Автор: Светлов Р.В.
Теги: литература литературоведение мировая литература философия
ISBN: 5-94278-728-Х
Год: 2005
Текст
АЛЕ КСАНЛР И Й С КАЯ
БИБЛИОТЕКА
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
АМФОРА
2005
УДК 82/89
ББК 84(0)
И 86
Составление, предисловие и комментарии
Р. В. Светлова
Защиту интеллектуальной собственности и прав
издательской группы «Амфора»
осуществляет юридическая компания
«Усков и Партнеры»
И 86 Искусство любви : От философии до техники / [сост.,
предисл., коммент. Р. Светлова]. — СПб.: Амфора. ТИД
Амфора, 2005. — 435 с.
ISBN 5-94278-728-Х
Настоящая антология — издание во многом уникаль-
ное. Сочинения различных эпох и культур, посвященные
теме любви, связаны в ней внутренним сквозным коммен-
тарием. Эта своеобразная «книга в книге» охватывает
самые разные аспекты темы — от древней философии до
современных «радикальных проектов».
УДК 82/89
ББК 84(0)
© Светлов Р., предисловие, комментарии, 2005
© Армалинский М., Гараджа А., Гаспаров М., Гу-
бер П., Кабанов А., Левберг М., Михайлов А.,
Петровский Ф., Сыркин А., перевод на русский
язык, 2005
ISBN 5-94278-728-Х © Оформление. ЗАО ТИД «Амфора», 2005
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Человек не волен не делать того, что
доставляет ему больше наслаждения, чем
все другие возможные действия.
Стендаль
Всем, не дожившим до сексуальной
революции, посвящается.
Игорь Голубенцев, современный художник-«каннибалист»,
как-то написал под одним из своих рисунков: «Первые муж-
чины и женщины сначала не знали, зачем им пенисы. Когда
узнали, долго смеялись».
Посмеемся и мы с вами. Лучшей шутки Господь едва ли
смог бы выдумать. Болтающийся между ногами преизбыток
у мужчины и манящая неполнота женских органов мигом разве-
яли надежды первых людей на абсолютное свое совершенство.
Если ружье висит на стене, оно должно выстрелить. Если муж-
чине приделан фаллос, значит, когда-нибудь он заполнит жен-
скую неполноту.
«Пошутить» — древний синоним словосочетания «занять-
ся любовью». «Он шутил с ней в беседке до самого утра, так
что потом ее братья не один месяц рыскали по Багдаду в поис-
ках шутника...» Шутка отличного качества — такая запом-
нится надолго! Шутка, требующая одобрения: наш безымян-
ный герой ухитрился сделать свою возлюбленную соучастницей
фокуса, продемонстрировав, «как малое становится большим
и как из большой чаши вино без остатка помещается в малой»1.
1 То есть как член приобретает эрегированный вид и как кажущий-
ся узким вход во влагалище растягивается до нужных размеров. Здесь
одни метафоры: описание занятий любовью в литературе — область при-
менения самых странных метафор и аллегорий. (Здесь и далее примеч.
сост.)
6
Р. Светлов
Фокус — шутка, потому что за ним стоит не что-то сверхъ-
естественное, а лишь видимость нарушения законов природы.
Но эта видимость так убедительна, что мы с легким сердцем
обманываемся ловкостью шутника и хотим насладиться ею
еще раз.
Мужчины с эрегированными фаллосами выглядят грозно,
только когда они склоняются над сдавшейся и уже изнываю-
щей от нетерпения, вызванного своей капитуляцией, женщиной.
Представьте себе полк таких мужчин, совершающих строевые
упражнения, и вы поймете, почему древние греки хохотали, гля-
дя на шествия ряженых, которые изображали козлоногих, рога-
тых, красноудых сатиров.
Полк эрегированных женщин представить сложнее, зато
здесь само словосочетание «полк эрегированных женщин»
звучит и странно, и смешно. И те же греки потешались над жри-
цей, изображавшей рабыню Вавву, некогда рассмешившую
Деметру тем, что она задирала подол своей рубашки и демон-
стрировала богине свои огромные (то есть эрегированные) ге-
ниталии.
Коитус смешон, загадочен и притягателен, как фокус.
И точно так же, как фокус или шутка, не терпит механическо-
го повторения. Эмоции, переполняющие нас в момент оргазма,
сродни тем, которые переживает человек, мгновение назад из-
бавившийся от смертельной опасности. Но если поверить ги-
потезе, что физиологически гримаса смеха вызывается той же
причиной — преодолением чего-то страшного, смертельно
опасного, — то инстинкты любви и смерти будут соприкасать-
ся здесь, а не в некой, якобы присущей человеку, тяге к убий-
ству, о которой нам повествовали мрачные морализаторы
XX столетия.
Те, первые люди, долго потешались над нелепым, с их точ-
ки зрения, остроумием Бога. Мы смеемся вслед за ними, даже
когда забываем про Создателя всех этих приспособлений:
уж слишком здесь все несоразмерно и одновременно чудесно.
Только подумать, с какими органами оказались связаны дейст-
Вместо предисловия
7
вия, доставляющие человечеству самые желанные наслаждения!
Как говорил Гейне:
Средство для опорожнения
Служит для деторождения.
Разве это не смешно? Неудивительно, что любовная сфера
всегда была и будет самым большим источником для анекдотов.
Но для фокуса нужны навыки. Не просто анатомические
знания и общие сведения о том, как рождаются щеночки и ко-
тята, а опытность и души, и тела. Чтобы получить некоторые,
причем самые сильные, ощущения необходима предваритель-
ная тренировка, воспитание души, органов чувств, дыхания,
тех же мышц.
Как и любые человеческие занятия, любовь требует опыта
и техники. Однако при этом решительно отличается от всех ос-
тальных сфер нашей деятельности. Лишь немногие, готовя себе
пищу, расценивают это занятие как удовольствие. Довольст-
вие от приготовления пищи обычно является всего лишь пред-
вкушением утоления голода. В любви же сам путь к оргазму
становится источником наслаждения, не меньшим и даже боль-
шим, чем момент разрядки. Нет скучнее человека, который вос-
принимает занятия любовью как отправление физиологической
нужды. Можно заставлять себя именно так думать о половом
акте — это, например, делали средневековые моралисты в про-
поведях, посвященных семейной жизни. Но всю ценность по-
добной точке зрения придавало не приравнивание плотской
любви к еде или мочеиспусканию, а осознание победы над со-
бой, удовлетворение от усилия воли, благодаря которому любви
земной в человеке оставлялось столь малое место.
Да и что это за оргазм, если кто-то предпочтет ему кры-
лышко куропатки? Такого человечка следует только пожа-
леть — он попросту не понимает, чего лишен.
Наш современник наверняка имеет у себя дома иллюстри-
рованную «Камасутру» (самый популярный ее вариант, где вся
8
Р. Светлов
наука ограничивается сотней фотографий любовных поз), па-
ру книг по сексуальной культуре, какой-нибудь из вариантов
«Сексуальной магии». В конце концов, у него есть «Плейбой»,
а возможно, и книжки Генри Миллера и Генри Лоуренса.
Или — собрание скабрезных сказок, поэмы Баркова, «Фи-
лософия в будуаре» де Сада...
Вот только никто, в том числе и эти книги, не учит совре-
менного человека любви. Никто не объясняет ему, что любовь
это усилие, борьба, прежде всего с самим собой. Вам расска-
зывали в школе о любви? Нет, не о любви, как она изображе-
на в классической литературе, и не о способах предохранить
себя от нежелательных последствий, а о том опыте, с которым
придется столкнуться ребенку, едва он перешагнет порог от-
рочества.
Конечно, нет. Европейского человека воспитывают в духе
абсолютного незнания. Рядом с ним огромное количество пор-
нографии, возбуждающей его воображение, обещающей что-
то потрясающее — но где-то там, за гранью обычной жизни:
в интернете, секс-шопе, в неких клубах свободной любви...
С другой стороны, он читает в книгах о некой мощнейшей
психологической привязке, которая лишает человека здравого
ума, насылает на него мучения — обязательное условие лю-
бовного приключения даже в приторных американских мело-
драмах. И этот психологический стресс также называют лю-
бовью.
Получается, что любовь — это какая-то природная сти-
хия, совершенно неподвластная нам: опасная и нелегальная
(опасная в душевном смысле, нелегальная — в физиологиче-
ском). Проходят годы, прежде чем молодые люди научаются
жить рядом с ней, но даже при этом не они управляют любо-
вью, а она ими. В итоге современный человек держит любовь на
расстоянии, скорее терпит ее, чем наслаждается. Его пугают
импотенцией и фригидностью, убеждают, что без стимулято-
ров он не в состоянии удовлетворить и получить удовлетворе-
ние. Оголтелые феминистки призывают род мужской к пока-
Вместо предисловия
9
янию и претендуют на то, что они могут заниматься всеми те-
ми же глупостями, что и мужчины, ничуть не хуже последних.
«Сильный пол» вяло сопротивляется, предпочитая не будить
в женщине неудовлетворенного зверя. Экономический пресс
превращает семейные пары в союзы по добыче материальных
благ, а потом эти же союзы и разрушает. Сексуальные мень-
шинства завлекают своей избранностью и искренностью,
свингеры обещают пришествие в скором будущем группо-
вой семьи. «Любовь высокая», подвергшаяся осмеянию цинич-
ным XX столетием, остается уделом школьных учительниц,
домохозяек и литературоведов. Порнобизнес осознает свою
роль в воспитании гражданских чувств и охотно откликается
на политические события: после терактов в США на первой
страничке знаменитого «халявного» порносайта появилось
изображение приспущенного американского флага. Изуми-
тельная политкорректность! Что ж, шлюхи, онанисты и про-
сто досужие любители клубнички — тоже люди, они тоже
скорбят.
Нынешние поколения выросли в мире, где пресловутая сек-
суальная революция (кстати, далеко не первая в истории Евро-
пы, я уж не говорю об остальном мире) хорошенько перетрясла
европейское человечество, все еще испытывавшее гнет чопор-
ной и скучной викторианской морали. Однако в подавляющем
своем большинстве современные люди не представляют, что
делать с джинном, выпущенным из бутылки. Циническое умо-
настроение, которое позволяло успешно бороться с запрета-
ми, не создавать кумиров и раздвигать границы возможного
опыта, не способно научить нас магическому заговору, который
справился бы с джинном. Все дело в том, что циник не верит
в магию.
Умертвив богов, переколотив идолов — так колотят гли-
няные горшки, — европейский человек, вынужденно сохра-
няя логику в своих поступках, должен растворить джинна
любви в чем-то другом, отказать ему в праве на самостоя-
тельное существование. Любовь — вредное заблуждение, за-
10
Р. Светлов
ставляющее человека тратить свои силы на достижение ка-
ких-то выдуманных целей. Нужно быть взрослее, нужно по-
нять, что все проще. Как говорится, ты — моя женщина,
я — твой мужчина... И толика здорового цинизма не поме-
шает. Благородный цинизм вполне способен выполнить роль
острой приправы.
Действительно, почему бы не свести любовь, например, к
физиологии! Или к социальной необходимости. Или к осо-
бенностям формирования нашего ego. XX столетие было сви-
детелем множества таких проектов. Но кто назовет прошлое
столетие счастливым?
А самое главное, современный человек не хочет учиться
любви. Сбросив викторианские шоры, мы, тем не менее, не вы-
работали понимания, что любовь и секс, как одна из ее состав-
ляющих, должны стать предметом спокойного внимания. Не
болезненных восторгов и не циничного ерничания, которые так
или иначе вызваны инстинктивным убеждением в незаконно-
сти этой темы, а именно спокойного ее рассмотрения. Как в
Древней Индии, где любовь наряду с искусством управления,
с нравственностью и религиозным опытом была необходимым
предметом воспитательной программы.
Итак, совершим усилие и поверим, что в любви бывают не
только краткие вспышки страсти («неосторожные движения»,
как говорит Жванецкий), за которые потом следует неминуемая
расплата. Любовь — это не мещанское семейное счастье и не
завуалированная жажда убийства, освященная фрейдистами и
Полом Верховеном. Благодаря ей можно обнаружить куда бо-
лее интересные горизонты.
Любовь близка войне. Здесь нет ковровых бомбардиро-
вок, обходных маневров и бактериологических атак. Однако
не забудем: целью войны является утверждение себя, своих
ценностей, своего права жить или торговать, как ценностей
абсолютных. В этом смысле война, несмотря на весь свой
кровавый антураж, мистична. Когда армии сходятся на поле
Вместо предисловия
И
боя, ими руководят не только циничные интересы неких по-
литических групп, но и ощущение, что именно здесь, на поро-
ге возможной смерти, мы приобщаемся вечности.
Для этого и оказывается нужен недруг — тот, кто претен-
дует на наши права и на само наше существование, заставляя
нас вспомнить об их неслучайности. Борясь с нами, он, как это
ни странно, помогает утвердить абсолютную ценность каждого
мгновения нашей жизни. Поэтому древние сочинения по стра-
тегии предлагали возлюбить врага, познать его, стать с ним од-
ним. Это даровало победу не только на поле боя, но и внутри
нас — самую главную выгоду, которую может принести война.
Милый недруг появляется и в любви. Недаром о последней
часто рассказывается как о соперничестве, а военная термино-
логия встречается в большинстве любовных романов. Правда,
это соперничество не приобретает форму вражды — пока лю-
бовь у кого-то не сменяется ненавистью, — оно скорее выгля-
дит как единение: душ, тел, эмоций. Однако такое единение
тем и ценно, что за него необходимо бороться.
Любовь — усилие, преодоление сопротивления. Любовь —
это путь, который проходит душа, таща за собой тело. Путь, из-
меняющий человека, а уж в какую сторону, зависит от его воли
и опытности. Любовь — это выхождение за свои пределы, про-
исходящее на всех уровнях человеческого существа, в том числе
и на физиологическом.
Любовь, как и религия, — забота об абсолютном. Она
«встроена» в человека, образуя его глубинную структуру. Лю-
бовь в итоге — это не просто чувство, не просто переживание,
а особая настроенность на диалог с тем Чужаком, который со-
здал наше существо и, подавая нам знаки неожиданными пово-
ротами нашей судьбы, иногда приоткрывает свое лицо. Возлюб-
ленный — самый пронзительный из его обликов.
Но обожествление любимого не является итогом этой на-
строенности, а лишь одним из ее моментов. Обожествление
требует познания, в том числе и телесной практики. Именно
в этот момент процессы, происходящие в теле, перестают
12
Р. Светлов
быть физиологией и начинается чудо. Большинство людей от-
махиваются от этого чуда, считая, что нестерпимый спазм ор-
газма есть главная и последняя радость полового акта. Между
тем умение прислушиваться к ощущениям своего тела, умение
пользоваться всем своим существом позволяет сделать скачок
к более мощным ощущениям. Тем ощущениям, которые пре-
восходят телесный опыт: здесь любовь действительно стано-
вится познанием.
Преодоление — другой оттенок мистического смысла любви:
ценно только то, за что борешься, ради чего жертвуешь собой.
Преодоление — это путь, плавание аргонавтов, приключение.
Любовная борьба (в том числе, повторим, с самим собой) сродни
богопознанию, так как и в том, и в другом случае Абсолют являет
себя близким и далеким одновременно.
А самое главное состоит в том, что никакое из любовных
блюд не подается в готовом виде. Любящий сам должен стать
поваром, иначе о желанном любому из нас счастье он будет вспо-
минать как о мимолетном ощущении, приоткрытой двери, войти
в которую нам не хватило сил.
Любви нужно учиться.
•к * *
Учиться любви — не самое простое дело. Если уж совре-
менная культура не приучена воспитывать в нас любовные на-
выки с детства, нужно это делать в зрелом возрасте.
Но лучше не браться сразу же за «Сексуальную магию».
Прежде всего следует оглядеться, поинтересоваться стратеги-
ями любовных техник, которые предложило человечество за
три последних тысячелетия своей истории. Под обложкой этой
книги мы собрали сочинения, лучше всего характеризующие
данные стратегии. Платон, Ли Дун-сюань, Экхарт, де Сад,
Стендаль — имена, которые могла объединить только такая
тема, как любовь.
Смею уверить, мы совершали выборку фрагментов крайне
тенденциозно, отбирая именно то, что на наш взгляд является
Вместо предисловия 13
главным, а не то, что таковым полагают авторы книг по истории
философии, религии или чувственности. Эта антология не имела
задачу охватить вообще все. В последнем случае она преврати-
лась бы в набор текстов, где упоминаются боги Коитус и Фал-
лос, и не имела бы никакого практического смысла. Нет, здесь
подобраны сочинения, которые не только послужат знакомству
с любовными навыками, открытыми разными культурами, —
они сами организованы по правилам определенной техники.
Почувствует ее читатель или нет — зависит только от него.
Р. Светлов
I. СУЩНОСТЬ ЛЮБВИ
(Эмпедокл, Платон, Лукреций)
Мы начинаем с Греции и Рима по простой причине: может
быть, любовные техники Востока и имеют более древние кор-
ни, но книги, в которых они описаны подробно и систематичес-
ки, принадлежат уже к нашей эре1. Греки и римляне же оказа-
лись захвачены страстью к письменному слову еще в то время,
когда мир воспринимался ими как удивительная загадка, кото-
рой можно восхищаться и которую совсем необязательно было
разгадывать. Их речи не изощрены, наивны, но от этого не ме-
нее истинны.
Самый главный урок, который донесли до нас Платон,
Овидий, Плотин, состоит в том, что любовь — совсем не ча-
стное дело, ибо она коренится в самом устроении космоса.
Философ Эмпедокл (ок. 495—430 до н. э.) в поэме
«О природе» назвал любовь могущественной силой, прони-
зывающей мир; благодаря ей все живет и сохраняет себя от
разрушения:
«Созерцай ее умом и не строй изумленное лицо! Именно ее
почитает смертный род, ту, которая прирождена детородным
членам. Она направляет нас к любовным делам и заставляет
быть верными друзьями, ее зовут Радостью и Наслаждением,
и, хотя она постоянно кружится в нас, никто ее не видел свои-
ми очами...»
Любви противостоит Распря, которая ведет к ссоре, ненави-
сти, разрушению и гибели. Любовь рождает все существующее,
Распря призывает смерть. Весь мир есть борьба этих двух начал:
1 За исключением некоторых «мавандуйских» трактатов Древнего
Китая — см. о них ниже.
I. Сущность любви
15
Курос («Юноша»).
Аттика, VII в. до н. э.
16
I. Сущность любви
«Прекрасное человеческое тело может послужить приме-
ром: то все члены, доставшиеся телу, когда силы того были
в расцвете, под воздействием Любви сходятся и соединяются
вместе, то, рассеченные злой Распрей, они рассыпаются и рас-
падаются. ..»
В этих словах нет ничего загадочного: здоровое и трениро-
ванное человеческое тело действует как единое целое, больное
же и слабое не знает и не слушается самого себя: как будто
каждый орган существует сам по себе. Болезнь — прообраз
распада, смерти.
Сразу же приходит в голову сравнение Любови и Распри
с китайскими энергиями «инь» и «ян». Однако, в сущности, об-
щее здесь — только полярное их разделение: и в Китае, и в Гре-
ции они не могут существовать друг без друга. Но Любовь
и Распря не имеют половой окраски. Любовь — объединяющая
мужчину и женщину сила. Распря же заставляет их забывать
о половых признаках: «Любят друг друга те, кого Афродита
сделала подобными, находятся же в Распре те, кто более всего
отличаются...»
Следовательно, мужское и женское начало подобны друг
другу; проявлением различия является не страсть, а холодность.
Заполнив мир силами Любви и Распри, Эмпедокл сделал
любовную связь проявлением всеобщего благословенного нача-
ла — соединяющего и дающего жизнь. Смягчающий людей
и богов, расслабляющий их Эрос (так его изображал Гесиод)
самолично присутствует во время полового акта. И это — не
шаловливый амурчик, порхающий между ног любовников (как
в одном из юношеских пикантных стихотворений Пушкина),
а сам «великий бог Эрот», во всем его величии.
Интересно, что Эмпедокл не был в этом оригинален. За сотню
лет до него мудрец и теософ Ферекид утверждал, что сам Зевс
превратился в крылатого Эрота, когда творил мир. А еще раньше
создатели тайных орфических поэм называли Эрота Перворож-
денным, Сияющим, многоискусным крылатым стрелком, влады-
кой ключей от небес, эфира, земли, царства мертвых и бездны
I. Сущность любви
17
Тартара. Все эта эпитеты бога любви — совсем не какие-то лите-
ратурные красоты. Они означают, что люди, отдавшиеся ему,
способны путешествовать по недоступным обычному человеку
сферам мироздания, подобно крылатым демонам возносясь до
эфирной выси и ниспадая в подземные бездны. В этих эпитетах
можно увидеть отголоски шаманских верований, но, скорее всего,
здесь идет речь о сексуальных практиках и «трансперсональных»
состояниях, ими вызванных. Нет никаких оснований отрицать
присутствие тантрических ритуалов во время мистерий, которыми
так славились греки. Но мистерии с VI в. до н.э. находились как
раз под влиянием орфиков.
Человек, который стал первым проповедовать неистинность
нашего многообразного мира, Парменид из Элеи (540—480 до
н. э.), возлагал на некую богиню (видимо, Афродиту) вину за
то, что:
Всюду причина она проклятых родов и случки,
Самку самцу посылая на случку, равно и напротив:
Самке самца...
Первым из всех богов она сотворила Эрота1.
При всем отвержении этого мироздания, являющегося свое-
го рода «покрывалом Майи», Парменид занимался медициной
и патологией, в частности он дал ответ на то, почему появляют-
ся люди с «нетрадиционной» ориентацией:
«Когда мужчина и женщина смешивают свои спермы1 2, то
сила, которая приобретает форму из различной [мужской и
женской] крови, если она сохраняет пропорциональное смеше-
ние, образует правильные тела; но если спермы перемешались,
а силы в них не уравновешены и враждуют, не образуя единства
в зачинающемся теле, то они будут страшно мучить рождающе-
еся существо двумя началами, содержащимися в нем».
1 Перевод А. В. Лебедева.
2 Выделения из влагалища, особенно происходящие во время оргазма,
в древности считали женской спермой.
18
I. Сущность любви
Смысл этого рассуждения прост: при зачатии ребенка необ-
ходимо, чтобы мужское и женское начала смешались естест-
венным образом. Тогда получаются нормальный мужчина или
нормальная женщина. Если же произошло какое-то нарушение
пропорций, то возникают либо бисексуальные дети, либо же
гомосексуально ориентированные. В любом случае все зависе-
ло от гармонии начал, являвшихся началами и рода человечес-
кого, и космоса.
Человек той эпохи видел мироздание состоящим из проти-
воположностей. Божественное и человеческое, небесное и зем-
ное, теплое и холодное, мужское и женское, любовь и ненависть
противостояли друг другу, словно полюса магнита. В то же вре-
мя все вещи являлись разными степенями смешения одной и
другой противоположностей. Наилучшим было состояние иде-
альной пропорции, которая вовсе не означала равенства смеши-
ваемых элементов. Как в случае вина и воды 50% на 50% яв-
ляются куда менее привлекательным коктейлем, чем 30% на
70% и 70% на 30%, так и при смеси сил Любви и Ненависти,
мужского и женского, необходимо не равенство, а гармония, ко-
торая далеко не всегда имеет арифметическое выражение.
Так или иначе, противоположности требовали определен-
ной меры при их смешивании. Указать на эту меру и было за-
дачей искусства любви.
И здесь мы сталкиваемся с неодолимой трудностью. Греки
и римляне больше интересовались смыслом, но не фиксировани-
ем техники. Они занимались и боевыми искусствами, и дыха-
тельными практиками, и магией, и, наконец, следовали прави-
лам искусства любви, но не фиксировали их так, как поступали
восточные народы. Все это было обиходной стороной жизни,
которая прорывается к нам через какие-то отдельные фразы,
указания на само собой разумеющиеся вещи, через литературу и
драматургию, но не теоретические сочинения.
Когда герои греческого комедиографа Аристофана (445—
386 до н. э.), с которым мы еще встретимся и который со-
всем не стеснялся в выражениях, кричат: «Оттрюгай ее» (что
I. Сущность любви
19
буквально означает: сорви, овладей, дефлорируй), то они имеют
в виду не просто половой акт с девственницей. За этим грубо-
ватым крестьянским требованием стоит требование насладиться
девушкой, причем насладиться ради всеобщего удовлетворе-
ния — ради твоего восторга, наслаждения, испытанного воз-
любленной, радости людей (удаляющихся на время самого по-
лового акта) и одобрения богов (которые, напротив, постоянно
будут пребывать рядом с вами и взирать на вас).
Медицинские знания древних греков (см., например, «Гип-
пократов корпус») свидетельствуют, что в вопросах любовного
соединения они были куда более образованны, чем мы предпо-
лагаем, и уж тем более образованны, чем современный подрос-
ток. Тем не менее первое описание эротического баловства и
умения пользоваться различными позами мы встретим только
у Овидия. В чем причина?
Наверное, только в том, что это искусство входило в обиход
жизни, было естественным элементом воспитания мальчика и де-
вочки, которые воспринимались как будущие мужчина и женщи-
на, взрослели куда раньше, чем современные дети, и с нежного
возраста получали знания о сфере «неприличного». Об этом не
писали, ибо умение удовлетворить женщину воспитывалось не
сексологической литературой, как это происходит сейчас, а роди-
телями^.
Восточные сочинения по технике любви (как и по технике
йоги) составлялись в более позднюю эпоху — I—V вв. н. э.,
то есть тогда, когда средиземноморские народы оказались увле-
чены христианской проповедью1.
Неудивительно, что от греческой древности до нас дошли
не «техники», но сочинения, посвященные смыслу любовного
соединения и самой природе Эроса. В каком-то смысле это —
альтернативные идеи, через которые нельзя судить о привыч-
ках рядовых эллинов. О том, что известно всем, не пишут по-
1 Античность просто не успела «созреть» до создания книг по техни-
ке медитации, дыхания, секса и т. д.
20
I. Сущность любви
тому, что это и так известно всем. Смешон будет историк рос-
сийской повседневности XIX столетия, который начнет судить
о психологии людей того времени исключительно по «Преступ-
лению и наказанию».
Но именно альтернативные идеи грека Платона создали для
европейского человека немало тем для размышлений.
Платон (428—347 до н. э.), ученик Сократа, один из са-
мых выдающихся европейских философов, создатель особого
философского жанра диалогов, человек, который буквально-та-
ки прочертил интеллектуальный горизонт европейской культу-
ры, не просто не обходил тему любви, но сделал ее одной из
центральных в своем творчестве. Любовь для него — могучая
сила, величайший «демон», бог, который зовет к познанию и
высшему благу.
Разговоры о гомосексуальности Платона, а поскольку для
европейской культуры Платон являлся образцовым филосо-
фом, то и о «голубизне» философского склада характера во-
обще, уже навязли в зубах. Однако совсем не сказать об этом
невозможно.
Как и многие его современники, Платон был бисексуалом
(а вовсе не гомосексуалистом, как обычно полагают). Занятия лю-
бовью с женщинами им вовсе не отрицались, хотя он явно предпо-
читал юношей. Греческая бисексуальность происходила не от ис-
порченности этого племени. Объяснение ей лежит в характере той
общины, из которой вырастало эллинское общество.
Греческая община «Темных веков» (XI—IX вв.) была очень
архаической: немалую роль в ее архаизации сыграло, видимо,
влияние варваров-дорийцев, которые смели Микенскую ци-
вилизацию. В такой общине существовали отдельные муж-
ские и женские союзы, основной задачей которых было вос-
питание девочек и мальчиков и обряды посвящения, когда они
достигали возраста зрелости. До 70—80-х годов XX столетия
подобные союзы были распространены среди племен Амазо-
нии или Новой Гвинеи — то есть у народов, сохранявших
первобытный образ жизни. Афинские эфебы или девичьи об-
I. Сущность любви
21
щины на острове Лесбос, изображенные Сафо, — примеры
таких союзов.
Однополая связь возникала как продолжение отношений
между воспитателем и воспитанником. Как мы увидим при чте-
нии «Пира», в некоторых городах она считалась предосудитель-
ной, в других не возбранялась, кое-где даже поощрялась. При
этом не следует думать, что в последних полисах такие отноше-
ния были обязательными — даже в Спарте, известной тем, что
воины этого государства не покидали строя и не отступали перед
врагом, чтобы не опозориться перед лицом возлюбленного, стоя-
щего рядом.
Уже ученик Платона Аристотель будет выдвигать вполне
здравое объяснение этому явлению: к середине IV столетия до
н. э. содомия станет восприниматься как что-то устаревшее и не
слишком нормальное. В «Никомаховой Этике» он пишет:
«И, наконец, бывают состояния как бы болезненные или от
дурных привычек. Как, например, привычка выдергивать воло-
сы или грызть ногти, а также уголь и землю, добавим к этому
Силены, выжимающие виноградный сок.
С афинской амфоры VI в. до н. э.
22
I. Сущность любви
любовные наслаждения с мужчинами. Ведь у одних это бывает
от природы, у других же — от привычки, как, например, у тех,
кто с детства терпел насилие».
Таким образом, отклоняющиеся виды поведения, по Арис-
тотелю, вызваны или особенностями природы людей, склонных
к однополой любви, или же воспитанием. И в том, и в другом
случае это — не норма.
Недаром в Риме, государстве, которое возникло из более
развитой общины, строившейся вокруг моногамной семьи, про-
никновение бисексуальных отношений во II—I вв. до н. э., не-
смотря на их широкое распространение, воспринималось не как
норма, а как извращение.
Однако то, что Платон пишет о любви, вовсе не имеет узко-
го «голубого» смысла. Предпочтительность юношей не означа-
ет, что на их месте не может быть женщина. Да, женский ум,
по мнению Платона, как и большинства его современников,
не в состоянии стать достойным партнером в том возвышающем
душу диалоге, которым является любовь (согласно «Федру»).
Однако не следует забывать, что женская душа способна по-
иному, не путем рационального рассуждения, приобретать бо-
жественные истины. Недаром в «Пире» Сократ пересказывает
свою беседу с некой мантинеянкой Диотимой, которая высказы-
вает самые точные (с точки зрения Платона) слова о любви.
Два платоновских диалога практически полностью посвяще-
ны теме Эроса. Это «Пир», благодаря своей театрализованной
форме ставший необычайно популярным в Новое время (эпоху,
которую вполне можно назвать временем театра), и «Федр»,
текст, особенно почитавшийся в античное время, поскольку счи-
талось, что здесь Платон излагает свой мистический опыт.
Мы приводим два больших по объему фрагмента из назван-
ных диалогов в переводе Н. В. Карпова. Эти переводы были
сделаны еще в XIX веке; позже и «Пир», и «Федр» перево-
дились, может быть, более художественно и изысканно, но при
этом терялись очень важные смысловые нюансы. Желание их
сохранить и предопределило наш выбор.
I. Сущность любви
23
«ПИР»
«Пир» — особый диалог. Платон собирает в нем вокруг
пиршественного стола своего рода «театральную богему»: здесь
и популярный комедиограф Аристофан, и трагик Агафон, толь-
ко что получивший приз за постановку своей драмы, и юный
любитель красноречия Федр (с которым нам еще предстоит
встретиться в следующем диалоге), и модный медик Эрикси-
мах, и Павсаний из Керамика, любовник Агафона. «Джентль-
менский набор» подобной пирушки дополнили странный мудрец
Сократ и Аристодем, босоногий и безродный любитель его му-
дрости. Противоположный социальный слой был представлен
явившимся в конце пиршества Алкивиадом, богатым, знатным,
несмотря на молодость, очень влиятельным политиком, которо-
му будет суждено сыграть в истории Афин трагическую роль.
Таким образом, это была образцовая «тусовка»: драматурги,
театралы, мудрец-маргинал, склонный эпатировать своими рас-
суждениями окружающих1, приблудный поклонник философии
и модный политик. Не названные в диалоге участники этой
встречи, присутствующие на ней как бы без права голоса, явно
относились к той же среде.
Собрались они «после вчерашнего», поэтому, дабы пир не
превратился в тривиальную и потому скучную попойку, была
придумана игра — восхваление Эрота. Каждый из участников
пира совершал своего рода жертвоприношение богу любви, да-
руя ему свою речь. Одновременно эта речь была тостом.
Восхваление Эрота стало очень удачной игрой: интерес к ней
подогревался еще и тем, что среди участников собрания были
любовники, а также поклонники, стремившиеся произвести впе-
чатление на объект своих чувств.
С другой стороны, пиршество — это священнодействие.
Во времена Платона еще сохранялось адекватное понимание
1 На этот раз он явился на пир опрятно одетым и чисто вымытым —
что крайне удивило компанию.
24
/. Сущность любви
происходящего. Пиру предшествовал обряд обращения к какому-
либо богу, сопровождавшийся жертвоприношением. Во время
трапезы поедались части жертвенных животных, посвященных
божеству. Восхваляемый Эрот сам становится пищей тостую-
щих — расчленяется и препарируется персонажами платонов-
ского диалога. Речь, которую произнесет Сократ, будет иметь
целью «воссоздание» бога, собирание его из частей, образовав-
шихся после выступлений других участников пира.
Мы застаем беседу в самом ее начале: Сократ только что
вошел и выбирает место, где устроиться:
«[Говорит Агафон] — Сюда, Сократ, расположись
подле меня1, чтобы, прикасаясь к тебе, я насладился той
мудростью, которая представлялась тебе там — у входа.
Ведь ясно, что ты нашел ее и держишь, а без того и с ме-
ста не сошел бы.
Сократ сел и сказал:
— Прекрасно было бы, Агафон, если бы мудрость
была такова, что из полнейшего между нами текла бы в
пустейшего, когда мы прикасаемся друг к другу, как вода
в чашах из полнейшей через шерсть течет в пустейшую.
Ведь если бы такова была и мудрость, то для меня много
значило бы устроиться возле тебя, потому что от тебя я
наполнился бы, думаю, обширной и прекрасной мудро-
стью. Моя-то мудрость, может быть, плоха и сомнитель-
на, как сновидение, а твоя блистательна и весьма успеш-
на: она в тебе, человеке еще молодом, вон с какой силой
недавно воссияла и проявилась при свидетельстве более
чем тридцати тысяч эллинов1 2.
1 Возле распорядителя пира располагались самые близкие ему люди.
2 Незадолго перед этим первая трагедия, сочиненная Агафоном, была
удостоена награды. Тридцать тысяч человек — зрители, увидевшие его
постановку.
25
I, Сущность любви
Пирующие.
С коринфского кратера VI в. до н. э.
26
I. Сущность любви
— Шутник ты, Сократ, — сказал Агафон. — Не-
много спустя мы, я и ты, сочтемся с тобой по поводу му-
дрости и обратимся к суду Диониса1, а теперь примись-
ка прежде за ужин. (176)
После того как Сократ склонился к пище и отужинал,
собеседники стали делать возлияния, воспевать бога, со-
вершать все прочие обычные дела и обратились к питию.
Тут Павсаний начал говорить следующую речь.
— Ну, друзья, — сказал он, — каким бы образом нам
легче было пить? Говорю вам, что и после вчерашней по-
пойки я, по правде, чувствую себя очень худо и прошу не-
которого отдыха; да и многие из вас, думаю, в этом имеют
нужду, потому что вчера тоже были здесь. Так рассудите,
каким бы образом полегче нам пить.
Аристофан сказал на это:
— Ты действительно хорошо говоришь, Павсаний.
Надобно придумать какое-нибудь облегчение в попойке.
Я и сам из тех, кто вчера излишне нагрузился.
Слыша их, Эриксимах, сын Акумена, сказал:
— Вы прекрасно решили; хотелось бы еще услышать
одно: находит ли себя способным пить Агафон.
— Нет, — сказал он, — и я не способен.
— Так для нас, как видно, находка, — промолвил
Эриксимах, — то есть для меня, Аристодема, Федра и по-
добных, если и вы, самые сильные насчет пития, теперь от-
казываетесь. Ведь мы-то всегда очень слабы. Сократа я
исключаю, потому что он способен к тому и другому и бу-
дет доволен, что бы мы ни делали. А так как из присутст-
1 В «Лягушках», комедии Аристофана, участвующего в настоящем
диалоге, есть сцена, где бог Дионис спускается в Аид, чтобы судить по-
эзию Эсхила и Еврипида.
I. Сущность любви
27
вующих никто не расположен, кажется мне, пить много вина,
то, если я скажу правду о пьянстве, каково оно, может, буду
не совсем неприятен. Ведь это-то известно мне, думаю, из
врачебного искусства, что пьянство для людей тяжело, по-
тому и сам я не хотел бы впредь пить по доброй воле, и дру-
гому не посоветовал бы, особенно если он с похмелья от про-
шедшего дня.
— Да, — прервал его Федр из Мирринунта, — я уже
привык верить тебе, особенно когда ты говоришь что-нибудь
о врачебном искусстве, а теперь, если хорошо размыслят, по-
верят тебе и прочие.
Выслушав это, все согласились в настоящее время ве-
сти беседу, не предаваясь пьянству, а пить так, для удо-
вольствия.
— Итак, если мы решили, — сказал Эриксимах, —
пить сколько каждый захочет, без всякого принуждения1,
то я подаю голос за то, чтобы отпустить вошедшую сюда
флейтистку, пусть она играет сама для себя или, если ей
угодно, для находящихся в доме женщин; мы же займемся
теперь беседами между собой, а какими беседами, о том
хочу предложить вам.
Тут все заговорили, объявляли свое желание и проси-
ли его предлагать. Тогда Эриксимах сказал: (177)
— Началом моей речи будет Еврипидова Меланип-
па1 2, и мысль, которую намерен я высказать, принадлежит
не мне, а вот этому Федру. Федр всякий раз надоедает
1 В античности существовал обычай (сохранившийся и в русских за-
стольях) обязательно отпивать из чаши после каждого тоста. Эриксимах
предлагает в этот вечер сделать послабление для тех, кто чувствует себя
не слишком бодро.
2 Речь идет о главной героине трагедии Еврипида «Меланиппа муд-
рая». Ее имя стало эпитетом для людей, которые преследовали окружа-
ющих своими жалобами.
28
I. Сущность любви
мне следующим вопросом. „Не ужасно ли, Эриксимах, —
говорит он, — что некоторым другим богам поэты сочи-
нили гимны и пэаны, а Эроту, столь великому богу, из
числа столь многих поэтов ни один никогда не сочинял
даже похвальной песни? Посмотри, если угодно, на доб-
рых софистов: они писали прозой похвалы Гераклу и дру-
гим, равно как и добрейший Продик1. Да это еще и не так
удивительно: мне случилось видеть одну книгу мудрого
мужа, в которой излагалась дивная похвала соли за по-
лучаемую от нее пользу; превозносимы были похвалами
и многие другие того же рода предметы, и для этого упо-
треблено немало старания; а Эрота до настоящего дня
никто из людей достойно воспеть не решился. Вот как не
радеют о таком боге!“ Так говорит Федр, и, мне кажет-
ся, говорит хорошо. Потому и я вместе с ним желаю
принести свою долю и возблагодарить Эрота; да и в на-
стоящее время нам, присутствующим, прилично, думаю,
будет почтить этого бога. Итак, если то же нравится и
вам — предмет для настоящей беседы будет у нас доста-
точным. Мне кажется, всякий из нас, справа-налево, по
порядку, должен сказать Эроту, насколько может, пре-
краснейшую похвальную речь. А начинать первому —
Федру, потому что он и первый возлежит, и вместе есть
отец нашей беседы.
— Никто не будет отвергать твоего предложения,
Эриксимах, — сказал Сократ, — и я не откажусь, ибо ут-
верждаю, что не знаю ничего другого, кроме предметов
любовных; не откажутся и Агафон, и Павсаний, и даже
1 Имя Продика введено здесь со скрытой иронией: он много занимал-
ся чисто лингвистическими вопросами, так что восхваления богам со сто-
роны софистов Федр понимает лишь как риторические упражнения.
I. Сущность любви
29
Аристофан, у которого все дела — с Дионисом и Афро-
дитой1, и никто другой из всех, которых здесь вижу. Прав-
да, мы, возлежащие последними, в этом случае находимся
в неравном положении, но, если первые раскроют предмет
хорошо и достаточно, для нас это будет удовлетворительно.
Итак, в добрый час! Начинай, Федр, восхвали Эрота.
(178) То же самое повторили и прочие гости, соглаша-
ясь с тем, чего желал Сократ. Но всего, что высказано
каждым, Аристодем не запомнил хорошо; да и я помню не
все слышанное от Аристодема. Но что особенно казалось
мне стоящим запоминания, то и перескажу. Первый, по-
вторяю, ораторствовал Федр, начав свою речь откуда-то
издалека, а именно: что Эрот был бог, между людьми и бо-
гами высокий и дивный как во многих других отношениях,
так и с точки зрения его рождения.
— Важно то, — сказал он, — что Эрот из богов осо-
бенно древен, а доказывается это тем, что нет ни одно-
го — ни прозаика, ни поэта, — который говорил бы о его
рождении. Гесиод сказал, что прежде был Хаос, а потом
Широкогрудая Гея, всех безопасное лоно,
И Эрот...1 2
После Хаоса, говорит, явились эти два — Гея и Эрот.
А Парменид учит, что Генеса («Рождение»).
Первым из всех богов беременела в мысли Эротом3.
С Гесиодом согласен и Акусилай4. Таким образом,
многие сходятся в убеждении, что Эрот — бог самый
1 Эти боги были покровителями театрального искусства.
2 См. «Теогония», ст. 117.
3 См. выше нашу цитату из Парменида.
4 Считалось, что теософ Акусилай (VII—VI вв.) переложил прозой
«Теогонию» Гесиода.
30
I. Сущность любви
древний. А будучи самым древним, он есть виновник ве-
личайших для нас благ, ибо я не могу сказать, что было бы
большим благом для первого юного возраста, как не до-
стойный возлюбленный, а для возлюбленного — как не
любимое дитя. Ведь что должно руководить людьми, ко-
торые намереваются всю свою жизнь провести хорошо?
Того ни родство, ни почести, ни богатство и ничто другое
не в состоянии доставить им так прекрасно, как Эрот. Но
что я имею в виду? В делах постыдных — стыд, а в по-
хвальных — честолюбие; ибо без этого ни город, ни част-
ный человек не могут совершать дел великих и прекрас-
ных. Утверждаю, что человек любящий, будучи обличен в
каком-нибудь постыдном поступке или перенесши от кого-
нибудь обиду, по невозможности отомстить не станет так
мучиться ни перед глазами отца, ни перед друзьями, ни пе-
ред другим кем-либо так, как перед возлюбленным. То же
самое замечаем и в возлюбленном: и он особенно стыдится
любимого, когда попадается в деле постыдном. Поэтому
если бы представился какой способ составить город или
войско из влюбленных и возлюбленных, то они как нельзя
лучше управляли бы им, воздерживаясь от всего постыд-
ного и уважая друг друга. Сражаясь (179) вместе, они и
при своей малочисленности одерживали бы победу, можно
сказать, над всеми людьми; потому что человек любящий в
глазах своего любимого, больше чем в глазах всякого дру-
гого, не захотел бы оставить строй или бросить оружие1,
но скорее решился бы много раз умереть, чем показаться
ему. А оставить-то любимого или не помочь ему в опасно-
сти — да нет такого дурного человека, чтобы его не вооду-
шевил к мужеству сам Эрот, сделав подобным мужествен-
1 Бросить оружие в греческих армиях считалось наивысшим позором.
I. Сущность любви
31
ной породе. И действительно, некоторым героям, как го-
ворит Гомер, сам бог внушал отвагу, но такую отвагу рож-
дает из себя и внушает любящим именно Эрот.
Некоторые любящие решаются умереть друг за друга,
решаются не только мужчины, но и женщины. Достаточ-
ное свидетельство этого рода представляет грекам дочь
Пелия Алкеста1, которая решилась одна умереть за сво-
его мужа, тогда как у него были отец и мать, которых она,
ради любви, настолько превосходила дружбой, что пока-
зала всем: они лишь по имени являются своему сыну
родственниками. Совершив такое дело, она была расце-
нена как вершительница прекрасного не только людьми,
но и богами. И если из многих, сделавших много пре-
красного, боги только некоторым, весьма немногим, ока-
зали такую честь, что отпустили их души из преиспод-
ней, то ее душу отпустили за этот поступок с радостью.
Таким образом, усердие и добродетель в любви пользу-
ются уважением и у богов. Зато выслали они из преис-
подней Орфея, сына Эагра, не позволив ему достигнуть
цели, но показали только один призрак жены, за кото-
рой он приходил, а самой не показали; ибо открылось,
что, как певец под звуки кифары, он был изнежен и не
решился ради любви умереть, как Алкеста, но ухитрил-
ся проникнуть в преисподнюю живым. За это-то имен-
но боги и назначили ему наказание и сделали так, что
смерть его произошла от женщин1 2. Наоборот, они поч-
1 Героиня одноименной трагедии Еврипида, которая, узнав, что ее су-
пруг, Адмет, скоро должен умереть, согласилась спуститься в преиспод-
нюю вместо него.
2 Орфей, обезумевший от желания видеть свою жену, Эвридику, спу-
стился в Аид и добился разрешения на то, чтобы она вернулась на землю.
Однако по пути наверх он нарушил запрет оглядываться на шествующую
за ним жену — и та навеки осталась в царстве Аида. Закончил же свою
жизнь Орфей, будучи разорван на части менадами.
32
I. Сущность любви
тили и послали на Острова Блаженных сына Фетиды,
Ахиллеса, который, узнав от своей матери, что он умрет,
если убьет Гектора, а если не убьет, то возвратится домой
и скончается в старости, решился избрать первое — по-
мочь (180) любезному Патроклу и, с местью в душе,
не только умереть за друга, но и по смерти друга1. После
того чрезвычайно обрадованные боги отлично почтили его
за то, что он настолько дорожил своим любящим другом.
Эсхил болтает вздор, утверждая, будто Ахиллес любил
Патрокла. Ведь первый был красивее не только послед-
него, но и всех героев, притом у него не имелось и бороды;
он, как говорит Гомер, находился еще в ранней молодости.
Боги, конечно, особенно уважают это мужество ради
любви, однако же более удивляются, чувствуют удоволь-
ствие и благотворят, когда возлюбленный любит любяще-
го, чем когда любящий любит возлюбленного, потому что
любящий божественнее последнего — он боговдохновен.
Поэтому и Ахиллеса почтили они больше, чем Алкее-
ту, — послали его на Острова Блаженных.
Итак, я говорю, что Эрот есть самый старший из богов,
самый почтенный и самый способный наградить людей му-
жеством и счастьем — как живущих, так и умерших.
Вот какую речь сказал Федр, а после Федра говори-
ли другие, речи которых Аристодем вспомнить не мог и
потому, оставив их, передал речь Павсанию. Павсаний
начал так:
— Нехорошо, мне кажется, Федр, изложил ты нам
свою речь, если она просто-напросто состоит в одной по-
1 Речь идет о событиях Троянской войны. Ахилл отправился туда, не-
смотря на ясное предсказание, что будет убит под стенами Илиона. После
ссоры с Агамемноном он на время отказался участвовать в сражениях, од-
нако, когда погиб его старший друг и возлюбленный Патрокл, решился
отомстить за него.
I. Сущность любви
33
хвале Эроту. Пускай уж так, если бы Эрот был один, а то
он ведь не один; если же не один, то правильнее будет
предварительно сказать, которого из них надобно хвалить.
Итак, я постараюсь поправить это: сперва скажу, которого
Эрота должно хвалить, а потом превознесу его похвалами,
достойными бога. Все мы знаем, что без Эрота нет Афро-
диты, поэтому если бы Афродита была одна — один был
бы и Эрот, а так как первых две, то, по необходимости, два
и последних. Да и как богинь не две? Ведь одна-~о стар-
шая, не имеющая матери, дочь Урана, которую и называем
небесною; а другая — младшая дочь Зевса и Дионы, ко-
торой имя — всенародная1. Поэтому необходимо и Эрота,
помощника последней, правильно называть всенародным,
а того — небесным. Итак, хвалить следует, конечно, всех
богов, однако ж нужно постараться сказать, которому что
свойственно.
Всякое дело таково, что, совершаемое само по себе,
(181) оно ни прекрасно, ни постыдно. Например, то, что
делаем мы теперь — пьем, поем, разговариваем, — само
по себе не имеет ничего прекрасного, но дело наше выйдет
таким, смотря по тому, как сделается: если будет делаться
хорошо и правильно — окажется прекрасным, а непра-
вильно — постыдным. То же самое и в любви: не всякий
Эрот прекрасен и достоин похвалы, а только тот, который
внушает любить хорошо.
Итак, спутник всенародной Афродиты поистине есть
всенародный Эрот, и способен он на все, что угодно; и
вот его-то любят люди дурные. Такие люди любят не ме-
нее женщин, как и мальчиков; потом, в тех, кого любят,
1 В Афинах существовал культ как Афродиты Урании, так и Афроди-
ты Пандемос (Всенародной).
34
I. Сущность любви
смотрят больше на тела, чем на души; и, наконец, любят,
насколько это возможно, тех, кто поглупее, имеют в ви-
ду лишь совершить дело, не заботясь о том, хорошо ли
это будет или нет. Отсюда приходится им делать то, что
случится, — иногда доброе, иногда противоположное
этому, ибо их любовь — от той богини, которая гораздо
моложе, чем другая, и которая принимает участие в рож-
дении детей мужеского и женского пола. Напротив, не-
бесная любовь — от богини небесной, принимающей
участие не в женском поле, а только в мужеском (это-то
и есть любовь к мальчикам), следовательно, от старшей,
непричастной сладострастию. Потому-то воодушевленные
этим Эротом обращаются к полу мужескому, по природе
сильнейшему, и любят то, в чем больше ума. Влекомых
действительно этим Эротом можно узнать и по самой люб-
ви их к мальчикам; потому что последние становятся лю-
безными им по природе не прежде, как став разумными,
что сближается с возрастом совершеннолетия. С того вре-
мени, думаю, они готовы бывают любить мальчиков так,
чтобы обращаться с ними во всю жизнь и жить сообща,
а не обманывать юношу, овладев им еще в возрасте несмы-
шленом, чтобы потом посмеяться над ним и перебежать к
другому, должно даже постановить закон, запрещающий
любить малолетних, чтобы на дело неизвестное не тратить
слишком много сил; ибо неизвестно, ко злу или к добру
пойдет рост мальчиков относительно души и тела. Достой-
ные люди и сами по себе охотно исполняют этот закон; но
должно принуждать к сему и тех (182) любителей разгула,
как принуждаем их, сколько можем, не любить свободных
женщин. Ведь эти-то люди бесчестят любовь настолько,
что некоторые осмеливаются говорить, будто постыдно
I. Сущность любви
35
оказывать ласки любящим1. А говорят-то они подобным
образом, видя насилие и неправду, творимую как раз эти-
ми людьми, потому что всякое дело, совершаемое не со-
всем благопристойно и законно, по справедливости вызы-
вает порицание.
Притом закон касательно любви в других городах по-
нять легко, потому что там он определяется просто, а здесь
и в Лакедемоне труден он для определения. В Элиде, на-
пример, и в Беотии, где нет привычки к мудреным речам,
закон говорит просто, что дозволено оказывать ласки лю-
бящим. И никто, ни юноша, ни старец, не скажет, что это
дело постыдное, — не скажет потому, думаю, чтобы не
иметь нужды убеждать молодых людей речами, в которых
там несильны. Напротив, по всей Ионии и везде в доугих
странах, какие только подвластны варварам, это считается
постыдным. Ведь у варваров, при их тирании, любовь по-
стыдна в той же мере, в какой постыдна философия и гим-
настика. Ведь для правителей, думаю, вредно, когда их
подданные имеют высокие помыслы, крепкую дружОу и
общение, между тем как Эрот именно это и любит внушать.
Здешние тираны познали это на собственном опыте: ведь
известно, что любовь Аристогитона и дружба Гармодия,
получив силу, уничтожили их власть1 2.
Итак, где принято, что постыдно оказывать ласки лю-
бящим, там это произошло от худого качества законода-
телей, от своекорыстия правителей и от слабости подвла-
стных, а где думают просто, что это хорошо, там такое
правило бездействием своей души допустили законодатели.
1 Ср. диалог «Федр», речь Лисия.
2 Аристогитон и Гармодий убили в 514 г. до н.э. афинского тирана Гип-
парха. Это событие стало для афинян образцом свободолюбия.
36
I. Сущность любви
Здесь закон в этом отношении гораздо лучше, но его, как я
сказал, нелегко осмыслить. Здесь господствует мысль, что
лучше любить, как говорят, открыто, чем тайно, и любить
особенно самых благородных и добрых, хотя бы они были и
не так красивы, как другие, тем более что любящий в этом
случае поддерживается удивительным ободрением, проис-
текающим от всех, как будто бы он делает не что-нибудь
постыдное; так что, если ему сопутствует успех в любви,
это кажется хорошим делом, а нет — плохим. Да и обычай
дал любящему право стараться одерживать победы и хва-
литься совершением чудных своих дел. А кто осмелился бы
действовать, преследуя что-нибудь другое, и совершать
иное, кроме этого, тот навлек бы на свою философию вели-
кое негодование. Ведь если бы, (183) намереваясь полу-
чить от кого-нибудь деньги, или правительственную власть,
или иную силу, захотел он делать то, что делают любящие
в отношении к своим любимцам — а любящие разливают-
ся в упрашиваниях и мольбах, дают клятвы, лежат у дверей,
решаются на такую рабскую службу, какой не несет ни
один раб, — то ему воспрепятствовали бы в этом и друзья,
и враги: последние стали бы порицать его за угодничество
и низость, а первые отчитывать и призывать устыдиться.
Напротив, любящий, делая подобное, слышит одобрение;
да и закон позволяет ему такие дела без укоризны, как буд-
то бы он совершал что-нибудь вполне прекрасное. Важнее
же всего то, что, поклявшись, как говорят многие, он один
получает от богов прощение в клятвопреступлении, потому
что в любви, полагают, нет клятвы. Таким образом, любя-
щего, по сути здешнего обычая, облекают всеми правами
и боги, и люди. Так, исполняясь этой мыслью, можно в на-
шем городе почитать делом вполне прекрасным — любить
I. Сущность любви
37
и быть другом любящих. Если же отцы, ставя над любимы-
ми педагогов, не позволяют им разговаривать с любящи-
ми и педагогу приказывают смотреть за этим, а сверстники
и друзья, видя что-либо такое, начинают порицать их, стар-
шие же не мешают их порицанию и не бранят за то, что они
говорят неправильно, то, взирая на это, можно опять поду-
мать, что такое дело считается здесь очень постыдным.
Между тем все дело состоит в следующем: несомненно
то, что сказано вначале, то есть что это дело само по себе
ни прекрасно, ни постыдно, но если совершается прекрас-
но — прекрасное, а постыдно — постыдное. Совершать
его постыдно — значит оказывать ласки человеку дур-
ному и дурно, а совершать прекрасно — значит благопри-
ятствовать доброму и добрым способом. Дурной человек
есть поклонник всенародной Афродиты, любящий больше
тело, чем душу, потому что и сам непостоянен, и не любит
ничего постоянного. Коль скоро тело отцвело, он тотчас
улетает от любимого, осрамив его множеством слов и обе-
щаний. Напротив, любящий доброго нрава остается на всю
жизнь, так как он слит с постоянным.
(184) Этих-то наш обычай велит хорошенько испыты-
вать и одним оказывать ласки, а других избегать, за одни-
ми следовать, а от других удаляться. Он установил даже
пробы и меры, чтобы узнать, к которым относится любя-
щий и к которым любимый. По этой-то причине, во-пер-
вых, постыдным признается делом уступать скоро, чтобы
было время, которым многое испытывается хорошо; по-
том, постыдным делом признано соблазнять деньгами и
политическим могуществом, даже если бы уступка и недо-
статок упорства происходили от притеснений или даже ес-
ли бы не было отказа — в расчете получить деньги и всту-
38
I. Сущность любви
пить в общественные должности. Ведь все подобное ка-
жется и нетвердо, и непостоянно, кроме того, что из такой
связи не происходит благородная дружба. Итак, нашему
обычаю остается один путь, которым мальчик может до-
стойным образом угождать любящему. Мы считаем, что
если поклонника, как бы сильно он ни рабствовал перед
своим любимцем, никто не упрекнет в позорном угодниче-
стве, то и для любимцев остается тот единственный вид
произвольного рабства, под которым имеется в виду доб-
родетель; ибо у нас постановлено, что кто желает служить
кому-нибудь в надежде сделаться благодаря ему лучше —
либо в какой-нибудь мудрости, либо в ином виде доброде-
тели, — для того произвольное рабство не считается ни
постыдным, ни низменным делом.
Оба эти обычая — о любви к мальчикам и о любви
к философии и ко всякой другой добродетели — надобно
соединить в один, если хотят согласиться, что ласки маль-
чиков — дело для любящего хорошее. Ведь когда любя-
щий и любимый — тот и другой, ведомые обычаем, — со-
глашаются в том, чтобы первый за ласки мальчика платил
ему, чем велит платить справедливость, а последний, сле-
дуя справедливости, помогал ему сделать себя мудрым
и дельным, чтооы тот содействовал развитию его разумно-
сти и другой добродетели, а этот чувствовал нужду в полу-
чении образования и всякой мудрости, тогда, по соедине-
нии этих законов в одно, и только тогда ласки мальчика,
дарованные любящему, будут делом хорошим, а больше ни
в каком случае. При этом условии не стыдно быть и обма-
нутым, а при всех других условиях, (185) обманут ли ока-
зывавший ласки или нет, равно стыдно. Ибо если юноша
оказывал ласки любящему, рассчитывая, что он богач и ра-
I. Сущность любви
39
ди богатства, но был обманут, не получив денег, так как
обнаружилось, что любящий его — человек бедный, все
равно ему должно быть стыдно. Подобный юноша являет-
ся как бы обличителем самого себя, ибо он ради денег вся-
кому готов служить всем, а это нехорошо. Таким же точно
образом, если некто, оказывая ласки любящему как до-
стойному человеку и с тем, чтобы благодаря дружбе с ним
стать лучше, был обманут, потому что тот оказался челове-
ком плохим, не стяжавшим добродетели, — этот обман
был бы хорош; потому что обманутый опять как будто бы
приоткрыл внутреннюю сторону своей души, а именно то,
что ради добродетели-то и из желания стать лучше он го-
тов всякому сделать все, а это тоже всего прекраснее.
Итак, оказывать ласки для добродетели вполне хорошо.
Это — Эрот богини небесной и сам небесный, неоце-
нимо полезный как городу, так и частным людям и побуж-
дающий к добродетели как самого любящего, так и люои-
мого им. Все же прочие суть Эроты другой оогини —
всенародной. Бот что я говорю теое, Федр, оо Эроте, го-
ворю без всякой подготовки.
Когда произошла Павсаниева пауза (так выражать-
ся учат меня наши мудрецы)1, рассказывает Аристодем,
надлежало говорить Аристофану. Но или от пресыщения,
или от чего другого возбудилась у него в тот момент икота1 2,
так что он никак не мог говорить и потому, обратившись
к врачу Эриксимаху, который возлежал ниже его, сказал:
1 Техническое наименование ситуации, когда один из говорящих оста-
навливается, предлагая другому подхватить нить рассуждений.
2 Икота Аристофана — своеобразное подчеркивание его личности и его
отношения к произнесенному. Ниже он расскажет миф, где все возвышен-
ные рассуждения о «правильной» любви будут отброшены в сторону.
40
I. Сущность любви
— Эриксимах! Ты должен или прекратить мою икоту,
или говорить вместо меня, пока она сама не прекратится.
А Эриксимах отвечал:
— Изволь, сделаю то и другое — буду говорить вме-
сто тебя; когда же перестанешь икать, тогда ты — вместо
меня. Но между тем как я буду говорить, постарайся, ес-
ли хочешь, чтобы икота твоя прекратилась, по долее за-
держать в себе дыхание, а не то выполощи горло водою;
когда же и тут икать не перестанешь, возьми что-нибудь
такое, чем можно пощекотать нос, и чихни. Если сдела-
ешь это раз или два, то как ни сильна была бы икота —
она прекратится.
— Недолго же тебе говорить, — сказал Аристо-
фан. — Я сделаю это.
Эриксимах начал так:
— Павсаний вступил в свою речь хорошо, а закончил
(186) ее неудовлетворительно, поэтому мне кажется необ-
ходимым постараться приладить к его речи конец. Что
Эротов два — это разделение мне представляется хоро-
шим; но Эрот не в одних человеческих душах направляет-
ся к прекрасным, он стремится ко многому и в прочих ве-
щах, как то: в телах всех животных, в земных растениях —
попросту говоря, во всех существах; и только из врачебной
науки, из нашего искусства, можно усмотреть, как велик
и дивен этот бог, насколько простирает он свою власть на
все вещи человеческие и божественные1. Итак, чтобы по-
чтить Эрота, я начну свою речь из оснований, представля-
емых врачебным искусством.
1 Медицина была единственной наукой, которая могла небезоснова-
тельно претендовать на то, что она своим происхождением не обязана фи-
лософии.
I. Сущность любви
41
Природа тел заключает в себе двоякого Эрота, потому
что здоровое состояние тела и состояние, признаваемое бо-
лезненным, различны между собой и неподобны одно дру-
гому; а неподобные одно другому неподобного и жела-
ют, неподобное и любят. Поэтому иной Эрот в здоровом и
иной в больном. Стало быть, как сейчас сказал Павсаний,
что добрым людям оказывать ласки хорошо, а разврат-
ным — постыдно, так и в отношении к самим телам — до-
брым и здоровым частям каждого тела благоприятствовать
хорошо и следует, и в этом состоит призвание врача, а ху-
дым и болезненным благоприятствование постыдно, но
требуется противодействие, если кто хочет быть знатоком
своего дела. Ведь врачебная наука, говоря коротко, есть
знание любовных свойств тела относительно его насыщения
и опорожнения1. Распознающий в этом Эрота хорошего и
постыдного есть самый лучший врач; а кто при этом произ-
водит перемены в делах любовных, то есть вместо одного
Эрота помогает приобретать другого, или у кого нет его,
а надобно, чтобы он был, тому дает либо имеющегося уже
может изгнать — тот отличный мастер; ибо надобно уметь
делать так, чтобы самые враждебные начала в теле прихо-
дили в содружество и взаимно любили друг друга. Нача-
ла же самые враждебные суть самые противоположные,
как холодное теплому, горькое сладкому, сухое влажному и
все тому подобное. Родоначальник наш Асклепий, умев-
ший восстанавливать между такими противоположностями
1 Эриксимах развивает традиционное для античной медицины времен
«Гиппократова корпуса» понимание предмета этой науки как искусства
управлять выделениями и приобретениями тела. Изложенная ниже точка
зрения напоминает перенесенную на человеческое тело космогонию Эм-
педокла: при этом Небесная Афродита будет соответствовать Любви,
а Афродита Пандемос — Распре.
42
I. Сущность любви
любовь и согласие, как рассказывают поэты и чему я верю,
изобрел наше искусство.
Врачебная наука, говорю я, вся управляется этим бо-
гом, равно как гимнастика и земледелие1. А что касается
музыки, то всякому, кто хоть немного обращал (187) на нее
внимание, известно, что с ней бывает то же самое, что и с
упомянутыми искусствами, как это, может быть, хотел вы-
разить и Гераклит1 2, хотя в словах-то его не довольно выра-
зительности: единое, говорит он, расходящееся само с собой,
сходится вновь, подобно гармонии лука и лиры. Весьма
нелепо было бы думать, будто гармонию Гераклит помеща-
ет в разногласие и даже производит ее из разногласия: он
хотел сказать, может быть, то, что гармония, происшедшая
из разных сперва звуков — высокого и низкого, которые
потом были подстроены, — произведена музыкальным ис-
кусством, потому что из разногласных-то пока еще звуков,
высокого и низкого, гармонии, вероятно, быть не может.
Ведь гармония есть созвучие, а созвучие из начал раз-
ногласящих, пока они разногласят, невозможно. 1 гритом
пока начала разногласят и не согласны друг с другом, со-
гласными представлять их нельзя; равно как и ритм проис-
ходит сперва из начал — быстрого и медленного, которые
потом приводятся к согласию. Согласие всему этому, как
там — врачебное искусство, так здесь доставляет музыка,
внушая любовь и взаимное единение, а потому музыка
есть знание любви в деле гармонии и ритма. И в самом-то
строении гармонии и ритма нетрудно различить эротичес-
1 Гимнастика имеет отношение к Эроту потому, что она делает тело
красивым. Земледелие же — постольку, поскольку оплодотворяемая
Зевсом-дождем земля-Гея рождает урожай.
2 Речь идет о знаменитом философе и пророке Гераклите Эфесском
(ок. 540 — ок. 480 до н. э.).
I. Сущность любви
43
кое; тут нет и двух Эротов. Когда же ритм и гармонию
нужно бывает рассматривать людям, которые либо сочи-
няют, что называется составлением мелодии, либо пользу-
ются правильно сочиненными мелодиями и метрами, что
называется обучением, тогда эта задача трудна и ее реше-
ние требует хорошего мастера.
Здесь возвращается к нам известное положение о том,
что людям благонравным и тем, кто должен стать благо-
нравнее, если еще не таков, надобно оказывать ласки
и беречь их Эрота. Это Эрот прекрасный, небесный —
Эрот музы небесной1. А сын Полигимнии1 2 — Эрот все-
народный, которого даже ради его удовольствий надобно
допускать с осторожностью, к кому бы он ни допускался,
и отнюдь не предаваться невоздержанности; равно как
и в нашей науке — очень важно верно направить жела-
ния услугами поварского искусства, так чтобы наслаж-
даться предлагаемым от него удовольствием, не подвер-
гаясь болезни.
Стало быть, и в музыке, и во врачебном искусстве, и
во всем другом — человеческом и божественном — на-
добно, насколько это возможно, различать 088) того и
другого Эрота, потому что они есть везде. Ведь и состоя-
ние времен года находится под владычеством их обоих; и
если под влиянием мирового сирота те начала, о которых я
недавно говорил, — теплое и холодное, сухое и влаж-
ное — вступают между собой в мудрую гармонию и взаи-
мопроникновение, то приносят плодородие и здоровье как
людям, так и прочим животным и растениям, и ничем не
вредят им; а когда над временами года владычествует
1 То есть Эрот Урании, музы астрономии.
2 Муза гимнического искусства.
44
I. Сущность любви
Эрот невоздержанный, многое получает порчу и вред.
Ведь от этого часто возникают заразные болезни и мно-
гие другие недуги, поражающие как животных, так и рас-
тения. От преувеличенности и несоразмерности любовных
стремлений происходят иней, град, губительные росы: это
знает наука о течении звезд и годовых времен, называе-
мая астрономией.
Кроме того, и все жертвы, и то, над чем властвует га-
дание (а это и есть взаимное общение богов и людей),
связаны не с чем иным, как с сохранением Эрота и исце-
лением. Ведь именно там обыкновенно возникает всякое
нечестие, где при любом деле не оказывают должной лас-
ки, не воздают почестей и уважения Эроту благонравно-
му, а воздают другому — как относительно родителей,
живущих и умерших, так и относительно богов. Поэтому
гаданию предписано наблюдать над Эротами и врачевать;
поэтому опять-таки оно есть зиждитель дружбы между
богами и людьми, ибо оно знает, какая человеческая лю-
бовь стремится к законному делу и какая к нечестивому.
Итак, обширную, великую или, лучше, всевозможную
силу имеет вообще всякий Эрот, но тот, который упражня-
ется в добре с рассудительностью и справедливостью —
как у нас, так и у богов, — тот одарен силой величайшей,
доставляя нам всякое благополучие и позволяя нам сводить
дружбу и между собой, и с превосходнейшими нас —
богами.
Может быть, и я, хваля Эрота, многое пропускаю, но
непроизвольно. Впрочем, если что-нибудь и опущено мной,
твое дело, Аристофан, пополнить. Но ты, быть может, со-
бираешься хвалить бога иначе, в таком (189) случае хвали,
так как икота твоя уже прекратилась.
I. Сущность любви
45
Тут, по рассказу Аристодема, взялся говорить Арис-
тофан и начал следующим образом:
— В самом деле прекратилась, только не прежде, как
я противопоставил ей чихоту, и удивляюсь, почему это бла-
гопристойность тела требует такого шума и щекотанья, ка-
кое производится чихотою; ибо икота тотчас прекратилась,
как скоро я начал чихать.
А Эриксимах сказал:
— Смотри, что ты делаешь, добряк Аристофан, со-
бираясь говорить, смеешься надо мной и тем побуждаешь
меня подстерегать твою речь, не скажешь ли чего смешно-
го, тогда как она могла бы идти спокойно.
К этому Аристофан со смехом добавил:
— Ты хорошо говоришь, Эриксимах, будем считать,
что я ничего не говорил. А следить тебе за мной не придет-
ся, ибо я не боюсь сказать что-либо смешное — это впол-
не соответствовало бы моей музе, — боюсь я лишь стать
посмешищем.
— Откидываешь хвост, Аристофан, и думаешь
уйти1, — сказал Эриксимах, — однако же будь внимате-
лен и говори так, чтобы дать отчет, тогда я, если понра-
вишься мне, отпущу тебя.
— Но в уме-то у меня, Эриксимах, — промолвил
Аристофан, — говорить иначе, чем как говорили ты и
Павсаний. Мне кажется, что люди нисколько не поняли
силы Эрота, потому что, поняв, они воздвигли бы ему ве-
личайшие храмы и жертвенники и приносили бы драгоцен-
ные жертвы. Теперь по отношению к нему ничего тако-
го нет, между тем надлежало бы этому быть более всего.
1 То есть действуешь как ящерица.
46
I. Сущность любви
Ведь Эрот есть человеколюбивейший из богов, попечитель
людей и врач их; и если бы они исцелились, то человечес-
кий род наслаждался бы величайшим счастьем. Итак, я
постараюсь раскрыть вам его силу, а вы потом будете учи-
телями других.
Сперва надобно вам знать человеческую природу и
ее свойства, потому что в древности природа наша была
не такова, какая ныне, а иная. В древние времена было три
рода людей, а не как теперь два — мужеский и женский.
Тогда присоединялся к ним еще третий, составленный из
того и другого, от которого ныне осталось одно имя, а сам
он исчез: тогда был андрогин в одном лице, и по виду и по
имени общий тому и другому полу, мужескому и женско-
му, а теперь его нет, кроме имени, ставшим ругательным.
Тогда весь образ каждого человека был шаровидный: спи-
на и бока округлялись, рук было четыре, да и ног столько
же, сколько рук; на одной шее вертелись два совершенно
(190) схожих лица, смотревшие в противоположные сто-
роны и оба принадлежавшие одной голове; а ушей было
четыре, и два детородных члена; так и все прочее сообраз-
но с этим. Ходил он прямо, как теперь, в которую бы сто-
рону ни захотел. Когда же нужно было ему бежать скоро,
катился он как колесо, подобно тем, кто катится клубком,
поднимая ноги кверху, и упирался тогда восемью членами
тела. Три таких рода имелось потому, что род мужской вна-
чале был порождением Солнца, женский — порождени-
ем Земли, а тот и другой свойствен Луне, так как Луна
причастна обоим полам1. Так шарообразны были люди
1 Аристофан воспроизводит широко распространенные в античном
мире представления о женском характере земной сферы, мужском — сол-
нечной и звездной и промежуточном (андрогинном) — лунной.
I. Сущность любви
47
и сами, и походка их, потому что уподоблялись своим
родителям. Имели они также страшную силу, крепость и
высокие помыслы — до того, что замышляли зло богам;
и что говорит Гомер об Эфиальте и Оте1, то говорится
и о них — что они решались взойти на небо с целью на-
пасть на богов.
Тогда Зевс и прочие боги начали советоваться, что им
делать, и находились в недоумении, потому что если по-
разить их громами, как поражены были гиганты, то род их
исчезнет и вместе с тем исчезнут почести богам и храмы
их; а с другой стороны — как оставить такую дерзость?
С трудом Зевс придумал и говорит:
— Мне кажется, я нашел средство, как людям продол-
жать существовать, оставив свою необузданность, став
слабее. Теперь каждого из них я разрежу надвое, и они ста-
нут частью слабее, частью же полезнее для нас, потому что
увеличатся количественно и будут ходить прямо на двух но-
гах. А если и после того окажутся дерзкими и не захотят
жить смирно, я опять, говорит, разрежу их надвое, чтобы
они ходили, прыгая на одной ноге.
сказав это, разрезал он людей надвое, как разрезают
ягоды рябины, когда хотят их солить, или как раздвояют
яйцо волосом. И когда кого разрезал он, тотчас приказы-
вал Аполлону лицо и половину шеи повернуть назад — к
стороне разреза, чтобы, смотря на свой разрез, человек
был скромнее, — и потом все это залечить. Аполлон лицо
повернул и, стянув со всех сторон кожу на то место, кото-
рое ныне называется брюхом, подобно тому как стягива-
ют кошелек, происшедшее от того одно отверстие завязал
1 Великаны Алоады, Эфиальт и От, пытались взойти на небо, чтобы
взять в жены Артемиду и Геру.
48
I. Сущность любви
на средине брюха — а это теперь называют пупком. Раз-
гладил (191) он также много морщин и создал грудь,
пользуясь таким орудием, каким пользуются сапожники,
когда разглаживают морщины кожи на колодке; а немно-
гие, около самого брюха и пупка, оставил в память преж-
него состояния людей. Как скоро природа их была разре-
зана надвое, каждая половина, стремясь с вожделением
к другой своей половине, сошлась с нею; обнялись они ру-
ками, сплелись между собою и, желая срастись, умирали
от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не
хотели делать однг без другой. Когда таким образом од-
на из половин умирала, а другая оставалась, оставшаяся
искала новой и сплеталась с нею, была ли то половина це-
лого женского пола, которую мы теперь называем женщи-
ною, или мужского; и так все погибали. Тогда, сжалившись
над ними, Зевс придумал еще одно средство — детород-
ные их члены перестановил наперед, ибо прежде они бы-
ли сзади, так что люди зачинали и сообщали семя не друг
другу, а земле, как цикады1. Переставив же детородные
члены вперед, он сделал их таким образом способными
зачинать друг в друге — в женщине через мужчину,
с той целью чтобы, если мужчина сойдется с женщиною,
они зачали и произвели плод, а когда мужчина с муж-
чиною, удовлетворившись случкой, — оставили это и,
обратившись к делам, позаботились об иной жизни. Так
вот со сколь давнего времени Эрот прирожден людям и,
как возвращающий древнюю природу, стремится делать
из двух одно и врачевать таким образом человеческую
природу.
1 Древние греки были убеждены, что самцы цикад выплескивают свое
семя на землю и что половой орган у них расположен сзади.
I. Сущность любви
49
Итак, каждый из нас есть половинка человека, как бы
обрезок, словно камбала. Мы половина из одного, и пото-
му каждый из нас всегда ищет другую свою половину. Об-
резки, ставшие мужчинами из общего состава, который
тогда назывался андрогином, склонны к женщинам, и от
этого рода происходит много блудодеев, а те, что стали жен-
щинами, любят мужчин, и от этого рода также происходят
блудодеяния. Кроме того, женщины, отрезанные от жен-
ского пола, не слишком обращают внимание на мужчин, но
больше расположены к женщинам, и от этого рода проис-
ходят лесбиянки. А те, кто отрезан от мужского пола, го-
няются за ним. Уже в детстве, будучи дольками мужского
пола, они любят мужчин, находя удовольствие (192) ле-
жать с ними и обниматься, и это лучшие из мальчиков и
детей, так как по природе они весьма мужественны. Прав-
да, некоторые называют их бесстыдными, но это ложь, по-
тому что они поступают так не от бесстыдства, а от реши-
тельности, мужества и мужеподобия, любя то, что на них
походит. И вот сильное доказательство: именно эти дети
становятся людьми самыми способными к политическим
делам. Когда же они возмужают, то сами любят мальчиков
и, по природе, не думают о супружестве и деторождении,
разве бывают принуждаемы к тому законом; для них же
достаточно жить между собою в безбрачии. Стремясь все-
гда к сродному себе, такой муж, без сомнения, любит маль-
чиков и любим ими.
А если ему и всякому иному случается сойтись со сво-
ею половиной, то по дружбе, свойству и любви они так див-
но привлекаются один другим, не хотят ни на минуту отой-
ти друг от друга и остаются неразлучными на всю жизнь,
даже не могут сказать, чего одному из них хочется от дру-
50
I. Сущность любви
того, ибо любовная связь им и в голову не приходит: они со-
шлись как бы только для того, чтобы жить вместе; душа
каждого из них хочет, очевидно, чего-то иного, о чем не мо-
жет сказать, а только чувствует и гадательно выражает
свои желания. И пусть бы тогда, как они лежат вместе,
предстал пред ними Гефест с орудиями своего искусства
и спросил их: „Чего хотите вы, люди, друг от друга?4’ — и,
когда они недоумевали бы, что ответить, пусть он сказал бы
им опять: „Не того ли желаете вы, чтобы вам быть вместе
и ни днем, ни ночью не оставлять друг друга? Если таково
ваше желание, то я сплавлю и сращу вас в одно, чтобы вме-
сто двух стал один, и, пока вы живете, вы будете жить об-
щей жизнью, как один, а когда умрете, и там, в преиспод-
ней, вместо двух вас, сообща умерших, будет один; только
смотрите, к этому ли стремитесь вы и удовлетворит ли это
вас, если будет получено?44 Выслушав такое предложение,
знаем: ни один из них не отречется от него и не оонаружит
никакого другого желания, но тот и другой действительно
подумают, что они слышат то самое, чего давно желают,
чтобы, сошедшись и сплавившись с любимцем, из двух сде-
латься одним.
И причина та, что древняя наша природа была (193)
такова, что мы составляли целое, и этой страсти к целому,
этому преследованию целого имя — с^рот. d древнос-
ти, как я говорю, были мы одно, а теперь за неправду раз-
делены богом: как аркадцы были разделены лакедемо-
нянами1. Итак, надобно бояться, как бы в случае нашего
неблагоговейного отношения к богам нам не быть снова
1 Платон неожиданно «оговаривается», упоминая о событиях, произо-
шедших спустя 15 лет после казни Сократа, когда спартанцы разрушили
и расселили аркадский город Мантинею.
I. Сущность любви
51
рассеченными и не выйти похожими на оттиснутые на сте-
лах барельефы, как бы, разрезанные вдоль ноздрей, мы не
уподобились раздвоенным игральным костям. Поэтому
всякий человек должен быть благочестив пред богами,
чтобы этого избежать, а другое получить, в чем начальник
и вождь наш — Эрот. Никто пусть не делает противного
этому, ведь противное делает тот, кто оскорбляет богов.
Бедь, став друзьями и примирившись с богом, мы найдем
и встретим соответственных нашей природе любимцев, в
чем теперь преуспевают лишь немногие. И пусть не возра-
жает мне эриксимах, смеясь над этими словами, как будто
я имею в виду 1 Аавсания и Агафона. Может быть, и они
принадлежат к этому разряду, так как оба по природе пола
мужского, но я говорю обо всех мужчинах и женщинах и
утверждаю, что тогда наш род будет блаженствовать, ко-
гда каждый, найдя однородного своего любимца, возвра-
тится к древней природе.
Если же это дело наилучшее, то по необходимости наи-
лучшим делом сейчас будет и то, наиболее близкое к это-
му. А близко к этому приобретение любимца, сходного се-
бе по уму, за что, восхваляя бога как виновника, мы по
справедливости должны превозносить Эрота, который и
теперь приносит нам большую пользу, ведя нас к нашему,
а на последующее время подает величайшую надежду, что,
если мы будем благочестивы пред богами, возвратит нас
к древней природе, чтобы, исцеленные им, мы стали бла-
женными и счастливыми.
Вот моя речь об Эроте, Эриксимах, — сказал Арис-
тофан. — Она не такова, как твоя; но не смейся над нею,
как я просил тебя, чтобы нам послушать и прочих, что
скажет каждый, особенно же что скажут остальные —
Агафон и Сократ.
52
I. Сущность любви
— Послушаюсь тебя, — сказал Эриксимах, — пото-
му что твоя речь мне понравилась. И если бы я не знал,
что Сократ и Агафон в деле любовном сильны, то очень
боялся бы, не окажется ли недостатка в материале для ре-
чей последующих, так как высказано (194) уже многое
и разнообразное. Впрочем, я уверен в их находчивости.
А Сократ на это сказал:
— Ты прекрасно потрудился, Эриксимах, но если бы
находился на моем месте в настоящую минуту, а особенно,
может быть, на моем месте тогда, когда скажет речь Ага-
фон, то, конечно, испугался бы еще более и был бы точно
в таком состоянии, в каком я сейчас.
— Ты хочешь заворожить меня, Сократ, — сказал
Агафон, — дабы я смешался от мысли о великих ожи-
даниях нашего собрания, что моя речь будет хороша.
— Я был бы действительно забывчив, Агафон, —
отвечал Сократ, — если бы, видя твое мужество и при-
сутствие духа, когда, взойдя на подмостки вместе с акте-
рами и смотря на огромную массу зрителей, ты собирался
показать себя в речах и нисколько не смущался, если бы
мог подумать, что тебе легко смешаться пред нами — не-
многими лицами.
— Что же, Сократ, — спросил Агафон, — разве я
так занят театром, что не знаю, во сколько раз страшнее
для человека благоразумного немногие мудрецы, чем
многие невежды?
— Я, конечно, сделал бы нехорошо, — отвечал Со-
крат, — если бы составил о тебе, Агафон, такое скверное
мнение. Нет, мне очень хорошо известно, что, встречаясь
с людьми, которых почитаешь мудрыми, ты больше робе-
ешь перед ними, чем перед толпой; но таковы ли мы? Ведь
I. Сущность любви
53
мы же присутствовали и там и принадлежали к толпе. Вот
если бы ты встретился с другими мудрецами, то, думая,
может быть, сделать что-нибудь предосудительное, конеч-
но, постыдился бы их. Или полагаешь иначе?
— Ты правду говоришь, — сказал он.
— А толпы, думая сделать что-нибудь дурное, не
постыдился бы?
Но тут Федр прервал его и сказал:
— Любезный Агафон! Если ты станешь отвечать Со-
крату, то для него будет все равно, что ни положили бы
сделать присутствующие здесь, лишь бы только было с
кем разговаривать, и особенно если собеседник прекрасен.
Я и сам охотно слушаю, когда Сократ разговаривает, но
теперь мне необходимо позаботиться о похвале Эроту и
выслушать о нем речь каждого из вас. Принесите же оба
вы дань богу и потом разговаривайте.
— Ты хорошо говоришь, Федр, — сказал Агафон. —
Да и ничто не мешает мне предложить вам речь, потому
что с Сократом придется нередко беседовать и после.
Но я намерен сперва сказать о том, как должно мне го-
ворить, а потом уже и начну свою речь, потому что все
прежде говорившие не бога, мне кажется, восхваляли, а
ублажали людей ради тех благ, виновником которых для
них является бог; каков же сам (195) тот, кто подавал эти
блага, никто не сказал. Прямой способ всякой похвалы по
любому поводу один: раскрыть в слове, каков и виновни-
ком чего бывает тот, о ком идет речь. Поэтому-то и нам,
хваля Эрота, следует сказать сперва о том, каков он, а по-
том о его делах.
Итак, я говорю, что Эрот, если позволительно и не
преступно это сказать, блаженнее всех блаженных богов,
54
I. Сущность любви
что он есть существо самое прекрасное и самое доброе.
Относительно красоты он таков: во-первых, самый юный
между богами, Федр, и это слово сильно доказывает он
сам, стремительно убегая от старости, которая, известно,
очень быстра и гораздо скорее, чем нужно, приходит к нам1.
Старость Эроту ненавистна, он и близко к ней не подходит,
а с юношами всегда в обращении, всегда вместе; ибо спра-
ведлива старинная пословица, что подобное постоянно
стремится к подобному. Соглашаясь с Федром во многом
другом, я не согласен с ним в том, будто Эрот старше Кро-
носа и Иапета1 2, и говорю, что он младший между богами и
всегда молод. Древние же дела богов, о которых рассказы-
вают 1есиод и Парменид, надобно приписать Ананке (Не-
обходимости), а не Эроту, если только рассказы их спра-
ведливы; ибо будь в те времена Эрот — не было бы тогда
ни оскопления, ни уз, ни многих иных насилий: по воцаре-
нии Эрота над богами воцарились люоовь и мир, как теперь.
Итак, он юн, да, кроме того, и нежен; а изображать неж-
ность бога есть дело такого поэта, как юмер, который Ате3
называет богиней, и притом нежной, говоря, что:
Нежны стопы у нее; не касается ими
Поаха земного; она по главам человеческим ходит4.
Поекоасное, мне кажется, поивел он доказательство
нежности, что не по твердому ходит она, а по мягкому.
Этим же доказательством воспользуемся и мы поимени-
1 Видимо, Агафон намекает на то, что Эрот постоянно изображается
юным.
2 Титаны, представители поколения богов, предшествующего поколе-
нию Зевса и других олимпийцев.
3 Богиня внезапного гнева.
4 См. Илиада. XIX. 92-93.
I. Сущность любви
55
тельно к Эроту, что он нежен; ибо Эрот ходит не по земле
и даже не по головам, которые не слишком мягки, а по са-
мому мягкому из существ и там обитает. Ведь он утверж-
дает свое жилище в нравах и душах богов и людей, хотя
не по порядку во всех душах, но если встречает душу,
имеющую нрав жестокий, то удаляется, а когда мягкий —
обитает. Итак, прикасаясь всегда и ногами, и всем к мяг-
чайшему (196) из мягких, Эрот по необходимости нежен.
Он в высшей степени юн и нежен, но при этом и гибок,
потому что иначе не мог бы ни войти во всякую „душу“,
чтобы скрыться в ней, ни выйти, если она жестока. Важ-
ным доказательством этой соразмерной и гибкой идеи
служит благообразие, которое, по согласию всех, особен-
но свойственно Эроту, потому что безобразие и Эоот все-
гда взаимно враждебны. О красоте краски в липе этого
бога свидетельствует то, что его место на цветах: а что не
цветет или отцвело — тело ли то, или душа, или что дру-
гое, — там он не садится: он сидит и остается, встречая
только место цветущее и благовонное.
О красоте бога довольно и этого, хотя оставалось бы
сказать еще многое. Теперь надобно говорить о доброде-
тели Эрота. Важнейшее здесь то, что Эрот и не обижа-
ет, и не получает обиды: обида не существует для не-
го — ни от бога, ни в отношении к богу, ни от человека,
ни в отношении к человеку. Он и сам терпит не от наси-
лия, если что терпит, ибо насилие к Эроту не прикасает-
ся; и другим, делая насилие, не делает, потому что вся-
кий дает ему все охотно. А в чем вольному воля, то, как
говорят царственные законы города, справедливо1. Кроме
То есть разрешено все, что не запрещается.
56
I. Сущность любви
справедливости Эрот показывает и весьма много рассу-
дительности. Ведь рассудительность, как известно, господ-
ствует над удовольствиями и страстями, но ни одно удо-
вольствие не бывает могущественнее Эрота. Если же они
слабее, то побеждаются Эротом, и он бывает победителем.
А побеждая удовольствия и страсти, Эрот должен быть
особенно рассудителен. И опять что касается мужест-
ва, то Эроту не может противостоять и Арес, ибо не Арес
владеет Эротом, а Эрот, сын Афродиты, как рассказыва-
ют, владеет Аресом1; владеющий же могущественнее того,
кем он владеет. Но, владея тем, кто мужественнее прочих,
он должен быть самым мужественным из всех.
Итак, о справедливости, рассудительности и мужест-
ве бога сказано, остается сказать о его мудрости. Поста-
раюсь, сколько могу, не опустить здесь ничего. И во-пер-
вых, чтобы и мне почтить наше искусство, как Эриксимах
почтил свое, скажу: этот бог — такой мудрый поэт, что
и других делает поэтами; ибо всякий, сколь бы ни был
прежде необразован, непременно становится поэтом, едва
прикасается к нему Эрот. И вот доказательство, которым
прилично нам воспользоваться, что Эрот — добрый поэт,
если сказать вообще, во всех родах музыкального творче-
ства: чего кто или не имеет, или не знает, того тот не мо-
жет дать и другому либо научить другого. К тому же бу-
дет ли кто утверждать, что творение всех животных не
(197) есть дело мудрости Эрота, благодаря которой все
рождается и живет?
А что до мастерства в искусствах, то разве не знаем,
что те, кому этот бог был учителем, стали известными и
1 Арес влюблен в Афродиту.
