/-ГРЯЗНЫЙ ГДРРИч




ДЕТЕКТИВА
ПРИКЛЮЧЕНИЙ
ФАНТАСТИКИ

Филип Рок
ГРЯЗНЫЙ ГАРРИ
Питер О’Доннел
НЕДОСТУПНАЯ
ДЕВСТВЕННИЦА
RENAISSANCE
EWO-S4D
1993
ББК 84.4/8
Г75
КЛАССИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА ДЕТЕКТИВА,
ПРИКЛЮЧЕНИЙ И ФАНТАСТИКИ
Серия D
Ответственный редактор серии Н. Саркитов
Художественный редактор серии Ф. Карбышев
Художник И. Жарко
Грязный Гарри
Г75 Сборник. Романы. Пер. с англ. — М.: Издательст-
во «Ренессанс» СП «ИВО-СиД», 1992. — 384 с.
В сборник, идущий под рубрикой «Выдающиеся кинобоевики»
вошли: сценарный роман фильма «Грязный Гарри» (автор Филип
Рок), давший начало целому направлению западного кинематогра-
фа — крутому полицейскому боевику (имя главного героя фильма
инспектора полиции Сан-Франциско Гарри Каллахэна, роль кото-
рого сыграл знаменитый Клинт Иствуд, стало в американском кино
уже нарицательным), и роман Питера О’Доннела «Недоступная дев-
ственница».
4703010000-081 *	-
Г'Б(03)-73~~9'з~ 663 объявления
ББК 84.4/8
ISBN 5-8396г0042-3
© Издательство «Ренессанс» СП «ИВО-СиД», 1993.
Филип Рок
ГРЯЗНЫЙ ГАРРИ
Редактор Т. Саркитова
Перевод С. Кастальского
Глава 1
Крепкий северо-западный ветер дул под мостом Золо-
тые ворота и срывал с волн крохотные белые барашки пе-
ны. Флотилия рыбацких шхун поймала этот ветер и сей-
час проносилась мимо Пойнт-Бонита — на фоне зелени
Марин Каунти разноцветные снасти казались еще ярче.
День был чудесный — туман рассеялся, и с крыши много-
квартирного дома Карлтон-тауэр на Русском холме впол-
не можно было разглядеть верховья залива Сан-Пабло.
Если б находившийся на крыше человек был склонен лю-
боваться видами, он бы мог заметить, как солнце золотит
Маунт-Тамалпаис, его взору открылись бы мрачные ка-
менные стены тюрьмы Алькатраз, он мог бы увидеть розо-
вато-лиловую тень облаков, наползающую со стороны Ти-
бурона на залитые солнцем холмы острова Ангела.
Но человека не интересовали виды. Он стоял в тени
лифтовой будки и не сводил глаз с переплетения лежащих
пятнадцатью этажами ниже улиц. Понаблюдав некоторое
время за потоком машин, вливающимся в Хайд, человек
отвернулся и стал пересекать широкую плоскую крышу —
он двигался медленно и осторожно, соизмеряя свои шаги с
порывами ветра, который трепал его волосы и надувал на
узкой впалой груди тоненькую нейлоновую куртку. Это
был еще молодой человек, но в жестких чертах худого, уг-
ловатого лица и в блеске светло-серых глаз не было ни на-
мека на юношескую мягкость. Правую руку оттягивала
потрепанная коричневая кожаная сумка — если бы кто-то
увидел его в этот момент, то решил бы, что это механик из
лифтовой компании или мастер по ремонту телевизион-
ных антенн, которыми была усеяна крыша. И ни одно из
этих предположений не соответствовало бы действитель-
ности.
Опустив сумку, человек прислонился к кирпичному па-
рапету крыши и принялся рассматривать город. Его взгляд
7
остановился на древнем здании Койт-тауэр и беспорядоч-
но разбросанных жилых домах, которые, словно плесень
по камням, отчаянно карабкались к вершине Телеграфно-
го холма.
— Свиньи, — пробормотал он ветру, — банда мерзких
свиней.
В голосе не было злости, слова прозвучали как конста-
тация факта, и произнесены они были вяло, почти печаль-
но. Человек отвернулся от города и присел рядом с сум-
кой.- Вначале он положил ее набок, потом расстегнул
замки и приподнял крышку. Затем медленно и благого-
вейно извлек содержимое — вороненый ствол винтовки с
нарезанной по обе стороны резьбой, укороченную призму
спускового механизма, скользящий затвор, прикреплен-
ный в прорези орехового приклада ручной работы, полую
складную подставку, шестикратный оптический прицел в
футляре из воловьей кожи — и выложил все по порядку
на покоробленную непогодами крышу. А после с ловко-
стью, свидетельствующей об изрядном опыте, быстро со-
брал оружие: ствол с щелчком сел в ложе, оптический
прицел прилажен, дуло пропущено через кольцо в склад-
ной подставке для прицельной стрельбы.
— Изумительно, — прошептал человек, любовно по-
глаживая матовый ствол. Он мрачно оглядел оружие, сно-
ва полез в сумку, достал пятидюймовый стальной цилиндр
и навернул на ствол. Глушитель смотрелся несколько вы-
зывающе и немного напоминал выхлопную трубу автомо-
биля, однако придавал собранной винтовке тот вид, кото-
рый подчеркивает ее предназначение — устройство для
наиболее элективного занятия бизнесом под названием
«убийство».
Взяв винтовку в руки, человек встал и перешел в про-
тивоположный угол крыши, где и установил складную
треногу. Прижав приклад к плечу, он отрегулировал оп-
тический прицел и прильнул к отделанному мягкой рези-
ной окуляру. Стремительно приблизились машины и лю-
ди, их резко очерченные силуэты пересекались двумя
темными линиями прицела. Человек повел винтовку
вверх, потом вниз, дуло описало короткую дугу, легко
вращаясь в шарнире треноги. Удовлетворенный, он отвел
затвор, загнал патрон в камеру и медленно, с еле сдержи-
ваемым вожделением сместил перекрестие прицела на
улиц^у, которая лежала прямо под ним.
У стойки перед входом в книжный магазин парень и де-
вушка листали дешевые издания в мягких переплетах. У
8
юноши были длинные до плеч волосы цвета спелой пше-
ницы, слегка завивающиеся на концах. Перекрестие вна-
чале замерло на его затылке, а затем медленно поползло
по - пине.
Гнида-студент, — с холодным презрением проши-
• । человек. Он слегка тронул винтовку и перевел при-
it < i на подружку паренька — девушку в просторных го-
। л'»ых джинсах и растянутом свитере. У нее было тонкое
» р.к иное лицо, на котором застыло серьезное выражение,
и • человека на крыше она не заинтересовала. Он резко
сместил ствол в сторону, теперь перед ним был перекре-
сток улиц Джонс и Честнат. У винной лавки покачивался
старик — светлый дождевик был велик ему как минимум
на два размера; он обеими руками прижимал к груди па-
кет с бутылкой. Теперь перекрестие прицела останови-
лось на нем.
— Проспиртованный старый пердун, — еле слышно
проговорил человек и положил указательный палец на
с пусковой крючок, одновременно фиксируя нити оптиче-
ского прицела на испещренном красными прожилками ли-
це старика. — Может, оказать тебе услугу, а? Но кто,
черт возьми, заметит твою смерть!
Он отодвинулся от прицела и потер ладонью глаза. На-
катила головная боль. Он почувствовал растерянность.
Слишком много людей... Слишком много мишеней. Необ-
ходимо время... Время как следует подумать, сделать пра-
вильный выбор. Это очень важно. Никто даже не догады-
вается, насколько важно. Все это следует сделать самым
правильным образом или не делать вообще.
Ты движим такой мощной силой, которая преодоле-
вает все препятствия. Ты страстно предан своей цели.
Ты расчетлив, умен, силен, но в то же время ты прони-
цателен и способен действовать очень тонко.
— Да, — сказал он, — вот именно, черт возьми! Ника-
ких вонючих бродяг! Никаких поганых хиппи!
Удобно прислонившись к стене, человек снова взялся за
винтовку и передвинул ствол к северу, туда, где Русский
холм переходил в Водный парк и где начинался пляж. Он
довольно долго наблюдал за спортивной машиной ино-
странной марки, которая свернула с Ларкин на Бей-стрит.
За рулем сидела симпатичная рыжая девушка, ее огнен-
ную гриву весело трепал ветер. Прицел на мгновение пой-
мал ее, но в ту же секунду плотный поток машин погло-
тил сверкающий желтый автомобиль. Человек лениво
повел винтовку вдоль окон десятиэтажного отеля «Пэси-
9
фик инн», чуть смещая ствол в направлении крыши и
вглядываясь в окна. Ничего примечательного. На крыше
оказался овальный бассейн, вокруг которого стояло мно-
жество’ выкрашенных в белый цвет чугунных столиков
под красными, зелеными и желтыми пляжными зонтами,
и несколько дюжин шезлонгов. Официант в красной курт-
ке вез тележку с напитками, немолодой толстый мужчина
с белым животом жарился на солнце, молодая женщина
раскинулась в пластиковом шезлонге. Едва прикрытое би-
кини тело блестело, как новенькая медная монета.
— Боже, — прошептал человек. — Боже праведный.
Взгляд его, многократно усиленный оптикой, ласкал ее
кожу, заползал в тонкие полосы теней на груди и между
бедер. Его дыхание стало прерывистым, резкий вдох, по-
том медленный выдох... медленный... медленный и долгий
вздох удовольствия.
Любовь...
Ты изнуряющая боль
Для сердца, для рассудка.	’
Ты пыткой можешь быть и шуткой,
Но без тебя я просто ноль.
Губы девушки беззвучно шевелились, повторяя слова
песни, на прекрасном юном лице застыла мечтательная
полуулыбка. Это была Сандра Бенсон, она остановилась в
номере 814 вместе с адвокатом из Сакраменто, с которым
Сандра в браке не состояла. Вообще-то у нее были опреде-
ленные планы на этот счет, и они занимали' ее сейчас го-
раздо больше, чем бессмысленные слова, льющиеся из
стоящего рядом с шезлонгом транзистора. Кдгда песня
кончилась и диктор разразился лихорадочной рекламой
фирмы из Дейли-сити, торгующей подержанными автомо-
билями, Сандра Бенсон протянула руку с великолепно на-
маникюренными ногтями и выключила приемник. Она се-
ла в шезлонге и провела руками по обнаженной талии и
бедрам — кожа была липкой, а лосьон для загара, кото-
рым она натиралась все утро, издавал прогорклый запах.
Было уже почти четыре часа, тянуло прохладой, но бас-
сейн прогревался до семидесяти пяти градусов и сейчас его
бирюзовая прозрачная вода манила теплом и чистотой.
Сандра Бенсон вспорхнула из шезлонга и,есверкая длин-
ными бронзовыми ногами, побежала к бассейну.
— Сучка! — раздраженно бросил человек, когда де-
вушка исчезла из фокуса оптического прицела. Он сме-
стил винтовку влево, но сделал это слишком резко и пото-
10
му уловил лишь движение какого-то смазанного цветового
iiunia. Он замедлил движение, всматриваясь в зеленова-
। ук) иоду. В окуляре появилась обтекаемая бронзовая фи-
। ура, изящная, словно молодой тюлень.
- Спокойно... спокойно... — прошептал человек. Па-
лец на спусковом крючке напрягся и затем медленно со-
гнулся.
Сандра Бенсон перевернулась на спину и блаженно рас-
кинулась в ласковой воде. Пожилой господин, жаривший-
ся на солнце все утро, сейчас потягивал очередную пор-
цию водки с тоником и сквозь темные очки наблюдал за
ней. Сандра Бенсон вовсе не была кокеткой, но ей нрави-
лось, что мужчина восхищается ее телом. Она и сама гор-
дилась им, и сейчас ее занимало, как она выглядит в воде.
Это было последнее, о чем она успела подумать в этой
жизни.
Выстрел был почти беззвучным, в безмятежной тишине
послышалось лишь что-то вроде слабого хлопка. Пуля под
углом вошла ей в правую подмышку, заставив Сандру
Бенсон перевернуться в воде, и вышла чуть выше левого
бедра. На исходе пути сквозь тело пуля перебила аорту, и
кровоизлияние было обширным и почти мгновенным.
Сандра Бенсон умерла, не почувствовал боли и не издав
ни звука — чуть приоткрыв рот, словно от удивления, она
в сопровождении клубящегося багрового облака опуска-
лась на дно.
Гарри Фрэнси^ Каллахэн, инспектор отдела по рассле-
дованию убийств города Сан-Франциско, полулежал в
кресле и мрачно разглядывал светильник над своим рабо-
чим столом. Это невзрачное приспособление, более всего
напоминавшее карикатуру на яйцо, работало весьма эф-
фективно, создавая именно такое освещение, которое и
нужно для возни с бумагами. Впрочем, все в просторном
офисе бюро по расследованию убийств было призвано слу-
жить с максимальной эффективностью: столы, досье, со-
трудники.
С тяжелым вздохом Гарри Каллахэн выпрямился и
окинул взглядом бумаги, которыми был засыпан стол.
Лежавшие на этом столе — одном из четырнадцати в
бюро — письменные показания и рапорты были немыми
свидетельствами того бремени, которое давило на отдел
по расследованию убийств и грозило резким ухудшением
показателей раскрываемости преступлений. Каллахэн с
11
трудом подавил искушение смахнуть всю кипу в мусор-
ную корзину, уперся локтями в стол и принялся за ра-
боту.
Отдел лихорадило из-за наглого уличного грабителя,
орудовавшего в районе парка Буэна-виста. За шесть не-
дель .он обчистил тринадцать человек — все без исключе-
ния старики, живущие либо на маленькую пенсию, либо
на пособие. В общей сложности грабитель заработал семь-
десят два доллара и двадцать шесть центов. Ради этих де-
нег он отправил троих в больницу, .а один угодил прями-
ком в морг. Семь стариков дали неплохое описание
человека, который нападал на них, и все они совпадали.
Речь шла о рыжем верзиле восемнадцати-двадцати двух
лет, неизменно одетом в голубые джинсы, такую же курт-
ку и ярко-желтую рубашку.
Сложив все бумаги по этому делу в аккуратную стоп-
ку, Гарри Каллахэн выругался: рыжего болвана в ковбой-
ской униформе, который только и делает что мотается
между Буэна-виста-авеню и Хай-стрит, обязаны были
схватить не позднее чем через десять минут после перво-
го нападения. Как бы не так, жизнь без сложностей — не
для полицейских! Двенадцать таких стариков избиты,
один забит до смерти. Шесть недель ^прекращающегося
террора. О бандите было известно все, кроме имени, ад-
реса и номера карточки социального страхования, но он
все еще гулял на свободе. При мысли об этом на длинном
лице Гарри Каллахэна появилось злобное выражение,
придававшее ему сходство с голодным и свирепым вол-
ком.
Негромко зазвонил телефон. Гарри поднял трубку и
прижал ее плечом к подбородку.
— Отдел по расследованию убийств. Каллахэн.
— А я думал, ты уже сменился.
Это был сержант Диксон из отдела связи.
— Мне нужны сверхурочные, — буркнул Гарри.
— А кому они не нужны? — хихикнул Диксон. — У
меня как раз есть кое-что для тебя. Только что звонили из
восемьдесят второй патрульной машины — стрельба в
«Пэсифик инн». Возьмешь это дело?
Гарри оглядел офис — в дальнем углу инспектор Ди
Джорджио разговаривал по телефону. Его дежурство за-
кончится через тридцать пять минут. На столе у него ле-
жал затейливо перевязанный пакет с фирменной эмбле-
мой магазина «Гампе». Полгода Ди Джорджио экономил
на обедах, чтобы заплатить за содержимое этого свертка,
12
и i-стдня вечером он собирался преподнести его жеИе.
I лрри отвернулся. В комнате был еще один инспектор,
/I ♦.<> Уэстон, и сейчас он вполголоса разговаривал с невы-
печальной негритянкой — ему предстояло выяс-
IIHи», кто же ненавидел ее сына до такой степени, что
н1н1дцать шесть раз ударил ножом в живот.
» Считай, что выбрали меня, — сказал Гарри. —
1н» 'п.1пс ничего?
Больше ничего, — повторил Диксон. — «Скорая»
• выехала. Наверное, немного опередит тебя.
— О’кей.
Гарри положил трубку и встал из-за стола. Это был вы-
сокий, худощавый мужчина — если на животе Гарри и
имелся какой-никакой жирок, то его скрывали отлично
p.i шитые мышцы и сухожилия. Левое плечо и грудь опоя-
сывала черная кожаная кобура, из которой выглядывала
рифленая рукоятка самовзводного револьвера «магнум»
сорок четвертого калибра — оружия, более напоминавше-
го пушку, нежели обычный пистолет. «Магнум» заметно
выпирал из-под пиджака и заставлял топорщиться левый
|.щкан, но Гарри всегда был равнодушен к таким несовер-
шенствам произведений портновского искусства. В отли-
чие от некоторых инспекторов отдела по расследованию
убийств, которых легко можно было спутать с преуспева-
ющими брокерами с Монтгомери-стрит, Гарри выглядел
именно тем, кем был на самом деле — усталым полицей-
i ким в дешевом костюме.
Перед входом в «Пэсифик инн», куда Гарри подрулил в
своем неприметном синем «плимуте», уже собралась не-
большая толпа. На круговой подъездной дороге стояли две
полицейские машины, но «скорую» из Центральной боль-
ницы Гарри опередил на двадцать семь секунд: направив-
шись к входу, он услышал, как ее сирена завывает где-то
на выезде с Ван Несс-стрит. Люди в толпе понимали, что
произошло нечто серьезное, но что именно, никто не знал,
и это всех раздражало. Один из патрульных офицеров сто-
ял в дверях отеля — типичная поза и дубинка в руках это-
го коротко стриженного колосса удерживали любопытных
на почтительном расстоянии. Увидев Гарри, который пле-
чом прокладывал себе путь через толпу гражданских, он
приветливо улыбнулся.
— Где? — спросил Гарри.
Офицер, всего три месяца назад закончивший полицей-
скую академию, снял правую руку с дубинки и, демонст-
рируя безукоризненную Ёыправку, браво козырнул.
13
— На крыше, мистер Каллахэн. Туда уже поднялись
офицеры Триполи и Кон, сэр. А я ожидаю прибытия «ско-
рой помощи».
Толпа слегка колыхнулась, и Гарри услышал, как со-
бравшиеся повторяют слово «скорая», причем с каждым
разом слово звучало все более зловеще.
Пробившийся в первый ряд пожилой мужчина схватил
Гарри за рукав:
— Что, черт возьми, происходит? Что здесь случи-
лось?
Гарри молча прошел мимо него и направился по кори-
дору. В лифте Гарри оказался в компании бледного со-
трудника отеля, который упорно смотрел куда-то вверх,
словно изучал серую пластиковую панель. Лифт резко ос-
тановился, и Гарри показалось, что желудок подпрыгнул
к самой гортани. Двери открылись, и инспектор Каллахэн
увидел безоблачное голубое небо, под которым ослепи-
тельно блестела вода бассейна.
Офицер Триполи ждал Гарри, его обычно добродушное
лицо сейчас словно окаменело.
— Паршивое дело, Гарри, — произнес он сдавленным
голосом. — Ничего не понимаю.
— А ты и не пытайся.
Гарри подошел к краю бассейна и стал рассматривать
колеблющиеся в толще воды алые струйки. На противопо-
ложной стороне офицер Кон в мокрых по колено брюках
склонился над телом Сандры Бенсон — торс девушки уже
лежал на кафельном полу, а ноги свешивались в бассейн.
Выходное отверстие пули было размером с кулак крупного
мужчины.
— Мы старались не трогать ее, — Триполи следом за
Гарри подошел к телу, — и так ясно, что она мертва.
— Это уж точно, — спокойно произнес Гарри.
Кон закрыл глаза девушки, и теперь она выглядела
умиротворенной. Просто молодая, очень хорошенькая де-
вушка, задремавшая на солнце. Гарри отвернулся.
На крыше были еще двое — молоденький официант-
мексиканец и тучный пожилой мужчина в махровом хала-
те. Оба бледные от потрясения, пожилого била крупная
дрожь. Гарри направился к нему.
— Вы бы лучше присели, — посоветовал Гарри.
Пожилой человек тяжело опустился в шезлонг, в гла-
зах его застыл страх.
— Боже мой! Это было ужасно.
— Что было ужасно? — спросил Гарри.
14
М \ ж чина затравленно посмотрел на него:
— Эта девушка... бедняжка... Боже мой...
• Вы видели, как в нее стреляли, не так ли?
- Нет... то есть да... и да, и нет.
Гарри не торопил его. Мужчина провел дрожащей ру-
по лицу и издал странный звук, словно ему было
фудно дышать.
На крыше нас было только трое — я, эта девушка —
• »н .1 купалась — и официант. Звука выстрела я не слышал.
•I хочу сказать... только что она плавала, а потом...
Голос его сорвался, и он закашлялся.
— Вы не волнуйтесь, — посоветовал Гарри.
Мужчина глубоко вздохнул и продолжал шепотом:
— Такой, знаете ли, щелчок... и все... просто щелчок,
эту милую девушку окутало облако крови, и она стала то-
нуть. Боже мой, Боже мой!
Он закрыл лицо ладонями.
Гарри вернулся к бассейну и лег на теплые плиты. Если
смотреть под этим углом, то над пятифутовой стеной, ко-
торой по периметру была обнесена крыша, ничего не вид-
но, только голубое небо на север, запад и восток. Однако
на юге видны три верхних этажа жилого дома на Карлтон-
тауэр, что на Русском холме.
— Вот черт! — с чувством выругался Гарри.
Он связался с отделом и изложил лейтенанту Бресслеру
свои соображения относительно того, с чем, по мнению
Гарри, им придется иметь дело. Бресслеру потребовалось
совсем немного времени, чтобы получить ордер на обыск
квартир в трех верхних этажах Карлтон-тауэр — одновре-
менно все незанятые патрульные машины должны были
блокировать район.
Через четыре минуты после разговора с шефом Гарри
был уже у дома. Он перегородил своей машиной подъезд к
подземным гаражам и, когда, завывая сиренами, приеха-
ли первые полицейские машины, приказал патрульным
занять позиции у каждой двери и задерживать всех входя-
щих и выходящих из здания. Перед парадным подъездом
он остановился и поднял голову. Кто-то там наверху навел
винтовку с оптическим прицелом, и теперь девушка мерт-
ва. Не исключено, .что это был несчастный случай —
мальчишка демонстрировал друзьям военный трофей от-
ца, охотник вертел новый карабин. Но кто станет держать
в доме заряженную винтовку? И тем не менее, вполне
могло произойти нечто подобное, хотя какое-то шестое
чувство подсказывало ГЛрри, что это не так: с той самой
15
минуты, как он увидел тело Сандры Бенсон, где-то в обла-
сти желудка неприятно шевелилось предчувствие. Это
могло быть несчастным случаем, но вряд ли, думал Гарри.
За девятнадцать лет работы в полиции он научился дове-
рять своей интуиции.
— Что здесь делают все эти полицейские?
В дверях появился управляющий Карлтон-тауэр —
важный коротышка в дорогом костюме и туфлях на высо-
ком каблуке. Он презрительно оглядел Гарри и патруль-
ных в голубой форме, издали смахивавших на стайку раз-
одетых в джинсовые костюмы хиппи из Хэшбери.
Самым любезным тоном, каким он обычно разговари-
вал с представителями общественности, Гарри объяснил,
что они здесь делают, но управляющий едва удостоил его
взглядом.
— Чушь, — процедил он сквозь зубы, — НИКТО В ЭТОМ
здании не мог такого сделать. Ради Бога, мы запрещаем
жильцам даже держать домашних животных!
Гарри успокоил его и попытался перевести разговор в
более рациональное русло:
— А что у вас на крыше?
— На крыше? — коротышка тупо смотрел на Гарри. —
Ничего. Крыша как крыша. Вентиляционные шахты, лиф-
товая будка и тому подобное.
— Вход на крышу закрыт?
— Конечно.
— Проводите меня.
Управляющему не нравился повелительный тон Гарри.
Он уже собрался было высказать свое неудовольствие, но,
взглянув в суровое лицо инспектора и заметив выражение
его холодных усталых глаз, почему-то раздумал.
Лифт поднял их на последний этаж — отсюда короткий
лестничный пролет вел к массивной двери, обшитой тол-
стой листовой жестью. Будь дверь на замке, ее не вскрыть
бы даже ломом.
Управляющий был возмущен до глубины души:
— Я... я всегда запираю ее!
— Должны же и у вас быть какие-то недостатки, —
философски заметил Гарри.
Он отодвинул управляющего в сторону и достал писто-
лет. Маленький человечек испуганно посмотрел на вну-
шительное оружие и прижался спиной к ограждению лест-
ничной клетки.
— Ведь... ничего не случится, правда же, правда?
На этот вопрос Гарри при всем желании не мог бы от-
16
мстить положительно. Толкнув правым плечом дверь,
I мрри вытянул руку с пистолетом — все тело его превра-
тилось в сжатую до предела пружину, готовую выстре-
лить в любую секунду, — и одним движением скользнул
ни крышу. И оказался там в полном одиночестве. В
длинных тенях вентиляционных труб и телевизионных
антенн ничто не шелохнулось. Он медленно обошел лиф-
товую будку. Стены ее были глухие, без окон, узкая
стальная лесенка вела к маленькой двери, на которой
кисел чудовищный замок. Гарри на ощупь сунул «маг-
нум» в кобуру и перевел дух. С крыши в это время дня
открывался чудесный вид — город купался в золоте
предвечернего солнца, лента залива переливалась пурпу-
|юм и зеленью, но Гарри было некогда любоваться красо-
тами природы. Он направился прямиком в северную
часть крыши и у стены замедлил шаг: в лучах заходя ще-
IV солнца что-то блеснуло. Гарри осторожно присел. До-
став из внутреннего кармана пиджака карандаш, он ак-
куратно подцепил им латунную гильзу и поднес к
лицу — едкий запах пороха еще не выветрился. Гарри
выудил из кармана небольшой белый конверт и стряхнул
в него гильзу. Потом внимательнейшим образом обследо-
вал этот участок крыши, но больше ничего не обнару-
жил. Один выстрел, один труп — убийца был отменным
стрелком.
Он выпрямился. Что-то назойливо пыталось попасть в
поле его зрения. Гарри посмотрел налево, где ветер скри-
пел букетом телевизионных антенн. К одной из них был
пришпилен лист бумаги, дрожавший, словно носовой пла-
ток на бельевой веревке. Взявшись двумя пальцами за
уголок, Гарри осторожно снял его. Бумага была испещре-
на рядами букв, аккуратно вырезанных из газет и журна-
лов. Он внимательно прочитал текст, слово за словом,
букву за буквой, фиксируя его в памяти:
♦В ГОРОДСКОЙ СОВЕТ САН-ФРАНЦИСКО
Я С БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ БУДУ ЕЖЕДНЕВНО УБИ-
ВАТЬ ПО ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ВЫ НЕ ЗА-
ПЛАТИТЕ СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ, ТО В
ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ 48 ЧАСОВ СООБЩИТЕ ОБ ЭТОМ В КО-
ЛОНКЕ ОБЪЯВЛЕНИЙ ГРАЖДАН ГАЗЕТЫ „САН-ФРАНЦИСКО
КРОНИКЛ*. ЕСЛИ ЗА ЭТО ВРЕМЯ ВЫ НИЧЕГО НЕ РЕШИТЕ,
СЛЕДУЮЩЕЙ МОЕЙ ЖЕРТВОЙ БУДЕТ КАТОЛИЧЕСКИЙ СВЯ-
ЩЕННИК ИЛИ НИГГЕР.
СКОРПИОН».
17
Гарри аккуратно сложил листок и положил в карман.
Бронзовые лучи заходящего солнца приятно грели лицо,
но Гарри уже ничего не чувствовал, кроме сжимающей
сердце ледяной клешни тревоги.
Глава!
Лейтенант Эл Бресслер в работе и в быту придерживал-
ся нескольких очень простых правил, одно из которых
гласило: все нуждается в доказательствах. Он еще не про-
читал содержание записки, которую Гарри положил ему
на стол, — пока он лишь внимательно рассматривал бума-
гу, поминутно переворачивая ее толстыми сильными
пальцами с шишковатыми суставами. На грубом лице с
тяжелым квадратным подбородком появилось озабоченное
выражение.
Удобно расположившись в кресле и невозмутимо поку-
ривая одну из четырехдолларовых «гостевых» сигар Брее*
слера, Гарри ждал. Из окон кабинета отлично просматри-
вался залитый солнцем Ноб-хилл. Гарри уже не первый
раз наслаждался этим пейзажем.
— Ты навел справки о погибшей? — хрипловатый ба-
ритон Бресслера звучал глухо, словно лейтенант вопро-
шал со дна не очень глубокого колодца.
— Информация очень скудная.
— И все же хотелось бы послушать.
Гарри тяжело вздохнул и провел пальцем по сигаре:
— Сандра Бенсон, двадцать два года, секретарша бир-
жевой компании Уилсона, Потта и Кадхэя из Сакраменто.
В настоящее время в отпуске, который проводила с моло-
дым человеком по имени Гаррисон. Чарлз Гаррисон.
— Ага, ага, — глубокомысленно проворчал Бресслер.
— Ничего не «ага», Эл, — отрицательно помотал голо-
вой Гарри. — Здесь все чисто. Никаких неясностей, ника-
ких недомолвок между ними не было. Красивая девушка,
красивый парень, влюбленные друг в друга. Он собирался
жениться на ней, и, уверяю тебя, это была бы очень весе-
лая свадьба.
Бресслер разгладил записку и медленно перевернул ее.
— Я всегда ищу мотив, Гарри.
— Мотив? — фыркнул Гарри. — Пожалуйста, она бы-
ла крестной матерью мафии. Не смеши меня, Эл!
На скулах лейтенанта заиграли желваки, но он про-
молчал.
18
Гарри наклонился вперед и положил руку на край
стола.
— Автор записки не шутит, Эл. Кто бы ни был этот
Скорпион, Сандра Бенсон его не интересовала, он специ-
ально за ней не охотился. Просто первая жертва, точка от-
счета. Он предъявил цам ее труп лишь как доказательство
того, что не шутит. Ну и как мы будем действовать?
Бресслер положил записку в конверт, на котором крас-
ными чернилами было написано «К производству».
— Придется вытащить мэра с официального предвы-
борного обеда. Вряд ли он обрадуется.
— Подумаешь, проблема.
— Да, представь себе, проблема! Он не обязан подчи-
няться приказам, как ты. Или я. Его надо убеждать. Пой-
ми это и постарайся на этот раз вести себя прилично.
— Обещаю, что не буду плевать на пол.
— Прояви хотя бы минимум уважения. Кстати, для
начала мог бы и побриться. Ты похож на бродягу.
Гарри широко улыбнулся и с хрустом провел ладонью
по подбородку:
— Ты же знаешь, Эл, меня не зря прозвали Грязный
Гарри.
Шикарный офис, подумал про себя Гарри: пушистый
ковер с длинным ворсом, обшитые дубовыми панелями
стены, дорогая ажурная люстра, приличные гравюры, на
столах орехового дерева — хрустальные пепельницы. А
между тем это была всего лишь приемная секретаря. Когда
Гарри был здесь последний раз — тоже ожидал приема, —
единственным диссонансом ему показалась секретарша:
тощая, непропорционально сложенная, она восседала за
изящным продолговатым столиком, словно монумент бю-
рократии. Сейчас она отсутствовала, а Гарри, как и в тот
раз, нетерпеливо ждал вызова. Правда, тогда с ним был
Сэм Флемминг. Его никто не вызывал «на ковер», но он
все равно пришел вместе с Гарри.
«Черт возьми, Гарри, я же твой напарник!»
Сэм. Таким он и был. Гарри улыбнулся воспоминани-
ям, только улыбка получилась не очень веселой. Ему
очень не хватало большого, уютного Сэма. Пять лет они
были партнерами и сработались отменно. А как им везло!
Даже выстрел, уложивший Сэма в больницу, был боль-
шой удачей. Они гонялись за чокнутым подростком, кото-
рый, вламываясь в винные магазинчики, имел дурную
привычку размахивать «кольтом» сорок пятого калибра.
19
Мальчишка совершенно распоясался и как-то пасмурным
днем подвел под своей судьбой жирную черту, всадив пять
пуль в хозяина магазина, который не слишком торопливо
открывал кассу. Через два дня они настигли его на Джи-
рардели-сквер — парень бросился на них как взбесивший-
ся пес и открыл стрельбу. Одна пуля попала Сэму в грудь
и вышла под левой лопаткой. Уникальный выстрел — ока-
жись он на десятую дюйма левее, и Сэм был бы покойни-
ком.
Везение.
Везучие Сэм Флемминг и Грязный Гарри. Они здорово
сработались.
— Можешь войти, Гарри.
В дверях кабинета мэра стоял лейтенант Бресслер.
Окутанный клубами сигарного дыма, лейтенант сейчас
походил на величественную статую в тумане.
— Ну надо же, — пробормотал Гарри и резко встал.
— Не зарывайся, — процедил сквозь зубы Бресслер.
— Хорошо, хорошо.
Гарри первым вошел в кабинет. Спустя мгновение за
его спиной, словно швейцар, появился Бресслер и провел
Гарри в комнату.
Мэр сидел за столом, длина которого, может, лишь не-
много уступала взлетно-посадочной полосе для легких
спортивных самолетов. До того как занять пост мэра, высо-
кий и импозантный мужчина — владелец грандиозного
стола — очень неплохо зарабатывал на жизнь в строитель-
ной индустрии. Мэру принадлежали солидные участки
земли в графстве Сан-Матео, он носил трехсотдолларовые
костюмы, стодолларовые туфли и пятидесятидолларовые
галстуки. Загорелый, как профессиональный игрок в
гольф, подтянутый и элегантный — контраст между ним и
Гарри Каллахэном был разительным. В кабинете также
присутствовали два его помощника и начальник полиции.
Все четверо холодно смотрели на Гарри.
— Если я правильно понял лейтенанта Бресслера, это
дело поручено вам, — отчетливо выговаривая каждый
звук, произнес мэр. — Что вы уже успели сделать?
Гарри кивнул головой в направлении двери:
— Посидеть на заднице в вашей приемной.
— Черт возьми, Гарри, — прошипел Бресслер, — не
забывай, перед тобой мэр.
— Извините за задержку, инспектор Каллахэн, —
примирительным тоном произнес мэр и улыбнулся, — но
мне надо было кое-что обсудить с шефом полиции. Ситуа-
20
ним очень неприятная... очень. События, подобные сегод-
нмпшему, могут посеять среди жителей нашего города па-
нику. Этого человека надо остановить, но моя позиция
при :>том совершенно определенная: Сан-Франциско не
। мнет платить преступникам только за то, что они не бу-
дут совершать преступления. Для этого мы содержим — и
оплачиваем — управление полиции. Поэтому я хотел бы
жать, что вы уже сделали и что собираетесь сделать в
ближайшие тридцать шесть часов. Надеюсь, это понятно?
— Абсолютно. На данный момент наши возможности
пока очень ограниченные. Дюжина сотрудников бюро
идентификации будет сегодня работать в ночную смену,
(’ейчас мы изучаем досье на всех вымогателей, полоум-
ных коллекционеров оружия, любителей бродить по кры-
шам и подсматривать в чужие окна, воинствующих раси-
стов. Завтра на рассвете пятьдесят офицеров из
тактического подразделения займут наблюдательные по-
сты на крышах. Под нашим наблюдением будут все клю-
чевые здания от северного побережья до Русского холма,
(кобое внимание предполагается уделить католическим
соборам и районам с черным населением. Помимо парней
из тактического подразделения мы запланировали кругло-
суточное наблюдение с вертолетов. Кроме того, мы задейг
ствуем десять дополнительных патрульных машин.
Кажется, эта речь произвела на мэра впечатление.
Один из его помощников, похожий на профессора истории
молодой человек, вежливо кашлянул:
— Мне пришла одна мысль, мистер Каллахэн. Этот
Скорпион... вы не задумывались над тем, что им могут ру-
ководить, так сказать, астрологические мотивы? Напри-
мер, гороскоп в каком-нибудь журнале, а?
‘Гарри криво усмехнулся:
— Я думал об этом. И по-моему, если он придержива-
ется астрологических прогнозов, это свидетельствует о бо-
лее чем своеобразном чувстве юмора, — он достал из кар-
мана скомканную газетную вырезку. — Вот послушайте.
Я вырезал это из вечерней газеты... Так, совет Скорпио-
нам, цитирую: «Соблюдайте все законы и правила, и вы
избежите неприятностей. Не пытайтесь добиться своего
силой, вам это не удастся...» Конец цитаты. Вот так. Но на
всякий случай мы уже заказали астрологу что-то вроде
психологического портрета среднестатистического Скор-
пиона.
— Очень любопытно, — оживился помощник, — меж-
ду прочим, я сам дитя Луны и...
21
— Достаточно, Харлэн.
Мэр нахмурился и внимательно посмотрел на Гарри:
— Мы дадим объявление в послезавтрашней «Кро-
никл». Сообщим Скорпиону, что готовы заплатить, но на-
до время для того, чтобы собрать деньги.
— Я бы не пытался перехитрить этого ублюдка, —
спокойно произнес Гарри.
— Это позволит нам выиграть время.
— Нет, сэр. Это будет означать лишь новые трупы. Ес-
ли вы собираетесь поиграть с этим негодяем в почту, то
идите до конца. Сообщите ему, что мы собрали деньги и
готовы передать их. Я уж сам встречусь с этой тварью.
Мэр пожевал нижнюю губу и вопросительно посмотрел
на Бресслера:
— А вы что скажете, лейтенант?
Пусть уж отдувается шеф, решил Бресслер, и сделал
вид, что не расслышал вопроса.
— Я категорически против, — сказал начальник по-
лиции. — Малейшая накладка, и мы получим кровавую
баню.
Мэр напустил на себя важный вид и значительно кив-
нул:
— Согласен. По-моему, вы несколько форсируете со-
бытия, Каллахэн. За вами водится эта дурная привычка.
Мне не нужны новые неприятности вроде тех, что вы уст-
роили в прошлом году в Филлморе. Таков мой принцип.
Гарри заставил себя улыбнуться:
— Когда я вижу, что взрослый мужчина преследует
женщину с намерением изнасиловать ее, я стреляю. Таков
мой принцип.
— Намерение? — мэр побагровел, вся его любезность
словно испарилась. — Намерение? Как вам удалось его
выяснить, Каллахэн? Вы что, читаете мысли?
Улыбка Гарри превратилась в волчий оскал:
— Что ж, ваша честь, когда я вижу, как голый мужчи-
на с мясницким ножом в руках и торчащим членом мчит-
ся по аллее за женщиной, мне и в голову не приходит, что
он собирает пожертвования для Красного Креста.
Теперь лицо мэра приобрело цвет густого портвейна.
Бресслер глухо крякнул, пробормотал что-то о том, что
пора возвращаться в участок, и поволок Гарри к двери. Он
отпустил его рукав только у лифта.
— Ты — сама тактичность! Так разговаривать с мэ-
ром! Как будто это пушер с Хейт-стрит!
Гарри задумчиво потер нос. Не заметив на его лице
22
намека на раскаяние, Бресслер разозлился еще
Iи> 11.11 IC.
Я же не учу его, как управлять мэрией, — миролю-
|>нмо заметил Гарри, — у него своя работа, у меня — своя.
I in поди, я голосовал за него, Эл, но это не значит, что он
ао ।жен постоянно торчать у меня за спиной. Наверное, он
1Ум.1ст, что все инспекторы вышли из романов Агаты Кри-
। in.
А ты, черт побери, из какого романа? Я знаю тебя
двадцать лет, и ты по-прежнему для меня загадка.
- Если хочешь, чтобы я сдал значок, пожалуйста, —
I арри явно наскучил этот разговор?
Лейтенант Альфред Джей Бресслер отрицательно помо-
ыд головой, вспомнил свой уютный дом в Твин-пикс, же-
ну, троих детей, которые время от времени удостаивали его
i коим обществам, и с нескрываемым отвращением буркнул:
— Господи, Гарри, единственное, чего я хочу, так это
чтобы в сутках было хотя бы двадцать пять часов. К утру
надо проделать черт знает какую работу.
— Ну и не суетись. Работа все равно никуда от нас не
денется.
Остаток ночи они провели в кабинете Бресслера над
крупномасштабной картой города. К рассвету они нако-
нец-то отметили здания, которые следовало'взять под на-
блюдение, и набросали план операции. Еще надо было
экипировать рациями офицеров из тактического подраз-
деления, чтобы в случае необходимости они могли свя-
заться с вертолетами и патрульными машинами. На бума-
ге все выглядело внушительно, и если повезёт, они
возьмут Скорпиона в тот самый момент, как только он по-
мнится на крыше — если, конечно, он полезет на крышу.
Гарри и Бресслер сделали ставку именно на это свойство
преступников: если однажды что-то проходит удачно, в
следующий раз они действуют по уже проверенной схеме.
Бресслер допил пятую чашку кофе и угрюмо уставился
и окно:
— Тебе надо немного поспать, Гарри. А в десять трид-
цать у тебя инструктаж сержанта Рейнеке и парней из
тактического подразделения.
Гарри плеснул себе кофе и проигнорировал приказ на-
чальства.
Утро обещало быть солнечным, но к девяти с северо-
запада пригнало большую черную тучу и начал накрапы-
вать дождь. Прикрыв голову пиджаком, Гарри перебежал
23
на противоположную сторону улицы, зашел в парикма-
херскую и компенсировал ночное* бодрствование тем, что
подстригся. Потом почистил ботинки и на инструктаж
явился свежим и как будто отдохнувшим. Здоровяки-
офицеры из элитного тактического подразделения умели
работать командой, и потому инструктаж был простой
формальностью. В двенадцать сорок пять довольный со-
бою Гарри вышел из штаб-квартиры полиции, сел в ма-
шину и двинулся обычным маршрутом, словно ему пред-
стояло очередное патрулирование. По Коламбус-авеню он
добрался до Норт-пойнт и, срезав путь через Ларкин, по-
чувствовал легкое головокружение: за прошедшие сутки в
его желудке побывали лишь две галеты и шесть чашек
жиденького кофе. А между тем в Ларкине было одно мес-
течко, где подавали лучшие в городе кошерные хот-доги.
Гарри припарковал машину у входа в заведение и, пое-
живаясь под холодными каплями, забежал под навес. Из-
под исцарапанной деревянной стойки на него обрушилась
волна восхитительных запахов — в громадном паровом
подносе булькал перечный соус, трепетали загорелые со-
сиски и тяжело ворочалась распаренная капуста. Гарри
сел на высокий стул и с наслаждением втянул носом за-
пахи.
— Замечательно, мистер Яффи, просто замечательно!
Сквозь клубы пара ему улыбнулся невысокий лысый
человек:
— Давненько вы к нам не заглядывали, мистер Калла-
хэн. Где прятались?
— Дела, мистер Яффи, дела.
— Вам как обычно?
— Да. И побольше капусты.
Рядом с Гарри два молодых человека ковырялись в та-
релке с дымящимися хот-догами — у них был такой рас-
строенный вид, словно они рассчитывали как минимум на
бутерброды с икрой.
— Я нахожу его эстетически беспомощным, — вещал
один из юнцов, — и чудовищно устаревшим... Приверже-
нец неоорфизма не имеет права обходить стороной ахро-
матические тональности.
— И все-таки это очаровательно, — возражал вто-
рой, — просто очаровательно!
Гарри подавйл улыбку и повернулся"спиной к стойке.
Очаровательная девица в прозрачном полиэтиленовом до-
ждевике и коротких шортиках перебежала улицу и, уве-
ренно ступая длинными, обтянутыми темными нейлоно-
24
вмми чулками ногами, скрылась в черном провале цент-
рального входа Тихоокеанского банка.
Действительно, очаровательно, подумал Гарри, просто
очаровательно. И никакой эстетической беспомощности.
— Ваш заказ, мистер Каллахэн.
Гарри поблагодарил хозяина и жадно набросился на со-
сиски. Набив полный рот, он снова посмотрел в окно.
Гарри нравилось наблюдать за людьми. Во время мно-
гочасовых засад, ко1да от тоски хочется лезть на стену,
уго было единственным развлечением, и Гарри научился
получать от него удовольствие. Некоторые детективы за
восемь-девять часов сидения в машине выкуривали не-
сколько пачек сигарет или обгрызали до мяса ногти, но не
таков был Гарри. Он не только прекрасно переносил по-
добную нагрузку, но и находил в ней свою прелесть. Для
Гарри это был живой театр, непрерывный калейдоскоп
лиц и событий. Разные походки, разная жестикуляция,
разные люди — ни один не похож на другого. Сейчас все
они бежали под проливным дождем мимо Гарри — старые
и молодые, красивые и уродливые, веселые и угрюмые —
нескончаемый людской поток.
Гарри жевал хот-дог и с интересом наблюдал.
«Черт побери, Гарри, ты разглядываешь их, словно
обезьян в зоопарке!» — сказал как-то Сэм.
Что ж, может быть, подумал тогда Гарри, и не стал спо-
рить. Его прохладное отношение к человечеству стало ле-
гендарным, но Гарри не испытывал желания развенчивать
мифы о себе.
— Мистер Яффи, — негромко окликнул он хозяина, —
взгляните на противоположную сторону улицы и скажите,
что вы там видите.
• Мистер Яффи облокотился на стойку.
— Банк. Полным-полно вымокших людей, газетный
киоск моего друга Сильверстайна. А в чем дело?
— Кто-нибудь входит в банк?
— Да, только что какой-то парень зашел. А что?
— Ничего особенного, мистер Яффи. Просто за послед-
ние пять минут в банк вошли примерно пятнадцать чело-
век, но ни один не вышел.
Хозяин подозрительно посмотрел на Гарри.
— Видимо, это что-то означает, мистер Каллахэн?
Гарри промолчал. Он внимательно осматривал улицу,
словно надеясь увидеть что-то такое, что, по его мнению,
непременно должно было там находиться. С противопо-
ложной стороны было припарковано достаточно машин,
25
но только у одной работал двигатель. Водитель сидел
неподвижно и смотрел вперед. Одна рука его лежала на
руле.
Гарри проглотил последний кусок.
— Мистер Яффи, у вас есть телефон?
— Конечно.
Хозяин неторопливо помешивал перечный соус, но что-
то во взгляде Гарри заставило его бросить ложку.
— Наберите номер пять пять три ноль один два три.
Скажите, что, по мнению инспектора Каллахэна, сейчас
происходит ограбление Тихоокеанского банка в Ларкине.
— Ограбление? — лицо Яффи позеленело.
Гарри кивнул, продолжая рассматривать припаркован-
ный седан, из выхлопной трубы которого, словно пар над
чайником, тянулась тонкая струйка дыма.
— Запомнили номер?
Яффи быстро повторил цифры.
— Правильно. Скажите им, чтобы поторопились.
Мистер Яффи проворно нырнул за стойку, где у него
хранились консервы, коробки со сдобными булочками,
ящики с картофельными чипсами. Там же стоял телефон.
Гарри поудобнее устроился на стуле, поглядывая то на го-
тическую арку над входом в банкх то на припаркованный
в сорока футах от него седан.
Одна рука на руле, мрачно размышлял Гарри. А дру-
гая, которую не видно, сжимает винтовку тридцать вось-
мого калибра. Почему тридцать восьмого? Нет, точно
тридцать восьмого. Причем с отпйленнцм стволом, чтобы
можно было без помех воспользоваться ею в ограниченном
пространстве салона. У Гарри было три варианта дейст-
вий. Первый — вломиться в банк. Второй — заняться ма-
шиной. Третий — сидеть и ждать, пока с душераздираю-
щим воем не примчатся парни из тактического
подразделения. Лезть с пистолетом наголо в банк доволь-
но глупо. Хотя и забавно. А прогулка к машине может
оказаться последней прогулкой по этой грешной земле,
особенно если водитель — из местных и знает Гарри в ли-
цо. Рассуждая таким образом, Гарри продолжал сидеть на
стуле.
Еще один человек вошел в банк. Мужчина. А за ним —
высокая женщина в меховом манто. Массивная стеклян-
ная дверь с бронзовой окантовкой захлопнулась за ними,
словно дверь склепа. И никто не вышел.
Гарри расстегнул пиджак и как бы невзначай положил
ладонь на рукоятку «магнума»: случайный наблюдатель
26
подумал бы, что сидящий у стойки человек решил поче-
сать левую подмышку.
— Ну давай же, дацай! — прошипел Гарри сквозь зу-
бы. Полицейский участок был всего в пяти кварталах от
:ггого места, но, учитывая ситуацию, он с таким-же успе-
хом мог бы находиться и на Луне.
Спасаясь от дождя, две молодые женщины в ярких курт-
ках забежали под арку. Гарри слышал, как они смеются,
стряхивая капли влаги с одежды. Они напоминали двух
веселых попугайчиков, но после того, как девушки вошли
в банк, начался кошмар, словно все черти из ада получили
увольнительную.
Пронзительно взвыла сирена сигнализации, и почти
сразу же раздался глухой звук выстрела.
— О Господи! — пробормотал Гарри. Он вскочил со
стула, выбежал на улицу и, увернувшись от такси, дви-
нулся к банку. Он уже проделал половину пути, когда две-
ри распахнулись настежь и из них, пригибаясь, выбежали
двое. У каждого в одной руке дорожная сумка, в другой —
пистолет. Первый — высокий, худощавый — был одет в
прекрасно сшитый костюм, на голове — черная шляпа с
узкими полями. В правой руке его был никелированный
автоматический пистолет, которым он размахивал, словно
дирижерской палочкой. Его спутник оказался ниже рос-
том, в хлопчатобумажных брюках и кожаной куртке. В ру-
ке у него дымился дробовик с обрезанным дулом.
— А ну, замерли, ублюдки! — рявкнул Гарри.
Оба уже выбежали на мокрый тротуар, и человек с об-
резом припал на одно колено. Тот, что с пистолетом, рез-
ко повернулся на каблуках и, не целясь, выстрелил в на-
правлении Гарри — пуля, с шипением рассекая воздух,
прошла у него над головой.
Придерживая рукоятку левой рукой, Гарри повел
«магнум» по короткой дуге и, когда мушка оказалась на
одной линии с шикарным пиджаком, чуть согнул ноги и
нажал на курок. Человек закрутился на месте, и блестя-
щий пистолет выпал , из его руки, словно серебряная мо-
нетка.
Раздался выстрел из дробовика, и Гарри почувствовал
острую боль в левой ноге, как будто в бедро впилась дю-
жина раскаленных игл. Он резко двинул «магнум» в сто-
рону и дважды нажал на курок — благодаря отменной
технике стрельбы два выстрела практически слились в
один. Человек с обрезом отлетел назад, опрокинулся на
спину и затих в лужице крови у самых дверей банка.
27
— Погань! — выругался Гарри.
Пронзительный визг резины об асфальт заставил Гарри
обернуться: от тротуара на него выруливал черный седан.
За лихорадочно мечущимися «дворниками» он отчетливо
видел превратившееся в белую маску лицо водителя. Сей-
час он сжимал руль обеими руками. Гарри поднял правую
руку и, не целясь, — события развивались слишком быст-
ро, — выстрелил, стараясь попасть в голову. Это было ин-
стинктивное действие профессионального стрелка, под-
крепленное отчаянным желанием выжить. Тяжелые
свинцовые пули разнесли ветровое стекло и оторвали во-
дителю голову. Он умер мгновенно, не успев снять ногу с
акселератора, — тело повалилось набок, руль вырвался из
рук: мощный седан резко повернул и с грохотом врезался
в бок одной из припаркованных у тротуара машин, засы-
пав всю мостовую осколками стекла и металла.
На мгновение воцарилась тишина, которую нарушало
лишь журчание воды, льющейся из пробитого радиатора
седана, и тяжелое дыхание Гарри Каллахэна. Но тут же
возник новый звук, тихий, еле различимый звук, который
Гарри уловил скорее каким-то шестым чувством, — это
был звук трения тела об асфальт. Гарри стремительно
обернулся, рука с пистолетом описала длинную дугу, за-
ставив замереть высокого мужчину, лежавшего на тротуа-
ре. Одну руку он прижимал к ране на боку, другой — уже
почти дотянулся до никелированного пистолета.
На лице Гарри появилась нехорошая улыбка.
— Ты внимательно считал?
В глазах человека плескалась ненависть! Гарри по-
дошел ближе, «магнум» в его руке не шелохнулся.
— Ну? — ласковым тоном осведомился Гарри. —
Сколько у меня было патронов, пять или шесть? По пра-
вилам положено пять, спущенный курок должен входить в
пустое отверстие барабана... Вот только мы не всегда при-
держиваемся правил.
На бледном лице грабителя выступил пот. Кончиками
пальцев он по-прежнему касался рукоятки лежавшего на
асфальте пистолета, правда, после слов Гарри растопы-
ренная пятерня больше не осмеливалась шевелиться. ••
— Все, что тебе надо, — рассуждал вслух Гарри, —
так это как следует ^все взвесить. Видишь, вот это «маг-
нум» сорок четвертого калибра. Вполне достаточно, чтобы
превратить твою голову в крошево. А теперь вспомни,
сколько раз я стрелял? Пять или шесть? И если пять, то
есть ли под курком еще один патрон?
28
Человек облизнул губы и перевел взгляд на ужасный
пистолет Гарри.
— Тебе решать, — любезно улыбнулся Гарри. — Ты
t читаешь себя везучим, мразь?
Бандит нерешительно посмотрел на Гарри и очень мед*
лен но подтянул к себе руку. Гарри ступил на тротуар —
боль пронизывала бедро при каждом шаге, — наклонился
и поднял за дуло пистолет.
— Я... я должен знать... мистер, — севшим голосом
прошептал человек.
Барри медленно поднял черный пистолет и приставил
холодное вороненое дуло к правому виску грабителя. Он
нажал спусковой крючок — послышался глухой металли-
ческий звук.
— Шесть. Ты проиграл, — усмехнулся Гарри.
Бандит кивнул и отвернулся, подставив лицо каплям
холодного косого дождя.
Повернув на Ван-несс, патрульный офицер Джон Бри-
ско из тактического подразделения включил сирену.
Правда, сейчас он был никакой не Джон Бриско, а Бобби
Унзер — в новом фильме он на такой же бешеной скорости
пез своего друга Марио в больницу. Патрульный офицер
Бриско был убежден, что скорость не просто возбуждает —
для него она уже превратилась в мощный наркотик для те-
ла и души. Он широко улыбнулся и посмотрел на пассажи-
ра, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Гарри Каллахэна,
м гновенно изобразил озабоченность.
— Мы не на треке, — мрачно пробурчал Гарри.
— Слушаюсь, сэр, мистер Каллахэн, — Бриско осла-
бил давление на педаль газа. — Эта малышка просто со-
здана для гонок... очень трудно удержаться.
— А ты попробуй.
Гарри отвернулся и уставился в окно. Одежда его про-
мокла до нитки, нога горела от колена до паха — только
что пришлось застрелить двух человек, а теперь на его го-
лову свалился этот ковбой Джонни Бриско. Гарри издал
жалобный стон.
Больница Мерси размещалась в древнем кирпичном
здании неподалеку от Президио. Задумывалась она как
|юдильный дом для бедных и сбившихся с пути девиц, но с
началом войны больницу переоборудовали в эвакуацион-
ный госпиталь, а недавно — в пункт первой помощи для
наркоманов. Двери ее всегда были открыты для больных,
искалеченных, просто шизиков, короче, для всех нуждаю-
29
щихся в отдохновении от разгульной жизни города Сан-
Франциско, включая пострадавших на посту полицей-
ских.
Гарри с несчастным видом сидел на смотровом столе в
одной из тесных палат-клетушек отделения неотложной
помощи. В холле кого-то скрутил приступ истерики, от
этих воплей у Гарри начало покалывать спину, словно в
нее вогнали йож. Наконец крики перешли в тихий плач,
но в ту же секунду со стороны старого корпуса раздался
гомерический хохот. Гарри поежился и крепче сжал зуба-
ми сигару, которую позаимствовал у патрульного Бриско.
Он обрадовался, когда в комнату вошел ординатор, — хо-
тя и не настолько, чтобы показать это.
— Наконец-то, — кисло пробормотал Гарри.
Ординатор, тощий молодой человек с усталым лицом,
лишь усмехнулся. Сложив руки на груди, он оглядел Гар-
ри с ног до головы.
— Тебя что, выудили из залива? — полюбопытство-
вал он.
Гарри фыркнул и перебросил сигару из одного угла рта
в другой.
— Удивляюсь я тебе, Каллахэн. Я знаю многих по-
лицейских, но ты самый результативный по части несча-
стных случаев. Что на этот раз?
— Картечь в бедре, — пробурчал Гарри.
Ординатор напустил на себя серьезный вид, огорченно
покачал головой и прищелкнул языком.
— Наверное, с женитьбой уже ничего не получится,
да, Гарри?
— Слабоумный осел, — пробормотал Гарри.
— Правильно, все нейрохирурги — ослы. Мы ими ста-
новимся после получения диплома. Ну ладно, давай по-
смотрим, что там у тебя случилось, Гарри.
Он подошел к амбулаторному столику и принялся пе-
ребирать хирургические инструменты.
— Зачем это тебе понадобились ножницы? — недовер-
чиво спросил Гарри.
— Собираюсь разрезать штанину.
— Окончательно спятил? Мэрия пока что бесплатно
выделила мне лишь полицейский значок, а штаны и пид-
жаки я покупаю сам. Между прочим, отличные брючки,
их можно заштопать и почистить. Поэтому просто сними.
Врач поглядел на кровавое месиво, в которое преврати-
лось бедро Гарри, и неуверенно покачал головой:
— Будет больно.
30
Гарри стоически сжал зубы.
— За двадцать девять долларов и девяносто пять цен-
гои я немного побуду героем. Давай!
Врач резко дернул за пояс и спустил брюки. Гарри с
шумом выдохнул воздух.
— Твои любовные манеры ни к черту не годятся, —
прошипел сквозь зубы Гарри.
— А у тебя ножка — ни к черту. Надо бы поднять тебя
и операционную.
— Ну уж нет, док, — Гарри мотнул головой. — При-
дется тебе выковыривать картечь прямо здесь.
Бормоча проклятия, хирург принялся за работу — он
обработал раны антисептиком, сделал новокаиновую бло-
каду бедра и, взяв пинцет с перфорированными краями,
извлек первую картечину.
— Из чего в тебя стреляли, Гарри? — Врач скептиче-
ски разглядывал картечь. — Из «Большой Берты»? Похо-
же, эту штуку вымачивали в яде гюрзы. Тебе крупно по-
везло, ты практически «мертв по прибытии»*.
— Надо же, — Гарри тупо поглядел на врача.
— Твое бедро похоже на задницу начинающего во-
ришки, которого фермер угостил добрым зарядом соли.
Хромать будешь не меньше месяца.
— Хорошо, хорошо, согласен. Заканчивай, ради Бога!
— Да не волнуйся ты, — в глазах хирурга было и раз-
дражение, и уважение. — Через час снова будешь тянуть
лямку. Ох, приятель, надеюсь, то, чем ты занимаешься,
хотя бы приносит солидный доход!
Гарри обреченно вздохнул:
— Я самый богатый малый в квартале.
Врач хмыкнул и снова принялся за работу. Гарри еще
раз вздохнул, вынул изо рта огрызок десятицентовой сига-
ры патрульного Бриско, стряхнул с кончика четверть
дюйма холодного пепла и аккуратно убрал окурок в на-
грудный карман рубашки.
Глава 3
В центре Сан-Франциско живут примерно семьсот
пятьдесят тысяч человек, и лишь несколько удосужились
поднять голову и посмотреть на черно-белый полицейский
___________ь_
♦ Полицейский термин, означающий смерть жертвы к моменту
прибытия полиции на место происшествия.
31
вертолет, который пролетел над Юнион-сквер и призем-
лился на крыше Дворца правосудия. Поеживаясь на све-
жем утреннем ветре, вертолет поджидал Гарри Каллахэн.
Дождь прекратился, и это был единственный отрадный мо-
мент на фоне предстоявшего дня, который, по мнению Гар-
ри, грозил стать кошмарным. Гарри не отличался оптимиз-
мом и в лучшие времена — нельзя сказать, что инспектор
вечно был мрачен, но уж радостью точно никогда не све-
тился. Сейчас же... Во-первых, ногу по какому-то недора-
зумению определили в ад. Она одеревенела от колена до
паха, и лишь благодаря усилиям воли Гарри не сопровож-
дал каждый свой шаг воплями и причитаниями. А во-вто-
рых, он уже видел утренний выпуск «Кроникл» с шифро-
ванным посланием мэра «Скорпиону». Никто, за
исключением очень ограниченного круга посвященных, не
поймет, о чем идет речь, но «Скорпиону» явно не понра-
вится содержание этого послания. Гарри был настолько
уверен в реакции «Скорпиона», что мог побиться об заклад
на свое годовое жалованье.
«СКОРПИОНУ: МЫ СОГЛАСНЫ, НО НЕОБХОДИМО ВРЕМЯ,
ЧТОБЫ СОБРАТЬ ДЕНЬГИ. ПОЖАЛУЙСТА, НАБЕРИТЕСЬ ТЕР-,
ПЕНИЯ».
Гарри негромко выругался. Необходимо время, чтобы
собрать деньги! Даже если убийца безмозглый кретин, он
и то поймет, что это ловушка. А как только он это почув-
ствует, в его перепутанных извилинах может родиться та-
кой адский план, рядом с которым убийство Сандры Бен-
сон покажется невинной шалостью. Нет, Гарри все это
определенно не нравилось, и в тот момент, когда вертолет
коснулся крыши, Гарри сплюнул и тем самым продемон-
стрировал свое неодобрение.
Экипаж состоял из двух человек, двух загорелых моло-
дых людей, которые выглядели так, словно в жизни у них
нет ни одной проблемы. Они прошли инструктаж, но Гар-
ри снова повторил то, что считал нужным, — кого искать
и что делать.
— На одной из крыш болтается придурок, это может
быть кто угодно — мужчина, женщина, подросток, и у
этого чокнутого в руках винтовка. Мы имеем дело с пси-
хопатом, поэтому не рискуйте. Наблюдайте и доклады-
вайте. Понятно? Наблюдайте и докладывайте. Мы не на-
граждаем медалями за доблесть в воздухе, пбэтому не
выставляйте себя на посмешище. Если решите, что подо-
нок уйдет, прежде чем мы сумеем достать его, вот тогда
32
приступайте к делу. Но если вы на это решитесь, идите до
конца и без колебаний. И никакой предупредительной
i грсльбы — огонь на поражение из пулемета.
Пилоты переглянулись и пошли к вертолету. Гарри ос-
। л на лея на крыше до тех пор, пока машина не взмыла в
воздух — вертолет лег на курс и скрылся из вида за вели-
чественными корпусами Центра «Золотые ворота».
В управлении уже вовсю кипела работа. Ди Джорджио
огмечал цветными флажками участки на настенной карте
города, три других инспектора висели на телефонах, а
Кресел ер носился в своем кабинете с прозрачными стена-
ми, словно плененный леопард. Увидев Гарри, он раздра-
женно мотнул головой, приглашая его к себе, и, несмотря
на пульсирующую боль в бедре, Гарри постарался изобра-
зить свою обычную ленивую походку.
— Как нога? — Бресслер опустился на край стола.
— Замечательно, — соврал Гарри.
— Вот и хорошо. Ты везучий, Гарри. А вчерашняя ра-
бота — просто шедевр! Звонил комиссар, просил передать
тебе его поздравления. Прими и мои тоже. Читал, что об
этом пишут в газетах?
Гарри безучастно смотрел на шефа.
— Они назвали это классическим примером того, как
полицейское управление защищает интересы общества —
черт его знает, что они имеют в виду! Как бы там ни было,
поздравляю.
Со стороны Гарри не последовало никакой реакции, и
лейтенант нахмурился.
— Я сказал... поздравляю.
— Я слышал, Эл.
'— Мог бы и поблагодарить. Капля вежливости тебя не
убьет.
— Я предпочел бы поблагодарить за повышение в дол- ”
жности или, на худой конец, в жалованье. Или это не в
интересах общества?
Бресслер сделал вид, что не понял вопроса:
— Полицейское управление Чикаго направило нам со-
общение относительно психа с винтовкой, которого они
разыскивают. Не исключено, что он решил заглянуть в
наши края. Подробности в отделе связи. Надо бы прове-
рить эту информацию. Заодно поближе познакомишься с
Гонзалесом.
— С кем?
— Чарлз Гонзалес, твой новый партнер, — Бресслер
старательно избегал взгляда Гарри.
2 «Грязный Гарри.
33
— У меня уже есть партнер, — спокойно сказал Гар-
ри. — Через несколько дней возвращается Сэм.
— Он действительно возвращается, но тебе больше не
придется с ним работать. Его переводят в прокуратуру..,
на должность офицера связи.
— Связи? — в устах Гарри это слово прозвучало как
плевок.
’— Таково его решение, этого хочет и его жена. Сэму
исполняется сорок, а в нем уже явно на несколько пуль
больше, чем положено полицейскому. Ты же понимаешь,
он не бессмертный. Лично я ни в чем не могу его винить.
Гарри медленно опустился на стул и осторожно вытя-
нул раненую ногу.
— Да я тоже ни в чем его не виню, черт возьми, но это
очень напоминает пинок в задницу. Мы долго были парт-
нерами.
— Ничто не вечно, — тон Бресслера вновь стал реши-
тельным. — Гонзалес хороший парень — молодой, расто-
ропный. Ты его быстро всему научишь.
— Ты, должно быть, шутишь, Эл, — лицо Гарри выра-
жало отчаяние. — У меня нет времени возиться с нович-
ками. Почему бы тебе не послать его в отдел по борьбе с
мошенничеством или в полицию нравов?
— Он будет работать здесь. С тобой.
— А я приношу своим партнерам несчастье, — хмуро
пробормотал Гарри. — Фандуччи убит... Сэму продыряви-
ли легкое... Помнишь, у меня был еще один напарник,
Джо... Как же его фамилия?
— Гарри, — резко прервал его причитания Бресс-
лер. — Ты работаешь с Гонзалесом или вообще не рабо-
таешь. Это приказ сверху, и я бы на твоем месте не спо-
рил.
Гарри тяжело откинулся на спинку стула. Новый парт-
нер. Вот уж точно удар под дых! Партнер — это не про-
сто товарищ, с которым приятно коротать время. Парт-
нер — это продолжение твоих рук, тебя самого. Партнер
обязан рассуждать и действовать так же, как и ты. Это
связь гораздо более прочная, чем узы брака. Чарлз Гон-
залес. Гарри ни разу не слышал этого имени, а это озна-
чало, что Гонзалес— новичок, стажер. Господи, да его
придется учить абсолютно всему, с нуля! Переучивать
заново, заставить забыть тот бред, которым напичкали в
полицейской академии относительно того, как надо вести
элементарное дело об убийстве! А это все равно что ли-
шить девственности и разрушить иллюзии: Только так,
34
3’
Гонзалес, и не иначе. Вовсе не надо ползать по полу с
лупой в поисках вещественных доказательств: любая
шлюха-наркоманка с длинным языком расскажет тебе в
десять раз больше, чем специалисты из криминологиче-
ской, лаборатории. В жизни возникает слишком много
ситуаций, о которых не прочитаешь ни в одном учебни-
ке. Хороший полицейский дышит воздухом улицы. Он
имеет дело с такой публикой, на которую — если бы ему
не нужна была информация — он бы посчитал зазорным
даже плюнуть. Он старается сохранить свои руки в чис-
тоте, но всякий раз, взглянув внимательно, становится
ясно, что речь идет об очень грязном бизнесе. Что из все-
го этого сумеет понять Чарлз Гонзалес? И что сочтет не-
приемлемым?
— Гарри, познакомься с Гонзалесом.
Голос Бресслера прервал размышления Каллахэна. Он
поднял глаза — человек, стоявший в дверях кабинета, ве-
роятно, и был тем самым Чарлзом Гонзалесом. Нельзя
сказать, чтобы он произвел на Гарри какое-то серьезное
впечатление. Молодой, подумал он, действительно, очень
молодой. Приятный, чистенький латиноамерикашка.
Сверкающие туфли... хорошо выглаженные брюки... но-
вый, прекрасно пошитый костюм... белая сорочка в голу-
бую полоску и широкий галстук. В целом славный Гонза-
лес больше походил на страхового агента.
— Привет, — буркнул Гарри.
— Очень рад познакомиться с вами, мистер Каллахэн.
Я много слышал о вас.
Гонзалес шагнул в кабинет и широко улыбнулся. Гарри
молча смотрел на его протянутую правую руку.
Гонзалес на какое-то мгновение растерялся и спрятал
руку в карман пиджака. Мрачный тип, подумал он. Он
действительно был наслышан о Гарри Каллахэне — прав-
да, во всей информации не нашлось ничего привлекатель-
ного.
— Кое-что тебе следует узнать с самого начала, —
Бресслер криво усмехнулся. — Гарри очень предвзято от-
носится к людям. Он не любит англичан, ирландцев, евре-
ев, итальянцев, поляков, североамериканских индейцев.
Назови любую национальность, и выяснится, что Гарри ее
ненавидит.
Гонзалес вымученно улыбнулся.
— А как насчет мексиканцев?
— Особенно одетых с иголочки, — вежливо ответил
Гарри. Он встал и, чтобы не застонать от пронзившей бед-
36
ро боли, прикусил нижнюю губу. — Ну что ж, к делу...
партнер. Я тебя погоняю по плацу. Если что-то будет не-
понятно, не стесняйся, спрашивай.
— Непременно, мистер Каллахэн.
Гарри сделал вид, что не заметил сарказма. Хоть так,
подумал Гарри. Партнер, который не подставляет для уда-
ра вторую щеку, — уже неплохо для начала.
— Можно без «мистера». Даже враги зовут меня про-
сто Гарри.
— О’кей, — напряженно сказал Гонзалес. — Друзья
зовут меня Чико.
А это уже то, что надо. Так или иначе, они становились
партнерами, командой, какой — покажет дело. По пути в
отдел связи Гарри внимательно рассматривал нового на-
парника. Парень неплохо двигается, решил он, без хамст-
ва в походке, просто свободно и легко. Как человек, уве-
ренный в своем теле.
— Сколько ты весишь? — полюбопытствовал Гарри.
— Сто семьдесят пять фунтов, — в голосе Чико по-
прежнему чувствовалась настороженность. — Я боксиро-
вал в первом полутяжелом весе.
Надо же, размышлял Гарри, с каждой секундой парень
производит все более приятное впечатление.
— Сколько лет занимался?
— Три года. .
— Может, я видел какой-нибудь твой бой. Ты высту-
пал в местных клубах?
Чико отрицательно покачал головой:
— Только в университете Сан-Хосе.
Гарри резко остановился и повернулся к Гонзалесу:
— Это тебе тоже следует усвоить, Чико: мне не нра-
вятся выпускники университетов.
— Может, вам просто не нравлюсь я?
Глаза Чико древратились в два коричневых буравчика,
которые сверлили лицо Гарри..
— Пока что я не знаю о тебе ничего такого, что помог-
ло бы составить определенное мнение, но до сих пор в
этом отделе не было ци одного выпускника колледжа, ко-
торый смог бы добиться успеха. Может, все дело в дипло-
ме, может, такие парни просто переоценивают свои спо-
собности. Рано или поздно они совершают глупость, и
какой-нибудь ублюдок, в глаза не видевший учебников за
пятый класс, засаживает им пулю в голову. Постарайся,
чтобы твой диплом тебя не угробил, — ну хотя бы потому,
что следующим могут прикончить меня.
37
— Я запомню это, — его голос был таким же жестким,
как и взгляд.
— О’кей, — рявкнул Гарри. — Считай, что я уже про-
читал первую лекцию. Теперь за дело. Мне еще предстоит
вдолбить в тебя массу нужных сведений.
— Да, только один вопрос, — глухо проговорил Чи-
ко. — Почему вас называют Грязный Гарри?
Гарри Фрэнсис Каллахэн не ответил на этот вопрос.
Губы его скривились в улыбке, за которой Чико Гонзалес
при всем желании не мог бы увидеть никакой радости.
— Как я уже сказал, мне предстоит вдолбить в тебя
кучу важных сведений.
И Гарри решительной походкой прошел через холл —
человек, который куда-то торопится по делу.
У него не было имени. Вообще никакого имени. Может,
когда-то оно у него и было, но, наверное, так давно, что он
его уже забыл. Он видел свое имя, напечатанное на листе
бумаги... Имя было напечатано так крупно, что казалось-
очень значительным, но ему-то было лучше знать. Рядом с
именем дата — тоже отпечатанная на машинке — в ма-
леньком черном квадрате, помеченном «дата рождения».
И это было 14 ноября 1938 года. Очень важно! Это что-то
означало. День, когда он родился. Это было нечто особое.
Он Скорпион, а все Скорпионы особенные. Он читал об
этом в какой-то книге.
Ты именно тот, кто потрясет мир динамитом своей
личности. Динамитом и динамикой! Они есть суть
твоей личности!
Да! Он был Скорпионом.
— И мне не нужно никакого другого идиотского име-
ни! — крикнул он во весь голос. Никто не мог его услы-
шать. Он стоял на крыше небоскреба, с которого откры-
вался великолепный вид на Вашингтон-сквер. Под ним, по
Коламбус-авеню, тек бесконечный поток машин, бампер к
бамперу. Гудели клаксоны.
— Свиньи. Поганые свиньи, — прошипел он сквозь
зубы.
Он стоял здесь уже давно, просто разглядывая машины,
неторопливую металлическую реку, устремленную в ни-
куда. В правой руке у него была потрепанная коричневая
сумка, в левой — сложенная газета.
Когда-то, очень давно, он не размышлял о своем имени.
Конечно, тогда он его помнил и даже пытался изменить,
переставляя буквы. И в общем-то, неважно, что получа-
38
/кк ь, имя все равно ничего не означало, пустой звук. Но
Скорпион... Это совершенно иное. В слове был какой-то
намек. Оно что-то означало. И он сохранил его в тайне.
Они все время спрашивали его имя. Они все время спра-
шивали: «Пожалуйста, скажите нам, как вас зовут? Вы
что, не знаете, как вас зовут? Почему вы не хотите на-
шить нам свое имя?»
— Ублюдки, — пожаловался он ветру. — Глупые уб-
людки.
Почему они продолжали задавать ему этот вопрос об
имени? Они же знали его. Оно было отпечатано на листе
белой бумаги. Они хранили все имена в картотеке, сотни
имен, тысячи. Имена были вложены в коричневые картон-
ные папки, и когда они спрашивали его имя, папка с ним
лежала на столе, прямо перед ними. Глупые ублюдки.
Врачи, так они себя называли. Врачи! Никакие они не
врачи, а глупые ублюдки! Все это знают.
У меня нет имени. У каждого есть имя. Может, все-
таки назовете нам свое? Абвгдеёжзийклмнопрстуфхцч-
шщъыьэюя. Так меня зовут. Я где-то потерял свое имя.
И если вы такие умные, вот и найдите.
И они переглянулись и укоризненно покачала голо-
вами.
К черту их всех!
Ему всегда хотелось громко выкрикнуть: СКОРПИОН!
ВОТ МОЕ ИМЯ... СКОРПИОН. Но Арчи сказал, что если
он это сделает, они никогда его не выпустят. Он никогда
не выйдет, если поступит так. Но Скорпионы очень наход-
чивые. Они не болтливы. Они умеют хранить тайны. Они
обладают воображением — и взрывным характером. Вул-
каническим,, так было написано в книге. Он был не болт-
лив, умел хранить тайны и обладал вулканическим харак-
тером. Чтобы выбраться оттуда, он свернул медсестре
шею.
Он присел подле проржавевшей, скрипящей на ветру
сетки, что огораживала вентиляционную шахту, и осто-
рожно опустил сумку. Развернул газету и одну за одной
пустил страницы по ветру. Наконец в руках у него оста-
лась лишь первая полоса обширной рубрики объявлений.
Ещг раньше он обвел черным карандашом один абзац:
СКОРПИОНУ: МЫ СОГЛАСНЫ, НО НЕОБХОДИМО ВРЕМЯ, ЧТО-
Г»Ы СОБРАТЬ ДЕНЬГИ. ПОЖАЛУЙСТА, НАБЕРИТЕСЬ ТЕРПЕНИЯ.
— Пожалуйста, наберитесь терпения. Пожалуйста,
наберитесь терпения! — он истеричски расхохотался и
39
принялся рвать страницу на мелкие кусочки, которые по-
летели по ветру, словно новогодние конфетти. Он с инте-
ресом наблюдал, как они приплясывают в порывах ветра.
— Ах, ублюдки, какие же вы ублюдки!
Взгляд его остановился — лицо покрылось крупными
каплями пота, глаз# светились ненавистью и гневом. Они
пытаются одурачить его, хотят обвести вокруг пальца.
Никто не давал им такого права.. Это была честная сдел-
ка, ясная и простая. Почему же они все усложнили? Чего
это они решили хитрить с ним? Пожалуйста, наберитесь
терпения. Сто тысяч паршивых, никому не нужных дол-
ларов! Сотая часть дневного оборота этого вонючего горо-
да. Они имеют в десять раз больше на одних лишь штра-
фах за неправильную парковку! Они могли бы набрать
эту сумму из мелких статей дохода бз какого-либо ущер-
ба для своего бюджета! Пожалуйста, наберитесь терпе-
ния.
— Лжецы!
Руки его дрожали, и он с трудом открыл замок сумки.
Там лежала его винтовка, на каждой детали сверкал гус-
той слой смазки. Он быстро собрал ее, загнал обойму и
подошел к краю крыши.
— Чудесно, — прошептал он.
Он присел у стальных поручней запасного вывода, и
его поглотила непроницаемая тень — теперь, даже при
всем желании, его невозможно было бы увидеть с улицы.
Ствол винтовки двинулся не более чем на фут и застыл
неподвижно на одной-единственной возможной мише-
ни — это были двери римской католической церкви свя-
тых Петра и Павла.
— Ну же, священник, — нараспев проговорил он, —
давай, священник. Выходи, я жду тебя, священник. Вы-
ходи.
Но в светлом круге оптического прицела возникла
лишь пожилая женщина. Она направлялась в церковь. Во-
лосы ее были перевязаны белой лентой.
Офицер Миллер чуть повернул штурвал и слегка от-
пустил педаль газа. Вертолет послушно отозвался — раз-
вернулся и повис в пятистах футах над пирсом номер со-
рок пять. Миллер бросил взгляд на офицера Килпатрика,
который внимательно изучал карту, где были отмечены
все крыши северного побережья и Русского холма. На
крышах рассредоточились люди из тактического подраз-
деления.
40
— И куда теперь? — Миллер старался перекричать рев
мотора и лопастей.	>
— Пройдем над Койт-тауэр, — крикнул Килпат-
рик, — потом над Юнион и повернем к Ван-несс!
— Понял! — Миллер усмехнулся и кивнул в направле-
нии возвышающейся вдали голубой громадины небоскре-
ба. — Будет сделано!
Килпатрик улыбнулся, отложил карту и взял бинокль.
Миллер прибавил газа, и вертолет медленно поплыл над
рыболовецким причалом, пересек Джефферсон, Бич,
Норт-пойнт и плавно заскользил над городскими кварта-
лами. Килпатрик повел бинокль влево и вправо, но в поле
зрения возникали лишь заросли телевизионных антенн,
бельевые веревки — на одной из крыш бригада рабочих
заливала поверхность гудроном, на другой.полная девуш-
ка купала щенка.
— Девочек не видно? — спросил Миллер.
Килпатрик ухмыльнулся и отрицательно покачал голо-
вой. Иногда, особенно во время патрулирования над Хэш-
бери, им попадались загорающие на крышах обнаженные
парочки. А раз они даже видели парня и девушку, кото-
рые занимались любовью на старом матрасе. Девица под-
няла глаза, увидела вертолет и помахала им рукой.
Сейчас на них надвигался толстый палец Койт-тауэр,
сверкающий на солнце золотом. Миллер резко бросил вер-
толет в сторону, немного снизился и направил машину к
светлому пятну Вашингтон-сквер.
Килпатрик заметил его почти что случайно. Вначале он
ничего не увидел на той крыше, и уже собрался было отве-
сти бинокль, когда одна из антенн показалась ему не-
сколько странной. Сетка ее была куда более внушитель-
ная, чем даже мачта корабельного радара, и офицер
Килпатрик равнодушно размышлял, к чему, такое соору-
жение на гражданском объекте. И лишь потом он увидел
сумку, а в паре ярдов от нее — пригнувшегося человека.
— Зависли! — крикнул он, увидев, как крыша начина-
ет уплывать из окуляра. — Развернись назад. Там на кры-
ше какой-то тип. И, по-моему, у него винтовка.
«О Боже! — мелькнула мысль. Миллер разворачивал
машину. — А что, если это действительно он?»
Огонь на поражение из пулемета!
Неофициальная инструкция инспектора Каллахэна.
Килпатрик положил руки на рукоятки укрепленного в ту-
рели пулемета и почувствовал, что у него задеревенели
ладони. Ему еще не приходилось убивать, и он не испыты-
41
вал ни малейшего желания нарушить эту традицию сегод-
ня. А если этот парень держит вовсе не винтовку? Он не
был уверен. Это может быть все что угодно.
— Вот он, — окликнул его Миллер. Вертолет начал
плавно пикировать на крышу — Миллер слегка покачивал
машину из стороны в сторону, чтобы держать человека
под постоянным прицелом. Тот явно растерялся, описал
круг по крыше и поднял г&лову —• лицо его было бледным,
рот широко открыт в крике.
Килпатрик пока не мог разглядеть, что он держит в ру-
ках, потому что человек прятал этот предмет за спиной.
Вполне возможно, это была винтовка, но с таким же успе-
хом предмет мог оказаться и клюшкой для гольфа.
Огонь на поражение из пулемета! Одна очередь, и че-
ловек будет размазан по крыше как повидло.
А что, если это не винтовка?
Килпатрик снял руки с гашетки и включил мегафон.
Высунувшись из кабины, он прокричал:
— Стойте! Именем закона, стойте! Иначе мы будем
стрелять!
Человек не остановился. Он подхватил сумку и бро-
сился бежать — он мчался сквозь частокол антенн к за-
пасному выходу, словно спринтер, словно перепуганный
олень.
— СТОЙТЕ! СТОЙТЕ!
Но человек уже скрылся.
— Какого черта они позволили ему уйти? — недоумен-
но спросил Чико Гонзалес.
Гарри Каллахэн промолчал. Он сидел, немного накло-
нившись вперед, обеими руками вцепившись в руль, и
внимательно наблюдал за медленно движущимися перед
ним машинами, а также фиксировал каждого пешехода на
Грант-сгрит.
— Застукали его с поличным, — продолжал Чико. —
Не понимаю, почему они не могли спуститься пониже
конечно, не обязательна садиться на крышу, так можно
повредить вертолет, но если все-таки пониже? Тогда один
из них вполне мог бы спрыгнуть и взять этого типа. Вер-
но? Или можно было вплотную подлететь к зданию и по-
смотреть, куда он побежал. Мне кажется...
— Наверное, они просто заболтались и ни черта не ви-
дели, — угрюмо буркнул Гарри.
Чико задумался.
— Вполне возможно, — сказал он наконец.
42
— Тогда помолчи. Наблюдай лучше за людьми.
Болтун! Если Гарри что и не выносил в партнерах, так
эго длинный язык. Ля-ля-ля. За шесть часов Чико Гонза-
лес произнес больше слов, чем Сэм Флемминг за полгода!
И все же Гарри вынужден был признать, что парнишка
весьма сообразительный. Он быстро схватывал и реагиро-
вал жестко и уверенно. Гарри это нравилось. Он не стру-
сит, когда дойдет до дела. Гарри был почти уверен в этом
и потому был готов примириться с длинным языком —
именно почти, но не более.
Они патрулировали улицы с того момента, как экипаж
вертолета сообщил о человеке на крыше. Уже начинало
смеркаться, и все выглядело так, словно подонок выиграл
первый раунд, избежав нокаута перед самым гонгом. Все
это скверно, но, по крайней мере, теперь они располагали
неплохим описанием подозреваемого, которое каждые
полчаса передавали по полицейскому радио:
Всем подразделениям... разыскивается взрослый муж-
чина, белый, последний раз замечен поблизости от Ва-
шингтон-сквер. На вид от двадцати пяти до тридцати
пяти лет, рост примерно пять футов десять дюймов,
вес около ста сорока пяти фунтов, темно-коричневые
брюки, желтая рубашка, коричневая нейлоновая ветров-
ка. Может иметь при себе коричневую сумку, предполо-
жительно с винтовкой тридцатого калибра. Разыскива-
ется по подозрению в убийстве, чрезвычайно опасен при
задержании.
Трансляция не ограничивалась одним лишь управлени-
ем полиции Сан-Франциско — сообщение уже передавало
управление дорожной полиции штата Калифорния, а так-
же все полицейские службы Окленда, Марин-каунти и да-
же удаленных к югу Пало-Альто и Мауйтин-вью. Не иск-
лючено, что убийца уже мог добраться до Лос-Анджелеса
или пересечь границу штата Орегон. А может, как раз
сейчас он идет где-то по Грант-стрит.
— Человек в коричневой ветровке, — быстро прогово-
рил Чико и тронул Гарри за плечо. Гарри нажал на тормо-
за и поглядел направо, куда показывал Чико. Мужчина в
темно-коричневых брюках и коричневой ветровке стоял,
прислонившись к углу здания, и лениво ковырял в зубах
спичкой.
— Это Пит по кличке Пистолет, — улыбнулся Гар-
ри. — Самый крупный пушер таблеток на Северном побе-
режье.
Он снова нажал педаль газа.
43
— Да? — Чико нахмурился. — Почему же мы его не
арестуем? Описание совпадает.
Гарри тихо рассмеялся:
— Пит — наркоман. Он с двух метров не попадет даже
в трамвай. И, кроме того, я не хотел бы лишний раз тря-
сти его. Он мой осведомитель, и, поверь мне, настоящая
золотая жила!
— Полицейский стукач, — в.голосе Чико послышались
презрительные нотки.
— Не надо наезжать на них, Панчо.
— Чико, — невозмутимо поправил шефа Чико, навер-
ное, раз десятый за день. — Я нс «наезжаю» на них, про-
сто они мне не нравятся. А вы доверяете такому отребью?
— Как собственной матери.
— Но почему?
— Потому что, Чико, он знает, каково ему придется,
если он мне солжет.
— Упрячете его в Квентин*, например?
Гарри тяжело вздохнул, словно давая понять, что подо-
бные вопросы даже и обсуждать-то не стоит:
— Нет, ну конечно же, нет. Просто отведу в сторону,
задам пару вопросов и, если выяснится, что он врет, при-
колочу его язык к двери.
Чико обиженно отвернулся. Он не был уверен, что Гар-
ри пошутил. Он криво усмехнулся. Четыре года он грыз
гранит нау1& в университете Сан-Хосе, четыре года зуб-
режки и каторжного труда! Но он стал лучшим в своем
выпуске, получил степень бакалавра по социологии. Со-
циология! Хорошо было бы оценить с этой точки зрения
Гарри Каллахэна, но, к сожалению, Гарри Каллахэн не
укладывался ни в одну группу и не соответствовал ни од-
ной поведенческой категории.
— Давай немного перекусим, — сказал Гарри, повора-
чивая машину в сторону района Филберт.
— Отлично, я знаю одно милое местечко...
Чико осекся, увидев мужчину, лавирующего среди ав-
томобилей, — мужчина среднего роста, в темно-корич-
невых брюках, ветровке, в правой руке сумка. На какое-
то мгновение он словно замер в луче фары и скрылся в
толпе.
— Человек с сумкой!
- Где?
* Квентий, народу с Аттикой и Алькатразом, самая знаменитая
тюрьма в США.
44
— Выше по улице... на противоположной стороне...
черт, я его потерял!
Гарри нажал педаль газа — машина взревела, но уве-
личить скорость не было ни малейшей возможности:
впереди еле полз грузовик, сзади дорогу загораживало
такси.
— Засек его?
— Нет... есть! Вот он, поворачивает на Мело-плейс!
Краем глаза Гарри уловил быстро шагающего челове-
ка, который тут же скрылся в/тереулке. Среднего роста...
темно-коричневые брюки, коричневая куртка... в руке
сумка.
— Вылезай, Чико, — блокируешь Мело-плейс. С той
стороны переулок выходит на Краусгрилл. Я встречу его
там. Шевелись!
Чико открыл дверь и, можно сказать, выпал из маши-
ны, когда Гарри резко повернул руль влево и, выскочив на
тротуар, обогнал грузовик. Полквартала он мчался по
противоположной стороне улицы, нарушая все мысли-
мые правила движения, потом резко развернулся и при-
парковал машину на въезде в Краусгрилл-плейс. Отсюда
начинался узкий переулок, который где-то через пятьде-
сят ярдов круто поворачивал вправо. Гарри занял пози-
цию на углу — прижавшись спиной к стене, он одним дви-
жением достал «магнум». Где-то вдалеке он слышал
торопливые шаги, потом раздался стук в дверь.
Держа револьвер перед собой, 'Гарри .нырнул за угол.
Темный переулок был сплошь заставлен мусорными бака-
ми. Гарри осторожно шагнул в темноту, каждый нерв его
тела был натянут как струна. Хлопнула дверь, но это
вполне могло оказаться уловкой убийцы. Кто мог пору-
читься, что человек с сумкой не присел за мусорным ба-
ком и не поджидает Гарри? А Гарри отнюдь не собирался
давать ему шанс на выигрыш.
Луч света из открытого окна на третьем этаже здания
в глубине переулка раздвинул темноту. Гарри быстро
двинулся в том направлении — пригнувшись, как солдат
под градом пуль неприятеля, он ловко маневрировал
между мусорными баками и громадными черными меш-
ками с пищевыми отходами. Он знал это здание. Сейчас
он находился с задней стороны многоквартирного дома,
который в последнее время облюбовали для занятий сво-
им нехитрым бизнесом наркоманы и проститутки. Из ок-
на на первом этаже, слишком высоком, чтобы Гарри мог
заглянуть, лился свет. Убрав револьвер в кобуру, Гарри
45
подтащил к окну мусорный бак, перевернул его и осто-
рожно подвинул к стене — стараясь не шуметь, он влез
на бак и заглянул.
Человек в темно-коричневых брюках и коричневой
куртке стоял прямо под голой лампой, свисавшей с потол-
ка на пыльном проводе, стоял спиной к окну, склонив-
шись над неприбранной постелью. Пожелтевшие, ветхие
простыни в беспорядке валялись на полу, словно тот, кто
на них спал, был вынужден второпях покинуть ложе.
Сумка лежала на подушке, и сейчас мужчина неловко
возился с замками.
— Ну открывай же, — прошептал Гарри и положил
руку с револьвером на подоконник.
Дверь смежной, комнаты распахнулась, и на пороге по-
явилась растрепанная пышная блондинка.
— Господи, — пробормотал изумленный Гарри.
Дама выглядела как богородица преступного мира —
она неторопливо двинулась к гостю, громадная грудь ле-
ниво, как медуза, колыхалась под розовыми воланами не-
объятной блузки, мощные бедра, живот и рембрандтов-
ские ягодицы распирали тонкую ткань желтого трико.
Мужчина повернулся к ней и широко улыбнулся. Теперь
Гарри отчетливо видел это азиатское лицо.
«Магнум» в его руке дрогнул.
Азиат?!
Он на ощупь убрал револьвер в кобуру, не в силах от-
вести взгляда от живописной картины. Азиатский джент-
льмен сделал даме глазки, повернулся к сумке, открыл
ее и одним движением вывалил содержимое на постель.
Теперь кровать была засыпана грудой грязного белья.
Человек покопался в нем и выудил небольшой, аккурат-
но завернутый пакет, который он торжественно вручил
женщине. Она нетерпеливо выхватила пакет и разорвала
оберточную бумагу — тем временем мужчина придви-
нулся к ней вплотную и принялся хватать женщину за
грудь и ягодицы. Он делал это с такой скоростью, что
Гарри потер глаза: казалось, у него четыре руки, не
меньше.
— Потрясающе, — прошептал Гарри. Все это напоми-
нало первые кадры порнографического фильма.
Женщина, наконец, победила пакет и бросила оберточ-
ную бумагу на пол. В руках ее оказалась полупрозрачная
нейлоновая ночная рубашка, но таких микроскопических
размеров, словно предназначалась для не очень крупной
куклы. Вероятно, подарок свидетельствовал о каких-то
46
смутных эротических фантазиях азиатского джентльмена,
ибо в пухлых белых руках объекта его страсти ночной ак-
сессуар больше напоминал кружевной носовой платок. Во
всяком случае, ночная рубашка была хороша ей разве что
на руку. Но дама страстно облобызала кавалера, игриво
укусила его за мочку уха и сбросила трико. Перед взором
Гарри мелькнули испещренные синими венами борцов-
ские бедра, крохотный треугольник декоративных кру-
жевных трусиков, и в следующее мгновение он уже летел
с бака на землю.
Это было невероятно! Он ничего не видел... ничего не
слышал, и вот теперь падал навстречу земле, хватаясь ру-
ками за воздух. Он грохнулся на спину, и в ту же секунду
весь воздух покинул его легкие. Гарри по-змеиному заши-
пел, словно лопнула трахея. Мимо него с Грохотом катил-
ся мусорный бак.
— Вот скотина, грязный извращенец!
Вокруг него кружком стояли здоровенные, зловещего
вида мужчины. Лица их промелькнули перед глазами
Гарри, словно кадры мультипликации. Обступившая его
компания напоминала-небольшую армию. Гарри попытал-
ся сфокусировать взгляд и сделал судорожный вздох, что-
бы иметь возможность хоть что-то сказать. Получилось
довольно неубедительно:
— Я... я... по...ли...цейский.
— Ты скотина! — рявкнул один мужчина. — Поганый
извращенец!
— Надо вызвать полицию, — раздался еще один голос.
Гарри с трудом встал на четвереньки:
— Я полицей...
Кто-то ударил его ногой в живот, и Гарри снова распла-
стался на земле.
—. Что он сказал?
— Говорит, что полицейский.
— Это же извращенец! Посмотри на* него. Грязная,
мерзкая тварь! Дай-ка ему еще пинка!
Люди двигались медленно, сужая круг вокруг лежаще-
го как бревно Гарри. Тяжелые мотоциклетные ботинки
неторопливо переминались рядом с его лицом, готовые в
любую секунду продемонстрировать торжество свиной ко-
жи над человеческой.
— Стоять! Все! К стене!
В круге света возник Чико Гонзалес, в руке его побле-
скивал матовый ствол пистолета. Мужчины подозритель-
но покосились на оружие, но все же отошли в сторону.
47
— Оставь их в покое, Чико, — поморщился Гарри, с
трудом встав на ноги.
— В покое? Это же нападение на офицера полиции!
— Я же сказал, оставь их в покое.
— Он что, и вправду полицейский? — удивленно
спросил кто-то. — В самом деле? А мы подумали, извра-
щенец.
— Конечно же — извращенец, — возразил другой. —
Он стоял на мусорном баке и подглядывал за толстой Мэ-
ри и ее дружком.
— Толстая Мэри? — Чико в изумлении поглядел на
Гарри.
— Ага, толстая Мэри, — один из мужчин кивнул голо-
вой на освещенное окно.
Чико оглянулся. В ярко освещенном квадрате - окна
мелькнула обнаженная женская фигура, в которой было
что-то от мамонта, — через мгновение послышался ше-
лест тяжелой портьеры, и глыба белой плоти растворилась
в темноте.
— А теперь вы все, парни, — сказал Гарри, словно пе-
ремалывая слова, — валите отсюда к черту. Шевелите зад-
ницами!
Мужчины нерешительно двинулись, и вскоре серые те-
ни скрылись в глубине переулка.
— Толстая Мэри, — нараспев .произнес Чико. — Ну
надо же!
Гарри отряхнулся и с видом оскорбленного монарха на-
правился к машине. Чико молча шел рядом.
— Я тут кое о чем подумал.
— Как интересно, — пробурчал-Гарри.
— Кажется, я понял, почему вас называют Грязный
Гарри.
Гарри разразился пылкой речью, основу которой со-
ставляли четырехбуквенные слова*, и обиженно хлопнул
дверью. Рация, видимо уже не в первый раз, вызывала их
кодовый номер. Гарри щелкнул переключателем:
— Патрульная машина семьдесят один.
— Вовремя, — послышался голос, сержанта Диксо-
на. — У меня кое-что для тебя есть, Гарри. Потреро-
хилл — угол Сьерры и Тексаса. Черный подросток.
— Что с ним?
* — Убит выстрелом в лицо.
* В английском языке большинство ругательств — четырехбуквен-
ные слова.
48
Глава 4
Они выскочили на ДлСеймс Дик-хайуэй, свернули на
Двадцать вторую улицу — машина мчалась по раздели-
тельной полосе, визгом сирены разбрасывая встречные ав-
томобили. С залива надвигалась мутная пелена тумана, и
когда они наконец добрались до угла Сьерры и Тексаса,
все вокруг уже покрыла* белая мгла.
Тексас-стрит была забита полицейскими машинами.
Их красные мигалки беспомощно вращались в тумане,
расцвечивая его зловещим багрянцем. Рядом с обще-
ственной автостоянкой застыла карста «скорой помощи»,
задние двери ее были широко распахнуты, облаченные в
белые халаты санитары о чем-то разговаривали с пол-
ицейскими. Гарри подрулил к тротуару, и в ту же секун-
ду к его «плимуту» подошел патрульный.
— Сержант Рейнике, мистер Каллахэн, — официаль-
но козырнул полицейский.
— Эксперты уже приехали?
Полицейский помотал головой:
— Еще не видел, сэр.
Гарри выбрался из машины. Сквозь белое облако про-
ступали детали того, что в нормальную погоду именова-
лось Тексас-стрит. В колеблющемся тумане виднелись
ветхие деревянные строения, у распахнутых дверей сто-
яли молчаливые люди. Чуть дальше, на холме, за пустой
автостоянкой Сьерры тянулась черная линия четырех-
этажных домов — сейчас их крыши ощупывали лучи по-
лицейских прожекторов.
— Пошли, Чико.
Сорняки здесь вымахали по колено, и Гарри с Чико еле
продрались к центру стоянки. Несколько полицейских и
группа напряжённо молчавших негров тесно обступили
накрытый одеялом маленький безжизненный комочек. С
одной стороны из-под ткани выгладывала нога в крохот-
ной кроссовке.
— Кто это? — негромко спросил Гарри.
Грубая бульдожья физиономия сержанта Рейнике каза-
лась сейчас высеченной из камня:
— Его звали Чарлз Рассел, сэр. Ему было десять лет.
Всего один выстрел... пуля размозжила ему лицо.
Он на мгновение замолк и поднял на Гарри жесткий не-
мигающий взгляд:
— Найди эту тварь, Гарри.
Гарри наклонился и откинул край одеяла. В свете фо-
49
наря, который держал сержант Рейнике, перед глазами
Чико предстало такое, что он при всем желании не смог
бы забыть до конца своей жизни: бесформенная кровавая
масса, еще совсем недавно бывшая лицом маленького
мальчика.
— О Боже праведный!
Чико отвернулся, его тут же стошнило.
Гарри медленно опустил одеяло и бросил взгляд на су-
дорожно вздрагивающего партнера, рот его скривился в
сардонической усмешке:
— Добро пожаловать в отдел по расследованию
убийств, малыш.
Чико поднял голову — его лоб был покрыт крупными
каплямц пота, лицо позеленело. Взглянув в глаза Гарри
Каллахэна, он увидел, как в них мелькнуло нечто такое,
что никак не соответствовало ироничному тону голоса. Он
вдруг увидел в этом человеке то, о чем не мог даже подо-
зревать, — муку, отчаяние, сострадание, глубоко спря-
танную, сжигающую душу боль.
О, какой же ты засранец, Гарри Каллахэн! Эта непре-
станная игра в невозмутимость... Но глаза, глаза — они
никогда не лгут.
Все заняло около часа. Приехала машина криминологи-
ческой экспертизы, специалисты сделали снимки Чарлза
Рассела — подававшего надежды питчера детской бейс-
больной команды Портеро-хилл, — и «скорая» увезла
труп. Все это было рутинной частью профессии, а еще про-
ще — работой. С таким же кажущимся безразличием са-
нитары увезли бы сдохшего кота. Гарри и Чико просто сто-
яли неподалеку и наблюдали за тем, как люди из
тактического подразделения под командованием Рейнике
осматривают крыши. Когда они спустились, в руках одно-
го из сотрудников был прозрачный пластиковый пакет, в
котором лежала стреляная гильза тридцать третьего ка-
либра.
— Вот, — сказал Рейнике, — все сходится, это сделал
ваш тип. Но ребенок... Почему он выбрал мальчишку?
— Он был негр, не так ли? — Гарри взял пакет с гиль-
зой и пошел к машине.
Две латунные гильзы, найденные на двух разных кры-
шах, наглая записка и словесный портрет, подходящий к
половине мужского населения северной Калифорнии, — в
сумме все это снова давало ноль.
— Его должны были заметить, — Гарри сидел в маши-
50
нс и мрачно вглядывался в ползущий по Тексас-стрит ту-
ман. Фары упирались в непроницаемую молочную стену.
— В таком тумане? Вряд ли, — еле слышно отозвался
Чико. Чувствовал он себя препаршивейше и совершенно
бесполезным.
— Когда он сюда пришел, тумана, скорее всего, еще не
было. Черт возьми, в этом квартале любой белый, да еще с
увесистой сумкой обязательно привлек бы внимание.
— Возможно, — прошептал Чико.
— Ты не первый, кого в подобных обстоятельствах вы-
ворачивало наизнанку, — Гарри сочувственно смотрел на
него. — Это вовсе не означает, что ты плохой полицей-
ский... Скорее, доказывает, что ты просто нормальный че-
ловек.
Чико выдавил из себя подобие улыбки. Лицо его было
по-прежнему бледным, глаза подозрительно поблески-
вали.
— Спасибо, Каллахэн.
Гарри фыркнул и завел двигатель:
— Зачем так официально, ПанчсЯ Меня по-прежнему
зовут Гарри.
Они медленно объезжали затянутые туманом улицы
Потреро-хилл. И повсюду встречали безучастные черные
лица.
Вы не видели белого мужчину... среднего роста... около
тридцати лет? Мог быть одет в коричневые брюки и по-
ношенную коричневую ветровку... Мог иметь при себе
сумку.
Нет, сэр. Никого не видел. Нет, сэр, лично я никого не
видел.
— Здешний народ не скажет правды даже родной ма-
тери, — с горечью заметил Гарри и резко свернул в узкий
переулок. Теперь они вслепую, но довольно быстро ехали
по Миссисипи-стрит.
На Чико это произвело впечатление:
— А вы уверены, что мы едем правильно?
— Я здесь родился. Меня можно считать парнем с По-
трерр-хилл.
Гарри поглядел направо, где сквозь клубы тумана вид-
нелись старые деревянные постройки в викторианском
стиле.
— Есть вещи, которые никогда не меняются, и одна из
них — Потреро-хилл.
Вы не видели мужчину среднего роста... Коричневые
брюки, коричневая ветровка?
51
Нет, сэр. Я никого не видел.
— Они приучились не доверять полицейским, — разд-
раженно продолжал Гарри. — Здешние дети с рождения
не верят полиции. Помню, в шесть лет я запустил в по-
лицейского кирпичом. Он поймал его и бросил в меня. В
те дни полицейских не учили социологии. Не знаю, мо-
жет, все мы были немного проще. Просто не знаю.
Вы не видели где-то около семи часов вечера, может,
около восьми, мужчину в коричневых брюках и с коричне-
вой сумкой?
Да, тут двое парней перевозили пианино, но на них
коричневых штанов не было. Один был в костюме, ста-
ром синем костюме.
— Шуты. К ним надо относиться с юмором, иначе
можно сойти с ума. Во всем мире не наберется столько
шутников, сколько в одном квартале Потреро-хилл.
Семеро высоких угрожающего вида молодых людей ок-
ружили уличный фонарь и лениво перебрасывались бас-
кетбольным мячом. Гарри подрулил к тротуару, Чико вы-
сунулся в окно:	•
— Привет, ребята. Не возражаете, если я задам вам
пару вопросов?
— Валяй, — откликнулся один из них, — только вна-
чале я тебя кое о чем спрошу. Понимаешь, мой дружок...
В общем, он считает, что так оно и есть, а я думаю, что все
это вранье...
Чико приветливо улыбнулся:
— А в чем дело?
— Да он уверяет, что свиньи едят дерьмо!
Парни захохотали и скрылись в клубах тумана.
— Не вижу ничего смешного, — обиженно пробормо-
тал Чико. — Очень остроумно!
Гарри откинулся на сиденье, длинные сухие пальцы
выбивали на руле медленную дробь.
— Так мы никогда не поймаем этого типа, Чико. Нам
не хватит и миллиона лет. Это случай не для криминали-
стов, да и тупая беготня по улицам тоже ничего не даст.
