ПОСЛЕДНЯЯ
ТОЧКА
Удивительные свидетельства монахов
и иных лиц, живыми проходивших мытарства
ГОРЛНЦЛ
Киев 2019
По благословению Блаженнейшего Онуфрия
Митрополита Киевского и всея Украины
священноархимандрита Святой Успенской
Киево-Печерской Лавры
при Наместнике Высокопреосвященнейшем Павле
митрополите Вышгородском и Чернобыльском
Допущено к распространению рецензионной комиссией
Украинской Православной Церкви
ВВ 01-19-01-25
Автор-составитель
Валентина Серикова
Последняя точка. Удивительные свидетельства
монахов и иных лиц, живыми проходивших мытарст-
ва : К. : Горлица, 2019. — 240 с.: илл.
ISBN 978-966-8452-51-2.
Жизнь — учеба. Смерть — выпускной. Мытарства —
встреча с экзаменаторами. Об этом невероятные исповеди,
изложенные в книге. Засвидетельствовавшим их нашим
современникам было попущено пройти чрезвычайные
духовные испытания — живыми попасть на мытарства и
вернуться оттуда, откуда обычно не возвращаются. Истории
“Последней точки” приоткрывают тайные духовные глуби-
ны, сокрытые от нас за незримой чертой, разделяющей миры
временный и вечный. Это область сверхъестественного,
очерк топографии запредельного. Вход благословлен.
ISBN 978-966-8452-51-2
© В. Серикова, 2019
© Издательство “Горлица”, 2019
Опасно для жизни — вечной
Эта тема до конца в руки живым не дается,
поскольку в полноте открывает свою тайну
только после конца. А в промежутке “до” и “по-
сле” — вихрь вопросов и недоумений. Что же
происходит после загадочной последней точки
в личной истории каждого, “когда покров зем-
ного чувства снят”? Для православных “жизнь
будущаго века” несомненна. Уже и наукой до-
казано, что энергия души неуничтожима. Следо-
вательно, человека ждет вечность. А вот какова
она будет — ответ для каждого отдельный, в за-
висимости от того, какой след мы оставим в мире
Божьем и во что обратим свою душу — в зерно
или плевелы.
Осознание себя в мире ином — это, конечно,
потрясение, к которому нельзя подготовиться,
сколько не готовься и не читай о нем. Его можно
только пережить. Тем не менее, даже собираясь
за границу, мы стараемся побольше разведать о
стране, которую предстоит посетить, изучить ее
порядки, законы, нравы. В этом смысле “тот свет”
всем заграницам заграница. И удивительно, что
человек, то ли от страха, то ли от нерадения, не
спешит узнать законы и духовную топонимику
места, где точно окажется, и куда навсегда от-
правляются все странники, кратко и временно
живущие на земле.
За последние пятьдесят лет на книжный
рынок выплеснулась волна “откровений” за-
з
Последняя точка
падных исследователей и просто оккультистов
в псевдонаучных тогах, представляющих “жизнь
после смерти” как некий увлекательный мисти-
ческий аттракцион, серфинг в астрале с участием
“дружелюбных сущностей и ангелов света”.
Видно, иррациональный мир не дремлет, пере-
латывая старую уловляющую сеть по моде циф-
рового поколения и расставляя силки согласно
последним трендам для “продвинутых пользова-
телей”. Достоверных православных источников
из той веси не так и много. Но эта информация
есть, и она на вес золота. Всем, наверное, изве-
стна классика темы, не раз переиздававшаяся,
со свидетельствами особых избранников Бо-
жиих, удостоившихся побывать в Царствии
Небесном еще до исхода из “юдоли плача”. Дра-
гоценны слова о том первоверховного апостола
Павла, блаженного Андрея, преподобного Ионы
Киевского... Однако это исключительный опыт
великих святых. К классике принадлежит и обсто-
ятельный впечатляющий рассказ о мытарствах
блаженной Феодоры, помощницы преподобного
Василия Нового, записанный его учеником Гри-
горием. Это уже рассказ для нас, грешных, о том,
какой бывает встреча с иным миром.
Мытарства для призванных в вечность —
одно из первых серьезных и отрезвляющих
знакомств с новой реальностью. Это, образно го-
воря, “разбор полетов” после посадки. Однако
дух времени врывается в жизнь сегодня такими
шквалами, что уже и в среду христиан приносит
4
Последняя точка
скептические смешки об испытаниях Феодоры
Цареградской: мол, это что-то вроде церковного
фольклора, да и когда было — в X веке, преданья
старины глубокой, многое поменялось...
Изменилось, действительно, немало, и вера
у нас уже не та, что у прежних поколений право-
славных, но знаний о внешнем мире современные
маловеры поднакопили за последние годы дос-
таточно. Наверное, слышали и про закон сохра-
нения энергии, о том, что она никуда не исчезает,
а переходит из одной формы в другую. Если
этими свойствами обладают даже вторичные без-
личные виды энергии, как, например, тепловая
и электрическая, то что же говорить о сложных
психических энергиях в спектре от любви до не-
нависти, генерируемые творениями, каждое из
которых уникально и создано по образу Божию?
Все наши поступки, слова, эмоции и мысли, еже-
минутно и круглосуточно транслируемые во Все-
ленную, меняют ее живой облик в зависимости
от принятого контента и остаются в Божиих ан-
налах, бледно и бездыханно сымитированных в
“винчестерах” компьютера. С этих “дисков па-
мяти” после разрешения от тела воспроизводится
жизнь пред очами души в реальном времени от
первого мгновенья до последнего.
Но не менее тщательно записанными найдем
наши деяния в старомодных свитках-хартиях, ко-
торые составляют бесы на каждого фигуранта,
проходящего мытарства. И к какой отметке спек-
тра в итоге приблизимся: нижней или верхней —
5
Последняя точка
к тому миру и будем сопричислены. Ибо подобное
притягивает подобное. Великий святитель Иг-
натий Брянчанинов в “Слове о смерти” писал: “В
то время, как тело уснуло сном смертным, что со-
вершается с душою? Слово Божие открывает нам,
что наши души по разлучении их с телами при-
соединяются — соответственно усвоенным ими
в земной жизни добрым или злым качествам —
к Ангелам света или к ангелам падшим. С ан-
гелами они составляют по естеству своему один
разряд существ, разделяясь по качеству, подобно
им, добром или злом”1.
Возьмем еще притчу у природы: если длина
волны солнечного света достигает 700 нм, а у
тьмы она равна нулю, так как черный цвет — это
отсутствие электромагнитной волны любой час-
тоты видимого диапазона, то как может душа,
очерненная грязью греха, подняться к Солнцу
Правды Христу? Законы физики материального
мира исключают какое-либо сближение диамет-
рально противоположных частот, а духовного —
тем паче. Об этом еще две тысячи лет назад сказал
первоверховный апостол Павел: “Что общего у
света с тьмой или у Христа с Велиаром?” (Кор.
2:6).
Современнику это понять нетрудно. Как из-
вестно, радио “Вера” и радио “Шансон” работают
на разных частотах FM. Души тех, кто их слушает,
в эфире Вселенной тоже звучат на разных волнах,
которые каждого швартуют на свой причал по не-
умолимому закону резонанса. Ведь у одних жизнь
6
Последняя точка
прошла под “Херувимскую”, у других — под пе-
сенки и брань. А между ними “утверждена ве-
ликая пропасть” —как между богачом и Лазарем
(Лк. 16:26).
Справедливость вердикта входит в соз-
нание, когда обнаженное от тела “я” смотрит о
себе Божьи хроники, заново проживая и оце-
нивая каждый эпизод, — теперь уже со стороны.
И, оценив, душа сама определяет свое место в
вечной жизни по собственному подобию — со
избранными или со строптивыми. В бесплотном
мире мысль прозрачна и передается без иска-
жений: в нем невозможно юлить и лукавить,
“Той бо весть тайная сердца” (Пс.43:22 ). Мас-
тера обмана и прочего беззакония будут сильно
разочарованы и потерпят провал не в фигура-
льном, а прямом смысле — в бездну. В тот момент
не найдется такого, кто бы не захотел исправить
свои ошибки и покаяться. Но Там изменить уже
ничего нельзя!
Свободная воля у человека активна, только
когда душа находится в теле — это решающее
условие, данное нам на земле. Правом личного
выбора можно пользоваться, исключительно
пока жив. После смерти получаем итог при-
нятых решений, который сами уже исправить
не в силе. О том говорится в “Четьях-Минеях”:
“Ангелы сказали мне: “Невозможно тебе пока-
яться без тела, которым совершал грехи”2.
По словам святителя Игнатия (Брянча-
нинова), “при разлучении души от тела видимой
7
Последняя точка
смертью мы снова вступаем в разряд и общество
духов”3. Лишившись герметичного тела-скафа-
ндра, в который человек облечен для странствия
по земле, он снова начинает видеть тонкий мир
со всем его населением — Божьими Ангелами
и страшными демонами. И уводится теми, к
кому приблизился. В Царствие Божие или преис-
поднюю. Третьего не дано.
Как бы этого не хотелось нынешним конфо-
рмистам, не существует промежуточной зоны
для просто хороших порядочных людей и гума-
нистов, которые жили суетой, плотскими ра-
достями и не пожелали узнать своего Творца и
Спасителя. Если человек сознательно не выбрал
Христа, не потрудился для спасения своей души,
прибегая к церковным Таинствам, он “по умол-
чанию” выбрал антипода Христова и его царство
адово. Нравится кому-то или нет, но духовный
мир контрастен — это рай или ад, свет или
тьма. Так он устроен Богом. Своевольному со-
временнику, навыкшему к постоянным комп-
ромиссам и смешиванию света с тьмой в нечто
серое и теплохладное, трудно снести полярную
бескомпромиссность мирозданья.
Мытарства проходят те, кто учится смиряться
и спешит узнать законы Божиего мира здесь,
пока это возможно. Таковы правила “проекта”,
внутри которого мы находимся. Безгрешных на
земле нет: “яко несть человек, иже жив будет
и не согрешит”. Главное — постоянно очищать
душу покаянием. Грешить и не каяться — опасно
8
Последняя точка
для жизни. Вечной жизни. Хотя и в текущей это
чревато: часто расплата настигает уже в ней.
Только в Православной Церкви установлено Та-
инство, которое освобождает человека от “над-
лежащаго ему уза”. Ловчая сеть греха раскинута
врагами нашего спасения, бесами, на каждом
шагу. У святых и праведных об этой сети сказано
немало.
Вспомним лишь знаменитый 90-й псалом:
“яко Той избавит тя от сети ловчи” (Пс. 90:3).
А “избавить” от страшной липкой сети, связы-
вающей в невидимый “совет нечестивых”, уго-
дивших в нее на всяком месте во всякое время,
может только Господь через своего законного
служителя, облеченного Его властью и имеющего
благодать священства.
Происходит эта “операция изъятия” из сети в
Православной церкви в Таинстве исповеди. На-
верное, каждый православный знает, что слова
разрешительной молитвы, читаемые священ-
ником над кающимся, самые чаемые и радо-
стные на свете. Человек освобождается от тесных
пут сети, тяжести греха, и часто Господь дает по-
чувствовать это облегчение физически. В этот
момент будто невидимая клавиша “Delete” уда-
ляет запись исповеданных грехов, которые тут
же исчезают из хартии.
Видели, как взлетает дирижабль? Он подни-
мается в небо выше и выше, по мере того, как за
борт выбрасывается удерживающий балласт —
мешки с песком. Преподобный Паисий Свято-
9
Последняя точка
горец рассказывал: “Когда, не имея каких-то
серьезных грехов, я приходил на исповедь к ба-
тюшке Тихону, то он говорил: “Песочек, сынок,
песочек!” Маленькие грешки собираются в целую
песочную кучу, которая по весу может превышать
один большой камень”4. Раскаянием, частой вни-
мательной исповедью мы выбрасываем “мешки
с песком” за борт своей души, чтобы она могла
подняться к Богу. “Покаянием человек может
изменить решение Бога”, — заключил святой
Паисий.
Жизнь — учеба. Смерть — выпускной. Мы-
тарства — встреча с экзаменаторами. Согласно
учения Церкви после окончания земной жизни
душа проходит мытарства с девятого по соро-
ковой день. Говорят, чужой опыт человеку трудно
принять как свой. Особенно такой невероятный
и суровый, который пережили люди, чьи ис-
поведи изложены в этой книге. С другой стороны,
не напрасно сложена пословица “умный учится
на чужом опыте, а глупый — на своем”. Господь,
жалея нас и видя плачевное состояние послед-
него семени человека, сохранил для нашей ду-
ховной пользы уникальные свидетельства Своих
избранников, впоследствии ставших в большин-
стве монахами. Еще недавно они были рядом
с нами, слово их — удар в било, ушат студеной
воды в дремлющих наследников святых предков.
Этим людям было попущено пройти чрез-
вычайные духовные испытания — живыми по-
пасть на мытарства и вернуться оттуда, откуда
10
Последняя точка
обычно не возвращаются. Неизгладимы при-
знания монаха Киево-Печерской Лавры отца
Пиора — до этого номенклатурного работника,
главного ветврача и безбожника. Преображение,
которое случилось с ним, возможно только Богу:
ушел в преисподнюю атеист и богоборец — вер-
нулся ревностный православный христианин.
Истории “Последней точки” приоткрывают
тайные духовные глубины, сокрытые от нас за не-
зримой чертой, разделяющей миры временный и
вечный. Это область сверхъестественного, очерк
топографии запредельного. Вход благословлен...
Редакция
Свидетельство митрополита
Вышгородского и Чернобыльского
Павла наместника Киево-Печерской
Лавры: “Мой отец видел ад и рай”
У детей не бывает плохих родителей, как и у
родителей — детей. Нас у отца с мамой было
девять душ, одного Господь забрал в младенче-
стве. Мы росли в христианском воспитании, у
нас глубоко верующая мама и бабушка по линии
мамы. А отец был из протестантов. Мы родились
в такой семье, но все дети на восьмой день были
крещены в православной церкви. Папа никогда
нам не запрещал ходить в храм, но сам всегда мо-
лился только молитвой “Отче наш” и не возлагал
на себя крестного знамения. Он был строг в вос-
питании и всегда говорил: “За одного битого два
небитых дают”. Мы всегда помнили и такие его
слова: “Лучше я один раз перетерплю боль, чем
стыд всю жизнь за своих детей”.
Когда мне было шестнадцать-семнадцать
лет и я учился в старших классах, то из интереса
пару раз приходил на собрания протестантов.
Мне хотелось знать их понимание веры, сос-
тояние души и чем они занимаются на их, так
называемом, богослужении. Увидел я там абсурд
и пустоту этих людей, действительно “прибли-
жаются мне людие сии усты своими и устнами
чтут мя: сердце же их далече отстоит от мене”
(Мф. 15:8). Если человек вытащил два-три кир-
пича из дома, то он неминуемо развалится. Также
12
Последняя точка
бывает, когда люди упраздняют догматы Церкви,
устрой Богослужения, церковные и апостольские
предания.
В1985 году, будучи студентом Московской Ду-
ховной академии, я обратился к отцу с просьбой,
чтобы он от меня отказался. Отец посмотрел на
меня с сожалением: “Глупый ты человек. Я очень
хотел детей, но Господь не давал, в то время мама
болела. Но я молился, просил, и Господь послал
мне тебя. Как же я могу отказаться от тебя? И всех
вас? Вы моя кровь, вы моя жизнь и мое счастье”.
Поступил я так потому, что очень хотел,
чтобы отец принял крещение. Я не имел права,
войдя в алтарь, за него молиться, вынимать час-
Последняя точка
тичку. И мне было очень больно. Я всей душой
любил отца, а он — меня. Папа во всем помогал
маме, никогда нас не обижал и без дела не на-
казывал. Он “подкупал” нас конфетами и пече-
ньями, катал на санках, играл с нами в прятки,
ходил на лыжах, когда мы были маленькими.
Одним словом, тогда в 85-м мы с ним побесе-
довали на Рождество Христово, и я опять ни с чем
уехал в свою альма-матер — в Троице-Сергиеву
Лавру — к началу моего духовного рождения.
Через два дня после Сретения мне пришла телег-
рамма, приглашающая на телефонный разговор
с родителями. “Какое счастье! — сказала мама. —
Отец накануне Сретения принял Таинство Кре-
щения. В церкви присутствовали все дети и внуки
с зажженными свечами. Он сам обо всем догово-
рился со священником, сам себе избрал кумовей,
приготовился — и совершилось чудо”. Наверное,
в первую очередь это было чудо для меня.
На следующий день отец пошел в храм на
праздник, чтобы принять участие в евхаристии.
Однако он никак не мог понять, как можно при-
частиться Тела и Крови Христовых. Это как бы не-
много возмущало его душу: с человеком, сердца
которого Господь еще не коснулся, такое может
случиться. Пропели “Святая святым”, папа стал
вместе с народом подходить к чаше. И о дивное
чудо! Господь спасает человека разными пу-
тями: отец видит, что вместо частички хлеба в
лжице стоит Воскресший Христос и смотрит на
него. Отец потом рассказывал: “Я не то что пере-
14
Последняя точка
пугался, даже не знал — стою ли я на земле или
она ушла из-под ног. И мысль обожгла: как же я
могу принять Его внутрь?!” Так я с минуту стоял
в оцепенении, но сзади люди начали меня под-
талкивать: “Лебедь (к нам в селе привыкли обра-
щаться по фамилии), проходи!” Тут Воскресший
Христос опять стал частичкой хлеба, и я причас-
тился”. Священник позже вспоминал: “Я видел,
что он на мгновение покрылся потом, который
катился с него градом, и не мог понять, что слу-
чилось”. Когда отец отошел от Чаши и подошел
к запивке, то снова увидел небольшую сияющую
фигуру Воскресшего Христа. Так Господь укрепил
его и развеял сомнения.
Не скажу, что отец был очень усердным в по-
сещении храма, он ходил не на все воскресные
службы, но обязательно на двунадесятые празд-
ники, соблюдал потом с мамой пост. Следом
встал вопрос о том, чтобы совершить третье Та-
инство — Таинство венчания. Но враг рода чело-
веческого всякими путями отводил от правды и
истины, и когда я говорил о венчании, он отвечал,
что туфель нет, то рубашки, то костюма. В один
момент я зашел в магазин, купил все, что нужно,
и принес домой: “Вот вам все необходимое на
венчание”. И как диавол предусмотрел, услышав
его благое желание и мою настойчивость? Отец
поругался с мамой и перестал с ней разгова-
ривать перед самым отъездом ко мне в Ново-
волынск в 1988 году в канун своего дня ангела.
Но мои сестры Наташа, Нина и Валя начали го-
15
Последняя точка
ворить, что надо ехать — батюшка ждет. И они
утром выехали в Луцк, еще не помирившись, но
когда пересели на автобус Луцк — Нововолынск,
он заговорил: “Ты хочешь, чтоб твое желание ис-
полнилось? Оно исполнится, потому что я дал
слово Богу и дал слово батюшке”.
Папа с мамой приехали ко мне, и я совершил
Таинство венчания над своими родителями Ди-
митрием и Надеждой и над родителями отца Вик-
тора, у которых я некоторое время жил, Алексием
и Софией. Папе тогда было 55 лет, а маме 53.
Прошло Таинство очень торжественно, для меня
это была большая радость, потому что я сам их
венчал. Красиво пел хор, присутствовали род-
ные. После венчания мы собрались и отпразд-
новали это событие в мерах разумного. И так они
дальше жили с Божией помощью. Прошли годы,
дети выросли и разошлись, родители снова ос-
тались вдвоем. Однажды утром отец проснулся
и рассказал маме сон: он видел всех наших по-
койников, которые сидели за столом у нас на ого-
роде и просили выпить коньяка. Надо сказать,
что отец помогал многим. Они досмотрели две
женщины и одну семью стариков, наших соседей
деда Сидора с его женой Марией, дочь которых
не хотела им помогать, и отец носил им кушать.
Этот дед Сидор много меня наставлял в истори-
ческом понимании Священного Писания. И когда
я поступил в семинарию, благодаря его науке я
мог два года не открывать книги, поскольку знал
весь материал. И вот после этого сна (а я снам
16
Последняя точка
не верю) отец сказал маме: “Надя, пришло мое
время, я скоро умру”. Мама не приняла его слова
серьезно: “Да что ты начинаешь? Не забивай го-
лову”. Но он стоял на своем: “Вот посмотришь”.
Это было в сентябре. Раньше папа, бывало, го-
ворил, что если заболеет раком, то что-то себе
сделает, поскольку очень боится страданий и
не хочет никого обременять. Он никогда не
болел, был настолько сильный, что в зубах под-
нимал более ста килограмм. А я молился, чтобы
Господь, если уж пошлет такие испытания, то
не допустит совершиться неугодного Ему, пусть
даже для этого у отца отнялись бы руки и ноги. И
Господь меня услышал. У отца был рак легких, ко-
торый он носил в себе с 1972 года. Об этом знали
все. Но болезнь была как бы законсервирована
и не развивалась. А потом при переломе ребра
на какой-то глубине пробились легкие, они за-
жили, но травма запустила онкологический про-
цесс. В Луцке ему сделали МРТ и обнаружили две
опухоли головного мозга — уже метастазные.
Когда Александр Юрьевич Усенко, профессор, ди-
ректор института имени Шалимова, спаситель в
болезнях мой и моей семьи, повторил МРТ, то в
голове обнаружил уже двадцать два метастаза.
От операции мы с отцом отказались. Он сказал:
“Пришло мое время”.
Не забуду такой эпизод. Тогда, в 2000 году, у
нас шла борьба за только что отстроенный Успен-
ский собор. Отец в то время уже не мог ходить, а
передвигался скачками, опираясь на руки. Таким
17
Последняя точка
образом он добрался до машины, сел на переднее
место, и мы подъехали к Великой церкви. Это, ко-
нечно, без слез не вспомнить. Спрашиваю: “Пап,
тебе помочь?” Он не позволил: “Не надо, сынок, я
сам”. Из придела архидиакона Стефана он заполз
в храм по ступенькам и приблизился к цент-
ральному алтарю Успенского собора. Долго мо-
лился, не знаю, о чем просил, но потом повернулся
ко мне и говорит: “Сынок, если нужно умереть —
умри за этот храм. Я тебя благословляю как отец,
хоть ты и владыка”. Он ко мне всегда обращался
на “вы” и целовал руку — а тут так сказал.
Утром, по просьбе мамы, мы выехали домой
пораньше, и отец всю дорогу пел: “Ой, скоро-
скоро меня не будет, далеко поезд повезет...”
Настал день — и отец уже не вставал. Он прак-
тически не принимал обезболивающих, только в
последние дни, хотя, видно, испытывал сильные
боли. Причащался он каждый день. Дай Бог и мне
такое чувство покаяния и смирения, какое было
у него в то время. Когда приходили и говорили:
“Митя, ты еще выздоровеешь!” Он отвечал:
“Вчера плевал на грудь, сегодня на бороду, и я
выздоровею? Чего вы меня упрашиваете? Я буду
вечно жить, не умру. Но приходит время — мы
все отходим...”
И тут настал один чрезвычайный момент,
когда я приехал домой, раньше вернувшись из
Иерусалима. Папа даже рассердился на маму:
“Зачем ты вызвала владыку? Еще не время!”
Он как бы спал и вдруг начал кричать так, что
18
Последняя точка
просто Страшный Суд! Кровь в жилах стыла —
лежит и кричит так, что не передать! Я стал
читать канон на разлучение души от тела и мо-
лился Божией Матери. Минут через двадцать
отец пришел в себя. Он не мог перекреститься,
но в волнении вымолвил: “Сынок! Владыка! Бла-
годарю, что вы меня забрали!” Я наклонился над
ним: “Что случилось?” Он смотрел глазами, пол-
ными невыразимого страха: “Я был в аду! Если
бы вы видели, что там! Все, что у вас изображено
на стене у входа в Ближние пещеры, существует!
(Фреска у входа в Ближние пещеры воспроиз-
водит двадцать посмертных мытарств души. —
Ред.). Все так и есть! Меня через все провели. Не
заводили только на одно мытарство — туда, где
содержатся невенчанные, потому что я венчан”.
Важно, что эти двадцать минут для страдальца
длились бесконечно долго. Немного опомнив-
шись, он рассказал, что за нарушение поста в
среду и пятницу наши неприятели, враги, заста-
вляли есть мерзких червей. За матерные слова
страшно били по устам. Невозможно передать
словами тот ужас и муку, которую претерпевает
там душа!
Я не знал, что и думать об услышанном,
все-таки удивительно. На второй день отец опять
лежал недвижимо, как бы спал — но на этот раз
такой красивый, розовый, с улыбкой. Мы с моим
другом, отцом Анатолием, снова стали читать
канон на разлучение души с телом. Отец через
полчаса пришел в себя и говорит: “Сынок, зачем
19
Последняя точка
вы меня забрали? Я сегодня был в раю. Господь
показал все, что мне было позволено. Не скажу,
что видел много знакомых людей, но есть. Если
бы вы знали, какая там радость и блаженство! Я
не хотел оттуда уходить, но слышал, как вы мо-
литесь, как читаете, и меня отпустили”. Так пов-
торялось три раза: один раз он побывал в аду
(может быть, за свое протестантское прошлое) и
два раза — в раю.
5 ноября я собрался в Киев, где меня ждал
Блаженнейший митрополит Владимир: надо
было освящать кресты на храм на родине Лео-
нида Даниловича Кучмы, в то время президента
страны. Я взял отца за руку: “Пап, я приеду 8
числа поздравить тебя с днем Ангела, и мы тогда
подольше побудем вместе, а сейчас мне надо
ехать, звонил Предстоятель” (благодарю Бога,
что я был у ног Блаженнейшего, это святой жизни
человек, который мне по-другому открыл мир и
повлиял на мое мировоззрение). Отец ответил:
“Не торопись, сынок, в этот день будут похороны.
А в лучшем случае, я в этот день помру”. Говорю
ему: “Дождетесь меня”. Он кивнул: “Дождусь, но
мы уже общаться не будем”. Я попросил у него
прощения, поцеловал его — все как должно быть.
Утром 7 ноября мы с Блаженнейшим освятили
кресты храма святой великомученицы Параскевы
в селе Чайкино, на родине Кучмы. Без десяти
минут десять служилась заупокойная лития. Сов-
падений в жизни нет, а есть Промысел Божий. И
вот поминаются Даниил и Параскева, родители
20
Последняя точка
Кучмы, и я поминаю новопреставленного Ди-
митрия. Такое в моей жизни было второй раз. В
1986 году, когда умер митрополит Антоний, мы
служили вечером заупокойную службу, и я по-
мянул новопреставленную Александру, но не
знал, кто это, думал: кто ж мог умереть? При-
хожу после этого в келию и вижу: лежит телег-
рамма с сообщением, что умерла моя бабушка
Александра. А тут — Димитрий.
На душе у меня стало как-то хмуро. Мы
пошли сели за стол, Леонид Данилович просит
спеть песню на стихи Блаженнейшего про маму.
А у меня ничего не получается — горло вдруг сти-
снуло. Думаю: “Ну, какой же Димитрий? Кого я
поминал? Папа еще живой”. Блаженнейший мне
говорит: “Владыка, ты сегодня какой-то сам не
свой”. Я согласился: “Сам не могу понять”. —
“Ну, не обращай на это внимания”. А через десять
минут приходит охранник президента и говорит:
“Леонид Данилович, просят владыку Павла”. У
меня сразу сердце — ек! Беру трубку и слышу
крики, всхлипы: “Владыка, нет папы! Двадцать
минут назад умер”. Такое было. Он причастился в
понедельник утром, заснул и уже не просыпался.
Только когда умирал, открыл глаза, посмотрел на
всех, улыбнулся, потом сомкнул веки, вздохнул —
и нет его. Такова краткая история блаженной
кончины моего отца.
Помню, когда я пришел просить благосло-
вение на монашество, мама отказала наотрез:
“Никогда! Только через мой труп!” А мудрый отец
21
Последняя точка
сказал: “Говорю тебе — не опозорь то, к чему ты
стремишься, чтоб мне не было стыдно”. Я эти его
слова запомнил на всю жизнь. Папа много не
разговаривал, но если заслужил — получишь. Он
очень трепетно относился ко всем людям, не про-
пустил ни одного нищего. Когда к нам кто-то при-
ходил и мама иногда могла что-то придержать,
каку женщин бывает, он потом обличал: “Ты что
думаешь две жизни жить? Почему не поделилась?
Люди нуждаются больше, чем мы с тобой!” Мама
тоже отзывчивый человек, но эта доброта и муд-
рость отца всегда возвышалась примером для
всех нас.
Когда папы не стало, я сразу обратился к отцу
Василию, чтоб он попросил моих друзей помо-
литься о новопреставленном родителе. Матушка
Стефания прочитала за ночь всю Псалтырь о упо-
коении его души. А я, уставший после службы,
прилег немножко отдохнуть и тут вижу во сне
дивный белый дом. И радостный папа ко мне об-
ращается: “Мне построили дом. Видите, какой
красивый? И мне подарили семьдесят два по-
дарка на день Ангела. Я вам очень благодарен. Это
для меня такой прекрасный день!” Я проснулся
и всем рассказал этот сон. Матушка Стефания
предположила: “Может, это потому, что про-
читали всю Псалтырь?” А когда я приехал домой,
отец Василий встретил меня словами: “Владыка,
я заказал семьдесят две литургии и семьдесят два
отпевания на 8 ноября. Семьдесят два! Вот вам
доказательство великой благодатной силы пра-
22
Последняя точка
вославной литургии и того, как наши покойные
к нам близки. 8 ноября, в день памяти велико-
мученика Димитрия Солунского, покровителя
моего родителя, были похороны, как и сказал
отец при расставании.
Он был очень добрым, и на похороны пришло
море людей, человек семьсот. Отпевали четыре
архиерея. Дивно было, когда гроб положили
на телегу, лошади не тронулись с места — не
пошли со двора. И мы ждали, пока придет ма-
шина. Ночью разыгралась вьюга, а утром все ус-
покоилось, вышло солнце. Мы похоронили отца,
все пришли к нам на поминальный обед. Люди
покушали, посидели минут сорок. Вдруг уда-
рила молния, хлынул дождь — за три минуты
все залил. И люди разбежались по домам. Вот и
все. Как хотите, так и понимайте. “Земля живых”
рядом с нами, и душа наша туда тоже порой при-
ближается еще в этом мире.
Примером тому может быть и история с
дедом Сидором, о котором уже упоминал. Когда
я еще учился в торговом техникуме, мы с ним од-
нажды договорились, что если я раньше умру,
то я ему приснюсь, если он — то он мне при-
снится и сообщит, как все было. Прошло время,
я уже о том забыл, и про деда ничего не знал.
В одно время зимой так сильно замело снегом,
что я не мог приехать на выходные домой. При-
ехал на следующую субботу и спрашиваю у мамы
про деда Сидора, а она говорит: “Его уже нет не-
делю”. А мне снился сон со вторника на среду. “В
23
Последняя точка
тот день отец к нему пошел с едой”, — присела на
стул мама. “Мы с ним побеседовали, — объяснил
мне во сне Сидор, — я сказал, если умру, то мыть
меня не надо. Отец твой ушел. Я еще немного по-
сидел, штопал рукавицы. Когда мне стало плохо,
я достал 17 рублей 62 копейки, положил на подо-
конник и открыл двери. И только я лег — сразу
умер. А чтоб ты знал, что это правда, скажу тебе,
что в такой-то день умрет девушка в нашем селе”
(он назвал ее по имени). Мы с мамой поговорили
о случившемся, и я снова вернулся на учебу. А
когда в следующий раз приехал и спросил маму
о той девушке, то услышал: “Умерла она”. Такое
тоже было.
Сегодня я читаю в книге о наших старцах,
об их блаженной кончине и имею возможность
благодаря Богу, Божией Матери и преподобным
соприкасаться с явлением смерти братии. Вот
пример, который случился помимо моего же-
лания: мы говорили за два дня до смерти с отцом
Марком, архимандритом Лавры, и я ему сказал:
“Ты скоро уйдешь”. И через два дня его не стало.
Помню, как говорил с отцом Алексием. Был у нас
такой старенький монах святой жизни, который
незадолго до своей кончины слышал прекрасные
голоса, которые поют Херувимскую песнь, и
просил меня, чтоб я помолился. В разговоре речь
зашла о смерти, и он сказал: “Нет смерти, вла-
дыка! Есть вечная жизнь”. На таких людях, ду-
ховно углубленных в текущей жизни, я видел
пример блаженной кончины. Бог прославляет по-
24
Последняя точка
трудившихся Ему в свое время, но дает возмож-
ность размыслить и над собственной жизнью.
Смерть — это таинство. Это третий день рож-
дения. Честно говорю: нет такого дня, чтоб я не
думал о смерти. Но постигнуть глубину смысла
этого слова и переживание самого события
никак невозможно. Могу представить, как буду
лежать в гробу, но вот что переживает душа —
непредставимо и никак не помещается в моем
сознании. Всякий чин погребения мирянина и
младенца просто непостижим по своему зна-
чению. Но для монахов есть особый монашеский
чин отпевания — он необычайно глубок по своей
сути, значителен для души и при этом такой ра-
достный, что я бы его сравнил с Пасхальным ка-
ноном. Если бы люди знали, как это благодатно,
наверное, весь мир, хотя бы перед смертью, ради
одного чина отпевания принял бы монашеский
постриг.
Подтверждением тому можно назвать и
бывшее с насельником нашей обители схиархи-
диаконом Стефаном, который умер в двадцать
пять лет. На обратной дороге в Лавру с отпе-
вания моего отца он вдруг задумчиво произнес:
“А вот чья будет следующая очередь после вашего
папы?” Я ему ответил: “Может быть, моя?” Надо
сказать, что отец Стефан очень радовался за того,
кто болел раком. Говорил: “Какой счастливый че-
ловек! Он может приготовиться, сам все раздать”.
Настал май, и я вижу, что он еле идет. Я всегда
говорю братии: “Если кто-то заболел, сооб-
25
Последняя точка
щайте мне”. Болезнь — это естественный образ,
как и смерть. Мы же не знаем судов Божиих. Я
не стремлюсь проникать, куда нам невозможно,
мне достаточно того, что Господь дает мне жить.
Его благая воля простирается над каждым, лишь
бы мы были истинными христианами и стояли в
святой православной вере.
И вот отец Стефан признается: “Владыка, у
меня так болит внизу живота”. Я говорю: “Что
ж ты молчишь?!” Если надо, то я всегда звоню
своему другу Александру Юрьевичу Усенко, ди-
ректору института хирургии имени Шалимова.
Туда на следующий же день отвезли отца Сте-
фана. Через день после обследования ему сделали
операцию. Доктор дал знать: “Здесь водянка, но
чтоб не было ничего другого... Сделаем гисто-
логию, тогда могу сказать”. После операции мы
забрали Стефана домой, а через несколько дней
звонит мне Усенко: “У него уже метастазы по
кости выше таза на уровне почек”. Спрашиваю:
“Что можно сделать?” — “Уже ничего”.
Мне надо посетить болящего, но непросто
нести такие вести. Я зашел к нему, присел:
“Сказать тебе правду?” Он кивнул: “Говорите”. —
“У тебя онкология”. Он перекрестился: “Слава
Богу!” Наш юный архидиакон воспринял сооб-
щение очень спокойно, сказал, что у него тетя и
бабушка болели онкологией. Когда меня братия
попросили постричь его в схиму, стали думать,
какое имя ему дать. Отец Поликарп назвал:
“Стефан — в честь первомученика архидиакона
26
Последняя точка
Стефана”. Он не сразу согласился на схиму, но
потом принял предложение. И вот мы совершаем
в пещерах его постриг в высший ангельский
образ. Конечно, меня слезы заливают, знаешь,
что умирает юноша святой жизни. Но что можно
сделать? В конце пострига говорю: “Обычно в
эту минуту поздравляют... но ты знаешь причину
своего пострига. И я тебе ничего не могу ска-
зать”. А он улыбается: “Владыка, не надо ничего
говорить. Вы уже все сказали и сделали”. Я ему
благословил: “Отец Стефан, пока можешь, ходи
на службу и садись на мое место”. И он приходил
каждый день, провозглашал всегда мирную ек-
тенью. Потом садился на стульчик, где сидит
наместник, а после его братия под руки вела в ке-
лью.
Скажу, что у него не было ни малейшего
страха, ни малейшего ропота, ни малейшей
обиды. Только когда мама пришла и взяла его на
руки — тогда от него осталось уже не более 35 ки-
лограмм — она очень рыдала, а он взял палку и
Последняя точка
бросил в нее. Мать пожаловалась мне, и я зашел
к нему: “Стефан, ты себя неприлично ведешь”. Он
попросил, чтоб она вышла: “Владыка, мне и так
не очень хорошо, а она здесь рыдает, голосит на
всю келью. Уже поздно плакать. Я один сын у ро-
дителей и так переживаю, с кем они останутся...”
Мать у него была балерина, заслуженная артистка
Крыма, а отец — первый тенор, народный артист
Союза. “Я знаю, что они остаются ни с кем. Мне
так жаль ее, что нельзя передать. Но я знаю, что
Господь их не оставит”. Мать его уже умерла —
Господь забрал ее на Пасху (среди православных
великой милостью Божией почитается перейти в
жизнь вечную в праздник Воскресения Христова.
Церковное предание гласит, что преставившиеся
в православной вере на Светлой Пасхальной сед-
мице, а тем более в великий праздник Пасхи,
минуют мытарства. — Ред.). Потом я урезонил
ее: “Нина, заканчивайте убиваться. Не надо при
нем плакать”. — “Ну как? — всхлипывает. — Я
его маленьким носила...” Говорю: “Божия Матерь
тоже держала на руках Своего Сына, когда Его
сняли с Креста. Подражайте Ей”.
Приближались именины Стефана. Когда
я перед этим пришел к нему, он неожиданно
сказал: “Владыка, на день Ангела меня на руках
занесут в храм на словах “Праведник яко финике
процветет...” и все люди будут спрашивать,
что за мощи принесли. Это будет мой первый и
последний день Ангела”. Так все и произошло.
8 января его причастили и после окончания ли-
28
Последняя точка
Схиархидиакон Стефан
(в миру Максим Николаевич
Бондаревский, 1976-2002 гг.)
тургии он начал от-
ходить. Я стал читать
канон на исход души.
Потом наклонился к
нему: “Отец Стефан, ты
меня слышишь? Дай
какой-нибудь знак”. И
из глаза потекла слеза.
Он постоянно крепко
держал на груди пост-
ригальный крест.
На вечерней
службе гробницу пер-
вомученика архи-
диакона Стефана с
перстом в мощевике
поставили по центру
Крестовоздвиженского
храма. И когда клирос запел прокимен: “Пра-
ведник яко финике процветет, яко кедр, иже в Ли-
ване, умножится” (Пс. 91:13), братия боковыми
дверями внесли гроб с отцом Стефаном в церковь
и поставили рядом с гробницей архидиакона Сте-
фана. Все люди стали спрашивать: “А что это за
мощи?” И, подходя, прикладывались к обоим
гробницам. Мы отпевали его за полночь. В пол-
третьего начали полуношницу, затем утреню, ли-
тургию, чин отпевания и к семи часам, когда еще
было темно, уже закончили. И вот еще такой па-
радокс: все это время, целую ночь над храмом
летали чайки до того момента, пока его не опу-
29
Последняя точка
стили в могилу. В январе, над Лаврой... Умер он
в канун собственного дня Ангела и погребен на
именины, в день своего святого покровителя —
как и мой отец...
Однажды, когда мы ходили по монастыр-
скому кладбищу, Блаженнейший Владимир по-
казал мне, где его похоронить, когда не станет,
и где меня похоронить. И вот по смерти Стефана
я пришел на кладбище, когда гробокопатели уже
выкопали яму и практически половину моего
места заняли могилой Стефана. Я начал нем-
ножко роптать. А отец Василий мне говорит:
“Владыка, не волнуйтесь! Стефана прославим,
а вас положим”. Еще один знаменательный мо-
мент. Подошли сорок дней со дня упокоения схи-
архидиакона, и меня вызвал Блаженнейший:
“Скажите, владыка, как выглядел Стефан?” Я
показал его фотографию. Он взглянул и изу-
мленно говорит: “Слушайте, я сегодня захожу
в Успенский собор, и вижу: стоит посередине
рака. На крышке раки изображена икона, а на
иконе — он... А потом он со множеством мона-
шествующих вошел в алтарь”.
В ответ я рассказал Блаженнейшему другую
удивительную историю. Когда наш схиархи-
диакон был еще при ясном уме, мы беседовали
с ним, и я его попросил: “Отец Стефан, приснись
мне, как умрешь, и расскажи мне, как ты. И вот
8 января я пришел к себе после службы, посетив
перед этим его. И без нескольких минут один-
надцать лег отдохнуть. А без десяти двенадцать
30
Последняя точка
в дверь постучал отец Василий: “Пришел папа
Стефана”. Я спрашиваю: “Стефан умер?” — “А
откуда Вы знаете?” — “Я только что его видел”. —
“Как?!” — изумился отец Василий. А было это так.
Я спал, но уже как бы проснулся, сел на кровать
и вижу, что заходит ко мне отец Стефан, а рядом
с ним два таких прекрасных юноши в схимни-
ческих одеждах и в куколях, что просто не пе-
редать. Он мне говорит: “Владыка, у меня все
хорошо, я здоров”. Удивляюсь: “Стефан, ты же не
мог встать. Я же только что у тебя был, и ты лежал
недвижимо”. Он едва улыбнулся: “Я здоров, вла-
дыка, и у меня ничего не болит”. Развернулся и
стал невидимым. И только я это увидел, как при-
ходят мне сказать, что отец Стефан умер. Вот так
они возвещают и наместника и братию о своей
кончине. Снам мы не должны верить, но бывают
случаи, когда Господь через сон извещает че-
ловека.
