зрения пространства.— М, Р.), мы их
различаем как различные точки пространства. В их
принадлежности к пространству заключается их един-
ство» 2.
Маркс ссылается на пример геометрии, которая, чтобы
сравнить многоугольники, превращает их в треуголь-
* К. Маркс» Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 108—109.
2 Там же, стр. 111—112.
268

НИКИ и выражает их в треугольниках. Но чтобы это сде-
лать, указывает Маркс, геометрия рассматривает их как
единство, как различные части той же плоскости, абстра-
гируясь от конкретных предметов.
Таким образом, научная абстракция, по Марксу, за-
ключается в том, что за пёстрым многообразием внешних
явлений, отличающихся между собой, мышление находит
то общее, одинаковое, главное, что делает их выражением
одной и той же сущности. Так, например, как ни пёстры и
ни разнообразны единичные столы, единство их состоит в
том, что они столы. Быть столом есть их сущность, то
главное, что свойственно им. Каждый стол есть выраже-
ние и проявление этой сущности. Точно так же товары
имеют столько родов стоимости, или цен, сколько имеется
товаров. Но все эти выражения представляют одну и
ту же стоимость. Научная абстракция, следовательно, от-
влекается от внешних, несущественных отношений между
предметами для того, чтобы вскрыть их единство, внутрен-
ние, существенные связи.
На поверхности явления претерпевают быстрые изме-
нения, подвержены разнообразным колебаниям, и если
учитывать только это, то может показаться, что ничего
устойчивого и прочного в явлениях нет, что они подчинены
каким-то чисто случайным причинам. Так именно и по-
ступают вульгарные экономисты типа Бэйли. Изменчивые
меновые отношения, бросающиеся в глаза при поверх-
ностном взгляде, они выдают за сущность и приходят
к выводу, что цена и есть стоимость, а колебания спроса
и предложения суть главная причина, определяющая стои-
мость товаров.
В противовес подобным представлениям Маркс пока-
зывает, что сила научной абстракции состоит в том, что
за внешней изменчивостью явлений она обнаруживает то,
что остаётся устойчивььм, прочным во всех этих внешних
изменениях и колебаниях. Последние всегда есть разнооб-
разные, меняющиеся в связи с изменением конкретных
обстоятельств выражения одной и той же сущности. Как
бы ни менялись цены товара, они есть выражение стои-
мости, остающейся одной и той же.
При этом Маркс подчёркивает, что только после того,
как путём абстракции познаётся существенное единство
вещей, можно понять и выражение или форму проявле-
ния сущности. «Но мы не приходим к выражению, пока
269

не придем к единству, которое отлично от непосредствен-
ного бытия товаров» Ч Иначе говоря, из стоимости можно
понять цену, а не наоборот, ибо стоимость есть причина
цены, а не цена — причина стоимости.
Следовательно, сила абстракции состоит в том, что
с её помощью мышление вскрывает глубокие причины яв-
лений и тем самым делает понятными эти явления. По-
этому научная абстракция отражает действительность
глубже, чем непосредственное созерцание.
Марксово понимание научной абстракции можно
свести к трём основным моментам:
1. При непосредственном созерцании действительности
последняя предстаёт перед нами в виде массы единичных
явлений и предметов, на первый взгляд не связанных
между собой, хаотичных и т. п. Значение научной абстрак-
ции состоит в том, что она, как выражается Маркс, вскры-
вает единство этих явлений, то, что в них есть одинако-
вого. Например, в многообразии явлений природы мышле-
ние путём абстракции устанавливает их внутреннюю связь,
единство, общность. Этим единством является то, что все
они материальны, суть проявления развивающейся мате-
рии. Понятия, в которых резюмируются результаты этого
абстрагирования, представляют собой сокращения,
формы, в которых выражены общие свойства множества
различных вещей.
Какое великое значение имеют абстракции как такого
рода «сокращения», свидетельствует история науки.
Прежде чем, например, абстракция материи была выве-
дена наукой и тем самым все многообразные явления при-
роды были сведены к материи и различным формам её
движения, природа искусственно рассекалась на особые
«качества», «невесомые вещества» и т. п. Только абстрак-
ция материи позволила установить единство, общность
всех явлений и процессов природы, свести их к их наибо-
лее общей сущности и изгнать из науки таинственные и
непознаваемые «вещества».
Абстракция, следовательно, берёт то общее, что свой-
ственно массе единичных вещей. Однако научная абстрак-
ция берёт не всякое общее, а лишь то общее, что выражает
сущность, причину конкретных явлений. Благодаря
абстракции, таким образом, познание сводит всё много-
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 125—126.
270

образие и пестроту явлений к их сущности и позволяет
понять их решающие, главные стороны, свойства.
2. При непосредственном взгляде на действительность
представляется, что она полна случайностей, что всё под--
вержено случайным изменениям и колебаниям и ничего
устойчивого, прочного в этой смене явлений не существует.
Значение научной абстракции, по Марксу, состоит в том,
что она позволяет за случайным увидеть необходихмость,
закономерность, определяющую объективный ход разви-
тия и изменений. То единство и общность, которые обна-
руживает в массе явлений мышление путём абстракций,
и есть не что иное, как их закон, как то относительно
прочное и устойчивое, что сохраняется и проявляется в
бесконечных вещах и процессах. «Форма всеобщности
в природе,— говорит Энгельс,— это за/соя...» *
Так, например, закон сохранения и превращения энер-
гии является такой формой всеобщности, ибо он есть то
необходимое и закономерное, что лежит в основе конкрет-
ных форм движений, изменений, превращений, совершаю-
щихся в материи. Также и закон стоимости является фор-
мой всеобщности в мире товарного производства, ибо он
есть та необходимость, которая так или иначе проявляется
во всех самых разнообразных движениях и изменениях,
совершающихся в этом мире.
3. Из первых двух моментов следует, что сила абстрак^
ции — это сила обобщения и что это последнее осущест-
вляется посредством отвлечения от несущественного, слу-
чайного, частного, конкретного и учёта того общего, суще-
ственного, что свойственно массе единичных явлений.
Так, например, отвлекаясь от того, что обмениваются
друг на друга совершенно разные товары, путём обобщения
Маркс нашёл то одинаковое и существенное, что является
содержанием этих единичных вещей, т. е. их стоимость.
Следовательно, законы явлений открываются путём
обобщения. Орудием этого обобщения являются научные
абстракции. В этом их сила.
В «Капитале» Маркс даёт замечательные образцы
использования силы абстракции для исследования зако-
нов капиталистического способа производства. Не имея
возможности сколько-нибудь полно показать проделан-
ную в этом отношении Марксом работу, мы возьмём лишь
два вопроса: анализ стоимости и прибавочной стоимости.
^ Ф. Энгельс, Диалектика природы, 1953, стр. 186.
271

На первых же страницах «Капитала» Маркс конста-
тирует, что меновая стоимость предстаёт перед исследо-
вателем в виде количественного соотношения, пропорции,
в которой одна потребительная стоимость обменивается
на другую. Причём количественное соотношение, пропор-
ции обмена постоянно изменяются в зависимости от вре-
мени и места. Поэтому меновая стоимость на поверхности
явлений, в процессе обмена, действительно кажется ре-
зультатом отношения между вещами, порождением об-
мена, как и полагали всякого рода вульгарные экономи-
сты типа Бэйли. Её изменения и колебания представляются
плодом чистейшей случайности. Маркс сразу же в связи
с этим определяет трудность, стоящую перед исследова-
телем. «Меновая стоимость,— говорит он,— кажется по-
этому чем-то случайным и совершенно относительным,
а внутренняя, присущая самому товару меновая стои-
мость... представляется каким-то contradictio in adjecto.
Рассмотрим дело ближе» К
И Маркс приступает к анализу действительного поло-
жения вещей. При этом сразу вступает в действие сила
абстракции. Какой-нибудь товар обменивается в опреде-
лённой пропорции на другие товары, например такое-то
количество пшеницы на известное количество шёлка,
сапожной ваксы, золота и т. д. Выходит, что пшеница
имеет не одну, а множество меновых стоимостей. Имея
дело с этим многообразием явлений, Маркс стремится
вскрыть, обнаружить их единство, ибо принять факты,
как они выступают непосредственно,— не значит ещё по-
нять в них самое главное. В самом деле, почему данное
количество пшеницы обменивается в определённой про-
порции на шёлк, сапожную ваксу, золото? Где здесь кри-
терий обмениваемости? Всё это остаётся иррациональным,
непонятным фактом, пока мы не сведём явления к их
единству.
Маркс указывает, что уже даже по своей внешности
товары свидетельствуют о том, что в них есть что-то об-
щее, одинаковое. То обстоятельство, что меновая стои-
мость пшеницы находит своё выражение в определённой
величине многих других товаров — шёлка, золота, железа
и т. п., свидетельствует о наличии чего-то одинакового,
/С. Маркс^ Капитал, т. I, стр. 42—43.
272

общего в них, как бы они ни отличались друг от друга.
Это общее может иметь и имеет различные величины, но
они — различные величины чего-то одинакового. «От-
сюда,— говорит Маркс,— следует, во-первых, что различ-
ные меновые стоимости одного и того же товара выра-
жают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая стои-
мость вообще может быть лишь способом выражения,
лишь «формой проявления» какого-то отличного от нее
содержания» К
И Маркс переходит к установлению того, что является
этим общим. Он показывает, что потребительные стои-
мости не могут быть этим общим, одинаковым в многооб-
разных товарах, ибо они качественно отличны. Меновое
отношение характеризуется как раз отвлечением от их
потребительных стоимостей. Следовательно, общее можно
найти путём абстрагирования от потребительных стоимо-
стей, т. е. от частного и конкретного.
Если отвлечься от потребительной стоимости товарных
тел, то у них остаётся лишь одно свойство — то, что они
продукты труда. Абстракция, таким образом, помогла
Марксу найти то общее и существенное, что свойственно
многообразным товарам. Они — продукты труда. Но это
пока лишь абстракщ1я первого рода, не доведённая ещё
до конца. Маркс идёт дальше по пути абстрагирования.
Отвлекаясь от потребительной стоимости товаров, он рас-
сматривает их как продукты труда. Но труд также есть
нечто конкретное, существующее в многообразных ви-
дах,— это труд столяра, сапожника, металлиста и т. д.
Товары, следовательно, являются продуктом конкретного
труда. Почему же могут обмениваться друг на друга то-
вары, несмотря на то что на них лежит печать самых
разнообразных конК|ретных видов труда? Очевидно, опять-
таки по той причине, что в этих многообразных видах
труда есть что-то одинаковое, общее. Отвлечение, абстра-
гирование от конкретности труда показывает, что таким
общим является труд вообще, труд как затрата рабочей
силы независимо от её полезного, целесообразного харак-
тера. Конкретные виды труда, говорит Маркс, сводятся
все к одинаковому человеческому труду, к абстрактному
человеческому труду.
» /С. Маркс, Капитал, т. I, стр. 43.
М. Розенгаль 273

Товары, следовательно, выступают не просто как про-
дукты труда, а как продукты абстрактного труда. Здесь
мы имеем уже более глубокую и полную абстракцию.
Никто из буржуаз-ных экономистов не сумел добраться
до этой важнейшей для понимания всего механизма то-
варного производства научной абс'11ракции. Между тем
эта абстракция, как и любая правильная абстракция,
отражает сущность самих реальных жизненных процессов
товарного производства. Говоря о сведении конкретного
труда к абстрактному, Маркс пишет: «Это сведение вы-
ступает как абстракция, однако, это — абстракция, кото-
рая в общественном процессе производства совершается
ежедневно. Сведение (Auflceung) всех товаров к рабо-
чему времени есть не большая, но в то же время и не ме-
нее реальная абстракция, чем превращение всех органи-
ческих тел в воздух. Труд, который измеряется таким
образом временем, выступает в сущности не как труд
различных субъектов, а, напротив того, различные
трудящиеся индивидуумы выступают как простые ор-
ганы этого труда. Иначе говоря, труд, как он пред-
ставляется в меновых стоимостях, может быть назван
всеобще-человеческим трудом. Эта абстракция все-
обще-человеческого труда существует в среднем труде,
который в состоянии выполнять каждый средний инди-
видуум данного общества: это — определенная произ-
водительная затрата человеческих мышц, нервов, мозга
и т. д.» *.
Этот абстрактный, всеобще-человеческий Т1руд, труд
вообще и воплощён, овеществлён в товарах. Это — их об-
щественная субстанция, делающая их одинаковыми, не-
смотря на всё их пёстрое многообразие. Установив это,
Маркс делает главный вывод: «Таким образом, то общее,
что выражается в меновом отношении, или меновой стои-
мости товаров, и есть их стоимость» 2.
Вскрыв с помощью абстракции основу меновой стои-
мости — стоимость, Маркс выбил всякую почву из-под
тех теорий, которые стоимость рассматривают лишь как
отношение товаров. Он показал, что само отношение это
возможно лишь потому, что товары есть овеществлённая
стоимость. Разбивая точку зрения того же Бэйли, Маркс
' К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 15.
2 /(. Маркс, Капитал, т. I, стр. 45.
274

показывает, почему нельзя сводить стоимость ас «отноше-
нию» товаров. «Отношение одной вещи к другой,— гово-
рит Маркс,— есть отношение обеих вещей, и нельзя ска-
зать, что оно касается одной вещи. Сила вещи есть, на-
оборот, нечто внутренне-свойственное вещи, если даже
это внутреннее свойство и выражается лишь в отношении
к другим вещам. Так например сила притяжения есть сила
самой вещи, хотя эта сила остается скрытой, пока нет
вещи, которая может быть притянута» Ч
Стоимость также есть внутреннее свойство товара, и
это свойство существует независимо от отношений с дру-
гими товарами. Другое дело, что, как и сила притяжения,
она может проявиться лишь в отношении с другими
товарами в процессе обмена. Но сами эти отношения
есть нечто производное от главного — от стоимости как
овеществлённого труда. Стоимость регулирует эти отно-
шения, а не наоборот. Отношения между товарами могут
меняться и меняются в зависимости от времени и места,
а стоимость есть их относительно устойчивая и проч-
ная основа. Отношение, в каком обмениваются то-
вары, говорит Маркс, а следовательно, способность
каждого товара покупать другие товары определяется
его стоимостью, но не наоборот, не стоимость опре-
деляется этой способностью, которая служит только след-
ствием.
Так благодаря силе абстракции Маркс обнаруживает
объективный закон, регулирующий товарное производ-
ство — закон стоимости. На поверхности мы имеем по-
стоянно колеблющиеся меновые отношения, а внутри —
существенные связи, закон. Но как бы ни отличались пер-
вые от второго, закон стоимости управляет меновыми от-
ношениями.
Благодаря абстракции научное познание реализовало
свою задачу: за внешними явлениями, дающими повод
думать, что меновые отношения, их величины опреде-
ляются чисто случайными мотивами, открыть их действи-
тельную сущность. «Определение величины стоимости ра-
бочим временем,— пишет Маркс,— есть поэтому тайна,
скрывающаяся под видимым для глаз движением отно-
сительных товарных стоимостей. Открытие этой тайны
устраняет иллюзию, будто величина стоимости продуктов
* /(. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. ПО.
18* 275

труда определяется чисто случайно, но оно отнюдь не
устраняет ее вещной формы» К
Сила абстракции, как показывает пример со стоимо-
стью, помогает за случайным находить необходимое, ви-
деть, что само случайное — наприме|р, постоянные коле-
бания цен — есть лишь форма проявления необходимости.
Рассмотрим теперь, ка.к научная абстракция заменяет
микроскоп и химические реактивы при решении крае-
угольного вопроса всей политической экономии капита-
лизма — прибавочной стоимости. Будучи тесно связан с
вопросом о стоимости, он является его прямым продол-
жением. Без уяснения первого невозможно было бы и ре-
шение второго вопроса. Какое значение придавал Маркс
абстракции при решении вопроса о прибавочной стоимо-
сти, показывает его письмо к Энгельсу, написанное
вскоре после окончания работы над первым томом «Капи-
тала». Указав, что самое лучшее в его книге — это, во-
первых, анализ двойственного характера труда, Маркс
к этому самому лучшему относит, во-вторых, исследова-
ние прибавочной стоимости независимо от её особых
форм: прибыли, процента, земельной ренты.
В предисловии ко второму тому «Капитала» Энгельс
также отмечает эту заслугу Маркса и показывает сла-
бость его предшественников, не сумевших выделить,
абстрагировать общую форму прибавочной стоимости от
её особых, превращенных форм и потому запутывавшихся
в «экономической тарабарщине».
В непосредственно доступной действительности приба-
вочная стоимость выступает не обнажённо, а в превра-
щенных формах прибыли, средней прибыли, в практиче-
ской жизни она принимает вид особых конкретных
форм — промышленной, торговой прибыли, процента,
ренты.
Как и в случае со стоимостью и её формой — меновой
стоимостью, учёт одной лишь формы прибавочной стои-
мости — прибыли, а также особых видов и форм прибыли
создаёт неверное представление о действительных зако-
нах, определяющих движение капиталистического произ-
водства. Чтобы открыть эти законы и показать обуслов-
ленность формы её содержанием, необходимо вначале
абстрагироваться от конкретных форм прибыли, т. е. пу-
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 81—82.
276

тем обобщения вскрыть их существенное единство, то
одинаковое, что в них содержится и проявлением чего они
являются. Таким единством является прибавочная стои-
мость. Это та их общность, которая связывает все особые
виды и формы прибавочной стоимости воедино. Только та-
кая абстракция позволяет понять и действительную при-
роду особых форм прибыли — процента, земельной ренты
и т. д.
До Маркса никто из экономистов не сумел выделить
такую абстракцию. Напротив, характерной чертой всех
экономистов было смешение содержания с формой, при-
бавочной стоимости с прибылью, прибыли вообще с
её конкретными формами. В третьем томе «Капитала»
Маркс так характеризует буржуазную политическую эко-
номию: «...она никогда не представляла прибавочную
стоимость отдельно от прибыли, а прибыль вообще ни-
когда не представляла в чистом виде, в отличие от ее раз-
личных обособившихся друг от друга составных частей,—
как промышленная прибыль, торговая прибыль, процент,
земельная рента...» К Отсюда неизбежно вытекают грубые
теоретические ошибки и заблуждения. Из всех буржуаз-
ных экономистов Маркс и в этом отношении выде-
ляет Смита и Рикардо, показывая, что им удавалось
доходить в своём анализе до прибавочной стоимости как
таковой. Но как раз пример этих лучших буржуазных
экономистов свидетельствует об ограниченности буржуаз-
ного экономического мышления, неспособного использо-
вать всю силу абстракции для научного исследования
явлений. И эти экономисты не сумели проанализировать
прибавочную стоимость в её чистом виде и связать её
с прибылью и конкретными формами прибыли.
В «Теориях прибавочной стоимости» MaipKc дает спе-
циальный разбор метода Смита и Рикардо. Этот разбор
имеет огромный философский интерес и значение для ре-
шения вопроса о роли и месте научных абстракций в по-
знании. Маркс даёт следующую общую оценку интересую-
щей нас стороны метода Смита и Рикардо.
А. Смит хотя и рассматривает по сути дела прибавоч-
ную стоимость, но «не представляет ее ясно выраженным
образом в форме определенной категории, отличной от ее
особых форм ...вслед за этим он уже прямо смешивает,
» /С. Маркс, Капитал, т. III. стр. 221—222.
277

не вводя никаких посредствующих звеньев, прибавочную
стоимость с более развитой формой, с прибылью. Эта
ошибка остается у Рикардо и у всех последующих эконо-
мистов. Отсюда (в более резкой форме это имеет место
у Рикардо, у KOTQporo основной закон стоимости прово-
дится с большим систематическим единством и последо*
вательностью, а потому у него резче выступают также
непоследовательности и противоречия) возникает ряд
непоследовательностей, неразрешенных противоречий и
бессмыслиц...» К
Причиной такого смешения, неумения вывести все не-
обходимые абстракции, как об этом неоднократно говорит
Маркс, является преимущественное внимание буржуаз-
ных экономистов к количественным отношениям в ущерб
теоретическому исследованию специфической сущности
процессов капиталистического способа производства. Ин-
терес к вопросу о соотношении величины промышленной
прибыли, земельной ренты и других форм прибыли ото-
двигал на задний план коренной вопрос об источниках
прибавочной стоимости и всякой прибыли. Этот вульгар-
ный элемент, имевшийся уже у классиков буржуазной
политической экономии, связан с классовой точкой зрения.
Боязнь проникнуть слишком глубоко в сущность явлений
имеет своим закономерным следствием и недостаточность
научных абстракций и обобщений. Не случайно современ-
ная буржуазная философия так неистовствует по поводу
теоретических абстракций, объявляя их «метафизикой» и
«схоластикой» и противопоставляя ей видимую «эмпири-
ческую действительность».
Критика Марксом Смита и Рикардо по этой линии
сводится кратко к следующему. Смит правильно устанав-
ливает, что тот излишек, который предприниматели полу-
чают сверх затраченного капитала, т. е. прибавочная
стоимость, происходит из одного источника — из части
капитала, затрачиваемой на заработную плату. Но, как
показывает Маркс, Смит сразу же после этого представ-
ляет себе указанный излишек в форме прибыли, относит
его не к переменной части капитала, из которой он проис-
ходит, а к капиталу в целом. Иначе говоря, он рассматри-
вает, следовательно, прибавочную стоимость непосред-
ственно в форме прибыли.
^ К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала») ^
ч. 1, стр. 56—57.
278

Здесь Маркс вскрывает, кроме неумения Смита абстра-
гироваться от внешних, превращенных форм прибавочной
стоимости, чтобы в полной мере исследовать её сущность,
ещё один порок метода буржуазных экономистов: их
непонимание соотношения между абстрактными и кон-
кретными категориями, их неумение идти от абстракт-
ного iK конкретному. Но об этом речь пойдёт в следующей
главе.
Таким образом, Смит смешивает, отождествляет при-
бавочную стоимость с прибылью, он не в силах отделить
первую от второй, абстрагироваться от второй при иссле-
довании главного закона капиталистического производ-
ства — закона производства прибавочной стоимости.
И вот к чему приводит такое отождествление. Прибыль
есть отношение прибавочной стоимости ко всему капи-
талу. Если отоледествить прибавочную стоимость с при-
былью, то легко сделать вывод о том, что весь капитал
создаёт прибавочную стоимость. В непосредственной дей-
ствительности дело по внешней видимости именно так и
обстоит. Больший капитал приносит больше прибыли, чем
меньший. Смит и делает такой вывод, что прибыль зави-
сит и от величины авансированного капитала; поэтому
капиталист заинтересован во вложении в дело больших
капиталов. Этот вывод Смита получает следующую оценку
со стороны Маркса: «Здесь прибыль объясняется уже не
природой прибавочной стоимости, а «интересом» капита-
листа. А это пошло и нелепо» К
Что же тогда остаётся от закона прибавочной стоимо-
сти, который лежит в основе прибыли и регулирует её?
Неспособность последовательно абстрагировать внутрен-
ние существенные связи от их форм проявления ведёт
к отрицанию этого закона и, следовательно, к запутыва-
нию всей проблемы. А. Смит не чувствует, указывает
Маркс, что, смешивая таким образом непосредственно
прибавочную стоимость с прибылью и прибыль с приба-
вочной стоимостью, он опрокидывает собственный науч-
ный подход к вопросу о происхождении прибавочной
стоимости.
Смит сводит прибавочную стоимость не только к при-
были, но и к земельной ренте, т. е. к тем её особым видам,
которые имеют свои различные законы движения. Уже
' Л^. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
л. 1, стр. 58.
279

в силу этого, указывает Маркс, он должен был бы видеть,
что нельзя смешивать всеобщую абстрактную форму ни
с одной из её особых, конкретных форм.
Но смешение всеобщей формы прибавочной стоимости
с её особыми формами приводит к разрушению не только
закона прибавочной стоимости, но и закона стоимости.
Выводя стоимость из труда, Смит затем самую стоимость
конституирует из прибыли, ренты и заработной платы.
За недостаток абстракции Маркс критикует и Ри-
кардо, который также при рассмотрении стоимости и при-
бавочной стоимости не может абстрагироваться от при-
были и всеобщей нормы прибыли, от явлений конкурен-
ции, от особых видов прибыли. «Рикардо,— говорит
Маркс,— нигде не рассматривает прибавочную стоимость
отдельно и обособленно от ее особых форм — прибыли,
процента и ренты» ^
Отождествляя прибавочную стоимость с прибылью,
Рикардо сталкивается с фактом расхождения между стои-
мостью товаров и их ценами, определяемыми законом цен
производства. Как и Смит, он делает из этого неверное
заключение о законах, регулирующих прибыль. «Оче-
видно,— говорит Маркс,— ему следовало бы поставить в
упрек не слишком большую абстрактность, как это обык-
новенно делается, а обратное — недостаток силы аб-
стракции: неспособность забыть при рассмотрении стои-
мостей товаров прибыли,— факт, выступающий перед ним
из конкуренции» ^,
Вульгарные экономисты — апологеты капитализма
использовали путаницу Рикардо, чтобы объявить научные
абстракции несостоятельной выдумкой. Маркс показы-
вает, что беда Рикардо не в использовании им теорети-
ческих абстракций, а в том, что он недостаточно далеко
идёт по пути абстракции. «Вместо того чтобы увидеть,
что Рикардо не достаточно далеко идет в верной абстрак-
ции, а потому и приходит к неверной, профаны заключили
отсюда, что теоретические истины являются абстрак-
циями, противоречащими действительным отношениям» з.
Таким образом, критика Марксом Смита и Рикардо
ясно показывает, как слабость, недостаток теоретической
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, стр. 67,
2 Там же, стр. 30.
3 Там же, стр. ПО.
280

абстракции препятствует правильному решению проблемы
прибавочной стоимости.
Как и в решении вопроса о стоимости, Маркс при по-
становке и решении проблемы прибавочной стоимости
широко пользуется научной абстракцией. Доказав, что
стоимость есть овеществлённый труд и что только живой
труд создаёт стоимость, Маркс создал все предпосылки
для правильного решения и вопроса о прибавочной стои-
мости. Если стоимость создаётся трудом, то отсюда ло-
гично вытекает, что и прибавочная стоимость может быть
создана лишь трудом и имеет своим источником неопла-
ченный труд рабочего. На первом этапе своего исследо-
вания Маркс последовательно отвлекается от всего, что
может помешать выяснению проблемы, берёт эту про-
блему в её чистом виде. Это не нарушение, не искажение
объективной действительности, а, напротив,— способ наи-
более глубокого осознания сК|рытой основы явлений. Этим
способом пользуется каждый учёный-естествоиспытатель,
когда, исследуя какое-нибудь явление, он отвлекается от
всех случайностей, мешающих видеть сущность этого яв-
ления в его обнажённом виде.
В таком виде Маркс исследует прибавочную стоимость
в первом томе «Капитала». В этом томе Маркс отвле-
кается от многих сложных обстоятельств, выступающих в
процессе капиталистического производства, взятого в це-
лом. Так как стоимость, а следовательно, и прибавоч-
ная стоимость создаётся лишь в процессе производства,
то ясно, что именно этот процесс приобретает решающее
и первостепенное значение для понимания проблемы
прибавочной стоимости. В первом томе своего произ-
ведения Маркс рассматривает эту решающую сторону,
отвлекаясь пока от других сторон всего процесса капи-
талистического производства. Это, разумеется, не зна-
чит, что капитал не выступает ещё в первом томе как
единство производства и обращения. Всё, что нужно
сказать об этом единстве, Маркс говорит уже и в этом
томе. Так, например, Маркс показывает, что прибавочная
стоимость не может возникнуть из обращения и столь же
не может возникнуть вне обращения. Капиталист должен
найти на рынке, т. е. в сфере обращения, особый товар —
рабочую силу, эксплуатация которой в процессе произ-
водства товаров и создаёт прибавочную стоимость.
28i

Но Маркс не исследует ещё сферу обращения во всей
её сложности и полноте. И делает он это сознательно,
руководствуясь законами познания, законами научной
абстракции. Обращение не отменяет и не может отменить
основного, главного факта, что только создаваемая экс-
плуатируемыми рабочими прибавочная стоимость есть
единственный источник обогащения капиталистов. Это —
объективный закон капитализма, определяющий все его
процессы, всё его развитие. Однако в обращении этот
закон несколько видоизменяется, усложняется, прояв-
ляется в формах, затемняющих его сущность. Понятно
поэтому, что Маркс вначале исследует этот закон в еп
наиболее обнажённом виде, чтобы затем показать, ка.с
этот закон, проявляясь на поверхности, видоизменяется,
приобретает превращенные формы, отнюдь не изменяя
при этом своей сущности.
Например, на рывке цены испытывают постоянные
колебания, вращаясь вокруг стоимости, но не совпадая
с ней. Этот факт несовпадения цен товаров с их стоимо-
стью,— что является не простой видимостью, а реаль-
ностью,— усложняет вопрос о стоимости, о труде как
единственном созидателе стоимости. Может показаться,
что стоимость возникает в процессе обмена и что, следо-
вательно, и прибавочная стоимость, прибыль есть простая
надбавка над ценой товара. Вульгарные экономисты и
используют в этом духе факт отклонения товарных цен
от стоимости.
Маркс при решении проблемы прибавочной стоимости
абстрагируется от этого факта, как не имеющего суще-
ственного значения и только затемняющего сущность про-
блемы. Он заявляет, что превращение денег в капитал
должно быть раскрыто на почве внутренних законов то-
варообмена, т. е. обмена эквивалентов. К этой постановке
вопроса Маркс делает важное методологическое приме-
чание. Он указывает, что «образование капитала должно
оказаться возможным и в том случае, если цены товаров
равны их стоимостям. Оно не может быть объяснено из
отклонений товарных цен от товарных стоимостей. Если
цены действительно отклоняются от стоимостей, то необ-
ходимо их сначала привести к последним, т. е. отвлечься
от этого обстоятельства как совершенно случайного,
чтобы получить в чистом виде явление образования капи-
тала на почве товарного обмена и чтобы при исследова-
282

НИИ его не дать ввести себя в заблуждение этим побочным
обстоятельствам, затемняюидим истинный ход процесса» К
Такое сведение отнюдь не является одним только науч-
ным, методологическим приёмом, в самой действитель-
ности постоянные колебания цен сами собой сводятся
к средней цене как своей внутренней норме.
О том, что об1разование капитала, прибыли нужно рас-
сматривать, абстрагируясь от факта отклонения товарных
цен от товарных стоимостей, Маркс говорит и в своей
работе «Заработная плата, цена и прибыль». Указывая
на абсурдность объяснения прибыли из простой надбавки
на цену товара, Маркс пишет: «Следовательно, для того
чтобы объяснить общую природу прибыли, вы должны
исходить из положения, что в среднем товары продаются
по своим действительным стоимостям и что прибыль полу-
чается от продажи товаров по их стоимостям, т. е. от
продажи их пропорционально количеству воплощенного
в них труда. Если вы не можете объяснить прибыли на
основе этого предположения, то вы вообще не можете
ее объяснить. Это кажется парадоксальным и как будто
противоречит повседневному опыту. Но не менее пара-
доксально и Т0, что земля движется вокруг солнца и вода
состоит из двух легко воспламеня1^щихся газов. Научные
истины всегда парадоксальны, если судить на основании
повседневного опыта, который улавливает лишь обман-
чивую видимость вещей» ^.
При исследовании прибавочной стоимости с целью
выяснения действительной основы капиталистической
прибыли Маркс вначале абстрагируется от самой кате-
гории прибыли; он не отождествляет прибавочную стои-
мость и прибыль, как это делают буржуазные экономи-
сты. И опять-таки эта абстракция нужна для понимания
подлинной природы и источников прибыли. Прибыль есть
превращенная форма прибавочной стоимости, т. е. та
форма, которую последняя неизбежно принимает в реаль-
ном процессе капиталистического производства. Капита-
лист затрачивает определённый капитал для того, чтобы
был возможен сам процесс производства. Одна часть ка-
питала идёт на покупку средств производства, другая
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 172. (Подчёркнуто мной.—Л1 Р.)
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения в двух томах,
т. I, стр. 383.
283

часть — на покупку рабочей силы. Бросая в производство
капитал, капиталист добивается получения П!рибыли на
него. Для него безразлично, какую роль играет каждая
часть затрачиваемого капитала в производстве. Он вы-
считывает прибыль на весь капитал, считая её порожде-
нием каждого его элемента. В итоге, говорит Маркс, полу-
чается, что прибавочная стоимость ведёт своё проис-
хождение одновременно от всех частей приложенного
капитала. Маркс приводит слова вульгарного экономиста
и врага рабочего класса Мальтуса, который в целях за-
щиты капитализма говорил: «Капиталист 01сдет одинако-
вого барыша от всех частей авансированного им капи-
тала».
На деле, конечно, прибыль возникает из прибавочной
стоимости, создаваемой не всеми элементами капитала,
а лишь переменной его частью. Но в живом процессе
капиталистического производства прибавочная стоимость
выступает в форме прибыли, т. е. как порождение всего
авансированного капитала. Следовательно, заключает
Маркс, прибыль «...есть то- же самое, что и прибавочная
стоимость, но только в мистифицированной форме, кото-
рая, однако, необходимо возникает из капиталистического
способа производства. Так как в образовании издержек
производства, как оно выступает на поверхности явлений,
нельзя обнаружить никакого различия между постоянным
и переменным капиталом, то источник изменения стоимо-
сти, совершающегося во время процесса производства,
приходится перенести с переменной части капитала на
весь капитал» ^
Понятно, что для того, чтобы раскрыть тайну приба-
вочной стоимости, нужно было путём теоретических
абстракций отвлечься вначале от прибыли как превра-
щенной мистифицированной формы прибавочной стоимо-
сти и исследовать последнюю в её чистом виде. Изучая
прибавочную стоимость как порождение процесса капита-
листического производства, Маркс обратил внимание на
ту роль, которую играет каждая часть капитала в этом
производстве, и благодаря этому он сумел установить
важное различие между постоянным и переменным капи-
талом. Несомненно, категория постоянного и непременного
капитала есть абстракция по сравнению с издержками
1 К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 41.
284

производства, о которых знает любой капиталист. Но это
такого рода абстракция, которая вскрывает сущность яв-
ления, его закон, в то время как издержки производства,
как пишет Маркс, приобретают в капиталистическом хо-
зяйстве ложную видимость категории, относящейся к са-
мому производству стоимости.
Не сумев абстрагировать прибавочную стоимость от
прибыли, Смит, Рикардо и другие буржуазные экономи-
сты запутали вопрос о том, какими законами опреде-
ляется и регулируется прибыль. А не поняв этих законов,
они сводили дело ко всякого рода побочным и случайным
обстоятельствам.
Напротив, Маркс благода!ря силе теоретической
абстракции открыл закон образования прибавочной стои-
мости и сумел показать, что этот закон лежит в основе
всего движения капитала, что, в каких бы видах и формах
ни выступала капиталистическая прибыль, она черпается
из одного источника — из прибавочной стоимости, созда-
ваемой пролетариями. Как бы повседневный опыт капи-
талистической жизни на первый взгляд ни «противо-
речил» этому закону,— например, продажа товаров не по
стоимости, а по ценам производства — величина прибыли,
получаемой классом капиталистов, обусловливается вели-
чиной созданной прибавочной стоимости и не может быть
ни меньше, ни больше её.
Прибавочная стоимость есть та «общность», то «един-
ство», которые проявляются и выражаются в многообраз-
ных формах и только исходя из которых можно понять
ка'питалистическое производство не как хаотическое на-
громождение случайностей, а как закономерное целое.
В этой связи становится ясным, почему Маркс прида-
вал такое большое значение своему анализу прибавочной
стоимости, а также и прибыли как общей формы в отличие
и независимо от конкретных и частных её форм — про-
мышленной прибыли, торговой прибыли, земельной ренты
и т.д.
В реальном процессе капиталистического производства
не существует прибавочной стоимости вообще, прибыли
вообще. Существуют конкретные их формы. В непосред-
ственном существовании многообразных конкретных форм
прибыли стирается их единство, их общий корень проис-
хождения. Кажется, что каждая частная форма прибыли
существует сама по себе и имеет свои особые источники.
285

Действительное положение вещей усложняется и мисти-
фицируется ещё тем, что каждая из этих форм прибыли,
как у1^азывает Маркс, связана с тем или иным веществен-
ным фактором, например, рента — с землёй, процент —
с деньгами, прибыль — с капиталом.
В третьем томе «Теорий прибавочной стоимости» Маркс
очень ярко показал, как распадение прибавочной стои-
мости на особые формы затушёвывает их внутреннюю,
существенную связь, заключающуюся в том, что все они
суть лишь разные виды, формы прибавочной стоимости,
создаваемой путём эксплуатации рабочей силы.
«Ясно,— пишет Маркс,— что когда прибавочная стои-
мость [распадается] на различные, особые [части], которые
представлены в отношении к разным, лишь вещественно
различным элементам производства — как природа, про-
дукты, труд — что когда она вообще получает особые
формы, равнодушные друг к другу, не зависимые друг от
друга и регулируемые различными законами, тогда их об-
щее единство — прибавочная стоимость — а потому и при-
рода этого общего единства — становится все более и более
неузнаваемым, оно не выступает в явлении, а только
должно быть открыто, как скрытая мистерия. Это обособ-
ление формы особой части — и ее противоположение как
самостоятельной формы — завершается в том, что каждая
из этих частей сводится к особому элементу как своему
мерилу и своему особому источнику или что каждая часть
прибавочной стоимости представляется как действие осо-
бой причины, как акциденция особой субстанции. Именно:
прибыль — капитал, рента — земля, заработная плата —
труд» 1.
Только абстрагируясь от этих частных, конкретных
форм прибавочной стоимости и прибыли и найдя путём
обобщения их единство, их сущность, можно было открыть
их действительную природу, а также закон их существо-
вания и развития. Таким единством и является прибавоч-
ная стоимость. Существенно в промышленной прибыли,
земельной ренте, проценте и т. д. не то особое, что каждой
из этих частных форм присуще, а то общее, единое, что
делает их лишь особыми видами присвоения неоплачен-
ного труда рабочего.
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 356.
286