Черт, он же ясно сказал, что собирается делать, и он это
сделал! Убью священника, он написал... или ниггера. Что
ж, дом, с которого его вспугнули вертолетчики, рядом с
католической церковью. Священник ему не достался, по-
этому он разделался с Чарлзом Расселом. Но это его не ус-
траивает, Чико. Он обещал нам мертвого священника, и
он очень хочет сдержать свое слово.
Чико негромко присвистнул:
52
— В этом городе полным-полно церквей, Гарри, и
столько же священников. Мы не можем установить на-
блюдение за каждым из них.
— Верно. Все, что нам надо, — следить за одним, —
Гарри нажал на педаль газа, развернулся и направил ма-
шину в сторону главного шоссе.
— Куда мы едем?
— Обратно в стойло. Тебе надо как следует выспать-
ся — у меня есть предчувствие, что завтра нам придется
поработать на всю катушку.
У шефа полиции было гладкое круглое лицо и копна бе-
лых как снег волос. Глаза светло-голубые, яркие и очень
дружелюбные. К нему прилепилось прозвище Епископ, в
котором отражалось то уважение, которым он пользовался
в управлении полиции Сан-Франциско. Он уже давно ра-
ботал полицейским, очень давно — на его глазах менялся
и город, и характер преступлений, происходивших в его
городе. По своей натуре он был очень здравомыслящим
офицером, от всей души не навидящим насилие.
Давление и принуждение, но ни в коем случае не си-
ла — это было одно из его самых любимых высказываний.
И тем не менее, когда к тому принуждали обстоятельства,
он мог и умел применить силу. Как раз сейчас он испыты-
вал подобное давление: наверное, сейчас сила была объек-
тивной необходимостью, но шефу полиции это было не по
душе. Поэтому он с беспокойством разглядывал зачехлен-
ную крупнокалиберную винтовку, которую держал лейте-
нант Бресслер.
— Вы отвечаете насилием на насилие, Эл, и я не уве-
рен, что это правильно. Кстати, что это за винтовка?
— Четырехзарядный «винчестер» пятьдесят восьмого
калибра,сэр.
Шеф неловко повернулся в кресле:
— С такой штукой хорошо охотиться на слонов. По-
моему, вы немного перегибаете палку.
— Это все, что нам удалось раздобыть, — вступил в
разговор Гарри. Выйдя из-за спины Бресслера, он взял
винтовку и положил на стол шефа. — Пятьдесят восьмой
калибр остановит его, даже если я попаду ему только в
мизинец. Здесь десятикратный кумулятивный заряд.
Мощная штука.
— Да, — согласился шеф, — очень мощная штука.
Он откинулся назад и посмотрел на стоявших перед
ним сотрудников. Все трое изрядно вспотели, и это было
53
неудивительно: горячее утреннее солнце заглядывало в
окно, и в кабинете шефа было очень жарко. Бронхиальная
астма хозяина кабинета превращала кондиционер в уст-
ройство для пытки, и потому шеф полиции никогда , не
включал его. Вентиляционные отверстия в стенах были
наглухо заделаны, и по влажности воздуха кабинет впол-
не мог соперничать с теплицей.
— Я бы предпочел, чтобы вы обошлись без всей этой
артиллерии. Обычная слежка, потом захват.
Гарри отрицательно помотал головой:
— Не выйдет. Этот парень — сумасшедший. Прежде
чем мы сумеем приблизиться к нему на десять футов, он
всадит кому-нибудь пулю между глаз.
— Видимо, вы правы. У вас есть какие-нибудь сомне-
ния на этот счет, Эл?
— Нет, — ответил Бресслер. — Общая картина имен-
но такова. И потому это может сработать.
— Это сработает, — решительно возразил Гарри. —
Мы будем действовать наверняка, что означает огонь на
поражение.
Чико нахмурился, и шеф мгновенно уловил выражение
его лица.
— Вас что-то беспокоит, инспектор?
— Нет, — быстро ответил Чико, — ничего, сэр.
— Давай, Гонзалес, выкладывай, — бесстрастным то-
ном произнес Гарри. — Ты среди друзей.
— Ну, все это немного напоминает... общую схему,
что ли. Я хочу сказать, почему он обязательно вернется на
ту же самую крышу?
Шеф протянул руку к шкатулке и достал сигару. Из
чувства вежливости он не закрыл крышку, но никто не
воспользовался его любезностью.
— Между прочим, отличный вопрос, Гарри. Лично я
расценил бы вероятность этого как один к тысяче, может,
даже к двум.
— Нет, шеф, — Гарри был настроен решительно. —:
Позвольте, я еще раз объясню план, и вы сами убедитесь в
реальности наших шансов. Согласен, мы играем, можно
сказать, с листа, и поэтому провал не исключен, но я
знаю, какого типа личность нам противостоит. Этот чело-
век психически болен, а сейчас, ко всему прочему, еще и
разъярен. Мы не позволили ему сделать того, что он обе-
щал — убить священника. У меня нет ни малейших со-
мнений относительно того* что он делал на крыше здания:
держал под прицелом главный вход в церковь святых Пет-
54
|Mi и Павла. Его вспугнул вертолет, и в эту ночь он убил
черного — это тоже входило в его планы, но, готов по-
битая об заклад на свой полицейский значок, он разо-
рился. Всю свою жизнь я имею *дело с психически боль-
ными людьми и с социопатами*. Они обожают шаблоны и
ш веденный порядок вещей. И ненавидят все, что выбива-
ется из их схемы. Я знаю случаи, когда один и тот же ма-
газин грабили по шесть-семь раз подрад. При этом они
шли на ограбление, зная, что повсюду прячутся полицей-
ские. Почему? Да только потому, что на конкретный день
недели они запланировали конкретную работенку. Им
плевать на риск. Презирая его, они ощущают себя смель-
чаками. Они представляют себе заголовки в газетах:
«Скорпион наносит новый удар!!!» Их пьянит это чувство.
Шеф задумался.
— Ну, допустим, ваши акции поднялись, — неуверен-
но проговорил он,— немного, совсем немного.
— Сейчас они поднимутся еще выше, — продолжал
Гарри. —'Сегодня вечером в соборе Петра и Павла начи-
нается новена**.
— На площадь выходит много других зданий, — с со-
мнением покачал головой шеф, — почему бы ему не вос-
пользоваться другой крышей, а не той, о которой вы гово-
рите?
— Верно, — согласился Гарри, — крыш там предоста-
точно, и на каждой мы еще до заката разместим по паре
наших людей. Причем так, чтобы он мог отчетливо видеть
их. Без охраны останется одна-единственная крыша — та,
на которой он был вчера. Он помчится на нее, как голубь в
родную голубятню, а мы с Гонзалесом будем контролиро-
вать каждое его движение с крыши другого здания, сза-
ди — оно на пару этажей выше. Как теперь наши акции,
шеф?
Шеф пожевал губами и медленно провел сигарой у себя
под носом.
— Что ж, Гарри, пару долларов я готов на вас поста-
вить. Вам выделили дополнительные вертолеты?
Лейтенант Бресслер облегченно вздохнул и быстро по-
вернулся к шефу:
— Уже на подходе, сэр. Один из пожарного управле-
ния, другой из службы порта, еще один идет из Контра-
* Социопат — человек, находящийся в разладе с обществом,
склонный к антиобщественным поступкам.
** Новена — у католиков девятидневная церковная служба.
55
Коста. Днем они будут вести непрерывное патрулирова-
ние, чтобы отбить у нашего друга желание лезть на кры-
шу засветло.
— Хорошо, — шеф выглядел удовлетворенным. —
Очень хорошо.
Бресслер вознаградил себя сигарой, которую аккуратно
положил в нагрудный карман пиджака.
— Это что касается прикрытия операции, шеф, — до-
вольно прогудел Бресслер. — Остальное теперь полностью
зависит от Гарри и Гонзалеса.
— В таком случае, — шутливым тоном заметил
шеф, — вам следовало бы прихватить по сигаре и для
них.
Слежка — наиболее тонкая среди всех полицейских
операций. Чем больше людей в ней участвуют, тем больше
вероятность того, что все пойдет наперекосяк. Слежка за
Вашингтон-сквер предполагалась крупномасштабная,
кроме того, она была сопряжена со значительными слож-
ностями. Никто лучше Гарри Каллахэна не знал, сколь
тонкая это материя, слежка. Особенно такая. Если убийца
почувствует присутствие полицейских, он не покажется, и,
тем не менее, все люди должны быть под рукой, чтобы
блокировать здание, если он все же решит войти в него.
Гарри разработал операцию как двухступенчатую — «под-
садка» и ловушка. В роли «подсадных» выступали пат-
рульные на крышах в полной полицейской экипировке.
Они были той-самой наживкой, которая заставит убийцу
подняться на единственную неблокированную крышу. Ес-
ли бы убийца был нормальным человеком, столь явная
приманка отпугнула бы его, но он был ненормален.
— Он чокнутый, — безразличным тоном произнес
Гарри, — но, как все шизики, считает себя самым хит-
рым. Увидев крышу этого здания, он лишний раз убедит-
ся, что снова перехитрил нас. Это хорошо. Я хочу, чтобы
он так думал. Я хочу, чтобы эта скотина закудахтала от
радости.
В комнате для инструктажа полицейского участка на
Юнион-стрит, всего в девяти кварталах от Вашинггон-
сквер, томились пять полицейских групп — по десять инс-
пекторов в каждой, не считая Гарри и Чико. Время близи-
лось к пяти часам, до заката оставалось два с половиной
часа.
Инспектор Ди Джорджио задумчиво пожевал губами и
что-то записал в своем блокноте.
56
— А что, если он унюхает детективов еще на подходе к
площади, Гарри?
— Ничего он не унюхает. Каждому, кто без команды
приблизится к зданию хотя бы на два квартала, я сам по-
том отрублю ноги. Держитесь подальше от Коламбус-
сгрит, Пауэлл-стрит, Стоктона и вообще всех улиц^ кото-
рые выходят прямо на площадь. .
— А как насчет того, что мы с Керби должны патрули-
|Х)вать Прайс-лейн? — спросил Джо Уэстон.
— Ничего не имею против, — одобрительно кивнул
Гарри. — В районе Юнион подходит любой переулок,
главное, чтобы вы не уходили слишком далеко и слышали
мои команды по рации.
Полицейские понимающе кивнули и начали собираться.
— И последнее, — остановил их Гарри. — Если вам
придется вступить в дело, будьте предельно осторожны.
Этот тип вооружен, и терять ему нечего!
Они с трудом преодолевали узкую темную лестницу —
Гарри впереди с зачехленным «винчестером», рацией и тя-
желым морским биноклем, следом за ним пыхтел и тихо
чертыхался Чико — в руках большой переносной прожек-
тор, через плечо — сумка с аккумулятором. Вполне воз-
можно, что оборудование и задумывалось как портатив-
ное, но было оно тяжелое, как свинец.
— Господ^, я когда-нибудь увижу свет или нет* —
злобно пробурчал Чико.
— Не разбей технику.
Гарри на ощупь нашел дверь и толкнул плечом. Он вы-
шел на крышу и оказался посреди безумия разноцветных
огней: примерно в тридцати футах выше со скрипом вра-
щалось световое табло шириной со школьную доску и на
нее Северное побережье вопило розово-зелеными неоно-
выми буквами:
«ИИСУС СПАСЕТ! ИИСУС СПАСЕТ! ИИСУС СПАСЕТ!»
— Этого света тебе достаточно, Чико? — Гарри с ужа-
сом рассматривал сооружение.
Чико поднял голову, и лицо его в одно мгновение пре-
вратилось из розового в зеленое и потом снова в розовое:
— А что, очень даже комфортно.
— В этом-то и проблема, но ничего не поделаешь, при-
дется приспосабливаться. Эта штука полыхает каждую
ночь уже на протяжении двадцати лет. Если сегодня ее
выключат, наш милый мальчик может заподозрить нелад-
ное. Пригнись пониже и иди за мной.
57
Низко наклонившись, они быстро пересекли крышу и
оказались у стены, за которой бесшумно дышала черная
бездна. Гарри сел спиной к низкому парапету и положил
рядом с собой винтовку. Чико застыл как вкопанный и не
сводил глаз с крыши противоположного здания. Она каза-
лась безжизненной. А на самом деле? Ровные ряды венти-
ляционных будок отбрасывали густые черные тени, в ко-
торых могли бы спрятаться человек-двенадцать. Гарри
посмотрел на него и укоризненно покачал головой:
— При таком освещении, Чико, тебя видно со всех сто-
рон. Я сказал, пригнись ниже, и это значит ниже\
Чико присел у парапета:
— Где нужно установить все это барахло?
— Примерно в десяти ярдах справа от меня.
Чико кивнул, но на лице его появилось выражение бес-
покойства:
— А вам не кажется, что новый источник света при-
влечет его внимание?
Гарри неторопливо обдумал эту мысль:
— Тогда перенеси его ярдов на пятнадцать.
Наблюдение — это просто еще один синоним слова
«ожидание», как правило, в темном и укромном месте.
Гарри Каллахэн и Чико Гонзалес занимались ожиданием
на залитой холодным неоновым светом крыше, поежива-
ясь на ветру. Под ними, на Вашингтон-сквер,’ сновали лю-
ди — хиппи с гитарами, стайки девушек в мини-юбках и
обтягивающих лосинах, за которыми в тщетной надежде
бродили осатаневшие матросы, на скамейках сидели ста-
рики и в свете уличных, фонарей читали вечерние газеты;
несколько человек прогуливались у открытых дверей собо-
ра святых Петра и Павла.
Гарри внимательно рассматривал каждого из них, пе-
реводя окуляры бинокля от одной группы людей к дру-
гой.
— Есть что-нибудь? — тихо спросил Чико.
Гарри отложил бинокль и взял рацию.
— Ни черта, — вяло ответил он и нажал кнопку вызо-
ва. — Группа семьдесят один... Группа семьдесят один.
Ответьте. Прием. •
В наушниках возник голос Фрэнка Ди Джорджио:
— Как там у вас погодка, небожители? Прием.
— Паршивая. И вообще все паршиво. Никаких при-
знаков. Дадим ему еще час. Конец связи.
Гарри откинулся назад, выключил рацию и снова под-
58
нмл бинокль. Сцена почти нс изменилась. Меньше стало
парочек. Один из стариков закрыл лицо газетой и улегся
на скамейке. Перед входом в церковь неторопливо проха-
♦ ивался священник.
— Кто это в одежде падре? — спросил появившийся
рядом Чико.
Гарри опустил бинокль:
— Отец Антонио Коламбо — между прочим, в своем
собственном одеянии.
— А он знает, что мы используем его как приман-
ку? — изумился Чико.
— Прежде чем принять сан, отец Антонио три года
служил в восемьдесят втором воздушно-десантном полку.
Когда я предупредил, что он может оказаться мишенью
для снайперской винтовки, отец Антонио лишь рассмеял-
ся мне в лицо.
— Что ж, — философски заметил Чико, — это именно
то, что начертано над нами. Иисус спасет.
Медленно текли минуты, ветер из просто холодного
стал пронизывающим. Из темноты наползали клочья серо-
го тумана, на которые тут же набрасывался неон и делови-
то раскрашивал зеленым и розовым. Гарри вновь и вновь
оглядывал площадь. Церковь уже готовилась к закры-
тию — последние прихожане покидали ее, кивнув на про-
щание отцу Коламбо, и исчезали в сгущавшемся тумане.
И вот каким-то боковым зрением Гарри увидел это — едва
заметное движение, слегка изменившиеся контуры тени.
На противоположной крыше кто-то был.
Гарри скользнул за парапет и схватил рацию:
— Группа семьдесят один... Группа семьдесят один.
Рыба клюет... рыба клюет.
— Что случилось? — хриплым шепотом спросил Чико.
— Сукин сын взял наживку, — он передал Чико би-
нокль. — В правом углу... у вентиляционной будки. .
Руки Чико немного дрожали — от холода, ожидания и
изрядной дозы здорового страха. Он отрегулировал фоку-
сировку, и противоположная крыша оказалась прямо у не-
го перед глазами, словно расстояния в пятьдесят ярдов и
три этажа не было. У вентиляционной будки на корточках
сидел человек и внимательно разглядывал Вашингтон-
сквер.
— Быстро к прожектору, — скомандовал Гарри. —
Когда я подам знак, направь луч прямо на него. Он под-
прыгнет как кролик, так что постарайся не упустить его.
59
— Есть! — Чико быстро пополз на свою позицию.
Гарри поднял «винчестер» и осторожно вставил боль-
шую обойму с четырьмя патронами пятьдесят восьмого
калибра — патрон бесшумно выскользнул из магазина и
лег в ствол. Заклинило предохранитель, и Гарри выругал-
ся — он несколько раз осторожно, но настойчиво надавил
на рычажок, и тот в конце концов встал на место, издав
при этом громкий щелчок.
Услышал ли человек этот звук? Маловероятно, и, тем
не менее, Гарри почувствовал, как напряглась фигура ря-
дом с вентиляционной будкой, когда он поймал ее в при-
цел. Человек замер в полусогнутом положении, словно
дикое животное принюхиваясь к опасности, которую до-
носил до него ветер.
Готов броситься наутек, решил Гарри. Он зафиксиро-
вал темное пятно в перекрестии оптического прицела и
громко крикнул:
— Давай!
Прожектор вспыхнул, ослепительный белый свет разо-
рвал туман. Луч промахнулся на добрых два фута, чирк-
нул по углу будки и высветил на поверхности крыши яр-
кую, почти «лунную» дорожку.
БУМ!
Гарри стрелял чуть левее светового пятна, и пуля раз-
несла угол вентиляционной будки.
— Левее!,— крикнул он. — Левее!
Чико плавно сместил луч прожектора, и он на мгнове-
ние выхватил из темноты ноги убийцы, который зигзагом
мчался по крыше, продираясь сквозь лабиринт развешан-
ного белья.
БУМ!
Разрывная пуля с пронзительным визгом вошла в по-
крытие крыши у самых ног человека, оставив после себя
каверну диаметром никак не менее десяти футов. Человек
полуобернулся на бегу и выстрелил с бедра, почти не це-
лясь, в направлении прожектора. Пуля попала в огражде-
ние крыши, где-то посередине между Гарри и прожекто-
ром. Осколки кирпича и не уступающего ему в твердости
строительного раствора со свистом ушли в небо, словно
шрапнель.
БУМ!
Издав глухой хлопок, лопнула бельевая веревка, один
конец ее с полощущейся на ветру одеждой взметнулся
вверх, словно хвост воздушного змея.
— Черт возьми! — Гарри был вне сбя от ярости.
60
Убийца нырнул за кирпичное ограждение лифтовой
шахты и бросился навзничь. Гарри видел ствол его вин-
товки и тщательно прицелился в оштукатуренный угол. 4
БУМ!
Угол ограждения скрылся из вида в клубах каменной
крошки, и убийца снова бросился бежать — низко при-
гнувшись, он, тем не менее, продолжал стрелять с бедра,
из навинченного на дуло глушителя вырывались длинные
языки пламени. Пуля, словно рассерженная пчела, про*
жужжала рядом с головой Гарри, другая вырвала из рук
Чико прожектор, засыпав его с ног до головы битым стек-
лом.
— С тобой все в порядке, Чико? — окликнул его Гар-
ри.
Чико сидел на гудроновом покрытии и тупа таращился
на искореженный прожектор:
— По-моему... по-моему... да.
Гарри проклинал темноту. На противоположной кры-
ше он ничего не видел, кроме слившихся неподвижных
теней, — Гарри внимательно вглядывался в каждую из
этих теней и молил Бога, чтобы одна из них двинулась с
места.
— * Ну же, ублюдок, — шептал он, — беги, спасайся!
И молитва его была услышана. Убийца несколько раз
выстрелил на бегу — винтовка его закашлялась, плюнула
языками пламени, и пули пронзили вращающуюся конст-
рукцию. Неоновая труба взорвалась, осколки ее дождем
посыпались вниз. Замкнувшиеся провода ощетинились ка-
скадом синих искр. Часть перебитой металлической ре-
шетки рухнула с высоты семи этажей на мостовую, предав
забвению розового ИИСУСА.
— Мы упустили его! — это был вопль отчаяния. Чело-
век мчался к аварийной лестнице, тракторию его движе-
ния можно было проследить лишь по тонким струйкам
пламени огрызающейся винтовки. И прежде чем у Гарри
появилась, наконец возможность ответного выстрела, че-
ловек уже скрылся йз вида.
— Вперед! — держа «винчестер» двумя руками, Гарри
рванулся к двери и провалился в темноту — он стреми-
тельно бежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки.
Черным ходом выскочил в переулок. За спиной со взве-
денным револьвером в руке сопел Чи><о.
— Прикрой перекресток, Чико!
Увидев, как Чико рванулся в сторону ярко освещенной
улицы, Гарри Нырнул в темный проход между двумя зда-
61
ниями — винтовка плотно прижата к бедру, указательный
палец на спусковом крючке. Он двигался медленно, тща-
тельно соизмеряя шаги, глаза ощупывали каждый дверной
проем, каждую груду мусора. Он завернул за угол и ока-
зался в следующем проулке, еще более узком, темном и
зловещем. Ладони его вспотели от напряжения: в столь ог-
раниченном пространстве тяжелый и громоздкий «винче-
стер» представлялся не вполне уместным. Гарри отдавал
себе отчет, что если сейчас что-то и произойдет, то все бу-
дет окончено в долю секунды. Размышляя, не бросить ли
ему «винчестер» и продолжить поиск с более удобным пи-
столетом, Гарри на чем-то поскользнулся и пребольно
стукнулся коленом об асфальт. Грубо выругавшись, вско-
чил на ноги. Немного тянуло запястье левой руки, кото-
рой он подстраховал падение, а через дырку на правой
штанине холодный ночной воздух приятно обдувал ссади-
ну. Пальцы его были в чем-то липком, в чем-то, что напо-
минало бензин... или кровь.
— Что за черт, — пробормотал Гарри и поглядел вниз.
Под ногами его медленно растекалась маленькая черная
лужица, в которую впадал тонкий ручеек, начинавшийся
где-то среди мусорных баков на противоположной стороне
проулка. Между двумя из них лежало что-то, издали на-
поминавшее кучу тряпок. Гарри сделал шаг в том направ-
лении,, и в ту же секунду из-за угла выбежали инспектор
Ди Джорджио и три офицера полиции с пистолетами на-
готове и включенными фонарями.
— Сюда! — крикнул Гарри. — Посветите сюда!
Полицейские бросились к Гарри, лучи фонарей, как бе-
зумные, скакали по стенам, выхватывали из темноты гор-
ки мусора. Наконец все они слились в один мощный пучок
света, и тонкий черный ручеек превратился в багровую
полосу... А куча старой одежды — в распростертое окро-
вавленное тело инспектора Джо Уэстона.
Фрэнк Ди Джорджио положил пистолет на землю и
опустился на колени. Остальные стояли рядом, в круге
света были отчетливо видны две фигуры на асфальте, одна
полусогнутая, другая распластанная и неподвижная.
Фрэнк Ди Джорджио провел освидетельствование быстро,
как по учебнику для выпускного курса полицейской ака-
демии, хотя одного взгляда на Джо Уэстона было доста-
точно, чтобы сказать: никаких признаков жизни, пульс не
прощупывается. Фрэнк повернул голову и посмотрел на
молчавшего Гарри Каллахэна.
— Он мертв. Один выстрел... в грудь.
62.
Гарри кивнул. В горле першило, как будто туда насы-
пали сухой золы, тяжело оттягивал руку бесполезный
«нинчестер».
— Должно быть, он выскочил прямо на этого него-
дуя, — торопливо заговорил Ди Джорджио. — Он даже не
успел вытащить пистолет из кобуры. Ты предупреждал
с го, Гарри, ты сказал, что этот тип очень опасен.
— Это я упустил сукиного сына, Фрэнк, — безжизнен-
ным голосом сказал Гарри. — Этой пушкой можно остано-
вить слона, а я промахнулся.
Ди Джорджио отвернулся и медленно поднялся на ноги.
— Вот как. Ты промахнулся, — он наклонился и
поднял пистолет. — И все же Джо не следовало разгулй-
вать здесь с пистолетом в кобуре. Ты предупреждал его,
Гарри. •
- Да.
Гарри резко повернулся и пошел обратно, к огням Ва-
шингтон-сквер и ревущим сиренам.
Масштабное мероприятие. Сложнейшая операция, ко-
торая обязана была завершиться захватом человека на
крыше. Но в результате они получили лишь промелькнув-
шую тень — и смерть.
Глава 5
Стоит мне появиться, и всех притягивает сила моей
личности. Человек, который ходил по Луне, — тоже
Скорпион... Вице-президент Америки — Скорпион. Скор-
пионы вершат великие дёла,.. Они притягивают людей.
Они обладают магнетизмом.
—	А ты красивая, — сказал он, — очень красивая.
Девушка на заднем сиденье хихикнула и смущенно за-
ерзала:
—	Ой, ну вы скажете!
—	Я видел, как ты вышла из кино и пошла к автобус-
ной остановке. Я сказал себе: какая красивая девушка.
Красивая и очень славная.
—	Вы так смешно говорите. Ой, даже не смешно, а...
мило.
—	Я очень милый человек. Я Скорпион.
—	А, это из астрологии.
Она снова хихикнула и мотнула головой, отбрасывая
назад длинные прямые волосы.
Он вел машину и искоса поглядывал на девушку. Он
63
мог разглядеть ее только в те моменты, когда машина про-
езжала под уличными фонарями. Поэтому образ ее, каза-
лось, вспыхивает й гаснет, как в каком-то древнем немом
фильме, но она была молода, очень молода, с гладким
овальным лицом в обрамлении светлых волос. На ней был
свободный красный свитер и короткая юбка, почти не при-
крывавшая полные белые бедра.
•.— Подвезти?
— А куда вы едете?
— Куда угодно... просто катаюсь.
— Авы можете подбросить меня до Портола и Слоут?
— Ну конечно... запрыгивай.
— Ой, как здорово!
— Хочешь есть?
— Вот это да!
— Как насчет славного гамбургера и пива?
— Ухты!
— Или пицца с кока-колой?
Он протянул руку и положил на ее бедро, пальцы неж-
но поглаживали упругую прохладную кожу. Девушка на-
пряглась и испуганно посмотрела на него.
— Скажи мне, — мягко спросил он, — ты когда-ни-
будь смотрела в лицо Богу?
Море холодное, оно движется над холодными камня-
ми. Вода плещется над скалами, и скалы эти черны. Если
я брошу камень, он взмоет в воздух и полетит сквозь
тьму ко дну моря.
Человек бросил камень вверх, но в темноте не было
видно, как он падает. Он прислушался и условия приглу-
шенный всплеск.
— Ко дну моря, — повторил он.
Он сидел на четвереньках, положив руки на худые ко-
лени, и качался на каблуках взад и вперед. В темноте.
Дул ветер, и на мысе было холодно, но тело его горело и
покрывалось потом. Через час начнет светать. Так говори-
ли звезды. Он многое знал о звездах и о путях их. Где
должна быть каждая звезда в определенное время дня и
ночи, в определенное время года — это он тоже знал.
Звезды были постоянны. Они никогда не разочаровывали
его. Их имена-названия он помнил сердцем и мог повто-
рить их наизусть, как литанию.
Альтаир... Сириус... Вега...
Они были его друзьями, эти звезды. Особенно Альтаир
и несколько других в созвездии Скорпиона. Он посмотрел
64
iui небо, но громада моста Золотые Ворота закрывала поч-
ти весь небосклон. По мосту ехала машина, в безмолвии
ночи гул ее двигателя казался особенно громким.
— Ублюдки, — проговорил человек. — Грязные уб-
людки.
Гнев возвращался, он разрывал тело и наполнял его
сктрой, горячей болью. Теперь пот лился ручьями, он за-
дыхался.
— Мерзкие ублюдки!
Ветер в клочья изорвал его слова. Вздрагивая всем те-
лом, человек вскочил и по узкой крутой тропинке стал
подниматься к автомобилю. Скоро рассвет, а ему. еще
столько надо сделать.
Это было паршивое утро, серое и промозглое, над го-
|юдом грязной простыней полз туман. Через пропылен-
ное стекло круглосуточной забегаловки на Филберт-
стрит Гарри мрачно обозревал пейзаж. И погода, и
улица не нравились Гарри категорически, хотя, учиты-
вая настроение, в котором он пребывал, его вряд ли об-
радовал бы и погожий весенний денек. Он отхлебнул по-
лу остывшего кофе и снова принялся разглядывать
пустынную улицу.
— Просто не повезло, — сказал Чико Гонзалес.
Он делился этой мыслью, наверное, раз пятнадцатый,
но от многократного повторения она пока так и не стала
весомей. Во всяком случае, Гарри этого не чувствовал.
— Сукин сын был у мен1Г в руках, — пробормотал он и
сделал еще один глоток.
Нельзя сказать, чтобы Гарри сильно терзался, хотя
воспоминания о неудачной операции оставляли неприят-
ный осадок на сердце. У него же был «винчестер», следо-
вало просто отстрелить ублюдку голову! Но и Джо Уэсто-
ну следовало бы как следует подумать, прежде чем
отправляться в темный проулок без напарника. И уж что
точно следовало сделать, так это хотя бы достать из кобу-
ры пистолет. Но он совершйл ошибку и поплатился за это
жизнью. Теперь его имя будет выгравировано на малень-
кой золотой звезде, которую *вмонтируют в мемориаль-
ную доску в холле Дворца правосудия. На этой доске уже
много таких звезд с именами, Джо Уэстон будет одним из
них.
— Куда теперь? —устало спросил Чико.
Гарри пожал плечами и одним глотком допил кофе:
— Туда же... И заниматься тем же.
На лице Чико отражалось сомнение:
1 - Грязный Гарри*
65
— След уже остыл, Гарри.
— Может быть... а может, и нет.
След действительно был уже холодный, и Гарри пони-
мал это. И все же кто-то мог. что-то заметить, все равно
что. Убийца вошел в здание, потом покинул его. На чем
он приехал? Автобусом? Такси? Машиной? Если на маши-
не, где он ее припарковал? Прямо на улице? На стоянке?
В переулке? Они выясняли это всю ночь, допросили всех,
кто во время перестрелки был на Вашингтон-сквер или
поблизости. Все слышали выстрелы, но никто ничего не
видел.
Человек с сумкой? Коричневые брюки? Светло-корич-
невая ветровка? Нет... нет... по-моему, я никого не ви-
дел с такими приметами.
Человек с незапоминающейся внешностью. Человек-
тень. Один из толпы. Безлйкий. Его видели сотни, но с ка-
кой стати его запоминать? Любой горожанин каждый день
видит тысячи новых лиц, которые тут же забывает. И за-
чем их помнить? С какой стати кто-то должен был запо-
минать этого человека? И все же..,
— Придется снова начинать издалека. Так... Русский
холм и Потреро. Что-то должно проясниться. Этот тип
крутится где-то поблизости, Чико. И я подозреваю, что у
него есть машина. Надо поработать в этом направлении.
Шансов у нас немного, но, кто знает, иногда люди запо-
минают автомобиль, а не водителя. Например, помятое
крыло, просто старая модели — понимаешь, что-то, что
бросается в глаза и откладывается в памяти. Если нам
удастся связать автомобиль с двумя убийствами, считай,
это уже кое-что.
— Шансы по-прежнему невелики, — покачал головой
Чико.
Гарри сделал вид, что не заметил пессимизма напар-
ника.
— Начнем с убийства Рассела. Мальчишки с Потреро-
хилл любят глазеть на машины. Пройдемся веером от
Сьерры и Тексас и посмотрим, что это нам даст. Тем вре-
менем Ди Джорджио и Бейкер будут работать на Вашинг-
тон-сквер, а Сильверо и Маркус займутся районом Карл-
тон-тауэр. Потом сравним наблюдения. Если хотя бы два
описания совпадут, у нас появится нить.
Чико выразительно поднял брови, но Гарри избегал
смотреть на него. Он хватался за самую тонкую соломин-
ку. Он прекрасно понимал это и знал, что Чико тоже пре-
красно понимает, что Гарри это знает^ Гарри тяжело

вздохнул и полез в карман за мелочью. Чико опередил
его, бросив на стойку несколько монет.
— Может, это глупый вопрос, амиго, — лукаво при-
щурившись, сказал он, — но мы когда-нибудь будем
спать?
— Спать? — удивился Гарри. — А ты что, устал?
Они рыскали к востоку от Центральной больницы, ко-
лесили по улицам Потреро-хилл, которые носили назва-
ния всевозможных штатов — Техас и Каролина, Вискон-
син и Арканзас, Миссиссипи и Пенсильвания. Чернокожие
подростки отрывались от своих игр и отвечали на вопро-
сы— вначале осторожно и недоверчиво, потом все более
охотно и откровенно, по мере того как им становилось ин-
тересно.
Машина? Какая машина? У меня нет машины. Я ка-
таюсь на скейт-борде. Люблю свежий воздух, а все эти
коптящие штуковины... нет, это не по мне.
Вообще-то, болтался тут голубой «шевроле»...
Черный «форд»... «форд-торино»... классная штучка!
«Ягуар».
«Мерседес»...
Старинный «эдселъ»! Клянусь Богом!
Красный «пинто» с хромированными колпаками на
колесах:
— Вот бездельники! — восхищенно покрутил головой
Чико.
Была половина одиннадцатого утра, солнце постепенно
начинало разгонять туман, и небо теперь напоминало изъ-
еденное молью одеяло.
— Вернемся на Двадцать вторую улицу, а потом узна-
ем, как дела у Ди Джорджио и..»
В динамике послышался треск, и голос оператора пре-
рвал Гарри:
— Группа семьдесят один... Группа семьдесят один.
Чико наклонился вперед и взял микрофон:
— Группа семьдесят один.
— Немедленно прибыть к лейтенанту Бресслеру. Код
«два».
— Есть, — сказал Чико и повернулся к.Гарри. — В чем
дело?
Гарри стиснул зубы и до упора вдавил педаль газа. Ве-
дущие колеса дико взвизгнули на асфальте, что несказан-
но обрадовало местных ребятишек, и машина, как при-
шпоренная лошадь, рванулась по Двадцать второй улице
68
к шоссе, рев сирены прижимал прохожих к стенам домов.
Когда Бресслер объявлял «двойку», следовало пошевели-
иаться.
•
В комнате инспектора атмосфера была накалена до пре-
дела, Гарри почувствовал это, едва открыв дверь: переко-
шенное лицо Фрэнка Ди Джорджио, напряженные фигуры
офицеров. А за стеклянной перегородкой нервно ходил по
своему кабинету лейтенант Бресслер. Гарри направился
прямо к нему.
— Итак?
Щеки Бресслера покрывала двухдневная щетина, глаза
запали. Он молча разглядывал Гарри.
— Все круто переменилось, Гарри, — произнес нако-
нец лейтенант. — Он захватил четырнадцатилетнюю де-
вочку.
— Когда?
— Прошлой ночью. Ее зовут Мэри Энн Дикон. Она по-
шла в кино и не вернулась домой. Родители не слишком
беспокоятся, если она не приходит к полуночи, — круп-
ная, хорошо развитая девчонка, у который полным-полно
ухажеров. Поэтому они решили, что она с кем-то любез-
ничает, или, черт его знает, чем сейчас занимаются с пар-
нями крупные, хорошо развитые девчонки! В три утра они
позвонили в полицию, на ее поиски бросили отдел по
борьбе с подростковой преступностью. С таким же успе-
хом они могли этого не делать.
Бресслер резко отвернулся и взял со стола коробку из-
под обуви. Она была обернута в плотную коричневую бу-
магу, один край которой оказался уже надорванным.
— Это было адресовано мэру. Вначале ее изучили лю-
ди из отдела по борьбе с терроризмом, а потом направили
нам... После того, как увидели, что внутри.
Он сбросил крышку и вручил Гарри сложенный лист
бумаги:
— Прочти.
Это была записка, написанная мягким черным каран-
дашом, каждая буква тщательно выписана, словно по
школьным прописям для каллиграфии. Гарри прочитал ее
вслух, чтобы было слышно и Чико, который стоял в две-
рях кабинета:
— «Мэри Энн Дикон. Похоронена заживо».
Гарри показалось, что ему за шиворот бросили кусок
льда. Он слышал прерывистое дыхание Чико и удары соб-
ственного сердца.
69
— Похоронена заживо?
— Читай дальше, — хриплым голосом сказал Бресс-
лер.
Гарри снова опустил взгляд на ‘неестественно белый
лист.
— «Грязная игра полицейских ублюдков заставила ме-
ня пойти на это. Поблагодарите за это свои тупые сви-
нячьи головы. Выкуп за эту сучку — двести тысяч долла-
ров старыми купюрами по десять и двадцать долларов.
Деньги принесет один, в сумке. Эспланада у Дивизидарио.
В девять часов вечера. Ей хватит воздуха до трех утра.
Красный лифчик и трусики. Большие сиськи. Родинка на
левом бедре». Вот ублюдок!
— Без комментариев, Гарри... Читай!
Гарри с такой силой сжал бумагу, что костяшки паль-
цев побелели от напряжения. Он продолжал читать, с тру-
дом выговаривая слова, голос его звенел, как натянутая
струна:
— «Если все будет в порядке, вы доберетесь до девуш-
ки к двум часам ночи. Начнете хитрить, она умрет. Мед-
ленно задохнется». Подписано: «Скорпион».
Гарри двумя пальцами передал записку Бресслеру:
•— Продезинфицируй.
Бресслер аккуратно сложил бумагу и опустил в плот-
ный конверт.
— Отпечатков нет. Он очень осторожный, этот Скор-
пион. Очень осторожный и очень скрупулезный. И не шу-
тит. Загляни в коробку.
• Гарри подошел к столу и вывалил содержимое коробки
на полированную крышку. Красный лифчик большого
размера, красные нейлоновые трусики, завязанная тугим
узлом длинная прядь светлых волос — и коренной зуб с
запекшейся почерневшей кровью.
— Школьный дантист идентифицировал зуб, — голос
Бресслера звучал подозрительно спокойно. — Он говорит,
что его вырвали каким-то грубым инструментом, чем-то
вроде пассатижей.
— Она мертва, — сказал Гарри. — Ты же понимаешь
это, Эл!
— Мне известно лишь то, что написано в письме. Она
будет жива дд трех часов утра.
— Она мертва, — Гарри аккуратно, один за одним, уб-
рал предметы со стола в коробку.
Побагровевший от гнева Бресслер бросил на Гарри ис-
пепеляющий взгляд:
70
— Мы больше не будем вникать в психологию этого
типа, Гарри! Понятно?! Мы сделаем в точности то, что он
требует, в точности, и никаких фокусов! Мы достаточно
наигрались в разные игры прошлой ночью, и что мы мо-
жем предъявить? Погиб отличный полицейский, а теперь
еще и Мэри Энн Дикон. Мэр собирает деньги из своих соб-
ственных... частных фондов, привлекает для этого част-
ных лиц. Он готов на все, Гарри. Он заплатит. Все, что
ему сейчас нужно, — это посредник.
В кабинете вдруг стало очень тихо; было слышно, как
жужжит спрятанный в стене кондиционер. Лицо Брессле-
ра превратилось в непроницаемую'маску.
— Дерьмовая работенка, — Гарри смотрел прямо в
глаза лейтенанту.
Бресслер кивнул:
— Он подкараулит посредника в темном месте, проло-
мит голову и спокойно заберет деньги. Ты прав, работа
дерьмовая. Берешься?
Гарри оглянулся, бросил взгляд на коробку с окровав-
ленным зубом и аккуратно сложенными красными труси-
ками.
—' А как же, — проворчал он, — пошло бы все это к
чертям.
— Хорошо, — Бресслер решительно подошел к сто-
лу. — К шести вечера тебе надо быть в кабинете шефа. В
шесть ноль-ноль, Гарри!
Все это время Чико молча стоял в дверях кабинета —
увидев, что разговор окончен, он направился к Бресслеру:
— На каком этапе я подключаюсь к операции?
— Ни на каком. Ты в ней не участвуешь, — отвернув-
шись, ответил Бресслер.
Ни один предок в могучей ветви рода, к которой при-
надлежал Чико Гонзалес, не мог похвастаться хладнокро-
вием и кротостью нрава — Чико обладал способностью
закипать в совершенно безобидных ситуациях, а сейчас в
его венах бушевала кровь древних хозяев континента.
— Не пойдет!
Бресслер вздрогнул, словно от пощечины:
— Повтори, что ты сказал, Гонзалес?
— Я сказал, не пойдет. Гарри один, без прикрытия — .
вы уверены, что это удачная мысль?
— Нет, — ледяным тоном сказал Бресслер, — не уве-
рен, но мы будем действовать именно так. .
— Значит, вы будете иметь еще одного покойника.
Лицо лейтенанта приобрело цвет домашнего клубнич-
71
ного вина — он ткнул пальцем в сторону Чико и рявк-
нул:
— А ну задержись на минутку, Гонзалес!
— Нет, я не задержусь здесь ни на секунду. Может, я и
новичок, но не идиот. Теперь я понимаю, почему его на-
зывают Грязный Гарри... Да, теперь я это понимаю. Пото-
му что ему поручают самую грязную, самую рискованную
работу! Гарри прав, это дерьмовая работа, и вы не имеете
права посылать его в одиночку!
— Ты сейчас договоришься у меня, Гонзалес! Я от-
страняю тебя от операции, будешь патрулировать порт!
Бресслер протянул руку к телефону, но Гарри опередил’
его:
— Успокойся, Эл. Парень просто вымотался. Не надо
ссориться, лучше дай ему как следует выспаться.
Бресслер помотал головой, словно собака, отряхиваю-
щаяся после купания:
— Проваливайте отсюда, оба!
Гарри усмехнулся и крепко схватил Чико за руку. Они
вышли из кабинета лейтенанта, около своего рабочего сто-
ла Гарри остановился:
— Что это на тебя нашло, Панчо Виллья*? За такие
разговорчики лейтенант может дать пинка под зад. Ты,
видно, хороший человек, Чико, но папа Бресслер высту-
пает в другой весовой категории.
— И все равно это несправедливо, — Чико исподлобья
смотрел на Гарри.
— Мячик по-другому прыгать не умеет.
Гарри сел за стол, открыл боковой ящик и достал теле-
фонную книгу.
— Отправляйся домой. У тебя же есть жена! Доставь
ей такое удовольствие — или ты и с ней задираешься?
— Я не задираюсь, — буркнул Чико. — Имею я право
на собственное мнение или нет?
— Нет. Ты расстался с этим правом, как только наце-
пил полицейский значок. Быть полицейским — все равно
что служить в пехоте. Тебе приказывают взять высоту,.ты
идешь и берешь ее.
Чико криво усмехнулся:
— Да, но какие у нашего начальства основания...
— Я тебе уже все объяснил, Чико. Хочу надеяться, что
ты понял.
Чико обиженно плюхнулся на соседний стул. На душе
* Мексиканский революционер XIX века. —Примем пер.
72
было гадостно и тоскливо. Он внимательно наблюдал, как
Гарри перелистывает телефонную книгу.
— Что ты ищешь?
Гарри искоса поглядел на него:
— Иди домой. Твое дежурство закончилось.
— Но ты же что-то ищещь.
— Ты абсолютно прав. Я что-то ищу. Может, я и
Грязный Гарри, но еще никто не называл меня Глупым
Гарри.
Он с грохотом захлопнул справочник, снял трубку и
резкими движениями стал набирать номер.
— Тебе понадобится прикрытие? — Чико жевал ниж-
нюю губу.
Гарри утвердительно кивнул:
— Фрэнк Ди Джорджио болтается без дела.
— А я твой партнер.
— Твоя смена окончилась — и ты устал.
— Я неделю могу обходиться без сна.
— Ты уже большой мальчик, и я не могу указывать,
что тебе делать, а что нет. Если хочешь остаться со мной,
это твое личное дело.	-
— Я хочу остаться с тобой.
— О’кей, я тебя нанимаю.
На противоположном конце сняли трубку. Гарри при-
крыл ладонью микрофон:
— Сид? Это Гарри Каллахэн... да... ну конечно... да. А
как ты? Отлично... Слушай, Сид, требуется твоя помощь.
О’кей? Замечательно... сейчас приеду.
Он повесил трубку.	.
— Выгодно иметь друзей, — Гарри встал и направился
к выходу.
— Куда мы едем?
— Никаких вопросов, Чико, — наставительно поднял
палец Гарри. — Иди за мной, делай то, что тебе говорят, и
помалкивай. ,	f
Гарри быстро сбежал по лестнице, сзади, словно на ве-
ревочке, прыгал через ступеньки Чико. Он был рад, что
может наконец-то двигаться, хоть что-то делать. А перед
уходом он обернулся и улыбнулся. В ответ Бресслер еще
больше насупился.
Магазинчик профессиональной радиоэлектроники Сида
Кляйнмана размещался в уютном местечке на Гроув-
стрит, неподалеку .от Аламо-сквер. Сид не торговал быто-
выми приборами, в его магазине бессмысленно было ис-
73
кать замену севшей телевизионной трубке или новый ра-
~ диоприемник. Но если вас интересовало, о чем по частной
телефонной линии за закрытыми дверями говорит тот или
иной сенатор, следовало обращаться к Сиду Кляйнману.
Одно время ходили слухи, что он поставил подслушиваю-
щее устройство на международную * правительственную
линию, но это же только слухи, не так ли?
Гарри и Чико с трудом протиснулись в комнату, до по-
толка заставленную электронными приборами. Кляйн-
ман — гном в просторных серых брюках и грязных шле-
панцах — возился у стенда, занимавшего добрую часть
стены. Он повернулся на вращающемся стуле, вынул из
глаза ювелирную лупу и протянул Гарри небольшую чер-
ную коробку.
— Гарантия сто процентов.
Гарри бросил огрызок дымящейся сигары на пол и дви-
жением каблука превратил его в труху.
— Я не собираюсь покупать эту штуковину.
Кляйнман изобразил на лице притворное возмущение:
— Гарри!Я прошу у тебя деньги? Сид Кляйнман брал
когда-нибудь с друзей деньги? Нет! Просишь в данном
случае ты. А я хочу, чтобы ты получил самую лучшую
вещь... Лучшую из лучших1. Если ты вернешь ее в целости
и сохранности,~~Сид Кляйнман будет счастливейшим из
смертных!
— Как это работает?
— Справится даже ребенок, можешь поверить. При-
крепляешь коробочку с внутренней стороны плаща. Твой
друг вставляет в ухо наушник. Никаких проводов... ника-
кой антенны... вообще ничего. Миниатюрный пластико-
вый наушник, как в слуховых аппаратах. Ты говоришь, он
тебя слышит. Только не ори, а то он оглохнет.
— Ав туннеле? — спросил Гарри.
Сид Кляйнман слегка приподнял плечо:
— Такие миниатюрные электронные чудеса имеют
свой предел. Гуляй по открытой местности, и все будет по
первому классу.
— По первому классу, — кислым голосом повторил
Гарри.
На улице они испытали приборчик. Он прекрасно дей-
ствовал в радиусе до четырех кварталов, особенно если по-
близости не было больших зданий.
— Подождем до шести вечера, — Гарри убрал передат-
чик в отделение для перчаток. — Поезжай домой и ложись
74
спать. Будь у эспланады к девяти. Поедешь на своей ма-
шине. Надень джинсы, свитер, кроссовки. Постарайся не
привлекать к себе внимания. Этот тип чувствует полицей-
ских за милю, поэтому веди себя естественно, но предель-
но осторожно. О’кей?
Чико задумчиво кивнул:
— Должен ли я иметь при себе пистолет?
Гарри раскурил сигару и пустил струйку дыма в небо:
— В управлении не любят, когда не при исполнении
болтаются с оружием. Нет, при себе пистолет иметь не на-
до... Оставь его под сиденьем машины.
Двести тысяч долларов «десятками» и «двадцатками»
выглядели внушительно. Двести тысяч долларов походи-
ли на изящные зеленые кирпичики — оказалось, что их
не так-то просто упаковать в сумку, которая сейчас поко-
илась на столе шефа полиции. Очкастый молодой человек
из аппарата мэра тихо чертыхался над ней и более всего
походил на дамочку, которая пытается утискать в чемо-
дан барахло мужа и при этом, не дай^эог, не помять со-
рочки.
— Готово! — торжественно объявил очкарик, втиснув
последнюю пачку.
Шеф повернулся к Гарри:
— Очень большая сумма. Хорошо бы вас не ограбили.
— Я буду упорно работать над этим, — сухо ответил
Гарри.
— Вам предстоит все сделать в одиночку. Этот человек
войдет с вами в контакт. Видимо, он будет «вести» вас че-
рез весь город, чтобы убедиться, что вас никто не прикры-
вает. Идите туда, куда он вам скажет. Играйте по его пра-
вилам. И никаких сюрпризов. Вы имеете право на
самозащиту, но не на агрессивность. Это понятно?
— Это понятно.
— Отдадите выкуп и возвращайтесь. Все. Если у вас
есть вопросы, сейчас самое время их задать.
— Всего один.
— Слушаю.
— У вас есть клейкая лента?
— Да, по-моему, в верхнем ящике, — шеф озадаченно
смотрел на Гарри.
Гарри обошел стол, открыл ящик и достал рулон лип-
кой ленты. Закатав правую штанину, он достал из кар-
мана куртки нож с шестидюймовым выбрасывающимся
лезвием и накрепко примотал его к икре. Шеф помор-
щился:
75
— Как же это отвратительно, когда полицейский офи-
цер нашего города умеет обращаться с подобного рода ору-
жием!
Гарри зловеще усмехнулся:
— Я вырос в хулиганском районе.
Он опустил штанину, несколько раз топнув ногой, про-
верил нож, взял со стола сумку и вышел из кабинета. Сей-
час он был похож на бродячего коммивояжера с образцами
товаров.
Человек из аппарата мэра прищелкнул языком:
— По-моему, он довольно легкомысленно отнесся к
двумстам тысячам долларов.
— Возможно, — согласился шеф полиции, — но лично
я не хотел бы оказаться на месте того, кто позарится на
эту сумку.
Теперь он был совершенно один. Порывы холодного
ветра с залива веселили хрупкие белые яхты, выстроив-
шиеся вдоль эспланады, и они то и дело пускались в пляс.
Но противные якорные цепи не давали порезвиться'как
следует, и потому суденышки лишь раскачивались на вол-
нах, 'словно резиновые утята в ванной. Гарри поднял во-
ротник плаща и присел на скамейку напротив яхт-клуба.
Сумка стояла между ног, и Гарри время от времени погля-
дывал на нее. Мимо прошли пожилой мужчина и мальчик,
старик держал ребенка за руку. Малыш капризно надул
губы и что-то сварливо бормотал себе под нос.
— Смотри, Алберт, это кеч*, вон там... видишь, бе-
лый.
— Они все белые, — огрызнулся мальчик. — Все лодки
белые.
— Верно, Алберт, но у этого синяя рубка. Увидел? Я
показываю прямо на него.
— Хочу домой, — захныкал мальчишка, — есть хочу.
Они пошли прочь, старик неторопливо, наслаждаясь
вечерней прогулкой, мальчик же норовил забежать вперед
и нетерпеливо тянул деда за руку. Вскоре они скрылись из
вида, снова стало тихо. Гарри поглядел на часы. Без деся-
ти девять. Он прикурил сигару, взял сумку и неторопливо
пошел вдоль эспланады. В конце ее виднелась телефонная
будка — большой пластиковый пузырь на металлической
стойке» Гарри снова сел на скамейку, ту, что неподалеку
• Кеч — двухмачтовое парусное судно водоизмещением 100-250
тонн.
76
ой телефона. Сунув руку*за пазуху, нажал кнопку перего-
ворного устройства.	1
— Жду, — негромко проговорил он. — Надеюсь, черт
возьми, что ты меня слышишь, Чико. Ты же ведь не про-
i пал, Чико, правда же?
В трех кварталах от эспланады Чико улыбнулся, услы-
шав голос Гарри Каллахэна. Он сидел в машине, припар-
кованной напротив входа в гриль-бар.
— Я больше не могу говорить, Чико. Сюда идет какой-
ю рыболов. По крайней мере, он выглядит как рыболов. У
него удочка... Но это еще ничего не доказывает. -
— Правильно, Гарри, — пробормотал вслух Чико, —
нс верь никому.
Это действительно был рыболов. Он не обращал на Гар-
ри ни малейшего внимания — закончив сложный ритуал
прилаживания крючка, он некоторое время колдовал над
наживкой, передвигал по леске грузило и поплавок и, на-
конец, забросил снасть в воду.
Было ровно девять вечера.
Глава 6
ДЗИНЬ... ’
ДЗИНЬ...
Гарри схватил трубку, не дожидаясь нового звонка.
— Алло?
На том конце была тишина, но Гарри слышал чье-то
тяжелое дыхание. Наконец спокойный голос дружелюбно
произнес:
— Сумка при вас?
— У меня в руках.
— Как вас зовут, мистер?
— Каллахэн.
— Просто Каллахэн?
— Гарри Фрэнсис.
— Вам нравится это имя, Гарри Фрэнсис Каллахэн?
— Привык, знаете ли.
После некоторой паузы тот сказал:
— А у меня нет имени. Вам не кажется, что так удоб-
нее? Разве вам не хотелось бы не иметь имени?
Гарри начал потихоньку покрываться потом. Господи,
подумал он, ну надо же так влипнуть!
— Не знаю, — натянутым голосом ответил Гарри, —
никогда не думал об этом/
77
— Кто вы? Я имею в виду, чем вы занимаетесь?
— Я офицер полиции.
Из воцарившейся в трубке тишины повеяло ледяным
холодом. Когда же человек заговорил снова, голос его был
значительно жестче. Теперь в нем звучала неприкрытая
ненависть:
— Ну ладно, полицейский. Слушай внимательно. Я не
буду повторять дважды. А поступим мы с тобой так. Внача-
ле я немного повожу тебя — надо убедиться, что за тобой
нет хвоста. У тебя будет строго ограниченное время, чтобы.
добраться от одной телефонной будки до другой. Будет че-
тыре звонка. Если ты не отвечаешь, я вешаю трубку, и ко-
нец игры. Тогда все, полицейский, девчонка умрет.
— С девушкой все в порядке?
— Ты тупица. Ты знаешь об этом, полицейский? Ту-
пой ублюдок. «С девушкой все в порядке?» Что за идиот-
ский вопрос!
Гарри с трудом поборол в себе желание рявкнуть в от-
вет.
— За труп мы не заплатим ни цента, — спокойно ска-
зал он.
— Заткнись! Заткнись и слушай. Девчонка дышит. И
будет дышать до трех утра. Запомни это, полицейский.
Вбей это в свои поросячьи мозги. Теперь ты будешь де-
лать, что я тебе скажу. Если мне даже покажется, что
твои свинячьи друзья следят за тобой, девчонке конец. Ес-
ли ты заговоришь с кем-нибудь, девчонке конец. Даже ес-
ли ты нагнешься и погладишь бродячего пса, девчонке ко-
нец. Ты понял?
— Я понял.
Это хорошо. Это очень хорошо. Слушай меня. Я бу-
ду следить за тобой. Не все время, но когда и где — ты не
будешь знать. Машиной пользоваться нельзя. Будешь ид-
ти... бежать... ползти... но через десять минут ты должен
быть на причале Скотт-энд, у бензоколонки... Четыре
звонка или прощай девчонка. Понял?
- Да.
— Полицейский.., Надеюсь, ты все же не законченный
кретин. .
Раздался мягкий, щелчок, и в трубке послышались ко-
роткие гудки. Гарри швырнул трубку на рычаг, подхватил
сумку и побежал.
— Причал Скотт-энд, Чико!
Оставалось только молить Бога, чтобы Чико услышал
этот адрес.
78
Гарри бежал изо всех сил, распугивая парочки на буль-
варе. Оставив позади эспланаду, он повернул в направле-
нии Скотт-стрит. Пересекая Джефферсон-авеню, он сбил
с ног прохожего, и тот сердито прокричал ему что-то
вслед. Пробежка до угла Скотт-энд действительно заняла
десять минут — оказавшись под яркими фонарями стан-
ции техобслуживания, Гарри тяжело дышал, как марафо-
нец в конце дистанции. Телефонная будка была в самом
конце стоянки, и звонок раздался в тот самый момент,
когда Гарри подошел к ней.
— Каллахэн! — рыдохнул он в трубку.
— Спортплощадка в Фонстоне, на углу Лагуны... Пят-
надцать минут.
ЩЕЛК...
Гарри бросил трубку и побежал.
— Эй, приятель! — крикнул один из рабочих. — Куда
ты так торопишься?
Но Гарри уже ничего не слышал. Он различал лишь
один-единственный звук, и это был шум крови, пульсиру-
ющей у него в голове. Сумка оттягивала руку, словно в
ней лежали булыжники. Двести тысяч долларов. Если б
ему дали всего десять центов, он с удовольствием выбро-
сил бы ее. Каждая мышца, каждый нерв правой руки мо-
лили об отдыхе. Но такового не предвиделось. К тому вре-
мени, когда Гарри добежал до облупленной, исписанной
непристойностями телефонной будки у спортплощадки в
Фонстоце, пот заливал лицо и щипал глаза. Телефон уже
прозвонил три раза,\ но Гарри успел поднять трубку до
четвертого.
— Каллахэн! — это был вопль боли.
— Как ты себя чувствуешь, полицейский?
— Чудесно.
— Ты чувствуешь себя как покойник, жирная свинья!
Снова беги... Водный парк, через туннель в восточной час-
ти Форт-Мейсон... Двадцать минут.
ЩЕЛК!
Гарри перехватил сумку в левую руку и побежал че-
рез Лагуну к светящимся вдалеке кварталам Форт-Мей-
сон.
—, Чико, — прохрипел он на бегу, — у тебя не полу-
чится... перехватить меня... в туннеле... поэтому... поез-
жай... на побережье... в Ларкин...
Он «обругал последними словами Сида Кляйнмана: не
мог подобрать систему двусторонней связи, старым^ поц!
Он бежал в темноте, жалуясь ветру на Сида. Торопливо
79
пересекавшая темную спортплощадку женщина в ужасе
обернулась, услышав приближающееся хриплое дыхание
и тяжелые шаги, — лицо- ее исказила гримаса страха,
рот открылся, она что-то бормотала себе под нос. Гарри
снова перебросил сумку в правую руку. Мышцы возму-
тились, и он едва не выронил ее. Гарри стиснул зубы,
вцепился в ручку и продолжал бежать — теперь заныла
левая нога, едва затянувшиеся раны грозили снова от-
крыться. Гарри попытался перераспределить нагрузку, в
результате чего со стороны стал похож на пытающегося
бежать калеку. Легкие его превратились в духовой ор-
кестр. Убийца был прав, Гарри чувствовал себя как по-
койник.
Впереди появилась разверстая пасть туннеля Форт-
Мейсон — длинная, темная и безлюдная. Пробегая под
фонарем, Гарри бросил взгляд на часы. У него было еще
десять минут.
— О Господи!
Тело отказывалось повиноваться, и Гарри перешел на
быстрый шаг — едва войдя в туннель, он почувствовал
приятную прохладу, которую нес ветер с противополож-
ного конца туннеля, где находился Водный парк. Ветер
высушил пот на лице, но майка постепенно становилась
деревянной и вскоре начала греметь при каждом шаге,
словно панцирь. Становилось по-настоящему холодно, и
Гарри поежился.
— Беги, — приказал он себе, — беги, скотина.
Он еще крепче сжал кожаную ручку и побежал, внача-
ле трусцой, потом все быстрее и быстрее — при каждом
шаге сумка колотила по ноге. Он уже болыпе'не нес ее —
скорее, это был бег каторжника с ядром, которое* в нару-
шение всех правил, почему-то приковали к руке.
В нишах стен горели фонари, их мутновато-желтый
свет грязными пятаами ложился на бетонный пол. Между
этими пятнами ничего не было, только густые черные те-
ни. Туннель поворачивал в сторону, и, выбежав на новый
прямой участок, Гарри уловил какое-то движение в этих
тенях. В мерцающем свете возникли расплывчатые фигу-
ры — они перемещались и, наконец, расположились та-
ким образом, что блокировали Гарри путь. Вскоре фигуры
приобрели отчетливые очертания, и Гарри замедлил шаг:
четверо крупных парней, широко расставив ноги, поджи-
дали его.
— Что это у тебя в сумке, папаша? — один из них вы-
шел вперед.
80
На нем были обтягивающие джинсы, майка не первой
свежести и высокие армейские ботинки. На пышущих
юношеским румянцем щеках пробивалась скудная расти-
тельность.
— Я спросил: что в сумке?
— Да к чертям сумку, — сказал второй, медленно об-
ходя Гарри справа. — Не нужна нам твоя сумка, папаша.
Покажи-ка лучше свой бумажник.
Гарри отпустил ручку, и сумка упала к его ногам.
— Не обижайте меня, — расстегивая, куртку, жалоб-
ным тоном попросил Гарри и медленно сунул правую руку
за пазуху.	z
Парни захохотали, эхо голосов гулко прокатилось по
туннелю. „	*	•
— Бумажник, папаша... Давай сюда свой бумажник!
— Как скажешь, сынок).
Огромный «магнум» выскользнул из кобуры и оказался
в руке Гарри быстрее, чем парни успели моргнуть глазом.
Он приставил дуло к лицу юного грабителя.
— Остынь, малыш, — насмешливо проговорил Гарри.
.Парни отступили назад, но пистолет в руке Гарри не
двинулся ни на миллиметр.
— Ну его к черту, — пробормотал один из них и бро-
сился бежать. Остальные последовали его примеру, и
вскоре их топот исчез во тьме — наверное, пробегут без
остановки до Форт-Мейсон, подумал Гарри.
Он спрятал «магнум» в кобуру и выругался: драгоцен-
ные минуты были безвозвратно потеряны. Время работало
против него. Он схватил сумку и как безумный рванулся к
ярко освещенному выходу-в Водный парк.
ДЗИНЬ...
ДЗИНЬ...
ДЗИНЬ...
Он услышал звонок сразу же, как только выбежал из
туннеля. Телефонный аппарат был прикреплен а боковой
стенке стойки с гамбургерами, у самого волнолома. Пожи-
лой продавец гамбургеров закрыл кассу и направился к
телефону, явно намереваясь поднять трубку.
— Нет! — крикнул Гарри. — Не сметь!
Старик не обращал внимания на его крики:
— Алло, что вы хотите?
Гарри вырвал трубку из руки старика:
— Каллахэн!
В трубке была тишина, прерываемая только раздра-
женными восклицаниями продавца.
81
— Я сказал, КаллахэнХ
— Я слышал, — голос в трубке не предвещал ничего
хорошего. — Кто подошел к телефону?
— Какой-то старик. Первый раз его вижу.
— Ты лжешь.
ЩЕЛК.
Гарри бессильно прислонился к стойке.
— Боже праведный... Чико... он повесил трубку, —
Гарри нажал на рычаг телефона и подставил лицо ветру.
Старик продолжал изрыгать проклятия, щамкая беззу-
бым ртом. Он был похож на полоумного вымокшего фи-
лина.
— Не бери в голову, — посоветовал ему Гарри, —
дольше проживешь.
ДЗИНЬ...
Гарри сорвал трубку:
— КАЛЛАХЭН!
— Не ори, — сказал убийца. —Никогда не смей повы-
шать на меня голос.
— Прости, — Гарри извинился совершенно искренне,
и человек это понял.
— Хорошо, я верю тебе. Лоток закрывается, не так ли?
Старик сворачивает лавочку. Не трудись глазеть по сторо-
нам, сейчас я за тобой не слежу. У старика свои собствен-
ные привычки, а мое хобби — изучать привычки других.
Ты же полицейский. Ты бываешь в разных местах. И этот
лоток с гамбургерами ты уже видел раньше: Ты солгал
мне про старика, потому что должен был видеть его сотни
раз. Просто тебе незачем было обращать на него внима-
ние.
— Вы правы, я действительно видел его.
— Так-то лучше. Мы должны быть честны. Я Скорпи-
он, ты это уже знаешь. Я доверяю людям и жду от них то-
го же по отношению к себе.
— Я честен... поверьте мне.
— Я верю тебе. Ты знаешь парк Маунт-Дэвидсон?
— Конечно, знаю.
— Отправляйся туда. Иди к кресту.
— Но это очень далеко.
— Поезжай на трамвае. Сойдешь на остановке Фо-
рест-хилл. Оттуда пешком недалеко. Прогулка тебя не
убьет.
Скорпион мягко положил трубку.
Похоже, путешествие заканчивается, подумал Гарри.
Парк Маунт-Дэвидсон. Гарри не знал, с чем — или, ско-
82
pec, с кем — ему придется иметь дело у гигантского креста
на холме, но пистолет очень удобно скользил в кобуре, и
зто придавало ему уверенности.
Поездка оказалась долгой, но Гарри был рад уже хотя
бы тому, что сидит. Трамвай катился через город, нырял в
туннели. Гарри смотрел в окно и видел в пыльном стекле
свое отражение — мрачное, изможденное лицо, усталый
взгляд.
Все это время он размышлял:
Господи, кто же этот парень? За кем я, черт возьми,
гоняюсь? Мягкий вежливый голос... в котором сразу же
начинают звучать стальные нотки и ненависть. Кто
он такой, черт бы его побрал? Человек без имени. Скор-
пион. О Боже!
Но эти мысли Перебивали другие:
Что, если там не окажется Чико? Что, если все пой-
дет наперекосяк? Этот тип вооружен. Он элементарно
может уложить меня, как только я поднимусь на холм.
У него винтовка с глушителем. Даже в двадцати ярдах
Чико не услышит ни звука... Ни единого, мать его,
звука.
На соседнее сиденье плюхнулся подвыпивший морячок.
Он остекленевшими глазами посмотрел на Гарри:
— Через полчаса я должен прибыть в Хантер-пойнт.
О’кей, браток? Сделай одолжение, нажми на кнопку, ког-
да приедем.
— Ты сел не на тот трамвай, приятель.
— В Самом деле? — равнодушно пробормотал моряк,
веки его смежились, и он тут же заснул. Голова его мо-
талась из стороны в сторону, ноги, словно резиновые
шланги, ерзали по полу, и вообще он очень напоминал
одетую в матросскую форму куклу, которую забыли в
углу.
— Остановка Форест-хилл, — объявил кондуктор. —
Форест-хилл.
Гарри прошел через парк и глянул на часы. Было пять
минут двенадцатого. Впереди маячила темная громадина
Дэвидсон-хилл, с вершины которого в ночное небо взды-
мался залцтый светом стофутовый крест.
— Чико, я на Хуаните, между Рекс и Дель Сур. Иду
кратчайшим путем к кресту. В следующий раз выйду на
связь, только когда увижу что-нибудь подозрительное. Не
приближайся ко мне, держи дистанцию. И вообще, пере-
83
ходи на противоположную сторону... Займи позицию где-
нибудь между Молимо-драйв и Ковентри-лейн. И будь на-
чеку, любитель сиесты.
Он пересек дорогу и пошел между деревьями к вершине
холма — пехотинец, штурмующий высоту.
Тропинки разбегались во все стороны, как паучья сеть,
зыбкий свет звезд окрашивал их в ровный серый цвет. За
каждым кустом был убийца, каждая ветка дерева могла
быть стврлом его винтовки. Сзади послышался звук быст-
рых шагов. Гарри обернулся: на фоне городских огней чет-
ко вырисовывалась высокая мужская фигура. Мужчина
какое-то мгновение колебался и потом медленно пошел к
Гарри.
Гарри перехватил левой рукой сумку, правая рука не-
произвольно напряглась, готовая в любую секунду рва-
нуть из кобуръГ«магнум».
— Я Каллахэн, — отчеканил Гарри.
Мужчинд негромко хихикнул:
— Друзья зовут меня Алисой. Я рискну принять твое
предложение.
Гарри усмехнулся и расслабился:
— Когца тебя в последний раз арестовывали, Алиса?
— О, черт, — человек поежился и всплеснул тонень-
кими ручками. — Если вы из полиции нравов, я покончу
жизнь самоубийством.
— Валяй.
Мужчина мгновенно растворился в темноте. Гарри до-
ждался, пока его шаги окончательно не затихли. Он, сно-
ва перейдя на бег, продолжал подниматься по крутой 'Тро-
пинке. Он двигался к кресту, приближаясь к тому, что
пока было ведомо одному только Богу.
Здесь, в самой верхней точке города, на вершине ми-
ра, было излюбленное место влюбленных, их^привлекало
уединение под сенью креста. Для занятий любовью это
место не годилось, секс здесь был с+оль же неуместен,
как и в церкви. Теплыми летними ночами под крестом
звучали томные вздохи, здесь обычно обменивались об-
ручальными кольцами и клялись в вечной любви. Сей-
час здесь никого не-было, за исключением едйа дышав-
шею Гарри Каллахэна, прислонившегося к шершавому
бетонному цоколю креста. Один лишь Гарри Каллахэн
на вершине мира — и тот, кто все это время следил за
ним.
— Не двигаться.
Голос доносился из темноты, в которой, как гренки в
84
бульоне, плавали рваные клочья ночного тумана. Звук
был внезапным, как порыв холодного ветра.
— Замри, сукин сын. Замри как статуя. Посмей только
глазом моргнуть, и я сделаю из тебя решето.
Из кустов вышел человек без имени, он крался, словно
кот за мышью. Коричневые брюки, коричневая ветровка,
на руках белые хлопчатобумажные перчатки. Голова бы-
ла закрыта нейлоновым чулком — эластичная синтетика
расплющивала черты лица и делала их неузнаваемыми. В
руках у него был девятимиллиметровый автомат — не-
мецкий «шмайсер», определил Гарри, — дуло которого
сейчас было направлено ему в пах.
— Гарри Фрэнсис Каллахэн?
Гарри промолчал, и автомат в руках убийцы резко дер-
нулся.
— Отвечай, свинья!
— Гарри Фрэнсис Каллахэн, — Гарри не узнал свой
голос.
— Так-то лучше. Будешь делать то, что я тебе скажу.
Понятно?
- Да.
— Поставь сумку на землю... медленно.
Гарри медленно опустил сумку.
— Теперь подними левую руку, медленно и плавно.
Покажи мне свой пистолет — только не надо говорить, что
у тебя его нет.
Гарри расстегнул левой рукой куртку и отвернул полу,
так, чтобы была видна кобура и массивная черная рукоят-
ка «магнума».
— Надо же, какой большой. Подцепи его мизинцем и
отбрось в сторону.
Гарри просунул палец за скобу и неловко дернул ру-
кой. Пистолет упал в траву примерно в шести футах от
креста, и Гарри автоматически отметил место.
— Теперь подними руки... Выше, еще выше.
Гарри послушно поднял руки. Он играл по его прави-
лам.
— Повернись лицом к кресту, руки подняты, ноги раз-
двинуты. Ты же знаешь, как это делается.
Гарри подчинился. Он повернулся лицом к кресту и
прислонил голову к шершавому бетону. Руки упирались в
подножие креста, ноги широко расставлены в стороны —
словно на занятии утренней гимнастики в школе, подумал
Гарри. Он был образцом сотрудничества, никаких про-
блем для убийцы. И у того не было ни малейших основа-
85
ний подкрадываться к Гарри и изо всех сил бить его в шею
стволом «шмайсера» — никаких оснований, но он, тем нс
менее, это сделал. Гарри рухнул на траву, тяжело перека-
тился на спину и затих, лежа-лицом к небу, к звездам, ко-
торых он уже не видел.
Чико проклинал пластиковый наушник с того самого
момента, как только вставил его в ухо. Он гудел и жуж-
жал, как рассерженный шмель. Он действовал на нервы,
доводил до бешенства, но Чико не смел даже подумать,
чтобы вытащить его хотя бы на секунду. Он действительно
улавливал все слова, вот только звучали они глуховато и
словно издали. Например, вместо «Скотт-энд, Чико», ему
послышалось «Дотен-дей, Бико».
Но он понял, о чем идет речь. Он постоянно держался
не далее чем в четырех кварталах от Гарри. Когда Гарри
сообщил, что начинает подниматься к кресту, он уже за-
нял позицию на Портола-драйв. Он едва не спалил по-
крышки, когда пришлось свернуть с автострады. В парк он
попал через служебный вход, бросив машину в эвкалипто-
вой роще, достал из-под сиденья револьвер и дальше уже
двигался своим ходом.
Сейчас Чико, стараясь избегать пешеходных тропинок,
пробирался на обратную сторону холма. Колючие ветки
цеплялись за одежду, но ему удалось продраться через ку-
старник, и теперь он осторожно шел сквозь чернильную
темноту, в которой тонкими голосами пели какие-то насе-
комые. Его ориентиром был ярко освещенный крест, кото-
рый почему-то упорно не хотел приближаться.
Наушник вдруг ожил, из него полилась неразборчивая
речьг Чико ничего не понял, кроме одного: Гарри где-то
близко, не более чем в пятистах ярдах выше по холму.
Впереди послышалось журчание ручья! Пятьсот ярдов!
Пятьсот миль через непролазные заросли.
Убийца евдел на корточках, автомат лежал у него на
коленях, ствол смотрел в лицо Гарри Фрэнсиса Калла-
хэна.
— Просыпайся, сукин сын.
Голос его был мягкий и до странного ласковый. Он ле-
ниво поднял правую руку и наотмашь ударил Гарри по
лицу. Гарри вздрогнул и, застонав от боли, открыл глаза.
Человек неторопливо встал на ноги, критически огля-
дел Гарри и затем с размаху ударил его ногой в пах. От
пронзившей все тело боли Гарри сложился, как перочин-
86
к ый нож, из горла его вырвался приглушенный крик. Ка-
i.i юсь, от пояса до пяток в теле его не осталось ни одной
п.с юй кости. Он прикрыл ладонями пах, и человек ударил
по рукам.
— Посмей только пикнуть, и я снесу тебе башку! За-
ткни свою свинячью пасть и слушай меня! Мне есть что
i казать тебе, полицейский, а ты не обращаешь внимания.
Я прав? Отвечай, черт возьми!
Гарри поднял голову и посмотрел на него: глаза убийцы
светились в темноте, как два мраморных шарика. Человек
наклонился над Гарри и ткнул его стволом автомата в гор-
ло, чуть ниже адамова яблока. Гарри стошнило — он по-
вернул голову в сторону, чтобы не испачкаться.
Человек поморщился от отвращения. Он схватил Гарри
за волосы и принялся трясти, словно пес — крысу.
— Свинья! Грязный, мерзкий ублюдок! Закрой свою
вонючую пасть и слушай меня, я еще не закончил! Мне
надо кое-что сказать тебе. Ты меня слышишь?
В ответ он услышал лишь какое-то бульканье в горле
Гарри. Убийца отпустил его волосы и ударил кулаком в
темя.
— Я спросил... ты меня слышишь?
— Да, — еле слышно прошептал Гарри, на губах его
выступила желтоватая пена.
— Так-то лучше, потому что прежде чем я отобью тебе
почки, ты должен узнать кое-что еще. Мои планы немного
измёнились. Девчонка умрет.
В сердце каждого мужчины есть один, очень надежно
скрытый обнаженный нерв, к которому нельзя прикасать-
ся ни при каких обстоятельствах, ибо в противном случае
мужчина на ваших глазах превратится в страшное, жесто-
кое существо, совершенно неуправляемое и ведомое одни-
ми лишь первобытными звериными инстинктами.
Из груди Гарри Каллахэна вырвался страшный крик —
ной загнанного в угол, обезумевшего зверя, который готов
к смерти и желает лишь одного: подороже продать свою
жизнь. Гарри выбросил вверх руку и вцепился убийце в
горло, разрывая его ногтями до крови. Что-то громадное,
багровое и безобразное заволокло его сознание, уничто-
жив все следы цивилизации, частью которой все это время
был Гарри Фрэнсис Каллахэн. Он хотел впиться в сонную
артерию убийцы и вырвать ее из гортани. Он хотел рвать
его плоть. Он хотел напиться его крови. Много еще чего
хотел Гарри, но силы его были на исходе, и потому одере-
веневшие пальцы лишь слабо коснулись шеи убийцы.
87
— На тебя противно смотреть, — сказал убийца.
Стволом автомата он сбросил руку Гарри со своей шеи,
выпрямился и передернул затвор, посылая патрон в ствол.
Он медленно попятился назад и приложил приклад
«шмайсера» к плечу. Он тщательно прицелился в грудь
Гарри.
— Сейчас я пущу тебе кровь, полицейский. Ты исте-
чешь кровью, как свинья.
БУМ... БУМ...
Выстрелы раздались один за другим — кто-то с такой
скоростью дважды нажал на курок, что два выстрела поч-
ти слились в один. Пули ушли в небо, никому персонально
они и не предназначались, однако этого было достаточно»
чтобы убийца резко повернулся в сторону и затем бросил-
ся навзничь в высокий мокрый папоротник, которым зарос
цоколь креста. Упав на землю, он развернул ствол в ту
сторону, откуда прозвучали выстрелы, и перевел оружие в
режим полуавтоматической стрельбы. Он лежал в траве и
проклинал свет, который заливал его позицию. Взгляд его
не отрывался от границы света и тьмы в той стороне, отку-
да только что раздались выстрелы. Он потерял всякий ин-
терес к распластанной в траве фигуре Гарри Каллахэна.
Он прицелился в куст и четыре раза нажал на курок. Ав-
томат слабо дернулся в его руках, пули сбили несколько
листьев и со свистом умчались за ручей. Выстрелы заста-
вили Чико покинуть кусты. Он выскочил из-за своего ук-
рытия и бросился к серому камню, в верхней части кото-
рого был устроен фонтанчик питьевой воды. Он
продолжал стрелять на бегу, с бедра, но пули угодили в
бетонный цоколь креста и с воем срикошетили вбок.
Убийца перевел рычаг на автоматическую стрельбу и
очередью выпустил девять оставшихся в обойме патронов
по бегущей фигуре. Ливень пуль вырвал куски грунта, ос-
тавил крупные оспины на сером граните, но ни одна из
них не настигла Чико Гонзалеса.
— Ублюдок, — выкрикнул убийца.
Во внутреннем кармане ветровки у него оставалась еще
одна обойма, но перезаряжать автомат, леж? на свету,
под прикрытием одних лишь стеблей папоротника, было
рискованно. Он по-крабьи отполз назад и стал смещаться
за бетонный цоколь. Пистолет Чико тут же среагировал
на это движение, пуля взвизгнула всего в дюйме от голо-
вы убийцы.
— Чико! Не надо, не убивай его! — в этот крик Гарри
вложил все оставшиеся у него силы.
88
Он едва не потерял сознание от обрушившейся на него
боли, легкие его разрывал свистящий кашель.
— О’кей, компадреХ — крикнул ему Чико.
Он удобно устроился под надежной защитой гранитного
постамента фонтанчика. Он отчетливо видел, как .убийца
заползает за цоколь креста. Еще несколько секунд, и он
(кроется из вида. Чико успевал выстрелить всего лишь
раз, но слишком велико было расстояние, он не мог ничего
гарантировать. Он опустил пистолет, и тихо выругался.
Теперь придется пробираться через аллею с северной сто-
роны креста и оттуда пробовать выкурить этого типа. Это
было чертовски рискованно, но другого выхода не остава-
лось.
Преодолевая боль, Гарри полз через траву — он на
ощупь, словно слепой, широко выбрасывал руки и шарил
в траве. Под пальцами то и дело оказывались стебли папо-
ротника, мелкие ветки, камешки — все что угодно, только
не рифленая рукоятка верного «магнума». Он лежал где-
то здесь, но где? Гарри чувствовал, что теряет ориента-
цию. Он потряс головой, расслабился, несколько раз глу-
боко вдохнул холодный влажный воздух, и сознание его
немного' прояснилось.
— Ну его к черту, — пробормотал он сквозь зубы.
Приподняв штанину, он снял с голени нож, с щелчком
выбросил лезвие и довольно ухмыльнулся, увидев блес-
нувшую в ярком свете сталь.
Убийца отбросил пустой магазин и вставил в автомат
новую обойму. Положив ствол на сгиб левой руки, он
быстро пополз вокруг цоколя к Каллахэну и его сумке.
Сейчас его прежде всего занимали деньги. Каллахэна он
убьет одним выстрелом в голову. Надо подобрать сумку, а
потом — один бросок в высокие кусты. Если полицейский
окажется полным идиотом и бросится за ним что ж, та-
кова его судьба.
БУМ, БУМ, БУМ!
Стреляя на бегу, Чико выскочил со стороны аллеи —
пули прошли впритирку к голове убийцы. Посередине лу-
жайки он остановился, двумя руками поднял пистолет и
навел его на лежащего в траве человека.
— Брось оружие! Быстро! Я взял тебя на мушку, не иг-
рай с огнем!
Убийца резко перекатился вбок, выбросил автомат пе-
ред собой и выстрелил. Пуля попала Чико в правое плечо,
переломив ключицу, как сухой* прут. Удар оказался такой
силы, что Чико упал, выронив из руки пистолет, и все же
89
он успел нажать на курок. Но пуля лишь прочертила
длинную полосу у самых ног убийцы.
— Прощай, полицейский! — торжествующе крикнул
убийца.
Быстро поднявшись, он двинулся к Чико, который уже
отползал под прикрытие кустов. Ползти ему оставалось
еще по меньшей мере ярдов двадцать, времени было пре-
достаточно, и убийца решил повеселиться: выбрав точку в
том направлении, он прицелился и стал ждать, когда голо-
ва Чико пересечет линию прицела.
Ему не хватило всего секунды.
Гарри Каллахэн беззвучно преодолел лужайку, поднят
руку и изо всех сил вонзил нож по самую рукоятку в ле-
вую ногу убийцы, под самый тазобедренный сустав.
— Пресвятая Дева Марйя!
Гарри вцепился в рукоятку и попытался вытащить нож,
чтобы нанести еще один удар, но рука его соскользнула, и
нож с силой провернулся в ране.
— Помогите!
Мир исчез, осталась только боль. Человек схватился за
нож, автомат выпал из его рук. Приволакивая раненую
ногу, он побежал к кустам. Он проковылял рядом с сум-
кой, не обратив на нее внимания. Так, не останавливаясь,
он добрался до непроходимых зарослей в нижнем течении
ручья. Он прислонился спиной к глыбе скальной породы и
дрожащими руками потянул нож. Нож вышел из раны на
удивление легко, и сразу же ногу его залил горячий поток
липкой крови.
— Ублюдок, — проговорил он заплетающимся язы-
ком. — Поганый грязный ублюдок.
Перед ним на вершине холма возвышался крест. Он ви-
дел лишь верхнюю часть креста, которая ослепительно
сверкала в свете прожекторов. Он проклял крест, и сквозь
густые заросли пустился в путь, к лежащему внизу го-
роду.
Глава 7
Час пятнадцать ночи.
Гарри лежал на обтрепанном кожаном диване в каби-
нете лейтенанта Бресслера и не сводил глаз с настенных
часов за стеклянной перегородкой.
Час шестнадцать.
Лейтенант разговаривал по телефону, зажав рукой
90
микрофон и понизив голос, отчего он звучал почти торже-
ственно:	,
— Все могло бы быть намного хуже, шеф... да... конеч-
но, я понимаю, каково сейчас мэру... да... да... безусловно,
эго первое, что я сделаю утром.
Он повесил трубку и стал медленно раскачиваться в
кресле.
lac семнадцать.	*
— Вся мэрия стоит на ушах.
— Надо же, — Гарри наконец отвел взгляд от часов.
— Ты знаешь, как это бывает... Мэр валит на шефа,
шеф валит на меня.
— Только ты не вали на меня, Эл. Я не в настрое-
нии, — зловеще прошептал Гарри.
Кресло Бресслера скрипнуло:
— Тебя надо было бы отправить в больницу. Господи,
ты выглядишь так, словно тебя переехал грузовик.
— Давай сменим тему, Эл. Что это ты собираешься
сделать первым делом утром? Позвонить его высочеству
мэру?
— Да. Он хочет выяснить, кто в департаменте полиции
не понял его четкий и ясный приказ. Имеется в виду, мы
либо по-идиотски спланировали операцию, либо созна-
тельно не выполнили его распоряжение. Его также инте-
ресует, как там очутился Гонзалес, — кстати, мне тоже
это небезынтересно. Короче, он хочет знать, почему мы
обделались, Гарри.
— Это не мы. Скорпион нас обделал. Это с самого на-
чала была «подставка».
— Мы знаем лишь то, что рассказал ты.
;— Ты в этом сомневаешься?
— Нет. Ты же меня знаешь. А я; черт возьми, знаю те-
бя. Но с точки зрения мэра все это выглядит паршиво. И
попахивает топорной работой. Кроме того, создается впе-
чатление, что операцию запорол Гонзалес. Какого черта
он там болтался?
— Если бы Чико там, как ты изводрл выразиться, не
болтался, ты бы сейчас беседовал со стеной.
Безнадежно, подумал Гарри и посмотрел на часы.
Час девятнадцать.
— Ты за это время случайно не дал обет трезвости, Эл?
Бресслер тяжёло вздохнул и неохотно покинул кресло.
В углу его кабинета стоял портативный холодильник —
новогодний подарок от департамента. Бресслер открыл его
и достал запотевшую бутылку водки.
91
— Может, добавить вермута?
— Я просто хочу выпить, Эл. Не надо устраивать вече-
ринку.
Бресслер взял с подноса стакан, плеснул на три пальца
водки и протянул Гарри.
Гарри сел и сделал изрядный глоток — водка приятно
обожгла пересохшее горло.
— Скажи мэру, что это была моя идея. И это я прк т-
зал Гонзалесу быть там — по-моему, я все-таки старшей
по званию. А ты об этом ни черта не знал. Можешь ска-
зать ему, что я готов сдать свой полицейский значок в лю-
бую секунду.
— Право же, Гарри...
— Я серьезно, Эл. Он может получить его приколотым
к красной розе. Я доставлю ему этот подарок лично. Кста-
ти, это будет прекрасным поводом сказать ему пару лас-
ковых слов. Вся эта его затея с самого начала была идио-
тизмом. Мэр запаниковал, и паника покатилась по
служебной лестнице вниз, цепляя его подчиненных. Кид-
нэппинг — федеральное преступление, Эл. Или его свет-
лость не знал об этом? Агентов федеральной полиции в
том парке должно было быть, как белок.
— Ну, в общем-то...
— Не придумывай оправданий. Для этого ты слишком
хороший полицейский.
Час двадцать три.
Пронзительный телефонный звонок разорвал тишину.
Бресслер поднят трубку:
— Да, слушаю. Кто? О’кей... соедините, — он мрачно
поглядел на Гарри. — Какой-то врач из отделения травма-
тологии больницы Золотые ворота... Похоже, мы прибли-
жаемся к финалу.
Сразу же после того, как его и Чико подобрала пат-
рульная машина полиции парка, Гарри передал по рации
описание убийцы и характер его ранения. Ножевой удар
в ногу — это не пустяк, и Бресслер справедливо рассу-
дил, что человек непременно обратится к врачу.. Были
предупреждены все больницы, а также* ночные аптеки и
около полудюжины хирургов, которые, по сведениям
полиции, имели контакты с преступным миром. И вот
теперь, в час двадцать пять, превентивные меры начина-
ли давать свои результаты: врач из круглосуточной боль-
* ницы неподалеку от Хейт-Эшбери звонил по поводу па-
циента... Около тридцати лет, среднего роста,’
болезненно бледный, коричневые брюки и коричневая
92
метровка, глубокая проникающая рана в верхней часп*
ясного бедра. 
Через десять минут Гарри и Фрэнк Ди Джорджио уже
были в больнице.
Врач оказался пожилым человеком. Он производил
впечатление философа поневоле, ибо большую часть жиз-
ни провел в созерцании чужих несчастий. В его глазах от-
ражались воспоминания об этих несчастьях.
— У нас полно поножовщины, — устало говорил врач.
В голосе его чувствовался европейский акцент. — Нарко-
маны, рокеры... Они не любят друг друга и чуть что пуска-
ют в дело ножи... Они не понимают, что творят. Тот чело-
век не был наркоманом, это видно по глазам. Он пришел
один, сказал, что произошел несчастный* случай. Я взгля-
нул на рану и понял, что он лжет. Подобные ранения не
бывают в результате несчастного случая, это ясно как бо-
жий день. Я сразу же понял, что он меня обманывает. Я по-
просил его немного обождать и позвонил из соседнего ка-
бинета в полицию. Когда я вернулся, его уже не было.
— Он назвал вам свое имя? ~ спросил Гарри.
— Нет, — врач слегка улыбнулся, — но это абсолютно
неважно. Если они и говорят имя, можете быть уверены,
это *не их имя. Но... было в этом человеке что-то приме-
чательное.
— Нац важна любая информация, доктор. Очень важ-
но разыскать этого человека до трех часов ночй..
— Понятно... А я ведь видел его раньше, я абсолютно в
этом уверен. Но где?
Он задумчиво поглядел в потолок, пальцы его выстуки-
вали еле слышную дробь на исцарапанной крышке стола/
Секундная стрелка больших настенных часов неумолимо
совершала свои круги.
Без пятнадцати секунд два.
— Ради Бога, доктор, постарайтесь вспомнить!
—. Я пытаюсь... кажется... Да! Да! -г- он встал и пока-*
зал пальцем в окно. — Футбол, это был футбольный матч.
Он продавал на стадионе программки. Кажется, он жил
прямо там, у сторожа. Может, он до сих пор там.
— Где там? — спросил Ди Джорджио.
— Там! — крикнул врач и снова ткнул рукой в сторо-
ну окна. — На стадионе Кизер.
Ди Джорджио до отказа вцяжал педаль газа, ц машина
и\ лей промчалась через пустую автостоянку. В свете фар
возникла проволочная сетка ограждения, Ди Джорджио
93
нажал на тормоза, машина замерла перед западным вхо-
дом на стадион. За воротами, в полутьме, виднелась
овальная чаша стадиона.
— А замок-то на воротах размером с бочонок, — заме-
тил Ди Джорджио.	-	•
— Черт с ним. Перелезем.
Ди Джорджио нахмурился:
— Но у нас нет ордера, Гарри.
— А время у нас есть? — раздраженно огрызнулся Гар-
ри. Он выбрался из машины и поглядел на забор. — Суме-
ешь перелезть, Фрэнк?
— Никогда, — Ди Джорджио похлопал себя по брю-
ху. — Я, пожалуй, подъеду к восточным воротам. Может,
там открыто.
Гарри полез по проволочной сетке, вставляя острые
мыски башмаков между звеньями. Каждое движение от-
зывалось тупой болью в паху. Казалось, забор в высоту
никак не меньше трех миль, но Гарри в конце концов пе-
релез и быстро спустился, спрыгнув где-то с середины. Он
двинулся к длинному туннелю, который вел к игровому
полю. Двери по обе стороны туннеля вели в лабиринт ко-
ридоров и служебных помещений. В одной из комнат жил
сторож, и Гарри обязан был найти эту комнату.
Вытащив пистолет, он вошел в туннель. Эхо здесь бы-
ло, как в горах, каждый шаг Гарри с гулом уносился в зло-
вещую тишину туннеля. Он выругался и пошел на цыпоч-
ках. Маломощные лампочки за .ржавыми решетками
отбрасывали слабый свет, которого в общем-то было впол-
не достаточно, чтобы читать таблички на дверях:
ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ СКЛАД № 12
КЛАДОВАЯ
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО ФИРМы «АКМЕ»
и, наконец, в самом конце туннеля:
СТОРОЖ — ЧАСТНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ
Гарри остановился. Некрашеная деревянная дверь, из-
под которой пробивалась тонкая полоска света. Может,
открыта, а может, и нет — Гарри даже не пытался по-
вернуть ручку. Он поднял правую ногу и изо всех сил
нанес удар каблуком. Раздался страшный грохот, дверь
распахнулась, и Гарри с пистолетом в руке ворвался в
комнату.
В ней никого не было, и спрятаться здесь невозможно.
94
Это даже была не комната, а что-то вроде карцера: холод**
нос безликое помещение, приспособленное лишь для сна и
приема пищи. На одной стене висела старая циновка, у
другой стоял стол и два .стула. На полке над столом стояла
включенная электроплитка — металлический круг раска-
лился докрасна, на нем подпрыгивал кипящий кофейник.
Гарри выдернул вилку из розетки и огляделся. Если у
убийцы и была какая-то одежда, то он всю ее носил на се-
бе: ни одного шкафчика, ни единой вешалки, ничего.
Единственный предмет, связывавший жильца с этим по-
мещением, — дешевая коричневая сумка, стоящая на по-
лу под циновкой.
Гарри поднял сумку и поставил на стол. Щелкнул зам-
ками, открыл крышку. Внутри лежала разобранная авто-
матическая винтовка тридцать третьего калибра, каждая
деталь покоилась в своем отделении из литого полисти-
рола.
— Аккуратный, сукин сын, — пробормотал Гарри.
Как раненый пес, приполз он в свою конуру. Поставил
разогреваться кофе, но выпить не успел: шаги Гарри в
туннеле, должно быть, вспугнули его. Гарри замер и при-
слушался к тишине, стараясь уловить посторонний звук.
И услышал, почти прямо над головой — отчетливый звук
шагов по бетонному перекрытию.
Гарри выскочил из комнаты и бросился в туннель. В по-
лутьме перед ним появился лестничный пролет, ведущий
на верхний ярус. Не обращая внимания на боль, Гарри в
несколько прыжков преодолел ступени и оказался на пер-
вом уровне. Вдоль стены стояли ряды киосков фирмы «Ак-
ме», с другой стороны начинались сиденья для зрителей,
круто спускающиеся к темному овалу игрового поля. Пус-
той стадион казался воплощением ночного кошмара. Со-
оружение вмещало пятьдесят девять тысяч зрителей. И
сейчас где-то среди всех этих сидений прятался один не
очень крупный мужчина.
Гарри продолжал двигаться, прижимаясь к киоскам.
Тяжелый «магнум» удобно устроился в правой руке —
Гарри держал пистолет у самой груди, подставив снизу
для опоры левую ладонь. Что-то мелькнуло между сиде-
ний, и в воздух взмыла белая тень — послышались хлопки
крыльев, птица медленно набирала высоту.
Гарри сквозь зубы обругал глупую чайку. Он присло-
нился к решетке магазинчика, сердце явно пыталось вы-
скочить из груди. Автоматическая винтовка тридцать
третьего калибра осталась в каморке сторожа, нацистский
95
«шмайсер» убийца потерял в парке Маунт Дэвидсон. Что
еще есть в его арсенале? Ручные гранаты?
Гарри напряженно вглядывался в бесконечные ряды си*
дений и темные провалы проходов. Ублюдок где-то там,
но где? Гарри нырнул под ближайший ряд и, прячась за
деревянные спинки, опустился на холодный цементный
пол.
— Ты у меня на прицеле! Не двигаться!
Голос Гарри громыхнул над стадионом, раздаваясь од-
новременно сразу со всех сторон. В районе пятидесятого
ряда*, далеко внизу, возникло какое-то движение. По бо-
ковому проходу к полю, заметно приволакивая левую но-
гу, быстро спускался человек. Гарри выстрелил, созна-
тельно целясь значительно выше. Пуля весело свистнула
в темноте. Но человек даже не замедлил шага. Гарри бро-
сился за ним, прыгая через скамейки. Со всего размаха
налетел на спинку сиденья, но продолжал бежать, не об-
ращая внимания на пронзившую раненое бедро боль.
Убийца тем временем уже перелез через заборчик, отде-
ляющий зрителей от поля. Теперь он неуклюже двигался
по беговой дорожке, белесая тень на чернильном тартано-
вом покрытии.
Инспектор Ди Джорджио нашел» наконец, в проволоч-
ной сетке дыру, которая оказалась достаточно просторной
для его, как он любил говорить, нестандартной фигуры.
Шумно отдуваясь, он побежал к административному сек-
тору, разбил окно и забрался внутрь. Уже здесь Ди Джорд-
жио услышал выстрел, эхо которого, гул ко прокатилось по
бетонным казематам. Фрэнк принялся тыкаться во все
двери, словно крыса в лабиринте. Нашел коридор, в конце
которого была зеленая дверь'с табличкой:
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ЭЛЕКТРОПУЛЬТ
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Дверь была заперта на большой висячий замок. Ди
Джорджио разбил его двумя выстрелами, опасливо озира-
ясь, вошел в плохо освещенную комнату и повернул ру-
бильник главного выключателя. На всем стадионе вспых-
нули огромные прожекторы.
Стало светло как днем, и убийца замер на центральной
отметке двадцатиярдовой зоны. Ослепительный свет пара-
лизовал его. А Гарри Каллахэн вел себя так, словно ничего
особенного не произошло: перескочил через низкое ограж-
96
н ние и неторопливо зашагал по мокрой траве, сжимая
шумя руками пистолет. Убийца по-прежнему стоял на ме-
11 (*. В его скрюченных, словно сведенных судорогой паль-
II I к оружия не было. Он стоял неподвижно и ждал. За-
танное в угол дикое животное... Гарри опустился на
полено, аккуратно прицелился в неподвижную цель и по-
। /1.1Л пулю в левую ногу, двумя дюймами ниже ножевой
|).|ны. Удар оказался настолько сильным, что убийца поте-
рял равновесие и тяжело упал, тело его судорожно дерга-
юсь в траве.
Гарри подошел ближе и равнодушно поглядел на кор-
чащегося человека. Он не испытывал никаких чувств.
— Где она?
Убийца поднял на него затравленный взгляд:
— Мне нужен врач... Господи... Пресвятая Мадонна...
мне нужен врач!
— Где она, отвечай, тварь! .
— Я истекаю кровью!
— Где девушка?
— Врача... пожалуйста... приведите мне врача.
— Где она?
Убийца с ужасом смотрел в холодное лицо Гарри:
— Я требую адвоката, — бормотал он, — я имею право
на адвоката.
— А я буду снова и снова задавать тот же вопрос: где
девушка? И знаешь, что, тварь? Ты мне ответишь.
Убийца скривил губы и попытался плюнуть Гарри в ли-
цо. Это был последний жест презрения. Гарри поднял но-
гу, с силой вдавил каблук в свежую рану и повернул, как
если бы гасил окурок. Убийца зашелся в крике. Тело его
несколько раз выгнулось, он бессильно распластался на
траве и устремил взор к звездам, лицо его приобрело цвет
влажного мела.
Гарри еще раз поднял ногу и занес каблук над ножевой
раной. Убийца взвизгнул.
— Ну? — голос Гарри был резким, как удар хлыста. —
Теперь ты готов говорить? Или мне еще раз сплясать на
твоих костях?
День обещал быть изумительным, в такие дни даже у
чиновников торговой палаты учащается пульс, а легенды
северян о погоде в Сан-Франциско уже не кажутся ле-
гендами. Но никого из находившихся сейчас на мысе no-
юда не интересовала. Несколько человек стояли у пере-
носных прожекторов и наблюдали, как команда
I «Грязный Гарри»
97
пожарных остервенело копает мягкий грунт на оконечно-
сти Форт-пойнт.
— Нашли! — крикнул один из них.
Он отбросил лопату и принялся руками выгребать зем-
лю из ямы. Показался угол картонного ящика. В верхней
крышке было пробито аккуратное отверстие, через кото-
рое проходил гибкий резиновый шланг от кислородного
баллона.
— Через пару минут поднимем! — взволнованно про-
кричал тот же голос.
Гарри Каллахэн стоял в стороне от основной группы, он
прислонился к открытой двери полицейской машины и
жевал потухшую сигару. Прожекторы отбрасывали при-
чудливые длинные тени, отчего пожарные напоминали
вурдалаков у разверстой могилы.
Что ж, подумал Гарри, похоже, так оно и есть.
Вскоре верхняя часть ящика была очищена, и пожар-
ные осторожно сняли крышку. Внутри, свернувшись, как
эмбрион, лежало окровавленное тело юной девушки, тело
Мэри Энн Дикон — уже давно мертвой.
Лейтенант Бресслер со скорбным ликом шел за покры-
тыми одеялом носилками к машине «скорой помощи». Он
видел, как молодой врач из Центральной больницы осто-
рожно, почти с благоговением опустил тело на откидную
койку и дал сигнал водителю. Бресслер еще долго стоял на
свежем предрассветном ветру и смотрел вслед «скорой по-
мощи», которая медленно поползла по грязной узкой до-
роге в сторону Президио. Потом вздрогнул и зашагал к
машине, у которой его ждал Гарри Каллахэн.
— Он с самого начала врал, — мягко произнес Гар-
ри. — Так, Эл?
Лейтенант внимательно поглядел на Гарри, потом по-
лез в карман, выудил серебряную зажигалку и поднес
пламя к сигаре Каллахэна.
— Врач сказал, что она умерла по меньшей мере двад-
цать часов назад. Когда он впихнул ее в ящик, может, она
еще и дышала, но после... Мерзкое дело.
— У нас других не бывает, — Гарри в последний раз
пыхнул сигарой и затоптал окурок. — Поехали в участок,
Эл. Пора кончать с этим подонком.
Весь день Гарри трудился над рапортом об аресте, он
держался на ногах исключительно благодаря лошадиным
дозам черного кофе, вонючим сигарам из кабинета Бресс-
лера и бутербродам с арахисовым маслом. Потом соснул
98

часок на диване в благословенном богами кабинете лейте-
нанта и десять минут провел в больнице с Чико.
Перелом ключицы? Чепуха. Осколок кости вышел че-
рез спину? Теперь о тебе все будут говорить, малыш.
Это уже похоже на славу!
Но Чико на шутки не реагировал. Попав в ключицу,
пуля расплющилась и раздробила лопатку, словно моло-
ток тыкву. Тело Чико разрывалось от боли, которую он
уже был не в силах скрывать.
Ну что ж, придется немного полежать здесь, малыш.'
Разговор с Чико не получился. Гарри накликивал на
своих партнеров беду. Фандуччи мертв... Сэм выбыл из
игры с дыркой в легком... Тот мальчишка Джо — какая же
у него была фамилия? — вообще был его партнером всего
сутки. Не везет... Он с трудом заставил себя не думать о
Чико и окунулся в работу. К трем часам дня рапорт об
аресте Скорпиона — Джона До, который произвел инс-
пектор отдела по расследованию убийств полицейского
управления Сан-Франциско Гарри Фрэнсис Каллахэн,
был отпечатан, подписан и отправлен с нарочным в офис
окружного прокурора Уильяма Ти Ротко.
На следующее утро Гарри разбудил телефонный зво-
нок. Девять часов. Бресслер дал ему выходной, и Гарри ре-
шил: пусть эта чертова штука надрывается, пока тому, кто
набрал его номер, не надоест. Однако после десятого звон-
ка Гарри слез с постели и поднял трубку.
— Инспектор Каллахэн? — женский голос, решитель-
ный, но не лишенный приятности.
— Слушаю.
— Это мисс Уиллис из секретариата окружного проку-
рора. Мистер Ротко хотел бы встретиться с вами немед-
ленно. Он сказал, что это очень важно. В какое время вы
можете прибыть, инспектор?
Гарри сдержал стон.
— После того, как побреюсь. Скажем, через час.
— Прекрасно, — сказала женщина. — То есть в де-
сять. До свидания.
Самоуверенная дамочка, подумал Гарри, швырнув
труэку. Самоуверенная, как регистраторша в приемной
да ’^иста. Окружной прокурор Ротко любит таких.
Уильям Ти Ротко имел репутацию многообещающего
молодого человека. Всего тридцать пять лет, а он уже бро-
сил доходную юридическую практику и, победив на выбо-
100
pax, возглавил окружную прокуратуру. Высокий, строй-
ный, представительный, он с блеском провел избиратель-
ную кампанию, но за мальчишеской внешностью мистера
Ротко скрывались несгибаемая воля и честолюбие. Окруж-
ной прокурор встал из-за стола и демонстративно холодно
поздоровался с Гарри:
— Прошу садиться, инспектор.
В отделанном мореным дубом кабинете Ротко был еще
один человек — тучный седой джентльмен в пенсне. Он
сидел в дальнем углу и, беззвучно шевеля губами, изучал
какие-то бумаги. Казалось, он не замечает присутствия
Гарри.
Ротко снова опустился в кресло и стал перебирать ле-
жащие на столе документы.
— Я изучил ваш рапорт об аресте, Каллахэн. Крайне
необычный пример работы полицейского. Весьма впечат-
ляюще.
— Мне просто повезло.
Ротко внимательно посмотрел на Гарри.
— Именно так вы называете случившееся? «Повезло»?
Единственное, в чем вам повезло, Каллахэн, так это в
том, что прокуратура не выдвигает против вас обвинения
в покушении на убийство!
Гарри вздрогнул, словно от пощечины.
— О чем это вы?
Ротко взял со стола лист бумаги и помахал им перед
Гарри:
— Вот об этом. Кто, черт возьми, дал вам право вры-
ваться в частное помещение, пытать подозреваемых, от-
казывать им в медицинской и юридической помощи? Где
вы были последние пять лет? Вы что-нибудь слышали о
деле Эскобедо? А процесс над Мирандо вам о чем-нибудь
говорит? А известно ли вам о существованиии Четвертой
поправки к Конститутции Америки? Неужели вы не пони-
маете, что у этого человека есть определенные права?
