СИ. АЛПАТОВ,
П.Я. РАЙНОВ
покровители
АГРЕССИИ
О
БЛИЖНИЙ
ВОСТОК
в свете
буржуазной
историографии
КИЕВ-ОДЕССА
ГОЛОВНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИЗДАТЕЛЬСКОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ
«ВИЩА ШКОЛА>
198G

В монографии раскрывается хищническая
природа агрессивной внешней политики
империализма США на Ближнем Востоке.
Анализируются цели, формы и методы этой политики,
показана ее эволюция в 70—80-е годы.
Для преподавателей, научных работников,
студентов.
Библиогр.: 390 назв.
Рецензенты: доктор исторических наук,
профессор А. А. Кислое (Институт США и Канады
АН СССР); кандидат исторических наук, доцент
П. А. Мищенко (Киевский государственный
университет)
Редакция учебной и научной гуманитарной и
естественной литературы при Одесском
государственном университете
Зав. редакцией Л. В. Веремеева
0804000000—330 71«7 /р\ Издательское объединение
М2Щ04)—86 ^ «Вища школа», 1986

ВВЕДЕНИЕ
Ближневосточная проблема занимает важное
место в системе международных отношений. Лежащий
в ее основе арабо-израильский конфликт в течение
почти сорока лет создает взрывоопасную обстановку в
одном из наиболее важных стратегических районов
земного шара, в непосредственной близости от границ
СССР. Значительную часть вины за это несут
правящие круги .США, которые с первых послевоенных лет
превратили Ближний Восток в сферу своих имперских
интересов. Учитывая военно-стратегические,
политические, экономические возможности региона, Вашингтон
стремится использовать Ближний Восток как
антисоветский плацдарм, район для размещения своих военных
баз. В этом регионе империализм США пытается
создать преграду на пути национально-освободительного
движения арабских народов.
Указанные обстоятельства позволяют понять
необходимость серьезного внимания к разработке правящими
кругами США и обслуживающей их ученой элитой
различных концепций ближневосточной политики США,
имеющих своей целью укрепление и расширение
позиций империализма в этом важном районе земного шара,
и подчеркивают политическую актуальность
исследования.
Углубление классовых противоречий и кризисных
явлений в капиталистических странах, обострение
идеологической борьбы между двумя мировыми системами
требует глубокого исследования тенденций развития
буржуазной исторической и политической наук, их
влияния на формирование внешнеполитического курса
ведущей страны современного .империализма. В этих
условиях историографический анализ полезен как для
реалистической оценки американской внешней политики и
для анализа ее теоретического «обеспечения»
буржуазной исторической и политической наукой США, так и
для выработки более эффективных форм и методов борь-
3

бы с враждебными социализму идеологическими
концепциями. Очень важен в этой связи ленинский
методологический ориентир: «Ничто не помогает в такой
степени уяснению политической сущности явлений, как
оценка их противниками (конечно, если эти противники не
безнадежно глупые люди)» [1, с. 117]. Таким образом,
В. И. Ленин призывал изучать «силы врага, его
организованность и политические течения в его лагере» [6,
с. 39].
Задача данного исследования—провести критический
анализ американской буржуазной историографии
ближневосточной политики США в 70-е — начале 80-х гг.
Ближний Восток является одним из важнейших
региональных направлений американской внешней политики
после второй мировой войны. Курс США в регионе за
указанный период характеризовался определенной
сменой форм и методов борьбы с
национально-освободительным движением и был подчинен решению
глобальных антисоветских и антикоммунистических задач.
На примере ближневосточной политики США в
70-е гг. наглядно проявилась непоследовательность и
противоречивость американского подхода к разрядке,
что, в конечном счете, привело к ее торможению, а
затем, в начале 80-х гг., по вине правящих кругов США
к серьезному обострению международной
напряженности. Примечательно, что ближневосточный регион
послужил своеобразным «полигоном», где этими кругами
разрабатывались и проверялись на практике
внешнеполитические установки, призванные оправдать усиление
агрессивного внешнеполитического курса США в целом:
концепция «дуги кризисов», «доктрина Картера»,
«доктрина неоглобализма».
Рассмотрение концепций американских буржуазных
ученых позволяет заглянуть в творческую лабораторию,
в которой разрабатывались и разрабатываются сегодня
советы и 'рекомендации правящим кругам США. Более
того, историографический анализ ближневосточной
политики США дает также возможность в известной
степени прогнозировать дальнейшее развитие
практического курса внешней политики на самых ранних этапах ее
формирования — в академических разработках
буржуазных историков и политологов.
Хронологические рамки данного исследования
охватывают определенный этап как самой ближневосточной
политики США, так и ее теоретического осмысления
4

буржуазными учеными. В 70-е гг. в политической и
исторической науках США идет острая полемика
относительно места страны в современном мире, системы ее
внешнеполитических приоритетов, роли отдельных
регионов и направлений внешней политики. Серьезные
дебаты развернулись и в связи с оценкой американской
ближневосточной политики. Существенные изменения в
соотношении сил в мире в пользу социализма на
глобальном и региональном уровнях, в том числе на
Ближнем Востоке, обусловили значительную остроту этой
борьбы мнений, что не могло не отразиться и на
практической политике США.
Переход Вашингтона от разрядки к конфронтации
сопровождается ожесточенной идеологической борьбой
против социализма, сил национального освобождения.
«Правая группировка, пришедшая к власти в
США, — грворил Генеральный секретарь ЦК КПСС
М. С. Горбачев на XXVII съезде КПСС, — и их
основные попутчики по НАТО круто повернули от разрядки к
военно-силовой политике. Они взяли на вооружение
доктрины, которые отвергают добрососедство и
сотрудничество как принципы мирового развития, как политическую
философию международных отношений. Вашингтонская
администрация осталась глуха к нашим призывам
остановить гонку вооружений, оздоровить обстановку» [8,
с. 63].
В этой связи особое значение приобретает
разоблачение буржуазных фальсификаторских концепций,
оправдывающих агрессивный курс США. Внимательное
изучение и критический анализ американской буржуазной
историографии ближневосточной политики США
представляет собой важный участок идеологической борьбы
в современных международных отношениях, в
исторической и политической науках.
В трудах руководителей партии и Советского
государства мы находим глубокий анализ проблем внешней
политики СССР и международных отношений,
насущных задач в области идеологической и
политико-воспитательной работы КПСС, позволяющей обоснованно и
достаточно полно выполнить данное исследование.
Материалы XXIV—XXVII съездов КПСС, документы
международного коммунистического и рабочего
движения, компартий США, Израиля и арабских стран дают
возможность глубоко осмыслить вопросы
ближневосточной политики США в 70-е — первой половине
5

80-х гг., борьбу мнений в американской буржуазной
историографии указанной проблемы.
Источниковедческой базой для выполнения работы
послужили многочисленные труды американских
буржуазных историков и политологов, посвященные
вопросам ближневосточной и мировой политики США.
Критическому анализу подвергнуты исследования как спе-
циалистов-ближневоеточников, так и
теоретиков-международников широкого профиля, в творчестве которых
ближневосточное направление американской внешней
политики занимает видное место. Кроме того, был
изучен ряд документальных материалов. Это, прежде
всего, фундаментальные публикации документов и
материалов советской внешней политики, материалы
конгресса и правительственных органов США, материалы
американских исследовательских центров, тематические
издания документов о ближневосточной политике США
в арабо-израильском конфликте, а также различная
справочная литература. Были изучены мемуары
государственных деятелей США (36. Бжезинский, С. Вэнс,
Ч. Йост, Дж. Картер, Г. Киссинджер, Р. Никсон,
Дж. Форд, А. Хейг и др.)> а также использованы
материалы американской, английской, канадской, арабской
англоязычной научной и политической периодики,
отдельные публикации документов и материалов ООН.
Авторы считали также нужным для комплексного анализа
проблемы изучить труды ряда историков и политологов,
публицистов и политических деятелей арабских стран,
Израиля, других государств, относящихся к теме
исследования.
Советскими исследователями проделана большая
работа по изучению общих проблем и концепций внешней
политики американского империализма, включая
ближневосточное направление. Это коллективные
монографии, выполненные в Институте США и Канады,
Институте мировой экономики и международных отношений,
Институте востоковедения АН СССР, монографии
советских ученых-международников Г. А. Арбатова, К. Н.
Брутенца, В. В. Журкина, В. П. Лукина, А. А. Ко кош н-
па, В. А. Кременюка, Ю. М. Мельникова, В. Ф.
Петровского, Г. А. Трофименко, Г. Н. Цветкова и др. [24; 25;
29; 30; 32; 35—37; 44—46; 48; 49; 53; 54; 56; 61; 62; 68—
73; 76; 77].
В фундаментальных работах Г. А. Воронцова,
В. И. Гантмана, Н. И. Дорониной, В. Ф, Петровского ц
6

других исследователей содержится критический анализ
новейших концепций американской внешней политики,
включая политику США в регионе Ближнего Востока
[46; 56; 83; 88; 96; 97; 99; 106].
Труды советских историков оказали существенную
помощь в изучении философских и
теоретико-методологических осно& современной буржуазной американской
историографии в целом и в методике
историографических изысканий. Это работы Н. Н. Болховитинова, С. С.
Григорцевича, И. П. Дементьева, А. Е. Куниной, В. Л.
Малькова, К. Д. Летряева, Г. Н. Севостьянова, Н. В.
Сивачева, А. Н. Яковлева ,[17; 26; 77].
Непосредственно исследованию различных аспектов
ближневосточной политики США, места региона в
американском внешнеполитическом курсе, тенденциям
развития арабо-израильского конфликта, а также
последовательной борьбе СССР за обеспечение прочного и
справедливого мира на Ближнем Востоке в 70-е —
начале 80-х гг., посвящены работы Ю. Н. Абдуллаева,
И. П. Беляева, Р. В. Борисова, Р. А. Воронова, О. М.
Горбатова, Е. И. Дмитриева, В. И. Киселева, А. К. Кис-
лова, В. П. Ладейкина, А. И. Медведко, П. А. Мищенко,
А. И. Осипова, Н. В. Осиновой, Е. М. Примакова, С. М.
Рогова, Р. Ш. Турдиева, Л. Я. Черкасского и некоторых
других исследователей [16; 27; 28; 31; 33; 38; 39—43;
47; 50—52; 55; 59; 60; 63—65; 75].
Для выяснения причин влияния сионистских кругов
на внешнюю политику США, особенностей этого
влияния определенную помощь оказали работы советских
ученых, анализирующие реакционную сущность теории
и практики международного сионизма [67].
Таким образом, советская американистика, историко-
международная наука в целом накопили довольно
значительный исследовательский материал и заложили
прочный фундамент изучения ближневосточной
политики США. Вместе с тем, назрела необходимость
специального комплексного анализа новейших
внешнеполитических концепций США применительно к
ближневосточному региону, их мотивации внутри страны. Такого
рода .исследование целесообразно провести путем
критического анализа современной буржуазной историографии
ближневосточной политики США, тем более, что такой
анализ еще не был предпринят советскими авторами. В
данной работе сделана попытка в какой-то мере
восполнить этот пробел.
7

Философской и теоретико-методологической основой
американской буржуазной историографии
ближневосточной политики США, «ак и международных отношений в
целом, являются различные философские концепции
субъективного идеализма, неопозитивизма,
порожденные свойственным американскому буржуазному
обществу прагматическим отношением к действительности.
Влияние этих концепций, как и основных современных
течений буржуазной идеологии США —
неоконсерватизма и неолиберализма, на развитие американской
немарксистской внешнеполитической историографии уже
нашло освещение в трудах советских исследователей
[18; 19; 21; 26; 44; 45; 61; 62; 73 и др.].
Для правильного определения того места, которое
занимает тот или иной историк в буржуазной
историографии, важное значение имеет указание В. И. Ленина:
«О философах надо судить не по тем вывескам, которые
они сами на себя навешивают... а по тому, как они на
деле решают основные теоретические вопросы, с кем
они идут рука об руку, чему они учат и чему научили
своих учеников и последователей?» [2, с. 228]. В этом
высказывании определено основное требование к подлинно
научному критерию историографической
классификации — его комплексному характеру, т. е. отражение
взаимосвязи теоретико-методологических, идейных
взглядов исследователя, содержания его творчества и
политической направленности трудов.
Основополагающим методологическим ориентиром
для исследователей-марксистов остаются высказывания
В. И. Ленина о том, что ,,нельзя «изучать
действительное положение вещей», не квалифицируя, не оценивая
его по-марксистски, или по-либеральному, или
по-реакционному и т. п."[4, с. 240], что необходимо проводить
четкое размежевание «между разными группами или
видами буржуазии...» [5, с. 55], а также указание на
два метода борьбы буржуазии за свои интересы: „Это,
во-первых, метод насилия... отрицания реформ... Второй
метод — метод «либерализма»../' [3, с. 67].
При анализе весьма обширного
историографического материала, который предпринят в данной работе, за
основу берутся уже апробированные в советской
исторической науке критерии оценки творчества буржуазных
ученых и наиболее комплексные параметры для
сравнения различных концепций и взглядов в буржуазной
исторической науке и политологии, а именно — основные на-
S

правления в буржуазной историографии США: крайне
консервативное, умеренно-консервативное, либеральное
и леворадикальное.
При классификации и систематизации буржуазной
историографии ближневосточной политики США и в
процессе ее предметного изучения приходится также учитывать
тесную связь и взаимодействие исторической и
политической науки с внутриполитической борьбой в США по
вопросам ближневосточной политики, включая
активность сионистских кругов, проарабского лобби,
соперничество различных фракций американской
монополистической буржуазии, а также настроения общественности,
особенно еврейского и арабского происхождения, других
этнических групп и религиозных общин США.
Далее. При проведении историографического
исследования заслуживает интереса и хотя бы краткого
анализа сама система изучения американской
ближневосточной политики в США. За последние два-три
десятилетия заметно возрос интерес к проблемам Ближнего
Востока в американских академических, научных
кругах.
В США научно-исследовательская работа по
указанным проблемам сосредоточена главным образом в
университетах или их специальных подразделениях
(институтах и научных центрах), а также в самостоятельных
научно-исследовательских организациях. Это касается
как региональных (ближневосточных)
исследовательских центров, так и центров «функциональных», т. е.
занимающихся более общими международными
проблемами. В них, как правило, существуют специальные
программы или семинары по ближневосточной
проблематике (см. прил. 1). Существует и определенная система
финансирования ближневосточных исследований в США
(см. прил. 2). Кроме того, наблюдается активная
координация американских исследовательских программ по
изучению ближневосточных проблем с научными
исследованиями, ведущимися в этой области в странах
Западной Европы и Ближнего Востока. Все это
свидетельствует об острой политической актуальности указанной
отрасли буржуазной исторической и политической
науки.
Как пишет американский историк и историограф
Р. Траск: «...рост значения Ближнего Востока, как
важного района противоборства в период „холодной
войны", жизненное значение его нефтяных ресурсов и ара-
9

бо-израильский конфликт привлекли к региону большое
внимание... исторической мысли «ации» [366, с. 293].
Обращает внимание на себя то обстоятельство, что
исследования ближневосточной политики в США ведутся в
рамках функционирования так называемого
«политико-академического комплекса», который объединяет в
условиях государственно-монополистического
капитализма усилия академического мира, крупного бизнеса,
правительственных органов. Они ориентируют научные
исследования ближневосточной политики США весьма
определенно, а именно: в сторону удовлетворения
интересов и практических нужд монополистической
верхушки страны.

Глава I
БЛИЖНИЙ ВОСТОК
В ГЛОБАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ
АМЕРИКАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА
Вопрос о роли ближневосточного региона в
американском глобальном внешнеполитическом курсе в
70—80-е гг. занимает важное место в острых дебатах в
исторической и теоретико-международной науке США*.
Определение взаимосвязи между глобальной стратегией
Вашингтона, долговременная классовая цель которой —
борьба с социализмом, мировым революционным
процессом в целом, и ближневосточной политикой США
требует учета комплекса факторов (экономических, военно-
стратегических, политических и идеологических) в
региональном (ближневосточном) и глобальном плане.
Особое значение при рассмотрении данной проблемы имеет
сложность структуры и взаимосвязи указанных
факторов и неоднозначность их влияния в разное время на
практическую политику США в регионе и, естественно,
на концепции ученых, которые обосновывали и
объясняли се. Серьезное влияние на ближневосточную
политику США оказывало и оказывает общее состояние
системы международных отношений, в том числе советско-
американских отношений, столкновение в регионе
разных внешнеполитических курсов.
Важную роль играет, несомненно, и
межимпериалистическое соперничество на Ближнем Востоке,
связанное с относительным ослаблением роли США как
лидера мирового капитализма. Помимо «глобального»
уровня ближневосточной политики США, важную роль
играют другие ее взаимосвязанные уровни: региональный
* Помимо термина «Ближний Восток», включающего Египет,
Израиль, страны Аравийского полуострова и Персидского залива,
Ирак, Иорданию, Сирию и Ливан, в исторической и политической
литературе США широко используется и другой термин «Средний
Восток», введенный в 1902 г. основателем американской школы
«геополитики» Л. Мэхэном [47, с. 5]. Последний термин в большинстве
случаев тождественен термину «Ближний Восток», а в ряде
случаев — включает помимо названных стран также Турцию, Иран,
Афганистан, Кипр.
И

(определяемый экономической, исторической,
культурной и другой спецификой региона как структурной
единицы в американской внешней политике) и
двусторонний (отношения США с региональными «центрами
силы», арабскими государствами различной ориентации,
так называемый «особый»
характер'американо-израильских отношений и др.). В этой связи особое внимание
обращают на себя концепции американских теоретиков,
посвященные роли Ближнего Востока в мировом
«балансе сил», взаимодействию международной разрядки
с региональными проблемами, а также влиянию на
этот процесс обострения международной
напряженности в 80-е годы.
Особое значение американские буржуазные
исследователи придают перманентному, хроническому
арабо-израильскому конфликту, в структуре, системе и процессе
развития которого преломляются все указанные
«уровни» ближневосточной политики США и факторы,
влияющие на нее. Этот конфликт сам по себе является одним
из важных «механизмов» взаимодействия
ближневосточной и глобальной политики США. Кроме того, в
70-е гг. в американской политике в отношении
арабо-израильского конфликта, как и в ближневосточном курсе
США в целом, отчетливо зазвучали старые и
проявились новые проблемы «функционального» характера:
«расползания» ядерного оружия в регионе, косвенного
и прямого использования американской военной мощи,
сочетания военных и невоенных факторов силы, которые
наряду с глобальными аспектами ближневосточной
проблемы находятся в центре внимания буржуазных
ученых-международников. Особое значение приобрела
т. н. проблема «международного терроризма», которая
трактуется в антиарабском духе.
Опыт 70-х и первой половины 80-х годов отчетливо
показал, что удельный вес различных факторов,
связывающих ближневосточную политику с глобальной
стратегией'Вашингтона, менялся в зависимости от динамики
соотношения сил в международных отношениях в целом
и развития обстановки непосредственно в странах
Ближнего Востока. Это заметно проявилось в известной
эволюции ближневосточной политики США: от
диверсификации форм и методов борьбы с
национально-освободительным движением в условиях разрядки при
администрациях Р. Никсона и Дж. Форда к возрастанию
жестких силовых форм такого противодействия при президент-
.12

стве Дж. Картера и особенно при администрации Р.
Рейгана, взявшего откровенный курс на возрождение
политики в духе «холодной войны».
Критический анализ концепций буржуазных ученых-
международников по указанным вопросам, отражающих
классовые интересы различных фракций американских
правящих кругов, позволяет глубже понять основы
империалистической политики США, а также процесс ее
формирования на самых ранних этапах и последующую
эволюцию.
1. Концепции крайних консерваторов
в американской буржуазной историографии
Противодействие СССР — основа концепций
ближневосточной политики США. В 70-е гг., в связи с
усилением -влияния крайне правых сил в руководстве
США, борющихся против процесса разрядки
международной напряженности, особенно активизировались
авторы сугубо консервативного крыла американской
буржуазной историографии международных отношений.
Большое значение в своих трудах они придают региону
Ближнего Востока, где в 70-е п\ произошли
существенные изменения в соотношении сил между
империализмом и национально-освободительным движением,
усилились процессы социально-политического
размежевания арабских стран в первой половине 70-х гг.,
возросла в указанный период зависимость США от
ближневосточной нефти.
С точки зрения такого рода буржуазных
исследователей эти и другие объективные социально-экономические
и политические процессы в регионе являются ни чем
иным, как проявлением «козней Москвы»,
«коммунистического заговора» и т. д. и т. п. Тон в этом отношении
задают такие политические «ястребы», как сенатор
Д. Мойнихен, а также близкие к нему по взглядам
Дж. Бакли, 3. Замуолт и другие [130; 211; 390].
Показательными для концепций таких авторов
являются труды Ю. Ростоу — профессора Иельского
университета, руководителя штаба крайне
консервативных сил США — «Комитета по существующей
опасности», занимавшего в конце 60-х гг. пост заместителя
госсекретаря США по политическим вопросам, а в
начале 80-х гг., при администрации Р. Рейгана, пост
директора Агентства по контролю над вооружениями и
13

разоружению. Искажая реальную действительность,
Ю. Ростоу писал, что сущность ближневосточного
кризиса состоит в «советском стремлении к гегемонии в
этом регионе и затем в Европе» [326, с. 10]-
Естественно, что такая исходная позиция автора предопределяет
его целиком негативное отношение к разрядке
международной напряженности. Коль скоро основной
проблемой американской внешней политики, по Ю. Ростоу,
является поддержка глобального «баланса сил» для
противодействия якобы «советской экспансии», то
Ближний Восток — важнейший район этого
противоборства, и между глобальной стратегией и
ближневосточной политикой США существует жесткая
непосредственная связь: вторая является функцией
антисоветской направленности первой. «Ближний Восток, —
писал он, — это самый важный и критический фронт
глобальной борьбы, имеющий как стратегическое, так и
тактическое значение. Это фронт, на котором мы
можем проиграть не только сражение, как это было во
Вьетнаме, но и саму войну» [326, с. 13]. Приведенная
цитата — ядро концепции Ю. Ростоу: Ближний
Восток важен для США не «сам по себе», а как «ключ» к
определенной, выгодной для них, системе соотношения
сил в мире. «Потеря» Ближнего Востока для
«свободного мира» или «нарушение» % прогрессивными
арабскими режимами при поддержке СССР регионального
«баланса сил», поддерживаемого Израилем, — а по
существу, прогрессивные социально-политические
перемены в регионе, — приведут, по мнению Ю. Ростоу, к
«отмежеванию» Западной Европы и Японии от США, к
«изоляции США» [325—326].
Рассуждения буржуазных ученых о подчинении
задач ближневосточной политики США глобальным геге-
монистским амбициям Вашингтона продолжают
традиционную линию геополитических концепций X. Маккин-
дера, И. Спикмена, А. Мэхэна об «обороне окраинного
полукруга», нашедших детальное освещение в работах
Р. Клайна [147, с. 8, 11].
Председатель исследовательского совета Центра
международных и стратегических исследований Джор-
джтаунского университета У. Лакер также считает
главным в американской ближневосточной политике
«глобальный», то есть прежде всего антисоветский
подход. Приписывая Советскому Союзу несуществующие
имперские и гегемонистские цели и тщетно пытаясь
14

аргументировать затасканный и абсурдный тезис о
«руке Москвы» в регионе, некое стремление СССР к
«коммунистическому господству» на Ближнем Востоке,
У. Лакер приходит к следующему выводу: Советскому
Союзу не нужно-де «закрепляться» на Ближнем
Востоке в «классической форме», то есть путем захвата
территорий, он это якобы «делает», изменяя «глобальный
баланс сил», и в ходе этого процесса «слабый в
военном отношении» и «разделенный» регион будет
расположен по соседству с ним, станет его «первой целью»
1240, с. 264—265]. В рассуждениях У. Лакера все
поставлено с ног на голову. Как известно, не СССР, а
США объявили Ближний Восток сферой своих
«жизненных интересов». Не СССР, а США рассматривают
регион как удобный плацдарм для нанесения удара в
планируемой новой войне.
Вместе с.тем, автор существенно «дополняет»
концепцию Ю. Ростоу: главная «опасность» для
американских интересов на Ближнем Востоке таится,
оказывается, не столько в «советском присутствии» в регионе,
сколько в росте его мирового влияния, от которого
нужно «оградить» ближневосточный регион. Все
остальные аспекты ближневосточной политики США,
включая отношение к арабо-израильскому конфликту, по
мнению У. Лакера, «имеют второстепенное значение».
«С точки зрения глобальной политики, — писал он, —
не является жизненно важным, кто контролирует
Синай или Голанские высоты, в то время как проблема
господства над нефтяными месторождениями —
совсем другое дело» [240, с. 263].
У. Лакер, как и другие крайне консервативные
исследователи, рассматривает объективные социально-
политические процессы в регионе как «вызов» США,
как проявление «коммунистического заговора». Отсюда
«американский ответ» по его рецепту лишь один —
жесткая антисоветская направленность американской
ближневосточной политики. Не случайно такая
многолетняя позиция автора сочетается с фальсификацией
сущности, основных целей и движущих сил политики
СССР на Ближнем Востоке {236; 238].
У. Лакер и его единомышленники Г. Джексон,
К. Зоппо, Э. Латтуак, А. Нортон, У. Раанан, Ю.
Ростоу, О. Смолянский, А. Улам и др. муссируют
затасканный пропагандистский тезис об «исторической
преемственности» экспансионизма царской России в ближне-
15

восточной политике СССР [211, с. 1066—1070; 254,
с. 171 — 188; 281; 314; 315; 325; 353; 376; 377]. В их
работах ответные меры СССР по защите своих южных
границ, определившие характер и размеры советского
присутствия в Средиземноморье, а также материально-
техническая помощь Советского Союза арабским
народам, в часности народу Палестины в борьбе с
израильской агрессией, выдаются за реализацию «агрессивного
замысла Москвы», направленного якобы на «захват»
Ближнего Востока, ослабление «южного фланга» НАТО.
Более того, стремясь оправдать призывы к наращиванию
военной мощи США в нефтедобывающих районах
Ближнего Востока и отвлечь внимание правительств
консервативных арабских стран от продолжающейся
израильской агрессии, эти авторы бьют тревогу по поводу
«усиления происков русских» и их союзников, в частности
республики Куба, на юге Аравии и в Персидском заливе
в 70-е гг. <j
Другой автор — профессор .Пенсильванского
университета А. Рубинстайн, разделяя основные антисоветские
постулаты крайних консерваторов, вместе с тем
отвергает слишком примитивный, «черно-белый» взгляд на
ближневосточную ситуацию. Он сомневается в
целесообразности чрезмерной «глобализации»
арабо-израильского конфликта, попытках вовлечь арабские
государства в антисоветские пакты и союзы, что приводит к
«...поляризации арабского мира, приоритеты которого
сосредоточены не на страхе перед Советским Союзом или
внутренним коммунистическим восстанием, но скорее на
вопросах государственного строительства, межарабских
противоречиях и конфронтации с Израилем» [332, с. >Г67].
А. Рубинстайн, как и профессор Флетчеровской школы
права и дипломатии У. Раанан, обращает особое
внимание на развитие отношений СССР с крупнейшей
арабской страной — Египтом, однако он в отличие от
последнего считает, что внешнеполитическое «влияние»
сложнее однозначной схемы «отношений патрона» и
«клиента» [334].
Особое значение при этом А. Рубинстайн придавал
учету в политике США новых внутриполитических
факторов развития Египта, влияющих на ближневосточный
курс Каира «в 70-е гг., особенно после октябрьской
войны 1973 г. [332, с. 41; 334, с. 343]. Такие рекомендации
в отличие от взглядов У. Раанана оправдывали
использование администрациями Р. Никсона и Дж. Форда ре-
16

зультатов отхода А. Садата от курса прогрессивных
преобразований насеровского периода и, более того,
активное поощрение действий крупной египетской
буржуазии, направленных на реставрацию подорванных
капиталистических порядков в стране. Бывший госсекретарь
США Г. Киссинджер прямо впоследствии писал, что
«упорная дипломатическая стратегия США
способствовала этому развитию», то есть отходу Египта от СССР
[226, с. 6].
А. Рубинстайн, таким образом, рекомендовал усилить
потенциал ближневосточной политики Вашингтона за
счет более активного использования выгодных для США
региональных тенденций, путем внесения раскола в
ряды национально-освободительного движения арабских
народов, изоляции их от СССР. Последние работы А. Ру-
бинстайна свидетельствуют, что такая позиция автора
органически.предполагает сохранение произраильской
ориентации ближневосточной политики США [336].
Борьба против разрядки международной
напряженности и политика США на Ближнем Востоке.
Характерно, что буквально все крайне консервативные авторы,
исходя из своих воинственно антисоветских посылок,
толкуют об «асимметричности», «невыгодности» для США
разрядки международной напряженности, «угрожающей»
американским позициям па Ближнем Востоке и в мире в
целом, чреватой якобы'растущей опасностью для
единства Запада. Они пугают читателей «контролем» СССР
над регионом через своих «клиентов», под которыми
подразумевают прогрессивные арабские режимы.
Скептицизм в отношении разрядки и ее
положительного влияния на ближневосточную политику США
характерен также для работ Т. Дрейпера, М. Кертиса,
У. Раанана и других авторов [151; 157; 315]. Для них
разрядка международной напряженности означает
«новый Мюнхен» для США на Ближнем Востоке,
«бесплодное умиротворение СССР», «ничего не дающее взамен»
Вашингтону, «предательство» интересов друзей и
союзников США в регионе, в частности Израиля.
Выступления в пользу проведения политики
«жесткой увязки» ближневосточного мирного урегулирования
и односторонних политических уступок СССР и
прогрессивных арабских государств характерны для
взглядов большинства крайне консервативных политиков и
исследователей — А. Улама, А. Хейга, Ю. Ростоу и др.,
выступавших в сенате США против договора ОСВ-2,
17

теоретика-международника Дж. Пэйна. В отличие от
традиционного для внешней политики США
«увязывания» ближневосточного конфликта с различными
проблемами советско-американских отношений для
оказания дипломатического давления на СССР, крайние
консерваторы особый акцент делают на военно-силовое
обеспечение такого «увязывания» [88, с. 268, 273, 277;
189; 286, с. 65—66, 139—146].
Такого рода жесткие, силовые рецепты «увязки»
ближневосточной проблемы с другими
«функциональными» сферами советско-американских отношений
направляли практическую политику США на разрушение
глобальной инфраструктуры международной разрядки,
отравление международной политической атмосферы в
целом. В основе подобных концепций лежит все то же
представление о глобальном «коммунистическом
заговоре», то есть .искаженные классовой враждебностью
представления о единстве действий антиимпериалистических
сил, в данном случае арабского
национально-освободительного движения и его союзников — стран
социалистического содружества.
Одним из проявлений «опасности» разрядки крайне
консервативные авторы считают октябрьскую войну
1973 г. на Ближнем Востоке. В работах Дж. Бакли,
Ю. Ростоу, У. Лакера, Т. Дрейпера, Э. Латтуака, У. Раа-
нана содержатся резкие нападки на разрядку
международной напряженности, «иллюзорность» которой якобы
продемонстрировала четвертая арабо-израильская война
и поддержка Советским Союзом борьбы арабских
государств за ликвидацию последствий израильской
агрессии [130, с. 206—208; 239; 253; 315; 327, с. 57—58].
Искажения характера разрядки здесь соседствуют с
фальсификациями внешней политики СССР.
Полностью игнорируя историческую правду, Ф. Колер,
Л. Гурэ, М. Харвей, Дж. Глассмен и другие авторы,
исследующие политику СССР на Ближнем Востоке во
время войны в октябре 1973 г., пишут о якобы
«подстрекательской» роли СССР в арабо-израильском конфликте,
стремлении «вытеснить» США с Ближнего Востока,
установить «контроль» мад нефтью региона под прикрытием
разрядки и т. д. ['179, с. 5; 231, с. 21, 55, 75—77, 87].
Стремясь доказать «несовместимость» интересов
СССР и США на Ближнем Востоке и вследствие этого
«принципиальную невозможность», «пагубность»,
международной разрядки для США, указанные авторы не
18

останавливаются перед прямой фальсификацией
исторических фактов. Так, например, сотрудник
госдепартамента Дж. Глассмен* в своей книге «Оружие для арабов.
Советский Союз и война на Ближнем Востоке» (1975 г.)
возлагает на СССР всю ответственность за гонку
вооружений в регионе и в конечном счете за
арабо-израильский конфликт [179, с. 21]. Он, как и другие крайне
консервативные авторы, упрекает Г. Киссинджера за
«недостаточную поддержку Израиля», «скованность»
действий США во время октябрьской войны разрядкой. При
этом автор совершенно игнорирует ведущую роль США
в наращивании военного потенциала Израиля в 1967—
1973 гг., прямой «воздушный мост» между США и
Израилем, установленный в критические для израильтян дни
октября 1973 г., а также такой очевидный факт, как
объявление повышенной боеготовности вооруженных сил
США в ночь с 24 на 25 октября 1973 г.
Профессор Джорджтаунского университета Э. Лат-
туак пишет, что опыт октября 1973 г. показал якобы
«ненадежность» дипломатических мер «кризисного
регулирования». Он указывает на перечисленные «силовые»
акции США во время четвертой арабо-израильской
войны, как полностью оправдавшие себя, и призывает
активнее использовать 6-й флот США — «гибкий
инструмент мощи», — способствующий «убеждению»
противников Израиля и США в ближневосточном конфликте
«с помощью оружия» [253, с. 18].
Оценка значения нефтяного фактора в политике
США на Ближнем Востоке. Особое внимание авторы
сугубо консервативной ориентации обращают на
возросшее значение нефтяного фактора в ближневосточной
политике США, на политические последствия эмбарго
на поставки нефти 1973—1974 гг., введенного арабскими
* Характерный штрих к политическому и «научному» портрету
Дж. Глассмена: в 1981 г. он подготовил широко
разрекламированный в госдепартаменте доклад-фальшивку о якобы имевших место
поставках оружия в Сальвадор СССР и Кубой. Беспочвенность
аргументов, базирующихся на мифе о «международном
коммунистическом заговоре», отмечала даже буржуазная печать США. Тем не
менее успехи Дж. Глассмена в возрождении духа «холодной войны»
были замечены власть имущими. В октябре 1984 г. он назначается
руководителем отдела Австралии и Новой Зеландии
госдепартамента, что совпало по времени с охлаждением
американо-новозеландских отношений, вызванных расхождением во взглядах
лейбористского правительства островного государства и администрации
Р. Рейгана.
19

государствами — членами Организаций стран —
экспортеров нефти — ОПЕК (прекращение поставок этого
стратегически важного сырья в США и Нидерланды за
их поддержку Израиля в октябрьской войне).
Директор Джорджтаунского центра международных
и стратегических исследований Д. Эбшайр пишет, что
нефтяное эмбарго, связанное с ближневосточной войной
1973 г., вызвало не только рост цен на нефть с его
далеко идущими негативными последствиями для
экономики Запада, но и «дезинтеграцию» НАТО: «За
исключением одних Нидерландов, — указывает он, — наши
европейские союзники сместились к проарабской
позиции, что оставило США с их ближневосточной
политикой в изоляции, усугубляя сложности для союза
(НАТО. — С. А., П. Р.)» [92, с. 97]. «Эта проблема, —
отмечает Д. Эбшайр, — обратила внимание
американских ученых на тесную взаимосвязь между
политической стратегией США и энергетическими проблемами»
[92, с. 97]. Причем указанная взаимосвязь трактуется
такого рода исследованиями весьма однозначно. Они
игнорируют экономические причины «нефтяного
кризиса», состоящие в неоколониальной эксплуатации
природных богатств арабских стран западными, главным
образом американскими нефтяными корпорациями,
справедливую борьбу арабских государств-экспортеров
нефти за контроль над своими природными ресурсами.
Не учитывая элементарную диалектику связи
указанных обстоятельств с арабо-израильским конфликтом,
Э. Латтуак, Э. Фридлянд и другие толкуют о
«диктате», «шантаже» Запада со стороны стран — членов
ОПЕК, стремящихся якобы под прикрытием разрядки
«взять Запад за горло», «подорвать» его экономическую
мощь и т. д. [168; 251].
Энергетическая проблема, разумеется, тесно связана
с ближневосточным конфликтом, но ее корни
значительно глубже. Искажение же ее экономической и
политической основы приводит этих авторов к явно
провокационному выводу: нефтяное эмбарго 1973—1974 гг.
связано лишь с арабо-израильской войной и
является вследствие этого не проявлением, а причиной
энергетического кризиса, охватившего капиталистический мир.
Э. Латтуак, А. Вилдавски, Э. Фридлянд, П. Си бери,
Р. Такер и их единомышленники в науке и политике
призывали ответить на «вызов» ОПЕК силой, включая
прямую вооруженную интервенцию США. Этим наст-
20

роениям явно подыгрывал, стремясь отвести от себя
критику крайне правого крыла буржуазных
политологов, Г. Киссинджер. Так, он заявил в январе 1975 г. по
поводу энергетической проблемы: «Я не могу сказать,
что не существует обстоятельств, при которых мы не
применили бы силу» [Бизнес уик. — 1975 г. — 13 янв.—
№2363. — С. 69].
В качестве основы подобного «силового» подхода к
решению данной проблемы посредством ослабления
нефтяной «уязвимости» США и Запада выглядят
призывы ряда ученых (Ш. Клебанофф, Р. Магнус, Ф. Син-
гер и др.) «разъединить» экономические и политические
аспекты ближневосточного конфликта для повышения
«маневренности» политики США в регионе и в мире в
целом [227; 256; 350]. Подобные рекомендации
буржуазных ученых легли в основу энергетической программы
«Независимость», разработанной администрациями
Р. Никсона и Дж. Форда, предлагавшей свести
потребности США в импорте нефти к 1985 г. к нулю. Однако
из-за упорного сопротивления нефтяных корпораций и
частично по экономическим соображениям эта
программа не была принята. Администрация Дж. Картера, как
известно, пошла на менее амбициозные меры по
постепенному снижению зависимости США от арабской и
вообще от импортной нефти. Вместе с тем арабская
нефть сохраняет и в настоящее время опосредствеиное
значение для США как важный источник энергоресурсов
для их западноевропейских союзников и особенно
Японии.
Кроме того, растет объем нефтедолларов,
вложенных в экономику США, а крупнейшие нефтяные ТНК,
приспособившись к ослаблению позиций американских
монополий на Ближнем Востоке, продолжают
получать огромные прибыли на операциях по переработке
и сбыту нефти.
В силу этого указанные американские концепции о
«жизненной важности» ближневосточной нефти для
США прикрывают имперские амбиции официального
Вашингтона, стремление нефтяных монополий
сохранить возможность беспрепятственной эксплуатации
нефтяных ресурсов региона.
В этой связи представляют интерес попытки ученых
крайне правого толка, исходя из указанных
реальностей, определить роль и место ближневосточной нефти
в глобальной политике и региональном курсе США в
21

70-е гг. и на более длительную перспективу. Настойчи:
вые рекомендации этих авторов правительству США
«вбить клин» между Саудовской Аравией и ее
партнерами по ОПЕК, а также остальными развивающимися
странами вызывают постоянное одобрение сионистского
лобби в США*.
Перекладывая ответственность за энергетический
кризис с «больной головы на здоровую», профессор
Национального военного колледжа США М. Конэнт видит в
«советской угрозе» на Ближнем Востоке главный
источник энергетических проблем, с которыми столкнулись
Запад в целом и США в частности [149, с. XIII].
Правда, несмотря на подобные шаблонные антисоветские
измышления, М. Конэнт все же признает, что СССР не
использовал свою географическую близость к региону - -
то есть не предпринимал интервенционистских действий
па Ближнем Востоке и, в отличие от США, пользуется
в регионе высоким авторитетом [ 149, с. 40].
Вместе с тем подобные признания лишь ярче
оттеняют явно милитаристский характер рекомендаций
М. Конэнта. Он требует «возрождения способности США
к действию как великой державы», а именно:
проведения согласованно с западноевропейскими союзниками
активной интервенционистской политики на Ближнем
Востоке. При этом автор критически оценивает
возможную помощь со стороны союзников США, явно не
желающих обострять конфронтацию с нефтедобывающими
странами и СССР [149, с. II, 39, 81]. Вместе с тем М.
Конэнт озабочен расхождениями между США и арабскими
нефтедобывающими странами по вопросам
арабо-израильского конфликта, углублением религиозных,
территориальных и иных противоречий в регионе, ростом
политической «нестабильности» в ряде арабских стран [149,
с. 40—47, 52—57]. Отсюда его предложение вести поиск
«согласия» между США и консервативными арабскими
режимами, особенно «ключевым» — Саудовской
Аравией, путем «прогресса в арабо-израильском мирном
процессе», па основе расширения сепаратной кэмп-дэвид-
* Так, по сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс, в августе
198-1 г. Американо-израильский комитет по общественным
отношениям (АИКОО) подготовил доклад, в котором утверждалось, что в
1981 —1982 гг. Саудовская Аравия, несмотря на санкции ООН,
якобы удовлетворила на 67% потребности ЮАР в сырой нефти.
Представители МИД Саудовской Аравии и саудовского посольства в
Вашингтоне категорически опровергли это утверждение [Сирия
тайме. — 1984. — 5 сент.].
22

ской «модели», при активной посреднической роли
западноевропейских стран и под обязательной эгидой США
[149, с. 4, 57, 102]. Но главное, по мнению М. Конэнта,
это американская военная мощь, развернутая в регионе
в соответствии с «доктриной Картера», объявившей
нефтеносные районы Ближнего Востока «сферой жизненных
интересов» США. Автор призывает власть имущих к
«уверенному воплощению в жизнь» этой доктрины, в
частности к передислокации ближе к району
Персидского залива интервенционистских «сил быстрого
развертывания» [149, с. 4, 104—105].
В еще более «чистом» виде рекомендации «решить»
энергетические проблемы 80-х гг. на основе откровенно
силовой политики предстают в статьях и выступлениях
профессора Э. Теллера [363, с. 69—82].
Ближний Восток в военно-стратегических
концепциях крайних консерваторов. Развитие
арабо-израильского конфликта в 70-е гг., особенно
военно-политический кризис в октябре 1973 г., обострение
энергетической проблемы, переплетение глюбальиых и
региональных аспектов ближневосточной политики США
обусловили попытки крайне консервативных авторов путем
комплексного стратегического анализа определить место
региона в глобальном курсе США, как возможной
исходной позиции для контрнаступления на международную
разрядку.
Так, Дж. Баклп рекомендовал увеличить «силовое
обеспечение» ближневосточной политики США, в том
числе наращивание поставок самого современного
оружия Израилю для поддержания «необходимого
равновесия», то есть израильского превосходства (над
жертвами агрессии, усовершенствование базирования 6-го
флота, включая «передовое базирование» в районе
конфликта, модернизацию военно-морской и
военно-воздушной базы США на острове Диего-Гарсия в Индийском
океане. Как дополнение к этим мерам он предлагал
активизировать дипломатические усилия по продвижению
одностороннего, произраильского «урегулирования»
ближневосточного конфликта [130, с. 209—210].
Видный теоретик-международник, профессор
университета им. Дж. Гопкннса Дж. Лиска указывал на явное
противоречие между глобальным курсом администрации
Р. Никсона — Г. Киссинджера, направленным на
разрядку, и силовыми акциями США в духе пресловутого
«соперничества сверхдержав» на Ближнем Востоке
23

[248, с. 29—30, 49—58, 71—73]. Причем автор не
скрывает своей явной «антиразрядочной» позиции: он,
критикуя «робость» Г. Киссинджера, призывает к усилению
советско-американской конфронтации в регионе для
«компенсации потерь», понесенных США в Индокитае,
Западной Европе и на самом Ближнем Востоке [248,
с. VII].
Вместе с тем явная устарелость подобных имперских
геополитических концепций, рассматривающих место
региона в глобальной стратегии США в основном с точки
зрения его географического положения, не соответствует
стремлению ряда ученых найти комплексный ответ на
«вызов разрядки», то есть реализовать концепции
«холодной войны» па более модернизированной основе. Это
означало ужесточение ближневосточного курса США.
Так, бывший сотрудник агентства по контролю над
вооружениями и разоруженшфярофессор университета
штата Пенсильвания Р. Харкави видит новые формы
«геополитического соперничества» СССР и США в «базовой
стратегии» великих держав на Ближнем Востоке.
Повторяя стандартные измышления по поводу «советской
угрозы» и опираясь на работы крайне правых
геополитиков К. Грея и Дж. Кэмпа, автор указывает на
возросшее значение «новых технологических функций»
«региона — коммуникаций, шпионажа, включая
использование спутников и т. д., что особенно важно для США,
которые находятся на гораздо большем удалении от
Ближнего Востока, чем Советский Союз [190, с. 165—167].
Р. Харкави подчеркивает особое значение для США
развития «транспортного потенциала дальнего радиуса»
для поставок оружия в Израиль [190, с. 171]. Он также
считает целесообразным использование «смешанных»
форм базирования, создание формально гражданских
американских станций слежения за спутниками,
военных объектов «низкого профиля», то есть находящихся
под суверенитетом стран региона, но с правом
«пользования» США в случае «чрезвычайных обстоятельств»,
что, но его мнению, сможет «снять» проблемы, подобные
тем, с которыми американцы столкнулись во Вьетнаме
[190, с. 167, 179—180]. Особое значение в
совершенствовании «базовой стратегии» США в регионе Р. Харкави
придает поставкам американского оружия, «естественно»
влекущим за собой усиление военного присутствия США
[190, с. 182—183]. Подобную позицию оправдания явно
инспирированной США гонки вооружений па Ближнем
24