Поэтому Маркс и уделил такое большое внимание
исследованию первоначально прибавочной стоимости неза-
висимо от её особых форм. Путём абстракции Маркс
вскрыл эту их основу и тем самым обнажил и природу
всех особых форм, которые, как бы ни отличались от своей
скрытой основы, выступают лишь как проявление и выра-
жение этой основы.
Таким же образом Маркс поступил и при исследовании
закона тенденции нормы прибыли к понижению. Всей
предшествуюш,ей политической экономии, указывает
Маркс, не удавалось открыть этот закон; она видела явле-
ние и мучилась в противоречивых попытках дать ему
объяснение. И опять-таки причиной этого было неумение
рассмотреть упомянутый закон в его всеобщности, вне
отношения его к распадению прибавочной стоимости на
свои особые формы. Без анализа прибавочной стоимости
независимо от прибыли, без учёта деления капитала на по-
стоянный и переменный и т. д. невозможно понять и закон
тенденции нормы прибыли к понижению. Ибо этот закон
есть следствие роста органического состава капитала, т. е.
относительного уменьшения переменной части капитала
и роста постоянного капитала. Относительное уменьшение
переменной части капитала при росте всего капитала, осо-
бенно за счёт увеличения постоянной его части, неизбежно
выражается в понижающейся норме прибыли, хотя норма
прибавочной стоимости может оставаться той же или даже
повышаться.
«Мы намеренно,— говорит Маркс в третьем томе
«Капитала»,— даем изложение этого закона раньше, чем
показали распадение прибыли на различные обособив-
шиеся одна от другой категории. Возможность выведения
этого закона независимо от распадения прибыли на раз-
личные части^ приходящиеся на долю лиц различных ка-
тегорий, прямо доказывает независимость закона в его
всеобщности от такого распадения и от взаимных отноше-
ний между различными категориями прибыли, возникаю-
щими в результате этого распадения. Прибыль, о которой
мы говорим здесь, есть только другое название самой при-
бавочной стоимости, которая представлена лишь в отноше-
нии ко всему капиталу, а не только к одному переменному
капиталу, из которого она возникает. Следовательно, по-
нижение нормы прибыли выражает убывающее отношение
самой прибавочной стоимости ко всему авансированному
287

капиталу, и потому оно независимо от какого бы то ни
было распределения этой прибавочной стоимости между
различными категориями» К
Результаты абстрагирующей деятельности мышления
находят своё воплощение в понятиях, категориях, законах,
формулируемых наукой и отражающих объективные за-
коны самой действительности. Такими понятиями, катего-
риями, выражающими сущность капиталистического спо-
соба производства, являются у Маркса стоимость, приба-
вочная стоимость, капитал и т. д. Когда Маркс говорит,
что идеальное есть материальное, пересаженное в челове-
ческую голову и преобразованное в ней, то под «преобра-
зованием» он имеет в виду не что иное, как обобщённое
выражение в понятиях, категориях явлений объективной
действительности. «Преобразование» сводится к тому, что
в понятиях, формулируемых наукой, действительность
представлена не в непосредственно-чувственных образах,
не в виде единичных предметов и явлений, а в своём
обобщённом виде.
В виде конкретно осязаемых образов явления и
предметы выступают лишь в восприятиях, в живом созер-
цании. Но живое созерцание само по себе не даёт ещё
сущности, закона явлений. Сущность, закон явлений есть
то общее, существенное, что свойственно массе явлений в
их единстве. А если это так, то понятно, что и та форма,
в которой может быть отражена сущность, закономерность
явлений, должна отличаться от их непосредственно созер-
цаемого вида. Понятие «стол» есть преобразование в
мышлении конкретно воспринимаемых единичных столов,
ибо оно воспроизводит их не в их частных свойствах, а в
их сущности. В этом смысле «стол вообще» не «похож» на
конкретные, данные столы. Понятие даёт обобщённый
образ стола. Но совершенно ясно, что, хотя «стол вообще»
и не похож непосредственно на конкретные столы, он есть
отражение реально существующих столов. Более того,
именно потому, что понятие даёт обобщённый образ стола,
оно глубже отражает предметы, чем чувственно-конкрет-
1 У(. Маркс, Капитал, т. III, стр. 222.
288

нее представление об единичном столе, ибо в нём вскрыта
сущность массы единичных столов.
Если не учитывать того, что в процессе познания про-
исходит эта неизбежная переплавка единичного в общее,
то можно прийти к вздорному заключению, что теорети-
ческие понятия, категории, словом, всякие научные
абстракции есть выдумка, изобретение человеческой фан-
тазии. Создавая «Капитал», Марксу пришлось вести
борьбу не только против гегельянских идеалистических
абстракций, но и против вульгарного, позитивистского
принижения и отрицания научных абстракций в познании.
Если Гегель признавал важную роль абстракций, но лишь
для того, чтобы оторвать их от реальной действительности,
мистифицировать и представить в качестве абсолютного
понятия, абсолютной идеи, порождающих весь мир, то
вульгарная буржуазная «наука» отрицала научные
абстракции для того, чтобы познание не проникало в сущ-
ность явлений и не делало опасных для существования
капитализма выводов.
Одним из приёмов борьбы буржуазных апологетов
против науки, с которыми уже Марксу пришлось стол-
кнуться, было провозглашение понятия стоимости и вся-
ких других экономических понятий и категорий «схоласти-
ческим изобретением». «Вульгарные олухи», как говорил
о таких «учёных» экономистах Маркс, прикидывались
здравыми реалистами и, признавая только то, что лежит
на поверхности явлений, отрицали объективный характер
научных обобщений. Позже враги марксизма неодно-
кратно пользовались этим приёмом и обвиняли Маркса в
«метафизике», в злоупотреблении «спекулятивными аб-
стракциями», которые-де «противоречат» эмпирической
действительности. Стоимость нельзя пощупать руками —
значит, она плод «схоластического изобретения». Приба-
вочную стоимость нельзя увидеть глазами — следова-
тельно, она есть не более, как воображение человеческой
фантазии. Абстрактный труд нельзя попробовать на
вкус — стало быть, он мифическое измышление. Так рас-
суждали старые буржуазные позитивисты, так рассуж-
дают современные враги науки.
В. И. Ленин посвятил специальную статью одному из
русских представителей этого идеалистического позити-
визма, скрывающего под маской «последовательного эмпи-
ризма» и «здравого смысла» субъективно-идеалистическое
19 М. Розенталь 289

отрицание внешнего мира и объективных законов науки.
В статье «Еще одно уничтожение социализма» Ленин кри-
тикует Струве, который объявил, что стоимость есть «фан-
том», призрак. «Категория объективной ценности,— писал
Струве,— есть лишь, так сказать, метафизическое удвое-
ние категории цены». Он пытался представить дело так,
что стоимость, по Марксу, якобы обитает где-то отдельно
от реальных явлений, как некое сверхъестественное суш,е-
ство. Он сравнивает Маркса со средневековыми реали-
стами, полагавшими, будто понятия существуют сами по
себе, независимо от явлений и определяют бытие этих
явлений.
На самом деле, как показал Ленин, это шутовское
сравнение Маркса со средневековыми реалистами понадо-
билось Струве для того, чтобы дискредитировать науку и
её объективные законы. В основе всех рассуждений бур-
жуазного апологета Струве, доказывает Ленин, лежит
стремление «наплевать на всякие обобщения». В немногих
словах Ленин разбивает наголову «концепцию» Струве,
показывая действительное взаимоотношение между ценой
и стоимостью, между явлением и его сущностью, законом.
«Цена,— говорит Ленин,— есть проявление закона стои-
мости. Стоимость есть закон цен, т. е. обобщенное выра-
жение явления цены».
В. И. Ленин, таким образом, не только разоблачил
действительный смысл модного в буржуазной обществен-
ной «науке» эпохи империализма «барского скептицизма»,
но и показал великое значение научных обобщений, их
реальное объективное содержание. Научное понятие (по-
нятие стоимости или любое другое понятие) есть
результат обобщения, которое выражает «массовое»,
«устойчивое» единичных реально существующих явлений.
Это общее извлечено из самих вещей. Будучи выражено
в научном понятии, оно сложнее, чем отдельно взятое
явление (например, цена данного товара), и только
враги науки могут объявить обобщения научной теории
фантомами.
Марксовы абстракции в отличие от спекулятивных
абстракций идеалистов не отвлекаются от специфики ис-
следуемых предметов; они включают в себя богатство
единичного и особенного. У Маркса всякая абстракция
выражает сущность исторического, квинтэссенцию исто-
рических условий, в которых возникает, существует и раз-
29Э

вивается предмет. Любая абстракция у Маркса направ-
лена на то, чтобы путём обобщения единичного вскрыть,
обнаружить то существенное и специфическое, что харак-
терно для изучаемых процессов. Такие обобщения, как
прибавочная стоимость, капитал, необходимый и приба-
вочный труд, капиталистическое накопление и т. п., служат
задаче исследования того специфического, что отличает
капиталистический способ производства от иных способов.
Следует отметить, что современная буржуазная фило-
софия выступает против научных обобщений не только в
общественной науке, но и в теориях, касающихся естество-
знания. В статье против Струве, как и в критике махизма,
данной в «Материализме и эмпириокритицизме», Ленин
очень метко и глубоко подметил господствующую тенден-
цию буржуазной философии периода загнивания капита-
лизма. Эта тенденция заключается в том, что всякое
обобщение науки, всякая научная абстракция объявляется
искажением «фактов», отступлением от «фактов» и т. п.
Современные буржуазные реакционеры в философии
прикидываются «реалистами» и «эмпиристами». Но их
«реализм» и «эмпиризм» есть лишь жалкая уловка, с по-
мощью которой они пытаются обмануть доверчивых лю-
дей, приладиться к реалистическому образу мышления
каждого нормального человека и незаметно втянуть его в
идеалистические сети.
Всё остриё «эмпиризма», о котором так много говорят
современные философские барды империализма, направ-
лено против научных обобщений, т. е. против стремления
науки открывать объективные законы природы и общества.
Они признают одни «факты». Но их «факты» — это не
реальные, существующие независимо от человеческих ощу-
щений и представлений факты самой действительности,
а ощущения, переживания субъекта, которые и провозгла-
шаются единственной реальностью. Они считают себя «эм-
пиристами», поскольку признают, что лишь то существует,
что можно ощупать, осязать, видеть; иначе говоря, вещи
существуют лишь постольку, поскольку они даны в
ощущениях, в восприятиях. Всё то, что нельзя чувственно
воспринимать,— не существует. «Логический позитивизм»,
«семантический» идеализм и пр. есть новое издание давно
поверженной материализмом в прах берклеанской фило-
софии с её принципом «существовать значит быть воспри-
нимаемым».
19* 291

с точки зрения подобного «эмпиризма» любое научное
понятие естествознания есть фантом, призрак, ибо оно вы-
ражает объективную реальность, существующую незави-
симо от человеческих ощущений. Например, материя для
этих «эмпириков» есть такой «фантом», ибо её существо-
вание не поддаётся «эмпирической проверке» в понима-
нии буржуазных философов.
Весь свой пыл буржуазные идеологи направляют про-
тив научных обобщений и абстракций. Раз общее не дано
непосредственно в ощущениях и восприятиях, раз его
нельзя «сфотографировать», то оно — схоластическое изо-
бретение, утверждают они. Люди, говорят современные
идеалисты-семантики, создают абстракции, дают им сло-
весные обозначения и превращают их в реальности. На
самом деле абстракции — это лишь слова, и из-за тирании
этих слов происходят-де распри между людьми, войны,
кризисы и прочие бедствия. «Абстрактные термины,—
пишет Стюарт Чейз,— персонифицируются, чтобы стать
жгучими, борющимися реальностями». Таковы, как он
говорит, абстракции отечества, нации, закона, капитала,
коммунизма и т. п.
Чейз подвизается на поприще экономической науки, и
он, конечно, не упускает случая, чтобы применить «семан-
тический» идеализм к политической экономии. Так, стои-
мость он считает словом, лишённым реального содержа-
ния. Стоимость как нечто отличное от цены он считает
мистическим понятием. Раз капитал нельзя сфотографи-
ровать, то он не существует.
Конечно, здесь мы имеем дело не только с вопиющим
невежеством в элементарных вопросах теории познания,
но и с намеренным стремлением запутать человеческое
сознание. Сфотографировать нельзя не только капитал,
но и закон тяготения, значит ли это, что последний
не есть реальность? Ни один идеалист из лагеря со-
временных «логических позитивистов» или «семантиче-
ских» идеалистов наверное не осмелится назвать понятие
«стол» фикцией, так как любой нормально мыслящий че-
ловек сочтёт его за сумасшедшего или шарлатана. Но
когда речь идёт о более сложных понятиях, категориях,
затрагивающих коренные вопросы мировоззрения, а сле-
довательно, и классовые интересы буржуазии, идеалисты
не останавливаются перед любым мошенническим трю-
ком. И это несмотря на то, что с точки зрения образова-
292

ния понятий, дающих обобпдённое выражение явлений,
нет никакой принципиальной разницы между понятием
«стол» и понятиями «материя», «стоимость» и т. п.
Несомненно, «материя вообнде», т. е. материя вне и
помимо её многообразных конкретных проявлений,—
это научная абстракция, а абстракцию нельзя «увидеть».
Но эта научная абстракция отражает ту же объективную
реальность, которая отражается и в наших ощущениях,
только отражает её гораздо глубже. Именно потому, что
абстракции дают обобщённые выражения многообразных,
конкретных в своей единичности явлений, их нельзя ни
видеть, ни обонять, ни сфотографировать. Но значит ли
это, что то, что они обобщают, менее реально, чем непо-
средственно видимые и осязаемые единичные явления, от
которых наука абстрагирует свои понятия? Ведь научная
абстракция и есть не что иное, как отражение тех же еди-
ничных, конкретных явлений, взятых с их наиболее важ-
ной стороны, в их наиболее существенных связях, раскры-
тых в их закономерности, необходимости. Поэтому, хотя
общее и «невидимо» непосредственно, а единичное, кон-
кретное видимо, именно общее показывает нам вещи
глубже, основательней, чем простое чувственное вос-
приятие.
В понятиях, категориях, законах науки единичные,
конкретные предметы и явления выступают не во всём
многообразии своих свойств и отношений, а лишь в своих
существенных свойствах и отношениях. Единичное, кон-
кретное в мышлении как бы переплавляется в общее, но
переплавляется соответственно самой их объективной
природе. В процессе абстрагирования единичное, конкрет-
ное утрачивает форму единичности, конкретности. Тем са-
мым утрачивается и непосредственное сходство между
общим, абстрактным и единичным, конкретным. Но тем
не менее только благодаря этому процессу мышление
лучше, глубже познаёт само единичное и конкретное, ибо
научная абстракция отвлекается лишь от внешнего, слу-
чайного, несущественного в явлениях и обнажает их скры-
тое содержание, сущность.
Конечно, абстракция выглядит «беднее», «суше», чем
непосредственно воспринимаемая действительность. Но,
во-первых, эта «сухость» её искупается такой глубиной
отражения действительности, на которую неспособно ника-
кое непосредственное восприятие. И, во-вторых, абстракция
293

является не самоцелью, а средством глубже, полнее
познать весь сложный конкретный мир вещей. Мы по-
знаём, например, законы не ради них, а для того, чтобы с
их помощью лучше разобраться в сложном мире вещей и
явлений. От абстрактного познание идёт поэтому к кон-
кретному, дабы на основе понятой сущности вещей по-
знать их во всей сложности и многообразии.
Весь фокус, посредством которого как старые, так и
современные идеалисты, борющиеся против научных об-
общений, объявляют абстракции фикциями, фантомами,
сводится к следующему: общее, отвлечённое от конкрет-
ных, единичных вещей, они противопоставляют последним
как нечто самостоятельное и отдельно от единичного суще-
ствующее. С этой точки зрения стоимость вообще должна
будто бы существовать самостоятельно и независимо от
стоимостей отдельных товаров, «материя вообще» — неза-
висимо от единичных материальных предметов, капитал —
вне связи с каждым единичным проявлением капитала
и т. д.
Иначе говоря, дело изображается так, будто сущность
вещей существует вне и помимо своих проявлений, об-
щее — вне единичного, закон — без конкретных своих про-
явлений.
Именно в подобном фокусе уличил Ленин Струве.
Последний доказывал, будто стоимость, по Марксу, суще-
ствует независимо от цены: стоимость сама по себе, а цена
сама по себе.
В действительности общее, как сущность вещей, не
может существовать и не существует вне и независимо от
своих конкретных проявлений. Стоимость проявляется в
цене, цена выражает стоимость. Этот пример показывает
то соотношение, которое вообще существует между общим
и единичным.
Только идеалист, заинтересованный в извращении дей-
ствительного положения вещей, может выдавать общее за
некий самостоятельный субъект, стоящий над отдельными
вещами. В действительности общее существует лишь в
отдельном, через отдельное, ибо оно есть выражение оди-
наковых, существенных сторон, свойств, присущих отдель-
ным вещам. Идеалисты мистифицируют законы, выдавая
их за нечто самостоятельное и независимое от конкретных
явлений, между тем как они есть не что иное, как выраже-
29i

ние существенных отношений и взаимосвязей между этими
явлениями. Закон не имеет и не может иметь какого-то
самостоятельного местопребывания. Он существует и ока-
зывает своё действие везде и во всём, в любых конкретных
взаимоотношениях между вещами и явлениями, где только
для этого имеются соответствующие условия. Считать кри-
терием реальности законов и всех прочих отношений,
вскрываемых при помощи научных абстракций, возмож-
ность «сфотографировать» их или осязать их так, как ося-
зается пара сапог, значит сознательно извращать науку и
научное познание, сознательно дискредитировать великое
орудие познания — научную абстракцию.
Истинность законов науки подтверждается практикой.
Вся практическая деятельность современного человече-
ства, высокоразвитая техника промышленности, произ-
водство средств существования основаны на открытых
наукой законах. Лишённое знания этих законов, человече-
ство было бы отброшено на тысячелетия назад; в состоя-
ние дикости. Поэтому тщетны усилия философских
оруженосцев империализма, пытающихся при помощи
пары фокуснических фраз опровергнуть и дискредитиро-
вать великие достижения науки.
Следует отметить, что рьяными опровергателями на-
учных абстракций, как и разумного, рационального по-
знания в целом, являются на современном этапе не только
откровенные буржуазные идеологи, но и лидеры правых
социалистов. Последние нападают на марксизм за его
признание огромной силы абстрактного мышления. Разум,
утверждают они, якобы показал своё бессилие, свою не-
способность быть руководителем в познании и практиче-
ской деятельности. Век господства разума, говорят
многие идеологи правых социалистов, окончился. Насту-
пил век веры в некие абсолютные ценности мира, век
объединения науки и религиозной веры.
Страницы их журналов и книг заполняются рассужде-
ниями о «границах познания», о необоснованных претен-
зиях разума и т. д. В их статьях и книгах на все лады
склоняется положение о том, что все несчастья трудя-
щихся проистекают из потери человеком своего «духов-
ного центра», своего «мира идеальных символов» и что
свобода разума есть «свобода неравенства», а полное ра-
венство может наступить лишь в том случае, если видеть
«границы разума» и т. д.
295

Борьба против разума, против научного познания
нужна идеологам правых социалистов, как и буржуазным
философам, для того, чтобы объявить «пустой абстрак-
цией» некоторые неприятные для них, но чрезвычайно
реальные вещи. Так, они объявили несуществующей
«абстракцией»... рабочий класс и возмущаются по по-
воду того, что находятся ещё люди, которые говорят о
«рабочих», о «рабсчем классе» и даже «о единстве рабо-
чего класса». На самом деле, утверждают они, никакого
рабочего класса нет, это — миф. Они даже сравнивают
тех, кто признаёт существование рабочего класса, с на-
цистами, которые в человеке видят только арийца, фран-
цуза и т. п. В результате делается вывод, что «абстрак-
ция рабочий класс» не может служить основанием «для
социалистической политики», что некая внеклассовая
солидарность людей должна заменить солидарность про-
летариата.
Эти высказывания хорошо раскрывают цель, пресле-
дуемую врагами рабочего движения. Они стремятся подо-
рвать у рабочих веру в общность своих коренных клас-
совых интересов и противоположность их интересам
класса буржуазии.
Борясь против научных абстракций, правильно отра-
жающих реальную действительность, прикрываясь маской
«эмпиризма», враги марксизма не гнушаются вместе
с тем самыми спекулятивными абстракциями, в которых
исчезают качественные границы противоположных явле-
ний. Таково, например, понятие «работающих». Под эту
категорию подводятся все, независимо от того, какое
место в общественном производстве занимает та или иная
группа людей. «Работающими» с этой точки зрения яв-
ляются одинаково и капиталисты и рабочие. Проделывая
подобную операцию, нетрудно затем объявить противопо-
ложность классов и классовую борьбу исчезнувшими.
Все подобные рассуждения направлены на то, чтобы
стереть качественные грани, отделяющие пролетариат от
его непримиримого врага — буржуазии. В одних случаях
это делается под вывеской защиты «эмпиризма», «пози-
тивизма», под видом отрицания разума. Тогда рабочий
класс, буржуазия объявляются несуществующими, выду-
манными абстракциями. В других случаях к этой же цели
идут путём самой безудержной спекуляции. Тогда на свет
вытаскиваются старые, заржавленные доспехи, вроде
296

кантовского категорического императива, и объявляется,
что не материальные интересы, но сознание категориче-
ского императива есть коренная основа социалистической
политики.
Тщетно было бы искать в этой «фрглософии» каких-то
принципов. Беспринципное соединение самых разнород-
ных реакционных взглядов ради защиты умирающего ка-
питализма — таков её единственный «принцип».
Выяснив то значение, которое Маркс в своём исследо-
вании капитала придавал силе абстракции, необходимо
рассмотреть, как Маркс понимал процесс воспроизведе-
ния конкретного многообразия явлений в мышлении. От-
вет на этот вопрос может дать не рассмотрение той или
иной отдельной стороны способа исследования, а способ
исследования, взятый в целом, не та или иная отдельная
ступень процесса познания, а весь процесс познания в
целом.
И в этом отношении «Капитал» представляет для тео-
рии познания диалектического материализма огромную
ценность.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
РАЗРАБОТКА В «КАПИТАЛЕ» АНАЛИТИЧЕСКОГО,
ИЛИ ЛОГИЧЕСКОГО, СПОСОБА ИССЛЕДОВАНИЯ.
ПРОБЛЕМА АБСТРАКТНОГО И КОНКРЕТНОГО
В ПОЗНАНИИ
В работе «К критике политической экономии» Маркс вы-
сказал ряд чрезвычайно важных соображений, позво-
ляющих понять, какой способ научного исследования он
считает наиболее верным.
Маркс указывает на два возможных способа. Первый
исходит из конкретного, например из населения как ос-
новы всего общественного процесса производства. Но
Маркс считает этот способ ошибочным, так как ничего
существенного нельзя знать о населении, т. е. о конкрет-
ном, если неизвестны элементы, из которых оно состоит,
например классы. В свою очередь классы также будут
пустым звуком, если неизвестны элементы, на которых
они покоятся,— наёмный труд, капитал и т. д. Капитал
также слишком сложное явление, недоступное пониманию
без анализа таких его сторон, как стоимость, деньги,
цены и т. п.
«Таким образом,— заключает Маркс,— если бы я на-
чал с населения, то это было бы хаотическое представле-
ние о целом, и только путем более близких определений
я аналитически подошел бы к все более и более простым
понятиям: от конкретного, данного в представлении, к все
более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к
простейшим определениям. Отсюда пришлось бы пу-
ститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец,
снова к населению, но уже не как к хаотическому пред-
298

ставлению о целом, а как к богатой совокупности, с мно-
гочисленными определениями и отношениями» К
Второй метод, или способ, Маркс считает правильным
в научном отношении. Этот метод он называет методом
восхождения от абстрактного к конкретному. Маркс ука-
зывает, что оба метода имели место в экономических ис-
следованиях. Первый был характерен для экономистов
XVn в., второй — для экономистов XVni в. Но в действи-
тельности только у Маркса этот способ исследования по-
лучил свою глубокую и всестороннюю научную разра-
ботку. «Капитал» является ярчайшим примером примене-
ния этого способа к анализу капиталистической формации.
В «Замечаниях на книгу Адольфа Вагнера» Маркс на-
зывает свой метод аналитическим. В рецензии на книгу
Маркса «К критике политической экономии» Энгельс
определил этот метод как логический. Сопоставляя два
метода — логический и исторический, Энгельс доказывает,
что, хотя исторический метод исследования на первый
взгляд имеет преимущество большей ясности, так как по-
зволяет прослеживать действительное развитие, на деле
он заставил бы следовать за всеми зигзагами истории.
А это затруднило бы анализ законов политической эконо-
мии. Энгельс делает вывод, что в исследовании капита-
листического способа производства единственно уместным
был логический способ рассмотрения.
Правда, отдавая предпочтение логическому методу,
Энгельс не отделяет его пропастью от метода историче-
ского. Он показывает их тесную связь.
Понятие логического метода у Энгельса есть синоним
того, что Маркс назвал аналитическим методом. Поэтому
способ, или метод, исследования, применённый и разра-
ботанный в «Капитале», можно одинаково называть и
аналитическим и логическим. Этот метод нельзя рассмат-
ривать как некий новый и самостоятельный метод наряду
с марксистским диалектическим методом. Он является
лишь конкретным выражением диалектического метода
при решении важного вопроса о том, как, какими путями
должен протекать процесс научного исследования объек-
тивной действительности.
В чём же сущность аналитического, или логического,
способа исследования?
К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 213.
299

1
Аналитический метод есть, по Марксу, такой метод
исследования действительности, при котором мысль идёт
от абстрактного к конкретному, т. е. от каких-то простей-
ших абстрактных определений, выделенных путём ана-
лиза, ко всё более и более конкретным и сложным опреде-
лениям, постепенно воспроизводящим действительность во
всей её полноте. Может показаться, что согласно анали-
тическому методу исходным, начальным пунктом позна-
ния является абстракция. Но такое представление было бы
ошибочным. Абстракция, даже самая простейшая, не мо-
жет быть, как было выяснено в предыдущей главе, нача-
лом процесса познания. Абстракция всегда есть результат
переработки в мышлении чувственных образов и пред-
ставлений. Действительно исходным пунктом познания
может быть лишь восприятие конкретного. Нет ли в та-
ком случае противоречия между требованием восходить
от абстрактного к конкретному и бесспорным мате-
риалистическим положением о том, что познание начи-
нается с чувственного восприятия живой конкретной дей-
ствительности?
Исчерпывающий ответ на этот вопрос дают следующие
слова Маркса из его работы «К критике политической
экономии»: «Конкретное потому конкретно, что оно есть
сочетание многочисленных определений, являясь един-
ством многообразного. В мышлении оно поэтому представ-
ляется как процесс соединения, как результат, а не как
исходный пункт, хотя оно представляет собою исходный
пункт в действительности и, вследствие этого, также ис-
ходный пункт созерцания и представления» ^
Из этих слов ясно видно, что аналитический, или логи-
ческий, метод Маркса отрицает конкретное как исходный
пункт познания лишь в одном смысле: так как оно есть
«единство многообразного», «сочетание многочисленных
определений», т. е. есть живое сложное целое, состоящее
из многих сторон и свойств, то оно не может быть сразу
познано. Для того, чтобы исследовать это целое, необхо-
димо путём анализа разложить его на отдельные состав-
ные стороны и части, рассмотреть самостоятельно каждую
^ К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 213. (Под-
чёркнуто мной,—М. Р.)
300

из них и лишь потом соединить в мышлении эти части
и стороны, изобразить конкретное целое во всём богат-
стве его определений. Иного пути исследования конкрет-
ного нет, и только поэтому в мышлении конкретное «пред-
ставляется как процесс соединения, как результат, а не
как исходный пункт...».
Не только мышление отдельного человека, не только
единичный процесс познания следует по этому пути, но
так исторически развивалось и познание всего человече-
ства. Перед человечеством было такое сложное и много-
образное целое, как природа. Понятно, что природа не
могла быть сразу воспроизведена в мышлении людей во
всём своём богатстве, во всей своей сложности. История
развития науки знает огромный период, когда господ-
ствуюш,им способом исследования был анализ отдельных
сторон и частей целого, называемого природой. Этот пе-
риод начался со второй половины XV в. и в основном кон-
чился к концу XVП1 в.
Великая идея о единстве мира, поставившая науку на
твёрдую почву, идея о том, что все многообразные явле-
ния природы есть выражение одной и той же вечно раз-
вивающейся и превращающейся из одной формы в дру-
гую материи, была открыта лишь в середине прошлого
столетия. Само собой разумеется, что и к этому времени
процесс познания природы не был закончен, как он во-
обще не может быть закончен в какой угодно другой
период. Но к середине XIX столетия естествознание вы-
ступало уже как наука, соединяющая все процессы
природы в одно великое целое. Иначе говоря, природа как
нечто конкретное, как «единство многообразного» также
воспроизводится в мышлении как результат, а не как
исходный пункт познания.
Таким образом, и в отдельном, единичном акте иссле-
дования действительности, и в историческом развитии по-
знания конкретное может быть воспроизведено в мышле-
ние лишь в итоге, а не в начале познания.
Если конкретное не может быть исходным пунктом
познания, то оно есть исходный пункт в самой действитель-
ности, а значит, и исходный пункт созерцания и представ-
ления. Это положение Маркса имеет огромное принци-
пиальное значение. Оно направлено против идеалисти-
ческого извращения процесса познания и раскрывает
единственно научную — материалистическую — основу
301

познания. Маркс критикует Гегеля, который полагал,
будто движение мышления от абстрактного к конкретному
есть процесс становления конкретного в самой реальной
действительности. Считая первичным мышление, которое
он мистифицировал под видом некоей «абсолютной идеи»,
а реальную действительность вторичным, Гегель утвер-
ждал, что реальный мир возникает и развивается от про-
стого к сложному и конкретному в результате развития
категорий логики, категорий мышления.
«...Между тем как метод восхождения от абстрактного
к конкретному,— пишет Маркс,— есть лишь способ, при
помощи которого мышление усваивает себе конкретное,
воспроизводит его духовно как конкретное. Однако это ни
в коем случае не есть процесс возникновения самого кон-
кретного» К
Конкретное является исходным пунктом в самой дей-
ствительности. Оно суш.ествует до всякого познания и по-
мимо всякого познания как конкретное целое. Процесс
исследования и познания есть лишь духовное, мыслитель-
ное воспроизведение его, а не реальное становление этого
конкретного. Реальный объект, познаваемый мышлением,
остаётся всё время вне сознания; суш.ествуя как нечто са-
мостоятельное, он должен постоянно быть в нашем пред-
ставлении как предпосылка. Это значит, что познание
имеет дело не с чистым мышлением, а с реальной дей-
ствительностью, с природой, с обществом и познаёт их,
а не что-либо иное. Мышление начинает свой сложный
путь с познания реальной действительности. В начале
своего пути оно не способно ещё изобразить эту действи-
тельность во всём её конкретном многообразии, только в
конце пути оно достигает этой цели.
Ясно, что, будучи исходным пунктом в действитель-
ности, конкретное тем самым является исходным пунктом
и самого познания.
Конкретное, говорит Маркс, есть исходный пункт по-
знания и в том смысле, что всякое исследование не по-
знанных ещё явлений начинается с чувственных восприя-
тий и представлений об этих явлениях, т. е. с чувственных
восприятий конкретного. Без этого этапа, или ступени, по-
знания мы ничего не можем знать о действительности.
Реальный мир входит в наше сознание через каналы
Д /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 214.
302

чувственных ощущении и восприятии, возникающих в
процессе практического воздействия людей на природу и
подчинения её своим нуждам. Абстракции же возникают
лишь на базе переработки мышлением тех данных, кото-
рые доставляются органами чувств. Образование самого
простого понятия, являющегося результатом абстраги-
рующей деятельности мышления, предполагает живое,
наглядное созерцание конкретных предметов. Вне этого
чувственного созерцания и представления неоткуда
взяться и понятиям. Вне чувственных образов, восприятий,
представлений мысль лишена какого бы то ни было
содержания.
Это и имеет в виду Маркс, когда он заявляет, что кон-
кретное, являясь исходным пунктом в самой действитель-
ности, вследствие этого есть также исходный пункт со-
зерцания и представления.
Критикуя идеалистов, воображающих, будто конкрет-
ное целое есть продукт саморазвития чистого понятия,
Маркс пишет, что «конкретная целостность, в качестве
мысленной целостности, мысленной конкретности, есть
действительно продукт мышления, понимания; однако это
ни в коем случае не продукт понятия, размышляющего и
саморазвивающегося вне наглядного созерцания и пред-
ставления, а переработка созерцания и представлений в
понятии» К
Таким образом, понятие, научная абстракция есть, по
Марксу, переработка созерцания, представления, получае-
мого в результате непосредственного воздействия объек-
тивного мира на органы чувств, на мозг человека. А от-
сюда следует, что не абстракция, не абстрактное
мышление есть исходный пункт познания, а чувственное,
живое созерцание, наглядное представление о конкретном.
Именно поэтому и В. И. Ленин, давая определение пути
познания объективной истины, указывал, что познание
идёт от живого созерцания к абстрактному мышлению.
Связь между абстрактным и конкретным станет ещё
яснее, если учесть, что всякая абстракция предполагает
наличие конкретного целого, ибо она есть результат ана-
лиза этого целого, отвлечения какой-то части, стороны,
свойства целого. Например, такая простейшая экономиче-
ская категория, как меновая стоимость, предполагает
^ К. Маркс, К критике политической экономит, стр. 214.
303

население, производящее в определенных условиях,
а также определённые формы семьи, общины или госу-
дарства и т. д. Она не может существовать иначе, как
абстрактное, одностороннее отражение уже данного кон-
кретного живого целого.
Понятно, что раз абстракция есть часть конкретного
живого целого, то для того, чтобы создать абстракцию,
необходимо сначала видеть, осязать, воспринимать это
конкретное живое целое.
Всё это несомненно так. Но всё же возникает вопрос:
почему Маркс характеризует свой аналитический метод
как метод восхождения от абстрактного к конкретному?
Не вернее и не точнее ли было бы его определить как ме-
тод движения мысли от конкретного к абстрактному и от
абстрактного к конкретному, но уже к такому конкрет-
ному, которое познано на основе глубокого анализа, со
всем богатством его определений?
Если охарактеризовать Марксов способ исследования
в целом, то это можно было бы сделать словами: движе-
ние мысли от конкретного в восприятии к абстрактному и
от абстрактного снова к конкретному, познанному уже на
новой, высшей основе. Если Маркс для определения своего
метода взял только вторую часть этого единого процесса
познания, то, как увидим дальше, он имел на то веские
основания. Сущность же его аналитического метода
именно такова. Правда, в самом «Капитале» метод
Маркса представлен преимущественно в виде восхождения
от абстрактного к конкретному. Но Маркс объясняет, по-
чему первая ступень исследования — детальный анализ
конкретного целого с целью абстрагирования некоторых
общих определений не представлен в «Капитале».
«Конечно,— говорит Маркс,— способ изложения не
может с формальной стороны не отличаться от способа
исследования. Исследование должно детально освоиться
с материалом, проанализировать различные формы его
развития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после
того как эта работа закончена, может быть надлежащим
образом изображено действительное движение» К
Таким образом, прежде чем можно было вывести не-
которые абстракции, нужно было детально освоиться с
материалом, проанализировать его. Эта работа не отра-
» /(. Маркс, Капитал, т. I, стр. 19.
304

жена в полной мере в «Капитале». Но детальное освоение
материала есть не что иное, как движение познания от
конкретного к абстрактному. Впрочем, и в самом «Капи-
тале» мы на каждом шагу встречаемся с этим движением
от конкретного к абстрактному. Так, например, Маркс на-
чинает своё исследование с товара. Конечно, выделение из
всего конкретного многообразия капиталистического спо-
соба производства его исходной «клеточки» — товара есть
уже результат абстракции. Эта клеточка по отношению
ко всему капиталистическому организму есть абстракция.
Мы не видим в «Капитале» той работы, которая привела
к этой абстракции, к этому простейшему определению.
Маркс несколькими словами передаёт нам результат про-
деланной им аналитической работы, приведшей к важ-
нейшему положению о том, что богатство общества, в ко-
тором господствует капиталистический способ производ-
ства, является «огромным скоплением товаров», а отдель-
ный товар — «его элементарной формой».
Но если товар по отношению ко всему конкретному
живому целому есть абстракция, то сам товар по отноше-
нию к другим, ещё более абстрактным, расчленённым
определениям выступает как довольно сложное конкрет-
ное явление. Поэтому Маркс говорит, что товар есть про-
стейшая экономическая конкретность. Именно от этой
простейшей экономической конкретности отправляется
Маркс, чтобы выделить путём анализа ещё более
абстрактные определения, каковы потребительная стои-
мость и меновая стоимость.
Далее, меновая стоимость, хотя она и есть плод более
глубокой абстракции, чем товар, также представлена в
«Капитале» сначала как конкретное отношение. На при-
мере исследования меновой стоимости можно, как в зер-
кале, увидеть аналитический метод Маркса в целом. Про-
цесс анализа этого важного, но частного вопроса как бы
отражает процесс анализа всего капиталистического
способа производства.
Сначала Маркс берёт меновую стоимость так, как она
выражена непосредственно на поверхности явлений, в
виде пропорции, в которой потребительные стоимости од-
ного рода обмениваются на потребительные стоимости дру-
гого рода. Иначе говоря, познание начинается с конкрет-
ного явления. Как было уже показано в предыдущей главе,
Маркс с помощью научной абстракции устанавливает,
20 М. Розенталь 305

что скрытой основой, сущностью меновой стоимости
является стоимость. Стоимость есть абстракция по отно-
шению к меновой стоимости. Таким образом, Маркс про-
делывает путь от конкретного к абстрактному, от меновой
стоимости к стоимости. Но этим он не ограничивается.
Установив, что за меновым отношением двух товаров
скрывается стоимость как кристаллизованный труд, Маркс
затем снова возвращается к меновой стоимости. Он дол-
жен показать, что стоимость необходимо проявляется в
форме меновой стоимости. «В самом деле,— говорит
Маркс,— мы исходим из меновой стоимости, или менового
отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся
в них стоимости. Мы должны возвратиться теперь к этой
форме проявления стоимости» К И Маркс даёт обстоя-
тельный анализ развития форм стоимости, завершающе-
гося возникновением денег. В деньгах — этой «закончен-
ной форме товарного мира» — находит своё выражение
стоимость. Следовательно, от абстрактного, от стоимости,
Маркс идёт снова к конкретному, к меновой стоимости,
к формам выражения стоимости, к деньгам. Но это кон-
кретное воспроизводится уже на более глубокой основе,
обогащенное результатами, добытыми силой абстракции,
знанием того, что меновая стоимость есть форма прояв-
ления стоимости.
Этот пример убедительно иллюстрирует высказанное
Марксом в общей теоретической форме в произведении
«К критике политической экономии» по видимости проти-
воречивое положение, что конкретное целое выступает в
познании и как исходный пункт и как результат. Меновая
стоимость как нечто конкретное есть исходный пункт в
познании, ибо последнее имеет дело с реальной действи-
тельностью, исследует её. Реальная же действительность
предстаёт перед человеческим взором во всей своей кон-
кретности и сложности. Но первоначально эта конкрет-
ность есть ещё не расчленённая, не проанализированная,
следовательно, непознанная конкретность. Абстрагирую-
щая деятельность мышления раскрывает глубинные
процессы, не видимые при непосредственном созерцании
конкретного, и позволяет прийти снова к конкретному,
к меновой стоимости, но уже познанной как единство мно-
гообразного. В этом смысле меновая стоимость как кон-
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 54.
306