— Еще бы. Я ужасно расстроен, — насмешливо пари-
ровал Гарри. Он был немного смущен, ибо чувствовал уяз-
вимость своей позиции, но при этом не вполне понимал,
почему прокурор так разошелся.
— Я расстрою вас еще больше, — резко бросил Рот-
ко. — Хочу сообщить вам небольшую новость: как только
подозреваемый встанет на ноги, он немедленно покинет
больницу.
Гарри почувствовал, как в нем поднимается волна
гнева:
101
— Что это вы пытаетесь мне доказать, Ротко?
— Элементарные вещи, Каллахэн. Он будет освобож-
ден. Мы не можем передать дело в суд присяжных, у нас
нет ни одной даже самой паршиврй улики.
Гарри рывком поднялся из кресла.
— Улики? Доказательства? Да что вам еще надо, черт
побери? Вы что, не видели винтовку? Или автомат?
— Я видел их, — сухо ответил Ротко. — Прекрасное
оружие, за ним хорошо ухаживали, но как вещественные
доказательства они ни черта не стоят.
— Вы хотите сказать, что баллистическая экспертиза
не в состоянии доказать, что пули, которые мы извлекли
из тела Сандры Бенсон и этого мальчика, Рассела, были
выпущены из этой винтовки?
— Нет, этого я не говорю. Пули действительно совпа-
дают, но винтовка не может служить уликой, а на автома-
те нет отпечатков пальцев... Нет ничего, что можно было
бы связать с подозреваемым. В сумке были обнаружены
две обоймы с девятимиллиметровыми патронами, но в ка-
честве доказательства они также неприемлемы. У меня
нет оснований для возбуждения дела, Каллахэн, а то, что
вы пытаетесь мне всучить, рухнет в суде, как карточный
домик. Против этого человека нет ни одного по-настояще-
му весомого вещественного доказательства. Нет ничего.
— Кто, черт возьми, так решил? — крикнул Гарри,
лицо его приобрело кирпичный оттенок.
— Закон! — рявкнул в ответ Ротко.
— Значит, закон спятил!
Они пожирали друг друга глазами, словно будьдоги пе-
ред дракой.
Пожилой человек поднялся на ноги:
— Я понимаю ваше негодование, мистер Каллахэн.
Позвольте мне объяснить ситуацию.
«Это что еще за старая перечница?» — читалось в сер-
дитом взгляде Гарри. Ротко заметил это выражение и быс-
тро вмешался, дабы избежать дальнейшего скандала.
— Каллахэн, позвольте мне представить вам судью
Баннермана из апелляционного суда. Кроме того, в уни-
верситете Беркли его честь ведет курс конституционного
права. Я попросил его зайти в прокуратуру, потому что
очень ценю мнение мистера Баннермана. Мне бы хоте-
лось, чтобы вы выслушали его, инспектор.
— Выслушаю, — мрачно пообещал Гарри.
Судья Баннерман изящным движением снял с носа
пенсне и убрал в нагрудный карман.
102
— Естественно, это мое неофициальное мнение. С точ-
ки зрения права, обыск жилища подозреваемого был неза-
конным и, следовательно, полученные в его результате
доказательства и улики — например, винтовка, о которой
вы говорили, — не могут быть представлены в суде. Вам
не следовало так торопиться, инспектор, вначале надо бы-
ло получить ордер на обыск. Странно, что мне приходится
объяснять вам такие простые вещи.
— Девушка умирала, — сдавленным голосом сказал
Гарри.
— Она уже была мертва, — спокойно заметил Ротко.
— В то время я этого не знал. Счет шел уже на мину-
ты... Я знал, сколько ей отмерил убийца.
Судья Баннерман согласно кивнул.
— Суд безусловно принял бы во внимание ваше вполне
законное беспокойство за жизнь девушки, но ни при каких
обстоятельствах не простил бы применение полицией пы-
ток с целью выбить из подозреваемого то, что может быть
расценено как признание. Нет, мистер Каллахэн, о при-
знании подозреваемого и имеющихся вещественных дока-
зательствах можно забыть. Были явно нарушены права по-
дозреваемого, которые оговорены в Четвертой и Пятой
поправках к Конституции и, видимо, отдельные пункты
Шестой и Четырнадцатой поправок.
Неожиданно для себя Гарри успокоился. Когда он нако-
нец заговорил, ему показалось, что это не его голос, что
говорит кто-то другой:
— А как насчет прав Мэри Энн Дикон? Она подверглась
пыткам, насилию, ее затолкали в ящик и бросили умирать.
Кто вступится за нее, какая поправка защитит ее?
— Иногда закон может казаться несправедливым, —
дружелюбно произнес судья Баннерман. — Но он обязан
быть справедливым. Его невозможно приспособить под об-
стоятельства, неважно, сколь ужасающими могут быть
эти обстоятельства.
— Послушайте, Каллахэн, — с горечью проговорил
Ротко. — Неужели вы думаете, что я испытываю радость,
давая этой скотине смыться? У меня жена и две маленькие
дочери. Я не больше вашего жажду снова увидеть этого
типа на улицах города, уверен, то же скажет вам и судья
Баннерман. Но факты остаются фактами. У меня нет ос-
нований выдвинуть против него обвинение.
— Значит, все было напрасно, — голос Гарри был ли-
шен всяких интонаций.
— Увы.
103
— Но ему недолго ходить по улицам.
Ротко вопросительно поднял бровь:
— Что это значит?
— Он обязательно обо что-нибудь споткнется. А я буду
неподалеку.
— Прокуратура не потерпит правонарушений, запом-
ните это, Каллахэн.
Тонкие губы Гарри побелели от ярости:
— Этот парень еще не сказал своего последнего слова.
Он будет продолжать убивать.
— Почему вы в этом уверены?
Гарри удивленно посмотрел на окружного прокурора —
причина его уверенности была настолько очевидной, что
не требовала комментариев.
— Потому что ему это нравится, Ротко. Потому что он
любит убивать.
Глава 8
Женщины ощущают силу моей чувственности. Это
интригует и возбуждает их. Скорпионы сексуальны...
они удовлетворяют женщин. Женщины знают это, чув-
ствуют. Это инстинкт.
— Привет, — сказал он. — Хочешь пойти со мной?
Девушка не обратила на него внимания. Надменно под-
няв голову, она прошествовала мимо стойки бара — яго-
дицы мерно раскачивались под тонким шелком красных
трусиков, напудренная обнаженная грудь с большими на-
пряженными сосками плавно колыхалась в такт шагам.
— Сучка, — сказал он в шапку пивной пены в своем
стакане.
Он пил медленно, растягивая удовольствие. На высо-
ком помосте напротив стойки извивалась еще одна девуш-
ка. Она была совершенно обнаженной, в лучах прожекто-
ров кожа ее отливала розовато-лиловым, потом зеленым,
оранжевым... и снова розовым. Соски казались иссиня-
черными. Она призывно раздвинула ноги и начала имити-
ровать половой акт.
— Сучка.
Его бросило в жар, высокий стул вдруг показался очень
неудобным. Крохотный бар был полон мужчин. Они сби-
вались в тесные группы, тянулись за стаканами с пивом.
Каждый норовил пустить ему в лицо струю табачного ды-
ма, он отчетливо слышал все их игривые разговоры.
104
Ублюдки.
Он допил пиво и стал пробираться через толпу к выхо-
ду. Краем глаза он заметил, как из-за дальнего столика
поднялся человек и двинулся следом за ним — высокий
худой мужчина в серых брюках и кожаной куртке.
Сукин сын\
Дрожа от ярости, он захромал из бара и попытался
смешаться с толпой, валившей по Гринвичу. Он знал, что
гот идет по пятам, держась на одной и той же дистанции,
нс приближаясь, но и не удаляясь... Все время за спиной,
псе время следом, куда бы он ни шел. Он на красный свет
перебежал Гринвич и мысленно обругал себя за то, что
подарил Гарри Фрэнсису Каллахэну жизнь. Это была
большая ошибка. Вместо того, чтобы забавляться с уб-
людком, надо было сразу же убить его. Не надо было пус-
каться в разговоры. Просто следовало дождаться в кустах
у креста и выпустить в Гарри Фрэнсиса Каллахэна всю
обойму. Он мог бы развалить его пополам, как спелый ар-
буз.
СвиньяХ
Он нырнул в переулок, но шаги не отставали. Каллахэ-
на трудно сбить со следа. Он пытался сделать это целую
неделю, с тех пор как покинул больницу. Но каждый ве-
чер все повторялось вновь. Неважно, куда он шел, Калла-
хэн следовал за ним, как хвост за воздушным змеем.
Он остановился у лотка и купил апельсинового напит-
ка. Четверть двенадцатого, как раз время предпринять ряд
действий, которые раз и навсегда решат проблему Гарри
Фрэнсиса Каллахэна, — он бы предпочел иное решение,
но это, по крайней мере, было хитрым и талантливым.
Скорпионы находчивы.
Припадая на левую ногу, он двинулся вдоль по улице,
вокруг бурлила толпа любителей вечерних прогулок. Пе-
ред входом в кинотеатр он остановился и стал рассматри-
вать выставленные за стеклом фотографии. Обнимающие-
ся на смятых простынях обнаженные парочки с черными
полосками на месте гениталий.
СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ!
ШВЕДСКИЕ ДЕВСТВЕННИЦЫ ВО ВСЕЙ СВОЕЙ КРАСЕ.
ОДОБРЕНО ВЕРХОВНЫМ СУДОМ США.
Он протянул кассиру пять долларов и вошел. Миновал
фойе, повернул налево и оказался в зале. Фильм уже на-
чался, но его не интересовало происходящее на экране. Он
быстро прошел по пустому заднему ряду, немного постоял
105
у противоположной двери и снова вышел в фойе. С другой
стороны мелькнули се^ые брюки и кожаная куртка. Он
довольно ухмыльнулся. Продолжая улыбаться, он остано-
вил такси и быстро юркнул в машину.
У въезда на Кэтхей-бейзин он расплатился с водителем.
Шофер подозрительно обвел взглядом темную пустынную
улицу, по обе стороны которой возвышались давно забро-
шенные склады.
— А вы уверены, мистер, что вам надо именно сюда?
— У меня здесь назначена встреча... с мистером Гарри
Каллахэном. Он просил меня подождать его на углу Кэт-
хей-бейзин и Берри-сгрит.
— Все верно, это здесь. Вообще-то, довольно странное
место для свидания. Может, мне подождать вас, вдруг он
не придет?
— Ну что вы, обязательно придет. Он работает в уп-
равлении полиции. Очень пунктуален.
— Как скажешь, дружище.
Машина развернулась и умчалась прочь, а он быстро
пошел по улице. Через несколько минут он уже стоял у
входа в обветшалое здание, на фронтоне которого красо-
валась давно выцветшая вывеска «Тихоокеанские грузо-
перевозки». Крошечная обитая жестью дверь была полу-
открыта и тихо поскрипывала проржавевшими петлями.
Он осторожно ступил в темноту.
— А я уже собирался уходить, — низкий голос звучал
словно со дна колодца.
В центре склада стоял негр. Через запыленные окна на
него падал серебристый лунный свет. При таком освеще-
нии лица его не было видно, бросались в глаза лишь габа-
риты: безусловно, негр был поменьше амбара для зерна,
но лишь ненамного.
— Наконец-то сумел от него отделаться.
— От Каллахэна? Не смеши меня.
— Но я же здесь.
Негр только хмыкнул.
— Сколько у тебя при себе?
— Две сотни.
Негр присвистнул.
— И ты хочешь на все?
— До последнего цента.
— Смелый ты парень, должен тебе сказать.
— Меня совершенно не интересует твое мнение. Бери
деньги и делай свое дело.
106
— Как скажешь, приятель. Сегодня твой праздник, —
он протянул похожую на лопату ладонь. — Сыпь сюда,
дружок.
Человек вытащил четыре пятидесятидолларовые банк-
ноты. Великан удовлетворенно кивнул и убрал деньги в
карман.
— Значит, заказываешь на всю сумму, дружок. Ви-
дишь вон ту корзину? Пойди сядь на нее. Устраивайся по-
удобнее. Ни к чему валять тебя по полу.
Он сел на корзину. Его маленькие глазки сейчас пре-
вратились в две голубые бусинки — негр неторопливо вы-
тащил из-за пояса пару кожаных перчаток и, любовно по-
глаживая их, стал натягивать на руки, медленно, палец за
пальцем, покручивая мощными запястьями.
— Ты и вправду смелый малый, — проговорил негр. —
Интересная штучка.
— Заткнись, — прошипел он. — Ты получил свои по-
ганые деньги? Теперь за дело.
Негр встал в низкую боксерскую стойку и двинулся к
замершей на корзине фигуре. Он двигался плавными
толчками, подошвы высоких ботинок слегка шуршали по
цементу.
— Я иду, масса Джек... Я иду, и голова моя опущена
низко...
Правая рука его неуловимым движением ушла назад и
затем выстрелила от плеча — туго натянутая кожа пер-
чатки смяла тонкий белый нос, словно молот спичечных
коробок. Голова сидящего качнулась в сторону, послы-
шался хруст костей, из расплющенного носа потоком хлы-
нула кровь.
Он не произнес ни звука.
— Матерь Божья, — прошептал негр.
— Продолжай, черный сукин сын!
— О’кей, дружок. Ты заказываешь музыку.
Снова ударил — удары сыпались с хирургической точ-
ностью, негр мастерски чередовал короткие крюки слева и
справа, поэтому человек не падал с корзины, а только рас-
качивался из стороны в сторону. Но один раз негр все же
не рассчитал, и прямой удар в челюсть сбил клиента с
корзины. Негр нагнулся и легко, как тряпичную куклу,
вернул человека на место. ,
— Как дела, дружок?
Человек что-то пробормотал, но разобрать было невоз-
можно, ибо рот его был полон крови. Негр’ тяжело вздох-
нул и выпрямился. Кулак в промокшей от крови перчатке
107
обрушился на скулу, послышался глухой хлопок, как от
мокрого полотенца. Он отступил назад, сидевший на кор-
зине согнулся и сполз к его ногам.
— Этого достаточно, приятель? — негр тяжело дышал,
грудь и спину его заливал пот. Он весил двести восемьде-
сят фунтов, но теперь уже не все эти фунты были мыш-
цами.
— Продолжай... мать твою...
Боксер пожал плечами:
— Ты сказал, две сотни. Значит, две сотни.
И ударил под ребра, потом еще раз, и еще. Это был вы-
зов — ботинки против костей. Негр уверенно приближал-
ся к победе.
Крик, прорезавший пустое помещение склада, ударил
по нервам, словно электрический разряд. Негр снова ото-
шел от корчащейся на полу фигуры и снял пропитанные
кровью перчатки.
— Две сотни... до последнего цента.
Он со вздохом наклонился, поднял клиента и понес к
двери.
— Ты доставил мне удовольствие, — сказал он, бросив
окровавленное тело на середину проезжей части. — Бе-
лый ублюдок.
Пресса, всегда неохотно расстающаяся с выигрышными
темами, вцепилась в инцидент, как только о нем стало из-
вестно дежурившим в центральной больнице Сан-Фран-
циско репортерам. Все издания начали судорожно рыться
в своих архивах.
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК «СКОРПИОН»?
ДА ИЛИ НЕТ? — МОЖЕТ ЛИ ПОЛИЦИЯ ОПРЕДЕЛЕННО
ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ ВОПРОС?
КТО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК?
Он не называет своего имени. Кто этот безымянный
незнакомец, этот несчастный отшельник?
ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР ЗАЯВИЛ, ЧТО ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ
ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА НЕ ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ
Уильям Ти Ротко признал сегодня, что обширные по-
иски, которые предприняли сотрудники ФБР в надежде
обнаружить в своих архивах отпечатки пальцев этого
человека, успехом не увенчались...
НА НЕГО НЕТ УГОЛОВНОГО ДЕЛА, ПРИЗНАЛ РОТКО
ЧЛЕН ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ПАЛАТЫ
108
СОВЕТУЕТ ПРОВЕСТИ СПЕЦИАЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
ДЕЙСТВИЙ ПОЛИЦИИ
В действиях полиции наблюдаются некоторые
странности, отметил сенатор штата Элвин У.
— Займись этим делом, Берт, — посоветовал редактор
«Пост-эдвокит» своему лучшему очеркисту. — Санитары
«скорой помощи», которая его подобрала, говорят, что он
все время бормочет имя какого-то полицейского, якобы
тот его избил. Дело с душком. Вот ты и выясни, откуда ис-
ходит вонь.
Лучи утреннего солнца били в высокие окна коридора.
Солнце и яркий свет телевизионных прожекторов дейст-
вовали на нервы, и те, кому не посчастливилось пробиться
в тесную приемную главного врача, вполголоса переруги-
вались на площадке у лифта. Главный врач Деннис Джей
Купер вышел из кабинета и тут же попал под софиты те-
левизионщиков.
— В данный момент я еще не готов сделать заявление.
— Прошу вас, доктор, всего один вопрос. Вы можете
сказать, что этот человек подвергся избиению?
— У него множественные переломы лицевых костей,
шесть сломанных ребер, два из них я назвал бы осложнен-
ными переломами. Пока я могу лишь сказать, что он серь-
езно пострадал. Но что или кто был тому причиной, я с
уверенностью сказать не могу.
— Вы позволите представителям прессы задать ему не-
сколько вопросов?
— Не сейчас. Ему только что зафиксировали сломан-
ные челюсти. Нет, я не могу дать такого разрешения.
— Когда его можно будет увидеть?
— Прошу прощения, джентльмены. У меня очень мно-
го дел, и в данный момент никакого заявления для прессы
не будет. Позвольте пройти... прошу вас... позвольте
пройти.
— Прилипни к двери его палаты, Берт. Чем-то воняет.
Чем-то очень крепко воняет.
Журналисты ждали до полудня и наконец получили
разрешение на короткое интервью с пострадавшим, прав-
да, на корпоративной основе — было решено, что репор-
таж будут вести один телевизионщик и один представи-
тель пишущих.
Он был забинтован с ног до головы. Но даже так было
109
видно, что лицо его изуродовано, он с большим трудом
шевелил распухшими синюшными губами. Репортер сел
на стул радом с постелью, оператор поставил свою камеру
у двери так, чтобы в кадр попал и журналист. Представи-
тели прессы старались не шуметь и опасливо погладывали
на забинтованную фигуру, словно им позволили присут-
ствовать на похоронах.
— Пронесся слух, что вы обвиняете полицейское уп-
равление Сан-Франциско в жестоком обращении с вами.
Это так, сэр?
Губы человека шевельнулись. Речь его была неясной,
слова едва различимы:
— Я клянусь в этом. И да будет Господь моим свидете-
лем.
— Но почему они так поступили с вами? Какую цель
они преследовали?
— Я... не знаю. Они пытались подставить меня... по
делу Дикон. И вот теперь решили убить. Полицейские
следили за мной... Повсюду... Ходили по пятам... Избили
меня.
— Вы видели того, кто это сделал?
— Да. Он подошел ко мне в кинотеатре, в Стоктоне...
Сказал, что хочет встретиться со мной на складе... по
очень важному делу.
— И вы пришли туда?
— Я поверил ему. Как же я был... наивен.
— И кто этот человек?
— Инспектор... из отдела по расследованию убийств...
Очень высокий... По имени Каллахэн.
В тот солнечный день в центральной больнице был еще
один человек, но газетчиков он не интересовал. Стройный,
атлетически сложенный Чико Гонзалес в коротких шортах
и тенниске стоял в кабинете физиотерапии и тщетно пы-
тался дотянуться левой рукой до носа. Ему снова это не
удалось, но прогресс был очевиден.
— Неплохо, Чико. Действительно очень неплохо, —
ворковала терапевт.
Эта молодая, очень миленькая негритянка двигалась с
грацией и изяществом профессиональной теннисистки.
— А теперь вы будете пятнадцать минут разрабаты-
вать кисть вот этим мячиком, а после — полчаса на душ
«шарко». О’кей?
— О’кей, — равнодушно ответил Чико. — Как ска-
жете.
ПО
Норма Гонзалес, элегантная блондинка на восьмом ме-
сяце беременности, сидела в углу светлой, красиво обстав-
ленной комнаты, вязала детский свитер и беседовала с
Гарри Каллахэном.
— Он быстро идет на поправку, — лгал Гарри.
Норма покачала головой:
— Ему следовало бы быть более упорным. В таком со-
стоянии... А ведь он всегда был очень энергичным.
— На все требуется время.
— По-моему, он просто нетерпелив, — она наклони-
лась над вязанием и спокойным будничным тоном доба-
вила:
— Он собирается оставить эту работу.
— Пусть и думать об этом забудет. Он отличный по-
лицейский, мне такие люди по душе.
Она печально поглядела на Гарри.
— Мне тоже, мистер Каллахэн. Это я виновата, что он
уходит от вас. Думала, что сумею совладать с собой, но
мне не хватает выдержки.
— Вы только не нервничайте.
— Я не нервничаю, — она резко дернула головой. — У
меня нет тех качеств, которыми должна обладать жена
полицейского. У него диплом с правом преподавания.
Пусть лучше будет учителем в какой-нибудь спокойной,
не очень большой школе. Каждый день, когда он выходит
из дома, я не знаю, увижу ли я его снова. Не знаю... Я не
права? Я единственная, кто испытывает подобные чувст-
ва? Ваша жена не сходит с ума от этих мыслей?
— Одно время так оно и было.
— То есть вы хотите сказать, что сейчас она при-
выкла?
— Она погибла в автомобильной катастрофе, так и не
успев в этом разобраться. Мы недолго были женаты.
Она отвела глаза и принялась теребить моток шерсти:
— Простите меня.
— Ничего страшного. Это было очень давно, — он по-
глядел на часы. — Что ж, мне, пожалуй, пора. Передайте
Чико, что он поступает правильно. Я благословляю его на
отставку. Это все равно не жизнь.
Она благодарно улыбнулась ему:
— Почему же вы продолжаете работать в полиции,
мистер Каллахэн?
Гарри неопределенно махнул рукой:
— Не знаю. Правда, не знаю.
111
Вечерние издания появились на прилавках одновремен-
но с выходом в эфир программы новостей. Двойной удар
оказался весьма эффективным, и телефоны в мэрии зво-
нили, не переставая. В тот момент, когда разразилась бу-
ря, Гарри Каллахэн и Фрэнк Ди Джорджио вдвоем нава-
лились на чудовищный сэндвич, посланный им щедрой
рукой Бресслера. Голос дежурного, раздавшийся из дина-
мика коммутационной связи, потребовал Гарри в кабинет
шефа полиции, и в голосе этом Гарри не уловил ничего,
что могло бы предвещать беду.
В кабинете шефа было душно и, садясь, Гарри расстег-
нул .куртку. Шеф пристально посмотрел на Гарри, его
светло-голубые глаза были тверды как кремень.
— Чем вы занимаетесь в свободное время, Гарри?
— Водил подозреваемого по делу Дикон, — не моргнув
глазом ответил Гарри.	#
— Бывшего подозреваемого, Гарри, бывшего.
— О’кей... водил бывшего подозреваемого по делу Ди-
кон.
— Вы знаете, что произошло с ним прошлой ночью?
— Ходят слухи, что кто-то крепко его отделал.
— Он утверждает, что это были вы.
— Он может утверждать все, что ему угодно, но я и
пальцем до него не дотрагивался.
— Вы видели его вчера вечером? И видел ли он вас?
— Да, он меня видел. Я потерял его в Стоктоне, в ки-
нотеатре, где крутят порнофильмы. Кассирша сказала,
что он вышел сразу же после того, как я туда зашел. Сел в
такси.
Шеф задумчиво постучал карандашом о край стола:
— Все верно, Гарри. Он взял такси и поехал на угол
Кэтхей-бейзин и Берри-стрит. -Как пишут вечерние газе-
ты, таксист вспомнил, что тот человек говорил ему о
встрече с полицейским инспектором по имени Каллахэн.
Вы с ним встретились, Гарри?
— Нет. Я же сказал, что он ускользнул от меня.
Карандаш продолжал барабанить по столу.
— Ротко в ярости... Мэр тоже.
— Вы действительно верите, что я отделал этого типа?
— Нет... не думаю, что и они в это верят. Пресса всег-
да не прочь порезвиться, но это еще и вопрос политики.
Не забывайте, до выборов остается всего два месяца. Ок-
ружной прокурор, если говорить честно, бесится потому,
что это стопроцентное нарушение прав человка. Вы следи-
ли за этим парнем. Это невозможно отрицать.
112
— Я и не пытаюсь.
— Бресслер дал вам санкцию?
— Я не спрашиваю лейтенанта, что мне делать в сво-
бодное от работы время.
Шеф поджал губы и заерзал в кресле:
— Собственно говоря, ничего другого я и не ожидал.
Просто Гарри Каллахэн проводит свое маленькое частное
расследование.
— Мне сдать вам мою звезду?
— Не надо. Какой от этого толк. Я хочу самой мало-
сти: чтобы вы прекратили наружное наблюдение за неви-
новным человеком.
Гарри презрительно фыркнул:
— Вот этого-то он и добивается.
Шеф придвинулся к столу и бросил карандаш в ста-
кан:
— Почему вы так думаете?
— Потому что он замышляет новое убийство. Я чувст-
вую это, шеф. Он сжат как пружина. Он снова убьет.
Только кого, где и как?
Глава 9
Звезды побуждают к действию, но никогда не принуж-
дают. Это факт... это логика. Звезды управляют на-
шими судьбами, моей и его. И если в бездонной тьме пу-
ти наших звезд пересекутся, что ж, так тому и быть.
Я не могу на это повлиять. Это судьба. Наши жизни пе-
реплелись среди звезд... Моя жизнь, его жизнь, все наши
жизни. Они скользят рядом с Козерогом... Весами...
Львом... Скорпионом. Они пересекаются в звездах...
Моя... его...
Он с непокрытой головой стоял под моросящим дождем
и разглядывал аккуратные ряды бутылок в витрине ноч-
ного магазина. Из дверей вышла женщина — в одной руке
она держала пакет с двумя пластиковыми бутылками со-
довой, в другой — сумку, из которой выглядывало витое
горлышко «шерри». Других покупателей в магазинчике не
было, улица тоже опустела, лишь вдалеке проехала ма-
шина, покрышки мягко прошелестели по влажному ас-
фальту, и снова стало тихо.
Он поднял воротник плаща и, войдя в лавку, неуверен-
но двинулся вдоль длинных радов. Мужчина за прилавком
отодвинул газету с результатами скачек и внимательно
113
посмотрел на него. Это был крупный человек с большим
отвисшим животом и маленькими недоверчивыми глаз-
ками.
— Чем могу помочь, приятель?
— Даже не знаю, — он подошел к прилавку и принял-
ся изучать бутылки. Брови его были сплошным синяком,
который угрожающе нависал над глубоко запавшими гла-
зами, вокруг носа и распухших губ виднелись маленькие
черные точки — следы недавно снятых швов. — Даже не
знаю, что выбрать.
— Тебя никто не торопит, выбирай, — владелец лавки
не мог отвести взгляда от разбитого лица. — Извини, дру-
жище, но что с тобой произошло?
Он печально улыбнулся:
— Проиграл бой в Денвере. Я боксер... второй полу-
средний вес. Не повезло.
— Заметно. Он что, огрел тебя стулом?
— Это был очень сильный противник. Мексиканец.
Мексиканцы очень сильны.
— Это точно, сильнее не бывает. О Господи, — хозяин
Пожал плечами. — Что ж, выбирай. Если понадобится моя
помощь, позовешь.
— Непременно. Понимаете... я боксер и потому не
пью. Ни разу в жизни не пил. Меня сегодня пригласили на
вечеринку, и я хотел бы прийти с чем-нибудь необычным,
по-настоящему хорошим. Понимаете, что-нибудь в преде-
лах девяти-десяти долларов.
Хозяин задумчиво поднял голову:
— А как насчет бутылки французского коньяка? Им-
порт, прямо из Франции. Отличный подарок, и стоит все-
го восемь долларов. Это шикарно, понимаешь? Произво-
дит хорошее впечатление.
— Прекрасно, беру.
Хозяин снял с нижней полки бутылку коньяка и поста-
вил на прилавок.
— «Реми-Мартин». Отличная выдержка. Хочешь, за-
верну? У меня есть очень красивая оберточная бумага.
— Спасибо, не надо, — человек вертел в руках бутыл-
ку сухого красного вина и смотрел, как хозяин осторожно
ставит коньяк в бумажный пакет..— Это случайно не тот
самый магазин, про который писали в газетах? Это вас
грабили несколько раз подряд?
— Тот самый, приятель, — хозяин мрачно усмехнул-
ся. — За три года четырнадцать раз. Правда, последние
два раза грабителей вынесли вперед ногами — я стал от-
114
мснным стрелком и теперь полностью контролирую ситу-
ацию.
Он поставил пакет на прилавок и задрал свитер. За по-
том, глубоко врезавшись в толстое брюхо, торчала безоб-
разная черная рукоятка громадного «люгера».
— Я могу выхватить эту пушку быстрее, чем это дела-
ет в своих фильмах Мэтт Ди...
Он не успел договорить фамилию актера — человек на-
отмашь ударил его в лицо бутылкой. Хозяин попятился
назад, еще не веря в реальность происходящего; по лицу
его текла кровь.
— Нет... — вырвался короткий крик, но новый удар
бутылкой — на этот раз по скуле — заставил его замол-*
чать. Бутылка не разбилась, человек орудовал ею так,
с ювно это была стеклянная бита. Скуля от боли и стра-
ха, хозяин грузно повалился между прилавком и стелла-
жами.
— Бери... бери деньги... все бери.
— К черту твои деньги.
Человек стоял над ним, на покрытых шрамами губах
играла нехорошая улыбка. Он выдернул из-под свитера
хозяина пистолет, взвесил в руке и сунул за пояс.
— Где ты хранишь патроны?
— Патроны? — изумленно переспросил хозяин. —
Патроны?
Человек ударил его ногой в голову, чуть выше уха:
— Патроны, пули! Толстый скот! Пули! Где ты их дер-
жишь?
— Под прилавком. Не убивайте меня, пожалуйста, не
убивайте!
— Убивать тебя? — удивился человек. — Что за глу-
пость. Зачем это я буду тебя убивать?
А где-то есть одни лишь звезды. Вакханалия звезд.
Только звезды и никаких людей. Только звезды и никаких
зданий... никаких других огней. Ничего, кроме неба. Но где
это место? В Африке? Азии? Где?
— В самом сердце Техаса, — произнес он вслух, и си-
девший рядом с ним человек странно на него поглядел,
встал и пересел в дальний конец автобуса.
Ложь, подумал он, чудовищная, наглая ложь. Он бывал
в Далласе. По ночам там дул крепкий ветер вперемешку с
песком, и ни единого огонька на черном, как свежая моги-
ла, небе. Где-то. Но где?
— Вы не скажете, который час, леди? — он полуобер-
115
нулся it обвешанной пакетами женщине, которая только
что села в автобус.
— Точно не знаю... около полудня, наверное, — она
испуганно смотрела на его лицо.
— Благодарю вас, — он с трудом улыбнулся. — Я раз-
бился на мотоцикле. А мой брат погиб.
— О Боже... Мне очень жаль.
— Ничего, все в порядке.
Старая сука.
Полдень. А звезды на своих местах, только их не
видно. Их выжигает солнце. Но они там, наверху...
ждут, когда наступит ночь. Сейчас темнеет рано.
Очень многим покажется, что ночь наступила слишком
рано.
Он вышел из автобуса на углу Норьеги и Шестнадца-
той авеню и пешком пошел в направлении Пятнадцатой.
Дождь кончился, выглянуло солнце, влажный асфальт па-
рил. Дорога поднималась вверх, и он не торопился. Судя
по тому, что на углу стояла небольшая группа женщин,
времени у него было еще достаточно. Вскоре он смешался
с ними и, переводя дух, прислонился к кирпичной стене.
Женщины лениво переговаривались, некоторые бросили
взгляд в его сторону. Было ровно двенадцать тридцать,
когда аккуратный желтый школьный автобус, следующий
по маршруту Лотон — Пятнадцатая авеню, подрулил к
тротуару. Дюжина первоклашек вопила во все горло и
прыгала по сиденьям. Двери открылись, и половина из
них высыпала на улицу, стараясь по двое протиснуться в
узкий проем, — они толкались и пихали друг друга локтя-
ми, борясь за честь быть первым.
— Дэви! Не смей толкать Мириам!
— Мама! У нас сегодня на обед тако*?
— Можно Мэри пойдет к нам? Можно, мамочка?
Крики детей громоздились один на другой, превраща-
ясь в какофонию пронзительных звуков. Через несколько
мгновений женщины и дети разошлись, щебеча на все ла-
ды, как стайка веселых пестрых птичек.
Прежде чем водитель — крупная пожилая женщина в
просторных синих брюках и куртке военного образца, к
шапке густых курчавых волос была аккуратно приколота
кепка с эмблемой школы — успела закрыть дверь, он уже
был в автобусе. Она недоуменно смотрела на него.
Тако — мексиканское блюдо из мяса черепахи.
116
— Эй, мистер, сюда нельзя!
— Инспектор пассажирских автобусов, леди, — увидев
незнакомца, оставшиеся в автобусе дети на какое-то мгно-
вение прекратили возню, и он широко улыбнулся. — При-
бег, ребята!
Шесть ребятишек радостно поздоровались, а один
мальчонка почему-то расплакался.
— Инспектор? — в голосе водителя слышалось сомне-
ние. — Первый раз вижу, чтобы инспектор садился в авто-
бус посередине маршрута. У меня график, мистер, и я
должна соблюдать его.
Он вплотную придвинулся к ней, достал из-за пояса
тюгер» и прижал холодный ствол к левой груди:
— А ну, заткнись, тупая старая сука! Поезжай, или я
размажу тебя по всему автобусу.
Шофер школьного автобуса была сильной женщиной,
некоторые даже побаивались ее. Она быстро соображала и
ни при каких обстоятельствах не клюнула бы на дешевый
|рюк. но в глазах этого человека она прочитала смертный
приговор.
— Хорошо, — шепотом сказала она. — Куда ехать?
— Прямо. Позже я скажу, куда. Веди машину акку-
ратно, без рывков. Если затеешь что-нибудь, будешь
иметь полный автобус мертвых детей.
— Только не пугайте их. Пожалуйста, не пугайте.
— Все зависит от тебя, леди, — он опустился на перед-
нее сиденье и полой куртки прикрыл «люгер». — Знаете
> акую-нибудь песню, ребята?
Они хором прокричали название.
—• Давайте споем «Старого Макдоналда», — стараясь
перекричать их, предложил человек. — Ее-то я точно
знаю.
И он затянул песню — его резкий напряженный голос
временами подрагивал и срывался на фальцет, когда води-
тель переключала передачи или автобус подпрыгивал на
рытвинах.
«Старый Макдоналд на ферме жил, хейя, хейя, хо!
И там своих цыплят разводил, хейя, хейя, хо!..»
День начался для Гарри Каллахэна совсем даже непло-
хо. В половине девятого, как только он переступил порог
управления, зазвонил телефон. Это был дежурный сер-
жант из Парк-стейшн, что в самом центре округа Хэйт-
)шбери. Ночной патруль задержал одного типа, с которым
Гарри, вероятно, будет небезынтересно побеседовать, —
117
здоровенный рыжий малый, задержан по обвинению в
краже сумочки в парке Золотые ворота.
— Нашего приятеля с Бьена-Виста наконец-то пойма-
ли! — крикнул Гарри вошедшему Ди Джорджио. — Не-
удивительно, что о нем так давно ничего не было слыш-
но, — он переключился на дамские сумочки.
Это был он, но Гарри пришлось провозиться до обеда,
прежде чем тот наконец сознался. Точнее, раскололся,
как гнилой орех, всхлипывая и размазывая по грязной
физиономии сопли, — он очень переживал, что один ста-
ричок от его удара умер. Гарри сказал, что ему тоже это
очень неприятно, но ничего не поделаешь — в журнале
задержания он зарегистрировал парня как обвиняющегося
в убийстве.
Только он было вознамерился распить по чашечке кофе
с одним из инспекторов, как позвонил лейтенант Бресс-
лер. Голос его звучал глухо, словно лейтенант плотно
прижимал трубку к губам:
— Ты закончил, Гарри?
— О да. Раскололся по всем эпизодам.
— Хорошо... хорошо. Послушай, Гарри. Тебя хочет
видеть мэр. Немедленно.
— Мэр хочет видеть меня!
— Это очень срочно, Гарри. Я... я встречу тебя в круг-
лом зале. Поторопись.
К зданию мэрии Гарри подъехал с включенной сире-
ной. Он припарковал машину в красной зоне и быстро
поднялся по ступенькам. Бресслер уже ждал его, на фоне
мраморных лестниц и ажурных балюстрад лейтенант вы-
глядел неуместной деталью интерьера. Глаза его беспо-
койно бегали, он смущенно переминался с ноги на ногу.
— Что случилось, Эл?
— Снова Скорпион, Гарри.
На лице Гарри не дрогнул ни единый мускул, ожидае-
мого «я же вас предупреждал» лейтенант не услышал.
— Что он натворил на этот раз?
— Пока мы не знаем. Но ситуация угрожающая. Мэр
получил от него письмо. Пришло с заказной почтой в де-
вять утра. Он ознакомит тебя с ним, но я прежде хотел по-
говорить с тобой, — он поставил ногу на широкую мра-
морную ступеньку и остановился. — Сделай то, что он
тебя попросит, Гарри. Сыграй в этот раз по правилам мэ-
ра... Начни с центра поля.
В ответ Гарри только усмехнулся: это могло означать
все,что угодно.
118
Они молча поднимались по широкой мраморной лест-
нице.
Сегодня утром я получил очень длинный телекс из
(’прингфилда, Массачусетс Они считают, что наш Скор-
пион — это Чарлз Дэвис, сбежавший из психиатрической
н-чебницы. Его определили туда в возрасте четырнадцати
к* г, он из обреза убил своих родителей и младшую сестру.
Он сбежал пять лет назад, и с тех пор о нем ничего не бы-
10 слышно. Все это произошло очень давно, но они пола-
ыют, что это он.
— Значит, у него все-таки есть имя, — угрюмо бурк-
нул Гарри. — Ну и что?
— Ну и ничего, — огрызнулся Бресслер. — Я подумал,
что это может тебя заинтересовать.
— Пока меня интересует лишь то, что имеет мне сооб-
щить его светлость.
И он зашагал сразу через две ступеньки — чтобы не от-
гать, Бресслеру пришлось попыхтеть.
Мэр поздоровался с Гарри легким кивком головы, но
>го было вполне сердечное приветствие. Он был не из тех,
кто затаивает злобу на подчиненных, хотя никогда не за-
бывал нанесенных ему обид. Результаты выборов на четы-
ре года сделали его владыкой города, и сейчас он как ра-
душный и уверенный в себе хозяин вел Гарри через
анфиладу кабинетов. Работа здесь кипела вовсю. Все теле-
фоны были заняты, а четыре помощника сидели за длин-
ным столом в конференц-зале и пересчитывали пачки
двадцатидолларовых купюр.
— Что происходит, господин мэр?
Мэр взял Гарри за рукав и потянул в свой кабинет.
Следом вошел Бресслер, и мэр плотно закрыл дверь.
— Я получил письмо от Скорпиона. Оно пришло сегод-
ня утром. Может, он блефует, а может, нет. Скоро мы все
узнаем.
— Могу я прочитать письмо?
Мэр взял со стола лист бумаги и протянул его Гарри.
Это письмо было похоже на первое — написанное от руки,
каждая буква словно сошла со страниц школьных пропи-
сей.
В МЭРИЮ САН-ФРАНЦИСКО:
ПРИВЕТСТВУЮ ВАС, УБЛЮДКИ. БОЛЬШЕ ВАМ НЕ УДАСТСЯ
МЕНЯ ПРОВЕСТИ, ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАС. МНЕ НУЖНЫ МОИ
ДВЕСТИ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. КРОМЕ ТОГО, ПРИГОТОВЬТЕ РЕ-
119
АКТИВНЫЙ САМОЛЕТ С ЗАПРАВЛЕННЫМИ ПОД ЗАВЯЗКУ БА-
КАМИ. В ЧАС ДНЯ Я ПОЗВОНЮ МЭРУ И РАССКАЖУ ЕМУ О ЗА-
ЛОЖНИКАХ, КОТОРЫХ Я С ПРЕВЕЛИКИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ
УБЬЮ, ЕСЛИ ВЫ СНОВА ПОПЫТАЕТЕСЬ ПРОВЕСТИ МЕНЯ.
СКОРПИОН
Гарри вернул письмо мэру:
— Уже десять минут второго.
— Еще ничего не ясно, — нахмурился мэр. — Как я
уже говорил, не исключено, что это ложная тревога, шут-
ка, так сказать, но кто знает... На всякий случай мы при-
готовили деньги, сейчас их пересчитывают... В аэропорту
Санта-Роза готовится к вылету «Боинг-707».
— Вы все предусмотрели, — Гарри язвительно усмех-
нулся. — А что вы хотите от меня?
Мэр мгновение колебался, затем снова подошел к свое-
му столу:
— Здесь есть постскриптум... На отдельном листке.
Он повернулся к Гарри, но тому незачем было брать
бумагу в руки, крупные буквы прекрасно читались из-
дали:
ДЕНЬГИ ДОЛЖЕН ПРИНЕСТИ КАЛЛАХЭН!
Женский голос из динамика внутренней связи нарушил
тишину:
— Господин мэр, вам звонят по второй линии.
Мэр щелкнул тумблером и переключил телефон на
внешнюю акустическую систему.
— Мэр слушает.
Присутствующие услышали шум уличного движения,
скрип тормозов, рев моторов и пронзительные звуки клак-
сонов. Рядом большая автострада, автоматически отметил
Гарри. Он мгновенно узнал голос убийцы:
— Здравствуйте, мэр. Я хочу, чтобы вы кое с кем по-
говорили. Это один из ваших водителей, мэр. У меня
с^мь детей из школы на Лотон-стрит, семь дрожащих
бедных крошек, мэр. Действительно симпатичные ребя-
тишки. Я . захватил водителя и автобус. Что вы на это
скажете?
— Одну минуту, послушайте меня, Скорпион...
— Нет, это вы будете меня слушать. Поговорите с во-
дителем. Ну, скажи ему... давай скажи.
Послышался высокий дрожащий женский голос:
— Это была не моя вина. У него пистолет.
— Скажи ему свое имя, сука!
120
— Плэтт. Миссис Марселла Плэтт. Мне очень жаль,
господин мэр, я...
— Все в порядке, — нерешительно проговорил мэр.
Убийца хихикнул:
— Можете не перепроверять эту корову, мэр. Вы же
меня знаете. Я никогда никого не вожу за нос. Со мной де-
ти, и если вы начнете хитрить, они будут умирать, один за
одним. Надеюсь, это понятно?
Гарри наклонился к самому уху мэра и еле слышно
прошептал:
— Постарайтесь затянуть разговор.
Мэр отрицательно помотал головой:
— Сейчас в муниципальном аэропорту Санта-Роза
производится заправка «Боинга-707». К тому времени,
когда вы туда приедете, деньги уже будут на борту.
— Тяните резину, — повторил Гарри.
— Будьте на этот раз пай-мальчиком, — предупредил
убийца. — А мы спокойно и без нервотрепки отправляем-
ся в путь. Полный автобус детей. И не надо никаких поли-
цейских машин. И вертолетов тоже не надо. Вы играете
честно, и тогда для детей это будет небольшое веселое пу-
тешествие. О’кей.
Мэр старательно избегал взгляда Гарри:
— О’кей. Я гарантирую вам, что не будет никаких
проблем. Даю вас слово чести.
Послышался резкий щелчок и затем короткие гудки.
Мэр опустил трубку на рычаг.
— Вы сами все слышали.
— Вы обязаны остановить его, — громко сказал Гарри.
На лбу мэра вздулись вены:
— Если только мы попытаемся остановить его, он нач-
нет убивать детей!
— Он в любом случае убьет их — просто чтобы проде-
монстрировать, как он всех нас презирает. Что же касает-
ся меня... Как вы думаете, черт возьми, что меня ждет по-
сле того, как я вручу ему деньги? Вы полагаете, он
пожмет мне руку и сердечно поблагодарит?
— Риск, конечно, есть.
— Да что вы говорите? Я готов на любой риск, но толь-
ко не со связанными за спиной руками.
Набухшие на лбу мэра вены превратились в одну тол-
стую синюю веревку:
— Никто не смеет мешать ему. Я дал слово и намерен
сдержать его. Это приказ, Каллахэн.
— Прекрасно. Замечательно. Великолепно. Но в таком
121
случае вам придется воспользоваться услугами какого-ни-
будь другого носильщика.
Он повернулся на каблуках и быстро вышел из кабине-
та — чеканный шаг и перекошенное лицо инспектора
Каллахэна до смерти перепугали секретаршу мэра.
Он ехал на север — позади остался красавец-мост Золо-
тые ворота, по обе стороны автострады безумствовала зе-
лень Марин-Каунти. Через три мили после Новато он за-
метил школьный автобус и быстро обогнал его по самому
крайнему ряду, стараясь как можно ниже пригнуться к ру-
лю. Краем глаза он увидел убийцу, который стоял рядом с
водителем и смотрел на детей. Руки его двигались вверх и
вниз, словно он дирижировал оркестром. Интересно, чем
это он там занимается, подумал Гарри и, уйдя в правый
ряд, резко увеличил скорость.
«Быстро-быстро по теченью лодочка плывет...
Счастливо и весело жизнь твоя течет...»
Он пел в одиночестве. Дети испуганно поглядывали на
него со своих сидений. Они устали, проголодались и не по-
нимали, что происходит.
— Я хочу домой! — пропищала маленькая девочка.
Убийца с трудом выдавил из себя подобие улыбки:
— Мы едем на фабрику мороженого. Разве ты не хо-
чешь поехать с нами на фабрику мороженого?
— Нет! — заплакала девочка. — Я хочу домой!
— Я тоже! — мальчишка спрыгнул со своего сиденья и
побежал по проходу к кабине водителя. На правой руке
его была надета бейсбольная перчатка, в левой — учеб-
ник.	~
— Я тоже хочу домой!
Убийца закатил ему звонкую затрещину и швырнул на
переднее сиденье. В почти пустом салоне звук оплеухи
прозвучал как выстрел. Мальчик удивленно посмотрел на
убийцу, лицо его покраснело — он изо всех сил старался
не расплакаться.
— Не смейте никого бить! — рассвирепела миссис
Плэтт.
— Заткнись, — грубо оборвал ее убийца. — Крути ба-
ранку и помалкивай.
До Санта-Розы оставалось двадцать три мили.
Гарри поехал в объезд аэропорта и в самой нижней час-
ти спуска резко повернул направо. Он медленно проехал
122
пару миль вдоль бульвара Дрейка и вскоре оказался у
въезда на эстакаду через Тихоокеанскую железную доро-
гу. Здесь начиналось несколько автострад, одна из кото-
рых с запада вплотную примыкала к аэропорту и затем че-
рез низкую деревянную эстакаду, которую недавно
закрыли на ремонт, выводила на скоростное шоссе. За эс-
такадой Гарри съехал на обочину, снял куртку, проверил
«магнум» в кобуре под мышкой, вышел из машины и полез
на насыпь.
ОПАСНО — НЕ ПОДХОДИТЬ
РЕМОНТНАЯ СЛУЖБА
ТИХООКЕАНСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
Небольшая металлическая пластина была прибита к
столбу, буквы едва читались — над этим поработали не-
сколько поколений мальчишек — любителей стрельбы из
рогаток и пневматических винтовок. Бросив взгляд на
предупредительную надпись, Гарри перешел эстакаду и
двинулся вдоль ограждения. В воздухе едко пахло креозо-
том, ярко сверкали на солнце отполированные рельсы.
Гарри добрался до центра эстакады, перелез через ограж-
дение и присел на перекладине. Спина его упиралась в
перила, ноги висели в воздухе. Поток машин с юга мед-
ленно тек в четырнадцати футах и восьми дюймах под
Гарри.
Автобусдолжен был бы уже появиться, подумал Гарри,
но, вероятно, интенсивное движение заставило водителя
сбавить скорость. Но не прошло и минуты, и он появился
вдали — Гарри отчетливо видел черные буквы на желтых
боках. Он поджидал его. Все мышцы тела напряглись,
пальцы сомкнулись на выступах перекладины.
О Господи! Машины двигались не быстро, но и не сто-
яли на месте: чем ближе подъезжал автобус, тем больше,
казалось, становится его скорость. То, что Гарри собрался
сейчас сделать, не пришло бы в голову ни одному челове-
ку, имей он время как следует поразмыслить. У Гарри
этого времени не было, и то, что он задумал, следовало де-
лать очень быстро или не делать вовсе. Он видел, что
убийца заметил его — на белом пятне лица за ветровым
стеклом испуганно сверкнули глаза. Гарри разжал руки,
слегка оттолкнулся от перекладины и полетел вниз, под-
жимая ноги. Он упал на крышу в десяти футах от кабины
и уверенно встал на четвереньки. Его сносило назад. Гар-
ри распластался на крыше и отчаянно схватился за багаж-
ные поручни — он сорвал ногти, но скольжение навстречу
гибели прекратилось. При падении кобура сдвинулась, и
123
сейчас рукоятка «магнума» давила в ключицу, тело от
шеи до поясницы пронзила острая боль.
— Ублюдок!
Вопль убийцы превратил детей в перепуганных зверь-
ков, столкнувшихся с чем-то, чего они при всем желании
не могли бы понять. Они прижимались друг к другу и не-
заметно сползали на пол, пытаясь укрыться за спинками
сидений. Миссис Марселла Плэтт вцепилась одеревенев-
шими руками в руль, закрыла глаза и только время от
времени вздрагивала. Автобус медленно сносило в левый
ряд. Убийца схватил ее за волосы и сбросил с сидения. Она
упала на пол, голова свесилась над ступеньками передней
двери — женщина кричала на одной ноте, и, казалось,
этот крик будет звучать вечно.
Теперь убийца сам сидел за рулем — он вел автобус од-
ной рукой, направляя его в средний ряд и не обращая вни-
мания на сигналы машин сзади. Он до отказа выжал пе-
даль газа и навалился на клаксон, распугивая идущие
впереди машины и расчищая пространство для маневра.
— Ублюдок! Вонючая свинья!
Убийца вытащил из-за пояса «люгер», полуобернулся и
четыре раза выстрелил, стараясь попасть в разные участ-
ки крыши.
Пули прошили тонкий стальной лист впереди и позади
Гарри. Не было никакого смысла пытаться угадать траек-
торию следующих выстрелов, поэтому Гарри остался ле-
жать на том же месте, сжимая руками хромированные по-
ручни по обе стороны крыши. Автобус рыскал из стороны
в сторону, дергался, набирал скорость и резко тормозил —
убийца отчаянно крутил руль и дергал ручку передач,
стараясь сбросить Гарри с крыши.
Прозвучало еще два выстрела, на этот раз по центру,
прямо перед головой Гарри — в шести дюймах от его пра-
вой руки в крыше образовались две аккуратные дырочки.
Но Гарри уже намотал на руку тигриный хвост.
Только бы они прекратили визжать. Почему они все
время кричат? Я же ничего им не делаю... ничего. Почему
они не умолкают? Зачем они так кричат?
Он поглядел через плечо. Детей не было видно, но го-
лоса их слились в одном вопле ужаса.
— Заткнитесь, черт побери! Заткнитесь!
Но крик становился все громче и громче. Он махнул
«люгером» и затем навел его на голову миссис Плэтт:
— Скажи ублюдкам, чтобы они замолчали! Быстро!
124
Миссис Плэтт в ужасе закричала. Предназначенная ей
пуля пробила стальной экран у переднего сиденья.
Автобус снова вылетел в левый ряд, соскочил на обочи-
ну и помчался к длинному забору, за которым на много
миль простирался песчаный карьер фирмы «Мерчисон
грсвел уорко. Убийца увидел забор лишь за секунду до
того, как автобус в него врезался. Он резко вывернул руль
вправо, машина снова было полезла на обочину, но центр
тяжести оказался слишком высоко, автобус сильно накре-
нился и с ужасающим грохотом повалился на металличе-
ский забор. Стальные конструкции под весом машины
подались, превращаясь в клочья зазубренного металла.
Убийца боролся с рулем, пытаясь вернуть автобус на шос-
се, но шины скользили по мягкой глине, машина снова
накренилась и, проскользив некоторое время по длинной
куче гравия, остановилась.
Гарри поволокло вперед, он слетел с крыши, судорож-
но хватаясь руками за клубы пыли. Упал на бок, и его
сразу же куда-то понесло в потоке красного песка. Он по-
чувствовал, что тонет, и с большим трудом выбрался на
твердую землю, по-собачьи отряхиваясь от покрывавшей
его пыли. Вскочил на ноги, протер глаза. Автобус был в
десяти ярдах, наполовину погребенный в куче щебня, за-
дняя дверь открыта. Выхватив пистолет, он побежал к не-
му и заглянул в засыпанный пылью салон. Дети ползали
по проходу, всхлипывая от страха. Миссис Марселла
Плэтт уже возилась с ними, голос ее звучал почти нор-
мально.
— Офицер полиции, — поднял .руку Гарри. — Где он?
Дети восхищенно смотрели на него широко открытыми
глазенками. Миссис Плэтт чуть не расплакалась от облег-
чения и вытянула указательный палец:
— Он вышел через ту дверь... прямо там, где вы сейчас
стоите.
Гарри повернулся й быстро побежал к покосившимся
деревянным корпусам каменоломни.
Отрывисто пролаял «люгер» — убийца стрелял из-за
fMa гаража. Пули подняли фонтанчики пыли у самых ног
арри, и он поспешно бросился на землю, одновременно
перекатившись вправо, и,прежде чем тело его останови-
лось, сделал ответный выстрел. Пуля «магнума» разворо-
тила угол деревянного гаража, и убийца стремглав бро-
сился через двор под укрытие высокой постройки из
рифленого железа — кожуха сложной конвейерной систе-
мы. Гарри еще раз выстрелил — на этот раз прицельно, но
125
убийца петлял из стороны в сторону, и потому пуля попа-
ла в нужное место на долю секунды позже, когда там уже
никого не было. Гарри тихо выругался и вскочил на ноги.
Стреляя на бегу, он пересек двор — он целился в нижнюю
часть узкого проема, надеясь хотя бы зацепить убийцу.
Он уже почти вышел на одну линию со входом, как у его
виска просвистела очередная пуля. Бросившись к длинно-
му узкому туннелю, на несколько сот ярдов прорезавшему
холм открытой выработки, он краем глаза заметил тень
убийцы. Гарри остановился за столбом и выстрелил.
Убийца упал, но Гарри был абсолютно уверен, что прома-
зал.
— Отлично, скотина. Прикидываешься покойником.
Он прокрался вдоль глухо урчащего конвейера и дви-
нулся через туннель, стараясь прижиматься к стене, что-
бы тело его на светлом фоне входа не стало мишенью. Пи-
столет он держал у бедра, вглядываясь в темноту и
готовый в любую секунду среагировать на любое движе-
ние.
Из ствола «люгера» вырвалось пламя, по туннелю про-
катился грохот выстрела. Гарри послал пулю чуть правее
вспышки и услышал, как она срикошетила от каменного
пола.
Снова заговорил «люгер» — на этот раз слабая вспыш-
ка мелькнула рядом с кругом желтоватого света, то есть
почти у выхода. Гарри прыгнул в сторону и лег на движу-
щуюся ленту транспортера. Широкое плотное полотно
поскрипывало на подшипниках и двигалось в направле-
нии выхода чуть быстрее человека, идущего обычным
прогулочным шагом. Гарри спрыгнул с конвейера на вы-
ходе из туннеля и заметил, как убийца метнулся мимо
насыпей битого камня. Увидев размахивающего «люге-
ром» человека, рабочие побросали лопаты и бросились в
разные стороны. Гарри бежал, сокращая дистанцию и су-
жая сектор стрельбы. Убийца перевалился череа низкий
проволочный заборчик и скрылся из вида в густой высо-
кой траве.
Гарри пролез под сеткой и пополз через траву. В двад-
цати футах от забора растительность заканчивалась и на-
чинался спуск к ирригационному каналу. Лента воды ле-
ниво струилась среди тростника и речных гиацинтов.
Убийца стоял по колено в воде и поджидал его — локтем
левой руки он крепко обхватил шею десятилетнего маль-
чишки.
— Ну давай, полицейский!
126
Гарри медленно поднялся на ноги, ствол его пистолета
1лмер на одной линии с' головой убийцы.
Убийца ухмыльнулся и торжествующе захохотал:
— Глупый мальчишка, верно? Ловит рыбу! И где?! В
к ретинском ирригационном канале!
Он переместил пистолет, и сейчас ствол «люгера» смот-
рел прямо в ухо мальчику.
— Брось пистолет, Каллахэн, — без тени насмешки
i казал он. — Брось его медленно и плавно^или я вышибу
ему мозги!
Святая Дева Мария, молись за меня. Гарри выстре-
лил не целясь, полагаясь на двадцатилетнюю практику и
исправное посещение занятий в тире, — они и только они
должны направить мою руку, молил инспектор Гарри
Фрэнсис Каллахэн. Убийца дернулся, «люгер» выпал из
его руки. Из плеча убийцы хлестал фонтан крови. Маль-
чик, завывая от страха, бросился в заросли и спрятался.
Убийца опустился на колени и стал шарить по мелко-
водью, надеясь найти свой пистолет.
Гарри медленно подошел к нему и несколько секунд
молча наблюдал, как тот отчаянно ищет «люгер».
— Скажи-ка мне, сколько раз я стрелял? Пять или
шесть? И если пять, есть ли у меня в стволе шестой? По
правилам положено пять, но ты же знаешь, как иногда
бывает. Забавно... каждый раз все сводится к одному и то-
му же вопросу: у тебя сегодня удачный день, подонок?
Убийца изогнулся назад, в руке его мелькнул «лю-
гер» — чуть приподняв руку из воды, он выстрелил.
БУМ!
Разрывная пуля «магнума» попала ему в грудь, а «лю-
гер» все продолжал стрелять, все выше и выше задирая
ствол в небо, пока убийца падал навзничь в мелкий ирри-
гационный канал. Глаза его уже ничего не видели, но
смотрели они туда, где должны были быть звезды, и они
там были, звезды, которые выжгло солнце. На поверхно-
сти воды появилась тонкая алая струйка и не торопясь по-*
плыла между стеблями цветов.
Гарри долго смотрел на него. Все кончено. Он действо-
вал правильно? Черта с два... Скорпион валялся мертвый
в канале, но прежде чем он здесь оказался, дюжина ни в
чем не повинных людей прошла через кромешный ад.
Прочитав сегодняшний рапорт, Уильям Ти Ротко навер-
няка сойдет с ума.
Гарри убрал «магнум» в кобуру. Если бы я был действи-
тельно нормальным человеком, думал Гарри, я бы выбро-
127
сил его в воду, а следом швырнул бы полицейский значок.
Выбросил бы сам, прежде чем они отберут. Он понимал
это, но если бы он был нормальным человеком, разве он
выбрал бы профессию полицейского?
Он сел в высокую траву и вдруг понял, что безумно ус-
тал. Издалека доносился вой полицейских машин — они
уже въехали на территорию каменоломни, и Гарри ждал,
когда они подъедут ближе. Завтра будет новый день, его
он тоже постарается дождаться.
Питер О’Доннел
НЕДОСТУПНАЯ
ДЕВСТВЕННИЦА
3 'Грязный Гарри>
Перевод С. Кастальской)
Глава I
За тридцать лет своей жизни майор Новиков ни разу не
испытывал такого соблазна, какой охватил его этим спо-
койным тихим утром в уютной лаборатории спутниковой
разведки на улице Шаболовке в Москве.
Майор КГБ Михаил Новиков был тихим, исполнитель-
ным человеком. Документы личного дела характеризова-
ли его как в высшей степени надежного сотрудника без
политических амбиций. При этом Новиков не был глуп-
цом или трусом, просто он принимал систему такой, ка-
кая она есть.
Совсем молодым человеком Новиков попал на службу
в армию, а к концу войны его перевели в КГБ. Он отлично
знал немецкий и потому оказался в восточном секторе
Берлина, где стал еще одним «бойцом невидимого фрон-
та» необъявленной войны между агентами Востока и За-
пада. В то время он служил под командованием полковни-
ка Старова, а каким славным было то время! Новиков
участвовал в интригах, покупал и продавал агентов и ин-
формацию, расставлял ловушки, ускользал от преследо-
ваний, и по-деловому, без удовольствия или сожаления,
убил трех человек, в том числе одну женщину.
Его увлечением была фотография, и здесь он достиг
высот, на которые обратили внимание его шефы. Год Но-
виков провел в учебной школе, а затем получил назначе-
ние в одну из лабораторий спутниковой разведки.
Прошло несколько лет, и технологическая эволюция
предоставила майору массу новых возможностей. Еще со-
всем недавно он решал загадки исключительно в черно-
белом изображении. Теперь к его услугам был целый ар-
сенал аппаратуры с дистанционным управлением. И
теперь Новиков обрабатывал информацию, которая по-
ступала со спутников, оснащенных новейшими датчика-
ми, охватывающими весь электромагнитный спектр.
5*
131
Новиков играл с результатами световых и ультразвуко-
вых волн, анализировал радиочастоты и лучи радаров,
вникал в подробности теплопередачи, занимался гамма-
излучением, магнетизмом и лазерами. Приборы, установ-
ленные на спутниках, были его глазами. Он видел сквозь
облака, воду, леса и даже сквозь землю. Но он ни разу не
видел старт спутника, никогда не был даже в кабине воен-
ного самолета. Его работа заключалась в дешифровке пле-
нок, которые регулярно поступали в лабораторию. Иногда
данные спутниковой разведки передавались по радио,
иногда Новикову вручали пленку, отснятую в космосе и
доставленную на землю в герметичной капсуле.
Новиков был одним из дешифраторов. По фотопленке,
отснятой методом сканирования с высоты трехсот миль,
он мог безошибочно отметить предмет размером не более
его собственного рабочего стола. По снимкам радара он
мгновенно определял характер горных пород, даже если
участок земли был сплошь покрыт растительностью. На
снимках в ультрафиолетовых лучах он мог опознать боль-
ное дерево, указать на следы вулканической активности и
даже различить костер охотника...
Новиков сменил светофильтры, подобрал новую опти-
ческую комбинацию — словом, задействовал практически
весь необъятный арсенал аппаратуры. Все точно, он не
ошибся. Секунд десять его била мелкая дрожь. Он снова
включил проектор и сфокусировал изображение.
Вот она, эта тонкая оранжевая полоса! Лишь несколько
человек в мире могли оценить ее смысл, и Новиков был
одним из них. Для него тонкая полоса на негативе означа-
ла богатство и свободу. Странно, но никогда раньше он не
чувствовал, что ему не хватает денег или свободы. Сейчас
же ему показалось, что он чувствовал это всегда, вот
только уколы этих желаний стали острее и болезненнее.
Новиков все еще не верил своим глазам. А вдруг поло-
ска — это микроскопический дефект пленки? Он зарядил
в другой проектор пленку, снятую второй камерой, и вни-
мательно сравнил все кадры. Никаких дефектов. Может,
погрешности аппаратуры? При такой-то технике? Нови-
ков сам проверял все приборы и остался доволен результа-
тами.
Майор аккуратно вырезал кадр с обеих пленок, зная,
что никто об этом не догадается. Частью его работы был
отсев бесполезной информации, прежде чем она ложилась
на стол начальника отдела. Было время обеда. Новиков
запер кабинет и отправился в парк Горького.
132
Уйти на Запад будет совсем несложно, думал Новиков,
шагая по аллее. В свое время он и его жена Илона про-
шли спецпроверку для восьминедельного круиза на теп-
лоходе «Суворов». Одним из портов назначения был Мар-
сель.
Да, это будет не так сложно. Французы предоставят
политическое убежище и не станут поднимать по этому
поводу шумрсак англичане или американцы. С языком то-
же не будет проблем. Новиков какое-то время работал в
советском посольстве во Франции, выполняя под видом
шофера функции офицера службы безопасности...
Попытается ли КГБ убрать его? Поразмыслив, Нови-
ков пришел к выводу, что это маловероятно. Материал, с
которым он работал, имел высшую степень секретности,
но лишь часть его предназначалась для военной разведки,
которую интересует в основном сеть ракетных шахт за-
падных держав. Вряд ли Новиков мог бы добавить что-ли-
бо новое к уже имеющейся в их распоряжении информа-
ции. Он прежде всего обеспечивал данными геологов,
гидрографов, агрономов и метеорологов, то есть смежные
области разведки.
Конечно, КГБ придет в ярость, но едва ли решится на
крайние меры. Новиков явно не заслуживал подобного
внимания столь могущественной организации.
Завтра он увеличйт негатив и сверит его с крупномас-
штабной картой. Нет ничего проще, всего лишь часть его
рутинной работы. Не будет проблем и с Илоной. Она по-
нимала что к чему, так что согласится без особых угово-
ров.
А потом... Тонкая оранжевая полоска на карте — это
одно, превратить ее в богатство — совсем другое. И здесь
не обойтись без Брюнеля.
Это имя всплыло в сознании Новикова, как только он
впервые увидел микрофильм. Маленький человечек Брю-
нель был способен на многое. И кое-что еще говорило в
его пользу. Это кое-что перевешивало многие иные сооб-
ражения: чрезвычайная опасность задуманного, опас-
ность, которую невозможно переоценить. И справиться с
ней без Брюнеля не удастся.
Новиков отбросил окурок. Конечно же, с Брюнелем
придется вести себя осторожно. Он вспомнил об останках
человека из ведомства Гелена, который позабыл об этом.
Новиков даже пожалел тогда несчастного, хоть это и был
враг.
Да, придется максимально подстраховать сделку с
133
Брюнелем. Любая ошибка будет грозить мучительной
смертью.
Однако ошибку допустил не Новиков, а сам Брюнель.
Спустя восемь месяцев после того, как он задумал свой
план, Новиков выбрался из зарослей колючего кустарни-
ка, густо росшего вдоль пыльной дороги к деревне Калим-
ба, в сорока милях к западу от озера Виктория и в пяти
тысячах миль от Шаболовской улицы.
Новиков был почти гол. Последние четыре дня он бин-
товал свои израненные ступни лохмотьями одежды. Один
глаз майора вытек, а правая рука выглядела так, словно
побывала в пасти леопарда, хотя опытный глаз определил
бы, что дикие животные не имели отношения к ранам.
Новиков был близок к смерти, и рассудок его помутил-
ся. Он уже не думал об Илоне, которая ждала от него из-
вестий в маленькой парижской квартирке. Он уже не ду-
мал ни о Брюнеле, ни о карте и микрофильме с оранжевой
полоской и почти не понимал, жив он или уже умер.
Иногда с его иссушенных солнцем губ срывалось несколь-
ко слов. Всегда одни и те же слова. Он не чувствовал, что
произносит их вслух, и уже не понимал их смысла.
Новиков прополз еще сто ярдов вдоль пыльной дороги и
без сил лег лицом на песок.
Через час на дороге появился видавший виды «Лендро-
вер». Преподобный Джон Мбарраха из африканской мис-
сии остановил грузовик и с помощью жены перевернул
лежащего лицом вверх. Эйнджел Мбарраха пощупала
пульс. Как и муж, она была из племени банту, воспитыва-
лась в миссии и позже училась в Англии.
— Он еще жив, Джон.
Они перенесли тело в кузов грузовика и скоро уже бы-
ли в Калимбе у дверей местной больницы, которая разме-
щалась в длинной хижине. Здесь доктор Джайлз Пенни-,
фезер одним только ему и его Богу известным способом
сражался с болезнями, а в данный момент пытался спра-
виться с дизельным двигателем старого автобуса, курсиро-
вавшего между деревней и городом.
Бывший майор КГБ Михаил Новиков умер через двад-
цать два часа. Его национальность и имя остались неизве-
стными, похоронили его на кладбище за маленькой дере-
вянной церквушкой.
Еще через два дня самолет, следовавший из Лондона в
Дурбан, совершил вынужденную посадку почти у самой
миссии, на поле, где Джон и Эйнджел Мбарраха учили
134
своих соплеменников азам чужеземного спорта по закаты-
ванию дурацкого мячика в не менее дурацкие дырки в
1емле. Длинный изящный частный самолет уже преодо-
лел семь тысяч миль над Суданом, когда внезапно попал в
\абуб — жесточайший песчаный шторм, который налета-
ет на пустыни как дьявол и швыряет во все стороны мири-
.|ды песчинок, складывающиеся в мириады тонн горячего
песка. Песок каким-то образом оказался в бензобаке, а
оттуда попал в фильтр...
Чтобы снять фильтр, промыть его в бензине и поста-
вить на место, Модести — так звали хозяйку самолета —
много времени не потребовалось. Она могла бы вылететь
уже на следующий день, но задержалась в Калимбе на це-
лых двенадцать суток — вначале, чтобы дать доктору
Джайлзу Пеннифезеру столь необходимую для перелива-
ния пинту крови, а потом — чтобы помочь ему в деле ку-
да более неотложном.
Модести не принадлежала к категории людей, которые
по первому зову бросаются на помощь слабым и обездо-
ленным, но, поскольку ситуация принимала угрожающий
характер, а рассчитывать на кого-то еще доктору Пенни-
фезеру не приходилось, бросить его в такой момент Моде-
сти не смогла.
Чета Мбарраха поселила Модести в одной из комнат
своего небольшого дома. Вместе с Эйнджел Мбарраха Мо-
дести стирала грязные бинты, скребла и мыла полы в
больнице, ставила пациентам градусники, выносила за
ними горшки, а когда поступали больные с признаками
гангрены и доктор Пеннифезер решался на ампутацию,
она ассистировала ему в чулане, выполнявшем роль опе-
рационной.
Что касается доктора Джайлза Пеннифезера... Ему бы-
ло тридцать лет, хотя выглядел он моложе, — долговязый
неуклюжий парень, словно состоящий только из рук и
ног. К тому же бестолковый.
Модести чувствовала, что с академической точки зре-
ния как врач он представляет собой нечто невообразимое.
И тем не менее Джайлз Пеннифезер был настоящим вра-
чом.
Сейчас Джайлз оперировал женщину с внематочной
беременностью. Его операционный костюм состоял из
идеально выстиранных и столь же безукоризненно выгла-
женных выцветшей голубой рубашки и шортов цвета ха-
ки. Прямые светлые волосы торчали дыбом, словно ко-
лючки чертополоха, голова была повязана широкой
135
лентой, чтобы пот не заливал глаза; одним словом — пер-
сонаж комедии.
Модести стояла у операционного стола в импровизиро-
ванной шапочке из шелкового шарфа. В такую жару она
предпочла бы ограничиться этим нарядом, но, дабы не
шокировать семейство Мбаррахов и Джайлза, ей при-
шлось натянуть на себя еще и хирургический комбинезон,
который Эйнджел соорудила из женского халата.
Больная находилась под действием эфира. Пока опера-
ция шла нормально. Джайлз Пеннифезер уже умудрился
перевернуть поднос с инструментами и теперь ждал, пока
Модести простерилизует их, мыча какую-то мелодию и
подозрительно косясь на разверстую брюшную полость,
из которой торчал букет всевозможных зажимов.
— Первый раз сталкиваюсь с таким случаем, — про-
бормотал он, — я имею в виду внематочную. Как-то
странно все выглядит, старуха...
Модести безуспешно пыталась вспомнить, кто еще ос-
мелился бы назвать ее старухой, и недоумевала, почему
она ничего не имеет против такого обращения со стороны
Джайлза. Она перевернула скальпелем страницы захва-
танной и обглоданной собаками толстой медицинской
книги.
— По-моему, это то самое.
Джайлз Пеннифезер поднял руки в перчатках и скло-
нился над страницей так быстро, что Модести едва успела
убрать поднос с инструментами из-под его локтя.
— Здесь-то все понятно, — произнес Джайлз после не-
которого раздумья, — но в животе бедняжки безобразная
неразбериха.
Он замолчал, перечитывая описание.
— Ага, в форме трубы. Что-то припоминаю. А как по-
живает нога юного Бомуту, Модести?
— По-моему, хорошо. Послушай, Джайлз, могу по-
нять, у нее все в порядке с давлением и дыханием?
— Откуда я знаю? Когда давление падает, человек
бледнеет. Попробуй-ка определи это по черной коже! А
вообще-то дышит она паршиво.
Джайлз внезапно склонился над лежащей без сознания
женщиной и твердо сказал:
— Послушай меня, Йина, старушка, дыши нормально
и легко, как положено хорошей девочке. Ясно?
Еще несколько секунд Джайлз насмешливо смотрел на
женщину, и Модести вдруг заметила, что та задышала
легче.
136
— Надо бы капнуть на маску еще несколько капель
эфира, — сказал Джайлз.
Модеста взяла пузырек с анестезирующей жидкостью и
выполнила его распоряжение. Джайлз бросил еще один
взгляд на вскрытую брюшную полость и решительно кив-
нул головой.
— Хватит болтаться без дела! Сделаем вот здесь не-
большой разрез, вытащим эту штуковину наружу, а по-
том вновь пришьем трубу.
Модеста вложила в руку Джайлза скальпель, он бросил
короткий взгляд на черное лицо больной.
— Вот так, Йина, пончик ты мой. Сейчас мы тебя в
момент раскромсаем.
Это окончательно убедило Модеста в том, что Джайлз
и понятия не имеет о хирургии, а действует по наитию. В
какие-то моменты его неуклюжие руки вдруг становились
невероятно ловки, словно из самых глубин подсознания
ими руководил кто-то, кто все знал. То, как Джайлз на-
кладывал швы, привело бы в ужас даже подмастерье са-
пожника, но хотя он и оставлял после себя безобразные
шрамы, действие его скальпеля исцеляло на глазах.
— Подожди-ка, Джайлз, — бормотал он сам себе. —
Ага, вот так. Молодец, приятель. Не забудь завтра обра-
ботать рану... А это что за фигня? Впрочем, какая разни-
Йа — выглядит нормально, ну и ладно. Ты уже в порядке,
кина, моя эбеновая толстушка. Расслабься, расслабься.
Так, твой моторчик в порядке. Модеста, тампон! Угу, те-
перь посмотрим, что натворили... Недурно. А сейчас...
Продолжительная пауза.
— Угу. Кажется, у нас получилось. В следующий раз,
милочка, постарайся, чтобы семя старины Мболо попало
куда положено... Пора заняться вышиванием. Пропускаем
иглу через вот эту штуку... еще немного эфира, — не дай
Бог, старушка Йина придет в сознание, вот ругани-то бу-
дет, ведь так, моя сладенькая?
Джайлз приступил к сшиванию трубы. Модести пока-
залось, что от усердия он высунул под маской язык.
— Ну вот и все. Снова как новенькая, — Джайлз на-
гнулся и завел разговор с брюшной полостью,’ — ну ты,
штуковина в форме трубы, пришла твоя очередь. Давай-
ка на место — и за работу. Раз-два, раз-два.
Джайлз выпрямился и убрал несколько тампонов.
— По-моему, шов получился не очень изящный. Ну да
ладно, по крайней мере мы починили обе фаллопиевые
трубы. А прежде чем зашивать живот, надо бы убрать из
137
него все наше барахло — когда я был студентом, этому
почему-то придавалось очень большое значение.
Модести подала Джайлзу хирургические щипцы, и он
уставился в брюшную полость.
— Вся беда в том, что на курсе общей терапии для
практической хирургии отведено всего три месяца и боль-
шую часть этого времени ты просто смотришь, как опери-
руют другие. Потом оказываешься в каком-нибудь милом
месте вроде этого и начинаешь заниматься инфекционны-
ми заболеваниями аборигенов, пытаешься отучить их
пить сырую воду, иногда принимаешь роды и в результате
почти ничего не добиваешься. А потом вдруг обнаружива-
ешь в руках скальпель, и тогда уже остается только наде-
яться на лучшее. Ну да ладно, все это отнюдь не лишний
опыт. Я чертовски рад, что клиника предоставила мне эту
работу. Вообще-то, я изрядно взмок за три беседы с дирек-
тором и только потом узнал, что я — единственный пре-
тендент на это место.
Джайлз захохотал и выбросил тампон в корзину.
— Извини, милочка, — обратился он к все еще бес-
сознательной Йине и извлек из брюшной полости еще
один тампон. — А теперь мы сошьем мышечный слой...
Дома у меня дела шли не очень хорошо. Поэтому я так
обрадовался этой работе. Меня везде брали только вре-
менно, а однажды мне удалось на несколько месяцев уст-
роиться ассистентом практикующего терапевта, но в об-
щем все это мелочи. Видишь ли, мне всегда было очень
скучно возиться с историями болезни. Кроме того, в моем
присутствии вещи имеют обыкновение падать и разби-
ваться, и это тоже мало кому нравится... Бедный доктор
Грили.
На лице Джайлза появилась задумчивая улыбка.
— Он копался у себя в саду, когда я сказал ему, что
его микроскоп приказал долго жить. Бедняга, не сходя с
места, пропорол себе ногу вилами. Я предложил обраГ
тать рану и перебинтовать, но у него не оказалось бинта.
Сказал, что скорее отдаст себя в лапы взбесившемуся ба-
буину. А вообще, очень милый человек. Жаль, что ему
прщплось меня уволить.
Джайлз наложил шов на живот Йины, они переложили
больную на импровизированную каталку, отвезли ее в па-
лату и уложили на одну из циновок, которые заменяли
здесь больничные койки. Сейчас в палате находилось
двадцать два пациента, чуть меньше, чем на прошлой не-
деле: женщины и дети — в одной половине, за матерчатой
138
ширмой, в другой — мужчины... Обязанности сиделки вы-
полняла Мэри Кофаула, местная девушка.
Как только Джайлз появился в палате, его тотчас об-
ступили больные. Это было их обычное поведение. Он
прокричал по-английски несколько ободряющих фраз, и
они разошлись, вполне удовлетворенные. На Модести они
смотрели подозрительно, даже с некоторым страхом. Она,
конечно, тоже могла бы оказать им профессиональную
помощь, но в этом не было бы ничего от своеобразного
искусства Джайлза. А он уже весело рассказывал молодо*
му парню из племени банту о предстоящей операции на
позвоночнике и уверял, что совсем скоро тот снова будет
бегать за местными красотками. Юный банту не понимал
по-английски ни слова, но тем не менее широко улы-
бался.
— Джайлз, осталась обычная текучка. Иди поспи, я
все сделаю сама, — сказала Модести, когда Джайлз завер-
шил свой обход.
— Позже, — Джайлз присел рядом с циновкой
Йины, — а пока побуду здесь. Хочу быть поблизости, ког-
да придет в сознание.
Модести оставила Джайлза у ложа Йины держать ее
слабую руку в своих ладонях и нести чепуху про то, как
он свалился с лестницы второго этажа автобуса тринадца-
того маршрута, который ходит по Оксфорд-стрит.
Жаль, конечно, но,скорее всего,товарищи по медицин-
скому колледжу держали его за штатного придурка, поду-
мала Модести. Интересно, смог бы кто-нибудь из них ра-
ботать здесь, в Калимбе, и делать это так же хорошо, как
Джайлз Пеннифезер?
Был уже поздний вечер, когда Джайлз наконец добрал-
ся до своей крохотной хижины, стоявшей в пятидесяти яр-
дах от больницы. Деревня находилась на берегу неболь-
шой реки, и это была самая большая деревня в радиусе
десяти миль, с населением более трехсот человек. У самой
реки располагался ряд пчелиных ульев, что-то вроде евро-
пейской пасеки. Чуть выше — церковь, школа, дом Мбар-
раха, больница и лачуга Джайлза. Все эти здания стояли
на восточном краю равнины, где Модести посадила свой
«команч».
Модести приготовила Джайлзу холодный ужин и, гля-
дя, как он бредет от больницы, закурила сигарету. Войдя,
он радостно сообщил, что Йина чувствует себя хорошо,
139
опрокинул стул, поставил на место и спросил, не верну-
лись ли Джон и Эйнджел из поездки в соседнюю деревню.
— Пока нет. У тебя к ним дело?
— Просто спросил... В общем, Ты в моей конуре, а сей-
час уже темно и...
— Понятно. Ты можешь не волноваться о моей репу-
тации, Джайлз.
Джайлз виновато потупился.
— Извини. Просто не хотелось расстраивать Джона и
Эйнджел, вот и все. Они очень милые люди, но немного
ограниченные. Ужасно религиозные.
— Среди миссионеров это бывает. Впрочем, неважно.
При первых же звуках их грузовика я уберусь в дом, хо-
тя, должна сказать, только сумасшедший мог бы заподоз-
рить тебя в намерении меня соблазнить.
Модести сняла кофейник со спиртовки и, обернувшись
вдруг к Джайлзу, спросила с любопытством:
— А ты собирался соблазнить меня, Джайлз?
Доктор провел ладонью по своим жестким, как прово
лока, волосам и мрачно ухмыльнулся.
— С тех пор как я попал сюда, у меня и времени-то не
было на подобные мысли, да и опыта не хватает. Слишком
много сил и времени уходило на учебу.
— Ну а когда ты все же отрывался от учебников? Де-
вушки, должно быть, вешались на тебя?
— Да, — произнес Джайлз без тени тщеславия, — у ме-
ня было несколько чудных минут. Но у большинства деву-
шек, с которыми я был знаком, были свои проблемы, поэто-
му каждая хотела, чтобы рядом был кто-то, кто бы просто
держал ее за руку и говорил слова утешения. После того
как я закончил колледж, почти ничего не изменилось.
— Тебе следовало быть более настойчивым.
— Я не силен в этих играх. Я лишь раз спал с девуш-
кой, и это был тот случай, когда я был абсолютно уверен,
что она этого хочет. И еще пару я упустил.
— Оставайся самим собой, — Модести задула спиртов-
ку и налила Джайлзу кофе, — я была неправа, сказав,
что тебе следовало быть более настойчивым. В твоей неза-
тейливости есть особое очарование. Ты не станешь отъяв-
ленным сердцеедом, но те немногие женщины, которых
тебе удастся покорить, доставят гораздо больше радости,
чем сонм безликих любовниц.
Проходя мимо Джайлза, Модести поборола в себе же-
лание провести рукой по его волосам. У нее возникло
странное чувство, что она постепенно превращается в его
140
опекуншу. А Джайлз Пеннифезер вовсе не нуждался в на-
ставниках. Этот приветливый нетребовательный человек
«а последние десять дней принес людям куда больше
пользы, чем она за всю свою жизнь.
— Я подежурю в больнице, а ты пей кофе — и
спать, — сказала Модести. — На тебя смотреть страшно.
- Да?
Модести взяла с полки зеркало для бритья и поставила
па стол перед физиономией Джайлза.
— Полюбуйся. Ты занимаешься самоистязанием уже
третью неделю.
— Боже! — пробормотал Джайлз, взглянув на свое от-
ражение в зеркале.
Он действительно не представляет, насколько вымо-
тался за последние дни, потому что не думает о себе, ре-
шила Модести и с трудом поборола в себе желание обнять
Джайлза. Она еще ни разу не встречала такого странного
человека, но чувствовала, что восхищается им, а в мире
было не так много мужчин, которыми она восхищалась.
Поев, Джайлз уснул прямо в кресле. Модести обхвати-
ла его за плечи, приподняла, и Джайлз, с трудом пере-
ставляя негнущиеся ноги, добрел до спальни. Там Моде-
сти разула его, уложила на постель и накрыла одеялом.
Когда она закончила обход в больнице, прибежал по-
сыльный. Запинаясь на каждом слове и не помня полови-
ны того, что ему поручили сообщить, гонец промямлил,
что Мбарраха задержался в соседней деревне до утра, по-
тому что разговаривает с полицейскими.
Кошмарный английский посланника не позволял выяс-
нить подробности, и Модести поняла, что если начнет да-
вить на него, он скажет все, что угодно, лишь бы она была
довольна.
Оставив в больнице Мэри за старшую, Модести пошла
по дороге мимо дома Мбарраха, к тому месту, где стоял ее
«команч». В Лондоне сейчас было восемь вечера, и Уилли
Гарвин уже ждал ее сообщения на волне двадцать метров.
Она забралась в кабину и включила коротковолновый пе-
редатчик, вмонтированный в приборную панель рядом со
стандартной бортовой рацией. На фоне слабых помех раз-
дался голос Уилли: «...повторный вызов. Как слышишь
меня? Прием».
Модести сняла со стойки ларингофоны и прижала ме-
таллическую дужку к шее.
— «Джи-три-кью-ар-эм», говорит «пять-зет-четыре-
кью-ар-су». Слышимость слабая, но отчетливая. Прием.
-	л
141
— «Джи-три-кью-ар-эм» — вызывает «пять-зет-четы-
ре-кью-ар-су». Слышу хорошо. Что новенького, Прин-
цесса?
— Пока ничего, Уилли, милый. Кручусь среди ночных
горшков.
Модести не стала запрашивать месторасположение
Уилли: если бы он вышел в эфир с радиостанции в своей
машине, то передал бы позывной «джи-три-кью-ар-эм-ав-
то». Скорее всего, Уилли сейчас у себя дома неподалеку от
Темзы, в комнате, примыкающей к пивному бару «Тред-
милл», владельцем которого был сам Уилли.
— Может, мне приехать? — спросил он. — Ничем осо-
бым я сейчас не занят.
— Спасибо, Уилли, думаю, на следующей неделе уже
вылечу, а раньше тебе все равно сюда не добраться.
— Значит, ты не собираешься в Дурбан?
— Нет. Я должна была встретиться там с Джоном Дал-
лом, но он в ближайшие дни вылетает в Штаты. Пере-
дашь ему, что я задерживаюсь?
— Я уже связывался с ним. Он просил сказать тебе,
чтобы не лезла в пекло, ну и, как обычно, «с любовью,
Джон».
— Пекло? Единственное, чего мне здесь надо опасать-
ся, так это того, что Джайлз уронит мне на ногу скаль-
пель.
— Что, продолжает оставлять за собой след из разби-
той посуды и поломанной мебели?
— Да. Но он еще и продолжает ставить на ноги своих
больных.
Они поговорили еще минут десять и прервали связь. Мо-
дести вернулась в дом, приняла душ и отправилась в боль-
ницу. После разговора с Уилли Гарвином она чувствовала
облегчение. Он всегда был на месте, всегда уравновешен-
ный, неназойливый и занимал в ее жизни столь значитель-
ное место, что многие могли бы расценить его как первое.
В семь утра Модести разбудила Джайлза, накормила
его завтраком и пошла к себе немного поспать. Уже почти
раздевшись, она выглянула в окно и увидела, что к дерев-
не подъезжают «лендровер» и грузовик. В нем кроме води-
теля находились еще двое в полицейской форме. Модести
вспомнила, что косноязычный гонец что-то говорил о по-
лицейских. Обе машины двигались к хижине Джайлза.
Модести застегнула «молнию» на джинсах, снова натяну-
ла майку и вышла из дома.
142
На пороге хижины Джайлза шел какой-то спор. Джон
и Эйнджел выглядели растерянными. Пеннифезер разма-
хивал руками, явно протестуя, затем неловко повернулся
и выбил из рук полицейского папку с бумагами.
Модести кольнуло беспокойство: в новой Танзании
власти очень ревностно относились к атрибутам своего
могущества.
— Сержант, старина, — говорил Джайлз, когда Моде-
сти подошла ближе. — Я — сотрудник африканской мис-
сии, у меня есть виза, разрешение на работу и всякая про-
чая чушь. Я в любом случае не могу уехать сегодня. У
меня же больные!
Он махнул рукой в направлении больницы, и Эйнджел
Мбарраха поспешно шагнула назад, чтобы избежать удара
по голове.
Судя по всему, сержант успел насмотреться американ-
ских военных фильмов. Забросив руки за спину, он выка-
тил грудь вперед, отвел плечи и рявкнул на доктора Пен-
нифезера:
— Министерство внутренних дел аннулирует ваше
разрешение на работу! Прошу вас не спорить относитель-
но действий правительства. Ваше место займет врач-аф-
риканец. Завтра он уже будет здесь!
Джайлз Пеннифезер потер лоб и пожал плечами.
— Так дайте же мне по крайней мере дождаться его и
сдать дела.
— В этом нет необходимости. Он вполне компетент-
ный специалист, — сержант хлопнул ладонью по пап-
ке, — вы уедете сегодня, доктор. Это приказ правительст-
ва. Везде, где только возможно, мы будем заменять
иностранцев своими специалистами.
Недоумение Джайлза постепенно уступало место раз-
дражению.
— Слушайте, вы, — произнес он жестко, — если ваше
правительство требует, чтобы я бросил больных без при-
смотра, вашему правительству следует надрать задницу!
Прости, Эйнджел!
Лицо сержанта начало багроветь, и тут в разговор вме-
шался Джон Мбарраха.
— Доктор Пеннифезер сказал это в запальчивости,
сержант. Он очень устал. Позвольте, пожалуйста,
мне, — он повернулся к Джайлзу, — мне очень жаль,
Джайлз, но этот спор зашел достаточно далеко. Если мы
не подчинимся, они закроют миссию, церковь, школу —
все, что у нас есть. А о больных не беспокойтесь. Пока
143
не приедет новый доктор, мы с Эйнджел будем ухажи-
вать за ними.
Джайлз бессильно опустил свои длинные руки, на лице
его застыло недоумение. Наконец он пожал плечами и
удивленно улыбнулся.
— Надо же, я снова безработный.
Полицейский сержант уже смотрел на Модести.
— Это та самая женщина, мистер Мбарраха?
— Да, сержант. Она нам очень помогла.
Папка несколько раз хлопнула по голенищу высокого
форменного башмака.
— У вас есть виза?
— Нет. Я не собиралась к вам в гости, но мне при-
шлось сделать вынужденную посадку. Мистер Мбарраха
сообщил об этом властям.
— Сейчас ваш самолет в порядке?
- Да.
— Тогда вы улетите сегодня. Вы не можете находиться
здесь без визы, это тяжкое нарушение закона, — он сде-
лал папкой жест в сторону миссионера и многообещающе
добавил: — Я вернусь завтра, мистер Мбарраха.
Когда машина с ревом тронулась, оставляя позади гус-
той шлейф пыли, Джайлз недоуменно пробормотал:
— Господи, можно ли быть таким болваном? Не выно-
шу надменных типов. Пойду-ка я напишу записку новому
доктору.
Он было собрался идти, но вдруг замер, словно пора-
женный внезапной мыслью.
— Слушайте, Джон, как, скажите на милость, я уеду?
Я должен был получить в банке зарплату за восемь недель
работы... А обратная дорога в Англию? Африканская мис-
сия мне ее оплатит?
Джон Мбарраха провел рукой по своим густым куд-
рям.
— Конечно, Джайлз, но потребуется время.
— Он может полететь со мной, — сказала Модести, —
я возвращаюсь в Лондон.
Джайлз засиял от удовольствия.
К полудню Модести упаковала вещи и вышла попро-
щаться с Джоном и Эйнджел, которые возились возле све-
жих могил на маленьком кдадбище за церковью.
К кресту на одной из могил была прибита фанерная
табличка с выжженной на ней надписью:
НЕИЗВЕСТНЫЙ ИНОСТРАННЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН
ПОКОЙСЯ В МИРЕ
144
— Неизвестный? — Модести кивнула головой на крест.
Джон задумчиво потер ладони.
— Белый. Мы с Эйнджел подобрали его на дороге.
— Истощение?
— Он был страшно изранен, его пытали.
— Какой-то ритуал? Племя людей-леопардов? —
спросила Модести.
— Слава Богу, в нашем районе ничего такого нет. Мы
нс знаем, откуда этот человек появился, но тело его было
сознательно истерзано человеком, так сказал доктор Пен-
нифезер.
Модести вновь взглянула на могилу и задумалась. Это
было очень странно. Правда, в Африке каждый день случа-
ются тысячи странных событий. Ничего удивительного,
что никто не сумел опознать «иностранного джентльмена».
Модести простилась с Мбарраха, погрузила чемодан-
чик в самолет и пошла к больнице встретить Джайлза.
Проблема лишнего веса не встанет, подумала она. У
Джайлза лишь древний чемодан, больше похожий на пи-
ратский сундук, да медицинская сумка.
При мысли об этом она улыбнулась: это была самая ги-
гантская медицинская сумка, какую она когда-либо виде-
ia, — потертое чудовище из исцарапанной кожи, разме-
ром с самого Джайлза. Сумка раздувалась от торчащих во
все стороны допотопных инструментов, которые он раздо-
был неизвестно где, ее бока распирали коробки с лекарст-
вами и неведомыми медицине химикатами. Большая
часть лекарств представляла собой окаменевшие остатки
препаратов, отвергнутых современной наукой, но Джайлз
был не из тех, кто принимает на веру доводы авторитетов,
и потому пользовал своих пациентов исключительно эти-
ми снадобьями, в которые верил как в самого себя.
К великому удивлению Модести, у хижины стоял авто-
мобиль, покрытый толстым слоем дорожной пыли. Ока-
жись на его месте обычный для этих мест полуразвалив-
|’”--чся драндулет, в этом не было бы ничего странного. Но
оолыпой «шевроле»...
Похоже, новый доктор уже приехал, подумала Моде-
сти, тот самый новый доктор, которому правительство
предоставило шикарную машину.
Модести была всего в десяти шагах от хижины, когда
из раскрытой двери послышался сдавленный вопль и рав-
нодушный, хорошо поставленный голос произнес по-анг-
лийски: «Мы хотим знать каждое слово, которое он вам
сказал, доктор. Вы уж постарайтесь вспомнить».
145
Движения Модести остались размеренными, но нервы
и мышцы начали работать с полной нагрузкой, словно в
подсознании включился компьютер боя и приступил к
анализу набора фактов — известных и предполагаемых.
Шаг — и компьютер моделирует ситуацию, еще шаг —
обработка новых данных:
«Сколько их сейчас с Джайлзом? Это сказать невоз-
можно, но явно не один. Один взгляд в окно — и все было
бы ясно, но если ее заметят, помочь Джайлзу будет труд-
нее. И для разведки потребовалось бы время — а как ос-
таться холодным бездушным автоматом, если в эти мину-
ты его будут мучить? Значит, остается дверь. Хотя на
внезапность рассчитывать сложно: если кто-то контроли-
рует дверь, меня увидят, а значит, шансы на успех сокра-
тятся».
Когда до двери оставалось три шага, Модести начала
проговаривать приготовленную фразу:
«Джайлз, ты уже готов? Пока светло, я хочу сделать
как минимум триста-четыреста миль и...
Она уже была в дверном проеме — резкая остановка,
изумленный возглас, глаза широко раскрыты, словно от
неожиданности.
Двое. Один стоит над Джайлзом, нежно проводя ему по
подбородку кастетом, надетым на правую руку. Плотный,
коренастый, бычья шея, круглое лицо, черные волосы
подстрижены по-армейски коротко. Очень сильный. Из
числа крепышей с мгновенной реакцией. Редкий экземп-
ляр. И опасный. Глыба из тренированных мышц.
В левой руке пистолет, направленный дулом в пол.
«Кольт», определила Модести, «кольт» с укороченным
дулом, снятой курковой скобой и спиленным взводным
шпеньком. Профессиональный пистолет, усовершенство-
ванный так, чтобы его можно было моментально выхва-
тить. На мужчине был светлый пиджак, и Модести зна-
ла, что под ним кобура, приспособленная для этого
«кольта».
Второй выше ростом. В черной рубашке с короткими
рукавами и обтягивающих брюках цвета ржавчины. Ак-
куратно причесанные серебристые волосы. Ухоженное,
немного надменное, почти равнодушное лицо юноши. В
чем фальшь: в волосах старика или лице молокососа? Мо-
дести бросила взгляд на кисти рук и шею. Лет тридцать-
тридцать пять.
Возможно, он не столь опасен, как крепыш, но его нс
следует сбрасывать со счетов. Пистолета при нем нет. Ко-
146
бура под рубашкой была бы видна, да и с изящного пояса
нс свисает ничего подозрительного. Однако передний про-
резной карман брюк показался Модести необычно широ-
ким. Из него выглядывало что-то длинное и округлое, по-
хоже — нож с выбрасывающимся лезвием.
Моментальный снимок ситуации занял у Модести
меньше секунды. При ее появлении ни один из мужчин не
сделал резкого движния. Они просто смотрели на нее, а
когда она издала испуганный возглас, седой буднично
произнес:
— Успокой ее, Жако.
Крепыш отделился от стены, словно теннисный мяч
при отскоке. Модести тихо вскрикнула, изобразила на ли-
це испуг и побежала — но не прямо из двери, а вдоль тон-
кой дощатой стены хижины.
В тот момент, когда она уже заворачивала за угол,
крепыш только появился на пороге. Их разделяло около
четырех ярдов. Модести остановилась, резко повернулась
и громко затопала ногами на одном месте, давая понять
преследователю, что продолжает убегать. Когда он стре-
мительно выскочил из-за угла, Модести встретила его ко-
ротким ударом колена в пах. Правой рукой она уже при-
готовилась сбить в сторону пистолет, но эта мера
предосторожности оказалась излишней: крепыш выбросил
руку в сторону, чтобы сохранить равновесие, а кулак ле-
вой руки Модести молниеносно рванулся вверх, послан-
ный единым импульсом всего тела. В последнее мгнове-
ние Модести слегка развернула кисть, и две ударные
косточки кулака буквально взоп®' нижнюю челюсть
крепыша.
Инерция удара отбросила Модести на шаг назад, но она
уже была к этому готова: чуть согнутые в коленях ноги
самортизировали толчок. А ее противник словно повис на
мгновение в воздухе — голова откинулась назад, кровь из
прикушенного языка потекла по подбородку. Он бревном
рухнул на землю, а Модести резко толкнула плечом тон-
кую дощатую стену бунгало, пронзительно взвизгнула,
будто от нестерпимой боли и ужаса, и тут же оборвала
крик.
Краем глаза она увидела, как вслед за хозяином на
землю падает его «кольт». Пистолет приблизился к тор-
чавшему из земли обрезку пятидюймовой трубы, когда-то
служившей водопроводом, глухо звякнул и исчез в ней.
Жако ловко загнал свой первый мяч в лунку. Что ж, в та-
ком гольфе подобное случается сплошь и рядом.
147
Удивившись столь философскому направлению своих
сыслей, Модести бесшумно двинулась к двери, с каждым
шагом все ускоряя бег: нужно было обезвредить второго до
того, как он воспользуется ножом...
Тот. второй, увидел ее, и в ту же секунду нож уже ока-
зался у него в руке; негромкий щелчок — блеснуло лез-
вие. Модести замедлила шаг и стала сдвигаться в сторону,
схватив со стола круглый поднос.
Противник Модести слегка присел и начал медленно
приближаться. Похоже, не было ни малейшего шанса за-
стать его врасплох. Да и он уже знал, что Модести — до-
быча не из легких: женщина справилась с Жако, следова-
тельно — серьезный противник.
Он медленно обходил Модести по часовой стрелке,
слегка откинув руку со словно приросшим к ней ножом;
она поворачивалась вслед за ним. Он трижды сделал лож-
ные выпады и стремительно пошел вперед, пытаясь пора-
зить кисть Модести.
Если бы ему это удалось, Модести бы выронила поднос.
Однако нож не достиг цели, и мужчина мягко отскочил
назад, уклоняясь от прямого удара в живот. В ту же се-
кунду лезвие нырнуло вниз, и если бы не мгновенная ре-
акция Модести, он насквозь пропорол бы ей икру.
На лице мужчины появилось задумчивое выражение.
Он поджал губы, еле заметно кивнул головой, словно в
подтверждение своим мыслям, и снова начал осторожно
кружить вокруг Модести.
Жако будет вне игры еще минут пять, подумала Моде-
сти. К тому времени все кончится. Не ясно, правда, в чью
пользу, но кончится. Наличие у одного из противников
ножа всегда предполагает скоротечную схватку.
Краем глаза Модести зафиксировала: Джайлз Пенни-
фезер, хрипя что-то, на четвереньках полз к седому.
— Прочь, Джайлз, не путайся у меня под ногами!
Интонация, с которой Модести произнесла эти слова,
могла бы остановить взбесившегося быка. Но Джайлз сно-
ва возник у нее в поле зрения. Модести не морга себе
представить, что он собирается, а главное, что может сде-
лать. Единственное, что она знала наверняка, так это то,
что с таким противником, как седой, ей нельзя отвле-
каться.
Модести сделала быстрый шаг вправо и, сразу же от-
прыгнув в противоположную сторону, нанесла боковой
удар ногой. Джайлз только начал приподниматься с пола.
Внешняя сторона кроссовки Модести угодила ему прямо
148
под сердце. Удар был намеренно нерезкий, но достаточно
сильный. Джайлз отлетел к стене, судорожно ловя ртом
воздух. Голова его ударилась об пол, и он затих.
Атака седого, как и предполагала Модести, бы па стре-
мительной. Она уклонилась от удара, блокировала его
глубокий выпад подносом, едва не поймала седого на под-
сечку, но он быстро отскочил назад и снова оказался вне
досягаемости.
Модести понимала, что главный ее враг — нетерпели-
вость, но бесконечно выжидать она тоже не могла: Жако
скоро придет в себя.
Модести выждала еще немного и начала имитировать
признаки страха. Пусть ее чуть более быстрые и резкие
движения подскажут седому, что у нее начали сдавать
нервы. Она немного приоткрыла рот и изобразила преры-
вистое дыхание. Модести видела, что седой фиксирует
каждую деталь ее поведения, и, сделав вид, что отступа-
ет, бросила тоскливый взгляд на дверь: в глазах неуве-
ренность и слабый намек на панику. По мере того как ее
движения теряли плавность, перемещения седого стано-
вились все более уверенными.
Прошло еще четверть минуты. Джайлз начал прихо-
дить в себя, стало слышно, как он завозился на полу. Мо-
дссти неожиданно всхлипнула, словно нервы ее оконча-
тельно сдали, швырнула поднос в седого :: х ~ллась к
двери. Он уже ждал такой реакции и, без труда отбив под-
нос свободной рукой, устремился вслед за ней.
Расстояние до двери Модести преодолела в два прыжка.
Коснувшись пятками пола, она сложилась пополам, при-
жала подбородок к коленям и, словно шар, покатилась се-
дому навстречу. В следующее мгновение он уже падал под
острым углом, выбросив вперед обе руки, чтобы саморти-
зировать удар об пол. Тело Модести выстрелило, словно
высвобожденная пружина. Набирая скорость и силу, ее
ступни рванулись вверх и, соприкасаясь с полом одними
лишь плечами, Модести ударила седого пятками в живот.
Он в отчаянии махнул ножом и, словно стрела, выпу-
щенная из гигантского арбалета, вылетел из двери и рух-
нул на потрескавшуюся от зноя землю в пятнадцати фу-
тах от хижины. Страшный удар лишил его дыхания и
выбил оружие.
Когда тело седого коснулось земли, Модести была уже
на ногах. Три прыжка — и ее кулак с выдвинутым вперед
суставом среднего пальца обрушился на основание его че-
репа.
149
Модести отерла с лица пот и сделала несколько глубо-
ких вдохов и выдохов, давая отдых нервам и мышцам.
Пока Модести возилась с мотком веревки, Джайлз ус-
пел .встать на колени и теперь удивленно смотрел на нес,
медленно массируя живот.
— Ты... Ты так двинула меня, знаешь! — сказал он
срывающимся голосом.
— Знаю, Джайлз. Подожди минутку.
Модести вышла наружу. Жако все еще был без созна-
ния. Она связала ему руки за спиной, проделала то же са-
мое с седым и потащила его к машине. В дверях хижины
появился Джайлз. Похоже было, он почти пришел в себя.
— Помоги затащить их в машину, — сказала Модести.
Джайлз растерянно смотрел на связанных.
— Может быть, им нужна медицинская помощь?
Модести выпрямилась.
— Может, и нужна, Джайлз. Однако обойдутся. Пре-
крати болтать и помоги.
Джайлз приоткрыл рот, собираясь возразить, но переду-
мал. Когда они уложили обоих мужчин на заднее сиденье
«шевроле», Модести села на руль и завела двигатель.
— Ты знаешь их? Зачем они приехали? — спросил
Джайлз.
— Я собиралась задать этот вопрос тебе, но вижу, что
с этим можно подождать. Через час я вернусь. Постарайся
ничего не разболтать Джону и Эйнджел.
Модести нажала педаль газа и повела машину по доро-
ге к границе Руанды.
Почувствовав под собой что-то теплое и липкое, она
приподнялась и увидела на сиденье кровь. Видимо, в по-
следний момент седой все же успел зацепить ее.
Модести сбросила с сиденья чехол и на предельной ско-
рости погнала «шевроле» по разбитой дороге.
Минут через двадцать Модести остановила машину не-
подалеку от лесистого участка саванны и выгрузила своих
пассажиров. Лицо седого пересекала широкая кровоточа-
щая рана.
— Я не буду терять время на вопросы, — спокойно
сказала Модести, — вы мне совершенно не интересны.
Возвращаться не рекомендую.
Она развернула автомобиль, и тут седой заговорил:
— Судя по всему, ваше имя Модести Блейз, — ска-
зал он.