Востоке занимает и другой сотрудник упомянутого
агентства Р. Педжак [284, с. 134—164].
Таким образом, решение задачи усиления позиций
США на Ближнем Востоке в целях глобальной
конфронтации с СССР крайне консервативные авторы -видят не
только в «горизонтальной эскалации»
арабо-израильского конфликта путем «подключения» к нему районов
Восточного Средиземноморья, Персидского залива,
Индийского океана и даже Северной Африки, за счет
расширения на регион сферы действия блока НАТО, но и в
«эскалации по вертикали»: путем поставок все более
сложных систем оружия, усиления непосредственного
военного присутствия США, включая размещение
американских вооруженных сил в регионе.
Вместе с тем во многих работах Г. Рюуэна, Р. Броди,
Дж. Фостера, Р. Педжака и других авторов крайне
консервативного направления внешнеполитической
мысли содержатся тревожные прогнозы предполагаемой
«вертикальной эскалации» арабо-израильского
конфликта вплоть до его «ядерной фазы» с вовлечением в
него США и СССР и возможным перерастанием его во
всеобщую ядерную войну [285; 329]. Однако стремление
указанных авторов оправдать укрепление имперских
позиций США в регионе обладает явным приоритетом
над возможными опасными издержками такого курса.
Бывший начальник штаба ВМС США, отставной
адмирал и «суперястреб» Э. Замуолт в концентрированном
виде определил место Ближнего Востока в глобальных
антиразрядочных концепциях крайних консерваторов;
«Ближний Восток — самый важный театр будущей
борьбы (с разрядкой и СССР. — С. А., Я. Р.). Одни
называют Анголу, другие — Португалию, третьи — Италию.
Ближний Восток содержит в себе черты всех этих
ситуаций» ![390, с. 135].
Основы внешнеполитического курса США на
Ближнем Востоке: опора на Израиль и консервативные
арабские режимы. Крайний антикоммунизм и
антисоветизм, неприкрытая классовая враждебность к
национально-освободительному движению обусловливают
настойчивые требования авторов указанной политической
ориентации усилить произраильский характер
ближневосточной политики США. Практически полное
отождествление глобальных и региональных
военно-политических интересов США и экспансионистского курса
Израиля характерно для тесно связанных с сионистскими
25

кругами США Ю. Ростоу, Г. Джексона, Д. Мойнихэна,
Г. Моргентау, Дж. Бакли, У. Раанана, Э. Замуолта,
Б. Гальперина, Т. Дрейпера, С. Спигела, Дж. Элроя,
Дж. Чербы и их единомышленников [130; 146; 157; 211,
с. 1082—1085; 268—270; 315; 327; 356]. Израиль в их
глазах является единственным надежным союзником
США не только по военно-стратегическим соображениям,
как «эффективная» преграда СССР и
национально-освободительному движению, '«форпост» США в регионе, но и
в соответствии -с воинственными антисоветскими и
антикоммунистическими идейными установками этих
исследователей, рассматривающих Израиль как
«единственное стабильное демократическое государство», то есть
опору мирового капитализма на Ближнем Востоке.
Особое значение в этой связи придается указанными
авторами укреплению военно-политического характера
американо-израильского альянса.
Отношения с арабскими странами, даже сугубо
консервативными режимами — Саудовской Аравией,
Иорданией, государствами Персидского залива, а также
Египтом, по мнению этих авторов, имеют, с точки зрения
создания необходимой региональной основы для
глобального антисоветского курса США, явно второстепенное
значение по сравнению с американо-израильскими
отношениями. Более того, Ю. Ростоу, Дж. Бакли, У. Раанан,
М. Кертис, Э. Замуолт и другие исследователи
подобного толка считают расширение и углубление американо-
израильских отношений, особенно в военной области,
основой усиления позиций США в регионе, роста их
влияния в «умеренных» арабских государствах, важным
средством укрепления их прозападной ориентации, а также
средством успешного противодействия
национально-освободительному движению, и, таким образом, создания
надежных гарантий нефтяных интересов США в регионе.
Подобная односторонняя проиэраильская ориентация
указанной группы буржуазных исследователей позволяет
понять негативное отношение этой группы
исследователей к робким попыткам всех послевоенных
администраций США найти какой-то «модус вивенди» с
противостоящими Израилю арабскими странами, в первую
очередь с консервативными арабскими режимами. Такие
попытки, лежавшие в основе так называемого
«сбалансированного» курса администраций Р. Никсона,
Дж. Форда и Дж. Картера, вызвали резкую критику со
стороны крайне консервативных авторов как «ошибоч-
26

ные», «аморальные», «предательские» по отношению к
Израилю.
Характерным примером, иллюстрирующим,
насколько сильным влиянием в США стали пользоваться про-
израильские деятели при администрации Р. Рейгана,
является выход учебного пособия «США и Ближний
Восток» для студентов университетов и колледжей,
полностью построенного на основе крайне консервативных
и произраильских концепций [186]. Консультантом этого
учебника является вышеупомянутый Дж. Черба —
ныне сотрудник госдепартамента США.
Вместе с тем в рамках правоконсервативного
направления есть группа #ученых (Ф. Сингер, М. Конэнт,
П. Нитце, 36. Бжезинский и др.)» которые стремятся
расширить региональную основу глобального
антисоветского курса США за счет мобилизации
антикоммунистического потенциала консервативных арабских режимов.
Основа подобных настроений — осознание некоторых
реальностей мировой политики и экономики, в частности
сужения глобальных возможностей США проводить
собственными силами гегемонистский курс в мире;
рост их уязвимости, в частности в области
энергетической; усиление социально-политического размежевания
государств Арабского Востока и опасности
неконтролируемой эскалации арабо-израильского конфликта. Для
этих ученых характерно и более активное внимание к
возможности «подключения» западноевропейских стран
к курсу США на Ближнем Востоке, что требует какого-
то учета и их интересов.
Такое понимание американских интересов на
Ближнем Востоке гораздо шире непосредственных интересов
Израиля. Это приводит указанных •консервативных
авторов к отмежеванию от односторонних произраильских
взглядов их сионистски настроенных коллег. Что же
касается арабских стран, то концентрируя свое внимание
на борьбе между консервативными и
революционно-демократическими режимами, названные исследователи
видят в разжигании и обострении этой борьбы
дополнительные «возможности для США и Израиля в
укреплении своего влияния в регионе.
Указанные нюансы во взглядах правокопсерватнв-
ных авторов хорошо прослеживаются, например, в
мемуарах бывшего президента США Р. Никсона [279;
280]. Его воинственная антисоветская позиция по
Ближнему Востоку не сводится к безоговорочной поддержке
27

Израиля. Признавая важность Израиля как главного
союзника США в регионе, экс-президент указывает,
вместе с тем, на необходимость «расширения связей
Америки с арабскими странами» «а общей
антисоветской основе 1279, с. 477]. Эта позиция Р. Никсона со
временем еще более окрепла. В апреле 1984 г. в
интервью кувейтской газете «Аль-Анбаа» он назвал
предложения кандидатов от демократической партии на пост
президента У. Мовдейла -и Г. Харта о переводе
посольства США из Тель-Авива в оккупированный Иерусалим
«безответственными». «Мы обязаны постоянно
помнить, — сказал Р. Никсон, — что США должны играть
ощутимую и самую важную роль на Ближнем Востоке
путем поддержания тесных отношений как с арабскими
странами, так и с Израилем» [Сирия тайме. — 1984. —
16 агор.].
Успехи национально-освободительного движения на
Ближнем и Среднем Востоке в конце 70-х гг., в
частности, революции в Иране и Афганистане, повышение
политической активности масс в регионе, активное
выдвижение исламских лозунгов, ирано-иракская война усилили
призывы указанной группы крайне консервативных
авторов к власть имущим активизировать вмешательство
в сложные процессы социально-политического
размежевания сил в арабском мире для углубления раскола
между странами региона, противостоящими Израилю, для
консолидации сил империализма, сионизма и арабской
реакции и .изоляции революционно-демократических
режимов, отрыва 1их от СССР и социалистических стран
Европы.
Наиболее типичными в этом отношении являются
взгляды известного теоретика-международника,
бывшего помощника президента Дж. Картера по
национальной безопасности 36. Бжезинского. Отрицая
концепции Г. Киссинджера, ставившего, как известно, советско-
американские отношения во главу угла глобальной и
ближневосточной политики США, он предлагает усилить
лидирующую роль США в мире и на Ближнем Востоке
за счет укрепления связей Вашингтона с западными
союзниками в рамках так называемого «трилатеризма»
(«трехсторонности»: США — Западная Европа,
Япония. — С. А., П. Р.) путем активизации «взаимозависи-
мосп:» США с прозападными странами Ближнего
Востока, отрицания интересов СССР в регионе, при
сохранении пресловутой «сбалансированности» американского
28

курса в отношении арабо-шрайльского конфликта [128,
с. 78-80].
Идея о «естественном союзе» между США и
консервативными арабскими режимами лежала в основе
концепции 36. Бжезинского о создании нового
проамериканского военного блока «Организация
средневосточного договора» (МЕТО) с участием Израиля, Египта и
Саудовской Аравии и по возможности других арабских
стран. Эта концепция 36. Бжезинского проводилась в
жизнь администрацией Дж. Картера путем прямого
участия в сепаратной египетско-израильской сделке в
Кэмп-Дэ'виде.
В связи с «ренессансом ислама» — подъемом
политических движений в регионе под исламскими лозунгами,
36. Бжезинский в своих мемуарах рекомендует широко
использовать антикоммунизм и антисоветизм .некоторых
исламских движений как «дополнительный импульс»
для успешной ближневосточной политики США [129,
с. 564].
Автор приветствует «доктрину Картера»,
знаменовавшую собой создание интервенционистских «сил
быстрого развертывания», открытый поворот США к
возрождению «холодной войны», возрождению «политики
канонерок» в отношении стран региона. Не скрывая широкий
размах наступления США на «разрядку международной
напряженности, 36. Бжезинский пишет, что направленная
своим острием против национально-освободительного
движения 'региона и его союзников «доктрина Картера»
была официальным признанием «взаимозависимости»
«трех зон центрального стратегического значения» для
США — Западной Европы, Дальнего Востока и
Ближнего Востока — в отличие от двух таких зон —
Западной Европы и Дальнего Востока в 70-е гг. В129,
с. 454]. Особо он выделяет ключевое значение
нефти региона в глобальной стратегии Вашингтона [129,
с. 532—533]. В этой связи 36. Бжезинский настаивает
на постоянном военном присутствии США в зоне
Персидского залива, создании в этом регионе подобия НАТО в
лице проамериканских арабских режимов.
Усилия администрации Дж. Картера по обострению
напряженности в мире в целом и ближневосточном
регионе были подвергнуты критике как «недостаточные»
и «нерешительные» профессором университета им. Дж.
Гопкинса Р. Такером [372]. Он пишет, что необходимо
более решительно, включая применение вооруженной си-
29

лы, «отстаивать жизненные интересы» США в «вакууме
слабых государств» Персидского залива, что «советская
угроза »-де напоминает ему 40-е гг., когда США «спасли»
Западную Европу от «коммунистической угрозы», то
есть развязали, как известно, под этим фальшивым
предлогом «холодную войну» [373, с. 25—28]. Нагромождая
один 'надуманный и панический вывод за другим по
поводу «эрозии» политики США на Ближнем Востоке
вследствие революций в Иране и Афганистане, войны в
в зоне Персидского залива, обострения энергетической
проблемы, а также «растущей советской мощи», Р. Та-
кер пугает западного обывателя тем, что «положение
сегодня хуже, чем в Европе во время „плана Маршалла"
создания НАТО», ибо, в отличие от приветствовавших в
тот период американское вмешательство
западноевропейских государств, нынешние режимы стран
Персидского залива нестабильны и не поддерживают
вмешательство США [374, с. 247—249]. В этой связи Р. Такер
обращает особое 'внимание на «физический доступ США
к 1нефти», то есть прямую американскую вооруженную
интервенцию [373, с. 26]. На основе «возрожденной
мощи» США Р. Такер рекомендует создать региональный
блок проамериканских режимов и привлечь к
выполнению жандармских функций на Ближнем Востоке
союзников США по НАТО [373, с. 31—32].
Примечательно, что Р. Такер призывает к поощрению
«большей самостоятельности» Израиля, чтобы
развязать Вашингтону руки для защиты собственных
интересов на всем Ближнем и Среднем Востоке, которые
значительно сложнее и шире израильских [369, с. 29—35].
О том, какой опасностью для мира в регионе чреваты
подобные «проекты», говорит идея Р. Такера о
целесообразности обладания собственным ядерным оружием,
о создании его усилиями «ядерного сдерживания» со
«стабилизирующим влиянием» Израиля в зоне арабо-
израильского конфликта. Это, по мнению Р. Такера,
якобы приведет к «трансформации» конфликта и
возможности его 'использования без особого риска для США в
более крупной геополитической игре [369, с. 41—43].
Пропагандируемая Р. Такером, Б. Льюисом, Л.
Мартином, Дж. Келли и другими авторами идея о «вакууме
мощи» (в данном случае в зоне Персидского залива),
который якобы является «магнитом», притягивающим
«интервенцию сверхдержав», служит (уже который раз
в послевоенный период) пи чем иным, как оправдыва-
30

нием неоколониалистского вмешательства США в дела
ближневосточных государств, дли создания в регионе
или вблизи него новых опорных пунктов и баз —
кроме Израиля и бывшего шахского Ирана — в Египте,
Сомали, Судане, Кении, Омане.
Назойливые призывы реакционных исследователей и
государственных деятелей США защищать так
называемый «физический доступ» США к нефти и нефтяные
коммуникации Ближнего Востока от «советской угрозы»
лишены всякого разумного основания. Академик Г. А.
Арбатов справедливо заметил по этому поводу: «Если
беспокоиться о безопасности этого пути в случае
всеобщей ядерной войны, то такое беспокойство носит сугубо
академический характер... Если же речь идет об
условиях мира, то тогда опасность еще менеее понятна.
Неужели кто-то боится, что мы .начнем топить западные
танкеры? Это один, хотя, возможно и не самый лучший
способ начать мировую войну. А -в таком случае вопрос
о линиях снабжения Запада ближневосточной нефтью
становится весьма академичным» [25, с. 198]. Любому
непредубежденному наблюдателю ясно, что, стремясь
обострить обстановку в районе Персидского залива,
правящие круги США .и ученые, поддерживающие эти
действия, пытаются переключить внимание
консервативных арабских стран от продолжающейся израильской
агрессии на сфабрикованную «советскую угрозу». США
весьма активно поощряют антисоветскую
направленность интеграционных процессов в районе Персидского
залива, в частности созданного в 1981 г. Совета
сотрудничества арабских государств Персидского залива
(ССАГПЗ)*. Однако, как известно, политический эффект
деятельности этой организации оказался довольно
ограниченным.
Ближневосточная политика администрации
Р. Рейгана: от «стратегического согласия» в регионе к
«стратегическому сотрудничеству» с Израилем.
Внешнеполитические установки администрации Р. Рейгана,
пришедшей к власти в 1981 г., базируются, как известно, на
концепциях теоретиков крайне консервативного толка,
идеологов «неоконсерватизма» (Н. Подгорец, Д. Мой-
пихэн, С. Хантингтон, Дж. Киркпатрик, Р. Такер,
Р. Пайпс, Э. Латтуак, И. Кристолл и др.). Это в пол-
* В ССАГПЗ вошли: Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, ОАЭ,
Катар, Оман.
31

ной мере относится и к ближневосточной политике США
[224; 254; 270; 298]. Видные академические и
политические представители указанного направления в политике
и науке — А. Хейг, Р. Ал лен, Ю. Ростоу заняли важные
посты в администрации США (соответственно:
госсекретаря, помощника президента по национальной
безопасности*, директора АКВР — Агентство по контролю
над вооружениями и разоружению). Кроме того,
различные посты в госдепартаменте заняли: П. Нитце, Дж. Чер-
ба, Дж. Бакли, в Пентагоне — Р. Перл (бывший
помощник сенатора Г. Джексона), в Совете национальной
безопасности — Дж. Кемп, Л. Фейс. Кроме того, в период
избирательной кампании Р. Рейгана по
ближневосточным вопросам консультировали Р. Такер, Э. Латтуак,
У. Лакер, У. Раанан.
В работах П. Дуигнэна и Л. Ганна, научных
сотрудников Гуверовского института — ведущего
«мозгового центра» правых сил США, написанных в рамках
исследовательского проекта «США в 80-е годы»,
содержатся основные крайне консервативные концепции
ближневосточной политики США на текущее десятилетие
[158; 159]. Их основа — неприкрытые имперские
амбиции США под видом обеспечения «национальных
интересов». Панацея от всех бед Америки на Ближнем
Востоке, по мнению авторов, — военная мощь, «силовая
политика» США в регионе. Так, П. Дуигнэн и Л. Ганн
прямо поддерживают «интервенционистов» (Р. Такера,
А. Вилдавского, Э. Фридлянда, П. Сибери) в отношении
«решения нефтяного вопроса». Они выступают за
совместные жесткие акции стран—потребителей нефти в
отношении стран ОПЕК с использованием таких
инструментов нажима, как «технологическая мощь,
промышленные услуш и поставки продовольствия» [159, с. 98].
«Если все эти меры ,не смогут гарантировать
беспрепятственных поставок нефти, — пишут они, — США и их
союзники должны осуществить интервенцию» [159, с. 95].
Характерно, что концепции указанных авторов доводят
до логического конца интервенционизм крайних
консерваторов: П. Дуигнэн и Л. Ганн призывают к
вооруженному вмешательству США не только в случае
непосредственной «коммунистической агрессии», но и при
«внутренних беспорядках» в арабских нефтепроизводящих
странах, то есть они оправдывают прямое военное вме-
* Р. Аллен занимал этот пост до января 1982 г.
32

шательство США во внутренние дела государств
региона. А где же учет уроков Вьетнама, на которые
ссылаются авторы? Ведь в Юго-Восточной Азии Вашингтон
тоже начинал с «противопартизанских акций»... Помимо
военных мер, П. Дуигнэн и Л. Ганн рекомендуют
правительству шире использовать невоенные факторы силы:
шантаж в поставках продовольствия, координацию и
поддержку действия ТНК, использование
«технологического превосходства США в сельском хозяйстве,
опреснении морской воды, ядерной энергии, разработке
солнечной энергии, компьютерах» — для оказания
давления на арабские страны с тем, чтобы сделать их более
«покладистыми» «[ 159» с. 127].
Примечательно, что в связи с развязыванием
администрацией Р. Рейгана «психологической войны» против
СССР >П. Дуигнэн и Л. Ганн твердят о необходимости
усилить «идеологическое наступление» пропагандистской
машины США >в регионе. Они предлагают широко
использовать «исламский фактор»: с одной стороны —
как средство разжигания межнациональной розни в
Советской Средней Азии я Закавказье, а с другой — с
целью опорочить национальную политику СССР в
глазах народов региона, спекулируя на фальшивом тезисе
о «притеснении мусульман в СССР» и, таким образом,
усилить позиции США на Ближнем Востоке [159, с. 27,
89].
Естественно, что такого рода милитаристские и
провокационные рецепты предполагают явную произраиль-
скую ориентацию ближневосточной политики США.
Приведенные рецепты сотрудников Гуверовского
института предполагают, по существу, установление в
регионе американо-израильского военного, политического,
экономического и идеологического господства. Они
прямо призывают к «жесткому противодействию»
национально-освободительному движению (включая
«экономическую войну», политический террор,
антиправительственные «партизанские акции», то есть засылку банд
мятежников >в Ливию, Южный Йемен и другие страны
прогрессивного пути развития), а также к подрывным
акциям в отношении ООП [159, с. 55—67, 122]. Они
призывают помогать самым консервативным и реакционным
арабским режимам, даже если они не являются
образцом демократии [159, с. 122].
Характерно, что призывы П. Дуигнэна и Л. Ганна к
жесткой конфронтации с арабским национально-осво-
2—5058
33

бодительным движением, в частности с ПДС, нашли свое
воплощение в официальной доктрине «борьбы с
международным терроризмом» администрации Р. Рейгана.
Сугубо консервативные политологи Р. Клайн и И. Алек-
сандер прямо указывают на антисоветскую
направленность этой доктрины [148].
Авторы упражняются в разработке планов так
называемой «горизонтальной эскалации» ближневосточного
конфликта, а именно создания сплошного
«конфликтного комплекса» па южных границах СССР, состоящего
из международных конфликтов в Северной Африке,
ирано-иракского, а также подключения к нему
международных конфликтов в Афганистане, Южной и Юго-
Восточной Азии. Они повторяют концепцию 36. Ьжезпн-
ского ,о «дуге нестабильности», простирающейся через
указанные районы и требующей в силу
«коммунистического проникновения» военного вмешательства США.
П. Дуигнэи и Л. Ганн откровенно указывают на
прямую выгоду для США и Израиля ирано-иракской войны
и рекомендуют правящим кругам США содействовать
ее затягиванию, ожидая в результате этого усиление
прозападной ориентации Ирака [159, с. 130]. Условием
«горизонтальной эскалации», по мнению
вышеназванных авторов и их единомышленников, является
«размывание» к несомненной выгоде Израиля «центрального»
арабо-израильского конфликта, который якобы
отступает на второй план перед лицом борьбы с «советской
угрозой» и прогрессивными арабскими режимами.
Особое значение в этой связи крайне консервативные
историки и политологи уделяют укреплению американо-
израильского альянса в военно-стратегической области.
Так, в книге У. Каруса «Израиль и ВМС США»,
изданной АИКОО, указывается, что ВМС Израиля «способны
влиять на военно-морской баланс сил Запада и Востока
в восточном Средиземноморье». Автор призывает
усилить координацию флотов США и Израиля, включая
проведение совместных маневров, развивать средства
противолодочной обороны Израиля [Вир Ист рппорг. —
1983. — 24 июня]. Профессор Темплского университета
(Филадельфия) Э. Глик ссылается на открытое письмо
170 отставных генералов и адмиралов США президенту
Дж. Картеру в 1979 г., в котором военные «услуги»
Израиля США оцениваются в тысячу долларов на каждый
доллар американской помощи Тель-Авиву [180, с. 155].
Он предлагает не только развивать военное и в области
34

разведки сотрудничество с Израилем, но и создание
баз ВМС и ВВС США, размещение американских
вооруженных сил на территории этого государства и
заключение с Израилем договора о взаимопомощи, чтобы
показать «арабам и русским», что американцы «готовы
раскрыть „защитный зонтик" над Израилем при первых
признаках дождя» [180, с. 158].
Как прямо указывает американский военный
аналитик Р. Гэбриел, вторжение Израиля в Ливан в 1982 г.
«ярко» продемонстрировало ценные для стратегии США
в регионе возможности израильской военной машины
[172].
Примечательно, что «отец водородной бомбы» Э. Тел-
лер является, по свидетельству прессы, одним из
наиболее активных американских сторонников присоединения
Израиля к исследованиям в рамках так называемой
«стратегической оборонной инициативы» [Сирия
тайме. — 1985. — 13 авг.].
Указанные концепции были в значительной степени
реализованы в практической политике США на
Ближнем Востоке. Это нашло свое отражение в заключении
еще в ноябре 1981 г. соглашения между Вашингтоном
и Тель-Авивом о «стратегическом сотрудничестве»,
предусматривающего не только тесную координацию
действий двух сторон в военной, политической .и
экономической областях в борьбе против сил арабского
национально-освободительного движения и его союзников на
Ближнем Востоке, но и подключение Израиля к
глобальной антисоветской стратегии США*.
Наглядным примером того, до каких масштабов
может доходить произраильская ориентация
исследователя, является работа аналитика АИКОО С. Глика
«Израильская медицинская поддержка вооруженных сил
США». В пей медицинские потребности полностью
развернутых в регионе американской армии и флота
оцениваются в 17 тыс. больничных коек. Израиль, по
данным автора, может быстро мобилизовать (это уже
проверено в нескольких войнах) свыше 18 тыс. коек,
поэтому автор считает, что американо-израильское
сотрудничество совершенно необходимо для спасения
американских жизней. Очередная война на Ближнем Восто-
* С конца ноября — начала декабря 1983 г. США и Израиль
приступили к организационному оформлению своего альянса
(созданию военно-политического комитета двух стран, координационного
центра по руководству совместными военными операциями и т.* д.).
2*
35

ке еще не началась, по автор уже прогнозирует
американские потери и израильскую помощь! [Нир Ист ри-
порт. — 1983. — 3 дек.] Практическая политика США
в регионе, в частности американская интервенция в
Ливане в 1982—1984 гг. сделала эти прогнозы вполне
реальными*. Примечательно, что сенатор-республиканец
от штата Нью-Йорк А. д'Амато даже потребовал
отставки министра обороны США К. Уаппбергера за то, что
тот отказался от лечения раненых американских
морских пехотинцев в Израиле и предпочел Кипр [Нир Ист
рипорт. — 1983. — 9 дек.].
Нетрудно заметить, что упор па воеппо-стратегпче-
ские и экономические, а не «моральные» императивы
американо-израильского альянса служит указанной
группе авторов, а также Д. Пайпсу, Р. Олсоиу, С. Спи-
гелу для нейтрализации «проарабской» тенденции в
крайне консервативном крыле американской
историографии [282; 295; 357]. Подобные высокие оценки Израиля
как важнейшего «стратегического партнера» США
разделяют сам президент Р. Рейган и видные члены
администрации — госсекретарь США Дж. Шульц, его
бывший заместитель Л. Иглбергер и др. [87; Нир Ист
рипорт. — 1983. — 17 июня, 25 иояб.].
Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт,
"то некоторые крайне консервативные авторы (36. Бже-
зинский, Ч. Вольф, Л. Нэппер и др.) в развитии
тенденции, о которой уже шла речь, ищут пути «подключения»
к глобальному антисоветскому курсу США п арабских
государств, причем не только в силу их природных
богатств (нефти и т. д.), но и с учетом их военного
потенциала и стратегического положения [129, с. 539—540;
274; 382].
Разумеется, такие исходные посылки
свидетельствуют о прослеженной уже тенденции авторов не
отождествлять полностью американские «имперские»
интересы с экспансионистской политикой Израиля. Суть этой
позиции выразил достаточно откровенно П. Лэксолт —
сенатор-республиканец, близкий друг президента Р.
Рейгана: «Израиль должен понять, что мы не можем
автоматически одобрять все, что он делает...» [Нир Ист
* Возросшая агрессивность американской политики выразилась
в создании 1 января 1983 г. на основе СВР отдельного
«Центрального командования для Юго-Западной Азии» вооруженных сил США
(CEHTKOM).
36

рипорт. — 1983. — 13 нюня]. Практическим
воплощением этой линии была победа сторонников
«сбалансированного» (или «проарабского» в терминологии их
противников) подхода в вопросе о поставках самолетов
АВАКС в Саудовскую Аравию в 1981 г., что вызвало
резкое недовольство сионистского лобби в США.
Подобные настроения в правящих кругах США заметно
усилились в связи с серьезными политическими
издержками и чисто людскими потерями в период интервенции
морской пехоты США в Ливане в 1982—1984 гг.
Указанная борьба мнений в академических и
политических кругах крайних консерваторов преломилась в
практической политике администрации Р. Рейгана в ее
поисках так называемого «стратегического согласия» —
неформального объединения Израиля и консервативных
арабских стран, направленного против СССР и
прогрессивных режимов Арабского Востока при
«замораживании» арабо-израильского конфликта. Однако, как
известно, эти попытки, основанные на ложном понимании
политических реальностей Ближнего Востока, не
увенчались успехом, а привели на практике лишь к
значительному усилению произраильского крена
американской политики, к прямой агрессии Израиля, а затем и
США в Ливане. Венцом такого курса администрации
Р. Рейгана явилось установление в 1983—1984 гг.
прямого «стратегического сотрудничества» США и Израиля,
оформленного юридически в военной, политической и
экономической областях.
2. Взгляды умеренно-консервативных авторов
на ближневосточную политику США
Исследователи умеренно-консервативного
направления в буржуазной политологии и историографии
осознают в гораздо большей степени, чем их коллеги
крайне консервативной ориентации, ограниченность
возможностей американской «имперской» политики
применительно к реальностям 70—80-х гг. Они опасаются
непосредственного военного столкновения между США и
СССР, понимая его гибельные результаты для самой
Америки. В этой связи формой адаптации США к новым
политическим и иным мировым реальностям они
считают различные варианты разрядки, но в своем особом
разумении и в целях сохранения и даже усиления
позиций американского империализма в мире.
37

Данная исходная посылка ярко проявилась в
подходе умеренно-консервативных ученых к глобальным и
региональным аспектам ближневосточной политики США.
Место региона в системе международных
отношений 70-х гг.: концепции «ограниченной разрядки».
В рамках умеренно-консервативного направления в
историографии ближневосточной политики США
значительное место в 70-е гг. занимали работы сторонников
«системного анализа» (О. Япг и др.), которые
рассматривают связь глобальной стратегии США и
американской ближневосточной политики с учетом положения
региона как «автономной подсистемы», имеющей
собственную структуру и закономерности развития, в условиях
возросшей политической многополярности, в системе
международных отношений 70—80-х гг. [387].
В своей работе «Международная политика и
Ближний Восток: Старые правила, опасная игра» профессор
Принстонского университета Карл Браун указывает
па некие «извечные» формы взаимодействия
региональной подсистемы как модификации классического
«восточного вопроса» с глобальной системой международ-
пых отношений [124]. Особое внимание эти
исследователи, а также Г. Говард, Р. Принжер, М. Керр уделяли
анализу конфликтной структуры региона, включающей
арабо-израильский конфликт как некий «регулятор»
напряженности, а также межарабские противоречия,
«соперничество» СССР и США в регионе [200; 220; 221;
303; 304]. Такой структурно-системный подход к
ближневосточной ситуации лежал в основе
внешнеполитических установок администрации Р. Никсона [89, с. 98—
109].
Указанные авторы сознают опасность возникновения
ядерной войны, проистекающую, по их мнению, из
возможного «обратного воздействия» арабо-израильского
конфликта на глобальную структуру международных
отношений в силу обязательств СССР и США передг
своими союзниками в регионе, а также расширения
географических рамок конфликта, перехода его в «ядерную
фазу». В этой связи У. Зартман, О. Янг, Г. Говард,
Р. Принжер, Д. Тайтинен, Л. Гелб и другие авторы
пропагандируют различные варианты «ограниченной
разрядки» па Ближнем Востоке, предусматривающей
сочетание «соперничества» СССР и США с
«сотрудничеством» двух великих держав для «управления
конфликтом» и предотвращения ядерной конфронтации. Практи-
38

ческие рекомендации этих авторов предусматривают
контроль за поставками оружия в регион,
предотвращение распространения на Ближнем Востоке ядерного
оружия и установление в различной форме «постоянных
контактов» между Москвой и Вашингтоном.
В этом плане характерно обращение названных
ученых, а также других американских
политологов-международников (№. Брехера, А. Даути) к анализу уроков
ближневосточного кризиса, в том числе 1973 г.,
«процессу принятия решений» сторонами, участвующими в них.
Несмотря на известный реализм
умеренно-консервативных авторов, нельзя не видеть весьма абстрактного
характера интерпретации ими ближневосточной кризисной
ситуации, где СССР и США, а также непосредственные
участники конфликта (Египет, Сирия, Израиль)
предстают как некие идентичные, политически «стерильные»
соперники, которые должны руководствоваться якобы
общепринятыми «правилами игры» в условиях
«кризисного стресса».
Основной смысл подобных, весьма модных у
американских теоретиков-международников, идей так
называемого «кризисного управления» — это попытка выхолостить
классовое содержание ближневосточного конфликта,
так или иначе оправдать агрессивную политику
Израиля, подвести читателя к неизбежности принятия
последующих этапов кэмп-дэвидской политики США и
Египта. Здесь наблюдается также и желание как-то
замаскировать курс США па вытеснение СССР из региона и
установление там своего господства абстрактными
схемами какого-то надуманного торга сверхдержав (то есть
СССР и США) на Ближнем Востоке.
Серьезное опасение умеренно-консервативных
исследователей (П. Джабер, С. Бэкер) вызывает угроза
распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке
[103; 209; 210]. Причем в их работах всячески
оправдывается политика США в этом вопросе, как якобы «более
ответственная», чем советская, хотя в отличие от
крайних консерваторов, они опасаются вступления
ближневосточного конфликта в «ядерную фазу» и скептически
относятся к эффекту «взаимного ядерного сдерживания»
Израиля и арабских стран. Альтернативой ядерной
опасности в регионе эти ученые считают, наряду с
необходимостью согласования действий великих ядерных держав
в плане нераспространения ядерного оружия,
компромиссного ближневосточного урегулирования, увеличение
39

поставок обычного вооружения Израилю, что, по их
мнению, «отобьет охоту» у последнего обращаться к
ядерному оружию. В сочетании со стремлением к
привилегированным позициям США и их ближайшего
союзника Израиля в регионе, а также с откровенно
антисоветскими позициями этих авторов, их рекомендации по
укреплению режима нераспространения ядерного
оружия в регионе носят весьма абстрактный характер и на
практике ведут лишь к интенсификации гонки обычных
вооружений на Ближнем Востоке. Более того,
реализация их концепций, по существу, один из каналов
укрепления влияния Вашингтона на Ближнем Востоке.
Подобные мало к чему обязывающие рекомендации
характерны in для оценки этими авторами
ближневосточной политики СССР в 70—80-е гг. Так, в работах
А. Аттертона, Дж. Брсслауэра, М. Керра, Р. Фрпдмэиа,
Дж. Коллинса, Р. Маклорина основное внимание
концентрируется не па «советской угрозе». В то же время
они мотивируют такую позицию не в связи с правильным
пониманием целей внешней политики СССР, а в силу
того, что эта «угроза» не имеет значительной
«региональной базы» и в силу «скромности» ресурсов советской
ближневосточной политики [99; 100; 121; 165—167; 221;
255]. Такая искаженная картина советско-арабских
отношений приводит указанных авторов к непониманию
сложных и зигзагообразных процессов классового
социально-политического размежевания в арабском мире, к
надуманным выводам о «пределах» советского влияния,
слабости советского «контроля» в регионе,
«противоречиях» между интересами СССР и его арабских
союзников и т. д., и т. п. [165, с. 3—4; 146—147].
Вместе с тем нельзя не видеть, что практическое
воплощение такого рода рекомендаций ученых
«переключить» усилия США в отношениях с арабскими
государствами с позиций «глобального антисоветизма» на
признание и анализ региональных особенностей
арабо-израильского конфликта, использование межарабских
противоречий может привести и привело (например, в
отношении Египта) к большей маневренности курса
Вашингтона в регионе. Как справедливо отметил сотрудник
Американского исследовательского института, в
прошлом помощник министра обороны США Р. Маклорпн,
«...главной угрозой (для США. — С. А., П. Р.)
продолжает оставаться отношение арабов к политике
Соединенных Штатов в регионе.., Советский Союз не пред-
40

ставляет угрозы для американских и других
национальных экономических интересов на Ближнем Востоке» [255,
с. 149].
Оглядываясь на опыт 70-х гг., Дж. Хоровитц пишет
о необходимости «трансформации системы
международных отношений на Ближнем Востоке» созданной в годы
„холодной войны", которая была саморазрушающимся
соперничеством в направлении кажущейся разрядки,
которая ... никогда не присутствовала на Ближнем
Востоке» [207, с. 577]. «Подлинная разрядка», размышляет
автор, требует, чтобы ни одна «сверхдержава», то есть
ни СССР, пи США не добивались «исключительных
позиций в регионе» [207, с. 577]. Вместе с тем для
усиления американского влияния Дж. Хоровитц предлагает
активнее использовать «европейский фактор»: «США
несомненно нуждаются, — пишет он, — в восстановлении,
как задаче первоочередной важности, подлинного
совместного подхода к региону, с их европейскими
союзниками и Японией. Односторонняя американская
поддержка Израиля создает неизбежные проблемы для
США в регионе, в решении которых европейцы будуг
более полезными, чем ранее...» [207, с. 575]. Хотя автор,
как видим, и не помышляет о радикальной перестройке
имперского курса США, его призывы несколько
модифицировать американскую политику, сделать
присутствие США в регионе менее «навязчивым», достаточно
очевидны и не лежат в русле политики официального
Вашингтона на рубеже 70-х и 80-х гг.
Близок к взглядам Дж. Хоровптца другой старейший
специалист-международник, бывший научный сотрудник
Совета по международным отношениям (СМО) Дж.
Кэмпбелл. Его работы, написанные в 70—80-е гг.,
судя по всему, отражают основные концепции ученых
умеренно-консервативного толка [132—138]. Полностью
разделяя тревогу своих коллег и единомышленников
относительно усиления риска для СССР и США «стать
пленниками своих младших партнеров», Дж. Кэмпбелл
напоминает о Балканах 1914 г., вовлекших, как
известно, великие державы в первую мировую войну. При всей
искусственности этой исторической аналогии опасения
автора не лишены оснований. Дж. Кэмпбелл, как и
другие умеренные консерваторы, выступает за
«ограниченную разрядку», предполагающую некоторые «совместные
акции» с СССР на Ближнем Востоке, на которые
Советский Союз пойдет, если «увидит, что его собственные
41

интересы будут... удовлетворены». Такое
американо-советское взаимопонимание, — считает автор, — особенно
важно на Ближнем Востоке, где нет «стабильной линии
раздела между двумя блоками, подобно той, что
существует в Европе» [134, с. 146]. Несмотря на малообязыва-
ющий характер рассуждений Дж. Кэмпбелла, обращает
на себя внимание известный реализм в его понимании
органической связи глобальной разрядки с
.необходимостью сотрудничества СССР и США в политическом
урегулировании арабо-израильского конфликта, что еще раз
продемонстрировала война 1973 г. В подтверждение
этого тезиса автор даже ссылается на точку зрения
известного советского специалиста А. К. Кнслова о
необходимости дополнения глобальной разрядки советско-
американским сотрудничеством в ближневосточном
мирном урегулировании [134, с. 146].
Ученый скептически оценивает обращение
Вашингтона на рубеже 70—80-х гг. к неприкрытой военной силе,
навязыванию прямого военного присутствия США в
регионе, «отрицающих политические основы»
урегулирования проблемы [137, с. 596, 623]. Причем Дж. Кэмпбелл
критикует «милитаризацию» ближневосточной политики
США вовсе не из-за абстрактно-пацифистских или
альтруистических целей или побуждений. Он тоже за
американское военное присутствие в регионе, но
«ненавязчивое», «за горизонтом», «на плаву...» [137, с. 624].
Подобные рекомендации характерны и для работ
бывшего министра обороны США Г. Брауна [123].
Хотя, как видим, политический реализм Дж.
Кэмпбелла имеет свои пределы и автор отдает дань
усилившейся в 80-е гг. волне антисоветизма в практической
политике США, его призывы «не отказываться от диалога
и сотрудничества с Советским Союзом» — определенная,
хотя и весьма осторожная, альтернатива агрессивным
акциям внешней политики США в последние годы
администрации Дж. Картера и основам ближневосточной
политики Р. Рейгана.
В работах Дж. Кэмпбелла, Дж. Хоровнтца, Г.
Говарда наглядно проявилась еще одна общая черта взглядов
умеренно-консервативных ученых. Занимая
непримиримые идеологические позиции по отношению к миру
социализма и национально-освободительному движению, они
тем не менее видят опасность для экономических
(главным образом, энергетических), политических,
идеологических позиций США па Ближнем Востоке, для интсре-
42

сов безопасности США и Запада в целом не только со
стороны прогрессивных, революционно-демократических
сил региона, но и со стороны политически
недальновидной, «плохо контролируемой», на их взгляд, политики
правящих кругов Израиля. Отсюда делается вывод о
необходимости отделить собственные интересы США от
слишком далеко идущих целей Тель-Авива, о более
активном маневрировании между Израилем и
консервативными арабскими режимами. Такого рода авторы
рекомендуют правящим кругам Америки укреплять
отношения с этими режимами на базе антикоммунизма и
антисоветизма в рамках пресловутой «сбалансированной»
политики и концепции «взаимозависимости» в
экономической и стратегической областях.
Спор о приоритетах политики США на Ближнем
Востоке в 70-е — первой половине 80-х годов.
Непоследовательность вышеуказанных концепций, воздействие
на них целого комплекса общественно-политических
(опасение социальных последствий разрядки) и
личностных факторов хорошо прослеживается по эволюции
взглядов помощника президента США по вопросам
национальной безопасности в 1969—1974 гг.,
госсекретаря США в 1973—1977 гг. Г. Киссинджера. В своих
работах конца 60-х — начала 70-х гг. он изложил задачи
«приспособления США к изменившимся условиям
мирного сообщества» в направлении какого-то варианта
мирного сосуществования. Эти взгляды шли в одном
русле с вышеизложенными концепциями
умеренно-консервативных исследователей относительно роли
развивающихся стран, отдельных регионов, локальных
конфликтов, в том числе ближневосточного в
американской внешней политике [225, с. 80—87].
Однако анализ американской ближневосточной
политики, содержащийся во втором томе мемуаров
бывшего госсекретаря, показывает последующую
«переоценку ценностей», явное «поправение» взглядов
автора. Наряду с вроде бы реалистическим доводом, что
разрядка представляет собой «смягчение конфликта
между соперниками, а не культивирование дружбы»,
автор оправдывает свою практическую политику на
Ближнем Востоке с точки зрения «выгодности»
разрядки для удовлетворения имперских, по существу, апти-
разрядочных целей США. Главное, откровенно
повествует он, американская политика должна быть
направлена на то, чтобы уменьшить, а где возможно и ликви-
43

дировать советское влияние на Ближнем Востоке, что и
«делалось успешно под прикрытием разрядки» [226,
с. 594]. Заявление о подлинной цели Вашингтона —
«вытеснении» СССР с Ближнего Востока — он
повторяет на многих страницах своих мемуаров [226, с. 219,
222,753].
Ярый антисоветизм автора проявляется не только в
оценке мотивов советской ближневосточной политики, в
чем он сближается с крайними консерваторами, но и в
категорическом отрицании любой возможности
совместных акций с СССР, даже в рамках ООН, в деле мирного
урегулирования арабо-израильского конфликта. «Мы не
для того годами работали над уменьшением советского
присутствия в Египте, — пишет он, — чтобы помогать
восстановить его там при помощи резолюции ООН» [226,
с. 579]. Своим личным успехом в «использовании
разрядки» на Ближнем Востоке автор считает прекращение
миссии советского военного персонала в Египте в 1972 г.
и последующий поворот А. Садата к проамериканскому
курсу. А ведь в 1974 г. Г. Киссинджер, вопреки своим
нынешним заявлениям о «вытеснении русских», говорил:
«У США нет намерения добиваться устранения
советского влияния на Ближнем Востоке». Что же заставляло
его, официальное лицо, мягко говоря, скрывать правду?
Г. Киссинджер сам отвечает на этот вопрос в своих
мемуарах: «Мы пытались ослабить советские
стратегические позиции на Ближнем Востоке, по не в интересах
США было подчеркивать это прямо. В международных
отношениях обычно приходится выбирать между
внешним эффектом и политикой. Чем сильнее собственная
реальная позиция, тем меньше необходимости напоминать
о слабости другой стороны... Важный аспект искусства
дипломатии состоит в том, чтобы делать то, что
требуется, без провоцирования обратных мер (со стороны
СССР. — С. А., П. Я.), оставляя открытой возможность
дальнейшего сотрудничества по другим вопросам» [226,
с. 969]. И с откровенным цинизмом автор раскрывает
перед читателем «механизм» получения таких «реальных
позиций» США, в частности в переговорах с
президентом Сирии X. Асадом: «Я сказал ему, что мы не
проводим антисоветский курс на Ближнем Востоке (помня,
что он может кое-что рассказать своим советским
союзникам), что 1нам не нужны клиенты (чтобы ослабить его
опасение... по поводу американского „империализма")
и что мы надеемся, что арабские страны будут п.рово-
44

дить независимую от Советского Союза политику (что,
конечно, в случае с Сирией, означало бы значительный
шаг по направлению к нам)» [226, с. 971].
Приведенные высказывания показывают, что
взгляды Г. Киссинджера-ученого и Г. Киссинджера —
государственного деятеля совпадают в главном:
разрядка — лишь средство, «внешнее прикрытие» в поиске
«реальных позиций», то есть установления в регионе своего
господства. Для Вашингтона она нужна была лишь как
средство «кризисного управления» во избежание
нежелательных, опасных последствий американского
стратегического курса. «Глобальная» цель: опираясь на
региональную гегемонию, добиваться от СССР уступок в
других сферах советско-американских отношений в рамках
«увязки», оставляя открытой возможность
сотрудничества по другим вопросам. Отсюда и весьма
неприглядные методы достижения поставленной цели,
применяемые автором: давление, шантаж, обыкновенная ложь.
Характерно, что даже американские исследователи
творчества «раннего Киссинджера» не раз отмечали его
приверженность концепциям «ограниченной разрядки» в
рамках «концерта великих держав», прикрывающей, по
существу, приобретение односторонних преимуществ для
США [1*83].
Внешнеполитические установки республиканских
администраций Р. Никсона и Дж. Форда, базирующиеся на
концепциях Г. Киссинджера, были подвергнуты критике
такими учеными умеренно-консервативных взглядов, как
Р. Аллеи (Иельский университет), С. Браун, Дж. Леп-
човский, Р. Рамазани, Д. Поллок и др. Они считают, что
«великодержавная концепция Киссинджера», то есть
концентрация основного внимания в сфере международных
отношений на отношениях СССР — США
препятствовала консолидации сил США и их союзников на Ближнем
Востоке в условиях 70—80-х гг., когда автономность
ближневосточной «подсистемы» еще более возросла.
Авторы имеют в виду возрастание значения нефтяного
фактора и соответственно роли государств Персидского
залива, усиление прозападных тенденций в политике
Египта, дальнейшее социально-политическое
размежевание в арабском мире, появление «конфликтов-спутников»
арабо-израильского конфликта, войну в Ливане и т. п.
196; 125; 241—243; 302; 316].
Американские буржуазные политологи особенно в
60—70-е гг. постоянно напоминали правящим кругам
45

