Автор: Гаррисон Г.
Теги: художественная литература роман мистика классики зарубежной фантастики жизнь на земле эволюция млекопитающих
ISBN: 5-7794-0008-3
Год: 1993
Текст
ГАРРИ ГАРРИСОН
зит{_
ЖЭДЕМЕ
РОМАН
аРа
ст©
АТГ1<А
1993
ББК 84(4Вл)
Г21
Издано при участии Т. о. о. «ИОЛОС»
Гарри Гаррисон
Г 21 Зима в Эдеме: Роман. Перевод с англ. / Худож-
ник В, Машков.— К.: «Ада», 1993.— 451 с.
ISBN 5-7794-0008-3
Научно-фантастический роман Г. Гаррисона в увлека-
тельной форме изображает жизнь на Земле, какой бы она
была, если бы эволюция млеконитающихся происходила на-
ряду с существованием других жизненных форм.
Г 4703010100
93
ББК 84(4Вл)
© «Оптимум».
© В. Машков, художественное
оформление, 1992
ISBN 5-7794-0008-3
ПРОЛОГ: КЕРРИК
Жизнь стала нелегкой. Очень многое изменилось, мно-
гие умерли, зимы стали намного длиннее. Так было не
всегда. Я ясно помню лагерь, где я вырос, помню три се-
мьи, которые там жили, длинные дни, друзей, хорошую
еду. Во время теплых сезонов мы разбивали лагерь на
берегу большого озера, кишащего рыбой. Мои первые вос-
поминания связаны с этим озером; глядишь поверх спо-
койной воды на высокие горы, поднимающиеся над озе-
ром, видишь их вершины, покрытые первым снегом на-
ступающей зимы. Когда белый снег покрывал наши
палатки и траву вокруг них, наступало время, когда охот-
ники уходили в горы. Я спешил вырасти, мне очень хо-
телось охотиться на оленей и на гигантских оленей вмес-
те с остальными охотниками.
Тот простой мир вместе с его простыми удовольствия-
ми исчез навсегда.
Все изменилось — не в лучшую сторону. Иногда я
просыпаюсь по ночам и желаю, чтобы никогда не случа-
лось того, что случилось. Но это всегда глупые мысли, а
мир таков, какой он есть, изменившийся теперь во всех
отношениях. То, о чем я так много думал, как о целом ми-
ре, всего-навсего было крошечным уголком действитель-
ности. Мое озеро и мои горы — это только самая малень-
кая часть этого большого континента, который простира-
ется к востоку к огромному океану.
Я кое-что знаю и о других, существах, которых мы на-
зываем мургу, и я научился ненавидеть их до того, как
я увидел их. Если у нас кровь теплая, то у них — холод-
ная. У нас на голове есть волосы, а охотники отпускают
великолепные бороды, также и животные, на которых мы
3
охотимся, имеют теплую кровь и мех или волосы. Совсем
не так у мургу. Они холодные, гладкие, покрытые чешуей,
у них есть лапы с когтями и зубы, чтобы резать и рвать,
они огромные и ужасные, этого достаточно, чтобы их бо-
яться и ненавидеть. Я знал, что они обитают на юге в
теплых водах океана и на теплых землях. Они не могут
переносить холод, поэтому они нас не беспокоили.
Все, что так ужасно изменилось, никогда не станет
прежним. Я несчастлив оттого, что приходится осознавать',
что наш мир всего лишь маленькая частица йиланского
мира. Мы живем на севере огромного континента. А к
югу от нас, по всей территории кишат только йиланы.
И это очень плохо. За океаном есть более огромные
континенты — и там совсем нет охотников. Никого. Но
зато есть йиланы, только йиланы. Весь мир принадлежит
им, за исключением нашего крошечного уголка.
Теперь я вам расскажу самое худшее о йиланах. Они
ненавидят нас, так же как и мы ненавидим их. Это не
имело бы значения, если бы они были только огромными,
неразумными животными. Мы бы оставались на холод-
ном севере и полностью игнорировали бы их. Но среди
них есть такие, которые могут быть такими же умными,
как охотники, и такими же свирепыми, как охотники. И
их число неисчислимо, но достаточно сказать, что они
заселили все земли этого огромного мира.
Я знаю все это только потому, что я был захвачен
йиланами, вырос среди них, учился у них. Первый раз я
испытал ужас, который с годами потускнел, когда убили
моего отца и всех остальных. Когда я овладел языком
йилан, я стал одним из них, забыл, что я был охотником,
даже выучился называть моих людей устОзоу грязными
существами. Так как все законы и порядки среди йилан
спускались сверху, я очень хорошо думал о себе. Потому
как я был близок к Вайнтэ, эйстайи города, его правите-
лю, я и на себя смотрел как на правителя.
Город Альпесак, выросший на этих берегах, основан-
ный йиланами, которые пришли сюда из-за Океана из их
далекого собственного города, потому что зимы станови-
лись с каждым годом все холоднее. Тот же самый холод,
что привел моего отца и других тану на юг в поисках
пищи, послал через море и йилан.
Они вырастили свой город на наших берегах и, когда
обнаружили там тану, они убили их. Также как та-
ну, не раздумывая, убивали йилан. ' !
Многие годы я об этом ничего не знал. Н вырос среди
4
йилан и думал так же, как и они. Когда они развязывали
войну, я смотрел на врага как на мерзких устозоу, а не
на тану, моих братьев. Это изменилось только тогда, когда
я встретил пленного Херилака, саммадара, вождя тану,
который понимал меня намного лучше, чем я сам себя.
Когда я разговаривал с ним, как со своим врагом, отчуж-
денно, он разговаривал со мной как с равным себе. Как
только вернулся ко мне язык моего детства, на меня на-
хлынули воспоминания о той теплой предшествующей
жизни. Воспоминания о моей матери, о семье, о друзьях.
Среди йилан нет семей, нет грудных детей среди яйцекла-
дущих ящериц, нет намека на дружбу там, где правят
эти холодные женщины-ящеры, где мужчины-ящеры
отстранены от всего на протяжении всей их жизни.
Херилак убедил меня в том, что я был тану, а не
йиланом, поэтому я освободил его и мы сбежали. Сна-
чала я жалел об этом, но пути назад не было. Потому что
я напал и чуть не убил Вайнтэ, ту, которая управляла.
Я присоединился к саммадам, семейным группам тану,
чтобы убежать от нападения тех, которые были когда-то
моими товарищами. Но теперь у меня другие товарищи и
такая дружба, о которой я никогда не знал, когда был сре-
ди йилан. У меня была Армун, та, которая пришла ко
мне и открыла мне то, о чем я никогда не знал, пробуди-
ла во мне чувства, о которых я ничего не знал, пока жил
среди представителей чужой расы. Армун, которая роди-
ла нашего сына.
Но мы живем под постоянной угрозой смерти. Вайнтэ
и ее воины беспощадно расправлялись с саммадами. Мы
боролись — и тогда побеждали, порой даже захватывая
их живое оружие, стреляющие палки, которые уничтожают
существ любого размера. С помощью их мы могли втор-
гаться на юг, питаясь мургу, убивая тех, кто нападает на
нас. И снова бежали, когда Вайнтэ и ее неистощимое
войско приходили из-за моря, находили нас и нападали
на нас.
В то время оставшиеся в живых ушли туда, где нас
невозможно было преследовать, за покрытую снегом гор-
ную цепь, на земли, расположенные там.
Йиланы не могут жить среди снегов, и мы думали, что
были в безопасности.
А мы и в самом деле были в безопасности очень долго.
За горами, мы нашли тану, которые занимались не только
охотой, а еще выращивали урожай в долинах, затерянных
среди гор, умели делать горшки, тканую одежду и мно-
5
го других удивительных вещей. Они — саску, и они —
наши друзья, потому что просят Бога, чтобы он послал
им мастодона. Мы привели к ним наших мастодонов, и
мы и эти люди были как будто одним народом. Жизнь
была хорошей в долине, где жили саску. Пока нас сно-
ва не обнаружила Вайнтэ.
Когда это случилось, я понял, что мы не можем боль-
ше бежать. Как загнанные в ловушку животные, мы долж-
ны повернуть назад и бороться. Сначала меня никто не
желал слушать, потому что никто не знал врага так хо-
рошо, как я. Но наконец они догадались, что йиланы
ничего не знают об огне. Они могли бы узнать, что это
такое, если бы мы принесли факел в их город.
Мы так и сделали. Сожгли их город Альпесак и за-
ставили оставшихся в живых вернуться в их собственный
мир, в их собственные города, расположенные за морем.
Это было хорошо для тех, кто остался в живых, среди них
была Энги, ставшая моим учителем и другом. Она не счи-
тала убийство единственным выходом, как другие, она
повела за собой группу «Дочерей жизни», которые вери-
ли в святость жизни. Как бы хотелось, чтобы они были
единственными, кто остался в живых.
Но Вайнтэ тоже выжила. Это существо пережило ги-
бель своего города и уплыло в открытое море на урукето,
огромном живом судне, которое использовали йиланы.
Вот что случилось в прошлом. Сейчас я стою на берегу
моря, усыпанного пеплом от бывшего города, и думаю о
том, что будет теперь, что нужно сделать в ближайшие
годы.
Огромные рептилии были наиболее удачными формами
жизни, когда-либо населявшими Землю. На протяжении
140 млн лет они господствовали на Земле, в небе и в мо-
рях. В это же время млекопитающие, предки современ-
ного человечества, были всего лишь крошечными, беспо-
мощными, похожими на землероек животными, за кото-
рыми охотились более крупные, более быстрые и более
разумные ящеры.
Но 65 млн. лет назад все изменилось. Метеорит шести
миль в диаметре упал на землю и вызвал гибельные про-
цессы в атмосфере. В течение короткого времени было
уничтожено 75 процентов всех видов животных. Эра дина-
завров закончилась; началась эволюция млекопитающих,
которые находились под гнетом сто миллионов лет.
Но что было бы, если бы этот метеорит не упал?
Что сейчас представлял бы собой весь мир?
6
Боги с небес могут смотреть
с удовольствием вниз на охотников —
но это холодное созерцание,
которое не может зажечь огонь.
(Поговорка тану)
ГЛАВА 1
Буря утихала, постепенно уходя в море. Полоса дож-
дя делала невидимым урукето, который был очень далеко.
Он снова появился на горизонте, как только дождь кон-
чился, теперь он уже уплыл намного дальше, напоминая
черного призрака на фоне белых пятнистых волн. Низ-
кое вечернее солнце прощупывало своими лучами клочья
облаков и обливало красновато-коричневым цветом уру-
кето, еще резче выделяя очертания верхнего плавника. На-
конец он совсем скрылся из виду, став невидимым в на-
ступающих сумерках. Херилак стоял на берегу моря у са-
мой воды, потрясал копьем вслед урукето и с горечью
кричал:
— Они все должны умереть, никто не должен остаться!
— Бойня закончена,— устало сказал Керрик.— Все
кончено, все сделано, мы победили. Мы убили мургу,
сожгли город.
Он указал на дымящиеся деревья позади них.
— Ты отомстил. За каждого из твоего саммада, ко-
торого они убили, ты сжигал нескольких мургу... Ты сде-
лал это. За каждого убитого охотника, женщину, ребен-
ка ты убивал по мургу. Этого достаточно. Теперь надо за-
быть о мертвых и вспоминать о живых.
— Ты разговаривал с одним из них и разрешил ему
уйти. Копье дрожит в моей руке — ты не хорошо посту-
пил, сделав это.
Керрик знал, что и другие сердиты на него, и в нем
8
самом разгоралось негодование — но он сдерживал себя.
Они все устали, события дня совсем выбили их из сил.
И он должен помнить, что Херилак дал слово не убивать
Энге, пока он говорил с ней.
— Для вас вре мургу одинаковы, все должны быть
убиты. Но она. была моим учителем — она отличается от
них. Она говорит только о мире. Если бы мургу послушали
ее, поверили ей, эта война бы давным давно кончилась.
— Они вернутся, вернутся, чтобы отомстить,— высокий
охотник все еще был охвачен гневом, потрясая запачкан-
ным в крови копьем в сторону удаляющегося все дальше
и дальше врага, его глаза были красными от дыма так
же, как и наконечник копья от крови.
Оба стражника были покрыты копотью, их русые бо-
роды и длинные волосы были усыпаны кусочками золы.
Керрик знал, что в Херилаке говорила ненависть,
желание убивать мургу, убивать без конца. Но Керрик
также знал, какое-то внутреннее чувство подсказывало
ему, что Херилак также говорил правду. Мургу, йиланы,
которые были их врагом, вернутся. Вайнтэ позаботится
об этом. Она еще жива, а пока она будет жить, не будет
покоя, не будет мира. Когда он все это представил себе,
силы тотчас покинули его и он покачнулся, опираясь на
копье, и тряхнул головой, чтобы отогнать жуткие видения,
которые прошли перед его глазами. Он должен забыть
Вайнтэ, забыть мургу, забыть их всех. Вдруг крик, как
молния, пронзил черную завесу его мыслей, он отвернулся
и увидел охотника саску, Керидамаса, который обращал-
ся к нему из черного пепелища Алпесака.
— Там мургу, еще живые, пойманные в ловушку.
Херилак с криком мгновенно повернулся, но Керрик
успел ухватить его за руку.
— Не надо,—тихо сказал он.— Опусти копье. Дай я
сам взгляну на них. Где-то эта бойня должна прекра-
титься.
— Нет, никогда, только не с этими существами. Но я
не пущу в ход свое копье, потому что ты все еще марга-
лус, наш военный советник, который ведет нас в борьбе
против мургу, и я До сих пор подчиняюсь твоим коман-
дам.
Керрик устало повернулся, и Херилак последовал за
ним, когда тот через тяжелый песок прокладывал себе
дорогу к сожженому городу. Он ужасно устал и хотел
только отдыхать, но не мог. Неужели йиланы все еще
живы? Это казалось невозможным. Как фарги, так и йила-
9
вы умерли, когда умер их город — было похоже, будто
всё полностью вычистили, разрушили, как карточный до-
мик. Когда гибнет город, йиланы страдают от необрати-
мых перемен — это он видел сам, и это всегда закапчива-
лось смертью. Но, да, были исключения, возможно, что
кто-то мог еще жить. Это могли бы быть Дочери Жизни,
они умирают не так, как другие. Он должен был это уви-
деть сам.
— Мы обнаружили их, когда они шли от одного из
полусожженных деревьев,— сказал Керидамас.— Убили
одного, но другие тут же повернули назад. И только Сим-
маго подумал, что лучше тебе самому увидеть их, убить
их, маргалус.
— Да! — сказал Херилак, поворачиваясь, и гримаса
жуткой ненависти исказила его лицо. Керрик устало трях-
нул головой.
— Сначала давайте посмотрим, кто они, перед тем,
как мы их убьем. Или еще лучше, давайте возьмем жи-
вьем. Я поговорю с ними, потому что есть такое, о чем я
должен знать.
Они пробирались по черной безжизненной земле, меж-
ду еще дымящимися деревьями и мимо обожженных тру-
пов. Их путь пролегал через амбесед, центральную пло-
щадь для собраний, и Керрик остановился, его передер-
нуло от ужаса при виде трупов йилан, разбросанных
везде. Они совсем не обгорели и не имели повреждений,
однако все были мертвы. И все до одного вытянулись, по-
вернув головы к дальней стене амбеседа. Керрик посмот-
рел в ту же сторону — там был трон власти, где сидела
Вайитэ, теперь пустой и безжизненный. Фарги и йила-
ны, по-видимому, должны были броситься сюда, перепры-
гивая друг через друга, ища защиты у Эйстаа, правитель-
ницы. Но она ушла, место власти опустело, город уми-
рал. Они тоже умерли вместе с городом.
Керидамас пробирался вперед, перешагивая через
разбросанные трупы, за ним шел Керрик, онемевший от
шока. Все до одного были мертвы. Что-то надо было с
ними делать до того, как они начнут разлагаться. Очень
много трупов надо было хоронить. Ему необходимо было
что-то придумать.
— Там, впереди,— сказал Керидамас, указывая ко-
пьем.
Симмаго лез в разбитый и обгоревший дверной проем,
пытаясь проникнуть внутрь в кромешную темноту. Когда
он увидел Керрика, он указал на труп йилана, который
10
лежал перед ним на земле, и перевернул его ногой. Кер-
рик взглянул на него — затем нагнулся, чтобы лучше рас-
смотреть в угасающем свете. Несомненно, место было ему
знакомо. Это был ханале, место, где жили самцы.
— Это самец,— сказал он.— Те, что спрятались внут-
ри, тоже самцы.
Симмаго в изумлении уставился на трупы. Как и боль-
шинство тану, он не мог поверить, что эти злые мургу,
с которыми они сражались, которых убивали, были сам-
ками.
— Этот бежал,— сказал он.— Самцы не сражаются,
и, вообще, они ничего не делают. Они все заперты в этом
месте.
Симмаго все еще был озадачен.
— Почему они не умирают как другие?
«А действительно, почему? — думал Керрик.— Сам-
ки умирают, потому что умирает их город, это для них
равносильно изгнанию. Что-то происходит с ними, когда
они покидают город. Я точно не знаю, что. Но этого до-
статочно, чтобы умереть, доказательства этому можно ви-
деть вокруг. А так как самцы содержатся отдельно и в
какой-то степени всегда отвержены городом, они не уми-
рают вместе с другими».
- — Они умрут на остриях наших копий,— сказал Хе-
рилак.— И очень быстро, до того, как успеют спрятаться
в темноте.
— Ночью они не передвигаются, и вы это знаете. И
никакого другого выхода нет из этого места. Теперь
давайте перестанем убивать и прекратим все разговоры
об этом и до утра отдохнем. Давайте поедим, попьем и
поспим.
Никто с этим не согласился в душе. Керрик нашел на
обгоревшем дереве водянистый плод, утоляющий жажду,
и показал всем, как из него надо пить. Еда у них кончи-
лась, но усталость была сильнее, чем голод, и они сразу
же заснули.
Но только не Керрик. Он устал не меньше остальных,
но мысли, которые одолевали его, не давали ему заснуть.
Последние облака проплыли над ним, и появились звез-
ды. Потом он задремал, а когда очнулся, утренняя заря
разливалась по небу.
Вдруг сзади себя он услышал шорох, и в постепенно
усиливающимся свете утренней зари он увидел Херилака
и нож в его руке. Он тихо шел к входу в ханале.
— Херилак,— позвал Керрик, резко вскочив на ноги.
И
Охотник огромного роста быстро обернулся, лицо его было
искажено гневом. Минуту он размышлял, потом заткнул
нож за пояс, повернулся и прошествовал к своему месту.
Керрик не мог передать словами ту душевную боль, ко-
торая терзала его. Вместо того, чтобы уменьшить его пе-
реживания, гнев Херилака и его собственная ненависть к
убийствам, казалось, только усиливали их. Возможно, все
это быстро бы прошло. Возможно. Его мысли были тре-
вожны в то время, когда он утолял жажду водяным pj^o-
дом. Предстояло еще много сделать. Но, во-первых, ему
надо было убедиться, что в ханале действительно остава-
лись йиланы. Он устало посмотрел на свое копье. Неуже-
ли оно еще может пригодиться? Вполне возможно, что
в ханале могли быть живые самки, которые ничего не
знали о разрушении города. Он взял копье и поднял его
перед собой, пробираясь через обгоревшую и покоробив-
шуюся дверь.
Здесь были одни почерневшие руины. Огонь прошел-
ся по всему помещению и сквозь тонкие доски. В возду-
хе стоял тяжелый запах дыма, а также горелого мяса.
Держа копье наготове, он шел вдоль залы, единственной
части ханале, которую он когда-то видел, до поворота в
конце ее. Выжженная дверь вела в большую палату —
где еще сильнее чувствовался запах горелого мяса. С по-
толка падал довольно сильный свет, который открывал
глазам ужасающую картину этого помещения. Почти у
его ног обгоревшая и мертвая с широко раскрытым ртом
лежала Икеменд, хранительница ханале. Позади нее в
беспорядке лежали трупы ее питомцев. Помещение было
просто забито ими, обожжеными, как и труп их храни-
тельницы.
Керрик отвернулся, содрогаясь, и направился дальше.
Это была целая вереница комнат и коридоров, сообщав-
шихся между собой, в основном обгоревших и разрушен-
ных. Но дальше дерево было зеленее, эта часть помеще-
ния была, очевидно, недавно выращена и огонь лишь слег-
ка коснулся ее. Миновав последний поворот, он очутился
в комнате, стены которой были закрыты роскошными
шторами, а на полу были разбросаны мягкие подушки.
Прижавшись к дальней стене с выпученными от стра-
ха глазами и отвисшими челюстями, сидели двое молодых
самцов. Они застонали, увидев его.
— Это смерть,—сказали они и закрыли глаза.
— Нет! — громко крикнул Керрик.— Изменение со-
стояния. Глупость самцов — это подчинение настоятелю.
12
Они широко раскрыли глаза от изумления.
— Говорите,— приказал он.— Здесь есть еще кто-ни-
будь?
— Существо, которое говорит, показывает острый зуб,
который убивает,— простонал один из них.
Керрик опустил копье на циновки и отошел от него.
— Больше никто никого не убивает. Вы здесь одни?
1 — Одни! — взвыли они одновременно, и их юноше-
ский страх и страдание изменили окраску их рук. Керрик
еще сдерживал себя, так как тупость этих существ воз-
мущали его.
— Слушайте меня и молчите,— приказал он.— Я —
Керрик, сильный и отважный, чье место рядом с Эйстаа.
Вы слышали обо мне.
Они кивнули в знак согласия: возможно, они, будучи
в одиночестве, ничего не знали о его борьбе. Или, еще
проще, они об этом уже забыли.
— Теперь ответьте на мой вопрос. Сколько вас здесь?
— Только мы,— сказали они.— Мы здесь играли в
игру. Другие нас искали. Я был там. Элинман спрятал-
ся вместе со мной, а Надаске — за дверью. Но остальные
так и не пришли больше. Что-то случилось. Было очень
тепло и хорошо, потом вместе с клубом дыма стали про-
никать сюда неприятные запахи, что вызвало боль в гла-
зах и в горле. Мы позвали на помощь Икеменд, но она
так и не пришла. Мы боялись выходить наружу. Я силь-
но испугался, они назвали меня Имехей, что мне очень
подходило, но Элинман — очень смелый. Он повел нас.
То, что мы увидели... я не могу говорить об этом, так как
это было слишком жутко. Мы хотели уйти из ханале, не-
смотря на то, что это запрещено, и Элинман сделал
это, но завизжал, и мы бросились назад. Что будет с
нами?
Действительно, что будет с ними? Верная смерть, если
они попадут в лапы охотников. Они воспринимали их
только как мургу, хладнокровных, с клешнями и зубами,
как врагов. Но Керрик их видел такими, какими они были
на самом деле: нуждающимися в покровительстве, глупы-
ми существами, едва умевшими следить за собой. Он не
мог допустить, чтобы их убили; в конце концов, он устал
убивать.
— Оставайтесь здесь,— приказал он.
— Мы боимся й хотим есть,— заявил Имехей. Его имя
Имехей означало «нежный, если дотронуться». Это было
достаточно верно: А другой, Надаске,— «выглядывающий
13
из-за ограды». Они были как дети, хуже, чем дети, пото-
му что они никогда не становились взрослыми.
— Тишина. Я приказываю. У вас здесь есть вода, и вы
довольно упитаны, чтобы немного потерпеть без еды. Вы
не уйдете из этого помещения. Мясо вам принесут. Вы
понимаете?
Теперь они притихли, выражая беспрекословное послу-
шание, потому что они снова были под присмотром, ими
командовали, за ними следили. Самцы! Он поднял копье
и оставил их там.
Пробрался через лабиринт этого сооружения, и, когда
появился, его уже ждал Херилак. За ним стояли ос-
тальные охотники, в то время как Санонэ и его саску
держались в стороне.
— Мы уходим,— сказал Херилак. Теперь он сдержи-
вал свой гнев, его сменяла холодная решимость.— То, за-
чем мы сюда пришли, уже сделано, мургу и их гнездо
уничтожены. Нам здесь больше нечего делать. Мы возвра-
щаемся в саммады.
— Вы должны остаться. Надо выполнить кое-какую ра-
боту...
— Только не тану. Ты был нашим вождем, Керрик,
и ты повел нас против мургу, и мы преклоняемся перед
тобой за это, и мы слушались тебя. Теперь, когда мургу
мертвы, ты больше не можешь командовать нами. Мы ухо-
дим.
— Ты был выбран, чтобы сказать за всех остальных,
сильный Херилак? — Керрик сказал сердито.— Я не при-
помню таких выборов.— Он повернулся к охотникам.—
Херилак говорит от всех вас — или у вас есть возра-
жения?
Некоторые из них, заметив его гнев, отвернулись, но
саммадар Сорли вышел вперед.
— Мы все обдумали. Херилак говорит правду. Нам
здесь делать нечего. Что сделано — то сделано, и мы
должны вернуться в наши саммады до зимы. Ты тоже дол-
жен идти, Керрик, твой саммад находится на севере, а
не здесь.
Армун. При одной мысли о ней этот город смерти ка-
зался ничем. Она была его саммадом, она и ребенок, и он
чуть было не присоединился к ним, чтобы отправиться
на север. Но позади Сорли стояли Санонэ со своими сас-
ку, и они не сдвинулись с места. Керрик повернулся к ним
и заговорил.
— Мы говорили между собой тоже и не закончили
14
наш разговор. Мы впервые пришли сюда, здесь очень мно-
го всего, на что стоит посмотреть и о чем стоит погово-
рить — и мы вовсе не разделяем мнения возвращаться
на морозный север, что собираются сделать тану. Мы по-
нимаем их. Но мы ищем нечто другое.
— Еще не поздно,— сказал Керрик, поворачиваясь
лицом к охотникам.— Мы должны сесть, покурить, посо-
вещаться. Надо вынести решения.
— Нет,— сказал Херилак.— Решения уже приняты.
То, зачем мы сюда приходили, уже сделано. Сегодня мы
возвращаемся.
— Я сейчас не могу расстаться с вами.— Керрик по-
чувствовал напряжение в своем голосе, надеясь, что дру-
гие этого не могли заметить.— Это также и мое желание
вернуться. Там — Армун, мой саммад, и все же я не мо-
гу идти с вами.
— Я буду помогать Армун,— сказал Херилак,— Если
ты сейчас не можешь идти с нами, она будет в полной
безопасности в моем саммаде, пока ты не вернешься.
— Я не могу сейчас уйти отсюда. Еще не настала по-
ра, надо кое-что обдумать.— Он говорил им вслед. Ре-
шение было принято, разговор был окончен. Битва завер-
шилась, и охотники снова были свободны. Они снова шли
за Херилаком по тропинке между деревьями. И ни один
из них не обернулся, ни один тапу.
Керрик стоял и смотрел, пока последний из них не
скрылся из виду. Он почувствовал, что основная часть
его ушла вместе с ними. Что превратило его победу в его
поражение? Ему хотелось последовать за ними, умолять
их вернуться, и, если они не захотят, он присоединился
бы к ним по пути, который вел к Армуп и к его жизни.
Но он не сделал этого. Что-то очень сильное держало
его здесь. Керрик знал, что он принадлежал Армун, та-
ну, потому что он сам был тану.
Однако он говорил с глупыми самцами йиланов, при-
казывал им как йилан, почувствовав в себе силу и власть.
Неужели это могло его держать? Неужели он и в самом
деле чувствовал себя как у себя дома в этом разрушен-
ном городе, как будто он никогда пе жил в саммадах па
севере?
Он разрывался па две части и пе мог решить, пе мог
только стоять и смотреть на сожженные деревья, терзае-
мый чувствами, которых он не мог понять, с трудом пе-
реводя дух.
— Керрик,— сказал голос, будто бы доносившийся с
15
далекого расстояния, и он понял, что это разговаривал с
ним Сапонэ.— Ты все еще вождь. Какие будут твои при-
казания?
В глазах старика было понимание, жрецы саску мог-
ли угадывать секреты других. Возможно, он знал о пере-
полнявших Керрика чувствах лучше, чем он сам. Намно-
го лучше.
Предстояло очень много сделать. Он должен был сейчас
отогнать от себя все мысли об Армун.
— Нам нужна вода,— сказал он.— Я покажу вам
пастбища, где пасутся животные. Я уверен, что они не
все захоронены. И нужно что-то делать с трупами умер-
ших.
— Бросить в реку, пока они не начали разлагаться,—
угрюмо сказал Сапонэ.— Их вынесет течением в откры-
тое море.
— Да, надо заняться этим. Я вам приказал, а теперь
выберите тех, кто пойдет со мной. Я покажу им место,
где можно найти животных. Мы наедимся — а после это-
го нам предстоит сделать много дел.
Те, кто плывет на гребне
самой высокой волны,
могут только утонуть
в самом глубоком желобе.
(Краткое изречение йилан)
ГЛАВА 2
Эрефнаис отдала приказания всем членам экипажа ос-
таваться внизу, когда урукето выплыл в открытое море.
Но сама она осталась на верхушке плавника, когда на-
чался шторм. Прозрачные пленки закрывали ее глаза от
усиливающегося дождя. Иногда сквозь ливень ей удава-
лось на миг увидеть сожженный город, клубящийся дым
над ним, безжизненный берег. Увиденное настолько вре-
залось в память, что она могла видеть все очень ясно, да-
же когда вновь и вновь начинался дождь; могла бы это
видеть всегда. Она оставалась на своем посту, пока ие
стемнело, пока урукето не замедлил ход, его до рассвета
должны были нести волны. Только тогда она устало спус-
тилась вниз, к основанию плавника, где провела всю ночь
на посту рулевого.
Когда забрезжил рассвет, Эрефнаис сбросила с себя
накидку, которой укрываются во сне, и устало поднялась
на ноги. Старая рана в спине причиняла ей боль, когда
она медленно пыталась пробраться на внутреннюю сто-
рону плавника, чтобы занять пост наблюдателя. Утренний
воздух был прохладным и свежим. Все облака после вче-
рашней бури рассеялись, и пебо было чистым и ясным.
Плавник покачивался по мере передвижения урукето, на-
бирающего скорость в нарастающем свете утра. Эрефнаис
посмотрела вниз, чтобы проверить, занял ли рулевой свой
пост, потом снова перевела свой взгляд на океан. Перед
самым носом урукето волны покрылись рябью и пеной,
18
потому что впереди плыли два пленозавра. Все походило
на обычное путешествие.
Но, однако, все было иначе. Темные мысли, которые
Эрефнаис держала где-то глубоко в себе, пока спала, те-
перь снова пробудились в ней и охватили ее. Ее большие
пальцы сжимали толстую кожу урукето; острые когти на
ногах глубоко вонзились в кожу урукето. Инегбан нако-
нец прибыл в Альпесак, она способствовала этому, и Аль-
песак вырос очень сильным. И умер в один день. Она
видела это и не понимала: в течение всей ее жизни на
море она никогда не слышала про огонь. Теперь она все
знала об этом. Он был горячим, горячее солнце,’©н потрес-
кивал и ревел, и от него отвратительно пахло, и он душил
всех, кто приближался к нему, становясь более ярким, а
потом совсем черным. И убил город.
Небольшая горстка оставшихся в живых, от которых
несло запахом огня, лежала внизу. Остальные йиланы и
фарги были мертвы, как и их город, мертвые в мертвом
городе, который остался позади. Дрожь пробежала по ее
телу, и она решительно посмотрела вперед, боясь обер-
нуться назад, иначе она увидела бы снова место страда-
ний. Если бы это был ее город, она тоже умерла бы, как
и другие, также, как и те, которых не коснулся огонь, но
они умерли, потому что умер их город.
Но теперь она столкнулась с другими проблемами.
Внизу была ученая Акотолп, которая все еще держала за
руку самца, которого она втащила на урукето. Но с тех
пор Акотолп не сдвинулась с места, она сидела в непо-
движном молчании, даже если к ней обращались. Она
совершенно игнорировала мольбы и стоны самца, просив-
шего отпустить его. Что же можно было с пей сделать?
И что делать с теми, что остались в живых? Что же де-
лать? Наконец, она должна считаться кое с кем еще, чье
имя никто не называл.
Эрефнаис вздрогнула и медленно обернулась, в то вре-
мя, как Вайнтэ забиралась во внутреннюю часть плавни-
ка. Казалось, что, думая о ней, Эрефнаис мысленно вызва-
ла ее — единственное существо, которое она хотела ви-
деть этим солнечным утром.
Не обращая внимания на присутствие командира,
Вайнтэ встала с тыльной стороны плавника и уставилась
на пенящийся кильватер. Эрефнаис было известно о ее
действиях, и, несмотря на страх, она тоже повернулась и
тоже посмотрела в сторону горизонта. Небо там было тем-
нее. Оставшиеся ночные сумерки, а возможно, буря, но
19
скорее всего, это не могло быть ни сушей, ни городом.
Это было очень далеко от них, чтобы суметь хорошо раз-
глядеть. Один глаз Вайнтэ развернулся в сторону капи-
тана. Эрефнаис заговорила:
— Когда ты вошла на борт, Вайнтэ, ты молчала и до
сих пор молчишь. Они — мертвые?
— Все умерли. Город тоже умер.
Даже несмотря па весь ужас, которым были проник-
нуты ее слова, Эрефнаис обратила внимание на ее стран-
ную манеру говорить. В ее тоне не было превосходства
или, наоборот, чувства равенства с другими, но вместо
этого было какое-то безразличие и скука, что восприни-
малось очень необычно. Казалось, что она была одна и
вслух говорила самой себе свои мысли.
Эрефнаис хотела промолчать, но, несмотря на это, за-
говорила, вопрос вырвался у нее невольно.
— Огонь — откуда он пришел?
Холодная маска Вайнтэ растаяла в один миг, и ее те-
ло затряслось от нахлынувших на него чувств. Она так
широко раскрыла рот, одновременно выражая ненависть
и страх смерти, что ее сознание помутилось.
— Устузоу, которые пришли, устузоу с огнем... их не-
нависть, его ненависть... Смерть. Смерть. Смерть.
— Смерть,— резко прозвучал голос, руки по инерции
приняли оборонительную позицию. Эрафнаис только услы-
шала звук. Потому что сзади нее взбиралась Энге.
Вайнтэ могла видеть ее и хорошо понимала, в каждом
ее жесте был яд.
— Дочь Смерти, ты и все твои Дочери Смерти долж-
ны вернуться в тот сожженный город. Лучшие из йилан,
которые умерли, заслуживают, чтобы их взяли сюда, к
тебе.
В своем гневе она говорила как равный с равным, как
эфенселе с эфенселе, член эфенбуру с членом эфенбуру.
Если вы выросли в море с другими и оказались с ни-
ми в одной группе, вашем эфенбуру, то на это никогда не
обращалось внимания; так же, как на воздух, которым
дышат.
По отношению к другим членам группы ты являешься
эфенселе в своем жизненном эфенбуру. Но Энге не мог-
ла принять этого.
— У тебя плохая память.— Она сказала это, ни в ко-
ем случае не желая кого-либо оскорбить, как высший из
высших низшему из низших.
Эрефнаис, стоявшая между ними, застонала от узКа-
20
са, ее гребень сначала покраснел, потом стал оранжевым,
когда она бросилась прочь. Вайнтэ отпрянула назад, как
от сильного удара. Энге была безжалостна.
— От тебя надо было отречься. Твой позор лежит на
мне, и я отвергаю тебя, как эфенселе. Твое безрассудное
стремление убить Керрика-устузоу, всех устузоу, вместо
этого разрушило гордый Альпесак. Ты приказала подлой
Сталлан уничтожить мое окружение, убить моих товари-
щей. Начиная с яйца времени, па свете не было таких,
как ты. Лучше бы ты никогда не появлялась из моря.
Если бы нашему эфепбуру суждено было бы погибнуть
в сыром безмолвии, включая и меня, это было бы гораздо
лучше, чем то, что произошло.
Кожа Вайнтэ сначала покраснела от гнева, когда Энге
говорила, но быстро потемнела, так как ее тело переста-
ло дрожать. Теперь ее страх был упрятан внутрь, чтобы
воспользоваться им, когда это будет необходимо,— а не
растрачивать его напрасно на это недостойное существо,
которое когда-то было с пей на равных.
— Оставь меня,— произнесла она, потом отвернулась
в сторону моря.
Энге тоже отвернулась, она тяжело дышала, ей было
стыдно за себя, за непростительный гнев. Это было сов-
сем не то, во что она верила, что она проповедывала дру-
гим. С большим усилием она уняла дрожь в конечностях,
погасила яркие краски, выступившие на ладонях и греб-
не. Только когда она была непреклонна, подобно камню,
и необщительна, как Вайнтэ, тогда она могла позволить
себе говорить. Внизу была член экипажа, управляющая
урукето, рядом с ней была командир экипажа. Энге вы-
тянулась вперед и издала звук, означающий, что она со-
бирается говорить.
— Эрефнаис, разве не хотела бы ты иметь удовольст-
вие присоединиться к нам, идущим за вожаком?
Эрефнаис с неохотой поднялась наверх, при этом не
забывая о молчащей Вайнтэ, которая отвернулась от них
и уставилась на море.
— Я здесь, Энге,— сказала она.
— Прими мою благодарность и благодарность всех ос-
тальных за то, что ты спасла нас от гибели. Куда ты дер-
жишь путь?
— Куда? — повторила вопрос Эрефнаис, и вдруг ей
стало стыдно.
Хотя она и была командиром, однако она совсем не
думала о том, куда направляется урукето. Она выпалила
21
всю правду, сопровождая это едва заметными жестами,
как будто хотела извиниться.
— Мы бежали от огня, в открытое море, наш курс, как
и всегда, лежит па восток, в Энтобан. Это было сделано
в панике, неосознанно, а не по продуманной команде.
— Отгони от себя стыд — ты спасла всех пас, и мы
благодарны тебе. Энтобан — это место, куда мы прибу-
дем. Но в какой город?
За вопросом тотчас же последовал ответ.
— Домой. Где находится моя эфонбуру, где этот
урукето вышел в море. Окруженный морем Икхалме-
нетс.
Хотя Вайнтэ все еще пристально смотрела на взды-
мающиеся волны, один глаз она повернула в сторону го-
ворящих. Ей очень хотелось обратить на себя внимание
и принять участие в беседе. Но только одна Эрефнаис
смотрела в ее сторону.
— Икхалменетс — это не Энтобан. Почтенная Эреф-
наис, прошу тебя взять курс на Месексй.
Эрефнаис услышала ее просьбу, но очень вежливо да-
ла понять, что не собирается менять курс. Вайнтэ созна-
вала, что ее трудно убедить в ее упорстве, и поэтому про-
молчала. Были и другие пути к месту ее назначения, а
прибыть туда она должна.
Месекей был огромным городом, расположенным на
берегу большой реки, богатой всякой живностью и расти-
тельностью, и далекой от холодного севера. Более того —
там ей могли помочь больше, чем в каком-либо другом
городе, в войне против устузоу. Будущее казалось бес-
просветным, когда опа думала о нем; в ее оцепеневшем
мозгу не было ни одпой мысли.
Несомненно, должно было наступить время, когда эта
безвыходность пройдет и она снова сможет думать о бу-
дущем. В это время неплохо было бы находиться в городе
среди друзей. И в Икхалменетсе можно было бы найти
другой урукето. Должен же быть какой-то выход.
Друзья там — враги здесь. В этой безысходности та-
кой факт принимал угрожающие размеры. Эпге и Дочери
Смерти все еще были живы, в то время как те, кто заслу-
живал жизни, теперь лежали мертвые. Этого не должно
было случиться — не должно быть вообще. Здесь в море
ничего невозможно изменить. Она была одна против них.
Не от кого было ждать помощи: ни от Эрефнаис, ни от
ее экипажа. На суше это все бы изменилось. Как опа
могла бы все это изменить? Опа вернулась к действитель-
22
пости и запрятала глубоко свои мысли в своем холодном
теле.
Позади нее Энге знаком показала командиру, что она
хочет удалиться, и стала спускаться вниз.
Когда она добралась до основания плавника, она
взглянула на неподвижную фигуру Вайнтэ, потом вдруг
инстинктивно почувствовала, что разум ее интенсивно ра-
ботает. От него исходило нечто жуткое, черное и жесто-
кое. Вайнтэ никогда не изменить своих целей, никогда.
Эти мысли охватили Энге так сильно, что ее конечности
задрожали, несмотря на ее попытки контролировать себя,
это даже можно было заметить по слабому фосфоресци-
рующему излучению, исходящему от нее. Она отогнала
от себя эти мысли и медленно пошла сквозь полутьму.
Она прошла мимо неподвижной Акотолп и ее жалкого
компаньона к маленькой группе, прижавшейся к стене.
Акел встала навстречу ей, но затем подалась назад,
когда та приблизилась.
— Энге, идущая за вождем, какое несчастье застави-
ло так дрожать твои конечности, что я даже испугалась,
когда ты подошла так близко?
Энге смутилась и принесла извинения.
— Преданная Акел, то, что я чувствую, не должно
волновать ни тебя, ни других.— Она посмотрела вокруг
на четырех оставшихся Дочерей Жизни и своими жеста-
ми показала, как ей приятно находиться среди своих дру-
зей.
— Когда-то нас было много. Теперь каждый из вас
мне намного дороже, чем если бы вас было множество.
Если мы выжили в то время, когда все другие умерли,
я чувствую, что на нас возложена миссия и нам дана си-
ла, чтобы нести эту миссию. Об этом мы поговорим в дру-
гой раз. Есть и другие дела, которые необходимо сделать
в первую очередь,— прижав большие пальцы к грудной
клетке она тяжело вздохнула.— Страдания, которые я
принесла с собой, исходят не от меня. Теперь я хочу разо-
браться в причине, которая повлекла за собой эти стра-
дания.
Она отыскала темный угол за пузырями с консерви-
рованным мясом, где ее пикто пе смог бы увидеть, затем
легла лицом к живой стене урукето и погрузилась в непо-
движное молчание. После того как она таким образом
устроилась, ее мысли снова вернулись к Вайнтэ. Мысли,
которые одолевали ее изнутри, никак не нарушали ее
внешнего спокойствия.
23
Вайнтэ, в ней столько ненависти.’Теперь, когда Энге
окончательно утратила привязанность к своей бывшей
эфенселе, она могла увидеть ее такой, какая она была на
самом деле. Темная сила, порождающая зло. И вот когда
она это поняла, стало ясно, что первый шаг Вайнтэ, сде-
ланный из этой кромешной тьмы, будет против Энге и ее
товарищей. Они жили там, где умерли другие. Они ска-
жут свое слово в Икхалменетсе, и то, что они скажут, бу-'*
дет не в пользу Вайнтэ. Сопоставив причину и следствие,
она поняла, что они должны умереть, и ничего яснее и
очевиднее не могло быть.
Известно, что опасности можно избежать, угрозам мож-
но противостоять. Надо было составить план. Первое —
самое легкое. Выжить. Она встала и пошла к другим.
Акел и Эфен приветствовали ее, а Омал и Сатсат спали,
впав в коматозное состояние, в котором они находились
на протяжении всего путешествия.
— Просыпайтесь, пожалуйста, нам надо поговорить,—
сказала Энге, затем подождала, пока те не зашевелились
и не стали ее внимательно слушать.— Мы сейчас не мо-
жем рассуждать, поэтому я прошу вашего согласия и по-
виновения. Вы сделаете то, о чем я прошу?
— Мы слушаем тебя все,— сказала Омал, и другие
выразили знаками согласие.
— Вот что мы будем делать. Когда четверо спят, пя-
тая должна всегда быть начеку, потому что нам угрожает
большая опасность. Это должно быть сделано. Одна из
нас всегда должна охранять спящих.— Она посмотрела
вокруг, и все выразили понимание и согласие.
— Значит,-все хорошо. А теперь, сестры мои, поспите,
а я посторожу вас.
Энге сидела в том же неподвижном положении, когда
Вайнтэ спустилась вниз с плавника. Все ее тело от головы
до хвоста передернуло от ненависти, когда она перехва-
тила наблюдающий за ней взгляд Энге. Та не ответила
ей — и даже не отвернулась. Безмятежность ее взгляда
раздражала Вайнтэ все больше и больше, поэтому она вы-
нуждена была лечь подальше от Энге, повернувшись спи-
ной, чтобы успокоиться.
Это было очень необычное путешествие по воде; по-
тому что все на борту были настолько шокированы ги-
белью Альпесака, что пытались во сне забыть об этом
ужасе, просыпаясь только для того, чтобы поесть, а потом
снова заснуть.
24
Энге спала, когда показалась земля; но она уже успе-
ла отдать приказания.
— Вот он, зеленый берег Энтобана,— сказала Сатсат,
слегка дотрагиваясь до Энге, чтобы разбудить ее.
Энге знаками выразила огромную благодарность и мол-
чаливо ждала, пока не наступило время, когда командир
осталась одна на верхушке плавника: она присоединилась
к ней, и они вместе смотрели на линию белых волнорезов,
контрастно вырисовывающихся па фоне зеленых джунг-
лей.
— Мне бы хотелось узнать,— просигнализировала
Энге, и Эрефнаис дала понять, что информация принята.
— Мы смотрим на берег теплой и вечной Энтобан.
Но известно ли, какое именно место побережья мы
видим?
— Где-то здесь,— сказала Эрефнаис, крепко держа
морскую карту большими пальцами одной руки, отмеряя
расстояние вдоль берега.
Энге внимательно посмотрела на карту.
— Нам нужно проследовать дальше, на север, вдоль
берега,— сказала Эрефнаис.— Затем, минуя Йебейск, к
островному городу Икхалменетс.
— Не будет ли это дерзостью, если бы я попросила
командира показать мне теплый Йебейск, когда мы под-
плывем ближе?
— Я свяжусь с вами.
Прошло не менее двух дней, прежде чем они доплыли
до города. Вайнтэ тоже заинтересовал Йебейск, она стоя-
ла на дальнем конце плавника, в то время как Эрефнаис
и Энге оставались в противоположной стороне.
Было далеко за полдень, когда они проходили мимо
высоких деревьев, мимо золотых изгибов песчаного бере-
га, окружающего город со всех сторон, мимо крошечных
рыбацких лодок, возвращавшихся домой после дневного
лова. К удивлению, Энге, которая перед этим испытывала
сильное любопытство, проявила ко всему едва заметный
интерес. Окинув все долгим взглядом, она поблагодарила
за полученную информацию и спустилась вниз. Вайнтэ
не выдержала и метнула в ее сторону взгляд, полный не-
нависти, потом снова принялась разглядывать берег.
Утром она услышала, как один из членов экипажа
обратился к командиру, и не смогла подавить свой гнев,
который сотрясал ее тело. Она должна была об этом
знать — должна.
— Они ушли, Эрефнаис, все пятеро. Когда я просну-
25
лась, я увидела, что спальные места пусты. Их здесь нет:
ни внутри урукето, ни на плавнике.
— Ничего больше не заметили?
— Ничего. Мне пришлось сегодня встать раньше
всех, чтобы занять свое место у руля. Это мистика ка-
кая-то...
— Нет! — Вайнтэ закричала так громко, что все от
нее отшатнулись.— Мистика в том, что я не предвидела
того, что должно было случиться. Они знают, что в этом
вольном городе Икхалменетсе им ждать нечего. Они ищут
укрытия в Йебейске. Поворачивай назад, Эрефнаис, и на-
правляйся прямым курсом туда.
В голосе Вайнтэ звучал приказ, ее тело воплощало
власть. Однако Эрефнаис и не думала подчиняться, она
стояла неподвижно и молчаливо. Члены экипажа, как
вкопанные, внимательно слушали и наблюдали, повора-
чивая глаз к одной из говорящих.
Вайнтэ всем своим видом выражала настойчивость,
власть и ярость. Она, как грозовое облако, парила над ма-
леньким командиром. Но Эрефнаис была горда и непре-
клонна.
Все зависело от ее собственной воли. Ею руководили
не просто какие-то внутренние силы, заставляющие де-
лать наперекор. Энге всегда была добра к ней и никогда
не обижала ее — хотя она совсем немного знала о Доче-
рях Жизни, и тем более не проявляла почти никакого ин-
тереса к ним. Но она твердо знала, что пора прекращать
убийства. Их было достаточно. И было очевидно, что все
коварные помыслы Вайнтэ подразумевали смерть.
— Мы пойдем дальше. Мы не вернемся назад. Это
распоряжение командира, отданное пассажиру.
Потом она повернулась и пошла прочь, подчеркивая
своей хромотой чувства удовольствия и превосходства, ко-
торые выражались в каждом ее движении.
Вайнтэ была неподвижна от гнева, бессилие парали-
зовало ее. Она не командовала здесь и не командовала
нигде, это глухим эхом отозвалось в ней — она даже не
могла применить силу. Члены экипажа не допустят это-
го. Она замкнулась, пытаясь побороть гнев внутри себя.
Надо руководствоваться логикой, должен победить холод-
ный ум. И нужно было смириться с тем, что в этот мо-
мент абсолютно ничего невозможно было сделать. Энге
и ее последовательницы на какое-то время скрылись от
нее. Но это не имело никакого значения. Рано или позд-
но, они снова встретятся, и справедливость непременно
26
восторжествует. К сожалению, сейчас никоим образом не-
возможно было повлиять на командира урукето. Все это
были пустяки, которым не стоило придавать особого зна-
чения. О чем ей следовало сейчас подумать, это о городе
Месекей на берегу реки и о важных делах, которыми ей
надо было заняться. Если она собиралась достичь своих
целей, то ей нужен был продуманный план, а не безрас-
судный гнев. Впервые за всю свою жизнь она держала
свой гнев в узде и удивлялась новому приливу сил благо-
даря этому. Устузоу, который все это сделал, нарушил ее
спокойствие и обратил ее в существо, требующее восста-
новления справедливости. Керрик и его устузоу сделали
ее такой. Это невозможно забыть. В дальнейшем она бу-
дет постоянно сдерживать свой гнев, что бы там ни было.
Пока не придет время. Ненависть, хранимая как сокро-
вище, оставалась ненавистью, становясь все сильнее, пря-
чясь в глубине ее существа. И однажды она будет выпу-
щена на волю. Подумав об этом, она расслабилась, и тело
ее стало снова прежним. Она огляделась вокруг и обна-
ружила, что она одна. Эрефнаис была внутри плавника с
членами экипажа, занятыми своими делами, остальные
находились в коматозном состоянии и спали. Вайнтэ по-
смотрела на то место, где спали Энге и ее подруги. Те-
перь эта свободная территория не значила ничего для нее.
Это снова были просто спальные места. Она опять удер-
жала свое тело и эмоции под контролем. Позади в тем-
ноте почувствовалось какое-то движение, и она совершен-
но ясно могла слышать звуки, указывающие на желание
пообщаться. Только теперь она вспомнила о присутствии
здесь толстой ученой с самцом. Она подошла к ним.
— Помоги беззащитному существу мужского пола, о
великая Вайнтэ,— умолял пленник, корчась от боли, по-
тому что Акотолп держала его мертвой хваткой.
— Я знаю вас по ханале,— сказала Вайнтэ, удивляясь
нытью этого существа.— Ты — Эсетта, Который Поет, не
так ли?
— Вайнтэ — значит «всегда первая», так как она пом-
нит имена всех, от самых ничтожных, до самых великих.
Но теперь жалкий Эсетта плачет, потому что ему теперь
не о чем петь. Это большое существо, которое сейчас дер-
жит меня, вызволило меня сквозь дым и смрад, от кото-
рых было больно дышать, чуть не утопило меня, когда
мы приближались к урукето, и теперь держит меня в сво-
их железных тисках, что причиняет мне невыносимую
боль. Я умоляю, поговори с ней, попроси ее, чтобы она
27
отпустила меня, пока не онемела совсем моя рука.
— Почему ты не умер? — спросила Вайнтэ с прису-
щим ей грубым беспристрастием.
Эсетта отшатнулся и завизжал:
— О великая Вайнтэ, почему ты хочешь, чтобы такой
несчастный, как я, умер?
— Я не хочу, просто все остальные умерли. Храбрые
йиланы из Лльпесака. Выброшенные своим мертвым го-
родом для того, чтобы умереть вместе с ним. г
Даже когда она говорила, Вайнтэ почувствовала, как
па нее накатывается всесокрушающая волна страха. Они
умерли, а она — нет. Почему? Она сказала Сталлан, что
это случилось из-за их ненависти к устузоу. Разве не так?
Неужели этой причины было достаточно, чтобы остаться
в живых, когда другие умерли? Она смотрела на Акотолп
в тот момент, когда эти темные мысли охватили ее, и
только в первый раз поняла, что сейчас испытывает уче-
ная.
Сомневающаяся — В Жизни Избегающая Смерти —
Акотолп, работала во многих городах, поэтому у пее не
было разрушающей жизнь привязанности к какому-ни-
будь единственному городу. Но она была ученой и знала,
что в результате отторжения смерть наступает немедлен-
но. Вот из-за чего в ней происходила суровая борьба.
Усилием воли она оставалась до сих пор среди живых.
Сознание этого придавало силы Вайнтэ. Если эта толсту-
ха усилием только одной воли могла жить, то у нее,
Вайнтэ, была еще сила воли Эйстайи, правительницы, ко-
торая позволяла жить и выживать — и править снова.
Все еще было впереди.
Перед невидящими глазами Акотолп, полными страха
глазами самца Вайнтэ подняла вверх сжатые кулаки,
выражая таким жестом будущую победу, тяжело ступая
по упругой поверхности, широко расставив пальцы ног.
Стон страха проник в ее сознание, и она посмотрела вниз
с нарастающим удовольствием на перепуганного Эсетта;
тотчас же появилось желание.
Она склонилась и своими сильными пальцами высво-
бодила запястье самца от мертвой хватки ученой. Его
бесконечные звуки благодарности быстро сменились сто-
нами, так как она всем своим телом прижала его к стене,
причиняя ему боль, и бесцеремонно навалилась на него.
Напряженные мускулы Акотолп никогда не расслабля-
лись, но ее ближайший к ним глаз медленно поворачи-
вался, чтобы видеть эту сплетенную пару. Но еще мед-
28
леннее менялись черты ее лица, по которым невозможно
определить его выражение.
После этого Вайнтэ погрузилась в глубокий коматоз-
ный сон до самого утра. Когда она проснулась, то первое,
что она увидела,— это с трудом пробирающуюся толстую
фигуру ученой внутрь плавника. Вайнтэ огляделась кру-
гом, но самца не увидела: несомненно, спрятался от нее.
Она слегка шевельнулась, когда с юмором подумала о
том, что, пробудившись, была взволнована мыслью об
Эсетте. Урукето перекатывался, когда сталкивался с боль-
шой волной, и луч яркого солнечного света, отражаясь от
плавника, освещал внутреннее помещение. Солнце было
теплым и восхитительным, и Вайнтэ проснулась оконча-
тельно, поднимаясь, зевая и потягиваясь. Луч солнца
упал па нее, и она пошла к плавнику, медленно забралась
на самую его верхушку. Акотолп стояла там, ее глаза от
яркого солнца вытянулись в узкие щелочки на ее круглом
лице. Она взглянула на Вайнтэ и почтительно ее встре-
тила:
— Иди погрейся на солнце, добрая Вайнтэ, и получи
наслаждение, когда я буду благодарить тебя.
Вайнтэ приняла приглашение. Наслаждение — вот пер-
вопричина. Акотолп переплела вместе свои толстые боль-
шие пальцы и начала говорить в духе непринужденной
дружеской беседы:
— Я благодарю тебя, сильная Вайнтэ, потому что твой
личный пример способствовал спасению моей жизни.
Научная логика управляет моим существованием, но я
слишком хорошо знаю, какую роль играет тело незави-
симо от умственного контроля. Я знаю, что приказания
Эйстайи, правительницы, могут в одно мгновение вызвать
необратимые изменения в йиланах, что ведет к неминуе-
мой смерти. Потом я увидела, когда все умирали в траги-
ческом Альпесаке, что смерть города тоже может привес-
ти к таким же последствиям. Когда я поняла, что проис-
ходило, я испугалась за себя, несмотря на мои превосход-
ные знания, испугалась, что я тоже могла бы быть смерг-
тельно поражена. Мне помогло выживание самца. Если
он должен был остаться живым, значит, в живых должна
была остаться и я. Вот почему я крепко сжимала его ру-
ку своей рукой, пока я боролась за свою жизнь. Потом
пришла ты и взяла его от меня, и ко мне вернулись созна-
ние и зрение. Я увидела тебя пышущей жизнью, такой
женственной, что я получила от тебя силу и знала, что моя
жизнь вне опасности. Я благодарна тебе за свою
29
жизнь, сильная Вайнтэ. Я в твоем полном распоряже-
нии: я твоя фарги и сделаю все, как ты прикажешь.
В этот самый момент большая волна качнула урукето,
и полное тело Акотолп вдруг резко повело в сторону.
Вайнтэ удалось дотянуться до нее и взять за руки, чтобы
предотвратить падение; она удержала ее и выразила иск-
реннюю благодарность за сказанное как равный равному.
— Теперь это я благодарю тебя, великая Акотолп. Мне
предстоит многое сделать и преодолеть длинный путь.
Мне нужна будет помощь. Я приветствую тебя как моего
первого последователя в деле, которое я должна довести
до конца.
— Яс удовольствием возьмусь за это, Вайнтэ, я го-
това выполнять все твои приказания.
Они в унисон покачивались, когда урукето преодоле-
вал огромную волну: тень на миг поглотила солнце. Они
подняли глаза и Акотолп выразила радость видения. Это
был действительно красивый вид, которым стоило любо-
ваться. Они пересекли устье великой реки, по обеим сто-
ронам которой простирались лимонно-зеленые джунгли.
Там, где река впадала в океан, образовывались высокие
волны, которые перекатывались у берега и пенились. И
здесь бесчисленное множество эстекелей, птеродактилей
охотилось за рыбой. Они неуклюже опускались на волны,
складывая свои огромные, покрытые пухом крылья, глу-
боко погружая в воду свои длинные клювы, пока над во-
дой не оставались видны лишь костные отростки на за-
тылочной части головы. Другие высоко парили медлен-
ными кругами, оставляя на воде длинные тени. Эти су-
щества издавали хриплые крики, которые становились
все громче и громче по мере приближения к ним урукето.
— Смотрите, смотрите! Они сами взмывают в воздух! —
в восторге крикнула Акотолп.— Я изучала этих живот-
ных. Если внимательно посмотреть на них, то можно за-
метить, что размах их крыльев очень велик, а ноги их
настолько коротки, что эстекелы не могут взлететь, кроме
как из устья реки, подобно этому. Здесь образовываются
высокие волны, которые катятся навстречу ветру, а не от
него, как это всегда бывает. Поэтому эстекелы, наевшись
досыта, взмывают с гребня волны, как бы подхваченные
ветром, и оказываются в воздухе. Замечательно!