Я очень любил отца Стефана. Он был послуш-
ливый и при этом ревностный, мы с ним много
беседовали. У него был красивый голос, и он пел
на клиросе у отца Поликарпа. Послушайте запи-
санный акафист Успению Пресвятой Богородице
и услышите там его ангельский голос.
Думаю, это весьма назидательные истории,
показывающие, что наши усопшие всегда с нами.
Только мы часто этого не понимаем. По воле
Божией для нас вечность закрыта оболочкой вре-
менности.
Записала Валентина Серикова
Мытарства отца Пиора,
монаха Киево-Печерской Лавры
В Киево-Печерской Лавре до ее закрытия в 1961
году богоборческими властями в чине иподи-
акона подвизался монах Пиор (в миру Ермошкин
Николай Иванович). Судьба его совершенно ис-
ключительна. За всю историю христианства из-
вестно лишь два-три упоминания о подобных
случаях в древних патериках, однако весьма ла-
коничных.
То, что случилось с отцом Пиором, возможно
только Богу: ярый безбожник стал ревностным
монахом, номенклатурный работник — насель-
ником монастыря. Его изменили и переплавили
три дня в преисподней, куда он попал, оставаясь
живым. Они показались ему вечностью. Испы-
тание это было попущено ему еще в то время,
когда будущий инок был истовым коммунистом.
Но велик Промысел Божий о человеке. И сильны
пред Господом слезные материнские мольбы.
Пережитое Николаем Ермошкиным — это тот
случай, когда молитва матери подняла со дна ада
в буквальном смысле. Родная мать вопияла к Бо-
городице, и Пресвятая Владычица Своим словом
в последний момент переменила участь греш-
ника.
Николай Ермошкин родился в городке Шу-
мерля в Чувашии. Он отлично окончил Казанский
ветеринарный институт и вступил в партию, по-
лучив назначение на пост главного ветврача
32
Последняя точка
Горьковской обла-
сти. Николай был
известным чело-
веком в регионе,
которого уважала
правящая власть,
сослуживцы и под-
чиненные. Поэ-
тому радикальная
перемена такой
личности после
полученного уни-
кального духов-
ного опыта даже
в годы воинству-
ющего атеизма
многих заставила
Отец Пиор, монах Киево-Печерской
Лавры, 1950-е годы
призадуматься о вечном. Но, наверное, память об
этом феноменальном событии наипаче сохранена
для нас — православных XXI века. Поскольку
слово современника, тем более образованного
и почитаемого, всегда ближе живущему рядом с
ним во времени. История отца Пиора отодвигает
плотный занавес законной земной реальности,
чтобы на минуту открыть отрезвляющую вечную
явь для неумытых душ.
Пройдя через многие искушения, отец Пиор
был зачислен в братию Киево-Печерской Лавры и
со всем усердием подвизался здесь до последнего
дня. Господь сподобил его духовных даров про-
зорливости и исцелений. Его духовная брань шла
33
Последняя точка
с видимым врагом — монах нередко видел бесов,
которые угрожали ему и норовили выгнать из мо-
настыря. Но только после закрытия Лавры отец
Пиор вынужден был вернуться домой в Чувашию.
Туда к испытанному старцу со всей страны при-
езжало за духовным советом и помощью мно-
жество священников и мирян. Как сообщил нам
настоятель храма во имя Серафима Саровского
в Шумерле протоиерей Владимир Ильин, в по-
следние годы отец Пиор жил у ныне почившей
инокини Анастасии, которая потом была пост-
рижена в монашество с именем Пиора. Для нас
особенно важно, что поведанное отцом Пиором
засвидетельствовано духовником Киево-Печер-
ской Лавры, 92-летним старцем архимандритом
Аврамием (Куявой), который был с ним в ду-
ховно близких доверительных отношениях. Вот
как старец запомнил своего собрата.
Архимандрит Аврамий (Куява):
“Вначале Николай был партийным, номенк-
латурным работником и говорил, что Бога нет.
Ничего не признавал, в существование рая и ада
не верил, смеялся над этим. Он работал главным
ветврачом, состоял в почете, его боялись. А мама
у отца Пиора была очень верующая, все время в
церковь ходила каждое воскресенье. Всех цер-
ковных установлений придерживалась, посты
выполняла. “Мне бы радоваться, что у меня
такая мама, — говорил он потом, — а я ей па-
кости делал. Досаждал ей сильно: бросай в храм
34
Последняя точка
Духовник Киево-Печерской Лавры,
архимандрит Аврамий (Куява)
ходить!” Сын выс-
тупал против Бога,
а мать — в церковь!
Как-то Великим
постом Агриппина
зашла к нему и уве-
щевала его мягко,
с любовью: “Ты бы
пошел, сынок, в
храм”. А Николай
схватил подушку —
он мне сам расска-
зывал — и прыг
на нее: “Что тебе
не хватает?! Что
тебе Твой Бог дал?
Сколько ты будешь
меня мучить со
своей церковью?!”
Раздражился чрез-
мерно, сильно ее обидел, такой злой был против
веры. Мать бедненькая ушла очень огорченная, а
Николай остался дома... И вот молитвами мамы,
неустанно молившейся о его вразумлении и спа-
сении, в тот же день Бог попустил ему быть низ-
верженным во тьму и живым пройти мытарства.
В общем, все это с ним было в действительности,
он не спал. Николай сидел на кровати, когда вдруг
явно увидел и почувствовал, как напали бесы, по-
тащили его в пропасти адовы и стали страшно
мучить. Несколько дней тело его лежало дома,
35
Последняя точка
но он не приходил в себя, только кричал и вздра-
гивал. Ему вызвали скорую, но те врачи, как ни
старались, ничего сделать не смогли.
Когда Николай проходил мытарства, то видел
как бесы готовят там в бездне разные беспо-
рядки, смуты, а потом подбивают к этим губите-
льным делам людей на земле. Он об этом потом
говорил — свидетельствовал! Как они внушают
мерзости свои. Как соблазняют блудом, разв-
ратом, содомским грехом. Как они обманывают
людей, лгут им. Они ж богохульники и на Бога
клевещут. Он потом рассказывал: “Нечем мне
было оправдаться, не прошел ни одно из мы-
тарств, но мама сильно скорбела за меня и сле-
зами вымолила”. Господь вернул его на покаяние.
На третий день душу его возвратили в тело. И
вот был один человек — вернулся другой. Тут он
стал говорить, что есть Бог. Рассказывал потом в
Лавре: “Выйду на улицу, люди соберутся вокруг, и
я им со всею силою говорю: есть Бог! Я сам видел
ад!” Когда он так переменился, власти стали его
прижимать. Ведь был коммунист, да еще какой.
А потом стал другим человеком. Хотели упечь
его в дом сумасшедших, приступали к нему, но
у него такая сила была, что он всех отбрасывал.
“Раз вызвали милицию, они приехали, и я им отк-
рыто говорю: “Есть Бог!” — вспоминал брат. Они
хотели меня забрать, а взять не могли. У меня
была только проповедь о Боге. Я сам увидел и
узнал, как бесы меня обманывали, что их не су-
ществует. И я смеялся над этим. А потом Господь
36
Последняя точка
так дал, что я их увидел и терпел от них страшные
нападения и казни”.
После этого Николай вышел из райиспол-
кома, начал ходить в церковь. А он имел поло-
жение, и на него давили, чтоб он оставил эту
блажь. Тогда мать благословила ему ехать в мо-
настырь. Сын отправился в Загорск, приехал в
Троице-Сергиеву Лавру, но там ему старцы ска-
зали (он рассказывал как есть, не скрывал): “Тебе
надо в Киев ехать, в Лавру”. И вот он прибыл
сюда. Никого не знает. К кому подойти, с кем за-
говорить? Но Бог дал, как-то объяснился. А тогда
очень трудно было поступить в монастырь, мно-
жество препятствий, прописка нужна. Но Господь
так управил, что его сразу же приняли. Наме-
стник благословил и сам похлопотал.
Николаю дали послушание — продавать
иконки в Крестовоздвиженском храме.
После того как он столько претерпел, ему
было многое открыто. Он человека насквозь
видел. Часто мне рассказывал, что прозревал про
людей. Какие грехи у каждого: кто блудник или
вор. У того такой бес на плече сидит, другого со
спины опутал. Он носил подрясник и трудился
на своем послушании, продавал иконы. А люди
подходят, ведут разговоры разные. Он, бывало,
в их сторону строго так: “Отойди! Выкинь это!”
Это он врага прогонял, а люди пугались. Вла-
дыка, у которого он был иподиаконом, просил,
чтоб не пугал их. Он же бесов видел, они ему по-
казывались и угрожали. Потом его постригли в
37
Последняя точка
монашество с именем Пиор в честь затворника
Печерского. Он вел очень аскетическую жизнь.
Отец Пиор воочию видел, что есть зло, бесы и по-
беждать их можно, как Господь сказал, — только
молитвой и постом.
Духовно лицо у него было как у ангела. На
службе он стоял не шелохнувшись, с великим
благоговением. Не допускал, чтобы вели раз-
говоры, строго грозил кулаком и сразу пресекал.
Ослушники даже вздрагивали и умолкали. Отец
Пиор говорил, что во время службы Божией Небо
соединяется с землей — он это видел и знал —
и грех большой в это время суесловить и празд-
нословить. Помню, старец Иеремия читал, как
бесы делали мятежи, чтоб люди не молились:
рассеивали внимание и показывали других не-
приглядно. А отец Пиор сам ясно видел, как
это происходит и чего мы не видим. Он был ис-
тинный раб Божий и чудотворец, многим потом
помогал.
Но приходящих в монастырь он не трогал, не
обличал. Только рассказывал свою жизнь, сви-
детельствовал о пережитом и тем приводил их к
покаянию. Наш брат всем людям хотел внушить
страх Божий. Случалось, забывал, что пора уже
выходить, время церковь закрывать. Тогда го-
ворил братии: “Ну, простите меня. Они просят
рассказать, а я не сказать боюсь, потому что
сам видел козни бесовские”. И народ к нему тя-
нулся. Такие подвижники, как отец Пиор, — это
большие молитвенники, люди духовно высокие,
38
Последняя точка
потому что Господь им многое показал и дал пре-
терпеть. Мы же этого не видим, от нас то закрыто
милостью Божией, потому что мы можем не по-
। юсти и испугаться до смерти. А он бесов прогонял
тем, что обличал, или приводил примеры вразум-
ляющие. Того лукавые хвалят, там начальство ве-
личается, а он видел все как есть. Кто с кем стоит:
с Богом или против Бога. Он говорил: “Я почему
об этом рассказываю? Потому что сам на себе ис-
пытал, что безбожие — это от беса. А истинный
Бог — в Церкви нашей гонимой”. Иподиакон дос-
конально о многих вражьих кознях рассказывал.
О нем в Лавре осталась хорошая память.
Ко мне отец Пиор расположился, и у нас уста-
новились доверительные отношения. Я жил в
келье на Ближних пещерах и помню, он как-то
сам спускается ко мне и говорит: “Простите меня,
можно я вас задержу? Я видел, как такой-то брат
шел из церкви и плевался. А почему плевался?
Бес его приучил семечки кушать, привязал к
пристрастию”. Страстями нападают на нас иску-
сители. У кого курение или выпивка, у кого се-
мечки или что другое. Монах много рассказывал
людям, тем, кто мог вместить, для их пользы и по-
каяния. А другим — нет. Говорил: “Не поверят и
будут смеяться”.
Отец Пиор до конца находился в монастыре
и ушел одним из последних. Его здесь уважали
и не трогали. Он говорил о том, что Лавру за-
кроют: Господь ему это открыл за два месяца до
того. В конце нас оставалось только пять человек
39
Последняя точка
молодых, а то все старики, которые побывали в
тюрьмах и ссылках. А когда власти нас закрыли,
он отправился с другими братиями в Почаев,
но его не прописали, и он уехал в Загорск. Там
его опять не приняли, и он вернулся домой в Чу-
вашию. Сказал, хочу возле мамы дожить. И уже
на родине свой век провел. Передавал поклоны,
всех помнил и поминал. Историю про отца Пиора
поместить, конечно, нужно, чтоб люди узнали
о том, что он претерпел. Дай Бог, чтоб это пос-
лужило на духовную пользу верующим людям.
То что написано о мытарствах, о том, что
душа их проходит, — все истинно-истинно
есть! Каждый человек подвергается такой про-
верке своей жизни. Как себя вел, чем жил, что
помышлял — в итоге все получаем по делам
нашим. Это сто процентов! Может, некоторые
современные люди не хотят верить и слушать о
мытарствах, мол, что там болтают, это попы при-
думали. Но каждый этими вратами пройдет. На
стражах стоят бесы и сразу показывают запи-
санные дела, которые творил человек. И если не
покаялся, не очистился покаянием, — то налево
грядут. А если люди жили по Богу, исполняли за-
поведи, помогали ближним, то они проходили по
мытарствам как молния. Бесы стояли вдалеке и
не могли приблизиться к душам чистой христи-
анской жизни. Только покаяние и сокрушение о
грехах очищает душу. Она омывается слезами.
Но слезы не у всех бывают. Одни изобилуют
этим даром — значит, Господь так дает. Другой
40
Последняя точка
же скорбит, а слез нет, но есть внутренние слезы,
внутренний плач — так тоже человек спасается.
Помоги нам Боже принести достойный плод по-
каяния и пройти мытарства”.
Записала Валентина Серикова
•k'k'k
В древности в Киево-Печерском монастыре
уже имела место подобная история. В XII веке
в обители подвизался монах, нареченный в по-
стриге Афанасий. Сей преподобный Афанасий
проводил святую и богоугодную жизнь. После
долгой болезни он умер. Братия отерли тело его
и положили в пелены, как подобает умершему
иноку. Усопший лежал непогребенным два дня
по причине некоторого замедления. Ночью игу-
мену было явление, и он слышал голос:
— Человек Божий Афанасий два дня лежит
непогребенным, а ты об этом не заботишься.
Как только наступило утро, игумен пришел
с братиею к умершему, чтобы совершить его по-
гребение — и вдруг они увидели, что он сидит и
плачет. Все пришли в ужас, видя, что он жив, и
стали его спрашивать, как он ожил и что видел
или слышал? Он же в ответ говорил только одно:
— Спасайтесь!
Но они стали еще больше упрашивать его,
желая услыхать от него что-нибудь для них по-
лезное. Тогда он сказал им:
— Если вам я скажу, то вы не поверите и не
послушаете меня.
41
Последняя точка
Братия же поклялись ему, что они соблюдут
все, что он скажет им. Тогда воскресший сказал
им:
— Имейте послушание во всем к игумену,
кайтесь каждый час и молитесь Господу Иисусу
Христу, и Его Пречистой Матери, и преподобным
отцам Антонию и Феодосию, дабы здесь, в этой
обители, кончить жизнь свою и удостоиться быть
погребенными со святыми отцами в пещере, ибо
эти три добродетели выше всех других. И, если кто
исполнит все сие, как подобает по чину, блажен
будет, только бы не возгордился. О прочем не
спрашивайте меня, но умоляю: простите меня.
Сказав это, он пошел в пещеру и, затворив за
собою двери, пробыл там безвыходно двенадцать
лет. Никогда после того он уже не видал солнца,
беспрестанно день и ночь плакал, вкушал лишь
немного хлеба и воды, и то только через день,
и за все это время не сказал никому ни одного
слова. Блаженный Афанасий почил о Господе
около 1176 года и положен был с честью в той пе-
щере, где подвизался. Мощи его почивают в Ан-
тониевых пещерах. У мощей святого произошло
много исцелений5.
-к-к W
Об отце Пиоре остались также духовно
ценные воспоминания среднеазиатского свя-
щенника, духовного чада старца, записанные
православным писателем Александром Трофи-
мовым:
42
Последняя точка
“В небольшом среднеазиатском городке до-
велось как-то познакомиться с молодым священ-
ником и его матушкой с четырьмя детками. Они
рассказали мне о дивном старце, своем духовном
отце монахе Пиоре, который благословил их на
брак. Батюшка поведал, как после армии пришел
к старцу с вопросом о выборе жизненного пути:
жениться или идти в монастырь. Старец ответил,
что его путь — жизнь в миру и служение Богу; он
должен жениться и стать священником. Вскоре
после этой беседы отец Пиор прислал письмо,
пригласив приехать, и обещал познакомить с де-
вушкой. “Если понравитесь друг другу, благос-
ловлю ваш брак”, — такими словами закончил
старец свое послание. Молодые люди познако-
мились, полюбили друг друга и обвенчались.
Старец благословил рукополагаться не поступая
в духовную семинарию, что и случилось по его
молитвам. Местом служения новопосвященного
стал молитвенный дом в древнем среднеази-
атском городе.
Далее батюшка поведал о жизни старца и
удивительную историю его обращения к Богу.
Маму его звали Агриппиной. Когда в 1918 году
ее мужа мобилизовали на фронт, она была бе-
ременной. Муж погиб на гражданской войне, а
в декабре 1918 года родился младенец, которого
Агриппина назвала Николаем. Мама Николая
была глубоко верующим человеком и пронесла
свою веру через все годы гонений на Церковь
Христову. Сына также воспитывала в вере, но
43
Последняя точка
когда он вырос, то ушел, как блудный сын еван-
гельской притчи, “на страну далече”. Окончив
школу, Николай поступил в техникум, а затем
в Казанский ветеринарный институт. Защитив
диплом, получил должность главного ветврача
Горьковской области. Здесь он женился на сот-
руднице горсовета. По просьбе матери молодой
супруг предложил своей избраннице повенчаться
по старинному русскому обычаю, но она катего-
рически отказалась. Во время Великой Отечест-
венной войны Николай продолжал трудиться на
своем месте — ему дали “бронь”, присвоив воин-
ское звание. За прошедшие годы Николай стал
убежденным атеистом, забыв уроки веры, ко-
торые дала ему в детстве мама. Но Агриппина
не переставала молиться и скорбеть о сыне, ко-
торый посмеивался над ее верой и даже дерзил.
И Господь вразумил Своего избранника и по мо-
литвам матери вернул его в Отчий дом. Прои-
зошло это после окончания войны.
Во время Великого поста мать пришла про-
ведать сына в его дом. Николай предложил ей
поесть жареного мяса. “Ты ведь знаешь, сынок,
что я всю жизнь соблюдаю пост”, — сказала Аг-
риппина. “Ты же в гостях, вот и ешь, что тебе
предлагают”, — ответил Николай, после чего
наговорил матери гадостей, и она ушла огор-
ченная.
Жена была на работе, и он остался один в
доме. На душе было отвратительно: Николай
и сам жалел, что снова не сдержался и обидел
44
Последняя точка
мать. Он сел на диван и закурил. И вдруг... пол
в комнате как будто провалился и под ним раз-
верзлась бездна. Дом наполнился страшными
чудовищами, которые схватили и поволокли его
куда-то вниз. Здесь бесы начали предъявлять об-
винения за всю предшествующую жизнь, вспо-
миная все грехи, которые он совершил с самого
детства. Так он, будучи живым, прошел через все
мытарства, о которых повествуется в книге о мы-
тарствах блаженной Феодоры, — и ни на одном
из них у него не нашлось добрых дел, которыми
он мог бы оправдаться. Не было ни дел, ни мо-
литв, ни покаяния. Душа была в смертельном
ужасе. К тому времени главврач уже забыл, кому
и как молиться. Но вместе с тем его не оставляла
и какая-то надежда: он помнил о матери и бук-
вально вопил к ней, взывая о помощи.
Но вот наступил самый страшный момент:
духи злобы поволокли его к какому-то обрыву,
и он почувствовал ужасающий жар и уже знал,
что там ждет гибель и нет возврата. Еще сильнее
начал он кричать, прося свою мать простить его
и помолиться. И вдруг, когда Николай уже стоял
на самом краю пропасти, он увидел, как где-то
вверху появилось голубое расширяющееся об-
лако, из которого он услышал голос: “По мо-
литвам матери твоей!” В этот момент появился
его Ангел-Хранитель и вырвал душу из лап бесов.
Ангел строго наказал ему, что он должен крепко
верить в Бога, в Его милосердие и вернуться в
Церковь, никого и ничего не страшась. Николай
45
Последняя точка
ответил, что верует от всего сердца. После этих
слов он... очнулся на диване в своем доме.
Как рассказали ему, он был без сознания не-
сколько дней, вел себя очень беспокойно, кричал,
что страшно, просил мать о помощи. Врачи делали
уколы, пытались привести в чувство, но ничего
не помогало. Очнулся он совершенно другим
человеком, это было как обращение Савла. Ни-
колай пошел к матери и хотел все рассказать, но
она остановила его: “Я все знаю, сынок, теперь
нужно изменить жизнь”.
Долго разговаривали в этот день мать с
сыном, и он дал твердое обещание пойти в храм,
начать новую жизнь верующего человека. Прежде
всего он исповедался и причастился в храме,
затем начал постоянно посещать богослужения.
Но поначалу Николай стеснялся открыто появ-
ляться в храме. Чтобы люди не узнали, одевал
тулуп, закрываясь его воротником во время бо-
гослужения. Жена смеялась над ним и говорила:
“Маму будешь слушаться, совсем дурным сдела-
ешься”.
Жена была в шоке от таких перемен и добилась
того, что мужа поместили в психиатрическую бо-
льницу. Говорят, что поводом к этому послужил
такой случай. Однажды всем, кто держит коров,
сообщили, чтобы привели своих животных для
прививки по случаю какой-то эпидемии. Когда
собралось множество народа, Николай вдруг
начал проповедовать Христа, говорил, чтобы не
верили лжепророкам и т.п. Но Николай пробыл в
46
Последняя точка
больнице недолго, там все врачи были его добрые
знакомые, да и никаких изменений в психике не
обнаружилось, и его выписали. Однако жена ска-
зала: “Или я, или церковь — выбирай”.
Когда муж сказал, что он верит в Бога и будет
продолжать ходить в храм, жена подала на развод.
После оформления развода Николай хотел пос-
тупить в Одесскую Духовную семинарию, но его
не приняли. Тогда мать благословила его идти
в Киево-Печерскую Лавру. Там он встретился с
неким старцем, который помог ему остаться в
Лавре. Сначала он был на послушании приврат-
ника, затем несколько лет трудился за свечным
ящиком.
В Лавре Николай принял монашеский пос-
триг с именем Пиор в честь преподобного Пиора,
затворника Печерского (XIII век), в Дальних Фе-
одосиевых пещерах почивающего (память его
28 августа/10 сентября). Девять лет подвизался
отец Пиор в Лавре. В 1961 году во время хру-
щевских гонений на Церковь Лавру закрыли,
и отец Пиор вместе с другими братиями пере-
брался в Почаевскую Лавру. Здесь он прожил
меньше года, и его изгнали с помощью милиции,
так как власти не давали прописку.
В апреле 1962 года отец Пиор прибыл в город
Шумерля в Чувашии и прожил здесь тридцать
два года. У него была своя келья в доме инокини
Анастасии. Множество людей со всей России
приходило к нему, как к благодатному старцу, за
советом и духовной помощью, в том числе и свя-
47
Последняя точка
щенники, монахи. Многих людей обратил он к
Богу, направил ко спасению. Жил старец по-мо-
нашески и очень строго, до конца дней своих не-
укоснительно исполнял молитвенное правило.
До часу дня никогда не вкушал пищи. В обед
постный суп с хлебом, вечером — сладкий чай
с хлебом. И так все 32 года жизни в Шумерле.
Ходил постоянно в подряснике. Отошел старец
Пиор ко Господу в первый день Рождественского
поста 28 ноября 1993 года.
Отец Пиор рассказывал, что, проходя по мы-
тарствам, видел бесов в пионерских галстуках
(причем галстук был завязан узлом сзади или
сбоку), горланящих песни. Видел он, как бесы
изображали в карикатурном виде заседание пра-
вительства, собрания: выбирали президиум,
выступали в прениях, голосовали, выносили ре-
шения, дрались в промежутках (весьма похоже
на то, что происходило не только в прежние вре-
мена, но и в наше время в парламенте). Все это
сопровождалось гримасами, воплями, издевате-
льскими выкриками.
Видел он, как бес, надувшись, словно бочка,
изображал начальника, а другие бесы подобос-
трастно входили, кланяясь и получая указания.
Потом увидел канцелярию, в которой бесы что-то
писали, печатали, кругом груды бумаг; начальс-
твующие бесы отдавали приказы, противоре-
чащие друг другу, “подчиненные” получали их,
говоря: “Будет исполнено”, и продолжали ниче-
гонеделание.
48
Последняя точка
Особенно по-
разило будущего
старца шествие: де-
монстрация и парад,
когда, с особой энер-
гией и фальшивя,
бесы пели “Интер-
национал”. Старец
позднее говорил,
что это гимн пре-
исподней. Видел
он, как по команде
одного из князей
тьмы бесы зани-
мались половыми
извращениями. Поэ-
тому те, кто ратуют
за свободу “сексуа-
льных меньшинств”,
Старец Пиор в Шумерле,
1980-е годы
должны знать, чью волю
они выполняют. Видел он и бесов, распивающих
“на троих” — в точности, как наши соотечест-
венники в подъездах и у магазинов. Много увидел
будущий старец подобного, и все это была ка-
рикатура на нашу жизнь, на управление обще-
ством. Эта злобная пародия помогает понять,
откуда идут распад и неустройства, весь кошмар,
который заполняет сегодня умы и сердца людей,
отравляет нашу жизнь и ведет страны и народы
к катастрофе.
Этот случай важен не только как еще одно за-
мечательное свидетельство о силе материнской
49
Последняя точка
молитвы. Во время прохождения мытарств бу-
дущему старцу было промыслительно показано
то, как темные силы искажают и извращают
жизнь общества и людей. Противостоять этим
грехам, не позволять Содому и прочим мерзостям
победить нашу жизнь, не подчиняться бесам и
их слугам на земле, всеми силами давать отпор
этому ужасу, идущему прямо из преисподней, —
вот первейший долг не только христианина, но и
всякого, кто хочет остаться человеком и не уподо-
биться жутким демонам, которые толкают людей
к погибели.
Увиденное отцом Пиором — предупреждение
всем нам, и дай Бог чтобы, узнав об этом, люди
задумались. Ведь есть грань, за которой развра-
щение нравов и попрание святынь приводят к
падению, и по попущению Божьему страшные
силы накопленного греха, энергия зла взрывает
жизнь — и начинаются войны, стихийные бед-
ствия, всеобщие страхи и тревоги. Да не будет
сего с нами — дай Бог нам выстоять и вразу-
миться, как писал о том великий поэт Александр
Блок:
“На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Все не смела в твоей отчизне... ”6
Чудесное сновидение Пантелеймона,
послушника Ново-Афонского
Симоно-Кананитского монастыря
Не пришел к утрени 11 октября 1908 года
певчий (бас) левого клироса соборного
храма Ново-Афонского монастыря послушник
Пантелеймон Куранда. Ходивший будить его по-
слушник Михаил Кошелов стучал в дверь кельи,
звал петь на клирос, но тот из кельи голоса не
подал. Перед ранней литургией монах Дометиан
также звал его пособить им в соборе в пении, про-
читать Апостол и опять не мог его разбудить. Когда
же Пантелеймон не явился на клирос и к поздней
литургии, а равно не пришел и на трапезу к обеду,
один из певчих влез к нему в окно и начал его бу-
дить. Но он ни на голос не отзывался, ни от того,
что будивший тряс долго и качал его на кровати
руками, — не просыпался. Была отворена дверь,
и в келью вошел уставщик иеродиакон Парамон
с собравшейся у двери братией из певчих, и тоже
долго и безуспешно будили спавшего.
Между тем послали в больницу за старшим
монастырским фельдшером монахом Мисаилом,
который, осмотрев спящего, ничего ненормаль-
ного в его здоровье не заметил. Все бывшие в
кельи видели в нем лишь спящего человека,
только руки у него казались очень белыми и были
холодные, а на лице замечался румянец, причем
брови и веки слегка и часто почему-то подерги-
вались. Заметно было в лице его, что-то точно
51
Последняя точка
необычное, не прочь были все думать, что он на-
ходится как бы в исступлении, а не просто спит.
Фельдшер дал понюхать нашатырного спирту и
Пантелеймон проснулся, сел на кровати, быстро
окинул взглядом всех, бывших пред ним, и
потом, бросив по-малороссийски фразу: “Це уже
вы не тии!” — то закрывая свое лицо руками, то
открывая его,— стал горько плакать. Как ока-
залось после, он хотел сказать: “Вы не такие,
не такими видел я вас”. Фельдшер почел в это
время не лишним на шею поставить ему прине-
сенный с собою горчичник, но Пантелеймон не
дал сделать этого и повторял: “Это не нужно...
Зачем это? Я ведь не болен”. Около двенадцати
часов братия разошлась из кельи Пантелеймона.
К нему пришел духовник его отец Илиан и ока-
залось, что он проспал всего 16 часов, в течение
коих ему было изложенное далее с его слов сно-
видение.
1908 года октября 10 дня после повечерия я
пришел в свою келью. Посидев минут десять, я
стал чувствовать, что меня сильно клонит ко сну.
Потушив лампу, я лег спать. Только уснул, как чув-
ствую, что в келье становится светло. Я будто бы
встал с койки и сел. Стало еще светлее: свет очень
яркий, но не похож на солнечный. Подумал: что же
это такое, где это я?.. Вдруг подходит ко мне мой
умерший племянник, мальчик пяти лет (он умер
лет восемь тому назад), и говорит: “Пойдем со
мной”. — “Куда, зачем?” — спрашиваю. “Пойдем,
пойдем — увидишь!” Я встал, и мы пошли вместе.
52
Последняя точка
Шли сначала полем, потом подошли к морю,
по которому проложены, как будто из покрытой
зеленой травой земли, дорожки, широкие и
узкие, были и очень узенькие. Между ними в воде
плавали лодки, в которых сидели в светлом оде-
янии юноши. По широким, украшенным зеленой
травкой и цветами дорожкам шли люди разного
пола и возраста со светлыми и радостными ли-
цами, а шедшие по узким — плакали, срывались с
дорожек, падали в море, с трудом вылезали опять
на дорожки и опять падали в море. Тех, которые
вылезали и успевали обсохнуть, сидевшие в
лодках юноши брали к себе с большою радостью
и увозили. Шедший со мною племянник говорит
мне: “Пойдем и мы по этой дорожке”. Дорожка,
указанная им, была очень узкая, и я боялся по
ней идти, но он велел мне держаться за него. Я
сказал, что он маленький, и если я начну падать,
то и его утащу с собой, но он ободрил меня, и мы
пошли.
Мое опасение сбылось: прошедши немного,
я сорвался с дорожки и упал в воду, но при па-
дении успел схватить племянника за одежду и
при помощи его опять выкарабкался на дорожку,
и мы пошли дальше. Когда пришли к концу моря,
мы увидели две дороги: одна была широкая, по-
крытая зеленой травкой и цветами, по левую же
сторону ее шла узенькая, покрытая вбитыми в
землю заостренными кольями, которые пере-
крещивались между собою, так что идущим по
этой дорожке было очень трудно пройти и они
53
Последняя точка
натыкались то на тот, то на другой кол. Шедшие
прежде морем по широкой дороге переходили
опять на широкую, покрытую зеленью и цветами
дорогу и шли по ней попарно или по трое, пели и
славили Бога.
Когда же стали приближаться к берегу моря,
шедшие и срывающиеся с узких дорожек, к ним
подошли страшилища (демоны) с крючками в
руках и начали ими цеплять подходивших к бе-
регу. Вытащив, обвили их кругом цепью и начали
гнать по покрытой кольями узкой дорожке, по-
гоняя позади палками. От страха и боли эти не-
счастные люди вопили не своими голосами и
визжали. Я спросил своего проводника: “За что
их так бьют и мучают?” Он ответил, что они при
жизни своей не признавали ни праздников, ни
постов и не принимали Святых Христовых Таин,
жили для того только, чтобы есть и пить, говоря:
“Когда помрем — ничего не будет”. Жили по
своей воле, а не так, как велит Церковь Правос-
лавная христианам. Они на земле проводили дни
в свободе, тело свое берегли, пили, веселились и
объедались, за это здесь, погубив свои души, по-
лучают по делам своим муки.
А которых ты видишь идущими теперь по
широкой прекрасной дороге, те при своей жизни
шли узким и тернистым путем и за свою доб-
родетельную жизнь гонимы и угнетаемы были
от злых людей. Они почитали праздники, соб-
людали посты, причащались Святых Христовых
Таин и время проводили не в праздности и лено-
54
Последняя точка
сти, а в труде и молитве. И вот за то, что они там
хорошо жили, терпели скорби и плакали, теперь
будут веселиться вечно. А которые над ними на-
смехались и оскорбляли,— те теперь плачут и му-
чаются. Здесь напал на меня сильный страх. Мой
проводник велел мне перекреститься и не бо-
яться, а сам в это время скрылся. Ко мне подошел
тогда молодой красивый юноша и велел дальше
идти с ним. Он привел меня к большим воротам,
которые были так черны, как бы вымазаны сажей,
и были заперты громадным замком.
Мой проводник отворил их, и мы увидели за
ними свет не похожий на прежний, а какой-то
резкий и неприятный. Потом мы увидели другие
небольшие двери и, открыв их, пошли вниз по
винтовой лестнице. Сначала пришли к одним
дверям, на которых было написано “Плачьте до
времени”. Я здесь сильно испугался. Мой про-
водник велел мне сотворить крестное знамение.
Мы пошли ниже и опять увидели двери, на ко-
торых тоже была надпись “Плачьте до времени”.
Еще ниже мы увидели двери очень черного цвета,
и на них было написано “Плачьте и рыдайте без
конца”. Здесь пошел сильный смрад, слышался
оттуда сильный шум и в стороне от дверей внизу
мы увидели как бы дрова горящие, как раска-
ленное железо, и мне показалось, что они вороча-
ются сами собою. Я спросил своего путеводителя,
что это такое горит, как дерево? Он отвечал: “Это
не дрова, а люди”. Я посмотрел пристальнее и,
действительно, увидел, что это люди, которые
55
Последняя точка
шевелили ногами и руками и зевали ртами. На
боках у них был такой жар, как будто раскаленное
железо, и отрывались, как уголья, куски тела.
Я стал сильно страшиться. Вдруг из огня
выскочили черные с красными глазами стра-
шилища, державшие в руках крючки, и бросились
прямо ко мне. Мой хранитель взмахнул на них
своим мечом и сказал: “Не ваше дело касаться до
нас”, — и они убежали обратно, а мне он велел со-
творить крестное знамение и идти далее обратно
вверх. Дорогой я спросил: “За что эти люди горят
в огне?” Он сказал: “За содомский грех”. Мы
пришли к ранее виденным нами дверям, на ко-
торых написано “Плачьте до времени”. Мой про-
водник отворил их, и за ними мы увидели много
людей, сидящих в одном котле. Между ними я
узнал одну знакомую мне женщину, она меня
тоже признала и протянула ко мне руку. Когда
я не хотел брать ее, мой проводник велел взять
ее за руку. Я взял и стал тащить ее, бывшие же
вместе с нею люди вцепились все за нее, но она
закричала: “Хотя б меня одну вытащили, но не
всех вас!” В это время женщина упала обратно
в котел. Мой проводник сказал мне: “Видишь,
какое у нее самолюбие и гордость, если бы она
не воспрещала другим браться за нее, то и сама
спаслась бы и другие спаслись бы вместе с нею”.
Отсюда мы пошли выше и пришли ко вторым
дверям с такою же надписью. Отворив оные, за
ними мы увидели в очень темном месте сидевших
иноков. Лица у них были настолько мрачны, что
56
Последняя точка
трудно было рассмотреть их. Они зевали ртами,
из которых выходила сажа. Когда я спросил,
за что эти иноки попали сюда, мой проводник
ответил: “Они любили посещать светлые дома
мирских людей, пред которыми осуждали свои
монастыри”. Идя далее, мы увидели страшилищ,
которые цепями вязали и скручивали людей и в
ушах их сверлили сверлами. Я сильно испугался.
Мой проводник велел мне креститься и сказал:
“Этих людей мучат за то, что они в храме Божием
плохо себя держали, обращались по сторонам, за-
нимались разговорами, а молитву не творили”.
Потом, идя далее, я увидел своих монас-
тырских собратий: кто каким путем идет, кто
какою страстью страдает, и кто чем спасается.
При этом возле некоторых знакомых из братии и
посторонних людей я увидел какие-то предметы
и людей, которые неотступно следовали за ними,
доставляя им страдания и муки. Я спросил у
моего провожатого: “Что это за предметы такие и
кто эти люди, так назойливо преследующие моих
знакомых братий и посторонних?” Он ответил:
“Это обличители содеянных, не покрытых при-
мирением, не исповеданных из-за стыда или по
забвению грехов, которые, как свидетели прег-
решений, всюду за ними следуют. А которые ис-
поведовали эти свои грехи перед духовником, от
тех изобличающие люди и предметы удалены, и
грехи их изглажены”.
Между таковых я видел одного мужчину из
мирских, который, будучи нагим, по самую шею
57
Последняя точка
был обвит отвратительными змеями и гадами,
которые ползали по нем и сосали его по всему
телу. По обе стороны около него стояли обвитые
гадами по пояс женщины с младенцами на руках.
А поодаль с правой стороны была в светлом оде-
янии женщина, которая, часто взглядывая на об-
витого гадами мужчину, как видно плакала о
нем. Проводник мой объяснил, что последняя —
законная жена, сокрушающаяся за своего мужа,
что он, нарушив супружескую верность, любо-
действует с чужими женщинами, стоящими возле
него с детьми на руках.
Видел я и обидчиков людских, наказанных за
удержание платы, следуемой за работу, и другие
обиды ближнему. Их там страшилища по всему
телу строгали острыми гребнями. У клеветников
же изо рта стекала пена черная как сажа, и сами
они были с черными лицами. Рукоблудники, ско-
ванные цепями по рукам сзади за спиной, стояли
согнувшись вниз головой, покачиваясь то вниз, то
назад. За сим мой проводник отворил одну дверь,
и мы за нею увидели людей, которые сидели
на горячих плитах голыми, сами себя рвали за
волосы и кричали: “Горе нам голым!” Сзади их
страшилища держали железными крючками.
Я сильно испугался при виде их и думал, что и
меня зацепят крючком. Мой проводник велел
мне сделать крестное знамение, не бояться и
объяснил, что сии люди терпят такое наказание
за гордость, так как они никого не признавали и
никого не любили.
58
Последняя точка
Идя далее, мы увидели ров, наполненный
гадами. Возле него стояли скованные люди, ко-
торых страшилища хватали крючками и бросали
в ров. Когда они падали туда, к ним подползали
гады, лезли в глаза и рты, грызли и сосали их. Эти
несчастные люди только руками отмахивались и
ворочались. Я боялся, чтобы и меня не зацепили
крючком и не бросили к ним. Мой проводник
сказал: “Крестись и не бойся”. Я перекрестился и
спросил у него: “За что эти люди страдают?” Он
сказал: “За блуд — это очень большой грех”.
Потом мы пришли к месту, где стояли весы.
К нам подошли страшилища с хартией, на коей
были написаны все мои грехи, содеянные мною
от юности моея. Увидев это, я устрашился. Стра-
шилища положили эту хартию на одну чашу весов,
а на другую мой хранитель положил книжку, ко-
торая перетянула все мои грехи. Эту книжку я
когда-то подарил страннику богомольцу. Увидев
это, страшилища завопили и убежали. Мой хра-
нитель улыбнулся, а я тоже ободрился и пове-
селел, и мы пошли дальше. Я стал чувствовать,
что становится все холоднее и холоднее. На-
конец, мы увидели замерзшую реку и на берегу ее
много людей. Мы подошли ближе и увидели пере-
ходящих через реку иноков. Из них одни шли с пу-
теводителями, имели светлые радостные лица и
были поддерживаемы своими спутниками, кои с
радостью сопровождали их. А другие шли далеко
от своих путеводителей, имевших печальный
вид, и на каждом почти шагу проваливались в
59
Последняя точка
реку. Некоторые перешли реку и пошли дальше, а
иные так и остались в воде. Я спросил своего про-
водника: “Почему одни переходят реку, а другие
не могут?” Он сказал мне: “Это вот что означает:
кто, живя на земле, избрал себе путеводителя,
т. е. старца и духовника, и принимал его настав-
ления, когда исповедовался, исполнял и нес нала-
гаемые за свои грехи епитемии, тех вот теперь ты
видишь безбедно переходящих реку. А которые в
нее проваливаются и тонут, те при своей жизни
не искали себе наставников, исповедовались не-
радиво и говорили, что мы и сами знаем, что грех
и что нет. И вот их никто не провожает через реку
и не поддерживает...”
“Пойдем и мы через реку”, — сказал он.
“Боюсь,—ответил я,—буду проваливаться”. “Твой
старец поддержит тебя”. Действительно, тут по-
дошел ко мне духовник мой и сказал: “Пойдем, я
тебе помогу!” Мы с ним перешли на другую сто-
рону реки. Там мы увидели одну широкую, пок-
рытую зеленой травой и цветами дорогу и другую
узкую, обведенную цепью. По широкой шли люди
с радостью и пением. По узкой же шедших людей
гнали с побоями страшилища, и эти люди сто-
нали и кричали. Я спросил: “Куда это их гонят?”