I. Сущность любви
57
славными, а те, кого он не касался, тот оставался во мра-
ке? Ведь искусство-то стрельбы, врачевания и провеща-
ния Аполлон изобрел под руководством охоты и любви,
так что и он был учеником Эрота. Под тем же руковод-
ством и музы изобрели музыку, и Гефест — кузнечест-
во, и Афина — ткацкое мастерство, и Зевс — управле-
ние богами и людьми.
Оттого-то и устроились дела богов, что был между ни-
ми Эрот, то есть бог прекрасного, ибо на безобразное он не
воздействует. Прежде Эрота, как я сказал вначале, с бога-
ми случалось, говорят, много ужасного, и это происходило
от владычества Ананке (Необходимости), а когда этот бог
родился — от любви к прекрасному произошли все блага и
для богов, и для людей. Так кажется мне, Федр: Эрот пер-
вый был существом прекраснейшим и добрейшим, а потом
уже послужил он причиной того же и в других. При этом
приходит мне на мысль сказать и нечто стихотворное о том,
что именно он творит
Между людьми мир, спокойствие на море,
Затишье ветров, на ложе сон заботам1.
Он удаляет нас от отчуждения и сближает друг с дру-
гом, устанавливает все подобные нашему собрания и бы-
вает вождем на праздниках, в хорах, при жертвоприно-
шениях; он распространяет кротость и изгоняет дикость, с
любовью одаряет благоволением и не любит выражать не-
благоволение; он милостив к добрым, доступен мудрым,
любезен богам, вожделен не имеющим его, верен получив-
шим; он — отец роскоши, неги, удовольствий, прелестей,
1 Авторство этих стихов не установлено.
58
I. Сущность любви
приманок, пожеланий; он — попечитель добрых и прене-
брегатель злых; он в труде, в страхе, в желании, в слове —
правитель, товарищ, защитник и добрый охранитель; он —
украшение всех богов и людей, прекраснейший и добрейший
вождь, которому должен следовать всякий, кто хорошо вос-
хваляет его и вторит той прекрасной песне, которую он поет,
услаждая души всех богов и людей.
Такова моя речь, Федр, — в завершение сказал Ага-
фон, — наполненная выражениями частично игривыми,
частично серьезными, насколько это было для меня воз-
можно, и да будет она посвящена богу. (198)
Когда Агафон закончил, все присутствовавшие, гово-
рит Аристодем, зашумели оттого, что юноша говорил
достойно для себя и бога. А Сократ, взглянув на Эрик-
симаха. сказал:
— Кажется ли тебе теперь, сын Акумена, что преж-
ний мои страх Рыл напрасен.'* Не пророческое ли Рыло
недавнее мое слово, что Агафон скажет речь удивитель-
но и что я поставлен Руду в затруднительное положение?
— Одно, кажется мне, — отвечал Эриксимах, —
произнес ты пророчески, что Агафон будет говорить хо-
рошо; другое же, что ты придешь в затруднение, — не
думаю.
— Да как же не затрудняться, почтеннейший, и мне,
и всякому другому, — промолвил Сократ, — намерева-
ясь говорить после такой прекрасной и многообъемлющей
речи? Начало-то, быть может, еще не столь удивительно;
но что касается конца — то какой слушатель не был бы
поражен красотою слов и выражений? Чувствуя сам, что
не в состоянии сказать ничего и приблизительно столь хо-
рошего, я от стыда едва не убежал бы, если бы было куда.
I. Сущность любви
59
Ведь его речь напоминает мне Горгия, так что со мною
случилось именно то, что говорится у Гомера: я испугался,
как бы наконец Агафон не швырнул в мою речь головою
Горгия, сильного в слове, и не превратил меня в безглас-
ный камень1. И мне пришло тогда в голову, как я был сме-
шон, согласившись принять участие в ваших похвалах
Эроту и назвав себя сильным в делах любовных, тогда как
нисколько не знаю, каким образом надобно восхвалять
кого бы то ни было: я, по своему невежеству, думал, что
о каждом восхваляемом предмете следует говорить прав-
ду, что это должно быть делом основным и что из этого,
выбирая черты прекраснейшие, нужно излагать их самым
приличным способом.
И слишком уже много мечтал я о себе, что загово-
рю хорошо, как будто бы истина об умении хвалить кого-
нибудь мне была известна. А между тем не в этом, как
видно, состоит хорошая похвала какой-ниоудь вещи, но в
том, чтобы приписывать ей все самое великое и прекрас-
ное, такова ли она действительно или не такова. Если же
в похвале окажется ложь — ничего страшного, потому что
наперед, как видно, было положено, чтобы каждый из нас
не хвалил Эрота, а делал вид, что хвалит его. Поэтому-то,
думаю, вы столь усиленно приписываете Эроту все совер-
шенства и называете его таким виновником стольких благ,
(199) чтобы он показался прекраснейшим и добрейшим,
очевидно, для тех, кто не знает его, а не для тех, конечно,
которые знают. Эта похвала в самом деле хороша и почет-
на; но я не знал такого способа хвалить и, не зная, согла-
1 Сократ обыгрывает сходство имени софиста Горгия, приводившего
слушателей своими речами в трепетное молчание, и медузы Горгоны,
от взгляда которой каменело все живое.
60
I. Сущность любви
сился сам принять участие в похвале: язык дал обещание,
а ум — нет. Так прощай она: не буду хвалить таким обра-
зом, потому что не могу, да, не могу, а правду, если хотите,
скажу по-моему, не ставя своей речи в сравнение с ваши-
ми, чтобы не возбудить смеха. Смотри же, Федр, нужно
ли сколько-нибудь слышать и такую речь, в которой вы-
сказывалась бы об Эроте истина, и притом в таком составе
слов и выражений, какой придет на мысль.
Тут Федр и другие, рассказывает Аристодем, прика-
зали ему говорить так, как он сам находит нужным.
— Но прежде позволь мне, Федр — сказал Со-
крат, — спросить кое о чем Агафона, чтобы начать мне
речь, согласившись с ним.
— Позволяю, — сказал Федр, — спрашивай.
После этого Сократ начал примерно со следующего:
— Ты действительно хорошо упорядочил свою речь,
любезный Агафон, положив, что она сперва должна пока-
зать, каков сам Эрот, а потом — каковы его дела. Такое
начало очень обрадовало меня. Но, рассмотрев так пре-
красно и величественно все прочее касательно Эрота, ка-
ков он, потрудись сказать мне и следующее: таков ли
Эрот, что он чей-нибудь или ничей? Спрашиваю не о том,
есть ли у него мать или отец (ибо смешон был бы во-
прос — является ли Эротом любовь отца и матери), а так,
как если бы я спрашивал об этом самом — об отце: отец
есть ли отец чей-нибудь или нет? На этот вопрос ты, веро-
ятно, отвечал бы мне, если бы хотел отвечать хорошо, что
отец есть отец сына или дочери. Не правда ли?
— Конечно, — сказал Агафон.
— Не так ли и мать?
— Согласен и на это.
I. Сущность любви
61
— Отвечай же мне еще немного более, — сказал Со-
крат, — чтобы узнать тебе, чего я хочу. Если бы я спро-
сил: а брат, будучи тем самым, что он есть, чей-нибудь он
брат или нет?
— Чей-нибудь, — отвечал он.
— Стало быть, брата или сестры?
— Согласен.
— Постарайся же сказать и об Эроте, — промолвил
Сократ. — Эрот есть ли Эрот чей-нибудь или ничей?
— Конечно чей-нибудь.
— Сбереги же это слово для себя, — сказал (200)
Сократ, — и помни о нем, а между тем скажи: Эрот
стремится ли с желанием к тому, чья он любовь или нет?
— Конечно, — отвечал он.
— Тогда ли стремится с желанием и любовью, когда
имеет то, чего желает и что любит, или когда не имеет?
— Вероятно, когда не имеет, — отвечал он.
— Смотри же, — промолвил Сократ, — уж неверо-
ятно, а необходимо так, что желающее желает того, в чем
нуждается, и не желает того, в чем не чувствует нужды.
По мне-то, Агафон, это крайне необходимо, а по тебе как?
— И мне то же кажется, — сказал он.
— Ты хорошо говоришь, потому что великий хочет
ли быть великим или сильный — сильным?
— По сказанному выше, это невозможно.
— Ведь тот, кто что-нибудь есть, конечно, не может
нуждаться в том, что он есть.
— Твоя правда.
— Равно если бы и сильный желал быть сильным, —
сказал Сократ, — и быстрый — быстрым, и здоровый —
здоровым... Но, может быть, кто-нибудь подумает, что
62
I. Сущность любви
такие и подобные таким, имея это, могут и желать всего
того, что имеют? Я говорю с той целью, чтобы нам не об-
мануться. Ведь подобным людям, Агафон, если понима-
ешь, иметь то, что у них есть, хотят они или не хотят, не-
обходимо в настоящем; а этого-то кто может желать?
Когда же кто скажет: я, пользующийся здоровьем, я, бога-
тый, хочу и быть богатым, и желаю того самого, что имею,
мы заметим ему: ты, человек пользующийся богатством,
здоровьем и силой, хочешь иметь это и на будущее время,
потому что в настоящем-то, хочешь или не хочешь, а име-
ешь. смотри же, когда ты говоришь: желаю настоящего,
иное ли что говоришь, кроме следующего: желаю, чтобы
нынешнее настоящее и на оудущее время оыло настоя-
щим. Не согласился ли бы он с нами?
— Согласился бы, — сказал Агафон.
— Но стремиться к тому-то, — продолжал Со-
крат, — что как настоящее скрывается для него во вре-
мени будущем, не значит ли стремиться к еще не готово-
му, к тому, чего он еще не имеет?
— Конечно, — сказал он.
— Стало быть, и этот, и всякий другой, желая от-
сутствующее, желает не настоящего, желает то, чего не
имеет, что он не есть сам и в чем нуждается. И это —
что-то такое, к чему направляются желание и Эрот.
— И очень, — сказал он.
— Давай же согласимся в своих положениях, —
промолвил Сократ. — Не правда ли, что Эрот есть, во-
первых, чей-нибудь, во-вторых, Эрот того, в чем он име-
ет нужду?
— Да, — сказал Агафон. (201)
— Так вспомни же теперь, чьим в своей речи назвал
ты Эрота. А если хочешь, напомню тебе я. Кажется, ты
I. Сущность любви
63
как-то так сказал, что дела богов устроены были через
Эрота, ибо Эрот не может быть Эротом постыдного. Не
так ли как-то говорил ты?
— Говорил, — был ответ Агафона.
— Да и хороша твоя мысль, друг мой, — промолвил
Сократ, — и если это так, то иным ли чем будет Эрот, как
не Эротом прекрасного, безобразного же — не будет?
— Соглашаюсь.
— Не согласились ли мы также, что он стремится
к тому, в чем нуждается и чего не имеет?
— Да, — отвечал Агафон.
— Следовательно, Эрот нуждается в красоте и не
имеет ее?
— Необходимо, — сказал он.
— Что же? Нуждающееся в красоте и отнюдь не
получившее ее назовешь ли ты прекрасным?
— Нет, конечно.
— Так будешь ли еще держаться той мысли, что
Эрот прекрасен, если это справедливо?
— Должно быть, Сократ, я нисколько не понимал
того, что тогда говорил, — отвечал Агафон.
— И однако ж, говорил хорошо, Агафон, — про-
молвил Сократ. — Скажи еще немного. Доброе не ка-
жется ли тебе и поекоасным?
— Кажется.
— Но если Эрот ну ж дается в поекоасном, а добоое
поекоасно, то он, вероятно, нуждается и в добром.
— Я не могу противоречить тебе. Сократ, — сказал
он. — Пусть будет так, как ты говоришь.
— Ты не можешь, конечно, противоречить истине,
любезный Агафон, — промолвил тот, — а противоре-
чить Сократу-то нет ничего трудного.
64
I. Сущность любви
Теперь тебя-то я оставлю и скажу речь об Эроте, услы-
шанную мною некогда от мантинеянки Диотимы1, которая
и в этом была мудра, и во многом другом, и, когда афиняне
приносили жертву пред чумой, сделала отсрочку болезни
на десять лет1 2. Она мне и сообщила знание о делах любов-
ных, и ее речь, применительно к тому, в чем согласились
мы с Агафоном, я постараюсь раскрыть вам, говоря,
сколько могу, сам по себе.
Но надобно, как и ты сделал, Агафон, сперва показать,
кто такой Эрот и каков он, а потом его дела. Мне кажется,
легче будет раскрыть этот предмет так, как раскрыла его
некогда та иноземка, то есть задавая мне вопросы. Ведь
и я говорил ей тогда почти то же, что теперь говорил мне
Агафон, что Эрот — великий бог и один из прекрасней-
ших; но она опровергла меня теми же доказательствами,
какими я опроверг его, то есть что Эрот, по моим основа-
ниям, ни прекрасен, ни добр. Я сказал ей:
— Что это ты, Диотима? Разве Эрот безобразен
и зол?
А она в ответ:
— Говори лучше; неужели думаешь, будто что не
прекрасно, то непременно безобразно?
— Непременно.
— Неужели же что немудро, то невежественно? Раз-
ве не знаешь, что между мудростью и невежеством есть
нечто среднее?
(202) — Что же это?
1 Это имя можно перевести как «Чтимая Зевсом пророчица». Жители
Мантинеи в целом славились своим искусством предсказания. Впрочем,
на вопрос о том, выдумал ли Платон этот персонаж или же за Диотимой
стоит некая реальная фигура, ответить в настоящий момент невозможно.
2 Речь идет о чуме, разразившейся в 430—429 гг.
I. Сущность любви
65
— Так ты не знаешь, что правильное мнение, которо-
го не можешь подтвердить доказательством, не есть ни
знание (ибо дело недоказанное как могло бы быть знани-
ем?), ни незнание (потому что дело, касающееся сущест-
венного, не могло бы быть незнанием). Это-то именно
правильное мнение, вероятно, и есть средина между неве-
жеством и разумностью.
— Ты правду говоришь, — сказал я.
— Итак, что не прекрасно, того не заставляй быть
безобразным, равно как того, что не добро — быть злым.
Поэтому и Эрота, если соглашаешься, что он ни добр, ни
прекрасен, не думай оттого почитать безобразным и
злым, а чем-то средним между этими крайностями.
— Но ведь всеми признано, — сказал я, — что он
великий бог.
— О всех незнающих говоришь ты, — спросила
она, — или и о знающих?
— О всех вообще.
Тут она засмеялась и сказала:
— Как же, Сократ, признают его великим богом те,
кто утверждает, что он даже не бог?
— Кто же это? — спросил я.
— Один — ты, — говорит, — другая — я.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— Легко понять, — говорит она. — Скажи мне: не
всех ли богов называешь ты счастливыми и прекрасны-
ми? Или осмелишься кого-нибудь из них не назвать пре-
красным и счастливым?
— Нет, клянусь Зевсом, — сказал я.
— Счастливыми же называешь не тех ли, которые
обладают добром и красотою?
66
I. Сущность любви
— Конечно.
— Между тем ты согласился, что Эрот-то, по недо-
статку в добром и прекрасном, желает того самого, чего
ему недостает.
— Согласился.
— Как же может быть богом тот, кто не имеет пре-
красного и доброго?
— Выходит, что никак.
— Видишь, что получается? — говорит она. — Эро-
та и ты не почитаешь богом.
— Что же бы такое могло быть — Эрот? — спро-
сил я. — Смертный он?
— Всего менее.
— Так что же?
— Подобное прежнему, — сказала она, — среднее
между смертным и бессмертным.
— А что именно, Диотима?
— Это — великий демон, Сократ, потому что все
демоническое находится между богом и смертным1.
— Но какая свойственна ему сила? — спросил я.
— Истолковывающая и переносящая к богам челове-
ческое, а к людям — божественное; от людей — молитвы
и жертвы, а от богов — повеления и воздаяния за жертвы.
Находясь в середине, он наполняет ее собой, так что им
связуется все. Через него проходит и всякое предсказание,
и искусство жрецов, занимающихся жертвами, мистериями,
заговорами, (203) всяческим гаданием и чародейством.
1 Греческое слово «демон» обычно употреблялось как синоним слова
«теос», «бог» (так, например, у Гомера). В V в. до н.э. некоторые авто-
ры начинают проводить различия между этими терминами. В частности,
Платон считал демонов посредниками между божествами и людьми,
то есть чем-то промежуточным между смертным и бессмертным.
I. Сущность любви
67
Бог не смешивается с человеком; но всякое сношение
и беседа богов с людьми как бодрствующими, так и спящи-
ми производится через него. И человек в этом отношении
мудрый есть человек обуянный демоном, а мудрый в чем-
нибудь ином, в искусствах ли то или в каком-либо рукоде-
лии, бывает ремесленником. Этих демонов много, и они
различны: один из них есть Эрот.
— Но кто же отец его и мать? — спросил я.
— Долго рассказывать, — отвечала она, — однако
ж скажу тебе.
Когда родилась Афродита, боги устроили пир, на ко-
тором между прочими был Порос (богатство), сын Мети-
ды1. Когда они ужинали, привлеченная пированьем Пения
(бедность) пришла к ним просить милостыни и стала
у дверей. Порос, упившись нектаром — ибо вина тогда
еще не было, — вошел в сад Зевса и, обремененный из-
лишеством, заснул. Пения, коварно задумав в помощь
своей бедности получить от Пороса дитя, прилегла к нему
и зачала Эрота.
Потому-то Эрот и стал спутником и слугой Афродиты,
что он родился в день ее рождения и по природе был лю-
бителем красоты, а Афродита была прекрасна. Став же
сыном Пороса и Пении, Эрот соответствующую наследо-
вал и участь. Во-первых, он всегда беден и далеко не не-
жен и не прекрасен, каким почитают его многие, напротив,
сух, неопрятен, необут, бездомен, всегда валяется на земле
без постели, ложится на открытом воздухе, перед дверьми,
на дорогах, и, имея природу матери, всегда терпит нужду.
Но по своему отцу он коварен в отношении к прекрасным
1 Буквальный перевод слова «порос» — «путь», «выход». В космого-
нии Алкмана он является первичным богом.
68
I. Сущность любви
и добрым, мужествен, дерзок и стремителен, искусный
стрелок, всегда строит какое-нибудь лукавство, любит бла-
горазумие, изобретателен, всю жизнь философствует,
страшный чародей, отравитель и софист. Он ни смертен,
ни бессмертен, но в один и тот же день то цветет и живет,
когда у него изобилие, то умирает — и вдруг, по природе
своего отца, опять оживает. Между тем богатство его все-
гда уплывает, и он никогда не бывает ни беден, ни богат.
Точно так же он пребывает посредине между мудрос-
тью и невежеством, потому что в этом отношении он та-
ков. Из богов никто не философствует и не желает быть
мудрым, так как каждый уже мудр; не (204) философст-
вует и человек, если он мудрец. Точно так же не философ-
ствуют и невежды и не желают быть мудрецами; ибо то-то
и тяжко в невежестве, что, не будучи ни прекрасным, ни
добрым, ни умным, невежда кажется себе достаточным, а
потому, не думая, что нуждается, он и не желает того,
в чем нуждается.
— Кто же философствует, Диотима, — спросил
я, — если и не мудрецы, и не невежды?
— Это-то понятно и ребенку, — отвечала она, —
что занимающие середину между обоими и что к ним
принадлежит Эрот. Ведь мудрость направляется к пре-
краснейшему, а Эрот есть любовь к красоте, стало быть,
Эроту необходимо любить мудрость — быть фило-
софом, и философ должен занимать место между мудре-
цом и невеждой. Причиной этого и здесь является его
рождение — от отца мудрого и богатого, от матери же
немудрой и неимущей. Итак, природа демона, любезный
Сократ, такова. А то, что ты думал об Эроте, нисколько
не удивительно; судя по твоим словам, ты думал, кажет-
I. Сущность любви
69
ся, что Эрот есть любимое, а не любящее, потому-то,
думаю, Эрот и представлялся тебе прекраснейшим. Ведь
любимое-то в самом деле прекрасно, нежно, совершенно
и достойно блаженства, а любящее — это другая идея,
которую я раскрыла.
Тут я сказал:
— Пусть так, чужестранка, ты хорошо говоришь. Но
если Эрот таков, то в чем полезен он людям?
— Это, Сократ, — сказала она, — я и постараюсь
теперь раскрыть тебе. Эрот таков по природе, но он, как
ты говоришь, есть также Эрот прекрасного. Итак, если
бы кто спросил нас: для чего, Сократ и Диотима, он есть
Эрот прекрасного? Или спрошу яснее: любящий прекрас-
ное любит с какой целью?
— Он хочет овладеть им, — отвечал я.
— Но твоим ответом возбуждается следующий во-
прос: что будет с тем, кому достанется прекрасное?
— На этот вопрос мне сразу ответа и не найти, —
сказал я.
— А если бы кто изменил его и вместо прекрасного
поставил бы доброе да и спросил: представь, Сократ, что
любящий любит доброе, так для чего же любит он?
— Чтобы овладеть им, — отвечал я. (205)
— А что будет с тем, кому достанется доброе?
— На это легче отвечать, — сказал я. — Тот будет
счастлив.
— Потому что счастливые, скажет, счастливы через
приобретение добра. И далее уже не нужно спрашивать:
для чего желающий быть счастливым хочет этого? Здесь
ответ кажется полученным.
— Твоя правда, — сказал я.
10
I. Сущность любви
— Но это желание и этого Эрота почитаешь ли ты
общим для всех людей и все ли всегда хотят себе добра,
или как ты думаешь?
— Так, — отвечал я, — что оно общее для всех.
— Почему же, Сократ, — спросила она, — мы гово-
рим, что не все любят, если только все и всегда любят то же
самое, но утверждаем, что одни любят, а другие — нет?
— Я и сам дивлюсь этому, — был мой ответ.
— Не дивись, — сказала она, — мы, взяв какой-
нибудь вид Эрота, называем этим именем целый род,
а прочие виды означаем иными именами.
— Например? — спросил я.
— Например, так: тебе известно, что творчество мно-
гообразно, ибо всему приходящему из небытия в бы-
тие причиной является творение, следовательно, произведе-
ния всех искусств — творчество, а создатели их — творцы.
— Правда.
— Однако ты знаешь также, — продолжала она, —
что они называются не творцами, а имеют другие назва-
ния: тут из всего творчества отделяется только одна часть,
свойственная музыке и метру, и служит именем целого ро-
да. Ведь творчеством называется одно это, и имеющие
эту часть творчества удерживают имя творцов (поэтов).
— Правду говоришь, — сказал я.
— То же самое и об Эроте. Главное здесь то, что вся-
кое желание добра и счастья для каждого есть величайший
и лукавый Эрот; только некоторые обращаются к нему
иными различными способами: занимаясь то приобретени-
ем денег, то гимнастикой, то философией, они не называ-
ются ни любящими, ни любимыми, зато, направляясь за-
ботливо лишь к одному виду, удерживают имя целого рода,
то есть имя Эрота — любящего и любимого.
I. Сущность любви
71
— Должно быть, говоришь правду, — сказал я.
— И вот есть мнение, — говорит, — что любит тот,
кто ищет своей половины, а я думаю, что Эрот не есть Эрот
ни половины, ни целого, если это, мой друг, не добро; пото-
му что люди соглашаются на отнятие у себя ног и рук, когда
им кажется, что эта собственность их нехороша. Ведь и
своего, думаю, никто не любит, разве когда своим называ-
ют доброе, а чужим — злое; так что все более ничего не
любят, (206) кроме блага. Или тебе кажется иначе?
— Нет, клянусь Зевсом, — сказал я.
— Итак, не следует ли просто предположить, — спро-
сила она, — что люди любят добро?
— Да, — отвечал я.
— Но что? Не нужно ли прибавить, — говорит, —
чтобы добро было для них?
— Нужно прибавить.
— И притом чтобы не только было, — говорит, —
но и всегда было?
— И это прибавим.
— Следовательно, — сказала она, — Эрот в целом
есть желание всегдашнего добра для себя.
— Ты говоришь весьма справедливо, — промолвил я.
— Если же это — Эрот, — сказала она, — то по
какому способу и деятельности называется Эротом рев-
ность и стремление преследующих его? Какое тут быва-
ет дело? Можешь ли сказать?
— Если бы мог, Диотима, — отвечал я, — то не
удивлялся бы твоей мудрости и не ходил бы к тебе учить-
ся этому самому.
— Так я скажу тебе, — промолвила она, — это есть
рождение в прекрасном — как по телу, так и по душе.
72
I. Сущность любви
— Тут нужно искусство прорицателя, чтобы понять
твои слова, — заметил я, — а мне не понять их.
— Но я скажу яснее, — прибавила она. — Все люди
беременеют, Сократ, и телом и душой, и коль скоро наша
природа достигает известного возраста, тотчас желает
рождать. Рождать же может она не в безобразном, а в
пре красном, потому что соединение мужчины и женщи-
ны есть рождение. Это дело божественное, ибо зачатие и
рождение являются проявлением бессмертного в смерт-
ном. Ни то, ни другое не может подойти в неподходящем.
Неподходящее же для всего божественного — безобра-
зие, а подходящее — прекрасное. Итак, красота есть
Мойра и Илифия рождения1; и если зачинающее прибли-
жается к прекрасному, то обнаруживает нежную располо-
женность, разливается в радости и рождает; если же к бе-
зобразному — помрачает лицо, скорбно сжимается,
отвращается, съеживается и не рождает, но, сдерживая
бремя, чувствует тяжесть. Отсюда у зачинающего и уже
готового разрешиться бывает сильный трепет при виде
прекрасного, потому что оно может избавить его от вели-
ких мук рождения. Так Эрот, вопреки твоему мнению,
Сократ, не есть Эрот прекрасного.
— А чего же?
— Рождения и рождающегося плода в прекрасном.
— Пусть так, — сказал я.
— Конечно так, — промолвила она.
— Но почему рождения?
1 Илифия — древнейшая богиня-родовспомогательница. Возможно,
ее образ происходит от образа архаической Великой Матери богов. Как
родовспомогательница, она принадлежит к кругу существ, определяющих
судьбу рожденного, и в этом смысле близка Мойре — богине судьбы.
I. Сущность любви
73
— Потому что рождение, проявляясь в смертном, яв-
ляет здесь вечное и бессмертное; бессмертия же, как со-
гласились мы выше, необходимо желать вместе с благом,
если только Эрот есть желание себе добра; а (207) отсю-
да необходимо следует, что Эрота надобно почитать так-
же Эротом бессмертия.
Этому-то всему учила она меня, когда говорила
о предметах любовных, и однажды спросила:
— Какая причина, думаешь, Сократ, этого Эрота и
его желания? Разве не замечаешь, что к нему сильно рас-
положены все животные, когда желают рождать? Разве не
видишь, что и сухопутные и пернатые проникнуты вожде-
лением и настроены любовно — что все они сперва стре-
мятся смешиваться между собою, а потом заботятся о пи-
ще для своего приплода, — что и слабейшие из них готовы
драться за своих детей с сильнейшими и умереть, что сами
они томятся голодом, лишь бы пропитать свое порожде-
ние, и с таким же настроем делают все прочее? Люди-то,
можно подумать, совершают это по внушению ума; а какая
причина этих любовных порывов у животных? Можешь
ли сказать?
Я опять отвечал, что не знаю. А она и говорит:
— Подумай же, можешь ли ты когда-нибудь быть
сильным в предметах любовных, если этого не пони-
маешь?
— Но для того-то, Диотима, я, как уже говорил, и
хожу к тебе, что сознаю нужду в учителях. Ты сама скажи
мне как о причине этого, так и о прочем относительно дел
любви.
— Так не удивляйся, — продолжала она, — если ве-
ришь, что Эрот по природе есть Эрот того, что мы много-
74
I. Сущность любви
кратно приписали ему. Ведь и здесь таким же образом, как
там, природа смертная по возможности старается быть
всегдашней и бессмертной, а возможность ее заключается
только в этом способе — через рождение оставлять моло-
дое вместо старого; ибо и в то время, когда каждое живот-
ное называется живущим и тем же самым, как бы оно
с детства и до старости удерживало тождество самому се-
бе, в нем, и при этом тождестве, никогда не имеется того
же самого, но всегда приходит обновление и потеря в воло-
сах, в плоти, в костях, в крови и во всем теле. Да и не в те-
ле только, но и в душе: ни нравы, ни привычки, ни мнения,
ни желания, ни удовольствия, ни скорби, ни опасения —
ничто такое никогда у кого бы то ни было не остается тем
же, но одно рождается, другое исчезает. А еще гораздо
страннее этого, что и из знаний у нас одни (208) сохраня-
ются, а другие исчезают и что даже в отношении к ним мы
никогда не остаемся теми же, но каждое наше знание под-
вергается той же участи; потому что для того и нужно уп-
ражнение, что знание покидает нас — так как забвение
есть удаление познания, а упражнение, запечатлевая опять
новое вместо ушедшего, хранит память о знании, — и нам
кажется, будто оно то же самое. Таким образом сохраняет-
ся все смертное, не в том смысле, будто бы оно всегда бы-
ло совершенно тождественное себе, подобно божественно-
му, а в том, что отходящее и стареющее оставляет по себе
другое — новое, каково некогда было само. Вот способ,
Сократ, — сказала она, — которым смертное становится
причастным бессмертия — как тело, так и все прочее; дру-
гой невозможен. Поэтому не удивляйся, что все чтит свое
порождение, потому что всякую вещь понуждает своя за-
бота — свой Эрот ради бессмертия.
I. Сущность любви
75
Выслушав эту речь, я удивился и спросил:
— Пускай, мудрейшая Диотима; да точно ли так это
бывает?
А она, будто какой совершенный софист, отвечала мне:
— Хорошо знай это, Сократ. Ведь если захочешь ты
всмотреться в честолюбие людей, то будешь дивиться их
безумию, пока не поймешь того, о чем я говорила, размы-
шляя, как увлекаются они Эротом — сделаться имениты-
ми и сохранить свою славу бессмертной во все времена, го-
товые ради этого подвергаться всем опасностям — еще
более, чем ради детей, расточать деньги, предпринимать
всевозможные труды и даже умереть. Подумай, умерла ли
бы Алкестида за Адмета, умер ли бы Ахиллес после Пат-
рокла, или поторопился ли бы своею смертию ваш Кодр за
царство детей1, если бы все они не думали, что память об
их добродетели будет бессмертна, какой теперь мы и почи-
таем ее? Совсем нет, — сказала она. — Я думаю, что все
знаменитые люди делают это для бессмертной добродете-
ли и такой же славы; и чем они лучше, тем больше, потому
что любят бессмертие. Между тем, — продолжала она, —
зачинающие телесно обращаются больше к женщинам
и бывают последователями Эрота этим способом, думая
стяжать бессмертие, память и счастье во все последующие
времена через деторождение. Зачинающие же душевно,
ибо есть и такие, говорят, которые беременеют (209) в ду-
шах еще более, чем в телах, потому, собственно, что зачи-
нать и беременеть свойственно скорее именно душе. А что
ей стоит вынашивать? Разумность и прочие добродете-
ли, породителями которых бывают все творцы и те из мас-
1 Кодр — древний афинский царь, пожертвовавший собой для того,
чтобы отразить нашествие лакедемонян.
76
I. Сущность любви
теров, которых можно назвать изобретательными. Вели-
чайшее, говорят, и прекраснейшее дело разумности есть
распорядительность относительно городов и семейств, на-
зываемая рассудительностью и справедливостью. Кто,
в душе будучи божественным, беременеет ими с молодых
лет, тот и при наступлении возраста желает развивать их и
рождать. И этот, думаю, повсюду ищет прекрасного, чтобы
в нем родить, ибо в безобразном никогда не родить. Как
беременеющий, он и тела любит больше прекрасные, чем
безобразные; а если притом встречает прекрасную, благо-
родную и даровитую душу, то уже очень любит то и другое
и к этому человеку тотчас обращает речь о добродетели
и о том, каким должен быть добрый человек, чем следует
ему заниматься, и начинает его образование. Входя в связь
с прекрасным, — продолжала она, — и беседуя с ним, он,
думаю, развивает и рождает то, чем давно беременел, мыс-
лит о прекрасном в глаза и за глаза и вместе с ним воспи-
тывает рожденное, чтобы взаимное общение их получило
еще большую силу и дружба сделалась еще тверже, чем
через рождение обыкновенных детей, так как они уже со-
единились в детях прекраснейших и бессмертнейших.
Да и всякий гораздо скорее согласился бы родить себе та-
ких детей, чем обычных, смотря на Гомера и Гесиода и дру-
гих отличных поэтов, которые оставили после себя такое
потомство, которое доставляет им бессмертную славу и па-
мять, или, если хочешь, говорит, каких детей оставил в Ла-
кедемоне и Ликург: это спасители не только Лакедемона,
но, можно сказать, и всей Эллады1. За рождение законов
достойны почтения и ваш Солон, и подобные в других
1 Диотима упоминает о решающей роли, которую сыграли лакедемо-
няне при отражении агрессии персов.
I. Сущность любви
77
странах мужи, у эллинов и варваров проявившие много
прекрасных дел и породившие многоразличную доброде-
тель. За таких детей им воздвигнуто уже много храмов,
а за обычных — нигде ни одного.
Вот в какие таинства любви, может быть, Сократ,
(210) и следует посвятить тебя. Что же касается той со-
вершеннейшей и таинственной ее степени, ради которой,
собственно, и существуют низшие, не знаю, способен ли
ты. Сказать-то скажу и буду спрашивать тебя, — сказала
она, — и не ослабею в усердии, а ты постарайся следовать
за мною, если можешь. Идущий, говорит, к этому предме-
ту правильно должен с юности начать свое шествие к пре-
красным телам и притом, если руководитель руководит
верно, сперва любить одно тело и здесь рождать прекрас-
ные речи; потом сообразить, что прекрасное в каком-
нибудь одном теле сродни прекрасному в другом, и коль
скоро надобно преследовать прекрасное вообще, то было
бы великое безумие не почитать его одним и тем же во всех
телах. Думая же так, он должен стать любителем всех пре-
красных тел, а ту сильную любовь к одному, презрев и
уничижив, ослабить. После сего ему следует прекрасное
в душах ценить выше, чем прекрасное в теле, так что если
бы кто, по душе благонравный, лицо имел заурядное —
этого довольно должно быть ему, чтобы любить его, забо-
титься о нем и стараться рождать в нем такие речи, кото-
рые делают юношей лучшими. Таким образом, он опять
принужден будет созерцать прекрасное в занятиях и зако-
нах и видеть его как близкое себе, а красоту телесную уни-
чижать. От занятий же ему надобно переводить любимца
к знаниям, чтобы последний испытал красоту познания и,
смотря уже на прекрасное многоразличное, не любил более
78
I. Сущность любви
красоты в одном прекрасном или мальчике, или человеке,
или занятии, будто раб, дабы, служа ему, не сделался пло-
хим или мелочным, но, обратившись к обширному морю
красоты и созерцая различные, прекрасные и величествен-
ные речи, порождал мысли, в недрах независтливой фило-
софии, пока, укрепившись в этом и усилившись, не усмот-
рит такого одного знания, которое есть знание прекрасного
самого в себе. Постарайся же теперь слушать меня со всем
вниманием, с каким только можешь.
Кто относительно предмета эротического возведен до
этой степени последовательного и верного созерцания кра-
соты, тот, в любовном порыве приближаясь уже к самому
завершению, вдруг увидит некое дивное по природе пре-
красное — то самое прекрасное, Сократ, ради которого
предпринимаемы были все прежние труды. Во-первых,
оно всегда существует и ни рождается, ни погибает, (211)
ни увеличивается, ни оскудевает; потом, оно не таково,
что с одной стороны прекрасно, с другой же — безобраз-
но, либо иногда прекрасно, а иногда нет, либо для одного
прекрасно, а для другого безобразно, либо там прекрас-
но, а здесь безобразно, либо одним прекрасно, а другим
безобразно. Это прекрасное не будет представляться ему
опять как бы некое лицо, или руки, или что другое прича-
стное телу, ни как мысль или знание, ни как сущее в чем-
нибудь другом, например в животном, в земле, в небе или
в ином предмете, но как сущее само по себе, всегда с со-
бой согласное. Все же прочие прекрасные вещи приходят
в общение с ним, например так, что, когда они рождаются
и уничтожаются, оно не становится ни больше, ни меньше
и ничего не претерпевает. Итак, кто, вышедши оттуда че-
рез правильную любовь к детям, начал бы созерцать то
I. Сущность любви
79
прекрасное, тот почти коснулся бы самой цели. Ведь пра-
вильное шествие — или водительство со стороны другого
к предметам эротическим — в том и состоит, чтобы, на-
чав с тех прекрасных вещей ради прекрасного, всегда под-
ниматься выше, как бы по лестнице, — от одного к двум,
от двух ко всем прекрасным телам, от прекрасных тел к
прекрасным занятиям, от прекрасных занятий к прекрас-
ным наукам, с намерением от наук перейти наконец к той
науке, которая есть наука не иного чего, а того самого пре-
красного, и таким образом окончательно узнать, что есть
прекрасное. Тогда-то жизнь, любезный Сократ, — сказа-
ла чужестранка из Мантинеи, — более чем когда-нибудь
бывает жизненна в человеке, созерцающем само прекрас-
ное. Если бы это прекрасное ты увидел, то и не подумал
бы сравнивать его ни с золотом, ни с нарядом, ни с пре-
красными мальчиками и юношами, видя которых теперь
поражаешься и готов сам, подобно многим другим, кото-
рые видят своих любезных и всегда обращаются с ними,
если возможно, не есть и не пить, а только смотреть и
быть вместе с предметом любимым. Так что же, — гово-
рит она, — если бы, думаем мы, кому досталось узреть
само прекрасное, истинное, чистое, несмешанное, не оск-
верненное человеческою плотью, тенями цветов и други-
ми многими смертными мелочами, — узреть само боже-
ственное, одновидное, прекрасное? Думаешь ли, что плоха
была бы жизнь человека, смотрящего туда, созерцающего
то и (212) обращающегося с тем, с чем должно? Не разу-
меешь ли, — говорит, — что тогда ему одному, созерцая
красоту, чем можно созерцать ее, досталось бы рождать
не образы добродетели, поскольку он касался бы не обра-
за, а истинное, поскольку коснулся бы истины? Рождая
80
I. Сущность любви
же и питая добродетель истинную, этот человек не сде-
лался ли бы любезным богу и бессмертным больше, чем
кто другой из людей?
Именно это, о Федр и прочие, говорила Диотима; а я
поверил ей и, уверившись сам, стараюсь уверять и дру-
гих, что помощника человеческой природе лучшего, чем
это стяжание — Эрот, иметь нелегко. Посему-то утвер-
ждаю, что Эрота должен чтить каждый человек; да и сам
я чту дело эротическое, особенно подвизаюсь в нем и вну-
шаю то же другим — как теперь, так и всегда, — сколь-
ко могу, восхваляю силу и мужество Эрота. Прими же,
Федр, если хочешь, эту речь за похвальное слово Эроту,
а если нет — назови ее чем угодно и каким нравится тебе
именем.
Когда Сократ сказал это, одни стали хвалить, а Арис-
тофан, так как в речи Сократа указано было на его слова,
намеревался что-то говорить. Но вдруг вместе со стуком
в сенную дверь произошел шум, и слышен был голос гуляк
и флейтистки. Тут Агафон сказал:
— Мальчики! Посмотрите и, если это кто-нибудь из
друзей, — зовите; а нет — говорите, что мы не пьем, но
уже пошли на покой.
Спустя некоторое время на дворе послышался голос Ал-
кивиада, который был очень пьян и, с криком спрашивая,
где Агафон, приказывал вести себя к нему. Тогда флейти-
стка и некоторые другие спутники взяли его, привели к нам
и поставили у дверей, увенчанного густым плющом и фи-
алками и имевшего на голове множество лент.
— Здравствуйте, друзья, — сказал он, — примите
в свою компанию человека очень пьяного...»
I. Сущность любви
81
Появление пьяного Алкивиада резко меняет течение беседы.
Этот человек уже привык находиться в центре внимания, вот
и здесь он становится центром компании, привнося в упражне-
ния участников пира по поводу любви драматический элемент.
Он похож на Эрота, изображенного Диотимой, ибо все зна-
ют, что Алкивиад влюблен в Агафона и ревнует к Павсанию.
К тому же он начинает рассказывать о своей давней привязан-
ности к Сократу. Его речи — речи настоящего «эротика», как
сказали бы древние греки.
Стратегия Платона в объяснении любви понятна. Он стал-
кивает две ее оценки: моральную и, если угодно, экзистен-
циальную. Восхваления Эроту как богу, который делает своих
почитателей лучше, который является источником множества
благ, сочетающиеся с призывом быть осторожными по отноше-
нию к «другому Эроту», свойственному низким людям, при-
сутствуют в речах Федра, Павсания, Агафона. Напротив,
Аристофан превращает любовь в неизбывную экзистенциаль-
ную заботу людей, его миф о «половинках» до настоящего мо-
мента является объектом для подражания. В его системе коор-
динат моральный смысл любви попросту отсутствует. Эрот
столь же силен, как воля богов, и бороться с ним нет никакой
возможности.
Ближе всего к позиции Аристофана находится Эриксимах.
Его точка зрения также основана не на этической проповеди
о должном, а на представлениях о правильном функционирова-
нии организма, причем не только человеческого, но и всемир-
ного. Здесь нет того пронзительного ощущения беспомощнос-
ти перед «недоделанностью» человека, которая и вызывает
наше полное подчинение Эроту. Однако любовь превращается
в природную силу, которая столь же необорима, как и «жажда
половинки», изображенная Аристофаном. Нарушение гармо-
нии, к которой призывает Эриксимах, ничем не легче святотат-
ства, и за это последует несомненная расплата.
Миф Диотимы об Эроте, который является сыном Пении
и Пороса, делает речь Сократа подобной речам Аристофана
82
I. Сущность любви
и Эриксимаха. По крайней мере в выбранном ракурсе рас-
смотрения. Любовь как таковая лежит вне моральных рамок.
Она — естественная, природная сила и именно в силу своей
природы имеет демонический характер. Любовь одновремен-
но и нравственна и безнравственна: она рождена в то время,
когда космос еще не был создан и потому наши моральные
оценки не применимы к ней.
Нет двух видов любви, плохого и хорошего, — вот что
стремится доказать Платон, которого столь часто обвиняют
в натужном морализме! Любовь едина, но это такое единст-
во, которое нам незнакомо. Мы сводим все, что знаем, к про-
тивоположностям: это хорошо, а то — плохо. Эрот же сам
является противоречием, ибо он — сила, стремление, потен-
ция, а не результат.
Диотима призывает Сократа не пугаться этой силы, на-
оборот, порадоваться тому, что столь древнее начало присуще
всем нам, и постараться воспользоваться им. Именно плато-
новская Диотима оказалась ближе всех участников диалога
к «общечеловеческому» (но полузабытому европейцами) по-
ниманию любви как глубинной универсальной силы, совер-
шенно амбивалентной в моральном смысле и позволяющей
совершать великие дела — вне зависимости от того, благи
они или же злы. Именно с таким пониманием любви мы бу-
дем сталкиваться, когда перейдем к восточным источникам.
Техника, которую далее Диотима предлагает Сократу, осно-
вывается на убеждении, что более всего Эрот помогает нам, ко-
гда мы восходим к подлинному источнику любой страсти —
благу. Красота1 лежит в «преддверии» его. Красота — знак
высшего начала и высшей энергии. Задача мудрого любящего
состоит в том, чтобы «собирать» красоту, постепенно поднима-
ясь от отдельных ее проявлений к целостному прекрасному. Лю-
бовь — загадка, ибо неуловимая прелесть любимого, делающая
его для любящего существом, имеющим абсолютную ценность,
1 Вместе с истиной и соразмерностью — см. «Филеб».
I. Сущность любви
83
далеко не всегда может быть воплощением общепринятых норм
красоты. Прелесть именно неуловима, случайна и неслучайна
одновременно. Но, чтобы насладиться ею во всем объеме, нуж-
но уметь не привязываться к частным ее проявлениям, а точнее,
видеть за частным божественное, обретать способность по-на-
стоящему ценить своих возлюбленных. Проявления прелести
в окружающих нас людях — это своего рода шифр, разбирая
который мы способны причаститься бессмертию.
Речь Алкивиада подтверждает, что разговор о бестелесной
красоте не приводит нас к ученому пуританизму (за которым
подчас скрываются большие мерзости, чем за открытым распут-
ством). Он демонстрирует нам вполне телесный образ бестелес-
ного — Сократа, который и выступает предметом настоящей
любви. Сократ, этот курносый широколицый человек, совсем не
придерживающийся аристократических манер, никак не вписы-
вается в классический идеал калокагатии1. Тем не менее в нем
вечная прелесть явлена более всего: он — сама неуловимая кра-
сота. Сравнивая облик Сократа с обликом силена (божка, чье те-
ло представляло собой смесь человеческой и лошадиной пород),
Алкивиад подчеркивает, что особую прелесть некрасивости его
учителя придает внутреннее сокровище. Сократ подобен попу-
лярной древнегреческой игрушке: деревянному силену, в котором
имеется тайник, куда можно спрятать нечто драгоценное.
Хмельной Алкивиад сознается, что много лет назад именно
он, юный мальчик, предложил Сократу разделить с ним ложе,
считая, что именно таким образом сможет приобщиться его
мудрости. К его великому изумлению и досаде, Сократ отка-
зался заниматься любовью1 2. Телесное удовольствие оказалось
совсем не важно для этого человека: а точнее, он сумел разде-
лить страсть и стремление к познанию.
1 Совершенство, гармоничное сочетание внешних и внутренних досто-
инств, как идеал воспитания человека.
2 Как много позже напишет Плутарх: «Сократ единственный за уши
тянул Алкивиада вверх, все же остальные поклонники влекли его вниз за
ягодицы».
84
I. Сущность любви
Попойка завершилась. Платон, тонко чувствующий ком-
позицию своего диалога, вновь возвращает нас к театрально-
сти всего происходящего. Наутро проспавшийся Аристодем
обнаруживает, что большинство гостей либо уже спят, либо
покинули пиршественную залу:
«...Бодрствовали только Агафон, Аристофан и Сократ и
пили из большой чаши по порядку: справа-налево. При этом
Сократ разговаривал с ними... заставляя согласиться, что один
и тот же человек может уметь написать комедию и трагедию
и что по искусству трагик есть комик. Принуждаемые к согла-
сию, они, наконец, из-за неодолимой дремоты не могли доста-
точно за ним следовать, и сперва заснул Аристофан, а потом,
уже по наступлении дня, и Агафон. Сократ же, усыпив их,
встал и ушел...»
Интересно, как Сократа в тот день встретила его жена,
Ксантиппа?
«ФЕДР»
«Федр» дает нам иную игровую ситуацию. Здесь сталкива-
ются Сократ и знакомый нам уже Федр. Последний идет от
знаменитого оратора и ритора Лисия (445—380 до н. э.), со-
здавшего собственную школу красноречия и довольно прохлад-
но относившегося к философам.
Словно в пику речам, произнесенным в «Пире», Лисий со-
чиняет речь, где отказывается восхвалять Эрота, утверждая, что
любовное безумие — зло. Федр заинтригован этой речью по
двум причинам. Во-первых, насколько мы знаем об увлечениях
этого человека из античных источников, он всегда интересовался
вопросами философии любви. Живший в эпоху эллинизма коме-
диограф Алексид посвятил ему отдельную пьесу (сохранилась
в фрагментах), вложив в его уста следующие слова: «Эрот —
ни женского, ни мужского рода, ни бог, ни человек, ни глупец,
ни мудрец, но существо, взявшее все отовсюду, в одном лице
I. Сущность любви
85
объединивший многие лики. Он — дерзание мужчины, сла-
бость женщины, неразумие безумца, разум благоразумного, сила
зверя, неукротимая мука, стремление к демоническому».
Во-вторых, Лисий явно влюблен в Федра, и эта его речь
имеет целью привлечь к себе внимание прекрасного юноши.
Данное сочинение было у Лисия далеко не единственным, посвя-
щенным любовной тематике. Мы знаем по крайней мере о пяти
таких речах, обращенных к мальчикам (но до нас они не дошли).
Юноша, изготовляющий герму.
С афинской вазы V в. до н. э.
Федр явно понимает, что Лисий играет с ним, однако ему
нравится внимание знаменитого человека, и еще более завора-
живает сама игра. Именно поэтому он несет с собой свиток речи
Лисия, который Сократ обнаруживает и заставляет прочесть.
Основные события диалога происходят за пределами Афин,
в стороне от болтливых афинян: собеседники могут сосредото-
читься на теме, а в один из моментов Сократ сознается, что бо-
ги посылают ему вдохновение.
«Федр» явно был написан Платоном в два приема. Речь
Лисия и первая речь Сократа напоминают ранние диалоги
86
I. Сущность любви
Платона. Вторая речь Сократа, так называемая «покаянная
песнь» богу любви, явно принадлежит к зрелому периоду его
творчества. Именно ее мы и включили в этот сборник.
Итак, Лисий утверждает, что невлюбленный выгодно отли-
чается от обуянного Эротом своей здравостью. Любящий стре-
мится подчинить себе любимого во всем, превратить его в свою
собственность, сделать таким же неразумным, лишить любой
возможности для ретирады. Невлюбленный же будет забо-
титься о своем сексуальном партнере, не строя ему препятствий
в общении с другими людьми, помогая становиться лучше, из-
вестнее, богаче...
Сократ заочно упрекает Лисия за то, что тот рассуждает
о предмете, который сам не определил. По предложению Фе-
дра он произносит речь на ту же тему, с тем же смыслом,
но уже по всем правилам философского искусства.
Итак, Сократ принимает, что любовь — это влечение. По-
скольку последнее бывает или врожденным, или приобретен-
ным, необходимо выяснить, о каком именно мы говорим. Если
любовь — влечение врожденное и неразумное, то она губи-
тельна для объекта любви. Губительность ее прежде всего со-
стоит в том, что любящий делает объект любви таким же без-
рассудным эгоистом, как и он сам; когда же любовь проходит,
бывший любовник становится врагом доселе милого ему че-
ловека...
В этот момент Сократ хочет прекратить беседу. Ему не
нравится только что сказанное; такое впечатление, что сами
боги этого места заставили его говорить на запретную тему.
Однако эти же боги вынуждают Сократа пропеть покаян-
ную песнь Эроту, и философ задается вопросом о том, что та-
кое неистовство, если уж любовь также является неистовством:
«Сократ. Итак, заметь, прекрасный мальчик, что
прежняя речь принадлежит Федру, сыну Питокла из
(244) Мирринунта; а теперь я произнесу слово Стесихора
I. Сущность любви
87
Евфемова, гимерейца1. Оно гласит следующее. Та речь не-
справедлива, которая говорит, что когда есть возлюблен-
ный, ему надобно быть более благосклонным к нелюбяще-
му, надобно будто бы потому, что первый находится в
состоянии исступления, а последний — в здравом уме.
Это было бы сказано хорошо, если бы исступление мы
могли просто считать злом; но оно иногда бывает даром
божиим и в этом случае становится источником величай-
ших благ. Например, хотя дельфийская прорицательница и
додонские жрецы1 2 находились в состоянии исступления,
они делали весьма много добра и частным людям, и вооб-
ще Греции, а в состоянии спокойного размышления или ма-
ло, или вовсе ничего. Если бы мы стали говорить о Сивил-
ле и всех других, кто, обладая божественным даром
пророчества, верно предсказал многим и много такого, что
исполнилось в будущем, то нам пришлось бы говорить
долго о том, что всякому известно. Впрочем, нельзя не со-
слаться и на свидетельство древних, которые, устанавли-
вая значение имен, не считали исступления чем-то постыд-
ным или бесчестным, иначе прекрасного искусства судить
о будущем не назвали бы исступлением (,,манией“): оче-
видно, оно хорошо (если дается богом), когда получило
1 Здесь содержится любопытная этимологическая игра. Прежняя речь,
причиной которой был Федр, касалась лишь внешней стороны дела (от
«федрос» — «явленный») и имела целью приобрести пустую славу («пи-
токлес» — от греч. «искать славу») ради праздности и изнеженности
(Мирринунт — как бы от «миро»). Сократ же утверждает, что будет го-
ворить слова величественные и благочестивые (Стесихор — «устроитель
хора»), которые являются добрым знаком (сын Евфема, то есть «имею-
щего хорошее предзнаменование») и исполнены опытности в делах любви
(Гимера от «гимерос» — «желание»).
2 Не только дельфийская пифия, но и жрец Зевса в Додоне (Сев. Гре-
ция) давали предсказание, входя в состояние транса.
88
I. Сущность любви
такое имя. Между тем наши современники по неопытнос-
ти вставили в это слово букву „тау“ и предсказание у них
стало мантикой (гаданием). Подобным образом угадыва-
ние будущего, совершаемое умными людьми по полету
птиц и по другим знакам, древние называли „ойноноис-
тикой“, так как здесь человеческому разумению присое-
диняется „нус“ (,,ум“) и „история" („знание"), а нынеш-
ние почтили ради пышности это слово омегой и говорят:
„ойноистика". Так вот, насколько совершеннее и почтеннее
пророчество в сравнении с гаданием по птицам — здесь и
имя лучше, и дело в сравнении с тем делом, — во столько
же исступление, даруемое богом, по понятию древних, луч-
ше здравомыслия, бывающего в людях.
Случалось также, что, когда какие-либо семьи, вслед-
ствие древнего гнева богов, подвергались болезням и ве-
личайшим бедствиям, среди них являлось исступление и,
пророчествуя, указывало, кому требовалось избавление.
Оно прибегало к молитве и служению богам, удостаива-
лось очищения и освящения и возвращало здравие на
время настоящее и будущее всякому, кто имел его, из-
бавляя от страданий собственно исступленного и одер-
жимого.
(245) Третий род одержимости и исступления бывает
от муз: овладевая нежной и девственной душой, возбуж-
дая и восторгая ее к одам и другим стихотворениям и укра-
шая в них бесчисленные события старины, это исступление
дает уроки потомству. Кто идет к вратам поэзии не исступ-
ленный музами — в той мысли, что и одно искусство сде-
лает его поэтом, — тот и сам несовершенен, и его поэзия,
как произведение рассудочного человека, исчезает перед
поэзией исступленного.
I. Сущность любви
89
Вот как много, да еще и более, прекрасных дел произ-
водит исступление, когда оно ниспосылается богами! Итак,
мы не боимся его и никакая речь не заставит нас своими
угрозами избрать в друзья человека здравого, предпочти-
тельно перед имеющим исступленный ум. Пусть она тор-
жествует победу, доказывая, что боги не к добру посыла-
ют любовь в сердце любящего и любимого; мы докажем
противное, что исступление дается богами ради величай-
шего благополучия. Впрочем, наши искусники этому дока-
зательству не поверят, а поверят ему мудрецы. Мы сперва
вникнем в божественную и человеческую природу души
и постараемся верно уразуметь ее в состоянии действия
и страдания. Начало нашего доказательства следующее:
Всякая душа бессмертна, ибо то, что движется все-
гда, — бессмертно; а то, что сообщает движение друго-
му и само движется от другого, — в том прерывистость
движения соединяется с прерывистостью жизни. Итак,
одно только движущееся само по себе, поскольку оно не
оставляет себя, никогда не перестает двигаться и даже слу-
жит источником и началом движения других движущихся
предметов. Но начало не имеет начала, потому что от
начала должно было произойти все, что произошло, са-
мому же началу произойти не из чего; а если бы оно про-
изошло из начала, то уже не было бы таковым. Если же
начало не имеет начала, то не может и разрушиться, пото-
му что, разрушившись, оно и само не произойдет из дру-
гого и другое не произойдет из него; поэтому все должно
произойти из начала. Итак, начало движения движет-
ся само по себе: это само движимое не может ни прейти,
ни разрушиться; иначе за его разрушением следовало бы
падение и остановка всего неба, всего рождения, и не
90
I. Сущность любви
было бы уже причины, по которой движимое снова при-
шло бы в движение.
Если же самодвижное мы назвали бессмертным, то
никто не постыдится сказать, что такова сущность души,
что так и надобно понимать ее, потому что всякое тело,
движимое извне, не одушевлено; а движущееся изнутри,
само из себя, называется одушевленным, что и составля-
ет природу души. 11оскольку это так и само движимое
есть не что иное, как душа, то душа безначальна и бес-
смертна. (246)
О ее бессмертии — довольно; теперь скажем об ее
идее. Исследовать, какова эта идея, есть дело божествен-
ное и требующее долгого времени, а показать, чему она
подобна, — человеческое и более краткое. Итак, возь-
мемся за последнее.
Мы уподобим ее нераздельной силе крылатой парной
колесницы и возничего1. Кони богов и все возничие сами по
себе, конечно, добры и произошли от благородных; а у дру-
гих это смешано. Во-первых, это наш правитель1 2 правит ко-
нями; во-вторых же, один из коней у него прекрасен и добр,
да и произошел от таких же родителей; а другой и произо-
шел от противоположных тому, и сам по себе инаков. В ре-
зультате управление нами по необходимости затруднитель-
но и неудобно.
Теперь постараемся высказать, откуда получило свое
имя смертное и бессмертное существо. Вся душа печется
о всяком неодушевленном: она обтекает целое небо и, по
1 Нельзя не упомянуть, что на многих афинских вазах V в. изобража-
лась летящая упряжка, которой правит крылатый Эрот. Не является ли
тогда Эрот внутренней силой самой души?
2 То есть разум.
I. Сущность любви
91
различию мест, является в различных видах. Душа совер-
шенная и пернатая носится в воздушных пространствах и
обустраивает весь мир, а растеряв перья, влечется вниз —
до тех пор, пока не встретится с чем-нибудь твердым, где,
нашедши себе жилище и тело и двигаясь собственной си-
лой, называется в целом составе существом, сложенным
из души и тела, и получает имя смертного.
Понятия же о бессмертном нельзя приобрести никаким
умозаключением. Не видав и достаточно не разумея бога,
мы представляем его каким-то бессмертным существом,
имеющим также тело и душу; только тело и душа в нем
вечно соединены между собой. Впрочем, пусть это будет
и зовется так, как угодно богу. Мы обратимся к причине,
по которой душа лишилась перьев или полиняла. Причина
эта следующая:
Сила пера состоит обыкновенно в том, чтобы тяжелое
поднимать на высоту, в пространство воздуха, где обита-
ет поколение богов. И так как душа более, чем телесно-
му, причастна божественному, божественное же есть пре-
красное, мудрое, доброе и все тому подобное, то этим-то
особенно питаются и взращиваются крылья души, а от
постыдного, злого и противного высшему они ослабева-
ют и гибнут.
Итак, великий вождь на небе, Зевс, едет первый на
крылатой своей колеснице, устраивая везде порядок и
объемля все своею заботливостью. За ним следует (247)
воинство богов и гениев, разделенное на одиннадцать
отрядов; потому что одна только Гестия1 остается в жи-
лище богов, прочие же, в числе двенадцати, поставленные
1 Букв, «очаг», богиня очага и жертвенного огня (очаг был центром
домашних жертвоприношений).
92
I. Сущность любви
начальниками, предводительствуют каждый вверенным
себе отрядом1.
И какое множество восхитительных зрелищ в преде-
лах неба! Сколько там путей, по которым протекают бла-
женные боги, исполняя всякий свое дело! Следуют же они
за Зевсом, поскольку всегда хотят этого и могут, так как
ненависть находится вне сонма богов. Но, отправляясь на
праздник и пир, они поднимаются к вершине по эгиде не-
бесного свода. А уж там колесницы богов, послушные их
управлению, катятся ровно и легко, а прочие же с трудом,
потому что конь, причастный злу, не будучи должным об-
разом выращен возничими, как-то тяжел, порывается и
тяготеет к земле. Отсюда в душе рождаются беспокойст-
во и упорная борьба.
Души, называемые бессмертными, достигнув верши-
ны и выйдя за пределы неба, становятся на хребте его.
Стоя на нем, они вращаются вместе с небесным сводом
и созерцают занебесное.
Наднебесного пространства, вероятно, не воспел никто
из здешних поэтов и никогда не воспоет как надобно. Оно
таково — осмелимся уж наконец высказать истину, осо-
бенно когда говорим об истине, — оно есть сущность бес-
цветная, необразная, неосязаемая, действительно сущая
и созерцаемая одним правителем души — умом; род ис-
тинного знания только около нее имеет свое место1 2.
1 Речь идет о зодиакальных богах: по крайней мере в данном месте имен-
но с зодиакальными созвездиями Платон отождествил олимпийских богов.
2 Сказать, что имеет здесь в виду Платон — не так и просто. Самое
простое толкование этого места: боги занимаются умозрением, а понятие
(идея) не может быть дано в виде какого-либо чувственного образа.
Однако античные толкователи Платона предпочитали понимать текст
«Федра» не так буквально. Скорее всего, Платон подразумевал под «на-
сыщением истиной» какой-либо из моментов мистериальной практики.
I. Сущность любви
93
Итак, мысль бога, питающаяся умом и чистым ведани-
ем, и мысль всякой души, любящей принимать должное,
радуются, что по временам видят сущее и, усматривая ис-
тину, насыщаются и наслаждаются ею, пока вращающаяся
орбита не придет опять в то же положение. Во время это-
го кругооборота она созерцает справедливость, созерца-
ет рассудительность, созерцает знание, и не такое, какое
рождается или заключается одно в другом, как это бывает
теперь у нас, но знание, находящееся в истинно сущем.
Насладившись созерцанием тех истинно сущих предметов,
она снова спускается во внутреннюю часть неба и идет до-
мой. По возвращении же ее возничий, поставив коней
к яслям, дает им амброзии и, сверх того, поит их нектаром.
Такова жизнь богов. Что же касается до прочих (248)
душ, то одним из них, тем, кто лучше иных следует за бо-
гами и, подражая им, проникает головою возничего во
внешнее место и увлекается небесным сводом, не дают по-
коя кони, и они с трудом созерцают сущее; а другие то про-
никают, то опускаются и, понуждаемые конями, иное видят,
иного — нет. Некоторые же, наконец, сколь сильно они ни
хотят подняться вверх, от слабости погружаются, падают
стремглав, попирают, давят друг друга и стараются войти
в мир явлений одна прежде другой. Отсюда — волне-
ние, толкотня и черезвычайно обильно выступающий пот.
Многие из них в этом случае, по причине глупости возни-
чих, становятся калеками, многие сильно ломают крылья,
а все вообще, после таких трудов, остаются не посвященны-
ми в созерцание сущего и идут питаться пищей мнения.
Но отчего это великое стремление видеть поле истины
и то, где она находится? Оттого, что приличная пища бла-
городнейшей части души добывается только с той пажити
94
I. Сущность любви
и природа пера, облегчающая душу, питается только той
пищей. Да таково и определение Адрастеи1, что, следуя
по стопам бога и отчасти видя истину, душа до другого
кругообращения остается благополучной и, если всегда
может делать то же, то никогда не повредится. Напротив,
когда, не имея силы следовать за богом, она ничего не ви-
дит и, подвергшись какому-нибудь бедствию, помрачается
забвением и злом, так что тяжелеет и, отяжелев, роняет
перья и падает на землю, тогда есть закон — при первом
рождении не поселять ее ни в какую животную природу.
Много созерцавшую определено вводить в зародыш чело-
века, имеющего быть или философом, или любителем пре-
красного, или каким-либо музыкантом, или поклонником
красоты; вторую за тем — в будущего законного госуда-
ря, либо в военачальника, либо в правителя; третью —
в политика, в домоустроителя или в дельца; четвертую —
в трудолюбивого гимнаста либо в будущего врачевателя
тела; пятую — в человека, имеющего вести жизнь прори-
цателя или посвященного; шестая будет прилична поэту
или иному миму; седьмая — художнику либо земледель-
цу; восьмая — софисту или народному льстецу; девя-
тая — тирану. И во всех этих состояниях, живя праведно,
она получает лучшую участь, а неправедно — худшую.
Но в состояние, из которого вышла, каждая возвратит-
ся не прежде, чем через десять тысяч лет; (249) потому
что до того времени она не окрылится, разве что то будет
душа человека, без хитрости философствующего или фи-
лософски любящего юношей. Такие души, если они триж-
ды кряду избирали одну и ту же жизнь, за три своих тыся-
1 Адрастея — богиня неотвратимости и неизбежности.
I. Сущность любви
95
челетних кругооборота наконец окрыляются и в трехты-
сячном году отходят; прочие же, совершив первый период,
являются на суд, и по приговору суда одни из них, сошед-
ши в подземные жилища, получают там наказание, а дру-
гие возводятся судом на некое небесное место и живут
в соответствии с тем, как жили в образе человека. В ты-
сячном же году те и другие отправляются для получения
и избрания второй жизни и избирают, какую каждая хочет.
Тогда человеческая душа переходит и в жизнь животного,
а из животного, бывшая некогда человеческой, — опять
в человека, потому что никогда не видавшая истины не по-
лучит этого образа.
Ведь человек должен познавать истину под формой так
называемого эйдоса, который составляется из многих чув-
ственных представлений, приводимых рассудком воедино,
а это делается благодаря воспоминанию о том, что душа
знала, когда сопровождала бога, и, презирая все называе-
мое ныне существующим, приникала мыслью к истинно
сущему. Потому-то достойно окрыляется только мысль
философа, так как его воспоминание по мере сил всегда на-
правлено на то, в чем божественен бог. Правильно поль-
зуясь этими воспоминаниями, человек достигает полного
посвящения и один бывает истинно совершенен. Правда,
чуждый житейских забот и преданный божественному, он
терпит укоризны толпы как помешанный, но толпа не за-
мечает, что он пребывает в состоянии исступления.
Так вот куда привела нас речь о четвертом роде исступ-
ления! В нем находится тот, кто, видя здешнюю красоту
и воспоминая о красоте истинной, окрыляется и, окрылив-
шись, пламенно желает лететь ввысь. Еще не имея сил, он
уже, подобно птице, смотрит вверх, а о дольнем не забо-
96
I. Сущность любви
тится, как будто и в самом деле безумен. Такой восторг,
по самому происхождению своему, лучше всех востор-
гов — и для того, кто сообщает его, и для того, кому он со-
общается. Причастный подобному исступлению любитель
прекрасного называется влюбленным. Всякая человечес-
кая душа, как сказано, по природе своей созерцала сущее,
иначе и не вошла бы в это тело.
(250) Но вспоминать на основании здешнего о тамош-
нем легко не для всякой души; это нелегко и для тех, чье
созерцание там было кратковременным, и для тех, кто,
ниспав сюда, подвергся бедствию, то есть, под влиянием
чего-то чуждого уклонившись к неправде, забыл о виден-
ных им некогда священных предметах. Остается немного
душ, у которых еще довольно памяти, да и те, видя какое-
нибудь подобие тамошнего, так поражаются им, что выхо-
дят из себя и, не имея достаточно разборчивого чувства,
сами не понимают, что значит их страсть. Притом в здеш-
них подобиях вовсе нет отблеска справедливости, рассуди-
тельности, как и всего другого, что для души драгоценно.
Приступая к образам с тусклыми своими орудиями, совсем
не многие, да и то с трудом, созерцают вид того, что отоб-
ражено в наших органах чувств.
Восхитительно было зреть красоту тогда, когда, вмес-
те со счастливым хором следуя — кто за Зевсом, а кто за
кем-либо другим из богов1, — мы наслаждались дивным
видением и зрелищем и посвящены были в тайну, блажен-
нее которой и назвать невозможно, когда мы праздновали
1 Платон предполагает, что для спасения от сансары (круга перевопло-
щений) возможно следовать не только за Зевсом и Аполлоном — бога-
ми царей и философов, — но и за тем из иных богов, который сформиро-
вал твой тип души.
I. Сущность любви
97
ее как непорочные и чуждые зла, ожидавшего нас в буду-
щем. Допущенные к непорочным, простым, постоянным
и блаженным видениям и созерцая их в чистом сиянии,
мы и сами были чисты и не погребены в этой оболочке,
которая теперь называется телом и которой мы связаны,
как улитки.
Итак, пусть будет заслугой воспоминания то, что при
его посредстве тоска по тогдашнему породила ныне такое
длинное рассуждение. Что же касается красоты то она
блистала, как сказано, существуя еще там, с видениями;
пришедши же сюда, мы заметили живость ее блеска и
здесь, и заметили это яснейшим из наших чувств. Ведь
между телесными чувствами зрение считается у нас са-
мым острым, которым, однако же, разумность не пости-
гается; иначе она возбудила бы сильнейшую любовь, если
бы могла представить зрению столь же живой образ себя
и все достойное любви в себе. Ныне этот жребий принад-
лежит единой красоте; ей только суждено быть нагляд-
нейшей и любезнейшей. Впрочем, тот, кто был посвящен
в таинства слишком давно, или тот, кто развратен, не силь-
но стремится отсюда туда, к красоте самой в себе, когда на
ком-нибудь здесь видит ее имя: он смотрит на нее без ува-
жения и, ища удовольствия, решается покрыть, по обычаю
четвероногого, и оплодотворить (251) ее. Думая о сладо-
страстии, он не боится проводить жизнь в наслаждении,
не сообразном с природой. Напротив, только что посвя-
щенный, созерцавший много тамошнего, при взгляде на
богообразное лицо, хорошо отпечатлевшее на себе красо-
ту или какую-нибудь бестелесную идею, сперва приходит
в трепет и объемлется каким-то страхом тамошнего; потом,
присматриваясь, чтит его как бога и, если бы не боялся
98
I. Сущность любви
прослыть слишком исступленным, то приносил бы жерт-
вы своему любимцу, будто священному изваянию или бо-
гу. Это видение красоты, как бы через действие страха,
изменяет его, бросает в пот и разливает в нем необыкно-
венную теплоту.
Принимая через орган зрения истечение прекрасно-
го1, которым увлажняется природа пера, он становится
теплым, а посредством теплоты размягчается все, что
относится к возрастанию и что прежде, находясь в со-
стоянии затвердения, препятствовало росту. Когда же
приток пищи открылся, ствол пера, вздымаясь и по-
спешно выбегая из корня, разрастается во всех видах ду-
ши, потому что некогда вся она была перната. В это вре-
мя душа цельным своим существом кипит и брызжет,
и какое страдание бывает от зубов, когда они только на-
чинают расти, то есть зуд и несносное раздражение де-
сен, то же самое терпит и душа человека, начинающего
взращивать перья: в этот момент она испытывает жар,
раздражается и чувствует щекотание.
Взирая на красоту мальчика и принимая в себя выте-
кающие из нее частицы — недаром это именуют желани-
ем1 2, — она увлекается и получает теплоту, чувствует об-
легчение от скорби и радуется. Когда же остается одна,
отверстия, из которых спешат выбиться перья, засыхают,
а засыхая, сжимаются и замыкают в себе ростки. Эти
ростки — вместе с вожделением, — замкнутые внутри,
бьются как пульс и толкаются во все стороны; так что ду-
1 Вполне возможно, мы видим здесь согласие с Эмпедоклом и Демо-
критом, которые полагали, что все вещи видимы благодаря истечениям от
них неких, составленных из мельчайших частиц, образов («эйдолов»).
2 Платон вольно связывает слова «желание» (гимерос) и «частица»
(мерос).
I. Сущность любви
99
ша, уязвленная отовсюду, мучится и терзается, и только
одно воспоминание о прекрасном радует ее.
Смешение этих противоположностей повергает душу
в странное состояние: находясь под властью борющихся
чувств, она неистовствует и, как бешеная, не может ни
спать ночью, ни оставаться на одном месте днем, но бе-
жит со своей жаждой туда, где думает увидеть обладате-
ля красоты; а увидевши его и оживившись в своем вож-
делении, дает простор тому, что прежде было заперто, и,
успокоившись, освобождается от уязвлений и скорби и в
эти минуты питается сладчайшим удовольствием. (252)
Поэтому по своей воле не оставляет она своего красавца
и никого и ничего не почитает прекраснее его. Тут забы-
ваются и матери, и братья, и друзья; тут нет нужды, что
через нерадение гибнет имущество. Презрев все обыкно-
венные правила своей жизни и приличия, которыми преж-
де тщеславилась, она готова раболепствовать и валяться
где попало, лишь бы быть ближе к своему желанному, по-
тому что не только чтит его как обладателя красоты, но
и находит в нем единственного врача величайших своих
скорбей.
Эту-то страсть, прекрасный мальчик, к которому на-
правлена моя речь, люди называют Эросом; но, услышав,
как называют ее боги, ты по молодости справедливо бу-
дешь смеяться. Об Эросе есть два стиха, которые, как я
полагаю, заимствованы из тайных стихотворений какими-
нибудь подражателями Гомеру. Из этих стихов один очень
нескромен и слишком нестроен. Поют их так:
Это пернатое люди все называют Эротом;
А у богов, за птичий похоти зуд, оно — Птерос.
100
I. Сущность любви
Приведенным стихам можно верить и не верить, но
причина и страсть людей любящих именно в этом.
Итак, когда под власть того носящего пернатое имя
подпадает кто-нибудь из последователей Зевса, он может
нести тяжелейшее бремя. Напротив, пойманные Эросом и
как-нибудь обиженные любимцем слуги и спутники Ареса
бывают кровожадны и готовы принести в жертву своей
страсти и себя, и любимца. То же и по отношению к каж-
дому богу: кому из них кто следовал, того и чтит, тому и
подражает, так и живет; пока не развратится и не совер-
шит первого пути бытия, в таких и находится связях и сно-
шениях с любимцами и прочими людьми.
Посему каждый избирает себе Эроса красоты по нра-
ву, создает и украшает его, будто статую самого бога,
с намерением приносить ему в жертву свое почитание и
свои восторги. Так, например, следовавшие за Зевсом
ищут в своем любимце души какой-то зевсоподобной,
то есть наблюдают, философ ли он и вождь по природе,
и если находят его и любят, то употребляют все силы, что-
бы сделать его таким. Люди этого рода, хотя бы прежде
и не занимались подобными предметами, теперь решают-
ся, откуда только можно, узнать их и сами доходят до них.
Исследуя (253) шаг за шагом природу своего божества
через собственные усилия, они стяжают успех, потому что
бывают принуждены неослабно взирать на бога; когда же
постигают его своею памятью, тогда приходят в восторг,
заимствуя от него нравы и наклонности, насколько может
человек приобщаться божественному.
И так как этим они почитают себя обязанными любим-
цу, то еще более любят его и, черпая свое сокровище из
недр Зевса, подобно вакханкам, переливают его в душу
I. Сущность любви
101
любимца и стараются, чтобы он сколь можно более похо-
дил на их бога. Таким же образом последовавшие за Герой
ищут любимца царственного и, нашедши его, поступают
с ним точно так же.
Тот же обычай у спутников Аполлона и прочих бо-
гов — все ищут себе мальчика, идучи за своим богом, и
как скоро имеют его, то, управляясь подражанием сами,
посредством убеждений и настроения, ведут и своего лю-
бимца к сообразным тому богу свойствам и к его идее,
к стройности и порядку, насколько у каждого достает спо-
собностей. Они не действуют на избранного ни ненавис-
тью, ни грубыми вспышками, но все свои действия согла-
суют со всевозможным старанием непременно привести
его к совершенному подобию себе и тому богу, которому
воздают почтение. Итак, заботливость и внутренние на-
ставления людей истинно любящих, достигая своей цели,
бывают прекрасным благодеянием избранному другу со
стороны друга, исступленного любовью. Склоняется же
избранный следующим образом:
Как при начале своей речи я разделил каждую душу на
три вида и два из них представил под образом коней, а тре-
тий под образом возничего, так пусть это остается у нас
и в настоящем случае. Но, сказав, что один конь добр, а
другой нет, мы тогда не объяснили, в чем состоит доброта
первого и зло последнего; объясним же теперь. Один из
них отличной стати, с виду прям и хорошо сложен; шея его
высока, нос дугой1, шерсть белая, глаза черные; он любит
честь, однако же вместе с тем рассудителен и стыдлив;
1 Орлиный нос особенно ценился греками, они называли его «цар-
ским»; именно поэтому внешность курносого Сократа поражала совре-
менников несоответствием его внутренней природе.
102
I. Сущность любви
он — друг истинной славы, не дожидается удара, но слу-
шается одного приказания и слова.
Напротив, другой — крив, безобразно расплылся в
толщину и коренаст; шея его коротка, нос вздернут, шерсть
черная, глаза синие и подернуты кровью; он друг похотли-
вости и наглости, около ушей космат, глух ко всему и едва
слушается бича и удил. Итак, когда возничий, видя люби-
мое лицо, согревшее всю душу его теплотой чувства, воз-
буждается тревогами щекотания и страсти — один конь,
послушный ему и в то время, как всегда, (254) удержива-
ется стыдом и умеряет себя, как бы не наскочить на любим-
ца; напротив, другой не укрощается ни удилами, ни бичом,
но, прыгая, насильственно тянет колесницу и, всячески на-
доедая как своему товарищу, так и возничему, понуждает
их идти к любимцу и представить намеки на любовные на-
слаждения. Поначалу первый конь и возница с негодова-
нием противятся ему, так как влекутся им к постыдному,
ужасному и беззаконному, но потом, не видя конца злу,
следуют его влечению, уступают ему и соглашаются дейст-
вовать согласно его желанию.
Вот они уже близко и видят светлый взор любимца.
В возничем, при взгляде на него, пробуждается воспоми-
нание о природе красоты, которую, как утвержденную на
непорочном основании, он снова созерцает с рассудитель-
ностью; созерцая же, поражается страхом и от благогове-
ния, склоняясь на спину, он по необходимости так сильно
тянет назад вожжи, что оба его коня садятся на крест-
цы — один охотно, потому что не имеет противного
стремления, а другой, похотливый, — совершенно против
воли. Отошедши далее, первый из них, от стыда и изум-
ления, всю душу орошает потом, а последний, избавив-
I. Сущность любви
103
шись от боли, которую причинили ему узда и падение,
и едва дыша от гнева, начинает браниться и сильно поно-
сить как возничего, так и своего товарища, что по трусо-
сти и малодушию они нарушили порядок и согласие; по-
том, убеждая их снова подойти, едва уступает их просьбе
отложить это до другого времени.
Когда же предназначенное время наступило, а добрый
конь и возничий притворились, будто забыли, он напоми-
нает — пускает в ход силу, ржет, влечет, заставляет снова
приблизиться к любимцу и повторяет прежние свои слова,
а приблизившись, сгибается, раскидывает хвост, закусы-
вает удила и рвется с крайним бесстыдством.
Но возничий, наполняясь знакомым себе чувством,
еще более прежнего переваливается как бы за перегород-
ку козел и с такою силою оттягивает узду из зубов похот-
ливого коня, что обагряет кровью злоречивый его язык
и скулы, повергает его на бедра и крестец и дает ему чув-
ствовать боль. Терпя это часто, лукавый конь наконец оста-
вляет свою похотливость, послушно следует воле возни-
чего и при виде красавца чувствует (255) страх, так что
душа любящего теперь обращается с любимцем уже стыд-
ливо и уважительно. Но как скоро последний, для любви
непритворной и действительно чувствуемой, становится
существом, равным богу, и предметом всякого почтения,
то, располагаясь самой природой быть другом своего по-
читателя, он с его дружбой сочетает свою собственную.
И если сперва, разубеждаемый товарищами детства или
кем другим, что стыдно сближаться с любящим, он и убе-
гает от него, то по прошествии некоторого времени воз-
раст и потребность все-таки приводят его к общению
с ним. Ведь нет такого определения судьбы, чтобы злому
104
I. Сущность любви
дружить со злым, а доброму не водить дружбы с добрым.
Сближаясь же с любящим, вступая с ним в разговор и об-
щение, вблизи он сильно поражается его благорасположе-
нием и чувствует, что перед боговдохновенною дружбою
любящего дружба всех прочих друзей и домашних ничего
не значит. Продолжение подобных действий и сближение
с ним через прикосновение в гимнасиях и других местах
собраний создает источник того истечения, которое Зевс,
по поводу любви его к Ганимеду, назвал утешением1, пере-
ливаясь с обилием в любовника, частично остается в нем,
а частично от полноты вытекает вовне, то есть как ветер
или звук, отражаясь от гладких и твердых тел, возвраща-
ется туда, откуда происходил, так и ток красоты через гла-
за — обыкновенным путем вхождения в душу — льется
опять в красавца, а возвратившись в него и служа ему
возбуждением, орошает поры перьев, способствует быст-
рейшему их вырастанию и душу любимца снова наполняет
любовью.
Таким образом, он, хоть и любит, но сам не знает что.
Он и не понимает собственного чувства, и не может вы-
сказать его; то есть, подобно человеку, который, подхва-
тив от другого глазную болезнь, не умеет найти ее причи-
ну, он забыл, что в любящем, как в зеркале, видит самого
себя. Поэтому, когда один перед глазами, — другой, по-
добно первому, не чувствует грусти; а как скоро его нет,
то опять, подобно первому, жаждет и бывает предметом
1 Еще одна игра — на этот раз со смыслом мифа о Ганимеде и с воз-
можной этимологией этого имени. Ганимед — прекраснейший из юношей,
сын царя Троя, которого полюбил и забрал на небеса Зевс, что и было из-
лиянием любви последнего. Там, на небесах, Ганимед стал виночерпием
богов, в свою очередь разливая по их чашам нектар. Этот нектар являет-
ся своего рода утешением и радостью («ганос»).
I. Сущность любви
105
жажды, поскольку взаимную любовь принимает за образ
Эроса и этот образ почитает не любовью, а дружбой. Он
желает, хотя и слабее, чем любящий, видеть его возле се-
бя, прикасаться к нему, целовать его, лежать с ним и, уж
вероятно, делать следующее за тем. Когда же они лежат
вместе, наглый конь любовника знает, что говорить воз-
ничему: за великие труды он требует небольшого наслаж-
дения. А конь любимца ничего не может сказать: в лю-
бовной горячке и недоумении он обнимает (256) и целует
любовника, лаская его как человека расположенного к то-
му; и если бы последний, лежа вместе, попросил, то пер-
вый со своей стороны, может быть, и не отказался бы ока-
зать ему благосклонность. Но другой конь и возничий
снова противопоставляют ему стыд и убеждение.
Итак, если одерживают победу благороднейшие виды
души, располагающие человека к добропорядочному по-
ведению и философии, то люди проводят жизнь счастливо
и согласно; потому что тогда, покорив часть души, скрыва-
ющую в себе зло, и дав свободу той, в которой заключено
добро, они бывают воздержаны и скромны, а по смерти,
сделавшись пернатыми и легкими, выигрывают одно из
трех истинно олимпийских сражений1, то есть достигают та-
кого блага, более которого не может доставить нам ни чело-
веческая рассудительность, ни божественное исступление.
Если же, напротив, люди ведут жизнь грубую и не-
философскую, а между тем честолюбивы, то легко может
статься, что в минуты опьянения или в самозабвении дру-
гого рода необузданные кони, найдя души без охраны, уго-
ворят их избрать и совершить то, что чернь называет бла-
1 То есть проводят одну из трех необходимых для избавления от тела
жизней как философы.
106
I. Сущность любви
женством, а совершив однажды, они сделаются склонными
изредка к тому же выбору и впоследствии, хотя, конечно,
изредка, потому что будут совершать это с согласия не всей
души. Эти тоже живут в дружбе; но их дружба, в любви ли
ее основание или вне любви, гораздо ниже дружбы тех,
и им также представляется, что имеют друг к другу вели-
чайшую доверенность, которую не годится употреблять во
зло и идти на ссору; но под конец они не окрыляются,
а только оставляют тело с желанием окрылиться и в этом
получают немалую награду за любовное свое исступление.
Ведь нет закона, чтобы начавшие уже странствовать шли
во тьму и блуждали под землей; провожая светлую жизнь,
они вместе с другими должны идти к блаженству и ради
любви опериться когда бы то ни было.
Вот сколь великие и божественные блага может доста-
вить тебе, мальчик, дружба любящего! А близость с чело-
веком, чуждым любви, растворенная смертным благора-
зумием, произведет столь же смертные и скудные плоды:
она поселит в дружеской душе расчетливость, которую
толпа восхваляет как добродетель, (257) и заставит душу
в продолжение девяти тысяч лет носиться около земли
и без ума под землей.
Эта-то, любезный Эрос, по нашим силам — самая луч-
шая и прекраснейшая, представляется и посвящается тебе
палинодия1. В угоду Федру я принужден был, кроме про-
чего, облечь ее в язык поэтический. Прости же меня за
первую и похвали за последнюю мою речь. По своей бла-
госклонности и милости, не отнимай у меня и в гневе не
обезображивай данного мне тобой искусства любви. Поз-
1 Покаянная песнь.
I. Сущность любви
107
воль мне еще более, чем теперь, пользоваться уважением
красавцев. Если же мы с Федром прежде говорили о тебе
нечто непристойное, то, приписав это отцу речи, Лисию,
отврати его от подобных речей и обрати к философии,
к которой обратился брат его Полемарх1, чтобы этот его
любитель не колебался уже, как теперь, но вел свою жизнь
сообразно с Эросом, понимаемым философски...»
В отличие от «Пира», в этом диалоге Платон особое место
уделяет образу партнера в любви. Его значение особенно под-
черкивается тем фактом, что любовь изображается как своего
рода диалог между любящим и любимым, диалог, в рамках ко-
торого только и происходит обращение к подлинной красоте.
Эта точка зрения на любовь подтверждается в «Федре»
чуть ниже, когда Сократ заявляет юному собеседнику, что сло-
во записанное является не более чем памяткой о подлинном со-
бытии, что оно приучает душу к лени и слабости. Подлинное
состояние философа возникает только в живой беседе. Отсюда
можно сделать вывод о важности партнера как в философском
диалоге, так и в любовном исступлении, которое само по себе
оказывается философским состоянием1 2.
Путь любви — путь философа, сила любви — то, что де-
лает человека мудрым. Здесь, на этом пути, человек спосо-
бен столкнуться даже не со своей «половинкой», а с абсолют-
ным началом всего. Своим любовным порывом он обожествляет
предмет любви. Причем это — не психологическая иллюзия.
Любовное чувство приводит влюбленных в особое состояние,
позволяющее им постигать само подлинное бытие. По Платону,
для этого не нужно непосредственно полового акта. Он не то
чтобы боится его, но не считает, что тот служит восхождению.
1 Полемарх — старший брат Лисия, одно время искавший дружбы
с Сократом.
2 Сократа можно понять и так: не обращай внимания на любовь, запи-
санную Лисием на пергаменте, скорее внимай делам его любви.
108
I. Сущность любви
Задача влюбленных сублимировать свою энергию в умозрение.
В «Тимее» Платон так оценит срамные места человека (доба-
вив к ним, правда, и органы, отвечающие за чревоугодие):
«Другую часть смертной души, которая несет в себе вож-
деления к еде, питью и ко всему прочему, в чем она нуждает-
ся по самой природе тела, они водворили между грудобрюш-
ной преградой и областью пупка, превратив всю эту область
в подобие кормушки для питания тела; там они и посадили эту
часть души на цепь, как дикого зверя, которого невозможно
укоротить, но приходится питать его ради связи с целым, раз
уж суждено возникнуть смертному роду... »1
Интересно, что и ученик-антагонист Платона, Аристотель,
в «Никомаховой этике» не станет отставать в оценке чувствен-
ности от своего учителя: «Кроме того, благоразумный избегает
удовольствий; и еще: рассудительный ищет свободы от страда-
ния, а не того, что доставляет удовольствие; и еще к этому: удо-
вольствия — это препятствие для рассудительности, причем
препятствие тем большее, чем больше само удовольствие, как,
например, удовольствие от любовных утех, ведь, предаваясь им,
никто, пожалуй, не способен хоть что-нибудь понять умом».
Дело здесь не в каких-то излишних запретах, а в особой стра-
тегии, которую предложила античная философия в лице Плато-
на: превратить любовь, казалось бы привязывающую нас к чув-
ственной стороне жизни, в способ освобождения от власти тела,
сделать любовь аскезой, то есть упражнением, благодаря кото-
рому человеку открывается ее высший, абсолютный предмет.
«О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ»
Сказать, что Платон является последней инстанцией в ан-
тичном философском понимании природы эроса нельзя. Его
Любовь — исступление, направляющее нас к небесам; она —
1 Перевод С. С. Аверинцева.
I. Сущность любви
109
задание, которое человек решает в меру его сил. Платон —
идеалист, но не с точки зрения «основного вопроса филосо-
фии», а в психологическом смысле: цели, которые он ставит
людям, всегда превосходят их существо, для их достижения не-
обходима отчаянная решимость и способность выпрыгнуть из
своей кожи. Уже Аристотель начнет призывать к более здра-
вым идеалам. А после походов Александра, наряду со все
большей популярностью восточной чувственности («персид-
ской неги»), в античном обществе получат распространение
идеи, которые призывали отнестись к любви более здраво, вер-
нуть ее на землю с той хотя бы целью, чтобы научиться сохра-
нять себя от чувственных излишеств.