США о необходимости использования
националистических и религиозных рычагов воздействия па широкие
массы населения арабских стран, внутриполитических
противоречий их развития в целях создания преград па
пути прогрессивных социально-экономических
преобразований. Они рекомендовали в своих трудах шире
распространять антикоммунистические и антисоветские
настроения в арабских странах, поощрять процессы
перерождения прогрессивных и укрепления консервативных
сил на Арабском Востоке.
Активное обсуждение влияния «исламского
фундаментализма» па прогрессивные арабские режимы, его
«потенциальной угрозы» для них (например,
деятельности «братьев-мусульман» в Сирии и т. д.) в
академических кругах США в начале 80-х гг. показывает, что эти
сюжеты по-прежнему привлекают внимание
исследователей, в частности умеренно-консервативной ориентации.
Указанные аспекты ближневосточной политики
Вашингтона получили детальное освещение в трудах советских
исследователей [29; 47; 49; 51; 52; 55; 58; 59; 63—65]..
В исследованиях Дж. Мериэма, Л. Кэнтори, М. Муг-
хисуддина и других авторов содержатся указания на
выгодность для США активного использования и
поддержки произраильского курса Каира в конце 70-х гг.,
который в своей «борьбе за власть» и «сферы влияния» с
Сирией и Ливией предотвращает дальнейшую
«радикализацию» Ближнего Востока. Вместе с тем, внимание
читателя обращается на потенциальные угрозы
стабильности Египта (особенно после убийства А. Садата) как
извне (в зоне арабо-израильского конфликта), так и
изнутри (исламский фундаментализм, обострение
социально-экономических проблем) [139; 140; 259; 271; 272].
В работах Б. Райха, М. Брехера, Н.Сафрана,П. Гро-
уса, Дж. Розенау и других авторов делается попытка
определить «место Израиля» с учетом «автономности»
его курса в эволюции внешнеполитической стратегии
США [122; 185; 318; 322, с. 513—519, 524—527].
Нетрудно заметить, что приведенные суждения о
возросшей «автономности» ближневосточной «подсистемы»
после 1973 г. как за счет усложнения арабо-израильского
конфликта и всей сферы международных отношений в
регионе, так и в силу более ощутимого влияния
процессов внутреннего развития на внешнеполитический курс
ближневосточных стран, продолжали развивать
концепции умеренно-консервативных ученых в первой половине
46

70-х гг. Концепции второй половины 70-х гг. отражали
п определенной мере связь закономерностей глобальной
системы международных отношений, развития процесса
разрядки и продолжающегося арабо-израильского
конфликта.
Однако вместо необходимых в интересах
укрепления международной безопасности совместных действий
великих держав, всех заинтересованных сторон по
локализации и урегулированию опасного конфликта
названная группа авторов ограничилась лишь критикой «мет-
терниховских», «устаревших» идей Г. Киссинджера о
«концерте великих держав» в регионе и предложением
па основе «взаимозависимости» с Израилем более
активно блокироваться с возможно большим числом арабских
государств.
Разумеется, такая корректировка ближневосточного
курса в целях большего его приспособления к нуждам
глобальной стратегии США в 80-е гг. в известной мере
расходилась с далеко идущими экспансионистскими
'интересами Израиля. Рассуждения о «стабильности»
американо-израильских отношений, а с другой стороны, о
высокой степени «автономности» Тель-Авива от
Вашингтона, об американо-израильских «разногласиях» и даже
о «неспособности» США оказать влияние на Израиль
широко разделяются израильскими политологами. Эти
взгляды не только косвенно поддерживали израильскую
агрессию, но и прикрывали один из главных элементов
умеренно-консервативных концепций — необходимость
консолидации американо-израильского альянса в 80-е гг.
как военно-политической основы «модернизованного»
ближневосточного курса США. Политика администрации
Дж. Картера в значительной мере, особенно ее «кэмп-
дэвидский курс», отражали эти рекомендации,
подчеркивается в справочном издании исследовательской
службы конгресса США [267].
Этот курс, направленный на обеспечение
односторонних преимуществ для США в регионе, противоречил
процессу международной разрядки. Ои серьезно
повлиял на ослабление ее динамики на рубеже 70—
80-х гг., а после революции в Афганистане и
свержения монархии в Иране трансформировался в
открыто гегемонистский подход Вашингтона к Ближнему
Востоку. Хотя умеренно-консервативные авторы как
будто бы не призывали правящие круги США к
возрождению «холодной войны», а впоследствии даже стара-
47

лись отмежеваться от одержимой глобальным
антисоветизмом ближневосточной стратегии Рейгана, роль их
концепций в «подведении» политики США к такому
курсу очевидна. Не случайно и заметное поправение
взглядов ряда умеренно-консервативных ученых в конце
70-х — начале 80-х гг.
Указанное особенно характерно для эволюции
академического творчества одного из ведущих
американских специалистов-ближневосточпиков, сотрудника СНБ
в 1977—1979 гг., научного сотрудника института Бру-
кингса и профессора Пенсильванского университета
У. Куапдта [306; 308—311]. В ряде его работ
содержатся мысли об опасности «вовлечения» великих держав
вслед за своими партнерами в ближневосточный
конфликт. В расссуждениях об опасностях «нечеткого
разделения сфер влияния» и желательности их более точного
«разграничения» («кондоминиума» СССР и США) на
Ближнем Востоке проявилось вынужденное признание
У. Куандтом законных интересов СССР в регионе,
необходимости считаться с укреплением арабских
революционно-демократических режимов. Но одновременно автор
развивает другую сторону указанной концепции: путем
активного поощрения «региональных изменений» в
выгодном для США направлении, при опоре на местные
«центры силы» в лице Израиля и консервативных
арабских режимов добиться изменения регионального
«баланса сил» в пользу США. При этом автор рассчитывает
сохранить «минимум разрядки» с СССР для
ограждения Вашингтона от «возможных ответных действий
Москвы».
У. Куандт считает господствующие в официальной
политике концепции борьбы арабского «радикализма»
против «умеренных» арабов, автоматическое
наклеивание первому ярлыка «антиамериканизма», неизбежной
«конфронтации» между ними упрощенными,
препятствующими «пониманию процессов, которые происходят в
Израиле, арабском мире, регионе в целом» [308, с. 298].
Более того, автор признает реальность возросшей в
70-е гг. межарабской солидарности и полагает, что «не
в интересах США пытаться постоянно разъединять
арабские режимы...», что не всякое межарабское
сотрудничество опасно для Израиля и, таким образом, для США.
Однако У. Куандт не скрывает намерения направить
посредством «арабских друзей Америки» развитие такого
сотрудничества в проамериканское русло [308, с. 298].
48

Неудивительно, что автор положительно в целом
оцепил инспирированный США египетско-израильский
сепаратный кэмп-дэвидский сговор. Он, правда,
высказывает опасение fto поводу возможного ослабления
позиции вследствие этого «умеренных» арабских режимов,
ориентирующихся па США, и считает нереальными
надежды Вашингтона сколотить в регионе па основе
египетско-израильского альянса антисоветский блок
наподобие НАТО [309, с. 546—560]. По тем же причинам
У. Куандт подверг критике авантюру США в Ливане,
продиктованную, как известно, глобальным
антисоветизмом администрации Р. Рейгана [311].
На необходимость отказа от «культивирования»
особых отношений США с Саудовской Аравией,
подчеркивания их в ущерб отношениям с другими.арабскими
странами особо обращают внимание У. Куандт, Р. Ноэрхэйз,
М. Бэннермэн. Саудовская Аравия, — пишут эти
авторы, — ведущая консервативная сила в арабском мире,
в политике которой нашел отражение весь комплекс
ближневосточных проблем: арабо-изранльский
конфликт, ирано-иракская война, «исламское возрождение»,
проблемы нефти, безопасность Персидского залива и
т. д. Отсюда в рекомендациях указанных ученых
отразилось, с одной стороны, понимание объективной
ограниченности внешнеполитических возможностей Эр-Риа-
да, как ближневосточного «центра силы», его
уязвимости, необходимости в интересах США «не создавать»
саудовцам «лишних» внутренних и внешних (в арабском
и мусульманском мире) проблем, а с другой — желание
сохранить эту страну с ее консервативным режимом и
соответствующим влиянием на Ближнем Востоке в
орбите внешней политики США [111; 230; 310]
Профессор Л. Байндер, директор центра
ближневосточных исследований Чикагского университета,
призывает Вашингтон избегать «сверхвовлечеиности» в
ближневосточные дела, под чем он подразумевает отказ как
от чрезмерного упора на противостояние с СССР в
регионе, так и от «катастрофически одномерного взгляда
на ключевых региональных участников конфликта» [116,
с. 32]. С этой целью исследователь рекомендует
«признать», что возможны периоды; когда целесообразно
будет рассматривать ближневосточные проблемы сами по
себе, и периоды, когда значение этих проблем следует
рассматривать в контексте соперничества с Советским
Союзом» [116, с. 2]. Поиск более гибкого, чем «доктрп-
49

иа Картера» и «кэмп-дэвидская стратегия» сочетания
глобальных и региональных аспектов ближневосточной
политики США автор продолжает и в других своих
работах. Он отмечает, что политика администрации Р.
Рейгана соединяет «менторский идеализм», воинственный
антисоветизм, резкое разделение стран региона на «своих»
(Израиль, Иордания, Саудовская Аравия, Египет) и
«чужих» (Ливия, ООП, Сирия) с «кэмп-дэвидским
процессом» и наращиванием военной мощи в регионе,
полученными в «наследство» от Дж. Картера [117, с. 1—2]. Этот
«противоречивый» дуализм американской политики,
пишет Л. Байндер, столкнулся с «неумолимой сложностью
ближневосточной политики», с тем, что участники
региональных конфликтов (арабо-израильского, в Ливане,
ирано-иракского и др.) не рассматривают «советскую
угрозу» как главную и непосредственную [117, с. 2]. Сам
автор, правда, с ними не согласен: он настаивает на ее
«реальности» и необходимости «противодействия СССР».
Он против того, чтобы разделять влияние или
ответственность в регионе с Советским Союзом [117, с. 40].
Концепции умеренно-консервативных ученых в
начале 80-х гг. можно четко проследить по работам бывшего
сотрудника израильского министерства обороны, а затем
профессора-политолога Калифорнийского университета
Беркли, редактора журнала «Стратеджикал ревыо»
А. Перлмуттера. Поддерживая в целом курс на
«вытеснение СССР»— одно из основных направлений
ближневосточной стратегии США, А. Перлмуттер, однако,
чувствует опасность его глобальных последствий, признает
опасность такой политики для национальных интересов
США и Израиля. Правда, мотивы этого признания
отнюдь не альтруистичны. А. Перлмуттер озабочен
«модификацией совместной американо-израильской тактики»,
которая создает перспективу создания «восточного
фронта» (Сирии, ООП, левые силы Ливана, возможно
Иордания), противостоящего США -и Израилю в регионе
[291, с. 184]. Именно под этим углом зрения автор
осуждает милитаристскую ближневосточную политику Р.
Рейгана, ее глобалистскне «декларации и риторику»,
«игнорирование региональных противоречий», стремление
сделать «уязвимую» Саудовскую Аравию опорой
ближневосточной политики США вместо внимания к ключевым,
по его мнению, странам региона — Египту, Сирии,
Ираку [293, с. 26, 29]. Не скрывая своих произраильских
позиций, А. Перлмуттер обеспокоен негативным влиянием
50

иа безопасность Израиля, его «стратегического
сотрудничества» с США, втягиванием этого государства в
глобальный антисоветский «крестовый поход» без учета его
«региональных интересов» и возможностей.
«Стратегическое согласие на Ближнем Востоке, — пишет он, —
это безрассудная и эфемерная политика, которая
вытекает из риторики и глобалистских позиций» [293, с. 29].
Такая политика, — считает Л. Перлмуттер, — «не
соответствует своей провозглашенной, основной цели,
которой является сдерживание советской угрозы» [293, с. 27].
А. Перлмуттер увидел во вторжении Израиля в Ливан
летом 1982 г. «шанс» на реализацию замыслов США
«присоединить Сирию к Египту в качестве американской
опоры в регионе» [293, с. 68]. Хотя он явно не одобряет
агрессивную политику кабинета М. Бегина в
поддерживаемой США израильской агрессии, автор, явно
принимая желаемое за действительное, видит какие-то
«обнадеживающие» для США и Израиля «приметы». Чем
закончились эти «приметы», хорошо известно.
«Оптимизм» А. Перлмуттера в отношении ливанского
кризиса 1982—1984 гг. не разделяет директор
ближневосточной программы исследований Джорджтаунского
центра стратегических и международных исследований
бывший посол США в Афганистане, Марокко и
Саудовской Аравии Р. Ньюмэн*. Его тревожит втягивание США
во внутренний ливанский конфликт, который может
привести к ослаблению американских позиций в регионе в
целом [277, с. 1—4, 39]. Не помышляя о
фундаментальной перестройке курса Вашингтона, Р. Ныомэн ратуег
за более гибкое приспособление его к региональным
реальностям, надеясь в конечном итоге на
«трансформацию» Сирии, «отрыв» ее от СССР [276; 277, с. 40].
Ряд умеренно-консервативных авторов (Дж. Мори-
эм, Ю. Ростоу, А. Перлмуттер) считают, в свою очередь,
что Египет при президенте X. Мубараке сохраняет свое
значение как «опора» ближневосточной политики США
не только по причинам геополитического, экономического
и демократического характера, по и в связи с
возможностью для Каира «вернуться» в арабский мир — то
* В июле 1981 г. он вышел в отставку с поста посла в Эр-Рияде.
Несмотря на попытки официального Вашингтона скрыть истинные
мотивы отставки посла, некоторые американские средства массовой
информации, в частности телекомпания Эн-Би-Си, отмечали
недовольство сионистского лобби позицией Р. Ньюмэна, осудившего
рейды ВВС Израиля на иракский ядерный центр и жилые кварталы
Бейрута в июне 1981 г.
51

есть, используя ирано-иракскую войну, укрепить свои
отношения с консервативными арабскими режимами.
Примечательно, что профессор Нью-Йоркского университета
10. Ростоу пишет, что эти «козыри» режим X. Мубарака
может использовать лишь при «сохранении достижении
периода А. Садата», главным из которых он считает
«смену союзника» — то есть разрыв дружеских
отношений с СССР [338].
Л. Байндер, Дж. Девлпп, А. Гарфиикл, Л. Кэпторп,
Дж. Ленчовский, 10. Ростоу, Б. Рубин, Р. и С. Хантер,
Дж. Эйкинс спорят по поводу «приоритетности»
различных арабских стран (Египет, Саудовская Аравия,
Иордания, Сирия, государства Персидского залива) для
успешной ближневосточной политики США. Их
рекомендации нацеливают Вашингтон на активное использование
кэмп-дэвидского сговора и последующего «плана
Рейгана» для раскола арабских стран, противостоящих
Израилю, ослабление влияния СССР в регионе. Вместе с
тем они отмечают, что одержимость официального
Вашингтона глобальным антисоветизмом, связанная с этим
произраильская политика США (что ярко показали
ливанские события 1982—84 гг.) вредят
американо-арабским отношениям в целом. В данном случае указанные
авторы не замечают, либо не хотят замечать
антисоветской и антиарабской сущности поддерживаемых ими
кэмп-дэвидской «модели» и «плана Рейгана» [95; 116;
117; 140; 154; 175; 205; 243; 244; 330; 331; 337; 338].
Особое место в американской буржуазной
историографии ближневосточной политики США занимают
труды бывшего помощника госсекретаря США (1962—
1968 гг.), постоянного представителя США при ООН
(1968—1969 гг.), видного теоретика-международника
Дж. Болла [104—ПО]. Он критикует линию США на
вытеснение СССР с Ближнего Востока, справедливо
считая, что такой курс при сохранении и обострении арабо-
израильского конфликта, усилении прямого военного
присутствия США в регионе чреват растущей
конфронтацией двух великих держав [104, с. 121 — 122, 138, 151].
Для работ Дж. Болла характерна резкая критика
однозначного произраильского характера
ближневосточной политики США, в которой он видит препятствие для
реализации интересов США в глобальном и
региональном масштабах [105; 106]. Автора, однако, смешно
обвинять в «эгоистическом предательстве Израиля», как это
делают сионистские деятели в США, или в «непонима-
52

шш» подлинной заинтересованности США в израильском
союзнике», как пишет, критикуя его взгляды, Ю. Ростоу.
Напротив, Дж. Болл прекрасно понимает важность
Израиля для США. Он лишь хочет привести
американо-израильские отношения в соответствие с региональными
интересами американского империализма. Более того,
его тревожит, что Израиль «живет не по средствами,
превращается вследствие своей агрессивной политики в
«гарнизонное государство». Поэтому он и призывает
«спасти Израиль от него самого». «Мы не можем
оказывать Израилю политическую и военную поддержку, —
пишет он, — без разделения с ним последствий его
действий и решений...». Дж. Болл требует обсуждать эти
проблемы с Тель-Авивом «как близкие друзья» [Ныо
Йорк тайме. — 1981. — 6 сент.].
Такая принципиальная позиция стоила автору потери
в 1976 г. поста госсекретаря [67, с. 78], по другим
сведениям — министра торговли [129, с. 11] в администрации
Дж. Картера. Хотя сам Дж. Болл в мемуарах говорит о
«должности посла», от которой он отказался но «личным
причинам» [109, с. 452], 36. Бжезииский вспоминает, что
«полемическая позиция» Дж. Болла по Ближнему
Востоку могла быть «негативно воспринята в Израиле» и
воспрепятствовала его включению в правительство [129,
с. 11]. Последние работы Дж. Болла, его выступления в
печати показывают, что ученый сохранил верность своим
взглядам. Он резко осудил поддержку администрацией
Р. Рейгана израильской агрессии в Ливане, дальнейшую
конфронтацию с СССР [110].
Трезво мыслящий буржуазный исследователь
предостерегает правящие круги США от последствий такой
«искаженной американской политики». Он пишет: «Рано
или поздно, развитие событий на Ближнем Востоке само
даст неопровержимые этому доказательства. Это будет
печальный день для Америки» [109, с. 467].
Для авторов умеренно консервативного толка, таким
образом, в большей или меньшей мере свойственен
реалистический учет основных тенденций в
международной политике. Вместе с тем, как показывает изучение их
взглядов, поиск «более реалистических»,
«всеобъемлющих», выражаясь их словами, концепций политики США
в регионе, как правило, означает отстаивание более
эффективных для правящих кругов США способов
реализации все тех же империалистических интересов на
Ближнем Востоке.
г
.53

3. Либеральные и леворадикальные критики
ближневосточной политики США
Оценка влияния разрядки на ближневосточную
ситуацию. Критика антисоветского «глобализма»
официального курса Вашингтона в регионе. В отличие от
«прагматического приспособления» к реальностям
мировой политики, характерного для
умеренно-консервативных ученых, авторы либерального направления
(Л.Блумфилд, М. Гуртов, А. Джордж, Дж. Куитни, Т. Джервази
и др.) уделяют особое внимание необходимости
фундаментальной перестройки отношений между США и
странами региона, как и «третьего мира» в целом па новой,
более справедливой основе, в рамках разрядки. Они за
отказ от интервенционизма в американской политике
[118, с. 134, 176; 178, с. 9—10; 187; с. 10—40, 596].
Хотя подобные концепции явно не учитывают
принципиально разного классового характера
ближневосточной политики СССР и США, а объективные социально-
политические процессы у авторов часто подменяются
«торгом сверхдержав», не вызывает сомнения, что
постановка во главу угла национальных интересов США
мирного сосуществования, разрядки, разработка
указанными учеными «режима предотвращения кризисов»,
как механизма связи глобальной и ближневосточной
политики США, представляют собой серьезную
альтернативу официальной политике Вашингтона и концепциям
консервативных ученых.
Такого рода взгляды отчетливо проявились в трудах
и выступлениях либерально настроенных ученых и
общественных деятелей в связи с попытками правоконсер-
вативных сил США в начале 80-х гг. изжить
«вьетнамский синдром» и под предлогом событий в Афганистане
и Иране толкнуть Америку на новые внешнеполитические
авантюры, в том числе на Ближнем Востоке, чреватые
глобальной ядерной войной.
Известный теоретик-международник, бывший
представитель США в ООН Ч. Йост напоминал американцам
об опасности смотреть па Ближний Восток как на арену
конфронтации между Соединенными Штатами и
Советским Союзом. В этой связи ученый критиковал
«неконструктивный» поворот Вашингтона к «милитаризации»
своей ближневосточной политики, что обусловило
усиление в ней интервенционизма, в частности, создание СБР,
и что, по его мнению, никак не могло решить проблемы
54

Ближнего Востока. «Нам все еще кажется более
легким, — писал Ч. Йост, — все и везде делать военным
путем, поскольку мы имеем непререкаемую военную мощь,
а наши дипломатические начинания слишком часто
сталкиваются с упрямым упорством тех, кому мы
пытаемся помочь» [386, с. 157].
Показательно, что Ч. Пост на страницах своих трудов
предупреждает об опасности «балканизации»
ближневосточного конфликта — риске вовлечения СССР и США
в вооруженный конфликт друг с другом на Ближнем
Востоке. Его выводы идут гораздо дальше, чем
умеренно-консервативные концепции поддержания «баланса
сил» и «ограниченной разрядки» в регионе. Автор
призывал к существенному пересмотру всей системы
глобальных и ближневосточных приоритетов США с учетом
требований международной безопасности в ядерный век, к
возврату к политике разрядки на всех уровнях:
общемировом, включая ограничение гонки вооружений, и
ближневосточном [386, с. 140, 157, 284— 285," 319—321].
Близок к взглядам Ч. Йоста широко известный в
мире политики и науки Дж. Кеннан [217; 218]. В отличие от
намерений умеренно-консервативных авторов разрешить
противоречие между региональными и глобальными
интересами США при помощи тезиса об «автономности»
политики Израиля (то есть военной поддержки
Тель-Авива) и путем «ограниченной разрядки» на Ближнем
Востоке, Дж. -Кеннан недвусмысленно подчиняет
императиву международной разрядки весь комплекс интересов
США па Ближнем Востоке. Примечательно, что, не
отказываясь от «обязательств» США по отношению к
Израилю, он призывает оценивать их как «обязательства
перед собой, а не перед израильтянами», что в его
представлении шире рассмотрения Израиля лишь как
«бастиона» Запада для защиты региона от «советской
угрозы» [217, с. 81, 229]. Более того, Дж. Кеннан отрицает
само наличие этой «угрозы» и считает тезис о
«жизненной важности» региона для США в значительной мере
«надуманным», учитывая его географическое положение
вблизи советских, а не американских границ. Ученый
демонстрирует тем самым определенное, хотя и не без
характерных для пего оговорок насчет важности
«трансформации советского поведения» в сторону
«умеренности», понимание государственных интересов СССР на
Ближнем Востоке [217, с. 82, 86, 163—165, 196—197]. С
целью уменьшения вмешательства США в регионе он
55

рекомендует-ослабить зависимость Америки от
арабской нефти, ограничить поставки оружия в регион,
«отмежеваться» в какой-то мере в глазах арабов от
Израиля, что позволит не нести ответственности за
агрессивные действия ближневосточного союзника США, которые
могут привести к непредсказуемым п, в конечном счете,
опасным для США, в силу их «обязательств»,
последствиям [217, с. 15—18, 82—84, 87—88].
В таком ключе рассуждает и бывший председатель
комиссии сената США по иностранным вопросам
Дж. Фулбрайт [170; 171]. Он считает, что в условиях
продолжающегося арабо-израильского конфликта
рассмотрение региона как «арены борьбы двух
сверхдержав», безусловная поддержка Израиля приводит к тому,
что «его жизненные интересы отождествляются с
нашими жизненными интересами, его безопасность
становится делом нашей ,,национальной воли", его региональный
конфликт отождествляется с нашей глобальной борьбой
с коммунизмом, и все это без тщательного анализа, даже
без договора о взаимном обеспечении безопасности,
ратифицированного сенатом» [171, с. 1054]. Фулбрайт, как
и другие авторы, помня уроки Вьетнама, опасаются
вовлечения США в арабо-израильский конфликт с
перспективой всеобщей ядерной войны. В одной из своих
газетных статей, написанной в жанре «политической
фантастики», приведенной в приложениях к книге Э. Шихана,
Дж. Фулбрайт описывает сценарий возможной войны
США на Ближнем Востоке, во всех подробностях
напоминающую вьетнамскую [348, с. 261—265].
Вышеуказанные либеральные авторы, а .акже
Р. Фишер, М. Берковпц, П. Бок, В. Фучилло и др. не
только отрицают догмы «холодной войны», идеи
«антикоммунистического крестового похода» на Ближнем
Востоке, но и концепции «вытеснения» СССР с Ближнего
Востока, под «прикрытием разрядки» [115, с. 96]. Более
того, они осознают органическую связь конструктивной
американской политики в регионе со снижением
напряженности па Ближнем Востоке и улучшением советско-
американских отношений. В этой связи характерна
критика концепций ближневосточной политики Г.
Киссинджера, ее «силовых методов» и пресловутой «увязки»
рядом либеральных авторов, в частности Т. Шульцем,
Д. Ландау, С. Хоффмапом, Э. Шиханом, Дж. Кеннаном,
Лбу Джабсром [91, с. 277, 235; 194, с. 420; 217, с. 90—
91; 235; 348, с. 18; 362, с. 432].
5G

Необходимо отметить, что признание указанными
авторами за СССР статуса равной США «сверхдержавы»,
несмотря на неправомерные утверждения о «равной
ответственности» двух держав за напряженность в
регионе, означало значительный отход от концепций
консервативных ученых, явилось основой поиска каких-то
взаимоприемлемых форм советско-американского
сотрудничества на Ближнем Востоке. Более того, в позициях
либеральных авторов отчетливо проявилось понимание
ограниченности внешнеполитических возможностей США
ь регионе и в мире в целом, что обусловило большее
внимание к использованию «европейского» (напр., у
С. Хоффмапа, Дж. Кеннаиа) или. даже «китайского»
факторов в попытках обеспечить «приспособление»
американской внешней политики к меняющейся ситуации на
Ближнем Востоке. Главную часть такого
«приспособления» составляют рекомендации названных ученых
«адаптировать» США к арабскому
национально-освободительному движению, о большем упоре в «арабской политике»
Вашингтона на несиловые методы.
Видные эксперты-ближиевосточиики Ш. Бэссноуни,
У.Ивлэид, Ю. Фишер, У. Браун, Т. Брайсои, С. Грин,
Д. Нефф считают, что одержимость Вашингтона
глобальным антисоветизмом, проявляющаяся, в частности,
и попытках создать на Ближнем Востоке антисоветский
военно-политический блок; с опорой на Израиль привела
лишь к усилению «поляризации» в регионе вдоль линий
арабо-израильской конфронтации, усилила общую
политическую нестабильность в арабском мире, то есть к
подрыву долговременных 'Интересов США в регионе [113,
с. 659; 127, с. 282, 303—304; 160, с. 13—16, 341—342; 184;
274].
При этом надо иметь в виду, что более или менее
резкое осуждение значительной частью либеральных
авторов однозначной произраильской политики США не
означает отказа от поддержки Израиля как
дружественного государства. Их тревожит активное содействие
США агрессивному курсу Тель-Авива в той связи, что
оно может вызвать новую войну на Ближнем Востоке,
Оолее опасную по своим масштабам и последствиям, че.м
предыдущие. Вот почему такой подход нескольких
администраций США осуждает известный
теоретик-международник, профессор Гарвардского университета С. Хофф-
ман. Этот подход, рассматривающий место региона в
американской внешней политике, главным образом, с
.57

точки зрения соперничества с СССР, создал для США,
по мнению автора, «конфликт приоритетов» на Ближнем
Востоке: между задачами «сдерживания» и
«вытеснения» СССР, которые определяют произраильскую
политику США, и поддержанием связей с производителями
нефти [194, с. 406]. С. Хоффман выступает против
«монополии Израиля на моральность» его курса, которая
предполагает американскую поддержку любой политики
этого государства. «Если США желают
„нейтрализовать" Советский Союз, — писал он, — они должны
проводить не только произраильскую, но и проарабскую
политику» [194, с. 415]. А некоторые либеральные авторы
(А. Лилиенталь, Н. Межвинский) даже осуждают
Вашингтон за использование агрессивного курса правящих
сионистских кругов Израиля в борьбе против арабских
народов и государств, национально-освободительного
движения в регионе и социалистических стран, полагая,
что это не соответствует национальным интересам США
и самого Израиля [245, с. 776; 260]. Правда, такие
авторы представляют меньшинство в буржуазной
историографии США.
Анализ отношений США с арабскими странами.
Критика ближневосточной политики администрации
Р. Рейгана. Критические выступления либеральных
авторов (Дж. Бадо, Т. Сореисен, Р. Стуки) помимо
указанных целей, направлены па отыскание более гибких и
эффективных форм «взаимодействия» с правительствами
арабских стран путем оказания «реформистского
влияния» на арабское национально-освободительное
движение, применение более разнообразных невоенных
(экономических, политических, идеологических, культурных)
методов воздействия на страны ближневосточного
региона [102; 355; 361].
Отмеченная позиция авторов, несомненно, связана с
общей установкой либеральных авторов, в частности
Ф. Аджами, Э. Сайда, на приспособление США к
социально-политическим переменам на Ближнем Востоке,
«отвод» арабского 'национально-освободительного
движения в русло, не угрожающее основным интересам
капиталистического мира [93; 341, с. 10—64].
Профессор Чикагского университета, известный исто-
рик-ближневосточник У. Полк, разделяя эти концепции,
считает, что поворот Египта при А. Садате в сторону
сотрудничества с Соединенными Штатами был
«событием огромной важности» [300, с. 107]. Он писал, что США
58

должны стремиться не только к предотвращению
опасного для международного мира арабо-израильского
конфликта, к обеспечению разрядки напряженности в
регионе и поставок арабской нефти, но и к «движению»
ближневосточных государств в мирной обстановке в
направлении «открытых (то есть капиталистических. —
С. А., П. Р.) обществ» [300, с. 415—418]. Для соединения
довольно разных интересов в «единую ближневосточную
политику», У. Полк призывал власть имущих найти
минимум требований, объединяющих арабов, израильтян
и американцев [300, с. 444]. Показательно, что
подчеркиваемая автором большая «скромность» интересов
США на Ближнем Востоке все же должна сочетаться, по
его мнению, «с признанием израильтянами двух фактов:
во-первых, безусловной зависимости политики Израиля
от США и, во-вторых, с неспособностью Израиля
навязать свою волю арабским странам». Таким образом,
автор, хотя и осторожно, намекает на возможность
оказания давления на Тель-Авив для сдерживания его
агрессивной политики, слишком дорого обходящейся
Вашингтону в региональном и глобальном масштабах [300,
с. 435].
Осуждение антисоветского «глобализма»
американской ближневосточной политики У. Полк продолжает в
других своих работах [301, с. 88—126]. По мнению
автора, этот «глобализм» мешал правильному пониманию
ситуации в арабском мире и в регионе в целом. У. Полк
с тревогой пишет об издержках такой политики, особо
проявившихся в 70—80-е гг. Он имеет в виду рост
«поляризации» сил на Ближнем Востоке, при котором США
как главный союзник Израиля превращаются во «врага
арабов», чего не могут не учитывать даже арабские
консервативные режимы, а СССР становится «патроном
радикалов» [301, с. 125].
Идея перестройки глобальной политики США в
направлении «более равноправных» отношений США с
развивающимися странами, как предпосылки
«реалистической» американской ближневосточной политики США,
выдвигается бывшим сотрудником сенатского комитета
по иностранным делам С. Тиллманом. Автор, как и
другие его либеральные коллеги, считает неэффективными
как механизмы «кризисного управления», так и в целом
официальные концепции «ограниченной разрядки» в
регионе [364, с. 254—257, 271]. «События прошлого (в
частности войны 1973 г. — С. А., П. Р.)у — пишет он, —
59

показали, что глобальная катастрофа может быть
следствием конфронтации сверхдержав на Ближнем Востоке
и имеется достаточно веских причин, чтобы попытаться
поставить советско-американские отношения на основу
более солидную, чем периодическое обращение к
«кризисному управлению» [364, с. 253]. Вместе с тем,
С. Тиллман далек от объективной оценки
принципиальных основ ближневосточной политики СССР. Он, как и
ряд американских ученых, обосновывает необходимость
взаимопонимания СССР и США в регионе
рассуждениями об аналогичных «трудностях» великих держав в их
отношениях с «клиентами», то есть арабскими
режимами, о необходимости «кондоминиума» СССР и США
в регионе и т. д. [364, с. 248—250].
Необходимо, однако, отметить, что желание поставить
разрядку во главу угла ближневосточной и глобальной
политики США является несомненно важным
положительным элементом концепции С. Тиллмана и других
либеральных ученых. Он пишет, что главным доводом в
пользу советско-американского сотрудничества в
регионе является то, что оно «само по себе» укрепляет
процесс международной разрядки [364, с. 55—56, 258].
Автора тревожит то обстоятельство, что
администрация Р. Рейгана вместо такого здравого подхода выбрала
курс на установление «стратегического согласия» с
Израилем на усиление антисоветского характера
ближневосточной политики США в рамках реанимации
«холодной войны» в регионе, игнорируя реальные проблемы
арабо-израильского конфликта. Критикуя эту политику,
ученый призывает к «более прагматическому подходу,
который уделит большое внимание сугубо региональным
вопросам, включая насущные проблемы
ближневосточных стран» [364, с. 268].
Неверие в эффективность антисоветской концепции
«стратегического согласия» с Израилем и
консервативными арабскими режимами полностью разделяет
директор Центра современных арабских исследований
Джорджтаунского университета М. Хадсон и директор
«ближневосточной программы» в университете им. Дж.
Гопкинса Ф. Аджами.
Среди буржуазных историков и политологов наиболее
резкими критиками ближневосточной политики США
«слева» выступают представители радикального
направления Дж. Энтони, Л. Дэйвндсои, Ф. Холлидей, Б. Смир-
пофф, Дж. Сторк, К. Тэкни и др. [196; 199]. По мнению
.60

Дж. Сторка, место региона в глобальной системе
международных отношений 70—80-х гг. определялось тем,
что Ближний Восток стал новым районом
революционной борьбы, в которой США прочно стоят на стороне
контрреволюции [199, с. 3]. Они, критикуя
экспансионистскую, «имперскую» политику США на Ближнем
Востоке, указывали, что в целях защиты своих нефтяных
интересов США в 70-е гг. стали создавать в регионе
«субнмпериалистические державы». Первым таким
государством стал Израиль — главный опорный пункт США
па Ближнем Востоке и в районе Северной Африки.
Аналогичные цели, указывают леворадикальные авторы,
США вынашивали в отношении шахского Ирана и
Саудовской Аравии.
Леворадикальные историки решительно выступают
против сохранения, а тем более усиления неоколониаль-
пой эксплуатации арабских стран Соединенными
Штатами. Так, Дж. Энтони из Центра ближневосточных
исследований университета им. Дж. Гопкииса в ходе
слушаний в подкомитете по Ближнему Востоку и Южной Азии
сенатского комитета по иностранным делам летом 1976 г.
выступил категорически против конфронтации со
странами ОПЕК [82, с. 213]. Известный ученый-междупарод-
пик Н. Чомски пишет в этой связи, что администрации
США проводили «реколонизацню» Ближнего Востока в
интересах «прибылей всех ведущих американских
корпораций, а не только энергетических гигантов» [144, с. 2,
189]. Автор критикует правокопсервативные концепции
о роли США как «международного полицейского» в
регионе п указывает, что на практике это привело к
созданию «системы реакционных государств», объединенных
репрессиями по отношению к «радикальному
национализму» [144, с. 30—31].
Вместе с тем подобные критические суждения
уживаются с попытками Н. Чомски и ряда других
леворадикальных буржуазных историков извратить
ближневосточную политику СССР, приписать ему
«великодержавную» борьбу с Америкой за влияние в регионе.
Обращает на себя внимание позиция Б. Смирноффа из Школы
международных отношений Джорджтаунского
университета. Автор выступал против «механического
рассмотрения» отношений между «сверхдержавами» и их
союзниками в регионе, указывая, что они «значительно сложнее
отношений диктата и подчинения», но при этом он, как и
другие ученые-радикалы, не проводил никакого различия
61

между подходами США и СССР к проблемам региона
[199, с. 20—21].
Рассуждения о «равной ответственности»
сверхдержав за напряженность в регионе, отождествление
американской и советской стратегии в регионе, характерные
для многих радикальных и либеральных авторов, ведут
на практике к оправданию контрреволюционных
действий США. Генеральный секретарь коммунистической
партии США Г. Холл, имея это в виду, писал:
«Разве американский империализм и Советский Союз играют
одинаковую роль на Ближнем .Востоке, в Африке, в
Латинской Америке? Они находятся на противоположных
полюсах. Один является главной силой угнетения и
эксплуатации, другой — главной силой поддержки всех
борцов за свободу. Говорить о них в общих словах как
о „сверхдержавах" — значит оказывать услугу
империализму» [15, с. 263]. Отдавая должное острой критике
произраильского агрессивного курса США, изложенной
в работах леворадикальных ученых, необходимо
учитывать их связь с идеологией ««нового левого» движения, с
присущей ей вульгаризацией марксистской теории.
Поэтому претензии на классовый анализ ближневосточной
политики США часто прикрывают крайне эклектичные
теоретические построения, преувеличение роли
личностных факторов, непоследовательность
конкретно-исторического анализа в трудах этих исследователей.
Критический анализ трудов американских
буржуазных ученых, посвященных общим проблемам
ближневосточной политики США, позволяет сделать некоторые
выводы. В центре внимания ученых-международников
находятся вопросы соотношения и взаимодействия
глобальных и региональных «уровней» американской
ближневосточной политики. Они анализируют механизм этого
взаимодействия, в частности, весьма популярную в
буржуазной политической науке концепцию «увязки»
региональных и «функциональных» проблем.
Как видно из приведенного историографического
анализа, особое место в дискуссии в академических и
политических кругах США занимает вопрос о роли разрядки
и воздействии дальнейшего обострения международной
обстановки иа региональный курс Вашингтона и в целом
отношение США к ближневосточному конфликту. В
зависимости от принадлежности авторов к тому <или иному
направлению в историографии по-разному
рассматриваются данные проблемы. Для крайних консерваторов в
62

целом характерен догматический, воинствующий
антикоммунизм и антисоветизм и вследствие этого
рассмотрение основных задач региональной политики США
сквозь призму неизбежной и даже желательной советско-
американской конфронтации. С этим связаны
отрицательное отношение к разрядке международной
напряженности, враждебность к
национально-освободительному движению, запальчивые произраильские позиции.
Подобные идейно-теоретические взгляды определяют набор
рекомендаций практической политике США: силовой
нажим на прогрессивные арабские страны, «жесткий торг»,
«увязка», а иногда и «балансирование па грани войны»
в отношениях с СССР, широкое использование в этих
целях военно-политического механизма НАТО.
Представители умеренно-консервативного
направления рассматривают указанные вопросы, как правило, в
связи с теорией «политической многополярности» сквозь
призму необходимости какого-то варианта разрядки в
советско-американских отношениях. Их позиции
характеризуются сочетанием элементов сотрудничества и
«соперничества», причем последнее — зеркальное отражение
позиций крайних консерваторов. Вместе с тем
признается «собственный механизм» арабо-израильского
конфликта, который оказывает негативное «обратное
воздействие» на глобальную политику США. В этой связи цели
США в регионе состоят, по мнению умеренных
консерваторов, прежде всего в «контролировании конфликта»,
что требует «сбалансированного» подхода в отношении
Израиля и арабских государств, советско-американского
сотрудничества в решении проблем региона. В то же
время США нисколько не отказываются от практики
нажима на СССР, использования «лиикиджа» и т. п.
Особое внимание они уделяют использованию в интересах
США ближневосточной политики их союзников по
НАТО. Для данной группы исследователей характерен
поиск более «всеобъемлющей» концепции, о которой уже
шла речь. Вместе с тем в рамках этого поиска
наблюдаются постоянные попытки теоретического обоснования
необходимости «вытеснить» СССР из региона, раскола
арабских стран, отрыва их от Советского Союза. Ясно,
что подобные взгляды весьма близки, по существу,
взглядам сугубо консервативных ученых.
Представителей либерального и леворадикального
направлений объединяет более или менее резкое
осуждение ведущей линии ближневосточной политики США,
63

направленной на превращение региона в антисоветский
плацдарм, сколачивание там соответствующего военно-
политического альянса из консервативных и
репрессивных режимов — при опоре на Израиль как главного
партнера в ближневосточной политике НАТО. Эти
ученые справедливо опасаются возможного обострения в
результате таких установок арабо-израильского
конфликта, угрозы прямой американо-советской военной
конфронтации в регионе. Они выступают более или менее
последовательно за разрядку в мире и на Ближнем
Востоке. Правда, ограниченность буржуазного и
мелкобуржуазного мировоззрения, классовые предрассудки,
«умеренный» антикоммунизм значительно ослабляют степень
эффективности критики ими политики официального
Вашингтона. Тем не менее работы авторов либерального
и радикального направлений имеют важное значение в
плане разработки какой-то позитивной, демократической
альтернативы агрессивной политики США иа Ближнем
Востоке. Они способствуют созданию критической
атмосферы в отношении ближневосточной политики США,
подъему антимилитаристских, миролюбивых настроений
американской общественности.
Полемика в академическом мире по указанным
вопросам отразилась и отражается в известной степени
иа практической политике США. На основе
рекомендаций умеренных консерваторов строился в целом
ближневосточный курс Вашингтона в 70-е гг., в частности,
«доктрина Никсона». В условиях разрядки США
осуществляли определенную диверсификацию форм и методов
борьбы с национально-освободительным движением,
противодействия СССР в регионе. Более активно
проводился «сбалансированный» курс, призванный укрепить
классовые узы, связывающие империализм США и
правящие круги консервативных арабских стран в рамках
доктрины «взаимозависимости».
Вместе с тем «реанимация» интервенционистского
агрессивного подхода к ближневосточной политике США
в конце 70-х — начале 80-х гг., как жесткий классовый
ответ на объективные социальные процессы в регионе,
иа практике означала реализацию многих основных
положений концепций крайне консервативных авторов.