кретное может быть лишь результатом, т. е. результатом
познания конкретного в мышлении.
В первой главе первого тома «Капитала» Маркс делает
чрезвычайно важное замечание, позволяющее понять, что
аналитический метод основывается на движении мысли
от конкретного к абстрактному и от абстрактного к кон-
кретному.
«Размышление над формами человеческой жизни,
а следовательно, и научный анализ этих форм,— пишет
Маркс,— вообще избирает путь, противоположный их дей-
ствительному развитию. Оно начинается post festum
[задним числом], т. е. исходит из готовых результатов про-
цесса развития. Формы, налагающие на продукты труда
печать товара и являющиеся поэтому предпосылками
товарного обращения, успевают уже приобрести прочность
естественных форм общественной жизни, прежде чем
люди делают первую попытку дать себе отчет не в исто-
рическом характере этих форм,— последние уже, наобо-
рот, приобрели для них характер непреложности,— а лишь
в их содержании. Таким образом, лишь анализ товарных
цен привел к определению величины стоимости, и только
общее денежное выражение товаров дало возможность
фиксировать их характер как стоимостей. Но та же самая
законченная форма товарного мира — его денежная
форма — скрывает общественный характер частных ра-
бот, а следовательно, и общественные отношения частных
работников, за вещами, вместо того чтобы раскрыть эти
отношения во всей чистоте» *.
Таким образом, научный анализ форм человеческой
жизни начинается, как указывает Маркс, с «готовых» ре-
зультатов, т. е. с существующего конкретного целого, об-
разовавшегося в процессе развития. Открытие стоимости
возможно было лишь путём анализа товарных цен, об-
щего денежного выражения товаров, т. е. конкретного. Но
это же конкретное, взятое первоначально в непосредствен-
ном виде, скрывает действительную сущность явлений, не
позволяет раскрыть эту сущность «во всей чистоте». Дви-
жением мысли от конкретного к абстрактному достигается
цель исследования существенных отношений, незатем-
нённых побочными обстоятельствами. Познав же таким
образом явления, мышление движением от абстрактного
К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 82.
20* 307

к конкретному добивается глубокого и всестороннего
исследования «конкретной целостности».
Не только в исследовании стоимости, но и в исследо-
вании прибавочной стоимости, капитала Маркс идёт этим
же путём. Он начинает с конкретной формы движения ка-
питала, как она представлена на поверхности, в сфере
обращения. Деньги, вступая в обращение, приносят
дополнительные деньги, прибыль: Д — Т — Д\ Перед
взором исследователя возникает эта конкретная форма
движения капитала. С неё он должен начинать, её он дол-
жен исследовать, и в данном случае конкретное есть
исходный пункт процесса познания.
Ближайшее рассмотрение этой конкретной формы дви-
жения капитала показывает, что в ней всё таинственно и
непонятно. Выясняется, что капитал может возникнуть
лишь вне обращения и вместе с тем не помимо обраще-
ния. С помощью абстракции Маркс открывает тайну при-
бавочной стоимости. Показав, что приращение капитала
получается благодаря тому, что на рынке капиталист
находит специфический товар — рабочую силу, которая
в сфере производства (и только в этой сфере) создаёт
прибавочную стоимость, Маркс снова возвращается
к поставленной проблеме и констатирует, что все условия
проблемы нашли решение. Он как бы снова возвращается
к конкретной форме движения капитала, к формуле
Д — Т — Д\ но с той лишь разницей, что в этой конкрет-
ной форме ничего таинственного и непонятного не оста-
лось.
Можно было бы привести и другие примеры, свидетель-
ствующие о том, что аналитический метод Маркса, если
взять его в целом, есть метод, который исходным пунктом
познания берёт анализ конкретного многообразия явле-
ний, затем от конкретного идёт к абстрактному, к выделе-
нию каких-то наиболее общих определений, вскрывающих
сущность, закон явлений, и, наконец, путём восхождения
от абстрактного к конкретному воспроизводит действи-
тельность во всей её полноте, как единство законов и кон-
кретных форм их проявления.
Остаётся ответить на вопрос, почему же Маркс гово-
рит о своём методе, как о методе восхождения от аб-
страктного к конкретному. Для уяснения этого вопроса
необходимо принять во внимание два обстоятельства. Во-
первых, для материалиста Маркса было само собой
308

разумеющимся, что любая абстракция есть результат
анализа конкретного, результат переработки наглядного
созерцания и представления, есть одностороннее отраже-
ние уже данного конкретного живого целого. Во-вторых,
положение о том, что правильным в научном отношении
является метод восхождения от абстрактного к конкрет-
ному, было направлено против Смита, Рикардо и других
буржуазных экономистов, которые не сумели последова-
тельно провести этот метод в своих исследованиях и сме-
шивали в кучу абстрактные и конкретные отношения, что
приводило их к грубейшим ошибкам; такое смешение было
теоретическим источником их неспособности решить важ-
нейшие вопросы политической экономии капитализма.
В этой связи большое значение приобретала вторая сто-
рона этого способа исследования, именно восхождение от
абстрактного к конкретному.
Смит и Рикардо также строили свои экономические си-
стемы путём восхождения от каких-то простейших аб-
страктных определений к более конкретным. Например,
Смит начинал изложение своей теории с разделения труда,
стоимости, денег, затем переходил к земельной ренте,
накоплению капитала и т. д. Рикардо также шёл путём,
ведшим от абстрактного к конкретному — от стоимости к
ренте, заработной плате, прибыли, мировой торговле и
т. д. Именно Смита и Рикардо имеет прежде всего в виду
Маркс, когда он, показав, что старые экономисты, высту-
павшие до них, обычно ограничивались разложением жи-
вого целого на такие простейшие абстрактные отношения,
как разделение труда, деньги, стоимость и т. п., далее пи-
шет: «Как только эти отдельные моменты были более
или менее абстрагированы и зафиксированы, стали воз-
никать экономические системы, которые восходят от про-
стейшего, как труд, разделение труда, потребность, мено-
вая стоимость, к государству, международному обмену и
мировому рынку» К
Но Смит и Рикардо не сумели понять действительного
взаимоотношения между абстрактным и конкретным,
между некоторыми определяющими абстрактными все-
общими отношениями и более конкретными отношениями,
выступающими в непосредственной реальной жизни, на-
пример, между стоимостью и ценами производства, между
> /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 213.
309

стоимостью и земельной рентой, между прибавочной стои-
мостью И прибылью и проч. Таким образом, даже лучшие
буржуазные экономисты не смогли понять, что суш,ность
и внешние формы её проявления не могут непосредственно
совпадать, что, например, для того, чтобы понять цену
производства как превращенную форму стоимости, нужен
анализ массы посредствующих звеньев. В основе неуме-
ния буржуазных экономистов понять взаимоотношение
между сущностью и явлением, между глубинными процес-
сами и их внешними формами проявления, между зако-
нами и конкретными отношениями, их выражающими, ле-
жала неспособность последовательно провести принцип
восхождения от абстрактного к конкретному, посредством
которого только и можно духовно воспроизвести действи-
тельность как живое, конкретное целое. Эта методологи-
ческая слабость экономистов была отражением слабости
современных им философских теорий, для которых одним
из камней преткновения была проблема общего и еди-
ничного, абстрактного и конкретного. Маркс указывает,
что в XVIII в. большое значение для политической эко-
номии Англии и других стран приобрела философия
Локка. Для теории познания Локка как раз характерно
было метафизическое представление о соотношении об-
щего и единичного, абстрактного и конкретного, сведение
общего к совокупности единичных предметов.
Маркс в «Капитале» дал гениальное решение и этой
важнейшей стороны метода познания. Он подверг кри-
тике Смита и Рикардо, вскрыв и в этом отношении источ-
ник их слабости и путаницы. Эта критика, как и практиче-
ское применение разработанного им принципа восхожде-
ния от абстрактного к конкретному в исследовании
капиталистического способа производства, представляет
большой интерес для теории познания.
Проделав работу по «освоению материала» и раскры-
тию внутренних существенных отношений капиталистиче-
ского производства, Маркс в самом «Капитале» начинает
своё исследование со стоимости. Анализ меновых отноше-
ний товаров, меновой стоимости привёл к стоимости, вы-
ражающей в форме отношения вещей производственные
отношения между людьми. Как было уже показано, на-
пасть на след стоимости, скрытый за внешней оболочкой
меновой стоимости, Маркс сумел лишь при помощи аб-
стракции.
310

Маркс начинает свой анализ с товара и стоимости как
наиболее абстрактного, всеобщего отношения, характер-
ного для капиталистического товарного производства.
Это, так сказать, та абстракция, та граница в абстрагиро-
вании, дальше которой при исследовании этого способа
производства идти нельзя. Не только при капитализме,
но и в других формациях существует обмен; продукты
труда, следовательно, принимают форму стоимости. От-
сюда вытекает, что сама по себе стоимость не есть исклю-
чительная особенность капиталистического способа про-
изводства.
Но если стоимость не есть исключительная особенность
капиталистического производства, то именно при капитали-
зме товарный характер производства принимает всеобщий
характер, превращая в товар и рабочую силу. Поэтому
все продукты труда при капитализме приобретают форму
стоимости, и в этом смысле Маркс характеризует стои-
мость как самую абстрактную форму буржуазного бо-
гатства.
Именно как самую абстрактную форму буржуазного
богатства Маркс исследует стоимость в первом отделб
первого тома «Капитала». В отношениях между товаро-
владельцами, которые Маркс здесь исследует, нет ещё
ничего специфически капиталистического. Нет ещё наём-
ных рабочих, нет прибавочной стоимости и т. п. Но метод
восхождения от абстрактного к конкретному в целях вос-
произведения в мышлении капиталистического способа
производства в целом требовал начать именно с этой наи-
более общей и простейшей абстракции капиталистической
формации, ибо без неё непонятны более сложные и кон-
кретные категории, выражающие сущность буржуазного
способа производства.
Уже на этом факте можно понять важную черту логи-
ческого метода Маркса, применяемого в «Капитале». Она
заключается в том, чтобы путём расчленения сложного
конкретного целого, путём абстракции найти, вскрыть
основу, некую тенденцию, определяющую все остальные
явления. Конечно, не стоимость есть такая основа капита-
листического способа производства. Такой основой, основ-
ным законом является прибавочная стоимость, создавае-
мая посредством эксплуатации капиталистами рабочих. Но
именно это объясняет нам, почему Маркс начинает с такой
наиболее общей абстракции, как стоимость. Стоимость
311

есть воплощённый в товаре, в вещи труд. Маркс подроб-
нейшим образом исследует этот факт, так как он является
основополагающим для понимания законов капиталисти-
ческого производства. Вне этого факта невозможно было
бы открыть тайну прибавочной стоимости. Действитель-
ный источник прибавочной стоимости мог быть познан
лишь при условии признания того факта, что товары,
в том числе такой специфический товар, как рабочая
сила, обмениваются по стоимостям, т. е. соответственно
заключённому в них труду, и тем не менее при этом воз-
никает прибавочный труд, прибавочная стоимость, кото-
рую присваивает капиталист. Закон стоимости существо-
вал и может существовать без закона прибавочной стои-
мости. Но последний немыслим без закона стоимости. Без
закона стоимости нельзя понять и развитые категории ка-
питалистического производства — прибыль, цену произ-
водства и т. д. Беспомощность буржуазных экономистов
состояла также в том, что они эти развитые конкретные
категории не могли согласовать с основой — с определе-
нием стоимости трудом.
В письме к Лассалю от II марта 1858 г. Маркс отме-
чает, что «Рикардо при развитии вопроса о прибыли впа-
дает в противоречие со своим (правильным) определе-
нием стоимости, а у его школы эти противоречия привели
к полному отказу от самой основы или к самому отвра-
тительному эклектизму» К В письме к Энгельсу, в котором
излагается план первоначально предполагавшихся ше-
сти книг, посвященных анализу капиталистического спо-
соба производства, Маркс показывает значение исследова-
ния стоимости, как самой абстрактной формы буржуаз-
ного богатства. Стоимость, пишет он, начисто «сводится
к количеству труда». «Стоимость как таковая не имеет
никакого иного «вещества», кроме самого труда». И да-
лее: «Хотя это и абстракция, но абстракция истори-
ческая, которая могла быть произведена только на основе
определенного экономического развития общества. Все
возражения против этого определения стоимости либо
взяты из менее развитых производственных отношений,
либо основываются на путанице, когда более конкретные
экономические определения, от которых стоимость абстра-
гирована и которые поэтому, с другой стороны, могут рас-
* /(. Маркс и Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 65.
312

сматриваться также как дальнейшее развитие стоимости^
противопоставляются последней в этой ее абстрактной не-
развитой форме. При неясности у самих господ экономи-
стов насчет того, как эта абстракция относится к более
поздним конкретным формам буржуазного богатства, воз-
ражения эти имели в известной мере свое оправдание» К
Следовательно, Маркс начинает с абстракции стои-
мости потому, что определение стоимости товаров количе-
ством затраченного на их производство труда является
основополагающим фактом, потому, что более сложные и
конкретные формы буржуазного богатства есть «дальней-
шее развитие стоимости» — развитие, разумеется, не чи-
сто количественное, а включающее в себя коренные, каче-
ственные изменения, скачок от простого товарного к капи-
талистическому товарному производству.
Вот почему Маркс отметает все посторонние обстоя-
тельства, которые затемняют определение стоимости тру-
дом, и фиксирует последнее как закон, как объективную
тенденцию, пролагающую себе путь сквозь все препят-
ствия. В третьем томе «Капитала» Маркс указывает, что
при определении стоимости неправильно исходить из
спроса и предложения, ибо в том случае, когда они
взаимно покрывают друг друга, они перестают объяснять
что бы то ни было. Законы капиталистического производ-
ства, в данном случае закон стоимости, действуют в чи-
стом виде лишь тогда, когда влияние спроса и предложе-
ния взаимно компенсируется. Но в реальной действитель-
ности этого никогда не бывает, или если и бывает, то
случайно. «Однако в политической экономии,— пишет
Маркс,— предполагается, что они покрывают^руг друга...
Это делается для того чтобы рассматривать явления в их
закономерном, отвечающем их понятию виде, т. е. рассмат-
ривать их независимо от той их внешней видимости,которая
порождается колебаниями спроса и предложения; с дру-
гой стороны,— для того чтобы найти действительную тен-
денцию их движения,известным образом фиксировать ее» 2.
Эти слова объясняют нам суть аналитического метода
исследования Маркса: путём анализа, обобщения данных
созерцания и наглядного представления, эмпирического
материала находится такая абстракция, которая позво-
ляет понять закономерность, закономерную тенденцию
' К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 100.
2 К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 197.
313

развития, зафиксировать эту тенденцию в научном понятии,
категории и затем проследить эту тенденцию в разви-
тии сложных и конкретных отношений. Такой, например,
закономерностью, закономерной тенденцией в массе ме-
новых отношений является стоимость.
Но абстракция не самоцель познания, а ступень к по-
знанию конкретного. Абстракция есть «отход» от конкрет-
ного многообразия действительности. Но этот «отход» не-
обходим для того, чтобы лучше познать самое конкретное.
Выведя из анализа конкретного живого целого стои-
мость как самую общую абстракцию, глубоко схватываю-
щую сущность товарного производства, Маркс затем на-
чинает сложный и длительный путь восхождения от
абстрактного к конкретному. И тут мы сразу сталкиваемся
с коренным различием между методом Маркса и методом
его предшественников.
Смит и Рикардо от стоимости делают сверхъестествен-
ный прыжок к прибыли, т. е. к сложному конкретному от-
ношению, минуя необходимые промежуточные этапы вос-
хождения от абстрактного к конкретному. Сейчас можно
глубже понять указание Маркса о необходимости анализа
«посредствующих звеньев» при исследовании экономиче-
ских категорий. Анализ посредствующих звеньев и есть
не что иное, как постепенное восхождение от абстрактного
к конкретному, от простого к сложному. Между абстракт-
ным и конкретным нет и не может быть непосредственной
связи. Абстрактное потому и абстрактно, что оно даёт
какие-то самые общие определения, отвлекающиеся до
поры до времени от всей сложности и всего многообра-
зия конкретного. Пытаться из этих самых общих абстрак-
ций вывести сразу какое-нибудь сложное конкретное от-
ношение — значит не диалектически, а метафизически по-
нимать действительность, а также и процесс её познания.
Например, тщетно было бы пытаться вывести непо-
средственно из абстракции материи, материи вообще, та-
кую её сложную и конкретную форму, как жизнь. Жизнь
как одна из форм материи несомненно обобщена наряду
с другими конкретными формами материи в абстракции
«материя вообще». Но эта последняя есть настолько об-
щая абстракция, т. е. отражает настолько общие свой-
ства самых многообразных конкретных проявлений мате-
рии, что именно то специфическое, что отличает жизнь от
других форм материи, не отражено в понятии материя

вообще. Чтобы от общего понятия материи прийти к по-
нятию жизни, характеризующейся конкретными свой-
ствами, делающими её высокой ступенью в развитии мате-
рии, необходим анализ развития материи от низших форм
к высшим, иначе непонятно будет, откуда эта высшая
форма взялась. Без исследования посредствующих звеньев,
т. е. тех процессов, которые совершались в неорганической
природе и которые привели на известной ступени к возник-
новению жизни, легко сделать вывод, что жизнь не есть
проявление материи, что она полна «чудес», которые объ-
ясняются её особой, нематериальной природой и т. п.
Конечно, аналогия наша условна, но нечто подобное
мы имеем и в случае со стоимостью как понятием, фикси-
рующим наиболее общие отношения товарного производ-
ства, и с другими, более сложными понятиями, отражаю-
щими развитые капиталистические отношения. СтоИхМость
есть обобщение меновых отношений, свойственных ряду
формаций, в которых зарождается и развивается обмен.
В ней ещё нет ничего специфически капиталистического,
хотя она обобщает и капитализм как высшую форму товар-
ного производства. Более того, поскольку впервые лишь
при капитализме все продукты труда принимают форму
стоимости, постольку Маркс её характеризует как наиболее
абстрактную форму буржуазного богатства. Но вывести
непосредственно и^ этой абстракции такие развитые и
конкретные экономические категории капитализма, как
прибыль, цена производства и другие, столь же невозмож-
но, как невозможно из абстракции материи непосредствен-
но и прямо вывести её самые сложные формы проявления.
Выше уже были приведены слова Маркса о том, что
более конкретные экономические определения, от которых
стоимость абстрагирована, могут и должны рассматри-
ваться как «дальнейшее развитие стоимости». Буржуаз-
ные экономисты игнорировали необходимость развить из
стоимости эти более конкретные категории. Естественно
поэтому, что непосредственно сопоставляя абстрактное и
конкретное — стоимость и прибыль, стоимость и цену про-
изводства, стоимость и абсолютную ренту и т. п., они ви-
дели лишь противоречия между ними. Подобно тем, кто,
сопоставляя «грубые», неорганические формы материи с
жизнью, делал вывод о том, что жизнь слишком сложна и
«тонка», чтобы признать её формой материи, буржуазные
экономисты также утверждали, что цена производства,
315

прибыль, рента настолько не схожи со стоимостью,
что было бы фантастикой признать в них превращенные
формы стоимости.
Между тем метод Смита, Рикардо и многих других
буржуазных экономистов заключался в таком непосред-
ственном выведении самых сложных и развитых конкрет-
ных отношений из наиболее общих абстракций и опреде-
лений. Маркс говорит о Рикардо: «В том-то и состоит как
раз ошибка Рикардо, что он в своей первой главе о стои-
мости предполагает данными все возможные категории,
которые еще должны быть выведены, чтобы доказать их
адэкватность закону стоимости» *. В другом месте Маркс
замечает, что Рикардо хотел насильственно и непосред-
ственно приладить конкретные отношения к простому от-
ношению стоимости. Развенчивая потуги Милля характе-
ризовать действие времени как затрату труда (например,
на вино, хранящееся в погребе), Маркс пишет, что у
Милля противоречие между общим законом, т. е. законом
стоимости и развитыми далее конкретными отношениями
разрешается «не путем отыскания посредствующих
звеньев, а путем прямого подчинения и непосредственного
приспособления конкретного к абстрактному» 2.
Маркс показывает, что из неспособности буржуазных
экономистов понимать отношение между абстрактным и
конкретным вытекают двоякого рода последствия: грубый
эмпиризм и схоластика. Не умея вывести из абстракции
конкретное отношение путём постепенного восхождения от
одного к другому, одни экономисты набрасываются на пер-
вый попавшийся эмпирический материал и видимое выда-
ют за закон, отрицая действительные законы. Другие пыта-
ются насильно и непосредственно подчинить всю сложную,
многообразную действительность абстракции, не считаясь
с тем, что конкретное усложняет, видоизменяет общие
абстрактные определения. «Грубый эмпиризм,— пишет
Маркс,— превращается в ложную метафизику, в схола-
стику, которая делает мучительные усилия, чтобы вывести
неопровержимые эмпирические явления непосредственно,
путем простой формальной абстракции, из общего закона
или же чтобы хитроумно подогнать их под этот закон» ^
> К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 209.
2 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 66.
3 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»),
ч. I, стр. 57.
316

Так, Рикардо, не умея вывести из закона стоимости
цену производства, т. е. неопровержимое явление эмпири-
ческой действительности, объявлял её «исключением».
Пытаясь насильно подчинить закону стоимости конкрет-
ные и развитые отношения между землевладельцем и ка-
питалистическим арендатором, он отрицал наличие абсо-
лютной ренты, хотя последняя была таким же неопровер-
жимым эмпирическим фактом, как и цена производства.
Пример с отрицанием абсолютной ренты очень поучи-
телен для освещения вопроса о методе восхождения от
абстрактного к конкретному. Маркс высоко оценил стрем-
ление Рикардо выяснить вопрос, согласуется ли с законом
стоимости превращение земли в частную собственность и
обусловленное этим возникновение ренты. Эта непосред-
ственная связь рикардовской теории ренты с определением
стоимости составляет, по Марксу, её теоретическое до-
стоинство. Но это достоинство обращается в свою проти-
воположность, когда, вместо того чтобы развить из закона
стоимости более сложные и конкретные отношения, Ри-
кардо интересуется лишь тем, не противоречат ли эти по-
следние закону стоимости. Сопоставляя конкретные раз-
витые отношения с абстрактными определениями, он впа-
дает в безвыходное противоречие и разрешает это
противоречие не реальным образом, а лишь мысленно,
т. е. отрицая несомненные факты. «Односторонность у
Рикардо,— указывает Маркс в связи с оценкой теории
ренты английского экономиста,— получается потому, что
он вообще хочет доказать, что различные экономические
категории или отношения не противоречат теории стои-
мости, вместо того чтобы, наоборот, развить ее вместе с ее
кажущимися противоречиями из этой основы или предста-
вить развитие самой этой основы» *.
Ход рассуждений Рикардо, приведший его к отрица-
нию абсолютной ренты и признанию одной лишь диффе-
ренциальной ренты, прост. Рикардо отождествлял стои-
мость и цену производства. Вместо того чтобы вывести
последнюю из первой, он просто непосредственно приспо-
сабливает конкретное к абстрактному. Но если цена
производства" тождественна стоимости, то для признания
абсолютной ренты, которая, как известно, не зависит от
степени плодородия почвы, необходимо допустить, по
Рикардо, что сельскохозяйственные продукты продаются
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. I, стр. 193.
317

по ценам выше стоимости. А это противоречило бы закону,
согласно которому стоимость продуктов определяется ко-
личеством затраченного на них труда. Поэтому Рикардо
из всех этих рассуждений делает вывод, что абсолютной
ренты нет и не может быть.
Как видим, методологический корень ошибки Рикардо
именно в том, что он пытался конкретные и развитые от-
ношения вывести непосредственно из общего абстрактного
определения, не понимая необходимости проследить раз-
витие закона стоимости применительно к сложным капи-
талистическим отношениям, т. е. осуществить то самое
восхождение от абстрактного к конкретному, без которого
невозможно понять самое конкретное. Маркс опроверг
ошибочную теорию Рикардо, доказав существование аб-
солютной ренты, показав, что её существование нисколько
не противоречит закону стоимости.
В противовес Рикардо Маркса интересовал не вопрос
о том, противоречит или не противоречит абсолютная
рента закону стоимости. Выведя стоимость как наиболее
общую и абстрактную форму товарного производства,
в том числе и капиталистического, Маркс обратил всё вни-
мание на её развитие в условиях капиталистического спо-
соба производства. Он показал, что в силу неодинакового
органического состава капитала и конкуренции стоимость
превращается в цену производства, приобретает форму
цены производства, составными частями которой являются
издержки производства и средняя прибыль. Для земледе-
лия по сравнению с промышленностью характерен низ-
кий органический состав капитала. При низком же орга-
ническом составе капитала при условии равной эксплуа-
тации доля прибавочного труда, а следовательно,
и прибавочной стоимости выше, чем в отраслях производ-
ства с более высоким органическим составом капитала.
В промышленности, благодаря конкуренции и свободному
переходу капитала из одних отраслей в другие, различные
массы прибавочной стоимости, создаваемые в зависимости
от уровня органического состава капитала, уравниваются
в среднюю прибыль. В земледелии такому выравниванию
препятствует частная собственность на зетллю. В силу
этого излишек прибавочной стоимости здесь не поступает
в общее распределение, как в промышленности. Этот из-
лишек и составляет абсолютную ренту, которую уплачи-
вает фермер землевладельцу.
318

Следовательно, абсолютная рента имеет своим источ-
ником разницу между стоимостью товаров, производимых
земледельческим капиталом, и ценой производства. Это
отнюдь не означает, что продукты земледелия про-
даются выше их стоимости, чего так боялся Рикардо. Тот
факт, что промышленные продукты продаются в среднем
не по стоимости, а по ценам производства, нисколько не
отрицает того, что именно стоимость регулирует цены
производства, что последние есть превраш;ённая форма
стоимости. Продукты земледелия продаются выше цены
производства. Таким образом, Маркс не просто сопоста-
вил такую конкретную категорию, как абсолютная рента,
с законом стоимости, а вывел, развил её из последней.
Рикардо хотел непосредственно вывести из абстрактно-
го конкретное, из закона стоимости — абсолютную ренту.
Но так как это невозможно, то он во имя сохранения зако-
на отрицал реальные факты. Это и означало превраш.ение
научных абстракций в «формальные» абстракции.
Маркс применял законы к объяснению конкретной дей-
ствительности, нисколько не насилуя реальные факты,
а объясняя всю их сложность, понимая, что объяснить эти
факты как проявление законов можно лишь путём посте-
пенного восхождения от абстрактного к конкретному.
В анализе Рикардо между стоимостью и абсолютной
рентой нет никаких промежуточных звеньев. У Маркса
анализу ренты предшествует длительный путь исследова-
ния ряда других экономических категорий, без учёта ко-
торых невозможно и научное решение вопроса об аб-
солютной ренте. Маркс не упускает из виду ни одного су-
щественного звена в той цепи постепенного восхождения
от абстрактного к конкретному, которая естественным
образом приводит к рациональному объяснению и дан-
ного конкретного явления. Стоимость, прибавочная стои-
мость, прибыль, средняя прибыль, цена производства,
рента — так условно и, разумеется, очень приблизительно
можно было бы изобразить процесс восхождения от аб-
страктного к конкретному при решении вопроса об абсо-
лютной ренте. Каждая из этих категорий последовательно
выражает в анализе Маркса более сложные и конкретные
экономические отношения. Каждое последуюш;ее звено не-
возможно понять без предыдущего, например, прибавоч-
ную стоимость — без стоимости, прибыль — без приба-
вочной стоимости и т. д. Существование абсолютной ренты
319

можно понять, только поднимаясь постепенно по этим
ступенькам, только учитывая те видоизменения и превра-
щения, которые претерпевает закон стоимости, когда он
начинает действовать в условиях развитых капиталисти-
ческих отношений, когда в своём исследовании мы перехо-
дим от искусственно абстрагируемых наиболее простых и
общих определений ко всё более сложным и конкретным
отношениям.
Пример с абсолютной рентой показывает общий прин-
цип марксова способа исследования, его аналитического
метода исследования капиталистического способа произ-
водства. Поэтому чрезвычайно интересно и поучительно
проследить этот путь хотя бы в самых общих чертах.
Прежде всего следует отметить, что вся структура про-
изведения Маркса и каждая его отдельная часть осно-
ваны на методе восхождения от простого к сложному,
от абстрактного к конкретному. В начале первой главы
третьего тома «Капитала» Маркс сам даёт очень ценные
указания на этот счёт. Он говорит, что в первом томе ис-
следован капиталистический процесс производства, ко-
торый взят сам по себе, как непосредственный процесс
производства. При этом оставлялись в стороне все вто-
ричные воздействия чуждых ему обстоятельств. Процесс
производства, взятый сам по себе, есть абстракция.
В реальной жизни он дополняется процессом обращения.
Но Маркс в первой книге временно абстрагировался от
процесса обращения, для того чтобы выяснить механизм
капиталистического производства в его наиболее чистом
виде. Обращение учитывается лишь постольку, поскольку
это необходимо для понимания главного объекта иссле-
дования — производства.
Предмет исследования второго тома — процесс обра-
щения. Здесь капитал из своей внутренней жизни перехо-
дит в «отношения внешней жизни». В связи с этим он в
исследовании Маркса принимает более конкретный вид.
Именно здесь, говорит Маркс, при рассмотрении процесса
обращения как опосредствования общественного процесса
воспроизводства, оказалось, что капиталистическое про-
изводство, рассматриваемое в целом, есть единство про-
цесса производства и процесса обращения.
320

в третьем томе исследование, опираясь на результаты
абстрагирующей работы мышления, на познанные законы,
воспроизводит конкретное как целое, во всей его слож-
ности и конкретности.
В свою очередь каждый из трёх томов «Капитала» по-
строен по этому же принципу восхождения от простого
к сложному, от абстрактного к конкретному. Рассматри-
вая в первом томе процесс капиталистического производ-
ства сам по себе, изолируясь временно от всяких услож-
няющих обстоятельств, Маркс берёт главный и решаю-
щий вопрос всего своего исследования. Именно здесь,
в процессе производства таится вся сущность буржуазной
формации, от выяснения которой зависит понимание всего
остального. Аналитический метод и требует выделения
путём анализа из сложного целого этой сущности, выяс-
нения её в наиболее чистом и абстрактном виде, чтобы
потом доказать, что всё остальное, какой бы сложный и
конкретный вид, даже противоречащий этой сущности,
оно ни имело, есть проявление и выражение данной сущ-
ности. Маркс начинает своё исследование капиталистиче-
ского производства со стоимости потому, что без неё
невозможно понять главный предмет исследования —
прибавочную стоимость, так как прибавочная стоимость
есть дальнейшее развитие стоимости в известных истори-
ческих условиях, когда рабочая сила становится товаром,
когда происходит отделение средств производства от
производителя.
От стоимости Маркс идёт к более конкретному — к
прибавочной стоимости через анализ ряда промежуточных
звеньев — анализ развития форм стоимости, возникнове-
ния денег, усложнения функций денег и т. п. Прибавочная
стоимость сама есть абстракция по отношению к более
конкретным формам, каковы прибыль, различные обосо-
бившиеся формы прибыли — промышленная, торговая,
рента и т. д. Но прибавочная стоимость есть экономиче-
ская категория, выражающая несравненно более конкрет-
ные и развитые отношения, чем категория стоимости.
В последней ещё ничего специфически капиталистического
не содержится, хотя она и является исторической, а сле-
довательно, и логической предпосылкой анализа приба-
вочной стоимости. Что же касается категории прибавоч-
ной стоимости, то она выражает как раз качественную
особенность, специфичность капиталистического способа
21 М. Рочеиталь 321

производства, его глубочайшую сущность, и потому она
несравнимо более конкретна, чем стоимость. Однако если
она конкретнее стоимости, то, с другой стороны, она «об-
щее» и «абстрактнее» прибыли, ссудного капитала, ренты
и т. п. Поэтому Маркс её исследует до этих более конкрет-
ных категорий. Именно в силу своей «абстрактности»,
т. е. в силу того, что прибавочная стоимость выражает ка-
питалистические отношения в наиболее чистом, незатем-
нённом виде, она в тысячу раз точнее и глубже схватывает
суть, основной экономический закон капитализма, чем са-
мые «конкретные» категории, такие, например, как при-
быль, цена производства и т. п.
В прибавочной стоимости, указывает Маркс, отношение
между капиталом и трудом обнажено. Конечно, в дейст-
вительном мире всё значительно сложнее. Там противо-
стоят друг другу не только капитал и труд и не столько
они, сколько капитал и капитал, продавец и покупатель.
Но Маркс на первых порах своего исследования отвле-
кается от этих более конкретных отношений, ибо только
здесь, в сфере производства, где противостоят друг другу
капиталист и рабочий, создаётся стоимость и прибавочная
стоимость, которая затем распределяется между всеми
«масонскими братьями» по выжиманию пота из проле-
тариев.
Сам Маркс об этом говорит следующее: «Овеществлен-
ный труд и живой труд — это два фактора, на противо-
поставление которых опирается капиталистическое произ-
водство. Капиталист и наемный рабочий — единственные
деятели и факторы производства, отношение и противопо-
ставление друг другу которых вытекает из сущности капи-
талистического способа производства. Обстоятельства,
при которых капиталист в свою очередь вынуждает де-
литься частью полученного им при помощи эксплоатации
рабочего прибавочного труда или прибавочной стоимости
с третьими, не работающими лицами, выступают только
во второй инстанции» К
Эти слова в полной мере дают ответ на вопрос, по-
чему необходимо категорию прибавочной стоимости рас-
смотреть до более развитых и конкретных категорий и
почему Маркс критиковал Смита и Рикардо за непосред-
ственное подведение конкретного под абстрактное.
' К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1,
стр. 194—195.
322

Говоря о марксовой абстракции, следует ещё отметить,
что Маркс, исследуя капиталистический способ производ-
ства, сознательно отвлёкся от других групп и слоев капи-
талистического общества. Он, например, не анализирует
специально такой класс, как крестьянство, эксплуатацию
буржуазией крестьянства и т. д. Маркс берёт «чистый»
капитализм, в котором существуют лишь два противопо-
ложных класса — буржуазия и пролетариат. Но такая аб-
стракция вполне оправдана, ибо она способствует более
глубокому выяснению механизма капиталистического
способа производства. Она оправдана ещё и потому, что
тенденция развития капитализма неизбежно ведёт к рас-
слоению крестьянства, к пролетаризации его основной ча-
сти и к такому состоянию, когда общество состоит из двух
основных указанных выше классов.
Так, например, в современной Англии огромное боль-
шинство населения составляют наёмные рабочие. Кре-
стьянства в Англии почти нет. Оно давно превратилось в
пролетариев. Землю обрабатывают главным образом
наёмные рабочие.
Выяснив единственный и действительный источник
обогащения капиталистов всех мастей — эксплуатацию
рабочих и создание последними прибавочной стоимости,
Маркс затем переходит к анализу степени эксплуатации
и фиксирует её в категории нормы прибавочной стоимо-
сти. Опять-таки Маркс рассматривает эту категорию до
нормы прибыли, т. е. до более конкретной категории, вы-
ступающей непосредственно на поверхности явлений.
И Маркс это делает потому, что категория нормы при-
бавочной стоимости выражает действительные отношения
в чистом, обнажённом виде, и вследствие этого позволяет
судить о действительной степени эксплуатации капита-
лом рабочих. Норма прибавочной стоимости выражает
отношение между переменным капиталом и прибавочной
стоимостью. Конечно, в реальном процессе производства
участвует не только переменный, но и постоянный капи-
тал, т. е. вся совокупность авансированного капитала. По-
этому прибыль вычисляется по отношению ко всему этому
капиталу. Категория нормы прибыли и фиксирует, выра-
жает это обстоятельство. Но при этом затемняется дей-
ствительная степень эксплуатации рабочих. Не говоря уже
о том, что категория нормы прибыли создаёт обманчивую
видимость, будто наряду с рабочими стоимость создают
21* 323

и средства производства, само вычисление прибыли путём
сопоставления прибавочной стоимости со всем авансиро-
ванным капиталом преуменьшает истинную степень экс-
плуатации.
Стоимость, затраченная на постоянную часть капитала,
не создаёт ни одного атома новой стоимости, а лишь
переносится в процессе труда на продукт. Следова-
тельно, как подчёркивает Маркс, «анализ процесса в его
чистом виде требует, чтобы мы совершенно абстраги-
ровались от той части стоимости продукта, в которой
лишь вновь появляется постоянная капитальная стои-
мость, т. е. чтобы мы постоянный капитал с приравняли
нулю...» *.
То обстоятельство, говорит Маркс, что для анализа ка-
кого-нибудь химического процесса требуются реторты и
другие сосуды, нисколько не препятствует тому, чтобы при
анализе абстрагироваться от них. Примерно такое поло-
жение мы имеем и при анализе создания прибавочной
стоимости и её нормы. «Поскольку создание стоимости и
изменение стоимости рассматриваются сами по себе, т. е. в
чистом виде, средства производства, эти вещественные
представители постоянного капитала, доставляют только
материю, в которой должна фиксироваться текучая сила,
созидающая стоимость» 2. Поэтому, делает вывод Маркс,
норма прибавочной стоимости есть точное выражение сте-
пени эксплуатации рабочей силы капиталом, или рабочего
капиталистом.
Таким образом, только исследование нормы прибавоч-
ной стоимости до нормы прибыли как более конкретной
категории позволяет понять действительную степень экс-
плуатации рабочих, а вместе с этим и сущность нормы
прибыли. Обратный порядок исследования не дал бы воз-
можности понять ни того, ни другого.
Установив, что капиталистическое производство есть
производство прибавочной стоимости, Маркс детальней-
шим образом анализирует формы и пути увеличения этого
единственного источника обогащения капиталистов. И в
этом вопросе он идёт от простого к сложному. Он сначала
исследует производство абсолютной прибавочной стоимо-
сти, образующей всеобщую основу капиталистической си-
» К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 220.
2 Там же, стр. 221.
324