Гимнаст.
С греческого килика V в. до н. э.
Особенно популярно такое отношение к любви стало в Риме.
Первая греческая философская школа, которую здесь по-на-
стоящему стали почитать, была эпикурейская. Последователи
Эпикура, признававшие, что элементарными кирпичиками, без
которых невозможно построение хижины человеческого счас-
тья (хотя и не исчерпывающие его), являются удовольствия тела,
проповедовали как раз то здравое отношение к любви, которое
110
I. Сущность любви
пришлось очень по душе римскому народу — кичившемуся
именно своей здравостью. Римский эпикуреец Тит Лукреций
Кар (96—55 до н. э.), о жизни которого практически ничего не
известно, посвятил любви немало места в IV-й книге своей по-
эмы «О природе вещей».
Как дисциплинированный эпикуреец, ставивший превыше
всего идеи своего патрона (а эпикуреизм был философией
догматической), Лукреций признает и атомарную структуру
мира, и отстутствие идеального уровня в космосе, и природу,
которая правит всем, и представления о том, что каждый пред-
мет излучает эй долы, что боги имеют тела, подобные челове-
ческим, и пребывают в междумирном пространстве, питаясь
эфиром.
В моральной сфере Лукреций был сторонником принципа
меры, имевшего явный медицинский смысл: нарушение меры
разрушает тело и приносит страдания, а потому необходимо
уклоняться от любых излишеств.
Тема любви сюжетно вводится Лукрецием достаточно не-
ожиданно — сразу после рассказа о снах, их причине и их
природе. Не является ли и любовь сном?
«К тем же, в кого проникать и тревожить их
бурную юность
Начало семя, в тот день, лишь во членах оно созревает,
Сходятся призраки вдруг, возникая извне и являя
Образы всяческих тел, прекрасных лицом и цветущих.
Тут раздражаются в них надутые семенем части,
Так что нередко они, совершив как будто что надо,
Вон выпуская струю изобильную, пачкают платье.
И возбуждается в нас это семя, как мы указали,
Тою порою, когда возмужалое тело окрепло.
Вследствие разных причин возбуждаются разные вещи:
Образом только людским из людей извергается семя.
I. Сущность любви
111
Только лишь выбьется вон и свое оно место оставит,
Как, по суставам стремясь и по членам, уходит из тела,
В определенных местах накопляясь по жилам, и тотчас
Тут возбуждает само у людей детородные части.
Их раздражает оно и вздувает, рождая желанье
Выбросить семя туда, куда манит их дикая похоть,
К телу стремяся тому, что наш ум уязвило любовью.
Обыкновенно ведь все упадают на рану, и брызжет
Кровь в направлении том, откуда удар был получен;
И, если близок наш враг, то обрызган он алою влагой.
Также поэтому тот, кто поранен стрелою Венеры, —
Мальчик ли ранил его, обладающий женственным
станом,
Женщина ль телом своим, напоенным всесильной
любовью, —
Тянется прямо туда, откуда он ранен, и страстно
Жаждет сойтись и попасть своей влагою в тело из тела,
Ибо безмолвная страсть предвещает ему наслажденье.
Это Венера для нас; это мы называем Любовью,
В сердце отсюда течет сладострастья Венерина влага,
Капля за каплей сочась, и холодная следом забота.
Ибо, хоть та далеко, кого любишь, — всегда пред тобою
Призрак ее, и в ушах звучит ее сладкое имя.
Но убегать надо нам этих призраков, искореняя
Всё, что питает любовь, и свой ум направлять на другие,
Влаги запас извергать накопившийся в тело любое,
А не хранить для любви единственной, нас охватившей,
Тем обрекая себя на заботу и верную муку.
Ведь не способна зажить престарелая язва, питаясь;
День ото дня всё растет и безумье и тяжкое горе,
Ежели новыми ты не уймешь свои прежние раны.
112
I. Сущность любви
Если их, свежих еще, не доверишь Венере Доступной1,
Иль не сумеешь уму иное придать направленье.
Вовсе Венеры плодов не лишен, кто любви избегает:
Он наслаждается тем, что дается без всяких страданий.
Чище услада для тех, кто здоров и владеет собою,
Чем для сходящих с ума. Ведь и в самый миг обладанья
Страсть продолжает кипеть и безвыходно мучит
влюбленных:
Сами не знают они, что насыщать: глаза или руки?
Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу
Боль причиняя позой, впиваются в губы зубами
Так, что немеют у зта, ибо чистой здесь нету услады;
Жало таится внутри, побуждая любовников ранить
То, что внушает им страсть и откуда родилась их ярость.
Но в упоеньи любви утоляет страданья Венера,
Примесью нежных утех ослабляя боль от укусов.
Ибо надежда живет, что способно то самое тело,
Что разжигает огонь, его пламя заставить угаснуть.
Опровергает всегда заблуждение это природа.
Здесь неизменно одно: чем полнее у нас обладанье,
Тем все сильнее в груди распаляется дикая страстность.
Пища ведь или питье проникает во внутренность тела,
И раз она занимать способна известное место,
То и бывает легко утолить нам и голод и жажду.
Но человека лицо и вся его яркая прелесть
Тела насытить ничем, кроме призраков тонких, не могут,
Тщетна надежда на них и нередко уносится ветром.
Как постоянно во сне, когда жаждущий хочет напиться
И не находит воды, чтоб унять свою жгучую жажду,
1 Попросту говоря, если ты не пойдешь в дом терпимости и не успоко-
ишь там свой пыл.
I. Сущность любви
ИЗ
Ловит он призрак ручья, но напрасны труды и старанья:
Даже и в волнах реки он пьет, но напиться не может, —
Так и Венера в любви только призраком дразнит
влюбленных:
Не в состояньи они, созерцая, насытиться телом,
Выжать они ничего из нежного тела не могут,
Тщетно руками скользя по нему в безнадежных исканьях.
И, наконец, уже слившися с ним, посреди наслаждений
Юности свежей, когда предвещает им тело восторги,
И уж Венеры посев внедряется в женское лоно,
Жадно сжимают тела и, сливая слюну со слюною,
Дышат друг другу в лицо и кусают уста в поцелуе.
Тщетны усилия их: ничего они выжать не могут,
Как и пробиться вовнутрь и в тело всем телом
проникнуть,
Хоть и стремятся порой они этого, видно, добиться:
Так вожделенно они застревают в тенётах Венеры, —
Млеет их тело тогда, растворяясь в любовной усладе,
И, наконец, когда страсть, накопившися в жилах,
прорвется,
То небольшой перерыв наступает в неистовом пыле.
Но возвращается вновь и безумье и ярость все та же,
Лишь начинают опять устремляться к предмету желаний,
Средств не умея найти, чтобы справиться с этой
напастью:
Так их изводит вконец неизвестная скрытая рана.
Тратят и силы к тому ж влюбленные в тяжких
страданьях,
И протекает их жизнь по капризу и воле другого;
Всё достояние их в вавилонские ткани уходит,
Долг в небреженьи лежит, и расшатано доброе имя.
114
I. Сущность любви
На умащенных ногах сикионская обувь1 сверкает,
Блещут в оправе златой изумруды с зеленым отливом,
Треплется платье у них голубое, подобное волнам,
И постоянно оно пропитано потом Венеры.
Все состоянье отцов, нажитое честно, на ленты
Или на митры1 2 идет и заморские ценные ткани.
Пышно убранство пиров с роскошными яствами, игры
Вечно у них и вино, благовонья, венки и гирлянды.
Тщетно! Из самых глубин наслаждений исходит
при этом
Горькое что-то, что их среди самых цветов донимает,
Иль потому, что грызет сознанье того, что проводят
Праздно они свою жизнь и погрязли в нечистом болоте,
Иль оттого, что намек двусмысленный, брошенный „ею“,
В страстное сердце впился и пламенем в нем разгорелся,
Или же кажется им, что слишком стреляет глазами,
Иль загляделась „она“ на другого и, видно, смеется.
Эти же беды в любви настоящей и самой счастливой
Также встречаются нам; а те, что ты можешь заметить,
Даже закрывши глаза, в любви безнадежной, несчастной,
Неисчислимы. Итак, заранее лучше держаться
Настороже, как уж я указал, и не быть обольщенным,
Ибо избегнуть тенёт любовных и в сеть не попасться
Легче гораздо, чем, там очутившись, обратно на волю
Выйти, порвавши узлы, сплетенные крепко Венерой.
Но, и запутавшись в них, ты все-таки мог бы избегнуть
Зла, если сам ты себе поперек не стоял бы дороги,
Не замечая совсем пороков души или тела
И недостатков у той, которой желаешь и жаждешь.
1 Сикион — город на севере Пелопонесса, славившийся своей обувью.
2 Митра — головной убор, мода на который пришла из Ирана.
I. Сущность любви
115
Так большинство поступает людей в ослеплении
страстью,
Видя достоинства там, где их вовсе у женщины нету;
Так что дурная собой и порочная часто предметом
Служит любовных утех, благоденствуя в высшем почете.
Часто смеются одни над другими, вкушая Венеры
Милость снискать, коль они угнетаемы страстью
позорной,
Не замечая своих, несчастные, больших напастей.
Черная кажется им „медуницей"1, грязнуха —
„простушкой".
Коль сероглаза она, то — „Паллада сама", а худая —
„Козочка". Карлица то — „грациозная крошечка",
„искра";
Дылду они назовут „величавой", „достоинства полной";
„Мило щебечет" заика для них, а немая — „стыдлива";
Та, что несносно трещит беспрестанно, —
„огонь настоящий";
„Неги изящной полна" тщедушная им и больная;
Самая „сладость" для них, что кашляет
в смертной чахотке;
Туша грудастая им — „Церера, кормящая Вакха";
Если курноса — „Силена"1 2, губаста —
„лобзания сладость".
Долго не кончить бы мне, приводя в этом роде примеры.
Но, даже будь у нее лицо как угодно прекрасно,
1 Выделенные кавычками слова и словосочетания Лукреций пишет по-
гречески, подчеркивая, что в это время в Риме было модно произносить
ласковые слова на греческий лад. В России начала XIX столетия, источ-
ником подобных выражений стал французский.
2 Силена — очень редко упоминающееся мифологическое существо,
скорее всего, плод фантазии эллинистических поэтов: силен женского пола.
116
I. Сущность любви
Пусть и все тело ее обаянием дышит Венеры,
Ведь и другие же есть: без нее-то ведь жили мы раньше;
Всё, что дурные собой, она делает так же, мы знаем,
И отравляет себя, несчастная, запахом скверным,
Так что служанки бегут от нее и украдкой смеются.
Но недопущенный всё ж в слезах постоянно любовник
Ей на порог и цветы и гирлянды кладет, майораном
Мажет он гордый косяк и двери, несчастный, целует.
Но лишь впустили б его и пахнуло бы чем-то, как тотчас
Стал бы предлогов искать благовидных к уходу, и долго
В сердце таимая им осеклась бы слезная просьба;
Стал бы себя упрекать он в глупости, видя, что больше
Качеств он „ей" приписал, чем то допустимо для
смертной.
Это для наших Венер не тайна: с тем большим стараньем
Сторону жизни они закулисную прячут от взоров
Тех, кого удержать им хочется в сети любовной.
Тщетно: постигнуть легко это можешь и вывесть наружу
Все их секреты и все смехотворные их ухищренья,
Или, с другой стороны, коль „она" и кротка
и не вздорна,
Можешь сквозь пальцы взглянуть ты на слабости эти
людские.
Кроме того, не всегда притворною дышит любовью
Женщина, телом своим сливаясь с телом мужчины
И поцелуем взасос увлажненные губы впивая.
Часто она от души это делает в жажде взаимных
Ласк, возбуждая его к состязанью на поле любовном.
И не могли бы никак ни скотина, ни звери, ни птицы,
Ни кобылицы самцам отдаваться в том случае, если
Не полыхала бы в них неуёмно природная похоть
I. Сущность любви
117
И не влекла бы она вожделенно к Венере стремиться.
Да и не видишь ли ты, как те, что утехой друг с другом
Сцеплены, часто от мук изнывают в оковах взаимных?
На перекрестках дорог нередко, стремясь разлучиться,
В разные стороны псы, из сил выбиваяся, тянут,
Крепко, однако, они застревают в тенётах Венеры!
И никогда б не пошли на это они, коль не знали б
Радости общих утех, что в обман и оковы ввергают.
Так что опять повторяю я: утехи любви обоюдны.
Если в смешеньи семян случится, что женская сила
Верх над мужскою возьмет и ее одолеет внезапно,
С матерью схожих детей породит материнское семя,
Семя отцово — с отцом. А те, что походят, как видно,
И на отца и на мать и черты проявляют обоих,
Эти от плоти отца и от матери крови родятся,
Если Венеры стрелой семена возбужденные в теле
Вместе столкнутся, одним обоюдным гонимые пылом,
И ни одно победить не сможет, ни быть побежденным.
Может случиться и так, что дети порою бывают
С дедами схожи лицом и на прадедов часто походят.
Ибо нередко отцы в своем собственном теле скрывают
Множество первоначал в смешении многообразном,
Из роду в род от отцов к отцам по наследству идущих;
Так производит детей жеребьевкой Венера, и предков
Волосы, голос, лицо возрождает она у потомков.
Ибо ведь это всегда из семян возникает известных,
Так же, как лица у нас и тела, да и все наши члены.
Дальше: как женщин рождать способно отцовское семя,
Так материнская плоть — произвесть и мужское
потомство.
Ибо зависят всегда от двоякого семени дети,
118
I. Сущность любви
И на того из двоих родителей больше походит
Всё, что родится, кому обязано больше; и видно,
Отпрыск ли это мужской или женское то порожденье.
И не по воле богов от иного посев плодотворный
Отнят, чтоб он никогда от любезных детей не услышал
Имя отца и навек в любви оставался бесплодным.
Многие думают так и, скорбя, обагряют обильной
Кровью они алтари и дарами святилища полнят,
Чтобы могли понести от обильного семени жены.
Тщетно, однако, богам и оракулам их докучают:
Ибо бесплодны они оттого, что иль слишком густое
Семя у них, иль оно чрезмерно текуче и жидко.
Жидкое (так как прильнуть к надлежащему месту
не может)
Тотчас стекает назад и уходит, плода не зачавши;
Семя же гуще, из них извергаясь сплоченным больше,
Чем надлежит, иль лететь не способно достаточно
быстро,
Иль равномерно туда, куда нужно, проникнуть не может,
Или, проникнув, с трудом мешается с семенем женским.
Ибо зависит в любви от гармонии, видимо, много.
Этот скорее одну отягчает, а та от другого
Может скорей понести и беременной сделаться легче.
Многие жены, дотоль неплодными бывши во многих
Браках, нашли, наконец, однако, мужей, от которых
Были способны зачать и потомством от них насладиться.
Также нередко и те, у кого плодовитые жены
Всё ж не рожали детей, подходящих супруг находили
И свою старость детьми могли, наконец, обеспечить.
Крайне существенно тут, при смешеньи семян обоюдном,
Чтоб в сочетанье они плодотворное вместе сливались:
I. Сущность любви 119
Жидкое семя — с густым, густое же — с семенем
жидким.
Также существенно то, какой мы питаемся пищей,
Ибо от пищи одной семена в нашем теле густеют,
Наоборот, от другой становятся жиже и чахнут.
Также и способ, каким предаются любовным утехам,
Очень существен, затем, что считается часто, что жены
Могут удобней зачать по способу четвероногих,
Или зверей, потому что тогда достигают до нужных
Мест семена, коль опущена грудь и приподняты чресла.
И в сладострастных отнюдь не нуждаются жены
движеньях.
Женщины сами себе зачинать не дают и мешают,
Если на похоть мужчин отвечают движением бедер1
И вызывают у них из расслабленных тел истеченье.
Этим сбивают они борозду с надлежащей дороги
Плуга и семени ток отводят от нужного места.
Эти движенья всегда преднамеренно делают девки,
Чтоб не беременеть им и на сносе не быть постоянно,
И утончённей дарить мужчинам любовные ласки, —
То, что для наших супруг, очевидно, нисколько не нужно.
Да и не воля богов, не Венерины стрелы причиной
Служат того, что порой и дурнушка бывает любима.
Ибо порою ее поведенье, приветливость нрава
И чистоплотность ведут к тому, что легко приучает
Женщина эта тебя проводить твою жизнь с нею вместе.
И, в завершенье всего, привычка любовь вызывает.
1 Ответные движения женского лона, обычно являющиеся средством
убыстрить оргазм (или даже вызвать его) во многих культурах считались
помехой для зачатия: от волнообразного сотрясения мужская сперма по-
просту могла попасть «не туда».
120
I. Сущность любви
Ибо все то, что хотя и легко, но упорно долбится,
Все ж уступает всегда и, в конце концов, подается.
Разве не видишь того, как, падая, капля за каплей,
Точит каменья вода и насквозь, наконец, пробивает?»1
Любовь — конечно, не сон, но, как и сон, опасна тем, что
заставляет нас забыть о себе. Лукреций призывает к дозиро-
ванности удовольствия, а особенно к тому, чтобы удерживать
свою душу от обожествления объекта любви.
Потеряв свой глубинный характер, любовь стала всего
лишь одним из инстинктов, силой естественной, но значитель-
но менее важной, чем те разумные цели, к которым должен
стремиться мудрец. Богоподобие для эпикурейцев состояло не
в том, чтобы в экстазе вырываться за собственные пределы,
но в том, чтобы минимализируя затраты своего тела на жизне-
деятельность, получить возможность досуга для неторопли-
вых, не смущаемых никаким неистовством размышлений.
Да, в те времена еще вспоминали Платона, приходили в хра-
мы Афродиты-Венеры, увлеченно подсматривали за таинства-
ми восточных богинь — Астарты или Исиды. Однако толь-
ко некоторые греки продолжали искать в любовной игре путь
к восхождению на небеса. Для римлян все это было экзотикой,
крайне любопытной, но щекочущей далеко не самые глубокие
струны души. Трудно сказать, в чем здесь дело: либо римляне
по природе своей оказались глухи к глубинному смыслу любви,
либо же причиной этой глухоты стал семейный, приватный ха-
рактер их личной жизни, обычай не выносить на общий суд то,
что считалось делом, протекающим во внутренних покоях.
Так или иначе, в эпоху императора Августа (30 г. до н.э. —
14 г. н.э.) государство попыталось восстановить римскую мо-
раль, приняв самые что ни на есть драконовские меры против
прелюбодеяний. Римская публика втайне смеялась: ибо Август,
борясь за древнюю мораль, не мог добиться нравственной жизни
1 Перевод Ф. А. Петровского.
I. Сущность любви
121
от членов своей семьи. Однако римляне времен Рождества Хри-
стова еще не знали, что на добрую сотню лет такое отношение
к частной жизни станет для Вечного Города правилом: там будет
царить атмосфера тяжелого и душного пуританского красноре-
чия, требовавшего абсолютной закрытости частной жизни, за ко-
торым легко угадывается разврат во всевозможных его формах.
Некоторые из императоров, правда, превращали этот раз-
врат в своеобразную мрачную тантру. Примером тому может
служить Калигула, который при помощи инцеста, изощренных
казней и групповых оргий стремился получить от небес мандат
на божественность своего существа. Однако до «высоты» из-
вращенного воображения «Башмачка» могли подняться едини-
цы, да и жизнь таких людей висела на волоске по причине не-
желания их подданных превратиться в орудия для воплощения
диковинных фантазий, страстей и страхов своего властелина.
Чувственность в первый век существования римской импе-
рии проявила себя в самых скверных формах, которые позже
смогла воспроизвести только фантазия де Сада. В умах многих
людей того времени она превратилась в мрачную силу, смешан-
ную с лицемерной риторикой. А это стало одним из аргументов
в проповедях Отцов Церкви против любви земной.
Впрочем, утеряв священный характер, любовь стала пред-
метом куртуазной игры. Поэты — по крайней мере поэты
времен Августа — могли упражняться в своем остроумии, на-
правленном уже не на сущность любовного соития, а на то,
каким образом можно достичь желаемого.
До нас дошло лучшее античное произведение, посвящен-
ное этой теме, — «Наука любви» Овидия. Это сочинение яв-
ляется первым примером рассказа об искусстве произвести
впечатление, о технике флирта и, наконец, о способах совер-
шения самого полового акта1.
1 Любопытно, что Овидий, явно желая исчерпать тему, написал и
«Лекарство от любви»; обе книги стали предметом многочисленных под-
ражаний в Европе XVII—XIX вв.
II. ТЕХНИКИ ЛЮБВИ
(Овидий, Камасутра, Искусство спальных покоев)
«НАУКА ЛЮБВИ»
Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 18 г. н. э.) —
блестящий, тонкий, веселый (по крайней мере до своей ссыл-
ки на Понт Эвксинский) поэт, который совсем не претен-
довал на звание философа, однако не упускал возможности
поговорить на темы, традиционно считавшиеся достоянием
сословия любомудров. В сорокалетием возрасте — периоде,
когда по античным представлениям у мужчины наступал рас-
цвет жизненных сил — Овидий пишет «Науку любви».
Это — не теоретический трактат, и не учебник. Скорее,
Овидий, уже говоривший о любви в «Любовных элегиях», ре-
шает спародировать нравоучительный стиль входивших с пода-
чи императорского двора в моду книг и рассказать о серьезном
шутливо: и занимая человека, и посмеиваясь над самим собой.
«Наука любви» — конечно, литература. В отличие от Ка-
масутры, она, если и может считаться пособием, то скорее
в искусстве поэзии. Однако, в отличие от множества литера-
турных проектов, имевших целью говорить о серьезном легко
и весело, здесь любовная тема еще не стала риторической фор-
мой. В принципе, Овидий тем и хорош, что он в одинаковой
степени легковесен и серьезен. Читая эту книгу, можно полу-
чить и удовольствие от поэзии, и научиться. Ну, а если и не
приобрести каких-то навыков, то, по крайней мере, проник-
нуться тем искрящимся оптимизмом по поводу любовных дел,
который демонстрирует нам Овидий.
Поскольку «Наука любви» издавалась неоднократно, мы
подобрали несколько фрагментов, которые дают представление
о поэзии Овидия и одновременно о том, к чему он призывал
своих читателей.
II. Техники любви
123
(из книги I)
«Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!
Ты только сеть распахни — каждая будет твоей!
Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —
Как ни твердит „не хочу“, скоро захочет, как все.
Пан, Эрот и нимфа.
Скульптурная группа. Афины, I в. до н. э.
124
II. Техники любви
Тайная радость Венеры мила и юнцу и девице,
Только скромнее — она, и откровеннее — он.
Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин
не трогать, —
Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем,
Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца.
В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней
страсти:
Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон.
Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата
Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей?
Мирра любила отца не так, как дочери любят,
И оттого-то теперь скрыта под толщей коры,
А из-под этой коры благовонно текущие слезы
Нам в аромате своем плачущей имя хранят1.
Было и так: в тенистых лесах под Идою пасся
Бык в чистейшей шерсти, стада и честь и краса.
Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами,
Телом своим остальным был он белей молока.
В кносских стадах и в кидонских стадах томились коровы
В жажде принять на крестец тяжкую тушу его.
1 В данном месте Овидий рассказывает о двух легендарных случаях
инцеста. Библида — дочь Милета (основателя одноименного горо-
да), которая влюбилась в собственного брата, Кавна. Кавн бежал, опаса-
ясь греха, Библида же повесилась, а пролитые ею слезы образовали
источник.
Мирра — дочь кипрского царя, Кинира. От любовной связи с отцом
у нее родился знаменитый Адонис. Однако, не выдержав мук раскаяния,
Кинир покончил с собой, а его дочь превратилась в дерево с благовонной
смолой.
Здесь и ниже Овидий приводит мифологические примеры, свидетель-
ствующие о том, насколько женщина способна находиться под властью
своей страсти.
II. Техники любви
125
Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая1 —
Ревности гневной полна, телок гнала она прочь.
Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым,
Остров ста городов не отречется, солгав.
Свежую рвет Пасифая листву, непривычной рукою
Сочную косит траву и преподносит быку.
Ходит за стадом она по пятам, позабыв о супруге,
Ибо теперь для нее бык драгоценней царя.
Ах, Пасифая, зачем надеваешь богатые платья?
Право, любовник такой этих не ценит богатств.
Надо ли в диких горах при скотине о зеркале думать,
Надо ли этак и так к пряди укладывать прядь?
Зеркало скажет одно: тебе далеко до телицы!
Были рога для тебя трижды желанной красой!
Если Минос тебе мил, зачем тебе нужен любовник?
Если Минос надоел — мужа от мужа ищи.
Нет — как вакханка под чарой кадмейского бога* 2, царица
Мчится в чащи лесов, брачный покинув покой.
Сколько раз ревниво она смотрела на телку
И говорила: „Зачем милому нравишься ты?
Как перед ним на лугу ты резвишься на травке зеленой!
Будто уж так хороши эти прыжки и скачки? “
Так говорила она, и тотчас несчастную телку
Прочь велела прогнать, впрячь приказала в ярмо
Или велела вести к алтарю для недобрых закланий,
Чтобы ревнивой рукой радостно сжать потроха.
Сколько соперниц она зарезала небу в угоду!
„Пусть, — говорила она, — вас он полюбит таких! “
2 Пасифая — жена знаменитого критского царя Миноса, которая вос-
пылала страстью к чудесному быку, присланному на Крит Посейдоном.
От ее связи с быком родился Минотавр.
2 Диониса, чьей матерью была Семела, дочь основателя Фив Кадма.
126
II. Техники любви
Как ей хотелось Европою стать или сделаться Ио1 —
Той, что любима быком, той, что под пару быку.
И дождалась, и чреватою стала в кленовой корове,
И понесенный приплод выдал отца своего!
Если б другая критянка не вспыхнула страстью
к Фиесту —
(Ах, как трудно любить всю свою жизнь
одного!) —
Феб в колеснице своей с середины небесного свода
Вспять к рассветной заре не повернул бы коней1 2.
Дочь, багряную прядь похитив у спящего Ниса,
Чресла свои обвила поясом песьих голов3.
Вождь, избежавший Нептуна в волнах и Марса на суше,
Пал великий Атрид жертвой жестокой жены4.
Кто не заплачет, взглянув на огонь, пожравший Креусу,
И на запятнанный меч матерью в детской крови5?
Плакал Аминторов сын, лишившийся зрения Феникс;
От разъяренных коней чистый погиб Ипполит6;
1 Европа и Ио — возлюбленные Зевса. Первую бог унес из дома,
превратившись в прекрасного быка. Вторая была превращена в телку
Зевсом, который таким образом пытался спасти ее от ревности Геры.
2 Критянка — Аэропа, жена микенского царя Атрея. Атрей накор-
мил соблазнившего ее Фиеста мясом его детей; Феб, бог солнца, не же-
лая видеть этого зрелища, повернул с неба вспять.
3 Нис — царь Мегары. Его дочь Скилла, влюбившаяся в осадившего Ме-
гары Миноса, вырвала у спящего Ниса волос бессмертия, чем погубила его.
4 Речь идет об Агамемноне, погибшем от руки своей жены Клитемне-
стры, соблазненной Эгисфом.
5 Имеется в виду Креуса-Главка, невеста Ясона, которая была погуб-
лена супругой последнего Медеей: та подарила ей пеплос, пропитанный
ядом, и Креуса сгорела, одев его. Сама же Медея, мстя Ясону, убила соб-
ственных детей.
6 Феникс отверг любовь своей матери, Фтии. Фтия оболгала его перед
отцом и тот ослепил ни в чем не повинного юношу. Та же история произо-
шла с Ипполитом, сыном Тесея, которого оболгала его мачеха Федра, и,
проклятый отцом, Ипполит погиб под копытами собственных коней.
II. Техники любви
127
Старый Филей1, не выкалывай глаз у детей неповинных —
Не на твою ли главу та же обрушится казнь?
Все, что делает женщина, — делает, движима страстью.
Женщина жарче мужчин, больше безумия в ней.
Будь же смелей — и надежды свои возлагай на любую!
Верь, что из тысячи жен не устоит ни одна.
Та устоит, та не устоит, но всякой приятно;
Если и выйдет просчет — это ничем не грозит.
Только откуда же быть просчету, когда повселюдно
Новая радость милей, слаще чужое добро?
Каждый знает: на поле чужом урожай полновесней,
И у соседских коров дойное вымя полней.
<...> (из книги II)
Женщина к поздним годам становится много искусней:
Опыт учит ее, опыт, наставник искусств.
Что отнимают года, то она возмещает стараньем;
Так она держит себя, что и не скажешь: стара.
Лишь захоти, и такие она ухищренья предложит,
Что ни в одной из картин столько тебе не найти.
Чтоб наслажденья достичь, не надобно ей подогрева:
Здесь в сладострастье равны женский удел
и мужской.
Я ненавижу, когда один лишь доволен в постели
(Вот почему для меня мальчик-любовник не мил),
Я ненавижу, когда отдается мне женщина с виду,
А на уме у нее недопряденная шерсть;
1 Финей, царь Салмидесса, по наущению своей жены Идеи ослепил
детей от первого брака (за что и сам был ослеплен Зевсом).
128
II. Техники любви
Сласть не в сласть для меня, из чувства даримая долга, —
Ни от какой из девиц долга не надобно мне!
Любо мне слышать слова, звучащие радостью ласки,
Слышать, как стонет она: „Ах, подожди,
подожди!“
Любо смотреть в отдающийся взор, ловить, как подруга,
Изнемогая, томясь, шепчет: „Не трогай меня!“
Этого им не дает природа в цветущие годы,
К этому нужно прийти, семь пятилетий прожив.
Пусть к молодому вину поспешает юнец торопливый —
Мне драгоценнее то, что из старинных амфор.
Нужно платану дозреть, чтобы стал он защитой
от солнца,
И молодая трава колет больнее ступню.
Ты неужели бы мог предпочесть Гермиону Елене,
И неужели была Горга красивей, чем мать1?
Нет: кто захочет познать утехи поздней Венеры,
Тот за усилье свое будет стократ награжден.
Но наконец-то вдвоем на желанном любовники ложе:
Муза, остановись перед порогом Любви!
И без тебя у них потекут торопливые речи,
И для ласкающих рук дело найдется легко.
Легкие пальцы отыщут пути к потаенному месту,
Где сокровенный Амур точит стрелу за стрелой.
Эти пути умел осязать в своей Андромахе
Гектор, ибо силен был он не только в бою;
Эти пути могучий Ахилл осязал в Брисеиде
В час, как от ратных трудов шел он на ложе любви.
1 Гермиона — дочь Менелая и Елены Прекрасной. Горга — дочь ка-
лидонской царицы Ойнеи и Диониса.
II. Техники любви
129
Ты позволяла себя ласкать, Лирнессийская дева,
Пальцам, покрытым еще кровью фригийских
бойцов1;
Или, быть может, тебе, сладострастная, это и льстило —
Чувствовать телом своим мощь победительных
рук?
Но не спеши! Торопить не годится Венерину сладость:
Жди, чтоб она, не спеша, вышла
на вкрадчивый зов.
Есть такие места, где приятны касания женам;
Ты, ощутив их, ласкай: стыд — не помеха
в любви.
Сам поглядишь, как глаза осветятся трепетным блеском,
Словно в прозрачной воде зыблется солнечный
свет,
Нежный послышится стон, сладострастный послышится
ропот,
Милые жалобы жен, лепет любезных забав!
Но не спеши распускать паруса, чтоб отстала подруга,
И не отстань от нее сам, поспешая за ней:
Вместе коснитесь черты! Нет выше того наслажденья,
Что простирает без сил двух на едином одре!
Вот тебе путь, по которому плыть, если час безопасен,
Если тревожащий страх не побуждает: „Кончай!"
А пред угрозой такой — наляг, чтобы выгнулись весла,
И, отпустив удила, шпорой коня торопи.
1 Овидий приводит пример двух знаменитых страстей: Гектора к его
жене Андромахе и Ахилла к дочери лирнесского царя Мина Брисеиде.
130
II. Техники любви
<...> (из книги III)
Полно, за дело! Без всяких прикрас довершу я,
что начал,
К ближним ведя берегам путь утомленной ладьи.
Нетерпеливо ты ждешь попасть на пиры и в застолья,
Хочешь узнать от меня и для застолий совет?
Слушай! Заставь себя ждать: ожидание — лучшая
сводня;
Вам промедленье к лицу — дай загореться огням!
Будь ты красива собой или нет, а станешь красива,
Скравши ночной темнотой всякий досадный изъян.
В кончики пальцев кусочки бери, чтоб изящнее кушать,
И неопрятной рукой не утирай себе губ.
Не объедайся ни здесь, на пиру, ни заранее, дома:
Вовремя встань от еды, меньше, чем хочется, съев.
Если бы жадно взялась за еду при Парисе Елена,
Он бы, поморщась, сказал: „Глупо ее похищать! “
Меньше есть, больше пить — для женщин гораздо
пристойней:
Вакх и Венерин сынок издавна в дружбе живут.
Только и тут следи за собой, чтобы нога не дрожала,
Ясной была голова и не двоилось в глазах.
Женщине стыдно лежать, одурманенной влажным
Лиэем1, —
Пусть бы такую ее первый попавшийся взял!
Небезопасно и сном забываться на пиршестве пьяном —
Можно во сне претерпеть много срамящих обид.
1 Лиэй («Освободитель») — одно из прозвищ Диониса.
II. Техники любви
131
Стыд мне мешал продолжать; но так возвестила Диона1:
„Где начинается стыд, там же и царство мое“.
Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь;
Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.
Меланионовых плеч Аталанта касалась ногами1 2 —
Вы, чьи ноги стройны, можете брать с них пример.
Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой —
нисколько:
Гектор не был конем для Андромахи своей.
Если приятно для глаз очертание плавного бока —
Встань на колени в постель и запрокинься лицом.
Если мальчишески бедра легки и грудь безупречна —
Ляг на постель поперек, друга поставь над собой,
Кудри разбрось вокруг головы, как филлейская матерь3,
Вскинься, стыд позабудь, дай им упасть на лицо.
Если легли у тебя на живот морщины Луцины —
Бейся, как парфский стрелок, вспять обращая коня4.
Тысяча есть у Венеры забав; но легче и проще,
Выгнувшись, полулежать телом на правом боку.
Истинно так! И ни Феб, над пифийским треножником вея,
Ни рогоносный Аммон вас не научит верней!5
1 То есть Афродита.
2 Имеется в виду длинноногая охотница Атал анта, участница знаме-
нитой Калидонской охоты, и ее муж Меланион, хитростью добившийся
ее руки.
3 Так часто называли вакханок.
4 Лузина — римская богиня родов. Овидий говорит, что беременной
женщине лучше заниматься любовью в позе наездницы, при этом отки-
дываясь назад.
5 Имеются в виду оракулы Аполлона-Феба в Дельфах, где жрица
Пифия восседала на знаменитом треножнике, а также ливийский оракул
Аммона в оазисе Сива.
132
II. Техники любви
Ежели вера жива меж людей, то верьте науке:
Долгого опыта плод, песня Камены1 не лжет.
Пусть до мозга костей разымающий трепет Венеры
Женское тело пронзит и отзовется в мужском;
Пусть не смолкают ни сладостный стон, ни ласкающий
ропот:
Нежным и грубым словам — равное место
в любви.
Даже если тебе в сладострастном отказано чувстве —
Стоном своим обмани, мнимую вырази сласть.
Ах, как жаль мне, как жаль, у кого нечувствительно
к неге
То, что на радость дано и для мужчин и для жен!
Но и в обмане своем себя постарайся не выдать —
Пусть об отраде твердят и содроганье, и взор,
И вылетающий вздох, и лепет, свидетель о счастье, —
У наслаждения есть тайных немало примет.
После таких Венериных нег просить о подарке —
Значит себя же лишать прав на подарок такой.
В опочивальне твоей да будут прикрытыми ставни —
Ведь на неполном свету женское тело милей...»1 2
Нетрудно вообразить, что именно после создания этой
книги Овидий и был сослан. Однако мы не знаем всех при-
чин резкой перемены отношения к поэту, которая произошла
в конце жизни Августа.
Так или иначе, все советы, которые дает Овидий, имеют це-
лью доставить человеку удовольствие. Он доказывает, что лю-
бая женщина склонна уступить любовному натиску мужчины,
описывает ухищрения ухажеров и дает наставления, как сде-
1 Римский вариант греческих Муз.
2 Перевод М. Л. Гаспарова.
II. Техники любви
133
лать свой облик привлекательным. При этом любовь для не-
го — не всемирная универсальная сила, а скорее страсть, кото-
рая влечет человеческую душу, заставляя ее совершать порой
страшные и запретные вещи. Именно поэтому Овидий предла-
гает привнести в любовь игру, легкость, сделать ее приятным
приключением, освободив от страдания.
Даже рассказывая о позах, которые следует принимать
во время полового акта, поэт в первую очередь озабочен тем,
как будут выглядеть любовники в этот момент. Положения тел
должны быть обусловлены не размерами полового члена
и влагалища, не общими особенностями физиологии, а тем, ка-
кие части тел любовников наиболее красивы. Овидий запуска-
ет машину фантазии, предлагая нам представить, например,
длинноногую женщину, забросившую ноги на плечи мужчины,
и согласиться, что для такой пары эта поза выглядит наиболее
эффектно.
Собственно, это и делает любовь «приятным» занятием, эро-
тической игрой, скорее ласкающей чувства, чем заставляющей их
бурно волноваться. Овидий настаивает на «культурной» любви,
вовсе не задумываясь над тем, что в сфере фантазии критерием
приятного и красивого могут стать самые неожиданные вещи...
Впрочем, между Овидием и де Садом лежало еще семнадцать
с половиной столетий.
«КАМАСУТРА»
Индия — это грандиозный континент, который до сих
пор закрыт для европейцев. Закрыт не в силу своей замкну-
тости или стремления сохранить некие священные тайны от
нескромного взгляда посторонней культуры, а по причине шор
на наших глазах, шор, вызванных принципиально иными вну-
тренними установками. Европеец до настоящего момента
ищет здесь что-то подобное своему мировосприятию. Даже
величайшие подвижники в деле «разоблачения» индийской
134
II. Техники любви
культуры, такие как Рерихи или Мирча Элиаде, все равно
в первую очередь искали родство «сокровенных тайн» Евро-
пы и Индии. Ничтожно мало находится людей, которые поз-
воляют Индии (как и Китаю) говорить самой, не истолковы-
вая ее речь и не прерывая ее фразами типа: «А у аборигенов
Австралии тоже...»
Отношение к любви как к величайшей силе, побуждающей
богов к творческой деятельности, а людей к подвигам — ду-
ховным и ратным — встречается в древнейших текстах Индии
(ведах, брахманах, упанишадах). Согласно основному космого-
ническому мифу Ригведы, бог-демиург Индра сражается с де-
моном-асу рой Вритрой из-за того, что последний заточил
в своей крепости (вариант — проглотил) «небесные воды», —
они же «небесные коровы», они же — «жены богов». Таким
образом стремление Индры одолеть своего врага может быть
понято и как стремление вернуть свою женскую пару, добиться
ее, оплодотворить. Результатом победы над Вритрой станет за-
чатие мира в лоне жен богов.
В одном из самых «таинственных» гимнов Ригведы, по-
священном созданию космоса, говорится следующее:
... Мрак был сокрыт мраком в начале.
Неразличимая пучина — все это.
То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту,
Оно Одно было порождено силой жара!
В начале на него нашло желание,
Что было первым семенем мысли.
Происхождение сущего в не-сущем открыли
Мудрецы размышлением, ища в сердце (своем).
Поперек был протянут их шнур.
Был ли низ? Был ли верх?
Оплодотворители были. Силы увеличения были.
Порыв внизу. ЭДювлетворение наверху...1
1 Перевод Т. Я. Елизаренковой.
II. Техники любви
135
Создание космоса изображается как результат страстного жа-
ра, породившего мистическое существо, названное Одно (санскр.
«Тад Екам»). Оно испытывает любовное желание и разделяется
на женское и мужское начала, что позволяет совершиться зачав-
шему мир соитию.
Создание мира в сознании древнего человека обычно свя-
зывалось с жертвоприношением. Показательно, что в более
Иллюстрация к «Камасутре».
Индия, XVIII в.
позднем тексте, «Брихадараньяка-упанишаде», брачный ри-
туал также рассматривается как принесение жертвы:
«Ее лоно — жертвенный алтарь; волоски — жертвенная тра-
ва; кожа ее — давильня для сомы. Половые губы ее — огонь
в центре (вульвы). Сколь велик, поистине, мир того, кто соверша-
ет жертвоприношение ваджрапея [букв, „напиток силы"], сколь
велик мир того, кто производит совокупление, зная это».
И наоборот, ритуал, где происходит обращение к богам,
в «Айтарея-брахмане» приобретает эротическое толкование:
136
II. Техники любви
«Когда, декламируя, жрец разделяет две первые четверти
стиха, а две другие произностит слитно, то это потому, что
женщина раздвигает свои бедра и мужчина давит на них во
время совокупления, чтобы благодаря жертвоприношению ро-
дилось многочисленное потомство... Неотчетливость чтения
стихов жреца-хотара тождественна истечению семени; жрец-
адхварью, когда хотар адресует ему жертвенные призывы, па-
дает на четвереньки и отворачивает свое лицо: это потому, что
одно четвероногое поворачивается спиной к другому, излива-
ющему семя... Затем адхварью встает и поворачивает лицо
к хотару: это означает, что двуногие находятся лицом друг
к другу, когда один из них изливает семя»1.
Любовная энергия, укорененная в самом начале мира, яв-
ляется неодолимой силой и даже оружием. Так, согласно од-
ному из мифов, мудрец и подвижник-аскет Мандукарнин
оказался обезоружен богами именно благодаря силе желания.
Этот аскет был знаменит тем, что, пребывая в состоянии ме-
дитации, тысячу лет вкушал лишь воздух-прану. Обеспокоен-
ные тем, что его энергия становится больше их собственной,
боги послали к Мандукарнину пять небесных дев (апсар).
Несмотря на свою уникальную способность к сосредоточе-
нию, тот соблазнился их красотой и прервал медитацию. Взяв
всех пятерых в жены, он стал вести жизнь великого чародея,
но уже не угрожал власти богов.
К тому времени, когда в Индии начинается формирование
классической культуры, многие из толкований древних гим-
нов и рассказов о силе любовной энергии забываются, впро-
чем только для того, чтобы возродиться позже, в мистических
учениях тантристских сект VI—XII вв. (речь о них у нас пой-
дет ниже).
Однако сексуальная тема совсем не вытесняется из сфе-
ры дозволенного. Индус воспринимал ее совсем не так, как
мы. По его мнению, любовный порыв вовсе не являлся чем-
1 Перевод С. В. Пахомова.
II. Техники любви
137
то предосудительным. Страсть не прятали. Ею восхищались
или, по крайней мере, относились к ней с пониманием. При-
чем восхищались не за то, что влюбленный способен восстать
против общественных условностей, а потому, что страсть ни-
как им не противоречила. В средневековой Бенгалии будут
даже проводиться диспуты между сторонниками супружеской
Иллюстрация к «Камасутре».
Индия, XVIII в.
верности и теми, кто практиковал соблазнение чужих жен, счи-
тая такую любовь самой интригующей, а наслаждение — ост-
рым. Если верить источникам того времени, победу неизменно
одерживали последние...
От Индии III—IV вв. до нас дошел удивительный памят-
ник, запечатлевший уважительное отношение к любви в обще-
стве того времени. Это — Камасутра, «Наставление в чувст-
венности», учебник, который имел целью вполне практическую
вещь: обучение каме, искусству чувственного наслаждения.
Подобные «пособия», существовали и до Камасутры: в ее
138
II. Техники любви
тексте постоянно упоминаются то некие «наставники», то по-
лумифические персонажи, такие как Бабхравья или Ауддала-
ки. Автор Камасутры, Ватсьяяна Маланга, спорит с ними или
же дополняет их советы своими. Несомненно, эта книга со-
здавалась во времена, когда индийский читатель имел выбор
в любовных наставлениях, и тот факт, что история донесла до
нас лишь одно из них, подчеркивает всю значительность этого
памятника1.
Об авторе Камасутры нам неизвестно практически ниче-
го, как и о точном времени создания данного текста. Отдель-
ные упоминания исторических реалий позволяют высказать
предположение, что он создавался во времена после распада
империи кушан, но еще до объединения Северной Индии под
властью династии Гупт. Многие параллели связывают этот
текст еще с одним памятником древнеиндийского образова-
ния — Артхашастрой, где речь идет об искусстве управления
государством. Видимо, обе книги создавались примерно в од-
но время и наверняка в одном ученом сообществе. Может
быть, их целью было восстановление в Индии системы обра-
зования после столетий вторжений варваров — греко-бакт-
рийцев, шаков, кушан. При этом многое скорее придумыва-
лось, чем припоминалось, но для людей того времени это не
имело значения.
Индийская культура знает четыре сферы человеческой
жизни, которые требуют заботы и воспитания. Во-первых, это
артха, — искусство достижения выгоды. Обучение артхе про-
исходило с детства и до зрелости: человек, попросту говоря,
должен был иметь навыки жизни в обществе, уметь зарабаты-
вать и достигать успеха. Высшей формой артхи становилось
управление государством.
Во-вторых, кама — искусство наслаждения, правильно ор-
ганизованной и настроенной чувственности. Обучение каме про-
1 Индия знает десятки наставлений в каме, созданных в более поздние
времена, после X в., однако от раннего средневековья сохранилось лишь
сочинение Ватсьяяны.
II. Техники любви
139
исходило также с детства, но возрастами, в которые она требова-
ла особенного к себе внимания, являлись юность и молодость.
В-третьих, дхарма — умение соблюдать божественные уста-
новления, вести справедливую и благочестивую жизнь. Забо-
ты о дхарме перелагались на зрелость и старость, хотя основы
ее проповедовались с юности.
Наконец, четвертой сферой была мокша — освобождение
от мирских привязанностей и колеса перерождения (сансары).
Казалось бы, она противоречила предшествующим сферам, осо-
бенно первым двум. Однако для массового сознания той эпохи
никаких особых противоречий не возникало. Чтобы стать по-
движником, обретающим спасение, необходимо было подгото-
виться, пройдя значительную часть жизненного пути. Только
приобретший жизненный опыт человек мог освободиться от
препятствующих мокше желаний и потребностей.
К тому же кама не противоречила ни артхе, ни дхарме, все
дело было только в том, чтобы отдаваться наслаждениям с
умом: тогда они не нарушали законов божественных и чело-
веческих.
Идеалом индуса был образованный, чувственный, преуспе-
вающий человек, не нарушающий дхарму и знающий, что вся
его жизнь является лишь преамбулой к будущему стяжанию
мокши. Именно такими и являлись любимые герои индийских
сказаний: Арджуна и Рама. Чувственность не изгонялась из
сферы образования, напротив, искусство любви должно было
иметь божественный источник.
Действительно, учение о каме, согласно Ватсьяяне, воз-
никло еще во время создания мира:
«Сотворив существа, Праджапати (Создатель Всего), что-
бы укрепить их стойкость и приобщить трем целям (дхарме,
артхе и каме), преподал им затем учение в сто тысяч частей...
[Позже] Нандин, слуга Махадевы [т.е. Шивы] преподал от-
дельно наставление в каме в тысяче частей...»
В дальнейшем различные мифические учителя сокращали
эту науку, так что в настоящий момент подлинное искусство
140
II. Техники любви
камы — достояние богов, но не людей. Это представление
вполне соответствует пониманию древним человеком истории
как постоянной деградации мира и, соответственно, ухуд-
шения способности человека воспринять наставления бога-
создателя:
«Эта наука была изложена по частям многими наставни-
ками и связность ее нарушилась. И вот, поскольку части на-
уки, изложенные Даттакой и другими, трактуют лишь о чем-
то одном, а книгу Бхаравьи трудно одолеть из-за величины,
то вся суть [этой науки] была сокращена в небольшую книгу,
и так создана эта ,,Камасутра“».
Несмотря на совершенные им сокращения, автор Камасу-
тры вполне уверен в действенности своего учебника. Каждой
эпохе соответствует своя наука любви. Что же плохого в том,
что Ватсьяяна создал удобное и понятное всем пособие для
времен Кали-юги1?
Бог Кама, создатель и покровитель чувственности, согласно
индийской мифологии вышел из сердца самого владыки всего
сущего Брахмана. Он изображался то оседлавшим попугая,
то стоящим на колеснице и державщим в руках лук из сладчай-
шего сахарного тростника и стрелы-цветы. Он похож на гречес-
кого Эрота, но, в отличие от последнего, не воспринимается ав-
торами индийских наставлений в эротике как существо, которое
требует от нас гражданской доблести или, в своем низшем во-
площении, грозит нашему телу разрушением. Кама — «само-
родный», «источник наслаждения», «губитель покоя», «опьяня-
ющий». Будучи богом, он делает божественными своих адептов.
Впрочем, приобщение к его дарам происходит не сразу и
требует опытности. Обратимся к Камасутре1 2.
1 Кали-юга — наш век, «железный» век, когда знание в полном объ-
еме человек воспринять уже не может.
2 Перевод А. Я. Сыркина. При подготовке текста были использова-
ны комментарии переводчика.
II. Техники любви
141
Второй раздел
О ЛЮБОВНОМ СОЕДИНЕНИИ
Первая часть. Шестая глава
ОБЪЯСНЕНИЕ ЛЮБОВНОГО НАСЛАЖДЕНИЯ,
СОГЛАСНО МЕРЕ, ВРЕМЕНИ И ПРИРОДЕ
«Мужчины различаются по своим признакам как „за-
яц", „бык" и „конь" (I).1 Женщины же — как „газель",
„кобыла" и „слониха"1 2 (2). При соединении соразмерных
друг другу бывает три „равных" наслаждения (3). В иных
же случаях — шесть „неравных" (4). Среди „неравных",
если мужчина больше [женщины], то при тесном соедине-
нии бывает два „высоких" наслаждения3 (5); при затруд-
ненном — одно „высшее" наслаждение4 (6). Если же на-
оборот [женщина — больше], то бывает два „низких"
наслаждения5 (7), и при затрудненном [соединении] —
одно „низшее" наслаждение6 (8). Среди них „равные" —
лучшие (9), два, названных крайними7, — худшие (10),
остальные — средние (И). Между средними же „высо-
кие" лучше „низких". Таковы девять видов наслаждения,
согласно мере (12).
1 Имеются в виду размеры мужского полового органа: И, 17 и 23 см
длины и 3,5, 5 и 6,5 см ширины соответственно.
2 Здесь различение идет по размерам влагалища, которые соответст-
вуют половым органам мужчины схожего типа (газель — зайцу, кобы-
ла — быку, слониха — коню).
3 Бык — газель, конь — кобыла.
4 Конь — газель.
5 Заяц — кобыла, бык — слониха.
6 Заяц — слониха.
7 То есть «высшее» и «низшее»: эти эпитеты обозначают не интенсив-
ность наслаждения, а их графическое положение в той своеобразной клас-
сификации, которая создается в трактате.
142
II. Техники любви
Кто во время соединения не проявляет любви, слабоси-
лен и не терпит повреждений1, тот вялый (13). В иных слу-
чаях бывают средние и страстные (14). Таковы и женщи-
ны1 2 (15). И здесь, как и согласно мере, бывает девять
видов наслаждений (16). Таким же образом, согласно вре-
мени [наступления оргазма], мужчины бывают быстрые,
средние и медлительные (17). Относительно же женщин
существуют разногласия (18). Ауддалаки [учит], что жен-
щина удовлетворяет желание не так, как мужчина (19).
Благодаря мужчине зуд ее облегчается непрерывно (20).
Объятая желанным удовольствием, она вновь и вновь
ощущает особое чувство (21), и в этом [чувстве] рассудок
ее удовлетворен (22). [Однако если ей] недоступно лю-
бовное чувство мужчины (23) и это невозможно [выяс-
нить], спросив: „Каково твое удовольствие?“ (24), то как
же постичь это [различие в их природе]? [На это можно
ответить, что], удовлетворив страсть, мужчина по собст-
венному желанию прекращает соитие и не обращает вни-
мания на женщину, но не так [ведет себя] женщина (25).
Тут следует такое [возражение]: женщина наслаждается,
когда мужчина медлителен, и бывает недовольна, когда он
быстр и, не удовлетворив [ее] желания, оканчивает соитие.
Все это — признаки исполнения или неисполнения жела-
ния (26). Но это не так3 (27). Ведь долгое [соитие уже
потому] приятно, что устраняет зуд (28). Так и происхо-
1 Под «повреждениями», видимо, имеются в виду царапины, удары,
укусы, наносимые любовным партнером.
2 Как и в предыдущем случае, речь идет о возможных сочетаниях
партнеров: вялого с вялым, среднего со страстным и т. д.
3 Смысл возражения таков: для школы Ауддалаки была бы несущест-
венна продолжительность коитуса, между тем женщине для удовлетворе-
ния ее сексуальных потребностей важно не просто устранение ее зуда,
но длительное устранение. См. ниже.
II. Техники любви
143
дит (29). Поэтому [сказанное выше] сомнительно и еще
не служит признаком [такого удовлетворения] (30).
При соитии зуд женщины облегчается мужчиной, и
это исполнение желанного зовется удовольствием (31).
Последователи Бабхравьи [учат], что молодая женщи-
на удовлетворяет желание непрерывно и с самого начала1,
мужчина же — в конце (32). Так всегда и происходит
(33). Ведь иначе при исполнении желания не было бы за-
чатия (34). Но и здесь снова — сомнение и возражение
(35). Тут, [возражая,] говорят так: удовлетворяя влечение,
[женщина] вначале всегда выказывает умеренное желание
и не слишком склонна [к страстным ласкам], затем посте-
пенно достигает высшей страсти и не заботится о [своем]
теле, в конце же — желает прекращения. [Но] подобного
не происходит (36), и это не так (37). Ведь равным обра-
зом при совершении движений, когда движется вращаю-
щийся гончарный круг или волчок, то скорость вначале не-
велика, а затем постепенно увеличивается. От истощения
семени [женщина] и желает прекращения (38), и в этом
нечего сомневаться (39).
В конце соития бывает удовольствие у мужчин, у жен-
щин же удовольствие постоянно, и [только] по причине
истощения семени возникает желание прекратить [со-
итие] (40).
Итак, у женщины, как и у мужчины, следует видеть
[здесь] выделение семенной жидкости (41).
Но откуда же, если оба принадлежат к одинаковой по-
роде и идут к одной цели, происходит различие в резуль-
1 То есть с того момента, как только начинается увлажнение ее влага-
лища: многие школы индийской медицины считали этот сок женским се-
менем. См. ниже.
144
II. Техники любви
татах (42)? Так бывает от различия в способах и различия
в помыслах (43). Как же это происходит (44)? Различие
в способах — от природы. Ибо мужчина действует, жен-
щина принимает действия (45). Ведь по-одному соверша-
ет дело действующий, и по-другому — подчиняющаяся
(46). И из-за этого природного различия в способах воз-
никает различие в помыслах (47). Мужчина наслаждает-
ся [с мыслью]: „я охватывающий", женщина — „я охва-
чена им". Так [учит] Ватсьяяна (48).
Здесь такое [возражение]: почему не бывает такого же
различия в результатах, как различия в способах (49)?
Но это не так (50). Различие в способах имеет основания
(51) — из-за различия признаков у действующего и под-
чиняющейся (52). Различие же в результатах — иное
и не имеет [подобных] оснований (53), ибо порода [обо-
их] одинакова (54).
Здесь такое [возражение]: когда действуют сообща,
достигается одна цель; здесь же оба порознь стремятся
каждый к своей цели, и то [утверждение] неверно (55).
И это не так (56). Можно видеть, как достигаются од-
новременно разные цели — даже в столкновении двух
баранов, при разрывании плодов капиттхи^ или в борь-
бе атлетов (57), а там нет разницы между участниками
(58). Так и здесь нет существенной разницы (59). Раз-
личие же в способах — от природы, как о том говори-
лось раньше (60). Поэтому у обоих и возникает сходное
удовольствие (61).
Из-за отсутствия разницы в происхождении [удо-
вольствия] у супругов возникает сходное [чувство]. По-
1 Возможно, какая-то из древних деревенских игр.
II. Техники любви
145
этому с женщиной следует обращаться так, чтобы она
уже в начале ощутила страсть (62).
При достижении сходного [удовольствия] в связи со
временем [и прочим] существует по девяти видов наслаж-
дений, согласно природе, согласно времени и мере (63).
Чувство, страсть, любовь, желание, влечение, порыв,
одержимость — синонимы страсти. Любовное соедине-
ние, наслаждение, тайна, возлежание, ослепление — си-
нонимы соития (64).
Так, согласно мере, времени и природе, возникает по
девяти видов различных любовных соединений, и все со-
ития, [получающиеся] из их сочетания, не могут быть
рассмотрены [здесь] из-за их многочисленности1 (65).
Пусть же осуществляют [соединение], обдумав и приняв
это во внимание, — так [учит] Ватсьяяна (66).
При первом наслаждении мужчина стремителен и
быстр по времени, при последующих — наоборот. У жен-
щин же это иначе — пока не истощится семя (67). И ис-
тощение семени у мужчин наступает раньше истощения
семени у женщин — таково общее мнение (68).
Наставники считают, что благодаря нежности [тела] и
трению женщины естественным образом быстро достига-
ют любовного удовольствия (69).
Вот что сказано относительно любовного соединения.
Далее излагаются подробности для наставления несве-
дущих (70).
1 9 удовольствий согласно мере, 9 — согласно времени, 9 — согласно
природе. Сочетания их образуют 729 соединений.
146
II. Техники любви
Седьмая глава
О ВИДАХ ЛЮБВИ
Знатоки учения говорят, что существует четыре вида
любви: от привычки, от воображения, а также от веры и от
чувственных восприятий (1).
Та любовь, что возникает от слов и прочего и отлича-
ется привычными действиями, известна как „привыч-
ная", наподобие охоты и других занятий (2).
Та любовь к непривычным ранее действиям, что рож-
дается не от чувственных восприятий, но от намерения,
бывает „воображаемой" (3). Ее следует видеть при
аупариьитаке' с евнухами и женщинами и в различных
действиях, как поцелуи и прочее (4).
Та же любовь, что вызвана иной любовью, когда [го-
ворят себе]:
„Это — [тот, а] не другой", зовется знатоками уче-
ния „связанной с верой" (5).
Та любовь, что связана с чувственными восприятия-
ми, — очевидна и утверждена в мире, ибо несет превос-
ходные плоды; остальные же виды подчинены ей (6).
Поразмыслив, согласно предписаниям, над этими вида-
ми любви, отмеченными в наставлениях, пусть каждый
удовлетворяет то желание, которое он испытывает (7)1 2.
1 Аупариштака — оральный секс. Его описание см. в девятнадцатой
главе настоящего раздела.
2 Под первым видом, очевидно, подразумевается занятия любовью как
отправление физиологического акта. Она может происходить между людь-
ми, уже не возбуждающими друг друга, но по физиологической необходи-
мости регулярно снимающими друг у друга сексуальное возбуждение.
В этом случае любовная практика касается только одной стороны чело-
веческого существа. Второй вид любви основан на воображении: он либо
переносит на партнера (евнуха) женские функции, либо на рот — функции
II. Техники любви
147
Вторая часть. Восьмая глава
РАССУЖДЕНИЕ ОБ ОБЪЯТИЯХ
Наставники говорят, что любовное соединение зовется
шести-десятичетырехчастным, ибо изложено в шестидеся-
ти четырех главах (1). Эта наука — в шестидесяти четы-
рех частях (2). Или же оно шестидесятичетырехчастное
потому, что искусств — шестьдесят четыре и совокуп-
ность их является частью любовного соединения (3). Не-
которые [говорят], что это название почтительно установ-
лено жрецами из-за связи с десятью [книгами] ришей.',
названных здесь [сходным образом], и из-за связи с Пан-
чалой2 (4). Последователи Бабхравьи [учат], что сущест-
вует по восемь различных [видов в каждой из] восьми
групп — в объятиях, поцелуях, царапинах ногтями, уку-
сах, возлежании, произнесении звука „сит**, подражании
мужчине3, аупариьитаке — и восемь по восьми составляет
шестьдесят четыре (5). Ватсьяяна же [учит], что, посколь-
ку в [каждой из] восьми различных групп бывает меньше
или больше [разновидностей, нежели восемь], и удары,
восклицания, мужские способы, особые наслаждения
и прочее образуют здесь еще и другие группы, [название
влагалища и т. п. Здесь воображение имеет не столько смысл представления
какого-либо чувственного образа, сколько принципиальное изменение «пра-
вил игры»: любовное соединение осуществляется при помощи объектов, ко-
торые не имеют прямого отношения к его природной цели (зачатие детей).
Третий и четвертый виды любви достаточно понятны.
1 Риши — легендарные создатели 10 мандал, т. е. частей «Ригведы»,
наиболее авторитетного текста в индийской традиции.
2 Панчале приписывали авторство 64 гимнов «Ригведы». К нему воз-
водил свой род Бабхравья, один из упоминаемых в Камасутре теоретиков
искусства любви.
3 Имеется в виду позы, когда женщина находится наверху (см. ниже).
148
II. Техники любви
„шестьдесят четыре" употреблено лишь как] привычный
оборот, подобно „семилистному" дереву и „пятицветному"
подношению (6)1.
Для обнаружения признаков любви между двумя [людь-
ми], еще не сходившимися, существует четыре вида объя-
тий: „прикосновение", „толкание", „потирание" и „сжима-
ние" (7). Во всех случаях действие определено здесь самим
названием (8). Когда желанная оказывается рядом и под
каким-нибудь предлогом он, подходя, касается телом [ее]
тела — это „прикосновение" (9). Когда в уединении она,
беря что-нибудь, толкает грудью желанного мужчину, сто-
ящего или сидящего, мужчина же, прижавшись, удержи-
вает ее — это „толкание" (10). Эти два вида применяют-
ся, когда у них еще не произошло объяснения (И). Когда в
темноте, в толпе или в уединении оба, медленно двигаясь,
долгое время трутся телами друг о друга — это „потира-
ние" (12). То же, когда [при этом один] сильно прижимает
[другого], опираясь о стену или колонну, — „сжимание"
(13). Эти два вида применяются, когда оба постигли жела-
ние друг друга (14).
„Обвивание лианой", „влезание на дерево", „сезам и
рис", „молоко и вода" — таковы четыре вида [объятий] во
время любовного соединения (15).
Когда, обвивая [мужчину], словно лиана — дерево,
она склоняет [к себе его] лицо для поцелуя или, слабо про-
износя „сит“ и прильнув к нему, некоторое время любов-
но смотрит на него — это „обвивание лианой" (16). Ког-
да, наступив ногой на [его] ногу, поднимая другую [ногу]
или обвивая [его] бедро, обхватив одной рукой его спину,
1 «Семилистное дерево» — одна из разновидностей мимоз. «Пятича-
стное подношение» — подношение душам предков.
II. Техники любви
149
наклоняя другой [рукой его] плечо, чуть издавая слабое
„сит", она желает подняться выше для поцелуя — это
„влезание на дерево" (17). Эти два вида осуществляются
стоя (18). Когда, находясь на ложе, они тесно обнимаются
и как бы трутся [друг о друга], сплетясь бедрами и спле-
тясь руками, — это „сезам и рис"1 (19). Когда оба, слепые
от влечения, не обращают внимания на боль, словно про-
никнув друг в друга, и она сидит на [его] коленях или на-
ходится [с ним] лицом к лицу на ложе — это „молоко
и вода"1 2 (20). Эти два вида применяются при [удовлетво-
рении] страсти (21). Таковы способы объятий, согласно
последователям Бабхравьи (22).
Согласно же Суварнанабхе, сверх того есть еще четыре
вида объятий отдельными частями тела (23). Так, когда
[один] своими бедрами изо всех сил сжимает одно бедро
или оба бедра [другого] — это объятье бедер (24). Когда,
прижавшись нижней частью тела к [его] нижней части,
распустив пряди волос, она сверху припадает к нему, стре-
мясь к царапинам, укусам, ударам, поцелуям, — это объя-
тье нижней части (25). Когда, надавив грудями на [его]
грудь, она налегает в том месте [всей] тяжестью [своего
тела] — это объятие грудей (26). Когда, приблизив рот ко
рту и глаза к глазам, она прижимается лбом ко лбу — это
[украшение] лба (27).
Некоторые считают, что и потирание3 — вид объя-
тия, из-за [происходящего при этом] прикосновения (28).
1 Зерна сезама и риса смешивались для совершения некоторых видов
жертвенных подношений.
2 Растворение молока в воде в индийской традиции было синонимом
полного взаимопроникновения: эта метафора имела как физический, так
и мистический смысл.
3 Имеется в виду непосредственное возбуждение половых органов ру-
ками.
150
II. Техники любви
Ватсьяяна же [учит], что это не так, ибо оно обособлено
во времени, отличается по цели и в разной степени удов-
летворяет [их] (29).
Когда мужчины спрашивают или же слушают [об
этом], а также излагают все правила объятий, в них рож-
дается сладострастие (30).
Так же и некоторые не упомянутые в наставлениях
объятия, увеличивающие влечение, должны со внимани-
ем применяться при любовном соединении (31).
Настолько лишь простирается действие наук, насколь-
ко слабо чувство в людях: когда же колесо страсти при-
шло в движение, то нет уже ни науки, ни порядка (32).
Третья часть. Девятая глава
О РАЗЛИЧИИ ПОЦЕЛУЕВ
Для поцелуев и нанесения царапин и укусов нет стро-
гой последовательности, ибо [к ним прибегают, будучи] во
власти влечения (1). Обычно они применяются перед лю-
бовным соединением, удары и звук „сит** — во время лю-
бовного соединения (2) — [так учат некоторые]. Ватсьяя-
на же [учит], что все [они применимы] во всякое время,
ибо влечение ни на что не обращает внимания (3). При
первом наслаждении, когда женщина еще недоверчива и не
охвачена влечением, пусть применяют их не слишком явно
и чередуя (4). Затем же — с великой быстротой и в осо-
бых сочетаниях, чтобы возбудить влечение (5).
Целуют в лоб, локоны, щеки, грудь, соски, губы, вну-
треннюю часть рта (6). У жителей Латы [также] — в ме-
сто соединения бедер, подмышки, низ живота (7). В силу
II. Техники любви
151
влечения и местных обычаев бывают [поцелуи] в те или
иные места, но их не должен применять каждый — так
[учит] Ватсьяяна (8).
У девушки есть три вида поцелуев: „умеренный", „тре-
пещущий" и „трущий" (9). Когда, склоненная действием
силы, она касается ртом рта [мужчины], но не двигает-
ся — это „умеренный" [поцелуй] (10). Когда, немного
освободившись от стыда, она желает удержать [его ниж-
нюю] губу, проникшую в [ее] рот, [ее нижняя] губа дро-
жит и она не отваживается на большее — это „трепещу-
щий" (И). Когда, слегка охватив [губами его нижнюю
губу], закрыв глаза и заслоняя рукой его глаза, она кончи-
ком языка трет [его губу] — это „трущий" (12).
Другие же четыре вида [поцелуев] — „равный", „на-
клонный", „повернутый" и „прижимающий"1 (13). Ког-
да сложенными вместе пальцами [один], сдавив [губу
другого] и не касаясь зубами, зажимает [ее] между гу-
бами, этот, [также] „прижимающий", [поцелуй] — уже
пятый способ (14).
И здесь могут устроить игру (15). Побеждает тот,
кто первый схватит [губами] нижнюю губу [другого]
(16). Побежденная и удерживаемая силой, она, чуть не
плача, машет руками, отталкивает его, кусается, отвора-
чивается, бранится и говорит: „Давай состязаться сно-
ва!" Побежденная и на этот раз, она [повторяет все это]
вдвойне (17). Схватив же нижнюю губу доверившегося
или ставшего невнимательным [возлюбленного] и держа
1 Эти виды поцелуев различаются расположением губ целующего по
отношению к губам или части тела, которую «целуют»: равный подразу-
мевает симметричное положение, «наклонный» — под некоторым углом
ит. д.
152
II. Техники любви
ее между зубами [так, что тот] не может освободиться,
она насмехается, кричит, грозит, прыгает, восклицает,
танцует; двигая бровями и поводя глазами, она со смехом
лепечет всякую всячину. Таково состязание при игре в
поцелуй (18). Так же разъяснены и состязания при игре
в царапины, укусы и удары (19). Эти [состязания] уст-
раиваются лишь страстными [любовниками], ибо подхо-
дят им (20).
Когда она целует его [нижнюю губу], а он хватает ее
верхнюю губу — это „верхний" поцелуй (21). Когда [один]
целует, зажав губами обе губы [другого], — это „облекаю-
щий", свойственный женщине или мужчине, еще не достиг-
шим признаков зрелости (22). Когда при этом один каса-
ется языком зубов, нёба и языка [другого — это]
„сражение языками" (23). Так же разъяснено, и когда на-
сильственно схватывают ртом и зубами или же предостав-
ляют [свой рот во власть другого] (24). Поцелуи в остальные
части тела, в зависимости от разных мест, бывают „равные",
„сжимающие", „осторожные" и „нежные". Таковы различ-
ные поцелуи (25).
Когда, глядя в лицо спящего, она по собственному жела-
нию целует [его] — это поцелуй, „разжигающий влечение"
(26). Когда [она целует] невнимательного или бранящего-
ся, занятого другим делом или желающего спать — это
„отвлекающий" [поцелуй], с целью прогнать сон (27).
Когда пришедший поздно ночью целует по собственному
желанию уснувшую на ложе — это „пробуждающий" [по-
целуй] (28). Она же, заметив приход мужчины и стремясь
испытать [его] чувства, может притвориться спящей (29).
Когда он целует отражение возлюбленной в зеркале,
на стене или в воде, это делается, чтобы обнаружить свою
II. Техники любви
153
склонность (30). Когда целуют ребенка, портрет, ста-
тую — это „переносные“ [поцелуи, таковы же бывают и]
объятия (31)1. Ночью, на представлении или в собрании
близких людей возлюбленная целует палец руки находяще-
гося рядом или целует палец ноги сидящего (32). Когда же,
растирая тело мужчины и обнаруживая признаки [страсти],
она, словно охваченная дремотой и против желания, при-
кладывает рот к его бедру, целует бедро или целует боль-
шой палец ноги — это „вызывающие" [поцелуи] (33).
В ответ на действие пусть совершают ответное дейст-
вие, на удар — ответный удар и, по той же причине, на по-
целуй — ответный поцелуй (34).
Четвертая часть. Десятая глава
О ЦАРАПИНАХ НОГТЯМИ
При возрастании влечения наносят знаки ногтями,
заключающиеся в царапании (1). К этому прибегают,
когда впервые сходятся, возвращаются из путешествия,
отправляются в путешествие, умиротворяют гнев и когда
она пьяна; бесстрастные же [прибегают к этому] не все-
гда (2). Так же в силу [соответствующих] свойств быва-
ет и с укусами (3).
Есть восемь видов этих [царапин]: „звучащая", „полу-
месяц", „круг", „линия", „коготь тигра", „лапка павлина",
„прыжок зайца", „листок голубого лотоса" (4). Места
[нанесения царапин] — подмышки, груди, шея, спина,
1 Имеется в виду, что целующий представляет, будто он целует объект
своей страсти. Если же это происходит в присутствии любимого, то тогда
поцелуи подобного рода становятся эротической игрой.
154
II. Техники любви
нижняя часть и бедра (5). Суварнанабха же [учит], что
когда колеса страсти пришли в движение, то уже неизве-
стно, где место, где не место (6).
У страстных ногти левой руки бывают аккуратно заост-
ренными с двумя или тремя остриями (7)1. Украшенные
полоской, ровные, блестящие, не грязные, не потрескав-
шиеся, хорошо растущие, мягкие, приятные на вид —
таковы достоинства ногтей (8). У жителей Гауды ногти
длинные, украшающие руку, и вид их похищает рассудок
женщин (9). У обитателей южных областей — короткие,
прочные и при желании подходящие для нанесения раз-
личных [царапин] (10). У жителей Махараштры — сред-
ние, обладающие свойствами обоих (И).
Когда этими [ногтями], умело сложенными вместе,
легко касаются подбородка, грудей или нижней губы, так
что не остается следов, и от одного лишь прикосновения
рождается дрожь волосков [на теле], а от касания [ногтей
возникает] усиливающийся звук — это „звучащее“ [ца-
рапанье] (12). Его наносят желанной при растирании чле-
нов, чесании головы, лечении нарывов, при беспокойстве
и страхе (13). Нанесение ногтем изогнутого знака на шее
и на поверхности груди — „полумесяц" (14). Два таких
[знака], обращенные друг к другу, — „круг" (15). Его
наносят на низ живота, между ягодицами, между бедрами
(16). Не слишком длинная „линия" [наносится] повсюду
(17). [„Линия"], изогнутая [и нанесенная] до соска, —
„коготь тигра" (18). „Линии", [нанесенные] пятью на-
правленными друг к другу [ногтями] и направленные
к соску, — „лапки павлина" (19). Следы пяти сложенных
1 Речь идет о ногтях на левой руке. Ногти на правой аккуратно подре-
зались, так как правая рука была необходима для практических нужд.
II. Техники любви
155
вместе ногтей, [нанесенные] на соске у наслаждающейся
любовным соединением, — „прыжок зайца" (20). [Знак
в виде] листка голубого лотоса, нанесенный на поверхнос-
ти груди и пояснице, — „листок голубого лотоса" (21).
Отправляющимся в путешествие [наносят] на память че-
тыре или три сходящиеся линии на бедрах и поверхности
груди. Таковы действия ногтей (22). Пусть наносят так-
же и другие [царапины] разного вида (23). Наставники
[учат], что бесконечны различия и нет предела правилам
опыта, повсеместным упражнениям и особенностям вле-
чения, — кто же в состоянии постичь все способы нане-
сения царапин (24)?
Ватсьяяна же [учит], что охваченные влечением обра-
щают внимание на многообразие и многообразием должно
возбуждаться взаимное влечение. Так, наделенные умень-
ем ганики1 и их любовники возбуждают стремление друг
в друге. Ведь и в искусстве стрельбы из лука и в других
науках владения оружием обращают внимание на многооб-
разие приемов — тем более здесь (25)!
Однако пусть не обращаются так с вышедшими за-
муж за другого1 2. Пусть наносят им особые знаки в со-
кровенных местах ради памяти и чтобы усилить влече-
ние (26).
Когда женщина видит в тайных местах знаки ногтей,
то даже давно прошедшая любовь приобретает для нее
новизну и очарование (27).
Когда влечение давно успокоилось, то исчезает и лю-
бовь, если не остается знака ногтей, напоминающего об
источнике влечения (28).
1 Ганика — особо искусная гетера, чьи услуги стоили очень дорого.
2 Чтобы не вызвать ревность мужа.
156
II. Техники любви
Даже у чужого, видящего издали молодую женщину,
чьи груди носят следы ногтей1, рождается преклонение и
страсть (29).
Так же и мужчина, отмеченный знаками ногтей в раз-
ных местах, обычно приводит в трепет даже стойкое
женское сердце (30).
Нет другого пути, более подходящего, чтобы усилить
влечение, как действия, совершаемые ногтями и зуба-
ми (31).
Пятая часть. Одиннадцатая глава
ОБ УКУСАХ
Места для кусания зубами — те же, что для поцелуев,
кроме верхней губы, внутренней поверхности рта и глаз
(1). Ровные, гладкие на вид, легко окрашиваемые, долж-
ной величины, без изъянов, остроконечные — таковы до-
стоинства зубов (2). Испорченные, с трещинами, грубые,
неровные, слабые, широкие, редкие — таковы недостатки
(3). „Скрытый", „припухший", „точка", „цепь точек",
„коралл и драгоценность", „цепь драгоценностей", „разор-
ванное облако", „жевание вепря" — таковы различные
укусы (4). [Укус, оставляющий след] не очень красного
цвета, известен как „скрытый" (5). Он же с надавливани-
ем — „припухший** (6). Эти два [укуса] и „точка" [нано-
сятся] в нижнюю губу (7), „припухший" и „коралл и дра-
гоценность" — в щеку (8). Подобно украшению на ухе,
поцелуй, царапина, укус — украшения левой щеки (9).
„Коралл и драгоценность" осуществляется сдавливанием
1 Древние жительницы Индостана, подобно женщинам древнего (ми-
нойского) Крита, имели обычай ходить с открытой грудью, зато закры-
вали спину.
II. Техники любви
157
между зубами и губой (10). То же, [нанесенное] всеми
[зубами], — „цепь драгоценностей" (И). „Точка" нано-
сится, когда маленький кусочек кожи кусают двумя зуба-
ми (12). [Когда кусают] всеми [зубами] — „цепь точек"
(13). Таким же образом обе „цепи" [наносятся] на шею,
подмышки, между бедрами (14). „Цепь точек" — [также]
на лоб и бедра (15). Подобный кругу с неровными высту-
пами [укус] на поверхности груди — „разорванное обла-
ко" (16). Непрерывные, длинные, многочисленные, в виде
полос с медно-красными промежутками следы укусов на
поверхности груди — „жевание вепря" (17). Эти два [по-
следних вида] свойственны страстным (18). Таковы уку-
сы. Царапины, укусы и прочие [знаки, нанесенные] на ук-
рашении для лба, украшении на ухе, венке из цветов,
листке бетеля и листке тамалы, принадлежащих возлюб-
ленной, служат знаками домогательства (19).1
Двенадцатая глава
О МЕСТНЫХ ОБЫЧАЯХ
Пусть обращаются с женщиной сообразно обычаям
местности (20). Жительницы Мадхьядеши, по большей
части арии, чисты нравом и не любят поцелуев и следов
1 В современной литературе эти главы из Камасутры трактуют как
проявление элементов садомазохизма в Древней Индии, что абсолютно
неверно. В момент любовной игры, когда чувствительность, с одной сто-
роны, обострена, с другой же, имеет совсем иной характер, чем в обычной
ситуации, укусы и царапины не причиняют страдания, прежде всего
в психологическом смысле. Возлюбленные не воспринимают их как сред-
ство причинить боль, поставить в униженное положение. А ведь пережи-
вание унижения (своего или чужого) и составляет главное наслаждение
как садизма, так и мазохизма.
158
II. Техники любви
от ногтей и зубов (21). [Таковы же] жительницы страны
Бахлика и Аванти (22). Однако у них есть склонность
к особым наслаждениям (23). Жительницы Малавы и
Абхиры особенно склонны к объятиям, поцелуям, цара-
пинам, укусам, сосанью, избегают повреждений и при-
водятся в возбуждение ударами (24). Жительницы бас-
сейна рек, шестая из которых — Синдху, склонны к
аупариштпаке (25). Жительницы западных границ и
Латы страстны и произносят звук „сит** слабо (26).
В Стрираджье и Кошале любят сильные удары, полны
страсти и обычно прибегают к искусственным средствам
(27). Жительницы Андхры нежны по природе, сладост-
растны, нечисты вкусами и дурного поведения (28).
Жительницы Махараштры склонны предаваться шести-
десяти четырем искусствам, любят непристойные, гру-
бые речи и несдержанно ведут себя на ложе (29). Жи-
тельницы Нагары — такие же, но проявляют это лишь
в уединении (30). Жительницы Дравиды, даже когда их
усердно растирают, очень медленно увлажняются (31).
Жительницы Ванавасы — средние по страсти, способ-
ны на все [ласки], скрывают [недостатки] своего тела,
высмеивают [недостатки] чужого тела, избегают по-
рицаемого, непристойного и грубого (32). Жительни-
цы Гауды нежны в речах, чувствительны, нежны члена-
ми (ЗЗ)1.
Суварнанабха [учит], что свойственное природе важ-
нее свойственного местным обычаям и в подобных слу-
1 Здесь перечисляются основные области Индостана (правда не все)
первых веков н. э. Интересно, что арийские жительницы тогдашних севе-
ро-западных его регионов (Пенджаба, современного северного Пакиста-
на и Балха) противопоставлены своим нравом всем остальным, в которых
преобладала «варварская» кровь.
IL Техники любви
159
чаях не следуют местным обычаям (34). Обычаям, на-
рядам и развлечениям следуют сообразно времени и раз-
ным местам, и пусть знают это (35). Среди объятий и
прочих действий каждое предыдущее все больше усили-
вает влечение, каждое последующее — все более не-
обычно (36).
Если женщина не желает терпеть тех знаков, что нано-
сит мужчина, [несмотря на] сдерживание, пусть она воз-
мещает их вдвойне (37).
За „точку" оплата „цепью", за „цепь" — „разорванным
облаком" — так, словно охваченная гневом, пусть она
вступает в любовное состязание (38).
Взяв за волосы, приподняв его лицо, пусть затем она
пьет [из его губ], прижимается и, влекомая опьянением,
кусает в разные места (39).
Приподняв шею возлюбленного, охватив его грудь,
пусть она наносит ему „цепь драгоценностей", а также и
другие знаки (40).
Днем же незаметно от других пусть она смеется над
оставленными ею знаками, которые обнаруживает на се-
бе мужчина в толпе людей (41).
Выпятив губы, словно браня мужчину, словно него-
дуя, она обнаруживает знаки на своем теле (42).
Когда так во взаимной склонности оба сохраняют стыд-
ливость, их любовь не пропадает даже за сотню лет (43).
160
II. Техники любви
Шестая часть. Тринадцатая глава
О СПОСОБАХ ВОЗЛЕЖАНИЯ1
Когда оба охвачены влечением, „газель" при „высо-
ком" наслаждении возлежит, расширяя нижнюю часть (1);
„слониха" при „низком" наслаждении — как бы сужи-
вая (2). Где соединение соразмерно, там она лежит естест-
венно (З)1 2. Таким же образом разъяснено поведение „ко-
былы" (4). Так она принимает мужчину нижней частью
(5). При „низком" же наслаждении особенно [распрост-
ранены] искусственные средства3 (6).
„Расцветающий", „растянутый" и „индрани" — та-
ковы обычно три способа [соединения] для „газели" (7).
Когда, опустив голову, она поднимает нижнюю часть —
это „расцветающий" (8). Так она открывает путь (9).
Когда она принимает [мужчину], не опуская бедер и
раздвинув их в стороны, — это „растянутый" (10). Ко-
гда, приложив бедра к бокам, она держит колени у боков,
этот [способ], постигаемый усердным обучением, —
1 При изучении древнеиндийских любовных поз нужно иметь в виду,
что основным типом женской конституции в Индии того времени, види-
мо, был тот, когда влагалище находится очень высоко. В современности
этот тип достаточно редок, так что далеко не все из поз, предписываемых
в Камасутре или изображенных в храмах Кхаджурахо и Конарака, могут
быть воспроизведены современным человеком без утраты чувства ком-
форта.
2 Речь идет о соответствии половых органов мужчины и женщины.
Различные позы позволяют большому половому члену проникнуть даже
в маленькое влагалище, и наоборот, искусственно «уменьшить» большую
вагину.
3 Различные способы увеличения полового члена изображены в
гл. 62—63 настоящего трактата. Мужской орган в Индии увеличивали
или механическим способом, прокалывая его и вставляя разного рода при-
способления, или путем воздействия особых растираний, которые вызы-
вают появление на головке опухоли, остающейся на много лет.
II. Техники любви
161
„индрани*} (И). Благодаря ему осуществляется прием да-
же при „высшем" наслаждении (12). При „низком" на-
слаждении прием осуществляется „облечением" (13). При
„низком" же наслаждении [способы] для „слонихи":
„облекающий", „сжимающий", „охватывающий", „кобы-
лий" (14). Когда ноги обоих вытянуты прямо — [это] „о-
блекающий" (15). Он двух видов: „облекающий на боку"
и „облекающий на спине", ибо осуществляется соответст-
вующими способами (16). Когда [мужчина] лежит [на ле-
вом боку] с лежащей на правом боку женщиной — это по-
всеместный обычай (17). Когда после осуществления
„облекающего" способа она сильно сжимает бедра — это
„сжимающий" (18). Когда [вслед за тем] она скрещивает
бедра — это „охватывающий" (19). Когда она, словно ко-
была, прочно захватывает [член] — это „кобылий" спо-
соб1 2, постигаемый обучением (20). Он по большей части
свойствен жительницам Андхры. Таковы способы [возле-
жания], согласно Бабхравье (21).
Согласно же Суварнанабхе, когда оба бедра подняты
вверх — это „изогнутый" [способ]3 (22). Когда мужчина
поднимает вверх ее ноги — это „вытянутый" (23). Когда
при этом [ноги] согнуты — „прижимающий" (24). Когда
при этом одна [ее нога] вытянута — это „полусжимаю-
щий" (25). Когда одна [нога] — на плече мужчины, дру-
гая вытянута и положение их поочередно меняется — это
„расщепление бамбука" (26). Когда одна нога касается
[ее собственной] головы, другая вытянута — это „наса-
1 По преданию, этот способ был некогда открыт супругой Индры.
2 То есть когда женщина сводит ноги, мужские же ноги, наоборот, раз-
ведены: мужчина как бы «седлает» женщину.
3 При этом под бедра мог подкладываться валик.
162
II. Техники любви
живание на кол“, постигаемое обучением (27). Когда
она прикладывает согнутые [в коленях ноги] к нижней
части своего живота — это „способ краба" (28). Когда,
подняв бедра, она скрещивает их — это „сжимающий"
(29). При скрещивании голеней — [положение], по-
добное „сиденью [в позе] лотоса" (30). Когда обнимаю-
щая спину [мужчины] повертывается — „поворачиваю-
щий", постигаемый обучением1 (31). Пусть знают
и особые соединения в воде — лежа, сидя или стоя, ибо
они легко исполнимы, — так [учит] Суварнанабха (32).
Однако, согласно Ватсьяяне, их следует избегать, ибо
они не рекомендованы в наставлениях (33).
Четырнадцатая глава
ОБ ОСОБЫХ НАСЛАЖДЕНИЯХ
Теперь — об особых наслаждениях (34). Когда оба мо-
лодых стоят прямо, опираясь друг на друга или опираясь
о стену или колонну, — это „наслаждение стоя" (35). Ког-
да, охватив петлей рук шею опирающегося о стену, сидя
в гнезде его рук и обвив петлей бедер нижнюю часть его те-
ла, она раскачивается, упираясь ногами в стену, — это „ви-
сящее" наслаждение (36). Когда, подражая быку, опус-
каются на женщину, находящуюся на земле, подобно
четвероногому, — „коровье" (37). Здесь спина принимает
на себя действия, предназначенные для груди (38). Таким
1 Возможно, имеется в виду поворот женщины (или мужчины) на 180
градусов. Половые органы при этом не разъединяются, но голова мужчи-
ны в результате оказывается у ног женщины. Меняется характер движе-
ний и точки, на которые член воздействует во влагалище.
II. Техники любви
163
же образом пусть знают и всевозможные необычные спо-
собы: „собачий", „олений", „козий", „приближение осла",
„игру кошки", „нападение тигра", „давление слона", „тре-
ние вепря", „подъем коня" (39)\ Совместное соединение
с двумя женщинами, любящими [одного], — „объединен-
ное" наслаждение (40). Со многими женщинами — „ко-
ровье стадо" (41). При „игре в воде", „козьем", „оленьем"
[наслаждениях] подражают соответствующим действиям
(42). В области Граманари в Стрираджье и Бахлике1 2 мно-
гие юноши находятся на равных правах в женских покоях,
будучи женаты на одной и той же, и женщины наслажда-
ются ими или по одному или сразу — сообразно своей
природе и обстоятельствам (43). Один держит ее [на ко-
ленях], один угождает [поцелуями и прочим], один [ласка-
ет] нижнюю часть, один — лицо, один — туловище, и они
действуют так, постоянно чередуясь (44). Таким же обра-
зом разъяснено поведение гетеры, окруженной компанией,
и царских жен, окруженных [мужчинами] (45). „Нижнее"
же наслаждение — через задний проход — [распростра-
нено] у жителей южных областей (46). О мужских спосо-
бах сближения мы скажем [в главе] „О подражании муж-
чине" (47).
1 Все эти позы являются вариациями положения, когда мужчина нахо-
дится сзади (то есть базисной «коровьей» позы). Различия здесь связа-
ны как со взаимным расположением бедер (охватывающие женские или
мужские), с углом, под которым тела находятся друг к другу (от прямого
до параллельного), так и с положением женщины: находится ли она на
четвереньках или лежит ничком. Так, «игра кошки» — поза, когда жен-
щина лежит на животе, но при этом поворачивает верхнюю часть тулови-
ща к мужчине, который, опираясь на вытянутые руки, находится над ней
под углом в 45 градусов.