Мой проводник сказал: “В Иосафатову долину
(юдоль), где находится место судилища”, — и
повел меня дальше. Вот мы подошли к кипящему
котлу с водой, в котором стояли люди и махали
руками. Когда же они переставали махать ими,
к ним подбегали страшилища и били по голове
60
Последняя точка
железными палками. Я испугался и закричал.
Мой проводник велел мне перекреститься и на
мой вопрос: “За что этих людей так мучат?”, —
ответил: “Эти люди небрежно полагали на себе
крестное знамение, махая рукою. За это заста-
вляют их здесь махать руками. А по голове бьют
за то, что, стоя в храме Божием, они помышляли,
как бы своего брата обмануть или украсть что
61
Последняя точка
роптали, что певчие нехорошо поют и что свя-
щеннослужители нехорошо и долго служат”.
От этого места мы пошли дальше, причем мой
путеводитель так быстро продвигался вперед, что
я не успевал за ним шагать. Наконец он остано-
вился у дверей, за которыми был слышен крик.
Когда он открыл эти двери, мы увидели там сто-
ящих людей, которым страшилища на голову
лили кипящую смолу, а в глаза и рот пихали день-
ги. От крика и стона сих несчастных я очень испу-
гался и спросил своего путеводителя: “За что их
мучат?” — “За то, — ответил он, — что они обма-
нывали людей, выдавая себя ложно за сборщиков
на церкви и монастыри, брали от людей деньги
на поминовение умерших и не поминали, а за эти
деньги покупали водку. Это очень тяжкий грех,
за них много надо молитв, чтобы избавить их
от сих мучений”. Там же я увидел одного инока,
к которому приступили страшилища, говоря:
“Снимай одежду, ты давно наш, только одна твоя
одежда препятствует нам”. Когда же они хотели
коснуться его, то от одежды этого инока вышел
огонь и опалил их. Мой проводник объяснил мне,
что к сему иноку так приступают бесы за его не-
радивую жизнь в монастыре и нерадивое испол-
нение послушаний. Но он монашеское одеяние
в чести имел и боялся его опорочить, посему
одежда его и защищает. Царица Небесная умо-
ляет Сына Своего и Господа Бога нашего за всех
монашествующих, кои с усердием носят Ее ризу,
дабы были спасены они во веки.
62
Последняя точка
После сего мы пришли еще к дверям, откуда
слышался стон и топот, когда же мой путеводитель
отворил их, мы увидели пляшущих людей, лица у
них были черные и не похожие на человеческие.
Они кричали: “До каких пор мы будем плясать?!”
Мой путеводитель затворил опять двери и сказал:
“Сии люди, когда приходил праздник, не думали о
том, чтобы идти в храм Божий молиться, а чтобы
поплясать в праздник, и отсюда их трудно выз-
волить”. Дошли потом мы до пропасти, над нею
по узенькой вдоль стены тропинке шли разного
звания люди и несли в руках различного рода,
вида, величины и формы предметы. Когда же не-
которые из них на тропинке колебались и нахо-
дились в таком положении, что едва не падали в
пропасть, то они прикасались этими предметами
к стене. И у одних несомые в руках предметы
прилипали к стене и этим они спасались от па-
дения, а у других таковые не прилипали к стене и
они падали в пропасть. По объяснению путево-
дителя, первые давали милостыню с усердием, а
вторые — с неохотой и укоризной.
От сего места мы пошли далее и пришли уже
к светлым блистающим вратам чудной красоты,
коей передать словами я никак не в состоянии.
Мой путеводитель отворил их, и за ними мы
увидели чудный, во много раз ярче солнечного,
свет. Здесь было много малых церквей очень кра-
сивого вида. Внутри их и снаружи были люди. На
столиках, стоящих вблизи сих церквей, лежали
просфорки. Я спросил своего путеводителя: “Что
63
Последняя точка
это значит?” Он сказал: “Это приготовлено для
тех людей, которые до звона колокола старались
прийти в храм Божий, бросая свои занятия и ра-
боты”. Мы пошли дальше и, подымаясь выше,
пришли к другим вратам. Внутри за ними было
еще светлее и красивее прежнего. Там увидели де-
ревья неописуемой красоты и цветов — на одних
лист был зеленый, на других голубой и других
видов... Между деревьями находилось много мо-
нахов, в руках которых были букеты цветов, а
на головах венчики блестящие, красоты коих я
объяснить не могу. Между ними я узнал инока
нашего монастыря. Он улыбнулся и поклонился
мне.
Мы шли очень скоро и миновали несколько
шедших полков иноков. За ними следовали
миряне с сияющими от радости лицами. Я спросил
своего путеводителя: “Куда это они идут?” —
“Выше, в свои обители, — ответил он, — где им
уготовано вечное Небесное Царствие, за то что
они на земле переносили скорби и болезни, и тес-
ноту, и наготу, терпели холод и голод. Заповеди,
которые надлежит исполнять христианам —
исполняли, и души свои полагали за Христа”.
Потом мы увидели столы, на которых лежало
множество венцов разных видов и цветов, одни
из них так сильно блестели, что трудно было на
них смотреть, а некоторые были голубого цвета.
Я спросил своего путеводителя: “Кому пригото-
влены эти венцы?” Он сказал: “Это тем, кои соб-
людали свое девство и терпели муки за Христа”.
64
Последняя точка
После сего мы подошли к большому чудной
красоты храму и услышали в нем пение, какого
я никогда не слышал: оно было столь сладко и
умилительно, что я едва мог стоять на ногах. Я
спросил своего путеводителя: “Кто это поет так
хорошо?” Он сказал: “Это те, которые любили
так плакать, как любят грешники услаждать себя
скверными песнями, здесь же им вместо плача
дано наслаждаться сим дивным пением в этом,
приготовленном для них, храме”.
Наконец мы стали приближаться к нашей
обители, и мой проводник сказал: “Посмотри,
где и как кто работает”. Я стал смотреть и увидел,
кто исполнял свои послушания и работал без ро-
пота, у тех над головами были венчики из го-
лубых цветов. А кто роптал на свое послушание
и работал без усердия, тех я видел стоящими в хо-
лодной воде и в руках, держащих горячее железо
вместо работы, (подобные видения образов еще
живых людей встречаются и в “Житиях свя-
тых”. Например, в “Житии” послушницы прп.
Серафима Саровского прп. Елены Дивеевской,
которой Богородица показала в Царстве сестер,
подвизавшихся в обители, — бывших, нынешних
и будущих. — Ред.).
Возле обители мы увидели идущую, как бы
не по земле, а в воздухе, величественную пре-
красную Жену, окруженную ярким светом. Мой
путеводитель сказал мне: “Перекрестись и по-
клонись Ей”. Когда я это сделал, Она сказала
юноше: “Отведи этого инока в его келью, ему
65
Последняя точка
еще не пришло время”. Когда он шел со мною, я
спросил его: “Кто это?” — “Царица Небесная”, —
ответил он. У меня на душе сделалось очень
радостно, я жалел, что только один раз покло-
нился Ей.
В келью меня проводили вместе с моим путе-
водителем еще несколько в белых одеяниях лиц,
между коими я опять увидел своего племянника,
с которым вышел прежде из кельи. Путево-
дитель осенил меня крестообразно иконой свя-
того великомученика Пантелеймона и спросил
меня: “Знаешь ли, кто я?” Говорю: “Не знаю”.
Он сказал: “Я твой Ангел-Хранитель, которому
ты всегда молился. Что я тебе велел не говорить,
того не говори, а остальное можешь рассказать”.
Я хотел поклониться ему, но вдруг вижу, что он
уже высоко и чуть светлеется... Этим видение
кончалось. Я будто бы лег спать.
О самом послушнике Пантелеймоне не
лишне сказать, что он из поселян Черниговской
губернии, 29 лет, в монастыре живет всего два
года. Кроме клиросного послушания, усердно
нес он послушание и при братской кухне. На здо-
ровье свое не жалуется, выглядит простым, доб-
родушным, странностей каких-либо за ним не
замечалось. Из прошлого его известно, что и
близкие его родные не чужды иноческой жизни:
три сестры у него находятся в женских монас-
тырях. Еще в раннем детстве Пантелеймону было
66
Последняя точка
замечательное сонное видение, в коем указы-
вался ему строгий путь девственника в правилах
Святой Православной веры. Ему даже было ука-
зано одеяние: черное — иноческое. Он и в миру
чуждался веселья, уклонялся по возможности от
мирских сует, тяготел к храму Божию, к молитве,
к назидательному чтению. Но при этом в нем не
угасало и чувство гражданского долга и любви
к родине. Он отбыл срок на действительной во-
енной службе во время войны России с Японией,
был волонтером на Дальнем Востоке и выбыл
после этой войны в запас армии старшим унтер-
офицером.
Описанное сновидение послушника Панте-
леймона поразительно тем, что все, что указано
ему в видении, передаваемое им не в общем раз-
говоре, а лишь наедине разным лицам из братии
и посторонним, с буквальною точностью восп-
роизводит всевозможные, иногда забытые, не-
исповеданные, непокрытые примирением с
ближними случаи недоразумений в жизни и
разных как былых, так не оставляемых и теперь
немощей и грехов. Причем видение его, и всею
картиною, и по частям (по сходству и сродству
виденного во сне с переживаемым в действи-
тельности), воочию подтверждает Слово Божие:
“Имиже кто согрешает, сими и мучится” (Прем.
11, 17). И кому что Пантелеймон говорил, те
сразу все то припоминали из своего пережитого,
или в былом, или в недавнем настоящем, хотя бы
пред этим сего и не удержали в своей памяти7.
Видение послушницы Евфросинии
Этот рассказ послушницы Евфросинии
Журило (в монашестве Любови) о бывшем ей
в 1912 году необыкновенном видении записал в
своем дневнике отец Митрофан Сребрянский, ду-
ховник Марфо-Мариинской обители в Москве, в
которой подвизалась уроженка Харьковской гу-
бернии в предреволюционные годы. Истинность
открытого будущей монахине подтверждено и
засвидетельствовано святым человеком — отец
Митрофан (в монашестве архимандрит Сергий)
прославлен в лике святых как священноиспо-
ведник.
Преподобный Онуфрий Великий, в сопровож-
дении которого Евфросиния сподобилась видеть
тайны ада и рая, — знаменитый отшельник
IV века (память 12/25 июня). В течение 60 лет
он нес подвиг молитвы в Фиваидской Пустыне
Египта. На иконах святого изображают одетым в
густой покров волос на голове, бороде и препоя-
санным по бедрам листвой. Высота его духовной
жизни исключительна: сам Ангел Господень при-
носил святому хлеб и каждые субботу и воскре-
сенье причащал его Святых Тайн.
Также сестра Евфросиния видела препо-
добного Сергия Радонежского, рядом с которым
стояли Великая княгиня Елизавета Федоровна
Романова и отец Митрофан. Спустя годы это “сто-
яние” обнаружилось прямой духовной связью:
отец Митрофан в постриге получил имя Сергий,
68
Последняя точка
а Великая княгиня Елизавета приняла мучени-
ческую кончину 18 июля, в день памяти препо-
добного Сергия. Заблаговременно открытое в
духовном мире через несколько лет стало дей-
ствительностью на земле, еще раз подтвердив,
что Господь видит сердце каждого и Сам ведет по
предстоящему пути Своих избранников, а также
попускает произойти великим потрясениям и
испытаниям, которые мы “стяжали” своими гре-
хами. Вместе с тем самое сильное впечатление
в поведанном послушницей оставляют картины
мытарств — они запечатлеваются в памяти так,
будто видел их своими глазами. Итак:
Свидетельствую своей священнической со-
вестью, что все, записанное мною со слов сестры
Евфросинии, верно. Протоиерей Митрофан Сре-
брянский8.
Господи, благослови! 1912 года июня 25-го в
пять часов вечера мне очень захотелось спать. За-
звонили ко всенощной, а я, не будучи в силах про-
тивиться, легла и уснула. Проснулась 26 июня в
пять часов вечера. Родные думали, что я умерла.
Внезапность смерти понудила их позвать врача,
который сказал, что я жива, но сплю летарги-
ческим сном. Во время этого сна душа моя видела
много ужасного и хорошего, что я и расскажу по
порядку.
Вижу, что я нахожусь в поле совершенно одна.
Страх напал на меня, небо темнеет. Вдруг вдали
что-то засветилось. Оказалось, что свет исходит от
приближающегося ко мне старца с длинными во-
69
Последняя точка
лосами и длинной бородой почти до земли, в белой
рубашке, подпоясанный. Лицо его так сияло, что я
не могла смотреть на него и упала ниц. Он поднял
меня и спросил: “Куда идешь, раба Божия?” Я
отвечаю: “Не знаю”. Тогда старец сказал мне:
“Стань на колени!” — и начал напоминать мне все
мои грехи, которые я по забвению не исповедала.
Я была в ужасе и думала: кто же это, что и помы-
шления мои знает? А он говорит: “Я святой Ону-
фрий, и ты меня не бойся”. И перекрестил меня
большим крестом: “Все тебе прощается. А теперь
пойдем со мной, я тебя по всем мытарствам по-
веду”. Берет меня за руку и говорит: “Что будет
встречаться, не бойся, только непрестанно кре-
стись и говори: “Спаси меня, Господи!” И думай
о Господе, и все пройдет. Пошли”. Преподобный
Онуфрий говорит: “Смотри на небо!” Я смотрю и
вижу, что небо как бы перевернулось и стало тем-
неть. Я испугалась, а преподобный говорит: “Не
думай дурного, крестись”.
Стало совершенно темно, только тьму раз-
гонял свет, исходящий от преподобного Ону-
фрия. Вдруг множество бесов пересекли нам
дорогу, составивши цепь. Глаза их — как огонь,
вопят, шумят и намереваются схватить меня.
Но как только преподобный Онуфрий поднимал
руку и творил крестное знамение, так бесы мгно-
венно разбегались, показывая листы, испи-
санные моими грехами. Преподобный сказал им:
“Она раскаялась при начале пути во всех грехах”.
И бесы тотчас разорвали листы, стеная и крича:
70
Последняя точка
“Бездна наша, она не пройдет!” От бесов исходил
огонь и дым, что среди окружающего мрака про-
изводило страшное впечатление. Я все время пла-
кала и крестилась. Жара от огня я не чувствовала.
Вдруг перед нами оказалась огненная гора, от ко-
торой во все стороны неслись огненные искры.
Здесь я увидела множество людей, услышала
крики их и стоны. На мой вопрос, за что они
страдают, преподобный Онуфрий ответил: “За
беззакония свои. Они совсем не каялись и умерли
без покаяния, не признавая заповедей. Теперь
страдают до суда”.
Идем дальше. Вижу — перед нами два глу-
боких оврага, столь глубоких, что их можно на-
звать бездной. Я посмотрела в овраг и увидела
там множество ползающих змей, животных и
бесов. Преподобный Онуфрий говорит: “Огонь
мы перешли. Как нам эту бездну перейти?” В это
время опустилась как бы большая птица, распу-
стила крылья, и преподобный говорит: “Садись
на крылья, и я сяду. Не будь маловерна, не смотри
вниз, а крестись”. Сели мы и полетели. Долго ле-
тели, старец держал меня за руку. Наконец мы
опустились и стали на ноги среди змей, холодных
и мягких, которые разбежались от нас. От мно-
жества змей делались целые змеиные горы. Под
одной такой горой я увидела сидящую женщину, у
которой голова вся была покрыта ящерицами, из
глаз падали искры, изо рта — черви, змеи сосали
грудь ее, а псы держали во рту руки ее. Я спра-
шиваю у преподобного Онуфрия: “Что это за жен-
71
Последняя точка
щина, и за что она страдает?” Он говорит: “Это
блудница. Она в жизни сделала много грехов и
никогда не каялась. Страдает до суда. Ящерицы
на голове — это за украшение волос, бровей и
вообще украшение лица; искры из глаз за то, что
она смотрела разные нечистоты, черви за то, что
она говорила неподобные слова, змеи — это блуд,
псы — за скверные осязания”.
Идем дальше. Преподобный Онуфрий го-
ворит: “Сейчас мы придем к очень страшному,
но ты не бойся, крестись”. Действительно,
дошли до места, от которого шел дым и огонь.
Там я увидела огромного как бы человека, светя-
щегося огнем. Возле него лежит шар большой, ог-
ненный, а в нем много спиц, и когда человек этот
поворачивает шар, то из спиц выходят огненные
спицы, а между спицами — бесы, так что пройти
через них нельзя. Я спрашиваю: “Кто это?” Пре-
подобный Онуфрий отвечает: “Это сын диавола,
разжигатель и обольститель христиан. Кто ему
повинуется и не соблюдает заповедей Христовых,
тот идет в муку вечную. А ты крестись, не бойся”.
Шли мы через эти проволоки свободно, но со всех
сторон неслись шум и крик, который исходил от
множества бесов, стоящих цепями. С ними было
и много людей. Преподобный Онуфрий объяснил
мне, что люди потому вместе с бесами, что им
при жизни служили и не каялись, здесь ожидают
Страшного Суда.
Затем подошли мы к огромной огненной
реке, в которой много людей, и от них несутся
72
Последняя точка
крики и стоны. Я сму-
тилась при виде реки,
но старец стал на ко-
лени, велел стать и мне
и смотреть на небо. Я
так и сделала и увидела
на облаках Архангела
Михаила, который про-
тянул нам жердочку.
Преподобный Онуфрий
взял за конец, и она пе-
рекинулась через реку,
аршина на три от огня.
Я, хотя сильно боя-
лась, но крестилась, и
Преподобный Онуфрий
Великий
при помощи преподобного Онуфрия перешла на
другую сторону, и очутилась перед стеной. Мы
перешли через узкую дверь с трудом и вышли
на огромные снеговые ледяные горы, где нахо-
дилось много людей, они все дрожали. Особенно
меня поразил один, который по шею сидел в снегу
и кричал: “Спасите! Спасите!” Я хотела пойти
помочь ему, но преподобный Онуфрий сказал:
“Оставь его. Он зимой не впустил к себе в дом
отца своего, и тот замерз. Пусть сам даст ответ
за себя. Вообще, здесь находятся люди за то, что
холодным сердцем относились к Богу и людям”.
После этого мы подошли к прекрасной и ши-
рокой реке, где преподобный старец поставил
меня на доску и сам пошел по воде. На другой
стороне оказалось прекрасное поле, покрытое
73
Последняя точка
зеленью, травою, лесом. Когда мы проходили
через него, то увидели множество зверей, ко-
торые ласкались к преподобному Онуфрию.
Прошли поле и подошли к высокой прекрасной
горе, на которой были три лестницы, как бы из
желатина, и бежали с горы двенадцать ручейков
чистейшей воды. Около горы мы остановились
и преподобный Онуфрий сказал: “Ты видела все
страшное, за что люди страдают, живи же по за-
поведям Господним. Ты все это перешла за два
добрых дела (но не сказал какие). Теперь я тебя
одену в другую одежду, и ты должна лезть, но не
по этой лестнице”. Преподобный Онуфрий всю
меня облил водою из ручья, омыл, и мое голубе-
нькое платье не знаю куда девалось. Старец надел
на меня рубашку белую, сделал из травы пояс и
опоясал меня, из листьев сделал шапочку и, три
раза перекрестив мою голову, надел на меня ша-
почку и велел лезть на гору. Очень трудно мне
было, но старец подставлял свои руки, и посте-
пенно я долезла до половины горы, но так изне-
могла, что старец разрешил дальше продолжать
путь по лестнице, причем вел меня за руку и три
раза перекрестил. Затем старец ввел меня в цер-
ковь, поставил на середину, и сказал: “Будь душой
вся в Боге! Здесь — райское жительство”.
Боже мой, какая красота! Я увидела там
много чудных обителей, неописуемой красоты,
деревья, цветы, благоухание, свет необыкно-
венный. Старец подводит меня к одной обители
и говорит: “Это обитель святых жен Марфы и
74
Последняя точка
Марии”. Обитель сделана не из камней, а вся
покрыта зеленью и цветами, окна светятся,
как хрустальные, насквозь. Возле дверей по
обе стороны, совне, стоят Марфа и Мария с го-
рящими большими свечами в руках. Мы с пре-
подобным стали под деревом, и я вижу: несут
ангелы шесть расслабленных людей в эту оби-
тель, а за ними пошло туда много народа — бо-
льных, слепых, хромых, в одежде рваной, и много
детей. Я спрашиваю: “Неужели эта обитель так
велика, что может вместить так много людей?”
Старец отвечает: “Может вместить весь мир хри-
стиан. Вот и ты небольшая, и в тебе весь мир. Во-
злюби всех чисто, а себя позабудь, и возненавидь
тело, которое служит всем страстям. Постарайся
мертвить тело, а душу укрась добрыми делами.
Смотри, несут расслабленного человека”. — “Кого
это несут?” — спросила я. “Брата во Христе, —
ответил преподобный. — Его несут многострада-
льный пастырь Митрофан и многострадальная
княгиня Елизавета”.
Я увидела Великую княгиню Елизавету Федо-
ровну в белой форме, на голове — покрывало, на
груди — белый крест. Отец Митрофан тоже был в
белой одежде, на груди такой же белый крест. Я со-
вершенно не знала до этого времени о существо-
вании Марфо-Мариинской обители милосердия,
Елизавету Федоровну и отца Митрофана не знала
и не видела. Когда они поравнялись со святыми
женами Марфой и Марией, то оба, которые несли
расслабленного, Елизавета Федоровна и отец
75
Последняя точка
Митрофан, поклонились им, а затем святые Марфа
и Мария вошли тоже в обитель, а за ними и мы.
Обитель внутри была прекрасна. Отец Митрофан
и Елизавета Федоровна снова вышли из обители
уже одни и тоже с горящими свечами, подошли к
нам и поклонились преподобному Онуфрию, ко-
торый обратился к ним, и говорит: “Вручаю вам
эту странницу и пришелицу, и благословляю под
ваш покров”. Старец при этом велел мне сделать
земной поклон отцу Митрофану и Елизавете Фе-
доровне. Оба они меня благословили большим
крестом. Я говорю: “Останусь с ними!” Но старец
говорит: “Пойдешь еще, а потом придешь к ним”.
Мы пошли. Куда ни посмотрю — везде славят
Господа. Красоту рая описать не могу. Какой-то
другой свет, сады, птицы, благоухание, земли не
видно, все покрыто, как бархатом, цветами. Куда
ни посмотришь — везде Ангелы, их великое мно-
жество. Смотрю — Сам Христос Спаситель стоит,
видны язвы на руках и на ногах, лицо и одежда
сияют так, что смотреть невозможно. Я упала
ниц. Рядом с Господом стояла Пресвятая Бого-
родица с распростертыми руками, херувимы и
серафимы непрестанно пели: “Радуйся, Царице!”
Здесь же было множество святых мучеников и му-
чениц. Одни были одеты в архиерейские одежды,
другие — в иерейские, третьи — в диаконские,
иные же — в прекрасных разноцветных одеждах,
у всех — венцы на головах, преподобный Ону-
фрий говорит: “Это те святые, которые страдали
за Христа, все переносили смиренно, с тер-
76
Последняя точка
пением, шли по стопам Его. Здесь нет печали и
страданий, а всегда радость”.
Много я видела здесь знакомых умерших,
видела там образы некоторых сейчас еще живых.
Святой Онуфрий строго сказал: “Не говори тем,
которые еще живы, где ты их видела. Когда тело
умрет, тогда души их Господом вознесутся сюда,
хотя они и грешные, но добрыми делами и по-
каянием души их всегда устремляются к небу”.
Святой Онуфрий посадил меня и говорит: “Здесь
твоя надежда”. Начали проходить множество
святых в разных одеждах, и чудных, и бедных, кто
с крестом в руках, кто со свечами и цветами. Пре-
подобный Онуфрий берет меня за руку и водит
по раю. Везде такое славословие Бога и непрес-
танная песнь: “Свят, свят, свят!” Текут струи сере-
бристой воды, преподобный Онуфрий возгласил:
“Всякое дыхание да хвалит Господа!”
Вошли мы с преподобным Онуфрием в одно
чудное место, где Ангелы непрестанно поют:
“Свят, свят, свят Господь Саваоф!”, “Слава в
вышних Богу!” и “Аллилуия!”. Перед нашими
глазами открылось дивное зрелище: вдали, во
свете неприступном, на престоле славы восседал
Господь наш Иисус Христос. По одну сторону
Его стояла Божия Матерь, а по другую — святой
Иоанн Предтеча. Сонмы архангелов, Ангелов, хе-
рувимов и серафимов окружали престол. Мно-
жество святых красоты неописуемой стояли
около престола. Тела их легкодвижны, проз-
рачны, одежда блестящая, разных цветов, вокруг
77
Последняя точка
головы каждого из них — ослепительное сияние,
на головах у некоторых — венцы из особого ка-
кого-то металла, лучше золота и бриллиантов, а
на других — венцы из райских цветов. Одни дер-
жали в руках цветы, другие — кресты или паль-
мовые ветви.
Указывая рукой на одну из святых, стоящих
в правом ряду, преподобный Онуфрий сказал:
“Это святая Елизавета, которой я тебя вручил”.
Я действительно увидела ту, к которой меня уже
подводил преподобный Онуфрий в видении дел
человеческих. Там она была среди калек, нищих,
больных, вообще — страждущих, которым она
служила на земле, а здесь я увидела ее же, но
уже во святости, в лике святых. “Да, я вижу
ее, — ответила я преподобному Онуфрию, —
но ведь я недостойна жить с ней: она святая, а я
очень грешная”. Преподобный Онуфрий сказал:
“Она теперь живет еще на земле, подражая житию
святых жен Марфы и Марии, соблюдает душу и
тело в чистоте, творит добрые дела, молитва ее
и крест скорбей, который она безропотно несет,
возносят душу ее на небо. У нее тоже были грехи,
но через покаяние и исправление жизни она идет
на небо”. Я от умиления поверглась несколько
раз на землю. Под ногами было нечто вроде хру-
стального зеленовато-голубого неба.
Вижу—все святые попарно подходят ко Христу
и поклоняются Ему. Пошли и Елизавета Федо-
ровна с отцом Митрофаном и снова вернулись на
свои места. Княгиня Елизавета была одета в блес-
78
Последняя точка
тящую одежду, вокруг головы — сияние и надпись
из блестящих светозарных букв: “Святая многос-
традальная княгиня Елизавета”. Руки у нее сло-
жены на груди, в одной руке — золотое распятие,
прекрасный лик святой сияет неземной радостью
и блаженством, чудные глаза ее подняты вверх, в
них святые молитвы чистой души, узревшей Бога
лицом к лицу. Возле святой Елизаветы по левую
сторону стоял преподобный Сергий Радонеж-
ский, а по правую руку — отец Митрофан в ар-
хиерейском облачении. “Но ты не думай, что ты
достойна была все это видеть и останешься теперь
здесь. Нет, твое мертвое тело ждет тебя, это только
твоя душа со мной. Когда же душа твоя войдет в
тело и вернешься опять на грешную многостра-
дальную землю, которая вся обливается кровью,
то я благословляю тебя в ту обитель, где тебя
встретили княгиня Елизавета и отец Митрофан”.
Я спросила: “Разве есть на земле такая прекрасная
обитель?” Святой отвечал: “Да, есть, процветает и
возносится на небо через добрые дела и молитвы.
Смотри же, ты видела все хорошее и плохое, и
знай, что без креста и страданий сюда не войдешь.
А покаяние всех грешных сюда приводит. Смотри,
вот твое тело”.
Действительно, я увидела свое тело, и мне
сделалось страшно. Преподобный Онуфрий пере-
крестил меня, и я проснулась. Полтора часа я не
могла говорить, а когда заговорила, то стала заи-
каться. Кроме того, ноги мои отнялись до колен, и
я не могла ходить, меня носили. Доктора не могли
79
Последняя точка
излечить меня. Наконец 25 сентября 1912 года
меня принесли в женский монастырь города Бого-
духова Харьковской губернии, где находилась чу-
дотворная Каплуновская икона Божией Матери.
26 сентября я приобщилась святых Таин Хрис-
товых, отслужила молебен перед этой иконой, и,
когда меня поднесли к иконе и я приложилась,
то мгновенно исцелилась. Тут я вспомнила слова
преподобного Онуфрия, когда я была близ Бого-
матери: “Здесь твоя надежда”.
Еще прямо после сна я решила удалиться
из мира, а после исцеления я уже не могла дож-
даться возможности уйти в обитель. Меня звали
поступить в Богодуховский женский монастырь,
где я исцелилась, но я сказала монахиням, что
мне хотелось бы уйти подальше от знакомых.
Спрашивала я о святых Марфе и Марии, но никто
не знал, есть ли обитель во имя их. Однажды я
пришла в свой Богодуховский монастырь и мо-
нахини сказали мне: “Евфросиния! Ты хочешь
подальше уехать от знакомых. Приехала сестра
из обители Марфы и Марии. Туда же поступила
наша послушница Василиса”. Услышав это, я
была в ужасе и восторге. Скоро получила ответ
от Василисы, что можно мне поехать в Москву.
23 января 1913 года я приехала и поступила в
обитель. Передать не могу, что я испытала, войдя
в храм обители и услышав пение тропаря святым
праведным женам Марфе и Марии.
Записано отцом Митрофаном.
31 октября 1917 года
Исповедь сестры Сергии,
монахини Пюхтицкого монастыря
Монахиня Сергия (в миру Татьяна Ивановна
Клименко) родилась 2 января 1901 года в
Ростове-на-Дону в дворянской семье. По окон-
чании гимназии, в 1918 году, она поступила на
историко-филологический факультет Донского
университета, который ей не удалось закончить
из-за гражданской войны. В 1923 году в ее жизни
произошла знаменательная встреча с великим
старцем, тогда еще молодым, но духовно умуд-
ренным иеромонахом Стефаном (Игнатенко),
насельником Второ-Афонского Успенского мо-
настыря на горе Бештау, в десяти километрах от
Пятигорска. Отец Стефан повел ее твердой по-
ступью по пути духовного совершенства. Вскоре,
ища уединения, отец Стефан ушел в затаенную
пустынь, в горы, а Господь послал матушке дру-
гого великого наставника — архиепископа Ин-
нокентия (Ястребова), который, найдя ее уже
достаточно подготовленной, в 1925 году постриг
в монашество с именем Сергия.
В 30-е годы преподобноисповедник схиар-
хиепископ Антоний (Абашидзе) благословил ее
учиться в Московском медицинском институте,
“служить Богу на этом святом поприще”. По окон-
чании которого матушка стала врачом и до войны
работала в Москве, затем в Вышнем Волочке
Тверской области. Выйдя на пенсию после смерти
матери, монахиня Сергия в 1955 году переехала
81
Последняя точка
в Эстонию и поселилась близ Пюхтицкого монас-
тыря. Она посещала все монастырские службы,
посильно помогала заболевшим сестрам, но пос-
триг ее продолжал оставаться тайным вплоть до
1975 года, когда матушка игуменья Варвара “от-
крыла” его. Перейдя в ограду монастыря, матушка
несла послушания: в храме — чтение синодиков,
в келье — Псалтыри. Монахиня Сергия стяжала
глубокое смирение и высокий молитвенный на-
строй. 7 октября 1994 года, накануне дня своего
Ангела, монахиня Сергия мирно отошла ко
Господу. В молодости, в 1924 году, за год до мо-
нашеского пострига, во время тяжелой болезни
воспалением легких, по молитвам ее духовного
отца иеромонаха Стефана (Игнатенко, (1973 г.)
ей было дано видение — прохождение мытарств,
которое впоследствии она подробно записала.
В январе 1924 года я болела тяжелым воспа-
лением легких, неделю держалась температура
40,8°. На восьмой день болезни я видела сон или
видение (не знаю, как назвать), о котором хочу
рассказать. В то время, к которому относится
это событие, я уже три года жила, руководясь со-
ветами отца Стефана, иеромонаха Успенского
монастыря на горе Бештау. В течение недели бо-
лезни сознания я не теряла, в ту памятную ночь
вполне ориентировалась в окружающей обста-
новке, не спала и видела отчетливо всю ком-
нату, спящую родственницу на соседней постели
82
Последняя точка
Монахиня Сергия (Клименко)
и зажженную свечу. Я силилась читать про себя
Иисусову молитву. Сначала все шло как обычно,
но потом я стала ощущать злую силу, сопротивля-
ющуюся молитве Иисусовой и стремящуюся меня
отвлечь от нее: то плыли передо мной пейзажи
дивной красоты, то звуки симфонического орке-
стра врывались в мое сознание. Один момент—я
залюбуюсь, заслушаюсь, оставив слова молитвы,
и... злая сила потрясет меня всю до основания.
В такой борьбе, томясь от жара, но в полном
сознании, я вдруг вижу перед собой отца Стефана
с крестом на груди. Отдавая себе отчет в невоз-
можности его появления, я начала читать “Да во-
скреснет Бог...”, памятуя совет отцов Церкви.
Отец Стефан дожидается окончания молитвы, го-
ворит с улыбкой “Аминь” и... берет меня. Иным
словом я не могу выразить пережитого, — в
83
Последняя точка
мгновение ока душу взял из меня. Мы очутились
с ним словно в недрах земли и шли по высоким
обширным пещерам, расположенным, как я чув-
ствовала, где-то в глубине недр. Я была в мона-
шеском, скорее в послушническом, одеянии, а
отец Стефан — в своей обычной черной рясе. Он
шел впереди, а я следом за ним. Путь наш шел
по берегу ручья с черной, быстро текущей водой.
Его русло пересекало пещеру, и мы направились к
истоку его. Я подумала о том, что может означать
этот поток, и мгновенно почувствовала, как отец
Стефан подумал мне в ответ: “Это мытарство за
осуждение” (далее также мы не говорили, но об-
щались мысленно).
Я поняла, что нахожусь на мытарствах, ко-
торые мне пришлось бы пережить, если бы
я тогда умерла. Мы подошли к истоку чер-
ного ручья и увидели, что он вытекает из-под
огромных мрачных закрытых наглухо тяжелых
дверей. Я “услышала” мысли отца Стефана, объ-
ясняющие мне, что там, за этими ужасными
дверями, мытарства за смертные грехи. Чувст-
вовалось, что там царят невообразимый ужас и
страдание. Отец Стефан повернул от этих врат
назад, и я вдруг увидела на дне ручья мою зна-
комую, которая и до сих пор жива. Отец Стефан,
повернувшись ко мне, подумал с каким-то уда-
рением: “Осуждение ближнего не прощается”.
И я с необычайной яркостью ощутила свою ви-
новность в отношении этого греха и невоз-
можность оправдать себя. С ужасом взмолилась
84
Последняя точка
я о душе, погруженной в черные воды, и... вдруг
она вышла оттуда в своем человеческом облике
и притом сухая. Отец Стефан объяснил мне, что
если бы эта раба Божия умерла в том состоянии, в
каком она была тогда, она бы погибла за грех осу-
ждения, не покрытый покаянием. (Она, бывало,
говорила, что детей в целях отвращения от греха
надо приучать осуждать дурно поступающих лю-
дей) . Но так как час смертный ее не настал, то
она сможет великими скорбями очиститься. Слов
между нами не было. Мысль отвечала на мысль
непосредственно. К сожалению, я не помню всей
последовательности виденного, хотя все видения
передаю совершенно точно.
Мы оказались словно в магазине готового
платья. На вешалках кругом висело много
одежды. Было нестерпимо душно и пыльно. И тут
я поняла, что эти платья — мои мысленные по-
желания хорошей одежды в течение всей жизни.
Здесь же я видела свою душу словно распятую,
повешенную на вешалке, как костюм. Душа моя
точно претворилась в платье и пребывала, зады-
хаясь, в скуке и томлении. Тут же стояла как бы
клетка, в которой томилась тщательно одетая
женская фигура: она словно умирала и не могла
умереть от скуки. Эта душа задыхалась от пус-
тоты и скуки тех суетных тщеславных желаний,
которыми тешилась в жизни мысленно. Я поняла,
что все это представляет мытарство за мшелоим-
ство, за суетную любовь к красивым одеждам.
Меня охватило чувство вины — такой осяза-
85
Последняя точка
тельной она никогда не ощущалась при жизни.
Стало понятно, что в случае моей смерти здесь бы
мучилась, томясь, в пыли моя душа.
Но отец Стефан провел меня дальше. (Дол-
жна оговориться, что мне очень трудно излагать
виденные образы, слова не могут передать их
тонкость и необычайную убедительность. Все
сейчас звучит грубо и вместе с тем бледно). Я
увидела как бы прилавок с чистым бельем. Две
мои родственницы (в то время еще живые) без
конца перекладывали с места на место чистое
белье. Невыразимой тоской и томлением духа
повеяло на меня от этой картины. Отец Стефан
мне объяснил, что так они бы мучились, если
бы тогда умерли. В пояснение могу сказать, что
эти родственницы проводили жизнь спокойную,
нравственную в обывательском смысле слова,
но эгоистичную. Они не совершили смертных
грехов, были девицы, но не заботились о спа-
сении, спали в житейском уюте, жили без смысла,
и эта бесцельность перешла бы вместе с их
душами в вечность.
Отец Стефан вывел меня и из этого кольца.
Мы пошли дальше, и вдруг наш путь преградили
весы. На одну чашу беспрерывным потоком
падали мои добрые дела, а на другую с сухим
треском сыпались пустые орешки. Они только
ударяли по левой чашке весов, но, несмотря на
это, пустая чаша перевешивала полную. В их
треске звучала злая насмешка надо мной: эти
пустые орешки изображали собой самоуслаж-
86
Последняя точка
дение, сопутствующее моим добрым делам, тще-
славие, их обесценивающее. Пустые орешки
перевесили... Первая чаша взвилась высоко. Я
стояла безответная, убитая, осужденная. Вдруг
на правую чашу упал кусок пирога или торта и
перевесил. Словно кто-то в долг дал мне. Воз-
можно, это были чьи-то молитвы или доброе
дело. Весы исчезли, путь опять был свободен.
Затем я увидела словно класс, наполненный сол-
датами, с укором глядевшими на меня. И тут я
вспомнила о своей недоконченной работе: одно
время мне пришлось заниматься с увечными
воинами. Но потом я уехала, не отвечала на их
письма и запросы, оставив их на произвол судьбы
в трудное переходное время первых годов рево-
люции... Дальше меня окружила толпа нищих.
Они протягивали ко мне руки и говорили умом,
без слов: “Дай, дай!” Я поняла, что этим бедным
людям я могла бы помочь при жизни, но поче-
му-то не сделала этого. Непередаваемое чувство
глубокой виновности и полной невозможности
оправдать себя снова наполнило мое сердце. Мы
пошли дальше. Еще я видела свой грех, о котором
никогда не думала, — неблагодарность по от-
ношению к прислуге, именно то, что труд ее при-
нимала как нечто должное.
С трепетом я следовала за отцом Стефаном,
и вдруг перед нами предстала гора пустых бу-
тылок. Что-то нелепое, глупое было в ней. Гора
словно надувалась, величаясь. Это, увы, была
моя гордость. Непередаваемо остро я почувст-
87
Последняя точка
вовала всю глупость и ложность ее. И опять ос-
тановилась, не находя мысли, оправдывающей
меня. Если бы я уже умерла, то должна была бы
трудиться на этом месте, чтобы словно отку-
порить каждую пустую бутылку, и это было бы
мучительно и бесплодно. “Еще не умерла”, — по-
думал отец Стефан и как бы взмахнул гигантским
штопором, вскрывшим сразу все бутылки. Этот
штопор символизировал собой благодать. Путь
открылся, и мы пошли дальше.
Оглянувшись, я заметила, что по моим
следам ползет большая длинная слюна с лицом
женщины, неотступно с ненавистью глядящей
на меня, следящей своими нечеловеческими
злобными глазами за каждым моим движением.
Она словно хотела броситься на меня, подползая,
и задушить, обвив змеей. Помертвев от ужаса,
я поняла, что это страсть раздражительности и
вместе с тем бес раздражительности, пресле-
дующий меня. Отец Стефан отстранил попытки
слюны обвить меня словами: “Еще не умерла”. Не-
отступно, с нечеловеческой злобой глядя на меня,
она ползла за мной почти до конца мытарств.
Слева бушевала бурная река со множеством
людей, как бы яростно бьющих друг друга брев-
нами. При виде меня они неистово закричали,
замахали бревнами, требуя меня как должницу.
Это было мытарство гнева проявленного, нес-
держанного. Надо ли говорить, в каком ужасе
былая! Вслед мне неслись вопли и бешеный плеск
из реки гнева. Со словами “еще не умерла” отец
88
Последняя точка
Стефан повернул вправо, и мы очутились перед
запрудой. Шли сложным шлюзом, состоящим из
системы тонких трубочек, сквозь которые проса-
чивалась вода. Как будто в этой картине не было
ничего страшного, но нестерпимым ужасом и
мукой веяло от нее. То было мытарство гнева сдер
-жанного, непроявленного, внутреннего. Сис-
тема тонких трубочек необычайно убедительно
изображала сплетение тайных помыслов памято-
злобия, недоброжелательности.
