wei „FII4W у/44 O4W3"4i
mcMdvi/ pvojvfl v *
А. Маркуша
‘ЗдЕсЬЛУТ
С MAW
1\з bcjio/vyaj^^^

Xft Г V Ay
TOW

МОЛОТОК ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА
Маленький скверик — зелёный по сторонам, не-
множко жёлтый под ногами, совсем-совсем синий
над головой. На скамейке дедушка и внук. Дедушка
обыкновенный — седой, жилистый, какой-то весь лёг-
кий, весёлый, и внук обыкновенный — краснощёкий,
курносый непоседа. И разговор у них вроде бы тоже
самый простой.
— Деда, а деда, расскажи сказку.
— Не умею, позабыл я все сказки, Митёк.
— А ты вспомни. Или, ещё лучше, придумай но-
вую сказку.
— Да что ж я тебе, писатель? Это писатели при-
думывать умеют. Я человек мастеровой. Как пилу
т
стэд^|а4
направить, как мотор починить, как гвоздь правильно
заколотить,— про это могу.
— И расскажи! Ну, пожалуйста, расскажи!
Дедушка задумчиво смотрит по сторонам — на зе-
лёные кусты, под ноги — на жёлтую дорожку и ещё
кверху — на синее небо. И начинает.
— Тогда я больше не дедушка, Митёк. Я теперь
молоток. Понял? И дальше не я говорить буду, а
он — молоток, значит. Идёт?
Митёк не понял ещё смысла игры и недоверчиво
глядит на деда. А тот изменил голос и продолжает:
— Здравствуйте, давайте знакомиться. Я— старый
молоток, а вы, извините, кто будете?
— Я? Я...— Митёк думает, как бы похитрее отве-
тить деду, и, сам того не ожидая, выпаливает: —
А я — профессор! Вот кто!
— Очень приятно, товарищ профессор! С учёным
Г
человеком всегда поговорить интересно. Разрешите
вопросик задать?
— Пожалуйста, молоток! Хоть тысячу вопросиков.
— Многих ли вы моих родственников знаете?
С кем из молотков приходилось дело иметь?
— Смешно спрашиваете. Да у моего дедушки це-
лых три молотка — большой, поменьше и малень-
кий... И ещё я один раз видел, как водосточную
трубу чинили. Тогда дядька деревянным молотком
так стукал, так стукал, что все даже уши затыкали.
Вы довольны, молоток?
— Нет.
— Почему?
— Очень вы мало, профессор, молотков знаете.
Очень!
— Почему это мало?
— Не знаю, не знаю, почему, только мало. Вы
у часовщика в руках никогда моего самого малень-
кого братишки не замечали? А чем железнодорож-
ный обходчик рельсы обстукивает, не видели? Длин-
ный у него такой молоток, весёлый. Мой дядя, меж-
ду прочим. В кузнице не бывали? Там наших полно.
В крокет — есть такая игра — не наблюдали, как мои
братья-бездельники сражаются? Да, в семье не без
урода, бездельники тоже попались, вот. А на сапож-
ницкий молоток не случалось внимания обращать?
Некрасивый такой, нос крючком, а дельный, ничего
не скажешь, очень проворный. Племянник мой...
Жалко, профессор, что вы такой ненаблюдатель-
ный...
— Почему ненаблюдательный, я очень даже на-
блюдательный. Надо просто правильно вопросы за-
давать. Я вам, хотите, ещё сто молотков назову?
У бабушки есть молоток: с одной стороны он даже
топорик, а с другой в шишечках. Бабушка им мясо
шлёпает. Раз! У доктора резиновый молоточек есть.
Он им по коленкам стукает. Тихонечко. Совсем даже
не больно. Два! Ну, и ещё всяких полно...
— Очень приятно. Кое-что вы, действительно, за-
мечаете. Тогда скажите, почему у простого слесар-
ного молотка одна сторона остренькая, а другая
плоская?

£//>/# Й//с*Д
— Очень даже просто — так сделали!
— Э-э нет, профессор. Просто так и ворона не
летает. В каждом деле надо причину искать.
Митёк-профессор мучительно морщит лоб. И ни-
как ему не удаётся сообразить, как ответить. Для
чего-то, на самом деле, делают же молотки с не-
одинаковыми концами. А для чего?
Дедушка-молоток подсказывает:
Ш

I _±_
CLP
— А дело простое, уважаемый профессор! Перед
тем, как гвоздь, например, заколотить, его надо к
месту прицелить. Берёте вы, стало быть, гвоздик,
аккуратненько так берёте — в два пальчика, пристав-
ляете к нужной точке и осторожно острым кончи-
ком— тюк! А уж когда гвоздик на свои ножки вста-
нет, тут вы меня оборачиваете плоской стороной
вперёд и бьёте по шляпке в полную силу! Не так мы
-
*
t
4—4
просты, профессор, как кажется. К нам, молоткам,
тоже надо правильный подход иметь, а то недолго
и пальчики оттяпать.
— А кто вас придумал, молоток? — спешит спро-
сить Митёк, чтобы увести разговор подальше от
опасных вопросов.
— Мы древней фамилии публика. Постарше всех
профессоров на земле будем. Человек только ещё
становился человеком, а догадался уже камень к
палке привязать. Вот тогда и появился на свет мой
первый пра-пра-пра-, не знаю уж сколько раз, пра-
дедушка. С тех пор мы и растём.
Теперь нас миллионы, и без нас ничего на свете
не делается.
— Ну да, так уж и ничего! Без электричества,
правда, жить нельзя. Бабушка сколько раз говорила!
И без газа плохо. А молоток совсем даже не самый
главный. Можно просто каменюку взять или пресс-
папье, например.
— Как-то странно, профессор, вы рассуждаете.
Никакую газовую плиту, ни одну машину, даже ни
один космический корабль без нас, молотков, не
сделать. Кто, кроме нас, подобьёт, приклепает, за-
гнёт, выровняет? А насчёт каменюки и пресс-папье,
извините, конечно, но совсем вы отсталый человек.
Ручка в молотке — великое дело. А вам известно,
профессор, что в Чехословакии даже научно-иссле-
довательский институт существует,
лучшие ручки к молоткам, лопатам,
инструментам подбирает. И, между
в виду — не каждая деревяшка на
>
/
\
+
*
+
4
который самые
вилам и другим
прочим, имейте
ручку годится.
4



Настоящему молотку извольте ручечку из кизило-
вого дерева вытесать. Вот так.
Замолчал дедушка, задумался и внук. Хорошо
в скверике — по сторонам деревья и кусты, зелёные,
пушистые, под ногами дорожка, жёлтая, крупным
речным песком усыпана, над головой небо, синее,
чистое, и плывёт в том небе яркое-яркое солнышко.
— А теперь, профессор, сбегайте-ка самым быст-
рым аллюром и принесите мне прутик.
— Толстый?
— Средний. Я вам сейчас изображу, как за меня
браться, чтобы пальцы ваши всегда целы были,
и гвозди хорошо забивались, и мне чтобы от вас
лишнего беспокойства не испытывать.
Рисует дедушка, то есть молоток, и объяснения
даёт.
Вот какие это важные объяснения:

«Высоко меня возьмёте — никакого толку: мне
щекотно, а у вас удара нет.
Туго меня схватите — опять неладно будет: мне
душно, а вы силу своей руки не чувствуете — бьёте
напропалую. Деликатно за ручку беритесь, но, ко-
нечно, не кисельными пальцами.
И смотреть надо правильно. Мне вслед глядеть
нечего. На шляпку гвоздя или на то место, по ко-
торому бьёте, всё внимание направляйте. Тогда
и удар у нас ровный получится. А про пальцы не
думайте — я свою точку знаю. Не задену!
И перед работой не забывайте меня проверять:
сидит ли клинышек на месте? А то беда может
получиться: замахнётесь, а у меня голова с плеч
долой — фьють и полетела. Голова у меня крепкая,
очень сокрушительная. Пожалуйста, вы об этом ни-
когда не забывайте».
КАК ПРАВИЛЬНО молоток
Дедушка рисует. Не очень красивые получаются
у него картинки: не художник дедушка — мастеровой
человек. Всё он умеет сделать: и пилу направит,
и мотор починит, и гвоздь, как надо, заколотит.
А картинки — не по его части. Но понять всё-
таки можно.
— Дедушка, а дедушка, я лучше не буду про-
фессором. Можно? — осторожно спрашивает Митёк
и ждёт.
— Ну что ж, не хочешь — не надо. Верно, слабо-
ватый пока ещё из тебя профессор получается. Ска-
жем, стало быть, на этом месте: стоп! А новый
разговор начнём по-другому.
— Жили на свете клещи. Старые, всеми уважае-
мые клещи. Знаешь такой инструмент, Митёк?
— А чего ж не знать? Клещами гвозди выдёрги-
вают, когда молоток криво забивает, или когда ста-
рый ящик разобрать надо, или даже когда дом чинят.
Знаю!
— Правильно. И вот задумали старые клещи под-
считать всю свою родню. Дескать, у молотка брати-
шек и племянников вон сколько, а у нас? Пошли
клещи в самую лучшую библиотеку и сказали:
— Дайте нам, пожалуйста, книжки про всякий-
всякий рычажный инструмент.
Рычажный инструмент — это только кажется, что
слово мудрёное, а объясняется оно просто: если ин-
струмент из двух подвижных половинок собран, зна-
чит,— рычажный. И взяли клещи тетрадку и стали
записывать.
— А щипцы для пирожных, блестящие такие, с
лопаточками на концах, не забыли записать?
— Не забыли. Но не с них список начался. Пер-
выми попали в тетрадь плоскогубцы, потом кусачки,
потом круглогубцы, пассатижи; целый вагон нож-
ниц— от тех, что железо, как бумагу, режут и ветки
на деревьях укорачивают, до самых-самых малень-
ких— маникюрных. И щипцов тьма: которыми уголь
из печки достают, которыми орехи щёлкают, которы-
ми пломбы на вагонах ставят, которыми контролёры
дырочки в билетах пробивают, которыми доктора
зубы выдёргивают...
— Деда, а деда, про зубы лучше не надо расска-
зывать, а то у меня даже во рту зачесалось.
— Ладно, пропустим про зубы. Короче говоря,
два дня клещи трудились, две тетрадки исписали
и под конец очень загордились: шутка сказать, такая
родня у них обнаружилась, что на всех ста страниц
едва-едва хватило!
А клещи, заметь, очень коротко биографии своих
НОЖ
НИЦЫ

^<*/7
близких записывали, ну самое большое — листочек
на каждый нос.
После этой работы клещи ужасно заважничали,
так загордились — сил никаких нет. С молотком они
рядом жили, в инструментальном ящике моего при-
ятеля Егора Васильевича, так с соседом своим и то
здороваться перестали.
— А я знаю Егора Васильевича, он нашего папку
на заводе учил. Да?
— Он самый, первый мастер был. Но слушай
дальше. Приходит Егор Васильевич на работу, а он
любил всегда пораньше прийти, пока в мастерской
тихо, и слышит — клещи перед молотком вовсю вы-
хваляются:
— Ты всегда, молоток, портишь, а мы за тобой
поправляем!
Молоток ни звука — молчит.
— Ты, молоток, только самую глупую работу де-
лаешь, а мы? Вчера Егору Васильевичу колечко со-
гнуть надо было, кого он пригласил? Ясно — не тебя,
грубияна, а круглогубчики. А когда на моторе про-
водку меняли, кто с мастером работал? Опять не ты,
чурбан неопиленный, а наш брат — плоскогубцы и
кусачки. Мы и гаечку отвернуть можем! И болтик!
С нами даже доктора дело имеют, а уж на что приве-
редливый народ!
Молоток не возражает — молчит.
— А чай Егор Васильевич в какой компании пьёт?
Конечно, не с тобой, мазаным, а с нашей роднёй —
со щипчиками никелированными.
Молоток, как воды в рот набрал,— молчит.
— Молчишь, молоток? Да что тебе, серому, не-
образованному, и говорить-то! Нечего!
А молоток возьми тут да и скажи такое, что кле-
щи даже подпрыгнули!
— Что ж он сказал, дедушка?
Засмеялся молоток и говорит:
— Глупые вы, глупые, клещи. И речи ваши глу-
пые. Подумали бы лучше, кто вас на свет пустил? От
кого вы взялись? Без нас, молотков, вас бы и в поми-
не не было!
Клещи страшно возмутились:
— Чего ты болтаешь, молоток?
А молоток усы подкрутил и с усмешкой вы-
кладывает:
— Когда вы совсем-совсем молоденькими были и
щёлкать-то ещё зубами не умели, кто вас ковал? Мо-
лоток. Видно, мало по голове вам настукал —
не всю дурь вышиб. Эх, вы!
— Деда, а деда, что же клещи ответили?
— Сначала только зубами кляцали. Так разозли-
лись, слово выговорить не могли. А потом такой
ход делают: допустим, что твой дедушка нашего
дедушку действительно ковал. Ладно. Но кто тогда
поковку держал? Не голыми же руками кузнец
	
молоток не
на огороде
слушал, по-
за раскалённое железо хватался? Вот и получается,
что без нашего прадедушки и твой дедушка ничего
бы не сделал! Что, молоток, съел? А
сдаётся: всё равно ваш прадедушка не
вырос. И его молот ковал.
— Кто ж кого переспорил, деда?
— А никто. Егор Васильевич слушал,
ка ему не надоело. А потом взял молоток, забил
здоровенный гвоздь в доску, да так, что шляпка
только чуточку торчать осталась, и велел клещам
гвоздь этот вытянуть.
Клещи пыхтели, сопели, ворчали — не вытянули:
силёнки не хватило. Тогда Егор Васильевич подсунул
молоток клещам под щёку, надавил на ручки, и
гвоздь — вон! Сразу вылез. Понял, Митёк, в чём
смысл? Где тут хитрая точка?
— Не-е-ет, деда, не понял.
» М !