2 Область на северо-востоке Индии. Во многих областях Гималаев до
недавнего прошлого было распространено многомужество.
164
II. Техники любви
И здесь приводятся два стиха:
Пусть знаток сердец с помощью тех или иных спосо-
бов и повадок домашних животных, зверей и птиц умно-
жает средства возбудить страсть (48).
Действуя в соответствии с этими особенностями,
с обычаями местностей и теми или иными природными
свойствами, он завоюет и любовь, и влечение, и прекло-
нение женщин (49).
Седьмая часть. Пятнадцатая — шестнадцатая главы
О ПРИМЕНЕНИИ УДАРОВ. О ЗВУКЕ „СИТ“
Говорят, что любовное удовольствие подобно состяза-
нию, ибо любви свойственны распри и дурное настроение
(1). В силу подобной склонности нанесение ударов — так-
же часть [любовного удовольствия]. Места [ударов] —
плечи, голова, [впадина] между грудей, спина, нижняя
часть, бока (2). Эти [удары] четырех видов: тыльной час-
тью руки, согнутой ладонью, кулаком и распрямленной ла-
донью (3).
От них происходит и звук „сит“, ибо связан с чувством
боли. Он многообразен (4). Восклицаний же восемь (5);
звук „л-ин“, „рокот", „воркование", „плач", звук „суш",
звук „дут“, звук „пхуш" (6), а также слова с тем или
иным значением — призыв к матери, сдерживание, жела-
ние освободиться, просьба о прекращении (7). Пусть упо-
требляют множество различных звуков „сиш", подобных
голосам горлицы, кукушки, голубя, попугая, пчелы, куроч-
ки, гуся, утки, перепела (8).
Сидящую на его коленях он ударяет кулаком по спи-
не (9). При этом она, словно сердясь, издает „рокот",
II. Техники любви
165
„план", „воркование" и наносит ответный удар (10).
Введя член, он ударяет ее между грудей тыльной сторо-
ной руки (И) — сначала медленно, [потом], с возраста-
нием влечения и вплоть до конца, — [все быстрее] (12).
При этом, не сдерживаясь, издают один за другим „хин*
и другие различные звуки (13). Когда, слегка согнув
пальцы, ударяют бранящуюся рукой по голове, произно-
ся звук „пхутп*, — [это удар] согнутой ладонью (14).
При этом из уст раздается воркование и звук „тхут*
(15). В конце наслаждения — вздохи и „плач". Подра-
жание звуку расщепляемого бамбука — звук „дут**
(16), [звуку] падения в воду плода — звук „пхут** (17).
Во всех случаях, принимая поцелуи и прочие [ласки],
она также отвечает звуком „сит** (18). При повторении
ударов, вызванных влечением, она произносит слова,
означающие сдерживание, желание освободиться, прось-
бу о прекращении и призыв к матери, а также [издает]
прерывистые вздохи, „плач", „рокот", смешанные с вос-
клицаниями. Когда же страсть [близка] к удовлетворе-
нию и вплоть до конца — с великой быстротой наносят-
ся удары в нижнюю часть и бока (19). При этом она
торопливо издает „воркование", подобно куропатке или
гусю. Таково применение возгласов и ударов (20).
И здесь приводятся два стиха:
Твердость и порывистость считаются достоинством
мужчины; беспомощность, избегание боли и бессилие —
женщины (21).
Иногда благодаря влечению и особым обычаям про-
исходит перемена ролей1, но ненадолго: под конец при-
рода снова берет свое (22).
1 Когда не мужчина, а женщина наносит удары.
166
П. Техники любви
„Клин" — по груди, „ножницы" — по голове, „про-
калыватель" — по щекам, „зажим" — по грудям и бо-
кам — таковы вместе с предыдущими восемь видов уда-
ров у жителей южных областей1. Там у молодых женщин
на груди видны и следы „клиньев". Это свойственно ме-
стным обычаям (23). Ватсьяяна [учит], что это жестоко,
не свойственно ариям и достойно презрения (24). Так же
и прочее, свойственное одной местности, не следует при-
менять в других местах (25). Пусть избегают при этом
и опасных действий (26). Так, царь Чолы при страстном
соединении убил „клином" ганику Читра-сену (27). Ша-
такарни Шатавахана из Кунталы [убил] „ножницами"
царицу Малаявати (28). Нарадева с изувеченной рукой,
неправильно прибегнув к „прокалывателю", выбил глаз
у танцовщицы (29).
И здесь приводятся стихи:
В подобных случаях не размышляют и не следуют
предписаниям. Когда совершается страстное соединение,
здесь действует лишь влечение (30).
Даже во сне нельзя увидеть тех желаний и тех лю-
бовных уловок, которые во мгновение ока возникают при
совершении соития (31).
Ибо каков конь, что на всем скаку, слепой от стреми-
тельного [бега], не замечает на пути столбов, ям и даже
1 Эти удары наносились либо кулаком, либо полураскрытой ладонью,
либо вытянутыми пальцами. Здесь действительно проявляется иное от-
ношение к чувственности, точнее — сублимация сексуальной энергии
(особенно во время оргазма) в разрушительные действия. Из Камасутры
становится понятно, что подобные излишества (на самом деле уменьша-
ющие сексуальную энергию, которую следует направлять на иные, внут-
ренние, цели) свойственны жителям варварских, дравидских, частей Ин-
достана.
II. Техники любви
167
пещер (32), таковы и столкнувшиеся в соитии, слепые
от влечения оба любящих — они стремительно действу-
ют, не замечая опасности (33).
Пусть поэтому сведущий в науке, приняв во внима-
ние нежность, страстность и силу молодой женщины, а
также и свою собственную силу, действует соответству-
ющим образом (34).
Не всегда и не со всеми женщинами [пригодны] все
способы любовного соединения — применение их осуще-
ствляется сообразно состоянию, месту и времени (35).
Восьмая часть. Семнадцатая — восемнадцатая главы
О «ПОДРАЖАНИИ МУЖЧИНЕ».
О МУЖСКИХ СПОСОБАХ СБЛИЖЕНИЯ
Заметив, что мужчина устал от продолжительных уси-
лий, но еще сохраняет влечение, она с его согласия кладет
его на спину и помогает ему „подражанием мужчине" или
же [делает это] по собственному намерению, стремясь к
разнообразным способам или [побуждаемая] любопытст-
вом мужчины (1). При этом один способ — когда он вво-
дит член и затем она, будучи поднята, кладет его на спину,
действуя так, что чувство наслаждения не прерывается.
Второй же — когда с самого начала она сближается та-
ким образом (2). Распустив волосы, [украшенные] цве-
тами, прерывая смех вздохами, прижимая грудью его
грудь, чтобы соприкоснуться лицами, вновь и вновь на-
клоняя голову, она повторяет те действия, которые перед
тем совершал он сам, и, смеясь, угрожая, нанося ответные
удары, говорит: „Поверженная, я сама повергаю [тебя]".
168
П. Техники любви
Впоследствии же она обнаруживает стыд, усталость и же-
лание прекратить [соитие]. Так сближается она, пользу-
ясь мужскими способами сближения (3). И мы расска-
жем о них (4).
Находясь на ложе с женщиной, чье сердце словно по-
хищено его речами, пусть мужчина распустит повязку на
ее талии. Если она возражает, он смущает ее, целуя в ще-
ку. С восставшим членом, он повсюду трогает ее. Если
она впервые сходится [с ним], он касается ее между сжа-
тых бедер; если девушка — прижатых [ее руками] гру-
дей, рук, подмышек, плеч и шеи; если она сама стремится
к наслаждению — действует сообразно свойствам и об-
стоятельствам. Он крепко захватывает пальцами локоны
и подбородок, чтобы целовать ее. При этом та, которая
впервые сходится [с ним] или девушка, стыдится и закры-
вает глаза (5). При любовном соединении пусть он следит
по ее поведению, как она наслаждается (6). Куда при вве-
дении члена, соединенная с ним, она обращает взор,
то место у нее пусть он и прижимает. Это тайна молодых
женщин — так [учит] Суварнанабха (7). Расслабление
тела, закрывание глаз, утрата стыда, стремление к тесней-
шему соединению — таковы признаки желания у женщин
(8). Ее руки дергаются, она покрывается испариной, она
кусается, не дает ему подняться, толкает ногой и после то-
го, как он достиг наслаждения, продолжает действовать,
как мужчина1 (9). Прежде чем ввести член, пусть, сло-
жив пальцы наподобие [хобота] слона, он станет расти-
рать ее детородные части, пока те не увлажнятся, а затем
вводит член (10).
1 То есть совершает движения своим тазом, сокращая мышцы, благо-
даря которым происходит женский оргазм.
II. Техники любви
169
„Сближение", „пахтанье", „кинжал", „растирание",
„сжимание", „натиск", „удар вепря", „удар быка", „игра
воробья", „облечение" — таковы мужские способы сбли-
жения (И). Обычное естественное соединение — „сбли-
жение" (12). Когда он рукой движет [введенный] член во
все стороны — „пахтанье" (13). Когда, опустив ее ниж-
нюю часть, он ударяет сверху — „кинжал" (14). Когда то
же быстро совершается наоборот, [снизу], — „растира-
ние" (15), когда, нанеся удар членом, он долго нажима-
ет — „сжимание" (16). Когда, до конца извлекши [член],
он стремительно налегает нижней частью [тела] — „на-
тиск" (17). Когда он усиленно трет лишь одну сторону —
„удар вепря" (18), когда же обе стороны попеременно —
„удар быка" (19). Когда, соединившись и не извлекая
[члена], он наносит удары — первый, второй, третий,
четвертый и так, пока влечение не прекратится, — „игра
воробья" (20). Как совершают „облечение", уже разъяс-
нено (21)1. Все это применяют по-разному в зависимости
от свойств женщины (22).
При „подражании мужчине" сверх того бывают „за-
жим", „поворот", „раскачивание" (23). Когда, словно ко-
была, захватив член, она долго держит его, притягивая или
сжимая, — „зажим" (24). Когда после введения члена
она поворачивается, словно колесо, — „поворот", пости-
гаемый обучением (25). При этом пусть он поднимает
свою нижнюю часть (26). Когда, двигая взад и вперед
1 Во всех этих случаях получаются различные воздействия на разные
части влагалища, в том числе и на знаменитую «точку G». В принципе,
половой акт должен сочетать в себе различные типы движений, для того,
во-первых, чтобы возбуждение партнеров было более полным и сильным,
и, во-вторых, для того, чтобы получить всю полноту терапевтического
воздействия. Ср. китайское «искусство спальных покоев».
170
П. Техники любви
нижнюю часть, она поворачивается во все стороны —
„раскачивание" (27). ^ерживая член, пусть она отдыхает,
приложив лоб к его лбу (28). И когда она отдохнет, муж-
чина снова поворачивается. Таковы „подражания мужчи-
не" (29).
И здесь приводятся стихи:
Даже та возлюбленная, что скрывает свое желание
и не выдает себя внешним видом, в силу влечения обна-
руживает свое желание, находясь сверху (30).
Каков нрав женщины и каковы склонности в стра-
сти — все это пусть узнают по ее поведению [при „под-
ражании мужчине"] (31).
Однако ни менструирующей, ни недавно родившей,
ни „газели", ни беременной, ни слишком толстой женщи-
не не следует прибегать к „подражанию мужчине" (32).
Девятая часть. Девятнадцатая глава
ОБ АУПАРИШТАКЕ
Евнухи бывают двух видов — женоподобный и му-
жеподобный (1). Женоподобный подражает женщинам
в одежде, речах, движениях, желаниях, мягкости, робости,
простодушии, беззащитности и стыдливости (2). В его рту
совершается действие нижней части, и это зовется аупари-
штака (3). Таким образом он получает „воображаемое"
наслаждение и средства существования и ведет образ жиз-
ни гетеры. Таков женоподобный [евнух] (4).
Мужеподобный же скрывает свое желание и, стре-
мясь сблизиться с мужчиной, живет ремеслом массажи-
ста (5). При массаже он, как бы [невзначай] обнимая,
II. Техники любви
171
растирает бедра мужчины и с возрастанием доверия ка-
сается основания бедер и нижней части (6). При этом,
заметив, что член напряжен, он раздражает его трением
ладони и смеется, словно порицая того за возбуждение
(7). И, заметив [в нем] признаки неестественной склон-
ности, он, даже не будучи побуждаем, сам приступает
к делу; побуждаемый же мужчиной возражает и уступа-
ет лишь с трудом (8).
При этом применяется совокупность действий восьми
видов: „умеренное“, „боковой укус“, „внешний зажим“,
„внутренний зажим“, „поцелуй", „потирание", „сосанье
плода манго", „поглощение" (9). Завершив каждое из них,
[евнух] выказывает желание остановиться (10). Тот же по
завершении предыдущего требует следующего за ним дру-
гого; когда же и оно закончено — следующего (И). Дер-
жа рукой, он прикладывает его к губам, отводит, а затем
двигает его во рту — это „умеренное" (12). Охватив паль-
цами головку, он, не кусая, прижимает ее губами с боков,
успокаивая [того словами]: „Пусть будет до сих пор", —
это „боковой укус" (13). Побуждаемый дальше, он сжи-
мает головку сомкнутыми губами и, как бы втягивая, целу-
ет — это „внешний зажим" (14). При этом, упрашивае-
мый, он продвигает [член] несколько дальше и, сжав
головку губами, [затем] выталкивает — это „внутренний
зажим" (15). Держа рукой, он как бы захватывает его гу-
бами — это „поцелуй" (16). Сделав так, он концом языка
со всех сторон касается его и толкает головку — это „по-
тирание" (17). Таким же образом, наполовину введя и со
страстью сильно прижимая вновь и вновь, он отпускает
его — это „сосанье плода манго" (18). По желанию муж-
чины он поглощает и сжимает его до самого конца — это
/72
IL Техники любви
„поглощение" (19). И здесь по желанию применяются
возгласы и удары. Такова аупариштака (20).
Распутные и несдержанные женщины, служанки и
массажистки также прибегают к этому (21). Однако на-
ставники [учат], что этого не следует совершать, ибо оно
противно закону и низко1. Ведь и самому [мужчине] не-
приятно снова касаться их рта (22). Ватсьяяна же
[учит], что для тех, кто любит гетер, это не грех, в иных
же случаях должно избегаться (23).
Поэтому жители восточных областей не сходятся
с теми женщинами, что совершают аупариштаку (24).
Жители Ахиччхатры не сходятся с гетерами, если же
сходятся, то избегают действий их рта (25). Жители Са-
кеты сходятся, ни на что не обращая внимания (26).
Жители же Нагары по собственному побуждению не со-
вершают аупариштаки (21). Жители Саурасены,
не тревожась, прибегают ко всем способам (28).
Ибо говорят так: кто может доверять нраву, чистоте,
обычаям, поведению, преданности или речам женщин?
Ведь по природе они нечисты помыслами. И все же не
следует их оставлять, потому что, согласно преданию,
они должны считаться чистыми1 2 (29). Ибо сказано так:
1 Действительно, в «Артхашастре» приводится следующий закон: «Ес-
ли кто имеет сношение с женщиной помимо полового органа, то следует
низший вид денежного штрафа». Однако из этого не следует, что оральный
секс был в реальности гоним. Об обратном свидетельствует многообразие
его приемов, приведенное выше. Следует напомнить, что в иудаизме и в ка-
толичестве отрицательно относятся к позе, в которой женщина подражает
мужчине; некоторые из средневековых авторов приравнивали людей, сово-
купляющихся в «коровьем» положении к скотам... Тем не менее из евро-
пейской сексуальной практики эти позы не исчезли.
2 Эту «народную мудрость» следует перенести на рот партнера. Хоть
он и «загрязнен» оральным сексом, мы должны считать его чистым.
II. Техники любви
173
Свободен от скверны теленок во время сосания, чис-
та собака, когда хватает лань, птица — когда роняет
плод, женский рот — при любовном соединении1.
Поскольку сведущие расходятся во мнениях и слова
предания применимы [к разным обстоятельствам], пусть
действуют согласно местным установлениям и собственным
склонностям и понятиям — так [учит] Ватсьяяна (30).
И здесь приводятся стихи:
У некоторых мужчин аупариштаку совершают мо-
лодые слуги с блестящими украшениями в ушах (31).
То же совершают и некоторые горожане, желая с воз-
растанием доверия по обоюдному уговору угодить друг
другу (32).
Так же и мужчины исполняют то же самое дело у
женщин. Подробности его постигаются по сходству с по-
целуями в рот (33).
Когда же женщина и мужчина лежат головой к ногам
другого и одновременно соединяются — эта любовь зо-
вется „вороньей"1 2 (34).
И, оставив ради этого достойных, разумных, щедрых
мужчин, гетеры наслаждаются рабами, погонщиками
слонов и прочими низкими людьми (35).
Однако ученый брахман, или несущий обязанности
царского советника, или пользующийся доверием пусть
не совершают аупариштаку (36).
Пусть не побуждает к применению то, что это преду-
смотрено наукой. Пусть знают, что содержание науки
1 Рот теленка, собака и птица в определенных ситуациях считались
предметами, которые при соприкосновении оскверняют человека.
2 По аналогии с птицами, которые во время ухаживания перебирают
друг у друга перья на задней части туловища.
174
11. Техники любви
простирается [на все], применение же — лишь на от-
дельные случаи (37).
Если даже и сказано во врачебной науке, что соба-
чье мясо вкусно, прибавляет силы и способствует пище-
варению, разве станет оно от того съедобным для муд-
рых (38)1?
Бывают, [однако], некоторые мужчины, бывают та-
кого рода места, бывают и времена, для которых эти
способы небесполезны (39).
Пусть поэтому, приняв во внимание место и время,
обычай и наставление, а также и собственные свойства,
прибегают или не прибегают к этим способам (40).
Дело это держится в тайне, а [людской] нрав непо-
стоянен. Кто же способен знать, когда, как и по какой
причине станет кто-либо действовать (41)?
Десятая часть. Двадцатая глава
О НАЧАЛЕ И ПРЕКРАЩЕНИИ
НАСЛАЖДЕНИЯ
В украшенных цветочными подношениями, наполнен-
ных благовонными ароматами и прибранных спальных
покоях жилища горожанин вместе с друзьями и слугами
приближается к совершившей омовение, нарядившейся и
в должную меру отведавшей питья женщине, ведя ласко-
вые речи и предлагая напиток (1). Он усаживается справа
от нее (2), касается пряди [ее] волос, края одежды, повяз-
ки на талии (3) и, чтобы выказать страсть, осторожно об-
1 Собачатина считалась нечистым мясом.
II. Техники любви
175
нимает левой рукой (4). Затем следуют шутки и приятные
разговоры, связанные с напоминаниями о прошедшем (5);
речи с намеками на тайные и неудобные вещи (6); пение,
игра на инструментах с танцами или без танцев (7), разго-
воры об искусствах (8) и снова — возбуждение напитком
(9). Когда же в ней тоже рождается влечение, других лю-
дей отпускают, одарив цветами, притираниями и бетелем
(10). И наедине пусть он возбуждает ее объятиями, описан-
ными [выше], и прочим (11), а затем приближается, распус-
кая повязку на талии, и с помощью прочего, уже описанно-
го. Таково начало наслаждения (12).
По прекращении наслаждения, когда влечение прохо-
дит, оба, словно незнакомые, со стыдом, не глядя друг на
друга, порознь идут в комнату для туалета (13). Вернув-
шись, они стыдливо усаживаются на подходящие места,
берут бетель1, и он сам умащивает ее тело чистым санда-
лом или другим притиранием (14). Обняв ее левой ру-
кой, с чашей вина в [правой] руке, он с ласковыми сло-
вами дает ей пить (15). Или же оба они пьют воду и едят
сладости, или, следуя обычаям, надлежащим образом
вкушают что-нибудь другое (16): чистые соки, отвары,
кислое молоко, рисовую кашу, жареное мясо с приправа-
ми, напитки, манговые плоды, сушеное мясо, [нарезан-
ные] кружочками лимоны с сахаром — в соответствии
с местными вкусами (17). При этом, угощая, он по оче-
реди пробует все — вкусна ли, нежна и чиста ли [пища]
(18). Или же оба, находясь на крыше, усаживаются,
чтобы наслаждаться лунным светом (19). При этом ве-
дутся надлежащие беседы (20). Она прислоняется к его
1 В древней Индии была распространена практика жевания бетеля,
который очищал рот и делал дыхание приятным.
176
II. Техники любви
коленям и смотрит на месяц, а он объясняет ей [распо-
ложение] ряда созвездий (21) — показывает Арундха-
ти, Дхруву, Венец семи мудрецов1. Таково прекращение
наслаждения (22).
Тут приводятся такие стихи:
Даже по прекращении [наслаждения] любовь, укра-
шенная услугами и доверчивыми беседами, рождает
высшее удовольствие (23).
Действия взаимной любви, вызванные собственной
природой, во мгновение переходящие в гнев и во мгнове-
ние [вновь] предстающие любовью (24); игры халлиса1,
песни, сценические представления, созерцание диска лу-
ны возбужденными и влажными от влечения глазами
(25); рассказы о всех тех желаниях, что родились раньше,
при первой встрече, и о горе, что снова придет с разлукой
(26); в конце же рассказа — страстные объятия и поце-
луи. — Благодаря исполнению всего этого возрастает
влечение юных (27).
Двадцать первая глава
О ВИДАХ НАСЛАЖДЕНИЯ
„Происходящее от влечения", „вызывание влечения",
„искусственное влечение", „переносное влечение", „нас-
лаждение со служанкой", „низменное наслаждение",
„несдержанное наслаждение" — таковы виды наслаж- 1 2
1 Соответственно: звезда Алькор, Полярная звезда, Большая Медве-
дица.
2 Эротическая игра, представляющая собой танец нескольких женщин,
возглавляемых мужчиной. Основана на известном мифе о любви пасту-
шек к юному богу Кришне.
II. Техники любви
177
дения (28). Когда оба, чье влечение возросло с первой
же встречи, с трудом получают возможность сойтись по-
сле возвращения из странствий или соединяются по-
сле разлуки, вызванной ссорой, — это „происходящее
от влечения“ (29). При этом ведут себя по собственно-
му усмотрению и по надобности (30). Когда оба наслаж-
даются, ощущая вначале умеренное влечение, — это
„вызывание влечения" (31). Когда при этом предают-
ся влечению, последовательно возбуждаясь шестью-
десятью четырьмя средствами, применяемыми соответ-
ственным образом ради этой цели, или же когда оба
стремятся к другим — это „искусственное влечение"
(32). Пусть при этом заботятся обо всех приемах, со-
гласно предписаниям (33). Когда же мужчина с начала
соединения и вплоть до [удовлетворения] страсти дейст-
вует, помышляя о другой, милой сердцу, — это „пере-
носное влечение" (34). Происходящее по надобности
соединение с низкородными блудницами или прислуж-
ницами — „наслаждение со служанкой" (35). При этом
пусть он не заботится об угождении (36). Также проис-
ходящее по надобности [соединение] гетеры с деревен-
ским жителем — „низменное (скрываемое) наслажде-
ние"1 (37). То же — у горожанина с женщинами из
деревни, пастушками, жительницами окраин (38). Ко-
гда же у обоих возникло доверие, то от взаимного распо-
ложения бывает „несдержанное наслаждение". Таковы
наслаждения (39).
1 Подобную связь нужно было скрывать потому, что партнеры при-
надлежали к разным варнам.
178
II. Техники любви
Двадцать вторая глава
О ЛЮБОВНОЙ ССОРЕ
Женщина, чья склонность возрастает, не должна терпеть
упоминания имени соперницы, разговора о ней или оговор-
ки в обращении, а также неверности мужчины (40). В по-
добном случае начинается сильная ссора: она плачет, воз-
буждается, рвет волосы, наносит удары, падает на землю
с сиденья или ложа, сбрасывает венки и украшения, ложит-
ся на пол (41). Пусть при этом, приблизившись и успокаи-
вая ее подходящей ласковой речью или падением в ноги, он
поднимет ее на ложе (42). В ответ на его слова она, обнару-
живая еще больший гнев, хватает его за волосы, пригибает
лицо и раз, другой, третий ударяет ногой по рукам, по голо-
ве, в грудь или спину (43). Она идет к дверям и, усевшись
там, проливает слезы (44). Но как она ни разгневана, пусть
не идет дальше двери, ибо это ошибка, — так [учит] Датта-
ка (45). При этом, когда ее должным образом уговарива-
ют, пусть постарается успокоиться, но, даже успокоившись,
все еще как бы ранит его резкими словами. И [под конец]
успокоенная, желая насладиться, она обнимается с мужчи-
ной (46). Когда же она находится в собственном жилище
и поссорилась по [тем же] причинам, то пусть идет к муж-
чине, ведя себя таким же образом (47). При этом мужчина
поручает приближенному, прихлебателю или шуту смягчить
ее гнев. Успокоенная ими, она приходит вместе с ними в его
жилище и остается там. Такова любовная ссора (48).
И здесь приводятся стихи:
Мужчина, применяющий таким образом эти шесть-
десят четыре средства, разъясненные Бабхравьей, до-
стигает успеха у наилучших женщин (49).
IL Техники любви 179
Лишенный знания шестидесяти четырех средств, да-
же рассуждая о прочих наставлениях, не встречает боль-
шого почета при беседах в собрании знатоков (50).
Тот же, кто украшен этим [знанием], даже будучи
лишен прочих знаний, занимает первое место при бесе-
дах в компании мужчин и женщин (51).
Кто же не станет чтить это [знание], чтимое знатока-
ми, усердно чтимое даже низкими людьми, чтимое мно-
жеством ганик и доставляющее радость (52).
Радующим, благоприятным, ведущим к цели, достав-
ляющим счастье, любимым женщинами называют
в предписаниях наставники это [знание] (53).
Поэтому девушки, замужние женщины и ганики
с преклонением глядят на сведущего в шестидесяти че-
тырех средствах (54).
И здесь окончен второй раздел — „О любовном со-
единении".
III раздел
ОБ ОБРАЩЕНИИ С ДЕВУШКАМИ
Вторая часть. Двадцать пятая глава
О ПРОБУЖДЕНИИ ДОВЕРИЯ В ДЕВУШКЕ
[Первые] три ночи новобрачные спят на полу, соблю-
дают целомудрие и воздерживаются от пищи с сахаром
или солью. Затем в течение семи дней они совершают омо-
вения, [развлекаются] музыкой и пением, наряжаются,
вместе принимают пищу, посещают зрелища и оказывают
180
II. Техники любви
почет родственникам. Это — [правило] для всех варн (1).
На следующую ночь в уединении пусть он приближается
к ней с нежными словами (2). Если девушка видит в те-
чение трех [последующих] ночей, что мужчина безмолв-
ствует и словно окоченел, она испытывает отвращение
и презирает его, как евнуха, — так [учит] Бабхравья (3).
Пусть поэтому он приближается и пробуждает доверие,
но не нарушает целомудрия, — так [учит] Ватсьяяна (4).
И, приближаясь, пусть ничего не делает силой (5). Ибо
женщины подобны цветам и требуют очень нежного об-
хождения. Когда, не пробудив доверия, насильственно
приближаются к ним, они чувствуют ненависть к любов-
ному соединению. Поэтому надо ласково обращаться
с ними (6).
Поскольку же успех достигается искусными приема-
ми, пусть он им и следует (7). Прибегая к объятию, не
слишком продолжительному и приятному ей (8), пусть он
начинает с верхней части тела, которая спокойнее перено-
сит [объятия] (9). Достигшую зрелости и еще прежде
знакомую [обнимают] при свете светильника, девочку
и незнакомую — в темноте (10). Примирившейся с объя-
тиями он протягивает ртом бетель, и если она не соглаша-
ется, то ласковыми словами, клятвами, уговорами и паде-
нием в ноги заставляет ее взять. Даже стыдливая, даже
сильно разгневанная женщина уступает, когда ей падают
в ноги, — это известно всем (И). Воспользовавшись пе-
редачей [бетеля], он нежно, осторожно и беззвучно целу-
ет ее (12). Достигнув этого, он вызывает ее на разговор
(13). Чтобы услышать ее, он спрашивает о чем-нибудь,
будто бы ему неизвестном, что может быть высказано
в немногих словах (14). Если ответа нет, пусть он ласко-
II. Техники любви
181
во, не волнуя ее, спрашивает вновь и вновь (15); если она
все еще молчит, пусть настаивает (16). Ибо все девушки
внимают словам, которые произносит мужчина, даже ко-
гда сами не хотят промолвить ни слова. Так [учит] Гхота-
камукха (17). Когда ее настойчиво спрашивают, она мо-
жет ответить движением головы; если же в ссоре, то даже
не шевеля головой (18). Когда ее спрашивают: „Желаешь
ли ты меня или не желаешь? “, „Нравлюсь ли я тебе или
не нравлюсь? — она долго медлит и отвечает на настоя-
ния благосклонным движением головы; чувствуя же, что
с ней хитрят, отвечает отрицательно (19).
Если она [уже ему] знакома, то, взяв в посредницы
благожелательную и пользующуюся доверием обеих сто-
рон подругу, он поручает той разговор (20). При этом [де-
вушка] улыбается, опустив лицо (21), и, когда та говорит
слишком много, бранится и возражает (22). А та в шутку
передает как [будто бы] сказанное ею даже то, чего [де-
вушка] не говорила (23). Тут [девушка] отталкивает ее
и на просьбу ответить сидит молча (24). В ответ же на на-
стояния она невнятно, так, что нельзя понять смысла, про-
износит: „Я этого не говорю" (25), — и, улыбаясь, время
от времени искоса взглядывает на мужчину. Так ведется
беседа (26).
Когда таким образом рождается близость, она по прось-
бе [мужчины] молча кладет рядом с ним бетель, притира-
ния, венок или же прикрепляет это к его верхней одежде
(27). Тут пусть он коснется бутонов ее грудей, [произведя]
„звучащее" [царапанье] (28). Когда его удерживают, он
[говорит]: „Обними и ты меня — тогда я не буду так де-
лать", — и, условившись об этом, обнимает ее, то и дело
протягивая свою руку к середине ее живота и снова отводя.
182
II. Техники любви
И постепенно, посадив ее на колени, он все больше и боль-
ше ласкает ее; когда же она противится, то запугивает (29):
„Я оставлю следы зубов на твоей нижней губе и следы ног-
тей на груди и, сделав то же самому себе, расскажу твоим
подругам, будто это сделала ты. Что ты тогда скажешь?"
Так с помощью детских запугиваний и детских уговоров он
понемноху завлекает ее (30). Во вторую и третью ночи,
когда доверие несколько возросло, пусть он действует ру-
кой (31) и приближается, целуя все тело (32). Положив ей
руку на бедро, пусть он производит растирание и, совершив
это, постепенно переходит к основанию бедер (33). Когда
при этом его удерживают от растирания, он возбуждает ее,
[говоря]: „Что здесь плохого?" (34), — и продолжает
дальше. Совершив это, он под разными предлогами касает-
ся сокровенных мест, развязывает пояс, распускает повязку
на талии, снимает одежды и [снова] растирает основание
бедер (35). И пусть наслаждается, введя член, но не нару-
шает обета в недозволенное время и сначала обучит [ее]
(36). Пусть обнаружит [перед ней] свое влечение, опишет
прежние желания, обещает, что в будущем заживет с ней
в согласии, и прогонит ее страх перед соперницами (37).
Так в должное время пусть он постепенно приближается
к оставившей девичество, не приводя ее в смятение. Таково
пробуждение доверия в девушке (38).
И здесь приводятся стихи:
Пусть таким образом он искусно подготавливает де-
вушку, следуя ее склонностям, — тогда она ощутит вле-
чение и доверие к нему (39).
Ни чрезмерным потворством, ни чрезмерным упорст-
вом не добиваются успеха у девушек — пусть поэтому
идут средним путем (40).
II. Техники любви
183
Кто знает, как пробудить доверие в девушке, прино-
сящее любовь ему самому и умножающее славу женщин,
тот бывает ими любим (41).
Кто не проявляет внимания к девушке, считая, что
она чрезмерно стыдлива, тот не понимает ее намерений
и достоин презрения, подобно скоту (42).
Поистине, девушка, к которой приблизились поспеш-
но, не овладев [сначала] ее сердцем, тут же ощущает
страх, трепет, смятение и ненависть (43).
Не достигнув же удовольствия в соединении и пото-
му страдая от смятения, она или становится ненавистни-
цей мужчин, или же, вызвав ненависть [супруга], идет
затем к другому (44).
Третья часть. Двадцать седьмая глава
РАЗЪЯСНЕНИЕ ЗНАКОВ ПОВЕДЕНИЯ
И ВЫРАЖЕНИЙ ЛИЦА
Расскажем о знаках поведения и выражениях лица
(24).
Она не глядит в лицо; когда же он глядит на нее, об-
наруживает стыд (25). Найдя предлог, она приоткрыва-
ет какую-нибудь красивую часть тела (26). Она взгля-
дывает на возлюбленного, когда тот отвлечен, уединился
или прошел мимо (27). Спрошенная о чем-нибудь, она с
улыбкой, опустив голову, отвечает еле-еле, невнятно,
так, что нельзя понять смысла (28). Ей нравится долго
находиться поблизости от него (29). Находясь поодаль,
она желает, чтобы тот ее увидел, и, меняя выражения
184
II. Техники любви
лица, обращается к окружающим, не сходя с места (30).
Увидев что-нибудь, она смеется и начинает рассказ, что-
бы задержаться там (31). Он обнимает и целует ребенка,
сидящего на ее коленях, наносит служанке знак на лбу1;
с помощью окружающих открыто предается тем или
иным развлечениям (32). Она оказывает доверие его
друзьям, высоко чтит и исполняет их слова (33); дружит,
беседует и играет с его слугами (34) и, словно госпожа,
поручает им свои дела (35); когда они ведут с другим бе-
седу о возлюбленном, внимательно прислушивается
к ним (36). Побуждаемая молочной сестрой1 2, она входит
в жилище возлюбленного (37) и, сделав ее посредницей,
стремится затеять с ним игру, развлечение или беседу
(38). Она избегает показаться ненаряженной (39). Когда
тот просит [у нее] украшение для ушей, кольцо или ве-
нок, она решительно снимает его с себя и дает в руки по-
друге, и она всегда носит подаренное им (40). Она огорча-
ется при разговорах о других женихах (41) и не общается
с их близкими (42).
Видя такое поведение и выражения лица, связанные
с желанием, пусть он заботится о тех или иных средст-
вах любовного соединения с девушкой (43).
Девочка завоевывается детскими развлечениями, на-
ходящаяся в юном возрасте — искусствами, зрелая
женщина — завоеванием доверенных [ей] лиц (44).
1 Знак, указывающий на варну, к которой принадлежит служанка.
2 То есть дочерью своей кормилицы. Молочные сестры обычно стано-
вились наперсницами знатных девушек.
II. Техники любви
185
Четвертая часть. Двадцать восьмая глава
О ДОМОГАТЕЛЬСТВЕ ОДНОГО МУЖЧИНЫ1
Когда поняты знаки поведения, выражения лица, пусть
он искусно добивается девушки (1). При игре и развлече-
ниях пусть, возражая, он выразительно берет ее за руку1 2
(2) и, согласно предписанию, как это было разъяснено,
осуществляет „прикосновение" и прочие объятия (3). При
резьбе по листьям он, объясняя свои намерения, изобра-
жает соединенную пару (4), а также иногда изображает
и другое3 (5). При развлечениях в воде он ныряет в воду
поодаль от нее, приближается к ней и, коснувшись ее, вы-
плывает в том же месте (6). Во время „молодых листьев"4
и других [игр] он особыми способами дает знать о своем
желании (7). Он уверенно рассказывает о своем мучении
(8) и по какому-нибудь поводу — о сне, связанном с же-
ланием (9). Во время представления или в собрании сво-
их близких он садится поблизости и там под каким-
нибудь предлогом касается ее (10). Ища опору, он жмет
ногой ее ногу (И), затем понемногу касается то одно-
го, то другого пальца (12) и большим пальцем ноги трога-
ет кончики ее ногтей (13). Проделав это, пусть посте-
пенно стремится все к большему (14) и старается приучить
ее к этому (15). При омовении ног он жмет ее пальцы,
схватывая их пальцами своих ног (16). Передавая или
принимая вещь, [он дает знать] об испытываемом им воз-
1 То есть мужчины, который добивается девушки в одиночку.
2 Точно так же во время брачной церемонии жених брал за руку не-
весту.
3 Половой акт.
4 Весеннее празднество, сопровождавшееся танцами и играми юношей
и девушек.
186
II. Техники любви
буждении (17). Кончая ополаскивание, он обрызгивает ее
водой (18).
В одиночестве и в темноте пусть приучает ее сидеть
с ним вдвоем и находиться на одном ложе (19); при этом,
не пугая ее, он должным образом дает знать о своем же-
лании (20). „Надо кое-что рассказывать наедине", — го-
воря так, он затем без слов обнаруживает свое желание,
как мы поведаем о том в [разделе] „О чужих женах"1
(21). Дав же знать о своем желании, он, притворившись
больным, заставляет ее прийти в его дом, чтобы узнать
о случившемся (22). И когда она приходит, просит на-
жать ему на голову, берет ее ладонь, выразительно кладет
себе на глаза и на лоб (23) и указывает ей, что делать,
под тем предлогом, что это целительное средство (24).
„Это должна сделать именно ты, ведь никому другому,
кроме девушки, не следует делать этого", — [говорит он]
и, когда она собирается уходить, отпускает ее, прося
прийти снова (25). И к этому средству можно прибегать
в течение трех ночей и трех дней (26). Когда она прихо-
дит, пусть, чтобы почаще видеть ее, он умножает [спосо-
бы] общения (27). Пусть даже обращает все больше
и больше внимания [на нее] в присутствии других жен-
щин, чтобы вызвать в ней доверие, но не злоупотребля-
ет [при этом] словами (28). Ибо даже тот, чье желание
зашло далеко, может по невниманию не достичь успеха
у девушек — так [учит] Гхотакамукха (29). Когда же он
считает, что она покорена многочисленными [уловками],
пусть приближается к ней (30). Вечером, ночью и в тем-
1 Имеется в виду V раздел Камасутры. См. ниже.
II. Техники любви
187
ноте женщины меньше пугаются, бывают склонны к со-
итию, страстны и не отталкивают мужчину; поэтому сле-
дует стремиться к ним в это время — таково общее мне-
ние (31). Когда же домогательства одного мужчины
безуспешны, то с помощью молочной сестры или подруги,
посвященной в суть дела, находящейся вместе с нею и не
открывающей этой цели, пусть заставит ее приблизиться,
а затем домогается, как [о том] было сказано (32). Или
пусть он сначала пошлет свою служанку подружиться
с ней (33).
При жертвоприношении, свадьбе, процессии, праздне-
стве, гулянье, когда народ занят представлением, — во
всех этих случаях, поняв знаки поведения и выражения ли-
ца и убедившись в ее желании, пусть он приблизится к ней
в уединении (34). Ибо женщины, чье желание понято, не
отворачиваются, когда к ним стремятся в подходящем мес-
те и в удобное время, — так [учит] Ватсьяяна. Таковы до-
могательства одного мужчины (35).
Четвертый раздел
ОТНОСИТЕЛЬНО ЗАМУЖНИХ ЖЕНЩИН
Вторая часть. Тридцать четвертая глава
О ПОВЕДЕНИИ СТАРШЕЙ СУПРУГИ
Другую жену берут, когда [первая жена] глупа, дур-
ного нрава, несчастлива, не рожает детей, рожает одних
лишь девочек или когда муж непостоянен (1). Пусть
188
II. Техники любви
поэтому она с самого начала стремится избежать этого,
выказывая преданность, добрый нрав и ум (2). Если же
она не рожает детей, то пусть сама побуждает его взять
другую жену (3). И будучи замещена [другою], пусть
по мере сил старается доставить [новой жене] высшее
положение по сравнению с собой (4). При ее приближе-
нии пусть обращается с нею, как с сестрой (5); пусть
с ведома мужа усердно заботится о ее вечернем убранст-
ве (6); не обращает внимания, если под влиянием благо-
получия та враждебна или высокомерна (7). Если [но-
вая жена] невнимательна к супругу, то пусть она не
заботится о ней (8), когда же та считает, что это дело
уладится само собой, пусть почтительно наставляет ее
(9). В присутствии мужа и втайне она обучает ее мно-
жеству различных [искусств] (10). Она не делает разли-
чия между ее детьми (И), полна сочувствия к окружаю-
щим ее людям (12), любит ее друзей (13), не заботится
сверх меры о собственных родных (14) и весьма почти-
тельна к ее родным (15).
Когда же она замещена многими женами, то пусть
объединяется с той, которая ей ближе (16). Ту же, к ко-
торой муж привязан больше, чем к другим, пусть с помо-
щью подстрекательств поссорит с прежней любимицей
(17) и затем проявляет сочувствие (18). Объединив-
шись с другими женами, она, сама не участвуя в раздо-
ре, порочит ту, которая пользуется наибольшей привя-
занностью [мужа] (19); когда же муж ссорится с той,
принимает ее сторону, поддерживает ее утешениями
(20) и усиливает ссору (21). Видя, что ссора незначи-
тельна, она сама разжигает ее (22); если же находит, что
И. Техники любви
189
и в этом случае муж склонен примириться с той, она са-
ма стремится соединить их. Таково поведение старшей
супруги (23).
Тридцать пятая глава
О ПОВЕДЕНИИ МЛАДШЕЙ СУПРУГИ
Младшая же супруга пусть смотрит на другую жену,
как на мать (24). Пусть без ее ведома она не пользуется
даже тем, что ей подарено родными (25). Она исполняет
собственные дела при ее поддержке (26), с ее разрешения
ложится с мужем (27), не передает другим ее слов (28),
относится к ее детям лучше, чем к собственным (29). На
ложе пусть она усердно угождает мужу (30). Она не рас-
сказывает [ему] о своем горе, вызванном враждебностью
других жен (31); стремится к особому, тайному вниманию
мужа (32); говорит: „Я живу лишь благодаря этому це-
лительному дару“ (33), — но не рассказывает откры-
то, из хвастовства или страсти, об этом [внимании] (34),
ибо выдавшая тайну вызывает презрение супруга (35).
И пусть из страха перед старшей супругой она добивается
лишь тайных знаков внимания — так [учит] Гонардия
(36). Она сочувствует старшей супруге, когда та несчаст-
лива и не имеет детей, и вызывает сочувствие [к ней]
мужа (37). Взяв же верх над ней, пусть она ведет себя
как единственная супруга. Таково поведение младшей су-
пруги (38).
190 II. Техники любви
Пятый раздел
О ЧУЖИХ ЖЕНАХ
Первая часть. Сороковая глава
ОБЪЯСНЕНИЕ МУЖСКИХ
И ЖЕНСКИХ НРАВОВ
Приближение к вышедшим замуж за других происхо-
дит по уже разъясненным причинам (I)1. Пусть [при этом
мужчина] сначала примет во внимание, доступны ли они,
безопасны, достойны ли сближения, [каковы их] намере-
ния и поведение (2). Когда же он видит, что любовь его
переходит от одного состояния к другому, то, чтобы спас-
ти собственное тело от разрушения, пусть приближается
к вышедшим замуж за других (3). Состояний же люб-
ви — десять (4): любовный взгляд, привязанность в мыс-
лях, рождение желания, бессонница, исхудание, отвраще-
ние к предметам восприятия, утрата стыда, безумие,
потеря сознания и смерть — вот их признаки1 2 (5). Соглас-
но наставникам, пусть по внешности и приметам3 он опре-
делит нрав, правдивость, чистоту, доступность и страст-
ность молодой женщины (6). Ватсьяяна же [учит], что
поскольку внешность и приметы могут ввести в заблуж-
1 Речь идет о 5 главе Камасутры. Там возможность близости с чужой
женой оправдывается либо ее распутством, либо выгодой дружбы с ее му-
жем, либо стремлением раздобыть деньги и т. п. обстоятельствами.
2 Любовное безумие считалось в древней Индии одной из тяжелейших
душевных болезней и потому необходимость избавления от него позволя-
ла даже нарушать моральные нормы.
3 Такими приметами считались особенности черт лица, пропорции фи-
гуры, сочетание цвета волос, бровей и глаз, родинки на теле и т. д.
II. Техники любви
191
дение, склонности женщины следует постигать по призна-
кам поведения и выражению лица (7).
Увидев какого-нибудь блестящего мужчину, жен-
щина чувствует любовь; таков же и мужчина в отноше-
нии к женщине. Однако Гоникапутра [учит], что из-за
осмотрительности [сближения сразу] не происходит (8).
Женщине здесь свойственно отличие (9). Влюбленная
женщина не заботится о том, что добродетельно и что не
добродетельно, но, проявляя осмотрительность, не идет
навстречу сама (10). Когда мужчина, следуя своему же-
ланию, домогается ее, она уклоняется, даже испытывая
влечение (И). Но когда он снова и снова домогается ее,
она уступает (12). Мужчина же, наделенный стойко-
стью, добродетелью и благородством, уклоняется, хоть
и испытывает любовь (13), и, настроенный таким об-
разом, не уступает, даже подвергаясь домогательствам
(14). Он способен домогаться [женщины] без особой на
то причины; добившись же, больше не стремится к ней и
становится равнодушным к уступившей (15). Он прези-
рает легко доступную и жаждет недоступной. Таково об-
щее мнение (16).
Сорок первая глава
О ПРИЧИНАХ [ЖЕНСКОЙ] УКЛОНЧИВОСТИ
Вот причины [женской] уклончивости (17); привя-
занность к супругу (18); забота о детях (19); немоло-
дой возраст (20); подавленность несчастьем (21); не-
возможность уединиться (22); гнев за непочтительное
обращение (23); нерешительность, когда [мужчина ей]
192
II. Техники любви
непонятен (24); [боязнь], что он уйдет, что с ним нет бу-
дущего, что привязанности его — в другом месте (25);
тревога, что он не держит в тайне своих дел (26); осмот-
рительность из-за друзей, которым он всецело предан
(27); беспокойство, что он домогается ее не всерьез (28);
замешательство перед могущественным человеком (29);
боязнь „газели“, что он чересчур стремителен и силен
(30); стыд [деревенской жительницы] перед горожани-
ном, сведущим в искусствах (31); дружеские отношения
с ним (32); недовольство его неумением действовать со-
образно месту и времени (33); презрение к низкому по-
ложению (34); пренебрежение, когда он не понимает да-
же знаков ее внимания (35); [опасение] „слонихи", что
он „заяц" и чересчур вял (36); сострадание [при мысли]:
„Пусть не будет ему от меня ничего нежеланного" (37);
отвращение при виде его телесных недостатков (38); бо-
язнь, что узнают родные и прогонят ее (39); равнодушие
к покрытому сединой (40); подозрение, что тот подо-
слан супругом, чтобы испытать ее (41); забота о доброде-
тели (42).
Когда [мужчина] замечает, что на него действуют эти
причины, пусть сначала устранит их (43). [Причины],
связанные с благородством, [он устраняет], усиливая [ее]
влечение (44); рожденные невозможностью — указанием
средств (45), вызванные почтением [к нему] — близким
знакомством (46), вызванные презрением — обнаружи-
вая великую гордость и искушенность (47), рожденные
[боязнью] его презрения к ней — почтительностью (48),
связанные со страхом — ободрением (49).
II. Техники любви 193
Сорок вторая глава
О МУЖЧИНАХ,
ИМЕЮЩИХ УСПЕХ У ЖЕНЩИН
Вот какие мужчины обычно имеют успех: знаток „Ка-
масутрьГ, искусный рассказчик, близко знакомый с детст-
ва, находящийся в расцвете юности, вошедший в доверие
благодаря играм и другим занятиям, исполнитель поруче-
ний, привычный собеседник, делающий приятное, бывший
раньше посредником другого [возлюбленного], знающий
ее слабые стороны, вызывающий желание в [другой] пре-
восходной женщине, тайно сблизившийся с ее подругой,
известный успехами [у женщин]1, вместе выросший,
склонный к любви сосед, сходный [с ним] слуга, завла-
девший молочной сестрой, [вступивший в их дом] новый
жених, склонный к зрелищам, прогулкам и щедрый, изве-
стный своим пылом „бык“, стремительный, отважный,
превосходящий ее мужа знаниями, красотой, достоинства-
ми и способностью к наслаждениям, роскошно одеваю-
щийся и живущий на широкую ногу (50).
Сорок третья глава
О ЛЕГКОДОСТУПНЫХ ЖЕНЩИНАХ
[Мужчине] следует знать как о собственных [основа-
ниях для] успеха, так и [о причинах] легкой доступности
женщин, [и здесь] названы легкодоступные женщины
(51). Вот какие женщины доступны уже при простом
1 Три последних случая вызываются ревностью женщины при виде
удачливой товарки.
194
II. Техники любви
домогательстве: [любящая] стоять на пороге, глядеть с
крыши на главную улицу; общающаяся с компанией в до-
ме молодого соседа; то и дело бросающая взгляды; следя-
щая сбоку, когда на нее бросают взгляды; без причины
замененная другою женой; ненавидящая мужа; нена-
видимая им; не знающая запретов; бездетная; постоян-
но живущая в родительском доме1; та, чьи дети умерли;
стремящаяся к компании; стремящаяся к любви; жена ак-
тера; девочка, чей супруг умер; бедная; очень страстная;
старшая супруга, имеющая много деверей; высокомерная
жена ничтожного мужа; гордая [своим] уменьем и обес-
покоенная глупостью мужа, [его] неспособностью рас-
суждать и жадностью; та, [к которой возлюбленный]
усердно сватался, когда она была девушкой, но почему-
либо не выданная за него и затем снова вызвавшая его
домогательства; обладающая одинаковым [с ним] рас-
судком, нравом, способностями, поведением, свойствами;
по природе влекущаяся на его сторону; без вины унижен-
ная [мужем]; поставленная ниже равных ей по красоте;
жена находящегося в странствиях; жена ревнивца, не-
опрятного, чокши1 2, евнуха, медлительного, трусливого,
горбуна, карлика, урода, шлифовальщика драгоценнос-
тей3, деревенского жителя4, дурно пахнущего, больного и
старика (52).
Здесь приводятся два стиха:
1 Если жена живет не с мужем, но в родительском доме, следователь-
но, между ними нет любви.
2 Лица, чьи жены ради заработка становились гетерами.
3 Пока муж работает, его жена торгует камнями на рынке и потому
приучается к свободе поведения.
4 Для деревенской женщины горожанин является человеком более вы-
сокой категории, а потому желанен.
II. Техники любви
195
Желание, что рождено природой, усилено действиями
и благодаря рассудительности свободно от тревог, бывает
прочным и постоянным (53).
Узнав, какие у него [основания для] успеха, определив
женские признаки и устранив причины отвращения, муж-
чина достигает успеха у женщин (54).
Вторая часть. Сорок четвертая глава
О ЗАВЯЗЫВАНИИ ЗНАКОМСТВА
Наставники [учат], что девушки [легче] достичь путем
собственного домогательства, а не через посредницу; чу-
жой же супруги, чье желание определенно, достигают че-
рез посредницу, а не самостоятельно (1). Ватсьяяна же
[учит], что во всех случаях, когда возможно, лучше домо-
гаться самостоятельно; когда же осуществить это затруд-
нительно — использовать посредницу (2). И по общему
мнению, тех, кто впервые нарушает супружескую вер-
ность и с кем можно беспрепятственно говорить, пусть
склоняют самостоятельно, других же — с помощью
посредницы (3). Желающий домогаться самостоятельно
пусть сначала завяжет знакомство (4). Увидеть ее мож-
но естественно или же подстроив это (5). Естествен-
ная [встреча] — около собственного жилища; подстроен-
ная — около жилища друга, родственника, главного
советника, врача, во время свадьбы, жертвоприношения,
праздника, несчастного случая, гулянья в парке и при дру-
гих [возможностях] (6). Увидев ее, пусть он то и дело
бросает многозначительные взгляды, приглаживает воло-
сы, издает звук ногтями, звенит украшениями, прижимает
196
II. Техники любви
нижнюю губу, прибегает к различным уловкам. Когда она
глядит на него, рассказывает товарищам о ней, будто бы
имея в виду что-либо постороннее; обнаруживает щед-
рость и страстность; склонившись на колени друга, он
расправляет члены, зевает, хмурит брови, медленно гово-
рит, прислушивается к ее словам; под каким-нибудь пред-
логом ведет с ребенком или другим лицом двусмысленную
речь, обращенную к ней; дает ей под каким-нибудь пред-
логом знать о своем желании; обращаясь к ней, целует
и обнимает ребенка, языком дает ему бетель, трогает ука-
зательным пальцем его подбородок и совершает другие
действия в соответствии с обстоятельствами и возможно-
стями (7). Он ласкает ребенка, сидящего на ее коленях,
дает ему детские игрушки и берет [их у него]; приблизив-
шись, он таким образом завязывает разговор; он вступает
в дружбу с человеком, имеющим возможность общаться
с ней; действуя с его помощью, находит повод часто при-
ходить к ней; когда она может услышать, он, притворяясь,
будто не видит ее, беседует о „Камасутре“ (8).
Когда же знакомство продвинулось вперед, пусть
вручит ей залог на хранение (9) и день за днем то и дело
берет его по частям, [а также берет] благовония и плоды
бетеля (10). Чтобы вызвать доверие, он сводит ее в тес-
ной компании и уединенном месте со своими женами (И).
Чтобы постоянно видеть ее, он старается сам и с помо-
щью своих подчиненных исполнять работу [лиц], в ко-
торых она нуждается, — золотых дел мастера, шлифо-
вальщика драгоценностей, ювелира, красильщика индиго
и сафлора1 и других (12). Занятый исполнением этого,
1 Растение, дающее ярко-красный краситель.
II. Техники любви
197
он подолгу видится с нею на глазах у людей (13). Одно-
временно он обращается и к другим делам, и, когда для
нее требуется [что-нибудь] сделать, [достать какую-ни-
будь] вещь и обнаружить уменье, он показывает, как при-
менять эту [вещь, объясняет ее] происхождение, средства
ее приобрести и [проявляет] свойственные ему познания
(14). Он вступает в спор с ней и ее близкими о некогда
свершившихся в мире событиях и о том, как испытывать
свойства предметов (15). Если при этом заключаются па-
ри, он назначает ее арбитром, когда же не согласен с нею,
то [обращается к суду] других своих сторонников. Таково
завязывание знакомства (16).
Сорок пятая глава
О ДОМОГАТЕЛЬСТВАХ
Завязав знакомство и поняв знаки поведения и выра-
жения лица, пусть [различными] приемами он домогается
ее так же, как и девушки (17). Там, однако, домогатель-
ства бывают обычно осторожными, ибо девушки не знают
еще любовного соединения (18). С другими же он дейст-
вует открыто, ибо [замужние женщины] знакомы с лю-
бовным соединением (19). Когда своим внешним видом
она обнаруживает любовную склонность, пусть, обмени-
ваясь [с нею разными] принадлежностями, он пользуется
ими (20). При этом он берет дорогие благовония, верх-
нюю одежду, ее цветы, колечко с ее руки, бетель; собира-
ясь идти в компанию, он просит цветок из ее волос (21).
При этом он со значением дает ей дорогие желанные бла-
говония, помеченные знаками его ногтей и зубов (22).
198
II. Техники любви
Все новыми и новыми усилиями он прогоняет ее тревогу
(23). И пусть в уединенном месте постепенно совершают-
ся приближение, объятия, поцелуи, принятие бетеля, об-
мен вещами при дарении и прикосновение к сокровенным
местам. Таковы домогательства...»
Ватсьяяна пробегает весь круг возможных любовных ин-
триг. Ниже он будет говорить о выгодах использования хитро-
умной и опытной сводни-посредницы, о том, как следует поль-
зоваться своим положением власть предержащим, о гетерах
(в том числе речь идет о том, как им следует получать макси-
мальную прибыль со своих «клиентов»). Заканчивается Ка-
масутра разделом, посвященным тайным средствам — то есть
фитотерапии, афродизиакам1, любовной магии.
Ватсьяяна не смущается говорить на темы, кажущиеся не
слишком пристойными даже в наш, переживший катаклизмы
«сексуальной революции», век. Однако из этого не следует,
что он стремится развратить читателя. Наоборот, происходит
не «расшатывание норм», а воспитание. Индийская парадигма
воспитания строилась не на ограничениях и информационной
цензуре, а на открытии возможного и указаниях на то, что яв-
ляется более естественным, а что — нет.
К тому же наш автор ощущает себя ученым. Он стремится
дать описания всей сферы камы, не смущаясь тем, что некото-
рые из ее проявлений выглядят извращениями. Чем больше ин-
формации о них, тем меньше их притягательность: так пусть же
избирают их не из почтения перед тайной и не из любопытства,
а только те, кто к этому склонен, или же те, кому это нужно на
пути артхи, то есть выгоды.
Камасутра, с учетом определенной доли цинизма, прису-
щей ей (достаточно малой, чтобы быть гомеопатическим
средством, а не отравой), действительно является исчерпыва-
1 Предметы, вызывающие чувственное влечение.
II. Техники любви
199
ющим наставлением в элементарных правилах любовной игры
и успеха в любовных делах. Экзотичность ласк, выражений
чувств и норм поведения того времени никак не уменьшают ее
практического значения.
В книге Ватсьяяны не хватает лишь одного: рассказа о
том, как сделать любовный акт максимально насыщенным, а
оргазм — интенсивным.
«ИСКУССТВО СПАЛЬНЫХ ПОКОЕВ»
Восполнит данный недостаток в нашем «Искусстве любви»
Китай. Жители этой страны были убеждены в существова-
нии рождающей мир энергии «ци», которая действовала через
свои постоянно взаимодействующие ипостаси: мужскую «ян» и
женскую «инь». Небо было воплощением мужской энергии,
земля — женской. Ритуальное вспахивание земли на священ-
ном участке, которое совершал китайский государь и которое
открывало весенние полевые работы, проистекало из древнего
сельского обычая и воспринималось как олицетворение свя-
щенного брака между небом и землей. Государь, бог на земле,
выполнял в этом обряде функции мужа-неба, а земля являлась
его женой. Огромные гаремы, свойственные многим из китай-
ских императоров, являлись проявлением той же «мужеской»
функции правителей.
Сексуальная символика имела настолько всеобщий харак-
тер, что Лао-цзы, основатель даосизма, однажды сравнил Дао
с маткой, в которой вынашивается мироздание.
Как и в Индии, в Китае существовала тенденция считать
весь сексуальный антураж древних ритуалов (например — по-
клонение изображению фаллоса во многих китайских деревнях
во время сельскохозяйственных праздников) и стародавних
песен проявлением суеверия или распущенности. Более всего
подобную «просветительскую» точку зрения отстаивали конфу-
цианцы, стремившиеся регламентировать сексуальную жизнь
200
II. Техники любви
и свести ее к строго ритуализованным формам семейных отноше-
ний. Существовала и противоположная тенденция, представлен-
ная многочисленными школами, которые постепенно сплотились
вокруг даосского движения. Даосы, с их категорическим отвер-
жением условностей, проповедуемых конфуцианцами, с их требо-
ваниями разрушить представления о справедливости (ибо вместе
с этим исчезнет и несправедливость), перестать заботиться об об-
разовании народа (необразованный счастлив и ближе к Дао, чем
ученый умник) и тому подобными «революционными» призыва-
ми, полагали сексуальную связь одним из видов алхимии. Той ал-
химии, которая помогает обрести бессмертие.
Во время полового акта, совершаемого правильным обра-
зом, происходит такое взаимодействие энергий «инь» и «ян»,
что они восстанавливают единство «ци» и перерождают брен-
ное существо человека. У нас еще будет возможность погово-
рить о поисках бессмертия в Китае, однако трудно не согла-
ситься с тем, что следующий даосский призыв мог привлечь
к себе совсем иной интерес, чем конфуцианская проповедь не-
рушимости брачных отношений: «Чем чаще меняешь парт-
нерш, тем больше от этого пользы. Особенно благотворно,
если за одну ночь удается вступить в половую связь с более
чем десятью женщинами. Если все время совокупляться толь-
ко с одной и той же женщиной, то ее жизненная сила ослаб-
нет, и мужчине не будет от нее особой пользы, да и сама жен-
щина истощится».
В некоторых из китайских источников, враждебных даосам,
утверждается, что восстание «желтых повязок», сокрушившее
в конце II века н. э. династию Поздняя Хань, предварялось де-
ятельностью даосских сект (вроде знаменитой «Тайпиндао»,
Общества Пути великого благоденствия), проповедовавших
свальный грех и убеждавших, что такого рода групповым кои-
тусом возможно добиться приближения установления на земле
царства всеобщей справедливости.
Уже в эту эпоху сознание рядовых китайцев «компенсиру-
ет» строгость конфуцианской проповеди, практически став-
II. Техники любви
201
шей при императорах Хань государственной идеологией, чте-
нием пикантных наставлений по «искусству спальных поко-
ев». Все подобные книги восходили к мифическим древним
источникам и подспудно или явно содержали мысль, что пра-
вильное занятие любовью приводит и к правильному течению
мирских дел. Несомненно, что алхимические и даосские пред-
ставления оказали влияние на их создание и идеологию; к со-
жалению, до нас не дошли тексты первых книг, которые читали
Иллюстрация к «Искусству спальных покоев».
Китай, рубеж XVI—XVII вв.
202
II. Техники любви
во внутренних комнатах китайцы1. Однако от периода прав-
лений династий Суй и Тан (VI—IX вв.) сохранилось доста-
точно много подобных текстов, один из которых — «Настав-
ления о любви учителя Дун Сюаня» («Дунсюань-цзы») —
мы и приводим ниже.
Об авторе этого трактата можно сказать только, что он,
вероятно, тождественен знаменитому медику середины VII в.
Ли Дун-сюаню, возглавлявшему медицинскую академию в сто-
лице государства Тан1 2.
НАСТАВЛЕНИЯ О ЛЮБВИ
УЧИТЕЛЯ ДУН СЮАНЯ3
1
Учитель Дун Сюань сказал: Среди десяти тысяч ве-
щей, порожденных небом, превыше всего человек. Из
того, что человек особенно ценит, ничто не может срав-
ниться с совокуплением. Оно подражает Небу, а за об-
разец берет Землю, упорядочивает инь и смиряет ян.
Понимающие эти принципы могут питать свою природу
и продлить свой жизненный срок. Те, кому непонятен
его подлинный смысл, наносят себе вред и преждевре-
менно умирают.
1 За исключением рукописей из Мавандуя — если они имели широ-
кое хождение.
2 Один из возможных переводов названия: «Трактат проникшего
в тайну».
3 Печатается по изд.: Роберт ван Гулик. Сексуальная жизнь в древнем
Китае. СПб., 2000. С. 142—149. Перевод А. М. Кабанова.
II. Техники любви
203
2
Методы совокупления, которым обучала Темная Де-
ва1, передавались с давних времен, но в них излагаются
только общие принципы, а сокровенные тайны не были до
конца раскрыты. Часто размышляя над этими предписа-
ниями, мне приходила мысль заполнить недостающие ла-
куны. Собрав сведения о старинных методах и приемах, я
и составил это новое пособие. Хотя здесь и не излагается
все в мельчайших подробностях, но надеюсь, что основное
мне передать удалось. Разные способы сидеть и лежать
рядом, позы, когда вытягивают или раздвигают ноги, раз-
личные положения тела, методы глубокого и неглубокого
проникновения — все это составляет смысл совокупления
и обеспечивает ритм пяти элементов. Те, кто будет следо-
вать этим правилам, обретут долголетие. Тем же, кто ими
будет пренебрегать, уготованы несчастья и гибель. Поче-
му бы не передать грядущим поколениям то, что для всех
является благом?
3
Учитель Дун Сюань сказал: Воистину, Небо повора-
чивается влево, а Земля вращается вправо. Точно так же
четыре времени года сменяют друг друга, мужчина призы-
вает, а женщина откликается, сверху совершается дейст-
вие, а внизу ему подчиняются — таков естественный по-
рядок вещей. Если мужчина движется, а женщина на это
1 Мифологический персонаж, известный как создатель свода правил
сексуальной техники.
204
II, Техники любви
не откликается или же женщина возбуждена без того, что-
бы мужчина ее к этому привел, то тогда совокупление не
только повредит мужчине, но и женщине будет во вред,
поскольку противоречит принципу отношений, существу-
ющих между инь и ян. Если они будут соединяться подоб-
ным образом, то ни одному из партнеров от соития пользы
не будет. Поэтому мужчина и женщина должны двигаться
в соответствии с космическим принципом, мужчине следу-
ет нападать сверху, а женщине принимать его снизу. Если
таким будет их союз, то можно сказать, что Небо и Земля
пребывают в совершенном равновесии.
4
Удары глубокие и слабые, быстрые и медленные, пря-
мые и искоса — у каждого из них есть свои особенности.
Медленный удар должен напоминать трепетание карпа,
попавшегося на удочку. Стремительный удар должен на-
поминать полет птиц против ветра. Вторгаясь и отступая,
двигаясь сверху вниз и слева направо, всякий раз замирая
или нанося удар за ударом — все эти движения должны
согласовываться с обстоятельствами. Каждое из них сле-
дует применять в нужный момент, а не ограничиваться
только одним, которое больше всего нравится.
5
Когда мужчина и женщина совокупляются впервые,
мужчина должен сесть слева от женщины, а женщина
II. Техники любви
205
справа от мужчины. Потом мужчина скрещивает ноги и
сажает женщину себе на колени. Он обнимает ее тонкую
талию, ласкает ее драгоценное тело, шепчет ласковые
слова и ведет страстные разговоры. Они оба пребывают
в блаженном состоянии, ласкаются и обнимаются, они
касаются друг друга телами и губы их сливаются. Мужчи-
на сосет нижнюю губу женщины, а женщина сосет верх-
нюю губу мужчины. Они целуются и пьют слюну друг
друга. Или же мужчина нежно покусывает язык женщи-
ны либо слегка пожевывает губы, берет голову руками
и пощипывает уши. Когда они так похлопывают и целу-
ют друг друга, расцветают тысячи наслаждений и забы-
ваются сотни горестей. Затем мужчина привлекает к себе
женщину, чтобы она левой рукой взяла его «нефритовый
стебель», а сам правой рукой поглаживает ее «яшмовые
ворота». Тем самым он проверяет ее силу инь, отчего его
«нефритовый стебель» набухает и восстает, напоминая
одинокую горную вершину, круто уходящую к Млечно-
му Пути. Женщина же проверяет его силу ян, отчего ее
«киноварная расщелина» увлажняется от обильно выде-
ляющегося сока. Она будет напоминать одинокий родник,
журчащий в глубоком ущелье. Так естественным образом
проявляют себя силы инь и ян, чего никогда не удается
достичь искусственными способами. Как только пара
достигает этой стадии, оба партнера испытывают жела-
ние соединиться друг с другом. Если же член мужчины
не возбуждается или лоно женщины не увлажняется,
то это свидетельствует о наличии какого-то внутреннего
недуга.
206
II. Техники любви
6
Учитель Дун Сюань сказал: Приступая к совокупле-
нию, мужчина и женщина должны вначале сесть рядом,
а потом опуститься на ложе: женщина слева, а мужчина
справа. Женщина ложится на спину, вытягивает ноги и
раскидывает руки. Мужчина опускается на нее сверху и
становится на колени у нее между бедер и направляет
свой возбужденный «нефритовый стебель» к отверстию
ее «яшмовых ворот», нависающих, как густая крона со-
сны у входа в пещеру в глубокой лощине.
Потом они крепко обнимаются, стонут и всасывают
языки друг друга. Он поднимает взор на ее яшмовый об-
лик или опускает его к «золотой канавке», похлопывает
ее между грудью и животом, щекочет сбоку ее «яшмо-
вую террасу». Когда мысли мужчины путаются, а жен-
щина томно млеет, он наносит удары своим «янским ост-
рием» со всех сторон. Он может ударять либо вниз по ее
«яшмовым связкам», либо вторгаться сверху в «золотую
канавку», либо вонзаться сбоку в «зал для экзаменов»
и наконец замирать справа от «яшмовой террасы». Все
это лишь прелюдия перед непосредственным проникно-
вением в вагину1.
1 1931 г. в многотомной японской серии «Дзоку гунсё руйдзю» было
издано собрание заметок, похожих на те, которые содержатся в «И синь
фан». Они озаглавлены «Эйсэй хиёсё» («Важные соображения по гиги-
ене»), были составлены сановником Фудзивара Кинхира (1264—1315)
и представлены двору в 1288 г. врачом Тамба Юкинага. В разделе 18 со-
держится список имеющих отношение к половому акту терминов, упоми-
наемых в «Дунсюань-цзы»; список сопровождается дополнительными
пояснениями и приводятся их японские чтения... «Яшмовая терраса»
(жуй таи) соответствует клитору (яп. ханасаки, написанное двумя иерог-
лифами чу цзянь, «куриный язычок»); «яшмовые связки» (юй ли) — место,
II. Техники любви
207
7
Когда «киноварное отверстие» наполняется женской
любовной влагой, мужчина направляет свое «янское ост-
рие» в вагину, отчего у нее начинает обильно выделяться
сок-цзин, орошая сверху ее «священные поля», а снизу за-
топляя ее «потаенную ложбину»1. Он движется вперед-на-
зад, яростно атакуя, наступая и отступая, поглаживая и
растирая, так что женщина молит о смерти, просит оста-
вить ее в живых, взывает о пощаде. Вытершись шелковой
тряпочкой, мужчина глубоко вонзает «нефритовый сте-
бель» в «киноварное отверстие», устремляясь к «янской
террасе», возвышаясь подобно скале, запрудившей глубо-
кий горный поток. Потом он прибегает к методу «девяти
поверхностных и одного глубокого» ударов, то вонзая свой
жезл, то блуждая им по сторонам, то внезапно замедляя
ритм, то ускоряя, погружаясь то слабо, то глубоко. Отсчи-
тывая двадцать одно дыхание, он следит, как в него входит
и выходит энергия ци.
8
Когда женщина находится на грани оргазма, он высо-
ко ее приподнимает и быстро из нее выходит, потом стре-
мительно нападает. Он следит за движениями женщины,
где в нижней части вульвы находятся большие половые губы; «золотая ка-
навка» (цзинь гоу) относится к верхней части вульвы; а «зал для экзаме-
нов» (би юн) находится справа и слева от вульвы. Мой настоящий перевод
исправлен в соответствии с этими значениями. (Примеч. Р. ван Гулика)
1 То есть увлажняя ее влагалище и делая влажной даже промежность.
208
II. Техники любви
стараясь приспособиться к ее ритму. Потом своим «ян-
ским острием» он нападает на ее «пшеничное зерно»1,
устремляясь к ее чреву, сокрушая все слева и справа.
Оставаясь невозмутимым, он извлекает свой член. Ког-
да женщина начинает истекать соком, он отступает, что-
бы вернуться живым, а не мертвым. Для мужчины очень
вредно возвращаться омертвевшим. Об этом следует по-
стоянно помнить.
9
Дун Сюань сказал: Тщательные изыскания показа-
ли, что для совокупления существует не более тридца-
ти поз. Если не считать мелких отличий, все эти разные
позы и различные движении, в сущности, оказываются
одинаковыми, и можно считать, что они исчерпывают
все существующие возможности. Ниже я опишу эти по-
зы и приведу их специальные названия. Проницатель-
ный читатель сможет до конца понять их удивительное
значение.
1. Тесный союз.
2. Крепкая привязанность.
3. Выставленные жабры.
4. Рог единорога.
Наряду с этими основными позами1 2 существуют сле-
дующие забавные варианты.
1 См. ниже.
2 Эти позы, видимо, являются вариантами базового положения, когда
мужчина и женщина соединяются в горизонтальном положении лицом
друг к другу.
II. Техники любви
209
5. Разворачивание шелка. Женщина лежит на спине
и, воздев руки, обнимает мужчину за шею и обвивает его
спину ногами. Мужчина лежит на женщине, обнимая ее
за шею и поместив колени между ее бедрами, вводит в нее
«нефритовый стебель».
6. Переплетающиеся драконы. Женщина лежит на
спине и подгибает ноги. Мужчина становится на колени
у нее между бедрами и левой рукой поднимает ее ноги
к грудям, а правой вводит в «яшмовые ворота» свой «не-
фритовый стебель».
7. Рыба с двумя парами глаз. Мужчина и женщина
ложатся рядом. Женщина закидывает одну ногу на тело
мужчины. Они целуются и посасывают языки друг дру-
га. Мужчина раздвигает ноги и, приподнимая рукой за-
прокинутую ногу женщины, вводит внутрь свой «нефри-
товый стебель».
8. Пара ласточек. Пусть женщина ляжет на спину
и вытянет ноги. Мужчина садится на женщину сверху, об-
нимая ее за шею обеими руками. Женщина обнимает его за
талию, а он тем временем вводит «нефритовый стебель»
в «киноварное отверстие».
9. Союз зимородков. Пусть женщина ляжет на спи-
ну и подогнет ноги. Мужчина садится, вытянув ноги
между бедрами женщины. Обеими руками обнимая ее за
талию, он вводит «нефритовый стебель» между ее «стру-
нами цитры».
10. Утки-мандаринки. Пусть женщина ляжет набок
и подогнет обе ноги, закинув одну из них на бедро муж-
чины. Находясь за спиной женщины, мужчина садится
ей на ступню и, приподняв свое колено, опускает на него
бедро женщины и вводит внутрь «нефритовый стебель».
210
II. Техники любви
И. Порхающие мотыльки. Мужчина лежит на спи-
не, вытянув ноги. Женщина сидит на нем верхом, лицом
к нему, и упирается ступнями о постель. Потом она ру-
кой помогает ему направить «янское острие» в «яшмо-
вые ворота».
12. Утки, летящие в разные стороны. Мужчина ле-
жит на спине, вытянув ноги. Женщина садится сверху
спиной к нему и опирается ступнями о постель. Она опу-
скает голову и, ухватив его «нефритовый стебель», вво-
дит его в «киноварное отверстие».
13. Сосна с поникшими ветвями. Пусть женщина
скрестит ноги и поднимет их кверху. Мужчина обеими ру-
ками обнимает ее за талию, а она обнимает за талию его.
Он вводит «нефритовый стебель» в «яшмовые ворота».
14. Бамбук близ алтаря. Мужчина и женщина стоят
лицом друг к другу, целуются, и он трется о ее «киновар-
ную пещеру». Он глубоко вводит «янское острие» в «яш-
мовую пещеру», погружая его до самой «янской террасы».
15. Танец двух самок феникса. Мужчина с двумя жен-
щинами: одна лежит лицом вверх, а другая у нее на живо-
те. Женщина, лежащая на спине, подгибает ноги, а та, что
сверху, садится на нее так, чтобы их гениталии оказались
рядом. Мужчина сидит, вытянув ноги и попеременно на-
падает «нефритовым стеблем» на верхнее и нижнее от-
верстия.
16. Самка феникса обнимает своего детеныша. Круп-
ная, толстая женщина совокупляется с юнцом. Какое на-
слаждение!
17. Парящие чайки. Мужчина приближается к краю
кровати и приподнимает ноги женщины. Он вводит свой
«нефритовый стебель» в «драгоценные врата».
II. Техники любви
211
18. Несущиеся дикие скакуны. Нужно положить жен-
щину на спину. Мужчина приподнимает ее ноги и кладет
их себе на плечи, после чего глубоко вводит «нефритовый
стебель» в «яшмовые ворота».
19. Скакун, несущийся галопом. Пусть женщина ля-
жет на спину. Мужчина приседает на корточки и левой
рукой придерживает ее за шею, а правой приподнимает
ее ногу. После этого он вводит «нефритовый стебель» в
ее «драгоценные врата».
20. Конь, подрагивающий копытами. Пусть женщи-
на ляжет на спину. Мужчина приподнимает одну ее ногу
и кладет себе на плечо, а другую ногу она поджимает.
«Нефритовый стебель» глубоко проникает в «киновар-
ное отверстие». Несказанное наслаждение!
21. Прыгающий белый тигр. Пусть женщина опус-
тится на колени, лицом вниз. Мужчина становится на
колени за ее спиной, обеими руками обнимает ее за та-
лию и вводит «нефритовый стебель» в «драгоценные
врата».
22. Прильнувшая темная цикада. Женщина ложится
ничком и раздвигает ноги. Мужчина опускается на нее
сверху и, согнув ноги, обеими руками обнимает ее за
шею. Потом он сзади вводит свой «нефритовый сте-
бель» в «яшмовые ворота».
23. Козел перед деревом. Мужчина сидит, вытянув
ноги, а женщина садится на него сверху, спиной к нему.
Потом женщина опускает голову, отыскивает его «нефри-
товый стебель» и вводит его. Мужчина страстно обнима-
ет ее за талию и крепко сжимает в объятиях.
24. Птица в зарослях. Мужчина по-варварски садит-
ся на кровать. Молодая девушка берет его «нефритовый
212
II. Техники любви
стебель» и вводит в «яшмовые ворота» другой женщи-
ны. Вторая женщина сзади отодвигает пояс и юбку пер-
вой женщины, чтобы доставить ей полное удовольствие.
Какое несказанное удовольствие!
25. Фениксы забавляются в «киноварном отверстии».
Женщина ложится на спину и обеими руками приподни-
мает ноги. Мужчина становится на колени и, опираясь ру-
ками о постель, вводит «нефритовый стебель» в «кино-
варное отверстие». Несказанное наслаждение!
26. Птица Рух, парящая над темным морем. Жен-
щина ложится на спину. Мужчина берет женщину за обе
ноги и кладет их себе на правое и левое предплечья. По-
том он обеими руками обнимает ее за талию и вводит
«нефритовый стебель».
27. Кричащая обезьяна обнимает дерево. Мужчина
сидит, вытянув ноги, а женщина садится ему на бедра
и обнимает его обеими руками. Одной рукой мужчина
поддерживает женщину за ягодицы и, опираясь другой
рукой о постель, вводит «нефритовый стебель».
28. Кошка и мышка в одной дыре. Один мужчина
лежит на спине, раздвинув ноги. Женщина ложится на
него сверху и глубоко вводит «нефритовый стебель».
Другой мужчина ложится сверху на женщину и «нефри-
товым стеблем» нападает на «яшмовые ворота».
29. Ослы в третью весеннюю луну. Женщина стоит
на кровати, опираясь на руки и ноги. Мужчина стоит сза-
ди и обеими руками обнимает ее за талию. Потом он вво-
дит свой «нефритовый стебель» в ее «яшмовые ворота».
Воистину, невероятное удовольствие!
30. Собаки в девятый день осени. Мужчина и жен-
щина стоят на четвереньках спиной друг к другу, соприка-
II. Техники любви
213
саясь ягодицами. Мужчина наклоняет голову и одной ру-
кой вводит «нефритовый стебель» в «яшмовые ворота».
10
Учитель Дун Сюань сказал: Существуют следующие
девять способов движения «нефритового стебля». Пер-
вый: молотить направо и налево, подобно тому как отваж-
ный генерал разметает вражеские ряды. Второй: двигаться
вверх и вниз, подобно тому как дикая лошадь переправля-
ется через бурный поток. Третий: засовывать и вытаски-
вать подобно тому, как стайка чаек играет на волнах. Чет-
вертый: чередовать глубокие удары с поверхностными,
подобно тому как воробьи склевывают зерна, оставшиеся
в ступке. Пятый: глубокие и поверхностные удары с чет-
ким чередованием, как большие камни, которые погружа-
ются в море. Шестой: проникать медленно, как змея вхо-
дит в свою нору, прежде чем впасть в спячку. Седьмой:
стремительно вторгаться, подобно мыши, устремляющейся
в свою нору. Восьмой: медленно подниматься, как бы во-
лоча ноги, подобно соколу, схватившему убегающего кро-
лика. Девятый: вначале приподниматься, потом низко опу-
скаться, подобно большому парусу под порывами ветра.
И
Учитель Дун Сюань сказал: Существует шесть сле-
дующих проникновений. Первое: запустить «нефрито-
вый стебель» вниз и позволить ему двигаться по «лют-
214
II. Техники любви
невым струнам»1 туда-сюда, подобно пиле, словно бы
кто-то распиливал раковину, чтобы извлечь оттуда сияю-
щую жемчужину. Второе: ударять по «золотому обрыву»
над «яшмовыми жилами», словно разбивая камень, что-
бы обнаружить в нем яшмовое вкрапление1 2. Третье: поз-
волить мужской «вершине» ударяться о драгоценную
«террасу», наподобие того, как железный пест опускает-
ся в чашку для лекарств. Четвертое: позволить «нефри-
товому стеблю» входить и выходить, ударять влево
и вправо, подобно молоту по раскаленному железу. Пя-
тое: позволить мужской «вершине» двигаться по «свя-
щенному полю» и «глубокой лощине», как крестьянин
осенью мотыжит свое поле3. Шестое: позволить верши-
нам Сюаньбу и Тяньтин тереться друг о друга, пока две
величественные вершины4 не сольются воедино.
12
Учитель Дун Сюань сказал: Когда мужчина ощуща-
ет, что вот-вот испустит семя, он непременно должен
дождаться, пока женщина достигнет оргазма. Мужчина
1 Внешняя сторона половых губ; Дун Сюань предлагает проникнове-
ние, осуществляемое движением члена сверху-вниз, причем вдоль поло-
вых губ скользит верхняя часть тулова мужского органа. При этом осно-
вание члена трется о клитор, вызывая оргазм у женщины.
2 Движение, во время которого мужской орган наносит удар по той ча-
сти задней стенки влагалища, что находится ближе всего к прямой кишке.
3 Глубоко ввести член и совершать воздействие на стенки влагалища.
4 Вершины мифической горы Куньлунь, находящейся в западных пре-
делах земли: врата страны мертвых. В данном случае имеется в виду глу-
бокое проникновение, когда член практически не выходит из влагалища,
а основное усилие приходится на его основание, которое трется о клитор.
II. Техники любви
215
должен вытянуть член и играть им между ее «струна-
ми цитры» и «пшеничным зубчиком»1. «Янское острие»
погружается глубоко и извлекается подобно тому, как мла-
денец сосет материнскую грудь. Тогда мужчина закрывает
глаза и сосредоточивает свои мысли, прижимает язык к не-
бу, выгибает спину и вытягивает шею. Он широко разду-
вает ноздри и распрямляет плечи, закрывает рот и затаи-
вает дыхание. Тогда [семяизвержения не произойдет и]
семя само по себе поднимется у него внутри. Мужчина
сможет полностью регулировать свое семяизвержение.
Когда он совокупляется с женщинами, то следует извер-
гать семя не чаще, чем два-три раза из десяти.
13
Учитель Дун Сюань сказал: Всякий мужчина, который
желает иметь ребенка, должен дождаться, пока у женщи-
ны пройдет менструация. Если он совокупится с ней в
первый или третий день после этого, у него родится сын,
а если на четвертый или пятый, то он зачнет дочь. Любое
испускание семени при совокуплении после пятого дня
приводит лишь к ненужной утрате семени без каких-либо
результатов1 2.
Мужчина должен испускать семя только после того,
как женщина испытает оргазм, чтобы они могли одновре-
менно достичь высшей точки. При семяизвержении нужно
1 То есть поместить его кончик между внутренними половыми губами.
2 Как видим, средневековые китайские представления о женском цик-
ле и, в частности, о периоде овуляции, существенно отличались от совре-
менных.
216
II. Техники любви
делать это до конца. Пусть вначале женщина лежит вы-
тянувшись и лицом кверху. Принимая его семя-цз ин и
энергию-ци, она должна успокоить свое сердце, закрыть
глаза и сосредоточиться.
Лао-цзы говорил: «Ребенок, зачатый в полночь, дожи-
вет до преклонного возраста. Ребенок, зачатый до полуно-
чи, достигнет нормального возраста. Ребенок, зачатый по-
сле полуночи, долго не проживет».
14
После того как женщина зачала, она должна выпол-
нять только легкие работы. Ей не следует смотреть на
неприятные сцены и слышать дурные слова; она должна
подавлять любые сексуальные желания, не должна сквер-
нословить или ссориться. Она должна избегать того, что
может ее напугать, и не переутомляться. Она не должна
заниматься пустословием или позволять себе впадать
в уныние. Ей следует избегать сырой, холодной, кислой
или острой пищи. Она не должна ездить в повозке или
верхом на лошади; не должна взбираться на крутые хол-
мы или приближаться к краю пропасти. Она не должна
спускаться по крутым ступеням и ходить быстро. Она не
должна принимать никаких лекарств, подвергаться игло-
укалыванию или прижиганию моксой. Ее мысли во всех
отношениях должны быть правильными, и она должна
постоянно слушать, как читают вслух классические книги.
Тогда ее ребенок будет сообразительным и умным, вер-
ным и добрым. Это и называют «обучением нерожденно-
го младенца».
II. Техники любви
217
15
Учитель Дун Сюань сказал: Если мужчина вдвое стар-
ше женщины, то их совокупление пойдет женщине во вред.
Если женщина вдвое старше мужчины, их совокупление
пойдет мужчине во вред.
Что же касается ориентации тела по сторонам света
и благоприятного времени при сексуальном союзе, то
они таковы.
Весной: лежать головой к востоку. Летом: лежать го-
ловой к югу. Осенью: лежать головой на запад. Зимой:
лежать головой на север.
Положительные, то есть нечетные, дни месяца благо-
приятные. Отрицательные, то есть четные, дни месяца
пагубны для полового акта.
Положительные часы, то есть от часа утра до полудня,
благоприятные. Отрицательные часы, то есть от полудня
до одиннадцати вечера, пагубны для полового акта.
Наиболее рекомендуемые дни: весной — дни с эле-
ментом «дерево», летом — дни с элементом «огонь», осе-
нью — дни с элементом «металл», а зимой — дни с эле-
ментом «вода»1.
В качестве дополнения к трактату «Дунсюань-цзы» при-
водим фрагменты из еще одной книги по искусству любви, со-
хранившейся благодаря японскому медицинскому компендиуму
1 В данном случае приводится хронологическое соответствие пяти элемен-
там. Дни цзя-и, равно как и весна, соответствуют элементу «дерево». Дни
пин-дин и лето — элементу «огонь», дни гэн-синь и осень — элементу «ме-
талл», а дни жэнь-гуй и зима — элементу «вода». (Примеч. Р. ван Гулика)
218
II. Техники любви
«Исимпо» (X в.). В 38-й главе этого сочинения приводятся
выдержки из китайских сочинений на тему техник спальных
покоев эпохи династии Тан. Вот некоторые из них1:
«...Желтый Император совокупился с тысячью двумя-
стами женщинами, после чего и стал небожителем. У про-
столюдинов же имеется только одна женщина, но этого до-
статочно, чтобы они погубили свою жизнь. Воистину,
велика разница между знающим и невеждой! Сношаясь
с женщинами, знаток сокрушается только из-за того, что их
слишком мало. И вовсе не обязательно, чтобы все они бы-
ли хорошенькими и привлекательными. Достаточно, чтобы
они были молодыми, еще не рожавшими детей и были бы
хорошо сложены. Если совокупиться с 7—8 такими жен-
щинами, это очень благотворно скажется на здоровье».
«.. .У того, кто пожелает воздерживаться от соития, дух
и пневма перестанут циркулировать, силы инь и ян увянут.
Как же сможет он их восполнять? Как сможет пополнять
свою пневму? Смешивая жизненные силы во время частых
совокуплений, избавляясь от застарелого и обновляясь, он
принесет себе пользу. Если „нефритовый стебель" бездей-
ствует, человек погибает. Поэтому его нужно постоянно
тренировать, что будет для него подобно массажу. Если при
совокуплении извержения семени не происходит, это назы-
вается „возвращением семени" и благотворно сказывается
на здоровье. Это — Дао жизни».
«...У женщины имеется пять признаков возбужде-
ния и пять степеней желания, а также десять способов
1 Цитируем по изд.: Роберт ван Гулик. Сексуальная жизнь... С. 151
и далее. Перевод А. М. Кабанова.
II. Техники любви
219
движения телом во время акта. Пять признаков возбуж-
дения будут следующими.
Во-первых, у нее раскраснеется лицо; с этого момента
мужчина может привлекать ее к себе, но должен делать это
медленно. Во-вторых, ее соски набухнут, а нос увлажнится;
тогда мужчина может медленно начинать вводить свой
член. В-третьих, в горле у нее появится сухость и она будет
сглатывать слюну; тогда мужчина может начать делать
медленные движения. В-четвертых, лоно ее станет скольз-
ким; тогда мужчина может глубже погрузить свой член.
В-пятых, выделения любовной влаги начнут стекать между
бедер; тогда мужчина может двигаться, как ему захочется».