стемы и исходный пункт производства относительной
прибавочной стоимости. Затем Маркс рассматривает про-
изводство относительной прибавочной стоимости и един-
ство той и другой формы. В последнем отделе первого
тома Маркс переходит к анализу процесса накопления
капитала.
Рассмотрение вопроса о накоплении капитала яв-
ляется естественным завершением всего исследования
в первом томе «Капитала». Анализируя этот процесс,
Маркс поднимается на самую высокую ступень исследо-
вания капиталистического производства, взятого пока изо-
лированно от процесса обращения. На этой ступени ана-
лизируются уже такие конкретные формы движения ка-
питала, по отношению к которым ранее рассмотренные
категории были значительно более простыми и абстракт-
ными определениями. Маркс проделал сложный путь ис-
следования от стоимости как наиболее абстрактной
формы буржуазного общества к прибавочной стоимости,
характеризующей самую суть и конкретные особенности
производства этого общества. Далее он показал, какой
исторический путь проделал капитал, стремясь выжать и i
своих рабов побольше прибавочной стоимости. Сначала
капитал «формально» подчиняет себе труд, используя тот
уровень производительных сил, который был достигнут до
него, без коренного изменения технической базы. Посред-
ством максимального удлинения рабочего дня он доби-
вается увеличения производства прибавочной стоимости.
Но рабочий день имеет свои пределы. Борьба рабочего
класса против удлинения рабочего дня заставляет капи-
талистов искать иного способа увеличения производства
прибавочной стоимости. Таким способом является произ-
водство относительной прибавочной стоимости. Капитали-
стические производственные отношения в первый период
развития капитализма оказали огромное революционизи-
рующее воздействие на производительные силы. Простая
кооперация, мануфактура, крупная машинная промыш-
ленность — таковы основные вехи развития производи-
тельных сил под властью капитала, совершенствующего
их не ради них самих, а ради производства относительной
прибавочной стоимости. Создание крупной машинной про-
мышленности означает уже не формальное, а реальное
подчинение труда капиталу, создание технического базиса,
адэкватного природе капитала.
325

До сих пор Маркс рассматривал производство приба-
вочной стоимости не как непрерывно возобновляющийся
процесс, не в его беспрерывном движении. Его главная
цель пока заключалась в том, чтобы установить, откуда
берётся прибавочная стоимость, каковы её источники, спо-
собы и методы увеличения. И только. Он временно аб-
страгировался от того, что созданием данной прибавочной
стоимости не завершается миссия капитала. Созданная
прибавочная стоимость должна быть реализована, чтобы
начался процесс производства новой прибавочной стои-
мости, и т. д. Ибо цель и стремление капитала заклю-
чаются в производстве всё большей и большей прибавоч-
ной стоимости. А это уже есть проблема накопления
капитала. Таким образом, путь восхождения от абстракт-
ного к конкретному естественно привёл Маркса к про-
блеме накопления капитала. Эта проблема не может быть
понята без всего предшествующего анализа. В свою оче-
редь она естественно, логично увенчивает весь предшест-
вующий анализ.
Итак, процесс ^1акопления капитала есть уже нечто
несравненно более конкретное, чем такие категории, как
стоимость, прибавочная стоимость, абсолютная и относи-
тельная прибавочная стоимость. Здесь капитал выступает
уже в более конкретной форме, анализ которой позволяет
выяснить ряд его новых, чрезвычайно важных определений,
раскрыть новые законы развития капитала. И тем не ме-
нее Маркс предупреждает, что тот анализ процесса накоп-
ления капитала, который он даёт в первом томе своего
произведения, есть ещё абстрактное рассмотрение. Маркс
указывает, что действительный процесс накопления капи-
тала проходит последовательно фазы, образующие обра-
щение капитала. Но последнее Маркс ещё не рассматри-
вает во всей полноте в первом томе «Капитала». Далее,
процесс накопления капитала не означает, что созданную
прибавочную стоимость капиталист целиком присваи-
вает себе. Он должен поделиться с другими капитали-
стами — с представителями торгового капитала, ссудного
капитала, с земельным собственником. Прибавочная стои-
мость расщепляется на различные части, приобретает
формы прибыли, процента, торговой прибыли, земельной
ренты. Эти превращенные формы прибавочной стоимости
Маркс ещё не рассматривает в первом томе «Капитала»,
они, как известно, рассмотрены в третьем томе,
326

Понятно, что, абстрагируясь от обращения капитала,
от расидепления прибавочной стоимости на её различные
части и т. д., процесс накопления капитала Маркс может
рассмотреть пока лишь абстрактно. Маркс это делает
для того, чтобы выяснить процесс накопления капитала в
его чистом, незатемнённом усложняющими обстоятель-
ствами виде. И в данном случае это такая абстракция,
которая позволяет с безмерной глубиной выяснить дей-
ствительную сущность капиталистического накопления,
что совершенно невозможно было бы при попытке сразу
исследовать этот процесс, взятый во всей его конкрет-
ности.
Маркс указывает, что отвлечение на этой ступени ана-
лиза от сферы обращения не имеет существенного значе-
ния для выяснения сущности и законов капиталистиче-
ского накопления, ибо так как накопление совершается,
то очевидно, что капиталисту удаётся продать произве-
дённый товар и превратить вырученные деньги снова в ка-
питал. То же самое можно сказать и об абстрагировании
от такого факта, как расщепление прибавочной стоимости
на различные части. «...Распадение прибавочной стоимо-
сти на различные доли,— говорит Маркс,— ничуть не из-
меняет ее природы, и тех необходимых условий, при кото-
рых она становится элементом накопления. В какой бы
пропорции ни распадалась прибавочная стоимость на
часть, удерживаемую самим капиталистическим произво-
дителем, и часть, которую он отдает другим, во всяком
случае в первую очередь прибавочная стоимость при-
сваивается ее капиталистическим производителем. Сле-
довательно, то, что мы предполагаем при нашем изобра-
жении процесса накопления, то происходит и в действи-
тельности» ^
Последние слова чрезвычайно важны. Марксовы аб-
стракции, какова бы ни была степень их отвлечения от
конкретных явлений действительности, результатом ана-
лиза которой они являются, всегда связаны с действи-
тельностью; они — её наиболее глубокое отражение. Так
и в данном случае, если Маркс отвлекается от некоторых
конкретных форм процесса накопления капитала, то лишь
для того, чтобы глубже выяснить его. Маркс пишет:
«...расщепление прибавочной стоимости и посредствующее
* /С. Маркс, Капитал, т. I, стр. 569.
327

движение обращения затемняют простую основную фор-
му процесса накопления. Поэтому анализ последнего в
его чистом виде требует предварительного отвлечения от
всех явлений, скрывающих внутреннюю игру его меха-
низма» К
Таким образом, первоначальное рассмотрение процесса
капиталистического накопления в чистом, абстрактном
виде позволяет вскрыть его «основную форму», понять
«внутреннюю игру его механизма». И не случайно именно
Б этом отделе Маркс открывает и формулирует истины, за
которые буржуазные апологеты так ненавидят «Капи-
тал»,— истины о том, в какую бездну нищеты и горя ввер-
гает капиталистическое накопление рабочих, об истори-
ческих тенденциях капиталистического накопления, о не-
избежной гибели капиталистического строя. Именно здесь
прозвучали грозные слова Маркса об экспроприации
экспроприаторов.
Свой анализ процесса капиталистического накопления
Маркс начинает с простого воспроизводства, т. е. с его
наиболее абстрактной формы. Маркс констатирует, что,
какова бы ни была конкретная общественная форма про-
цесса производства, он во всяком случае должен быть
непрерывным. При неизменном воспроизведении из года
в год средств производства непрерывное производство вы-
ступает как процесс простого воспроизводства. С этой об-
щей точки зрения, отвлекающейся пока от специфиче-
ского характера воспроизводства при капитализме, Маркс
рассматривает процесс накопления.
Маркс указывает, что уже одно рассмотрение процесса
производства как процесса воспроизводства, в котором
производство беспрерывно повторяется, возобновляется,
придаёт ему некоторые новые черты, познание которых по-
зволяет глубже, конкретнее понять сущность капитала.
Эти новые черты важны как для понимания природы пе-
ременного капитала, так и для понимания природы аван-
сируемого капитала в целом. Раньше, на первых ступенях
анализа, когда рассматривались отношения между инди-
видуальным капиталистом и индивидуальным рабочим,
могло создаться представление, будто капиталист приоб-
ретает рабочую силу на собственные деньги. Но стоит
только рассмотреть процесс капиталистического производ-
* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 569.
328

ства не как одноактный, а как беспрерывно возобновляю-
щийся процесс, а капиталистические отношения как отно-
шения между рабочим классом и классом капиталистов
в целом, чтобы иллюзия о том, будто капиталист из соб-
ственного фонда авансирует капитал, разрушилась, как
карточный домик.
При анализе процесса производства как беспрерывно
возобновляющегося становится совершенно ясно, что пе-
ременный капитал, затрачиваемый капиталистом на по-
купку рабочей силы, состоит из прибавочной стоимости,
создаваемой рабочим. Из неоплаченного труда рабочего
в течение прошлой недели или последнего полугодия опла-
чивается его сегодняшний или будущий труд.
Но можно, казалось бы, возразить и выдвинуть тот
аргумент, что процесс воспроизводства имел когда-то своё
начало и что, следовательно, по крайней мере вначале ка-
питалист авансировал средства, не имеющие никакого
отношения к неоплаченному труду. Маркс беспощадно
разрушает и эту буржуазную иллюзию. Маркс показы-
вает, что в процессе воспроизводства затрачиваемая капи-
талистом стоимость замещается созданной рабочими при-
бавочной стоимостью. В силу этого по истечении опреде-
лённого времени ни одного атома стоимости старого
капитала не остаётся. Значит, не только переменный ка-
питал, но и весь капитал в целом состоит из присвоенного
капиталистом неоплаченного труда. И Маркс делает вы-
вод: «Итак, совершенно независимо от всякого накопле-
ния, уже простое повторение производственного процесса,
или простое воспроизводство, неизбежно превращает по
истечении более или менее продолжительного периода
всякий капитал в накопленный капитал, или капитализи-
рованную прибавочную стоимость. Если даже капитал при
своем вступлении в процесс производства был лично за-
работанной собственностью лица, которое его применяет,
все же рано или поздно он становится стоимостью, при-
своенной без всякого эквивалента, материализацией —
в денежной или иной форме — чужого неоплаченного
труда» К
Так, восходя от абстрактных, «чистых» отношений ка-
питалистического производства к более конкретным,
Маркс сумел доказать, что так называемая собственность
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 574.
329

капиталиста есть результат ограбления рабочего, ибо она
является не чем иным, как капитализированной прибавоч-
ной стоимостью.
Таким образом, анализ простого воспроизводства, ко-
торое, вообще говоря, с точки зрения капиталистических
отношений есть абстракция, необходим был Марксу для
того, чтобы глубже вскрыть механизм буржуазной
эксплуатации. Пройдя эту ступень исследования, Маркс
поднимается на ступеньку выше и берёт уже более кон-
кретную форму воспроизводства, т. е. ту форму, которая
специфична для капитализма — форму расширенного вос-
производства. Накопление капитала, указывает Маркс,
рассматриваемое конкретно, сводится к воспроизводству
его в расширяющемся масштабе.
Исследование законов расширенного капиталистиче-
ского воспроизводства позволяет со всей глубиной рас-
крыть противоречия между классом капиталистов и клас-
сом рабочих, определить неизбежность гибели капита-
лизма. На этой ступени анализа Маркс вводит новую эко-
номическую категорию, выражающую более конкретные
и сложные явления капиталистического производства —
категорию органического состава капитала. Эта катего-
рия имеет огромное значение для понимания того, как
проявляются и модифицируются общие законы капитали-
стического способа производства. Маркс не мог её ввести
в свой анализ раньше, ибо необходимо было первона-
чально проанализировать более абстрактные понятия, без
которых невозможно понять и эту категорию. Смит и Ри-
кардо не сумели понять значения изменений, совершаю-
щихся в органическом строении капитала, и этим объяс-
няются многие их трудности и ошибки. Особенно большую
роль играет понятие органического состава капитала при
исследовании вопросов, составляющих предмет третьего
тома «Капитала», в котором Маркс поднимается на выс-
шие ступени процесса восхождения от абстрактного к
конкретному. Но и на данной ступени эта категория
приобретает важное значение. Маркс устанавливает,
что в процессе расширенного воспроизводства изменяется
органическое строение капитала: при общем быстром
возрастании капитала быстрее растёт постоянный капи-
тал и относительно уменьшается его переменная часть.
Известно, что исследование этого процесса и соответ-
ствующих ему явлений — возникновения и роста промыш-
330

ленной резервной армии труда, относительного и абсо-
лютного обнищания пролетариата, концентрации и центра-
лизации капитала и т. д.— позволило Марксу сформули-
ровать всеобщий закон капиталистического накопления,
вскрыть антагонистический характер капиталистического
накопления, с гениальной прозорливостью и абсолютной
точностью предначертать историческую перспективу капи-
талистического накопления, доказать, что в развитии ка-
питализма неизбежен час, когда «экспроприаторов экспро-
приируют».
Таков, вкратце, пз^ь исследования, который Маркс
проделал в первом томе «Капитала», идя от стоимости как
наиболее абстрактной и всеобщей формы капиталисти-
ческого богатства ко всё более и более конкретным отно-
шениям и категориям, её выражающим, пока не достиг
своей главной цели, поставленной в этом томе,— раскрыть
внутренний механизм капиталистического производства,
внутренний закон его развития и неизбежной гибели.
Однако на этом не мог закончиться и не закончился
путь восхождения от абстрактного к конкретному. В пер-
вом томе Маркс рассматривает лишь одну сторону це-
лого — процесс капиталистического производства, взятый
изолированно от другой его неотъемлемой стороны —
процесса обращения. Именно эта другая сторона служит
объектом исследования второго тома «Капитала». Уже
само рассмотрение процесса обращения капитала озна-
чает новую, высшую ступень в восхождении от абстракт-
ного к конкретному. Понятие капитала обрастает новыми
определениями. Понятия и категории, относящиеся к од-
ному лишь процессу производства, усложняются и кон-
кретизируются, всё более принимают тот вид, который они
имеют на поверхности.
Здесь нет возможности детально рассмотреть движе-
ние марксова анализа от абстрактного к конкретному во
втором томе «Капитала». Укажем лишь на некоторые ос-
новные моменты.
Переходя к исследованию процесса обращения капи-
тала, Маркс также не изображает и не может сразу изо-
бразить этот процесс во всей его сложности и конкретно-
сти. Показывая на этой ступени своего исследования
более конкретные формы проявления капитала, Маркс
вместе с тем в исследовании самих этих форм идёт от
абстрактного к конкретному. Каждый из трёх отделов
331

второго тома представляет собой ступеньку в усложнении
и конкретизации процесса обращения капитала. Об этом
Маркс говорит в введении к третьему отделу.
Производство прибавочной стоимости невозможно без
процесса обращения. Капитал находится в состоянии бес-
прерывного движения, переходя из одной стадии в дру-
гую. Без того, чтобы капитал совершил определённый
кругооборот, невозможно достижение основной цели —
производство прибавочной стоимости. Конечно, уже в
первом томе Маркс касался этого вопроса, но лишь по-
стольку, поскольку это необходимо было для выяснения
стадии производства прибавочной стоимости. Сейчас
Маркс переходит к выяснению всех форм, в которые на
различных своих стадиях облачается капитал и которые
он то принимает, то сбрасывает при повторении круго-
оборота.
Маркс показывает, что такими стадиями кругооборота
капитала являются, во-первых, стадия превращения денег
в товары, необходимые для процесса производства, во-
вторых, стадия производительного потребления куплен-
ных капиталистом товаров с целью извлечения прибавоч-
ной стоимости, в-третьих, стадия превращения произведён-
ных товаров в деньги. Соответственно этим трём стадиям
капитал в своём кругообороте поочерёдно принимает
и сбрасывает формы денежного, производительного и
товарного капиталов. На этой стадии анализа Маркс
ещё абстрагируется от того обстоятельства, что все эти
формы в капиталистическом обществе выступают как
самостоятельные виды капитала, ибо он ещё не
исследует проблему распределения прибавочной стои-
мости.
Следовательно, производство прибавочной стоимости
оказывается более сложным процессом, чем это было и
могло быть показано в первом томе, на ступени более
абстрактного исследования сущности капиталистического
производства. Без непрерывно совершающегося кругообо-
рота капитала со сменой форм капитала, с переходом его
от одной стадии к другой невозможно производство при-
бавочной стоимости. Капитал не может перейти в стадию
производительного потребления, прежде чем он не прой-
дёт стадию денежного капитала, и он не может снова
превратиться в денежный капитал, без того чтобы не
пройти стадию товарного капитала. Стадии же денеж-
332

ного и товарного капитала есть стадии обращения.
Значит, без процесса обращения нет и процесса произ-
водства.
В изображении капиталистического производства как
единства процесса производства и процесса обращения,
в изображении всех перипетий и метаморфоз, которые
должен проделать капитал, чтобы выполнять свою основ-
ную функцию самовозрастания, и заключается более кон-
кретная ступень марксова анализа по сравнению с пред-
шествующими ступенями.
Правда, могут возразить, что едва ли правильно будет
данную ступень анализа считать более конкретной по
сравнению с последними главами первого тома «Капи-
тала», в которых раскрывается всеобщий закон капита-
листического накопления и обосновывается неизбежная
гибель капитализма. Но это возражение отпадёт, если
учесть, что Маркс в первом томе проследил тенденцию
капиталистического производства в его наиболее чистом
виде, не усложнённом анализом процесса обращения.
Разрешив эту задачу, Маркс перешёл к исследованию тех
сторон процесса капиталистического производства, от ко-
торых он временно абстрагировался.
Исследовав в первом отделе второго тома кругооборот
капитала, Маркс во втором отделе поднимается на сту-
пеньку выше к конкретному: он исследует то влияние,
которое оборот капитала оказывает на процесс производ-
ства и на процесс возрастания стоимости.
При рассмотрении кругооборота капитала и тех форм,
которые он принимает, Маркс отвлёкся от того обстоя-
тельства, что различные части капитала имеют различную
скорость оборота. Сейчас он делает это предметом своего
исследования. Он показывает, что из процесса обращения
к капиталу подступают две новые формы, которые воз-
действуют на форму его оборота. Этими новыми формами
являются основной и оборотный капитал. Они не-
сравненно более конкретны, чем другие формы, рассмот-
ренные ранее. Эти новые формы капитала, выступаюище
из процесса обращения, лежат на поверхности явлений и
представляют собой нечто совершенно «осязательное»,
если сопоставить их с такими «абстрактными» и «невиди-
мыми» формами, как постоянный и переменный капитал.
Но именно этот пример ярко показывает, насколько пра-
вильным является метод восхождения от абстрактно'го к
333

конкретному, которым пользуется Маркс. Буржуазные эко-
номисты, бравшие такие конкретные категории, как основ-
ной и оборотный капитал, без раскрытия основы основ
капиталистического производства, без выяснения той роли,
которую играют постоянный и переменный капитал в
производстве стоимости, ставили всё на голову, превра-
щали капиталистическое производство в совершеннейшую
мистерию. Иначе говоря, правильно понять действитель-
ную сущность и роль основного и оборотного капитала
можно лишь при условии, если их рассматривать после и
на основе анализа таких более абстрактных определений,
как постоянный и переменный капитал. А это достигается
лишь путём восхождения от абстрактного к конкрет-
ному.
Так, например, капитал, затрачиваемый на покупку
рабочей силы и на приобретение средств труда — сырья и
т. п., составляет оборотный капитал. Но если не исследо-
вать такие «абстрактные» и «невидимые» формы капи-
тала, как его постоянная и переменная части, то нельзя
увидеть никакого различия между ролью рабочей силы в
производстве стоимости и ролью сырья и других средств
труда. Поэтому определение оборотного капитала должно
быть вторичным по отношению к определению постоянного
и переменного капитала, являющегося первичным. Ана-
лиз должен идти от первого ко второму. Это и имеет в
виду Маркс, когда он пишет: «Уже с самого начала оче-
видно, что определение капитала, затраченного на рабо-
чую силу, как оборотного или текучего, есть вторичное
определение, в котором погашаются его differentia speci-
fica в процессе производства, потому что в таком опреде-
лении... капиталы, затраченные на труд и на сырье и
т. п., равнозначны; рубрика, отожествляющая часть по-
стоянного капитала с переменным, совершенно игнорирует
differentia specifica переменного капитала в противопо-
ложность постоянному» ^
Но, определяя оборотный капитал как вторичное,
Маркс нисколько не игнорирует роли оборота в процессе
производства и возрастания стоимости. Усложняя свой
анализ капиталистического производства рассмотрением
отношений, существующих в процессе обращения, Маркс
1 /С. Маркс, Капитал, т. II, стр. 220. (Подчёркнуто мною.—М. Р.)
334

показывает, какую роль играет увеличение или уменьше-
ние скорости оборота и т. д. На примере годовой нормы
прибавочной стоимости Маркс показывает, что благодаря
быстроте оборота меньший капитал может выполнять
функции во много раз большего капитала. Это создаёт
иллюзию, будто норма прибавочной стоимости зависит
не только от массы применяемого переменного капитала
и степени эксплуатации, но и от самого процесса обраще-
ния. На самом деле здесь никакого нарушения закона
прибавочной стоимости нет. Этот закон лишь выступает
в более конкретном виде, когда мы рассматриваем капи-
талистическое производство как единство процесса произ-
водства и процесса обращения. Но это конкретное научно
понять можно лишь тогда, когда закон прибавочной стои-
мости исследован в своём абстрактном, не усложнённом
анализом процесса обращения виде.
В третьем отделе второго тома «Капитала» Маркс ис-
следует ещё более конкретные отношения процесса обра-
щения капитала. До сих пор Маркс рассматривал обра-
щение индивидуальных капиталов; он предполагал, что в
процессе кругооборота капитала имеются все условия для
превращения одной формы капитала в другую — денеж-
ного в производительный и т. д. Маркс поэтому временно
отвлекался от натуральной формы стоимости, от того
факта, что произведённая стоимость имеет вещественную
форму. Это был, говорит Маркс, формальный приём. Но
он был необходим для того, чтобы впоследствии на
более конкретной ступени исследования можно было
изобразить процесс обращения всего общественного капи-
тала. Эту задачу Маркс и решает в третьем отделе, в ко-
тором он рассматривает воспроизводство и обращение
всего общественного капитала. На этой ступени Маркс
усложняет свой анализ, он синтезирует кругооборот массы
индивидуальных капиталов в кругооборот и обращение
всего общественного капитала; он учитывает уже и нату-
ральную, вещественную форму стоимости, ибо без этого
невозможно понять, как совершается обращение всего об-
щественного капитала.
В соответствии с этим Маркс различает в обществен-
ном производстве два подразделения — производство
средств производства и производство предметов потреб-
ления, и раскрывает закон их взаимоотношений. При
этом, будучи верен своему методу восхождения от
335

абстрактного к конкретному, Маркс опять-таки начинает
с простого воспроизводства, а затем переходит к расши-
ренному воспроизводству.
Любопытно отметить, что, называя простое воспроиз-
водство «абстракцией», говоря, что при капитализме такое
положение неправдоподобно, Маркс тем не менее из
132 страниц, посвященных проблеме воспроизводства,
около 100 страниц уделяет выяснению именно этой
«абстракции». И это вполне понятно, ибо исследование
явлений в их наиболее чистом виде позволяет установить
их закон. Зная закон, уже легче показать, как он моди-
фицируется в самой конкретной действительности. По-
этому Маркс, подробно обосновав взаимоотношение между
двумя подразделениями общественного производства при
простом воспроизводстве, затем показывает, каким
должно быть это взаимоотношение при расширенном вос-
производстве.
Таков в общих чертах тот путь от абстрактного к кон-
кретному, который Маркс проделал во втором томе
«Капитала». Этот путь подготовил переход к последнему
этапу великого исследования.
В начале третьего тома «Капитала» Маркс с исчер-
пывающей ясностью показывает, какое место занимает
этот том в процессе воспроизведения капиталистиче-
ского производства как единства в многообразии. Уже под-
заголовок третьего тома «Процесс капиталистического
производства, взятый в целом» показывает, что третий том
завершает длинный и сложный путь восхождения от аб-
страктного к конкретному. Указывая, что процесс произ-
водства и процесс обращения рассматривались до третьего
тома преимущественно как особые моменты, Маркс пишет:
«...здесь (т. е. в третьем томе.— М. Р.) необходимо найти
и описать те конкретные формы, которые возникают из
процесса движения капитала, рассматриваемого как целое,
В своем действительном движении капиталы противостоят
друг другу в таких конкретных формах, по отношению к
которым вид [Gestalt] капитала в непосредственном про-
цессе производства, так же как и его вид в процессе обра-
щения, выступают лишь в качестве особых моментов. Ви-
доизменения [Gestaltungen] капитала, как мы их развиваем
3 этой книге, шаг за шагом приближаются, таким обра-
зом, к той форме, в которой они выступают на поверхности
общества, в воздействии разных капиталов друг на друга,
336

в конкуренции и в обыденном сознании самих агентов
производства» ^
Таким образом, в третьем томе «Капитала» Маркс до-
стигает такой ступени своего исследования, когда конкрет-
ное выступает уже во всём многообразии своих многочис-
ленных определений, как единство многообразного. Но это
уже конкретное, обогащенное в познании всем процессом
восхождения от абстрактного к конкретному, углублённое
знанием законов капитализма.
Процесс восхождения от абстрактного к конкретному
в третьем томе «Капитала» сопровождается выведением
новых экономических категорий и понятий, отражающих
капиталистические отношения во всей их конкретности.
Таковы категории и понятия издержки производства, при-
быль, норма прибыли, средняя прибыль, цена производ-
ства, торговая прибыль, процент, рента и т. д.
Изумительно тонко изображает Маркс процесс превра-
щения стоимости и прибавочной стоимости, раскрытых
путём абстракции, в более конкретные категории, отра-
жающие действительность в её внешних проявлениях,
показывающие, насколько модифицируются, видоизме-
няются законы, когда они пробиваются на поверхность
явлений.
Капитал, говорит Маркс, проходит «круг своих превра-
щений». Из своей внутренней органической жизни он пере-
ходит в отношения внешней жизни. Соответственно с этим
конкретизируются категории и понятия. Категории по-
стоянного и переменного капитала, раскрывающие роль
труда в возрастании стоимости, конкретизируются как ка-
тегория издержек производства. Прибавочная стоимость
принимает превращенную форму прибыли, норма приба-
вочной стоимости — форму нормы прибыли, стоимость то-
вара — форму цены производства и т. д.
Этот процесс превращений углубляет фетишизм капи-
талистических отношений, основа последних всё более
затушёвывается, но при этом дальнейшая фетишизация яв-
ляется результатом не субъективных ошибочных представ-
лений людей, а имеет своей базой реальные объективные
отношения, характерные для капиталистического способа
производства. Например, прибавочная стоимость приобре-
тает превращенную форму прибыли не потому, что агенты
1 К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 27.
22 М. Розенталь 337

капиталистического производства не понимают суплности
прибыли, а потому, что в конкретном мире она выступает
в результате всего кругооборота капитала, т. е. она есть
явление производства и обращения, взятых как целое.
В третьем томе «Капитала», имеющем своей задачей
воспроизведение в мышлении конкретной картины капита-
листического производства и обращения в целом, Маркс
также строго придерживается метода восхождения от аб-
страктного к конкретному. Маркс начинает исследование
процесса капиталистического производства, взятого в це-
лом, с издержек производства и прибыли. Именно эти пре-
вращенные формы принимают стоимость постоянного и
переменного капитала и прибавочная стоимость, когда мы
изучаем не только скрытую внутреннюю основу капитали-
стического производства, но и то, как эта основа прояв-
ляется в конкретной действительности. Прибыль в этом
случае выступает как избыток над издержками производ-
ства, в которых уже не видна разница между постоянным
и переменным капиталом. В связи с этим и норма прибыли
обозначает уже не отношение прибавочной стоимости к
стоимости переменного капитала, как это выражено в
норме прибавочной стоимости, а отношение прибавочной
стоимости ко всему капиталу.
Однако и прибыль Маркс вначале не рассматривает во
всей её конкретности. Он абстрагируется от ряда обстоя-
тельств. Маркс первоначально вскрывает лишь количе-
ственное различие, несовпадение между нормой прибыли
и нормой прибавочной стоимости. Но он не усложняет
свой анализ тем фактом, что в действительности количе-
ственно различаются между собой также средняя при-
быль и прибавочная стоимость. Это необходимо на дан-
ной ступени анализа для того, чтобы раскрыть природу
прибыли в её чистом виде. Но в мире конкретных явлений
средняя прибыль выражается величиной, которая и чис-
ленно отлична от прибавочной стоимости. Именно конку-
ренция между капиталистами при неодинаковом органи-
ческом строении капитала вызывает это различие.
Абстрагируясь пока от конкуренции и неодинакового орга-
нического строения капитала, предполагая тождествен-
ность прибыли и прибавочной стоимости, Маркс тем
самым говорит, что хотя прибыль и искажает действи-
тельные отношения между капиталистами и рабочими и
затемняет источники прибавочной стоимости, но она есть
338

не что иное, как другое выражение прибавочной стоимо-
сти. Он заявляет: «...прибыль, как мы здесь имеем ее сна-
чала перед собою, есть то же самое, что и прибавочная
стоимость, но только в мистифицированной форме, кото-
рая, однако, необходимо возникает из капиталистического
способа производства» ^
Таким образом, абстрактное рассмотрение прибыли,
при котором последняя в числовом выражении совпадает
с прибавочной стоимостью, даёт возможность понять, что
какие бы перипетии и злоключения ни претерпевала при-
быль в реальном конкретном мире явлений, как бы при-
быль и в количественном отношении ни отличалась от при-
бавочной стоимости,— при всех условиях единственным
источником обогащения капиталистов является создавае-
мая в производстве путём эксплуатации рабочих приба-
вочная стоимость.
Но затем Маркс усложняет свой анализ новыми обстоя-
тельствами, дальше конкретизирующими понятие прибыли.
Маркс временно абстрагировался от того, что капитал в
различных отраслях производства и на различных пред-
приятиях имеет неодинаковое органическое строение; рас-
крывая природу прибыли на примере индивидуального ка-
питала, он не принимал во внимание на данной ступени
своего анализа связь и взаимодействие всех индивидуаль-
ных капиталов, конкурентную борьбу между ними. Теперь
Маркс, восходя к более конкретным отношениям, вводит
эти моменты и показывает, что при этом происходит с
прибылью.
Исследование процесса образования общей (средней)
нормы прибыли путём конкуренции, анализ процесса обра-
зования цены производства показывает действие закона
стоимости и закона прибавочной стоимости в наиболее
конкретном их выражении. При образовании средней
нормы прибыли уже не только норма прибыли в числовом
отношении отлична от нормы прибавочной стоимости, но
и масса прибыли количественно не тождественна с мас-
сой прибавочной стоимости, произведённой в той или иной
отрасли производства. Теперь только случайно приба-
вочная стоимость, произведённая в той или иной отдель-
ной отрасли производства, может совпасть с прибылью, ко-
торая заключается в продажной цене товара.
^ К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 41
122* 339

в цене производства очень смутно проглядывает
стоимость, заключённая в произведённых товарах. Стои-
мость и цена производства — это два крайних полюса
исследования, из которых первая раскрыта как ступень
чрезвычайно глубокой абстракции, ещё далёкой от кон-
кретного образа явлений, а вторая раскрыта на высокой
ступени воспроизведения конкретного. Первая образует
скелет, основу второй. Категория цены производства обле-
кает этот скелет, эту основу в плоть и кровь реальных
явлений во всей их жизненной сложности. Между двумя
этими полюсами лежит длительный и трудный путь вос-
хождения от абстрактного к конкретному, но только бла-
годаря этому пути Маркс сумел гениально разрешить те
загадки, перед которыми была беспомощна старая бур-
жуазная политическая экономия. В каких бы конкретных
одеяниях ни выступала стоимость и прибавочная стои-
мость, лишь благодаря методу восхождения от абстракт-
ного к конкретному мы легко их узнаём во всех их
сложных превращениях.
Маркс не имел возможности проследить, какие даль-
нейшие усложнения и конкретизацию претерпевают стои-
мость и прибавочная стоимость, когда на смену домонопо-
листическому капиталу приходит капитализм монополи-
стический. В новых условиях, как известно, закон средней
нормы прибыли уступает место закону максимальной при-
были. Это значит, что товары продаются уже не по ценам
производства, а по монопольным ценам, которые, как
правило, превышают стоимость товаров. Не трудно,
однако, понять, что эта дальнейшая конкретизация закона
стоимости нисколько не устраняет его действия и в новых
условиях, ибо монопольные цены не могут ни уменьшить,
ни увеличить общее количество стоимости и прибавочной
стоимости, создаваемых трудом рабов капитала. Стоимость
и прибавочная стоимость могут лишь перераспределяться
в пользу кучки монополистов капитала и в ущерб рабочим,
трудящимся, а также мелким и средним капиталистам, но
не могут определяться монопольными ценами.
Рассмотрение процесса образования цены производ-
ства — не последнее звено в восхождении от абстрактного
к конкретному. Маркс прослеживает далее тенденцию
нормы прибыли к понижению. Этот отдел третьего тома
«Капитала» является конкретизацией глав первого тома,
в которых Маркс исследует всеобщий закон капиталйсти-
340

ческого накопления и историческую тенденцию капитали-
стического производства.
До сих пор Маркс абстрагировался от того факта, что
в конкретном мире капиталистического производства и об-
ращения товарный капитал и денежный капитал суще-
ствуют не как формы единого промышленного капитала,
а в форме обособившихся и превратившихся в самостоя-
тельные виды торгового и ссудного капитала. В соот-
ветствии с этим он отвлекался и от проблемы распа-
дения прибыли на процент и предпринимательский доход.
Всё это необходимо было в целях исследования прибыли
и её законов в наиболее чистом виде, не усложнённом при-
входящими обстоятельствами.
Теперь Маркс усложняет свой анализ, поднимаясь к
конкретному ещё на ступеньку выше, раскрывая источ-
ники и законы движения торгового и ссудного капиталов.
В дальнейшем Маркс переходит к исследованию земель-
ной ренты как особой формы, в которой часть прибавоч-
ной стоимости, созданной рабочими в процессе производ-
ства, достаётся земельным собственникам.
В последнем, незаконченном отделе своего труда —
«Доходы и их источники» — Маркс подвергает критике
«триединую формулу» буржуазных экономистов: капи-
тал — прибыль, земля — земельная рента, труд — зара-
ботная плата,— в которой отражено «конкретное», но от-
ражено так, как предмет отражается в кривом зеркале
Это — конкретное без его опосредствования теоретическим
анализом, оно не воспроизведено в мысли посредством
логического метода, путём постепенного восхождения от
абстрактного к конкретному. Потому это конкретное,
выраженное в указанной «триединой формуле», лишь из-
вращает действительный мир явлений, а не проясняет его.
Только в результате марксова исследования, прошед-
шего путь от конкретного к абстрактному и от абстракт-
ного снова к конкретному, но уже такому, которое прояс-
нено светом познанных законов,— только в результате
этого исследования конкретный процесс капиталистиче-
ского производства и обращения предстал перед нами не
как запутанный хаос многообразного, а как подлинное
единство многообразного.
Поистине человечество вправе гордиться тем, что сде-
лал Маркс в «Капитале», ибо это немеркнущее свиде-
тельство неограниченной силы человеческого ума.
341

Наша характеристика логического метода, применён-
ного и разработанного в «Капитале», была бы неполна,
если бы мы не указали на то, что каждое своё положение
Маркс подкреплял и доказывал на огромном фактическом
материале. Практика была постоянным критерием, по-
средством которого Маркс проверял истинность самых
абстрактных своих положений, реальный практический
процесс капиталистического производства служил тем ис-
точником, из которого Маркс черпал свои выводы и обоб-
щения. Достаточно сослаться на анализ рабочего дня в
третьем отделе первого тома «Капитала», на исследование
влияния машин и крупной промышленности на положение
рабочих в четвёртом отделе того же тома и т. д.
Маркс не просто формулирует всеобщий закон капита-
листического накопления, выведенный в результате обоб-
щения огромного фактического материала. В доказатель-
ство этого закона он приводит яркие и неопровержимые
факты. Так Маркс поступает и во многих других случаях.
Логический способ исследования, применённый Мар-
ксом в «Капитале», в корне враждебен гегелевскому ме-
тоду, искусственно конструирующему из идеи реальную
действительность. Марксов метод требует выводить самые
абстрактные определения из обобщения реальной действи-
тельности и затем показывать, как эти абстрактные опре-
деления модифицируются в мире конкретных явлений.
Ясно, что без постоянного обращения к действительности,
к реальным фактам, к практике, служащей как основой
познания, так и критерием истинности теоретического ис-
следования, немыслим подлинно научный логический, или
аналитический, метод. Имея в виду «Капитал», Ленин в
нескольких ярких словах характеризует эту сторону метода
Маркса: «Проверка фактами respective практикой есть
здесь в каждом шаге анализа» К
Эта важнейшая сторона марксова способа исследова-
ния ещё отчётливее выступит при разборе вопроса о соот-
ношении исторического и логического в процессе познания.
1 В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 216.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО
И ЛОГИЧЕСКОГО В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ
Соотношение логического и исторического в процессе
познания есть одна из существенных проблем теории
познания. Если при аналитическом методе исследования
познание идёт от абстрактного к конкретному в целях на-
учного воспроизведения конкретного во всём богатстве его
проявлений, то как относится этот процесс, совершаю-
щийся в мысли, к реальному историческому процессу?
Соответствуют ли простые и абстрактные экономические
категории тем экономическим отношениям, которые исто-
рически существовали раньше, а более конкретные и слож-
ные категории — отношениям, исторически выступавшим
позже? Следовательно, совпадает ли движение от аб-
страктного к конкретному с историческим процессом раз-
вития?
Проблема исторического и логического имеет и дру-
гую, не менее важную сторону: в каком соотношении на-
ходится логический ход познания к историческому разви-
тию самого мышления, познания. Эта сторона вопроса
будет специально рассмотрена в главе, посвященной соот-
ношению категорий диалектической логики в свете
«Капитала».
На все вопросы, связанные с проблемой исторического
и логического, Маркс дал ответ своим конкретным при-
менением диалектики, диалектической теории познания к
исследованию капиталистического способа производства.
Эти же вопросы Маркс подверг специальному разбору в
343

произведении «К критике политической экономии»,
в главе «Метод политической экономии». Очень важные
указания на этот счёт содержатся также в упоминавшейся
уже рецензии Энгельса на данное произведение Маркса.
Чтобы ясна была сама суть проблемы соотношения
между логическим и историческим в процессе познания,
начнём своё рассмотрение с этих специальных указаний
Маркса и Энгельса. Маркс приводит примеры, свидетель-
ствующие, что более простые категории выражают и более
простые экономические отношения, исторически суш^ество-
вавшие до сложных отношений. Так обстоит, например,
дело с деньгами.
«Деньги,— пишет Маркс,— могут существовать и ис-
торически существовали раньше капитала, раньше бан-
ков, раньше наемного труда и т. д. С этой стороны можно,
стало быть, сказать, что более простая категория может
выражать собой господствующие отношения менее раз-
витого целого или подчиненные отношения более развитого
целого, [отношения], которые исторически уже существо-
вали раньше, чем целое развилось в ту сторону, которая
выражается в более конкретной категории. Постольку
законы абстрактного мышления, восходящего от простей-
шего к сложному, соответствуют действительному истори-
ческому процессу» К
Но Маркс приводит примеры и другого рода, доказы-
вающие, что исторически могут существовать и суще-
ствуют более развитые экономические отношения без нали-
чия денег, например кооперация, разделение труда и т. п.
К этому Маркс добавляет, что и простые категории по-
лучают своё, полное проявление лишь на высшей ступени
исторического развития. Он показывает это на примере
абстрактного труда. Эта категория была известна уже в
древности, но только в условиях буржуазного общества,
когда решающее значение приобретают не конкретные
формы труда, а труд вообще, когда для индивида какой-
либо определённый труд становится «случайным и потому
безразличным»,— только в этих условиях категория труда
вообще становится «практически истинной».
Ответ, который даёт Маркс на вопрос о соотношении
логического и исторического, сводится к тому, что процесс
восхождения от абстрактного к конкретному в мышлении
* /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 215.