Модести молча бросила к ногам седого его нож и вклю-
чила сцепление. В зеркале заднего вида она увидела, как
150
некоторое время они смотрели вслед удаляющемуся
-шевроле», а потом крепыш с трудом присел и потянулся
к ножу.
Модести остановила машину примерно в миле от Ka-
in мбы, у пологого откоса над лощиной. Выбравшись из
автомобиля, отпустила ручной тормоз, слегка подтолкну-
1.1 «шевроле», и тот рухнул на крышу искореженного ав-
тобуса, ржавевшего внизу. Оставшийся путь Модести про-
। ?лала пешком, зажимая рукой рану на ягодице.
Из дверей больницы навстречу ей вышел Джайлз Пен-
нифезер с болтающимся на шее стетоскопом.
— Слушай, — сказал он сурово, — весьма неумно пу-
। шествовать наедине с двумя такими негодяями.
— Они были не в том состоянии, чтобы причинить мне
беспокойство, Джайлз.
— Может быть, но в любом случае нам следовало бы
|«№вать полицию.
— Это заняло бы несколько дней и ничем бы не кончи-
лось.
Они медленно шли в сторону бунгало.
— Что они хотели от тебя, Джайлз?
— Они просто чокнутые. Их интересовал тот парень,
> второго Джон и Эйнджел подобрали на дороге. Ну, тот,
» второго пытали... Когда я сказал этим типам, что он про-
бил всего сутки, стали спрашивать, что он говорил перед
• мертью. Он ничего не говорил. Как только приходил в со-
шлние, у него снова начинался бред. Я никак не мог вдол-
бить это в их тупые головы. А потом темноволосый двинул
меня кастетом в живот.
Джайлз помолчал и открыл дверь бунгало, пропуска*!
Модести вперед.
— Модести, может быть, это те самые типы, которые
<то пытали?
— Господи, Джайлз, неужели ты этого еще нс понял?
Джайлз потер подбородок и задумчиво произнес:
Ублюдки! Знай я, кто они такие, я бы придумал им
। 1авную историю! Слушай, старушка, а что ты так нежно
гладишь себя по. попе?
— Потому что мне ее порезали. Вряд ли что-нибудь
♦рьезное, но стоило бы взглянуть.
— Отлично. Раздевайся.
На брюках оказался порез длиной около дюйма. Моде-
। и бросила их в таз с холодной водой, спустила трусики и
итла на стол. Джайлз стер влажным тампоном запек-
шуюся кровь.
151
V. .
— Еще немного кровоточит. Рана не длинная, но до-
вольно глубокая. Похоже, он ткнул тебя самым кончиком
ножа. Пожалуй, я наложу пару швов.
Модести повернула голову и бросила через плечо:
— Большое спасибо, но, знаешь, моя попа — не пяль-
цы для вышивания, Джайлз. Ты лучше пройдись антисеп-
тиком и залепи пластырем. Этого вполне достаточно. И
наложи, пожалуйста, тампон потолще — следующие не-
сколько часов мне придется сидеть.
Спустя час они уже вылетели. Сделав круг над дерев-
ней, помахали крохотным фигуркам, собравшимся на бе-
регу. «Команч» уверенно набирал высоту.
— Странно, но я почему-то об этом никогда не заду-
мывался... — сказал Джайлз. — Ты вроде бы богата?
— Можно так сказать.
— А ты замужем?
— Нет. Но я не синий чулок.
Джайлз рассмеялся, громко и от души.
— Не сомневался, старушка! А как ты разбогатела?
Модести оторвала взгляд от расстилавшегося внизу зе-
леного ковра и повернулась к Джайлзу. Однако возник-
шее у нее желание одернуть его вдруг исчезло. Вопрос
был бесхитростный, как вопрос ребенка. Модести взгляну-
ла на приборную панель и улыбнулась самой себе: с чего
это вдруг она решила сказать правду?
— Я разбогатела на преступности, Джайлз. Я долгое
время возглавляла крупную международную организа-
цию. А потом ушла в отставку.
— В отставку? Но ты моложе меня!
— Я очень рано начала. Раньше, чем ты можешь пред-
положить.
— И возглавляла банду? Это очень необычно.
— Всего-то? А тебя это не пугает?
— Вряд ли меня может испугать твое прошлое.
— А почему? Преступники такие отвратительные...
Вроде тех, сегодняшних.
— Нет, это совсем другое дело, — заявил Джайлз ав-
торитетным тоном, — те были просто ублюдки. Я сразу
понял, едва увидел их рожи. А ты очень милый человек и
вряд ли способна на дурные поступки. Я прекрасно разби-
раюсь в людях. Хотя тебя вряд ли волнует мое мнение...
— Ошибаешься, Джайлз. Я очень ценю его, — искрен-
не сказала Модести.
— Что ж, тогда расскажи мне о твоей карьере в пре-
ступном мире. Это, должно быть, ужасно интересно.
152
Модести взглянула на показания компаса. Ей не хоте-
лось говорить о себе, это было ее золотое правило. Но она
вдруг с удивлением поняла, что расскажет ему все, иначе
зтот неуклюжий и бестактный чудак расстроится, а ей
очень этого не хотелось.
— Хорошо, Джайлз, — сказала она, — я расскажу те-
бе все. Но сделай мне одно одолжение: хотя бы смеха ради
прекрати называть меня старушкой, ладно?
Глава 2
Старший официант ресторана «Легенда» стоял в дверях
кухни и наблюдал за посетителями. А поскольку помеще-
ние ресторана имело форму буквы L и двери кухни нахо-
дились в самом углу, позиция была удобна для наблюде-
ния.
Официанта звали Рауль, и зарабатывал он очень не-
дурно. «Легенда» была дорогим рестораном. Здесь любили
клиентов и относились к ним с почтением. В отличие от
большинства ресторанов в Сохо, столы здесь стояли на
значительном расстоянии друг от друга, а стулья были
сконструированы так, чтобы посетитель чувствовал себя
удобно на протяжении всей многочасовой трапезы и ни на
секунду не отвлекался от ее прелести. Умелый же декор
создавал в зале атмосферу спокойствия.
Рауль знал имена более половины посетителей, сидев-
ших в тот вечер за столиками, и выделял завсегдатаев
среди прочей публики.
Взгляд Рауля пробежал по столикам ц остановился на
компании из четырех человек, сидевших в углу зала. По-
сле продолжительного отсутствия снова появилась мисс
Блейз. Как обычно, в сопровождении мистера Гарвина.
Раулю была симпатична эта странная пара. Характер-
ный выговор кокни мистера Гарвина многих вводил в за-
блуждение, но манеры его были безупречны, как и чувст-
во стиля, хотя он даже не делал попыток его
продемонстрировать. Иногда мисс Блейз появлялась здесь
с другими сопровождающими, и при этом часто присутст-
вовал мистер Гарвин, но спустя несколько недель или да-
же месяцев новый сопровождающий исчезал, и они снова
приходили сюда вдвоем.
Конечно же, мистер Гарвин не был кавалером мисс
Блейз в интимном смысле, Рауль был абсолютно в этом
уверен. Интуиция еще ни разу не подводила его, и он уже
153
давно пришел к выводу, что связь мисс Блейз и мистера
Гарвина не поддается классификации.
Рауль оценивающе посмотрел на незнакомого молодо-
го человека в их компании. Судя по доносившимся об-
рывкам разговора, он был врач. Честно говоря, это был не
тот клиент, которому следовало бы улыбаться. Дешевый,
скверно сидящий костюм. Голос негромкий, но достаточно
пронзительный. Кроме того, мужчина был неуклюж. Уже
успел уронить нож и пролить полбокала вина. Странный
компаньон для мисс Блейз. Судя по всему, не любовник...
Хотя... Возможно, этот тип нравится ей своей простотой.
Да, видимо, так оно и есть. Ей должны нравиться экзоти-
ческие типы, это такая большая редкость.
Четвертый член компании не производил вообще ника-
кого впечатления. Даже Рауль не мог припомнить, видел
ли его раньше. Совершенно незапоминающееся лицо че-
ловека средних лет — лицо со словно застывшим любез-
ным выражением, как у лакея. Нервный маленький чело-
вечек по имени... как же мисс Блейз обратилась к нему?
Фрейзер? Да, мистер Фрейзер. Рауль мысленно вычерк-
нул его из списка как объект, не представляющий интере-
са для наблюдения.
Если бы Джек Фрейзер знал, что о нем думает Рауль, ом
был бы доволен. Впрочем, мысли Рауля не имели накакого
значения, важно было лишь то, что спустя много лет
Фрейзер все еще не разучился изображать из себя именно
ту личность, какая ему требовалась. И на самом деле
Фрейзер дважды обедал здесь вместе со своим начальни-
ком сэром Джеральдом Таррантом, который курировал ни-
чем не примечательный отдел в министерстве иностран-
ных дел — отдел, сотрудники которого работали во всех
частях света и работа которых была всегда засекреченной,
часто — беспощадной и жестокой, ибо все они участвовали
в сложной невидимой войне разведок и контрразведок.
Много лет Фрейзер был действующим агентом, но за*
тем его перевели на канцелярскую работу, заместителем
Тарранта. Все эти годы любезное и незапоминающесся
лицо, которое он демонстрировал окружающим, служило
ему прекрасную службу. Но это был жесткий, безжалост-
ный человек, который в прошлом много и хладнокровно
рисковал, выполнял самую страшную работу и не знал
поражений.
При всем своем опыте Рауль не мог разглядеть дейст
вительности, скрывавшейся за этим фасадом. Его мысли
лишь коснулись Фрейзера и тут же поспешили дальше.
154
Рауль перевел взгляд на другие столы. Завсегдатаи с
«остями, несколько новых лиц. Ничто не привлекало вни-
мания... за исключением, может быть, троих, которые
v же почти закончили обед и сейчас приступали к бренди и
i игарам.
Один из них вполне устроил бы Рауля в качестве по-
i гоя иного клиента, хотя хозяином за столиком был явно
не он. Великолепный дорогой костюм, хорошо поставлен-
ный голос, приятные черты лица — все свидетельствовало
I» безукоризненном воспитании. Странными казались
лишь серебристые волосы. Скорее всего, преждевремен-
ная седина, поскольку загорелое лицо принадлежало со-
всем молодому человеку. Другой посетитель был совсем
иным. Плотный, с грубым лицом и весьма сомнительными
манерами. Любитель вина. Иностранец, но откуда имен-
но — сказать трудно. Коротко стриженные волосы и ко-
ричневое лицо. Бычья шея, резкие жесты, жесткое лицо...
Столик заказывал мистер Брюнель. В этом человеке не
было ничего особенного, по крайней мерс ничего, на что
Рауль мог указать конкретно, но он чувствовал себя в его
присутствии неуютно. Даже странно, ведь мистер Брю-
нсль был почти что карликом. Четыре фута девять дюй-
мов, не больше. Но сложен очень пропорционально. По
оценке Рауля, немного за пятьдесят. Красивая голова с
м чесанными назад густыми темными волосами. Дорогая
одежда, прекрасно сидит. Великолепные манеры, всегда
с покоен, но при этом уверен в себе. Спорить с таким чело-
веком никто нс осмелится. Невозмутимое лицо, немигаю-
щий взгляд, тяжелые неподвижные веки. И все же было в
>том спокойствии что-то... Рауль пытался подобрать сло-
во... Да, что-то нездоровое. Спокойствие и неподвижность
надгробного камня...
Рауль почувствовал раздражение. Одно дело — тща-
цльная и придирчивая оценка клиентов, это весьма важ-
но, но воображать себе Бог знает что — это совсем другое.
Радушно й вежливо улыбаясь, Рауль принялся обхо-
дить столики.
— Все в порядке, мисс Блейз?
— Чудесно! Спасибо, Рауль.
— Очень рад. Вас давно не было. Полагаю, ездили на
юг?
— Да, только вернулась из Танзании.
— Надеюсь, поездка была интересной. Рад видеть вас
с нова, мадам.
— Благодарю вас, Рауль.
155
Рауль поклонился Уилли Гарвину, Модести и уда-
лился.
Джайлз Пеннифезер изучал гору костей в своей та-
релке.
— По-моему, ему не понравилось, t как я обошелся с
дуврской камбалой, — мрачно произнес он.
— По крайней мере, она уже была мертва, — удобно
откинувшись на стуле, заметил Уилли, — я хочу сказать,
что она все же отличалась от большинства ваших пациен-
тов.
Джайлз рассмеялся.
— Здесь у меня уже нет ни малейшего шанса на хи
рургическую операцию. В Африке — пожалуйста, а здесь
хирург, завидев на шее больного фурункул, сплавляет
беднягу в Мидлсексскую больницу, где его оперирует ка-
кое-нибудь светило науки. Жаль. А мне бы так хотелось
попрактиковаться. — Он повернулся к Модести. — Кста-
ти, как твоя попка, дорогая?
— Джайлз, ровно неделю тебя это не интересовало.
Ты выбрал очень удачный момент и, что приятно, задал
вопрос внятно и громко.
— Ой, извини. И все же? Больше не болит?
— Все просто замечательно, — Модести перевела
взгляд на Фрейзера и пояснила: — Слегка порезалась.
Фрейзер пожал плечами.
— Танзания, моя милая. Там так и норовят чиркнуть
ножиком.
— Да нет же, — вмешался Джайлз, — это был вовсе
не танзаниец...
— Джайлз, — оборвала его Модести, — мистер Фрей-
зер очень вежливо показал, что детали его не интере-
суют.
— Да? Понял. Он просто не захотел делать твою попу
темой застольного разговора, да? Что ж, давайте о чем-
нибудь другом. Но о чем? — Официант начал собирать та-
релки, и взгляд Джайлза упал на останки камбалы. — Ну
хотя бы о хирургическом вмешательстве. Знаете, впервые
мне доверили скальпель еще в колледже — на анатомиро
вании я препарировал руку. Точнее — предплечье.
— Левое или правое? — осведомился Уилли.
— До сих пор не знаю. Как только я приготовился сде-
лать надрез, в глазах у меня потемнело, и я грохнулся а
обморок. Очнулся на больничной койке, грудь перебинто
вана. Оказывается, я свалился прямо на скальпель и про*
порол себе бок. Помню, как старый Меррвдыо сказал:
156
• I me дюйм вправо, Джайлз, и тысячи будущих больных
м т бы избавлены от ужасов вашего врачевания». Он,
• онечно, шутил.
Джайлз повернулся к Фрейзеру.
— А чем занимаетесь вы, старина? Если это, конечно,
нс слишком бестактный вопрос.
— Я государственный служащий.
— Правда? Как интересно!
— Безумно интересно. Особенно наша новая система
< пленения показателей экспорта и импорта. С ума сойти,
к» чего захватывающая вещь.
Фрейзер склонил голову, словно благоговея при одной
шшь мысли о новой системе.
— Что ж, здорово. Я не очень разбираюсь в таких ве-
щах, — честно признался Джайлз, — но, может, вы попы-
i.u гесь объяснить мне эту новую систему?
Фрейзер замер и тупо уставился перед собой. Его обыч-
но острый ум вдруг спасовал: так наивно и буквально вос-
принял Джайлз его слова.
Модести посмотрела на часы:
— Джайлз, ты не опоздаешь на дежурство?
— Что? О Боже! Мне уже пора лететь изо всех сил, —
нк кликнул Джайлз и встал. — Прошу простить меня.
Спасибо, Уилли. Пока, мистер Фрейзер. Рад был с вами
познакомиться. Модести, дорогая, если не будет ничего
остренного, вернусь примерно в пять утра.
Джайлз дотронулся до плеча Модести, улыбнулся и,
р.» смахивая руками во все стороны, направился к выходу.
Все молча посмотрели ему вслед. В какой-то момент
и-на я рука Джайлза угрожающе приблизилась к тележке
• о сладостями, и Модести в ужасе поджала ноги, но все
и кончилось благополучно.
Уилли наклонился к Фрейзеру.
— Я недавно был с ним в «Долли», так он зацепился
мнонкой за волосы одной дамы. Оказалось, это парик. Я
пнут десять прятался в туалете.
— Куда он так помчался? — спросил Фрейзер.
— Его приняли дежурным врачом в частную клини-
»у, — сказала Модести, — приняли на месяц, но сколько
•ни смогут его там выдержать — не знаю, единственное
ин гоинство Джайлза как медика — он все же облегчает
। радания своим больным.
— Вероятно, он пробуждает в них интерес к жизни —
•ни лежат и гадают: что этот парень опрокинет в следую-
щую минуту. Как я понимаю, он сейчас живет у тебя?
*	4
157
— Да, — ответила Модести, подозвала официанта и
заказала кофе.
— Вероятно, я покажусь тебе бестактным, если спро-
шу: что ты в нем нашла? — задумчиво произнес Фрей-
зер.
— Даже очень бестактным. Но я не буду обращать
внимания, поскольку сама задавала себе этот вопрос. От-
вет прост: он очень милый человек.
Фрейзер хмыкнул.
— Милый человек... — медленно повторил он ее по-
следние слова. — Ты не могла бы пояснить?
— Оставь его в покое, Джек, давай лучше поговорим о
деле. Ты же понимаешь, раз мы пригласили тебя в такой
дорогой ресторан, значит, нам что-то от тебя надо.
— А именно?
— Совет, намек. Какой подарок выбрать сэру Дже-
ральду на его юбилей?
— О Господи! — Фрейзер с удивлением посмотрел не
Модести. — Зря вы, ребята, так потратились. Тонкие на-
меки относительно приятных подарков — это не по моей
части. Я даже не знал, что у Тарранта скоро день рожде-
ния.
— На следуюдей неделе. Если не ошибаюсь, он уже
вернется из Штатов?
— Должен быть во вторник.
— Как раз. О чем только мы ни думали: клюшка для
гольфа, спиннинг, картина, какой-нибудь антиквариат..
Но все это не очень оригинально. Так что тебе придется
принять в этом участие. В конце концов, он твой шеф, и
ты должен знать его вкусы.
— А какого черта ты вообще решила сделать ему пода*
рок? Чем он тебя так облагодетельствовал? Соблазнил та-
кой работой, что всякий раз не знаешь, останешься жива
или нет? Ты считала, сколько на тебе шрамов, которые
можно было бы считать его визитными карточками?
— Со стороны может показаться, что ты ненавидишь
старину Тарранта. А на самом деле дашь за него руку от
резать.
— Чушь. Просто так вышло, что он мой шеф.
— Да если бы его попытались отправить на пенсию, ты
бы спятил от ярости!
Фрейзер опустил голову, в его глазах появилась горечь
— Вы затронули очень деликатный вопрос, — медлен
но произнес он. — Я кое-что расскажу вам о Тарранте,
хотя мне не следовало бы этого делать...
158
Он поднял глаза и внезапно замолчал: взгляд Модести
Блейз был направлен куда-то в сторону.
— Уилли... — негромко позвала она.
В интонации Модести было нечто такое, от чего нервы
Фрейзера напряглись. В расслабленной позе Уилли Гарви-
на, непринужденно откинувшегося на своем стуле, не
произошло перемен, но взгляд его переместился в том на-
правлении, куда смотрела Модести, и он слегка отодвинул
стул.
Повернув голову, Фрейзер увидел троих мужчин, под-
нявшихся из-за столика в глубине ресторана, и мысленно
выругался, изобразив при этом на своем лице улыбку.
Брюнель! А двое других — помощники Брюнеля, его
телохранители и, когда в этом возникает необходи-
мость, — исполнители приговоров.
Чанс что-то говорил, склонившись к уху патрона. Брю-
нель выслушал его, кивнул и в сопровождении помощни-
ков двинулся между столиками. Очень маленький рост не
развил в нем комплекса неполноценности, его движения
были легки и преисполнены чувства собственного досто-
инства.
Он остановился у их столика и чопорно поклонился.
— Мисс Блейз? Я — Брюнель.
Фрейзер заметил, что Модести смотрит на одного лишь
Брюнеля, совершенно не обращая внимания на его спут-
ников. Но за ними наблюдал Уилли Гарвин и, хотя его
взгляд был абсолютно безразличным, Фрейзер видел, как
Уилли подобрался, словно перед прыжком. Маловероят-
но, чтобы здесь,, в «Легенде», начались боевые действия.
Маловероятно, но все же возможно. В свое время Фрей-
зер и сам убивал, а однажды ему пришлось ликвидиро-
вать двойного агента в переполненном берлинском баре,
и он воспользовался зажигалкой, в которую был вмонти-
рован баллончик с синильной кислотой. При нагреве свы-
ше 89 градусов кислота превращается в пар. Фрейзер
предупредительно чиркнул колесиком, когда агент вынул
сигареты, и спокойно вышел. Никто не обратил внимания
на человека, уткнувшегося лицом в стол.
— Кажется, вы знакомы с моими коллегами, — Брю-
нель сделал изящный жест рукой, — Адриан Чанс и Жако
Муктар.
— Да, нас представили друг другу.
Улыбка Брюнеля была спокойной, как глаза и голос.
— Как мне сообщили, ваша встреча была не лишена
интереса. Странно, что мы никогда с вами не виделись,
159
мисс Блейз, хотя, конечно же, я много слышал о вас и о
мистере Гарвине.
Брюнель бросил взгляд на Уилли, который, не подавая
вида, что слышал эти слова, продолжал лениво рассмат-
ривать Чанса и Жако. Все молчали, и после непродолжи-
тельной паузы Брюнель повернулся к Фрейзеру.
— Любопытное собрание. Вот уж не ожидал, что мы
так быстро встретимся снова, мистер Фрейзер. Как ваши
дела?
Фрейзер заерзал, провел пальцем по тугому воротнику
рубашки и смущенно улыбнулся:
— Неплохо, совсем неплохо. Еще немного покашли-
ваю, но, знаете ли, такой холодный ветер...
— Не соблаговолите ли вы передать сэру Джеральду
Тарранту, что я с нетерпением жду встречи с ним по его
возвращении?
— Охотно, мистер Брюнель.
Фрейзер изогнул свою тонкую шею и кротко улыбнул-
ся. Брюнель снова повернулся к Модести.
— Надеюсь, я прервал лишь дружескую встречу, а не
деловое совещание с мистером Фрейзером?
— «Прервали» — это, по-моему, слишком сильно ска-
зано.
Брюнель тряхнул головой.
— Я вас понял. Но самое сильное слово — это дело.
Всегда. Мои коллеги полагают, что задолжали вам во вре-
мя памятной встречи, и с радостью готовы заплатить по
векселям. Я бы настоятельно советовал вам не обострять
их чувство глубокой признательности, мисс Блейз.
— Но это же так просто. Напомните им, что я не при-
глашала их на свидание, и посоветуйте не иметь со мной
дел.
— Ах, если бы все в жизни было так просто! Однако я
отвлекаю вас от кофе. Было весьма приятно поговорить с
вами, мисс Блейз. Позвольте пожелать вам доброго ве-
чера.
Брюнель поклонился и направился к выходу. Двое дру-
гих некоторое время продолжали молча смотреть на Мо-
дести. Взгляд Жако был холодным и безразличным, ид
лице Адриана Чанса появилось почти мечтательное выра-
жение.
— Надеюсь, мне представится шанс показать вам кое
что интересное и запоминающееся, — сказал он тихо,
словно сам себе, и широко улыбнулся.
Оба повернулись, как солдаты, и пошли за Брюнелем.
160
— Какая патетика! — Уилли закинул ногу за ногу. —
Дешевый театр. Кофе еще остался, Принцесса?
— Кофе достаточно, Уилли. Давай чашку.
— Как я понял, ты где-то перебежала дорогу мальчи-
► лм Брюнеля, — осторожно сказал Фрейзер, — что про-
изошло?
Модести вкратце сообщила суть дела. Когда она закон-
чила рассказ, Фрейзер подул себе на ладонь.
— Тебе следовало бы покончить с ними, раз выпал
шанс! Право, стоило. Они считают себя лучшей командой
и нашем деле и весьма ревностно относятся к своему авто-
ритету.
Модести пожала плечами.
— Теперь буду осторожнее, но, по-моему, они здесь
пряд ли задержатся надолго. Если не ошибаюсь, они бази-
руются на вилле Брюнеля в Руанде.
— Да, — Фрейзер кивнул, — неподалеку от границы с
1 анзанией. Многих вышвырнули из «черной» Африки, но
к Брюнелю это не относится. Судя по нашему досье на не-
ю, он ведет себя там как удельный князь. Полагаю, таин-
i пленный человек со следами пыток, которого видел твой
юктор Пеннифезер, сбежал именно оттуда.
— В нашем досье на Брюнеля нет зацепок? — спросил
Уилли.
Фрейзер поморщился.
— У Брюнеля обширная сфера интересов, так что у
ндс много чего на него есть. Но мы не знаем, кто был тот
человек, как выглядел и почему Брюнеля так интересова-
|о, что он сказал перед смертью.
Уилли на мгновение задумался и сказал:
— По-моему, его пытал этот седой господин.
— Возможно. Или девушка.
— Девушка? — с любопытством спросила Модести.
— Да. Адриан Чанс и Жако Муктар — мускулы. Но на
• цене присутствует еще и девица. Официально она счита-
на приемной дочерью Брюнеля. Называет себя Лиза
1фюнель. Можно сказать, настоящая красавица.
— Что значит «можно сказать»? — спросил Уилли.
— Она альбиноска. Белые волосы, чуть розоватые гла-
14. Пигментации почти нет. Как правило, носит темные
•>чки.
Модести протянула портсигар, и Фрейзер взял сига-
|*ту.
— Хотела бы я знать, что он затевает сейчас, — Моде-
н| задумчиво крутила сигарету между пальцами. — Он
•1рн1ный Гарри*
161
решил, что мы обсуждаем с вами какое-то дело, и, похо-
же, ему это не понравилось.
Фрейзер мрачно кивнул.
— Я догадываюсь, о чем он подумал. Ты не собира-
ешься прихлопнуть его в качестве подарка Тарранту?
Вряд ли старик мечтает иметь его чучело у камина, но
мысль неплоха.
Модести выпрямилась.
— Когда они появились, ты начал что-то говорить о
сэре Джеральде, помнишь?
— Я хотел сказать, что его голова скоро покатится.
— Голова Тарранта?!
- Да.
Фрейзер стряхнул пепел с сигареты. Его глаза сердито
сверкнули.
— В прошлом году мы немного урезонили красных в
Сингапуре. Паршивая работенка, как, впрочем, большая
часть того, чем нам приходится заниматься. Конечно же,
местные власти дали нам неофициальное благословение,
и все прошло очень гладко. За исключением того, что
один бюрократ из их разведывательного управления дал
письменное заключение о результатах операции — изло-
жил на бумаге все детали, хронометраж каждого эпизода,
даты, время, имена, короче — все. Каким-то образом этот
документ попал к Брюнелю. Об этом узнала Москва и
предложила ему хорошие деньги. Когда они дадут этим
бумагам огласку, разразится скандал. Добропорядочные
граждане разорутся о вмешательстве разведки во внут-
ренние дела других стран, и тогда срочно понадобится ко-
зел отпущения. Им может быть только Таррант.
Модести нахмурилась.
— Ты сказал, Москва предложила ему деньги? Если
Брюнель еще не продал бумаги, почему бы их не переку-
пить?
— Не получится. Брюнелю нужен список наших аген-
тов в Праге. За это Москва его озолотит.
— И Брюнель рассчитывает, что Таррант сдаст ему
своих людей в Чехословакии? — с недоверием спросил
Уилли.
Фрейзер пожал плечами.
— Похоже, ты не знаешь, что сейчас происходит нп
верхних этажах разведки, Уилли. Наша игра с каждым
днем все больше и больше напоминает биржу: обмен шпи
онами, заключение сделок. Ты покупаешь, продаешь -
если, конечно, можешь себе это позволить. Или крадешь
162
А если не можешь украсть то, что тебе нужно, то крадешь
что-то другое и, нажимая на необходимые рычаги, в кон-
це концов находишь способ получить то, ради чего ты все
гго затеял.
— Таррант не станет разыгрывать чешскую агенту-
ру, — слова Модести прозвучали как категорическое ут-
верждение.
На лице Фрейзера появилось выражение досады.
— Полагаю, наши хозяева мечтали бы разделить твою
уверенность. Им совсем ни к чему политический скандал,
связанный с разведкой, да и горстку чехов не так уж
сложно заменить другими. Но они не могут подтолкнуть
Тарранта к этому шагу. Порой ему приходится жертво-
вать людьми, но, Боже праведный, он же не отдает их на
яаклание!
Уилли Гарвин потер подбородок.
— Не думаю, что, убрав Брюнеля, мы сможем ради-
кально изменить ситуацию, — сказал он с сомнением.
— Это была всего лишь неудачная шутка, — Фрейзер
раздраженно махнул рукой, — я мог бы быстро избавить-
ся от него, но какой смысл, это все равно не поможет. Бу-
маги, вот что нам нужно.
— Ты уверен, что они не фальшивые?
— Настоящие, как алмаз «кохинор». Я видел их.
— Что-о? — Уилли недоверчиво уставился на него.
— Я видел их три дня назад, в доме на углу Уэлбери-
сквер. Брюнель арендовал этот особняк на месяц. Мне
предъявили эти бумаги, и я убедился, что они подлинные
Причем они показали не фотокопии, тогда б еще могли
возникнуть сомнения, а те самые бумаги. Оригиналы. В
тот момент мне хотелось лишь одного — умереть.
— А почему бы тебе не подставить Брюнеля? — спро-
сил Уилли. — Арестуй его, скажем, за хранение или тор-
говле наркотиками, а потом иди и забирай свои бумаги.
— Я бы рад, дружок, — хмыкнул Фрейзер, — да бо-
юсь, ничего не получится. Для хорошей подставки нужно
задействовать очень много специалистов. Нет, это слиш-
ком шаблонно. Таррант вернется из Штатов, встретится с
Брюнелем и скажет ему, что сделка не состоится. Затем
сингапурские бумаги пойдут в Москву, здесь крепко а
пахнет горелым, и Таррант отправится за решетку.
— Где Брюнель хранит эти бумаги? В сейфе?
— Естественно. В сейфе особняка на Уэлбери-сквер
— Значит, надо найти человека, который бы его
вскрыл. Например, Питерсен, если он еще в Англии, или
(»•
163
Блайми. По-моему, ты его раньше привлекал к такой ра-
боте.
— Провернуть такую работу, когда для подготовки все-
го пять дней? Даже не рассчитывай, Уилли. Подумай, сейф
конструкции Бердака и Зейдлера. Полтонны бронирован-
ной стали и намертво вделан в стену. Когда-то особняк при-
надлежал старому де Грюилю, а после его смерти здание
приобрела компания по торговле недвижимостью. Он де-
ржал в этом сейфе драгоценности на полмиллиона гиней.
Уилли отставил чашку и откинулся на стуле. Дело пло-
хо, мрачно подумал он. В такой ситуации невозможно
найти ничего утешительного, Принцессе тоже, кажется,
не по себе. Он повернулся к Модести. Она сидела, опустив
голову на сложенные руки, взгляд ее был задумчивый и
немного сонный. Лоб прорезали две вертикальные склад-
ки, нижняя челюсть слегка выдвинулась вперед. Уилли
почувствовал легкое возбуждение: он знал эту позу, знал
это выражение лица.
— И Брюнель решил, что мы обсуждаем с тобой имен-
но этот вопрос? — Модести повернулась к Фрейзеру.
— Не сомневаюсь, — он издал короткий смешок. —
Что ж, по крайней мере, они проведут несколько бессон-
ных ночей, ожидая твоих действий.
— Досадно! — Модести с силой провела ладонью по
щеке. — Особенно если учесть, что у нас так мало времени.
Уилли довольно улыбнулся и махнул официанту, тре-
буя счет. Фрейзер наклонился вперед и тихо прошипел:
— Модести, у тебя нет ни малейшего шанса. Этот дом
напичкан сигнализацией по самую крышу. Чтобы вскрыть
сейф, потребуется не меньше двенадцати часов.
Модести кивнула и, пока Уилли подписывал счет, уб-
рала в сумочку портсигар и зажигалку. Когда Рауль поже-
лал им доброго вечера и удалился, Модести сказала:
— Допускаю, что это из области невозможного, но да-
вай хотя бы оценим ситуацию на месте.
Она улыбнулась и щелкнула замком сумочки.
— В конце концов, если мы с Уилли справимся, это
будет неплохое решение проблемы подарка Тарранту.
Глава 3
^слышав звук зуммера, Брюнель лениво перекатился
через упругое теплое тело лежавшей возле него девушки с
белыми волосами, столь же неторопливо облачился в пи-
164
жаму с монограммой его имени на кармане и завязал пояс
широкого халата.
Сейчас Брюнель чувствовал приятную усталость и лег-
кую слабость. Лиза отдалась ему как всегда страстно и во-
сторженно. То, что эти чувства были имитацией, его ни-
чуть не волновало. Лиза, словно почувствовав, что
Брюнель думает о ней, приоткрыла глаза и улыбнулась.
Бесценное приобретение эта Лиза, подумал Брюнель,
она вполне стоит всех сложностей, через которые он с ней
прошел. Полезна во всех отношениях. Да, альбинос, но
это не умаляет ни ее достоинств, ни красоты, хотя она са-
ма считает иначе.
— Возможно, потребуется, чтобы ты соблазнила чело-
века по имени Гарвин, — Брюнель поиграл тяжелыми ки-
стями пояса, — скорее всего, он поймет, что это я подкла-
дываю тебя под него, но это не имеет значения. Он
по-своему привлекателен и знает об этом, поэтому у него
может возникнуть мысль использовать тебя в своих це-
лях. Ты его не разочаровывай. Все подробности позже.
Брюнедь вышел из комнаты. Лиза проводила его взгля-
дом. Даже не удосужился пожелать спокойной ночи! Лиза
встала, прошла в ванную и включила душ. Она чувство-
вала себя разбитой, как всегда после любовных игр с Брю-
нелем, и это начинало ее беспокоить. Так не должно быть.
Лиза стояла неподвижно, ожидая, что сейчас голоса в ее
голове начнут свой укоризненный шепот. Но голоса мол-
чали, и она расслабилась, понимая, что и за этот непро-
должительный отдых ей придется расплачиваться угрызе-
ниями совести.
Она не могла точно припомнить, когда голоса впервые
зазвучали в ее голове. Несколько лет назад, точнее она
сказать не могла. Воспоминания о прежней жизни, о жиз-
ни до появления голосов, были смутны и обрывочны.
Иногда голоса молчали по нескольку дней, иногда даже
неделями, но и тогда ее жизнь была подчинена им, потому
что она знала: они обязательно вернутся!
Лиза никому не рассказывала о голосах, даже Брюне-
лю: они запретили ей это делать. Это было странно — го-
лоса любили Брюнеля, во всяком случае, они всегда были
довольны, что она ему послушна. Лиза не знала, чьи это
голоса, и давно перестала над этим задумываться. Они
просто были. Сами по себе.
Когда они впервые зазвучали, Лиза испугалась, но под-
чинилась: то, что они от нее требовали, было легким и
простым. Но вскоре голоса стали приказывать ей делать
165
то, чего она боялась, к чему испытывала отвращение, —
вначале с Брюнелем, потом с другими. Сейчас Лиза уже
привыкла к тому, что голоса распоряжаются ее телом, но
боялась, что последуют и другие приказы — еще более
страшные.
Лиза не осмеливалась обнаружить свой страх, не смела
даже подумать о своих ощущениях, потому что это было
запрещено. Голоса всегда правы, даже когда заставляют
ее убивать. Они бесстрастны и всеведущи, они заставили
ее понять, что ей дарована единственная привилегия —
верно служить им, ибо сама она слишком глупа и никчем-
на. Если она испытывала отвращение, внутренне сопро-
тивлялась их приказам, ее начинала мучить совесть.
Лиза знала, что Брюнель доволен ею. В тех редких слу-
чаях, когда она не оправдывала его надежд, в голове ее
всю ночь напролет звучали гневные чеканные слова, и от
бесконечного их повторения Лиза едва не лишалась рас-
судка. Но сейчас голоса были довольны и ничего от нее нс
требовали.
В сознании Лизы вдруг возникла неясная мысль, а вме-
сте с ней ощущение смутной тревоги, которую она быстро
подавила: Брюнель хотел, чтобы она соблазнила одного
человека по имени... Гарвин, кажется? Но если это дур-
ной человек, враг голосов, они могут потребовать, чтоб
она выполнила одну из тех своих обязанностей, перед ко-
торыми она испытывает страх.
Лиза поежилась, вспоминая, что они, голоса, заставили
ее сделать с человеком в Руанде. Конечно, это было сдела-
но для его же блага, но задание едва не свело ее с ума, и
она обрадовалась, когда он сбежал, хотя это очень дурно с
ее стороны...
Лиза тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Ее уд-
ручала собственная слабость. Немного повернувшись, она
с отвращением посмотрела на отражение своего нагого те-
ла в огромном зеркале. Уродка! Мерзкая уродка с белыми
патлами! Будь благодарна, что голоса снизошли до такого
создания. Будь благодарна и подчиняйся.
Лиза замерла, надеясь, что голоса услышат ее мысли и
одобрят их, но ничего не произошло, голоса молчали. Она
выключила душ, вытерлась, накинула на себя простыню
и, вернувшись в спальню, подошла к длинному стеллажу
с книгами. Когда выдавалась свободная минута и не было
никаких других дел, она наслаждалась покоем и жила со-
всем другой жизнью, которая раскрывалась перед ней на
страницах книг.
166
Больше всего она любила исторические романы. Ника-
ких детективов, мистики и замешанных на сексе трилле-
! К счастью, здешняя библиотека состояла главным об-
разом из мемуаров и произведений классиков прошлого.
Самая безмятежная часть ее жизни проходила именно
ыссь, среди современников королевы Виктории и короля
Эдуарда, которые нисколько не сомневались, что если мир
и изменится после них, то лишь совсем незначительно.
Лиза сняла с полки «Золотые годы» — антологию про-
и введений писателей викторианской эпохи, положила ее
ма подушку, а сама устроилась у туалетного столика с
зеркалом и принялась за маникюр. Брюнель не любил
i чинных ногтей и постоянно настаивал, чтобы она покры-
вала их ярко-красным лаком, хотя это лишний раз под-
черкивало белизну волос и кожи.
Покинув комнату Лизы, Брюнель так же неторопливо
спустился на второй этаж, вошел в кабинет и немного
приподнял штору. У тротуара, как всегда, стояла машина
телохранителя Адриана Чанса. Брюнель опустил штору,
зажег верхний свет и щелкнул выключателем портатив-
ного телевизора на рабочем столе. На экране возникла
входная дверь и спины двух стоявших перед ней мужчин.
Жако и Чанс. Они ждали уже больше пяти минут, но не
проявляли признаков нетерпения. Бросив взгляд на дру-
юй экран, Брюнель увидел, что оба левой рукой поправ-
ляют свои галстуки — это означало, что им никто не уг-
рожает и не прячется вне поля зрения с пистолетом в
руке.
Сняв одним из тумблеров на десять секунд звуковой
сигнал тревоги, Брюнель нажал кнопку, управляющую
всеми тремя замками входной двери. Система сигнализа-
ции и сенсорные механизмы замков питались не от город-
ской электросети, а от комплекта аккумуляторов.
Брюнель дождался, пока посетители вошли, убедился,
что дверь автоматически закрылась, и выключил телеви-
зор. Секунд через тридцать в дверь постучали, и на поро-
ге кабинета показался Адриан Чанс, чуть сзади маячил
Жако.
— Итак? — Брюнель опустился в кресло.
— Мы подождали, пока они закончат ужин, и просле-
дили их, — Чанс сел на оттоманку у стены и неуловимым
движением пригладил волосы, — они остановили машину
в квартале неподалеку от Гайд-парка. У нее пентхауз в
одном из тех кварталов. Фрейзер взял такси и, видимо,
поехал домой. Блейз и Гарвин вошли в дом. Через некото-
167
рое время в пентхаузе зажегся свет. Мы подождали полна
са и поехали домой. Полагаю, Гарвин останется там на
ночь.
По невозмутимому лицу Чанса пробежала легкая гри
маса.
— Вероятно, они размышляют над вашими словами
относительно меня и Жако.
— А как насчет врача?
— Его мы не видели.
Брюнель задумчиво постучал пальцами по столу.
— Это не может быть совпадением. Вы видели, как
врач вышел из «Легенды», а за их столиком было четвер-
тое место и неубранный прибор. Врач должен был быть с
ними.
Жако не проронил ни слова, он беспокойно ходил взад
и вперед по кабинету, под обтягивающим пиджаком пере-
катывались мышцы.
Чанс пожал плечами.
— Скорее всего, вы правы, но не думаю, что это связа-
но с делом Новикова, — он замолчал, размышляя, и вы-
тер платком лоб, — она связала нас, затолкала в машину,
но не задала ни одного вопроса, не обыскала, ее вообще нс
интересовало, почему мы пришли к Пеннифезеру. Ясно,
что она забрала его с собой в Англию, но мне не кажется,
что это имеет осбое значение. Важно то, что мы видели
совещание Фрейзера с Блейз и Гарвином.
— Ты считаешь, он хочет, чтобы они попытались по-
добраться к сингапурским бумагам?
— Я считаю, что в данный момент у Фрейзера на уме
ничего другого и быть не может, это очень упрямый чело
век.
— А почему они должны согласиться в этом участво-
вать?
— Не могу объяснить. Уверен, они на это пойдут, но
почему — не знаю. Ходят слухи, что они уже проворачи
вали дела для Тарранта. И вряд ли из-за денег: англичане
платят гроши. Весьма сомневаюсь также, что из большой
любви к Тарранту.
— Возможно. Но их мотивы предугадать трудно, часто
они оказывались совершенно невероятными, — Брюнель
прикурил сигарету. — Какой бы ни была причина, я со
гласен с вами, что они вполне могут попытаться выкрасть
бумаги.
Жако смотрел на громадный сейф, вмонтированный в
одну из стен кабинета.
168

— Вы не думаете переложить документы в другое мес-
то? Например, в банк? — спросил он грубым, гортанным
голосом.
— Ничего глупее не придумать, 7- задумчиво произ-
нес Брюнель, — сильно сомневаюсь, что банковский сейф
устоит против полномочий людей Тарранта, если у них в
том возникнет необходимость. И сомневаюсь, что есть бо-
лее безопасное место, чем сейф в этом особняке.
Он бросил взгляд на Чанса.
— Исходя из их послужного списка, полагаю, они при-
думают что-то изящное.
— Это будет непросто. Чтобы вскрыть сейф, им понадо-
бится часов двенадцать, следовательно, вначале им при-
дется позаботиться о нас. А чтобы заняться нами, им надо
еще до нас добраться. А чтобы до нас добраться, когда мы
здесь, в доме, им нужно будет обойти сигнализацию. Но ее
невозможно перерезать или отключить. Ее можно только
перехитрить, и то если мы им это позволим. Значит, это и
будет их тактикой — одурачить нас таким образом, чтобы
мы сами их впустили. Нам надо внимательно следить за
каждым, кто приблизится к дому — почтальон, телефо-
нист, представители электрической компании, газовщики,
водопроводчики. Если подозревать всех, кто попытается
войти в дом, какую бы форму они ни надели, нас вряд ли
удастся провести.
Несколько минут Брюнель сидел, погруженный в
мысли.
— Отлично, Адриан, — наконец сказал он, — следую-
щие несколько дней мы проведем на осадном положении.
Обо всем позаботься сам, проверь каждую мелочь. С этого
момента один из вас должен постоянно находиться в этом
кабинете. С оружием.
Брюнель посмотрел на Чанса.
— Под словом «оружие» я понимаю пистолет. После
того как мы их возьмем, можешь сколько угодно играть в
ножички, — он загасил сигарету и поднялся — крошечная
фигурка на фоне массивного стола.
— Ты дежуришь до трех часов утра, Жако. Потом Ад-
риан тебя сменит. Сегодня ночью вряд ли что-нибудь про-
изойдет, но меры предосторожности мы примем прямо
сейчас. Так, значит, Блейз хороша в нетривиальных ситу-
ациях? — Брюнель приподнял одну бровь. — Кажется, вы
оба можете это подтвердить?
Адриан Чанс натянуто улыбнулся. Жако угрюмо плюх
нулся на оттоманку, достал из-под мышки пистолет и на
170
чал проверять его. Взявшись за ручку двери, Брюнель ус-
лышал вкрадчивый голос Чанса:
— Вы сегодня вечером будете пользоваться Лизой?
— Нет, — Брюнель остановился; размышляли. — Да-
вай, Адриан, она к твоим услугам, но не теряй голову.
Она мне может скоро понадобиться для работы, поэтому
потрудись не оставлять на ней никаких следов. Понял?
— Для работы? — Чанс удивленно смотрел на него.
— Если Блейз и Гарвин не рискнут прийти сюда, воз-
можно, ей придется заняться Гарвином.
— Но зачем?
— Кроме сингапурских бумаг, у меня есть и другие
интересы, Адриан, — спокойно сказал Брюнель.
— Пеннифезер?
— Да. Он сейчас связан с Блейз и Гарвином, поэтому
нам надо действовать осторожно. Я уверен, он что-то зна-
ет, и это для нас единственная возможность вновь вер-
нуться к проекту Новикова.
Чанс кивнул, правда, без особого энтузиазма.
— Не отчаивайся, Адриан, — мягко сказал Брю-
нель, — если в течение следующих нескольких дней у те-
бя не будет шанса пощекотать своим маленьким ножиком
красотку Блейз, я обязательно предоставлю тебе такую
возможность в самом ближайшем будущем.
Лиза лежала в постели и читала книгу. Услышав звук
открывающейся двери, она села и увидела, как в комнату
входит Адриан Чанс. Она напрягла все силы и с трудом по-
давила непроизвольный спазм желудка. Ей было стыдно
того отвращения, которое вызывал в ней этот человек,
стыдно своей робкой надежды, что, может быть, на этот
раз он не будет с ней так жесток. Последний раз он был с
Лизой месяц назад, и она не ожидала, что Брюнель так
скоро позволит ему новое свидание.
Лиза с ужасом подумала, через что сейчас придется
пройти. Вначале она должна будет слабо сопротивляться
Адриану, затем сильнее и сильнее, и — страх, нужно бу-
дет показать, что она боится его. Тогда он ее накажет, и
самое худшее окажется позади. Потом она покорно закро-
ет глаза и замрет, как тряпичная кукла, а Адриан будет
сопеть и рычать, наслаждаясь ее телом.
Лиза с чувством вины поймала себя на мысли, что по-
думала о наказании Адриана как о самом худшем. Голоса
всегда говорили ей, чтобы она выполняла все прихоти
Брюнеля, а если он того требовал, то и Чанса. Он бы не
171
пришел, если бы ему не позволил Брюнель. Значит, все,
что он будет с ней делать, — желание и воля голосов, и ей
должно быть стыдно за свои чувства.
Адриан подошел к Лизе, встал у постели, и, глядя свер-
ху вниз, широко улыбнулся. Потом сбросил с подушки на
пол книгу. Потом рывком сорвал с Лизы одеяло. Потом,
глядя на прозрачную ночную рубашку, едва прикрываю-
щую бедра Лизы, начал развязывать галстук, Лиза подтя-
нула колени к подбородку и прошептала:
— Пожалуйста, Адриан... не надо...
Здания, обступившие площадь с юга, были построены
впритык, под общей крышей. Сейчас на этой крыше стоял
Фрейзер и внимательно рассматривал особняк на противо-
положной стороне площали. Забраться на крышу было со-
всем несложно: он поднялся по лестнице на верхний этаж,
а там воспользовался узкой служебной лесенкой, которая
вывела его прямо на плоскую крышу. Она была достаточно
длинная, и, двигаясь с одного ее конца к другому, Фрейзер
во всех подробностях рассмотрел особняк Брюнеля, фрон-
тон и боковая стена которого образовывали угол площади,
откуда начиналась дорога на север.
Уэлбери-сквер сильно польстили, назвав площадью,
ибо в действительности это была короткая, хотя и широ-
кая дорога.
Фрейзер отчасти удовлетворил свое самолюбие/ хотя
прекрасно понимал, что практическая польза этого его за-
нятия равна нулю. Облокотившись на невысокие nepwia,
он изучал обстановку. Боковая стена особняка была глу-
хой, без единого окна. Большое окно справа от входа, в
фасаде первого этажа. Такие же окна на двух верхних
этажах. Ступени, ведущие в цокольный этаж. Примерно в
шести футах от стены особняка — ограда. Широкий тро-
туар. Уличный фонарь.
Фрейзер поднес к глазам прибор ночного видения. Увы,
никаких признаков угольного люка. Он перевел взгляд на
окна. Все шторы опущены. Лишь узкий луч света проби-
вался в щель между шторами в окне кабинета. План этого
кабинета Фрейзер мог нарисовать по памяти. Он располо-
жен на втором этаже, а сейф вмурован в глухую стену
здания.
Но рисовать схему не было никакой необходимости. В
служебном кабинете Фрейзера был подробнейший план
дома, полученный от строительной конторы, которая семь
лет назад по просьбе де Грюиля — крупнейшего постав-
172
щика бриллиантов — меняла интерьер здания. Как только
Брюнель начал «разыгрывать» сингапурские бумаги,
Фрейзер сразу же заполучил план особняка — это был ав-
томатический шаг из разряда рутинных мер предосторож-
ности.
Фрейзёр вовсе не рассчитывал, что план когда-либо по-
надобится. Да и сейчас не был убежден, что обрек себя на
бессонную ночь ради чего-то полезного, однако анализ си-
туации доставлял ему удовольствие. В самом дальнем
уголке подсознания у него теплилась неосознанная — и
потому, вероятно, глупая — надежда, что Модести Блейз
выручит их и на этот раз. Но суть его, суть холодного и
рассудительного специалиста высочайшего международ-
ного класса подсказывала, что именно этого и надо опа-
саться: любой план.Модести обречен на провал, задача не-
выполнима.
Фрейзер наклонился и посмотрел на лежавшую под
ним дорогу. Какая-то машина въехала на площадь с вос-
тока, повернула у особняка налево и скрылась из вида. По
тротуару с противоположной стороны молча шли двое
мужчин. На угду возбужденно жестикулировали несколь-
ко молодых людей, судя по живописной одежде и длин-
ным волосам — хиппи. Фрейзер отчетливо слышал их го-
лоса, но не мог разобрать слов.
Он перевел взгляд на дорогу, проходившую мимо зда-
ния на сквер. Несколько красных фонарей обозначали ме-
сто, где началось строительство подземного гаража. Экс-
каватор уже успел вырыть котлован, вокруг которого
беспорядочно возвышались кучи земли, были видны про-
ложенные в разные стороны канавы, разбросанные повсю-
ду обрезки труб, груды кирпичей. Рядом с котлованом
стояла бетономешалка, неподалку от нее стоял одноков-
шовый экскаватор. Экскаватор...
А что, если прораб зайдет в особняк проверить развяз-
ку кабелей, расположение водопроводных и газовых труб?
Фрейзер кисло улыбнулся: именно этого Брюнель и ждет.
Он бросил взгляд на крышу особняка. Все, что чуть круп-
нее голубя, приведет в действие систему электронной сиг-
нализации. Еще во время де Грюиля тревога несколько
раз включалась потому, что по крыше бродила кошка.
Так ему -сказали в местном полицейском участке.
Фрейзер снова посмотрел вниз. Со стороны стройки не-
торопливо шла блондинка, ее длинные волосы матово бле-
стели в свете уличного фонаря. На ней были черная ко-
жаная куртка, очень короткая юбка — подчеркнуто
173
ритмичное движение бедер выдавало в ней опытную про-
ститутку. За ней не очень уверенно шел высокий мужчи-
на в длинном плаще и мягкой фетровой шляпе, с неболь-
шим портфелем в руке.
Блондинка остановилась, повернулась к мужчине и,
дождавшись, когда он подойдет ближе, заговорила с ним,
призывно изогнув талию и проводя языком по губам. По-
говорив некоторое время, они медленно пошли дальше, но
вскоре опять остановились. Мужчина переступал с ноги
на ногу и озадаченно скреб затылок.
Нервничает, подумал Фрейзер. Не уверен, сколько она
с него заломит. Такого надо приободрить. Девица игриво
крутила сумочку, откидывала голову, демонстрируя со-
блазнительный изгиб шеи, короче — «цепляла» клиента.
Туго продвигается, решил Фрейзер. Полегче, Ирма, не
спугци его, это новичок. Заставь его поверить, что ты ми-
лая, добрая девушка, убеди его, что он действительно тебе
нравится. Отложи разговор о деньгах на потом и ты запо-
лучишь его с потрохами.
Девица тем временем взяла мужчину под руку, и они
медленно пошли рядом, о чем-то тихо переговариваясь.
Сейчас она вела себя, как игривый котенок, но мужчина
все еще продолжал колебаться. Напротив дома Брюнеля
тротуар немного расширялся, образуя площадку, где сто-
яли телефонная будка и столбик с почтовым ящиком. Они
направились к этому неосвещенному месту. Фрейзер пе-
регнулся через перила ограждения крыши. Света в теле-
фонной будке не было. Как, впрочем, и телефона, поду-
мал Фрейзер. Наверняка какая-нибудь парочка
позаботилась об этом.
Проститутка и ее спутник скрылись в тени будки. Вот и
славно, крошка, одобрил ее действия Фрейзер, покажи
ему, на что ты способна. А если через пять минут он нс
забудет о своих финансах, бросай игру и возвращайся к
своей основной профессии хирурга. Он снова взглянул на
дорогу. Интересно, Модести уже припарковала свою ма-
шину? Она сказала, что хочет присмотреться к этому мес-
ту, так сказать, на уровне земли, и сделать несколько
снимков, но, учитывая расстояние и ракурс, её камера
вряд ли зафиксирует мелкие детали. Настроение Фрейзе-
ра начало падать.
А тем временем Модести Блейз обнимала в тени теле-
фонной будки Уилли Гарвина и, прижавшись к нему ще-
кой, внимательно рассматривала через его плечо дом
Брюнеля. Портфель Уилли стоял у их ног. В нем покоился
174
мощный фонарь, работающий от батарей. Одна стенка
портфеля представляла собой фильтр, который глушил
видимый световой спектр и пропускал лишь инфракрас-
ные лучи. Приспособление уже работало, инфракрасные
лучи были направлены на входную дверь особняка Брю-
нсля.
Модести раздвинула полы длинного плаща Уилли и
сняла с его пояса тридцатипятимиллимстровую камеру
♦асахи-пентакс», приспособленную для съемки в инфрак-
расном свете. Положив правую руку с камерой ему на ле-
вое плечо, она тихо сказала:
— Приподними меня на несколько дюймов, Уилли.
Модести почувствовала, как ладони на ее талии слегка
напряглись, и она повисла в воздухе. Отрегулировав теле-
скопический объектив и сделав четыре снимка входной
двери, она попросила:
—	Теперь опусти на минутку.
И чуть сдвинула ногой портфель, чтобы невидимый
луч падал на окно цокольного этажа.
—	Еще раз, Уилли.
Сделала еще шесть снимков.
—	Готово.
Стоя на крыше, Фрейзер смотрел на припаркованные
автомобили и гадал, в каком из них сейчас находятся Мо-
дести Блейз и Уилли Гарвин. Стрелки его часов показыва-
ли половину первого ночи. В час они должны встретиться
у Модести. Он пожал плечами, последний раз посмотрел
вниз и пошел к служебной лестнице.
Уилли Гарвин держал в руках тонкую пачку просушен-
ных снимков. Они с Фрейзером вышли из фотолаборато-
рии, пересекли кабинет Модести и оказались в просторной
гостиной.
Фрейзер пребывал в не лучшем расположении духа, и
даже стакан великолепного бренди, который он держал в
руке, пока еще не оказал своего умиротворяющего воз-
действия. Отчасти это объяснялось усталостью, отчасти —
недовольством собой. Он видел на Уэлбери-сквер мужчи-
ну и женщину, причем видел их отчетливо, но так и не
разглядел в них тех, кого все время высматривал. И понял
это только здесь, вернувшись в пентхауз: на столе лежал
парик, который Фрейзер сразу же узнал, Модести еще не
успела снять черную кожаную куртку.
Сейчас она уже переоделась и сидела на большом дива-
не, в роскошном китайском халате, который придавал ее
175
красивому лицу с высокими скулами что-то неуловимо
азиатское. По широким пурпурным рукавам струились
причудливые золотые драконы. Модести отсутствующим
взглядом скользила по богатым персидским коврам, кото-
рые покрывали пол гостиной.
Несколько мгновений Уилли Гарвин молча смотрел на
нее, словно любуясь открывшимся ему пейзажем, и не-
громко окликнул:
— Принцесса...
Модести приподнялась, улыбнулась и взяла фотогра-
фии. Внимательно рассматривая их, она по очереди пере-
давала снимки Фрейзеру, который придирчиво изучал их
и складывал рядом с собой на диван.
— Ну и что здесь такого, чего мы не знали раньше? —
буркнул Фрейзер. — Не могли даже как следует навести
сканнер на вход, хотя нет, здесь нормально. Тот, кто ска-
зал, что дополнительная рекогносцировка не помешает,
ни черта не знает о доме двадцать восемь на Уэлбери-
сквер.
— Что ты не идешь домой? — осведомился Уилли.
— Потому что мне нравится бренди, которое подают в
этом доме. Он отвлекает меня от мыслей о том, что со
мной сделает Таррант, когда вернется и узнает, что я вам
рассказал об истории с бумагами и что вы оба уже покой-
ники, потому что затеяли сущий идиотизм.
— Ну это ты размечтался.
Модести задумчиво перебирала фотографии.
— Я и не рассчитывала, что мы обнаружим какую-то
лазейку. Просто надо было почувствовать ситуацию. И се-
годняшний вечер вовсе не потерян напрасно.
— Почувствовала ситуацию? Хорошо, а что дальше?
Фрейзер сделал внушительный глоток и сердито по-
смотрел на Модести.
— Мы думаем, — ответила она. — Что ж, Уилли, да-
вай подведем итог.
Следующие десять минут Уилли Гарвин ходил с полу-
закрытыми глазами по комнате и говорил.
Он произносил слова медленно, но анализировал вари-
анты от вероятных до невозможных и совершенно фанта-
стических и ни разу не запнулся. Он говорил о системах
сигнализации и электронных приборах слежения, о стан-
дартных способах вскрытия сейфов при помощи медицин-
ского стетоскопа, о газовых и лазерных резаках.
Он привел данные хронометража каждой операции,
оценил их сложность. Он подробно остановился на мето-
176
ллх проникновения в дом — через входную дверь, сзади, с
крыши и через цокольный этаж. Он говорил о канализа-
ции и подводе электроэнергии, о маскировке и скрытно-
сти. Закончив свой монолог, он сел, закурил сигарету и
сказал:
— На каком бы из вариантов вы ни остановились, в
каждом полно своих «но» и «если», не говоря уже о явных
препятствиях.
Модести кивнула. По выражению ее лица невозможно
было понять, довольна она или разочарована.
— Отлично, Уилли. Теперь ситуация предельно ясна.
Прежде чем приступать к обдумыванию чего-то остроум-
ного, полезно избавиться от хлама стереотипов. Но в дан-
ном случае, Уилли, милый, в первую очередь надо пре-
кратить рисовать себе проблему как нечто сложное и
безумно запутанное. Будем иметь это в виду и отправимся
спать.
Фрейзер встал.
— Это сложно хотя бы потому, что план операции не-
избежно будет сложен. И не в ваших силах упростить
спо, — он снял с вешалки плащ, — что ж, было очень ин-
тересно, благодарю за серьезный подход к делу.
Модести улыбнулась.
— Мы только начали всерьез обдумывать дело,
Джек, — вместе с Фрейзером она подошла к дверям част-
ного лифта в огромном холле пентхауза, — я знаю, вре-
мени у нас мало, но если появятся идеи, я сразу же тебе
позвоню.
Фрейзер с сомнением посмотрел на Модести и сказал:
— Ты очень милая девушка. Жаль только, что такая
непроходимая дура. Вероятно, мне придется эмигриро-
вать.
Он через силу улыбнулся, немного смягчил взгляд и
вновь превратился в персонаж, который привык играть
все эти годы. Застенчиво протянув вялую ладонь, он поту-
пил глаза и смущенно произнес:
— Что ж... спокойной ночи, мисс Блейз. Было очень
приятно. Большое спасибо.
Когда Фрейзер уехал, Уилли смущенно поскреб в за-
тылке.
— Может быть, он прав, Принцесса. Нам надо взгля-
нуть на все это дело под совершенно иным углом, иначе у
нас не будет ни одного шанса. Лично у меня пока нет ни
одной идеи.
— Иной угол означает иное направление мыслей, а
177
для этого тебя должно осенить, Уилли. Ты прекрасно это
знаешь. Просто настрой свое сознание на решение пробле-
мы и забудь о ней. Спокойной ночи.
— Уговорила.
Уилли взял ладонь Модести и прижал к своей щеке —
это был своего рода ритуальный знак дружбы и высо-
чайшего доверия, которым они пользовались только на-
едине.
— Пойду запру двери.
* Одна из спален пентхауза была постоянно зарезервиро-
вана за Джайлзом. Прежде чем лечь, Уилли тщательно
проверил сигнализацию. Он не забыл, что Джайлз Пенни-
фезер вернется только под утро. У него был свой ключ к
лифту; ему показали, как пользоваться потайной кноп-
кой, чтобы открыть двери шахты на верхнем этаже. Да и
ночной портье уже знает его в лицо. И тем не менее, в ка-
честве дополнительной меры предосторожности Уилли пе-
ревел рычажок на панели лифта в положение «160 фун-
тов»: если кому-нибудь придет в голову подняться вместе
с Джайлзом, лифт просто не поедет.
Убедившись, что ничего не забыл, Уилли отправился в
постель. А поскольку ему совсем не хотелось думать о до-
ме на Уэлбери-сквер, он стал размышлять йад своей те-
кущей задачей: как добиться более тесных и желательно
горизонтальных взаимоотношений с Эрикой Нолан, двад-
цатисемилетней профессоршой социологии из Лидса, чьи
философские концепции он находил- смехотворными, а
отдельные части ее тела — великолепными. Через мину-
ту он уже спал.
Когда Модести проснулась, Джайлз уже вернулся до-
мой. Было почти пять утра. Модести слышала, как он на
цыпочках прокрался в спальню, откуда, не зажигая света,
на ощупь направился в ванную. Через несколько минут
Модести тихо окликнула:
— Можно подумать, Джайлз, я сплю, — она села и
включила ночник.
— Ой, извини, — Джайлз выглянул из ванной, ста-
скивая с себя свитер, — я разбудил теоя, когда разбил пу-
зырек с ароматической солью для ванн?
— О Боже, неужели опять?!
— Я пытался почистить зубы в темноте, и эта штука
упала. Знаешь, а эта лимонная зубная паста ничего, ни-
когда раньше не пробовал. Хорошо пахнет. Только не
очень пенится.
— Это был крем для рук, дорогой.
178
— А, понятно. Этим все и объясняется. Я имею в виду,
почему она не пенится.
— Да, вероятно, именно поэтому. Много было работы?
— Не очень, — Джайлз сбросил рубашку, — в основ-
ном сидел на телефоне и читал «Ридерс дайджест». Один
раз позвонили с круглосуточной автостоянки, ну, знаешь,
через дорогу от нас. Паренек уронил на ногу аккумулятор
и немного поранился. Мне пришлось направить его в
больницу. Это тебе не Калимба.
— Да, совсем не Калимба, — Модести с умилением
смотрела, как Джайлз натягивает пижаму, и вспоминала
время, проведенное в примитивной операционной, — Ка-
лимба более соответствовала твоему стилю, Джайлз.
— Да, я тоже так считаю. Я уже отправил несколько
писем, может, мне повезет и я снова получу такую рабо-
ту, — Джайлз подтянул пижамные штаны. — Знаешь,
Модести, это так здорово, что ты разрешила мне пожить
здесь.
— Будь как дома. Ты так и останешься стоять или все
же ляжешь в постель?
— Иду, иду, — сказал Джайлз и залез под одеяло, —
хорошо провела вечер?
— Я бы сказала, не без интереса. Ой! Да ты весь око-
ченел!
— Полчаса сидел в этом ледяном гараже, пока ждали
скорую помощь. Лучше пока не прислоняйся ко мне.
— Если мужчина в моей постели близок к точке за-
мерзания, он всегда может рассчитывать на долю моего
тепла.
Джайлз засмеялся и, изловчившись, сумел оказаться
под Модести. Она прижалась к нему.
— Тепло, — произнес он довольно, — ты никогда ниче-
го не надеваешь в постели или это специально для меня?
— Никогда. Но ты можешь этим воспользоваться, я не
возражаю.
— Обязательно воспользуюсь. Очень мило с твоей сто-
роны. Ой, как здесь интересно, что-то упругое! Слушай, в
пятницу мне выплатят жалование. Надеюсь, ты примешь
скромную контрибуцию? Я понимаю, что ты богата, но ты
«с знаешь, что я имею в виду.
— Да, я знаю, что ты имеешь в виду, дорогой. Хорошо.
Вудем считать это твоим взносом за стол. Но не за по-
стель.
— О Боже! Да я же вовсе не об этом!
— Замолчи, идиот! Я знаю. Я тебя еще не раздавила?
179
— Совсем чуть-чуть. Но это так приятно. Надеюсь,
что не усну.
— Ладно. Пока ты не заснул, послушай. Помнишь
двоих, что заявились к тебе в Калимбе? Ну, Джайлз! Они
еще допытывались у тебя, говорил ли этот иностранец пе-
ред смертью или нет?
— Седой и здоровяк-коротышка? Конечно, помню. С
нимичто-нибудь случилось?
— Сегодня вечером они ужинали в «Легенде», с ними
был человек по имени Брюнель, их шеф.
— Они были там же, где мы? Это очень странное сов-
падение.
— Странное или нет, но я думаю, это было все же сов-
падение. Не знаю, видели ли они тс£я, Джайлз, но меня
точно видели. Брюнель разговаривал со мной. Но, как бы
там ни было, некоторое время нам надо будет вести себя
предельно осторожно. Уилли Гарвин сегодня ночует здесь,
теперь все время нужно быть настороже.
— Ну да, я понимаю. Но почему?
Модести обреченно вздохнула.
— Видишь ли, хотя бы потому, что седой и крепыш
могут попытаться отплатить мне. Ты же помнишь, что я с
ними сделала?
— Ну конечно! Послушай, дорогая, лучше бы тебе не
выходить из дома, пока эти типы болтаются поблизости.
По крайней мере с тобой должен быть я. Или, на худой
конец, Уилли.
Модести поцеловала Джайлза в ухо.
— Ты не так меня понял. Это ты не должен выходить
без меня. Или, на худой конец, без Уилли. Даже на твои
ночные дежурства. Особенно на твои ночные дежурства.
— Видимо, я действительно чего-то не понимаю.
— Вполне возможно, что им снова взбредет в голову
задать тебе вопрос: не говорил ли что-нибудь таинствен-
ный мистер Икс перед тем, как сыграть в ящик. Поэтому
один из нас все время будет рядом с тобой,, просто на вся-
кий случай.
— Но это же смешно, Модести, — Джайлз прыснул в
подушку, — мне не нужен телохранитель!
— И все же ты не станешь отрицать, что в Калимбе я
оказалась тебе полезна? — осторожно спросила Модести.
— Нет, конечно! Но, в конце концов, ты девушка, и
это неправильно, когда парень стоит и смотрит, как де-
вушка вытворяет такие вещи вместо него. Тем более, что
я сам собирался поговорить с тем типом по душам.
180
— Я же странная девушка, этот вопрос мы с тобой, по-
моему, уже решили. И как же ты собирался поговорить с
ним, Джайлз?
— Ну, я думал, что, как только ко мне вернется дыха-
ние, я поднимусь и для начала выбью у него этот чертов
пистолет.
Модести приподнялась на локте и внимательно посмот-
|и*ла на Джайлза.
— Пожалуйста, — сказала она нежно, — пожалуйста,
выслушай меня как можно серьезнее. Я очень рассчиты-
ваю, что тебе больше никогда не придется оказаться в та-
кой ситуации, но если все же это произойдет, никогда,
слышишь, никогда не пытайся выбить пистолет или нож
из руки противника. Никогда. Это хорошо смотрится в
фильмах, потому что человек с пистолетом и тот, кто этот
пистолет выбивает, получают зарплату в одном окошке. В
жизни это не приводит ни к чему хорошему. Рука — это
очень маленькая и очень подвижная цель. Если професси-
онал наносит удар ногой в голову, даже рука дилетанта
может опередить его на несколько дюймов. И никогда не
пытайся схватить руку с ножом или пистолетом.
Модести ласково провела пальцем по носу Джайлза.
— Все понял?
— Ну хорошо. И что в такой ситуации можно сделать?
— Иногда — ничего. Поднимаешь руки, как тебе при-
казывают, и надеешься на удачу.
— Но ты же поступила не так!
— В тот раз — да. Просто мне удалось застать их врас-
плох. И вообще я хитрая от природы, а с годами стала еще
хитрее. Если тебе нужен универсальный рецепт, пожа-
луйста: атакуй не оружие, а человека, старайся как мож-
но быстрее нейтрализовать его.
— Я видел это на примере седого. А что ты сделала с
другим?
— Я ударила его рукой сюда, — Модести провела
пальцем по подбородку Джайлза, — и коленом сюда.
Ладонь Модести скользнула по его животу.
— Но у тебя это тоже не получится, Джайлз. Здесь
нужна очень четкая согласованность движений. И вооб-
ще, зачем тебе все это надо? Хватит. Ты будешь спать или
мы все же займемся любовью?
— А одновременно нельзя?
— Давай попробуем. У меня есть идея, как это можно
совместить.
— Ты чудо, Модести.
181
Джайлз прикоснулся пальцами к ее щекак^ и она по*
чувствовала, как тело начинает охватывать волна возбуж-
дения. Джайлз не был искушенным любовником, ничего
общего с популярными героями дайских романов, этаки*
ми перпетуум-мобиле, но его объятия и ласки словно об-
ладали странной целительной силой...
Фрейзер позвонил в десять утра.
— Они готовятся к осаде, — голос его звучал холод-
но. — Мой человек следит за ними из дома напротив. Су-
дя по количеству посыльных из магазинов, они запасают-
ся продовольствием. Из дома никто не выходит. Они
усядутся на этот чертов сейф и не слезут с него до тех пор,
пока сами знаете кто не прилетит из Штатов. А когда он
откажется играть в эту игру, они позвонят сами знаете в
чье посольство и передадут туда документы.
— Я все поняла, Джек. Спасибо за информацию.
— Предупреждаю в последний раз: ничего не затевай.
— Буду держать тебя в курсе.
Модести повесила трубку и вернулась к столу. Уилли
читал свежую газету, а Венг, слуга Модести, наливал
кофе.
— Еще сэндвич, Уилли?
— Спасибо, Принцесса, я сыт. Как Джайлз?
— Раньше полудня не проснется. Ночью я предупре-
дила его, чтобы в одиночку он и носа не высовывал из до-
ма, но, похоже, сейчас это уже не имеет смысла. По край-
ней мере в ближайшие несколько дней.
Модести пересказала разговор с Фрейзером и добавила:
— Если они забились в нору, их пока можно не опа-
саться.
— В конце концов всегда можно найти человека, что-
бы прикрыть Джайлза, — кивнул Уилли. — Чуть было нс
забыл сказать тебе: Уи Джок Миллер снова всплыл.
Уи Джок Миллер, шестифутовая гора стальных мышц с
мрачным, иссеченным кинжальными шрамами лицом и
черной повязкой на глазу, родился лет сорок назад в Глаз
го. В течение четырех лет он руководил всеми транспорт
ными операциями «Сети» — базировавшейся в Танжере
преступной организации, которую основала и возглавляла
Модести. Этот молчаливый человек был прирожденным
механиком. Прекрасный инженер, Уи Джок повелевал
любыми транспортными средствами, оснащенными коле-
сами, гусеницами, крыльями или парусами. Правый глаз
он потерял на службе в «Сети», и его отправили на почет
182
•I у к) пенсию в один из гаражей Глазго — организация це-
«й я своих людей и заботилась о них.
Модести помнила, с каким достоинством У и Джок вы-
। \ шивал ее распоряжения. Он лишь угрюмо сопел, если
»рудности казались непреодолимыми, но никогда не под-
иодил ее. Как-то раз один из новых сотрудников «Сети»
1миценил прочность своих отношений с Модести как сви-
'Исльство вседозволенности и попытался надерзить
• му — Уи Джок просто сломал ему челюсть.
— Надо обязательно пригласить его поужинать, —
Модести задумчиво крутила в руках кофейную чашку, —
и пусть берет на себя наш «роллс-ройс». Я люблю смот-
реть, с каким унылым видом он возится в моторе, хотя
му самому безумно нравится это занятие.
Модести и Уилли старательно избегали упоминаний об
V длбери-сквер. Они просто ждали внезапного озарения,
прекрасно понимая, что форсировать этот процесс нсвоз-
10 кно, ибо речь шла о принципиально новой концепции.
— Мне нравится Джайлз, — Уилли лениво листал ra-
iny, — что-то в нем есть.
— Ты хочешь сказать, он тебя забавляет?
— Пока не могу сформулировать, что именно. Может
•|.| ib, все дело в том, что он одинаковый при любых обсто-
исльствах.
Модести кивнула.
— Он совершенно не умеет притворяться, — в глазах
Модести блеснули смешинки. — Я не знаю ни одного че-
ктска с такой короткой памятью. Я у него четвертая или
•иная женщина, но какая именно — он не помнит, точ-
нее, помнит, но неточно.
Уилли откинулся на спинку стула и, довольно улыба-
<<ь, прикрыл глаза.
— А я отлично помню свою первую девушку...
— Как ее звали?
— Энни.
— Понятно, Энни. А дальше?
— Не знаю, Принцесса. Все в приюте называли се
н|ч)сто Энни Трах. Отец у нее был сторожем по прозвищу
<’ и рая Зануда.
— Сколько тебе было лет?
— Четырнадцать. Как раз перед тем, как я дал оттуда
• РУ- А ей было шестнадцать. Молчаливая, как столб, но
чснь любила парней. Все это было совсем не романтично,
других девчонок в приюте не было, а ее опекали старшие
парни. За пакет леденцов или полдоллара можно было ку-
183
пить полчасика с Энни в бойлерной. Они платили ей двад-
цать процентов шоколадок. Такая пухленькая девица... Я
прямо с ума сходил по ней, очень хотелось узнать, что же
ЭТО все-таки такое, но мне никто не присылал леденцов:
я был нищий даже по меркам приюта.
— Только не говори, что не сумел надуть ее сутенеров.
— Ну... Там был один такой здоровый парень по клич*
ке Игральная Кость. Настоящий гангстер, помешанный не
всяких играх. Я пригласил его сразиться в конкерз и сплу-
товал. Призом было пятнадцать минут с Энни.
— Конкерз? — Модести засмеялась и поставила чашку
на стол. — Ты не возражаешь, если я расскажу об этом
Тарранту? Совершенно дивная история.
— Да ради Бога.
— А как же ты смошеннйчал? Подсунул ему треснув-
ший каштан?
— Нет. Просто мой был из свинца. Я сам отлил его,
покрасил, высверлил и привязал к очень прочной веревке.
Это заняло целую неделю, зато штука выглядела как на
стоящая. А прокололся я на том, что потом рассказал об
этом Энни. Она донесла Игральной Кости, и все. Мне при-
шлось смываться из приюта.
Модести закрыла лицо ладонями, плечи ее вздрагивали
от сдерживаемого смеха.
— Спасибо, Уилли. Под этот рассказ мы вытрясем иа
старика праздничный ужин...
Она неожиданно замолчала, лицо ее посерьезнело. Ха-
отические образы постепенно 'начали складываться в
стройную картину.
Несколько мгновений спустя, когда Уилли Гарвии
встал и негромко окликнул Модести, она сказала:
— По-моему, мы нашли, Уилли. Конкерз. Ты сказал,
объявился Уи Джок Миллер? Это хорошо. Нам потребует
ся время на отработку деталей, и еще необходимо специ-
альное оборудование, но оно ни в коем случае не должно
навести их на наш след. Об этом позаботится Фрейзер
Ну, это вопрос второстепенный, а у нас совсем нет времс
ни...
Уилли Гарвин ждал, время от времени довольно поглм*
дывая на Модести. Ему нравилось наблюдать за ней в та
кие минуты, когда эмоциональное напряжение достигало
предела. Ее голубые глаза потемнели почти до чернотч
изящная длинная шея напряжена. Пройдет совсем немно
го времени, и она сформулирует свою мысль. Тогда они
начнут отработку деталей.
184
Конкерз? На что, черт возьми, могли натолкнуть ее
воспоминания о детской игре?
Через две минуты Модести подняла глаза и сказала:
— Послушай, Уилли...
Глава 4
Адриан Чанс сидел в глубоком кресле у зашторенного
окна кабинета. На журнальном столике, у его локтя, ле-
жал «кольт 357», рядом — наполовину опорожненный
стакан виски с содовой — единственная порция спиртно-
го, которую он позволит себе этой ночью.
Было начало четвертого утра; Адриан только что сме-
нил Жако. Его любимые журналы с голыми девочками ва-
лились на краю стола. Адриан даже не глядел в их сторо-
ну. Ему было скучно, настолько скучно, что одна мысль о
перемене позы вызывала отвращение. Он лениво подумал
о Лизе. С тех пор, как он был с ней, прошло четыре дня.
Совсем немного. Через какое-то время Брюнель позволит
ему новое свидание. Такая доступность немного расхола-
живает. Некоторое время он размышлял о том, что чувст-
вует и думает Лиза в такие мгновения, но вопрос не слиш-
ком интересовал его, и Адриан вскоре забыл о нем: он
давно пользовался Лизой как живой игрушкой и потому
нс мог относиться к ней как к личности.
Он зевнул и безразличным взглядом окинул кабинет.
Последние четыре дня они не покидали дом, ждали Блейз
и Гарвина. Адриан был убежден, что они не придут, и это
его огорчало. Хотя были кое-какие обнадеживающие при-
пиши, например, подозрительные телефонные звонки.
Один раз позвонил мужчина, представившийся страховым
агентом, и договорился с Брюнелем о встрече, но так и не
пришел.
Заглядывали в особняк и посетители. Трое мужчин и
inc женщины. Одни собирали пожертвования на бедных,
фугие проводили социологический опрос, одна пара на-
чалась коммивояжерами и оставила проспекты бытовых
исктроприборов. Адриан ни на секунду не сомневался,
что они не те, за кого себя выдают, но, увы, никто из них
нс был Модести Блейз или Уилли Гарвином. Возможности
маскировки все же не безграничны. Если знаешь, как вы-
i/iмдит человек, и предполагаешь, что он может заявиться
и гриме, ему ни за что тебя не провести.
Все это были попытки направить их по ложному следу.
185
Так считал Брюнель, и Чанс разделял его точку зрения
Скорее всего, игру в подставных затеял Фрейзер. Но на
что он рассчитывал? Чанс считал, что у них ничего нс
получилось и они бросили эту затею. Жаль, что столь
сложные меры предосторожности приняты напрасно. Надо
было оставить им хоть какую-то лазейку, и тогда Блейз и
Гарвин наверняка бы попались.
Чанс отпил виски и прислушался к шуму снаружи.
Звук показался ему знакомым. По дороге ехала какая-то
машина на гусеничном ходу. Двигатель работал тихо, но
под тяжестью гусениц дрожала вся улица. Еще одно меха
ническое чудовище для работ на стройке. Что они все врс
мя гоняют их по ночам? Вот и прошлой ночью сюда при
гнали два бульдозера.
Чанс встал и приподнял штору — неповоротливый гл
сеничный подъемный кран огибал особняк. Чанс подошел
к сейфу и провел ладонью по гладкой стальной крышке.
Великолепный сейф. Надежный.
Но что-то беспокоило Адриана, какая-то крохотная за
ноза в подсознании. Он попытался установить причин)
тревоги и внезапно понял: слишком тихо.
Вот оно что! Это кран остановился. Но почему?
И вдруг все здание содрогнулось, словно на него обру
шился удар гигантского молота. Чанс почувствовал, как
вздрогнул пол у него под ногами, с потолка рухнул кусок
штукатурки. Рука, лежавшая на крышке сейфа, онемела
Удар пришелся именно в это место, чуть выше сейфа.
Адриан отпрыгнул в* сторону и схватил пистолет. Oi
нового удара у него зазвенело в ушах. Обернувшись, он
увидел падающие на пол кирпичи, а рядом с сейфом уже
зияла огромная дыра, от которой во все стороны расходи
лись широкие трещины.
Лицо Чанса перекосила гримаса. Его мозг отказывала
воспринимать происходящее. Следующий удар вдребезги
разнес стену, в которую был вмурован сейф.
Снизу что-то кричал Жако. Еще один глухой удар, и и
комнату рухнул огромный кусок стены. Следующий удар
снес остатки кирпичей рядом с сейфом, и Адриан увидс i
этот невероятный молот.
Это был огромный стальной шар диаметром около дн> х
футов, на ржавой поверхности виднелись глубокие цари
пины. Двумя толстыми тросами шар крепился к массив
ной стальной цепи. Округлившимися от страха глазами
Чанс следил, как натягиваются тросы, и чудовищный ме
лот снова исчез в проломе стены. В какой-то момент он
186
цщепил край сейфа, развернул его, окончательно нару-
шив соединение со стеной, и скрылся в темноте.
Оправившись от шока, Чанс бросился к отверстию. На
дороге стоял гусеничный подъемный кран, его кабина уп-
равления медленно поворачивалась, тросы вновь натяну-
лись, и стальной шар качнулся вперед, словно гигантский
маятник. Он опять несся к своей цели, и Адриан бросился
из комнаты. В последнее мгновение он успел заметать,
что на улице появился еще один механизм. Рядом с подъ-
емным краном, словно шакал, ждущий, когда лев окончит
свой пир, стоял бульдозер, к стальным рычагам-шарнирам
которого был прикреплен массивный ковш с длинными
лубьями.
Очередной удар. Стена над сейфом раскололась надвое,
засыпав сейф обломками кирпичей.
Распахнув дверь кабинета, Адриан Чанс столкнулся с
Жако и Брюн ел ем. Пыль стояла столбом.
— Что происходит?
Брюнель придерживал спадающий с плеч халат.
— Они используют таран! Что-то вроде молота или
копра! — Чанс перевел дыхание, на покрытом пылью лице
проступили капли пота. — Они пытаются вытащить сейф!
Он ринулся вниз по лестнице. Жако топал у него за
спиной. Брюнель спускался, не торопясь.
Сидя в кабине за рычагами управления, Уи Джок Мил-
лер мысленно производил расчеты. Как сказал Уилли,
зтот этап должен занять максимум две минуты. Уи Джок
Миллер гарантировал девяносто секунд, и если все сло-
жится удачно, ему удастся даже сократить это время.
Уилли ждал в кабине бульдозера. Уи Джок бросил
взгляд в его сторону, он на несколько футов отпустил
цепь и, синхронизировав ее провисание с движением ша-
ра, довольно улыбнулся.
Это был двадцатитрехтонный кран с пятидесятипяти-
футовой стрелой. Отменная машина, по мнению У и Джо-
ка. Можно использовать шар как копер, бросая его сверху
на армированную железобетонную крышу, можно раска-
чивать стрелу, и тогда шар двигался по принципу маятни-
ка, а можно привести в действие горизонтальные тяги,
гогда шар будет летать взад и вперед. Машина была обо-
рудована отдельными коробками передач для лебедки и
горизонтальных тяг, каждая снабжена ножным тормозом.
Еще имелся рычаг поворота стрелы. Имея опыт работы с
гаким дивным механизмом, можно было играть тонной
стали, как теннисным мячом на веревке.
187
Уи Джок Миллер пожевал окурок сигареты и двинул
рычаг поворота стрелы, посылая шар точно под сейф. Уи
Джок уже успел рассмотреть его боковую сторону. Все как
на плане, которым его снабдила Модести Блейз. Хороший
план, настоящий. У и не удивляло, что она сумела раздо-
быть столь ценную вещь. В добрые старые времена он че-
тыре года работал под ее началом в «Сети». Она всегда до-
ставала все нужное для работы, в противном случае
работа отменялась. За всю свою жизнь Уи Джок Миллер
доверял только нескольким мужчинам и всего одной жен-
щине.
Шар ударил именно туда, куда он и наметил. Кирпич-
ная кладка рассыпалась в прах. У и Джок плавно развер-
нул стрелу, готовя следующий удар, но этого не потребо-
валось: валки перекрытия просели, и сейф с намертво
въевшейся в его заднюю стенку кладкой с грохотом рух-
нал на тротуар.
— Теперь, Уилли, твоя очередь, — довольно пробор-
мотал Уи Джок.
Он выключил двигатель, выбрался из кабины и, захло-
пывая дверцу, краем глаза увидел, как бульдозер двинул-
ся к сейфу.
*
Этот раунд проигран. Брюнель воспринимал этот факт
отрешенно, почти безразлично. Чанс и Жако только впу-
стую потратили время. Ход был оригинальный по замыс-
лу, принимать контрмеры сейчас не имело смысла. За по-
следние двадцать четыре часа Модести Блейз
спланировала всю операцию. Теперь ей уже не удастся по-
мешать. Она подготовила пути отхода столь же тщатель-
но,, как и предыдущий этап. Теперь она заполучит весь
сейф. А там не только сингапурские бумаги, там есть кое-
что еще. И вот это очень плохо. Что-то надо предприни-
мать.
Брюнель набрал номер «999». Он сомневался, что зво-
нок в полицию даст положительные результаты, но это
надо было сделать.
— Дежурный по городу слушает, — ответили на ком-
мутаторе, — с какой службой вас соединить?
— Полицию, пожалуйста.
Уилли Гарвин уверенно вел бульдозер вперед, к груде
мусора, на которой лежал сейф. Громадные зубья ковши
оставляли на тротуаре глубокие царапины. Окутанный
клубами пыли, бульдозер неторопливо взобрался наверх и
188
подцепил ковшом сейф. Уилли обернулся — в двадцати
ирдах выше по дороге стоял фургон «моррис», выкрашен-
ный в характерный красный цвет почтовой машины. За-
дние дверцы его были открыты.
Внутренний секундомер Уилли подсказывал, что про-
шло только полторы минуты, а это означало солидное
опережение графика. Уи Джок Миллер поработал на сла-
ву. Он подбежал к фургону и, когда Уилли начал плавно
опускать ковш, одним рывком уложил сейф на застелен-
ный толстыми матами пол машины. Уилли осторожно ото-
гнал бульдозер назад и заглушил двигатель. Ответных
действий из особняка он не опасался. Модести позаботи-
лась и об этом: в момент первого удара они выгрузили из
фургона мотки колючей проволоки и набросили их на па-
радную дверь и окна. Не волновали его и. возможные слу-
чайные прохожие. Об этом побеспокоился Фрейзер: пять
минут назад его люди установили на всех подъездах к
площади знаки «Осторожно, строительные работы!», а ес-
ли какой-то дежурный полицейский все же попытался бы
пройти, вид мертвецки пьяных строительных рабочих,
размахивающих взрывпакетами, убедил бы его отказаться
от этой мысли.
С фургоном поравнялась фигура в длинном плаще,
джинсах и в берете. Сейчас никто не принял бы Модести
Блейз за женщину. В руках она держала двухдюймовую
пневматическую винтовку, приспособленную для стрель-
бы мини-гранатами со слезоточивым газом. Она влезла в
фургон, Уилли закрыл двери, и Уи Джок нажал педаль
газа.
Через две минуты и десять секунд Уилли Гарвин облег-
ченно вздохнул. Они опережали график на тридцать се-
кунд, может, даже больше. Фургон вырвался с площади,
миновал знак «Осторожно, строительные работы!» Через
мгновение их обогнал «мерседес» и пошел в пятидесяти
ирдах впереди. Уилли бросил взгляд в маленькое заднее
окошко: за ними, на почтительной дистанции, следовал
спортивный «ягуар». По дороге к нему присоединятся еще
две машины: на случай погони Уи Джок привез из Глазго
четырех водителей, которые блокировали бы любое пре-
следование. Пока это было просто мерой предосторожно-
сти: вдруг какой-нибудь бдительный полицейский решит
проверить фургон?..
Модести сняла со стойки микрофон портативной ра-
ции.
— Три минуты. Как слышите меня?
189
Из небольшого динамика в углу салона послышался
спокойный голос Фрейзера:
— Понял, три минуты.
Уи Джок гнал машину в направлении Найтсбриджа.
На светофоре фургон и две легковушки остановились, Мо-
дести что-то тихо сказала в микрофон, и через тридцать
секунд они уже набирали скорость. Проскочив* Найтсб-
ридж, кавалькада свернула в туннель под Гайд-парк-кор-
нер. На въезде стоял знак «Проезд запрещен» и горел
красный сигнал светофора. «Мерседес» ушел влево, в объ-
езд Гайд-парк-корнер. Фургон, выкрашенный под почто-
вую машину, проскочил мимо знака и скрылся в туннеле.
За ним последовал «ягуар».
Посередине туннеля дорога была перегорожена громад-
ным фургоном для перевозки мебели. Высокие двери его
были открыты, рядом двое мужчин возились с неким
подобием стального трапа. На одном была дорогая кожа-
ная куртка и бейсбольная кепка. Вторым оказался Фрей-
зер, облаченный в черное пальто и котелок. Человек в
куртке повернулся и поднял вверх большой палец.
Мысленно соизмеряя расстояние и скорость, У и Джок
Миллер задумчиво прищурил единственный глаз. Перед-
ние колеса машины коснулись наклонного трапа, она
плавно поднялась по стапелю, чуть прокатилась вглубь
громадного фургона и замерла на полу из листов брониро-
ванной стали. Уи Джок так точно все рассчитал, что ему
практически не пришлось пользоваться тормозами.
Он заглушил двигатель, вылез из кабины и вместе с
подошедшим Уилли Гарвином стал помогать в разборке и
погрузке наклонного трапа. Потом Уилли заблокировал
колеса почтового фургона. Сзади остановился «ягуар».
Из дверей фургона выглянула Модести.
— Джок, ты просто прелесть!
Он довольно улыбнулся.
— Ха, будь твой Уилли немного проворнее, сэкономи-
ли бы еще секунд пять, — Уи Джок бросил взгляд на
сейф, — да неважно, ты заполучила его, а малыш Уилли
обещал мне по пять фунтов за каждую секунду, если мы
управимся быстрее двух минут, мадемуазель. — Он про-
должал называть ее «мадемуазель», как во времена «Се-
ти». На его исполосованном шрамами лице появилась
улыбка кинозлодея. — А это получается сто шестьдесят
фунтов.
— Не волнуйся, он заплатит. Но тебе причитается го-
раздо больше, Джок. Так что постарайся не исчезать.
190
— Да? — Уи Джок покраснел. — Это же шутка, я со-
гласился на работу из уважения к тебе и в память о про-
шлом.
Модести улыбнулась.
— И тем не менее я позвоню тебе. Ты же не хочешь,
чтобы я думала о тебе как о сентиментальном старике? А
1 сперь в путь, Джок. И еще раз спасибо.
Джок фыркнул, спрыгнул с фургона и сел рядом с во-
цггелем «ягуара». Фрейзер и человек в кожаной куртке
»акрыли двери фургона и забрались в кабину. Взревел
питатель, и фургон для перевозки мебели начал плавно
набирать скорость.
С того момента, как почтовая машина въехала в тун-
нель, прошло восемьдесят секунд.
Водитель «ягуара» снял машину с ручного тормоза.
— Значит, все закончено, Джок?
— Угу.
— Слушай, а что это вообще было?
Уи Джок Миллер зло посмотрел на водителя.
— Было? А что было? — спросил он. — Ты разве что-
нибудь видел, Джимми?
Водитель прикусил нижнюю губу и медленно помотал
головой.
— Нет, Джок. Ничего не видел.
— Тогда не задавай дурацких вопросов. Джимми-ма-
1ыш. Никогда. Где здесь у тебя сигареты?
Тем временем сидевший в кабине грузовика Фрейзер
(нял котелок и взял микрофон рации.
— Все в порядке.
Сразу же после этого у въезда в туннель затормозил
автомобиль водопроводной компании, и вышедший из не-
го человек в рабочей спецовке снял знак «Проезд запре-
щен».
Уилли Гарвин сидел на сейфе — он достал из кармана
ижигалку и поднес огонек к сигарете Модести. В пляшу-
щем свете пламени он увидел запавшие глаза, в которых
застыло напряжение.
А ведь до этого она была совершенно спокойна, поду-
мал Уилли. Он чувствовал, как напряжение последних
часов постепенно отпускает его, лицо непроизвольно рас-
плылось в широкой улыбке. Этим они отличались всегда.
Он испытывал волнение и тревогу до операции, во время
се. А Модести была тогда предельно собранна и невозму-
тима или, по крайней мере, казалась такой. Сталкиваясь
I неожиданными препятствиями, она вела себя точно так
191
же и преодолевала их столь легко, что трудности очень
часто работали на нее, словно часть заранее подготовлен*
ного плана. Периоды максимального напряжения были у
нее очень непродолжительны, но всегда после дела, и
только хорошо знавший ее Уилли мог прочитать признаки
этого напряжения.
Впрочем, все это не имело значения. Время от времени
полезно испытывать стресс. Может, в нем и заключается
вся прелесть этой игры. А когда напряжение уходит, воз-
никает великолепное ощущение: по всему телу словно
пробегают легкие электрические разряды. Так чувствует
себя альпинист, покоривший неприступную вершину.
Уилли закурил, продолжая незаметно наблюдать за
Модести: в наглухо застегнутом плаще, джинсах, армей-
ских ботинках и в берете она являла собой зрелище более
чем странное. Только красивое тонкое лицо с резко очер-
ченными бровями выдавало пол этого непонятного суще-
ства.
Уилли хлопнул ладонью по сейфу.
— Прямо как в добрые старые времена, Принцесса. А
что, неплохо провели время.
По лицу Модести пробежала улыбка.
Через двадцать минут фургон для перевозки мебели
въехал в большой гараж у реки неподалеку от Гринвича.
Это был обычный гараж, но персонал его состоял из тща-
тельно отобранных сотрудников, чье жалование поступа-
ло из бюджета ведомства сэра Джеральда Тарранта.
Сейчас в ремонтной зоне гаража никого не было, Фрей-
зер позаботился об этом. Он доверял своим людям, но в
данном случае все подчинялось непреложному правилу
любой разведки мира: каждый должен знать не более то-
го, что ему положено знать.
При помощи лебедки сейф выгрузили из фургона —
Фрейзер с мечтательным выражением на лице рассматри-
вал внушительную стальную конструкцию. Модести сто-
яла рядом. Уилли и человек в кожаной куртке готовили
сварочный аппарат.
— Боже, что за чудесная работа, — задумчиво произ-
нес Фрейзер, — Брюнель, должно быть, харкает кровью.
— Он не производит впечатление эмоциональной лич-
ности, — отозвалась Модести, — но призадуматься ему
придется.
Фрейзер посмотрел на нее и улыбнулся. Столь челове-
ческая и искренняя улыбка редко озаряла лицо Джека
Фрейзера.
192
— Ты сейчас похожа на персонаж из старого немого
фильма. Ради Бога, сними хотя бы этот идиотский берет.
Модести неторопливо стянула берет и тряхнула тяже-
лой гривой.
— Так лучше?
— Значительно.
Фрейзер не сводил глаз с сейфа: стенки его по-прежне-
му были покрыты приставшими частицами кладки, толь-
ко теперь на них ясно виднелись глубокие царапины от
зубьев ковша. Он снова взглянул на Модести и ткнул сейф
кончиком своего зонта.
— Не знаю. Мне так хочется поблагодарить тебя, ска-
зать спасибо, но у меня это не очень хорошо получается.
Ну, в общем, так: я никогда не мог понять, почему Уилли
Гарвин испытывает к тебе такие, ну, странные чувства.
Сейчас я кое-что начал соображать.
Оказывается, и в этой глухой броне есть уязвимые мес-
та, удивленно подумала Модести и сказала:
— Давай лучше посмотрим, что там внутри, Джек. А
то как бы не оказалось, что ты зря тратишь свое красно-
речие.
— Посторонись! — Уилли Гарвин подкатил низкую
тележку с двумя большими кислородными баллонами.
Сзади шел мужчина в кожанке с дюжиной шестифутовых
термитных электродов.
— Сколько раз я слышал об этом, — сказал Фрей-
зер, — но видеть еще не доводилось.
— Довольно впечатляющее зрелище, — Модести кив-
нула в сторону электродов, — у этой модели диаметр де-
вятнадцать миллиметров. В целом все это очень просто:
обычная стальная трубка^ внутри которой расположен
стальной стержень, сгорает в кислороде. Кончик электро-
да нагревается в пламени обычного газового резака, и как
только процесс начался, кислород вступает в реакцию со
стержнями и создает невероятную температуру нагрева.
Электроды, естественно, сгорают, поэтому их надо вовре-
мя менять.
— Сколько на это уйдет времени?
— Около часа.
Он изумленно посмотрел на нее:
— Ты шутишь?
— Нисколько. Менее чем за пятнадцать минут эта
штука прожигает восьмифутовую гранитную плиту. Про-
фессиональные взломщики сейфов не пользуются этим
пипаратом только потому, что его не так-то просто до-
? -I ризный Гарри*
193
ставить в нужное место. Если, скажем, вы находитесь п
закрытом помещении, примыкающем к стене банка, вес
замечательно. Но для того, чтобы вскрыть сейф в чьей
то гостиной, этот прибор не годится — слишком громозд-
кий.
— А сильный нагрев не уничтожит содержимое сей
фа?
— Все происходит настолько быстро, что теплового из-
лучения практически не возникает. Конечно, надо быть
осторожным. Уилли просто пройдет по касательной там,
где расположен замок, поэтому пламя не будет направле-
но внутрь.
Фрейзер с почтением следил, как сейф немного накло
нили и он коснулся поверхности пола одним ребром своего
основания. Это было'сделано для того, чтобы образую-
щийся шлак не затек внутрь. Уилли надел сварочную мас-
ку и поджег электрод кислородоацетиленовой горелкой.
Пламя, бьющее в сейф, было почти бесцветным, но Фрей
зер отчетливо видел, как меняется цвет стальной поверх
ности сейфа, и почти сразу же на бетонном полу стала ра -
сти лужица расплавленного металла.
Фрейзер неожиданно усмехнулся.
— Я только сейчас понял: если мы уничтожим содер-
жимое сейфа, это не будет иметь ровно никакого значе-
ния. Ради этого, собственно говоря, все и затевалось.
Модести смотрела на него круглыми от удивления гла-
зами.
— Тебе не интересно знать, что внутри? Это же сейф
Брюнеля!
Фрейзер нахмурился, ткнул зонтом пробегавшего по
полу паука, промахнулся и окончательно рассердился.
— Если меня начинает учить девчонка, значит, и
правда пора думать о пенсии, — мрачно пробормотал он.
Модести улыбнулась, поглядывая на темно-вишневую
полосу на бронированно^ стальном боку сейфа. Фрейзеру
еще рано думать о пенсии. Просто такого он не испытывал
уже несколько лет.
— И все же есть весьма серьезная причина извлечь
сингапурские бумаги в целости и сохранности, — мягко
сказала Модести.
— Ну да? И что же это за причина?
— Да ради Бога, Джек! Ты что, уже не помнишь, за-
чем я все это затеяла? Эти бумаги — подарок Тарранту на
день рождения. Ты что же, полагаешь, что я вручу ему
горстку пепла?
194
Англия встретила Джеральда Тарранта настоящим
зимним морозом. В аэропорту Хитроу его ждал «даймлер»
с личным шофером, а спустя час машина припарковалась
на стоянке у бара «Тредмилл».
Хозяин бара Уилли Гарвин приобрел его сразу, как вы-
шел в отставку. Таррант никак не мог понять, зачем Уил-
ли этот бар, тот здесь почти не бывал. Кроме того, содер-
жать подобного рода заведение — дело весьма хлопотное
и утомительное. Вероятно, когда-то это было мечтой Уил-
ан, но, к сожалению, он слишком рано реализовал ее.
Еще лет двадцать, и Гарвин был бы вполне доволен, если,
конечно, проживет двадцать лет.
Потирая озябшие руки, Таррант вошел внутрь. Он чув-
ствовал себя конченым человеком: этот пасмурный день
вполне годится для начала беспросветного будущего. Было
девять часов утра. Уборщица возилась с полотером, бар-
мен расставлял на стойке бутылки. Таррант знал его.
Уилли нанял этого человека в качестве управляющего и с
удовольствием взвалил на него практически всю работу.
Гаррант стряхнул снежинки с пальто и негромко сказал:
— Доброе утро, мистер Спарлинг.
Человек широко улыбнулся.
— О, это вы, сэр! Мисс Блейз предупредила, что вы
приедете, но так рано она, по-моему, вас не ждала. Она
и мистер Гарвин сейчас в мастерской. Вы знаете, как
пройти?
Таррант знал. Он знал также, что невысокое длинное
ядание, пристроенное с задней стороны бара, не просто
мастерская. Она находилась в самом дальнем конце поме-
щения. Остальное представляло собой комбинацию спор-
тивного зала, доджо для занятий восточными единоборст-
вами, стрелкового тира и стрельбища для арбалетов. Здесь
же размещалась и обширная коллекция самого разнооб-
разного оружия от старинного до новейшего, попасть к ко-
торой можно было только через двойные стальные двери.
Помещение имело надежную звукоизоляцию.
— Вы все же позвоните, — попросил Таррант, — я бы
нс хотел им помешать.
Спарлинг бросил взгляд в окно.
— В этом нет необходимости, сэр. Все равно снаружи
околачивается доктор Пеннифезер.
Таррант удивленно поднял брови, но промолчал.
Спустившись по узкой кирпичной лестнице, он увидел
худого нескладного человека с коротким ежиком светлых
полос, одетого в толстый свитер. Человек стоял спиной к
/•
195
реке и, судя по всему, делал дыхательные упражнения.
Увидев Тарранта, человек прекратил размахивать руками
и пошел ему навстречу. На его худом лице появилась не-
уверенная улыбка, которая очень его красила.
— Здравствуйте, — сказал он приветливо, — вы, на
верное, сэр Джеральд Таррант?
— Верно. С кем имею честь?
— Меня зовут Пеннифезер. Джайлз Пеннифезер. Вы-
шел немного подышать воздухом. Знаете, после Африки
морозец — это очень приятно. А они там подрались.
Человек махнул рукой на приземистое здание без
окон.
— Гоняются друг за другом по всей мастерской. Весь
ма странное занятие. Вообще-то наблюдать за этим интс
ресно, но немного страшйовато, если вы понимате, что я
имею в виду.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. — Таррант зябко
поежился. — Кажется, мистер Спарлинг сказал, что вы
врач, друг Уилли?
— Скорее, Модести. Она подобрала меня в Танзании.
Я живу у нее уже две недели, жду, когда подвернется ра-
бота.
Таррант был слегка удивлен. Если Пеннифезер живет
у Модести, это значит, что он ее нынешний... Таррант
мысленно подбирал подходящее слово и остановился на
«возлюбленном». Старомодно, конечно, но «друг» было бы
пошло, а «молодой человек» — отвратительно.
Видимо, так оно и есть. Странно, Таррант знал не-
скольких мужчин, которые были у Модести раньше. Хей-
ген, например, агент секретной службы. Или Джон Долл,
американский магнат. Ученый Коллье. Все они были
очень разные, hq этот... просто что-то из ряда вон выходя-
щее: ни мощи и звериной стати Хейгена, ни яркой инди-
видуальности Долла, ни интеллекта Коллье. У этого мо-
лодого человека, похоже, в голове полная путаница/И в
то же время есть в нем что-то трогательное. Нет, не трога-
тельное, это слово уместно по отношению к спаниелю.
Может быть, все дело в располагающей улыбке? В обая-
нии?
— Послушайте, — неожиданно прервал его размыш-
ления Джайлз/— вообще-то я вышел подумать о камнях
в желчном пузыре миссис Леггетт, если, конечно, это дей-
ствительно камни, — так что не обращайте на меня вни-
мания. Входите внутрь, дверь не заперта.
— Благодарю вас, — сказал Таррант, — возможно, мы
196
еще увидимся. Надеюсь, размышления о камнях в желч-
ном пузыре дадут положительный результат.
— М-м-м, если это действительно камни, — задумчи-
во повторил Джайлз.
Таррант отворил дверь, и только в этот момент понял,
до чего ему хочется снова увидеть Модести.
Адриан Чанс стоял у окна в номере фешенебельной
лондонской гостиницы «Дорчестер» и наблюдал за пото-
ком машин на улице. Руки его были напряженно сложены
на груди. Жако неподвижно сидел в кресле и немигающим
взглядом смотрел на спину Чанса. Брюнель полулежал на
софе, лениво перелистывая утренние газеты.
— Ты только скажи, и больше от тебя ничего не требу-
ется, — голос Чанса звучал глухо, — дай нам сорок во-
семь часов, и они покойники.
— Понятно, — Брюнель продолжал просматривать га-
зеты, — допустим, тебе это удастся. Что нам это даст?
Чанс повернулся и, с трудом подавляя ярость, тихо
прошипел сквозь зубы:
— Они будут покойники, разве этого не достаточно?