«...Существует десять особенных движений женского
тела. Во-первых, когда она обеими руками обнимает муж-
чину, тем самым показывая, что ей хочется, чтобы он при-
влек ее к себе и пристроил свой член к ее вульве. Во-вто-
рых, вытягивая ноги, она тем самым показывает, что ей
хочется, чтобы он потирал верхнюю часть вульвы (кли-
тор). В-третьих, расслабляя живот, она тем самым демон-
стрирует, что жаждет коротких ударов. В-четвертых, ког-
да она начинает покачивать бедрами, то это значит, что
у нее появляются первые признаки наслаждения. В-пятых,
когда она поднимает ноги, этим она показывает, что жаж-
дет глубоко проникающих ударов. В-шестых, когда она
сжимает бедра, это означает, что ее вагина начинает выде-
лять влагу. В-седьмых, когда она начинает покачиваться то
влево, то вправо, она показывает, что хочет, чтобы муж-
ской член проникал в нее искоса. В-восьмых, когда она
приподнимает грудь и льнет к груди мужчины, это признак
того, что она близка к достижению вершины наслаждения.
220
И. Техники любви
В-девятых, когда она расслабляет свои объятия, то это
значит, что она достигла вершины наслаждения. В-деся-
тых, когда ее вагина обильно орошается влагой, это свиде-
тельствует о том, что ее жизненная сила укрепляется.
По этим признакам можно определить, что женщина до-
стигла оргазма».
«...Первая из девяти [рекомендуемых] поз называется
„перевернутый дракон". Женщина лежит на спине, а муж-
чина опускается сверху, опираясь бедрами о постель. Жен-
щина раскрывает „яшмовые ворота", и мужчина направля-
ет „нефритовый стебель" к „плоду долины", созерцая при
этом участок под ней. Мужчина начинает двигаться мед-
ленно, чередуя восемь слабых ударов с двумя глубокими.
Когда его член мертв, он вводит его, а когда оживает,
то извлекает. Если он совершает эти движения сильно
и страстно, женщина испытывает наслаждение и ее сладо-
страстие возрастает.
Вторая поза называется „тигриная походка". Женщина
опускается на четвереньки, приподняв ягодицы и опустив
голову. Мужчина становится позади нее на колени и дер-
жит ее за талию. Потом он вводит „нефритовый стебель"
в самый центр. Он глубоко в нее проникает, чередуя пять
слабых ударов с восьмью сильными и глубокими. Этот
ритм возникает естественным образом. Вагина женщины
поочередно сжимается и расслабляется, и из нее в изоби-
лии вытекает любовная влага. После полового акта нужно
отдохнуть. Этот метод предотвращает сто болезней,
и мужская сила возрастает.
Третья поза называется „нападение обезьяны". Женщи-
на лежит на спине. Мужчина приподнимает ее ноги, пока
IL Техники любви
221
коленями она не коснется грудей, и приподнимает ее за яго-
дицы и за спину. Потом он вводит „нефритовый стебель“
до самых „благоуханных стен". Женщина начинает страст-
но двигаться, и ее любовная влага напоминает обильный
дождь. Мужчина не останавливается, пока глубоко не про-
никнет в нее. Как только женщина испытает оргазм, следу-
ет остановиться. Если использовать этот метод, то сто за-
болеваний исчезнут сами собой.
Четвертая поза называется „прильнувшая цикада".
Женщина лежит ничком. Мужчина ложится ей на спину и
глубоко вводит свой „нефритовый стебель", приподнимая
ее ягодицы, чтобы глубже проникнуть в „красную жемчу-
жину". Если он будет чередовать девять глубоких ударов
с шестью слабыми, из вагины женщины начнет в изобилии
выделяться влага. Вагина будет оставаться раскрытой
и сжатой, а вульва расширится. Сразу после того, как жен-
щина достигнет оргазма, следует остановиться. Этот метод
излечивает семь видов болезней.
Пятая поза называется „взбирающаяся черепаха".
Женщина лежит на спине, согнув ноги и приподняв ко-
лени. Мужчина приподнимает ее ноги, пока они не кос-
нутся ее грудей. Он глубоко вводит свой „нефритовый
стебель", до самой „юной девы". Следует чередовать
слабые удары с глубокими, пока не дойдешь до самого
центра. Как только женщина достигнет наивысшего на-
слаждения, она начнет двигаться всем телом. Ее вагина
обильно оросится влагой. Тогда мужчина должен поста-
раться предельно в нее проникнуть и остановиться толь-
ко после того, как женщина достигнет оргазма. Этот ме-
тод позволяет избежать утраты семени, и силы мужчины
возрастут стократно.
222
II. Техники любви
Шестая поза называется „парящий феникс". Женщи-
на лежит на спине, высоко подняв ноги. Мужчина опус-
кается на колени у нее между бедер и руками опирается
о постель. Он глубоко вводит свой „нефритовый стебель",
достигая „камня старшего брата". Он яростно двигается,
и женщина отвечает на его движения. Он должен чередо-
вать три слабых удара с восьмью глубокими. Тогда вульва
женщины раскроется и естественным образом оросится
влагой. Как только женщина достигнет оргазма, следует
остановиться. Этим способом можно излечить сто заболе-
ваний.
Седьмая поза называется „кролик, сосущий свою
шерсть". Мужчина лежит на спине, вытянув ноги, а жен-
щина сидит на нем верхом лицом к его ногам и подогнув
свои ноги. Она вводит его „нефритовый стебель" в „стру-
ны лютни". Когда женщина ощущает наслаждение, влага
обильно сочится из ее вагины, как из источника. Она ис-
пытывает огромную радость, и несказанное наслаждение
отражается у нее на лице. Как только женщина достигнет
оргазма, следует остановиться. Этот метод предотвращает
сто заболеваний.
Восьмая поза называется „рыбки, соединяющиеся че-
шуей". Мужчина лежит на спине, а женщина сидит на нем
верхом, лицом к нему и вытянув ноги. Он медленно вводит
член, останавливаясь, как только слегка проникнет внутрь.
После этого следует замереть и ни в коем случае не вводить
его глубже. Он должен наслаждаться подобно младенцу,
который сосет материнскую грудь. Предоставь двигаться
женщине, и подобное совокупление должно быть продол-
жительным. После того как женщина наконец достигнет
II. Техники любви
223
оргазма, мужчина должен извлечь свой член. Этот способ
излечивает любые внутренние запоры.
Девятая поза называется „журавли с соединенными
шеями“. Мужчина сидит, вытянув ноги. Женщина садится
на него верхом, одной рукой обнимая его за шею. Другой
рукой она берет „нефритовый стебель" и вводит его себе
в „пшеничные зерна". Очень важно, чтобы член вошел мак-
симально глубоко. Мужчина поддерживает женщину за
ягодицы, чтобы помогать ей двигаться. Женщина естест-
венным образом достигает состояния блаженства. Из ее
вагины обильно выделяется любовная влага. После того
как женщина достигла оргазма, мужчина должен остано-
виться. При помощи этого метода сами собой исчезают
семь видов болезней».
«...Существуют разные правила для сильных и сла-
бых, для молодых и старых. Мужчина должен соотносить
семяизвержение с состоянием своей жизненной энергии.
Он никогда не должен насильно добиваться извержения
семени. Всякий раз, когда он будет стараться достичь ор-
газма, он будет наносить вред своему организму. Поэтому
крепкий юноша пятнадцати лет может позволить себе ис-
пускать семя два раза в день; субтильные юноши, а также
двадцатилетние мужчины могут делать это раз в день.
Крепкие мужчины в тридцать лет могут позволять себе
извержение семени раз в день, а более слабые — раз
в два дня. Крепкие мужчины сорока лет могут извергать
семя раз в три дня, а более слабые — раз в четыре дня.
Крепкие мужчины пятидесяти лет могут извергать семя
раз в пять дней, а более слабые — раз в десять дней.
Крепкие мужчины шестидесяти лет могут извергать семя
224
II. Техники любви
раз в десять дней, а более слабые — раз в двадцать дней.
Крепкие мужчины семидесяти лет могут извергать семя
раз в месяц, а более слабым в этом возрасте лучше вооб-
ще этого не делать».
«...Следует помнить, что при совокуплении семя явля-
ется самым драгоценным веществом. Сохраняя его, муж-
чина оберегает свою жизнь. Всякая утрата семени должна
пополняться за счет впитывания женской энергии. [Сохра-
нение семени достигается при помощи] девятикратной ос-
тановки — после каждой серии из девяти ударов, или же
семяизвержение предотвращается нажатием точки под
членом [пальцами] левой руки. Тогда семя обращается
вспять и оказывает благотворное влияние на весь орга-
низм. Для впитывания энергии женщины необходимо че-
редовать девять слабых ударов с одним глубоким. Прини-
кая устами к губам своего «врага», нужно поглощать ее
дыхание и сосать ее слюну. Проглоченная слюна опускает-
ся в желудок, где энергия инь превращается в энергию ян.
Трижды совершив это, нужно снова нанести девять сла-
бых ударов, завершая их одним глубоким, пока не будет
достигнуто число 81, или 9 раз по 9, что является заверша-
ющим числом ян».
«...[Женщины, благоприятные для совокупления] от
природы более нежные и податливые, и при этом хороши
собой. Волосы у них шелковистые и черные, кожа неж-
ная, а кость тонкая. Они не слишком высокие и не слиш-
ком низкорослые, не слишком жирные и не слишком то-
щие. Губы вульвы должны быть расположены высоко. На
лобке у них не должно быть волос, а вагина всегда долж-
//. Техники любви
225
на быть влажной. Возрастом они должны быть от двад-
цати пяти до тридцати, и при этом нерожавшими. Во вре-
мя совокупления они истекают соком и благоухают, при-
чем постоянно движутся телом. Испарина выступает на
всех частях их тела, когда они следуют движениям муж-
чины. Обладающие такими качествами женщины не при-
чинят вреда мужчине, даже если он сам несведущ в пра-
вилах сексуального союза».
«...Распознать женщину, непригодную для совокупле-
ния, можно по следующим признакам. Растрепанные во-
лосы и грубые черты лица, вытянутая шея и выступающий
кадык, неровные зубы и мужеподобный голос, крупный
рот и длинный нос, налитые кровью или желтоватые глаза,
длинные волоски на верхней губе или на щеках, напомина-
ющие бакенбарды, крупные и выступающие кости, волосы
с желтоватым оттенком, худосочность и длинные и жест-
кие волосы на лобке. Такие женщины причиняют мужчине
вред. При совокуплении с мужчинами они отнимают у них
здоровье и силу.
Мужчина не должен совокупляться с женщинами,
имеющими грубую кожу; со слишком тощими женщина-
ми; с женщинами, у которых есть склонность к мужчинам
из низших сословий (чан цун гао цзю ся; перевод при-
близительный); с женщинами, у которых мужеподобный
голос; с женщинами, которым за сорок; с женщинами,
у которых сердце и живот не совсем в порядке; с жен-
щинами, у которых волосы растут не в том направлении;
с женщинами, у которых тело всегда холодное; с женщи-
нами, у которых сильные и твердые кости; с женщина-
ми, у которых курчавые волосы и выступающий кадык;
226
II. Техники любви
с женщинами, у которых сильно пахнет под мышками;
и с женщинами, у которых чрезмерно выделяется ваги-
нальная влага».
«...Мужчина должен с особой тщательностью согла-
совывать свою половую жизнь с нарастанием и убывани-
ем космических принципов инь и ян. Он не должен всту-
пать в половой союз, когда слишком холодно или слишком
жарко, когда дует сильный ветер или льет дождь, когда
происходит лунное или солнечное затмение, во время зем-
летрясения или когда гремит гром и ударяют молнии. Все
это запретительные знамения со стороны Небес.
Он не должен вступать в половую связь, когда опья-
нен или после обильной трапезы, когда он расслаблен
или сердит, когда чувствует себя подавленным или испы-
тывает сильный страх. Эти обстоятельства являются за-
претными для мужчины.
Он не должен вступать в половую связь вблизи свя-
щенных мест для поклонения духам Неба и Земли, рав-
но как и в прочих святилищах, а также вблизи колодцев
или кухонных очагов. Эти обстоятельства являются за-
претными для мужчины».
«.. .Когда чрезмерно распущенные люди умирают моло-
дыми, то совсем не обязательно, что причиной этого явля-
ются инкубы1. Некоторые женщины любят удовлетворять
свои сексуальные желания, вводя во влагалище мешочек,
1 То есть демоны, сходящиеся с женщинами и отбирающие их жизнен-
ную силу.
II. Техники любви
227
наполненный мукой, или член из слоновой кости. Все по-
добные орудия для получения сексуального удовлетворе-
ния укорачивают жизнь. От этого женщина быстро соста-
рится и преждевременно умрет».
Оргазм без семяизвержения является далеко не такой фан-
тастической вещью, как полагают многие европейские ученые
и медики. Судя по настойчивости, с которой его рекомендовали
сексуальные пособия как древнего и средневекового Китая, так
и книги по даосским практикам, предполагалось, что обрести
эту технику сможет не только «продвинутый» адепт какой-либо
из мистических школ, но и рядовой китаец. Собственно, для
него действительно не требуется ничего, кроме правильного
дыхания, самоконтроля и чуткого партнера.
После ознакомления с этим разделом у читателя может
возникнуть подозрение, что древние индусы и китайцы край-
не практически относились к любовному опыту, что у них от-
сутствовало то тонкое эмоциональное наслаждение любовной
сценой, эстетическое удовольствие от ее созерцания, которое
составляет саму суть эротического. И чтобы доказать обрат-
ное, приведем одно изящное и короткое стихотворение, при-
надлежащее поэтессе той, Танской, эпохи.
Ее звали Шао Луан-Луан, и ее стихи входили в различ-
ные антологии. Как и у большинства китайских поэтов, ее
жизнь не была легкой, однако она знала периоды радости, ча-
сы счастливого ожидания возлюбленного, когда предметом
восхищения становится собственное тело, столь ценимое и
страстно желаемое любимым.
228 IL Техники любви
МОИ ГРУДИ
Благоухающие пудрой, влажные от сока,
Они похожи на колышки цитры, украшенной нефритом.
Побуждающие к жизни, они нежны,
словно кремовые сливки.
Приняв ванну, мой возлюбленный возьмет их в руки.
Он будет играть с ними,
С ними, которые круглы, как пионы,
Или как пурпурные виноградины.
III. ЛЮБОВНАЯ ТЕУРГИЯ
И ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ
(Шумерский священный брак. Тантра,
Даосские техники, Плотин, Экхарт, Фичино)
Нам не уйти от этой темы, от этого вопроса: не является
ли искусство любви искусством познания и магического дела-
ния, причем не в образном, а, самом что ни на есть буквальном
смысле этого слова?
ШУМЕРСКИЙ СВЯЩЕННЫЙ БРАК
Священный брак, о котором мы уже упоминали, издревле
играл важнейшую роль в земледельческих празднествах. Лю-
бые свадебные обряды несут на себе отпечаток этого древне-
го священного совокупления земли и небес.
Одни из первых свадебных поэм дошли до нас от Шумера.
В основном их сюжет обращается вокруг бракосочетания боги-
ни любви Инанны и бога-«пастушка» Думмузи, одного из во-
площений бога-жениха, божественной мужской силы. В этом
цикле поэм и песен он именуется также Амаушумгальанна
(«Источник финиковых гроздей», то есть бог-зачинатель рас-
тительного плодоношения). Но, самое главное, во многих из
записей этих текстов указывается, что они воспевались по пово-
ду священного брака, совершавшегося царем и жрицей Инанны,
брака, обеспечивавшего счастливый год для всего государства.
Оба участника свадебного обряда изображаются юными,
полными сил, прекрасными. Вот что поет о себе Инанна1:
1 Цит. по изд.: Торкильд Якобсен. Сокровища тьмы. М. 1995. С. 47
и далее.
230
III. Любовная теургия и тайное знание
Моя шкатулка скреплена гвоздями,
(как) чеками,
прибита к большой повозке,
моя «Небесная Барка»
так закреплена канатом;
полна очарования, как новая луна;
мой невозделанный участок,
оставленный под паром в степи;
мое поле, усеянное утками;
моя холмистая земля, так хорошо орошенная,
мои поля, накопленные плотинами, увлажненные...
Поскольку я девушка,
То кто будет моим землепашцем?
У меня орошенные низины;
Поскольку я госпожа,
Кто запряжет (волов) для их вспашки?
Все эти строки полны указаний на женские половые орга-
ны, которые сравниваются с землей, ожидающей плуга.
Шкатулка и небесная барка — метафоры лона; для древней
Месопотамии самой красивой его формой считалась полу-
круглая, напоминающая новую луну. Именно такой вид имели
барки и шкатулки для драгоценностей. Канаты и чеки —
нежная девичья поросль на лобке. Невозделанный участок —
вагина, еще не знавшая мужчины, увлажненная земля — сок,
который выделяет женское лоно, ожидающее возлюбленного.
Земледельческие и сексуальные метафоры не просто взаимо-
заменяют друг друга, они указывают на одно и то же: земле-
делие — это совокупление с праматерью-землей, являющей-
ся одновременно юной, желанной невестой1.
1 От Древней Греции дошли фривольные изображения сатиров, кото-
рые разбрызгивают по земле свое мужское семя, символизирующее
и дождь, и оплодотворение, и священный брак.
III. Любовная теургия и тайное знание
231
Юная госпожа замерла в ожидании.
Думмузи распахнул дверь.
И как лунный луч она вышла к нему навстречу из дома;
Он взглянул на нее с восторгом,
Обнял и поцеловал.
Священный брак.
Оттиск с месопотамской печати IV тыс. до н. э.
Именно Думмузи предназначена роль того, кто «раство-
рит врата» Инанны:
При мощном его подъеме, при мощном его подъеме,
побеги и бутоны воспряли.
Чресла царя! При мощном его подъеме
лозы воспряли, злаки воспряли;
степь наполнилась (зеленью),
как несущий отраду сад.
В поэме, посвященной царю Иддин-Дагану, рассказыва-
ется о любовном соединении в царских покоях. Прежде всего
готовится трон, на котором будет восседать жрица, изобра-
жающая богиню, затем — ложе: своего рода алтарь, где дол-
жен произойти священный половой акт. После этого:
232
III. Любовная теургия и тайное знание
Госпожа омывает водой священные чресла,
для чресел царя омывает она их водою,
для чресел Иддин-Дагана омывает она их водою.
Священная Инанна натирается мылом,
Орошает пол кедровым благовонием...
Вскинув голову, царь подходит к священным чреслам,
Идет, вскинув голову, к чреслам Инанны,
Амаушумгальанна идет с ней к ложу,
Вознося хвалу женщине за ее священные чресла:
«О моя единственная со священными чреслами!
О священная моя Инанна!»
После того как он на ложе священные чресла
возвеселил царице;
после того как он на ложе священные чресла
возвеселил Инанне,
она в ответ утешает его сердце
там, на ложе:
«Воистину буду я продлевать дни Иддин-Дагана!»
Последнее обещание Инанны в свете того, что написано
в китайских наставлениях по «искусству спальных покоев», вы-
глядит не просто как забота о будущем царя, так угодившего бо-
гине. Скорее, здесь речь идет о переходе Иддин-Дагана в иное
состояние — небесного супруга Инанны. Сакральный брак, та-
ким образом, становится не только средством обеспечить пло-
дородие почвы и победу над врагами, но и изменение состояния
его участников: они приобретают божественные черты. Отныне
на троне вместе с богиней пребывает «Царь, являющийся бо-
гом» (из той же поэмы).
Именно эта мощная струя, идущая от «земледельческой ду-
ши» человека древнего общества, получила продолжение
в представлениях о любовном акте как способе получения абсо-
лютного знания и спасения.
III. Любовная теургия и тайное знание
233
ТАНТРА
Мы переходим к любовной теургии, являвшейся несо-
мненным продолжением старинных ритуалов «священного
брака». Теургия эта превращала партнеров в божественных
существ, она акцентировала внимание на измененных состоя-
ниях сознания, которые характеризуют состояние человека,
отдающегося любовной игре, она указывала на наличие в
сперме любовников священной силы и в итоге она обещала
сделать человека, следующего ее правилам, божественным,
мудрым, бессмертным.
Два региона, в которых развитие такой теургии происходи-
ло особенно бурно — это Индия и Китай1. Вероятно, обе куль-
туры оказывали взаимное влияние друг на друга: в некоторых
буддийских тантрических текстах утверждается, что Будда,
призывая своих адептов находить просветление и спасение
в особым образом организованных половых актах с женщина-
ми, называл это «китайским путем». Однако несомненно, что
и в Индии имелось достаточно предпосылок для появления та-
ких идей.
Принятый в Европе термин, обозначающий индийскую лю-
бовную теургию — тантра. Это слово обозначает совокупность
способов, которые приводят к расширению знания. В принци-
пе, в нем нет внутреннего сексуального подтекста, и оно может
употребляться как обозначение вполне аскетических наставле-
ний или практик.
Однако в шиваизме (направление внутри индуизма, свя-
занное с культом Шивы) и в буддизме ваджраяны («Колес-
ницы грома») тантра получила ярко выраженную сексуаль-
ную окраску.
В IV—VI вв. тантристское движение стало одним из веду-
щих в религиозной жизни Индии. Философским обоснованием
1 «Любовные теургии» Индии и Китая в настоящее время являются
самыми популярными объектами для подражания в Европе и США.
234
III. Любовная теургия и тайное знание
к допущению сексуальности в религиозные практики явля-
лось убеждение в том, что разделение мужского и женского
начал имеет метафизический смысл, что это — знак, указы-
вающий на фундаментальную полярность мира. В буддийской
тантре женское могло трактоваться как сама абсолютная муд-
рость и пустота (последняя есть подлинная сущность всего);
тогда общение с женщиной приводило мужчину к избавлению
от страдания, вызванного мнением, что мир реален. Созна-
ние, рациональность, которые вообще имеют ясно выражен-
ный маскулинный характер, растворялись в женском лоне,
в сладком моменте оргазма. Именно тогда происходило со-
единение пустоты и формы, являющееся залогом обретения
нирваны.
В шиваистской тантре мужское и женское являлись двумя
сторонами творческой энергии Шивы. Половое общение с жен-
щиной означало приобщение к Шакти, женскому началу не
только мироздания, но и Шивы, бога-создателя (и одновремен-
но разрушителя) всего. Смешение противоположных энергий
возвращало человека к изначальному, абсолютному состоянию,
где нет никаких противоположностей, страстей, страдания, где
есть лишь мистическое единство с богом.
Тантрическая проповедь являлась вовсе не разрешением аб-
солютного либертенизма. Оно подразумевало строгий, очень де-
тализированный ритуал, который требовал длительной подготов-
ки. Адепт, участвующий в нем, должен был освободиться от
стремления удовлетворить похотливые желания. В тантре вооб-
ражение, этот краеугольный камень новоевропейской сексуаль-
ности, не имел свободы. Если человек не визуализировал именно
те картины, о которых ему говорил наставник и которые вовсе не
имели подчеркнуто сексуального характера, если он стремился на
свой лад организовать любовный акт, то его поход за знанием
и спасением заканчивался провалом. Так, проповедники Вадж-
раяны утверждали, что их путь является самым опасным. Он по-
хож на восхождение к вершине напрямик, на балансирование ак-
робата, идущего по канату над бездонной пропастью.
III. Любовная теургия и тайное знание
235
Был в тантре и еще один момент, который до настоящего
времени смущает европейцев. Поскольку такое обретение
знания выводит человека за рамки нашего мира, оно осво-
бождает его и от всяческих нравственных норм. Некоторые
из тантрических учителей проповедовали, что адепт, знающий
их путь, даже совершая ужасные преступления, остается чис-
тым и невинным1. В таких словах имелся определенный эпа-
таж, стремление поразить сознание своих слушателей, чтобы
те могли изжить страхи и привязанности, мешающие полному
освобождению. Они указывали на то, что в подлинной реаль-
ности нет преступного и законного, как нет никаких противо-
положностей.
Однако некоторые из школ, возможно некогда связанных
с тантрическими, вплоть до середины XIX столетия практи-
ковали человеческие жертвоприношения, совсем не цивилизо-
ванные ритуалы в честь Шакти, групповые оргии, а также
массовые убийства (например, легендарная «секта душите-
лей»). Ни один современный серьезный исследователь тант-
ризма не согласится, что их появление было вызвано идеями,
высказанными первыми зачинателями тантры (Нагарджуна,
Асанга). Но, на их примере видно, что любая теория, стано-
вящаяся популярной, непременно образует и «тянет» за собой
тень, постоянно меняющую облик, но при этом пародирую-
щую своего хозяина.
Итак, тантрическая практика не имеет практической цели:
получения материальных выгод, славы и т.д. Более того, она
должна быть построена таким образом, чтобы в каждый мо-
мент демонстрировать не единство с миром, а уход от него.
В качестве одного из вариантов перескажем последователь-
ность теургических действий, которые должен был совершать
адепт согласно тантрическому трактату «Найика-садхана-
тика» (Наставление в восхождении совместно с женщиной).
1 Ср. «Брихадараньяку»: «Если знающий это совершает много зла, он
поглощает все это зло и становится безупречным, чистым, свободным от
старости и смерти».
236
III. Любовная теургия и тайное знание
Посвящаемый должен избрать объект, в который он пу-
тем особых практик поместит женскую энергию, то есть обо-
жествит1. В «Найике...» утверждается, что это должна быть
достойная женщина. Однако во многих тантрических практи-
ках предполагалось, что монах или йогин выбирает себе пару
среди нищенок, неприкасаемых; чем более маргинально поло-
жение в обществе объекта его обожествления (если женщина
некрасива или уродлива — это еще лучше), тем большую си-
лу имеет сопряжение и уничтожение противоположностей,
осуществляемое во время соития.
В первые четыре месяца юноша-адепт исполняет роль слу-
ги у своей будущей божественной любовницы (его выбор обя-
зательно должен быть утвержден наставником), спит на по-
лу, у нее в ногах. Следующие четыре месяца он, продолжая
исполнять функции слуги, спит вместе с ней, на левой стороне
кровати, но при этом не дотрагивается до нее. В следую-
щие четыре месяца он спит уже справа от избранницы, сохра-
няя все то же воздержание. Еще четыре месяца им дозволено
обниматься, но не совершать полового акта, чтобы их внут-
ренняя энергия (пресловутый «змей Кундалини») созрела.
Все это время юноша научается контролировать свои чувства;
с другой стороны, жажда полового акта именно с этой жен-
щиной превращается в основной мотив его жизни — внешней
и внутренней. Именно тогда легче всего совершать обожеств-
ление.
Для последнего нужно, чтобы посвящаемый при помощи
особых мантр добился максимальной внутренней концентрации.
Благодаря ей он поместит облик этой женщины в центр своего
сознания. Затем женщине приподносятся цветы — по ритуалу
цветочного жертвоприношения Шакти. Юноша отныне посто-
янно памятует о красоте своей возлюбленной и поклоняется ей
в каждый момент времени, даже если ее нет рядом.
1 Здесь виден буквальный смысл использованного нами греческого
слова «теургия» — «изготовление богов».
III. Любовная теургия и тайное знание
237
Когда он ощущает, что внутренний ее портрет действитель-
но приобрел абсолютную ценность, приходит время медитаций
(на ее облике), во время которых женщина должна находится
рядом с поклонником, сидеть слева от него и обнимать, но не
дотрагиваться до эрогенных зон. Следующим этапом становит-
ся почитание места, где восседает возлюбленная, совершения
ей новых подношений и торжественного омывания ее тела, по-
добного омыванию изваяния богини. Только после этого, по-
вторяя новые мантры, посвящаемый берет свою божественную
партнершу на руки и приносит ее на ложе любви.
Здесь происходит новая трансформация, теперь уже тел.
Любовники обнаруживают, что их тела охватывают собой
Вселенную, причем не только видимые, но и невидимые ее
пласты1. Осознав себя владыками всего, любовники произвели
окончательное творение богов (или бодхисаттв), которые вы-
ступают спасителями и проводниками к сверхрациональному
знанию. Отныне не только она, но и он бог. Это самоотожде-
ствление является высшей формой почитания своего покрови-
теля и создателя. Как говорят в Индии: «Не став богом, не
почтешь его».
Превращение в божественную пару создает предпосылки
для получения опыта нирваны. Здесь индийские практики дают
те же советы, что и китайские. Прежде всего нужно научиться
задерживать дыхание: в момент перед наступлением оргазма
«знающий человек» заворачивает язык назад так, что кончик
его направлен в сторону горла. Слюна, которая при этом выде-
ляется, считается амритой, пищей богов, и возлюбленная долж-
1 В одном из тантрических текстов Будда говорит: «Здесь (в этом те-
ле) — Ганг и Джамна... Здесь Праяга и Бенарес, здесь Солнце и Луна.
Здесь священные места, центры почитания богини Сати — я не встретил
ни одного места паломничества или блаженства, сравнимых с моим те-
лом». В другом сочинении говорится: «Представь, что центральная часть
[спинной хребет] твоего тела — это мировая гора Меру, руки и ноги —
четыре континента, пространство между ними — субконтиненты, голо-
ва — миры богов, два глаза — солнце и луна» (перевод С. В. Пахомо-
ва). На таком же отношении к телу базируется хатха-йога.
238
III. Любовная теургия и тайное знание
на пить ее (и поить партнера своей амритой). Благодаря кон-
центрации внимания и разработанности мышц низа живота,
а также ягодиц и верхней части бедер, происходит оргазм без
семяизвержения: семя как бы «закупоривается» (подобно дыха-
нию), а телесная разрядка, которой соответствует спазм и сле-
дующее за ним расслабление мышц, направляется в сторону
4—5-го позвонков поясничного отдела, а затем вверх по позво-
ночному столбу. Высшим проявлением искусности считалось
умение, извергнув часть семени, вернуть его назад, как бы всо-
сать в половой член. Подобным же приемом, по мнению тант-
рических учителей, владела и женщина.
Главное правило, соблюдение которого требовали настав-
ники в тантре, умение контролировать свое дыхание. «Когда
движется воздух, движется и семя; когда воздух прекращает
двигаться, то и семя становится неподвижным». Механичес-
кое повторение приведенных упражнений не даст ничего, воз-
можен даже рвотный эффект (если кончик языка окажется
слишком глубоко в горле). Этот навык следует обрести еще
до встречи на любовном ложе с богиней.
Мы видим, что тантристы стремятся доказать человеку:
он может контролировать себя не только перед половым ак-
том, но и во время последнего, даже во время оргазма. Тезис
«Камасутры» — «настолько лишь простирается действие на-
ук, насколько слабо чувство в людях: когда же колесо страсти
пришло в движение, то нет уже ни науки, ни порядка», — от-
вергнут ими. Контроль не означает снижения наслаждения,
наоборот, он делает его еще более всеохватывающим...
С ложа поднимался уже посвященный. Он открыл в себе
бога и обрел богиню, соединение с которой позволяло ему вер-
нуть весь мир, сосредоточенный в теле человека, к исконному
состоянию «недвойственности».
Описание такой практики не следует понимать как историю
влюбленности, перерастающей в любовь. Хотя подобная эмо-
циональная и даже душевная привязанность могла стать причи-
ной выбора юношей именно этой женщины, хотя любовь могла
III. Любовная теургия и тайное знание
239
возникнуть как результат совершенного совместно усилия, она
вовсе не была необходимым условием получения искомого ре-
зультата. Любая женщина потенциально является богиней:
здесь нет никаких оснований для предпочтения одной и непред-
почтения другой — кроме ее способности или неспособности
совершать половой акт. Не забудем, что некоторые из тантри-
Иллюстрация к тантрическим текстам.
Индия, XVIII в.
ческих школ предлагали групповые сексуальные медитации,
что главное требование сексуальной тантры — пребывание
с женщинами, а не драматическая земная любовь. Некогда свя-
той мудрец Васиштха, сын Брахмы, услышал из уст самого
Будды: «Женщины — это боги, женщины — жизнь, женщи-
ны — украшение. Будь мысленно всегда среди женщин!»1
1 То есть постоянно веди внутреннюю сексуальную игру.
240
III. Любовная теургия и тайное знание
Во время нашествий мусульман в XI—XIII вв. Индия пере-
живет еще один всплеск интереса как к сексуальной тантре, так
и к иной любовной практике, связанной с культивированием
в своей душе любовной верности богу — бхактизмом. Послед-
ний явно имеет в себе эротический подтекст1: почитание прекрас-
ных, мужественных и женоподобных одновременно Кришны
и Рамы основывается на любовном восхищении их прелестью —
чудесной прелестью богов-создателей, имеющих облик, который
пробуждает нашу чувственность.
ДАОССКИЕ ТЕХНИКИ
Даосские техники имели задачей так организовать движе-
ние человеческой пневмы, чтобы человек обрел бессмертие.
Именно бессмертие, а не здоровье или удача в делах были ко-
нечной их целью. Хотя даосский культ «восьми святых бес-
смертных» сформировался только во II тыс. н.э., представления
о людях, добившихся своим подвижничеством единства с Дао,
существовали издревле. Таким образом, «искусство спальных
покоев» имело основание в амбициозном проекте: воспользо-
ваться путем сексуального наслаждения для преобразования
своей природы. Когда в 1972—1974 гг. китайские археологи
раскопали близ местечка Мавандуй погребения эпохи Ранняя
Хань (начало II в. до н.э.), там были обнаружены некоторые
даосские тексты, в том числе книги по сексуальной алхимии.
Фрагменты из этих сочинений, которые мы приведем ниже,
не содержат каких-то принципиально новых моментов в описа-
нии техники по сравнению с книгой Дун Сюаня. Однако да-
вайте присмотримся к ним с точки зрения самой цели любов-
° 2
ных наслаждении . 1 2
1 Хотя порой несет весьма пуританские маски.
2 Цитируются фрагменты из сочинений «Десять вопросов» и «Речи
о Высшем Дао-Пути Поднебесной» в переводе Е. А. Торчинова (по изд.:
Даосские практики. СПб., 2001).
III. Любовная теургия и тайное знание 241
«Если вы рассмотрите сущность природы, то увидите,
что самое главное в ней — силы инь-ян. Если что-либо из
сущего теряет их, то оно более не может существовать, ес-
ли же обретает их — то достигает процветания. Пытать-
ся силой инь пестовать силу ян — вот путь единения с бо-
жественным разумом.
Путь питания силой инь приводит к тому, что пять
внутренних органов наполняются жизненной силой, три
части тела укрепляются и жизненная энергия не покида-
ет тела. Тот, кто питается ею, ценит покой и обретает
крепость духа и энергии.
Пусть двое — мужчина и женщина — во время соития
долго наступают и обороняются, не уступая друг другу.
Если мужчина может три раза вонзить свой уд и не излить
семени, то в его теле родится жизненная сила, а женщина
ответит ему пятью вздохами. Этих вздохов должно быть
не более пяти.
Благодаря им жизненная сила, проникнув через рот,
дойдет до самого сердца и из четырех конечностей ра-
зольется по всему телу, и тогда появится сокровенное до-
стопочтенное1. Его надо сглотнуть, не делая более пяти
глотков, и тогда рот непременно наполнится сладостью,
которая распространится по всем пяти внутренним органам
и во всем теле быстро пройдут разительные перемены,
жизненная пневма (энергия-ци) достигнет кожи, дойдет
до кончиков волос, она станет свободно циркулировать че-
рез волосяные мешочки и вены, новая жидкость силы инь
будет рождена, уд вздымется высоко, он станет крепким,
сильным и не увянет более, а еда и питье, гармонично соче-
1 Имеется в виду слюна.
242
III. Любовная теургия и тайное знание
таясь, будут питать тело. Вот что называется способом
восполнения недостающего, приводящим к проникнове-
нию в божественный разум...»
«Если во время первого совокупления не расходуется
сперма, то зрение и слух обретают зоркость и остроту.
Если во время следующего совокупления сперма не рас-
ходуется, то голос становится ясным и громким. Если во
время третьего совокупления сперма не расходуется,
то кожа становится лучезарной. Если во время четверто-
го совокупления сперма не расходуется, то позвоночный
столб и плечи укрепляются настолько, что их нельзя по-
вредить. Если во время пятого совокупления сперма не
расходуется, то ягодицы, область таза и ноги укрепля-
ются. Если во время шестого совокупления сперма не
расходуется, то все вены начинают хорошо сообщаться
между собой. Если во время седьмого совокупления
сперма не расходуется, то долголетие может возрасти.
<...> Если во время девятого совокупления сперма не
расходуется, то достигается проникновение в божествен-
ный разум...»
«Нет в человеке пневмы, которая превосходила бы
энергию, воплощенную в семени уда. Если пневма уда за-
перта, то все сто вен страдают, если пневма уда незрела,
то жизнь не может продолжаться. Следовательно, долго-
летие и прекращение жизни сокрыты в уде. Нужно забо-
титься об уде, пестовать его, содействовать ему и песто-
вать его деятельность. Поэтому люди, постигающие путь
[пестования жизни], применяют искусство гимнастики
и учат людей, опустив руки, вращательными движениями
III. Любовная теургия и тайное знание
243
массировать плечи и разминать область живота, способ-
ствуя должному движению инь и ян».
«Поутру, проснувшись, сядь, выпрями спину, расслабь
[мышцы ягодиц] и сожми анус, направив [поток пневмы]
вниз. Это называется „регуляцией пневмы". Проглоти
[слюну], выпрями спину, держи ягодицы на одной линии
[со спиной], сожми анус, проведи пневму [в область по-
ловых органов]. Это называется „введением влаги". Пе-
ред [соитием] вначале поиграй, доставляя удовольствие
себе и партнеру, и когда желание соития [усилилось], на-
чинай его. Это называется „знанием момента". Совокуп-
ляясь, [расслабляй мышцы] спины, сжимай анус и на-
правляй [пневму] вниз. Это называется „вскрамливанием
пневмы". Во время соития не торопись и не спеши, выво-
ди и вводи гармонично и упорядоченно. Это называется
„согласием влаг". Встань с постели и, если [увидишь, что
уд] еще свиреп, прекращай. Это называется „скапливани-
ем пневмы". Когда соитие кончается, введи [пневму] в
позвоночник, когда уже не двигаешься, вбери в себя [све-
жую] пневму и направь ее вниз, после чего успокаивайся
и жди [нового желания]. Это называется „достижением
наполненности"».
Мужское семя в даосизме является наивысшей ценностью
не только потому, что оно мужское. Это — действующая си-
ла, приводящая мир в движение, правящая им, как небеса
правят землею. К тому же в этом семени содержится возмож-
ность появления на свет как мужских (янных), так и женских
(иньных) существ, следовательно оно в некотором смысле —
зародыш и основа жизни. Женская пневма пестует мужскую,
как зародыш в чреве матери.
244
III. Любовная теургия и тайное знание
Подтверждает этот тезис следующее место из древнего ал-
химического трактата «Цань тун ци» («Союз тройного равен-
ства»), где говорится: «Тело, унаследованное нами, изначально
является несуществующим. Только первичное семя, подвиж-
ное, как облака, проявляет себя, придавая пневме конкретное
начинание».
Такова образная и, если угодно, натурфилософская база
даосских представлений. Именно потому, что мужчина про-
изводит «зародышевую» энергию и благодаря ей поддержи-
вает свое существование, он является своеобразным тиглем,
в котором может быть выплавлено новое существо. Сохране-
ние семени и энергии «ян» означает выпестовывание их и пе-
рерождение всего тела. Подлинный даос-практик, занимаясь
любовью с бесчисленным количеством женщин, «растет на-
зад», то есть не стареет, но молодеет. Из этого не следует, что
он превращается в младенца (как участники группы «Битлз»
в известной сцене из «Желтой подводной лодки»). Нет, но
этот человек начинает контролировать течение времени, он не
стареет, он просто меняет работу своего организма.
Именно таким, вечно юным старцем был легендарный осно-
ватель даосизма Лао-цзы («Старец-дитя»). Он, воплощение
самого Дао-Пути, обладал способностью к идеальной циркуля-
ции пневмы и именно потому владел мудростью, не доступной
никому из смертных.
Подобное отношение к мужскому и женскому началам
вынуждало даосов расценивать некоторые сексуальные дей-
ствия как неприемлемые. Неприемлем был гомосексуализм,
особенно мужской, во время которого партнеры просто анни-
гилировали свои энергии, нарушая и свое здоровье, и порядок
обмена «ци» между землей и небесами. Китай, конечно, знал
примеры однополой любви, но он не возвел ее в ранг одной из
культурных ценностей, расценивая гомосексуализм как мар-
гинальное явление.
Не рекомендовался и оральный секс, особенно тот вариант,
когда женщина ублажает им мужчину. Эта «игра на флейте»,
III. Любовная теургия и тайное знание
245
по мнению даосов, также разрушала гармоничное циркулиро-
вание энергии, происходящее во время полового акта, и приво-
дила к ненужной растрате «ян».
В диету, которой должен был придерживаться мужчи-
на, пестующий в себе вечное дитя (иногда в даосских текстах
словом «дитя» обозначался мужской член), входили мясо птиц,
особенно семенники петухов, воробьиные яйца, пшенный отвар
и ряд других продуктов. В целом даосы советовали мужчине
питаться не столь обильно, сколь разнообразно, и были убеж-
дены, что развитие способности мыслить не «оттягивает» энер-
Иллюстрация к «Искусству спальных покоев».
Китай, рубеж XVI—XVII вв.
246
III. Любовная теургия и тайное знание
гию от половых органов, а скорее стимулирует ее. Здравомыс-
лящий человек спокоен и не позволяет мелочным заботам одо-
левать себя — а именно такие заботы и являются главной при-
чиной расходования энергии.
Даосская программа достижения бессмертия через любов-
ную алхимию и теургию оказалась очень устойчивой идеей,
распространенной не только среди светских образованных лю-
дей или в монашеских общинах, но и в низовых слоях общест-
ва. Описания восстаний, поднимавшихся в Китае крестьянски-
ми массами (подобно восстанию «желтых повязок», о котором
мы упоминали), пестрят намеками на свальный грех, которому
предавались их руководители, стремившиеся, очевидно, стать
таким образом воплощениями Дао...
А что все это время происходило на Западе?
БЕСТЕЛЕСНЫЙ ЭРОС
Нет сомнений, что в первые века нашей эры в Средиземно-
морье существовали движения, развивавшие любовные прак-
тики, имеющие целью стимулировать познание и спасение. По-
мимо мистериальных сообществ Исиды, Аттиса, Сирийской
богини, описания культов которых указывают на наличие явно-
го сексуального элемента в их обрядности, нужно упомянуть
гностиков.
Гностики, члены многочисленных общин, которые начали
формироваться, возможно, еще до Рождества Христова, отли-
чались от всех остальных религиозных движений своей убеж-
денностью в том, что каждый человек содержит в себе некое не-
сказанное сокровище, духовную искру, которая равно далека
и от мира, и от тела, и от души, и от космических богов. Эта ис-
кра понималась ими как печать запредельного миру бога-созда-
теля, а иногда и как сам бог. В этом смысле каждый гностик, об-
наруживший в себе внемирное сокровище, в каком-то смысле
являлся абсолютным существом.
III. Любовная теургия и тайное знание
247
Наиболее известны гностические апокалипсисы, где кра-
сочно рассказывается о том, какая ошибка и дерзость привела
к созданию нашего мира и появлению в нем человека. Они
давали крайне неожиданные толкования Писаний — как иу-
дейского, так и персидского («Авесты»). Гностики ожидали
скорого конца света, в приближении которого собирались уча-
ствовать — прежде всего борьбой с богами мира сего. После
того как оказалась сформирована христианская церковь, мно-
гие гностические общины «мимикрировали» под христианст-
во, искренне веря, что они говорят о том же, о чем вещали бли-
жайшие к Христу апостолы, в первую очередь — Павел.
Впрочем, были гностики, которые полагали, что их учение
ближе зороастризму, египетской религии или даже философии
Платона.
В христианских ересиологических сочинениях существует
обычай упрекать гностиков в либертенизме; этот обычай со-
хранится и позже, когда защитники христианской веры будут
критиковать «преемников гностицизма» — манихеев, бого-
милов, катаров-альбигойцев.
Слишком решительное обвинение еретиков во всех смерт-
ных грехах вызывает сомнения в его справедливости. В свое
время в таком же либертенизме и даже каннибализме христиан
упрекали апологеты язычества. Едва ли гностические настав-
ники стремились развратить свою паству: сохранившиеся фраг-
менты их моральной проповеди свидетельствуют о том, что она
имела строго аскетический характер.
Тем не менее можно предположить, что во многих гности-
ческих школах имелся «внутренний круг», составленный из из-
бранных «духовных» людей, людей-богов. Если большинство
из нас является всего лишь «душевными» существами, возник-
шими в результате приключения, которое случилось с одним из
ангелов запредельного создателя, и нашей судьбой является по-
каяние и ожидание тысячелетнего Царствия Христова, то те,
кто после смерти отправляются в объятия самого бога, будучи
этим самым богом, не скованы рамками нашего мира.
248
III. Любовная теургия и тайное знание
Мы знаем, что среди последователей Валентина и Васи-
лида, двух наиболее авторитетных гностических вероучителей
II в. было распространено убеждение, что брак является усло-
вием спасения, а «не познавший женщину не спасется». Не-
которых из гностических наставников повсюду сопровождали
женщины, которых они делали пророчицами1. Мы знаем, что
помимо учений, проповедуемых «для масс», гностики создали
особый уровень «внутренней доктрины», практически неиз-
вестной нам и передававшейся устно.
Означает ли это, что среди гностиков «высшего разряда»
была распространена тантра? Трудно сказать. Во всяком случае,
«правила игры», сформулированные в этом учении, могли приве-
сти и к тантрическому решению проблемы восхождения в «гор-
нюю обитель». Если подлинное начало в человеке отличается от
всего в этом мире — и от тела, и от души, и даже от здешних бо-
гов, а ее пробуждение является чудом, то стимулом для пробуж-
дения этого чуда может служить все, в том числе и мистически
ориентированная сексуальная практика.
В латинской и греческой литературе I—III вв. также появ-
лялись сочинения, которые с разных сторон рассказывают
о любовных техниках. Это и скандальные «Книги Элефанти-
ды» (до нас не дошли), и вполне пристойные, «бюргерские»
«Брачные наставления» Плутарха, и XIII книга «Пира софи-
стов» Афинея.
Однако среди всех этих перепевов Платона, Эмпедокла,
медицинских наблюдений из «Гиппократова корпуса» что-то
действительно новое о любви было сказано лишь философа-
ми-неоплатониками.
Неоплатонизм однозначно не был «тантрическим» учени-
ем. Описывая сверхразумные состояния, его адепты неодно-
кратно используют символику, встречающуюся и у восточных
1 Например Марк, ученик Валентина, тот самый гностик, который
предвосхитил многие из методик Каббалы.
III. Любовная теургия и тайное знание
249
мистиков: «рост назад», состояние старца-младенца, «океа-
ническое спокойствие» и т.д. Однако если эти фрагменты их
сочинений и указывают на определенные практики, то явно не
сексуальные.
Тем не менее основатель неоплатонизма Плотин (204—270)
уделил в своих «Девятках» («Эннеадах»1) немало места Эросу.
Плотин, этот «мрачноватый греко-египетский мистик», как
часто его характеризуют, на самом деле стремился в своей фило-
софии естественным образом соединить рациональное мышле-
ние с мистической стороной мудрости, а стремление освободить
душу от пут тела — с восхищением перед миром как прекрас-
ным целым.
К философии он пришел лишь в 28 лет, до этого же, судя
по всему, не отказывал себе в жизненных удовольствиях. Зато
после выбора пути человека любящего мудрость он решительно
отбросил все, что происходило в его жизни до этого. По сло-
вам Порфирия, «ни месяца, ни дня своего рождения он никому
не называл, не считая нужным отмечать этот день ни жертво-
приношением, ни угощением». Мы ничего не знаем о его семье,
строго говоря, не знаем даже того, принадлежал ли он к числу
египетских греков. Единственное изображение, дошедшее до
нас, было создано скульптором по памяти.
Такое впечатление, что Плотин старался скрыть свое про-
исхождение не только из-за особенностей своего отношения
к пребыванию души в теле, но и по каким-то еще, ему одному
ведомым, причинам.
Как платоник, Плотин постоянно обращался к корпусу
диалогов своего философского патрона и, толкуя «Пир» и
«Федр», приходил к убеждению в истинности взглядов Плато-
на на любовь. В трактате «О любви» (1.5. — по нумерации
Порфирия), который полностью посвящен анализу речи Со-
крата из «Пира», Плотин называет Эрота демоном, произо-
1 Это странное название связано с тем, что Плотин написал за свою
жизнь 54 небольших трактата, которые его ученик и издатель Порфирий
тематически разделил на 6 девяток.
250
III. Любовная теургия и тайное знание
шедшим из души, по причине того, что последняя испытывает
недостаток в благе и стремится к нему.
Поскольку благо предстает перед нашими очами — внеш-
ними и внутренними — как нечто прекрасное, мы жаждем
последнего. Вот что говорится в трактате Плотина «О диа-
лектике» (I.3.):
«1. Какому искусству, методу, образу жизни мы долж-
ны следовать, чтобы он возвел нас? Куда должно идти, ес-
ли не к благу и первоначалу, в чем согласны все и чему есть
множество доказательств; и эти доказательства уже воз-
водят нас некоторым образом. Кто же должен быть не-
отягощенным [ничем земным]? Неужели же все, или же
[душа], видевшая более всего, о которой он [Платон] го-
ворил, что она при первом рождении попадает в плод бу-
дущего философа, музыканта и влюбленного? Философ
[восходит] по природе, музыкант1 же и влюбленный —
следуя за ним. — Что же это за путь, один ли и тот же для
всех или у каждого свой? — Для каждого этот путь явля-
ется двояким: ибо он или восходит, или уже пребывает там.
Первый путь ведет от низшего, второй же предназначен
для тех, кто уже находится среди умных вещей, кто на-
правляет там свои стопы, ведомый необходимостью, пока
1 Под «музыкантом» мы должны, конечно, понимать обуянного Му-
зами человека, то есть поэта, художника, музыканта, танцовщика. Как
пишет Платон в «Федре», неистовство от Муз «охватывает нежную
и непорочную душу, пробуждает ее, заставляя выражать вакхический вос-
торг в песнях и подобных тому творениях...» (245а). О музыке в совре-
менном смысле слова Платон говорит в «Филебе» следующее: «А этим
полна прежде всего музыка, строящая созвучие не на размере, но на
упражнении чуткости; такова же и вся часть музыки, относящаяся к ки-
фаристике, поскольку она ищет меру всякой приводимой в движение
струны по догадке, так что содержит в себе много неясного, устойчивого
же мало» (56а, пер. Н. В. Самсонова).
III. Любовная теургия и тайное знание
251
не доберется до самого конца; ведь мы находим цель обоих
путей, когда некоторым образом достигаем вершины умо-
постигаемого.
Но пусть это подождет; сначала же скажем о пути вос-
хождения, который должен быть нами изучен. Первое, что
нужно определить относительно таких людей, — приро-
да музыканта. Музыканта нам следует изобразить легко
склоняемым к красоте и следующим за ней, — но не гото-
вым к тому, чтобы быть движимым ею самой, а лишь при-
нимающим порой ее отпечатки. Подобно тому, кто робок,
кто вздрагивает от каждого шороха, он [трепещет] от го-
лосов и от заключенной в них красоты. Он всегда бежит
дисгармонии и отсутствия единства в песнях и стихах и не-
отступно преследует благозвучное и благовидное. Следо-
вательно, началом ему станут именно эти чувственные зву-
ки, стихи и образы; он должен быть подготовлен и обучен
к тому, чтобы отделять материальное, и восходить к тому,
откуда [приходят] эти пропорции и логосы, и к красоте,
пребывающей там; он должен понять, что его взволновала
та [красота]: умная гармония и красота, пребывающая
в этой гармонии, всецелая красота, а не некая единичная
красота; и ему должны быть привиты логосы философии,
благодаря которым он придет к твердой уверенности в том,
чем обладал без всякого знания. Ниже я объясню, что это
за логосы.
2. Влюбленный же — каковым, пожалуй, может стать
и музыкант, который либо остается влюбленным, либо
идет дальше, — имеет некоторым образом лучшее памя-
тование о красоте. Хотя он не способен постигнуть ее в от-
дельности [от материального], он поражен и взволно-
ван видимой красотой. Он должен быть научен не льнуть
252
III. Любовная теургия и тайное знание
к одному только телу, не восхищаться лишь им одним, но
должен рассматривать в рассуждении все тела и видеть
в каждом из них одну и ту же красоту; [он должен пони-
мать,] что эта красота иная, чем красота тел, и [ему] о ней
должно быть сказано, что она приходит из чужой страны
и что в других вещах она совершеннее. [Сделать это мож-
но], показывая, скажем, красоту образов жизни и прекрас-
ных законов — что приучит его к приятным вещам, кото-
рые бестелесны, — и демонстрируя, что и в искусствах,
и в науках, и в добродетелях [присутствует красота]. Затем
он должен создать единый [вид красоты] и быть наставле-
нным в том, откуда происходит рождение многих [видов].
От красоты же добродетелей восходят уже к уму, к самому
сущему, и там он уже должен идти горними путями...»]
Заметим, что Плотин здесь берет лишь два последних ви-
да неистовства, которые Платон рассматривал в «Федре»,
причем человеком, обуянным музами (у Платона, напомним,
это поэт), у Плотина становится любой человек, остро чувст-
вующий красоту и прелесть существующего. Из Эроса же
убирается чувственный элемент, он теряет свое внешнее тело,
превращаясь в стремление к истине и умопостигаемой красоте.
Вместе с тем Плотинов Эрот включается в воспитательную
систему, которая позволяет превращать человека в доброго
гражданина, а затем «нагружать» его душу философскими во-
просами.
Однако Плотин совсем не так скучен, как это может пока-
заться тем, кто привык понимать под Эросом чувственную си-
лу. Дело в том, что философская концепция основателя неопла-
тонизма имела в качестве связующего звена нечто такое, что
выводило ее за рамки чисто рационального дискурса.
1 Перевод Т. Сидаша и Р. Светлова.
III. Любовная теургия и тайное знание
253
Мы говорим о «Едином», абсолютном смысловом источни-
ке всего существующего. Никакая рациональная техника не
позволяет нам увидеть его лик, хотя «рацио» и требует присут-
ствия такого начала, которое само по себе сверхрационально.
Но нельзя увидеть его и чувственным образом: оно неизмери-
мо превосходит и тело, и пользующуюся органами телесного
восприятия душу.
Между тем «Единое» одновременно является и высшим,
подлинным Благом — то есть конечным объектом нашего
любовного стремления. В итоге тема Эроса вновь возникает
у Плотина при обращении к самой высшей, самой важной
и самой мистической теме его размышлений.
Порфирий сообщает, что его учитель неоднократно (четы-
режды только за то время, пока они были знакомы) испытывал
состояния экстаза, которые, конечно, были не болезненными
эпилептическими припадками, но краткими периодами высшей
интенсивности всех сторон и уровней его существа, наполняв-
шегося и насыщавшегося полнотой общения с богом. Эти экс-
тазы вызывались неустанной аскезой Плотина, его постоянной
умной практикой (в том числе и практикой «молчания ума»).
С точки зрения знания, Плотин в этот момент ощущал пронзи-
тельную раскрытость ему всего сущего и умиротворенное при-
знание всего; с точки зрения же души, он оказывался помещен
в самую сердцевину любви.
Вот как описывает выдающийся мистик это состояние
в трактате «О прекрасном» (1.6.):
«Необходимо восходить к благу, к которому стремит-
ся всякая душа. Тот, кто его повидал, знает насколько
прекрасно то, о чем я говорю, и в каком смысле оно пре-
красно. Ведь единое — это предмет стремления, будучи
благом; именно оно — подлинный предмет любого стрем-
ления. Его достижение происходит у тех, кто восхо-
дит и во время восхождения снимает с себя все, во что они
254
III. Любовная теургия и тайное знание
облачились во время нисхождения [в чувственный кос-
мос]. Это подобно очищениям у входа в тайную святы-
ню, где приобщающиеся снимают с себя одежды и сту-
пают туда нагими, чистыми. Разоблачение происходит
до того момента, пока ты не отбросишь все, чуждое бо-
гу, и не увидишь его исключительно при помощи тебя са-
мого, увидишь как то ясное, простое, чистое, от чего все
зависит, на что все обращает свои взоры и стремлением
к чему все существует, живет, мыслит. Именно оно —
причина ума, жизни, самого бытия. Поэтому, если кто-то
узрит его, какие же любовные переживания, какие же же-
лания он получит, насколько же он захочет смешаться с
ним! Какое уготовано ему изумление, смешанное с на-
слаждением!.. Увидевшему его свойственно переполняться
волнением, приходить в состояние возбуждения, любить
истинной любовью, любить с высочайшим вожделением,
осмеивая все прошлые виды любви... Достигнувший со-
зерцания [этого начала] счастлив, он испытывает блажен-
ное созерцание, а тот, кто не сподобился этого — несчас-
тен... Для достижения этого состояния нужно отказаться
от [самого могущественного] царства и даже от власти над
землей, над водами и над самим небом...
Но как можно обнаружить красоту, которая на самом
деле заключена не где-то вовне, а в благой душе? Восходи
к себе и взирай! Если видишь, что сам ты еще не прекра-
сен, то, как скульптор, который удаляет из материала лиш-
нее, разделяет различные его части, одно делает гладким,
другое очищает, пока наконец не покажет прекрасный лик
статуи, так и ты удаляй из себя все лишнее!..»
III. Любовная теургия и тайное знание
255
Эти фрагменты говорят красноречивее, чем любое изложе-
ние учения неоплатоников. Подлинная любовь, наслаждение,
вожделение и радость — «там», в созерцании Единого-Блага.
Местом этого созерцания является наша душа, но из этого не
следует, что все определения, которые мы привнесли в описание
ее экстаза из чувственной сферы, дают хотя бы приблизитель-
ное понимание того, что происходит с мудрецом. Дабы убедить-
ся в уместности использования тех терминов, которые, еще по
мнению Платона, указывали на не самые достойные стороны
любовной практики (вожделение, возбуждение), необходимо хо-
тя бы раз испытать духовный оргазм Плотина.
Неоплатонизм оказался той школой, которая не побоялась
довести до логического конца путь сверхразумного, сверхчув-
ственного эроса. Этим мудрецам для достижения состояния ис-
тинного любовника не нужен был партнер — разве что свитки
с диалогами Платона, которые являлись идеальным собеседни-
ком, путеводителем по путям запредельной всему сущему люб-
ви. В отличие от даосов, целью их практики не было индивиду-
альное бессмертие, в отличие от гностиков они не стремились
возвыситься над миром, в отличие от Фауста, они не желали
абсолютного знания. Для них важно было оказаться в состоя-
нии любви, которым окутывает всех достойных Единое-Благо,
в том состоянии, которое искупает любые принесенные ради
него жертвы.
История античного неоплатонизма заканчивается в 529 г.,
когда византийский император Юстиниан запретил язычни-
кам преподавать с кафедр государственных школ. Мы специ-
ально не затрагиваем в этой книге христианство, его понима-
ние любви земной и любви небесной. И делаем не из какой-то
скрытой полемики, а потому что христианство совсем по-ино-
му понимало любовь небесную — по-иному даже, чем нео-
платоники, не говоря уже о тантристах или даосах. Включе-
ние сюда «Песни Песней» или рассказов Отцов Церкви
256
III. Любовная теургия и тайное знание
о любви-агапэ, о радостях общения с Господом, изменило бы,
как ныне модно говорить, «формат» книги.
Нет сомнений, что христианство являет собой иную стра-
тегию в деле искусства любви, чем все варианты, о которых
шла речь до настоящего момента. Однако в эпоху средневеко-
вья искусство любви земной в Европе было помещено исклю-
чительно в сферу любовного этикета: чувственная, телесная
техника утеряла право на существование. Эротическое проби-
валось в куртуазных стихах, восхвалявших избранницу поэта.
Трубадуры и труверы сравнивали свою возлюбленную с Да-
мой — то есть с Богоматерью, делая восхваления последней
чрезмерными, а описания ее красоты даже откровенными... но
искусство любви касалось только выбора объекта любви и
правил ухаживания. Остальное оказалось табуировано, вытес-
нено в крестьянский фольклор. Такие сочинения, как «Три
книги о любви» Андрея Капеллана или «Любовный бревиа-
рий» Матфре Эрменгауда (начало XIII в.) похожи на смесь
из первых книг «Науки любви» Овидия, восхваления Эроту,
произнесенному Федром в «Пире» и тех разделов Камасут-
ры, где говорится о флирте.
Однако духовный заряд, родственный неоплатоническо-
му, никуда не исчез и продолжал исподволь возвращать евро-
пейцев к теме «бестелесного Эроса», обладающего властью
над душой мистика. Вот что говорил знаменитый доминикан-
ский теолог и проповедник Мейстер Экхарт (1260—1327)
в своей проповеди «Сильна, как смерть, любовь»1:
«„Сильна, как смерть, любовь".
Это изречение как раз подходит для восхваления свя-
той Марии Магдалины, возлюбившей Христа великой
любовью, о которой столько писали святые евангелисты,
1 Эта проповедь является толкованием на соответственное место из
Песни Песней. Перевод М. В. Сабашниковой.
III. Любовная теургия и тайное знание
257
что слава о ней распространилась по всему христианско-
му миру, и так далеко, как это редко бывает. И хотя
многие ее достоинства и добродетели заслуживают про-
славления, но горячая и великая любовь ко Христу го-
рела в ней с такой неизреченной силой и так в ней дейст-
вовала, что именно эту любовь и ее действие по всей
справедливости можно сравнить с непреклонной смер-
тью. Оттого и может быть сказано о ней: „Сильна, как
смерть, любовь
Три вещи, которые производит в человеке смерть тела,
совершает в человеческом духе любовь. Во-первых, смерть
похищает и отнимает у человека все преходящие вещи, так
что он уже не может, как раньше, ни обладать, ни пользо-
ваться ими. Во-вторых, ему нужно проститься и со всеми
духовными благами, радовавшими тело и душу: с молит-
вой, с созерцанием и добродетелью, со святым паломни-
чеством — словом, со всеми хорошими вещами, которые
дают утешение, усладу и радость духовному человеку; ни-
чего этого он уже не может делать, подобно тому, кто
мертв на земле. В-третьих, смерть лишает человека вся-
кой награды и достоинства, которые он мог бы еще заслу-
жить. Ибо после смерти не может он уже продвинуться
в Царствии Божием: он остается с тем, что приобрел. Эти
три вещи мы должны принять от смерти, ибо она — рас-
ставание тела с душой. Но если любовь к Господу нашему
„сильна как смерть", она также убивает человека в духов-
ном смысле и по-своему разлучает душу с телом. Правда,
происходит это тогда, когда человек всецело отказывается
от себя, освобождается от своего „я" и таким образом
разлучается сам с собой. Вызвано же это силой безмерно
высокой любви, которая умеет убивать так любовно. Ее
258
III. Любовная теургия и тайное знание
называют недугом сладким и смертью оживляющей. Ибо
такое умирание есть излияние жизни вечной, смерть теле-
сной жизни, в которой человек всегда стремится жить для
собственного своего блага...
На первой ступени разлучает эта смерть, то есть лю-
бовь, человека с преходящим, с друзьями, обществом и по-
честями и всем тварным, так что ничем он больше не владе-
ет и не пользуется ради себя и предумышленно не двинет
ни одним членом по собственной воле и ради собственной
пользы. Раз это произошло, душа тотчас начинает искать
духовных благ и обращается к ним, к молитве, благогове-
нию, добродетели, восхищению, к Богу. О них научается
она радеть и ими научается наслаждаться с упоением, ко-
торое выше всех наслаждений, утешавших ее раньше. Ибо
эти духовные блага, по самой природе своей, ей свойствен-
ны более, чем блага невещественные. И оттого, что Бог
так создал душу, что она не может быть без утешения, а от
материальных радостей она отказалась, чтобы обратиться
к духовным, они дают ей такую отраду, что гораздо труд-
нее ей расстаться с ними, нежели раньше было расставать-
ся с материальным. Ибо тот, кто сам это испытал, хорошо
знает, что часто бывает гораздо легче отказаться от всего
мира, чем от одного какого-нибудь утешения, одного заду-
шевного чувства, какое иногда дается в молитве или в ка-
ком другом духовном подвиге.
Но все это лишь начало по сравнению с тем, что следу-
ет дальше и для чего любовь действует в человеке. Если
любовь действительно сильна, как смерть, то она действу-
ет и иначе: заставляет человека отказаться и расстаться
также со всяким духовным утешением и подобными бла-
гами, о коих уже сказано выше, чтобы человек свободно
III. Любовная теургия и тайное знание
259
и вольно согласился покинуть для Бога все, что до сих пор
радовало его душу, чтобы он отказался наслаждаться этим
или желать этого. Боже! Даже того, кто не смог бы до-
стичь этого, того принудила бы любовь к Тебе: откажется
он от Тебя, Тебя ради, и отрешится от Тебя, ради Тебя. Ка-
кую же лучшую и более драгоценную жертву ради Него
могли бы принести Богу, как не Его самого! Но не дивно
ли это, что Ему в дар приносишь Его же и платишь за
Него Им же Самим!
К сожалению, немного таких людей, которые согласны
отказаться от преходящих материальных благ, ибо, отка-
завшись, часто все же чувствуют влечение к вещам внеш-
ним. Но насколько реже встречаются люди, которые охотно
оставляют духовные блага, в сравнении с чем все матери-
альное — ничто. Ибо Тобою обладать, Господи (говорит
один учитель), это лучшее, что когда-либо мог даровать
мир, что когда-либо дарует — от начала веков и до Страш-
ного Суда!
Но как ни безмерно высока и редка такая отрешен-
ность, есть еще одна ступень, поднимающая человека на
более гордую высоту совершенства в достижении своей
цели. Это совершает любовь, которая сильна, как разбива-
ющая наши сердца смерть! И случается такое, когда чело-
век отрекается и от вечной жизни, и от сокровищ вечнос-
ти — от всего, что он мог бы иметь от Бога и Его даров;
так что вечную жизнь для себя и ради себя он ясно и со-
знательно никогда уже не принимает за цель и не радеет
о ней, когда надежда на вечную жизнь его больше не вол-
нует, и не радует, и не облегчает его бремени. Лишь это —
истинная степень подлинного и совершенного отрешения.
И только любовь дает нам такое отрешение, любовь, кото-
260
HI. Любовная теургия и тайное знание
рая сильна, как смерть: она и убивает в человеке его „я“,
и разлучает душу с телом, так что душа, ради пользы сво-
ей, не хочет иметь ничего общего с телом и ни с чем ему
подобным. А потому расстается она вообще с этим миром
и отходит туда, где ее место по заслугам ее. А что же иное
заслужила она, как не уйти в Тебя, о Бог Предвечный, ес-
ли ради этой смерти через любовь ты будешь ее жизнью!
Да поможет нам Бог, чтобы совершилось это с нами!
Аминь».
Думаем, эти строки не нуждаются в толковании и в оправ-
дании уместности их нахождения в этой книге.
О БОЖЕСТВЕННОМ НЕИСТОВСТВЕ
Платоновские представления о роли Эроса будут привле-
кать к себе внимание особенно в XV столетии. Возрожденчес-
кие авторы сделают Платона излюбленнейшим чтением всех
ученых мужей, а его диалоги «Пир» и «Федр» станут образца-
ми для многочисленных подражаний.
В качестве примера текста, где возрожденческие воззрения
на платоническую любовь выражены в наибольшей степени,
можно взять одно из писем Марсилио Фичино (1433—1499),
знаменитого ученого-гуманиста, руководителя Флорентийской
Академии Платона, переводчика сочинений Платона, Плотина,
Ареопагита, Герметического корпуса1.
«Марсилио Фичино приветствует Перегрино Агльи!
29 ноября мой отец, доктор Фичино, принес мне два
письма от тебя — одно в стихах, другое в прозе. Прочи-
1 Перевод и примечания О. Д. Григоровой.
III. Любовная теургия и тайное знание
261
тав их, я сердечно поздравляю наш век с тем, что он со-
здает такого молодого человека, имя и слава которого
могут возвеличить его.
Действительно, мой дражайший Перегрино, когда я
принимаю во внимание твой возраст и те вещи, которые
каждые день приходят от тебя, я не только радуюсь, но
все более утверждаюсь в мысли, что это — божественное
безумие; и эту-то силу, столь ясно проявляющую себя
во внешних деяниях, древние философы считали наиболее
сильным доказательством того, что подобная божествен-
ная мощь обитает в наших душах. Но, поскольку уж я
упомянул об этом безумии, я в нескольких словах со-
шлюсь на мнение нашего Платона по данному вопросу —
с краткостью, которой требует письмо; таким образом,
дабы ты с легкостью понял, что это, какие существуют
виды этого и какой бог отвечает за каждый из них. Я уве-
рен, что этот очерк не только доставит тебе удовольствие,
но также будет в высшей степени полезен для тебя. Пла-
тон утверждает, подобно Пифагору, Эмпедоклу и Герак-
литу, доказывавшим это ранее, что наша душа, перед сво-
им вхождением в тело, обитала в небесном чертоге, где,
как сказал в „Федре“ Сократ, она питалась и наслажда-
лась созерцанием истины1.
Те философы, на которых я только что сослался, на-
учились у Меркурия Трисмегиста, мудрейшего из всех
египтян1 2, что Бог есть высший источник и свет, внутри ко-
торого блистают образцы всех вещей, которые они назы-
1 См. «Федр», 250а.
2 Речь идет о Гермесе Трисмегисте, мифологической фигуре, почитав-
шейся в древнем и возрожденческом герметизме как пророк, оставивший
огромный свод теософских текстов.
262
III. Любовная теургия и тайное знание
вали идеями. Таким образом, из этого следует, верили
они, что душа, пребывая в непоколебимом вечном разу-
ме Бога, созерцает так же с наибольшей ясностью при-
роду всех вещей. Так, согласно Платону, душа видела
саму справедливость, мудрость, гармонию и чудесную
красоту божественной природы. И порой он называет
все эти природы „идеями", иногда „божественными сущ-
ностями", и иногда — „первыми сущностями, которые
существуют в вечном разуме Бога"1. Людские умы, пока
они там, сполна насыщаются совершенным знанием. Од-
нако души ослаблены телами из-за помышления о зем-
ных вещах и стремления к ним. Далее, говорят, что те,
кто прежде был вспоен нектаром и амброзией, что озна-
чает совершенное знание и сияние Бога, при своем нис-
хождении постоянно пьют из реки Леты, то есть реки
забвения божественного1 2. Они не вознесутся обратно на
небеса, откуда они ниспали из-за бремени своих земных
мыслей до тех пор, пока они не начнут вновь размыш-
лять о тех божественных природах, которые они забыли.
Божественный философ утверждает, что мы [в состоя-
нии] достичь этого благодаря двум добродетелям: одной,
относящейся к образу жизни, и второй — к созерцанию.
Одну он называет общим именем „справедливость", а
другую — именем „мудрость". По этой причине, гово-
рит он, души воспаряют к небесам на двух крыльях, оз-
начающих, насколько я понимаю, эти добродетели; и по-
добным же образом Сократ учит в „Федоне", что мы
обретаем их в двух частях философии — практической и
1 Ср. «Государство» 476а, а также «Тимей» 28а.
2 Имеется в виду завершающий «Государство» миф о загробном путе-
шествии Эра (см. 621а).
III. Любовная теургия и тайное знание
263
созерцательной1. Следовательно, говорит он же в „Фед-
ре“, лишь разум философа вновь обретает те крылья.
По возвращении этих крыльев душа благодаря их силе
отделится от тела. Ощущая Бога, она изо всех сил стара-
ется достичь небес, и туда она притягиваема. Платон на-
звал эту тягу и стремление назад „божественным безуми-
ем“, и он разделяет ее на четыре части. Он полагает, что
люди никогда не вспомнят божественное, если они не бу-
дут пробуждены его тенями или образами, как они могут
быть описаны, которые воспринимаются телесными чув-
ствами.
Павел и Дионисий, мудрейшие христианские теологи,
утверждали, что невидимые вещи Бога постигаются исхо-
дя из сотворенного и должны быть видимы здесь1 2, однако
Платон утверждает, что человеческая мудрость есть образ
божественной мудрости. Он думает, что та гармония, ко-
торую мы создаем при помощи музыкальных инструмен-
тов и голосов, является образом божественной гармонии
и что симметрия и миловидность, которые возникают от
совершенного единства частей и членов тела, являются вы-
ражением божественной красоты.
Поскольку мудрость присутствует не в людях, или во
всяком случае в очень малой части, и не может быть вос-
принята телесными чувствами, отсюда следует, что образы
1 См. «Федон», 66Ь и далее. Разделение философии на практическую
и созерцательную восходит к аристотелевскому разделению наук на тео-
ретические, практические и поэтические.
2 В конце четвертой главы IV раздела сочинения «О Божественных
именах» Дионисий ссылается на послание ап. Павла к римлянам, где ска-
зано: «С тех пор как сотворен мир, неведомое в Боге, то есть его вечное
могущество и Божественность его познаются через размышления над
творениями».
264
III. Любовная теургия и тайное знание
божественной мудрости среди нас встречаются очень ред-
ко, прячась от наших чувств и оставаясь полностью непо-
знаваемыми. По этой причине Сократ говорит в „Федре“,
что этот образ мудрости вообще не может быть виден очам,
поскольку, если бы он был видим, он тотчас вызвал бы не-
одолимую любовь к божественной мудрости, образом кото-
рой он является1.
Но мы можем-таки в самом деле воспринимать отра-
жение божественной красоты нашими очами и отмечать
звучание божественной гармонии нашими ушами — теми
телесными чувствами, которые, по утверждению Платона,
являются наиболее восприимчивыми из всех1 2. Таким об-
разом, когда душа почерпнула из восприятий те образы,
которые пребывают внутри материальных объектов3, мы
припоминаем то, что мы знали прежде, когда существо-
вали вне тюрьмы нашего тела. Душа воспламенена этой
памятью и, потрясая своими крыльями, постепенно осво-
бождается от контакта с телом и его нечистот, становясь
полностью захваченной божественным безумием. От тех
двух чувств, которые я упомянул, проистекают два вида
безумия. Получая, благодаря видимости красоты, которую
воспринимают наши очи, воспоминание об истинной и бо-
жественной красоте, мы наслаждаемся первой с тайным
и невыразимым пылом ума. Это Платон называет „боже-
ственной любовью“, которую он определяет как желание
вернуться назад к созерцанию божественной красоты; же-
лание, возникающее от вида их физических подобий. Кро-
1 См. «Федр», 250а.
2 См. там же, 251Ь и далее.
3 Это, несомненно, — «материальные эйдосы» неоплатоников, кото-
рые нужно понимать как пребывающие в телах образы эйдосов умопости-
гаемых.
III. Любовная теургия и тайное знание
265
ме того, для того, кто движим этим, необходимо не только
жаждать ту небесную красоту, но также всецело наслаж-
даться ее видом, который открывается его очам. Ибо При-
рода организована таким образом, что тот, кто ищет чего-
либо должен также наслаждаться его образом; однако
Платон считает признаком тупого ума и испорченности то,
что человек не желает ничего, кроме теней той красоты,
не ожидает ничего за теми формами, которые видят его
очи. Он полагает, что такой человек страдает тем родом
любви, который является товарищем распутства и похоти.
И он определяет как неразумную и необдуманную любовь
к тому удовольствию в физической форме, которым на-
слаждаются благодаря чувствам.
Кое-где он описывает эту любовь как страстное жела-
ние души, которая таким образом умерщвляется в своем
теле, оживая в другом. Затем он говорит, что душа любя-
щего направляет свою жизнь в другое тело. Этому следу-
ют эпикурейцы, когда они говорят, что любовь является
соединением маленьких частичек, которые они называют
атомами, созданными для того, чтобы постигнуть ту пер-
сону, от которой они были получены. Платон говорит, что
этот род любви рожден болезнью людей и полон тревоги
и заботы и что он возникает в тех людях, чей разум покрыт
тьмой, что такая любовь не обитает ни в чем возвышенном,
ни в чем, помимо слабого и преходящего образа этого ма-
ленького тела. Она не взирает на небеса, ибо в своей тюрь-
ме она скрыта ночью1. Напротив, те, чей нрав вознесен
ввысь и освобожден от праха тела, вначале видят красоту
и прелесть в том, кому они радуются, как отражение боже-
1 Ср. Вергилий. Энеида. VI.734: «Вот почему в темной тюрьме они
скрыты ночью».
266
III. Любовная теургия и тайное знание
ственной красоты. Однако этим людям следует однажды
припомнить ту божественную красоту, которую им следует
ценить и желать более, чем что-либо иное; так как именно
благодаря рождению этой тяги к красоте они могут быть
вознесены на небеса. Эту, первую, попытку полета Платон
называет божественным экстазом и безумием. Я уже до-
статочно написал о таком безумии, которое, как я сказал,
возникает благодаря нашим очам.
Однако душа получает сладчайшие гармонии и стихи и
через слух, и благодаря этому эху припоминает и подни-
мается к божественной музыке, которая могла бы быть
слышна посредством более тонких и проникновенных
чувств ума. Согласно последователям Платона, божест-
венная музыка бывает двоякой. Один род, говорят они,
постоянно пребывает в вечном разуме Бога. Второй же —
в движениях и порядке небес, благодаря которым небес-
ные сферы и их орбиты создают волшебную гармонию1.
Душа участвовала в обоих родах, прежде чем она была за-
ключена в наши тела. Однако она использует свои уши как
вестников, как будто бы они были слуховыми скважинами
в этой тьме. Душа слышит эхо той несравненной музыки,
благодаря которой она возвращается к тихому и молчали-
вому воспоминанию о гармонии, каковой она раньше на-
слаждалась. Тогда вся душа охвачена желанием вознестись
назад, в принадлежащий ей по праву дом, — с тем, чтобы
она могла вновь наслаждаться истинной музыкой. Это
происходит все время, пока она заключена в темном жи-
лище тела и никак не может представить себе ту музыку.
Поэтому она от всего сердца подражает ей, поскольку она
2 Имеется в виду знаменитое пифагорейское представление о «гармо-
нии сфер», очень популярное в возрожденческом платонизме.
III. Любовная теургия и тайное знание
267
не может обладать ею, пребывая здесь. Среди людей это
подражание имеет двоякий вид. Некоторые подражают
небесной музыке гармонией голоса и звуками различных
инструментов, и таких мы называем поверхностными и
пошлыми музыкантами. Однако есть те, кто подражает
божественной и небесной гармонии с глубокой и верной
рассудительностью, вкладывают в стихи, шаги и ритмы
содержание их внутреннего разума и знание. Это те, кто
воодушевлены божественным духом, кто полногласно из-
дает наиболее торжественные и возвышенные песнопения.
Платон назвал эту торжественную музыку и гармонию на-
иболее действенным подражанием небесной гармонии.
Ибо наиболее поверхностный род, который я упомянул,
не производит ничего, кроме лести со сладостью в голосе,
в то время как поэзия совершает то, что и должно совер-
шать божественной гармонии. Она с пылом выражает на-
иболее глубокие и, как сказал бы поэт, пророческие смыс-
лы при помощи ритмов звуков и движений. Таким образом
она не только услаждает слух, но приносит разуму пре-
краснейшую пищу, более всего похожую на пищу богов; и
таким образом представляется, что она может ближе всего
подойти к Богу. Согласно Платону, это поэтическое безу-
мие проистекает от Муз, однако Платон полагает никчем-
ным человека вместе с его поэзией, который приближается
к вратам поэзии без призывания Муз в надежде, что он
станет хорошим поэтом благодаря одной лишь технике. Он
думает, что те поэты, которые обладают божественным во-
одушевлением и силой, часто произносят подобные выс-
шие слова, когда они воодушевлены Музами, так что впо-
следствии, когда восторг покинет их, они вряд ли понимают
то, что сами произнесли.
268
III. Любовная теургия и тайное знание
И, я верю, божественный Платон утверждает, что Му-
зы должны быть поняты, как божественные песнопения.
Это он и называет „мелодиями" и „музыкой", производя
их имя от „песни"1. Следовательно, божественные люди
воодушевлены божественными сущностями и поют для то-
го, чтобы подражать им, используя образы лада и метры
поэзии. Когда Платон занимается движением сфер в „Го-
сударстве", он говорит, что внутри каждой из орбит воссе-
дает одна из сирен, подразумевая, как говорит один из
платоников, что благодаря движению сфер песня посвяща-
ется богам1 2. Ибо „сирена" означает на самом деле по-гре-
чески „пения в честь Бога"3. И древние теологи утвержда-
ли, что девять Муз являлись музыкальными звучаниями
восьми сфер, к которым добавлялась великая гармония,
возникающая из всех них4.
Следовательно, поэзия проистекает от божественного
безумия, безумия от Муз, и Музы — от Юпитера. После-
дователи Платона постоянно называли душу Всего всеоб-
щим Юпитером, который изнутри питает небеса и землю,
движение морей, светящееся лунное тело, звезды и солнце5.
Пропитывая каждую частицу, он движет всю массу и смесь
со всем ее обширным веществом.
Именно таким образом небесные сферы участвуют в
движении и направляемы Юпитером, духом и разумом
1 Речь идет не о Платоне, а о позднем римском авторе Макробии, ко-
торый считает, что Музы являются песнопениями универсума. Он фак-
тически производит этрусское название Муз — «Камены» или «Кане-
ны», — от глагола «сапеге» — «петь». См. «Сон Сципиона». П.3.4.
2 Имеется в виду Макробии. См. там же, II.3.1.
3 Очень надуманная этимология.
4 См. Макробии, там же, а также Плутарх Херонейский. О проис-
хождении души по «Тимею». XXXII. 1029 с.
’ См. Вергилий, там же, 724—727.
III. Любовная теургия и тайное знание
269
универсума, и таким образом от него также происходят
музыкальные звучания тех сфер, которые названы Муза-
ми. Как говорит тот прославленный платоник: „Юпитер
является истоком Муз, все вещи наполнены Юпитером,
и тот дух, который именуют Юпитером, присутствует по-
всюду, он оживляет и завершает все вещи”1. И как говорит
Александр Милесий, пифагореец: „Дотрагиваясь к небе-
сам так, как будто бы они были лирой, он создает эту не-
бесную гармонию”. Божественный пророк Орфей говорит:
„Юпитер — первый, Юпитер — последний, Юпитер —
глава, Юпитер — центр. Космос рожден Юпитером,
Юпитер есть основание земли и несущих звезды небес.
Юпитер выступает и как человек, он является даже безу-
пречной невестой. Юпитер — это дыхание и дух всех ве-
щей. Юпитер является истоком Океана, Юпитер — это
движение в бессмертном огне, Юпитер — это Солнце
и Луна, Юпитер — король и правитель всего. Скрывая
свой свет, он излил его вновь из своего блаженного сердца,
показывая свою цель”. Из этого мы можем понять, что все
тела полны Юпитером; он вмещает в себя и питает их, так
что истинно говорится, что все, что мы видим и все, что
приводим в движение, есть Юпитер.
Вслед за этим идут оставшиеся виды божественного
безумия, которые Платон рассматривает так же, как двоя-
кие. Один основывается на таинствах, и другой, который
он называет прорицанием, касается будущего. Первый, го-
ворит он, -— это мощное движение души в совершенст-
вовании того, что относится к поклонению богам, рели-
гиозному обряду, очищению и священным церемониям.
1 См. Вергилий. Эклоги. III. 60.
270
III. Любовная теургия и тайное знание
Однако склонность ума, которая подражает всему этому
безумию ложным образом, он называет суеверием. Он ут-
верждает, что последний род безумия, в который он вклю-
чает пророчество, есть не что иное, как предвидение, про-
бужденное божественным духом; таковой [род безумия]
мы справедливо называем предсказанием и прорицанием.
Если душа исполнена пыла, когда она совершает предска-
зание, он называет это безумием. То есть когда ум, изъя-
тый из тела, движим божественным восторгом. Однако,
если кто-либо предвидит будущее благодаря человеческим
способностям скорее, чем благодаря божественному во-
одушевлению, он полагает, что это должно быть названо
предусмотрительностью, или умозаключением. Из всего
этого ясно, что существуют четыре рода божественно-
го безумия: любовь, поэзия, таинство и прорицание. Так
всенародная и полностью ненормальная любовь являет-
ся ложным подобием божественной любви, пошлая му-
зыка — поэзии, суеверие — таинства, и предусмотри-
тельность — пророчества. Согласно Платону, Сократ
приписывал первый род таинства Венере, второй — Му-
зам, третий — Дионису, и последний — Аполлону1.
Я избрал для подробного описания безумие, относяще-
еся к любви и поэзии по двум причинам: во-первых, по-
скольку я знаю, что ты энергично движим обеими ими; и,
во-вторых, потому, что ты будешь помнить то, что все на-
писанное тобою пришло не от тебя, но от Юпитера и от
Муз, чьими духом и божественностью ты наполнен. По
этой причине, мой Перегрино, ты будешь действовать
справедливо и правильно, если ты будешь знать, хотя я ве-
1 См. «Федр», 265Ь.
III. Любовная теургия и тайное знание
271
рю, ты уже знаешь, что автор и источник всего, что есть
наилучшее и величайшее, не ты, не какой-либо, в самом
деле, другой человек, но бессмертный Бог.
До свидания, и будь уверен, что дороже тебя нет для
меня ничего.
Фильине,
1 декабря 1457 г.».
Казалось бы, перед нами обычная, хотя и крайне ученая
(в духе XV в.), попытка пересказать Платона, однако на самом
деле в этом письме видна эволюция представлений о «бестелес-
ном Эросе», и очень серьезная. Мистический заряд не то чтобы
пропадает, скорее он теряет характер чуда. Фичино, неодно-
кратно встречавшийся в древних текстах с описаниями состоя-
ний подлинного неистовства, воспринимает их как само собой
разумеющуюся и стилистически оправданную вещь, как один из
элементов той универсальной теологии, которую он хотел со-
здать. Он относится к ним эстетически — как к одному из эле-
ментов живописного полотна.
Вообще любовь для него — не растворение в Боге, но, как
и остальные неистовства, средство утверждения человеческо-
го достоинства. Человек является срединным существом,
«стягивающим» землю и небеса. В нем есть и тварное и тво-
рящее начала. Творец он, конечно, не в той же степени, что
и Бог, однако людям свойственно создание «второго мирозда-
ния» — поэтической вселенной. Искусство, сила творческого
воображения, поэтому является высшим выражением ценнос-
ти человеческой природы. Согласно Фичино, результатом
любовного порыва является творчество, создание эстетически
безупречных произведений искусства, восхваляющих Бога,
мир и человека.
В понятой таким образом любви не остается места партнеру,
которое Платон, как мы помним, сохранял. Партнером здесь
может быть только само эстетически прекрасное, требующее
212
III. Любовная теургия и тайное знание
своего воплощения в художественном материале. Не остается
места и для высшей, экстатической близости с Ним, ибо по-
следняя не подразумевает места для творческой активности.
В конце жизни Фичино, правда, стал более скептически
относиться к познанию и к человеческому творчеству. В од-
ном из поздних писем (к Лоренцо Медичи) он вдруг вспоми-
нает, что «по многим причинам много больше мы заслужива-
ем любя, нежели изучая его [Бога]. Во-первых, в этой жизни
невозможно истинно познать Бога, но можно истинно его лю-
бить, и неважно, как понимать его, если пренебрегать всем
ради него. Во-вторых, ненавидеть Бога хуже, чем не знать
его, также лучше любить его, чем знать. В-третьих, мы мо-
жем плохо воспользоваться знанием Бога, например, испол-
няясь гордостью, но любовь к Богу мы никогда не сможем ис-
пользовать плохо. В-четвертых, кто познает Бога, ничего ему
не дает, но кто любит, дает Богу самого себя и то, чем обла-
дает. Также поэтому Бог скорее доступен тому, кто его любит,
чем тому, кто старается его познать. В-пятых, желая познать
Бога, мы достигаем немногого в течение долгого времени, но,
любя его, в кратчайшее время приобретаем чрезвычайно мно-
го; и поэтому значительно быстрее, теснее и прочнее наш ум
соединяет с божественным любовь, чем познг ние. Ведь сила
познания заключена больше в разделении, а сила любви —
в соединении...»1
Эта «палинодия» Фичино, быть может отражавшая наст-
роения флорентийских гуманитариев 80—90-х годов XV ве-
ка (мы знаем, что многие из них поддержали страстную, но
мрачную проповедь ожидавшего скорого Страшного Суда
Савонаролы), тем не менее повисла в историческом ваккуме.
Будущие века будут ориентироваться на другого Фичино, мо-
лодого и оптимистично настроенного по поводу учености
и творчества.