Глава II
ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ
ПРОЦЕССА ФОРМИРОВАНИЯ
БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКИ США
При рассмотрении внутриполитических
факторов, влияющих на формирование и осуществление
ближневосточной политики США, большую помощь
оказывают исследования советских историков и политологов
(коллектива исследователей под руководством
B. И. Гантмапа, работы А. К. Кислова, А. А. Кокошииа,
Р. С. Овииникова, Н. В. Осиповой, Е. М. Примакова,
C. М. Рогова и других ученых), посвященные общим
проблемам взаимосвязи внутренней и внешней политики
США, а также непосредственно внутриполитическим
аспектам ближневосточной политики США [42; 44; 46; 57;
60; 63; 65—67]. Главным и определяющим фактором в
формировании ближневосточной политики США
выступают интересы монополистического капитала, его
ведущих группировок, отдельных фракций правящего
класса США. Вместе с тем различие в конкретных
экономических и политических мотивах, положении отдельных
монополистических группировок — при сохранении
общности классовых интересов — подчеркивает роль
некоторых других носителей внешнеполитических
устремлений в системе внутриполитических факторов,
определяющих, в большей или меньшей мере интересы
американского империализма в целом в ближневосточной
политике страны. Ведущая роль в системе внутриполитических
факторов, определяющих внешнеполитический курс
страны, принадлежит политической надстройке, в
частности, государственным органам, обладающим, как
известно, значительной самостоятельностью (в рамках
классовой направленности политического курса) в
принятии политических решений, в формировании и
проведении ближневосточной политики США. Особое значение
в этой связи имеет институт президентства, аппарат
сотрудников Белого дома, соответствующие отделы Совета
национальной безопасности, госдепартамента
министерства обороны, ЦРУ и других разведывательных органов.
3—5058
65

Кроме того, в 70—80-е гг. в ближневосточной, как и в
других областях внешней политики США, Белый дом
стремился усилить свое влияние на принятие решений
путем назначения специальных представителей
президента США на Ближнем Востоке (Р. Страус, С. Линовиц —
при Дж. Картере; Ф. Хабиб, М. Дрейпер, Р. Фейрбэнкс,
Р. Макфарлейн, Д. Рамсфелд — при Р. Рейгане).
Важно также учитывать, что в исследуемый период—
после Вьетнама и Уотергейта — конгресс США
стремился, хотя и непоследовательно, к усилению своего
контроля над внешнеполитической деятельностью
исполнительной власти, особенно активно в бюджетной и
законодательной областях. Указанная тенденция
проявилась в активизации деятельности соответствующих
комитетов и подкомитетов палат конгресса, деятельности
отдельных законодателей.
Серьезное, хотя далеко не равноценное влияние на
процесс формирования и осуществления
ближневосточной политики США оказывает позиция еврейской и
арабской общин США. В области политического
взаимодействия эта позиция нашла свое выражение в
деятельности проарабского и произраильского лобби в высших
эшелонах законодательной власти. С возрастанием роли
«этнического фактора» во внешней политике США в
целом важным компонентом системы внутриполитических
факторов ближневосточной политики США является
позиция и других этнических юбщин американцев. Важную
роль играют настроения религиозных кругов,
профсоюзных и общественных организаций, влияющих на
формирование общественного мнения, — то есть состояние
весьма многоликой «домашней среды», оказывающей
существенное воздействие на разработку и
осуществление ближневосточного курса Вашингтона.
При рассмотрении взглядов американских историков
и политологов на указанные проблемы важно учитывать
объективную диалектику взаимодействия всех указанных
факторов, которая, за редким исключением, ускользает
от внимания буржуазного исследователя. Важно и то,
что помимо основной схемы «прямого» воздействия
(внутриполитические факторы — государство —
конкретная политика на Ближнем Востоке), имеет место
«обратное» влияние развития событий в регионе на
процесс взаимодействия внутриполитических факторов,
участвующих в выработке ближневосточной политики США,
отношения между различными национальными община-
66

ми внутри страны. Более того, борьба между
исполнительной и законодательной властью по вопросам
ближневосточной политики страны, трения во
внешнеполитической бюрократии Вашингтона отражают не только
столкновения реальных политических альтернатив, по
также динамику борьбы различных органов
государственной власти за влияние над процессом принятия
решений, ведомственное соперничество, национальные
моменты и даже личные амбиции отдельных политиков.
В условиях буржуазной политической системы США,
особенно в период избирательных кампаний, отдельные
субъективные факторы по своему воздействию на
ближневосточную политику страны зачастую не уступают
объективным. Идейно-теоретические взгляды и
концепции буржуазных ученых непосредственно испытывают
на себе воздействие всей этой гаммы факторов.
Критический анализ взглядов американских
буржуазных исследователей по указанным проблемам дает
возможность лучше определить соотношение классового,
политического, национального, социального и
личностного элементов в системе, внутриполитических
факторов, влияющих на ближневосточную политику США,
что позволяет существенно дополнить названные
конкретно-исторические и чисто политические исследования
советских ученых.
1. Правое крыло американской
буржуазной историографии
Авторы сугубо консервативного толка, как
правило, рассматривают внутриполитические факторы
ближневосточной политики США под углом зрения
реализации основных направлений глобального и
регионального курсов Вашингтона, нацеленных на
обеспечение гегемонии американского империализма на Ближнем
Востоке и в мире в целом, противодействия мирному
социализму и национально-освободительному движению.
П. Дуигнэн и Л. Ганн центральное место в системе
внутриполитических факторов отводят институту
президентства. По их мнению, президент США должен в
80-е гг. значительно усилить свою власть по сравнению
с конгрессом, в частности, путем пересмотра Закона о
военных полномочиях 1973 г.*, опираясь на «двухпартий-
* Закон о военных полномочиях 1973 г. был принят Конгрессом
США в связи с провалом агрессии Вашингтона в Юго-Восточной
3*
67

ный консенсус» по вопросам внешней политики [159,
с. 123]. «Послушный» конгресс в представлении авторов
перестанет быть «местом проведения политики,
ориентированной на интересы различных слоев населения».
Стремление П. Дуигпэна и Л. Ганна повысить
«эффективность» президентской власти связано с попытками
обосновать необходимость широкого применения
интервенционистских методов в ближневосточной политике
США. Они прямо пишут о необходимости преодолеть
«вьетнамский синдром» (то есть антивоенные настроения
широкой общественности США, которыми, якобы,
«заражен» и Конгресс) и восстановить «решимость»
Америки применять военную мощь по приказу главы
государства. Не скрывая истинного смысла своих рассуждений,
они заявляют: «Наше решение осуществить
интервенцию... должно быть ясно и авторитетно объявлено
президентом. Mt>i должны принять... непреклонное решение
пренебречь критикой пацифистов и сочувствующих им
вне зависимости от того, откуда эта критика исходит —
Конгресса, колледжей, лекционных залов или церквей»
[159, с. 115]. Администрация Р. Рейгана, как известно,
стала практическим воплощением такого «решительного
президентства». Об этом свидетельствует, в частности,
интервенция США в Ливане в 1982—1984 гг.,
предпринятая несмотря на широкую оппозицию в конгрессе, о
чем свидетельствуют материалы этого законодательного
органа [78—79; 85].
Тезис о «центральной роли» президентской власти в
принятии решений отстаивает и 36. Бжезинский [128,
с. 71—72; 129, с. 534—535].
Примечательно, что развитие этой «сильной
президентской системы» в представлении автора связано с
желанием повышения роли и значения СНБ в принятии
внешнеполитических решений на высшем уровне
внешнеполитической бюрократии в целом.
Указанные рекомендации ученых в пользу усиления
президентской власти при принятии внешнеполитических
решений, в частности по Ближнему iBocTOKy, отражают
реальный процесс борьбы между исполнительной и
законодательной властью в США, который привел к повы-
Азии. Он предусматривает обязательную санкцию Капитолия для
использования американских войск в боевых условиях. Президент
имеет право в соответствии с этим законом использовать войска
США без санкции Конгресса не более 90 дней.
68

шению роли СНБ, как важнейшего совещательного
органа при президенте. Особенно четко этот процесс
проявился в «византийском стиле» внешней политики
администрации Р. Никсона, который пишет: «Я предполагал
направлять внешнюю политику непосредственно из
Белого дома» [279, с. 340]. Характерно, что Р. Никсон
акцентирует внимание читателя прежде всего па
деятельности «групп давления», прежде всего сионистских
(основная сфера влияния которых на политику — конгресс).
«Мы поддерживаем Израиль, — писал Р. Никсон Г.
Киссинджеру, — не из-за голосов избирателей-евреев»,
указывая при этом на общую антисоветскую и гегемонист-
скую направленность ближневосточного курса США как
подлинную основу американо-израильского альянса
[279, с. 481]. Разумеется, это не могло не вызвать
негативной реакции сионистских кругов США и
сочувствующих им. «Одна из основных проблем, с которой я
столкнулся в этой связи, — пишет Р. Никсон, — был упрямый
и недальновидный произраильскнй подход,
превалирующий в крупных и влиятельных сегментах американской
еврейской общины, конгресса, прессы, в
интеллектуальных и культурных кругах. За четверть века, прошедших
после второй мировой войны, этот подход настолько
глубоко укоренился, что многие твердо считают, что не быть
настроенным произраильски, означает быть антиизра-
пльскн или даже антисемитски настроенным. Я
безуспешно пытался убедить их, что это не так» [279, с. 481].
О довольно напряженных отношениях между Р.
Никсоном и руководителями еврейской общины США в этот
период свидетельствует У. Сафайр [340]. Стремление
Р. Никсона и его единомышленников «освободить»
ближневосточную политику США от «внутренних оков», а
именно от «опеки» конгресса, влияния этнического
лоббизма в его стенах и вне Капитолия, настроений
общественности, совершенно очевидно. Средство реализации
этой цели — усиление роли президента как главного
действующего лица в ближневосточной и внешней политике
США в целом [280, с. 226].
Характерно, что выступления противников усиления
президентской власти в среде крайне консервативных
ученых, а также особенно некоторых сионистских
деятелей, были подчинены их борьбе против известных
изменений в ближневосточной политике США в первой
половине 70-х гг. в сторону более «сбалансированного»
подхода в отношении участников арабо-израильского кон-
69

фликта, а также, что весьма показательно, против
международной разрядки.
Так, профессор Дж. Элрой избирает главной
мишенью своих нападок Г. Киссинджера — ключевую фигуру
в осуществлении ближневосточной политики США при
администрации Р. Никсона и Дж. Форда. Он пишет о
«персонализме», -«секретности», «отсутствии
институционных ограничителей», как о характерных чертах его
ближневосточной политики [98, с. 47]. Автор отмечает
такое «культивирование» Г. Киссинджером отношений
с прессой, в результате которого у общественности
сложился определенный «имидж» госсекретаря, как
«супермена в осуществлении ближневосточной политики»,
«культ личности» Г. Киссинджера, его «иммунитет» от
уотергейтского скандала, «свалившего» в конце концов
Р. Никсона, сузил, в какой-то мере, возможности
сионистских кругов оказывать решающее воздействие на
Белый дом и госдепартамент через средства массовой
информации — «четвертую власть» в США [98, с. 31—53].
Дж. Элрой в ряде своих работ явно преувеличивает
роль национальных факторов «домашней среды»
ближневосточной политики США, выражает тревогу по поводу
усиления проарабских кругов в академической общине
Америки [97, с. 20]. Явно фальсифицируя реальное
положение вещей (в преподавании истории
ближневосточных стран, по свидетельству других авторов и
официальных источников, отнюдь не наблюдается преобладание
«арабского влияния»), Дж. Элрой стремится усилить
воздействие сионистской пропаганды на самых ранних
стадиях формирования общественного мнения в системе
высшего и среднего образования в США. Несомненно
национальный или в более широком смысле этнический
фактор является весомым в общей внутриполитической
основе ближневосточной политики США. Он оказывает
определенное влияние па взаимосвязь внутри- и
внешнеполитических процессов, в том числе опосредованно —
через академическое творчество ученых. 'Просионистские
авторы игнорируют резкие, критические выступления в
;>.дрес Израиля ряда ученых еврейского происхождения,
принадлежащих к леворадикальному и либеральному
направлениям американской буржуазной историографии.
Такой намеренно упрощенный подход к
внутриполитической борьбе но вопросам ближневосточной политики
США затушевывает вполне определенные цели
социально-экономического и политического порядка различных
70

фракций монополистической верхушки США в области
внешней и внутренней политики, которые стоят за этими
внешне «национально-этническими» противоречиями.
Произраильски настроенные авторы_ожестрченно на-»
падают на сторонников «сбалансированного подхода» в
правительственных кругах США, прозванных
«арабистами». В политических и академических кругах США к
«арабистам» обычно относят бывшего министра
финансов Дж. Коннели, Дж. Болла, Э. Янга, бывшего
помощника госсекретаря Г. Сондерса, У. Куандта, С. Тиллма-
на, Р. Ньюмэна (двое последних — лица еврейского
происхождения), в администрации Р. Рейгана к ним относят
К. Уайнбергера. К явно «произраильским» деятелям в
американской политической и исторической литературе
относят сенаторов Д. Мойнихэна, Дж. Байдена, бывшего
помощника Р. Рейгана по национальной безопасности
Р. Аллена, бывшего представителя США в ООН
Дж. Киркпатрик, видного деятеля администрации
Р. Перла, а также Ю. Ростоу и др. [60].
Особые надежды произраильские круги возлагают па
«новое поколение специалистов-ближневосточников»,
которые понимали бы «первостепенную важность»
ориентации США на Израиль как предпосылки реализации
всего комплекса американских интересов на Ближнем
Востоке [Нир Ист рнпорт. — 1983 г. — янв. — № 1].
Более того, явно стремясь парировать тезис «арабистов» о
противоречиях между «национальными интересами»
США в регионе и их «моральными сверхобязательства-
мп» перед Израилем, авторы откровенно произранльско-
го толка, например Дж. Черба, считают основой
американо-израильского альянса не внутриполитические
факторы (влияние еврейской общины), а стратегическую
важность Тель-Авива для реализации глобальных и
региональных целей Вашингтона — то есть чисто
внешнеполитические факторы [146, с. 25—34].
Однако в конечном счете важнейшим условием
«актуализации» значения Израиля для США, сохранения
преемственности произраильского подхода в
ближневосточном курсе Вашингтона, крайне консервативные
авторы считают политическую роль еврейской общины в
США. Г. Ривлии, Э. Рааб пишут, что «общая симпатия»
но отношению к Израилю, связанный с ней синтез
традиционной (религиозной) и современной (секулярист-
ской) системы идеологических представлений
американских евреев обусловливают «монолитность» еврейской
71

общины по отношению к другим этническим и
политическим группам США, «эффективный консенсус» и
серьезное влияние общины на формирование
ближневосточной политики США [313; 321].
Профессор истории Вирджинского университета
(Ричмонд) М. Урофски считает, что сила и влияние
еврейской общины США связаны с «плюралистическим»
характером американского общества. Автор затушевывает
тем самым факт интеграции еврейского капитала в
монополистическую верхушку США, ее весомого влияния в
ней. Он указывает на то, что влияние общины ярко
проявляется в области политической и финансовой
поддержки Израиля [378, с. 445]. Сила политических
организаций общины — объединенных в сионистское лобби —
проявляется, по его мнению, особенно в конгрессе США
[378, с. 447].
Говоря о «поправке Джексона—Вэника»*, автор явно
умалчивает о ведущей роли сионистских организаций в
ее принятии. Он пытается отождествлять политическую
активность американских евреев с произраильской
деятельностью и выдавать явно произраильскую политику,
проводимую неевреями, за «расширение поддержки»
сионизма в Америке.
Тезис о «сплаве» идеологической (сионизм) и
политической (активная поддержка Израиля) деятельности
американской еврейской общины помогает крайне
консервативным исследователям обосновывать вывод о ее
якобы «бесклассовой» природе и национальной
монолитности.
Уже упомянутый американский профессор Э. Глик, в
свою очередь, пишет, что хотя сионистское лобби «не
всесильно», оно играет важную роль в комплексе
«исторических, политических, географических, религиозных,
культурных, психологических факторов»,
обусловливающих «прочность» американо-израильских отношений**.
* Поправка Джексона—Вэника к закону о торговле, принятая
в 1974 г., обусловила предоставление СССР статуса наибольшего
благоприятствования в торговле с США; вопросами иммиграции из
СССР — т. с. прямым вмешательством в его внутренние дела. Эти
попытки, как известно, потерпели крах, однако правые и сионистские
силы США, добившись принятия этой поправки, по-существу,
заблокировали материализацию советско-американской разрядки, в том
числе и расширение торговли.
** Политическая инфраструктура еврейской общины, по данным
Э. Глика, состоит из 300 групп, 230 местных федераций,
благотворительных фондов, религиозных советов местных общин. Таким об-
72

Автор считает, что политическое влияние еврейской
общины особенно ярко проявляется в период выборов. По
мнению Э. Глнка, для избирателей-евреев характерна
большая, чем для других этнических общин
политическая активность, что важно в связи с растущим
политическим абсентеизмом в стране. Это особенно важно,
полагает автор, для штата Нью-Йорк, где проживает 1/3
еврейского населения США, что составляет 12,1%
избирателей штата, имеющего в коллегии выборщиков
президента 41 голос — вторую фракцию в США по числу
выборщиков после Калифорнии [180, с. 104—105].
Вместе с тем автор обращает внимание на
потенциальное ослабление влияния еврейской общины в связи с
перемещением центра политической власти с
северо-востока страны в южные и западные штаты, а также на
рост влияния «избирательного блока» американцев
итальянского происхождения. Но приведенные им
конкретные примеры малоубедительны. Так, с 1980 г. штат Нью-
Йорк в сенате представляет не сионист Дж. Джавнтс, а
А. д'Амато, который тем не менее занимает откровенно
произраильские позиции. Кроме того, Э. Глпк отмечает
«размывание» традиционной поддержки американскими
евреями демократической партии, особенно после
выборов 1980 г.
В этой .связи вполне обоснованно мнение советских
ученых Н. В. Осиповой и С. М. Рогова о том, что в 1980 г.
«еврейский избирательный блок прекратил свое
существование» [60, с. 2'1].
Автор явно встревожен ослаблением «монолитности»
еврейской общины в религиозном плане и призывает
«ортодоксов», «неортодоксов», консерваторов,
«реформистов» и иных представителей иудейской религии достичь
«компромисса», ибо главное — не религиозные споры, а
«отношение к Израилю» [180, с. 127].
Другой серьезной проблемой для создания прочного
тыла произраильской политике Вашингтона, по мнению
Э. Глика, является проживание в США 500 тыс. израиль-
разом, более 500 чисто политических организации вовлечены в
различной степени в лоббистскую деятельность в пользу Израиля.
Наиболее важную политическую роль играет конференция президентов
крупнейших еврейских организаций (КПКЕО) и
Американо-израильский комитет по общественным отношениям (АИКОО), причем
последний официально зарегистрировался как «домашнее» произ-
раильское лобби и поэтому не облагается финансовыми
ограничениями [180, с. 96—102].
73

тян, эмигрировавших из Израиля, а также лиц еврейской
национальности, выехавших из СССР якобы в Израиль,
а оказавшихся в США, что серьезно подрывает
«политическую религию» еврейской общины США — миф о
«едином еврейском очаге» на «земле обетованной» [180,
с. 142—148]. Вместе с тем Э. Глик, а также видный
социолог, профессор Стэнфордского университета С. Лпн-
сет и психолог Д. Касс, исследуя причины иммиграции
евреев в США из Израиля, видят их лишь в «различии в
уровне жизни», игнорируя провал сионистских планов
создания при помощи США «Великого Израиля» —
форпоста империализма на Ближнем Востоке [180, с. 142;
213, с. 272—294].
В приведенных работах отчетливо видно стремление
авторов обосновать поиск более широкой, чем сама
еврейская община, основы «произраильского консенсуса»
в стране как внутриполитической опоры
ближневосточного курса США.
В этой связи Л. Давидовиц, И. Кристолл и другие
крайне консервативные политологи призывают к
фактическому объединению реакционных сил внутри
еврейской общины с правым крылом республиканской партии
США на основе единой идеологической (в том числе и
внешнеполитической) платформы неоконсерватизма [153;
233]. Видные академические и политические
представители сионистских кругов США (Ю. Ростоу, У. Лакер,
Н. Подгорец, С. Хантингтон, А. Вилдавски, Д. Белл,
И. Кристолл, Н. Глейзер, Д. Бурстин) одновременно
являются и идеологами неоконсерватизма. Воинственный
антисоветизм и антикоммунизм является
цементирующим элементом внешнеполитических концепций
неоконсерваторов. Именно он способствовал дальнейшему
сближению сионистских кругов с правыми силами США в
целом, которые в прошлом сравнительно сдержанно
относились к политической активности отдельных этнических
общин (кроме англо-саксов), в том числе еврейской.
Л. Эпстайн из колледжа графства Суффолк призывает,
в свою очередь, к расширению контактов с
представителями различных групп христианства (евангелическими
и «либеральными» протестантами, католиками), не
обращая внимания на теологические и даже политические
вопросы, к которым у этих общин различный подход
[Мир Ист рипорт. — 1983. — 6 дек.]. Другой сионистский
деятель Дж. Лестер обращает внимание на важность
«культивирования» отношений между сионистами (отож-
74

дествляя их со всей еврейской общиной) и неграми США
[Нир Ист рипорт. — 1983. — 25 нояб. — № 48].Попытки
вербовать союзников из числа других религиозных и
этнических групп имеют ярко выраженный (и указанные
авторы этого не скрывают) внешнеполитический
контекст. Он связан с желанием использовать разные
религиозные и этнические факторы в формировании
ближневосточной политики США в 80-е гг. в выгодном для
Израиля направлении.
Серьезное внимание крайне консервативные авторы
обращают на активность проарабского или, как они его
называют, «антиизраильского лобби». Г. Кауфман, С.
Розен, Г. Левине, С. Эмерсон, Т. Дайн — свидетельствует
«Нир Ист рипорт» — называют его «дьявольским
союзом» «богатых нефтью арабов», части большого
бизнеса США и зависящих от него юридических фирм,
нанятых лоббистов с целью ««дискредитации Израиля»*
[Нир Ист рипорт. — 1983. — 22 апр. — № 17; 10 июня—
№ 24; 7 окт. — № 41; 1985. — 25 мая. — № 21]. Особую
тревогу вызвала у них победа проарабского лобби в
сенате, при продаже самолетов системы АВАКС
Саудовской Аравии**. 'Вместе с тем указанные авторы делают
попытки представить «проарабское лобби» как якобы не
имеющее, в отличие от произраильского, «истинно
американской основы». «Антиизраильская» деятельность в
США отождествляется ими, как правило, с
антисемитизмом. Под эту рубрику они выстраивают «крайне правых»
(«лобби Свободы»), «крайне левых» (троцкистская
«рабочая партия»; антивоенное движение; ряд
прогрессивных деятелей США), а также некоторые крупные
корпорации, настроенные против конкуренции крупного
еврейского капитала, то есть силы, по их мнению, традиционно
враждебные «либеральному идеалу» Америки [Нир Ист
рипорт. — 1983. — 10 июня. — № 24].
Причем характерно, что главной опасностью для
еврейской общественности США указанные авторы
считают не усиливавшийся в 80-е гг. антисемитизм крайне
* По подсчетам Г. Лсвинса, свыше 700 крупных американских
корпораций из 42 штатов страны имели в 1981 г. деловые связи с
Саудовской Аравией на сумму 25 млрд долларов [Нир Ист рипорт.—
1983. — 22 апр. — №17].
** За продажу самолетов проголосовали 52 сенатора, то есть
большинство палаты — факт беспрецедентный для обычно произ-
раильски настроенной верхней палаты конгресса, отразивший,
видимо, некоторые сдвиги во внутриполитической основе
ближневосточной политики США.
75

правых кругов США, а подъем левого, демократического,
антивоенного движения и движения за гражданские
права национальных меньшинств (испаноязычных и черных
американцев). Налицо ярко выраженные классовые
интересы небольшой части еврейской общины, давно уже
интегрированной в привилегированную
монополистическую верхушку США, тесно связанную с правящими
кругами Израиля [292].
Несомненно, раскрытие связи между частью
большого бизнеса и проарабским лобби имеет позитивное
значение для понимания внутриполитического механизма
формирования ближневосточной политики США. Однако
указанные авторы сознательно умалчивают .о
влиятельной роли крупного еврейского капитала США в
формировании этой политики, его удельном весе в крупном
американском бизнесе в целом*. Такое умышленное
искажение действительности, помимо стремления
подкрепить миф о «иадклассовости» сионизма и
«монолитности» еврейской общины США, имеет еще служебное
назначение — предстать перед «средним американцем» в
выгодном свете в роли борцов с «заговором» крайних
радикалов и «большого бизнеса» и, таким образом,
обеспечить пронзраильскую ориентацию общественного
мнения США.
С. Липсет и У. Шнайдер анализируют итоги 27
опросов общественного мнения США, проведенных в 1967—
1977 гг. службами Гэллапа, Харрнса, «Ропер», «Янкело-
вич, Скеллп эид Уайт». Несмотря на рост «равнодушия
к Израилю», отмечают авторы, его «авторитет» остается
достаточно высоким: 35—56% опрошенных
«симпатизируют Израилю», в то время как арабам 1—9%. Вместе
с тем они отмечают, что по вопросам военной помощи и
особенно посылки войск «на помощь Израилю»
соответственно 49% — за и 52% — против [247, с. 24]. Авторы,
ис скрывая своих произраильских симпатий, пытаются
принизить значение этих опросов, выдать их за результат
«негативного отношения» американцев к программам
помощи вообще [247, с. 23]. Ссылаясь на весомую, хотя
и неодинаковую поддержку Израиля различными
возрастными категориями американцев, религиозными и
этническими группами, а также основными «течениями по-
* По данным С. М. Рогова, 20% миллионеров США лица
еврейского происхождения. Верхушка еврейской общины обеспечивает
40% финансовых поступлений в избирательные фонды
республиканской партии и 60% поступлений в казну демократов [60].
76

литической мысли» (либералами и консерваторами), они
пишут, что в американском электорате еврейской
общиной создана «группа вето», что «конфронтация США с
Израилем вызовет глубокий конфликт в Соединенных
Штатах», который будет иметь «катастрофические
последствия для популярности и шансов иа переизбрание
любого государственного деятеля, ответственного за это»
[247, с. 29]. Необходимо отметить, что «постоянство
симпатий к Израилю», о чем так настойчиво пишут С. Лип-
сет, У. Шнайдер и их единомышленники, все больше
сталкивается с тенденцией более объективного
отношения широкой американской общественности к
арабо-израильскому конфликту. Так, в июле 1982 г. по данным
опроса, проведенного журналом «Ныосуик», 60%
американцев осудили действия Израиля в Ливане, 59%
выступили за прекращение военной помощи США Тель-Авиву.
Стремясь представить эти факты в выгодном для
сионистских кругов свете, М. Бард, Д. Пайпс и другие
настроенные в произраильском духе авторы пишут о якобы
кратковременном характере этих настроений
американской общественности, о том, что не агрессия Израиля, а
некая «антиизраильская пристрастность» американской
прессы определила указанные сдвиги в общественных
настроениях. Неудивительно, что подобные «выводы»
приветствуются шовинистически настроенными
израильскими политологами [345].
Вместе с тем указанные авторы ссылаются на
«дифференцированное отношение» американской публики к
различным по своей социально-политической
ориентации арабским странам (более положительное — к
Саудовской Аравии, Египту и в основном отрицательное —
к Сирии, Ливии).
Они пишут о «солидной стабильной» поддержке
Израиля со стороны «обеспеченных слоев» Америки,
подтверждая лишний раз и, вероятно, против своего
желания, что поляризация сил в США по вопросам
ближневосточной политики проходит не по
национально-религиозным, а по социально-политическим признакам.
В целом концепции крайне консервативных ученых
при всем их разнообразии едины в одном — стремлении
создать «удобную» для сионистских кругов США и,
соответственно, для правящих кругов -Израиля,
внутриполитическую основу для проведения агрессивной, гегемо-
пистской политики империализма США на Ближнем
Востоке.
77

2. «Центристские» концепции американских
буржуазных историков и политологов
В работах авторов умеренно-консервативного
направления (яркий пример Дж. Розенау)
внутриполитические факторы, оказывающие воздействие на выработку
ближневосточной политики США, предстают как
необходимые «участники» формирования политического курса
Вашингтона, как неизбежное следствие якобы
«открытого» и «демократического» характера американской
политической системы [322, с. 426].
У. Куандт, анализируя совокупность
внутриполитических факторов, влияющих на формирование
ближневосточной политики США, прежде всего отмечает их
«системный» характер. По его мнению, это относится к
исполнительной власти, где вопросами ближневосточной
политики, помимо весьма внушительного аппарата
Белого дома и СНБ, занимаются ряд министерств
(госдепартамент, Пентагон, министерства финансов, торговли,
энергетики) и «разведывательное сообщество» с их
соответствующими подразделениями, также связанными
между собой в процессе принятия решений. К «домашней
среде» ближневосточной политики США эти авторы
относят также Конгресс, прессу, «группы давления»
(сионистские и проарабские), различные культурные и
религиозные организации, а также широкие деловые круги,
заинтересованные в ближневосточных вопросах [307,
с. 267—271].
Внутриполитические факторы, по его мнению, лишь
часть общего комплекса детерминант ближневосточной
политики США, более того, их эффективность частично
является функцией событий в регионе [307, с. 284].
Вместе с тем противоречивость и сложность
американских интересов в регионе, по мнению У. Куандта,
способствует росту влияния внутриполитических факторов,
в частности указанных «групп давления». «Они, —
пишет он, — непосредственно не диктуют конкретные
политические решения, но... определяют границы, за пределы
которых ни одна американская администрация не может
выйти» [307, с 282]. Правительство, по логике
рассуждений У. Куандта, учитывает не столько давление
сионистского лобби, сколько якобы «широкоохватывающее
предрасположение политиков и широкой публики» в пользу
Израиля, а не арабских государств: таким образом,
сионистам нужно лишь «регулировать» уровень этого «пред-
78

расположения» для его выхода в практическую
политику [307, с. 15—18; 308].
Интуитивно чувствуя, что одного лишь давления
сионистского лобби явно недостаточно для обеспечения
устойчивой произраильской ориентации США, У. Куандт
пытается убедить читателя в «общей симпатии по
отношению к Израилю» со стороны широкой общественности
США, якобы вытекающей из «американского
национального стиля», то есть исторического опыта и традиций
США [308, с. 15—18]. Автор явно неспособен выделить
главный фактор, определяющий анализируемое им
соотношение внутренних п внешнеполитических факторов, он
не идет дальше призывов к «комплексному изучению».
Главным же фактором является классовый характер
ближневосточной политики США, предопределяющей
как данную расстановку внутриполитических «актеров»,
произраильских и проарабских, так .и устойчивый при
всех неизбежных зигзагах произраильский характер
политики США в регионе. Именно классовая сущность
сионизма как идеологии, выражающей политические
интересы крупной еврейской буржуазии, предопределила
тесный союз США и Израиля, значительное влияние
сионистского лобби в самой Америке*. У. Куандт же в
поиске «главной пружины» ближневосточной политики США
уделяет основное внимание роли бюрократии со всеми
техническими закономерностями ее «функционирования»
(рутинность, поиск «бюрократического консенсуса» и
т. п.). Он явно гипертрофирует реальное воздействие
внешнеполитического механизма США как в области
«отбора», «рассмотрения» информации, так и
«проведения в жизнь решений» в области ближневосточной
политики США [308, с. 24—27]. Не случайно поэтому
У. Куандт сосредоточивает внимание на институте
президентства. Автор считает, и не без основания, что
«противоречивая природа американских интересов... не
предопределяет какой-то один определенный курс» [308,
* В этой связи справедливо замечание А. К. Кислова:
«Сионистское лобби, сколько бы влиятельным оно ни было и какой бы
неотъемлемой частью американского истеблишмента оно ни
являлось, представляет интересы лишь определенной группы
американских монополий, в то время как Вашингтон, как символ
государственной власти в США, выражает интересы американской буржуазии
в целом. И если интересы отдельных монополистических
группировок, будь то сионисты нефтяные или какие-либо другие, вступают
в противоречие с интересами класса капиталистов в целом, то,
естественно, последнее слово принадлежит ему» [42, с. 61].
79

с. 28—29]. Разумеется, неоднозначные интересы
различных фракций правящего класса США . в отношении
ближневосточной политики, которые определяют
динамику борьбы различных внутриполитических факторов
(законодательной и исполнительной власти,
внешнеполитической бюрократии, противоречий внутри них,
столкновений различных групп этнического и политического
лоббизма), обусловливают известную самостоятельность
президента как высшей инстанции в принятии
внешнеполитических решений. Однако в конечном счете она
выступает равнодействующей классовых интересов
буржуазии США, чего У. Куаидт замечать не хочет или не
может...
У. Куандт иа основе изучения уроков
ближневосточной политики США в 1967—1976 гг. делает вывод, что
борьба Конгресса с исполнительной властью, тесно
связанная с активизацией произрапльского лобби,
«сковала» президента, особенно во время уотергейтского
скандала, в критическое для политики США время, в
частности в период проведения Г. Киссинджером
«челночной дипломатии» [308, с. 252]. В этой связи он считает,
что «сильное авторитетное президентское руководство»
необходимо для «продвижения» мирного
урегулирования арабо-израильского конфликта, для обеспечения
надлежащих внутренних и внешнеполитических условий
такого урегулирования. В свою очередь, «мирный
процесс», по мнению У. Куандта, приводящий в соответствие
«конфликтные интересы» США на Ближнем Востоке,
сам будет способствовать расширению «свободы
маневра» администрации, повышению ее роли во
внутриполитическом плане [308, с. 285].
Сходные оценки «сковывающей роли» политической
бюрократии характерны и для работ Г. Киссинджера.
Он пишет, явно игнорируя классовый характер внешней
политики, что в международных отношениях
внутриполитические факторы оказывают влияние в силу различных
«исторических тенденций, социальных ценностей и
экономических систем» разных стран [225, с. 16]. Роль
«бюрократических систем» автор оценивает вне всякого
классового критерия. Зато он абсолютизирует, как и ряд
других буржуазных исследователей, чисто техническую
сторону функционирования внешнеполитического
аппарата. Г. Киссинджер призывает в этой связи к «обходу»
бюрократических «препятствий», к упору на достижение
эффективных «кратковременных целей» [225].
80

Во втором томе своих мемуаров, посвященном
ближневосточным делам, Г. Киссинджер часто упоминает о
разрушающем влиянии уотергейтского скандала,
парализовавшем действия президента Р. Никсона и в
значительной мере «сковавшем» Г. Киссинджера в
критическое для ближневосточной политики США время, то
есть в 1973—1974 гг. [226, с. 76, 471, 805, 821, 1052, 1139].
Автор явно убежден в необходимости «сильного
президента» для проведения политики США в регионе,
удовлетворяющей империалистические интересы Вашингтона.
Профессор-политолог из университета штата Огайо
Р. Трайс оценивает роль «группы давления» как одного
из основных факторов, диктующих стратегию и тактику
ближневосточной политики США, анализирует их
«организационные характеристики», «систему принятия
решений», «способ», которым группы давления
воздействуют на лиц, принимающих решения и т. п. [368, с. 117,
120, 121]. Р: Трайс отмечает, что в каждой фазе
деятельности таких «заинтересованных групп» (рассылке писем,
организации демонстраций, частных встреч и т. п.) про-
израильские группы гораздо более активны, чем
проарабские [368, с. 118]. Автор считает, что одна из
причин этого — различие в уровне организованности произ-
раильских и проарабских групп. Для сионистских
организаций (кроме крайне экстремистских), пишет Р.Трайс,
характерны: внушительная численность (этому
способствует и расселение евреев в США — 66% их живет в
компактных общинах), хорошо подготовленный штат
профессиональных сотрудников, обеспеченные
финансовыми средствами социальные и политические
программы, наличие специализированных рабочих групп,
налаженная система связи [368, с. 122].
На этом фоне проарабские группы, — пишет он, —
слабые и малочисленные, без сомнения проигрывают в
организационном отношении*. Автор указывает также па
имеющие место разногласия в основных и «технических»
вопросах между арабами, родившимися в США, и
арабами, которые сравнительно недавно там
натурализовались* [368, с. 123].
Р. Трайс указывает, что по вопросу поставок оружия
своему клиенту — Израилю сионистское лобби
оказывает большее влияние, хотя и в разной степени, на ши-
* По данным, приводимым Н. В. Осиповой и С. М. Роговым, в
США проживают от 1,5 до 3 млн. выходцев из арабских стран [70].
81

рокий круг «основных участников» принятия решений
(Конгресс, министерство обороны, ЦРУ), чем на
дипломатические инициативы США в регионе, где количество
таких участников ограничено (госдепартамент, СНБ,
президент) и «доступ» к которым затруднен. Конгресс,—
пишет он, — по известным причинам, по сравнению с
другими государственными учреждениями США,
обладает повышенной «чувствительностью» к произраиль-
скому лобби [368, с. 124—125]. Что же касается
проарабского лобби, то и здесь его влияние не идет в сравнение
с влиянием сионистов, о чем свидетельствует
непрекращающийся поток военных поставок из США в Израиль.
Интересна попытка Р. Трайса рассмотреть
соотношение сил произраильского и проарабского лобби в
условиях их «домашнего окружения» — общественного
мнения, средств массовой информации и т. д. Он отмечает,
что «произраильские группы» чрезвычайно активны в
«обеспечении поддержки значительного числа пееврей-
ских групп с аналогичными (то есть соответствующими
сионистским молодежным, женским и другим
организациям. — С. И., П. Р.) функциональными интересами и
задачами» [368, с. 131]. Стремление сионистов вербовать
как можно более союзников в различных политических,
этнических, религиозных и других слоях американского
общества приводит, по мнению Р. Трайса, к
значительной изоляции проарабских групп, весьма низкой по
отношению к их потенциальным возможностям
активности нефтяных корпораций, связанных с консервативными
арабскими режимами, в частности «Галф ойл». Правда,
Р. Трайс отмечает, что одна из причин этого — «более
узкие» интересы нефтяного бизнеса США по сравнению
с интересами проарабского лоббизма [368, с. 135].
Однако дальше этого заявления он не идет. Буржуазный
ученый не собирается анализировать
дифференцированно ни интересы американского нефтяного бизнеса, ни
того же проарабского лобби. Он просто ограничивается
констатацией факта «слабой» политической активности
нефтяных монополий, не желая замечать, что классовая
враждебность по отношению к арабскому национально-
освободительному движению предопределяет, при всех
разногласиях со сторонниками произраильского
подхода, их «недостаточно активную» поддержку борьбы
арабских народов и государств против агрессии
Израиля.
Серьезное внимание ученый уделяет «каналам взап-
82

мосвязи» внутренней и ближневосточной политики
США — взаимодействию «групп интересов» с
правительственными и неправительственными «актерами
внешней среды». В этом измерении сионистское лобби
также занимает более сильные позиции, чем его
конкурент, используя разнообразные связи с израильским
посольством, самим Израилем, Всемирной сионистской
организацией. Проарабское же лобби не имеет
разветвленной международной инфраструктуры, — указывает
автор. Кроме того, у арабских стран нет «единой
политики», что затрудняет взаимодействие их лоббистов в
США. Здесь Р. Трайс снова замалчивает тот факт, что
различия в политике арабских стран продиктованы их
различной социально-политической ориентацией, то есть
носят в конечном счете классовый характер, что,
несомненно, отражается и на деятельности соответствующих
«групп давления».
Специально рассматривая деятельность сионистского
лобби в сенате США, Р. Трайс выделяет такие важные
средства и методы влияния, как обработка сотрудников
аппарата сенаторов, их ближайших помощников, друзей
и клиентов. Общая «сильная позиция» произраильского
лобби, — пишет он, — предопределяет нежелание
большинства сенаторов, особенно с честолюбивыми
амбициями, мериться с ним силами [367, с. 462—463]. Особенно
сильно влияние сионистского лобби, указывает Р. Трайс,
в основных «внешнеполитических» комиссиях обеих
палат: по внешней политике, по делам вооруженных сил,
по правительственным операциям [367, с. 445].
Сходные позиции занимает бывший сотрудник
аппарата Белого дома М. Файервергер. Он, как и Р. Трайс,
считает, что конгресс (в данном случае — палата
представителей) оказывает наибольшее влияние в вопросах
поставок оружия в Израиль. Вместе с тем он отмечает
и ограниченность роли конгресса по сравнению с
исполнительной властью в разработке и проведении в жизнь
стратегии ближневосточной политики США, что
связано с особой ролью президента в принятии
внешнеполитических решений со всеми его конституционными
прерогативами, «оснащенностью информацией»,
«профессиональными службами», что не идет ни в какое
сравнение с «коллективной внешней политикой» конгресса, где
отсутствует «внутренняя дисциплина» [163, с. 4—12,284].
Увлекаясь анализом борьбы между законодательной и
исполнительной властями в США, автор не замечает то-
83

го, что не существует принципиального отличия между
курсом стратегии ближневосточной политики США,
которую проводит Белый дом и которую вырабатывает
конгресс.
Вместе с тем М. Файервергер и профессор
Гавайского университета Дж. Кент считают, что активизация
проарабского лобби, нефтяных компаний, групп
бизнесменов в пользу «сбалансированной политики» — все это
«разнообразие факторов может способствовать упадку
поддержки Израиля в конгрессе в долговременной
перспективе [163, с. 192; 219]..
Сотрудник СМО П. Стери на примере кампании,
которую провели произраильские сионистские круги за
«поправку Джексона-Вэиика», показывает «обратное
воздействие» конгресса па сионистское лобби, то есть
использование правыми деятелями конгресса произра-
пльского лобби в своих антисоветских интересах. На
страницах ее книги «Водораздел» обильны не только
откровенно антисоветские высказывания, по и явный
субъективизм в объяснении президентских амбиций
Г. Джексона как якобы движущей силы его
просионистской деятельности. Вместе с тем примечательно
указание П. Стерн па использование Г. Джексоном, а также
администрацией США произраильского лобби, самого
Израиля и мирового сионизма в интересах
внутриполитической борьбы. Г. Джексон и его единомышленники,
опираясь на блок правоконсервативных сил США
(сионисты, правое руководство АФТ—КПП,
военно-промышленный комплекс), делали все, чтобы сорвать процесс
разрядки международной напряженности [359, с. 10,
21—24, 66, 82—97, 101 — 102, 194—203, 209—213].
И. Горовиц и Л. Герсон считают, что рост
политической активности «этнических американцев» отражает
современные особенности развития американской нации
и сопровождается неизбежным усилением в
количественном и качественном отношениях внешнеполитического
лоббизма «американцев иностранного происхождения» в
формировании и реализации ближневосточной политики
США. Вместе с тем они указывают, что эта активность
вызвана неудовлетворенностью «этнических
американцев» тем, что «Америка слишком мало сделала для них»,
их стремлением обеспечить свои интересы во
внутриполитическом плане в самих США [177; 197].
Б. Райх и Н. Сафран отмечают, что еврейская
община США играет важную роль в поддержании америка-
84

но-израильского альянса в силу того, что
«отождествление с Израилем стало в значительной степени самым
важным и самым универсальным принципом
идентификации для американских евреев», хотя тот же Б. Райх
далее признает, что еврейская община США отнюдь не
монолитна даже по отношению к Израилю [318, с. 367—
372; 339, с. 573—575]. А известный обозреватель газеты
«Вашингтон пост» С. Розенфельд считает, что
экстремистская политика правящих кругов Тель-Авива
противоречит долговременным интересам США и ставит
американских евреев, которые безоговорочно поддерживают
Израиль, перед перспективой роста антисемитизма в
США. Поэтому автор считает, что в интересах
американской еврейской общины способствовать «поиску
израильско-палестинского взаимопонимания» [324].
Сотрудник университета Южной Калифорнии И,
Вагнер, используя контент-анализ редакционных статей
газет «Лос-Аиджелес тайме», «Нью-Йорк тайме»,
«Вашингтон пост», приходит к выводу, что они отражают,
несмотря на произраильские симпатии «Нью-Йорк
тайме» и в меньшей степени «Вашингтон пост»,
осторожное в целом отношение американской
общественности к военным обязательствам на Ближнем Востоке,
вызванное «вьетнамским синдромом» начала 70-х гг. [380].
Президент чикагского СМО Дж. Риелли, анализируя
итоги исследования настроений общественности
(«публики» и «лидеров»), отмечает, что тенденция избегать
«сверхвовлечеииости», в частности военного
вмешательства США на Ближнем Востоке для оказания помощи
Израилю, становится характерной для настроений
американской общественности па рубеже 70-х и 80-х гг.
[320]. В работах опытного и влиятельного
исследователя Дж. Болла чувствуется негативное отношение к
внешнеполитическому лоббизму, в частности
сионистскому, которое мешает, по мнению автора, проводить
эффективную внешнюю политику в отношении арабо-шра-
пльского конфликта, имеющую цель защитить и
обеспечить национальные интересы Америки '[109, с. 490].
Можно утверждать, что для авторов
умеренно-консервативной ориентации в целом характерно рассмотрение
всей совокупности внутриполитических факторов
ближневосточной политики США как средства политического
рычага, но отнюдь не самодовлеющего компонента
стратегии США в регионе, с учетом глобальных и
ближневосточных интересов американского империализма.
85

3. «Домашняя среда» формирования
ближневосточной политики США
в оценках либеральных
и леворадикальных ученых
•Представители либеральной историографии
указанной проблемы (М. Берковиц, П. Бок, В. Фучилло)
рассматривают внутриполитические факторы и процесс
формирования ближневосточной политики США в
тесной связи с общими задачами перестройки политики
США в регионе и в мире в целом на более
конструктивной основе. Они считают, что «социальная основа»
процесса принятия внешнеполитических решений
обусловлена потребностями «домашней политической системы»,
что позволяет проследить связь между внешне- и
внутриполитическими элементами ближневосточной
политики США [115, с. 17—18, 95—96]. Хотя авторы далеки от
анализа подлинных классовых основ ближневосточного
курса Вашингтона, их указание па его ведущую роль в
формировании идеологии антикоммунизма как «базовой»
идеологии правящей элиты США, а также интересов
нефтяных корпораций весьма цримечательпо.
В работах и выступлениях У. Фулбрайта, Дж. Абу-
резка, Э. Шихана, У. Полка, Н. Межвипского, Т. Брайсо-
па, Абу Рудсиеха, наряду с признанием значительного
влияния сионистского лобби на ближневосточную
политику США, содержатся большие пли меньшие опасения
того, что это влияние затуманивает осознание
«подлинных национальных интересов США» в регионе, которые
требуют прежде всего мирного урегулирования арабо-
израильского конфликта, решения палестинской
проблемы, налаживания конструктивных отношений с
арабскими странами, в том числе левой ориентации [92; 127,
с. 263—268, 299—300; 171, с. 1055; 260; 300, с. 437; 301,
с. 122—123; 348, с. 173—176, 261—265].
Более того, такие авторы, как У. Фулбрайт, Дж. Абу-
резк, У. Полк явно обеспокоены тем, что на «арабской
стороне» внутриполитической борьбы в США из-за
повышенной активности сионистов нет достаточного
«противовеса», который бы «работал» в пользу вышеуказанны^
национальных интересов. У. Полк пишет: «Хотя... в
американской политической системе каждая „группа
интересов" занимается лоббизмом, пытаясь отстоять
программу, которую она поддерживает... примечательно, что
факт существования арабского лобби часто вызывает
86

отвратительные обвинения в антисемитизме (со стороны
сионистов. — С. А., П. Р.). А отсутствие
противостоящего им настоящего лобби делает усилия произраильских
групп необычайно успешными, особенно если иметь в
виду их внушительные размеры и значительные
финансовые ресурсы» [301, с. 122]. Разумеется, не только
слабость проарабского лобби, верно подмеченная У.
Полком, но и, главным образом, тесная связь сионистской
верхушки с влиятельными фракциями
монополистического капитала США, о чем умалчивает автор,
способствует силе произраильского лобби в Вашингтоне.
Резкая критика деятельности произраильского лобби
содержится в работах видного представителя
«антисионистских евреев» в США профессора А. Лилиенталя. Он
указывает, что сионисты контролируют значительную
часть американских телесетей, радио, прессу. Размеры
влияния сионистов в США, их массированное давление
на конгресс, президента и привели, считает автор, к
«американской трагедии» [245, с. 206]. «Внимание лишь
ко внутренней политике в ущерб глобальным
политическим расчетам, проблемам справедливости, — пишет
А. Лилиеиталь, — определило характер глубокого
американского вмешательства» (на Ближнем Востоке. —
С. А., П. Р.) [245, с. 3]. Ученый подчеркивает, что
двухстепенная система президентских выборов в США
создает возможности для «сионистского блока» оказывать
серьезное воздействие на шансы кандидатов на
избрание* [245, с. 239]. Американские конгрессмены, — пишет
он, — часто ведут себя «как члены израильского
кнессета» [245, с. 27].
Показательно, что автор проводит четкое различие
между еврейской общиной США и сионизмом. Он
считает, что сионистская идеология противоречит
настроениям и интересам большинства американских евреев и
самого Израиля. Хотя автор в своем анализе не
поднимается до характеристики классовой сущности сионизма,
он верно подмечает, что идеология антикоммунизма,
которой одержим Вашингтон, побуждает правящие круги
США симпатизировать сионизму. Вольно или невольно
А. Лилиеиталь вскрывает, таким образом, социально-по-
* А. Лилиеиталь в этой связи указывает, что 85% американских
евреев живет в штатах Нью-Йорк, Огайо, Иллинойс, Пенсильвания
и Калифорния, которые имеют в коллегии выборщиков 182 голоса
из 267, минимально необходимых для избрания, что позволяет им
влиять на окончательный исход выборов [246].
87