— Эх, профессор, профессор! А в том смысл, что
всем дружно работать надо, вместе. А языком по-
пусту трепать, своими родственниками похвалять-
ся— пустое это занятие. Вот такое положение,
Митёк.
— А кто же всё-таки главный — молоток или кле-
щи, деда?
— Это трудная загадка. Вот я тебе о Егора Ва-
сильевича точке рассказал — без дружной работы ни-
какое дело не ставится. Правильная точка, я с нею
согласен, но только в одном смысле. В мастерской
и молоток и клещи наравне. А вообще я лично моло-
ток на первое место ставлю. Почему? Вот почему. Не
зря товарищ Ленин, Владимир Ильич, велел на крас-
ном нашем знамени молоток с серпом вместе изобра-
зить. Тонкое имел товарищ Ленин соображение. Ста-
рое без молотка не порушишь, а пока старое под

ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫМ
ногами путается, новое не построишь. Усваиваешь,
Митёк? Однако время — пошли домой.
— Нет, деда, не пошли, не надо, расскажи чего-
нибудь ещё!
— Дома, Митёк, дома. И расскажу и покажу. А
теперь пора.
Через маленький скверик идут двое — дедушка
и внук. По сторонам весело, зелено, под ногами
дорожка прямая, светлая, а над головой небо, чистое,
синее. Хорошо им идти.
Пообедали. Бабушка принялась убирать со стола,
а Митёк так уставился на дедушку, будто собирался
его глазищами сфотографировать.
— Ты чего, Митёк?
— А кто обещал, когда домой придём, и расска-
зать и показать?
— Слово — закон, обещал — держи.

положено, это тебе, отец, неизвестно разве? Ты мне
порядок не нарушай!
— Мы быстро, мать. Обещал же. Только глянем —
и сразу ляжем.
— Ну, бабушка, ну, бабушка, мы только чуть-
чуть посмотрим. Можно?
— Чистое наказание с вами — и с малым и со
старым никакого сладу нет. А мне что теперь

\ CfpMMllA 26
прикажете делать? Может, гудеть, на работу вас вы-
зывать?..
Дедушка откидывает полированную крышку тя-
жёлого ящика и отступает в сторону.
Никогда ещё Митёк не видел столько блестящих
штук сразу. И каждая уложена в своём гнёздышке,
каждая покрыта тонким слоем масла. Ничего
непонятно.
— Ух ты! Сколько всяких! А это что? — тыкает
Митёк пальцем в какой-то кривоногий пред-
мет.
— Это кронциркуль, Митёк. Размер им снимают.
Вот так.— Дедушка берёт в руки блестящую шту-
ковину и, ловко разведя её кривые ножки, прихва-
тывает Митька за нос.— Готово — ширина носа из-
вестна. Понял?
— Понял. А это что?
— Это, брат, тиски. Без них в слесарном деле да
и по механической части ничегошеньки не сделаешь.
Как для обеда стол, так для работы тиски.
Дедушка достаёт из ящика аккуратные, выкра-
шенные яркой краской тисочки и начинает их про-
тирать чистой тряпкой. Митёк заметил, что в тисках
что-то разъезжается в разные стороны, и на всякий
случай отступил подальше. С безопасного расстояния
он говорит:
— Деда, а деда, только не надо больше мой нос
притискивать. Ты уже притиснул раз этим корн... как
его там?
— Кронциркулем. Иди сюда, не бойся. Вот так
тисочки наши к столу приворачиваются. А теперь:
надо тебе, допустим, ключ обработать — пожалуйста.
Зажимай и действуй.
Надо тебе тугую гайку отвернуть — тоже можно.
Потребовалось железную полоску отрубить — по-
лучится. Ставишь. Так. В левую руку зубило —
вот оно. В правую — молоток. Давай!
Придётся пруток укоротить — очень удобно. Для
этого ножовка есть. Очень зубастая штука!
777777 /////777777:
a

Но самый главный на тисках работник — напиль-
ник, а по-нашему, по-слесарному,— пила.
Дедушка увлёкся. Он не замечает недовольных
бабушкиных жестов, не слышит радио. Половина
инструмента уже на просторе.
— Вот смотри, какие пилы бывают, Митёк. У ме-
ня тут целый набор приготовлен. Гляди — плоская,
драчовая пила. Насечка у неё крупная. Черновую ра-
боту делает. А этот личник — им зачищают. А вот —
бархатный. Ты потише хватай, он ведь не из плюша,
название только — бархатный. А почему так зовётся?
Им самую последнюю доводку делают, блеск наво-
дят. Пилит он тонко и гладко. А если узкое какое-ни-
будь местечко пройти надо, есть квадратные пилы.
Для отверстий, по-твоему, значит, для дырок — круг-
лые. Ещё и треугольные пилы имеются.
У Митька глаза уже разбежались, а дедушка ни-
как остановиться не может. Хорошему слесарю за
инструмент подержаться всегда приятно, а если инс-
трумент ещё такой замечательный — совсем праздник.
— А здесь в отдельной коробочке надфили ле-
жат. Они при самой-самой мелкой работе упо-
требляются.
— Отец, ты что ж на самом деле цех открывать
вздумал? Опомнись, квартира всё-таки не завод. Да
и спать Митьку пора. Хватит вам, честное слово!
— Сейчас, сейчас, мать. Только уберу. Ну, Митёк,
посмотрел, а теперь ступай спать. Отдыхать тебе
положено. На сегодня довольно. Всё равно за один
раз всего не запомнишь и не узнаешь. Это, милый,
такая наука, чтобы её превзойти, надо сто раз потом
умыться...
— Деда, а деда, и для чего тебе столько всяких
инструментов? Всё равно ты уже на работу не
ходишь, помнишь, сам говорил: «Мы с тобой пенсио-
неры, наше дело гулять, отдыхать и слушаться
бабушку».
— Запомнил, Митёк? Это и не мне инструмент
хранится, это тебе в наследство от деда. Понимаешь?
— Какое наследство?
— Ну, раньше богатые оставляли после смерти
своим дочкам, сынкам и, конечно, внукам разные
ценности — золото, всякие камни дорогие, чтобы
сынки могли жить, в ус не дуть и ничего не делать.
Это и называлось наследство. А я тебе вот какие
ценности приготовил. Подрастёшь, подучишься, с та-
ким инструментом нигде не пропадёшь: всё-всё им
сделать сумеешь. Были б руки здоровые и голова
с мозгами.
Митёк смотрит на свои руки. Они у него совсем
ещё маленькие, пухлые и ничего пока не умеют
мана
сделать как следует. Митёк даже растерялся. Тре-
вожно глянул на деда, а дедушка ничего не заме-
чает— отвернулся к окну и уставился куда-то на
улицу.
За окном скверик. Тот, где они каждый день
гуляют: зелёный по сторонам, немножко жёлтый под
ногами, совсем-совсем синий над головой. Кто ж его
знает, о чём у дедушки мысли?
— Деда, так я же ещё маленький? Разве я могу
сам?
— Вырастешь, Митёк, и обязательно сможешь.
Дедушка отошёл от окна, посмотрел на внука,
а тот чуть не плачет.
— Ты чего, Митёк? Дедушку жалко стало? Да ты
не сомневайся, чудак, мне ведь помирать не к спеху.
Сначала тебя выучу, до самой хитрой точки в нашем
деле доведу, а уж потом...