1 Перевод О. Ф. Кудрявцева.
III. Любовная теургия и тайное знание
273
Многие проявления средневековой эротологии и культуры
любви нуждаются в особом толковании. Мы, например, совсем
не затронули такое явление, как движение суфиев. Между тем
практики любовного восхождения к Абсолюту разрабатывались
в орденах этих мусульманских мистиков не в меньшей степени,
чем у индусов, исповедовавших упомянутую уже страсть-бхакти.
Однако более всего интересно, что само наличие этого дви-
жения заставляет нас осторожно относиться к оценке творчест-
ва средневековых восточных поэтов, многие из которых воспе-
вали земную любовь и земные радости — по крайней мере так
полагали европейцы, пока не познакомились с учениями суфиев.
Возьмем знаменитые четверостишия Омара Хайяма; о чем они
говорят на самом деле?
Мы похожи на циркуль, вдвоем, на траве:
Головы у единого тулова две,
Полный круг совершаем, на стержне вращаясь,
Чтобы снова совпасть голова к голове.
Чуть ясной синевой взыграет день в окне,
Прозрачного вина желанна влага мне.
Раз принято считать, что истина горька,
Я вывод делаю, что истина — в вине.
А что, если суфии правы, и рубаи Омара Хайяма посвя-
щены не земным радостям, но преданности к Аллаху и на-
слаждению от познания его? Тогда как понять те его строки,
где он явно описывает чувственное наслаждение, сексуальную
близость? Как метафору или как указание на некую практи-
ку? Зато четверостишия, подобные следующему, становятся
кристально ясными:
Сокровенною тайной с тобой поделюсь,
В двух словах изолью свою нежность и грусть.
Я во прахе с любовью к тебе растворюсь,
Из земли я с любовью к тебе поднимусь1.
1 Переводы Г. Плисецкого и Г. Тенигиной.
214
III. Любовная теургия и тайное знание
Как и при завершении прошлого раздела, хочется сказать,
что средневековая культура — как западная, так и мусульман-
ская — была вовсе не столь насупленно серьезна, как это может
показаться. Литература оставляла место и для озорства, подоб-
ного тому, которое мы встречаем у арабского анонима, сочинив-
шему в IX веке следующий анекдот (который явно не может
быть истолкован на суфийский манер):
НАЗИМ, ЛЮБИТЕЛЬ МАЛЬЧИКОВ
Назим, известный всем багдадцам любитель мальчи-
ков, сподобился однажды утром узреть небесное сияние.
Оно лилось из-за растущего в укромном месте куста —
на неком пустыре, вдали от торжищ, от улиц, от город-
ского гама.
Приблизившись к месту, откуда лился свет, Назим об-
наружил юное создание, казавшееся более прекрасным,
чем самые сокровенные его мечты.
Юнец лежал ничком, скрестив запястья под головой
и спал. Тень от куста скрывала райское существо от зем-
ного жара, скрадывая кое-какие детали, но не оставляя
сомнений в том, что подобной красоты Назиму еще не
доводилось видеть.
О! Юнец был наг. Назим разглядывал спину — точе-
ную и нежную. За ней следовали ягодицы, упругие и ма-
ленькие, подобные незрелым грецким орешкам. Они явно
призывали Назима к действиям.
Член Назима подскочил, как вспугнутый шакал. За-
дирая на ходу одежды, он прыгнул на мальчика и, умело
раздвинув ягодицы, вонзился в его вожделенную плоть.
III. Любовная теургия и тайное знание 275
Мальчик испуганно затрепетал, но орудие насильника
оказалось более острым и быстрым, чем кинжал убийцы.
Когда юнец уже лежал распластанным на траве и тяже-
ло дышал, Назим приостановился, чтобы обнять объект
своей неожиданной страсти. И лишь тогда он обнаружил,
что под ним не юнец, а юница!
Назим был страшно удивлен, но не обескуражен — на-
столько сладко ублажал его источник наслаждения, о ко-
тором прошлые любовники девицы даже не подозревали.
Назим переменился? Никогда!
Зато юница отныне давала своим возлюбленным пре-
странные инструкции.
IV. ВООБРАЖЕНИЕ. ДИАГНОЗ
(Клеланд, Лесли Дик, де Бурдей, Стендаль,
де Сад, Захер-Мазох, Фрейд)
ФАННИ И ИНТЕРНЕТ
Чтение и обучение в одном отношении схожи друг с другом:
они обращаются к воображению. Как часто наставник говорит:
вообрази, что делаешь то-то и то-то. А теперь вообрази, что ты
тогда почувствуешь...
В Европе Нового времени, где на обучение искусству любви
было наложено табу — за исключением таких маргинальных
мест, как публичные дома или институт королевских служа-
нок, — выработался определенный литературный штамп, рас-
сказывающий о том, как невинный юнец или девушка получают
первый опыт любви: они подсматривают.
Подсматривание — это сама суть порнографической лите-
ратуры. Описывая более или менее откровенные и изощренные
сцены, нам предлагают вообразить, что мы подглядываем за
ними. Одновременно приобретается некий опыт, правда,
не практический опыт, а опыт воображения. Любой взрослый
человек знает, что в реальности сексуальный партнер ведет се-
бя не так, как модели из порнофильма или герои заповедного
романа. Главное различие заключается в том, что здесь тебе
уготована роль не зрителя, а участника процесса, в результате
вся сцена меняется кардинальным образом.
Тем не менее воображение-подсматривание чему-то учит.
Мы утверждаем, что все искусство любви современной Европы
строится на воображении, подменяется воображением. Поэтому
давайте посмотрим, как за четыре столетия изменилось то, чему
учат. Для чистоты эксперимента возьмем два фрагмента извест-
ных литературных произведений (насколько нам извесно, досе-
ле не переводившихся на русский язык).
IV. Воображение. Диагноз 2П
Первый — сцена из романа «Фанни Хиллс», созданного
в 1748 г. Джоном Клеландом (может быть, кто-то видел при-
глаженную киноверсию этого произведения, снятую англичана-
ми лет двадцать назад). Этот роман считается одной из самых
непристойных книг в истории английской литературы — ее
преследования продолжались до 60-х годов XX столетия. От-
рывок взят из начала книги: юная красавица Фанни, оказавша-
яся волею судеб в публичном доме, получает первый урок того,
что происходит во время соития:
«До сих пор я была обязана утратой невинности толь-
ко девушкам, жившим в этом доме. Их сладкие речи, ко-
торым чужды были скромность и приличия, их описания
свиданий с мужчинами дали мне достаточно полное пони-
мание природы их профессии и ее тайн. В то же самое
время эти разговоры вызывали во мне горячие токи кро-
ви, бежавшей по венам, и приятный зуд в сокровенных
частях тела. Более того, спавшая со мной в одной постели
Фиби, чьей ученицей я была, использовала свои таланты
для того, чтобы дать мне первые уроки наслаждения: по-
ка моя природа была разгорячена и растревожена столь
интересными открытиями, вызывавшими любопытство,
Фиби искусно раззадоривала меня, подсказывая один во-
прос за другим и объясняя все секреты Венеры. Однако я
не могла бы долгое время оставаться в таком доме, не став
очевидцем куда большего, чем то, что можно было бы по-
черпнуть из ее описаний.
Однажды, около полуночи, уже совсем выздоровев
от своей лихорадки, я оказалась в туалете миссис Браун,
отдыхая на сиденье для служанки. Я, не зажигая света,
пробыла там не более получаса, когда услышала шорох
кровати, отделенной от туалета лишь двойными застек-
278
IV. Воображение. Диагноз
ленными дверьми, стекла которых были завешены двумя
желтыми занавесками из камчатого полотна, но не на-
столько плотно, чтобы помешать мне увидеть все проис-
ходившее.
Тут же, стараясь не издавать ни звука, я подобралась
к дверям и расположилась так, что, видя все в подробнос-
тях, сама оказалась невидима. И надо же было такому
случиться, что в комнату вошла не кто иная, как сама глу-
бокоуважаемая матушка аббатиса! Ее вел за руку моло-
дой, высокий, мускулистый конногренадер, тело которого,
казалось, отливали в тех же формах, что и тело Геркулеса;
короче говоря, передо мной предстал выбор, достойный
самой опытной в этих делах дамы среди всех жительниц
Лондона.
О! Сколь же неподвижно и тихо я таилась за стек-
лянными дверьми, стараясь, чтобы ни один звук не вы-
дал моей любознательности и не привлек внимание абба-
тисы к туалету.
Впрочем, я могла не опасаться ни дамы, ни ее кавале-
ра, ибо они были всецело поглощены друг другом, и не
имели сил на выяснение того, присутствует ли здесь кто-
либо еще.
Забавно было видеть, как нескладная толстая фигура
аббатисы плюхнулась на край кровати, как раз напротив
дверей туалета, так что я могла видеть перед собой все ее
прелести.
Кавалер сел рядом с ней. Судя по всему, это был чело-
век не слов, а дела, и к тому же большой умелец, ибо он
тут же перешел в атаку. Одарив аббатису несколькими
смачными поцелуями и засунув свои руки в вырез ее пла-
тья, конногренадер высвободил из корсета ее груди, кото-
IV. Воображение. Диагноз
279
рые, словно в насмешку над своей свободой, свисли почти
до самого пупка. Я разглядывала эту чудовищных разме-
ров пару женских достоинств, подобную кускам мяса да-
леко не худшего качества, с бутылочной грацией свисав-
ших и любовно соприкасавшихся друг с другом. Юный
Реформированная анатомия.
Томас Бартолин. 1651 г.
280
IV. Воображение. Диагноз
любитель больших кусков говядины мял их с самым несча-
стным видом, напрасно пытаясь схватить или удержать
добычу в своих руках, хотя каждая из его ладоней была не-
многим меньше бараньей лопатки.
Поиграв с ними подобным образом некоторое время,
словно они заслуживали того, он довольно быстро уложил
свою даму на спину и задрал ее нижние юбки, сделав из
них своего рода маску, которая закрыла широкое раскрас-
невшееся лицо аббатисы, залитое румянцем скорее по
причине бренди, чем чего-то иного.
Пока он стоял над ней, в течение минуты или даже
более того, стягивая свой жилет и бриджи, ее большие
сильные ляжки раздвинулись и весь непристойный пей-
заж аббатисы отчетливо открылся моему взору: широко
распахнутая брешь, обрамленная густыми, с проседью,
волосами, напоминала бумажник нищего, требующий,
чтобы его наполнили.
Однако вскоре я направила свои глаза на более выда-
ющийся объект, который всецело поглотил мое внимание.
Ее могучий жеребец теперь был разоблачен и предъя-
вил великолепную машину — нагую, тугую, вертикально
поднятую, — подобной которой до настоящего момента я
попросту не видела. Я смотрела на нее не отрываясь, чув-
ствуя, что мой цветок удовольствия постепенно охватыва-
ется огнем живейшего интереса. Мои органы чувств ока-
зались столь взволнованы, так сосредоточены на мужском
органе, смущавшем в данный момент ум, что я не могла об-
ращать внимание на что-то еще, кроме вида и состояния
этого инструмента. В данный момент мой инстинкт го-
ворил куда более громко, чем все, что я слышала до этого,
и я понимала, что высшее удовольствие, которое аббатиса
IV. Воображение. Диагноз
281
ожидает от этой встречи, будет вызвано удивительным со-
ответствием мужского и женского органов.
Однако молодой человек не долгое время оставался
в том же состоянии, но, встряхнув своим жезлом несколько
раз и явно гордясь своим орудием, бросился на даму, и его
зад оказался как раз напротив меня. Отсюда я могла толь-
ко угадывать, какое занятие поглотило конногренадера,
но, наблюдая за тем, как он движется, трудно было не до-
гадаться, что происходит. Кровать начала сотрясаться, за-
навеси ходили ходуном, так что я едва могла слышать вздо-
хи и стоны, всхлипы и пыхтение, сопровождавшие все это
действо от начала до конца, то действо, звук и зрелище ко-
торого вызывали трепет в моей душе и заставляли бежать
по всем жилам моего тела жидкий огонь: душой овладели
столь сильные чувства, что мое дыхание пресекалось.
Нет ничего удивительного в том, что подобное зрелище
стало для меня, подготовленной и предрасположенной
к тому разговорами моих товарок, помноженными на де-
тальные рассказы Фиби обо всем происходящем, послед-
ним ударом по моей невинности.
В то время как любовники приближались к высшему
накалу страстей, я, направляемая одними своими инстинк-
тами, украдкой сунула руку под нижние юбки и разгоря-
чала, дразнила еще более тот орган, который стал центром
всех моих чувств. Мое сердце трепетало, как будто хотело
вырваться из груди, я дышала с тяжким усилием. Я изо-
гнула свои пальцы, сдавливая и сжимая губы своей девст-
венной щелки, и автоматически следовала тем операциям,
которые производила с собой Фиби, когда же смогла об-
наружить скрытый ход, то достигла наконец высшего экста-
за, того могущественного, но плавного потока, из-за кото-
282
IV. Воображение. Диагноз
рого моя природа не выдержала наплыва удовольствия,
превышавшего все, что до того было мне известно, и я на
несколько мгновений потеряла сознание.
Услышав, что любовники покинули комнату, я тихонько
вернулась в свою комнату, по пути куда мне, к счастью,
никто не встретился. Достигнув ее, я вздохнула с облегче-
нием, и, чтобы дать свободу тем жгучим чувствам, кото-
рые вызвало во мне зрелище этого случайного свидания, я
легла на кровать, растянулась на ней, пылко желая и нуж-
даясь в какой-либо помощи, чтобы отвлечься или ослабить
вновь разгорающуюся страсть и смятение чувств, которые
были направлены на высший объект вожделения — муж-
чину. Я ощупывала кровать, как если бы искала что-то,
что только что сжимала во сне, а теперь не могла найти, го-
товая расплакаться от досады, каждый член моего тела
был наполнен огнем, побуждающим к чему-то еще.
Я хотела прибегнуть именно к тому средству, которое
только что открыла, но мои попытки были напрасны, так
как мои театральные подмостки оказались слишком малы
для подобного представления, и пальцы безуспешно пы-
тались проникнуть внутрь, причиняя только боль, но поч-
ти не принося удовлетворения. В результате у меня нача-
ло возникать мрачное подозрение, от которого я никак не
могла избавиться. Оставалось ждать возможности пере-
говорить с Фиби...»
Второй фрагмент мы берем у нашего современника, аме-
риканской романистки Лесли Дик (род. в 1954 г.). Новелла,
отрывок из которой следует ниже, называется «МИНИТЕЛ
3615» (написана в 1989 г.).
IV. Воображение. Диагноз 283
«Это была любовная история, обязанная своим суще-
ствованием электронике, любовная история, рожденная
МИНИТЕЛ, парижской компьютерной системой, кото-
рая предлагает интерактивное общение между пользовате-
лями, печатающими свои послания на экранах компьюте-
ров, причем эти тексты передаются непосредственно с
монитора на монитор по телефонным сетям Парижа. Бес-
телесная, нематериальная любовная история, тем не менее
вполне реальная, история в письмах без эпистолярных
принадлежностей — пера, чернил, бумаги; одни эфемер-
ные письмена, буквы из белого света на ровном темном
фоне экрана. Система МИНИТЕЛ имеет невысокие воз-
можности: пользуясь ею, вы можете всего лишь заказать
билеты в театр или ознакомиться с расписанием движения
поездов, вы будете в состоянии проверить свои банковские
счета, а кроме того, уступить и принять приглашение по-
грузиться в мир непрекращающейся, проникающей повсю-
ду рекламы. Но есть в ней номер 3615, номер, который
ведет вас в сеть, сотканную влюбленными, теми, кто до-
стигает сексуального наслаждения путем обмена текстами,
и только. Нет поцелуев, нет прикосновений, нет объектов,
нет писем, нет записок. Нет образов, нет даже голоса —
ни одного следа тела. Тело исчезает, теряясь за мерцанием
экрана, вереницы слов начертаны ускользающим белым
светом.
К: Привет, Эдвард!
Э: Ты говоришь по-английски? Пишешь по-английски?
К: Пишу.
Э. Хорошо. Тогда мы сделаем это на английском.
К: Замечательно!
284
IV. Воображение. Диагноз
Э: Начинаем.
К: Как?
Э: Любым способом, каким ты хочешь.
К: Ты видел рекламу номера 3651, ну, ту, большую,
которая висит на углу улиц Малера и св. Антония? Там
еще изображена молоденькая девочка, девочка с черны-
ми волосами.
Э: Ту, что висит вдоль всех туннелей под Бастилией?
К: Да. Это я. Катерина.
Э: Именно так я тебя и представляю. Ребенок-ли -
бертин, ребенок, который читал Джеймса Бонда в семь
лет, Фанни Хилл в девять и погрузился в философию
в будуаре вместе с Генри Миллером в одиннадцать.
К: Так и есть!
Э: Умная, не по годам развитая, шустрая девчонка, не-
насытная читательница, тайком проглотившая запретные
книги, стоявшие на полках ее родителей. Твои родители —
рассеянные, неинтересные, вечно озабоченные люди, и,
возможно, они позабавились бы, если бы узнали о твоем
интересе — но лишь до того момента, пока они не откры-
ли степень твоей распущенности, пока не увидели бы, как
каждый день после школы, ты садишься, развалясь, на со-
фу, подобно девочкам на картинах Бэлтаса, твоя юбка за-
драна, она обнажила худенькие бедра, в твоих руках кни-
га, взгляд бежит по странице, а затем начинает двигаться
более медленно, бесцельно. Одиннадцати лет от роду, ле-
жащая на софе, — и уже столь взрослая, испорченная, ча-
рующая. Развратная. Вот как я рисую тебя себе.
К: Да.
Э: Квартира большая, длинные комнаты с окнами, от-
крытыми на узкие балконы, разреженный белый свет, от-
IV. Воображение. Диагноз
285
ражающийся от тусклой мостовой, парижский свет, воз-
вращающийся на белые стены этой комнаты. На стенах —
картины, а паркет кое-где скрипит. Ты помнишь ту особен-
ную манеру звуков, семейных звуков, от различных людей,
передвигавшихся по этому пространству, по этим ком-
натам и коридорам? Женщина, которая стряпала, мыла
посуду и наблюдала за тобой. Твоя мать с ее указаниями
по поводу обеда, ее походы в магазины, ее бесконечные
разговоры по телефону. Твой отец, красивый мужчина, с
черными прядями, падающими на лоб. Каждый день он
закрывался в рабочем кабинете; обычно он ел ленч с под-
носа, который оставляли за пределами его комнаты, в ко-
ридоре, и неизменно гулял после ленча в течение часа,
„чтобы проветрить голову“, — так он говорил. Ты по-
мнишь, быть может, один полдень, когда ты пробудилась
от дремы и вышла в коридор. Возможно, ты слышала, как
тихонько напевает себе под нос Ариетта, работая на кухне.
Ты хотела спросить отца о смысле одного слова в книге,
которую ты читала. Но в кабинете его не было. Ты напра-
вилась в спальню, комнату твоих родителей. Ты заглянула
в замочную скважину, твоя одежда приподнялась, когда
ты наклонилась, чтобы посмотреть туда. Твои ноги были
обнажены, и они начали мелко дрожать, а твое сердце за-
мерло, ибо ты увидела, как твой отец трахает твою мать.
Она была бледна, обнажена, совершенно пассивна, плос-
ка — ее руки были широко раскинуты; он держал их, в то
время как его тело двигалось над ней. Ты видела, ты пони-
мала, ты хотела стать им, стать ею — лежать в полдень на
кровати, жалюзи на окнах открыты, за окнами чувствует-
ся присутствие большого, вечно занятого своими делами
города, белый отраженный свет Парижа, осень, и ты, и
286
IV. Воображение. Диагноз
Ариетта, продолжающая свой обычный рабочий день, и
здесь, в этой затененной комнате, этот избыток чувств, го-
ворящий сам за себя. Ты видишь, что твоя мать остается
без движения, так, словно бы она была мертва, но ее уста
открыты, она издает серии коротких „Ох-х!“, и ты чувст-
вуешь, что твое влагалище становится влажным. Это то,
чего ты хотела. Именно этого.
К: Может быть. Продолжай.
Э: На следующий день ты одна; как всегда, ты чита-
ешь. Твои родители уехали в деревню, чтобы побыть с
друзьями, не взяв тебя с собой. Ариетта дремлет, и ее зву-
ки дремлют в ее комнате. Взяв стакан абрикосового сока
из холодильника, ты заглянула к ней и обнаружила ее спя-
щей. Ты читаешь и медленно покачиваешься при этом взад
и вперед, такая у тебя привычка. Ты сидишь бледная, твоя
обнаженная нога подогнута под тебя так, что ступня нахо-
дится прямо под тобой, и ты тихо покачиваешься. Теперь
ты связываешь течение слов в твоей голове, чтение, этот
настойчивый, неудержимо текущий поток, чтение всего
этого, сейчас, со все возрастающим удовольствием от мед-
ленного покачивания взад и вперед. Однако книжка ока-
залась неожиданной: к твоему удивлению, она описывает
сцену, где присутствуют нижние юбки, белые бедра, по ко-
торым крест-накрест хлещет тонкая кожаная плеть. Твои
пальцы испытывают потребность в том, чтобы дотронуть-
ся до твоей плоти, ты помнишь, как твоя мать лежала на
кровати, такая тонкая и бледная, ее руки были протянуты
и сжаты руками мужчины с великолепным телом. Она не
могла дотронуться до себя. Ты можешь. Перечитывая ту
сцену снова и снова, воображая белые ноги женщины, ее
задранные юбки, опускающуюся на нее прекрасную плеть,
IV. Воображение. Диагноз
287
ты засовываешь свою руку под юбку, прямо в трусики,
и скользишь своим средним пальцем между губками. Дру-
гой рукой ты поглаживаешь рот, наклонившись над кни-
гой, которая лежит распростертая перед тобой на столе. Ты
кончаешь. Ты думаешь — как только напряжение отсту-
пает — ты думаешь: „Это именно то, чего я хотела. Быть
бедрами, быть плетью, глазами, склонившейся женщиной,
которая ничего не видит из-за юбок. Рукой, которая дер-
жит плеть, бедрами, которые ощущают ее. Это то, чего я
хотела".
К: ...
Э: Я еще здесь.
К: Не хочешь назначить свидание?
Э: Ты имеешь в виду здесь, в машине? Или в реаль-
ной жизни?
К: Машина лучше реальной жизни, ты не согласен?
Мы могли бы договориться о времени и встретиться.
Э: Да.
К: Каждый день в половину шестого, занятие любо-
вью через написание сообщений. Обмен сообщениями,
ну, ты понимаешь.
Э: Но не на выходных.
К: Хорошо.
Э: Боюсь, не смогу завтра. Давай в среду.
К: До среды...»
Посмотрите, насколько отличается характер этих фрагмен-
тов. Дело не только в различии стилей — романа XVIII в.
и модернистской прозы, имитирующей переписку по компью-
теру в реальном времени. Дело и не в различии сцен: в первом
случае героиня наблюдает реальный половой акт, после чего
разряжается, лаская себя, во втором же один из компьютерных
288
IV. Воображение. Диагноз
собеседников предлагает второму вообразить сцену в роди-
тельской спальне, а затем — мастурбацию над книгой о нра-
вах французского двора XVIII столетия.
Различие заключается в том, что история, поведанная Лесли
Дик, принципиально «сбивает настройки» в восприятии сексу-
ального опыта. В романе Клеланда все ясно. Девица четко и яс-
но обнаруживает объект своих эротических интересов: конногре-
надера и его роскошный пенис. Даже если первый и второй
в реальности были не столь великолепны, это не имеет значения:
желание всегда склонно преувеличивать сексуальные достоинст-
ва объекта. Наоборот, женская составляющая разыгрывающей-
ся перед глазами Фанни сцены гротескна, если не отвратительна.
И опять же неважно, была ли столь неаппетитна матушка-абба-
тиса, важно, что для подсматривающей девушки она являлась
соперницей, отбирающей у нее избранный объект.
А что происходит в «МИНИТЕЛ»? То ли хулиганство,
то ли «продвинутый» способ достичь возбуждения и, возмож-
но, оргазма (см. характерное «ее» молчание после «его» слов
«Это то, чего я хотела») путем обмена откровенными послани-
ями — посланиями, в которых воображение позволяет прак-
тически все. Трудно сказать, кто переписывается: мужчина и
женщина? Женщина и мужчина? Две женщины? Двое муж-
чин? Имена не играют роли, имена — только маски, которые
надели на себя два скрытых от нас участника игры. Единствен-
ное, что действительно отличает их, так это отношение к речи.
Один из них возбуждается от того, что говорит, что у него есть
слушатель (читатель), который внимает всем его фантазиям.
Второй — «пассивная» натура, его возбуждает то, что о нем
говорят, те метаморфозы, которые вершит с ним — вообража-
емым — рассказчик. Каждый знает, что эти роли могут испол-
нять и женщины, и мужчины.
В новелле Дик подспудно собраны все открытия XX столе-
тия в сфере сексуальности. «Героиня» изображается как «лоли-
та», даже не набоковская, а «лолита» из эротических грез 80-х
годов: тощая, голенастая, инстинктивно развратная девчонка.
IV. Воображение. Диагноз
289
Во вполне фрейдовском духе впервые она подсматривает именно
за своими родителями, которые и дают ей урок любви. «Герои-
ня» не испытывает чувства ревности к матери, но связано это
с тем, что она отождествляется с ней, отдавая свое тело, вместе
с вместившим его материнским, отцу. Наконец, в заключитель-
ной сцене, присутствует четкий садомазохистский элемент, при-
украшенный пышными нижними юбками, дорогой плетью и
Аллегория справедливости.
Анонимная гравюра. Франция, XVIII в.
этим соблазнительным для женщин ощущением подола, задран-
ного на голову (ничего не видно — значит, все возможно).
И самое главное. Дик открыла главную черту сексуальности
Нового времени, ту черту, которая Клеланду была еще не ясна:
афродизиаком становится книга, пробуждающая воображение.
Поза, которую приняла «Катерина» во время мастурбации, ука-
зывает, что ее напарником была книга: «она» трахает «распрос-
тертую» под ней книгу практически так же, как ее отец имел рас-
простертую под ним мать!
290
IV. Воображение. Диагноз
Воображение в рассказе Дик становится магическим сред-
ством: оно настолько умножает количество планов, своего рода
измерений происходящего, что позволяет сформировать ситуа-
цию, по сути своей невозможную. «Он» воображает, что видит,
как «она» подсматривает за родителями, и предлагает «ей»
подглядеть за собой подсматривающей, увидеть-ощутить при-
поднявшуюся одежду и вагину, наполняющуюся влагой. После
этого «он» помещает «ее» в ту свою фантазию, где «она» чита-
ет запретную книгу, и призывает еще раз пережить свой пер-
вый оргазм.
Можно по-разному относится к интернет-романам, но со-
временный читатель без труда поймет антураж новеллы Лесли
Дик, особенно ту энергетическую роль, которую играет здесь
воображение.
Мы не хотим сказать, что в других культурах воображение
вообще не играло никакой роли. Вспомним хотя бы любовь, вы-
званную воображением, которая упоминается в Камасутре. Но
нигде оно не имело того значения, которое обрело в Европе.
Ганс Беллмер.
Мадемуазель. Гравюра, 1968.
IV. Воображение. Диагноз
291
Тантрические визуализации, происходившие по вполне строгим
правилам, лишь формально близки ему, так как они имели зада-
чу не высвободить фантазию, а, наоборот, высвободиться из-
под ее власти: в конце концов, что такое этот мир для буддиста
ваджраяны, как не фантазия?
«ГАЛАНТНЫЕ ДАМЫ»
Уже на пороге Нового времени можно обнаружить роль
воображения в искусстве любви.
В 80 -х годах XVI в. Пьер де Бурдей, сеньор де Брантом,
достаточно известный придворный и военный, участвовавший
и в гугенотских войнах, и в кампаниях против испанцев, близ-
ко знавший Генриха III и Генриха Наваррского, написал не-
сколько произведений, посвященных нравам своего времени.
Некоторые из них имели игровой и одновременно практичес-
кий характер.
Мы приводим два рассуждения из трактата «Галантные
дамы», посвященные искусству быть соблазнительной: де
Бурдей как бы подсказывает женщинам, что делает мужчин
восприимчивыми к их чарам1.
«Рассуждение второе
О ТОМ, ЧТО ВАЖНЕЕ В ЛЮБВИ
ПРИКОСНОВЕНИЯ ЛИ, ВЗГЛЯДЫ ИЛИ РЕЧИ
[...] Поговорим теперь о взглядах. Само собой разуме-
ется, что глаза первыми вступают в любовную схватку, и
сладостен тот миг, когда взору нашему предстает нечто
редкое и чудное по красоте. Ах, есть ли в мире что-нибудь
1 Перевод А. Михайлова.
292
IV. Воображение. Диагноз
прекраснее красивой женщины — либо роскошно одетой
и разубранной, либо нагой, в постели?! Ежели она одета,
у ней открыто только лицо, но представьте себе, что вы
видите все ее тело, весь этот роскошный, стройный стан,
грациозно колеблющийся и вместе с тем величавый; да кто
из нас согласился бы променять сие великолепное зрелище
на какое-нибудь иное?! Когда нагота ее скрыта пышным
платьем, она тем сильнее возбуждает соблазн и желание,
пусть, кроме лица, ничего и не видно: насколько полнее
наслаждение от любви какой-нибудь знатной дамы, еже-
ли она дарит ее в отдаленном, потайном покое, где и рос-
кошное ложе, и все прочее предназначено для одной лишь
сладкой цели!
Правда, некая знатная дама, как мне рассказывали,
встречая пажа своего, каждый раз, ежели на ней не очень
много было надето и рядом никого не случалось, наслаж-
далась с ним незамедлительно и без всяких проволочек,
говоря так: „Бывали в старые времена такие дуры, что,
разводя церемонии, прятались по углам да в постелях
с пологом и затевали любовные игры и забавы, лишь за-
кутавшись с головы до ног. А тут жеманничать нечего —
коли уж на тебя нападают, так не тяни, сдавайся, и делу
конец, а стыд в карман спрячь! “
Я нахожу, что дама эта была права; с другой сторо-
ны, многие полагают, что затевать любовную игру стоит
не иначе как с дамой одетою, чтобы можно было ском-
кать, смять, сорвать и сбросить наземь золотую парчу
или шелк, отшвырнуть и растоптать серебряные звезды,
подвески, жемчуга и прочие драгоценности, отчего пыл
и удовольствие удваиваются. По этой же причине ни
в какое сравнение с богатою дамой не идет какая-нибудь
IV. Воображение. Диагноз
293
пастушка или другая бедная девушка, какой бы красо-
тою она ни отличалась.
За что и Венеру почитали столь красивою и желанною,
как не за то, что она, ко всей красоте своей, была всегда
роскошно одета и благовониями умащена, так что чудный
аромат исходил от нее. Истинно говорят, что благовония
возбуждают и помогают в любви.
Вот почему римские императрицы и патрицианки упо-
требляли их в большом количестве, чему француженки, а в
особенности испанки и итальянки сейчас охотно подража-
ют, хотя, надо сказать, в старые времена дамы были куда
изысканнее и искуснее нынешних как в умении надушить-
ся, так в нарядах и украшениях; наши дамы многое изящ-
ное переняли с античных римских медалей и статуй, еще
сохранившихся в большом количестве в Испании и в Ита-
лии, — всякий, кто взглянет на них, найдет, что в одежде
и прическах достигли они совершенства и весьма способны
возбудить любовь. Правду сказать, нынешние француз-
ские дамы всех превзошли. И обязаны этим в первую оче-
редь королеве Наваррской1.
Вот отчего приятно и сладостно иметь дело с такими
дамами, богато и роскошно наряженными; некоторые
придворные в беседе со мною высказывали, что они
женщину предпочитают в таком виде, нежели раздетой
и нагою на ложе, будь оно хоть золотом вышито. Другие
утверждают, что хорошо одно только естественное;
к примеру, один знатный принц, мне знакомый, уклады-
вал своих любовниц совсем обнаженными на гладкие
простыни черной тафты, дабы их грациозные и белые
1 Речь идет о знаменитой «Королеве Марго», супруге Генриха На-
варрского.
294
IV. Воображение. Диагноз
тела выделялись на черном и сильнее возбуждали бы его
пыл и желание.
Да, никто не усомнится в том, что всего приятнее на све-
те вид красивой женщины во всем блеске ее и прелести,
но легко ли сыскать такую? В одном предании говорится,
например, что Зевксис1, сей талантливый живописец, был
осаждаем горячими просьбами многих почтенных дам и де-
виц нарисовать им портрет Елены прекрасной, дабы убе-
диться, так ли она хороша, как говорили о ней. Он не захо-
тел отказать им, но перед тем как приступить к делу, всех
их оглядел внимательно и, взяв у каждой то, что было в ней
наикрасивейшего, составил портрет — как бы мозаику из
прекрасных частиц, и вышла у него Елена столь дивной
красоты, что слов нельзя было найти, дабы выразить всю
ее прелесть; благодаря этим дамам Зевксису оставалось
лишь водить кистью, списывая с заказчиц те черточки, ко-
торые и составили сие целое. Мораль же сей басни в том
состоит, что не могло быть в одной Елене собрано всех со-
вершенств женской красоты, хотя и была она прекрасней-
шею из смертных.
Не знаю, правда ли это, но испанцы считают, что со-
вершенная по красоте женщина должна иметь тридцать
семь признаков. Одна дама из Толедо — а город сей
славится красивыми, остроумными и изящными женщи-
нами — назвала мне их. Вот они:
Три вещи белых: кожа, зубы и руки.
Три вещи черных: глаза, брови и ресницы.
Три розовых: уста, щеки и ногти.
1 О портрете Елены в исполнении живописца Зевксиппа (V—IV вв.
до н. э.) сообщают многие античные источники.
IV. Воображение. Диагноз
295
Три длинных: талия, волосы и руки.
Три коротких: зубы, уши и ступни.
Три широких: груди, лоб и переносица.
Три узких: губы (одни и другие), талия и щиколотки.
Три полных: плечи, икры и бедра.
Три тонких: пальцы, волосы и губы.
Три маленьких: соски, нос и голова.
Всего тридцать.
Нет к тому препятствий, и даже вполне возможно, что-
бы дама соединяла в себе все эти тридцать добродетелей,
но все же, должен сказать, непременно найдется хоть ка-
кой-нибудь малый изъян либо что-нибудь, о чем можно по-
спорить. Спросите об этом тех, кто видывал на своем веку
красавиц, — пусть они выскажут свое суждение. Но, как
бы то ни было, даже если дама и не блистает всеми указан-
ными качествами, все равно красавица остается красави-
цей; пусть при ней лишь половина описанных признаков —
важно, чтобы то были самые главные из тех, что я перечис-
лил, — а то знавал я женщин, кои имели их и больше поло-
вины, и были красивы и привлекательны, но при том упо-
доблялись леску, низкорослому и чахлому, со множеством
кустиков и деревец; стоило вырасти раскидистым и тол-
стым деревам, как они заглушали низенькую эту поросль
и в себе воплощали красоту леса.
Да простит мне господин де Ронсар, если скажу, что
любовница его, как бы прелестна она ни была, красотою
сим деревам не уподобилась, то же скажу и о всякой
другой даме его времени; красавица Кассандра1, хоть я и
согласен признать ее достоинства, была недаром скрыта
1 Любовницу Ронсара и на самом деле звали Кассандра Сальвиатти.
296
IV. Воображение. Диагноз
им под вымышленным именем, также и Мари1, извест-
ная лишь под этим именем, — но поэтам и художникам
дозволено творить и писать все, что вздумается, —
взять хоть красоты Альчины и прочих, описанные Ари-
осто в „Неистовом Роландо“1 2.
Все это так, но, как сказал один весьма мудрый человек,
никогда не удастся природе создать женщину столь совер-
шенную во всем, какую рождают резец, кисть и пламенная
душа вдохновенного художника. Баста! Взор человеческий
питается лицезрением красивой женщины, белого, прекрас-
ного, точеного ее лица, но, даже если оно и темновато, не
все ли равно, такое иногда и двух белых стоит, — не сказа-
ла разве одна испанка: „То, что я смугла, еще не значит, что
мною надо пренебрегать! “ Прекрасная Марфиза, напри-
мер, „era brunetta alquanto“3. Главное, чтобы где надо —
было бело, а где надо — черно! Лицо такой смуглянки
должно быть готово соперничать с лицами ста красавиц,
которых мы видим обычно, а тело — отвечать лицу форма-
ми и очертанием, это касается как малого, так и большого
роста женщин, но в особенности последних.
Итак, упаси нас Боже выискивать необычайной красо-
ты признаки, о коих я рассказал и как нам их описыва-
ют, — хватит с нас и обычных красавиц, — говоря это, я
не имею в виду ничего дурного, ибо и среди них встречают-
ся такие жемчужины, что, ей-богу, при виде их разинули бы
рты наши вечно фантазирующие поэты, капризные худож-
ники и восхвалители красоты женской.
1 Еще одна возлюбленная Ронсара, видимо Мари Дюпен.
2 Альмина — героиня «Неистового Роланда».
3 Марфиза — воительница из «Неистового Роланда», которая «была
смугловата».
IV. Воображение. Диагноз 291
Увы! одно плохо — иногда, созерцая красотой сияю-
щее лицо дамы, восхищаясь им, начинаем мы желать ее
тела, полагая, что одно соответствует другому, но вот и
тело предстает обнаженным нашему взору и — прощай,
желание! — уж так оно нескладно, с такими пятнами,
щербинами да изъянами, что и на лицо-то не хочется
больше взглянуть; ах, сколь часто бываем мы ввергнуты
в сей обман! [...]»
«Рассуждение третье
О ПРЕЛЕСТЯХ КРАСИВОЙ НОЖКИ
И О ДОСТОИНСТВАХ,
КОИМИ НОЖКА СИЯ ОБЛАДАЕТ
Среди многих дамских прелестей и красот, кои мы,
кавалеры, восхваляем промеж себя, ибо им дано пробуж-
дать любовное влечение, весьма ценится красивая ножка у
красивой дамы, и я знавал многих дам, что славились
именно этим и о ножках своих неустанно заботились, дабы
сохранить их красоту. Тому много примеров; мне расска-
зывали, как одна знатнейшая принцесса1 (с которою я
и сам был знаком) из всех своих придворных дам выделя-
ла одну и милостива была к ней сверх всякой меры, а дело
все в том, что дама эта умела, как никто другой, натянуть
ей башмак, застегнуть пряжку и завязать подвязку, и в
благодарность за это она ее приблизила к себе больше, не-
жели других, и даже богато ее наградила. Из чего следует,
что ежели она и поддерживала столь ревностно красоту
1 Екатерина Медичи, жена Генриха II Валуа.
298
IV. Воображение. Диагноз
своих ножек, то отнюдь не для того, чтобы прятать их под
юбками да под платьями, но, напротив, желая хоть когда-
нибудь открыть их посторонним взорам в прелестных,
изящно скроенных панталонах позолоченного либо посере-
бренного полотна либо другой материи — она в таких ще-
голяла обычно, — ибо что толку рядиться для одной себя,
коли не можешь дать услады чужому глазу, да и не одному
только глазу?!
Эта дама не могла даже отговориться тем, что старает-
ся так для своего супруга (как уверяет большинство из
них, вплоть до самых пожилых, которые — чем ближе к
могиле, тем ярче рядятся и расфуфыриваются), — она уже
была вдовою. Правду сказать, в бытность свою замужем
она проделывала то же самое, так что, лишившись мужа,
видно, не захотела изменить своей привычке.
Я знавал весьма красивых и достойных дам и девиц, кои
столь же озабочены были славою драгоценных своих ножек
и неустанно пеклись об их изяществе и прелести и как нель-
зя более были в том правы, ибо в ножках заключается
больше сладострастия, нежели можно предположить.
Мне рассказывали, как в царствование короля Фран-
циска1 одной даме, столь же красивой, сколь и знатной,
случилось сломать ногу, и, когда нога у нее срослась, да-
ма нашла, что срослась она неправильно, и это привело
ее в такое отчаяние, что она решительно приказала кос-
топраву сызнова ломать ей ногу и поставить кости на ме-
сто, дабы вернуть ноге прежнюю красоту и гибкость.
Я знавал некогда весьма красивую и достойную деви-
цу, которая, влюбившись в одного знатного сеньора, поже-
1 Франциск II правил в 1515—1547 гг.
IV. Воображение. Диагноз 299
лала привлечь его к себе, дабы получить от него и удоволь-
ствие, и пользу, но никак не могла своего добиться; вот од-
нажды, проходя по аллее парка и завидев его издали, она
притворилась, будто бы подвязка у нее упала, и, отойдя
немного в сторонку, она обнажила ногу и давай возиться
с башмаком и натягивать подвязку. Этот знатный сеньор
пристально на нее поглядел и нашел, что ножка у ней весь-
ма хороша, и столь увлекся созерцанием, что не заметил,
как ножка произвела то, чего не смогло сделать красивое
лицо девицы; он рассудил про себя, что такие стройные ко-
лонны поддерживают, верно, не менее прекрасное здание,
в чем и признался хозяйке ножек, а уж та распорядилась
этим так, как сочла нужным. Заметьте, сколь изящен сей
способ и ново изобретение любви.
Мне рассказывали об одной прелестной и благород-
ной даме, веселого, шутливого и доброго нрава, которая
однажды, приказав лакею натянуть ей башмак, спросила
его, не впадает ли он при сем в соблазн, вожделение и по-
хоть (правда, что вопрос ее был в иных словах, пояснее).
Лакей, желая выказать вежливость и почтение, отвечал
отрицательно. Не успел он моргнуть, как дама размахну-
лась и закатила ему здоровенную оплеуху. „Убирай-
тесь, — приказала она, — вы более у меня не служите, я
дураков у себя не держу“.
Нынешние лакеи так не скромничают, поднимая с по-
стелей, обувая и убирая своих хозяек, да есть и кавалеры
не промах, что сглотнули бы не задумавшись столь аппе-
титную приманку.
Красота ножек как вверху, так и внизу не со вчера це-
нится; еще во времена римлян, читаем мы, Луций Вит-
телий, отец императора Виттелия, влюбившись по уши
300
IV. Воображение. Диагноз
в Мессалину и желая войти в милость к ее супругу, попро-
сил ее однажды оказать ему честь одним даром. „Каким
же?“ — спросила императрица. „Ежели вам будет угодно,
мадам, — отвечал он, — дозвольте мне когда-нибудь ра-
зуть вас“. Мессалина, вообще весьма благосклонная к сво-
им подданным, не захотела отказать ему в такой милости,
и он, разув ее, взял себе ее сандалий и всегда с тех пор но-
сил его на груди, непрестанно доставая и целуя, вообра-
жая, верно, что целует самую ножку, чего в действитель-
ности ему даровано не было1.
Вспомним английского милорда из „Ста новелл" коро-
левы Наваррской1 2, который точно так же носил с собою
перчатку своей возлюбленной и тем тешился. Я знавал не-
мало мужчин, кои, перед тем как натянуть себе на ноги
шелковые чулки, просили возлюбленных своих поносить их
перед тем восемь ли, десять ли дней и только потом сами
надевали их и носили, довольные и удовлетворенные сколь
душою, столь и телом.
Знавал я одного сеньора, который путешествовал мо-
рем вместе с одной знатной дамой, коей фрейлины, застиг-
нутые врасплох морской болезнью, не смогли служить,
и тогда он сам с великой готовностью вызвался служить ей
при вставании и отходе ко сну, обувая и разувая ее, и, уха-
живая, влюбился в нее до того, что даже в отчаяние при-
шел, ибо невмоготу ему стало находиться столь близко от
нее, — уж слишком велик был соблазн, да и хотел бы я
знать, чей дух при сем не смутился бы!
1 Оригинал этой истории см. у Светония в его «Жизни Цезарей»
(Вителлий).
2 Имеется в виду «Гептамерон» королевы Наваррской.
IV. Воображение. Диагноз
301
Любимейшая жена Нерона Поппея Сабина, читаем
мы, была не только великой искусницей в умении оде-
ваться, наряжаться и носить украшения, но вдобавок хо-
дила в сандалиях с золотыми поножами. Не подумайте,
что сим щитом желала она скрыть ножки свои от рого-
носца-супруга Нерона, — ибо далеко не он один на-
слаждался их созерцанием и прочие удовольствия от них
получал. Нет, столь достопримечательную обувь надева-
ла она лишь для собственного своего удовольствия, —
ведь приказала же она подковать упряжку для своей ко-
лесницы чистым серебром1.
Святой Иероним1 2 очень хорошо описал одну даму (ко-
торая весьма пеклась о красоте своих ног) в следующих
словах: „Своим крошечным черным башмачком, блестя-
щим и туго натянутым, уготовила она приманку молодым
людям, соблазняя и возбуждая их звоном пряжек". В то
время, видно, в моде была такая обувь и ее охотно носили
многие дамы, кроме разве самых почтенных матрон. Та-
кие башмачки и сейчас в ходу у турецких дам, даже самых
знатных и добропорядочных.
Давно уже обсуждается вопрос, какая ножка более со-
блазнительна и чаще привлекает взоры — обнаженная или
же прикрытая и обутая? Некоторые полагают, что все
должно быть естественно и что даже совершенных форм
ножка, белая, красивая и гладкая, словом, такая, какою ей
следует быть по определению испанцев, лучше всего вы-
глядит в роскошной постели, ибо где же еще показаться
даме необутой — не по улице же пройти?! И не назовешь
1 По Плинию Старшему, она велела подковать лошадей не серебром,
а золотом.
2 Неизвестно, какое сочинение св. Иеронима цитирует ниже де Бурдей.
302
IV. Воображение. Диагноз
вполне красивой и привлекательной даму — как бы пыш-
но она ни рядилась, — если нет у ней на ногах шелковых
цветных или белых чулок, какие нынче в моде во Флорен-
ции, да и у нас также; и надобно притом, чтобы такой чу-
лок был натянут туго, как кожа на барабане, и скреплен
красивой подвязкой с булавками или иначе как-нибудь,
как нравится или угодно даме. Далее, ни в чем так не хо-
роша ножка, как в легком белом башмачке либо в туфель-
ке черного или цветного бархата с заостренным носком,
столь изящно скроенном, что и вообразить себе трудно, —
я видел эдакие на одной нашей весьма знатной даме, и уж
так они были на ней милы, что просто загляденье!
За что еще можно назвать ножку красивою! Ежели она
велика несоразмерно, она уж не хороша, а ежели слишком
мала, то умаляет весь вид и очарование своей хозяйки, —
недаром хоть оно и невежливо, а говорится: „Ножка тонка,
да ж... велика“; нет, надобно, чтобы ножка была средней,
какие у большинства дам я и видывал, тогда только она со-
блазнительна, тем паче если дама ножку и высунет из-под
платья, и повертит ею, и взбрыкнет шаловливо, и покрутит
заостренным носком беленького своего башмачка, —
а в белом нога всего красивее. Но только эдакие башмачки
следует надевать одним лишь высоким и стройным женщи-
нам, а не коротышкам и карлицам, ибо у этих длинный но-
сок хлопает по полу и болтается, точно палица на бедре ве-
ликана или бубенчик на колпаке паяца1.
И другого еще пусть остережется дама, а именно: не
следует ей отрекаться от своего пола и переодеваться муж-
чиною в маскараде, еще ли где-нибудь, ибо тогда, имей она
1 Речь идет о туфлях с длинными загнутыми вверх носками, которые
вновь вошли в моду в то время.
IV. Воображение. Диагноз
303
хоть самую прелестную ножку в мире, она обезобразит ее
мужскою обувью — всякой вещи должно сохранять нату-
ральный вид и быть на своем месте; отказываясь же от
своего пола, теряет дама вместе с тем красоту и природное
свое очарование.
Отчего и нежелательно, чтобы дама уподоблялась му-
жу, дабы покрасоваться перед светом. Вот недавно ввели
в моду наши дамы чудные береты с пером а ля гвельф или
гибеллин1 либо в самой середине лба (чтобы оставить его
весь открытым), — так и этот убор не ко всем идет, ибо
для такого надобно иметь хорошенькое, прямо кукольное
личико и особо тонкие черты — вот как у нашей коро-
левы Наваррской, у которой если только на лицо гля-
деть, так и не скажешь сразу — хорошенький ли ребенок
перед тобою или знатнейшего рода дама, каковою она
была.
Вспоминается мне, как одна дама, лет двадцати пяти,
мне знакомая, — а была она ростом высокая: дюжая, му-
жеподобная и ко двору представлена совсем недавно, —
желая подражать королеве и, переодевшись, изобразить
из себя опытную прелестницу, явилась эдак вдруг в баль-
ную парадную залу, и не было человека, что не оглядел
ее пристально и не посмеялся бы над нею; даже сам король1 2
отпустил шутку (а уж в шутках никто в королевстве с ним
не равнялся), — так вот, сам король заметил, что она по-
хожа на палку от метлы, а еще на малеванных фландрских
баб с трубкой в зубах, которых вешают над каминами
1 Партии гвельфов и гибеллинов существовали в Италии в XII—XV вв.
Гвельфы — сторонники римского папы, гибеллины — германского им-
ператора.
2 Генрих III.
304
IV. Воображение. Диагноз
в тавернах и кабаках; словом, было ей замечено, что еже-
ли она еще явится ко двору в таком наряде и обличье,
то ей прикажут сунуть трубку в рот, дабы потешать и ве-
селить всю нашу знать. Так и заявил ей король, ибо равно
отвратительны ему были и она со своею прическою, и су-
пруг ее.
Вот отчего переодевание нейдет ко всем без различия
дамам: даже если королева Наваррская, красивейшая в
мире дама, вздумала бы надеть чужой чепец, пусть даже
самый кокетливый и яркий, красота ее много утратила бы,
ибо несовместимы два разных вида красоты. И ежели бы
ей вздумалось пою зать свою ножку (а таких, как у нее, не
было ни у одной дамы), выставляя ее в наикрасивейшей и
сверхроскошной, но непривычной для нас обуви или, на-
против, в простеньком башмачке при парадном платье, то
и к ножке этой любой остался бы равнодушен. Так не сле-
дует ли отсюда, что прекрасные дамы должны одеваться
и показывать свои наряды с осмотрительностью?
Мне довелось читать в одной испанской книге, озаглав-
ленной „Е1 viage del Principe*4, напечатанной при короле
Испанском в Нидерландах, о временах отца его, импера-
тора Карла V, от коего получил он неисчислимо богатое
наследство и города; там прочел я о королеве Венгерской,
жившей в городе Бэн1 2, а по поводу этого города ходила та-
кая пословица: „Красивей, чем празднества в Бэне“.
Случилось так, что королева приказала осадить один за-
мок и обложила его со всех сторон, так что и мухе не проле-
1 «Путешествие принца» — книга, изображающая путешествие по
Нидерландам испанского наследного принца Филиппа.
2 Венгерская королева Мария Австрийская, вдова Людовика Венгер-
ского, долгое время жила в этом городе.
IV. Воображение. Диагноз
305
теть (случай сей был уже мною описан1), и вот во время
осады этой устроила она среди прочих роскошеств празд-
ник, доселе невиданный, в честь императора, своего зятя,
для сестры своей Элеоноры1 2, а также для всех сеньоров
и придворных кавалеров с дамами. В конце праздника яви-
лась дама со свитою из шести нимф-горянок в античных
одеждах из серебристо-зеленого полотна: дама представля-
ла богиню-девственницу охоты, у всех семерых в волосах
струился лунным светом алмазный полумесяц, они несли
луки со стрелами и богатые колчаны за плечами, а сандалии
их также были из серебристого полотна и прелестно облега-
ли ножки. И так вышли они в залу, ведя собак на сворках,
и приветствовали императора, сложив на столах перед ним
всякого рода дичь, которую как бы добыли они на охоте.
Вслед за ними явилась богиня Палее3, покровительни-
ца пастухов, в сопровождении шести нимф зеленых долин,
одетых в серебристо-белое полотно, с такими же головны-
ми покрывалами, осыпанными жемчугом, и в серебристо-
белых сандалиях: они несли молоко и сыры и поставили их
также перед императором.
В третий выход настала очередь богини Помоны4 с
нимфами и дриадами, несущими плоды. Помоною была
одета дочь доны Беатрикс Пачеко, графини Антремонт-
ской, фрейлины королевы Элеоноры, и ей было тогда не
более девяти лет. Нынче она зовется адмиральшею де
Шатийон, ибо адмирал5 женился на ней вторым браком;
1 В книге «Жизнь Генриха II».
2 Элеонора Австрийская, вторая жена Франциска I.
3 Римская богиня, покровительница коз, овец и пастушества.
4 Помона — римская богиня плодов и плодоношения.
5 Имеется в виду знаменитый Гаспар де Шатийон де Колиньи, вождь
гугенотов.
306
IV. Воображение. Диагноз
так вот, эта девочка-богиня преподнесла императору мно-
жество самых сочных и изысканных фруктов, какие толь-
ко растут на земле, и сопроводила свой дар речью столь
нежной и разумной, несмотря на юный свой возраст, что
император и все собравшиеся пришли в восторг и предрек-
ли ей, что она и впредь останется такою же прелестной,
мудрой, благородной, добронравной, грациозной и остро-
умной дамою, что впоследствии и сбылось.
Она, как и нимфы ее, была окутана серебристо-белым
покрывалом, и на лбу ее сверкали драгоценные камни, но
только то были изумруды, зеленые, как стебли ее плодов,
а кроме плодов поднесла она императору и королю Испа-
нии ветвь победы из зеленой эмали, чьи листья были осы-
паны жемчугами и прочими драгоценностями, и зрелище
это было несравненно роскошнее; королеве же Элеоноре
подарила она веер с зеркальцем посередине, также весь
в каменьях великой ценности.
Вы видите, что эта принцесса и королева Венгерская
доказала непреложно, сколь благородна и щедра она во
всем и сведуща в искусстве обхождения не меньше, чем в
ратных делах, и, как мне рассказывали, сам император,
брат ее, доволен и польщен был безмерно приемом достой-
ной и благородной сестры своей.
Некоторые спросят меня, для чего привел я здесь этот
рассказ. А вот для чего: знайте, что все эти девицы, изоб-
ражавшие нимф и богинь, были выбраны среди красивей-
ших фрейлин королев Франции, Венгрии и герцогини Ло-
тарингской; там были француженки, испанки, итальянки,
фламандки и немки, и все как одна блистали красотою; бог
знает, не затруднилась ли бы королева Венгерская указать,
которая из них всех грациозней и прекрасней.
IV. Воображение. Диагноз
307
Мадам де Фонтэн-Шаландри де Торси1, ныне еще жи-
вущая, могла бы свидетельствовать, что то была дочь ко-
ролевы Элеоноры, ее называли „Прекрасная 7орси“, и она
мне многое о том порассказала. Так, от нее известно мне,
что сеньоры, дворяне и придворные кавалеры развлека-
лись зрелищем стройных ножек, икр и бедер дам, пред-
ставлявших нимф, ибо платье их было столь коротким, что
предлагало взору прекрасное зрелище; никто и не взглянул
на их лица, всегда открытые и доступные для обозрения, но
только и разглядывали что ноги. И многие кавалеры, коих
созерцание женских лиц оставляло равнодушными, влюби-
лись в эти хорошенькие ножки, ибо в том здании, где кра-
сивы колонны, не менее хороши должны быть фризы и
архитравы, а роскошные капители изящно вылеплены и
любовно отполированы до блеска.
Надо ли мне продолжать это сравнение и давать про-
стор фантазии, когда речь идет о переодеваниях и пред-
ставлении? Почти одновременно с празднествами в Бэне и
приемом короля Испанского свершился въезд в Лион ко-
роля Генриха, вернувшегося со своими войсками из Пье-
монта, и въезд этот пышностью и блеском превзошел все,
доселе виданное, как рассказали мне дамы и кавалеры, кои
были тому свидетелями1 2.
Если представление охоты Дианы сочтено было пре-
красной частью праздника королевы Венгерской, то лион-
ская мистерия устроена была во сто крат искуснее; так,
на пути следования увидел король высокий античный обе-
лиск, а по правую руку лужайку, огороженную стеною в
шесть саженей высотой, и лужайка эта была выше уровня
1 Она входила в число фрейлин королевы Элеоноры.
2 Имеется в виду въезд в Лион Генриха II в 1548 г.
308
IV. Воображение. Диагноз
земли и засажена деревьями, густыми кустами и фрук-
товыми деревцами. А меж деревьев и кустов носились
олени, лани и козы — все ручные. И тут Его Величество
услышал, как затрубили в рога и трубы, вслед за чем яви-
лась из лесочка Диана со свитою из девственных охотниц,
а в руках у нее был роскошный турецкий лук и за плечами
колчан, как носили в древности нимфы; подол ее туники
был из черно-золоченого полотна, усеянного серебряными
звездами, рукава же и лиф были пурпурными с золотой
ниткою, а ножки, с изящными ступнями и высоким сво-
дом, открытые до колен, обуты были в пурпурного шелка
сандалии, вышитые жемчугом, и нитями жемчуга были
также перевиты густые пряди ее волос, в которых сверка-
ли драгоценные камни, а надо лбом блистал тонкий сереб-
ряный полумесяц, усеянный бриллиантами, и само золото
не выглядело бы красивее, ибо серебро и вправду сияло,
как ясное серебристое ночное светило.
Подруги ее были одеты в античные одежды всяческих
фасонов из тафты в узкую и широкую золотую полоску,
а также и других цветов, коих смелые сочетания удивляли
и веселили глаз; сандалии их и другая обувь также были
из шелка, а головы убраны, как у нимф, множеством жем-
чуга и драгоценностей.
Некоторые из них держали ищеек, маленьких борзых,
испанских гончих и прочих псов на черных и белых шелко-
вых сворках, повторяя цвета короля (он любил тогда даму
по имени Диана1); рядом с другими бежали другие собаки,
которые лаяли громко и шумели, третьи несли крошечные
бразильские дротики позолоченного железа с ниспадаю-
1 Диана де Пуатье, герцогиня де Валентинуа.
IV. Воображение. Диагноз
309
щими кистями черного и белого шелка, а также рога и тру-
бы в золотых и серебряных чехлах с перевязью и шнурами
из серебра и черного шелка.
И едва король показался в виду, выбежал из чащи лев,
задолго и заранее прирученный, и, ласкаясь, припал к но-
гам описанной богини, она же, видя, сколь он кроток и по-
слушлив, взяла его на сворку из серебра и черного шелка
и тотчас подвела к королю; и, приблизившись вместе со
львом к изгороди луга и став в одном шаге от Его Величе-
ства, она отдала ему льва, сопровождая свой дар рифмо-
ванным десятистишием, какие принято было слагать в то
время, тщательно отделанным и отнюдь не малозвучным,
в коем говорилось, что в образе сего льва дарует ему боги-
ня город Лион, и так же, как этот лев, город будет послу-
шен, подвластен и покорен приказам и законам короля.
И высказав все это, изящно и грациозно склонилась
Диана со спутницами перед королем, а он, милостиво и
приветливо глядя на них и поблагодарив от всего сердца,
распрощался и отбыл своею дорогою. Итак, заметьте, что
Диана и подруги ее были наивиднейшими и красивейшими
женами, девицами и вдовами города Лиона, где нет в кра-
савицах недостатка, и они исполнили мистерию сию столь
искусно и превосходно, что многие принцы, сеньоры, дво-
ряне и придворные пришли в восхищение. И судите сами,
были ли они в том правы.
Мадам де Валентинуа, иначе называемая Дианою Пуа-
тье, которой служил король и в честь которой была устрое-
на эта охота, не менее других осталась ею довольна (так
мне рассказали) и всю свою жизнь любила город Лион, тем
более что близко по соседству расположено было и ее гер-
цогство Валентинуа.
310
IV. Воображение. Диагноз
Итак, поскольку мы взялись рассуждать об удовольст-
вии разглядывать красивые ножки, то надо думать (да мне
и подтвердили это), что не один король, а и все его при-
дворные кавалеры насладились зрелищем стройных ножек
прелестных нимф, столь изобретательно выставленных и
искусно обутых, что прежде восторга и желания подра-
жать сей изящной выдумке возникло искушение поднять-
ся на следующий этаж.
Дабы покончить с нашим отступлением и вернуться к
основному повествованию, скажу, что и в наше время коро-
левы, особенно королева-мать, любят устраивать и давать
великолепнейшие балеты, и, как обычно, все мы, придвор-
ные, прежде всего устремляем взоры на ножки дам танцу-
ющих и получаем несказанное удовольствие, видя, как они
переступают и дразняще подрагивают ими, — ведь в бале-
те их юбки и платья намного короче обычного, хотя, конеч-
но, не так, как у нимф, и не столь высоко подобраны, как
хотелось бы. Тем не менее взоры наши проникают туда, где
обычно все скрыто платьем, и, когда оно вздымается при
быстрых поворотах, можно уловить кое-что для глаза при-
ятное, отчего многие теряют голову и опомниться не могут
от восхищения.
Когда поднялся мятеж в городе Сиене и республике1,
тамошние прелестные дамы организовали три группы, ку-
да вошли самые стройные и красивые женщины, каких
только можно было сыскать. В каждую группу входила
тысяча дам, что в общей сложности составляло три тыся-
чи, и первая группа была одета в лиловую тафту, вторая —
1 Речь идет о мятеже Сиенской республики против власти императо-
ра Карла V в 1552—1554 гг. Французы поддержали восставших, прислав
им подкрепление.
IV. Воображение. Диагноз 311
в белую, а третья — в пурпурную; одежды эти были скро-
ены, как у нимф, иначе говоря, весьма коротко, так что
полностью открывали и икры и бедра, и вот так прошли
они перед всем городом и даже перед самим кардиналом
Феррарским и съером де Терм, генерал-лейтенантами ко-
роля нашего Генриха; эти дамы выказали решимость уме-
реть за республику и за всю Францию, в чем и поклялись,
и все они были готовы приложить руку к укреплению го-
рода, в знак чего даже несли жерди на плечах, и это было
всеми видящими горячо одобрено. Я помещаю рассказ об
этом еще в одном моем рассуждении1 — там, где говорит-
ся о женской отваге, — ибо отвага — одна из прекрасней-
ших черт наших очаровательных дам.
По этому поводу повторяю лишь то, что слышал от
дворян и солдат, французов и иноземцев, и многих горо-
жан, а именно: это было самое чудное зрелище из всех
когда-либо виденных, ибо дамы все были стройны и вы-
соки и красотою затмевали одна другую, — ведь, как из-
вестно, город сей никогда не знал недостатка в красави-
цах. Но, если лица их сияли красотой и прелестью, что же
сказать об их стройных икрах и лодыжках, о туго натяну-
тых башмачках, искусство носить которые им хорошо из-
вестно; что говорить тогда о коротеньких туниках этих
нимф, в которых так легка и свободна была их поступь,
коей воспламенили и зажгли они самых вялых и равно-
душных, да еще снизу доверху; и ведь не без задней мыс-
ли было ими положено одеться нимфами — сия одежда
дает богатую пищу взорам, будучи короткой и по бокам
с разрезами, как это мы видим на прекрасных римских
Имеется в виду 5-е рассуждение настоящей книги.
312
IV. Воображение. Диагноз
статуях, где ткань не отталкивает, а, напротив, притягива-
ет сладострастный взор.
Чем, скажем, очаровывают девы и жены острова Хиос?
Несомненно, что собственная прелесть и грация украшает
их, но еще более того свободная манера их одеваться; в осо-
бенности же берут они весьма коротким одеянием, откры-
вающим выше колена их ножки — холеные и кокетливо
обутые.
По этому случаю вспоминается мне, как однажды при
дворе некая дама разглядывала великолепный гобелен, где
весьма наивно изображена была охота Дианы с целою тол-
пою нимф, коих платье отнюдь не скрывало ног. И вот да-
ма, оборотясь к одной из своих подруг, что стояла подле
и была тщедушна и мала ростом, сказала так: „Эй, малыш-
ка, вы бы много проиграли при эдакой моде. Куда бы что
подевалось, ежели б вам пришлось выставлять напоказ ва-
ши мослы в этих самых шлепанцах. Вы бы тогда и носа
не посмели из дому высунуть, не то что мы — женщины
стройные и высокие, чья походка полна грации и кому
ножку показать — только к собственной выгоде. Благода-
рите же время наше и нынешнюю моду на длинные юбки,
скрывающие ваши ходули, без того походили бы они на
две кочерги и годились разве лишь на то, чтобы, отпилив
их у вас одну или обе, идти ими драться вместо палицы, —
то-то врагов бы наколотили!"
Дама эта имела полное право так говорить — ведь са-
мая очаровательная ножка в мире, обуй ее в эдакие длин-
ноносые шлепанцы, утеряет всю свою прелесть, ибо нару-
шается тогда естественная пропорция; так что без изящно
скроенного башмачка шагу не ступишь. Некоторые дамы
полагают, что чем выше каблук и длиннее носок, тем бога-
IV. Воображение. Диагноз
313
не и роскошней вид и тем больше сердец они к себе при-
влекут, — напротив! — жалкий вид имеют тогда их ступ-
ни и икры, да и сами они становятся так же смешны, как и
слишком долговязые женщины.
В старые времена красивая ножка столько несла в се-
бе сладострастия, что многие римлянки, благонравные и
благоверные, желали бы ноги себе обезобразить, да и в на-
ше время некоторые дамы в Италии, в подражание им,
стыдятся выставлять напоказ ножки так же свободно, как
лица; они тщательно оберегают их от посторонних взоров
под длинными юбками и уж так медленно, так осторожно
и мелко переступают, что не только увидеть, а и заподо-
зрить ноги под платьем нельзя.
Это, может быть, пристойно тем, кто помешан на бла-
гочестии да приличиях и не желает возбуждать соблаз-
на, — ну и пусть себе тешатся, я же полагаю, что, дай им
волю, они бы выставили и ступню, и бедро, и кое-что по-
выше, и только лицемерие и напускная скромность за-
ставляют их доказывать ежеминутно своим мужьям, что
они-де дамы сверхприличные, — ну что ж, кому и судить
о том, как не им?
Знавал я одного дворянина, сколь галантного, столь
и добронравного, который на коронации последнего коро-
ля в Реймсе1 увидел сквозь доски помоста, сбитого специ-
ально для дам, ножку, обутую в белый шелк и принадле-
жащую одной высокой и стройной вдовушке, и так ему
это зрелище запало в душу, что он прямо помешался от
любви, чего не сделало с ним ее красивое лицо, — а ведь
и лицо, и все прочие статьи сей дамы вполне заслуживали
1 Де Бурдей говорит о коронации Генриха III15 февраля 1575 г.
314
IV. Воображение. Диагноз
того, чтобы томиться по ним и чахнуть от любви порядоч-
ному человеку. Сколько знал я подобных случаев — и не
счесть!
Словом, как порешили я и многие придворные, мне зна-
комые, вид красивой ножки и маленькой ступни весьма
опасен и воспламеняет сладострастия ищущий взор, и удив-
лению подобно, как это многие наши писатели, равно как
и поэты, не воздают ножке той хвалы, какою почтили они
все прочие части тела. Что до меня, я бы писал о ней без
конца, ежели бы не страх, что меня обвинят в небрежении
ко всему прочему телу; что ж, приходится мне обратиться
к другим сюжетам, ибо непозволительно углубляться слиш-
ком в один только этот вопрос.
Почему я и заканчиваю сие рассуждение, позволяя се-
бе еще одно только слово: бога ради, госпожи мои, не пре-
льщайтесь вы высоким ростом и не надставляйте себе каб-
луков под прелестные ваши ножки, коими если не все вы,
то многие можете похвастаться. Хорошенькая ножка сама
по себе очаровательна, и, обувая ее, надобно сперва умно
все взвесить и меру соблюсти, иначе все дело испортите!
А засим пусть хвалит, кто захочет, другие дамские
прелести (подобно иным поэтам), но изящно очерченные
бедра, стройные икры и крошечные ступни все же ни
с чем не сравнимы и в царстве любви обладают великою
властью!»
Рассуждения Пьера де Бурдея окунают нас в ту атмосферу,
о которой рассказывал Дюма в своей знаменитой трилогии
(«Королева Марго», «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять»).
Культ женской ножки, так живописно представленный в по-
следнем рассуждении, будет преследовать мужские сердца еще
не одно столетие (вспомним хотя бы Пушкина).
IV. Воображение. Диагноз
315
Но нам важно другое: де Бурдей рассказывает не просто
о том, что способно привлечь мужчину, а о том, что более всего
пленяет его воображение. Увидеть туфельку, чтобы по ней во-
образить ножку — чем не занятие для куртуазного кавалера!
Де Бурдей советует именно такие одеяния для женщин, которые
способны возбудить фантазию их поклонников. Именно фанта-
зия становится краеугольным камнем эротической игры, она пе-
реносится в визуальный ряд. Важна не повадка, не изгиб, не
знак внимания, прикосновение, теплота взгляда, проникновен-
ность голоса, но создание условий для того, чтобы включилось
воображение.
Если добавить, что сам де Бурдей создавал это сочинение
после тяжелой травмы (в 1584 г. он упал с лошади и полтора
года провел в постели), фактически уйдя из света, то станет яс-
но, что многие из его советов диктовались непосредственно во-
ображением автора.
Вообще XVI век был одним из многочисленных периодов
«сексуальной революции». Вот что писал, например, современ-
ник де Бурдея Мишель Монтень: «В чем повинен перед людь-
ми половой акт — столь естественный, столь насущный и
столь оправданный, — что все как один не решаются говорить
о нем без краски стыда на лице и не позволяют себе затраги-
вать эту тему в серьезной и благопристойной беседе? Мы не
боимся произносить: убить, ограбить, предать — но это за-
претное слово застревает у нас на языке... Нельзя ли отсюда
вывести, что чем меньше мы упоминаем его в наших речах, тем
больше останавливаем на нем наши мысли?..»
Действительно, люди все чаще стали задумываться над тем
самым действием, прямые обозначения которого до сих пор та-
буированы. Обнаженные тела прорвались в живопись, эроти-
ческие приключения стали основными событиями в истории
многих европейских дворов. Спустя столетие с небольшим ита-
льянский поэт Джорджио Баффо (1694—1768) напишет «со-
нет», где пантеистический взгляд на мир будет соединен с весьма
316
IV. Воображение. Диагноз
фривольным предположением о роли коитуса в жизни божест-
венных инстанций. В буквальном, неприглаженном переводе
этот сонет выглядит следующим образом:
«Однажды мне довелось размышлять над тем, каким об-
разом достославные святые, пребывающие на небесах, испы-
тывают хоть малую толику удовольствия. Ведь у них нет ни
яиц, ни членов, ни дырки, которую они могли бы хорошенько
оттрахать! Откуда же они черпают терпение, целую вечность
пребывая без величайшего из наслаждений, которое дарит нам
совокупление? Ведь я не знаю чего-либо лучше этого занятия,
и при мысли о том, что некто лишен его навсегда, мои волосы
встают дыбом!
Но мысль моя, поднявшаяся в эмпиреи, летела дальше, и я
сказал себе: Бог — это мир. И каждый из нас — частица
Бога. Так что когда мой член трахается — а делает он это
очень часто, — то трахается и Бог, и все святые, пребываю-
щие с Ним!»
Сексуальное оказалось реабилитировано — вне зависимо-
сти от отношения к нему официальной морали. Была реаби-
литирована и любовь земная, вокруг которой романисты
XVII—XIX вв. создали целый культ. Однако она восприни-
малась как некая сила, способная совершенно поглотить слабого
или неразумного человека и, заставив отбросить все нормы мо-
рали, все доводы здравого смысла, погубить его. Тот же Мон-
тень писал: «Любовь и вправду — занятие непристойное, по-
стыдное и недозволенное; но если не выходить из рамок, она,
по-моему, делается целительной, способной расшевелить отяже-
левшие ум и сердце; и, будь я врачом, я бы с такою же готовно-
стью, как и всякие другие лекарства, прописывал ее людям мое-
го сложения и образа жизни, дабы возбуждать и поддерживать
их в пожилом возрасте...»
А вот истинное, по Монтеню, состояние, которое должно
быть у человека, вверившего себя Эросу: «Любовь — бодрое,
оживленное, веселое возбуждение; она никогда не вселяла в меня
IV. Воображение. Диагноз
317
тревогу, и я никогда от нее не терзался; я бывал ею разгорячен,
и она вызывала у меня жажду: на этой черте и следует останав-
ливаться; любовь вредна лишь глупцам». Такое впечатление, что
Монтень говорит здесь о чем-то родственном таким страстям его
времени, как охота или вино, и похваляется тем, насколько ус-
пешно он справляется с этой напастью.
К. Сомов. Похождения маркизы.
Начало XX в.
318
IV. Воображение. Диагноз
Так или иначе, любовь оставалась силой внешней челове-
ку, спонтанной и взбалмошной, как воля древних божеств.
В нее играли, но ее и побаивались. Некоторые морализаторы
и литераторы пытались создать описания ее видов.
«О ЛЮБВИ»
Одно из лучших, если не лучшее, принадлежит француэко-
му романисту Анри Бейлю (1783—1842), писавшему под псев-
донимом «Стендаль».
В XIX столетии наслаждались перепитиями любви как не-
коего диковинного зверька, который привносит разнообразие
в ставший чопорным после падения державы Наполеона свет-
ский мир Европы. Вспоминая Монтеня и Ларошфуко, стреми-
лись рассуждать на эту тему куртуазно и одновременно про-
никновенно. Ни один из романов того века не обходится без
высказываний на эту тему — от восторженных до устало-ци-
ничных (российскому читателю еще на школьной скамье запо-
минается прекрасная повесть Лермонтова «Княжна Мери»,
богатая на пошловатые светские «мудрости», высказанные по
поводу любви).
Между тем книга Стендаля была вызвана не стремлением
позабавить скучающих читателей, а невымышленной любовью.
Неразделенное чувство, которое он испытывал к Матильде
Висконтини, заставило писателя задуматься над тем, что такое
любовь, и, подобно большинству пишущих людей, он испытал
желание изложить свои размышления на бумаге1.
«О любви» — довольно объемное и сложное по своей
структуре произведение. Набросав в первых главах типологию
этого чувства, Стендаль в дальнейшем показывает его особен-
1 В этом смысле на сочинение Стендаля похожа одна из самых изящ-
ных, хотя и претенциозных, книг о любви, созданных в нашу эпоху:
«Фрагменты речи влюбленного» Ролана Барта. Эта книга — также плод
неразделенного чувства.
IV. Воображение. Диагноз
319
ности в разных странах («национальные типы») и в различ-
ных слоях общества. Страстно почитая математику, Стендаль
иногда старается делать статистические обобщения — кото-
рые куда менее интересны, чем приводимые им тонкие психо-
логические наблюдения и свидетельства о превратностях сне-
дающей самого автора страсти.
Анонимный рисунок.
Франция, XVIII в.
Мы приводим фрагменты из первых глав этой книги, где
дается типизация любовного чувства1.
1 Перевод М. Левберг и П. Губера.
320 IV. Воображение. Диагноз
Г л а в а 1
О ЛЮБВИ
«Я пытаюсь дать себе отчет в этой страсти, всякое
истинное проявление которой носит печать прекрасного.
Есть четыре рода любви:
1. Любовь-страсть: любовь португальской монахини,
любовь Элоизы к Абеляру, любовь капитана Везеля,
любовь жандарма в Ченто1.
2. Любовь-влечение, которое царило в Париже в
1760 г. и которое можно найти в мемуарах и романах то-
го времени...
Это картина, где все, вплоть до теней, должно быть ро-
зового цвета, куда ничто неприятное не должно красться
ни под каким предлогом, потому что это было бы нару-
шением верности обычаю, хорошему тону, такту и т. д. Че-
ловеку хорошего происхождения заранее известны все
приемы, которые он употребит и с которыми столкнется
в различных фазисах этой любви; в ней нет ничего страст-
ного и непредвиденного, и она часто бывает изящней на-
стоящей любви, ибо ума в ней много; это изящная и краси-
вая миниатюра в сравнении с картиной одного из Каррачи,
и в то время как любовь-страсть заставляет нас жертво-
вать всеми нашими интересами, любовь-влечение всегда
умеет приноравливаться к ним. Правда, если отнять у этой
бедной любви тщеславие, от нее почти ничего не останет-
1 Стендаль приводит самые, на его взгляд, показательные примеры
этого типа любви. Любовь португальской монахини — собрание писем
монахини Марианны к французскому офицеру маркизу де Шамильи, из-
данное в 1669 г. Любовь Элоизы к Абеляру — трагическая история люб-
ви знаменитого средневекового теолога Пьера Абеляра (XII в). Осталь-
ные примеры идентифицировать не удается.
IV. Воображение. Диагноз
321
ся; лишенная тщеславия, она становится выздоравливаю-
щим, который до того ослабел, что едва может ходить.
3. Физическая любовь.
Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку,
убегающую в лес. Всем знакома любовь, основанная на
удовольствиях этого рода; какой бы сухой и несчастный
характер ни был у человека, в шестнадцать лет он начи-
нает с этого.
4. Любовь-тщеславие.
Огромное большинство мужчин, особенно во Фран-
ции, желают обладать и обладают женщинами, которые
в моде, как красивыми лошадьми, как необходимым пред-
метом роскоши молодого человека; более или менее поль-
щенное, более или менее возбужденное, тщеславие рожда-
ет порывы восторга. Иной раз, но далеко не всегда, тут
есть физическая любовь; часто нет даже физического удо-
вольствия. „В глазах буржуа герцогине никогда не бывает
больше тридцати лет“, — говорила герцогиня де Шон,
а люди, близкие ко двору короля Людовика Голландского1,
этого справедливого человека, до сих пор еще улыбаются,
вспоминая об одной хорошенькой женщине, не решавшей-
ся не найти очаровательным мужчину, если он был герцог
или принц. Но, соблюдая верность монархическому прин-
ципу, она, едва лишь при дворе появлялся принц, тотчас
давала отставку герцогу; она была как бы украшением
дипломатического корпуса.
Наиболее счастливо складываются эти пошлые отно-
шения тогда, когда физическое удовольствие усиливает-
ся благодаря привычке. Воспоминания придают ей тогда
1 Людовик Голландский — брат Наполеона Бонапарта, правил со-
зданным Наполеоном Голландским королевством в 1806—1810 гг.
322
IV. Воображение. Диагноз
некоторое сходство с любовью; покинутый испытывает
укол самолюбия и грусть; образы, встающие из романов,
волнуют его, и он воображает себя влюбленным и тоску-
ющим, ибо тщеславие жаждет казаться великой страс-
тью. Несомненно то, что, какому бы роду любви мы ни
были обязаны наслаждением, оно становится острым, как
только к нему примешивается экзальтация, и тогда вос-
поминание о нем бывает увлекательно; а в этой страсти,
в противоположность большинству других страстей, вос-
поминание об утраченном всегда кажется выше того, чего
мы можем ждать от будущего.
Иногда привычка или отсутствие надежд на луч-
шее превращает любовь-тщеславие в наименее при-
влекательный вид дружбы: она хвастает своей прочнос-
тью и т. д.1
Физическое удовольствие, свойственное природе че-
ловека, знакомо всем, но нежные и страстные души от-
водят ему лишь второстепенное место. Однако если та-
кие души кажутся смешными в салонах, если светские
люди часто причиняют им страдания своими интригами,
им зато даны радости, совершенно недоступные серд-
цам, которые сильно бьются только из-за тщеславия или
из-за денег.
Некоторые добродетельные и нежные женщины не
имеют почти никакого понятия о физических наслаждени-
ях; они, если можно так выразиться, редко достаются им,
1 Имеется в виду разговор между маркизой Дюдефан и де Вейлем, из-
вестными представителями аристократов-интеллектуалов XVIII в., приво-
димый Гриммом в его «Литературных письмах»: «„Почему, — спросила
она, — за сорок лет нашего знакомства мы ни разу не поссорились?*4 —
„Не знаю**. — „Должно быть потому, что ни один из нас не был влюблен
в другого**».
IV. Воображение. Диагноз
323
и даже, когда это случается, восторги любви-страсти за-
ставляют их почти забывать о телесном наслаждении.
Среди мужчин есть жертвы и орудия адской гор-
дости, гордости в духе Альфери1. Эти люди, жестокие,
может быть, потому, что они всегда трепещут, подобно
Нерону, судя о всех своих ближних по собственному
сердцу, эти люди, говорю я, испытывают физическое на-
слаждение лишь тогда, когда оно сопровождается вели-
чайшим удовлетворением гордости, то есть когда они
изощряются в жестокости над женщиной, доставляющей
им наслаждение. Отсюда ужасы „Жюстины"1 2. Эти лю-
ди не могут приобрести чувства уверенности менее доро-
гой ценой.
Впрочем, вместо того чтобы различать четыре рода
любви, вполне возможно допустить восемь или десять раз-
новидностей ее. У людей, пожалуй, столько же способов
чувствовать, сколько точек зрения, но различия в номенк-
латуре ничего не меняют в дальнейших рассуждениях.
Всякая любовь, которую случается наблюдать на земле,
рождается, живет и умирает или возвышается до бессмер-
тия, следуя одним и тем же законам3.
1 Итальянский драматург, рассказывавший в автобиографии о своем
самолюбии и гордыне.
2 Знаменитый роман де Сада.
3 Эта книга — вольный перевод итальянской рукописи Лизио Вис-
конти, в высшей степени выдающегося молодого человека, недавно умер-
шего у себя на родине в Вольтерре. В день своей нежданной кончины он
позволил переводчику опубликовать его «Опыт о любви», если перевод-
чик окажется в состоянии дать ему пристойную форму.
Кастель Фьерентино, 10 июня 1819. (Здесь и далее примеч. авт.)
(Отметим, что Висконти — один из литературных псевдонимов Стендаля.)
324
IV. Воображение. Диагноз
Глава II
О ЗАРОЖДЕНИИ ЛЮБВИ
Вот что происходит в душе:
1. Восхищение.
2. Человек думает: „Какое наслаждение целовать ее,
получать от нее поцелуй! “ и т. д.
3. Надежда.
Начинается изучение совершенства; чтобы получить
возможно большее физическое наслаждение, женщине сле-
довало бы отдаваться именно в этот момент. Даже у са-
мых сдержанных женщин глаза краснеют в миг надеж-
ды; страсть так сильна, наслаждение настолько живо, что
оно проявляется в разительных признаках.
4. Любовь зародилась.
Любить — значит испытывать наслаждение, когда ты
видишь, осязаешь, ощущаешь всеми органами чувств и на
как можно более близком расстоянии существо, которое
ты любишь и которое любит тебя.
5. Начинается первая кристаллизация. Нам доставля-
ет удовольствие украшать тысячью совершенств женщину,
в любви которой мы уверены; мы с бесконечной радостью
перебираем подробности нашего блаженства. Это сводит-
ся к тому, что мы преувеличиваем великолепное достояние,
которое упало нам с неба, которого мы еще не знаем и
в обладании которым мы уверены.
Дайте поработать уму влюбленного в течение двадца-
ти четырех часов, и вот что вы увидите.
В соляных копях Зальцбурга, в заброшенные глубины
этих копей кидают ветку дерева, оголившуюся за зиму;
два или три месяца спустя ее извлекают оттуда, покрытую
IV. Воображение. Диагноз
325
блестящими кристаллами; даже самые миленькие веточки,
которые не больше лапки синицы, украшены бесчислен-
ным множеством подвижных и ослепительных алмазов;
прежнюю ветку невозможно узнать.
То, что я называю кристаллизацией, есть особая де-
ятельность ума, который из всего, с чем он сталкивает-
ся, извлекает открытие, что любимый предмет обладает
новыми совершенствами.
Путешественник рассказывает о прохладе апельсино-
вых рощ в Генуе, на берегу моря, в знойные дни; как при-
ятно вкушать эту прохладу вместе с нею!
Один из ваших друзей сломал себе на охоте руку; как
сладостно пользоваться уходом женщины, которую лю-
бишь! Быть всегда с ней и непрерывно видеть, что она
любит тебя; да это заставило бы чуть ли не благослов-
лять страдание! И, взяв за отправную точку сломанную
руку друга, вы перестаете сомневаться в ангельской доб-
роте возлюбленной. Одним словом, достаточно поду-
мать о каком-нибудь достоинстве, чтобы найти его в лю-
бимом существе.
Это явление, которое я позволяю себе назвать кристал-
лизацией, исходит от природы, повелевающей нам наслаж-
даться и заставляющей кровь приливать к мозгу от чувст-
ва, что наслаждения усиливаются вместе с увеличением
достоинств предмета нашей любви, о котором мы думаем:
„Она моя“. Дикарь не успевает ступить дальше первого
шага. Наслаждение он испытывает; но деятельность его
мозга тратится на погоню за ланью, которая убегает в лес,
между тем как он должен как можно скорее восстановить
свои силы с помощью ее мяса, чтобы не погибнуть от се-
киры врага.
326
IV. Воображение. Диагноз
На вершине цивилизации, я не сомневаюсь, женщи-
ны с нежной душой доходят до того, что испытывают
физическое удовольствие только с мужчинами, которых
они любят1. Это полная противоположность дикарю.
Но у цивилизованных народов женщины пользуются
досугом, а дикари так поглощены своими делами, что им
приходится обращаться со своими самками, как с вьюч-
ными животными. Если самки многих животных более
счастливы, то лишь потому, что самцы их более обеспе-
чены всем необходимым.
Но оставим леса и вернемся в Париж. Страстный че-
ловек видит в любимом существе все совершенства; одна-
ко внимание его еще может рассеяться, ибо душа пресы-
щается всем, что однообразно, даже полным счастьем1 2.
Вот что происходит тогда для фиксации внимания:
6. Рождается сомнение.
После десяти-двенадцати взглядов или любого другого
ряда действий, которые могут продолжаться либо один
миг, либо несколько дней, — действий, сперва вселивших,
а потом и укрепивших надежду, влюбленный, опомнив-
шись после первой минуты удивления и привыкнув к свое-
му счастью или следуя теории, всегда основывающейся на
наиболее распространенных случаях и потому касающейся
лишь доступных женщин, влюбленный, говорю я, требует
более реальных доказательств и жаждет ускорить свое
счастье.
1 Если эта особенность не наблюдается у мужчин, то это происходит
оттого, что им не приходится жертвовать стыдливостью ради одного
мгновения.
2 Это значит, что один и тот же оттенок жизни даст лишь мгновение
полного счастья; но поведение страстного человека меняется по десять раз
в день.
IV. Воображение. Диагноз 321
Если он выказывает чрезмерную самоуверенность, ему
противопоставляют равнодушие1, холодность или даже
гнев; во Франции — легкую иронию, которая как будто
говорит: „Вам кажется, что вы достигли большего, чем
это есть на самом деле“. Женщина ведет себя так либо
потому, что она пробуждается от мгновенного опьянения
и повинуется стыдливости, либо потому, что боится наси-
лия, либо просто из осторожности или кокетства.
Влюбленный начинает сомневаться в счастье, казав-
шемся ему близким; он строго пересматривает основания
для надежды, которые ему чудились.
Он хочет вознаградить себя другими радостями жизни
и обнаруживает их исчезновение. Боязнь ужасного не-
счастья овладевает им, а вместе с этой боязнью появляет-
ся и глубокое внимание.
7. Вторая кристаллизация.
Тогда начинается вторая кристаллизация, образую-
щая в качестве алмазов подтверждение мысли:
„Она меня любит".
Каждые четверть часа ночи, наступающей после зарож-
дения сомнений, пережив минуту страшного горя, влюб-
ленный говорит себе: „Да, она меня любит"; и кристалли-
зация работает над открытием новых очарований; потом
сомнение с блуждающим взором овладевает им и резко
1 То, что романы XVII века называли внезапной вспышкой, решаю-
щей судьбу героя и его возлюбленной, есть движение души, затасканное
бесконечным числом бумагомарателей, но от этого не менее существую-
щее в природе; оно происходит от невозможности долго вести оборону.
Любящая женщина слишком счастлива чувством, которое она испытыва-
ет, чтобы быть в состоянии искусно притвориться; благоразумие ей надо-
едает, она пренебрегает всякой осторожностью и слепо отдается счастью
любви. Недоверие делает внезапную вспышку невозможной.
328
IV. Воображение. Диагноз
останавливает его. Грудь его забывает дышать; он спра-
шивает себя: „Но любит ли она меня?" Во время всех этих
мучительных и сладостных колебании бедный влюблен-
ный живо чувствует: „Она дала бы мне наслаждение, ко-
торое может дать только она одна во всем мире".
Именно очевидность этой истины, эта прогулка по
самому краю ужастной бездны и в то же время сопри-
косновение с полным счастьем, дает такое преимущество
второй кристаллизации над первой.