литнческне основы союза империализма США и
международного сионизма, связывающим звеном и «центром»
которого является американский сионизм [245, с. 218].
А. Лнлиенталь указывает на серьезную угрозу для
международного мира, таящуюся в идеологии и практике
сионизма [245, с. 776].
По мнению С. Тиллмана, «фундаментальная
асимметрия интересов (имеются в виду позиции проарабского
и произраильского лобби. — С. А., П. Р.) имела
серьезные последствия для внешней политики США» [364,
с. 68]. Автор указывает, что усиление в 70-е гг. роли
конгресса в формировании внешнеполитического курса США
вызвало активизацию сионистских организаций США
(АИКОО, Бнай Брит, Американский еврейский комитет
и др.) в вопросах ближневосточной политики страны
[364, с. 62—66]. Вместе с тем он отмечает, что
повышается также политическая, а не только «культурная и
образовательная активность» арабо-американского
«этноса»*. С 1978 г. в слушаниях в сенатском комитете по
иностранным делам, указывает С. Тиллман, впервые
участвуют как директор АИКОО — М. Эмитай, так и
директор НААА — Дж. Ричардсон [364, с. 68]. Летом
1979 г. так называемый «казус Э. Янга», пишет С.
Тиллман, впервые широко вовлек во внутриполитические
дебаты но вопросам ближневосточной политики США и
негритянское население Америки**.
В итоге «интенсифицированного лоббизма и
внутриполитической фрагментации»,, отмечает автор, конгресс
США, как «поле столкновения» взглядов и интересов
различных фракций и групп, неспособен (даже если все
эти интересы будут уравновешивать друг друга в какой-
то «равнодействующей») проводить эффективную
ближневосточную политику, отвечающую американским
национальным интересам [364, с. 70]. Необходимо, считает
поэтому С. Тиллман, ставить «общее благо» выше
интересов различных фракций [364, с. 72]. Абстрактные
рассуждения об «общем благе», без понимания социально-
политической основы внутриполитической борьбы, при-
* Этот процесс нашел отражение в деятельности НААА и
АААВУ (Ассоциации арабо-америкаиских выпускников
университетов) [364, с. 68].
** В августе 1979 г. постоянный представитель США в ООН,
видный негритянский деятель Э. Яиг был вынужден подать в отставку
иод давлением сионистов после своей неофициальной встречи с
главой представительства ООП при ООН в Нью-Йорке.
88

водят автора к типичному для буржуазных историков как
консерваторов, так и либералов выводу о «фатальной
неизбежности» внутриполитических споров о политике
США в регионе, в том числе в области мирного
урегулирования. Активность лоббистов (сионистских и
проарабских) в значительной степени связана с увеличением
«уязвимости» политического и этнического «плюрализма»
в США для «игры» различного рода зарубежных
политических сил [364, с. 62]. С. Тиллман, правда, делает
трезвый вывод о том, что президент должен выбирать
«между следованием политике, подчиняющей желаниям
Израиля весь круг национальных интересов США, и
попыткам проводить политику, основанную на главенстве
американских национальных интересов с вытекающими
отсюда осложнениями и политическим риском для самого
себя» [364, с. 62].
Раскрытию политических, юридических и финансовых
механизмов внешнеполитического лоббизма ,(в том
числе применительно к ближневосточной политике США)
посвящена работа Р. Хау и С. Тротт.. По их мнению,
«общая индифферентность и равнодушие американцев к
внешней политике является главным союзником
лоббизма. Авторы пишут, что сионистское лобби по силе и
организованности превосходит любое другое лобби в
Америке. Соединение финансового и политического
влияния с высокой организованностью приводит к тому, —
указывают они, — что сложился единый комплекс
(Израиль — международный сионизм — американская
еврейская община), оказывающий значительное влияние,
в том числе и посредством лоббистской деятельности, на
формирование ближневосточной политики США [201,
с. 273—293]. Засилие сионистских организаций на
политической арене США приводит к тому, — пишут Р. Хау
и С. Тротт, — что замалчивается или исключается любое
проявление политической альтернативы. Так,
выступления таких видных либерально-радикальных авторов, как
А. Лилиенталь, Н. Чомский- и других представителей
академической оппозиции сионизму в самой еврейской
общине США преподносятся сионистской пропагандой
как «антисемитизм» [201, с. 323—324].
Вместе с тем в 70-е гг., указывают авторы, усилилась,
по причинам внешнеэкономического характера (рост
зависимости США от поставок нефти), активность
проарабского лобби в Америке, а также пеарабских
организаций, выступающих против засилия сионистов в США,
89

за более «сбалансированную» американскую политику
на Ближнем Востоке* [201, с. 326—361]. Ряд видных
общественных деятелей США (К. Клиффорд, Р. Клай-
динст, С. Агню, У. Роджерс, У. Фулбрайт), отдельные
юридические фирмы зарегистрированы в качестве
официальных лоббистов арабских государств, в частности
богатых нефтедолларами (Алжир, Саудовская Аравия,
ОАЭ) [201, с. 350—353]. Р. Хау и С. Тротт не учитывают
различной социально-политической ориентации этих
государств, их внешнеполитических интересов, однако
бьют тревогу по поводу «бесконтрольного финансового
и политического проникновения арабских стран на
политическую арену США», хотя это беспокойство менее
сильное, чем в отношении деятельности сионистского
лобби. Очевидно, что абстрактные рассуждения авторов
об «арабском проникновении» в США отражают
реальный процесс усиления влияния лобби консервативных
арабских государств, прежде всего Саудовской Аравии,
которое, как и сионистское лобби, поощряется
правящими кругами США в общих классовых интересах для
повышения маневренности американской ближневосточной
политики.
Поэтому рекомендации Р. Хау и С. Тротт «навести
порядок» в лоббизме, убрать «путаницу» в
законодательстве, которой часто пользуются лоббисты, чтобы
обходить федеральные законы, избегать обязательной
регистрации, нарушать финансовый режим и т. д.,
малоубедительны и весьма аморфны. Авторы, по существу,
ограничиваются сетованиями по поводу того, что
«этнический лоббизм» оказывает ^разрушающее воздействие
на внешнюю политику США» [201, с. 517—529, 541—546].
Особое внимание американские ученые либерального
толка уделяют роли этнического фактора в
формировании ближневосточной политики США, как «изнутри» —
вследствие закономерностей процесса развития амери-
* Среди нсарабскнх организаций, противостоящих в той или
иной мере сионистскому лобби в США, Р. Хау и С. Тротт называют
«Ближневосточный исследовательский и информационный проект»
(Кэмбридж, Массачусетс), «Американские друзья Ближнего
Востока», Ближневосточный институт (Вашингтон), «Американская
помощь ближневосточным беженцам», «Американо-палестинский
комитет», еврейская организация «Брейра» («Альтернатива»), «Фонд за
арабо-израильское взаимопонимание», а также организации
«нефтяного лобби»: Американский нефтяной институт, отдельные
компании — АРАМ КО, «Галф ой л», «Эксон», «Тексако», «Мобил»
[201, с. 345—355].
90

капской нации, так и «извне» — путем воздействия
событий па Ближнем Востоке на настроения арабо-амери-
капской и еврейской общин США и через них на
внутриполитическую борьбу в Америке. Кроме того,
важными элементами системы «этнополитнки» является
прослеживаемая ими роль других этнических
американцев — итальянского и греческого происхождения, испа-
ноязычных американцев и негров и других — с учетом
их отношений с арабской и еврейской общинами в США,
а также отношением их бывших «родин» к
ближневосточному конфликту.
Профессор Американского университета
(Вашингтон) А. А. Сайд считает, что (раньше роль этнического
фактора в формировании внешней политики США, по
существу, игнорировалась [341, с. 2]. Однако
«интенсификация этнического самосознания» и растущая
«фрагментация» общественной жизни в ущерб «политической
консолидации и социальной интеграции» внутри
страны, — пишет он, — а также «новая эра национализма»
во «внешнем окружении» Америки, вызвали «крушение
основополагающих социально-политических доктрин
Америки, в том числе доктрины единого «национального
интереса» [341, с. 3—14]. «Одомашнивание»
международных отношений и «интернационализация» внутренней
политики, — пишет А. А. Сайд, — в таком
плюралистическом обществе, каким являются Соединенные Штаты,
обостряет внутренние противоречия в процессе
разработки внешней политики США» [341, с. 13].
А. А. Сайд, несмотря на абстрактный, внеклассовый
характер своих рассуждений, бесспорно, подметил
объективную связь между противоречивым развитием
национальных отношений в капиталистической Америке и
внешней политикой США, взрывом шовинистических
настроений в развитых капиталистических странах и
национально-освободительным движением в
развивающихся странах, в том числе Ближнего Востока. Более того,
он интуитивно чувствует социальную основу этих
противоречий. Однако либеральный ученый пытается свести
их к чисто национальным противоречиям. Непонимание
классовой основы «роста национализма» в США (в том
числе как еврейского, так и арабского) мешает ему
определить объективное соотношение национального и
социального в борьбе политических сил в США по вопросам
ближневосточной политики страны. Показательно
указание автора, что «модернизация» внешней политики США
91

связана с использованием своих и зарубежных
«этнических групп» в качестве «каналов взаимодействия» (а
следовательно, п воздействия) с окружающим миром, то
есть выступает в качестве прямого орудия внешней
политики США.
Известный американский политолог Т. Уайт в своей
книге «Америка в поисках Себя. Как создавался
президент (1956—1980)» отмечает, что хотя по сравнению с
другими этническими группами (особенно итальянцами)
американские евреи несколько «потеснились» в 70—
80-е гг., они все еще обладают сильными позициями в
политической, культурной и научной жизни страны
[382].
Агрессивная политика Израиля, поощряемая
официальным Вашингтоном, заставляет многих
представителей еврейской общины выступать против официального
курса Тель-Авива. Этот процесс размежевания уже по
политическим, а не национальным соображениям в
вопросах ближневосточной политики США серьезно
затронул академическую среду. Р. Хау и С. Тротт
указывают, что видные американские ученые-междуиароднпкн
еврейского происхождения Дж. Беи-Дак и М. Каплан
даже разработали совместно со своими коллегами —
американцами арабского происхождения Дж. Асузой и
Ш. Бэссноуни «план установления мира» на Ближнем
Востоке [201, с. 349]. Одни из руководителей аитисиоии-
стской еврейской организации «Брейра» профессор Нью-
Йоркского университета Д. Перец в сенатском
подкомитете по делам Ближнего Востока и Южной Азии заявил,
что «быть пропалестински настроенным обязательно
означает быть противником Израиля, и наоборот,
поддержка существования и развития Израиля обязательно
воспринимается так, что вы уже ис можете
симпатизировать устремлениям и целям палестинцев... С точки
зрения интересов пашей страны такая поляризация
мнений опасна, потому что она исключает большой набор
альтернативных решений, которые могут быть включены
в дискуссию по поводу американской политики на
Ближнем Востоке» [82, с. 52].
Некоторые либеральные исследователи идут еще
дальше в своих рассуждениях. Так, профессор
политических наук Бруклинского колледжа Иыо-Р1оркского
городского университета А. Сппхэм видит в избирательной
коалиции «Радуга», которая поддержала кандидата от
демократической партии на пост президента Дж. Джек-
92

сона и объединила в ходе избирательной кампании
1984 г. негров, цветных, испапо-американцев и часть
евреев, путь к созданию влиятельной «межэтнической
силы», противодействующей реакционной внутренней и
агрессивной, имперской внешней политике правящих
кругов США [351].
Профессор Гарвардского университета Э. Сайд
указывает, что пониманию чаяний арабских пародов
американской общественностью препятствуют искажения
истории Ближнего Востока в американском
востоковедении расистскими, аитиарабскими стереотипами,
выгодными определенной части правящей элиты США [342,
с. 11—31, 43—50, 132—164]. Рассуждениям Э. Сайда
созвучны взгляды М. Хадсона о систематической
«просионистской дезинформации» американской
общественности по поводу ближневосточных событий, которая
создает круг «порочных стереотипов». Вместе с тем автор
отмечает, что «арабские страны заняли уже достаточно
важное место в мире, чтобы их можно было
игнорировать» и что это рано или поздно скажется на позиции
американских средств массовой информации [204, с. 91 —
103]. Его соавторы — специалисты в области «масс
медиа» Дж. Шахпр, В. Дансмур, Н. Тимеш, С. Белл,
Дж. Берг и др., а также авторы сборника «Искаженный
взгляд» (1977 г.) отмечают явно антиарабскую
тенденциозность прессы, телевидения, кинематографа США
при освещении ими арабо-израильского конфликта, что
особенно проявляется при передаче «горячих новостей»
из региона [204, с. 39—44, 45—48, 51—58, 59—62, 73—
76; 356]. Профессор политических наук штата «Канзас
М. Сулейман, констатируя пронзраильскую в целом
ориентацию общественного мнения США, созданную в
значительной мере опросами служб Гэллапа и Хариса,
изученных автором за 40 лет (1939—1979), все же отмечает
в коллективной книге «Американские средства массовой
информации и арабы» (1980 г.) определенные признаки
более «сбалансированного» отношения американцев к
конфликту и их нежелание «втягиваться» в военные
действия на Ближнем Востоке пусть даже на стороне
Израиля [204, с. -13—26].
Р. Стуки, теологи Дж. Орр, У. Уолкер отмечают
усиление политического интереса представителей различных
христианских религий США к ближневосточным
вопросам (квакеров, католиков, православных), усиление их
симпатий к палестинцам [283; 360; 381]. В этой связи
93

показательны позиции Дж. Орра и У. Уолкера,
доказывающих, что ссылки сионистов на якобы имеющийся у
них «библейский мандат» на «святую землю»
безосновательны.
Связь между реакционной внутренней и агрессивной
ближневосточной политикой американского
империализма раскрывают представители леворадикального крыла
американской буржуазной историографии,
представители «ревизионистской» и «постревизионистской» школ
исторического мышления.
Так, политологи Л. Шоуп и У. Минтер па примере
деятельности Нью-Йоркского СМО показывают тесную
связь «большого бизнеса», правительства США и
послушного ему «академического сообщества» в
разработке официального курса ближневосточной политики
США. Они указывают, что в семинарах, организованных
СМО, обязательно принимают участие представители
компаний, имеющих «дела» на Ближнем Востоке —
«Экссои», «Мобил», «Тексако», АРАМКО, «Галф ойл»,
«Ферст нэшнл сити бэик» «Чейз манхэттеп бэик»,
«Ай-Би-Эм» и др. [349, с. 44]. Кроме того, в единой
системе «политико-академического комплекса», указывают
они, правительство обеспечивает заказы, «большой
бизнес» их финансирует, а ученые осуществляют
теоретические разработки ближневосточной политики США.
Н. Чомски в своих работах активно выступает против
взглядов С. Липсета и других правокопсерватнвных
ученых, доказывающих якобы «монолитность» еврейской
общины США [144, с. 156]. Он справедливо замечает,
что подобные взгляды, спекулятивное отождествление
антисионизма с антисемитизмом служат реакционным
интересам правящих кругов США, проводящих
экспансионистский, гегемопистский курс на Ближнем Востоке.
Активизация в 80-е гг. борьбы прогрессивных сил
США против милитаристской внешней политики
Вашингтона, угрожающего миру на Ближнем Востоке, против
американо-израильского военно-политического альянса
способствовала усилению леворадикальной критики
ближневосточной политики США и захватнического
курса Израиля. Яркое недавнее свидетельство тому
—специальный выпуск журнала «Фрндомуэйз»,
подготовленный американскими, израильскими и арабскими левыми
и антивоенно настроенными учеными и общественными
деятелями, посвященный проблемам Ближнего Востока
[Фрндомуэйз. — 1983. — № 2—3].
94

Анализ концепций американских историков и
политологов, посвященных роли внутриполитических
факторов в формировании ближневосточной политики США,
показывает, что при всех весьма существенных
различиях во взглядах американские буржуазные
исследователи, как правило, отрицают социальные,
партийно-классовые детерминанты ближневосточной политики США,
прикрываясь рассуждениями о «политическом
плюрализме» в США, как единственной «домашней» основе для
разработки американского внешнеполитического курса
на Ближнем Востоке. Равным образом всячески
поддерживаются национально-этнические факторы, отрицается
либо исключается социальная основа функционирования
и взаимодействия всех элементов внутриполитической
среды, влияющей на формирование ближневосточной
политики США. При всем этом историографический
анализ позволяет достаточно четко вычленить и осветить
определенные, иногда весьма существенные различия в
позициях буржуазных ученых, касающихся влияния
ьпутреиних факторов на ближневосточную политику
США.
Для крайне консервативного крыла в (историографии
вопроса характерно повышенное внимание к
полномочиям и роли органов государственной власти, прежде
всего исполнительной, как главного орудия проведения
агрессивной политики США в регионе. Ученые такого
рода негативно относятся к любой возможности
усиления контроля со стороны конгресса за внешней
политикой. Они решительно против широкого участия
американской общественности в международных делах, даже
путем лоббизма, считая это препятствием для
эффективной реализации гегемонпстского
внешнеполитического курса Вашингтона в регионе. Вместе с тем
значительная часть консервативных авторов, стоящих на
откровенно произраильских позициях, считает влияние
еврейской общины США, точнее сионистского лобби, важным
фактором, способствующим созданию определенной
политической ориентации не только правящих кругов, но
и средств массовой информации, академического
сообщества, широкой общественности США в целом в
вопросах ближневосточной политики США.
Авторы умеренно-консервативной ориентации, так же
как и крайне консервативные ученые, уделяют особое
внимание необходимости повысить роль исполнительной
власти, в частности роль президента, в проведении поли-
95

тики США на Ближнем Востоке. Вместе с тем они
рассматривают функции конгресса, действия «групп
давления», позиции различных слоев общественности, их
противоречивые интересы в качестве важного орудия в
руках исполнительной власти для получения- президентом
большей «свободы маневра» в проведении
ближневосточной политики, более пибкой, чем курс, предлагаемый
крайними консерваторами. В этой связи особое значение
такого рода ученые придают возможности и способности
Белого дома играть на противоречиях между
проарабским и произраильским лобби для приобретения
администрацией США большей самостоятельности в
формировании ближневосточного курса страны, для его
определенных модификаций в зависимости от политической
ситуации. В этом плане характерно осознание многими
умеренно-консервативными авторами «обратного»
влияния стратегии США и событий в регионе на расстановку
политических сил и борьбу по вопросам
ближневосточной политики внутри страны.
Либерально настроенные исследователи, все без
исключения, признают необходимость использования
внутриполитических факторов формирования
ближневосточной политики США в целях перестройки американской
внешней политики в репионе на более конструктивной и
реалистической основе. Они считают активизацию
«этнического лоббизма», в частности американцев
арабского происхождения и негров, по вопросам
ближневосточной политики не только важным стимулом в пользу
указанной перестройки политики США, но и «каналом»
воздействия на арабское национально-освободительное
движение в регионе в нужном для интересов правящих
кругов США направлении. :В этой связи для многих
либеральных ученых характерны более 1или менее резкие
оценки активности сионистского лобби в США, критика
стремления исполнительной власти к монопольному
контролю над ближневосточной политикой США.
В отличие от представителей указанных направлений
буржуазной историографии, леворадикальные историки
и политологи стремятся не просто анализировать
механизм взаимосвязи и взаимовлияния внутренних и
внешнеполитических факторов ближневосточной политики
США, но и дать в какой-то мере социальные
характеристики этих факторов. Несмотря на эти положительные
стороны их концепций, общая ограниченность
мировоззрения приводит авторов к вульгаризации социальных
96

характеристик внутриполитической основы
ближневосточной политики США, в частности искажению
соотношения национальных и социальных факторов к
различным субъективистским наслоениям, существенно
затемняющим подлинную картину взаимодействия внутренних
и внешнеполитических факторов, формирующих
политику США.
4-5058

Глава III
АМЕРИКАНСКИЕ КОНЦЕПЦИИ
УРЕГУЛИРОВАНИЯ
БЛИЖНЕВОСТОЧНОГО КОНФЛИКТА
Ликвидация опасного международного
конфликта па Ближнем Востоке является одной из самых
насущных задач мировой политики. Советский подход к
такому урегулированию известен. Для него необходимо:
во-первых, обеспечить вывод израильских войск со всех
арабских территорий, оккупированных с 1967 г.;
во-вторых, решить палестинский вопрос на основе
предоставления палестинцам права на самоопределение вплоть до
образования независимого государства; в-третьих,
обеспечить право на независимое существование всех
государств региона, прекратить состояние войны и
установить эффективную систему международных гарантий
[10]. В связи с общим обострением международной
обстановки на рубеже 70-х и 80-х гг. СССР выдвинул
предложение об одновременном рассмотрении
ближневосточного конфликта с вопросами безопасности зоны
Персидского залива, в том числе в увязке с
международными аспектами ситуации вокруг Афганистана. Все эти
вопросы должны быть рассмотрены на представительном
международном форуме. Они требуют коллективных
усилий многих государств, в том числе Соединенных
Штатов Америки.
Качественной особенностью советской концепции
ближневосточного урегулирования, таким образом,
является ее комплексный характер, что в полном
соответствии с известными международно-правовыми нормами
отражается как на общем подходе к урегулированию,
определению его приоритетов, так и па механизме,
процедуре решения конкретных вопросов. Такой
характер советской концепции в полной мере соответствует
природе арабо-израильского конфликта, переплетению
политических, территориальных, экономических,
религиозно-идеологических и иных его аспектов.
Советским инициативам, направленным на поиск
всеобъемлющего, прочного и справедливого мирного
урегулирования, США, как известно, противопоставили свой
98

сепаратный, произраильский империалистический курс
ь регионе. Для глубокого понимания процесса
формирования этого внешнеполитического курса, его возможных
модификаций в будущем, целесообразно, наряду с
анализом общих представлений буржуазных ученых о
ближневосточной проблеме и роли внутриполитических
факторов, влияющих на ближневосточную политику США
(главы первая и вторая), предметно рассмотреть
разработку американскими историками и политологами
теоретических концепций («заготовок») практического
подхода США к урегулированию ближневосточного
конфликта.
Речь идет об определении буржуазными
исследователями основных форм мирного урегулирования арабо-
израильского конфликта, о тех или иных средствах и
методах американского подхода к ближневосточному
урегулированию, о подборе партнеров в
политико-дипломатическом процессе и отношении США к ним (включая
конкретные обязательства), а также о «внешних
факторах» этого процесса (заинтересованных союзниках,
противниках, нейтралах).
Концепции буржуазных ученых испытывают
воздействие практического курса правительства, то есть
претерпевают изменения по мере сдвигов во внешней
политике США, ситуации на Ближнем Востоке, динамики
внутриполитической борьбы в США. Поэтому анализ
наиболее существенных и типичных американских
концепций ближневосточного мирного урегулирования,
которые разрабатываются в научном мире и которым
посвящена настоящая глава, помогает глубже разобраться
в сложностях борьбы в самих академических и
политических кругах США по данной проблеме, отражающей
несовпадение .и соперничество интересов различных
фракций американского травящего класса и вместе с
тем их общую партийно-классовую основу в подходе к
мирному урегулированию ближневосточного конфликта.
1. Планы «Паке Американа»
на Ближнем Востоке
Отождествление экспансионистских устремлений
Израиля и позиций США в урегулировании конфликта.
Правоконсервативные оценки кэмп-дэвидских
соглашений. В центре внимания авторов крайне
консервативного направления при разработке концепций мирного уре-
4*
99

гулирования стоит вопрос о так называемом
«обеспечении безопасности Израиля», которая отождествляется с
американской безопасностью и которая, по словам
сенатора Г. Джексона, «прямо и непосредственно» с ней
связана [211, с. 1083]. Сердцевина их концепций —
«физические гарантии» безопасности Израиля, которые
должны быть основаны на закреплении израильской
оккупации арабских земель [211, с. 1083]. М. Кертис даже
рекомендовал правительству участие американского
военного контингента в «международных силах по
наблюдению» за выполнением условий такого рода мирного
соглашения [151, с. 425—426]. Опыт участия США в
«многонациональных силах» на Синае и в Ливане
показывает, что такие рекомендации были использованы власть
имущими как прямые «заготовки» для практической
политики. Подобная явно произраильская трактовка
проблемы мирного урегулирования, неприкрытое стремление
добиться односторонних выгод для США и Израиля
определяют и выбор автором конкретных средств и
методов для осуществления американской политики. Так,
М. Кертис выступал за «активный нажим», в том числе
военно-силовой, на арабские страны и СССР.
Для указанных авторов крайне консервативного па-
правления Л. Дэйвиса, У. Лакера и др. характерны
призывы к сохранению благоприятного для Израиля
политического и территориального статус-кво в регионе,
то есть прежде всего израильской оккупации арабских
земель, как «залога» мирного урегулирования,
отвечающего гегемонистским притязаниям США [152; 237].
Выступая на слушаниях в подкомитете по делам
Ближнего Востока и Южной Азии сенатского комитета
по иностранным делам, крайне консервативные авторы
(М. Кертис, Д. Лэндис, Р. Хаузер, С. Спигел) подвергли
резкой критике политику мирного урегулирования «шаг
за шагом» и «челночную дипломатию» Г. Киссинджера,
как «отступление», по их мнению, и даже
«предательство Израиля», «потворство арабам» и т. д. [82, с. 81—83,
89, 111, ИЗ, 150—152, 239—241, 315—321].
Подобные резкие характеристики «челночной
дипломатии» Г. Киссинджера были необоснованны. Тем не
менее они свидетельствуют об остроте полемики в
политических и академических кругах США по поводу
оптимального удовлетворения экспансионистских интересов
США и Израиля в вопросах урегулирования
арабо-израильского конфликта. Эта полемика указывает также
100

на неоднозначное понимание различными
группировками американского господствующего класса набора и
соотношения средств и методов реализации этих интересов.
Один из ярких представителей крайне
консервативного крыла — Ю. Ростоу осуждает дипломатию Г.
Киссинджера за отход от принципов компромиссной
резолюции Совета Безопасности ООН № 242, искажаемых
Ю. Ростоу с произраильских позиций как фактически
временное перемирие без реального возвращения
арабам всех оккупированных земель и справедливого
решения палестинской проблемы на основе самоопределения
палестинских арабов [326, с. 24].
В резолюции Совета Безопасности ООН № 242 от
22 ноября 1967 г., как известно, не содержится четкое
указание на необходимость вывода войск агрессора со
всех оккупированных территорий на линии их
размещения до 5 июня 1967 г., и палестинская проблема
рассматривается лишь как проблема беженцев, что не
предусматривает удовлетворения законного трава
арабского народа Палестины на самоопределение вплоть до
создания независимого государства. На этих недостатках
резолюции спекулируют правящие круги Израиля и его
сторонники в США, в частности, Ю. Ростоу,
произвольно и односторонне толкуя содержание этого важного
документа. Сам же Киссинджер, которого критиковал
Ю. Ростоу, на деле отвергал лишь форму комплексного
урегулирования, содержащуюся в резолюции № 242,
используя обтекаемый характер ее формулировок в своей
«челночной дипломатии».
Ю: Ростоу также игнорирует ряд резолюций,
принятых Генеральной Ассамблеей ООН в 70—80-х гг.,
которые вместе с резолюциями Совета Безопасности ООН
№ 242 и 338 заложили здоровую
международно-правовую основу всеобъемлющего и справедливого
урегулирования палестинской проблемы и ближневосточного
конфликта в целом. «В этих решениях, которые были
приняты устойчивым большинством стран — членов
ООН, — пишет советский ученый Р. В. Борисов, —
заявлялось о недопустимости приобретения территорий
силой, решительно осуждались агрессия Израиля и его
аннексионистские действия па оккупированных землях,
ставился вопрос о необходимости достижения не
„частичного", а всеобъемлющего урегулирования
ближневосточного конфликта на основе полного вывода
израильских войск и т. д.» [27, с. 164],
101

Откровенно произранльскмс взгляды в указанных
вопросах характерны для профессора Дж. Элроя. Он
полностью отрицает органическую связь между выводом
израильских войск с оккупированных территорий и
возможностью прочного мира в «регионе [98, с. 61]. По его
мнению, вывод израильских войск лишь будет
стимулировать арабскую сторону на проведение курса,
направленного на «уничтожение» Израиля путем
постепенного ослабления его стратегических позиций под
«прикрытием» видимости политического урегулафования
[98, с. 61, 118]. Создание независимого палестинского
государства на части бывшей подмандатной Палестины,
предусмотренного еще решением ООН в 1947 г., по
мнению автора, составная часть этого «зловещего плана»
[98, с. 64, 127]. Автор повторил избитые тезисы
сионистской пропаганды о «бескомпромиссном ,,конфликте"
двух иационализмов»; о якобы «имманентно присущей
исламу», как идеологической форме арабского
национализма, враждебности к иудаизму как «чуждой»
религии и к Израилю, как «чужеродному организму» на
Арабском Востоке. Дж. Элрой фактически не верит пи
в какое взаимоприемлемое решение ближневосточной
проблемы [97, с. 153].
В этих условиях любое дипломатическое
маневрирование или «заигрывание» с арабскими странами, как
его определил Дж. Элрой, — бесперспективно,
«опасно», «аморально», работает против «реальной»
американской заинтересованности в урегулировании, которое
в интерпретации автора сводится к дипломатическому
оформлению последствий вооруженной израильской
агрессии [98, с. 132—133, 141, 156; 168, 172].
Близок к выводам Дж. Элроя и Дж. Черба, который
целиком стоит на произранльских позициях в вопросах
мирного урегулирования. Автор прямо называет
«ошибкой» убеждение ряда американских ученых, что
«центральный вопрос» в арабо-израильском конфликте — это
палестинская проблема [146, с. 166]. Исследователь
открыто заявлял о «недопустимости» отхода израильтян
к пограничным лчпшям до 1967 г., что, по его мнению,
означало бы отказ от возможности политического
решения арабо-израильского конфликта [146, с. 171 —172].
Никакого решения палестинской проблемы Дж. Черба,
по существу, не предусматривает. Более того, в центре
концепции Дж. Чсрбы — обеспечение «сильных
позиций» Израиля на прямых переговорах с арабами, созда-
102

ние условий для неприкрытого американо-израильского
диктата и навязывания арабским странам так
называемого «реального мира», — как пишет Дж. Черба, — на
основе «военных успехов» Израиля [146, с. 45, 104, 176,
184, 197, 200]. Рекомендуемое такого рода авторами
«разделение труда» (военная агрессия — задача
Израиля, а дипломатическое прикрытие этой агрессии и
материальная поддержка — функция США) проявилось
на практике в ходе ливанского кризиса 1982—1984 гг.,
приведшего в конечном счете к прямому военному
вмешательству США.
Откровенно произраильские позиции характерны и
для Г. Моргентау, который активно откликнулся на
«инициативу А. Садата», положившую начало новому
этапу сепаратной дипломатии США на Ближнем Востоке
[268; 269]. Любое компромиссное урегулирование на
основе вывода израильских войск с оккупированных
территорий, — писал Моргентау, — неприемлемо, ибо сам
конфликт «по природе своей» — «вопрос Ж'изни и
смерти» для Израиля. Пытаясь доказать, что
арабо-израильское примирение невозможно, Г. Моргентау приводил
надуманные сравнения с историей европейской
политики в межвоеиный период, стремился по-своему
трактовать уроки распада Версальской системы, которые
якобы доказывают необходимость реализации принципа
самоопределения народов только в «определенном
политическом контексте», а именно: если оно не угрожает
пресловутому «балансу сил». Для отца школы
«политического реализма» Моргентау предоставление
палестинскому народу права на самоопределение «угрожает»
ближневосточному «балансу сил», ибо «угрожает»
основе этого «баланса» — Израилю, и, по существу,
экспансионистским интересам этого государства и его
покровителей в США. «Признание законности существования
государства Израиль, — писал Г. Моргентау, —
несовместимо с претензиями палестинских арабов на
самоопределение» [269, с. 6].
Со своей стороны, профессор Р. Такер видит
возможность какого-либо варианта мирного
урегулирования на Ближнем Востоке лишь в сепаратном египетско-
израильском сговоре. По его мнению, «противоречивые
интересы арабских стран», «межарабское
соперничество», которые влияют па подход арабов к проблеме
урегулирования, делают всеобъемлющее урегулирование
«уязвимым», «политической алхимией», которая-де не
103

сможет «материализоваться в прочный мир» [370, с. 28].
Автор пишет о нежелательном участии ООП в мирном
урегулировании, и, главное, — недопустимости «русского
участия», чреватого «нассеризацией» региона, то
есть возможной активизации
революционно-демократических сил Арабского Востока [370, с. 29].
Неудивительно, что Р. Такер в кэмп-дэвидском сговоре увидел
образец «мира» на Ближнем Востоке. Ставя точки над «i»,
Р. Такер, по существу, разоблачает вашингтонскую
администрацию, утверждая без стеснения, что кэмп-дэ-
видский процесс был с самого начала «сепаратным
миром» и ничем другим не мог быть, несмотря на всю
риторику Белого дома о «стремлении к
всеобъемлющему мирному урегулированию», содержащуюся как в
кэмп-дэвидских документах, так и в выступлениях
Дж. Картера, А. Садата, М. Бегина [371, с. 25—26].
Уместно привести высказывание академика Е. М.
Примакова: «Модель сепаратной сделки, — пишет он, —
была с самого начала заложена в кэмп-дэвидском
сговоре, а затем в израильско-ливанском
соглашении и в так называемой «инициативе Рейгана»
165, с. 7].
Р. Такер указывает, что именно поэтому, «кэмп-дэ-
видский подход» обращал главное внимание на
«процесс переговоров, в частности, по палестинскому
вопросу, а не на их сущность и конечную цель» [371, с. 31].
По мнению автора, обтекаемая, «широкая формула»,
предложенная США, по поводу «палестинской
автономии» и механизма переговоров о ней была приемлема
для Израиля, так как «резервировала» за ним
фактический контроль над Западным берегом и сектором
Газы в течение всего периода переговоров и самого
«переходного периода». Что касается Египта, то уступки
по палестинскому вопросу, пишет автор, были «платой»
за возвращение Синая, которого так добивался Садат
[371, с. 29^-31].
Продвижение к такому сепаратному миру,
откровенно продолжает Р. Такер, не только соответствует
поддержанию «разобщенности» арабских стран, но и
усиливает эту разобщенность, использует отсутствие
«центра политической гравитации» в арабском мире
после египетско-израильского сговора [371, с. 33].
Автор постоянно указывает на необходимость «жизненно
важной «роли США» в процессе сепаратного мирного
урегулирования как «стимулятора» процесса и силы,
104

способной «амортизировать» возможный политический
риск для Египта и Израиля, связанный с такого рода
урегулированием [371, с. 28].
Очевидно, что цель подобных рекомендаций —
убедить американскую и мировую общественность в том,
что США могут играть роль не просто основного, но
даже единственного «посредника» в урегулировании
арабо-израильского конфликта, несмотря на их
односторонний пропзранльский подход. Не скрывая этого,
Р. Такер пишет, что нормализация
египетско-израильских отношений — это большее, на что США могут
рассчитывать, и вместо того, чтобы продолжать
мечтать о «недостижимом всеобъемлющем урегулировании»,
Вашингтону необходимо «подготовиться» ко всем
негативным последствиям сепаратного мира (включая
войну Израиля в Ливане) и, в частности, ускорить
размещение «военной мощи» США в ближневосточном
регионе [371, с. 33; 373].
Профессор А. Рубинстайн также считает, что
достижение проамериканского «всеобъемлющего
урегулирования»— вне пределов возможностей США. «Что
необходимо сейчас, — писал он в 1978 г., — так это западная,
а не только американская инициатива» [334, с. 90].
А. Рубинстайн в целом разделяет аннексионистские
концепции мирного урегулирования, выдвигаемые
израильскими правящими кругами и их сторонниками в США.
Автор пытается доказать необходимость расширения
сферы действия НАТО на Ближний Восток с целью
предоставления гарантий Запада произраильскому мирному
урегулированию. Взгляды А. Рубипстайна выражают
глобальный антисоветизм крайних консерваторов. Не
случайны в этой связи его аналогии сферы действия
НАТО с «линией Мажипо», которую-де СССР
«стремится обойти» через Ближний Восток.
Концепции урегулирования арабо-израильского
конфликта в первой половине 80-х годов. Апологетика
«плана Рейгана». Подход крайне консервативных
авторов к проблемам мирного урегулирования в 80-е гг.
тесно связан с их общими внешнеполитическими
концепциями, пронизанными воинствующим антикоммунизмом.
Вместе с тем ряд авторов (например, П. Дуигнэн,
Л. Ганн, 36. Бжезипский, П. Нитце и др.) не
исключают варианты тактического заигрывания в области
политического урегулирования конфликта с
консервативными арабскими странами в интересах реализации гло-
105

бального антисоветского и антикоммунистического курса
США [128; 159, с. 68; 278, с. 98].
С. Беккер, П. Дуигнэн, Л. Ганн, Э. Глик, А. Герц-
берг и другие авторы такого рода явно обеспокоены
остротой палестинской проблемы, которая, по их
мнению, даже в «демографическом плане» создает
серьезные проблемы для Израиля, стремящегося
аннексировать Западный берег [114; 159, с. 64; 180, с. 16; 192].
Однако эти «признания» не влекут за собой каких-то
реалистических рецептов. Указанные авторы
однозначно выступают за урегулирование ближневосточного
конфликта на кэмп-дэвидской основе, фактически
закрепляющей оккупацию Израилем значительной части
арабских земель, в то время как конкретные аспекты куцей
«палестинской автономии» (разумеется, без участия
ООП, которую они считают «террористической
организацией»), равно как и судьба других оккупированных
территорий мюгут быть лишь предметом последующего
«торга». Реальный смысл их рекомендаций не могут
скрыть аморфные заявления П. Дуигнэна и Л. Гаина,
например, о возможности создания в будущем
«нейтрального, демилитаризованного Палестинского
государства», которое-де должно «удовлетворить» чаяния
палестинцев [159, с. 68]. При подробном анализе взглядов
указанных авторов становится ясно, что речь идет не о
действенном решении палестинского вопроса на основе
принципа самоопределения, а о паллиативной мере,
призванной уменьшить «накал» палестинской проблемы, ее
нынешние неизбежные «издержки» для Израиля и США
в региональном и глобальном масштабах.
В попытках модифицировать крайне консервативные
концепции мирного урегулирования проявилось
вынужденное признание такого рода исследователями
«палестинского фактора» в мирном урегулировании, однако в
такой империалистической трактовке, которая сводит
на нет какие-либо возможности его решения. Так,
36. Бжезинский, рекомендуя «неформальный диалог» с
ООП, отрицает признание этой организации
американской стороной, что является необходимым шагом в
ближневосточном урегулировании [128, с. 82].
В своих мемуарах 36. Бжезинский откровенно пишет
о нежелании Вашингтона вступать в контакты с ООП
в рамках всеобъемлющего урегулирования па основе
совместного советско-американского заявления по
Ближнему Востоку от 1 октября 1977 г., которое он объяв-
106

ляет «не имеющим шансов на успех» С1'29, с. 106—121].
Зато якобы «спонтанный» визит А. Садата в Иерусалим,
по мнению 36. Бжезинского, «разблокировал» ситуацию
в регионе и дал «начальный импульс» поиску мира при
сохранении «инициативы и контроля» в руках США
[129, с. ПО, 121].
Версия о «спонтанности» поездки А. Садата в
Иерусалим, — обоснованно пишет Е. М. Примаков, —
«призвана была помочь вывести из-под удара политику
Соединенных Штатов в арабском мире, сохранить там поле
для маневрирования США, помочь, пусть неуклюже, но
все-таки оправдаться перед общественным мнением на
Западе и на Востоке, шокированным той легкостью, с
которой США буквально на следующий день
дезавуировали свою подпись под совместным
советско-американским заявлением, создавшим условия для созыва
Женевской конференции, и принялись еще более
интенсивно разрабатывать линию па сепаратное
египетско-израильское соглашение» [65, с. 163]. Не случайны
поэтому восторженные оценки 36. Бжезипским «м-ириого
договора» между Египтом и Израилем, создавшим якобы
«важный прецедент» обмена «территории на мир», а
также кэмп-дэвидского механизма в целом, как
«необходимых рамок» для дальнейшего урегулирования [129,
с. 273,278].
Вместе с тем автор вынужден признать и слишком
очевидные недостатки «мира» — ограничение
суверенитета Египта и, главное, его сепаратный характер:
отсутствие «связи» мирного договора с судьбой Западного
берега реки Иордан и сектора Газы, что, естественно,
затрудняет для США подключение к Кэмп-Дэвиду
других арабских стран, прежде всего Иордании. Поэтому
36. Бжезинский в соответствии с точкой зрения
официального Вашингтона за «постепенный уход» израильтян
с этих территорий [129, с. 267—277].
Крайне консервативные авторы указывают, что
«кэмп-дэвидский процесс» сыграл свою к<роль» в
подготовке сепаратного египетско-израильского «мира». Более
широкие перспективы Кэмп-Дэвида фактически были
заблокированы «твердой позицией» Израиля в 1980—
1981 гг. на египетско-израильских переговорах по
«палестинской автономии», проходивших под эгидой США.
Это признают фактически все ученые, принадлежащие
к указанному крылу историографии, вне зависимости от
различных нюансов своего отношения к форме и самой
107

возможности реализации «палестинской части» кэмп-дэ-
видских соглашений.
Возрождению кэмп-дэвидского процесса, в частности,
в отношении палестинской проблемы, служит так
называемый «план Рейгана для Ближнего Востока»,
который, судя по заявлениям самого президента и других
руководителей США, приведенных в американских
официальных документах, предусматривает «ассоциацию»
«автономных территорий Западного берега и Газы с
Иорданией», в качестве альтернативы созданию
независимого палестинского государства как более
желательный для Вашингтона вариант решения, чем открытая
аннексия Израилем этих территорий [78, с. 28; 79, с. 12;
84, с. 6; 86, с. 103—ПО]. «Таким образом, — пишет
А. К. Кислов, — если раньше речь шла хотя бы о
теоретической возможности трансформации „автономии" в
какую-то форму действительного самоопределения для
арабского народа Палестины, то теперь
«административная автономия» видится чуть ли не как конечная цель
«мирного урегулирования на Ближнем Востоке» [43,
с. 23—24]. Все содержание «плана Рейгана»
свидетельствует о том, что он не содержит никаких возможностей
для справедливого мирного урегулирования
ближневосточного конфликта и решения палестинского вопроса.
А. Кречко, А. Розепбаум, Р. Такер и другие крайне
консервативные авторы увидели в агрессии Израиля в
Ливане в 1982 г. «новый шанс» для активного
проведения в жизнь проамериканских и пропзраильских
вариантов мирного урегулирования в форме «инициативы
Рейгана» на основе «реанимированного»
кэмп-дэвидского подхода [232; 323; 375].
В результате агрессии Израиля в Ливане, оккупации
Тель-Авивом части страны, ливанский конфликт из
«конфликта-сателлита» превратился в составную часть ара-
бо-изра'ильского конфликта. А. Загорин, Д. Пайис,
Д. Игнатиус и другие авторы прогнозировали в 1982—
1983 гг. урегулирование ливанского конфликта на
условиях реставрации социально-политического господства
крупной буржуазии, закрепления раздробленности
страны, па основе архаичной конфессиональной системы,
под прикрытием так называемой «кантональной
структуры» или «конфедерации» Ливана, то есть консервации
нажившей себя политической системы, сохраняющей
возможности империалистического влияния как США,
так и Израиля. С этим неразрывно связано обеспечение
1Q8

«внешней среды» урегулирования, о которой заботились
авторы, а именно: присутствие натовских, прежде всего
американских войск, «нормализация отношений между
Ливаном и Израилем на основе сепаратной сделки,
«вытеснение» палестинского и сирийского присутствия из
страны и в итоге — превращение Ливана в американо-
израильский протекторат [208; 296; 388].
Подобные рекомендации ученого мира легли в
основу практических действий США и их «стратегического
союзника» — Израиля, имевших своей целью навязать
Ливану капитулянтское соглашение 17 мая 1983 г.,
закрепить прозападную ориентацию страны, выход Лива-
па из общеарабского фронта, подключение его к кэмп-
дэвидскому сепаратному процессу и превращение этой
страны в плацдарм агрессивных действий против Сирии,
других прогрессивных сил региона. Как известно,
борьба Сирии и ливанских национально-патриотических сил
привела к краху американской интервенции в Ливане,
отмене кабального ливано-израильского соглашения,
провалу указанных «теоретических» рецептов
консервативных исследователей.
Суммируя взгляды крайних консерваторов, можно
констатировать, что американский подход к вопросам
мирного урегулирования отождествляется ими, как
правило, с экспансионистскими намерениями правящих
кругов Израиля. Эти авторы настаивают па
предварительном признании арабами права Израиля на
существование при сохранении израильской оккупации
арабских земель, на прямых переговорах между
конфликтующими сторонами в условиях «позиции силы» для
Израиля и его так называемых «защитимых границах»,
оговоренных в мирном договоре. Эти границы в схемах
крайне консервативных ученых включают, как правило,
весь Иерусалим, значительную часть Западного берега
реки Иордан, Голапские высоты.
Указанные исследователи крайне отрицательно
относятся к праву палестинцев на государственное и
национальное самоопределение. Для обоснования этой
позиции приводятся доводы геополитического,
военно-стратегического, экономического порядка, причем главное в
их рассуждениях то, что независимое палестинское
государство будет «источником угрозы» для Израиля, что
оно создает для США опасность «советского
проникновения» в регион, а само палестинское государство будет
«новой Кубой». Более того, многие крайне консерватив-
109

ные авторы вслед за израильскими специалистами
такого рода опасаются, что независимое палестинское
государство будет поощрять Сирию на расширение ее
влияния на Ближнем Востоке (планы Великой Сирии).
Данная точка зрения не просто искажает роль Сирии в ее
борьбе за ликвидацию последствий израильской
агрессии и помощь палестинцам, Ливану в восстановлении
своих законных прав, суверенитета страны, но и
обосновывает антисирийский курс США и Израиля в
регионе, в частности, в ходе ливанского кризиса 1981 —
1984 гг.
Единственная «альтернатива» в решении
палестинской проблемы, рассматриваемой лишь как проблема
беженцев, которую предлагают крайне консервативные
исследователи — это реализация разновидностей
«иорданского варианта», то есть ограниченная «автономия»
палестинцев в составе Иордании, либо какая-то
«конфедерация» Израиля и Иордании, либо «автономия»
палестинцев в составе Израиля. Основная задача
подобных концепций — выработать дипломатическое
прикрытие фактическому сохранению израильского контроля
над оккупированными территориями, а также избежать
подлинного решения палестинской проблемы,
самоопределения палестинцев и, таким образом, «вдохнуть
жизнь» в кэмп-дэвидский процесс. В отношении
Иерусалима указанными исследователями предусматривается
«функциональная интернационализация» города,
влияющая на его религиозный, но не па политический статус,
то есть сохранение его в качестве единой и «неделимой»
столицы Израиля.
Подход крайне консервативных авторов к
палестинской проблеме во многом совпадает с
экспансионистскими доктринами израильской правящей верхушки. Такая
позиция, если она и дальше будет положена в основу
практической политики США, полностью исключает
возможность политического решения не только
палестинского вопроса, но и ближневосточного конфликта в
целом.
Крайние консерваторы (за (редким исключением)
считают США единственным гарантом мирного
урегулирования, проявляя негативное отношение не только к
конструктивной роли СССР, но и к ООН и даже к
«европейскому подходу», попыткам участия в
урегулировании западноевропейских держав.
На практике концепции крайних консерваторов, озна-
110