Вайнтэ не разделила энтузиазма ученой по отношению
к этим пропитанным зловонным запахом рыбы, покрытым
мехом летающим существам. Они ныряли очень близко,
и от их пронзительных криков болели уши. Она оставила
30
Акотолп наверху, а сама спустилась вниз и заснула, не-
смотря на сильную качку.
Весь оставшийся путь она проведа таким образом —
в коматозном, неподвижном состоянии; и даже, когда
Эрефнаис послала к ней одну из своих помощниц сооб-
щить, что они достигли острова и вскоре отправятся в
Икхалменетс, она еще спала.
Вайнтэ забралась на плавник, чтобы увидеть, что
океан позади них пуст. Им понадобился почти целый день,
чтобы от берегов Энтобана доплыть до этого архипелага,
затерянного в морских просторах. Они теперь проплыва-
ли мимо большого острова, в центре которого возвыша-
лась гряда высоких гор. Вершины их были покрыты сне-
гом, окутаны кольцами облаков и омыты проливными
дождями — угрюмые напоминания о зиме, которая была
для них всех самым лютым врагом. Эти скалистые остро-
ва были расположены намного ближе к северу, и, вопреки
желанию Вайнтэ, она ощутила холодок при мысли об
этом. Ей очень хотелось покинуть это место как можно
скорее.
А стоит ли? Они сейчас направляются в Икхалменетс,
который со всех сторон окружен морем, в город, ограж-
денный зелеными джунглями, со всех сторон которого ле-
жал золотой песок побережья, а над всем этим возвыша-
лись покрытые снегом вершины гор. Это было место их
назначения. Она посмотрела на снежные шапки горных
вершин острова, долго и неподвижно рассматривала их,
одновременно вынашивая и хорошо обдумывая новую
идею. Возможно, их прибытие в Икхалменетс, в конце
концов, было верным решением.
2 Г. Гаррисон
«Эс эт иго калой, тувот эт фрейназмал».
За двумя зайцами погонишься —
ни одного не поймаешь.
(Подлинная марбакская поговорка)
ГЛАВА 3
В полдень они поели, после того как саску убили и
освежевали одного из оленей из загона. Керрик нашел
камни и сделал кострище в расчищенном месте перед вхо-
дом в ханале, потом принес сухое дерево с берега. В раз-
рушенном городе они могли где угодно разбить свой ла-
герь — но ему хотелось быть поближе к оставшимся в жи-
вых йиланам. Если охотники саску по своему характеру
не были вспыльчивы и горячи и у них не было таких
быстрых копий, как у тану, они все равно ничего не долж-
ны знать о двух самцах. Смерть вновь вернется, если он
не будет бдительным.
К тому времени, когда охотники вернулись, он уже
развел костер, и ложе из горячих и тлеющих углей было
готово для оленьей туши. Но все были настолько голодны,
что не могли ждать, пока мясо будет готово, отрывали по-
лусырые куски и усердно их пережевывали. Керрику до-
сталась по праву печень, но он поделился ею с Саноне.
— В этом месте очень много нового и интересного. Это
стоит посмотреть,— сказал пожилой мужчина, старатель-
но облизывая дочиста свои жирные пальцы перед тем,
как вытереть их о свою одежду.— И также много загадок,
которые требуют разрешения. Интересно, а среди всех
остальных животных здесь есть мастодоны?
— Нет, здесь только мургу, холоднокровные, приве-
зенные сюда из-за океана.
— Но ведь мы едим этого оленя, он же не мургу?
34
— Олени, как и гигантские олени, были пойманы и
разведены здесь. Но в дальних краях, откуда пришли
Те-Которых-Мы-Убили, водятся только одни мургу.
Санонэ медленно пережевывал эту идею одновремен-
но с очередным куском печени.
— Мне не нравится думать о земле, где живут только
мургу. Но это место за океаном, о котором ты говоришь,
является, конечно, тоже частью мира, который создал Ка-
даир, когда топнул ногой и в разные стороны разнес на
части скалу. Из скалы он вытолкнул наружу все, что мы
видим, и все, что мы знаем: вытолкнул оленя и мастодо-
на, и мургу. Вот причина всему. Вот причина — пона-
чалу мы пришли в это место, и вот другая причина —
почему это место находится здесь. Мы должны все это
учесть, пока не поймем всего этого. Все, что касалось ми-
ра, существующего вне Божественной вселенной, начина-
ет приобретать большее значение.
Когда Санонэ говорил об этом как мандукто, Керрика
волновали более земные проблемы, о которых тоже надо
было думать. Самцы в ханале должны быть накормлены.
И что потом он будет делать с ними? Зачем он взвалил
па себя заботу об их существовании? Если бы он не вме-
шался, они бы очень быстро умерли — для этого нашлось
бы предостаточно добровольцев. Он жалел эти глупые
создания, но он чувствовал, что были другие причины,
чтобы сохранить им жизнь. Он подумает об этом позже.
Л сейчас их надо накормить. Ни в коем случае нельзя
давать им приготовленное мясо — запах дыма будет все-
лять в них страх.
Он отрезал несколько кусков сырого мяса от передней
части оленьей туши, затем прошел сквозь разбитую дверь
в ханале. Трупы все еще лежали там и уже начали смер-
деть. Их надо убрать до наступления темноты. Когда он
подошел к сохранившейся части помещения, он услышал
пение, хотя звуки в отдельности сами по себе ничего не
значили. Он стоял, незамеченный у входа в залу и слу-
шал, как Имехей пел грубоватым мужским голосом. Эта
печальная песня сразу же напомнила Керрику о том да-
леком дне, когда Эсетта пал после смерти Алипол.
Они свободны,
А мы сидим взаперти,
Они греются на солнце,
А мы лишь видим тусклый свет...
Они отсылают нас на берег,
Куда сами никогда не ходят...
35
Имехей прервал пение, когда увидел Керрика; затем,
увидев мясо, которое принес Керрик, засиял от радости
в предвкушении еды. Они оба ели с жадностью, их мощ-
ные челюсти и острые конусовидной формы зубы быстро
перемалывали пищу.
— Вы знаете Эсетту? — спросил Керрик.
— Брат по ханале,— быстро произнес Имехей, но с
большим интересом добавил: — Еще есть мясо?
Керрик подал отрицательный знак, который означал,
что мясо принесут позже, затем спросил:
— Здесь был еще один самец, Алипол, вы знали его?
Он был моим другом.
— Имехей недавно прибыл сюда из Энтобана,— ска-
зал Надаске.— Что касается меня, то я был уже здесь,
когда Алипол впервые появился в ханале до того, как он
ушел на побережье.
— Он работал в основном при помощи больших паль-
цев рук, чтобы делать вещи необыкновенной красоты. Вы
знаете об этих вещах?
— Мы все о них знаем,— прервал Имехей.— Кроме
того, в нас нет силы, жестокости, грубости и женственнос-
ти. Мы знаем, что такое красота.
Тотчас же он, как только закончил говорить, повер-
нулся в сторону и отодвинул одну из драпировок с орна-
ментом, чтобы приоткрыть нишу в стене. Встав на цы-
почки, он подтянулся и взял оттуда статуэтку из провоз
локи и протянул ее Керрику.
Это был нэнитеск — возможно, тот же самый, которо-
го Алипол показывал ему в тот далекий, теплый день.
Щит, отогнутый кверху и назад, три острых, направлен-
ных вперед рога, глаза, сияющие как драгоценные кам-
ни. Имехей с гордостью протянул статуэтку, и Керрик,
взяв ее, повернул так, чтобы на нее падал свет. В этот
момент он почувствовал такую же радость, как и в тот
раз, когда Алипол впервые показал свою скульптуру.
Вместе с радостью он испытывал горечь, потому что Али-
пол был давно уже мертв. Сталлан послала его на берег,
где он нашел свою смерть. Сталлан тоже умерла, от это-
го он ощущал какое-то удовлетворение.
— Я возьму ее,—сказал Керрик, и тут он увидел их
жесты, выражающие ужас.
Имехей осмелился даже придать женственный оттенок
своим движениям. Керрик все понял. Они воспринимали
его как самца, весь город знал о его принадлежности к
мужскому полу, и это их изумляло, но теперь он вел
36
себя слишком грубо, как самки. Он попытался испра-
виться.
— Вы неправильно поняли. Я всего-навсего хотел бы
взять эту прекрасную вещь, но она должна остаться здесь
в ханале, где Алипол намеревался хранить ее. Эсекасак,
приближенной охраны больше нет, теперь вся ответствен-
ность ложится на вас. Охраняйте и берегите ее.
Они не могли утаивать свои мысли, даже не делали
попытки. Оторванные от мира, где они были лишены вся-
кой ответственности, они, с которыми обращались как с
молодыми фарги, вышедшими из океана и неумеющими
говорить,— как могли они стать какими-то другими, ес-
ли на самом деле они были такими, какими они есть. Те-
перь они пытались понять эту новую идею. Сначала
отшатнулись от нее, потом приняли ее и, наконец, возгор-
дились. Когда Керрик увидел все это, он начал постепен-
но понимать, почему они остались в живых. Не благода-
ря самим себе, а благодаря ему. Благодаря его эгоистич-
ным побуждениям. Он был тану, но в равной степени он
был и йиланом. Особенно отчетливо он это осознавал,
разговаривая с самцами, и он не мог избавиться от это-
го и не мог стыдиться этого.
Когда он говорил с ними, его мысли возвращались к
жизни, к той части его разума, что принадлежала йила-
ну. И не только разума, но и всего его существа.
Он был таким, каким он есть. Керрик — тану, Кер-
рик — йилан.
— Вода у вас есть, еды я еще принесу. Ни в коем
случае не покидайте этого помещения.
Они выразили знак согласия и приняли указания,
продемонстрировав при этом истинно мужское единоду-
шие. Он улыбнулся при их утонченном проявлении силы.
Единственная мысль, что он вел себя подобно самке,
быстро вернула его на свое место. Они начинали нравить-
ся ему по мере того, как он постепенно осознавал, что
скрывалось за их любезными манерами.
Потрескивали брошенные в костер кости. Саску с пе-
реполненными желудками дремали на солнце. Санонэ по-
смотрел на Керрика снизу вверх, когда Керрик подошел и
сел рядом с мандукто.
— Есть вещи, о которых я должен поговорить с то-
бой, священник саску,— сказал сухо Керрик.
— Я слушаю.
Керрик собрался с мыслями перед тем, как снова за-
говорить.
37
— Мы сделали то, зачем пришли сюда. Мургу мертвы,
они больше не представляют угрозы. Теперь ты можешь
взять своих охотников и вернуться в свою долину к ва-
шим людям. Но я должен остаться здесь — хотя причины
для этого только сейчас становятся ясными. Я — тану, но
я также принадлежу к йиланам, то есть к мургу, кото-
рые вырастили это место. Здесь есть бесценные вещи,
бесценные для тану. Я не могу уйти, не взглянув на них,
не думая о них. Я имею в виду смертоносные палочки,
без которых нам мургу никогда не победить.
Он замолчал, потому что Санонэ поднял руку, чтобы
перебить его.
— Я слышу все, что ты говоришь, Керрик, и начинаю
понимать кое-что из того, что меня так волновало. Все
представлялось недостаточно ясным, но теперь все это
становится на свои места. То, что я могу понять сейчас,
когда Кадаир признал форму мастодона и очертил мир,
он тяжело ступил на скалу и оставил свой след глубоко
в твердой скале. То, что нам нужно,— это истина, с кото-
рой мы должны следовать по указанному пути. Этот путь
привел тебя к нам, и ты привел с собой мастодона, чтобы
показать нам, откуда мы пришли — и куда нам предна-
значено идти.
Карогнис, бог зла, послал мургу, чтобы они уничтожи-
ли нас, но Кадаир, бог небес, послал мастодона, чтобы
провести нас через заснеженные горы к этому месту, что-
бы отомстить им. И они уничтожены, и это место горело,
но оно не сожжено. Ты ищешь здесь истину, это озна-
чает, что ты тоже, как и мы, следуешь по пути масто-
дона.
Теперь я могу понять, что наша долина была лишь
временной остановкой, пока мы ждали, когда Кадаир
проложит тропу к нам. Мы останемся в этом месте, ос-
тальные саску присоединятся к нам.
Так как Керрик с трудом улавливал смысл сказанно-
го Санонэ — глубина знаний мандукто была недосягае-
мой для него,— он с энтузиазмом приветствовал это ре-
шение.
— Конечно — все, что я хотел сказать здесь, в Альпе-
саке, столько всего, что одному человеку не понять это-
го за сто жизней. Ваши люди, которые шьют одежду из
растений, делают камни из мягкой грязи, они все узнают
об этих штуках в Альпесаке. Город еще поживет.
— Ты своим звукам и движениям придаешь опреде-
ленный смысл? Это место имело название?
38
— Это место было названо местом тепла и солнечно-
го света, я не знаю, как это сказать поточнее на саске,
наверное, так: «Пески, лежащие вдоль побережья океана».
— Дейфобен, или золотой пляж. Хорошее название.
Хотя иногда бывает трудно даже мне, воспитанному на
таинствах и их разгадывании, представить себе, что мур-
гу могут говорить, а эти звуки, которые ты издаешь, на
самом деле являются языком?
— Да. И им не так легко овладеть.
Керрик, чьи мысли сейчас были заняты йиланами, не
мог утаивать страдания, которые переполняли его.
Санонэ с пониманием кивнул.
— На тропе Кадаира был отпечаток ступни — это не
так легко понять. А теперь расскажи мне о захваченных
в плен мургу. Почему мы не убиваем их?
— Потому что мы воюем не с ними, так же как и они
не хотят причинять нам вред.
Это самцы, и они почти никогда не покидали это по-
мещение, фактически они были заключены в тюрьму сам-
ками. Я могу говорить с ними, и они относятся ко мне
по-дружески, совсем не так, как к охотникам. Это я чувст-
вую. Самое важное состоит в том, что они могут помочь
нам лучше узнать этот город, потому что по сравнению
со мной они являются его частью.
— Тропа Кадаира вечна, и все существа идут по ней,
даже мургу. Я поговорю с саску. С твоими мургу ничего
плохого не случится.
— Санонэ — мудрейший из мудрых — прими благодар-
ность от Керрика.
Санонэ кивнул и принял похвалу как должное.
— Теперь я пойду поговорю с охотниками, чтобы со-
хранить жизнь этим мургу. А потом ты мне покажешь
Дейфобен.
Они бродили до тех пор, пока совсем не стемнело, и
тропу едва было видно перед собой, затем они вернулись
к костру перед ханале, который как будто приглашал их;
восхищались стадами животных на полях — и им было
приятно узнать, что совсем немного этих животных унич-
тожено. Они ели фрукты, пока не стали липкими от слад-
кого сока, с ужасом смотрели на нэнитеска и на брониро-
ванного онэтсеисаста, купались в теплых водах золотого
пляжа. Пока они любовались живой моделью города, не-
поврежденной, хотя, несмотря на укрытие, прозрачный по-
толок был сожжен, Керрик с изумлением смотрел на ме-
бель. Как этот город вырос за последние несколько лет
39
с тех пор, как он его покинул. Его голова была перепол-
нена воспоминаниями и картинами увиденного настолько,
что с того самого момента, как они ушли из саммадов, он
даже ни разу не вспомнил об Армун и о лагере, зате-
рянном в снегах на далеком севере.
Лагерь был обычным лагерем, расположенным на
излучине реки. И снова рано выпавший снег как одеялом
укрыл землю и сковал льдом реку. Здесь палаток было
больше, чем раньше, когда всех мастодонов из разных
саммадов объединили в одно стадо. Они трубили в холод-
ный воздух и пытались откапывать траву из-под снега,
но травы не было. Но они были упитанные и сытые, не-
смотря на недостаток корма, потому что для них были
заготовлены ветви молодых деревьев, собранных осенью.
Тану тоже хорошо питались. Здесь можно было увидеть
дымящееся мясо и сушеный сквид, и даже припасенное
консервированное мясо мургу на случай, если в нем воз-
никнет необходимость.
Дети играли в снегу и в деревянных ведрах носили
снег в палатки, чтобы вытапливать из него воду. Все шло
хорошо, хотя женщины и дети чувствовали отсутствие
охотников.
В саммадах были не все. Да, были старики и плакси-
вые молодые охотники, которых оставили, чтобы те охра-
няли саммады. Но другие ушли далеко на юг, где с ними
могло случиться все, что угодно. Старый Фракен завязы-
вал узлы на веревках, и он знал, сколько прошло дней с
тех пор, как они расстались, но это ничего не означало.
Сделали они то, зачем пошли туда? Или они все умер-
ли? Эта мысль, которая была совсем крошечной после то-
го, как они ушли, разрасталась день ото дня, пока не ста-
ла похожа на грозовую тучу, нависшую над всеми своей
черной массой. Все женщины собирались вокруг, когда
Фракен вонзал в сову маленькие штучки и бросал сову
на мышиные кости, пока не появлялось будущее. Все бы-
ло хорошо, уверял он их, они победили, все было хорошо.
Они хотели это услышать от него, поэтому они смот-
рели за тем, чтобы ему доставались самые нежные и мяг-
кие куски жареного мяса, которые он мог бы прожевать
своими старческими зубами. Но по ночам в темноте преж-
ние страхи возвращались. Охотники — где же охотники?
Армун так боялась, что Керрик умер, что вскакивала
по ночам, жадно хватая воздух, прижимая к себе ребенка.
Разбуженный и испуганный Арнхвит громко кричал, по-
ка его не успокаивали, приложив к теплой молочной гру-
40
ди. Но ничто не могло утешить Армун, которая лежала,
охваченная страхом, не смыкая глаз до самого утра, пока
внутри палатки сквозь шкуры не начинал прокрадывать-
ся слабый свет. Ее одиночество отступало. Мальчик по-
казал на ее рот и засмеялся. Потом его смех перешел в
плач от боли, потому что она своей проворной рукой
быстро отвесила ему шлепок, это снова всколыхнуло в
ней воспоминания, которые она прогоняла от себя. Хотя
она и не отдавала себе в этом отчета, она снова прошла
через весь лагерь, прижав ко рту сложенную вдвое оле-
нью шкуру, чтобы прикрыть образовавшуюся трещину на
губе. Будущее без Керрика, холодное и одинокое,— этого
невозможно было вынести.
Потом не переставая шел снег на протяжении многих
дней, равных приблизительно количеству пальцев на обе-
их руках; снег, который скапливался в огромные сугробы,
покрывавшие все вокруг. Когда наконец вновь появи-
лось солнце, то в этом белом заснеженном мире стало
невозможно определить, где кончается земля и начина-
ется река. Мастодоны сердито мычали, выдыхая при этом
белые облака пара на фоне бледно-голубого неба, и утап-
тывали ногами снег.
Армун укутала Арнхвита в несколько слоев оленьих
шкур перед тем, как подвесить его к своей спине. Палат-
ку занесло снегом до самого верха, и ей пришлось вырыть
лаз, чтобы выбраться на свет. Появлялись другие женщи-
ны, окликали друг друга. Никто не позвал Армун. Гнев
сменил отчаяние, она прикрепила ребенка ремнями к
спине и пошла прочь от палаток, чтобы найти покой и
не слышать вопросов, которые только лишь дразнили ее.
Снега было по пояс, но она была сильной, да и вообще
на свежем воздухе было очень хорошо. Арнхвит что-то
лепетал за ее спиной, казалось, он радовался свободе
вместе с ней.
Армун шла до тех пор, пока палатки не скрылись за
деревьями, и только тогда она остановилась и перевела
дух. Перед ней расстилалась белая равнина, на самом де-
ле это была вовсе не равнина, а замерзшая, покрытая
снегом река. Вдали вдоль реки передвигались какие-то
черные точки, и она вдруг пожалела, что пришла сюда,
так далеко, одна. У нее даже не было ни хесотсана, ни
ножа. Даже если бы у Армун было оружие, она никогда
бы не справилась с дикими голодными хищниками. Точ-
ки приближались, и она повернулась, чтобы бежать, но
вдруг остановилась.
41
Их становилось все больше и больше, вытянувшись в
одну линию, они шли и шли.
Охотники! Разве это возможно?
Не двигаясь она наблюдала за их приближением, пока
не стало очевидно, что это действительно были охотники,
одетые в кожи и обувь для снега. Один из них шел впе-
реди, этот огромный неуклюжий человек был никто иной,
как Херилак. Он прокладывал дорогу и вел всех за собой.
Она прищурила глаза, чтобы получше разглядеть, ко-
торый из них был Керрик, ее сердце так билось, что, ка-
залось, как будто оно вот-вот разорвется. Она громко за-
смеялась и помахала им рукой. Они, должно быть, увиде-
ли ее, потому что воздух рассекло их победоносное улю-
люканье.
Она не могла сдвинуться с места, она только ждала с
нетерпением, пока они приближались, пока не стала от-
четливо видна покрытая инеем борода Херилака, пока
он не услышал ее крик.
— Керрик, ты где?
Херилак промолчал как и все, следовавшие за ним.
Армун качнулась и чуть не упала.
— Он мертв! И я мертва! — пронзительно закричала
она, когда Херилак подошел совсем близко.
— Нет. Керрик жив и здоров. Битва выиграна.
— Тогда почему же он не отвечает мне? Керрик!
Она с трудом передвигалась по снегу, чтобы обойти
большого охотника, но он остановил ее, схватив одной ру-
кой.
— Его здесь нет. Он не вернулся с нами. Он сейчас в
соженном городе мургу. Он просил меня, чтобы я позабо-
тился о тебе в моем саммаде, и я сделаю так, как он про-
сил.
— Керрик! — завыла она и попыталась высвободить-
ся из его объятий. Но это было бесполезно.
ГЛАВА 4
В одно мгновение слова Херилака прогнали прочь
все страхи Армун. «Он не вернулся с нами. Он в сожжен-
ном городе мургу. Он просил меня, чтобы я позаботился
о тебе в моем саммаде, и я сделаю так, как он просил».
Мир был суров для нее, и было бы лучше не представлять
его в более худшем свете.
Молча она отвернулась от охотников и устало пота-
щилась сквозь снег назад, к своей палатке. Они не отста-
вали от нее и по мере продвижения кричали в сторону
лагеря, ожидая ответных криков из саммадов и прибав-
ляя шаг.
Армун слышала все это — но она не обращала ника-
кого внимания, потому что она прислушивалась к дале-
кому, более громкому внутреннему голосу ее мыслей.
Жив. Он был жив. Он не вернулся с другими, но у Кер-
рика, вероятно, была для этого веская причина. Она спро-
сит об этом у Херилака, но немного позже, после того,
как пройдет возбуждение, связанное с возвращением до-
мой. Ей достаточно было знать, что Керрик вел их за со-
бой в сражение и что сражение окончилось победой.
Мургу наконец уничтожены. Теперь бесконечная война
закончилась. Он вернется к ней, и они будут жить, как
живут все остальные охотники. Уверенная, что ее никто
пе слышит, она с радостью громко разговаривала сама с
собой, а Арнхвит радовался за ее спиной.
Позже, когда ребенок спал, она вышла из палатки и
43
прислушалась к возбужденному разговору женщин. Они
говорили о том, как охотники сожгли город мургу, убили
мургу, всех до единого, и вернулись теперь с победой.
Она пошла вдоль протоптанных в снегу дорожек к па-
латке Херилака. Он стоял у палатки и в этот самый мо-
мент собирался войти, когда увидел ее. Она окликнула его,
и он неохотно обернулся.
— Я хочу поговорить с тобой, Херилак. Я хочу рас-
спросить тебя о Керрике.
— Он остался там, у мургу, об этом я тебе уже го-
ворил.
— Ты не сказал мне, зачем он это сделал и почему
не вернулся с другими.
— Он не захотел. Возможно, ему там с мургу нравит-
ся больше, чем здесь. Возможно, он больше мургу, чем
тану. Там остались в живых несколько мургу, и он не
пожелал их убить и не разрешил нам. После нашей по-
беды мы ушли оттуда и вернулись сюда, потому что нас
тянуло туда, где наши семьи.
Она испытала неприятное чувство, и вместе с ним в
тот же миг вернулись к ней ее прежние страхи.
— Он сказал, когда он вернется?
— Уходи, я устал от разговоров,— сказал Херилак,
повернулся и вошел в палатку, плотно закрыв за собой
вход.
Гнев, охвативший Армун, тотчас же прогнал ее страх.
— А я не устала! — крикнула она так громко, что
люди обернулись к ней.— Выходи, Херилак, и расскажи
мне обо всем, что случилось. Я хочу знать все.
Молчание охотника привело ее в ярость, и она дерну-
ла кожи палатки. Но он плотно скрепил их изнутри. Она
хотела выкрикнуть все, что она думала о нем и его по-
ведении, но передумала. Это только вызвало бы изум-
ление у наблюдавших за ней людей. Были и другие спо-
собы, чтобы узнать правду о том, что произошло. Она
развернулась, и стоявшие рядом охотники отвернулись от
неё, чтобы ее гнев не обрушился на них. После этого
она медленно пошла между палатками к саммаду Сорли.
Там она нашла Сорли, сидящим у костра с охотниками
его саммада, по очереди раскуривавшими глиняную труб-
ку. Армун подождала, пока все не сделали затяжку и не
отложили трубку в сторону, только потом она шагнула
вперед. Она все еще была разгневана, но теперь ей уда-
валось контролировать себя.
— Я знаю, каким долгим и трудным был ваш путь,
44
Сорли. Вы и ваши охотники, разумеется, устали и нуждае-
тесь в отдыхе.
Сорли небрежно махнул рукой.
— Охотник, который не может пройти охотничьей тро-
пой, не охотник.
— Мне приятно это слышать. В таком случае, вели-
кий охотник Сорли не очень устал, чтобы поговорить с
Армун.
Сорли сузил глаза, когда посмотрел на нее, чувствуя,
что так или иначе он попал в ловушку.
— Я не устал.
— Хорошо, потому что моя палатка далеко отсюда в
снегу, а там есть кое-что, что я должна показать тебе.
Сорли осмотрелся кругом, ожидая от кого-нибудь по-
мощи, но вокруг не было никого, кто мог бы оказать ее.
Трубка была вновь зажжена, и никто из охотников не
смотрел в его сторону.
— Хорошо, идем к твоей палатке, но уже поздно и
надо кое-что сделать.
— Вы очень добры к одинокой женщине.— Больше
она не проронила ни слова, пока они не оказались в ее
палатке.
Она плотно закрыла за ним оленьи шкуры, затем обер-
нулась и указала на спящего ребенка.
— Вот то, что ты должен был увидеть.
— Ребенок?..
— Сын Керрика. Почему он не вернулся с остальными
к своему сыну, своей палатке, не вернулся ко мне? Хе-
рилак не хочет говорить об этом и вообще избегает меня.
Теперь ты будешь об этом говорить.
Сорли осмотрелся по сторонам, но ие нашел никакого
повода улизнуть. Он вздохнул.
— Дай мне попить воды, женщина, и я расскажу те-
бе все. Между Керриком и Херилаком происходило
что-то неладное.
— Вот, попей. Я знаю об этом, но ты должен мне ска-
зать, почему это произошло.
Сорли вытер губы изнаночной стороной рукава.
— Причины этого мне неизвестны. Я расскажу тебе,
что произошло. Мы сожгли место, где жили мургу, а
мургу, которые пе погибли в огне, тоже умерли, я не знаю
почему. Они мургу, и потому непостижимы. Некоторые
из них бежали на какой-то штуке, которая плавает. Кер-
рик разговаривал с мургу и не позволил Херилаку убить
их. Он позволил им уйти. Потом мы нашли еще несколь-
45
ко живых мургу, которых Керрик тоже не позволил
убить. Херилак был вне себя от гнева из-за этого и не
захотел больше там оставаться. И пожелал сразу уйти.
Дорога назад была долгой, мы знали это. потому было
принято решение уходить.
— Но Керрик остался там? Почему? Что он сказал?
— Он говорил с Херилаком, я не слушал их, очень
трудно сейчас вспомнить,— Сорли неуклюже передвинул-
ся на мехах и выпил еще воды.
В глазах Армун отражались отблески огня, она едва
сдерживала себя.
— Ты должен рассказать мне больше, храбрый Сорли,
смелый Сорли. Ты очень сильный, ты расскажешь мне,
что произошло в тот день.
— Мой язык говорит правду, Армун. Керрик говорил
о делах, которые надо было непременно сделать в том
месте, но я мало понимаю в этом. По-видимому, саску это
доняли, они остались, когда мы ушли. Мы вернулись
вместе с Херилаком. Мы выполнили все, за чем ходили
туда. Путь назад был очень долгим...
С минуту Армун сидела с опущенной головой, потом
встала и открыла вход.
— Благодарю тебя, Сорли, за то, что ты все это рас-
сказал.
Он колебался, но она молчала. Ему нечего было боль-
ше добавить. Он заторопился и вышел в надвигающуюся
темноту ночи, радостный, что теперь был свободен.
Армун снова плотно закрыла вход в палатку, добави-
ла дров в огонь и села рядом.
Ее лицо было мрачным от гнева. С какой легкостью
все эти храбрые охотники отвернулись от Керрика. Они
шли за ним в сражение, а потом бросили его. Если саску
остались с ним, то, по-видимому, он просил и охотников
тану остаться с ним.
В этом городе мургу должно было быть что-то очень
важное, настолько важное, что это даже вбило клин меж-
ду двумя вождями. Это должно выясниться немного
позже.
Зима кончится, а весной Керрик вернется. Вот что
произойдет весной.
Армун постоянно старалась себя чем-нибудь занять,
чтобы быстрее проходила зима и не так сильно чувство-
валось отсутствие Керрика. Арнхвиту шел второй год, и
он был очень несчастлив оттого, что был вынужден сидеть
в палатке. Армун заготовила и выделала куски самой
46
нежной оленьей шкуры, раскроила их, а затем сшила их
нитями из кишок, и получилась одежда для Арнхвита.
Когда детей его возраста матери носили на спине, Арнх-
вит играл и кувыркался в снегу.
Как правило, других детей кормили грудью до четы-
рех-пяти лет. Арнхвита отняли от груди на втором году.
Армун не обращала внимания на недобрые взгляды и
крикливые замечания женщин: ее всегда считали чужой,
она всегда была отверженной. Она знала, что они зави-
довали ее свободе и кормили грудью своих детей, чтобы
предохраниться от беременности. Поэтому в то время,
когда их дети висели у них за спиной и сосали пальцы,
Арнхвит рос сильным и стройным. И он жевал жесткое
мясо своими крепкими зубками.
Однажды в холодный солнечный день, когда в возду-
хе еще не пахло весной, она с маленьким Арнхвитом, ко-
торый старался не отставать от нее, пошла прочь от па-
латок. Теперь она всегда брала с собой копье, если ухо-
дила далеко от саммадов, и она с радостью подумала,
что копье было при ней на этот раз. Впереди среди де-
ревьев что-то издавало плачущие звуки. Опа подняла
копье перед собой и ждала, готовая к нападению. Арнхвит,
широко раскрыв глаза и не произнося ни звука, прижался
к ее ноге, когда она попыталась выяснить, что это было.
Она увидела следы, которые шли со стороны тропы, чело-
веческие следы. Она опустила копье и пошла по этим сле-
дам, раздвигая покрытые снегом ветви деревьев, за кото-
рыми скрывался мальчик. Он повернулся к ней и пере-
стал всхлипывать. Он тер руками лицо, залитое слезами
и перепачканное кровью.
— Я знаю тебя,— сказала Армун, пытаясь рукавом
вытереть слезы на его щеках.— Ты из саммада Херила-
ка. Тебя зовут Харл?
Мальчик кивнул, и глаза его наполнились слезами.
— Не хочешь ли ты как-нибудь вечером прийти ко
мне, посидеть у костра и рассказать про сову, которую ты
убил?
Когда она произнесла это, он снова начал ныть, за-
крывая голову руками. Армун подняла его на ноги и
стряхнула с него снег.
— Пойдем-ка в мою палатку. Тебе надо выпить чего-
нибудь горяченького.
Мальчик отшатнулся назад, не желая никуда идти,
пока Арнхвит не взял его за руку. Они вернулись к па-
латке, при этом оба держались за руки Арнхвита.
47
В палатке Армун бросила душистую кору в горячую
воду и дала ее выпить Харлу. Арнхвит тоже захотел вы-
пить немного воды, но тут же выплюнул из-за сильного
запаха, и она потекла по подбородку. После того как
Армун смыла кровь с лица Харла, она села и показала
на его синяки.
— Расскажи мне, откуда они у тебя,— сказала она.
Пока Армун молча слушала, Арнхвит заснул у нее на
коленях. Вскоре она поняла, почему Харл заплакал при
упоминании о сове.
— Я не знал, что это была сова. Это был мой первый
лук в жизни, моя первая стрела; мой дядя Надрис
помог мне их сделать. Саммадар Керрик сказал, что я
поступил хорошо, потому что существо, которое я убил,
было не настоящей совой, а совой мургу, и ее следовало
убить. Это было тогда, а теперь алладьекс говорит, что
этого нельзя было делать. Убить сову — это грех. Он ска-
зал моему отцу об этом, и теперь мой отец бьет меня и
не разрешает сидеть у огня, когда холодно.
Мальчик снова всхлипнул при мысли об этом. Армун
осторожно дотянулась до эккотаза, чтобы не разбудить
спящего ребенка, взяла пригоршню и протянула Харлу
сладкой ягодно-ореховой пасты. Он с жадностью прогло-
тил ее.
— Все, что ты сделал,— правильно,— сказала она.—
Старый Фракен неправ. Маргалус Керрик знает о мургу,
он знал, что это была сова мургу, знал, что ты правильно
сделал, убив ее. А теперь возвращайся в свою палатку,
расскажи своему отцу о том, что я рассказала тебе. Все,
что ты сделал, было правильно.
Ветер усиливался, поэтому ей пришлось плотно за-
крыть вход в палатку после того, как мальчик ушел. Ста-
рый Фракен ошибался чаще, чем угадывал.
С тех пор, как ее родители умерли, с тех пор, как она
осталась одна, она все меньше и меньше думала о Фраке-
не и его гаданиях по совиному помету. Керрик всегда
смеялся над Фракеном и его совиными рвотными средст-
вами и помогал ей избавиться от страха перед стариком.
Он был стар и глуп и причинял одни неприятности, как
это случилось с мальчиком.
Позже той же ночью она проснулась, ее сердце от ужа-
са застучало, потому что кто-то скреб с наружной сторо-
ны палатки. В темноте она поднялась, стала искать копье,
как вдруг услышала, что чей-то голос назвал ее имя.
Армун раздула огонь, затем угли, добавила дров и от-
48
кинула шкуру, закрывающую вход в палатку. Харл про-
брался внутрь, держа перед собой лук и стрелы.
— Он бьет меня,— сказал мальчик. На этот раз он не
плакал.— Мой отец побил меня собственным луком, когда
я рассказал ему о нашем разговоре. Он не захотел это
слышать. Он закричал, что Керрик знал все о мургу, по-
тому что сам был наполовину марагом...
Его голос затих, и он опустил голову.
— Так же, как и ты,— сказал он.— Потом он меня
снова побил, и я убежал.
Армун была вне себя от гнева, не из-за себя, она слы-
шала и худшие оскорбления.
— Старый Фракен не может читать будущее. А твой
отец настолько глуп, что слушает подобную чушь. Кер-
рик спас саммады. Теперь его нет с нами, и они готовы
быстро забыть о нем. Сколько тебе лет?
— Это моя одиннадцатая зима.
— Слишком взрослый, чтобы тебя бить, слишком мо-
лод, чтобы быть охотником и бороться. Ложись вон там,
Харл, пока твой отец не кинется искать тебя. Я расскажу
ему о мургу!
Утром Армун вышла из палатки и пошла мимо пала-
ток саммадов, прислушиваясь, о чем говорили женщины.
Речь шла о пропавшем мальчике, которого разыскивали
охотники. «Хорошо,— подумала она,— от того, что муж-
чины постоянно валяются без дела около своих палаток,
они только толстеют».
Она подождала, пока солнце не опустилось к гори-
зонту, и остановила первую попавшуюся женщину:
— Иди к палатке Нивота и скажи ему, что мальчик
Харл нашелся и он в моей палатке. Поторопись.
Как она и ожидала, женщина особенно не торопилась,
так как по дороге она останавливалась с другими женщи-
нами и рассказывала им обо всем — это и было нужно
Армун. Она вернулась к палатке и сидела в ней до тех
пор, пока ее не позвали снаружи. Она вышла и плотно
закрыла за собой оленьи шкуры.
У Нивота на щеке от старой раны был шрам, который
придавал лицу хмурый вид, его настроение в тот момент
соответствовало выражению его лица.
— Я пришел за мальчиком,— грубо сказал он. Позади
него собралась толпа людей, которые наблюдали за всем
происходящим с большим интересом.
— Я — Армун, а это — палатка Керрика. Как тебя
зовут?
49
— Уйди с дороги, женщина, мне нужен мальчик.
— Ты снова его будешь бить? Не ты ли говорил, что
Керрик наполовину мараг?
— Насколько я знаю, он полностью мараг. Я побью
мальчика, что он несет всякую чушь, и тебя побью тоже,
если ты не отойдешь.
Она не сдвинулась с места, а он шагнул вперед и толк-
нул ее. Это было его ошибкой. Он должен был помнить
о том, что произошло, когда она была помоложе и они
звали ее Проворной, Как Белка. Ее крепко сжатый ку-
лак пришелся точно ему по носу, и он упал в снег. Когда
он все-таки с трудом поднялся на колени, кровь стекала
по подбородку, тут она ударила еще раз в то же самое
место. Толпа это громко приветствовала, как и Харл, ко-
торый выглядывал в щель между задернутых оленьих
шкур палатки.
Охотники не поднимают на женщин руку, особенно
если это чужие женщины, поэтому Нивот не знал, что де-
лать. У него даже времени не было подумать об этом.
Армун была ростом с него и более разгневана, чем он.
Он едва ускользнул из-под града ее ударов. Толпа на-
чала постепенно расходиться, сожалея о том, что такой
интересный поединок кончился.
А кончилось это вот чем: Харл остался в ее палатке,
и никто не осмелился прийти за ним; более того, этот
вопрос даже не обсуждался в присутствии Армун. Мать
Харла умерла прошлой зимой от голода, а отец, судя по
всему, совсем не занимался мальчиком. Армун была рада
его компании, и на этом дело кончилось.
Весна была поздней, она почему-то теперь всегда бы-
ла поздней, и когда наконец лед на реке треснул, по-
плыл вниз по течению в виде огромных льдин, Армун все
смотрела на восток, ожидая Керрика.
С каждым днем становилось все труднее и труднее
управлять своими чувствами, и, когда уже распустились
цветы, она оставила Арнхвита с Харлом играть на берегу
реки, а сама отправилась к Херилаку.
Он сидел около своей палатки и грелся на солнце,
прикрепляя к своему луку новую тетеву, чтобы отпра-
виться на охоту, которую они все предвкушают. Когда
она заговорила с ним, он только кивнул ей и продолжал
заниматься работой, не поднимая головы.
— Лето наступило, а Керрик еще не вернулся.
В ответ он что-то невнятно проворчал. Она посмотрела
50
вниз на его склоненную над работой голову и еле сдер-
жала себя.
— Пришла пора путешествовать. Если он не придет
ко мне, я сама пойду к нему. Я попрошу нескольких охот-
ников, которые знают дорогу, сопровождать меня.
Не последовало никакого ответа, она собралась что-
то сказать, но Херилак поднял голову и посмотрел
на нее.
— Нет,— сказал он.— Никаких охотников, и ты ни-
куда не пойдешь. Ты в моем саммаде, и я запрещаю тебе
это. А теперь уходи.
— Я хочу уйти от вас,— закричала она.— Уйти от
вас, из этого саммада и отправиться в родные места. Пе-
редай им...
— Я повторяю тебе еще раз: уходи,— сказал он, под-
нимаясь на ноги и возвышаясь над ней. Это был не Ни-
вот. Она не смогла бы справиться с Херилаком, а он не
стал бы ее слушать. Разговор был окончен. Она поверну-
лась и пошла прочь от него, к реке, села и стала смотреть,
как мальчики играют и кувыркаются в молодой зеленой
траве.
От Херилака нельзя было ждать помощи. К кому же
обратиться? Оставался один-единственный человек, на
которого она могла рассчитывать. Она пошла к его па-
латке и нашла его там одного.
— Ты — Ортнар, и ты единственный, кто остался в
живых из первого саммада Херилака, ты был в этом сам-
маде до того, как его уничтожили мургу.
Он кивнул в знак согласия, удивляясь ее визиту.
— Это был Керрик, который освободил вашего самма-
дара, когда его схватили мургу, Керрик, который вел нас
за собой на юг, когда у нас не осталось пищи, который
повел всех на борьбу с мургу.
— Я все это знаю, Армун. Для чего ты мне все это
говоришь?
— Тогда ты знаешь, что Керрик все еще на юге, и я
должна быть вместе с ним. Проводи меня к нему. Ты же
его друг.
— Да, я его друг.— Ортнар огляделся по сторонам,
потом тяжело вздохнул.— Но ничем не могу тебе помочь.
Херилак нам сказал об этом и сказал, что ты никуда
не пойдешь.
Армун посмотрела на него с недоверием.
— Ты — маленький мальчик, который мочится в шта-
ны с перепугу, когда говорит Херилак? Или ты охотник,
51
который принадлежит к тану и поступает так, как сам
считает нужным?
Ортнар не обратил внимания на оскорбление, отмах-
нушись от нее слегка рукой.
— Я — охотник. Однако тот первый саммад, который
был уничтожен, связывает крепкими узами меня и Хе-
рилака. И эти узы невозможно разорвать. И никогда я не
пойду против Керрика, который был нашим маргалусом,
когда нам было необходимо.
— Тогда что же ты можешь сделать?
— Если ты достаточно сильна, я помогу тебе.
— Я сильная, Ортнар. Теперь объясни мне, что это
за помощь, которой необходима моя сила?
— Ты знаешь, как сделать смертоносную палку, чтобы
убить мургу. Я видел, как ты с ней управлялась, когда мы
нападали на мургу. Я отдам тебе свою смертоносную пал-
ку. Я расскажу тебе, как добраться до города мургу. Это
очень просто после того, как ты достигнешь океанского
побережья. Когда ты выйдешь к побережью, ты должна
решить, как тебе поступить потом. Ты можешь остаться
там и ждать Керрика. Или можешь пойти дальше, к
нему.
Армун улыбнулась — а потом громко рассмеялась:
— Ты посылаешь меня одну в земли, где живут мур-
гу! Это замечательное предложение — по крайней мере
лучшее из всех, что я получила. Да, я достаточно сильна,
чтобы сделать это, храбрый Ортнар, и я уверена, что ты
тоже очень смелый, чтобы нарушить запрет Херилака,
потому что наверняка он прознает о том, что случилось.
— Я сам ему расскажу,— сказал Ортнар с какой-то
хмурой решительностью.
Армун ушла, но потом вернулась, когда стемнело, что-
бы встретиться с ним и получить хесотсан и все стрелы,
сделанные им этой зимой.
Палатка Армун стояла в стороне от других палаток.
Лишь по тому, что Армун пе было видно, вход в палатку
был плотно закрыт и оттуда не доносилось никаких зву-
ков в течении двух дней, все поняли, что она оттуда ушла.
Несколько дней спустя охотники, которых Херилак
отправил на ее поиски, вернулись с пустыми руками. Она
очень хорошо ориентировалась в лесу, она не оставила
никаких следов, совершенно никаких.
ГЛАВА 5
— У меня для вас есть кое-что, представляющее ог-
ромный интерес,— сказал Керрик.
Двое йилан выразили неудержимое желание получить
новую информацию, не произнося при этом ни звука, так
как в это время они жевали сырое мясо, принесенное Кер-
риком.
— Но чтобы это увидеть, всем придется выйти из ха-
нале.
— Здесь безопасно и тепло, а там веет холодом смер-
ти,— сказал Имехей, в то же время содрогаясь при мыс-
ли об этом. Он посмотрел на пустой лист и выразил сла-
бое желание поесть еще что-нибудь, но Керрик сделал
вид, что не заметил. Оба самца любили плотно поесть и
имели склонность к полноте.
— Снаружи не стоит ничего бояться, я могу уверить
вас в этом. Идите за мной и держитесь вместе.
Они шли за ним, почти наступая ему на ноги, испу-
ганно озираясь кругом. Одновременно они испытывали
страх и горе при виде сожженного города, но больший
страх они испытывали при виде охотников, мимо которых
они проходили, а также их пугало чувство одиночества в
этом опустошенном городе. Только когда они оказались
внутри макета, они почувствовали себя немного спокойнее.
Модель города Альпесака — в последнее время Кер-
рик всегда думал о нем, хотя вслух он называл его, как
и все остальные. Дейфобен,— представляла собой чисто
53
физическое построение. В нем четко были размечены леса
и поля, но не было ни малейшего намека на то, что в них
находилось. Почти все эти леса и поля Керрик хорошо
знал, по крайней мере, близлежащие, еще с тех времен,
когда жил в этом городе.
Пока саску исследовали их и удивлялись всяким ди-
ковинкам, Керрику хотелось увидеть те части города,
которые выросли после того, как он покинул Альпесак.
Он указал на цепь каналов и болот:
— Мы идем сюда. Это недалеко, прогулка пойдет вам
на пользу.
Оба самца по мере продвижения избавлялись от стра-
ха, упиваясь непривычной свободой, осматривая части го-
рода, о существовании которых они даже не подозревали.
Их взору открывались поля с пасущимися на них живот-
ными, болота, джунгли, стоящие стеной, с большими ка-
чественно разнообразными животными, выведенными
здесь и завезенными сюда из других мест.
В полдень они пришли к болоту, окруженному дам-
бой, весьма заинтересовавшей Керрика. У основания
стены дамбы была проторена дорожка, которая потом под-
нималась вверх по наклонной стене дамбы к разровненной
площадке наверху. Отсюда они могли смотреть вниз на
болото, заросшее тростником, за которым начиналось ма-
ленькое озеро. Какие-то существа передвигались среди
тростников, но Керрик и оба самца не могли понять, что
это за животные.
— Пустой интерес, скука наблюдения,— просигнали-
зировал Имёхей.
— Удовольствие общения, тепло солнца,— сказал
Надаске, всегда более способный из этой пары. Керрик
не обратил внимания на их разговор, казалось, что они
этим занимались большую часть времени, в отличие от
самок йилан, которые разговаривали лишь в тех случаях,
когда они хотели сказать что-то очень важное. Однако
Имехей был прав — здесь было мало интересного. Он по-
вернулся и хотел уйти, как вдруг Надаске позвал их и
указал вниз на тростники.
— Движение интереса, там кто-то есть.
Они увидели, как одна из рептилий осторожно появи-
лась у края болота. Опа извивалась, как змея, глядела на
них крошечными глазками. Потом появилась другая,
затем еще одна. Отражения предметов на воде, по-видимо-
му, привлекали их внимание.
Керрик внимательно посмотрел и увидел белые кости
54
на краю болота. Возможно, в этом месте рептилий корми
ли. Но все же он не мог определить их вид. Он отбил
пяткой камень и бросил его в грязную жижу на краю бо-
лота. Сразу возникло плавное движение, животное, кото-
рое было ближе всех, проскользнуло, чтобы узнать, что
это за предмет, но потом вернулось назад под укрытием
тростников. У них были извилистые зеленые тела, почти
как у змей, но они отличались маленькими ножками и
крохотными, как будто обрубленными головами. Он был
уверен, что раньше их не видел, однако они имели какое-
то странное сходство с другими животными.
— Вы знаете их? — спросил он.
— Покрытые слизью, ползающие. '
— Непригодные для еды.
От самцов толку никакого не было. Керрик уже со-
брался уходить, но обернулся, чтобы еще раз взглянуть.
И он узнал — несомненно, он знал, кто они такие.
— Возвращаемся,— приказал он, направляясь вниз по
склону.
После того как он отвел самцов в ханале, он нашел
остальных. Санонэ был на месте, и Керрик поспешил к
нему, принимая приветствия мандукто.
— Пам необходимо сейчас же достать мяса, мы боль-
ше не можем допустить каких-либо смертей. А они на
протяжении многих дней сидели без еды.
— Я бы помог тебе, Керрик, если бы ты сказал мне,
о чем идет речь.
— В спешке мне трудно объяснить, что я имею в виду.
Я нашел небольшой загон, маленькое болото, в котором
водятся мургу. Нам надо подкормить их и понаблюдать за
ними поближе, но мне кажется, что я уже знаю, кто они
такие, форма, размер, все совпадает. Хесотсан. Недораз-
вившееся огнестрельное оружие. По-нашему — смертонос-
ные палки.
Санонэ в смущении тряхнул головой.
— Так же, как и все остальное, увиденное мною в Дейфо-
бене, то, о чем ты сейчас говоришь, выше моего понимания.
— Ты сможешь это понять, мургу не делают вещи по-
добно тому, как мы делаем луки или инструменты для
шитья одежды. Они для своих нужд выращивают живот-
ных. Смертоносные палочки живые, и ты это должен по-
нять, как только покормишь их сам. Но когда они еще мо-
лодые, то они такие, какими я их видел сегодня, малень-
кие существа в болоте. Когда они подрастут, то превратят-
ся в смертоносные палки, которыми мы пользуемся.
55
Теперь Сапонэ все понял и от удовольствия ударил ку-
лаком о кулак.
— Не по годам мудрый Керрик, ты будешь нашим спа-
сением. Животные, о которых ты говоришь, будут накорм-
лены, они вырастут, и у нас будет все оружие, какое нам
понадобится, чтобы жить в этом мире, населенном мур-
гу. А теперь мы отнесем им еды и понаблюдаем за
ними.
Когда все рептилии на болоте выползли и стали хва-
тать куски мяса — сомнений не стало, они были молоды-
ми хесотсанами, недоразвившимися смертоносными пал-
ками. Теперь Керрик чувствовал, что этот город, кото-
рый обеспечивал их врагов всем необходимым, в свою
очередь, обеспечит и их. Санонэ согласился с ним, и с
каждым новым открытием, которое они после этого де-
лали, будущее вырисовывалось перед ним более ясно.
Охотники нашли укрытие от дождя в одном из обго-
ревших строений. Через некоторое время дожди закончи-
лись, хотя ночи оставались холодными. Санонэ большую
часть времени проводил в глубоком раздумье и часто хо-
дил изучать модель города, а также и большую часть су-
ши, простиравшуюся от западного побережья океана.
Обычно он делал какие-нибудь умозаключения, после че-
го долго совещался с другими священниками. Когда они
приходили к соглашению, то посылали за Керриком.
— Принято решение,— говорил Санонэ.— Мы усерд-
но потрудились, чтобы понять путь Кадаира, и наконец
все стало ясно. Мы понимаем теперь, что когда Кадаир
взял форму мастодона и очертил по ней мир, когда он
ступил тяжело на землю и оставил глубокий след в твер-
дой скале, он проложил тропу, по которой мы могли бы
следовать, обладая при этом мудростью. Мы его дети, и
мы учимся, как проследовать по его пути. Он привел к
нам тебя, а ты привел мастодона, чтобы напомнить нам,
откуда мы пришли сюда и куда нам предназначено ид-
ти. Карогнис послал мургу, чтобы уничтожить нас, но
Кадацр затем послал мастодона, чтобы провести пас че-
рез заснеженные горы к этому месту, чтобы отомстить
им. И они уничтожены, а это место сожжено. Но сожже-
но только лишь зло, а то, что осталось, по его замыслу
сохранилось, чтобы принести нам пользу. Теперь я знаю,
что наша долина была лишь временным пристанищем на
пути, пока мы ждали, чтобы Кадаир проложил свою тро-
пу для нас. Будущее покоится здесь. Мы встретим этот
вечер и выпьем порро, и Кадаир сойдет к нам. Потом на
56
рассвете первые охотники найдут дорогу, которая ведет
отсюда из Дейфобена вдоль океана к западу, дорогу, ко-
торая идет к югу от заснеженных гор, дорогу, по которой
шли мургу, когда нападали на нас. Как только эта дорога
будет известна, наши люди придут сюда, и это место бу-
дет нашим домом.
Керрик в этот вечер вместе с другими выпил забродив-
шее порро и снова ощутил, как им овладели какие-то
странные силы, и почувствовал, что мандукты, которые
стремились к возрождению города, были достаточно силь-
ными, и то, что они делали, было правильным. Он хотел
им сказать об этом, и в конце концов так и сделал, встал
пошатываясь, голос его повысился до хриплого крика.
— Этот город вновь возродится, и вы будете здесь, и
я буду здесь. Я буду и тану и йиланом, и город будет
таким же.
Мандукты одобрили его слова и его манеру двигаться
и говорить, хотя, конечно, они ничего не понимали, так
как он говорил на йиланском языке. Но чужой язык де-
лал его речь более выразительной.
Утром следующего дня Керрик встал поздно, в голове
сильно стучало, когда он двигался. Поэтому он глаз не
открывал — и впервые за все время с тех пор, как охот-
ники ушли на север без него, подумал об Армун. Он дол-
жен привезти сюда ее, чтобы она жила здесь вместе с
ним. Но год уже приближался к концу — и если бы он
сейчас отправился в путь, то застал бы самое худшее вре-
мя зимы до того, как он доберется до лагеря. Он не хо-
тел идти по снегу, здесь, в тепле, было лучше. И Армун
не могла идти в такой холод. А ребенок, он совсем забыл
про ребенка, он должен оставаться в безопасности внут-
ри палатки, пока зима не закончится. Поэтому сейчас
невозможно было что-то предпринять.
Когда дни начнут уменьшаться, он найдет выход. А
сейчас ему требовалось немного холодной воды, чтобы
вылить на голову.
Армун разработала свой побег до мельчайших деталей.
Она знала, что Херилак пошлет за ней быстрых охот-
ников, и она знала, что от них никуда не уйти. Вот по-
чему она решила перехитрить их: исчезнуть так, чтобы они
не смогли догадаться. Йикто не обращал внимания на
то, что она куда-то уходила, а потом возвращалась; поэто-
му ей была предоставлена возможность с помощью Харла
понемногу выносить из лагеря все, что ей было необхо-
димо. Когда все было готово и были сделаны по плану
57
необходимые приготовления, пришло время уходить. С
наступлением сумерек она плотно закрыла вход в палат-
ку оленьими шкурами, развела огонь и увидела, что они
остались в совершенно пустой палатке.
Когда на горизонте засияла утренняя звезда, она вста-
ла, взяла еще спящего ребенка, Харлу дала нести меха
и вывела их из палатки. При свете звезд они тихо прошли
мимо черных палаток спящих саммадов, расположенных
на хорошо протоптанных тропах мимо темных теней, па-
давших от пасущихся мастодонов, к скалистым горам, ко-
торые протянулись к северу. Все необходимое было спря-
тано там, в ледяной расселине, под отвесной скалой.
И там они оставались три дня и три ночи. Там было
сушеное мясо и эккотаз, закупоренные пузыри с мясом
мургу, а также вода, которую можно было набирать из
ручья, протекавшего поблизости.
Днем, надежно спрятавшись, она нарезала длинные
шесты и делала из них сани, чтобы на них погрузить все
их запасы. На четвертый день они опять встали до рас-
света. Арнхвит радостно кричал, когда его усаживали в
сани. Харл взял лук и стрелы. Армун упряглась в сани,
и они отправились в долгий путь. Они пробирались через
лес на юг, обходя стороной лагерь, и наконец к полудню
пересекли тропу, которую проложили саммады, когда они
возвращались на север, в свой лагерь. В колеях выросла
молодая травка, но она не могла скрыть следов, остав-
ленных санями и мастодонами. Харл шел впереди в по-
исках оленя, в то время как Армун тащила сани. Убаю-
канный однообразной ездой, ребенок заснул.
Когда стемнело, они сделали привал, но поели лишь
холодной еды, потому что Армун не рискнула разводить
костер, и легли спать, укутавшись в меховые шкуры.
Это было нелегким делом, но она никогда не думала,
что это будет легко сделать. Если бы тропа не была на-
столько проторенной, ей никогда бы пе удалось преодо-
леть этот путь.
За несколько дней, пока дорога шла в гору, она пре-
одолела только небольшую часть пути, несмотря на ее не-
имоверные усилия, по сравнению с тем, сколько удавалось
проходить за день саммадам. Но она старалась не рас-
страиваться и не давала усталости овладеть ею и поме-
шать ее планам.
Каждый вечер Харл собирал дрова, и они разжигали
костер, разогревали еду. Она играла с ребенком и рас-
сказывала ему разные истории, которые Харл слушал
58
очень внимательно. Дети совсем не боялись темноты, на-
чинающейся там, куда не падал свет от костра, и, каза-
лось, она не имела границ. Армун и себе не разрешала
испытывать страх перед темнотой. Огонь горел всю ночь,
и она спала с копьем в руке.
Потом было много солнечных дней, а после пошел
сильный летний дождь. Это продолжалось долго, пока не
стало невозможно идти по тропе, таща за собой сани. В
конце концов, она соорудила из веток с большими листья-
ми укрытие, и они забрались туда. Ей надо было отдох-
нуть, но жалко было терять время.
Лето, как всегда, было очень коротким. Харл каждый
день ходил на охоту — и однажды вечером вернулся с
кроликом. Она сняла с кролика шкуру и сразу же при-
готовила его, свежее мясо было очень вкусным.
Дождь постепенно прекратился, земля достаточно под-
сохла, чтобы им можно было снова отправиться в путь. Но
следующей ночью па рассвете ударил мороз, утром вся
трава была покрыта инеем. Приближалась зима. Взвесив
все эти обстоятельства, опа поняла к своему величайшему
огорчению, что не сможет преодолеть часть пути, кото-
рая шла к югу вдоль побережья, до наступления зимы.
Когда она начала укладывать вещи в сани, то увидела,
что ее ждала еще одна неприятность. Смертоносная палоч-
ка погибла, крошечный рот был широко открыт — она бы-
ла убита морозом. Это было южное существо, и оно не
могло жить в холоде. Это предвещало не очень хорошее
будущее.
В ту ночь, когда мальчики уже спали глубоким сном,
она долго не могла заснуть, укутывалась в меховые шку-
ры и долго смотрела на мерцающие звезды. Взошла луна,
и звезды расположились над ней в виде огромной чаши,
Река Духов протянулась от горизонта к горизонту, через
все небо. Каждая звезда была душой умершего охотни-
ка, видневшаяся оттуда в ореоле холодного света. Одна-
ко никто из них не мог ей сейчас помочь. Может быть,
она поступила глупо, решившись на это отчаянное путе-
шествие, рискуя не только своей собственной жизнью, но
и жизнью двоих детей. Возможно, но спрашивать с себя
об этом было уже поздно. Дело сделано. Она здесь.
Теперь надо было решить, что делать дальше. Был
ли у нее выбор? Ортнар сказал ей, что она может подо-
ждать Керрика на берегу, но он говорил чушь, потому что
искал для себя предлог, чтобы не ходить с ней. У нее не
было ни запасов, ни палатки, ничего для того, чтобы про-
59
сидеть всю зиму в бухте на побережье. Поэтому надо бы-
ло выбирать: разбить лагерь и замерзнуть от холода или
отправиться на юг и тоже замерзнуть.