Брюнель с любопытством посмотрел на него.
— Не понимаю тебя, Адриан. Как ты себе все это
представляешь? Блейз и Гарвин болтают ножками на рай-
ском облачке или скрежещут зубами в кипящей смоле
<ща? По-твоему, это месть?
— Тогда дай нам семьдесят два часа, — настаивал
Чанс, — и мы прикончим их медленно. Двадцать четыре
часа в аду, и только потом желанная смерть.
Жако одобрительно хмыкнул. Брюнель снова уткнулся
и газеты.
— Если бы ты мог гарантировать мне, что в результа-
те мы вернем содержимое сейфа, я не задумываясь позво-
лил бы тебе все что угодно. — В голосе его чувствовалось
еле скрываемое раздражение. — Но, увы, уже поздно.
Фирма Тарранта наложила на все лапу. Им достался цен-
ный трофей, но, к счастью, на нас там нет никакого ком-
промата.
— Неужели ты допустишь, чтобы им все сошло с рук!
Брюнель отбросил газету и закрыл глаза.
— Им это уже сошло с рук. Когда ты наконец станешь
реалистом, Адриан?
Адриан Чанс слегка побледнел, рука, приглаживавшая
полосы, чуть дрогнула.
— Извини, — он пожал плечами и кисло улыбнул-
197
ся. — Хорошо, мы все оставляем как есть. Отправляемся
домой?
— Ничего подобного. Не все. Надо подумать, как ис
пользовать одну сообразительную головку.
— Использовать Блейз? — Чанс резко повернулся, но
взгляде его читалось недоумение.
— А почему бы и нет?
— Да потому, что она никогда не станет с тобой со-
трудничать! И не только с тобой, ни с кем.
Чанс жестикулировал с беспомощностью человека,
страстно желающего доказать очевидное.
— Я не говорю о сотрудничестве, — примирительно
произнес Брюнель, — я говорю о том, каким великолеп
ным исполнителем она могла бы быть.
— Исполнителем? Для тебя? Абсурд!
— Думаю, мы можем заставить ее делать то, что нам
нужно, не разрушая при этом тех ценных качеств, кото-
рые я желал бы в ней сохранить. Безусловно, для этого
потребуется весьма тонкий и очень специфический метод
обработки сознания.
— Обработка сознания... — пробормотал Чанс, и впер-
вые с той роковой ночи с него спало напряжение.
Он смотрел перед собой невидящим взглядом, на лице
появился голодный волчий оскал.
— О Господи, как бы я этого хотел, Брюнель! Я хочу,
чтобы эта сука лизала мне руки!
Брюнель бросил на него короткий взгляд.
— Не хочется лишать тебя удовольствия, Адриан, но
чрезмерное подавление сознания может повлиять на качс*
ства, которые интересуют меня в Модести. Поэтому нс
пытайся достичь своей цели за мой счет, ясно?
— Как ты намерен заполучить ее? — спросил Жако.
— Для начала нужно с ней встретиться, — спокойно
сказал Брюнель, — заманивать ее придется очень осто-
рожно, деликатно, но у меня есть соображения. Не забы-
вайте, на сцене еще есть Пеннифезер, так что, возможно,
в качестве приманки я использую проект Новикова. Двух
зайцев одним выстрелом — что может быть приятнее.
— Ты по-прежнему считаешь, врач что-то знает? —
спросил Жако.
— Уверен, — ответил Брюнель, — возможно, сам он
этого не осознает, но знает, знает! Умирающие всегда
пробалтываются. И Новиков не был исключением, он бре
дил, а кто слышал его бред? Доктор Джайлз Пеннифезер.
Послышался стук в дверь, и на пороге появилась Лиза.
198
Ila ней был черный костюм с золотой брошью на лацкане
и белая блузка, через руку перекинуто замшевое пальто.
На лице ее играла бессмысленная улыбка, столь харак-
терная для нее в обществе этих троих мужчин. Пожалуй,
лишь Брюнель понимал, что это чисто рефлекторное.
Они въехали в гостиницу на рассвете, и Лиза еще ни
разу не обмолвилась о дом, что произошло в особняке.
Она уже давно усвоила, что говорить о событиях, сколь бы
странными или пугающими они ни были, — запрещено.
Лиза просто выполняла распоряжения Брюнеля и отгора-
живалась от окружающих бессмысленной улыбкой.
— Я хочу пройти по магазинам, — голос Лизы звучал
бесстрастно, — мне нужна кое-какая косметика. Можно?
— Ну конечно, милая, — ласково сказал Брюнель. —
Можно и нужно. Помнишь, я говорил тебе о человеке по
имени Гарвин?
- Да.
Лиза почувствовала легкую слабость, но выражение ее
лица оставалось прежним.
— К сожалению, наши самые худшие предположения
подтвердились, это очень нехороший человек. Враг.
Брюнель намеренно выделил последнее слово и доба-
вил:
— Я хочу, чтобы для начала ты познакомилась с ним
поближе.
Лиза почувствовала, что по спине побежали мурашки.
Брюнель сказал о своем желании вслух, теперь голоса бу-
дут твердить его днем и ночью. Его Враг — всегда и их
Враг. С Брюнелем она могла бы спорить, умолять его, да-
же драться, но против голосов Лиза была бессильна. Они
не слушают, а лишь приказывают. И неважно, что им на-
до, неважно, сколь страшен и унизителен их приказ, она
обязана подчиняться или они сведут ее с ума.
Лиза вспомнила исторический роман, который прочи-
тала совсем недавно, и попыталась представить себя его
героиней, жившей в семнадцатом веке. Как ни странно,
ей это удалось, и теперь она воспринимала Брюнеля лишь
уголком сознания.
— Вам известны вкусы этого человека? — Голос Лизы
звучал почти весело. — Какой тип женщин ему нравится,
что он любит в постели?
— Ничего не знаю, — ответил Брюнель, — но не со-
мневаюсь, что могу в этом вопросе полностью положиться
на тебя. А теперь ступай. Позже я скажу, где и когда ты
сможешь познакомиться с ним.
199
Лиза вышла в коридор, подошла к лифту и нажала
кнопку вызова. На недолгое время, пока ехал лифт, она
стала девушкой по имени Дженни. Пуританка, страсно
влюбленная в дворянина, преследуемого людьми Кромве-
ля, она разрывалась между любовью и долгом.
— Гарвин поймет, что это ты ее подослал, — Адриан
Чанс ходил кругами по гостиной, — а если и не догадает-
ся, его предупредит Фрейзер. Когда с тобой кокетничает
девушка-альбинос из компании господина Брюнеля, не
нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в чем дело.
— Верно, — невозмутимо ответил Брюнель, — именно
этого я и добиваюсь. Пусть Гарвин знает, что за Лизой
стою я.
Брюнель встал, его маленькая, ладная фигура четко
вырисовывалась на фоне темного квадрата окна.
— Когда мы приступим к укрощению Блейз, все опе-
рации должны быть строго согласованы по времени. Вна-
чале Модести нужно будет дезориентировать. Затем, ког-
да наступит удачный момент, мы подвергнем ее шоку. А
потом пожалеем. Чуть позже станем жестокими. Это бу-
дет очень увлекательно.
Жако засмеялся. Словно не слыша его, Брюнель задум-
чиво продолжал:
— Конечно же, Гарвина придется убрать. Тоже в под-
ходящий момент и в подходящем месте. Безусловно, он
очень хорош, я с удовольствием использовал бы и его, но
надо быть реалистом. Вместе они представляют собой
слишком сильную пару. Даже для нас.
Он щелкнул зажигалкой и повторил:
— Да, Гарвина придется убрать.
Глава 5
Войдя в спортивный зал, Таррант остановился. Здесь
было темно, только в самом дальнем конце горело не-
сколько ламп дневного света, что делало эту часть зала
похожей на сцену. По радио передавали попурри из песен
«Битлз». Облаченная в гимнастическое трико, Модести
работала на перекладине.
Всем видам спорта Таррант предпочитал гимнастику,
здесь красота женского тела была особенно выразитель-
ной. Движения требовали идеальной координации всех
мышц, а на перекладине спортсменки испытывали нагруз-
ки, не уступающие тем, которые возникают на центрифу-
200
гс для тренировки косомнавтов, для выполнения таких
упражнений необходима в полном смысле слова мужская
сила.
Таррант впервые видел Модести на перекладине и на-
блюдал за ней с явным удовольствием — она выполняла
большие вращения и всякий раз, пролетая над переклади-
ной, меняла захват. Спустя примерно минуту Таррант
понял, что она импровизирует: Модести вращалась плав-
но, словно тело ее было полностью расслаблено, одно дви-
жение незаметно переходило в другое без каких-либо ви-
димых усилий. В конце концов она оторвалась от
перекладины, сделала в воздухе сальто и легко опусти-
лась на маты. Потом подошла к приемнику и повернула
ручку настройки.
Таррант продолжал стоять в тени, наблюдая за Моде-
сти. В ее поведении не было признаков беспокойства или
озабоченности, напротив, она выглядела отдохнувшй и
очень юной. Это казалось ему несколько странным: по со-
общению Фрейзера, которое он получил в аэропорту, Мо-
дссти Блейз провела какую-то ошеломительную опера-
цию и теперь настоятельно требовала свидания с ним.
Раньше в ее лексиконе никогда не было слова «настоя-
тельно». Это могло означать только одно: она крайне нуж-
дается в его помощи, поэтому он и отправился немедленно
и бар «Тредмилл». Брюнель и сингапурские бумаги могут
подождать. Таррант чувствовал себя в долгу перед Моде-
сти и сейчас был рад, что может оказать ей хоть какую-то
услугу.
Тем временем Модести нашла другую станцию, и из
приемника полилась музыка к балету «Лебединое озеро».
Из душевой вышел Уилли Гарвин. На нем были свобод-
ные белые брюки и черная майка, в руках он держал два
похожих на фехтовальные маски шлема и щитки для ног.
— Ага! — весело крикнул Уилли. — Теперь мы испол-
ним мой балет, Принцесса. Надо немного размяться и по-
прыгать. Единственный балет, который я понимаю. Во
время всех остальных меня в самые неподходящие момен-
ты разбирает смех.
Модести повернулась, отбросила со лба прядь волос и
улыбнулась.
— Ты бесчувственное чудовище, Уилли. На следую-
щий день рождения я постараюсь достать тебе в подарок
живую душу.
Уилли бросил шлемы и щитки на пол.
— А как тебе нравится вот это?
201
Он высоко подпрыгнул и гигантскими прыжками по-
несся по залу, выбрасывая ноги и размахивая руками, —
это был безукоризненно выполненный бурлеск-пародия
на «Танец маленьких лебедей», и Уилли подчеркивал это
гримасой, которая, по его мнению, должна была означать
порыв вдохновения.
Модести зааплодировала. А когда зазвучала другая
мелодия, сделала серьезное лицо и встала на кончики
пальцев. Затем отвела руки назад, грациозно откинула
голову и, слегка разведя ступни, побежала навстречу
Уилли.
— Отлично!
Уилли принялся кружить вокруг Модести, а она изо-
бразила на лице страх, комично закатила глаза и, сделав
серию пируэтов, стала отступать назад. Яростно сверкая
глазами, Уилли преследовал ее. Они оба исполняли клас-
сические балетные па, но при этом движения их были
подчеркнуто гротескны, в результате чего представление
скорее напоминало фарс.
Уилли настиг Модести, обхватил ее за талию и высоко
поднял на вытянутых руках. Она скрестила чуть согнутые
в коленях ноги, и Таррант залюбовался классической ба-
летной поддержкой. Уилли плавно опустил партнершу.
Она коснулась кончиками пальцев пола и присела, словно
без сил, изображая испуг. Уилли немного отступил назад,
сделал фуэтэ и, делая вид, что берет ее лицо в ладони,
поднял Модести на ноги. Они продолжали свой импрови-
зированный танец, и по-прежнему их движения, прыжки
и пируэты оставались откровенной пародией на традици-
онные ходы классического балета.
Таррант виновато опустил глаза: получилось, что ом
подглядел игру, которая не предполагала участия в ней
посторонних.
Таррант сокрушенно вздохнул, но чувство вины уже
улетучилось: в конце концов, зрелище доставляло по-
длинное эстетическое наслаждение, и, стоя в темноте, он
принялся без всякого смущения наблюдать за великолеп-
ной актерской работой Модести Блейз и Уилли Гарвина.
Вскоре все закончилось — Уилли еще раз поднял Моде-
сти и подошел к перекладине.
— Хватайся!
Он резко подбросил Модести, она ухватилась за тонкий
стальной стержень, сделала полный оборот и, исполнив
изящное сальто, легко опустилась на мат, слегка прогну-
лась на&д и с достоинством поклонилась Уилли.
202
Он весело рассмеялся.
— Такому соскоку позавидовала бы сама Ольга Кор-
бут!
— Вот ты ее и научи, Уилли.
Модести откинула волосы назад, лицо ее раскрасне-
лось.
— Если у нее есть муж, боюсь, он будет ревновать.
Уилли наклонился и поднял брошенные на пол маски и
щитки.
— А теперь давай поработам с палками.
Таррант тихо вышел из зала и, подождав несколько се-
кунд, резко распахнул дверь.
— Доброе утро.
— Доброе утро, сэр Джеральд. — Модести и Уилли
бросились ему навстречу. — Мы не думали, что вы приде-
те так рано, вот здорово! Хотите кофе? А может, вы го-
лодны?
— Нет, благодарю вас.
Таррант поцеловал Модести руку.
— Очень рады видеть вас, сэр Джеральд, — Уилли по-
мог Тарранту снять пальто,- — быстро же вы до нас добра-
лись.
— Самолет прилетел вовремя, так что я к вам прямо
из Хитроу, — улыбнулся Таррант, — в сообщении Фрей-
зера говорится, что вы хотите видеть меня незамедли-
тельно.
Модести и Уилли обменялись взглядами.
— Фрейзер склонен к преувеличениям, — сказала Мо-
деста, — вы сами это прекрасно знаете. Мы действительно
хотели видеть вас, но думали, что сначала вы все же по-
едете к себе, а встреча могла бы состояться в удобное для
вас время.
Таррант пожал плечами.
— Я никогда не отказывал Фрейзеру в праве на ини-
циативу. Полагаю, у него были основания настаивать на
немедленном контакте. Итак, у вас неприятности?
— Фрейзер выразился именно так?
Таррант нахмурился.
— Его сообщение оставляет двусмысленное впечатле-
ние. Мне показалось, что вам требуется моя помощь.
Модести улыбнулась.
— Садитесь, сэр Джеральд. Уилли, по-моему, пора от-
крывать шкафчик.
Таррант сел на стул, положил руки на колени и, при-
щурившись, внимательно посмотрел на Уилли и Модести.
203
Они широко улыбались ему, и он вдруг понял, что эти
улыбки означают не что иное, как самое дружеское распо
ложение, любовь и преданность. Он провел пальцем Ио
усам. Эти двое делали для него самую сложную работу, ни
теле каждого из них есть раны, которыми они обязаны од-
ному лишь ему. И несмотря на это, они питают к нему са-
мые дружеские чувства, думал Таррант. Удивительно!
— Ну так в чем все-таки дело? — спросил он.
— Одну минуту, — Модести прошла через зал и скры-
лась в мастерской Уилли.
— Вообще-то мы хотели, чтобы все было торжествен-
но, — сказал Уилли, — торт, свечи и все такое. Но по-
скольку мы ждали вас не раньше полудня, придется обой-
тись скромным ритуалом.
— Торт? О чем ты, черт* возьми, Уилли?
— Подарок к вашему дню рождения. Принцесса зани-
малась им последние две недели.
— Мой день рождения? Сегодня? — Таррант поднял
глаза и недоуменно уставился в потолок. — Да, совершен-
но верно. Но, Боже праведный, в моем возрасте такие
праздники уже не отмечают!
Модести вернулась, держа в руках небольшой пакет,
обернутый в коричневую бумагу и заклеенный липкой
лентой.
— Вам это может показаться смешным, — сказала Мо-
дести, — но я не знаю, когда мой день рождения, поэтому
я праздную его три раза в году. Простите, что мы не укра-
сили его и не перевязали цветной лентой, — сказала она,
вручая Тарранту сверток, — но не обращайте внима-
ния. — Она встала за спиной Уилли и обняла его за та-
лию. — От Уилли и от меня, с любовью.
Таррант ощупывал сверток. Редкая книга? Нет. Что-то
мягкое, вряд ли это может быть переплет.
— Когда я был моложе, значительно моложе, — каш-
лянув, произнес Таррант, — мне всегда хотелось угадать
подарок, не раскрывая его.
Уилли усмехнулся.
— В данном случае я не стал бы даже пытаться. Выби-
рала Принцесса, подарок весьма специфический. Могу
только сказать, что это подлинник.
Таррант достал из кармана перочинный нож и открыл
лезвие. Очень мило с их стороны, действительно трога-
тельно. Он усмехнулся про себя и подумал, что это вполне
можно рассматривать как прощальный дар. Конечно, от-
хватив ему голову, правительство не пожалеет для его
204
трупа рыцарского звания, но что может быть ценнее по**
дарка друзей!
Он разрезал оберточную бумагу, и в руках его оказа-
лась стопка измятых линованных листов бумаги, исписан-
ных округлым канцелярским почерком. Таррант мельком
пробежал верхнюю строку, и сердце его учащенно заби-
лось. Прежде он не видел этих бумаг, но знал, как они вы-
глядят. После переговоров с Брюнелем Фрейзер описал их
до мельчайших подробностей.
Несколько мгновений Таррант не сводил взгляда с до-
кументов. Хорошо хоть руки не затряслись, машинально
подумал он и неуверенно поднял глаза.
— Подлинник, — повторил Уилли. — Оригинал.
— Боже всемогущий, — запинаясь на каждом слове,
сказал Таррант, — сколько же это вам стоило?
Уилли засмеялся.
— Вопрос бестактный, — Модести пожала плечами, —
это все-таки подарок. Ну хорошо, вам я скажу: ничего не
стоило, потому что мы это украли.
— Так дешевле, — глубокомысленно заметил Уилли.
— Из особняка Брюнеля? Из его сейфа? Моя дорогая,
но это невозможно, мы проанализировали все варианты...
Таррант замолчал и посмотрел на бумаги. Он посте-
пенно приходил в себя. Отложив документы, Таррант
встал, поцеловал Модести руку, потом расцеловал ее в обе
щеки и крепко сжал ладонь Уилли.
— Большое спасибо за подарок, — Таррант церемонно
поклонился обоим, — огромное спасибо. Это именно то, о
чем я мечтал. А теперь, если не возражаете, я хотел бы
устроить ритуальное аутодафе.
— Электропечь к вашим услугам, — улыбнулся Уилли.
Компания прошла в мастерскую. Облегченно вздохнув,
Таррант швырнул пачку сингапурских бумаг в миниатюр-
ную электропечь. Спустя минуту он переворошил щипца-
ми горстку серого пепла.
— Надеюсь, вы понимаете мои чувства, — удовлетво-
ренно произнес Таррант, —боюсь, словами я не сумею их
выразить.
— Очень рады за вас.
Модести взяла его под руку, они вернулись в спортив-
ный зал, и Таррант снова уселся на свой стул.
— Конечно же, все затеял Фрейзер?
— Вовсе нет. И пожалуйста, не сердитесь на него. Мы
просто посоветовались с ним, что подарить вам на день
рождения. Разговор происходил в «Легенде», там случай-
205
но оказался Брюнель, и Фрейзер довольно мрачно, хотя и
мимоходом, упомянул о бумагах. Вот мы и прибрали их к
рукам.
— Но каким образом, моя милая? Мы даже не плани-
ровали их изъятие.
— Короче, сюрприз удался. И, насколько я понимаю,
вы еще не просматривали утренние газеты?
— Нет. — Таррант вспомнил, что обычно Фрейзер
присылает газеты с шофером, но сегодня их почему-то нс
было. — Так, теперь мне все ясно. Видимо, в них опубли-
ковано нечто такое, что могло бы насторожить меня, нс
так ли? А Фрейзер решил не портить сюрприз.
Модести улыбнулась.
— Наверное, поэтому он и оставил такое сумбурное
сообщение — чтобы из Хитроу вы сразу же ехали сюда.
Надо же, в нашем Джеке появляется что-то человечес-
кое!
— Я знаю, вы не из тех, кто коллекционирует собст-
венные подвиги, — сказал Таррант, — мне никогда нс
удавалось добиться от вас подробного отчета — ничего,
кроме двух-трех невразумительных фраз. Но, боюсь, в
данном случае вам придется сделать исключение. Все-та-
ки сегодня мой день рождения.
Уилли вынес из мастерской пачку утренних газет и
сложил на столике рядом с Таррантом.
— Читайте. Только не обращайте внимания на громо-
гласные заявления, что полиция уже вышла на след. Мы
заблокировали все линии, по которым может пройти рас-
следование. Кажется, все, Принцесса.
Они оставили Тарранта наедине с газетами и приня-
лись прилаживать защитные щитки. Несколько мгнове-
ний он смотрел в их сторону невидящими глазами и нако-
нец взял верхнюю газету. На первой полосе была
фотография крана-стенолома, а под ней — снимок стены
особняка с громадной дыркой. Заголовок гласил: «СУ-
ПЕРВЗЛОМЩИКИ! Фантастическое ограбление в самом
центре Лондона!» От восхищения у Тарранта перехватило
дыхание. Он довольно хмыкнул и начал читать.
Почти все газеты писали одно и то же, но Таррант вни-
мательно прочитал каждую.
Возникает несколько вопросов, подумал он. Хотя нет,
все предельно ясно: следы, по которым можно было бы вы-
числить, где достали оборудование, запутал Фрейзер.
Следовательно, все технические детали операции прояс-
нит он.
206
Во всех статьях и репортажах Брюнель фигурировал
как иностранный бизнесмен. Он заявил, что ничего цен-
ного в сейфе, установленном предыдущим владельцем
особняка, не было, а сам Брюнель сейфом почти не поль-
зовался и держал в нем немного наличности — от силы
несколько сот фунтов. Так что грабители напрасно потра-
тили силы и время.
Что ж, совсем неплохо, решил Таррант. Интересно, а
что там было еще, помимо сингапурских бумаг?
Звонкий щелчок и последовавший за ним глухой удар
отвлекли его от размышлений. Таррант поднял глаза и
увидел, что Модести Блейз и Уилли Гарвин стоят в бое-
вых стойках, у каждого в руках шестифутовая палка, на-
поминающая по форме биллиардный кий. То, что он при-
нял за звонкий щелчок, было звуком удара дерева о
дерево, когда же палка попадала по защитному щитку,
раздавался глухой удар.
Таррант с удивлением отметил, что палки расположе-
ны в руках бойцов не симметрично, как это можно было
бы предположить, вспоминая фильмы про каратэ.
Одна рука сжимала палку на расстоянии около фута от
торца, другая — посередине. Это была основная, рабочая
стойка, из которой соперники легко переходили в другие,
сопровождая стремительные смены позиций резкими вы-
падами, ударами сверху, снизу, сбоку и короткими колю-
щими ударами во все стороны.
Да, это были именно колющие удары. Таррант снова
удивился: сам он неплохо владел саблей и эспадроном и
прекрасно понимал преимущество уколов перед ударами
сплеча, но такое примитивное орудие, как палка?..
Примитивное? Глядя на палки в руках Уилли и Моде-
сти, Таррант подумал, что в данном случае это слово не-
уместно. Модести как-то сказала, что Уилли считает пал-
ку самым совершенным холодным оружием, особенно
если противник имеет численное превосходство, и, пожа-
луй, была права.
Наблюдая за ним, Таррант заметил, что палка Уилли
вдруг с пронзительным свистом начала описывать верти-
кальные круги — точнее, это были не круги, а что-то вро-
де восьмерок, при этом Уилли даже не изменил захвата
палки. В результате Уилли словно прикрылся непроница-
емым щитом, который вращался перед ним, как гигант-
ское колесо.
Модести пыталась пробиться сквозь защиту — вначале
она сделала ложный выпад, целясь в обтянутые перчат-
207
ками руки Уилли, а затем нанесла короткий боковой
удар в середину восьмерки. Внезапно конфигурация пло-
скостей вращения едва заметно изменилась, и ударный
конец палки Модести был с силой отброшен в сторону.
Палка Уилли сделала оборот в противоположную сторо-
ну, тонкий конец ее был нацелен в защищенную шлемом
голову Модести. Но она уже приготовилась к контратаке
Уилли: перехватив свою палку широко расставленными
руками и чуть приподняв ее горизонтально над головой,
Модести парировала этот коварный удар. Практически нс
делая ни одного лишнего движения, Уилли возобновил
вращение восьмерки, которое прекратилось, едва успев
начаться: заостренный конец его палки едва заметно
ушел с горизонтали и, обходя защиту Модести, поразил
ее в жесткий щиток, прикрывавший солнечное сплете-
ние.
Таррант услышал» как сбилось дыхание Модести, и
увидел, что она сложилась пополам. Но, падая, Модести
успела вытянуть руки вперед и центральной частью своей
палки прижала к полу ударивший ее конец оружия Уил-
ли. Свернувшись клубком, она выбросила ноги вверх,
между широко разведенными руками, и весом всего тела
надежно блокировала палку Уилли.
На мгновение они замерли в этом положении. Потом
из-под маски Уилли послышался короткий смешок.
— Не любишь сдаваться, верно?
Модести встала на ноги и сняла маску.
— Хотела попробовать другой способ защиты против
твоих самурайских штучек. Увы, очко за тобой, Уилли.
Таррант зааплодировал.
— Никогда не видел ничего подобного. Боюсь, теперь
мне придется считаться со взглядами Уилли на палку.
Модести сняла с крючка полотенце и вытерла лицо.
— Здесь я безнадежно отстаю от него, мне редко уда-
ется даже просто коснуться его своей палкой. Если чело-
век умеет обращаться с этим оружием хотя бы вполовину
уровня Уилли, он может смело считать палку своим луч-
шим другом.
— Считайте, что вы меня убедили. Но, к сожалению,
у вас не так много возможностей воспользоваться этим. Я
хочу сказать, что как оружие самозащиты, которое вы вес
время носите с собой в сумке через плечо, палка вряд ли
удобна.
Уилли отрицательно покачал головой.
— Я ни разу не пользовался палкой в реальных боевых
208
ситуациях, да и вряд ли мне когда-либо это удастся. Но
мы тренируемся, потому что это хорошо для муги.
— Муга? Не знаю этого слова.
Голос Тарранта звучал спокойно, почти лениво. Ему
было интересно послушать об их экзотических, немного
странных боевых искусствах, но подводить к этой теме
надо было осторожно: почувствовав любопытство, они
вполне могли переменить предмет разговора.
— Это слово японское.
Модести слегка нахмурилась — интуиция подсказыва-
ла Тарранту, что она сейчас думает о кульминации их по-
следней операции, вновь анализирует свои действия.
— Японское? — переспросил Таррант. Он снова взял
газету и сделал вид, что рассматривает снимки.
Модести кивнула с отсутствующим видом.
— В любом рукопашном бою присутствует муга. Это
как короткое замыкание в мозгу: вы реагируете на движе-
ние противника подсознательно, но при этом делаете со-
вершенно правильные ходы, — она неторопливо вытирала
полотенцем шею. — Например, вам кто-то угрожает. Вы
мгновенно оцениваете множество факторов — количество
нападающих, скорость их перемещений, взаимное распо-
ложение, их координацию, намерения, защищенность ты-
лов и так далее. Каждую секунду происходят изменения,
фактически, их можно выразить математическими кри-
выми. Сознание не может обрабатывать информацию с
такой скоростью. Для этого вам необходим компьютер,
который подсказывал бы единственно верную последова-
тельность действий. Если вы все делаете правильно, инди-
катор этих действий лишь мигает, и тогда у противника
нет ни одного шанса. Это настолько невероятно, что иног-
да выглядит так, будто соперник вам просто подыгрывает.
Гак вот, компьютер мгновенного действия — это и есть
муга.
Модести бросила полотенце Уилли и с силой потерла
«адонями щеки.
— Только что моя муга была не на высоте. А о чем мы
говорили?
— До муги? По-моему, ни о чем, — сказал Тар-
рант, — вы сражались на палках.
Таррант понял, что вел себя абсолютно правильно:
Модести уже вышла из задумчивости и больше ничего
нс скажет, но он уже вполне удовлетворил свое любо-
пытство.
— Мне понравились газеты. Еще раз спасибо, примите
209
мои поздравления. И позвольте Осведомиться: а не была
ли в сейфе Брюнеля еще чего-нибудь?
— Было, — Модести уселась на шкафчик рядом с Тар
рантом, — там было несколько связок' документов. На
сколько я понимаю, все зашифрованные. Нам они ничего
не говорили, но Фрейзер от пары бумажек пришел в вое
торг. Они сейчас у него, так что вы сможете заняться ими
на досуге. Кроме того, там еще было сорок тысяч долларом
наличными, которые можно пропустить через банкой
ские каналы — пойдут на благотворительность или что
нибудь в этом роде. Правда, Уилли хочет пожертвовать и х
в фонд «Бедствующие джентльмены плаща и кинжала
Организует его сам Уилли, и кроме него, об этом никто н<
знает. Так что, когда наступят тяжелые времена, он н<
пропадет.
Таррант улыбнулся и погладил газету
— Вы поиздержались во время операции?
— Не так чтобы очень сильно, но если это достати
вам удовольствие, мы возьмем деньги. В сейфе было и
кое-что еще. Мы оставили это у себя, так как, по-моему
это довольно любопытным образом связано с операции и
Брюнеля в Танзании, участницей которой я невольно пл
ла недели три назад. Сейчас я вам покажу.
Она повернулась к Уилли.
— Если тебя не затруднит, принеси, пожалуйста.
— Ну конечно.
Уилли скрылся в мастерской. Модести спрыгнула о»
шкафчика.
— Конечно же, вы можете оставить это у себя, но пи
да я хотела бы сделать копию, если вы не возражаете.
— Что бы там ни было, вы имеете моральное прамн
распоряжаться этим по своему усмотрению, — торжс< •
венно произнес Таррант, — в конце концов, вы же это у •
рали.
В глазах Модести блеснули искорки смеха.
— По-моему, нам не стоит говорить о морали. Ни и •
ни мне.
— Замечательно. Тогда давайте поговорим о Брют •»
Ваши дорожки недавно пересеклись, я правильно поимi’
— Скорее не с ним, а с его громилами Адрианом Чан
сом и Жако Муктаром.
Модести вкратце пересказала ему события в Афри»» '
точки зрения Тарранта, — слишком в общих чертах нм*
мужчин ворвались в больницу в маленькой африкам» •
деревне, привязались к Джайлзу Пеннифезеру с рас» нр
210

сами об умершем человеке и избили, когда он не смог ска-
зать им ничего вразумительного. Потом на сцене появи-
лась Модести, вывела их из строя и отвезла в буш. Непо-
нятно, что она там делала, никаких подробностей
относительно того, что она просто назвала «выведением
из строя».
Эти два типа представляют собой жуткую комбина
цию, подумал Таррант. Похоже, «выведение из строя» бы
ло первоклассным зрелищем. Он с сожалением вздохнул и
молча взглянул на подходившего к ним Уилли.
— Вот, — сказал Уилли и развернул кусок холста пло-
щадью около тридцати квадратных дюймов, с обратной
стороны которого была изображена карта.
К карте был прикреплен цветной диапозитив с коорди
натной сеткой. Все горизонтальные и вертикальные линии
имели на полях слайда нумерацию от единицы до ста пм
тидесяти. На карте и на слайде были нанесены соответст-
вующие друг другу опорные точки. Таррант наложил дил
позитив на карту.
— Ручной работы, и превосходно выполненная,
сказал он, расправляя карту на коленях, — отмечены оэо*
ра, реки и дороги, но нет ни одного названия. Так, по
смотрим... Похоже, пунктиром обозначены границы. А
вот это сужение территории кажется мне знакомым. Ну
конечно же, узнаю эту группу островов! Это то самое мос*
то, о котором мы только что говорили, верно?
Он повел пальцем вдоль пунктирной линии.
— Часть Центральной Африки. Вот озеро Виктории,
на севере кусочек Уганды, это Руанда и Бурунди, а здехш
часть Танзании, граничащая с ними с востока. — Он под
нял глаза на Модести. — Крупномасштабная карта. Что
то около четырех миль в дюйме.
— И очень подробная, — откликнулась Модести.
— Со слайдом. Обычная координационная сетка. Ни
сколько я понимаю, здесь должна быть перекрестная ссмл
ка двух координат, указывающая конкретное место ни
карте. Но где эти координаты и какое место ими отмечено?
— Этого мы не знаем, — пожала плечами Модести,
но считаем, что это имеет отношение к умершему челоиг
ку. А также к тому, ради чего гориллы Брюнеля припечн
тали беднягу Джайлза кастетом в живот.
— Похоже, вы правы, — согласился Таррант, — мол
но предположить, что Брюнель знает, о чем идет речь, ин
необходимые координаты ему неизвестны. Может бми
именно это он и хотел выведать у покойного?
212
За дверью послышался шум и кто-то, спотыкаясь и па-
дая, ввалился в спортзал. Это был Пеннифезер.
— Думаю, это действительно камни, — сказал он ра-
достно, — как же долго я решал эту задачу!
— Какие камни? — Уилли недоуменно хлопал гла-
зами.
— У миссис Леггетт.
— Мы все поняли, Джайлз, — Модести пошла ему на-
встречу, — но камни могут немного подождать. Позна-
комься с моим старым другом сэром Джеральдом Тарран-
том.
— Мы уже представились друг другу и все такое про-
чее, — Джайлз дружески улыбнулся Тарранту. — Вы вы-
глядели очень неважно, сэр, когда входили сюда. Сейчас
намного лучше. Намного.
— Я получил хорошие известия, — Таррант слегка
опешил от неожиданности. — Но разве это было так за-
метно?
— Джайлз очень наблюдательный врач, сэр, — изви-
няющимся тоном сказала Модести, — не обращайте вни-
мания. Никто, кроме него, не мог бы этого заметить. Во
ш иком случае, с вами он изъясняется очень изысканно,
। »р.
Джайлз решительно направился к перекладине.
— У вас есть эта штука? Вот здорово!
Он уже полез было на перекладину, но Модести оста-
новила его.
—- Погоди, Джайлз. Скажи, ты узнаешь это?
- Что?
Джайлз подошел ближе, и Модести подвела его к карте
и» с лайдом. Джайлз взглянул на слайд, пожал плечами,
.югом взял карту и с угрюмой сосредоточенностью при-
нц лея изучать ее, держа на вытянутой руке.
Обыкновенная карта, с озерами, дорогами. Правда,
••• понятно, что это за место.
— Это часть Танзании, и в том числе Калимба, где мы
। 1обой познакомились, Джайлз. И некоторые граничащие
нгй государства. Ты раньше видел что-нибудь подобное?
М имею в виду эту карту и слайд.
Боюсь, что нет. А где ты их достала?
Помнишь тех двоих, которые заявились к тебе в Ка-
•нмйе? Ну, те, о которых я говорила тебе здесь, в Лон-
HHIC.
Да, конечно. Это было ночью. Как же зовут этого
• цн1ш? Лебрун или что-то вроде того...
213
— Брюнель. Короче, прошлой ночью кто-то вскрыл
его сейф, и там среди всего прочего были карта и слайд.
— Про сейф я читал в газетах. Как же тебе удалось
раздобыть эти штуки?
— Удалось, дорогой. Это неважно. Важно другое — тс
люди считают, что умирающий тебе что-то рассказал.
Джайлз коротко рассмеялся.
— Бьюсь об заклад, что сейф раскурочила ты. И Уил
ли... Про какого умирающего ты говоришь?
— Которого пытали в Калимбе. Он говорил тебе что-
то? Пожалуйста, постарайся вспомнить, Джайлз, напря-
гись!
— Мне совсем не надо напрягаться. Он мне ничего не
говорил, — Джайлз передал карту Уилли.
— Он был без сознания все время? — спросила Моде-
сти.
— О Господи! Нет! У него были проблески сознания,
но по большей части он бредил.
— Так, значит, он что-то сказал? Что именно?
— Я не знаю. Это же был иностранец, и бредил он нс
по-нашему.
Модести прижала руку ко лбу.
— Джайлз, с тобой легко спятить. Какой это был
язык?
— Не французский, не испанский, не немецкий и нс
итальянский. Он был белый, если это как-то может mv
мочь...
— Очень... миллион вариантов.
— Забудь об этом, Джайлз, — Уилли Гарвин хлопнул
Джайлза по плечу, — пошли лучше на перекладину.
Странно, но Таррант мог бы поклясться, что глаза M(V
дести загадочно блеснули. Джайлз снял свитер, споткнул
ся о тонкий трос растяжки и ухватился за перекладину,
Он несколько раз отчаянно дернул ногами, подтянулся ня
несколько дюймов и бессильно повис, болтая ногами,
словно огромная кукла из театра марионеток.
— Давай соберись, — подбадривал его Уилли. — И
прекрати дрыгать ногами, все силы вкладывай в руки.
— Ладно, попробую, — буркнул Джайлз и, извиваясь,
попробовал дотянуться подбородком до перекладины.
— Еще раз, — приказал Уилли, — немного расслабь
ся, повиси и постарайся припомнить: если того парня пм>
тали, то он, должно быть, взвыл от боли, когда ты начм
обрабатывать раны.
— Ему уже было все равно, он ничего не чувствовал,
214
Джайлз с отвращением смотрел на перекладину и всем
своим видом изображал сосредоточенность.
— Дыши ровно, не суетись. Сконцентрируй внимание
на бицепцах. Так что он говорил?
— Все время повторял...
Джайлз дернулся всем телом, и голова его взлетела над
перекладиной.
— Вспомнил!.. — радостно завопил он, отпустил руки
и, ударившись подбородком о перекладину, свалился на
мат. Сидя на полу и потирая ладонью челюсть, Джайлз
уставился на Уилли.
— «Ньет!» Вот что он говорил, Уилли! «Ньет»! Навер-
ное, он был русский, да?
— Недурно, Уилли, — негромко сказала Модести и
улыбнулась.
Таррант одобрительно кивнул: Уилли очень умело про-
ншдировал подсознание Пеннифезера. Вне всякого сомне-
ния, Пеннифезер относится к категории людей, которые
• ивут исключитльно одним днем.
— Русский, — задумчиво протянул Таррант. — Меся-
цев семь назад на Запад перебежал некто Новиков. Тех-
нический специалист по спутниковой фотосъемке. Фран-
цузы дали ему и его жене политическое убежище. Сейчас
нс помню, где они поселились, но несколько недель назад
Новиков выехал из Франции. — Таррант глянул на Моде-
мы. — Наш друг Рене Вобуа из Второго бюро даст вам бо-
ям подробную информацию; он кое-что задолжал Моде-
ми.
Модести отсутствующим взглядом смотрела себе под
ноги; руки сложены на груди, голова чуть склонена в сто-
рону.
Характерная поза, подумал Таррант: информации поч-
1н нет, но она уже анализирут ее. Та же муга, только на
(овершенно ином уровне. Модести производит расчеты,
и 1ает выводы... Скорее всего, они не имеют никакого от-
ношения к формальной логике, но наверняка окажутся
(ОЧНЫМИ.
— Спутниковая съемка, — задумчиво произнесла Мо-
их ти, — карта и слайд с координатной сеткой. Мне ка-
емся, вы идентифицировали покойного, сэр Джеральд.
Лжайлз сидел, скрестив ноги на полу, погруженный в
н /к твенные мысли.
Интересно, что значит «шорок-дуа»? — пробормо-
111 он еле слышно.
Все замерли.
215
— Что ты сказал, Джайлз? — с любопытством осведо-
мился Уилли.
— «Шорок-дуа, што-один».
Джайлз несколько раз нараспев повторил слоги, кото-
рые звучали словно припев погребальной песни.
— Я только сейчас понял, что бедняга все время бор-
мотал эти слова. Я просидел у его постели всю ночь и едва
не сошел с ума: «шорок-дуа», «што-один». Боже, не уди-
вительно, что потом я позабыл эту абракадабру!
Модести только слегка повернула голову, но в этом
движении Таррант уловил с трудом скрываемое возбужде-
ние.
— Это же цифры, только произнесенные по-русски, нс
так ли, Уилли?
— Очень похоже. Я умею считать на этом языке толь-
ко до десяти, но могу сказать точно — «дуа» означает
«два».
Таррант мысленно несколько раз повторил слова и ска-
зал:
— Если позволите мне воспользоваться телефоном,
через две минуты мы будем знать точный ответ.
— Конечно, сэр Джеральд. Телефон в мастерской.
Таррант кивнул и направился к двери. Модести подо-
шла к Джайлзу и легонько пнула его босой ногой в ко-
лено.
— Вставай, Джайлз.
Джайлз поднялся — Модести обняла его и торжествен-
но произнесла:
— А теперь, мой милый, тебе пора уйти в тень. Мне
жаль расставаться с тобой, но у меня есть предчувствие,
что нам с Уилли предстоит серьезная работа. Дела такого
рода сопряжены с увечьями и даже смертью — если, ко-
нечно, ты не профессионал.
— Вроде того, что ты проделала в Калимбе? И сном
против тех типов?
— Весьма возможно. Пока я ничего не могу сказать
наверняка, но чувствую, что все идет к тому. Поэтому те-
бе лучше исчезнуть, Джайлз.
— Но мне некуда идти, правда.
— Мы все устроим.
— Вообще-то спасибо, но я говорю: нет.
Голос его звучал решительно.
— Пожалуйста, будь благоразумным, дорогой.
— Я очень благоразумен. Неразумно бежать от того,
чего ты подсознательно боишься, — неважно, незнакомец
216
«и это операция или негодяи вроде тех, которые пытают и
•лпугивают людей. Мне отвратительна одна лишь мысль
16 отступлении. Всякий раз, когда человек сдается и усту-
пает, его страх только растет и крепнет.
Таррант вернулся из мастерской и молча смотрел на
«лившихся в объятии Модести и Джайлза. Он слышал по-
• лсдние слова Джайлза: они могли показаться банальны-
и помпезными, но в устах Джайлза тирада не произво-
дя а такого впечатления. Он высказал вслух то, что
। умствовал, здесь не было и намека на позу — он даже
•||м)изнес все это не очень охотно.
Я хочу сказать, — продолжал Джайлз, — если тебе
пришло в голову вышвырнуть меня из пентхауза, ради
fora, это твое право. Если какая-нибудь миссия предло-
жи I мне работу хоть на краю света, я поеду, не раздумы-
H.IU. Но я не собираюсь прятаться под кроватью только по-
мпу, что какие-то кретины могут напасть на меня, если я
•станусь рядом с тобой. Черт побери, Модести, если все
Аудут так себя вести, мы окажемся под каблуком у самых
и петых дегенератов! Например, у мафии.
Модести оценивающе посмотрела на него и, не разжи-
• 1м объятий, тихо спросила:
- А что будет с бедной миссис Леггетт и минералами в
и желчном пузыре?
- Надеюсь, это все-таки камни... Что ты сказала? А,
ы ничего не будет, я ее прооперирую.
К сожалению, я не умею спорить с тобой,
Дяайлз, — в глазах Модести светилось беспокойство, —
н|ч<)лема заключается в том, что ты абсолютно прав. Но
ноли вроде тебя просто не в состоянии выстоять против
• того негодяя, как Брюнель. Тебя сотрут в порошок.
А я и не собираюсь драться с ним. Но и убегать не
• III ну.
- Знаешь, Джайлз, ты иногда бываешь таким болва-
•••••«, что мне хочется тебя ударить.
Модести поцеловала Джайлза в щеку и повернулась к
I ирранту.
Вам сделали перевод, сэр Джеральд?
Это названия чисел по-русскй. Сорок два и сто
IHH Если исходить из обычной системы географических
•пр шнат, я бы сказал, что это сорок два по горизонтали
* । io один по вертикали.
• Давайте посмотрим.
Пеннифезер подошел к свисавшему с потолка канату и
♦••плевал на руки. Уилли развернул карту и наложил
217
слайд. Точка пересчения координат оказалась на террито
рии Руанды, примерно в двадцати пяти милях западнее
границы с Танзанией. Некоторое время они внимательно
рассматривали карту, наконец Уилли сказал:
— Да-а, ожидали увидеть пещеру джинна, который
выполнит три наших желания. Просто точка на карте, ни
чего особенного.
— Ничего особенного для нас, — Таррант выпрямил
ся, — я заберу карту и слайд с собой. В нашем отделе кар*
тографии все тщательно проверят и дадут точное описи*
ние этого места. Если мы рассуждаем правильно, то здсч'Ь
есть что-то, что можно зафиксировать со спутников.
Модести кивнула.
— Надо попробовать. Правда, у меня нет никакой на
дежды, что даже самая подробная карта даст нам конкрсг
ный ориентир, но, по крайней мере, мы получим консуль
тацию военно-геодезического ведомства, а для работы это
не лишнее.
Поколебавшись, Таррант отклонил предложение ос
татьСя на ленч и минут через пять начал собираться. Пом
Модести помогала ему влезть в пальто, Таррант с ужасом
следил за манипуляциями Пеннифезера — тот уже с ми
нуту возился с тренировочной палкой, лихо крутил ее ндд
головой, подбрасывал в воздух и наконец заехал острым
концом себе по щиколотке. Таррант обреченно закрыл
глаза: не дай Бог этот парень будет крутиться под ногами,
когда Модести и Уилли придется вступить в поединок t
командой Брюнеля.
Должно быть, Модести увидела выражение его лица, в
в глазах ее промелькнул вызов, нечто врдде скрытой уг
розы.
— Только, пожалуйста, не спрашивайте, что я в нем
нашла, — сказала она с преувеличенным спокойствием.
— Я знаю, что Ты несколько раз едва не погибла м
моей милости, но припомни, разве я когда-нибудь поэма*
лял себе вольности по отношению к сотрудникам?
Модести облегченно вздохнула и рассмеялась.
— Простите. Мне все время приходится защищать сто
Но не торопитесь делать выводы. Вы не видели его в сто
собственной стихии. А среди нас он действительно выглв
дит неуместно, общество безжалостных и хладнокровны»
профессионалов не для него. Но если бы вы только виде
ли, как он делал кесарево сечение полумертвой африкви
ке на полу тростниковой хижины, при свете фонарика!
— Господи! — Таррант в ужасе схватился за гили
218
By. — У меня самого полно недостатков, так что я тебе
Bcpi !
Из мастерской донесся телефонный звонок.
Через несколько секунд из мастерской в зал вышел
Уилли. Он выглядел смущенным.
— Это Венг. Говорит, что минут пять назад в пентхауз
нюнил человек, который представился Брюнелем. Спра-
шивал, не может ли он заехать сегодня вечером к тебе,
Принцесса. Примерно в половине седьмого. Венг сказал,
I то сейчас тебя нет, но пообещал связаться и перезвонить.
— Да... — медленно протянула Модести, — это может
быть интересно. Ты сказал Венгу, чтобы он перезвонил и
дол согласие на встречу?
— Естественно.
— Почему «естественно»? — встревоженно осведомил-
ся Таррант, — думаете, это разумно?
— Я уже так давно работаю с Принцессой, что знаю ее
мысли наперед, — сказал Уилли.
— Если Брюнель хочет со мной поговорить, я не соби-
|мкх:ь от него прятаться. — Модести натянуто улыбну-
ысь. — Думаю, мы получим информацию. А взамен не
ылим ничего — так что мы теряем?
Таррант нахмурился.
- Головы. Брюнель потерял очень много, а он к этому
не привык. Я бы посоветовал вам быть предельно осто-
рожными.
Глава 6
В шесть пятнадцать вечера Модести Блейз сидела пе-
рел трюмо в своей спальне, задрапированной серебристо-
1грым и бледно-зеленым шелком, и придирчиво изучала
мо< отражение. На ней были черные обтягивающие брю-
• и, желтая блуза и свободный пиджак.
Из ванной, натягивая темно-синий свитер, вышел
Джайлз Пеннифезер.
Ты выглядишь потрясающе, — заметил он мимохо-
н»М,
Модести встала.
Спасибо, Джайлз. Теперь послушай меня. Когда
•филет Брюнель, тебе надо будет убраться отсюда. Устра-
шимся в моей студии и развлекайся гравировальными ма^-
ими. Только не трогай, пожалуйста, изумруд, кото-
«й приготовила для шлифовки.
219
— А почему ты не хочешь, чтобы я остался здесь?
— Потому что это не твоя профессия, дорогой.
Джайлз ухмыльнулся и провел ладонью по торчащим
во все стороны волосам.
— Ты иногда обращаешься со мной, как с младенцем.
— Ничего подобного, милый, — Модести взяла его за
руки и улыбнулась. — Может быть, как с невинным мла-
денцем, но лишь иногда. Но ты же и есть ребенок, за это а
тебя и люблю. Я же коварная, жестокая стерва, и не будь
я такой, мне давно пришел бы конец. Я не могу изменить
правила этой игры, слишком поздно. Но тебе лучше дер*
жаться от нее подальше, Джайлз.
Джайлз засмеялся и восхищенно провел кончиками
пальцев по бровям Модести.
— Ты все время говоришь о себе чушь. А на самом де-
ле ты очень милая.
— Милая?
Модести посмотрела на Джайлза чуть ли не с раздра-
жением.
— Да ради Бога, Джайлз! Взгляни-ка!
Модести повернулась вполоборота, рука ее чуть сдви-
нула полу поджака, и в ту же секунду он увидел напрев»
ленный на него небольшой автоматический пистолет. Все
произошло так быстро, что Джайлз даже не успел уди*
виться.
— Милая? Вполне возможно, что через полчаса мна
придется сделать из одного человека сито, сквозь которое
ты сможешь просеивать камни из желчного пузыря мис-
сис Леггетт.
— Брюнель? А зачем?
— Бели он попытается убить меня. Или Уилли.
Модести убрала пистолет в плоскую набедренную ко*
буру.
— Тогда правильно. Но ты действительно Думаешь)
что он может попытаться это сделать?
— Возможно. Более определенно сказать не могу, так
как не знаю Брюнеля. Не знаю, мстительный ли он,
действует ли по первому побуждению или это хладно
кровный реалист. Как бы там ни было, я не желаю иг
пытывать судьбу. И потому тебе придется убраться,
Джайлз.
— Ну ладно. Но моя медицинская сумка будет нагого
ве, и если понадобится, я его быстро заштопаю. Ты же ии
хочешь, чтобы у тебя весь ковер был заляпан кровью?
«Интересно, можно чем-нибудь шокировать Джайлм
220
Псннифезера?» — с удивлением подумала Модести и
мрачно кивнула.
— Ты очень предусмотрителен, дорогой.
— Вот и хорошо.
Джайлз взял из шкафчика громадную сумку и напра-
вился к двери. Повернув ручку, он приостановился, заду-
мался и авторитетным тоном заявил:
— Если тебе все же придется воспользоваться этой
штукой, — он показал пальцем на бедро Модести, — де-
лай это быстро.
— Слушаюсь, Джайлз.
Через пару минут Модести вышла в гостиную. Уилли
Гарвин стоял перед большим зеркалом и, отогнув левый
лацкан пиджака, внимательно изучал сдвоенные кожаные
ножны, в которых лежали тонкие ножи для метания. В са-
мых серьезных случаях он предпочитал пользоваться
.ггим оружием.
— Экипировалась, Принцесса?
— Да, — Модести положила руку на бедро. — «Биз-
лсй» двадцать пятого калибра.
Уилли кивнул и еще раз проверил, как скользят ножи в
ножнах. Как и кобура Модести, эти ножны были сделаны
из тончайшей, но почти не гнущейся кожи, которой во
влажном состоянии придали нужную форму, идеально со-
ответствующую контурам оружия. Внутренняя поверх-
ность была тщательно обработана специальной пастой, со-
стоящей из костного масла и графита, — это уменьшало
грсние до минимума и позволяло извлекать оружие прак-
тически мгновенно.
— Скорее всего, мы преувеличиваем опасность, —
сказал Уилли, — но лучше быть чуть-чуть перестрахов-
щиком, чем чуть-чуть мертвым.
Он оглядел комнату и передвинул кресло на пару фу-
тов.
— Посади его здесь, Принцесса. Тебе я предлагаю
встать у камина, авя устроюсь на софе.
— Неплохо. При малейшем движении он попадает в
вилку.
— Вы очень осторожны, — спокойно произнес Брю-
исль, — но судите обо мне неверно.
Он сидел в кресле, сложив руки на коленях. Его ма-
ленькие ножки едва касались пола.
— Я не ношу оружия, не угощаю сигаретами с сильно-
действующими наркотиками, у меня нет часов, которые
221
стреляют отравленными иглами, —1 никакой экзотики. И
вообще, сам я не прибегаю к насилию.
Брюнель внимательно посмотрел на Уилли.
— Полагаю, Гарвин, вы пробьете мне руку ножом еще
до того, как я опущу ее в карман?
— Горло, — вежливо уточнил Уилли.
Брюнель с серьезным видом кивнул и повернулся к Мо-
дести.
— Специалисты с восхищением отзываются о вашем
владении пистолетом, мисс Блейз. Но, уверяю вас, сегод-
ня вечером он вам не понадобится, так почему бы вам нс
расстегнуть пиджак?
— Вы о чем-то хотели поговорить со мной?
— Да. Но давайте вначале объяснимся. Я не Адриан
Чанс и не Жако Муктар. Они очень эмоциональные люди,
и с радостью бы вас убили. Я же реалист. Естественно, с
сожалею о том, что мне пришлось потерять прошлой
ночью, это очень серьезная потеря, но, поскольку ситу а*
ция необратима, я считаю инцидент исчерпанным. Вы.ве-
рите мне?
— Вряд ли это имеет значение, — сказала Модести, —
скорее это должно волновать тех, кто вас ограбил. Мы чи-
тали о случившемся в газетах.
— Ну конечно же! — Брюнель любезно улыбнулся. —
Просто я хотел, чтобы вы знали, что я думаю об этом ин-
циденте. Что же касается грабителей, то я искренне вос-
хищен их профессиональными качествами. Мне допод-
линно известно, что именно интересовало их в моем
* сейфе, но там было и кое-что еще, помимо небольшой
суммы денег.
Он изящно взмахнул рукой и продолжал:
— И это кое-что вряд ли представляет сколь-нибудь
серьезный интерес для нынешних владельцев. Но есть од
на вещь, которая, как мне кажется, заинтересует вас. Мо-
гу я без риска для жизни залезть во внутренний карман?
— Если медленно, и при этом широко разведете полы
пиджака.
— Благодарю вас.
Брюнель откинул полы пиджака и двумя пальцами ни
влек из внутреннего кармана длинный конверт. Держа его
на виду, он достал сложенный в несколько раз плотный
белый лист.
— Вас не затруднит взглянуть?
Уилли Гарвин сделал шаг вперед, взял бумагу и рл!
вернул. Ни один мускул не дрогнул на его лице, он пере
222
дал бумагу Модести. Это была черно-белая фотокопия
карты, которую они изучали сегодня днем, с приколотым
к ней дубликатом слайда.
— Как вы понимаете, это копия, — сказал Брю-
нель, — и не единственная. Оригинал находился в сейфе.
Как я уже говорил, я не жажду мести. И чтобы доказать
эго, хочу предложить вам участие в одном проекте, перс-
пективы которого поистине безграничны.
— Вряд ли это нас заинтересует.
Модести передала карту и слайд Уилли — он уже было
собрался вернуть их Брюнелю, но тот знаком предложил
Уилли оставить их у себя.
— Я разочарован, — негромко произнес Брюнель, —
однако готов рискнуть и объяснить, в чем смысл этой кар-
ты. Во мне все же теплится надежда, что, узнав ее назна-
чение, вы передумаете.
Модести пожала плечами.
— Попробуйте, я готова выслушать вас.
— Вот и отлично. Не так давно в одной московской ла-
(юратории работал некто Новиков. В его задачу входил
нсссторонний анализ результатов спутниковой фотосъем-
к и. Однажды он обнаружил довольно странный феномен и
очень тщательно проверил и перепроверил все исходные
ынные и параметры съемки. В результате выяснилось,
что он открыл мощное и легкодоступное месторождение
зюлота в малоисследованном районе Центральной Афри-
ки — в той самой местности, которая изображена на этой
карте. Месторождение протянулось более чем на милю,
причем эта территория никогда никого не интересовала.
Значит, доступ к месторождению практически беспрепят-
»г ионный. Вполне возможно, там есть и другие залежи зо-
аота.
— Одну минуту, — Модести бросила взгляд на поти-
р.шшего подбородок Уилли, — звучит заманчиво. Для вы-
и» 1сния рудных пород обычно пользуются сцинтилломет-
|мми, но, насколько я знаю, подобную съемку ведут с
। лмолетов, а не из космоса.
— Вообще-то я не ученый, — заметил Брюнель, — но
ч.1 меня работают очень крупные спциалисты, которые со-
•бщают, что русские разработали и вывели на орбиту но-
спутники, позволяющие получать результаты, до того
•"'(можные лишь при аэрофотосъемке. Это подтверждает
•<». что рассказал мне Новиков. В любом случае, вопросов
Лмыпе нет, так как после бегства на Запад Новиков тай-
но провел разведку местности. Золото там есть.
223
— Если это порода с низким содержанием золота, —
Модести задумчиво смотрела на Уилли, — то, возможно,
затраты на ее разработку не окупятся, особенно если в
почве присутствуют сульфиды.
— Там золото россыпью, — улыбнулся Брюнель, —
Новиков отобрал образцы. Я сам их видел. По-моему, это
второй Клондайк. Затраты на добычу будут минималь-
ными.
— Так, значит, Новиков пришел с этой идеей к
вам? — спросила Модести.
— Именно.
— Почему?
— Когда я говорю о минимальных затратах, следует
иметь в виду, что все весьма относительно. Приобретение
концессии на разработку территории, приглашение спе-
циалистов, отбор проб и образцов, промывка золотоносно-
го песка и выбор глубинных пород — все это требует уча-
стия очень опытного предпринимателя, который вложил
бы крупную сумму и обеспечил защиту своих инвестиций.
Новиков понимал, что я идеально подхожу на эту роль.
Кроме того, я был, можно сказать, у него под рукой: мо-
жет быть, вы не знаете, но в Руанде у меня большое поме-
стье. Местные власти благодарны мне за то, что я участво -
вал и продолжаю участвовать в финансовых делах
страны, и внимательно прислушиваются к моим советам и
рекомендациям. Таким образом, я полновластный влады-
ка в своем маленьком княжестве.
— Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
Брюнель откинулся на спинку стула и сцепил пальцы.
— Новиков оказался очень жадным. Я предложил ему
за идею большую сумму, но он отказался. Он требовал со*
вершенно немыслимые проценты с прибыли. Удивитель-
но, до чего капиталистическое сознание у этих коммуни-
стов! И, кроме того, еще не дав мне точных координат
этого места, он настаивал на гарантиях.
— То есть вы хотите сказать, что у вас нет координат
месторождения? — Модести кивнула на карту в руках
Уилли.
— Вот именно. Он понимал, что без него я не смогу
найти золото. Досконально исследовать четырнадцать ты
сяч квадратных миль — а именно такова площадь изобра»
женной на карте местности — для этого потребовалась бы
целая жизнь. Авиаразведка исключается: эта территорий
принадлежит четырем государствам, которые весьма ре-
вностно относятся к соблюдению своих прав, включая и
224
несанкционированное вторжение в воздушное пространст-
во иностранных самолетов.
— И как же вы поступили?
Брюнель развел руками.
— Пришлось пытать. Увы, он оказался крепким ореш-
ком. В конце концов он сумел бежать, причем мне до сих
пор непонятно, каким образом: человек, который не мог
мже ползти, ухитрился пробраться через буш, пустыню и
перешел границу Танзании, — Брюнель лукаво глянул на
Модести. — Лишь через несколько дней до меня дошли
(чухи о его местопребывании. Насколько я понимаю, он
добрался до Калимбы сам?
— Он скончался и был похоронен еще до моего приез-
i.i. Доктор Пеннифезер рассказывал мне, что его подобра-
ли в миле от деревни, без сознания.
— А, наш добряк доктор Пеннифезер! Именно из-за
него я и выложил вам все карты.
— Из-за него?
— Да. Не сомневаюсь, Новиков что-то рассказал ему.
И теперь я хочу знать, что именно.
— Новиков ничего не говорил ему. После того, как на
него набросились ваши головорезы и с помощью кастета
потели допросить его, я задавала доктору этот вопрос.
— Перед смертью люди обычно рассказывают свои
|.|йны, мисс Блейз.
— На родном языке. На котором доктор Пеннифезер
ис понимает ни слова.
— Как правило, умирающий повторяет в бреду одну и
• у же фразу — ту, которая как гвоздь сидит у него в моз-
гу Я был бы удивлен, если б узнал, что Новиков не по-
игорял в предсмертном бреду координаты, я был бы не-
слыханно удивлен: ведь под пытками он молчал как рыба.
(' точки зрения психологии он просто обязан был загово-
рить перед смертью, вы не находите?
— То есть вы считаете, что доктор Пеннифезер солгал
мне?
- Упаси Бог! Во всяком случае, не сознательно. Ско-
рее всего, он просто забыл то, что услышал, или не обра-
гнл внимания. Но я уверен, что память можно расшеве-
шть.
Уилли Гарвина уже тошнило от Брюнеля. Он испыты-
вал непреодолимое желание взять это человекообразное
ш шиворот и выбросить в окно. Уилли приходилось встре-
мгь множество хитрых и жестоких негодяев, но Брюнель
превосходил всех. К человеку, который получает извра-
• I ря м<ый Гарри*
225
щенное удовольствие от мучений других, еще можно было
бы почувствовать сострадание, но Брюнель был совершен*
но иным, жестокость являлась для него всего лишь рабо-
чим инструментом.
— Значит, условие нашего партнерства — доктор Пен-
нифезер? — голос Модести звучал холодно и бесстраст-
но. — И для того, чтобы стимулировать память доктора,
мы будем вместе пытать его, я вас правильно поняла?
Брюнель задумался.
— Не думаю, что нам придется использовать болевые
методы, — наконец сказал он, — но кто знает... Вы огор-
чены?
В голосе Брюнеля послышалось легкое удивление.
Модести посмотрела на Уилли, потом снова перевела
взгляд на Брюнеля.
— Давайте внесем в этот вопрос ясность, — Модести
положила руку на бедро, — если Чанс или Муктар еще
хоть раз попытаются подойти к доктору Пеннифезеру, ес-
ли они хоть пальцем дотронутся до него, на этот раз я их
убью. А потом вас. Обещаю.
— Я подписываюсь под этим, Брюнель, — весело ска-
зал Уилли Гарвин.
Маленький человечек задумчиво рассматривал их.
— Боюсь, у меня сложилось о вас неверное впечатлс^
ние, иначе бы я не пришел, — тихо произнес Брюнель, —
мне казалось, что мы, в широком смысле, занимаемся од-
ним делом.
— В очень широком смысле когда-то так оно и бы-
ло, — сказала Модести, — но даже тогда существовали
различия: сталкиваясь с людьми вроде вас, Брюнель, мы
уничтожали их, как бешеных псов.
— Яс трудом улавливаю вашу мысль, но неважно.
Насколько я понял, вы отказываетесь от моего предложе-
ния?
— По-моему, с этого я и начала.
— И не испытываете соблазна в кратчайшее время
получить неслыханные прибыли?
— Единственный соблазн, который я сейчас испит*
ваю, — спокойно проговорила Модести, — так это при-
кончить вас прямо здесь. Это действительно искушение.
Несколько мгновений она пристально смотрела на нет
и, нажав потайную кнопку в стене, сказала:
— А сейчас вам лучше уйти.
Брюнель встал. Он был абсолютно спокоен, на лице ст
не дрогнул ни один мускул.
226
— Я разочарован. И это естественно. Но, как я уже го-
ворил, детское желание мести — это не из моего реперту-
ара, можете оставить ваши угрозы при себе, мисс Блейз.
С ражаться с вами за доктора Пеннифезера — слишком
дорогое удовольствие, — он на мгновение умолк. — Одна-
ко если вы попытаетесь воспользоваться тайной Новико-
ва, если вы захотите реализовать этот проект без моего
участия, вот тогда я буду вынужден принять меры. Вы по-
няли меня?
Модести презрительно взглянула на него.
— Ваши золотые копи нас совершенно не интересуют.
— Вы слишком эмоциональны, мисс Блейз. Но ваши
пожелания ничуть не огорчают меня. За доктора Пенни-
фезера не беспокойтесь, я найду иной способ определить
координаты.
— Ваше дело.
Вошедший Венг подал Брюнелю пальто и повел через
холл к лифту. Все происходило при полном молчании,
прощаться никто не собирался. Двери за Брюнелем за-
крылись, Модести и Уилли с облегчением посмотрели друг
на друга.
— По-моему, все прошло отлично, — мягко произнес
\ илли, — вот только в горле пересохло.
— Могу сказать то же самое. Может, откроешь бутыл-
ку бургундского, Уилли?
— Отличная мысль!
Уилли вышел из комнаты и через минуту вернулся с
бутылкой темного стекла. Модести стояла у окна и смот-
рела на улицу.
— Считаешь, за Джайлза можно больше не волно-
ваться или этот подонок водит нас за нос? — спросил
Уилли.
— По-моему, он говорил откровенно. На этом для нас
все вроде бы должно закончиться, но интуиция подсказы-
вает мне, что это не так. Мне кажется, он ведет игру в не-
скольких плоскостях. Вполне возможно, что его предло-
жение было вполне серьезным, но одновременно Брюнель
расставлял нам капканы. Вся проблема в том, что пока я
их не вижу.
Уилли открыл бутылку и наполнил стаканы.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он . -
думчиво, — в какую бы стороны ты ни повернулась, в< з-
никает чувство, что кто-то постоянно маячит за спиной.
Он хитрит, это понятно, но в чем заключается эта хит-
|хкть? Думаю, Брюнель нас просто запугивает — может
227
быть, поэтому мы склонны видеть в нем более зловещую
фигуру, чем есть на самом деле.
— Может быть, — в голосе Модести слышалось сомне-
ние, — и все же мне кажется, что за Джайлзом еще надо
присматривать. До тех пор, пока Брюнель не уедет из
Англии.
— В этом ты права. Я останусь у тебя и вместе с ним
пойду на ночное дежурство. Надеюсь, там найдется еще
один номер «Ридерз дайджест».
Модести улыбнулась.
— Нет, милый Уилли. Ты отправишься домой и бу-
дешь разбираться со своими подружками или чем ты там
занимался до того, как я вернулась с Джайлзом.
— Но...
— В этом нет никакой необходимости, правда. Джайл-
за снова уволили. Сегодня его последнее дежурство, а там
уж я сама буду его нянькой.
— Уволили?
— Сегодня вечером пришло письмо с уведомлением.
Похоже, он поспорил с главным хирургом. Не сошлись во
мнениях относительно диагноза. Джайлз же не знает, как
надо разговаривать с людьми, — назвал этого беднягу
мешком с дерьмом. Наверное, доля истины в этом. есть.
Ну а дальше...
Модести изобразила зверскую гримасу.
Из коридора, ведущего в мастерскую Модести, появил-
ся Джайлз. Он несколько раз оглянулся вокруг и спросил:
— Ушел? Противный тип.
— Разве ты его видел?
Модести передала свой стакан с вином Джайлзу, Уилли
наполнил ей новый.
— Да, так получилось. Мне стало интересно, я про
крался по коридору, присел на четвереньки и осторожно
заглянул в комнату. Но ты не волнуйся, мое лицо было на
уровне пола, и я совершенно уверен, что он меня не заме
тил. А когда он встал и собрался уходить, я тихонько от
полз назад.
— Ах ты, хитрый докторишка! — рассмеялся Уилли.
— Подумаешь, что здесь такого. — Джайлз одним
г? тком осушил полстакана и на мгновение задумался.
Э э ужасно, как он говорил о пытках.
— Особенно когда рассказывал, как собирается пм
та'1Ъ тебя, дорогой, — с деланной серьезностью заяви, м
Модести.
— Ну, в общем-то, да. Но ведь совсем неважно, koiv!
228
Честно говоря, я надеялся, что ты его застрелишь. Жаль,
что ты этого не сделала, — Джайлз огорченно покрутил
головой. — Мне не нравится, когда людей бьют, стреляют,
на таких негодяев я еще не видел! Нет, тебе следовало хо-
ти бы разок в него выстрелить.
— А куда потом девать тело, скажи на милость? —
мрачно осведомился Уилли. — Как правило, это довольно
неприятная проблема.
— М-да, ты прав, — тоном знатока согласился
Джайлз, — но я-то был под рукой.
Модести с улыбкой наблюдала, как Уилли борется с
желанием расхохотаться.
— Ну и что бы ты сделал, Джайлз? — серьезно спроси-
ла она.
— В конце концов, я же врач. Можно было бы поло-
жить его в ванну и разрезать на мелкие куски или еще
что-нибудь.
При этих словах Уилли, только что сделавший изряд-
ный глоток, поперхнулся, зажал ладонью рот и бессильно
откинулся на спинку стула. С минуту его бил кашель, на
глазах выступили слезы. Модести села, удивленно по-
смотрела на Джайлза и осторожно поставила стакан на
стол: желание рассмеяться было настолько велико, что
она боялась расплескать вино.
— Джайлз... ты шутишь?
— Нет, конечно, какие здесь могут быть шутки!
— Но... — она беспомощно опустила руки.
— Господи праведный! Труп — это всего лишь труп, и
ничего более! Я отлично разбираюсь в трупах, так почему
у тебя должны быть проблемы из-за покойника, который
и при жизни-то не блистал добродетелью. Рассматривай
меня как муниципального мусорщика.
Утирая слезы, Уилли сквозь смех проостонал:
— Мы могли бы сплавить его по Темзе. О Джайлз, ты
чудо! Ей-богу, я не шучу, настоящее долговязое чудо!
— Знаете что, — обиженно пробурчал Джайлз, — мо-
жете смеяться сколько вам угодно, но это очень опасный
гип. Я имею в виду Брюнеля. Это уж точно.
Брюнель ехал в такси в Парк-Лейн. Все было замеча-
। льно, просто замечательно. Брюнель был доволен. Не-
< мотря на все достоинства, у Модести Блейз оказался один
серьезный изъян, можно сказать, роковой изъян, и Брю-
нсль уже давно подозревал о нем. Она эмоциональна, а это
признак глупости. Одна операция с сингапурскими бума-
229
гами чего стоит... Похитила их ради Тарранта! С одной
лишь целью. О Господи, да что же это такое, как могут
быть такие мотивы?! Хотя... может, в этом нет ничего экс-
траординарного. Обычное проявление идиотизма, столь
свойственного людям. Экстраординарным был он сам,
Брюнель. И это отрадно. Реакция Блейз на его бесстраст-
ное замечание о пытках была типичной. И Гарвин такой
же. Что ж, тем лучше. Он бросил им наживку — со време-
нем они ее, конечно, заметят. Но будет слишком поздно.
Очень хорошо. Хотя был и один весьма неприятный,
даже пугающий момент. Когда она чуть было не решила
убить его. Никаких сомнений, она серьезно взвешивала
все «за» и «против». И они без труда могли бы это сделать,
будь он даже вооружен. С того момента, как он вошел и
комнату, эта парочка блокировала его идеально. Тогда он
не испытывал ни малейшего страха, но сейчас на лбу вы-
ступил холодный пот. Брюнель осторожно вытер платком
лоб и нахмурился.
Да... Если научиться управлять ею, если сделать ее по-
слушным орудием в его, Брюнеля, руках, такому сокрови-
щу цены не будет.
На это потребуется время, может быть, не менее года,
но цель того стоит. А для начала следует убрать Гарвина.
Экспериментировать с такой парочной слишком опасно.
Только через два дня сэр Джеральд Таррант сумел вы
браться к Модести на чашку чая. К его огорчению, Пенни
фезер тоже присутствовал. В глубине душе Таррант был
вынужден признать, что ревнует Модести, —.видимо, это
относилось ко всем ее друзьям, чье поведение и манеры ом
не одобрял.
Нельзя сказать, что ему не нравился молодой доктор,
однако его простодушие и наивность скорее раздражали,
чем вызывали улыбку. Несомненно, у него имелись и до*
стоинства: если. Модести он нравился, значит, так оно и
есть. Но для Тарранта этого было недостаточно.
На Модести было шерстяное платье в зеленую и белую
клетку, черные чулки подчеркивали восхитительную
форму изящных длинных ног. Джайлз был облачен в но
вый свитер. Дешево, но со вкусом, решил Таррант. Выби
рала, наверное, Модести, а платил он сам.
Все сидели за столом, Модести разливала чай.
— У меня есть для тебя кое-что интересное, — начал
Таррант, — а мне самому будет любопытно послушать,
как прошла ваша встреча с Брюнелем, если у тебя есть
230
желание говорить на эту тему. — Он бросил взгляд на
Пеннифезера. — Насколько я понимаю, здесь все свои?
— Да, все в порядке.
Джайлз уже знал подробности разговора с Брюнелем.
Таинственное месторождение золота где-то в глубинах
Центральной Африки!.. На это не стоит тратить ни время,
ни силы. «Ты хочешь сказать, что они жгли и резали бед-
нягу русского из-за этой вот чепухи?» — вот и весь ком-
ментарий Джайлза.
Сейчас Модести пересказывала содержание беседы
Тарранту. Пеннифезер не перебивал. Тарранту показа-
лось, что Джайлз совсем не слушает, а просто любуется
своей подругой. Нечто подобное Таррант замечал време-
нами и за собой, но в данном случае его внимание было
целиком приковано к тому, что говорила Модести.
Когда Модести закончила рассказ, Таррант восклик-
нул:
— Это просто удивительно!
— Информация конфиденциальная, сэр.
—• Неужели вы думаете, что я брошусь рассказывать
каждому встречному о золотой жиле Новикова? — Тар-
рант криво усмехнулся. — Если кому и удастся получить
концессию на геологоразведку и последующую разработ-
ку этого участка, то только не Англии. В черной Африке
бывшим колонизаторам предпочитают новых — из Моск-
вы и Пекина. Однако меня удивляют не столько сами
факты, сколько мотивы, побудившие Брюнеля поделиться
ими. Неужели он всерьез считал, что вы можете принять
его предложение?
— Я уже думала об этом. Возможно, он просмотрел
мое досье и пришел к выводу, что потенциально я подхо-
жу на эту роль.
— Значит, он просматривал его слишком бегло.
— Я уже говорил Модести, — вмешался Пеннифе-
зер, — этот Брюнель — жуткий тип, настоящее чудови-
ще. Если хотите знать мое мнение, это совершенно бес-
чувственный человек и потому способный на все, на
любую мерзость, — Джайлз посмотрел на Модести. — Ты
нс будешь возражать, если мы с Венгом немного поиграем
к сквош?
— Я бы предпочла, чтобы ты подождал, тогда мы смо-
жем пойти вместе.
— Ну, дорогая! Корты закрытые, и со мной будет
Венг.
— Я не желаю рисковать. Закончим на этом, Джайлз.
231
— Если тебя беспокоит Брюнель, — вмешался Тар-
рант, — то он и его бандиты сегодня утром улетели в Па-
риж. Если они вернутся, я буду знать об этом не позже
чем через полчаса.
Модести озадаченно смотрела на него.
— Что ж, — сказала она наконец, — отрадно слышать.
— Аминь! — радостно завопил Джайлз, выскочил из-
за стола и обратился к Тарранту:
— Представляете, каково иметь такого телохраните-
ля? Вчера на Оксфорд-стрит мне захотелось в туалет.
Мужская уборная прямо на углу, но Модести заставила
меня терпеть до дома. Я еле добежал.
Он споткнулся о ковер, на ходу поправил его и сломя
голову бросился в кухню.
— Венг! — весело закричал он. — Мой маленький за-
гадочный азиат! Пора, друг мой, пора! Нас ждет азарт-
нейшая из игр! Да где же ты?
— Венг регулярно разделывает его под орех, — заме-
тила Модести и взяла сигарету, — вы, кажется, хотели
мне что-то сказать?
Таррант раскрыл массивную кожаную папку и достал
карту.
— Пришлось приложить усилия, чтобы выудить это из
недр Министерства обороны, но игра стоила свеч. Отлич-
ная работа.
Это была цветная крупномасштабная карта Руанды, с
изогипсами, шоссейными дорогами и ручьями, здесь даже
была справка о геологическом характере местности.
— Исходя из того, что ты только что рассказала, выяс-
няется поразительная вещь. Не знаю, обладал ли покой-
ный товарищ Новиков чувством юмора, но он мог бы по-
смеяться вместе с нами. Вот, смотри.
Таррант присел на софу рядом с Модести, развернул
карту и кончиком карандаша указал отмеченный пунк-
тирной линией идеально прямоугольный участок — пять
на две мили, если верить масштабу. Внутри этого прямо-
угольника, почти у самой северной его границы, красным
карандашом был поставлен жирный крест.
— Пунктиром показаны границы поместья Брюнеля в
Руанде, — сказал Таррант, — он называет его «Бонак-
корд».
— Вы шутите?
— Вовсе нет. Согласен, звучит дико, но Брюнель
очень заботится о ceoeyi имидже в Руанде, вероятно, этим
и объясняется столь странное название. Видимо, ты нс
232
знаешь, но дело в том, что он выступает не только как
благодетель и добрый ангел этой страны: у Брюнеля есть
возможность влиять на политику Руанды, он манипули-
рует правительством, по своему желанию меняет его чле-
нов.
Модести понимающе кивнула.
— В такой маленькой и бедной стране это не очень
сложно. Достаточно подкупить полдюжины ведущих по-
литиков, и можно иметь все, что угодно.
— Верно. Но вот в чем юмор ситуации. Красным кре-
стом обозначена точка пересечения координат Новикова.
Видимо, это центр месторождения, и находится он, судя
по изогипсам, в долине с золотоносными породами. Но са-
мое главное, моя милая, — это место лежит на террито-
рии поместья Брюнеля! И это еще не все. У Брюнеля есть
лицензия, разрешающая в течение сорока лет вести здесь
разведку и добычу любъ/х ископаемых.
— О Боже, — прошептала Модести.
Несколько секунд она молча рассматривала карту и,
подняв на Тарранта глаза, усмехнулась.
— Даже если бы Бррнель пощадил Новикова и согла-
сился на его условия, то непременно убил бы позже, уз-
нав, что тот предлагает купить его же собственное золото.
— Вынужден с тобой согласиться. У меня есть еще
кое-что, не столь интересное, но все же..* Пока мне иска-
ли карту, я стал наводить справки о тех, кто хорошо знает
эту страну. Такой человек отыскался в посольстве Бель-
гии. Он работал в Руанде в самом начале шестидесятых,
тогда это была бельгийская колония и называлась Руанда-
Урунди. Он никогда не был на территории «Бонаккорда»,
но знает эти места очень хорошо. С Брюнелем он встре-
чался лишь раз и считает его очень обаятельным.
Таррант снова указал карандашом на карту.
— Я расспросил его о рельефе местности, в том числе
и вот об этих двух горных хре&гах, между которыми ле-
жит находка Новикова. Этот господин сказал, что хребты
являются составной частью единого горного комплекса,
название которого, в переводе с языка местного племени
ватутси, звучит странно — «Недоступная Девственница».
Модести удивленно подняла брови.
— Вы, вероятно, полюбопытствовали, почему?
— Полюбопытствовал. Он объяснил, что оба горных
хребта плавно поднимаются вверх, достигают высшей
точки и затем опускаются, сходясь в одной точке, то есть
долина упирается в тупик. Если двигаться от места соеди-
233
нения хребтов дальше, наблюдатель окажется на равнине
с двумя вулканическими холмами, здесь и здесь, — Тар-
рант показал карандашом. — И, наконец, еще одна воз-
вышенность со скругленной вершиной.
— Подождите-ка минуту.
Модести взяла карандаш и придвинула к Себе карту.
— А, вот в чем дело, понятно. Похоже на огромную
женщину. Она лежит на спине, раздвинув согнутые в ко-
ленях ноги. Ноги — это два горных хребта, колени — их
пики. Два холма — ее груди, а это голова.
Модести внимательно посмотрела на Тарранта.
— По-моему, в ее позе нет ничего, что свидетельство-
вало бы о девственности, как вы считаете?
— Я не специалист в этих вопросах, — скромно заме-
тил Таррант.
Модести игриво улыбнулась.
— Жаль. Вы еще не старый человек, и упражнения в
данной области вам бы не повредили. Почему бы вам не
познакомиться с симпатичной вдовушкой лет сорока и...
— Модести! — Таррант негодующе подскочил. — Пра-
во же...
— Молчу, молчу, молчу. Но все равно, она не похожа
на девственницу. Кстати, а почему «недоступная»?
— Этого он не знает. Говорит, что это какая-то очень
древняя легенда, смысл которой его никогда не интересо-
вал. Может быть, язык туземцев и их чувство юмора
слишком сложны для европейцев.
— Наверное, они достаточно простые и грубоватые. —
Модести снова бросила взгляд на карту. — Теперь, когда я
вижу, что месторождение Новикова находится у нее меж-
ду ног, мне ужасно хочется узнать, почему барышне дали
такое имя.
— Вряд ли это имеет значение, — смущенно пробор-
мотал Таррант, — я рассказываю так подробно лишь по-
тому, чта обещал выяснить все детали. Очень надеюсь,
что ты не затеешь очередную глупость.
Модести возмущенно посмотрела на него.
— С чего это вы решили? Очень мне нужно мифиче-
ское золото Новикова!
— Золото Брюнеля.
— Какая разница.
— Рад, очень рад. Я боялся, что ты захочешь влезть в
это дело.
— Пусть Брюнель ищет свое золото, а если найдет —
на здоровье. Мне лишние проблемы ни к чему.
234
— Извини, милая, но ты ищешь их очень часто. И на-
ходишь. Как утверждает Пеннифезер, Брюнель — жут-
кий тип, настоящее чудовище. В тебе же томится дух кре-
стоносца: стоит где-то появиться «жуткому типу,
настоящему чудовищу», как ты немедленно начинаешь на
него охоту.
Модести засмеялась и тряхнула головой.
— Неужели вы так обо мне думаете? — Модести сло-
жила карту и отдала Тарранту. — Вот, пожалуйста. Дух
безумного крестоносца вполне удовлетворен. Еще чаю?
— Благодарю, мне пора, — Таррант встал. — Рад был
повидать тебя. В этом платье ты неотразима.
Модести проводила Тарранта, вернулась в студию и
вновь занялась изумрудом. Взяв лупу, она принялась
тщательно изучать камень: маленький, но великолепного
качества, а крошечный дефект она уже устранила.
Модести натерла войлочный круг шлифовальной пас-
той и включила установку. Полируя самоцвет, она поду-
мала о Тарранте и улыбнулась, вспомнив их первую
встречу: чтобы привлечь ее нэ работу в свое управление,
он не остановился даже перед шантажом.
Она вспомнила, как, продемонстрировав ей свое могу-
щество, Таррант внезапно изменил тактику и отказался
от силового давления, разом лишившись всех своих пре-
имуществ. Этим он буквально покорил ее, чего невозмож-
но было добиться никаким принуждением. Невероятная
интуиция подсказала ему тогда, что это единственный
способ привлечь ее на свою сторону.
Таррант. Талантливый человек. Очень жесткий, а ког-
да того требуют обстоятельства — безжалостный. Часто
она выполняла для него задания добровольно. Но все это
уже в прошлом. Таррант старел, и в той невидимой войне,
которую он вел уже много лет, подобная безжалостность
постепенно выходила из моды, потому что неизменно дик-
товалась необходимостью и никогда не была самоцелью.
Иногда возникали ситуации, когда ему приходилось
приносить в жертву платных агентов, но он всегда старал-
ся свести потери к минимуму и берег своих людей. Он был
безжалостен с точки зрения морали прошлого века, но так
же по-старомодному честен и верен своему долгу. Моде-
сти Блейз стала его другом, а это означало, что он больше
не может подвергать ее риску.
Модести остановила шлифовальный круг и осмотрела
отполированйую грань. Мысли ее переключились на Брю-
неля. Все еще только начинается, она чувствовала это, и
235
если в разговоре с Таррантом ни словом не обмолвилась о
своих предчувствиях, то только чтобы лишний раз не вол-
новать его. Хочет она того или нет, но что-то должно про-
изойти. Обостренный годами непрерывного риска инс-
тинкт подсказывал ей это.
А какая, собственно, разница? Жизнь швыряет ее из
схватки в схватку, это неизбежно, и Модести уже смири-
лась со своей судьбой. Скитаясь в детстве по Ближнему
Востоку, она прониклась фатализмом его народа.
На все воля Аллаха. Так там, кажется, говорят?
Некоторое время Модести сидела неподвижно, лениво
размышляя о том, как и когда ей снова придется столк-
нуться с Брюнелем, затем решительно выбросила из голо-
вы все лишние мысли и начала готовить к полировке сле-
дующую грань камня.
Прошло шесть дней. Полуденное солнце с трудом про-
бивалось сквозь серые осенние тучи, в комнате было почти
темно. Когда зазвонил телефон, Джайлз приподнял голову
и с вызовом посмотрел на телефонный аппарат. Тот про-
звонил три раза и замолчал. Джайлз удовлетворенно
хмыкнул.
— Нам бы следовало как-то распутаться, дорогой, —
сказала лежащая рядом с Джайлзом в кровати Моде-
сти. — Если я потянусь сейчас к телефону, одному из нас
будет больно.
— Но он же замолчал.
— Зазвонит снова.
— Ну и что? Можно не обращать внимания.
— Только не на этот звонок.
Телефон снова прозвонил трижды и замолчал.
— Я тоже расстроена, Джайлз, — сказала Модести, —
но любовью мы можем заняться и позже. Слезай, это
Уилли, а он никогда не звонит по пустякам.
Джайлз обиженно уткнулся носом в стену. Модести пе-
ревернулась на живот и, услышав звонок, быстро подняла
трубку.
— Слушаю тебя, Уилли.
— Я подумал, что мне следует позвонить, Принцес-
са, — прогудела трубка голосом Уилли. — У тебя есть ми-
нута?
— Конечно. В чем дело?
Джайлз повернулся, сел и провел Модести по спине ла-
донью'. В глазах его появился профессиональный интерес.
— Три дня назад в «Тредмилл» перед самым закрыти-
236 ,
ем пришла девушка, — сказал Уилли. — Она была очень
расстроена, с трудом сдерживала слезы, ну и все такое.
Приехала из Швеции, пробыла в Англии несколько меся-
цев и собиралась возвращаться домой. По дороге в аэро-
порт ее мащина налетела на дерево, загорелась. Все ее ве-
щи, деньги и документы пропали. Сама она только слегка
ушиблась. Спросила, нельзя ли у меня переночевать, что-
бы утром она могла пойти в полицию, а уж они свяжут ее
с посольством, и все уладится. Это я тебе вкратце пере-
сказал ее легенду.
— Легенда? — Модести перевернулась на бок.
— Да. Девица очень красивая, но довольно странная.
Белые волосы.
Модести напряглась.
— Альбинос? Та, о которой нас предупреждал Фрей-
зер ?
Джайлз просунул ей руку под живот, прижал палец к
бедру и громким шепотом сказал:
— Ха, ты знаешь, а у тебя только что участился пульс.
— Больше некому, — гудел в трубке Уилли, — второй
такой не найти. Говорит, что ее зовут Кристина, но это
ничего не значит.
— Что было дальше?
— Я подыграл ей. Пустил на ночь в одну из свобод-
ных комнат. Перед тем как ей отправиться в постель, мы
пропустили по паре рюмочек, и за это время она раз де-
сять сообщила мне, как я добр. В ответ я пообещал за-
няться утром ее машиной, точнее — тем, что от нее ос-
талось. Сказал, что она может оставаться у меня до тех
пор, пока не свяжется со своими предками в Швеции и
те не вышлют ей деньги. Она не сопротивлялась. Чувст-
вуется опыт: так умудрилась все обставить, что, если бы
я не знал, кто она такая, можно было бы подумать, буд-
то я сам подсказываю ей, чего у меня просить и как себя
вести.
— У тебя потрясающий живот, Модести, — пробормо-
тал Джайлз, — какая мускулатура! Я как-то вскрывал
труп, У того парня тоже был замечательный живот, но до
тебя ему далеко, можешь мне поверить.
— Как я понимаю, ты продолжаешь ей подыгрывать,
Уилли? — осведомилась Модести, пропустив комплимент
Джайлза мимо ушей.
— Да. На следующий день она решила помочь мне по
хозяйству. Мы, можно сказать, подружились. Потом я
пригласил ее на ужин, и мы завершили вечер в моей по-
237
стели. Собственно говоря, теперь так кончаются все ве-
чера.
— Совершенно глупый, бессмысленный риск!
Уилли на другом конце провода ухмыльнулся, услы-
шав стальные нотки в голосе Модести. Иногда в ней про-
сыпается прежняя Модести, подумал он, та, какой она бы-
ла в дни «Сети». Несколько раз, особенно в самый первый
год работы, она устраивала ему страшнейшие выволочки
за неоправданный риск. Он и сейчас не имел ничего про-
тив, когда она время от времени отчитывала его. А что та-
кого? Приятная ностальгия.
— Это была ее инициатива, Принцесса, — стал убеж-
дать ее Уилли, — правда, она сделала все так, будто я это
затеял, но если бы я не поддался на ее провокацию, она
поняла бы, что ее разоблачили.
— Бедняжка Уилли, — насмешливо пропела в трубку
Модести, — что ни день, то провокации. Может, тебе об-
ратиться в ООН?
— Я был осторожен, — Уилли хохотнул, — если бы
она захотела меня прикончить, ей пришлось бы пропитать
ядом ногти. Больше при ней в постели ничего не было, а
если бы она шевельнулась во сне, я бы мгновенно про-
снулся. Ты же знаешь, я сплю чутко.
Модести задумалась. Уилли обладал обостренным чув-
ством опасности, и если его ничего не смущает...
Краем уха она слышала причитания Джайлза:
— Боже, какая линия, какая линия! Говорят, что это
самый красивый изгиб женского тела, и я должен заме-
тить...
— Помолчи минутку, Джайлз, — бросила через плечо
Модести и, обращаясь к Уилли, сказала: — Вероятно, ты
прав. В конце концов, ты ведешь игру, тебе виднее, но,
умоляю, Уилли, милый, будь осторожен.
— Конечно. Но все дело в том, что, по-моему, ее подо-
слали вовсе не для того, чтобы меня прикончить.
— Зачем же?
— Пока не могу понять. Я не звонил тебе только пото-
му, что хотел набрать побольше фактов, чтобы у тебя бы-
ла полная картина.
— И ничего?
— Ноль. Может быть, немного прозондировать ее, на-
мекнуть, что я знаю, кто она, а потом посмотреть реакцию?
— Будь уверен, она прекрасно понимает, что ты ее вы-
числил, — задумчиво сказала Модести. — Девушки-аль-
биносы не встречаются на каждом углу.
238
— Я уже и сам об этом думал, но мы же ничего не
знаем кроме того, о чем мимоходом обмолвился в «Ле-
генде» Фрейзер: Брюнель всегда держит ее на заднем
плане.
— Верно. Но мне кажется, тебе пока не стоит предпри-
нимать активные действия, Уилли. Если ты начнешь про-
щупывать ее, это будет означать, что мы раскрыли свои
карты. Давай подождем, пусть она вскроется первой.
. — Я надеялся, что именно это ты и посоветуешь. Она
удивительная девушка.
— Рада за тебя. И все же, что ты можешь о ней ска-
зать?
Уилли надолго задумался.
— Знаешь, Принцесса, — наконец произнес он, — по-
жалуй, впервые в жизни я не могу составить мнение о че-
ловеке. Понимаешь, подлинная личность этой девушки
упрятана так глубоко, что, по-моему, она сама не может
до нее докопаться. Иногда мне даже кажется, что она про-
сто боится — то ли самой себя, то ли того, что в ней спря-
тано. Но актриса она великолепная.. Со стороны видно
только убедительную игру, и я не могу сказать, кто она на
самом деле. Знаешь, кто такие андроиды?
— Да уж как-нибудь, тоже увлекалась научной фан-
тастикой. Ты имеешь в виду человекообразных роботов?
— Вот именно. У меня создалось впечатление, что все
ее реакции зависят от какой-то совершенно автономной
системы, это не похоже на контакт окружающей действи-
тельности с нервной системой. Ну, скажем, почти все ре-
акции.
— Почти?
— Да, есть здесь кое-что... Я тебя не отвлекаю?
— Уилли!
— Ну отлично. В общем, насколько я понял, у нее бы-
ло полно мужчин, но, по-моему, до встречи со Мной она
так и не узнала, что это такое. И новый опыт ошеломил
ее. Теперь она не знает, что делать дальше. То есть я хочу
сказать, что какие бы цели относительно меня она ни пре-
следовала, выполнить их теперь ей будет значительно
сложнее.
— Похоже, ты очаровал ее, Уилли. А может быть, и
сам немножечко влюбился?
— Да, есть немного, — Уилли ответил, не задумыва-
ясь, словно давно ждал этого вопроса, — мне почему-то
жаль ее, Принцесса. Но ты не беспокойся, я контролирую
ситуацию.
239
— О Господи, этот порез на твоей очаровательной поп-
ке! — восторженно бубнил Джайлз, — даже следа не оста/
лось! Никогда такого не видел.
— Все ясно, Уилли, — Модести дала Джайлзу подза-
тыльник, — Импровизируй и держи меня в курсе, других
вариантов у нас пока нет.
— О’кей. Как Джайлз? По-моему, я слышу, он что-то
бормочет рядом с тобой.
— Бормочет? По мне, так ревет как медведь! С ним
все в порядке, Уилли. С работой все по-прежнему, а в
данный момент он решил освежить свои познания в обла-
сти анатомии.
— Скажи-ка, я даже не предполагал, что он читает та-
кие книги.
— Это женская анатомия, и он пользуется живым на-
глядным пособием.
Уилли притих, потом расхохотался.
— Этот парень нашел хороший способ убить свобод-
ный день. Передай ему, что я прошу прощения за этот
звонок. Пока, Принцесса.
Модести повесила трубку и повернулась к Джайлзу.
— Послушай, Джайлз. К Уилли заявилась одна деви-
ца. Из команды Брюнеля. Кажется, у нас могут возник-
нуть неприятности.
Пеннифезер нехотя прервал исследование ее бедренной
мышцы.
— Я же говорил тебе, — недовольно пробурчал он, за-
ворачиваясь в простыню, — пока у тебя была возмож-
ность, надо было прикончить этого мерзавца.
Глава 7
Голоса в ее голове молчали уже несколько дней, а это
означало, что они довольны тем, как она себя ведет. Это
радовало ее, и она была благодарна за это Брюнелю: в
этот раз он готовил ее с особой тщательностью, совсем нс
так, как раньше. И все произошло так, как он и предска-
зывал. Когда она подчиняется Брюнелю, голоса всегда до-
вольны. Всегда.
Постепенно Лиза пришла к убеждению, что голоса нс
могут читать мысли, которые возникают в самой глубине
ее сознания — а может, это были не мысли, а чувства, ко
торыми голоса никогда не интересовались. Странно, но,
должно быть, так оно и есть, потому что последние нс-
240
сколько дней Лиза не раз осмеливалась богохульствовать
по их адресу. Даже сейчас, в эти предутренние часы, она
лежала в постели радом с Уилли Гарвином и испуганно
поеживалась, сознавая свою провинность.
Она виновата, в этом нет никаких сомнений, — поте-
ряла контроль над собой и, ни о чем не думая, возжелала
Уилли. Это произошло в самый первый раз, когда они лег-
ли в постель, — тогда она едва не сошла с ума, ибо никог-
да не испытывала таких ощущений. Это было так чудесно
и восхитительно, что ей стало страшно. Голоса об этом не
знали, иначе они уже наполнили бы ее голову холодными,
чеканными фразами и повторяли бы выговор всю ночь на-
пролет...
Испугавшись своих вызывающих мыслей, Лиза прижа-
лась щекой к плечу Уилли. Голоса молчали. Значит, они
не знают о том, что она счастлива и с радостью готова от-
даться мужчине. Но ведь если бы Лиза плохо исполняла
их приказы, голоса мгновенно узнали бы об этом?
Выходит, я все делаю правильно, грустно подумала Ли-
за. Настанет час, и надо будет сделать следующий шаг,
последний. И потом уйти, не оглядываясь.
При мысли о том, что придется покинуть эту комнату,
сердце ее наполнилось горечью. Лиза попыталась рассер-
диться и прогнать ее: мужчина, который лежит рядом со
мной, — Враг, олицетворение Зла, подумала Лиза. Уди-
вительно, как ловко он маскируется. Если бы не голоса и
не Брюнель, она могла бы даже полюбить Уилли Гарвина,
поверить в то, что у нее есть собственное мнение, что уже
само по себе было бы грехом, ибо Лиза — ничто, инстру-
мент голосов, а голоса всеведущи...
Однако... Лиза перехватила мысль, не осмеливаясь
сформулировать ее. Однако сейчас она тоже грешит, вооб-
ражая то, чего на самом деле нет. И раз голоса этого не
знают, она снова вообразит, что верит Уилли, и счастье ее
немного продлится. Ну хотя бы еще чуть-чуть.
Но вначале надо было подготовиться к последнему ша-
гу. При мысли о том, каким он может быть, этот послед-
ший шаг, Лиза поежилась: она уже давно поняла, что это-
го Врага убить будет очень трудно, может быть, даже
невозможно. За все восемь дней, что она была с ним, ей не
представилось ни одной возможности, вот и сейчас она от-
лично знала, что как только пошевелится и попытается
встать с постели, он мгновенно проснется.
Неважно. Бессмысленно бояться того, что не представ-
лят собой никакой проблемы: последний шаг — самое
241
простое. Странно, но так было всегда. Почему? Об этом
она никогда не задумывалась, это было вне ее понимания.
Лиза потянулась и слегка задела ногу Уилли.
— Ты не спишь, Тина?
В голосе Уилли не было даже намека на то, что он спал.
— Да. Прости, пожалуйста. Я не хотела тебя будить.
— Все в порядке, — Уилли притянул Лизу к себе, —
ведь все в порядке?
— Нет, — она заставила свой голос слегка дрогнуть. —
Не в порядке. Я не в порядке, Уилли.
— Ты? О чем ты, любимая?
— Я не та, за кого себя выдаю. Все, что я тебе говори-
ла, — ложь. Меня зовут не Кристина. Я Лиза. Я никакая
не шведка. И автокатастрофа — не несчастный случай.
Все было подстроено.
— Ого! — в голосе Уилли прозвучало скорее удивле-
ние, чем настороженность. — И зачем ты все это подстро-
ила?
— Я Лиза Брюнель.
Лиза почувствовала, как напряглось тело Уилли, и то-
ропливо прошептала:
— Обнимай меня, Уилли. Знаешь, как трудно мне бы-
ло признаться! Если бы сейчас не было темно, если бы ты
не обнимал меня, я бы не смогла...
По лицу Лизы текли слезы, настоящие слезы. Она утк-
нулась в плечо Уилли, с удивлением и страхом припоми-
ная, когда она плакала в последний раз. Даже когда ес
терзал Адриан Чанс, она только делала вид, что рыдает,
чтобы доставить ему удовольствие.
— Ну что же... — негромко сказал Уилли Гарвин, —
не принимай это близко к сердцу, Лиза. Ты меня слегка
оглушила, но не съем же я тебя, в конце-то концов.
— Я знаю, — Лиза собралась с силами и перестала
всхлипывать. — Этого я не боюсь.
— Вот и славно.
Лиза чувствовала, что Уилли постепенно расслабля-
ется.
— Ты так всю постель промочишь, — проговорил он,
вытирая ей лицо углом простыни, — успокойся, не тре-
вожься.
Лиза еще несколько раз всхлипнула и наконец пришла
в себя.
— Я шпионю за тобой по приказу Брюнеля. Я не мог-
ла не сказать тебе об этом.
— Почему же?
242
— Потому что... Потому что это невыносимо. Я была
счастлива с тобой, Уилли. Так счастлива, — это было
очень легко. Правда полностью соответствовала тому, что
ей приказано было говорить. — Я даже предположить не
могла, что так получится, неужели ты не понимаешь?
— Пытаюсь понять. Что же Брюнель надеялся у меня
выведать?
— А ничего и не надо было выведывать. Просто он хо-
тел, чтобы я давала ему информацию р тебе, — Лиза про-
износила слова словно в лихорадке. — Мне очень жаль.
—* Да не переживай так, дорогая. Зачем ему понадоби-
лась информация?
— Чтобы знать, не собираешься ли ты вместе с Моде-
сти Блейз заняться проектом Новикова самостоятельно.
Всего он мне, конечно, не говорил, но, как я поняла, там
не хватает каких-то координат. Он считает, что Пеннифе-
зер может их вспомнить. А я должна наблюдать и слу-
шать — вдруг что-нибудь проскочит.
Уилли от души расхохотался.
— Он идет по ложному следу, Лиза. Пеннифезер не
сразу вспомнит, как его самого-то зовут. А нам эта афера
совершенно неинтересна. Ну, и как долго ты должна была
водить меня за нос?
— Вначале планировалось, что я должна следить за
тобой как можно дольше, до тех пор, пока будет срабаты-
вать моя легенда. Ну, ты понимаешь, я посылаю теле-
граммы в Швецию, жду ответа. Одним словом, отвлекаю-
щий маневр. Как будто мои родители уехали за границу и
вернутся не раньше, чем дней через десять. Все это я и
проделывала на прошлой неделе. Брюнель сказал, что до
тех пор, пока я буду ублажать тебя, не возникнет никаких
подозрений.
— И он оказался прав, не так ли? — Уилли повернул-
ся и коснулся губами ее лба. — Ты сказала, что это долж-
но было продолжаться как можно дольше. Что же измени-
лось?
Лиза прижала палец к его губам.
— О Уилли, Уилли. Все кончено. Зартра я ухожу.
— Уходишь?
— Телеграмма, которая пришла вчера утром, — она
нс из Швеции — от Брюнеля. Он во Франции. Говорит,
что планы изменились, и я должна присоединиться к
нему.
— Во Франции... А где именно?
— Ну пожалуйста, Уилли... я не могу этого сказать.
243
— Хорошо. Но если ты не хочешь возвращаться к
Брюнелю, можешь остаться здесь.
— Нет, я должна ехать. Обязана.
Уилли зажег настольную лампу. Чуть приподняв голо-
ву, он внимательно смотрел на Лизу. Слезы все еще сто-
яли в ее глазах. Белые прямые волосы при искусственном
освещении казались светло-пепельными — она вполне
могла сойти за скандинавку. Зрачки ее были почти что
прозрачными, с мелкими розовыми пятнышками, но это
были большие, чудесной миндалевидной формы глаза с
длинными изогнутыми ресницами. Она могла показаться
излишне худощавой, если бы не грудь —* большая и упру-
гая.
— Не смотри на меня, Уилли. Я уродина.
— Не говори глупости, Лиза. В таком случае, японцы
и африканцы тоже уроды. Мне нравится глазеть на краси-
вых девушек, неважно какого цвета у них кожа. А ты так
просто прелесть. Ну вот, забыл, что хотел сказать.
— Какой ты милый, Уилли, — Лиза потянулась к не-
му всем телом, но Уилли жестом остановил ее.
— Подожди, это очень важно. Почему ты должна воз-
вращаться к Брюнелю, если этого не хочешь?
— Слишком много причин, Уилли. Мне сложно это
объяснить.
— Может, все же попытаешься?
— Во-первых, я обязана ему всем, что у меня есть.
— Насколько я понимаю, ты так или иначе с ним уже
расплатилась.
— Может быть. Но я не знаю иной жизни. Очень труд-
но рвать со своими корнями. И еще: он не позволит мне
уйти. И натравит на меня Адриана Чанса и Жако Мук-
тара.
— Чтобы вернуть тебя?
— Да. Или убить. И это не будет местью, Уилли. Ом
не знает, что это такое, гнев, ярость — непонятные ему
эмоции. Он сделает это только потому, что я предам ст.
Предательство должно быть наказано, я это знаю. Он уже
наказывал людей раньше.
Уилли вспоминал разговор с Брюнелем в пентхаузе
Модести. Да... Девушка права. Брюнель покарает прели
теля бесстрастно. Как робот.
— Если только Чанс и Муктар попробуют что-нибудь
сделать, — убеждал Уилли, — они об этом горько ножи
леют.
— Ты хочешь сказать, что защитишь меня?
244
— Вот именно.
— И как долго ты будешь делать это, Уилли? Год, два?
Пять? Брюнель умеет ждать. Ты действительно думаешь,
что сможешь всю жизнь быть моим Ьгорожевым псом?
Уилли промолчал. Лиза печально улыбнулась и тихо
произнесла:
— Не отвечай, Уилли. Я все понимаю. Тебе было хо-
рошо со мной, и мне это очень приятно. Но тебе не нужна
спутница жизни. При твоей работе это непозволительная
роскошь. Я слышала, как Брюнель и его люди говорили о
тебе и Модести Блейз. Они не понимают ваших отноше-
ний. Возможно, и я их не понимаю, хотя бы потому, что
не знаю ее. Но, по-моему, тебе с друзьями повезло боль-
ше, чем мне. Держись за них, Уилли. Даже если захочешь
порвать с ними, у тебя ничего не получится, ваши связи
слишком прочны. И какими бы ни были мои отношения с
этими людьми, оборвать их тоже не удастся, они нс менее
прочны, чем твои.