должен быть в общем и целом отражением реального
исторического процесса. Но это вместе с тем не простое,
не фотографическое, а сложное отражение, включающее
в себя и момент отступления от точного воспроизведения
исторического процесса.
Такой же ответ даёт и Энгельс в рецензии на книгу
«К критике политической экономии». Энгельс говорит
о логическом и историческом способах исследования. Ука-
зывая, что так как в общем и целом историческое разви-
тие идёт от простейших отношений к сложным, то на пер-
вый взгляд может показаться, что единственно верным
методом был бы метод следования за процессом истори-
ческого развития. Но на деле этот метод заставил бы сле-
довать за всеми «скачками и зигзагами», которые делает
история, и тогда трудно было бы вскрыть логику развития,
пришлось бы часто прерывать ход мыслей. Таким образом,
указывает Энгельс, единственно уместным был логический
метод.
Логический способ исследования, по Энгельсу, это спо-
соб, который направлен на познание внутренней логики
развития данного явления. Но значит ли это, что логиче-
ский способ есть некая абсолютная противоположность ис-
торическому способу? Нет, не значит. Энгельс указывает,
что в сущности «этот способ был не чем иным, как тем же
историческим способом, только освобожденным от его
исторической формы и от нарушающих его случайностей.
С чего начинает история, с того же должен начинаться и
ход мыслей, .и его дальнейшее движение будет представ-
лять собой не что иное, как отражение исторического про-
цесса в абстрактной и теоретически последовательной
форме; отражение исправленное, но исправленное соот-
ветственно законам, которые дает сам действительный
исторический процесс, причем каждый момент можно
рассматривать в той точке его развития, где процесс до-
стигает полной зрелости и классической формы» К
Итак, с одной стороны, в процессе восхождения от аб-
страктного к конкретному мы должны следовать за реаль-
ным историческим процессом развития экономических от-
ношений; с другой стороны, было бы ошибочно полагать,
будто теоретический анализ должен брать экономические
категории только в той последовательности, которая
' Gm. к. Маркс, К критике политической экономии, стр. 236.
345

диктуется ходом исторического развития. Из двух возмож-
ных способов исследования капиталистического производ-
ства Маркс и Энгельс считали единственно уместным
способом исследования логический. При этом логический
и исторический подходы они рассматривали не как две
самостоятельные линии, а как две неразрывно связанные
между собой стороны способа исследования, который
Маркс и Энгельс называют логическим, или аналити-
ческим.
Рассмотрим это на примере «Капитала», который и в
данном отношении имеет огромное значение для понима-
ния марксистской теории познания.
Изучение метода «Капитала» прежде всего со всей убе-
дительностью показывает, что, идя в своём исследовании
капиталистического способа производства от простого к
сложному, от абстрактного к конкретному, Маркс в основ-
ных чертах воспроизводит исторический процесс развития
капитализма. В этом смысле логическое безусловно вы-
ступает в «Капитале» как отражение исторического разви-
тия экономических отношений капитализма. И это в пол-
ной мере вытекает из диалектико-материалистического
характера метода марксизма. Два, по крайней мере, прин-
ципа этого метода требуют того, чтобы логический анализ
действительности был отражением исторического процесса
развития того или иного явления.
Во-первых, отрыв логического от исторического озна-
чает не что иное, как идеалистический подход к действи-
тельности, что, разумеется, никак несовместимо с материа-
листическим характером метода марксизма. Теоретиче-
ский, логический анализ должен быть слепком с логики
самой действительности. Логика теории есть отражение ло-
гики самой жизни, а не наоборот. Следовательно, уже в
силу этого материалистического принципа марксистского
метода логический ход анализа должен быть согласован с
объективным историческим процессом развития.
Во-вторых, как учит марксистская диалектика, каждое
явление находится в состоянии развития. Каждое явление
можно понять лишь в его возникновении и развитии, в
смене отживающего новым. Понятно, что и с этой сто-
роны правильно понять какое-нибудь явление — значит
рассмотреть его в его историческом развитии, от его на-
чала до конца. Следовательно, и в силу этого диалектиче-
ского характера метода марксизма логический анализ
346

должен воспроизводить объективную логику развития
явлений.
Вот почему в марксистской теории познания логиче-
ское рассматривается в тесной, неразрывной связи с исто-
рическим. Логическое также исторично, ибо оно в обоб-
щённой форме выражает реальные, следовательно, исто-
рически изменчивые явления и процессы.
Совпадение в «Капитале» логического с историческим
очень хорошо выразил Ленин, говоря, что здесь дана
история капитализма и анализ понятий, резюмирую-
щих её.
В самом деле, свой путь анализа Маркс начинает с то-
вара, с простого товарного производства и обращения.
В этом начале нет ничего искусственного, выдуманного.
Маркс здесь руководствовался принципом: ход мыслей на-
чинается с того, с чего начинается история. Капиталисти-
ческий способ производства возник из простого товарного
производства. Товар — не только исторически, но и логи-
чески исходный пункт. Затем Маркс даёт подробный ана-
лиз форм стоимости, из развития которых возникают
деньги. Исследование форм стоимости — блестящий образ-
чик логического анализа, базирующегося на ходе истори-
ческого развития. Логическое развитие понятий отдель-
ной, полной, всеобщей и денежной форм стоимости есть
глубокое теоретическое отражение действительного исто-
рического процесса развития товарного производства и об-
ращения. На примере исследования форм стоимости
можно ярко видеть, что свой логический анализ Маркс
основывает на обобщении массы исторических фактов.
Само отражение исторического в логическом ходе мысли
есть не что иное, как исследование реальных фактов, ре-
альной общественной практики.
От денег Маркс переходит к капиталу. Этот логический
переход является отражением исторического перехода.
В письме к Энгельсу от 2 апреля 1858 г. Маркс, излагая со-
держание своего произведения «К критике политической
экономии», в которое он первоначально намеревался вклю-
чить и главу о капитале, пишет по поводу этого перехода:
«В деньгах,— как показывает развитие их определений,—
заложено требование, чтобы была стоимость, вступающая
в обращение, сохраняющаяся в нем и в то же время пола-
гающая самое себя,— т. е. капитал. Этот переход есть вме-
сте с тем и исторический. Допотопная форма капитала
347

есть торговый капитал, который всегда развивает деньги.
В то же время возникновение действительного капитала из
денег или из купеческого капитала, который овладевает
производством» К
Раскрыв сущность капитала, Маркс далее переходит к
выяснению способов увеличения прибавочной стоимости.
Маркс начинает с абсолютной прибавочной стоимости и от
неё переходит к относительной прибавочной стоимости.
И в данном случае Маркс руководствовался принципом от-
ражения в логическом исторического развития обществен-
ного производства. В реальном историческом движении
капитал начинает именно с метода производства приба-
вочной стоимости, который Маркс назвал абсолютным спо-
собом увеличения стоимости, т. е. с удлинения рабочего
дня. Только с ростом техники возможно стало умножение
прибавочной стоимости путём сокращения необходимого
и увеличения прибавочного труда рабочего.
Ранее уже было сказано, что буржуазные экономисты
не сумели понять категории цены производства, её отличия
от стоимости потому, что они не рассматривали стоимость
как исторически развивающееся явление. Их ошибка за-
ключалась в том, что их логический анализ не отражал
исторического процесса развития стоимости. Если Маркс
в своём анализе шёл от стоимости к цене производства
как превращенной форме стоимости, то в этом не было ни-
чего искусственного, это вытекало из того, что логическое
развитие мысли должно следовать за историческим ходом
развития реальной действительности. Обмен по стоимостям
возможен был лишь на низкой ступени развития товар-
ного производства и обращения. Для обмена же по ценам
производства требуется ступень капиталистического то-
варного производства. Таким образом, Маркс исследовал
вначале закон стоимости, а потом цепу производства не
только потому, что последнюю легче понять на основе
закона стоимости, ибо цена производства есть превращен-
ная форма стоимости, но и потому, что исторически обмен
по стоимостям предшествовал обмену по ценам производ-
ства. Маркс говорит об этом следующее: «Таким образом,
независимо от подчинения цен и их движения закону
стоимости, является вполне правильным рассматривать
' К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 102»
348

стоимости товаров не только теоретически, но и истори-
чески, как prius [предшествующее] цен производства» К
Приведённые примеры достаточно красноречиво выра-
жают принцип марксова анализа действительности. Итак,
логический ход мысли в «Капитале» соответствует
историческому развитию исследуемых Марксом экономи-
ческих отношений. Однако достаточно даже беглого
взгляда на ход исследования в «Капитале», чтобы убе-
диться, что Маркс далеко не всегда и не во всех случаях
строго придерживается исторической нити развития. Так,
казалось бы логичным начать исследование капитала с
выяснения тайны первоначального накопления капитала,
а затем перейти к анализу самого капитала. Между тем
Маркс, как известно, этот вопрос освещает в конце первого
тома своего труда, т. е. уже после того, как он устанавли-
вает неизбежность гибели капиталистического способа
производства.
Сам Маркс приводит немало примеров, показывающих,
что он сознательно в ряде случаев отступает от хода исто-
рического развития. Так, в главе о торговой прибыли
Маркс замечает: «В ходе научного анализа исходным
пунктом образования общей нормы прибыли являются
промышленные капиталы и конкуренция между ними, и
только позже вносится поправка, дополнение и модифика-
ция вследствие вмешательства купеческого капитала.
В ходе исторического развития дело обстоит как раз на-
оборот. Капитал, который сначала определяет цены това-
ров более или менее по их стоимостям, есть торговый
капитал, и та сфера, в которой впервые образуется общая
норма прибыли, есть сфера обращения, опосредствующая
процесс воспроизводства» ^.
Само собой разумеется, что если Маркс шёл на такого
рода «отступления» от основной нити исторического раз-
вития, то на это были веские причины. Анализ этих причин
покажет, что логический, или аналитический, метод иссле-
дования есть не простое отражение исторического, а, как
говорит Энгельс, «исправленное» отражение, но исправлен-
ное соответственно законам самой исторической действи-
тельности.
• К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 184.
2 Там же, стр. 298.
349

,Без знания законов, сущности явлений можно лишь
поверхностно описать ход их развития, сделать те или
иные, иногда меткие, наблюдения, и только. Само воспро-
изведение в мышлении исторического процесса лишается
всякой силы, если оно не основано на знании законов, дви-
жущих историческим процессом. Нетрудно понять тайну
первоначального накопления, если раскрыта уже сущность
капиталистического способа производства, но когда по-
следняя неизвестна, то и изложение предистории капита-
лизма сведётся к внешнему описанию событий того пе-
риода. Но тогда эти события предстанут перед нами как
хаотическое нагромождение, без всякой внутренней ло-
гики. С этой точки зрения понятно, почему Маркс отсту-
пил в данном случае от исторического порядка следования
событий и начал с выяснения сущности капиталисти-
ческого способа производства, а затем лишь разъяснил
тайну первоначального накопления капитала. Как уста-
новил Маркс, сущность капитала заключается в эксплуа-
тации капиталистом, владеющим средствами произ-
водства, рабочих, лишённых этих средств. Следовательно,
для того, чтобы капитал возник и мог существовать, необ-
ходим был в историческом развитии целый период, когда
происходил процесс отделения собственности от непосред-
ственных производителей и производителей от собствен-
ности. В этом и заключается сущность, закон первона-
чального накопления капитала. Логика исследования этого
вопроса требовала расположения материала, прямо
противоположного действительному историческому раз-
витию.
Или возьмём другой пример. Торговый капитал в исто-
рии предшествовал промышленному капиталу. Но если
ставить перед собой цель во что бы то ни стало всегда и
во всём следовать за историческим процессом, то трудно
или даже просто невозможно было бы дать подлинно на-
учный анализ торгового капитала. Ведь последний дейст-
вует в сфере обращения, в силу чего легко сбиться на лож-
ную точку зрения, согласно которой источником торговой
прибыли, а следовательно, и существования торгового ка-
питала является простая надбавка к продажной цене, на-
дувательство, обман и т. п. В действительности источником
торговой прибыли является создаваемая в сфере производ-
ства прибавочная стоимость, частью которой овладевает
торговый капитал. Понятно, что исследование промыш-
350

ленного капитала до торгового капитала требуется
самой задачей распознания сущности, закона явлений.
В свете открытого Марксом закона прибавочной стои-
мости торговая прибыль, как и торговый капитал в це-
лом, выступает как вполне объяснимый факт. Он был
бы фактом иррациональным, если бы мы пытались понять
его до исследования промышленного капитала и незави-
симо от этого.
Сила логического способа исследования состоит в том,
что он направлен на познание теории вопроса, внутренней
логики развития данного явления в её наиболее чистом
виде, на раскрытие его сущности, основы, закона. При
этом способе есть возможность понять развитие явления
с точки зрения наиболее развитой его формы. На этой
ступени полной зрелости явления некоторые стороны и
черты, характерные для низших форм, исторически
предшествовавших ему, выражены особенно ярко. «Ана-
томия человека,— говорит Маркс,— ключ к анатомии
обезьяны. Наоборот, намеки на высшее у низших видов
животных могут быть поняты только в том случае, если это
высшее уже известно» ^ Так, знание сущности и законов
буржуазного производства позволяет понять и сущность
таких исторически предшествовавших ему форм, как рос-
товщический капитал, торговый капитал и т. д. В основе
ростовщического или торгового капитала лежит также
эксплуатация человека человеком, производство приба-
вочного продукта, безвозмездно присваиваемого ростов-
щиком или торговцем. Но эта сущность чрезвычайно
завуалирована в этих формах капитала, которые срос-
лись с полупатриархальными условиями быта и жизни
людей.
При капиталистическом способе производства, как выс-
шей и наиболее развитой форме эксплуатации человека
человеком, эта же сущность выступает в несравненно бо-
лее чистом виде. Маркс и Энгельс писали в «Манифесте
Коммунистической партии», что буржуазия не оставила
между людьми никакой связи, кроме голого интереса, бес-
сердечного «чистогана», что она эксплуатацию, прикры-
тую религиозной оболочкой, заменила открытой, прямой
эксплуатацией.
* /С. Маркс, К критике политической экономии, стр. 219.
351

Не случайно и то, что к середине XIX в. наука в лице
Маркса и Энгельса сумела открыть законы исторического
развития общества. Это во многом объясняется тем, что
капиталистический способ производства обнажил, как
никогда раньше, скрытый и завуалированный в старых
формациях механизм развития классового общества, пока-
зал, что в основе этого развития лежит столкновение мате-
риальных интересов различных классов. Исторический
материализм как учение об общих законах развития об-
щества был создан благодаря исследованию прежде всего
капиталистического способа производства — наиболее
развитой антагонистической формации. Анатомия капи-
тализма стала ключом к анатомии всего предшествующего
общественного развития, развития человеческого обще-
ства вообще.
Отсюда следует вывод: раз внутреннюю сущность, ло-
гику, закон явления легче всего понять с точки зрения его
наиболее развитой и относительно завершённой формы,
то это требует соответствующего расположения историче-
ского материала, не всегда совпадающего с действитель-
ным ходом истории. Историческое — это сама жизнь. Ло-
гическое — это раскрытая теоретическим исследованием
сущность жизни. Сила логического способа заключается в
том, что он вскрывает эту сущность исторического, основ-
ную нить развития, освобождённую от всего, что затемняет
её. Поэтому хотя логическое не может быть оторвано
от исторического, ибо это означало бы отрыв мысли
от жизни, от действительности, хотя логическое в целом
есть слепок с исторического, копия исторического, но это
не простая копия, не мёртвое отражение действитель-
ности, а отражение, пронизанное мышлением человека,
умеющим выделить самое существенное в истории и от-
бросить несущественное, случайное, подчинить этому
существенному все частности и детали. Художник, воспро-
изводя на своём полотне какой-нибудь пейзаж, берёт
самое главное, существенное, отбрасывая несущест-
венное, и так освещает игрой красок, света и тени
все элементы пейзажа, что мы имеем перед собой
копию, которая в известном смысле лучше самого ори-
гинала.
То же самое можно сказать и о логическом способе ис-
следования: он так располагает краски, свет и тени, что
отбрасывается всё исторически случайное, второстепенное
352

и воспроизводится основное, главное в пёстром многооб-
разии, смешении явлений.
Логический способ исследования — это, следовательно,
такой способ, который теоретически обобщает ход истории.
За каждой экономической категорией у Маркса стоят исто-
рические факты, которые он обобщает и от которых он не
отрывается ни на мгновение. Движение экономических
категорий, их переход друг в друга отражает в общем и
целом исторический процесс возникновения, развития и
неизбежной гибели капитализма. Но вместе с тем, так как
логическое есть очищенное историческое, то логический
способ не может и не должен рабски следовать за всеми
историческими перипетиями, и когда необходимо в интере-
сах исследования с целью глубокого воспроизведения в
мышлении действительности, он отходит в своём изобра-
жении от конкретного исторического хода и располагает
категории не соответственно истории, а соответственно
логике развития.
Скелетом всего процесса исторического развития капи-
тализма, его сущностью и основой является производство
прибавочной стоимости. Это — то, без чего нельзя ничего
понять в капиталистическом способе производства. Это —
основной экономический закон капитализма, который
определяет собой и объясняет все стороны буржуазного
общества. Поэтому Маркс всё своё исследование подчи-
няет анализу основного экономического закона капита-
лизма. И именно для того, чтобы этот закон выступил во
всех проявлениях капитализма со всей силой, Маркс рас-
полагает и исследует экономические категории соответ-
ственно своей главной задаче.
При этом было бы ошибкой полагать, будто, поступая
так, Маркс действует ради «удобства» познания, вмеши-
вается в объективный процесс и привносит в него нечто
чуждое ему, «субъективное». Так рассуждать можно лишь
при полном непонимании сущности марксистской теории
познания. Марксизму враждебен какой бы то ни было
субъективистский подход к действительности. То «вмеша-
тельство» в изображение исторического хода развития,
о котором идёт речь, вызывается не «удобством» познания,
а законами отражения сущности самой действительности.
Оно предпринимается не для того, чтобы исказить ход
истории, а чтобы лучше, глубже понять его, не для того,-
чтобы оторвать логическое от исторического, а глубже
9,3 М. Розенталь 353

/вскрыть их единство. Продолжим нашу аналогию с ху-
дожником. Когда, рисуя пейзаж, он отбрасывает ненуж-
ные детали, некоторые случайности, то он это делает не
для того, чтобы исказить объективную картину, а чтобы
точнее передать характерное, типичное в самой изобра-
жаемой им природе. Иначе говоря, сам объект изображе-
ния требует такого подхода к нему. Плохой художник-
портретист, пытаясь с наибольшей точностью передать
черты какого-нибудь лица, все свои усилия тратит на то,
чтобы всё было похоже: и волосы, и цвет лица, и какие-
либо другие случайные признаки. Напротив, настоящий
художник стремится схватить и передать самую сущность,
внутреннее содержание изображаемого им человека, а для
достижения этой цели он не стремится особенно подчерк-
нуть те или иные детали, случайности и т. п. Ясно, что
второй, а не первый художник ближе к правильному
изображению действительности.
Следовательью, то отступление в изображении после-
довательности исторического развития, которое в тех или
иных случаях требуется с целью воспроизведения в мысли
внутренней закономерной логики развития явления, ничего
общего не имеет с субъективистским произволом. Маркс
объясняет необходимость таких отступлений в книге
«К критике политической экономии». Ничто не кажется
более естественным, говорит он, как при исследовании ка-
питалистического способа производства начать с земель-
ной ренты, так как земледелие исторически предшествует
(капитализму. Однако не было бы ничего более ошибоч-
ного, чем такой путь исследования. «Каждая форма обще-
ства,— говорит Маркс,— имеет определенное производ-
ство, которое определяет место и влияние всех остальных
и отношения которого определяют место и влияние всех
остальных. Это — общее освещение, в котором утопают
все остальные краски и которое модифицирует их в
их особенностях. Это — особый эфир, который опре-
деляет удельный вес всякого существа, в нем находя-
щегося» К
В докапиталистических формациях всё, даже зарож-
дающаяся промышленность, имеет землевладельческую
окраску; там господствующим производством является
земледелие со всеми вытекающими из него отношениями.
* Л. Маркс, К критике политической экономии, стр. 220,
354

Напротив, при капитализме в силу господства бур^
жуазного способа производства всё, в том числе и зем-
леделие, имеет буржуазную окраску и может быть вслед-
ствие этого понято лишь в свете основного экономического
закона капиталистического строя. Отсюда объектив-
ная необходимость исследовать сначала капитал, а за-
тем земельную ренту, хотя в истории дело обстояло
иначе.
«Таким образом,— заключает Маркс своё рассмотре-
ние этого вопроса,— недопустимым и ошибочным было бы
брать экономические категории в той последовательности,
в которой они исторически играли решаюнхую роль. Наобо-
рот, их последовательность определяется тем отношением,
в котором они стоят друг к другу в современном буржуаз-
ном обществе, причем это отношение прямо противопо-
ложно тому, которое представляется естественным или
соответствуюидим последовательности исторического раз-
вития» К
Расположение, субординация экономических катего-
рий, как они даны в «Капитале», целиком определяются
этим важным методологическим указанием Маркса. На
первый план всего исследования Маркс поставил такие
категории, которые выражают сущность капиталистиче-
ского способа производства,— прибавочную стоимость,
капиталистическое накопление и другие. Из них Маркс
выводит и развивает такие экономические категории, как
процент, торговую прибыль, ренту и другие.
Правда, Маркс исследует торговый капитал, процент,
ренту и др. не в их исторически отжившей форме, в кото-
рой они существовали ранее, а как капиталистически
модифицированные формы, как категории капиталисти-
ческого способа производства. Но вместе с тем Маркс
рассматривает и те их формы, в которых они предшест-
вовали капитализму, исследует генезис капиталистиче-
ской земельной ренты, даёт замечательную главу «Из
истории купеческого капитала», глубокий очерк таких
«допотопных форм капитала», как ростовщический капи-
тал и т. д.
Говоря о силе и значении логического способа исследо-
вания, было бы ошибкой сделать из этого заключение о
К. Маркс, К критике политической экономии, стр. 221.
I
23* 355

слабости или даже ненужности исторического способа рас-
смотрения предметов. Более того, было бы несуразностью
полагать, что исторический метод способен лишь изо-
бражать действительность во всей её кажущейся хаотич-
ности, вне её объективной закономерности и логичности
развития. Исторический способ исследования есть столь
же научный способ, как и логический. Этот способ незаме-
ним, когда стоит задача исследования конкретно-историче-
ского пути становления и развития предметов и явлений.
Без этого способа невозможна никакая научная исто-
рия — история обш^ества, государства, экономики, куль-
туры и т. д.
Научная история развития общества стремится
изобразить события в их закономерности и логичности,
обусловленной самим объективным ходом развития.
В сложном и нередко хаотичном переплетении событий она
выделяет главную логическую нить развития, опре-
деляемую объективными законами истории. Следова-
тельно, в этом отношении нет какой-то принципиальной
разницы между двумя способами рассмотрения — истори-
ческим и логическим. Оба эти способа, являясь научными,
имеют своей задачей изучение явлений в их закономерно-
сти. Но в отличие от логического способа исторический
метод исследования облекает основную закономерную
нить развития в кровь и плоть конкретных событий,
идя строго по стопам этих событий, отражая всю исто-
рическую последовательность их возникновения и раз-
вития.
Различие, существующее между этими двумя спосо-
бами исследования, обусловливает и различие тех позна-
вательных средств и приёмов, которыми они пользуются.
Если аналитический, или логический, способ применяет
приём восхождения от абстрактного к конкретному, то
для исторического способа рассмотрения этот приём
непригоден. Это, однако, не означает, что при историче-
ском способе исключаются абстракции. Всякое историче-
ское исследование опирается на 'объективные законы,
которые раскрываются благодаря абстрагирующей дея-
тельности мышления. Но действие этих законов показы-
вается в форме конкретно-исторического развёртывания
явлений. Поэтому здесь явления и события берутся в той
исторической последовательности, которая имела место
в реальной действительности. Значит, и категории, отра-
356

жающие определенные явления и отношения, должны
в данном случае рассматриваться и располагаться соответ-
ственно исторической последовательности развития.
Однако, следуя по стопам за действительным разви-
тием истории, мы и при историческом способе исследова-
ния должны показать, как через все перипетии и зигзаги
пробивает себе путь объективная логика развития, т. е.
законы, существующие и действующие независимо от на-
шего сознания и нашей воли.
Вопрос об историческом и логическом имеет отношение
не только к способу, методу теоретического исследования,
но и к способу, методу изложения. Изложение также мо-
жет быть дано двумя способами: историческим и аналити-
ческим. Решить вопрос, какой из методов изложения
наиболее правилен, можно лишь при учёте той задачи,
которая ставится этим изложением. Энгельс, например,
в рецензии на книгу К. Маркса «К критике политической
экономии» обращает внимание на то, что историческая
форма изложения, прослеживающая действительное исто-
рическое развитие явлений, была бы только в лучшем слу-
чае более популярной.
Следует напомнить, что В. И. Ленин одобрил историче-
ский метод изложения политической экономии, применён-
ный в «Кратком курсе экономической науки» А. Богда-
нова. При этом, как видно из ленинской рецензии на
эту книгу, Ленин исходил из того, что она предназна-
чена для начинающего читателя и что, следовательно,
исторический метод изложения позволяет преподнести
трудные вопросы политической экономии в наиболее попу-
лярной форме. Ленин говорит о неизбежности повто-
рений при таком методе изложения. Но, как он ука-
зывает, эти повторения полезны для начинающего, по-
тому что он твёрже усваивает себе наиболее важные
положения.
Конечно, сама возможность применения исторической
формы изложения развития способов производства возни-
кает в основном лишь после того, как теоретическое иссле-
дование проделано и законы излагаемых явлений познаны.
Проделанная работа по раскрытию законов облегчает их
популярное изложение. Этим объясняется, почему Маркс в
«Капитале» пользуется аналитическим, а не историческим
методом изложения. Понятно, что последний менее
уместен или, может быть, даже совсем неприменим
24 М. Розентал* 357

в сочинении, в котором впервые излагаются результаты
теоретического исследования того или иного вопроса,
в данном случае капиталистического способа производ-
ства.
Во всяком случае вопрос о целесообразности того или
иного способа изложения не может быть решён догмати-
чески: он всецело определяется задачами, назначением
изложения, характером излагаемого предмета и т. д. Сле-
довательно, было бы неправильно канонизировать тот ме-
тод изложения, который дан в «Капитале», возвести его в
единственно возможный при изложении политической эко-
номии в целом или капиталистического способа производ-
ства в частности.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
РОЛЬ АНАЛИЗА И СИНТЕЗА, ЛНДУКЦИИ
И ДЕДУКЦИИ В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ
1
Процесс познания идёт от непосредственно данного,
нерасчленённого конкретного к абстрактным опреде-
лениям и от последних — снова к конкретному, но уже
обогащенному и опосредствованному знанием законов
действительности. И в начале, и в конце конкретное высту-
пает как целостность. Но если в начале это — целостность,
ещё не познанная в единстве её многообразных проявле-
ний, то в конце это — целостность, выступающая как еди-
ное, связное целое, где каждое единичное связано с целым,
выведено из целого.
Однако до сих пор не был ещё рассмотрен вопрос о
том, с помощью каких познавательных средств Маркс до-
бивается в «Капитале» этого движения мысли от конкрет-
ного к абстрактному и от него — снова к конкретному. Был
рассмотрен лишь вопрос о роли абстракций в познании
сущности, законов явлений. Но сам процесс абстрагиро-
вания требует наличия определённых средств познания.
Кроме того, с помощью одних абстракций невозможен тот
необходимый кругооборот мысли, о котором идёт речь.
В связи с этим возникает вопрос о роли анализа и син-
теза, индукции и дедукции в процессе познания. И в этом
отношении «Капитал» содержит ценнейшие указания,
обобщение которых имеет огромное значение для теории
познания диалектического материализма. В «Капитале»
дана глубокая разработка этого важного вопроса марксист-
ской гносеологии. Изучение «Капитала» показывает, что
и в этом вопросе Марксов метод в корне противоположен
24* 359

методу буржуазных экономистов. В «Теориях приба-
вочной стоимости» Маркс вскрывает эту противополож-
ность. Правда, он требует и в этом вопросе видеть раз-
личие, существующее между классической политической
экономией и вульгарной экономией. Но, устанавливая это
различие, Маркс вместе с тем показывает всю слабость
даже лучших представителей буржуазной экономической
науки — Смита и Рикардо.
Различие между последними и вульгарными экономи-
стами в понимании этого вопроса Маркс видит в следую-
щем. Вульгарные экономисты берут конкретное, как оно
выглядит на поверхности явлений, не пытаясь путём ана-
лиза проникнуть и раскрыть сущность явлений. Их форму-
лой, извращающей действительные отношения капитали-
стического производства, является пресловутая триединая
формула: капитал — прибыль, труд — заработная плата,
земля — рента. Капитал, труд и земля выступают как
самостоятельные источники различных видов дохода. Они
изолированы друг от друга. У этих экономистов нет и
намёка на единый источник всех этих видов дохода, т. е.
на прибавочную стоимость. Это — метод, полностью игно-
рирующий анализ, с помощью которого только и можно об-
наружить существенно общее, единое в многообразных
проявлениях целого. Вульгарные экономисты являются
врагами такого научного анализа, ибо как апологеты ка-
питализма они заинтересованы в том, чтобы скрыть, зату-
шевать действительный источник капиталистической при-
были в её многообразных формах.
Конкретное берётся вульгарными экономистами во
всей своей расчленённости, как оно выглядит на поверх-
ности явлений. И так как анализ этого конкретного игно-
рируется, то эта расчленённость выступает как совокуп-
ность равнодушных друг к другу и независимых друг от
друга явлений. Этим достигается главная задача аполо-
гетов буржуазии: затушёвывается внутренняя связь
между различными видами дохода, а следовательно,
и внутреннее противоречие между ними. Вульгарные же
экономисты, изображая дело так, что три вида дохода
имеют свои самостоятельные источники, создают види-
мость гармонии между классами буржуазного общества.
Вполне понятно поэтому, почему они питают ненависть
к анализу как способу исследования внутренней общей
основы разнородных явлений.
360

в противовес вульгарным экономистам представители
классической буржуазной экономии Смит и Рикардо не
удовлетворяются регистрацией конкретного, как оно вы-
глядит в непосредственной действительности. Они, как го-
ворит Маркс, не останавливаются перед формой отчужде-
ния и пытаются найти общую основу, общий источник
различных видов дохода. Они пытаются достичь этого
путём анализа. Их метод есть метод анализа действитель-
ности. И в этом Маркс видит большую заслугу лучших
представителей буржуазной экономии. Вот как Маркс
излагает эту сторону их метода: «Классическая экономия
старается свести путем анализа различные, чуждые друг
другу формы богатства к их внутреннему единству и снять
с них форму, в которой они равнодушно стоят друг возле
друга. Она хочет понять внутреннюю связь в отличие от
многообразия форм проявления... Она свела все формы
дохода и все самостоятельные формы, титулы, под кото-
рыми нерабочий получает часть стоимости товаров, к одной
форме прибыли» \
Следовательно, анализ позволил Смиту и Рикардо
вскрыть в многообразии явлений существенное и показать,
что форма самостоятельности и отчуждённости различных
видов дохода есть лишь внешняя видимая форма, их внеш-
ний «титул». Сведя многочисленные формы к одной суще-
ственной форме, они тем самым приблизились к понима-
нию внутренней связи и единства явлений, без чего не
может быть научного понимания вопроса. Правда, они
отождествляли прибавочную стоимость с прибылью, но
последняя всё же ближе к своему действительному источ-
нику, чем такие формы, как процент, рента, заработная
плата.
Отмечая эту положительную сторону метода Смита
и Рикардо, Маркс тут же показывает его односто-
ронность. Буржуазные экономисты признавали необходи-
мость анализа, но не понимали, что один анализ без син-
теза не может достигнуть истины. Односторонность их
метода и заключалась в признании анализа и непонимании
необходимости синтеза в исследовании явлений. Анализ
позволяет вскрыть то общее, что объединяет многообраз-
ные проявления конкретной действительности. Однако
без синтеза — противоположного анализу, но столь же
К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 365.
361

необходимого способа исследования — невозможно вы-
вести это многообразие явлений из их общей основы.
А задача познания капиталистического способа про-
изводства заключается не только в том, чтобы доказать,
что основой его является производство прибавочной
стоимости, но и в том, чтобы показать, как из этой ос-
новы вырастают и развиваются все присущие капиталу
конкретные формы. Если в анализ внутренней основы
многообразных видов дохода Смит и Рикардо внесли
много ценного, хотя они не сумели и здесь дойти до
конца, ибо научного анализа прибавочной стоимости всё
же не дали, то ко второй задаче — к синтезу конкретных
проявлений капитала они даже не подходили. Маркс пи-
шет по поводу этой слабости классической политической
экономии: «Она заинтересована не в том, чтобы генети-
чески развить различные формы, а в том, чтобы путем ана-
лиза свести их к их единству, так как она исходит из них,
как из данных предпосылок. Но анализ является необхо-
димой предпосылкой генетического изложения, понимания
действительного процесса развития в его различных
фазах» Ч
Под генетическим исследованием и изложением Маркс
по существу понимает синтез. Игнорируя эту сторону
исследования, Смит и Рикардо неизбежно впадали в непо-
следовательность и во многом способствовали подготов-
лению триединой формулы вульгарных экономистов. Они
правильно исходили из стоимости и в прибыли, заработ-
ной плате, ренте видели проявление стоимости. Но, с дру-
гой стороны, они не умели свести концы с концами, объяс-
нить, почему в реальной действительности средняя при-
быль не совпадает с прибавочной стоимостью, а стоимость
в целом — с ценами производства. Они в бессилии оста-
навливались перед таким явлением, как абсолютная рента,
которая якобы противоречит выведенной путём анализа
стоимости, подменяли постоянный и переменный капитал
основным и оборотным капиталом и т. д. Иначе говоря,
увидев в стоимости и производстве стоимости основу ка-
питалистического способа производства, они не способны
были (и не ставили даже перед собой такой задачи) раз-
вить из неё её превращенные формы, т. е. воспроизвести
* К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 366. (Под-
чёркнуто мною.—Л1. Р.)
362

путём синтеза конкретное в его многоразличных формах,
но такое конкретное, которое вытекает из своей основы,
из своего единства. А этого возможно добиться лишь
путём синтеза, т. е. после того, как задача анализа выпол-
нена.
Вот почему, найдя — посредством анализа — в при-
были, заработной плате и ренте проявление стоимости,
они в то же время (особенно это относится к Смиту)
стоимость конституировали из тех же элементов, ко-
торые на деле ею определяются, т. е. из прибыли, зара-
ботной платы и ренты. Поэтому, хотя они и проделали
большую критическую работу и разрушили, как выра-
жается Маркс, обособление и закостенение различных
общественных элементов богатства один в отношении
другого,— они сами как в силу своей буржуазной
ограниченности, так и в силу указанных недостатков
своего метода попадали в плен иллюзий и внешней види-
мости.
Критика Марксом метода вульгарных экономистов
и представителей классической буржуазной политиче-
ской экономии позволяет глубже понять, что такое
анализ и* синтез и какова их роль в научном исследо-
вании.
Начиная своё исследование непознанных ещё явлений,
мы имеем перед собой внешний мир, выступающий перед
нами во всей своей сложности. Это — конкретное целое,
многоразличные отношения которого не поняты ещё в их
единстве и внутренней связи. Чтобы разобраться в этом
сложном многообразии и не принять внешние, случайные,
связи за внутренние, необходимые, нужно расчленить это
сложное целое на его составные части и элементы, выде-
лить из массы сторон и элементов целого наиболее суще-
ственные и важные, определяющие, найти, обнаружить то
существенно общее, что связывает воедино многообразные
явления. Этого можно достигнуть путём анализа. Задача
анализа и состоит в том, чтобы от единичного подняться
к оби^ему, от конкретного — к абстрактному, от непо-
средственного данного — к опосредованному, от случай-
ного — к необходимому, от кажущегося в явлениях —
к их закону.
Этим объясняется место и роль анализа в научном
познании, устанавливается роль анализа в том закономер-
ном движении мысли от конкретного к абстрактному,
363

которое необходимо для того, чтобы познать конкретное
не как сумму равнодушно относящихся друг к другу
явлений или сторон одного явления, а как единое, связное
целое.
Но, выполнив свою задачу, анализ должен быть допол-
нен другим познавательным процессом, столь же необ-
ходимым, как и анализ, но развивающимся в прямо про-
тивоположном направлении. Хотя посредством анализа
и обнаруживается единство, существенная общность раз-
личных явлений, но мы ещё очень далеки от того, чтобы
понять действительное развитие во всей его сложности и
конкретности. Анализ сам по себе даёт нам картину, кото-
рая по сравнению с живой конкретной действительностью
представляет нечто чрезвычайно отвлечённое и бескра-
сочное. В основе неживой и живой природы, например,
лежат одни и те же химические элементы, анализ которых
является необходимой предпосылкой познания как того,
так и другого проявления единой материи. Но как ещё да-
леко это знание от знания действительной сущности и от-
личия живого от неживого! Как остроумно говорил Гегель,
хотя мясо и состоит из углерода, кислорода и т. п., но эти
абстрактные вещества уже не суть мясо. Всё дело в син-
тезе этих веществ, в том способе объединения этих элемен-
тов, которое и даёт нам данное явление во всей его кон-
кретности.
Анализ — если взять другой пример — помогает нам
разложить производство на такие составные части, как
орудия производства, с помощью которых добываются
средства существования общества, и люди, использующие
эти орудия производства. Знание этих составных элемен-
тов всякого производства чрезвычайно важно, но одно оно
не даёт нам ещё знания данного, конкретного способа
производства. Сами по себе эти элементы представляют
абстракцию. Всё зависит от способа соединения этих двух
элементов. Именно конкретный способ их соединения даёт
нам реально существующее общество — феодальное, капи-
талистическое, социалистическое.
Следовательно, анализ должен быть дополнен синте-
зом. Но синтез вовсе не столь плоская задача, как это
может показаться на поверхностный взгляд, который сво-
дит синтез к простому объединению составных частей
предмета. Критика Марксом буржуазных экономистов и
конкретное применение им синтеза в «Капитале» показы-
364