Конечно, зима продвигалась на юг быстрее, чем она
сама, и у нее было мало шансов обогнать ее. Впервые за
все время с тех пор, как она покинула лагерь, у нее на
глазах выступили слезы, она рассердилась на себя за сла-
бость, смахнула слезы, повернулась на другой бок и засну-
ла, так как на следующий день ей понадобится много сил.
Следующей ночью выпал первый снег, утром она стрях-
нула его со шкур, свернула их и упаковала. В тот вечер,
когда они ужинали, она заметила, что Харл смотрит на
нее через костер.
— Ешь,— сказала опа.— Мне тоже не очень нравит-
ся мясо мургу, но оно дает нам силы.
— Дело не в мясе,— сказал он,— а в снеге. Когда мы
придем к этому месту, о котором ты говорила, где нас
ждет Керрик?
— Я бы сама хотела это знать...
Она перегнулась через костер и пригладила его кра-
сивые светлые волосы, заметив у него круги под глазами.
Ему было одиннадцать лет, он был сильным мальчиком,
но они слишком долго шли.
— Поспи, утром нам надо быть бодрыми.
В ту ночь снег не выпал, но тот, который выпал на-
кануне, теперь покрывал землю и таять не собирался.
День был ясный, хотя солнце грело не очень тепло. Тро-
па шла вдоль реки. Армун была уверена, что это место ей
знакомо. Саммады здесь раньше стояли лагерем, недале-
ко от океана. Ей даже показалось, что она чувствует соль
в воздухе и уверенно пошла дальше, ветер дул ей в лицо.
Да, это то место. Белые ледяные глыбы выкатывались
из реки на песок, дальше начинался отвесный берег.
Она, опустив голову, тащила с неимоверным усилием
за собой сани, продвигаясь вперед по тропе. Она останови-
лась внезапно, услышав предупреждающий крик Харла.
Впереди, у основания утеса, была палатка, а перед пей
стоял охотник, одетый в меховые шкуры. Он стоял непод-
вижно, по-видимому, напуганный ее неожиданным появ-
лением. Она собралась уже окликнуть его, но слова заст-
ряли в горле.
Он был не тану, он был не так одет. И его лицо... Оно
было покрыто волосами. Не борода, которая покрывает
лишь нижнюю часть лица, а все лицо было покрыто гус-
тыми мягкими волосами.
60
Успосмеликфариги икемеспейилане.
Успосмеликйилане икемеспенейил.
Элейнси топаа абалессо.
Фарги ложится спать и однажды утром
просыпается Миланом,
Начиная с яйца времени, йилан, который
ложится спать,
всегда просыпается йиланом.
ГЛАВА 6
Вайнтэ с огромным интересом смотрела на оживление
в порту. До сих пор Икхалменетс для нее был только на-
званием, окруженный морем Икхалменетс — так его всег-
да называли, и теперь она могла понять, почему Икхал-
менетс вырос в естественной гавани — это одно из усло-
вий существования города. Все остальные из этой группы
островов были скалами, пе имеющими никаких призна-
ков жизни. Но этот был совсем иным. Город расположил-
ся на побережье у подножия высокой горы, которая за-
держивала все влажные ветры с моря, охлаждала их,
превращая в облака, затем они поднимались вверх, наби-
рали влагу и затем, отяжелевшие, освобождались от нее
в виде снега и дождя. Снег покрывал вершины гор так,
как будто на них были надеты белые наконечники, в то
время как дождевые потоки сбегали по склонам гор вниз,
по тоннелям направлялись в город.
Но вся жизнь в Икхалменетсе большей частью прохо-
дила на море, а не на земле. Урукето причалил к берегу,
смешиваясь с более мелкими рыболовными суденышками,
нагруженными с верхом богатым уловом. Эрефнаис отдала
приказание, чтобы урукето направили через тростниковые
заросли, на стоянку в доке. Вайнтэ стояла в стороне, в
то время как все члены экипажа спускались с плавника
вниз, чтобы обеспечить безопасность урукето.
— Всем оставаться на борту,— приказала Эрефнаис,
когда она собралась уйти.
62
Вайнтэ слушала, потом произнесла, стараясь не по-
казывать антипатии:
— Твое приказание и ко мне относится, командир?
Эрефнаис была неподвижна, в этот момент она думала,
но потом заговорила:
— Я не хочу, чтобы обо всем, что произошло в Аль-
песаке, узнали в этом городе. Сначала я переговорю с
эйстаа и дождусь ее распоряжений. Но ты — я не могу
отдавать тебе команды, Вайнтэ. Я только могу тебя про-
сить...
— Необходимость просить — это излишне близко к
оскорблению, командир.
— У меня и в мыслях такого никогда не было.
— Я понимаю, поэтому это не воспринято мною как
оскорбление. Вайнтэ не сплетничает в амбеседе.
В этот момент позади них послышалось тяжелое ды-
хание, потому что Акотолп пыталась взгромоздить свое
грузное тело на верх плавника, прилагая еще больше
усилий, чтобы туда же за собой затащить протестующего
Эсетту. Она выразила просьбу Эрефнаис:
— Мне нужно освободиться от груза, которым явля-
ется этот самец. Я невольно подслушала ваш разговор,
поэтому примите мои уверения, что, выполняя эту работу,
в городе никто не услышит от меня о разрушении Аль-
песака.
— Моя обязанность — помочь тебе в этом,— ска-
зала Вайнтэ.
— Самец проследует к ханале между нами. Это вы-
зовет минимум внимания среди фарги.
— Я в долгу у Вайнтэ,— сказала Акотолп с удо-
вольствием и благодарностью.
— Одиночный самец — это редкое зрелище. Я не хо-
чу вызывать ненужных эмоций.
Эрефнаис повернулась спиной, размышляя обо всем
этом. Скоро об этой истории все узнают, но не от Вайнтэ
или от ученой. Члены ее экипажа не упустят возмож-
ности посплетничать. До того, как это случится, она долж-
на отыскать Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, чтобы ей
доложить обо всем, что ей известно и что она видела. Это
бремя предназначено для эйстаа, а не для нее, и она ?ке-
лает во что бы то ни стало освободиться от него.
Пока Акотолп медленно и неуклюже спускалась вниз,
Вайнтэ ждала на измочаленном деревянном настиле при-
чала, ее ноздри были широко* раскрыты навстречу зайа-
хам, доносившимся из города, почти совсем забытым пос-
63
ле стольких дней морского путешествия. Острый запах
рыбы, теплое дыхание фарги, гнилостный запах земли —
рто по всему побережью в своем буйном цветении раски-
нулся растущий город. Неожиданное удовольствие, по-
явившееся от сознания того, что она стоит на земле, раз-
лилось по всему ее телу.
— Правильно ощущаешь, Вайнтэ, я разделяю твои
чувства,— сказала Акотолп, когда подошла к ней.
Эсетта, крепко привязанный к запястью, с большим ин-
тересом разглядывал город — хотя от внезапного испуга
он отпрянул в сторону, когда Вайнтэ взяла его за другую
руку. Вайнтэ почувствовала удовольствие от такой реак-
ции и еще сильнее, насколько могла, сжала большие паль-
цы. Таким образом они все вместе проследовали к глав-
ной улице, ведущей в Икхалменетс. Фарги оборачивались,
чтобы посмотреть на них широко раскрытыми от любо-
пытства глазами, и вскоре объединились все вместе и об-
разовали что-то наподобие поезда, следовавшего позади.
Вайнтэ изучала всех, кто за ними следовал, развернув
один глаз назад, просигнализировала к вниманию.
— Те из вас, кто в совершенстве владеет языком и
знает хорошо город, идите впереди.
Среди молодых большеротых фарги началась возня,
они пытались спрятаться, чтобы не попасться на глаза.
Более взрослые фарги оттеснили их.
— Я, самый низший, обращаюсь к ее высочеству, ко-
торая ведет за собой самца. Я кое-что знаю и хочу вам
помочь.
— Ты знаешь, где находится ханале?
— Местонахождение мне известно.
— Так веди нас.
Фарги, надутая от важности, проковыляла вперед, и
процессия двинулась дальше по улице. Сверху свисали
огромные ветви, защищающие от солнца, хотя при холод-
ном северном ветре солнца очень не хватало. Они прошли
вдоль солнечной полосы по одной стороне к огромному
сооружению с опечатанной дверью. Две фарги, держа су-
шеные хесотсаны как символ их статуса, стояли перед
ней.
— Я требую хранительницу берега, которая в курсе
всех здешних дел,— отдала распоряжение Вайптэ.
Охранники стояли, сгорбившись от смущения, пока
Вайнтэ не разъяснила свою команду.
— Этот должен уйти, этот должен остаться па страже.
Хранитель берега продемонстрировала полное неве-
64
дение о прибывших и полную готовность подчиняться,
когда появилась и увидела, что они ждут ее.
Вайнтэ, каждое движение тела которой требовало по-
слушания и уважения, обратилась к ней:
— Вот новый самец под вашу надежную защиту. Мы
приведем его для вас к самому входу.
Стоило им войти внутрь помещения, закрыв плотно за
собой дверь, как их не стало слышно снаружи.
— Вот что должно быть сделано,— сказала Вайнтэ.
— Это Эсетта и он только что пересек океан из да-
лекого города. Он устал, ему нужен отдых. Ему нужно
длительное уединение, пока эйстаа не даст новых указа-
ний. Ты должна приносить ему еду, а он должен разго-
варивать только с тобой. Если тебя спросят, кто отдал
эти указания, ты должна сказать, что это сделала Вайн-
тэ. Ты понимаешь?
— Великая Вайнтэ пересекла океан, чтобы стать эйс-
таа в далеком городе,— сказала Акотолп с гордостью, го-
воря о прошлом с таким видом, что слушатель мог бы
это посчитать за действительность. Вайнтэ очень ценила
такую искусную помощь.
— Как Вайнтэ приказала, так и будет,— сказала эсе-
касак, подавая сигнал просьбы, чтобы получить разре-
шение уйти; она взяла с собой Эсетту, как только полу-
чила еМ в свое распоряжение.
Эсетта знал все намного лучше, чем хотел выразить
жестами,— весь страх и горечь, и ненависть недавних со-
бытий, которые он пережил. Но вместо этого он оглядел
кругом теплые безопасные стены ханале и дал волю
эмоциям, которые показывали Удовольствие-По-Слу-
чаю-Прибытия, что было, конечно, достаточно досто-
верно.
Снаружи все еще стояла небольшая толпа фарги, по
их вниманию не представилось ничего нового. Старшая
из них, которая привела их сюда, стояла с другой сторо-
ны, выказывая уважение и послушание, когда Вайнтэ по-
смотрела в ее сторону. Вайнтэ помахала ей.
— Твое имя?
— Меликеле. Может ли низшая по званию узнать имя
той, с которой говорит?
— Это Вайнтэ,— сказала Акотолп, будучи уверенной
в том, что все проявления наивысшего уважения ассоци-
ируются с именем.
— Ты не желаешь последовать за мной, Меликеле? —
спросила Вайнтэ.
3 Г. Гаррисон
65
— Куда угодно, я, фарги, в твоем распоряжении.
— Сначала к месту, где можно поесть. Потом я про-
должу осмотр города.
Акотолп и раньше знала о присущем Вайнтэ лидерст-
ве, но снова с уважением отметила это. В этом городе,
расположенном на скале среди моря, где она еще никог-
да не ступала, она вызывает у всех беспрекословное по-
стоянное послушание. Она говорила о еде, прекрасная
идея. Акотолп защелкнула плотно челюсти при этой
мысли.
Меликеле вела всех вниз по склону холма к берегу и
вдоль берега к закрытому месту недалеко от пляжа. Так
как время для принятия пищи не наступило, то там, под
полупрозрачным покрытием, было совсем пусто. Вдоль
стены тянулись резервуары с едой, и дежурная фарги вы-
таскивала из них огромную рыбину, разрезая ее острыми
ножами на тонкие ломтики, очищая их от кишок и промы-
вая, и затем опуская эти ломтики мяса в раствор энзимов.
— Лишнее,— произнесла Акотолп.— Такая обработ-
ка подходит для столетней палочки ненитеска, а не для
рыбы. Дайте мне посмотреть, что там, в резервуарах.
Мелакя крустацея восхитительна, когда свежая,— смотри!
Она захватила одну из них большими пальцами, ловко
оторвала ей голову и конечности, привычным движением
вынула мясо из раковины, сунула его себе в рот и стала
с наслаждением жевать. Вайнтэ мало придавала значения
пище, которую она ела, и, в отличие от Акотолп, взяла
ломтик рыбы на листе. Меликеле сделала то же, как толь-
ко Вайнтэ вернулась.
Акотолп от счастья что-то бормотала самой себе, в то
время как гора шелухи и отбросов росла у ее ног. Излу-
чая удовольствие от еды, она не обращала внимания ни
на фарги, суетящихся вокруг нее, ни на йилану, кото-
рая появилась из прилегающего помещения. Та взгляну-
ла на нее, затем посмотрела еще пристальнее и в конце
концов подошла к ней.
— Прохождение времени — конец разделения,— воз-
бужденно сказала вошедшая.— Ты — Акотолп, ты долж-
на быть Акотолп, существует только одна Акотолп.
Акотолп смотрела в изумлении, кусочек белого мяса
так и остался у нее во рту, мембрана на ее глазах за-
искрилась удивлением.
— Голос — знакомый, лицо — знакомое, неужели это
ты, немного похудевшая Укхереб?
— Как всегда, толстая, сколько лет прошло.
66
Вайнтэ с интересом наблюдала, как Акотолп и толь-
ко что вошедшая сплели большие пальцы в дружеском по-
жатии двух эфенселе, хотя этот жест слегка был видоиз-
менен, что некоторым образом лишало его чего-то родст-
венного.
— Вайнтэ, это Укхереб. Хотя мы с ней не из одного
эфенбуру, мы близки друг другу как эфенселе. Мы вырос-
ли вместе, учились у древней Амбаласи. Она была так
стара, как само яйцо времени, она знала все.
— Приветствую тебя, Вайнтэ, добро пожаловать в мор-
ской город Икхалменетс. Друг другу желанен вдвойне.
А теперь прочь отсюда в мое жилище, где уютно и где
одно удовольствие поесть.
Они прошли через примыкающую лабораторию; Ако-
толп очень заинтересовало все оборудование; потом они
оказались в очень комфортабельном помещении за лабо-
раторией. Здесь были мягкие сиденья, где можно было
посидеть и даже полежать, декоративные занавеси сни-
мали усталость с глаз. Вайнтэ как раз это и сделала: се-
ла, откинувшись назад, слушая разговор двух ученых.
Она была терпелива и ждала, пока они не обсудили своих
старых друзей и новые открытия, пока Укхереб не зада-
ла вопрос, попав в самую точку.
— Я слышала, что вы были в Альпесаке, когда мно-
гие из старых домов перебрались туда. Я читала о неко-
торых исследованиях, которые были там сделаны, о мно-
жестве открытий — какую, должно быть, радость при этом
испытывали. Но теперь — вы здесь, в Икхалменетсе. За-
чем вам понадобилось добираться к нашим островам, если
у ваших ног лежал целый континент открытий?
Акотолп не ответила, но вместо этого повернулась к
Вайнтэ за помощью. Вайнтэ молча сделала жест пони-
мания и желания помочь до того, как Акотолп попро-
сила об этом.
— Произошло то, о чем невозможно даже говорить,
Укхереб, и Акотолп не решается тебе сказать об этом.
Я хочу ответить на этот вопрос, если ты позволишь, так
как я была частью того, что произошло. Вот что случи-
лось...
Вайнтэ говорила обо всем, как это было на самом деле,
ничего не выбирая и ни о чем не умалчивая, она расска-
зала ученой, к ее возрастающему ужасу, о разрушении
далекого Альпесака. Когда она закончила свой рассказ,
Укхереб издала крик боли, в тот же момент детским жес-
том прикрыла глаза рукой, чтобы ничего этого не видеть.
3*
67
— Я даже не могу себе всего этого представить, о чем
ты рассказала мне и какой невероятной силой надо обла-
дать, чтобы все это пережить. Что же можно сделать?
Она медленно раскачивалась из стороны в сторону, и
снова последовал тот же детский жест, на этот раз не
выражающий никакой мысли, как будто все мысли были
вымыты сильными течениями воды.
— Ваша эйстаа, наверное, уже знает об этих трагичес-
ких событиях, существующих вне всякого понимания. Ес-
ли ей уже сообщили об этом, то я должна буду с ней
поговорить. Но ты, Укхереб, ты не должна волноваться
из-за событий, которые уже произошли. Мы поговорим о
другом, о предметах красоты, обсуждение которых умень-
шит твою боль. Например, о горе, которая возвышается
над этим островом, черная скала, самый пик которой по-
крыт снегом. Очень привлекательно. Снег всегда покры-
вает верхушку?
Укхереб выразила испуг:
— Неизвестно, что было в прошлом, а теперь снег на
вершинах совсем не тает. Зимы у нас холодные и вет-
ренные, лето — очень короткое. Вот почему я выразила
двойную боль, узнав о разрушении в далеком Гендаси.
Мы надеялись, что там можем спастись. Города умерли —
а в Икхалменетсе становится все холоднее. Теперь там,
где была надежда, поселился страх.
— Надежда не может быть разрушена — будущее бу-
дет светлым! — Вайнтэ произнесла это с таким энтузиаз-
мом и с такой верой в счастье, что обе — Акотолп и Укхе-
реб — сразу были согреты силой ее духа.
Конечно, она была счастлива. Смутные идеи преврати-
лись в хорошие планы. Детали вскоре прояснятся, и ей
станет известно, что делать дальше.
Совсем не так дело обстояло с Энге. Так как она была
Дочерью Жизни, то смерть, казалось, слишком часто бы-
ла к ней близка.
Они покинули урукето на рассвете, их никто не видел,
когда они спускались с плавника и легко соскользнули в
воду со спины урукето. Но море было бурное, волны об-
рушивались на них и катились через их головы. Это бы-
ло длительное и изнуряющее плавание к берегу.
Урукето остался позади и скрылся в утреннем тумане,
и они оказались одни. Сначала они перекликались между
собой, но это только сначала. А потом им понадобилась
вся их сила, чтобы достичь манящих прибрежных песков.
Энге, которая очень переживала за своих подруг, еле
68
пробралась к берегу сквозь волнорезы, а потом нашла в
себе силы, чтобы вернуться назад в волны и вытащить
остальных, одну за другой, из воды, пока все не оказа-
лись на берегу, вытянувшись на песке под теплым солнцем.
Все, кроме одной. Энге безнадежно шлепала по воде
вдоль берега, сначала в одну сторону, потом — в другую,
в поисках той, которой уже не суждено было приплыть к
берегу. Добрая Акел, сильная Акел, ее поглотил океан.
К Энге подошли остальные и увели ее от берега, с неж-
ностью дотрагиваясь до нее, выражая тем самым пони-
мание и вынуждая ее отдохнуть. Но бесполезно. Море
было пустынно, Акел исчезла навсегда.
Энге наконец нашла в себе силы, чтобы присесть, за-
тем встать, усталыми движениями стряхнула с себя пе-
сок. К ее ногам с шумом подкатывали волны, превра-
щаясь в пену, то там, то здесь выглядывали головы моло-
дых эфенселе, которые с любопытством смотрели на нее
и тут же от страха прятались, когда она двигалась. Даже
этот восхитительный вид не смог проникнуть через тьму
ее отчаяния. Однако он отвлек ее, вернул ее к действи-
тельности, заставил вспомнить о других, чья судьба зави-
села от нее: сейчас она была обязана позаботиться о жи-
вых, а не о мертвых. Она окинула взглядом весь песчаный
берег до самого Йебейска на океанском побережье.
— Вы должны идти в город,— сказала она.— Вы долж-
ны смешаться с фарги и потеряться среди них. Вам сле-
дует действовать с большой осторожностью и всегда по-
мнить об ужасных уроках, полученных в мертвом Гепдаси.
Многие наши сестры навсегда остались там, но их смерть
все же несет некий смысл, если мы хорошо усвоили эти
уроки. Усвоили то, как Угуненанса учила нас видеть прав-
ду, говорить о ней. Некоторые были слабы и не поняли.
Но теперь мы видим, что Угуненанса говорила чистую
правду. У нас есть знания — но что нам с ними делать?
— Поделись ими с другими! — сказала Эфен с радо-
стью, думая о завтрашнем дне.— Вот наша миссия, и она
никогда не потерпит неудачи!
— Мы не должны об этом забывать. Но мне надо все
хорошо обдумать, чтобы знать, как лучше выполнить эту
миссию. Я найду место для отдыха — и тогда подумаю.
Там я буду ждать вашего возвращения.
Спокойными движениями, выражающими согласие и
терпение, они слегка прикоснулись к большим пальцам.
Затем повернула и во главе с Энге двинулась в сторону
города.
69
Хоатил хам типа группам, сасси
периа талом скермом маллив.
Нищету может пережить каждый,
немногие — хорошие времена.
Марбакская поговорка
ГЛАВА 7
В Дейфобене предстояло сделать очень много. Что ка-
сается Керрика, то ему, по всей видимости, следовало сде-
лать больше, чем требовалось, когда город именовался
Альпесак и когда эйстаа там была Вайнтэ. Керрик вспо-
минал далекие беззаботные, наполненные духотой дни и
жалел о том, что очень многого не наблюдал, не замечал,
не изучал того, как надо было управлять таким огром-
ным городом.
Хотя сейчас он сидел на тропе эйстаа перед стеной
амбеседа, куда сразу же начинают падать солнечные лучи,
как только восходит солнце; он никогда бы не смог так
управлять с этого места, как это делала она. Там, где у
нее были бесчисленные помощники, ученые, фарги,— там
он хотел видеть глупых примитивных саску. Если зада-
ние будет несложным, да еще повторить его несколько
раз, если еще обучить, то тогда это задание будет сде-
лано. Но никогда никому из них не удастся познать всю
эту сложную схему внутренней жизни города, которая
создавала единый комплексный союз. Он сам об этом
очень мало знал, но по крайней мере он был уверен, что
это было именно так. Каждое звено этой цепи каким-то
образом зависело от всех других звеньев. А теперь город
был смертельно ранен.
Было предусмотрено, что большая часть города могла
восстанавливаться в результате самоизлечения — но не
всегда это удавалось. Огромный участок растительности
72
вдоль побережья, не тронутый огнем, просто порыжел и
умер. Деревья, виноградные лозы, подлесок, стены и ок-
на, склады и жилые помещения. Все умерло. И не было
абсолютно никакой возможности для Керрика как-то вос-
становить это.
Все, что можно было бы сделать,— это позаботиться о
животных или о большей их части, по крайней мере. Ги-
гантский ненитеск и онетсенсаст, обитающие на внешних
полях, не нуждались в особом внимании, потому что они
могли находить корм в обычных естественных болотах и
джунглях. Олень и гигантский олень совершенно спокой-
но щипали траву, как это делали многие животные, упот-
реблявшие в пищу мясо мургу. Других животных надо
было кормить фруктами, и с ними не возникало никаких
проблем. Но остальные были вне его понимания. И они
умирали. Были и другие. Таракасты для верховой езды
были норовистые, и к ним опасно было подходить. Йила-
ны ездили на них верхом, могли управлять ими, но Кер-
рик этого делать не мог. Таракасты не щипали траву, они,
по всей видимости, были плотоядными. Однако, когда им
давали мясо, они кричали и втаптывали его в грязь. И
умирали. То же самое происходило с оставшимися в жи-
вых уруктопами, которые жили на болотистых полях за
пределами города. Эти восьминогие существа использо-
вались для транспортировки грузов и перевозки фарги —
ио-видимому, другого применения для них не было. Они
смотрели на него остекленевшими глазами, когда он при-
ближался к ним, они не убегали от него и не нападали.
Они отказывались от любой пищи, даже от воды, и в сво-
ем молчаливом беспомощном состоянии падали и исче-
зали один за другим.
Наконец Керрик решил, что этот город уже принад-
лежит тану, а не йиланам. Они могли бы сохранить все,
что им было по вкусу, а об остальном можно было не
беспокоиться. Это решение немного облегчило всю рабо-
ту, но все же каждый день по многу раз от рассвета до
заката им приходилось собираться, и эти собрания закан-
чивались далеко за полночь.
Вот почему у него была причина позабыть, какое вре-
мя года было на холодном севере, и потерять счет про-
ходящим дням в этом жарком и почти не меняющемся
круглый год климате. Ему было совершенно невдомек,
что где-то там далеко прошла зима, наступила поздняя
весна, и только тогда он подумал о саммадах, об Армун.
Прибытие в лагерь первых женщин саску отвлекло его
73
от ежедневных дел и забот, навеяло на него воспоми-
нания и разбудило в нем некоторое чувство вины за свою
забывчивость. В этом жарком климате очень легко было
потерять счет времени.
Керрик знал, что мандукто понимают многие, и по-
этому он искал Санонэ, чтобы тот помог ему.
— Листья здесь никогда не опадают,— сказал Кер-
рик,— и фрукты зреют круглый год. Очень трудно из-за
этого понять, какое сейчас время года.
Санонэ сидел на солнце, скрестив ноги, впитывая в
себя тепло.
— Это правда,— сказал он.— Но есть и другие спо-
собы распознавать времена года. Можно наблюдать за лу-
ной, когда она прибывает и убывает, и вести счет проис-
ходящему. Ты слышал об этом?
— Алладьекс говорит об этом; это все, что я знаю.
Санонэ всем своим видом выразил презрение и осу-
ждение примитивному шаманству и разровнял перед собой
песок. Указательным пальцем он начертил на песке лун-
ный календарь.
— Здесь и здесь две меняющихся луны. Конец лета,
конец зимы. Здесь дни становятся длиннее, здесь ночи
начинают становиться темнее. Я видел, как прошлой но-
чью луна всходила и она была новая, а это значит, что
мы здесь вместе с ней передвигаемся по времени.— Он
воткнул в землю ветку и сел на корточки, вполне доволь-
ный своей диаграммой.
Керрик обнаружил свое полное непонимание.
— Для тебя, мандукто саску, это значит многое. К
сожалению, мудрый Санонэ, я вижу только песок и вет-
ку. Прочти это мне, я очень тебя прошу. Скажи мне, там,
на севере, расстаял ли лед, распустились ли цветы?
— Это было здесь,— сказал Санонэ, передвигая вет-
ку назад по кругу.— С тех пор луна была полной, по-
том опять полной.
Когда Керрик узнал об этом, у него еще сильнее воз-
росло чувство вины. И чем больше он думал об этом,
тем больше он понимал, что лето только началось и сей-
час было бы самое время отправиться в путь. А здесь
оставалось столько дел, которые надо было выполнить в
первую очередь. Но как-то ночью он во сне увидел Армун
и языком коснулся ее растрескавшихся губ, и тут же про-
снулся, дрожа всем телом. И решил немедленно отправ-
ляться к ней, чтобы привезти ее сюда. Ее и, конечно, ре-
бенка. Но перед ним стояли задачи, которые следовало
74
решить, чтобы сделать Дейфобен населенным. Казалось,
этому никогда не будет конца.
Дни летели один за другим, переходя в очень длин-
ные летом, пока, в конце концов, не наступила осень.
Керрик разрывался надвое. Он злился сам на себя за то,
что не мог найти время для того, чтобы уйти на север за
Армун. С другой стороны, он испытывал чувство облег-
чения, что сейчас невозможно было это сделать, пойти
и вернуться назад, до наступления зимы, когда выпадет
снег. Теперь он все спланирует иначе, закончит всю ра-
боту к ранней весне, а Санонэ будет напоминать ему о
проходящих днях. А потом он пойдет на север и приве-
дет ее сюда. По крайней мере, они были в безопасности,
она и ребенок, это чувство безопасности передавалось и
ему, даже если он не увидит ее еще очень долго.
Калалек не был напуган внезапным появлением та-
ну. Он встречал их раньше, он знал, что теперь находит-
ся на территории, где они охотятся. Но он заметил,
что женщина испугалась его.
— Не бойся, белокурая,— позвал он и громко рас-
смеялся, чтобы подчеркнуть свое дружеское отношение к
ней. Но это почти не подействовало, так как женщина от-
ступила назад, она была все еще напугана и на всякий
случай подняла копье. То же самое сделал ребенок, ко-
торый был рядом с ней. Ребенок в санях громко за-
плакал.
Калалек потупил глаза, огорченный тем, что он напу-
гал людей, потом увидал свои руки, в них свой нож, с
которого капала кровь убитого животного, лежащего у
его ног. Он быстро бросил нож и спрятал руки за спину,
стараясь как можно дружелюбнее улыбаться.
— Что ты сказал? — крикнула Ангайоркак, его же,-
на, отодвигая в сторону шкуры, занавешивающие вход в
хижину. Она выбралась из хижины и замерла, когда уви-
дела незнакомцев.
— Посмотри, как сияют их волосы! Их кожа такая бе-
лая. Они тану? — спросила жена Калалека.
- Да.
— А где охотники?
— Я не знаю, кроме них, я больше никого не видел.
— Женщина, мальчик, младенец. Их охотник, возмож-
но, умер, если они здесь одни, и они очень горюют о нем.
Поговори с ними пусть они почувствуют себя как дома.
Калалек тяжело вздохнул.
75
— Я не владею их языком. Я знаю только, как будет
на их языке «мясо», и «вода», и «до свидания».
— Только не говори «до свидания». Предложи им
воды, это всегда кстати.
Первый страх покинул Армун, когда человек с воло-
сатым лицом уронил нож и отступил назад. Он был па-
рамутаном, если его дом был здесь, на побережье, он один
из тех охотников, которые всегда живут с северной сто-
роны моря. Она слышала о них, но никогда не видела до
сих пор ни одного. Она медленно опустила свое копье,
все еще крепко сжимая его в руке, когда из хижины по-
явился еще один человек. Но это была женщина, а не
еще один охотник, и Армун почувствовала огромное об-
легчение. Они разговаривали между собой на непо-
нятном языке, повышая голос до высоких нот. Потом
охотник широко улыбнулся и произнес одно-единственное
слово:
— Уодда.
Улыбка исчезла, когда оказалось, что она не поняла
его, и он снова повторил это:
— Уо-дда, уо-дда!
— Он говорит «вода»? — спросил Харл.
— Возможно, так. Вода, да — вода.
Она кивнула и тотчас же улыбнулась, а темноволосая
женщина проскользнула назад в хижину. Когда она сно-
ва появилась, она держала в руках чашу из черной ко-
жи; она протянула ее Армун. Харл шагнул вперед, взял
ее, посмотрел внутрь — и выпил.
— Вода,— сказал он.— Вкус ужасный.
Его слова разоружили Армун. Она совсем перестала
бояться и почувствовала ужасную усталость, она даже
покачнулась, Армун даже была вынуждена крепко сжать
копье, воткнув его в землю, чтобы опереться и вытя-
нуться вдоль него, чтобы не упасть. Вид дружелюбных,
волосатых лиц, сознание того, что она больше не одино-
ка, позволили ей почувствовать усталость, которую она
так долго не подпускала близко к себе.
Другая женщина заметила это, быстро подошла к ней
переваливающейся походкой, взяла у нее копье и помогла
ей опуститься на землю. Армун бессознательно подчини-
лась ей, она не ощущула здесь страха — и даже если и
был повод для опасений, то все равно было уже поздно
отступать. Ребенок начал так сильно плакать, что ей при-
шлось встать и взять его на руки и, придерживая его бед-
ром, найти для него кусок копченого мяса, чтобы он мог
пожевать его.
76
Женщина-парамутан издала оценивающий щелкаю-
щий звук, когда она дотронулась до светлых волос Армун.
Армун даже нисколько не испугалась, когда издали по-
слышался звонкий крик. Вдоль берега по направлению
к ним шел маленький мальчик, его лицо тоже было по-
крыто волосами, ио не такими густыми и темными, как у
мужчины и женщины. В высоко поднятой руке он дер-
жал ловушку с попавшим в нее зайцем. Он остановился
и от изумления раскрыл рот, когда увидел незнакомцев.
Харл, с присущим ему мальчишеским любопытством, по-
дошел к нему поближе, чтобы рассмотреть зайца. Пара-
мутанский мальчик, казалось, выглядел немного старше
Харла, хотя и был на голову ниже. Они моментально на-
шли общий язык. Несмотря на всю ее усталость, Армун
почув«твовала внезапный прилив надежды. Весной они,
скорей всего, будут живы!
Калалек был хорошим охотником и мог прокормить
многих. По закону парамутан, он должен был поделиться
всем, что у него было, с посторонним, даже если ему са-
мому ничего не оставалось. Единственным врагом, с ко-
торым они постоянно воевали на суровом севере, была
погода. Чужестранец всегда был желанным гостем, и все
представлялось в его полное распоряжение. А особенно
такой женщине, как эта! — он представлял пышность ее
груди, скрытой под одеждами, и он испытывал неумоли-
мое желание дотронуться до нее. А ребенок! Он был бо-
лее желанным. Особенно этот ребенок с его необычными
волосами, которые сияли так, как будто солнечный свет
отражался от льда. Они должны были позаботиться о
них. И она может знать, куда делись охотники, которые
раньше приходили торговать с ними. Охотники эркилд-
литы всегда приходили сюда, на эту стоянку на побе-
режье. Но этим летом он ждал их, но они так и не при-
шли. Белоснежная женщина должна была знать, что слу-
чилось.
Хотя Армун не могла попять ни слова из того, что
говорила парамутана, зато она ощущала тепло и посто-
янную их заботу. Нежно дотронувшись до нее рукой, она
тем самым предложила ей войти в хижину и усадила ее
па мягкие шкуры. Она с изумлением огляделась вокруг,
здесь было все по-другому. Наконец ее внимание снова
привлекла женщина. Опа громко ударяла себя кулаком
по груди, при этом повторяя снова и снова слово «Анга-
йоркак». Скорее всего, это было ее имя.
— Ангайоркак? Тебя зовут Ангайоркак, а я Армун.
Она точно так же ударила себя в грудь, как эта жен-
77
щина, и они обе громко рассмеялись, Ангайоркак смея-
лась до визга, когда они обменялись именами.
Калалек от удовольствия что-то мурлыкал про себя,
когда освежевывал зайца: оба мальчика с интересом на-
блюдали за ним. Затем Калалек отрезал правую заднюю
ногу, добыча считалась удачной, и подбросил ее в воздух.
Беловолосый мальчик подпрыгнул высоко и поймал ее, а
затем, визжа от восторга, вместе с Кукуйюком побежал
вдоль берега. Они носились вдоль берега друг за другом,
а затем начали играть, кто первый поймает эту лапу. Ка-
лалек с большим удовольствием смотрел на них. Кукуй-
юку раньше не с кем было играть, у него здесь не было
никаких друзей. Это был замечательный день, он будет
долго помнить его и думать о нем длинными зимними но-
чами. Затем он возобновил быструю разделку кролика,
потом позвал их, когда стал доставать печень. Кукуйюк
подошел сразу же, и Калалек протянул ему печень, са-
мый лакомый кусочек, потому что это он поймал в ло-
вушку зверя.
— Я поделюсь ею со своим другом,— сказал он.
Калалек просиял от счастья и кремневым ножом раз-
делил печень пополам. Несмотря на то, что Кукуйюк
был мальчиком, он думал как настоящий мужчина, осо-
знавая, что всегда лучше поделиться, лучше отдать, чем
взять.
Харл взял окровавленный кусок печени, не зная, что
с ним делать. Кукуйюк, усердно пережевывая свой ку-
сок и одновременно поглаживая живот, показал ему, как
надо с ней обращаться. Харл раздумывал, а затем с ве-
личайшим изумлением наблюдал, как Калалек проде-
лал дыру в заячьем черепе и начал высасывать оттуда
мозг. После того как Харл увидел это, употребление сы-
рой печени показалось ему пустяком. Она даже казалась
вкусной.
ГЛАВА 8
Армун не собиралась есть сырое мясо, как это сделал
мальчик. Только что пойманная добыча — одно дело, она
ела такое раньше, но не то, что Аигайоркак достала из
ниши в грязной стене. Ойо было старое, подпорченное и
жесткое. Аигайоркак не придала этому никакого значе-
ния, она отрезала один кусок мяса для себя, другой — для
Армун. Армун не отказывалась, по и положить в рот это
мясо она не могла. Она неохотно держала его кончиками
пальцев, оно было скользким на ощупь, и она не знала,
что с ним делать. Отказаться — будет нанесено оскорбле-
ние их гостеприимству. Она отчаянно искала какой-ни-
будь выход. Усадив Арнхвита на шкуры, где он с удо-
вольствием жевал жесткое копченое мясо, она поверну-
лась, поднеся руку с куском мяса ко рту, как будто она
хотела съесть его. Притворившись таким образом, она от-
кинула шкуры, закрывавшие вход в хижину, и пошла
к своим саням. Здесь, где ее никто не видел, она спря-
тала кусок мяса среди шкур и достала вскрытый пузырь
с мясом мургу. Почти сырое желеобразное мясо, которое
тану едят неохотно, должно было понравиться параму-
танам.
И оно им ужасно понравилось. Аигайоркак нашла его
необыкновенным на вкус и подозвала к себе Калалека,
чтобы он попробовал это блюдо. Он ел его окровавлен-
ными руками, громко выкрикивая с набитым ртом, ка-
кое оно вкусное, в перерывах между пережевываниями.
79
Она дала немного этого мяса Кукуйюку, а также выдала
Харлу его порцию.
Пока они ели, Ангайоркак в каменном котле нагрела
воды на огне, разлила ее по кожаным чашам, на дне ко-
торых лежали сушеные листья для заваривания чая. Ка-
лалек шумно выпил свою порцию, потом из чаши достал
листья и съел их. Армун попробовала свой чай, и он ей
понравился. Этот день закончился намного лучше, чем на-
чался. В хижине было тепло, ниоткуда не дуло. Она мог-
ла есть и отдыхать — и не просыпаться, как это было
каждую ночь, от страха, что весь следующий день пред-
стояло опять идти.
Утром Калалек выкопал глубокую яму у задней стен-
ки хижины и вытащил оттуда скатанные рулоны. Неко-
торые из них представляли собой выделанные длинные
куски черной кожи, настолько огромные, что она даже не
могла понять, с какого животного эту кожу содрали. В
это полотно было вшито что-то наподобие кожаных ме-
шочков, наполненных толстым слоем белого жира. Ка-
лалек зачерпнул немного для пробы, предложил ей. Вкус
оказался необыкновенным. Арнхвит захотел тоже попро-
бовать.
— Кушать, кушать,— сказал он, и Армун разрешила
ему облизнуть свои пальцы.
Потом Калалек разыграл перед ней целую сцену. Он
сворачивал и разворачивал шкуры, указывал на Армун,
потом указывал на тропу, протягивал вперед руку с крем-
невым ножом, другой рукой потрясал шкуру, потом ме-
нял руки и выкрикивал «до свидания». Все было совер-
шенно непонятно.
Но не для Харла, который, казалось, понимал этих
людей лучше, чем она.
— Мне кажется, что они хотят узнать, где остальные
тану. Он хочет дать им немного жира.
Армун указала на себя и на обоих мальчиков, а по-
том на тропу, повторяя без конца «до свидания». Когда
наконец до Калалека дошел смысл, он глубоко вздохнул
и снова скатал шкуры, а потом потащил их вниз к бере-
гу. Кукуйюк торопился следом, чтобы помочь ему, Харл
присоединился к ним. Подойдя к кромке воды, он побе-
жал назад к Армун, возбужденно крича и жестикулируя:
— Видишь, видишь ту большую черную скалу?! Это
вовсе не скала. Пойдем посмотришь. Это лодка, вот что
это такое.
Арнхвит заковылял за ними через дюны и кучки за-
сохшей травы к песчаному берегу. Харл был прав; чер-
80
ная глыба имела очертания лодки, перевернутой вверх
дном. Калалек очень внимательно осматривал ее, прове-
ряя, чтобы нигде не было отверстий. Это была странная
лодка, выдолбленная не из дерева, как у тану, а сделан-
ная из огромного куска черной кожи. Когда Калалек
остался доволен осмотром, он нагнулся, схватил за один
край и перевернул лодку. Харл свесился вниз с кормы,
чтобы посмотреть лодку изнутри, а Арнхвит кричал, пока
его не взяли и не дали заглянуть внутрь лодки.
Эта лодка представляла собой удивительную конст-
рукцию. Длинные бревна были крепко связаны между со-
бой, придавая ей форму. С внешней стороны лодка была
обтянута шкурой. Теперь Армун могла увидеть, что шку-
ра была раскроена по форме лодки, а затем сшита. Швы
были смазаны специальным веществом, которое делало
кожаные чашки водонепроницаемыми. Все это выглядело
очень любопытно.
Теперь, когда Калалек собрался куда-то отправиться
на лодке, нельзя было терять времени. Все свои вещи, да-
же шкуру, которая закрывала вход, они уже вытаски-
вали из хижины, складывали их на песке. Причем все
принимали в этом участие, даже Арнхвит, который еле
ковылял под тяжестью одной из меховых шкур. Когда
все было притащено на берег, Калалек толкнул лодку в
воду. Она возвышалась как скала над водой, а Калалек
уже взбирался в нее. Оказывается, было специальное мес-
то, куда складывали все вещи, и только он знал, как это
все должно быть убрано, поэтому, когда ему передавали
вещи одну за другой, он громким голосом отдавал распо-
ряжения. Когда же Ангайоркак передала ему запасы из
саней Армун, она знала, что настало время для принятия
решения — либо оно для нее уже было принято. Он^
обернулась и посмотрела на дюны, за которыми прости-
рались холмы, и поняла, что там ее ожидала только
смерть от холода и голода. Выбора действительно не бы-
ло никакого. Куда бы ни направлялись парамутаны, она
должна была идти с ними.
Харл забрался следом за Кукуйюком, и Армун пере-
дала им Арнхвита, который смеялся, потому что все это
ему казалось очень забавным. Потом Ангайоркак помог-
ла ей взобраться на лодку. Затем она села на песок и
сняла с ног обмотки из шкуры и бросила их в лодку. Так-
же как ее лицо и руки, ноги тоже были покрыты рыже-
ватыми мягкими волосами. Потом она приподняла кожа-
ную юбку и ступила в воду, чтобы подтолкнуть лодку,
вскрикивая от холода. Калалек сел на весла, и, когда лод-
81
ка оттолкнулась от берега, Аигайоркак бросилась вперед
в лодку, и ее визгливый хохот заглушила одежда, кото-
рая закрывала ее лицо. Армун помогла убрать ей шкуру
с лица и опустить юбку на мокрые покрытые волосами
ноги, улыбаясь про себя и удивляясь тому, что параму-
таны так много и часто смеялись.
Калалек усиленно греб веслами всю оставшуюся часть
дня, пробиваясь сквозь шквал непрекращающегося дож-
дя вперемежку со снегом, и до полудня следующего дня.
Он позвал, когда проголодался, и Аигайоркак накормила
его совершенно протухшими кусками мяса, однажды так
сильно рассмеявшись, что он даже чуть не выронил вес-
ла,— это было когда он вместо мяса схватил зубами ее
палец. Армун сидела, съежившись, под куском шкуры,
прижав к себе детей, чтобы они не замерзли, и удивля-
лась всему увиденному. Только в сумерках Калалек под-
греб к берегу, подыскивая место для ночлега. Он выгнал
лодку на гладкий песок, и они все вместе приложили не-
мало усилий, чтобы втащить ее за линию прилива.
И это продолжалось на протяжении многих дней, ко-
торым они потеряли счет. Каждый день с утра до вечера
Калалек греб изо всех сил, совершенно не уставая. Ан-
гайоркак что-то напевала себе под нос, когда вычерпыва-
ла кожаной чашей воду из лодки, и казалось, что здесь,
в лодке, она чувствовала себя дома больше, чем если бы
была на суше. Армун было все хуже и хуже от постоян-
ного движения, она лежала, укрывшись меховыми шкура-
ми, и большую часть дня ее знобило, она крепко прижи-
мала к себе Арнхвита, который как и она испытывал не-
домогание и тошноту. Через несколько дней Харл привык
к постоянной качке и присоединился к Кукуйюку, кото-
рый стоял на корме, где они ставили яруса (длинные
веревки с крюками для ловли рыбы), и болтали друг с
другом на понятном им обоим языке.
Все дни были похожи один на другой, и поэтому не-
возможно было вести счет времени. По мере их прибли-
жения к северу погода ухудшалась, волны становились
выше, поэтому их подбрасывало как щепку над разбуше-
вавшимся морем. Наконец штормы утихли, но воздух
продолжал оставаться холодным и сухим. Армун лежала
под меховыми шкурами, обхватив Арнхвита, в более чем
полусонном состоянии, когда она вдруг услышала сквозь
сон, что Харл зовет ее:
— Мы куда-то приплыли, посмотри вперед. Лед, что-
то черное на нем, непонятное что-то.
82
Лед сплошной твердой простыней покрывал все про-
странство в этой огромной бухте. В воде плавало очень
много ледяных глыб, и им приходилось протискиваться
между ними. Ближе к северу сквозь туман можно было
даже разглядеть айсберги. Калалек направил лодку к
темным глыбам, разбросанных по всей ледяной поверх-
ности. Когда они подошли поближе, то увидели, что эти
глыбы были лодками, перевернутыми вверх дном. И как
'только они достигли ледяной кромки берега, Армун уви-
дела, что эти лодки были во много раз больше той, на
которой они приплыли. Это было невероятное зрелище.
Кукуйюк стоял на корме, затем спрыгнул на лед, когда
они бортом задели берег. Он взял плетеную из кожи ве-
ревку и прикрепил ее к одному из обломанных кусков
льда.
Армун даже не могла осознать, насколько она ослаб-
ла от этого путешествия. Калалеку пришлось вдвоем с
Ангайоркак спустить ее на лед. Потом ей передали Арнх-
вита, она взяла его и села, дрожа всем телом и прижимая
его к себе, в то время как остальные начали разгружать
лодку. Разгрузка началась тотчас же, как только Кукуй-
юк прибежал назад с толпой парамутан, едва поспеваю-
щих за ним. Охотники и женщины, они были очень удив-
лены цветом кожи и волос чужестранцев, протягивали ру-
ки к голове Харла, чтобы коснуться ее, пока он не убежал
от них. Вслед за этим последовали их визг и смех, лишь
потом только они принялись серьезно за разгрузку. Ско-
ро все узлы и тюки свалили на берегу, а лодку вытащили
из воды, чтобы поставить ее на лед рядом с остальными.
Армун тащилась следом за ними, а Арнхвит ковылял,
спотыкаясь, за ней, пока один из охотников не взял его
на руки не понес на плечах, крича что-то от счастья.
Они прошли мимо группы людей, которые устанавли-
вали на льду палатку из черной шкуры. Те прекратили ра-
боту и с удивлением уставились на пришельцев. За ними
были другие палатки, некоторые из них защищали от хо-
лодного северного ветра ледяные блоки, которые возвы-
шались вокруг них. Палатки были разбросаны по льду,
и их было так много, как будто там жили по крайней ме-
ре два, а то и три саммада, во всяком случае так показа-
лось Армун, которая от усталости еле передвигалась. Из
некоторых шел дым, и она знала, что там огонь и тепло.
И безопасность. Ветер подхватывал снег с сугробов и бро-
сал его ей в лицо. Зима уже наступила и здесь, на севе-
ре, кругом лежали снег и лед.
83
Они вышли из-под прикрытия палаток и двинулись и
берегу. Здесь было нагромождение запорошенных снегом
глыб, так как, достигнув земли и не в состоянии вскараб-
каться на нее, лед ломался и оставался грудами лежать
у самого берега. Далее начинался ровный берег, который
переходил затем в крутой холм. Сгрудившись у его под-
ножия, наполовину закопанные в землю по склонам, стоя-
ло несколько палаток, обтянутых черной шкурой.
Ангайоркак потянула ее за руку к одной из этих чер-
ных конусообразных палаток. Шкуры, которыми был за-
крыт вход в нее, были прочно сшиты кожаным шнуром,
и Калалек распутывал этот шнурок, чтобы войти в па-
латку. Все узлы из лодки были свалены на снегу рядом с
палаткой. Калалеку наконец удалось пробраться вовнутрь,
ему надо было разжечь костер, для которого уже все бы-
ло заготовлено. Дым от костра должен был выходить на-
ружу через отверстие наверху. Когда Армун почувствовала
под ногами твердую почву, у нее постепенно прошла сла-
бость от путешествия, и она вместе с другими стала за-
таскивать в палатку узлы и меховые шкуры. Это было хо-
рошо. Все предвещало только хорошее. Она была в безо-
пасности, Арнхвит и Харл тоже были целы и невреди-
мы. Они должны были все выжить, чтобы встретить весну.
С этой мыслью она схватила ребенка, крепко прижала
его к себе, и тяжело опустилась на меховые шкуры.
— Разжигай быстрей костер,— крикнула Ангайоркак.—
Золотовласая устала, я могу сказать это смело, взгля-
нув на нее. Замерзшая и голодная. Я приготовлю еду.
— Этот паукарут (палатку) мы должны поставить на
лед,— сказал Калалек, раздувая огонь.— Бухта замерз-
ла, зима уже наступила.
— Завтра. Сначала все должны отдохнуть.
— Это мы сделаем завтра. Сейчас лед теплее, чем
земля, так как вода подо льдом всегда уносит часть хо-
лода. И я нарежу льда, чтобы оградить палатку от вет-
ра. Нам будет тепло, мы будем есть и веселиться.
Думая об этом, он улыбнулся от удовольствия и от
предвкушения всего, поэтому он приблизился к Ангайор-
как, чтобы позабавиться прямо сейчас, но она убрала его
руку.
— Не сейчас,— сказала она.— Потом. Сначала по-
едим. От голода я слабею.
Он застонал в мнимой агонии, но в то же время все
равно не мог сдержать улыбку. Ожидалась хорошая зи-
ма, очень-очень хорошая зима.
84
Эссека асак, елинаабеле
нефалактус тус'йлебтас
тус’топтсан. Алактус'тсан
ниндебеи йиланене.
Ииланская поговорка
Когда волны разбиваются о
берег, то все крохотные
существа в них умирают; их
съедают птицы, которые
летают; птиц съедают
животные, которые бегают по
земле, йиланы съедают их
всех.
ГЛАВА 9
Лапефенуу на протяжении стольких долгих лет была
эйстаа Икхалменетса, что лишь самые старые из ее при-
ближенных помнили предыдущую эйстаа, и только неко-
торые из них могли бы вспомнить ее имя. Лапефенуу бы-
ла велика как духом, так и телом — голова ее была длин-
нее, чем у большинства остальных йилан,— и как все
эйстаа, она внесла большие физические изменения в пост-
роение города. Почетное место амбесед, где она сейчас
сидела, было сконструировано ею самой. Старый амбесед
продолжал свое существование в виде сада, в котором рос-
ли деревья. Здесь, в естественной впадине на склоне хол-
ма над городом и гаванью, она сделала амбесед для сво-
его собственного удовольствия. Утреннее солнце освеща-
ло возвышенное место, выстланное деревом, и впадину с
этой стороны, в то время как все остальное было в тени.
Сразу же за ней, в соответствии с естественным изгибом
ландшафта, были сделаны великолепные деревянные па-
нели, резьба и окраска которых были настолько искусно
сделаны, что на протяжении дневного времени там всег-
да стояли фарги, прижимались друг к другу и, от восхи-
щения опустив нижнюю челюсть, с изумлением глазели на
это. Это был морской пейзаж с темно-синими волнами и
бледно-голубым небом, на фоне которого можно было уви-
деть высоко выпрыгивающих из воды плезиозавров и
снующих взад-вперед урукето почти натурального вида.
На верху самого высокого плавника урукето была выре-
зана фигурка — копия командира урукето, который имел
86
более чем случайное сходство с самой эйстаа, сидящей
под этим пейзажем. До того как занять это высокое по-
ложение, Ланефенуу командовала урукето, и до сих пор
в душе она оставалась командиром. Ее руки и верхняя
часть тела были раскрашены так, как будто на них па-
дала тень от вздымавшихся волн.
Каждое утро Элилилен вместе с другим самцом, кото-
рый помогал ему нести кисти и краски, приходил из ха-
нале под покров паланкина наносить рисунок или чер-
теж. Ланефенуу знала, что самцы отличаются более обо-
стренной чувствительностью и более тонким вкусом, а с
другой стороны принимать самца тоже было приятно.
Это занятие рисовальщика было специально придумано
для Элилилена, чтобы он удовлетворял ее, так как Эли
лилен был слишком ценен, чтобы кончить жизнь на
пляже. Ланефенуу была глубоко убеждена, хотя она
этого не говорила Укхереб, заранее зная, что ученая отне-
сется к этому с насмешкой, что ежедневное сексуальное
удовлетворение являлось причиной ее продолжающейся
долговечности.
В этот день она ощущала свои годы. Зимнее солнце
нисколько не согревало ее, и только тепло тела живого
плаща, в который она была завернута, не давало ей внасть
в коматозное состояние сна. А теперь к ее многочислен-
ным заботам прибавилось еще бремя отчаяния, которое
взвалила на нее вновь прибывшая.
Альпесак, западная жемчужина, надежда ее собст-
венного города, навсегда потерян. Разрушен дикими, су-
масшедшими устузоу — если можно было верить Эреф-
наис. Однако ей следовало доверять, потому что инфор-
мация была получена не через вторые или третьи руки
йилейби бессловесных фарги. Эрефнаис, которая коман-
довала урукето, чем возлагалась на нее наивысшая ответ-
ственность, была там и видела все собственными глазами.
Была еще одна оставшаяся в живых, Вайнтэ, вырас-
тившая город, свидетельница его разрушения. Она знала
об этом гораздо больше, чем командир, которая все время
находилась в урукето.
Ланефенуу заерзала на своем месте и подала знак,
призывающий всех к вниманию. Муруспе, ее помощница,
не отходившая от нее ни на шаг, быстро выдвинулась
вперед, готовая к получению инструкций.
— Муруспе, я бы хотела видеть вновь прибывшую по
имени Вайнтэ, которая сегодня прибыла на урукето. До-
ставь ее ко мне.
87
Муруспе выразила беспрекословное повиновение, по-
спешила к прислуживающим фарги и в точности переда-
ла им распоряжение Ланефенуу. Когда она попросила их
повторить ей сказанное, то некоторые из них что-то не-
внятно мямлили, кто по причине слабой памяти, кто по
слаборазвитости речи. Это было уже неважно. Она ото-
слала этих прочь, стыд неудачи гнал их с глаз долой. За-
тем она заставила оставшихся повторить распоряжение
эйстаа, пока наконец они не сделали все правильно.
Они вышли из амбеседа и поспешили с гордостью в
разных направлениях, так как им было поручено выпол-
нить распоряжение самой эйстаа, и каждый, кого они про-
сили, передавал весть дальше по городу до тех пор, по-
ка — а это случилось в самое короткое время — один из
помощников Укхереб не предстал перед ней, знаками по-
казывая, что он располагает сведениями огромной важ-
ности.
— Эйстаа распространила весть по городу. Требуется
присутствие вашей гостьи Вайнтэ.
— Я иду,— сказала Вайнтэ, вставая.— Веди меня
туда.
Укхереб взмахом руки отослала помощника прочь.
— Я тебя отведу туда, Вайнтэ. Это более целесообраз-
но. Эйстаа и я вместе работали над Икхалменетсом — и
я боюсь, что знаю, что она хочет обсудить с тобой. Мое
место там, рядом с ней.
В амбеседе было пусто, как будто была ночь, а не
пасмурный день. Толкущихся фарги оттеснили, а младшие
служащие и их помощники встали у всех входов, чтобы
вновь не пропустить их внутрь. Они смотрели наружу, что-
бы обеспечить эйстаа уединение. Закон Ланефенуу был
тверд: это был ее город, и если она предпочитала уеди-
нение во всем амбеседе, а не в маленьком помещении,
почему бы и нет? Вайнтэ восхищалась прямой, сильной,
высокой, ладной фигурой, сидящей на фоне раскрашен-
ной резьбы по дереву, и сразу почувствовала, что она бы-
ла с равными.
Чувства Вайнтэ были выражены в ее уверенной твер-
дой поступи, когда она шла — не позади Укхереб, а рядом
с ней; и Ланефенуу это показалось очень интересным, по-
тому что никто, начиная с яйца времени, не обращался с
ней как с равной.
— Ты, Вайнтэ, из Алпесака, только что прибывшая,
расскажи мне о своем городе.
— Он был уничтожен.— Последовали движения, вы-
88
раздавшие боль и смерть.— Устузоу.— И эти движения
стали более экспрессивными.
— Расскажи мне обо всем, что ты знаешь, во всех
мельчайших подробностях, начиная с самого начала и не
пропуская ничего такого, что я хотела бы знать. Почему
и как это случилось.
Вайнтэ стояла, широко расставив ноги и выпрямив
спину, и очень долго рассказывала. Ланефенуу за все это
время не двигалась и не подавала знаков, в то время как
Укхереб своими движениями выражала боль и даже не-
сколько раз негромко вскрикнула. Если Вайнтэ и была
менее чем искренна в некоторых деталях своих взаимо-
отношений с пленными устузоу, в особенности относи-
тельно новой для нее вещи, называемой ложью, это было
лишь ошибкой пропуска, и вся история, рассказанная
ею, была довольно длинной. Она не стала упоминать о
Дочерях Смерти, как будто их не существовало. Этот во-
прос должен был быть обсужден в будущем отдельно. Те-
перь она рассказывала все просто, как оно и было: о том,
как она построила город, как устузоу убили на побере-
жье самцов, как она защищала город от врагов и как она
была вынуждена перейти в наступление в целях защиты.
Если она выдавала непримиримую ненависть йилан, то
это было действительно так. Когда она добралась до кон-
ца, то контролировала все свои эмоции, рассказывая о
последних разрушениях и смерти, о побеге тех, кто остал-
ся в живых. Наконец она закончила свой рассказ, но
ее руки, сложенные определенным образом, говорили о
том, что многое недосказано.
— Что еще могла бы ты добавить ко всем этим ужа-
сам? — спросила Ланефенуу, заговорив впервые очень
важно.
— Две вещи. Важно то, что я скажу с глазу на глаз
только тебе о других, которые покинули город. Более то-
го, они сейчас на берегу Энтобана. Это более серьезно,
чем просто отдельный случай.
— А что за второй важный момент?
— Это относится к делу! — Она произнесла это гром-
ко, всем видом выражая великую важность, силу и пре-
дельную уверенность.— Это имеет отношение ко всему, о
чем я говорила. Теперь я знаю, как защитить город от огня.
Теперь я знаю, как можно уничтожать устузоу в огром-
ных количествах. Теперь я знаю, что делали неправильно
те, которые погибли. Знаю, что у нас могли бы быть эти
знания. Теперь я знаю, что Гендаси — это конечный пункт
89
назначения для иилан, это пустынные земли за морем.