Мама говорила:
— Когда наш Славик вырастет совсем большим,
он будет знаменитым конструктором. Таким, как Ту-
полев, или таким, как Ильюшин.
И папа говорил:
— Из Славки настоящий инженер получится! Не
сомневайтесь. Вы только посмотрите, как он каждую
игрушку изучает, как до самого нутра докапывается...
Только бабушка ничего не говорила.
Бабушка молча вытаскивала на помойку изломан-
ные автомобильчики, искорёженные ходики и про-
чее Славкино имущество, аккуратно превращённое
им в нормальный металлический лом.
Признаюсь сразу — Славку я недолюбливал. По-
нимаете, он меня постоянно злил. Вот хоть послед-
ний случай возьмём. Выхожу утром на кухню, вижу:
сидит Славка на полу, приканчивает очередной гру-
зовичок. Спрашиваю:
— Ты что делаешь?
— Как — что? Машину разбираю. Разве не видно?
Сейчас мотор закончу.
— А дальше что будет?
— Как — что? Детали будут. Запчасти — запасные
части, значит, будут. Неужели не знаете?
— Запчасти — это я понимаю, а для чего хорошую
машину переводить на детали — вот этого, извини, не
понимаю. Ломаешь ты дельную вещь, Славка, и всё...
— Нет! Я не ломаю, я разбираю!
— Кто ж так, милый друг, разбирает: трах, бах,
шлёп, хлоп — так только ломают...
— Ну и пусть, ну и пусть ломаю! Папа ещё
купит. Вчера говорил. Папа всегда правильно говорит.
— Лучше бы папа рассказал тебе, сколько людей
работало, чтобы сделать такую машинку...
— Я тоже работаю!
— Ты? Работаешь? — Ну что можно ответить на


— Я требую, чтобы вы немедленно извинились.
Перед кем? Вы ещё спрашиваете! Даже смешно.
Передо мной, конечно. Э-т-т-то же неслыханное де-
ло— оскорблять чужих детей!
Только Славкина бабушка сохраняет спокойствие:
— Да полно вам переживать! Полно расстраива-
ться. Что, только один наш Славушка бестолковым
растёт? Сколько хотите таких. Поглядите только
вокруг...
Но ни папа, ни мама не желают смотреть вокруг,
они дружно набрасываются на бабушку.
Мне делается грустно, и я спешу уйти из дому.
Ноги сами несут меня к весёлому человеку — худож-
нику. Я рассказываю ему всё по порядку.
Сначала художник молчит. Потом предлагает:
— Поедем на игрушечную фабрику. А? Посмот-
рим всё, узнаем, как делаются игрушки — паровозики
там, автомобильчики, зайки, и расскажем об этом
Славке и всем другим ребятам.
Пусть знают!
С детства игрушечная фабрика представлялась
мне большой грязноватой мастерской, вроде тех, где
чинят керосинки, делают ключи, запаивают чайники.
И игрушки — так мне всегда казалось — клепают там
бородатые молчаливые дядьки. Почему я придумал
такую картину, понятия не имею, знаю только, что
это представление не покидало меня с самых малых
лет. И вот всё опрокинулось: фабрика занимает свет-
лый пятиэтажный дом. За первой же открытой нами
дверью оказывается... ну, что бы вы думали? —
настоящее конструкторское бюро! У чертёжных
столов сидят люди и выдумывают новые игрушки!
Самый главный инженер говорит нам:
— Вот, глядите, конструирую пингвина. Послед-
нее слово техники, а не пингвин. Будет ходить, раз-
говаривать, играть на электрофоне, качать головой
и кое-что ещё... Интересно?
В конструкторском бюро мы с художником чуть
не поссорились. Ему так понравился пингвин, что он
требовал от меня немедленно записать беседу с ди-
ковинным зверем, а меня, как назло, заинтересовал
не столько пингвин, сколько застеклённый шкаф с
чертежами.

—
1
	
Io
В конце концов мы решили так: художник зани-
мается пингвином, а я залезаю в чертежи.
Знакомству с чертежами я очень-очень рад. Те-
перь я могу задать вам кое-какие занимательные
вопросы. Впрочем, и художник может предложить
подробное изображение своего любимого пингвина.
Так что выбирайте сами, кому что интереснее.
А вопросы у меня такие:
Известно ли вам, что на самый простой детский
грузовичок составляют двадцать три настоящих
чертежа?
Знаете ли вы, что этот грузовичок состоит из
тридцати четырёх отдельных деталей?
Представляете ли вы себе, что рабочие совершают
сто сорок восемь разных операций, прежде чем тон-
кий железный лист превратится в нарядную машинку?
Вот о чём рассказали мне чертежи.
Но больше всего поразила меня одна малюсенькая
цифра, часто повторявшаяся на изображениях две-
рок, капотов, осей и других деталей: «ДОПУСК+0,05
миллиметра». В переводе на обыкновенный русский
язык это значит, что при изготовлении грузовичка
рабочему нельзя ошибаться в размерах больше, чем
на одну сороковую толщины спички. (Попробуйте
расщепить спичку хотя бы на четыре части, и тогда
вы поймёте, что это за ошибка — в сороковую долю
спички!)
Самый главный инженер объяснил:
— Мы работаем на тонком материале, поэтому
всё должно быть очень точно.— И тут я услышал
те самые слова, которыми сразу же решил назвать
»
у
ТЕ
--Г —
ЧЕРТЕЖИ
41
свой рассказ. — Это вам не игрушки! Это производ-
ство !
Чуть не самая важная часть игрушечного произ-
водства— штамповочный цех, а в цехе — штампо-
вальный станок, а в самом станке — штамп.
На что это всё похоже? Сейчас соображу. Пожа-
луй, вот на что: мама раскатала в тоненький лист
тесто, перевернула кверху дном стакан и выдавли-
вает жёлтые весёлые кружочки. Представляете?
Так вот, выражаясь техническим языком, мама
штампует заготовки для вареников.
Ну, а если вместо стакана берут сложную сталь-
ную форму, если давят не на тесто, а на металли-
ческий лист, и делает это не мамина рука, а силь-
нющая машина, то всё вместе как раз и будет штам-
пом, штамповальным станком и частью штамповоч-
ного цеха.
Тяжело ухали лапы штамповальных станков. Да-
же асфальтовый пол вздрагивал под ногами. И в
специальные корзинки хлестал сплошной дождь за-
готовок. Падали, звеня, будущие колёсики, будущие
дверки, кабины машин и будущие заячьи лапы.
Мы залюбовались чёткой работой людей и стан-
ков, заслушались ритмичной музыкой цеха. И вдруг
на крайней в ряду машине я увидел цифру: 1980.
Признаюсь, я даже не сразу сообразил, что 1980—год
рождения станка. Станок был совсем молоденький,
совсем новый, последняя модель. И тут я подумал:
«Этот станок мог бы штамповать детали настоящих
больших машин. Но его отдали в цех игрушечной
фабрики. Поставили и сказали: работай хорошенько!
Пусть у каждого маленького человека в нашей боль-
шой стране будет много игрушек. Это — тоже важное
дело».
Ах, какую ошибку мы совершили — не взяли с
собой Славку. Очень бы полезно ему поглядеть
и на этот цех, и на этот станок, и на эту цифру —
1980.
— Жаль, Славку с собой не взяли,— сказал я ху-
дожнику.
Он улыбнулся в ответ:
— Ничего. Всё, что здесь есть, мы нарисуем, опи-
шем в книжке. И тогда не только твой Славка сможет
узнать, как делают игрушки, но и все Славики и Вале-
рики, а также Мити и Коли, Веры и Вали... Пусть зна-
ют!
Каждому ясно, что машина без мотора в наше
время просто чепуха, а не техника. Поэтому нам
очень хотелось осмотреть моторный цех фабрики.
ЗАГОТОВКИ