Если бы я умерла, то должна была бы словно
протискиваться сквозь все эти трубочки, му-
чительно и бесконечно переходя из одного
состояния в другое, потому что в свое время уто-
нченно сложно работала во мне сдержанная мы-
сленная злоба. Снова ужас неизбывной вины и
снова избавляющие слова отца Стефана: “Еще не
умерла, может покаяться”. Повернув обратно, мы
снова сбоку увидели бурную реку и слюну, не по-
кидающую меня сзади по-прежнему. Отец Стефан
спас меня от поползновений обвить и задушить
меня. Нужно отметить, что я страшно боролась
с этим сном-видением, читая “Да воскреснет
Бог...”, и пыталась проснуться. Отец Стефан
словно отпускал меня на время, я приходила в
себя в знакомой обстановке и опять против воли
“выходила из себя”. Мы поднялись выше и вошли
в какое-то небольшое помещение, являющееся
частью большого, словно это был отгороженный
угол комнаты. В нем стояли какие-то уроды, по-
терявшие образ человеческий, — трудно мне
89
Последняя точка
выразить это, но они были как бы “покрыты сра-
мом”, словно облиты помоями. Тут я поняла, что
значит безобразие, оно воистину есть потеря
образа и подобия Божия, так как это были люди,
употреблявшие великий дар Божий — слово — на
похабщину, любившие в своей земной жизни не-
приличные анекдоты. Я с облегчением подумала,
что уж этим-то я не грешна, и вдруг услышала,
как эти чудовища заговорили хриплыми, нечи-
стыми голосами: “Наша, наша!” Я обомлела и с
кристальной ясностью вспомнила, как, будучи
ученицей младших классов, сидела с подругой в
пустом классе и писала в тетради какие-то глу-
пости, кажется, я никогда об этом и не вспо-
минала. Опять неоплатный долг! Нечем покрыть,
нечем оправдаться!
В отчаянии, закрывая глаза, чтобы не видеть
этих омерзительных уродов, я бросилась к отцу
Стефану и, услышав в своем сердце его мысли-
слова “может покаяться”, проскользнула за ним
к выходу, где у наружной стороны этого зако-
улка стояла как бы лабораторная колба. В ней
сидела крошечная фигурка, в которой я с изум-
лением узнала себя: то было мытарство за грех
гадания; моя душа, умаленная, униженная, за-
дыхалась, умирая, за то, что гадала я давно, в
юности, очень недолго и несерьезно, и забыла
об этом, не думая, что унижала гаданием свою
душу, которой подобало быть по своей сущности
в общении только с Богом, Творцом своим! Я по-
чувствовала, как умаляет бессмертную душу га-
90
Последняя точка
дание, превращая ее словно в безжизненный
лабораторный препарат. С трепетом последовала
я за отцом Стефаном и подошла к какому-то бас-
сейну с золотистой, беспрестанно вращающейся,
расплавленной жидкостью. Как будто ничего
устрашающего не было в этом, но смертельной
лютой мукой веяло от этой расплавленной двига-
ющейся жидкости: это мытарство за тайные изв-
ращенно-плотские помыслы.
Идя дальше и словно наклонившись, я уви-
дела как бы сквозь окна нижнее помещение, вроде
отделения кондитерской: там рядами стояли ми-
риады пирожных, конфет, изображавших мою
любовь к “сладенькому” — гортанобесие. В
строгом порядке, в каком стояли эти кондите-
рские изделия, таилась бесовская ехидность, —
они, бесы, возбуждали во мне эту страсть, они
же старательно и запоминали содеянное. Если бы
я умерла, то должна была бы снова все это пог-
лощать, но уже без желания, нестерпимо страдая,
как бы под пыткой. Знакомые спасительные слова
“еще не умерла” дали мне возможность идти да-
льше. Тут мы встретили сбоку нашего пути цветок,
чудесный по цвету и нелепый по форме. Он пред-
ставлял собой лепестки дивного розового цвета,
свернутые в трубочку. Лепестки без корня как-то
нелепо выходили из земли. Это была душа моего
знакомого. Отец Стефан подошел, обрезал, уко-
ротил лепестки, словно перекроил весь цветок,
и, глубоко укоренив его в земле, сказал: “Теперь
принесет плод”. Поблизости стояла фигура моего
91
Последняя точка
двоюродного брата. Она как бы потеряла свою
субстанцию и представляла собой сплошную
военную амуницию, не имея в себе жизни: его
психика как бы претворилась в военную форму,
словно души-то собственно и не было. Брат этот
очень любил военное дело ради него самого, так,
как любят “искусство ради искусства”, не приз-
навал никаких других занятий для себя.
Мы вышли из этого отделения, и тут (не
помню, возможно, и раньше) я заметила, что
одежды на отце Стефане стали иными: черная
ряса превратилась в пурпурную бархатную ман-
тию, и шел он как победитель. Я старалась на-
ступать на следы его ног и когда сбивалась, то
из-под пола выползали змеи, пытаясь ужалить
меня. Надо прибавить, что я шла в иноческой
одежде, хотя в то время только готовилась к по-
стригу.
Дальше мы вошли в помещение, в котором
стояли невообразимые уроды: одни из них были
огромного роста, но с крошечной головой,
другие — с огромной головой, насаженной на
слабое тонконогое туловище. Рядом с ними сто-
яла, увы, и я в виде огромной мертвой монахини,
как бы высохшей или деревянной, безжизненной.
Все это не представляло собой мытарства, но изо-
бражало людей, занимающихся неумеренными
подвигами, проводящих самочинно подвижни-
ческую жизнь, без послушания и руководства.
Великаны с булавочными головками — это те,
кто предается неумеренному телесному подвигу,
92
Последняя точка
головастики на тонких ножках — это лица, про-
водящие жизнь в умствованиях за счет всего ос-
тального. У одних — телесный подвиг, у других
была слишком развита рассудочность. Вслед-
ствие самочиния и ревности не по разуму ни у
тех, ни у других не могло получиться гармониче-
ского развития. “Деревянная монахиня” говорила
мне о том, что придет время, когда я оставлю по-
слушание отцу Стефану и займусь самочинными
подвигами.
Я в ужасе взмолилась Пречистой Богородице,
и тут мои одеревеневшие было ноги оторвались
от пола и снова получили возможность дви-
гаться. Должна сказать, что пережитое здесь мне
очень трудно передать: в тот момент сгладились
грани времени, настоящее слилось с будущим, и,
молясь тут Пресвятой Владычице, я в то же время,
перешагнув какой-то промежуток времени, мо-
лилась и о будущем. Так все и случилось, когда в
1929 году я, нарушив советы отца Стефана, ушла
в раскол, не признавая митрополита Сергия, бу-
дущего патриарха. Отломившись от древа жизни,
я действительно внутренне высохла, омертвела и
только по заступничеству Пресвятой Владычицы
нашей Богородицы вернулась в лоно Церкви.
Это было не мытарство, а как бы образ бу-
дущих моих уклонений от правильного пути ко
спасению. Далее мы очутились в высоких прос-
торных залах. Они были красивы, но как-то чуждо
холодны душе. Это были как бы храмы без Бога.
Мы долго шли: храмы сменялись один другим, и я
93
Последняя точка
тоскующим взглядом обводила их высокие, готи-
ческого стиля своды. Еле передвигая ноги от уста-
лости, я услышала мысленный укор отца Стефана:
“Зачем много мечтала, ведь это все твои мечты!”
Наконец мы вошли в другое — светлое продол-
говатое помещение. Чувствовалось, что мы на-
ходились уже далеко от тех недр, откуда начали
идти. Вдруг справа раздался как бы барабанный
бой, и мы увидели живого святителя Феодосия
Черниговского, стоящего во весь рост в киоте. Он
словно улыбался и напомнил мне о моем остав-
лении молитвенного обращения к нему.
Я действительно вспомнила, что перестала
почему-то поминать его на молитве. Когда мы
пошли далее, то стали встречаться по дороге
аналои, около которых мы останавливались. Я
опускалась на колени и исповедовалась: первый
раз отцу Петру (нашему соборному протоиерею),
а потом неведомо кому. Отец Стефан стоял при
этом рядом. Это представляло собой изобра-
жение дальнейшего моего пути ко спасению
через частое таинство исповеди.
Отец Стефан действительно вскоре ушел в пу-
стынь, и я исповедовалась в первый раз у отца
Петра, а затем у кого Бог пошлет. Вдруг путь
наш преградило дивное явление: представьте
себе лепестки розы, пронизанные лучами солн-
ца, и вот сотканный из подобного кроткого си-
яния, весь розовый и вместе золотой, в полном
архиерейском облачении стоял перед нами свя-
титель Николай Чудотворец. Я пала на колени и,
94
Последняя точка
склонясь ниц, видела душевными очами, как свя-
титель Николай поцеловал отца Стефана в щеку.
Я испытала пламя жгучего стыда. Мучительно
заныли все язвы душевные, словно обнаженные
и освещенные изнутри этой потрясающей бли-
зостью со святостью. Не могу передать никакими
словами то ощущение, потускневшее сейчас от
времени, ощущение всеобъемлющее, подав-
ляющее, своего недостоинства, нечистоты, не-
возможности прикоснуться, поднять глаза. Я
поняла это сердцем, почему грешнику нет места
в раю, — он не может вынести ощущения бли-
зости к святыне...
Совершенно потрясенная, я увидела себя
вновь идущей за отцом Стефаном. Вскоре я по-
чувствовала, что Матерь Божия может спус-
титься к нам. Но моя немощная, грехолюбивая
душа заметалась отчаянно от невозможности не-
посредственного общения со святыней. Мы за-
метно приблизились к выходу. Когда мы вышли
на воздух, то и здесь, у наружной стены, увидели
одну монахиню, которую как будто подбрасывали
на доске. Я не поняла значения виденного, тем
более что она была еще жива.
Мы с отцом Стефаном пошли по дороге и
вошли в храм. В его притворе царил полумрак, а
в главной части храма сиял свет. Вокруг колонн
сидели какие-то фигуры. Мы прошли в главный
придел — ия замерла от чудного видения: перед
иконостасом, высоко в воздухе, облитая лучами
света, падавшего косо из окна храмовой стены,
95
Последняя точка
стояла стройная фигура. Это была дева, обла-
ченная в пурпурное одеяние, ниспадавшее мяг-
кими складками. Она стояла легко и свободно в
лучах света, и я, вглядываясь в нее, чувствовала,
что знала ее когда-то. Она была воплощением
благородства и красоты, печать образа Божия
лежала неискаженно на ней... “Образ есть не-
изреченный Твоея славы...” — “Кто ты, милая,
родная, бесконечно близкая?” — шептала я, не в
силах оторваться от дивного облика.
Тщетно силилась я вспомнить. Минутами
мне казалось, что вот-вот я ее узнаю, вспомню ее,
но потом опять словно туманом заволакивало все
внутри. И вдруг я узнала ее — это была моя душа!
Душа, данная мне Творцом, душа в том девст-
венном состоянии, в каком она вышла из купели
крещения. Образ Божий в ней не был еще ис-
кажен. Вокруг нее в воздухе овальным кольцом,
выше и ниже ее, стояли святые, заступники ее, мо-
литвенники, но их я не узнала. Один, помнится,
был в древних святительских одеждах. Из окна
храма лился чудный свет, озаряя все кротким си-
янием.
Я не сводила глаз, глубоко потрясенная, но
вдруг из серого сумрака притвора выступила
одна из сидевших там фигур. Это было ужасное,
несказанное чудовище на свиных ногах, с огром-
ными черными губами поперек живота, безо-
бразная, низкая баба... Она властно подходила
ко мне, как к своей должнице, и — о ужас! — я
узнала в ней свою душу, душу в том состоянии, в
96
Последняя точка
каком она находится сейчас: безобразная, иска-
зившая в себе образ Божий. Слов нет выразить,
что было тогда в моем сердце... Отец Стефан от-
странил чудовище, хотевшее как бы прильнуть
ко мне со злорадством, словами: “Еще не умерла,
может покаяться”, — и повел меня к выходу. В
тени вокруг колонны сидели и другие подобные
уроды — чужие души, но не до чужих грехов мне
было. Уходя, я оглянулась и с тоской бросила про-
щальный взгляд туда, где в воздухе, на высоте
иконостаса, в пурпуре царственного одеяния в
потоке золотистых лучей стояла дивная дева,
давно забытая, утерянная.
В трепете вышла я за отцом Стефаном. Мы
повернули с ним словно вниз, и, спускаясь, я уви-
дела какие-то старинные, как будто монастыр-
ские постройки, посыпанные снежком. Меня
окружили монахини, и все говорили: “Да, да,
наша, наша”, — а я как-то упиралась, не хотела
там быть, сама себе удивляясь, так как последние
годы мечтала попасть в монастырь. Меня под-
вели как будто к игумену, также утвердительно
сказавшему: “Наша”.
Не помню, как мы потом с отцом Стефаном
очутились одни на пустынной дороге. Мы шли
молча и вдруг увидели сидящего перед нами
на краю дороги величественного старца с рас-
крытой книгой в руках. Мы с отцом Стефаном
стали перед ним на колени, и старец, вырвав лист
из книги, дал его отцу Стефану. Отец Стефан взял
его и исчез, я поняла — умер. Исчез и старец. Я
97
Последняя точка
осталась одна на незнакомой дороге. В смятении,
не зная, что делать, я медленно пошла вперед.
Дорога привела меня к озеру с песчаными бе-
регами. Был тихий закатный час. На берегу озера
стеной стоял лес, откуда-то доносился благовест:
вечерний воздух был пронизан каким-то молит-
венным благоговением. Я остановилась в полном
недоумении, дороги не было. И вдруг, скользя над
землей, в воздухе предо мной появилась фигура
отца Стефана. В руках у него было кадило, он без-
молвно, строго смотрел на меня и, двигаясь в сто-
рону леса лицом ко мне, кадил и словно звал меня
за собой.
Я последовала за ним, не спуская с него глаз,
и мы очутились в глухом лесу. Сумрак сгущался,
отец Стефан скользил сквозь стволы деревьев,
как призрак, все время лицом ко мне, неотступно
глядя на меня. Кадило медленно качалось в его
руке, и фимиам струйкой поднимался вверх. Мы
остановились на полянке. Отец Стефан окадил
ее кругом, не спуская с меня глаз; я опустилась
на колени и стала молиться. Отец Стефан, бес-
шумно скользя вокруг полянки и не спуская с
меня строгих глаз, покадил ее всю и исчез... Я
проснулась.
Несколько раз во время этого сна я при-
ходила в себя, видела комнату, слышала дыхание
спящей родственницы. Сознательно не желая
продолжения этого сновидения, я читала мо-
98
Последняя точка
литву, но снова против воли “уходила из себя”.
Когда я теперь окончательно проснулась, сгорая
от жара, увидела знакомую обстановку и вспом-
нила пережитое во сне, то ясно почувствовала
приближение смерти. В душе поднялась томи-
тельная тоска от сознания бесцельно прожитой
жизни. Умирала я, не приобретя ничего, не при-
неся Богу ни одной добродетели, не исполнив
ни одной Его заповеди. И не приготовив себя к
вечности. “Даром, даром прожита жизнь”, — с
какой-то стихийной силой твердила во мне об-
наженная совесть...
И тут в ответ с такой же силой во мне под-
нялся пламенный молитвенный призыв к Царице
Небесной с просьбой дать мне время на по-
каяние. “Обещаю жить для Сына Твоего, обе-
щаю!..” И тут я произнесла еще несколько слов,
о которых не могу говорить. Еще не умолкли на
запекшихся губах эти слова, как я почувствовала
дивное прохладное дуновение, объявшее меня
всю словно благодатной росой. Жара как не бы-
вало. Я почувствовала легкость, возвращение к
жизни. Чувствуя полное выздоровление, я уви-
дела в щель между оконных ставень мерцающую
чистую звездочку, зовущую меня к новой, обнов-
ленной, жизни. Пришедший поутру врач конста-
тировал полное выздоровление. Перед Господом
Богом исповедую, что все виденное излагала без
всякого преувеличения или умалчивания. Богу
нашему и Пречистой Преблагословенной Деве
Богородице слава во веки веков. Аминь9.
Видение сестры Феклы, послушницы
Тихвинского Введенского монастыря
Послушница Тихвинского Введенского мо-
настыря Новгородской губернии (ныне
действующий женский монастырь г. Тихвин, во-
зобновлен в 2009 г. — Ред.) по имени Фекла 5 де-
кабря 1902 года после причащения Святых Таин,
придя из церкви после обедни, почувствовала
слабость и необычайно захотела спать, так что
успела только снять с одной ноги чулок, да так и
уснула и спала двадцать с половиною часов. Во
время сна начала вздрагивать, страшно стонать,
слезы текли у нее из глаз, всю ее сильно передер-
гивало, как бы от страшного испуга. То она вдруг
замирала, так что едва можно было уловить ее
дыхание, а по всему лицу и на конечностях вы-
ступал пот. Многие из монашествующих при-
ходили смотреть на нее, все думали, что она до
утра не доживет.
В одиннадцать часов вечера был позван фель-
дшер. Он нашел, что пульс у нее нормальный, но
разбудить ее не мог. Пробовал поднять веко, но
оно не поднималось, рот тоже невозможно было
открыть. Давал нюхать нашатырный спирт, но
никаких признаков пробуждения не было видно,
так ее и оставили до тех пор, пока она сама про-
снулась.
С трех часов дня до шести часов вечера она все
улыбалась, хотя и были подергивания, но видно
было, что они не от испуга, а от радости. В про-
100
Последняя точка
должение этих трех часов три раза громко ска-
зала: “Господи”, — а сама все улыбалась. Потом
сделала движение руками, как будто старалась
что-то поймать, и громко на всю келью ска-
зала: “Царица Ты Небесная”. После этого лежала
тихо и все улыбалась, еще раз сказала вслух:
“Господи”, — и потом проснулась.
Вот что поведала Фекла, когда проснулась.
Когда я уснула, вижу идет ко мне моя родная
сестра Пелагея, умершая тринадцать лет тому
назад в чахотке, шестнадцати лет от роду, деву-
шка. На голове у нее был венчик, платье белое, и
сказала она мне с улыбкой: “Пойдем со мной”. И
я пошла с ней. Шли мы полем прямо и пришли к
такому темному месту, что и сказать трудно, а по
ту и по другую сторону рвы: в один из них иноки
падали, а в другой выходили. Тут сестра моя
скрылась, а ко мне явились два юноши, светлые,
красивые, такие, каких у нас и нет, и сказали
они мне: “Пойдем”. Тут я спросила их, за что эти
иноки падают в ров? Юноши ответили мне: “За
свою нерадивую жизнь в монастыре они падают
и встают опять, потому что нет теперь на земле
наставников и руководителей, и спасаться будут
только одними болезнями и скорбями”.
Один из юношей скрылся, а другой остался
со мной и сказал мне: “Бодрствуй и крестись, и
пойдем со мной вперед”. Взял меня крепко за
руку, и мы пошли. Место было темное, тесное,
шел он очень скоро, так что я с трудом поспевала
за ним. Вдруг явились страшилища (так она на-
101
Последняя точка
зывала демонов), в руках у них была большая
хартия, вся исписанная словами. Они поднесли
ее к моим глазам, и я тут увидела все свои грехи,
от юности записанные.
В это время опять явился другой юноша, и я
увидела у него крылья и догадалась, что это был
Ангел-Хранитель. Он строгим голосом сказал:
“Не смейте сегодня устрашать эту душу, она при-
частница, и не показывайтесь впереди нас”. Тут
я увидела, что хартия сделалась совершенно чи-
стая, грехи мои все изгладились и страшилища
скрылись. Тогда я с первым юношей пошла
вперед. Ангел же Хранитель скрылся. Путь был
очень тесный, так что я с большим трудом шла
боком за своим путеводителем по темной лест-
нице, на которой страшилища, хотя и являлись,
но не ловили меня.
Мы с юношей подошли к большим печам, их
было три. Около печи стояли страшилища, они
бегали с крюками, а в печах на решетках были
точно дрова, которые горели, а страшилища
вытаскивали их из печей, точно головни, и ко-
лотили их молотом. Вдруг из головни делался че-
ловек и с сильным ревом бросался опять в печь.
Тут я очень устрашилась, боялась, что попаду туда
же, но юноша улыбнулся и сказал мне: “Крес-
тись и пойдем дальше”. Когда мы отошли, я
спросила у него, за что эти люди посажены в эти
страшные печи? Юноша ответил мне: “Сюда по-
падают все христиане, которые только по имени
были христианами, а дела творили неподобные:
102
Последняя точка
не почитали праздники, бранились скверными
словами, пировали рано утром. Бодрствуй и крес-
тись”, — сказал мне юноша и мы пошли дальше.
Пришли мы к очень темному месту, тут я
увидела две высокие лестницы, демонов на ню
было очень много. По одну сторону этих лестниц
была пропасть, по другую — большой чан, на-
полненный кипящей смолой, в этот чан бросали
человека, который очень стонал, а кругом чана
толпилось много народа. Я спросила у юноши, за
что же этих людей бросают в чан? Он мне ответил:
Последняя точка
“За зло и за гордость, это бескорыстный грех, а в
пропасть — за клевету и осуждение”.
Дальше мы пошли тем же путем и пришли
к храмине без потолка, а из этой храмины был
слышен сильный крик и визг. Когда мы вошли в
нее, то я увидела множество людей: одни из них
были одеты очень худо, другие — совсем голые —
сидели друг к другу спинами, как бы не видя друг
друга. Вдруг эта храмина заколыхалась, закло-
котала, и я спросила у юноши, отчего это? Юноша
ответил мне: “Сейчас сюда прибыла грешная
душа”. А на мой вопрос, почему эти люди сидят и
не видят один другого, юноша ответил: “Эти люди
жили на земле беспечно, не было за ними ни ху-
дого, ни хорошего, им нет теперь поминовения:
потому и здесь не видят ни муки, ни отрады. По-
миновением их можно было бы искупить, но по-
минать-то их некому”.
Из храмины мы вышли и опять шли таким
же узким путем, и я услышала еще издали шум
и визг. Когда мы опять подошли к такой же хра-
мине, увидели, что в ней было очень много на-
рода: все сидели, склонив головы на грудь. Здесь
юноша оставил меня, и я испугалась, когда уви-
дела страшилищ, которые стали меня стращать:
своими длинными руками они хотели меня
схватить и сбросить на весы, которые стояли по-
среди храмины и на которых взвешивали добрые
и худые дела. Я очень испугалась, вся затряслась.
Вдруг я увидела, что явился Ангел-Хранитель и
принес мой платочек, который я когда-то дала ни-
104
Последняя точка
щему, бросил его на весы, и платочек перетянул
все мои худые дела. Я обрадовалась и вышла из
храмины. Ангел же Хранитель опять скрылся: ко
мне явился опять юноша, и мы с ним пошли да-
льше, но он шел так быстро, что я не успевала за
ним и изнемогала от усталости. Юноша ободрял
меня и говорил: “Крестись и бодрствуй”. Я крес-
тилась, и мне становилось легче.
Мы опять подошли к храмине, около ко-
торой был смрад и визг. В этой храмине я уви-
дела женщину, которая сидела посреди, платье
на ней было все в кровавых пятнах, на голове,
точно венец, обвилась медяница и много разных
червей. Вокруг шеи тоже обвилась змея и пастью
своей впивалась ей в губы, а хвостом хлопала по
ушам. Другая большая змея обвилась вокруг ног
и пастью доставала до груди и впивалась в нее.
Женщина манила меня рукой и просила помочь
ей. Около нее был прикован как будто баран,
но с лицом человека. Мне стало здесь страшно,
я стала умолять путеводителя, чтобы он не ос-
тавлял меня, и мы с ним вышли из храмины. Я
спросила его, за что эта женщина страдает здесь?
Он ответил: “Это блудница, она на земле вся от-
далась своим страстям, а здесь получает воз-
мездие за дела свои”.
Идя дальше, мы опять подошли к храмине
очень большой и высокой, внизу этой храмины
была большая пропасть с сильным пламенем. По-
среди храмины стоял столб, обвитый змеями, а на
этом столбе укреплены точно нары. Все они ша-
105
Последняя точка
тались, народу на этих нарах было очень много,
все очень страшные, а страшилища всех этих
людей бросали в пропасть, сдирая с них платье.
Демоны же крюками из этой пропасти тащили их
в нижнюю пропасть, бездонную, где они и тонули.
Я очень боялась, что и меня туда бросят. Здесь
был такой смрад, что я задыхалась от него. Змеи
на меня разинули пасти и хотели проглотить, а у
одной змеи было три головы. Вдруг на воздухе яв-
ляется святая великомученица Варвара с чашей в
руках, юноша здесь оставил меня одну. Она ска-
зала мне: “Не бойся”. Тогда опять ко мне явился
Ангел-Хранитель и сказал: “Вот что значит в по-
недельник пост всем Ангелам”. Я спросила: “За
какие грехи страдает этот народ?”. Он отвечал:
“За содомские грехи”.
Потом привел меня юноша к стеклянным во-
ротам, через них я увидела огромную комнату,
посреди были накрыты столы, на них кипели са-
мовары, стояли вина, а на тарелках были мыши,
лягушки и разная скверность. За этими столами
сидел народ, а другие плясали в пламени, и все эти
люди очень кричали, точно чего требуя, а стра-
шилища обливали их кипятком. Юноша на мой
вопрос ответил: “Они не почитали праздников,
рано, во время литургии, пили, ели и пьянст-
вовали”. Недалеко от этого народа целая партия
плясала в пламени: они перестанут плясать, а их
заставляют снова плясать. “Это за то, — сказал
юноша, — что они во время церковной службы
плясали и занимались разными играми”.
106
Последняя точка
Около этой храмины я увидела женщину, ко-
торая ходила и щелкала зубами. Во рту у нее была
сулема, она старалась то выплюнуть ее, то про-
глотить — и не могла. Юноша сказал, что это за
сладкую пищу. Тут опять мы вошли в храмину не-
большую, где я увидела несколько человек, подве-
шенных за средину живота и за язык к потолку,
они очень стонали. Мне сделалось очень страшно,
и я спросила у юноши, за что это они повешены
так? “Эти люди — кумовья, — ответил он, — жили
худо, имели плотский союз между собою”.
Потом мы опять пошли темным тесным
путем и подошли к храмине. Когда мы вошли
в нее, то я увидела, что какой-то человек стоит
посреди храмины, в уши у него продеты раска-
ленные докрасна цепи и краями прикованы к
двум противоположным стенам, у другого язык
вытянут, и два страшилища режут его горячим
тупым ножом, а у третьего из ушей пышет пламя.
Я с великим страхом спросила у юноши, за что
такое мучение? Он отвечал мне: “Первый разго-
варивал в церкви во время службы, за то у него
пилят язык, а другой стоял невнимательно, не
слушал пения и чтения, вертел головой, и вот
за это она прикована у него здесь цепями. У тре-
тьего пышет пламя из ушей, этот человек слушал
клевету и передавал ее другим”.
Из этой храмины мы пришли к ледяному ко-
лодцу, у которого сидела женщина и разливала
поварешкой воду в обе стороны. Я спросила у
юноши, что эта женщина делает? Он ответил
107
Последняя точка
мне: “Она при жизни своей продавала молоко и
разбавляла его водой, вот за это ее теперь и за-
ставили отделять воду от молока”. От этого ко-
лодца был темный тесный путь. Юноша шел
скоро, точно летел, а меня он уже тащил за руку,
потому что я не могла следовать за ним. Я сказала
ему, что не могу больше идти, он же сказал мне:
“Бодрствуй, крестись и иди”.
Я почувствовала, что мы взошли на лестницу,
прошли две ступеньки и взошли на третью: вдруг
к нашим ногам упал человек и свалился в пучину,
которая была под лестницей. Страшилища опять
стали являться и я очень испугалась. Когда мы
прошли лестницу, я спросила у путеводителя, за
что этого человека ввергли в пучину? Он ответил
мне: “Этот человек прошел все мытарства, а вот
этого не прошел, потому что был жесток, неми-
лосерд”.
Идя от этой лестнице, я едва опять пос-
певала за юношей, так как он быстро шел. Вдруг
я услышала страшный шум, а впереди увидела
пламя. Путеводитель мой здесь скрылся, и я очу-
тилась около реки огненной, в которой вода
сильно волновалась, но не такими волнами, ко-
торые бывают от ветра, а как-то особенно кру-
тилась. В этой реке народу было очень много,
через эту реку были перекинуты две тоненькие
жердочки, и я увидала своего путеводителя на
другой стороне реки. Он сказал мне: “Переходи
сюда”. А я говорю ему, что я боюсь упасть в реку
и не могу идти. “Иди, не бойся, — говорит мне
108
Последняя точка
юноша, — ведь ты меня знаешь”. — “Нет, я не
знаю тебя, — отвечала я ему, — у нас нет таких,
как ты”. Он опять говорит мне: “Ты знаешь меня,
от юности ты любила меня, молилась мне, и
я привел тебя и устроил в обитель, а теперь ты
меня забыла, вот уже два года, и не молишься
мне” — “Нет, я не знаю тебя”, — отвечала я ему
опять. “Я великомученик Георгий”, — сказал он
мне, и с этими словами опять приблизился ко
мне. А до него страшилища гнали меня, говоря,
что никому не миновать этой реки.
Святой великомученик Георгий взял меня за
руку и повел через реку, а Ангел летит. По обеим
сторонам образовались две стены, так что я не
видела реки и безбоязненно перешла на другую
сторону со святым великомучеником Георгием, и
мы пошли по берегу реки. Народу было в ней мно-
жество, все они как будто старались выпрыгнуть,
но снова окунались и громко кричали: “О, люто
мне, люто мне”.
В реке я увидела знакомого мужика из нашей
деревни, который кричал мне: “Зачем ты здесь,
уйди отсюда, тебе не вынести и одной искры
этого пламени!” В это время я почувствовала, что
искра упала мне на левую руку и вздрогнула. Я
спросила у святого великомученика Георгия, за
какие грехи здесь страдают люди? Он отвечал
мне: “Здесь будут все самоубийцы и христиане,
которые только назывались христианами, но
дела делали не христианские, все те люди будут
ниже неверных в этой реке, и освободить душу
109
Последняя точка
из этой реки очень трудно, надо много молитв и
труда для этого освобождения”.
Мы все шли берегом, народу в реке было все
меньше и меньше, наконец, подошли мы к ши-
рокому мосту, перешли его. Вдруг я увидела глу-
бокий снег, дул сильный ветер и вьюга, так что
я шла с большим трудом, едва вытаскивая ноги.
Было ужасно холодно, я чувствовала, что все мои
члены начинают стынуть от холода. Тогда святой
великомученик Георгий сказал мне: “Бодрствуй
и крестись”. Подошли мы к большому полю, по-
крытому очень толстым льдом. И опять была
сильная вьюга. Святой Георгий скрылся от меня.
И тут узнала я иноков по их одежде: сидят они,
волосы у них распущены, все трясутся от холода
и сильно щелкают зубами. Мне стало их жаль, и
думаю, за что же эти иноки попали сюда? И, не
видя святого Георгия, я и за себя испугалась, ду-
мала, что и мне здесь придется остаться. Но вот
я почувствовала, что меня как будто теплом об-
дало, и сразу увидала около себя святого Георгия,
который сказал мне: “Эти иноки жили в обители
и, нося ризу Царицы Небесной, жили беспечно,
нерадиво несли послушание и роптали на тра-
пезу. Там, на земле, они много колотили язы-
ками, а здесь Господь дал им колотить зубами, но
по молитвам Царицы Небесной они избавлены от
вечного пламени”.
От этого поля мы пошли дальше. Я чувст-
вовала, что становится все теплее и теплее, не-
обыкновенный свет разливался по тому месту,
110
Последняя точка
по которому мы шли. Вдруг я увидела огромное
поле, покрытое травой и цветами, посреди ко-
торого протекала небольшая речка. Святой Гео-
ргий сказал: “Это обетованная земля, и кроткие
наследуют ее”. Мне стало так радостно и весело,
что я стала улыбаться, и чем дальше мы шли,
тем больше становилась трава и цветы красивее.
Свет становился такой, как будто светило не
одно солнце. Среди этого поля стоял огромный
храм, а близ него проходной коридор, где висело
много черных мантий, в которых хоронят — их
Фреска с изображением мытарств в притворе храма
Рождества Богородицы Рыльского монастыря, Болгария
111
Последняя точка
заменяют белыми. А кто не достоин, те будут
черные, как головешки, и я видела несколько
таких, но не узнала, им нет ни мучения, ни огня,
они недостойны, чтобы им развязали руки.
Мы взошли на паперть, и я услышала пение,
да такое чудное, что нет слов передать его. Пели:
“Свят, Свят, Свят”, и “Воскресение Христово ви-
девше”. Внутри храма была такая красота, что
и невозможно описать: двери, которые вели в
храм, были точно из бисера и сияли разными ог-
нями. В храме было очень много колонн, около
них стояли монахини, по обширности храма их
казалось мало. Я узнала некоторых живых еще
наших монахинь и послушниц, но святой Геор-
гий сказал мне: “Обратишься назад в житейское
море, не говори никому про живых, кого здесь ви-
дела, чтобы они, узнав про себя, не возгордились.
Что не запрещаю, то все можешь сказать”.
В храме так было чудно хорошо, что я не-
вольно воскликнула: “Господи, Ты...” Пос-
реди храма высилась огромная гора, точно
хрустальная, переливаясь разными радугами.
Я хотела взглянуть наверх, но там было так све-
тло, что меня сразу ослепило, и я скорей опустила
голову. Святой Георгий сказал мне: “Храм этот
приготовлен для последних иноков, но мало их
будет: нет теперь на земле наставников и руко-
водителей, и немногие могут спастись, но зато
какое блаженство Господь уготовил им!”. Уди-
вляясь всей этой красоте, я только и могла го-
ворить: “Господи, Господи...”
112
Последняя точка
Вдруг святой Георгий сказал: “Смотри, смо-
три, вот Царица Небесная спускается сюда”. Я
взглянула и увидела Величественную Жену, кра-
соты неизреченной, в короне и в порфире. Она спу-
скалась по воздуху, улыбалась и близко подлетела
ко мне, так что я хотела обеими руками схватить
Ее, и я воскликнула: “Царица Ты Небесная!” Она
улыбнулась, перекрестила меня три раза и тихо
сказала: “Святой Георгий, возврати эту душу об-
ратно”. Святой Георгий сказал мне: “Молись Ей,
молись всегда. Она Заступница всех христиан,
день и ночь Она молится перед Сыном и Богом,
а особенно молится за иноков, чтобы они не по-
срамили ризы Ее, которые носят”. Тут я увидела, что
все попарно идут прикладываться, и я со святым
Георгием прикладывалась. На аналое лежало
Евангелие и икона Знамения Божией Матери.
Когда мы вышли из храма, то пошли в храм
рядом с этим, но гораздо меньше. Посреди
храма — три стола, вокруг которых стояли пре-
красные юноши, сидели отроки и плели венки
из разных цветов, насыпанных на всех столах в
великом множестве. Юноши эти учили отроков
плести венки, все они вместе очень хорошо пели
“Аллилуия”. Среди этих отроков я увидела своего
племянника, который умер в этом году: он, увидя
меня, улыбнулся, но не подошел ко мне, и мне
сделалось очень обидно, что он не заговорил со
мной. Здесь я долго стояла, и мне не хотелось ухо-
дить, но святой Георгий взял меня за руку, и мы
пошли из храма. На мой вопрос, для кого плетут
113
Последняя точка
эти венки, святой Георгий ответил: “Для пра-
ведных”. Недалеко от этого храма я увидела три
обители, о которых святой Георгий сказал мне:
“Это обитель Введенских Игумений”. Когда мы
подошли к ним, то из одной обители вышла не-
давно умершая наша игуменья Рафаила, она об-
ратилась ко мне и сказала: “Ты, Феклушка, здесь
уже? Да я тебя еще не возьму, тебе надо еще пот-
рудиться в своей обители”. Еще спросила у меня,
как поживаем, и когда я стала ей рассказывать, то
она сказала мне: “Я знаю, все знаю. Помоги, Го-
споди, матушке Аполлинарии, я за нее и за всех
сестер молюсь”. Когда матушка отошла от меня,
я пошла к красивому домику, у дверей которого
увидела свою старицу монахиню Людмилу, она
отворила дверь и радостно сказала: “А, и ты
пришла сюда, да тебе еще рано, я еще не возьму
тебя”. Она ввела меня в келью, где находилось
множество икон, здесь у нее было очень хорошо.
Потом она села к столу и что-то писала. Вдруг по-
слышался звон и старица сказала: “Теперь возв-
ращайся домой, а мне надо идти к обедне”.
Когда я вышла от нее, то встретила матушку
Поликсению. Она очень обрадовалась, увидев
меня, и сказала: “Ах, Феклушка, ты уже здесь?
Но ведь тебе еще рано”. Крепко меня обняла
и показала свою келью: это был красивый од-
ноэтажный домик. Она сказала: “Я все знаю,
молюсь за своих келейных и жалею их”. Только
она отошла, как я встретила первую мою ста-
рицу, старшую при молочной на скотном дворе.
114
Последняя точка
Она тоже очень обрадовалась и крепко меня об-
няла, говоря: “И ты, Феклушка, пришла к нам?”
Я спросила у нее: “Матушка, ведь вы — умершая,
хорошо ли вам здесь?” — “Было раньше не осо-
бенно хорошо, — отвечала она, — сама знаешь, с
народом жила, много греха набралась, но сестры
в шесть недель умолили за меня, теперь мне хо-
рошо”. Она отошла от меня, а я осталась стоять
среди поля. Тут явился святой Георгий, и мы
пошли дальше. Поле становилось все красивее,
вдали виднелись ворота.
Тут я увидала, что посреди поля идут мо-
нашествующие, все больше полками, в белых,
светлых и парчовых мантиях, в золотых и сереб-
ряных венцах. Много шло святителей в золотых
одеждах, в венцах и с крестами. В пятом полку
узнала своего священника, очень хорошей жизни.
Впереди монахинь шли игуменьи с посохами.
Много узнала своих умерших сестер, некоторые
рясофорные были в белых мантиях, с золотыми
венцами, а другие — в белых с серебряными вен-
цами. Некоторые несли букеты из чудных цветов.
Все знакомые монахини кланялись мне и улы-
бались, а одна послушница сказала: “Феклушка,
и ты пришла к нам! Да не совсем — вернешься
обратно”. Во главе священства шел святитель в
митре, весь в золоте и с крестом в руке. В пятом
полку узнала трех иеромонахов большого Тих-
винского монастыря, в том числе и отца Клав-
диана с крестами в руках. Все они были веселы и
все как будто в одних годах, лет тридцати. А ми-
115
Последняя точка
рские шли по краям с двух сторон, их было так
много, как в воздухе комаров, все они проходили
в ворота.
Вдруг явился около меня седой старичок в
блестящей одежде и в крестах, я узнала в нем
святителя Николая: “Пойдем, теперь надо воз-
вратиться обратно”. И мы с ним отправились.
Тут я никого не видала. Пришли мы на другое
поле, которое похоже на нашу сенокосную поля-
нку, только течение реки как будто другое, с вос-
точной стороны. На этом поле я увидела своих
монахинь и послушниц, которые косили траву, а
некоторые гребли сено, и светло было у них. Они
пели очень хороший псалом “Пресветлый Ангел
мой Господень”. Неожиданно в воздухе точно
блеснуло что-то, и я увидела небольшой венчик
над тем местом, где работали наши — золотой.
Он делался все больше и больше, то поднимался,
то опять опускался. А с восточной стороны идет
точно игуменья с посохом в руках, а сама все кре-
стит всех, но я не узнала, которая игуменья.
Тут я оглянулась и посмотрела за реку, где
было очень темно. На самом берегу стояли
наши, живущие в монастыре, с распущенными
волосами. Им, по-видимому, хотелось перейти
на эту сторону, но только они подойдут ближе,
берег реки начинает обваливаться, и они вместо
того, чтобы приближаться, все отдалялись. Мне
стало их очень жаль. В это время явился ко мне
в облачении с крестом отец Клавдиан. Он сказал
мне: “Не говори никому, кого ты видела за рекой,
116
Последняя точка
они, быть может, милосердием Божиим и пока-
ются”. После этих слов я опять увидела около себя
святителя Николая, который сказал мне: “Теперь
пойдем, я провожу тебя”. И точно, мы пришли в
келью, и он скрылся.
Следом открывается дверь в келью и входит
умершая наша матушка игуменья Рафаила в пар-
човой блестящей мантии и в венце на голове. За
ней входит другая монахиня, высокая, черново-
лосая, одежда на ней еще светлее, на голове ко-
рона. Она стояла позади матушки игуменьи и
улыбалась, а матушка подошла ко мне и ска-
зала: “Вот ты теперь больна, пособоруйся и по-
правишься”. Тут матушка три раза перекрестила
меня. Я спросила: “Матушка, кто это с вами?”
Матушка ответила мне: “Это наша благоверная
царица, схимонахиня Дарья” (инокиня-царица
Дария (Колтовская), четвертая супруга Иоанна
Грозного, вторая настоятельница Введенской
обители с 1604 г. —Ред.). Она стоит и улыбается,
издали перекрестила меня, и они обе скрылись.
После этого я проснулась, окинула взглядом
всю келью, и такая грязная и мрачная показалась
она мне после того, что я видела. Сначала никого
не узнала, кто был около меня, такие они мне по-
казались дурные, черные, после тех, что я видела
в поле и которые шли полками. Немного погодя
я совершенно пришла в себя и всех узнала. И
первое слово мое было к ним: “Девушки, не де-
лайте никому зла. Что будет вам на том свете за
зло, страшно и подумать”.
117
Последняя точка
После этого сновидения послушница Фекла
пролежала в постели пятнадцать дней, была
очень слаба, можно сказать, находилась между
жизнью и смертью. У нее был сильный страх, все
ночи горела лампа, каждую ночь двое или трое
приходили к ней спать, с одной своей старшей
она боялась оставаться. Так она была слаба, что
когда приходилось вставать с постели и не ус-
певали ее поддержать, то она падала на пол. В
девятнадцатый день вечером ее соборовали, с
трудом она могла стоять. Во время чтения Еван-
гелия ее поддерживали под руки. По прочтении
же последнего она почувствовала крепость, ка-
кую-то особую бодрость, и с этого дня стала по-
правляться. Теперь совершенно здорова, ходит на
все послушания, страх ее также прошел.