чают использование Соединенными Штатами результатов
вооруженной израильской агрессии, создание в регионе
политико-дипломатической инфраструктуры,
благоприятной для наращивания американского военного
присутствия, гарантирующего мирное урегулирование в рамках
глобальной стратегии США. Такую концепцию
ближневосточного урегулирования официальный Вашингтон
упорно старается проводить в жизнь все последние годы.
Яркий пример неудачных попыток ее реализации —
практика дипломатического маневрирования и
интервенция США в Ливане в 1982—1984 гг.
2. «Гибкий курс»
в ближневосточном урегулировании:
концепции умеренно-консервативных
исследователей
Разработка «сбалансированного» курса США в
отношении арабо-израильского конфликта в 70-е гг.
Ученые умеренно-консервативного направления
рассматривают мирное урегулирование арабо-израильского
конфликта как необходимый элемент американской
внешней политики в соответствии с концепцией так
называемой «ограниченной разрядки». Аргументом в пользу
такого подхода является, как писал Г. Киссинджер,
понимание невозможности автоматической трансформации
военной силы в политические преимущества [225, с. 54].
Авторы умеренно консервативной ориентации видят
обеспечение безопасности Израиля — главной опоры
американской политики в регионе не в бесконечной
оккупации арабских земель, а в их более или менее
полном .освобождении — в обмен на мирный договор
Израиля с арабскими соседями. Указанная точка зрения
заметно усилилась после «военного тупика» 1973 г.,
очередной, уже пятой по счету арабо-израильской войны в
результате агрессии Израиля в Ливане в 1982—85 гг.
По мнению таких исследователей, содействие мирному
урегулированию и стабильности в регионе — основное
условие беспрепятственного «доступа» США к
ближневосточной нефти, прочных отношений с союзниками по
НАТО и, таким образом, сохранения и укрепления
глобальных позиций США в целом. Буржуазные ученые
такого направления признают также
необходимость'участия СССР и европейских стран в процессе мирного
урегулирования в регионе. Наиболее характерными являют-
illl

ся в этом отношении работы Дж. Кэмпбелла [132; 133;
137].
Вместе с тем Дж. Кэмпбелл cu-итает, что совместная
советско-американская инициатива в мирном
урегулировании ближневосточного конфликта встретит якобы
«сопротивление» враждующих сторон и будет трудно
осуществима в силу «качественного различия» в
ближневосточных обязательствах двух великих держав. Как
пример, Дж. Кэмпбелл приводит «неудачу» совместного
советско-американского заявления по Ближнему Востоку
от 1 октября 1977 г. При этом очевидна попытка автора
доказать особую роль и возможности США в процессе
мирного урегулирования, проистекающие будто из того,
что Вашингтон имеет дипломатические отношения как с
арабами, так и с Израилем, а Москва — лишь с
арабами. Эти рассуждения затушевывают линию правящих
кругов США на срыв всеобъемлющего мирного
урегулирования, на сознательное дезавуирование совместного
заявления, которое могло помешать ей, па проведение
сепаратной политики на Ближнем Востоке. И хотя
Дж. Кэмпбелл указывает на важность и необходимость
советского, а также «европейского» участия в мирном
урегулировании (последнее, правда, по мнению автора,
«предпочтительнее»), очевидно его стремление
обосновать тезис о том, что «ключи к миру» находятся в руках
у США.
Не случайно поэтому Дж. Кэмпбелл определяет
египетско-израильский сепаратный мирный договор как
«гигантский шаг вперед». Правда, автор сам указывает его
сепаратный, ограниченный характер и призывает к
более «широкому» урегулированию па основе резолюции
Совета Безопасности ООН № 242 и кэмп-дэвидского
«механизма».
Правда, Дж. Кэмпбелл пытается убедить
администрацию США в том, что в долговременных интересах
Америки, да и самого Израиля лучше отмежеваться от
бескомпромиссной и жесткой позиции Израиля, от
поддержки перманентной израильской агрессии [137, с. 627].
Поэтому, несмотря на указанную противоречивость
авторских взглядов, их можно рассматривать как
определенную умеренную альтернативу официальному курсу
рейгановской администрации, поставившей во главу
угла мирного урегулирования захватнические интересы
своего «стратегического союзника» — Израиля.
Профессор политических наук Калифорнийского уни-
112

верситета М. Керр пишет, что урегулированию
арабо-израильского конфликта мешает «сам его характер», как
конфликта «взаимоисключающих» претензий израильтян
и арабов, помноженных на религиозную нетерпимость.
Это обусловливает, по мнению М. Керра, непреодолимые
политико-психологические «препятствия» к достижению
гзаимоприемлемого компромисса [220]. Очевидно, что
пессимизм М. Керра, как и многих других авторов
умеренно-консервативной ориентации, вызван нежеланием
понять глубинную природу конфликта — столкновение в
регионе сил империализма «и его союзников — сионизма
и реакции с национально-освободительным движением
арабских пародов.
Примечательна личная судьба М. Керра. Она стала
трагическим воплощением на практике его
неутешительных прогнозов. После работы деканом факультета
общественных наук Калифорнийского университета он стал
ректором Американского университета в Бейруте. В
январе 1984 г. М. Керр был убит арабскими террористами
из подпольной шиитской организации «Аль-Джихад аль-
ислами», которая обрела известность благодаря
организации взрывов посольства США в Ливане, штабов
американского и французского контингентов
«многонациональных сил» в Бейруте, израильского штаба в Тире,
посольств США и Франции в Кувейте. М. Керр
практически сам стал жертвой американской интервенции в
Ливане. Его сестра, как писал «Нир Ист Рипорт», заявила
в интервью журналистам, что трагическая смерть брата,
который хорошо «понимал обе конфликтующие
стороны», результат того, что «... Америка повсюду
отождествляется с капитализмом, империализмом и Израилем».
«Бесчувственная американская ближневосточная
политика, — сказала она, — нацелила оружие... (убийц. —
С. Л., Я. Р.)» Шир Ист Рипорт. — "1984. — 3 февр.Ь
Таким образом, для работ умеренно-консервативных
авторов характерно рассмотрение сущности конфликта
как результата «экстремистских подходов»
противоборствующих сторон. При этом они стремятся найти
оптимальные условия «рационального» использования
американской военной мощи в регионе, максимально
обеспечить американский контроль за ходом событий.
Подобные взгляды ученых стимулировали в американской
политической науке разработку «концепции возможного»,
то есть принятия «минимально приемлемых» для США и
других держав шагов в области мирного урегулирова-
113

ния. Можно утверждать, что эта концепция определила
подход США к проблемам арабо-израильского
конфликта в 70-е гг.
Концепции «поэтапного урегулирования»
ближневосточного конфликта. В теоретическом плане
«концепция возможного» была четко сформулирована в
статье Г. Киссинджера «Вьетнамские переговоры»,
вошедшей в его книгу «Американская внешняя политика»
(1969 г.) [225, с. 100—141]. Конфликтная ситуация,
зашедшая в тупик, по мнению Г. Киссинджера, создает
для враждующих сторон общие проблемы, которые
могут быть урегулированы в ходе сепаратных, частичных
переговоров, не связанных с «тотальным решением».
Для государственного деятеля, — писал он, —
переговоры, сами по себе, уже являются механизмом
стабильности, поскольку предполагают, что поддержание
существующего порядка более важно, чем любой конфликт
внутри него.
Автор предполагает, и это доказал опыт его
дипломатической деятельности, что функцию «поощряющего»
и «направляющего» руководителя переговоров должны
играть Соединенные Штаты. В своих мемуарах Г.
Киссинджер скромно называет США «посредником»,
который якобы понимает «реальные» 'интересы участников,
находит «общие» цели, «смягчает» трудности,
предлагает дипломатическую формулу и «механизм» для
преодоления «тупиковых ситуаций» [226, с. 8, 34, 1056, 1091].
Вместе с тем анализ целей, который преследовали США
в период «челночной дипломатии», да и откровения
самого бывшего госсекретаря показывают, что Вашингтон
па деле отнюдь не являлся «честным маклером». «Не в
интересах США, — писал Г. Киссинджер, — навязывать
Израилю урегулирование под давлением радикалов... В
арабском мире мы нуждались в укреплении умеренных
правительств, связанных с Западом против клиентов
Советского Союза» [226, с. 201].
Таким образом, в концепции Г. Киссинджера, как и
в практическом подходе США к проблемам мирного
урегулирования, четко прослеживаются два
взаимосвязанных «уровня»: региональный и глобальный. Связь
между ними в общей концепции мирного урегулирования
состояла в реализации далеко идущих интересов
американского империализма на Ближнем Востоке —
установлении там фактической гегемонии Вашингтона путем
стимулирования «частичного» мирного урегулирования.
114

Естественно, что такое определение американского
подхода к арабо-израильскому урегулированию существенно
расширяло свободу маневра дипломатии США, чего и
добивались в Вашингтоне.
Октябрьская война 1973 г., в ходе которой, по
свидетельству Г. Киссинджера, был налажен «механизм
разделения труда» между израильским агрессором и его
заокеанским покровителем, стала важным стимулом
реализации «концепции возможного», когда США под
маской беспристрастности должны были стать доминирую-
ющим фактором в дипломатических переговорах.
«Исключение Советов» из круга прямых участников
мирного урегулирования является стержнем концепции Г.
Киссинджера. Оно, фактически, было основной целью его
«поэтапной» дипломатии. В этой связи характерна его
оценка роли Женевской мирной конференции по
Ближнему Востоку (под сопредседательством СССР и США),
как «символического акта», как «рамок для, главным
образом, двусторонней дипломатии», «средства для
успокоения нервов Москвы» [226, с. 755, 843—
844].
Обращает на себя внимание характер и логика
рассуждений автора: Г. Киссинджер вначале явно
фальсифицирует советскую позицию, затем сравнивает свои
измышления с превратно понимаемыми «интересами»
стран региона, и, наконец, пытается доказать, что не
советское «участие», а американское «посредничество»
необходимо народам Ближнего Востока.
Примечательно, что никакой «беспристрастности», на
которую претендует автор, в его концепции не
содержится». «Наш единственный и реалистический выбор, —
пишет он в период октябрьской войны 1973 г., — взять
заботу о процессе переговоров, выиграть еще немного
времени для израильского наступления и сделать так,
чтобы мы могли начать послевоенную дипломатию с
наиболее выгодных позиций» [226, с. 541]. Г. Киссинджер
практически не скрывает, что определенные «трудности»
в американо-израильских отношениях увеличивали
свободу маневра для США в ходе «челночной дипломатии»,
позволяли Вашингтону «дистанцироваться» в глазах
арабов от Тель-Авива, претендовать на роль
«беспристрастного арбитра» [226, с. 624, 1057]. Г. Киссинджера,
правда, раздражает «доктринальный фанатизм»
израильских экстремистов, который, по его словам, наносит
ущерб продвижению урегулирования «шаг за шагом», в
115

частности, разъединению войск на изр&йльско-мордан-
ской демаркационной линии.
Какое-то решение палестинской проблемы связано в
представлении Г. Киссинджера с реализацией так
называемого «иорданского варианта», о котором уже шла
речь раньше. Характерно, что автор, как и крайние
консерваторы, прямо говорит, что США не должны
допускать создания на Западном берегу реки Иордан
палестинского государства типа Южного Йемена или Ливии,
которое было бы в дружеских отношениях с СССР.
Причем эту антипалестинскую позицию Г. Киссинджер
оправдывает даже не «силой израильского давления»,
а «пониманием национальных интересов Америки» [226,
с. 626]. Он проектирует восстановление в какой-то
форме суверенитета Иордании над Западным берегом, что,
по его мнению, было бы для США и Израиля «лучшей
гарантией» их интересов, чем любое палестинское
государство [226, с. 847]. Киссинджер, однако, обмечает, что
сильное влияние клерикальных экстремистских,
экспансионистских кругов в политической жизни Израиля,
рассматривающих эти территории как «Иудею и
Самарию» — неотъемлемые части библейского «Эрец Ис-
раэль» («великого Израиля»), превращает вопрос даже
о формальном территориальном компромиссе с
Иорданией на основе «плана Аллона» в «Уловку 22»*, то есть
загоняет его в тупик. А «иорданский вариант», —
пишет Г. Киссинджер, — дал бы возможность снять
остроту палестинского вопроса, превратить его в
«межарабскую проблему», то есть убрать с пути реализации
политики сепаратных решений [226, с. 627, 1139]. Не
случайно палестинский ученый, профессор университета
Наблуса (Израиль) М. Шадид указывает, что одной из
основ дипломатии Г. Киссинджера было стремление
избежать подлинного решения палестинской проблемы
[346, с. 100]. Как показала эволюция американской
политики в 70-е гг., концепция Г. Киссинджера, несмотря
на ее критику справа, заложила основы последующего
подхода США к проблемам мирного урегулирования на
Ближнем Востоке, включая его сердцевину —
палестинскую проблему. Осуществление этой концепции па
практике привело к затягиванию разрешения опасного меж-
* «Уловка 22» — название известного сатирического романа
американского писателя Дж. Хеллера (М.: Прогресс, 1967 г.),
стало синонимом «замкнутого круга», тупика в решении любого вопроса.
116

дународного конфликта, выигрышу времени для
Израиля после войны 1973 г.
Применительно к ближневосточному мирному
урегулированию «концепцию возможного» разрабатывал
профессор Иельской школы права М. Рейзман. Автор
считал, что поскольку ближневосточный конфликт состоит
из ряда проблем, имеющих различную историю,
затрагивающих различные политические, религиозные и
моральные факторы, то он якобы не приемлет
универсального решения, а подлежит сепаратному урегулированию
1319, с. 20]. Идентификация этих «индивидуальных
проблем» и их «сепаратное решение», по Р. Рейзману,
единственный путь к созданию «системы минимального
порядка» в регионе [319, с. 20]. «Модель» М. Рейзмана
предусматривала «нейтрализацию Синайского
полуострова», под которой он понимал формальное
восстановление там египетского суверенитета под
«международным», а по существу, американским контролем [319,
с. 33, 51]. Такой «рецепт» решения проблемы во многом
сходен с «возвращением» Синая Египту — по условиям
«мирного договора» 1979 г. Такого рода «решение»
М. Рейзман предлагал и для Голанских высот,
принадлежащих Сирии. В отношении палестинской проблемы
автор рекомендовал создание нейтрального государства
«типа Австрии» на Западном берегу реки Иордан и
размещение там войск ООН либо федерацию этой
территории с Иорданией, что позволит избежать первого
варианта [319, с. 40, 51—57]. По плану М. Рейзмана весь
Иерусалим остается под израильским суверенитетом
лишь с незначительными изменениями в управлении
городом, связанными с его «религиозной уникальностью»
[319, с. 77—79].
Таким образом, «концепция возможного»,
предлагающая, на первый взгляд, более гибкую форму мирного
урегулирования, чем ту, которую вынашивают крайне
консервативные ученые, сводится к беспринципному
политическому маневрированию, основными целями
которого являются подмена всеобъемлющего урегулирования
паллиативными мерами, раскол противостоящих
Израилю арабских стран, изоляция прогрессивных сил
региона (Сирии, ПДС и др.), навязывание им американской
«модели» урегулирования, отстранение от переговоров
СССР и монополизация процесса переговоров в руках
Соединенных Штатов.
Цель курса Вашингтона, — справедливо указывает
117

Е. М. Примаков, — «заключается в том, чтобы
обеспечить возможность Израилю сохранить арабские
территории, захваченные в 1967 году, при одновременном
усилении американских позиций в арабском мире.
Достижению этой двуединой цели была призвана служить
дипломатия „шаг за шагом". Эта американская
дипломатия пробивала путь к кэмп-дэвидскому сговору» [65,
с. 63].
Критика «поэтапного урегулирования» и
«челночной дипломатии» Г. Киссинджера. Альтернативные
модели урегулирования арабо-израильского конфликта.
Против политики сепаратного урегулирования,
направленной на замораживание опасного статус-кво в
регионе, против слишком прямолинейного «вытеснения»
СССР с Ближнего Востока, игнорирования палестинской
проблемы и роли ООП выступили на слушаниях в
сенате в 1976 г. М. Керр, У. Куандт, Дж. Кэмпбелл, Д.
Браун, М. Брузонски, а также Б. Райх, Р. Рамазани,
А. Перлмуттер и другие исследователи [82, с. 125, 234—
274, 328—339, 382—394; 288, с. 155—162; 314—316].
В противовес рассматриваемой концепции
«возможного» («малых шагов») некоторые американские
исследователи сформулировали свой «всеобъемлющий»
подход к решению проблемы.
Суммарное изложение различных американских
вариантов «всеобъемлющего» урегулирования
арабо-израильского конфликта содержится в докладе
исследовательской группы института Брукингса под редакцией
Г. Оуэна «К миру на Ближнем Востоке» (1975 г.). В
подготовке доклада участвовали 36. Бжезинский
(Колумбийский университет), Р. Боуи, Н. Сафраи
(Гарвард), У. Куандт (Пенсильванский университет),
С. Спигел, М. Керр (Калифорнийский университет —
Лос-Анджелес), А. Удович (Припстон), Ф. Хури
(университет Впллаповы), Дж. Кэмпбелл (СМО),
сионистские деятели Ф. Клацпик, Р. Хаузер. Руководители
программы — Ч. Йост и видный общественный деятель,
раввин М. Бергер. -В этом документе изложена, правда, в
весьма «усредненном» варианте, о чем свидетельствует
перечень имен авторов, критика официального курса
США на сепаратные решения ближневосточного
конфликта и содержится указание на необходимость поиска
более «всеобъемлющего» подхода к решению проблемы,
в том числе во взаимодействии с СССР [82, с. 286, 288].
Вместе с тем в докладе, наряду с весьма реалистиче-
118

скими заявлениями о необходимости скорейшего
мирного урегулирования на основе известных резолюций
ООН, политического решения палестинской проблемы,
соседствуют весьма двусмысленные формулировки. Это
касается как оценки авторами «внешней» ореды
процесса мирного урегулирования (весьма расплывчатое
определение роли СССР в мирном урегулировании в
противовес указанию об американском «арбитраже», формы
и сущности международных гарайтий мирного
урегулирования и др.)> так и конкретного механизма
урегулирования конкретных вопросов (границы Израиля и его
соседей, форма палестинского самоопределения и участия
палестинцев в определении своего будущего и др.) [82,
с. 286—288].
Примечательно, что практически единственный
вопрос, по которому в докладе содержится четкое
определение (а следовательно, имелось и наибольшее согласие
авторов), — это указание на важность м необходимость
«ведущей» американской роли в процессе «поиска мира»,
якобы обусловленной «доверительными» отношениями
между США и непосредственно конфликтующими
сторонами [82, с. 288]. Оставляя вопрос о «доверительности»
американо-арабских, да и в некоторых аспектах
американо-израильских отношений, на совести авторов, нельзя
не отметить, что подобные рассуждения довольно точно
передают основной смысл концепций не только
консервативных, но и в значительной части либеральных
авторов, а именно: необходимым условием ближневосточного
мирного урегулирования должна быть «особая», а
точнее, лидирующая роль Соединенных Штатов. Как
известно, некоторые авторы доклада (36. Бжезииский, У. Ку-
авдт, Р. Боуи) заняли впоследствии видные места в
администрации Дж. Картера, в частности, в аппарате СНБ
и ЦРУ, а их концепции легли в основу официального
курса Вашингтона в отношении проблем мирного
урегулирования на Ближнем Востоке в конце 70-х гг.
Явный крен в сторону поиска «лидерства» США в
процессе мирного урегулирования и объясняет колеба-1
пня администрации Дж. Картера: от признания пеобхо^
днмости создания «палестинского отечества» и
совместного советско-американского заявления от 1 октября
1977 г.* до срыва работы Женевской мирной конфсреп-
* В совместном заявлении по Ближнему Востоку от 1 октября
1977 г. СССР и США подтвердили свою приверженность
всеобъемлющему урегулированию арабо-израильского конфликта в рамках
119

ции и явной поддержки и непосредственной организации
сепаратной египетско-израильской сделки.
С другой стороны, ряд авторов (Дж. Куэстер, Д. Пол-
лок, М. Фридлэндер) обращают внимание на
необходимость учета динамики взаимодействия интересов, целей
и практических действий великих держав и
региональных «действующих лиц» в области мирного
урегулирования на Ближнем Востоке [169; 312].
В этой связи они акцентируют внимание читателя на
трудностях достижения мирного урегулирования
усилиями великих держав и возлагают основные надежды на
активность стран региона, разумеется, если эта
активность в урегулировании будет развиваться в
направлении, удовлетворяющем Соединенные Штаты.
Таким образом, разногласия пю поводу тактических
вариантов американского подхода к мирному
урегулированию («поэтапная» или «всеобъемлющая» модели)
отражают поиски такой концепции, реализация которой в
конечном счете обеспечила бы Вашингтону лидирующие
позиции в процессе урегулирования и его итогах.
Поэтому в основном, то есть в сущности самого подхода
названных буржуазных теоретиков и политиков к мирному
урегулированию, как признают в своих мемуарах Дж. Форд
и Дж. Картер, С. Вэнс, авторы издания «Миротворчество
на Ближнем Востоке» (1980 г.) сохранялась
преемственность сепаратного «поэтапного урегулирования» и
сменившей его «кэмп-дэвидской модели», несмотря на
риторику о стремлении США, Израиля и Египта якобы к
«справедливому, всеобъемлющему и прочному миру» на
Ближнем Востоке [141; с. 269—429; 164; 287, с. 172—
179, 228—230, 254—261; 379; с. 159—255]. Не случайно,
признавая это, госсекретарь США С. Вэис говорил в
сенатском комитете по иностранным делам, что «процесс,
приведший к этому событию (сепаратному «мирному»
египетско-израильскому договору 1979 г.— С. Л., П. Р.)
начала не наша администрация...» [81, с. 13].
Полемика буржуазных исследователей вокруг
сепаратных кэмп-дэвидских соглашений и перспектив их
развития. Борьба мнений в историографии США пю
вопросам мирного урегулирования отражает известные
противоречия не только в науке, но и в практическом
возобновленной Женевской конференции, решению в процессе
мирного урегулирования палестинской проблемы [9. — 1977 г. —
С. 169—170].
120

курсе Вашингтона. Эта противоречивость в концепциях
ученых и практической политике нашла, пожалуй,
наиболее яркое отражение в трудах У. Куандта. Автор
указывал, что ситуация, сложившаяся в регионе в
результате осуществления политики сепаратного
урегулирования чревата для США потерей доверия и влияния в
арабском мире. У. Куандт писал о подмене
всеобъемлющего урегулирования в дипломатии Г. Киссинджера
частичными соглашениями о разъединении
арабо-израильских войск. По мнению автора, для прочного мирного
урегулирования сложившуюся ситуацию необходимо
дополнить созывом «широкого форума типа Женевской
конференции», где решить в обязательном порядке
палестинский вопрос. Обращает на себя внимание
реалистическая оценка автором органической связи проблем
мирного урегулирования с общим состоянием
международной разрядки, ооветско-американскими отношениями
[308, с. 254, 257, 261].
Вместе с тем анализ творчества У. Куандта в его
эволюции показывает растущую заинтересованность автора
в обеспечении «лидерства» США в процессе мирного
урегулирования [308, с. 300]. Америка в концепции автора
играет не только роль «лидера», «гаранта» процесса
мирного урегулирования, но и своеобразного «моста»,
сближающего позиции «актеров» путем предложения
«широких» и «гибких» формул такого урегулирования [308,
с. 290—296]. Для повышения способности США играть
«руководящую» роль в процессе мирного
урегулирования У. Куандт предлагает заменить «комплексный
принцип» (то есть взаимообусловленность всех компонентов
урегулирования) «всеообъемлющим подходом» [308,
с. 299]. Однако в его представлении подобный подход
исчерпывается согласованием определенных «рамок и
принципов» урегулирования, которое будет
осуществляться по стадиям [308, с. 299]. У. Куандт весьма
скептически относится, например, к участию палестннцез в
первых шагах к миру [308, с. 299]
Естественно, что такая трактовка проблемы
урегулирования определила положительную оценку автором
«кэмп-дэвидского» процесса, сепаратного мирного
урегулирования, египетско-израильского «мирного
договора». Правда, автор делает оговорки о необходимости
дополнения этой сепаратной «структуры» решением
палестинской проблемы [309, с. 546, 549, 562]. В своей
монографии «Саудовская Аравия в 80-е гг.: внешняя иолити-
121

ка, безопасность и нефть» (1981 г.) он указывает, что
архитекторы Кэмп-Дэвида (в числе которых был и сам
автор) не учли, что острота и «чувствительность»
нерешенной палестинской проблемы помешают
«подключению» в начале 80-х гг. Эр-Рияда, да и других
«умеренных арабов» к «миротворчеству» США и превратят
египетско-израильский мирный договор в сепаратный
антиарабский сговор [310, с. 29—33, 111 —116]. Вместе с тем,
несмотря на такие запоздалые «прозрения» и на
критические замечания по адресу всей ближневосточной
политики Дж. Картера и особенно Р. Рейгана, автор
упорно настаивает на участии в переговорах о
ближневосточном урегулировании не только и не столько ООП,
сколько других «альтернативных» лидеров палестинцев, то
есть «урегулировании» палестинской проблемы на той
же «кэмп-дэвидской» основе.
Более последовательные позиции в отношении
мирного урегулирования в регионе занимает Дж. БоЛл.
Видный теоретик-международник, он еще в середине 70-х гг.
подверг резкой критике дипломатию «шаг за шагом»,
определив ее как «примат тактики над стратегией», что
ослабляет движение к всеобъемлющему урегулированию
•и «закладывает основу будущей войны» [104, с. 122].
Характерно, что в представлении Дж. Болла
всеобъемлющее урегулирование тесно связано с участием СССР.
«Я глубоко убежден, — пишет ученый, — что постоянный
мир возможен на Ближнем Востоке только посредством
совместных действий США и Советского Союза» [104,
с. 140]. В центре концепции мирного урегулирования
Дж. Болла находится справедливое решение сердцевины
конфликта — палестинской проблемы [104, с. 467].
«Подлинный и длительный мир, — указывает он, — будет
возможным только при общем согласии сторон в том, что
безопасность Израиля неразрывно связана с решением
вопроса о палестинском самоопределении» [107, с. 496].
В этой связи Дж. Болл предлагает «дополнить
нынешнюю кэмп-дэвидскую формулу» переговорами между
США и ООП [107, с. 496].
По мнению Дж. Болла, «кэмп-дэвидский механизм»
с его проектируемыми переговорами о «палестинской
автономии» «не работает для решения палестинской
проблемы». Подобные идеи Дж. Болл четко высказал в
марте 1980 г. па заседании «Трехсторонней комиссии»*,
* «Трехсторонняя комиссия» — неправительственная
организация, объединяющая представителей деловых, политических и науч-
122

специально посвященном проблемам Ближнего
Востока. Примечательно, что участники американской части
комиссии высказывались одновременно и за
предложения, полностью созвучные киссинджеровской
«концепции возможного», и «кэмп-дэвидской структуре»
мирного процесса [265, с. 14—18].
Особую роль в выработке условий мирного
урегулирования, в том числе его международных гарантий,
автор отводит США и СССР. Весьма характерен для
Болла совет, который он дает Белому дому: «Твердой
рукой спасти Израиль от него самого», то есть оказать
существенное давление на Тель-Авив в интересах
подлинного мирного урегулирования [105, с. 470]. Дж. Болл
резко осуждает американскую поддержку
перманентной колонизации израильтянами палестинских земель.
Он подчеркивает, что пренебрежение Вашингтона к
законным и неотъемлемым правам арабского народа
Палестины, включая его право на самоопределение, никак
не согласуется с развернутой официальным
Вашингтоном в конце 70-х гг. кампанией «борьбы за права
человека». Оценки Дж. Боллом американского подхода к
мирному урегулированию в регионе во многом
совпадают с точкой зрения известного либерального ученого и
общественного деятеля Дж. Фулбрайта. Оба автора
признали это в ходе обсуждения ближневосточных проблем
за «круглым столом» в Американском
предпринимательском институте в сентябре 1977 г., которое проходило
под председательством Дж. Сиско и при участии
Дж. Джавитса, Р. Хаузер, Дж. Фулбрайта и Дж. Болла
[305].
Неудивительно, что для произрапльских кругов США
Дж. Болл стал олицетворением «проарабского подхода»
к ближневосточной политике страны. Эти круги
обвиняют его в «забвении» национальных интересов США, в
«предательстве» Израиля и т. д. и т. п. Принципиальная
позиция Дж. Болла еще раз проявилась во время
агрессии Израиля в Ливане в 1982 г. [ПО].
Вместе с тем критический анализ взглядов Дж.
Болла показывает, что «радикальность» его позиции во
многом преувеличена крайне консервативными и
просионистскими учеными и политиками в США. Дж. Болл по-
своему печется о тех же интересах монополистического
пых кругов США, Западной Европы и Японии с целью выработки
единой глобальной стратегии ведущих империалистических держав.
123

капитала США, представителем которого он является.
<*Я совсем не хочу казаться защитником арабской
позиции в отношении Израиля, но я хочу подчеркнуть, что
США имеют свои собственные национальные интересы,
которые мы должны отстаивать...» [305, с. 121.
Особые надежды в области политического
урегулирования арабо-израильского конфликта Дж. Болл
возлагает на Саудовскую Аравию. По его твердому
убеждению, именно она может стимулировать появление
«умеренных лидеров» в ООП и при условии более
«сбалансированной» ближневосточной политики США поможет
«пересмотреть» решения Рабатского совещания глав
арабских государств в 1974 г. о признании ООП
«единственным законным представителем палестинцев» [305,
с. 32].
Дж. Болл и его умеренно-консервативные коллеги в
той или иной мере единодушны в определении причины
застоя «кэмп-дэвидского процесса». Это, по их мнению,
нежелание Израиля идти на уступки по палестинскому
вопросу, что, естественно, превратило «дорогу
Кэмп-Дэвида» в «дорогу в никуда». При различной степени
остроты их критики как в адрес Израиля, так и США (как
«гаранта» миротворческого процесса) подавляющее
большинство этих авторов (за исключением Дж. Болла
и некоторых других) не признают, что сепаратный
характер кэмп-дэвидских соглашений загнал в тупик
решение ключевой проблемы конфликта — палестинской.
Попытки соединить несовместимые цели: поддержать
кэмп-дэвидскнй процесс, блокирующий подлинное
решение палестинской проблемы, и стремление урегулировать
эту проблему — сердцевину конфликта — основа
противоречивости позиций умореппо-консервативных ученых*.
Так, прюфессор Л. Байндер в своих работах пытается
найти приемлемое для США решение этой дилеммы.
Признавая, что Кэмп-Дэвид в «чистом виде» остался
«сепаратным миром», он достаточно откровенно пишет:
«Мы хотели бы видеть всеобъемлющее решение арабо-
израпльскопо конфликта, но мы не желаем добиваться
этого решения в рамках международного форума, в ко-
* Подобный поиск «квадратуры круга» — основное
содержание вышедшей в 1961 г. книги «Путь к миру: арабо-израильский мир
и Соединенные Штаты» (Дж. Грин, Ф. Клацник, Г. Сондерс,
М. Торн). С другой стороны, Л. Боллинг призывает расширить
рамки Кэмп-Дэвида не только в регионе, но и путем подключения к
урегулированию СССР [119].
124

тором Советский Союз приобрел бы статус, равный
нашему» [117, с. 40]. Поэтому автор рекомендует в «пост-
кэмп-дэвидской игре» опираться на Саудовскую Аравию,
считая, что «Паке Саудиана» на Ближнем Востоке для
Вашингтона предпочтительнее и кэмп-дэвидского
тупика, и «возврата к Женеве». Директор программы
ближневосточных исследований фонда Карнеги Л. Фабиан
указывает, что ливанская война выдвинула вопрос о
будущем Западного берега реки Иордан в центр
ближневосточных проблем, то есть опровергла расчеты
руководителей Израиля и их сторонников в США снять с
«повестки дня» палестинский вопрос [161.—1983.—№ 50.—
С. 53—72]. Автор, правда, не упоминает о проблеме
самоопределения палестинцев, однако его акцент на
глубокие расхождения между интересами США в области
мирного урегулирования и стремлением Тель-Авива к
созданию «великого Израиля» очевиден. Вместе с тем
Л. Фабиан явно стремится обелить роль Вашингтона в
войне в Ливане, хотя общепризнано, что без
американской поддержки вторжение Израиля было бы
невозможно. Ученый вынужден признать, что ливанская
авантюра Тель-Авива не оправдала надежд администрации
Р. Рейгана на то, что «израильско-палестинская война
приведет к израильско-палестинскому миру» [162, с. 638].
Эта авантюра, по его мнению, завершилась, несмотря на
широко разрекламированный «план Рейгана»,
затянувшимся конфликтом и дипломатической стагнацией [162,
с. 655]. Признавая вину Израиля за развязанную
летом 1982 г. пятую арабо-израильскую войну, А. Перл-
муттер видит, тем не менее, в ее итогах обнадеживающие
для США перспективы: ослабление ООП как
политического символа дела палестинцев, а также фактическое
«разделение контроля» в Ливане между Сирией и
Израилем. Явно выдавая желаемое за действительное, он
рассуждает о возможности сирийско-израильского
«примирения» (на основе раздела сфер влияния в Ливане)
и о последующей возможности «подключения» Сирии к
Кэмп-Дэвиду, поворота Дамаска на проамериканский
курс. Действительность, как известно, опровергла
прогнозы А. Перлмуттера. По меньшей мере наивным
выглядит и его предположение, что в условиях, сложившихся
в регионе в середине 80-х гг., «война в Ливане может
оказаться последней арабо-израильской войной» [292, с. 81].
Подобно А. Перлмуттеру, бывший помощник
госсекретаря США по делам Ближнего Востока и Южной Азии
125

(1968—1974 гг.) и бывший заместитель госсекретаря
• (1974—1976 гг.) Дж. Сиско утверждает, что война в
Ливане подчеркнула «центральную роль США как
единственной державы, приемлемой для обеих сторон
(конфликта. — С. Л., П. Р.)» [352, с. 638]. По мнению
Дж. Сиско, «война создала новые возможности начать
палестинскую фазу мирного урегулирования под эгидой
Соединенных Штатов» [352, с. 612]. Автор считает, что
Кэмп-Дэвид свой «миротворческий потенциал» исчерпал
достижением египетско-израильского «мирного»
договора. Поэтому он предлагает администрации Р. Рейгана
использовать период после ливанской войны для
решения палестинского вопроса.
В этой связи обращают на себя внимание, по
крайней мере, два обстоятельства. Во-первых, Дж. Сиско
повторяет Г. Киссинджера, когда утверждает, что военная
«фаза» в развитии ближневосточного конфликта сама по
себе якобы создает выгодные условия для
«миротворческой» дипломатии США. Как выглядят итоги этой
дипломатии, хорошо известно: после четвертой
арабо-израильской войны 1973 г., которая представлялась Г.
Киссинджеру «последней» войной на Ближнем Востоке, был
< Кэмп-Дэвид и его. логичное следствие — вторжение
Израиля в Ливан». Во-вторых, «решение» палестинской
проблемы, которое предлагает Дж. Сиско, не более чем
паллиатив. Он недвусмысленно поддерживает
пресловутый «план Рейгана», который предусматривает
предоставление палестинцам куцей автономии в рамках
конфедерации с Иорданией.
По крайней мере наивно звучит утверждение
Дж. Сиско о том, что администрация (США поступилась,
якобы, своим антисоветским «глобализмом в пользу
компромиссного мирного урегулирования на Ближнем
Востоке. «План Рейгана» (чего не скрывают
американские руководители) — это, в конечном счете, попытка
создать при помощи какого-то варианта мирного
урегулирования новую региональную «базу» для глобальной
антисоветской стратегии. Автор комментирует
официальную позицию Вашингтона явно в одобрительном духе.
Во-первых, от переговоров полностью отстраняется
ООП, поскольку после событий в Ливане в 1982—1983 гг.
ее уже можно «не опасаться». Во-вторых, заранее
исключается возможность создания палестинского государства
на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.
Максимум, на что могут рассчитывать палестинцы, по иред-
126

ставлению Дж. Сиско, — это на какой-то вариант
иордано-палестинской конфедерации. Правда, автор пишет
о необходимости укреплять внутри Израиля «умеренные»
силы, поощрять «дебаты» по палестинскому вопросу, но
его общая оценка палестинской проблемы остается в
рамках официальной политики Вашингтона.
Дж. Сиско свидетельствует в пользу того, что «план
Рейгана» в отношении палестинского вопроса — это
даже шаг назад по сравнению с Кэмп-Дэвидом. Если в
документах последнего предусматривалась некая эфемер-
пая надежда на будущее «самоопределение»
палестинцев, то «инициатива Рейгана» (и Дж. Сиско это
поддерживает) совершенно определенно говорит «нет»
созданию независимого палестинского государства [352,
с, 628—636]. Причину такой эволюции официального
курса откровенно раскрывает автор. Если до войны
1982 г. проект «палестинской автономии» с учетом
«самоопределения» был «платой за капитуляцию Каира»,
то после того, как А. Садат «сделал свое дело» и,
главное, после «битвы за Бейрут», необходимость в этом
прикрытии отпала.
В начале 1985 г. Дж. Сиско в ходе поездки по ряду
арабских стран, организованной ЮСИА, заявлял, что
«план Рейгана» остается основной «базой» для мирного
урегулирования, в том числе и решения палестинского
вопроса. Одновременно он высказался за необходимость
скорейшего вывода израильских войск из Ливана, как
важного условия ускорения «мирного процесса» [Сирия
Тайме. — 1985. — 14 яив.]*.
Что касается Р. Ньюмена, то он не разделяет
казенного оптимизма по поводу «плана Рейгана» или
ливанско-израильского соглашения от 17 мая 1983 г. Его
тревожит слишком произраильский характер этих
дипломатических «достижений» администрации Р. Рейгана
1277]. Итогом подобных акций США, по мнению ученого,
является еще большая зависимость их от своего сателли-
* Указанные признания, наряду с более взвешенной оценкой
роли Сирии и советско-сирийских отношений в будущем
урегулировании — итог определенной эволюции во взглядах Дж. Сиско. Еще в
ноябре 1983 г., выступая на конференции в университете г. Атланты
(штат Джорджия), организованной бывшими президентами
Дж. Фордом и Дж. Картером, с участием представителей шести
ближневосточных государств, он призывал к выводу сирийских
войск из Ливана в качестве предпосылки для дальнейшего
прогресса в мирном урегулировании [Нир Ист Рипорт. — 1983. — И нояб.;
Сирия Тайме. — 1983. — 10 нояб.].
127

та — Израиля, бесконечное втягивание в ливанский
конфликт. Примечательно, то Р. Ньюмэн в предисловии к
книге израильского профессора А. Клемана, как и
многие умеренно-консервативные авторы (Дж. Болл,
Дж. Пек и др.), всерьез опасается «решения»
палестинской проблемы «по-израильски», то есть путем «палес-
тинизации» Восточного берега — за счет территории
собственно Иордании, где свыше половины населения
составляют местные палестинцы [110; 228, с. 6; 288].
Научный сотрудник Американского
предпринимательского института, член СНБ в 1967—1974 гг., а затем
помощник госсекретаря по делам Ближнего Востока и
Южной Азии .Г. Сондерс, подобно Дж. Сиско, считает,
что после войны в Ливане США заняли «центральные
позиции» в ближневосточном мирном урегулировании.
«Активная роль США, — пишет он, — является
жизненно важной в создании основы для переговоров.
Поэтому для США важно подтвердить свой собственный
взгляд па палестинскую проблему» [343, с. 112]. США в
качестве «арбитра» в достижении
израильско-палестинского мира, считает Г. Сондерс, должны способствовать
тому, чтобы складывался выгодный для них «баланс
сил» противоборствующих сторон. Составной частью
этого «нового баланса сил» на Ближнем Востоке, по
мнению Г. Соидерса, должно стать решение ливанского
конфликта на основе отвода не только сирийских, но и
израильских войск и в увязке с решением палестинской
проблемы. Г. Сондерс призывает «не повторять ошибку»
Г. Киссинджера, когда «отвод войск» и «решение
палестинской проблемы» были «разведены» [343, с. 107—108].
Г. Сондерс, правда, не упоминает о том, что Г.
Киссинджер вполне сознательно отделял «фазу разъединения»
от «фазы решения», ибо последней он вообще
предпочитал не заниматься.
Что касается решения палестинской проблемы, то
Г. Сондерс представляет ее себе так: «... Как только
Соединенные Штаты подтвердят, что их цель — мир
между израильтянами -и палестинским народом, первым
шагом в продвижении израильско-палестинского мирного
процесса является необходимость взаимных обязательств
по поводу взаимного признания и последующие
переговоры об урегулировании. Поддержка США жизненно
важна для оформления этих обязательств» [343, с. 116].
Автор не проектирует в будущем самостоятельного
палестинского государства. Он пишет лишь о «подлин-
128

ной автономии» палестинцев и «консультациях с
представителями палестинского движения» [343, с. 120].
Г. Сондерс прямо пишет о желательности
восстановления обстановки «периода Кэмп-Дэвида», об
использовании выработанной в ходе египетско-израильских
переговоров пресловутой идеи «палестинской автономии»
1343< с. 116—120]. Подобные позиции занимает и другой
бывший высокопоставленный сотрудник
госдепартамента А. Атертон [99].
А. Гарфинкл, Я. Ластик и другие авторы
обеспокоены «твердолобой» позицией Израиля в вопросах
мирного урегулирования, особенно бескомпромиссной
позицией лидеров правого блока «Ликуд». Они призывают
администрацию США «убедить» Тель-Авив в
невозможности сохранения оккупации Израилем Западного
берега реки Иордан, хотя бы по чисто демографическим
причинам [173; 249; 250].
Показательно, что умеренно-консервативные авторы
(А. Гарфинкл, А. Миллер, Ф. Клацник) активнее
обращают внимание на ключевое значение палестинского
вопроса в комплексе проблем ближневосточного мирного
урегулирования* [174; 261—264; 155, с. 24—27]. Как
пишет А. Миллер, «новый, и еще более грозный
палестинский феникс, в конце концов, может возродиться в
пламени Западного Бейрута» [261, с. 124—125]. Вместе
с тем он указывает, что «фрагментарная структура»
ООП, ее «балансирование» в межарабских отношениях,
могут в условиях, когда палестинцы потеряли свои базы
в Ливане, привести (и он это приветствует) к
ослаблению роли ООП в ближневосточном урегулировании»
[262—264].
Подобные рассуждения раскрывают надежды части
умеренно-консервативных ученых, а также политиков,
стоящих за ними, па то, что наиболее «трудный вопрос»
для США и -Израиля о признании роли ООП, а
следовательно, и палестинского самоопределения, можно будет
обойти молчанием либо растворить в различных
модификациях «иорданского варианта».
Эти размышления и прогнозы умеренных
консерваторов получили в 1983 г. дополнительный стимул в виде
открытого вооруженного конфликта внутри ПДС и
последующего фактического раскола ООП.
* А. Миллер является автором книги «ООП: политика
выживания». — Нью-Йорк: Прэйгер, 1983.
5-5058
№

Другой автор — М. Брузоиски понимает, что
«иорданское решение» палестинской проблемы нуждается в
какой-то «доработке», чтобы на нем не спекулировали
экстремисты в Тель-Авиве, доказывая необходимость
«палестинизации» Иордании взамен предоставления
палестинцам права на государственный суверенитет. Он
призывает администрацию Р. Рейгана «модифицировать»
этот вариант путем выработки равноправного
«палестинско-иорданского решения» при осторожном
«руководстве» со стороны Соединенных Штатов [126].
Такой вариант «решения» палестинской проблемы
весьма характерен для умеренно-консервативных
авторов П. Джуридини, Р. Маклорин, А. Гарфинкл, А. Кордс-
ман и др. Поэтому они подчеркивают необходимость
«культивировать» отношения с Хашимитским
королевством как важным, а главное, желательным партнером
Вашингтона в решении палестинской проблемы [150,
175; 212].
Н. Говард, Л. Снайдер, Н. Шахгалдян, У. Хаддад 'и
другие авторы осознают органическую связь между
арабо-израильским конфликтом, нерешенной палестинской
проблемой и ливанским конфликтом; наличие
объективных как внутренних, так и внешних причин гражданской
войны в Ливане. Более того, их тревожит
непрекращающееся вмешательство США во внутренние дела
Ливана* [188; 198; 345; 354]. Вместе с тем для этих авторов
характерно нежелание видеть как перспективы
демократизации режима в самом Ливане, так и подлинно
справедливое решение палестинской проблемы. Отсюда их
сомнения в прогнозах решения ливанской проблемы:
сохранить иностранные войска в стране, закрепить ее
раздробленность в виде «федерации» и т. д. По мнению
этих ученых, лишь США могут помочь как-то ослабить
влияние этих тревожных явлений. Отражая эти
настроения, Дж. Крафт писал в «Вашингтон пост», что целью
США в отношении Ливана должно быть такое решение,
которое оставило бы «возможность для оказания в даль-
* В унисон с мнениями названных ученых звучат голоса
бывших президентов Дж. Форда и Дж. Картера, которые, как
отмечала «Сирия Тайме», считают интервенцию США в Ливане в 1982—
1984 гг. «ошибочной» и «пагубной» для мирного процесса (имеется
в виду Кэмп-Дэвид) на Ближнем Востоке [Сирия Тайме. — 1984. —
15 марта; 22 марта; 13 мая; 14 мая]. Это же признавал Дж.
Картер в своей последней книге «Кровь Авраама» (1985 г.) [142].
130