Вот именно это должно произойти. Никогда, начиная с
яйца времени, не дули такие холодные ветра, как сейчас,
разрушающие города йилан к северу от нас. И никто не
знает, когда это кончится. Это Эрегтпе, в котором оста-
лись лишь мертвые листья — единственное, от чего можно
услышать шорох на улицах. Это Соромсет, с белыми кос-
тями йилан в белой пыли. Это мой город Инегбан, ко-
торый умер в Энтобане, но все же мы отправились в Ген-
даси, чтобы жить. И теперь я чувствую холодные ветры,
которые дуют через бухту Икхалменетс, и я боюсь всего
здесь. Холод придет сюда? Вот чего я не знаю. Но мне
надо это знать, сильная Ланефенуу. Если это так, и Ик-
халменетс должен выжить, то он должен жить в Генда-
си, потому что другого места нет.
Ланефенуу пыталась найти какой-нибудь знак слабос-
ти или сомнения в словах Вайнтэ или в ее положении, но
этого не было.
— Это можно сделать, Вайнтэ? — спросила Ланефе-
нуу.
— Да, это можно сделать.
— Когда холодные ветры придут в Икхалменетс, то
его можно перевести в Гендаси?
— Мир тепла ждет там всех. Ты перенесешь туда весь
Икхалменетс, Ланефенуу, потому что я вижу, что у тебя
есть сила. Я говорю об этом потому, что хочу помочь те-
бе. Когда мы будем там, я буду просить всего лишь раз-
решения убить этих устузоу, которые убивают нас. Разре-
ши мне служить тебе!
Вайнтэ и Укхереб повернулись, чтобы уйти, как им
подсказывала вежливость, когда Ланефенуу погрузилась
в глубокое раздумье. Но каждая из них краем глаза сле-
дила за тем, что эйстаа может сделать какое-нибудь дви-
жение. Прошло довольно много времени, потому что Ла-
нефенуу предстояло очень многое обдумать. Облака на
небе рассеялись, и выглянуло солнце, но все трое оста-
вались неподвижными, как будто были высечены из кам-
ня — так могли делать только йиланы.
Когда наконец Ланефенуу шевельнулась, они посмот-
рели ей прямо в лицо и напряженно ждали.
— Есть одно решение, которое надо выполнить. Но
очень важно это решение выполнить сразу же. Укхереб
должна сначала рассказать мне побольше о том, что ей
говорят ученые с севера. Вайнтэ должна рассказать о тех
вещах, которые не предназначены для широкого круга
90
слушателей. Это имеет какое-то отношение к теплому Ген-
даси?
— Так или иначе, это могло бы иметь косвенное от-
ношение к нему.
— Посетите меня, и мы тогда там поговорим.
Ланефенуу медленно пошла; серьезность решений, ко-
торые непременно должны были быть выполнены, дави-
ла на нее. Помещение, где она спала, было небольшим и
темным, и по своему интерьеру скорее напоминало уру-
кето, чем комнату в городе. Свет шел из фосфоресцентных
кусочков, наклеенных на стены, а в одной из стен было
круглое прозрачное отверстие, через которое открывался
красивый морской пейзаж. Ланефенуу схватила водяной
фрукт и наполовину осушила его, затем откинулась на
нары, на которых она всегда отдыхала. Здесь же были двое
других нар для посетителей: одни напротив задней стены,
другие — у входа. Ланефенуу указала Вайнтэ на нары
у входа.
— Говори! — приказала Ланефенуу.
— Да, я должна. Я должна сказать о Дочерях Смер-
ти. Ты слышала о них?
Тяжелый вздох, который сделала Ланефенуу, больше
был не от отчаяния, а от несчастья все знать.
— Я знаю о них. И из того, что мне рассказывала
Эрефнаис, я поняла, что они были ее пассажирами. А те-
перь они совершенно свободны, чтобы распространять яд
своих мыслей в темном Йебейске. Какие чувства ты ис-
пытываешь по отношению к этим существам?
Этот простой вопрос вдруг открыл целый колодец не-
нависти, которую Вайнтэ прятала глубоко в себе, и дал
волю этой ненависти. Она не могла остановить этот по-
топ или хотя бы управлять им. Все ее тело и конечности
начинали корчиться, выражая самые разнообразные фор-
мы отвращения и ненависти; одновременно из ее горла
вырывались нечленораздельные звуки, так как ее зубы
были плотно сжаты от гнева. Потребовалось много вре-
мени, чтобы она смогла овладеть собой, и когда ее тело
снова стало спокойным и неподвижным, она наконец
осмелилась что-то сказать:
— Мне слишком трудно выразить ненависть к этим
существам в какой бы то ни было разумной манере. Мне
стыдно, что я не смогла справиться со своими эмоциями и
подавить гнев. Но они-то и являются причиной того, что
я здесь. Я пришла сюда, чтобы рассказать тебе об их ис-
каженном мировоззрении, нредупредить тебя о том, что
91
они опасны, если ты еще об этом не узнала; спросить
тебя, не достигли ли они уже берегов Икхалменетса?
— Они достигли — и поэтому не достигли.— Несмот-
ря на то, что Ланефенуу сидела спокойно, в ее манере го-
ворить было больше, чем предположение распада и смер-
ти.— Я очень давно узнала об этих существах. Я решила,
что их болезнь здесь не распространится. Икхалмепетс
не случайно назван «опоясанным морями», потому что мо-
лодежь здесь рождается и остается здесь, и никакие фар-
ги из других городов сюда не приходят. Только наши уру-
кето связывают нас с остальным миром. И я сразу же
узнаю о том, что они приносят сюда. Некоторые из этих
Дочерей Смерти приходят сюда и возвращаются тотчас
же, не ступив на землю. Так поступают со всеми, кто пе
имеет никаких званий.
— Однако йиланы отправляются туда, куда они хотят
отправиться,— сказала Вайнтэ с удивлением, потому что
для нее свободный доступ ко всему был как воздух, ко-
торым все дышали, как вода, в которой все плавали, и
она не могла представить себе все это как-то иначе.
— Это верно,— сказала Ланефенуу с огромным тру-
дом, потому что сильные чувства парализовали ее мыш-
цы.— Когда я увидела тебя, Вайнтэ, первый раз, я по-
няла, что ты та, которая чувствует так же, как я, которая
ступает по той же тропе. Все, что ты сказала мне, только
лишь углубило мои чувства. Я вижу, что будущее принад-
лежит нам с тобой, поэтому я сейчас расскажу тебе о том,
о чем не знают другие. Да, йиланы приходили в окружен-
ный со всех сторон морем Икхалменетс, и среди них были
такие, которые хорошо говорили о Дочерях Смерти. Всех
тех, которых я подозревала в том, что они могли бы при-
нести гибель, приводили сюда, в это помещение, ко мне,
и они разговаривали со мной, а я слушала.
Ланефенуу надолго замолчала, ее глаза смотрели
внутрь, она вспоминала то время, когда происходили со-
бытия, о которых знала только она одна.
— Я имела здесь дело лишь с теми, кто, несмотря на
все мои просьбы покинуть Икхалменетс, осмеливались
говорить запрещенные речи. После нашего разговора я
просила их сесть, так же, как и тебя. Но на другие нары.
Если при хорошем освещении ты хорошенько рассмотришь
их, то посередине увидишь сверкающую поверхность. Это
живое существо, которое содержит гормоны сальнико-
вой железы хесотсана. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Они больше никогда не покидали этого помещения, Вайн-
92
тэ. Ты знаешь, что это значит? Это значит, что они все
там,— и она указала на маленькую дверь в стене.— Они
подкармливают корни этого города своими телами, а не
идеями, и так оно должно быть.
Когда смысл сказанного Ланефенуу дошел до созна-
ния Вайнтэ, она вся подалась вперед, в положении от
низшего к высшему, а потом заговорила, испытывая к Ла-
нефенуу родственные чувства:
— Позволь мне служить тебе, Ланефенуу, весь оста-
ток моих дней. Потому что у тебя есть сила, о которой я
не подозревала, сила, позволяющая тебе действовать так,
как ты считаешь нужным, несмотря на то, что думают
другие; сила, которая позволяет тебе бороться с укоренив-
шимися привычками, чтобы защитить свой город. Я буду
твоей фарги, буду выполнять твои команды и всегда бу-
ду служить тебе.
Ланефенуу спустилась вниз со своего места и боль-
шими пальцами коснулась гребня Вайнтэ: этот жест
означал, что она желает поделиться с ней своим счастьем.
Когда она заговорила, то каждое ее слово заключало в
себе очень глубокий смысл.
— Скажи мне, сильная Вайнтэ, что будешь служить
мне, как и я буду служить тебе. У нас один и тот же
жизненный путь, который нам предстоит пройти, хотя
мы шли к нему разными тропами. Но теперь я знаю, что
наши тропы слились в одну. Дальше мы пойдем вместе.
Перед нами не устоит никто: ни устузоу, ни Дочери
Смерти. Все будут сметены с нашего пути. Завтрашнее
завтра будет таким же, как вчерашнее вчера, об этих
бессловесных существах мы больше не будем вспоминать
между собой.
Увейгил ас нэп, ас рат ат
стаккис — маркис фаллар эй
то марни.
Подлинная марбакская поговорка.
Не имеет значения, как долго
и жарко лето — в конце его
всегда ждет зима.
ГЛАВА 10
В Дейфобен снова пришла зима. В этом году лили про-
ливные дожди, а северный ветер, который со свистом про-
носился сквозь ветви деревьев, срывал с них и сбрасы-
вал на землю увядшие листья. Этим утром Керрика раз-
будил дождь, который в темноте барабанил беспрестанно
по прозрачной крыше. Больше он не заснул. Как только
забрезжил рассвет, он взял свой хесотсан и покормил
его, заталкивая в его маленький рот крошечные кусочки
мяса, которые остались у него от позавчерашнего ужина.
Оружие теперь почти все время было при нем. Он жест-
ко распорядился о том, что если кто-то хочет выйти за
пределы города, то он должен быть обязательно воору-
жен. Исключений не было — включая его самого. Когда
Керрик накормил животное, он вышел из своего укры-
тия и пошел по тропинкам, как он делал это теперь поч-
ти каждый день, через поля к северу от города, к един-
ственной уцелевшей роще, где нэнитески срывали с дере-
вьев листья, набивали ими рты и с хрустом пережевыва-
ли. Ползучие виноградные лозы, которые йиланы сажали
специально для того, чтобы перекрывать тропу, все еще
попадались то здесь, то там, и он очень осторожно пере-
шагивал через них. Но ядовитые колючие кусты были вы-
рублены с тех пор, как здесь появились люди, для того,
чтобы не животные, а они могли спокойно здесь прохо-
дить. Он держал оружие наготове, опасаясь многих хищ-
диков, бродивших в окрестностях города. Он очень вни-
96
мательно смотрел по сторонам и чутко прислушивался.
Рядом никого не было, он был один; тропа на север была
безопасна и пуста. Керрик стоял на этой тропе, не обра-
щая внимания на дождь, который насквозь промочил его
длинные волосы и бороду, падал каплями с большого и
малого металлических ножей, свисавших с ошейника, ох-
ватывающего его шею; сбегал вниз ручейками по шкуре, в
которую он был одет. Тропа пуста? В основном он прихо-
дил сюда по утрам: это было самое худшее для него вре-
мя. Позднее, днем, когда он работал, то на какое-то вре-
мя забывался. Но не теперь, когда оп просыпался. Может
быть, Херилак вернется и приведет с собой Армун или
объявится какой-нибудь охотник, который передаст от нее
весточку? Однако он знал, знал прежде, чем прийти сю-
да, что эта надежда несбыточна. Он должен сам пойти,
весной, пойти на север и привести ее сюда. Теперь было
слишком поздно, н до весны было очень долго. Что здесь, в
этом городе, было такого, что удерживало его, в то вре-
мя как все остальные вернулись? Он до сих пор не был
полностью уверен, что оп прав. Но дело было сделано и
переделать что-то было уже невозможно. Весной он от-
правится за ней, и на этот раз ему ничего не помешает.
Когда он возвращался домой, тропа по-прежнему была
пустынной.
Дождь постепенно ослабевал, и сквозь муть стало про-
глядывать голубое небо. В городе его ожидали проблемы,
которые должны были быть решены. Оп не хотел сталки-
ваться с ними, не хотел ни с кем разговаривать. Океан
был недалеко, оп мог слышать шум волн даже здесь: на
берегу никого не было. Он решил пройти вдоль берега, а
затем вернуться в город.
Когда он вышел из леса, выглянуло солнце и освети-
ло чистый песок и пенящуюся поверхность океана. Алпе-
сак, «красивые пляжи», слова эти вдруг вспыхнули неза-
висимо от него в его сознании, в то же самое время по-
мимо его воли правая рука и подбородок дернулись. Опус-
тив голову, он шел по песку, волоча ноги: красота пляжа
ничего не значила для него. Мир был очень пуст. Все до-
ки, которыми не пользовались больше года, заросли кус-
тарником. Они были одной из многочисленных происшед-
ших перемен с тех пор, как ушли йиланы и поселились
тану. Он перебрался через поломанные ветром разбро-
санные ветви и спустился в док. Где-то рядом должен был
быть охранник. Единственное, в чем его и Санонэ мнения
были сходны,— это постоянная охрана побережья, начи-
4 Г. Гаррисон
97
ная с рассвета и до глубокой ночи. Враг отступил, бежал,
но это не значило, что он больше никогда, через какое-то
время, сюда не вернется. Охранник, который был здесь,
сидел, прислонившись спиной к дереву. Керрик не захо-
тел с ним разговаривать, поэтому он повернул на тропу,
ведущую в город. Саску сидел неподвижно, не обращая
на него внимания.
Вдруг Керрика охватил страх: он остановился, упал на
землю, огляделся по сторонам; хесотсан был наготове. Ни
малейшего шороха. Кричала птица: других звуков пе бы-
ло. Он полз по-пластунски между кустами, пока совер-
шенно ясно не увидел охотника. Он лежал с закрытыми
глазами, пальцы его слегка сжимали копье. Он спал.
Керрик поднялся на ноги: ему показалось смешным
его неразумное беспокойство. Он пошел вперед и стал
звать охотника.
Вернувшись, он увидел стрелу, вонзенную в шею
охотника, и сразу же понял, что его самые жуткие опа-
сения оправдались.
Йиланы вернулись!
Он отступил назад в укрытие, испуганно оглядываясь
по сторонам. Где они, куда ушли? До того, как его охва-
тила паника, он заставил себя немного подумать и не
предпринимать никаких действий. Йиланы были здесь, оп
был в этом уверен. Это не было случайностью или воз-
можным убийством, которое совершил другой охотник.
Каждый охотник делал свои собственные стрелы, терпе-
ливо работал над их конструкцией, чтобы стрелы имели
наиболее правильную траекторию полета. Но стрела, ко-
торую он видел в данный момент торчащей в шее убитого
охотника, выросла па кусте. Фаргп взяли ее, йиланы
стреляли ей. Они пришли с моря. Сколько пх? Ему надо
было всех предупредить. Где было ближайшее место, где
работали саску. Осторожно, насколько мог, он торопливо
пробирался к центру города, свернув с основной тропы,
прямиком ведущей к городу.
Впереди слышались голоса — это разговаривали сас-
ку! Он побежал к ним, хотел окликнуть, когда среди
апельсиновых деревьев увидел двух воинов. Вдруг раз-
дался резкий щелкающий звук, и один из них оступился
и упал. Другой повернулся, вздрогнул и, не поворачиваясь
назад, упал на первого охотника.
Слова застряли в горле у Керрика, он лег на землю и
прижался к стволу дерева, откуда оп видел двух саску,
умерших у пего на глазах.
98
Пока он лежал на земле, затаив дыхание, он слышал,
как шуршали сухие листья. И тут он увидел темную фи-
гуру, которая медленно двигалась из тени деревьев на
освещенное солнцем место.
Йилан!
Она остановилась как вкопанная, только ее глаза дви-
гались, оглядывая все вокруг. Его она не видела. Ее руки
были наиоловину опущены; этот жест означал испуг; хе-
сотсан был направлен к земле. Она была молода, он ре-
шил, что это фарги. Но она, возможно, была здесь не од-
на. Он был прав: через мгновение он услышал раздражен-
ный голос, который скомандовал: «Вперед!» Фарги
скрючилась от страха и нерешительности и наконец дви-
нулась дальше. Две других появились из-за укрытия, трое
были позади нее, охваченные нее тем же парализующим
страхом, как и первая. Затем появилась четвертая, кото-
рая держалась прямо и уверенно, что показалось Керри-
ку очень знакомым. Она вышла на солнечный свет.
Вайнтэ!
Керрика трясло, по его телу как будто прокатилась
волна переполнявших его неприятных ощущений. Он не
знал, что это было — ненависть или отвращение, или что-
то еще— он не мог сказать, что это было, да и не хотел
знать. Вайнтэ повернулась... Это были захватчики, он
должен во что бы то ни стало предупредить своих.
Он должен убить ее, это все, что он знал. Однажды
он вонзил в нее копье, но она выжила. Теперь один укол
стрелы, невидимая капля яда на ее острие — и неминуе-
мая смерть. Да!
Поднять медленно оружие, прицелиться. Легкое при-
косновение ветерка к его щеке, полная готовность... Опа
поворачивается лицом к нему; как хорошо он знал это
лицо...
Крепко сжал оружие...
Оружие громко щелкнуло в его руке, как раз в то вре-
мя, когда одна из фарги шагнула вперед. Для того, чтобы
в ее тело вонзилась стрела, чтобы споткнуться и упасть
замертво.
— Ты! — проговорила Вайнтэ, уставившись ему в ли-
цо. Ее тело окрасилось цветом ненависти и дрожало.
Не отдавая себе отчета, Керрик выстрелил снова, но
она уже ушла. Две оставшиеся фарги повернулись, чтобы
последовать за ней. Его оружие снова щелкнуло, и одна
из них уиала. Тяжелые шаги были слышны из-за дере-
вьев.
4*
99
Они убегали, спасались бегством. Это уже было на
вторжение, скорее всего это было похоже на разведыва-
тельную группу.
— Они здесь! — закричал он изо всех сил, затем раз-
дался воинственный клич тану. Затем он закричал на
языке йилан:—Убить, убить, убить — Вайнтэ, Вайнтэ,
Вайнтэ! — в надежде, что она услышит его.
На расстоянии слышались крики, он снова отозвался,
чтобы предупредить своих воинов об опасности. Затем он
побежал, внезапно позабыв об опасности, следуя за йила-
нами. Он бежал за ними, сметая все на своем пути, сго-
рающий от желания убить еще кого-нибудь из них. Ког-
да он вышел из леса, то увидел, что две фигуры были ря-
дом с доком и спускались в воду.
Керрик встал на покрытое рубцами дерево и стрелял в
головы тех двоих, уходящих от него в море, стрелял до
тех пор, пока истощивший свои силы хесотсап пе повис
в его руке. Его стрелы иссякли, те двое спокойно плыли
по морю. Они приближались к темному предмету, который
находился далеко от берега. Это был плавник урукето, где
их уже ждали.
Лишь только сейчас Керрик понял, что оп весь дрожит.
Он опустил оружие и наблюдал, как головы йилан ста-
новились все меньше, пока совсем пе затерялись в вол-
нах. Вайнтэ была здесь, и он мог бы убить ее. Послы-
шался топот и из-за деревьев выбежали двое охотников.
— Мы видели их — двое мургу, мертвые; они убили
Керидамаса и Симмачо, что происходит?
Керрик, все еще дрожа, указал вперед:
— Вон мургу, они еще живы. Там у них одна из жи-
вых лодок. Они пришли посмотреть город, они знали, что
мы здесь.
— Они вернутся?
— Конечно, вернутся! — простонал Керрик и оскалил
зубы.— Опа с ними, которая руководит ими, та, которая
до сих пор ведет против пас борьбу, жаждущая убить нас
всех. И пока опа будет с ними, они не перестанут возвра-
щаться назад.
Охотники отступили от Керрика и с тревогой посмот-
рели па него.
— Об этом надо рассказать Санонэ,— сказал Мескави-
но.— Нам надо торопиться, чтобы обо всем ему поведать.
Они тотчас отправились в путь, но Керрик окликнул их.
— Один из вас сообщит новости. Ты, Мескавипо, оста-
нешься здесь.
100
Мескавино колебался, но потом подчинился: ведь Кер-
рик отдавал приказания в городе. Санонэ был их маидук-
то (священником), которого саску все еще хотели сделать
своим вождем, ио оп объяснил им, что они всегда должны
слушаться Керрика. Мескавино крепко держал в руке мо-
тыгу и испуганно озирался по сторонам. Керрик заметил
это и боролся с собой, чтобы контролировать свои эмоции.
Время слепого гнева прошло. Теперь ему следовало быть
очень рассудительным, как йплану, и думать обо всех.
Он шагнул вперед в дотронулся до дрожащей руки охот-
ника.
— Они ушли, поэтому твой страх тоже должеп уйти.
Я видел ту, которая стоит во главе. Они благополучно
уплыли. Они ушли, и все ушло. Теперь ты можешь вста-
вятся здесь и наблюдать — на случай, если они вернутся.
Это было хорошее указание, которое побуждало к дей-
ствию. Мескавино поднял вверх, как оружие, свою мо-
тыгу.
— Я буду наблюдать,— сказал он, в тот же момент по-
вернулся лицом к морю и посмотрел в ту сторону. Как
только он это сделал, то увидел в первый раз безжизнен-
ное тело охранника и начал его оплакивать.
— И он тоже — мой брат! — Мотыга выскользнула из
рук и упала на землю, когда он наклонился над телом и
пал рядом с ним.
Чем больше убийств, больше смертей, думал Керрик,
глядя в пустую теперь гавань. Вайнтэ — это существо,
несущее смерть. Она пе получит помощи от городов, да-
же несмотря па то, что холодные зимы вселяют страх в
йилап, которые живут в Энтобапс, где один город про-
стирается почти вплотную до другого. Когда в северные
города приходила зима, у них был выбор: оставаться на
месте и умирать или пересечь океан и начать войну. Это
то, о чем им говорила когда-то Вайнтэ. Он слышал ее ре-
чи и знал, что ничто ее не остановит, кроме смерти.
Когда-нибудь. По не теперь: она была для него недо-
сягаема. Все, что он должеп был сделать,— это влезть в
ее шкуру и понять, что она планирует. Он знал ее на-
столько хорошо, как никто другой, и намного лучше, чем
кто-нибудь из йилап. Итак, каков же будет ее следующий
шаг?
Керрик был уверен в одном: что она не была одино-
ка. За горизонтом мог расположиться целый флот уруке-
то, набитый вооруженными фарги, готовый к вторжению.
Эта мысль пугала его.
101
Дикий вопль прервал его мысли, он обернулся и уви-
дел, что пришли саску. Санонэ шел первым, за ним сле-
довали женщины, которые плакали, уткнувшись в воло-
сы, увидев мертвого охотника. Санонэ перевел взгляд с
трупа на Керрика, а затем на море.
— Они вернулись, как ты сказал. Теперь мы должны
защищать себя. Что же нам делать?
— Охранники должны быть на посту днем и ночью.
Все пляжи и дороги, ведущие в город, должны быть под
наблюдением. Они снова вернутся.
— Морем?
Керрик задумался:
— Я не знаю. Раньше они всегда атаковали с моря,
когда у них была такая возможность. Так они всегда по-
ступают. Но это было в те времена, когда у них был
здесь город и небольшие лодки. Они нападали на нас и
на суше. В следующий раз не стоит ожидать нападения
со стороны моря, я уверен в этом. Мы должны быть очень
бдительны и ожидать нападения.
— Это все, что мы должны делать? Стоять, следить и
ждать, как животные, когда тебя убьют?
Керрик в его голосе уловил горечь.
— Мы будем делать больше этого, Санонэ. Мы теперь
знаем о них. Твои лучшие разведчики отправятся на се-
вер и на юг вдоль всего побережья в поисках их приста-
нища. Когда мы обнаружим их, мы их убьем. А для этого
нам потребуется помощь. Вождь саммада живет ради смер-
ти мургу. Нам нужны эти охотники тану, их знания о
лесах и их сила. Ты должен найти двух самых сильных
скороходов, которые могут идти без остановки день и
ночь. Пошли их на север, чтобы они нашли тану и пе-
редали послание Херилаку о том, что он должен при-
мкнуть к нам вместе со своими охотниками, которых он
может привести с собой. Если ему скажут, что есть мургу,
которых надо убить, то он придет,
— Сейчас зима, и на севере очень глубокий снег. Они
никогда не доберутся до саммадов. Даже если онп дой-
дут, то охотники могут не пойти в разгар зимы. Ты хо-
чешь слишком многого, Керрик, попросив саску умереть
без причины.
— Смерть, возможно, рядом. Но нам нужна их по-
мощь. Мы должны получить ее.
Санонэ с грустью покачал головой.
— Если нам суждено умереть, мы умрем. Мы можем
следовать туда, куда ведут тропы Кадаира. Он по своим
102
соображениям привел нас сюда. Мы должны остаться
здесь, потому что мы шли по следам мастодона. Но я
пе могу попросить саску умереть в зимнем снегу только
лишь за идею. Весной все будет иначе. Мы решим тогда,
как нам поступить. Все, что мы можем сделать сейчас,
это попробовать предугадать волю Кадаира.
Керрик начал гневно говорить, затем взял себя в руки.
Он не вполне был уверен, чего хотел Кадаир. Однако в
словах старика была правда. Саску вряд ли смогут про-
браться туда, куда смогут пройти тану: они не привыкли
к зиме. И даже если они доберутся — не было никакой
уверености в том, что Херилак ответит на его призыв о
помощи. Им надо дождаться весны.
Если бы можно было вернуться назад, чтобы сэконо-
мить время.
ГЛАВА 11
Южнее города и реки начинались болота. Здесь не-
проходимые джунгли и болота подходили к самой кром-
ке океана и делали невозможным проход, за исключе-
нием полосы пляжей. Сразу же за бурунами длинноно-
гие морские птицы вылавливали сардину, которую вол-
ны прибивали к берегу. Вдруг они тревожно засуетились
и поднялись в воздух, летая кругами и крича, когда на
берегу появились двое саску. Они шли очень осторожно.
На их белых лептах, повязанных вокруг головы, было
паг-'сопапо охрой пятно, чтобы показать, что они выпол-
няют очень серьезную миссию. Они не чувствовали себя
от этого счастливыми. Они смотрели па стену джунглей
с явным страхом, направив на невидимую цель смертель-
ные палки. Когда они проходили мимо дохлой сардины,
валявшейся па берегу, Мескавипо посмотрел на нее с
отвращением.
— В долине было лучше,— сказал он.— Лучше бы
мы там остались.
— Мургу приходили в долину, чтобы убивать нас. Ты
уже забыл об этом? — ответил Неннэ.
— Это была воля Кадаира, чтобы мы пришли сюда
и убили их, и мы это сделали.
— Они возвращаются.
— Мы и этих убьем тоже. Ты хнычешь, как малень-
кий ребенок, Мескавино.
Мескавино был настолько перепуган, что даже не об-
104
ратил внимания на оскорбление. Жизнь здесь, у океана,
была ему не по душе, она слишком отличалась от той,
которой он наслаждался в своей закрытой со всех сторон
долине. Как он соскучился но этим каменным стенам...
— Видишь, там впереди, что это? — спросил Нениэ.
Мескавино остановился, сделал шаг назад.
— Я ничего не вижу.— Его голос от страха охрип.
— Вон там, в море, что-то плывет по воде. Вот еще
один появился рядом с ним.
Там действительно были какие-то штуки, но очень да-
леко, чтобы разобрать, что это такое. Мескавино попробо-
вал попятиться, вернуться назад.
— Мы должны рассказать Керрику, что мы видели.
Это важно.
Нениэ высунул язык: это означало очень большое пре-
зрение.
— Ты кто, Мескавино? Женщина или саску? Ты
бежишь в страхе от каких-то чурбанов, плавающих в
океане? Что же ты скажешь Керрику и Санонэ? Что мы
что-то видели. Они спросят нас: что? — а что мы им ска-
жем?
— Ты не должен показывать мне язык.
— Мой язык будет у меня во рту, и ты его не уви-
дишь, когда ты будешь себя вести как саску. Нам надо
пойти па юг и посмотреть, что же все-таки мы видели.
— Идем па юг,— покорно произнес Мескавино, уверен-
ный, что идет навстречу своей смерти.
Они держались подальше от бурунов, поближе к де-
ревьям, пробираясь с большой осторожностью. Но пляж
был пуст. Когда они, наконец подошли к размытому ез-
дой мысу, они стали очень осторожно пробираться сквозь
кустарник и карликовые пальмы, хотя они знали, что
со стороны океана их нельзя было увидеть. Когда добра-
лись до возвышенности, они осторожно раздвинули ветви
и посмотрели вдаль.
— Мургу! — простопал Мескавино, пряча свое лицо в
руках.
Нениэ не был настолько напуган. Мургу были
очень близко, они находились дальше вдоль побережья л
далеко в море. Это были корабли-чудовища, такие, как п
тот, который увез всех мургу, оставшихся в живых, когда
сожгли их город. Оп видел это своими глазами, поэтому
знал, как это выглядит. Но здесь, в океане, их было го-
раздо больше: понадобились бы пальцы обеих рук, чтобы
их пересчитать. Те, которые были поменьше, уплывали
105
назад, потом снова возвращались к берегу, но уже с мур-
гу. Они причаливали к берегу, мургу высаживались, что-
то там делали — он пе мог точно сказать, что именно,
потому что степы кустарника отделяли его от них. В от-
крытом море он видел, что все больше и больше кораб-
лей-чудовищ появляется из-за острова и направляется к
берегу. Это все было очень странно.
— Надо подойти поближе и посмотреть, что они де-
лают,— сказал Неннэ.
Мескавино в ответ простонал, лицо его до сих пор бы-
ло закрыто растопыренными пальцами. Неннэ посмотрел
на него сверху вниз, и им овладело сострадание. Отец
Мескавипо и его единственный брат были убиты мургу.
Негодование и месть привели Мескавино сюда, и он хо-
рошо воевал. Это время прошло. Большое количество
смертей каким-то образом повлияло на него, сломило его.
Неннэ пытался пристыдить его, чтобы к нему вернулся
облик саску, но это оказалось бесполезно. Он спустился
вниз и дотронулся до его плеча.
— Ступай назад, Мескавино. Расскажи им о том, что
мы видели. Я хочу подойти поближе и посмотреть, если
мне удастся, что за волю Карогниса они выполняют. Иди
назад.
Когда Мескавино посмотрел на него, на его лице был
еще страх.
— Я ничего не могу поделать с собой, Неннэ. Я бы
пошел с тобой, если бы мог. Но мои ноги не хотят идти
вперед, они идут только назад. Я все расскажу Керрику
и Санонэ.
Неннэ видел, как Мескавино быстро шел назад вдоль
берега, и. действительно, его ноги в этом направлении
работали очень хороню. Потом Неннэ повернулся в ту
сторону, где высадились мургу. Теперь-то он узнает, что
происходило там, на берегу. Собрав воедино все свои зна-
ния о лесе, он вошел в лес и дальше пошел в полной ти-
шине. Прошло много времени, солнце уже садилось, ког-
да он подобрался достаточно близко к месту, откуда хо-
рошо была видна полоса кустарников. Этот кустарник
покрывал собой весь пляж и землю за пляжем и прости-
рался до самого моря. Он был особого вида, с большими
коричневыми листьями, хотя к нему примешивались и
другие растения, тоже темной окраски. Неннэ пошел
вдоль опушки леса, когда увидел первую жертву. Потом
еще и еще. Он стоял, парализованный, как Мескавино,
скованный ужасом, пока наконец у него не хватило сил
106
заставить себя сделать шаг назад, потом еще шаг с этого
места.
Хотя назад он продвигался по песку очень быстро, се-
мимильными шагами, оп так и не догнал Мескавино, ко-
торый, должно быть, бежал намного быстрее, подгоняемый
страхом. Первый раз в жизни Неннэ смог попять, что
чувствовали другие.
Керрик узнал от Мескавино о присутствии йплан, по-
этому он еле сдерживал себя от нетерпения и, ожидая,
когда Неннэ утолит жажду из водяного фрукта, обхва-
тил голову и мокрое от пота тело последнего. Когда на-
конец Неннэ смог заговорить, его глаза были широко
раскрыты, наполненные воспоминаниями увиденного, а
кожа, всегда смуглая, казалась бледнее.
— Сначала я увидел только одну жертву — оленя,
пришедшего, чтобы пожевать кустарники. Он — мертвый,
виноградная ветка с острыми шипами обвила его ногу.
Потом я увидел другие трупы, от некоторых остались од-
ни кости; трупы совершенно разных животных, даже жи-
вотных-мургу, которые погибли на растущей степе. А так
же птицы, морские птицы, которые прилетели сюда,— они
навсегда остались здесь. То, что там растет,— это живая
смерть, которая убивает все и всех, находящихся побли-
зости.
— Но почему? Что это может значить? — спросил Са-
нонэ, а остальные слушатели в недоумении закивали.
— Что это значит? — Голос Керрика был угрюмым, ког-
да он говорил.— Для нас ничего хорошего. Подумайте.
Мургу здесь во всей своей мощи, со своими многочислен-
ными кораблями-чудовищами. На этом острове у них ба-
за, недоступная для нас. Мы можем построить лодки, но
я думаю, что мы все умрем, если окажемся там. Пока мы
и они вместе па этом острове, конечно, будут возникать
проблемы. Но они вырастили на этом острове место
смерти.
— Это далеко от нас,— сказал Мескавино слабым, но
полным надежды голосом.
— Это сейчас,— сказал Керрик без малейшей надеж-
ды.— Это место будет постоянно разрастаться, или другое
такое место может вырасти поблизости от нас, мы можем
быть уверены в этом. Они меняют свою тактику, и это
меня пугает. Когда они раньше нападали на нас, они по-
сылали вооруженных фарги против нас и были разбиты.
Сейчас я очень боюсь, что тот, кто стоит во главе пх, .за-
думал что-то гораздо более сложное и более смертельное.
107
Насколько это было смертельно и насколько уязвимо?
С этой мыслью, появившейся в его голове, к нему пришел
страх. Когда он заговорил снова, все почувствовали это в
его голосе.
— Я должен пойти и посмотреть на этот живой барь-
ер на побережье. Ты покажешь мне его, Неннэ? Помо-
жешь мне донести кое-какие вещи, которые понадобятся
мне?
— Я пойду с тобой. Прямо сейчас?
— Нет, тебе надо отдохнуть, да и поздно уже. Мы
пойдем утром.
Они отправились туда иа рассвете, продвигаясь впе-
ред очень осторожно, стараясь идти по следам, которые
были оставлены накануне, где они еще были хорошо вид-
ны над самой высокой точкой прилива. К полудню они
увидели этот барьер: зеленый сектор с моря въедался в
берег. Но существовала одна отличительная черта.
— Они ушли,— сказал Неннэ.— До этого все было
по-другому. Часть кораблей-чудовищ стояла в море,
а другие курсировали между ними и побережьем; боль-
шие корабли приплыли с острова. А теперь опи все
ушли.
Керрику показалось, что здесь какая-то ловушка. На
море было пусто, остров издали при полуденном освеще-
нии казался серым. За ним были другие острова помень-
ше этого; Керрик помнил их, когда проплывал мимо на
урукето: там их была целая цепь. Алакас — аксехент,
цепочка золотых падающих камней. Подходящее место,
чтобы подойти с моря и чтобы чувствовать себя здесь в
безопасности. Но целый сектор смерти на берегу — что
бы это значило?
— Я залезу на дерево, на самое высокое,— сказал
Неннэ.— Оттуда я, может быть, увижу, что находится
за этим барьером.
Он был хорошим верхолазом и много раз перелезал че-
рез стену в своей долине, а забраться па дерево было на-
много легче. Вниз летели мелкие ветки и листья, когда
он карабкался по толстым сучьям вверх. На какое-то вре-
мя он замер, а потом спустился вниз так же проворно,
как забирался наверх.
— Ничего,— сказал он задумчиво.— Там только один
песок. Пусто; чудовища, которые были там вчера, ушли.
Если они не закопаны в песке, то они ушли.
— Мы пойдем к тому месту, откуда ты наблюдал за
ними вчера, рядом со смертоносной территорией,— сказал
108
Керрик и взял свой лук, а Нениэ повесил через плечо ко-
жаный мешок.
Труп оленя был на том же месте, теперь облепленный
насекомыми; далее, за ним вся зеленая стена была усеяна
трупами. Керрик согнул лук и выбрал стрелу, а Неннэ
тем временем раскрыл свой мешок.
Керрик тщательно обмотал стрелу длинной лентой из
холста и налил на нее немного масла из кожаного сосу-
да. Неннэ сел на корточки, чтобы укрыться от ветра, по-
тому что высекал огонь из камней. Он подбросил несколь-
ко сухих веточек: разгорелось небольшое пламя в ямке,
которую он выкопал в песке. Керрик стоял, наполовину
натянув тетиву, нагнулся и поднес пропитанную маслом
ткань поближе к пламени. Ветошь тотчас же воспламе-
нилась, по пламени пе было заметно при солнечном све-
те: виден был только темный дым. Затем оп встал, сильно
оттянул назад горящую стрелу, нацелился высоко в воз-
дух — и отпустил ее.
Опа описала огромный полукруг и упала в зеленый
барьер. Опп могли видеть, как опа, немного шипя, протк-
нула лист растения. Когда дым рассеялся, Керрик послал
еще одну дымящуюся стрелу, потом еще и еще. Каждый
раз результат был один и тот же.
— Они узнали,— произнес он голосом, мрачным, как
смерть.
— Теперь они знают об огне. Во второй раз мы не
сможем их сжечь.
Неннэ озадаченно постучал себя ио лбу:
•— Ничего в этом я просто пе понимаю.
— Я понимаю. У них база на этой земле, которую не-
возможно атаковать и,ли сжечь.
— Мы можем воспользоваться стрелами и пиками. За
этим барьером они все равно беззащитны.
— Да, за этим барьером, вот такого размера, они мо-
гут быть и беззащитны. Ну, а если они вырастят барьер
больших размеров, чем этот, за ним они могут прятаться
по ночам и будут недосягаемы.
— Эти мургу делают странные вещи,— сказал Неннэ,
плюнув с отвращением в направлении зеленой стены.
— Они делают это потому, что они думают не так,
как мы. Но я знаю их, мне бы следовало понять, что они
теперь делают. Я должен серьезно подумать над этим.
Это сделано с определенным замыслом — и мне надо до-
копаться до сути всего задуманного. Давай подойдем по-
ближе.
109
— Но это верная смерть.
— Для животных — да. Но только иди осторожно.
Ноги Керрика дрожали, когда он осторожно делал шаг
за шагом по затвердевшему песку. Когда они подошли по-
ближе к убитому оленю, Неннэ схватил его за руку,
останавливая.
— Виноградная лоза, которая обвила ногу оленя, по-
смотри, как она поднимается из песка. Как раз на том
месте, где находится олень, рядом с травой, которую он
ел. Почему олень не увидел ее и не обратил внимания?
— Я думаю, что знаю.— Керрик нагнулся и откопал
наполовину засыпанную песком раковину моллюска, по-
том бросил ее так, что она упала рядом с трупом оленя.
Песок тотчас же рассеялся в разные стороны, и из
него показался росток с шипом на верхушке, который
пронзил раковину.
— Лежат под самой поверхностью,— сказал Кер-
рик.— Они высвобождаются, если что-то надавит на них
сверху.
— Они могут здесь расти в любом месте,— сказал
Неннэ, осторожно отступая назад по своим же следам,
которые они только что проложили.— Это место смерти,
где все погибает.
— Не совсем так. Посмотри туда, где основание сте-
ны.— Они стояли, не двигаясь и едва дыша, когда листья
зашуршали и раздвинулись. Появилась в оранжевую и
пурпурную крапинку голова, ее глаза оглядели все во-
круг, потом она спряталась. Но через минуту снова пока-
залась, на этот раз вместе с туловищем. Это была яще-
рица какого-то непонятного вида. Она стремительно пе-
редвигалась по песку, потом, как вкопанная, останови-
лась. Только ее глаза двигались, когда опа смотрела по
сторонам. Уродливое создание с плоским толстым хвостом,
с раздутыми выпуклостями па спине, блестящими па солн-
це, как будто они были мокрые. Потом она снова стала
стремительно продвигаться вперед, оставляя после себя
след, покрытый слизью. У пучка травы она остановилась
и начала жевать ее какими-то боковыми движениями че-
люсти. Керрика бросило в дрожь, он натянул тетиву и
отвел ее назад, отпустив стрелу.
— Хорошо,— сказал Неннэ, кивая головой в знак
одобрения, когда стрела пронзила ящерицу. Последняя
отскочила в сторону и потом неподвижно легла. Они обо-
шли кругом, подошли к ней со стороны океана, наклони-
лись и стали рассматривать ее.
НО
— Уродливая,— сказал Неннэ.— Из нее капает слизь,
как из слизняка.
— Возможно, это защита от яда, который содержится
в зеленой стене, возможно, и от шипов тоже. Это живот-
ное было выращено, чтобы жить там, где все остальное
погибает. И в этом есть смысл. Йиланы, которые выра-
щивают вещи, делают все со смыслом.
— Хоть она и ранена, но эти уплотнения на спине —
смотри: одно открылось.
— Это воспринимается вовсе не как уплотнения или
раны. Видишь, они расположены в определенном поряд-
ке.— Концом лука Керрик ткнул в открытое уплотнение
и пошевелил внутри, пока оттуда не посыпались корич-
невые крупицы.
Неннэ наклонился пониже и посмотрел на них.
— Они сухие, я ничего пе понимаю. Они похожи на
семена.
Керрик медленно выпрямился и повернулся, чтобы по-
смотреть в сторону смертоносного зеленого барьера и,
несмотря на теплое солнце, почувствовал озноб.
— Я это понимаю слишком хорошо. Мы столкнулись
лицом к лицу с нашим поражением, Неннэ. Верное по-
ражение. Я не знаю способа выиграть эту битву, и нет
никакой возможности для нас, чтобы выжить.
/с
ГЛАВА 12
Один из молодых священников развел огонь и подбро-
сил свежих дров. Свет от пламени высветил небольшую
группу людей, окружавших Санонэ и сидящих по другую
сторону костра от Керрика. Он хотел поговорить со
всеми охотниками, но это было не по правилам саску.
Священиики-мандукты принимали решения, а остальные
повиновались им. Они переговаривались между собой ше-
потом, пока Керрик пристально смотрел в огонь, стараясь
также заглянуть в будущее, но видя лишь одно отчаяние
в этом теплом свете.
— Мы не можем согласиться,— сказал Санонэ, пово-
рачиваясь спиной к Керрику.— Это только твои предпо-
ложения, догадки, но не доказательства. Мы должны по-
дождать и посмотреть.
— Мы должны ждать, пока не начнем умирать здесь?
Неужели тебе не ясно, что произошло? Посмотри на юг,
на пляж, который похож па пустой лагерь. Вовсе ни-
чего не значит, что сейчас там нет мургу. Растения, ко-
торые там произрастают, ядовиты и смертельны, но их
могут вырастить где угодно, и они могут приносить уро-
жай. Почему бы пе выращивать их на этом берету? Здесь
подходящие условия для их роста. Их посадили там, что-
бы они разрастались, а когда они созреют, их семена рас-
пространятся и дадут свои ростки. И эта ящерица, кото-
рую мы убили,— яркий пример этому.
— Это только догадки...
112
— Возможно, но здесь есть и доля правды. Подумайте
об этом существе, которому предназначено жить там, где
все остальное погибает. Зачем разводить такую тварь в
первую очередь, если растения нужны для защиты? Нет,
они имеют более ужасное значение. Они нужны, чтобы
распространяться. Распространяться здесь. Маленький
мургу будет бегать и сеять семена, и куда бы он не побе-
жал, он везде будет оставлять семена. Он прибежит сюда,
в Дейфобен, и наш город наполнится смертью, и тогда
мы будем вынуждены покинуть его или умереть.
— Если маленькие мургу попробуют прийти сюда, мы
убьем их! — выкрикнул одип из мандуктов, а остальные
забормотали в знак согласия. Керрик едва сдерживал
гнев.
— Убьешь? Ты такой превосходный убийца со своим
луком и смертельными стрелами, что ты можешь охотить-
ся и днем, и ночью в пределах всего этого огромного про-
странства, под каждым кустом и деревом, убивать каж-
дого мургу, как только он появится? Если ты так дума-
ешь, то ты очень глуп. Вы все очень глупы. Я испытываю
те же чувства, что и вы,— я пе хочу в это верить. Но я
должен. Мы вынуждены будем покинуть это место — как
можно скорее.
— Нет, этого не должно случиться.— Санонэ поднял-
ся на ноги,— Нас сюда привел Кадаир, он не оставит
нас теперь.
— Может быть, вместо него тебя привел сюда Карог-
нис,— сказал Керрик. Он слышал тяжелое дыхание со
всех сторон, он надеялся, что они, наконец, могут все по-
нять.— Мы не сможем убить всех этих существ, когда
они начнут приходить сюда. Мы не сможем остановить
рост семян. Мы должны уйти, пока не умрут первые из
нас.
— Этого не может быть,— сказал Санонэ.— Они это-
го пе сделают, потому что этот город станет безжизнен-
ным и ненужным. То, что убьет нас, так же быстро убьет
и мургу.
Керрик не обратил внимания на крики одобрения и за-
кричал громче всех остальных:
— Вы рассуждаете как дети. Неужели вы думаете,
что мургу создали бы и вырастили эти плантации, не
имея ни малейшего понятия, как уничтожить их? Когда
этот город будет снова принадлежать им, все насажде-
ния, несущие смерть, будут сметены с лица земли.
— Если они это смогут сделать, то сможем и мы.
113
— Нет. У нас нет тех знаний, какие есть у них,—
Санонэ поднял руку, и все замолкли.— Мы разгнева-
лись, а с гневом уходит и мудрость. Мы говорим такие ве-
щи, о которых потом будем жалеть. Допустим, все, о чем
сказал Керрик, сбудется. И если это действительно будет
так — будет ли у нас выбор? Если они смогут уничтожить
это место, то смогут ли они последовать за нами и унич-
тожить нашу долину или любое другое место, которое
мы выберем для лагеря? Может быть, Кадаир привел нас
сюда, чтобы мы умерли; может быть, это часть его за-
мысла. Мы не можем знать. Оказывается, у нас почти
нет выбора. Легче остаться.
Впервые Керрик молчал, потому что он не мог отве-
тить па слова Санонэ. Неужели это был единственный
выход? Остаться здесь и умереть или бежать через всю
эту безграничную землю. И по возвращении найти смерть.
Не говоря ни слова, он завернулся в оленью шкуру, встал
и пошел в свое помещение, где он спал. Это был долгий
и трудный день, и он очень устал. Но он не мог спать.
Лежа в темноте, он искал выход, тропу, по которой они
могли бы пройти и которую до сих пор не заметили. Вес-
ной они пошлют за Херилаком, и он придет с тану. Они
развернут атаку на острове, где были йиланы, прогонят
их оттуда. Захватят в плен ученую, заставят ее раскрыть
секрет смертоносных растений. Убьют ящериц, когда они
появятся, выкопают растения, когда они будут расти.
Многое могло бы быть сделано, и оно должно быть сде-
лано.
Утро было безоблачное, солнце пригревало, дневной
свет рассеял ночные страхи. Керрик очищал от кожуры
апельсин, когда он увидел Санонэ, выходящего из одного
из живых коридоров, соединяющих город с пляжем. Его
лицо было искажено от боли, он с трудом передвигал но-
ги. Керрик встал, забыв про апельсин и уронив его на
землю.
— Первая,— сказал Санонэ.— Как ты и говорил.
Итак, это начинается. Ребенок, маленькая девочка играла
на берегу реки, когда колючка, выросшая из песка, вон-
зилась ей в ногу, и она умерла. Мы пиками выкопали это
растение из песка, оно было величиной с мою ладонь, и
сожгли его. Но как оно туда попало, в центр города?
— Существует много способов. Они могли бросить се-
мена в реку выше по течению. Они могли накормить ими
птиц, чтобы семена выпали с их пометом. Они очень муд-
рые, йиланы, которые изобретают новое. Когда они что-
114
то делают, они делают это хорошо. Надо всех предупре-
дить, принять меры предосторожности. Или нам стоит
уйти отсюда?
В этот момент Санонэ казался старее своих лет, мор-
щины еще глубже врезались в его лицо.
— Я не знаю. Вечером мы еще раз поговорим об этом.
А тем временем я должен подумать о замыслах Кадаи-
ра. Очень трудно точно определить, что именно надо де-
лать дальше.
Керрик отправился с Санонэ посмотреть на то, что
осталось от растения. Он потрогал его палкой.
— Очень маленькое, а шипы такие же большие, как
у взрослого растения. Там были еще?
— Мы искали. Только это.
— Всем надо ступни обернуть кожей. К неизвестным
растениям не прикасаться. Реши, кто из взрослых должен
присматривать за младшими. Дети должны оставаться
на определенных участках земли, которые каждое утро
следует очень тщательно проверять.
После этого Керрик почувствовал, что очень голоден,
и пошел к костру, где женщина Неннэ, Матили, всегда
держала для него место. Она готовила очень вкусное мя-
со на углях, обмазывала его глиной, которая затвердева-
ла, поэтому мясо было одновременно нежным и сочным.
А в маленьких тарелочках у нее была паста, сделанная
из фруктов, растертых с солью и жгучим красным пер-
цем, чтобы туда можно было опускать кусочки мяса.
Это было очень вкусно, а он был голоден.
Однако, когда он подошел к огню, Матили холодно
взглянула на него и сделала жест, который он раньше не
видел: опа держала ладонь вертикально перед своим но-
сом, между глаз. Когда он заговорил с ней, она пе отве-
тила и вместо этого повернулась и побежала в помеще-
ние, где они с Неннэ спали. Все это было загадочно, и Кер-
рик уже собирался уходить, когда появился Неннэ.
— Я надеюсь, что ты не голоден, Керрик, потому что
нет мяса.— Все это оп сказал, повернувшись в полоборо-
та, что на него было совсем не похоже.
— Что случилось с Матили?—спросил Керрик.— И
почему она так держала руку?
Он повторил этот жест. Но, как и йиланы, он расце-
пил этот жест как часть целого, что включает в себя все
тело, все члены. Поэтому, не отдавая себе в этом отчета,
он опустил одно плечо, поднял руку на уровне груди, по-
казывая, как женщина, жест защиты, и даже ноги поста-
115
вил, как Матили. Неннэ увидел эти противоречащие дви-
жения и ничего не понял, как не понимал многое другое,
связанное с Керриком. Ему все это не нравилось, но он
переборол себя и скрыл свои чувства. Наступил момент,
когда оп должен был сказать Керрику все. Это случилось
именно тогда, когда он все понял.
— Иди сюда, я попробую все объяснить! — Они ото-
шли к деревьям, чтобы их никто пе слышал.— Это слова,
которые ты произнес прошлым вечером. Ты разговаривал
с мандукта, ты кричал, и это слышали многие. Матили
передали все, о чем ты говорил. То, что она делала ру-
кой, когда увидела тебя,— это то, что делают глупые жен-
щины, чтобы отвратить от себя Карогписа.
Керрика это озадачило.
— Мои слова прошлым вечером и Карогнис? Я ниче-
го пе понимаю.
— Карогнис — дьявол, так же, как и мургу. Если он
на ком-то остановит свой взгляд, то этого человека по-
стигнет беда.
— Что у меня общего с Карогнисом?
— Некоторые считают, что ты говоришь языком Ка-
рогниса. Ты произнес слова о Кадаире, которые были
услышаны. Все это нехорошо.
Керрик посмотрел на угрюмое лицо Неннэ и понял, что
если Неннэ и отрицал бы это, то в душе оп был согласен
с Матили. Саску слушали мандуктов и понимали их, когда
те говорили о живом мире, о том, как Кадаир создавал
мир и все, что в нем есть, и о том, что все существа, на-
селявшие этот мир, знали об этом. В этом они были по-
хожи па тану, которые видели жизнь во всем, что их
окружало: в животных и птицах, даже в реках и дере-
вьях. Зная, откуда пришла жизнь, они никогда не стали
бы говорить об Эрманпадаре, кроме как с глубочайшим
уважением. Керрик всегда забывал об этом. В нем, начи-
ная с раннего детства, не укоренилась эта вера, как в та-
ну и саску. Он попытался это загладить.
— Я говорил это в гневе и страхе. Передай Матили,
что это говорил вовсе не я; я не осознавал того, что го-
ворил.
— Мне надо вернуться.
Неннэ повернулся и пошел прочь, так ничего и не
поняв. Было совершенно очевидно теперь, что он был та-
ким же суеверным, как и женщины. На этот раз Керрик
не обнаружил гнева, который постоянно сопутствовал
ему, и выкрикнул вслед несколько слов, которые еще
116
больше усилили враждебность. Он ненавидел их тупость.
Они всего-навсего обыкновенные устузоу.
Да, это было так, но он думал как йилан, а он не дол-
жен был так думать. Он был таким же устузоу, как и
они, а вовсе не йилапом.
Однако тем временем, пока он рассуждал таким обра-
зом, он шел по направлению к ханале узнать, как об-
стояли дела у двух самцов-йилан. Он был тану, но в этот
момент он чувствовал, что его больше тянуло к йиланам.
— Очень скучно,— сказал Надаске и эту фразу со-
проводил движением, означающим «уснул навсегда».—
Все время мы проводим здесь, никто не навещает нас.
Однажды, в далеком прошлом, ты вывел нас на прогулку
вокруг города, и это было наслаждением. Но ты больше
этого пе делал, а мы вынуждены разговаривать только
друге другом, и нам почти ничего не осталось после про-
веденных здесь дней сказать друг другу. Когда-то ты за-
ходил к нам, но, конечно, у тебя есть другие занятия, и
поэтому ты редко здесь появляешься.
— Вы все еще живы,— сказал Керрик с некоторым
чувством гнева и горечи.— Это хоть как-то должно уте-
шить вас.
Надаске отвернулся, делая жесты, характерные для
самок. Керрик улыбнулся этому: это был намек на то,
что он вел себя недостойно: как женщина. Однако не-
задолго до этого была жепщппа, которая прогнала его,
голодного, от костра. И он все еще до сих пор ничего не
ел. Он огляделся по сторонам. У самцов от волнения был
плохой аппетит, и поэтому от вчерашнего дня осталось
немного мяса. Керрик оторвал кусок и съел его.
Имехей запричитал:
— Мы умрем здесь, сидя взаперти, мы умрем от го-
лода.
— Не будьте так глупы.
Было бы совершенно безрассудно выражать равенство
с самцами, так как его отношение к ним напоминало от-
ношение дамок. А кроме того, эти двое отводили ему гла-
венствующую роль самки, когда он был с ними. В нем сно-
ва нарастал гнев: неужели его нигде не признавали своим?
— Вайнтэ вернулась,— сказал он.— Опа и многие
другие находятся недалеко отсюда.
Он увидел, как это привлекло их внимание. Опи нача-
ли просить прощения за их плохое настроение, уверяли
его в его силе и щедрости, умоляли рассказать им поболь-
ше обо всем. На какое-то время он отвлекся от своих за-
117
бот и почувствовал себя счастливым в их компании. Оп
понимал, что с ними он имел большое сходство. Он мог
говорить о вещах, которые интересовали его, очень выра-
зительно, с помощью языка йилан. В этот момент он пе
думал ни о Кадаире, ни о Карогписе, ни даже об Эрман-
падаре. На время он забыл о своих тревогах. Был пол-
день, когда он наконец покинул ханале и до того, как
стемнело, снова вернулся туда с мясом. Они ели вместе,
и все были очень довольны. Однако за всем этим черной
тенью стояло будущее. Вайнтэ была рядом, и в ее руках
была смерть. Ядовитые растения будут очень хорошо рас-
ти на солнце, и маленькие ящерицы будут бегать и раз-
брасывать семена, несущие смерть. Будущее было неот-
вратимо — неотвратимо мрачно.
ГЛАВА 13
Весной, когда потеплело и улеглись зимние вьюги, к
югу от города, в море, развернулись активные действия.
Ближе к югу было обнаружено много ядовитых растений,
хотя по неизвестной причине в самом городе их не было.
Все выглядело так, будто йиланы сделали все свои приго-
товления, проверили силу своей атаки, а теперь ждали
какого-то сигнала для наступления. Однако дни прохо-
дили, но даже никакого намека на это не было. Даже
Керрик начал сомневаться в своих опасениях. Но это было
не совсем так: просто он их глубоко скрывал. Он знал,
что рано или поздно начнется последняя битва. Вайнтэ бы-
ла там. Она не остановится, пока все они не будут унич-
тожены. Поэтому, несмотря на все недовольства, Керрик
предусмотрел, чтобы все подступы к городу охранялись
днем и ночью, а с севера и с юга вооруженные патрули
следили за деятельностью йилан. Сам же Керрик наблю-
дал с юга, так как он ждал нападения с этой стороны. Но,
кроме постоянно растущей стены, йиланы больше никак
себя не проявляли. Был жаркий полдень, когда он возвра-
щался со своего наблюдательного пункта и увидел Неннэ,
который ждал его на тропе.
— С севера пришел охотник тану и говорит, что хо-
чет видеть тебя. Санонэ вышел к нему, но он не захотел
говорить с мандукто и только повторил, что ему ну-
жен ты.
— Ты знаешь, как его зовут?
119
— Ou — саммадар, Херилак.
Когда он произнес это имя, у Керрика внутри похо-
лодело от дурного предчувствия. Армун! Что-то случилось
с Армун. Не было никаких причин для страха, но этот
страх был в нем; он схватывал его все сильнее, так, что
у него начали дрожать руки.
— Он один? — спросил Керрик, не двигаясь.
— С ним никого пет, хотя в лесу, среди деревьев,
можно было видеть других охотников, которые пришли с
ним.
«Один, остальные в лесу; что бы это могло значить?»
Неннэ стоял в полоборота и ждал, в то время как Кер-
рик делал телодвижения, выражавшие мысли, которые его
охватили, языком йилап; их движения, как будто эхом,
отзывались на их мысли. Огромным усилием Керрик вы-
вел себя из этого паралитического состояния.
— Отведи меня к нему — немедленно!
Они шли через город, вдыхая горячий воздух и обли-
ваясь потом, и наконец вышли па открытое пространство
амбеседа, где их ждал Херилак. Оп опирался на свое
копье, но встал смирно, когда Керрик приблизился к
нему и начал разговор первым, чтобы опередить Кер-
рика.
— Я пришел с просьбой. Это наши смертельные стре-
лы, которые...
— Мы поговорим об этом после того, как ты расска-
жешь мне об Армун.
— Ее со мной пет,— ответил он угрюмо.
— Я это сам вижу, Херилак. С ней все хорошо? А как
ребенок?
— Я об этом ничего пе знаю.
Все опасения Керрика оправдались. С ней что-то слу-
чилось. Он сердито иотряс своим хесотсаном.