вают, что это чрезвычайно сложный процесс, не сводя-
щийся к простому соединению в мысли ранее разъединён-
ных частей предмета. Под синтезом Маркс понимает
конкретизацию всеобщего, единого, постигнутого посред-
ством анализа, путём выведения из этого всеобщего и еди-
ного его многообразных, в реальной действительности
существующих, конкретных проявлений. Синтез, по
Марксу,— это воспроизведение конкретного как единства
многообразного. Если при анализе мысль идёт от единич-
ного, конкретного к абстрактному и всеобщему, то при
синтезе мысль движется в противоположном направле-
нии — от всеобщего к многообразным проявлениям его,
к различным формам существования этого всеобщего.
Но вся суть и вся сила синтеза при этом заключается
в том, что действительность выступает уже не как сумма
разрозненных явлений и процессов, а как единое целое,
где вся расчленённость и пестрота явлений «увязаны»
в один узел, подчинены открытым и исследованным бла-
годаря анализу законам. Под синтезом Маркс понимает
исследование и воспроизведение в мысли действительного
процесса развития, в то время как анализ даёт иссле-
дование и знание одной лишь абстракции этого про-
цесса.
Вот почему Маркс не считал и не мог считать свою
задачу решённой с открытием прибавочной стоимости.
Он должен был ещё показать, что вся конкретная пестрота
многочисленных форм капиталистического дохода есть
проявление производства прибавочной стоимости, что
все внешние формы капиталистической жизни, как ни
противоречат они на первый взгляд этому главному и
основному факту буржуазного производства, суть его
выражения. А этого можно было достигнуть лишь с по-
мощью такого могущественного орудия познания, как
синтез.
Огромную роль синтеза Маркс сам показывает на при-
мере исследования земельной ренты. Маркс заявляет, что
при исследовании последней трудность заключается не
в том, чтобы вообще объяснить производимый земледель-
ческим капиталом прибавочный продукт и соответствую-
щую ему прибавочную стоимость. Этот вопрос разрешён
анализом прибавочной стоимости, создаваемой всяким
производительным капиталом, в какую бы сферу ни был
он вложен.
365

Когда с помощью анализа было найдено то всеобщее,
что характерно для любой формы капиталистического
производства, положение о том, что рента есть форма при-
бавочной стоимости, не требует уже каких-то особых дока-
зательств. «Трудность,— пишет Маркс,— заключается^ в
том, чтобы показать, откуда после того, как прибавочная
стоимость уравнялась между различными капиталами в
среднюю прибыль, в соответствующую их относительным
величинам пропорциональную долю всей прибавочной
стоимости, произведенной всем общественным капиталом
во всех сферах производства,— откуда после этого урав-
нения, после уже совершившегося распределения, пови-
димому, всей прибавочной стоимости, которая вообще
может быть распределена, откуда же берется еще та избы-
точная часть этой прибавочной стоимости, которую капи-
тал, вложенный в землю, уплачивает в форме земельной
ренты земельному собственнику» К
О постановке этой задачи даже и не помышляли бур-
жуазные экономисты, нредшественники Маркса; они отри-
цали абсолютную ренту. Эту задачу выполнил Маркс. Она
представляет собой не что иное, как синтетическое иссле-
дование того, как открытая путём анализа прибавочная
стоимость конкретизируется в реальных отношениях зем-
ледельческого капитала, как она модифицируется в этих
конкретных отношениях, связанных с наличием частной
собственности на землю, с низким органическим составом
капитала в земледелии и т. д. Это — движение мысли от
абстрактного и всеобщего — прибавочной стоимости —
к конкретному и единичному их проявлению, к земельной
ренте. Это — синтез всеобщего и единичного, абстракт-
ного и конкретного.
Маркс рассматривает анализ и синтез не как два само-
стоятельных способа исследования, а как два различных
способа, неразрывно связанных между собою, вытекаю-
ищх друг из друга и обусловливающих друг друга. Каж-
дый из этих способов уместен в своё время и при решении
определённой задачи. На том или ином этапе познания на
передний план выдвигается то анализ, то синтез, при этом
они находятся в состоянии взаимодействия: анализ подго-
товляет «работу» для синтеза, синтез помогает анализу
глубже проникать в сущность явлений.
' К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 795.
366

Очертив общие принципы марксова понимания ана-
лиза н синтеза как орудий и средств познания, мы можем
теперь хотя бы вкратце проследить, как пользуется ими
Маркс в «Капитале».
Уже в самом построении «Капитала» обнаруживается
большая роль анализа и синтеза как двух неразрывно свя-
занных сторон диалектического процесса познания. Рас-
сматривая структуру «Капитала» в целом, легко увидеть,
что в первых двух томах преобладает анализ. Маркс рас-
членяет капиталистический способ производства как еди-
ное целое на отдельные его стороны и части. В первом
томе он рассматривает процесс производства, взятый вне
его связи с процессом обращения. Во втором томе рас-
сматривается процесс обращения капитала. Такое члене-
ние, разделение целого на части и анализ каждой части
в отдельности был необходим для того, чтобы найти,
вскрыть сущность капиталистического способа производ-
ства, его закон, основу. Именно исследование процесса
производства в наиболее чистом виде позволило объяс-
нить закономерности развития капитализма, его отличие
от других социально-экономических формаций, место
и роль в развитии человеческого общества, его прошлое,
настоящее и неизбежное будущее.
Мы уже цитировали положение Маркса о том, что
анализ является необходимой предпосылкой синтети-
ческого изложения. Проделав в первых двух томах
необходимый анализ, Маркс в третьем томе своего
труда да^ёт величественный синтез капиталистического
производства, взятого в целом, как единства процесса
производства и процесса обращения. Если в первых двух
томах преобладает анализ, то в третьем томе первенствую-
щее место принадлежит синтезу. Таким образом, уже само
построение «Капитала» ярко демонстрирует значение ана-
лиза и синтеза.
Однако было бы упрощением думать, что процесс мар-
ксова исследования можно просто свести к двум этапам,
из которых первый связан главным образом с анализом,
а второй — с синтезом. Это верно в общем и целом, когда
мы рассматриваем структуру, построение, план «Капи-
тала». Но в действительности дело обстоит, конечно,
сложнее. На всех этапах Маркс пользуется одновременно
как анализом, так и синтезом. Как в первых двух томах,
где исследуются отдельные, взятые самостоятельно,
367 "*

стороны капиталистического производства, так и в третьем
томе, где рассматривается капитал как единое, связное
целое,— всюду Маркс одновременно пользуется анализом
и синтезом. Можно говорить лишь о преобладании ана-
лиза на первом этапе (I и II томы) и синтеза на втором
(III том), но в то же время в каждом шаге марксова
исследования мы видим применение обоих способов —
каждого на своём месте. И это станет понятным, если
учесть, что Маркс идёт от простого к сложному, от?
абстрактного к конкретному, что хотя каждая новая сту-
пень его исследования и воспроизводит более конкретную
и сложную картину движения капитала, но она является
абстракцией по отношению к последующей — ещё более
высокой и сложной ступени. Деньги, например, являются
более конкретной категорией, чем товар, следовательно,
категория денег могла быть выведена лишь в результате
синтеза, которому, конечно, предшествовал необходимый
анализ. Но в то же время деньги выступают как нечто про-
стое и абстрактное по отношению к капиталу. Следовав
тельно, и для исследования этой более сложной категории
в свою очередь необходимы анализ и синтез. Или возьмём
III том, в котором, как было указано, в целом преобладает
синтетический способ исследования. Так как и здесь
Маркс идёт от простого и абстрактного к сложному и кон-
кретному, то он и на этой стадии пользуется одновременно
как анализом, так и синтезом. Например, категория при*
были является у Маркса результатом сложного синтеза.
Но прибыль есть нечто более простое и абстрактное, чем
средняя прибыль. Понятно, что последняя для своего
исследования в свою очередь нуждается и в анализе, и
в синтезе; она может быть исследована лишь путём при-
менения обоих этих способов познания.
Поэтому весь процесс движения исследования в
«Капитале» можно условно изобразить в виде цепи, в ко-
торой за звеном анализа следует звено синтеза, за этим
звеном — звено дальнейшего анализа, за которым в свою
очередь следует звено ещё более сложного синтеза и т. д.
Каждый шаг анализа и синтеза прибавляет новые штрихи
к картине движения и развития капитала, накладывает
на полотно новые краски, пока весь процесс исследования
не завершается воспроизведением капиталистического спо-
соба производства во всей его конкретности и слож-
ности.
3G8

Это можно иллюстрировать на примере исследования
Марксом прюблемы прибавочной стоимости. Главная за-
дача, которая прежде всего стояла перед Марксом, была
в том, чтобы вскрыть сущность капиталистического произ-
водства, заключающуюся в производстве прибавочной
стоимости. Прибавочная стоимость на поверхности явле-
ний выступает как прибыль. Как заявляет Маркс, приба-
вочную стоимость лишь посредством анализа удаётся
«вылупить» из прибыли. Следовательно, прибавочную
стоимость можно обнаружить лишь путём анализа.
Но если проследить ход мысли Маркса, прежде чем
он достигает этой цели, то можно легко убедиться,
что это — целая цепь, в которой анализ сменяется син-
тезом, синтез — анализом и т. д. Анализ даёт возмож-
ность синтетически познать то или иное явление, син-
тез открывает новые возможности для дальнейшего
анализа.
Маркс с товара начинает своё исследование, перед
которым стоит задача «вылупить» прибавочную стои-
мость. Мы оставляем в стороне тот факт, что уже исход-
ный пункт, с которого начинает Маркс,— товар есть
результат глубочайшего анализа; ведь только путём ана-
лиза, разложения сложного целого на его важные состав-
ные части можно было дойти до этой элементарной кле-
точки товарного производства и обращения, можно было
найти, обнаружить эту клеточку в сложнейшем много-
образии явлений капиталистического общества.
Но и эту найденную клеточку, товар, Маркс подвергает
глубокому анализу. Благодаря этому анализу то, что
кажется мёртвым, тождественным, выступает перед нами
как сложный мир. Маркс аналитически разлагает товар
на его противоположности — потребительную и меновую
стоимость; и труд, производящий товары, Маркс раз-
лагает на его противоположные стороны — конкретный
и абстрактный труд. В результате этого анализа Маркс
обнаруживает то общее, единое, что является субстанцией
всего многоликого мира товаров,— их стоимость. Прове-
дённая Марксом аналитическая работа позволяет сделать
важный синтез — дать научное понятие меновой стои-
мости. Меновая стоимость как нечто уже конкретное бла-
годаря предыдущему анализу, вскрывшему её основу, её
суть, выступает перед нами уже не как непонятный
иероглиф, а как познанное целое: меновая стоимость есть
369

выражение или проявление стоимости. Базой для прирав-
нивания товаров является стоимость, воплощающая
абстрактный труд.
Этот синтез открывает возможность для дальнейшего
анализа — анализа форм выражения стоимости товаров,
или просто — форм стоимости. Аналитическое исследова-
ние форм стоимости и их развития, проделанное Марксом,
раскрыло природу денег. Научное понятие о деньгах стало
возможным лишь в результате анализа исторически раз-
личных форм стоимости и синтетического обобщения денег
как закономерного результата развития форм стоимости.
От общего понятия меновой стоимости или формы стои-
мости Маркс, применяя способы анализа и синтеза, при-
ходит к научному понятию денег. Для буржуазных эконо-
мистов истинная природа денег оказалась тайной. В этом
факте сказалась и беспомощность их метода. Они брали
деньги как нечто само собой разумеющееся. Они не дали
анализа форм стоимости, развитие которых завершилось
возникновением денег. Маркс шёл и путём анализа и путём
синтеза — и благодаря этому он объяснил истинную при-
роду денег.
Объяснив сущность денег как всеобщего эквивалента
товаров и представителя всех видов богатств, Маркс
подверг детальному анализу различные функции де-
нег, т. е. на смену синтезу опять-таки пришёл анализ.
Исследование сущности денег позволило перейти к из-
ложению главного вопроса — раскрытию основы основ
капиталистического производства: прибавочной стои-
мости.
Маркс вначале даёт всеобщую формулу капитала, как
она выглядит на поверхности явлений, показывая, что его
движение состоит в самовозрастании денег, которые
авансируются капиталистом. Затем он с помощью ана-
лиза исследует сущность этого движения, показывает,
что самовозрастание капитала возможно лишь благодаря
тому, что капиталист находит специфический товар — ра-
бочую силу,— который обладает особым свойством быть
источником новой стоимости. Маркс анализирует этот
своеобразный товар и находит, что, как и любой другой
товар, он обладает стоимостью и потребительной стои-
мостью. Он вскрывает важное различие между стоимостью
рабочей силы и её потребительной стоимостью. Если пер-
вая только воспроизводится в процессе труда рабочего, то
370

вторая способна быть и является источником самовозра-
стания стоимости. Именно специфическая природа потре-
бительной стоимости этого товара и объясняет тайну при-
бавочной стоимости.
Далее Маркс исследует с помощью анализа процесс
труда, разлагает его на составные части, исследует роль
постоянного и переменного капитала в производстве стои-
мости, анализирует различные формы и способы добыва-
ния прибавочной стоимости и т. д.
В результате всего этого исследования Маркс даёт
исчерпывающее определение сущности и природы приба-
вочной стоимости — этого краеугольного камня всей
политической экономии капитализма. Таким образом,
задача раскрытия сущности капиталистического процесса
производства — производства прибавочной стоимости —
могла быть решена путём анализа. Абстрагируясь от
несущественных или менее существенных моментов этого
процесса, обобщая конкретные явления, снимая с них
внешние и часто обманчивые покровы, Маркс обнару-
жил то общее и существенное, что объединяет самые
многочисленные проявления жизни капитала. Но если с
точки зрения всего построения «Капитала» в этом иссле-
довании прибавочной стоимости преобладает анализ, то
сам этот процесс исследования дробится на многочислен-
ные ступени и звенья, содержащие в себе как моменты
анализа, так и моменты синтеза. Иначе говоря, исследова-
ние прибавочной стоимости достигнуто благодаря приме-
нению анализа и синтеза в их единстве.
Таким путём идёт и дальнейшее исследование. Напри-
мер, показав, что в основе капиталистического производ-
ства лежит прибавочная стоимость, создаваемая путём
эксплуатации рабочих, Маркс переходит к рассмотрению
процесса накопления. И опять-таки к исследованию этого
вопроса Маркс применяет одновременно и анализ, и син-
тез. Он рассматривает отдельно простое и расширенное
воспроизводство, выясняет различные тенденции развития
постоянной и переменной частей капитала в ходе расши-
ренного воспроизводства, устанавливает факт относитель-
ного перенаселения, закономерность возникновения
промышленной резервной армии труда и т. д. Ре-
зультаты этого анализа Маркс синтезирует в формули-
руемом им всеобщем законе капиталистического накоп-
ления.
371

Беспрерывную смену анализа синтезом и синтеза ана-
лизом мы обнаруживаем и во втором томе «Капитала».
Так, Маркс расчленяет весь кругооборот капитала на его
составные звенья, выясняя сущность кругооборота каж-
дого вида капитала — денежного, производительного,
торгового. Затем он даёт синтез всех этих отдельных кру-
гооборотов в формуле единого кругооборота всего капи-
тала. Далее он анализирует движения индивидуальных ка-
питалов, а затем даёт синтетическую картину воспроизвод-
ства всего общественного капитала.
В третьем томе «Капитала», в котором Маркс даёт
величественный синтез процесса капиталистического про-
изводства и обращения, взятого в целом, также приме-
няются оба способа исследования, так как Маркс идёт
от простого к сложному, от менее конкретного к более
конкретному.
Только такое применение этих способов исследования
в их диалектическом единстве позволяет осуществить
то восхождение от абстрактного к конкретному, посред-
ством которого только и можно отразить в мысли кон-
кретное как многообразие жизни в её единстве. По-
этому анализ и синтез выступают как орудия этого слож-
ного процесса воспроизведения конкретного в мыш-
лении.
Таким образом, если рассматривать структуру «Капи-
тала» в целом, то видно, что в первых двух томах Маркс
с помощью анализа достигает глубочайших абстракций и
обобщений, позволяющих понять главные закономерности
развития капиталистического производства, в третьем томе
дан классический образец синтеза, т. е. выведения и раз-
вития из общих принципов капиталистического способа
производства его отдельных конкретных форм, воспроиз-
ведения этих сложных конкретных форм на основе познан-
ных законов. Здесь исследование идёт от основы, сущ-
ности капиталистического способа производства, т. е. от
прибавочной стоимости как всеобщего, к таким её конкрет-
ным проявлениям, как прибыль, цена производства, тор-
говая прибыль, процент и предпринимательский доход,
земельная рента и т. д. Здесь всё конкретное многообразие
капиталистического производства и обращения увязы-
вается в один узел, здесь научные абстракции обрастают
плотью и кровью конкретной действительности, конкрет-
ная же действительность показывается как закономерное
372

выражение законов, понятых путем научных абстракций.
И не случайно, именно в заключительных частях своего
труда Маркс разоблачает пресловутую «триединую фор-
мулу» вульгарных экономистов. В свете марксова синтеза
явлений капиталистического производства и обращения
эта формула рассыпается в прах.
После всего сказанного о методе «Капитала» можно
определить место и значение и таких способов познания,
применяемых Марксом при исследовании капиталистиче-
ского производства, как индукция и дедукция, о которых
мы сделаем лишь несколько замечаний.
Характеризуя метод «Капитала», Ленин указывал,
что здесь дан двоякий анализ — дедуктивный и индук-
тивный.
Действительно, Маркс в своём исследовании и изло-
жении идёт одновременно и индуктивным и дедуктивным
путём, т. е. от частных фактов к общим выводам и поня-
тиям и от последних к исследованию отдельных фактов
и выводов. Изучение «Капитала» с этой точки зрения по-
казывает, что марксистская диалектика не абсолютизирует
какой-либо из этих способов познания, как она не абсо-
лютизирует отдельно анализ или синтез. Марксистская
диалектика рассматривает индукцию и дедукцию в их
неразрывном единстве, требуя применять каждую из них
на определённом этапе процесса познания, видеть их
взаимопереходы: индукция подготовляет дедукцию, дедук-
ция расширяет поле деятельности для дальнейшего индук-
тивного изучения явлений.
При этом нужно иметь в виду, что индукция и дедук-
ция выступают у Маркса лишь в качестве моментов его
метода. Ни индукция, ни дедукция не имеют и не могут
иметь самостоятельного значения в марксовом методе.
Чтобы открыть законы капиталистического способа произ-
водства, необходим был глубокий диалектический подход
к нему, включающий в себя такие первостепенные прин-
ципы диалектики, как принципы развития и изменения,
перехода количественных изменений в качественные,
борьбы противоположностей, анализа тех конкретно-
исторических условий, которые порождают капитализм
и т. д. Индукция и дедукция могут быть лишь частицей,
373

моментом многогранного метода марксизма, подчиненным
главным сторонам, принципам этого метода. Но метод
марксизма не игнорирует важной роли и этих моментов
в подходе к действительности в сложном процессе позна-
ния. Ярким свидетельством этого служит «Капитал»
Маркса.
Индуктивный способ, применённый Марксом, в зна-
чительной степени остаётся вне поля зрения при изучении
«Капитала», ибо, как указывал Маркс, прежде чем при-
ступить к изложению, надобно было детально освоиться
с материалом. Вот это детальное освоение материала,
фактов, относящихся к капиталистическому способу произ-
водства, конечно, не нашло и не могло найти своего пря-
мого и непосредственного отражения в «Капитале».
Марксу незачем было воспроизводить на страницах своего
произведения все те многочисленные факты, изучение
которых привело его к определённым обобщениям, к от-
крытию законов капитализма. Но если в полной мере эта
часть исследования не отражена в «Капитале» в прямой
и непосредственной форме, то в опосредованной форме
она получила своё самое яркое выражение: любое обоб-
щение, делаемое Марксом, строится на гранитной непо-
колебимой основе фактов и является выводом из изучения
этих фактов; от единичных фактов и их изучения Маркс
идёт к общим выводам и понятиям. Марксизм раз навсегда
разрушил тот барьер, который идеалисты и метафизики
возвели между единичным и общим. Общее марксизм рас-
сматривает как существенное выражение единичного,
единичное же он всегда рассматривает в той связи, кото-
рая ведёт к общему, в связи с общим.
Говоря, что индуктивный способ исследования и изло-
жения получил в «Капитале» преимущественно косвенное,
опосредованное выражение, мы не хотим этим сказать,
что «Капитал» не даёт примеров и прямого приме-
нения индуктивного метода изучения или доказательства
тех или иных положений. Нет, таких примеров немало
в «Капитале». Целый ряд положений Маркс обосновывает
и доказывает индуктивным путём.
Так, например, в рассуждениях Маркса о стоимо-
сти наряду с дедукцией имеет место и момент индукции.
В своём учении о стоимости Маркс опирался на то ценное,
что было уже у Смита и Рикардо. Он сразу констати-
рует, что потребительные стоимости товаров являются
374

вещественными носителями меновой стоимости. Послед-
нюю он рассматривает как форму выражения стоимости.
Но самый ход рассуждений о стоимости даёт нам при-
мер применения индукции в «Капитале». Маркс берёт
отдельный товар — пшеницу — и показывает, что этот то-
вар в известной пропорции обменивается на определённое
количество других товаров — железа, шёлка, золота и т. п.
Так же обмениваются друг на друга и другие товары.
Когда обмениваются друг на друга пшеница и железо, рас-
суждает Маркс, то это уравнение указывает на то, что
в этих двух различных товарах есть что-то общее, они оба
равны чему-то третьему, к которому они могут быть све-
дены. Обобщая подобные единичные факты, Маркс прихо-
дит к выводу, что этим общим является труд, труд вообще,
затраченный на их производство. Этот труд определяет их
стоимость. Здесь мы имеем, таким образом, пример индук-
тивного умозаключения: от единичных фактов — к общему
выводу.
В «Капитале» Маркс пользуется и способом индуктив-
ного доказательства. Этот способ играет известную роль
при раскрытии тайны первоначального накопления. Пока-
зав в предшествующих отделах, что капитал есть выраже-
ние общественного отношения между владельцем средств
производства и рабочим, лишённым этих средств, Маркс
в главе о первоначальном накоплении на многочисленных
фактах иллюстрирует исторический процесс отделения
средств производства от непосредственного производителя.
Факты и иллюстрации Маркс черпает из истории Англии,
в которой он нашёл классическую форму экспроприации
производителей. Здесь мы имеем пример индуктивного
доказательства, сущность которого, как известно, состоит
в том, что, высказывая общее положение, мы ищем его
основание в ряде единичных фактов, свидетельствующих о
правоте этого общего положения.
Или возьмём другой пример. Установив, что капиталист
стремится к максимальному увеличению прибавочной
стоимости, Маркс доказывает, что это увеличение может
произойти двояким путём: путём производства абсолютной
и относительной прибавочной стоимости. Возьмём для
нашего примера последнюю. Маркс высказывает общее
положение, что если дана определённая длина рабочего
дня, то увеличение прибавочной стоимости может про-
изойти лишь за счёт сокращения необходи1мого рабочего
375

времени. Но это положение требует фактического доказа-
тельства. И в данном случае некоторую роль играет спо-
соб индуктивного доказательства. Конечно, было бы
неправильно сводить весь последующий анализ коопера-
ции, мануфактуры и крупной машинной промышленности,
т. е. тех исторически развивающихся ступеней капитали-
стического производства, посредством которых достигается
производство относительной прибавочной стоимости, к
одной индукции. Здесь мы имеем прежде всего блестящий
пример применения к исследованию капиталистического
способа производства диалектической теории развития,
пример понимания развития как процесса, в котором коли-
чественные изменения приводят к качественным измене-
ниям. Но наряду с этим мы здесь находим и момент
индукции, конкретнее — индуктивного способа доказа-
тельства. Под своё общее положение о методах производ-
ства относительной прибавочной стоимости Маркс подво-
дит реальное основание в виде многочисленных единичных
фактов, подтверждающих это положение.
Особенно ярко обнаруживается в «Капитале» значение
и роль дедукции в познании. Марксизм подвергает критике
преувеличение роли индукции, выпячивание индукции в
теоретическом исследовании. Энгельс признал вполне
правильной мысль Гегеля о том, что индуктивное умоза-
ключение всегда остаётся проблематичным. Недостаток
индукции в том, что она сама по себе никогда не может
доказать достаточным образом необходимость, закономер-
ность явлений. Задача же научного познания состоит в
том, чтобы брать и изучать явления в их необходимости и
закономерности. Поэтому эмпирические наблюдения
должны быть дополнены теоретическим обобщением фак-
тов, выведением общих достоверных положений, характе-
ризующих необходимость такого, а не иного состояния,
такого, а не иного развития явлений. Иначе говоря, индук-
ция должна быть дополнена дедукцией, которая позволяет
из знания общих, необходимых свойств предметов выво-
дить частные факты и явления, подводить под последние
закон.
Марксистской теории познания глубоко чужд голый
описательный эмпиризм, видящий свою задачу лишь в том,
чтобы охватить наблюдением максимальное количество
единичных фактов, без попытки проникнуть в сущность
этих фактов и формулировать их закон. В статье «Еще
376

одно уничтожение социализма», направленной против
Струве и против буржуазного мелкотравчатого эмпиризма
вообще, В. И. Ленин высмеял этот антинаучный приём.
Ленин посоветовал мелкому сокрушителю законов науки
Струве заняться описанием базаров всех времён и
народов — тогда, иронизировал Ленин, эмпиризм востор-
жествует, а законы политической экономии «исчезнут
аки дым».
В этом же духе Ленин критиковал Каутского, исполь-
зовавшего вульгарный эмпиризм для борьбы против рево-
люции. В статье «Крах II Интернационала» Ленин
разоблачил манёвр каутских, куновых и других оппорту-
нистов, прикрывавших своё нежелание бороться против
грабительской империалистической войны ссылкой на то,
что-де империализм не изучен во всех подробностях.
Нельзя делать решительных выводов, пока это изучение
не закончено, рассуждал Каутский. Отвечая Каутскому и
ему подобным, Ленин писал: «Капитализм во всех прояв-
лениях своего грабительства и во всех мельчайших раз-
ветвлениях его исторического развития и его националь-
ных особенностей никогда не будет изучен до конца:
о частностях ученые (и педанты особенно) никогда не
перестанут спорить» К
Это замечание Ленина имеет важное методологическое
значение. Опыт всегда неисчерпаем и бесконечен. Поэтому
ожидать с обобщениями, пока не будет исчерпано «до
конца» изучение опыта или всех фактов,— значит вообще
отрицать обобщения, теорию. Сила дедукции в том, что,
опираясь на изучение и обобщение ряда фактов, она позво-
ляет с точки зрения общего, в свете познанных'законов
глубоко понять конкретные явления, проникнуть в их
сущность. Так, выведя закон стоимости, Маркс затем
с помощью дедукции последовательно показывает дей-
ствие этого закона в многочисленных конкретных и
частных проявлениях капиталистического производства
и обращения. Марксова дедукция играет огромную роль
в восхождении мысли от абстрактного к конкрет-
ному.
Особенно ярко видна в «Капитале» роль дедукции,
дедуктивного способа исследования и изложения, на
» В. И. Ленин, Соч., т. 21, стр. 188.
25 М. Розенталь 377

примере основного, краеугольного вопроса всего труда
Маркса — прибавочной стоимости. К положению о приба-
вочной стоимости Маркс пришёл на основании изучения
конкретных фактов. Это положение зафиксировало
неопровержимую истину о том, что общим, главным,
что характеризует любой вид капиталистической прибыли,
является прибавочная стоимость. Это — закон, который не
может быть опровергнут никаким дополнительным иссле-
дованием фактов. Отправляясь от этого общего, главного,
от основного закона буржуазного способа производства,
Маркс выводит с помощью дедуктивного способа все кон-
кретные и частные виды капиталистической прибыли —
предпринимательский доход, процент, торговую прибыль,
земельную ренту.
Маркс отметил огромное значение того обстоятельства,
что им вначале была исследована прибавочная стоимость
независимо от её многочисленных конкретных форм про-
явления, что только благодаря этому он, идя от общего
к частному, сумел научно объяснить действительную сущ-
ность капиталистической прибыли. В письме к Энгельсу
от 8 января 1868 г. Маркс указывает, что у него в «Капи-
тале» прежде всего рассматривается общая форма приба-
вочной стоимости, в которой все особые, единичные части
прибавочной стоимости заключаются ещё в недиффе-
ренцированном виде, так сказать, в состоянии раствора.
Из этого «раствора» Маркс затем выкристаллизовы-
вает конкретные формы прибыли. А это значит, что
в марксовом анализе немаловажную роль сыграл и дедук-
тивный способ исследования и изложения. Конечно,
дедукция у Маркса неоднократно прерывается или сме-
няется индукцией, эта последняя уступает место дальней-
шим дедукциям, ибо Маркс непрестанно проверяет свои
положения на конкретных фактах, доказывает их посред-
ством фактов и т. д. В этом и проявляется единство дедук-
ции и индукции не как двух самостоятельных способов
изучения явлений, а как двух сторон одного и того же
процесса познания.
Вместе с тем «Капитал» даёт прекрасную возможность
понять узость и ограниченность одной дедукции, взятой
вне связи с диалектическим методом в целом. Рикардо,
например, также пользовался дедукцией, его метод яв-
ляется преимущественно дедуктивным. Свой главный труд
он начинает с закона стоимости и от этого закона он идёт
378

к прибыли, ренте и т. д. Но особенность дедукций Рикардо
объясняется тем, что он был не диалектиком, а метафизи-
ком. Отсюда проистекала и слабость его дедуктивных умо-
заключений. Одно выведение из общего закона частного
явления, например из закона стоимости — прибыли, ренты
и т. п., может привести к грубейшим ошибкам, если отсут-
ствует диалектический подход к действительности в целом.
Рикардо как метафизик не дал и не мог дать анализа исто-
рического своеобразия капиталистического способа произ-
водства, его отличия от других формаций. А без пони-
мания отличия капиталистического товарного производ-
ства от простого товарного производства невозможно и
правильное дедуктивное выведение из стоимости таких
частных форм, как прибыль, цена производства, рента
и т. п. Дедукция Рикардо тем и отличается от дедукции
Маркса, что она выводит прямолинейно из общего — стои-
мости — конкретные частные отношения без учёта того,
как это общее преломляется в своеобразных исторических
отношениях.
Так, Рикардо непосредственно дедуцирует из закона
стоимости цену производства, в силу чего он запутывается
в неразрешимых противоречиях: видя несовпадение их, он
в одних случаях отрицает цену производства, в других —
закон стоимости. Так же применяет дедукцию и А. Смит.
Он пытается, например, без учёта модификации закона
стоимости при капитализме вывести из общего — стои-
мости — конкретное, частное — капиталистическую при-
быль. В результате он пришёл к выводу, что стоимость при
капитализме конструируется из заработной платы, ренты
и прибыли.
Ясно, что дедукция или индукция сами по себе ещё не
обеспечивают правильного анализа развивающейся и изме-
няющейся действительности. Только взятые в связи
с диалектическим методом, будучи частицей этого метода,
они позволяют правильно исследовать действительность
во всей её сложности.
Буржуазные экономисты нередко пользуются формаль-
но-логической дедукцией, чтобы конкретные капиталисти-
ческие отношения подвести под общие, «универсальные»
положения о «производстве вообще» и таким образом
завуалировать действительную сущность капитализма.
У Маркса дедуктивный способ является лишь частью
общего диалектического подхода к действительности.
25* 379

Когда Маркс выводит из стоимости вообще её конкретные
формы проявления при капитализме, он исходит из тща-
тельного конкретно-исторического анализа особенностей
буржуазного способа производства. У Маркса нет и тени
непосредственного подведения частного под общее, а также
прямолинейного выведения из общего конкретных частных
форм, как у его предшественников.
«Капитал» даёт нам пример применения индукции и
дедукции, переработанных в духе единственно научного
метода — метода материалистической диалектики.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
О СООТНОШЕНИИ КАТЕГОРИЙ ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ
1
Выше мы рассмотрели некоторые существенные сто-
роны диалектической логики и теории познания диалек-
тического материализма, нашедшие своё глубокое разре-
шение в «Капитале».
Возникает вопрос: какие выводы вытекают из анализа
диалектики «Капитала» для дальнейшей разработки диа-
лектической логики и теории познания?
Как известно, задачу дальнейшей разработки диалек-
тической логики поставил В. И. Ленин. Если проанализи-
ровать его мысли, высказанные в «Философских тетрадях»,
то станет ясным, что задачу разработки научной системы
диалектической логики Ленин выдвигал как насуш.ную
необходимость дальнейшего творческого развития мар-
ксистской философии. И это естественно. Результаты вся-
кого познания фиксируются в понятиях и категориях.
Те и другие являются узловыми опорными пунктами по-
знания, ибо в них находят своё отражение существенные
связи и отношения предметов. Каждая наука оперирует
ими и представляет собой определённую систему понятий
и категорий.
Однако главная трудность любой науки заключается
не в том, чтобы осознать роль понятий в познании объ-
ективного мира, а в создании и разработке системы поня-
тий, категорий, законов, которые внутренне связаны
между собой, вытекают друг из друга и в своей взаимо-
связи и взаимопереходах отражают реальные отношения
исследуемых явлений.
381

Каждое понятие, которым оперирует наука, есть отра-
жение какой-то стороны целого — объективного мира или
части его. Никакое отдельное понятие не способно вы-
разить всю сложность и все взаимосвязи целого. Только
совокупность, система понятий способна дать и даёт отра-
жение целого.
Замечательно глубокий образ этой взаимосвязи поня-
тий даёт Ленин в «Философских тетрадях>>. Он пишет:
«Река и капли в этой реке. Положение каждой капли,
ее отношение к другим; ее связь с другими; направление
ее движения; скорость; линия движения — прямая, кри-
вая, круглая etc.,— вверх, вниз. Сумма движения. Поня-
тия, как учеты отдельных сторон движения, отдельных
капель (=„вещей"), отдельных „струй"...» ^
Ставя вопрос, в чём состоит диалектика, Ленин под-
чёркивает взаимозависимость всех понятий, переходы их
друг в друга, отношения между ними.
Вот почему любая наука не просто формулирует поня-
тия и категории, отражающие отдельные стороны изучае-
мого ею объекта, отдельные «струи» движения, развития
этого объекта, но и устанавливает в соответствии с объ-
ективной природой исследуемых явлений определённое
соотношение между понятиями и категориями, последо-
вательность, логику их связей и переходов друг в друга.
В физике, например, начинается изложение предмета с
простейших понятий механики, от них переходят к более
сложным понятиям теплоты, электричества и т. д. Здесь
имеется не только сумма понятий и законов, но и опреде-
лённое отношение между ними. Точно так же в химии из-
лагаются и исследуются химические элементы в опреде-
лённом порядке, начиная с простейших — водорода, и от
них идут к более сложным элементам. Для политической
экономии также не безразлично, в каком порядке должны
исследоваться и излагаться экономические категории, в ка-
ком, следовательно, соотношении между собой должны
находиться понятия, отражающие производственные отно-
шения людей.
Было бы заблуждением думать, что порядок выведе-
ния научных понятий имеет какое-то самодовлеющее зна-
чение. Определённая, строго научная структура понятий
и категорий выражает ступени углубления познания,
* В, И, Ленин, Философские тетради, стр. 122.
382

обусловливает последовательность в изучении тех или
иных явлений, указывает путь познания.
Логика как наука в этом смысле ничем не отличается
от всякой другой науки. Логика оперирует наиболее об-
щими понятиями и категориями, но проблема взаимоот-
ношения между последними, проблема разработки науч-
ной системы понятий является для логики столь же важ-
ной, как и для любой другой науки. Более того, для
логики и теории познания эта проблема имеет особенно
важное значение, так как философия формулирует об-
щие принципы и законы познания, которыми руковод-
ствуется любая специальная наука.
Старая формальная логика не решала и не могла
решать задачи взаимосвязи и переходов понятий, ибо она
отрицала развитие в природе и не понимала того, что по-
знание есть сложный диалектический процесс. Сама эта
задача и первые попытки её решения возникли лишь на
базе диалектической логики. Энгельс отмечал, что старая,
чисто формальная логика просто перечисляла и ставила
рядом друг с другом различные понятия и формы движе-
ния мышления. Это вытекало из ее подхода к действитель-
ности и познанию. Не рассматривая природу в движении
и развитии, формальная логика и понятия не анализиро-
вала в их движении, переходах.
Только диалектическая теория развития поставила
проблему взаимосвязи и взаимоотношений понятий и
форм мышления, их движения и переходов как реальную
проблему логики. И это естественно, так как диалектика
берёт предметы в их развитии и изменении, в их законо-
мерных переходах друг в друга. В самой объективной при-
роде явления и предметы развиваются друг из друга,
порождают друг друга. Поэтому и понятия, являющиеся
отражением реальной действительности, должны быть
столь же взаимосвязаны, должны переходить одно в дру-
гое, иначе они не дадут правильного отражения вечно раз-
вивающейся действительности. Всё это объясняет, почему
Ленин считал главным содержанием логики отношения
между понятиями, их переходы и взаимосвязи.
Ленин подчёркивает, что понятия должны быть «обтё-
саны», «обломаны», «гибки», «подвижны», «взаимосвя-
заны», дабы правильно отразить мир. Анализ и изучение
понятий, искусство оперировать ими требуют всегда изуче-
ния движения понятий, их взаимопереходов и взаимосвязи.
383