нейшем американского влияния в этом районе»
[Вашингтон пост. — 1984. — 5 янв.]
Большинство умеренно-консервативных авторов
видят возможность обеспечения безопасности Израиля в
постепенном выводе израильских войск с
оккупированных в 1967 г. территорий, взаимном дипломатическом
признании враждующих сторон, мирных переговорах с
целью заключения компромиссного договора на базе
резолюции ООН № 242. Повестка дня переговоров по
Ближнему Востоку, в том числе в рамках
международной конференции, должна, по их мнению, включать
также вопросы о (решении проблемы беженцев, свободе
навигации, общей нормализации арабо-израильских
отношений.
Авторы умеренно-консервативных взглядов считают
основой ближневосточного урегулирования реализацию
права палестинских арабов на самоопределение, но
существуют различные представления о путях его
осуществления и форме будущей палестинской
государственности (независимость, федерация с Иорданией, автономия
и т. д.). По (распространенному мнению указанных
исследователей федерация с Иорданией является
«оптимальным путем» благоприятного для США развития
будущей палестинской государственности. Вместе с тем,
как показывает проведенное исследование, существует
и другое мление, что США путем активного участия в
переговорах по палестинской проблеме, а главное,
широкой финансовой помощи палестинцам смогут определить
выгодную для них политическую ориентацию нового
палестинского государства, не' боясь его создания.
Подобные настроения особенно оживились в последние годы
после раскола в ООП и в связи с нормализацией
отношений между Египтом и Иорданией.
В отношении решения проблемы Иерусалима многие
из указанных авторов оптимальным вариантом считают
раздел города между Израилем и арабами, с учетом его
религиозной уникальности, хотя одновременно
признается и возможность его оставления под суверенитетом
Израиля. Несмотря на как будто бы признание важной
роли ООН, Совета Безопасности, а также СССР, среди
умеренно-консервативных авторов преобладает
убежденность в необходимости «особой» американской роли
в мирном процессе, что, по их мнению, обеспечит
необходимое «качество мира», а по существу, — американские
гарантии мирного урегулирования. Не случайно совпа-
5*
131

дения такого рода концепций со взглядами ряда
израильских авторов и политических деятелей (Ш. Авинери,
Ш. Фельдмана, И. Рабиновича, А. Эбана, И. Аллона,
Ш. Переса, И. Рабина и других).
Суммируя вышеизложенные взгляды, можно
утверждать, что в умзренно-консервативных концепциях
наблюдается явное противоречие между пониманием важности
активного содействия стабильному мирному
урегулированию в регионе и стремлением всячески обосновать
получение от такого урегулирования односторонних
преимуществ для США. Это находит свое отражение как в
трактовке общих вопросов мирного урегулирования
(проблема его всеобъемлющего характера, оценка
«советского фактора»), так и конкретных вопросов
(самоопределение палестинцев, роль ООП, границы государств
региона и т. д.). Эти тенденции в творчестве такого рода
ученых заметно усилились после подписания кэмп-дэ-
видских соглашений, когда заметный «крен» был сделан
в пользу произраильских позиций и игнорирования
решающей роли ООП в решении палестинского вопроса.
3. Поиск конструктивных альтернатив
официальному курсу:
либеральные и леворадикальные направления
внешнеполитической мысли США
Авторы либерального направления (К. Райт,
У. Полк, Дж. Бадо, У. Фулбрайт и др.) рассматривают
реалистический подход США к проблемам мирного
урегулирования на основе решений ООН в качестве
обязательного условия приспособления Америки к переменам
в окружающем мире, общего оздоровления
международной обстановки в целом, ликвидации опасного очага
международной напряженности на Ближнем Востоке [102,
с. 15—39; 170; 300, с. 412, 417, 425, 443; 384; 385 и др.].
Либеральные авторы (Ч. Иост, Дж. Фулбрайт,.
У. Полк, Дж. 1Кеннан, С. Хоффман, 3. Шихан, Ф. Хури,
Р. Стуки) выступают против «концепции возможного» и
ее практического воплощения — «поэтапной
дипломатии» Г. Киссинджера. В отличие от упомянутых уже
критиков Г. Киссинджера в среде умеренно-консервативных
ученых, либеральные авторы обращают главное
внимание не на форму или «технику» переговоров, а на их
сущность. В их понимании «всеобъемлющий подход»
означает органическое единство метода переговоров, кру-
132

га участников и объема затрагиваемых вопросов. Вместе
с тем рассуждения об «особой роли» США в процессе
мирного урегулирования, о «первоочередности»
обеспечения интересов безопасности Израиля, о необходимости
«умеренной», то есть прозападной политической
ориентации проектируемого палестинского государства не
могли не сказаться на степени остроты их критики,
способствовали противоречивости либеральных концепций
мирного урегулирования, чем пользуются их противники
из консервативного и леворадикального лагерей в
буржуазной историографии США.
Либеральные авторы сознают ограниченность кэмп-
дэвидских соглашений, призывают к возврату к
всеобъемлющему мирному урегулированию, хотя в оценке
Кэмп-Дэвида они далеко не единодушны. Многие
исследователи считают возможным идти к всеобъемлющему
миру, не минуя |Кэмп-Дэвид, а через него.
С. Тиллман отмечает, что главный порок кэмп-дэвид-
ских соглашений состоит в том, что решение
палестинского вопроса — ключевого для ближневосточного
урегулирования — не было связано с заключением
египетско-израильского договора [364, с. 26]. По мнению
автора, наступило время решать палестинский вопрос.
Причем очевидно желание автора серьезно разобраться в
истоках национально-освободительной борьбы арабов
Палестины, политической и военной деятельности ООП
[364, с. 172—228]. Более того, неудачи американской
дипломатии в развитии «кэмп-дэвидского процесса»
С. Тиллман объясняет непониманием в США значения
палестинской проблемы для арабского мира как
исторической, культурной и религиозной общности [364,
с. 206—208]. Как же С. Тиллман собирается совместить
принцип палестинского самоопределения с интересами
безопасности Израиля? Ответ, казалось бы, должен быть
один: путем развития процесса всеобъемлющего мирного
урегулирования, то есть отказа от сепаратных сделок
типа кэмп-дэвидской. Однако мысль автора развивается в
ином направлении. США, считает он, сыграли свою роль
«посредника» в Кэмп-Дэвиде, на очереди их роль
«арбитра» для достижения мира «для всех» — в
соответствии с национальными интересами США. Вывод
израильских войск с оккупированных территорий, реализация
права палестинцев на самоопределение, обеспечение
безопасности Израиля и полная нормализация всех видов
отношений между странами региона при международных
133

гарантиях, в том числе советских, Должны, по его
мнению, сочетаться с «особо важной» ролью США [364,
с. 270, 275—289].
Для либеральных авторов (Ч. Поста, Дж. Фулб»райта,
Г. Келмана, К. Райта, М. Хадсона, X. Шараби, В. Ха-
лиди и др.) характерно определенное понимание
необходимости решения палестинской проблемы путем
предоставления палестинцам права на самоопределение. В
этом они видят сердцевину мирного урегулирования и
призывают сделать это основой американского подхода
к нему [171; 202; 216; 222; 385].
Повышенное внимание, которое проявляют
американские либеральные политологи к палестинскому вопросу,
целиком закономерно: он отражает растущее понимание
его объективного значения, ключевой роли в любом
ближневосточном урегулировании, свидетельствует о
международном престиже ООП как определенного
(несмотря на кризис в ее рядах)
политико-дипломатического фактора в регионе.
Глубокий кризис в рядах ПДС, в котором
отразилось социально-политическое размежевание в среде
палестинцев, оправдал давно вынашиваемые надежды
либеральных авторов на развитие консервативных
тенденций в ПДС, укрепление их влияния на ООП и
получение дополнительного рычага для США в целях
продвижения таких вариантов урегулирования конфликта,
которые бы вели к усилению позиций США и их
союзников в регионе.
Историки и политологи радикального направления
особое внимание обращают на перспективы
взаимоотношений между Израилем и его арабскими соседями,
особенно палестинцами. Л. Дэйвндсои рассматривает мирное
сосуществование Израиля и будущего палестинского
государства как основу прочного и длительного мира на
Ближнем Востоке. Он подчеркивает, что другого решения
быть не может: палестинцы никогда не смогут стать
органической частью Израиля [199, с. 13]. Однако
отмеченная уязвимость теоретической базы этих
исследователей обусловливает искажение цравильного соотношения
социально-экономических и политических аспектов
ближневосточного конфликта, пессимистические оценки
возможного мирного урегулирования на Ближнем Востоке.
Следует отметить, что, несмотря на указанные
серьезные искажения сути мирного урегулирования, причины
которых уже анализировались, представители радикаль-
134

ного направления в массе своей ищут демократическую
альтернативу агрессивной политике США в регионе,
имперским планам мирного урегулирования в духе «Паке
Американа». Они вместе со значительной частью
либеральных исследователей составляют заметную
оппозицию «слева» официальному курсу ближневосточной
политики Вашингтона.
Суммируя концепции возможного ближневосточного
урегулирования, можно сказать, что крайние
консерваторы, оказывающие преобладающее влияние на
практическую политику нынешней администрации США,
рассматривают мирное урегулирование как
вспомогательный дипломатический маневр для установления
политической, экономической и военной гегемонии США в
регионе, для ослабления влияния СССР и
революционно-демократических сил на Ближнем Востоке. Их взгляды на
позицию США в вопросах мирного урегулирования, как
правило, тождественны израильским экспансионистским
намерениям и, следовательно, практическая реализация
их концепций объективно ведет лишь к обострению
ближневосточного конфликта.
Умеренные консерваторы пытаются найти рецепты
мирного урегулирования, которые, будучи в какой-то
степени приближенными к реальностям мировой
политики, в то же время направлены, в первую очередь, на
укрепление империалистических интересов США в регионе.
На этой «теоретической» основе базировалась позиция
США в вопросах ближневосточного урегулирования в
70-е гг. Очевидная противоречивость данного подхода
закономерно привела к целому ряду
политико-дипломатических тупиков на Ближнем Востоке, стимулировала
односторонние, зачастую прямо провокационные акции
американской внешней политики, вроде кэмп-дэвидского
соглашения, сепаратного египетско-израильского
договора, а впоследствии и интервенцию американских
вооруженных сил в Ливане. Понимание необходимости
ликвидации ближневосточного конфликта в национальных
интересах самих США демонстрируют многие
представители либерального и практически все представители
радикального направлений. Они более или менее
конструктивно выступают за справедливое решение самой
существенной части конфликта — палестинской проблемы.
Несмотря на прослеженную непоследовательность и
ограниченность концепций этих ученых,
буржуазно-либеральная и радикальная критика официального курса
• 135

Вашингтона имеет позитивное значение для мобилизации
общественного миения в США в пользу справедливого
и всеобъемлющего решения ближневосточной проблемы.
Ближневосточная, политика администрации Рейгана
(«план Рейгана»), которая пытается использовать
«кэмп-дэвидскую модель» урегулирования для создания
так называемого «стратегического согласия» в регионе
на основе консолидации сил арабской реакции,
сионизма и империализма, имея в виду свою главную
политическую цель — борьбу против
национально-освободительного движения и подготовку глобального
«крестового похода» против СССР, свидетельствует о
практической реализации многих научных установок крайне
консервативных ученых. Об этом, в частности, говорит
безусловная американская поддержка продолжающейся
агрессии Израиля в Ливане.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В 70-е — начале 80-х гг. активизировалась
борьба мнений в академических и политических кругах США
по коренным вопросам ближневосточной политики
страны, места региона в глобальном внешнеполитическом
курсе США и, соответственно, американского подхода к
вопросам ближневосточного мирного урегулирования.
Заметно усилилась дифференциация взглядов в
американской буржуазной историографии исследуемой
проблемы. Катализатором сложного и противоречивого
процесса осмысления и «переосмысления» как самой
ближневосточной политики, так и ее теоретических основ,
заметного «ужесточения» концепций буржуазных ученых
(как и практической политики США в целом) было
изменение соотношения сил в мире в пользу социализма и
прогресса, начавшееся в 70-х годах, заметные
социальные последствия разрядки международной
напряженности. Среди региональных факторов, повлиявших на
указанный процесс, следует назвать подъем национально-
освободительного движения на Арабском Востоке,
активную поддержку его социалистическими странами,
рост стратегического значения природных ресурсов
Ближнего Востока, прежде всего нефтяных.
Под влиянием объективных изменений в мире в США
значительное число американских ученых — от
умеренных консерваторов до радикалов — выступили (хотя с
далеко неоднозначными предложениями) за то, чтобы
учитывать новые региональные и глобальные
политические реальности, определяющие ход решения
ближневосточной проблемы.
В консервативном лагере историков и политологов,
который остается ведущим в историографии проблемы,
усилилось размежевание между крайне правыми,
призывающими к «жесткой», «силовой», бескомпромиссной
произраильской политике, и умеренно настроенными
авторами, во взглядах которых сочетается стремление
сохранить и даже усилить позиции США в регионе с из-
137

вестным политическим реализмом. Рекомендации
последних оказали в 70-е гг. определенное воздействие на
практическую политику в плане известного сдерживания
агрессивного внешнеполитического курса США, в том
числе на его ближневосточном направлении. Вместе с
тем прослеженная в данной работе непоследовательность
и противоречивость концепций буржуазных ученых,
присущий им антикоммунизм и антисоветизм — от его
воинственных до более или менее умеренных форм,
решающее воздействие на формирование ближневосточной
политики США крайних консерваторов, а также сил
американского и международного сионизма привели к тому,
что указанные положительные изменения носили часто
лишь декларативный характер (например, подписание
советско-американского заявления 1 окт. 1977 г.).
Проведенное исследование показывает, что
значительную роль в эволюции взглядов американских
буржуазных ученых играют внутриполитические факторы,
которые образуют «домашнюю среду», серьезно влияющую
на разработку концепций политики Вашингтона в
регионе и борьбу мнений в политической и исторической
науке США. В силу этого дальнейшее изучение
внутриполитических аспектов формирования политики США на
Ближнем Востоке является совершенно необходимым
для всестороннего исторического анализа
внешнеполитических концепций.
В исследуемый период отчетливо проявилось влияние
буржуазной исторической и политической науки на
практическую политику США. Это нашло свое выражение в
практике выдвижения на высшие посты в
государственном аппарате, ведающем ближневосточными делами
США, представителей научного мира и уходе
высокопоставленных чиновников этого аппарата на
академическую или научно-исследовательскую работу.
В 70-е — начале 80-х гг. свои концепции на практике
могли апробировать профессора Г. Киссинджер, 36. Бже-
зинский, У. Куандт и другие буржуазные ученые. В свою
очередь, помощники госсекретаря по делам Ближнего
Востока и Южной Азии с 1969 по 1981 гг. (К. Ван-Хол-
леи, Дж. Сиско, Г. Сондерс) ушли со своих постов в
научно-исследовательские организации. Примечательно,
что весь «цикл» (разработка концепций — практическое
осуществление — «переосмысление» концепций) прошли
Г. Киссинджер, 36. Бжезинский, У. Куандт.
Историографический анализ показывает, что боль-
138

шинство американских буржуазных исследователей (от
крайних консерваторов до либералов) призывают власть
имущих использовать процесс ближневосточного
мирного урегулирования для усиления политической и
экономической экспансии США в регионе, хотя пути, средства
и методы достижения этой цели являются предметом
внутренней борьбы в академических и политических
кругах. Вот почему, несмотря на порой острые разногласия,
основная масса американских буржуазных ученых
признает египетско-израильский сепаратный мирный
договор «моделью», а «кэмп-дэвидский процесс» — основой
американского подхода к ближневосточному
урегулированию.
Вместе с тем для части умеренно-консервативных
ученых, для либералов и леворадикалов характерно
понимание важности подлинного мирного урегулирования
на Ближнем Востоке, что, по их мнению, должно
соответствовать и подлинным национальным интересам
США. Они выступают за поиск эффективного
всеобъемлющего мирного урегулирования, за равноправный
диалог с СССР, за конструктивное решение палестинской
проблемы.
Большая часть консервативных исследователей
отстаивает тезис о необходимости «нового консенсуса» в
изучении ближневосточной политики США, дает
правительству рекомендации строго следовать произраильско-
му курсу в регионе, усилить взаимодействие США с
сугубо-консервативными арабскими режимами, жестко
противодействовать СССР,
национально-освободительному движению на Ближнем Востоке. Эти авторы, а они
задают тон в американской исторической и
политической науке, выступают за ускоренное развитие
сепаратного «кэмп-дэвидского» процесса в рамках глобальной
антикоммунистической стратегии, провозглашенной
администрацией Р. Рейгана. «Новый консенсус» в
исторической науке США в конце 70-х — начале 80-х гг., в
рамках которого развиваются приведенные
рекомендации буржуазных исследователей, базируется, с одной
стороны, на эволюции взглядов
умеренно-консервативных и части либеральных ученых — в направлении
«правее центра», с другой — на известной модификации
крайне консервативных концепций.
Изучение трудов буржуазных ученых либерального и
радикального направлений помогает понять эволюцию
мышления ряда представителей исторической науки в
139

США, которые под влиянием антивоенных настроений
американской общественности занимают более трезвые,
реалистические позиции в вопросах ближневосточного
мирного урегулирования. Оно позволяет прогнозировать
возможный поворот политики США в регионе в сторону
политического реализма и видеть пределы такого
реализма. Проведенное исследование показывает, что
немало буржуазных ученых, особенно либеральных и
леворадикальных взглядов, признают важность советских
мирных инициатив в деле ближневосточного мирного
урегулирования, знакомят с ними американскую
общественность. Как известно, СССР последовательно
выступает за прочный мир на Ближнем Востоке, за
всеобъемлющее и справедливое урегулирование
арабо-израильского конфликта с учетом законных трав всех
заинтересованных сторон, включая реализацию права
палестинского арабского народа на национальное и
государственное самоопределение. Эта принципиальная позиция
Советского Союза отвечает насущным интересам народов
региона, международной безопасности и прочного мира
на Ближнем Востоке.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ленин В. И. Учитесь у врагов//Полн. собр. соч. — Т. 12. —
С. 117—118.
2. Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм//Там же. —
Т. 18. — С. 7—384.
3. Ленин В. И. Разногласия в европейском рабочем движении//
Там же. — Т. 20. — С. 62—69.
4. Ленин В. И. О либеральном и марксистском понятии классовой
борьбы//Там же. — Т. 23. — С. 236—241.
5. Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме//Там
же. — Т. 41. — С. 1—104.
6. Ленин В. И. Доклад о тактике РКП, 5 июля: III конгр. Ком.
Интернационала, 22 июня — 1*2 июля 1921 г.//Там же. —
Т. 44. — С. 1—61.
7. Материалы XXVI съезда КПСС. — М.: Политиздат, 1981. —
223 с.
8. Материалы. XXVII съезда Коммунистической партии
Советского Союза. — М.: Политиздат, 1986. — 362 с.
9. Внешняя политика Советского Союза и международные
отношения: Сб. документов. 1970—1981 гг. — М.: Междунар.
отношения, 1971—1982.
10. Предложения Советского Союза по ближневосточному урегу-
лированию//Правда. — 1984. — 29 июля.
11. Громыко А. А. Во имя торжества ленинской внешней политики:
Избр. речи и статьи. — М.: Политиздат, 1978. — 599 с.
12. Громыко А. А. Внешняя экспансия капитала. История и
современность. — М.: Мысль, 1982. — 494 с.
13. Коммунистическая партия Израиля. XIX съезд, Хайфа, 1981 г.—
М.: Политиздат, 1982. — 194 с.
14. Новая программа Коммунистической партии США. Народ
против власти МОИОПОЛИЙ//США — экономика, политика,
идеология. — 1983. — № 1. — С. 120—127; № 2. — С. 120—124;
№ 3. — С. 121—127; № 14. — С. 117—125.
15. Холл Г. Революционное рабочее движеие и современный
империализм: Пер. с англ. — М.: Мысль, 1974. — 365 с.
16. Абдуллаев Ю. Н. Американские центры по исследованию
Среднего и Ближнего Востока//Народы Азии и Африки. — 1981.—
№ 1. — С. 150—155.
17. Американская историография внешней политики США/Отв. ред.
Г. Н. Севостьянов. — М.: Наука, 1972. — 403 с.
18. Алпатов С. И. США и Европа. Общие проблемы американской
континентальной политики: Критич. анализ буржуаз.
историографии США. — М.: Мысль, 1979. — 238 с.
19. Аппатов С. И. Школы и направления американской
буржуазной историографии послевоенных международных отношений и
внешней политики США//История и историки.
Историографический ежегодник, 1977. — М.: Наука, 1980. — С. 17^2—189.
20. Аппатов С. И. Американская буржуазная историография
международных отношений: эвоцюция в 70-е годы//США —
экономика, политика, идеология. — 1981. — № И. — С. 118—129.
21. Аппатов С. И., Коваль И. Н. Критический анализ американской
буржуазной историографии. Концепции восточноевропейской
141

политики США. — К.; Одесса: Вища шк. Головное изд-во,
1984. — 142 с.
22. Алпатов С. И., Райнов П. Я. Критика взглядов американских
буржуазных идеологов на ближневосточную политику США в
70-е годы//Укр. ист. журнал. — 1984. — Л» 2. — С. 37—48.
.23. Алпатов С. И., Ч-ервена Я. Идеологические аспекты
внешнеполитической стратегии США в 80-е годы//США — экономика,
политика, идеология. — 1985. — № 1. — С. 90—97.
24. Арбатов Г. А. Идеологическая борьба в современных
международных отношениях. — М.: Политиздат, 1972. — 351 с.
25. Арбатов Г. А., Олтманс В. Вступая в 80-е... Книга-интервью об
актуальных вопросах международных отношений. — М.: Изд-во
АПН, 1983. — 343 с.
26. Болховитинов Н. Н. США: проблемы истории и современная
историография. — М.: Наука, 1980. — 405 с.
27. Борисов Р. В. США: ближневосточная политика в 70-е годы.—
М.: Наука, 1982. — 216 с.
28. Воронов Р. А. Нефть и политика США на Ближнем и Среднем
Востоке. — М.: Наука, 1977. — 272 с.
29. Брутенц К. Н. Современные национально-освободительные
революции. — М.: Политиздат, 1974. — 552 с.
30. Восток. Рубеж 80-х годов. Освободившиеся страны в
современном мире/Под ред. Е. М. Примакова. — М.: Наука, 1983. —
269 с.
31. Горбатов О. М., Черкасский Л. Я. Борьба СССР за
обеспечение прочного мира на Ближнем Востоке. — М.: Наука, 1980.—
280 с.
32. Дмитриев Б. Д. Внешнеполитические доктрины США. — М.:
Междунар. отношения, 1972. — 350 с.
33. Дмитриев Е. Н. Палестинский узел. — М.: Междунар.
отношения, 1978. — 304 с.
34. Дмитриев Е., Ладейкин В. Путь к миру на Ближнем
Востоке. — М.: Междунар. отношения, 1974. — 248 с.
35. «Доктрина Никсона»/Отв. ред. Ю. П. Давыдов и др. — М.:
Наука, 1972. — 232 с.
36. Доронина Н. И. Международный конфликт. О буржуазных
теориях конфликта: Критич. анализ методол. исследования. —
М.: Междунар. отношения, 1981. — 184 с.
37. Журкин В. В. США и международно-политические кризисы. —
М.: Наука, 1975. — 326 с.
38. Захаров А. М., Фомин О. И. Кэмп-Дэвид: политика, обреченная
на провал. — М.: Междунар. отношения, 1982. — 272 с.
39. Киселев В. И. Изучение стран Ближнего и Среднего Востока
в США//Азия н Африка сегодня.— 1978.— № 12.—С. 54—55.
40. Киселев В. И. Палестинская проблема и ближневосточный
кризис. — К.: Политиздат Украины, 1981. — 192 с.
41. Кислое А. К. Вокруг ближневосточного крнзиса//США —
экономика, политика, идеология. — 1974. — № 1. — С. 20—27.
42. Кислов А. К. Белый дом и сионистское лобби//Вопр.
истории. — 1973. — Л° 1. — С. 4G-61.
43. Кислов А. К. США и Ближний Восток, год 1982//США—
экономика, политика, идеология. — 1983. — № 1. — С. 18—28.
44. Кокошин А. А. США: за фасадом глобальной политики. — М.:
Политиздат, 1981. — 367 с.
45. Кокошин А. А. США в системе международных отношений 80-х
J42

годов. Гегемонизм во внешней политике Вашингтона. — М.:
Между нар. отношения, 1984. — 304 с.
46. Ко кош и н А. А., Рогов С. М. Серые кардиналы Белого дома. —
М: Изд-во АПН, 1986. — 352 с.
47. Колобов О. А. Соединенные Штаты Америки и страны
Ближнего Востока во времена «холодной войны»: Учеб. пособие. —
Горький: ГГУ, 1983. — 183 с.
48. Кременюк В. А. Политика США в развивающихся странах.
Проблемы конфликтных ситуаций 1945—1976 гг. — М.: Наука,
1977. — 244 с.
49. Кременюк В. А. США: борьба против
национально-освободительного движения: История и современность. — М.: Мысль,
1983. — 303 с.
50. Ладейкин В. П. Источник опасного кризиса. Роль сионизма в
разжигании конфликта на Ближнем Востоке. — М.:
Политиздат, 1973. — 296 с.
51. Лосев С. А., Тыссовский Ю. К. Ближневосточный кризис: нефть
и политика. — М.: Междунар. отношения, 1980. — 252 с.
52. Медведко Л. И. К востоку и западу от Суэца. — М.:
Политиздат, 1980. — 308 с.
53. Международные конфликты современности/Отв. ред. В. И. Гант-
ман. — М.: Наука, 1983. — 407 с.
54. Мельников Ю. М. Сила и бессилие: Внешняя политика
Вашингтона. — М.: Политиздат, 1983. — 368 с.
55. Нагайчук В. И. Политика США и отношении Египта (50—
60-е годы). —- К.: Наук, думка, 1982. — 208 с.
56. Несостоятельность буржуазных концепций мирного
сосуществования/Под ред. Г. Н. Цветкова, 3. Цаймера — К.: Политиздат
Украины, 1981. — 207 с.
57. Овинников Р. С. Уолл-стрит и внешняя политика. — М.:
Междунар. отношения, 1980. — 272 с.
58. Осипов А. И. Экономическая экспансия США в арабских
странах. — М.: Наука, 1980. — 160 с.
59. Осипов А. И. США и арабские страны. 70-е — начало 80-х
годов. — М.: Наука, 1983. — 230 с.
60. Оснпова Н. В., Рогов С. М. США и ближневосточный узел:
внутриполитические аспекты//США — экономика, политика,
идеология. — 1982. — № 4. — С. 17—29.
61. Петровский В. Ф. Американская внешнеполитическая мысль.—
М.: Междунар. отношения, 1976. — 336 с.
62. Петровский В. Ф. Доктрина «национальной безопасности» в
глобальной стратегии США. — М.: Междунар. отношения, 1980.—
336 с.
63. Примаков Е. М. Анатомия ближневосточного конфликта. —
М.: Мысль, 1978. — 374 с.
64. Примаков Е. М. Восток после краха колониальной системы.—
М.: Наука, 1982. — 208 с.
65. Примаков Е. М. История одного сговора: Ближневосточная
политика США в 70-е — начале 80-х годов. — М.: Политиздат,
1985. — 319 с.
66. Процесс формирования и осуществления внешней политики
капиталистических государств/Отв. ред. В. И. Гантман. — М.:
Наука, 1981. — 488 с.
67. Рокотов С. М. Международный сионизм — орудие
агрессивных империалистических кругов. — М.: Междунар. отношения,
1983. — 203 с.
143

68. Современные буржуазные теории международных отношений:
Критич. анализ/Отв. ред. В. И. Гантман. — М: Наука, 1976.—
480 с.
69. Современные внешнеполитические концепции США/Отв. ред.
Г. А. Трофименко. — М: Наука, 1979. — 381 с.
70. Современная внешняя политика США: В 2 т./Отв. ред.
Г. А. Трофименко. — М.: Наука, 1984. — Т. 1. — 464 е.; Т. 2.—
4в0с.
71. США — военно-стратегические концепции/Отв. ред. Р. Г.
Богданов и др. — М.: Наука, 1980. — 304 с.
72. США и развивающиеся страны. 70-е годы/Отв. ред. В. Л.
Кремешок и др. — М.: Наука, 1981. — 294 с.
73. Трофименко Г. А. США: политика, война, идеология. — М.:
Мысль, 1976. — 359 с.
74. Турдиев Р. Ш. Советско-американские отношения на Ближнем
Востоке в современной американской историографии//Науч.
тр./Дип. академия МИД СССР. — М., 1979. — Вып. 5. —
С. 91 — 107; Вып. 7. — С. 147—172.
75. Хазанов В. Н. ООН и ближневосточный кризис. — М.: Мсжду-
нар. отношения, 1983. — 176 с.
76. Цветков Г. Н. Кризис внешнеполитической теории * в США//
Вест. Киев, ун-та. Международные отношения и
международное право. — 1979. — Вып. 9. — С. 3—11.
77. Яковлев А. Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности
ядерного века. — М.: Мол. гвардия, 1984. — 400 с.
78. Developments in the Middle East. Hearings before the Comm. on
foreign affairs, House of representatives, 98 Congr. 1st, sess.,
Febr. 2, 1983. — Wash.: Govern, print, office, 1983. — 41 p.
79. Developments in the Middle East, July 1984. Hearing before the
Subcomm. in Europe and the Middle East of the Comm. on
foreign affairs, House of representatives, 98 Congr., 2nd. sess.,
July 25, 1984. — Wash.: Govern, print, office, 1984. — 60 p.
80. The impact of the October Middle East war. Hearings before the
Subcomrn. on the Near East & South Asia of the comm. on
foregn affairs, US Senate, 93 Congr., 1st sess. — Wash.: Govern,
print, office, 1973. — (X). — 159 p.
81. Middle East peace package. Hearings before the Comm. on
foreign relations, OS Senate, 96 Congr., 1st sess., Apt. 11, 25,
1979. — Wash.: Govern, print, office, 1979. — (III). — 184 p.
82. Middle East peace prospects. Hearings before the subcomm. on
Near Eastern & South Asian Affairs of the Comm. on foreign
relations, US Senate. 94th Congr., 2nd sess. Mav 19, June 7, 21,
30, July 11, 26, 1976. — Wash.: Govern, print, office — (III).—
396 p.
83. Middle East strategic problems. Hearing before the Subromm.
on Near Eastern and South Asian affairs of the comm. on
foreign relations US Senate 95th Cong., 1st sess. on an evalua-
lion of the major strategic problems of the Middle East. Oct. 3,
1977. _ Wash.: Govern, print, office, 1977. — 128 p.
84. An Overview on the Mideast situation. Hearing before the Comm.
on foreign relations US Senate, 97th Congr., 2nd sess., Sept. 10,
1982. — Wash.: Govern, print, office, 1982. — 35 p.
85. Policy options in Lebanon: Hearings before the Comm. on
foreign relations, US Senate, 98th Congr. 2nd sess., Jan. 11,
1984. — Wash.: Govern, print, office, 1984. — (III). — 69 p.
144

86. The Quest for peace: principal United States public statements
and related documents on the Arab-Israeli peace process, 1967 —
1983. — Wash.: Govern, print, office, 1984. — (VII). — 134 p.
87. Reagan R. Acceptance Speech. Delivered at the Republican
National Convention, Dallas, Texas, Aug. 23, 1984//Vital Speeshcs of
the Day. — Southold, 1984. — Sept. 15. — Vol. 50. — N 23. —
P. 706—710.
88. The SALT — II Treaty. Report of the Committee on foreign
relations US Senate together with supplimental and minority
views. 96th Congr., 1st sess., Senate. Nov. 19, 1979. — Wash.:
Govern, print, office, 1979. — (VI). — 155 p.
89. United States Foreign Policy for the 1970's. Building for Peace.
A report by president R. Nixon to the Congress, Febr. 8, 26,
1971. — N. Y. : Harper & Row Publ., 1971. — 194 p.
90. Abshire D. M. Twenty Years in the Strategic Labirinth//The Wasn-
ingtonQuartcrlv.— Wash. (D. C), 1982. — Winter, — Vol. 5 —
N 1. — P. 83—105.
91. Abu-Jaber F. R. American-Arab relations from Wilson to
Nixon. — Wash.: Univ. press of America, 1979. — (V). — 247 p.
92. Abu Rudenech O. The Jewish factor in US policy//Journal of
Palestine Studies. — Beirut, 1972. — Summer. — Vol. 1. —
N 4. — P. 92—107.
93. Ajami F. The Arab Predicament. Arab Political Thought and
Praclice Since 1967. — Cambr.: Cambr. univ. press, 1981. —
220 p.
94. Ajami F. The Shadows of Hell//Foreign policy. — N. Y., 1982.—
Fall. — N 48. — P. 94—110.
95. Akins J. The Rise and the End of America's Role in the Middle
East: US-Israeli Relations//Vital Speeches of the Day. —
Southold, 1984. — Sept. 15. — Vol. 50. — N 23. — P. 719—723.
96. Allen R. Imperialism and Nationalism on the Fertile Crescent.
Sources and Prospects of the Arab-Israeli conflict. — N. Y.:
Oxford. Univ. press, 1974. — (X). — 686 p.
97. AlRoy G. K. Behind the Middle East conflict. The real impasse
between Arab and Jew. — N. Y.: Putnam, 1975. — 230 p.
98. AlRoy G. K. The Kissinger experience. American policy on the
Middle East. — N. Y.: Horizont press., 1979. — 189 p.
99. Atherton A. L. Arabs, Israelis and Americans — A Reconside-
ration.//Foreign Affairs. — N. Y., 1984. — Summer. — Vol.
62. — N 5. — P. 1194—1209.
100. Atherton A. L. The Soviet Role in the Middle East. An American
View//The Middle East journal. — Wash. — '1985. — Fall. —
Vol. 39. — N 4. — P. 688—715.
101. Avineri Sh. Beyond Camp David//Foreign policy. — N. Y., 1982.—
N 46. — P. 19—38.
102. Badeau I. The American Approach to the Arab World. — N. Y.:
Harper & Row, 1968. — (XI). — 219 p.
103. Baker S. J. The Great Powers' Nonproliferation Policy toward the
Third World with Particular Reference to the Middle East and
Persia Culf//Great Power Intervention in the Middle East/Ed.
bv Leitcnberg M., Sheffer G. — N. Y.: Pergamon press, 1979. —
P. 46—71.
104. Ball G. W. Diplomacy for the Crowded World. An American
Foreign Policy. — Boston, Toronto: Little Brown & C°, 1976.—
(X). — 356 p.
105. Ball G. W. How to Save Israel Inspite of Herself//Foreign
Affairs, — N. Y., 1977. — April. — N 3. — P. 453—471.
145

106. Ball G. W. The Coming Crisis in Israeli. — American Relations//
Foreign Affairs.—N. Y., 1979/80. — Winter. — Vol. 58. — N. 2.—
P. 231 — 256.
107. Ball G. W. Reflection of a Heavy Year//Foreign Affairs, America
and the World, 1980. — N. Y., — Vol. 59. — N 3. — P. 474—499.
108. Ball G. W. An untenable relationship//Middle East
international. — L., 1982. — Aug. 20. — N. 181. — P. 11 — 12.
109. Ball G. W. The Past Has Another Pattern. Memories. — N. Y.:
Norton & C°, 1982. — (XIII). — 527 p.
110. Ball G. W. Error and Betrayal in Lebanon: An Analysis of
Israeli invasion of Lebanon and the implications for US-
Israeli relations. — Wash.: Foundation for Middle East Peace,
1984. — 135 p.
111. Bannerman M. G. Saudi Arabia//Lebanon in crisis. Participants
and issues/Ed. by Snider L. W., Haley E. P. — Siracuse (N. Y.):
Siracuse univ. press, 1979. — P. 113—132.
112. Bard M. Israel's Standing in American Public Opinion//Com-
menlary. — N. Y., 1985. — October. — Vol. 80. — N 4. — P. 58—
60.
113. Bassiouni M. Sh., Fisher E. M. The Arab-Israeli conflict — real
and apparent issues: on insight into its future//The Arab-Israeli
conflict. Readings and documents. — Vol. I—III/Ed. by
Moor J. N. — Princeton: Princeton Univ. press. 1974. — Vol. 1.—
P. 597-663.
114. Becker J. The PLO: Rise and Fall of the Palestinian Liberation
Organization. — N. Y.: St. Martin's press, 1984. — 303 p.
115. Bercowitz M., Bock P. G., Fuccillo V. 1. The Politics of American
Foreign Policy. The social context of decisions. — Englewood,
Cliffs, N. J.: Prentice Hall, 1977. — (X). — 310 p.
116. Binder L. The United States in the Middle East//Current
history. — Phil., 1980. — January. — Vol. 78. — N 453. — P. 1—4,
32—33.
117. Binder L. United States policy in the Middle East: Toward a
Pax Saudiana//Current history. — Phil., 1982. — January. —
Vol. 81. — N 471. — P. 1—4, 40—48.
118. Bloomfield L. P. In search of American foreign policy. The
human use of power. — N. Y.: Oxford univ. press, 1974. — (X).—
182 p.
119. Boiling L. R. A Realistic Middle East Peace Policy//Orbis. —
Phil., 1982. — Spring. — Vol. 25. — N 1. — P. 5—11.
120. Boutros-Ghali B. The Foreign policy of Egypt in the Post-
Sadat Era//Foreign Affairs. — N. Y., 1982. — Spring. — Vol.
60. — N 4. — P. 769—788.
121. Breslauer G. W. Soviet policy in the Middle East, 1967—1972:
Unalterable antagonism or collaborative competition?//Geor-
ge A. L. Managing US-Soviet rivalry. Problems of crisis
prevention/With contrib. by Blacker L., Blechman В., Breslawer
G., Duffy G. a. o..— Boulder, Colo.: Westview press, 1983. —
P. 65—107.
122. Brecher M. Decisions in Israel's foreign policy. — L.: Oxford
Univ. press, 1974. — (XIV). — 639 p.
123. Brown H. Thinking about National Security. Defense and
Foreign Policy in a Dangerous World. — Boulder, Colo.: Westview
press, 1983. — (XVI). — 288 p.
124. Brown L. Karl International Politics and the Middle East. Old
Rules, Dangerous Game. — L.: Taurius, 1984. — (XII). — 363 p.
146

125. Brown S. The faces of power: Constancy and Change in US
foreign policy from Truman to Reagan. — N. Y.: Columbia
univ. press, 1983. — (XVI). — 672 p.
126. Bruzonsky M. A. America's Palestinian predicament: Fallacies
and possibilities. — International security. — Cambr. (Mass.).—
Vol. 6. — N. 1. — P. 93—1.10.
127. Bryson Th. A. American Diplomatic Relations with the Middle
East, 1974 — 1975. A. Survey. — Mctuchen, N. J.: Scarecrow
press, 1977. - (VIII). — 431 p.
128. Brzezinski Z. The Best National Security System/A
conversation with A. Weinstein and M. R. Beschloss//The Washington
Quarterly. — Wash, 1982. — Winter. — Vol. 5. — N 1. — P. 71—
82.
129. Brzezinski Z. Power and Principle. Memoirs of the National
Security Adviser, 1977—1981. — N. Y.: Farrar, 1983. — (XVII).—
587 p.
130. Buckley J. L. New Directions for the United States. Middle East
Policy//The Middle East: Critical Choices for the United
States/Ed. by Rostow E. — Boulder, Colo.: Westview press, 1976.—
P. 203—211.
131. Cahn A. H. United States Arms to the Middle East 1967—1976:
A critical examination//Great power intervention in the Middle
East/Ed. by Leitenberg M., Scheffcr G. — N. Y.: Pergamon
press, 1979. — P. 101 — 133.
132. Campbell J. C. The Arab-Israeli conflict. An american policy//
Princeton. The Arab-Israeli conflict: vol. I—III. Ed. by Moore
J. N. — Princeton: univ. press, 1974. — P. 1001 — 1019.
133. Campbell J. C. American Efforts for Peace//The Elusive Peace
in the Middle East/Ed. by Kerr M. — Albany; N. Y.: State
Univ. of New York press, 1975. — P. 249—310.
134. Campbell J. C. Soviet-American Relations: Detente and Dispute//
Current historv. — Phil., 1975. — October. — Vol. 60. —
N. 409. — P. 113—116, 146—147.
135. Campbell J. C. Oil power in the Middle East//Foreign Affairs.—
N. Y., 1977. — October. — Vol. 56, — N 1. — P. 89—110.
136. Campbell J. С The Middle East: The Burdens of Empire//Foreign
Affairs, America and the World, 1978. — N. Y., 1979. — Vol.
57. — N 3. — P. 613—632.
137. Campbell J. С The Middle East: A House of Containment built
on shifting saunds//Foreign Affairs, America and the World,
1981. — N. Y., 1982. — Vol. 60 — N 3 — P. 593—628.
138. Campbell J. C, Caruso E. The West and the Middle East. —
N. Y.: Council of foreign relations, 1972. — 71 p.
139. Cantory L. J. Egypt at Peacc//Currcnt history. — Phil., 1980.—
Vol. 78. — N 453. — P. 26—29, 38.
140. Cantory L. J. Egyptian policv//The Middle East Since Camp
David/Ed. by Freedman R. O. — Bauldcr, Colo., 1984. —
P. 171 — 191.
141. Carter J. Keeping Faith: Memoirs of a President. — N. Y.:
Bantam Books, 1982. — (XV). — 622 p.
142. Carter J. E. The Blood of Abraham. — Boston: Ilougton Mifflin,
1985. — (XX). — 257 p.
143. Chafcts Z. Double vision: How the press distorts America's view
of the Middle East. — N. Y.: Morrow, 1985. — 349 p.
144. Chomsky N. Peace in the Middle East? Reflections on justice
147

and nationhood. — N. Y.: Vintage book, 1974. — (XVIII). —
198 p.
145. Chomsky N. The Fateful Triangle: The United States, Israel, and
Palestinians. — Boston: South press, 1983. — (XVIII). — 472 p.
146. Churba J. The Politics of Defeat. America's Decline in the Middle
East. — N. Y; L.: Cyrco Press, Inc., 1977. — 224 p.
147. Cline R. S. Worid power trends and US foreign policy for the
1980s. — Boulder (Colo.): Westview press, 1980. — (XVIII). —
228 p.
148. Cline R. S., Alexander Y., Terrorism: The Soviet connection. —
N. Y.: Crane, Russak (with the CSIS), 1984. — (XI). — 162 p.
149. Connant M. A. The oil factor in US foreign policy, 1980—1990.—
Lexington (Mass.) Toronto: Lexington books, 1982. — (XVI).—
119 p.
150. Cordesman A. H. Peace in the Middle East: the value of small
victories//The Middle East journal. — Wash., D. C, 1984. —
Summer. — Vol. 38. — N. 3. — P. 515—520.
151. Curtis M. Soviet-American Relations and the Middle East
Crisis//Orbis. — Phil., 1971. — Spring. — Vol. 15. — N 1. —
P. 403—427.
152. Davis L. J. Myths & facts 1982. A concise record of the Arab-
Israeli conflict. —Wash.: Near East report, 1982. — (V).—257 p.
153. Dawidowicz L. S. Politics, the Jews & the '84 Election//Com-
mentary. — N. Y., 1985. — February.— Vol. 79. — N 2. — P. 25—
30.
154. Devlin J. F. Syrian Policv//The Middle East Since Camp
David/Ed. by Freedman R. 0. — Boulder, Colo., 1984. — P. 123—
142.
155. Documents on the Israeli-Palestinian conflict 1967—1983. Ed by
Lukas Y. — Cambr. etc.: Cambr. univ. press, 1984. — (XI). —
247 p.
156. Dowty A. Middle East Crisis: US Decision — Making in 1958,
1970 & 1973. — Berkeley: Univ. of California press, 1984. —
(XIV). — 416 p.
157. Draper Th. From 1967 to 1973: The Arab-Israeli Wars. —
Commentary. — N. Y., 1973. — Dec. — Vol. 56. — N 6. — P. 31—45.
158. Duignan P., Gann L. H. The Middle East//Thc United States in
the 1980s/Ed. by Duignan P., Rabushka A. — Stanford, Cal.:
Stanford univ., Hoover hist, press, 1981. — P. 758—796.
159. Duignan P., Gann К. Н. The Middle East and North Africa: The
challenge to Western securitv. — Stanford (Col.): Stanford
Univ., Hoover instit. press, 1981. — (XI). — 141 p.
160. Eveland W. С Ropes of Sand: America's Failure in the Middle
East. — L.; N. Y.: W. W. Norton & C°, 1980, — 638 p.
161. Fabian L. L. The Red Light//Fareign Policy. — N. Y., 1983. —
Spring. — N 50. — P. 53—72.
162. Fabian L. L. The Middle East: War Dangers and Receding Peace
Prospccts//Foreign Affairs. America and the World, 1983. —
N. Y., 1984. — Vol. 62. — N 3. — P. 632—658.
163. Feuerwerger M. C. Congress and Israel: Foreign aid decision —
making in the House of Representatives. — Westport, Conn.:
Greenwood press, 1979. — 235 p.
161. Ford J. A. Time to Heal. — N. Y.: Harper & Row, 1979. — (X).—
451 p.
165. Freedman R. O. Soviet policv toward the Middle East since
1979. — N. Y.: Praeger, 1975. — (XI). — 199 p.
148