— Говори ясно, саммадар. Ты взял ее в свой саммад,
чтобы защищать ее, ты сам мне об этом говорил. А те-
перь почему ты говоришь, что ничего не знаешь?
— Потому что опа ушла. Опа сама таг; решила, хотя
я запретил ей это делать и приказал другим, чтобы не по-
могали ей. То, что она сделала,— это ее вина; опа сама
виновата. Но охотник Ортнар ослушался моего приказа и
помог ей уйти. Это произошло ровно гсд тому назад, в это
же время. Его я прогнал из моего саммада. Я послал
за ней охотников, но они не смогли найти ее. А теперь
поговорим о других делах...
— Мы будем говорить об Армун. Она просила у тебя
120
помощи, а ты не помог ей. Ты говоришь, что она ушла.
Куда она ушла?
— Она пошла на юг, к тебе. Она должна быть здесь.
— Ее здесь нет. Опа вообще сюда не приходила.
Слова Херилака были холодны, как зима:
— Значит, она умерла в пути. Поговорим о других ве-
щах.
Не помня себя от гнева и ненависти, Керрик трясу-
щейся рукой поднял хесотсан и направил его на Херила-
ка, который стоял, не двигаясь и ничего не боясь — свое
копье он воткнул острием в землю. Херилак встряхнул
толовой и заговорил:
— Если ты убьешь меня, то это не вернет ее к жиз-
ни. А тану не убивает тану. Есть и другие женщины.
Другие женщины. Эти слова сразили Керрика, и он
опустил оружие. Других женщин для пего не существо-
вало; только Армун. А опа была мертва. И Херилака нель-
зя было в этом обвинять. Это была его собственная ви-
на, только его. Если бы он тогда вернулся, она была бы
сейчас жива. Все кончено. Больше не о чем было говорить.
— Ты хочешь поговорить о смертельных стрелах,—
сказал Керрик. Его голос был равнодушным. — Что с
ними?
— Они умерли, все до одной. Во всем виноват зимний
холод. Даже многие из тех, которых мы старались дер-
жать в тепле, умерли в первую зиму, другие умерли до
наступления этой весны. Теперь мы должны идти и охо-
титься па земле мургу, потому что па севере — никакой
охоты. Пам нужно как можно больше смертельных стрел.
Они нужны саммадам, чтобы жить. Ты поделишься с нами?
— Да, их здесь много — подрастают молодые. А где
саммады?
— На севере, с мастодонами на пляже, ждут. Поло-
вина охотников осталась там охранять их, остальные ждут
в лесу. Я пришел один. Мне казалось, что ты убьешь ме-
ня, и я не хотел, чтобы это видели другие.
— Ты был прав. Но я не дам тебе смертельных стрел,
чтобы охотиться на равнинах.
— Что? — Херилак в гневе потряс копьем.— Ты от-
кажешь мне, откажешь саммадам? Ты мог бы отнять у
меня жизнь, если бы захотел. Я бы отдал ее — за самма-
ды — и теперь ты мне отказываешь?
Не осознавая того, что делает, ои приподнял копье.
Керрик указал на него, холодно улыбаясь:
— Тану не убивает тану, по ты поднял свое копье.
121
Он подождал, пока Херилак не переборол свой гнев и
не опустил копье, и тогда снова продолжил:
— Я сказал, что для охоты на равнинах я не дам
смертельных стрел. Городу угрожает опасность, и охот-
ники должны его защищать. Здесь саску. Так как они
когда-то помогли тану, то теперь я прошу тану помочь
саску. Останьтесь и помогите им. Смертельных стрел хва-
тит на всех.
— Это пе мне решать. Со мной пришли другие сам-
мадары, и все они в своих саммадах.
— Приведи их сюда. Нужно вынести решение.
Херилак нахмурился, по выбора у него не было. Он
развернулся на месте и отправился, даже не посмотрев в
сторону Санонэ, когда проходил мимо.
— Что-то случилось? — спросил Санонэ.
Случилось? Умерла Армун. Но Керрик все еще не мог
в это поверить. Он е большим трудом ответил Санонэ:
— Сюда сейчас придут саммадары тану. Я сказал им,
что, если они хотят заполучить хесотсаны, они должны
остаться в городе. Они должны привести сюда саммады.
Мы объединимся и будем друг друга защищать — друго-
го выхода нет.
Да, другого выхода пе было. Саммадары говорили дол-
го и сердито, всасывая в себя из трубок дым и затем вы-
пуская его. Они должны были принять решение, чтобы
остаться: другого выбора у них не было. Керрик не при-
нимал участия в этой дискуссии, не обращал внимания на
их недовольные взгляды, когда Херилак говорил им о его
ультиматуме. Его нисколько не интересовали их чувства
и эмоции. Тану и саску должны остаться здесь и покинуть
это место только в том случае, если их вытеснят оттуда.
Сквозь пелену тревожных мыслей оп разглядел стоящего
перед ним охотника. В следующую минуту он понял, что
это был Ортнар. Когда он увидел его, то помахал ему
рукой, чтобы он подошел поближе.
— Вот, садись сюда, в тень, рядом со мной, и расска-
жи мне об Армун.
— По ты уже говорил о ней с Херилаком.
— Он сказал мне, что он приказал ей остаться в ла-
гере и чтобы ей никто не помогал. Однако ей на помощь
пришел ты. В чем дело?
Ортпар пе был счастлив. Он говорил шепотом, голова
его была опущена, длинные волосы закрывали лицо.
— То, что произошло, раздвоило меня, Керрик, и сей-
час раздваивает. Херилак был саммадаром, мы остались
122
только двое от целого саммада, который уничтожили мур-
гу. И эту цепь, которой мы связаны, тяжело разорвать.
Когда Херилак приказал, чтобы никто не помогал Армун,
я послушался, потому что это было правильное решение.
Путь был долгим и опасным. Однако, когда она попросийа
помочь ей, я почувствовал, что и она была права. Это
потянуло меня в другую сторону, и по своей глупости я
помог ей только наполовину. А мне следовало бы помочь
ей во всем, о чем она просила. Мне надо было отдать ей
все, пойти вместе с ней; теперь я это понимаю. Я указал
ей путь и дал хесотсан. Но я помог только наполовину.
— Другие совсем ничего ей не дали, Ортнар. Ты был
ее единственным другом.
— Я рассказал Херилаку о том, что я сделал. Он силь-
ным ударом свалил меня с ног, и я, как мертвый, лежал
два дня — об этом мне рассказали. Вот куда он меня уда-
рил, когда рассердился.— Ортнар пальцами дотронулся
до макушки, нащупывая шрам.— Я больше не в его сам-
маде; с тех пор он со мной не разговаривает.
Он замолчал и посмотрел на Керрика. Потом, до того,
как смог заговорить Керрик, он продолжил:
— Я должен был все это рассказать тебе первым, что-
ты ты знал всю правду. Потом я искал ее следы, когда мы
шли на восток. Я ничего не смог найти — пи костей, ни
скелетов кого-нибудь из них. Они ушли втроем: Армун,
ваш сын и мальчик, которого она взяла с собой. Ведь
должны были остаться какие-то следы. По дороге я спра-
шивал всех охотников, которых мы встретили, но никто
их не видел. Но был один охотник, который меняет ка-
менные ножи на меха: он меняется с парамутапами с се-
вера. Он немного понимает их язык. Они сказали ему, что
к ним приходила женщина с детьми, ее волосы были та-
кого же цвета, что и у нас.
Керрик схватил его за руки, поднял па ноги и изо всех
сил встряхнул.
— Что ты говоришь?! Ты знаешь, что ты говоришь?!
Ортнар улыбнулся и кивнул головой.
— Я знаю. Я пришел на юг, чтобы сказать тебе об
этом. Теперь я собираюсь идти на север, пока стоит лето,
чтобы найти там парамутан; чтобы найти там Армун, ес-
ли мне удастся. Я приведу ее к тебе...
— Нет, в этом нет необходимости.
В одно мгновение для Керрика все изменилось. Он
сразу расправил плечи, как будто камень свалился с него.
Будущее вдруг стало ясным и отчетливым, как эта тро-
123
па, которая пролегла перед ним; как следы Кадаира на
камне, о которых все время говорил Санонэ. Он смот-
рел мимо Ортнара в сторону городской улицы, которая
тянулась к северу.
— Тебе необязательно идти — я сделаю это сам. Сам-
мады останутся здесь — город надо будет защищать. Хе-
рилак зпает, как надо убивать мургу, ему не нужны ни-
какие инструкции. Я пойду на север и найду ее.
— Но не один, Керрик. Теперь другого саммада, кро-
ме твоего, у меня пет. Веди, и я пойду' за тобой. Мы пой-
дем вместе: все-таки два копья лучше, чем одно.
— Ты прав. Я не буду тебя останавливать,— Керрик
улыбнулся.— К тому же, ты лучший охотник. Если бы
мы зависели только от моего умения и искусства моего
лука, мы были бы постоянно голодными!
— Мы пойдем быстро, не тратя много времени на охо-
ту. Мясо серого мургу из запасов мы возьмем с собой.
— Да, у нас хороший запас. Саску больше предпочи-
тают свежее мясо.
Керрик обнаружил огромный запас пластов свежего
вяленого мяса, которое принесли в хапале для самцов.
И что станет с ними? Если он бросит их, то их ждет не-
минуемая смерть — это было ясно. Они заслуживали луч-
шей участи, чем эта. Он также должен подумать и об
этом. Многое надо было решить.
— Мы уйдем рано утром,— сказал он.
— Мы встретимся здесь, когда начнет светать. К это-
му времени саммадары примут решение; у них почти нет
выбора.
Керрик отправился к ханале, закрыл за собой тяже-
лую дверь и выкрикнул свое имя. Надаске по коридору
торопливо двигался к нему, громко шлепая по деревян-
ному полу, делая движения, выражающие приветствие и
счастье.
— Дням, которые прошли, мы потеряли счет; одино-
чество и голод убивают нас.
— Я не буду спрашивать, что одержит верх: голод или
чувство товарищества. А где Имехей? У меня к вам есть
важный разговор, прежде, чем я покину город.
— Покинуть! — Надаске взвыл в агонии и выразил
знаками смерть от отчаяния. Имехей услышал звуки и
поспешил туда, откуда они исходили.
— Я не оставлю вас, чтобы вы здесь умерли,— сказал
Керрик,— поэтому перестаньте представлять себя без-
мозглыми фарги и внимательно слушайте. Сейчас мы от-
124
нравимся прогуляться по городу. Саску не обратят на это
внимания; они видели, как мы прогуливались раньше, и
нм было приказано не трогать вас. Они подчиняются сво-
ему мандукто лучше, чем вы — мне. Мы прогуляемся к
окраинам города и за них. Затем вы сами отправитесь на
юг, и там вы увидите остров, о котором я вам рассказывал...
Керрик на минуту задумался.
— Там, где место смерти, вы найдете йилан и уруке-
то, и там вы навсегда останетесь в безопасности, вдали
от устузоу.
Надаске и Имехей взглянули друг на друга, выразили
согласие и уверенность. Надаске заговорил первым, под-
черкивая, что все, о чем он говорил, в первую очередь,
касалось их обоих.
— Мы поговорили между собой. На протяжении мно-
гих часов одиночества мы говорили. Мы видели город и
устузоу, и гуляли по городу, и говорили об этом. Я рас-
скажу тебе, о чем мы говорили. Как странно было жить
вдали от самок и гулять с Керриком-устузоу — самкой-
самцом. Очень странно. Мы удивлялись тому, что мы ви-
дели. Наши глаза раскрывались так широко, как у фарги,
только что вышедших из моря, потому что мы видели, что
в городе живут устузоу, как йиланы. Самое странное из
всего этого то, что мы видели самцов-устузоу с хесотсанами
и самок с детенышами. Мы говорили и говорили об этом.
— И ты говоришь слишком много,— прервал Имехей.—
Мы не только говорили, но и решали. Мы решили, что
больше никогда не захотим идти к пляжам. Решили, что
мы никогда не захотим болезненно жадных до смерти са-
мок йилан. Мы не пойдем на юг.
Они жестами выразили твердость решения, и Керрик
очень удивился:
— У вас есть храбрость, которой я не видел у самцов.
— Как же это можно было увидеть, если наша жизнь
проходила в ханале,— сказал Надаске.— Мы очень похо-
жи на самок йилан.
— Но что же вы собираетесь делать?
— Мы останемся с тобой. Мы не пойдем на юг.
— Но я утром ухожу отсюда. На север.
— Тогда мы тоже пойдем на север. Это лучше, чем си-
деть в ханале или на пляжах.
— Там холодно. На севере — верная смерть!
— А там тепло и верная смерть — на пляжах. И, по
крайней мере, если мы пойдем на север, мы увидим нечто
большее по сравнению с ханале, прежде чем умрем.
125
ГЛАВА 14
В ту ночь Керрик почти не спал: надо было многое
обдумать. Саммады продвинутся на юг, так было решено,
охотники со своими хесотсапами уходят утром, чтобы при-
вести сюда саммады. Если охотники останутся здесь, то
город будет в безопасности или, по крайней мере, будет
защищен надежнее, чем раньше. Но теперь Керрик дол-
жен покинуть их и подумать о своем собственном сам-
маде. Он оставил Армун с саммадами, а она попыталась
найти его. Он даже не мог допустить мысли о том, что ее
нет в живых; она должна быть где-то на севере, жива и
здорова. Он найдет ее, с помощью Ортнара они будут ис-
кать парамутанов. Они найдут ее и ребенка тоже — это
единственное, из-за чего он переживал. Еще эти двое сам-
цов йилан.
Почему он должен волноваться из-за них? Они ему
были никем. Но это было не так, они были небезразличны
ему. Они были пленниками так же, как он когда-то. Тог-
да он был привязан за шею, при мысли об этом он паль-
цами дотронулся до железного обруча вокруг шеи, и они
были заперты в ханале. Это было одно и то же. Но у них
было мужество, которого не было у него, они хотели от-
правиться дальше в тот мир, о котором совсем ничего не
знали. Они готовы были последовать за ним — потому
что верили в него. Они хотели быть частью его саммада.
При этой мысли он рассмеялся в темноту. Это был бы
необычный саммад! Саммадар, который редко мог попасть
126
стрелой в цель, охотник с пробитым черепом, которого
выгнал его предыдущий саммадар из своего саммада, жен-
щина, ребенок — и двое испуганных мургу! Саммад, ко-
торый мог бы вселять страх в сердца других — только не
в сердце такого саммадара, каким был он сам.
Как еще можно было поступить с этими бедными, бес-
помощными существами? Оставить их здесь — это значи-
ло верную смерть; лучше убить их самому, чем заста-
вить их самих сделать это. И они никогда не вернутся к
самкам-йиланам, что было весьма понятно. Однако если
они пойдут вместе с ним на север, то наверняка умрут в
снегу. Тогда что же он может сделать? Взять их отсю-
да — и дальше что?
Начала вырисовываться некая идея, и чем больше он
об этом думал, тем яснее ему эта идея представлялась.
Утром все должно было проясниться, и он заснул с этой
мыслью.
Ортнар ждал его в амбеседе: при нем было все ору-
жие, за спиной висел вещевой мешок.
— Мы выйдем попозже,— сказал Керрик.— Оставь
здесь свои вещи и ступай за мной, потому что я хочу ис-
следовать тропу, ведущую на север.— Они пошли к укреп-
лению, сделанному из земли, которое ©о всех сторон
окружало город, и Керрик взглянул на него поближе.
— Нет необходимости,— сказал Ортнар.— Я знаю тро-
ну очень хорошо, не один раз ходил по ней.
— Мы пойдем другой дорогой, по крайней мере, в са-
мом начале. Скажи мне, Ортнар, ты будешь подчиняться
моим приказам, даже если они тебя не устраивают, или
ты пойдешь в другой саммад?
— Возможно, я когда-нибудь так и поступлю. Охотник
лишь выполняет указания саммадара, который всегда
прав в том, что говорит. Но не сейчас, пока не доберемся
до севера, чтобы найти Армун и твоего сына. Потому что
я чувствую, что поступил неправильно, не оказав помощи
Армун, когда она в этом нуждалась. Только из-за этого
я последую за тобой всюду, куда бы ты не повел, пока
мы не выполним свой долг.
— Тебе нелегко было произнести эти слова. Итак,
ты идешь со мной на север — даже если с нами пойдут те
двое мургу?
— Для меня они ничего не значат. В любом случае
снн замерзнут в снегу.
— Хорошо. Мы пойдем посла полудня, когда уйдут
охотники. Я чувствую, что тану, которые сейчас уходят,
127
с удовольствием испытали бы свои смертельные стрелы
на этих двух самцах.
— Я бы сам с большим удовольствием это сделал —
не будь ты моим саммадаром.
— Я могу в это поверить. Теперь давай сделаем боль-
шой запас мяса мургу. Еслп кто-нибудь спросит тебя, по-
чему мы берем с собой па север мургу, отвечай, что в них
много мяса для нас, поэтому мы сможем идти быстрее и
не останавливаться в пути, чтобы поохотиться. Скажи
им, что мы убьем самцов, когда кончатся запасы мяса, и
они нам больше не понадобятся.
— Теперь я понимаю, саммадар. Это хорошо задума-
но, и я позволю тебе убить их самому, когда наступит
время.
Затем они пошли к ханале, и, когда вошли, двое йилан
уставились на вновь пришедших широко раскрытыми,
полными страха глазами.
— Держите себя как подобает самцам,— приказал
Керрик.— Мы собираемся путешествовать вместе, и вы
должны привыкнуть друг к другу. Это Ортнар, который
помогает мпе.
— От него пахнет запахом смерти, это ужасно,— ска-
зал Имехей, очень деликатно передергиваясь.
— А он думает, что от вас отвратительно пахпет, по-
тому что вы едите сырое мясо. А теперь стойте спокойно,
пока я буду на вас нагружать вот это.
Ортнар заготовил кожаные мешки, набитые мясом, и
двое йилан завопили под тяжестью этого груза.
— Тихо! — приказал Керрик.— Или я взвалю на вас
еще больше груза. Вы похожи на ленивых неповоротли-
вых фарги, которые за всю свою жизнь никогда не рабо-
тали. За пределами ханале нас ждет много работы, и вы
должны будете помогать нам. Или вы хотите идти па юг —
на пляжи рождения?
После этого они замолчали, хотя Имехей сделал жест,
выражающий крайнюю ненависть, когда он подумал, что
Керрик изменил им. Хорошо. Немного гнева не помешало
бы им. Надаске вернулся, приблизился к нише в стене
и взял металлическую фигурку ненитеска, которую сде-
лал давно умерший Алипол.
— Куда пойдем мы, туда последует и она,— твердо
сказал Надаске. Керрик знаком показал согласие.
— Заверни это хорошенько' и положи в мешок. А те-
перь останьтесь с этим устузоу до тех пор, пока я пе вер-
нусь,— сказал он, потом, повернувшись к Ортнару, он за-
128
говорил на марбакском.— Я схожу за своим мешком и
оружием. Останься с этими мургу, пока я не вернусь.
— С этими? — сказал Ортнар недовольно, сжимая ко-
пье.— У них есть зубы и лапы с когтями, да еще их двое
против одного.
— Они вдвоем больше боятся тебя одного, чем ты их
двоих. Некоторое время вам придется побыть без меня.
Мне пора.
— Мы умираем, смерть рядом с нами,— простонал
Надаске.— Стоит лишь тебе переступить порог ханале,
как этот устузоу проткнет нас своим копьем. Я спою свою
предсмертную песню.
— Замолчи! — приказал Керрик, придавая со всей
строгостью своему голосу как можно больше важности,
чтобы дать понять, что старший по званию разговаривает
с младшими.— Я говорю вам сейчас, и то же самое скажу
ему. Мы останемся все вместе. Вы все будете слушаться
меня. Вы все будете моими фарги. Он тоже будет моим
фарги. А по отношению друг к другу каждый из вас бу-
дет эфенселе. Это наш эфеибуру.
Когда он то же самое сказал Ортнару, то затем раз-
вернулся на пятках и ушел. Санонэ уже поджидал его,
когда он вышел из ханале.
— Ты оставляешь пас,— сказал Санонэ.
— Я вернусь — с Армун.
— Мы все идем по следам Кадаира. Ты пойдешь один,
сам по себе?
— Ортнар идет со мной. Он хороший охотник и знает
дорогу. И мы берем с собой мургу, чтобы нести провизию.
— Это хорошо, потому что я пе смог бы поручиться за
их безопасность, если бы ты ушел. Мы будем здесь, когда
ты вернешься.
Вещей у Керрика было мало, поэтому сборы были не-
долгими. Неразъемное железное кольцо всегда было на
его шее, а на нем висели маленький и большой ножи. Ему
нужны были все меховые шкуры, которые у него были,
чтобы не замерзнуть на севере. Он их аккуратно скатал,
привязал к мешку и взвалил себе на спину.
Вернувшись в ханале, он облегченно вздохнул, уви-
дев, что его маленький саммад был в целости и сохран-
ности — хотя Ортнар стоял у одной стены, а двое йилан
у противоположной. Они все с облегчением зашевелились,
когда он вошел.
Весть о том, что они уходят, быстро разнеслась, и, ка-
залось, все саску до единого собрались, чтобы наблюдать
5 Г. Гаррисон
129
эту странную процессию, когда они вышли из ханале.
Керрик шел первым, не глядя ни вправо, ни влево; двое
самцов йилан тяжело шлепали следом за ним, согнув-
шись под тяжестью своей ноши, каждым движением тела
выражая переполнявший их страх. Ортнар замыкал это
шествие, всем своим видом показывая, что в этот момент
он желал бы быть не здесь, а где-нибудь еще, подальше
отсюда. Он, как и Керрик, пес два хесотсана на тот слу-
чай, как объяснил ему Керрик, если умрут первые два.
Они прошли через весь город к северному выходу, распо-
ложенному среди полей, где паслись неповоротливые не-
нитески, безмятежно глядевшие на них, когда те проходи-
ли мимо. Когда они преодолели достаточно приличное рас-
стояние от города, Керрик приказал всем остановиться.
Ортнар остановился и стал ждать, а самцы упали на зем-
лю и начали корчиться, выражая тем самым рок судьбы и
отчаяние.
— Лучше смерть, лучше пляжи рождения!
— Ханале — наш дом, мы должны быть там.
— Успокойтесь, бесполезные самцы,— приказал Кер-
рик.— Отдохните, пока у вас есть возможность, потом
мы пойдем дальше.
— Почему они так стонут и трясутся? — спросил Орт-
нар.
— Они как дети. Они до сих пор никогда не выходили
за пределы города и никогда не выполняли подобной ра-
боты, как ношение мешков.
— Это не работа,— сказал он презрительно.— Они
большие, омерзительные и сильные. Мы заставим их по-
работать перед тем, как убьем.
— Опп — мои друзья, и мы не убьем их.
— Но наступит зима. Для меня это то же самое.
— Этого тоже пе случится. Если посмотреть па пл ап
местности, то можно увидеть большое озеро к северу от-
сюда.
— Мы называем ого Круглое Озеро. Я был там.
— Хорошо. Сначала мы пойдем туда — если ты захо-
чешь продолжать путь.
Из-за жалоб Надаске и Имехея и из-за их походки,
они достигли озера не раньше, чем через три дня. К югу
от озера было болото, но Ортнар знал очень хорошую до-
рогу, которая вывела их к берегу озера.
— Здесь хорошо ловится рыба,—сказал Ортнар.— И
охотиться здесь тоже хорошо.
— Все к лучшему,— ответил Керрик.— Потомч что
130
здесь мы оставим мургу со всеми запасами мяса. Дальше
мы пойдем одни. Так мы пойдем быстрее.
— Мы разве не убьем их? Я не могу этого понять.
— Я не убью их — потому что это мои друзья. И они
из моего саммада. Они же не просят убить тебя?
Ортнар нашел этот ответ трудным для понимания.
— Но вы — тану, а они всего лишь отвратительные
мургу. Я убью их для тебя, не волнуйся.
— Я в какой-то степени тоже грязный мараг, Ортнар,
ты никогда не должен об этом забывать. Я вырос с ними
и вижу их совсем не такими, как ты. Отгони от себя злые
мысли на какое-то время. Помоги мне сделать для них
это место безопасным, а затем мы пойдем дальше.
Ортнар посмотрел на мургу: один из них зевнул, и он
отступил назад при виде рядов острых конусообразных
зубов.
— Если это то, что ты хочешь, саммадар, тогда я по-
могу тебе. Но я не могу лгать и говорить, что мне это нра-
вится, или хотя бы понять причины, из-за которых ты
все это делаешь.
— Спасибо тебе за помощь,— это все, о чем я хотел
тебя попросить. Теперь дай я им скажу, что решил
делать.
Керрик дождался, пока визги агонии не перешли в
завывания отчаяния, потом успокоил их.
— Вы Мокрые — из Океана или бесстрашные самцы?
То, что вы здесь,— это возможность, данная вам, чтобы
жить, чтобы быть свободными от самок и от ханале. Быть
сильными и независимыми. Мы построим вам укрытие от
дождя. Перед тем как уйти, мы покажем вам, как поль-
зоваться хесотсаном, как охотиться и ловить рыбу. Л
когда я буду возвращаться с севера, я зайду за вами. Тем
временем все, что вы должны сделать,— это остаться в
живых.— Они дрожали от страха.— Самки могли бы это
сделать,— добавил оп со злостью.
Ортпар своим ножом нарезал веток, чтобы сделать ук-
рытие, потом вырезал длинные шесты, чтобы па пих по-
ложить вотки. Двое йилан наблюдали за ним с огромным
интересом.
— Я мог бы это тоже сделать, даже лучше,— сказал
Надаске.— Руки устузоу неуклюжие, даже больших паль-
цев у них не хватает.
— Тогда попробуйте сами,— предложил Керрик, про-
тягивая им кремневый ножик.
Ортнар увидел, что они начали двигаться, и отпрыг-
5*
131
нул от них, держа перед собой свой нож. Керрик вздох-
нул:
— Ортнар, это всего лишь их порыв построить самим
себе их собственное укрытие. Я думаю, что твои способ-
ности лучше использовать, если ты возьмешь хесотсан и
раздобудешь для нас свежего мяса.
— С удовольствием это сделаю,— сказал Ортнар, об-
радованный, что он будет подальше от них. Надаске и
Имехею тоже было так же приятно, что он ушел.
— Злой, молчаливый,—- сказал Имехей.— И я боюсь
каменного зуба на палке.
— Он охотится для нас, поэтому давайте быстрее за-
кончим эту работу. Возьмите мой каменный зуб и на-
режьте побольше веток. Они нам пригодятся, чтобы до-
делать укрытие. Но сначала я покажу вам секреты хе-
сотсана, чтобы вы сумели защитить себя и добыть себе
свежего мяса. В озере водится рыба и животные, которые
живут в раковине: их легко будет поймать, если вы бу-
дете знать, как это делается.
Керрик покончил с инструкциями по хесотсану как
раз перед тем, как вернулся охотник. Он знал, что Орт-
нар отреагирует очень агрессивно, если увидит у йилан
оружие. Оружие убрали с глаз долой, в укрытие, кото-
рое было уже почти закопчено. Когда Керрик давал по-
следние наставления, оп сказал:
— Вяленое мясо будете употреблять только в том
случае, когда у вас не будет свежего мяса или рыбы, так
как запас мяса небольшой, чтобы его хватило надолго.
— Боль — в руках, усталость — тела,— просигнализи-
ровал Надаске. Имехей в знак согласия отсвечивал раз-
ными цветами. Керрик держал себя в руках.
— Убедительно требую вашего внимания. Вы долж-
ны все делать как я сказал или вы умрете от голо-
да. Медленная смерть, когда мышцы будут медленно исто-
щаться, кожа будет свисать свободными складками, зу-
бы будут гнить и выпадать...
Вопль агонии Надаске и движения покорности озна-
чали, что они приняли все во внимание.
— Этого не случится, если вы будете умны, потому
что здесь вокруг для вас достаточно развлечений. Самой
большой опасностью для вас здесь могут быть самки
йилан, которые найдут вас, если вы не примете меры
предосторожности.
Теперь он видел, что их внимание выражалось через
широко раскрытые глаза и молчание.
132
— Вы уже слышали о птицах, которые летают и воз-
вращаются назад с картинками. Поэтому большую часть
времени вам лучше находиться в укрытии и посматри-
вать, нет ли поблизости огромных птиц. Когда ветви
укрытия засохнут, замените их новыми. Делайте все как
я вам говорю, и тогда вас не найдут и не отправят снова
г. ханале или па пляжи.
Керрик и Ортнар ушли на рассвете, двое йилан смо-
трели им вслед широко раскрытыми глазами, полными
страха. Однако сюда они попали по своему собственному
желанию. Керрик сделал для них все, что мог; обеспечил
их едой и оружием. Он надеялся, что они выучатся охо-
титься до того, как иссякнут запасы вяленого мяса. Ес-
ли так случился, по крайней мере, у них есть один-един-
ственный шанс, которого пет у тану. Они могут вернуть-
ся к своим. По хватит. Оп для них сделал все, что мог.
Теперь ему нужно подумать о себе и о длительном похо-
де, который им предстояло совершить. Подумать об Ар-
мун, которая была где-то па севере. Живая.
Озеро и укрытие остались далеко позади, в начале
извилистой тропы, но которой они шли.
Ефенаббу кахалаббу
хенефеисат сатханапте.
Так сказала Угуненапса.
Жизнь — это противовес смерти, так же
как море — противовес неба. Если уничто-
жают жизнь, это значит, уничтожают са-
мих себя.
ГЛАВА 15
Энге сплела из широких пальмовых листьев для се-
бя укрытие, затем закрепила его между стволами дере-
вьев, чтобы защитить себя ночью от штормовых ветров.
Начался сезон дождей здесь, на побережье Энтобана, и
земля под деревьями никогда не просыхала. Чтобы избе-
жать сырости, она сделала настил из веток и теперь си-
дела па них, глядя в наполненную солнцем даль. Огром-
ные разноцветные стрекозы, каждая длиной в руку, но-
сились в воздухе перед ней — однако на них она не обра-
щала внимания. Вместо этого она была поглощена собой,
своими воспоминаниями о словах Угуненапсы, которые,
несмотря на свою простоту, содержали глубокий смысл.
В выдолбленной тыкве она хранила воду, которую на-
брала из ближайшего ручья; еще у нее была еда, кото-
рую принесли из города ее фарги. Больше ей ничего пе
нужно было. Она была благодарна этой возможности, что
ее размышлений не прерывали. Дни стояли теплые, и не
о чем было больше просить. Внутренний голос настолько
овладел ее вниманием, что она не заметила, как из леса
вышли Эфен и Сатсат и направились к пей. Только ког-
да они уже стояли перед ней и их тела закрывали ярко-
голубое небо, тогда она узнала их.
— Вы здесь,— сказала она, знаками больших пальцев
показывая, что она желает их видеть.
— Мы принесли тебе свежего мяса, Энге,— сказала
136
Сатсат,— То, которое лежало рядом с тобой, испорти-
лось из-за жары.
Энге одним глазом посмотрела вниз:
— Да, так оно и есть. Я не заметила.
— Ты не только не заметила, ио даже ничего не съела.
Ты похудела: можно даже разглядеть твой скелет, все
кости выступают из-под кожи. Есть — это значит жить.
— Я вкушала слова Угуненапсы, живую жизнь не-
скончаемой красоты. Но вы правы: телу тоже нужна
жизнь. Расскажите мне о городе.— Она ела холодное
мягкое мясо и внимательно слушала их.
— Как ты нам и говорила, мы смешались с фарги и
прошлись по городу, увидели жизнь Йебейска. Через ам-
бесед течет ручей, который пересекают множество золо-
тых мостов, а фарги толпами собираются в амбеседе. Бо-
гатые поля, животных не счесть, в гавани — урукето — ви-
димо-невидимо. Теплое солнце, город восторгов.
— А что вы скажете о Дочерях Жизни? Из них есть
кто-нибудь в городе?
Эфен оперлась на хвост, как это сделала Сатсат, вы-
ражая этим беспокойство и неудачу.
— Сначала я расскажу о дневных событиях, чтобы
таким образом объяснить события, произошедшие ночью.
Дочери здесь есть, мы видели их, но не смогли поговорить
с ними. Они работают в садах; сидят там, как пленники,
за высокой стеной ядовитых шипов. Каждый день они
приносят фрукты зверям к выходу, но уйти не могут.
Фрукты забирают, а на их место кладут мясо. Там боль-
шая охрана. Мы спросили и в ответ услышали только,
что внутри находятся Дочери Смерти. Больше никаких
других вопросов нам не разрешили задавать и велели не-
медленно уходить. Когда Омал услышала это, она дотро-
нулась до наших больших пальцев и сказала нам, чтобы
это послание мы передали тебе. От них не должны скры-
вать правду Угуненапсы — правду ее учения, которую
мы получили. Она сказала, что ты все поймешь. Потом
она пошла дальше и обратилась к страже, которая по-
била ее и свалила на землю, а потом заперла ее вместе с
другими.
Энге пришла в уж-ас при одной мысли о насилии, со-
вершенном во имя жизни, но в то же время жестами вы-
разила одобрение.
— Омал — самая сильная из нас, и она поступила так,
как я бы поступила тоже, если бы обладала ее силой.
— Твоя сила — это сила, которая поддерживет всех
137
пас, Энге. Она знала твою волю, знала, что ты пошла бы.
Поэтому она отправилась к тебе, поэтому ты не одна,
кто попал в эту западню. Ты должна быть свободной, что-
бы проповедовать слова Угупепапсы.
— И я, и Омал — будем освобождены. Расскажи мне
об эйстаа.
— Ее очень любят и уважают,— сказала Сатсат.— Все,
если это необходимо, могут прийти к пей в амбесед.
— Да, это необходимо,— сказала Энге, счищая кус-
ки мяса вокруг рта.— В дни мира я думала о словах Угу-
пепапсы и как их смысл соотнести с пашей жизнью. Я
подумала, как было бы хорошо, если бы ее учение можно
было довести до сведений всех, и ответ был бы самым
простым. Я спрашиваю: почему пас ненавидят и боятся?
Я отвечаю па вопрос: потому что наши убеждения рас-
сматриваются как угроза правлению эйстаа и приемствен-
иости власти, переходящей от пее ко всему городу. В ее
власти находятся жизнь и смерть, и когда ее лишают вла-
сти смерти, она чувствует, как ее власть уходит. Поэтому
вот что я должна сделать. Я должна поговорить с эйстаа
и раскрыть ей правду слов Угуненапсы. Когда она поймет
их, опа станет Дочерью Жизни и обнаружит, что ее власть
пе ослабляется, а усиливается. Это мне надо сделать.
— Пот! — голос Эфеп был воплем боли; Сатсат по-
дражала ее телодвижениям, так как ее собственное тело
извивалось, выражая отчаяние.— Пас слишком мало, а
их очень много. Вас схватят и отправят во фруктовые
сады, и там все кончится.
Эпге сделала успокаивающие движения, выражаю-
щие доверие.
— Это говорит боль приближающейся смерти, а не
сильная Эфеп. Каждая из пас в отдельности не важна: но
говоря словами Угупепапсы — мы есть все. Я делаю то,
что должно быть сделапо. Следуй за мной в амбесед, но
пе обнаруживай себя. Жди, наблюдай и запоминай. Ес-
ли меня постигнет неудача здесь, тебе, может быть, уда-
стся добиться успеха или здесь, или в другом городе. Те-
перь — пошли.
Они пошли вдоль берега, потому что это был самый
удачный путь к городу. Отсюда они могли с удовольстви-
ем наблюдать за молодыми ниланами, купающимися в
море; в свою очередь, последние, стоя по пояс в воде,
уставились на них широко раскрытыми глазами. Опи
знали много, но все же боялись неизвестной земли. Эн-
ге своими ладонями отражала разные цвета, означающие
138
тепло и гостеприимство, но те внезапно испугались и
нырнули в море. Дальше вдоль берега начинались охра-
няемые пляжи, и они остановились недалеко па холме,
который выходил на пляжи. Это было наиболее посеща-
емое место, удобное для обозрения. Внизу, у подножия хол-
ма, апатичные самцы грелись на песке па солнце или
ее.спечно лежали в воде у берега. Все это было красиво,
расслабляло и давало им силы идти дальше.
Амбесед был таким, каким его описала Эфен. Поток
свежей воды, легкие мосты из золотого металла перекры-
вали поток в различных местах, и самый красивый из всех
мостов высоко поднимался, а затем опускался прямо пе-
ред эйстаа, где опа сидела на почетном месте. Ее тело бы-
ло разрисовано изящными рисунками, а вокруг каждо-
го запястья были украшения из золота, выполненные по
образцу, рисунок которых повторял рисунок металличе-
ских мостов.
Энге тем, кто был рядом с ней, сделала знак, чтобы
они оставили ее одну; потом склонилась над водой, когда
они подошли к потоку, и опустила руку в прохладную
воду. Потом влажной рукой вытерла пыль с лица и пред-
плечий, с минуту постояла на солнце, чтобы обсохнуть.
Затем, высоко подняв голову, опа уверенно направилась
через золотой мост, чтобы предстать перед Саагакел, эй-
стаа Йебейска. Опа стала в позу ожидания, как предста-
витель низшего сословия перед верховной властью.
— Ты новая в моем городе, добро пожаловать.— сказа-
ла Саагакел, оценивая силу духа вновь прибывшей и в
то же время отмечая признания ее авторитета той, кото-
рая имеет своп собственный авторитет. Ей поправилось
это. Теперь это редко можпо было увидеть, и даже луч-
шие из ее помощниц лишь формально соблюдают этикет —
«низшего из низших» по отношению к «высшему из выс-
ших».
— Я Энге, и я прибыла сюда из Гопдаси, чтобы рас-
сказать о том, что там произошло.— У помощниц, окру-
живших ее, перехватило дух, когда они уловили смысл ее
слов, подразумевающих смерть и разрушение.— Можпо,
я начну говорить?
— Говори. Все, кто сейчас здесь стоит рядом со мной,
составляют мой эфепбуру, и они должны знать все, что
знаю я. Вода, которая позади тебя, не случайно проте-
кает здесь. Все имеют право перейти через этот поток,
по никто пе может остаться здесь, если я того пе захочу.
Честно говоря, хотя я склоняюсь, как дерево от штор-
139
мового ветра, я чувствую, насколько твои мысли отяго-
щены отчаянием, и разрешаю тебе говорить.
— Я обо всем расскажу. Как йиланы из Инегбана
пришли в Алпесак, как они сражались с устузоу — и как
этот великий город был разрушен.
Хотя Энге не умела врать, она могла представить про-
исшедшие события в любом свете, как ей больше нрави-
лось. Поэтому опа почти до самого конца не раскрыва-
ла того, какое участие во всем она принимала сама.
— Итак, город умер. Огонь поглотил его, и все, кто
был в горящем городе, погибли.
— Однако, Энге, ты здесь, не так ли? И твои послед-
ние слова означают, что ты рассказала не все. Но перед
тем, как ты продолжишь, дай мне выпить из водяного
фрукта, потому что у меня горло пересохло. Однажды,
когда я была очень молодая, я увидела огонь и даже до-
тронулась до пего. Посмотри.
Саагакел подняла правую руку, и со стороны окру-
жавших их послышались бормочущие звуки, когда они
увидели на одном из больших пальцев белые шрамы.
А пока она показывала, остальные задавали Энге во-
просы:
— Все мертвы?
— Город исчез?
— Устузоу, которые владеют огнем и говорят, и уби-
вают?
Наступила полная тишина, когда Саагакел пожелала
этого. Она отложила в сторону плод и знаками велела
Эпге продолжать рассказ. Все в жуткой тишине слушали
то, что она говорила.
— Я уже сказала, что Вайнтэ была моей эфенселе, и
я знаю обо всех этих событиях потому, что я была той,
которая учила устузоу говорить. Я не учила его ненави-
деть, однако он ненавидит Вайнтэ точно так же, как и
она ненавидит его. Устузоу жив, жива и Вайнтэ. Она
одна из тех, кому удалось скрыться на урукето. Если го-
род умер, то как же будут жить без своего города йила-
ны, которых не поглотил огонь? — В знак согласия по-
слышалось бормотание помощниц, но не от Саагакел,
которая сидела неподвижно.
— Командир жива, потому что урукето — это ее го-
род. Вайнтэ жива, возможно, потому, что она была эй-
стаа, а обязанности эйстаа — это ее город. Я тоже
жива.
Саагакел поняла то, чего не поняли ее помощницы.
140
— Скажи, Энге, почему ты осталась в живых? — или
я должна это сказать?
— Как хочешь, эйстаа. Ты — это город.
— Да, это действительно так. Ты не умерла, потому
что ты Дочь Смерти.
— Дочь Жизни, эйстаа; вот почему я жива!
Обе говорили, используя минимум движений. Помощ-
ницы в шоке и молчании смотрели на них.
— Ты слышала о наших фруктовых рощах? — Энге
подала положительный знак в ответ.— Хорошо. Есть ли
какая-нибудь причина, из-за которой я пе должна отпра-
вить тебя туда сразу же?
— Есть все основания, эйстаа. Я знаю о Гендаси то,
о чем никто из ныне живущих не знает. Я знаю об этих
устузоу, которые там, и могу говорить с ними через усту-
зоу, которого я учила — и он спас мне жизнь, хотя другие
устузоу могли бы меня убить.
— Да, это представляет интерес. Но этого интереса
недостаточно, чтобы тебя не оставлять в рощи. Разве ты
не согласна со мной?
— Я согласна. Есть только одна причина, чтобы меня
не посылать в рощи. Я знаю, что такое жизнь и смерть,
и выжила там, где умерли остальные. Этим знанием и ты
тоже должна овладеть, эйстаа. Я могу научить тебя это-
му. Сейчас ты можешь обречь на смерть любого йилана
в этом амбеседе, даже твоего эфенселе. Стоит тебе только
отдать распоряжение — и они умрут. По это только по-
ловина того, что могло быть в твоей власти. Жизнь —
это противовес неба. Я могу научить тебя, как овладеть
властью над жизнью.
Тут Энге замолчала, ожидая ответа. Она, как и эй-
стаа, не обращала внимания на волнение и шум со сторо-
ны помощниц. Эйстаа молча посмотрела па Энге; ее мыс-
ли невозможно было угадать.
— Я хочу, чтобы все замолчали! — приказала Саага-
кел.— Я решила. Твои аргументы настолько же интерес-
ны, насколько и опасны. Ты сама об этом сказала. Суще-
ствование Дочерей Смерти угрожает правлению эйстаа.
Поэтому у эйстаа лишь один выбор.— Она сделала жест
двоим, стоящим ближе к ней.— Схватите это дерзкое су-
щество и проводите в рощи. В моем городе не должеп
распространяться мятежный дух.
ГЛАВА 16
Сильные пальцы глубоко впились в тело Энге, когда
ее схватили и бросили на колени, держа так, пока одна
из свиты эйстаа бегала за веревками. Саагакел с чув-
ством собственного достоинства села на свое место, в то
время как за ее спиной слышалась взволнованная бол-
товня. И вдруг, заглушая это бормотание, совершенно от-
четливо прозвучал голос, приказывающий всем рассту-
питься. Вслед за этим все услышали тяжелые шаги. И
вот из толпы появилась йилан и направилась прямо к
Эпге.
— Я Амбаласи,— сказала она хриплым голосом. Те-
перь, когда она была совсем рядом, Эпге могла видеть
морщины на ее лице. Потом она повернулась к эйстаа
и когтями одной ноги начала царапать землю, что озна-
чало сильное неодобрение.— Я думаю, что это не очень
мудро с твоей стороны, Саагакел. Это очень важно, что
говорит Энге; у нее можно многому поучиться.
— То, что она говорит, представляет слишком огром-
ную важность, мудрая Амбаласи, чтобы оставить ее на
свободе и позволить распространять ее яд повсюду. Я
уважаю богатые знания в области науки, но это уже каса-
ется политики, и здесь я прислушиваюсь только своего
собственного совета.
— Не будь слепой, эйстаа. Учение Дочерей имеет пе-
прсредственное отношение к нашей биологической сущ-
142
ности, которая, в свою очередь, связана с самим нашим
существованием.
— А что ты вообще знаешь об их учении? — прерва-
ла ее удивленная Саагакел.
— Много чего — после того, как я, наконец, перего-
ворила с Дочерьми. Проще говоря, они случайно натолк-
нулись на звено, соединяющее разум и тело, что пред-
ставляет собой огромное значение в изучении природы
долголетия и старения. Поэтому очень прошу тебя осво-
бодить Энге под мою опеку, чтобы изучать с пей эти во-
просы в месте, отведенном для пауки. Ты позволишь это?
Хотя обращение было очень вежливым, но это было
лишь соблюдением внешних формальностей, что звучало
почти как оскорбление, так как были намеки в адрес эй-
стаа, что у нее ограниченные познания в пауке, а так-
же демонстрация превосходства над всеми, что каса-
ется науки.
Саагакел взревела от гнева, вскочив па поги.
— Оскорбление оскорблений — ив моем собственном
амбеседе! Я всегда уважала тебя, Амбаласи, за твои на-
учные знания и за твой возраст, уважаю до сих нор. Вот
почему я пе требую твоей немедленной смерти, но вместо
этого приказываю тебе, чтобы ты уходила с моих глаз и
из моего амбеседа... И ты вернешься сюда тогда, когда я
захочу этого. А еще лучше — уходи из моего города. Ты
говорила о том, что хочешь уйти, много раз строила пла-
ны, чтобы уйти далеко отсюда. Теперь самое время сде-
лать то, что ты собиралась сделать давно.
— Я не угрожала тебе. Я уйду, как и хотела. По я
освобожу тебя от бремени и возьму Энге с собой.
Саагакеле затряслась от гнева. От злости опа щелка-
ла пальцами.
— Немедленно уходи отсюда п никогда больше пе
возвращайся. И уходи из города — пе испытывай моего
терпения.
— Ты такая же терпеливая, как эретрук, когда он
убивает. Если ты считаешь свое абсолютное правление
как жизненно необходимое для твоего существования, то
почему бы это не подвергнуть испытанию? Выгони меня
из этого города, прикажи мне умереть. Это будет очень
интересный эксперимент...
Голос Амбаласи заглушил рев негодования Саагакел
в то время, как она подалась вперед, возвысилась над
своим мучителем, широко раскрыв рот и расставив боль-
ше пальцы, чтобы убить ее. Старая ученая стояла бес-
143
страшно, делая только быстрое выражение уважения воз-
раста, уважения знаний.
Саагакел снова взвыла от неподдельного гнева, брыз-
гая слюной на Амбаласи, дрожа от напряжения, чтобы
сохранить хоть какой-то контроль над собой. Наконец
она повернулась и ушла в свое кресло. Вокруг царило
жуткое молчание, и тишину нарушали лишь быстрые
шаги фарги, которая выскочила из амбеседа, дрожа от
страха. Три фарги лежали без сознания на песке: скорее
всего, они умерли от страха — настолько был велик гнев
эйстаа.
Когда наконец Саагакел заговорила, это был знак:
«Убрать обеих, стоящих передо мной».
— Мое желание — никогда пе видеть ни одной из
них. Обеих немедленно в сады.
Послушные пальцы схватили Энге и Амбаласи и бы-
стро повели их из амбеседа. Когда они вышли из поля
зрения эйстаа, охранники пошли медленнее, потому что
день был очень жаркий, но продолжали держать своих
пленниц за руки так же крепко. Энге надо было о многом
подумать, и опа молчала, пока они не подошли ко входу
в сад, куда их грубо втолкнули. Когда тяжелые ворота
закрылись за ними, опа повернулась к Амбаласи и вы-
разила ей свою благодарность.
— Ты очень рисковала, сильная Амбаласи, и я бла-
годарю тебя.
— Ничем я не рисковала. Слова Саагакел не могли
убить меня, и пе могла она физически напасть на меня.
— Да, теперь я это поняла. Я теперь также понимаю,
что ты умышленно разозлила ее, чтобы тебя тоже сюда
заключили.
Амбаласи сделала движение, выражающее удоволь-
ствие и иронию. Она слегка приоткрыла рот, обнажив
свои пожелтевшие зубы:
— Я люблю тебя, Энге, и рада, что вижу тебя. Ты
правильно поступаешь. Мне давно хотелось побывать в
этом саду, а то, что тебя послали сюда, ускорило исполне-
ние моих планов. Это город ужасной скуки и парализо-
ванных идей, и я сама удивляюсь, зачем я пришла сю-
да. Наверное, лишь из-за благоприятных условий для
научных исследований. Я должна была продвинуться в
своих исследованиях намного дальше, но тогда они на-
чали бы арестовывать Дочерей Отчаяния.
— Дочерей Жизни, позволь заметить.
— Жизни, Смерти, Отчаяния — для меня это не име-
144
от значения. Это не название и не философия, это резуль-
таты физиологии. Я называю их Дочерьми Отчаяния, по-
тому что такой же была я, когда отчаялась проводить мои
дальнейшие исследования. Очень давно, когда еще толь-
ко начали выращивать стены для этого сада-тюрьмы, я
пришла сюда, чтобы наблюдать за работой. Тогда я бесе-
довала с некоторыми из дочерей, но их мышление при-
вело меня в отчаяние. Они напомнили мне онетсенсастов,
которые объедают листья с одпого-единственного дере-
ва. Сделав однажды прыжок в бездну этой философии,
они теперь счастливы и дальше продвигаться не хотят. Я
думаю, Энге, что ты сделаешь для меня шаг вперед. Я точ-
но знаю, что ты сделаешь.
— Если ты скажешь мне, в чем заключаются твои
изыскания, я постараюсь тебе помочь. Таким образом, я
принимаю тебя как Дочь Жизни...
— Не делай этого. Я не имею к вам никакого отно-
шения.
Теперь Энге была совсем сбита с толку.
— Но... ты сказала, что тебя смерть миновала бы, если
бы эйстаа приказала казнить тебя. Значит, ты должна ве-
рить...
— Нет, я не верю. Я понимаю — а это совсем другое
дело. Я создана для пауки, а не для веры. Я представи-
тель науки, а не веры. Ты видишь различие? Или ты счи-
таешь, что это никак не гармонирует с твоей верой?
— Я совсем не нахожу здесь никакой дисгармонии,—
сказала Эпге, показывая радость мыслей,— Совсем на-
против: я знаю, это проверка моего мужества и слов Угу-
ненапсы, и я буду с тобой говорить об этом очень
долго.
— Я тоже. Добро пожаловать во фруктовые рощи
Йебейска. Теперь я задам тебе вопрос. Если ты и твои До-
чери могли бы быть здесь свободными, все до одной, вы
бы пошли со мной в город, где вы были бы желанны?
Где бы вы были свободны, где бы вас не угнетали, где
бы вы могли жить как вам пожелается?
— Мы больше пи о чем и не просим, мудрая Амба-
ласи. Это наше единственное желание, и мы хотели бы
быть твоими фарги, если бы ты могла это сделать.
— Это возможно. Ио прежде, чем помочь вам, я еще
хочу кое о чем попросить, и ты должна хорошо подумать
перед тем, как ответить. Когда вы будете свободны, я хочу
сделать вас своими пленницами для моих научных иссле-
дований. Я хочу понять, как этот новый феномен дей-
145
ствует, а острый нож моих исследований может проник-
нуть очень глубоко.
Когда Энге выказала страх боли, Амбаласи сделала
в ответ отрицательный знак.
— Ты не поняла. Под острым ножом я имею в виду
научную мысль, которую я хочу использовать; внедриться
глубоко в вашу философию и увидеть, что побуждает ее
существовать.
— Вот это я приветствую. Это то, что я делала сама.
Если ты сможешь помочь мне в этом, я с удовольствием
приму твою помощь.
— Больше, чем помощь, Энге. Я могу так глубоко
внедряться, что могу повредить корни вашего дерева зна-
ний и выдернуть их.
— Если ты это сделаешь, то это будет уже мертвое
дерево, по это я тоже с радостью приму. Я откроюсь те-
бе. Охвати мои мысли — делай как ты этого пожелаешь.
Амбаласи быстро охватила руками Энге, выражая этим
жестом огромное удовольствие:
— Значит, договорились. Теперь мне нужно заняться
уходом из этого города. Так как я давно решила поки-
нуть город, я уже сделала все необходимые приготовле-
ния со своими помощниками, и через день — самое боль-
шее, через два — будут результаты.
Энге выразила злаками благодарность, и напротив —
почти полное непонимание.
— Ты все поймешь, когда наступит время. А теперь
надо еще кое-что сделать. Я хотела бы поговорить еще с
одной из Дочерей. Ее зовут Шакасас.
— Имя — которое — смущает,— сказала Энге.— Шака-
сас — «Быстрая — в — Смене — Движений»,— это имя, ко-
торое среди нас не употребляется, имя, относящееся к
существованию прежде понимания. Как знак нашей при-
верженности мудрости Угупенапсы, мы принимаем но-
вые имена.
— Я знала об этом ритуале. Но я уверена, что ваша
новообращенная вспомнит свое предыдущее существова-
ние до перехода. Пошли за ней под тем именем, а я бу-
ду обращаться к ней так, как она того захочет.
Энге выразила понимание и повернулась, чтобы пойти
и отдать распоряжение. Только теперь она увидела, что
они разговаривали среди молчаливых слушателей, кото-
рые окружали их со всех сторон.
Омал выступила вперед и приветствовала ее.
— За той, чье присутствие необходимо здесь, уже по-
146
слали. Но я хочу выразить удовольствие, что вижу те-
бя, и горечь, что вижу тебя заключенной в тюрьму.
— Мы должны отказаться от несчастья. Эта огром-
ной мудрости йилани, с которой я разговаривала, может
стать нашим спасением. А теперь позволь мне познако-
миться с нашими сестрами здесь. Я хочу знать их всех.
Амбаласи отошла в сторону, пока они приветствова-
ли друг друга, и терпеливо ждала, пока они наконец не
обратили внимания на йилани, которая предстала перед
Ученой.
— Ты Шакасис? — спросила Амбаласи.
— Я была его, пока пе наступило время понимания.
Так как я с радостью приняла слова Угуненапсы, я стала
называться Элем. Что ты хочешь от меня, Амбаласи?
— Ответ на единственный вопрос. Я слышала, что
раньше ты служила в войске в составе урукето. Это
правда?
— Когда я первый раз родилась, я делала это с удо-
вольствием. Меня привлекали открытое пространство и
морские течения. Загадки навигации стали предметом
моего изучения, а через них у меня появился интерес к
делу Угуненапсы.
— Твое объяснение удовлетворило меня. А теперь ска-
жи, кто возглавляет вас?
— Угуненанса, потому что это ее пример...
— Довольно! Я имею в виду ваше физическое присут-
ствие в этом презренном саду. Кто среди вас главный?
— Никто, потому что мы равны...
Амбаласи грубым жестом, которым обычно пользуют-
ся, когда командуют над фарги, заставила ее замолчать,
от волнения царапая землю когтями.
— Хватит! Твоя Угуненанса должна ответить па мно-
гие вопросы. Должеп ведь кто-то быть, кто стоит во гла-
ве это иерархии бессмысленности! Энге, ты видишь ее?
Хорошо. Может она командовать тобой?
— Конечно. Я много слышала о ней, о ее мудрости и
с удовольствием подчиняюсь ее приказаниям.
— И, наконец, обещание. Мы трое должны немедлен-
но переговорить. После этого ты будешь все время оста-
ваться рядом со мной и будешь делать то, что я прика-
жу. Ты будешь это делать, если опа тебе скажет?
Элем выразила полное согласие, и Амбаласи быстро от-
дала ей приказание уптн до того, как та могла бы снова
начать говорить об Угуненапсс.
147
* * ф
Остров, расположенный за побережьем Гепдаси, к югу
от Алпесака, был очень маленький и населен быстро рас-
тущими структурами. Только комнаты, в которых была
лаборатория Укхереб, имели неизменный и солидный вид.
Эйстаа Ланефенуу была доставлена туда сразу же, как
она покинула урукето, который перенес ее через океан.
Она слушала объяснения без особого интереса, обращая
внимание только на результаты научных исследований,
а не на подробности. Но масиндуу — оптический проек-
ционный прибор — привлек более пристальное внимание.
— Это очень занимательно,— сказала Ланефенуу.— Ты
должна вырастить один такой для меня, чтобы я могла
взять его в Икхалменетс. До сих пор ничего подобного я
не видела.
— Причина тому, эйстаа,— ответила Акотолп с не-
которой гордостью,— заключается в том, что раньше оп
никогда не существовал. Укхереб и я вынуждены рабо-
тать с новыми растениями, которые мы культивируем, при-
чем, работать вместе пад их модификацией. Но с ними
тяжело иметь дело, потому что они очень ядовиты. Для
этого нам понадобились увеличительные способности сан-
дуу. Вы знаете это существо, о котором я говорю?
— Нет,— сказала Ланефенуу, гордая своим незнани-
ем.— Я слишком занята, чтобы посвящать свое время изу-
чению ваших грязных чудовищ.
— Совершенно верно, эйстаа,— сказала Акотолп.—
Это грязное занятие. Вот объяснение. Сандуу увеличи-
вает, и это позволяет видеть вещи в увеличенном разме-
ре, примерно в 200 раз больше, и поэтому сандуу явля-
ется непременным научным инструментом. Но, к сожа-
лению, только одна из йилан может использовать это в
данный момент — в то время как Укхереб и я должны
работать вместе. Поэтому мы сделали этого масиндуу,
которого можно назвать образно-проекционным сандуу.
Мы используем его в микрохирургии, а сейчас для того,
чтобы показать тебе изображение того, что мы сделали,
и вовсе нет необходимости подвергать ваше почтенное
тело опасности.
— Этому почтенному телу ваши усилия доставили
огромное удовольствие. И чем же будет этот предмет, па
который мы сейчас смотрим?
Акотолп повернула один глаз в сторону образа, ярко
светившегося на стене. Солнечный свет падал в глаз ма-
148
синдуу, рассеивался и проецировал предмет в его много-
ликом и великолепном образе.
— Это диатомеи, кремнистые водоросли, эйстаа. Кро-
шечные существа, живущие в море. Мы используем их,
чтобы регулировать масипдуу. Краски, которые ты ви-
дишь, получены с помощью поляризованного фильтра...
Акотолп прервалась, когда Ланефенуу дала знать, что
ей скучны эти научные детали.
Комната осветилась, когда вошла Укхереб, за которой
шла фарги, несущая поднос с картинками.
— Все готово, эйстаа,— сказала она, показывая фар-
ги, чтобы та положила поднос и ушла.
— Это последние отпечатки, и они продемонстриру-
ют тебе невиданный успех наших усилий ради тебя.
— Начинайте немедленно,— скомандовала Ланефенуу.
Спроецироваппые диатомеи исчезли, и вместо них появил-
ся морской пейзаж. За морем виднелась зеленая линия
побережья над белыми пляжами. Когда Укхереб говори-
ла, опа одновременно манипулировала масиндуу так, что
один образ незаметно сменял другой таким образом, что
берег приближался.