Мы сказали об этом главному инженеру, и он с нами
согласился, что вся сила машины не где-нибудь, а
именно в двигателе.
Инженер тут же повёл нас в цех моторов. Здесь
мы увидели большой обитый железом стол. На столе
работницы собирали моторчики.
Раз — в корпус вставлена ось...
Два — вложены шестерёнчатые колёсики...
Три — заправлена пружина...
И вот уже ключик в гнезде, вот он делает первые
повороты. Заурчал моторчик, запел, закрутилась
ведущая ось, побежали, царапая друг друга, ше-
стерёнки...
Как же всё просто!
Просто?
Просто — только смотреть. Создать маленький
сильный и надёжный моторчик совсем не так просто,
как может показаться со стороны.
МММ
ВТОРОЙ ВОПРОС: сколько оборотов в минуту
должны делать колёса? Действительно, чтобы маши-
на не плелась черепахой и не летела сломя голову,
надо уметь определять ЧИСЛО ОБОРОТОВ мотора.
ТРЕТИЙ ВОПРОС: как заставить заведённую пру-
жину раскручиваться не сразу, а постепенно? Ясно,
что без РЕГУЛЯТОРА оборотов пружина, почуяв во-
лю, разом выбросит всю спрятанную в её витках силу
и... выдохнется.
Чтобы никто из читателей не сказал: знаем мы
эти разговоры, слышали уже тысячу раз — «учись,
учись, учись, а то и гвоздь правильно не вобьёшь»,—
ПЕРВЫЙ ВОПРОС: какую пружину взять? Конеч-
но, чтобы построить мотор, надо знать СИЛУ
пружины.
СБОРКА АВТОМОБИЛЬНОГО
CJP№A0
художник нарисовал несколько занимательных ко-
лёс. Присмотритесь, как взаимодействуют эти зу-
бастые соседи. Только, пожалуйста, не спешите вы-
крикнуть всё ясно! Внимательно разглядите, как ме-
няется направление движения, как за одно и то же
время колёсики пробегают разный путь... Согласи-
тесь, механика эта не такая уж простая.
Игрушка! Ну, что такое игрушка — малюсенькое
подобие настоящей вещи, в пятьдесят раз уменьшен-
ный и в тысячу раз упрощённый автомобильчик,
например. А поди ж ты, сколько с ним, маленьким,
мороки, сколько возни!
На фабрике я записал несколько случайно услы-
шанных коротких разговоров. Вот первый:
— Константин Фёдорович, посмотрите, пожалуй-
ста, опять бортик получается острым.— Это говорит
курносая краснощёкая девушка.—Что будем делать?
— Ну-ка, ну-ка,— сменный мастер Константин
Фёдорович берёт малюсенькую деталь в руки и долго
ощупывает железку.— Прямо наказанье, Зойка, эти
бортики. Порежутся ж черти (черти — это, надо по-
нимать, будущие владельцы игрушки). Надо спили-
вать, ничего не поделаешь, обязательно надо спи-
ливать...
Был и другой разговор:
— Лучше пять раз настоящий мотор разобрать,
чем в этой мелюзге ковыряться.
— А ты привыкай и не горячись. Слесарь по иг-
рушке— это, брат, звание.
И ещё разговор. Телефонный.
— Товарищ Хабибулин, почему вы нам не отгру-
зили краску? Предупреждаю, мы остановим конвей-
ер. Что? Что? Ошибаетесь! Кто сказал, что наша
продукция ерунда? А дети у вас есть? Сколько лет
сыну? И что ж — он у вас утюгами играет?.. Ну, это
другое дело. До завтра дотянем. Хорошо. Привет!..
Игрушка! У скольких людей это слово вызывает
улыбку, такую, знаете, снисходительную улыбку, но
стоит спросить взрослого, а во что играет его сын, во
что он сам играл каких-нибудь двадцать или два-
дцать пять лет назад, и человек перестаёт улыбаться.
Люди, делающие игрушки, оказались молодыми,
весёлыми, очень симпатичными людьми. Всё нам с
удовольствием показывали и с удовольствием обо
всём рассказывали.
Так мы и шли из цеха в цех, от станка к станку.
Вдруг над нами прожужжало какое-то колючее не-
понятное существо. Мы даже пригнулись.
— А вы не бойтесь! Это наш электромагнитный
кран. Сами придумали, сами построили. А для чего?
Детальки у нас всё больше мелочь — собирай одну
за другой, укладывай в корзинку, тащи... Долго.
на
на
И
А когда краном, совсем другая картина: включаем
ток, и все железки прилипают, как приклеиваются.
И, пожалуйста, вези, куда твоей душе угодно. Надо
прямо — прямо, надо налево — налево...
— А куда, между прочим, надо? — спросил я.
— Это зависит от того, какие детали. Одни идут
окраску, другие — в никелировку, третьи — прямо
сборку... Словом, направлений у нас много,
кран не как-нибудь катается, а по особому рас-
писанию— по графику.
Если вы раньше думали, что игрушки красят ки-
сточкой, то ошиблись. Это в допотопные времена
кисточками работали. А теперь есть такая отличная
вещь —ПОКРАСОЧНЫЙ ПИСТОЛЕТ! Надо нажать
курок, и сжатый воздух, устремившись в банку, вы-
давит из неё распылённую струю краски. Теперь
дело маляра — не пропустить какую-нибудь машин-
ку и следить за тем, чтобы каждый бортик покрыть
ровно три раза. Конечно, надо ещё вовремя добав-
лять краску в банку и не забывать выключать воздух
после того, как работа будет закончена...
По соседству с маляром художник изобразил па-
рикмахера, но это не потому, что парикмахерская
действительно находится в малярном цехе. Просто
художник хотел помочь вам разобраться в принципе
действия покрасочного пистолета.
Мы уже сказали, что не все детали после штам-
повки едут краситься, многие отправляются в нике-
лировку. Никелировочный цех — особый цех. Тут
власть принадлежит химикам и электрикам. В боль-
шущих ваннах они превращают чёрные несимпатич-
ные железки в сияющие, словно зеркала, детали.
В этих ваннах электрический ток вытаскивает малю-
сенькие крупицы растворённого в жидкости блестя-
щего металла — никеля и накрепко «приклеивает» их
к деталям...
Но главное даже не то великолепное сияние, ко-
торое появляется после волшебной ванны, а... Дога-
дались? Правильно — никелированные детали не
ржавеют. Это важное и очень нужное свойство.
Полюбовавшись зеркальным блеском в никелиро-
вочном цехе, мы пошли дальше.
Из-за двери до нас донеслись знакомые, но на
этот раз приглушённые вздохи машины.
— Что это там штампуют? — спросил художник.
— Там прессуют,—деликатно поправил инженер...
— Ав чём, собственно, разница,— спросил я,—
всё равно ж давят?
— Разница в том, как давят. Если быстро, зна-
чит— штампуют, если жмут потихонечку,— прессуют
Мы так увлеклись выяснением подробностей
штамповки и прессовки, что чуть не позабыли спро-
сить о самом главном: какие детали изготовляются
на этой тяжело вздыхающей машине?
ШТАМПОВКА .
Оказалось, что прессуются автомобильные шины.
Оказалось, что пресс этот всё делает сам: берёт
заготовку, укладывает её в форму, ставит форму
в нужное место, включает подогрев, следит за тем-
пературой, вовремя выталкивает форму... За такую
высокую «образованность» пресс называется автома-
тическим.
Нам очень понравились маленькие шины с ри-
сунчатыми грунтозацепами, такие пухлые, крепень-
кие. Мы так расхваливали шины, что инженер рас-
смеялся и предложил:
— Ну, раз вам так нравятся эти шинки, возьмите
по штучке на память.
Мы поблагодарили и взяли. И оба очень бережём
теперь эту память о фабрике.
Мы шли дальше.
Кажется, это была последняя машина заготови-
тельного цеха. Машина заглатывала какую-то оран-
жевую крошку и тут же выдавала малюсенькие си-
денья для автомобилей.
Нам объяснили, что оранжевая крошка — пласти-
ческая масса (точное название мы не запомнили —
очень уж у пластмасс мудрёные имена). И ещё нам
сказали, что в игрушечном производстве нет лучшего
материала, чем пластический. Почему? Потому что
игрушки из пластмассы получаются гладкими, лёг-
кими, и они не боятся воды. Вот только одного не
любят пластмассовые изделия: не любят, когда их
стукают молотком. (Тут я подумал о Славке. Навер-
ное, уже в двадцать пятый раз!)
— И вообще,— сказал инженер,— очень скоро мы
почти всё производство переведём на пластмассу.
И тогда наши игрушки станут в тысячу раз красивее...
Мы ещё долго говорили о том, какие будут иг-
рушки через год, пять, десять, но... из гостей пола-
гается уходить. Иногда уходишь с удовольствием —
это, когда в гостях не понравилось. Иногда уходить
совсем не хочется — это, когда в гостях интересно...
Но уходить всё равно приходится.
С фабрики игрушек мы уходили безо всякой ра-
дости. Хотелось смотреть ещё и ещё, узнавать новое,
проникать в «секреты» игрушечного производства,
записывать и зарисовывать всё, что попадалось на
глаза. Но хозяевам нужно было работать, мы и так
отвлекли их от дел.
Мы шли домой и говорили о большом конвейере
фабрики. Конвейер — последнее звено всей производ-
ственной цепи. Сюда сходятся все нити. Здесь нет ни
одной второстепенной детали. Действительно, если,
скажем, идёт сборка механических зайцев и загото-
вительный цех задержал подачу левых задних лап,
вся работа немедленно встанет. Что такое трёхногий
заяц? Инвалид!
Конвейер задаёт ритм всему заводу; по конвейеру
настраиваются решительно все.
Ну, вот рассказ наш подошёл к концу.
А теперь один совет: остановитесь у витрины
игрушечного магазина, внимательно присмотритесь
к её обитателям и постарайтесь себе представить,
каким трудом они созданы.
Может быть, тогда вам не захочется ломать иг-
рушки?