Девица эта живет в монастыре семна-
дцать лет, почти неграмотная, с трудом читает
Псалтырь, целыми днями находится на монас-
тырских послушаниях, весьма хорошей жизни,
усердная в труде, кроткая, скромная, одним
словом, живущая в страхе Божием.
В настоящее время ей тридцать три года.
Несколько лет она жила при больной старице и
ходила за нею безропотно. Первое время она и
говорила плохо, так как в их деревне Олонецкой
губернии (сейчас республика Карелия, столица
Петрозаводск — Ред.) особое наречие. Об участи
праведных и грешных она мало имеет понятия,
так что воображение на нее не могло дейст-
вовать10.
Повесть о Таксиоте воине,
выкопанном из могилы
В Карфагене жил один муж, по имени Таксист
воин (память 28 марта), проводивший жизнь
свою в великих грехах. Однажды город Карфаген
постигла заразная болезнь, от которой умирало
много людей. Таксист пришел в страх, обра-
тился к Богу и покаялся в грехах своих. Оставив
город, он с женою своею удалился в одно селение,
где и пребывал, проводя время в богомыслии.
Спустя некоторое время, по действу диавола,
он впал в грех прелюбодеяния с женой земле-
дельца, жившего с ним в соседстве; но по про-
шествии нескольких дней, по совершении греха
того, он был ужален змеею и умер. На расстоянии
одного поприща от того места стоял монастырь.
Жена Таксиста отправилась в этот монастырь и
упросила монахов прийти взять тело умершего и
похоронить в церкви: и похоронили его в третий
час дня. Когда же наступил девятый час, из
могилы послышался громкий крик: “Помилуйте,
помилуйте меня!” Подойдя к могиле и слыша
крик погребенного, монахи тотчас разрыли ее и
нашли Таксиота живым. В ужасе они удивлялись
и спрашивали его, желая узнать, что с ним слу-
чилось и как он ожил? Но тот от сильного плача
и рыдания не мог ничего рассказать им и только
просил отвести его к епископу Тарасию; и он был
отведен к нему. Епископ три дня упрашивал его
рассказать ему, что он видел там, но только на
119
Последняя точка
четвертый день погребенный стал разговаривать.
С великими слезами он рассказал следующее:
“Когда я умирал, увидел некоторых эфиопов, сто-
ящих предо мною. Вид их был очень страшен, и
душа моя смутилась. Потом увидел я двух юношей
очень красивых; душа моя устремилась к ним, и
тотчас, как бы возлетая от земли, мы стали под-
ниматься к небу, встречая на пути мытарства,
удерживающие душу всякого человека и каждое
истязующее ее об особом грехе: одно обо лжи,
другое о зависти, третье о гордости; так каждый
грех в воздухе имеет своих испытателей. И вот
увидел я в ковчеге, держимом Ангелами, все мои
добрые дела, которые Ангелы сравнили с моими
злыми делами. Так мы миновали эти мытарства.
Когда же мы, приближаясь к вратам небесным,
пришли на мытарство блуда, стражи задержали
меня там и начали показывать все мои блудные
плотские дела, совершенные мною с детства
моего до смерти; и Ангелы, ведущие меня, ска-
зали мне: “Все телесные грехи, которые содеял
ты, находясь в городе, простил тебе Бог, так как
ты покаялся в них”. Но противные духи сказали
мне: “Но когда ты ушел из города, ты на поле со-
блудил с женой земледельца твоего”.
Услыхав это, Ангелы не нашли доброго дела,
которое можно было бы противопоставить греху
тому и, оставив меня, ушли. Тогда злые духи, взяв
меня, начали бить и свели затем вниз. Земля рас-
ступилась, и я, будучи веден узкими входами чрез
тесные и смрадные скважины, сошел до самой
120
Последняя точка
глубины темниц адовых, где во тьме вечной за-
ключены души грешников, где нет жизни людям,
а одна вечная мука, неутешный плач и неска-
занный скрежет зубов. Там всегда раздается от-
чаянный крик: “Горе, горе нам! Увы, увы!” И
невозможно передать всех тамошних страданий,
нельзя пересказать всех мук и болезней, которые
я видел. Стонут из глубины души, и никто о них
не милосердствует; плачут, и нет утешающего;
молят, и нет внимающего им и избавляющего
их. И я был заключен в тех мрачных, полных
ужасной скорби местах, и плакал я и горько
рыдал от третьего часа до девятого. Потом увидел
я малый свет и пришедших туда двух Ангелов;
я прилежно стал умолять их о том, чтобы они
извели меня из того бедственного места для рас-
каяния пред Богом. Ангелы сказали мне: “На-
прасно ты молишься: никто не исходит отсюда,
пока не настанет время всеобщего воскресения”.
Последняя точка
Но так как я продолжал усиленно просить и
умолять их и обещался раскаяться в грехах, то
один Ангел сказал другому: “Поручаешься ли за
него в том, что он покается, и притом от всего
сердца, как обещается?” Другой сказал: “Пору-
чаюсь!” Потом он подал ему руку. Тогда вывели
меня оттуда на землю и привели к гробу, где
лежало тело мое и сказали мне: “Войди в то, с чем
ты разлучился”. И вот я увидел, что душа моя све-
тится как бисер, а мертвое тело как грязь черно
и издает зловоние, и потому я не хотел войти в
него. Ангелы сказали мне: “Невозможно тебе по-
каяться без тела, которым совершал грехи”. Но
я умолял их о том, чтобы мне не входить в тело.
“Войди, — сказали Ангелы, — а иначе мы опять
отведем туда, откуда взяли”. Тогда я вошел, ожил
и начал кричать: “Помилуйте меня!” Святитель
Тарасий сказал ему тогда: “Вкуси пищи”. Он же
не хотел вкушать, но, ходя от церкви до церкви,
падал ниц и со слезами и глубоким воздыханием
исповедывал грехи свои и говорил всем: “Горе
грешникам: их ожидает вечная мука; горе не
приносящим покаяния, пока имеют время; горе
осквернителям тела своего!” По воскрешении
своем Таксиот прожил сорок дней и очистил себя
покаянием. За три дня он провидел свою кончину
и отошел к Милосердому и Человеколюбивому
Богу, низводящему во ад и всем спасение пода-
ющему, Которому слава во веки. Аминь11.
Из жития святого Нифонта, видевшего
преграды восходящим душам
Святой Нифонт (жил во второй половине III и
в начале первой половины IV в.), епископ
города Констанции на Кипре, стоя однажды на
молитве, увидел небеса отверстыми и множество
Ангелов, из которых одни нисходили на землю,
другие восходили горе, вознося человеческие
души в небесные обители. Он начал внимать
этому зрелищу, и вот — два Ангела стремились
к высоте, неся душу. Когда они приблизились к
блудному мытарству, вышли мытоимцы бесы и
с гневом сказали: “Наша эта душа! Как смеете
нести ее мимо нас, когда она наша?” Отвечали
Ангелы: “На каком основании называете ее ва-
шею?” Бесы сказали: “До самой смерти она гре-
шила, оскверняясь не только естественными, но
и чрезъестественными грехами, к тому ж осу-
ждала ближнего, а что всего хуже — умерла без
покаяния, — что вы скажете на это?”
Ангелы отвечали: “Поистине не поверим ни
вам, ни отцу вашему сатане, доколе не спросим
Ангела Хранителя этой души”. Спрошенный
Ангел Хранитель сказал: “Точно, много согрешил
этот человек, но только что сделался болен, начал
плакать и исповедовать грехи свои Богу. Простил
ли его Бог, о том Он ведает. Того власть, Того пра-
ведному суду слава”.
Тогда Ангелы, презрев обвинение бесов,
вошли с душою во Врата Небесные.
123
Последняя точка
Потом блаженный увидел и другую душу, воз-
носимую Ангелами. Бесы, выбежав к ним, вопи-
яли: “Что носите души без нашего ведома, как и
эту, златолюбивую, блудную, сварливую, упраж-
нявшуюся в разбое?” Отвечали Ангелы: “Мы на-
верно знаем, что она, хотя и впала во все это, но
плакала, воздыхала, исповедываясь и подавая
милостыню, и потому Бог даровал ей прощение.
Бесы сказали: “Если эта душа достойна милости
Божией, то возьмите грешников всего мира, нам
нечего здесь трудиться”. Отвечали им Ангелы:
“Все грешники, исповедающие со смирением
и слезами грехи свои, примут прощение по ми-
124
Последняя точка
лости Божией. Умирающих же без покаяния
судит Бог”. Так, посрамив бесов, они прошли.
Опять видел святой возносимую душу не-
которого мужа боголюбивого, чистого, милос-
тивого, ко всем любовного. Бесы стояли вдали
и скрежетали на эту душу зубами, Ангелы же
Божии выходили к ней навстречу из Врат Не-
бесных и, приветствуя ее, говорили: “Слава Тебе,
Христе Боже, что Ты не предал ее в руки врагов
и избавил ее от преисподнего ада!” Также видел
блаженный Нифонт, что бесы влекли некоторую
душу к аду. Это была душа одного раба, которого
господин томил голодом и побоями и который,
не стерпев томления, удавился, будучи научен
диаволом.
Ангел Хранитель шел вдали и горько плакал,
бесы же радовались. И вышло повеление от Бога
плачущему Ангелу идти в Рим, там принять на
себя хранение новорожденного младенца, ко-
торого в то время крестили. Опять видел святой
душу, которую несли по воздуху Ангелы, которую
отняли у них бесы на четвертом мытарстве и
ввергли в бездну. То была душа человека, пре-
данного блуду, волшебству и разбою, умершего
внезапно без покаяния12.
Достопримечательный сон жителя
Санкт-Петербурга Н., записанный
архимандритом Игнатием
(Брянчаниновым)
Н., житель Санкт-Петербургский, крещенный
и воспитанный в Православной Восточной
Кафолической Церкви, проводящий жизнь суп-
ружескую, видел 1845 года со 2-го января на
3-е следующий достопримечательный сон. Ему
представилось, что он находится в необозримом
пространстве между небом и пропастью. В сем
пространстве был восход, по которому души по-
чивших восходили от пропасти на небо. Восход
простирался до самого неба и нисходил в упо-
мянутую глубокую пропасть, которой конца по
темноте ее не было видно. В пропасти было мно-
жество людей. Одни видны были до половины,
у других видна была голова, иные были чуть за-
метны.
По всему восходу простирались рядами мы-
тарства бесовские, на которых бесы останав-
ливали души, стремившиеся к небу. Бесы были
похожи на людей развратной жизни и злобного
нрава. Лица их были мрачны, отвратительны и
расстроены, в некоторых из них Н. находил сход-
ство с известными ему на земле людьми зазорного
поведения. На мытарствах было несметное мно-
жество бесов, которые кричали, спорили, от чего
слышен был невнятный страшный гул. Н. видел,
что некоторые души едва только приближались к
126
Последняя точка
восходу, как были низвергаемы в пропасть. При
сем Н. слышал явственно смех и голос: “А! Это
татарин, вниз его!” Некоторые души подымались
по восходу довольно высоко. Тогда появлялось в
бесах беспокойствие и суетливость. Когда же та-
ковая душа не могла далее идти и низвергалась
вниз, то раздавался в полках бесовских громкий
хохот, они восклицали: “Провалился! Эк, куда
было забрался!”
Н., смотря на сие зрелище, размышлял сам с
собою: “Вот ученые на земле рассуждают о про-
странстве и его беспредельности, о светилах не-
бесных, о их длинных неизмеримых путях, и тем
заставляют невольно сомневаться в том, что
теперь открывается душе”. Он рассматривал про-
странство, в котором, казалось ему, что он летал,
которое имело свет, но не было освещено солн-
цем. Других светил также он не видел.
Внезапно раздался крик в восходе: “Отец Ар-
химандрит, отец Архимандрит!” Некоторые кри-
чали: “Давай его сюда!” Н., как питающий особое
расположение к тому, чье имя он услышал, прибли-
зился к мытарствам, чтоб лучше рассмотреть, что
будет совершаться с душою. И видит, душа начала
подыматься по восходу. Между бесами поднялся
шум, что они говорили, того Н. за множеством го-
лосов, говоривших в одно время и сливавшихся
в один невнятный гул, не мог расслышать, но
душа подымалась выше и выше. Н. следовал за
душою, как бы со стороны, как наконец душа до-
стигла самого неба, которое состояло из какого-
127
Последняя точка
то облака. Тогда
отверзлось облако и
вышел оттуда пре-
подобный Сергий, в
епитрахили и черной
мантии, лицо его
сияло чудным светом,
он начал обнимать
Архимандрита, це-
ловать его, и говорит
ему: “Как я рад, что ты
достиг сюда, я много
о тебе заботился”.
Бесы, когда отвер-
злось небо и появился
Святитель Игнатий
оттуда выходящий преподобный Сергий, не-
сколько отступили, как бы отраженные какою
силою. Преподобный Сергий, взяв Архимандрита
за руку, ввел его в небо, после чего небо затво-
рилось. Н. при отверзении неба мог усмотреть,
что там несказанный чудный свет, какие-то нео-
быкновенные сады.
По отшествии преподобного Сергия и Ар-
химандрита, он оставался близ неба, которое
вблизи имело вид облака, он покушался про-
никнуть далее, но облако не пропускало его.
Тогда некоторые из бесов подлетели к нему и го-
ворили: “Зачем ты здесь? Это не твое место, иди
туда”, — и показывали ему на стоящее вдали бес-
численное множество народа. Н. отвечал бесам:
“Вы напрасно беспокоитесь. Вы видите, что если
128
Последняя точка
б я и хотел проникнуть далее, то облако меня не
пустит, дайте мне постоять здесь”. После сего
бесы удалились.
Н., находясь близ неба, начал кричать: “Отец
Архимандрит, отец Архимандрит!” Небо отвер-
злось, вышел Архимандрит и спрашивает: “Это
Вы, Н.? Давно Вы здесь?” Н., не помня времени и
спеша объявить свою усердную просьбу, говорит:
“Нельзя ли меня взять к себе? Вы видите, каково
мое здесь положение”. Архимандрит сказал: “Я
пойду спрошу”. Он удалился, а по прошествии
краткого времени возвратился и говорит: “Теперь
Вам никак нельзя. А скоро должна пройти Ваша
супруга, и она будет иметь возможность пере-
вести Вас сюда”. После сего небо опять прияло
Архимандрита, а Н. остался дожидаться, чтоб по-
смотреть, как будет проходить его супруга.
В сем ожидании он просыпается и видит всего
себя облитого потом. Сей сон чрезвычайно сильно
напечатлелся в его памяти, и каждый раз, когда
вспомнит о нем, живо изображается пред ним ви-
денное, возбуждая его к умилению и слезам. Н.
поехал в обитель любимого им Архимандрита, о
котором ему было открыто в его чудном снови-
дении. Сей со слов видевшего и поведавшего на-
писал сие сказание во славу Господа Бога и Спаса
нашего Иисуса Христа, не хотящего смерти гре-
шников, но спасения их, совершавшего и совер-
шающего великие знамения избранным сосудом
Своим преподобным Сергием. Аминь13.
25 января 1845 года
Каждый будет судить себя сам
Рассказ пономаря Андрее-Владимирского
храма в Киеве об открытом ему
в момент клинической смерти
Человеку XXI века особенно важно услышать
слова православных современников о пере-
житом опыте, когда душа оказывается вне тела.
Потому что у живущих в одну эпоху единый язык
общения и близкий понятийный ряд, что, безу-
словно большой плюс для изъяснения темы, ко-
торую вообще весьма сложно выразить словами.
Здесь мы собрали именно такие свидетельства.
Пономарь Александр Гоголь, который служит
в Андрее-Владимирском храме при строящемся
Кафедральном соборе УПЦ в честь Воскресения
Христова в Киеве, пережил клиническую смерть в
результате травмы головы еще в школьные годы.
В то время Александр был крещен, но не воцер-
ковлен. Однако душе ведомо больше ума и, когда
она оказалась вне тела, мысль парня потянулась к
Богу. Все пережитое в начале 90-х и сейчас живо
в сознании алтарника.
“Многое из того, что я увидел, не поддается
никакому сравнению. И не хватит никаких слов,
чтобы передать все чувства от увиденного и услы-
шанного. Как написано: “Не видел того глаз, не
слышало ухо, и не приходило то на сердце че-
ловеку, что приготовил Бог любящим Его”
(1 Кор. 2:9). Как только я подумал о Господе,
130
Последняя точка
сразу услышал слова: “Я есмь воскресение и
жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет”
(Ин. 11:25). Через какое-то время в углу комнаты
над потолком пространство разорвалось, обра-
зовалась черная дыра, и возник какой-то нара-
стающий, необычный монотонный звук. Меня,
как магнитом, начало туда всасывать, словно за-
тягивать, но впереди изливался необыкновенный
свет — очень яркий, но не слепящий. Я оказался
в каком-то бесконечно длинном трубообразном
тоннеле и поднимался вверх с огромной ско-
ростью. Свет меня всего пронизывал, и я был
как бы частью этого света. Никакого страха не
испытывал, чувствовал любовь, абсолютную
любовь, неописуемое спокойствие, радость, бла-
женство... Такую любовь не испытывают даже
родители к детям. Меня переполняли эмоции.
Красок, цветов и запахов там намного больше,
звуки более насыщенные.
Я отчетливо чувствовал и осознавал в этом
потоке света присутствие Самого Господа Иисуса
Христа и испытывал Любовь Божию! Люди даже
представить не могут, насколько сильна Любовь
Божия к нам. Я иногда задумываюсь: если бы че-
ловек в своем физическом теле это испытал, то
его сердце не выдержало бы. “Потому что человек
не может увидеть Меня и остаться в живых” (Исх.
33:20), — сказано в Писании.
В этом свете я почувствовал, что сзади меня
обняли, со мной присутствовало необыкновенно
белое, светлое, очень доброе и любвеобильное
131
Последняя точка
Существо — Ангел-Хранитель. Ангелы высокие,
тела их утонченные, и они как бы бесполые, но
выглядят как юноши. Во время общения была
показана моя жизнь в деталях от рождения, ее
добрые и хорошие моменты. Учился я в школе
плохо и Ангелу говорил, что мне тяжело, по мате-
матике не успеваю. Ангел отвечал, что нет ничего
тяжелого, и показал мне один из институтов, где
математики решали какую-то глобальную про-
блему. Сейчас уже объяснить не смогу в деталях,
а тогда это настолько было все открыто, ничего
непонятного. Там я серьезную взрослую задачу
решил за секунду. Оттуда каждого человека
видно насквозь: что он из себя представляет, что
у него в сердце, о чем думает, к чему стремится
его душа. Мне показали нашу Землю, я видел
идущих по городам и улицам людей. Оттуда про-
глядывается внутренний мир каждого: ради чего
он живет, все его мысли, стремления, страсти,
расположение души и сердца. Я видел, что люди
делают злое из-за стремления к богатству, стяжа-
тельству и удовольствиям, из-за карьеры, почета
или славы. С одной стороны, противно смотреть
на это, а с другой — мне было жаль всех этих
людей. Я удивлялся и задавался вопросом: “По-
чему большинство людей, как слепые или бе-
зумные, идут совершенно иным путем?” Сверху
смотришь и думаешь: “Зачем тебе, человек, так
много надо? Сколько у тебя времени осталось?”
Кстати, о времени: оно ощущается совсем не
так, как на Земле. Нашего исчисления — год, два,
132
Последняя точка
три, сто, пятьсот лет — там нет. Это миг, секунда.
Прожитые десять лет или сто — как вспышка.
Там вечность. И ты отчетливо понимаешь, что
срок нашей земной жизни — это то время, когда
человек может покаяться и обратиться к Богу.
Земная жизнь — это сон по сравнению с вечной
жизнью. Ангел сказал, что Господь любит всех
людей и желает всем спасения. У Господа нет ни
одной забытой души. Мы на Земле часто кого-то
осуждаем, о ком-то плохо думаем, а Бог любит
абсолютно всех. Даже самых отъявленных нече-
стивцев в нашем представлении. Господь хочет
всех спасти, мы все для Него дети.
Мы поднимались все выше и достигли ка-
кого-то места, даже не места, как я понимал, а
другого измерения или уровня, возвращение
из которого могло стать невозможным. Ангел
мне намекал остаться. Признаюсь, я испытывал
огромную любовь, заботу, блаженство, меня пе-
реполняли эмоции. Мне было настолько хорошо,
что совсем не хотелось возвращаться обратно в
тело.
Голос из Света спросил, нет ли у меня ка-
ких-то незавершенных дел, которые меня держат
на Земле, и все ли я успел сделать. Я не беспоко-
ился о том, что там лежит мое тело. Мне совер-
шенно не хотелось возвращаться. Единственная
мысль, которая меня тревожила, — о маме. Я осо-
знавал ответственность выбора, но понимал, что
она будет волноваться. Я знал, что умер, что душа
вышла из тела. Но страшно было представить,
133
Последняя точка
что случится с мамой, когда ей скажут, что ее сын
мертв. И еще преследовало чувство какой-то не-
завершенности, чувство долга.
Откуда-то свыше раздавалось невероятно
прекрасное пение. Даже не пение, а величест-
венное, торжественное ликование — хвала Все-
вышнему Творцу! Оно было похоже на Трисвятое
“Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бес-
смертный”. Это ликование меня пронизывало, и
я чувствовал, как каждая молекула, каждый атом
моей души поет хвалу Богу! Моя душа пылала от
счастья, испытывала невероятное блаженство,
Божественную любовь и неземную радость. У
меня было желание остаться там и вечно хвалить
Господа.
Запахи там настолько необычайно приятные,
что если собрать все благовония Земли, то все
равно таких ароматов не получится. И все орке-
стры мира не сыграют музыку, подобную той,
которую я слышал. Язык там тоже есть, он мно-
гофункциональный, многозначный, однако все
его понимают. Мы на нем общались, я его назвал
ангельским. Нам нужно прилагать усилия для об-
щения. Вначале следует подумать, что ты хочешь
сказать, далее подобрать нужные слова, сформу-
лировать предложение, а потом его еще и про-
изнести с нужной интонацией. На том свете то,
о чем думаешь, то и говоришь. Можно сказать,
прямой эфир. Все исходит от души — и с неве-
роятной легкостью. Если здесь мы можем лице-
мерить, то там нет. Лексикон ангельского языка
134
Последняя точка
содержит во много раз больше слов, чем наш,
земной. Ангельский язык необычайно красив.
Я сам разговаривал на нем и прекрасно его по-
нимал. Когда звучит этот язык, то появляется
ощущение, будто рядом шумит вода с необы-
чайным множеством звуков, похожих на музыку.
Там вообще больше всего — цветов, звуков, за-
пахов. И нет такого вопроса, на который ты бы не
получил ответ. Этот поток Божественного Света
есть источник любви, жизни и абсолютный ис-
точник знаний.
Дальше я ощутил сверху какой-то необык-
новенный Свет,
еще более ин-
тенсивный, чем
ранее. Он при-
близился к нам.
Ангел меня за-
слонил собой,
как птица своего
птенца. Божест-
венный Свет про-
светил мою душу.
Я почувствовал
трепет и страх, но
страх не из-за бо-
язни, а от неопи-
суемого чувства
величия и славы.
Я не сомневался,
что это Господь.
135
Последняя точка
Он сказал Ангелу, что я еще не готов. Было при-
нято решение о моем возвращении на Землю.
Я спросил: “А как попасть туда, выше?” И Ангел
начал перечислять заповеди. Я поинтересовался:
“А что является самым главным, какая цель моей
жизни?” Ангел ответил: “Возлюби Господа Бога
твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею,
и всем разумением твоим. И возлюби ближнего
твоего, как самого себя. Относись к каждому че-
ловеку так, как к самому себе, чего желаешь себе,
того желай и другому человеку. Представляй, что
каждый человек — это ты сам”. Все так доход-
чиво говорилось, на понятном языке, на нужном
уровне понимания. После этого Голос Божий
трижды спросил меня: “Любишь ли ты Меня?” Я
трижды ответил: “Люблю, Господи”.
Возвращаясь обратно, я продолжал общаться
со своим Спутником. Думаю про себя: “Грешить
не буду никогда”. Мне же говорят: “Грешит каж-
дый. Даже помыслом можно грешить”.—“А как же
вы тогда уследите за всеми? — спрашиваю я. —
Как на суде оценивается конкретный случай гре-
ховного действия души?” И вот какой был ответ.
Мы с Ангелом оказались в каком-то поме-
щении, сверху наблюдая за происходящим: не-
сколько человек о чем-то спорили, ругались,
кто-то кого-то обвинял, кто-то врал, оправды-
вался... Я слышал мысли, и мог переживать
все чувства каждого из участников спора. Даже
ощущал запахи, их физическое и эмоциональное
состояние. Со стороны нетрудно было оценить,
136
Последняя точка
кто виноват. Там нет сокрытого и непонятного.
И когда душа предстанет на суд, ей это все будут
показывать. Душа сама будет видеть и оценивать
себя и свои действия по каждой конкретной си-
туации. Наша совесть нас же будет обличать.
Перед взором как бы прокрутится пленка, при
этом вы прочувствуете каждого человека, с ко-
торым общались, узнаете его мысли в тот момент.
И даже испытаете его физическое и психическое
состояние. Каждый человек сам себя осудит спра-
ведливо! Вот что самое важное.
После пережитого тогда пришло обостренное
чувство совестливости, если так можно сказать.
Я еще тогда заметил: там такая красота, что даже
если в земной жизни трудно, то это какая-то се-
кунда, если судить относительно того мира. Ради
вечного блаженства и той несказанной радости
стоит жить, страдать, бороться. Вспоминаю слова
преподобного Серафима Саровского и его об-
разное сравнение, что если нам здесь, на Земле,
полагалось бы быть погруженными с червями, то
даже и в этом случае мы должны благодарить Гос-
пода ради того знания, что будем спасены”14.
Похожие духовные выводы после перене-
сенной клинической смерти сделала для себя еще
одна раба Божия. В1982 году жена военного, на то
время жительница Крыма Валентина Романова,
получила в автомобильной катастрофе травмы,
несовместимые с жизнью, и уже в больнице на
137
Последняя точка
два часа сердце ее остановилось. Дальнейшее она
описала так:
“В теле раздался толчок. Я оказалась как бы
над всеми. Врач спокойно записывает что-то. Го-
ворит, что утром из Симферополя надо вызвать
машину и отправить в морг.
Меня охватывает такой страх, что, кажется,
сердце разорвется. Слышу приближающийся гул.
Монотонный такой. Как в метро. Чувствую, сзади
черная дыра. Вроде как труба, в которую меня
всасывает. Тянет долго. Ощущение не из при-
ятных. Наконец выбрасывает куда-то. Грунт ка-
менистый. Ничего нет вокруг.
Вдруг вижу: слева стоит высокий мужчина. Я
к нему! Хочу спросить, где я нахожусь. И тут вижу
его взор... Страшные глаза, нечеловеческие. Как
у зверя в прыжке. У меня душа заледенела. Первая
реакция: бежать! Развернулась, а сама думаю: ну
куда я от него скроюсь? Закричала. Откуда-то
взялись непривычные слова: “Господи, спаси!” И
вдруг почувствовала облегчение. Рядом появился
кто-то другой. Я его не вижу, но чувствую: кра-
сивый такой. Как только злой пытается меня
схватить, он становится между нами. И так мы
бежим. Неожиданно спотыкаюсь о какой-то не-
видимый, словно стеклянный, барьер. Падаю. И
тут снова из меня как будто что-то выходит. Мой
спасатель ловит это что-то. Дух? Душу? Не знаю. А
злой останавливается у барьера. Не может его пе-
реступить. На меня даже не смотрит. Уходит. Что
такое? Почему тот за мной гнался? И тут справа
138
Последняя точка
и слева за мной оказываются двое. Я их не вижу,
но они меня ведут. Как заключенную.
После смерти человек лишается не только
тела. У него воли нет. В том мире не желаешь
идти, хочешь убежать, скрыться, но не можешь.
Воля у нас есть только здесь. Ты волен заслужить
рай или ад. Но только ЗДЕСЬ. ТАМ уже поздно...
Я ощущаю, что лечу все ниже, словно рас-
крылась земная кора. Оказываюсь у края бездны.
Мне говорят: “Смотри”. Проносится мысль: неу-
жели сбросят? Я закрываю лицо ладошками (так
мне казалось), потому что запах... Меня чуть
не стошнило. Теперь знаю: так пахнет мертвое
тело. Ничего не видно. А они опять: “Смотри!” Я
глянула и в ужасе отпрянула. Миллионы людей!
Как головастики в бочке. Рыдания, вопли, стоны.
На глубочайшем дне люди всех цветов кожи. Осо-
бенно много таких, у которых на голове что-то
намотано. Черви впиваются в тела и доставляют,
видимо, невыносимую боль. Эти несчастные сры-
вают их с себя и бросают друг на друга. Они... ис-
пражняются на глазах друг у друга и сами же во
все это садятся. Невыносимая вонь! Стены про-
пасти доверху в плевках и кале.
Мне говорится: “Это колодец отходов”. Я спра-
шиваю: “Как они туда попали? Как их спасти?
Надо какой-то канат. Почему к ним так безраз-
личны?” А мне в ответ: “Здесь человеческие по-
роки”. — “Как это — пороки?” Сопровождающие
поясняют: “Скотоложники, извращенцы, блуд-
ники, прелюбодеи, развратители малолетних,
139
Последняя точка
мужеложники...” Я и слов таких не знала. Мне
говорят: “Прикосновение этих людей приносит
страдание. Они получили то, что заслужили...”
И вдруг я вижу поле. Канавка какая-то. Ко
мне спиной сидят две женщины. И детки. Испач-
канные, грязные. Думаю, как они попали сюда?
“Это нерожденные дети”, — получила ответ. “Как
это?” — “Жертвы абортов. И твои здесь...” У меня
волосы встали дыбом. Я ведь делала аборты. Не
ведала, что это грех. Слова такого не знала. Мне
придется отвечать за них?! Женщины не обер-
нулись. Молчали. И тут я поняла, что меня ждет
наказание. Пришла непередаваемая тоска...
Показав многое в аду, а затем утешив и ук-
репив виденным в раю, Господь вернул Валентину
на покаяние и для свидетельства нам — тем, кто
желает принести покаяние, исправиться и быть
с Богом. Позже Валентина Романова вспомнила,
что в ее детстве к ним в дом заходил какой-то
старичок в простой рубахе. Дал ей конфетку, а
матери сказал: “Эта девочка еще отмолит весь
ваш род”. Необычные тогда слова запомнились
на всю жизнь. А недавно Валентина узнала того
старичка на иконе преподобного Феодосия Кав-
казского15.
Об усвоенных качествах, которые становятся
неотъемлемой частью нашей души, говорит и
раба Божия Наталья Седова, жительница Санкт-
Петербурга, у которой в 1996 году во время опе-
140
Последняя точка
рации по поводу онкологии душа покинула тело:
“Я отчетливо помню, что ТАМ у меня сохранились
наиболее выраженные черты моего характера,
которые руководили мною и ТАМ. Это напори-
стость и беспокойство, неумение ждать. Теперь
могу лишь сделать вывод, что воспитывать свой
характер нужно здесь, на земле. ТАМ это будет
уже поздно. ТАМ мы будем лишь поставлены
перед свершившимся фактом”16.
Впечатляющий урок вразумления Господь
попустил ветерану войны в Афганистане, быв-
шему наркозависимому жителю Подмосковья
Василию Лазареву, который ушел от передози-
ровки. Будучи там, вне тела, Василий своими гла-
зами видел, как можно ранить словом. “Это как...
например, пулевое ранение и ножевое, которые у
меня были, но они ни в какое сравнение не идут с
тем, как может ранить человек просто одним бро-
шенным словом. И как запоминается это на всю
оставшуюся жизнь. К каким последствиям это
может привести. Каким осторожным надо быть
в своих поступках. Многие люди думают, что есть
лишь эта жизнь, а потом все, какое-то темное бе-
спросветное нечто и ничего нет. Нет, друзья мои,
всем придется отвечать за сделанное. Абсолютно
всем.
...В момент смерти я никакой боли не чувст-
вовал. Помню темноту. Как бы схлопывается соз-
нание. Глаза закрываются, и колокольчики звенят
141
Последняя точка
в ушах. Потом видел, как приехала скорая. Что-то
врачи с телом делали. Пришло осознание того,
что я умер. Но никакого сожаления при этом не
было. Я чувствовал радость, покой, наслаждение.
Видел, как лежит мое тело в машине скорой по-
мощи. Но мне оно было совершенно безразлично.
Вот как мимо камня на улице идешь — ну, лежит
и лежит.
После этого меня потянуло вверх, как будто
теплой ладонью вверх стало приподнимать. Я
ощущал прямо волны счастья и абсолютнейшего
спокойствия и защиты. Все вокруг пропитано
любовью такой силы, что и непонятно, с чем
сравнить. Меня тянуло как будто сквозь какие-то
облака. Как самолет взлетает. Выше и выше. И тут
передо мной возникла фигура в ослепительном
сиянии. Она была в длинном одеянии, в хитоне.
Знаете, я ведь до того времени ни разу Библию
не открывал и никогда никаких мыслей о Боге,
о Христе у меня не было. Но вот тогда я сразу
всеми фибрами души понял, что это Он. А Он —
как отец родной. Он встретил меня, блудного
сына, с любовью, какой не увидишь на Земле.
Со мной так никогда никто не разговаривал.
Он не укорял, не убеждал, не ругал. Он просто
показывал мою жизнь — как кинокартину. Мы
общались мыслями, и каждое слово Его воспри-
нималось как закон. Без всяких сомнений. Он го-
ворил тихо и ласково, а я все больше убеждался в
том, что был чудовищно неправ не только к себе,
но и к родным, да и вообще ко всем. Я плакал,
142
Последняя точка
рыдал, сердце мое очищалось, постепенно мне
становилось легче. Мне такое сравнение запало
в голову: когда горшечник делает горшок и за-
готовка у него упала, он ее начинает руками вы-
правлять.. .Точно как горшечник, Он правил мою
душу. Она была такая грязная...
Так вот, Он прокрутил мою жизнь, как кар-
тину, перед моими глазами. Мог остановить ее в
любом месте жизнь. Самое интересное, я мог в
любом месте зайти в нее и посмотреть на себя.
Почувствовать ситуацию с точки зрения каж-
дого из окружавших меня людей... Потом Он взял
меня за руку, повел и просветил меня вот этим
ярчайшим светом...
Взрыв всезнания буквально “сбил” меня с
ног. Истина только краем прошлась по мне, но я
ощутил тот бесконечный творческий потенциал,
который заложен в нас. Знать все... этого никак
не пересказать, просто поверьте на слово: это ве-
ликолепно, скучать мы там уж точно не будем.
Настолько там прекрасно. Тепло, уютно. Именно
с Ним. Я чувствовал, что именно Он Отец и есть.
Настоящий Отец. Не то что земные... Хотя я не
был в раю, может, в каком-то преддверии рая.
Настолько прекрасно было там, настолько плохо
может быть тем, кто окажется в аду.
Потом мы опять оказались в том месте, где
в первый раз встретились. Не помню, о чем Он
спросил, но я осознал: мне нужно вернуться
назад, в земную жизнь. Я обещал Ему взяться за
ум, исправиться. Глубочайшая печаль возникла
143
Последняя точка
во мне, и в то же время мне дали понять, что мы
еще встретимся. Этой надеждой, наверное, и
живу до сих пор.
Я понял много интересных вещей, когда ос-
мыслял увиденное там. Те люди, которые попадут
в ад, они потом выкидываются во тьму внешнюю.
Получается, что человек попадает туда после
своей смерти, и насколько грешна его душа —
настолько она сама отдаляется от Бога. Она сама
себя осуждает. Чем более ты грешен, тем дальше
ты от Света, от Бога. Ты сам не сможешь прибли-
зиться к Нему, облепленный грязью своих мыслей
и поступков. Такую душу уносит все дальше и
дальше в кромешную тьму, где ее поджидают все
ее страхи. А около Христа нет страха, только бла-
женство.
Жизнь всегда обрывается для человека вне-
запно, и ты предстаешь перед Ним со всем на-
бором своих деяний, а там уже ничего нельзя
изменить. И вот тогда ты сам себя осудишь и сам
себе не позволишь приблизиться к Свету, ибо
тебя будет нестерпимо жечь. Подобное может
соприкасаться только с подобным. Наверное, это
малый суд — собственное осуждение. Я, честно
говоря, много повидал, но сейчас даже думать не
хочу о том, чтобы прогневить Господа. Раньше
не мог прожить без мысли о сигарете, анаше, а
сейчас все бросил после того, что узнал. Я, честно
говоря, не трус, но веду себя как паинька. Я
не хочу туда. Там страшно. Тем более, что это
навечно.
144
Последняя точка
Еще я понял, что у нас как бы два рождения.
Первый раз мы рождаемся от своих родителей, а
второй — по смерти. И в этой жизни, в земном
мире мы должны определиться: с кем мы. Мне
чрезвычайно повезло, что мне дали еще один
шанс. Просто надо вовремя одуматься. Бог по-
дарил мне новую жизнь, в которой я смог понять,
что такое любовь. Об этом главном самоопре-
делении точно сказал преподобный Григорий
Синаит: “Здесь, на
земле, человек вына-
шивает зародыш бу-
дущей своей жизни.
Или вечных мук, или
вечного счастья с
Богом”. Своим соб-
ственным каждо-
дневным выбором
здесь мы определяем
для себя вечность, ко-
торую заработали на-
правлением личной
воли — в Царство Не-
бесное или во тьму
кромешную”17.
Святые отцы и подвижники
благочестия о бесовских стражах
и мытарях
В наше время, проникнутое страстью удер-
жаться на волне новшеств, заливающей все
русла жизни как лава Помпею, даже в церкви
находятся отдельные лекторы, которые пыта-
ются внушить православным неверие в учение
святых отцов о мытарствах и прельстить собст-
венными модернистскими теориями на этот счет.
Как говорил отец Серафим (Роуз), “те, кому не
по вкусу это учение, всегда могут перетолковать
его или превратить в карикатуру”. Таковые, иро-
нично жонглируя словами, стремятся отвлечь от
истины и тем самым расслабить душу. Верующим
же во Христа необходимы бдительность, полное
внимание к своей жизни и знания об ожидающих
испытаниях, чтобы, когда придет час, пройти бе-
совские заставы и выдержать главный последний
экзамен, который зовется “мытарства”. Пос-
лушаем, что говорят о них святые отцы, всеми
знаемые как выдающиеся духовные писатели и
чтимое священство истинно православного духа.
Преподобный Никодим Святогорец в книге
“Невидимая брань” в главе 13 “Четвертое иску-
шение в час смерти — призраками” размышляет
так: “Если б враг наш, злой, лукавый и упор-
ный, никогда не утомляющийся искушать нас,
восхотел в час смерти тебя и соблазнить каки-
ми-либо призраками, видениями и преображе-
146
Последняя точка
ниями в Ангела светла, ты стой твердо в осознании
своей скудости и своего во всем ничтожества.
И скажи ему сердцем мужественным и небояз-
ненным: “Возвратись, окаянный, во тьму свою.
Как недостойному, мне не подобают видения и
откровения. Одно мне нужно — безмерное бла-
гоутробие Господа моего Иисуса Христа, молитвы
и заступления Владычицы нашей Богородицы и
Приснодевы Марии и всех святых”. Хотя бы по не-
которым явным признакам подумалось тебе, что
видишь истинные видения, Богом тебе данные, и
в таком случае не спеши верить им, а скорее пог-
рузись в сознание своего недостоинства и ничто-
жества. Не бойся, что оскорбишь тем Бога, потому
что Ему никогда не бывают неприятны наши сми-
ренные чувства. Если такие видения нужны для
тебя, то Бог знает, как сделать, чтобы ты не за-
крывал от них очей своих, оправдав твою ко-
сность в веровании, что они от Бога. Подающий
благодать смиренным не отнимет ее за действия,
какие они творят по смирению.
Таковы наиболее употребительные оружия,
какими враг нападает на нас в последний час
смертный. Но он употребляет на это и всякую
другую страсть, какою кто из умирающих об-
ладаем был в жизни и на какую наиболее был
падок, и старается возбудить ее, чтоб он отошел в
страстном настроении, имеющем решить и участь
его. Посему-то прежде приближения часа брани
оной великой надлежит нам, возлюбленные, во-
оружиться против сильнейших страстей своих и,
147
Последняя точка
мужественно вступив в брань с ними, преодолеть
и очиститься от них, чтоб облегчить себе победу,
и тогда, в час твой последний, который может
найти в каждое мгновение. Всякому в сем отно-
шении говорит Господь: “воюй их, дондеже скон-
чаеши их” (1 Цар. 15, 18)18.
В “Толковании канона на праздник Возд-
вижения Честнаго и Животворящего Креста
Господня” преподобный Никодим пишет: “Де-
моны, падшие с неба, одни остались в надземном,
т. е. поднебесном воздухе, другие — в окру-
жающем землю, а третьи ниспали в подземный
воздух (в преисподнюю). Те из них, которые на-
ходятся в поднебесном воздухе, препятствуют
восхождению душ после смерти и прельщают
различными мечтаниями и обольщениями ум
тех, которые стараются созерцать духовное. А те,
которые пребывают в окружающем землю воз-
духе, искушают людей, живущих на земле, пос-
тыдными, хульными и лукавыми помыслами”19.