— Это берег Гендаси, юг города Алпесака. Мы вы-
брали эту сторону потому, что здесь пас пикто не мог за-
метить. Температура и почва такие же, что и в городе,
поэтому наши растения могли бы развиваться в нормаль-
ной среде.
— Почему бы пе отправиться в сам город? — спросила
Ланефенуу.
— Его заняли устузоу,— сказала Вайнтэ, входя в ком-
нату.— Я была там. Город не весь сожжен, но в нем пол-
но этих паразитов.
— Чья участь — смерть, Вайнтэ,— сказала Лапефе-
пуу.— Я приказала тебе прийти. Эти превосходные уче-
ные организовали демонстрацию того, что было выполне-
но здесь от моего имени. Ты будешь смотреть со мной,
потому что ты все это создала.
Вайнтэ знаками выразила благодарность и опустилась
на хвост рядом с эйстаа, которая велела продолжать показ.
Зеленый кустарник все увеличивался в размерах, по-
ка не стало видно мертвых животных, проткнутых ши-
пами.
— Видоизмененные виноградные лозы и кустарни-
ки,— пояснила Акотолп.— Все опи выращены и перекре-
щены с широколистными растениями, богатыми водой,
поэтому они могут противостоять огню, защищая другие
149
растения. Бее это не трудно было сделать: просто неко-
торые изменения в тех стенах, что защищают многие го-
рода. Несмотря на то, что все эти растения были выведе-
ны и выращены в достаточном количестве, чтобы давать
семена, мы также сделали еще вот это существо.
Образ многоцветной, сверкающей ящерицы заполнил
экран. Акотолп выступила вперед, чтобы указать па ряды
узелковых утолщений на спине этого существа.
— Эти пузырьки развиваются, когда ящерица пол-
ностью созревает, лопаются, а потом снова вырастают.
Вы можете заметить толстую кожу, покрытую слизью,
которая защищает животное от ядовитой окружающей
среды, которую оно сеет. Это великолепное достижение.
— Необходимо разъяснение,— резко произнесла Ла-
нефенуу.
— Прими мои бесконечные извинения, эйстаа. Я про-
должу. Смертельные растения, которые мы сейчас видели,
были выведены, чтобы они распространились в городе,
который заняли устузоу. Разные формы самосохранения
были учтены при выведении, и была придумана эта си-
стема. Когда пузырьки лопаются, из них выпадают семе-
на ядовитых растений. Они вырастают, а ящерицы жи-
вут под их покровом, где не могло бы выжить пи одно
животное. Итак, без дальнейших усилий с пашей сторо-
ны, без жизненных потерь йилан город сам вытеснит
завоевателей. Это произойдет не сразу, но произойдет с
неумолимой неизбежностью. Растения заполнят город,
устузоу вынуждены будут уйти — и завтрашнее завтра
будет вчерашним вчера.
— Восхитительно,— Ланефенуу выразила удоволь-
ствие и счастье.— Но как будут жить йиланы в этом го-
роде смерти?
— Все очень просто. Уже разработаны паразиты и
вирусы для уничтожения растений и ящериц — больше
они ни на что не влияют.
— Это в самом деле блестящий план. Но почему он
до сих пор не осуществляется?
— Единственная деталь,— сказала Акотолп.— Необхо-
димо было вывести червя-паразита, который содержит
в себе семена. Этот червь заражает ящериц, поражая пу-
зырьки, рассеивающие семена. Яйца червя, которые то-
же содержат проникающие в пузырьки семена, появляют-
ся в помете ящериц...
Она остановилась, так как эйстаа сделала жест, чтобы
она заканчивала.
150
— Хорошо, Акотолп. Я знаю, эти детали приводят
тебя в восторг как ученую, но мне они скучны и омерзи-
тельны. Заканчивай свой рассказ, Акотолп, и объясни,
что будет дальше.
— Все готово, эйстаа,— сказала Вайнтэ, открывая
дверь и указывая на солнечный свет.— Как только Укхе-
реб и Акотолп добились успеха, я послала за тобой. Пока
ты путешествовала, поколения ящериц были выращены
и находятся здесь, в специально огороженном месте, ко-
торое я тебе сейчас покажу. Все в состоянии готовности —
ждем твоей команды.
— Это восхитительно. Теперь скажу я. Пусть все это
будет сделано. Алпесак будет очищен от вредителей и
восстановлен. Поэтому, когда холодные ветры придут в
Икхалменетс, Икхалменетс переберется в Алпесак. При-
ступайте сейчас же.
— Это уже начинается, эйстаа,— сказала Вайнтэ.—
Начинается, но пе заканчивается там,— добавила она,
по так, чтобы никто не услышал ее слов.— Город будет
очищен и снова будет принадлежать йиланам. Когда
это произойдет, я попрошу разрешения, и мне его дадут.
Я попрошу эйстаа, чтобы она разрешила мне использо-
вать семейных ящериц, чтобы оставшуюся часть суши
сделать невозможной для жизни устузоу. Потом я найду
их и уничтожу. Таким образом я убью наконец Керрика-
устузоу.
ГЛАВА 17
Саагакел надулась от гнева, ее отвисшие щеки дро-
жали от ярости. Амбесед был пуст, и в ном было так ти-
хо, что можно было отчетливо слышать, как журчала во-
да под золотыми мостами — потому что все сразу же раз-
бежались при первом знаке, выражающем ее недоволь-
ство. Осталась только одна беспомощная фарги, принес-
шая ей неприятную весть. В молчании Саагакел пыталась
побороть свои эмоции: это простое создание не несло ни-
какой ответственности и пе должно было принуждено
умереть только из-за того, что принесло это известие.
Саагакел верила в справедливое правление, а в убийство
этой молодой фарги не могло быть справедливости. Но она
могла бы убить ее, в самом деле могла бы, одним словом.
Зная это, она ощутила удовольствие от своей власти и от-
кинулась на нагретое солнцем дерево, чтобы испытывать
приятные ощущения как от тепла, так и от его города,
что окружал амбесед. Когда опа заговорила снова, ее го-
лос прозвучал с необычайной силой:
— Поднимись, молодая фарги, и посмотри в лицо
своей эйстаа, и знай, что твоя жизнь будет долгой, если
ты будешь служить мне и моему городу.
И тут фарги перестала дрожать и встала. Ее глаза бы-
ли влажны от восхищения ее эйстаа, ее тело было готово
к любой команде. Саагакел уловила готовность фарги
выполнять свой долг, и ее голос оставался таким же неж-
ным, когда она снова заговорила:
152
— Повтори еще раз, зачем ты должна была прийти,
и расскажи мне обо всем. Я тебе не причиню никакого
вреда — это обещание эйстаа.
Тело фарги стало неподвижным от напряжения, по-
тому что она изо всех сил пыталась вспомнить в точно-
сти всю информацию.
— К Саагакел, эйстаа Йебейска и самой высшей из
нас, обращается одна из ее слуг,— движения и цвета фар-
ги самых грустных оттенков.— За два дня на рощи, где
пасутся окхалаки, обрушилась болезнь. Многие из них не
в состоянии двигаться, а еще больше умерло. Нужна по-
мощь, чтобы спасти живых.
Это может быть и не случайность. Глаза Саагакел
сверкнули гневом, но ее тело было неподвижным, под
контролем. Фарги ждала ответа в сосредоточенном мол-
чании. Нет, это не случайность. Несколько лет тому назад
среди окхалаков распространилась некая болезнь, но Ам-
баласи вылечила их. Теперь, всего лишь несколько дней
спустя после того, как Амбаласи заключили в тюрьму,
болезнь вернулась.
— Пойди и скажи: я хочу видеть членов моего совета.
Иди через эти ворота — там ты их найдешь.
Они пришли, дрожа от страха, увидев ее в жутком
гневе. Мысль развеселила Саагакел: хорошо еще раз бы-
ло напомнить им, что она занимала высшее положение
в городе и что ее власть абсолютна. Когда первые из них
при виде ее от страха, еле передвигая ноги, направились к
ней, хорошее настроение вернулось к эйстаа.
— Мне сказали, что окхалаки вымирают в огромных
количествах, и вы, а также все остальные знают, что их
мясо я люблю больше всего. Я вижу, что тень /Амбаласи
упала па эти мертвые тела. Ступай в сад ты, Остуку, сту-
пай быстрей, потому что ты очень растолстела, и эта про-
гулка пойдет тебе на пользу. Ступай и приведи Амбала-
си ко мне немедленно. Это мой приказ.
Мысль о том, что окхалаков просто заразили, внезап-
но осенила ее и вызвала очередной приступ гнева; она
тотчас же послала за куском мяса, отрезанного от ляж-
ки окхалака. Ей доставили его с огромной быстротой. Она
вонзила зубы в сочное мясо, оторвала огромный кусок и
с жадностью пережевывала, когда небольшая процессия
проследовала в амбесед. Остуку шла впереди, а двое
из охраны шли с обеих сторон. Амбаласи была между
ними. Она медленно передвигалась, опираясь на широ-
кие плечи стоей спутницы.
153
— Я приказала привести одну Амбаласи,— сказала
Саагакел,— Другую уберите!
— Тогда и меня тоже убери,— сказала Амбаласи. по-
казывая негодование, вызванное оскорблением.— Ты упря-
тала меня в этот сырой сад, чтобы я в этом возрасте спа-
ла па земле. Ночью так холодно и сыро, что теперь я вы-
нуждена опираться при ходьбе на нее. Она сильная, она
должна остаться. Без нее я не могу передвигаться.
Саагакел сделала жест, показывающий, что эта часть
беседы не стоит ее внимания, а потом подчеркнула важ-
ность того, о чем она хотела говорить дальше.
— В рощах умирают окхалаки. Что ты знаешь об
этом?
— Тело их немеет, и они беспомощно лежат? Если
это так, то это болезнь легких, которая могла быть зане-
сена из леса дикими животными.
— Но ты избавила их от этой болезни много лет тому
назад. Как она могла снова вернуться?
— В дебрях экологии множество бесчисленных троп.
— Ты заразила их?
— Если хочешь, можешь верить в это.
Подозрительный ответ, который можно принимать по-
разному. Перед тем, как Саагакел могла бы потребовать
разъяснения, Амбаласи снова заговорила:
— Неважно, как эти животные подхватили болезнь, но
бесспорно, что только я могу вылечить их. Ты хочешь
этого?
— Да, и я приказываю тебе это сделать.
— Я исполню твое желание, но не приказание. В свою
очередь, я прошу, чтобы меня выпустили из этого сыро-
го сада, а также, чтобы освободили ту, на которую я опи-
раюсь. Когда я почувствую, что мои ноги стали такими,
какими должны быть, ты сможешь отослать ее обратно
в сад.
«И тебя тоже заодно, древнюю дуру»,— подумала
Саагакел.
— Принимайся за работу немедленно! — громко при-
казала опа, потом отвернулась от них с отвращением.
Амбаласи сделала страже знак, чтобы та оставалась
на месте; каждое ее движение выражало раздражение,
и она заковыляла из амбеседа, тяжело опираясь на ши-
рокие плечи Элем. Пока они шли по городу, она молча-
ла до тех пор, пока наружные двери ее помещений не
закрылись за ними. Только тогда она встряхнулась и лег-
кой походкой пошла в свою собственную лабораторию.
154
На стене висел гулаватсан, когтями крепко вцепив-
шись в стену, рот был плотно закрыт. Амбаласи сильно
ударила его в нервный узел, находящийся в центре его
спины. Он повернул к ней слепые глаза, из его рта ка-
пала липкая жидкость; потом, широко раскрыв рот, он
пронзительно закричал. Элем, оглушенная этим звуком,
отступила назад. Амбаласи одобрительно кивнула, услы-
шав быстрые шаги ее помощниц.
— Ты,— обратилась она повелительным тоном к пер-
вой из них.— Из холодной комнаты возьми сыворотку
окхалаков и дай ее больным животным. А ты, Сетессей,
тем временем проводишь эту йилану к месту ее учебы,
чтобы взять морские карты.
- - Мне запрещено туда входить,— сказала Элем.
— Надо мной в этом городе возвышается только эк-
стаа,— спокойно ответила Амбаласи.— Вот почему в этом
городе мне все должны подчиняться. Сетессей поговорит
от моего имени, и тебя пропустят. Ты вернешься назад
со всеми своими навигационными картами. Задание по-
пятно?
Когда Элем начала жестами показывать, что все по-
нятно, Амбаласи повернулась к другой ассистентке и уже
давала ей инструкции. Надо было сделать очень много, а
времени совсем не было. Только тот факт, что опа гото-
вилась к этому побегу больше года, вселял уверенность,
что дело приближается к завершению. Прибытие Энге бы-
ло чистой случайностью, и под влиянием этого Амбаласи
разгневала эйстаа и решила немедленно покинуть город
в ближайшее время. Ее давно уже не устраивал этот скуч-
ный город, и она готовилась, чтобы отправиться дальше.
В недалеком будущем ей наверняка предстояла более ин-
тересная жизнь.
Единственное, чего она боялась — что эйстаа отменит
прежний указ, сделав урукето своей собственностью. По
этот указ был издан давно, когда еще была необходимость
плавать вверх по реке за дикими образцами, и оп, скорее
всего, был забыт. Так оно и было па самом деле.
— Члены экипажа подчинились моим указаниям,—
сказала Сетессей, когда вернулась.— Они погрузили на
борт все оборудование. Ты наконец решила, как быть
с теми, кто помогает тебе?
— Да. Все остаются здесь.
— Я тоже должна остаться? Я, которая была твоей
фарги и сейчас является твоей первой помощницей? Ты
меня оставишь здесь?
155
— А ты не хочешь этого?
— Нет. Я хочу лишь продолжать служить Амбаласи,
нашему великому гению. Город мне безразличен.
— Хорошо сказала, верная Сетессей. Значит, ты со-
гласна бежать со мной — хотя ты даже пе знаешь, куда
ты направляешься?
— Я — твоя фарги.— Сетессей подтвердила это зла-
ками верности и силы.
— Хорошо сказано. Ты присоединяешься ко мне. Те-
перь проследи за погрузкой остальных моих вещей.
Когда вернулась Элем с картами, она отослала их на
урукето вместе с оставшимися вещами. Потом она дала
знать мореходу, чтобы та следовала за ней.
— Возьми два больших плаща: я уже достаточно по-
спала на сырой земле. Все остальные остаются здесь —
но ты отправишься со мной.
Так как их путь пролегал через сад, который нахо-
дился под открытым небом, она один глаз повернула в
сторону заходящего солнца.
— Иди быстрей, у пас мало времени.
Элем широко открыла рот, когда они быстро шли по
городу. Помимо плащей она несла тяжелый цилиндр, ко-
торый па нее взвалила Амбаласи. От жары у нее кру-
жилась голова, и, когда они наконец остановились, она
широко раскрытым ртом стала хватать воздух, чтобы
немного отдышаться.
— Иди и встань неподвижно под тенью вон тех де-
ревьев, потому что ты сильно перегрелась,— приказала
Амбаласи, забирая у нее цилиндр.— Я сделаю все, что
нужно, потому что все приготовления мы должны закон-
чить до темноты.
Элем смотрела с полным непониманием, когда Амба-
ласи откручивала конец цилиндра, пока не появилась
струя жидкости. Держа цилиндр на расстоянии вытяну-
той руки, она облила этой жидкостью барьер из виноград-
ных лоз и растения, которые росли между этих деревьев.
Они находились в районе города, в котором она никогда
не бывала раньше, поэтому она пе знала, что деревья бы-
ли частью живой стены сада, где их держали в заточе-
нии. Когда Амбаласи откинула в сторону пустой цилиндр
и сквозь сгущавшиеся сумерки медленно возвратилась
назад, Элем уже достаточно охладилась, чтобы закутать-
ся в плащ. Амбаласи взяла другой плащ и расстелила его
па земле, показывая очень сильное раздражение, когда
она устраивалась на нем для ночлега.
15В
— Это последний раз, когда я сплю на земле. Нам на-
до проснуться с первым лучом солнца, пока город не про-
будился.— Она сказала это, придавая своим словам серь-
езный и важный оттенок. Элем показала знаками, что она
поняла команду, закрыла глаза и заснула.
Птицы разбудили ее; она поняла, что близится рас-
свет. Она плотнее обернула вокруг себя плащ и посмот-
рела вверх сквозь ветви. Когда небо между ними стало
светлее, Элем поднялась и с уважением обратилась к
старой ученой:
— Свет... велит... идти...
Смысл ее слов был непонятен, потому что было темно,
но звук ее голоса имел желаемый эффект. Амбаласи вста-
ла и откинула плащ, неуклюжей походкой пошла к сте-
пе из растений. Было достаточно светло, чтобы можно
было увидеть то место, куда она прыскала жидкость из
цилиндра: листья пожелтели и свернулись. Она знаками
показала, что довольна своей работой, когда подошла
вплотную к стене и потянула за толстую виноградную
ветку. Она сломалась в ее руке, превратившись в пыль.
— Вперед,— приказала она Элем.— Закрой ноздри и
опусти мембраны на глаза, прокладывай себе дорогу че-
рез эти заросли.
Облако пыли поднялось, когда Элем своими руками
перемалывала ветви. Через минуту она прорвалась сквозь
барьер и оказалась лицом к лицу с двумя Дочерьми Жиз-
ни, которые, увидев ее, испугались, так же, как и она,
увидев их.
— Не дышите, как фарги,— приказала Амбаласи, со-
провождая слова жестами, означающими молчание и бы-
строту движения.— Разбудите всех и прикажите им при-
соединиться ко мне. Они должны прийти очень быстро
и очень тихо, чтобы их пе было слышно.
Появились первые из Дочерей во все усиливающемся
свете, и Амбаласи приказала им подойти поближе.
— Ты,— сказала опа первой подошедшей к ней,—
стой у этого отверстия в живой стене и всем, кто подой-
дет, показывай знаками, чтобы следовали за нами. Ког-
да пройдут все, тогда ты сама пойдешь за нами. Все
остальные следуют за мной.
Она повернулась и повела их через пробуждающийся
город. Все до одной Дочери Жизни шли за ней молчали-
вой процессией. Они прошли мимо нескольких йилан, но
те не обратили па них внимания, и они не вызвали у них
ни малейшего любопытства. Только фарги проявили ин-
157
терес, и многие из них присоединились к процессии, по-
тому что с нетерпением хотели увидеть или узнать что-
нибудь новое. Солнце уже поднялось над горизонтом,
когда Амбаласи остановилась у кромки воды за продоволь-
ственными складами и приказала прислать к ней Энге.
— Иди со мной и молчи,— ответила она на вопроси-
тельный жест Энге и проследовала из-под укрытия по
направлению к высокому плавнику ближайшего урукето.
Наверху только-только появилась одна из членов экипа-
жа. Глаза ее вытянулись в узкие щелочки от яркого ут-
реннего солнца; Амбаласи позвала ее:
— Командиру немедленно явиться ко мне.
Член экипажа исчезла из виду, и через несколько мгно-
вений командир урукето спустилась вниз и выпрыгнула
из-за спины огромного урукето на неочищенное дерево
дока.
— Приказы следует выполнять немедленно,— сказала
Амбаласи со знаками настойчивости.— Иди к эйстаа.
Командир знаками выразила согласие и поспешила
уйти. Когда она скрылась из виду, Амбаласи заговорила
с удивленными членами экипажа, которые стояли на вер-
ху плавника:
— Всем на борту — спускаться в док. Сюда идут дру-
гие, и я хочу, чтобы вы им не метали.— Она повернулась
к Энге, когда первая из экипажа стала спускаться вниз.—
Теперь собери всех немедленно. Но не бери фарги — для
них нет места. Когда эйстаа поговорит с командиром, она
сразу же поймет, что что-то не так. Поэтому мы долж-
ны уходить.
Амбаласи, никогда не отличавшаяся особым терпением,
бродила по док5, в то время как Дочери поспешно за-
бирались на урукето. Она подала зпак удивленному эки-
пажу отойти назад, потом просигнализировала, что ей
надо видеть Эпге, а потом Элем.
— Мы отправимся сразу же, как последняя из нас
окажется на борту. Мы отчалим без экипажа. Ты, Элем,
будешь командиром, потому что ты сама говорила мне,
что служила па урукето.— Она резкой командой запре-
тила им протестовать.— Я наблюдала за работой коман-
дира. Это занятие пе требует особых навыков. Ты обу-
чишь других всему, что они должны знать.
— Альтернативы нет. Там, куда мы отправимся, нас
не должны найти. У нас не должно быть свидетелей, ко-
торые могли бы вернуться и рассказать эйстаа о нас.
— А куда мы идем?
158
Амбаласи встретила этот вопрос молчанием, а потом
последовал жест, который обозначал прекращение всех
разговоров.
Перепуганные члены экипажа стали кричать и что-то
спрашивать, беспокойно топчась на месте, когда причаль-
ные канаты отвязали, и урукето поплыл но реке, оставив
позади энтисенатов. Йиланы из экипажа отчаянно завыли,
когда первые волны разбились о спину урукето, который,
удаляясь, становился все меньше и меньше.
Они все еще стояли в порту, уставившись на стаи эсте-
келей, вылавливающих рыбу в устье реки, когда первые
посланцы эйстаа, спотыкаясь и широко раскрыв рты от
усталости, подошли к порту. Бормотавшим что-то фарги
они ответили резко отрицательно.
Море было пустым. Урукето ушел.
ГЛАВА 18
Когда они продвигались на север, Керрик был в таком
приподнятом настроении, что ему хотелось громко кри-
чать, хотя оп знал, что охотник на тропе должен быть
молчаливым. С каждым шагом оп понемногу освобождал-
ся от ответственности, и от этого легко было идти.
Он сделал все, что мог, чтобы спасти город; теперь дру-
гие должны продолжить начатое им дело. Он больше не
должен нести это бремя. Широкая спина Ортнара, вся
взмокшая от пота, двигалась перед ним. Москиты гудели
над головой охотника, а оп свободной рукой отгонял их.
Керрик вдруг почувствовал к нему симпатию — все-таки
они вместе прошли долгий путь — впервые за все время
с тех пор, как Ортнар убил его друга Инлени, и Керрик
тогда тоже чуть не убил его. Теперь между ними была
связь, которую невозможно было разорвать. Это было ре-
альностью на самом деле: этот лес вокруг них; город и
трудности, связанные с ним, уходили все дальше назад
по мере того, как они настойчиво продвигались на север.
С наступлением ночи Керрик очень устал и готов был
остановиться на привал, но не хотел первым предлагать
этого. Это сделал Ортнар, который остановился, когда
они подошли к впадине, покрытой травой, рядом с ручьем.
Он указал на остатки зоны от старого костра.
— Хорошее место для ночлега,— слова были сказа-
ны на марбаке, а думал он как тану.
Керрику теперь не нужно было говорить по-йилан-
*60
ски, на языке саску и прислушиваться к труднопонимае-
мым аргументам мандуктов. Небо и лес — это все было
на самом деле. Если только в конце их похода будет ждать
Армун. Он чувствовал облегчение, как будто он сбросил
камень с плеч, о котором он ничего не знал. Ему было
24 года, и за это время он много повидал, познал много
других миров с тех пор, как 16 лет тому назад его захва-
тили йиланы. В ту ночь его сон был более крепким и
глубоким впервые за последнее время. Над ручьем висел
прохладный туман. Проснулся он утром, когда Ортнар
дотронулся до его плеча и, дав понять ему, чтобы он мол-
чал, одновременно поднял свой хесотсан и прицелился.
Маленький олень, стоя по колено в воде, поднял голову,
почувствовав вдруг что-то недоброе, и тут же упал, когда
стрела поразила его в бок.
Вкусное свежее мясо оленя сильно отличалось от вя-
леного мяса мургу. Они досыта наелись, а оставшееся мя-
со закопали в угли.
— Расскажи о пармутанах,— попросил Керрик, пе-
режевывая мясо.— Я знаю только, как их называют и что
они живут на севере.
— Я однажды видел одного. Наш саммад обменивался
с ним товаром. Все его лицо было покрыто шерстью: это
не такая борода, как у нас. Все лицо сплошь было по-
крыто шерстью, как у длиннозубого. Он был небольшого
роста, чуть повыше меня, хотя я тогда был еще совсем
подростком. Я слышал, что они живут на побережье, бли-
же к северу, где лед в море никогда не тает. Они ловят
в море рыбу, и у них есть лодки.
— Как же мы найдем их? У них, наверное, другие
саммады?
Ортнар похлопал себя по щекам, что означало: он не
знает.
— Если у них есть саммады, то я никогда не слышал
о них. Но я слышал, как они разговаривали. Они с тру-
дом говорят на марбаке. Охотник из нашего саммада
знает несколько слов на их языке, и он объяснялся с ни-
ми. Я думаю, что все, что нам надо делать,— это идти на
север, добраться до побережья и поискать их следы.
— До того, как мы дойдем туда, наступит зима.
— Там всегда зима. У нас есть меховые шкуры, мы
возьмем с собой сушеное мясо. Если мы пойдем по этой
тропе, то встретим саммады, которые идут на юг. У них
мы возьмем эккотаз. Вот что мы должны делать.
6 Г. Гаррисон
161
— И сушеный хардалт — наверняка он у них есть.
Позже, много дней подряд, влажный ветер приносил
им запах дыма. Они шли на этот запах и наконец вышли
на луг, где были разбиты темные палатки саммада Сор-
ли, едва видневшиеся сквозь ливень. Мастодоны затру-
били, когда они проходили мимо них; они были благо-
дарны за гостеприимство и за возможность хорошенько
поесть. Потом они спали в сухой и теплой палатке. Утром
они продолжили свой путь на север, а саммад направился
в другую сторону. Это были последние из тану, которых
они встретили.
Они шли на север: лето ушло, наступила осень. Су-
хие листья лежали вдоль тропинки, и кролик, которого
убил Керрик, уже начал менять свою серую шубку на
белую.
— Очень ранняя зима,— угрюмо сказал Керрик.
— Зимы теперь все очень ранние — мы знаем об этом.
Все, что нам нужно,— это продолжать идти на север как
можно быстрее.
Небо было серым, и они чувствовали в воздухе запах
снега, когда подошли к лагерю, расположенному у реки.
Керрик сразу же узнал его, так как он стоял на возвы-
шении над берегом, среди разбросанных кусков старых
шкур и раскрошенных костей — это было все, что оста-
лось от саммада его отца. Херилак нашел здесь нож Ама-
хаста из небесного металла среди костей его отца. Он до-
тронулся до ножа, который висел на шее. Йиланы при-
шли сюда из-за океана и уничтожили их саммад. Это бы-
ло очень давно, и теперь у него остались только воспоми-
нания о воспоминаниях другого человека. Теперь его сам-
мад был ближе к северу, где была Армун, и это то ме-
сто, куда они должны идти. Он обернулся на зов Ортна-
ра, и они отправились на запад вдоль берега реки.
К концу следующего дня они обнаружили засохшее
дерево на берегу. Оно было довольно большое, чтобы вы-
держать из двоих, однако они с трудом смогли освобо-
дить его от корней, глубоко вросших в землю. С этим де-
ревом они провозились до глубокой ночи.
Вода в реке была такой же холодной, как тающий
снег. Когда утром они вошли в воду, чтобы перейти через
реку вброд, свои мешки и оружие они крепко привязали
к дереву, которое сбросили в реку, и стали перебираться
на противоположный берег. Когда наконец путники вы-
брались на берег, они совершенно окоченели и посинели
от холода, стуча зубами. Керрик вытащил на берег их
162
имущество, Ортнар развел большой костер. Здесь они
оставались до тех пор, пока их одежда не высохла, по-
том вновь одели на себя все еще сырые шкуры и сно-
ва двинулись на север. Если они пойдут быстро, то не за-
мерзнут. У них совсем не было времени, чтобы его тра-
тить попусту, потому что первые снежинки уже плавно
опускались на землю под деревья.
Дни теперь становились короче, и каждое утро они
поднимались до рассвета и шли в темноте при тусклом
свете звезд, пока на небе не появлялось тусклое солнце.
Они были сильны и бодры. Но у них начали появляться
опасения.
— У нас осталось совсем немного мяса,— сказал Орт-
нар.— Что мы будем делать, когда оно кончится?
— Перед этим мы сумеем отыскать парамутанов.
— А если нет?
Они молча посмотрели друг на друга, потому что оба
знали ответ на этот вопрос. Вот почему оба не хотели го-
ворить об этом вслух. Они разложили высокий костер и
стояли очень близко к нему, стараясь впитать в себя все
тепло, которое от него шло.
Еловый лес, которому не было конца, спускался прямо
к берегу, к песчаным пляжам побережья. Временами,
когда они шли, им приходилось удаляться от берега в тех
местах, где берег образовывал отвесные скалы, о которые
разбивались волны. Лес был молчалив и пепросторен; су-
гробы снега у подножия деревьев были настолько глубо-
ки, что по ним тяжело было идти. Каждый раз, когда они
снова выходили к берегу, они лихорадочно смотрели в
обоих направлениях в поисках какого-нибудь жилья, но
ничего не было. Только бесплодный берег и пустынное
море.
Еды у них почти не осталось. А когда разразилась
снежная буря, выбора у них не было: они могли только
молча идти вперед, пригибаясь от холодного северного
ветра в поисках какого-нибудь укрытия. Они совсем око-
ченели, когда случайно обнаружили небольшую пещеру у
основания скалы.
—- Туда! — крикнул Керрик очень громко, чтобы пере-
кричать рев ветра, указывая на темное отверстие в ска-
ле, едва видневшееся сквозь падавший снег.— Нам нуж-
но туда, чтобы спрятаться от ветра.
— Нужны дрова — много дров. Бросай вещи и идем
за ними.
Они пробивались через сугроб, который наполовину за-
6* 163
крыл вход в пещеру, споткнулись и упали. Здесь ветра не
было, и поэтому казалось внутри пещеры почти тепло,
хотя они чувствовали, что в воздухе пахло морозом.
— Здесь лежать нельзя,— сказал Ортнар, поднимаясь
на ноги. Он взял Керрика за руку и помог ему поднять-
ся, а потом вытолкнул его наружу, в пургу.
Они неуклюже обрубали Нижние ветви деревьев, ес-
ли могли — ломали их руками. Ортнар уронил нож из
своих онемевших от мороза пальцев, и они потратили уйму
драгоценного времени, чтобы отыскать его в сугробе. Вы-
биваясь из последних сил, они все-таки притащили дро-
ва в пещеру. Больше они уже никуда ие могли выходить.
Керрик кое-как достал ящичек с кремниевыми камешками
для высекания огня, но своими озябшими пальцами не
смог взять их. Поэтому сначала пришлось отогревать ру-
ки, спрятав под меховые шкуры и прижав их к телу.
Наконец огонь зажгли и развели высокий костер. Они
задыхались от дыма, но, однако, почувствовали, как жизнь
возвращалась в их онемевшие от холода тела. Снаружи
было уже совсем темно, ветер постоянно выл, а снег скап-
ливался в огромный сугроб у входа, и поэтому им все вре-
мя приходилось расчищать его, чтобы выпускать дым из
пещеры.
— Мы не первые укрываемся здесь,— сказал Керрик,
указывая на низкий потолок пещеры, на котором углем
был нарисован гигантский олень. Ортнар что-то провор-
чал и ударил по земле рядом с костром.
— По крайней мере, они не оставили здесь своих ко-
стей.
— А мы можем? — спросил Керрик.
Ортнар молча подтащил свой мешок и вытряхнул из
него остатки еды.
— Это все, что у нас осталось; то же самое и в твоем
мешке. На обратный путь не хватит.
— Тогда мы должны идти только вперед. Мы найдем
парамутан. Они должны быть здесь. Где-то здесь.
— Мы пойдем вперед тогда, когда утихнет буря.
Они распределили обязанности: один поддерживал
огонь, другой добывал дрова. Быстро наступила темнота,
и Ортнар, нагруженный дровами, с трудом нашел пещеру.
Температура воздуха резко упала, на его щеках появи-
лись белые пятна, которые он растирал снегом. Оба были
молчаливы, потому что говорить было не о чем. Все бы-
ло сказано.
Буря бушевала столько дней, сколько было пальцев
164
па руке охотника. Один палец — это один день, включая
большой палец. Они выходили только для того, чтобы раз-
добыть дров, оттаивали снег, чтобы получить воду. Пер-
вый приступ голода наступил, когда они распределяли
остатки еды. Наконец в один из дней буря прекратилась.
Ветер утих, и снег казался не таким сильным.
— Все закончилось,— сказал Керрик с надеждой.
— Однако мы не можем быть в этом уверены.
Они вышли из пещеры пасмурным днем. Снежинки
все еще опускались на землю с темно-серого неба. На не-
которое время снег почти перестал, и они смогли увидеть
морские волны, накатывающиеся на берег, усыпанный
галькой. Море было угрюмым, темным и пенистым.
— Вон там! — закричал Керрик.— Я видел что-то
там — это что-то типа лодки. Помахай им!
Они, спотыкаясь, побежали к берегу, к пенящимся
волнам, остановились там и начали кричать и прыгать.
Один раз лодка приподнялась на гребне волны, и им даже
показалось, что они увидели в пей человеческие фигуры.
Потом волны снова поднялись и закрыли собой лодку.
Через некоторое время они снова ее увидели, но на этот
раз она была далеко и двигалась на север. Она снова ис-
чезла среди вздымающихся волн и больше не появлялась.
Промокшие и совершенно измученные, они побрели
к пещере, едва различимые сквозь усиливающийся снег.
Буря разразилась снова с удвоенной силой.
На следующий день они съели остатки пищи. Керрик
слизывал с пальцев крошечные кусочки кислого мяса, ког-
да оп поднял глаза и поймал взгляд Ортнара. Он хотел
говорить, но не мог.
Что можно было сделать? Ортнар укутался в мехо-
вые шкуры и отвернулся.
Снаружи дул штормовой ветер, завывая над скалами.
Земля под ними дрожала от того, что волны обрушива-
лись всей тяжестью на берег.
Наступила непроглядная тьма, а вместе с ней жут-
кое и всепоглощающее отчаяние.
ГЛАВА 19
Разбушевавшийся буран все усиливался, ветер раз-
брасывал перед собой снег по арктическому льду. Ничто
не могло устоять перед ним, невозможно было какое-либо
передвижение в этом безжизненном пространстве — по-
всюду господствовал буран.
Вокруг паукарутов (палаток) он нагромождал сугробы
снега, которые были похожи на длинные снежные боро-
ды. В морозной пустыне, над которой воцарилась беско-
нечная ночь, была лишь кромешная тьма и верная смерть.
Внутри паукарута горел желтый огонь масляного све-
тильника и освещал гладкую китовую шкуру, белые ре-
берные кости, на которых крепилась палатка, меха и шку-
ры и смеющиеся лица парамутаи, когда они засовывали
себе в рот или детям куски испорченного мяса, и разра-
жались смехом, если кусок проносили мимо рта.
Армун доставляло удовольствие их окружение, и ее ни-
сколько не беспокоило постоянное внимание к ней Кала-
лека. Он всегда протягивал руку, если она подходила
близко, чтобы дотронуться до нее. Они были совсем дру-
гие. Они даже делили межд>г собой своих женщин, и, ка-
залось, никто против этого не возражал. И над этим они
тоже смеялись. У нее был совсем другой темперамент, не
такой, как у них, поэтому она не могла составить им ком-
панию в этом диком веселье. Но она улыбалась в ответ
на их шутки и шалости и не волновалась, когда Харл ду-
рачился вместе с ними. Они подвигались, чтобы уступить
166
ему место рядом с ними — некоторые из них протягива-
ли руку, чтобы дотронуться до его волос. Они до сих пор
ие могли к этому привыкнуть и всегда говорили о тану,
как об эркигдлите, что означало в переводе «фантастиче-
ские люди», потому что они были ангурпиак, то есть «на-
стоящие люди», как они себя называли. Армун могла по-
нимать, о чем они говорили,— это была вторая зима, ко-
торую они проводили во льдах в паукарутах, и прошло
довольно много времени.
Когда они впервые появились среди парамутан, она
была благодарна только за то, что они остались в живых.
Она сильно ослабла, похудела и очень волновалась за Арн-
хвита в этом странном месте. Здесь все было по-другому:
другая пища, другой язык, другой образ жизни. Время
прошло очень быстро, пока она приспособилась к этой но-
вой жизни. Она не успела и глазом моргнуть, как насту-
пила вторая зима.
Но на третью зиму она уже здесь не останется, и в
своей уверенности она была непоколебима. Весной она
заставит их понять, что ей пора уходить. Силы вернулись
к ней: она и двое мальчиков хорошо питались. И более
важной причиной их ухода служило то, что к этому вре-
мени Керрик, возможно, узнает, что они ушли из самма-
да, и оп будет уверен, что их уже пет в живых. Улыбка
сразу исчезла с ее лица, стоило ей об этом подумать. Кер-
рик! Опа должна идти к нему, идти на юг, в этот неизвест-
ный мир, где живут мургу, которых опи сожгли, идти ту-
да, где он...
— Алуторагдлак, алуторагдлакоп! — сказал Арнхвит,
толкая ее колено. Сильный маленький мальчик, который
уже встретил свое третье лето, говоря возбужденно и ше-
пелявя из-за своих неровных молоденьких зубов. Она
снова улыбнулась и вытерла жир с его лица.
— Чего ты хочешь? — спросила она, говоря на марба-
ке. Она могла понимать его достаточно хорошо, но не хо-
тела, чтобы он говорил только на парамутане. Если оба
мальчика оставались вдвоем, он и Харл говорили друг с
другом на их собственном языке.
— Я хочу своего оленя! Оленя! — Он смеялся и бил
ее своими маленькими крепкими кулачками по колену.
Армун порылась в меховых шкурах и нашла игрушку.
Она сделала ее из кусков оленьей шкуры и приделала к
ней кусочки кости вместо рогов. Мальчик схватил ее и,
смеясь, побежал прочь.
— Тебе надо больше есть,— сказала Аигайоркак, са-
167
дясь рядом с ней и протягивая ей пригоршню белой мор-
ской крапивы. Она сбрбсила с себя часть меховых шкур,
потому что в паукоруГе было жарко, и ее покрытые мяг-
кой шерстью груди свободно болтались, когда она протя-
нула руку. Армун обмакнула палец в это жирное содер-
жимое и облизнула его. Ангайоркак недовольно защелкала
языком.
— Однажды жила-была женщина, которая не ела ры-
бу, пойманную рыбаками,— У нее на все случаи жизни
были свои истории; в любом обычном событии она виде-
ла скрытый смысл.— Это была серебряная рыба, очень
большая и жирная. Она посмотрела на женщину и не по-
няла ее. «Ответь мне,— сказала рыба.— Почему ты не ешь
меня? Глубоко в океане я отчетливо слышала каждое сло-
во, сказанное рыбаками, увидела крючок с яркой нажив-
кой. Я съела ее, как была должна. А теперь я здесь, и ты
не хочешь меня. Почему?»
Когда женщина услышала это, она очень рассердилась
и сказала рыбе, что она всего-навсего только рыба и что
это ее собственное дело — съест она рыбу или нет. И, ко-
нечно, когда дух рыбы услышал такое, он еще больше рас-
сердился и поднялся с темного океанского дна, где он
живет. Он плыл все быстрее и быстрее, пока не ударил-
ся об лед, проломил его, широко раскрыл рот и съел пау-
карут и все меховые шкуры, и ребенка, а затем съел жен-
щину. Теперь ты знаешь, что бывает с теми, кто не хо-
чет есть. Ешь!
Армун слизнула еще немного жирной жидкости с
пальца.
— Когда закончится пурга, снова выйдет солнце и ста-
нет тепло, тогда я с детьми уйду...
Ангайоркак пронзительно закричала, уронила содер-
жимое из руки, прижала руки к ушам и начала раска-
чиваться из стороны в сторону. Калалек, когда услышал
вопли, посмотрел на них, широко раскрыв от удивления
глаза, потом поднялся и подошел к ним, чтобы узнать,
из-за чего был шум. Из-за жары в паукаруте он скинул
с себя всю одежду: его гладкая коричневая шерсть бле-
стела при свете светильника. Даже после этого в голове
Армун не укладывалось, что все парамутаны выглядят,
как он, то есть покрыты шерстью с головы до ног. Хвост
Калалека проходил между ног и поднимался кверху, а
его пушистый конец прикрывал все его мужское достоин-
ство.
— Ангайоркак издала крик великого несчастья,— ска-
168
зал он, потом протянул ей кость, по которой он вырезал
рисунки, чтобы успокоить ее, отвлечь внимание.— Это
будет свисток, видишь? А это будет уларуак на нем. Сви-
сток будет как бы во рту, а он будет в него дуть.
Она отодвинула в сторону его руку; она не хотела, что-
бы ее так легко лишили ее страданий.
— Сейчас зима и темно — но волосы эркигдлитов по-
добны солнцу внутри паукарута, и мы смеемся, и едим, и
нам тепло. Но теперь...— она снова завыла, продолжая
раскачиваться из стороны в сторону,—...теперь Армун
уйдет, и свет от мальчиков тоже уйдет, и опять станет
темно,
Калалек широко раскрыл глаза от изумления, увидев
такой сильный взрыв эмоций.
— Но они не могут уйти,— сказал он.— Когда бу-
шует вьюга, смерть сидит рядом с паукарутом с широко
раскрытым ртом и ждет. Если выйдешь из паукарута,
то сразу попадешь к ней в зубы. Поэтому они не могут
уйти, а ты не должна так кричать.
— Весной,— сказала Армун,— мы должны уйти.
— Видишь,— сказал Калалек, поглаживая свою жену
Ангайоркак по гладкому меху, стараясь успокоить ее.—
Видишь, они никуда не уходят. Съешь чего-нибудь. Они
остаются.
Парамутаны жили одним днем, и каждый новый день
был для них неожиданностью. Армун больше ничего не
говорила, но она приняла твердое решение. Они уйдут
сразу, как только потеплеет, чтобы можно было путеше-
ствовать. Она слизнула с пальцев остатки жирной жид-
кости. Теперь им надо было хорошо есть, чтобы быть
сильными. И отправляться па юг, как только это будет
возможно.
Вьюга бушевала всю длинную ночь, и когда утром Ка-
лалек приоткрыл отверстие для дыма, наверху в палатке,
в него ворвался крошечный солнечный лучик. Все закри-
чали от волнения и начали искать среди разбросанных
шкур свою одежду, каждый раз взрываясь от хохота, ког-
да кто-нибудь находил вместо своей чью-нибудь чужую
шкуру. Буря держала их в заточении много дней. Дети,
увидев свет, прыгали от нетерпения. Армун одной рукой
крепко держала Арнхвита, который вырывался из рук,
а другой натягивала на себя нижнее платье, которое мяг-
ким нежным мехом для большего тепла было обращено
вовнутрь. Сверху надевалась одежда из более плотных
шкур с более густым мехом, с капюшоном; потом ботин-
169
ки, рукавицы — все это делало возможным существова-
ние на полярном севере.
Калалек лежал и ворчал от напряжения, пытаясь ото-
двинуть в сторону снег, который завалил вход в палатку.
Свет едва просачивался сквозь снег. Когда его наконец
удалось убрать, всех ослепил яркий свет. Все рассмея-
лись еще громче и поочереди начали всех выталкивать
наружу.
Армун выпустила мальчиков первыми, потом вышла
сама. От ослепительного света она сощурила глаза. Пос-
ле дурного спертого воздуха паукарута, запаха подгнив-
шего мяса, мочи и детей, морозная свежесть воздуха ка-
залась восхитительной. Она вдыхала его полной грудью,
хотя от холода перехватывало дыхание. Разбросанные там
и тут паукарауты выглядели, как большие белые глыбы
на фоне белого ландшафта. Другие парамутаны выполза-
ли из них па белый свет; люди кричали от радости и гром-
ко смеялись. Небесный купол был небесно-голубым, на
его фоне очень высоко были видны несколько облаков, и
там, где кончалась снежная равнина, небесная арка со-
единялась с темпо-синим океаном. Лодки, закрепленные у
берега, были похожи па белые холмы, совершенно спря-
танные под снегом.
Вдруг кто-то поднял тревогу, потом указал вдаль и за-
кричал:
— В море — уларуак!
— Не может быть!
— Пет это не уларуак — это одна из наших лодок.
— Значит, это лодка Ниумака — только его нет сре-
ди нас. Но он должен быть мертвым, мы пели ему песню
смерти и песни смерти тем, кто был с ним.
— Мы спели их слишком рано,— засмеялся Кала-
лек.— Они дурачили пас все это время. Они никогда не
позволят нам этого забыть.
Харл вместе со всеми побежал навстречу приближаю-
щейся лодке, Арнхвит бежал следом за ним, но споткнул-
ся и упал, громко заплакав. Армун взяла его на руки и
вытерла ему слезы: он больше испугался, чем ушибся.
Все сообща вытащили лодку на берег и привязали ее.
Арнхвит стоял в снегу: плакать он перестал, но держался
за руку Армун и наблюдал за радостной встречей. Ниумак
пошел прямо к палаткам, другие бежали рядом и хлопали
его по рукам, чтобы поделиться доброй удачей, которой
он и его спутники обладали. Чтобы выжить в такую не-
погоду — это считалось чем-то особенным. Все четверо
470
устало упали иа колени в снег и жадно пили воду из ве-
дер, специально принесенных для них, и откусывали кус-
ки мяса, которое было предложено им. Только когда они
и.(били едой свои желудки, их стали расспрашивать. Ни-
\ мак поднял вверх руки, призывая всех к тишине, и да-
i.e маленькие дети притихли.
— Случилось вот что,— начал он, и сразу же послы-
шалось шарканье, потому что люди подались вперед, чтобы
лучше было слышно.— Мы здесь могли видеть этот лед,
когда началась буря. Могли даже видеть сквозь стенки
наукарутов, могли видеть тепло и пищу, и играющих де-
тей, могли чувствовать их мягкий пушок и даже лизать
его языком. Но ураган унес нас далеко.
Он выдержал театральную паузу, и его слушатели за-
ныли в агонии, потом руки его опустились.
—- Мы так и не смогли добраться до льда и паукару-
гов. Мы могли только плыть до того момента, когда на-
чалась буря. Есть такая земля, которая называется Сло-
манная Нога. Там мы укрывались долгое время, но к бе-
регу причалить не могли, потому что там очень неподхо-
дящее место. Потом ветер поменялся, и нас опять унес-
ло в открытое море, и вот тогда мы запели песню смерти.
Слушатели снова заголосили, и рассказ продолжался
и том же духе довольно долго. Но никто не возражал, по-
тому что это был интересный и захватывающий рассказ.
По Ниумак устал и замерз, поэтому вскоре наступил ко-
нец.
— В последний день буря снова разразилась, и нас
принесло к берегу, но причалить мы не смогли, потому
что волны были очень большие. Но тут случилась странная
вещь. На том берегу есть пещера, известная, как Пещера
Оленя, из-за рисунков в ней, и мы проходили мимо это-
го места и видели, как двое наших братьев выходили из
пещеры, бежали и махали нам руками. Но мы могли
только плыть, потому что ветер дул нам в спину. У них
была теплая пещера, и мы хотели присоединиться к ним,
но не могли. Но кто они? Все наши люди здесь, все на-
ши лодки тоже здесь. Может быть, какие-нибудь сосед-
ние парамутаны? Но такого не может быть зимой. По-
том мы поплыли назад, и вы увидели нас, и мы здесь, и
теперь я отдыхаю.
Он полез в свою палатку, а вслед слышались вопро-
сы. Кого они видели? На кого они были похожи? Была
ли там поблизости лодка?
Армун стояла, как скованная льдом, холодная, как лед.
171
Она смотрела перед собой, но ничего не видела. Она зна-
ла, кто был в пещере на берегу, знала, как будто кто-то
нашептывал ей имя на ухо. Деррик. Это, должно быть,
был он, один из тех двоих охотников. Она в этом нисколь-
ко пе сомневалась. Она была настолько в этом уверена,
как будто знание этого всегда присутствовало у нее, до-
жидаясь слов Ниумака, которые позволили это знание
обнаружить. Он искал ее. Он узнал, что она ушла на се-
вер, и отправился на ее поиски. Она должна идти к нему.
Оцепенение, которое охватило ее, прошло, и она бы-
стро вернулась к действительности.
— Калалек! — закричала она.— Мы должны идти к
той пещере. Я знаю, кто там. Там — мой охотник. Там —
Керрик!
Калалек от удивления открыл рот. Эркигдлиты дела-
ли так много вещей, которые просто поражали. Но он ни
па мгновение не сомневался в ее правоте. Он собрался
с мыслями и вспомнил слова Ниумака.
— Это хорошо, что твой охотник там, и он в безопас-
ности, и ему тепло, как сказал Ниумак.
— Нет,— сердито ответила она.— Он — не параму-
тан, и он не в безопасности. Он — тану, который шел сю-
да, нес с собой еду и которого застала вьюга. Я должна
идти за ним г— ремедленно.
Когда наконец Калалек все это переводил, он гром-
ко закричал:
— Лодка, моя лодка, мы должны отвязать мою лодку.
Надо сделать одно дело.
Армун обернулась и увидела, что Ангайоркак смотрит
на нее широко раскрытыми глазами.
— Ты должна помочь мне,— сказала Армун.— При-
смотри за Арнхвитом, пока мы не вернемся. Ты сделаешь
это?
— Ты не должна идти,— сказала Ангайоркак не очень
убедительно. — Я пойду.
Лодка была уже спущена на воду к тому времени,
когда опа подошла к ней. В нее загружали продоволь-
ствие. Четверо парамутан были с Калалеком: они уже
опустили весла в воду, хотя последний из узлов еще не
был погружен на борт. Потом они отплыли, подгоняемые
северным ветром.
С наступлением ночи они продолжали грести на юг.
Берег в том месте представлял собой бесконечную цепь
скал, и речи не могло быть, чтобы причалить к берегу на
ночь. Они опустили тяжелый кожаный парус, чтобы за
172
ночь не уплыть очень далеко. Они поели немного полу-
сгнившего мяса, а вместо воды сосали во рту кусочки
снега, который оставался на борту. Многие из них под-
ходили к Армун и похлопывали ее, тем самым успокаи-
вая. Она не отвечала им, только смотрела на берег и жда-
ла. К рассвету, совершенно измученная, она заснула, а
когда проснулась, они снова плыли на юг.
Для Армун покрытый снегом берег казался бесфор-
менным и пустым. Но не для парамутап, которые пока-
зывали пальцами на невидимые береговые знаки и кри-
чали что-то друг другу. Потом кричали в знак согласия
и полные энтузиазма выгребли прямо к берегу. Когда
их подняла волна, а потом опустила у скалистого бере-
га, двое из них тут же перемахнули через борт и оказа-
лись по пояс в ледяной воде. Они потащили лодку на бе-
рег. Армун спрыгнула па землю, упала, быстро встала на
поги и бросилась бежать к заросшим деревьями холмам.
Благодаря своим длинным ногам она обогнала всех осталь-
ных, но вынуждена была остановиться, глядя с отчаяни-
ем на белый снег, на котором не было никаких следов.
— Идем туда! — крикнул Калалек, когда проходил
мимо, показывая вперед, спотыкаясь и падая в глубоких
сугробах. Теперь было не до смеха, потому что снег был
очень глубоким и доходил до самых деревьев, скрывая под
собой все.
Они копали и отчаянно разбрасывали снег в стороны.
Вот появилось черное отверстие, которое постепенно уве-
личивалось. Армун отчаянно копала вместе с остальны-
ми, а потом упала в это отверстие, когда его совсем рас-
копали. Там была навалена груда шкур — зачем? Она
поползла вперед и первая нашла их, отодвинула закаме-
невшие от холода шкуры, закрывающие лицо Керрика.
Оно было серым и замерзшим. Армун сорвала с руки
рукавицу и дотронулась до него, не дыша от страха, охва-
тившего ее.
Его кожа была такой холодной, такой холодной.
Он казался мертвым.
Однако, когда она заголосила, его веки дрогнули, и
глаза открылись.
Она не опоздала.
ГЛАВА 20
Снежные пустыни холодного севера были для пара-
мутап родным домом. Они знали, как здесь жить и вы-
жить, знали все, что только можно было знать о лечении
при обморожениях. Теперь, когда они отталкивали в сто-
рону Армун, чтобы пройти в пещеру, то вели себя очень
беспокойно. В то время когда Калалек раздевал Кер-
рика, стаскивал с него меховые шкуры, двое других тоже
раздевались, складывая свою все еще сохранившую теп-
ло тела одежду на мерзлую землю.
Окоченевшее тело Керрика осторожно положили на
шкуры, и голые охотники лежали рядом с ним, прижав-
шись к нему, чтобы теплом своих обнаженных тел согре-
вать его. Другие охотники укрыли их шкурами.
— Какой холод! Я наверняка сам замерзну, пойте
мою песню смерти! — крикнул Калалек.
Все засмеялись: к ним снова вернулось хорошее
расположение духа после того, как они убедились, что
охотники живы.
— Принеси дров, разожги огонь, растопи снег. Они
должны согреться и захотят пить.
С Ортпаром поступили точно таким же образом. Ар-
мун поняла, что в качестве помощи ей лучше было бы
раздобыть дрова. Но он был жив! Солнце своим теплом
ласкало ее лицо, и это тепло проникало в ее тело при мыс-
ли, что они оба — опа и Керрик — были живы и здоро-
вы и снова вместе. В тот момент, когда она потянулась
174
за веткой, чтобы сломать ее, она дала себе слово, что
больше никогда не расстанется с Керриком. Они в тече-
ние долгого времени были разлучены. Невидимая нить,
которая связывала их, натянулась так сильно, что чуть
было не порвалась. Она больше не позволит этому про-
изойти. Куда бы он теперь не последовал, опа везде и
всюду будет с ним. И никто, и ничто не будет стоять меж-
ду ними. Она отломила еще одну замерзшую ветку, та
громко треснула после того, как она изо всех сил потя-
нула ее. Гнев и счастье переполняли ее. Больше такого
не повторится никогда!
Огонь ревел, в пещере было тепло. Калалек растирал
конечности Керрика и одобрительно кивал.
— Хорошо, очень хорошо: оп сильный — какое у не-
го белое тело! Только вот здесь лицо обморожено, вот
эти темные пятна. Ничего, кожа сойдет, и все будет в
порядке. А вот другой очень плох, очень.
Он убрал меховую шкуру с ног Ортпара. Все пальцы
левой ступни были обморожены и совсем почернели.
— Их надо отрезать. Сделайте это сейчас же, он ни-
чего не почувствует, вот увидите.
Ортнар громко стонал, даже несмотря на то, что он
был без сознания, но Армун не обращала внимания на
режущие слух звуки, которые слышались за ее спиной,
когда она склонилась над Керриком. Его лоб был уже
теплым, на нем начала выступать испарина. Она погла-
дила его кончиками пальцев, его веки дрогнули, глаза
открылись и снова закрылись. Она обняла его за плечи
и приподняла, прижав к губам кожаный сосуд с водой.
— Выпей, пожалуйста, выпей это.— Он шевельнулся,
сделал глоток и снова откинулся назад.
— Они должны быть в тепле, хорошо кушать и на-
браться сил, чтобы можно было передвигаться,— сказал
Калалек.— Мы принесем сюда мясо из лодки, а потом
пойдем половим рыбу. Вернемся поздно, когда стемнеет.
Парамутаны заготовили ей очень много дров. Она по-
стоянно поддерживала огонь. Когда она повернулась к
Керрику, то увидела, что он открыл глаза и шевелит гу-
бами, пытаясь что-то сказать. Она коснулась ёго губ
своими губами, потом погладила их, как будто успокаи-
вала ребенка.
— Я буду говорить. Ты жив — и Ортнар тоже жив. Я
нашла тебя вовремя. С тобой все будет хорошо. Здесь
еда и вода — сначала тебе надо попить.— Она снова его
приподняла, и он выпил немного воды. Когда она сно-
175
ва положила его, то прижалась к нему и начала нашеп-
тывать ему на ухо: — Я дала <jp6e клятву. Я клянусь,
что больше никогда не позволю ffe6e оставить меня одну.
Куда пойдешь ты, туда пойду и я. Так должно быть.
— Так должно... быть,— с трудом произнес он охрип-
шим голосом. Он закрыл глаза и 'снова заснул: незадолго
до этого он был на грани смерти, и поэтому сразу очень
трудно прийти в себя, если ты подошел к этой грани
слишком близко. Ортнар зашевелился и что-то промы-
чал, и Армун тоже подала ему воды. Было совсем темно,
когда вернулись парамутаны. Они кричали и звали ее.
— Посмотри на эту крошечную вещичку, что я при-
нес,— громко говорил Калалек, входя в пещеру. Он вы-
соко над головой держал в руке страшную рыбину, по-
крытую чешуей величиной, наверное, с тарелку, и с още-
тинившейся пастью.— Это даст необходимую силу. Пусть
поедят.
— Но они все еще без сознания.
— Слишком долго, это нехорошо. Им нужно мясо.
Я покажу тебе.
Двое из парамутап приподняли Ортнара, усадив его;
потом Калалек осторожно повернул голову Ортнара, по-
щипал его за щеки, что-то пошептал ему на ухо — пос-
ле этого громко стал хлопать в ладоши. Все закричали
от воодушевления, когда Ортнар приоткрыл глаза и за-
стонал. Один из охотников держал рот Ортнара откры-
тым, пока Калалек отрезал кусок рыбы и выжимал из
него сок прямо ему в рот. Ортнар начал кашлять, пле-
ваться, но все-таки глотал, и это вызвало у окружающих
еще больший восторг. Когда ои почти совсем проснулся,
они запихнули ему в рот кусок сырой рыбы и застави-
ли жевать его и глотать.
— Скажи ему на своем эркигдлитском языке, что
он должен есть. Пусть жует вот это.
Керрика она кормила сама. Она никому не позволя-
ла приближаться к нему и старалась отдать ему все свои
силы, крепко прижав его к своей груди.
Только через два дня Ортнар был готов отправиться в
путь. Он кусал до крови губы, когда парамутаны среза-
ли черные куски мяса с его ног.
— Но все-таки мы живы,— сказал Керрик, когда са-
мое тяжелое осталось позади.
— Но часть меня — нет,— задыхаясь, ответил Орт-
нар; на его лице выступила испарина.— Но мы нашли
их — или они нашли нас — вот это важно.
176
Керрик опирался на Армун, когда они шли к лодке.
Ортнара несли на носилках, сделанных из веток. Он поч-
ти не обращал внимания на окружающих, потому что
еще испытывал сильную боль. Но зато Керрик смотрел
вокруг широко раскрытыми глазами и все оценивал, когда
садился в лодку.
— Сделана из кожи: легкая, крепкая. И все на веслах!
Эти парамутаны могут строить так же хорошо, как и
саску.
— Кое-что из того, что они делают, даже лучше, чем
у саску,— сказала Армун, которой его интерес достав-
лял удовольствие.— Посмотрите вот на это. Как ты ду-
маешь, что это? — Она протянула ему длинную кость с вы-
сеченными на ней узорами, и он стал вертеть ее в руках.