Уилли Гарвин анализировал ситуацию одновременно в
двух плоскостях. Он придирчиво оценивал все, что гово-
рила Лиза, и, пытаясь отделить правду от вымысла, при-
шел к выводу, что не чувствует в ее словах фальши, — в
го же время он сознательно воспринимал ее исповедь как
заведомо правдивую, и это странным образом растрогало
его.
— Где ты выросла, Лиза? — Уилли тщательно подби-
рал слова. — Брюнель твой родственник?
Лиза задумалась. Они уже слишком углубились в тему,
юраздо глубже, чем рекомендовал ей Брюнель, и сейчас
Лизе надо было рассуждать самостоятельно, то есть обра-
। иться к собственному мнению. Это был новый и непри-
вычный опыт. Лиза прислушалась к голосам, надеясь, что
•ши подскажут ей нужные слова, но голоса молчали. Зна-
чит, пока она поступает правильно, хотя и по наитию,
с 1(*дуя только своим чувствам и оценке ситуации.
До тех пор, пока она движется к финалу, все будет хо-
рошо. В какой-то момент ей показалось, что больше не
надо играть — достаточно просто говорить правду.
— Я не знаю, Уилли, — сказала Лиза, — когда я пы-
। ..иось это вспомнить, у меня начинает болеть голова.
Лучше представить это так. Не надо говорить ему о го-
нках.
— Мне было лет пятнадцать, когда Брюнель купил
меня.
— Купил? '
245
— В Марокко. По-моему, это было там. Меня покупа-
ли и раньше. У матери. Она была бедная арабка. Очень
светлокожая, вероятно, полукровка. А мой отец... — Лиза
пожала плечами. — Я никогда не видела его и не уверена,
что даже мать могла бы точно сказать, кто он такой. Ско-
рее всего, европеец. То время я почти не помню. Мать
продала меня, когда я была еще совсем маленькая, в ка-
кой-то притон. Туда приезжали мужчины и покупали де-
вочек.
— Из Хеджаза.
— Откуда?
— Из Хеджаза. Арабы с восточного берега Красного
моря. У них тай до сих пор процветает торговля живым
товаром. Очень прибыльное дело, а хеджазцы — крупные
специалисты в этом бизнесе. Они рассылают агентов по
всей Северной Африке, и если им попадается белая де-
вушка, они готовы заплатить любые деньги, лишь бы ее
заполучить. Ты была еще девственница, когда содержа-
тель притона продал тебя?
— Да. А это имело значение? Хотя... может быть. Я
прожила у владельца притона несколько лет, но он нико-
му не позволял даже пальцем меня коснуться. Вначале я
помогала на кухне, а потом, став старше, начала работать
у него в кафе.
— Очень типичная история. Он берег тебя, чтобы
взвинтить цену. Пятнадцатилетняя девственница, да еще
белая — это целое состояние.
— Я гораздо более белая, чем остальные люди, — ска-
зала Лиза и отвернулась.
— Эту тему мы уже проехали, Лиза. Прекрати себя
жалеть. Ты красивая девушка, и нечего заниматься само
истязанием. Ну, посмотри мне в глаза. Улыбнись. — Уил*
ли провел Лизе ладонью по щеке и растрепал волосы. —
Так-то лучше. Что было дальше?
— Знаешь, это странно, Уилли, но я вдруг начала
вспоминать. Однажды вечером в кафе появился Брюнель.
Остальным это не понравилось, но они боялись его. С ним
были еще трое, все белые, но не Адриан и не Жако. Их я
первый раз увидела совсем недавно, может, всего год на
з&д.
— И тогда Брюнель купил тебя?
— Да. Он увез меня в тот же вечер, и некоторое время
я жила у него в поместье в Руанде, потом он на два гола
определил меня в частный пансион в Швейцарии. Потом
снова Руанда. И с тех пор я всюду с ним езжу. Он офици
246
ально удочерил меня. По-моему, это произошло в то вре-
мя, когда я училась в пансионе.
— И он использует тебя для этих вещей?.. Я имею в
виду, подкладывает под мужчин?
Лиза вдруг испугалась. Говоря одну лишь голую прав-
ду, она почти лишилась своей защитной скорлупы и сту-
пила на опасную тропу. Если она не сойдет с нее и под-
робно расскажет о том, как именно использует ее
Брюнель, Уилли Гарвин отшатнется от нее как от чудови-
ща. Он не поймет, что она — ничто, ничтожество, всего
лишь инструмент голосов. И, кроме того, он Враг. Надо
помнить об этом и быть осторожней.
— Ты в порядке, дорогая? — в голосе Уилли звучало
беспокойство. — Ты выглядишь так, словно что-то тебя
гнетет.
— Нет, все в порядке. Просто неприятно все это вспо-
минать, — Лиза тяжело вздохнула. — Я должна вступать
в интимные связи с мужчинами, которые интересуют
Брюнеля, выуживать у них информацию и держать его в
курсе о всех их планах. Как сейчас, Уилли. Как сейчас...
И мне очень жаль. Я никогда не была так счастлива. А
когда нет работы, Брюнель сам спит со мной или позволя-
ет это делать Адриану Чансу. Я не хотела говорить тебе об
этом.
Уилли Гарвин тяжело откинулся на подушку. Мысль о
том, что этот холодный павиан использует ее тело для
удовлетворения своих животных инстинктов, казалась не-
выносимой. Немного помолчав, он тихо сказал:
— Лиза, мне не совсем понятен ход твоих мыслй. Ты
же понимаешь, что Брюнель негодяй, подонок, не так
ли?
Враг обязан был произнести эти слова, а Уилли Гар-
вин — Враг. Помнить об этом становилось все труднее. Но
Лиза не должна спорить с ним. Брюнель особо подчерки-
вал это.
— Это все слова, Уилли, — сказала она, — какая раз-
ница, кто он.
— Порви с ним, Лиза. Прямо сейчас. Мы придумаем,
как это сделать.
— Не уговаривай меня, Уилли, пожалуйста! — в голо-
се Лизы чувствовалась паника. — Завтра я уезжаю! Я не
могу порвать с ним. И не стану. Я совсем не хочу этого.
Есть многое, чего ты не понимаешь!
— Так расскажи мне!
— Я не могу, — голос Лизы был почти не слышен, —
247
это не выразить словами. Я понимаю это разумом, Уилли,
только разумом.
Несколько минут они лежали молча. Лиза знала, что
Уилли не сердится: руки его обнимали ее по-прежнему бе-
режно и нежно.
— Не могу настаивать, это твоя жизнь, дорогая, —
произнес после паузы Уилли упавшим голосом.
Напряжение отпустило Лизу. Дело сделано, ей оста-
валось сказать лишь последние, самые важные слова, но
время их еще не наступило. Она произнесет их только в
самом конце, когда задавать вопросы будет слишком
поздно.
— Во сколько ты уезжаешь, Лиза? — спросил Уилли.
— В семь утра.
— О’кей. Я отвезу тебя в аэропорт.
— Нет, Уилли. Я уже заказала такси. Прощание в
аэропорту — это слишком сентиментально. Я не хочу,
чтобы ты даже вставал с постели. Я просто скажу тебе
«прощай», а когда настанет время, встану, оденусь и уйду.
— А деньги?
—у Все в порядке. Багаж уже в Хитроу.
— Спать, наверное, уже не имеет смысла. Позволь, я
хотя бы сварю тебе кофе или, может быть, чай?
— Нет. Побудь со мной. Скажи «прощай», тогда потом
нам ничего не придется говорить.
— Хорошо... Прощай, Лиза. Удачи тебе. Мне было хо-
рошо с тобой.	' *
— И мне. Ты хочешь меня, Уилли? Прямо сейчас.
— Только если ты этого хочешь.
— Хочу. У нас есть время.
Уилли повернулся к Лизе и очень осторожно провел
ладонью по груди. Лиза вздрогнула. Руки Уилли скользи-
ли по ее животу, ласкали бедра... Лиза выгнулась и за
крыла глаза. Уилли что-то шептал ей на ухо, руки его нл
ходили все новые и новые места, прикосновение к
которым заставляло ее тело трепетать от наслаждения.
Впереди было еще много времени, целая вечность. Ли
за успеет насладиться пламенем, которое зажег в ней
Уилли, еще оживет каждый ее нерв, когда он медленно и
нежно сольется с ней в одно целое. Предвкушение этою
было не менее острым и приятным, чем сам акт любви.
Лиза отдавалась Уилли и становилась сама собой
словно марионетка, которой добрый волшебник подарив
час самостоятельной жизни. Были забыты голоса, 1>ры
нель. Огненная бездна пожирала ее мир.
248
Уилли разбудил ее в половине седьмого. Он тихо по-
трепал ее по щеке и сказал:
— Пора вставать, дорогая. Ты сказала, такси придет в
семь?
Несколько секунд Лиза цеплялась за восхитительную
нереальность, в которой пребывала всего полчаса назад,
до того, как ее сморил глубокий предутренний сон, но не
сумела, страх снова настиг ее.
Я лжива, лжива, сказала Лиза сама себе, и нет мне
прощения. Она молила, чтобы голоса не узнали, что она
забыла о них и думала только о своих удовольствиях, по-
такала им, предавалась им. Это был страшный грех.
— Хорошо, — прошептала она, — оставайся в посте-
ли, Уилли.
Она встала, накинула халат и открыла дверь в ванную.
После душа она вытерлась, оделась и, приводя в порядок
лицо, сосредоточилась на том, что ей предстояло сделать,
контролируя каждое свое движение. У нее не было с собой
вещей, только небольшая сумка и пара косметичек, кото-
рые купил ей Уилли. Без пяти семь Лиза была уже готова.
Из приоткрытого окна ванной комнаты хорошо просмат-
ривался вход в «Тредмилл». Через несколько минут подъ-
ехало такси, и Лиза вышла из ванной.
Уилли курил, облокотившись на подушку.
— Отлично выглядишь, Лиза.
— Машина приехала, Уилли. Я ухожу. Никаких про-
щаний.
— Ну конечно.
Лиза подошла к двери, неуверенно взялась за ручку и
оглянулась.
— Я очень рада, что все так получилось.
— Что именно?
— Брюнель отозвал меня. Это значит, что он оставит
। ебя в покое. Ты, Модести Блейз и Пеннифезер его боль-
ше не интересуете. Значит, он сумел получить необходи-
мую ему информацию в другом месте. — Лиза вымученно
v нибнулась. — Наверное, я ненасытная, но мне жаль
iMiUb одного: если бы он так быстро не добился результа-
нт, мы могли бы еще неделю быть вместе.
— Мне тоже жаль. — Уилли изучал кончик своей си-
ыреты. — Я даже не знал, что он разрабатывает и другое
направление.
Лиза пожала плечами.
Жена Новикова. Видимо, он все-таки разыскал ее.
Последние, самые важные слова, смысла которых она
249
не понимала, были сказаны. Лиза была довольна, что су-
мела произнести их совершенно безразличным голосом,
словно они не имели никакого значения, как и учил Брю-
нель. Снизу послышался сигнал клаксона.
— Мне пора, Уилли. Вспоминай меня иногда.
Лиза вышла и прикрыла за собой дверь.
«Боже!» — пробормотал Уилли и вскочил с постели.
Из окна ванной он видел, как она садится в такси. Когда
машина отъехала, Уилли вернулся в комнату. Смяв сига-
рету нервным движением, он сел на край постели и снял
телефонную трубку.
Через четыре часа Таррант уже был у Модести.
— Ты же говорила, что тебе не нужны проблемы с
Брюн ел ем, — отрывисто ронял слова Таррант, — но, по-
моему, именно этим ты сейчас и занимаешься.
— Вы несправедливы, — оправдывалась Модести, —
никто ничего не планировал, нас втянули в это дело.
— Втянули? — от возмущения Таррант едва не поте-
рял дар речи. — Каким образом, позвольте полюбопытст-
вовать? Мы имеем следующую ситуацию: жена Новикова,
человек, которого вы никогда не видели и который ничего
для вас не значит, видимо, оказалась в {руках Брюнеля и
он собирается допросить ее. Согласен, скорее всего, это
будет весьма жестокий допрос. Но, как мне представляет-
ся, в данный момент сотни несчастных людей во всем ми-
ре подвергаются не менее жестокой обработке. Вероятно,
среди них есть и несколько моих агентов.
— В жену Новикова меня ткнули носом, — спокойно
сказала Модести, — остальные меня не касаются.'
Таррант с любопытством посмотрел на нее.
— Ты действительно считаешь, что обязана вмешаться?
— Обязана? Не знаю, — в голосе Модести звучало
раздражение. — Я знаю лишь, что порой мне приходилось
рисковать жизнью в ситуациях, которые и яйца выеденно-
го не стоили. По-моему, есть смысл остановить Брюнеля.
когда он возьмется за раскаленный докрасна нож или что
там возбуждает его воображение.
— Твоя проблема в том, — почти грубо заявил Тар
рант, — что ты постепенно превращаешься в благодетели
всего человечества и начинаешь всюду совать свой нос. II
следующий раз советую выступать под знаменем, на коти
ром Уилли вышьет: «Я, вонючий Робин Гуд, пришел ос ко
бодить вас от рабства!»
Модести весело рассмеялась, но Джайлз укоризненно
покачал головой и повернулся к Тарранту.
250

— Вам хорошо говорить, а я видел, что они сделали с
Новиковым, ублюдки.
Таррант обреченно махнул рукой и опустился в кресло.
Опять то же самое, подумал он, и невозможно повли-
ять на ситуацию. Всего десять минут назад ему позвонил
Рене Вобуа из Второго бюро и дал ответ на утренний за-
прос Модести. Получив во Франции политическое убежи-
ще, Новиков вылетел в Уганду, оставив жену в квартирке
на Монмартре. В Кампале он взял напрокат грузовик, за-
купил продовольствие и снаряжение, после чего отпра-
вился в неизвестном направлении, и с тех пор его никто
не видел. Власти Уганды занесли его в списки погибших.
Мадам Новикова покинула Париж и выехала в Швей-
царию. Вобуа предположил, что в Швейцарии у них были
какие-то сбережения: Второе бюро и ЦРУ неплохо плати-
ли Новикову за техническую информацию. Во Францию
мадам Новикова вернулась всего неделю назад и сняла
коттедж в деревне Пелиссоль, департамент Дордонь.
Вобуа связался с местной жандармерией, и ему сооб-
щили, что мадам Новикова никуда не выезжала. И вот се-
годня Модести Блейз решила отправиться в Пелиссоль.
Таррант чувствовал себя ужасно. Ему было совершенно
ясно, что повторяется то же самое: Модести намеревается
вновь перейти дорогу Брюнелю, но на этот раз их столк-
новение может стать последним.
— Должно быть, эта чертова альбиноска одурачила
Уилли, — мрачно пробормотал он.
— Вероятность дезинформации я оцениваю в один про-
цент, сказал Уилли и с чувством продекламировал: «Ибо
мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее». Но,
думаю, в данном случае это предостережение излишне.
— Когда дело касается Брюнеля, даже одного процен
та слишком много.
Джайлз озадаченно смотрел на Уилли.
— А при чем здесь елей?
— Псалом пятый. Стих номер три.
— Надо же...
— Уилли вызубрил псалмы в юности, — сказала Мо
дести, — он как раз отдыхал тогда в тюрьме Калькутты.
Теперь у него есть изречения на все случаи жизни.
— А, понятно. А я никогда не мог ничего выучить нди
зусть. Правда, я и в тюрьме не сидел.
— Не переживай, милый, никто из присутствующий
здесь не может похвастаться такой шикарной биографией,
как Уилли.
252
Модести перевела взгляд на Тарранта.
— Каким же это образом барышня могла его одура-
чить? Брюнель послал ее следить за нами, собирать ин-
формацию, а потом отменил это задание. И еще: она не
пыталась прикрыться новой легендой. Все в общем-то ба-
нально: она влюбилась в Уилли и разболтала множество
того, чего Брюнель явно не хотел бы афишировать. Воз-
можно, он — хладнокровное чудовище, но вряд ли он хо-
чет, чтобы стало известно, что он спит с удочеренной де-
вушкой и позволяет делать то же самое Адриану Чансу.
Вы в самом деле считаете, что девушка могла провести
Уилли?
— Может быть, и нет, — Таррант задумался, пытаясь
сформулировать смутную догадку. — Но, возможно, она
водила его за нос, не отдавая себе отчета.
— Как это может быть?	/
— Не знаю, — признался Таррант, — просто меня пу-
гает Брюнель и его планы.
— Но не может же это остановить нас, — голос Моде-
сти прозвучал удивительно тепло.
Уилли направился к телефону.
— Заказать билеты на обычный рейс или зарезервиро-
вать частный самолет, Принцесса?
— Лучше частный, Уилли. Узнай, работает ли Дейв
Крейторп. Он высадит нас на любом поле под Пелиссо-
лем, иначе туда придется добираться через Париж, а нам
нельзя терять ни минуты.
— Понял.
Уилли поднял трубку и набрал номер. Модести с за-
думчивым видом села на подлокотник кресла, сложила
руки за головой и вытянула ноги. Казалось, она внима-
тельно изучает полотно Поля Клее на обитой тонкими
кедровыми досками стене, но Таррант понимал: сейчас
идет напряженная работа по синхронизации всех последу-
ющих действий. Он также понимал, что полумеры Моде-
un не устроят: она собиралась остановить Брюнеля, кото-
рый затевал очередной сеанс пыток, а «остановить» его
означало «уничтожить».
Если Модести помешает его планам, нарушит их, Брю-
нель найдет способ рассчитаться с ней, причем выбор ме-
тодов будет уже за ним. Поэтому она и решила перехва-
|нгь инициативу. Начиная с этого момента будет стоять
только один вопрос: кто из них погибнет в этой схватке, и
Глррант чрезвычайно опасался Брюнеля. Все, что он знал
" нем, исключая инцидент с сингапурскими бумагами,
253
подтверждало лишь одно: этот человек ни разу не проиг-
рывал. Более того, он ни разу не был даже близок к проиг-
рышу.
Верно, Модести и Уилли также еще ни разу не проиг-
рывали своих сражений, но порой были на грани прова-
ла — потому что работали исключительно вдвоем, не при-
влекая наемных агентов, и в результате силы противника
всегда превосходили их собственные.
Таррант печально смотрел на Модести: черные, цвета
воронова крыла волосы, тонкий прямой нос с резко очер-
ченными ноздрями, громадные глаза, цвет которых, в за-
висимости от освещения, менялся от сине-фиолетового до
небесно-голубого, чувственный рот, длинная шея. Когда
она забросила руки за голову, борта ее темно-синего блей-
зера слегка разошлись, и батистовая рубашка эффектно
обтянула высокую полную грудь. Юбка с двумя глубоки-
ми разрезами позволяла Тарранту видеть ее ноги до са-
мых трусиков. Несмотря на всю красоту и приятную для
глаза форму, здесь не было ни малейшего намека на нака-
чанные мышцы, хотя силе этих ног мог позавидовать лю-
бой профессиональный велосипедист.
И белые матерчатые туфельки на узкой ступне.
Таррант улыбнулся: Модести все время кажется, что у
нее слишком крупная ступня, хотя для ее роста она скорее
маловата.
Может быть, я последний раз любуюсь ею, подумал
Таррант. Он знал ее искусство в бою и умение собраться в
нужный момент, знал ее физическую и духовную силу,
однако плоть, кровь и кости слишком уязвимы, их так
легко уничтожить. И Брюнелю это может оказаться под
силу.
Уилли повесил трубку.
— Дейв ждет нас к пятнадцати ноль-ноль.
Таррант встал.
— Мне остается только раскланяться, — грустно ска-
зал он.
Модести вздрогнула, поднялась на ноги и улыбнулась
ему.
— Я очень рада, что вы зашли просто, по-дружески.
Насколько я понимаю, в этом деле у вас нет никаких про-
фессиональных интересов? Похоже, вы балуете нас, сэр
Джеральд.
— В сферу моих профессиональных интересов вход$п
любые телодвижения Брюнеля. Мне лишь жаль, что я ни
чем не могу вам помочь.
254
— Но почему же! Вы могли бы одолжить мне карту?
Ту, что мы недавно рассматривали.
— Карту Руанды? Да зачем она вам?
— Может так случиться, что к тому времени, когда мы
доберемся до Пеллисоля, жены Новикова там уже не бу-
дет. Вполне возможно, Брюнель захватил ее или сделает
это с минуты на минуту, но в любом случае допрашивать
ее он там не станет. Они переправят ее в Руанду. Пола-
гаю, для этих целей у него есть частный самолет.
— Ну а если и так, вы что же, собираетесь его пресле-
довать?
— Не можем же мы повернуться и улететь домой!
Кончиком зонта Таррант водил по узору персидского
ковра.
— Когда ты что-то решила, Модести, — проворчал
он, — спорить бесполезно. Ну хорошо. Через час я при-
шлю тебе эту карту.
— Вы просто прелесть, сэр Джеральд!
— А Брюнель — нет. Запомни это.
Таррант повернулся к Пеннифезеру.
— Вы останетесь здесь, доктор? — осведомился он.
— Я? Упаси Бог! Я лечу с ними. Что мне взять с собой,
Модести?
В гостиной воцарилась зловещая тишина.
— Джайлз, дорогой, ты останешься здесь... Я хочу ска-
зать, что ты можешь пойти погулять или заняться чем-
нибудь еще, но с нами ты не полетишь.
Пеннифезер растерянно поморгал глазами, затем вско-
чил, и, надувшись как индюк, двинулся на Модести.
— Ноя должен лететь вместе с вами! — его голос зву-
чал на удивление спокойно. — Я вам понадоблюсь!
— Прости, Джайлз, я не поняла. Для чего ты нам по-
надобишься?
Пеннифезер удивленно тряхнул головой.
— Неужели непонятно? Знаешь, ддрогая, до тебя
иногда так долго доходит... Мне показалось, вы собирае-
тесь вплотную Наняться Брюнелем, по крайней мере, го-
ворите вы только о нем, но я-то думаю о жене несчастного
Новикова. Что вы собираетесь делать, позвольте спро-
сить? Войдете к ней в дом и скажете: «Хелло, миссис Но-
викова, один тип, который замучил вашего мужа, собира-
ется захватить и вас. Но вы не волнуйтесь, мы вас
защитим! Вы думаете, она вам поверит?!
Все молча обдумывали его слова, пока наконец Уилли
Гарвин не сказал:
255
— А он прав, Принцесса. Она русская перебежчица и
будет подозревать каждого.
Таррант рассмеялся;
— Хотите знать мое мнение по поводу диагноза наше-
го доктора? — обратился он к Модести. — Я полностью со-
гласен с ним. Новикова не поверит ни,одному вашему сло-
ву, и вы не сможете использовать ее в своем плане. Но
присутствие Пеннифезера здесь ничего не изменит: Нови-
кова не поверит и ему.
Модести молчала, насмешливо глядя на Джайлза. В
глазах ее читалось восхищение, с каким обычно опытный
мастер наблюдает за первыми успехами своего ученика. И
именно Джайлз ответил Тарранту:
— Вы неправы. Если я буду там, ситуация окажется
совершенно иной. Она, должно быть, не сомневается, что
ее муж погиб, в этом-то все и дело. Но когда он умирал, я
был с ним. И когда я расскажу ей об этом, она поверит
мне, — Джайлз повернулся к Модести. — Она обязатель-
но поверит мне, Модести.
— Да, Джайлз. Ты совершенно прав, — Модести
взглянула на Тарранта. — Ему неведомо коварство, сэр,
это видно невооруженным глазом. Ему поверит любая
женщина. Более того, она доверится ему, сэр. Можете по-
ложиться на мое слово: я женщина, и я это знаю навер-
няка.
Джайлз возмущенно выпятил грудь.
— Я отлично* знаю, что такое коварство. Знаешь, ка-
ким я бываю иногда со своими пациентами?
— Я знаю, Джайлз, дорогой. Просто я не хотела
льстить тебе при всех.
— Это другое дело. Что ж, давайте поторапливаться. Я
беру свою медицинскую сумку. Беру? Ну да, конечно же.
А что мне взять из одежды?
— Все, что ты обычно берешь с собой в дорогу, доро-
гой. Только оставь, пожалуйста, этот кошмарный свитер,
ты выглядишь в нем, как пациент психиатрической лечеб-
ницы. Я понимаю, ты его очень любишь, но лучше надень
спортивную куртку Уилли.
— Она еще больше. И совсем мне не идет. А если я
подпояшу его твоим ремешком? Пойду попробую.
Модести сделала страшные глаза, но Джайлз уже побе-
жал в спальню.
Таррант взял руку Модести и поднес ее к своим губам.
— Желаю вам всего хорошего, — улыбнулся он, — ты
как-то попросила меня не спрашивать, что ты нашла я
256
докторе Пеннифезере. Я промолчал. А теперь уже и спра-
шивать незачем. Он именно таков, каким ты недавно по
ошибке назвала меня.
— А как я вас назвала?
— Просто прелесть.
Глава 8
После захода солнца прошло уже три часа. Бурые поля
и коттедж на склоне холма возле деревни погрузились во
тьму. За крепкими стенами дома было тепло и уютно. Мо-
дести сидела на старой тахте и прислушивалась к потре-
скиванию дров в допотопном камине. На ней были черные
джинсы и майка, рядом валялась ветровка.
Женщина у крохотного кухонного столика резала хлеб
и складывала крупные куски на большую тарелку. Это
была хорошо сложенная дама лет сорока, _в коричневом
платье, подчеркивавшем ее превосходную фигуру, в кото-
рой глаз опытного наблюдателя мог бы найти лишь один
дефект: начинающую полнеть талию. Модести вниматель-
но изучала породистое лицо с крупными, ярко выражен-
ными славянскими чертами, короткие темные волосы, в
которых уже виднелись седые нити, большие красивые
глаза...
Женщина подошла к плите, залила керамический ко-
фейник кипятком и неторопливо вытерла руки полотен-
цем.
— Бедный Миша, — печально сказала она. — У него
было много надежд, все так хорошо складывалось. Когда
он уехал, я сердцем чувствовала...
По-английски она говорила медленно, с сильным ак-
центом.
Джайлз развернул брикет масла и вывалил его на та-
релку. Они пробыли в коттедже не более часа, но он уже
чувствовал себя здесь как дома. В Бордо они взяли напро-
кат машину, сейчас она стояла в небольшой роще всего в
полумиле отсюда. Уилли Гарвин дежурил где-то снаружи.
Прежде чем послать Джайлза, они тщательно проверили
псе подступы к дому, осмотрели местность — Джайлз вер-
нулся через полчаса и сообщил, что все в полном порядке:
мадам Новикова впустила его в дом и, выслушав рассказ,
поверила. Она не плакала, не проявляла признаков стра-
ха — ею овладела безысходная тихая печаль.
— Бедный Миша, — повторила она и подняла глаза на
«Грязный Гарри»
257
Джайлза. — Спасибо вам, доктор, за все, что вы для него
сделали.
— Если бы только я мог его спасти. Но, увы, не было
ни малейшей возможности. Эй, послушайте, здесь же, на-
верное, тонна хлеба! Мы вовсе не хотим вводить вас в
лишние расходы.
— Впереди длинная ночь, вам надо как следует по-
есть. И тому джентльмену на улицу. Там очень холодно,
в любую минуту может пойти снег. К сожалению, у меня
почти не осталось сыра, да и мяса мало, я ведь никого не
ждала.
— Не беспокойтесь о нас, мадам, — вмешалась Моде-
ста. — Возможно, нам придется провести здесь несколько
дней, и мы не хотим доставлять вам лишние хлопоты. За
втра я что-нибудь придумаю.
— Завтра наступит завтра. А с дороги вам обязательно
надо поесть.
— Вы очень добры. Кстати, вам все понятно относи
тельно Брюнеля? Если вы вдруг надумаете скрыться,
имейте в виду, он все равно настигнет вас. Усвойте это.
— Я понимаю, мисс. В России мы привыкли к таким
вещам. Не беспокойтесь, я не собираюсь бежать.
— Вы очень смелая женщина, — восхищенно сказал
Джайлз.
— Нет. Мне страшно. До самого последнего времени
страх был моим обычным состоянием, я привыкла к нс
му, — она тонкими ломтиками резала сыр. — Бедный Ми
ша. Он ни в чем не сомневался. Считал, что достаточно
будет встретиться с Брюнелем, рассказать ему о золоте, и
мы тут же разбогатеем. Но я постоянно боялась, что агсн
ты КГБ убьют его. Они не оставляют перебежчиков безна-
казанными.
Мадам Новикова отложила нож и повернулась к Моде*
ста.
— А что вы будете делать, когда придет Брюнель?
— Он будет не один, мадам. Со своими людьми. Кая
мы предполагаем, с двумя. Полагаю, нам удастся персхаа
тить их на подходе к вашему дому, и, надеюсь, наша опа
рация не причинит вам беспокойства.
— Вы убьете их?
Не зная, какой может быть реакция мадам Новиковой.
Модести колебалась с ответом. Но вопрос был задан, а
русская сама подобрала для него слова.
— Вероятно, нам придется это сделать, мадам.
Новикова перевела взгляд на Пеннифезера.
258
— Вы тоже так считаете, доктор?
Пеннифезер озадаченно поскреб в затылке.
— Я понимаю, что это звучит слишком сильно, мадам,
но, честно говоря, эти люди — настоящие негодяи, вы да-
же не представляете, что вам грозит. Как объяснила мне
эта молодая леди, полиция не может охранять вас кругло-
суточно, они не в состоянии принять меры против предпо-
лагаемого преступления. Их работа начинается потом,
когда преступление уже совершено. А в этом случае по-
мощь вам уже не понадобится. Что же нам остается де-
лать?
Мадам Новикова снова посмотрела на Модести.
— Мне кажется, доктор очень неохотно идет на этот
шаг. Ему хотелось бы найти иной способ. Но его нет. Я
знаю. И вы это знаете. — Она положила ладонь на ру-
коятку ножа. — Я бы сама их убила. Очень хорошо, что
они умрут. Мой бедный Миша! За всю свою жизнь он и
мухи не обидел, только на войне ему пришлось стре-
лять.
— Они охотятся за координатами, — сказала Моде-
сти, — их интересуют числа, указывающие место, где ле-
жит золото. Вы знаете их, мадам Новикова? t
— Знаю. Миша назвал их мне. Но я не скажу о них да-
же вам, мисс. Даже доктору. Я дала слово Мише.
— Мы понимаем вас, мадам. Нас совершенно не инте-
ресует это золото.
Теперь Новикова резала баранью ногу. Помолчав, она
обратилась Пеннифезеру:
— А вам они известны, доктор? Мой муж не называл
их вам перед смертью?
Модести сверлила Джайлза взглядом: инстинкт подска-
зывал ей, что никто, в том числе и мадам Новикова, не
должен знать, что он вспомнил координаты. Это призна-
ние было бы слишком опасным.
Даже не взглянув в сторону Модести, Пеннифезер по-
жал плечами и с улыбкой протянул:
— Н-е-ет, что вы. Можете быть совершенно спокойны.
Наверное, он пытался что-то мне сказать, но г него не
прекращался бред, понимаете. Он говорил на аюем язы-
ке, но я не знаю ни слова по-русски.
Мадам Новикова продолжала методично резать мясо.
Усилием воли Модести постаралась скрыть свое удивле-
ние. Неужели Джайлз научился хитрить? Однако, увидев,
каким взглядом он смотрит на русскую, Модести все по-
пила.
259
Бедный Миша погиб ради того, чтобы сохранить эту
тайну. Его жена стала вдовой. Единственное, что у нее ос-
талось от бедного Миши, была его тайна. Вряд ли она ког-
да-нибудь сумеет, а главное — захочет воспользоваться
ею, но, по крайней мере, это было то, что принадлежит
только ей. Знание того, что это уже не секрет, лишь усу-
губило бы чувство потери. Джайлз понял это, потрясаю-
щий дар помог ему моментально оценить ситуацию, и он
не захотел расстраивать и без того несчастную женщину.
Только что он сообщил ей трагическую новость и сейчас
вел себя как врач.
«Знаешь, каким коварным я иногда бываю со своими *
больными...» — сказал он всего двенадцать часов назад, и
теперь Модести понимала, что он не преувеличивал — в
такой ситуации Пеннифезер был способен на самую чудо-
вищную ложь и ему помогала его наивность.
Мадам Новикова сняла с плиты кофейник и разлила
кофе по большим глиняным кружкам.
— Тот джентльмен на улице... Позовете его в дом? —
спросила она.
Джайлз собрался было встать, но Модести остановила:
— Сиди, Джайлз.
— Ему придется остаться на дежурстве, мадам, — ска-
зала она Новиковой. — Но скоро я сменю его, и он сможет
подкрепиться.
В глазах русской появилась тревога.
— Это нехорошо, — в голосе ее звучало'беспокойст-
во. — Там очень холодно. Ему надо согреться. Я отнесу
ему кофе.
— Я сделаю это сама. Вам не следует выходить, ма-
дам, — Модести взяла с тахты штормовку.
Ей уже давно хотелось покинуть коттедж — со смесью
стыда и удивления Модести наконец поняла, что ей ни-
чуть не жаль мадам Новикову. Для того, чтобы почувст-
вовать сострадание к ней, требовалось совершить над со-
бой усилие.
Возможно, все дело в том, что она слишком покорно
смирилась со своей участью. На Модести это действовало
угнетающе. Джайлз, казалось, не обращал на ее смирение
никакого внимания, но это ровным счетом ничего не зна
чило: если человек — душа нараспашку, его ничем нс
проймешь. Модести усмехнулась своим мыслям и осто
рожно пересекла залитый лунным светом дворик, на при и
ляясь к тропинке, которая вела к дому.
— Сюда, Принцесса, — негромко окликнул ее Уилли.
260
Он стоял в тени коттеджа — лишь подойдя вплотную,
Модести наконец увидела его.
— Я принесла тебе кофе, Уилли. Хозяйка переживает,
что ты окоченеешь на холоде.
— Спасибо, Принцесса.
Уилли взял кружку. Модести шагнула в тень и стала
рядом с ним.
— Зря ты вылезла, сидела бы в тепле.
— Пусть Джайлз немного поговорит с ней. Он умеет
общаться с такими людьми.
— Это точно, — Уилли отхлебнул кофе. — Черт возь-
ми, с сахаром!
— Хм, она даже спросила, сколько ложек. Ну да лад-
но, какая разница. Уф! Действительно сладковатый.
— Неважно. Главное, что горячий.
— М-да. В ее кладовке, должно быть, не густо. Если
ожидание затянется, нам придется побеспокоиться о про-
дуктах, Уилли.
— Думаю, Брюнель не заставит себя ждать.
— Надеюсь. Что ты думаешь о мадам?
— Я видел ее мельком. Мне показалось, что она затор-
моженная. Похоже, в молодости была настоящей красави-
цей, но соображает туговато.
— Она знает координаты. Новиков назвал их ей. Но
она не собирается рассказывать. Никому»
— Как только у Чанса появится возможность взяться
за нее как следует, она мигом запоет. Как мы будем дей-
ствовать, когда они сюда заявятся?
— Насколько я понимаю, у них нет поводов для бес-
покойства. Одинокая женщина, о чем тут волноваться?
Следовательно, им незачем таиться. Скорее всего, при-
едут на машине по той старой дороге. После того, как мы
их заметим, у нас будет достаточно времени. Хотя, может
быть... Нет, подожди минутку. Если они приедут днем...
нет, я хочу сказать, ночью... — Модести замолчала, пы-
таясь собраться с мыслями, но они странным образом ус-
кользали.
— Прости, что ты сказала, Принцесса?
Модести привалилась спиной к стене коттеджа.
Удивительно, до чего странно звучит голос Уилли, по-
думала она.
— Послушай, Уилли... Я сказала...
Что-то разбилось у Модести под ногами, и она почувст-
вовала, что тапочки ее намокли. На земле валялись ос-
колки кружки, выскользнувшей у нее из руки. Перед гла-
261
зами все плыло, темные деревья отодвигались за горизонт.
Кто-то тяжело навалился ей на плечо: старательно при-
держивая двумя руками кружку, Уилли медленно сползал
по стене на землю. Модести хотела подхватить его, но
внезапно силы покинули ее, и она повалилась на вытяну-
тые ноги Уилли.
На мгновение сознание вернулось к ней и, словно в ма-
гическом кристалле, Модести отчетливо увидела, как
Джайлз Пеннифезер медленно пьет кофе и вдруг как под-
кошенный валится грудью на стол, а мадам Новикова пе-
чально смотрит на него своими красивыми глазами.
— Один процент... — услышала она совершенно пья-
ный голос Уилли. — Лиза... она обвела меня вокруг паль-
ца...
И нахлынувшая темная волна погребла Модести под
собой.
Через три минуты из коттеджа вышла женщина в ко-
ричневом платье. Придерживая накинутое на плечи паль-
то, она неторопливо пошла по тропинке. Прикрывая ла-
донью фонарь, она высветила два неподвижных тела у
угла дома. Женщина выключила фонарь и стала подни-
маться на холм. На вершине она повернулась лицом на
юг, в сторону небольшой лощины, и шесть раз мигнула
фонарем.
Вибрация. Еле различимый рев двигателей. Голова бес-
сильно упала на грудь. Во рту сухость и какой-то гадкий
привкус. Тошнит.
Модести с трудом приподняла голову, сделала глубо-
кий вдох, чтобы очистить легкие, и услышала голос Уил-
ли Гарвина:
— Спокойно, Принцесса.
В салоне самолета было очень тихо, и ему не пришлось
повышать голос. Модести продолжала сидеть с закрытыми
глазами, стараясь преодолеть охвативший ее приступ
страха. Сначала она заставила себя привыкнуть к нему,
потом отделила от других эмоций и наконец прогнала и
самый дальний уголок подсознания, где он уже не мог по-
влиять на ее способность защищаться.
Прошло две минуты. Модести открыла глаза, немного
повернула голову, еле заметно кивнула Уилли и попыта
лась оглядеться: позже у нее будет время посыпать голову
пеплом и проклинать себя за то, что позволила попасться
в ловушку, но сейчас надо было анализировать ситуацию
и искать выход.
262
Они находились на борту модернизированной «Дако-
ты». Часть кресел отсутствовала, поэтому салон казался
просторнее и комфортабельней. Половина салона была от-
горожена — видимо, там был спальный отсек. Частный,
прекрасно оборудованный самолет очень богатого чело-
века.
Рядом с Модести сидел Джайлз, все еще без сознания.
Вместо обычного ремня безопасности он был крест-на-
крест привязан к креслу двумя веревками, и оттого тело
его находилось в вертикальном положении. Сама Модести
была связана точно так же. Слева от нее сидел Уилли Гар-
вин. Все трое были в смирительных рубашках. Однако
Уилли сидел не в обычном самолетном кресле: ноги его и
лодыжки были привязаны к обыкновенному деревянному
стулу, все четыре ножки которого были вставлены в жест-
ко привинченные к полу салона втулки.
Модести видела, что это нестандартное приспособле-
ние, и никак не могла понять его назначения: вокруг было
полно свободных кресел. За иллюминатором мелькали
клочья облаков, изредка выплывала золотистая линия го-
ризонта. Светало, самолет держал курс на юг. Вероятно,
пунктом назначения была Руанда.
Напротив Модести в двойном кресле сидел Брюнель,
рядом с ним — очень бледная девушка в солнцезащитных
очках, с мелкими чертами лица и короткими пепельными
волосами. Нет, волосы не пепельные, поправила себя Мо-
дести. Белые. Значит, это Лиза.
Слева от себя Модести видела Адриана Чанса, он был
там в полном одиночестве. Повернув голову направо, Мо-
дести заметила массивную фигуру Жако Муктара.
Жако смотрел в иллюминатор, Чанс читал журнал.
Оба не обращали на нее никакого внимания. Когда Жако
или Чанс отрывались от своих занятий, их глаза равно-
душно пробегали по креслу Модести, словно оно было пу-
сто. Это было странным. Должно быть, новая тактика, ус-
мехнулась про себя Модести и тоже перестала обращать
на них внимание.
Никаких следов мадам Новиковой. А женщина из кот-
теджа, которая подала им кофе с наркотиком, вовсе не
была женой Миши Новикова. Сейчас это стало совершен-
но ясно. Русская домохозяйка не способна так ловко при-
творяться. Конечно же, это агент Брюнеля или он просто
нанял ее для разовой работы и она великолепно справи-
лась со своей ролью. Да, Брюнель умел находить талант-
ливых людей.
263
Трудно было вообразить столь изощренную и одновре-
менно простейшую ловушку. Вначале Блейз и Гарвину
делается предложение о совместной работе с одновремен-
ной проверкой их реакции на перспективу физических
пыток. Затем подкидывается дезинформация о готовя-
щемся нападении на жену Новикова, а для достоверности
об этом якобы проговаривается Лиза. Тем временем жену
Новикова заменяют актрисой, которая безукоризненно
играет свою роль. Остается лишь ждать реакции против-
ной стороны, которая известна заранее. На сцене немед-
ленно появляются Блейз и Гарвин. Они ждут нападения
откуда угодно, но только не от предполагаемой жертвы.
Она спокойно подмешивает им в кофе наркотик, и ника-
кого шума, насилия, никаких проблем.
А что же настоящая мадам Новикова? Трудно сказать,
когда произошла подмена, но женщина, которая неделю
назад вернулась из Швейцарии во Францию, уже не была
настоящей Новиковой. Да... скорее всего, Брюнель ввел ее
в действие примерно в то же время, когда на Уилли свали-
лась эта Лиза, которая в самый последний момент намек-
нула Уилли, что Брюнель вычислил Новикову. Видимо,
Брюнель разыскал ее сразу же после гибели Новикова, до-
просил, а потом убрал. А это значит, что она не знала от-
вета на интересующий его вопрос.
Все было спланировано с невероятной точностью.
Единственным светлым моментом во всей этой истории
оказался Джайлз, когда он по каким-то одному ему изве-
стным соображениям не сказал псевдо-Новиковой, что
знает координаты. Теперь Модести понимала, что не слу-
чайно насторожилась, когда та задала вопрос, — мне сле-
довало сделать самые серьезные выводы, спокойно рас-
суждала Модести, надо было прислушаться к своим
чувствам: почему они вдруг дали предупредительный сиг-
нал? Что ж... похоже, уже поздно.
Модести осторожно напрягла тело — она не сомнева-
лась в прочности смирительной рубашки, проверка этого
была бы лишь потерей времени и сил, но важно было уз-
нать, можно ли хотя бы немного пошевелить руками, стя-
нутыми под грудью плотной тканью и веревками.
Смирительная рубашка предназначена для ограниче-
ния подвижности умалишенных. Зная способ, из нес
вполне можно выбраться всего за пару минут, при уело
вии, что вы обладаете силой и гибкостью, а ваши тело и
руки имеют хотя бы ограниченную подвижность. Вначале
вы используете естественную слабину материала, затем
264
поднимаете скрещенные руки все выше и выше, до тех
пор, пока не сможете забросить ладонь за противополож-
ное плечо. Гораздо легче освободиться, если вы лежите на
спине и, извиваясь, выползаете из рубашки — представь-
те себе, как женщина снимает платье через голову, только
вы это должны сделать, лежа на полу. Это поможет вам
сдвинуть фиксирующую лямку вверх. Затем, когда вам
удастся забросить ладонь за плечо, просовывайте голову
под приподнявшийся локоть, и вот вы уже почти освобо-
дились. Потом вы вытягиваете руки вдоль тела перед со-
бой, а дальше все сводится к тому, чтобы наступить на
лямку, которая связывает рукава, после чего снимайте
смирительную рубашку через голову, как предполагалось
выше.
Но будучи под неусыпным наблюдением, из смири-
тельной рубашки выбраться значительно сложнее, особен-
но если находящийся в ней человек вдобавок пристегнут
прочнейшими ремнями к креслу. Практически невозмож-
но. Может быть, это удастся Уилли, думала Модести. Ре-
мни, которыми его ноги привязаны к стулу, не помеха.
Достаточно освободить только одну ногу, а кожаные ре-
мешки на щиколотке вполне мокно перетереть о ножку
стула.
Судя по тому, что фиксирующая лямка на стгине Уилли
находилась чуть выше, чем положено, именно этим он и
занимался. Со стороны он казался совершенно неподвиж-
ным. Лицо его было все еще бледным — сказывалось дей-
ствие наркотика: он грузно привалился к спинке стула и
отсутствующим взглядом смотрел на обложку журнала,
который читал Адриан Чанс. «Отокар».
На мгновение чувство признательности заслонило тра-
гизм ситуации? Боже, как же он, должно быть, клянет се-
бя, подумала Модести. Ведь Уилли ждал подвоха с того
самого момента, как только Лиза появилась в «Тредмил -
ле», он заранее предполагал обман, и тем не менее девуш-
ка-альбинос сумела его провести. Невероятно, но ей все
же это удалось. Уилли никогда себе этого не простит... Ес-
ли только у него будет возможность для самобичевания, с
горечью подумала Модести.
Она бросила взгляд на Брюнеля и девушку, потом по-
смотрела на Чанса и Муктара. Все молчали, словно не за-
мечая, что Модести пришла в сознание. Рядом ворочался
и тихо стонал Джайлз. Жако, казалось, дремал, Адриан
Чанс что-то помечал карандашом на полях журнала,
Брюнель читал воспоминания генерала де Голля.
265
Лиза равнодушно смотрела в иллюминатор. На лице ее
застыло напряженное выражение, никаких признаков
торжества или удовлетворенного самолюбия. Она смотре-
ла на проплывающие мимо облака, но, казалось, не виде-
ла их, а внимательно к чему-то прислушивалась. Потом
она повернула голову, и ее взгляд остановился на Моде-
сти — в глазах Лизы не было ни малейшего интереса, с
таким же успехом она могла бы смотреть на совершенно
незнакомого человека, волею обстоятельств оказавшегося
ее спутником по полету. И ни разу ее глаза за темными
стеклами не взглянули в сторону Уилли Гарвина.
То, что она сделала, не доставляет ей удовольствия, от-
метила Модести. Непонятно, но надо запомнить, это мо-
жет пригодиться. Перелистывая страницу, Брюнель ото-
рвал взгляд от книги, равнодушно взглянул на Модести и
снова погрузился в чтение.
В данный момент ничего нельзя было сделать, вообще
ничего. Данная расстановка сил вариантов не предполага-
ла. Модести переборола очередной приступ тошноты и
стала анализировать ситуацию в целом. Влипли мы осно-
вательно, думала она. Если бы Модести позволила дать
волю чувствам, ее парализовал бы страх — единственная
эмоция, естественная в данной ситуации. Но мы же живы,
подбадривала себя Модести, и будем живы еще какое-то
время. В прошлом у них с Уилли случались неудачи, и
практика показала, что даже из самых безнадежных ситу-
аций есть выход. Возможно, это не следует рассматривать
как правило, может быть, на этот раз им и не удастся вы-
карабкаться, но это же не значит, что надо опустить руки
и не искать путей к спасению! Необходимо полностью со-
средоточиться и ждать подходящего момента.
Очень важно было определить мотивы Брюнеля. Если
бы он действовал из мести, то сейчас все уже были бы по-
койниками. Следовательно, есть иные причины. Коорди-
наты Новикова? Возможно, но дело не только в них. Брю-
нель не мог знать наверняка, что Джайлз Пеннифезер
тоже приедет во Францию. Значит, что-то другое?
Модести вспомнила разговор с Брюнелем в пентхаузе.
Тогда он сказал, что месть как таковая ему неинтересна,
говорил, что считает себя реалистом. Пока у Модести не
было оснований сомневаться в этом: Брюнель впечатляю
ще продемонстрировал свое кредо. Следовательно, путе-
шествие в Руанду преследует какую-то цель и, скорее все-
го, не единственную. Она задумалась и, не найдя отвсти
на свои вопросы, расстроилась: трудно противостоять про*
266
тивнику, чьи мотивы даже не поддаются анализу. Все рав-
но что драться с завязанными глазами.
Она с деланным спокойствием еще раз огляделась. Ка-
кую цель они преследуют такой тактикой? Чанс и Муктар
должны были бы [радоваться. Альбиноске следовало бы си-
ять от счастья или, по крайней мере, самодовольно улы-
баться. А Брюнель? О его реакциях Модести ничего не
знала. Ясно было только одно: сейчас инициатива принад-
лежит ему, и он непременно воспользуется ею для дости-
жения своей цели, действуя, как ему подсказывают его
врожденное коварство и холодная жестокость.
Цель, цель... Мучительно размышляя, Модести неза-
метно наблюдала за противниками — она изучала их, пы-
талась проникнуть в их замыслы, но всякий раз мысль ее
заходила в тупик, и невозможность верно проанализиро-
вать ситуацию будила загнанный в подсознание страх. В
зыбком болоте неопределенности она никак не могла най-
ти твердую почву, от которой можно было оттолкнуться и
сделать шаг навстречу противнику. Возможно, шанс поя-
вится, когда они приземлятся, может, даже раньше, но в
любом случае надо только ждать и быть наготове. Модести
не сомневалась, что Уилли Гарвин тоже понимает это.
Модести снова посмотрела на Уилли. Он сидел слева от
нее и немного впереди. За все это время он даже не ше-
лохнулся, но застежка на его спине сдвинулась еще на
один дюйм вверх. Сейчас она уже находилась чуть выше
спинки стула, и, облокотившись на нее, Уилли мог сдви-
нуть застежку еще дальше. Модести видела, что материя
на рукавах и вокруг плеч натянулась еще сильнее, и в ка-
кой-то момент ей послышался звук рвущейся ткани: что-
бы довести дело до конца, его рукам и телу требовалось
чуть больше свободы. Может быть, все это не имеет смыс-
ла, так как заключительный этап освобождения из смири-
тельной рубашки потребует не менее одной-двух секунд и
может так статься, что этих секунд у него не будет, но
Уилли верил в благоприятную возможность и готовился
реализовать ее.
Модести почувствовала, как в глубине души растет
теплая волна благодарности. Она не одинока. С ней Уил-
ли Гарвин, а он никогда не пасует перед обстоятельства-
ми. Пока у них нет ни малейшего шанса, но Уилли и не
торопится. Перед глазами ее мелькали образы прошлого,
и Модести вдруг отчетливо поняла, что умению терпеливо
ждать своего часа Уилли научился у нее — это было очень
давно, когда она только подобрала его, и очень быстро
267
этот чрезвычайно опасный и свирепый юный гангстер
превратился в настоящего джентльмена, стал лучшим ее
другом и, в свою очередь, в корне изменил жизнь Моде-
сти.
Его целеустремленность не раз спасала им жизнь в са-
мых опасных, казалось бы, безвыходных ситуациях. Ря-
дом с ним Модести чувствовала себя уютно, и сейчас серд-
це ее билось немного учащенно. По разрушительной силе
и боевым качествам Уилли не уступал взводу морских пе-
хотинцев. Даже с приставленным к виску пистолетом он
мог победить любого противника.
С того момента как Модести пришла в сознание, Уилли
не произнес ни слова. Это было разумно. Вряд ли он понял
смысл выбранной Брюнелем и его людьми тактики гробо-
вого молчания, но, видимо, пришел к выводу, что зада-
вать вопросы или пытаться разговаривать с Модести было
бы признаком слабости, вынужденным признанием пре-
восходства Брюнеля. Он решил играть по правилам навя-
занной ему игры до тех пор, пока Модести не подскажет
иную линию поведения.
Джайлз Пеннифезер приподнял голову и тихо прошеп-
тал:
—ч Боже, как меня тошнит...
— Спокойно, Джайлз, — Модести повторила слова
Уилли.
— Что? Господи, да мы, кажется, летим!
Он помотал головой, поморщился’и попробовал дви-
нуть рукой. На лице его появилось недоуменное выраже-
ние — он недоверчиво осматривал смирительную рубаш-
ку, потом поднят глаза и удивленно уставился на
Брюнеля и сидевшую радом с ним девушку-альбиноску.
Девушка смотрела в иллюминатор, Брюнель читал — ни
тот, ни другая не обращали на него никакого внимания.
Джайлз повернул голову к Модести. Волосы его стояли
дыбом, глаза огруглились и, казалось, занимали половину
бледного, изможденного лица.
— Что случилось? — хрипло спросил он. — Я пил ко-
фе и...
Он судорожно дернулся.
— Где мадам Новикова?
— Это была не мадам Новикова. Мы немного ошиб-
лись, Джайлз. А теперь помолчи.
— Молчать? — он яростно завертелся в кресле, борясь
d веревками и смирительной рубашкой, но быстро успоко-
ился. — Но почему, черт побери?!
268
— Потому, что говорить не о чем, и, кроме того, ты
мешаешь другим пассажирам. Лично я собираюсь вдрем-
нуть. Советую сделать то же самое.
— Но послушай...
— Нет, Джайлз, довольно, — она закрыла глаза.
Пеннифезер ошарашенно смотрел на нее, в голове у
него мелькали обрывки воспоминаний, на кончике языка
вертелся вопрос. Он удивленно глядел по сторонам, слов-
но пытаясь найти причину такого странного ее поведения.
А, вот в чем дело! Два этих негодяя, с которыми Моде-
сти разделалась в Калимбе. А беловолосая крошка, долж-
но быть, та самая, о которой рассказывал Уилли. А вот и
сам Уилли — тоже привязанный, только к стулу. Как-то
странно все это: все сидят, ничего не говорят, не смотрят
друг на друга. Господи, до что же произошло?! Похоже,
Модести и Уилли попались. И все же, учитывая, какой
это негодяй, счастье, что они живы. Почему Модести за-
ставляет меня молчать, недоумевал Джайлз. Наверное, в
этом есть определенный смысл. Невозможно же взять и
вот так спросить Брюнеля, что он собирается делать. Ни-
чего хорошего из этого не получится, а Брюнель может
подумать, что его испугались. А вообще страшно. Но глав-
ное — не показывать вида, иначе Брюнель это поймет.
Джайлз помнил, как порой его охватывал страх перед
предстоящей операцией — например, в Калимбе, когда он
не знал, с какой стороны подступиться к больной. Но
главное, чтобы никто не видел этого. Даже ты сам. Если
как следует поразмыслить, то теперешнее его положение
напоминало страх перед новой операцией. Что ж, значит,
все нормально.
Джайлз старательно изобразил зевоту и откинулся на
спинку кресла. Он не собирался притворяться спящим и
решил думать о чем-нибудь приятном. Эта девушка-аль-
бинос. Очень миленькая. Правда, слишком худая, но зато
хорошо одевается. Должно быть, очень хитрая, если суме-
ла одурачить Уилли Гарвина. А так не скажешь. Похоже,
она на грани нервного срыва. Слишком напряжена. Судя
по всему, комплексует из-за своего альбинизма. Что гово-
рят об этом медицинские справочники? О, отличная тема
для размышлений, будет чем занять себя, довольно поду-
мал Джайлз.
Двигатели самолета ровно гудели. Немного спустя
Прюнель отложил книгу, извлек из подлокотника кресла
миниатюрный микрофон и быстро произнес несколько
фраз. Он говорил так тихо, что сидевший сравнительно
269
близко Джайлз не разобрал ни слова — при этом ему по-
казалось, что Брюнель говорит не по-французски. Он тол-
кнул Модести, и она открыла глаза. Брюнель убрал мик-
рофон и бросил взгляд в иллюминатор.
Модести посмотрела на Уилли: он был уже почти готов
к заключительному этапу освобождения из смирительной
рубашки. Она видела, что ткань натянута до предела.
Уилли максимально использовал ее эластичность — это
означало, что руки его плотно прижаты к грудной клетке,
дышать в таком положении можно было лишь с величай-
шим трудом, но Уилли не подавал ни малейших призна-
ков дискомфорта.
«Дакота» начала снижаться. Модести не знала расчет-
ного времени полета, определить это было невозможно.
Пока они находились в бессознательном состоянии, Брю-
нель должен был привезти их на летное поле, роль кото-
рого, судя по всему, выполняла какая-нибудь заброшен-
ная шоссейная дорога. Наверное, на это ушло немало
времени. Модести безошибочно ориентировалась в про-
странстве — лишь только она пришла в себя, инстинкт
подсказал ей, что самолет еще не пересек границу Фран-
ции. Сейчас они приближались к южному побережью. Ес-
ли конечный пункт назначения — Руанда, то придется
как минимум дважды садиться для дозаправки. Пусть да-
же самолет оснащен дополнительными бензобаками. Но
до Северной Африки можно было спокойно дотянуть на
имеющемся топливе. И тем не менее, самолет снижался.
Они вошли в облака, и Брюнель снова что-то сказал в
микрофон — самолет накренился и изменил курс. Теперь
он поворачивал на восток. Хотя нет, машина продолжала
разворачиваться, снижение закончилось. В дальнем ил-
люминаторе Модести видела бурые холмы и чередующися
зеленые пятна полей. Потом внизу промелькнули дере-
вушка и тонкая линия дороги. Справа виднелись горы с
ослепительными снежными шапками на пиках. Прованс,
южный массив Альп, определила Модести.
Может быть, снизу Брюнелю должны подать сигнал?
Нет, посадка в этих местах исключена, ни одного ровного
места, сплошные горы и нагромождения валунов. Самолет
сделал крутой вираж, и ремни больно врезались в тело.
Не выпуская из руки микрофон, Брюнель внимательно
смотрел в правый иллюминатор. Лицо его было спокойно,
как заброшенный дом. Он повернулся и кивнул вскочив-
шему на ноги Адриану Чансу — тот быстро пробежал
вдоль правого борта и, повозившись с замками, распахнул
270
аварийный люк. Порыв ветра разметал его серебристые
волосы.
Сейчас Модести видела, что к поясу Чанса пристегнут
нейлоновый трос, другой конец которого крепился за ско-
бу в его кресле. Она повернула голову — Жако уже стоял,
от его кресла шел такой же трос безопасности. Он доволь-
но ухмылялся. При виде этой улыбки по нервам Модести
пробежал сигнал тревоги. В этот момент Брюнель повер-
нулся и, стараясь перекричать рев двигателей, обратился
непосредственно к Модести:
— Гарвину пора выходить.
В глазах у нее потемнело.
— Что?..—услышала она срывающийся голос Джайлза.
Жако ухватился за спинку стула Уилли и одним дви-
жением снял с ножек фиксирующие предохранители.
Толчок вперед, и ножки стула еще глубже сели в цилинд-
рические втулки. Модести видела, что Уилли изо всех сил
напрягся, и вдруг кровь застыла у нее в жилах, шок сме-
нился первобытным ужасом.
Стул плавно двинулся к аварийному люку, и Модести
услышала треск ткани и кожаных ремешков, рвущихся
под отчаянными рывками могучих мышц Уилли. Когда
стул был всего в футе от люка, Уилли сумел наконец про-
сунуть голову под согнутой в локте рукой, и сложный узел
на спине смирительной рубашки сразу же ослаб.
Модести уже сама изо всех сил боролась с удушающи-
ми объятиями смирительной рубашки. Рядом с ней, изры-
гая страшные проклятья, словно извивался Джайлз.
Уилли был уже спиной к ней, коленями он упирался в
стену салона. Сейчас он уже мог немного двигать руками,
но для того, чтобы получить большую степень свободы,
ему надо было высвободить их из соединенных длинной
лямкой рукавов. Чанс и Жако тянули стул назад — нуж-
но было чуть сместить его в сторону, чтобы он оказался
прямо напротив открытого люка.
Модести рвалась из смирительной рубашки, словно ра-
неный зверь, безмолвным криком взорвалась каждая кле-
точка ее тела. Притянутая к креслу двумя перехлестнуты-
ми ремнями, она даже не могла сдвинуть фиксирующую
пряжку на спине. Сквозь распахнутый люк она видела
землю, неровные глыбы огромных валунов. Самым даль-
ним уголком сознания, на который не могли повлиять ни
страх, ни ярость, она продолжала автоматически регистри-
ровать все поступающие данные. Сейчас они находились
на высоте трех тысяч футов, может, чуть выше — самолет
271
шел вдоль горного хребта, который пересекали узкие глу-
бокие лощины.
Прошло всего десять или пятнадцать секунд, но Моде-
сти казалось, что события разворачивались, как в замед-
ленной съемке. Все еще привязанный к стулу за ноги и
лодыжки, Уилли практически не мог маневрировать. Ад-
риан Чанс и Жако уже отодвинули стул назад и теперь
толкали его вбок, на одну линию с аварийным люком.
Уилли резко завел руки за голову и, изогнувшись
всем телом, стремительно выбросил их вперед — длин-
ная лямка между рукавами захлестнула шею Жако.
Опираясь спиной о стул, Уилли сделал неуловимое дви-
жение руками, и, перебросив один край лямки, поймал
голову Жако в петлю. Одновременно он резко откинулся
назад и на противодвижении ударил Жако двумя кула-
ками в лицо.
Задыхаясь от боли и ярости, Модести следила за выра-
жением лица Уилли: холодные, чуть прищуренные глаза,
глубокая вертикальная складка между бровей — все это
она видела неоднократно во время тренировочных спар-
. рингов, когда Уилли моделирует поведение соперника,
просчитывает все его ходы. Сейчас он вступил в бой и су-
мел подавить страх, который неминуемо охватил бы его
при пассивном сопротивлении. Все существо Уилли было
поглощено процессом поиска самого надежного в его неза-
видной ситуации пути к победе. Жако стоял на коленях у
ног Уилли и задыхался в стягивающейся на его горле пет-
ле. Чанс ударил Уилли в лицо.
Муга. Голова Уилли немного ушла в сторону, он чуть
повернулся вместе со стулом и молниеносно сомкнул че-
люсти на запястье Чанса. Чанс глухо вскрикнул и нанес
удар с другой руки. Не разжимая зубов, Уилли принял его
макушкой. Затем он еще больше откинулся назад и резко
поднял обе руки.
Боже, неужели ему удастся! Модести уже знала следу-
ющий ход Уилли. Он поднимет задыхающегося Жако на
ноги и за счет этого собьет с ног Чанса. Через три секунды
он сбросит смирительную рубашку — правда, ноги его все
еще останутся привязанными к стулу, но руки уже будут
свободны. У Жако пистолет, у Чанса нож. Если бы Уилли
удалось завладеть чем-то одним...
Но еще остается Брюнель. Он сидел на подлокотнике
кресла и невозмутимо наблюдал за разворачивающимися
событиями. Лиза сидела не шелохнувшись, как мрамор
ное изваяние. В лице ее не было ни кровинки. Затем они
272
начала нервно теребить ремень безопасности и чуть при-
открыла рот. Собирается закричать, подумала Модести.
Модести прекратила бесполезную борьбу с ремнями и
всем телом привалилась к спинке кресла, прикидывая
расстояние до Брюнеля. Вполне можно дотянуться ногой
до его левой коленной чашечки. Этого будет достаточно,
чтобы вывести его из строя на несколько секунд.
Она видела, как Уилли рывком поднял Жако и швыр-
нул его на Чанса, который сразу же отлетел вглубь сало-
на. Уилли тут же завел правую ступню за ножку стула и,
нагнувшись вперед, резко опустился на колено. Узкий^ко-
жаный ремешок на его щиколотке лопнул, словно был
сделан из бумаги. Чанс споткнулся, а слишком короткий
трос, натянувшись, бросил его на пол. Уилли отпустил
Жако и встал освободившейся правой ногой ему на горло,
наступив на обмотавшуюся вокруг шеи петлю. Но когда
он нагнулся, чтобы стянуть с себя смирительную рубаш-
ку, самолет снова сделал крутой вираж — пилот намере-
вался еще раз облететь этот горный массив.
Стул опрокинулся набок. И затем начал медленно
скользить вперед ножками прямо в проем открытого люка.
Альбиноска закричала. На лбу Брюнеля выступили
капли пота, но он спокойно отвел свою маленькую ручку
назад и закатил Лизе звонкую пощечину. Модести рвану-
лась из кресла, но ремни так сильно впились в тело, что
она едва не вскрикнула от боли. Уилли был все еще жив.
Пока. Трос Жако был вытянут на всю длину, а сам Жако
лежал на полу, всего в футе от люка. Лицо его почернело,
язык вывалился изо рта. Шея его все еще была захлестну-
та лямкой. Один конец ее свесился в люк и дрожал, как
натянутая струна. А Уилли, все еще привязанный к сту-
лу, висел снаружи на другом конце лямки.
Адриан Чанс полз к люку. В руке его поблескивало
лезвие ножа, лицо перекошено от ярости. Он уже приго-
товился ударить ножом по кожаной полоске, но лямка не-
ожиданно дрогнула и ослабла.
Модести не шевелилась. Лицо ее было залито потом.
Она понимала, что произошло. Руки Уилли были в наглу-
хо заделанных рукавах смирительной рубашки, и он не
мог ни за что ухватиться. Прошло несколько секунд, и
смирительная рубашка, зацепившаяся лямкой за горло
Жако, сползла с Уилли...
В тот момент, когда он падал, самолет снова сделал ви-
раж. В иллюминаторе она увидела стремительно удаляю-
щуюся тень с четырьмя нелепыми отростками. Сейчас са-
273
молет снизился до пятисот футов, и тень летела по длин-
ной параболе прямо к откосу, заваленному каменными
глыбами. Вскоре тень Уилли Гарвина слилась со скалами
и, устремившись к смерти, исчезла из поля зрения.
Брюнель что-то сказал в микрофон, и самолет начал
набирать высоту. Они снова взяли курс на юг. Модести за-
крыла глаза и отвернулась от иллюминатора.
Адриан Чанс снимал петлю с бычьей шеи Жако. Он
втащил в люк пустую смирительную рубашку, задраил
аварийный выход и склонился над бесчувственным Мух-
таром.
— Все в порядке, — сказал Чанс Брюнелю. — Дышит.
Его срывающийся голос прозвучал неестственно громко
в тишине, наступившей, когда закрыли люк.
— Жако остался жив лишь по счастливой случайно-
сти, — сухо произнес Брюнель. — То же самое можно
сказать и о тебе, Адриан. Когда я вспоминаю, как ты умо-
лял, чтобы я позволил тебе встретиться с Гарвином один
на один...
Брюнель укоризненно покачал головой и повернулся к
Модести.
— Теперь я понимаю, почему вам всегда так везло, —
сказал он.
— Ах ты ублюдок! — с надрывом выкрикнул
Джайлз. — Животное, зверь!
— Все мы звери, доктор Пеннифезер. Проблема чело-
века заключается в том, что он отказывается признать
этот факт и все время хочет казаться чем-то иным. Отно-
сительно себя я никогда не заблуждался. Мне было необ-
ходимо избавиться от Гарвина, и я это сделал. — Брюнель
снова взял книгу. — Если вас волнует этот вопрос, могу
сказать совершенно определенно: ни вам, ни вашей под-
руге такая участь не угрожает. Кстати, вы же врач! Я го-
тов на время освободить вас, если вы займетесь своими
прямыми обязанностями и поможете моему бедному кол-
леге. У вас есть медицинская сумка и, кроме того, вы ведь
помните о клятве Гиппократа...
Лицо Джайлза посерело.
— Если бы я мог до.вас добраться, Брюнель! — проши-
пел он.
Брюнель, казалось, не слышал этой угрозы.
— Займись Жако, Адриан, — негромко сказал он и от-
крыл книгу. Сидевшая рядом с ним Лиза зажала руками
рот, тело ее била крупная дрожь.
Модести слышала разговор словно сквозь сон. Глаза ос
274
были закрыты, черты лица заострились, и теперь она бы-
ла похожа на свою собственную посмертную маску. Во
рту чувствовался привкус крови — во время борьбы с рем-
нями она прикусила губу. Уилли Гарвин был мертв. Боль
утраты разрывала сердце Модести.
До сих пор я не знала, что такое горе, отрешенно поду-
мала она и замедлила дыхание, позволяя страданию охва-
тить все ее существо. Модести не сопротивлялась ему, по-
нимая, что в противном случае потеряет сознание. А этого
она не могла допустить: Брюнель не должен видеть ее
сломленной.
Постепенно рассудок Модести успокоился и замер,
словно остров в безбрежном океане боли. Еще некоторое
время она сидела неподвижно, потом сквозь туман скорби
начали прорываться отдельные мысли — мысли, с которы-
ми надо было примириться и жить дальше.
Уилли мертв, она осталась совсем одна. Одна не только
сейчас, в данный момент, — навсегда. Похоже, будущего
не предвидится.
Она одна. Второго Уйлли Гарвина не будет, надо смот-
реть правде в глаза. Она обязана помнить это и думать об
Уилли, думать о нем все те годы, которые ей отпустит
жизнь.
Модести заставила себя вспомнить все с самого начала,
когда Уилли Гарвина еще не было рядом, когда, едва до-
стигнув двадцати лет, она создала крупнейшую в Европе
преступную организацию, подчинив себе отъявленных
бандитов. Оглядываясь назад, Модести не узнавала себя.
Она была жестче любого из находившихся под ее началом
мужчин, иначе ей не удалось бы управлять ими. В органи-
зации действовал ее собственный закон, а так как Модести
отказывалась распространять свое влияние на некоторые,
хотя и прибыльные, но чрезвычайно отвратительные сфе-
ры преступного мира, некоторые члены ее организации со-
чли это проявлением слабости, и ей пришлось жестоко ка-
рать сомневающихся. Операции становились все более
успешными, и никто уже не смел усомниться в правильно-
сти установленных Модести законов. В «Сеть» принимали
только специалистов экстра-класса, обладавших своим
собственным, неповторимым почерком. Ветераны мгновен-
но ставили на место тех, кто не хотел работать по правилам
Модести: ставкой в их игре была только победа, и ничто не
должно было мешать ее достижению. Модесги подобрала
себе надежных помощников, но ни один из них не мог до
конца понять ее. Никто. Пока не появился Уилли Гарвин.
275
Боль ударила Модести, словно хлыст, но она заставила
себя вспоминать дальше. Она вытащила его из сайгонской
тюрьмы — это был озлобленный на весь мир юный ганг-
стер, настолько сильный и опасный, что только меланхо-
лический характер, сформировавшийся под влиянием не-
устроенного детства, не позволил ему превратиться в
азиатского Джека-потрошителя.
Модести вытащила его из тюрьмы, объяснила, что ее не
интересуют фольклорные герои преступного мира, и дала
самостоятельную работу. Действовала она по наитию. В
качестве первого задания Уилли должен был перевезти в
Гонконг сто тысяч долларов золотом — Модести хладно-
кровно, как заправский шулер, выиграла эти деньги в ка-
зино Монте-Карло, и в общем-то, не было никакой необ-
ходимости переправлять их в Юго-Восточную Азию, но
Модести хотела убедиться в правильности своего выбора,
ибо интуитивно почувствовала, что Уилли Гарвин облада-
ет огромным скрытым потенциалом.
Простейшая операция по транспортировке золота сразу
же пошла наперекосяк, правда, не по вине Уилли. Он ре-
шил выправить положение — пошел на риск, перехватил
инициативу и все встало на свои места, примерно так это
выглядело в его пересказе. Но когда Модести узнала под-
робности, у нее от восхищения перехватило дыхание. Че-
ловек, который вернулся из Гонконга, уже не был преж-
ним Уилли Гарвином, каждую неделю он рос как
личность и профессионал, и, словно бабочка из кокона,
вскоре на свет появился совершенно иной Уилли Гар-
вин — приветливый и вежливый молодой человек с безуп-
речными манерами, которого до смерти боялись даже са-
мые могущественные ветераны «Сети».
Не прошло и года, как он стал правой рукой Модести, и
все восприняли это как должное. В его лице она нашла
идеального помощника. Но, самое важное, больше Моде-
сти не была одинока: они совпали, как точно подогнанные
шестеренки часового механизма.
Модести понимала, что Уилли боготворит ее — да, ссй
час уже можно было употребить это слово. Но поклонение
не было слепым. Уилли знал все недостатки Модести и
воспринимал их как неотъемлемую ее часть. Более того,
никакая другая Модести не была ему нужна. Все это нс
имело никакого отношения к физическому влечению,
этот вопрос никогда не возникал и, к счастью, не встал
между ними непреодолимой преградой. При этом Уилли
всегда относился к ней как к самой желанной женщине и
276
мире и никогда не отказывал себе в удовольствии разде-
лить ее общество.	_
После ликвидации «Сети» их отношения перешли в
иную плоскость, поскольку Уилли больше не был сотруд-
ником Модести. Она считала, что Уилли лучший из луч-
ших, и потому всячески подталкивала его к самостоятель-
ной деятельности. Но Уилли Гарвина не устраивала такая
перспектива: без своего талисмана —Модести Блейз — он
считал себя конченым человеком. И судьба не позволила,
чтобы он его лишился. На горизонте появился Таррант, а
вместе с ним — совершенно иные операции. Когда Тар-
рант ложился на дно, они принимали предложения дру-
гих, соглашаясь на работу, как правило, по первому впе-
чатлению о клиенте. Они не искали проблем, но находили
их с завидным постоянством и вскоре привыкли, что ина-
че быть не может, потому что острый привкус опасности
постепенно стал своего рода наркотиком, употребление
которого вошло в привычку.
Но сейчас...
Уилли Гарвин был мертв. Один миг, и мир Модести
взорвался, словно сверхновая звезда. Относительно себя
они никогда не заблуждались и прекрасно понимали, что
однажды — может быть, сегодня, быть может, в следую-
щий раз — сценарий операции не сработает, и один из
них погибнет. Это было частью той игры, которую они из-
брали для себя, как другие выбирают горы и всей душой
вкушают риск, взбираясь на вершину, убившую не один
десяток альпинистов.
И вот это произошло, первым пал Уилли. Возможно,
так даже лучше. Модести не сомневалась, что сам Уилли
предпочел бы именно этот вариант, Модести легче пере-
живала потери. Легче? О Боже! И это называется легче...
Собравшись с силами, она подавила приступ жалости к
себе. Никаких слез. Уилли Гарвин мертв. Настройся на
эту мысль и примирись с ней.
«Спи спокойно, Уилли, любовь моя. Нам было хорошо
вместе. Ты всегда появлялся, когда я больше всего в тебе
нуждалась. Я всегда могла опереться на твое плечо и толь-
ко на твоем плече я могла позволить себе выплакаться.
Гы гордился этим. Спасибо тебе за все, Уилли. Только
благодаря тебе я чувствовала себя неотразимой ».
Модести вызвала из памяти чуть хрипловатый голос и
характерную широкую улыбку: «Ты выглядишь потрясаю-
ще, Принцесса. Давай еще немного погуляем в фойе —
пусть все эти мужичишки от зависти возненавидят меня».
277
«Ты научил меня смеяться, Уилли. Все эти рассказы о
твоих подружках... Желал ли ты когда-нибудь меня? Я
всегда старалась не давать тебе повода для подобных мыс-
лей. Это отнюдь не самое важное. У нас было гораздо бо-
лее ценное сокровище. Мы не хотели омрачать счастье
нашей дружбы, я чувствовала, что ты ценишь ее выше
всего остального. И это могло бы произойти. Но тогда бы
мы променяли истину на пустяк. Я знаю, что ты думал
так же.
Спи спокойно, Уилли, любовь моя. Я привела тебя к
гибели, но не бойся, я не стану винить себя. Тебе бы это
очень не понравилось. Не знаю, слышишь ли ты мою
мольбу, но, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Если они
решат устранить меня, из этого ничего не выйдет — ты же
знаешь, я еще даже не пыталась найти путь к спасению.
Сейчас я немного приду в себя. Мне будет очень трудно
работать в одиночку, после стольких лет, проведенных ря-
дом с тобой, но я не выйду из игры. А бедняга Джайлз? Я
должна вытащить его из этой переделки, если смогу.
Трудно. Твой шанс не сработал, теперь придется действо-
вать наверняка. Молись за меня, Уилли...
Спи спокойно, Уилли, любовь моя...»
Сознание смирилось со страшным фактом, мысль о по-
тере растворилась в нем, хотя боль все еще резала по жи-
вому и Модести понимала, что бесследно она не исчезнет.
Никогда.
Она постепенно приходила в себя. Нервы ее уже успо-
каивались. Еще больше замедлив дыхание, Модести впала
в транс и усилием воли остановила мыслительный про-
цесс. Теперь ее мозг отдыхал.
Когда она вновь открыла глаза, солнце уже прошло
точку зенита, а впереди виднелось побережье Северной
Африки. В креслах напротив никого не было. У самой сте-
ны салона слева сидел Жако — голова его лежала на по-
душке, а шея была обмотана влажным полотенцем. Точ-
нее, полотенце находилось между головой и массивными
плечами, потому что шеи у Жако не было.
Повезло, остался жив, мелькнула у Модести горькая
мысль. Когда Уилли выпал из самолета, любому другому
на месте Жако просто оторвало бы голову.
Голубые глаза Адриана Чанса смотрели на Модести г
ненавистью, запястье его было перебинтовано. Она пони
мала причину этой ненависти: все было против Уилли, но
тем не менее он едва не убил обоих, Чанса и Муктара. Это
было унизительно. Адриан Чанс обязан был кого-то за эп»
278
ненавидеть, а так как Уилли погиб, наиболее естествен-
ной его заменой стала она, Модести. Лиза спала, свернув-
шись клубком на сдвоенных креслах.
Модести повернула голову и натолкнулась на взгляд
Джайлза. Он выглядел усталым, но спокойным.
Не боится, подумала Модести. Что ж, хорошо. Она по-
смотрела на пустые кресла и тихо спросила Джайлза, ку-
да делся Брюнель.
Шепотом, чтобы не услышал Чанс, Пеннифезер сказал:
— Пошел в каюту или как там называется место, где
сидит пилот, — он опустил взгляд на свои стянутые сми-
рительной рубашкой руки и снова посмотрёл на Моде-
сти. — Мне очень жаль. Я имею в виду Уилли. Как бы я
хотел взять тебя сейчас за руку.
Модести кивнула, давая понять, что принимает собо-
лезнования. Немного помолчав, Джайлз сказал:
— Сейчас тебе получше?
— Да. А как ты?
— Все в порядке. Ты так долго спала...
— Я не спала. Просто некоторое время меня здесь не
было.
— Йога? Что-то вроде гипнотического транса?
— Примерно.
— Я и не знал, что ты это умеешь.
— Меня научил этому один старик по имени Сиваджи
в пустыне Тар, к северу от города Джодхпур. После я оп-
ределила к нему Уилли... Впрочем, неважно. Что здесь
происходило?
— Ничего особенного. Примерно час назад они меня
развязали и разрешили сходить в уборную. А когда снова
связывали, седой приставил к твоей голове пистолет. Ты
не знаешь, где мы находимся?
— Пересекаем побережье Северной Африки. Навер-
ное, они заправятся на каком-нибудь частном аэродроме,
а затем полетим в Руанду.
— Как ты думаешь, у нас будет возможность разде-
латься с этими негодяями?
— Пока ее нет. До Руанды они будут держать нас в
смирительных рубашках. А потом... Нам надо быть наго-
тове, чтобы использовать любую возможность.
Словно признаваясь в страшном грехе, Джайлз неуве-
ренно пробормотал:
— Если честно, я чувствую себя немного не в своей та-
релке. Ты говори, что мне делать. Конечно, я не Уилли
Гарвин, но тоже кое на что способен.
279
— Я знаю об этом, Джайлз.
Он некоторое время молча разглядывал лежащего в
проходе Жако. На его лице появилась кривая ухмылка.
— Им пришлось попотеть. У Уилли не было никаких
шансов — связанный, один против двоих. Но, Боже мой,
еще немного, и он расправился бы с ними! Бьюсь об за-
клад, ты гордишься Уилли, это же обалдеть можно, как он
сражался с ними!
— Да, это было здорово. В свое время я все обдумаю,
если у меня будет такая возможность. Но сейчас все еще
очень больно.
Брюнель вышел из пилотской кабины. Он бросил
взгляд на Лизу, посмотрел на Чанса и сел напротив Моде-
сти. Минуты две они пристально смотрели друг на друга,
потом Брюнель улыбнулся и взял книгу. Повернувшись к
Чансу, он сказал:
— У нашей гостьи кровь на подбородке. Разбуди Лизу
и скажи ей, чтобы вытерла.
Разбуженная Лиза двигалась словно автомат, глаза ее
были абсолютно пусты. Лиза достала из аптечки вату и
пузырек антисептика, сделала тампон, и Модести почув-
ствовала, как холодная жидкость приятно пощипывает
лицо. Закончив процедуру, Лиза уставилась на Модести и
не отводила глаз, пока Брюнель не приказал ей сесть.
Он встал и, склонившись над Модести, пристально по-
смотрел на нее.
— Так значительно лучше.
В его голосе неожиданно послышались нотки сочувст-
вия, и это поразило Модести. Однако она взглянула на не-
го совершенно равнодушно.
— Ваши прелестные губки больше не кровоточат, —
сказал Брюнель. — Надеюсь, вы немного пришли в себя?
Он улыбнулся и резко ударил ее по лицу ребром книги.
Все произошло настолько неожиданно, что Модести даже
не успела уклониться от удара. В ушах у нее зазвенело, из
разбитой губы потекла кровь.
Джайлз рванулся было к Брюнелю, но тот не обратил
на него никакого внимания, сел и вновь раскрыл книгу.
Модести пыталась собраться с мыслями. Удар, боль —
все это было ничто, она никак не могла понять смысл рл
зыгранной им сцены, ей не удавалось постичь мотням
Брюнеля, и это было еще мучительнее, чем боль физичс
ская. Она не сомневалась, что он сделал это с какой-то
целью, но с какой? Пока это не поддавалось расшифрокг
Модести отлично знала, что в любом противоборстве ре
280
шающим фактором всегда выступает сила воли. Она нау-
чилась управлять своей волей и умела так точно фокуси-
ровать ее, что в нужный момент это позволяло ей бук-
вально излучать мощнейшие потоки физической и
психической энергии. Но чтобы победить, необходимо по-
нять противника, уяснить для себя его технику обманных
и упреждающих ударов.
«Здесь Брюнель переиграл меня по всем статьям, — на-
пряженно размышляла Модести. — Почему для убийства
Уилли он избрал столь жестокий способ и почему он вна-
чале велел Лизе помочь, а потом сам же нанес мне удар?»
Это был совершенно непостижимый человек, а с непо-
стижимыми противниками Модести еще не сталкивалась.
Она с трудом поборола приступ паники, столкнувшись с
самой страшной опасностью, которая называется потерей
уверенности в себе.
Модести улыбнулась Джайлзу, призывая не волновать-
ся за нее, и закрыла глаза: самым главным сейчас было
восстановить внутренние силы и укрепить содрогнувшие-
ся под натиском врага защитные бастионы.
Рано или поздно приходится проигрывать. Но только
не сейчас! Брюнель доджей быть повержен, хотя бы в па-
мять об Уилли. Да, ты сделаешь это во имя него. Не тро-
гательная надпись на надгробном камне, а побежденный
Брюнель — вот лучшая эпитафия Уилли Гарвину.
Глава 9
Адриан Чанс положил ладони Лизе на шею и слегка
сжал пальцы. Его запястье все еще было перебинтовано.
Лиза лежала на спине поперек постели, а над ней, словно
орел над добычей, распластался Чанс. В душном влажном
воздухе их покрытые потом обнаженные тела поблескива-
ли словно бронза. Сквозь прорези жалюзей на высоком
окне комнату заполняли широкие лучи горячего африкан-
с кого солнца.
— Ну же! Поговори со мной, Лиза, — сказал Чанс и,
видев, что на лице ее появилось выражение напряженно-
ожидания, довольно улыбнулся.
— Пожалуйста... я едва дышу.
Она с трудом повернулась и легла на подушку. Он чув-
гвовал, как дрожит ее тело, и сознание того, что это не
притворство, приятно льстило его самолюбию.
— Прости меня, — в голосе Лизы звучало отчаяние, —
281
я пытаюсь понять, чего ты хочешь, но у меня ничего не
получается. Ты сегодня какой-то не такой, Адриан.
— Ты должна научиться выполнять мои желания, до-
рогая. Я же сказал тебе, что делать, — поговори со мной.
— Но... о чем?
— Давай подумаем. Ну, расскажи мне о Уилли Гарви-
не. Какой ой был?
— Я не могу. Не помню, — Лиза закрыла глаза.
— Какая жалость! Тогда расскажи, как тебе было при-
ятно в тот момент, когда мы вышвырнули его из самолета.
Уверен, что это ты помнишь. Ты все время орала.
— Мне было страшно.
— За него?
— Нет!
Лиза непроизвольно крикнула, надеясь, что голоса ус-
лышат ее и поверят в эту ложь.
— Нет, я боялась, что он... что он вырвется и набро-
сится на меня.
Четыре дня назад «дакота» приземлилась в аэропорту
Кигали, в пятидесяти милях севернее «Бонаккорда». Пер-
вые две ночи в поместье голоса не давали ей покоя. Они
знали, что она одержима злым духом, знали, что смерть
врага повергла ее в отчаяние. В тот момент, когда он вы-
пал из самолета и устремился навстречу своей смерти, она
кричала не только из страха за него — это был еще крик
ужаса и протеста. Голоса наказали ее за это, две ночи на-
пролет они монотонно и бесстрастно нашептывали слова
осуждения — она едва не сошла с ума и уже была готова
умолять их, чтобы они даровали ей благословенное безу-
мие.
Но последние две ночи они не беспокоили ее. Это озна-
чало, что она уже достаточно наказана. Лиза больше нс
хотела думать об Уилли Гарвине, ибо эти мысли могли
вновь, разгневать голоса.
— Падающее тело, — Адриан Чанс задумчиво ласкал
ее грудь, — каждую секунду ускоряется на тридцать два
фута, каждую секунду. Через полторы тысячи футов па
дения оно достигает максимальной скорости, примерно
сто двадцать миль в час. Я не очень-то хорошо считаю в
уме, но если он выпал на высоте трех тысяч футов, ти
мокрое место от него осталось где-то секунд через двлд
цать. Или, скорее всего, его разорвало в клочья о скалы
Интересно, о чем он думал, когда падал?
Плечи Лизы начали вздрагивать от беззвучных рмда
ний. Адриан чувствовал, что Лиза не фальшивит, и ст
282
охватил восторг. Когда она наконец успокоилась, Чанс
безразличным тоном спросил:
— А что ты думаешь о Модести Блейз?
— Я не знаю, — Лиза говорила шепотом. — Она мол-
чала, ничего не пыталась сделать.
— Это верно. — В голосе его зазвучала ярость. — Но
Брюнель по-прежнему считает, что сумеет заставить эту
суперженщину работать на него.
— Да, наверное, это так. Он всегда прав... — Чанс не-
ожиданно сдавил ей шею, и Лиза задохнулась от боли. —
Прости, Адриан. Что я такого сказала?
На какое-то мгновение гнев лишил его дара речи. За
всю свою жизнь он никого так не ненавидел, как Модести
Блейз. Мысль о том, что Брюнель хочет сделать из нее
своего добровольного помощника, сводила Адриана Чанса
с ума, он отлично понимал, что она никогда не станет вто-
рой Лизой, его покорной игрушкой. Если система обработ-
ки сознания сработает, она станет равной Жако и ему са-
мому. Эта мысль жгла его, как попавшая на кожу
кислота. Теперь он ненавидел и Брюнеля.
Чанс сделал глубокий вдох и раздраженно сказал:
— Ты будешь меня слушать или нет? Брюнель велел
рассказать тебе, какую комбинацию мы планируем на се-
годняшний вечер.
— Да, я слушаю.
— Превосходно. Она обедает с нами. Ты, Брюнель, я и
Жако. Мы беседуем. По крайней мере трое из нас — Жако
не Оскар Уайлд. Все очень мило и изысканно. Как обычно,
Блейз будет говорить только тогда, когда к ней обратятся,
и очень лаконично. Она не понимает, что происходит, но
спрашивать не собирается. Пока тебе все понятно?
— Да, Адриан.
— Так. А как только подадут кофе, в гостиную молча
войдут Ван Пинаар и Камачо. Они схватят ее, разорвут
платье на спине, повалят на диван и начнут избивать ре-
мнями. — Чанс кисло улыбнулся. — К сожалению, не
пряжкой. Брюнель считает, что достаточно просто уни-
зить ее. Весь смысл заключается в том, дорогая, — теперь
слушай меня внимательно, — он ущипнул Лизу за бед-
ро, — смысл состоит в том, что все остальные будут как
ни в чем не бывало продолжать свою беседу, пить кофе,
курить сигары — словно ничего не происходит. Никто не
обращает внимания. Это понятно?
Лиза недоуменно пожала плечами.
— Нет, это мне не понятно. Хотя я, кажется, догады-
283
ваюсь, что от меня требуется. Надо сделать так, чтобы она
не сопротивлялась, — ну, чтобы обошлось без драки.
Чанс расплылся в улыбке.
— Не-е-т, сопротивляться она не станет. Она будет
драться только в том случае, если решит, что мы собира-
емся ее убить: она же отлично знает, что где-то на терри-
тории «Бонаккорда» мы держим Джайлза, а Брюнель пре-
дупредил Блейз, что если она вздумает ослушаться нас,
его ждет медленная, мучительная смерть. Она связан^ по
рукам и ногам. Понятно?
— Да, Адриан, понятно.
— Отлично. Вот и поговорили. А теперь...
Когда он наконец ушел, Лиза в изнеможении сползла
на пол, мышцы рук и ног сводили судороги. Вновь пронзи-
тельно кольнуло сердце — с этой болью Лиза познакоми-
лась совсем недавно, всего несколько дней назад. Может,
она скоро пройдет, как это уже было раньше. А может,
станет еще больнее. Лизе было уже все равно. Она не ста-
нет рассказывать об этой боли Брюнелю.
Если боль станет невыносимой и она наконец умрет,
это прежде всего будет означать свободу.
Уилли Гарвин был Враг, но те несколько дней, которые
они провели вместе, сделали ее совершенно другим чело-
веком. Сейчас он был мертв, и самым дальним уголком
рассудка, куда, как она надеялась, голосам не заглянуть,
Лиза скорбела об Уилли и презирала себя, ибо именно она
заманила его в ловушку, которая обернулась для него мо-
гилой. Ее вдруг затошнило и, зажимая обеими руками
рот, Лиза бросилась в ванную.
Модести Блейз проснулась на рассвете. Комната была
маленькая, на первом этаже. Модести отбросила просты-
ню, встала с постели и подошла к узкому окну. Сквозь
прорези жалюзи она видела мощенное каменными плита*
мй патио, в дальнем углу которого на длинной скамье си-
дел один из соглядатаев Брюнеля. На коленях ангольца
лежало охотничье ружье. На этом месте в любое врем и
дня и ночи всегда находился вооруженный человек.
Обнаженная Модести повернулась спиной к трюмо и
через плечо посмотрела на отражение в зеркале: кожа им
спине и ягодицах слегка вспухла и покраснела. Она пояс
ла плечами. Мышцы немного задеревенели, а в остальном
она чувствовала себя как обычно. Больно, но никаких но
вреждений. Камачо не рассек ей кожу только потому, что
орудовал широким кожаным ремнем.
284
Она подошла к двери и непроизвольно взялась за руч-
ку. Дверь была заперта снаружи, как этого и следовало
ожидать. К спальной комнате примыкала крохотная кле-
тушка, выполнявшая роль душевой и уборной. Приняв
душ, Модести надела халат, села перед зеркалом и начала
приводить в порядок волосы. Халат и несколько платьев,
которыми ее снабдил Брюнель, несомненно, принадлежа-
ли Лизе: слишком тесные, короткие, но какая, собствен-
но, разница.
Предполагать, что ждет ее сегодня, не имело никакого
смысла: какими бы ни были эти события, они, видимо, бу-
дут так же лишены логики, как и все предыдущие. Воз-
можно, Брюнель будет обращаться с ней, как с почетной
гостьей и провезет по своим владеньям. Или же запрет на
несколько часов в карцер, как во второй день.
Она уже знала, что этот странный метод преследует
определенную цель. Отсутствие видимой логики уже само
по себе было весьма логичным. Брюнель намеревался сло-
мить ее, но для него это не означало просто сломать. Он
хотел сделать это очень тонко, так, чтобы в конце концов
она оказалась в психологической зависимости от него, как
раб от хозяина. Чередование жестокости и утонченной
вежливости было лишь первой стадией этой кампании,
спланированной таким образом, чтобы дезориентировать
Модести, лишить ее привычного самовосприятия.
В горле у Модести пересохло, и она подошла к жур-
нальному столику, на котором стояли хрустальные стака-
ны и высокий кувшин с водой. По крайней мере здесь все
было предсказуемо: ей никогда не отказывали в воде.
Как-то раз она сутки просидела здесь без еды, но воды бы-
ло в изобилии.
Она взяла с трюмо заколку для волос и откинула ков-
рик у своей постели. На отполированном до зеркального
блеска паркете были процарапаны едва заметные тонкие
линии — ее попытка сделать план «Бонаккорда». Всего
один раз, в день прилета, ее провезли по поместью, и
Ьрюнель подробно объяснял назначение той или иной по-
i тройки, словно Модести была его гостьей. В тот момент
она сочла это причудой Брюнеля, хотя, впрочем, и сейчас
г А было бы сложно объяснить цель той экскурсии.
Они приземлились в Кигали, и с тех пор пока нс было
ни одного шанса на побег. Они сняли с Джайлза Пеннифе-
icpa смирительную рубашку и высадили его из самолета
черным, предварительно заявив, что если он вздумает
шалить», Модести Блейз умрет. Когда Пеннифезера
285
увезли, Модести также предупредили, что если она хоть
шевельнется без спроса, ему не жить. С тех пор она его
больше не видела и не спрашивала о нем: любые просьбы
или вопросы останутся без внимания и будут расцени-
ваться как свидетельство того, что она уже близка к внут-
реннему надлому.
Прежде чем начинать подготовку к побегу, надо было
обязательно разыскать Джайлза, узнать, где они его дер-
жат. Но за все пять дней, что Модести находилась здесь,
ей не представилось ни малейшего шанса это выяснить.
Модести закрыла глаза и попыталась мысленно нарисо-
вать все то, что она сумела увидеть. «Бонаккорд» пред-
ставлял собой великолепно спланированное поместье.
Жилой дом был обращен фасадом на юго-восток — длин-
ное двухэтажное здание с двумя пристройками в каждом
крыле.
Комната Модести находилась в южной части дома. В
архитектуре этого мрачного особняка, выстроенного из
мореного дуба, было что-то от баварских шале — это впе-
чатление подчеркивала пологая крыша, нависающая над
длинными балконами, хотя в целом архитектор постарал-
ся скрыть сельский стиль своего детища.
Внутренние помещения были декорированы таким об-
разом, что их дворцовая, пышность не бросалась в глаза.
Все стены имели превосходную звукоизоляцию, а здание
было оснащено единой системой кондиционирования воз-
духа. Здесь же находилось и просторное хранилище про-
дуктов со ступенчатым регулированием охлаждения. Ме-
бель и обстановка говорили о художественном вкусе
хозяина и его достатке.
Здание стояло на вершине пологого холма, откуда от-
крывался великолепный вид на саванну и горный хребет,
вдоль подножья которого простиралось огромное, зарос-
шее папоротником болото. Два крыла-пристройки образо-
вывали стены громадного патио, на котором были разбиты
клумбы и живописные лужайки, орошаемые из подзем-
ных водопроводов.
В южной части саванны располагалась сельскохозяйст-
венная зона «Бонаккорда», ограниченная речушкой, впа-
дающей в озеро Рверу, — в центре аграрного сектора на-
ходилась деревня со множеством сборных домиком.
Подобные фермерские хозяйства были в этих краях ред-
костью, это Модести отметила во время поездки из аэро
порта Кигали. Когда-то почва здесь изнемогала от ис-
тощения, пожары регулярно выжигали саванну, но
286
ирригационные и дренажные комплексы, которые постро-
ил Брюнель, вернули этой земле красоту и плодородие.
Его крестьяне выращивали всевозможные зерновые куль-
туры, а также маниоку, арахис, сорго и кофе.
«Я бесплатно передаю весь урожай властям этой стра-
ны, — объяснил ей Брюнель во время поездки по «Бонак-
корду», — а они экспортируют его и не знают, как меня
благодарить. Я — благодетель номер один. Для себя нам
зерна вполне хватает, а теперь мы пробуем разводить коз
и овец».
По подсчетам Модести, на ферме было около восьмцде-
сяти работников. Все — банту, вывезенные с севера. В ка-
честве охранников и надсмотрщиков Брюнель использо-
вал дюжину представителей народности кикуйю. Его
повар и четверо слуг в доме были китайцами, их комнаты
находились на первом этаже южного крыла, рядом с кух-
нями. Брюнель и его люди занимали северное крыло. В
его окружение входили пять белых надсмотрщиков:
двое — из Анголы, двое — из Южной Африки и один анг-
личанин. Их комнаты располагались в центральной части
дома, на втором этаже.
«Полезные люди, — сказал как-то Брюнель. — Мне
удалось убедить их, что к местному населению следует
относиться как к несмышленым детям. Поначалу они бы-
ли склонны чуть что пускать в дело плеть. Как сложится
судьба гаст-арбайтера, естественно, никого не волнует,
поэтому-то я их и использую, но при этом мне дорог тот
имидж, который я создал себе в этой стране».
Вскоре Модести узнала, что все пятеро охранников
Брюнеля — уголовники, которых разыскивает полиция их
стран: Камачо и Мескиту — за изнасилование, Лоеба —
за убийство. Она ничего не знала о Ван Пинааре и Селби,
но всегда считала южноафриканца вором, а англичани-
на — психопатом.
Сейчас внизу дежурил Мескита.
Модести отметила на* своем плане помещение мастер-
ских и квадратиком обозначила гараж, расположенный
сразу же за складом горючего, примерно в двухстах ярдах
юго-восточнее главного корпуса. Критически осматривая
свое произведение, Модести нахмурилась: она чуть не за-
была, что в том же комплексе находится и генераторная,
подстанция. Странно, обычно Модести было достаточно
лишь бегло ознакомиться с территорией, и спустя не-
сколько недель она могла точно и быстро нарисовать план
сс застройки. Сейчас же, даже после столь подробного ос-
287
мотра «Бонаккорда», она почти ничего не могла вспом-
нить и изо всех сил старалась преодолеть охватившее ее
оцепенение — состояние, доселе Модести неведомое.
К северо-западу от особняка простиралась полоса леси-
стой саванны, за которой начиналась засушливая область,
беспорядочно перерезанная горными хребтами и ущелья-
ми. Так ли уж беспорядочно, подумала Модести. Ведь
именно там, у самой. границы поместья должен лежать
горный массив Недоступная Девственница.
Заросшая лесом саванна закрывала обзор, но Модести
догадывалась о характере расположенной за ней местно-
сти: ей удалось подслушать разговор Ван Пинаара с Брю-
нелем. Оказывается, один из патрулировавших террито-
рию поместья кикуйю обнаружил следы льва, всего в
полумиле от особняка, и Ван Пинаар горел желанием уст-
роить охоту. Восточная часть «Бонаккорда», особенно
районы близ болота, изобиловала хищниками, но чтобы
лев подошел так близко к дому, да еще с северо-запада —
такого обитатели поместья не могли припомнить.
Разглядывая небольшой кружок на своей карте, Моде-
сти вспомнила о горилле по кличке Озимандис, которую
Брюнель продемонстрировал ей в самый первый день. В
ста ярдах от дома, на живописной, окруженной акациями
лужайке стояла огромная круглая клетка диаметром око-
ло сорока футов. В ней и жил Озимандис, самец серебри-
стой горной гориллы.
От клетки исходил резкий запах зверинца. Модести за-
помнила поросячьи глазки, злобно сверкавшие из-под
мощных надбровных дуг, огромные лапы, вцепившиеся в
толстые прутья клетки, густой мех с серебристым отли-
вом — Озимандис глухо рявкнул, повернулся к зрителям
спиной и грузно двинулся в обход своей тюрьмы.
Но острее всего в память Модести врезалось странное
выражение на лице Брюнеля и лихорадочный блеск его
покрасневших глаз.
— Я держу его здесь как наглядный пример превосход-
ства разума над грубой силой, мисс Блейз.
В тот момент Модести показалось, что Брюнель грезит
наяву.
— Взгляните на это ужасное создание, — продолжал
он. — Когда Озимандис встает на задние лапы, его рост
равен шести футам, ничуть не ниже среднего мужчины.
Весит он триста шестьдесят фунтов, то есть примерно и
два раза тяжелее обычного человека. Обхват его грудной
клетки — шестьдесят два дюйма, ширина плеч — три фу
288
та. Запусти в эту кЛетку самого сильного человека на зем-
ле, и Озимандис разорвет его, как тряпичную куклу.
Брюнель оглянулся. Адриан Чанс бродил вокруг авто-
мобиля, Жако Муктар поигрывал пистолетом, облокотив-
шись на капот.
— Жако очень силен, — сказал Брюнель. — Вам уда-
лось его одолеть. Но с Озимандисом этот номер не прой-
дет. С голыми руками ему не сможет противостоять ни
один человек. Не желаете попробовать, мисс Блейз?
— Нет.
А что, если убить Брюнеля прямо сейчас? Модести по-
пробовала проиграть ситуацию: другой шанс вряд ли
представится, а если сделать все быстро, то от Чанса и
Муктара я сумею уйти. Но нет. Остается еще Джайлз
Пеннифезер. Убить Брюнеля означало бы убить Джайлза.
— Адриан хочет посадить вас в клетку к Озиманди-
су, — лениво произнес Брюнель. — Это стало у него на-
вязчивой идеей.
Модести молчала. Выдержав паузу, Брюнель продол-
жал:
— Очень может быть, что я держу Озимандиса из тще-
славия — как видите, я не вышел ростом, отнюдь не си-
лач. А вот он — воплощение грубой физической силы, су-
щество, вселяющее ужас, в припадке ярости способное
разорвать на клочки взрослого льва.
Он протянул к ней свою детскую ручку и улыбнулся.
— Но Озимандис сидит в клетке, а я свободен. Он при-
надлежит мне.
Брюнель снова обернулся. Он был срвёршенно спокоен,
словно данная тема его нисколько не волновала.
— Точно так же, как мне принадлежат те двое. И мно-
гие другие, подобные им. Жестокие и сйЛьные люди.
Он бросил взгляд на Модести и безразличным голосом
добавил:
— И вы будете принадлежать мне. Продолжим нашу
экскурсию?
Тогда Модести не придала его словам никакого значе-
ния. У нее было множество врагов — каких только угроз
она от них не наслушалась! Но сейчас... С каждым днем
ощущение собственной беспомощности росло и подавлять
•го становилось все труднее и труднее. Она понимала, что
•ели ее защитный панцирь даст трещину, сквозь нее хлы-
нн страх и тогда все будет кончено. Всю жизнь лавируя
। реди многочисленных опасностей, Модести усвоила акси-
ому: выживает только тот, кто даже не допускает мысли о
Hl ,| ря 1ный Гарри»
289
поражении. Это стало ее жизненным кредо, однако сейчас
она впервые усомнилась в его истинности, что уже само
по себе вселяло в нее страх.
Разглядывая нацарапанный на полу план, Модести пы-
талась проанализировать причину столь катастрофиче-
ской потери уверенности в себе: прошло уже пять дней... и
я еще ничего не сумела сделать. Просто невероятно! Учи-
тывая все особенности ситуации, можно утверждать почти
наверняка, что у меня есть шанс на успех. Но как его вы-
числить? Казалось, Модести потеряла способность логиче-
ски мыслить, ей не хватало чего-то очень важного — чего-
то, что всегда помогало находить выход даже в самых
безнадежных ситуациях.
В голове у нее роились какие-то смутные планы, но ни
на одном из них она не могла сосредоточиться. В чем же
дело? Смерть Уилли? Да, подобного потрясения она еще
не испытывала. Но не могло же это до такой степени по
влиять на способности мыслить, анализировать и пред-
принимать решительные действия способности, кото-
рые были неотъемлемой частью Модести еще с детства,
задолго до того, как в ее жизни появился Уилли Гарвин.
Несколько раз она в одиночку вытаскивала из неприятно-
стей самого Уилли. А сейчас... Неужели сейчас у меня не-
достаточно мотивов, чтобц действовать решительно, в
ужасе думала Модести. Надо спасать Джайлза, разве это-
го мало? В конце концов, я обязана раздавить Брюнеля
хотя бы в память об Уилли. Ну, давай же!
Но сознание ее отказывалось реагировать на этот при*
зыв. Она вновь попыталась сосредоточиться, но вскоре об*
наружила, что мысли ее бродят по кругу. Модести рассла-
билась, надеясь на искру вдохновения, но тщетно, им
единого проблеска.
Пять дней.
Она сделала глубокий вдох.
«Не паникуй, идиотка, — тихо шептала Модести. -
Соберись... шаг за шагом. Первое, найди Джайлза. Как?»
Она едва не потеряла мысль.
«Иди и ищи его! С замком ты справишься. Иди и ищи
его, прямо сегодня ночью. Главное, не попадись. А сч
ли...»
Ее снова начали обуревать сомнения. Наконец Модсчтм
удалось справиться с собой — она сконцентрировалась,
почувствовала прилив уверенности и разозлилась.