166. Freednian R. О. The Soviet Union and the ЛгаЬ-Israeli conflict
//The World Politics and the Arab-Israeli conflict/Ed. by
Frecdman R. O. — N. Y.: Pergamon press, 1979. — P. 53—86.
167. Freedman R. O. Soviet policy toward the Middle East Since Camp
David//The Middle East Since Camp David/Ed. by
Freedman R. O. — Boulder, Colo.: Weslview press, 1984. — P. 9—57.
168. Friedland E., Seabury P., Wildawsky A. The great detente
disaster. Oil and decline of American Foreign policy —N. Y.:
Basis books, 1975. — (IX). — 210 p.
169. Friedlander M. A. Sadat and Begin: The domestic politics of
peacemaking. — Boulder, Colo.; Westview press. — 1983. —
(IX). — 338 p.
170. Fulbright J. VV. The Grippled Giant. American Foreign policy
and its domestic concequences. — N. Y.: Random house, 1972. —
(X). — 292 p.
171. Fulbright J. W. Old Myths and New Realities. — II: The Middle
East//The Arab-Israeli conflict: vol. I—III/Ed. by Moore J. N.—
Princeton: Princeton univ. press, 1974. — Vol. 11. — P. 1038—
1064.
172. Gabriel R. A. Operation Peace For Galilee: The Israeli-PLO
War in Lebanon. — N. Y.: Hill and Wang, 1984. — (XXV). —
242 p.
173. Garfinkle A. M. US-Israeli Relations: The Wolf This Time//
Orbis. — Phil., 1982. — Spring. — Vol. 26. — N. 1. P. 12—19.
174. Garfinkle A. M. Sources of the al-Fatah mutiny//Orbis. — Phil,
1983. — Fall. — Vol. 27. — N 3. — P. 603—640.
175. Garfinkle A. M. Jordanian Foreign Policy//Current history —
Phil., 1984. — January. — Vol. 83. — N 469. — P. 21—24, 38—
39.
176. George A. — Towards a Soviet-American Crisis Prevention
Regime: History and Prospects. — Los Angeles: Center for
International and Strategic Affairs, 1980. — 27 p.
177. Gerson L. L. The influence of hyphenated americans on US dip-
lomacy//Ethnicitv and US Foreign Policy/Ed. by Said A. A. —
N. Y.; L.: Praeger, 1977. — P. 46. — 58.
178. Gervasi T. Arsenal of democracy II. American Military Power
in the 1980s and the Origins of the New Cold War. — N. Y.:
Grove Press, 1981. — 300 p.
179. Glassmen I. Arms for the Arabs. The Soviet Union and war in
the Middle East. — Baltimor; L.: John Hopkins univ. press,
1975. — (IX). — 243 p.
180. Glick E. B. The triangular connection: America, Israel and
American Jews. — L.: Allen & Unwin, 1982. — 174 p.
181. Golan M. The Secret Conversation of Henry Kissinger. Step-
by-step diplomacy in the Middle East. — N. Y.: Bantam Book,
Inc., 1976. — 282 p.
182. Gottlieb G. A. Palestine Commonwealth?//The Arab-Israeli conflict.
Readings and documments I/Ed. by Moor J. N. — Princeton:
Princeton univ. press, 1974. — Vol. 11. — P. 942—949.
183. Graubard S. R. Kissingtr: Portrait of a Mind. — N. Y.: Norton,
1973. — (XXII). — 288 p.
184. Green S. Taking sides: America's Secret Relations with a
Militant Israel. 1948—1967. — L.; Boston: Faber & Faber, 1984. —
370 p.
185. Grose P. Israel in the Mind of America. — N. Y.: Knopff, 1983.—
(XIV). - 361 p.
149

186. Grossier Ph. L. The United States and the Middle East. —
Albany: State univ. of New York press, 1983. — (VII). — 274 p.
187. Gurtov M. The United States against the Third World. Anti-
nationalism and Intervention. — N. Y. — Wash.: Praeger, 1974.—
(IX). —260 p.
188. Haddad W. W. Divded Lebanon//Current history. — Phil., 1982.—
January. — Vol. 81. — N 47.1. — P. 30—35.
189. Haig A. Caveat. Realism and Foreign Policy. — N. Y.: Mc
Millan 1984. — 367 p.
190. Harkavy R. Stategic Access, Bases, and Arms Transfers: The-
Major Power's Evolving Geopolitical Competition in the Middle
East//Great Power Intervention in the Middle East/Ed. by
Leitenberg M., Sheffer G. — N. Y.: Pergamon press, 1979. —
P. 165 — 187.
191. Heller M. A. A Palestinian State. The Implications for Israel. —
Cambr., Mass.; L.: Marward Univ. press, 1983. — (XIV). —
190 p.
192. Hertzberg A. Israel & the West Bank. The Implications of
Permanent Control//Foreign Affairs. — N. Y., 1983. — Summer. —
Vol. 61. — N 5. — P. 1064—1077.
193. Hilsman R. The crouching future. — N. Y.: Dubleday & C°,
1975. — (VI). — 666 p.
194. Hoffmann S. A new policy for Israel//Foreign Affairs. — N. Y.,
1975. — April. — Vol. 53. — N 3. — P. 405—431.
195. Holliday F. Soviet policy in the Middle East arc of crisis. —
Wash.: Inst, for Policy Studies, 1981. — 143 p.
196. Holliday F. The making of the second cold war. — L.: Verso,
1984. — (XII). — 350 p.
197. Horowitz J. L. Etnnic Politics and US Foreign Policy//Ethnicity
and US Foreign Policy/Ed. by Said A. A. — N. Y.; L: Praeger,
1977. — P. 175—180.
198. Hovard N. Upheaval in Lebanon//Current history. — Phil., 1976.—
January. — Vol. 70. — N 412. — P. 5 — 9, 36.
199. Mow the american radicals see the Resistance dilemma/Stork J.,
Antony J., Davidson L. a. o.//Journal of Palestine studies. —
Beirut, 1972. — Summer. — Vol. 1. — N. 4. — P. 3—26.
200. Howard H. The United States and the Middle East//Ismael T. A.
a. o. The Middle East in World Politics. — Siracuse; N. Y.:
Siracuse univ. press, 1974. — P. 115—137.
201. Howe R., Trott S. The Power Peddlers. How Lobbysts Mold
America's Foreign Policy. — N. Y.: Garden City, 1977. — 569 p.
202. Hudson M. The Palestinians: Retrospect and Prospects//Current
historv — Phil., 1980. — January. — Vol. 78. — N 453. — P. 22—
25. 31", 39—41, 48.
203. Hudson M. The US Decline in the Middle East. Can It Be Stop-
pcd//Orbis. — Phil., 1982. — Vol. 26. — N 1. — P. 19—25.
201 Hudson M., Wolfe R. a. o. The American Media and the Arabs.—
Wash.: Georgetown center for contcmp. arab studies, 1980. —
(VII). - 103 p.
205. Hunter R. E, Hunter S. The Post Camp David Arab World//The
Middie East Since Camp David/Ed. by Freedman R. O. —
Boulder, Colo.: Westview press, 1984. — P. 79—102.
206. Hurewitz J. С Origins of the Rivalry//Soviet-American
Rivalry in the Middle East/Ed. by Hurevilz J. С — N. Y.: Praeger,
1969. — P. 1 — 17.
207. Hurewitz J. С The Middle East: A year of turmoil//Foreign
150

Affairs, America and the World, 1980. — N. Y., 1981. — Vol.
59. — N 3. — P. 540—577.
208. Ignatius D. How to rebuild Lebanon//Foreign Affairs, — N. Y.,
1983. — Summer. — Vol. 61. — N. 5. — P. 1140—1156.
209. Jabber P. A Nuclear Middle East: Infrastructure, Likely Military
Postures, and Prospects for Strategic Stability//Great Power
Intervention in the Middle East/Ed. bv Leitenberg M., Sheffer G.—
N. Y.: Pergamon press, 1j/.> — P. 72—100.
210. Jabber P. Not by War Alone. Security and Arms Control in the
Middle East. — Berkeley: Univ. of Calif, press, 1981. — (XII).—
212 p.
211. Jackcon H. M. The Middle East and American Security Policy//
The Arab-Israeli conflict/Ed. by Moore J. N. — Princeton univ.
press. 1974. — Vol. 11. — P. 1065—1085.
212. Jureidini P. A., McLaurin R. D. The Hashemite Kingdom of
Jordan.//Lebanon in crisis. Participants and Issues/Ed. by
Haley E. P., Snider L. W. — Siracuse, N. Y.: Siracuse univ.
press, 1979. — P. 147—169.
213. Kass D., Lipset S. M. Jewish immigration to the United States
from 1967 to the present: Israelis and others//Understanding
American Jewrv/Ed. by Raab E. — Waltham, Mass.: Putnam,
1982. —' P. 272—294.
214. Kelly J. B. Saudi Arabia and Gulf States//Thc Middle East: Oil,
Conflict & Hope/Ed. by Udovitch L. — Lexington, Mass. —
Toronto: Lexington books, 1976. — P. 427—462.
215. Kelly J. B. Israel and Western security/A letter//Foreign
Affairs. — N. Y., 1980. — Fall. — Vol. 60 — N. 1. — P. 192—
194.
216. Kelman R. C. Talk with Arafat//Foreign Policy. — N. Y. —
1982/83. — Winter. — N 49. — P. 119—139.
217. Kennan G. F. The Cloud of Danger. Current Realities of
American Foreign Policy. — Boston; Toronto: Little Brown & C°.f
1977. — (XIII). — 234 p.
218. Kennan G. F. The Nuclear Delusion. Soviet-American Relations
in the Atomic Age. — N. Y. Norton & C°, 1983. — (XII). —
218 p.
219. Kent G. Congress and American Middle East Policy//The Middle
East: Quest for American policy/Ed. bv Beling W. — Albany,
N. Y.: State Univ. of New York press, 1973. — P. 286—305.
220. Kerr M. H. The Arabs and Israelis: Perceptual Dimensions to
Their Dilemma//The Middle East: Quest for American policy/Ed.
by Beling W. — Albany, N. \'.: State Univ. of New Y'ork press,
1973. — P. 3 — 31.
221. Kerr M. H. Soviet Influence in Egypt//Soviet and Chinese
influence in the Third World/Ed. by Rubinstein A. Z. — N. Y. —
Wash. — L.: Pracger, 1975. — P. 88—108.
222. Khalidi W. Thinking about unthinkable: a sovereign Palestinian
state//Foreign Affairs. — N. Y., 1978. — Vol. 56. — N 4. —
P. 695-713.
223. Khalidi W. Regiopolitics: Toward a US policy on the Palestine
problem//Foreign Affairs. — N. Y, 1981. — Summer. — Vol. 59.—
N 5. — P. 1050—1063. .
224. Kirkpatrick J. The Reagan phenomenon & other speeches on
foreign policy. —Wash.: Amer. Enterpr. Inst., 1983.— (XV).—231 p.
225. Kissinger H. American Foreign Policv. Three Essays. — L.:
Wiedenfield & Nicolson, 1969. — 148 p.*
161

226. Kissinger H. Years of Upheaval. — Boston; Toronto: Little
Brown ik C°, 1982. — (XXI). — 1283 p.
227. Klebanoff S. Middle East Oil and US Foreign Policy. — N. Y.:
Praeger, 1974. -- (XIV). — 289 p.
228. Klieman A. S. Israel, Jordan, Palestine: the Search for a Durable
Peace. — Beverly Hills, Cal. — L.: SAGE, 1981. — 96 p.
229. Klutznick P. Facing Mid-East Realities//After Lebanon: The
Israeli-Palestinian Connection/Ed. by Schenker H. — N. Y.;
The Pilgrim press, 1983. — P. 257 — 263.
230. Knauerhase R. Saudi Arabia Oil Policies//Current history. —
Phil., 1984. — January. — Vol. 83. — N 469. — P. 29—32/36—
37.
231. Kohler F., Goure L., Harvey M. The Soviet Union and the
October 1973 Middle East war Implications for detente. — Miami:
Univ. of Miami press, 1974. — (XI). — 131 p.
232. Kreczko A. J. Support Reagan's initiative//Foreign Policy. —
N. Y., 1982/83. — Winter. — N 49. — P. 140—153.
233. Kristol J. The political dilemma of American Jews//Commenta-
ry. — N. Y., 1984. — July. — Vol. 78. — N 1. — P. 23—29.
234. Kwitny J. Endless Enemies: The making of an unfriendly world.—
N. Y.: Congdon & Weed, 1984. — 443 p.
235. Landau D. Kissinger. The uses of power. — Boston: Mifflin,
1973. — (XII). — 270 p.
236. Laquer W. Z. The Soviet Union and the Middle East. — L.: Kegan
Paul, 1959. — (X). — 366 p.
237. Laguer W. Z. Is Peace in the Middle East Possible?//The Middle
East Yesterday and Today/Ed. by Miller D. W. — N. Y. —
Wash. — L.: Praeger, 1970. — P. 224—235.
238. Laquer W. Z. The struggle for the Middle East. The Soviet
Union and the Middle East. — L.: Penguin books, 1972. — 267 p.
239. Laquer W. Z. Confrontations. The Middle East War and the
World Politics — L.: Wildwood house, Abacus, 1974. — (VIII).—
244 p.
240. Laguer W. Z. The Middle East, the United States, the USSR and
Europe//The Middle East Oil, Conflict & Hope/Ed. by Udo-
vitch L. — Lexington, Mass.: Toronto: Lexington books, 1976. —
P. 251—268.
241. Lenczowski G. The Arab Cold War//The Middle East: Quest for
American policy/Ed. by Beling W. — Albany, N. Y.: State Univ.
of New York press, 1973. — P. 55—72.
242. Lenczowski G. Middle East oil in a revolutionary age. — Wash.:
Amer. Enterpr. inst., 1976. — 36 p.
243. Lenczowski G. The Middle East in World Affairs: 4th ed. —
Ithaca; L.: Cornell univ. press, 1980. — 842 p.
244. Lenczowski G. US policy in the Middle East: Problems and
Prospects//To promote peace: US Foreign Policv in the Mid.
1980s./Ed. by Bark D. L. — Stanford: Hoover inst."press, 1984.—
P. 163—182.
245. Lilienthal A. The Zionist Connection: What Price Peace? —
N. Y.: Dodd Mead & C°, 1978. — (VIII). — 872 p.
246. Lilienthal A. Zionism, interview//Palestine. — Beirut, 1978. —-
August 15. — P. 26—28.
247. Lipset S. M., Schneider W. Carter VS. Israel: what the polls
reveal.//Commentary. — N. Y., 1977. — November. — Vol. 64.—
N 5. — P. 21—29.
248. Liska G. Beyond Kissinger: ways of conservative statecraft. —
152

Baltimore; L.: Tlic John Hopkins univ. press, 1975. — (X). —
159 p.
249. Lustic J. Arabs in the Jewish state. — Austin: Univ. of Texas
press, 1980. — (XII). — 385 p.
250. Lustic J. Israeli Politics and American Foreign policy//Foreign
Affairs. — N. Y., 1982/83. — Winter. — Vol. 61. — N 2. —
p зуд 399.
251. Luttuak E. N. The United States & OPEC//Commentarv. —
N. Y., 1975. — August. — Vol. 60. — N 2. — P. 73—75.
252. Luttuak E. N. Defense Reconsidered//Commentary. -— N. Y.,
1977. — March. — Vol. 3. — N 63. — P. 51—58.
253. Luttuak E. N. Sea power in the Mediterranean: Political utility
and military constraints. Weinland P. G. Superpower Naval
diplomacv in the October 1973 Arab-Israeli war. A cause
study. — Beverly — Hills Cal.; L.: Sage publ., 1979. — 96 p.
254. Luttuak E. N. Strategy and Politics: Call, essavs — New Bruns-
week. — L.: Transnational books, 1980. — (VIII). — 328 p.
255. McLaurin R. O. The Middle East in Soviet policy. — Lexington,
Mass.: Lexington books, 1975. — 204 p.
256. Magnus R. Middle East Oil and the OPEC Nations//Current
history. — Phil., 1976. — January. — Vol. 70. — N 412. —
P. 22—26, 38.
257. Mangold P. The Superpower Intervention in the Middle East. —
N. Y.: St' Martin's press, 1978. — 209 p.
258. Martin L. The unstable Gulf: Threats from Within. — Lexington
Mass. Toronto: Lexington books, 1984. — (XX). — 233 p.
259. Merriam J. G. Egvpt after Sadat//Current history. — Phil., 1982.—
January. — Vol. 82. — N 471. — P. 5—8, 38—39.
260. Mezvinsky N. US Middle East policv exposed: interview//Pales-
tine. — Beirut, 1978. — July 15. — P. 15—17.
261. Miller A. D. The PLO: what next?//The Washington Quarterly. —
Wash., 1983. — Winter. — Vol. 6. — N 1. — P. 116—125.
262. Miller A. D. Palestinians in the 1980s//Current history — Phil.,
1984. — January. — Vol. 84. — N 469. — P. 17—20, 34—36.
263. Miller A. D. Palestinian Dimension//The Arab-Israeli conflict.
Perspectives/Ed. by Rubinstein A. Z. — N. Y.: Praegcr, 1984. —
P. 145—178.
264. Miller A. D. The PLO//The Middle East Since Camp David/Ed.
by Frccdman R. O. — Boulder, Colo.: Westview press, 1984. —
P. 193—229.
265. The Middle East//Trialoguc. — N. Y. 1980. — N 23. — P. 16—18.
266. The Middle East and the trilateral countries: Report of the
Trilateral commision/Auth.: Fitzgerald G., Kitahara H. L., Levi A.,
Sisco J. J. — N. Y. etc.: Trilateral commiss., 1981. — (X).—52 p.
267. The Middle East: US policy, Israel, Oil and the Arabs. — N. Y.:
Congressional quarterly, 1977. — 197 p.
268. Morgenthau H. J. What Sadat's initiatives mean//New Leader,
1977. — Vol. 9. — N 25. — P. 4—5.
269. Morgenthau H. J. The new US policy. Facing Mideast realities
//New Leader, 1978. — Vol. 61. — N. 9. — P. 4—6.
270. Moynihan D. P. The United States in opposition//Commentarv.—
N. Y., 1975. — March. — Vol. 59. — N 3. — P. 31—44.
271. Mughisuddin M. Eg\pt//Lebanon in crisis: Participants and
Issues/Ed. by Haley E. P., Snider L. W. — Siracuse, N. Y.:
Siracusc univ. press, 1979. — P. 133—146.
153

272. Mughisuddin M. Egyptian politics and the future of Arab-Israeli
relations//World Politics and the Arab-Israeli conflict/Ed. by
Freedman R. O. — N. Y.: Pergamon press, 1979. — P. 235—249.
273. Murphy J. M. Neutralisation of Israel//The Arab-Israeli conflict.
Readings and documents/Ed. by Moore J. N. — Princeton,
Princeton univ. press, 1974. — Vol. 11. — P. 930—935.
274. Napper L. C. The Arab Autumn of 1984: A Case Study of Soviel
Middle East Diplomacy//The Middle East journal. — Wash.,
1985. — Fall. — Vol. 39. — N 4. — P. 733—744.
275. Neff D. Warriors at Suez. Eisenhower Takes America into the
Middle East. — N. Y.: The Linden press/Simon & Schuster,
1981. — 478 p.
276. Neumann R. G. Assad and the Future of the Middle East//Fo-
reign Affairs. — N. Y., 1983/84. — Winter. — Vol. 62. — N2.—
P. 237-256.
277. Neumann R. G. United States Policy in the Middle East//Cur-
rent history. — Phil., 1984. — January. — Vol. 83. — N 469. —
P. 1—4, 39—40.
278. Nitze P. H. Strategy in the Decade of the 1980s//Forcien
Affairs. — N. Y., 1980. — Fall. — Vol. 59. — N 1. — P. 82—101.
279. Nixon R. The memoirs of Richard Nixon. — N. Y. Crosset & Dun-
lap, 1978. — (XI). — 1120 p.
280. Nixon R. No More Vietnams. — N. Y.: Arbor Mouse, 1985. —
240 p.
281. Norton A. R. Moscow and the Palestinians: A New Tool of
Soviet Policy in the Middle East — Miami: Univ. of Miami
press, 1974. — 26 p.
282. Olson R. Syria in the Maclstrom//Current history. — Phil.,
1981. — January. — Vol. 83. — N. 469. — P. 25—28, 33—34.
283. Orr J. B. Theological Perspectives on the Arab-Israeli conflict
//The Middle East: Quest for American Policv/Ed. by Beling W.
— N. Y.: State univ. of New York press, 1973. — P. 335—347.
284. Pajak R. F. West European and Soviet Arms Transfer Policies in
the Middle East//Great Power Intervention in the Middle East/
Fd. by Leitenberg M., Shcffer G. — N. Y.: Pergamon press,
1979. — P. 134-164.
285. Pajak R. E. Nuclear proliferation in the Middle East
Implications for the Superpowers. — Wash.: NDU press, 1982. —
(XII). - 117 p.
286. Payne J. L. The American Threat, The Fear of War as an
Instrument of Foreign Policy. — Chicago: Makham publ. C°, 1970.—
(XIV). — 241 p.
287. Peace-Making in the Middle East/Ed. by Sobel L. A. — N. Y.:
Facts on File, Inc., 1980. — 286 p.
288. Peck S. The Reagan Administration and the Palestinian Question.
The First Thousand Days. — Wash: Inst, for Palestine Studies,
1984. — 138 p.
289. Perelz D. a. o. The Palestinian State: A Rational Approach. —
Port Washington, N. Y.; L.; Kcniiikat press, 1977. — (IX). —
206 p.
290. Perlmutter A. Begin's strategy and Dayan's tactics: the conduct
of Israeli foreign policy//Forcign Affairs. — N. Y., — Winter.—
Vol. 56. — N 2. — P. 357—572.
291. Perlmutter A. The Politics and Military in Israel. 1967—1977.—
L.; Totowa, N. J.: The Scarecrow press, 1973. — 222 p.
154

292. Perimutter Л. Begin's Rhetoric and Sharon's t actics//Foreign
Affairs. — N. Y., 1982. — Fall. — Vol. 61. — N 1. — P. 67—83.
293. Perimutter A Reagan's Middle East Policy: A Year One Asses
ment//Orbis — Phil., 1982. — Spring. — Vol. 26. — N. 1. —
P. 26—29.
294. Perimutter NM Perimutter R. A. The Real Anti-Semitism in
America. — N. Y.: Arbor House, 1982. — 303 p.
295. Pipes D. Increasing Security in the Persia Gulf//Orbis — Phi!.,
1982. — Spring. — Vol. 26. — N 1. — P. 30—34.
296. Pipes D. The Real Problem//Foreign Policy. — N. Y., 1983. —
Summer. — N 51. — P. 139—159.
297. Pipes D. Тле media and the Middle East//Commentary. — N. Y.,
1984. — July. — Vol. 77. — N 6. — P. 29—34.
298. Podhoretz N. The Reagan Road to Detente//Foreign Affairs,
America and the World, 1984. — N. Y., 1985. — Vol. 63. —
N 3. — P. 447—464.
299. Pogany I. S. The Security Council and the Arab-Israeli conflict-
Aldershot: Gower, 1984. — (XIII). — 255 p.
300. Polk W. R. The United States and the Arab World: 3d ed. —
Cambr. (Mass.) — L.: Harvard univ. press, 1975. — 448 p.
301. Polk W. R. The Elusive Peace: The Middle East in Twentieth
Century, L.: Croom Helm Ltd., 1979. — 202 p.
302. Pollock D. Great Power Intervention in the Middle East: 1977—
1978//Great Power Intervention in the Middle East/Ed. by
Leitcnberg M., Sheffer G. — N. Y.: Pergamon press, .1979. —
P. 313—334.
303. Praenger RM Tahtinen D. Implications of the 1976 Arab-Israeli
military status. — Wash.: Amer. Enterpr. Inst., 1976. — 60 p.
304. Praenger R., Cottrell A., Griffin S. The military balance of
power in the Middle East. An American view//Journal of
Palestine studies. — Beirut, 1972. — Spring. — Vol. 1. — N. 3. —
P. 3—16.
305. Prospects for peace in the Middle East. A round table held at
Sept. 26, 1977. Sponsored by Amer. Enterpr. Inst./Ball G.,
Fulbright W., Javits J., Hatiser R./Moderation-Sisco J. — Wash.:
Amer. Enterpr. Inst., 1977. — 42 p.
306. Quandt W. B. United States Policy in the Middle
East.//Political Dynamics in the Middle East/Ed. by Hammond P.,
Alexander S. — N. Y.: Elsevier, 1972. — P. 489 — 532.
307. Quandt W. B. Domestic Influences on United States Foreign
Policy in the Middle East: The View from Washington//The
Middle East: Quest for an American Policv/Ed. by Beling W. —
N. Y.: State Univ. of New York press, 1973. — P. 264—285.
308. Quandt W. B. Decade of Decisions. American policy toward tne
Arab-Israeli conflict. 1977—1976. Berkeley: Univ. of Calif, press,
1977. — (VII). — 313 p.
309. Quandt W. B. The Middle East Crisis//Foreign Affairs, America
and tiie World. 1979. — N. Y., 1980. — Vol. 58. — N 3. —
P. 540—562.
310. Quandt W. B. Saudi Arabia in the 1980's. Foreign policy.
Security and Oil. — Wash.: The Brookings Inst., 1981. — 332 p.
311. Quandt W. B. Reagan's Lebanon Policy: Trial & Error//The
Middle East journal. — Wash., 1984. —"Spring. — Vol. 38. —
N 2. — P. 237—254.
312. Quester G. H. The Middle East: Imposed Solutions or Imposed
Problcms?//Great Power Intervention in the Middle East/Ed. by
155

Lcilcnberg M., Shcffcr G. — N. Y.: Pcrgamon press, 1979. —
P. 261 — 280.
313. Raab E. Jews Among Others//Understanding of American Jewry
/Ed. by Raab E. — Waltham, Mass.: Putnam, 1982. — P. 217—
• 230.
314. Ra'anan U. The USSR and the Middle East: Some Reflections of
the Soviet Decision — Making Process//Orbis. — Phil., 1973. —
Fall. — Vol. 18. — N 3.
315. Ra'anan U. The Soviet Union and the Middle East//The Middle
East: Critical Choices for the United States/Ed. by Rostow E. V.
— Boulder, Colo.: Westview press, 1976. — P. 31—43.
316. Ramazani R. K. Beyond the Arab-Israeli settlement: new
directions for US policy in the Middle East. — Cambr., Mass, 1977.—
(VIII). — 169 p.
317. Reich B. US policy in the Middle East//Current history. — Phil.,
1976. — January. — Vol. 70. — N 412. — P. 1 — 4, 42.
318. Reich B. Quest for peace: United States — Israeli Relations and
the Arab-Israeli conflict. — New Brunsweek; N. J., 1977. — 586 p.
319. Reisman M. The Art of Possible. Diplomatic Alternatives in the
Middle East. — Princeton: Princeton Univ. press, 1970. — 161j).
320. Rielly J. E. American Opinion: Continuity. Not Reaganism//
Foreign Policy. — N. Y., 1983. — Spring. — N 50. — P. 86—104.
321. Rivlin H. A. B. American Jews and the State of Israel: A
Bicentennial Perspective//The Middle East journal. — Wash., 1976. —
Summer. — Vol. 30. — N 3. — P. 369—389.
322. Rosenau J. The Scientific Study of Foreign Policy. — N. Y.:
Nicols Publishing C°, 1980. — (XVIII). — 578 p.
323. Roscnbaum A. D. Discard Conventional Wisdom//Foreign
Policy. — N. Y., 1982/83. — Winter. — N. 49. — P. 154—167.
324. Roscnfeld S. S. Dateline Washington: Anti-Semitism and US
Foreign Policv//Foreign Policy. — N. Y., 1982. — Summer. —
N 47. — P. 172—183.
525. Roslow E. V. The Middle East crisis in the perspective of world
politics//International Affairs. — L., 1971. — April — Vol. 47.—
N 2. — P. 275 — 288.
326. Rostow E. V. Can the Tide Be Turned?//The Middle East:
Critical Choices for the United States/Ed. by Rostow E. V. —
Boulder, Colo., 1976. — P. 3—27.
327. Roslow E. V. The United States and the Middle East//The
Middle East: Critical Choices for the United States/Ed. by
Rostow E. V. — Boulder, Colo. 1976. — P. 47—65.
328. Rostow E. V. The Soviet Threat to Europe through the Middle
East//Defending America. Toward a New Role in Post-Detente
World/Introd. by Schlcssinger J. R. — N. Y.; San Francisco:
Inst, for Contemporary studies, 1977. — P. 49—64.
329. Rowen H. S., Brody R. The nuclear „overhang" in the Middle
East//Nonproliferation and United States foreign policy/Ed. by
Yager J. A. — Wash.: The Brookings inst., 1980. — P. 177—181.
330. Rubin B. The Reagan Administration and the Middle East//Thc
Eagle Defiant. United States Foreign Policy in the 1980's/Ed. by
Oye К. А. а. о. — Boston: Toronto: Little Brown & C°, 1983.—
P. 367—389.
331. Rubin B. US policy in the Middle East in the Period Since Camp
David//The Middle East Since Camp David/Ed. by Freed-
man R. O. — Boulder, Colo: Westview press, 1984. — P. 59—76,
156

332. Rubinstein Л. Z. The Soviet Union and the Middle East//Current
history. — Phil., 1972. — October. — Vol. 63. — N 374. —
P. 165—170.
333. Rubinstein A. Z. Egypt Since the October War//Current history.—
Phil., 1976. — January. — Vol. 70. — N. 412. — P. 14—16. 37—
38.
334. Rubinstein A. Z. Red Star on the Nile: the Soviet-Egyptian
Influence Relationship Since the June War. — Princeton:
Princeton univ. press, 1977. — 383 p.
335. Rubinstein A. Z. Israel in NATO: bases for a Middle East set-
tlement//Orbis. — Phil., 1978. — Spring. — Vol. 22. — N 1. —
P. 89—100.
336. Rubinstein A. Z. Transformation: External Determinants//Tne
Arab-Israeli conflict. Perspectives/Ed. by Rubinstein A. Z. —
N. Y.: Praeger, 1984. — P. 69—106.
337. Rustow D. A. Oil and Turmoil: America faces OPEC and the
Middle East. — N. Y.: Norton, 1982. — 320 p.
338. Rustow D. A. Realignments in the Middle East//Foreign Affairs
America and the World, 1984. — N. Y., 1985. — Vol. 63. —
N 3. — P. 581—601.
339. Safran N. Israel. The Embattled Ally. — Cambr., Mass., L.: The
Belknap press of Harward univ. press, 1978. — (IX). — 633 p.
340. Satire W. Before the Fall: An Inside View of the Pro-Watergate
White House. — Garden City, N. Y.: Doubleday & C°, 1975. —
(VII). — 244 p.
341. Said A. A. A Redefinition of National Interest, Ethnic
Consciousness, and US Foreign Policy//Ethnicity and US Foreign
Policy/Ed. by Said A. A. — N. Y.: Praeger, 1977. — P. 1-15.
342. Said E. W. Covering Islam. How the Media and the Experts
Determine How We See the Rest of the World. — L.: Routleadge
& Kegan Paul, 1981. — (XXI). — 186 p.
343. Saunders H. An Israeli-Palestinian Peace.//Foreign Affairs. —
N. Y., 1982. — Fall. — Vol. 61. — N. 1. — P. 100-^121.
344. Sawyer H. L. Soviet Perceptions of the Oil Factor in US Foreign
Policy: The Middle East — Gulf Region. — Boulder, Colo.:
Wcstview press, 1983. — (XV). — 143 p.
345. Schahgaldian N. B. Prospects for a Unified Lebanon//Current
history. — Phil., 1984. — January. — Vol. 83. — N 469. —
P. 5-8, 41—42, 48.
346. Shadid M. K. The United States and the Palestinians. — N. Y.:
St. Martin's Press, 1981. — 252 p.
347. Shamir I. Israel's Role in a Changing Middle East//Foreign
Affairs — N. Y., 1982. — Spring. — Vol. 60. — N 4. — P. 789—
801.
348. Sheehan E. R. F. The Arabs, Israelis and Kissinger. A Secret
History of American Diplomacy in the Middle East. — N. Y.:
Reader's Digest press, 1976. — (XII). — 288 p.
349. Shoup L. H., Minter W. Imperial Brain Trust. The Council of
Foreign Relations and US Foreign Policy. — N. Y.: Monthly
Review Press, 1977. — (X). — 334 p.
350. Singer F. S. Energy Security and the World Price of Oil//The
Middle East: Critical Choices for the United States/Ed. by
Rostow E. V. — Boulder, Colo: Wcstview press, 1976. — P. 91—
95.
351. Singham A. W. Foreign Policy Held Hostage: The Jackson
157

Rescue Mission//Freedomways. — N. Y., 1984.—Winter. — Vol.
24. — N 1. — P. 15—22.
352. Sisco J. J. Middle East: Progress or lost opportunity?//Foreign
Affairs. America and the World 1982. — N. Y., 1983. —
Vol. 61. — N 3. — P. 611—640.
353. Smolanski О. М. Soviet policy in the Middle East//Current
history — Phil., 1975. — October. — Vol. 60. — N 407. — P. 117—
120.
354. Snider L. Inter-Arab relations//Lebanon in Crisis: Participants
and Issues/Ed. by Haley E. P., Snider L. W. — Siracuse: N. Y.:
Siracuse Univ. press, 1979. — P. 179—206.
355. Sorensen T. The Absent Opposition//Foreign Policy. — N. Y.,
1982. — Summer. — N 47. — P. 66—81.
356. Spiegel S. L. The Middle East//Eagle Entangled: US Foreign
Policy in a Complex World/Ed. by Oye К. А. а. о. —'N. Y.:
Longman, 1979. — P. 336 — 363.
357. Spiegel S. L. Israel's Economic Crisis: What the US Can Do//
Commentary. — N. Y., 1985. — April. — Vol. 79. — N 4. —
P. 22—29.
358. Split vision: Arab portrayal in the American media./Ed. by
Ghareeb E. — Wash.: Inst, of Middle East and North Africa
Affairs, 1977. — 172 p.
359. Stern P. Water's edge. Domestic politics and the making of
American foreign policy. — Westport Greenwood press, 1979.—
(XIX). — 265 p.
360. Stookey R. W. The Christian American Concern//The Middle
East journal. — Wash., 1976. — Vol. 30. — N 3. — P. 351—368.
361. Stookey R. W. America and Arab states: an uneasy
encounter. N. Y.: Wiley, 1975. — (XVIII). — 298 p.
362. Szulc T. The illusion of peace. Foreign policy in the Nixon
years. — N. Y.: The'Viking press, 1978. — (XIII). — 822 p.
363. Teller E. Energy and Peace//To Promote Peace: US Foreign
Policv in the Mid. — 1980's/Ed. by Bark D. L. — Stanford:
Hoover press, 1984. — P. 69—82.
364. Tillman S. P. The United States in the Middle East: Interests
and Obstacles. — Bloomington: Indiana univ. press, 1982. —
(XIII). — 333 p.
365. Touval S. The peace brokers: Mediators in the Arab-Israeli
conflict, 1948—1979. — Princeton; N. J.: Princeton univ. press,
1982. — (XIV). — 377 p.
366. Trask R. R. US Relations with the Middle East in the Twentieth
Century: A Developing Area in Historical Literature//American
Foreign Relations. A historiographical review/Ed.-by Hancs G. K.,
Walker J. S. — Westport, Conn.: Greenwood press, 1981. —
P. 293—310.
367. Trice R. H. Congress and the Arab-Israeli conflict: support for
Israel in the US Senate, 1970—1973//Political science quarterly.—
N. Y., 1977. — Vol. 92. — N 3. — P. 443—463.
368. Trice R. H. Domestic interest groups and the Arab-Israeli
conflict: a behavioral analvsis.//Ethnicitv and US Foreign Policv/Ed.
by Said A. A. — N. Y.: Pracger, 1977. — P. 117—138.
369. Tucker R. W. Israel and the United States: From Dependence to
Nuclear Weapons//Commentary — N. Y. 1975. — November. —
Vol. 60. — N 5. — P. 29—43.
370. Tucker R. W. The Middle East: for a separate peace//Commen-
tary. — N. Y., 1978. — March. — Vol. 65.'— N 3. — P. 25—31.
158

371. Tucker R. W. Behind Camp David//Commentary. — N. Y., 1978.—
November. — Vol. 66. — N 5. — P. 25—33.
372. Tucker R. W. America in Decline: the Foreign Policy of „Matur-
ity'V/Foreign Affairs. — N. Y., 1979. — Vol. 58. — N. 3. —
P. 449—484.
373. Tucker R. W. American Power & the Persian Gulf//Commenta-
ry> _ N. Y., 1980. — Vol. 60. — N 5. — P. 25—40.
374. Tucker R. W. The Purposes of American Power//Foreign
Affairs. — N. Y., 1980/81. — Winter. — Vol. 59. — N 2. —
P. 241—274.
375. Tucker R W. Our Obsolete Middle East Policy//Commentary. —
N. Y., 1983. — May. — Vol. 75. — N 5. — P. 21—27.
376. Ulam A. B. The Rivals: America and Russia since the World
War II. — N. Y.: The Viking press, 1971. — (VIII). — 301 p.
377. Ulam A. B. Dangerous Relations: The Soviet Union in World
Politics 1970—1982. — N. Y.; Toronto: Oxford univ. press,
1983. — (VII). — 325 p.
378. Urofskiy M. We are One: American Jewry and Israel. — N. Y.:
Garden City, Anchor press. Doubleday & C°, 1978. — 450 p.
379. Vance C. Hard Choices: Four Critical Years in American Policy.—
N. Y.: Simon & Schuster, 1983. — 541 p.
380. Wagner Ch. H. Elite American Newspapers Opinion and the
Middle East: Commitment vs Isolation//The Middle East: Quest
for an American Policy/Ed. by Beling W. — Albany, N. Y.:
State Univ. of New York Press, 1973. — P. 306—334.
381. Walker W. T. Liberation Theology and the Middle East Conflict
//Freedomways. — N. Y., 1983. — Vol. 23. — N. 3. — P. 147—
152.
382. While Th. H. America in Search of itself: The making of the
President, 1956—1980. — N. Y.: Warner books, 1983. — (X).—
469 p.
383. Wolf Ch. Bevond Containment: Redesigning American Policy//
The Washington Quarterlv. — Wash. 1982. — Winter. — Vol.5.—
N 1. — P. 107—221.
384. Wright Q. The Middle East Crisis//The Middle East: Prospects
lor Peace. Background papers and proceedings of the Thirteenth
Hammarskold forum/Ed. by Wright Q., Shapiro J. — N. Y.:
Oceana publ., 1969 — P. 1—40.
385. Wright Q. Palestinian conflict in international Law//Major
Middle Eastern problems in international Law/Ed. bv Khaduri
M. — Wash.: Amer. Enterpr. Inst., 1972. — P. 18—36."
386. Yost Ch. W. History and Memory. — N. Y.: Norton & S°, 1980.—
352 p.
387. Young O. R. Intermediates and Interventionists: Third Parties in
the Middle East crisis.//Thc Arab-Israeli conflict. Readings and
documents: Vol. I—Hi/Ed. by Moore J. W. — Princeton:
Princeton univ. press, 1974. — Vol. 11. — P. 22—47.
388. Zagorin A. A. House Divided//Foreign Policy. — N. Y., 1982. —
Fall. — N 48. — P. 111 — 121.
389. Zoppo С The American-Soviet Mediterranean Confrontation
and the Middle East//The Middle East: Quest for an American
Policy/Ed by Beling W. Albanv, N. Y.; State univ. of New York
press, 1973. — P. 201—236.
390. Zumwalt E. R. SALT, Detente and the Middle East//The Middle
East: Critical Choices for the United States/Ed. by Rostow E. V.
Boulder, Colo.: Westview press, 1976. — P. 127—136.
159

ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
Американские исследовательские центры
по изучению ближневосточной политики США
Формы центров
Виды центров
«Функциональные»
Ближневосточные
Институты при
университетах
Гуверовскнй институт
войны, революции и
мира (Стэнфордскнй
университет).
Институт дипломатии и
международных
отношений (Пенсильванский
университет)
Ближневосточный
институт (Колумбийский
университет)
Центры и
отделения при
университетах
Центр стратегических и
международных
исследований (Джорджтаунский
университет,
Вашингтон);
Центр международных и
стратегических
исследований (Калифорнийский
университет,
Лос-Анджелес);
Центр перспективных
международных
исследований (университет им.
Дж. Голкииса,
Вашингтон) ;
Центры и отделения
ближневосточных
исследований при
университетах:
Гарвардском, Мичиганском,
Чикагском,
Нью-Йоркском, Калифорнийском
(Беркли,
Лос-Анджелес), им. Дж. Гопкнн-
са, Техасском, Джорд-
жтаунском, Принстон-
ском, Пенсильванском,
Портлендском,
университете штата Юта
(Солт-Лейк-Сити);
Центр перспективных Центр современных
международных исследо- арабских исследований
ваний (университет Май- при Джорджтаунском
ами); Центр исследова- университете;
160

Продолжение прилож. 1
Формы центров
Виды центров
«Функциональные»
Ближневосточные
ния международных
отношении (Гарвардский
университет); Центр по
изучению американской
внешней политики
(Чикагский университет);
Центр международных
исследований (Массачу-
сетский технологический
институт), Флетчеров-
ская школа права и
дипломатии (университет им.
Тафтса); Школа
международных исследований
(Американский
университет, Вашингтон); Центр
международных
исследований (Корнельский
университет); Центр
исследования проблем
«разрешения конфликтов»
(Мичиганский университет);
Центр международных
исследований (Принстон-
ский университет);
Школа международных
отношений (Колумбийский
университет)
Центр «израильских и
еврейских
исследований» при
Колумбийском университете;
Центр изучения
Израиля и современного
Ближнего Востока при
Балтиморском
еврейском колледже

Научно-исследовательские
организации
Институт Брукингса;
Гудзоновский институт;
Американский институт
внешней политики
(Вашингтон); Американский
предпринимательский
институт (Вашингтон);
Институт анализа внешней
политики (Кембридж,
Массачуссетс); «Рэнд
Корпорейшн» (Санта-
Моника, Калифорния);
Институт национальной
безопасности США
(Вашингтон) ; Институт
стратегических исследований
США (Вашингтон)
Ближневосточный
институт (Вашингтон);
Институт
средиземноморских проблем
(Нью-Йорк);
«Ближневосточный
информационный и
исследовательский проект»
(Вашингтон).
161

Приложение 2
СИСТЕМА ФИНАНСИРОВАНИЯ
БЛИЖНЕВОСТОЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В США
Вся система ближневосточных исследовании финансируется
из трех основных источников: федеральных дотаций, бюджета
университетов, частных фондов, включая фонды нефтяных компаний.
Основную роль в этом играют три фонда: Карнеги-Морганов,
Рокфеллеров, Форда.
В фонде Карнеги существует долговременная программа
ближневосточных исследований, которую возглавляет Л. Фабиан. Фонд
Рокфеллеров в 1970-е гг. финансировал, в частности, составление
известного доклада института Брукингса «К миру на Ближнем
Востоке», а также работу «Комиссии по критическим проблемам для
американцев» (Н. Рокфеллер, Г. Киссинджер, М. Мэндсфилд, Т. СУНил,
Д. Бурстин, Л. Керкленд, С. Линовиц, Д. Мойнихэн, Дж. Шульц,
Э. Теллер, Дж. Вудс и другие видные представители политического,
делового и академического мира США), которая подготовила в
1976 г. доклад «Ближний Восток: нефть, конфликт и надежда»,
Лексингтон; Торонто, 1976, написанный ведущими экспертами из США,
Западной Европы и стран Ближнего Востока. Примечательно, что
многие годы с фондом Рокфеллеров тесно связан бывший
госсекретарь Г. Киссинджер — один из «творцов» ближневосточной
политики США. В 1971—1972 и в 1975 гг.. по заказу фонда Форда «Рэнд
Корпорейшн» провела комплексное исследование экономики и
политики стран Ближнего Востока с участием А. Бэккера, Б. Хансэна,
М. Керра и других ученых [57].
Приложение 3
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АААВУ
АЕК
АИКОО
АКВР
АРАМКО
КДААО
КПКЕО
МЕТО
ЫААА
ОАПЕК
ОИК
ООП
ОПЕК
ПДС
СБР
СМО
ССАГПЗ
СЕНТКОМ —
— Ассоциация арабо-американских выпускников
университетов.
— Американский еврейский комитет.
— Американо-израильский комитет по общественным
отношениям.
— Агентство по контролю над вооружениями и
разоружению.
— Арабо-американская нефтяная компания.
— Комитет действий за арабо-американские отношения.
— Конференция президентов крупнейших европейских
организаций (США).
— «Организация средневосточного договора».
— Национальная ассоциация арабо-американцсв.
— Организация арабских стран — экспортеров нефти.
— Организация исламская конференция.
— Организация освобождения Палестины.
— Организация стран — экспортеров нефти.
— Палестинское движение сопротивления.
— Силы быстрого развертывания.
— Совет международных отношений.
— Совет сотрудничества арабских государств
Персидского залива.
Центральное командование вооруженных сил США.
162

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 3
Глава I. Ближний Восток в глобальной стратегии
американского империализма 11
1. Концепции крайних консерваторов в
американской буржуазной историографии . ... 13
2. Взгляды умеренно-консервативных авторов на
ближневосточную политику США . . . 37
3. Либеральные и леворадикальные критики
ближневосточной политики США 54
Глава II. Внутриполитические факторы процесса
формирования ближневосточной политики США 65
1. Правое крыло американской буржуазной
историографии • 67
2. «Центристские» концепции американских
буржуазных историков и политологов 78
3. «Домашняя среда» формирования
ближневосточной политики США в оценках либеральных и
леворадикальных ученых 86
Глава III. Американские концепции урегулирования
ближневосточного конфликта 98
1. Планы «Паке Американа» на Ближнем Востоке 99
2. «Гибкий курс» в ближневосточном
урегулировании: концепции умеренно-консервативных
исследователей 111
3. Поиск конструктивных альтернатив официальному
курсу: либеральные и леворадикальные направления
внешнеполитической мысли США . . . .132
Заключение 137
Список использованной литературы 141
Приложения 160

Монография
Семен Иосифович Алпатов
Петр Яковлевич Райнов
ПОКРОВИТЕЛИ АГРЕССИИ.
БЛИЖНИЙ ВОСТОК В СВЕТЕ
БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Редактор Р. Д. Довгополова
Обложка художника А. А. Зельдеса
Художественный редактор С. В. Ковалев
Технический редактор JI. В. Островская
Корректоры Ж. Б. Мельниченко, А. М. Завялова
Информ. бланк № 9977
Сдано в набор 28.06.86. Подп. в печать 12.12.86. БР 03852. Формат 84x108/32.
Бумага тнпогр. № 2. Лит. гарн. Вые. печать. Усл. печ. л. 8,61. Усл. кр.-отт.
8,98. Уч.-изд. л. 9,91. Тираж 2000 экз. Изд. Кч 7562. Зак. № 5058.
Цена 1 р. 50 к.
Головное издательство издательского объединения
«Вища школа», 252054, Кнев-54, ул. Гоголевская, 7
Одесская городская типография
270011, Одесса-11, ул. Ленина, 49