Очень впечатляет слово преподобного аввы
Дорофея о соразмерности сделанного тут и полу-
ченного там, изложенное в “Поучении о страхе
будущей муки”, в 12 главе “Душеполезных поу-
чений”: “Один весьма ревностный брат спросил
некоего старца: “Отчего душа моя желает смер-
ти?” Старец отвечал ему: “Оттого, что ты избе-
гаешь скорби и не знаешь, что грядущая скорбь
тяжелее здешней”. И другой также спросил
старца: “Отчего я впадаю в беспечность, пре-
148
Последняя точка
бывая в келье моей?” Старец сказал ему: “Оттого,
что ты не узнал еще ни ожидаемого покоя, ни бу-
дущего мучения. Ибо если бы ты достоверно знал
это, то хотя бы келья твоя была полна червей, так
что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел
бы сие, не расслабевая”. Но мы, спя, хотим спа-
стись, и потому изнемогаем в скорбях; тогда как
мы должны бы были благодарить Бога и считать
себя блаженными, что сподобляемся немного по-
скорбеть здесь, дабы там обрести малый покой.
И Евагрий говорил: “Кто не очистился еще от
страстей и молится Богу, чтобы скорее умереть,
тот подобен человеку, который просит плотника
скорее изрубить одр больного”. Ибо душа, на-
ходясь в теле сем, хотя и ведет борьбу от страстей,
но имеет и некоторое утешение от того, что че-
ловек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными
друзьями своими. Когда же выйдет из тела, она
остается одна со страстьми своими и потому
всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется
их мятежем и терзается ими, так что она даже не
может вспомнить Бога; ибо самое памятование о
Боге утешает душу, как и в псалме сказано: “по-
мянух Бога и возвеселихся” (Пс. 76:4), но и сего
не позволяют ей страсти.
/.../ Все отцы говорят, что каждая страсть ро-
ждается от сих трех: от славолюбия, сребролюбия
и сластолюбия, как я часто говорил вам... Стра-
стная душа всегда мучится, несчастная, своим
злым навыком, имея всегда горькое воспоми-
нание и томительное впечатление от страстей,
149
Последняя точка
которые беспрестанно жгут и опаляют ее. И сверх
сего, кто может, братия, вообразить страшные
оные места, мучимые в оных телах, которые
служат душам для усиления страданий, а сами не
истлевают; тот страшный огонь и тьму, тех безжа-
лостных слуг мучителей и другие бесчисленные
томления, о которых часто говорится в Божест-
венном Писании и которые соразмеряются злым
делам душ и их злым воспоминаниям? Ибо как
праведные, по словам святых, получают некие
светлые места и веселие ангельское, соразмерно
благим их делам, так и грешники получают места
темные и мрачные, полные страха и ужаса. Ибо
что страшнее и бедственнее тех мест, в которые
посылаются демоны? И что ужаснее муки, на ко-
торую они будут осуждены? Однако и грешники
будут мучимы с этими самыми демонами, как го-
ворит Христос: “идите... во огнь вечный, угото-
ванный диаволу и ангелом его” (Мф. 25:41).
/.../ Души помнят все, что было здесь, как
говорят отцы, и слова, и дела, и помышления,
и ничего из этого не могут забыть тогда...
Ничего, как я сказал, не забывает душа из того,
что она сделала в сем мире, но все помнит по
выходе из тела, и притом еще лучше и яснее,
как освободившаяся от земного сего тела. Что
человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда и
то же будет он иметь и там”20.
Преподобный Макарий Великий в собрании
“Духовные беседы” в беседе 22-й рассуждает о по-
150
Последняя точка
Фреска "Души праведных в руце Божией."
следнем искушении так: “Когда исходит из тела
душа человеческая, тогда совершается некое ве-
ликое таинство. Если она повинна будет греху,
то приступают к ней полчища демонов и ангелы
сопротивные, и силы темные и похищают душу
в область свою. И не должно сему как бы не-
обычайному удивляться. Если человек, живя
еще в сем веке, им покорился и повиновался, и
соделался их рабом, тем более, когда исходит от
мира, бывает ими пленен и порабощен. Также,
напротив, в отношении лучшего состояния
должно разуметь: святым Божиим рабам и ныне
предстоят Ангелы и святые духи сохраняют
и окружают их. А когда из тела взыщут, лики
Ангельские, восприяв их душу, относят в свою
страну, в мир святыни, и приводят их к Господу”21.
151
Последняя точка
Святитель Феофан Затворник Вышенский
не раз возвращался к теме мытарств в своих
трудах. Великий учитель Русской Церкви, как
и вся православная святоотеческая традиция,
уверен в реальном существовании мытарств.
Наиболее развернуто его мысли об этом выра-
жены в книге “Толкование на 118-й псалом”,
а более конкретно — в объяснении стиха
80-го: “Буди сердце мое непорочно во оправ-
даниих Твоих, яко да не постыжуся”. Здесь
святитель Феофан пишет следующее: “Да не
постыжуся”. Пророк не упоминает, как и где да
“не постыдится”. Ближайшее непостыждение
бывает во время восстания внутренних браней.
Подымает враг бурю помыслов и недобрых
движений, но, когда сердце непорочно и доброт-
но, тогда эти приражения, подходя к нему совне,
встречают в противоположных себе располо-
жениях добрых, укорененных в сердце, сильное
отражение: гнев отражается кротостию, гордость
и тщеславие — сокрушением и смирением, нечи-
стота — чистотою, корыстность — правотою и
милостивостию, обиды — терпением, и какое
ни подойди недоброе движение, оно найдет
себе отпор в противоположном себе добром на-
строении сердца. Как ни ухитряйся враг, не одо-
леть ему того, у кого сердце непорочно: последний
никогда не постыдится перед первым.
Второй момент непостыждения есть время
смерти и прохождения мытарств. Как ни
дикою кажется умникам мысль о мытарствах,
152
Последняя точка
но прохождения ими не миновать. Чего ищут
эти мытники в проходящих? Того, нет ли у них
ихнего товара. Товар же их какой? Страсти. Стало
быть, у кого сердце непорочно и чуждо стра-
стей, у того они не могут найти ничего такого, к
чему могли бы привязаться; напротив, противо-
положная им добротность будет поражать их
самих, как стрелами молнийными. На это один
из немалоученых вот какую еще выразил мысль:
мытарства представляются чем-то страшным; а
ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного,
представляют нечто прелестное (льстивое, ко-
варное) .
Обольстительно-прелестное, по всем видам
страстей, представляют они проходящей душе
одно за другим. Когда из сердца в продолжение
земной жизни изгнаны страсти и насаждены
противоположные им добродетели, тогда, что ни
представляй прелестного, душа, не имеющая ни-
какого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь
от того с омерзением. А когда сердце не очищено,
тогда к какой страсти наиболее питает оно сочув-
ствия, на то душа и бросается там. Бесы и берут
ее, будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать.
Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в
ней остаются еще сочувствия к предметам ка-
ких-либо страстей, не постыдилась на мытар-
ствах. Постыждение здесь в том, что душа сама
бросается в ад.
Но окончательное непостыждение — на
Страшном Суде, пред лицем всевидящего Судии,
153
Последняя точка
пред сонмом Ангелов и всех святых. Эту картину
все Божии угодники непрестанно имели в мысли
и всячески старались не отступать умом от того
момента, когда из уст Судии изыдет: “отыди”, или
“приди”, чтобы в нем иметь побуждение беречь
себя не только от явных грехов, но и от греховных
мыслей и чувств. Это одно и попаляло у них все
недоброе, и насаждало все доброе”22.
Богоносный отец и великий святитель
Игнатий (Брянчанинов) в “Слове о смерти”
пишет: “Для истязания душ, проходящих воз-
душное пространство, установлены темными
властями отдельные судилища и стражи в замеча-
тельном порядке. По слоям поднебесной, от земли
до самого неба, стоят сторожевые полки падших
духов. Каждое отделение заведывает особенным
видом греха и истязывает в нем душу, когда душа
достигнет этого отделения. Воздушные бесовские
стражи и судилища называются в отеческих пи-
саниях мытарствами, а духи, служащие в них, —
мытарями.
/.../ Слово Божие открывает нам, что наши
души по разлучении их с телами присоединя-
ются — соответственно усвоенным ими в земной
жизни добрым или злым качествам — к Ангелам
света или к ангелам падшим. С ангелами они со-
ставляют по естеству своему один разряд существ,
разделяясь по качеству, подобно им, добром или
злом, усвоенными свободным произволением ес-
теству.
154
Последняя точка
/.../Христиане, одни православные хри-
стиане, и притом проведшие земную жизнь
благочестиво или очистившие себя от грехов ис-
кренним раскаянием, исповедью пред отцом ду-
ховным и исправлением себя, наследуют вместе
со светлыми Ангелами вечное блаженство. На-
против того, нечестивые, т.е. неверующие во
Христа, злочестивые, т.е. еретики, и те из право-
славных христиан, которые проводили жизнь в
грехах или впали в какой-либо смертный грех и
не уврачевали себя покаянием, наследуют вечное
мучение вместе с падшими ангелами”23.
Весьма обстоятельно и сильно о мытар-
ствах писал выдающийся современный под-
вижник и почитаемый во всем православном
мире духовный писатель и миссионер иеро-
монах Серафим (Роуз). “Американским про-
светителем русского народа” в его книге “Душа
после смерти”, давно ставшей бестселлером,
собраны важнейшие и обширные сведения о
воздушных стражах. В главе 6-й “Воздушные мы-
тарства” сказано: “Православные жития святых
содержат многочисленные и подчас очень живые
рассказы о том, как душа после смерти проходит
через мытарства. Самое подробное описание
можно найти в Житии св. Василия Нового (марта
26), где приводится рассказ блаженной Феодоры
ученику святого, Григорию, о том, как она про-
ходила через мытарства. В этом рассказе упоми-
наются двадцать особых мытарств и сообщается,
155
Последняя точка
какие грехи проверяются на них. Епископ Иг-
натий (Брянчанинов) довольно пространно из-
лагает этот рассказ (т. 3, стр. 151-158).
/.../ Епископ Игнатий не был знаком с мно-
гочисленными ранними православными за-
падными источниками, которые никогда не
переводились на греческий или русский и ко-
торые так изобилуют описаниями мытарств.
Название “мытарства”, как кажется, ограничива-
ется восточными источниками, но описываемая
в западных источниках “РЕАЛЬНОСТЬ” тождест-
венна. Например, св. Колумба, основатель ост-
ровного монастыря Ионы в Шотландии (t 597 г. )
много раз за свою жизнь видел в воздухе битвы
демонов за души умерших. Св. Адамнан (t 704 г.)
рассказывает об этом в написанном им житии свя-
того. Вот один из случаев: однажды св. Колумба
созвал своих монахов и сказал им: “Поможем мо-
литвой монахам аббата Комгела, которые уто-
пают в этот час в Телячьем озере, ибо вот в этот
момент они сражаются в воздухе против сил зла,
тщащихся захватить душу чужестранца, которая
утопает вместе с ними”. Затем после молитвы он
сказал: “Благодарите Христа, ибо сейчас святые
Ангелы встретили эти святые души и освободили
того чужестранца и с торжеством спасли его от
воинствующих демонов”.
Св. Бонифаций, англо-саксонский “апостол
германцев” (VIII в.), передает в одном из своих
писем рассказ, услышанный в Уэнлоке из уст
одного монаха, который умер и через несколько
156
Последняя точка
Иеромонах Серафим (Роуз)
часов вернулся к жизни. Когда он вышел из тела,
“его подхватили Ангелы такой чистой красоты,
что он не смог смотреть на них...” — “Они по-
несли меня, — сказал он, — высоко в воздух”...
Дальше он рассказал, что за то время, что он был
вне тела, такое количество душ покинуло свои
тела и столпились в месте, где он находился,
что ему казалось, что их больше, чем всего на-
селения земли. Он также сказал, что там была
толпа злых духов и славный хор вышних Ангелов.
И он сказал, что злые духи и святые Ангелы вели
ожесточенный спор за души, вышедшие из своих
тел, демоны обвиняли их и усугубляли бремя
их грехов, а Ангелы облегчали это бремя и при-
водили смягчающие обстоятельства.
Он услышал, как все его грехи, начиная с
юности, которые он или не исповедал, или забыл,
157
Последняя точка
или не осознал как грехи, вопиют против него,
каждый своим голосом, и со скорбью обвиняют
его... Все, что он сделал за все дни своей жизни
и отказался исповедать, и многое, что он не
считал за грех, — все они теперь выкрикивали
против него страшными словами. И таким же об-
разом злые духи, перечисляя пороки, обвиняя и
принося свидетельства, называя даже время и
место, приносили доказательства его злых дел...
И вот, свалив в кучу и исчислив все его грехи, эти
древние враги объявили его виновным и неос-
поримо подверженным их власти.
“С другой стороны, — сказал он, — ма-
ленькие, жалкие добродетели, которые я имел
недостойно и несовершенно, говорили в мою за-
щиту... И эти ангельские духи в их безграничной
любви защищали и поддерживали меня, а нем-
ного преувеличенные добродетели казались мне
куда большими и прекрасными, чем когда-либо я
мог явить своими собственными силами”.
Современные случаи прохождения мытарств.
В книге “Невероятное для многих, но истинное
происшествие” можно познакомиться с реакцией
типичного “образованного” человека нашего вре-
мени на встречу с мытарствами во время его 36-
часовой “клинической смерти”. “Взяв меня под
руки, Ангелы вынесли меня прямо через стену из
палаты на улицу. Смеркалось уже, шел большой
тихий снег. Я видел его, но холода и вообще пе-
ремены между комнатной температурой и на-
дворною не ощущал. Очевидно, подобные вещи
158
Последняя точка
утратили для моего измененного тела свое зна-
чение. Мы стали быстро подниматься вверх. И
по мере того, как поднимались мы, взору моему
открывалось все большее и большее простран-
ство, и, наконец, оно приняло такие ужасающие
размеры, что меня охватил страх от сознания
моего ничтожества перед этой бесконечной пус-
тыней...
Идея времени погасла в моем уме, и я не
знаю, сколько мы еще поднимались вверх, как
вдруг послышался сначала какой-то неясный
шум, а затем, выплыв откуда-то, к нам с криком
и гоготом стала быстро приближаться толпа ка-
ких-то безобразных существ.
“Бесы”, — с необычайной быстротой соо-
бразил я и оцепенел от какого-то особенного,
не ведомого мне дотоле ужаса. Бесы! О, сколько
иронии, сколько самого искреннего смеха выз-
вало бы во мне всего несколько дней назад чье-
нибудь сообщение не только о том, что он видел
собственными глазами бесов, но что он допускает
существование их, как тварей известного рода!
Как и подобало “образованному” человеку конца
XIX века, я под названием этим разумел дурные
склонности, страсти в человеке, почему и само
это слово имело у меня значение не имени, а тер-
мина, определявшего известное понятие. И вдруг
это “известное определенное понятие” предстало
мне живым олицетворением!..
Окружив нас со всех сторон, бесы с криком
и гамом требовали, чтобы меня отдали им, они
159
Последняя точка
старались как-нибудь схватить меня и вырвать
из рук Ангелов, но, очевидно, не смели этого сде-
лать. Среди их невообразимого и столь же отвра-
тительного для слуха, как сами они были для
зрения, воя и гама я улавливал иногда слова и
целые фразы.
“Он — наш, он от Бога отрекся”, — вдруг чуть
не в один голос завопили они, и при этом уж с
такой наглостью кинулись на нас, что от страха
у меня застыла всякая мысль. “Это ложь! Это не-
правда”, — опомнившись, хотел крикнуть я, но
услужливая память связала мне язык. Каким-то
непонятным образом мне вдруг вспомнилось
такое маленькое, ничтожное событие, к тому
же и относившееся еще к давно минувшей эпохе
моей юности, о которой, кажется, я и вспомнить
никогда не мог”.
Здесь рассказчик вспоминает случай из
времен учебы, когда однажды во время разговора
на отвлеченные темы, какие бывают у студентов,
один из его товарищей высказал свое мнение:
“Но почему я должен веровать, когда я одинаково
могу веровать и тому, что Бога нет. Ведь правда
же? И, может быть, Его и нет?” На что он ответил:
“Может быть, и нет”. Теперь, стоя на мытарстве
перед бесами-обвинителями, он вспоминает:
“Фраза эта была в полном смысле слова “празд-
ным глаголом”; во мне не могла вызвать сом-
нений в бытии Бога бестолковая речь приятеля,
я даже не особенно следил за разговором, — и
вот теперь оказалось, что этот праздный глагол
160
Последняя точка
не пропал бесследно в воздухе, мне надлежало
оправдываться, защищаться от возводимого
на меня обвинения, и таким образом удосто-
верилось евангельское сказание, что если и не
по воле ведущего тайные сердца человеческого
Бога, то по злобе врага нашего спасения, нам
действительно предстоит дать ответ и во всяком
праздном слове.
Обвинение это, по-видимому, являлось
самым сильным аргументом моей погибели для
бесов, они как бы почерпнули в нем новую силу
для смелости нападений на меня и уже с неис-
товым ревом завертелись вокруг нас, преграждая
нам дальнейший путь.
Я вспомнил о молитве и стал молиться, при-
зывая на помощь всех святых, которых знал и чьи
имена пришли мне на ум. Но это не устрашило
моих врагов. Жалкий невежда, христианин лишь
по имени, я чуть не впервые вспомнил о Той, Ко-
торая именуется Заступницей рода Христиан-
ского.
Но, вероятно, горяч был мой порыв к Ней, ве-
роятно, так преисполнена ужаса была душа моя,
что я, едва вспомнив, произнес Ее имя, как вдруг
на нас появился какой-то белый туман, который
стал быстро заволакивать безобразное сонмище
бесов. Он скрыл его от моих глаз, прежде чем
оно успело отделиться от нас. Рев и гогот их слы-
шался еще долго, но по тому, как он постепенно
ослабевал и становился глуше, я мог понять, что
страшная погоня оставила нас”.
161
Последняя точка
Мытарства, перенесенные еще до смерти.
Таким образом, из многочисленных ясных при-
меров можно видеть, каким важным и незабы-
ваемым испытанием для души после смерти
является встреча с бесами на воздушных мытар-
ствах. Это, однако, не обязательно ограничи-
вается временем сразу после смерти. Выше мы
видели, что преп. Антоний Великий видел мы-
тарства во время молитвы, находясь “вне тела”.
Преп. Иоанн Лествичник описывает случай, про-
исшедший с одним монахом ДО его смерти: “За
день до кончины своей он пришел в исступление
и с открытыми глазами озирался то на правую,
то на левую сторону постели своей и, как бы ис-
тязуемый кем-нибудь, он вслух всех предсто-
явших говорил иногда так: “Да, действительно,
это правда; но я постился за это столько-то лет”;
а иногда: “Нет, я не делал этого, вы лжете”; потом
опять говорил: “Так, истинно так, но я плакал и
служил братиям”; иногда же возражал: “Вы кле-
вещете на меня”.
На иное же он отвечал: “так, действительно
так, и не знаю, что сказать на сие, но у Бога есть
милость”. Поистине страшное и трепетное зре-
лище было сие невидимое и немилостивое истя-
зание; и что всего ужаснее, его обвиняли и в том,
чего он не делал. Увы! Безмолвник и отшельник
говорил о некоторых из своих согрешений: “Не
знаю, что и сказать на это”, хотя он около сорока
лет провел в монашестве и имел дарование слез...
В продолжение сего истязания душа его разлу-
162
Последняя точка
чалась с телом; и неизвестно осталось, какое было
решение и окончание сего суда, и какой приговор
последовал” (Иоанна, игумена Синайской горы,
“Лествица”, слово 7, 50).
Действительно, встреча с мытарствами после
смерти — это только особая и заключительная
форма той общей битвы, которую каждая хрис-
тианская душа ведет всю свою жизнь. Владыка
Игнатий пишет: “Как воскресение христианской
души из греховной смерти совершается во время
земного ее странствования, точно так таинст-
венно совершается здесь, на земле, ее истязание
воздушными властями, ее пленение ими или
освобождение от них; при шествии через воздух
эти свобода и плен только обнаруживаются”.
Православная Церковь считает учение о мы-
тарствах таким важным, что упоминает о них во
многих богослужениях (см. некоторые цитаты в
главе о мытарствах). В частности, Церковь особо
излагает это учение всем своим умирающим ча-
дам.
В каноне на исход души, читаемом священ-
ником у одра умирающего члена Церкви, есть
следующие тропари: “Воздушнаго князя наси-
льника, мучителя, страшных путей стоятеля
и напраснаго сих словоиспытателя, сподоби
мя прейти невозбранно отходяща от земли”
(песнь 4). “Святых Ангел священным и честным
рукам преложи мя, Владычице, яко да тех крилы
покрывся, не вижу бесчестнаго и смраднаго
и мрачнаго бесов образа” (песнь 6). “Рождшая
163
Последняя точка
Господа Вседержителя, горьких мытарств на-
чальника миродержца отжени далече от мене,
внегда скончатися хощу, да Тя во веки славлю,
Святая Богородице” (песнь 8)” /.../
В православных рассказах о мытарствах нет
ни язычества, ни оккультизма, ни восточной ас-
трологии, ни чистилища. Эти мытарства, скорее,
учат нас тому, что каждый человек отвечает за
свои собственные грехи, тому, что после смерти
подводится итог его успехов и неудач в борьбе
с грехом (Частный Суд), и тому, что бесы, ис-
кушавшие его всю жизнь, в конце ее предпри-
нимают свое последнее нападение, но имеют
власть только над теми, кто при жизни недоста-
точно подвизался в невидимой брани /.../
Св. Иоанна Милостивого: “Когда душа выйдет
из тела и начнет восходить к небу, встречают ее
лики бесов и подвергают многим затруднениям
и истязаниям. Они истязают ее во лжи, клевете”
(и т. д. — длинный список грехов, похожий на
двадцать грехов, приведенный в житии св. Ва-
силия Нового). “Во время шествия души от земли
к небу самые святые Ангелы не могут помочь ей:
помогают ей единственно ее покаяние, ее добрые
дела, а более всего милостыня. Если не покаемся
в каком грехе здесь по забвении, то милостынею
можем и избавиться от насилия бесовских мы-
тарств” (Пролог на 19 дек.).
Нет смысла наращивать количество цитат
из православной литературы, показывающих,
как ясно это учение было изложено в Церкви в
164
Последняя точка
течение веков; преп.
Игнатий отводит под
эти цитаты двадцать
страниц, а можно
было бы привести
еще и много других.
Но те, кому не по
вкусу это учение,
всегда могут перетол-
ковать его или прев-
ратить в карикатуру...
Учение о мытарствах
именно для того и
дано нам, чтобы мы
трудились сейчас, бо-
ролись с воздушными
демонами в этой
Фреска "Небесная лествица"
в монастыре Симонопетра
на Святой горе Афон
жизни, и тогда встреча с ними после смерти будет
нашей победой, а не поражением! Скольких по-
движников оно вдохновило на это! Но кто из нас
может сказать, что он уже выиграл эту брань, и
ему больше нечего бояться бесовских истязаний
после смерти?”24
Приложение:
Обет помнишь?
Смертный сон раба Божия Александра
Эту историю я слышал из первых уст. С того
вечера прошло, наверное, уже лет шесть. Вы-
бирался я в то время из грязи главных и губи-
тельных своих пороков, страстей и проблем.
С неизменной и жертвенной помощью жены.
Вернее сказать, не выбирался, а был “выбираем”,
понемногу по мере своего слабосильного, хотя
иногда и искреннего, покаяния... Уж не знаю по
чьим молитвам. После всех йогов, гипнотизеров,
бабок, экстрасенсов и прочей небезопасной дре-
бедени, как к последней надежде обратился к
нашему Господу Спасителю, православной церкви
и ее святым. Устроился я тогда после болезни во-
дителем на подворье монастыря. Прошло нем-
ного времени, и меня послали в командировку
развозить по Москве и области книги, свечи и
прочее надобное для храмов. Нас было трое —
Саша, водитель большегрузного дизеля, Алексей,
диспетчер-учетчик, и я, на “каблучке”. День про-
ходит, два. Новые люди, храмы, работа. Вечером
в гостевом уютном флигельке при небольшом
подворье зашел у нас с Алексеем разговор перед
сном. Как у всяких, недавно пришедших к вере,
беседа пошла на одну из православных тем и ко-
снулася черных ангелов. Есть ли они в нашей
166
Последняя точка
жизни, где и как? И тут Саша, до того молчавший,
сказал вдруг: “Есть черные ангелы, есть”. Человек
он не особо разговорчивый и, видимо, немало по-
видавший. Мне о нем ничего не было известно.
Знал только, что он каждый день читает много
раз Богородичную молитву. Александр привстал
на тахте, окинул нас взглядом, как будто про-
верял искренность нашего интереса, и начал:
“У меня был дом в пригороде. Пришел я как-то
домой. Сейчас не помню уже, кажется опять пос-
ле... В общем, на душе плохо было, черно. Как, на-
верное, и все последнее время. Зашел в комнату,
прилег на кровать и... умер. По-настоящему —
сердце остановилось. Вначале было, как пишут
о клинической смерти: увидел себя, свое тело,
как бы сверху. Душа в новом состоянии, расте-
рянная. Стал я двигаться по дому, вышел во двор,
но от тела, почему-то далеко не удалялся. Что-то
томило. Прошло некоторое время, и тут повеяло
какой-то бесконечной пустотой и холодом, на
душу вдруг накатил такой ужас, какого я за всю
свою жизнь и сотой доли, наверное, не испытал.
Меня мало чем можно было в жизни напугать, а
здесь так прошило страхом всю душу! Почувст-
вовал, что кто-то приближается и скоро увидел
их — падших ангелов. Душа затрепетала, как и
не представишь. И взмолилась, как никогда. Мо-
литва там, как воздух. Но к еще большему ужасу
ощутил, что все слова в пустоту, понял, что здесь
уже все бесполезно. Ничего не исправить, не из-
менить, не вернуть. Но душа все равно цепляется
167
Последняя точка
за надежду, молится. С мимолетным облегчением
увидел своего Ангела-Хранителя. Он с черными
о чем-то говорил, наверное, пытался меня за-
щитить. От ужаса я все плохо воспринимал. В мо-
литвах стал давать обеты: все брошу, дом, дела,
все и всех. Уйду в монастырь. В покаяние. Только
бы избавиться от надвигающегося, неизбежного,
непоправимого... Но все в пустоту. Я чувствовал
эту бесконечную пустоту, холод, мрак, страх, от-
чаянье. Боялся ее, как ничего на свете. Там нет ни
намека на надежду, тепло и свет, ничего, кроме
холода и парализующего ужаса, который давил
так, что не оставалось места ничему другому. И
тут ко мне подлетел один из черных ангелов: “А
ты чего трепещешь-то? Ты нам всю жизнь слу-
жил”. И показал мне все мои грехи, с самого дет-
ства. И в таком виде, в каком я и представить
их себе не мог — грязь, смрад... Объяла безна-
дежность, страх и запоздалое раскаяние. И тут я
вспомнил! Владычица! Когда уже никто и ничто
не поможет, только Пресвятая Заступница наша
Богородица может спасти. Сколько прошло вре-
мени в моих отчаянных к Ней молитвах не знаю.
Вечность, наверное. Они стали всем, и единст-
венным во всей моей жизни от рождения. И тут
вдруг я почувствовал, как к нам стала прибли-
жаться и накрывать какая-то необъятная сила.
Падших ангелов, как ветром сдуло. И... Я открыл
глаза. Смотрю: за окошком солнышко, листочки
зеленые, птички поют, шум, дети... И такая поче-
му-то сладость от всего этого — ничего похожего
168
Последняя точка
никогда не испытывал. На стуле рядом лежит
Евангелие. Открыл. Каждая строчка еще большей
сладостью душу заливает. Да что же это такое,
думаю. Все вокруг живое, родное до слез. Прямо
себя не узнаю. Совсем я разомлел и заснул. И
тут увидел Ангела-Хранителя, который меня так
толкнул, что я с дивана слетел: “Обет помнишь?”
Все вспомнилось сразу. Опять ужас пронзил
каждую клеточку. Слезы потоком залили лицо.
Безостановочно рвались рыдания. Я схватил в
охапку шмотки, оделся на бегу. На дороге только
рукой махнул — остановился грузовик. На вок-
169
Последняя точка
зале только вбежал в электричку—двери захлоп-
нулись. Подбегаю к храму — батюшка выходит. Я
емувноги: “Отче, исповедай!” — “Приходи завтра
с утра, — говорит. — Разоблачился я уже”. Вце-
пился в батюшку, слезы потоком: “Исповедай...”
Он вздохнул и пошел облачаться. Все мои грехи,
которые увидел ночью, как на ладони, обжигая,
вставали перед глазами. “Ну что? Все? — сочув-
ственно спросил батюшка. — Приходи завтра на
причастие”. Вышел из храма. Почему-то и облег-
чения сильного не испытывал: томило, внутри
стояла пустота.
А дальше было как в Евангелии в притче о
злом рабе, задолжавшем царю очень большие
деньги. Когда ему правитель простил долг и от-
пустил, он тут же стал немилосердно требовать
малую сумму со своего должника, не слушая
его мольбы. И за свою жестокость был предан
истязателям, пока не вернет долг (Мф. 18:23-
35). Не прошел я, наверное, и двух кварталов,
как встретил давнего должника. Не знаю, что
на меня нашло. Но видно не все сразу доходит...
Вцепился в него: “Отдавай все и тут же”. Он
что-то лепетал: “Где же я тебе сейчас возьму
такую сумму? Неожиданно все. Подожди хоть
немного”. Но меня как заклинило: “Все и сей-
час”. Где-то он бегал по соседям, знакомым, род-
ственникам. Но собрал все. Отдал и исчез. Стою
я с этими деньгами... И тут до меня дошло,
что не выдержал искушения. Осознание было
мгновенным, как во вспышке молнии — мой
170
Последняя точка
ужас, смрадные грехи, мольбы, милость воз-
вращения, евангельская притча... Рыдания
свалили на землю. Подошли какие-то люди,
спрашивают—ничего не воспринимаю. Вызвали
“скорую“. А я остановиться не могу, слезы льются
с воем. Затем вторую “скорую” — ив дурдом. Мы
там траву мелкую между бетонными плитами
пальцами выщипывали... Чтобы сестричкам
ножки не кололо. Разве только это?
Евангелие у меня осталось, не отобрали.
Однажды его увидела врач, которая оказалась
верующей. Поговорила со мной раз, другой. “А
знаешь, — говорит, — я тебя отсюда вытащу”.
И вот, вытащила. Приехал домой, собрал вещи,
забил дверь дома досками — ив монастырь. Вот,
теперь здесь, на подворье второй год уже. Саша
лег на спину. Повисла тишина. За окном —
зимняя ночь, мелкий снежок. Я со всей остротой
впервые ощутил сквозь свою сыто-лукавую
заскорузлость, как близок со своим прими-
тивным и страстным душевным набором к по-
хожему исходу. Услышанное сильно зацепило. “Ты
про Богородичную молитву спрашивал, — не
поднимаясь, добавил Саша. — Вот, с тех пор и
читаю ее каждый день. Как на святой канавке
150 раз. Сейчас уже сроднился с ней. Забываться
все стало... Ладно, давай спать. Завтра выезжать
с утра”. Сон к нам в эту тихую зимнюю ночь
пришел не скоро. Падал мелкий снег в отзвуках
вечности. Какой она будет? Где?..25
Сергей Р. г. Санкт-Петербург
Мытарства студента
Жизнь после смерти! Какая крылатая и
для многих заезженная фраза. Ее можно
услышать не только из уст священника с амвона,
но и от представителя шоу-бизнеса на каком-
нибудь дешевом ток-шоу. Причем последние не
особо утруждают себя углублениями в смысловые
особенности этой фразы. Тогда как ее смысл на-
много более таинственен и не исследован, чем
может представляться современному потреби-
тельскому обществу. Верующие люди говорят об
этом одно, у неверующих другой взгляд на эту
область. Но независимо от наших мнений и же-
ланий потусторонний мир продолжает сущест-
вовать и пугать своей неизвестностью. Он живет
своей размеренной и реальной жизнью и не ста-
новится призрачнее от нашего скептицизма и со-
мнений. Если бы люди знали, что имеют только
один шанс наследовать вечную жизнь за гробом,
тогда, может быть, не прожигали бы свое драго-
ценное время во всяком непотребстве.
Но человечество кормится псевдодуховными
баснями и легендами, лжерелигиозными бай-
ками о перерождениях или атеистическими уто-
пиями о материалистическом превосходстве. В
результате несчастное человечество теряет свой
единственный шанс на спасение. Однако на небе,
как и на земле, бывают и свои исключения—для
некоторых Господь, по одним Ему понятным при-
чинам, приоткрывает невидимый мир, дает при-
172
Последняя точка
коснуться к нему, увидеть его и пережить то, что
неподвластно каким-либо земным сравнениям.
Эти “некоторые”, вернувшись к нам, отк-
рывают новое, доселе сокрытое, знание и пот-
рясают грешный мир пережитым опытом. Ваш
покорный слуга — один из тех, кому выпала как
раз такая возможность. Меня зовут Николай
Мальков, и пусть это будет чем-то вроде моей ис-
поведи. Не взыщите строго, так как все мы часто
ошибаемся.
Это случилось не так давно, и потому детали
события еще свежи в моих воспоминаниях.
Тот день не обещал быть каким-то особенным
и начинался как и любой другой. Я заканчивал
институт, а в свободное время подрабатывал в
автосервисе. Тяга к автомобилям начала прояв-
ляться у меня еще в раннем детстве. Разбирать и
собирать игрушечные машины я начал почти в
то же время, что и разговаривать. Поэтому с вы-
бором работы долго определяться не пришлось. В
виду этого для меня всегда было загадкой — для
чего мне нужен был весь этот малый и средний
бизнес и иже с ними, когда мое призвание было
налицо. Кто бы мог подумать, что именно авто-
мобили так круто изменят мою судьбу. До сих пор
поражаюсь этой иронии.
На носу был важный зачет, и я усиленно к
нему готовился. Я уже неделю зубрил материал
и не расставался с ним даже в свободное от всего
время. Формулировки и методы, особенности тех-
нологий, практик и процессов кружили у меня
173
Последняя точка
перед глазами, словно надоедливые мухи. Уходя
на работу, я брал с собой несколько книг или кон-
спектов, которые читал на ходу и в свободное от
работы время.
В тот день, выбежав из дома, я направился
к месту встречи с моим приятелем Сашкой. Мы
не только работали в одной бригаде, но и жили
неподалеку друг от друга, а потому часто вдвоем
прогуливались до нашей мастерской.
— Здорово, экономист, или как там тебя!
Я оторвался от книги и увидел, что уже
пришел на нужное место. Мой приятель изучал
книгу у меня в руках.
— Привет! — говорю. — Как дела?
— Да нормально. Ну, о чем пишут? — он
кивнул на книгу.
— Ой, лучше не спрашивай. Уже дым из ушей
валит.
— Ты чего на выходных не отвечал? Такую
сходку пропустил.
— Слушай, я сейчас по уши в этом болоте биз-
неса и прочей ерунде. Пока без меня.
Саня был моим новым другом. Да, я знаю, что
говорят про новых друзей, но без них никуда. Мы
живем, меняемся, переезжаем с места на место,
а вместе с этим неминуемо знакомимся и рас-
ширяем круг общения. К тому же, любой старый
друг когда-то был новым. Я не так давно устро-
ился в сервис и знаю Саню недавно. Но уже узнал
его, как человека веселого и работящего, нем-
ного легкомысленного и способного на экстрава-
174
Последняя точка
гантные выходки. Автомобиль он знает наизусть,
а движок может разобрать и собрать, наверно, с
закрытыми глазами. На работе он уважаемый че-
ловек, которому можно простить некоторые сла-
бости и особенности характера. Кстати говоря,
именно по его рекомендации я смог устроиться
в один из самых престижных автосервисов в этой
части города. За что был ему благодарен.
— Тут вчера притчу евангельскую слышал, —
сказал Саня, — Иисус произнес притчу о жен-
щине, которая потеряла деньги, а потом их
нашла. Она позвала своих подруг и сказала им:
“Радуйтесь со мной, я нашла свои потерянные
деньги!” Так интересно получается — они пора-
довались, хотя им ничего с этого не перепало.
— Чего, чего, — говорю.
— Ну смотри, я потерял 50 долларов, а потом
нашел. Говорю тебе, Колян, я нашел свои баксы!
Ты бы порадовался за меня? Ну, только по-насто-
ящему.
— Сложно сказать. Наверно, да.
— Вот и я говорю, сложно это — входить в по-
ложение другого.
Мы шли и еще о чем-то разговаривали. Саша
пытался заинтересовать меня какими-то новыми
предложениями по вопросам проведения моего
личного досуга, а я высказывал свое неодно-
значное мнение. Наконец, мы подошли к самой
оживленной проезжей части и встали на све-
тофоре. Здесь движение создавало большой шум,
разговоры прекращались, и каждый получал нем-
175
Последняя точка
ного времени для своих размышлений. Я открыл
книгу и стал быстренько бегать глазами по про-
читанному. Я не столько читал, сколько пытался
отвечать на свои же вопросы. Что-то воскре-
шалось в памяти без труда, а что-то было глубоко
погребено под непроницаемым слоем безвест-
ности. Тогда я снова возвращался к этой части и
пытался заново реанимировать забытое. И в этот
самый момент произошло непонятное. Могу по-
клясться в своей уверенности, что пешеходы дви-
нулись вперед, и я пошел вместе с ними. Однако,
горел красный и никто не пошел, кроме меня. Это
было странно и похоже на какое-то наваждение,
и я до сих пор не могу объяснить, как это прои-
зошло. Наверно, так было нужно, чтобы все это
случилось. Я даже помню, что кто-то окликнул
меня, но не обратил на это внимания.
Первая машина ударила меня несильно.
Водитель уже начал тормозить, так как ехал в
крайнем ряду и хорошо меня видел. Меня от-
бросило на скоростную полосу, где на полном ходу
меня протаранила другая машина. Мне потом
рассказали, что я пролетел метров десять, прежде
чем шлепнуться на твердый асфальт. Мне даже
кажется, что я помню, как летел над крышами
автомобилей, подобно мухе, сбитой на лету му-
хобойкой. После того как я приземлился на про-
езжую часть, третья машина проволокла меня по
дороге еще метров пятнадцать. Из-за резкого то-
рможения около десяти машин столкнулись. Об-
разовался затор, движение встало. Больше всего
176
Последняя точка
повезло моей книге, которую не задела ни одна
машина.
Самое первое, что я помню, — стою на дороге.
Движение остановилось, а народ куда-то стреми-
тельно бежит. Водители выходили из своих ав-
томобилей и осматривали повреждения. Кто-то
в недоумении чесал затылок, кто-то звонил ку-
да-то, кто-то ругался и искал виноватых. Но
основная часть народа бежала к одной единст-
венной машине. Как в забытьи, я тоже пошел за
бегущей толпой. Человек десять подхватило бе-
жевый автомобиль и перенесло его на несколько
метров назад. У меня мелькнула мысль: так де-
лают, когда хотят освободить кого-то из-под ма-
шины. И точно, после того, как легковушка была
перенесена, я увидел, что под ней кто-то лежит.
Народ загалдел, кто-то вскрикнул, некоторые до-
стали телефоны и стали снимать лежащего на ка-
меру, и ни один не решился проверить пульс.
— Вот идиот! — возмущался один води-
тель, — куда он полез?! Вы же видели, он сам
полез. Больной.
— Это все из-за него! — поддержал его другой.
— Его кто-нибудь знает?
— Эй, уберите отсюда детей!
— Вот не повезло.
Голоса раздавались то тут, то там. Человек
лежал в неестественной позе. Его лицо было по-
вреждено и окровавлено. Я помню, что даже по-
жалел, что не видел, как сбили этого бедолагу.
Неслабо же ему досталось, наверно. Что-то в
177
Последняя точка
его внешности сразу показалось мне знакомым.
Может, я его знаю? И вдруг произошло то, что
невозможно передать никакими словами, — в
лежащем человеке я начал узнавать... себя! В ка-
кой-то мере этому способствовала моя одежда и
сумка на плече, которые я узнал в первую оче-
редь. Моей первой реакцией в этой ситуации
был шок. Я не мог поверить своим глазам. Люди
часто говорят: “Я не верю своим глазам!” Хотя
для них это только крылатая фраза, зачастую ли-
шенная смысла. Но тогда я действительно не по-
верил своим глазам. А ведь это не естественно
для нас — человек в этой жизни привык верить
своим глазам. “Пока не увижу, не поверю”, —
говорил апостол Фома. В результате человека
может охватить какой-то ступор, какое-то раз-
двоение личности. Я узнаю себя там, но и здесь
тоже ощущаю себя. Сознание судорожно пыта-
ется как-то примирить непримиримое, найти
какие-то объяснения этой парадоксальной си-
туации, придумывает двойника или кого-то по-
хожего на себя. Но что-то, какое-то внутреннее
чутье настойчиво твердило, что там лежу я сам.
— Кто-нибудь, вызовете скорую!
— Он живой вообще? — спросила какая-то
женщина.
Этот вопрос произвел на меня сильное впе-
чатление. Я уже тогда был верующим, может
быть не настолько ревностным, как надо было,
но в Бога я верил, иногда бывал в храме и при-
нимал участие в Таинствах. Но все равно мысль о
178
Последняя точка
смерти ошеломила меня. Я ощущал себя живым—
настоящим. Я все видел и слышал, причем го-
раздо четче и яснее, чем раньше, и вдруг кто-то
сомневается, жив ли я?! Но именно этот момент и
заставил меня засомневаться и призадуматься. А
ведь действительно, я слышал все, что говорили
обо мне. Причем не только рядом стоящие, но и
отдаленные. Мне показалось, что я слышал даже
их мысли обо мне. Это было настолько ново, что
я не мог не признать, что что-то во мне опреде-
ленно изменилось.