\стят 56
\|( \>
дай
CTPj№jniA57
&
S8

Если вы хотите знать, кто изо всех чудаков са-
мый главный, я вам сразу скажу — наш дядя Се-
ва. Ну вы только представьте: меня, например, он
всегда называет доктором. Вот так прямо и гово-
рит:
— Здравствуйте, уважаемый доктор! Разрешите
узнать, как идут у вас дела? Какие гениальные планы
посетили вашу мудрую голову?
При этом он обязательно кланяется и никогда не
улыбается. А нашу кошку Мурку он зовёт Марией
Васильевной и уверяет всех соседей, что в своё время
был очень хорошо знаком с Муркиным папой — ко-
том Василием Петровичем. Но больше всего любит
наш дядя Сева придумывать «сказки-закваски». Вы,
конечно, про такие сказки и не слыхали никогда, а
он их по десять штук в день сочиняет.
— Здравствуйте, уважаемый доктор! — говорит дя-
дя Сева.— Послушайте, пожалуйста, какая со мной
нынче история приключилась. Иду я по улице, вдруг
вижу — толпа. Приближаюсь, чтобы узнать, что там
случилось, и вообразите себе картину: стоит авто-
мобиль на трёх колёсах, а четвёртого колеса нет.
И все говорят, что четвёртое колесо сбежало. И
шофёр разводит руками и подтверждает: «Только
что было. Отвернулся — нет...»
Тут я оглядываюсь и вижу: бежит от ларька
с водой и сиропами потерявшееся-колесо. Расталки-
вает толпу, подкатывается к машине и — бух шофёру
в ноги...
Вот это — сказка. А теперь закваска: как колесо на
место поставить?
Тут дядя Сева смотрит на часы, хватает шапку
в охапку и срочно уходит, а я ещё долго стараюсь
вспомнить, как же на самом деле ставят автомобиль-
ные колёса на место? Действительно, как?
Или другая «сказка-закваска».
— Здравствуйте, уважаемый доктор! Позвольте
узнать, давно ли вы в нашем дворе были? И какие
же вы там сдвиги обнаружили?
Я не понимаю: какие такие сдвиги я должен был
увидеть, и говорю дяде Севе, что ничего такого
особенного я во дворе не заметил.
— Вот тебе и раз, доктор! Вы не заметили новый
цветник? Вы не удостоили своим учёным вниманием
площадку для самых маленьких? Это — ужасно! Но
я собирался рассказывать вам как раз о другом.
Полагаю, что вы помните крайнюю левую дорожку
в нашем дворе, и льщу себя надеждой, что мимо
вашего взора не проскользнула здоровеннейшая

каменная тумба, покоившаяся точно посередине упо-
мянутой дорожки? Та самая тумба, о которую все
спотыкались вот уже тридцать семь лет подряд. Так
вот, вчера тумба перекочевала в правый дальний
угол двора, а на её месте появилась яблоня.
Я не верю в чудеса, доктор, и поэтому спросил
у ребят нашего двора, как это могло произойти.
Послушайте же, что они мне сообщили:
— Пришла бабушка ФИ (вы должны знать её,
доктор,— бабушку Фирсову), пришла она со своим
внуком Сасей и выковырнула тумбу из земли...
— Бабушка ФИ,— удивился я,— старенькая ба-
бушка ФИ? Так она же совсем слабенькая!
— Ну и чЛ) с того? Конечно, бабушка ФИ давно
уже не комсомолка и даже наоборот — персональный
пенсионер, но вы, пожалуйста, не забывайте, что
наша бабушка ФИ — кандидат технических наук! Она
подошла к тумбе, сказала: «Эне, бенэ ширх шалы!» —
и каменюки как не было.
Вот какая, уважаемый доктор, получается сказка,
а закваска — за вами. Будьте любезны, объясните
научно, как могла старенькая бабушка выколупнуть
из земли и укатить в дальний угол двора такую
преогромную каменюку?
И тут дядя Сева, конечно, смотрит на часы
и хватает шапку в охапку... А я думаю, думаю
и никак не могу разгадать секрета бабушки ФИ...
А на днях мне исполнилось девять лет. Конечно,
все меня поздравляли, желали расти большим, слу-
шаться маму, хорошо учиться и всё такое.. Папа по-
дарил мне лобзик. Мама испекла пирог с клюквенной