— Эта кость от какого-то очень большого зверя, я не
знаю какого. Она полая внутри, но все-таки что это? —
Он приложил кость отверстием к глазу, посмотрел в не-
го, нажал на набалдашник и увидел изнутри, с краю, де-
ревянное кольцо. Размер кольца подходил для того, что-
бы вставлять в него стрелу.— Сделано превосходно — это
все, что я могу сказать.
Армун улыбнулась, ее полуоткрытые губы обнажили
ряд ровных зубов. Она опустила один конец трубки в во-
ду. Когда она нажала на набалдашник, послышался за-
сасывающийся звук, а когда она нажала второй раз, струя
воды выстрелила из открытого верхнего конца костяной
трубки и очутилась за бортом лодки. У Керрика пере-
хватило дыхание. Потом они оба рассмеялись над его
изумлением. Керрик вновь взял кость в руки.
— Это что-то наподобие того, что вырастили йиланы,
но эта сделана, а не выращена. Мне очень нравится эта
штучка.— Он снова повертел ее в руках, восхищаясь ею,
проводя пальцами по линиям рисунка, изображавшего
рыбу, выплевывавшую огромный водяной фонтан.
Возвращение в паукаруты было настоящим триумфом.
Женщины толкали друг друга, визжа от смеха. Для них
было привилегией нести на носилках светловолосого ги-
ганта.
Ортнар с изумлением смотрел на них, когда они, от-
талкивая друг друга, дотрагивались до его волос, разго-
варивая между собой на каком-то лающем языке.
Арнхвит с удивлением смотрел на своего отца: он поч-
ти не помнил охотников тану. Керрик встал на колени,
чтобы получше рассмотреть его — упитанного, большегла-
зого мальчика, похожего на младенца, оставленного им.
177
— Ты — Арнхвит,— сказал он, и мальчик уверенно
кивнул, но отступил назад, когда Керрик протянул руку,
чтобы дотронуться до него.
— Это твой отец,— сказала Армун,— ты не должен
его бояться.
Но ребенок прильнул к ней, потому что все это было
ему незнакомо.
Керрик поднялся. Это слово вернуло давно похоро-
ненные воспоминания: отец! Он рукой нащупал на шее
два ножа, пальцами дотронулся до меньшего и снял его.
Потом он протянул вперед сверкающее на солнце лезвие.
— Как мой отец когда-то дал мне — я даю его тебе.
Арнхвит неторопливо подошел и дотронулся до ножа,
посмотрел на Керрика и улыбнулся.
— Отец,— сказал он.
Дела Ортнара к концу зимы пошли на поправку. Он
потерял в весе, до сих пор его мучили боли, но его неис-
сякаемая энергия вернула его к жизни. На его ногах бы-
ло очень много черного мяса, от которого шел жуткий
удушающий запах. Но парамутаны знали, как его лечить.
По мере того, как дни становились длиннее, раны зажи-
вали, шрамы затягивались. В ботинках на меховой по-
дошве он каждый день выбирался из паукарута и учился
заново ходить. Ступня без пальцев создавала большие
неудобства при ходьбе, но, несмотря на это, он учился.
Однажды он гулял вдоль берега у кромки льда и ушел
очень далеко, когда увидел приближавшуюся лодку. Это
была одна из больших лодок, обтянутая кожей. И она бы-
ла незнакома ему. Совершенно очевидно: он никогда не
видел такой. Когда Ортнар приковылял к паукарутам, он
увидел, что все вышли наружу, кричали и махали по ме-
ре того, как лодка приближалась.
— Что это? — спросил он Армун, потому что знал
не более одного-двух слов из этого чужого языка.
— Пришельцы. Они не из наших паукарутов. Это
очень волнующе.
— Что же происходит? Все кричат и машут руками.
Кажется, они чем-то сильно возбуждены.
— Я ничего не могу сказать. Они все одновременно
кричат. Ты очень долго ходил и устал. Пока иди в пау-
карут, а я узнаю, в чем дело, а потом расскажу тебе.
Ортнар был один в паукаруте: Керрик и Харл, как
и все, ушли к лодкам. Он тяжело опустился на пол и за-
стонал от боли в ногах. Его никто не слышал. Он пожевал
кусочек мяса, очень довольный отдыхом, пока ждал Армун.
178
— Случилось что-то очень приятное,— сказала она по
возвращении.— Что-то об уларуаке. Они говорили о том,
как было плохо зимой, как их становилось все меньше.
Теперь, кажется, они снова нашли их. Это очень важно.
— Кто такой «уларуак»? — спросил Ортнар.
— Они охотятся на пих в море. Я никогда не видела
ни одного, но, должно быть, они очень большие — боль-
ше, чем мастодонт.— Она показала на ребра на потолке
паукарута.— Они от уларуака. Кожа тоже от уларуака —
целым куском. В основном мы питаемся его мясом. Па-
рамутаны могут есть любое мясо, все равно какое.— Она
указала на мертвую птицу, привязанную за ноги к ребру
наверху.— Но почти вся их еда, лодки, все идет от ула-
руака. Они говорят, что из-за погоды, из-за длинных зим
их долго не было. С каждым годом ледник все ниже опус-
кается на юг, и в воде — я не поняла что — но что-то из-
менилось. Поэтому уларуака стало труднее убивать, а это
наихудшее, что может случиться с парамутанами. Нам
надо подождать, что будет дальше.
Прошло какое-то время, и люди начали возвращаться
в паукаруты. Калалек вернулся первым. Он пролез че-
рез вход паукарута и впереди себя просунул кружево
из очень тонких костей; за ним последовали остальные.
Он радостно помахал кружевом — было это какое-то слож-
ное переплетение, связанное кишками, и закрепленное
по углам. Армун потихоньку заставила его говорить,
когда он указал на важность этой вещи, одновременно
переводя на марбак то, что говорил. Керрик был первым,
кто понял, о чем говорит Калалек.
— Кости — это своего рода карты. Они используют их,
чтобы найти путь в океан. То же самое со своими кар-
тами делают йиланы. Попроси его показать, где мы сей-
час находимся.
Наконец все стало ясно. Керрик, пересекший океан,
понял значение этого.
— Это зимы. Они изменили океан, также, как и зем-
лю, изменили все вещи, которые существуют здесь. Мы
на просторах ледникового покрова, протянувшегося через
северный океан к землям на другой стороне. Я был на
той земле, хотя это не на севере. По некоторым причи-
нам уларуака больше нет на этой стороне океана, и,
кажется, теперь он весь там. Иккергак, большая лодка,
которая только что причалила, наверняка пересекла оке-
ан до той стороны, и они видели их. Что парамутаны
собираются делать?
179
Калалек наглядно продемонстрировал ответ на этот
вопрос. Он показывал на невидимее линии, преодолевал
воображаемые волны. Его можно было понять без пере-
вода Армун.
— Они опускают иккергаки в воду и готовят их к
длительному путешествию. Они хотят пересечь океан до
того, как лед начнет ломаться, й там поохотиться за ула-
руаком — и вернуться до наступления зимы.
— Тогда нам тоже пора уходить,— сказал Керрик.—
Мы возьмем их пищу и ничего не дадим взамен.— Но ког-
да он говорил это, то уголком глаза смотрел на угрюмо
улыбающегося Ортнара.
— Да, время отправляться на юг,— сказал он.— Но не
мечтай о такой длительной прогулке.
— Тебе не придется ходить,— быстро сказала Армун,
дотронувшись до его руки.— Я знаю парамутан. Они по-
могут нам. Они привели меня сюда и не раздумывали.
Они хотят, чтобы мы остались, но, если мы будем настаи-
вать, они весной возьмут нас на юг. Я знаю, возьмут.
— А вдруг им понадобятся все иккергаки для охо-
ты? — спросил Керрик.
— Понятия не имею. Сейчас спрошу и все выясню.
— Мы должны уехать как можно скорее,— сказал
Ортнар.— Мы должны вернуться в саммады.
Лицо Керрика потемнело при этих словах, его рот
скривился, так как мысли об их возвращении навеяли
воспоминания. Вместе с воспоминаниями вернулся дав-
но забытый страх.
Первая его мысль была о Вайнтэ, которая была пред-
метом его вечной ненависти. Она была там, создавала
план уничтожения тану, саску и всех устузоу в мире.
Он покинул город, и йиланы угрожали этому городу, пока
он должен был найти Армун. Итак, это он сделал. Они
снова были вместе и все в безопасности. А могли бы они
быть вообще в безопасности? Нет. пока Вайнтэ жива, пока
она живет своей ненавистью. Они вернутся в город.
Назад к йиланам и хесотсанам, в мир устузоу и мургу,
в мир борьбы, которой нет конца. Нет конца борьбе, кото-
рая не даст разрушить саммады.
Армун посмотрела на него, н его мысли передались
ей. Так как он думал словами мургу, его телодвижения от-
зывались эхом на каждое слово; его лицо искажалось гри-
масами и становилось все угрюмее.
Они вернутся назад.
Но к чему?
180
Амбесетепса Угунеиапсосси, нефатеп леме-
фаиатеп. Эисатсаст эфентопенех. Деесете-
фен еедеиипеф.
(Краткое изречение йилан)
Угунеиапса учила, что с тех пор, как мы
знаем, что такое смерть, мы знаем грани-
цы жизни, и в этом есть сила Дочерей
Жизни, которые живут, когда другие уми-
рают.
ГЛАВА 21
Когда урукето покинул гавань Йебейска, Амбаласи
приказала плыть на запад, прямо в открытое море. Это
был самый кратчайший и быстрый путь, чтобы исчезнуть
из поля зрения, если бы за ними наблюдали с материка.
Элем забралась на верхушку плавника и увидела, что уче-
ная была уже там и смотрела на темные очертания эн-
теесанта, плывшего рядом с ними. Элем издала вежливый
звук, чтобы привлечь к себе внимание:
— Я никогда не командовала урукето, только служила
на борту. Есть проблемы...
— Реши их,— твердо сказала Амбаласи, показывая
движениями конец беседе.— Кто сейчас у руля?
— Омал, йилан с утонченным умом, которая быстро
все усваивает.
— Я же говорила, что ты можешь командовать. Те-
перь посмотрим карты.
Когда они покинули нижнюю часть плавника, то про-
шли мимо Омал, которая стояла, прижав руки к узелкам
нервных окончаний, с помощью которых управляли уру-
кето. Она сквозь прозрачный диск смотрела на море.
Перед ней сидела серо-розовая птица, которая смотрела
в ту же сторону. Амбаласи остановилась и большими
пальцами провела по перьям этой птицы, та отозвалась
в ответ.
— Новый компас,— объяснила Элем,— намного луч-
ше прежних.
— Да, конечно. Это мое изобретение. Точный, надеж-
182
пый, и к тому же хороший компаньон в длительных пу-
тешествиях. Если сразу же его установить в правильном
направлении, он будет указывать путь, пока не умрет.
— Я никогда не понимала...
— Я понимала. Намагниченные частицы в любой ча-
сти черепа. Где карты?
— Здесь.
Несмотря на то, что освещение было слабым, стоило
лишь отвернуть край карты, как она ярко засияла под
темно-пурпурным пятном на теле урукето.
— Этот чертеж сделан в огромном масштабе,— сказа-
ла Элем.— Здесь Энтобан, а если пересечь океан, то здесь
будет Гендаси.
— А эти цветные разводы?
— Эти вот, изображенные холодными красками, не-
бесные ветры, которые проносятся через атмосферу, как
огромные реки. В тропиках они усиливаются, потому что
солнце нагревает воздух, потом они движутся на север
и на юг и находятся под влиянием вращения планеты.
Мне это чрезвычайно важно в моих исследовательских
работах, но для практической навигации вот эти теплые
оранжевые и красные разводы показывают океанические
течения, которые ведут нас.
— Объяснение — в деталях.
— Прелесть скитаний. Сейчас мы вот здесь, к запа-
ду от Йебейска. Согласно твоим инструкциям мы продол-
жаем плыть па запад, пока не стемнеет. Тогда мы будем
где-то здесь, в этом красном течении, идущем на юг. Опо
будет нести пас всю ночь. Затем на рассвете мы будем
держать курс к месту нашего назначения. Точность —
плавания; желание — знание места нашего назначения.
— Сейчас неопределенно. Покажите мне, что вы бу-
дете делать, если это Гендаси.
— Страсть-к-перечислению. В Гендаси мы должны
следовать по этому течению, так как оно направляется
на юг и на запад, к середине океана. Это наиболее инте-
ресная территория, богатая флорой и фауной. Когда мы
доберемся до этого места, мы выберем нужное течение,
чтобы приплыть к месту назначения. То, что нам нужно,
протекает здесь мимо Аксехента к зеленым землям, рас-
положенным за ним.
Амбаласи внимательно изучала карту, глядя на Йе-
бейск, потом ее правый глаз передвинулся через океан к
Гендаси.
— Вопрос. Мы плывем в огромную арку на юго-западе
183
к середине океана, потом еще одна арка на северо-западе,
где место нашего назначения. Подумайте, насколько бу-
дет быстрее, если просто пересечем океан вот так.— Она
провела большим пальцем очень быстро по карте. Элем
отступила назад; у нее перехватило дыхание, грудная
клетка покраснела.
— Невозможно! — За этим последовали движения от-
чаяния и страха^— То, что ты предлагаешь... это проти-
воестественно. Небольшими отрезками, да, как мы это
делаем сейчас, переплывая от одного острова к другому,
это в порядке вещей. Но ничто не может двигаться но
прямой. Морские животные следуют по морским течениям,
птицы следуют вдоль невидимых воздушных течений.
Курс, который предлагаешь ты, противоречит природе.
Урукето будет вынужден плыть не по морским течениям,
хотя по ночам его будут нести они, а утром... это совер-
шенно невозможно!
— Обычный вопрос, интересующий ученого, Элем,
успокойся. Если ты рабочая-со-знапиями, то это очень
большое подспорье к твоей работе. Я расскажу тебе о
двух различных состояниях дела. Или ты уже слышала
о законе Антепенсы?
— Совершенное-незнание, желание-поглощения ин-
формации.
— Невидимые вещи передвигаются по прямым лини-
ям, а видимые — нет. Не смотри так удивленно и закрой
рот — ты представляешь собой картину тупости фарги!
Ты знаешь о невидимых вещах?
— Нет...
— Глыба невежества! Сила тяжести невидима — если
я брошу эту карту, она упадет прямо вниз. То, что дает
свет,— само по себе невидимо, и оно передает свет по
прямой линии от объекта к глазу. Инерция тоже неви-
дима, но она регулирует движение предмета. Я вижу, что
это вне твоего понимания. Не надо стыдиться вашей не-
осведомленности. Всего лишь несколько йилан, как я,
не имеют интеллектуальных пределов. А теперь вернем-
ся к нашему курсу. Что находится здесь?
Амбаласи положила руку с поднятыми пальцами на
пустое место на карте, которое находилось за Манипле,
южнее Гендаси. Элем тяжело вздохнула:
— Ничего, абсолютно ничего!
— Пустота-в-голове! Неосознаиность-своей-жизни! Я
должна учить вас вашему собственному делу. Что это та-
кое на карте, здесь и здесь?
184
— Течения, разумеется, океанические течения.
— Прекрасно. А теперь что определяет течения?
— Температурные перепады морской воды, ветер, вра-
щение планеты, столкновение с береговой линией, уклон
океанического дна...
— Хорошо. Теперь рассмотрите как следует течение
здесь и здесь. Они не возникают ни с того, ни с сего. Про*
следите, где они берут начало.
— Я вижу, я вижу! Великая Амбаласи, ты вытадццда
меня из темного невежества, как вытаскивают фарги ИИ
моря. Здесь должен быть огромный массив земли, где ты
указывала. Хотя никто его никогда не видОл или записал
что-то о нем, ты обнаружила его сущес^ЙЙЙние о по-
мощью дедукции по этим картам.л
Элем склонилась перед Амбаласи в почтительном по-*
клоне, неожиданно осознав, что Амбаласи разбирается в
навигации не хуже, чем она сама. Может быть, лучше.
Амбаласи кивнула, принимая это признание.
— Ты очень опытна в своей собственной науке, Элем,^-
(казала она.— Но я опытна во всех науках что я толь-
ко что доказала. Это не сиюминутная работа. Я изуцщр
навигационные карты на протяжении вот уже несколццих
лет, делая подобные умозаключения. Это путешествие до-
дажет, что мои утверждения верны. А теперь пригласи
сюда Энге.
Энге немедленно пришла с Элем. Амбаласи стоящ ц
высокомерной позе, когда они подошли к ней, настолько
прямая, насколько ей позволял ее уже немолодой позво-
ночник; в руке она крепко сжимала карту, Элем неуве-
ренно, как фарги, подошла к ученой. Все, что могла сде-
лать Энге, это придать конечностям форму, выражающею
уважение, и не больше. Амбаласи протянула ей карту —
этот жест подчеркивал важность происходящего.
— Теперь я покажу тебе, Энге. Я покажу, наконец,
пункт нашего назначения и город, который тебя ждет.
— Мы тебе искренно благодарны за все, что ты для
пас сделала.— Она замысловато сложила руки. Это озна-
чало, что все, что опа говорила, имело отношение к каж-
дому в ее группе.
— Отлично. Вот, вот на этой карте, в этом месте на-
ходится пункт назначения. Это значит, что это наш го-
род.
Она раскрыла свою вторую ладонь, когда говорила^
и протянула ее. На ладони покоилось большое и изогну-
тое спиралью зерно. Энге перевела взгляд с карты на
183
семя, потом снова на карту, пока не склонила голову,
оценивая ее значение.
— Мы благодарны. Хотя на карте ничего не обозначе-
но, я лишь могу заключить, что благодаря твоим прево-
сходным познаниям ты знаешь о земле, которая там на-
ходится. Земле без городов, без йилан, поэтому из этого
семени, которое является семенем города, будет выращен
наш собственный город.
— Совершенно верно,— резко сказала Амбаласи, по-
ложив зерно и карту с какой-то неистовой силой; по ее
грудной клетке побежали разноцветные блики.— У тебя
первоклассный интеллект, Энге, и я с нетерпением жду
момента, когда займусь его изучением.
Она не добавила, что на этот раз она не имела успеха.
Энге также не сделала пи малейшего намека на это. Вме-
сто этого она выразила благодарность и согласие.
Пожилая ученая была непоколебима и гневна — по
могла позволить любые оригинальные выходки, которые
она продемонстрировала им.
— Можно ли получить побольше информации о ме-
сте нашего назначения, чтобы насладиться работой ума
над такой необъятной величиной? — попросила Энге.
— Можно.— Разноцветные краски на груди Амбала-
си померкли, когда она вновь вернулась к своим обязан-
ностям.— Посмотрите внимательно и подумайте. Сила,
широта, температура этих течений, этих морских рек от-
мечены па картах для тех, кто в них разбирается. Их чис-
ло включает и меня. Я не буду внедряться в подробности,
вы их не поймете, но вместо этого скажу вам свои умо-
заключения. Здесь расположен не маленький остров или,
скажем, вереница островов, по огромный земной массив,
размеры которого можно определить, когда мы прибудем
туда. Она находится к тогу от Алпесака, что означает, что
там удивительно тепло. Ты знаешь название этой новой
земли, Энге?
— Да,— уверенно ответила та.
— Тогда расскажи нам о ней,— попросила Амбаласи
и неосознанно сделала движение, которое выражало удо-
вольствие.
— Опа называется Амбаласокей, поэтому во все вре-
мена, пока йиланы могут говорить друг с другом, они бу-
дут произносить имя той, которая принесла жизнь в это
отдаленное и неизвестное место.
— Хорошо сформулировано,— призналась Амбаласи,
и Элем выразила согласие.— Теперь мне надо отдохнуть,
186
I гобы набрать энергию. Вам, конечно, понадобится мое
руководство, поэтому непременно разбудите меня.
Об этом разговоре вскоре все узнали и сильно взвол-
новались. Дочери Жизни настаивали, чтобы Энге раскры-
ла им смысл слов, сказанных Амбаласи. Она повиновалась
и начала рассказывать, стоя в потоке света, который па-
дал через открытый плавник так, чтобы все могли слы-
шать ее.
— Угуненапса, паша наставница, говорит нам, что са-
мый слабый — это самый сильный, а самый сильный —
это самый слабый. Это высказывание подразумевает един-
ство жизни, то есть это означает, что жизнь обычной фар-
ги, только что вышедшей из моря, настолько важна для
самой этой фарги, как жизнь эйстаа — для эйстаа. Угу-
ненапса сказала это очень давно, но вечная правда ее
слов сегодня снова возвращается к нам. Амбаласи, хотя
опа и не принадлежит к Дочерям Жизни,'впитала учение
Угуненапсы настолько, что смогла вывести нас из плена
и теперь ведет в новый мир, где мы вырастим город — это
будет наш город. Город, где не будут преследовать за ве-
ру. Город, где не будет смерти. Город, где мы сможем
имеете расти и вместе учиться; и радоваться молодым
фарги, и они будут учиться вместе с нами. Я сказала с
чувством благодарности и нисколько не сомневаясь в том,
что эта новая земля, где мы вырастим этот город, будет
называться Амбаласокей.
Волна эмоций охватила слушающих. Они все были
единодушны.
— Теперь отдохнем, потому что по прибытии нам
предстоит многое сделать. Элем надо будет помочь с уру-
кето, поэтому те, у кого есть навыки и кто желает по-
мочь, должны пойти к ней и выразить готовность к со-
трудничеству. Остальные соберутся с мыслями и приго-
товятся к тому, что нам предстоит сделать.
Амбаласи, как и приличествовало ее возрасту, на про-
тяжении почти всего путешествия спалц, Для Дочерей
Жизни данная ситуация была совершенно новой и весьма
впечатляющей, так как впервые они были в большинстве,
и их никто не преследовал и не высмеивал. Они могли
свободно и открыто говорить о своей вере, обсуждать и
искать руководства у таких, как Энге, чью ясность мыс-
ли они очень ценили. Тем временем каждый новый день
приближал их к светлому будущему их нового существо-
вания.
Как Амбаласи и проинструктировала, ее не тревожи-
187
ли до тех пор, пока не вошли в течение, уносящее с кур-
са, который они взяли цосле Манинле и Алакас-аксе-
хента к земле Гендаси. Выпив прохладной воды и съев
немного мяса, она встала и забралась на самый верх плав-
ника. Элем и Энге были уже там и выразили ей почти-
тельное приветствие.
— Тепло,— сказала Амбаласи. Ее глаза были при-
крыты вертикальными веками от яркого солнца. Ме-
няющиеся цвета кожи выражали удовольствие и ком-
форт.
— Мы здесь,— сказала Элем, указывая большим паль-
цем их местонахождение на карте.— Воды богаты жи-
знью, в них водится неизвестная рыба гигантских разме-
ров.
— Возможно, неизвестная вам и другим, у кого огра-
ниченные знания, но от меня у океана нет секретов. Вы
поймали хотя бы одну такую рыбу?
— Опа очень вкусная,— и Элем выразила удоволь-
ствие от еды. Амбаласи тотчас выразила недовольство
примитивностью их знаний.
— Вы в первую очередь думаете о собственном желуд-
ке, а в последнюю — о своих мозгах,— сказала она.— Пе-
ред тем как поглотите научные ресурсы этого океана, по-
смотрите па этот образец, лежащий передо мной.
Это действительно была необычная, прозрачная, глад-
кая, с зелеными плавниками рыба. Ее длина равнялась
росту йилан. Амбаласи было достаточно одного взгляда,
чтобы выразить превосходство своих познаний.
— Рыба! Неужели только у меня одной есть глаза
и мозги? Это похоже на рыбу не больше, чем я. Это
угорь, молодой угорь. Я вижу, этот термин для вас ни-
чего не значит. Молодые угри — это головастики взрос-
лых угрей — я полагаю, вы знаете, что такое взрослые
угри?
— Они — съедобные,— сказала Энге, зная, что такой
ответ нанесет еще большее оскорбление ученой.
— Съедобные! Опять на первом месте — процесс пи-
щеварения, а не мозговой деятельности. Я начинаю со-
мневаться, что мы принадлежим к одному и тому же ви-
ду. И опять я пополняю ваши мозги новой информацией.
Разве вы не знаете, что самый большой по размеру моло-
дой угорь не длиннее самого маленького ногтя на моей
ноге? Вы должны знать, что взрослые угри достигают не-
вероятных размеров. Енге посмотрела вниз на извивающе-
гося угря.
188
— Это значит, что взрослые особи могут достигать ги-
ги итских размеров.
Через несколько дней Амбаласи приказала, чтобы ей
принесли образец морской воды. Йилан спустилась с плав-
ника на широкую спину урукето и зачерпнула прозрач-
ным сосудом воду. Амбаласи взяла воду и долго ее рас-
сматривала, потом приложила сосуд с водой к губам.
Элем выразила опасение, потому что она знала, что
питье морской воды могло привести к обезвоживанию и
смерти.
— Я тронута твоей заботой,— сказала Амбаласи,— но
она некстати. Попробуй сама.
Элем нерешительно сделала глоток из сосуда. После
этого она была потрясена и удивлена. Амбаласи поня-
ла ее.
— Только великая река, более великая, чем те, кото-
рые мы до сих пор знали, может выносить свежую прес-
ную воду так далеко в море. Я чувствую, что мы на пороге
великого открытия.
На следующий день они заметили, что морские птицы
собираются в большие стаи. Это было явное подтверждение
тому, что земля была здесь совсем близко. Вскоре они
увидели в воде прозрачные водоросли, как в середине
океана. Амбаласи взяла несколько образцов для ис-
следования, после чего последовало ее новое умозаклю-
чение.
— Примеси почвы, бактериальной жизни, планктона,
семян. Мы приближаемся к огромной реке, которая соби-
рает воды огромного континента. Я думаю, мы недалеко
от нашего места назначения, от Амбаласокей.
Почти весь следующий день лил дождь, но к вечеру
он прекратился. Когда горизонт расчистился от облакоз,
они увидели закат солнца. Это было необычайно краси-
вое зрелище.
В ту ночь они спали спокойно, но с первым лучом
солнца все проснулись. Элем приказала всем оставаться
внизу, чтобы не было столпотворения на верху плавника.
Амбаласи заняла место впереди. Это было ее обязанно-
стью: на горизонте появилась земля. Опи увидели цепь
маленьких островов.
— Никакой реки,— сказала Элем с разочарованием,
на что Амбаласи ответила:
— У маленьких рек бывает очень широкое устье. Ре-
ка, которая собирает воды со всего континента, образу-
ет дельту из множества островов. Найдите каналы, про-
189
ходящие через эти острова, и вы сразу обнаружите реку.
И на берегах этой полноводной реки мы посадим семя
города.
— Амбаласи права,— сказала Энге.— Там, впереди,
место нашего назначения, начало новой жизни для всех
нас. Новая земля Амбаласокея, где вырастет наш город.
Ангурпиамик нагсокипадлуинарпок мунга-
так ингекакак.
Поговорка парамутан
ГЛАВА 22
Наконец решение было принято. На это потребова-
лось много времени, что характерно для парамутап. Бес-
конечные беседы, прерываемые пережевыванием сырого
мяса — только таким образом решались важные вопросы.
Когда запасы мяса в одном из паукарутов начинали
уменьшаться, обсуждение перемещалось в другой наука-
рут. Люди приходили и уходили, некоторые тут же за-
сыпали, а когда онп возвращались или пробуждались,
им рассказывали о том, что произошло, пока они отсут-
ствовали, поэтому требовалось очень много времени для
таких бесед. Однако решение было принято. Многие ик-
кергаки должны были пересечь океан, чтобы поймать
уларуака. Но это было долгое путешествие, и они долж-
ны были вернуться не раньше, как к концу осени, а не-
которым, возможно, пришлось бы задержаться до весны,
но перед этим надо было заготовить в паукарутах поболь-
ше еды. Была рыба, которую можно ловить тут же, в при-
брежных водах — поэтому было решено, что один иккер-
гак отправится на юг, чтобы узнать, что можно выловить
там; в то же время он доставит эркигдлитских гостей в
их собственную землю. Это было нечто новое и захваты-
вающее, и все парамутаны готовы были отплыть туда, но
они учитывали тот факт, что командовать на эккергаке
будет Калалек, потому что он единственный, кто привел
сюда эркигдлитов.
Решение было принято, и времени даром не теряли.
192
Начинался ледоход, солнце грело все сильнее, и дни ста-
новились длиннее. Потом должно было следовать корот-
кое лето, затем — снова долгая зима. Вскоре, не спеша
особенно, на иккергаки погрузили запасы. Парамутаны по
одному поднимались на борт — вытянутые лица и слезы
предвещали неудачное путешествие — и лодки отправи-
лись в путь. Аигайоркак спряталась, когда их икергак
был готов к отплытию, но Армун задержала их, верну-
лась в паукарут и нашла ее под меховыми шкурами.
— Это глупо с твоей стороны,— сказала Армун, вы-
тирая слезы с коричневого меха на лице женщины.
— Потому что я спряталась?
— Среди эркигдлитов это знак удачи, когда кто-то
уходит.
— Вы — странные люди, и я не хочу, чтобы вы ухо-
дили.
— Мы должны. Но мы скоро вернемся.
Глаза Аигайоркак широко раскрылись, и она при-
свистнула В знак огромного уважения.
— Должно быть, вы можете видеть сквозь лед и
сквозь снег и смотреть в завтра, если вы так говорите.
Я не знала этого.
Армун себя совершенно не знала: она совершенно
спокойно отреагировала на ее слова, как будто это было
так, как она говорила. Ее мать могла это делать немного;
она приподнимала завесу ночи и видела завтрашний день
раньше, чем его успевали увидеть другие. Возможно, она
тоже могла это делать. Она потрепала по щеке Ангайор-
как, постояла немного и ушла. Иккергак ждал ее, и все
на борту кричали, чтобы она поторапливалась. И она по-
бежала. Арнхвит прыгал от радости, а Харл громко кри-
чал. Даже Ортнар выглядел очень довольным. Только у
Керрика лицо было мрачным, причем оно стало таким с
тех пор, как было принято решение об их возвращении
па юг. Он старался не показывать виду, улыбался и весе-
ло разговаривал, но надолго его не хватало. Он никогда не
забывал о том, что его тревожило. По ночам Армун уда-
валось на некоторое время отвлекать его от мыслей о бу-
дущем — когда он обладал ею — но утром все станови-
лось по-прежнему.
Пока не началось их путешествие на юг. Ощущение
пребывания в открытом море в иккэргаке захватывало его
целиком, потому что никогда ничего подобного в жизни
он не испытывал. Пересекать океан на урукето — это
совсем другое дело; это путешествие на живом судне, ко-
7 Г. Гаррисон
193
торое издавало своеобразные запахи и даже зловоние,
эта постоянная полутьма: ничего не видишь, ничего не
делаешь. Конечно, иккергак не мог отличаться многим.
Их судно держалось на поверхности, а не под водой; мор-
ские птицы громко кричали — они летели рядом, почти
касаясь крыльями. Иккергак поскрипывал, когда прихо-
дилось преодолевать большую волну или когда их под-
гонял свежий ветер. Керрик не был посторонним наблю-
дателем на борту. Он принимал активное участие в управ-
лении иккергаком. Постоянно нужно было выкачивать
воду, и он с удовольствием выполнял эту работу и наблю-
дал, как снаружи выливается поток свежей воды. Он раз-
думывал над этим, но никак не мог постичь тайпу. Что-
то происходит с воздухом, но в этом он не был уверен.
В конце концов, это не важно — достаточно было знать,
что одним мановением руки он мог поднимать снизу во-
ду, которая была у его ног, и выливать ее снова. Само
плавание не было загадкой. Он чувствовал ветер, кото-
рый дул в лицо, видел, как он раздувал паруса. Точно
следуя инструкциям, он выучился подтягивать нужные
обводы и овладел узлами, чтобы держать снасти в нужном
положении. Он даже стоял у руля. Он был нужен, по-
тому что они плыли и днем и ночью с самого начала зи-
мы до самой весны. Управлять судном ночью было выше
его возможностей, у него не было умения и навыков ве-
сти его, определять ветер и с какой силой нажимать на
руль. Но днем, с хорошим попутным ветром, он мог спо-
койно управлять иккергаком и вести его по курсу, как
любой из парамутан.
Сам иккергак представлял сложную и замысловатую
конструкцию. Он был очень большой; с внешней сторо-
ны обтянутый шкурой уларуака. И Керрик мог только
догадываться, каким огромным животным был этот ула-
руак. Его шкура натягивалась на раму, сделанную из тон-
ких реек из очень прочного дерева. Рейки были перепле-
тены между собой и связаны вместе кожаными ремнями.
Иногда это напоминало плавание на урукето, когда ик-
кергак переваливался через волны, наряя в воду и выны-
ривая из нее — как будто он дышал.
Путешествие на иккергаке на юг для Армун было при-
ятнее, чем на север на маленькой лодке. Судно шло бо-
лее плавно, и она не чувствовала слабости. На смену хо-
лодным дням пришли теплые. Это ее радовало, потому
что снега и льда ей было достаточно. Она пристально
следила за детьми, когда они играли, и боялась, что они
194
могут упасть в воду. Несмотря на это, Харл все-таки од-
нажды потерял равновесие и упал в воду. Ее пронзитель-
ный крик услышал рулевой и повернул иккергак назад.
'Гем временем Калалек вскарабкался на борт и бросил пе-
репуганному мальчику канат. Все это произошло в счи-
танные мгновения. Воздух в одежде мальчика держал его
па воде. Все парамутаны покатывались со смеху, когда
его, жалкого и мокрого, втащили на борт. После этого
случая он был очень внимателен, и даже Арнхвит стал
более осторожным после того, как его друг упал в воду.
Парамутаны были хорошими рыбаками. Они всегда дер-
жали обводы открытыми. Крючки были сделаны из двух
маленьких костей — с одного конца заостренные, другим
концом они прикреплялись к обводам. На обвод цеплялось
три-четыре крючка с наживкой для кожи, выкрашенной
в желтый и красный цвета. С одного конца обвода ви-
село грузило. Его сбрасывали за борт, и обвод опускался
в воду. Каждый раз, когда его вытаскивали, он проги-
бался под тяжестью рыбы. Разумеется, весь улов съедал-
ся сырым, как и все мясо, которое составляло меню па-
рамутан, а тану давно уже привыкли к этому. Воду хра-
нили в кожаных мешках и часто набирали свежую из
ручьев, протекавших вдоль берега. Берег покрылся мо-
лодой зеленой травой; начинали распускаться первые ли-
стья. Скорее, чем они сами предполагали, они добрались
до большой реки, там, где она впадала в море и где объ-
единялись саммады по пути на юг. Погода становилась
теплее, дни длиннее. Тану наслаждались теплом, но па-
рамутанам становилось все больше и больше не по себе.
Они давным-давно сбросили с себя всю одежду, но на их
нежном коричневом меху на солнце блестел пот. Однаж-
ды вечером после теплого солнечного дня Калалек отвел
Армун в сторону. Он выглядел измученным и обмахивал-
ся своим хвостом.
— Ты должна научиться управлению иккергаком и
обучить остальных эркигдлитов, потому что парамутанам
надо расставаться с вами. Мы уходим от вас, мы уми-
раем...
— Не говори так! — закричала она в ужасе, потому
что известно, что смерть всегда ходит рядом и готова прий-
ти сразу же, если ее позовут.— Здесь тепло, мы высадим-
ся, а вы должны вернуться на север.
Парамутаны вот уже много дней страдали от жары,
по они все-таки настаивали на том, чтобы следовать даль-
ше. Они не могут бросить тану одних и отправиться на
7*
195
иккергаке на север. Что-то надо было предпринимать. Ар-
мун не знала что — хотя решение для них было принято.
Ёдруг паруса заколыхались, иккергак развернулся и
остановился. Керрик уставился вперед, перегнулся через
руль, показывая в сторону берега и крича что-то. Они те-
перь шли вдоль длинного берега, который тянулся до са-
мого горизонта в обоих направлениях. Керрик указывал
на темный предмет. Серая скала. Армун не могла понять,
отчего он так встревожился. Когда она поняла, в чем де-
ло, у нее перехватило дух.
Мастодон. Мертвый.
Они подогнали иккергак к берегу, ближе к телу ма-
стодона. Керрик первым перемахнул через борт и по во-
де направился к огромному неподвижному телу. Оно ле-
жало в воде, волны омывали его. Морские птицы уже
выклевали ему глаза. Керрик на мгновение спрятался
за огромной тушей, потом снова появился. Он шел мед-
ленно. Его лицо было ужасным, как сама смерть, когда
он показал стрелу йилан, которую выдернул из
трупа.
— Вам надо возвращаться назад! — выкрикнула Ар-
мун на парамутане, ее голос дрожал от страха.— Уходи-
те на север этой же ночью, уходите. Мы пойдем в глубь
острова, подальше от океана.— Она вернулась за Арнхви-
том, Харл прыгнул в воду рядом с ней. Ортнар, превоз-
могая боль, спустился вниз с борта. Она объяснила ис-
пуганным парамутанам, что произошло. Она быстро го-
ворила:
— Эти чудовища, о которых я вам рассказывала, мур-
гу — они были здесь. Они приходят с моря, с юга. Вам
ничего не будет угрожать, если вы пойдете на север.
— Мастодон спустился оттуда,— сказал Керрик, ука-
зывая на деревья за дюнами.— Еще можно даже просле-
дить их следы. Им два или три дня. Скажи им, чтобы они
выгрузили наши вещи и чтобы они уходили.
Мертвое тело мастодона действовало лучше всяких
убеждений.
— Мы уйдем,— сказал Калалек, не в состоянии скрыть
страх в голосе.— Мы пойдем на север, будем ловить ры-
бу, и улов принесем в паукаруты. Пойдемте с нами, а то
мургу убьют вас тоже.
— Мы должны остаться.
— Тогда мы тоже вернемся сюда, на это место. До то-
го, как наступит зима. Нам надо наловить побольше рыбы.
Вы пойдете с нами.
196
— Поймите меня, пожалуйста, мы не можем сделать
итого. Именно здесь мы должнь! бС'ТатьСЯ. A ГеНерЬ
уходите быстро, вы должны уйти.
Армун стояла на берегу, рядом с ней был свален их
небольшой скарб. Она обнимала мальчиков, когда ветер
подхватил иккергак и понес его от берега в море. Параму-
таны вспомнили, что они забыли сделать одну очень важ-
ную и необходимую вещь перед отплытием, поэтому опи
смеялись и шутили. Судно уходило все дальше, пока их
голоса не слились с шумом волн. Ортнар молчаливо шел
впереди, тяжело опираясь на копье, пока они взваливали
мешки на плечи. Они шли по его следам и поравнялись с
ним у опушки леса, там, где этот саммад был уничтожен.
Всем это было ужасно знакомо, кроме четырехлетнего
Арнхвита, который крепко вцепился в руку матери и мол-
чал.
Разбитые палатки, мертвый мастодон.
— Это саммад Сорли. Они шли на север,— угрюмо
сказал Ортнар.— Однако прошлой осенью мы встретили
их, когда они шли на юг. В чем же дело?..
— Ты знаешь причину,— сказал Керрик. Его голос
прозвучал смертельно мрачно, так как смерть окружала
их.— Что-то случилось в городе. Я должен идти туда и
узнать.
Он остановился, когда вдруг из леса послышался звук,
слабый и отдаленный. Звук был знаком им всем. Рев ма-
стодона. Керрик побежал ему навстречу через уничто-
женный саммад, по тропинке, которая проходила между
деревьями. По обеим сторонам виднелись обломанные вет-
ви и кусты. Мастодоны ударились в панику во время на-
падения. Он наткнулся на одно мертвое тело, потом на
другое. Он остановился и прислушался, и снова услышал
рев мастодона, теперь немного ближе. Керрик двигался
очень быстро, миновал темный лес, пока не увидел зверя:
он тихо его позвал. Тот повернулся к нему, поднял хобот
и прокричал в ответ.
Когда мастодон сдвинулся с места, в тени за ним
Керрик увидел маленькую девочку, одиноко стоявшую,
прислонившись к дереву. Онемевшая, слезы от страха за-
стыли в глазах — ей было не больше восьми лет. Он подо-
шел к ней — и девочка, и животное все еще были испу-
ганы — наклонился и взял ее на руки.
— Дай мне,— попросила Армун, выйдя следом за ним
из леса. Он передал ей ребенка.
Стало совсем темно, и идти дальше было нельзя. Они
197
остановились там, под укрытием деревьев, поджидая
остальных. Мальчики появились сразу же после Армун,
а Ортнар не мог так быстро передвигаться.
— Никакого костра,— сказал Керрик.— Мы не знаем,
куда они пошли. Может быть, они отправились по суше;
может быть, они совсем рядом.
Девочка наконец заговорила с Армун, но нового к
тому, что они увидели, ничего не прибавила. Ее звали
Даррас. Она была одна в лесу, спрятавшись в кустах, ког-
да все кричали. Она испугалась и не знала, что делать,
поэтому осталась в укрытии. Позже она увидела масто-
дона и осталась с ним. Она хотела есть. Когда ее спро-
сили, зачем саммад направлялся на север, она не смогла
ответить, так как не имела об этом ни малейшего пред-
ставления. Она с жадностью ела холодное мясо и вскоре
заснула.
Говорить было не о чем, пока Керрик не нарушил мол-
чания.
— Утром я поищу следы йилан, хотя они уже долж-
ны были бы уйти. Если это так, то мы пойдем на юг, к
озеру, где я оставил двух самцов мургу. Если они живы,
мы возьмем у них смертельные стрелы. Там должна быть
пища, там самое безопасное место. Мне необходимо знать,
что случилось в Дейфобене. Но я должен сделать это
один, а вы останетесь у озера.
— Да, ты должен это сделать,— печально ответил
Ортнар.— Саммады там или были там... Мы должны
узнать, что случилось.
ГЛАВА 23
Ортнар ушел на рассвете, ковыляя и тяжело опираясь
на копье, чтобы найти следы йилан. Вместо него хотел
идти Керрик, но он знал, что Ортнар — большой охот-
ник, лесовик и следопыт гораздо более лучший. Пока
Армун кормила детей, он нарезал длинные жерди для
того, чтобы сделать санки, для связки которых оп исполь-
зовал остатки мешков. Он прикреплял их к мастодону,
когда Ортнар вернулся.
— Они пришли с моря,— сказал тот, тяжело опускаясь
на землю. По его лицу тек пот, и оно подергивалось от
боли.— Я нашел место, где они вышли на берег и где
они устроили ловушку, в которую попался саммад. Они
ушли обратно в море.
Керрик посмотрел на небо.
— Мы в безопасности, пока идем на юг. У них в этом
районе нет птиц-шпионов, во всяком случае, после бойни.
Мы сейчас тронемся и будем идти на юг до тех пор, пока
нам не придется идти только по ночам.
— Сова...— сказал Армун.
Керрик кивнул головой.
— Может быть, даже лучше идти ночью. Рапторы ле-
тают высоко и могут наблюдать большой район. Это все,
что мы можем.
Когда они проходили мимо мертвого саммада, то по-
дошли к отчетливому следу, который оп оставил, и дви-
нулись далее на юг. Арнхвит бежал сзади пеповоротли-
199
вого мастодона, думая, что это увлекательное путеше-
ствие, и с восхищением заглядываясь на огромные кучи
свежего навоза. Даррас шла молча, онемев от того, что
случилось и прижимаясь к Армун. Арнхвит быстро устал
от ходьбы и присел на санки, где к нему вскоре присо-
единилась и девочка. Харл в свои 13 лет был уже слиш-
ком взрослым для таких телячьих нежностей и продол-
жал идти вместе с другими.
Ортнар отказался ехать на санках, хотя pro нога без
пальцев постоянно напоминала о себе. Но он был охот-
ником, а не ребенком. Керрик упомянул об этом всего
лишь один раз и больше не заговаривал, услышав в ответ
от охотника глухой рычащий отказ. Поздним утром весен-
ний дождь начал падать крупными каплями, становясь все
сильнее с наступлением дня. Ортнар отставал все больше
и больше, увязая в липкой грязи, и, в конце концов, про-
пал из виду.
— Мы должны подождать его,— сказала Армун. Кер-
рик качнул головой:
— Нет, он охотник; у него своя гордость. Он должен
сделать то, что должен.
— Охотники глупы. Если бы у меня болела нога, я бы
села на сани.
— Ия тоже. Я только наполовину охотник. Йиланы
без надобности пешком не ходят.
— А ты не мараг! — запротестовала она.
— Нет, но временами я думаю, как они,— улыбка ис-
чезла, и он пошел дальше в дождь.— Они где-то там — и
происходит что-то ужасное. Я должен узнать, что это,
пойти в город.
Привал в полдень Керрик сделал с неохотой. Но Армун
настояла на этом, потому что Ортнара не было видно с
самого начала дождя. Пока опа вынимала еду, он нарезал
сосновых веток, чтобы укрыться от холодного дождя. Харл
принес воды из ближайшего ручья. И они пили воду при-
горшнями, запивая ею гнилое мясо. В конце концов, Кер-
рик свое мясо выплюнул. Они должны охотиться, добыть
свежего мяса, приготовить его. Живности никакой оп не
заметил, но она должна быть рядом. Что-то затевалось
в лесу. Он схватил лук, вставил стрелу — но это был
Ортнар. Он шел, спотыкаясь: медленно, но уверенно. Че-
рез плечо у него свисала связка древесных голубей.
— Думал, используем... свежее мясо,— выдавил он из
себя и рухнул на землю.
— Давай съедим их сейчас,— сказал Керрик, обеспо-
200
коспный гримасой на лице Ортнара.— Мы можем зажечь
огонь, дыма при дожде не видно. Харл, ты знаешь, как
пойти сухое дерево. Принеси.
Армун ощипывала птиц. Даррас помогала ей изо всех
сил, по неумело, а Керрик в это время разводил огонь.
Даже Ортнар привстал и улыбнулся, учуяв запах жаря-
щегося на зеленых ветках мяса птицы. Оно было полу-
сырое, едва прожарившееся, но ждать люди просто не
могли. Они уже наелись досыта и рыбы мороженой и мя-
са вонючего.
От еды остались лишь хорошо обглоданные кости. По-
том, согревшиеся и сытые, они продолжили свой путь с
новыми силами. Даже Ортнар сначала от них не отста-
вал, но через некоторое время ои замедлил шаг и пропал
из виду. Дождь прекратился, и из-за слабых облаков про-
билось солнце. Керрик взглянул на него и решил, что
они слишком рано сделали привал. Нужно снова сделать
привал, пока светло, чтобы охотник успел догнать их до
наступления сумерек. Когда они вышли на поляну, где
росли огромные дубы, а рядом бежал ручей, он решил
сделать стоянку немного дальше.
Некоторое время он был занят, срезая ветви деревьев
и делая из них шалаш на ночь. Но это продолжалось не-
долго. Ортнар не появлялся.
— Я пойду назад по тропе,— сказал оп.— Поищу дичь.
— Я хочу, чтобы ты взял меня с собой,— сказал Харл,
взяв в руки свое маленькое копье.
— Нет, у тебя более важная задача. Ты должен остать-
ся здесь и охранять. Могут появиться мургу.
Охота была лишь предлогом. Оп волновался за Орт-
пара. Возвращаясь назад по тропе, оп даже не думал об
охоте. Что-то надо было делать, но Ортнара никакими си-
лами нельзя было заставить ехать на санях. Однако так
было нужно. Когда они ели птиц, оп заметил, что из-под
повязок на больных ногах Ортнара сочилась кровь. Кер-
рик должен поговорить с ним, сказать, что тот задержи-
вает их, подвергая всех опасности. Нет, это было бы нехо-
рошо, потому что после таких слов охотник ушел бы от
них и добирался бы сам. Он начал волноваться. Керрик
шел долго, но охотника все еще не было видно. Но вот
что-то темное показалось на тропе впереди. Он поднял
свое копье и осторожно двинулся вперед.
Уже давно стемнело, и Армун разрывали на части бес-
покойство и страх. Солнце село, а мужчины еще не вер-
нулись. Может быть, послать Харла посмотреть, что слу-
201
лилось? Нет, лучше оставаться всем вместе. Это что, чей-
то крик? Она прислушалась и услышала на этот раз бо-
лее отчетливо.
— Харл, посмотри за детьми,— сказала она, схватив
копье и быстро поспешив вдоль тропы.
Это был Керрик. Он шел медленно, неся на плечах
темный груз. Ортнар безжизненно висел.
— Оп мертв?
— Нет, но что-то здесь очень плохо,— ответил Кер-
рик, едва педеводя дух от тяжести.— Помоги мне.
Все, что они могли сделать,— это укрыть охотника,
который был без сознания, меховыми шкурами и уложить
его поудобнее в шалаше. На его губах была пена, и Армун
осторожно вытерла ее.
— Ты зпаешь, что случилось,— спросила она.
— Я нашел его лежащим в грязи. Ты можешь сказать,
что с ним?
— Ран пет, кости целы. Я ничего подобного не видела.
Облака рассеялись, ночь была ясной: они пе осмели-
лись зажечь огонь. По очереди они дежурили у неподвиж-
ного тела, укрывая его. Незадолго до рассвета Харл про-
снулся и предложил свою помощь, но Керрик велел ему
спать. Когда забрезжил рассвет, Ортнар зашевелился и
застонал. Керрик склонился над ним, когда он открыл
правый глаз.
— Что случилось? — спросил Керрик.
Ортнар силился что-то сказать, но слова получались
неразборчивыми, потому что губы еле двигались. Керрик
обратил внимание, что не только его левый глаз закрыт,
но и вся левая часть лица была расслаблена и непо-
движна.
— Боль... упал...— все, что смог сказать Ортнар.
— Выпей немного воды. Ты, паверпое, пить хочешь.
Оп приподнял грузное тело охотника, пока тот пил.
Почти вся вода стекла по подбородку из-за того, что гу-
бы не работали. После этого Ортнар заспул, на этот раз
естественным сном. Дыхание стало ровнее.
— Я знала одну такую в нашем саммаде, когда была
маленькой,— сказала Армун.— Она была похожа па не-
го; у нее тоже один глаз был закрыт, а рука и нога с той
стороны были неподвижны. А шаман сказал, что в нее
вселился злой дух.
Керрик покачал головой:
— Это из-за ран па ногах. Оп перенапрягся. Ему надо
было ехать на санях.
202
— Теперь он поедет,— сказала Армун.— Мы постелим
ветви на сани и привяжем его к ним. Тогда мы пойдем
быстрее.
Ортнар был очень слаб, чтобы протестовать. Несколько
и пей он спал мертвым сном, пробуждаясь только поесть
и попить. Так как дни становились все теплее, дичи ста-
новилось все больше. И стало более опасно. Здесь были
мургу. Они убивали и пожирали более мелких, но они
также знали, что здесь были гигантские пожиратели. Кер-
рик всегда держал свой лук наготове. Ортнар уже мог
садиться и держать свое мясо правой рукой. Он даже мог
проковылять несколько шагов, опираясь на костыль, ко-
торый ему сделал Керрик, волоча за собой левую ногу.
— Я еще могу держать копье в правой руке — это
единственная причина, из-за которой я пока с вами. Ес-
ли бы здесь были другие охотники, я бы сел под дерево
и никуда бы с вами не пошел.
— Тебе скоро будет лучше,— сказал Керрик.
— Может быть. Но я — охотник. Это Херилак убил
меня. Он меня ударил по голове. В этом месте очень жгло,
и боль пронзала все тело. Потом я упал. А теперь я —
полуживой и бесполезный.
— Ты нужен нам, Ортнар. Ты один знаешь этот лес.
Ты должен проводить нас к озеру.
— Я могу сделать это. Интересно, твои жалкие мургу
все еще живы?
— Мне тоже интересно.— Керрик с радостью погово-
рил бы о чем-нибудь еще.— Те двое похожи... я даже но
знаю на кого. Наверное, па детей, которые никогда пе
станут взрослыми.
— Для меня они выглядят достаточно взрослыми —
и ужасными.
— Их тела — да. Но ты же видел, где их держали.
Взаперти, накормленные. За ними ухаживали и никуда
не выпускали. Это, должно быть, первый раз они оста-
лись одни и предоставлены самим себе с тех пор, как они
вышли из моря. Мургу берут самцов и запирают их еще
до того, как они научатся говорить. Если эти двое еще
живы после зимы, можно будет их увидеть.
— Лучше увидеть их мертвыми,— сказал с горечью
Ортнар.— Эти мургу, наверное, умерли.
Они двигались ночью, а днем прятались сами и пря-
тали мастодона среди деревьев. Охота была удачной:
сырая рыба и тухлое мясо теперь были жутким воспоми-
нанием. Им везло, что большие мургу не попадались, но
203
зато маленьких было изобилие. Ортнар внимательно изу-
чал тропу и нашел, где им нужно было поворачивать,
чтобы выйти к озеру. Тропа была узкой, по ней долго не
ходили. Ночью идти по ней было почти невозможно, по-
этому они были вынуждены путешествовать днем, быстро
пересекая открытые места и тревожно глядя на небо.
Керрик шел впереди, держа наготове копье, так как
Ортнар сказал, что они уже недалеко от озера. Он шел
тихо и осторожно, внимательно смотря вокруг. Позади
слышался хруст веток: это сквозь лес пробирался масто-
дон. Вдруг впереди послышался треск сломанной ветви;
он застыл на месте. В тени что-то двигалось. Темная фигу-
ра, знакомая форма, очень знакомая...
Йиланы! Вооруженные!
Может быть, ему выстрелить из лука? Нет, любое дви-
жение сразу же привлечет внимание. Они приближались,
выходя па свет.
Керрик закричал:
— Приветствую, великий охотник!
Йиланы попятились назад, со страху открыли рты,
пытаясь направить в сторону Керрика хесотсаны.
— Падаске, с каких это пор самцы убивают самцов? —
спросил Керрик.
Надаске отступил назад и тяжело опустился на хвост,
не скрывая страха.
— О, устузоу, ты привел меня на край гибели!
— Но пе на самый край, как я вижу. Ты жив, и я
рад этому. Что с Имехеем?
— Он, как и я, жив и здоров, и тоже великий охот-
ник...
— И такой же толстый?
Надаске сделал движение гнева.
— Если я выгляжу толстым для тебя, это все из-за
нашей удали в лесу. Когда кончилось мясо, мы похуде-
ли, пока овладевали искусством охоты и рыболовства.
Теперь мы совсем другие. Там что-то ужасное прибли-
жается!
Он поднял свой хесотсан, а потом повернулся, чтобы
бежать. Керрик остановил его.
— Не бойся. Со мной мои друзья. У них очень тя-
желый груз. Не убегай, а пойди к Имехею и расскажи ему
обо всем, чтобы он пас не убил на мясо.
Надаске выразил согласие и быстро пошел по тропин-
ке. Послышался сильный хруст веток, когда из-за дере-
вьев появился мастодон.
204
— Мы здесь! — крикнул Керрик Армун,— Я только
что разговаривал с одним из мургу, про которого я тебе
рассказывал. Идите все сюда и не бойтесь. Они не тронут
вас. Они — мои друзья.
Это прозвучало очень странно, когда он сказал это
на марбаке, но этими словами можно было точнее выра-
зить смысл, когда думал об эфенселе. «Семья» было бы
более подходящим словом, но он думал, что Армун это не
понравится. Или сказать, что мругу были Частью его сам-
мада. Он торопливо пошел вперед, чтобы переговорить
снова с двумя самцами.
Ортнар скатился с саней и встал на ноги, ковыляя за
санями. Они вышли к озеру и остановились под деревья-
ми рядом с огромной поверхностью воды, ярко освещен-
ной солнцем. Имехей и Надаске стояли в ожидании, сжав
в руках хесотсаны. Мастодон был здесь же, и Керрик
догадывался, что Тану стоят позади него так же непо-
движно, как йиланы. В этой тишине стая птиц с ярким
оперением пронеслась над водой с громкими кри-
ками.
— Это мой эфенселе! — крикнул оп самцам, сделав
несколько шагов вперед, чтобы его лучше могли расслы-
шать.— Этот огромный глупый серый зверь везет наши
вещи. Оружия применять не надо.
Когда он повернулся, то увидел, что маленькая де-
вочка спрятала лицо в одежду Армун: лишь они с Арн-
хвитом были без собственных копий.
— Ортнар,— сказал он спокойно,— ты шел рядом с
этими самцами, и они не причинили тебе вреда. Армун,
тебе не понадобится копье, и тебе тоже, Харл. Эти мур-
гу не представляют для вас угрозы.
Ортнар всем своим весом оперся на копье, остальные
тоже опустили свои копья. Керрик отвернулся от них и
обратился к двум застывшим от страха самцам:
— Вы здесь усердно поработали,— сказал он,— очень
много сделали, пока меня не было.
— А эти мелкие ужасные устузоу еще детеныши? —
спросил Имехей, все еще держа оружие наготове.
— Да, и они уже как взрослые йиланы, а не как ва-
ши детеныши. Вы что, собираетесь вот так стоять, как
глупые фарги, или все-таки пригласите меня, предложи-
те мне прохладной воды, свежего мяса? Самки сделали
бы именно так. Разве самцы хуже самок?
Грудь Имехея покрылась красными пятнами, он отло-
жил свой хесотсан в сторону.
205
— Здесь было так тихо и мирно, что я даже забыл
резкость твоей речи. Вот еда и питье. Мы приглашаем
твой жуткий эфенселе. Надаске тоже с большой неохотой отложил в ну свой хесотсаи. Керрик глубоко вздохнул. — Приятная компания,— сказал он.— Добро сторо- пожа-
ловать, наконец.
Он со всей пылкостью надеялся, что так будет и
впредь.
ГЛАВА 24
Какое-то короткое мгновение Керрик был счастлив
видеть обе половины своего саммада. Он стоял на одинако-
вом расстоянии от тех и других. Они были слишком да-
леко друт от друга, разделенные не только языком. Он
распряг мастодона и пустил его погулять под деревья-
ми, с которых тот срывал молодые свежие листья, с удо-
вольствием их пережевывая. Это животное сейчас пред-
ставляло собой проблему: оно было настолько большое,
что его очень хорошо было видно с воздуха. Ответ был
ясен: убить его, а мясо закоптить. Они бы сделали это,
по не сейчас: и так было слишком много убийств.
Армун развела маленький костер без дыма под дере-
вом с широко раскинувшимися ветвями; дети играли не-
подалеку. Ортнар спал, а Харл тем временем ушел по-
охотиться — он незаметно проскользнул в лес подальше
от второй половины лагеря. Некоторое время был мир, бы-
ло время подумать. Теперь время для Керрика, чтобы по-
говорить с самцами. Стараясь держаться в тени, он шел к
их лагерю, который был расположен почти на берегу
озера. Он восхищался плотным зеленым покровом из
листьев над головой.
— Это вы сделали? — спросил он.— Вы вырастили это
укрытие, чтобы вас никто пе смог увидеть с воздуха?