“Так вот она какая смерть! Боже правый, это
невозможно!” — подумалось мне. Я находился в
шоке и все еще пытался взять себя в руки. Вдруг
я заметил в толпе Сашу. Он держал руками голову
и круглыми остекленевшими глазами смотрел на
меня мертвого. Было видно, что он тоже в шоке.
В этот момент кто-то сзади прошел сквозь меня.
Я вздрогнул и непроизвольно потрогал себя ру-
ками. Я ощутил себя и не сомневался в реаль-
ности своего существования, но когда попытался
прикоснуться к рядом стоящим, у меня это не по-
лучилось. Я был изолирован от них, находился
как бы в другом измерении, недоступном для
живых. Мысли путались и все эти обстоятельства
совершенно выбили меня из привычной колеи.
“Что же дальше? — подумалось мне, — что
теперь будет? А как же работа, учеба, зачеты?”
Я не мог поверить, что вот так разом рушились
планы всей моей жизни. Что же это за жизнь?!
Почему она такая хрупкая?! — недоумевал я. А
179
Последняя точка
как же мама?! Мысль о маме напугала меня по-
настоящему. Ей предстоит узнать о моей смерти.
Она будет плакать. Как она перенесет это, как
будет жить одна?
Эти мысли так сильно увлекли меня, что я
вдруг оказался дома. Дорога с разбитыми авто-
мобилями и людьми, записывающими на видео
мою смерть, исчезли, а я был в своей квартире. Я
знал, что она сейчас завтракает и как всегда смо-
трит свою любимую передачу. Так и было. Мама
сидела за чашкой кофе и смотрела телевизор.
Мне было так обидно, ведь перед уходом я даже
не попрощался с ней. А ведь я всегда это делал.
Только не сегодня. И теперь мне остается лишь
сожалеть о том, что я забыл или не исполнил по
каким-то другим причинам.
Я смотрел на нее и думал, сколько всего я не
успел или не захотел сделать. Перед моими гла-
зами вдруг всплыли моменты из жизни, когда
я вел себя эгоистично, неуважительно и даже
кричал на нее. А ведь я даже не замечал этого! Я
с ужасом осознавал, что грубость, крик, раздра-
жение или что-то подобное для меня было нор-
мой.
Только сейчас мне во всем своем кошмарном
обличье открывалась вся мерзость моего пове-
дения. Только сейчас я видел детали, которые
считал за ничто, но которые, на самом деле,
решали все. Каким же я был слепцом! Я ощущал
себя ничтожеством. Из-за раскаяния о напрасно
потраченном времени мне хотелось разрыдаться.
180
Последняя точка
Я приблизился к ней и на ухо прошептал:
— Мама, прости.
Но она никак не отреагировала. Впрочем, я
это ожидал. Я прикоснулся рукой к ее волосам и,
конечно же, не почувствовал их. Но мне было все
равно. Хотя бы теперь я хотел попрощаться с ней
как подобало. Я думал, что хоть таким образом,
таким запоздалым жестом сыновней любви и
долга смогу успокоить свою совесть. Но на душе
все равно было неспокойно. Я поцеловал ее в
щеку. Ее взгляд был устремлен в голубой экран
телевизора.
Как странно, только сейчас я увидел всю бес-
смысленность этого занятия миллиардов медиа-
пленников. Жалкий кусок пластика и стекла!
Ты пустое место и ничего не стоишь в мире
духов. Как обидно, что при жизни мы этого не за-
мечаем.
— Николай! — я четко услышал чей-то голос,
который звал меня по имени. Голос был как будто
знаком и не знаком одновременно. И я не мог
определить его источник.
Казалось, он звучал отовсюду. Одно я понял
сразу — он был не из мира живых.
— Николай!
Во мгновение ока я очутился на кладбище. Я
узнал это кладбище. Оно находилось на родине
моих родителей. Я часто бывал здесь, но это было
в далеком детстве. С тех пор в городе мертвых
почти ничего не изменилось. Был как будто вечер
или утро. Голубой туман непринужденно гулял
181
Последняя точка
между могил, нежно задевая ледяные камни. Не-
которым из них было по несколько веков. Под
ними покоились известные люди, видные пред-
ставители дворянства и духовенства. Когда-то в
детстве мне рассказывали истории о самых вы-
дающихся из них.
О каждом из этих людей можно было бы на-
писать книгу или, как минимум, хорошую статью
в элитный журнал. Скорее всего, такие книги уже
были написаны.
Обстановка определенно говорила о том, что
на улице прохладно. Но я почему-то не чувствовал
холода. Я видел, как колышется трава, вместе с
листьями кленов и дубов растущих на кладбище
и вынужденных высасывать соки из мертвых.
Оглядевшись, я увидел, что стою у могил отца
и его родителей. Их фотографии на черном и
красном мраморе ничуть не изменились. В сосре-
доточенных и неприветливых взглядах читалась
какая-то озабоченность или настороженность.
И только бабушка приветливо улыбалась. Ба-
бушка была глубоко верующим человеком и за-
всегдатаем в местном кафедральном соборе.
Я почему-то подумал как жаль, что я плохо знал
ее, просто не интересовался ею. Хотя видел ее
много раз.
— Николай! — голос раздался совсем рядом.
Я едва улавливал в нем нотки волнения и озабо-
ченности. На этот раз я знал, что зовущий стоит
сзади меня. И я как-будто видел говорившего.
Мое зрение приобрело новые качества. Мне не
182
Последняя точка
нужно было смотреть по сторонам, чтобы что-то
увидеть. Я как-будто видел все сразу. Но я все
равно обернулся. Передо мной стояла молодая
женщина. На ней было длинное платье непо-
нятного темного оттенка с вкраплением несколь-
ких других цветов. Темные красивые волосы
были аккуратно подобраны и спрятаны под
легкое, словно из креп-жоржета, покрывало. Ка-
кое-то время я внимательно изучал ее обычное,
ничем не примечательное лицо и понемногу на-
чинал узнавать родные черты.
— Бабушка?! — я сам не понял—то ли это был
вопрос, то ли утверждение. Моя неуверенность
объяснялась тем, что она выглядела гораздо мо-
ложе, чем я ее помнил. В таком молодом возрасте
она была еще задолго до моего рождения. Тем не
менее, я узнал ее. Это, наверно, произошло по
какому-то внутреннему чутью, нежели по вне-
шности, хотя нельзя сказать, что внешнего сход-
ства не было совсем. Потрясающее сходство с
моей матерью было очевидно.
— Бабушка, я умер.
Я опять не до конца понял — то ли это был
вопрос, то ли утверждение. Вместе с тем я осо-
знал, что глупо пытаться донести до нее то, что
она знает лучше меня.
— Коленька, тебя ждет испытание. Ты должен
будешь пройти его. Именно для этого ты здесь.
— Испытание!
Вот забавно, я опять не был уверен в том,
спросил я это или просто сказал.
183
Последняя точка
— Ты должен быть мужественным. Господь с
тобой и не оставит тебя. Ты должен верить Ему.
Пойдем со мной. Я покажу тебе наш собор.
Она сделала пригласительный жест в сторону
брусчатой дорожки, и мы направились туда. Брус-
чатка плавно описывала полукруг и постепенно
растворялась в туманной дымке. Я с удивлением
открывал для себя все новые и новые особен-
ности своего состояния. Сейчас я не испытывал
того неудобства, которым всегда тяготился при
ходьбе по неудобной брусчатой дороге. Я не чув-
ствовал окружающей прохлады и запаха сыро-
сти. Вокруг царила тишина.
Где-то неподалеку скрипуче прокаркала
ворона. Внезапно налетевший ветер растре-
вожил дремавшие доселе деревья, и с листьев
посыпались холодные капли. Они, не задержи-
ваясь, пролетали сквозь меня и не причиняли
мне ни малейшего неудобства. Мы не спеша
шли между вековых деревьев. Раньше я думал,
что нет ничего тоньше тумана, но вот сейчас я
могу пройти сквозь его пелену, даже не прикос-
нувшись к нему. Воистину все относительно. На-
конец, я решил спросить:
— Что за испытание меня ждет?
— Скоро ты все узнаешь.
— Это опасно?
После некоторой паузы она ответила:
— Это необходимо.
Через какое-то время я опять спросил:
— Мне будет страшно?
184
Последняя точка
— Да. Но помни, что еще ничего оконча-
тельно не решено. Ты должен принять этот дар
таким, какой он есть.
Я погрузился в размышления. Что же это за
дар такой, если это и опасно, и страшно?! Мне
совсем не нужен такой дар. Я никого не просил
об этом!
— Скоро ты все поймешь, — услышал я ее
мысли.
Мы шли молча, а потом я спросил:
— Ты знаешь о нашей жизни?
—Да, я знаю о вас с мамой. И знаю, что ты не
молишься о своих родных.
Мне стало неловко. Я действительно надолго
забывал молиться о своих усопших родствен-
никах. А в последнее время со всеми этими учеб-
ными завалами вообще забыл о молитве. Еще
вчера я рассмеялся бы в лицо человеку, который
бы сказал мне, что в этом меня обличит мертвый
родственник.
Через некоторое время за полосой деревьев
показались темные и величественные очертания
собора. Вдруг я заметил, как из тумана медлен-
но выплыло несколько человеческих фигур.
Это были две женщины и две девочки. Жен-
щины стояли у могилы и молча смотрели вниз.
Они были совершенно неподвижны, так что их
вполне можно было перепутать со статуями из
фамильного склепа. Чего нельзя сказать о де-
вочках. Одной из них было около десяти, а другой
около года. Было видно, что старшая взяла на себя
185
Последняя точка
ответственность по удовлетворению интереса
младшей и ходила с ней повсюду, а взрослые от-
давали дань памяти почившим. Она держала
младенца за руки, пока та делала неуверенные
шажки по грубой брусчатке. Мы проходили как
раз рядом с ними, когда маленькая девочка вдруг
остановилась и, запрокинув свою головку, уста-
вилась на меня. Можно было подумать, что она
смотрит на что-то позади меня, но она смотрела
мне прямо в глаза. Я остановился. Чтобы удосто-
вериться в своей догадке, я переместился на не-
сколько шагов назад, внимательно наблюдая за
ребенком. Взгляд больших детских глаз не отры-
ваясь проследил за мной.
Прежде чем я успел спросить: как это воз-
можно, я услышал внутри себя ответ моей бабу-
шки:
— Это чистые души. Иногда они видят то,
чего не дано увидеть другим.
186
Последняя точка
Ребеночек попытался что-то сказать и про-
тянул ко мне свои маленькие ручонки, с трудом
держась на слабеньких ножках. Ее сестра присела
рядом с ней на корточки и посмотрела в мою сто-
рону:
— Что ты там увидела? Птичку? Где птичка,
покажи?
Маленький ангелочек все еще пытался что-то
мне сказать и смотрел на меня своими луче-
зарными глазками. Я уже хотел было прибли-
зиться к ней, прикоснуться к ее протянутым ко
мне белоснежным рукам, но вдруг услышал: “Нам
пора!” Она сказала это без слов. Я просто понял,
что нам пора. И мы двинулись дальше.
Собор был XIX века. Он был изящен и стилен.
В глаза сразу бросилось несколько трехсторонних
апсид и витиеватый декор фронтонов собора.
Гофрированное обрамление барабанов и очень
красивая, хотя невысокая, колокольня, громко
вещали не только о незаурядном мастерстве, но
и изысканном вкусе архитектора. Мы, не оста-
навливаясь, приблизились к паперти. Вдруг в сто-
роне от собора я заметил движение. Вначале это
было что-то бесформенное, но затем оно офор-
милось в худую, высокую фигуру, в которой чув-
ствовалось что-то животное и дикое. Различить
черты человека в нем едва ли было возможно.
Оно стояло на кривых звероподобных ногах и
имело безобразные клешни. Перекошенное до
безобразия подобие лица напоминало уродливое
отражение в разбитом зеркале.
187
Последняя точка
Меня охватил ужас. Было видно, что отврати-
тельная сущность меня приметила и издала ши-
пящий клокочущий звук, который я бы рискнул
принять за смех.
— Это оно? — спросил я, не отрывая взгляда
от этой трясущейся худощавой твари.
— Не останавливайся.
Заметив, что бабушка перекрестилась, я по-
следовал ее примеру. Мы вошли в собор. Он был
пустой, но я чувствовал, что в нем была жизнь.
Иконы излучали тихий свет и смотрели на меня,
словно живые. Электроприборы были погашены,
но в соборе было светло. Какие-то тихие голоса
напевали такую мелодию, что хотелось взлететь
и устремиться вслед за этими небесными зву-
ками. Я не различал слов, но понимал, что это
хвалебная песнь Богу. Казалось, молитвы, веками
звучавшие под этим куполом и изливавшиеся из
любящих и благодарных сердец, до сих пор оби-
тали здесь. Переплетаясь, они образовывали
гармонию, которую не в состоянии произвести
никакое произведение земного искусства или че-
ловеческого гения.
Внезапно я осознал, что бабушка скрылась от
моего взора. Издалека прозвучал только ее голос:
“Боже мой, на Тя уловах, да не постыжуся во век,
ниже да посмеют ми ся врази мои; ибо вси тер-
пящие Тя не постыдятся” (Пс. 24:1). Эти слова
псалма глубоко врезались в мою память. Я по-
вторил их несколько раз и ощутил какую-то силу
от каждого слова. Я не просто прочитал текст, как
188
Последняя точка
мы обычно делаем на земле, но ясно, всем своим
существом осознал, что действительно, все, кто
надеются на Господа, не будут постыжены. Это
была уверенность, сравнимая разве что с моим
собственным бытием. Сейчас я знаю этот псалом
наизусть, а тогда я услышал его слова будто в
первый раз.
Вдруг я живо ощутил чье-то присутствие. Оно
заметно отличалось от присутствия моей род-
ственницы. В нем ощущались одновременно и
сила, и добро. Меня словно накрыло волной уве-
ренности, что все будет хорошо. В этот момент
кто-то с двух сторон взял меня под руки, и мы
стали возноситься вверх. Я посмотрел на собор
сверху вниз и испугался. Было непривычно нахо-
диться на высоте птичьего полета без крыльев за
спиной и опоры под ногами. На дорожке я увидел
двух женщин с детьми. Сидя на руках у мамы,
младенец провожал меня взглядом в заоблачные
высоты, и взыгранием своих ручек демонстри-
ровал свое ликование.
Я не сразу обратил внимание на моих спут-
ников. То что они рядом, казалось мне чем-то ес-
тественным и привычным. Создавалось такое
чувство, что они и раньше были рядом. Было в
них что-то знакомое, родное. Они были гораздо
выше меня — посреди них я ощущал себя ма-
леньким ребенком, который нашел долгож-
данный покой в теплых объятиях матери. Их
прекрасные и умиротворенные лица выказывали
неземное происхождение. Длинное одеяние, ко-
189
Последняя точка
торое можно было бы с трудом сравнить с нашим
атласом или тафтой с органзой, светилось так,
словно через него пытались пробиться лучи по-
луденного солнца. Их длинные волосы солнце-
видной волной спускались по плечам и спине,
исчезая между основаниями двух мощных крыл.
С некоторой тенью волнения я спросил одного
из них: “Вы Ангелы?” — “Да”, — он посмотрел на
меня своими сверкающими очами. В них было
столько любви и понимания, что я, созерцая эти
отблески Божественной славы, даже забылся на
какое-то время. На земле вы никогда не увидите
такой красоты и любви. Человека могут называть
“ангелом” за какие-то его достоинства, но быть
Ангелом по существу — это совсем другое.
— Вы такие... красивые, — как-то непроиз-
вольно вырвалось у меня.
— Все творение Божие прекрасно, особенно
если не повреждено грехопадением, — спокойно
ответил другой Ангел. Если бы ты видел Адама до
грехопадения, то не мог бы до конца насладиться
его славой. Так он был прекрасен, подобно Сыну
Божию и Спасителю мира.
Я периодически смотрел вниз, и теперь у
меня захватывало дух от той невообразимой вы-
соты, на которой мы находились. Это не было
мертвым и холодным космосом с его вакуумом
и скоплениями газа. Это было неким простран-
ством, некой духовной областью, которую невоз-
можно отследить при помощи земных средств. Я
не ощущал ни ветра, ни холода, но то, что мы стре-
190
Последняя точка
мительно движемся вверх, не вызывало никаких
сомнений. Спустя какое-то время я спросил:
— Куда мы направляемся?
— Тебе предстоит пройти мытарства и рас-
сказать об этом другим людям.
191
Последняя точка
Ангел посмотрел на меня. Он был также спо-
коен и невозмутим. Казалось, ничто во вселенной
не способно его растревожить или смутить. Как
только я подумал об этом, он мысленно ответил:
— Ты ошибаешься. Мы часто скорбим и даже
плачем, когда видим погибель тех, кого должны
были возвратить совершенными Владыке вся-
ческих.
При этой мысли мне невольно пришли на
память мои собственные грехи. А ведь я даже и
не помнил, что оскорбляю ими не только Бога, но
и своего Ангела-Хранителя, которому далеко не
безразлична моя судьба. Мне пришли на память
его вразумления — тихий голос совести, который
я так часто игнорировал. Я мог найти любое объ-
яснение, любое оправдание своих поступков,
лишь бы избежать правды. Но правды Божией из-
бежать нельзя. Как жаль, что я понял это только
сейчас. И теперь мне стыдно посмотреть в глаза
своему Ангелу-Хранителю. Боже мой, как я жил!
Я готов был провалиться сквозь землю от стыда,
но земли не было под ногами — она уже была
очень далеко от меня.
Он что-то сказал про мытарства. Что это
такое? Когда-то давно я слышал это слово и сейчас
имел очень смутные представления о том кош-
маре, с которым мне предстояло теперь столк-
нуться лицом к лицу.
— Рассказать об этом людям! Вы сказали,
что я должен рассказать об этом всем? Значит, я
вернусь назад?
192
Последняя точка
— Ты вернешься и расскажешь о том, что
видел и слышал здесь в назидание другим, ко-
торые даже не слышали об этом.
Вот это откровение! Я с трудом справлялся с
полученной новостью. Значит, не все потеряно,
значит, у меня еще есть шанс! Я смогу исправить
свою жизнь, начать все заново. Моя душа ощу-
тила новый прилив сил. Я уже начал строить
планы на будущее, что сделаю сначала, как рас-
скажу маме об этом, когда вдруг появились они
(пауза).
Нарастающий гул, на который я уже давно
обратил внимание, плавно перерос в отдельные
голоса и нечеткие обрывки фраз. А потом я
увидел их визуально. Это была темная толпа ка-
ких-то ужасных существ, от которых веяло ле-
дяным ужасом. Казалось, это было воплощенное
зло, способное мыслить, говорить и действовать.
Звероподобное обличье открывало их натуру,
главной составляющей которой была невообра-
зимая ненависть к людям. Еще издали заметив
нас, они напряглись, словно перед битвой и уст-
ремили на меня свои огненные взгляды. Я при-
жался к Ангелам, так как в них ощущал защиту и
спасение, и готов был умолять не приближаться к
этой бесформенной массе злобы и ненависти, но
пройти мимо них не представлялось возможным.
— Еще один в рай собрался.
— Что скажешь, сразу к нам пойдешь или
будешь оправдываться?
— Отвечай!
193
Последняя точка
Они ревели, словно фантастические звери
из какой-нибудь древнегреческой поэмы. Меня
сковал леденящий ужас. Глядя во все глаза на
это черное мохнатое зло, я находился в парали-
зующем оцепенении. Я пытался спрятаться за мо-
гучими спинами моих небесных спутников и весь
трепетал, словно животное от предвкушения не-
избежного заклания.
Как я потом узнал, это было первое мытар-
ство — мытарство празднословия. На нем че-
ловек должен ответить за все свои словесные
грехи, какие только есть. Боже мой, я совершенно
не был к этому готов. В толпе демонов я различил
какое-то движение. Они что-то готовили и при-
носили.
Их маленькие черные глазки прожигали
меня насквозь. Казалось, они готовы были прямо
в тот же миг наброситься на меня и разорвать
на части. Сколько бы человек не читал на земле
про демонов, он никогда не будет в состоянии в
должной мере приготовиться к встрече с самыми
жуткими своими кошмарами.
Раскрыв какие-то свитки, они набросились
на меня с яростными вопросами:
— Здесь ты трепался без умолку.
— Здесь ты кощунствовал.
—А помнишь, что ты сказал этому человеку?
А этому?
— Ты помнишь эту пьянку?
— А помнишь, что ты говорил в лесу вместе
с ними?
194
Последняя точка
— Ты произнес это слово 598 тысяч 876 раз!
— Что ты говорил в болезни, отвечай?!
— Ты отвлекал этих людей, помнишь?! Сво-
ими словами ты доводил их до осуждения и ро-
пота!
— Ты помнишь этот анекдот? Эти люди могут
подтвердить, что ты его рассказывал. Знаешь,
сколько у тебя их было?!
— Здесь, в храме, ты не помнишь, что сказал
про этого священника?
— А этот день — ты вспоминаешь его? Не го-
вори, что ты его не помнишь!
— Что ты сказал на остановке?
— Ты помнишь этот рынок, помнишь этот
разговор? Что ты сказал?
— Что ты выкрикнул ему в окно?
— Ты помнишь это?! А эти слова?
— Ты помнишь эту дерзость? А этого че-
ловека? Как ты его назвал, что ты ему сказал?!
— Что за молчание!
— Он произносил имя Божие всуе!
— Отвечай, жалкий человек!
Это был настоящий кошмар, который не
поддается никакому описанию! Они наседали
на меня, словно государственный обвинитель с
неопровержимыми доказательствами. И самое
страшное, что многое из сказанного ими, я дейс-
твительно помнил за собой.
Они представили мне все мои разговоры,
все мои непристойные анекдоты, шутки, неу-
меренный смех. Они оживили в моей памяти
195
Последняя точка
все ситуации, когда я являлся зачинщиком или
вдохновителем неполезных бесед, когда являлся
причиной греховных слов для других, когда под-
держивал дурные разговоры. Они назвали по
именам всех тех, кого я отвлек от молитвы и по-
двигнул на ропот.
Наравне с моими взрослыми грехами, они
представляли мне мое отрочество. Слова и раз-
говоры, сказанные мною в семь, восемь лет, ка-
залось, безвозвратно улетучились из моей памяти
и жизни, но, к несчастью моему, они были тща-
тельно собраны и зафиксированы в памяти тех,
кто не знает прощения и живет лишь надеждой
на полное истребление человечества. Эти бестии
представили точное количество каждого из
бранных слов, когда-либо сказанных мной. Они
даже показывали в лицах, как я это говорил,
и при этом хохотали. Они знали не только мои
бранные слова, но и сколько раз я праздно про-
изнес имя Божие.
Среди них я заметил старшего, который вос-
седал на некоем возвышенном месте и бросал на
меня злобные взгляды. Он жестами приказывал
им говорить и победоносно смеялся, когда было
произносимо очередное обвинение.
Ангелы стояли с воинственным видом и
оправдывали меня. Иногда они говорили, что этот
грех был исповедан мной, иногда решительно
отвергали сказанное демонами, как ложное. Но
иногда они ничего не могли сказать. И это было
самым страшным для меня. Я испуганно смотрел
196
Последняя точка
на них в ожидании какого-нибудь слова, но опра-
вдания не было.
— Пусть отвечает за свои слова!
— У них же написано: “От слов своих ©су-
дишься!” Для кого это написано? Или слово
Божие — пустой звук?!”
— Отдайте его нам! Он наш! — заревел князь
на престоле.
Но Ангелы на это торжественно провоз-
гласили:
— Нет на это Божьего определения!
— Что?! Как нет? Отдайте его нам!
— Где справедливость? Для чего тогда наши
труды?!
— Он не ответил за содеянное!
— Может, и нас тогда в рай пустите?!
Последняя точка
Но Ангелы не удостоили их ответа, и мы уже
возносились дальше, оставляя позади завист-
ливый звериный рев и клацанье челюстей. Нем-
ного придя в себя, я проговорил:
— Это было ужасно! Как возможно дать ответ
за каждое слово?
— Если знать цену словам и то, с чем при-
дется столкнуться на мытарствах, то возможно, —
ответил Ангел. — А если не иметь страха Божия,
тогда человек не найдет здесь оправдания.
Тогда я не понимал, но, вернувшись, осознал,
что уже с первого мытарства мог распрощаться с
моими Ангелами и навечно исчезнуть в беспрос-
ветной области забвения.
Прошло не так много времени после первой
муки, когда ей на смену пришла вторая. Завидев
издали скопище нечисти, я готов был завопить
от ужаса и предстоящей пытки. Чуть ли не со сле-
зами я стал умолять своих спутников:
— Нет, пожалуйста, не надо туда! Прошу вас,
не надо!
— Ты должен пройти через все это. Будь му-
жествен, молись. Такова воля Божия.
Уже вскоре я понял, что это было мытарство
лжи и прочих грехов, связанных с ложью.
— Ну что, лжец, будешь отвечать за свою
ложь?
— Он наш, никаких сомнений.
— Помнишь эту ложь, а эту? Помнишь, как
ты подвел этого человека, а этого? Помнишь, как
ты соврал из угождения своим друзьям?
198
Последняя точка
— Вспоминаешь этот день?
— Не говорил ли ты этих слов, не заискивал
ли перед начальником, лицемер?
— Помнишь это обещание? Оно твое, лжец.
И ты не исполнил его!!! Ты пообещал и не вы-
полнил!
— Ты помнишь этого человека? Ты оклеветал
его! Своим лжесвидетельством ты испортил ему
жизнь на несколько лет!
— Помнишь, как ты струсил здесь, — ты
убежал, бросил своего друга в беде!
—А этот разговор ты помнишь? На тебя пона-
деялись, а ты всех обманул, вышел победителем и
еще гордился своей ловкостью лгать другим. Ты
такой же, как мы, ты один из нас!
— Пусть сам узнает, что из себя представляет.
Пусть найдет себя, если сможет.
Внезапно я увидел себя в какой-то комнате с
низким потолком. В центре горела одна лампочка
и слабо освещала помещение, едва достигая до
стен комнаты. Она была полна людей, которые
шатались взад и вперед, шумели и что-то говорили
между собой. Было очень душно и тесно, дышать
было совершенно нечем. Повсюду царила безыс-
ходность и безнадежность. Я стоял среди всех
этих незнакомцев и пытался разглядеть выход из
этого жуткого места. В отчаянии, с мутнеющим с
каждой секундой рассудком, я стал пробиваться
среди темных фигур. Но это было не так просто.
Некоторые огрызались, другие толкались, а один
замахнулся и чуть было не ударил меня по лицу.
199
Последняя точка
— Куда прешь, козел?! — заорал он на меня.
И тут я вдруг увидел, что это был я. У него
было мое лицо. Я похлопал по плечу рядом сто-
ящего мужчину и спросил:
— Простите, вы не знаете, как отсюда выйти?
Он повернулся ко мне, и я увидел, что и у него
тоже было мое лицо. С отсутствующим взглядом
и ярко выраженной апатией на унылом лице он
промямлил:
— Оставьте меня в покое.
— Кто тут выход ищет? — обратился ко мне
другой я. — За хорошую цену я покажу тебе, что
захочешь.
— Не верь ему, лжет он все, — вмешался
третий я.
— Ну дайте же поспать, — раздалось с дру-
гого конца комнаты.
— Ты чего раскис — улыбнись!
— Дайте мне спокойно умереть, — стонал
кто-то еще.
Люди плакали и смеялись, молились и
сквернословили, бились головой о стену и топали
ногами. И у всех было мое лицо. Это были сос-
тояния, которые я переживал в жизни, и все они
не были тем, чем я являлся на самом деле. Моя
настоящая сущность, моя чистая Богом данная
натура заблудилась где-то среди этой шумной
толпы моих порочных состояний и наклон-
ностей. Отыскать ее во всем этом многообразии
моих порочных натур, было очень трудно. Каким
же я был разным, сколько же я носил масок при
200
Последняя точка
жизни. Я даже сам не знал, кто я и какой я на-
стоящий.
Демоны злобно шумели. Без сомнения, во
многом они были правы. Но если лгать свойст-
венно всем бесам, то тем более этим должны от-
личаться демоны лжи. Очень часто к правдивым
свидетельствам они примешивали и свою ложь,
наговаривали на меня, что решительно отвер-
галось Ангелами. Тем не менее, меня поразило,
как они в точности знают все случаи из моей
жизни и всю ложь, когда-либо сказанную мной.
Случайно или в пьяном бреду сказанное слово
буквально ловилось у меня с языка и вносилось
в хартии.
Более того, несколько раз они пытались
вменить мне в вину то, что было сказано мной во
сне. Создавалось впечатление, что им было все
равно, что говорить, лишь бы высказать какое-то
обвинение, пусть и совершенно абсурдное или
не существующее. Они цеплялись за любую воз-
можность завладеть мной, напугать или смутить
меня. Это была настоящая битва за душу! Они
ревели и галдели, выпрыгивали из толпы и вы-
крикивали обвинения. Они даже пытались меня
схватить!
Несколько раз один из них с рожей, похожей
на косматое рыло муравьеда, пытался выхватить
меня из ангельских рук, так что им приходилось
прятать меня сзади. Это был кошмар, который не-
возможно передать никакими словами! И врагу
не пожелаешь такое пережить.
201
Последняя точка
Ангелы представили все, что у них было, по-
крыли грехи все, какие только смогли. Но, как
и в первый раз, этого оказалось недостаточно.
Демоны ликовали. Они уже праздновали победу,
словно сектанты, одержавшие превосходство в
словесном диспуте.
Интересно было то, что даже выражая свое
бесовское ликование, они оставались непрони-
цаемо мрачными и злыми. Они не могли радо-
ваться так, как это делает человек, а уж тем более
Ангел.
Их жуткая радость была невыносимым му-
чением для души и напоминала беснование
умалишенного, который, издеваясь над своей
жертвой, придумал новый способ пытки для нее.
— Оставьте его! — возгласили Ангелы, — он
еще вернется.
— Что?! Как вернется?! Зачем же вы ему все
это показываете? Для чего мы тут старались?!
— На что им Писание? Зачем им все это
знать? Может, всех сюда пригласите?! Может, для
всех показ устроим!
Негодованию бесов не было предела. У нас
совсем не было ни времени, ни желания все это
выслушивать, и мы отправились дальше.
— До чего же они свирепые, — прервал я
тишину через какое-то время. За что же они так
ненавидят нас?
— Только за то, что вы образ и подобие Божие
и наслаждаетесь благодатью Божией, которую
они не сохранили.
202
Последняя точка
— А вы сохранили, — констатировал я сам
для себя. Это было трудно?
— Не так сложно, но выбор должен сделать
каждый. Вы тоже знаете, что отказаться от греха
в первый раз не сложно. Тяжело остановиться,
когда порочный навык обратился в страстное
влечение. Но мы не знаем страсти. Один раз от-
казавшись от греха, мы по благодати Божией все
более возрастаем в благости. А падшие все более
укрепляются в богопротивлении. Потому и нена-
видят они вас лютой ненавистью, как творение
Того, с Кем они ведут непримиримую войну.
Я боялся спросить, но тем не менее решился:
— Сколько же всего мытарств? Я больше не
смогу этого вынести.
— Их двадцать, и ты увидишь каждое из них.
Двадцать! От этой цифры я пришел в ужас.
Двадцать ужасных ступеней, возводящих из пре-
исподней на небо! Двадцать кругов ада, в клоко-
чущий кошмар которых человек погружается с
головой. И ведь мало кто знает на земле об этих
испытаниях, ожидающих его после смерти. Пока
я размышлял над своей участью и ужасался ей,
мы приблизились к третьему мытарству. По тому,
чего от меня требовали демоны, я понял, что это
мытарство осуждения и клеветы. Они стали напо-
минать мне случаи, где я осуждал или оскорблял
ближних, вел себя нахально и дерзко.
— Не осудил ли ты этого человека, когда он
тебя оскорбил? Вспомни, что ты сказал ему в
ответ, как его назвал?
203
Последняя точка
— Что ты пожелал этому, не помнишь? А я на-
помню тебе. Не так ли ты его обозвал?
— Помнишь этот день? Ты осуждал земные
власти все время, пока сидел за столом! Не было
этого?
— Помнишь этого священника? Ты осудил
его! За что ты его осудил? Помнишь? За походку!
А этого за усы и бороду! А этого за гнусавый голос.
Ты помнишь его имя? А мы помним!
— Сколько ты держал обиду на этого че-
ловека? Помнишь? Десять лет ты считал его
своим врагом! Ты отвергал всякие попытки к
примирению.
— Не скажешь нам, как зовут эту старуху, ко-
торой ты повесил на спину листок с надписью?
И что же там было написано?! Напомни-ка нам!
— Ты помнишь этого человека? Когда он
открыл тебе свое воровство, что ты ему сказал?
Помнишь? Правильно, ты сказал, а кто сейчас не
ворует?
— Точно, кто сейчас не ворует!
Толпа проклятых разразилась жутким хо-
хотом. Я думал прошла целая вечность, пока они
закончили перечислять по именам всех, кого
я осудил в жизни. Они назвали каждого свя-
щенника, которого я осудил за что-то. Бесы даже
принимали на себя их вид, чтобы наглядней по-
казать мне, за что я их осуждал. Один из них пре-
образился в священника, облаченного в яркую
рясу с элегантным декором на воротнике и ру-
кавах. Именно за нее я его и осудил.
204
Последняя точка
— Как тебе нравится моя ряса, сынок?
Другой из них принял образ полного ба-
тюшки, когда-то виденного мной в далеком дет-
стве и уже напрочь забытого. Он вперевалочку
прошелся передо мной, давая мне хорошенько
рассмотреть его большое пузо, за которое я его
и осудил.
— Коленька, иди ко мне, я тебя благословлю.
Толпа заревела.
— Довольно!
Ангелы грозно выступили вперед. Улюлю-
канье и гам немного притихли. На мгновение ро-
гатые чудовища присели на своих кривых ногах.
Но затем вновь, воспрянув, заявили:
— Вы не ответили за многие его грехи! Что
скажете на это?
Они ходили взад и вперед, словно звери, го-
товые по первой команде броситься на добычу.
Их маленькие черные глазки бегали от Ангелов
ко мне и обратно.
— У него еще будет шанс все исправить, —
сказал один Ангел.
— Вы не имеете над ним власти, — добавил
второй.
— Какой шанс?! Пусть отвечает сейчас же!
— К ответу его, к ответу!
— Вы не можете его отнять! Он наш!
Поднялся жуткий рев, который становился
все тише и тише по мере нашего удаления от
них. Эта мучительная обстановка действовала
на меня угнетающе. Я чувствовал, что слабею и
205
Последняя точка
теряю силы. Страх невозможно было подчинить.
Он преобладал надо мной, мучил и изматывал
меня. При каждой новой встрече с обитателями
преисподней я становился сам не свой от ужаса.
Он парализовывал до изнеможения и высасывал
мои жизненные силы.
— Это мучительно страшно, — сказал я вслух.
Я не смогу пройти до конца.
— Будь мужественен и молись. Ты сможешь.
Молись Иисусовой молитвой и призывай на
помощь Владычицу Неба.
После этих его слов я ощутил, как слова
Иисусовой молитвы, о которой до этого мо-
мента не имел представления, сами стали произ-
носиться во мне. “Господи Иисусе Христе, Сыне
Божий, помилуй мя грешного”. Они бежали,
словно лодочка, которую я лишь слегка под-
талкивал. Божия благодать ощутимо коснулась
моего сердца и наполнила его силой и верой в то,
что все совершается по воле Божией (пауза).
Лишь только я немного успокоился, как мы
приблизились к новому мытарству — мытарству
чревоугодия. Отвратительные бесформенные
существа на этом мытарстве были настолько
мерзкими, что можно было лишиться рассудка,
глядя на это воплощение зла.
Некоторые из них были размером с гру-
зовой автомобиль. Их внешний вид напоминал
утопленников, которые целый год пролежали в
воде. Предводитель этого мытарства отличался
от других большим размером и злобой. У него
206
Последняя точка
были огромные черные рога. В страшных про-
валах глазниц застрял пустой акулий взгляд. В
своей мохнатой лапе он держал кубок с чем-то
зловонным и периодически пил из него. Не-
которые из бесов плясали и водили хороводы,
другие что-то ели или дрались, кусали друг друга
и бодали рогами. Повсюду распространялся не-
выносимый смрад и крик. Но когда появились
мы, все собрание обратило на меня свои зве-
риные и исполненные ненависти глаза.
— Смотрите, свежее мясо! Они захохотали и
вообще вели себя словно пьяные.
— Любишь покушать? Знаем, любишь. Пом-
нишь эти пляски? Сколько ты выпил на них
кружек пива? Одиннадцать! И пытался напоить
своего друга.
— Вот этот день — ты объелся так, что не мог
стоять на ногах. Мы тебя поддерживали!
Они разразились адским хохотом.
— А этот день помнишь? Колян, ты идешь на
сходку? Ты упился так, что валялся в луже своей
рвоты.
— Сколько ты выкурил сигарет, ты помнишь?
А мы помним каждый такой день.
— Помнишь этих людей? Ты напоил их.
— А этот день ты должен помнить — тогда
ты впервые укололся. Конечно “за компанию”! А
как же еще?
— Тогда ты объелся.
— А здесь ты упился до беспамятства.
— В этот день ты гулял с этими людьми.
207
Последняя точка
— Ты не соблюдал постов! Ел оскверненную
язычниками пищу. Ты не молился перед едой. Ел
по ночам, прятался от других.
— Ты помнишь эти рулеты? Люблю слад-
кое — не твои слова?!
Это опять была игра в одни ворота. Я дейст-
вительно все это делал и многое вспоминал. Ка-
ким-то удивительным образом эти синюшные
жабоподобные персонажи знали обо мне все! Где,
когда и с кем я пил, что пил и сколько выпил, что
и когда я съел, сколько сигарет выкурил и какие
наркотики пробовал. Я соблазнял других на вы-
пивку и сигареты. Они назвали по именам людей,
которые, заразившись моим дурным примером,
стали наркоманами, заядлыми курильщиками
или алкоголиками. Многие из них уже скон-
чались от этого. Мои посты оказались сплошным
лицемерием и фарисейством. Я пресыщался по-
стной пищей и не соблюдал церковный устав.
Они напомнили мне даже то, как в детстве я вы-
ковыривал сахарные капли с пряников. У них
было записано точное количество леденцов и
жвачек, их названия и даже цена, которую я за
них заплатил.
Была здесь, конечно, и ложь, которую я при-
метил, но в большинстве своем они действи-
тельно обладали правдивыми и детальными
данными о моей жизни. Во многом мне помогла
исповедь. Ангелы часто противопоставляли
грехам мое покаяние. Против этого нельзя было
ничего возразить — грех прощался и если больше
208
Последняя точка
он не повторялся, то с человека снималась ответ-
ственность за него. Но если он повторялся опять,
то человек мог ответить и за то, в чем уже прежде
раскаивался, так как опять оказался повинным
в том же зле. К сожалению, это был как раз мой
случай. Демоны наседали все сильнее и сильнее,
порываясь забрать меня, как гурмана и их со-
бутыльника. Они приводили мои нераскаянные
грехи все снова и снова и требовали ответа. Ка-
залось, та маленькая дверца спасения, через
которую только и возможно было убежать, ста-
новится для меня все уже, а надежда спасения все
нереальнее.
— Вы не имеете над ним власти, — сказали
Ангелы в ответ.
— Он не может идти дальше!
— Пусть дает ответ!
— Да, да — пусть отвечает!
— Правосудие еще действует здесь или
нет?! — заревел бесовский князь и швырнул
кубком в одного из прислужников, пресмыка-
ющихся в его ногах. Тот взвизгнул и бросил на
своего владыку испуганный взгляд.
Мы отдалились от них и еще долго слышали в
свой адрес проклятия, пока толпа пьяных бестий
не скрылась из виду. Только сейчас, когда накал
страстей улегся, я вспомнил о молитве. Крики
и обвинения, состояние балансирования между
погибелью и спасением, совсем не давали мне
возможности молиться. Углубившись в молитву,
я черпал из нее силы и утешение. Больше всего
209
Последняя точка
на свете я не хотел слышать этот звериный рев и
видеть свиноподобные рыла, но избежать этого
было невозможно.
Я весь напрягся и усилил молитву, когда
услышал приближающийся и нарастающий гул.
Это было пятое мытарство. Демоны некоторое
время готовили свои свитки, а потом начали меня
обвинять в грехах лености и различного рода не-
брежении о душе. Их князь возлежал на каком-то
ложе и злобно сверкал глазами.
— Он всю свою жизнь провел в нерадении и
лени.
— Помнишь, как ты любил поспать после
обеда? Ты повторял это из года в год!
— А здесь он малодушествовал и унывал.
— Он пропускал литургии — он пил с дру-
зьями вместо того, чтобы быть в храме! Пусть
отвечает сейчас за это!
— Помнишь этот день? Ты весь день проспал
после гулянки.
— Не забыл этих людей? Они просили тебя
помолиться о них, а ты не молился!