Ленин видит большую заслугу Гегеля в том, что сквозь
мистику и массу пустого педантизма в его логике про-
бивает себе дорогу основная идея, которую Ленин счи-
тает гениальной,— идея всесторонней связи всего со всем
и отражения этой связи в логических понятиях.
Эту же заслугу Гегеля отмечали неоднократно Маркс
и Энгельс.
Гегель впервые в истории философии предпринял по-
пытку создать систему диалектической логики, в которой
понятия и категории находились бы во внутренней необхо-
димой связи между собой. Он резко критиковал старую
формальную логику, в которой, как он указывал, поря-
док расположения понятий покоится на чисто внешних
соображениях: «А в отношении внутренней необходимой
связи,— иронизировал Гегель,— дело ограничивается пе-
речнем названий отделов, и переход осуществляется лишь
так, что ставят теперь: «Вторая глава» или пишут: «Мы
переходим теперь к суждениям» и т. д.» К
Подобному построению логики Гегель противопостав-
лял такой порядок, такую последовательность в раз-
вёртывании логических понятий, в которых решающее
значение имеет внутренняя, имманентная связь, необхо-
димый переход одних категорий в другие. Душой этих
связей и переходов Гегель считал внутреннюю диалектику
развития, свойственную всему конечному. Эта сторона ге-
гелевской логики безусловно означала огромный шаг впе-
рёд в историческом развитии науки о формах мышления.
Ставя задачу разработки материалистической, марксист-
ской логики, Ленин придавал большое значение изучению
плана, структуры гегелевской логики.
Ленин вместе с тем указывал, что логику Гегеля
нельзя брать как данное, что её надо очистить от мистики
идей, что эта последняя мешает во всю силу развернуться
тому здоровому, жизнеспособному, что содержится в ней.
Он показывает искусственность многих переходов у Ге-
геля от одних логических понятий к другим, критикует
идеалистическую сущность основной идеи гегелевской
логики — идеи о том, что развитие логических понятий
есть процесс созидания самой реальной действительно-
сти, природы.
1 Гегель, Соч., т. V, Соцэкгиз, 1937, стр. 35.
384

в тесной связи с постановкой задачи разработки диа-
лектической логики Ленин рассматривает «Капитал»
Маркса. Для Ленина «Капитал» — материалистический
антипод идеалистической логики Гегеля, но антипод,
взявший всё ценное у Гегеля и двинувший это ценное
вперёд.
Поэтому во многих местах «Философских тетрадей»
Ленин возвращается к «Капиталу», проверяет те или иные
цринципы логики на примере «Капитала», раскрывает ло-
гику познания, строение, структуру «Капитала».
В фрагменте «К вопросу о диалектике» Ленин указы-
вает, что тот метод анализа и изложения, который дан в
«Капитале», должен быть и методом изложения «диалек-
тики вообще».
Эти ленинские указания помогают ответить на постав-
ленный выше вопрос: какое значение имеет диалектиче-
ское строение «Капитала» для разработки марксистской
диалектической логики и теории познания? Разумеется,
здесь речь может идти лишь о некоторых общих принци-
пах подхода к громадной задаче разработки системы
диалектико-материалистической логики. Эта задача может
быть разрешена лишь в результате длительной и упорной
работы всего коллектива философов-марксистов.
Если на основании всего проделанного ранее анализа
кратко определить логику движения познания в «Капи-
тале», последовательность в развёртывании категорий, то
можно сказать, что эта логика состоит в движении по-
знания от непосредственного бытия (товара) к раскры-
тию сущности, законов капитализма.
Ленин неоднократноЪбращает внимание на эту логику
движения познания в «Капитале». «Начало — самое про-
стое, обычное, массовидное, непосредственное „бытие":
отдельный товар («бытие» в политической экономии)» ',—
пишет Ленин. Он подчёркивает, что Маркс начинает свой
путь познания капиталистического способа производства
с миллиарды раз встречающегося отношения буржуазного
общества — с обмена товаров и в этом простейшем явле-
нии вскрывает его сущность.
* В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 215—216.
385

Нет никакого сомнения, что эта лргика движения по-
знания в «Капитале» и в соответствии с этим всё построе-
ние «Капитала» не случайны, что они отражают объек-
тивную закономерность логического развития познания
вооби{е. И в этом смысле «Капитал» имеет огромное зна-
чение для правильного, научного построения диалектиче-
ской логики.
Что же служит основанием для такого движения по»
знания? Одним из важнейших оснований является прин-
цип, согласно которому логическое познание есть сокра-
щённое воспроизведение исторического процесса познания.
В главе девятой вопрос об историческом и логическом
рассматривался лишь в одном аспекте — в аспекте соот-
ношения логического познания и исторического развития
самой действительности. Здесь этот вопрос рассматри-
вается под углом зрения соотношения логики познания и
исторического развития не объективной действительности,
а познания. Эта сторона вопроса также имеет огромное
значение для теории познания и логики.
«Понятие (познание) в бытии (в непосредственных
явлениях),— пишет Ленин,— открывает сущность (закон
причины, тождество, различие etc.) — таков действи-
тельно общий ход всего человеческого познания (всей
науки) вообще. Таков ход и естествознания и по-
литической экономии [и истории]. Диалектика
Гегеля есть, постольку, обобщение истории мысли. Чрез-
вычайно благодарной кажется задача проследить сие кон-
кретнее, подробнее, на истории отдельных наук» *.
И Ленин делает из сказанного вывод огромной прин-
ципиальной важности, что в логике история мысли должна
в общем и целом совпадать с законами мышления.
" Говоря о тех областях, из которых должна сложиться
теория познания и диалектика, Ленин опять-таки обра-
щает внимание на необходимость из^^ения истории чело-
веческой мысли, науки, истории умственного развития ре-
бёнка и т. д.
Не только анализ исторического развития познания в
целом, но и анализ исторического развития отдельных
категорий имеет важнейшее значение для построения
научной логики и теории познания. В. И. Ленин« говорил,
что сравнение того, как в истории человеческой мысли раз-
В. И. Ленин, Философские тетради, стр. 214.
386

вивалось понятие причинности, причинных связей явле-
ний, «дало бы теорию познания бесспорно доказатель-
ную».
В свете всего сказанного становится совершенно по-
нятным ленинское указание о том, что дальнейшая работа
над диалектической логикой должна состоять в диалекти-
ческой обработке истории человеческой мысли, науки и
техники.
Ф. Энгельс в работе «Диалектика природы» также ука-
зывал на важное значение для научной логики и теории
познания совпадения логического процесса познания с
историческим развитием человеческой мысли.
Отношение между логикой познания в голове отдель-
ного человека и историей познания, говорит Энгельс, ана-
логично отношению хмежду эмбриологией и палеонтоло-
гией.
В чём смысл этой аналогии?
Палеонтология, как известно, это наука, изучающая
по остаткам ископаемых историю развития животного
мира; она восстанавливает историю развития органиче-
ского мира.
Эмбриология — наука, которая изучает развитие от-
дельных организмов из зародыша.
Одна наука имеет дело с историей развития животного
мира, другая—с развитием отдельного организма.
В XIX веке было установлено, что развитие отдельного
организма повторяет сокращённо и очень сжато историю
своего вида или рода, зародыши какого-нибудь вида со-
временных животных очень похожи на древние, вымершие
формы того же класса в их взрослом состоянии. Парал-
лелизм между историей развития животного мира и раз-
витием зародыша имел огромное значение для победы
принципа развития над метафизическим принципом неиз-
менности и постоянства органических видов. Для Дар-
вина, великого создателя научной теории естественного
отбора, этот параллелизм служил одним из важнейших
доказательств того, что мир животных и растений не воз-
ник сразу в таком виде, в каком он существует сейчас, что
на протяжении многих миллионов и сотен миллионов лет
он претерпевал существенные изменения.
Энгельс доказывает, что подобно тому, как развитие
индивидуального организма из зародыша есть сжатое вос-
произведение истории развития видов, как онтогенез
387

совпадает с филогенезом,— подобно этому логика индиви-
дуального процесса познания есть сжатое повторение
истории развития познания, совпадает с ней. Энгельс так
формулирует этот закон познания:
«Развитие какого-нибудь понятия или отношения по-
нятий (положительное и отрицательное, причина и дей-
ствие, субстанция и акциденция) в истории мышления так
относится к развитию его в голове отдельного диалек-
тика, как развитие какого-нибудь организма в палеонто-
логии — к развитию его в эмбриологии (или, лучше ска-
зать, в истории и в отдельном зародыше)» К
Почему же логический процесс познания и историче-
ский процесс развития мышления совпадают? Какое кон-
кретно значение имеет это совпадение для разработки
научной теории познания и логики?
Всякое познание есть углубление познания от непо-
средственно данного к причине, закону явлений. Это
углубление достигается путём абстрагирующей деятель-
ности мышления и обобщения. Подобная логика разви-
тия познания свойственна как отдельному процессу по-
знания, так и познанию, как оно осуществлялось в исто-
рии человеческой мысли. Как отдельный человек, так и
человечество в целом, познавая какие-либо незнакомые
явления, не могут начать сразу с сущности, с законов этих
явлений, ибо последние скрыты от непосредственного
взора. Об этом свидетельствует история человеческой
мысли. Мышление первобытных людей было бедно аб-
стракциями и обобщениями. Дальнейшее развитие позна-
ния означало рост абстрагирующей способности человече-
ского мышления, рост обобщений, причём сами обобще-
ния охватывали всё больший и больший круг явлений и
познание переходило от обобщений менее глубокого по-
рядка к обобщениям более глубокого порядка.
В целях разработки научной теории познания Ленин
требовал изучать, в частности, историю умственного раз-
вития ребёнка. Закономерность умственного развития
ребёнка воспроизводит в общем, в сокращённом виде ту
же закономерность исторического развития познания от
бытия к сущности, от единичного к общему, от конкрет-
ного к отвлечённому, которая свойственна всякому по-
знанию.
' Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 176.
388

Следовательно, логика познания, как она совер-
шается в голове отдельного человека, в общем и целом
воспроизводит историю познания, т. е. и там и здесь дви-
жение идёт от чувственно данного к абстракциям, от
абстракций менее глубоких к абстракциям более глубоким.
Сущность познания состоит в возведении единичного
во всеобщее. Она одинаково проявляется как в историче-
ской, так и в индивидуальной логике познания.
В этом отношении чрезвычайно поучителен пример с
гегелевской группировкой суждений, приведённой Энгель-
сом в «Диалектике природы». Возведение единичного в
особенное и всеобщее осуществляется с помощью сужде-
ний. Гегель правильно указывал, что в каждом суждении
высказывается положение: единичное есть всеобщее.
Но понятно, что подобно тому, как в истории позна-
ния не сразу достигается высшая ступень обобщения,
так и в логическом процессе индивидуального познания
обобщения имеют свои ступени, стадии. Именно с этой
точки зрения и подошёл Гегель к решению вопроса о клас-
сификации суждений.
Конечно, положительная оценка такого подхода не
означает, что мы можем принять в целом гегелевскую
классификацию. Важна и ценна, с точки зрения Энгельса,
идея, положенная в основу этой классификации,— идея
прогресса, развития познания от единичного к общему, от
менее общего к более общему, к полному охвату иссле-
дуемых явлений в законе.
Главное состоит здесь в том, что логический процесс
познания дан как отражение исторического процесса
углубления познания. Иначе говоря, критерием, руково-
дящей нитью правильного построения данного раздела
логики служит обобщение истории мысли.
Энгельс проиллюстрировал это на примере историче-
ского развития знаний о переходе форм движения друг
в друга. Исторический процесс развития знания шёл
здесь от знания единичного («трение есть источник теп-
лоты») к знанию особенного («всякое механическое дви-
жение способно посредством трения превращаться в теп-
лоту») и от него — к открытию всеобщего закона при-
роды («любая форма движения способна и вынуждена
при определенных для каждого случая условиях превра-
щаться, прямо или косвенно, в любую другую форму
движения»),
389

Положение о том, что общей закономерностью хода че-
ловеческого познания является движение от знания бы-
тия, непосредственных явлений к раскрытию их сущности,
Ленин требовал проверить, в частности, и на истории по-
литической экономии.
С этой точки зрения большой интерес представляет тот
анализ исторического развития политической экономии
капитализма, который Маркс дал в «Теориях прибавочной
стоимости», представляющих собой четвёртый том «Капи-
тала».
Первоначально Маркс не предполагал выделить «Тео-
рии прибавочной стоимости» в качестве отдельного, само-
стоятельного тома своего труда. Он намеревался поме-
стить этот историко-критическии материал в основном
тексте «Капитала». Однако впоследствии Маркс решил
выделить анализ истории и критику всей предшествую-
щей политической экономии в отдельный, четвёртый том.
Это выделение «истории теории», как назвал Энгельс
«Теории прибавочной стоимости», в качестве отдельного
тома после тд^х основных теоретических частей «Капи-
тала» имеет большой смысл. Маркс сам в одном из писем
к Энгельсу глубоко определил, в чём состоит этот смысл.
Указав на то, что вслед за тремя книгами теоретической
части должна быть написана четвёртая, «историко-лите-
ратурная» книга, Маркс пишет: «...это для меня относи-
тельно наиболее легкая часть, так как все вопросы разре-
шены в первых трех книгах, а последняя является скорее
повторением в исторической форме» *.
Подчёркнутые нами слова показывают, что «Теории
прибавочной стоимости» Маркс рассматривал как истори-
ческую параллель к теоретической части, как повторение
теории вопроса в форме критического анализа истории
этой теории — истории возникновения и развития взгля-
дов на капиталистический способ производства.
И действительно, в четвёртом томе «Капитала» Маркс
подробно прослеживает историческое развитие взглядов
на происхождение прибавочной стоимости и подвергает
эти взгляды критике. Нас здесь интересует лишь вопрос
о том, как Маркс характеризует основную и закономер-
ную тенденцию развития познания, логику развития поли-
тической экономии капитализма.
' /С. Маркс и Ф. Энгельс, Письма о «Капитале», стр. 106.
390

Изучение «Теорий прибавочной стоимости» показы-
вает, что история экономической мысли двигалась от зна-
ния внешних сторон, внешней формы явлений к знанию
их сущности, закона. Конечно, было бы упрощением пола-
гать, что эта линия движения есть прямая и что новая
ступень исторического развития познания есть более глу-
бокая ступень по сравнению с предыдущей по всем во-
просам,
В действительности, как и всякое развитие, прогресс
познания чрезвычайно зигзагообразен. Маркс отме-
чает, что, хотя Рикардо значительно глубже, нежели
Смит, исследовал капиталистическое производство, в
отдельных вопросах Смит был прозорливее, глубже Ри-
кардо. Точно так же Маркс показывает преимущество
физиократов перед Смитом в понимании воспроизвод-
ства, хотя взгляды Смита в целом выше теории физио-
кратов.
Однако, как показывает Маркс, сквозь все зигзаги и
отступления в истории политической экономии пробивает
себе дорогу основная тенденция, основная закономерность
развития познания: от регистрации видимости явлений
познание идёт к раскрытию их сущности.
Конечно, ход познания капиталистического способа
производства определяется не только логикой развития
самого знания, но и условиями исторического развития,
ходом классовой борьбы. Так, например, следующая за
Смитом и Рикардо ступень в развитии буржуазной поли-
тической экономии означала не углубление, а регресс по-
знания. На смену классической политической экономии
пришла вульгарная теория, видевшая свою главную
задачу не в познании, а в защите капиталистического
строя. В этот период уже не представители буржуазии,
а идеологи пролетариата могли двигать познание впе-
рёд, осуществлять закономерную тенденцию к углуб-
лению познания, к раскрытию сущности капиталисти-
ческого способа производства. Всё это нужно иметь в
виду, чтобы не упрощать действительного развития по-
знания.
В «Теориях прибавочной стоимости» Маркс начинает
свой анализ исторического развития политической эконо-
мии с Джемса Стюарта, которого он называет «рациональ-
ным выразителем монетарной и меркантилистской си-
стемы».
391

Системы меркантилизма, явившиеся первой попыткой
анализа капитализма, брали непосредственные явления
(«бытие») — товарное обращение, деньги, полагая, что в
них и находится источник прибыли. И Маркс указывает:
«Исторически совершенно правильно, что выяснение стои-
мости сначала исходит из проявляющегося выражения
товаров как стоимости, из денег» К
Физиократы уже в производстве, в земледельческом
труде искали этих источников, и потому их политическая
экономия ознаменовала собой дальнейшее движение зна-
ния от бытия к сущности. Теории Смита и Рикардо были
значительным прогрессом в деле возведения единичного
в общее. Они уже считали, что всякий труд создаёт
стоимость, а не только земледельческий. Но всё же и они
не могли дойти до такого обобщения, как абстрактный
труд, как прибавочная стоимость вообще, независимо от
её конкретных форм.
Только политическая экономия, созданная Марксом,
сумела сделать все необходимые теоретические обобще-
ния и открыть действительные законы капиталистического
способа производства.
Таким образом, и общий ход развития политической
экономии свидетельствует о том, что познание идёт от
непосредственного, от знания явлений, к знанию сущности.
Таков же ход и логического познания.
Выясняя значение факта совпадения законов мышле-
ния с ходом исторического развития человеческого по-
знания вообще для разработки марксистской логи1Ш и
теории познания, следует учесть, что это совпадение имеет
место лишь в общем и целом. Логический процесс позна-
ния не повторяет и не может повторять даже в сжатом
виде всего исторического развития мысли. Речь идёт лишь
о воспроизведении закономерной тенденции, общего хода
познания, идущего от знания непосредственно данных яв-
лений, от бытия к сущности и от сущности одного порядка
к сущности более глубокого порядка.
Поясним это на примере.
Маркс начинает свой анализ капиталистического спо-
соба производства с рассмотрения непосредственно дан-
ного — акта товарного обмена. Исторический процесс
развития анализа капитализма также начался с рассмот-
1 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 113.
392

рения товарного обращения (меркантилизм). Таким обра-
зом, то, что явилось исходным пунктом исторического раз-
вития познания, является исходным пунктом и в логиче-
ском процессе познания.
Дальнейшее совпадение заключается в том, что позна-
ние как в историческом ходе развития, так и в логическом
процессе углубляется от явления к сущности. Но это,
разумеется, не значит, что Маркс в своём анализе отра-
жает все перипетии исторического развития политической
экономии, воспроизводит исторический процесс познания
в его конкретном содержании. Воспроизводится, совпа-
дает лишь тенденция, закономерность познания, движу-
щегося от внешнего к внутреннему, от явлений к сущ-
ности, от единичного к общему.
В этом смысле известная ленинская формула диалек-
тического процесса познания — от живого созерцания к
абстрактному мышлению — несомненно есть глубокое вы-
ражение важнейшего принципа познания — совпадения
законов логического мышления с историческим ходом
человеческого познания.
Положение об единстве законов исторического и логи-
ческого развития познания в значительной степени пред-
определяет решение важного вопроса диалектической ло-
гики, вопроса о соотношении категорий, о последователь-
ности их и месте каждой категории в системе логики.
Если логический процесс познания, как он совершается
в голове отдельного человека, в общем и целом совпадает
с историческим ходом познания, то понятно, что категории
и формы мышления, их расположение и последователь-
ность должны отразить логику развития познания от яв-
лений к сущности, от непосредственно данного в явлениях
к опосредованному, от внешних сторон природы к её за-
конам.
Гегель, как известно, в своей логике брал и рассматри-
вал категории в той последовательности, в какой они воз-
никали и развивались исторически. Каждая категория
логики есть у него выражение определённой ступени исто-
рического развития философии. Это Гегель объяснял тем,
что история философии есть самопорождение мысли, про-
явление развития абсолютной идеи.
Так, например, он начинает с категории бытия потому,
что представление о чистом бытии было, с его точки зре-
ния, исторически первым в развитии философии: таково
26 М. Розенталь 393

было представление элеатов, главным образом Парменида.
Категория становления, сформулированная Гераклитом,
рассматривается после категории бытия.
У Гегеля здесь зёрна истинного смешаны с мистиче-
ским, телеологическим представлением о развитии фило-
софии. Всё историческое развитие философии, по Гегелю,
предопределено заранее. Истина суш^ествует уже с самого
начала, но она есть ещё «в-себе-бытие»; вся история фи-
лософии есть не что иное, как процесс превращения этой
истины в «для-себя-бытие». История философии должна
согласоваться и согласуется с диалектическим развитием
чистой логической идеи, и задача историка философии за-
ключается, собственно, лишь в том, чтобы установить, в
какой мере те или иные философские системы способствуют
раскрытию логической идеи и какие препятствуют этому.
Понятно, что при таком идеалистическом понимании
истории философии и логики открывается путь для про-
извола. Гегель, например, датирует начало истории фило-
софии с элеатов на том основании, что у них-де впервые
реализуется чистое движение мышления в понятиях. Пред-
шественников же элеатов — материалистов-ионийцев он
не принимает во внимание всерьёз, так как они хотя и
мыслили всеобщее, но не в форме понятий, а в форме чув-
ственного, реального. Ясно, что идеалист Гегель извра-
щает действительную историю философии.
Но было бы неправильным при решении вопроса о
последовательности логических категорий отрицать на
этом основании самую необходимость руководствоваться
обобщением истории философии, истории человеческой
мысли вообще. Эта необходимость вытекает из объектив-
ного факта совпадения истории познания и логики по-
знания.
Логика в целом и отдельные логические категории и
понятия выступают как итог, вывод из истории познания,
как обобщение этой истории. Категории и понятия выкри-
сталлизовываются в ходе познания, в процессе историче-
ского углубления и расширения познания на основе прак-
тической деятельности людей. Например, категории еди-
ничного, особенного, общего (как показывает пример с
открытием закона сохранения и превращения энергии),
являются вехами исторического расширения познания.
Единичное исторически познаётся до общего, отдельный
факт — раньше закона.
394

Следовательно, категории логики, в данном случае ка-
тегории единичного, особенного и общего, можно понять,
если их генетически рассматривать как исторические сту-
пеньки углубления познания, как формы мышления, в ко-
торых познание в своём поступательном развитии идёт
от знания отдельного, конкретного к знанию сущности
явлений, законов. И так как логический процесс познания
в общем и целом совпадает с историческим, то это обуслов-
ливает место и порядок категорий в научной системе ло-
гики. Иначе говоря, категории диалектической логики,
исторически возникнув как моменты, ступеньки углубле-
ния познания, вместе с тем являются таковыми и в логи-
ческом процессе познания.
Рассмотрим это на примере таких категорий, как
тождество и различие, качество и количество. Ясно, что
в диалектической логике совсем не безразлично, какова
последовательность в расположении и развитии этих ка-
тегорий, как не безразлична последовательность и место
химических элементов в таблице Менделеева. И там и
здесь это определяется объективными законами, не зави-
сящими от нашего желания.
Категория тождества была итогом, выводом из такого
подхода к явлениям в процессе исторически развивающе-
гося познания, когда тот или иной предмет рассматривался
вне его внутренних различий, противоречий. В своё время
такой подход к предметам был закономерным. Прежде
чем предмет предстаёт перед нами в его внутренних раз-
личиях, он выступает как некое тождество. Эту ступень
в своём умственном развитии прошло в известный истори-
ческий период всё человечество. Энгельс указывает, что
представление о предметах, как совершенно готовых и за-
конченных — представление, господствовавшее в течение
огромного периода вплоть до XIX века,— имело в своё
время великое историческое оправдание. «Надо было ис-
следовать вещи,— говорит Энгельс,— прежде чем можно
было приступить к исследованию процессов» К
Но эта ступень в познании имеет не только историче-
ское значение. Как показывает умственное развитие ребён-
ка, он сначала также воспринимает предметы как нечто
^ Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии, Госполитиздат, 1953, стр. 38.
26* с95

готовое и законченное, как тождественные самим себе.
Поэтому Ленин и указывал, что в средней школе необхо-
димо ограничиться формальной логикой с её законами
тождества и т. д. Такова закономерная логика познания.
Предмет предстаёт перед взором человека прежде всего
в своей тождественности, определённости. Это верно как
для исторического, так и для логического процесса по-
знания.
Затем познание идёт дальше, вскрывая внутренние
различия, противоречия предмета. Это также закономер-
ность и исторического и логического развития познания.
Атом, например, наука рассматривала в течение многих
столетий как нечто тождественное, лишённое всяких
внутренних различий. Только в конце XIX века наука
обнаружила внутренние различия и противоречия в
атоме, углубившись от тождества к различиям.
Нужно при этом учесть, что познание находится в
тесной зависимости от уровня практики, от состояния тех-
ники, от степени вооружённости людей средствами про-
никновения в сущность явлений. Не случайно поэтому
проникновение человеческого взора в недра атома стало
возможным лишь с конца прошлого столетия. Но это
не только не отменяет указанной закономерности движе-
ния познания от тождества к различиям и противоречиям,
а подтверждает, ибо с ростом технического могущества
человека растёт и его способность глубже познавать сущ-
ность вещей.
Такое же движение мы находим и в познании катего-
рии труда в политической экономии. Смит и Рикардо рас-
сматривали труд в условиях товарного производства как
мёртвое тождество. Маркс вскрыл его внутренние разли-
чия, противоречивость и показал, что труд есть единство
абстрактного и конкретного труда.
Сказанное о соотношении категории тождества и раз-
личия, разумеется, не означает, что и сам предмет иссле-
дования (атом, труд и т. п.) есть сначала тождество, ли-
шённое различий, противоречий, которые якобы возникают
на высшей ступени развития предмета. Такой вывод
можно сделать лишь при идеалистической трактовке раз-
вития логических понятий, согласно которой их развитие
порождает природу, объективную действительность. На
самом же деле движение от тождества к различиям, про-
тиворечиям есть движение нашего познания, углубляю-
395

щегося в сущность явлений. Категории тождества и раз-
личия и выступают как ступеньки углубления познания.
Следовательно, такая логическая последовательность
этих категорий отражает исторический процесс развития
познания.
Возьмём теперь категории качества и количества.
Из материала о мышлении людей, находившихся на
ступени первобытно-общинного строя, известно, что они
легко справлялись с познанием качественного различия
предметов и с большим трудом производили операции,
связанные со счётом, с количественной стороной пред-
метов. При счёте им трудно было отвлекаться от каче-
ственных свойств предметов и поэтому число у них не
является отвлечённым понятием: оно неотделимо от пред-
мета. Только постепенно число становится всё более
отвлечённым, и человек научается оперировать абстракт-
ным понятием количества.
Таким образом, понятие количества в историческом
развитии мышления и познания выступает как более
поздняя ступень.
Это можно проиллюстрировать и на примере развития
отдельных наук. Так, например, в историческом развитии
химии и важнейшего её понятия — химического элемента
познание также шло от исследования качественной опре-
делённости веществ к их количественному анализу, к изу-
чению внутренней взаимосвязи и взаимопереходов каче-
ства и количества, к открытию периодического закона хи-
мических элементов.
Следует оговорить, что здесь речь идёт лишь о самой
общей тенденции развития познания, которое в живом,
реальном процессе выглядит значительно сложнее и про-
тиворечивее. Было бы упрощением на основании этой
общей тенденции полагать, что всегда и во всех случаях
познание развивается так, а не иначе, и искусственно под-
гонять под неё сложную и конкретную историю науки. На
исторический ход познания воздействует множество раз-
личных обстоятельств, которые необходимо учитывать,
чтобы понять каждый шаг познания во всей его конкрет-
ной обусловленности. Но это нисколько не снимает необхо-
димости исследования самых общих тенденций и законо-
мерностей развития познания, ибо обобщение истории
мысли, как мы видели, имеет огромное значение для по-
нимания законов логического хода познания,
397

и в вопросе о категориях качества и количества
обобщение истории мысли чрезвычайно важно, так как
анализ логического развёртывания познания показывает,
что, как и в истории, выделение качества, качественной
определённости предметов предшествует познанию их ко-
личества, количественной стороны.
Маркс, начиная «Капитал» с анализа товара, указы-
вает, что при рассмотрении товаров сразу бросается в
глаза их качественное различие, их различие как потреби-
тельных стоимостей. Как потребительные стоимости, гово-
рит он, товары различаются прежде всего качественно.
Для того, чтобы выделить качественную сторону товара,
также нужна некоторая сила абстракции. Но всё же эта
сторона товара сразу бросается в глаза исследователю.
Самым первым и самым известным нам является ощуще-
ние, а в нём неизбежно и качество.
Если не идти дальше в глубь вещей и не вскрывать их
количественной определённости, то неизбежно искажение
их действительной природы. Не случайно, что вульгарные
экономисты, останавливающиеся на поверхности вещей,
сделали качественные различия товаров — их потреби-
тельную стоимость базой для своих пошлых «теорий по-
лезности», для отрицания закона стоимости.
Но товары как носители овеществлённого в них труда,
т. е. стоимости, имеют и количественную сторону. Этой
количественной стороной является их меновая стоимость ^
«Как меновые стоимости,— говорит Маркс,— они могут
иметь лишь количественные различия...» Для обнаруже-
ния её требуется большая сила абстракции, необходимо
отвлечься от качественных различий товаров, ибо меновая
стоимость не содержит в себе ни одного атома потреби-
тельной стоимости.
При этом, как указывает Маркс, качичественные раз-
личия товаров, их меновая стоимость представляется
сначала обманчиво, в виде пропорций, в которых потре-
> Меновая стоимость рассматривается здесь как категория коли-
чественная лишь в сопоставлении с качественной стороной товара, с
его потребительной стоимостью, но то, что в одной связи выступает
как количественная сторона предметов, в другой связи может и
должно рассматриваться как качественная их сторона. Только в опре-
делённых исторических условиях труд овеществляется в стоимости
товара, которая выражается в форме меновой стоимости. И это ха-
рактеризует глубочайшую качественную определённость товарного
производства, особенно капиталистического производства.
398

бительная стоимость одного качества обменивается на
потребительные стоимости другого качества. И так как на
рынке эти пропорции постоянно меняются, то кажется,
что меновая стоимость товаров, их количественные раз-
личия определяются колебанием спроса и предложения.
Опять-таки на этом основании вульгарные экономисты
создали теорию спроса и предложения, согласно которой
стоимость товаров обусловливается соотношением между
спросом и предложением.
В действительности же, как показал Маркс, количе-
ственное различие обмениваемых товаров есть различие
между количеством абстрактно-всеобщего труда, затра-
ченного на их производство. Нужно отвлечься от по-
требительной стоимости, от качества товаров, чтобы обна-
ружить это. В продуктах труда, раз мы отвлекаемся от их
потребительных стоимостей, все, выражаясь словами
Маркса, «чувственно воспринимаемые свойства по-
гасли...».
Как видим, Маркс в своём исследовании идёт от ана-
лиза качественной стороны товаров к анализу их количе-
ственной стороны.
Следовательно, и в вопросе о последовательности кате-
горий в логике обнаруживается в полной мере глубо-
чайший смысл ленинского указания о необходимости
теоретической обработки истории человеческого по-
знания.
Для решения вопроса о последовательности категорий
и их месте в системе логики необходимо учесть и самую
логику познания, т. е. логику развёртывания, движения
познания объективной реальности уже не в сопоставлении
с историческим развитием познания, а в плане отдельного,
индивидуального акта познания. И хотя, как было пока-
зано, эти два плана познания — исторический и логиче-
ский — в общем и целом совпадают, вопрос этот имеет
самостоятельный интерес и должен быть рассмотрен спе-
циально.
С этой точки зрения огромное значение имеет логика
«Капитала» и та последовательность в развитии экономи-
ческих категорий, которая в нём дана. Не случайно Ленин
именно в связи с постановкой вопроса о соотношении ло-
гических категорий и критическим анализом плана логики
399

Гегеля обращает внимание на логику «Капитала» и тре-
бует её максимального использования.
В восьмой главе настоящей работы было показано, что
экономические категории, являющиеся отражением опре-
делённых сторон товарного производства и обращения,
Маркс рассматривает в порядке восхождения от абстракт-
ного к конкретному. Он начинает с наиболее простейших
и односторонних определений целого, т. е. капиталисти-
ческого способа производства, и от них идёт к всё более и
более сложным определениям и категориям, отражающим
действительность как конкретную целостность. При этом
между экономическими категориями в «Капитале»
имеется глубокая внутренняя связь. Они даны не в по-
рядке простой координации, а, пользуясь выражением
Энгельса, в порядке субординации. Каждая категория ло-
гически вытекает из другой, отражая внутреннюю связь
исследуемых объективных процессов. Мысль движется от
простого к сложному, от низшего к высшему. Каждая
новая экономическая категория включает в себя пред-
шествующие, «снимая» их в высшем синтезе.
Так, категория денежной формы стоимости не может
быть понята без предшествующих ей категорий простой,
полной и всеобщей формы стоимости; прибавочная стои-
мость — без стоимости; капитал — без прибавочной стои-
мости; прибыль — без капиталка и прибавочной стоимости;
цена производства — без стоимости, прибыли и других
категорий и т. д. Каждая новая категория включает в
себя содержание не только предыдущей, но всех предше-
ствующих категорий, является итогом всего предшествую-
щего анализа. Каждая последующая категория есть выс-
шая ступень в исследовании реальной действительности
и вместе с тем более конкретная категория, ибо она на-
полнена новым, более богатым содержанием по сравнению
с предыдущими категориями. Достаточно сопоставить
такую исходную категорию, как стоимость, с ценой произ-
водства, чтобы понять внутреннюю связь и соподчинение
этих категорий в «Капитале» и тот путь движения от
абстрактного к конкретному, посредством которого обна-
руживается эта связь.
С логической стороны «Капитал» представляет собой
цельную и стройную систему экономических категорий,
связанных между собой необходимыми и закономерными
переходами и отражающих реальный процесс движения
40Э

и развития капиталистического способа производства. Ни
одного звена нельзя выбросить из этой системы, чтобы не
нарушить её железную логику.
Значение логики «Капитала», в котором экономические
категории рассматриваются в порядке восхождения от
абстрактного к конкретному, от категорий простых к ка-
тегориям, более богатым определениями, заключается в
том, что она даёт ответ на вопрос, как должна строиться
диалектическая логика, каковы должны быть соотношения
между её категориями, их последовательность и суборди-
нация. В диалектической логике как составной части мар-
ксистской философской науки логические категории и по-
нятия, формы движения мышления должны рассматри-
ваться и исследоваться в порядке движения от низшего
к высшему, от простого к сложному, от абстрактного
к конкретному.
Движение познания начинается всегда с созерцания,
восприятия конкретного, и это — непреложный закон по-
знания. Но это восприятие, созерцание по сравнению с
дальнейшими результатами познания есть нечто чрезвы-
чайно ещё абстрактное. В данном случае мы берём поня-
тие «абстрактное» как нечто простое, ещё бедное опреде-
лениями, не наполненное конкретным знанием сущности
вещей. В ходе познания первичные определения и понятия
обрастают более сложными и богатыми определениями,
дающими нам несравненно более конкретное представле-
ние о предмете, чем исходные чувственные восприятия и
представления о нём. Исходный пункт познания, т. е. чув-
ственные восприятия, конкретны по форме, но абстрактны,
бедны по содержанию. Напротив, делаемые нами обобще-
ния абстрактны по форме, но зато чрезвычайно конкретны
по содержанию, по богатству определений, содержащихся
в них.
В этом смысле Ленин утверждал, что значение общего
противоречиво: «оно мертво, оно нечисто, неполно etc. etc.,
но оно только и есть ступень к познанию конкрет-
ного...» 1.
Товар — исходный пункт исследования капиталисти-
ческого способа производства — есть нечто конкретное.
Но абстракции стоимости, прибавочной стоимости и т. д.
дают значительно более конкретные оценки капиталисти-
^ В, и. Ленин, Философские тетради, стр. 261.
401

ческого производства, чем начало исследования — товар,
они действительно приближают нас к познанию конкрет-
ного.
Отмеченное Лениным противоречие мы можем обна-
ружить и в истории человеческого познания. У первобыт-
ных людей мышление и представления об окружающем
их мире имели чрезвычайно конкретный характер. Но эта
конкретность была очень скудна по своему содержанию,
и в этом смысле их представления о мире можно считать
скорее абстрактными, нежели конкретными.
Исторический путь развития любой науки также под-
чинён закону движения от абстрактного к конкретному.
Например, учение об атоме в его исторически неразвитом
виде, как оно было выражено впервые Демокритом, но-
сило по сравнению с современными представлениями
науки об атоме внешне конкретный характер. Представле-
ния об атоме, о взаимоотношении между атомами созда-
вались по аналогии с окружающими человека предметами.
Но опять-таки это была конкретность по форме, но не по
содержанию, ибо представления об атоме были ещё очень
абстрактны, далеки от действительного конкретного зна-
ния природы этих материальных частиц.
И хотя современное учение об атомах и электронах
абстрактно по форме и представление о них не может быть
облечено в какой-нибудь наглядный конкретный образ, это
учение несравненно глубже, чем в прошлом, раскрывает
конкретное содержание атома и является более конкрет-
ным по своему существу.
Следовательно, и историческое развитие познания есть
процесс восхождения от абстрактного к конкретному, зна-
чит, и здесь имеется совпадение логического процесса
познания с историческим.
Рассмотрение категорий в той последовательности, ко-
торая диктуется принципом восхождения от абстрактного
к конкретному, вытекает из самой сущности диалектиче-
ской логики. В. И. Ленин определяет логику как уче-
ние не о внешних формах мышления, а о законах «раз-
вития всего конкретного содержания мира и познания
его...».
В этом определении подчёркиваются две стороны
диалектической логики, неразрывно связанные между со-
бой. Логичес1^е категории не являются пустыми, внеш-
ними формами мышления, наподобие категорий кантов-
402

ской логики, в наиболее общей и абстрактной форме они
выражают те или иные стороны, присущие всем явлениям
и предметам объективного мира. Таковы категории ка-
чества, количества, причины, следствия, сущности, явле-
ния, содержания, формы, противоречия и т. д. Но эти же
категории, являющиеся логическими формами отражения
действительности, одновременно выступают и как формы
познания, формы, в которых движется мысль на пути к
всё более глубокому выражению «конкретного содержа-
ния мира». И так как конкретное многообразие мира мо-
жет быть постигнуто лишь в результате познания, а не в
его исходном пункте, то и логические категории должны
рассматриваться как ступеньки движения, восхождения
к этому конкретному. Каждая логическая категория есть
ступень к новой категории, а эта последняя содержит в
себе предыдущую, обрастая всё более глубокими опреде-
лениями.
Приведём один пример. В некоторых учебных посо-
биях по диалектическому материализму устанавливается
такое отношение между категориями, которое не оправ-
дано с точки зрения логики познания. Возьмём такие ка-
тегории и понятия, как причина и следствие, взаимодей-
ствие, всеобщая связь явлений. Нередко эти категории
излагаются в следующем порядке: всеобщая связь, при-
чина и следствие, взаимодействие.
Такая последовательность в рассмотрении категорий
нарушает объективную логику познания, здесь нет необ-
ходимого выведения высших форм из низших, нет движе-
ния от простого и абстрактного к сложному и конкрет-
ному. Неправильно и нелогично рассматривать, например,
понятие всеобщей связи до понятий причины и действия.
Каузальные отношения между предметами, выражаю-
щиеся в том, что один предмет выступает как причина,
а другой как следствие, есть наиболее простая и абстракт-
ная форма связи. Напротив, взаимодействие двух пред-
метов, а тем более всесторонняя универсальная связь
явлений есть значительно более сложная и конкретная
форма связи, которая не может быть сразу раскрыта и
постигается на более высоких ступенях познания. В кате-
гории взаимодействия диалектически «сняты», включены
категории причины и следствия, и первая может быть вы-
ведена только из последних, а не наоборот. Точно так же
категория всеобщей связи явлений уже предполагает
403