Влюбленный непрерывно блуждает между тремя мыс-
лями:
1. В ней все совершенства.
2. Она меня любит.
3. Как добиться от нее величайшего доказательства
любви, какое только возможно?
Самый мучительный миг еще молодой любви тот, ко-
гда влюбленный замечает, что им сделано неправильное
умозаключение и приходится разрушать целую гроздь
кристаллов.
Он начинает сомневаться и в самой кристаллизации.
Глава III
О надежде
Очень малой степени надежды достаточно, чтобы
вызвать к жизни любовь.
Через два-три дня надежда может исчезнуть; тем не
менее любовь уже родилась.
При решительном, смелом, порывистом характере
и воображении, развитом жизненными несчастьями, —
IV. Воображение. Диагноз
329
степень надежды может быть меньше; она может исчез-
нуть, не убивая любви.
Если влюбленный испытал несчастья, если у него неж-
ный и задумчивый склад души, если он отчаялся в других
женщинах, если в нем живо восхищение той, о которой
идет речь, никакие обычные радости не будут в состоянии
отвлечь его от второй кристаллизации. Он предпочтет луч-
ше мечтать о самой неопределенной возможности понра-
виться ей когда-нибудь, чем получить от обыкновенной
женщины все, что она может дать.
Другое дело, если бы в это время — и, заметьте хоро-
шенько, никак не позже — любимая женщина каким-ни-
будь ужасным способом убила в нем надежду и уничтожи-
ла его тем публичным презрением, которое не позволяет
больше встречаться с людьми.
При зарождении любви возможны гораздо более
длинные промежутки между всеми этими периодами.
Оно требует гораздо больше надежды, и надежды
гораздо более обоснованной, у людей холодных, флегма-
тичных и осторожных. То же можно сказать и о людях
пожилых.
Длительность любви обеспечивается второй кристалли-
зацией, во время которой каждую минуту очевидно, что
нужно добиться взаимности или умереть. После этой еже-
минутной уверенности, обращающейся в привычку за не-
сколько месяцев любви, как вынести хотя бы только мысль
о том, чтобы перестать любить? Чем сильнее у человека
характер, тем менее склонен он к непостоянству.
Эта вторая кристаллизация почти совершенно отсут-
ствует в случаях любви, вызванной женщинами, которые
слишком быстро отдаются.
330
IV. Воображение. Диагноз
Как только сказывается действие кристаллизации, осо-
бенно второй, гораздо более сильной, безучастные глаза
перестают узнавать ветку дерева; ибо,
1. она украшена совершенствами или алмазами, ко-
торых они не видят;
2. она украшена совершенствами, которые для них
не суть достоинства.
Совершенство некоторых прелестей, о которых ему
говорит бывший друг его возлюбленной, и особый от-
тенок оживления, подмеченный в ее глазах, — вот ал-
маз кристаллизации Дель Россо1. Эти представления,
1 Я назвал этот опыт идеологической книгой. Моею целью было ука-
зать, что, хотя она и называется «Любовь», это не роман, и особенно, что
она лишена занимательности романа. Прошу прощения у философов за
употребление слова идеология: в мои намерения, конечно, не входило при-
сваивать термин, на который имеют право другие. Если идеология пред-
ставляет собою подробное описание идей и всего того, что может входить
в их состав, то настоящая книга есть подробное и тщательное описание всех
чувств, входящих в состав страсти, именуемой любовью. К тому же я из-
влекаю из этого описания несколько выводов, например, способ исцелиться
от любви. Я не знаю слова, означающего по-гречески рассуждение о чув-
ствах, подобно тому, как идеология означает рассуждение об идеях. Я мог
бы попросить моих ученых друзей выдумать подходящее слово, но мне уже
в достаточной степени неприятно, что я вынужден был прибегнуть к новому
слову кристаллизация, и я вполне допускаю, что, если моя книга найдет чи-
тателей, они этого слова мне не простят. Сознаюсь, что, избежав его, я про-
явил бы некоторый литературный талант; я пытался сделать это, но безу-
спешно. Без этого слова, выражающего, по-моему, основную сущность бе-
зумия, именуемого любовью, безумия, которое все же доставляет человеку
величайшее наслаждение, какое только дано испытать на земле существам
его породы, без употребления этого слова, которое постоянно пришлось бы
заменять весьма длинной перифразой, мое описание того, что происходит
в уме и в сердце влюбленного, сделалось бы неясным, тяжелым, скучным
даже для меня, автора: каково же было бы читателю?
Вот почему я предлагаю читателю, который почувствует, что его слиш-
ком шокирует слово кристаллизация, закрыть эту книгу. К моему велико-
му счастью, конечно, я вовсе не жажду иметь много читателей. Мне было
бы отрадно очень понравиться тридцати или сорока парижанам, которых
я никогда не унижу, но которых люблю до безумия, не будучи знаком с ними.
IV. Воображение. Диагноз
331
мелькнувшие в течение вечера, заставляют его мечтать
всю ночь.
Неожиданное замечание, благодаря которому мне яс-
нее открывается нежная, пламенная или, как принято гово-
рить, романическая1 душа, ставящая выше королевских
утех простую радость полуночной прогулки вдвоем с воз-
любленным в отдаленном лесу, тоже на всю ночь погружа-
ет меня в мечты* 1 2.
Кто-нибудь скажет, что моя возлюбленная — недо-
трога; я скажу, что его возлюбленная — девка.
Глава IV
В душе совершенно не затронутой, у молодой девуш-
ки, живущей в уединенном замке, в деревенской глуши,
легкое удивление может перейти в легкий восторг, и, если
Например, какой-нибудь молоденькой г-же Ролан, читающей тайком кни-
гу, которую она при малейшем шуме поспешно прячет в ящик рабочего
станка своего отца, гравирующего крышки для часов. Душа, подобная ду-
ше г-жи Ролан, простит мне, надеюсь, не только слово кристаллизация,
употребляемое для обозначения акта безумия, открывающего нам все кра-
соты и все виды совершенства в женщине, которую мы начинаем любить,
но и некоторые слишком смелые эллипсисы. Стоит только взять, карандаш
и вписать между строк пять или шесть недосказанных слов.
1 Все ее поступки сразу же приобрели в моих глазах тот небесный оре-
ол, который мгновенно превращает человека в некое особенное существо,
отличающееся от всех остальных. Мне казалось, я читал в ее глазах жажду
более высокого счастья, невысказанную тоску, стремящуюся к чему-то луч-
шему, чем то, что мы находим на земле, к чему-то такому, что при всяких
положениях, в которые превратности судьбы и революций могут поставить
романическую душу, «...вызывает небесное видение, ради которого мы
жаждем жить или дерзаем умирать».
(Последнее письмо Бьянки к ее матери, Форли, 1817)
2 Пользуясь местоимением «я», автор приводит ряд ощущений, ему
чуждых, только ради краткости и возможности изображать душевные пе-
реживания; с ним самим не было ничего такого, что стоило бы описывать.
332
IV. Воображение. Диагноз
появится еще хоть самая незначительная надежда, она
породит любовь и кристаллизацию.
В этом случае любовь привлекает прежде всего своей
занимательностью.
Удивлению и надежде сильнейшим образом способ-
ствует потребность в любви и в тоске, свойственная ше-
стнадцатилетнему возрасту. Достаточно известно, что
беспокойство в такие годы есть жажда любви и что от-
личительным признаком этой жажды служит отсутствие
чрезмерной взыскательности к происхождению напитка,
предложенного случаем.
Перечислим еще раз семь периодов любви; это:
1. Восхищение.
2. Какое наслаждение и т. д.
3. Надежда.
4. Любовь родилась.
5. Первая кристаллизация.
6. Появляются сомнения.
7. Вторая кристаллизация. Может пройти год между
№ 1 и № 2. Месяц — между № 2 и № 3; если на-
дежда не спешит на помощь, человек незаметно для себя
отказывается от № 2, как от чего-то приносящего несчас-
тье. Мгновение ока — между № 3 и № 4. Промежутка
между № 4 и № 5 нет. Их может разделять только на-
ступившая близость.
Между № 5 и № 6 может пройти несколько дней
в зависимости от степени настойчивости и от склоннос-
ти человека к дерзанию; промежутка нет между № 6
и№ 7.
IV. Воображение. Диагноз
333
Глава V
Человек не волен не делать того, что доставляет ему
больше наслаждения, чем все другие возможные дей-
ствия1.
Любовь подобна лихорадке, она родится и гаснет без
малейшего участия воли. Это одно из главных различий
между любовью-влечением и любовью-страстью; можно
радоваться качествам любимого существа только как сча-
стливой случайности.
Наконец, любовь свойственна всем возрастам: вспом-
ним страсть госпожи Дюдефан к малопривлекательному
Горацию Уолполу1 2. Может быть, в Париже еще сохрани-
лось воспоминание о более недавнем и, главное, более
привлекательном случае.
Я признаю доказательством больших страстей толь-
ко такие проявления их, которые смешны и нелепы; на-
пример, робость — доказательство любви; ложный стыд
при выходе из коллежа сюда не относится...»
В романах Стендаля любовь постоянно оказывалась нача-
лом, противоречащим социальному порядку, в который встрое-
ны их персонажи. Компромисс практически невозможен: не-
обходимо или вставать в оппозицию обществу, или же ломать
свою душу, — это видно уже по первому роману Стендаля
«Армане». Так или иначе, основной интерес Стендаля был свя-
зан с любовной историей души. Путь тела только упоминается
1 В отношении преступлений хорошее воспитание сказывается в том,
что возникает раскаяние, предвидение которого ложится грузом на чашу
весов.
2 Гораций Уолпол — английский писатель, чья переписка с де Дюде-
фан неоднократно переиздавалась.
334
IV. Воображение. Диагноз
в его романах, но совершенно не разработан — как и в целом
в «высокой» европейской литературе.
Однако помимо «высокой» литературы существовал целый
блок порнографических текстов, писавшихся «ради удовольст-
вия публики». С одним из таких произведений мы уже позна-
комились выше («Фанни»). Из массива «низкопробных» книг
XX столетие особо почтило вниманием крайне странные про-
изведения маркиза де Сада, душевнобольного, закончившего
свои дни в приюте Шарантон.
ДИАГНОЗ
Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад (1740—1814) для со-
временной психологии и философии — целая эпоха в их исто-
рии. К нему обращался любой бунтарь против затхлых норм
своей науки, а то и морали вообще, — от Мориса Эне до Си-
моны де Бовуар и Ролана Барта; обращался настолько часто,
что в какой-то момент имя де Сада перестало потрясать чита-
телей и они уже не ценят смелость автора, который решается
порассуждать о нем. Ныне «Жюстина», «120 дней Содома»,
«Жюльетта» публикуются в солидных литературных сериях
как общепризнанная классика.
Из 74 лет своей жизни 19 де Сад провел в тюрьмах и в при-
ютах для душевнобольных. Одиночество заключения только
ожесточало его, предоставляя этой, вне всякого сомнения, твор-
ческой натуре идеальные условия для самореализации: замкну-
тость, отсутствие общения, невозможность вернуться в тот мир,
где он был равен другим. Что ж, если нельзя быть равным, де
Сад стал выше всех — по крайней мере в своих грезах, запечат-
ленных на сотнях и сотнях локтей писчей бумаги.
В жизни де Сад был совсем не таким брутальным типом, ка-
ковы герои его романов. Разумеется, он был склонен к содомии,
любил групповые половые акты, пытался создать подобие вос-
точных сералей (одна из излюбленных грез XVIII столетия),
IV. Воображение. Диагноз
335
«История Жюльетты».
Иллюстрация к 1 изданию (XVIII в., Голландия).
336
IV. Воображение. Диагноз
хлестал кнутом своих партнеров, принуждал и их хлестать се-
бя. Но перед грандиозностью «проекта», представленного в
его произведениях, события жизни этого человека предстают
тривиальными и мелкими, скорее вызывающими жалость, чем
отвращение.
Литературное наследие де Сада велико, причем наиболее
яркие и страстные проповеди зла он написал именно в заклю-
чении. Именно здесь его воображение работало наиболее силь-
но, а чувства, которые его питали и которые оно в свою очередь
возбуждало, становились наиболее острыми. Один из его героев
говорит: «Мои страсти, сосредоточенные в единственной точ-
ке, напоминают лучи звезд, собранные зажигательным стек-
лом; они тут же сжигают объект, находящийся в фокусе».
Преизбыток зла в текстах де Сада не должен нас с вами
смущать: пусть с этим разбираются психологи, моралисты, фи-
лософы-нигилисты. А вот постоянное упоминание воображения
является именно тем моментом, на котором мы хотим остано-
вить ваше внимание: «О Жюльетта, до чего сладостны удоволь-
ствия, доставляемые воображением. В эти упоительные момен-
ты нам принадлежит вся земля, ни одно существо нам не
противится, ты опустошаешь мир, населяешь его новыми объек-
тами и вновь уничтожаешь...» Это звучит святотатственно, но
Бельмор, который говорит эти слова, кажется пародией на Буд-
ду, который, согласно некоторым учениям Махаяны, способен
своим созерцанием создавать и разрушать бесчисленные миры.
Различие одно, правда очень существенное. Бельмор — влас-
телин воображения.
Тюремное заключение де Сад сделал формой своей свобо-
ды. Он воспитал свое воображение таким образом, что оно
устремилось на разрушение всех возможных запретов. Объек-
том сексуального наслаждения и тонких чувственных пережива-
ний стали те вещи, которые у «человека обычного» (то есть не-
привычного) вызывают отвращение: издевательства над своими
партнерами, непрекращающаяся содомия, не просто сопровож-
даемая проповедью содомии, а прямо-таки восхваляющая аналь-
IV. Воображение. Диагноз
337
ную святость, убийства, имевшие почти сатанистский ритуаль-
ный характер, кровосмешение, предательства, копрофагию.
Конечно, XVIII в. с точки зрения своих нравов был весьма
далек от аскетизма. Тяга к пикантности проникала и в литерату-
ру, и в искусство. Как-то модный художник Буше изобразил от-
шельника. .. но не удержался при этом от того, чтобы не прири-
совать двух стоящих близ него дамочек-пейзанок, невинных,
лукавых, а потому соблазнительных (сейчас эту картину —
«Отшельник» — можно увидеть в московском Пушкинском
музее). А в разгар Семилетней войны при дворе Людовика XV
было в фаворе двустишие, приписываемое одному капитану ко-
ролевских драгун. В нашем (весьма «облегченном») варианте
оно звучит так:
Нет лучшего влагалища,
Чем задница товарища!
Однако де Сад превзошел всех и вся.
Он нашел «волшебную» формулу, соответствующую от-
крытому им типу воображения: «Нас совершенно не касают-
ся страдания других людей; что у нас общего с этими страда-
ниями?» А вот другая ее формулировка: «Едва вы дадите мне
право на удовольствие, удовольствие становится независи-
мым от следствий, им произведенных».
Наслаждение де Сад испытывает благодаря отстранению,
своего рода иммунитету от признания ценности тех людей, ко-
торые включены в его фантазии. Они — другие: не в том
смысле, что парии, а в том, что их задача быть материалом для
либертена, этого абсолютного властителя. Воображающий мо-
жет представить не просто все, а вообще все. И для того, что-
бы возбуждение не оказалось погашено повторением одних и
тех же сцен, воображающий должен фантазировать, он вынуж-
ден постоянно усиливать градус разрушения норм и привычек,
выдумывать все новые объекты (ситуации), вызывающие у не-
го приливы вожделения. Ему приходится потрудиться, чтобы
338
IV. Воображение. Диагноз
сказать, как это делает Дольмансе в конце «Философии в бу-
дуаре»: «Ну и денек! Я с аппетитом ем и крепко сплю только
после того, как в течение дня хорошенько измараю себя тем,
что болваны называют преступлениями!»
«Философия в будуаре», вышедшая в свет в 1795 году,
представляет собой своего рода квинтэссенцию «проекта» де
Сада. Вряд ли этот текст имеет отношение к искусству любви,
хотя сюжетно он построен как рассказ об уроках либертенажа,
получаемых пятнадцатилетней Эжени от опытной развратницы
де Сент-Анж, ее брата и некоего господина Дольмансе, демо-
нической фигуры, которая воплощает во всех сценах волю авто-
ра и озвучивает его идеи. На самом деле перед нами — искус-
ство воображать, навык подменять функции правого полушария
деятельностью левого; ведь в десадовском воображении рассу-
док играет большую роль, чем интуиция.
В публикуемых фрагментах из «Философии в будуаре» дана
если не вся философия, исповедуемая Дольмансе, то по крайней
мере главное из того, что касается сексуальности1.
ФИЛОСОФИЯ В БУДУАРЕ
«[Из преамбулы:] И вы, любезные распутники, вы,
кто с молодости не ставит пределов своим желаниям и по-
винуется только своим капризам, изучайте циничного
Дольмансе. Поступайте, как он, и следуйте ему до конца,
если вы тоже хотите дойти до благоуханных садов, уго-
тованных вам распутством, обучаясь в академии Дольман-
се, проникнитесь убеждением, что, только высвобождая и
изощряя свои вкусы и прихоти, жертвуя всем во имя
1 Перевод Михаила Армалинского. Печ. по изданию: Маркиз де
Сад. Философия в будуаре. М. I. Р. Company, Minneapolis. 1993. Сноски
в публикуемом фрагменте принадлежат де Саду.
IV. Воображение. Диагноз
339
«История Жюльетты».
Иллюстрация к 1 изданию (XVIII в., Голландия).
340
IV. Воображение. Диагноз
наслаждения, несчастное существо, именуемое человеком
и брошенное в этот печальный мир вопреки своей воле,
сумеет посеять несколько роз на тернистой тропе жизни.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. — Право же, это сущий аб-
сурд, когда сразу после того, как девочку отнимают от гру-
ди, она обязана превратиться в жертву родительской воли,
чтобы оставаться таковой до самой смерти. В наш век, оза-
боченный правами человека и всяческими свободами, де-
вушки не должны считаться рабынями своих семей, когда
ясно, что родительская власть над ними весьма иллюзорна.
Испросим же совета у Природы по этому поводу, и пусть
послужат нам примером животные, чьи законы находятся
в полном согласии с ней. Разве родительские обязанности
у зверей распространяются сверх удовлетворения главных
физических потребностей детенышей? Разве каждый зверь
не располагает той же свободой, теми же правами, какими
пользуются его рсдители? Заботятся ли о звереныше его
родители, едва он научится ходить и самостоятельно кор-
миться? Да и сам детеныш — считает ли он себя обязан-
ным тем, кто дал ему жизнь? Нет, конечно. Но по какому
праву на человеческих детей накладываются иные обязан-
ности? И что, кроме отцовской жадности и честолюбия,
лежит в основе этих обязанностей? Итак, я спрашиваю:
справедливо ли юную девушку, начинающую чувствовать и
размышлять, подвергать таким ограничениям? Не предрас-
судок ли самолично кует эти цепи? Есть ли что-нибудь
нелепее, чем девушка пятнадцати-шестнадцати лет, вы-
нужденная подавлять желания, которые сжигают ее? Она
должна дожидаться в худших, чем адские, мучениях, пока
IV. Воображение. Диагноз
341
родителям, виновным в ее несчастной юности, вздумается
принести в жертву и ее зрелые годы — отдать дочь против
ее воли нелюбимому или ненавистному супругу, руководст-
вуясь своим вероломным корыстолюбием?
О нет! Нет, Эжени, эти путы очень быстро исчезают.
Девушка, достигшая сознательного возраста, должна быть
отделена от родителей, и после получения образования необ-
ходимо, чтобы в пятнадцать лет она уже сама распоряжалась
своей судьбой и стала такой, какой бы ей захотелось. Падет
ли она в объятия порока? Да какая разница! Разве услуги,
которые оказывает юная девушка, соглашаясь принести сча-
стье всякому, кто к ней обратится, не в тысячу раз важнее тех
услуг, которые она предоставит лишь супругу, изолировав се-
бя от прочих? Призвание женщины — быть распутницей,
как сука, как волчица: она должна принадлежать всем, кто ее
захочет. Очевидно, что связывать женщину абсурдными пу-
тами уединенного брака — значит оскорблять ее природное
предназначение.
Будем надеяться, что глаза у людей откроются и, обес-
печив свободу каждой личности, они не забудут о судьбе
несчастных девушек. Но если их, к великому сожалению,
обойдут вниманием, то пусть они сами восстанут против
обычаев и предрассудков и пусть разорвут цепи, которы-
ми их желают поработить, и тогда они восторжествуют
над расхожим мнением. Люди, умудренные свободой,
поймут, что эти девушки восстали против беззакония и
что, в глазах свободного человека, уступить зову Природы
не есть преступление и может представляться таковым
только человеку порабощенному. Посему исходите из за-
конности этих принципов, Эжени, избавляйтесь от канда-
лов чего бы вам это ни стоило, презирайте внушения слабо-
342
IV. Воображение. Диагноз
умной матери, которой вы законно обязаны лишь ненави-
стью и омерзением. Если же ваш развратник-папаша за-
хочет вас, то в добрый час: пусть он насладится вами, но
не позволяйте затуманивать себе голову — сбрасывайте
хомут, который он может захотеть надеть на вас. Уйма де-
вушек поступала так со своими отцами. Ебитесь, одним
словом. Ебитесь! Именно для этого вы произведены на
свет. Нет никаких границ вашим удовольствиям, кроме тех,
что ставят ваши желания и силы. Не важно, где, когда
и с кем — в любое время, в любом месте и любой мужчина
должен служить вашему сладострастию. Воздержание —
невозможная добродетель, и за него Природа, ущемленная
в своих правах, тотчас наказывает нас бесчисленными не-
взгодами.
Пока же законы остаются такими, как сейчас, будем
осмотрительными. Нас принуждает к этому крикливое об-
щественное мнение. Но в уединении и в тишине мы возме-
стим убытки, наносимые жестоким целомудрием, которое
мы должны проявлять на людях.
Юной девушке следует завести надежную подругу.
Свободная, светская, та должна тайно приобщать ее к ми-
ру наслаждений. За неимением подружки девушка долж-
на ухитриться соблазнить окружающих ее стражей. Пусть
она умолит их проституировать ее и посулит им все деньги,
которые они смогут выручить, продавая ее. Или сами
стражи могут послужить ей, или женщины, которых мы
зовем сводницами, найдут ей тех, кто утолит желания
юницы. Она должна пускать пыль в глаза всем вокруг нее:
братьям, кузенам, друзьям, родителям — пусть она отда-
ется всем, если это требуется, чтобы скрыть свое поведе-
ние. Пусть она даже поступится своими вкусами и симпа-
IV. Воображение. Диагноз 343
тиями — интрига, которая ей не по душе и которую она
заведет только из дипломатических соображений, приве-
дет ее вскоре к желаемой цели. И вот она наконец при
деле. Но ни в коем случае она не должна возвращаться
к предрассудкам детства: угрозы, увещания, долг, добро-
детель, религия, советы — все это она обязана похерить,
она должна отбросить и упорно презирать все, что способ-
но поработить ее, словом, все, что мешает ей идти путем
бесстыдства.
Не что иное, как сумасбродство наших родителей, пред-
рекает несчастия на стезе разврата. Шипы есть везде, но
там, где обитает порок, выше шипов расцветают розы. На
грязных тропинках добродетели Природа не позволяет
цвести улыбкам. Единственное препятствие, которое вы-
зывает страх на пути порока, — это общественное мнение.
Но найдется ли пылкая девушка, которая, чуть поразмыс-
лив, не возвысится над этим презренным мнением?
ДОЛЬМАНСЕ. — Теперь мы можем приступить
к детальному рассмотрению и начать анализировать стыд,
малодушный порыв, противоречащий нечистым страстям.
Если бы в намерения Природы входило создать человека
стыдливым, она бы не сделала так, чтобы он рождался го-
лым. Многие народы, менее нас испорченные цивилиза-
цией, обходятся без одежды, не испытывая ни малейшего
стыда. Нет никакого сомнения, что обычай прикрываться
одеждой возник из-за суровости климата и женского ко-
кетства. Женщины предпочитают провоцировать желание и
пользоваться его плодами, чем потерять власть над жела-
нием, которое будет удовлетворено без их участия. Кроме
344
IV. Воображение. Диагноз
того, они сообразили, что раз Природа создала их не без
недостатков, то, скрывая их за украшениями, они смогут
соблазнять с большей отдачей. Таким образом, стыд —
вовсе не добродетель, но лишь один из первых результатов
морального разложения и один из основных приемов жен-
ской хитрости.
Ликург и Солон, убежденные, что результатом бес-
стыдства явится аморальность граждан, столь необходи-
мая для механизма республиканского правительства, обя-
зали девушек являться в театр голыми1. Рим подражал
Греции: на праздниках Флоры танцевали обнаженными.
Так же праздновалось большинство языческих мистерий;
у некоторых народов нагота даже считалась добродетелью.
Так что в любом случае сластолюбивые помыслы порож-
дают бесстыдство, и то, что из них проистекает, образует
так называемую преступность, о которой мы сейчас ведем
речь. Одним из разительных следствий преступности яв-
ляется проституция.
Теперь, когда мы выкарабкались из сонма предрассуд-
ков, державших нас в плену, и приблизились к Природе,
уничтожив значительное количество суеверий, будем же
внимать только ее голосу. Мы глубоко убеждены, что пре-
ступлением являлось бы лишь сопротивление желаниям,
которые нам внушает Природа, а вовсе не следование им.
Мы уверены, что похоть, являясь следствием этих жела-
1 Считается, что намерением этих законодателей было усилить влечение
мужчин к собственному полу с помощью притупления страсти, испытыва-
емой к обнаженному женскому телу. Эти мудрецы заставляли показывать
то, от чего желали отвратить, и прятать то, что считалось созданным для
пробуждения сладчайших желаний. Но как бы там ни было, разве они не
стремились к достижению упомянутой нами цели? Всякий согласится, что
они поняли необходимость аморальности для республиканских нравов.
IV. Воображение. Диагноз
345
ний, не может быть подавлена или запрещена юридически,
а наоборот, должны быть созданы условия для ее беспре-
пятственного удовлетворения. Посему мы должны навести
порядок в этой области и обеспечить необходимую безо-
пасность, чтобы гражданин, оказавшись вблизи объектов
его похоти, мог безмятежно предаться любой своей страс-
ти, ибо нет иного момента в жизни человека, когда полная
свобода становится для него столь важна. Для этой цели
в каждом городе в различных местах будут построены
специальные дома, чистые, просторные, соответственно
меблированные и во всех смыслах безопасные. Там пред-
ставители обоих полов, всех возрастов, любые существа
будут предоставлены в распоряжение развратников, ко-
торые будут приходить туда развлекаться. Строжайшее
повиновение участников будет главным правилом, и за
малейший отказ или сопротивление последует жестокое
наказание со стороны пострадавшего. Я должен это объ-
яснить подробнее и сопоставить с республиканскими нра-
вами. Я обещал, что буду пользоваться теми же аргумен-
тами с начала до конца, и я сдержу свое слово.
Как я только что сказал, ни одна страсть не нуждает-
ся в такой необъятной свободе проявления, как эта. Не
вызывает сомнений также, что ни одна страсть не явля-
ется столь деспотичной, поскольку человек любит пове-
левать, хочет повиновения, стремится окружать себя ра-
бами, обязанными его удовлетворять. Всякий раз, когда
человека лишают тайных способов проявления своего глу-
боко сокрытого природного деспотизма, он начинает ис-
кать иные пути и обрушит его на окружающие предметы,
а это будет создавать препоны государственной власти.
Если же вы хотите избежать этой опасности, позвольте
346
IV. Воображение. Диагноз
свободно парить тираническим желаниям, без конца тер-
зающим человека помимо его воли. Тогда, удовлетворен-
ный открывшейся возможностью управлять как своим не-
большим владением посреди султанского гарема, так и его
юными обитателями, чье повиновение обеспечивается го-
сударственными попечителями и личными деньгами, чело-
век выйдет довольным, испытывая лишь добрые чувства
к правительству, которое любезно предоставило ему все
средства для удовлетворения похоти.
И наоборот, если вы поступите иным образом и между
гражданином и объектами всеобщей похоти воздвигнете
смехотворные препятствия, что в давние времена были
изобретены правительственной тиранией и развратным
воображением наших сарданапалов1, — сделайте это, и
гражданин вскоре озлобится на власть и воспылает ревно-
стью к деспотизму, ему недоступному, сбросит надетое на
него ярмо и, измученный вашими методами правления, за-
менит их на новые, как это недавно произошло.
Обратите внимание, как греческие законодатели, про-
никнутые этими идеями, относились к разврату в Лакеде-
моне, в Афинах: вместо того чтобы запрещать, они окуна-
ли гражданина в разврат; ни один из видов сладострастия
не был запрещен, и Сократ — по словам оракула, самый
мудрый из философов земли, — спокойно переходя из объ-
ятий Аспазии в объятия Алкивиада, не переставал от это-
го считаться славой Греции. Я хочу продвинуться дальше,
и, как бы мои идеи ни противоречили современным нра-
1 Общеизвестно, что подлый и преступный Сартин придумал для по-
такания королевской похоти, чтобы госпожа Дюбарри читала Луи XV три
раза в неделю интимные подробности, приукрашенные Сартином, всех со-
бытий, происходивших в Париже. Расходы на такой нероновский разврат
французского толка обошлись государству в три миллиона ливров.
IV. Воображение. Диагноз 347
вам, моей целью является доказать, что нам следует пото-
ропиться изменить эти нравы, если мы желаем сохранить
установленное правительство. Я постараюсь убедить вас
в том, что проституция женщин, именуемых благородны-
ми, не более опасна, чем проституция мужчин, и что мы
должны не только ассоциировать женщин с развратом, ца-
рящим в описанных мною домах, но что мы должны стро-
ить для них специальные дома, где их причуды и желания,
побуждаемые темпераментом, столь же пламенным, как
наш, но в своем особом роде, тоже могли бы удовлетво-
ряться с представителями обоих полов.
Прежде всего, что дает вам право утверждать, что жен-
щина должна быть освобождена от слепого повиновения
мужским капризам, предписанного Природой? И затем, по
какому праву вы обрекаете ее на воздержание, невозмож-
ное вследствие ее физического строения и абсолютно бес-
полезное для ее чести?
Я обсужу каждый из этих вопросов отдельно. Абсо-
лютно ясно, что женщины по природе своей общедоступ-
ны, то есть пользуются преимуществами самок животных
и, как те, принадлежат всем самцам без исключения. Не-
сомненно, что на этих главных законах Природы были ос-
нованы единственные социальные институты в первых че-
ловеческих обществах. Корыстолюбие, эгоизм и любовь
извратили эти первоначальные отношения, столь простые
и естественные. Беря женщину в жены, а вместе с ней ее
семейные владения, человек рассчитывал обогатиться —
этим удовлетворялись первые два чувства, о которых я
только что упоминал. Однако еще чаще женщиной овла-
девали силой и потом привязывались к ней — в этом мы
видим другой стимул — но в каждом случае главенствует
несправедливость.
348
IV. Воображение. Диагноз
Невозможно владеть свободным существом. Исключи-
тельное обладание женщиной столь же несправедливо, как
рабовладение; все люди рождаются свободными, все рав-
ны в правах — никогда не следует забывать об этих прин-
ципах, согласно которым никогда один пол не может по за-
кону владеть исключительным правом прибирать к рукам
другой пол и никогда один пол или одна группа людей не
должна безраздельно владеть другой. Также женщина,
пребывающая в чистоте законов Природы, не может ис-
пользовать любовь к другому как оправдание для отказа
кому-либо, кто возжелал ее, ибо такого рода ответ основан
на исключительности, тогда как нам теперь ясно, что жен-
щина безусловно принадлежит всем мужчинам. Владеть
можно лишь имуществом или животными, но никогда —
индивидуумом, подобным нам самим, и узы, которыми
привязывают женщину к мужчине, несправедливы и ил-
люзорны.
Если бесспорно, что Природа дала нам право без всяко-
го разбора выказывать свое желание всем женщинам, то
так же бесспорно, что мы имеем право подчинять их нашим
желаниям, но не навсегда, иначе бы я противоречил сам се-
бе, а лишь на время1. Нельзя отрицать, что у нас есть право
установить законы, обязывающие женщину уступать пылу
1 Пусть не думают, что я здесь себе противоречу и, сказав, что мы не
имеем никакого права присваивать женщину, я, дескать, опровергаю этот
принцип, говоря теперь, что мы имеем право ее принуждать. Я повторяю,
что речь идет лишь о наслаждении, а не о собственности: у меня нет ни-
какого права на обладание ручьем, встречающимся на дороге, но я имею
право на его использование — я могу утолить свою жажду его прозрач-
ной водой. Точно так же я не имею права собственности на ту или иную
женщину, но у меня есть безапелляционное право насладиться ею. У ме-
ня есть право принудить ее к наслаждению, если она отказывает мне под
тем или иным предлогом.
IV. Воображение. Диагноз
349
того, кто ее возжелал, и насилие становится вполне закон-
ным как одно из следствий этого права. И действительно,
разве Природа не доказала, что у нас есть это право, наде-
лив нас силой, необходимой для подчинения женщины на-
шим желаниям?
Напрасно женщины станут говорить, защищаясь, о сты-
де или о привязанности к другим мужчинам; эти иллю-
зорные аргументы ничего не стоят. Ранее мы уже видели,
насколько стыд — чувство надуманное и презренное. Лю-
бовь, которую можно назвать безумием души, не имеет
больше оснований на то, чтобы оправдать женское посто-
янство. ЭДювлетворяя лишь двоих, любящего и любимого,
любовь не может принести счастья другим. Однако жен-
щины даны нам для счастья всех, а не для эгоистического
и привилегированного счастья одного. Все мужчины, сле-
довательно, имеют равное право на наслаждение всеми
женщинами; ни один мужчина, следуя законам Природы,
не смеет присвоить себе единственное и персональное пра-
во на женщину. Закон, который обяжет женщин зани-
маться проституцией так часто и таким способом, как мы
того пожелаем, в домах разврата, о коих мы упоминали, за-
кон, который принудит их, если они будут сопротивляться,
и накажет их, если они будут уклоняться или увиливать, —
такой закон будет одним из самых справедливых, против
которого не сможет возникнуть разумное или правомерное
недовольство.
Мужчина, пожелавший ту или иную женщину или
девушку, потребует (раз законы, что вы пропагандируе-
те, справедливы), чтобы ее тотчас призвали выполнить
свою обязанность в одном из домов. Там, под наблюдени-
ем смотрительниц этого храма Венеры, она будет отдана
350
IV. Воображение. Диагноз
ему, чтобы смиренно и покорно удовлетворять все его при-
хоти, какими бы странными и необычными они ни были,
ибо нет блажи, чуждой Природе или ей не принадлежа-
щей. Остается ограничение женщин по возрасту; я считаю,
что это ограничение не может произойти без ограничения
свободы мужчины, пожелавшего девочку любого возраста.
Тот, кто получил право срывать плоды с дерева, может
срывать зрелые плоды или зеленые, по своему вкусу. Мо-
гут возразить, что, мол, есть возраст, когда действия муж-
чины несомненно вредят здоровью девушки. Соображение
это не имеет никакой ценности. Раз вы даете мне полное
право на наслаждение, это право становится независимым
от следствий, исходящих от наслаждения. С этого момента
становится безразлично, полезно или вредно это объекту,
что должен быть в моем подчинении. Разве я уже не дока-
зал, что принуждать женщину вполне правомочно и что,
как только она вызовет в ком-либо желание, она обязана
сразу отдаться этому желанию, отбросив все эгоистиче-
ские чувства? Повторяю, что вопрос о ее здоровье совер-
шенно неуместен. Как только озабоченность возрастом на-
чинает отвлекать от наслаждения или ослаблять его у того,
кто возжелал ее и у кого есть право взять ее, эта озабочен-
ность должна исчезнуть, ибо то, что может испытывать
объект, приговоренный Природой и законом к моменталь-
ному утолению жажды других, не имеет никакого значе-
ния — в этом исследовании нас интересует только то, что
потворствует тому, кто возжелал. Но мы восстановим рав-
новесие.
Да, мы его восстановим, без сомнения, мы должны
это сделать. Нельзя отрицать, что мы обязаны вернуть
долг женщинам, которых мы так жестоко поработили,
IV. Воображение. Диагноз
351
и теперь я подхожу ко второму вопросу, на который я
намеревался ответить.
Если мы допустим, как мы только что сделали, что все
женщины должны подчиняться нашим желаниям, то мЫ,
конечно же, позволим им тоже всячески удовлетворять
их желания. Наши законы должны благоприятствовать
их пламенному темпераменту. Абсурдно именовать чес-
тью и добродетелью противоестественную силу, помога-
ющую сопротивляться склонностям, которыми женщины
одарены с большей, чем мы, щедростью. Эта несправед-
ливость человеческих нравов тем более вопиюща, что мы
замышляем ослабить волю женщины, соблазняя ее, а по-
том наказываем ее за то, что она поддалась усилиям, ко-
торые мы приложили, чтобы спровоцировать ее падение.
Вся абсурдность наших нравов запечатлелась, по-моему,
в этом отвратительном парадоксе, и даже этот краткий
очерк должен пробудить в нас желание срочно очистить
нравы.
Итак, я говорю, что женщины, наделенные значитель-
но более неистовыми склонностями к плотским удоволь-
ствиям, чем мы, смогут предаваться им всецело, будучи
полностью освобожденными от уз супружества, от лож-
ных представлений о стыде и вернувшись в состояние, ко-
торое уготовила для них Природа. Я хочу, чтобы законы
позволяли им отдаваться стольким мужчинам, скольким
им заблагорассудится. Я хочу предоставить им наслажде-
ние с любым полом и, так же как и мужчинам, — со все-
ми частями тела. А обязав женщин отдаваться всем, кто
их пожелает, надо предоставить им равную свободу: на-
слаждаться всеми, кого они сочтут достойными их удов-
летворить.
352
IV. Воображение. Диагноз
Каковы, спрашивается, опасности, которые может вы-
звать такая вольность? Дети, у которых не будет отцов? Э!
Разве это может быть важным в республике, где у каждого
человека нет иной матери, кроме своей страны, где каждый
новорожденный — дитя родины? И насколько крепко бу-
дут любить ее те, кто не будет знать никого, кроме нее, и
с самого рождения усвоит, что только она может дать им
все. Не думайте, что вы формируете хороших республикан-
цев, пока вы изолируете в семьях детей, которые должны
принадлежать только республике. Отдавая свои чувства се-
мье, ограниченному числу людей, вместо того чтобы обра-
тить их на своих собратьев, дети неизбежно перенимают от
этих родственников часто весьма опасные предрассудки.
У них инфантильные суждения, их мысли раздроблены,
изуродованы, и гражданские добродетели становятся для
них совершенно недоступны. И наконец, отдавая сердце
тем, кто их породил, они лишаются преданности тому, что
послужит причиной их возмужания, осознанности, блеска,
будто эти последние блага менее важны, чем первые! Если
существует значительный ущерб в том, что дети перенима-
ют от родителей интересы, которые идут вразрез с интере-
сами их страны, то это служит убедительным основанием
для отделения детей от их семей. И разве не естественно та-
кое отлучение с помощью предлагаемых мною средств?
Полностью разрушая семейные узы, мы добиваемся того,
что единственным плодом женского наслаждения являются
дети, которым категорически запрещено знать, кто их отец,
а значит, и принадлежать какой-то одной семье, но зато они
становятся детьми отчизны, как тому и положено быть.
Итак, будут дома, предназначенные для женского
разврата, подобно домам для мужского, и они будут под
IV. Воображение. Диагноз
353
охраной правительства. Там будут предоставлены женщи-
нам люди обоего пола, согласно их желаниям. И чем чаще
женщины будут посещать эти дома, тем большим почтени-
ем они будут пользоваться. Может ли быть обычай более
варварский и нелепый, нежели тот, что связывает их честь
и добродетель с сопротивлением желаниям, внушенным
Природой, желаниям, что постоянно воспламеняют тех,
кто лицемерно их осуждает. С самого юного возраста1 де-
вушка, освобожденная от родительских уз и не обязанная
сохранять себя для замужества (что утверждается мудры-
ми законами, которые я предлагаю), восторжествовав над
предрассудками, которые раньше порабощали женский
пол, сможет отдаться всему, к чему повлечет ее темпера-
мент, в домах, предназначенных для этой цели. Там ее при-
мут с уважением, удовлетворят с щедростью, и, вернув-
шись в общество, она сможет рассказывать об изведанных
наслаждениях столь же открыто, как сегодня она расска-
зывает о бале или прогулке. О прекрасный пол! Вы будете
свободны: подобно мужчинам, вы будете вкушать наслаж-
дения, которые Природа вменяет в обязанность, и ни в од-
ном вам не будет отказано. Разве должна божественная
половина человечества быть порабощена другой? О, раз-
бейте эти оковы — Природа требует того. Пусть вашей
уздой будут лишь ваши наклонности, законами — лишь
ваши желания, моралью — сама Природа. Довольно чах-
нуть под бременем отвратительных предрассудков, кото-
1 Вавилонянки едва дожидались семилетнего возраста, чтобы расстать-
ся со своей девственностью в храме Венеры. Первая дрожь вожделения —
это зов Природы, указывающий девочке, что пришла пора для разврата,
и она должна немедленно тому зову внять, поскольку сопротивление будет
надругательством над законом Природы.
354
IV. Воображение. Диагноз
рые губят ваши прелести, держат в неволе божественные
порывы ваших сердец1. Вы свободны, как и мы, и поле
битв во славу Венеры простирается перед вами так же, как
и перед нами. Не страшитесь абсурдных укоров; педан-
тизм и суеверие — дело прошлого, вы больше не станете
краснеть за ваши очаровательные проступки. Вам, увен-
чанным миртом и розами, будут оказывать почести про-
порционально масштабам вашей невоздержанности.
Все сказанное должно избавить нас от исследования
адюльтера. Тем не менее обратим на него наше внимание,
каким бы незначительным он ни казался в свете установ-
ленных мною законов. До чего нелепо считать адюльтер
преступлением, как это недавно понималось в обществе!
Если и есть в мире какая-то бессмыслица, то это, конеч-
но, вечность, приписываемая брачным узам. Стоит лишь
представить всю тяжесть этих пут, чтобы перестать усма-
тривать преступление в действии, которое их ослабляет.
Природа, как мы недавно заметили, одарила женщин бо-
лее пламенным, чем мужчин, темпераментом и большей
чувственностью, и для женщин, бесспорно, брачный кон-
тракт тягостнее, чем для мужчин.
Нежные женщины, охваченные любовным огнем, воз-
награждайте себя бесстрашно и нагло! Убеждайтесь, что
нет никакого зла в следовании зову Природы, ибо она со-
здала вас не для единственного мужчины, а чтобы достав-
лять наслаждение всем подряд. Пусть никакое беспокой-
1 Женщины даже не подозревают, до какой степени сладострастие укра-
шает их. Сравните двух женщин, примерно схожих возрастом и красотой,
одна из которых живет в воздержании, а другая — в разврате. Будет бро-
саться в глаза, насколько последняя превосходит ту успехом и свежестью.
Всякое насилие над Природой истощает больше, чем злоупотребление на-
слаждениями. Всем известно, что женщина расцветает от половой жизни.
IV. Воображение. Диагноз
355
стао не смущает вас. Подражайте республиканкам Греции:
никогда философы, устанавливавшие там законы, не дела-
ли преступлением адюльтер, и почти все дозволяли жен-
ское распутство. Томас Мор в своей Утопии доказывает,
что женщинам подобает предаваться разврату, а идеи это-
го великого человека не всегда являлись лишь грезой1.
У татар чем больше женщина распутничала, тем боль-
ше ее почитали. Она открыто носила на шее специальные
украшения — знаки своего бесстыдства, а те, у кого их не
было, вовсе не вызывали восхищения. В Перу1 2 отдавали
жен и дочерей путешественникам-чужестранцам, их отда-
вали внаем за определенную плату, на день, как лошадей
и экипажи! На много томов хватило бы материала, демон-
стрирующего, что ни у одного из мудрых народов земли
сладострастие не считалось преступлением. Все философы
прекрасно знают, что только христианским мошенникам
мы обязаны тем, что сластолюбие возвели в ранг преступ-
ления. У священников были свои причины запретить раз-
врат: сохраняя за собой право на ознакомление с личны-
ми грехами и на их отпущение, они обретали неслыханную
власть над женщинами, что открывало широкое поприще
для разврата. Нам хорошо известно, как они этим пользо-
вались, и они злоупотребляли бы этим до сих пор, не будь
их репутация сильно подмочена.
Но не более ли опасно кровосмешение? Едва ли. Оно
ослабляет семейные связи, и следовательно, у гражданина
остается больше любви для своего отечества. Основопола-
1 Тот же мыслитель предлагал, чтобы жених и невеста перед свадьбой
посмотрели друг на друга обнаженными. Сколько браков расстроилось
бы, существуй такой закон! Согласитесь, что противоположное подобно
коту в мешке.
2 Королевство в Индокитае.
356
IV. Воображение. Диагноз
гающие законы Природы предписывают нам кровосме-
шение, и это подтверждается нашими чувствами. Ничто
не является столь приятным, сколь предмет, который мы
алкали долгие годы. В наиболее примитивных обществах
на кровосмешение смотрели со снисходительной улыбкой.
Оно находится у истоков человеческого общества: оно
было освящено всеми религиями, все законы поощряли
его. Совершив путешествие по свету, мы обнаружим, что
кровосмешение распространено повсюду. Негры с Берега
Слоновой Кости и Рио-Габона отдавали жен собственным
детям. В Иудее старший сын должен был жениться на же-
не отца. Жители Чили спали без разбора со своими сест-
рами, дочерьми и женились одновременно на матери и до-
чери. Осмелюсь утверждать, что кровосмешение должно
быть узаконено всяким правительством, в основе которого
лежат идеи братства. Как разумный человек может дойти
до такого абсурда, чтобы поверить, что наслаждение мате-
рью, сестрой или дочерью есть преступление? Не правда
ли, спрашиваю я вас, омерзительно мнение, почитающее за
преступление естественное влечение человека к близкому
существу? С таким же успехом можно сказать, что нам за-
прещено слишком сильно любить людей, которых Приро-
да предписала любить больше всех, и что, мол, чем более
сильным желанием она нас наделяет к некоему объекту,
тем больше она приказывает нам его избегать. Все это —
абсурдные парадоксы, и только люди, одичавшие от пред-
рассудков, могут верить в них и одобрять. Сообщество
женщин, которое я предлагаю установить, неминуемо ве-
дет к кровосмешению, так что не стоит больше говорить
о мнимом проступке, который, вполне очевидно, таковым
не является. Мы обратим теперь наше внимание на изна-
IV. Воображение. Диагноз
357
силование, что на первый взгляд представляется самым
злостным из всех крайностей распутства, вследствие яко-
бы наносимого им оскорбления. Не вызывает сомнения,
однако, то, что изнасилование — весьма редкий и трудно
доказуемый поступок и причиняет ближнему куда меньше
вреда, чем воровство, поскольку воровство лишает собст-
венности, тогда как изнасилование лишь наносит физичес-
кий ущерб. Какие еще претензии имеются у вас к насиль-
нику? И что вы сможете возразить, когда он скажет вам,
что телесное повреждение, которое он нанес, — это, вооб-
ще говоря, пустяк, ибо насильник просто чуть раньше при-
вел объект, с которым он жестоко обошелся, в то состоя-
ние, в которое бы его вскоре привели брак и любовь.
А содомия, это мнимое преступление, которое навлечет
небесный огонь на города, где ей предаются, — разве со-
домия является чудовищным извращением, за которое нет
достаточно жестокого наказания? Как печально укорять
наших предков за узаконенные убийства, которыми они
смели заниматься. До какого варварства нужно было дой-
ти, чтобы осуждать на смерть несчастного, все преступ-
ление которого состоит в том, что его вкусы расходятся
с вашими? Дрожь берет при мысли, что лишь сорок лет
назад законодательное мышление не могло возвыситься
над этим абсурдом. Утешьтесь, граждане, подобные неле-
пости должны прекратиться, залог тому — мудрость наших
законодателей. Полностью познав слабость, присущую не-
которым мужчинам, сегодня люди глубоко чувствуют, что
такое отклонение не может считаться преступлением и что
Природа, придающая столь малое значение сокам, теку-
щим в наших чреслах, вряд ли может быть раздражена вы-
бором канала, в который мы решили их излить.
358
IV. Воображение. Диагноз
В чем же здесь преступление? Ведь никто не захочет
утверждать, что все части тела не похожи друг на друга, что
одни, мол, чистые, а другие нечистые. И так как нельзя
принимать всерьез такие глупости, остается лишь одно воз-
можное преступление, состоящее в растрачивании семени.
Спрашивается: правда ли, что для Природы семя настоль-
ко ценно, что потеря его становится преступлением? Если
бы это было так, разве стала бы Природа потворствовать
ежедневному расточению, позволять ему происходить во
сне или при наслаждении беременной женщиной? Вообра-
зимо ли, что Природа предоставила нам возможность со-
вершать преступление, возмущающее ее? Неужели бы она
пошла на то, чтобы позволить людям покушаться на ее на-
слаждения, становясь тем самым сильнее ее? Вот в какую
пропасть глупости бросаются люди, когда в своих рассуж-
дениях они забывают о светильнике разума! Давайте же
утвердимся в нашем непоколебимом убеждении, что одина-
ково легко насладиться женщиной как одним, так и другим
способом, что нет абсолютно никакой разницы, наслаж-
даешься ли ты с девочкой или с мальчиком. Совершенно
ясно, что в нас не могут существовать наклонности или вку-
сы, которые бы не были нам даны Природой, и что она
слишком мудра и последовательна, чтобы дать нам такие,
которые бы были для нее оскорбительны.
Склонность к содомии является результатом нашего
физического строения, и мы не можем ничего добавить к
этому, ни что-либо изменить. У детей эта склонность про-
является с самого раннего возраста, и она никогда не ис-
чезает. Иногда она оказывается результатом пресыщения,
но даже в этом случае разве она — не дело рук Приро-
ды? С какой стороны ни взглянуть — это ее творение, и
IV. Воображение. Диагноз
359
на что бы она нас ни подвигала, это должно внушать лю-
дям почтение. Если бы мы решили составить точный пе-
речень наших влечений, то оказалось бы, что эта склон-
ность оказывает на нас наиболее сильное влияние и что
наслаждения, с ней связанные, наиболее остры, а из-за
этого ее проявления в тысячу раз многочисленнее, чем
у соперничающих с ней желаний. Не напрашивается ли из
всего этого вывод, что, отнюдь не оскорбляя Природу,
порок этот служит ее целям и что она куда меньше вос-
торгается нашим размножением, чем мы имеем глупость
полагать? Путешествуя по свету, сколько народов увидим
мы, у которых презирают женщин! Часто мужчины со-
вершенно избегают общаться с женщинами, за исключе-
нием того случая, когда женщина должна произвести ре-
бенка, что придет им на смену. Специфика общественной
жизни в республике всегда способствует распространению
содомии, и в этом нет никакой опасности. Если бы это
было не так, разве греческие законодатели допустили бы
ее в республике? Однако более того, они сочли ее необхо-
димой для воинственного народа. Плутарх с энтузиазмом
рассказывает о войсках, состоящих из любовников, —
именно они долгое время обороняли Грецию. Этот порок
скреплял единство товарищей по оружию. Знаменитей-
шие мужи были склонны к содомии. Когда была открыта
Америка, оказалось, что эта земля населена ее привер-
женцами. В Луизиане у иллинойцев переодетые в жен-
ские одежды индейцы предлагали себя, как куртизанки.
Негры из Бенгеле открыто содержали мужчин. Едва ли
не все серали Алжира состоят сегодня почти полностью
из мальчиков. В Фивах не только проявляли терпимость
к связям с мальчиками, но и вменяли их в обязанность.
360
IV. Воображение. Диагноз
Херонейский философ (Плутарх) предписывал содомию
как вернейшее средство обрести любовь юноши.
Нам известно, до какой степени она была распростране-
на в Риме, где были публичные места, в которых юноши,
нарядившись девушками, и девушки, нарядившись юноша-
ми, занимались проституцией. Марциал, Катулл, Тибул,
Гораций и Вергилий писали письма мужчинам, как своим
любовницам. Мы также читаем у Плутарха, что женщи-
нам не место в мужской любви. Амазианцы с острова
Крит похищали мальчиков, и церемония их посвящения
в любовники была весьма странной. Если они влюблялись
в какого-либо мальчика, они оповещали родителей о дне
его похищения. Юноша оказывал некоторое сопротивле-
ние, если любовник ему не нравился. В противном случае
он уходил вместе с ним, и соблазнитель отсылал мальчика
обратно в семью после того, как им насладился, — ведь
в этой страсти, как и в страсти к женщине, быстро наступа-
ет пресыщение. Страбон сообщает, что на этом же острове
серали были переполнены мальчиками, которыми открыто
торговали.
Требуется ли еще одно авторитетное мнение, чтобы до-
казать пользу этого порока в республике? Послушаем
Иеремию Перипатетика. Любовь к мальчикам, говорит он,
распространилась по всей Греции, потому что она придала
нам храбрость и силу и тем самым помогла нам изгнать ти-
ранов. Любовниками организовывались заговоры, и они
предпочитали подвергнуться пыткам, чем выдать своих со-
общников. Таким образом, патриоты шли на все ради бла-
га Отечества. Люди свято верили, что такого рода связи
укрепляли республику, тогда как привязанность к женщи-
нам считалась слабостью, предназначенной для деспотов.
IV. Воображение. Диагноз
361
Педерастия всегда была пороком воинственных наро-
дов. Цезарь сообщает, что галлы были преданы ему не-
обычайно. Войны, которые вели республики, разлучали
мужчин и женщин, способствуя распространению этого
порока, а когда его последствия были признаны полезны-
ми государству, религия не замедлила его благословить.
Общеизвестно, что римляне освятили любовь Юпитера
и Ганимеда. Секст Эмпирик утверждает, что это влечение
считалось обязательным среди персов. В конце концов
женщины, ревнивые и презираемые, предложили своим
мужьям оказать те же услуги, что исходили от мальчи-
ков. Некоторые решили провести такой эксперимент,
но вернулись к прежним привычкам, убедившись, что ил-
люзия не может заменить реальность. Турки, весьма
склонные к этому извращению, которое Магомет освятил
в Коране, тем не менее убеждены, что юная девственни-
ца вполне может заменить мальчика, и редко их девушки
становились женщинами прежде, чем обретали опыт в
этой области.
Папы Сикст Пятый и Санчес разрешали это распутст-
во. Последний даже взялся доказать, что оно способствует
размножению и что ребенок, рожденный после предвари-
тельных упражнений такого рода, оказывался, благодаря
им, более крепкого телосложения. И наконец, женщины
решили возместить друг другу убытки, понесенные ими от
содомитов. Эта прихоть не более предосудительна, чем со-
домия, потому что результат ее сводится лишь к отказу ро-
жать, а возможности тех, кто стремится к деторождению,
слишком велики, чтобы его противники и противницы мог-
ли нанести вред населению. Греки также оправдывали жен-
ское распутство интересами государства. Довольствуясь
362
IV. Воображение. Диагноз
друг другом, женщины имели меньше контактов с мужчи-
нами, а значит, их пагубное влияние на дела республики
сводилось к минимуму. По словам Лукиана, поощрение та-
кого рода отношений принесло значительную пользу, и не-
даром мы видим их образец в Сафо.
Словом, все эти мании не представляют никакой опасно-
сти. Даже если бы женщины расширили их границы, даря
своими ласками чудовищ и животных, а такие примеры нам
дают все народы, то и в этом не было бы ни малейшего вре-
да, ибо разложение нравов часто весьма полезно государст-
ву и не может нанести ему никакого ущерба. И мы должны
требовать от наших законодателей мудрости и благора-
зумия, чтобы в нас была уверенность, что они не установят
законы, запрещающие извращения, которые определяются
нашей натурой и неотделимы от нашего физического строе-
ния, и мы не можем винить человека за его извращения, как
не можем винить его за уродства, данные ему Природой».
От переноса сексуального желания на все живые объекты
остается один шаг до совмещения его с любым нарушением,
преступлением:
«ЭЖЕНИ. — О да! И вот как я это представляю:
не говорила ли ты мне, что самые восхитительные поры-
вы души рождает воображение?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. — Да, я это говорила.
ЭЖЕНИ. — Тогда, позволяя блуждать воображению,
предоставляя ему свободу переступать последние границы,
установленные религией, приличием, человечностью, доб-
родетелью, одним словом, всеми лицемерными обязаннос-
тями — не окажется ли, что выверты воображения станут
чудовищными?
IV. Воображение. Диагноз
363
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. — Несомненно.
ЭЖЕНИ. — Не правда ли, что безмерность этих при-
чуд возбудит воображение еще больше?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ - АНЖ. — Нет ничего справедливее.
ЭЖЕНИ. — Если это так, то, чем больше мы алчем
возбуждения, чем больше неистовых волнений мы возже-
лаем, тем больше власти мы должны дать нашему вообра-
жению мы должны довести его до немыслимых пределов и
благодаря этому наше наслаждение усилится, расширяя
путь, по которому движется разум, и...
ДОЛЬМАНСЕ (целуя Эжени). — Изумительно!»
Важно то, что происходит ниже. Эжени, эта истекающая
спермой сучка-акселератка, говорит, что тогда можно дойти
в своих фантазиях и до самых страшных преступлений, но что
ведь эти фантазии не воплощаются в реальность... Дольман-
се парирует:
«И, право, порой бывает так сладко исполнить заду-
манное...»
Принципиальное отличие «техники» де Сада от тех, что
проповедуют «искусство спальных покоев»: сперма не должна
копиться, она должна течь. Герои де Сада представляют собой
просто-таки автоматы по производству бурных потоков спер-
мы и легионов оргазмов, совершенно невозможных в обычной
жизни. Это еще раз показывает, что речь идет только о вооб-
ражении — том воображении, в котором мы можем принудить
себя кончать десятки раз.
Воображайте! — именно к этому призывает читателей де
Сад. Тот же инцест в истолковании де Сада вызывается совсем
другими причинами, чем в древних драмах и даже чем в теории
Фрейда: либертенов возбуждает не прелесть их сына, дочери,
сестры, матери, а сам факт инцеста, сознание того, что они пе-
реступают все законы — и земные и небесные. Один из героев
364
IV. Воображение. Диагноз
де Сада, священник, производит анальный половой акт с соб-
ственной дочерью, используя при этом церковную облатку: он
совершает таким образом одновременно кровосмешение, содо-
мию и святотатство — получается просто-таки чудовищный
диагноз, десадовский символ веры.
При всей потрясающе подчеркнутой противоестественно-
сти фантазмов де Сада, они совсем не являются пределом экс-
татического воображения. Достаточно вспомнить картины Бо-
сха, где происходит расчленение и смешение всего живущего,
где сексуальность подспудная, подсознательная достигает на-
стоящего брутального выражения.
У де Сада же эротизм имеет отчетливый рассудочный ха-
рактер, когда нагромождение противоестественных действий,
превращающее участников какой-либо из любимых ими груп-
повых случек в странные живые узоры (арабески), имеет це-
лью не достижение чего-то абсолютно нового, а механическое
прибавление средств собственного возбуждения (подобно но-
вым и новым движениям руки мастурбирующего человека),
результатом чего становится оргазм:
«ДОЛЬМАНСЕ. — Секундочку, мой милый маль-
чик, секундочку: пока ты ее ебешь, она должна дать мне
жопу... Да, вот так. Идите сюда, мадам, я обещал вас вы-
жопить, и я сдержу свое слово. Но расположитесь так,
чтобы, ебя вас, я бы мог достать до жопы ебаря Эжени.
А шевалье пока пусть хлещет меня. (Все принимают нуж-
ные позиции)».
Это выражение «нужные позиции» просто умилительно!
Альковные сцены де Сада постоянно полны такими «пози-
циями» и «фигурами». Де Сад — поклонник воображаемых
деталей, его возбуждают геометрия тел и пропорции полов
в возникающих под его пером «фигурах». Ролан Барт попы-
тался рассмотреть их как своеобразный язык, комбинирую-
IV. Воображение. Диагноз
365
щийся из «сексуальных мест» и «сексуальных действий».
Повторяемость одних и тех же элементов действительно на-
водит на мысль, что де Сад зашифровывал здесь нечто, что
хотел сообщить особенно любознательным потомкам. Однако
это — загадки мастурбирующего юноши, не более того.
Вообще-то фантазия де Сада, как и сексуальные фанта-
зии большинства европейских писателей, старавшихся, по их
мнению, сорвать оковы общественной морали, восстанавли-
вает уровень юношеского воображения. Эротические кар-
тинки XVIII столетия удивительно похожи на граффити, кото-
Иллюстрация к «Жюстине» де Сада.
Анри Массон, 1927 г.
IV. Воображение. Диагноз
366
рые мы видим на стенах общественных туалетов. Некоторые из
последних, например знаменитый туалет истфака СПбГУ (ны-
не закрытый), являются просто-таки сокровищницами для пси-
хологов, желающих исследовать подавляемую сексуальность,
которая оказывается сексуальностью именно подростковой,
не имеющей опыта сексуальной жизни, а потому проецирую-
щей свои физиологические желания и инстинкты на органы вы-
деления и на действия, непосредственно (природно) сексуаль-
ными не являющиеся.
Да, как это ни странно, но воображение эротическое фор-
мируется в Новой Европе на базе подросткового воображе-
ния. Здесь нет ни опыта, ни понимания природы и силы, ни
знания богатств визуализации, имеющегося на Востоке. Зато
есть возбуждающее ощущение запретности и, как результат,
связь сексуального со всем, что табуировано.
Впрочем, добравшись до Фрейда, мы сами убедимся в этом.
ГОСПОЖА ВЕНЕРА
Спустя 74 года после появления «Философии в будуаре» де
Сад получил брата-близнеца или, если угодно, необходимого
и дополняющего его проект антагониста — Леопольда фон За-
хер-Мазоха (1836—1895). В 1865 году вышел роман послед-
него «Венера в мехах». Если читатели поначалу восприняли это
сочинение лишь как одну из любопытных фантазий даровитого
литератора (а Мазох одно время был популярным автором),
то в какой-то момент (с легкой руки Краффт-Эбинга) описан-
ный в них вид любви получил имя от писателя, впервые загово-
рившего о нем.
Хотя Мазох и старался выглядеть моралистом в своих рома-
нах (вероятно, он искренне был уверен в моральности своих мо-
тивов), не только «Венера в мехах» свидетельствует о непростой
IV. Воображение. Диагноз
367
структуре души этого «галицийского Тургенева». Мрачные ро-
маны «Душегубка» и «Богоматерь», которые особенно выделял
Делез, посвятивший Мазоху одну из своих работ («Представле-
ние Захер-Мазоха»), принципиально отличаются от «готичес-
кой» прозы, популярной в то время. В них содержится какой-то
затаенный ужас перед злом, скрытом и в земле, и в потаенных
уголках человеческой души. Такое впечатление, что здесь Мазох
выступает пророком потрясений, которые придут в Европу вме-
сте с первыми залпами Первой мировой войны. К тому же лите-
ратура для Мазоха была формой исповеди; теперь мы знаем, что
в большинстве случаев он говорил именно о себе.
После посмертных публикаций материалов о Мазохе (как
всегда и бывает, в этом постарались самые близкие люди: его
первая жена Ванда и секретарь Шлихтегролл), в том числе его
договоров с женщинами, где писатель обязывался на опреде-
ленных условиях быть их рабом, его творчество стало предме-
том исследования сексологов и психопатологов.
Очень скоро мазохизм начал восприниматься как обрат-
ная сторона садизма: сам Маркиз иногда требовал, чтобы его
хорошенько отхлестали! Возникло слово-кентавр «садомазо-
хизм», которым мы ныне пользуемся к месту и не к месту.
Между тем Мазох был куда более тонким человеком. Для
полноты переживания любви его душа требовала страдания.
Да, оно выражалось в унижении со стороны любимого объек-
та, но основанием для унижения было не желание испытать
боль телесную, а пронзительная печаль и мука из-за абсолют-
ной дистанции, которую отделяла женщину-госпожу от по-
клонника-раба.
Приводимые ниже фрагменты из романа «Венера в мехах»,
а также отрывок из воспоминаний о детстве1 едва ли могут стать
примером техники любви — как и в случае де Сада. Вновь пе-
ред нами пример воображения1 2 — театрального. Мазох наря-
1 В переводе А. В. Гараджи.
2 Герой Мазоха говорит о себе: «Вы знаете, что я — сверхчувственное су-
щество, что у меня все коренится больше в фантазии и получает оттуда пищу».
368
IV. Воображение. Диагноз
жает Госпожу во все возможные атрибуты властительницы, аб-
солютно далекой, а потому неизбывно желанной. Уже этим он
разыгрывает представление, в истинность которого готов свято
поверить, но которое от этого не перестает быть представлением1.
Не меньшим представлением становится и исполнение ролей
Госпожи и Раба, на которые герой Мазоха обязывает себя вме-
сте со своей избранницей.
И все-таки Делез в своем анализе Мазоха совершенно
прав, когда утверждает, что есть важнейший пункт, в котором
мазохизм принципиально отличается от садизма. В последнем
ценность объекта заключается в его механичности, материаль-
ности, он — всего лишь материя для наслаждающегося своим
эгоизмом творца-либертена. В случае же мазохизма ценность
объекта абсолютна и безусловна.
ВЕНЕРА В МЕХАХ
И покарал его Господь
и отдал его в руки женщины.
Кн. Юдифь, 16, гл. 7
Я находился в приятном обществе.
Напротив меня, у массивного камина в стиле Возрож-
дения сидела Венера — но не какая-то там дама полусве-
та, под этим именем ведущая войну против враждебного
пола, подобно какой-нибудь мадемуазель Клеопатре,
а подлинная богиня любви.
1 По большому счету новоевропейское воображение является именно
театральным: откровенные сцены и у де Сада, и в порнографической ли-
тературе всегда перегружены деталями — если не интерьера, то действия.
Но эта перегруженность необходима для создания пространства вообра-
жаемого, для приукрашивания декорациями представления, происходя-
щего на сцене внутреннего театра нашей души.
IV. Воображение. Диагноз 369
Она сидела в кресле, разожженный ею огонь потрес-
кивал перед ней, и отблеск его красными языками лизал
ее бледное лицо с белыми глазами и время от времени ее
ноги, когда она старалась их согреть.
Ее голова была чудесна, несмотря на мертвые камен-
ные глаза, но только это я в ней и видел. Величественная
богиня укутала свое мраморное тело в широкие меха и,
дрожа, свернулась в клубок, словно кошка.
— Я не понимаю, милостивая государыня, — вос-
кликнул я, — ведь на самом деле уже не холодно, вот
уже две недели как у нас стоит восхитительная весна.
У вас, очевидно, нервы...
— Благодарю покорно за вашу весну, — сказала она
глубоким каменным голосом и тотчас вслед за этим боже-
ственно чихнула, и тут же еще раз: дважды. — Я в самом
деле не могу этого вынести, и я начинаю понимать...
— Что, уважаемая?
— Я начинаю верить в невероятное, постигать непо-
стижимое. Мне сразу становится понятной и германская
женская добродетель, и немецкая философия, и я также
больше не удивляюсь тому, что вы на Севере не можете лю-
бить, и даже отдаленного представления не имеете о том,
что такое любовь.
— Позвольте, сударыня, — возразил я, вспы-
лив, — я положительно не дал вам никакого повода...
— Ну, вы... — божественная чихнула в третий раз
и с неподражаемой грацией пожала плечами. — Зато и я
была к вам всегда благосклонна и даже посещаю вас вре-
мя от времени, хотя всякий раз, несмотря на все мои меха,
быстро простужаюсь. Вы еще помните, как мы встрети-
лись в первый раз?
370
IV. Воображение. Диагноз
— Как я могу это забыть, — сказал я, — у вас бы-
ли тогда каштановые локоны, и карие глаза, и яркие
красные губы, но я все же тотчас же узнал вас по овалу
вашего лица и по этой мраморной бледности... Вы всегда
носили фиолетовую бархатную кофточку, отороченную
беличьим мехом.
— Да, вы были совсем без ума от этого туалета, и как
вы были понятливы!
— Вы научили меня понимать, что такое любовь,
ваше радостное богослужение заставило меня позабыть
о двух тысячелетиях.
— А как беспримерно верна я вам была!
— Ну, что касается верности...
— Неблагодарный!
— Я вовсе не хочу упрекать вас в чем-либо. Вы,
правда, божественная женщина, но все-таки женщина,
и в любви вы как всякая женщина жестоки.
— Вы называете жестоким, — живо возразила боги-
ня, — то, что как раз является стихией чувственности, ра-
достной любви, что является природой женщины, — отда-
ваться, когда любит, и любить все, что нравится.
— Разве есть для любящего большая жестокость,
чем неверность возлюбленной?
— Ах! — ответила она. — Мы верны, пока мы лю-
бим, вы же требуете от женщины верности без любви,
и чтобы она отдавалась, не получая наслаждения, — так
кто здесь жесток, женщина или мужчина? Вы, на Севере,
вообще принимаете любовь слишком тяжеловесно, слиш-
ком всерьез. Вы говорите об обязанностях там, где речь
может идти только об удовольствии.
IV. Воображение. Диагноз
371
— Да, сударыня, зато у нас столь достойные ува-
жения и добродетельные чувства и столь длительные
связи.
— И несмотря ни на что — это никогда не затихаю-
щая, вечно неутолимая тоска по нагому язычеству, —
вставила мадам, — но та любовь, которая есть высшая ра-
дость, самое божественное веселье, не годится для вас, ны-
нешних, детей рефлексии. Как только вы хотите быть ес-
тественными, вы становитесь пошлыми. Природа кажется
вам чем-то враждебным, вы сделали из нас, смеющихся
богов Греции, демонов, из меня — дьяволицу. Меня вы
можете лишь отлучать и проклинать, или убивать в вакхи-
ческом безумии самих себя перед моим алтарем как жерт-
вы. Если же и находится среди вас один, который набира-
ется храбрости поцеловать мои красные губы, так он
тотчас же бежит босоногим, в покаянном рубище в Рим и
ждет, чтобы высохший посох дал цвет, — тогда как под
моими ногами всякую минуту выскакивают розы, фиалки и
мирт: но вам не идет впрок их аромат. Оставайтесь же сре-
ди своего северного тумана, в дыму христианского фимиа-
ма, оставьте нас, язычников, покоиться под грудами щеб-
ня и лавой, не откапывайте нас, не для вас были построены
Помпеи, не для вас — наши виллы, наши купальни, наши
храмы. Вам не нужно никаких богов! Нам холодно в ва-
шем мире! — Прекрасная мраморная дама кашлянула
и еще плотнее натянула темные собольи меха, облегавшие
ее плечи.
— Благодарствуйте за классический урок, — ответил
я, — но вы все же не можете отрицать, что мужчина
и женщина в вашем веселом солнечном мире, как и в на-
шем туманном, по природе враги, что любовь на короткое
312
IV. Воображение. Диагноз
время соединяет их в одно существо, обладающее единым
помыслом, единым чувством, единой волей, чтобы затем
еще сильнее разъединить их, и — да вы знаете это лучше
моего — тот, кто тогда не сумеет подчинить себе другого,
лишь очень скоро почувствует на своей шее его ногу...
— А именно, как правило, мужчина — ногу жен-
щины, — воскликнула госпожа Венера с высокомерной
усмешкой, — что опять же вы знаете лучше моего.
— Верно, и именно поэтому я не строю никаких ил-
люзий.
— Это значит, что вы теперь — мой раб без иллю-
зий, и я поэтому также буду обращаться с вами безо вся-
кой жалости.
— Сударыня!
— Разве вы меня еще не знаете? Да, я жестока — раз
уж вам это слово доставляет такое удовольствие — и раз-
ве я не имею права быть такой? Мужчина — вожделею-
щий, женщина — вожделенная: вот и все, но решающее
преимущество женщины: природа предала ей мужчину че-
рез его страсть, и женщина, которая не умеет сделать из
него своего подданного, своего раба, даже свою игрушку
и затем изменять ему, — такая женщина неумна.
— Ваши принципы, уважаемая моя... — бросился я
с негодованием возражать.
— Покоятся на тысячелетнем опыте, — насмешливо
перебила меня мадам, в то время как ее белые пальцы иг-
рали в темном меху, — чем более уступчивой и праведной
выказывает себя женщина, тем скорее мужчина отрезвля-
ется и становится властелином; и чем более она окажется
жестокой и неверной, чем грубее она с ним будет обра-
щаться, чем дерзостнее она будет им играть, чем меньше
IV. Воображение. Диагноз 373
жалости она будет выказывать, тем больше будет она раз-
жигать сладострастие мужчины, тем больше будет она им
любима и боготворима. Так было во все времена, от Елены
и Далилы до Екатерины Второй и Лолы Монтес.
— Не могу отрицать, — сказал я, — для мужчины
нет ничего прельстительнее образа прекрасной, сладо-
страстной и жестокой деспотицы, весело, надменно и ни
с чем не считаясь меняющей своих любимцев по первому
своему капризу...
— И облаченной, к тому же, в меха! — воскликнула
богиня.
— Как это пришло вам в голову?
— Я ведь знаю ваши пристрастия.
— Знаете, что, — заметил я, — с тех пор, как мы
с вами встречались в последний раз, вы стали большой
кокеткой.
— О чем это вы, позвольте спросить?
— О том, что для вашего белого тела нет и не может
быть более великолепного фона, чем эти темные шкуры,
и что вам...
Богиня рассмеялась.
— Вы грезите, — воскликнула она, — просни-
тесь! — И она схватила меня за руку своей мраморной
кистью.
— Да проснитесь же! — вновь прогремел ее голос
низким грудным звуком. Я с усилием открыл глаза.
Я увидел тормошившую меня руку, но эта рука ока-
залась вдруг темной, как бронза, а голос оказался сип-
лым, пьяным голосом моего денщика, стоявшего передо
мной во весь свой почти что саженный рост...
374
IV. Воображение. Диагноз
Среди ночи кто-то постучал ко мне в окно; я встал,
открыл его и испуганно отшатнулся. За окном стояла
Венера в мехах — в точности такая, какой она явилась
ко мне впервые.
— Вы взволновали меня своим рассказом, я все во-
рочаюсь в постели с боку на бок, никак не могу уснуть.
Приходите-ка, поболтаем.
— Сию минуту.
Когда я вошел, Ванда сидела на корточках перед ка-
мином, в котором разожгла слабенькое пламя.
— Осень чувствуется, — заговорила она, — ночи
уже совсем холодные. Боюсь, что вам это будет непри-
ятно, но я не могу сбросить своего мехового плаща, пока
в комнате не станет достаточно тепло.
— Неприятно — плутовка! — вы же знаете... —
Я обнял ее и поцеловал.
— Знаю, положим, — но мне неясно, откуда у вас
это пристрастие к мехам.
— Это врожденное, — ответил я, — я обнаружил это
еще в детстве. Впрочем, на всех нервных людей меха ока-
зывают некое возбуждающее действие, которое основыва-
ется на законах столь же всеобщих, сколь естественных.
В них есть какое-то физическое очарование, которому ни-
кто не в силах противиться. Не так давно наука доказала
существование известного родства между электричеством
и теплотой, а родственное действие их на человеческий ор-
ганизм и вовсе бесспорно. Жаркие пояса порождают более
страстную породу людей, теплая атмосфера вызывает воз-
буждение. Точно так же и электричество. Этим объясняет-
ся колдовское благотворное влияние, оказываемое присут-
ствием кошек на легко возбудимых интеллектуалов, и то
IV. Воображение. Диагноз
375
обстоятельство, что эти длиннохвостые грации животного
мира, эти изящные, искрящиеся живые батареи были лю-
бимицами таких людей, как Магомет, кардинал Ришелье,
Кребийон, Руссо, Виланд* 1.
— Итак женщина, носящая меха, — воскликнула
Ванда, — есть не что иное, как большая кошка, как эле-
ктрическая батарея большой силы?
— Именно. Этим я объясняю себе и то символическое
значение, которое меха приобрели как атрибут власти
и красоты. Потому-то в былые времена монархи и владе-
тельная знать всевозможными постановлениями об одеж-
дах и присваивали себе исключительное право их ношения,
а великие художники облекали ими королев красоты —
и Рафаэль для божественных форм Форнарины, и Тициан
для розового тела своей возлюбленной не нашли более
драгоценной рамы, чем темные меха.
— Благодарю вас за этот ученый эротический до-
клад, — проговорила Ванда, — но вы еще не все мне
сказали; вы связываете с мехом еще что-то другое, со-
вершенно особенное.
— Правда! — воскликнул я. — Я уже неоднократно
говорил вам, что для меня в страдании заключается стран-
ная прелесть; что ничто не в силах так зажечь мою страсть,
как тирания, жестокость и — прежде всего — неверность
любимой женщины. А такую женщину, этот странный
идеал эстетики безобразного — с душой Нерона в теле
Фрины2, — я не могу представить себе без мехов.
1 К. П. 7К. де Кребийон (1674—1762) — французский драматург.
К. М. Виланд (1733—1813) — немецкий писатель. (Здесь и далее при-
меч. пер.)
1 Легендарная афинская красавица.
316
IV. Воображение. Диагноз
— Я понимаю, — проговорила Ванда, — они при-
дают женщине что-то властное, импозантное.
— Не одно это, — продолжал я. — Вы знаете, что
я — сверхчувственное существо, что у меня все коренится
больше в фантазии и получает оттуда пищу. Я рано развил-
ся и рано стал обнаруживать повышенную возбудимость;
в десятилетнем возрасте ко мне в руки попали жития муче-
ников. Я помню, как с ужасом, который, собственно, был
восторгом, читал, как они томились в темницах, как их
клали на раскаленные колосники, простреливали стрелами,
варили в кипящей смоле, бросали на растерзание зверям,
распинали на кресте, — и самое ужасное они выносили
с какой-то радостью. Страдать, терпеть жестокие муче-
ния — все это начало представляться мне с тех пор на-
слаждением, и совершенно особым — когда эти мучения
причинялись прекрасной женщиной, потому что женщина
издавна была для меня средоточием всего поэтического,
равно как и всего демонического. Я посвятил ей настоящий
культ.
Я видел в чувственности нечто священное — даже
единственно священное; в женщине и в ее красоте —
нечто божественное, так как главное назначение ее со-
ставляет важнейшую задачу бытия: продолжение рода.
В женщине я видел олицетворение природы, Исиду, а
в мужчине — ее жреца, ее раба, и она виделась мне по
отношению к мужчине жестокой, как природа, отталки-
вающая от себя то, что послужило ей, когда больше в
нем не нуждается, тогда как для него все ее издеватель-
ства и самая смерть от ее руки, превращаются в сладо-
страстное блаженство.
IV. Воображение. Диагноз
377
Я завидовал королю Гунтеру, которого властная Брун-
хильда связала в брачную ночь1; бедному трубадуру, ко-
торого его своенравная госпожа велела зашить в волчью
шкуру, чтобы затем затравить его, как дикого зверя1 2.
Я завидовал рыцарю Цтираду, которого смелая амазон-
ка Шарка хитростью поймала в лесу близ Праги, зата-
щила в Девенский замок и, позабавившись с ним неко-
торое время, велела колесовать...
— Отвратительно, ужасно! — воскликнула Ван-
да. — Желала бы я, чтобы вы попали в руки женщины
этой дикой породы: в волчьей шкуре, под зубами псов
или на колесе, — вот уж исчезла бы для вас в этом вся-
кая поэзия!
— Вы думаете? Я так не думаю.
— Вы в самом деле не в своем уме.
— Возможно. Выслушайте меня, однако, до конца.
С тех пор я с настоящей жадностью набросился на книги,
в которых описывались самые ужасные жестокости, и с
особенным наслаждением рассматривал картины, гравю-
ры, на которых они изображались: кровожадных тиранов,
когда-либо сидевших на троне, инквизиторов, подвергав-
ших еретиков пыткам, сожжению, казням всякого ро-
да, — всех женщин, отмеченных на страницах всемирной
истории своим сладострастием, своей красотой, своими
насилиями — вроде Либуше3, Лукреции Борджия, Агне-
сы Венгерской, королевы Марго, Изабеллы, султанши
Роксоланы, русских цариц минувшего столетия, — и всех
их я видел в мехах или в подбитых горностаем мантиях.
1 См. «Песнь о Нибелунгах», X, 636 sgg.
2 Имеются в виду Пейре Видаль и его возлюбленная, носившая имя
Волчицы.
3 Легендарная основательница чешской государственности.
378
IV, Воображение. Диагноз
— И оттого меха пробуждают теперь ваши странные
фантазии, — сказала Ванда, в то же время кокетливо ку-
таясь в свой великолепный меховой плащ, и темные блес-
тящие шкурки соболей обворожительно мерцали, охваты-
вая ее грудь и руки. — А сейчас как вы чувствуете себя?
Как будто вас уже наполовину колесовали?
Ее зеленые пронизывающие глаза остановились на
мне со своеобразным насмешливым довольством, когда
я, побежденный страстью, упал перед ней на колени и
обвил ее руками.
— Да, — вы пробудили во мне мои заветные, долго
дремавшие фантазии, — воскликнул я.
— И они заключались в том, чтобы...
Она положила руку мне на затылок.
Под этой маленькой теплой ручкой, под нежным
взглядом ее глаз, испытующе упавшим на меня из-под
полусомкнутых век, меня охватило какое-то сладостное
опьянение.
— Быть рабом женщины, прекрасной женщины, ко-
торую я люблю, которую боготворю!
— И которая за то жестоко с вами обращается? —
перебила меня Ванда, засмеявшись.
— Да, которая меня связывает и хлещет, топчет ме-
ня ногами, отдаваясь при этом другому.
— И которая, когда вы, обезумев от ревности, высту-
пите против счастливого соперника, дойдет в своей наглос-
ти до того, что подарит вас ему и отдаст вас во власть ему
и его грубости. Почему бы и нет? Разве вам такая заклю-
чительная картина меньше нравится?
Я с испугом взглянул на Ванду.
— Вы превосходите мои грезы.
IV. Воображение. Диагноз
379
— Да, мы, женщины, изобретательны, — сказала
она. — Когда вы найдете свой идеал, легко может слу-
читься, что с вами будут поступать более жестоко, чем
вам хотелось бы.
— Боюсь, что я уже нашел свой идеал! — восклик-
нул я, прильнув пылающим лицом к ее лону.
— Неужто во мне? — воскликнула Ванда со смехом,
сбросила меховой плащ и весело заскакала по комнате; она
еще смеялась, когда я спускался по лестнице; и когда я
в раздумье остановился во дворе, я все еще слышал сверху
ее озорной, безудержный смех...»
Приложение
ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА
И РАЗМЫШЛЕНИЯ О РОМАНЕ
«Княгиня или крестьянка, в горностае или в овчине —
всегда эта женщина в мехах и с хлыстом, порабощающая
мужчину, есть одновременно мое творение и истинная
сарматская женщина.
Я думаю, что всякое художественное творение разви-
вается таким образом, как эта сарматская женщина офор-
милась в моем воображении. С самого начала, в духе каж-
дого из нас присутствует врожденное предрасположение
улавливать некий предмет, ускользающий от большинства
других художников; затем к этому предрасположению
присоединятся жизненные впечатления, представляющие
автору живую фигуру, прототип которой уже существует
в его воображении. Фигура эта его захватывает, соблаз-
няет, пленяет, потому что она опережает его предрасполо-
380
IV. Воображение. Диагноз
жение, а также потому, что она соответствует природе ху-
дожника, который затем преображает ее и дарит ей тело и
душу. Наконец, в этой реальности, перевоплощенной им
в творение искусства, он находит проблему, которая явля-
ется источником всех проистекающих отсюда впоследст-
вии видений. Обратный путь, от проблемы к фигуре, —
это не путь художника.
Еще совсем ребенком я выказывал по отношению к же-
стокому жанру ярко выраженное предпочтение, сопровож-
давшееся у меня какими-то таинственными содроганиями
и похотью; и однако же душа у меня была исполнена жа-
лости, я не обидел бы и мухи. Устроившись в каком-нибудь
темном и отдаленном закоулке дома, принадлежавшего
моей бабушке, я с жадностью поглощал жития святых,
и когда я читал о пытках, которым подвергались мученики,
меня бросало в озноб и я приходил в какое-то лихорадоч-
ное состояние...
В возрасте десяти лет у меня уже был идеал. Я томил-
ся по одной дальней родственнице моего отца — назовем
ее графиней Зиновией — прекраснейшей и в то же время
учтивейшей из всех местных дам.
Это случилось в воскресенье, после полудня. Никогда
мне этого не забыть. Я приехал навестить детей моей пре-
красной тетушки — как мы ее звали, — чтобы поиграть
с ними. С нами была одна только бонна. Внезапно вошла
графиня, гордая и надменная, в своей собольей шубе; она
поздоровалась с нами и обняла меня, что всегда превозно-
сило меня до небес. Затем она воскликнула:
— Идем, Леопольд, ты поможешь мне снять шубу.
Я не заставил ее повторять дважды и последовал за ней
в ее спальню, снял ее тяжелые меха, которые едва мог при-
IV. Воображение. Диагноз
381
поднять, и помог ей надеть ее великолепную кофточку зеле-
ного бархата, опушенную беличьим мехом, которую она но-
сила дома. Затем я опустился перед ней на колени, чтобы
надеть ей ее вышитые туфли. Почувствовав у себя под ру-
ками легкое движение ее маленьких ножек, я совсем за-
былся и наградил их жгучим поцелуем. Сначала тетя посмо-
трела на меня с удивлением, затем она разразилась смехом
и слегка толкнула меня ногой.
Пока она готовила полдник, мы изображали игру в
прятки, и я сам не знаю, какой бес меня повел: я спрятал-
ся в спальне моей тети, за вешалкой, увешанной платьями
и накидками. В этот миг я услышал звонок, и спустя не-
сколько минут в комнату вошла моя тетя. За нею следо-
вал какой-то красивого вида молодой человек. Потом она
просто толкнула ногой дверь, не запирая ее на ключ, и
привлекла к себе своего спутника.
Я не понимал, что они говорили и еще меньше — что
делали; но я чувствовал, как сильно колотится мое сердце,
так как я полностью отдавал себе отчет в том положении,
в котором находился: если меня обнаружат, меня примут за
шпиона. Отдавшись во власть этой мысли, внушавшей мне
смертельный ужас, я закрыл глаза и заткнул себе уши.
Я чуть не выдал себя чихом, совладать с которым мне сто-
ило большого труда, когда дверь вдруг резко распахнулась,
пропуская мужа моей тети, который ворвался в комнату
в сопровождении двух своих друзей. Лицо его побагрове-
ло, глаза метали молнии. Но стоило ему промедлить какое-
то мгновение, спрашивая себя, несомненно, которого из
двух любовников ему ударить в первую очередь, — и Зи-
новия его предупредила.
Не произнося ни слова, она резко вскочила, устремилась
к своему мужу и крепко ударила его кулаком. Он пошат-
382
IV. Воображение. Диагноз
нулся. Из носа и изо рта у него потекла кровь. Тетя моя,
однако, не казалась удовлетворенной. Она схватила его
хлыст и, потрясая им, указала моему дяде и его друзьям
на дверь. Все разом поспешили воспользоваться случаем,
чтобы исчезнуть, и юный воздыхатель отнюдь не замыкал
вереницу спасавшихся бегством. В этот момент злосчаст-
ная вешалка упала на пол, и вся ярость г-жи Зиновии из-
лилась на меня.
— Как! Ты здесь прятался? Так вот же я научу тебя
шпионить!
Я тщетно пытался объяснить свое присутствие и оправ-
даться: в мгновение ока она растянула меня на ковре; за-
тем, ухватив меня за волосы левой рукой и придавив плечи
коленом, она принялась крепко хлестать меня. Я изо всех
сил стискивал зубы, но, несмотря ни на что, слезы подсту-
пили у меня к глазам. Но все же следует признать, что,
корчась под жестокими ударами прекрасной женщины, я
испытывал своего рода наслаждение. Несомненно, муж ее
не раз испытывал подобные ощущения, так как вскоре он
поднялся в комнату — не как мститель, но как униженный
раб; и именно он припал к коленям неверной жены, прося
у нее прощения, а она оттолкнула его ногой. Потом двери
закрыли на ключ. На сей раз я не чувствовал стыда, не за-
тыкал себе уши и принялся очень внимательно подслуши-
вать у двери — может быть, из мести, может быть, из
мальчишеской ревности — и я услышал хлопанье хлыста,
которого я только что отведал на своей шкуре.