ab
начинкой. Тётя Лиза дала шестьдесят копеек и сказа-
ла: «Купи себе то, чего самому хочется».
И ещё ко мне пришли гости: Фимка, Зойка, Ква-
ша, Валерик-болыпой и Валерик-маленький. По слу-
чаю дня рождения нам разрешили съесть столько
конфет, сколько их было на столе.
А позже всех пришёл дядя Сева. Он тоже меня
поздравил и подарил мне болыпой-болыпой альбом,
даже не альбом, а вроде книгу. И на первом листе
было написано:
ЗДЕСЬ ЖИВУТ СИЛАЧИ
Сказки без закваски, но с картинками.
Я перевернул первый лист и увидел автомобиль,
колесо и какую-то штуку... И около этой штуки
нарисована была табличка:
«Силач № 1. Фамилия — ДОМКРАТ».
Вот когда я посмотрел на эту табличку, тогда
сразу и вспомнил, как колёса на автомобиль ставят.
Мне хотелось ещё поглядеть на силача № 1, но тут
Фимка, Зойка, Кваша, Валерик-болыпой и Валерик-
маленький закричали все сразу:
— Переверни, переверни, переверни дальше!
И я перевернул страницу, и мы увидели тумбу!
Тумбу-каменюку, которая всем мешала. И ещё —
бабушку ФИ, её внука Сасу и силача № 2. Фамилия
силача № 2 оказалась РЫЧАГ. И нам сразу стало
понятно, как могла старенькая бабушка выковырнуть
такую громадину.
А потом я перевернул ещё одну страницу, но там
ничего нарисовано не было. Только надпись стояла:
«Силач № 3».
Я посмотрел на дядю Севу. Он подмигнул мне
сначала правым глазом, потом левым и сказал:
— Уважаемый доктор! Всех остальных силачей —
и № 3, и № 4, и № 9, и № 25—прошу вас разыскать
самостоятельно. Прошу вас также прописать их в
этой домовой книге, зарисовать и достойно офор-
мить. А когда все страницы будут заполнены, тогда...
Впрочем, об этом ещё рано говорить.— И тут он, как

I
всегда, на самом интересном месте посмотрел на
часы и ужасно заторопился...
Теперь я собираю силачей со всего света: выта-
скиваю их из журналов, вырезаю из старых газет
и срисовываю прямо на улице, если, конечно, они
попадаются мне навстречу. Иметь дело с силачами
оказалось интересно. Вот, пожалуйста, познакомь-
тесь с моими силачами, и вы увидите, что я не вру.
Один раз около нашего дома стали рыть глубо-
кую-преглубокую канаву. Потом туда укладывали
\ w


трубы. А сначала приехала вот такая машина и стала
крутить своими колёсами, греметь своими цепями
и загонять в землю один черпак за другим. Туда
черпаки шли пустыми, а оттуда возвращались полны-
ми. И Валерка-маленький сказал тогда:
— Какие лопаты самобеглые здоровенные...
Я даже не знаю, есть ли такое слово «самобеглые»,
но лопаты были и вправду здоровенные и всё бежали
и бежали без остановки и всё выбрасывали и вы-
брасывали сначала серую землю, а потом жёлтый
песок. И я нарисовал эти самобеглые лопаты. А
потом узнал у дяди Севы их настоящую фамилию —
КАНАВОКОПАТЕЛЬ.
А эту картинку я видел в газете. Мне очень
понравилось, как ПОДЪЁМНЫЙ КРАН схватил трак-
тор и потащил его на пароход. Когда у нашей Мурки
котята были, она их тоже за шиворот таскала.
Подъёмный кран — очень большой силач. Такую
тяжеленную^ машину, как котёнка, таскает. А ведь
трактор ой-ой-ой, какой тяжёлый!
Ходили мы с Фимкой в кино. А там перед кар-
тиной хронику показывали. И вдруг мы увидали
такую штуку: длинная труба опущена в реку, на
плоту домик стоит, в домике оказалась машинная
станция. Её крупно показывали. Станция качает во-
ду, только не чистую, а вместе с песком, с самого
дна. Эта вода с песком знаете как называется? Пуль-
па называется! Это Фимка запомнил. Ну, вот и гонят
пульпу по трубам на берег. А там вот что получа-
ется: вода обратно в речку убегает, а песок посте-
пенно оседает. И растут из песка целые горы. Прямо
СГРМгЦД J
до неба поднимаются! Ну, может быть, и не до
самого неба, а всё-таки очень высоко! Называется
такой силач — ЗЕМСНАРЯД. Разве неинтересно?
Недавно я на аэродром ездил. Мы с мамой папку
нашего в командировку провожали. Он на самолёте
в Хабаровск улетал.
И вот что я там на аэродроме увидел. Около само-
лёта ящики лежали. Большие ящики — выше меня ро-
стом. А самолёт какой здоровенный — это просто
ужас! И люк у него далеко-далеко от земли. Как
же эти ящики в люк потащат? Только я хотел у папки
спросить, как откуда ни возьмись подъезжает к сто-
янке вот такая машина.
Разворачивается. И — раз, запускает свои грабли
под ящик. Два — отрывает ящик от земли. Три —
подносит его под самолёт. Четыре — поднимает ящик
точно в люк.
Пока я удивлялся, а ящиков на земле уже и не
осталось. Все в самолёте очутились. Ничего не ска-
жешь — АВТОПОГРУЗЧИК тоже силач настоящий!
А теперь я вам такое покажу, что вы, наверное,
очень удивитесь. Вот, глядите!
Раньше я думал, что все силачи обязательно боль-
шими бывают. Как подъёмный кран, как канавокопа-
тель или автопогрузчик. Но вот купила мама ЭЛЕ-
КТРИЧЕСКУЮ МЕЛЬНИЦУ для кофе. И оказалось,
что эта маленькая, просто даже как игрушечная, ма-
шинка— тоже силач! Почему? Очень просто. Раньше
я по полчаса ручку крутил, а что толку? Десять
ложек молотого кофе получалось. Зато теперь пол-
минуты проходит — и всё готово.
Поэтому я и нарисовал нашу мельницу в книге
силачей. Но на всякий случай решил у дяди Севы
спросить: правильно или неправильно я сделал.
И дядя Сева сказал:
— Уважаемый доктор, вы были абсолютно правы!
Я вас приветствую!
— А дальше он, конечно же, рассказал мне ещё одну
t~ «сказку-закваску». И велел «крепко подумать» и
£2 «хорошенько взвесить».
— Жили-были сваи. Это такие столбы большие
4— и крепкие. Сначала сваи лежали на берегу реки.
Потом их взяли, подняли и окунули ногами в воду.
Г	Спрашивается — для чего? Отвечаю: собирались стро-
ить новый причал для пароходов. Сваи надо было
। крепко-накрепко забить в дно. Для этого каждую
сваю долго стукали по голове тяжёлой чугунной
бабой. Сначала забивали одну сваю, затем вторую...
— И так продолжалось бы, наверное, очень долго, мо-
жет быть, даже целый год, если б на стройке не
“ появился однажды хитрый малыш ВИБРАТОР.
 Вибратор обнял сваю и так стал трясти, что свая
моментально растолкала грунт вокруг себя и креп-
— ко-накрепко залезла в землю. Можно сказать,— сама!
— Тут дядя Сева нарисовал сваю, чугунную бабу,
ВИБРАТОР, немного помолчал...