такие более простые отношения между предметами, как
причинно-следственные и взаимодействие. Эта закономер-
лая логика познания определяет и соответствующий спо-
соб исследования, путь познания. Именно в этом заклю-
чается громадное значение вопроса о последовательности
категорий.
В «Капитале» Маркс рассматривает отношения между
прибавочной стоимостью и прибылью до усложняющих
влияний конкуренции. Причинно-следственная связь
между ними берётся на первых стадиях исследования в
их чистом виде, без взаимодействия со многими другими
факторами. И это продиктовано объективной логикой по-
знания, требующей вначале исследовать простые и аб-
страктные формы связи и от них идти к более сложным
и конкретным.
Исследуя движение капитала, Маркс, как мы уже ука-
зывали в другой связи, сначала анализирует движение
индивидуального капитала, отвлекаясь от взаимодействия
и взаимопереплетения всех отдельных капиталов. Только
на последующих, более высоких ступенях исследования
Маркс рассматривает взаимодействие и всеобщую связь
всех капиталов.
Устанавливая, что тенденция нормы прибыли к пони-
жению есть следствие повышения органического строения
капитала, Маркс рассматривает эту связь между причиной
и следствием, отвлекаясь от влияния на неё факторов,
противодействующих общей тенденции. Только установив
эту тенденцию, он затем поднимается на ступеньку выше
и исследует её во взаимодействии с такими явлениями, как
рост эксплуатации рабочих, падение стоимости средств
производства и др., которые сдерживают падение нормы
прибыли.
Таким образом, у Маркса логика движения мысли —
это логика движения от экономических категорий, выра-
жающих простейшие, наиболее абстрактные связи и от-
ношения явлений, к категориям, фиксирующим сложные
связи, вскрывающим конкретные отношения взаимодей-
ствия и универсальной связи предметов.
Из сказанного вытекает, что последовательность и су-
бординация указанных категорий должны быть таковы:
причина и следствие, взаимодействие, всеобщая связь яв-
лений. Такой порядок изучения категорий логики в полной
мере соответствует принципу восхождения от абстракт-
404

ного к конкретному, от простых форм движения мышле-
ния к сложным.
Такими же, в принципе, должны быть последователь-
ность и соотношение между всеми категориями диалекти-
ческой логики.
Выше было указано, что главным содержанием логики
являются отношения, переходы, противоречия понятий.
Это главное содержание логики Ленин выводил из диа-
лектической природы самой объективной действитель-
ности, отражением которой является логика. Так как в
самой действительности предметы и явления находятся в
беспрерывном развитии и изменении, в состоянии слож-
ных диалектических превраш^ений, то это должно найти
своё выражение во взаимопереходах и противоречиях ло-
гических понятий и категорий.
Как же конкретно может и должна диалектическая
логика выразить взаимосвязь, переходы, противоречия
реальных явлений и процессов объективной действитель-
ности?
В этом отношении существует различие между логикой
и конкретными науками, которые изучают те или иные
специфические формы движения материи или стороны
обш^ественной жизни.
Так, например, в «Капитале» Маркс анализирует от-
ношения, переходы, противоречия совершенно конкретных
явлений: переход одной формы стоимости в другую, про-
стого товарного производства в капиталистическое, про-
тиворечия товара, классов и т. д. Своё исследование
Маркс резюмирует в соответствующих понятиях и кате-
гориях политической экономии, отражающих эти конкрет-
ные явления и отношения между ними.
Логика не имеет дела непосредственно с капиталисти-
ческими или какими-либо иными конкретными явлениями
общества или природы. В её понятиях и категориях вы-
ражаются и фиксируются такие черты и свойства, которые
общи всем явлениям и процессам объективного мира.
Специфика этих понятий и категорий именно в том и
состоит, что они отражают наиболее общие свойства каж-
дой вещи, каждого процесса, т. е. такие стороны, без ко-
торых нет и не может быть вообще вещей и процессов.
405

Таковы категории содержания, формы, сущности, явления,
случайности, необходимости, возможности, действитель-
ности и т» д. Логика и выражает отношения предметов
посредством взаимосвязи и взаимопереходов этих наибо-
лее общих понятий и категорий, в форме диалектики фило-
софских понятий и категорий.
Каждая из специальных наук с помощью своих поня-
тий раскрывает более конкретные взаимосвязи и переходы
явлений, и в этой конкретности их преимущество перед
логикой, имеющей дело с наиболее общими отношениями
и связями предметов.
Но в то же время конкретные связи и отношения пред-
метов, выражаемые отдельными науками, суть проявле-
ние общих связей и отношений, исследуемых логикой. И в
этом заключается огромное значение логики для всех об-
ластей познания.
Так как диалектика понятий есть отражение реальных,
объективно существующих связей и отношений предметов,
то соотношение категорий и понятий в логике обуслов-
лено не чьим-либо произволом, а самой действитель-
ностью.
Например, категория содержания в диалектической
логике не произвольно связывается непосредственно с ка-
тегорией формы, а по той причине, что в самих явлениях
и процессах действительности те стороны, которые отра-
жаются в понятиях содержания и формы, не существуют
друг без друга, они взаимно проникают друг друга и
вместе с тем противоположны друг другу.
Точно так же обстоит дело и с такими категориями,
как ^ случайность и необходимость, возможность и дей-
ствительность и др.
«Капитал» Маркса и в этом отношении даёт обильней-
ший материал для анализа этого вопроса, для понимания
того, что соотношение и связь логических категорий, их
переходы определены объективной связью явлений самой
действительности.
Начиная исследование товара, Маркс подвергает стои-
мость товара двойному анализу — анализу её содержания
и формы. Маркс устанавливает, что стоимость товара
определяется количеством общественно-необходимого
абстрактно-человеческого труда, затраченного на его
производство. Это — субстанция, содержание стоимости.
Но эта сторона неразрывно связана с другой её сторо-
406

ной — с меновой стоимостью, которая выступает как
форма выражения стоимости товара. Маркс называл ме-
новую стоимость необходимым способом выражения стои-
мости, необходимой формой её проявления.
Стоимость (содержание) и меновая стоимость (форма)
составляют единство. Маркс резко критиковал как тех
экономистов, которые отождествляли содержание и
форму, смешивали стоимость с меновой стоимостью, сводя
первую ко второй, так и тех, кто недооценивал значение
меновой стоимости как необходимой формы, способа вы-
ражения стоимости.
Вульгарные экономисты считали, что меновая стои-
мость товаров и есть их стоимость, и потому полагали,
будто стоимость товаров определяется колебаниями
спроса и предложения. Форма подменяла у них содержа-
ние. Отождествление содержания и формы служило ба-
зисом для опошления теории.
Но столь же неверно и ошибочно отрицать и игнори-
ровать значение формы стоимости, что также имело место
в буржуазной политической экономии. Такая недооценка
формы была, например, у Рикардо, за что его упрекал
Маркс.
«Чего Рикардо не исследует,— указывает Маркс,— это
особая форма, в которой представлен труд как единство
товаров» К Из этой недооценки формы стоимости проис-
текало непонимание Рикардо денег, рассмотрение их как
некоей случайной и несущественной формы.
Маркс же, подвергший специальному анализу форму
стоимости, доказал, что общественный характер труда вы-
ступает как денежная форма существования товаров и что
он и не может выступать в развитом товарном производ-
стве в иной форме.
Иначе говоря, рассмотрение содержания, т. е. стои-
мости, вне тех форм, в которых она проявляется, также
неизбежно приводит к серьёзным ошибкам.
Таким образом, на примере стоимости и её формы—^^
меновой стоимости мы видим, что соотношение и связь
между такими категориями, как содержание и форма, це-
ликом определяется самой объективной действитель-
ностью. Последняя же обусловливает и их переходы друг
' /С. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 107.
407

в друга, противоречия между ними, т. е. их диалектику.
Стоимость как содержание неизбежно порождает свою
форму. Но в свою очередь форма не безразлична для
своего содержания, т. е. для стоимости, для её развития.
Она активно воздействует на развитие самого содержа-
ния. Чем развитее форма стоимости, тем больше простора
для развития обмена, для товарного производства.
Деньги — высшая форма стоимости — послужили исход-
ным пунктом для капитала, для такого способа производ-
ства, когда всё становится товаром и в первую очередь —
рабочая сила.
Товарный обмен наталкивается на ограниченность
устаревшей формы стоимости и требует новой, более
сложной и высокой формы. Это порождает противоречие
между содержанием и формой, которое необходимо раз-
решается путём отмирания старой и возникновения новой
формы, более соответствуюш.ей потребности растущего то-
варного производства и обращения.
Следовательно, отношения, переходы, противоречия
понятий есть зеркало диалектики реальных предметов и
процессов. Это объясняет, почему Ленин определил логику
как учение не о внешних формах мышления, а о законах
развития всего конкретного содержания мира и его по-
знания.
Категории возможность и действительность так же
непосредственно взаимосвязаны, как и предыдущие, и по-
добно им находятся в отношениях взаимопереходов.
И опять-таки эти отношения логических категорий не
произвольны, а являются отражением объективных отно-
шений предметов.
Замечательно глубоко Маркс вскрывает отношения
возможности и действительности в исследовании накоп-
ления капитала и кризисов в «Теориях прибавочной стои-
мости». Экономические кризисы являются действительно-
стью лишь при капитализме. Но всякое явление, прежде
чем утвердиться в жизни и стать действительностью, вы-
ступает вначале как возможность. Отсюда и связь между
категориями возможности и действительности. Так, при
простом товарном производстве в факте разделения про-
цесса товарного обмена на две самостоятельные части
(Г — Д и Д — Т) уже содержится возможность кризисов.
Но эту возможность Маркс называл абстрактной возмож-
ностью, самой абстрактной формой кризиса. Это — форма,
403

которая еще не имеет реального содержания, в которой
ещё отсутствует побудительная причина, вызывающая
кризисы, это, как выражается Маркс, кризис в потенции.
То, благодаря чему эта возможность кризиса становится
действительностью, указывает Маркс, «не содержится в
самой этой форме; здесь налицо только форма для кри-
зиса». Поэтому при простом товарном производстве кри-
зисы не становятся действительностью.
Конечно, когда Маркс говорит об одной «форме для
кризиса», это не следует понимать так, что форма суще-
ствует без всякого содержания, её порождающего. Мысль
Маркса заключается в том, что эта форма не наполнена
ещё тем конкретным содержанием, которое неизбежно
превращает возможность кризисов в действительность.
Но сама эта форма не беспочвенна, не бессодержательна.
Она возникла на почве противоречия между обществен-
ным и частным трудом, следовательно, она имеет своё
содержание, но это содержание в условиях простого то-
варного производства ещё не развито.
Если возможность кризиса, вытекающую из метамор-
фозы товара, из распадения купли и продажи, Маркс
называет кризисом «в своей первой форме», то возмож-
ность кризиса, обусловленную функцией денег как пла-
тёжного средства, он называет кризисом «во второй своей
форме». Эта возможность уже более конкретна, чем пер-
вая, но Маркс всё же её считает абстрактной, так как она
ещё не может превратиться в действительность. Только
на основе капиталистического производства и обращения
вышеуказанные формы получают своё конкретное содер-
жание, основу, на которой они могут проявиться.
Те же две абстрактные формЪг кризисов Маркс рас-
сматривает в условиях капитализма и показывает, как и
в силу чего возможность кризиса здесь превращается в
действительность. При капитализме разделение продажи
и купли и функционирование денег как платёжного
средства осуществляются уже в таких условиях, когда
имеются все объективные основания для такого превра-
щения.
Категории случайности и необходимости неразрывно
связаны друг с другом и также не могут быть поняты
друг без друга опять-таки по той причине, что они отра-
жают реальную связь, взаимопереходы, противоречия
случайности и необходимости в реальных явлениях и
27 М. Розеиталь ^09

процессах. В «Капитале» эти отношения случайного и
необходимого всесторонне раскрыты при анализе капита-
листического способа производства.
Маркс исследует капитал в его необходимости, в его
закономерном движении. Но он показывает, что дополне-
нием к необходимости является случайность, что послед-
няя выступает как форма проявления необходимости.
Там, где царит случайность, Маркс стремится обнаружить
её скрытую основу — необходимость. Самую необходи-
мость он рассматривает не только в её абстрактно-чистом,
«теоретическом» виде, но и в её реальной форме, в её
реально-живом движении, где необходимость и случай-
ность взаимно переплетены.
Этого диалектического взаимоотношения и перепле-
тения случайности и необходимости в товарном производ-
стве не понимали вульгарные экономисты, которые на том
основании, что стоимость в цене товара выглядит иначе,
чем в чистом виде, чем это необходимо с точки зрения
закона, объявляли последний несуществующим. Маркс
показывает, что необходимость, обусловливаемая законом
стоимости, не может в реальной действительности суще-
ствовать, так сказать, в чистом виде, что этот закон, про-
являясь вовне, неизбежно «обрастает» случайностями,
вызванными конкуренцией товаропроизводителей, реаль-
ным соотношением спроса и предложения. Поэтому та или
иная цена товара есть случайность. Но это такая случай-
ность, которая сама определяется необходимостью и вы-
ражает эту необходимость (стоимость). Стоимость есть
та необходимая ось, вокруг которой вертятся, колеблются
цены. Цена поэтому есть единство необходимости и слу-
чайности, внутреннего содержания и формы проявления.
Но это не абстрактное тождество, а внутренне-противоре-
чивое единство различающихся моментов. Отождествлять
стоимость и цену — значит смешать необходимое и слу-
чайное, субстанцию и её внешнюю, хотя и столь же не-
обходимую форму проявления.
Отношения случайного и необходимого не исчерпы-
ваются лишь тем, что они взаимно связаны, переплетены,
что это отношение противоречивых моментов. Они свя-
заны также переходами друг в друга, тем, что случайное
может стать необходимым, необходимое — случайным.
Каждое из них может превратиться в свою противополож-
ность. Глубокий анализ этих взаимопереходов случайного
410

и необходимого даёт Маркс на материале анализа раз-
вития форм стоимости.
Маркс указывает, что при простой форме стоимости
может казаться случайностью тот факт, что два товара
могут обмениваться друг на друга в определённом коли-
чественном отношении. Здесь необходимость, т. е. закон
стоимости, ещё слабо просвечивает сквозь отношения двух
товаров. И дело, разумеется, здесь не только в том, что
эти отношения кажутся случайными. Они и в самой дей-
ствительности в значительной мере случайны, ибо обмен
ещё находится в своём зародышевом виде; поэтому Маркс
и назвал эту первую форму стоимости простой, отдель-
ной или случайной.
Но то, что вначале выступает как случайное (случай-
ный обмен излишками продуктов), в процессе развития
становится необходимостью. С развитием обмена сами
количественные отношения, в которых обмениваются то-
вары, становятся более устойчивыми, хотя, разумеется, не
теряют присущего им момента случайности. Во второй
форме стоимости, как указывает Маркс, яснее просвечи-
вает скрытая за ней основа, т. е. необходимость, «по суще-
ству отличная от случайного проявления и определяющая
собой это последнее». Ещё сильнее проявляется эта необ-
ходимость в высших формах стоимости.
Последние уже никак нельзя назвать случайными
формами, ибо то, что раньше было случайностью, стало
необходимостью, и наоборот: то, что было раньше необ-
ходимостью — натуральные формы хозяйства без разви-
того обмена,— с развитием товарного производства и осо-
бенно капитализма всё более отмирает, становится про-
стым анахронизмом, случайностью.
Мы показали взаимную связь и переходы «парных>
категорий: содержания и формы, возможности и действи-
тельности, случайности и необходимости.
Но каждая из этих пар категорий связана перехо-
дами — непосредственными или опосредованными — со
всеми другими категориями. Так как категории логики
представляют собой учёты отдельных сторон движения,
развития, то все они находятся в известных отношениях
др^г с другом.
Каждая логическая категория отражает какую-то сто-
рону целого. И так как все стороны целого связаны между
собой и не существуют друг без друга, то это должно
27* 411

найти свое отражение в системе логических понятий.
Именно поэтому Ленин указывал, что в любом предложе-
нии можно и нужно находить зачатки всех элементов диа-
лектики.
Выше мы рассмотрели закономерное отношение между
категориями случайности и необходимости. Но сами эти
категории, фиксирующие отдельные стороны целого, тесно
связаны отношениями и переходами с такими катего-
риями, как сущность и явление, единичное, или отдельное,
и общее, содержание и форма, причина и следствие, взаи-
модействие и т. д.
Например, отношение между стоимостью и ценой на-
ходит своё глубокое отражение не только во взаимосвя-
зях категорий необходимости и случайности, но и сущно-
сти и явления, общего и единичного, содержания и формы
и т. д. На отношениях между стоимостью и ценой (это
можно было бы показать и на примере соотношения между
прибавочной стоимостью и прибылью, между стоимостью
и ценой производства, а также на любом другом примере)
обнаруживается связь и переходы, существующие между
всеми категориями диалектической логики. Стоимость
определяет необходимость, она есть закон движения то-
варных цен. Но категория необходимости здесь тесней-
шим образом связана с категорией сущности, ибо необ-
ходимость существенна. Без категории сущности невоз-
можно полно и глубоко определить необходимость.
В свою очередь категория случайности связана с катего-
рией явления, ибо именно для явления, для внешнего про-
явления сущности предметов характерен элемент случай-
ности. Следовательно, без категории явления невозможно
понять и категорию случайности.
Таким образом, с помощью категорий сущности и яв-
ления мы вскрываем внутреннюю, существенную, и внеш-
нюю сторону товара — его стоимость и цену. С помощью
категорий необходимости и случайности мы углубляем
своё понимание отношения между ними, мы вскрываем
закон движения цен, в стоимости как сущности мы обна-
руживаем необходимое, закономерное, выражающееся в
цене, т. е. во внешнем, в явлении, через посредство того,
что имеет элемент случайности.
Далее, вскрывая между' стоимостью и ценой отноше-
ния сущности и явления, необходимости и случайности,
мы исследуем между ними и отношения причины и след-
412

ствия, общего и отдельного. Стоимость товара есть при-
чина цены этого товара, которая хоть и колеблется, но,
подобно спутнику планеты, не может всё же оторваться
от неё. Познавая существенное, необходимое в предмете,
мы познаём и общее, массовидное в нём в отличие от его
особенного, единичного и во многом случайного. Стои-
мость товара есть то общее, что выражает сущность всего
мира товаров, цена товара есть единичное, отдельное,
конкретное проявление товарной стоимости. Переход про-
стой формы стоимости в высшие формы есть не только
переход случайного в необходимое, но и единичного, от-
дельного (Маркс называет простую форму стоимости
также «отдельной») — в общее, т. е. во «всеобщую»
форму стоимости.
.Из этих примеров следует очень важный вывод о том,
каким должно быть соотношение логических категорий и
понятий. Логические категории и понятия должны нахо-
диться в таком соотношении друг с другом, чтобы их связь
и переходы, их противоречия отражали взаимодействие,
переходы, противоречия явлений объективного мира,
чтобы каждая новая категория была ступенькой углуб-
ления познания, а их система в целом указывала путь
познания объективного мира.
« *
Система марксистской диалектической логики прямо
противоположна гегелевской системе, претендующей на
достижение абсолютной истины и абсолютную завершён-
ность. Эта абсолютность и законченность в гегелевской
логике вытекает из её идеалистического характера. В ло-
гической части системы Гегеля абсолютный дух проделы-
вает своё путешествие, начиная с исходных, не расчле-
нённых и не развернувших ещё своё богатство категорий
и кончая высшей ступенью, когда достигается абсолютная
идея.
Правда, абсолютному духу предстоит ещё долгий путь,
он претерпевает в дальнейшем ряд метаморфоз, облекаясь
в формы своего «инобытия» — природы, человеческой
истории и т. д. Но в форме логических категорий и по-
нятий развитие, по Гегелю, полностью себя исчерпывает,
и потому в логике ничего не может больше ни убавиться,
413

ни прибавиться. Она есть законченная абсолютная система
категорий и понятий.
Такой взгляд на систему логики, как и на философ-
скую теорию в целом, возможен лишь тогда, когда пола-
гают, что развитие полностью исчерпало себя и ничего
нового в будущем возникнуть не может. Именно из этого
исходила гегелевская философия, и отсюда проистекал
метафизический характер его философской системы в
целом.
Марксизм опроверг этот взгляд как антинаучный.
Марксистская философия исходит из того, что нет и не
может быть каких-либо границ в развитии объективного
мира. Развитие природы бесконечно. Ясно, что и позна-
ние, являющееся отражением вечно развивающегося мира,
никогда не может считаться завершённым. Поэтому мар-
ксизм отвергает какие бы то ни было системы, претендую-
щие на абсолютную законченность. Никакие понятия, ни-
какие системы понятий не могут дать исчерпывающего
отражения природы объективного мира в целом.
В. И. Ленин подчёркивает, что только бесконечная сумма
общих понятий, законов и т. д. даёт конкретное в его пол-
ноте.
Развитие естественных и других наук прекрасно под-
тверждает это марксистско-ленинское положение. Рево-
люция в физике, начавшаяся с конца прошлого века и
продолжающаяся и поныне, опрокинула всякие стрем-
ления метафизиков рассматривать те или иные теории и
знания о строении материи как раз навсегда данные
и законченные. За более чем полувековой период физика
сформулировала много новых понятий, законов, теорий,
достигла несравненно более глубокого знания природы.
Научная биология, утвердившаяся со времени появления
учения Дарвина, в лице мичуринской биологии также
совершила мощный скачок вперёд. Этот скачок нашёл
своё выражение в новых теориях, законах, понятиях,
сформулированных И. В. Мичуриным и его последовате-
лями. В таких, казалось бы, «абсолютных» и «закончен-
ных» науках, как математика, развитие знаний шло в том
же направлении. Претензии эвклидовой геометрии, гос-
подствовавшей в почти неизменном виде в течение многих
веков, на то, что её принципы и положения имеют всеоб-
щее значение, оказались необоснованными. Великий
русский математик Н. И. Лобачевский создал новую.—
414

неэвклидову геометрию. Эта геометрия нашла своё под-
тверждение в теории относительности.
Ярким подтверждением вышеуказанного ленинского
положения может служить «Капитал» Маркса. Отразив в
диалектической системе экономических законов, понятий,
категорий суш.ность капиталистического способа произ-
водства, Маркс показал, что смерть капитализма будет
означать рождение нового, высшего, способа производ-
ства, познание которого потребует формулирования новых
законов, понятий, категорий. Более того, как мы уже ука-
зывали, по первым, ещё слабым признакам Маркс видел,
что и капитализм в своём развитии приобретает новые
формы. Гениальный анализ этой новой стадии капита-
лизма дал Ленин в своём труде «Империализм, как выс-
шая стадия капитализма». Понятия, законы, категории
«Капитала» Ленин дополнил новыми понятиями и зако-
нами, характеризующими империализм.
Нет сомнения в том, что и диалектическая логика как
особая наука, оперирующая наиболее общими понятиями,
законами, категориями, также не может быть закончен-
ной системой. Конечно, логические понятия, именно по той
причине, что они широки и всеобъемлющи, не претерпе-
вают сравнительно быстрых изменений, как, скажем, по-
нятия физики или политической экономии. Однако рост
научных знаний, изменение исторических условий разви-
тия общества не может не оказать влияния и на логику,
на диалектику с её наиболее общими законами и кате-
гориями развития. Как было показано раньше, сущест-
венно видоизменяется действие этих общих законов при
социализме по сравнению с капиталистическим обще-
ством.
Поэтому марксистская диалектическая логика в про-
тивовес идеалистической логике Гегеля должна разраба-
тываться не как замкнутая, законченная система, а как
система, творчески развивающаяся, тесно связанная с
научной и общественной практикой и чутко учитываю-
щая всё то новое, что возникает и развивается в жизни.
И в этом вопросе нужно руководствоваться глубоким ука-
занием В. И. Ленина о том, что диалектика есть живое
многогранное при вечно увеличивающемся числе сторон
познание.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
РЕВОЛЮЦИОННО-КРИТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР
И партийность МАРКСИСТСКОГО МЕТОДА
В «Капитале» со всей силой и яркостью выражена важ-
нейшая особенность марксистского метода и теории
познания: революционно-критический дух и партий-
ность марксистской философии в целом, её метода в част-
ности. «Капитал» является классическим образцом соче-
тания самого объективного — в лучшем, научном смысле
этого слова — анализа фактов с революционной страст-
ностью, с последовательной защитой интересов самого
передового класса капиталистического общества — проле-
тариата. Маркс почти всю свою жизнь посвятил созданию
этого труда. Это объясняется не только сложностью и
трудностью исследования, но и тем, что Маркс прекрасно
понимал значение своего труда для дела освобождения
пролетариата от капиталистического рабства. Он знал,
что это будет, употребляя его собственное выражение,
страшный снаряд в голову буржуазии.
И в этой великой цели произведения Маркса, которая
двигала им и духсм которой оно проникнуто от начала до
конца, заключена могучая взрывчатая сила «Капитала»,
Маркс в письме к 3. Мейеру от 30 апреля 1867 г. волную-
щими словами рассказал об этой цели своего труда. После
того как первый том «Капитала» был сдан в печать, Маркс
писал:
«Итак, почему же я Вам не отвечал? Потому, что я все
время находился на краю могилы. Я должен был поэтому
использовать каждый момент, когда я бывал в состоя-
нии работать, чтобы закончить свое сочинение, которому я
416

принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. На-
дек>сь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так
называемыми «практичными» людьми и их премудростью.
Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться
спиной к мукам человечества и заботиться о своей соб-
ственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрак-
тичным, если бы подох, не закончив своей книги, хотя бы
только в рукописи» *.
«Муки человечества» — это муки самого угнетённого
класса капиталистического общества — пролетариата, это
муки всех трудящихся масс, которых капитал вовлекает
в свою «реторту» и беспощадно перемалывает во имя обо-
гащения кучки эксплуататоров.
«Капитал» даёт нам прекрасный образец той партий-
ности марксистского материализма, о которой говорил
В. И. Ленин в своей работе «Экономическое содержание
народничества и критика его в книге г. Струве». С одной
стороны, указывал Ленин, марксист глубже, Последова-
тельнее проводит точку зрения объективного анализа явле-
ний, чем хвалёные «объективисты», кичащиеся своей
«беспартийностью» и превращающие научную объектив-
ность исследования фактов в апологетику буржуазного
строя. Маркс в своём произведении ни на мгновение не
отрывается от фактов, не вносит в исследование ничего
такого, что хотя бы в малейшей степени расходилось с
объективным положением вещей. С другой стороны, мате-
риализм включает в себя партийность, обязывая за фак-
тами, за определёнными объективными тенденциями
вскрывать разное положение классов и борьбу, происходя-
щую между ними. Материализм, указывал Ленин, обязы-
вает при всякой оценке событий прямо и открыто стано-
виться на точку зрения определённого общественного
класса. И эта сторона марксова метода исследования вы-
ступает в «Капитале» в прямой и открытой форме. Маркс
не скрывал своих классовых симпатий и антипатий. Точка
зрения пролетариата, интересы которого он защищал в
своём произведении, точка зрения пролетарской партий-
ности позволила ему до конца провести научно-объектив-
ный анализ действительности и вынести смертный при-
говор буржуазному строю эксплуатации и угнетения.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 185.
417

«Капитал» — ярчайшее свидетельство того, что в мар-
ксизме гармонично сплавлены объективный анализ дей-
ствительности и защита определённых классовых интере-
сов. Маркс неоднократно подчёркивал, что даже лучшие
представители буржуазной политической экономии не
могли воспроизвести подлинную сущность объективных
процессов. Этого они и не могут сделать, не «сбросив
своей буржуазной кожи».
Революционно-критический характер и партийность
марксистского метода проявляются многообразно. Решаю-
щим в этом отношении является способность этого метода
давать критический анализ процессов, происходящих в
действительности, анализ, беспощадно срывающий обман-
чивые поверхностные покровы с явлений жизни и обна-
жающий их самые скрытые основы. В правде жизни,
в правдивом исследовании явлений заключена самая глу-
бокая сущность этого метода.
С революционной смелостью и беспощадностью сры-
вает Маркс все маски, за которыми прячет капитал свою
звериную природу. Анализируя процесс превращения
денег в капитал, Маркс показывает, что прелюдия того
процесса, в котором совершается это превращение, имеет
по видимости идиллический характер. Владелец средств
производства находит на рынке свободную рабочую силу,
свободная рабочая сила находит на рынке работодателя.
Между ними заключается «законная» сделка по всем пра-
вилам эквивалентного обмена. Никакого насилия, ника-
кого нарушения прав человека! Одна сторона поступает
в полном соответствии со свободой своей воли, продавая
свой «товар» — рабочую силу, другая сторона соблюдает
правила человеческой гуманности, оплачивая стоимость
покупаемого товара. Но сколько сарказма и иронии в зна-
менитых строках «Капитала», в которых описывается эта
буржуазная идиллия, приводящая в умиление апологетов
капитализма:
«Сфера обращения, или обмена товаров, в рамках ко-
торых осуществляется купля и продажа рабочей силы,
есть настоящий эдем прирожденных прав человека. Здесь
господствуют только свобода, равенство, собственность и
Бентам К Свобода! Ибо покупатель и продавец товара,
^ Бентам — английский правовед-моралист, восхвалявший капи-
талистическую «свободу» личности, считавший основой отношений
между людьми принцип личной выгоды и пользы. •— М. Р»,
418

напр. рабочей силы, подчиняются лишь велениям своей
свободной воли. Они вступают в договор как свободные,
юридически равноправные лица. Договор есть тот конеч-
ный результат, в котором их воли находят свое общее
юридическое выражение. Равенство! Ибо они относятся
друг к другу лишь как товаровладельцы и обменивают
эквивалент на эквивалент. Собственность! Ибо каждый из
них располагает лишь тем, что ему принадлежит. Бептам!
Ибо каждый заботится лишь о себе самом. Единственная
сила, связывающая их вместе, это — стремление каждого
к своей собственной выгоде, своекорыстие, личный инте-
рес. Но именно потому, что каждый заботится только о
себе и никто не заботится о другом, все они в силу пред-
установленной гармонии вещей или под руководством
всехитрейшего провидения осуществляют лишь свою
взаимную выгоду, свою общую пользу, свой общий
интерес» К
Маркс своим критическим методом анализа действи-
тельности разрушает до основания этот буржуазный
«эдем». Он показывает, что с первых своих шагов, с мо-
мента первоначального накопления капитал источает кровь
и грязь из всех своих пор, с головы до пят. Провоз-
глашённая буржуазными идеологами на словах «свобода»
есть свобода буржуа грабить и мучить пролетариев. Их
«равенство» есть право пролетария продаБать себя в раб-
ство капиталисту, ибо другого способа существования
рабочие не имеют и не могут иметь при капитализме.
Маркс находит яркие и точные слова для характеристики
истинной природы капитала. Он сравнивает капитал с
вампиром. Только всасывая живой труд рабочих, их пот
и кровь, капитал оживает и живёт тем полнее, чем больше
живого труда он поглощает. Маркс показывает, что капи-
тализм, как никакой другой способ производства, является
расточителем живой силы людей, расточителем не только
тела и крови, но и нервов и мозга. Пролетарий по суще-
ству является рабом капитала, ибо даже в то время, когда
рабочий не трудится, когда он потребляет жизненные
средства, он сохраняет и воспроизводит для капиталис1а
свою рабочую силу. Разница в положении между антич-
ными рабами и рабами капитала в том, что там рабство
было открытым, основанным на юридическом праве
^ К Маркс, Капитал, т. I, стр. 182—183.
419

собственности рабовладельцев на раба, в то время как
при капитализме господствует утончённое, прикрытое фор-
мальной «свободой» рабство — рабство, вытекающее из
фактического положения вещей. «Римский раб,— говорит
Маркс,— был прикован цепям-и, наемный рабочий привя-
зан невидимыми нитями к своему собственнику» К
Неизмеримой болью за муки и страдания рабочих про-
никнуты главы «Капитала», в которых Маркс описывает
положение пролетариев, жестоко эксплуатируемых капи-
талистами, этой «фабрикантской сволочью», не останавли-
вающейся ни перед какими преступлениями, если они
сулят новые барыши. Но это не боль пассивного наблюда-
теля чужих страданий. Маркс формирует сознание рабо-
чих, открывает им глаза, помогает им осознать их клас-
совое положение, указывает им на их историческую
миссию. Будучи самым беспристрастным и объективным
по научному способу анализа, «Капитал» вместе с тем
есть подлинный гимн борьбы пролетариата за своё осво-
бождение, призыв к беспощадной борьбе за уничтожение
капитализма и создание нового, социалистического строя.
С великой верой в силы рабочего класса Маркс описывает
сопротивление трудящихся эксплуататорам, классовую
борьбу пролетариев против класса капиталистов, показы-
вает, как всё сознательнее становится эта борьба, которая
неминуемо закончится социальной революцией, экспро-
приацией экспроприаторов. Вместе с тем Маркс бичует
всякие проявления пассивности и покорности со стороны
отдельных отрядов рабочих.
Революционно-критический характер марксистского
метода в «Капитале» нашёл своё выражение и в том, что
с первых до последних строк своего произведения Маркс
ведёт жесточайшую борьбу против буржуазных экономи-
стов, рисующих капитализм в розовых, идиллических
тонах. Не случайно «Капитал» имеет подзаголовок «Кри-
тика политической экономии». «Капитал» — это последо-
вательная и беспощадная критика с позиции пролетарской
политической экономии буржуазной политической эконо-
мии. И в этом отношении «Капитал» является примером
непримиримого отношения к враждебным науке теориям
и взглядам, к буржуазной идеологии.
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 578.
420

Маркс критикует как классических представителей
буржуазной политэкономии, так и вульгарных экономи-
стов. Особенно достаётся последним, ибо первые, как об
этом уже говорилось, всё же стремились критически иссле-
довать существующие отношения, в то время как вторыми
двигали не только невежество и самомнение, но и «аполо-
гетический страх перед добросовестным анализом стои-
мости и прибавочной стоимости и перед тем, что вдруг
получится соблазнительно-неблагонадежный с полицей-
ской точки зрения результат...» К За пресмыкательство
перед буржуа, за желание им угодить и тем оправдать то
жалованье, которое они получают в качестве вознагра-
ждения за откровенную замену науки апологетикой бур-
жуазного строя,— вот за что смертельно ненавидит Маркс
вульгарных экономистов. «Благонамеренное желание
открыть в буржуазном мире лучший из всех возможных
миров,— указывает Маркс,— заменяет в вульгарной эко-
номии всякую необходимость любви к истине и стремления
к научному , исследованию» 2. Могилой науки называл
Маркс эту политическую экономию.
Ни один вопрос Маркс не решает и не освещает в «Ка-
питале» без того, чтобы не противопоставить свою точку
зрения взглядам буржуазных экономистов, чтобы не раз-
венчать шхассовую буржуазную природу этих взглядов.
Исследует ли он основной вопрос политической экономии
капитализма — прибавочную стоимость — или другие,
более частные вопросы, он вскрывает боязнь буржуазных
экономистов идти слишком далеко по пути научного
исследования. Неудивительно, что, обладая такой колос-
сальной критической силой, «Капитал» своим появлением
означал смертный час для политической экономии
буржуазии.
Недаром «попы буржуазии», по выражению Маркса,
а также их друзья из лагеря реформистов из кожи лезли
вон (и до сих пор лезут), чтобы обломать это револю-
ционно-критическое остриё марксизма и его метода, чтобы
вытравить из него его революционный дух.
Но все их потуги напрасны! Как показал весь опыт
исторического развития после возникновения марксизма,
идеи научного коммунизма всё более и более воплощаются
^ К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 223—224.
2 К. Маркс, Капитал, т. III, стр. 858.
421

в жизнь. Эти идеи нашли своё воплощение в титанической
борьбе рабочих и трудящихся масс России против капи-
тализма, в победе нового, социалистического строя в
СССР. Ныне они находят также своё живое практическое
осуществление в стрюительстве социализма в странах на-
родной демократии, в победе великой китайской рево-
люции, в могучем движении пролетариата и трудящихся
масс капиталистических стран за мир, демократию
и социализм.
Немногим более десяти лет остаётся до столетней го-
довщины выхода в свет первого тома «Капитала». Всё
большую и большую силу и распространение получают
идеи, развитые в этом произведении и обогащенные вели-
ким продолжателем дела Маркса В. И. Лениным, его уче-
никами и соратниками. «Капитал» был и остаётся бесцен-
ной сокровищницей идей научного социализма. Вместе
с тем он и поныне является богатейшей сокровищницей
метода марксизма, марксистской материалистической диа-
лектики.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение. Философское значение «Капитала» К. Маркса 3
Глава первая. Разработка в «Капитале» проблемы закона как
внутренней, необходимой связи явлений 17
Глава вторая. Об историческом подходе Маркса к анализу бур-
жуазного способа производства и его законов. Особенности
действия законов при капитализме и при социализме 52
Глава третья. Разработка в «Капитале» диалектической теории
развития. Развитие как процесс перехода количественных
изменений в качественные 97
Глава четвёртая. Разработка в «Капитале» диалектической тео-
рии развития. Развитие как процесс возникновения и преодо-
ления противоречий 141
Глава пятая. Диалектико-материалистический анализ экономи-
ческих понятий и категорий 219
Глава шестая. О сущности и явлении в познании 233
Глава седьмая. Роль научных абстракций в познании 263
Глава восьмая. Разработка в «Капитале» аналитического, или
логического, способа исследования. Проблема абстракт-
ного и конкретного в познании 298
Глава девятая. Соотношение исторического и логического в про-
цессе познания 343
Глава десятая. Роль анализа и синтеза, индукции и дедукции
в процессе познания 359
Глава одиннадцатая. О соотношении категорий диалектической
логики 381
Заключение. Революционно-критический характер и пар-
тийность марксистского метода 416

Редактор И. Щербина
Оформление художника В. Карандашева
Технический редактор Ю. Мухин
Ответственный корректор К. Арнольдова
Сдано в набор 4 сентября 1954 г. Подписано в печать
28 февраля 1955 г. Формат 84 X 108*/«2. Физ. печ. л. 131/4.
Условн. печ. л. 21,73. Учетно-изд. л. 22,3. Тираж 80 тыс. экз.
А 01053. Заказ № 3498. Цена 6 р. 50 к.
Государственное издательство политической литературы.
Москва. В-71, Б. Калужская, 15.
3-я типография «Красный пролетарий»
Главполиграфпрома Министерства культуры СССР,
Москва, Краснопролетарская, 16.