Это событие запечатлелось в моей душе, словно вы-
жженное каленым железом. Тогда я не понимал эту жен-
щину в сладострастных мехах, обманывающую своего мужа
и затем истязающую его, но я в одно и то же время ненави-
IV. Воображение. Диагноз 383
дел и любил это создание: благодаря своей силе и своей
брутальной красоте она казалась созданной для того, чтобы
беззастенчиво наступать ногой на шею человечества. Впос-
ледствии новые странные сцены, новые фигуры то в княже-
ском горностае, то в буржуазном кролике или в крестьян-
ской овчине, внушили мне новые впечатления, и однажды
предо мной предстал, ясно очерченный, тот самый тип жен-
щины, который претворился в героине „Посланца
Гораздо позже я нашел проблему, давшую рождение
роману „Венера в мехах". Сначала я открыл таинственную
близость жестокости и сладострастия; затем — естествен-
ную вражду полов, эту ненависть, которая, побежденная
на какое-то время любовью, раскрывается затем с совер-
шенно стихийной силой и которая из одной из сторон де-
лает молот, из другой — наковальню...»
Обожествление женщины — что же может быть лучше
с точки зрения куртуазных поэтов золотой эпохи трубадуров
или наставников тантры?
Однако от обожествления остается только форма. Мазох
тонко чувствует войну между полами. Но для него ее разреше-
ние возможно лишь в случае принятия одним из противников
роли побежденного. Это печальное, болезненное, но милое его
сердцу ощущение утраты, заставляет Северина, героя Мазоха,
наделять утрачиваемое величайшим смыслом, полностью уни-
чижаясь перед ним, теряя себя. Здесь нет пути, есть только во-
ображаемая, но от этого не менее неодолимая бездна между
любящим и навсегда утраченным им Абсолютом.
Роман Мазоха заканчивается кажущимся выздоровлени-
ем Северина. Ванда, его госпожа-возлюбленная, поступает
в духе дзен-буддийских учителей, доводя до конца практику
хлыста — и там, в бездне унижения и покинутости, Северин
вдруг воскресает.
384
IV. Воображение. Диагноз
Однако столь ли искренне воскрешение — особенно если
вспомнить о Мазохе, создателе этого персонажа? И разве
сам Северин не занимает в итоге место Господина, общаясь со
своей новой спутницей при помощи хлыста?
ИСКУС ЛИБИДО
Зигмунд Фрейд (1856—1939), одна из культовых фигур
XX столетия, послужит прекрасным завершением этого разде-
ла. Этот человек прояснил и, не побоюсь этого слова, освятил
то, что европейское человечество с удивлением обнаруживало
в себе: силу воображения. После того как идеи Фрейда были
признаны его современниками, в истории культуры стали видеть
историю сублимации мистической сексуальной силы, либидо.
Фрейд создал серьезную терапевтическую систему, дейст-
вующую по крайней мере по отношению к представителям ра-
сы европейского человечества, на которых она и рассчитана.
Желая подтвердить свои наблюдения, он расширил в своей
науке сферу доказательности, соединив данные психотерапии,
медицины и истории культуры. Косвенным образом Фрейд
подтвердил этим истинность уже знакомого нам из древних
учений принципа тождества человеческого существа и мира
(в данном случае — мира культуры). Мы знаем, насколько
чутки оказались к этому ученики Фрейда, особенно Юнг1.
Однако произведенное им расширение границ сексуального
опыта привело XX век к выводу (может быть, и помимо воли
Фрейда), что любая форма влечения, какой бы объект у него ни
был, имеет в своем основании сексуальный интерес. Перенос
сексуального наслаждения с анальных и сосательных ощущений
1 Не могу при этом не сказать, что на историю культуры небезуспеш-
но ссылались многие европейские ученые — начиная с философов Шел-
линга и Гегеля, — ученые, представляющие не только разные школы,
но и разные научные дисциплины. Так что умелая апелляция к истории
культуры сама по себе еще не является критерием истины.
IV. Воображение. Диагноз
385
детства на более «естественные» детали человеческого существа
(беру слово «естественные» в кавычки, так как в рамках фрей-
дизма мы можем говорить о нормальности, но не о естественно-
сти), осуществляемый в более позднем возрасте, вовсе не озна-
чает, что эти объекты должны отныне исчерпывать всю сферу
сексуального. Почему бы нам не сделать предметом своего ин-
тереса скрытые краем экрана пятки телеведущего или тостер на
своей кухне?
Фрейд связал сексуальность с теми процессами метаболиз-
ма, которые присущи анусу, рту, половым органам, и практиче-
ски убедил Европу1, что именно из этих первичных ощущений
вырастает весь мир эротического. Между тем вся эта концеп-
ция есть не что иное, как пример навязываемого перенесения,
пример власти воображения.
Наличие удовольствия и в случае очищения организма и в
случае коитуса не означает тождества обоих процессов. Даже
если половая и метаболическая области ощущения в нежном
возрасте действительно были тождественны, из этого не сле-
дует, что сидение на унитазе есть логичная замена половой
жизни1 2. Но фантазия, особенно фантазия юного человека,
еще не знакомого со своим телом — ибо лишь в половом об-
щении с партнером он может получить подобное знакомст-
во, — способна совершать этот перенос, помещая изображе-
ния эрегированного члена на стене в туалете, то есть туда, где
человеку взрослому, уже «пришибленному культурой», они
кажутся менее всего уместными.
Времена меняются, вместе с ними меняется и мода; послед-
нее время вместо женской промежности, являвшейся дополне-
1 Хотя, скорее, это Европа дала себя убедить.
2 Между тем для де Сада наложить в рот сексуальному партнеру —
одна из пикантнейших сексуальных забав (сомневаюсь, что в реальности
он когда-либо это практиковал). Ср. знаменитую сцену «Блюм в нужни-
ке» из «Улисса» Джойса. См. также первый, «голландский», фильм Пола
Верховена «Турецкие сладости», где в одной из сцен герой Рудгера Ха-
уэра говорит своей возлюбленной, сидящей в туалете: «Не вытирайся!
Я тебя вылижу!»
386
IV. Воображение. Диагноз
нием изображения крылатого члена еще тридцать лет назад,
главенствующее место в подобных граффити занимает содо-
мия. Может быть, ее провоцирует не повальное «оголублива-
ние» современной молодежи, а навязываемое современностью
отождествление младенческого и взрослого, дефекации и по-
лового удовлетворения.
Пожалуй, прав был Юнг, говоривший, что Фрейд, сде-
лавший всю человеческую жизнь заложницей сексуального
инстинкта, при исследовании неврозов взял за образец свои
собственные комплексы и убедил наивное человечество в том,
что каждый из нас несет их в себе, словно первородный грех.
Фрейд признает абсолютные права воображения: границами
ее являются только нормы цивилизации — то есть внешние
(кстати, рождающие неврозы) нормы. Вслед за Фрейдом с этим
согласились многие, если не все. Даже такой умница, как Берт-
ран Рассел, был склонен полагать случайными закономерности в
выборе объектов сексуального интереса. Говорил он это, конеч-
но, в мягкой форме, создавая видимость критики неких услов-
ностей эротической игры: «Частота, с которой человек испыты-
вает сладострастие, зависит от его собственного физического
состояния; поводы же, пробуждающие в нем подобные чувства,
зависят от социальных условностей, к которым он привык. Вид
женских лодыжек был достаточным стимулом для раннего вик-
торианца, между тем как современный человек остается равно-
душным ко всему, что ниже бедра. Это — лишь вопрос моды
в одежде. Если бы модой была нагота, она перестала бы воз-
буждать нас и женщинам пришлось бы (как это и происходит
у некоторых диких племен) прибегнуть к одежде, чтобы сде-
латься сексуально привлекательной. Те же точно соображения
приложимы к литературе и к изобразительному искусству: то,
что возбуждало в викторианскую эпоху, оставляет совершенно
нечувствительными людей более откровенного века...»
Рассел абсолютно прав, когда говорит, что популярность пор-
нографии связана с излишними ограничениями, наложенными на
сексуальную сферу нашей культурой. Но он совершенно не вспо-
IV. Воображение. Диагноз
387
Гравюра для меню «Общества римской философии».
Сальвадор Дали, 1933 г.
388
IV. Воображение. Диагноз
минает о том, что отказ от запрета должен сопровождаться вос-
питанием. К тому же, сводя сексуальный интерес к физиологии,
а его душевное проявление — к игре скрытости/открытос-
ти, Рассел крайне вульгаризирует ситуацию. Скрытость/откры-
тость играют решающую роль лишь в той культуре, где основой
сексуальности полагают воображение — то есть в европейской.
Да и женские одеяния в первобытных племенах имеют совсем
иное значение, чем считал уважаемый философ.
Впрочем, предоставим слово самому Фрейду. Мы публику-
ем здесь две лекции из курса, прочитанного в Венской психиа-
трической клинике во время зимнего семестра 1916—1917 гг.
Идеи Фрейда уже победоносно шествовали по миру, однако
внимательный читатель заметит, что лектор явно преодолевает
сопротивление слушателей, подозревает наличие у них скрыто-
го несогласия с базисными концептами его теории.
Дело было связано еще и с тем, что лекции эти читались
в самый разгар Первой мировой войны, когда многим психиа-
трам, сталкивавшимся с массовыми случаями психозов, полу-
ченных на фронте во время штыковых атак, многодневных арт-
обстрелов или отчаянного бегства от желтоватых облаков
иприта, рецепты основателя психоанализа казались более чем
странными.
ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОАНАЛИЗ
Двадцатая лекция:
СЕКСУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА
«Уважаемые дамы и господа! Может показаться, что
нет никаких сомнений в том, что следует понимать под
„сексуальнымСексуальное, прежде всего, — это непри-
личное, то, о чем нельзя говорить. Мне рассказывали, что
IV. Воображение. Диагноз
389
ученики одного знаменитого психиатра попытались как-то
убедить своего учителя в том, что симптомы истериков ча-
сто изображают сексуальные переживания. С этой целью
они подвели его к кровати одной истеричной больной, при-
падки которой, несомненно, изображали процесс родов.
Но он уклончиво ответил: „Так ведь роды вовсе не сексу-
альное". Разумеется, не во всех случаях роды — это что-
то неприличное.
Я замечаю, вам не нравится, что я шучу о таких серь-
езных вещах. Но это не совсем шутка. Говоря серьезно,
не так-то легко определить, что составляет содержание
понятия „сексуальное". Может быть, единственно вер-
ным было бы сказать — все, что связано с различием
двух полов, но вы найдете это бесцветным и слишком об-
щим. Если вы поставите в центр факт полового акта, то,
может быть, скажете: сексуальное — это все то, что про-
делывается с телом, в частности с половыми органами
другого пола, с целью получения наслаждения и в конеч-
ном итоге направлено на соединение гениталий и исполне-
ние полового акта. Но тогда вы в самом деле недалеки от
приравнивания сексуального к неприличному и роды дей-
ствительно не относятся к сексуальному. Но если сутью
сексуальности вы посчитаете продолжение рода, то рис-
куете исключить целый ряд вещей, которые не служат
продолжению рода и все-таки определенно сексуальны,
как, например, мастурбация и даже поцелуй. Но мы ведь
не раз убеждались, что попытки давать определения все-
гда вызывают затруднения, не будем думать, что именно
в этом случае дело обстоит по-другому. Мы подозрева-
ем, что в развитии понятия „сексуальное" произошло не-
что такое, что, по удачному выражению Г. Зильберера,
390
IV. Воображение. Диагноз
повлекло за собой „ошибку наложенияНо в целом вряд
ли можно сказать, что мы совсем не разбираемся в том,
что люди называют сексуальным.
Оно складывается из учета противоположности по-
лов, получения наслаждения, продолжения рода и имеет
характер скрываемого неприличного — такого определе-
ния будет достаточно для всех практических требований
жизни. Но его недостаточно для науки. Потому что в ре-
зультате тщательных исследований, ставших возможными
только благодаря готовому на жертвы самоопределению,
мы познакомились с группами индивидов, „сексуальная
жизнь" которых самым резким образом отклоняется от
обычного среднего представления. Одни из этих „извра-
щенных" исключили, так сказать, из своей программы
различие полов. Только люди одного с ними пола могут
возбудить у них сексуальные желания; другой пол, осо-
бенно его половые органы, вообще не является для них
половым объектом, в крайних случаях даже вызывает от-
вращение. Тем самым они, естественно, отказались от вся-
кого участия в продолжении рода. Таких лиц мы назы-
ваем гомосексуалистами, или инвертированными. Это
мужчины и женщины, довольно часто — но не всегда —
безусловно образованные, интеллектуально развитые
и высоконравственные, отягченные лишь этим одним ро-
ковым отклонением. Устами своих научных защитников
они выдают себя за особую разновидность человеческого
типа, за „третий пол", равноправно существующий наря-
ду с двумя другими. Быть может, нам представится слу-
чай критически проанализировать их притязания. Разу-
меется, они не являются „элитой" человечества, как они
любят называть себя, и среди них имеется, по меньшей
IV. Воображение. Диагноз
391
мере, столько же неполноценных и никчемных индиви-
дов, сколько и у отличающихся от них в сексуальном от-
ношении людей.
Эти извращенные, по крайней мере, поступают со сво-
им сексуальным объектом примерно так же, как нор-
мальные со своим. Но имеется большое число таких лиц,
сексуальная деятельность которых все больше удаляется
от того, что кажется желанным разумному человеку. По
разнообразию и странности их можно сравнить лишь
с изображенными П. Брейгелем гротескными уродами,
которые искушают святого Антония, или с древними бо-
гами и поклоняющимися им людьми, которых Г. Флобер
заставляет проноситься в длинной процессии перед на-
божным кающимся грешником. Чтобы нам не запутать-
ся, их надо как-то классифицировать. Мы разделяем их
на тех, у кого, как у гомосексуалистов, изменился сексу-
альный объект, и на тех, у кого прежде всего изменилась
сексуальная цель. К первой группе относятся лица, от-
казавшиеся от соединения гениталий и при половом акте
заменяющие гениталии партнера другой частью или об-
ластью тела; при этом они не считаются с недостатками
органического устройства и переступают границы отвра-
щения (рот, задний проход вместо влагалища). Сюда от-
носятся и лица, хотя и сохранившие интерес к генита-
лиям, но не из-за сексуальных, а из-за других функций,
в которых они участвуют по анатомическим причинам и
вследствие соседства. Благодаря им мы узнаем, напри-
мер, что функции выделения, которые при воспитании
ребенка отодвигаются на задний план как неприличные,
могут всецело привлечь к себе сексуальный интерес. Да-
лее идут те, кто вообще отказался от гениталий как объ-
392
IV. Воображение. Диагноз
екта и поставил на их место как желанный объект дру-
гую часть тела — женскую грудь, ногу, косу. Затем сле-
дуют те, для которых ничего не значит и часть тела,
но все желания выполняет какой-либо предмет одежды,
обувь, что-либо из нижнего белья — фетишисты. Сле-
дующее место в этом ряду занимают лица, которые хотя
и желают весь объект, но предъявляют к нему совершен-
но определенные странные или отвратительные требова-
ния, даже такие, чтобы объект стал беззащитным тру-
пом, и делают его таковым в своем преступном насилии,
чтобы наслаждаться им. Однако довольно ужасов из
этой области!
Другую группу возглавляют извращенные, поставившие
целью своих сексуальных желаний то, что в нормальных
условиях является только вступительным и подготовитель-
ным действием, а именно разглядывание и ощупывание
другого лица или подглядывание за ним при исполнении
интимных отправлений, или обнажение своих частей тела,
которые должны быть скрыты, в смутной надежде, что
они будут вознаграждены таким же ответным действием.
Затем следуют загадочные садисты, нежное стремление
которых не знает никакой иной цели, как причинить свое-
му объекту боль или мучение, начиная с легкого унижения
вплоть до тяжелых телесных повреждений, и, как бы для
равновесия, их антиподы — мазохисты, единственное удо-
вольствие которых состоит в том, чтобы испытать от лю-
бимого объекта все унижения и мучения в символической
и реальной форме. Имеются еще и другие, у которых соче-
тается и переплетается несколько таких ненормальностей,
и, наконец, мы еще узнаем, что каждая из этих групп су-
ществует в двух видах, что наряду с теми, кто ищет сексу-
IV. Воображение. Диагноз
393
ального удовлетворения в реальности, есть еще и другие,
которые довольствуются тем, чтобы только представить
себе такое удовольствие, которым не нужен вообще ника-
кой реальный объект, так как они могут заменить его себе
фантазией.
При этом не подлежит ни малейшему сомнению, что
в подобных безумствах, странностях и мерзостях действи-
тельно проявляется сексуальная деятельность этих людей.
Не только они сами так понимают и чувствуют замещаю-
щее отношение, но и мы должны сказать, что все это игра-
ет в их жизни ту же роль, что и нормальное сексуальное
удовлетворение в нашей, ради этого они приносят те же,
часто громадные жертвы, и в общем, и в частностях мож-
но проследить, где эти ненормальности граничат с нормой,
а где отклоняются от нее. Вы также не можете не заме-
тить, что характер неприличного, присущий сексуальной
деятельности, имеет место и здесь, но по большей части он
усиливается до позорного.
Как же, уважаемые дамы и господа, мы относимся
к этим необычным видам сексуального удовлетворения?
Возмущением, выражением нашего личного отвращения
и заверением, что мы не разделяем эти прихоти, очевидно,
ничего не сделаешь. Да нас об этом никто и не спрашива-
ет. В конце концов, это такая же область явлений, как и
другая. Отрицательную отговорку, что это ведь только
редкие и курьезные случаи, нетрудно было бы опроверг-
нуть. Наоборот, речь идет об очень частых, широко рас-
пространенных явлениях. Но если бы кто-нибудь захотел
нам сказать, что они не должны сбивать нас с толку в на-
ших взглядах на сексуальную жизнь, потому что они все
без исключения являются заблуждениями и нарушениями
394
IV. Воображение. Диагноз
сексуального влечения, то следовало бы со всей серьезнос-
тью ответить: если мы не сумеем понять эти болезненные
формы сексуальности и связать их с нормальной сексуаль-
ной жизнью, то мы не поймем и нормальной сексуальности.
Одним словом, перед нами стоит неизбежная задача —
дать теоретическое объяснение возможности (возникнове-
ния) названных извращений и их связи с так называемой
нормальной сексуальностью.
В этом нам помогут имеющиеся воззрения и два новых
факта. Первым мы обязаны Ивану Блоху (1902—1903);
он изменил мнение, что все эти извращения — „признаки
дегенерации", указанием на то, что такие отклонения от
сексуальной цели, такое ослабление отношения к сексуаль-
ному объекту встречались с давних пор, во все известные
нам времена, у всех народов, как самых примитивных, так
и самых высокоцивилизованных, считались допустимыми
и находили всеобщее признание. Оба факта были получе-
ны в психоаналитическом исследовании невротиков; они
должны решительным образом изменить наше понимание
сексуальных извращений.
Мы сказали, что невротические симптомы являются за-
мещением сексуального удовлетворения, и я указал вам, что
подтверждение этого положения путем анализа симпто-
мов натолкнется на некоторые трудности. Оно оправды-
вается только в том случае, если в понятие „сексуальное
удовлетворение" мы включим так называемые извращен-
ные сексуальные потребности, потому что такое толкование
симптомов напрашивается поразительно часто. Притязания
гомосексуалистов, или инвертированных, на исключитель-
ность сразу же теряют смысл, когда мы узнаем, что удается
доказать наличие гомосексуальных побуждений у каждого
IV. Воображение. Диагноз
395
невротика и что значительное число симптомов выражает
это скрытое извращение. Те, кто сами себя называют гомо-
сексуалистами, представляют собой сознательно и открыто
инвертированных, затерянных среди большого числа скры-
тых гомосексуалистов. Но мы вынуждены рассматривать
выбор объекта из своего пола именно как закономерное
ответвление любовной жизни и приучены считать его наи-
более значимым. Разумеется, тем самым не уничтожаются
различия между открытой гомосексуальностью и нормаль-
ным поведением; ее практическое значение остается, но те-
оретическая ее ценность чрезвычайно уменьшается. Мы
даже предполагаем, что одно заболевание, которое мы не
считаем более возможным причислять к неврозам перене-
сения, — паранойя — закономерно наступает вследствие
попытки сопротивления слишком сильным гомосексуаль-
ным побуждениям. Может быть, вы еще помните, что одна
из наших пациенток в своем навязчивом действии игра-
ла роль мужчины, роль своего собственного, оставленного
ею мужа; такое проявление симптомов от лица мужчины
весьма обычно у невротических женщин. Если его и нельзя
причислить к самой гомосексуальности, то оно все-таки
имеет тесную связь с ее предпосылками.
Как вам, вероятно, известно, симптомы истерического
невроза могут возникнуть во всех системах органов и тем
самым нарушить все функции. Анализ показывает, что
при этом проявляются все названные извращенные по-
буждения, стремящиеся заменить гениталии другими ор-
ганами. Эти органы ведут себя при этом как заместители
гениталий. Именно благодаря симптоматике истерии у нас
возникло мнение, что органы тела, кроме их функцио-
нальной роли, имеют также сексуальное — эрогенное —
396
IV. Воображение. Диагноз
значение и исполнение этой функциональной задачи нару-
шается, если сексуальная задача слишком овладевает ими.
Бесчисленные ощущения и инервации, выступающие как
симптомы истерии, в органах, которые, кажется, не име-
ют с сексуальностью ничего общего, раскрывают перед
нами, таким образом, свою природу в форме исполнения
извращенных сексуальных побуждений, при которых зна-
чение половых имеют теперь другие органы. Далее, мы
видим также, в какой большой мере именно органы пита-
ния и выделения могут стать носителями сексуального воз-
буждения. Это, следовательно, то же самое, что нам пока-
зали извращения, только в них это было видно без труда
и не подлежало сомнению, а при истерии мы должны бы-
ли проделать обходной путь через толкование симптомов
и приписать соответствующие извращенные сексуальные
побуждения не сознанию индивида, а их бессознатель-
ному.
Самые важные из многочисленных сочетаний симпто-
мов, в которых проявляется невроз навязчивых состояний,
оказывается, возникают под давлением очень сильных са-
дистских, т. е. извращенных по своей цели, сексуальных
побуждений, и в соответствии со структурой невроза на-
вязчивых состояний симптомы служат преимущественно
противодействию этим желаниям или выражают борьбу
между удовлетворением и противодействием ему. Но и са-
мо удовлетворение не оказывается при этом ущемленным;
оно умеет добиться своего в поведении больных обход-
ными путями и направляется главным образом против их
собственной личности, превращая их в самоистязателей.
Другие формы неврозов, сопровождающиеся долгими
раздумьями больных, соответствуют чрезмерной сексуа-
IV. Воображение. Диагноз
397
лизации актов, которые обычно служат подготовкой к
нормальному половому удовлетворению, т. е. желание рас-
сматривать, трогать и исследовать. Особая значимость бо-
язни прикосновения и навязчивого мытья рук находит
в этом свое объяснение. Значительная часть навязчивых
действий в виде скрытого повторения и модификации вос-
ходит к мастурбации, которая, как известно, этим единст-
венным, сходным по форме действием сопровождает са-
мые разнообразные формы сексуального фантазирования.
Мне не стоило бы большого труда показать вам еще
более тесные отношения между извращением и неврозом,
но я думаю, что сказанного будет для нашей цели доста-
точно. Однако после этих объяснений значения симпто-
мов нам надо опасаться преувеличения частоты и силы из-
вращенных склонностей людей. Вы слышали, что из-за
отказа от нормального сексуального удовлетворения мож-
но заболеть неврозом. Но при этом реальном отказе по-
требность стремится к ненормальным путям сексуального
возбуждения. Позднее вы увидите, как это происходит. Во
всяком случае, вы понимаете, что вследствие такого кол-
латерального застоя извращенные побуждения должны
быть сильнее, чем они были бы, если бы нормальное сек-
суальное удовлетворение не встретило реальных препят-
ствий. Впрочем, подобное влияние следует признать и
в открытых извращениях. В некоторых случаях они про-
воцируются или активируются тем, что для нормального
удовлетворения сексуального влечения возникают слиш-
ком большие препятствия в силу временных обстоятельств
или постоянных социальных норм. В других случаях из-
вращенные наклонности как будто совершенно не зависят
от таких благоприятствующих им моментов, они являются
398
IV. Воображение. Диагноз
для данного индивида, так сказать, нормальной формой
сексуальной жизни.
Может быть, в настоящую минуту у вас создается
впечатление, что мы скорее запутали, чем выяснили от-
ношение между нормальной и извращенной сексуальнос-
тью. Но примите во внимание следующее соображение:
если верно то, что реальное затруднение или лишение
нормального сексуального удовлетворения может вызвать
у некоторых лиц извращенные наклонности, которые
в других условиях не появились бы, то у этих лиц следует
предположить нечто такое, что идет навстречу извраще-
ниям; или, если хотите, они имеются у них в скрытой
форме. Но тем самым мы приходим ко второму новому
факту, о котором мною было сказано. Психоаналитичес-
кое исследование вынуждено заняться также сексуаль-
ной жизнью ребенка, а именно потому, что воспоминания
и мысли, приходящие в голову при анализе симптомов
(взрослых), постоянно ведут ко времени раннего детства.
То, что мы при этом открыли, подтвердилось затем шаг
за шагом в результате непосредственных наблюдений за
детьми. И тогда оказалось, что в детстве можно найти
корни всех извращений, что дети предрасположены к
ним и отдаются им в соответствии со своим незрелым
возрастом, короче говоря, что извращенная сексуальность
есть не что иное, как возросшая, расщепленная на свои
отдельные побуждения инфантильная сексуальность.
Теперь вы, во всяком случае, увидите извращения в
другом свете и не сможете не признать их связи с сексу-
альной жизнью человека, но ценою каких неприятных для
вас сюрпризов и мучительных для вашего чувства рассо-
гласований! Разумеется, вы будете склонны сначала все
IV. Воображение. Диагноз 399
оспаривать: и тот факт, что у детей есть что-то, что мож-
но назвать сексуальной жизнью, и верность наших на-
блюдений, и основания для отыскания в поведении детей
родственного тому, что впоследствии осуждается как из-
вращение. Поэтому разрешите мне сначала объяснить мо-
тивы вашего сопротивления, а затем подвести итог нашим
наблюдениям. То, что у детей нет никакой сексуальной
жизни — сексуального возбуждения, сексуальных по-
требностей и своего рода удовлетворения, — но все это
вдруг возникает у них между 12 и 14 годами, было бы —
независимо от всех наблюдений — с биологической точки
зрения так же невероятно, даже нелепо, как если бы они
появлялись на свет без гениталий и они вырастали бы
у них только ко времени половой зрелости. То, что про-
буждается у них к этому времени, является функцией про-
должения рода, которая использует для своих целей уже
имеющиеся физические и духовные предпосылки. Вы со-
вершаете ошибку, смешивая сексуальность с продолже-
нием рода, и закрываете себе этим путь к пониманию
сексуальности, извращений и неврозов. Но эта ошибка
тенденциозна. Ее источником, как ни странно, является
то, что вы сами были детьми и испытали на себе влияние
воспитания. К числу самых важных задач воспитания об-
щество должно отнести укрощение, ограничение, подчине-
ние сексуального влечения, когда оно внезапно появляется
в виде стремления к продолжению рода, индивидуальной
воле, идентичной социальному требованию. Общество за-
интересовано также в том, чтобы отодвинуть его полное
развитие до тех пор, пока ребенок не достигнет опреде-
ленной ступени интеллектуальной зрелости, потому что
с полным прорывом сексуального влечения практически
400
IV. Воображение. Диагноз
приходит конец влиянию воспитания. В противном случае
влечение прорвало бы все преграды и смело бы возведен-
ное с таким трудом здание культуры. А его укрощение ни-
когда не будет легким, оно удается то слишком плохо, то
слишком хорошо. Мотив человеческого общества оказы-
вается в конечном счете экономическим; так как у него нет
достаточных жизненных средств, чтобы содержать своих
членов без их труда, то оно должно ограничивать число
своих членов, а их энергию отвлекать от сексуальной дея-
тельности и направлять на труд. Вечная, исконная, су-
ществующая до настоящего времени жизненная необхо-
димость.
Опыт, должно быть, подсказал воспитателю, что задача
сделать сексуальную волю нового поколения послушной
разрешима только в том случае, если на нее начинают воз-
действовать заблаговременно, не дожидаясь бури половой
зрелости, а вмешиваясь уже в сексуальную жизнь детей, ко-
торая ее подготавливает. С этой целью ребенку запрещают
и отбивают у него охоту ко всем инфантильным сексуаль-
ным проявлениям; ставится идеальная цель сделать жизнь
ребенка асексуальной, со временем доходят наконец до того,
что считают ее действительно асексуальной, и наука затем
провозглашает это своей теорией. Чтобы не впасть в про-
тиворечие со своей верой и своими намерениями, сексуаль-
ную деятельность ребенка не замечают — а это немалый
труд — или довольствуются в науке тем, что рассматрива-
ют ее иначе. Ребенок считается чистым, невинным, а кто
описывает его по-другому, тот, как гнусный злодей, обвиня-
ется в оскорблении нежных и святых чувств человечества.
Дети — единственные, кто не признает этих условнос-
тей, — со всей наивностью пользуются своими животны-
IV. Воображение. Диагноз
401
ми правами и постоянно доказывают, что им еще нужно
стать чистыми. Весьма примечательно, что отрицающие
детскую сексуальность не делают в воспитании никаких
уступок, а со всей строгостью преследуют именно прояв-
ление отрицаемого ими под названием „детские дурные
привычки". Большой теоретический интерес представляет
также то, что период жизни, находящийся в самом резком
противоречии с предрассудком асексуальности детства,
а именно детские годы до пяти или шести лет, окутывается
затем у большинства людей покрывалом забвения, разо-
рвать которое по-настоящему может только аналитическое
исследование, но которое уже до этого проницаемо для от-
дельных структур сновидений.
А теперь я хочу изложить вам то, что яснее всего поз-
воляет судить о сексуальной жизни ребенка. Здесь целе-
сообразно также ввести понятие либидо (Libido). Либидо,
совершенно аналогично голоду, называется сила, в которой
выражается влечение, в данном случае сексуальное, как в
голоде выражается влечение к пище. Другие понятия, такие
как сексуальное возбуждение и удовлетворение, не нуж-
даются в объяснении. Вы сами легко поймете, что боль-
ше всего приходится заниматься толкованием сексуаль-
ных проявлений грудного младенца, и вы, вероятно, будете
считать это возражением. Эти толкования возникают на
основе аналитических исследований, если идти обратным
путем, от симптома. Первые сексуальные побуждения
у грудного младенца проявляются в связи с другими жиз-
ненно важными функциями. Его главный интерес, как вы
знаете, направлен на прием пищи; когда он, насытившись,
засыпает у груди, у него появляется выражение блажен-
ного удовлетворения, которое позднее повторится после
402
IV. Воображение. Диагноз
переживания полового оргазма. Но этого, пожалуй, слиш-
ком мало, чтобы строить на нем заключение. Однако мы
наблюдаем, что младенец желает повторять акт приема пи-
щи, не требуя новой пищи; следовательно, при этом он не
находится во власти голода. Мы говорим: он сосет, и то,
что при этом действии он опять засыпает с блаженным
выражением, показывает нам, что акт сосания сам по себе
доставил ему удовлетворение. Как известно, скоро он уже
не засыпает, не пососав. На сексуальной природе этого
действия начал настаивать старый врач в Будапеште
д-р Линднер (1879). Лица, ухаживающие за ребенком, не
претендуя на теоретические выводы, по-видимому, анало-
гично оценивают сосание. Они не сомневаются в том, что
оно служит ребенку только для получения удовольствия,
относят его к дурным привычкам и принуждают ребенка
отказаться от этого, применяя неприятные воздействия,
если он сам не желает оставить дурную привычку. Таким
образом, мы узнаем, что грудной младенец выполняет дей-
ствия, не имеющие другой цели, кроме получения удоволь-
ствия. Мы полагаем, что сначала он переживает это удо-
вольствие при приеме пищи, но скоро научается отделять
его от данного условия. Мы можем отнести получение это-
го удовольствия только к возбуждению зоны рта и губ, на-
зываем эти части тела эрогенными зонами, а полученное
при сосании удовольствие — сексуальным. О правомер-
ности такого названия нам, конечно, придется еще диску-
тировать.
Если бы младенец мог объясняться, он, несомненно,
признал бы акт сосания материнской груди самым важ-
ным в жизни. По отношению к себе он не так уж не прав,
потому что этим актом сразу удовлетворяет две важные
IV. Воображение. Диагноз
403
потребности. Не без удивления мы узнаем затем из пси-
хоанализа, какое большое психическое значение сохраня-
ет этот акт на всю жизнь. Сосание материнской груди
становится исходным пунктом всей сексуальной жизни,
недостижимым прообразом любого более позднего сексу-
ального удовлетворения, к которому в тяжелые времена
часто возвращается фантазия. Оно включает материн-
скую грудь как первый объект сексуального влечения; я
не в состоянии дать вам представление о том, насколько
значителен этот первый объект для выбора в будущем
любого другого объекта, какие воздействия оказывает он
со всеми своими превращениями и замещениями на самые
отдаленные области нашей душевной жизни. Но сначала
младенец отказывается от него в акте сосания и заменяет
частью собственного тела. Ребенок сосет большой палец,
собственный язык. Благодаря этому он получает незави-
симость в получении удовольствия от одобрения внешнего
мира, а, кроме того, для его усиления использует возбуж-
дение другой зоны тела. Эрогенные зоны не одинаково
эффективны; поэтому, когда младенец, как сообщает
Линднер, при обследовании собственного тела открывает
особенно возбудимые части своих гениталий и переходит
от сосания к онанизму, это становится важным пережи-
ванием.
Благодаря выяснению значимости сосания мы по-
знакомились с двумя основными особенностями детской
сексуальности. Она возникает в связи с удовлетворением
важных органических потребностей и проявляется авто-
эротически, т. е. ищет и находит свои объекты на собст-
венном теле. То, что яснее всего обнаружилось при приеме
пищи, отчасти повторяется при выделениях. Мы заключа-
404
IV. Воображение. Диагноз
ем, что младенец испытывает ощущение удовольствия
при мочеиспускании и испражнении и скоро начинает
стараться совершать эти акты так, чтобы они доставляли
ему возможно большее удовольствие от возбуждения со-
ответствующих эрогенных зон слизистой оболочки. В этом
отношении, как тонко заметила Лу Андреас-Саломе
(1916), внешний мир выступает против него, прежде все-
го как мешающая, враждебная его стремлению к удо-
вольствию сила и заставляет его предчувствовать буду-
щую внешнюю и внутреннюю борьбу. От своих выделений
он вынужден освобождаться не в любой момент, а когда
это определяют другие лица. Чтобы заставить его отка-
заться от этих источников удовольствия, все, что касается
этих функций, объявляется неприличным и должно скры-
ваться от других. Здесь он вынужден прежде всего обме-
нять удовольствие на социальное достоинство. Его отно-
шение к самим выделениям сначала совершенно иное. Он
не испытывает отвращения к своему калу, оценивает его
как часть своего тела, с которой ему нелегко расстаться, и
использует его в качестве первого „подарка", чтобы награ-
дить лиц, которых он особенно ценит. И даже после того
как воспитателям удалось отучить его от этих наклоннос-
тей, он переносит оценку кала на „подарок" и на „деньги".
Свои успехи в мочеиспускании он, по-видимому, рассмат-
ривает с особой гордостью.
Я знаю, что вам давно хочется меня прервать и крик-
нуть: довольно гадостей! Дефекация — источник сексу-
ального удовольствия, которое испытывает уже младенец!
Кал — ценная субстанция, задний проход — своего рода
гениталии! Мы не верим этому, но теперь мы понимаем,
почему педиатры и педагоги отвергли психоанализ и его
IV. Воображение. Диагноз
405
результаты. Нет, уважаемые господа! Вы только забыли,
что я хотел вам изложить факты инфантильной сексуаль-
ной жизни в связи с сексуальными извращениями. Поче-
му бы вам не знать, что задний проход действительно бе-
рет на себя роль влагалища при половом акте у большого
числа взрослых, гомосексуальных и гетеросексуальных?
И что есть много людей, испытывающих сладострастное
ощущение при дефекации всю свою жизнь и описываю-
щих его как довольно сильное? Что касается интереса
к акту дефекации и удовольствия от наблюдения дефека-
ции другого, то вам подтвердят это сами дети, когда ста-
нут на несколько лет старше и смогут сообщить об этом.
Разумеется, вы не должны перед этим постоянно запуги-
вать детей, иначе они отлично поймут, что должны мол-
чать об этом. Что касается других вещей, которым вы не
хотите верить, я отсылаю вас к результатам анализа и не-
посредственному наблюдению за детьми и должен ска-
зать, что это прямо-таки искусство не видеть всего этого
или видеть как-то иначе. Я также не имею ничего против
того, чтобы вам резко бросилось в глаза родство детской
сексуальности с сексуальными извращениями. Это, соб-
ственно, само собой разумеется; если у ребенка вообще
есть сексуальная жизнь, то она должна быть извращенного
характера, потому что, кроме некоторых темных намеков,
у ребенка нет ничего, что делает сексуальность функцией
продолжения рода. С другой стороны, общая особенность
всех извращений состоит в том, что они не преследуют
цель продолжения рода. Мы называем сексуальную дея-
тельность извращенной именно в том случае, если она от-
казывается от цели продолжения рода и стремится к по-
лучению удовольствия как к независимой от него цели.
406
IV. Воображение. Диагноз
Вы поймете, таким образом, что перелом и поворотный
пункт в развитии сексуальной жизни состоит в подчине-
нии ее целям продолжения рода. Все, что происходит до
этого поворота, так же как и все, что его избежало, что
служит только получению удовольствия, приобретает ма-
лопочтенное название „извращенного “ и презирается как
таковое.
Позвольте мне поэтому продолжить краткое изложение
фактов инфантильной сексуальности. То, что я сообщил
о двух органических системах (пищеварительной и выде-
лительной), я мог бы дополнить с учетом других систем.
Сексуальная жизнь ребенка исчерпывается именно про-
явлением ряда частных влечений, которые независимо
друг от друга пытаются получить удовольствие частично
от собственного тела, частично уже от внешнего объекта.
Очень скоро среди этих органов тела выделяются гени-
талии; есть люди, у которых получение удовольствия от
собственных гениталий без помощи гениталий другого
человека или объекта продолжается без перерыва от мла-
денческого онанизма до вынужденного онанизма в годы
половой зрелости и существует затем неопределенно дол-
го и в дальнейшем. Впрочем, с темой онанизма мы не так-
то скоро покончим; это материал, требующий много-
стороннего рассмотрения. Все-таки должен вам сказать
кое-что о сексуальном исследовании (познании) детей.
Оно слишком типично для детской сексуальности и край-
не важно для симптоматики неврозов. Детское сексуаль-
ное исследование начинается очень рано, иногда еще до
трехлетнего возраста. Оно связано не с различием полов,
ничего не говорящим ребенку, так как он — по край-
ней мере мальчик — приписывает обоим полам те же
IV. Воображение. Диагноз
407
мужские гениталии. Если мальчик затем обнаруживает
влагалище у маленькой сестры или подруги по играм, то
сначала он пытается отрицать это свидетельство своих
органов чувств, потому что не может представить подоб-
ное себе человеческое существо без столь ценной для не-
го части. Позднее он пугается этого открытия, и тогда
прежние угрозы за слишком интенсивное занятие своим
маленьким членом оказывают свое действие. Он попада-
ет во власть „кастрационного комплекса", образование
которого имеет большое значение для формирования его
характера, если он остается здоровым, для его невроза,
если он заболевает, и для его сопротивлений, если он под-
вергается аналитическому лечению. О маленькой девочке
мы знаем, что она считает себя глубоко ущемленной из-
за отсутствия большого видимого пениса, завидует в этом
мальчику и в основном по этой причине у нее возникает
желание быть мужчиной, желание, снова появляющееся
позднее при неврозе, который наступает вследствие ее
неудачи в женской роли. Впрочем, клитор девочки в дет-
ском возрасте вполне играет роль пениса, он является но-
сителем особой возбудимости, местом, в котором дости-
гается автоэротическое удовлетворение. Превращение
маленькой девочки в женщину во многом зависит от то-
го, переносится ли эта чувствительность клитора свое-
временно и полностью на вход во влагалище. В случаях
так называемой сексуальной анестезии (фригидности)
у женщин клитор упорно сохраняет свою чувствитель-
ность.
Сексуальный интерес ребенка скорее обращается сна-
чала к проблеме, откуда берутся дети, к той самой, кото-
рая лежит в основе вопроса фиванского сфинкса, и про-
408
IV. Воображение. Диагноз
буждается большей частью эгоистическими опасениями
при появлении нового ребенка. Ответ, даваемый в дет-
ской, что детей приносит аист, вызывает недоверие даже
у маленьких детей гораздо чаще, чем мы думаем. Ощу-
щение, что взрослые его обманывают, скрывая истину,
способствует отчуждению ребенка и развитию его само-
стоятельности. Но ребенок не в состоянии решить про-
блему собственными средствами. Его еще не развитая
сексуальная конституция ставит определенные границы
для его познавательной способности. Сначала он предпо-
лагает, что дети происходят от того, что с пищей съедают
что-то особое, и ничего не знает о том, детей могут иметь
только женщины. Позже он узнает об этом ограничении
и отказывается от мысли, что ребенок происходит от еды,
эта мысль остается только в сказке. Подрастающий ребе-
нок скоро замечает, что отец должен иметь какую-то роль
в появлении ребенка, но не может указать какую. Если
он случайно становится свидетелем полового акта, то ви-
дит в нем попытку насилия, борьбу, садистски истолко-
вывает коитус. Но сначала он не связывает этот акт с по-
явлением ребенка. Когда он обнаруживает следы крови
в постели и на белье матери, он тоже принимает это за
доказательство нанесенного отцом ранения. В более по-
здние годы он, видимо, предчувствует, что половой орган
мужчины принимает существенное участие в появлении
детей, но не может приписать этой части тела никакой
другой функции, кроме мочеиспускательной.
С самого начала дети единодушны в том, что рождение
ребенка должно осуществляться через кишечник, что ре-
бенок появляется, следовательно, как ком кала. Только по-
сле обесценивания всех анальных интересов эта теория ос-
IV. Воображение. Диагноз
409
тавляется и заменяется предположением, что открывает-
ся пупок или что местом рождения является область меж-
ду женскими грудями. Таким образом, пытливый ребенок
приближается к знанию сексуальных факторов или прохо-
дит мимо них, сбитый с толку своим незнанием, пока в
препубертатном возрасте не получит обычно оскорбитель-
ного и неполного объяснения, нередко оказывающего трав-
матическое действие.
Вы, конечно, слышали, уважаемые дамы и господа, что
понятие сексуального в психоанализе претерпело неоправ-
данное расширение с целью сохранить положение о сек-
суальной причине неврозов и сексуальном значении симп-
томов. Теперь вы можете сами судить, является ли это
расширение неоправданным. Мы расширили понятие сек-
суальности лишь настолько, чтобы оно могло включить сек-
суальную жизнь извращенных и детей. Это значит, что мы
возвратили ему его правильный объем. То, что называют
сексуальностью вне психоанализа, относится только к огра-
ниченной сексуальной жизни, служащей продолжению ро-
да и называемой нормальной».
Двадцать первая лекция:
РАЗВИТИЕ ЛИБИДО
И СЕКСУАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Уважаемые дамы и господа! Я нахожусь под впечат-
лением, что мне не вполне удалось убедительно разъяснить
вам значение извращений для нашего представления о сек-
суальности. Поэтому я хотел бы, насколько могу, испра-
вить и дополнить изложенное.
410 IV. Воображение. Диагноз
Дело обстоит вовсе не так, будто только извращения
вынудили нас к тому изменению понятия сексуальнос-
ти, которое вызвало столь резкий протест. Еще больше
способствовало этому изучение детской сексуальности, а
совпадение обоих явлений стало для нас решающим. Но
проявления детской сексуальности, как бы они ни были
очевидны в более позднем детстве, кажется, исчезают и
становятся неопределенными по мере приближения к их
начальным стадиям. Тот, кто не хочет обращать внимания
на историю развития и аналитическую связь, будет оспа-
ривать их сексуальность и заменять ее чем-то недифферен-
цированным по своему характеру. Не забывайте, что в на-
стоящее время мы еще не имеем общепринятого признака
сексуальной природы какого-то процесса, кроме опять-
таки принадлежности к функции продолжения рода, но
его мы считаем слишком узким. Биологические критерии,
вроде предложенных В. Флиссом (1906) периодов в 23 и
28 дней, еще очень спорны; химические особенности сексу-
альных процессов, которые мы можем лишь предполагать,
еще только ждут своего открытия. Сексуальные извраще-
ния взрослых, напротив, являются чем-то ощутимым и не-
двусмысленным. Как показывает уже их общепризнанное
название, они, несомненно, относятся к сексуальному.
Пусть их называют признаком дегенерации или как угодно
иначе, еще никто не находил в себе решимости отнести их
к чему-нибудь другому, а не к феноменам сексуальной жиз-
ни. Только они дают нам право утверждать, что сексуаль-
ность и продолжение рода не совпадают, поскольку очевид-
но, что все они отказываются от цели продолжения рода.
Я вижу здесь одну небезынтересную параллель. В то
время как для большинства „ сознательное “ и „психичес-
IV. Воображение. Диагноз 411
кое" являлось одним и тем же, мы были вынуждены рас-
ширить понятие „психическое", включив в него то, что не
считается сознательным. Совершенно аналогичным обра-
зом принято признавать тождественным „сексуальное"
и „относящееся к продолжению рода" — или, короче, „ге-
нитальное", — в то время как мы не можем не признать
„сексуального", которое не „генитально" и не имеет ничего
общего с продолжением рода. Это только формальное
сходство, однако оно имеет глубокое основание.
Но если существование сексуальных извращений явля-
ется в этом вопросе таким убедительным доказательством,
почему оно раньше не оказывало своего действия на реше-
ние данного вопроса? По правде говоря, я не могу на это
ответить. Мне кажется, дело в том, что к сексуальным из-
вращениям имеется совершенно особое отношение, которое
распространяется на теорию и мешает их научной оценке.
Как будто никто не может забыть, что они не только что-то
отвратительное, но и чудовищное, опасное, как будто их
считают соблазнительными и в глубине души вынуждены
побороть тайную зависть к тем, кто ими наслаждается, по-
добно тому как в известной пародии на Тангейзера караю-
щий ландграф сознается:
...В гроте Венеры забыл он честь и долг!
— Странно, что с нашим братом этого не случается.
В действительности же извращенные скорее жалкие
существа, очень дорого расплачивающиеся за свое трудно
достижимое удовлетворение. То обстоятельство, что акт
извращенного удовлетворения в большинстве случаев все
же оканчивается полным оргазмом и выделением половых
продуктов, делает извращенную деятельность, несомненно,
412
IV. Воображение. Диагноз
сексуальной, несмотря на всю странность объекта и целей.
Но это, разумеется, только следствие того, что эти ли-
ца — взрослые; у ребенка оргазм и половые выделения
невозможны, они заменяются намеками, которые опять-
таки не признаются несомненно сексуальными. Что-
бы прояснить оценку сексуальных извращений, я должен
кое-что добавить. Как они ни опорочены, как резко ни
противопоставляются нормальной сексуальной деятельно-
сти, простое наблюдение показывает, что та или иная из-
вращенная черта почти всегда имеется в сексуальной жиз-
ни нормальных людей. Даже поцелуй может по праву
называться извращенным актом, потому что он состоит
в соединении двух эрогенных зон рта вместо двух гени-
талий. Но никто не отказывается от него как от извра-
щения, напротив, на сцене он допускается как смягченный
намек на половой акт. Но как раз поцелуй может стать и
полным извращением, а именно тогда, когда он так интен-
сивен, что непосредственно сопровождается выделением
из гениталий и оргазмом, что бывает не так уж редко.
Впрочем, можно наблюдать, что для одного непременным
условием сексуального наслаждения являются ощупывание
и разглядывание объекта, а другой в порыве сексуального
возбуждения щиплет или кусает его, что самое большое
возбуждение у любящего не всегда вызывают гениталии,
а какая-нибудь другая часть тела объекта и тому подобное
в большом разнообразии. Не имеет никакого смысла вы-
делять лиц с некоторыми подобными чертами из ряда
нормальных и причислять их к извращенным, более того,
все яснее понимаешь, что сущность извращений состоит
не в отступлении от сексуальной цели, не в замене генита-
лий, даже не всегда в изменении объекта, а только в ис-
IV. Воображение. Диагноз
413
ключительности, с которой совершаются эти отступления,
из-за которых оставляется сам половой акт, служащий
продолжению рода. Поскольку извращенные действия
включаются в совершение нормального полового акта как
подготовительные или усиливающие его, они, собственно,
перестают быть извращенными. Конечно, благодаря фак-
там такого рода пропасть между нормальной и извращен-
ной сексуальностью сильно уменьшается. Напрашивается
естественный вывод, что нормальная сексуальность про-
исходит из чего-то, что существовало до нее, исключая
как непригодные одни стремления и объединяя другие с
тем, чтобы подчинить их новой цели продолжения рода.
Прежде чем мы воспользуемся нашими знаниями об
извращениях для того, чтобы снова углубиться в изучение
детской сексуальности, исходя из уточненных предполо-
жений, я должен обратить ваше внимание на важное раз-
личие между ними. Извращенная сексуальность, как пра-
вило, великолепно центрирована, все действия стремятся
к одной, в большинстве случаев к единственной цели,
частное влечение одерживает верх, и либо только оно и
обнаруживается, либо все другие подчинены его целям.
В этом отношении между извращенной и нормальной сек-
суальностью нет другого различия кроме того, что господ-
ствующие частные влечения и соответствующие им сек-
суальные цели у них разные. И здесь, и там действует, так
сказать, хорошо организованная тирания, только здесь
власть захватила одна семья, а там — другая. Инфан-
тильная сексуальность, напротив, не имеет в общем такой
центрации и организации, ее отдельные частные влечения
равноправны, каждое на свой страх и риск стремится
к получению удовольствия. Отсутствие, как и наличие,
414
IV. Воображение. Диагноз
центрации, разумеется, хорошо согласуется с тем фактом,
что оба вида сексуальности — извращенная и нормаль-
ная — произошли из инфантильной. Впрочем, есть случаи
извращенной сексуальности, имеющие гораздо большее
сходство с инфантильной, когда многочисленные частные
влечения независимо друг от друга осуществили или, луч-
ше сказать, сохранили свои цели. В таких случаях пра-
вильнее говорить об инфантилизме сексуальной жизни,
чем об извращении.
Вооруженные этими знаниями, мы можем приступить
к обсуждению вопроса, которого нам наверняка не из-
бежать. Нам скажут: почему вы настаиваете на том, что-
бы назвать сексуальными уже те, по вашему собственно-
му свидетельству, неопределенные детские проявления, из
которых позднее развивается сексуальность? Почему вы
не хотите довольствоваться физиологическим описанием
и просто сказать, что у младенца наблюдаются такие ви-
ды деятельности, как сосание или задерживание экскре-
ментов, показывающие нам, что он стремится к получе-
нию удовольствия от функционирования органов? Этим
вы бы избежали оскорбляющего всякое чувство пред-
положения о наличии сексуальной жизни у ребенка. Да,
уважаемые дамы и господа, я не имею ничего против удо-
вольствия от функционирования органов; я знаю, что выс-
шим наслаждением при совокуплении является удовольствие
от функционирования органов, связанное с деятельностью
гениталий. Но можете ли вы мне сказать, когда это пер-
воначально индифферентное удовольствие от функциони-
рования органов приобретает сексуальный характер, кото-
рым оно, несомненно, обладает в более поздних фазах
развития? Знаем ли мы об удовольствии от функциониро-
IV. Воображение. Диагноз 415
вания органов больше, чем о сексуальности? Вы ответите,
что сексуальный характер присоединяется именно тогда,
когда гениталии начинают играть свою роль; сексуальное
совпадает с генитальным. Вы отвергнете даже возраже-
ние относительно извращений, указав мне на то, что це-
лью большинства извращений все-таки является гени-
тальный оргазм, хотя и достигаемый другим путем, а не
соединением гениталий. Вы займете действительно гораз-
до более выгодную позицию, если исключите из характе-
ристики сексуального отношение к продолжению рода,
оказавшееся несостоятельным вследствие существования
извращений, и вместо него выдвинете на первый план де-
ятельность гениталий. Но тогда мы окажемся недалеко
друг от друга; половые органы просто противопоставля-
ются другим органам. А что вы возразите против много-
численных фактов, показывающих, что для достижения
наслаждения гениталии могут заменяться другими органа-
ми, как при нормальном поцелуе, в практике извращений,
в симптоматике истерии? При последнем неврозе совер-
шенно обычно, что явление возбуждения, ощущения и ин-
нервации, даже процессы эрекции, присущие гениталиям,
переносятся на другие, отдаленные области тела (напри-
мер, вверх, на голову и лицо). Уличенные таким образом в
том, что у вас ничего не остается для характеристики сек-
суального, вы, видимо, должны будете решиться после-
довать моему примеру и распространить название „сек-
суальное" также на действия, направленные на получение
удовольствия от функционирования органов в раннем
детстве.
А теперь выслушайте в оправдание моей точки зрения
два других соображения. Как вы знаете, сомнительные
416
IV. Воображение. Диагноз
и неопределенные действия для получения удовольствия
в самом раннем детстве мы называем сексуальными, по-
тому что выходим на них путем анализа симптомов через
бесспорно сексуальный материал. Это еще не значит, что
они сами должны быть сексуальными, согласен. Но возь-
мите аналогичный случай.
Представьте себе, что у нас нет возможности наблю-
дать развитие двух двудольных растений, яблони и фасо-
ли, из их семян, но в обоих случаях можно проследить их
развитие в обратном направлении от полностью сформиро-
вавшегося растения до первого ростка с двумя зародыше-
выми листками. Оба зародышевых листка выглядят ин-
дифферентно, в обоих случаях они совершенно однородны.
Предположу ли я поэтому, что они действительно одно-
родны и что специфическое различие между яблоней и фа-
солью наступит лишь позднее, при вегетации? Или с био-
логической точки зрения правильнее полагать, что это
различие имеется уже в ростке, хотя по зародышевым ли-
сткам его нельзя увидеть. Но ведь мы делаем то же самое,
называя сексуальным наслаждение при действиях младен-
ца. Любое ли удовольствие от функционирования органов
может называться сексуальным или наряду с сексуальным
есть другое, не заслуживающее этого названия, я здесь
анализировать не MOiy. Я слишком мало знаю об удоволь-
ствии от функционирования органов и о его условиях,
а при регрессирующем характере анализа вообще не удив-
люсь, если в конце концов дойду до моментов, не поддаю-
щихся определению в настоящее время.
И еще одно! В своем утверждении о сексуальной чис-
тоте ребенка вы, в общем, мало выиграли бы, даже ес-
ли бы смогли убедить меня в том, что действия младенца
IV. Воображение. Диагноз
417
лучше всего оценить как несексуальные. Потому что уже
с трехлетнего возраста сексуальная жизнь ребенка не под-
лежит никаким сомнениям; в это время начинают прояв-
лять себя гениталии, может быть, закономерно наступа-
ет период инфантильной мастурбации, т. е. генитального
удовлетворения. Уже больше нет надобности не замечать
душевные и социальные проявления сексуальной жизни;
выбор объекта, нежное предпочтение одних лиц, даже ре-
шение в пользу одного из полов, ревность установлены
беспристрастными наблюдениями независимо от психоана-
лиза и до его появления и могут быть подтверждены лю-
бым наблюдателем, желающим это видеть. Вы возразите,
что сомневались не в раннем пробуждении нежности,
а только в том, что нежность эта носит сексуальный харак-
тер. Хотя дети от трех до восьми лет уже научились его
скрывать, но если вы будете внимательны, то сможете все-
таки собрать достаточно доказательств „чувственных"
целей этой нежности, а чего вам будет недоставать, в боль-
шом количестве дадут аналитические исследования. Сек-
суальные цели этого периода жизни находятся в самой тес-
ной связи с одновременным сексуальным исследованием
самого ребенка, некоторые примеры которого я вам приво-
дил. Извращенный характер некоторых из этих целей за-
висит, конечно, от конституциональной незрелости ребен-
ка, который еще не открыл цели акта совокупления.
Примерно с шестого до восьмого года жизни наблюда-
ется затишье и спад в сексуальном развитии, который в
самых благоприятных в культурном отношении случаях
заслуживает название латентного (скрытого) периода.
Латентного периода может и не быть, он вовсе не обяза-
тельно прерывает на время сексуальную деятельность
418
IV. Воображение. Диагноз
и гасит сексуальные интересы по всей линии. Большинст-
во переживаний и душевных движений перед наступлени-
ем латентного периода подвергается затем инфантильной
амнезии, уже обсуждавшемуся ранее забвению, которое
окутывает наши первые годы и отчуждает их от нас. Пси-
хоанализом ставится задача восстановить в памяти этот
забытый период жизни; невозможно отделаться от мыс-
ли, что мотивом этого забвения оказались содержащиеся
в нем истоки сексуальной жизни, т. е. что это забвение яв-
ляется результатом вытеснения.
С трехлетнего возраста сексуальная жизнь ребенка во
многом соответствует сексуальной жизни взрослого; она
отличается от последней, как уже известно, отсутствием
твердой организации с приматом гениталий, неизбежны-
ми чертами извращения и, разумеется, гораздо меньшей
интенсивностью своего влечения. Но самые интересные
для теории фазы сексуального развития, или, как мы
предпочитаем говорить, развития либидо, идут вслед за
этим моментом. Это развитие протекает так быстро, что
непосредственному наблюдению никогда не удалось бы
задержать его мимолетные картины. Только при помощи
психоаналитического исследования неврозов можно было
догадаться о еще более ранних фазах развития либидо.
Это, конечно, всего лишь конструкция, но если вы займе-
тесь анализом практически, то найдете эти конструкции
необходимыми и полезными. Вы скоро поймете, как про-
исходит, что патология может нам раскрыть отношения,
которые нельзя заметить в нормальном объекте.
Итак, мы можем теперь показать, как складывается
сексуальная жизнь ребенка, прежде чем установится
примат гениталий, который подготавливается в первый
IV. Воображение. Диагноз
419
инфантильный период до латентного периода и непре-
рывно организуется во время полового созревания.
В этот ранний период существует особого рода неустой-
чивая организация, которую мы называем прегениталъ-
ной. Но на первом плане в этой фазе выступают не ге-
нитальные частные влечения, а садистские и анальные.
Противоположность мужского и женского здесь не игра-
ет никакой роли; ее место занимает противоположность
активного и пассивного, которую можно назвать пред-
шественницей сексуальной полярности, с которой она
позднее и сливается. То, что в проявлениях этой фазы
нам кажется мужским, рассмотренное с точки зрения ге-
нитальной фазы, оказывается выражением стремления
к овладению, легко переходящего в жестокость. Стрем-
ления, имеющие пассивную цель, связываются с очень
значимыми для этого времени эрогенными зонами у вы-
хода кишечника. Сильно проявляется влечение к раз-
глядыванию и познанию; гениталии принимают участие
в сексуальной жизни, собственно, лишь в роли органа
выделения мочи. У частных влечений этой фазы нет не-
достатка в объектах, но все эти объекты не обязательно
соединены в одном объекте. Садистско-анальная орга-
низация является ближайшей ступенью к фазе гениталь-
ного господства. Более подробное изучение показывает,
сколько от этой организации сохраняется в более позд-
ней окончательной форме сексуальности и какими путя-
ми ее частные влечения вынуждены включаться в новую
генитальную организацию. За садистско-анальной фа-
зой развития либидо нам открывается еще более ранняя,
еще более примитивная ступень организации, в которой
главную роль играет эрогенная зона рта. Вы можете до-
420
IV. Воображение. Диагноз
гадаться, что к ней относится сексуальная деятельность
сосания, и восхищаться пониманием древних египтян,
в искусстве которых ребенок, даже божественный Гор,
изображается с пальцем во рту. Только недавно (1916)
Абрахам сделал сообщение о том, какие следы оставляет
эта примитивная оральная фаза в сексуальной жизни бо-
лее поздних лет.
Уважаемые дамы и господа! Могу предположить, что
последние сообщения о сексуальных организациях ско-
рее обременили вас, чем вразумили. Может быть, я опять
слишком углубился в подробности. Но имейте терпение;
то, что вы теперь слышали, станет более ценным для вас
при дальнейшем изложении. А пока сохраните впечатле-
ние, что сексуальная жизнь — как мы говорим, функция
либидо — не появляется как нечто готовое и не обнару-
живает простого роста, а проходит ряд следующих друг за
другом фаз, не похожих друг на друга, являясь, таким об-
разом, неоднократно повторяющимся развитием, как, на-
пример, развитие от гусеницы до бабочки. Поворотным
пунктом развития становится подчинение всех сексуаль-
ных частных влечений примату гениталий и вместе с этим
подчинение сексуальности функции продолжения рода.
До этого существует, так сказать, рассеянная сексуальная
жизнь, самостоятельное проявление отдельных частных
влечений, стремящихся к получению удовольствия от функ-
ционирования органов. Эта анархия смягчается благодаря
переходу к „прегенитальным" организациям, сначала са-
дистско-анальной фазы, до нее — оральной, возможно, са-
мой примитивной. К этому присоединяются различные,
еще плохо изученные процессы смены одной фазы другой.
Какое значение для понимания неврозов имеет то, что ли-
IV. Воображение. Диагноз
421
бидо проделывает такой длинный и многоступенчатый
путь, вы узнаете в следующий раз.
Сегодня мы проследим еще одну сторону этого разви-
тия, а именно: отношение частных сексуальных влечений
к объекту. Вернее, мы сделаем беглый обзор этого разви-
тия с тем, чтобы подольше остановиться на одном доволь-
но позднем его результате. Итак, некоторые из компо-
нентов сексуальной жизни с самого начала имеют объект
и сохраняют его, как, например, стремление к овладению
(садизм), стремление к разглядыванию и познанию. Дру-
гие, более явно связанные с определенными эрогенными
зонами, имеют объект лишь вначале, пока они выполняют
несексуальные функции, и отказываются от него, когда
освобождаются от этих функций. Так, первым объектом
орального компонента сексуального влечения является ма-
теринская грудь, удовлетворяющая потребность младенца
в пище. В акте сосания эротический компонент, получав-
ший удовлетворение при кормлении грудью, становится
самостоятельным, отказываясь от постороннего объекта
и замещая его каким-нибудь органом собственного тела.
Оральное влечение становится автоэротическим, како-
выми анальные и другие эрогенные влечения являются с
самого начала. Дальнейшее развитие имеют, коротко гово-
ря, две цели: во-первых, отказаться от автоэротизма, снова
заменить объект собственного тела посторонним и, во-вто-
рых, объединить различные объекты отдельных влечений,
заменив их одним объектом. Разумеется, это удается толь-
ко тогда, когда этот один объект представляет собой целое,
похожее на собственное тело. При этом какое-то число ав-
то эротических влечений, как непригодные, может быть
также оставлено.
422
IV. Воображение. Диагноз
Процессы нахождения объекта довольно запутанны и
до сих пор не были ясно изложены. Подчеркнем для на-
шей цели, что, когда в детские годы до латентного перио-
да процесс достиг определенного завершения, найденный
объект оказывается почти тождественным первому бла-
годаря присоединению к нему орального стремления
к удовольствию. Если это и не материнская грудь, то все-
таки мать. Мы называем мать первым объектом любви.
Мы говорим именно о любви, когда выдвигаем на первый
план душевную сторону сексуальных стремлений и ото-
двигаем назад или хотим на какой-то момент забыть ле-
жащие в основе физические, или „чувственные“, требо-
вания влечений. К тому времени, когда мать становится
объектом любви, у ребенка уже началась также психиче-
ская работа вытеснения, которая лишает его знания ка-
кой-то части своих сексуальных целей. К этому выбору
матери объектом любви присоединяется все то, что под
названием Эдипова комплекса приобрело такое большое
значение в психоаналитическом объяснении неврозов и,
может быть, сыграло не меньшую роль в сопротивлении
психоанализу.
Послушайте небольшую историю, которая произошла
во время этой войны. Один из смелых последователей пси-
хоанализа находится в качестве врача на немецком фронте
где-то в Польше и привлекает к себе внимание коллег тем,
что однажды ему удается оказать неожиданное воздейст-
вие на больного. В ответ на расспросы он признается, что
работает методом психоанализа и согласен поделиться сво-
ими знаниями с товарищами. И вот врачи корпуса, колле-
ги и начальники, собираются каждый вечер, чтобы послу-
шать о тайнах учения анализа. Какое-то время все идет
IV. Воображение. Диагноз
423
хорошо, но после того, как он рассказал слушателям об
Эдиповом комплексе, встает один начальник и заявляет,
что этому он не верит, что гнусно со стороны докладчика
рассказывать такие вещи им, бравым мужчинам, борю-
щимся за свое отечество, и отцам семейств и что он запре-
щает продолжение лекций. Этим дело и кончилось. Ана-
литик просил перевести его на другой участок фронта.
Но я думаю, плохо дело, если немецкая победа нуждается
в такой „организации" науки и немецкая наука плохо пере-
носит эту организацию.
А теперь мы с нетерпением хотим узнать, что же такое
этот страшный Эдипов комплекс. Само имя вам говорит
об этом. Вы все знаете греческое сказание о царе Эдипе,
которому судьбой было предопределено убить своего отца
и взять в жены мать, который делает все, чтобы избежать
исполнения предсказаний оракула, и, после того как узна-
ет, что по незнанию все-таки совершил оба этих преступ-
ления, в наказание выкалывает себе глаза. Надеюсь, мно-
гие из вас сами пережили потрясающее действие трагедии,
в которой Софокл представил это сказание. Произведение
аттического поэта изображает, как благодаря искусно за-
держиваемому и опять возбуждаемому все новыми улика-
ми расследованию постепенно раскрывается давно совер-
шенное преступление Эдипа; в этом отношении оно имеет
определенное сходство с ходом психоанализа. В процессе
диалога оказывается, что ослепленная мать-супруга Иока-
ста противится продолжению расследования. Она ссыла-
ется на то, что многим людям приходится видеть во сне,
будто они имеют сношения с матерью, но на сны не стоит
обращать внимания. Мы не считаем сновидения маловаж-
ными, и меньше всего типичные сновидения, такие, кото-
424
IV. Воображение. Диагноз
рые снятся многим людям, и не сомневаемся, что упомяну-
тое Иокастой сновидение тесно связано со странным и
страшным содержанием сказания.
Живительно, что трагедия Софокла не вызывает у
слушателя по меньшей мере возмущенного протеста,
сходной и гораздо более оправданной реакцией, чем ре-
акция нашего простоватого военного врача. Потому что,
в сущности, эта трагедия — безнравственная пьеса, она
снимает с человека нравственную ответственность, пока-
зывает божественные силы как организаторов преступле-
ния и бессилие нравственных побуждений человека, со-
противляющихся преступлению. Можно было бы легко
представить себе, что сказание имеет целью обвинить бо-
гов и судьбу, и в руках критичного Еврипида, который
был с богами не в ладах, это, вероятно, и стало бы таким
обвинением. Но у верующего Софокла о таком использо-
вании сказания не может быть и речи; преодолеть за-
труднение помогает богобоязненная изворотливость, под-
чиняющая высшую нравственность воле богов, даже если
она предписывает преступление. Я не могу считать, что
эта мораль относится к сильным сторонам пьесы, но она
не имеет значения для производимого ею впечатления.
Слушатель реагирует не на нее, а на тайный смысл и со-
держание сказания. Он реагирует так, как будто путем
самоанализа обнаружил в себе Эдипов комплекс и разоб-
лачил волю богов и оракула как замаскированное под
возвышенное собственное бессознательное. Он как будто
вспоминает желания устранить отца и взять вместо него
в жены мать и ужасается им. И голос поэта он понимает
так, как будто тот хотел ему сказать: напрасно ты проти-
вишься своей ответственности и уверяешь, что боролся
IV. Воображение. Диагноз
425
против этих преступных намерении. 1ы все-таки виноват,
потому что не смог их уничтожить; они существуют в те-
бе бессознательно. И в этом заключается психологичес-
кая правда. Даже если человек вытеснил свои дурные по-
буждения в бессознательное и хотел бы убедить тебя, что
он за них не ответствен, он все-таки вынужден ощущать
эту ответственность как чувство вины от неизвестной ему
причины.
Совершенно несомненно, что в Эдиповом комплексе
можно видеть один из самых важных источников со-
знания вины, которое так часто мучает невротиков. Даже
более того; в исследовании о происхождении человечес-
кой религии и нравственности, которое я опубликовал в
1913 г. под названием „Тотем и табу“, я высказал предпо-
ложение, что, возможно, человечество в целом приобрело
свое сознание вины, источник религии и нравственности,
в начале своей истории из Эдипова комплекса. Я охотно
сказал бы больше об этом, но лучше воздержусь. Трудно
оставить эту тему, если уже начал, но нам нужно вернуть-
ся к индивидуальной психологии.
Итак, что же можно узнать об Эдиповом комплексе
при непосредственном наблюдении за ребенком в период
выбора объекта до наступления латентного периода? Лег-
ко заметить, что маленький мужчина хочет обладать ма-
терью, воспринимает присутствие отца как помеху, возму-
щается, когда тот позволяет себе нежности по отношению
к матери; выражает свое удовольствие, если отец уезжает
или отсутствует. Часто он выражает свои чувства словами,
обещая матери жениться на ней. Скажут, что этого мало
по сравнению с деяниями Эдипа, но на самом деле доста-
точно, в зародыше это то же самое. Часто дело затемня-
426
IV. Воображение. Диагноз
ется тем, что тот же ребенок одновременно при других об-
стоятельствах проявляет большую нежность к отцу; толь-
ко такие противоположные или, лучше сказать, амбива-
лентные эмоциональные установки, которые у взрослого
привели бы к конфликту, у ребенка прекрасно уживаются
в течение длительного времени, подобно тому как позднее
они постоянно находятся друг возле друга в бессознатель-
ном. Станут возражать также, что поведение маленького
мальчика имеет эгоистические мотивы и не позволяет
предположить существование эротического комплекса.
Мать заботится о всех нуждах ребенка, и поэтому ребе-
нок заинтересован в том, чтобы она ни о ком другом не
беспокоилась. И это верно, но скоро становится ясно, что
эгоистический интерес в этой и подобных ситуациях яв-
ляется лишь поводом, которым пользуется эротическое
стремление. Когда малыш проявляет самое неприкрытое
сексуальное любопытство по отношению к матери, требуя,
чтобы она брала его на ночь спать с собой, просится при-
сутствовать при ее туалете или даже предпринимает по-
пытки соблазнить ее, как это часто может заметить и со
смехом рассказать мать, то в этом, вне всякого сомнения,
обнаруживается эротическая природа привязанности к ма-
тери. Нельзя также забывать, что такую же заботу мать
проявляет о своей маленькой дочери, не достигая того же
результата, и что отец достаточно часто соперничает с ней
в заботе о мальчике, но ему не удается стать столь же зна-
чимым, как мать. Короче говоря, никакой критикой нельзя
исключить из ситуации момент полового предпочтения.
С точки зрения эгоистического интереса со стороны ма-
ленького мужчины, было бы лишь неразумно не пожелать
иметь к своим услугам двух лиц вместо одного из них.
IV. Воображение. Диагноз
427
Как вы заметили, я охарактеризовал только отноше-
ние мальчика к отцу и матери. У маленькой девочки оно
складывается с необходимыми изменениями совершенно
аналогично. Нежная привязанность к отцу, потребность
устранить мать как лишнюю и занять ее место, кокетство,
пользующееся средствами более позднего периода женст-
венности, именно у маленькой девочки образуют прелест-
ную картину, которая заставляет забывать о серьезности
и возможных тяжелых последствиях, стоящих за этой ин-
фантильной ситуацией. Не забудем прибавить, что часто
сами родители оказывают решающее влияние на пробуж-
дение Эдиповой установки у ребенка, следуя половому
притяжению, и там, где несколько детей, отец самым яв-
ным образом отдает нежное предпочтение дочери, а мать
сыну. Но и этот момент не может серьезно поколебать не-
зависимую природу детского Эдипова комплекса. Эдипов
комплекс разрастается в семейный комплекс, когда появ-
ляются другие дети. Вновь опираясь на эгоистическое чув-
ство, он мотивирует отрицательное отношение к появле-
нию братьев и сестер и желание непременно устранить их.
Об этих чувствах ненависти дети заявляют, как правило,
даже гораздо чаще, чем о чувствах, имеющих своим источ-
ником родительский комплекс. Если такое желание ис-
полняется и смерть быстро уносит нежелательного нового
члена семьи, то из анализа в более поздние годы можно
узнать, каким важным переживанием был для ребенка
этот случай смерти, хотя он мог и не сохраниться в памяти.
Ребенок, отодвинутый рождением нового ребенка на вто-
рой план, первое время почти изолированный от матери,
с трудом прощает ей это свое положение; у него появляют-
ся чувства, которые у взрослого можно было бы назвать
428
IV. Воображение. Диагноз
глубоким ожесточением, и часто они становятся причиной
длительного отчуждения. Мы уже упоминали, что сексу-
альное влечение со всеми его последствиями обычно опи-
рается на этот жизненный опыт ребенка. С подрастанием
братьев и сестер установка к ним претерпевает самые зна-
чительные изменения. Мальчик может выбрать объектом
любви сестру как замену неверной матери; между несколь-
кими братьями, ухаживающими за младшей сестренкой,
уже в детской возникают ситуации враждебного соперни-
чества, значимые для последующей жизни. Маленькая де-
вочка находит в старшем брате замену отцу, который боль-
ше не заботится о ней с нежностью, как в самые ранние
годы, или же младшая сестра заменяет ей ребенка, которо-
го она тщетно хотела иметь от отца.
Такие и другие подобного же рода отношения откры-
ваются непосредственным наблюдением за детьми и изу-
чением хорошо сохранившихся, не подвергнутых влиянию
анализа воспоминаний детских лет. Из этого вы, между
прочим, сделаете вывод, что возрастное положение ребен-
ка среди братьев и сестер является чрезвычайно важным
моментом для его последующей жизни, который нужно
принимать во внимание во всякой биографии. Но, что еще
важнее, благодаря этим сведениям, которые нетрудно по-
лучить, вы не без улыбки вспомните высказывания на-
уки по поводу причин запрета инцеста. Чего тут только не
придумали! Что вследствие совместной жизни в детстве
половое влечение не должно направляться на членов се-
мьи другого пола или что во избежание вырождения био-
логическая тенденция должна найти свое психическое вы-
ражение во врожденном отвращении к инцесту! При этом
совершенно забывают, что в таком неумолимом запрете
IV. Воображение. Диагноз
429
законом и обычаями не было бы необходимости, если бы
против инцестуозного искушения существовали какие-ли-
бо надежные естественные ограничения. Истина как раз
в противоположном. Первый выбор объекта у людей все-
гда инцестуозный, у мужчин — направленный на мать
и сестру, и требуются самые строгие запреты, чтобы не
дать проявиться этой продолжающей оказывать свое дей-
ствие детской склонности. У сохранившихся до сих пор
примитивных, диких народов инцестуозные запреты еще
более строгие, чем у нас, и недавно Т. Рейк в блестящей
работе (1915—1916) показал, что ритуалы, связанные с
наступлением половой зрелости у дикарей, изображаю-
щие второе рождение, имеют смысл освобождения маль-
чика от инцестуозной привязанности к матери и его при-
мирения с отцом.
Мифология говорит нам, что якобы столь отвратитель-
ный для людей инцест без всяких опасений разрешается
богам, а из древней истории вы можете узнать, что инцес-
туозный брак с сестрой был священным предписанием для
властелина (у древних фараонов, инков в Перу). Речь
идет, следовательно, о преимуществе, недоступном про-
стому народу.
Кровосмесительство с матерью — одно преступление
Эдипа, убийство отца — другое. Кстати говоря, это также
те два великих преступления, которые запрещает первая со-
циально-религиозная организация людей — тотемизм. Пе-
рейдем теперь от непосредственных наблюдений за ребен-
ком к аналитическому исследованию взрослых, заболевших
неврозом. Что же дает анализ для дальнейшего изучения
Эдипова комплекса? Об этом можно сказать в двух словах.
Он находит его таким же, каким описывает его сказание; он
430
IV. Воображение. Диагноз
показывает, что каждый невротик сам Эдип или, как реак-
ция на комплекс, Гамлет, что сводится к тому же. Разуме-
ется, аналитическое изображение Эдипова комплекса явля-
ется увеличением и огрублением того, что в детстве было
лишь наброском. Ненависть к отцу, желание его смерти —
уже не робкие намеки, в нежности к матери скрывается
цель обладать ею как женщиной. Можем ли мы действи-
тельно предполагать существование столь резких и крайних
проявлений чувств в нежные детские годы или анализ вво-
дит нас в заблуждение из-за вмешательства какого-то но-
вого фактора? Таковой нетрудно найти. Всякий раз, когда
человек, будь то даже историк, рассказывает о прошлом,
нужно принимать во внимание, что именно он невольно
что-то переносит в прошлое из настоящего или из проме-
жуточных периодов, искажая тем самым его картину. Если
это невротик, то возникает даже вопрос, является ли такое
перенесение непреднамеренным; позднее мы познакомимся
с его мотивами и вообще должны будем считаться с фактом
„фантазирования назад" в далекое прошлое. Мы легко об-
наруживаем также, что ненависть к отцу усиливается рядом
мотивов, происходящих из более поздних периодов и отно-
шений, что сексуальные желания по отношению к матери
выливаются в формы, которые, очевидно, еще неизвестны
ребенку. Но напрасно было бы стараться объяснить все это
в Эдиповом комплексе „фантазированием назад" и от-
носить к более поздним периодам. Инфантильное ядро,
а также большая или меньшая часть мелочей сохраняются,
как это подтверждает непосредственное наблюдение за ре-
бенком.
Клинический факт, выступающий за аналитически ус-
тановленной формой Эдипова комплекса, имеет огромное
IV. Воображение. Диагноз 431
практическое значение. Мы узнаем, что ко времени поло-
вой зрелости, когда сексуальное влечение сначала с пол-
ной силой выдвигает свои требования, снова принимаются
прежние семейные и инцестуозные объекты и опять за-
хватываются либидо. Инфантильный выбор объекта был
лишь слабой прелюдией, задавшей направление выбора
объекта в период половой зрелости. Здесь разыгрывают-
ся очень интенсивные эмоциональные процессы в направ-
лении Эдипова комплекса или реакции на него, которые,
однако, по большей части остаются вне сознания, так как
условия их осуществления стали невыносимы. С этого
времени индивид должен посвятить себя великой задаче
отхода от родителей, и только после ее решения он может
перестать быть ребенком, чтобы стать членом социально-
го целого. Для сына задача состоит в том, чтобы отделить
свои либидозные желания от матери и использовать их
для выбора постороннего реального объекта любви и при-
мириться с отцом, если он оставался с ним во вражде,
или освободиться от его давления, если он в виде реакции
на детский протест попал в подчинение к нему. Эти зада-
чи стоят перед каждым; удивительно, как редко удается
их решить идеальным образом, т. е. правильно в психоло-
гическом и социальном отношении. А невротикам это ре-
шение вообще не удается; сын всю свою жизнь склоняется
перед авторитетом отца и не в состоянии перенести либидо
на посторонний сексуальный объект. При соответствую-
щем изменении отношений такой же может быть и участь
дочери. В этом смысле Эдипов комплекс по праву счита-
ется ядром неврозов.
Вы догадываетесь, уважаемые дамы и господа, что я
лишь кратко останавливаюсь на большом числе практически
432
IV. Воображение. Диагноз
и теоретически важных отношений, связанных с Эдиповым
комплексом. Я также не останавливаюсь на его вариациях и
на возможных превращениях в противоположность. О его
более отдаленных связях мне хочется заметить только то,
что он оказал огромное влияние на поэтическое творчест-
во. Отто Ранк в заслуживающей внимания книге (1912)
показал, что драматурги всех времен брали свои сюжеты
из Эдипова и инцестуозного комплексов, их вариаций и
маскировок. Нельзя не упомянуть также, что оба преступ-
ных желания Эдипова комплекса задолго до психоанализа
были признаны подлинными представителями безудерж-
ной жизни влечений. Среди сочинений энциклопедиста
Дидро вы найдете знаменитый диалог „Племянник Рамо“,
переведенный на немецкий язык самим Гете. Там вы може-
те прочесть замечательную фразу: „Si le petit sauvage etait
abandonne a lui-meme, qu’il conservat toute sa imbecillite et
qu’il reunit au peu de raison de 1’enfant au berceau la violence
des passions de l’homme de trente ans, il tordrait le cou a son
pere et coucherait avec sa mere" („Если бы маленький ди-
карь был предоставлен самому себе так, чтобы он сохранил
всю свою глупость и присоединил к ничтожному разу-
му ребенка в колыбели неистовство страстей тридцатилет-
него мужчины, он свернул бы шею отцу и улегся бы с ма-
терью" )•
Но о кое-чем другом я не могу не упомянуть. Мать-су-
пруга Эдипа недаром напомнила нам о сновидении. По-
мните результат наших анализов сновидений: образующие
сновидения желания так часто имеют извращенный, инце-
стуозный характер или выдают неожиданную враждеб-
ность к близким и любимым родным? Тогда мы оставили
невыясненным вопрос, откуда берутся эти злобные чувст-
IV. Воображение. Диагноз
433
ва. Теперь вы сами можете на него ответить. Это ранние
детские распределения либидо и привязанности к объек-
там, давно оставленным в сознательной жизни, которые
ночью оказываются еще существующими и в известном
смысле дееспособными. А так как не только невротики, но
и все люди имеют такие извращенные, инцестуозные и не-
истовые сновидения, мы можем сделать вывод, что и нор-
мальные люди проделали путь развития через извращения
и привязанности (либидо) к объектам Эдипова комплекса,
что это путь нормального развития, что невротики показы-
вают нам только в преувеличенном и усугубленном виде
то, что анализ сновидений обнаруживает и у здорового че-
ловека. И эта одна из причин, почему изучением сновиде-
ний мы занялись раньше, чем исследованием невротиче-
ских симптомов...»
Как сказано в одной из остроумных книг конца XX столе-
тия: «Спорить с Фрейдом — значит доказывать его правоту».
Пожалуй, это так — если считать Фрейда своим отцом.
Но если попытаться посмотреть на Фрейда со стороны,
станет ясно, что перед нами лишь одна из стратегий в деле по-
нимания любви и ее навыков. Стратегия, не дающая ее адепту
чего-то иного помимо игры воображения.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Классическая архитектура книги требует гладкого завер-
шения, примирения противоречий, «хеппи-энда».
Таким счастливым концом могло бы стать оптимистическое
утверждение: посмотрите, как много о любви было сказано за
три тысячи лет, как много открытий совершило здесь человече-
ство! Все, что нам нужно, — это воспользоваться бесценным
опытом, быть искусными, как китайские даосы, видеть в люби-
мом Единого, как тантристы или платоники, вести куртуазную
игру, подобно индусам Камасутры или возрожденческим авто-
рам, уметь романтически вздохнуть и пролить слезу над социаль-
ной бесприютностью чувства, как это делал Стендаль, и к тому
же, «освободиться» от всевозможных комплексов по примеру де
Сада, Мазоха, Фрейда...
Но человек не может быть таким универсальным сущест-
вом. Все мы — дети своего времени, пусть для кого-то это сча-
стье, для кого-то — крест. Собирание под одной обложкой та-
ких разнородных авторов и таких разных текстов возможно
только в культуре, подобной нашей — культуре воображения.
Поэтому не следует особенно обольщаться раскрытостью пе-
ред нами столь соблазнительных практик. Любовное искусст-
во — более чем серьезная вещь, требующая самоотвержения
и даже аскезы. Любовь — окошечко в нашем мирском бытии,
сквозь которое видно абсолютное; нигде еще мы не сможем
ощутить единство своего существа, слияние тела, души, духа
в большей степени, чем здесь. Нигде больше (может быть,
кроме любви небесной, которая ведь тоже есть любовь) мы не
Послесловие
435
становимся настолько свободными, но нигде мы и не закабаля-
ем себя в наибольшей степени.
Чтение книг по искусству любви еще не делает нас искусны-
ми. Наше время путает начитанность с опытностью. Если же
читатель желает жить не только в своем воображении, он дол-
жен совершить усилие. Создать внутри себя цензора, ограни-
чить права воображения, воспитывать и тело, и душу. Такому
читателю, в конце концов, вовсе не будет нужна вся эта книга.
Для приоткрывания окошечка к абсолютному не обязательно
становиться всеядным, опускаясь до цинизма постмодерна (где
все имеет равную цену — а потому не имеет ценности). Любов-
ные стратегии герметичны, можно попытаться создать свой
путь, но нельзя бежать на все четыре стороны одновременно.
В любви не может быть другого «хеппи-энда» кроме про-
должения любовной игры. Чтение — только повод вспомнить
о ней, может быть отнестись ко всему происходящему между
вами и вашим партнером немножко серьезнее (и легче одно-
временно).
Так что никакого счастливого конца читатель не дождется.
Четвертый раздел — это диагноз. Поверим Фрейду: мы все
живем в эпоху непрестанного лечения. Эпоха больна, причем
в наибольшей степени она болеет мыслью о своей болезни. Но,
может быть, пора врачевать себя? Не просто лечиться, но вы-
лечиться?
Берегите ваш коитус!
СОДЕРЖАНИЕ
Вместо предисловия............................ 5
I. СУЩНОСТЬ ЛЮБВИ
(Эмпедокл, Платон, Лукреций)
«Пир»...................................... 23
«Федр»..................................... 84
«О природе вещей»........................... 108
II. ТЕХНИКИ ЛЮБВИ
(Овидий, Камасутра, Искусство спальных покоев)
«Наука любви» ............................ 122
«Камасутра» .............................. 133
«Искусство спальных покоев»............... 199
III. ЛЮБОВНАЯ ТЕУРГИЯ И ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ
(Шумерский священный брак, Тантра,
Даосские техники, Плотин, Экхарт, Фичино)
Шумерский священный брак...................229
Тантра.................................... 233
Даосские техники...........................240
Бестелесный Эрос...........................246
О божественном неистовстве.................260
Содержание 437
IV. ВООБРАЖЕНИЕ. ДИАГНОЗ
(Клеланд, Лесли Дик, де Бурдей, Стендаль, де Сад,
Захер-Мазох, Фрейд)
Фанни И ИНТЕРНЕТ...........................276
«Галантные дамы»........................ 291
«О любви» ................................ 318
Диагноз................................... 334
Госпожа Венера ............................366
Искус либидо ..............................384
Послесловие................................. 434
ИСКУССТВО ЛЮБВИ
От философии до техники
Ответственный редактор Игорь Степанов
Художественный редактор Юлия Двоеглазова
Технический редактор Татьяна Харитонова
Корректор Любовь Дмитриева
Верстка Максима Залиева
Подписано в печать 10.01.2005.
Формат издания 84х1081/зг Печать офсетная.
Усл. печ. л. 23,10. Тираж 4000 экз.
Заказ № 9192.
Издательство «Амфора».
Торгово-издательский дом «Амфора».
197342, Санкт-Петербург, наб. Черной речки, д. 15, литера А.
E-mail: amphora@mail.ni
Отпечатано с диапозитивов
в ФГУП «Печатный двор» им. А. М. Горького
Министерства РФ по делам печати,
телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.
197110, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., 15.
издательство
амфора
представляет
Самые популярные антологии в серии
«Александрийская библиотека»
искусство
войны
Мы уже давно привыкли считать,
что искусство войны означает прежде
всего огромные людские потери и
немыслимые разрушения. Но так ли
это? Военное дело куда ближе
к искусству игры или, согласно
представлениям древних, к искусству
любви. В древности полагали,
что именно война является началом
жизни и источником рождения,
поскольку позволяет обмануть,
победить смерть. Настоящая антология
предлагает нам в этом убедиться.
По вопросам поставок
обращайтесь:
ЗАО Торговый дом «Амфора»
115407, Москва,
Судостроительная ул., д. 26, корп. 1
(рядом с метро «Коломенская»)
Тел.:(095) 116-68-06
Тел./факс: (095) 116-77-49
E-mail: amphoratd@bk.ru
ЗАО Торгово-издательский дом «Амфора»
197342, Санкт-Петербург,
наб. Черной речки, д. 15, литера А
Тел./факс: (812) 331-16-96,331-16-97
E-mail: amphora_torg@mail.ru