ЭЛГКТР^ЧЕСК^
'^ельиица'—-

— Бывает и так, доктор: мал золотник, а дорог!
А бывает и наоборот: велика Федора, а дура. Сооб-
ражайте, пожалуйста, а я пошёл.
Вот я и соображаю теперь. Ищу новых силачей
и радуюсь, когда мне это удаётся.
А книга моя, та самая, в которой живут силачи,
делается всё толще и толще. И мне интересно по-
казывать её ребятам. Пусть Зойка собирает конфет-
ные обёртки, пусть оба Валерки занимаются своими

почтовыми марками, пусть Кваша коллекционирует
спичечные коробки — пусть! На здоровье! А я буду
копить своих силачей.
Между прочим, у меня теперь завёлся один осо-
бенный, совсем новый отдел: СИЛАЧИ, КОТОРЫЕ
БУДУТ!
Сейчас я вам объясню, в чём тут дело. Однажды
я увидел папин технический журнал — папа его вы-
писывает, но я не читаю: ничего в нём непонятно. Но
тут на обложке были нарисованы какие-то чудные

° в du«
О в о по
столбы и вагоны, похожие на большие пули. Я спро-
сил у мамы, что это такое, и мама сказала:
— ПОДВЕСНАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА. Такой ещё
у нас нет, но будет. Скорость пятьсот километров
в час. Тысяча пассажиров в вагонах. Вагоны будут
мчаться высоко над землёй...
Тогда я спросил:
— А откуда они там в журнале знают, что такая
дорога будет, раз её ещё нет?
— А для чего же существуют инженеры? —
сказала мама.— Они всегда всё раньше других узна-
ют, потому что инженеры проектируют, ну, значит,
изобретают будущих силачей, рассчитывают их, по-
том строят...
С этого дня я стал собирать СИЛАЧЕЙ, КОТОРЫЕ
БУДУТ.
Так появился в моей коллекции АВТОМОБИЛЬ
БЕЗ КОЛЁС. У этой машины вместо колёс — воздуш-
ная подушка. Струя сжатого воздуха поднимает ав-
томобиль над землёй. Видите, машина висит? А даль-
ше всё зависит от того, куда направить струи сжа-
того воздуха: если назад — машина будет двигаться
вперёд; а если, например, вправо — машина пойдёт
влево.
Очень замечательный будет этот силач! По лю-
бому снегу сможет носиться, по любому полю, даже
по болоту. Сегодня только опыты проведены, а прой-
дёт время, и машина будет, будет обязательно! Вот
увидите, я подрасту, и автомобиль на воздушной
подушке появится.
А ещё я выцарапал из одного журнала такого
силача, что его фамилию и не сразу даже выгово-
ришь— КОНВЕРТОПЛАН. Это воздушный аппарат.
Только он не самолёт и не вертолёт. Он сам по себе!
Взлетать и садиться может без разбега, как вертолёт.
А в небе будет носиться, как самый настоящий ре-
активный истребитель! Вся штука в том, что у кон-
вертоплана двигатели поворачиваются. Вот тут на
картинках всё точно показано.
Дяде Севе силачи, которые будут, понравились.
Он сказал:
— Уважаемый доктор, я рад вашим успехам! Я
рад, что вы не глядите себе под ноги, а стремитесь
в будущее. Это прекрасно! — Тут он покачал головой,
поклонился и только после этого заговорил даль-
ше:— Но почему вы всё время срисовываете маши-
ны, созданные другими людьми, а не пытаетесь про-
ектировать сами? Я бы рекомендовал вам, доктор,
начать не с космических кораблей, а с самого про-
стого— оборудуйте, например, свой дом. Введите под
вашу крышу силачей-помощников. Чудная мысль, не
правда ли? Позже мы вернёмся к этому разговору,
доктор, а сейчас я лечу: дела, дела и дела!
Дядя Сева улетел, а я стал пробовать чертить но-
вые машины, и вот что у меня пока получилось.
КОНВЕРТОПЛАН
МСС-1 (моторный скоростной самокат-первый).
Предлагаю взять самокат, поставить на него ве-
лосипедный моторчик с бачком для горючего и по-
лучить скоростную машину для передвижения на
короткие расстояния.
По-моему, это вполне возможное дело!
и

КППВВ-1 (Кухонный помощник по всем вопро-
сам-первый).
Надо взять сначала электрический мотор, сделать
передачу особого типа. И тогда один мотор сможет
крутить мясорубку, точить ножики, резать хлеб или
строгать картошку, морковку, капусту и так далее.
Считаю, что КППВВ — весьма полезная вещь.
КОМКОМ-1 (комнатный комбайн-первый).
Надо соединить пылесос и полотёр в одну маши-
ну. В этом нет ничего особенно сложного.
Посмотрите на мои чертежи, и вы сразу поймёте,
как правильно такое предложение.

ПРОГКТлЗ КОМКОМ-1

В ящике для газет устанавливаются два контакта.
Когда газета падает внутрь ящика, она прижимает
контакты друг к другу. При этом контакты включают
сигнальную лампочку или звонок, и всем сразу ста-
новится ясно, что газету уже принесли. Это так
просто, что я даже удивляюсь, почему до сих пор
никто, кроме меня, не изобрёл такого приспособления.
СИГДОГ-1 (Сигнализатор доставки газет
первый).
Т Т П '
ВБ А (Водяной будильник аварийный).
Стрелка стенных часов замыкает контакт против
нужного часа. Например, против восьми. В этот мо-
мент включается электромотор, который откручивает
кран и пускает струю воды на спящего.
Примечание. Установка должна включаться через
десять минут после звонка обыкновенного будильни-
ка. Поэтому она и считается Аварийной!
ИЙсписмниедия
ПР0Шл 5 ВБА-1
л
Конечно, здесь я привёл не все
проекты, а только некоторые. Очень
многие мысли бродят у меня в голове
и пока ещё не перенесены на бумагу.
Но я обязательно оформлю все эти
мысли, и тогда наш дом силачей по-
полнится новыми жильцами. И ещё
я должен сказать, что совершенно
согласен с дядей Севой, когда он
говорит:
— Дорогой доктор, будьте увере-
ны— будущее принадлежит силачам!
Вот почему й так много думаю
в последнее время не просто о си-
лачах, а о Силачах-Автоматах.
СОДЕРЖАНИЕ
ХИТРАЯ ТОЧКА ....
ЭТО ВАМ НЕ ИГРУШКИ
ЗДЕСЬ ЖИВУТ СИЛАЧИ . .
3
33
57

1 руб. 20 коп.
для МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Анатолий Маркови' Маркуша
ЗДЕСЬ ЖИВУТ СИЛАЧИ
Художник И. Кабаков
ИБ № 1020
Редактор Е. Рыжова. Художественный редактор О. Ведерников. Технический редактор
О. К истер ска я. Корректор С. Бланкштейн. Сдано в набор 29.10.80. Подписано в печать 15.10.81
84X108/16. Офс. № 1. Гарнитура Балтика. Печать офсет. Усл. печ. л. 8,4. Уч.-изд. 8,96.
Тираж 75 000 экз. Изд. № 1144. Заказ No 870. Цена 1 руб. 20 коп Издательство «Малыш».
Москва. К-55, Бутырский вал, 68. Калининский -рдена Трудового Красного Знамени
полиграфкомбинат детской литературы им. 50-леия СССР Росглавполиграфпрома Гос-
комиздата РСФСР. Калинин, проспект 50-летия Октября. 46.
М
70801—015
М102(03)~ 81
17—81
(С) Илл. Издательство «Малыш» 1981
Книжная
иллюстрация
СОВЕТСКОГО ВРЕМЕНИ
Музей детских книг DjVu/PDF
sh eba.spb.pu/bi в