«Делай же что-то, корова! — бормотала Модести. 
Пять дней... Кроме отговорок, ты ничего не придумали,
290
идиотка! Ради Бога, сделай же хоть что-нибудь! Получит-
ся или нет, главное — вперед. Двадцать четыре часа тебе,
кретинка!»
Брюнель, Адриан Чанс и Лиза завтракали на открытой
веранде. Жако уже окончательно поправился и сейчас
уехал с рефрижератором в Кигали: надо было пополнить
запас продовольствия, которое обитатели поместья раз в
месяц получали из Европы.
— По-моему, вчера вечером все прошло отлично, —
развалившись на стуле, сказал Чанс. — А как ты дума-
ешь, Лиза?
Погруженная в свои мысли, Лиза вздрогнула.
— Вчера вечером?
— Когда эту красотку отхлестали ремнем.
— А... да.
— Что значит «да»?
— Ты неважно выглядишь, милая, — вмешался Брю-
нель. — Ты заболела?
— Нет, нет. Все в порядке. Благодарю вас.
— И все же тебе следует показаться доктору Леборду.
Пожалуй, я дам радиограмму в Кигали.
— Леборд на месяц уехал, — ухмыльнулся Чанс. —
По-моему, его вполне может заменить доктор Пеннифе-
зер.
— Я прекрасно себя чувствую, правда, — механически
повторила Лиза.
Это была неправда. Боль в желудке усилилась, и Лиза
почти с радостью думала, что Бог услышал ее мольбы о
смерти.
— Что ж, как знаешь, — Брюнель внимательно по-
смотрел на нее. — А сейчас иди к себе. Я хочу поговорить
с Адрианом.
Наблюдая за неуверенными движениями Лизы, Чанс с
довольной улыбкой вспомнил о том, как развлекся с ней
накануне. Он плеснул себе еще кофе и сказал:
— Жаль, что Блейз не затеяла драку, могло бы по-
лучиться любопытное зрелище. Я так на это рассчитывал.
— Она ждет благоприятной:, момента, Адриан, — ска-
зал Брюнель. — Жаль, что ты этого не понимаешь.
Чанс натянуто улыбнулся.
— Ты уверен, что нс переоцениваешь ее возможности?
— Абсолютно уверен. Это длительный процесс, но по-
ка она сопротивляется потрясающе. И это радует: когда
мы доведем ее до нужного состояния, ей не будет Цены.
кг	291
Чанс задумчиво мешал ложкой кофе. Его движения
становились все медленнее и медленнее, и наконец он
произнес:
— Когда ты говоришь «ей не будет цены», я не вполне
понимаю смысл этих слов.
— Это значит, что она станет по существу моей глав*
ной ударной силой, Адриан. Неужели ты в состоянии по*
нять мысль, только когда она выражена в форме речевого
штампа?
— Я надеюсь... — Чанс побледнел. Было видно, что он
с большим'трудом подбирает слова. — Я надеюсь, это не
означает, что она займет более высокое положение, чем я
или Жако?
Брюнель закурил.
— Если все пойдет по плану, то в конце концов ты бу*
дешь выполнять ее приказы, это же естественно. И сейчас
• самое время, чтобы ты это как следует усвоил, — сказал
Брюнель, наблюдая за Чансом; на лбу Чанса, как и следо-
вало ожидать, выступили крупные капли пота.
— Ты не сможешь так поступить! — угрожающе ска-
зал Чанс. — Ты прекрасно знаешь, как мы ненавидим ее!
— Смогу, — кивнул Брюнель. — Потому что она луч-
ше вас. И выброси из головы мысли, что это будет еще
Ьдна игрушка вроде Лизы. В свое время я предупреждал
тебя, Адриан. Ты великолепный исполнитель, прирож-
денный наемный убийца. Ни на что иное ты не способен.
Но Блейз превосходит тебя даже в этом, не говоря уже о
других, весьма существенных качествах. Я бы посоветовал
тебе быть реалистом и воспринимать все, что я тебе толь-
ко что сказал, как само собой разумеющееся.
Чанса охватила ярость, и он окончательно потерял
контроль над собой.
— А если я не собираюсь?
— Тогда тебя придется убрать, Адриан, — равнодушно
• сказал Брюнель.
— И кто же это сделает? Думаешь, Жако?
— Есть Лоеб, Селби и все остальные. Они не очень-то
тебя любят и не преминут воспользоваться благоприятной
возможностью. Я умею организовывать подобные вещи,
дружок. А можно воспользоваться услугами кикуйю, они
отлично владеют своими мачете. Возьми же себя в руки,
Адриан! Зачем ты затеваешь эти разговоры? Ненавидеть
меня — бессмысленная трата сил и психической энергии,
ты все равно ничего не сможешь сделать. Теперь ты вес
знаешь и, надеюсь, будешь вести себя благоразумно. А
292

сейчас, — Брюнель словно не замечал перекошенной фи-
зиономии Чанса, — расскажи, как продвигается дело с
доктором Пеннифезером.
Несколько секунд Чанс молчал, потом как-то странно
втянул в себя воздух и произнес:
— От Пеннифезера я пока ничего не добился.
— Ты уже основательно его отделал. Может, сменить
методы?
— Я думаю, он ничего не знает о координатах. Или
слышал и забыл.
— Он слышал их, — сказал Брюнель. — Он говорил
мне, что Новиков непрерывно бредил по-русски, все по-
вторял одну и ту же фразу. Среди этого бреда он упоми-
нал и координаты. Считай это установленным фактом. И
пусть Пеннифезер сколько угодно говорит, что не может
вспомнить слова, смысл которых ему непонятен.
— Что ж, — лицо Чанса постепенно приобретало нор-
мальный цвет, взгляд был уже не столь затравленным. —
Если он не будет откровенен, я его прикончу.
Брюнель на мгновение задумался.
— По-моему, надо на некоторое время прекратить до*
просы, — сказал он. — Ожидание пыток может оказаться
страшнее, чем сами пытки. А потом начнешь все сначала.
В крайнем случае попробуем смешанный метод гипноза и
наркотиков.
Чанс допил кофе и встал.
— Ну и сколько ждать?
— Несколько дней. Я скажу, когда начинать новый до-
прос. А сегодня мы проведем один эксперимент. Пусть
Блейз и Пеннифезер ненадолго встретятся.
— Ты позволишь им встретиться? Но зачем?
— Посмотрим, что из этого выйдет. Вряд ли они смо-
гут извлечь из этого свидания какую-то пользу, чего
нельзя сказать о нас. Как бы там ни было, увидев состоя-
ние друг друга, они могут лишиться последней надежды.
Чанс пожал плечами.
— Полагаю, ты знаешь, что делаешь.
Брюнель кивнул.
— Можешь быть в этом уверен, Адриан.
На Модести было белое льняное платье Лизы. Земля
парила после легкого дождя. Модести стояла у клетки с го
риллой и вдруг увидела, что навстречу ей, с трудом перс
ставляя ноги, движется Джайлз Пеннифезер.
— Почему бы вам не полюбоваться Озимандисом,
294
мисс, — предложил ей перед этим Брюнель. — Глядишь,
встретите неподалеку старого друга.
Модести с самого начала предполагала, что Брюнель
затевает новую гадость, но увидеть Джайлза она не ожи-
дала. Она пошла ему навстречу — медленно, словно нехо-
тя, поскольку не сомневалась, что за каждым их движени-
ем внимательно наблюдают из дома. Джайлз сильно
хромал и потому шел очень медленно, но, увидев Моде-
сти, заторопился ей навстречу.
Он подошел ближе, и Модести с большим трудом уда-
лось сохранить равнодушное выражение лица. Джайлз
нес свои ботинки в руке, а ступни его были обмотаны кус-
ками ткани, оторванными от штанин джинсов, которые
теперь превратились в «бермуды». Джайлз заметно поху-
дел, глаза ввалились, торчавшие во все стороны волосы
были покрыты грязью. Модести с первого взгляда поняла,
что его жестоко пытали, и с ужасом осознала, что ничем*
не может ему помочь, у нее нет никакого плана, в кото-
ром просматривался бы хоть намек на успех.
Джайлз помахал Модести башмаком, и его худое пере-
пачканное лицо осветила широкая улыбка. На его запя-
стьях виднелись глубокие раны от веревок.
— О Боже, я думал, они меня прикончат, — он бросил
ботинки и протянул к Модести руки. — С тобой все в по-
рядке?	#
— Да, Джайлз, я хотела бы поцеловать тебя, но они
наблюдают за нами, так что давай не будем устраивать
представление. Просто немного прогуляемся. Они вряд ли
напичкали э^у лужайку микрофонами, а дом слишком да-
леко, нас никто не подслушает.
— Ну и отлично, —' Джайлз взял Модести прд руку. —
1ююсь только, я не смогу идти очень быстро.
— Вижу. Извини, но я не должна обращать на это вни-
мание. Не под их биноклями. Что они с тобой делали?
— Лупили понемногу каждый день. Теперь вот голова
к ружится. Не давали пить, но это чепуха. Знаешь, больше
шссго мне нравится, когда круглые сутки темно, время еле
ползет. — Он посмотрел на свои неумело обмотанные но-
111. — Теперь вот еще и ногти. Этот седой ублюдок каж-
дьЛ день вырывает по одному. Это у него вроде финала
«ич ле лупцевания. Вообще-то, чертовски больно.
При посгедних словах Модести почувствовала, как к
юрлу подкатывает ком. Она сделала глубокий вдох и, ус-
покаивая нервы, подавила уже готовую начаться исте-
рику.
295
— Господи! Как же ты теперь должен меня ненави;
деть! И зачем я втравила тебя в это!
— Что? Ты-то здесь при чем? Не могли же мы просто
сидеть и ждать. Жаль, конечно, что все так получилось. А
тебе тоже досталось?
— Меня не тронули и пальцем.
— Это здорово.
— Не так уж и здорово. Я пыталась разработать план,
но... — Модести тряхнула головой. — Не могу понять, что
со мной. Это моя работа, я уже давно должна была бы вы-
тащить нас с тобой отсюда, но... Не очень-то у меня это
получается.
— Не говори чепухи. Ты ведь не волшебник...
— Все, что от меня требуется — это как следует поду-
мать и набраться мужества. У меня не получается ни то,
ни другое.
Модести чувствовала, что в ее голосе звучат истериче-
ские нотки, и попыталась сосредоточиться.
— Послушай, Джайлз. Я не-знаю, как долго они по-
зволят нам быть вместе — скажи, где они тебя держат?
Это очень важно. Если я буду это знать, может быть, уда-
стся что-нибудь придумать.
— Меня держат в какой-то кирпичной будке за сило
вой подстанцией, рядом с хранилищем горючего. Но дверь
все время заперта.
— Поняла. Ты что-нибудь им сказал?
— Ты имеешь в виду координаты? Нет, что ты! Я, ко-
нечно, никакой не герой, — он сделал зверскую гримасу и
засмеялся. — Когда они вырывают мне ногти, я вообще
перестаю соображать. Удивительно, что ты не слышала
моих воплей, хотя, наверное, генератор заглушает все
звуки. Нет, я решил молчать — как только я скажу им
эти чертовы координаты, они меня тут же прикончат, а
мне бы этого очень не хотелось.
— Сколько ты еще продержишься, Джайлз?
— Не знаю, я об этом не думал. Осталось еще пять
ногтей, но когда они их все выдернут, думаю, седая скоти
на придумает что-нибудь еще. Так что пока время есть...
Модести едва не задохнулась от ненависти к себе. Дол
жно быть, Джайлз это почувствовал — он слегка сжал гЙ
локоть и тихо сказал:
— Ты не беспокойся, старушка. Я буду изображать ду
рака до тех пор, пока ты что-нибудь не придумаешь, лад
но? Я немного боялся переборщить — вдруг они решили
бы, что я вообще ничего не помню из бреда бедняги Нови
296
кова. Тогда мне точно была бы крышка. Но я ужасно хит-
рый. Дал понять этой крысе Брюнелю, что если изо всех
сил напрягусь, может быть, чего-нибудь и вспомню. Они
на меня еще надеются, понимаешь? Да что я все о себе да
о себе! Как твои дела, милая?
— Ко мне применяют мягкий метод, Джайлз. Они на-
мерены сломать меня, но совершенно безболезненно, воз-
действуя на психику.
— Так, посмотри на меня, Модести.
Сейчас голос Джайлза прозвучал уверенно, эти нотки
Модести уже слышала, когда Джайлз разговаривал с па-
циентами. Она повернула голову и, увидев его осунувше-
еся лицо, плотно сжала губы. Несмотря на ввалившиеся
глаза, это был прежний Джайлз Пеннифезер — реши-
тельный, несломленный и сам при этом не понимающий,
сколь велика сила его духа. Сердце ее защемило от неж-
ности и жалости к этому человеку, и в ту же секунду Мо-
дести почувствовала, что ее воля к победе наконец про-
снулась.
Джайлз нахмурился и поджал губы — он словно пы-
тался высказать вслух еще не до конца самому понятную
мысль.
— Вот что, — выдавил он наконец. — У тебя не было.
ощущения некоторого смятения? То есть я хочу сказать,
безусловно, ситуация паршивая и большинство на твоем
месте просто растерялось бы. Но ты же сталкиваешься с
подобным не первый раз — разве раньше ты не находила
выход? Наверняка ты ощущала что-то вроде прилива
вдохновения, мозг твой начинал работать с полной на-
грузкой, на пределе, ведь так?
— Обычно так оно и было. Это меня и пугает, Джайлз.
Ничего подобного больше не бывает.
Он усмехнулся.
—• Неудивительно. Так, продолжаем прогуливаться. В
медицинском учебнике, конечно, ничего не сказано о яв-
ных симптомах, но выглядишь ты, моя дорогая, весьма и
весьма странно. Короче, я на сто процентов уверен, что
они накачивают тебя каким-то тимолептиком.
Его слова подействовали на Модести как холодный
душ — это было неожиданно, но в то же время стимули-
ровало нервен мышцы.
— Тимолептик. Вообще-то они бывают разные, но в
целом это наркотик, принимая который, здоровый чело-
век теряет ощущение реальности, не может сосредото-
читься, короче — разбегаются мысли.
297
Не помня себя от радости» Модести вцепилась Джайлзу
в руку и тихо прошептала:
— Вода! Его можно подмешать в воду, Джайлз?
— Ну конечно же, обычно их так и принимают.
Кувшин с водой! Теперь она Дее поняла. В спальне
всегда стоит кувшин, и он всегда наполнен свежей во-
дой. Мысль о том, что виновником всех проблем была не
она сама, подействовала на Модести, как целебный
эликсир.
— Через сколько времени прекращается его действие,
Джайлз?
— Ну, это зависит* от человека. Но, по-моему, ты
очень' быстро придешь в норму. При условии полного от-
каза от препарата, я думаю, дня через три-четыре.
— Я сумею сделать так, что они ни о чем не догадают-
ся. Наркотик подмешивают в кувшин с водой в моей ком-
нате. Я просто буду сливать примерную дневную норму, а
пить можно и из-под крана. Следи за своим лицом,
Джайлз, сейчас же прекрати улыбаться! Если не хочешь
стать покойником, по крайней мере изобрази его.
— Ого! — Джайлз хрюкнул от смеха и сделал скорб-
ную физиономию.
В крови Модести вовсю бушевал адреналин. Ее мозг
снова работал в бешеном темпе и автоматически фиксиро-
вал детали ситуации.
Увы, это продлится недолго, подумала Модести. Я про-
питана этой гадостью. Поспешные решения, особенно по-
спешные действия в состоянии эйфории мотут иметь ката-
строфические последствия.
— Итак, устанавливаем срок в три дня. Начиная с зав-
тра.
Сказав эти слова, Модести непроизвольно напряглась.
Три дня. Еще три ногтя Джайлза. Точнее, Джайлз еще
без трех ногтей.
— Ты продержишься, милый? Прости за этот мерзкий
вопрос, но, клянусь, на четвертую ночь я приду за тобой.
А может, и раньше, если почувствую себя в форме. Но ни
минутой позже. И потом мы начнем наш прорыв^ к победе
или к поражению.
— Ну и замечательно, — просто сказал Джайлз. —
Теперь у меня будет цель.
Краем глаза Модести уловила какое-то движение за
спиной.
— По-моему, к нам идут.
Джайлз оглянулся.
298
— Ага. Брюнель и Жако. Интересно, почему они раз-
решили нам встретиться?
— Чтобы мы воочию убедились, как плохи наши дела.
Моральное потрясение. Теперь молчи и изображай апа-
тию.
Они молча смотрели на приближающихся Брюнеля и
Жако.
— А неплохо поболтать с другом, не так ли? — весело
крикнул Брюнель. — Но, боюсь, пора расходиться. Все до-
вольны, надеюсь?
Модести равнодушно пожала плечами и подняла на
Брюнеля пустые глаза. Джайлз потирал грязной ладонью
лоб. Не дождавшись ответа, Брюнель развел руками.
— Ну ладно. Жако, проводи доктора Пеннифезера в
его комнату.
Жако кивнул Джайлзу. Пеннифезер подобрал ботинки
и, прихрамывая, поплелся прочь. Брюнель бросил взгляд
на его сгорбленную фигуру и повернулся к Модести.
— И вы даже не хотите попросить, чтобы я оградил его
от нашего ретивого Адриана?
Она снова пожала плечами.
— А какая разница?
— Трудно сказать, — согласился Брюнель, вниматель-
но рассматривая Модести. — До сих пор вы меня ни р чем
не просили, хотя поводов было предостаточно. Но скоро
вы поймете, что это единственный имеющийся в вашем
распоряжении способ чего-то добиться — достаточно чест-
но и откровенно сказать мне, что вам надо, и вы увидите,
какая разница.
Несколько секунд Модести молча изучала его лицо, за-
тем повернулась и пошла к дому вдоль южного крыла в
направлении веранды, чтобы еще раз посмотреть на хра-
нилище горючего и гаражи. Именно там находилось не-
большое кирпичное здание, в котором держали Джайлза
Пеннифезера.
Сейчас Модести жалела только об одном: надо было
расспросить Джайлза о конструкции замка.
Глава 10
Жако Муктар развалился в шезлонге. Закрыв глаза и
вытянув покрытые буграми мощных мышц кривые воло-
сатые ноги, он нежился в лучах утреннего солнца.
— Что-то ты примолк, — не открывая глаз, ухмыль-
299
нулся Жако. — Знаю, знаю, бесишься, йотому что по-
следние несколько дней Брюнель запретил тебе занимать-
ся доктором.
— Я абсолютно спокоен, Жако, — лениво откликнул-
ся Адриан Чанс. — Просто думаю. Тебя не удивляет, что
Лиза выполняет любые приказы Брюнеля? Любые. То
есть он может приказать ей все,что угодно, и она это сде-
лает. Она ненавидит это, особенно когда приходится уби-
вать, но все равно делает. Ты никогда не задумывался, по-
чему?
Жако пожал массивными плечами.
. — Потому что это Брюнель.
Чанс рассмеялся. Его охватило такое возбуждение, что
он чуть было не крикнул Жако о своем открытии. Побо-
ров искушение, Адриан кивнул головой.
— Да, наверное, ты прав.
— Блейз будет покрепче, — сонно пробормотал Жа-
ко. — Покрепче, чем Лиза. Но он ее сломает, она будет
работать на него. Как мы с тобой.
«У него ничего не выйдет! Боже, пусть у него ничего не
выйдет, — Чанс повторял эти слова про себя, словно за-
клинание. — По крайней мере, только не сейчас!»
Он подумал о своем открытии. Даже сейчас, спустя
почти сутки, он не до конца осознал, с чем ему пришлось
столкнуться. Все произошло совершенно случайно, такой
шанс выпадает один раз в жизни.
Вчера. Кабинет Брюнеля. Всего лишь третий раз за
шесть лет Адриан был там один. Забарахлил радиотеле-
фон, и Брюнель велел найти повреждение.
В кабинете, казалось, царил дух Брюнеля, и Адриан
чувствовал себя здесь непрошенным гостем. Может быть,
поэтому у него немного дрожали руки. В прорезь подстав-
ки радиотелефона была вставлена пластиковая карточка
со схемой подключения. Адриан положил схему на стол и,
потянувшись за аппаратом, случайно смахнул ее на пол
рукой. Невероятно, но карточка вначале упала ему на ко-
лени, а затем ее подхватило сквозняком и зашвырнуло
точно в узкую щель между нижними ящиками правой по-
ловины стола. Это было так похоже на фокус, что Адриан
нервно рассмеялся. Один шанс из миллиона.
Чанс подергал ящик, но, как и следовало ожидать, он
оказался заперт. Ему не хотелось рассказывать об этом
происшествии Брюнелю — ничего, кроме язвительных
насмешек, от него все равно не дождешься. Он дернул
верхний ящик, и тот легко выдвинулся. Адриан облегчен
300
но вздохнул, запустил в него руку и стал шарить в ниж-
нем. Тогда-то он и сделал’свое открытие.
Зачем Брюнелю портативный катушечный магнито-
фон? Он никогда ничего не диктует. Чанс вообще ни разу
не видел, чтобы Брюнель пользовался звукозаписываю-
щей аппаратурой. К тому же это был не просто магнито-
фон: к задней панели его крепился миниатюрный радио-
передатчик с выдвижной телескопической антенной.
Сплошные загадки. Чанс посмотрел на брбину с лентой —
искушение прослушать запись было настолько велико,
что его бросило в пот.
Полдень. Брюнель отправился с инспекцией на ферму
и будет отсутствовать не меньше часа. Кроме него, в каби-
нет никто не может войти. Чтобы прослушать запись, вре-
мени более чем достаточно. И тем не менее Чанс колебал-
ся. Бросить все, закрыть ящики и уйти. Но в памяти
продолжали звучать слова Брюнеля о том, что придет
день, и ему, Адриану, придется беспрекословно выпол-
нять приказы Блейз.
Выругавшись сквозь зубы, Адриан взял трясущейся ру-
кой наушники и включил магнитофон. Рядом с кнопкой
«Пуск» был еще один тумблер, очевидно, для включения
радиопередатчика, но Адриан решил его не трогать: не
дай Бог, Брюнель носит с собой настроенный на эту часто-
ту приемник!
Через десять минут, когда лента смоталась примерно
на четверть, он выключил магнитофон. Минут пять он си-
дел неподвижно, словно в щоке, вспоминая услышанное и
прикидывая, какие возможности открывает ему эта уди-
вительная, фантастическая находка. Адриан чувствовал,
что стоит только протянуть руку, и он станет обладателем
чего-то очень ценного, но прежде надо было осмыслить,
чего именно.
Фантастическая находка, другого слова не подберешь...
Адриан вспомнил, где он находится, смотал ленту на
начало, задвинул ящик с магнитофоном и аккуратно по-
ставил на место верхний ящик. В ту ночь он долго не мог
заснуть. То, что он услышал в динамике магнитофона, за-
ставляло его трястись от возбуждения. Адриан чувство-
вал: перед ним открывается невероятная перспектива.
Он заснул только под утро с мыслью о том, что теперь
ему будет принадлежать все. Все...
Он заснул с улыбкой на губах, а утром был как всегда
спокоен и собран. Прежде чем сделать то, что он задумал
ночью, надо было внимательно прослушать всю ленту, и
301
не исключено, что существуют другие записи. Сегодня
днем Брюнель и Жако поедут в Кигали. Не считая Лизы,
Чанс будет единственным человеком во всем северном
крыле, а Лиза... Адриан криво усмехнулся. Лиза близко
не подойдет к кабинету. У меня будет полно времени.
Уже через сутки после разговора с Джайлзом Модести
ощутила изменения в своем состоянии: прояснялось созна-
ние, возвращалась способность к анализу. Она уже могла
сосредоточиться на какой-то одной мысли и оценить по-
ставленную перед собой задачу.
Через двое суток желание действовать стало почти, не-
преодолимым, Модести казалось, что оно буквально гудит
в ней, как маховик динамомашины. Она чувствовала, как
к ней возвращется ее «я», и уже несколько раз вела мыс-
ленный диалог с Уилли Гарвином.
«Все будет хорошо, Уилли, любовь моя. Он рассчиты-
вает, что наркотики выведут меня из игры, — знаешь, ес-
ли бы Джайлз не догадался, так бы оно и получилось.
Смятение, хаос мыслей... — это ужасное ощущение, ты
вначале действуешь по инерции, а затем наступает апа-
тия. Но теперь все позади. Мне почему-то кажется,-Уил-
ли, что в конце концов все окажется гораздо проще, чем я
думаю. Единственное, что сейчас нужно сделать, так это
добраться до Джайлза, вытащить его и на одной из машин
рвануть через границу. Я поеду в Калимбу. Там живут
Джон и Эйнджел — миссионеры, о которых я тебе расска-
зывала. Они позаботятся о Джайлзе. А вот когда он будет
в безопасности, я вернусь сюда и разберусь со всей этой
шайкой — с Брюнелем, Чансом, Муктаром — с каждым,
кто окажется у меня на пути. И не волнуйся, Уилли. Я бу-
ду осторожна. Мне бы очень хотелось разделаться с ними
прямо сейчас, но это рискованно. Главное — вытащить
Джайлза. Будь бы ты со мной... Мы могли бы... нет, не хо-
чу даже думать об этом. Со мной все в порядке, но я ужас-
но скучаю по тебе. Спи спокойно, Уилли, любовь моя »«
Последние два дня они, как и раньше, продолжали об-
рабатывать Модести, обращаясь с ней то жестко, то изы-
сканно вежливо, но делали эго как-то равнодушно, словно
без цели. Так, мелкие уколы и глупые подначки. Сегодны
ее вообще оставили в покое, видимо, потому, что Брюнель
и Жако уехали, а насколько Модести могла понять, Брю
нель не доверял Чансу самостоятельных действий.
Модести была заперта в своей комнате, и это ее устра
ивало. Узнав о наркотике в воде, она теперь надолго по-
302
гружалась в транс, контролируя действительность лишь
из глубин подсознания, как ее учили в юности. Этим Мо-
дести окончательно очистила организм от ада, а еженощ-
ные упражнения вернули телу хорошую физическую
форму.
На третью ночь Модести решила проверить себя. Двер-
ной замок легко открылся отмычкой из проволоки, кото-
рой она, выломав из пружины своей кровати, придала
нужную форму. Облачившись в черные джинсы и май-
ку — ее единственную собственную одежду, — Модести,
словно призрак, выскользнула из комнаты и в течение
двух часов обследовала спящий дом.
В кухне Модести обнаружила фонарик. Отрезав кухон-
ными ножницами кусок ткани от подола своей майки, Мо-
дести сделала в нем отверстие и обернула вокруг фонаря
так, чтобы луч света был как можно тоньше. В ящике раз-
делочного стола она нашла несколько кухонных ножей и,
выбрав самый тонкий, с шестидюймовым лезвием, спрята-
ла его под стелькой своего жесткого тапочка. Полчаса она
потратила на поиски оконной и дверной сигнализации и с
удивлением обнаружила, что ее нет. Следовательно, за-
втра она беспрепятственно выйдет из дома.
Что может пригодиться помимо ножа? Фонарик. Важно
еще, чтобы хозяева не хватились вещей. Но вряд ли они
заметят отсутствие фонаря и кухонного ножа. В ящике
буфета Модести наткнулась на пустую бутылочку для ук-
суса из очень твердого дерева с притертой крышкой-со-
лонкой в форме гриба. Бутылочка удобно ложилась в ла-
донь, а дюймовые выступы с обеих сторон превращали ее
в импровизированное конго.
Выключив фонарик, Модести стала всматриваться в
темноту — через несколько секунд глаза ее уже адаптиро-
вались, и она с радостью почувствовала, что нервы рабо-
тают без напряжения, а тело готово к любой внезапности.
Она снова была абсолютно уверена в себе и своих ощуще-
ниях и, убеждаясь, что все пришло в норму, Модести ис-
пытывала подлинное облегчение.
Через десять минут Модести выяснила, что верхний
этаж северного крыла заперт. Именно там находились
комнаты Брюнеля, Лизы, Чанса и Жако. В закрытую
часть дома можно было проникнуть только через длинный
коридор, соединявший северную и южную части зда-
ния — этот коридор шел через верхние лестничные пло-
щадки, а где-то посреди северного крыла в нем была мас-
сивная стальная дверь, оказавшаяся закрытой. Модести
303
долго изучала ее в темноте, борясь с искушением открыть
замок, но сумела сдержаться.
Модести никогда не пренебрегала благоприятными воз-
можностями, более того, часто рассчитывала исключи-
тельно на них. Что может быть лучше препятствия, кото-
рое в мгновение ока начинает работать на тебя! Но сейчас
интуиция подсказывала ей, что лучше воздержаться от
риска. И хотя с этой стороны двери она не видела ничего
подозрительного, Модести не сомневалась, что здесь мо-
жет быть установлена сигнализация.
Модести убрала отмычку в карман и пошла по коридо-
ру. Здесь находились комнаты пятерых помощников Брю-
неля. Отправляясь как-то раз на прогулку, она видела,
как они выходили отсюда.
Камачо хрюкал во сне, как свинья. Модести немного
подождала, потом бесшумно сдвинула засов и проскольз-
нула в комнату. Камачо спал на животе, поджав руки под
себя. Включив фонарик, Модести быстро осмотрела ком-
нату, готовая в любую секунду, если только дыхание спя-
щего изменится, выключить свет. У -стены стояло охот-
ничье ружье, через спинку стула была перекинута кобура
со «смит-вессоном».
Соблазн был велик, но Модести справилась с искуше-
нием. Завтра ночью она отправится за Джайлзом. Тогда
будет самое время вооружаться.
Она бесшумно вышла из комнаты, закрыла дверь и ос-
торожно двинулась в направлении южного крыла, где на-
ходилась ее комната. Заперев отмычкой дверь, Модести
спрятала свои трофеи за бачком унитаза и разделась. На-
строение у нее было превосходное, но подсознательно она
продолжала думать об Уилли Гарвине. Теперь ей надо бы-
ло привыкать к жизни с этими скорбными воспомина-
ниями.
«Все отлично, Уилли, — снова начала Модести разго-
вор с Гарвином. — У них три легковых автомобиля и один
«лендровер». Вряд ли они снимают с них на ночь аккуму-
ляторы. Я возьму «лендровер» и напрямую соединю кон-
такты зажигания. А остальные машины я выведу из строя.
Может, на ферме у них есть и другой транспорт, но пока
они туда доберутся, у меня уже будет приличный отрыв.
Сегодня ночью я попробовала свои силы. Все в порядке,
Уилли. Это была работа вхолостую, но я в порядке. Нар-
котик вышел из моего организма. Завтра ночью я начи-
наю. Пожелай мне успеха, Уилли, любовь моя».
Темнота не ответила ей.
304
Лиза не спала. Боль в желудке усилилась, стала острей,
но не только это не давало ей заснуть.
Закрыв глаза, Лиза прислушивалась к голосам и дро-
жала от охватившего ее ужаса. Прошлой ночью они це-
лый час нараспев диктовали ей свои приказы — холодно и
бесстрастно, как хор из древнегреческой трагедии.
Распоряжения голосов ошеломили Лизу: никогда рань-
ше они не требовали от нее ничего подобного, и Лиза ис-
пугалась. Да и звучали они теперь иначе. Подбор слов,
стиль, построение фраз — все это оставалось прежним
или почти прежним, но тембр голосов стал жестче, а в их
обычном безразличии явственно прослушивалась тревога,
как будто они сами растерялись в сложившейся ситуации.
«...Брюнель должен умереть, Лиза. Выбор пал на тебя.
Брюнель превратился во Врага. Ты наше любимое дитя,
наша надежда и опора. Брюнель должен умереть, и мы
выбрали тебя. Это большая честь для тебя, честь и награ-
да. Сделай это, и ты найдешь мир и гармонию. Тебе про-
стятся все грехи прошлого, обо всех твоих проступках бу-
дет забыто навсегда. Брюнель стад Врагом. Брюнель
должен умереть. Дьявол овладел его разумом. Он должен
погибнуть от ножа, и выбор пал на тебя. Подчиняясь нам,
ты найдешь мир и гармонию. Только так, только с нашей
помощью. Брюнель должен умереть от ножа. Нож лежит
у тебя под подушкой. Мы определили время. Не ты, а мы.
Это не должно произойти под открытым небом, только в
доме, когда он будет лежать рядом с тобой. Когда Брю-
нель ляжет с тобой в постель, он должен погибнуть от тво-
его ножа. Не бойся и не мучай себя вопросами. Брюнель
стал Врагом и должен умереть. Выбор пал на тебя...»
Прижав ладони к ушам, Лиза беспокойно ходила по
комнате. Голоса продолжали свою бесконечную песню до
тех пор, пока слова ее не врезались в мозг Лизы. Час про-
шлой ночью и вот теперь снова. Она приподняла подушку
и увидела стилет с тонким хищным лезвием.
Вчера Лиза с ужасом думала о ночном свидании с Брю-
нслем, но когда он не пришел, мучения ее стали невыно-
симыми: она понимала, что это всего лишь отсрочка, что
страшный момент неумолимо приближается и ослушаться
ей не удастся. Она несколько раз перекладывала стилет с
места на место и со страхом ждала появления верховного
жреца голосов, теперь превратившегося в их главного
Врага. Но Брюнель все не шел и не шел...
Перед завтраком Адриан Чанс отправился в комнату
305
Жако. Балконное окно было широко открыто. У окна стоял
небольшой стол тикового дерева, который Жако использо-
вал как верстак. На стене висели его четыре пистолета.
Всю стену под ними занимал стеллаж с инструментами. К
столу были прикручены слесарные тиски.
Жако сидел за столом и внимательно изучал разложен-
ную на нем карту. Чанс угостил его сигаретой, сел в крес-
ло и вытянул ноги. Жако приветливо улыбнулся.
— Сегодня мы загадаем Блейз новую загадку, — ска-
зал Чанс. — Ты слушаешь меня, Жако?
— Конечно. По-моему, самая хорошая загадка —> вог-
нать ей пулю в живот.
— У меня есть идея получше, но еще не время, —
улыбнулся Чанс. — Сегодня мы играем, по сценарию Брю-
неля.
— Не только сегодня, каждый день.
— Кто знает. Ну ладно, не будем загадывать. Скоро
она спустится к завтраку — это будет старомодный, цере-
монный завтрак: она входит в столовую, мы встаем, обра-
щаемся с ней как с леди. Знаешь, как это? Она берет из
пачки сигарету, а ты пулей летишь к ней с зажигалкой,
понятно? Потом Брюнель еще раз покажет ей «Бонак-
корд». Тут она начнет гадать, что будет дальше.
— А дальше?
— Пока ничего. Ленч. Мы обращаемся с ней так же
вежливо, предупреждаем каждое ее желание. Все нор-
мально, она расслабится. Затем уходит Брюнель, и мы пе-
рестаем ее замечать, ее просто нет. Понимаешь, что я
имею в виду?
— Знаю. Как в прошлый раз.
— Да. Потом входят Селби и Лоеб, связывают ее, та-
щат ее на ферму, срывают одежду, привязывают к пустой
бочке из-под бензина. В этот момент из хижин выскаки-
вают аборигены, а дальше — групповое изнасилование.
Жако дернул головой и с надеждой спросил:
— По-настоящему?
— Как же! — Чанс криво усмехнулся. — В последнюю
минуту, точнее — в последнюю секунду на сцене появля-
ется наш герой.
— Герой?
— Брюнель, идиот! Он появляется и прекращает спек-
такль. И наша темноволосая красавица возвращается к
себе в комнату целая и невредимая.
— И зачем все это?
Чанс тяжело вздохнул.
306
— Если бы ты был женщиной, Жако, и пятьдесят во-
нючих банту выстроились в очередь, чтобы тебя по-
иметь, — что бы ты почувствовал при появлении благо-
родного рыцаря?
Жако задумался.
— Но она же поймет, что это делается по его приказу,
что он сознательно делает ее своим, должником^, Ясно же
будет, что все это подстроено Брюнелем.
Чанс смял сигарету.
— Она не понимает даже, утро сейчас или вечер, Жа-
ко. Мы накачали ее наркотиками, она уже ничего не сооб-
ражает. Последние два дня он увеличил дозу. Да ладно,
тебе вовсе не обязательно все понимать. Ты по крайней
мере знаешь, что от тебя требуется?
. — Давать ей прикурить. Брюнель ушел, и ее больше
нет. Я ее не замечаю. Потом приходят парни и уводят
ее, — он почесал грудь и искоса посмотрел на Чанса. — А
нам можно будет посмотреть, как они разложат ее на
'бочке?
— Можно. Нам-то что за дело. Спасать ее будет Брю-
нель. Только предварительно прими холодный душ, по-
хотливая обезьяна.
Жако громко захохотал. Чанс встал. Взгляд его упал на
.два ножа для метания, лежавшие на тумбочке рядом с по-
стелью Жако.
—: Гарвина?
— Что? Аг ножи. Ага. Были в ножнах под пиджаком.
Да ты же знаешь. Мы же вытащили их, прежде чем наря-
дить его в смирительную рубашку.
Чанс взял один нож. Это было хорошо сбалансирован- *
ное оружие с идеально подогнанной ручкой.
— Просто чудо, — восхищенно пробормотал он. —
Они нужны тебе, Жако?
— А зачем? — Жако показал пальцем на стеллаж. —
Мое оружие пистолет.
— Спасибо. Посмотрим, как они будут меня слушаться.
— Пуля все равно быстрее, — буркнул. Жако и вер-
нулся к своей карте.
Чанс перебросил нож в другую руку и слегка присел.
Ноги его легко скользили по паркету, лезвие со свистом
рассекало воздух. Бой с тенью.
Потрясающий нож. Чанс вспомнил, как кто-то говорил
ему, что Гарвин делает их сам. Значит, их производство
остановлено. А эти два станут раритетом. Чанс усмехнул-
ся и подошел к столу.
307
— Что это? — спросил он.
— Карта.
Адрицн засмеялся. Он пребывал в отличном настрое-
нии.
— Вижу, что карта, обезьяна. Карта чего?
— Наших мест, — Жако сделал неопределенный жест
рукой. — Хорошая.
— Откуда она у тебя?
— Нашел в кармане у Гарвина.
Чанс .наклонился и через плечо Жако бросил безраз-
личный взгляд на карту. Странно, что Гарвин таскал с со-
бой карту этого района. Хм, крупномасштабная. «Бонах-
корд» и прилегающая к нему территория. Жако стоило бы
показать ее Брюнелю, вот болван. Это может быть важ-
ная...
Ему вдруг бросился в глаза небольшой красный кре-
стик у северо-западной границы. Боже! Это же увеличен-
ный фрагмент карты Новикова! Координаты отсутствуют,
но...:
Крест! Небольшой красный крестик. Это же именно то,
что нужно Брюнелю! Золото! Между этими длинными
хребтами. Но, Боже, оно же на земле Брюнеля, воЬсе не в
Руанде — оно все время было здесь, на территории «Бо-
наккорда»! Так вот почему упорствует Пеннифезер. Ему
вырывают ногти, а он молчит. Теперь понятно. Крепкий
парень. Удивительно. Получается, он знал об этом давно.
И Блейз тоже.
Что ж, подумал он, теперь об этом знаю и я, Адриан
Чанс.
Жако ткнул пальцем в карту.
— Я так и думал, что здесь должна быть дорога. По
ней гораздо ближе до Кигали, не надо огибать озеро. В
следующий раз попробую проехать по ней на «Лендрове-
ре».
Чанс наконец оторвался от карты. Не надо говорить об
этом Жако. Во всяком случае, не сейчас. Он посмотрел на
то место, куда упирался палец Жако, потом на масштаб.
С трудом переводя дыхание, он сказал:
— Кончится тем, что ты заедешь в болото, дубина.
— В болото? — Жако склонился над картой и засмеял-
ся. Он никогда не обращал внимания на брань Чанса. —
Ты прав, черт возьми.
Ок отодвинул карту и встал.
— Значит, говоришь, за завтраком? Дадим Блейз при-
курить?
308
— Именно. Пока Брюнель не уйдет, сиди и помалки-
вай. Светская беседа — это не по твоей части. Ты не про-
тив, если я возьму это?
— Карту? Да ради Бога. Жалко, я думал, там прилич-
ная дорога.
— Ладно тебе. Может, я найду что-нибудь интересное.
Чанс сложил карту и положил в карман. Его просто
распирало от возбуждения. Если тебе сопутствует удача,
то уж во всем — надо же, как повезло с картой!
Богатство само идет ко мне в руки, радостно подумал
Адриан.
В три часа дня Брюнель заперся в своем кабинете. Раз-
мышляя над сегодняшними событиями, он вынужден был
признать, что рассчитывал на несколько больший эффект.
Когда Лоеб и Селби приволокли Блейз в деревню и при-
готовились к имитации акта изнасилования, она просто
потеряла сознание. Брюнель не думал, что это было след-
ствием шока или страха. Ему показалось, что она вызвала
обморок сознательно. Весьма любопытно и необычно. У не-
го начали возникать какие-то смутные подозрения: трудно
предположить, что напичканный наркотиками человек
способен на такой психологический трюк.
Естественно, его появление уже не было столь эффект-
ным. Когда' Брюнель приехал, она была без сознания —г
та, ради кого весь этот спектакль затевался, взяла и поки-
нула зрительный зал. По его приказу Селби и Лоеб пере-
резали веревки, которыми она. была привязана к бочке,
накинули на нее одеяло и перенесли к нему в машину.
Когда она открыла глаза, они уже подъезжали к дому.
Ему оставалось только сказать, что она не подверглась на-
силию и что он появился как нельзя вовремя. Все плани-
ровалось совсем по-другому. Эффект получился смазан-
ным. Она никак не отреагировала на его слова и только
молча смотрела на него пустыми, безразличными гла-
зами.
Получилось не так, как он хотел, но во всем этом чув-
ствуется какой-то вызов, решил Брюнель. Интуиция под-
сказывала ему, что он действовал правильно — вежливо,
но при этом не расшаркиваясь. Сейчас она отдыхает в
своей комнате. Уходя, он пообещал ей легкий ужин и за-
верил, что впредь никто не посмеет притронуться к ней
даже пальцем. Без его приказа, естественно.
А Блейз оказалась куда более крепким орешком, чем я
предполагал, думал Брюнель. Ничего страшного, все
309
только начинается. Просто надо подойти к делу с макси-
мальной ответственностью.
Брюнель вспомнил открывшуюся его взору картину,
когда он появился на месте событий: распростертая на
бочке Модести, ухмыляющиеся Лоеб и Селби, толпа реву-
щих от возбуждения аборигенов. Воспоминания об обна-
женном теле Модести тоже возбудили его — Брюнель
сдвинул в сторону бумаги и вышел из кабинета. Адриан
Чанс и Жако Муктар играли в биллиард.
— Где Лиза? — спросил Брюнель.
Словно не замечая Брюнеля, Адриан Чанс продолжал
натирать мелком кий, не сводя взгляда с шаров. Наконец
он отложил мелок и, по-прежнему глядя на стол, сказал:
— В своей комнате.
— Следующие полчаса я буду у нее, — бросил через
плечо Брюнель. — Проследи, чтобы нам не мешали.
— Слушаюсь, — кивнул Адриан.
Брюнель вышел из биллардной. Чанс выбрал шар,
склонился над столом, медленно отвел кий и резко уда-
рил. «Свой» шар описал широкую дугу и, срикошетив от
двух бортов, буквально вбил два шара в противоположные
лузы. После удара шары расположились таким образом,
что партию выиграл бы даже новичок.
— Вот это да! — восхищенно присвистнул Жако. —
Таких ударов я еще не видел!
Чанс выпрямился и скромно улыбнулся.
— Да, вроде бы получилось.
Когда вошел Брюнель, Лиза лежала на постели — уви-
дев его, она от страха едва не потеряла сознание.
— Тебя лихорадит; — сказал Брюнель. — Что-нибудь
случилось?
— Нет. Наверное, все дело в погоде, — она слышала
свой голос словно сквозь вату. — Со мной все в порядке.
— Прекрасно. Разденься, пожалуйста.
Брюнель начал расстегивать рубашку.
Лиза встала, приспустила лямки, и платье бесшумно
упало к ее ногам. Закрыв глаза, она сняла лифчик. Сейчас
голоса молчали, но приказ, который они диктовали две
ночи подряд, все время звучал у нее в ушах, словно морс
в раковине.
Ее интимные отношения с Брюнелем всегда развива*
лись по одной и той же схеме. Лиза легла на спину и раз-
двинула ноги. Он встал перед ней на колени, наклонился
вперед и. медленно опустился на нее. Почувствовав его
внутри себя, Лиза закрыла глаза. Правая рука ее скольэ-
310
нула под подушку и нащупала стилет. Лиза не ждала, она
не осмеливалась ждать. Вытянув руку с ножом вдоль тела,
она медленно занесла ее, развернула кисть и ударила.
Несмотря на то что из такого* положения нанести рез-
кий удар было практически невозможно, нож без сопро-
тивления вошел в спину. Брюнель дернулся и как-то
удивленно вскрикнул:
— Но Лиза!
Все было кончено. Его тело обмякло. Лиза выскользну-
ла из-под него и, почувствовал приступ тошноты, изогну-
лась, с силой оттолкнула от себя тело, и оно рухнуло ря-
дом с кроватью.
Через пять минут она, пошатываясь, вышла из ванной
и, цепляясь за стулья, подошла к постели. Боль в желудке
стала невыносимой, словно раскаленный уголек сжигал
Лизу изнутри. ~
Брюнель лежал на боку, нож вошел между лопаток по
самую ручку. Радом растекалась лужица крови. У Лизы
закружилась голова, она не знала, что ей делать дальше.
До этого она трижды убивала по приказу голосов, но рас-
поряжения всегда отдавал Брюнель. Теперь он сам стал
их Врагом, и она убила его, но голоса почему-то молчали,
и Лиза растерялась.
Она провела ладонью по вспотевшему лицу и согнулась
от острой боли. Она не могла больше оставаться в этой
комнате вместе с мертвым Брюнелем. Лиза с трудом вы-
прямилась, накинула халат и, открыв дверь в коридор, ед-
на не рухнула без чувств.
Прошло некоторое время, прежде чем она пришла в се-
бя и стала звать на помощь.
Модести не слышала ее криков. Она спала — набира-
лась сил для той работы, которая предстояла сегодня
ночью. Разыгранная утром комедия не доставила ей ника-
кого удовольствия, но и не деморализовала.
Поначалу она нисколько не сомневалась, что все окон-
чится благополучно. Но когда ее привязали к бочке и вок-
руг собралась толпа обуреваемых похотью туземцев, Мо-
дести решила, что рассчитывать на благоприятный исход
нс приходится. Она надолго задержала дыхание и напряг-
ia все мышцы тела. Минута, и Модести ввела себя в со-
стояние каталепсии.
«Если теперь меня изнасилуют, — подумала она, — по
м райней мере, я ничего не увижу и потом не будут мучить
। я жкие воспоминания ».
Да, тогда она потеряла сознание, а через несколько се-
311
кунд приехал Брюнель. Очнувшись, Модести поняла, что
ничего не случилось, и испытала чувство облегчения.
Оказавшись у себя в комнате, Модести вылила отрав-
ленную воду в унитаз и легла спать.
Через час что-то разбудило ее. Она села и, прищурив
глаза, стала прислушиваться к непонятной возне в кори-
доре, откуда доносились какие-то голоса, шарканье ног,
крики. Пртом послышался шум во дворе. Она встала и по-
дошла к окну. Сквозь щель в жалюзи она увидела Кама-
чо, который что-то кричал, размахивая своим ружьем.
Сейчас он был на дежурстве и, судя по позе и интонации,
переговаривался с кем-то на первом этаже.
Модести задержала дыхание и, приложив ладонь к уху,
прислушалась. Видимо, произошло что-то непредвиден-
ное. Казалось, над домом нависла какая-то угроза. Через
некоторое время она разобрала голос Жако Муктара.
— ...Спятила! Она убила его — убила Брюнеля! Ее вы-
ворачивает наизнанку, наверное, приняла яд! Чанс велел
немедленно привести доктора!
— Ты что, пьяный! — крикнул Камачо. — Убила
Брюнеля? Пойди проспись!
— Да Господи! Я же говорю тебе, она убила его! Но-
жом в спину! Немедленно приведи этого чертова Пенни-
фезера! Быстрее же, Камачо!
Модести быстро анализировала ситуацию. Лиза убила
Брюнеля. Невероятно, но, судя по тону Жако, это дейст-
вительно так. Почему и как она это сделала, не имеет
значения. Сделала. Брюнель мертв. И это меняет все, по-
думала Модести, торопливо одеваясь.
Сейчас сюда приведут Джайлза Пеннифезера. Вос-
пользоваться бы этой суматохой, думала Модести, иначе
может оказаться слишком поздно. Смерть Брюнеля изме-
нит ситуацию, и изменит, скорее всего, в худшую сторо-
ну. Теперь всем будет заправлять Чанс, во всяком случае,
некоторое время. Он никогда не сможет заменить Брюне
ля, не справится с его операциями, но амбиций и често-
любия ему не занимать. Тщеславие ослепляет его, он нс
понимает, что таким, как он, не по силам тягаться с Брю
нелем.
А когда Чанс встанет у руля, мне не жить, хладнокрои
но рассуждала Модести. Он ненавидит меня всеми фибра
ми души, я видела его глаза. Джайлз тоже умрет, скорее
всего, медленно и мучительно. У Чанса не хватит терло*
ния и ума продолжать политику Брюнеля, он не умеет
ждать, координаты нужны ему немедленно, сейчас же.
312
Поэтому Джайлза ждет судьба Новикова. При этом Чанс,
наверное, и не верит, что Джайлз знает эти координаты.
Модести достала из тайника кухонный нож, отмычку и
бутылочку-конго и убрала их под матрас, чтобы были под
рукой. Неплохо было бы рассовать их по карманам, но
лучше подождать, когда настанет время действовать. По-
ка ситуация была непредсказуемой.
Когда Камачо уйдет, я смогу спуститься в патио, реши-
ла Модести. Если удастся незаметно пересечь его, я пойду
следом за Камачо, уберу его, освобожу Джайлза и приво-
локу его к машине...
Она надела тяжелые ботинки и снова подошла к окну.
Со стороны северного крыла к дому подъехал грузовичок
и остановился у главного входа. В кабине сидели Ван Пих
наар и Селби, в кузове — двое кикуйю с ружьями. Сегод-
ня в деревне Модести видела целую дюжину кикуйю, они
выполняли роль надсмотрщиков при банту. Судя по все-
му, в маленькой империи Брюнеля кикуйю были своего
рода полицией, которая подчинялась его белым помощни-
кам. Они производили впечатление городских жителей, в
отличие от простодушных селян банту, и великолепно об-
ращались с оружием.
Ван Пинаар что-то сказал им, показывая пальцем на
окно комнаты Модести, и вместе с Селби побежал к дому.
Похоже, через окно выбраться не удастся, подумала Мо-
дести. Правда, оставалась надежда, что в суматохе Чанс
забудет о ней до завтра или, по крайней мере, отложит
разбирательство до тех пор, пока не получит полной уве-
ренности, что ей не удастся преодолеть действие нарко-
тика.
Надежда весьма призрачная. Модести даже поморщи-
лась.
Если я хоть немного разбираюсь в людях, подумала
она, Чанс, наверное, заснуть не может от ненависти ко
мне. Это чувство уже почти сожрало его.
Модести решила было открыть дверь отмычкой, но, по-
размыслив, отказалась от этой идеи: в коридоре и по лест-
нице непрерывно шныряли люди Брюнеля. Без оружия
здесь не прорваться. Выглянув из окна, она заметила на
углу южного крыла Джайлза Пеннифезера. Сзади его
пинками подгонял Камачо. Джайлз все еще хромал, но
походка его стала более уверенной, чем три дня назад.
Довольно странно. Неужели Брюнель приказал отменить
пытки?	♦.
Джайлз и Камачо скрылись из вида, if спустя минуту
313
Модести услышала их голоса на лестнице. Вскоре шаги в
коридоре затихли. Немного подождав, Модести отошла от
двери, села на постель й задумалась.
Камачо, Ван Пинаар, Лоеб, Мескита и Селби собрались
на веранде. Не было только Жако — Пеннифезер зани-
мался Лизой, а Жако присматривал за обоими.
Чанс стоял, опершись «на спинку кресла, в котором
обычно восседал Брюнель.
— Ну ладно, — громко сказал он. — Подведем итог.
Брюнель мертв, и убила его Лиза. А теперь слушайте, что
я вам скажу.
— Вначале надо прикончить эту белоглазую стерву, —
крикнул Лоеб.
Он был в бешенстве, и его голос срывался. Кроме того,
он еще и боялся. Шесть лет он жил под покровительством
Брюнеля и сейчас чувствовал себя совершенно беззащит-
ным. При Брюнеле все было в полном порядке. Пусть он и
не отличался ростом, зато дай Бог каждому такую голову!
Когда Брюнель приказывал, все неслись сломя голову вы-
полнять его распоряжения, это было правильно. Ты дела-
ешь работу, получаешь много денег, три месяца отпуска
каждый год, живи где хочешь и будь уверен, что полиция
не посмеет и пальцем тебя тронуть. Это было здорово. Но
теперь Брюнеля больше нет. Лоеб тряхнул головой. Труд-
но поверить, что кто-то осмелился убить его.
— Прикончить эту стерву, — повторил он.
— Нет, — ледяным тоном сказал Чанс. — Есть другой
выход. Пеннифезер говорит, что у нее острый аппенди-
цит. Ей необходима срочная операция. Вот и пусть сдох-
нет. А потом полицейский врач в Кигали зафиксирует
смерть от естественных причин.
Селби, тонкогубый англичанин с соломенными волоса-
ми и выцветшими голубыми глазами, спросил:
— А Брюнель? Как мы объясним его смерть?
Чанс развел руками.
— Скажем правду. Это она его убила. А мы не знаем
почему. Все очень просто.
— Замечательно, — мрачно пробормотал Камачо. —
Но еще остаемся мы. Что будет с нами?
— То же, что и раньше, — сказал Чанс. — Мы наслед-
ники этого имения. У меня есть на примете один парень,
он подделает завещание, а поскольку ни у кого не возник-
нет никаких вопросов, мы застрахованы от неприятно-
стей. Не беспокойтесь, парни, я обо всем позабочусь.
314
— Ты? — Камачо удивленно поднял брови. — Я не по-
мню, чтобы мы тебе это поручали.
— Жако и я. У кого-нибудь есть вопросы?
Чанс чувствовал себя всемогущим. Это было велико-
лепное чувство. Эти тупые болваны пропадут без Брюне-
ля. Если бы Адриан убил Брюнеля сам, они разорвали бы
его в своей звериной ненависти, как только что собира-
лись поступить с Лизой. Сейчас они уже напуганы, тря-
сутся за свою судьбу.
Боятся, усмехнулся Чанс, им отчаянно нужен новый
лидер. Я согну их, как ветер болотную траву. В конце
концов, главное — уверенность в себе. У Брюнеля уверен-
ности было хоть отбавляй. Не говоря уже о других качест-
вах. Теперь я тоже обрел уверенность, ликовал Адриан,
оказывается, это почти так же прекрасно, как власть.
Чанс засмеялся.
— Болваны! — сказал он. — Всё, что от вас требует-
ся, — поддерживать порядок в «Бонаккорде». Брюнель
выбрал его в качестве своей резиденции, деньги он делал
совсем в другом месте. Он провел дюжину успешных опе-
раций, я знаю каждую из них.
Это была ложь, но в устах Адриана звучала убедитель-
но. Педант Брюнель хранил в своем кабинете досье по
каждой операции, и Чанс не сомневался, что сумеет озна-
комиться с ними.
— Я единственный среди вас, кто может продолжить
его дело, — чеканил слова Чанс. — Единственный, кто
обеспечит бесперебойное поступление доходов. Если вы не
желаете участвовать в них, ради Бога, никто никого не
держит. За неделю я найду замену любому из вас»
— Успокойся, — сказал Селби. — Никто не собирает-
ся уходить. Ты считаешь, что справишься с делом не хуже
Брюнеля?
— Гораздо лучше, Селби, — спокойно сказал Чанс и
провел рукой по волосам. — Последнее время Брюнель
начал немного сдавать. Несколько месяцев назад он, по
сути, провалил пару совершенно верных операций.
Он бросил взгляд на окруживших его людей и понял,
что сумел убедить их. Теперь все будет точно так же, как
и при Брюнеле. Господи, как же все оказалось просто...
— О’кей, t— подвел итог Лоеб. — И что дальше?
— Занимайтесь своими обычными делами, — Чанс сел
в кресло Брюнеля и вытянул ноги. — Тебе, Лоеб, надо бу-
дет съездить в деревню и объявить о смерти Брюнеля. Для
туземцев это не имеет особого значения, но постарайся
315
сообщить им об этом как бы невзначай, главное, чтобы не
было беспорядков. Они не должны прекращать работу. -
— А что будет с Брюнелем? — Селби устремил взор в
потолок.
— Пока Лиза не сдохнет, я ничего не буду сообщать
властям. Это произойдет довольно скоро. Ты и Ван Пина-
ар заколотите его тело в ящик и поставите его в грузовик-
рефрижератор. Все остальное я сделаю сам. Надеюсь, за-
втра мне удастся дозвониться до Кигали. К приезду
полицейского врача мы его разморозим. Полицию предо-
ставьте мне, я все улажу. Им ничего Ъе придется де-
лать — составят рапорт о смерти, и все.
— О’кей, — Лоеб хлопнул ладонями по коленям и
встал.
Может, Чансу и подойдут башмаки Брюнеля, подумал
он. Адриан был очень близок с ним, он умен и не слишком
брезглив. Что ж, может так оно и лучше.
*— Не забудь о Блейз и Пеннифезере, — негромко ска-
зал Ван Пинаар. — С ними лучше не тянуть.
Чанс откинулся на спинку кресла и задумчиво бараба-
нил пальцами по подлокотникам. Он не отдавал себе от-
чета, что машинально копирует манеру Брюнеля, — не
замечал он, что порой голос его опускается почти до ше-
пота, как у Брюнеля, когда он отдавал свои распоряже-
ния.
— Я ничего не забываю, Ван Пинаар, — процедил
сквозь зубы Чанс. — Блейз и* Пеннифезер умрут еще до
захода солнца. Расходитесь и занимайтесь своими делами.
Глава 11
Модести снова подошла к окну и увидеда, как грузовик
выехал из патио. Теперь на вахту заступил Мескита, во-
оруженный легким бельгийским автоматом. Надсмотрщи-
ки разъехались, и дом снова погрузился в спячку. Двое из
них сейчас двигались в направлении гаража — они тащи-
ли носилки, на которых лежал какой-то небольшой пред-
мет, прикрытый одеялом.
Модести нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Ес
снова охватила неуверенность, правда, на этот раз она
была вызвана вполне объективными причинами, а вовсе
не наркотическим отравлением. Выбор подходящего мо
мента для начала решительных действий зависел главным
образом от замыслов Чанса. Если начать прорыв немоте
316
ленно, это может оказаться преждевременным, если про-
должать выжидать, можно упустить благоприятную воз-
можность. Сказать определенно невозможно. Модести
подняла глаза к темнеющему небу: полчаса до заката.
Здесь, к югу от экватора, ночь падает мгновенно. Навер-
ное, лучше дождаться полной темноты.
Не успела она подумать о Джайлзе, как в коридоре
вдруг послышался его голос:
— Ну ты, ублюдок! Не рассчитывай, что я позволю
этой девушке умереть...
Он осекся. Что-то негромко сказал Чанс — Модести не
разобрала, что именно, затем послышался смех Жако.
Теперь они уже были прямо за дверью. Она услышала,
как в замке поворачивается ключ, и дверь распахнулась.
На пороге стоял Жако, в руках его был пистолет. За ним
виднелась фигура Чанса — одной рукой он держал
Джайлза Пеннифезера за волоса, запрокинув его голову
назад, другой сжимал нож, лезвие которого угрожающе
нависло над горлом Джайлза. У Чанса был такой вид,
словно ему только что явилось откровение свыше. Он ши-
роко улыбнулся и сказал:
— Ага, уже собралась. Понятно. Интересно, тебя дей-
ствительно накачали наркотиками или Брюнель заблуж-
дался? Хотя какая разница. Мы тут кое-что приготовили
для тебя. Теперь, пожалуйста, руки на голову, встань ли-
цом к стене и не шевелись. Одно неосторожное движение,
и я сделаю доктору трахеотомию. Проверь ее, Жако.
Жако тщательно прощупал каждую складку одежды,
бесцеремонно провел руками по телу Модести и наконец
сказал:
— О’кей, все в порядке.
— А сейчас мы спустимся вниз и выйдем из дома, —
негромко скомандовал Чанс. — Пойдем через гостиную.
Учти, сзади будет Жако с пистолетом, а следом за ним
пойду я. И доктор Пеннифезер. Тебе все понятно?
Модести кивнула.
— Вот и хорошо. Вперед.
— Неужели ты ничего не понимаешь своей тупой баш-
кой, Чанс? — сдавленным голосом проговорил Джайлз. —
Если я немедленно не сделаю операцию, Девушка умрет!
Ноги его были обмотаны каким-то тряпьем, но выгля-
дел он значительно лучше, чем несколько дней назад.
— Какой же вы зануда, доктор! — Чанс слегка коль-
нул его кончиком ножа. — Прошу вас, пошевеливайтесь.
— Нет! Речь идет о моей пациентке!
317
Чанс расхохотался.
— Ваша пациентка! Господи, да ты совсем спятил,
Джайлз! Жаль, я уже начинаю привыкать к тебе. Ну да-
вай шевелись, иначе Жако пристрелит твою подружку.
— Боже мой, ты настоящий негодяй... — тихо пробор-
мотал Джайлз.
Они спустились по лестнице, прошли через большую
гостиную и оказались во дворе. Жако держался в трех
шагах позади Модести, дуло пистолета было направлено
ей в спину. Чуть позади шли Чанс и Пеннифезер. Они
пересекли патио и двинулись в сторону окруженной ака-
циями лужайки, где стояла клетка Озимандиса. Цент-
ральная часть клетки была отгорожена кольцевой решет-
кой с дверью, котораая открывалась при помощи цепного
ворота — это было сделано для того, чтобы при уборке
клетки Озимандис не напал на служителя. Сейчас там
была тень, и горилла мирно дремала на соломенной под-
стилке.
Жако открцл дверь в основное помещение клетки.
— Заходите, —мрачно буркнул он.
Модести замерла. Надо было что-то предпринимать. И
неважно, что, раз Чанс задумал такое. Любые действия
выглядели не столь безнадежными по сравнению с перс-
пективой оказаться один на один с гориллой.
— Заходите же! — сорвавшимся голосом крикнул
Чанс. — Иначе я заколю Пеннифезера как барана.
Неужели они всерьез решились на такое? Или же это
лишь более жесткий вариант предыдущей программы
Брюнеля? Модести повернула голову: позади, в шести фу-
тах, стоял Жако. Палец его застыл на курке.
— Я начинаю, — сказал Чанс.
Модести отвернулась и вошла в клетку. Жако схватил
Джайлза за плечи и с такой силой швырнул вперед, что
он едва не сбил Модести с ног. Дверь с лязгом захлопну-
лась, и Жако запер ее на два больших замка. .
Чанс довольно засмеялся, глаза его сверкали. Он обо-
шел клетку и повернул ручку ворота. Дверца внутреннего
отделения медленно скользнула вверх. Озимандис поднял
голову и прищурился.
Заставляя себя не торопиться, Модести подошла к на
ружным прутьям клетки. Как бы это ни выглядело безна
дежно, надо было выиграть время, а для этого требовалось
хоть чем-то привлечь их внимание.
— Послушай, Чанс, — сказала она. — Мы знаем коор-
динаты.
318
— Надо же, как интересно, — насмешливо проговорил
Адриан.
— Я говорю правду. Выпусти нас — если мы умрем,
золота тебе не видать.
— Говоришь, координаты? Я попробую угадать, хоро-
шо? Так, сорок два и сто один, правильно? Долина всего
в двух милях отсюда, не так ли? Пока у меня еще не бы-
ло времени, но скоро я взгляну на это место, не сомне-
вайся.
Жако ошарашенно смотрёл на Чанса.
-•- Это правда? В самом деле? Ты знаешь координаты?
Чанс с интересом разглядывал гориллу. Озимандис
встал на задние лапы и, издавая гортанные звуки, стал
протискиваться через узкую дверцу центральной секции.
— Ты видишь, Жако, — улыбнулся Адриан, — она не
спорит. Совершенно верно, я знаю координаты. Я уже су-
мел сделать то, что оказалось не по силам Брюнелю. А
парням дал совет дружить со мной.
Модести тяжело вздохнула — ее единственный козырь
Адриан побил тузом. Она отвернулась. Озимандис стоял в
центре клетки и неотрывно смотрел на Пеннифезера. Бор-
мотание гориллы стало громче, в нем появились злобные
интонации. Джайлз сгорбился, руки его бессильно повис-
ли, а на лице застыло удивленное выражение, словно он
вспомнил что-то забавное.
Забыв о Чансе и Жако, Модести внимательно наблюда-
ла за гориллой. Еще пару минут он будет вести себя спо-
койно, размышляла Модести, но рано или поздно непро-
шенные гости разозлят его. Подобно всем диким
животным, Озимандис боялся человеческого запаха, но
вскоре он преодолеет свой страх...
Модести медленно пошла вокруг клетки, и вскоре
Джайлз оказался между ней и Озимандисом. «Если он
набросится на Джайлза, — думала она, — я выскочу из-
за его спины и попробую... Ну и что ты попробуешь? У
тебя нет никакого оружия. Можно отвлечь гориллу на не-
сколько мгновений, но не более того. С ним не справится
даже десяток сильных мужчин — Озимандис просто разо-
рвет их».
Озимандис поднялся на задние лапы и,-глухо рыча, по-
чесывал брюхо. Потом он повернулся к Модести и изо
всех сил удалил себя лапой в грудь — раздался настолько
оглушительный звук, 'что Модести от неожиданности
вздрогнула.
Жако устроился на пустых мешках рядом с железным
319
ящиком для корма Озимандиса и с интересом наблюдал за
развитием событий.
— Может, бросить в него пару камней? — рассуждал
он вслух. — Глядишь, разозлится.
Адриан улыбнулся, но в этот момент вдалеке послы-
шался глухой удар, словно лопнул громадный воздушный
шар. Чанс громко выругался. Повернувшись, Модести
увидела, что из-за дома, примерно в четверти мили от
клетки, вырываются языки пламени, в воздух взметну-
лись клубы дыма.
Жако вскочил на ноги.
— О Боже! Это же бензохранилище! Какой-то идиот
бросил окурок! Огнетушители, быстро!
Адриан словно вкопанный замер у клетки. Жако схва-
тил его за руку.
— Господи, Адриан! Там же наши машины!'
Чанс резко повернулся к нему — гнев исказил его ли-
цо, глаза заливал пот. Он с силой ударил кулаком по ре-
шетке и, брызгая слюной, выкрикнул:
— Я хочу видеть, как она сдохнет!
Жако тряхнул его за плечи.
— Генератор! — крикнул он ему в лицо. — Если он
сгорит, мы лишимся электроэнергии! Ты что, рехнулся?
Чанс схватился за голову — словно выйдя из состояния
гипнотического транса, он недоуменно оглядывался по
сторонам. Наконец он окончательно пришел в себя, про-
вел рукой по лицу и устало сказал:
— Беги в деревню и приведи людей с огнетушителями.
Я попробую спасти транспорт.
Он с ненавистью посмотрел на 'Модести, повернулся и
вслед за Жако бросился к дому.
Модести попробовала боком протиснуться между
прутьями — увы, расстояние было слишком маленьким.
Вот бы на пару дюймов пошире... Она обернулась. Ози-
мандис больше не рычал. Он опустился на передние лапы
и тупо уставился в пол. Вдруг он издал оглушительный
вопль и бросился к Джайлзу. Модести кинулась ему напе-
ререз и вдруг с удивлением увидела, что Джайлз, качнув-
шись, сделал шаг навстречу горилле и присел.
В десяти футах от него Озимандис резко остановился и,
неуверенно перебирая всеми четырьмя лапами, попятился
и недовольно заворчал. Модести, словно завороженная,
смотрела на это кошмарное создание — серебристая
шерсть на загривке гориллы собралась крупными складка-
ми: судя по всему, Озимандис приготовился к прыжку.
320
Джайлз слегка махнул головой, привлекая внимание
Модести, и подмигнул ей/ Она медленно отодвинулась к
решетке. Джайлз присел еще ниже и неуклюже запрыгал
навстречу Модести. Озимандис замер и, тяжело кряхтя^ с
удивлением наблюдал за Пеннифезером.
— Эй, дорогая! — шепотом окликнул ее Джайлз. —
Присядь! И сложи руки на груди, вот так. Если он кинет-
ся, не беги. Первое время он будет блефовать. Прежде чем
броситься на нас по-настоящему, он вначале сделает пару
ложных заходов. Может, нам удастся успокоить его.
Модести присела на четвереньки. Откуда он знает о по-
вадках горилл, удивленно подумала она.
— Вот, правильно, — одобрительно кивнул Джайлз. —
Поза довольно странная, я понимаю, но она означает, что
мы признаем его превосходство и не собираемся нападать.
Я читал об этом в «Ридерз дайджест». Ну, когда был на де-
журстве, в Лондоне. Дама, которая написала статью, пре-
красно ладила с группой горилл. По-моему, дело было где-
то в горах Вирунги. Суть заключается в том, что надо вести
себя как горилла... Погоди-ка, я кое-что вспомнил.
Растопырив руки, он запрыгал по клетке — подобрав с
пола капустную кочерыжку, Джайлз надкусил ее и бро-
сил к лапам ворчащей гориллы.
— Наоом! Наоом!— гортанно выкрикивал Джайлз. .
Озимандис недоверчиво обнюхал огрызок, взял и, по-
дозрительно поглядывая на Джайлза, принялся жевать.
Джайлз прыжками вернулся к Модести, уперся кулаками
в пол и сел на четвереньки.	’ *
— Это слово означает пищу, по крайней мере так на-
писала эта женщина, — громким шепотом сказал он. —
Она провела с ними почти три года, наверное, изучила
их досконально. Говорит, они не агрессивные, если не пу-
гать и при этом вести себя по-обезьяньи. Давай попро-
буем.
Джайлз принялся яростно чесать грудвк потом нахму-
рился и недовольно произнес:
— Подожди минутку. Вовсе не в «Ридерз дайджест» —
статья была в «Нэшнл джиогрэфик», точно, я вспомнил. '
Несмотря на Ситуацию, Модести едва не расхохота-
лась. Озимандис отбросил кочерыжку в сторону, встал на
четыре лапы и, утробно ворча, уставился на них.
— Сделай эго еще раз, Модести, — тихо шепнул ей
Джайлз.
— Что?
— Ну, ты только что как-то странно икнула. Попро-
I I «Грязный Гарри*	321
буй еще раз, только тоном ниже и более внятно. Обезьяны
часто издают такие звуки.
Модести сделала глубокий вдох и изобразила некоторое
подобие сытой отрыжки. Джайлз восхищенно посмотрел
на нее.
— Вот это да! У меня никогда так не получится. Надо
двигаться, иначе он подумает, что мы какие-то странные
обезьяны.
Кряхтя и отдуваясь, Джайлз запрыгал по клетке. По-
наблюдав, Модести стала копировать его движения. Глу-
пее не придумаеЪп», подумала она, но в любой момент эта
комедия может превратиться в кровавую трагедию. Ози-
мандис встал на задние лапы, стукнул себя кулаком в
грудь и снова сел. Он уже выглядел не столь воинственно,
но это еще ни о чем не говорило. Неосторожное движе-
ние — и Озимандису достаточно лишь махнуть лапой...
Джайлз снова подскочил к Модести.
— Мы можем выбраться отсюда? — шепнул он ей на
ухо. — Когда они вернутся, будет поздно.
— Дай подумать.
Без отмычки замки не открыть. Вертикальные прутья
клетки наглухо вделаны в бетонное основание, прутья
крыши сходились на конус, и расстояние между ними не
шире, чем между вертикальными. Джайлз сел и принялся
возиться с обмотками на ногах. Озимандис посмотрел на
него, тоже сел и стал рассматривать свои лапы. Модести
внимательно осмотрела прутья, и у нее мелькнула идея.
Она подобрала охапку длинной травы и подошла к ре-
шетке. Сделав пучок, она скрутила его и обвязала у осно-
вания одного из прутьев. На том же самом пруте она при-
вязала еще один пучок, в этот раз на уровне плеч. Джайлз
удивленно смотрел на нее.
— Для чего ты это делаешь?
— Возможно, это чистой воды бред, но надо попробо-
вать.	*
Она обеими руками схватилась за этот прут, уперлась
ногами в соседние и принялась его ритмично дергать.
— Ты ни за что не согнешь! — покачал головой
Джайлз.
— Знаю; Но это может сделать Озимандис. Он только
что имитировал твои движения. Если мне удастся убедить
его повторить мои...
— Бог мой! — просиял Джайлз. — Только бы получи-
лось! Правда, в той статье об этом ничего не говорилось.
В течение минуты Модести дергала прут, затем, взяв
322
Джайлза за руку, отошла в сторону. Озимандис с любо-
пытством наблюдал за ними. Все это время он вел себя
весьма мирно. Джайлз и Модести ждали, но горилла не
спешила им на помощь.
— Вот дуралей, — сердито пробормотал Джайлз. —
Такая отличная идея, а он ничего не соображает.
— Послушай, — торопливо прошептала Модести. —
Ты чешешь в затылке,и он делает то же самое. По-моему,
он повторяет только твои движения. Ну-ка, подергай
прут.
Он устало улыбнулся.
— Хочешь его провести? Что ж, давай попробуем.
Он взялся за прут и секунд тридцать дергал его во все
стороны. Наконец Озимандис не выдержал искушения и
двинулся вперед. Джайлз отскочил в сторону и с откры- '
тым ртом следил за Озимандисом — тот обхватил лапами
прут и со страшной силой рванул его на себя.
Клетка вздрогнула. Довольный произведенным эффек-
том, Озимандис еще несколько раз дернул прут.
— О Боже! — прошептал Джайлз. — У него получа-
ется!
Модести скептически посмотрела на прут. Дюйм с чет-
вертью в диаметре. Озимандис не вырвет его из бетона,
но, может, его удастся согнуть? Главное, чтобы ему не на-
скучило это занятие. Господи, молила Модести, всего па-
ру дюймов, и мы будем на свободе!
Горилла плюхнулась на пол и, удовлетворенная демон-
страцией своего могущества, побрела вглубь клетки. Не-
много подождав, Модести на четвереньках подобралась к
решетке. Прут, вокруг которого она обвязала траву, по-
гнулся, как и два соседних, в которые Озимандис упирал-
ся задними лапами. Но расстояние между ними по-преж-
нему было слишком маленьким. Модести подняла голову,
и впервые с того момента, как они оказались в клетке, по-
чувствовала запах горящего бензина. Чанс и его подруч-
ные пытались потушить пожар на бензохранилище. Когда
им это удастся — или когда все сгорит дотла, — Чанс вер-
нется.
Она стерла пот со лба и схватила Джайлза за руку.
— Еще раз, прошу тебя.
Не успел он взяться за прут, как к нему, злобно рыча,
бросился Озимандис — это уже была исключительно его
игра, и он ревниво оберегал свое занятие от посягательств
чужаков.
Озимандис ухватился за прут, и клетка затряслась,
и*	323
словно под ударами молота. В этот раз забава наскучила
ему через две минуты. Озимандис горделиво выпрямился
рядом с согнутым прутом и довольно заурчал, словно при-
глашая полюбоваться его достижением.
Джайлз нервно провел рукой по растрепанным воло-
сам.
— Похоже, он не собирается оттуда уходить.
Модести встала с пола.
— По-моему, он достаточно потрудился. Мы сможем
выбраться, Джайлз. Я попробую его отвлечь, и как только
он отойдет в сторону, вылезай.
Джайлз начал было протестовать, но Модести его оста-
новила.
— Довольно препираться. Делай то, что я тебе говорю.
Она подпрыгнула, схватилась за верхний прут и, пере-
бирая руками, быстро двинулась по периметру клетки.
Озимандис внимательно наблюдал за ней. Перемещения
Модести начали раздражать его. Он поднялся на задние
лапы, угрожающе рыкнул, поскреб брюхо и, перевалива-
ясь, направился за Модести. На четырех лапах он двигался
быстро, но в вертикальном положении оказался очень мед-
лителен. Поэтому Модестихумела увернуться от удара ла-
пы и, отвлекая Озимандиса к центру клетки, крикнула:
— Давай, Джайлз!
Джайлз был уже у решетки. В какой-то момент Моде-
сти показалось, что он застрял между прутьями, но в ту
же секунду он словно нырнул вперед и оказался по дру-
гую сторону клетки.
Теперь Озимандис гнался за Модести, цепляясь перед-
ними лапами за верхние прутья. В отличие от мелких
обезьян, гимнаст из него был никудышный. Его собратья
редко взбираются на деревья, но даже когда им приходит-
ся это делать, «восхождение» происходит крайне медлен-
но и далеко не изящно. Однако его длинные передние ла-
пы представляли серьезную опасность. Джайлз понимал,
что если не отвлечь гориллу хотя бы на несколько секунд,
Модести ни за что не опередить ее. Он забежал с противо-
положной стороны клетки, поднял палку и начал коло-
тить по прутьям, выкрикивая в адрес Озимандиса витие-
ватые оскорбления.
Разгневанный столь недостойным поведением, Озиман-
дис обиженно заворчал, отпустил верхний прут и шлеп-
нулся на пол. Скосив глаза на Пеннифезера, он громко
шлепнул себя по брюху, предлагая помериться силами, но
Джайлз продолжал бранить гориллу последними словами.
324
Модести уже скользнула между прутьев — она была не
шире Джайлза, если не считать бюста, но эта часть тела
достаточно мягка и не служит препятствием в подобных .
упражнениях.
Оказавшись снаружи, она услышала, как Джайлз сдав-
ленно вскрикнул: Озимандис сумел-таки зацепить обид-
чика и теперь держал Джайлза за руку. Модести с разбега
бросилась на решетку, качнулась назад и изо всех сил
ударила гориллу ногой в морду.
Такой удар мог бы убить человека, гориллу же он всего
лишь испугал. И все же Озимандис выпустил Джайлза и,
громко хныча, отбежал в центр клетки. Джайлз опустился
на землю и, с трудом переводя дыхание, пробормотал:
— Извини... он, оказывается, такой проворный. Чуть
не сломал мне руку.
Он встал ца ноги и осторожно покрутил кисть правой
руки. Запястье вспухало на глазах.
 — Как только выберемся отсюда, — сказала Моде-
сти, — я наложу тебе шилу. Пошли. Чем быстрее мы
скроемся в горах, тем лучше.
Джайлз кивнул.
— Верно. Она в очень плохом состоянии, но если сде-
лать укол морфия, она вполне сможет передвигаться, во
всяком случае, не хуже меня.
Модести недоуменно смотрела на него.
— Передвигаться? Кто?
— Как кто? Та девушка, — Джайлз кивнул головой в
сторону дома.
— Лиза? Ты спятил?
— Что? Нет, я в полном порядке, за исключением ног
и запястья правой руки, дорогая. Не могу же я ее бросить.
Острый аппендицит, понимаешь, Думаешь, они пригласят
к ней врача? Как бы не так.
Модести дрожала от бешенства, но где-то в глубине ду-
ши она понимала Джайлза.
— Боже праведный. Нам что, больше делать нечего?
Для начала хорошо бы отсюда выбраться. Ты сам еле хо-
дишь, теперь вот рука. Интересно, каким это образом ты
собираешься спасать ее?
— Ну... пока не знаю. Но можно, наверное, что-ни-.
будь придумать. В ее комнате моя медицинская сумка, а в
ней все инструменты, с которыми я работал в Калимбе.
Не можем же мы просто так взять и бросить больного че-
ловека. Если честно, мне ее жаль. Она совсем не такая,
как все эти люди, понимаешь.
325
— Уилли тоже так думал.
— Да, но я все же не верю, что она виновата. Я хочу
сказать, вряд ли она сознательно заманила нас в ловушку.
И вообще, с ней что-то странное.
Модести с ужасом думала, что они упускают драгоцен-
ное время. Она посмотрела по сторонам. Озимандис дре-
мал, положив лапу на морду. Из-за дома все еще валили
густые клубы дыма. Похоже, «пожарники» еще некоторое
время будут заняты, подумала она. Но, учитывая увечья
Джайлза, дорога каждая минута.
— Это безумие, Джайлз, — резко сказала Модести. —
Довольно, пора идти.
— Да, по-видимому ты права, — он с трудом улыбнул-
ся. — Иди одна, дорогая. Увы, но я врач, и мне придется
остаться. Мы потом догоним тебя, не волнуйся.
— Не волнуйся?! — она готова была ударить его.
— Я хочу сказать, что тебя это не касается. Это мое
дело. Могу догадаться, как ты к ней относишься, но все
дело в том, что я не верю, что она виновата во всех этих
ужасных событиях. Мне кажется, просто этим негодяям
удалось сделать с ней то, что Брюнель хотел сделать с то-
бой.
Модести показалось, что она с разбега налетела на глу-
хую стену. Она с ужасом подумала, что Джайлз, навер-
ное, прав, еще немного, и она сама стала бы безвольной
марионеткой в руках Брюнеля. От этой мысли у нее мороз
пробежал по коже.
Она смотрела на Джайлза и чувствовала, как оттаивает
ее душа. Она вспомнила, как он вприпрыжку бегал по
клетке, размахивал руками и почесывался — «...вовсе не
в «Ридерз дайджесте» — статья была в «Нэшнл джиогрэ-
фик»...» Ей хотелось смеяться и плакать, в душе ее боро-
лись печаль и радость. Самая безумная из всех операций,
улыбнувшись, подумала. Модести. Что ж, значит и кон-
цовка ее должна быть такой же сумасшедшей.
Она засмеялась своей мысли и потрепала Джайлза по
щеке.
— Ну ладно. Ты не очень-то хорошо смотришься при
ходьбе, поэтому подожди меня возле тех деревьев, я скоро
приведу ее. Если твоя сумка там, я сама сделаю ей укол.
Не слушая его благодарных причитаний, она поверну-
лась и побежала к дому.
Для предосторожностей уже не было времени. Единст-
венное, что оставалось, — бежать изо всех сил по прямой
и надеяться на удачу. Она вбежала на веранду, промча-
326
лась через настежь открытые двери гостиной и уже вбежа-
ла в комнату, когда в дверях появился Мескита. В руках
он держал автомат. Модести рассчитывала, что все броси-
лись тушить пожар, и не ожидала никого здесь встретить.
Быстро же удача отвернулась от меня, подумала она.
Она продолжала двигаться ему навстречу и, резко из-
менив направление, прыжком бросилась на кушетку. В
тот же миг она услышала звук предохранителя. Модести
вскочила на ноги. Их разделяло восемь шагов — Мескита,
улыбаясь, направил ствол в ее сторону. Этот парень обла-
дал отличным опытом, отметила про себя Модести, да и
реакция у него неплохая. Он вполне успевал открыть при-
цельный огонь, Модести же оставалось лишь двигаться
навстречу, как можно быстрее сокращая расстояние, и на-
деяться на удачу. Один шанс из тысячи — осечка, промах
или...
— Правее, Принцесса, — послышался сзади голос
Уилли, и она нырнула в сторону. Закрыв руками голову,
Модести продолжала контролировать движения Мески-
ты — ствол его автомата качнулся к ней, затем вздрогнул,
и лицо ангольца исказилось от ужаса. Послышался сла-
бый свист, в воздухе мелькнула серебристая тень, и Мес-
кита, выронив автомат, схватился руками за горло. Ноги
его подкосились, и он замертво рухнул на пф1... Все это
произошло за какую-то долю секунды, и только сейчас
Модести испугалась.
Вцепившись в длинный ворс ковра, Модести боялась
повернуть голову. Либо я сошла с ума, либо это кошмар-
ный сон, мелькнула мысль.
Уилли Гарвин мертв. Он упал с высоты трех тысяч фу-
тов, после такого невозможно остаться в живых. Но это
же был его голос... Мескита убит, и из его горла торчит
ручка одного из ножей Уилли.
Она услышала позади себя звук шагов. Кто-то взял ее
за плечи и бесцеремонно поднял на ноги.
Уилли Гарвин. В маскировочном десантном комбинезо-
не. Куртка нараспашку. С внутренней стороны — сдвоен-
ные ножны, одно пустое.	•
Уилли Гарвин. Загорелое лицо, выгоревшие на солнце
волосы. Голубые глаза, тревожно осматривающие Моде-
сти. На тыльной стороне руки — большой рваный шрам.
Уилли. Огромный. Сильный. Живой.
Невозможно!
— Порядок, — послышался его мрачный голос. — По-
хоже, ты в шоке, Принцесса, но, тем не менее, это я.
327
Модести почувствовала, что у нее подкашиваются но-
ги. Почему-то начало дергаться веко: Он взял ее за плечи
и слегка встряхнул. Потом укоризненно погрозил паль-
цем.
— Оставь переживания на потом, Принцесса, •*— ре-
шительно произнес Уилли. — Не можешь же ты бросить
операцию, чтобы вот так стоять и таращиться на меня.
Модести механически кивнула и наконец сообразила,
что уже минуту стоит с открытым ртом. Он покачал голо-
вой, подошел к Меските, вынул у него из горла нож и,
вытерев о брюки мертвого ангольца, убрал в ножны. Ког-
да Уилли отвел полу куртки, Модести увидела, что в ко-
буре под мышкой у него лежит «Кольт», а с пояса свисает
обоюдоострое мачете. Фляга с водой. Вокруг талии обвя-
зана веревка. На спине походный рюкзак армейского об-
разца.
Уилли Гарвин. Невероятно.
Он снова подошел к ней.
— Целая история,,— буркнул он. — Позже расскажу.
Ну, ты как, в порядке?
— Уилли... — прошептала Модести и робко положила
руки ему на плечи. Под тканью куртки был настоящий,
живой Уилли Гарвин.
— Да, я это, я, — он снова встряхнул ее. — О Госпо-
ди, кто же, по-твоему, поджег это бензохранилище,
Принцесса?
Наконец она поняла, почему он так резко разговарива-
ет с ней: если бы он пытался успокаивать ее, Модести на-
верняка грохнулась бы в обморок и потом он должен был
бы приводить ее в чувство и доказывать, что не призрак.
Это был настоящий Уилли Гарвин. Она почувствовала,
что вот-вот разревется.
Он достал из рюкзака ремень, к которому была при-
стегнута кобура с «кольтом» тридцать второго калибра.
— Вот, — буркнул он. — Привез тебе твой пистолет. А
это конго.
Не отрывая глаз от Уилли, она сунула конго в карман,
надела пояс с кобурой и, чтобы не расплакаться, прикуси-
ла губу. Он мрачно смотрел на нее.
Модести провела ладонью по его рубашке.
" — Уилли...—прошептала она.
Шок оказался настолько сильным, что Модести никак
не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства —
радость ее была столь безграничной, что едва не причиня-
ла боль. Сознание ее раздваивалось: она видела перед со-
328
бой живого Уилли и не верила своим глазам. Она провела
пальцами по его щеке и дрожащим голосом сказала:
— Ты... ты перепугал меня до смерти. Ну погоди, вер-
немся домой, я тебе устрою!
Уилли Гарвин захохотал.
Через двадцать минут они были уже в полумиле от ле-
систого участка саванный Hq импровизированных носил-
ках они несли Ли?у. Уилли срезал два молодых деревца,
обстрогал их, натянул пустые мешки, которые нашел око-
ло клетки Озимандиса, и теперь у них были вполне при-
личные носилки. Уилли Щел впереди, сзади носилки несла
Модести. На спину она привязала громадную медицин-
скую сумку Джайлза.
Джайлз шел рядом, опираясь на палку, которую ему
вырезал Уилли. Увидев Уилли, он запрыгал от радости, но
Модести чувствовала, что для него это было не столь силь-
ным потрясением, как то, которое испытала она. Видимо,
все дело в том, что Джайлз просто не способен удивляться
даже тому, от чего.обычные люди просто спятили бы, с за-
вистью подумала Модести. Это видно даже по его хирур-
гическим методам. С искалеченными ногами и одной здо-
ровой рукой, он настолько верит в себя, что собирается
оперировать Лизу прямо здесь, в горах. Это прозвучало в
его первых словах, когда он, увидев Уилли, радостно вос-
кликнул: «Господи! Уилли! Вот уж не ожидал тебя уви-
деть!»
Модести не чувствовала тяжести носилок. Она смотре-
ла на широкую спину Уилли, и радость пьянила ее, как
шампанское. Она чувствовала себя словно заново родив-
шейся, энергия переполняла ее. В голове у нее вертелись
сотни вопросов, но они могди подождать. Она упивалась
своим счастьем, все остальное уже не имело никакого зна-
чения.
Быстро темнело, но Уилли не собирался делать привал.
Они миновали лес и перешли через невысокий, хребет. И
только когда впереди они увидели широкую долину, Уил-
ли наконец сказал:
— О’кей, Принцесса. Немного передохнем. -
— Уилли, я устала.
— Отлично. Но Джайлзу, наверное, надо осмотреть
Лизу.
— Ой, ну конечно! Извини.
Модести опустила носилки и задумалась. Их положе-
ние по-прежнему было очень сложным, радоваться пока
329
было нечему. Не считая, конечно, возвращения Уилли.
На Лизе было светло-голубое платье; Джайлз тщательно
укутал ее в одеяла. Она уже пришла в себя, но по-преж-
нему пребывала в ступоре от укола морфия. Джайлз по-
щупал пульс и начал свой традиционный монолог.
— Ну что, старушка, больно? Знаю, знаю. Ничего,
скоро мы тебя вылечим. Ты, главное, не волнуйся, ладно?
Эти подлецы из «Бонаккорда» едва не угробили тебя. Но
самое худшее уже позади.
Лиза молча взяла его за руку, и Джайлз продолжал
свой бесконечный монолог.
Модести присела рядом с Уилли, оперевшись медицин-
ской сумкой на камень. Уилли задумчиво смотрел в небо.
— Сегодня ночью они до нас не доберутся.
— Да, вряд ли. У них нет собак. Думаю, они пустятся
в погоню на рассвете. А ты что, подготовил здесь базу?
— Ну конечно. Примерно полторы мили отсюда. Там
есть все, что может нам понадобиться.
— Когда ты приехал сюда?
— Вчера ночью. Вертолетом из Танзании. Естествен-
но, все делалось тайно. Этим занимался Таррант. У него
есть агент в их министерстве геологии.
Модести хотелось спросить его о том, что произошло в
горах Франции, но, подумав, решила отложить этот раз-
говор.
— Какая-то совершенно безумная операция, Уил-
ли, — пожаловалась она. — Сплошной рукопашный бой.
Как теперь будем выкручиваться?
— Я привез с собой все оборудование, которое вошло в
вертолет, — пожал плечами Уилли. — Потом я прикинул,
какой расклад, и стал искать место для базы. Мне повез-
ло, скоро сама увидишь. А перед самым рассветом отпра-
вился на разведку. — Он искоса посмотрел на Модести. —
Я был уверен, что тебя выбросили с «дакоты» следом за
мной.
Эта мысль не приходила ей в голову, но Уилли был
прав. Получалось, что он напал на «Бонаккорд», предпо-
лагая, что она и Джайлз скорее всего мертвы.
— Тебя я увидел только днем, — продолжал он. — Вон
с того холма, когда разглядывал в бинокль деревню.
— Спектакль с групповым изнасилованием?
Он кивнул.
— Я уже приготовился открыть огонь, и тут появился
Брюнель и отменил развлечение. Вот уж чего никак нс
ожидал.
330
— Это была часть его программы по обработке созна-
ния. Потом расскажу подробнее.
— Ладно. Но по крайней мере я знал, что ты жива.
Потом видел, как тебя привезли обратно в дом. Я не знал,
где они держат Джайлза, и решил поджечь бензохранили-
ще — пока они тушили пожар, я все осмотрел и просчитал
ситуацию. Еще до того, как я все подготовил, они прита-
щили Джайлза в дом, так что все получилось в самом луч-
шем виде. Во всяком случае, ждать я больше не мог.
Модести чмокнула его в щеку.
— Сегодня ночью я сама планировала прорваться на
«Лендровере». И вдруг все пошло наперекосяк, — она бро-
сила взгляд на носилки. — Эта девушка убила Брюнеля.
К ней привели Джайлза, и он понял, что ей нужна немед-
ленная операция. Острый аппендицит. Тем временем гла-
варем шайки стал Чанс, который ужасно возгордился сво-
им новым положением. Он каким-то образом узнал
координаты Новикова, поэтому мы с Джайлзом больше не
интересовали его. И он запихнул нас в клетку с Озиман-
дисом. Озимандис — это горилла.
— О Господи! — перекрестился Уилли.
— А ты как думал? Они ничего просто так не делают.
Потом загорелось бензохранилище. Ты очень вовремя от-
влек Чанса и Жако.
— Но!..
— Горилла? — Модести с трудом сдерживала смех. —
Знаешь, Уилли, это было какое-то безумие. Я до сих пор
не могу в себя прийти. Оказывается, Джайлз где-то начи-
тался о гориллах.
Модести прыснула в рукав и отвернулась.
— Извини. Короче, Он немного выучил их йзык.
Уилли укоризненно покачал головой.
— Язык горилл? По-моему, ты меня разыгрываешь.
— Да нет же! Правда, Уилли. Конечно, это несколько
не то, что в фильмах о Тарзане — просто он знает, как
на их языке называется пища. И еще... Надо вести себя,
ну... в общем, по-обезьяньи. Нам удалось убедить Ози-
мандиса согнуть один прут в решетке, и мы оказались на
свободе. Правда, Джайлзу не повезло: Озимандис пора-
нил ему руку.
— Вы убедили Озимандиса согнуть прут в решетке? —
Уилли обескураженно помотал головой, в голосе его по-
явились нотки беспокойства. — С тобой все в порядке,
Принцесса? Ты, случайно, головой не стукнулась?
— Чистая правда, Уилли. Потом я тебе расскажу все
331
подробности. Знаешь, в присутствии Джайлза всегда про-
исходит что-то экстраординарное... бред какой-то. Ну
ладно, вернемся к тебе.
— Ко мне? А... — Уилли потер лоб и на мгновение за-
думался. — Да, в общем-то, и рассказывать не о чем. Я до-
ждался, когда все примчались на пожар, и проник в дом.
На это ушло довольно много времени, потому что мне при-
шлось сделать приличный крюк. Потом я увидел тебя. Ты
пулей летела через рощу и скрылась в доме. В тот момент я
был уже у самой веранды, но решил не окликать тебя и по-
шел следом. А потом появился этот парень с автоматом.
Они оба замолчали.
— Как я понимаю; на транспорт нам рассчитывать не
приходится? — спросила Модести.
Уилли покачал головой.
— Пришлось сжечь все их машины, извини. Я* поду-
мал, что в случае погони надо уравнять шансы. Кроме то-
го, здесь сильно пересеченная'местность, и на своих двоих
оперативный простор гораздо шире, — он пожал плеча-
ми. — Если бы мы были вдвоем... Я не предполагал, что
Джайлз искалечен. А тут еще и девушка...
Модести тяжело вздохнула.
— На ее компанию я тоже не рассчитывала. Джайлз
уверен, что она не такая, как все остальные.
— Кто знает...
Уилли задумчиво потер подбородок. Это была его обыч-
ная манера, но сейчас Модести как завороженная следила
за ним. До чего же приятно наблюдать, как он совершает
эти, в общем-то, бессознательные движения, подумала
Модести. Господи, он действительно здесь, рядом со мной!
— Не знаю, Принцесса, — пробормотал Уилли. — Об-
вела она меня по всем правилам. И все же я рад, что мы
не бросили ее.
Он встал и подошел к носилкам. Похлопав Джайлза по
плечу, он наклонился и пристально посмотрел на покры-
тое крупными каплями пота лицо Лизы.
— Эй, Лиза, — тихо окликнул он ее. — Хоть немного
отдохнула?
Не отпуская руку Джайлза, она подняла глаза и, с тру-
дом шевеля губами, тихо сказала:
— Прости меня... прости меня, Уилли. Они заставили
меня. Я ничего не знала. Не знала, что они затевают.
— Конечно, конечно. Ты, главное, не волнуйся.
— Когда они... убили тебя, я хотела умереть.
— Они только пытались это сделать, Лиза, — улыб-
332
нулся Уилли. — Такого нечестивца, как я, так просто не
убьешь. «И воссел на херувимов и полетел, и понесся на
крыльях ветра». Псалом семнадцатый, стих восьмой.
В глазах ее мелькнула улыбка.
— Да послушай, — вмешался Джайлз. — Ничего не
понимаю. Ты же упал с самолета, и жив — как тебе это
удалось?
— Надо идти дальше, — Уилли порылся в карма-
нах. — Хочешь шоколадку, Лиза? Это придаст тебе сил.
— Не смей ей ничего давать! — прикрикнул на него
Джайлз. — Слава Богу, она с самого утра ничего не ела, а
ты хочешь все испортить. Как только мы устроимся на
ночлег, Модести сделает ей операцию. «
Уилли всем телом повернулся к Джайлзу.
— Модести? — ошарашенно переспросил У Илл и.
— Кто-то же должен это сделать. Как я буду держать
скальпель вот этим? — Джайлз покрутил у него перед но-
сом распухшей и посиневшей рукой. Теперь его пальцы
больше напоминали переваренные сосиски.
Уилли подошел к Модести.
— Ты слышала? — он незаметно показал пальцем на
Джайлза. — Он хочет, чтобы ты отстригла ей аппендикс!
— Мне показалось, что я ослышалась.
Модести приложила ладони к щекам, потом недоверчи-
во посмотрела в сторону Джайлза.
— Наверное, другого выхода нет, — она беспомощно
пожала плечами. — Я же говорила тебе, это с самого на-
чала был абсолютно шизофренический проект.
Через сорок минут они преодолели крутой каменистый
склон и оказались на заросшем высокой травой плато. По-
всюду здесь были разбросаны глыбы камней, а само пла-
то — не очень большое — с другой стороны плавно пере-
ходило в невысокий каменистый холм.
— Через пару минут будем на месте, — сказал Уил-
ли. — Я нашел там отличную пещеру, у нее есть даже за-
пасной выход в долину, — он довольно хмыкнул. — Меж-
ду прочим, место выбрано отменно, замечу я вам. Прямо
в лоне Недоступной Девственницы.
Глава 12
— Я очень виновата, — бесцветным голосом произнес-
ла Лиза. — Они заставили меня это сделать. Голоса.
Они уже больше часа находились в пещере. Как только
333
сюда внесли Лизу, Модести сразу же сделала ей уколы
морфия и атропина. Потом наложила Джайлзу шину. Ли-
зу уложили на одеяла, и сейчас рядом с ней сидел Джайлз
и проверял пульс.
— Голоса? Какие голоса, старушка? — спросил
Джайлз, не отрывая глаз от секундной стрелки своих ча-
сов.
Лицо ее исказила гримаса отчаяния.
— Я ничего не говорила, я не хотела, мне нельзя об
этом говорить!
— Ничего подобного. Я твой врач, и ты можешь гово-
рить мне все что угодно. Абсолютно все, — он не уговари-
вал ее, но в искренности его невозможно было усомниться.
Лиза обдумывала его слова.
— Голоса у меня в голове, — наконец неуверенно про-
изнесла она. — Они говорят мне, что я должна делать.
Казалось, это его совершенно не удивило.
— И давно они с тобой разговаривают, Лиза?
— Уже... я не знаю. Несколько лет.
— Надо же, — он с интересом посмотрел на нее. — А
сейчас они что-нибудь говорят?
— Сейчас нет. Уже замолчали. А совсем недавно ска-
зали, что я должна раздобыть пистолет, и приказали мне
стрелять. Стрелять во Врагов. Устроить как можно больше
шума.
— В каких врагов?
— Ты. Уилли. Она.
.— Странно. Мы же не враги тебе, и ты отлично это
знаешь.
— Не мои Враги. Их.
— Кого?
— Голосов.
— А, — Джайлз сделал строгое лицо. — Честно гово-
ря, старушка, мне не очень-то нравятся эти твои голоса. И
что, они все время заставляют тебя делать гадости? На-
пример, стрелять в людей?
Лиза кивнула, глаза ее наполнились слезами.
— Да, ничего другого. Они заставили меня... чтобы я...
Брюнеля... ножом. Я обязана подчиняться им, иначе они
никогда не замолчат. Однажды я едва не сошла с ума.
Понятно, — тихо сказал Джайлз и слегка сжал се
руку. — Позже я разберусь с ними. А сейчас нам надо нс
много укоротить твой подлый аппендикс.
Он откинул одеяло. Лиза была совершенно обнажен
ная.
334

— Расслабься, расслабься. Отлично, сейчас Модести
тебя немножечко побреет.
Джайлз обернулся — Уилли снял со спиртовки боль-
шую металлическую кастрюлю и наполнил кружку ки-
пятком, которую держала Модести. Она присела рядом с
девушкой и улыбнулась ей.
— Не беспокойся, я прекрасный брадобрей.
Вход в пещеру был низким, но в глубине высота свода
достигала пяти футов — затем она сужалась и переходила
в извилистый коридор, заканчивавшийся узким отверсти-
ем с противоположной стороны холма, прямо напротив
глубокого ущелья, которое здесь упиралось в гигантский
горный кряж. В пещере стояли два больших контейнера с
оборудованием. Глядя на них, Модести поняла, что,
прежде чем направиться в Руанду, Уилли успел наведать-
ся на ее виллу в Танжере и запасся всем необходимым. В
длинных ящиках были уложены две автоматические вин-
товки М-16, несколько десятков обойм к ним* гранаты,
одеяла, баллоны с питьевой водой, походная аптечка,
аэрозоль от насекомых, короче — все, что может понадо-
биться человеку для выживания в условиях дикой при-
роды.
Уилли забил в свод пещеры альпинистский крюк и под-
весил к нему лампу, работающую от микроаккумулято-
ра — прежде чем включить свет, он тщательно завесил
вход в пещеру одеялами.
Джайлз открыл свою медицинскую сумку, и теперь вы-
уживал из нее инструменты и осторожно складывал на
расстеленную клеенку. Странно, но, вйдимо, вследствие
того, что сейчас он мог действовать Только одной рукой,
движения его были не столь неуклюжими, как обычно.
Увидев, что Модести закончила орудовать бритвой, он по-
вернулся к ней.
— Ну что, начнем, или, может, мне еще раз повто-
рить, что надо делать?
Модести отрицательно помотала головой и отрывисто
сказала:
— Давай начнем. Я просто выполняю роль твоих рук,
и по ходу дела ты будешь подсказывать мне. А кто даст ей
эфир, Уилли?
— Ага. Только начну я сам, а Уилли потом сменит ме-
ня. Я все время буду рядом с тобой, — он посмотрел на
Лизу. — Не беспокойся, старушка, Модести ассистирова-
ла мне сотни раз, она отлично со всем справится.
— Да, — слабым голосом откликнулась Лиза. — Усы-
336
пите меня поскорее. Пожалуйста. Голоса снова начали го-
ворить...
Уилли удивленно посмотрел на Модести, но ничего не
сказал. Заколов Лизе волосы, он взял кружку с горячей
водой и полил Модести на руки. Инструменты лежали в
другой кастрюле — предварительно их прокипятили в
растворе антисептика.
Джайлз смочил в эфире марлевую повязку и поднес ее
к лицу Лизы.
— Начали, старушка. Дыши глубже. Вот так, хорошр.
Вдох... выдох. Еще раз. Замечательно.
Через пару минут он положил маску ей на лицо, взял
бутылочку с эфиром и капнул на марлю.
Уилли яростно тер руки щеткой.
— Я не подумал, Принцесса, — озабоченным голосом
проговорил он, — у нас нет ни перчаток, ни хирургиче-
ских масок, только пара галлонов воды да бутылка виски.
Думаю, сам доктор Барнард не рискнул бы в таких усло-
виях на операцию.
Модести поморщилась и резким движением стряхнула
воду с рук.
— У нас есть кое-что получше — сам доктор Пеннифе-
зер. По-моему, он даже не представляет, как выглядит
нормальная операционная.
Они протерли руки эфиром и подошли к Лизе.
— Зайди с этой стороны, Уилли, — спокойно приказал
Джайлз. — Возьми бутылочку и каждые пятнадцать се-
кунд капай одну-две капли. Если она начнет хрипеть или
ты увидишь, что лицо синеет, подними немного маску и
дождись, пока она не начнет дышать нормально. Потом
снова накрой лицо марлей.
— Посинеет... — упавшим голосом повторил Уил-
ли. — Как скажете, доктор.