Во многих из этих грехов я покаялся, и
Ангелы покрыли какую-то часть обвинений, но
грехов еще оставалось очень много. Я по натуре
человек не боящийся работы и не склонен к без-
делью, а тем более тунеядству. Но в жизни всякое
бывает, и за мной, как кильватер за судном, тя-
нулся длинный шлейф моих прегрешений. Мне
был представлен каждый день и количество
часов, которые я провел в нерадении. Я вдруг
210
Последняя точка
живо увидел один эпизод, когда целый день бес-
цельно просидел в кресле, глядя в никуда. То
что люди называют красивым и прогрессивным
словом “депрессия”, на самом деле элементарное
уныние и строго осуждается на этом мытарстве.
Бесы назвали точное количество литургий, на
которых я дерзал приступать к причастию без
должной подготовки.
Они сказали, сколько служб за свою жизнь
я пропустил по нерадению или будучи занят ка-
кими-то посторонними делами. При этом один
демон, по своему виду напоминавший смесь гип-
попотама, носорога и орангутанга с огромным
горбом, вышел и на церковнославянском про-
цитировал 80 правило V Вселенского собора, по-
велевавшее отлучать от церковного общения
лиц, пропускавших подряд три воскресных бо-
гослужения. При этом они назвали и число —
сколько раз я уже должен был быть отлученным
от Церкви.
— Он вообще не христианин, так как не при-
надлежит к Церкви! Что вы с ним возитесь? От-
дайте его нам!
— Нет на это Божьего повеления.
— А на что есть? — взревел князь бесов-
ский. — Спать и жрать — на это есть?! — он
вскочил со своего ложа и заревел. — Мы здесь хо-
зяева и нам решать! Он наш по справедливости!
Ангелы не стали утруждать себя напрасными
объяснениями, и мы понеслись дальше. Спустя
какое-то время я спросил Ангелов:
211
Последняя точка
— Что они знают о справедливости, когда
сами постоянно лгут и заражают других грехом?
— Они любят ссылаться на Божию справед-
ливость, когда думают, что извлекут из этого
выгоду для себя. Но забывают про Божие мило-
сердие. Они знают, что по справедливости будут
осуждены на вечные муки, и полагают, что на
этом основании имеют право требовать такого
же суда и над людьми. Они слепы в своей неу-
емной злобе, и она окончательно погубит их.
Ангел как раз говорил мне о суде Божием,
когда демоны с шестого мытарства воровства по-
казались на нашем пути. Они сгрудились вокруг
нас и начали перечислять то, что я когда-то сво-
ровал. Но Ангелы решительно отвергли все эти
обвинения, так как во всем этом я покаялся, а во
взрослом возрасте старался не повторять этого.
Тогда демоны начали обвинять меня в косвенном
воровстве, укрывательстве, одобрении чужого
воровства.
Они припомнили мне то, когда я присваивал
себе чужие фразы и мысли, называл своим то,
что пока или совсем не являлось моим. Они пе-
речислили поштучно мой каждый безбилетный
проезд, назвали номера поездов, трамваев, такси,
автобусов и троллейбусов, в которых я не опла-
чивал проезд. Они смогли отыскать, что я брал
некоторые вещи и инструмент с места своей
работы и не возвращал обратно. Когда же Ангелы
сказали, что я все это еще могу исправить, то
страшилища подняли жуткий вой и крик, они жа-
212
Последняя точка
ловались на свой напрасный труд и непрерывно
призывали меня к ответу. Напоследок они гневно
сказали:
— Мы еще встретимся с тобой, и тогда тебе
уже никто не поможет!
Эта угроза сильно напугала меня. Я с ужасом
представил, что бы произошло, если бы это была
действительная смерть? Кто бы тогда мне помог,
кто бы загладил мои забытые грехи и дал бы мне
еще один шанс? Стало невыносимо тягостно от
этой мысли. Какое, наверно, разочарование ис-
пытывают души, когда прямо из гущи земной
суеты похищаются смертью и поставляются на
этот предварительный частный суд?
— Ты хочешь это знать? — спросил меня один
из Ангелов в ответ на мои размышления.
И вдруг в этот момент я увидел тысячи и
тысячи душ, проходящих мытарства. Они были
повсюду и на разных уровнях. Кто-то только на-
чинал с первого, а кто-то находился гораздо
выше нас. Некоторые ожидали своей очереди,
а некоторых испытывали по несколько сразу. Я
видел и чувствовал их страх и отчаяние. На пе-
рекошеные от ужаса лица было больно смотреть.
Многие плакали и рыдали, оправдывались и
молили о пощаде. Очень часто было слышно, как
кто-то просил дать ему еще шанс, говорил, что
он все осознал и понял и теперь будет жить пра-
вильно. Но часто это были напрасные мольбы.
Я видел души, которые похищались с мытарств
и уносились в царство боли и огня. Свирепые и
213
Последняя точка
неописуемо уродливые бесы визжали от радости
и обрушивали на свои жертвы весь свой адский
гнев. Сочетание изумления и страха, ненависти
и ликования образовывало какой-то жуткий
коктейль. Переживать состояние безысходной
тоски о напрасно загубленном времени жизни
и того, что ничего исправить уже нельзя, рав-
носильно смерти, и моя душа совершенно изне-
могла от этих переживаний.
Когда мы остались одни, я подумал:
— Как же это страшно! Почему никто на
земле не знает про мытарства? — и услышал
внутри ангельский ответ:
— Многие не знают. Другие знают, прене-
брегают и забывают. Кто же истинно держится
Церкви Христовой, тот постоянно держит в
памяти день своей смерти. Благодари Бога за эту
Его милость к тебе.
Вот показалось и седьмое мытарство. Здесь
мне предъявили грехи сребролюбия и жадности.
— Он от рождения скупой!
— Он жадный! В детстве он никогда ни с кем
не делился, — кричали бесы.
— У них одна цель в жизни — найти деньги.
Деньги — вот ради чего они живут! Что вы на это
скажете?
Проклятые твари привели мне на память
всех нищих, которым я ничего не подал. На-
помнили мне все случаи, когда я поскупился или
проявил жадность, когда я дарил кому-то кон-
феты за услуги, помогал перепродать какие-то
214
Последняя точка
предметы — телефоны, часы, перечислили все,
что я насобирал и чем не пользовался, назвали
вещи, которые я напокупал и не носил. Ангелы
выставили против этого мои дела милосердия,
а также исповеди. А недостающее, сказали, мне
прощено в Таинстве Елеосвящения. Хотя демоны
и не знали что возразить, но не переставали
сыпать обвинения в мой адрес и скрежетать от
злости зубами.
На восьмом мытарстве истязаются грехи ли-
хоимства и всякого рода несправедливые при-
обретения. Хитрые бесы представили мне все
случаи, когда я каким-либо коварством или
силой завладевал чужими вещами, припомнили,
когда вымогал деньги в школе, брал в долг с на-
мерением не возвращать. На этом мытарстве мы
не задержались. Чистосердечное покаяние за-
гладило все мои грехи с этого мытарства, и мы
прошли дальше.
На девятом мытарстве испытывается любая
неправда. Здесь лукавые духи припомнили мне,
когда я по ошибке верил клевете на кого-то и
присоединялся к неправедному осуждению. Вы-
ставили против меня и другие мои неправедные
деяния, вплоть до того, что в автосервисе я иногда
не докачивал колеса до необходимой нормы или
не выполнял каких-то других, на первый взгляд
незаметных и незначительных, манипуляций по
обслуживанию автомобиля. И когда я и другим
работникам советовал делать также, говоря, что
в этом нет ничего страшного.
215
Последняя точка
— Он воровал у этих людей, обвешивал их!
Что он на это скажет?
Ангелы покрыли эти и другие мои прегре-
шения добрыми делами, и мы под недовольный
рев и крик прошли дальше. Мытарство зависти,
которое шло десятым по счету, мы минули до-
вольно скоро. Я никогда не был завистливым,
считал, что каждый живет в меру своих возмож-
ностей. А если у тебя нет того, что имеет твой
сосед, значит нужно и усилий приложить столько
же, сколько приложил этот сосед. А завидовать,
ничего не делая со своей стороны, не стремясь к
цели, я считал глупостью. Счастье на деревьях не
растет — за него бороться надо. Уже вскоре мы
прошли это мытарство и продолжили свой путь
на небо.
Мы приблизились к одиннадцатому мытар-
ству, которое называлось мытарством гордости.
Наверно, не найдется человека, который был
бы невиновен в этих грехах. Причем часто мы и
не замечаем этого за собой. Я тоже многого не
видел в своей жизни. Пристально глядя на меня,
злобные демоны начали забрасывать меня мно-
гими грехами, которые так или иначе были свя-
заны с гордыней.
— Он постоянно гордился собой.
— Он тщеславился своими знаниями и уме-
ниями.
— Ты помнишь этого человека? Что ты ему
ответил? Ты превознесся над ним и уничижил
его!
216
Последняя точка
— Не хвастался ли ты этим?
— Помнишь, ты считал его за неполноцен-
ного! Как ты его называл — неудачником! Для
тебя все были неудачниками, кроме тебя самого!
— А как он относился к родителям — он не
уважал их! Сегодня уходя, он даже с матерью не
попрощался!
Я не мог поверить своим ушам! Вот ведь ра-
ботяги! До чего же скрупулезная была проделана
работа во имя погибели моей души! Прямо хоть
лопаты им давай и вперед на Беломорканал. При
их энтузиазме им хватит недели, чтобы его про-
рыть.
Они представили мне все случаи моего неува-
жения и к покойному отцу, и, особенно, к матери:
каждое слово, пренебрежение, ложь, крик или
недобрый взгляд — были им известны. Они ска-
зали, сколько раз за свою жизнь я произнес само-
восхвалительную фразу “Сам себя не похвалишь,
никто не похвалит”, и представили еще множе-
ство случаев, когда я наедине увлекался самовос-
хвалением. Назвали одежду и обувь, которой я
тщеславился в школе и за неимение которой уни-
чижал других. Я увидел случай из далекого дет-
ства, когда мы с друзьями в шутку выставляли
свои преимущества, соперничали своими дости-
жениями, профессиями своих отцов или родст-
венников.
— Мой папка — хирург!
— А мой — пожарник!
— А мой папка — директор в фирме!
217
Последняя точка
— А мой — президент!
Я тогда сказал, что мой папка — Господь Бог
и выиграл спор. Мы шутили и смеялись над этой
игрой своего воображения. Чьи родители за-
нимали более преимущественное положение,
тот и выигрывал в той детской игре. А сейчас все
было представлено совсем наоборот — кто вы-
играл тогда, тот проигрывал сейчас.
Какое-то время Ангелам пришлось оправ-
дывать меня. Я опять воочию увидел чудотворную
силу покаяния. Благодаря чистосердечному рас-
каянию и признанию своих ошибок, через что
гордая душа смиряется, человек активно проти-
воборствует страсти гордости. Так мы минули и
это мытарство.
Продолжая свое восхождение, мы прибли-
зились к мытарству гнева. Еще только подойдя
сюда, я услышал, как демоны говорили друг
другу: “Этот наш, давайте все его грехи”. Помню,
как один из Ангелов посмотрел на меня и сказал:
“Молись”. Я вспомнил про Иисусову молитву и
стал молиться. Когда злобные демоны все при-
готовили, то сразу приступили к допросу. Их
предводитель, восседавший на возвышенном
месте, постоянно, как лев, рыкал на своих подчи-
ненных:
— Еще давай, еще! Что стоите, болваны!
— Помнишь этот день — еще лежа на кро-
вати, ты начал его с гневного крика!
— Ты кинул эту вещь в сторону, выругался и
ударил по стене.
218
Последняя точка
—Ты раздражился на тапки, на зубную щетку,
на телевизор, на диктора новостей, на свою мать,
на самого себя!
— Ты гневно пнул камень, ты стукнул бан-
комат, выругался на водителя, потом на свои
шнурки.
Казалось, прошла целая вечность, пока
они перечисляли грехи только одного дня моей
жизни. Они вспомнили все мои гневные реплики,
все мои действия, которые я творил в состоянии
гнева, даже что я сказал, будучи сам с собой на-
едине. Мне были представлены не только мои
слова и дела, но и просто гневные взгляды, обиды,
гневное молчание и гневные слезы. Они вспо-
мнили все мои истерики и ссоры, раздражение и
зложелательство. Бесы были настолько злобны,
что во время моего допроса они рычали и зверели
не только на меня, но и друг на друга. Князь на
престоле рвал и метал, а они гневно огрызались
на него, иногда били друг друга, и вообще созда-
валось впечатление, что они были самим вопло-
щением неудержимой страсти гнева.
Наконец, этот кошмар закончился. Трудом
неимоверной борьбы Ангелы смогли вытащить
меня из того ада. Хотя я понимал, что не прошел
и это мытарство. Боже мой, да я еще ни одного
мытарства не прошел! Мы удалялись от этого
мытарства, а в ответ нам продолжали звучать
гневные крики и угрозы. Потом злобный князь
стал изливать свой неудержимый гнев на своих
подчиненных:
219
Последняя точка
— Никчемные лентяи! Вы ни на что не спо-
собны! Я доложу о вас нашему отцу, вот тогда вы
получите за свое нерадение.
Те оправдывались, как могли, но не избежали
побоев от вышестоящих.
— Какой лютый гнев, — думал я. Страшно
представить, что будет с душой, которая попадет
в лапы к таким немилосердным тварям. Потому
преподобный Серафим и говорил, что только бла-
годать Божия сохраняет нас от их завистливой
ярости. Иначе даже самый малый из них своим
когтем уничтожил бы все человечество на земле.
На тринадцатом мытарстве злопомнения
оказались не менее злобные мытари. Они при-
помнили мне все мое злорадство, все обиды, ко-
торые я не мог сразу простить, все мои угрозы
кому-то и желание отомстить, а также мои
попытки и намерения в этом направлении,
процитировали мне мои же слова ропота и не-
довольства, в том числе из раннего детства, то,
что я и не вспомнил бы уже никогда. Особенно
они выделили мой ропот на Бога по поводу не-
которых скорбей. Они напомнили мне то, что я
когда-то строил кому-то козни или просто давал
свой голос против кого-то, поддерживал осуди-
тельный разговор о ком-то, а также мое прича-
щение без примирения с человеком, с которым
я поссорился. Демоны показывали, как я сме-
ялся над кем-то, кого постигла неудача, или про-
стое падение на улице или авария на дороге. Я
вдруг увидел день, когда мы с друзьями стояли на
220
Последняя точка
катке и смеялись над теми, кто не умел кататься
на коньках. Все же с помощью Божией мы прео-
долели это мытарство. Но у меня остались неко-
торые прегрешения, которые мне еще предстояло
исправить на земле.
Четырнадцатое мытарство — это мытарство
убийства и всякого разбойничества. Злобные
духи, обступив нас, стали кричать на меня и
выставлять все то, что так или иначе связано с
грубостью и разбоем. Я не был виновен в убий-
стве, но грешил рукоприкладством и другой гру-
бостью.
— Он бил людей, — вопили бесы, — помнишь
этого? А этого помнишь — ты ударил его по лицу.
— Он бросил в него камнем, а этого стукнул
палкой.
С огнем в мрачных, как сама адская пропасть,
глазах, они обвиняли меня в очень многих грехах.
Мне привели на память и раннюю школу, и тех-
никум, когда я принимал участие в избиении
нескольких ребят. Припомнили мне, как я бил
животных, мучил жуков, отрывал крылья мухам.
Отверженные духи припомнили мне все ска-
занные мной оскорбительные слова и проклятия,
все высказанные мной в шутку намерения убить
кого-то, типа: убил бы или придушил бы, чтоб ты
сдох и прочее подобное.
— Он убийца, он человека убил! — вдруг в
один голос заревели они.
— Нет, я не убивал, — почти шепотом сказал
я. Но вдруг я ясно вспомнил один день, когда в
221
Последняя точка
разговоре со своей знакомой бросил, казалось
бы праздную фразу. Она говорила мне тогда,
что забеременела от кого-то и собирается делать
аборт. А я, не особо задумываясь над ее словами,
ответил:
— Ну а что тебе еще остается?
И сейчас, стоя на мытарстве убийства, я ока-
зывался убийцей, так как не только не отгова-
ривал ее от этого греха, но, напротив, одобрил это
убийство, почему и причислялся к соучастникам.
— Убийца! Отдайте его нам!
— Наш, наш, он наш! — с кровавой пеной
на своих звериных мордах ревело сборище сата-
нинское. Они крутились вокруг, прыгали и поры-
вались выхватить меня из ангельских рук. Князь
на престоле бесновался больше всех. Он ревел,
словно умирающий в агонии минотавр. Я пришел
в неописуемый ужас. Вспомнив о молитве, я при-
нялся молиться и креститься. Это взбесило бесов
еще больше.
— Что, решил покаяться! Слишком поздно
для тебя! Ты погиб, слышишь, ты навеки наш!
Но когда они узнали, что мне еще предстоит
вернуться и все исправить, то взревели, словно
брошенные на раскаленную сковороду. Я все еще
находился в панике, когда мы удалялись от неи-
стовых бестий, но в то же время радовался, что
сподобился избежать их мести. Хотя, это опять
было авансом.
Вскоре я услышал гул, который говорил о
приближении к пятнадцатому мытарству, на ко-
222
Последняя точка
тором разбирались грехи волхвования и прочего
чародейства. Мерзкие существа со множеством
конечностей и хвостов, с маленькими черными
глазками, чешуйчатые и мохнатые — они прои-
зводили жуткий свист и шипение. Завидев меня,
они побежали к нам, извиваясь, словно аспиды,
обступили со всех сторон и стали нападать с об-
винениями. Хотя я и не занимался колдовством,
но сколько же всего мне было вменено в вину. Эти
звери вспомнили все случаи, когда я обращался
к кому-то за гаданием, когда слушал и верил
басням астрологов, изучал хиромантию, бало-
вался йогой и гипнозом, пытался толковать сно-
видения, медитировал, играл в азартные игры.
Они назвали по именам тех, с кем в течении
своей жизни я играл в карты или кого соблазнил
поиграть. Они обвинили меня в суевериях, ко-
торым я часто раболепствовал, живя в теле. В
один момент перед нами вдруг пробежала черная
кошка с маленькими рожками. Она смотрела на
меня и злобно хихикала. Внезапно вперед вы-
ползло такое уродливое существо, что будь я на
земле, меня бы тотчас стошнило.
— Ты помнишь этот день?
Перед своими глазами я увидел группу маль-
чиков и девочек, которые, сидя в темноте, что-то
делали. Они произносили какие-то слова и дер-
жали в руках кусок материи или веревки. И вдруг
среди них я узнал себя, еще совсем юного, и
вспомнил, как в тот день мы пытались вызывать
гномов или какую-то другую нечисть.
223
Последняя точка
— Ты думаешь, у вас ничего не получилось?
Нет, получилось — я услышал вас, пришел к вам
и надолго поселился в том доме!
Я совсем забыл про этот случай. Кто бы мог
подумать, что это детское баловство на самом
деле оказалось черным магическим ритуалом,
вызвавшим демона из мрака! Меня спасло только
предстательство Ангелов и чьи-то молитвы. Я
чувствовал, что кто-то помогает мне, невидимо
укрепляет меня. Может быть, это мама, а может
быть, Матерь Божия вспомнила о том, кто на
земле так часто забывал о Ней.
Наконец этот адский террариум остался по-
зади.
— Какая мерзость, — сказал я, — как же они
уродливы!
— Грех обезображивает все, с чем сталки-
вается, — ответил мне Ангел. — Ты бы поверил
мне, если бы я сказал, что раньше они были
также прекрасны, как и другие Ангелы Божии?
Но все изменилось с приходом греха. И на земле
ты можешь видеть в людях эту перемену. Все на-
писано на лице человека. Грешники имеют мра-
чные лица, их присутствие невыносимо, отверзая
свои уста, они повсюду сеют грех и смерть. У пра-
ведников же и лица прекрасны, и очи светлы. Они
несут с собой мир и свет. Будь миротворцем, и Го-
сподь будет с тобой.
После приятной беседы с Ангелами мне так
не хотелось снова погружаться в новый кошмар,
но впереди оставалось еще пять мытарств, из-
224
Последняя точка
бежать которых было невозможно. И вот вновь
повеяло жутким страхом. Впереди было мытар-
ство блуда и любодеяния. При этой новости я
весь сжался в комок и только твердил: “Господи,
помилуй меня, пожалуйста, помилуй!” Неслу-
чайно говорят, что представители этих мытарств
хвалятся, что более других бесов пополняют че-
ловеческими душами адскую бездну. И оно не
удивительно.
Инстинкт продолжения рода естественен для
нас и взял верх над человечеством еще на заре
его существования. К тому же сейчас вся медиа-
индустрия работает больше всего как раз на де-
монов блуда. А потому так плохи дела нашего
брата на этом фронте. Развернув свои рукописи,
демоны блуда с горделивым и самоуверенным
видом начали мою новую пытку. Было видно, что
они вполне уверены в себе, и уже скоро я понял
почему.
— Он виновен во многих грехах! Как вы смо-
жете его оправдать?
— Ты помнишь их? Ты согрешил с обеими.
А с этой ты грешил прямо в присутствии ее годо-
валого ребенка. Что скажешь на это?
— Ты помнишь этот вечер — что вы делали
здесь? А эти пляски вспоминаешь? Здесь ты при-
касался к этой и к этой, обнимал их и целовал.
— Помнишь эту поездку — ты смотрел на эту
женщину, потом на эту, ты раздевал их глазами,
грешил с ними в твоем сердце. Не про это ли на-
писано в ваших книгах?!
225
Последняя точка
— Помнишь эти заигрывания и бесстыдство?
— Ты целый час мечтал о блуде, а потом ос-
квернился во сне.
— Помнишь эту девочку — ты хотел испор-
тить ее, строил планы.
— Ты вел себя бесстыдно и должен ответить
за это! Пусть отвечает!
Ангелы сказали, что все те грехи, которые
они назвали, уже исповеданы мной.
— Как же, исповеданы! До сего дня он про-
должал грешить, а в церкви не был уже целый
месяц! Да и в храме думал о блуде.
— Он и сейчас не прочь вспомнить былое, не
так ли?
При этом один демон преобразился в кра-
сивую обнаженную женщину и, соблазнительно
виляя бедрами, прошел передо мной.
— Иди к нам, красавчик.
— Довольно! — провозгласил один Ангел. —
Вы не имеете власти над ним!
Демон тотчас сбросил свою человеческую
личину и проревел:
— Имеем! А кто, может, вы имеете! Остались
еще многие и тяжкие его грехи, что вы скажете о
них?!
— Отдавайте его нам и не говорите нам, что
мы не имеем власти!
— Это наша душа! Или отвечайте за его блуд
или оставьте его нам!
Толпа ревела, словно жерло действующего
вулкана. Они сгрудились вокруг нас и в каком-то
226
Последняя точка
садистском экстазе от предвкушения страданий
новой жертвы выли и испепеляли меня своими
кровожадными взглядами. Из-за общего рева
можно было с трудом различить их слова. Они
буквально хотели схватить нас и удержать, пове-
левая Ангелам отдать меня на их волю, как заслу-
жившего наказание. Но Божии вестники властно
приказали им отстать от них.
— Эта душа пойдет с нами, и Божие решение
о ней не в вашу пользу!
Восходя дальше, мы еще долго слушали их
вой и скрежет зубов. Все же, как ни крути, зло-
стным демонам пришлось смириться с этим
определением. Через какое-то время мы прибли-
зились к мытарству прелюбодеяния. Я никогда не
был женат и не грешил с замужними. А потому
незначительные попытки бесов уличить меня в
каком-нибудь зле оказались безуспешными.
Далее шло мытарство противоестественных
блудных грехов. Я никогда не испытывал по-
добной страсти. Тем не менее, бесстыдные бесы
представили несколько случаев из моей жизни,
которые со стороны можно было трактовать по-
разному, что они и попытались сделать в свою
пользу. Но обмануть Ангелов было невозможно.
Один из мрачных эфиопов принял на себя образ
обнаженного мужчины, занимающегося пос-
тыдным делом, и стал приглашать меня после-
довать его примеру. Потребовалось какое-то
количество добрых дел, чтобы уйти с этого сквер-
ного места.
227
Последняя точка
Вскоре нам на пути встретилось мытарство
ересей и идолослужения. Здесь демоны попы-
тались смутить меня некоторыми событиями
из моей далекой жизни, когда еще до Церкви я
недолго состоял в одной протестантской секте,
ходил на их семинары и молился с ними. Но это
заблуждение уже давно, сразу по приходу в Пра-
вославную Церковь, было мной исповедано, а
потому теперь не имело силы. Бесы пытались
обвинить меня в том, что я читал сектантские
журналы, заходил из любопытства в языческие
храмы, покупал когда-то обереги и амулеты, го-
ворили, что я идолопоклонник и преклоняюсь
перед телевизором. Но Ангелы без особого труда
смогли меня оправдать. Демонам оставалось
только нервно скулить от своего бессилия.
Наконец мы достигли последнего, двад-
цатого, мытарства, которое носило название —
немилосердия и жестокосердия. Мрачные и
жестокие искусители, подскочив к нам, начали
кричать и вопить, обвиняя меня в грехах немило-
сердия. Они припомнили все проявления моего
каменносердечия, когда я пренебрег помощью
кому-то или цинично отзывался о человеке,
когда я проявлял нечувствие и не сострадал боли
ближнего, не молился о том, кто просил меня, от-
казывал в помощи, когда брезговал людьми, само-
утверждался за счет кого-то. На этом мытарстве
сводились к нулю все добродетели гневного и не-
милосердного человека. Такой уже в самом пред-
дверии рая рисковал спуститься в преисподнюю.
228
Последняя точка
Какое-то время Ангелам пришлось отвечать
за мои неисповеданные грехи. Это было страшно.
Если бы я умер навсегда, тогда даже не знаю, что
бы делал и говорил в свое оправдание. Оставляя
позади последнее мытарство, мы увидели врата
Небесного Царства. Там было столько света и ра-
дости, что невозможно это передать. Я заметил
многие светлые фигуры, стоящие во вратах, а
также ходившие внутри. С любовью посмотрев
на меня, один из сопровождавших меня Ангелов
сказал:
— Ты видел страшные мытарства и пережил
то, что ожидает каждую крещеную душу. По ми-
лости Божией ты должен вернуться назад и по-
ведать об этом грешному миру.
Будучи прикован своим вниманием к неопи-
суемой красоте небесных чертогов, я совершенно
не хотел уходить оттуда.
— Я не хочу возвращаться! Позвольте мне ос-
таться здесь! Я прошу вас!
— Ты знал, что должен будешь вернуться.
Не забывай, ты не прошел бы эти мытарства и
видишь красоту этого Божьего творения лишь
по одной милости Божией. Ты должен рассказать
все, что увидел здесь, чем поможешь многим
душам избежать вечной смерти. А если пренеб-
режешь и утаишь это знание, данное тебе Богом,
тогда их погибель будет на твоей совести и дашь
за это ответ.
Если же поведаешь людям, но они не поверят
тебе или пренебрегут тобой, тогда нет на тебе
229
Последняя точка
вины, и ты свободен от их крови. Помни все ска-
занное здесь.
В этот момент все завертелось. Хрустальные
врата и исполненный любви взгляд Ангела стре-
мительно понеслись куда-то, оставшись лишь
светлым воспоминанием в моей памяти, а я,
словно падающая с неба звезда, молниеносно
спустился в свое тело. И тут только я вспомнил
причину своей смерти. Боже мой, какая это
была боль! У меня оказалось сломано восемна-
дцать костей, плюс множественные повреждения
внутренних органов разных степеней, порезы и
ссадины.
“Неужели я попал на двадцать первое мытар-
ство, — думал я, — и мои адские страдания про-
должаются?” Оказалось, что после неудачных
попыток меня реанимировать, врачи уже ос-
тавили всякую надежду. Потому упрятали меня
в мешок, где я и очнулся. Было темно, невы-
носимо больно и трудно дышать. Какое-то время
я пытался издать звук, но шум машины (мы еще
ехали на скорой) заглушал мой слабый голос. На-
конец, кто-то из медиков, видимо с музыкальным
слухом, меня услышал.
Это был момент, черта в моей жизни, после
которой начиналась моя новая жизнь. И я очень
стараюсь, чтобы она была отличной от прежней.
По благословению своего духовного отца я все
же закончил учебу, благо оставалось всего не-
сколько зачетов, и кресло в душном кабинете ка-
кого-нибудь банковского работника поменял на
230
Последняя точка
тихую монашескую келью. Моя мама не только
одобрила мое решение, но и сама удалилась в
один из женских монастырей. По завету моего
Ангела-Хранителя я поведал миру свою историю.
Она уже не раз издавалась различными изда-
ниями, как православными, так и светскими.
Меня не раз приглашали на радио и телепередачи
для диалога на тему жизни после смерти. Думаю,
что с помощью Божией мне удалось пролить не-
который свет на эту сокрытую от человеческого
взора область бытия, с которой все мы однажды
неминуемо столкнемся, но о которой мало что
знаем26.
Иеромонах Роман (Кропотов)
Богу все возможно
Наверное, некоторым будет непросто вмес-
тить поведанное на этих страницах. Кто-то
дрогнет сердцем и смутится: как Господь может
допустить такие муки людям, которые не ведали,
что их ждет, предаваясь греху? Но даже по земным
законам незнание не освобождает от ответст-
венности. Человек тратит годы и изрядные силы,
чтобы получить знания и занять в скоротечной
жизни местечко потеплее. И остается беспечно
равнодушен к наиважнейшей информации, ко-
торая определит его место в вечности, — един-
ственной подлинной реальности. Виной тому,
с одной стороны, наше нерадение. С другой —
в глубине душа знает о своем бессмертии и не-
воцерковленный человек живет так, будто он его
уже достиг. Его разум словно упускает ключевой
момент: на пути к вечности душа должна ос-
тавить тело, как взлетающая ракета сбрасывает
ступени. А пока ты ходишь по земле — узнай, как
попасть на Небо.
Сей высшей науке обучают в Церкви, где мы
слышим заповеди Евангелия, Святое Писание,
назидания святых отцов. Дистанционно (как
сейчас популярно) этот процесс невыполним, как
и пообедать заочно невозможно. А кульминация
всего свершающегося в православном храме —
вечеря Господня. Сам Христос, Врач душ и телес
наших, через Таинства, которые совершаются в
Его Церкви, занимается нашим исправлением
232
Последняя точка
и постепенно освобождает от рабства страстям.
И весьма знаменательно, что одно из основных
значений греческого слова “литургия” — “опе-
рация”.
На этой операции Спаситель готовит нас к ре-
шающему прорыву. Как семя-росток, тянущееся
сквозь толщу земли к солнцу, освобождается
от скорлупы, так душа, стремящаяся к Солнцу
Правды Христу, сбрасывает тело. Духовная сим-
метрия этих образов будто пример упования
высшим формам жизни — от низших. Пока
дышишь — не опускай листья-ладони в устрем-
лении к своему Сеятелю и Творцу. Мы все здесь
транзитные пассажиры, для которых земля —
станция пересадки в страну вечного пребывания.
И важно успеть найти на этой станции единст-
венно правильный выход и подготовить необ-
ходимые документы — по возможности чистые
хартии, чтобы по прибытии пройти таможню и
милостью Божией вселиться в “место светло”.
В Царствие Небесное нет “безвиза”. Чтобы спо-
добиться обителей совершенных, надо при-
ложить немало усилий. И о главном из них гласит
первая заповедь Евангелия: “покайтесь, ибо при-
близилось Царство Небесное” (Мф. 4:17). А кто
пренебрежет заповедью и не очистит тома “уго-
ловных дел”, которые ведут на каждого враги
нашего спасения, тот увидит свое зло раскрытым
на Страшном Суде перед лицом ближних и всего
мира. И невозможно представить жгучий стыд,
который опалит терпящих публичный позор.
233
Последняя точка
“Перстами будут там указывать на грешника
и непрестанно разглашать срамоту и тайные
дела его”, — сокрушался преподобный Ефрем
Сирин27.
Гуманисты могут задаться вопросом: если
“Бог есть Любовь”, то почему он всех, в том
числе и преступников, не может помиловать и
взять в Свое Царство? Господь создал людей как
имеющих образ Божий и свободную волю, а не
кукол, которым можно самовластно заменить
голову с неправедными мыслями и сердце с не-
добрыми побуждениями. Каждый употребляет
неотъемлемую свободу по своему выбору и тем
формирует свой “паспорт” для духовной реаль-
ности. И не произволом ли будет аннуляция
“паспорта”, где запечатлены неповторимые ка-
Последняя точка
чества, сконцентрированные именно этим че-
ловеком, и навязывание ему чужого? А ведь для
того чтобы без покаяния “взять в Царство пре-
ступника”, пришлось бы совершить над ним
насилие: извне радикально изменить характе-
ристики его индивидуальности, отсечь “грязный”
спектр, приблизив его к диапазонам мира гор-
него. Но в духовной реальности фотошоп не ра-
ботает. Такое лже-милосердие можно сравнить с
тем, что случилось с героем знаменитого в свое
время американского романа “Пролетая над
гнездом кукушки”. Скрывшемуся от правосудия
в стенах психиатрической клиники преступнику
из “благих побуждений” была сделана в голове
операция лоботомии, которая превратила мяте-
жного смутьяна в безобидное подобие растения.
.ГТ
Последняя точка
Но тактика железной рукой загнать человече-
ство в Свое Царство неприемлема для Творца,
Который дал нам право выбора, где и с кем быть.
В утешение же многим, чьи близкие окончили
жизнь не по-христиански, приведем слова препо-
добного Ефрема Сирина: “Но, может быть, най-
дется кто-нибудь дерзновеннее меня, и он скажет,
что незнающие и неразумные, которые грешили
по неведению, должны, однако же, понести нака-
зание как виновные, и Благий поселит их подле
рая, и будут они питаться от райских крупиц”28.
Помните, как смутились апостолы, озадаченно
обсуждая слова Христа, сказанные о богатом
юноше? Ответ Спасителя нам надо записать на
скрижалях сердца и перечитывать ежедневно: “и
еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь
игольные уши, нежели богатому войти в Царство
Божие. Услышав это, ученики Его весьма изу-
мились и сказали: так кто же может спастись? А
Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невоз-
можно, Богу же все возможно” (Мф. 19, 23-26).
Наша вера — радостная, живая, несрав-
ненная, единственная на земле истинная и спа-
сительная. Нам, безусловно, надлежит делать,
что должно. Но спасают нас не дела, а Господь,
Чье имя—Любовь, и к Которому обращено наше
безграничное упование ныне и присно и во веки
веков. Аминь.
ВЕЧНАЯ СЛАВА, ЧЕСТЬ И ПОКЛОНЕНИЕ
ГОСПОДУ НАШЕМУ ИИСУСУ ХРИСТУ!
Ссылки
1.	Свт. Игнатий Брянчанинов, Собрание сочинений, т. 3, “Слово о
смерти”, Ь«р://брянчанинов.рфДотЗ/26.5Ыт1
2.	Свт. Димитрий Ростовский, “Жития святых” https://azbyka.
ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/284
3.	Свт. Игнатий Брянчанинов, Собрание сочинений, т. 3 “Слово
о чувственном и о духовном видении духов”, Ь«р://брянча-
HHHOB.pc^/tom3/21.shtml
4.	Прп. Паисий Святогорец, Слова, т. 3. “Духовная борьба” https://
azbyka.ru/otechnik/Paisij_Svjatogorets/dukhovnaja-borba-
slova-tom3/
5.	Свт. Димитрий Ростовский. “Жития святых. Житие 1065”
https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh
/1065? = %D0%96%D0%B8%Dl%82%D0%B8%D0%B5 +1065
6.	http://alexandrtrofimov.ru
7.	“Чудесное сновидение, виденное послушником Ново-Афон-
ского Симоно-Кананитского монастыря 11 октября 1908
года”. Спб., 1908 г.
8.	Прот. Александр Шаргунов. “Вчера и сегодня”. Свято-Троицкая
Сергиева Лавра, М., 2011 г., с. 31.
9.	Монахиня Сергия (Клименко) “Минувшее развертывает
свиток...” ЗАО “Православная инициатива” Минск, 2005 г.,
с. 87.
10.	“Чудесное сновидение, виденное послушницей Тихвинского
Введенского монастыря 5-го декабря 1902 г.” Свято-Георги-
евский женский монастырь, 1911 г.
11.	Свт. Димитрий Ростовский “Жития святых. Житие 284”
https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-
svjatykh/ 284
12.	Свт. Димитрий Ростовский “Жития святых. Житие 1129”
https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svj-
atykh/1129? = %D0%96%D0%B8%Dl%82%D0%B8%D-
0%В5 + 1129
13.	Свт. Игнатий Брянчанинов. ПСТ, М., 2014 г., т. 4, с. 523.
237
14.	http://www.sobor.in.ua/index.php/401-rasskaz-ponomarya-
andree-vladimirskogo-khrama-kafedralnogo-sobora-upts-o-
perezhitom-opyte-k
15.	Журнал “Русский дом”, № 4, 1998 г.
16.	“Лампада”, приложение к православной газете “Благовест”.
Самара, № 1, 1998 г.
17.	http://www.pravoslavie.ru/
18.	Прп. Никодим Святогорец. “Невидимая брань” Православная
энциклопедия “Азбука веры” https://azbyka.ru/otechnik/
Nikodim_Svjatogorets/nevidimaja-bran/
19.	Прп. Никодим Святогорец. “Толкование канона на Воздви-
жение Честнаго и Животворящего Креста Господня”
https://azbyka.ru/otechnik/Nikodim_Svjatogorets/tolkovanie-
kanona-na-vozdvizhenie-chestnago-i-zhivotvorjashhego-kresta-
gospodnja/
20.	Прп. Авва Дорофей. “Душеполезные поучения” https://
azbyka.ru/otechnik/Dorofej/dushepoleznye-pouchenija-i-
poslanija/l_15
21.	Прп. Макарий Великий. “Духовные беседы” https://azbyka.
ru/otechnik/Makarij_Velikij/duhovnye-besedy/
22.	Свт. Феофан Затворник. “Псалом Давида 118-й. Толкование
беседовательное”. Правило веры, М., 2008 г., с. 456.
23.	Свт. Игнатий (Брянчанинов), Собрание сочинений, т. 3,
“Слово о смерти” Ьпр://брянчанинов.рфЛотЗ/26.5Ьгт1
24.	Иеромонах Серафим (Роуз). “Душа после смерти”. Русский
паломник, М., 2007 г., с. 104.
25.	http://chudopomolitve.ortox.ru
26.	http://www.pafnuty-abbey.ru/publishing/
27.	Прп. Ефрем Сирин. “О рае. Предсмертное завещание”
https://azbyka.ru/otechnik/Efrem_Sirin/o_rae/
28.	Там же.
Содержание
Опасно для жизни — вечной....................3
Свидетельство митрополита Вышгородского
и Чернобыльского Павла, наместника Киево-
Печерской Лавры: “Мой отец видел ад и рай”..12
Мытарства отца Пиора, монаха Киево-Печерской
Лавры.......................................32
Чудесное сновидение Пантелеймона............51
Видение послушницы Евфросинии...............68
Исповедь сестры Сергии, монахини Пюхтицкого
монастыря...................................81
Видение сестры Феклы, послушницы Тихвинского
Введенского монастыря......................100
Повесть о Таксиоте воине, выкопанном из могилы.119
Из жития святого Нифонта, видевшего преграды
восходящим душам...........................123
Достопримечательный сон жителя
Санкт-Петербурга Н., записанный архимандритом
Игнатием (Брянчаниновым)...................126
Каждый будет судить себя сам...............130
Святые отцы и подвижники благочестия
о бесовских стражах и мытарях..............146
Приложение: Обет помнишь?..................166
Мытарства студента.........................172
Богу все возможно..........................232
Ссылки.....................................236
ПОСЛЕДНЯЯ ТОЧКА
Удивительные свидетельства монахов
и иных лиц, живыми проходивших мытарства
Автор-составитель Валентина Серикова
Литературный редактор Галина Божко
Корректор Наталья Романюк
Технический редактор Лариса Аленина
Дизайн обложки, верстка Вадима Булахова
Видавництво ТОРЛИЦЯ”
м. Ки!’в, вул. Володимиро-Либщська, 16
e-mail: chudesa.21@gmail.com
тел.: +38 067-502-70-91
Пцщисано до друку 11.02.2019.
Формат 84x108 V32. Друк офсетний.
Патр офсетний. Ум. др. арк. 19,35.
Накл. 1000 пр. Зам. № 18-203.
Вцщруковано ТОВ “Друкарня “Б1знеспол1граф””,
02094, м. Ки*1в, вул. Вккозна, 8,
тел./факс: (044) 503-00-45
Свщоцтво про внесения до Державного реестру:
ДК № 2715 вщ 07.12.2006
!- последняя Точка н
Жизнь — учеба. Смерть — выпускной.
Мытарства — встреча с экзаменаторами.
Об этом невероятные исповеди, изложенные
в этой книге. Господь, жалея нас и видя
плачевное состояние нынешнего человека,
сохранил для нашей духовной пользы
уникальные свидетельства Своих избранников,
впоследствии ставших в большинстве
своем монахами. Еще недавно они были
рядом с нами. Слово их — удар в било,
ушат студеной воды на дремлющих
наследников святых предков.
Незабываемы признания монаха
Киево-Печерской Лавры отца Пиора —
до этого номенклатурного работника
и безбожника. Преображение, которое
случилось с ним, возможно только Богу:
ушел в бездну атеист и богоборец —
вернулся ревностный православный
христианин. Его изменили и переплавили
три дня в преисподней.
Истории «Последней точки» приоткрывают
тайные духовные глубины, сокрытые от нас
за незримой чертой, разделяющей миры
временный и вечный. Это область
сверхъестественного, очерк топографии
запредельного. Вход благословлен.