Модести встала на колени справа от Лизы, Пеннифезер
занял позицию напротив. Уилли уже поставил кастрюлю
с инструментами на клеенку и разложил пакеты со сте-
рильными тампонами. В пещере стояла невыносимая ду-
хота. Несмотря на то что Модести предусмотрительно
сняла рубашку, лицо ее начал заливать пот. Уравняв ды-
хание, она мысленно провела по животу Лизы линию от
пупка к подвздошной кости — нужная точка была где-то
посередине. Точка Макберни. Она взяла скальпель, слег-
ка коснулась им кожи и посмотрела на Пеннифезера. Он
одобрительно кивнул. Модести затаила дыхание и сделала
разрез.
337
Показалась кровь. Левой рукой она промокнула рану
и, углубив разрез, увидела под слоем жира розовую мыш-
цу. Теперь зажимы. Хирургические щипцы для арте-
рий — в Калимбе она делала это неоднократно. Глав-
ное — найти точку кровотечения rt поставить на нее
зажим. Потом следующую, и снова зажим. Зажим.
Теперь разрез был окружен частоколом зажимов. Там-
поны. Можйо начинать снимать зажимы. Плохо, если
кровь не успела свернуться, без ассистента зажим поста-
вить непросто. Черт возьми! Джайлз вполне мог бы проде-
зинфицировать здоровую руку и помочь! Хотя куда там,
уже поздно.
Отлично! Кровотечение остановилось.
Теперь наружные мышцы. Так, осторожно ножницами
вдоль волокон. Пальцами раздвигаем мышцу по всей дли-
не разреза. Пальцы... Надо молить Бога, чтобы они дейст-
вительно были стерильные. Наверное, все-таки стериль-
ные... Почему Джайлз повсюду таскает за собой кучу
всякого барахла, а элементарных хирургических перчаток
положить не догадался? Может, рассчитывает, что его
болтовня убьет и микробы?
А между тем он действительно что-то говорил, голос
его звучал спокойно и ободряюще. Кажется, он ни на се-
кунду не закрывал рот, но Модести только сейчас поняла,
что действует строго по его инструкциям.'
— Отлично, дорогая. Теперь проходи сократительную
мышцу. Вот, правильно. Надо проковырять довольно при-
личную дырку. Как там она, Уилли? Хорошо, хорошо... Те-
перь рассекай нижний мышечный слой, дорогая. Нет, в про-
тивоположном направлении. Так. Просто замечательно.
Приступай ко вто^кэй мышце. Хорошо, дай-ка я взгляну.
Модести немного отодвинулась, и Джайлз склонился
над разрезом. Потом посмотрел на нее и улыбнулся.
— Прямо как по учебнику, — сказал он довольным го-
лосом. — Что ты такая испуганная? Все идет великолеп-
но. Видишь вот эту белую перегородку? Это... это... Черт,
забыл как называется. А, да, вспомнил. Брюшина. Рассе-
кай ее так же, как ты делала самый первый разрез. Да нет
же, о Господи! Не скальпелем, иначе ты проткнешь ки-
шечник! Возьми ножницы, очень осторожно, так. Теперь
подцепи пальцем, приподними и режь дальше.
Через пару минут она подцепила пальцем аппен-
дикс — тонкую белую трубочку длиной около трех дюй-
мов. Она воспалилась и распухла.
— Только не торопись, — нахмурился Джайлз. — Ну
338-
ладно. Отпусти хирургические шипцы, я сам буду их дер-
жать. Видишь эту артерию? Перетяни ее.
— Подожди минутку, — рассердилась Модести, — пот
льет в глаза. Ну вот, уже на руки потекло. Какого черта
ты меня не предупредил? Я хоть бы ленточку повязала на
голову. Уилли, вытри мне лоб. Да брось ты на секунду
свою бутылку!
Она подняла руки над головой, и Уилли обтер ее поло-
тенцем.
— Спасибо/ — она приготовила лигатуру, но вдруг за-
мерла и затравленным взглядом посмотрела на Пеннифе-
зера. — О Господи, Джайлз! У меня начали дрожать руки.
— Не обращай внимания, — невозмутимо сказал
Джайлз. —- Как только ты займешь их делом, все прекра-
тится. Давай, давай, перетягивай артерию.
Он оказался прав. Модести наложила лигатуру, сдела-
ла под руководством Джайлза кисетный шов, зажала ос-
нование аппендикса специальными щипцами Спенсера
Уэллса, перетянула его сверху другой лигатурой и отсек-
ла отросток скальпелем.
Начинали затекать руки, но Модести знала, что самая
ответственная часть операции еще впереди, — теперь на-
до было зашить брюшную полость.
— Прекрасно, — комментировал Джайлз. — А теперь
введи ампутант в слепую кишку.
Модести подняла голову. Глаза у нее были безумные.
— Что сделать?
— Ну, воткни огрызок аппендикса вот в ту трубу.
— О Боже, Джайлз, трудно бьую сразу сказать по-че-
ловечески!
Он хихикнул.
— Спокойно, спокойно, дорогая. Хорошо. Теперь рас-
пускай кисетный шов, а я пока пересчитаю тампоны.
Модести, не торопясь, начала накладывать швы. Вна-
чале она зашила белую перегородку, потом два слоя
мышц. Когда она сшила соединительные мышцы, Джайлз
повернулся к Уилли.
— Теперь можно убрать маску, — сказал он. — Мы
скоро заканчиваем.
Наружную часть разреза Модести шила нейлоновой
нитью — расстояние между «стежками» получилось около
полудюйма. Она последний раз пропустила нить, обрезала
ее и почувствовала, что снова начинают дрожать руки. Но
это уже не имело значения.
Наложив на шов марлевый тампон, она закрепила его
339
пластырем, прикрыла Лизу полотенцем и сверху наброси-
ла одеяло. Модести выпрямилась и почувствовала, что у
нее сводит челюсти. Уилли Гарвин похлопал ее по голому
плечу.
— Между прочим, это была противозаконная опера-
ция, — торжественно объявил он. — У тебя нет разреше-
ния на врачебную практику.
Модести пожала плечами и облегченно улыбнулась.
— Все нормально, Джайлз? — спросила она.
— Что? Думаю, она вряд ли поблагодарит тебя за та-
кой шов, — он засмеялся. — Кстати, у меня получается
не хуже.
— Ну что поделаешь. Я никогда не умела шить. Госпо-
ди, неужели она поправится?
— Лично я не сомневаюсь, — он нахмурил брови. —
Сейчас меня гораздо больше беспокоят ее голоса. Очень
мне это все не нравится. к
— Голоса? — переспросила Модести, подставляя руки
под струю воды из кружки, которую держал Уилли. Она
смутно помнила какой-то разговор перед операцией, но о
чем именно шла речь...
— Что она сказала тебе, Джайлз? Я не прислушива-
лась.
— Не знаю, что и сказать. По-моему, у нее слуховые
галлюцинации. Слышит какие-то голоса, как Жанна
Д’Арк. Правда, в отличие от Орлеанской девы, они не
призывают ее спасать Францию — Лизу заставляют де-
лать всякие гадости. Знаешь, почему она пырнула ножом
Брюнеля? Голоса приказали.
— Это была неплохая мысль, — буркнул Уилли, заво-
рачивая в клеенку использованные тампоны.
— Мне плевать на Брюнеля. Но, насколько я понял,
они уже довольно давно заставляют ее выполнять свои
приказы. Несколько лет.
— Начинаю припоминать, — задумчиво протянул
Уилли. — Время от времени она словно к чему-то прислу-
шивалась. Я хочу сказать, когда она была со мной.
Джайлз кивнул.
— Слуховые галлюцинации, — мрачно заметил он. —
Никто толком не знает, что это такое. Все кончится тем,
что она попадет в лапы психиатра, галлюцинации — это
по их части. Лично я в их методы не верю — оглушать
людей электрошоком, это единственное, что они могут.
Варвары, а не специалисты.
— Ну ладно, Джайлз. Не кипятись. Обсудим этот воп-
340
рос позже, когда все закончится. — Модести повернулась
к Уилли. — Какой у тебя пЛан?
— Завтра в восемнадцать ноль-ноль должен прилететь
вертолет. Он приземлится в двух милях восточнее, там
же, где меня высадили вчера ночью. То есть он сядет
только в том случае, если мы подадим сигнал. Если нет,
он больше не прилетит. Я прикинул, что если не сумею
вытащить вас за тридцать шесть часов, значит, я в любом
случае не вернусь обратно. Поэтому, если мы не успеем к
вертолету, придется переходить границу своим ходом. Из-
вини, Принцесса, но ничего лучшего я г!ридумать не су-
мел.
Модести улыбнулась.
— Замечательно, Уилли. Признаться, я рассчитывала
на худшее. Джайлз, пара миль на носилках ей не повре-
дят?
— Завтра вечером? Нет, что ты! Через двадцать четы-
ре часа я так или иначе заставлю ее садиться.
Уилли присел рядом с Лизой и сочувственно посмотрел
на нее. Джайлз снова взял ее за руку и пощупал пульс.
— Так и будешь сидеть всю ночь? — спросил Уил-
ли. — По-моему, тебе надо отдохнуть.
— О, я в полном порядке. А за ней надо присматри-
вать.
— Слушай, Джайлз, — в голосе Уилли звучало любо-
пытство. — Ты что, сделаешь так, что она будет чувство-
вать себя лучше?
— Что? Ой, не говори глупости, Уилли.
— Зачем же тогда ты сидишь рядом с ней?
— Просто думаю о ней, вот и все.
— А как ты думаешь?
— О Господи! Не знаю. Ну о чем можно думать? Да о
чем угодно. Ты же не волшебник, который с первого
взгляда может понять человека? Вот сиди и думай об
этом. Тем более, у старушки неприятности. Вот я и ду-
маю, какой она будет, когда поправится.
— Знаешь, а ты не врач, приятель. Ты — шаман.
Джайлз презрительно фыркнул.
— Смейся, смейся, — подначивал его Уилли, но вдруг
осекся. — Черт возьми, по-моему, она не дышит!
— Дышит, дышит, не беспокойся. Превосходный
пульс. Ты ничего не слышишь потому, что она дышит
очень медленно и почти бесшумно. Это хороший признак.
Уилли нагнулся еще ниже и прислушался. Лиза засто-
нала и повернула голову.
341
— По-моему, свет больше не нужен, Джайлз, — Мо-
дести вытирала руки полотенцем.
— Что? О нет, нет. Когда она начнет приходить в себя,
мне надо будет как следует ее осмотреть. Впрочем, сейчас
свет действительно не нужен. Я услышу, если она зашеве-
лится. Эй, Уилли, прекрати обнюхивать ее.
— Да замолчишь ты, наконец! — недовольно проши-
пел Уилли.
Они удивленно посмотрели на него — Уилли по-преж-
нему стоял на коленях, прижавшись ухом к щеке Лизы.
Он медленно поднялся на ноги и растерянно оглянулся.
Лицо его побелело.
— Ты сказал, что она слышит какие-то голоса?
Джайлз недоуменно уставился на Уилли.
— Ну да. Но в этом нет ничего особенного, обычные
слуховые галлюцинации.
— Да? Ну тогда я вам кое-что скажу: я тоже слышу
эти голоса.
В пещере воцарилась гробовая тишина. Уилли взгля-
нул на Модести и снова склонился над Лцзой.
— Приложи ухо к ее височной кости, — он сделал
приглашающий жест и подвинулся.
Модести заняла его место и встала на колени.
Приложив ухо к виску Лизы, Модести с удивлением
услышала слабый звук, доносившийся словно из головы
девушки — там на разные голоса пел целый хор, но слова
звучали очень отчетливо.
«...Крепись, Лиза. Ты наше возлюбленное дитя, и мы
довольны тобой. Враг мертв. Брюнель погиб от твоей ру-
ки, и мы довольны тобой. Соберись с силами, Лиза. За-
будь о боли, забудь о слабости. Это последнее испытание.
Петом ты в полной мере вкусишь мир и гармонию, кото-
рые мы тебе приготовили. Т,ы оказалась среди наших по-
следних Врагов и ты должна уничтожить их. Ничего нс
бойся. Ты наше дитя, мы твои защитники и покровители.
Ищи способ расправиться с ними, Лиза. Ищи, и ты най-
дешь оружие. Будь осторожна, дитя, ибо наши последние
Враги коварны. Раздобудь пистолет и убей их...»
Модести выпрямилась. Лицо ее окаменело — она еле,
лала знак Джайлзу, и он присел рядом. Минуту спустя он
поднял на нее удивленный взгляд и дрожащим голосом
воскликнул:
— Эти чертовы голоса звучат прямо у нее в голове?
Как они сумели это сделать?
Модести бросила взгляд на Уилли.
342
— С ума сойти, — растерянно пробормотала она. — У
меня волосы встают дыбом.
— Волосы? Дыбом?! — с бешенством в голосе рявкнул
Джайлз. — О чем ты говоришь? Думаешь, это духи, при-
зраки? Как бы не так, это делают люди! Но как, черт по-
бери?
Обмотанные тряпьем ноги, обрезанные по колено
джинсы, перепачканное лицо, торчащие во все стороны
волосы — он походил на спятившего Робинзона Крузо, но
при всей своей комичности его фигура не вызывала смеха.
Модести впервые видела его в таком бешенстве.
— Микроприемник? — с надеждой спросила она. — Но
это должна быть какая-то немыслимая миниатюризация!
Уилли сел на» пол, он не сводил взгляд с бледного лица
Лизы.
— Все зависит от передатчика, — устало произнес
он. — Если он выдает стабильный коротковолновый сиг-
нал, можно сделать приемник не больше косточки от виш-
ни. Да и сам передатчик... Я знаю одну фирму, которая
вставляет их в таблетки от головной боли. Есть еще спе-
циальная аппаратура для кардиографии. Тоже, кстати,
миниатюрная.
— То есть это возможно?
— Теоретически это стало возможно, как только изо-
брели микросхему. Теперь кто-то реализовал эту, идею.
Брюнель вполне мог найти умельца. Единственная про-
блема — источник питания. Не исключено, что они ис-
пользуют ядерную батарею. И преобразователь электри-
ческих сигналов, — Уилли кивнул. — Что ж, 'вполне
возможно.
— Значит, приемник имплантирован в череп?
— Нет... не думаю, Принцесса. Для этого потребова-
лась бы сложнейшая операция. А как менять батареи? —
он прикусил <убу. — Подожди-ка минутку. Несколько лет
назад я читал про одного парня, который утверждал, что
слушает радиопередачи без приемника, говорил, что они
звучат прямо у него в голове. Все решили, что он спятил,
т парень повторял новости слово в слово за диктором Би-
би-си, и его решили проверить. Как оказалось, ему поста-
вили пломбу из двух разных металлов — в слюне» есть
кислота, и в сумме все это работало как гальваническая
батарея. А черепок этого парня выполнял функцию кон-
тура, настроенного на волну Би-би-си.
Уилли достал из кармана цанговый Карандаш.
— Приподними-ка ей голову, Принцесса.
343
Модести обхватила девушку за шею, и Уилли приотк-
рыл ей рот.
— Справа, на верхнем зубе мудрости металлическая
коронка, — сказал он. — Впрочем, нет. Не просто корон-
ка. Это цельнометаллическая конструкция. Может, имен-
но то самое.
Уилли протер руки эфиром и осторожно взялся за зуб.
— Не снимается, — он покачал головой. — Скорее
всего на резьбе. Дай-ка мне хирургические щипцы.
Джайлз дрожащими руками достал из своей медицин-
ской сумки щипцы. Взяв одной рукой фонарик, Уилли за-
жал зуб щипцами и повернул.
— Ага, двигается!
Он отложил щипцы и снова взялся з& зуб пальцами.
Наконец он снял его и, положив на ладонь, поднес к сви-
савшей с потолка лампе. По форме и размеру это был ко-
ренной зуб, только металлический. В том месте, где у
обычного зуба находится корень, здесь была резьба.
— Видимо, они убили нерв, спилили зуб на уровне де-
сны и высверлили корень. Потом нарезали резьбу, и те-
перь эта штука, — Уилли подбросил на ладони «зуб»,—
ввинчивается Туда как шуруп.
Модести взяла металлический зуб и поднесла к уху.
— Сейчас ничего не слышно, — сказала она.
— И не должно быть слышно. Височная кость выпол-
няет роль усилителя, — Уилли посмотрел на Джайлза. —
Височная кость и челюсти связаны с ухом, верно? Попро-
буй, зажми между зубами миниатюрные женские часики,
и ты услышишь тиканье старинных напольных часов.
Модести вытерла кусочек металла платком и зажала
между задними зубами. Спустя несколько секунД она кив-
нула и выплюнула «зуб».
— Все правильно. Трансляция продолжается. И слыш-
но гораздо лучше.
Она с отвращением посмотрела на приспособление и
вручила его Уилли.
У Джайлза был такой взгляд, словно он вот-вот запла-
чет. Модести обняла его за плечи.
— Ну, милый, что с тобой? — ласково спросила она
его.
— Это так... — он отчаянно пытался подобрать сло-
ва. — Это так низко, так грязно, Модести!
— Да, милый. Брюнель был именно таким.
— Но... но он же изображал из себя Бога! Вначале ку
пил эту несчастную девушку — словно собаку или конь
344
ку, — потом вставил ей эту штуку и подчинил себе! Как
мерзко!
— Да. Это словно похитить душу. Но, слава Богу, он
мертв.
— Странная вещица, — задумчиво проговорил Уилли,
рассматривая зуб. — Давайте подведем итог. Брюнель на-
ходит гения в области микроэлектроники, и тот создает
для него это чудо. Кроме того, ему пришлось воспользо-
ваться услугами первоклассного дантиста, которому Лиза
затем показывается каждые полгода — надо же менять
батареи, и, вероятно, это делалось под общим наркозом.
Голоса записывали на магнитофон...
— Кстати, о голосах, Уилли. Это же настоящий хор.
— Все очень просто, Принцесса. Ты записываешь го-
лос через микрофон, а потом делаешь модуляцию звука
и получаешь фонограмму с обилием высоких обертонов.
Затем с этой фонограммы ты записываешь полдюжины
других, всякий раз немного изменяяфгсходную частоту
записи. В результате ты получишь хор ангелов — те-
перь, когда ты хочешь, чтобы его услышала Лиза, доста-
точно подключить магнитофон к передатчику и нажать
кнопку «Воспроизведение». Естественно, радиус действия
ограничен, но он не меньше двух-трех миль, а больше и
не надо.
Джайлз постепенно приходил в себя, правда, голос его
еще немного дрожал.
— Неудивительно, что она убила эту старую свинью.
— Она ничего не Знала, Джайлз, — спокойно сказал
Уилли. — Она убила его только потому, что ей приказали
голоса. Это-то и странно — ты можешь представить, что
Брюнель приказал Лизе убить самого себя?
Все замолчали.
— Это Адриан Чанс, — наконец сказала Модести. —
Больше некому, точно. Должно быть, он узнал тайну
Брюнеля — видимо, всего несколько дней назад. Хотя,
может, знал об этом давно, но лично я сомневаюсь.
Джайлз, ты помнишь, как он вел себя сегодня, после изве-
стия о смерти Брюнеля? Разв£ что не скакал' на одной
ножке. Словно человек, который выиграл целое состоя-
ние... нет, заполучил ключи от царства Господнего. Точ-
нее, от царства Брюнеля. Он убил Брюнеля без малейше-
го риска быть разоблаченным. А что могло быть проще?
Заставил Лизу, и все.
Уилли кивнул.
— Все сходится. А сейчас наш малыш Адриан начал
345
новую операцию, пытается заставить Лизу убить и нас. И,
кто знает, может, ему это и удалось бы.	1
— Она жила с этими голосами несколько лет, — Моде-
сти поежилась. — Господи, сколько же времени и сил по-
надобится, чтобы она снова стала самой собой!
Модести бросила взгляд на Джайлза Пеннифезера. Он
уже совершенно успокоился и сейчас явно о чем-то раз-
мышлял.
— Да, нескоро, — он цочесал нос. — Впрочем, неваж-
но. Как только ей станет лучше, я займусь этим. Уилли,
дай мне, пожалуйста, этот зуб.
Он протянул руку.
— Ты собираешься все ей рассказать?
— Немедленно, как только она придет в сознание. Это
необходимо сделать, иначе она сойдет с ума.
Уилли нерешительно передал ему зуб.
— Просто я думаю... — он бросил взгляд на Моде-
сти. — Ну, навериве, такими вещами должен заниматься
специалист, разве не так?
— Верно, — Модести разглядывала девушку. — Но
сейчас ей необходимо лечение, Уилли. А это специаль-
ность Джайлза.
Через десять минут все уже было готово для ночлега.
Уилли первым заступил на дежурство у входа в пещеру.
Модести с головой завернулась в одеяло. Джайлз Пенни-
фезер прислонился спиной к стене, взял Лизу за руку и,
понизив голос до громкого шепота, начал вслух вспоми-
нать свою учебу в медицинском колледже.
— Кажется, его звали Феншоу... Или, может быть,
Хеншоу? Неважно, что-то в этом роде. Очень странный
пациент. Жевал стекло, глотал гайки и болты. Ему вес
время хотелось есть. Когда его вскрыли; в желудке ока-
залось цолно всякого хлама. Да... а еще раньше я мерил
ему температуру и проверял пульс — он вдруг так
странно глянул на меня и откусил полтермометра, —
Джайлз громко хихикнул. — Представляю, какое у меня
было лицо! После этого я не решался прослушать его,
боялся, что он сожрет мой стетоскоп. А за градусник мне
пришлось заплатить пятнадцать Шиллингов из жало-
ванья.
Модести улыбнулась. Ей не спалось — через пять ми-
нут она сбросила одеяло, накинула на плечи куртку и
подсела к Уилли.
— Привет, Принцесса.
— Привет, Уилли. Знаешь, пока ты не расскажешь,
346
как тебе удалось спастись, я*все равно не засну. Сгораю от
любопытства. Ну давай, давай рассказывай.
— Это когда меня вышвырнули из «дакоты»?
— О Господи! Ну конечно, что же еще? Я все переду-
мала, но ничего не получается. Мы были на высоте около
трех тысяч миль, значит, ты достиг скорости свободного
падения, так? Неважно, куда ты упал — в воду, на де-
ья, в стог сена высотой тридцать футов, — неважно, ты
равно не уцелел бы.
Уилли засмеялся.
— Все получилось гораздо лучше. Правда, рекорд я не
поставил, — в его голосе звучало искреннее сожаление. —
Это несправедливо, ведь ты все равно не можешь лететь
быстрее скорости свободного падения, даже если свалился
с высоты двадцать тысяч футов. Поэтому я грохнулся бы
ничуть не слабее всех остальных.
— Каких таких остальных?
— А во время второй мировой войны был такой па-
рень по фамилии Уорсфолд. Он летел стрелком-радистом
на «ланкасгере». Над Францией его самолет подбили, и
парень вместе с фюзеляжем с высоты семи тысяч футов
свалился на землю. Отделался переломом ноги и пары ре-
бер.
Модести всегда удивляла память Уилли Гарвина — ему
не составляло труда наизусть цитировать целые страницы
книг, прочитанных в детстве, не говоря уже о литературе,
которой он увлекался гораздо позже. Не было такой темы,
по которой он не прочел бы хоть пару книг, и в разговоре
он, как правило, исторгал какую-то совершенно невероят-
ную информацию, непонятно каким образом отложившу-
юся в его памяти.
— Ничего не понимаю, — сказала Модести. — По-мо-
ему, он просто придумал это. И, кроме того, ты падал не в
фюзеляже.
— Верно. Но это же можно сказать и о некоем Олке-
мейде. Его подбили над Германией, на высоте восемнад-
цать тысяч футов. Загорелся самолет. Парашюта у него не
было, точнее — уже не было: он сгорел еще до того, как
пилот решил им воспользоваться. Бедняга потихоньку
превращался в бифштекс, терять ему было нечего,-и он
прыгнул. Падение продолжалось почти две минуты — он
пролетел сквозь засыпанные снегом ветви деревьев и
грохнулся на склон холма, сплошь заросший подлеском и
покрытый толстым слоем снега. Вывихнул коленр и не-
много потянул спину.
347
— В твоем случае не было ни снега, ни деревьев, —
Модести нетерпеливо дернула его за рукав. — Прекрати
дразнить меня, Уилли.
— Ну хорошо. В общем, снег там был, просто ты его не
заметила.
— Но мы же летели ниже границы вечных снегов, так?
— Да. Но накануне там сошла большая лавина По*
мнишь остроконечные каменные глыбы, которыми 6. _ч
утыканы все склоны? В общем... — Уилли на секунду . _ •
думался. — Нет, лучше я расскажу тебе все с самого на-
чала. До того самого момента, когда я выскользнул из
смирительной рубашки, мне просто некогда было бояться.
Я все еще пытался придушить Жако, или, по крайней ме-
ре, прихватить его с собой. Но когда смирительная ру-
башка слетела и я начал падать, стало по-настоящему
страшно.
Он нервно засмеялся.
— Одним словом, я изрядно струхнул, Принцесса. Но
в процессе падения мне каким-то образом удалось при-
нять позу «листа». До сих пор не могу понять, как это
получилось. И все же, несмотря на то что я был привязан
к стулу, я начал довольно быстро перемещаться в боковом
направлении.
Во время затяжных прыжков с парашютом Модести са-
ма часто пользовалась приемом «лист»: для этого надо как
бы лечь ничком на воздух, немного поджать под себя но-
ги, и в таком положении возникает эффект планирования.
Скорость горизонтального перемещения в отдельных слу-
чаях может достигать сорока миль в час.
— Надо еще учесть, .что в тот момент, когда я выва-
лился из самолета, у меня уже был довольно приличный
импульс, как минимум миль двести в час. Ну вот, впереди
возник горный хребет, и я прошел прямо над ним, впри-
тирку. Внизу были одни лишь голые камни, но мне поче-
му-то казалось, что по другую сторону хребта может ока-
заться что-нибудь подходящее.
Модести почувствовала, как он вздрогнул.
— Одному Богу известно, на что я надеялся, — про-
должал Уилли. — Я хочу сказать, что снега не было и в
помине, но даже если бы я его и заметил, то затормозить
на такой скорости невозможно... Но, знаешь, Принцесса,
как это бывает: продолжаешь бороться за жизнь и все вре-
мя чего-то ждешь.
Уилли замолчал.
— Так оно и получилось, — он тихо засмеялся. —
348
Сразу же по ту сторону хребта было именно то, что мне
нужно.
— Снег?
— Не просто снег. Гигантский, чудовищный сугроб.
Видимо, его за ночь нанесло ветром. Такие же снежные
кучки были повсюду с восточной стороны хребта, но, учи-
тывая курс самолета, мы и не могли их увидеть. В других
местах толщина снежного покрова не превышала и двух
дюймов, но меня несло прямо на сугроб, и, как оказалось,
под ним была глубокая лощина. Ночью температура не-
много поднялась, снег подтаял... Короче, я оказался на од-
ной линии со снежной кучей.
Уилли закурил.
— Какая там была глубина? — спросила Модести.
— Как оказалось, двадцать или тридцать футов. Не
очень-то много. На скорости сто двадцать миль в час ты
пролетишь эти тридцать футов как пуля и прямиком уго-
дишь в скалу. Но вот тут-то у меня и появилась одна идея.
Он затянулся, вспыхнувший кончик сигареты на мгно-
вение осветил его улыбающееся лицо.
— К тому моменту я летел уже секунд двадцать, как
раз подошло время подумать. А до падения оставалась
всего пара секунд. Я летел вперед, прямо на засыпанную
снегом лощину. И тут меня осенило: учитывая, что дви-
гался я горизонтально, а лощина — даже, скорее, не ло-
жина, а просто глубокий овраг — повторяла уклон хребта,
похоже, можно было спикировать в снег под углом, а это
означало, что от скалы меня теперь будет отделять не ме-
нее семидесяти или восьмидесяти футов снега.
— И тебе это удалось...
— Не совсем. Разворачиваясь ногами вперед, я едва не
Сломал себе позвоночник. В .следующее мгновение я —
представь, сидя на стуле! — воткнулся в снег и со страш-
ной скоростью принялся бурить туннель к середине овра-
га. Между прочим, я в любом случае пробил бы весь снег
насквозь и грохнулся бы об скалу. Может, и выжил бы, но
остался бы калекой, это уж точно. Но мне снова повезло.
— И что на этот раз?
— Я толком не разглядел — мне сразу же залепило
снегом глаза. На такой скорости их едва не вдавило мне в
череп, дышать было нечем, но сознания я не потерял. Во-
*<)ще-то, меня спас стул. Он мчался впереди меня и его
днище утрамбовывало снег — получался такой квадрат-
ный туннель, в котором я летел за своим стулом. Краси-
вый туннель, между прочим. Потом я его внимательно
349
рассмотрел. Вдруг мой стул еще раз вздрогнул, послышал-
ся какой-то глухой звук, мы остановились, и я не врезался
в скалу. Стул натолкнулся на что-то мягкое, и вот тут на-
чался ад кромешный: вокруг меня что-то двигалось, мой
стул вертели во все стороны, отовсюду неслось блеяние и
меканье.
— Овцы? — Модести почувствовала, что он едва сдер-
живает смех.
— «Он сойдет, как дождь на овечью шерсть...», псалом
семьдесят второй, стих шестой. Овцы? Не просто овцы, а
целое стадо! В Йоркшире во время снежных бурь они ве-
дут себя точно так же. Забираются в какой-нибудь сугроб
и всю ночь греются друг об друга, а от дыхания в снегу об-
разуются канальчики, по которым с поверхности поступа-
ет воздух. То же произошло и там, только в их милой
компании появился новый баран по имени Уилли Гарвин.
И знаешь, что самое забавное? Когда стул остановился, на
мне не было ни единой царапины, но вначале меня чуть
было не прикончили мои новые друзья, а потом я чуть не
задохнулся, выбираясь из сугроба.
Модести глубоко вздохнула. Комментарии излишни.
Наконец она беспомощно развела руками:
— Ну, в общем все сходится... Кому суждено быть по-
вешенным, тот не утонет, Уилли.*
— Похоже на то, — он усмехнулся и будничным то-
ном продолжал свой рассказ. — Выбравшись из-под снега,
я едва не довел себя до сумасшествия: я же не сомневался,
что следом за мной они выбросят и тебя. И только минут
через пять я вспомнил, что вас с Джайлзом посадили со-
вершенно иначе, нем меня. Вы были привязаны к обыч-
ным креслам, меня же они водрузили на стул. Я был
единственным, кого они с самого начала приготовили к
катапультированию. Повторив это вслух раз двадцать, я
немного приободрился. Получалось так, что они решили
оставить тебя в живых, по крайней мере еще на какое-то
время, и я уже не сомневался, что они потащат вас в «Во-
наккорд» — то есть чем быстрее я туда доберусь, говорил
я себе, тем скорее мы наведем там порядок.
Он придавил окурок каблуком.
— Увы, удача отвернулась от меня, — грустно прого
ворил Уилли.
— Ты сделал все, что мог, Уилли, — Модести сжали
его руку.
— Я знаю. Но ты можешь себе представить, как я бо
ялся, что все окажется напрасно! В трех милях от того мс
350
ста оказалась ферма — мне повезло, что когда я туда вва-
лился, к хозяину приехал местный полицейский прове-
рить его лицензию на грузовик. Естественно, документов
у меня не было. Как ты думаешь, что они сделали? Внача-
ле обыскали меня с ног до головы, а потом... привязали к
стулу! Как ты понимаешь, я был не в очень-то хорошей
форме, чтобы оказать им сопротивление. Полицейский
засыпал меня вопросами и в конце концов отвез меня в
участок. Примерно сутки я просидел в камере, пока они
наконец связались с нашим консульством.
Она положила голову ему на плечо. Гнев Уилли в адрес
французских бюрократов мог бы показаться забавным, но
Модести прекрасно понимала, какие чувства он испыты-
вал в тот момент.
— Бедный Уилли, — пробормотала она.
— Я тихо сходил с ума, еще немного, и вместо меня из
камеры вырвался бы настоящий берсек. Я уже решил бы-
ло бежать, но оказаться в розыске у ажанов — значит ли-
шить тебя всякой надежды на помощь. Так я и сидел в ка-
мере, обливаясь потом. Я убеждал себя, что они оставили
тебя в живых, —ну а потом бы ты что-нибудь придумала
и продлила это удовольствие. В конце концов мне удалось
переправить записку Рене Вобуа, и дело сдвинулось с
мертвой точки. Рене как следует всыпал тупоголовому
полицейскому, снабдил меня деньгами и посадил на само-
лет до.Танжера. Оказавшись там, я решил, что к опера-
ции надо подготовиться со всей серьезностью, и отправил-
ся к тебе на виллу.
Уилли ни на секунду не терял головы, подумала Моде-
сти. В моем горном замке, который Уилли скромно имену-
ет «виллой», есть — точнее, было — все, что только мо-
жет понадобиться для такой операции. Боже, но в каком
же цейтноте ему пришлось действовать!
— Из Танжера я позвонил Тарранту, — Уилли заку-
рил новую сигарету, — и обрисовал ему ситацию. Слыша-
ла бы ты, как он ругался! Потом мне удалось взять билет
на чартерный рейс до Букобы, а там связался с агентом
Тарранта в местном министерстве геологии, — он усмех-
нулся. — Все это заняло много времени, но иного вариан-
та я не видел. В конце концов я решил, что если вас не
тронут хотя бы пару дней, ты в любом случае что-нибудь
придумаешь.
— Меня каждый день пичкали наркотиками, Уилли. Я
ничего нс подозревала, но, к счастью, это определил
Джайлз — вплоть до вчерашнего дня о каких-либо дейст-
351
виях и думать было нечего. Так что если бы ты появился
раньше, то увидел бы вместо меня кочан капусты с глаза-
ми, — Модести вспомнила Мескиту, его напряженный па-
лец на спусковом курке автомата. —* Слава Богу, что ты
не опоздал.
— Я тоже рад, — Уилли резко выдохнул; правая рука
его описала полукруг — в ней словно из воздуха материа-
лизовались нунчаки. Мгновение спустя оружие так же
бесследно исчезло, и Уилли снова замер. — Потом расска-
жешь мне про гориллу?
— Как-нибудь в другой раз. По сравнению с твоим за-
тяжным прыжком это будет слабовато, —1 Модести едва не
расхохоталась. — Прости, Уилли. Я как будто парю в не-
весомости. Словно перебрала шампанского. А ведь всего
несколько часов назад...
Голос ее дрогнул, но она тут же взяла себя в руки.
— Всего несколько часов назад я думала, что осталась
совершенно одна, — продолжала Модести. — Какое сча-
стье, что это не так.
Она прижалась губами к его небритой щеке.
— Боже, как я рада видеть тебя, Уилли, милый! И,
прошу, больше не оставляй меня одну, второй раз я этого
не перенесу.
Через пять минут она уже спала на коленях Уилли
Гарвина. Он улыбнулся и накинул ей на ноги одеяло.
Уилли Гарвин никогда не сомневался в себе. И если его
способности были поистине неограниченными — что он не
раз доказывал, и не только себе, — то он прекрасно пони-
мал, что развила их Модести Блейз. Она уже устала раз-
убеждать его, да в этом и не было никакого смысла: Уилли
превратился в язычника и поклонялся одному-единствен-
ному божеству — Модести. Когда несколько лет назад он
один преградил дорогу пяти потомственным ниндзя из
Осаки, те сразу жё поняли, в чем его уязвимое место. Нс
желая искушать судьбу и рисковать столь ценными для
будущего страны Восходящего Солнца кадрами, они подо-
слали к ней наемных убийц, и Уилли Гарвин в одиночку
убил вначале слуг, а потом и их хозяев. Последний бой
длился всего пять минут — в среднем по минуте на каж-
дого высокородного самурая. После него на родовом клад-
бище Окинавы появились пять свежих могил, а щеку
Уилли украсил рваный шрам. Он хотел сделать пластиче-
скую операцию, но Модести запретила: шрамы украшают
мужчину, так, кажется, она тогда сказала. Уилли знал,
что в ту ночь после поединка она хотела быть с ним. Все
352
зависело только от него, но дружба крепче любви. Так он
решил в ту ночь. Но все эти годы знал, что на самом деле
решение приняла Модести.
Сейчас он смотрел на свое божество и размышлял, —
не о том, как ему повезло, что он остался жив, сверзив-
шись с высоты трех тысяч футов на колючие горы Фран-
ции: он был счастлив, что судьба подарила ему восемь лет
с Модести.
Удивительно, что он так много значил для нее. Она не
любила говорить об этом, но сейчас Уилли понял. Это чу-
до никогда не переставало восхищать его — она была его
богом, но она была и человеком, женщиной. Только само-
му себе Уилли мог признаться, что видит в ней женщи-
ну, — что же касается других, то их точка зрения его ни-
когда не интересовала. Он понимал, что Модести не верх
совершенства, но и со всеми своими недостатками она бы-
ла его идеалом хотя бы из-за своей уникальности.
Особая женщина, иногда говорил Уилли, и если кто-то
позволял себе сомнения, то позже очень об этом сожалел.
Он называл ее Принцессой, и для него это имя имело осо-
бый Смысл, как, впрочем, и все, связанное с Модести. Для
него она всегда была принцессой — в этом была и их бли-
зость друг к другу, и вечная отстраненность. Иногда она
позволяла ему быть свидетелем своей слабости, незащи-
щенности, и тогда он обращался с ней, как с заболевшим
ребенком. Но при этом она всегда оставалась принцессой,
такой, какой он увидел ее первый раз, такой, какой она
была сейчас. И Уилли не хотел перемен.
Одному Богу известно, что ей пришлось пережить, ду-
мал Уилли. Брюнель и все эти ублюдки. Позже она рас-
скажет. Но ей удалось то, что не под силу ни одному чело-
веку, она свалила этого монстра. А больше всего ее
потрясла мысль о смерти Уилли. Неудивительно, они
столько лет были вместе.
Раньше, когда она смеялась, в уголках ее глаз всегда
появлялись легкие морщинки и улыбка ее повисала слов-
но в воздухе — Модести могла выйти из комнаты, а улыб-
ка оставалась вместо нее; сейчас эти морщинки исчезли.
Похоже, за эти дни она вообще разучилась смеяться. А
Уилли так любил ее смех. Может, она еще оправится, с
надеждой думал оч.
Через некоторое время их позвал Джайлз. Модести
сразу же проснулась. Уилли зажег свет, и они подошли к
Лизе. Перевязав ее, Джайлз категорически запретил ка-
кие бы то ни было разговоры и отослал их спать. Или де-

 । ря <нhi;i Гарри
353
журить, как им больше нравится. Глаза его покраснели от
усталости, но он, похоже, не понимал, до какого состоя-
ния довел себя.
— Молчать и не вмешиваться в мои дела, — приказал
он. — Лиза вас не касается.
— Но тебе надо отдохнуть, дорогой, — настаивала Мо-
дести.
— Позже, — лаконично отвечал Джайлз.
Вскоре он снова окликнул их.
— Я понимаю, что вам не терпится начать охоту на
этих негодяев, — спокойно сказал он, когда Модести и
Уилли подошли к нему. — Яс радостью пошел бы с вами,
но не могу оставить Лизу. Занимайтесь своим делом, а ее
предоставьте мне. Пусть даже она будет моим последним
пациентом, я поставлю ее на ноги.
Глава 13
Модести проснулась с первыми лучами солнца. Открыв
глаза, она увидела перед собой широкую спину Уилли,
перегородившую узкий вход в пещеру. Пещера находи-
лась в точке пересечения двух длинных хребтов, образую-
щих ноги Недоступной Девственницы. Прямо от входа на-
чинался пологий спуск в глубокое ущелье. Стены ущелья
были настолько крутыми, что в некоторых местах уходи-
ли вверх под отрицательным углом. И ущелье, и холм с
пещерой представляли собой часть большого горного мас-
сива, находившегося на территории двух стран.
Приложив к глазам бинокль, Модести внимательно
изучала серые стены ущелья, сплощь поросшие травой и
кустарником. Дно застилал густой туман — испарение
было настолько интенсивным, что скалы буквально «ры-
дали» — по ним стекали крупные капли воды. И все же,
несмотря на конденсацию, в нижней части ущелья тоже
была обильная растительность.
На вершинах хребтов росли высокие папоротники —
видимо, из-за большой влажности, их стебли выглядели
слишком тонкими, недоразвитыми. Одним-словом, долина
производила весьма гнетущее впечатление.
— Значит, вот здесь лежит золотая жила Новикова, —-
Модести опустила бинокль. — Ты спускался вниз, Уилли7
— Да, вчера рано утром. Проверял варианты отхода.
— Золота, конечно, не нашел?
— Не до того было. Я знаю< что это именно то самое
354
место, которое отмечено на карте Тарранта, и кое-что мне
удалось обнаружить. Не так давно здесь кто-то был и брал
геологические пробы. Может, сам Новиков, — Уилли по-
жал плечами. — Странное место. Когда спускаешься
вниз, кажется, будто все здесь сохранилось без измене-
ний, как в доисторические времена. Такое впечатление,
словно прогуливаешься по Луне. Но пройти этот каньон
не удастся никому.
— Почему?
Уилли повернулся к ней и ухмыльнулся.
— Это же нижняя часть тела Недоступной Девствен-
ницы, помнишь? И теперь я понимаю, почему она недо-
ступная. У нее есть что-то вроде пояса целомудрия: спу-
стившись на дно, ты лишишься дара речи — там все
кишит осами, их миллионы!
— Осы? Обыкновенные осы?
— Нет, какой-то особый вид. Что-то совершенно не-
обычное, как, впрочем, и все в этом месте. Взгляни еще
раз на стены и эти деревья.
Модести подняла бинокль и отрегулировала фокус. Она
сразу же заметила осиное гнездо. Одно, второе, третье...
шестое... двадцатое... Вскоре она сбилась со счета. Это бы-
ли продолговатые сооружения длиной около трех футов и
примерно в половину уже — они свисали с ветвей деревь-
ев и стен ущелья, как миниатюрные бомбы. В кустарнике
она увидела гнезда чуть меньших размеров. Ущелье было
полно ос, и Модести вдруг увидела все предприятие в'со-
вершенно ином свете, во всем этом было что-то угрожаю-
щее.
— Значит, говоришь, особый вид? — она опустила би-
нокль. — Откуда ты это знаешь, Уилли?
Он снова усмехнулся.
— Была у меня одна знакомая специалистка. Она на-
зывала их полибиодами. Это куда более ядовитые твари,
чем даже шершни. Почти в дюйм длиной, черные, с тон-
ким телом, очень агрессивные и жалят, не раздумывая.
— И ты считаешь, что поэтому туда никто не отва-
жится спуститься?.
— Я считаю, что для этого должны быть очень веские
причины. Вряд ли там был кто-то, кроме Новикова.
Она с любопытством посмотрела на Уилли.
— И что же это за специалистка, которая просвещала
тебя насчет африканских пчел?
— Бренда. Очень умная девочка, лет двадцати восьми.
Оказалась страстной и влюбчивой. Очень любила возню
355
на свежем воздухе. Запах свежескошенной травы, легкий
ветерок, короче — жизнь нимфы и сатира, вот чего ей
больше всего в жизни хотелось. У нее отличный коттедж в
Девоне.
— Осы, Уилли, осы...
— А... ну, в общем, она — гименоптерист.
— ’По-моему, это какое-то неприличное слово.
— Я сначала тоже так думал, но, как оказалось, к ги-
мену это не имеет никакого отношения, просто она изуча-
ет перепончатокрылых, короче — ос. Защитила по ним
диссертацию и все такое. Как-то раз мы возлежали в ее
саду, и меня укусила оса. Вот тогда-то она и рассказала
мне о своей профессии. Она специально разводила в саду
пчел,* ос, шершней и изучала их в естественных условиях.
Только не спрашивай, куда меня оса ужалила.
— И видимо, не в самый подходящий момент, — что-
бы не рассмеяться, Модести закрыла рукой рот. — Было
очень больно, Уилли?
— Ужасно! — с оскорбленным достоинством прогово-
рил он. — На некоторое время я вышел из строя. Потом
она немного подлечила меня, и, повернув голову назад, я
мог любоваться, как место укуса постепенно окрашивает-
ся во все цвета радуги. Я несколько часов занимался эти-
ми наблюдениями, сидеть-то все равно было нельзя» А по-
том она показала мне фотографии этих ос, — Уилли
махнул рукой в сторону ущелья, — и целый день расска-
зывала о них. Наверное, решила, что мне это ужасно ин-
тересно. Больше я с ней не встречался. Сказал, что уже
кое-что узнал о ее любимцах и нахожу их привычки от-
вратительными. Может, на этой почве у меня теперь раз-
вился комплекс неполноценности. По-моему, ты смеешь-
ся, Принцесса.
— Извини, Уилли, я не хотела.
Уилли был доволен, что сумел развеселить ее. Бросив
взгляд в ущелье, где, казалось, время замерло, он неуве-
ренно проговорил:
— Я не утверждаю, что они только и ждут, чтобы на-
пасть на непрошенных гостей. Наверное, можно спустить-
ся и беспрепятственно пройти всё ущелье. Можно даже
Ьбить гнездо — тебя пару раз ужалят, и, возможно, на
этом все и кончится. Но не дай Бог там выстрелить! Вот
тогда живым оттуда не уйти. Там повсюду осиные гнезда.
Если кто-то осмелится потревожить этих маленьких дья-
волов, через пару минут на нем будет пальто из ос. Види-
мо, местные знают об этом и умеют проходить через
356
ущелье. Осы живут здесь, наверное, несколько тысяч лет.
В Африке вообще почти ничего не меняется.
Модести посмотрела на угрожающе оскаленную пасть
ущелья. Эти насекомые, злобные маленькие твари, —
они жили здесь еще до того, как на земле появился пер-
вый человек, они останутся здесь, когда люди исчезнут с
лица этой планеты. Они будут жить, размножаться и
умирать, но течение веков не изменит их агрессивную
природу.
— И ты настаиваешь, чтобы мы шли этим путем?
— Это лучший вариант, Принцесса. Во всяком случае,
так значительно короче, да и идти легче. Если мы пойдем
осторожно, не задевая их гнезд, все будет нормально.
— Уговорил. По крайней мере, мы сумеем пробраться
тайно, поверху. Теперь надо решить, когда выступать.
Честно говоря, я не хотела бы раньше времени покидать
пещеру, но тянуть тоже не стоит, а то можно опоздать к
вертолету.
— Скажем... в пять вече} а?
— Нормально. Остается только надеяться, что до этого
времени нам не придется принять бой.
Уилли улыбнулся.
— Джайлзу не терпится перестрелять их.
— Мне тоже, но за этим мы еще вернемся, — Модести
на мгновение задумалась. — Наверное, Чанс пока не по-
нял, что произошло. Представляешь, он вернулся с пожа-
ра и видит, что Мескита мертв, Лиза исчезла, а в клетке
гориллы ни одного трупа, только погнутый прут! — она
посмотрела на Уилли. — Ему и в голову придти не может,
что ты жив, но он наверняка решит, что кто-то помог нам
выбраться из передряги, а сейчас, из-за состояния Лизы,
мы вынуждены где-то прятаться. Да, он рассуждает имен-
но так, иначе зачем было прокручивать Лизе запись с
приказом убить нас?
— Значит, он будет искать нас. Но я не думаю, что
ему повезет.
— Согласна. Однако вчера Ван Пинаар привел тузем-
ца — они заметили неподалеку следы льва и решили по-
охотиться. Не сомневаюсь, что этот человек — специа-
лист в своем деле.
Они вернулись в пещеру. Лиза спала, рядом, присло-
нившись к стене, дремал Джайлз.
— Все в порядке, — не открывая глаз, тихо прогово-
рил он. — Я сделал ей укол омнопона. У нас есть молоко?
— Я прихватил банку сгущенного, — сказал Уилли.
357
— Отлично. Надо дать ей немного, когда проснется.
Только предварительно развести и подогреть.
Лиза открыла глаза.
— Я не сплю, — еле слышно произнесла она.
Увидев Уилли, она смущенно улыбнулась.
— Прости меня, Уилли.
— Все в порядке, милая. Тебе не за что извиняться, ты
ни в чем не виновата, — Уилли присел рядом с ней и воп-
росительно посмотрел на Джайлза.
— Да, я все рассказал ей, — кивнул Джайлз. — Те-
перь она все знает о голосах.
Модести увидела, что по щекам Лизы катятся слезы.
Может, не надо было говорить ей сразу после операции,
подумала она. Но слезы были хорошим признаком. Это не
истерика, а, скорее, печаль и сожаление. Может, и пра-
вильно, решила Модести. Психологический шок наложил-
ся на физическую боль, и так ей будет легче перенести и
то, и другое.
В конце концов, Джайлзу решать. Чудеса — по его
части.
Лиза снова закрыла глаза и прошептала:
— Пожалуйста, возьми меня за руку.
Уилли сделал движение ей навстречу, но Лиза уже
сжимала руку Джайлза.
— Пойду приготовлю завтрак, — Модести задумчиво
наблюдала за Уилли. — Нам предстоит тяжелый день.
Еще перед рассветом Уилли взобрался на плато и раз-
ложил по краям обрыва кучки камней. Сейчас солнце уже
встало, и Уилли не видел никаких признаков погони. Он
лежал в пятнадцати футах, от Модести и разглядывал
склон, по которому они поднялись ночью. Их накрывала
тень скалы; у каждого у руках была автоматическая вин-
товка М-16, рядом лежали запасные обоймы с патронами.
Край плато был лучшей позицией на случай внезапной
атаки противника. Пещера могла оказаться западней, но
они надежно прикрывали все подступы к ней.
Уилли сделал глоток из фляги и посмотрел на часы.
Почти половина второго. Похоже, Чанс и его парни от-
правились В'другом направлении. Он внимательно осмот-
рел плато, подходы к пещере, затем стал всматриваться
вдаль, где высились вулканические холмы, образующие
груди Недоступной Девственницы.
— Ты представляешь, Принцесса, — хмыкнул он. —
Мы лежим у самых mons veneris.
358
Боковым зрением он видел, что Модести улыбнулась.
И вдруг улыбка исчезла. Уилли посмотрел вниз и увидел,
как примерно в пятистах ярдах от них из широкой расще-
лины появилась небольшая группа людей: один белый, но
не Чанс и не Жако, двое кикуйю в джинсах и майках,
один туземец невысокого роста в набедренной повязке.
Модести поднесла к глазам бинокль. Белым оказался
Ван Пинаар. А туземец, вероятно, был главным специали-
стом по охоте. Жаль, что он оказался у них под рукой: ки-
куйю очень плохо ориентировался в буше. Охотник бегал
взад и вперед, припадал к земле. Затем он что-то сказал
одному кикуйю, и тот побежал к Ван Пинаару. Белый
медленно огляделся по сторонам, несколько минут рас-
сматривал подъем на плато и затем отдал какой-то при-
каз. Все четверо вновь скрылись в расщелине.
Модести опустила бинокль и оглянулась на Уилли.
— Они сели нам на хвост, — спокойно произнесла Мо-
дести. — Теперь Ван Пинаар послал за подкреплением..
Не думаю, что ему нравится идея атаковать нас на этом
склоне.
Уилли поскреб подбородок.
— Похоже, Чанс рассчитывает не только на охотника.
Это была лишь небольшая поисковая группа, а всего их
никак не меньше четырех-пяти.
— Так это же хорошо! Если они разделились, то по-
требуется немало времени, чтобы собрать всех.
На это ушло полтора часа. Из расщелины, надрывно
завывая, появился полугусеничный вездеход. Из кабины
выскочил Чанс и что-то крикнул сидевшим в кузове Ка-
мачо и нескольким кикуйю. Модести прикинула расстоя-
ние. Чуть больше пятисот ярдов. Слишком далеко для
прицельной стрельбы и вообще еще не время. Конечно,
неплохо было бы подстрелить Чанса, но гораздо важнее
выиграть время. Пока они нас не обнаружили, думала
Модести.
Снова появился охотник. Чанс стоял за вездеходом, а
туземец принялся за дело. Некоторое время он словно в
нерешительности смотрел по сторонам, но затем быстро
двинулся к подножью склона. Оттуда он помахал рукой
Чансу, ткнул пальцем в направлении вершины и быстро
побежал назад.
— Предупреди Джайлза, что скоро здесь будет жар-
ко, — шепнула Модести. — И скажи, чтобы каждые пять
минут посматривал в долину.
— Хорошо.
359
Уилли отполз от края плато, резко поднялся и быстрым
шагом двинулся к пещере. Модести снова подняла би-
нокль. Из-за машины вышли трое кикуйю и, возглавляе-
мые Селби, короткими перебежками начали пересекать
открытую местность. Селби был вооружен ручным пуле-
метом, кикуйю держали в руках автоматические винтов-
ки, у каждого с пояса свисал мачете. Они подошли к под-
ножью стоярдового холма и задрали головы. Модести
установила свой автомат на стрельбу одиночными выстре-
лами, прицелилась Селби в голову и нажала курок.
Он как подкошенный рухнул на землю. Кикуйю повер-
нулись и как зайцы бросились назад. Они были легкой до-
бычей, но Модести не стреляла. Со стороны вездехода на-
чалась беспорядочная пальба. Несколько пуль пропели у
нее над головой, две или три попали в холм, одна срико-
шетила от камня и с визгом ушла в небо. Вскоре стрельба
прекратилась.
Модести повернула голову и увидела подползающего
Уилли. Он удобно устроился за грудой камней. Их пози-
ция была практически неуязвимой — даже с биноклями
противники не могли бы вести прицельный огонь.
— По-моему, до момента отхода у нас не должно воз-
никнуть никаких проблем, — не отрываясь, от бинокля,
проговорила Модести. — Обойти нас они не смогут, а если
попытаются атаковать в лоб, мы просто снесем их со скло-
на. Думаю, Чанс будет держать нашу позицию под прице-
лом до захода солнца, а после у них могут появиться хоть
какие-то шансы.
— К тому времени нас уже здесь не будет.
— Да, — Модести задумалась. Послушай, Уилли,
ты можешь сделать так, чтобы и после нашего отхода от-
сюда продолжались выстрелы, хотя бы раз в несколько
минут?
— Ты имеешь в виду, выстрелы в их сторону? Нет, это
невозможно. Для этого нужен таймер или какое-нибудь
другое приспособление с часовым механизмом. У нас нет
ничего подходящего, Принцесса.
— Было бы достаточно просто звуков выстрела. Все,
что угодно, лишь бы они не догадались, что мы ушли. По-
думай! Не может быть, чтобы не было никаких вариантов!,
— Господи!.. — вдруг выдохнул Уилли и расплылся в
широкой улыбке.
В этом есть что-то сверхъестественное, подумала Модс-
сти, я же верю в него, как в доброго волшебника. Конеч-
но, это очень мило, но...
360
Среди его запасов оказались взрыватели и пластиковая
взрывчатка, правда, взрыватели были быстродействую-
щие и не совсем подходили для стрельбы с длинными ин-
тервалами между выстрелами. И в любом случае пласти-
ковая взрывчатка звучит совсем иначе, чем выстрел. Чанс
и его люди сразу же поймут, что дело нечисто.
Вездеход медленно двинулся назад — кто-то сел на пол
и вел машину вслепую. Позади крались полдюжины ки-
куйю, время от времени в поле зрения Уилли оказывался
чей-то локоть или плечо. Судя по крикам, они давали во-
дителю советы, куда направлять машину.
— Послушай, Уилли, — глядя ему в глаза, сказала
Модести. — Я не хочу стрелять в кикуйю без необходимо-
сти. Не могу сказать, что они мне безумно нравятся — в
конце концов, они не моргнув глазом изнасиловали бы
меня всей деревней. Но им просто приходится выполнять
приказ Чанса, так что давай по возможности выбирать
другие цели.
Уилли поморщился: вооруженные люди, у них автома-
ты и мачете, какая разница, кто они, какой национально-
сти. Однако Модести была очень щепетильна в подобных
вопросах, и Уилли решил не спорись с ней. Ладно, поду-
мал Уилли, храни их Бог, но остальным не поздоровится.
’— По-моему, за рулем белый, — Уилли вопроситель-
но посмотрел на нее.
— Лоеб. Я видела, как он залез в кабину. Сейчас я дам
короткую очередь по кабине, и как только он покажется,
стреляй.
Едва прицелившись, Уилли услышал рокот ее автома-
та. Одна пуля ударила в боковую стойку кабины и срико-
шетила — он не видел, куда попали остальные, но грузо-
вик резко изменил направление движения, оставив без
прикрытия группку кикуйю, которые с истерическими
криками бросились врассыпную. Уилли напряг палец на
спусковом крючке. Снова спрятавшиеся за вездеход ки-
куйю открыли беспорядочную стрельбу. Машина продол-
жала разворачиваться. На какое-то мгновение Лоеб при-
поднялся с пола кабины и раздраженно махнул рукой
сбившимся в панике кикуйю — сто пятьдесят ярдов, меха-
нически отметил Уилли и плавно нажал на курок.
Пуля вошла прямо под поднятую руку Лоеба. Тело его
повело в сторону, и Лоеб вывалился из кабины. Теперь
вездеход двигался уже в противоположном направлении,
никем не управляемый. Перед ним/ используя машйну
как щит, бежали кикуйю. Рискуют попасть под колеса,
361
подумал Уилли. В этот момент началась стрельба из рас-
щелины — среди более или менее ровного стрекотания ав-
томатов выделялось басовитое рыканье крупнокалиберно-
го охотничьего винчестера.
— Пора переменить позицию, — окликнула его Моде-
сти и, увидев, что Уилли уткнулся лицом в сгиб руки, бес-
покойно вскрикнула:
— Уилли, что с тобой!
Он повернулся к ней — голубые как небо глаза, широ-
кая улыбка.
— Ты что, Принцесса? Я в порядке. Кажется, я кое-
что придумал. Ну, насчет выстрелов после того, как мы
уйдем. Ты здесь одна справишься? Мне надо сбегать в пе-
щеру.
Она облегченно вздохнула и облизала сухие губы.
— В следующий раз, Уилли, милый, когда тебя осенит
идея, пожалуйста, не веди себя как покойник. Очень тебя
прошу.
Она бросила взгляд вниз. Вездеход уперся в скалу ря-
дом с расщелиной и заглох. Все попрятались.
— О’кей. Я справлюсь сама.
Пеннифезер поил Лизу молоком.
— Эй, Джайлз, — крикнул с порога Уилли. — У тебя в
чемодане есть марганцовка, я видел. А глицерин?
— Что? А, да, полбутылки. А зачем тебе?
— Потом расскажу, — Уилли запустил руки в чрево
медицинской сумки. — Боже, Джайлз! Да у тебя здесь це-
лая аптека!
Он извлек пластиковую бутылку, к которой был при-
леплен листок бумаги с каракулями Джайлза. Еще немно-
го покопавшись в сумке, Уилли вытащил другой пузырек.
— Не хватает только кислоты. Подойдет даже не
очень концентрированная.
— А какая?
— Неважно. Можно уксус или даже лимонный сок.
— За каким чертом мне нужен в аптечке уксус, скажи
на милость?
— Ну, что-нибудь в этом роде, Джайлз, — терпеливо
объяснял Уилли. — Любая килоста.
— Извини, но у меня ее нет.
— Нет? — Уилли удивленно смотрел на него. — Среди
этой свалки медицинского мусора нет кислоты?!
— Послушай, а мочевая кислота тебе подойдет?
— Хм, вполне. А у тебя есть?
Джайлз криво усмехнулся.
362
— Она есть у каждого из нас, балбес. Ты что, в школе
не учился? Как ты думаешь, для чего человеку мочевой
пузырь?
Уилли недоверчиво уставился на него, потом весело за-
смеялся.
— Отлично!
— Правда, она очень слабая, — наморщив лоб, прого-
ворил Джайлз. — Я имею в виду, концентрация. Не знаю,
подойдет ли она для того, что ты задумал. Между прочим,
снаружи полно птичьего помета. Это сплошная мочевая
кислота. Если ты наберешь банку и зальешь ее водой,
получится вполне приличная концентрация.
— Джайлз! Ты затмил самого Пастера!
Следующие полчаса Уилли озабоченно собирал птичий
помет. Раза три он слышал звук автомата Модести, но ойа
явно пока не нуждалась в его помощи. Уилли на ходу про-
вел испытания и убедился, что птички его не подвели. Он
ползком вернулся к Модести.
— Все тихо, — сказала она. — Я несколько раз вы-
стрелила по вездеходу. Просто чтобы они не сомневались,
что мы здесь. У тебя что-нибудь получается?
В этот момент раздался одиночный выстрел у них за
спиной. Модести резко повернулась. На плато никого не
было. Она сузившимися глазами посмотрела на Уилли.
— Это твое изобретение?
Он кивнул и довольно улыбнулся.
— Просто одиночный демонстрациойный выстрел. Я
не могу гарантировать продолжительность пауз между
ними, но все равно неплохо.
— Господи, Уилли, как тебе это удалось, — восхищен-
но пробормотала Модести. — Я думала, это невозможно.
Он долго всматривался в ее удивленное лицо и; засме-
ялся. >
— Когда будем уходить, я тебе все покажу, — он бро-
сил взгляд на часы и поднял глаза к небу. — Прошло всего
полчаса.
— Да. Как там Джайлз? Проверяет второй выход?
— Бегает каждые две минуты. Сам-то он наверняка
забыл бы, но ему напоминает Лиза.
— Лиза? Она не паникует?
— Нет, она абсолютно спокойна. По-моему, потихонь-
ку приходит в себя, — Уилли задумался. — Не сводит
глаз с Джайлза. Наверное, он теперь заменяет ей голоса.’
Ну и слава Богу, ей сейчас нужна поддержка, иначе шок
придавит ее.
363
— Забавно, — Модести задумчиво посмотрела
вдаль. — Как врач, Джайлз не отдает себе отчет в своих
действиях, но у него все получается как нужно. А как ее
физическое состояние, все же такая операция?..
— Джайлз считает, что заживление идет полным хо-
дом.
— Наверное, он прав.
Вдруг снизу открыли такой интенсивный огонь, что они
припали к земле. Со всех сторон на них сыпались осколки
камней. Когда эхо стрельбы стихло, Уилли повернулся к
Модести.
— Притащили пулемет, — констатировал он. — Похо-
же, «льюио.
Это означало, что следующим шагом будет атака под
прикрытием пулемета. Поставив на скале карманное зер-
кальце, Уилли, как в перископ, рассматривал позицию
противника. В ожидании его. сигнала Модести положила
рядом с собой две гранаты. Уилли уже приготовил свои.
Если атака действительно начнется, он дождется, когда
они поднимутся до середины склона, и только тогда бро-
сит первую гранату. В случае необходимости в дело пой-
дут гранаты Модести.
Снова раздалось несколько залпов, но пока никто не
рисковал выйти из-под укрытия скал.
— По-моему, пока они просто пристреливаются, —
шепнул ей Уилли на ухо. — А когда стемнеет, начнут лу-
пить по квадратам, правильная тактика.
— Нас это вполне устраивает. Надо дать им понять,
что мы никуда не ушли. — Модести подняла автомат.
Каждые пять минут они давали несколько коротких
очередей по расщелине или же обстреливали вездеход —
пусть противник знает, что они контролируют ситуацию.
Люди Чанса периодически палили из пулемета, воздер-
живаясь от серьезных действий.
— По-моему, пора, — сказала Модести. Прошло еще
двадцать минут. — Спуск в ущелье с носилками может
оказаться сложнее, чем мы себе представляем, Уилли.
Скорее всего, тебе придется спустить ее на руках, потом
вернуться за палками и мешками, и только внизу мы по-
ложим ее на носилки. Джайлз вполне может нести свою
медицинскую сумку, надо только привязать ее на спину.
Бросим все, что нам больше не понадобится. Когда ты все
сделаешь, возвращайся ко мне. Если все пойдет, как мы
задумали, через пару минут после моего последнего вы-
стрела мы уже будем в ущелье.
364
— Мне надо минут двадцать, — сказал Уилли и по-
полз к пещере.
Он управился через семнадцать минут — Модести ус-
лышала его негромкий свист. Она тщательно прицели-
лась,, послала три пули в вездеход, три — в черную пасть
расщелины, повернулась, быстро проползла плато и, ока-
завшись вне поля зрения людей Чанса, встала и быстрым
шагом двинулась в сторону пещеры.
Уилли ждал ее у входа. Рядом с ним на большом пло-
ском камне неровным кругом стояли штук двенадцать
патронов калибра 7,62 мм. В центре возвышалась банка с
грязновато-серой жидкостью. Каждый патрон был вотк-
нут в грязно-белую кашицеобразную массу, несколько на-
поминающую жженый сахар. От банки расходились поло-
ски скрученных бинтов разной длины. Одним концом они
находились в банке, другие уходили под кашицу с патро-
нами. Модести видела, что жидкость медленно перемеща-
ется по бинтам. А так как все они были разной длины, она
по очереди доходила к каждому патрону.
Она еще раз взглянула на странное сооружение и то-
ропливо направилась к пещере. Сзади шел Уилли.
— Что это такое? — спросила она, не оборачиваясь.
— Кристаллы марганцовки с глицерином. Капаешь в
эту смесь каплю кислоты, и происходит самовоспламене-
ние. Вначале масса булькает, как лава, потом появляется
пламя, а затем — возгорание. Я бы сказал, каждая кучка
этой кашицы просто вспыхивает. Нагрев более чем доста-
точный, чтобы произошел выстрел.
Пробравшись через пещеру, они вышли с противопо-
ложной стороны.
— А эта жидкость грязного цвета? — Модести на мгно-
вение остановилась. — Это кислота?
— Птичий помет, — усмехнулся Уилли. — Собствен-
но, это и есть кислота. Не очень концентрированная, но
вполне хорошая кислота. Это была идея Джайлза. По-мо-
ему, он тянет на Нобелевскую премию.
Все это было настолько абсурдным, что Модести не
удержалась от смеха.
— Только не уверяй меня, что тебе это рассказала ка-
кая-то дамочка — эксперт по фейерверкам, Уилли.
— Нет, я вычитал об этом еще в приюте. «Сто полез-
ных советов для подростка» или что-то в этом роде. В ту
ночь, когда мне пришлось оттуда сматываться, я именно
так и подпалил кровать Дайсера.
Когда они спустились вниз, Модести все еще разбирал
365
смех. Лиза уже лежала на носилках, рядом с ней, согнув-
шись под тяжестью своей сумки, стоял Джайлз.
— Не вижу ничего смешного, — мрачно пробормотал
он, разглядывая Модести. — В чем дело, поделитесь.
— В чем? В тебе, Уилли и птичьем помете, — Модести
от души расхохоталась. — Потом я тебе все объясню, до-
рогой. А теперь пошли, нам уже давно пора возвращаться
домой.
. Сверху донесся звук первого выстрела — сооружение
имени Уилли — Повелителя пернатых работало. Модести
взялась за носилки. Автомат висел у нее на спине. Уилли
подошел к носилкам сзади. Они двинулись, и Джайлз
пристроился рядом с Уилли.
— А ты уверен, что осы ничего нам не сделают? —
спросил он озабоченно. —=• Никак нельзя, чтобы они поку-
сали Лизу.
— А меня, значит, можно? — покосился на него Уил-
ли. — Все будет в порядке, приятель, главное — не драз-
нить их, но мы и не собираемся маршировать, распевая во
все горло «Мы преодолеем», верно? Послушай, иди следом
за мной и постарайся не падать и не размахивай руками.
Джайлз высокомерно посмотрел на него.
— Можно подумать, что я когда-нибудь падал, — он
преЗительно отвернулся и тут же споткнулся о камень.
Атмосфера в ущелье была гнетущей, и не только от
страшной влажности и духоты. Ущелье зловеще молчало,
словно сторожило вечный сон древнего божества, уснув-
шего между этих покрытых зеленой плесенью скал. В гус-
том как сметана воздухе тут и там приплясывали ма-
ленькие черные тела. Вначале их было не больше десятка,
но постепенно число их росло, словно звезды в вечернем
небе.
Осиные гнезда свисали с ветвей на каких-то стебель-
ках, которые казались слишком тонкими для таких вели-
чественных сооружений. Гнезда были повсюду — на де-
ревьях, в кустарнике, на стенах ущелья — гигантская
колония была единственным и полноправным хозяином
этого страшного ущелья. Примитивные существа не боя-
лись никого и ничего, в любую секунду они были готовы
атаковать всех, кто осмелится потревожить их покой —
человека, зверя, любого. Ровный пульсирующий гул, за-
полнивший ущелье, казался биением сердца спящего ги-
ганта.
Модести представила, что может произойти, если здесь
прозвучит выстрел, — она уже слышала, как звук, вибри-
366
руя и отражаясь эхом от скал, становится вСе громче и
громче и наконец достигает фортиссимо. Она поежилась и
почувствовала, как спина покрывается холодным потом.
Маловероятно, чтобы звук голосов при обычной беседе
вызвал ярость и негодование черных орд, и, тем не менее,
никто не осмеливался заговорить даже шепотом.
Они прошли первый поворот и увидели перед собой
длинный прямой участок, за которым ущелье снова начи-
нало извиваться. Вблизи ноги Девственницы не произво-
дили впечатления очень изящных. Шедшая первой Моде-
сти внимательно смотрела перед собой, стараясь двигаться
посередине ущелья. Они подошли к следующему поворо-
ту, и тут она услышала сдавленный голос Уилли:
— Принцесса!..
Она остановилась и, подняв глаза, увидела в ста ярдах
впереди группу людей. Адриан Чанс, Жако Муктар, Ка-
мачо и десять или одиннадцать кикуйю.
Глава 14
— Опускай носилки, Уилли, — не оборачиваясь, про-
шептала Модести, медленно приходя в себя от изумления.
Ван Пинаар, по-видимому, лишь изображал, что они
готовятся к атаке в лоб, их сбил с толку пулемет — отвле-
кающий маневр. Остальные тем временем прошли по
ущелью и организовали засаду.
Модести охватила злость на себя. Два часа назад мож-
но было без особого труда перестрелять всех этих кикуйю,
как перепелок.
«Дура, какая же я дура, — твердила про себя Моде-
сти. — Когда-нибудь я погибну из-за своих идиотских
принципов. Может, уже сегодня. И со мной все осталь-
ные ».
Она повернулась, и Уилли увидел, что зрачки ее пре-
вратились в две черные точки.
* — Ну ладно, — в голосе ее слышалась угроза. — Пора
кончать с этим. Возьми-ка одну из этих палок, Уилли.
Модести опустила носилки, сняла автомат. Уилли на-
гнулся и вытащил из носилок палки. Они были чуть тол-
ще обычного тренировочного оружия и на несколько дюй-
мов длиннее, но вполне подходили для боя. Сняв с пояса
мачете, он заострил концы палок.
Модести внимательно изучала расстановку сил. Один
из кукуйю начал медленно поднимать автомат — Чанс
367
гневным жестом ударил ладонью по стволу, и Модести с
ужасом подумала, что он сейчас впадет в обычное для се-
бя бешенство и начнет орать на своих людей. Однако он
сдержался и жестами приказал сложить оружие на землю.
Видимо, Чанс совсем не верил им и считал, что в пылу боя
кто-нибудь не выдержит и нажмет курок. Теперь у них
остались только мачете.
— По-моему, их слишком много, — шепотом сказал
Джайлз. — Это очень опасно.
— Сейчас мы это узнаем, — не глядя на него, отозва-
лась Модести. — Ты останешься с Лизой. Что ж, Уилли,
по-моему эта шпана слишком зажилась. Вперед!
Она взяла палку и побежала. Джайлз посмотрел ей
вслед, опустился на колени и взял Лизу за руку. Ее лицо
от страха стало серым.
— Эй, старушка, — он выдавил из себя улыбку. —
Нет никаких оснований для .тревоги. Ты же понимаешь,
Чанс и его ублюдки не могут стрелять. А Модести и Уилли
настоящие специалисты с этими штуками. Все будет хо-
рошо.
Он не верил ни единому своему слову.
Уилли на бегу проверил мачете, похлопал себя по гру-
ди, где под майкой находились сдвоенные ножны. Они
приближались к участку из сплошного камня, это было
самое подходящее место для боя — ни одного осиного
гнезда и твердая почва под ногами.
— Я прорву их в центре, — бросила на бегу Моде-
сти, — а ты займись флангами. Нельзя допустить, чтобы
они нас окружили.
Он одобрительно хмыкнул и, не добежав десяти шагов
до каменистой площадки, остановился и стал оглядывать-
ся в поисках камней, которые помещались бы в кулаке.
Инструкция Модести была немногословной, но Уилли
этого было достаточно. Теперь ,он представлял тактику
грядущего боя. Она пробежала еще шагов тридцать и ос-
тановилась на краю круглой каменистой арены. Острый
конец ее палки был угрожающе направлен вперед.
Чанс тоже приготовился к сражению. Он негромко от-
давал приказы, группа кикуйю двинулась вперед, разма-
хивая мачете. Трое белых стояли поодаль, наблюдая за
развитием событий. Первые несколько шагов кикуйю про-
делали медленно, внимательно глядя под ноги и озираясь
на висящие повсюду осиные гнезда, и, наконец, бросились
бегом. Это было впечатляющее зрелище. Лезвия мачете
красновато вспыхивали на солнце. Кикуйю охватила
368
жажда крови, Модести слышала ее в их тяжелом дыха-
нии, видела в их сверкающих от пота лицах и безумно
вращающихся белках глаз.
Уилли не сводил с нее взгляда. Со стороны Модести
могла показаться трагической одинокой фигуркой, отча-.
янно и безнадежно выступившей против стада разъярен-
ных дикарей, — казалось, еще секунда, и она в страхе
бросится прочь. В какой-то момент Уилли и сам испугался
за нее, однако безжалостно подавил все эмоции и продол-
жал наблюдать за ее действиями.
Она избрала правильную тактику. Каждому из них
сейчас предстояла своя, специфическая работа. Уилли от-
лично знал, что она гораздо лучше него ориентируется в
схватке с численно превосходящим противником. Несмот-
ря на то, что он лучше нее владел палкой, у нее было одно
совершенно уникальное качество, которым он не уставал
восхищаться. Вот и сейчас он почти с нетерпением ждал
Начала схватки. В бою, при условии, что у нее была доста-
точная свобода движения, Модести умела отступать с та-
кой же скоростью, с какой на нее набегал противник. Вне
всякого сомнения, она научилась этому еще в детстве,
развила в юности, как правило, встречаясь с соперника-
ми, значительно превосходившими ее по массе и силе. Это
было удивительно и страшно — она двигалась спиной впе-
ред со спринтерской скоростью, не переставая при этом ни
на секунду угрожать противнику, сохраняя удобную для
себя дистанцию, — неважно, какое оружие было у нее в
руках или она вообще была без оружия и рассчитывала
только на свои руки и ноги.
Уилли по опыту спаррингов с Модести знал, сколь не-
обычно и опасно это ее искусство: ты продолжаешь насту-
пать на соперника, но никак не можешь войти с ним в
контакт, а все потому, что неверно координируешь свои
движения. Ты неизбежно пропускаешь начало ее контр-
атаки, и все, бой проигран. А сейчас у нее в руках была
длинная палка...
Уилли видел, что она чуть согнула ноги в коленях, не-
много приподнялась на мысках* и, наклонившись вперед,
выставила перед собой палку.
Это было именно то, что ждал Уилли: из этой позы Мо-
дести начинала свои поединки...
Одиннадцать человек, да еще размахивающие мачете,
не могут напасть на противника «клином». Сейчас атаку-
ющие двигались на нее тремя неровными линиями, одна
за другой, растянувшись в обе стороны. Когда первая ли-
369
ния приблизилась, Модести уже начала смещаться назад.
Палка со свистом рассекала душный воздух. Ложный вы-
пад вперед, движение в противоположном направлении,
круговое движение, удар сверху, круговое движение, но-
вый выпад. За первые три секунды она сместилась на де-
сять шагов назад, сохраняя удобную для себя дистанцию и
используя всю длину палки. От ударов мачете она пока
лишь уворачивалась, а острый конец ее палки непрестан-
но угрожал нападающим.
Часть кикуйю начала обходить ее с флангов, но Моде-
сти не обращала на них внимания. Один уже лежал на
земле с пробитым горлом, другой держался за разбитое
колено. Третий сложился пополам, зажимая рукой огром-
ную колотую рану под сердцем. Слева на нее бросился
один воин — он страшно размахивал своим мачете, на гу-
бах его появилась пена. Краем глаза она увидела, как его
скула буквально разъехалась в обе стороны от удара пу-
щенного со страшной силой камня — в бой вступил Уилли
Гарвин, а его искусство метания камней ничуть не усту-
пало ловкости обращения с ножами. Однажды Модести
присутствовала при том, как Уилли забавлялся с топором,
этим самым неудобным и плохо сбалансированным мета-
тельным орудием: с расстояния пятнадцати футон он
вдребезги разнес шестидюймовую деревянную мишень.
Теперь справа от нее вскрикнул второй нападающий —
бросив мачете, он двумя руками схватился за раздроблен-
ное плечо.
Сейчас Уилли был уже всего в пятнадцати шагах от
сражающихся. Он взял третий камень, лениво прицелил-
ся, резко взмахнул рукой, и еще один кикуйю рухнул на-
взничь с пробитым черепом.
Уже несколько лет Уилли мечтал об испытании палки
в реальных боевых условиях, он спал и видел, как бы про-
верить свой опыт обращения с этим оружием, — и вот
сейчас, когда выстрел означал мгновенную смерть для
всех, его час пришел! Уилли мысленно прокручивал свои
излюбленные комбинации, которые за годы упорных тре-
нировок отточил до автоматизма.
Он прыгнул вперед.
Резкий боковой удар, пауза, блок, удар снизу, удар
сверху и молниеносный выпад... Каскад ударов, один не-
заметно перетекает в другой — главное, согласовывать их
ритм с движениями тела, всегда полная синхронизация
тела и оружия. Один из нападавших отпрыгнул в сторону
и начал заходить сзади. Уилли не обращал на него внима-
370
ния — им займется Модести. Перед ним оставалось только
двое. А, уже один. Он услышал шорох ног за спиной,
свист рассекающего воздух лезвия,, короткий пронзитель-
ный крик — и еще один кикуйю опустился на камни.
Единственный уцелевший словно превратился в ста-
тую. Наконец он вздрогнул, повернулся и бросился бе-
жать. Уилли выхватил из ножен мачете, сжал и разжал
руку, примериваясь к броску, и неуловимым движением
метнул клинок. Сверкнув на солнце, лезвие сделало не-
сколько оборотов в воздухе и, устремившись за убегаю-
щим, поразило его между лопаток. Человек взмахнул ру-
ками и, еще продолжая перебирать ногами, рухнул на
землю.
Теперь признаки жизни подавали только кикуйю с раз-
битой коленной чашечкой, которого Модести уложила во
время самой первой контратаки, и воин с раздробленным
плечом. Уилли шагнул вперед, и его палка дважды свист-
нула в воздухе. Сегодня милосердия было более чем до-
статочно. Больше никто не двигался.
В пятидесяти ярдах виднелись неподвижные фигуры
Адриана Чанса, Жако Муктара и Камачо. Уилли обернул-
ся, начал было что-то говорить, и замер: в двух шагах от
него лежал кикуйю, пытавшийся обойти его сзади. Он был
мертв. Модести пробила ему острым концом палки горло.
И, разбросав руки в стороны, лежала на нем. Неподвиж-
ная.
Уилли опустился рядом с ней на колени, осторожно пе-
ревернул и стал искать рану от мачете. Голова ее бессиль-
но свесилась набок, и Модести еле слышно прошептала:
— Не бросай эту позицию, Уилли. И не поворачивай-
ся. Пусть Чанс и остальные подойдут поближе.
Уилли облегченно вздохнул и восхищенно покрутил го-
ловой. Должно быть, она разыграла роль женщины, по-
лучившей смертельную рану во время короткой схватки с
этим последним кикую и, черт побери, была абсолютно
права! Если Чанс и его дружки уберутся из кишащего оса-
ми ущелья и подкараулят их где-нибудь в безопасном ме-
сте с автоматами...
Он опустил ее на землю и принялся яростно рвать на
себе майку, словно готовясь перевязать глубокую рану.
Повернув голову набок, Модести чуть приоткрыла глаза
и, не шевеля губами прошептала:
— Они идут, Уилли. Пытаются двигаться быстро и
бесшумно. Уже вышли на каменистую площадку. Жако и
Камачо вынули свои мачете из ножен. У Чанса в руке
371
нож. Начинай с Жако и Камачо, у них автоматы и, боюсь,
они вполне законченные идиоты, чтобы от бессилия на-
чать пальбу. Так, подожди... подожди. Давай!
Уилли мягким прыжком вскочил на ноги, повернул*
ся — рука его молниеносно скользнула к ножнам с левой
стороны груди. Трое мужчин быстро приближались, их
отделяло не более десяти шагов. Первый нож поразил Жа*
ко прямо в сердце. Вторым был убит Камачо — тоже в
сердце; он лег на землю в шести шагах от Уилли. И в этот
момент из*за его спины вынырнула Модести. В глазах
Чанса полыхала ярость, смешанная с животным страхом.
Губы его непроизвольно растянулись в какой-то жуткой
гримасе, словно он не мог поверить тому, что видел перед
собой. Напротив него стоял живой и невредимый Уилли
Гарвин. Жако и Камачо лежали мертвые.
Он все еще по инерции двигался вперед, в руке его по*
блескивал нож, но Модести была настолько быстра, что он
еще не успел поднять оружие, как она в высоком прыжке
нанесла ему страшнейший удар ногой под сердце. Тело
его содрогнулось, глаза потухли — его отбросило назад, и
он медленно опустился на колени. Чанс еще только начал
падать навзничь, а рука Модести уже сжимала конго. Чу*
довищный удар пришелся прямо в висок, и, еще не кос*
нувшись затылком земли, Чанс был уже мертв.
Уилли Гарвин провел руками по волосам и окинул
взглядом поле битвы. Несколько любопытных пчел уже
начали исследовать открытые раны убитых. Оглянувшись,
он вдруг понял, что это была совершенно фантастическая
беззвучная битва, словно сошедшая с экрана немого кино.
Не имело никакого смысла осматривать Чанса; удар конго
был смертельным, иной вариант Модести не устроил бы.
— А я был прав, Принцесса, — довольно пробормотал
он. — Палка. Добрая старая палка. Что может быть луч-
ше? Я всегда это знал.
— Ты всегда это знал, Уилли, — словно автомат, по-
вторила Модести.
Она оглянулась по сторонам, брезгливо поморщилась и
начала стаскивать с себя майку. На левой руке ее, от пле-
ча до самого локтя, виднелась длинная тонкая царапина,
словно оставленная опасной бритвой. Из раны капала
кровь.
Уилли взял ее за руку и стал осматривать рану.
— Ты слишком увлеклась обманными ударами, — на-
хмурился он. — Но, в общем, ничего страшного, просто
рассечена кожа.
372
Он достал из заднего кармана пакет антисептического
пластыря и залепил рану. Модести подняла глаза к небу:
над ущельем уже лениво кружили три стервятника.
• — Скоро здесь даже следов не останется, — поежив-
шись, прошептала Модести.
Уилли кивнул. Когда оставшиеся в живых кикуйю —
те двое, которых он просто оглушил палкой, — придут в
себя и уползут, стервятники сложат крылья и упадут на
добычу. К рассвету здесь останутся только кости. И на
плоскогорье, где сейчас лежат тела Селби и Лоеба. Веро-
ятно, во всем обвинят кикуйю. Скажут, что они во время
охоты взбунтовались, напали на своих хозяев, но потре-
вожили ос и были справедливо наказаны за свои-грехи.
Если этим двоем повезет и они выживут, то, скорее все-
го, спрячутся в буше — вряд ли им улыбается снова зая-
виться в «Бонаккорд», где их будет допрашивать по-
лиция.
— Остался только один, — мрачно буркнул Уилли. —
До сих пор палит из «льюиса».
— Ван Пинаар. Когда он узнает, что произошло, тут
же даст деру. Надеюсь, скоро его постигнет та же участь,
что и остальную шайку.
Уилли еще раз осмотрел ее руку.
— Если Джайлз позволит мне еще раз влезть в его
торбу, я сделаю основательную повязку, — сказал Уилли,
и они медленно побрели назад, где их ждали Пеннифезер
и Лиза.
Он по-прежнему держал ее за руку. Глаза ее были за-
крыты, лицо спокойно, никаких признаков страха.
Джайлз поднял голову — грязное лццо, покрасневшие
глаза, мрачная улыбка. Он заговорил, и голос его звенел
от возбуждения:
— Да, вы свое дело знаете! Я же говорил тебе, Лиза,
эти ублюдки не понимали, с кем связались! Но как вы
разделались с теми последними! Это, я доложу вам, было
зрелище! А ты хитрющая, дорогая! Даже я поверил, что
тебе крышка, не говоря уже о седом и двух его дебилах!
Он вдруг осекся, и, тыча пальцем в сломанную попо-
лам палку в руках Модести, недовольно проворчал:
— Полюбуйся, что ты наделала! Ничего себе, как же
мы понесем ее, а? Неужели нельзя было аккуратнее?
— Извини, Джайлз, — мрачно пробормотала Моде-
сти. — Я как-то не подумала.
Уилли захохотал.
— Вообще-то, если припомнить, у нас были и еще кое-
373
какие проблемы, Джайлз. И потом, может, мне все-таки
удастся что-нибудь сделать, а, Джайлз?
Через сорок минут, уйдя примерно на милю от ущелья,
они сделали привал, расположившись на границе буша и
каменистой равнины, в полумиле от небольшой речки.
Отсюда их должен был забрать вертолет.
Солнце садилось, горизонт на западе полыхал темно-
красным пламенем. Джайлз сидел рядом с носилками,
Модести спала, положив голову на руки. Уилли насторо-
женно озирался по сторонам. Он уже приготовил мощный
фонарь, которым должен был дать сигнал пилоту.
— Ну ты как, в порядке? — он присел радом с Лизой.
— Да, — Лиза слабо улыбнулась.
— Ничего не болит?
— Нет, спасибо.
Последние полчаса перехода он не сводил с нее глаз и
время от времени ободряюще улыбался ей. Трудно было
понять выражение ее лица, но Уилли показалось, что ког-
да она переводила взгляд с Пеннифезера на него, в ее гла-
зах снова появлялся страх*. Ну, может, и не совсем страх,
но она явно замыкалась в себе, гоня прочь воспоминания.
Сейчас это было совершенно ясно, хотя Лиза пыталась
скрыть свои чувства за натянутой улыбкой. Он хотел по-
трепать ее по щеке и сказать, что с прошлым покончено
навсегда, завтра у нее начнется совершенно иная, новая
жизнь. Но вместо этого Уилли любезно улыбнулся и, тща-
тельно подбирая слова, выдавил:
— Уже скоро. Мы вышли на финишную прямую.
Он резко поднялся и отошел.
Было над чем подумать. Теперь Уилли, наконец, все
понял: Лизу исподволь долго готовили к. убийствам. Для
этого и был придуман изощренный трюк с голосами. На-
верное, Джайлз уже подсказал ей аргументы для самооп-
равдания, в которых она сейчас так нуждается. И слава
Богу. Теперь она знает, что голосами управлял убийца
Брюнель, знает, что он с ней сделал, и ненавидит себя за
это. Но и в этом тоже нет ничего плохого. Да, но она виде-
ла схватку в ущелье, видела, как Модести Блейз и он,
Уилли Гарвин, убивают. Скорее всего, она понимает, что
другого выхода у них не было, и, тем не менее, для нее
они теперь всегда будут в одном раду с теми, кто занима-
ется подобными вещами — и весьма в них искушены, а
это значит, что в ее глазах они уже отмечены печатью
убийства и их можно рассматривать как представителей
той же породы, что и враги, с которыми они сражались.
374
Он криво усмехнулся. Жаль. Подлинная Лиза оказа-
лась славной девушкой. В свое время она тоже понрави-
лась ему, он не раздумывая уложил ее в постель и был бы
не прочь повторить это. Но нет, больше этого не будет. У
детских сказок есть один существенный недостаток, раз-
мышлял Уилли. Конечно, очень мило мотаться по белу
свету и освобождать несчастных красавиц, но главное,
чтобы они не были свидетелями твоих молодеческих по-
двигов и не видели как ты, например, сносишь головы
дракону. Это их отталкивает, даже если это приходится
делать ради их же спасения. А потом, всякий раз глядя на
тебя, они неизбежно вспоминают твои славные деяния.
Что ж...
Небо на горизонте постепенно приобретало багровый
оттенок. Уилли сел рядом с Модести и, поглядывая на нее,
стал задумчиво жевать сухую травинку. Когда вдалеке
послышался звук вертолета, он положил руку ей на пле-
чо, и Модести ср&у же подняла голову.
— Вертолет, Принцесса. Он не опоздал. Пойду дам
сигнал.
— Я с тобой.
Они вышли на площадку и остановились. Модести об-
няла Уилли и уткнулась лицом ему в грудь. Через пару
минут со стороны реки, на высоте примерно триста футов
появился вертолет.
— Что за чудное зрелище! Давайте поприветствуем
Уилли Гарвина! — тоном телекомментатора воскликнула
Модести.
— А все благодаря новому лосьону для бритья «Секс-
пот», —замогильным голосом, пародируя манеру дикто-
ров телерекламы, подхватил Уилли. — Пока я не начал
пользоваться «Секспотом», мне ни разу не удавалось до-
биться посадки вертолета в Руанде!
Он направил фонарь в сторону вертолета и несколько
раз махнул рукой.
— А как мы поступим с золотой жилой Новикова,
Принцесса? — будничным тоном спросил Уилли.
Она равнодушно пожала плечами.
— Оставим осам, Уилли, — этот вопрос ее больше не
интересовал. — В конце концов, они появились там рань-
ше нас.
. Прошло полтора месяца, Англия, Лондон, квартира
Модести.
— После того, что я сделал для вас,и учитывая потря-
375
сающие впечатления, которые вы пережили исключитель-
но благодаря мне, — бубнил Таррант, — признаться, я
рассчитывал, что вы свяжетесь со мной чуть раньше.
Несмотря на то, что дело происходило днем, шторы в
гостиной были опущены. В углу светился экран телевизо-
ра, видеомагнитофон перематывал кассету. Когда приехал
Таррант, Модести сидела за столом и листала телефонный
справочник. На ней был белый шелковый халат; запле-
тенные в две косички волосы делали ее похожей на
школьницу викторианских времен.
— Вы совершенно правы, это моя вина, — Модести
подняла голову. — Сразу навалилось столько дел. Но я
попросила Уилли, чтобы он обязательно связался с вами.
— Сразу же после вашего возвращения мы с ним
очень мило посидели в «Тредмилле».
— Прекрасно. А вы не знаете, где он сейчас?
— Боюсь, что нет. На следующий день он куда-то
уехал.
— Понятно, — Модести разочарованно вздохнула. —
Насколько я понимаю, он рассказал вам, что произошло в
Пелиссоле и Руанде?
— Да, но достаточно немногословно, и я лишь понял,
что это была тяжелая, изнурительная операция.
— Наверное, накануне он снова перечитывал воспо-
минания Уинстона Черчилля. Что ж, это довольно точное
описание. Вначале мы крепко влипли, но потом все встало
на свои места.
— О да. Детали я все же выяснил, —• фыркнул Тар-
рант. — Я навестил Пеннифезера, он сейчас у Уилтшире,
выхаживает девушку-альбиноску, и у нас состоялась весь-
ма продолжительная беседа.
Модести засмеялась.
— Представляю себе! Бедный сэр Джеральд, разговор
с Джайлзом — это же настоящее испытание для нормаль-
ного человека!
— В его рассказе меня кое-что заинтересовало, — он
внимательно посмотрел на Модести. — Счастье, что вы
остались в живых. Что же касается Уилли, то «счастье» —
это еще слишком слабо сказано. Надо бы придумать ка-
кое-то новое слово. Представляю, что тебе пришлось пе-
режить, пока ты вновь не увидела его.
— Да, — отрешенно кивнула Модести.
Она выглядит немного раздраженной, подумал Тар-
рант. Похоже, злится на себя; Довольно странно.
— Извините, что я в таком виде, — она застенчиво
376
улыбнулась. — Честно говоря, я вас не ждала сегодня. Я
только что из бассейна и еще не успела переодеться.
— Это ты должна меня извинить за то, что притащил-
ся без приглашения. Ты чем-то расстроена. Что произош-
ло?
— Я получила это сегодня, — она протянула ему
конверт. — Прочитайте. Не возражаете, если я просмот-
рю последние кадры? — она кивнула в сторону телеви-
зора.
— Ради Бога.
На конверте стоял штемпель Перу. Таррант осторожно
вытащил и развернул письмо. Разборчивый, аккуратный
почерк. Обратный адрес был более чем простым: «Больни-
ца», и название города или деревни, о которой Таррант
никогда не слышал.
«Дорогая мисс Блейз!
Мы уже устроились, Джайлз весь в работе. Здесь совер-
шенно допотопное оборудование, кроме того, его недоста-
точно, но Джайлз не обращает на это внимания. Он заме-
чательный человек, больные в нем души не чают. Он
просит меня передать привет вам и Уилли и говорит, что
напишет сам, как только немного освободится.
Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сде-
лали, и извиниться — когда вы заезжали ко мне, я еще
была слишком слаба и не сумела выразить вам свои чув-
ства.
Нам о4ень нравится здесь. Надеюсь, вы и Уилли здоро-
вы. Еще раз благодарю вас обоих.
Искренне ваша Лиза».
Брови Тарранта удивленно поползли вверх. Модести
сидела перед экраном и, установив на пульте дистанцион-
ного управления покадровый просмотр, что-то быстро за-
писывала в блокнот.
—^М-да, — вздохнул Таррант. — Можно подумать,
барышня пишет викарию воскресной школы. «Выразить
мои чувства». Неплохая благодарность за операцию ап-
пендицита в пещере, не говоря уже обо всем остальном, —
он встал. — Постыдилась бы.
Она удивленно смотрела на Тарранта.
— Почему oha должна стыдиться? Ведь произошло на-
стоящее чудо. Все, что случилось в Руанде, и все, что бы,-
ло до того, для нее — не более чем воспоминания эмбрио-
на в утробе, матери. Она родилась заново, а Джайлз был ее
повивальной бабкой.
377
— С помощью его друзей, — сухо заметил Таррант.—
Я бы на твоем месте обиделся.
— Какая чушь! Что было, то было. Если бы Джайлз не
настаивал, я бы бросила ее. А без носилок мы не имели бы
под рукой пару великолепных палок, которые так выру-
чили нас в ущелье. Так что она ничем нам не обязана.
Таррант тяжело вздохнул и убрал письмо в конверт.
Поразительная логика, усмехнувшись, подумал он.
— Что они делают в Перу? — спросил он.
— Занимаются жертвами землетрясения. Джайлз по-
лучил туда назначение по линии Красного Креста. Честно
говоря, это была моя идея, и я рада, что все так получи-
лось. Там бесчинства природы в порядке вещей, а Джайлз
прекрасный врач, — она нажала кнопку на пульте, и на
экране появился следующий кадр. — Для него это идеаль-
ная работа. В условиях, когда любой другой врач просто
опустит руки, он чувствует себя как рыба в воде. А Лиза
выполняет функции медсестры. У нее еще нет опыта, но
рядом с Джайлзом это не проблема. Если бы не он, думае-
те, я. сумела бы вырезать ей аппендицит? Думаю, они
вскоре поженятся, это пойдет ей только на пользу.
Джайлзу, в общем-то, все равно, кто рядом с ним, но она
не сможет жить ни с одним другим мужчиной, кроме него.
— Похоже, у них неплохие перспективы. Говоришь,
Красный Крест? — Таррант пожевал губами. — То есть
он поехал туда добровольцем?
— Да, и работает бесплатно.
— А на что они живут?
Модести сделала еще одну запись в блокноте.
— Ну, я отдала им деньги из сейфа Брюнеля. «Фонд
бедствующих джентльменов имени Уилли Гарйина» мо-
жет подождать. Я установила Джайлзу десятилетнюю
ренту, так что теперь он будет ежегодно получать по две
тысячи фунтов.
— Он не протестовал?
— Еще как! Но все уже улажено. Его убедило то, что
это вообще не мои деньги. И, кроме того, в один прекрас-
ный день Лиза станет богатой, поэтому за их судьбу мож-
но не волноваться.
— Интересно, почему это она станет богатой?
— Потому что она законная наследница Брюнеля, а
это значит, что ей достанется вся его недвижимость.
Правда, о «Бонаккорде» они могут забыть. Его конфиско-
вало правительство Руанды, но я наняла опытного адвока-
та, он уже пять недель занимается этим вопросом. Не со-
378
мневаюсь, что он сумеет добиться компенсации. Кроме
того, ему удалось раскопать номера счетов Брюнеля в
йтвейцарских банках, его вклады золотом, в общем, много
чего. А Лиза единственная наследница.
— Теперь мне понятно, чем ты была так занята, —
Таррант бросил взгляд на экран. Там застыло изображе-
ние голубого цветка. — А что, красиво. Ты же говорила,
ч- ; терпеть не можешь садоводство.
— Не совсем так. Я сказала, что цветы рядом со мной
не растут. По-моему, им не нравится моя аура. То, что вы
сейчас видите, — мальтийские полевые цветы. Вот это —
очень распространенный цветок, но на Мальте их сотни
разновидностей, некоторые очень редкие, — Модести
взглянула на экран. — Сейчас как раз их сезон. Мне так
нравится искать их. В горах, по берегам рек — просто за-
мечательно.
— А зачем ты снимала их на камеру?
— Несколько лет назад мы с Уилли задумали один
проект. У нас на Мальте есть маленькая вилла, и мы пы-
таемся развести там все существующие на этом острове
полевые цветы. То есть несколько сот видов. Вот я и про-
веряю, сколько нам he хватает.
— Это совсем не похоже на Уилли..
— На меня тоже. Просто у нас идет своего рода сорев-
нование, кто больше найдет самых редких цветов. Теперь
это уже стало настоящей страстью, и мы заключили джен-
тльменское соглашение, что будем заниматься поисками
только вместе. Чтобы все было честно, без жульничества.
Таррант уже ничему не удивлялся. Общаясь с Модести
и Уилли, приходилось быть готовым к чему угодно.
— Что ж, по-моему, вполне невинное занятие, на све-
жем воздухе. И когда вы снова собираетесь туда?
— Не знаю. Для начала неплохо было бы повидаться с
Уилли. От него уже давно никаких известий. Наверное,
загорает на Бермудах в компании какой-нибудь сногсши-
бательной блондинки.
— Можно подумать, тебя это задевает. Раньше ты его
не ревновала.
'— Ревную?! Вот уж нет! Просто... ну, после трудных
операций мы обычно отдыхаем вместе. Это как бы ритуал.
Но в этот раз я сама все испортила.
— Ты?
Модести промолчала. Она выключила телевизор и виде-
омагнитофон, подошла к окну и подняла тяжелые шторы.
Таррант увидел, что на лице ее застыла кривая улыбка.
379
— Да, я, — сказала она наконец.* — Почти десять дней
я была уверена, что он погиб. Я знала наверняка, что он
мертв. Потом он вернулся. Я так обрадовалась! Но когда
мы оказались дома, я разозлилась на него, ничего не мог-
ла с собой поделать. Бедняга Уилли мрачнел, он не мог
понять, в чем дело, такого еще никогда не было. А через
некоторое время он просто тихо исчез. Видимо, решил
дать мне время, чтобы я пришла в себя.
Теперь выражение ее лица изменилось. Она выглядс. а
немного озадаченной и в то же время рассерженной.
— Но он же прекрасно знает, что я не умею долго
злиться! Ну вот, он куда-то спрятался, а я начинаю вол-
новаться.
— Именно этого он и добивается, — улыбнулся Тар-
рант. — Надо же, чтобы ты пришла в норму.
— Наверное, — Модести сунула руку в карманы хала-
та и нахмурилась. — Но сколько же можно! Ладно, сам
виноват. Вот возьму и отправлюсь на Мальту одна!..
— О, моя милая, — укоризненно покачал головой
Таррант, — у вас джентльменское соглашение, не забы-
вай. Бедный Уилли расстроится еще больше, если узнает,
что ты его нарушила.
’ — Кто? Уилли? Ой, не смешите меня! Он отлично зна-
ет, какая я пройдоха. Только и ждет, чтобы я сжульнича-
ла, а потом будет показывать на меня пальцем и хохотать
как ненормальный, — она передразнила его, и они оба за-
смеялись.
Послышался звук поднимающегося лифта, и через не-
сколько секунд в гостиную вошел Венг.
— Вам письмо, мисс Блейз. Только что принес посыль-
ный с почты, — он вручил ей конверт, поклонился Тар-
ранту и тихо вышел.
Модести поднесла конверт к свету. Внутри была какая-
то открытка.
— Это от Уилли... черт возьми, с Мальты!
В конверте оказалась фотография. Модести молчала,
но Таррант видел, как брови ее в изумлении поползли
вверх. Но она явно была довольна. Она бросилась к теле-
визору, вставила кассету в видеомагнитофон — на экране
появилось изображение небольшого темно-бордового
цветка в форме воронки на толстом, покрытом пушисты-
ми волосками стебле.
— Это же пурпурный воловий язык! ,— возбужденно
воскликнула Модести. — Из категории редчайших! В про-
шлом году мы несколько недель убили на его поиски.
380
Она повернулась к Тарранту.
— О, мошенник! Уилли Гарвин, подлый, гадкий об-
манщик!
— Я так понимаю, что нарушителя следует сурова по-
карать, — торжественно провозгласил Таррант.
Модести посмотрела на часы.
— Шестнадцать пятнадцать. Так, есть рейс в половине
шестого. Только бы у них были билеты! — она бросилась в
спальню. — Простите ради Бога, сэр Джеральд, но вас не
затруднит позвонить в «Би-и-эй» и заказать мне билет?
Через пару минут я буду готова.
Таррант пожал плечами, усмехнулся и пошел к теле-
фону.
Через пять минут она вернулась. На’ Модести были
черные кожаные штаны, свободная куртка, за плечами —
рюкзак армейского образца. Косички исчезли, и теперь ее
волосы были повязаны лентой.
— Мне удалось заказать билет с пятидесятипроцент-
ной скидкой, — гордо сообщил Таррант.
— Это что, откидное место в туалете?
— Вот и делай после этого добрые дела, — засмеялся
Таррант. — Нет, нормальный билет. Тебе надо зарегист-
рироваться не позже пяти.
— Вы мой самый любимый мужчина средних лет, —
Модести чмокнула его в щеку.
— Венг! — крикнула она. — Пожалуйста, убери здесь
все. Я буду на Мальте около восьми часов вечера, телефон
ты знаешь.
Венг уже стоял в дверях. На лице его не было удивле-
ния.
— Слушаюсь, мисс Блейз. Желаю хорошо отдохнуть.
И, пожалуйста, если надумаете поехать куда-нибудь еще,
дайте мне знать.
— Пожалуй, я поеду на «феррари», — она обернулась
к Тарранту. — Может, я захвачу вас, а вы потом верне-
тесь домой на моей машине? Или у вас сейчас дела?
— Конечно же, я занят, — проворчал Таррант, — но
кто же откажется пару недель погарцевать на «феррари»?
Тем более, на чужом. А где твой багаж?
— Я предпочитаю налегке, — Модести поправила
лямки рюкзака. — Кроме того, на вилле есть все необхо-
димое.
— А как ты будешь добираться из аэропорта?
Модести засмеялась.
— Bd-первых, в Луке полно такси, а во-вторых, если я
381
не ошибаюсь, в ближайших к взлетной полосе кустах ме-
ня будет ждать трясущийся от страха Уилли Гарвин. Он
прекрасно знает, что так просто ему это не пройдет, и
приползет замаливать грехи.
— Передавай ему от меня привет. — Они вошли в
лифт. — Надеюсь, ты не станешь шипеть на него?
— Шипеть?! — от негодования Модести даже топнула
ногой. — Да я ему все уши оборву! Пусть развлекается с
блондинками на Бермудах, ради Бога! Но как он посмел
отправиться без меня за пурпурным воловьим языком?!
Нет, дружок, ты у меня получишь за все!
Таррант засмеялся.
— Веселитесь, дети...
СОДЕРЖАНИЕ
Грязный Гарри.
Пер. с англ. С. Е. Кастальского ............5
Недоступная девственница.
Пер. с англ. С. Е. Кастальского ..........129
КЛАССИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА ДЕТЕКТИВА,
ПРИКЛЮЧЕНИЙ И ФАНТАСТИКИ
Серия D
Грязный Гарри
Сборник
Редактор Т. В. Саркитова
Художник И.В. Жарко
Оформление В. В. Гусейнова
Художественный редактор ФЕ. Карбышев
Технический редактор В. А. Позднякова
Корректоры Л. И. Базанова, Л. Я. Далимова
Заведующая редакцией Н. А. Зорина
Младший редактор О. А. Черных
Издательство «Ренессанс» СП «ИВО-СиД»,
107078, Москва, 1-й Басманный переулок, 5/20, строение 2.
•
Сдано в набор 1.06.92. Подписано в печать 15.11.92. Формат 84 X ЮЬ’/зг-
Гарнитура Тип Таймс. Печать офсетная.
Усл.-печ. л. 20,16. Тираж 100 000 экз. Зака! N9 3910.
Отпечатано с готовых диапозитивов в ГИПП «Нижполиграф».
603006, Н. Новгород, ул. Варварская, 32.