— Грубая сила присуща самкам, а самцам — тонкий
интеллект,— самодовольно сказал Надаске, опираясь на
свой хвост.
207
— Бессмысленный труд — срезать свежие ветви,—
добавил Имехей.— Они быстро высыхают и меняют цвет.
Поэтому мы срезали длинные прутья и пустили по ним
плющ.
— Работа ума.
Керрика охватили сильные эмоции. Два самца рабо-
тали в этой неизвестной окружающей среде, сталкива-
ясь с трудностями, о которых они не имели ни малейше-
го представления, когда жили в безопасности ханале. Те-
перь у них было надежное укрытие над головой, и, ко-
нечно, они хорошо питались.
— Как у вас с охотой?
— В охоте мы — профессионалы,— сказал Имехей,—
И в рыболовстве тоже.— Он пошел, переваливаясь, к яме,
выкопанной в земле и наполненной сырыми листьями.
Порывшись в листьях, он нашел то, что хотел, и вернул-
ся с двумя огромными свежими раками.
— Мы выловили их. Хочешь поесть?
— Потом. Я не голоден.
— Это лучше, чем мясо,— сказал Имехей, и одного из
раков положил себе в рот, а другого передал Надаске. Оп
с удовольствием жевал; его острые, конусообразные зу-
бы выполняли быстро свою работу: потом выплюнул изо
рта кусочки панцыря.
Надаске тоже быстро покончил с едой, выплевывая
куски оболочки рака в кусты.
— Без такой еды было бы плохо. Мы же не знаем
секретов приготовления мяса, как ты думаешь?
Керрик отрицательно покачал головой.
— Я видел, как йиланы готовили в городе. Мясо
только что убитого животного они укладывали в лохани
с жидкостью, которая придавала мясу особый вкус. Я
понятия не имею, что это была за жидкость.
— Вкусное студенистое мясо,— сказал Имехей; На-
даске в знак согласия поменял цвет.— Но, пожалуй, это
то, о чем мы ничего не знали в этом городе. Свобода ду-
ха и тела делает всю работу стоящей.
— Вы не видели других йилан? Вы знаете что-нибудь
о городе? — спросил Керрик.
— Ничего! — сказал Имехей несколько неистово.—
Мы стали сильными, свободными и совсем забыли о пля-
жах, где мы родились.
Последние слова были сказаны им невнятно, потому
что он своими неуклюжими большими пальцами вытаски-
вал застрявший в зубах кусок рака.
208
— Мы горды тем, что мы сделали; мы часто говорили
<>б этом. Мы до смерти ненавидели устузоу, которые убили
город. Благодарность Керрику-устузоу за спасение наших
жизней, свободу тел.
Оба самца йилан замолчали, а их тела все еще при-
нимали форму благодарности. После зимы, проведенной
Керриком среди парамутан, самцы выглядели большими
и ужасными, с их уродливыми ногами и огромными зу-
бами; глазами, которые чаще всего смотрели одновремен-
но в разные стороны. Такими их видели тану. Но он
смотрел на них как на старых друзей, умных и благо-
дарных.
— Эфенселе,— произнес вслух Керрик, придавая это-
му слову окраску благодарности. Они немедленно согла-
сились с ним. Когда он возвращался к тану, то шел мед-
ленно, переполненный чувством собственного достоинства.
Но вскоре его мысли снова вернулись к городу и за-
боте о его дальнейшей судьбе. Он сдерживал свое нетер-
пение. Он знал, что нельзя было оставлять одних эти две
разные группы, пока они не перестанут друг друга бо-
яться. Даррас к этим самцам близко не подходила. С ней
была истерика, когда она их увидела, потому что она
знала, что подобные им уничтожили ее саммад. Харл, как
и Ортнар, был очень осторожен рядом с ними. Только
Арнхвит не боялся йилан, как и они его, называя «Ма-
ленький-безвредный» или «Недавно-вышедший-из-моря».
Они знали, что его связь с Керриком была очень близ-
кой и представляла собой огромную важность, но не мог-
ли понять, что это за родство, которое соединяет родите-
ля и ребенка. Им были близки отношения в их эфенбу-
ру: эти отношения формировались вместе с ними в океа-
не. Даже эти воспоминания были очень смутными, пото-
му что их очень рано отделяли от самок. Арнхвит шел
вместе с Керриком, когда тому надо было поговорить с
йиланами. Он сидел и смотрел на них широко раскрыты-
ми глазами, на их извивающиеся и меняющие цвет тела.
Это было очень забавно для него.
Дни проходили очень быстро, а сближения между дву-
мя группами не наблюдалось. Керрик совершенно отчаял-
ся, не видя никакого прогресса в их отношениях. Когда
все спали, он попробовал поговорить с Армун об этом.
— Как я могу полюбить мургу? — сказала она, и он
почувствовал, как под его рукой все ее тело напряглось.—
Особенно после того, что они сделали с саммадом. Они
всех убили.
209
— Эти самцы не делали этого. Они были в городе как
заключенные.
— Хорошо. Посади их снова в тюрьму. Или убей их.
Я сама сделаю это, если ты не хочешь. Почему ты дол-
жен разговаривать с ними, находиться с ними? Издавать
все эти ужасные звуки и трястись всем телом? Тебе не
следует этого делать.
— Нет, я должен. Они мои друзья.
У него не было никаких сил все это объяснять; он это
говорил уже много раз. Керрик погладил волосы Армун
в темноте, потом нежно прикоснулся языком к ее выпя-
ченной губе. Она хихикнула. Это было лучше, гораздо луч-
ше. Но было бы совсем хорошо, если бы обе половины,
которые так близки его натуре, составляли одно целое.
— Я должен идти в Дейфобен,— сказал он Армун на
следующий день.— Я должен узнать, что случилось.
— Я пойду с тобой.
— Нет. Твое место здесь. Меня не будет всего лишь
несколько дней: как раз столько, чтобы преодолеть путь
туда и обратно.
— Это опасно. Ты мог бы подождать.
— Ничего не изменится. Я обещаю, что не задержусь
долго. Я пойду туда осторожно и вернусь как можно бы-
стрее. Здесь с вами будет все хорошо. Здесь много мяса.
Он поймал ее взгляд, осматривающий лагерь.
— И те двое не причинят вам вреда, я обещаю. Эти
самцы совсем другие, не такие, как те. Они вас боятся
больше, чем вы их.
Он пошел к йиланам сказать, что он уходит. После-
довала реакция, которую он и ожидал.
— Верная смерть — конец жизни! — завыл Имехей.—
Если ты уйдешь, устузоу убьют нас: они всегда уби-
вают.
— Они умрут вместе с нами, уж это я обещаю,— с
уверенностью ответил Надаске.— Мы не так сильны, как
самки. Хоть мы всего-навсего самцы, но мы научились
защищаться.
— Хватит! — приказал Керрик сердито, используя в
этот момент форму обращения самок к самцам. В этой
ситуации, как ему казалось, подходит только повелитель-
ный тон.— Больше не будет никаких убийств. Я так при-
казал!
— Как ты можешь отдавать такой приказ — жалкий
самец самке-устузоу? — сказал Имехей. В его голосе слы-
шалось негодование. Гнев Керрика улетучился, и он на-
210
чал смеяться. Самцы йилан никогда не поймут, что Ар-
мун, которая для них была просто самкой, никогда ни-
кем не командовала, и он никогда не выполнял ее указа-
ний.
— Просто держитесь от них подальше. Я обещаю:
они тоже будут от вас держаться на расстоянии. Наконец,
вы можете это сделать для меня?
Они оба с большой неохотой выразили согласие.
— Хорошо. Теперь я пойду к устузоу и скажу им то
же самое. Но на прощание я бы хотел попросить вас вот
о чем. Дайте мне один ваш хесотсан. Те два, которые мы
брали с собой на север, умерли от холода.
— Смерть-от-стрел!
— Голод — недостаток мяса!
— Вы забыли, кто вам дал оружие, научил пользо-
ваться им, дал вам свободу, спас ваши никчемные жизни.
И никакой благодарности от несносных самцов.
Сейчас в его поведении преобладали жестокость и не-
преклонность самок. В конце концов, они неохотно про-
тянули ему один из хесотсанов.
— Похоже, их хорошо кормили? — спросил он, откры-
вая рот животному и осматривая зубы.
— Они были окружены заботой. Мы сначала их кор-
мили, потом сами ели,— сказал Надаске с некоторым не-
довольством.
— Благодарю. Я его сразу же вам верну, как только
вернусь сам. Через несколько дней, не больше.
На следующий день, на рассвете оп ушел, взяв с собой
немного вяленого мяса. Это мясо и еще хесотсан были его
единственной пошей, поэтому идти ему было легко. Тропа
была свободной, настроение у него было хорошее. Только
когда он приблизился к полям, которые окружали город,
он замедил шаг и дальше продвигался с особой осторож-
ностью. Здесь были границы Алпесака. Животные, кото-
рых сюда загоняли; давно вымерли, барьеры были уничто-
жены. Зато впереди виднелся другой барьер — недавно
выращенный, со свежей зеленью и ядовитыми шипами.
Более зеленый по сравнению с тем, каким он его запом-
нил. И когда он подошел ближе, то смог увидеть почему.
Теперь эти кусты были покрыты огромными, плоскими,
влажными листьями, а на длинных шипах гнили трупы
птиц и мелких животных.
йиланы.
Но для чего был выращен этот барьер — для того, что-
бы не выпустить врага за пределы города, или наоборот,
211
не впустить? Кем сейчас занят город? Был ли это все еще
Дейфобен или Алпесак снова возродился?
Не было и намека на то, что кто-то извне проникал
внутрь. Новый барьер наверняка окружал город со всех
сторон. Ему пришлось бы потратить много дней, чтобы
обойти вокруг — все равно это ничего не дало бы. Море —
только морем можно проникнуть внутрь. Он забыл о всех
мерах предосторожности и побежал вдоль барьера. Толь-
ко когда он выбился из сил, и пот начал капать с него,
он остановился и встал в тени под деревом. Это не выход.
Это было настоящим самоубийством. Он должен продви-
гаться медленно и очень осторожно, внимательно глядя по
сторонам. Было почти совсем темно. Ему надо было найти
воду и ночлег. С рассветом он должен отправиться в сто-
рону побережья. Он поел немного мяса и понял, что спать
не сможет. Но прошедший день был очень долгим и труд-
ным, и другое, что он знал,— это то, что небо было серым,
и прохладный туман покрыл все кругом капельками росы.
Это место находилось недалеко от берега. Но туман ста-
новился гуще, и кругом почти ничего не было видно. Сов-
сем рядом он мог слышать, как волны набегали на не-
видимый берег. Он осторожно пробирался сквозь зарос-
ли, пока не достиг знакомых дюн. Он мог оставаться здесь,
пока не исчезнет туман.
Должен был наступить новый теплый день. По мере
того как уменьшался туман, он постепенно смог разли-
чить в воде темный предмет, который двигался от бере-
га. Наконец он разглядел черный высокий плавник.
Это был урукето.
Он медленно плыл на юг к гавани. Это могло что-то
означать: возможно, это был патруль для наблюдения за
берегом или там была база.
Самая слабая надежда, которая была у него, пропала,
когда появились две небольшие лодки: восходящее солн-
це осветило ракушки на их веслах. В каждой лодке бы-
ли фарги, которые вышли в море, чтобы ловить рыбу.
Дейфобен снова стал Алпесаком. Была битва, вторже-
ние, разрушение. Все произошло в его отсутствие.
Но где теперь были тану и саску, которые жили там,
когда он уходил? Что с ними случилось? Барьер у ядови-
тых шипов сильно распространился на большое расстоя-
ние. Он ничего не мог видеть с другой стороны барьера,
но оживление на море было убедительным доказатель-
ством, что городом снова овладели йиланы. Очевидность
происходящего захватила его, бросила на землю в жут-
212
ком приступе отчаяния. Неужели они все были мертвы?
Щекой он дотронулся до песка, сквозь который сразу же
пророс шип. Он протянул руку, чтобы уничтожить его.
Неужели они все умерли, и никто не выжил?
Этого он никогда не узнает, если будет вот так лежать.
Он знал это, но чувство потери было так велико, что он
был совершенно безоружен и беспомощен. Но когда его
слуха достигли крики, он пошевельнулся и поднял голову.
В море появилось еще больше лодок, и йиланы кричали
ДРУГ ДРУГУ. Они были очень далеко, поэтому невозмож-
но было разобрать, что они кричали.
Но были ли это только рыболовецкие лодки? А может
быть, они были частью партии, которая собиралась идти
дальше на север? Оп должен это узнать: там где-то могли
быть тану. Он пошел назад, снова на север. Оп бежал, по-
ка не устал; потом снова взобрался па дюны посмотреть
на океан, посмотреть, что делают лодки.
С востока дул свежий ветер, неся с собой плотные до-
ждевые облака. Вскоре начали падать первые капли
дождя; они становились все тяжелее. Он больше не бе-
жал, а, склонив от дождя голову, медленно тащился вдоль
песков. Лодки все еще были там.
Был полдень, когда оп устроил привал, чтобы отдох-
нуть и поесть немного мяса. Его слова охватило чувство
отчаяния. Какова была суть происходящего, что может
сделать он? Лодки были там, в море, и он ничего не мог
придумать, чтобы воздействовать на них. Имело ли
смысл это тщетное преследование? На этот раз, когда он
поднял голову над гребнем дюны, оп увидел, что лодки
остановились. Они присоединялись к тем, кто ловил рыбу
у дальнего берега узкого канала, который отделял пляж от
песчаных островов. Он мог видеть наполненные богатым
уловом сети, часть которого отдавали вновь прибывшим.
Поэтому опи не представляли собой воинствующую си-
лу — они были всего-навсего рыболовными лодками. Мо-
ре становилось более бурным, так как ветер усиливался;
начинался тропический шторм. Йиланы, которые были в
лодках, должны были знать об этом. Они по какой-то не-
слышимой команде разом повернули назад и двинулись
по направлению к гавани и к городу.
Керрик поднялся на ноги и наблюдал, как они уходят,
медленно исчезая из поля зрения. Дождевая завеса скры-
вала их. Он промок до нитки, его волосы и борода при-
липли к лицу, но это был теплый доЖдь, и он его почти
не замечал. Хесотсан, который он держал, слабо зашеве-
213
лился, потому что почувствовал воду, открыв свой ма-
ленький рот, чтобы глотнуть немного воды. Керрик тоже
повернул лицо к дождю и пил дождевую воду. Хватит.
Теперь ему надо было уходить. Мог ли он еще что-нибудь
сделать? Ои ни о чем не мог думать.
В воде, где были лодки, появились предметы тем-
ного цвета, которые то поднимались над водой, то погружа-
лись в воду. Теперь волны были намного выше, они раз-
бивались об островки с другой стороны канала. Они были
как огромные песчаные барьеры. Волны переваливались
через них и катились по пляжу. Это были энтеесенаты, он
узнал их. Он часто видел раньше, как они играют около
урукето. Наверняка поблизости должен быть урукето. Так
оно и было. Волны величаво поднимались и разбивались
о его спину. Урукето двигался медленно, преодолевая
натиск поднимающихся волн. Здесь было мало места, что-
бы это огромное существо могло развернуться и уйти в
открытый океан.
Лодки исчезли из виду; Керрик и энтеесенат были
единственными свидетелями бедствия. Урукето изо всех
сил бил своим могучим хвостом, но это не помогало. Он
сел на мель. Волны стали еще выше, разбиваясь об это
животное и через него скатываясь на песок. Каждый раз
плавник погружался в воду. Там были йиланы, которые
едва могли удержаться: волны все время окатывали их
с головы до пог. Потом сильной волной урукето припод-
няло над водой так, что Керрик увидел круглый глаз жи-
вотного.
Теперь урукето был только наполовину погружен в во-
ду. Энтеесенаты поспешно уходили назад. Они были силь-
ными пловцами и чувствовали себя в безопасности.
Через некоторое время огромная волна изо всей силы
ударила по урукето, перекатилась через него на дру-
гую сторону. Его плавник полностью погрузился в воду.
Когда вода отступила, начали появляться члены экипажа.
Они еле держались на ногах, с отчаянием ожидая следую-
щей атаки волн. Одна из них появилась, поддерживая свою
спутницу, но тут волна накрыла их обеих. Когда она пере-
валила через урукето и скатилась на пляж, эти двое сно-
ва появились.
Хотя урукето был обречен, экипаж продолжал бо-
роться со стихией. Волны уже не ударяли с такой ужас-
ной силой, ветер утихал. Керрик теперь мог разглядеть
одну из них, скорее всего это была командир. Она стояла
по пояс в воде, давая указания остальным. Они выноси-
214
ли на берег вещи и не очень-то пытались спасти урукето,
потому что плавник был сильно поврежден. Они вытас-
кивали на берег остальных членов экипажа.
На берег вышли только пять йилан. Четверо из них
тут же повалились на песок, но пятая уверенно стояла
на ногах и наблюдала, как остальные суетились в воде
рядом с умирающим существом.
Держа наготове хесотсан, Керрик направился к ним.
Почему бы и нет? Они не были вооружены и, по всей ви-
димости, не должны были оказать сопротивления. Но го-
ворить они были в состоянии. Они должны были говорить
с ним, рассказать ему все, что случилось в городе. Он
чувствовал, как в висках у него пульсировала кровь,
когда подходил к ним: все ближе и ближе. Теперь он
должен все узнать.
Чем ближе Керрик подходил, тем отчетливее их раз-
личал; даже заметил характерную осанку той, что стоя-
ла неподвижно. Опа ему показалась очень знакомой. Ко-
нечно!
— Эрефнаис,— позвал оп, и когда командир поверну-
лась, чтобы посмотреть на пего с явным изумлением, он
криво улыбнулся.— Ты должна меня помнить, командир.
С какими устузоу ты еще когда-нибудь разговаривала?
ГЛАВА 25
Эрефнаис смотрела на высокую фигуру, стоявшую перед
ней. Ее голова отяжелела. Она закрыла глаза прозрач-
ными мембранами, чтобы очистить их от соленой воды.
— Керрик? — сказала она, оцепенев.
— Он самый.
Члены экипажа повернулись на их голоса, выражая
беспокойство.
— Отдай им распоряжения,— сказал Керрик, исполь-
зуя формы обращения старшей по званию к младшей.—
Скажи им, чтобы они ничего не делали и чтобы слуша-
лись тебя. Если они будут выполнять это, я их не трону.
Ты понимаешь?
Эрефнаис, казалось, застыла и ничего не воспринима-
ла из того, что ей говорили. Они все такие, решил Керрик.
Эрефнаис указала на мертвое или умирающее животное
и медленно заговорила, так же просто, как фарги:
— Моя первая команда. Я была рядом с ним вскоре
после того, как он родился, кормила его из собственных
рук свежей рыбой. Вот что должен делать командир. У
этих животных есть немного интеллекта, конечно, не очень
много, но есть. Он знал меня. Я помогала его трениро-
вать, делала то, что говорили мне инструкторы. Я знаю,
что животное уже старое, ему 55, даже почти 56. Они
дольше этого не живут, но оно все еще сильное. Мы
216
должны были быть в море, тогда бы этого никогда не слу-
чилось; если бы мы не пошли в этот узкий канал, да еще
и шторм. Все это из-за приказаний.— Она посмотрел^ на
Керрика глазами, полными отчаяния.— Ты плавал на н§м,
и помню. Мы так быстро мчались сквозь шторм; никаких
проблем.
Все члены экипажа стояли и слушали, как и он, по-
тому что они жили на этом урукето. Это был их дом, их
мир. Одна из членов экипажа присела на песок. Это дви-
жение привлекло внимание Керрика. Она не просто си-
дела, она что-то искала среди разбросанных на песке ве-
щей.
— Уходи отсюда! — приказал Керрик, выражая дви-
жениями тела большую опасность. Она не послушалась,
а лишь наклонилась, чтобы до чего-то дотянуться, снова
села — но уже держа хесотсан.
Керрик закричал, выстрелил и увидел, что стрела по-
разила один из контейнеров. Другая стрела была направ-
лена в его сторону. Он упал на песок и, пока зарывался
в него, услышал ответный выстрел. Он поднял свое ору-
жие, чтобы выстрелить снова.
На этот раз более успешно. Стрела поразила ее в грудь,
и она упала лицом в песок. Керрик побежал вперед, пока
еще не отреагировали остальные, свободной рукой схва-
тил еще один хесотсан, а свой нацелил на экипаж.
Понадобились мгновения — и все изменилось. Дру-
гая из йилан упала на бок, мертвая. Стрела, которая бы-
ла нацелена на него, поразила ее. Керрик наставил хесот-
сан на Эрефнаис и оставшихся двух.
— Я предупреждал тебя, чтобы ты остановила их.
Этого бы не случилось. Теперь вы все отойдите подальше
от них. Двое убитых — этого достаточно.
— Еще восемь погибли на урукето,— сказала Эрефна-
пс так тихо, что он едва мог слышать. Ее тело было поч-
ти неподвижно.
— Расскажи мне о городе,— сказал Керрик громко, на-
стойчиво, подтверждая это резкими движениями тела.—
Что там произошло? Расскажи мне об Алпесаке.
— Тебя там не было? — спросила Эрефнаис, когда
наконец смысл слов проник в ее сознание.
Керрик сделал быстрое отрицательное движение, бро-
сив быстрый взгляд на членов экипажа, потом на коман-
дира.
— Я был очень далеко, только что вернулся. Что слу-
чилось?
217
— Вайнтэ сказала, что битвы не будет, но она была
не права. Эйстаа слушала ее и помогала ей, потому что
зимние ветры дуют в сторону Икхалменетса и ей хоте-
лось верить в победу. Вайнтэ рассказала ей об этом горо-
де, просила ее помощи, пришла сюда и обещала биться
до последнего. Семена распространили, устузоу должны
были умереть; потом Алпесак снова должен был стать
йиланским. Но они напали на нашу базу, которая была
расположена на острове, с моря, и были отбиты. Я взяла
с собой Вайнтэ на этом урукето — вот почему я это знаю.
Сначал Вайнтэ очень гордилась победой, но, когда она
поняла, что это уловка, ее гнев был так велик, что фарги
вокруг умирали.
— Уловка? Как уловка? — умолял Керрик, сопрово-
ждая это движениями, в которых требовалось объяс-
нение.
— Остров атаковали небольшие силы. Казалось, что
все они погибли. Но пока это происходило, оставшиеся в
городе исчезли, сбежали. Их преследовали, но не пойма-
ли. Но это не все.— Эрефнаис повернулась, чтобы по-
смотреть Керрику в лицо, вытягиваясь в струнку, насколь-
ко ей позволяла ее сутулая спина, и возбужденно загово-
рила: — Почему она это делает, Керрик-устузоу? Ты же
знаешь ее. Что за ненависть руководит ею? Город опять
принадлежит йиланам, вот почему мы пришли сюда, вот
почему так много мертвых. Однако опа, разговаривая с
эйстаа, убедила ее в том, что устузоу вернутся; об этом
она говорила с пей на плавнике моего урукето. Вот что
я знаю. И эйстаа согласилась с ней. Они планируют про-
должать и готовят нападение. И еще больше: йилан
умрет.
— Устузоу тоже умрут, Эрефнаис,— сказал Керрик,
опуская хесотсан.— Я тоже не хочу, чтобы все это про-
должалось.
Казалось, Эрефнаис забыла о его присутствии. Опа
глядела тта море мимо мертвой туптн упукето.
— Эптеесаптьт расстроены, видишь, как высоко они
подпрыгивают. Но опп разумные существа и здесь не
останутся. Они вернутся в гавань, их можно научить со-
провождать другого урукето и кормить его. Мы тоже
должны уходить. Мы должны доложить о происшедшем...
— Нет,— сказал Керрик, опять нацеливая оружие.—
Ты не сможешь рассказать Вайнтэ о моем существова-
нии. Но ты должна рассказать ей, так?
Эрефнаис выразила согласие и непонимание.
218
— Когда мы будем докладывать о случившемся, о
твоем присутствии тоже скажут.
— Я знаю. Даже если бы ты могла лгать, ты все рав-
но бы рассказала.
— Выражение «лгать» я не знаю. Необходимо разъ-
яснение.
— Это термин, который изобрела Вайнтэ, чтобы опи-
сать определенное понятие устузоу, неведомое для йилап.
Это не относится к делу. Что же относится к делу, так
это то, что я не могу тебе позволить вернуться. Вайнтэ бу-
дет выслеживать меня, и нас найдут. Я полагаю, что сам-
цы будут жить, но недолго. Я знаю, что они просто так
не расстанутся со своей свободой. Мне очень жаль, но ты
пе сможешь вернуться назад.
— Мы возьмем мои карты,— сказала Эрефнаис, под-
нимая их,— Их здесь оставлять нельзя. Остальное мож-
но не брать. Придут другие и все ценное восстановят.
— Стоп! — приказал Керрик.— Что ты делаешь?
— Беру свои карты,— сказала Эрефнаис.
— Но урукето мертв. А это же твой город.
— Нет.
Тут Керрик резко обернулся в сторону, откуда слы-
шался пронзительный крик. Одна из йилан бежала вдоль
берега. Он прицелился и выстрелил. Она упала. Керрик
повернулся к другой на случай, если опа тоже попыта-
ется бежать. Но оп опоздал: она уже исчезла — бежала
от него и от самой жизни. Она лежала на боку на пес-
ке и широко раскрытым ртом хватала воздух, взгляд ее
застыл.
— Видишь ли,— сказала Эрефнаис,— урукето мертв.
С пей было бы все хорошо, если бы опа добралась до го-
рода. Но ты остановил ее, поэтому опа умирает, как ес-
ли бы она была отвергнута самой эйстаа.— Она тревож-
но посмотрела па Керрика,— И я уже никогда не буду
командовать.
— Нет! — закричал Керрик.— Не делай этого!
Эрефнаис отвернулась от него и тяжело опустилась
па песок. Он подбежал к ней, так как не хотел, чтобы
опа тоже умерла. Но она опрокинулась на влажный песок
до того, как он успел добежать. Он посмотрел на нее,
повернулся и увидел других, мертвых и умирающих
Йилан. Он вовсе не хотел, чтобы они умирали, но предот-
вратить этого никоим образом не мог. Это была потеря,
ужасная потеря.
Далеко в море плавали эптеесанты, быстро направ-
219
ляясь в сторону города. Они знали, что урукето был мертв,
и им здесь уже нечего было делать.
Керрик наблюдал, как уплывали энтеесанты, и знал,
что впереди его поджидает опасность. Когда они вернут-
ся в город одни, там сразу же поднимется тревога, пото-
му что там знали, что они должны сопровождать урукето.
Начнут искать, пошлют лодки, возможно, этим же путем
пошлют другой урукето. Он посмотрел на небо. Был еще
день; они, возможно, будут здесь к вечеру. Паническое
настроение стало расти, но он подавил его. Он должен при-
думать план. Особой срочности в этом не было: в его рас-
поряжении был весь остаток дня. Во-первых — это было
совершенно очевидно — оп не должен оставить никаких
следов своего присутствия здесь.
С этой мыслью оп повернулся и посмотрел па пляж, на
четкую цепь своих следов, спускавшихся с дюн. Дождь
прекращался. Может, он смоет их, но в этом у пего не
было уверенности. Оп убрал хесотсан и медленно отпра-
вился по своим следам туда, откуда они начинались и где
кончалась сочная трава. Довольно далеко. Потом он на-
клонился вперед и, двигаясь пазад, руками начал заме-
тать следы. Дождь очень быстро довел эту работу до кон-
ца, сгладил все отпечатки, оставленные па песке.
Теперь — мертвые. Оп вытащил стрелы из двух тел и
закопал мертвых хесотсанов в песке. Затем, поочереди,
он стал перетаскивать тяжелые тела йилан к воде и бро-
сать их во вздымавшиеся волны. Эрефнаис была послед-
ней, и ее хватка даже после смерти была сильной: он с
трудом разжал ее большие пальцы, чтобы высвободить
карты, упавшие на песок. Он заглянул в свои мешки, но
там не было ничего такого, что могло бы пригодиться ему.
Пища и вода — их лучше оставить. Хесотсаны он, конеч-
но, возьмет. Он положил их рядом, а остальное содержи-
мое мешков вытряхнул в океан. Океан унесет все далеко
от берега. Он должен убрать все следы на песке, а затем
по воде, вдоль берега, отправиться на север. И пока его
присутствие не обнаружили, все будет выглядеть как есте-
ственная трагедия. Урукето бурей вынесло на берег, эки-
паж утонул, пытаясь спастись. Все улики его присут-
ствия должны быть уничтожены.
Что делать с картами? Он чуть тоже не выбросил их
в океап — потом переменил решение. Может быть, эти
карты расскажут ему что-нибудь о новой эйстаа? Все
йиланы — из Икхелменетса, вот чего боялась Эрефнаис.
Название он вспомнил, но не знал, где этот город нахо-
220
дится. Но это ничего не меняло: было бы неправильным
выбросить их не изучив — да и времени уже не остава-
лось. Он возьмет их с собой и прихватит оружие. Он встал
па колени и окинул взглядом песок. Все было в порядке.
Он шагнул в пенящиеся волны и пошел на север. Кер-
рик шел легко, так как воспоминания вновь вернулись.
Он так был занят на берегу, что даже забыл обо всем на
какое-то мгновение.
Они живы! Некоторым удалось бежать до того, как
нал город. Это то, о чем говорила Эрефнаис. Возможно,
большинству из них. Возможно, они вернулись в долину
саску, и все, кто остался в живых, в том числе и тану,
ушли. Вайнтэ поклялась преследовать их, но, однако, она
еще не нашла их. Они все еще были живы.
Всю ночь снова шел дождь, но сразу же после рассве-
та перестал. Керрик хотел было идти побыстрее, ио здесь,
в тени деревьев, было очень душно из-за большой влаж-
ности. На небо вышло солнце, его лучи с трудом пробива-
лись сквозь зеленый полог деревьев, с листьев которых
еще капала вода. Влажный мох и трава под ногами по-
зволяли продвигаться бесшумно, пока местность вокруг
представляла опасность. Один свой хесотсан он держал
в руке наготове, потому что здесь попадались хищники;
другой вместе с картами болтался за спиной. Ради заба-
вы он мог бы поохотиться, но ему было жаль тратить вре-
мя на охоту. Он хотел вернуться в лагерь, расположен-
ный у озера как можно быстрее.
— Я услышал твои шаги,— сказал Харл, выходя из-
за дерева.— Я подумал, что это мургу.
Керрик повернулся, вздрогнул, потом улыбнулся
мальчику. Харл был тану, выросший в лесу. Керрик знал,
что ему никогда не стать таким же хорошим следопытом
и охотником, как Харл.— Расскажи, как там в лагере,—
сказал он.
— Я вчера убил оленя, самца; на рогах у него было
семь пятен.
— Хорошо, мы съедим его все вместе. А с другими...
ничего не случилось?
— Ты имеешь в виду мургу? Они держатся далеко от
нас, мы их совсем не видим.— Глаза мальчика беспокой-
но осматривали лес, не упуская ничего из поля зрения.
Хотя он почти не смотрел, куда наступал, он не произво-
дил ни малейшего шума; ветки, спрятанные в траве,
хрустнули, когда Керрик наступил на них.
221
— Я пойду вперед, скажу им, что ты возвращаешься,—
сказал Харл.
— Хорошо.
Харл ушел, чтобы принести хорошие новости — или
избавиться от его мастодоновой поступи. Керрик улыб-
нулся тому, как мальчик быстро пропал из виду.
Они все ждали его, и, когда Керрик подошел к лагерю,
Арнхвит выбежал навстречу, визжа от радости, предвку-
шая, как отец будет подбрасывать его высоко в воздух.
Армун улыбалась, Ортнар тяжело опирался на свою клю-
ку, глядя, как всегда, угрюмо. Керрик тут же рассказал
им обо всем, что ему удалось узнать.
— В Дейфобене саммадов больше нет, но они живы.
Я раздобыл еще одну смертельную стрелу и эти карты.
Более того... но сначала дайте мне воды, я проделал длин-
ный путь.
Он вылил воду себе па голову, а остатки выпил, жад-
но глотая. Потом сел и подробно рассказал им обо всем,
что видел и что случилось с ним.
— Но ты не можешь знать, где теперь саммады,—
сказал Ортнар, когда Керрик закончил свой рассказ.
— Есть только одно место, куда они могли уйти,—
это долина. Саску знают дорогу туда очень хорошо. У них
было много смертельных стрел. Мургу придется тяжело,
если они захотят их убить.
— Однако мургу, с которым ты говорил, сказал, что
их преследовали, даже нападали па них,— сказала Ар-
мун озабоченно.— Мы не должны к ним идти.
Что он мог сделать? Что они все могли сделать? Не-
ужели никогда не наступит конец этой бойне? Во всем
виновата Вайнтэ. Если бы не она, эта борьба давпым-
давно уже закончилась. Но его стрелы не могли настиг-
нуть ее, потому что она была слишком далеко, ее нельзя
было убить.
Было невозможно что-либо сделать — это был ответ.
Ничего. Саммады будут бежать, а йиланы будут их пре-
следовать. Это была отвратительная, но неизбежная правда.
ГЛАВА 26
В тот же день Керрик пересек невидимую границу
между двумя лагерями, чтобы вернуть самцам их хесот-
сан. Он нужен был им для охоты, потому что с помощью
лука и копья они не могли ничего раздобыть. Арнхвит
увидел, что он уходит, закричал ему и побежал следом.
Под мышкой малыш держал одну из карт, принадлежав-
ших Эрефнаис: ему очень понравилась их окраска, и оп
был единственным, кто был рядом с отцом и, казалось,
интересовался искусством составления карт у йилан.
Керрик взял его за свободную руку, и они медленно по-
шли вдвоем под деревьями. Маленькая ручка, которую
Керрик держал в своей руке, присутствие и привязан-
ность мальчика — все это успокаивало Керрика и подба-
дривало его, но он все равно не мог отделаться от посто-
янно присутствующего в нем чувства отчаяния.
— Те, кто когда-то ушли, возвращаются! — крикнул
Керрик, когда увидел Имехея.— Информация, которую я
хочу сообщить, очень важная.
Надаске услышал его голос, высунул голову из свое-
го укрытия, чтобы увидеть, что он говорит.— Рад снова
встретиться,— сказал он, и его тело передернулось от не-
выразимого чувства облегчения, когда он заговорил.
— Согласен,— сказал Имехей.— Смерть от злых усту-
зоу угрожала нам в любой момент, пока тебя не было.
Керрик не обратил на эти чувства излияния никакого
внимания и вернул хесотсан, выражая при этом знаки
223
благодарности. Отвечая на вопросительные движения их
обоих, он рассказал им обо всем, что случилось в Алпе-
сайе.
— Устузоу бежали, йиланы снова там.
— Самки, смерть слишком близко, слишком близко,—
завыл Имехей.
— Ну, вы были не очень счастливы, когда город при-
надлежал устузоу,— напомнил ему Керрик.— Вам луч-
ше решить, что для вас больше подходит.
— Одинаково плохо, что с теми, что с другими. Смерть
от каменного зуба или смерть на пляже.
— Тогда держитесь подальше от города.
— Посмотрите, видите? — сказал Арнхвит, вставая
между ними и протягивая карту.
Имехей взял ее у него, оценивая богатство красок.
Керрик начал было говорить, но потом от шока замолчал.
Арнхвит заговорил на йилани. Грубо и просто — но это
был язык йилан! Имехей и Надаске восхищались под-
робными линиями и красками карты, в то время как
мальчик смотрел на нее с гордостью. Он наблюдал и слу-
шал, когда они разговаривали и, казалось, кое-что пони-
мал. Керрик был переполнен любовью к мальчику. Он
наклонился, схватил его, подбросил в воздух и гордо по-
садил к себе на плечи. А почему он не должен был по-
нимать? Он был маленький, он учился, как и все дети,
слушая других. Керрик был гораздо старше его, когда
выучил язык йилан. Он гордился способностями своего
сыйа, более чем гордился. То, что произошло, было очень
важно, это более крепкая связь между ними. До этого
момента Керрик был одинок: он был единственным жи-
вЫм существом в мире, способным говорить как с йила-
нАми, так и с тану. Теперь все было иначе.
— Это заслуживает великого восхищения,— сказал
Имехей, поднимая карту к солнцу, чтобы лучше восхи-
титься красками.— Великое искусство. Посмотрите, как
линии проникают с одной стороны на другую.
— Они имеют определенные функции и значения,—
сказал Керрик.— Они указывают, в каких направлениях
пересекать океан.
— Небольшое значение, ничего важного,— сказал Име-
хей.
— Опи нужны были им, когда они плыли сюда на
урукето,— сказал Керрик.— Без этих линий можно по-
пасть в холодное море и замерзнуть там.
— Больше я никогда не отважусь еще раз проплыть
224
на урукето: ощущение скуки — это никому не нужно.
Если не считать убранства жилых мест, там можно было
бы поставить статую непитеска.
— Нет,— сказал Керрик.— Я хочу изучить эти кар-
ты. Они из Икхалменетса — вы знаете, где это?
— Далеко — изобилие рыбы.
— Остров, не имеющий значения.
Как всегда самцы не проявляли никакого интереса
ни в чем: их беспокоил только собственный комфорт, и
собственная шкура им была дороже всего. Другими они
не могли быть, подумал Керрик. Когда они жили в хана-
ле, у них не было никаких обязанностей. Но они кое-
чего смогли достигнуть. Теперь они могли прокормить
себя, он должен вознаградить их за это.
Когда Керрик шел с Арнхвитом и картами назад, он
был задумчив. То, что мальчик заговорил на языке йи-
лан, было очень важно. Он внутренне чувствовал это,
но логического объяснения этому не находил. Ночью, ког-
да все спали, он не смыкал глаз и тихо разговаривал с
Армун.
— Арпхвит может разговаривать с мургу — скоро это
у него будет получаться лучше.
— Он не должен подходить к этим отвратительным
тварям. Я прослежу, чтобы Даррас с ним побольше игра-
ла. Когда мы вернемся в саммады?
— Не знаю. Я вообще не знаю, что делать дальше.—
Ей в темноте он поведал свои переживания и страхи,
всем телом прижавшись к ней, так же как и она к не-
му.— Долина далеко, а мургу проверяют все тропы. Как
нам избежать их? Ортнар не может ходить. И я не ду-
маю, чтобы оп последовал за нами, если его тащить за
собой на санях, как маленького ребенка. Я думаю, что
он скорее уйдет в лес один, чем будет передвигаться та-
ким образом. Кто останется, если он уйдет от нас? Де-
ти — и один подросток, который, возможно, охотится го-
раздо лучше, чем я, насколько я знаю.
— У меня сильная рука и хорошие копья.
— Я знаю.— Он обнял ее, вдыхая свежесть ее во-
лос.— Твоя сила — это моя сила. Но ты, так же как и я,
плохой охотник. Нам понадобится еда. Охота здесь хо-
рошая, Харл Добывает все, что ему нужно, и в озере мно-
го рыбы. Но если мы пойдем, это будет очень нелегкий
путь. Я думаю, нам не раз приходилось преодолевать
такой путь, как этот. Слишком много раз.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы остались здесь?
8 г. Гаррисон 225
— Я пока еще не знаю, чего хочу. Когда я пытаюсь
думать об этом, я чувствую боль, и мысли все улетучи-
ваются. Но здесь мы в безопасности. Нам нужно время,
чтобы решить, что делать. И саммады — о них я тоже
думаю и ломаю голову — что мы можем сделать, что-
бы помочь им? Мургу будут преследовать их.
— У них сильные охотники. Они позаботятся о себе.
Тебе не следует беспокоиться о них,— сказала Армун.
Это был правдивый и практичный ответ. Она понима-
ла его чувства, но не разделяла его чувство ответствен*
ности за остальных. Она боролась за все то, что получи*
ла в жизни. Керрик, она и их сын — этот крошечный сам-
мад был ее миром и единственное, что имело значение
для нее. Жить с ними в мире, выжить — лишь это было
ее единственным желанием. Саммады не входили в круг
ее забот.
Но ничего подобного, что напоминало бы этот простой
мир, не было в мыслях у Керрика. Он ворочался с боку на
бок и наконец уснул.
Проснулся он на рассвете и вышел к озеру, чтобы по-
сидеть у тихой воды. Поверхность покрылась рябью —
это под водой нырнула рыба. Над озером пролетали, сле-
дуя друг за другом, птицы с яркой окраской, перекликаясь
между собой. Мир здесь, по крайней мере в этот момент,
представлял собой абсолютный покой. Арнхвит разбро-
сал карты йилан по всему лагерю, поэтому ио дороге
Керрик собирал их и складывал вместе. Он взял карту,
которая лежала сверху, и начал изучать ее. Но все было
бесполезно. Возможно, какие-то световые линии обознача-
ли землю, другие — океан, но, однако, они поворачивали,
переплетались между собой таким образом, что ничего
нельзя было разобрать. Они чем-то напоминали карты
парамутан, которые те делали из костей. Но в тех еще
можно было разобраться. Калалек показал, где ледяной
покров, где земля, и Керрик понял все очень хорошо.
Но остальное было вне его понимания. Может быть, па-
рамутаны смогли бы разобраться в этих запутанных раз-
ноцветных линиях, но он, конечно, пет. Вероятно, ему сле-
довало бы отдать их самцам для украшения их жилища.
Он бросил карты на землю и смотрел, ничего не по-
нимая, на эти петляющие линии.
Что он мог сделать? Когда он смотрел в будущее, то
видел только сплошную тьму. Остаться здесь, у озера,
означало лишь временное спасение; все это не имело бу-
дущего. Здесь они напоминали животных, которые зары-
226
шсь в землю, чтобы спрятаться от врага. Летом птицы-
шпионы йилан выслеживали людей, и в один прекрас-
ный день их обнаружат. Тогда наступит конец. Но был
.hi у них другой выбор? Следовать на запад — в дону?
(Чгасный путь, ио в конце него ждут друзья — все сам-
мады. Однако они были под угрозой истребления, ведь
Вайнтэ преследовала их. Итак, что же ему делать? Что
сиг может сделать? Он не видел никакого выхода, кроме
отчаяния — отчаяния, которое заканчивалось неминуе-
мой гибелью. И он ничего не мог сделать, совсем ничего.
Нет никакого выхода. Он сидел в тени у воды, пока
солнце не поднялось высоко в небе и мухи не начали
садиться ему на глаза и нос. Он смахивал их рукой, но
в то же время почти не замечал их: так сильно овладел
им страх.
Утром они съели почти целиком ногу оленя, которого
убил Харл, восхищаясь охотником и его великим умени-
ем так, что мальчик покраснел от удовольствия и отвер-
нулся. Только Ортнар был недоволен:
— Тебе должно быть стыдно. Тебе понадобилось три
стрелы.
— Но кустарник был очень густой и было много ли-
стьев,— запротестовал Харл.
— Кусты всегда густые. Сходи и принеси лук. Ска-
жем, что это дерево — олень. Теперь ты убьешь его для
меня.
Ортнар передвигался с огромным усилием. Он больше
не мог пользоваться луком, но всегда был с копьем в ру-
ке. И он знал, как надо охотиться: он мог бы научить
Харла многим вещам. И Арнхвита тоже, подумал Керрик,
потому что маленький мальчик тоже побежал, чтобы
принять участие в этой игре, понаблюдать и поучиться.
— Не пришло еще время для Ортнара, чтобы ухо-
дить в лес,— сказал Керрик Армун. Она посмотрела ту-
да, куда смотрел Керрик, и кивнула в знак согласия.
— Мальчики должны учиться. Ортнар — охотник, ко-
торый знает все топкости своего дела.
— А я — один из тех, кто не знает.
Опа рассердилась на него за такой ответ:
— Ты знаешь вещи, которых никогда не будет знать
ни один охотник! Ты можешь разговаривать с мургу, ты
пересек океан. Ты единственный, кто привел саммады к
победе в этой борьбе. Любой охотник может стрелять из
лука или метать копье, но разве кто-нибудь из них знал,
как пользоваться смертельной стрелой, пока ты не покд-
8*
227
зал им! Они все пе стоят тебя! — Ее гнев остыл так же
быстро, как и разгорелся, и она улыбнулась ему.— Все
это правда.
— Это ты так говоришь. Но ты должна знать, что сей-
час мне ничего не понятно. Я смотрю па солнце, а вижу
тьму. Если мы останемся здесь, то рано или поздно нас
найдут мургу. Если же мы пойдем к другим саммадам, то
погибнем вместе с ними, когда па них нападет Вайнтэ.
Что нам делать? ।
Он думал о том, что она сказала, пытаясь найти какую-
то поддержку в ее словах. В них был некий просвет.
— Что ты сказала о путешествии через океан? Я про-
делал его в брюхе мургу. Но другие были на верхушке
плавника.
Армун кивнула.
— Парамутаны. Они плавают по океану в поисках
уларуака — вот что они говорили.
— Да, они должно быть, могут делать это. Парамута-
ны, которые доставили нас на юг, говорили, что вернут-
ся сюда за рыбой. Если бы только мы могли уйти с ними.
Но мы не знаем, что на другой стороне океана. Там нас
может подстерегать смерть, как и здесь. Мы не можем
пересечь океан, пока не узнаем, что там. Но потом может
оказаться слишком поздно. Что мы должны делать? Мо-
жет быть, мне присоединиться к ним, переплыть на дру-
гую сторону океана? Они говорили, что там холодная зем-
ля. Но на юге эта земля может быть теплой. Я знаю,
потому что я там был. Это земля мургу, а они живут толь-
ко там, где жарко. Но, возможно, мне удастся найти зем-
лю между теплом и холодом, где мы сможем жцть и охо-
титься. Может быть.
Он сжал ее руки, дрожа от волнения.
— Я мог бы прямо сейчас отправиться с парамутана-
ми и поискать там безопасное место; что-нибудь ближе
к югу от вечной мерзлоты и севернее от мургу. Это было
бы хорошо: там можно было бы охотиться. Потом я вер-
нусь за тобой. Мы могли бы подыскать здесь более без-
опасное место. Пока меня не будет, с тобой все будет
хорошо, пока ты будешь оставаться в укрытии и следить
за > птицами. У тебя будет еда, и ты будешь в безопасно-
сти, пока я не дернусь. Тебе не кажется, что это как раз
то, что я мог бы сделать, что могло бы спасти нас?
Керрик был настолько . поглощен своими планами,
мыслью, что можно было найти выход для них, что он нё
заметил, как изменилось выражение ее лица — оно стало
228
холодным и неподвижным,— не понял ее чувств, пока
она не заговорила.
— Нет, ты не сможешь этого сделать. Ты не оставишь
меня.
Он посмотрел на нее: он был потрясен таким неожи-
данным ответом. Это выводило его из себя.
— Ты не можешь приказывать мне. Я делаю это ради
вас всех, и это — я, кто рискует пересечь холодное море...
Он умолк, так как она нежно приложила пальцы к его
губам.
— Ты неправильно меня понял, я в этом виновата.
Из-за страха я заговорила быстро. На самом деле я имела
в виду то, что на этот раз я не оставлю тебя. Куда пой-
дешь ты, туда пойду и я. Однажды мы расстались, и каж-
дый из нас оказался на грани гибели, отыскивая один
другого. Ты — мой саммадар, а я — твой саммад. Если
ты захочешь переплыть море, мы переплывем его вме-
сте. Я пойду за тобой повсюду, куда ты захочешь. Я бу-
ду помогать тебе изо всех сил и прошу тебя только об
одном: никогда не бросай меня больше. Мы всегда долж-
ны быть вместе.
Керрик понял, потому что испытывал те же чувства.
В своей жизни он был один, так же как и она, пока не
нашел ее. Он не мог найти слов, чтобы выразить чувства,
и крепко обнял ее, как и она его. Но были некоторые опа-
сения, которые следовало учитывать.
— Я должен идти,— сказал он.— Если ты пойдешь со
мной, так будет намного лучше. Но мы не сможем взять
с собой остальных, пока сами не убедимся, что это место
и в самом деле подходящее для них и безопасное.
Армун эта мысль очень огорчила. Неужели она долж-
на оставить своего ребенка здесь, а сама отправиться за
море? Ей ничего не приходило в голову. Именно так мож-
но было поступить. Это был не очень хороший вариант —
но он был единственным. Теперь она должна была быть
очень сильной и расчетливой. Сначала она все хорошо
обдумала, потом заговорила:
— Ты сам сказал, как безопасно здесь. Харл будет
заниматься охотой, он уже не ребенок. Ортнар будет за
всем присматривать, пока мы не вернемся. За Арнхвита
и девочку я спокойна — она уже научилась находить в
лесу необходимые растения, готовить еду и выполнять
любую женскую работу.
— Ты оставишь мальчика? — спросил ошеломленный
Керрик. Он ожидал совсем не этого.
229
— Да. Он для меня — все, и я не хочу с ним расста-
ваться, но я вынуждена оставить его под присмотром дру-
гих, пока не вернусь. Кого я никогда не оставлю, так это
тебя.
— Надо подумать,— сказал Керрик, потрясенный ее
холодной решительностью.
— Не о чем тут думать,— ответила Армун с непре-
клонной решительностью.— Все решено. Теперь ты дол-
жен разработать подробный план, и мы сделаем, как ты
скажешь.
Сила ее поддержки заставила его поверить в то, что
это действительно можно сделать. Что можно было пред-
ложить еще? Отправиться в долину за саммадами? Если
они не умрут в пути, они умрут там, когда Вайнтэ при-
несет туда ядовитые шипы и стрелы своих бесчисленных
фарги. Остаться здесь? Это была бы жизнь без будущего.
Они могли прятаться здесь, вблизи города йилан, однаж-
ды их обнаружат. Все хорошо обстояло с двумя самцами
йилан: перед ними не стоял выбор — им некуда было
идти. Он должен поговорить с ними о своем плане.
Имехей громко застонал, когда он подошел к ним,
чтобы поговорить.
— Не уходи снова; слишком жутко оставаться.
— Здесь нормально. Желаю, чтобы ты остался,—
упрямо сказал Надаске.
Керрик изогнул свое тело, чтобы изобразить приказ,
как если бы он был самкой.
— Вы не будете съедены или убиты. Все, что я от вас
хочу,— это перейти вместе со мной на другую половину
лагеря и поговорить об этом. Я хочу вас собрать всех вме-
сте и поговорить о будущем. Не бойтесь «Свежести моря»,
Арнхвита и идите вместе со мной. Слушайтесь Ортнара.
Ничего с вами не случится. Теперь пойдемте.
Ему понадобилось много времени, чтобы убедить их,
но он стоял на своем. Его. планы были готовы: он должен
пересечь океан и найти безопасное место для своего сам-
мада. Он не мог позволить, чтобы эти двое помешали осу-
ществлению его планов. Он все-таки заставил их пойти
вместе с ним, но они сели как можно дальше от других,
прижавшись от страха друг к другу.
Керрик стоял между двумя группами. Он смотрел на
двух йилан с гневом — или только притворялся. С дру-
гой стороны сидел Ортнар, прислонившись спиной к дере-
ву. Остальные тану, которые были рядом с ним, каза-
лось, привыкли к мургу, особенно когда Арнхвит подо-
230
шел и показал Имехею его последнее приобретенное
<шкровище — костяной свисток, который сделал Ортнар.
Оружия ни у кого не было, Керрик предусмотрел это.
Все предвещало хороший исход. Все должно было быть
хорошо. Возможно, этот план был рождеп вследствие от-
чаяния. Это не имело значения. Он должен обдумать его,
гак сказал.
— То, о чем я хочу говорить с вами, очень важно для
всех нас,— сказал он тану, потом повернулся к йила-
пам.— Говорю о важном. Внимание и послушание.
Потом он сказал им всем, что они с Армун на неко-
торое время уйдут, но обязательно вернутся.
Умнуиихейкел тсанапсорууд марпкексо,
(Изречение йилан)
Хорошее мясо нельзя приготовить, не убив
животного.
ГЛАВА 27
— А это что? — спросила Вайнтэ, выкладывая перед
собой па рабочее место > г ртипки.
— Только что полутень! — только что сделаны,— ска-
зала Анатемпе, сортируя их по порядку, потом указала
большим пальцем на близлежащую модель Гендаси.—
Высоко летающая птица, которая пролетела вдоль этой
части побережья к западу от пас. Сбежавшие устузоу мо-
гут находиться в этой части побережья.
— Но ничего не видке! — Вайнтэ сделала резкое дви-
жение, означающее ьс одование и раздражение.— Кроме
облаков здесь ничего не видно!
— К сожалению это так. Но другая птица была по-
слана.
— А тем временем устузоу ушли еще дальше. Мне
нужны они, а не картинки с облаками! — ее руки тряс-
лись от злости, и опа щелчком больших пальцев сброси-
ла все картинки на землю.
— Я контролирую птиц, но я не могу контролиро-
вать облака,— сказала Анатемпе как можно мягче, одна-
ко некоторые из ее подлинных чувств отражались в ее
движениях. Ей надоедало быть мишенью скверного на-
строения Вайнтэ. Та заметила это, и ее гнев еще больше
усилился.
— Ты выполняешь задания согласно моим указаниям!
Ты находишь их оскорбительными?
— Я беспрекословно подчиняюсь твоим приказам, по-
234
। ому что мне так велела Укхереб, которая подчиняется
Н1стаа. Я стараюсь выполнять только свои обязанности,—
последнее сопровождалось движениями верной службы и
послушания.
Вайнтэ начала протестовать, потом замерла и замол-
чала, выражая только желание, чтобы ученая как мож-
но скорее покинула ее, проявив пеудовольство и возму-
щение лишь после того, как та ушла.
Когда она была эйстаа, такое оскорбление влекло за
собой неминуемую смерть, как вознаграждение за то. Но
но всем, что она говорила, было много правды. Ланефе-
нуу была эйстаа; она приказывала другим и приказывала
ей. Она должна была примириться с таким положением
пещей. Обернувшись в негодовании, она увидела фарги,
которая стояла в проеме входа выстроенной модели ланд-
шафта. Она некоторое время терпеливо ждала, когда
Вайнтэ обратит па нее внимание.
— Послание для ее высочайшей чести, Вайнтэ,— ска-
зала она. Вайнтэ сдерживала свои чувства: это существо
позабыло бы о послании или умерло от отчаяния, если
бы знало, что опа сейчас чувствует.
— Я — Вайнтэ. Говори медленно, ничего не упуская;
я слушаю тебя.
— Йилане-Наалпе-урукето-присутствие-гавань-необхо-
дима связь.
Это уже было чересчур, но Вайнтэ все еще контроли-
ровала себя и удивлялась своему собственному терпению.
— Нужно разъяснение. Ты хочешь сказать, что На-
алпе сейчас находится в гавани на борту урукето и же-
лает говорить со мной?
— Да! — фарги извивалась, выражая удовольствие от
общения, и повернулась, увидев, что Вайнтэ дала знак
уходить. Поэтому она не увидела недовольный взгляд
Вайнтэ, вызванный отвратительным качеством ее речи.
Не успела она уйти, как появилась другая фарги, кото-
рая тоже выражала желание говорить.
— Говори,— кратко сказала Вайнтэ.— Было бы же-
лательно, чтобы твоя речь была более ясной по сравнению
с речью предыдущей посыльной.
Речь этой фарги была действительно лучше, потому
что она служила у самой эйстаа, а та предпочитала толь-
ко тех фарги, которые очень хорошо говорили на йилани.
— Просьба высочайшей через ее верную слугу для
Вайнтэ. Она передает тебе привет и ждет у себя в амбе-
седе после того, как ты закончишь свои дела.
235
— Передай эйстаа мою благодарность за приглаше-
ние; очень скоро буду у нее.— Неважно, насколько веж-
ливо это прозвучало, а приказ эйстаа был приказом, ко-
торому беспрекословно надо было подчиняться. Хотя ей
очень хотелось переговорить с Наалпе, но с этой встре-
чей надо было подождать.
Но Вайнтэ пе собиралась торопиться, чтобы предстать
перед эйстаа до изнеможения уставшей и обессиленной.
Опа продвигалась по затененным дорожкам по направле-
нию к амбеседу, зная, что посыльная уже там, чтобы до-
ложить о выполнении приказа.
Прогулка по дорожкам этого города вызывала у Вайн-
тэ противоречивые чувства — удовольствия и горечи. При-
ятное заключалось в том, что город снова принадлежал
йиланам, а горечь — в том, что большая часть его была
разрушена, а устузоу сбежали. Но у них из этого ниче-
го не выйдет. Пусть они убегают, их все равно найдут.
Большой Амбесед был совсем пустой, не считая при-
бывших с моря передовых сил. Город надо починить п
заново вырастить, сделать необходимые приготовление
до того, как Икхалменетс переедет в Алпесак. Они уси-
лили защиту города: это было их первое достижение. Те-
перь больше ни один устузоу не посмеет ступить в этот
город. Ланефенуу сидела на почетном месте, разомлев
от теплого солнца, напротив дальней стены. Там когда
то восседала теперь уже умершая Малсас. Когда-тэ
Вайнтэ сама сидела па этом месте и даже управляла го-
родом, только это было очень давно, когда город был
совсем молодым. Ей было очень странно видеть здесь дру-
гую, и поэтому Вайнтэ постоянно отгоняла от себя чув-
ство зависти, которое постоянно давало о себе знать. Ни-
когда! Она больше не эйстаа, и даже не хочет снова пра
вить. Ланефенуу была эйстаа силы, чтобы ей все подчи
пялись и повиновались. Из уважения к Вайнтэ она раз-
решила ей подготовить вооруженные силы и использовать
достижения пауки, чтобы овладеть этим городом. Чтобы
убить устузоу. Ланефенуу была эйстаа двух городов, вождь
среди вождей.
Ланефенуу сразу же уловила эти чувства, когда Вайн-
тэ пришла, и восприняла это как должное. Ее помощницы
отступили, чтобы дать место Вайнтэ.
Прибыл урукето с информацией и вопросами,— ска-
зала Ланефенуу.— Мысль об этом беспокоит меня, и я чув-
ствую необходимость еще раз подышать свежим морским
воздухом, воздухом Икхалменетса. Я засиделась здесь,
236
у меня в горле першит от этого зловонного запаха устузоу
и дыма, которые насквозь пропитали воздух в этом городе.
— Он будет очищен, эйстаа, точно так же, как ты
очистила город от устузоу, которые его загрязнили.
— Сказано с благодарностью и высоко оценено. Ик-
хереб останется здесь и будет следить за этим процессом.
Опа ученая, а не политик, поэтому это ее прямая обязан-
ность. В твои же обязанности входят охрана и сохране-
ние города для йилан. Ты поняла?
— Конечно, эйстаа. Вместе мы не будем править, но
работать будем вместе; одна — чтобы строить, другая —
чтобы охранять. Здесь может быть только один правитель.
— Согласна. Теперь расскажи мне про устузоу.
— Те, которые бежали на север, все погибли. Но, хо-
тя мы постоянно осматриваем все побережье, некоторые
из них прячутся, но они обречены. Пока они скрываются в
лесу.
Ланефенуу выразила согласие и понимание с некото-
рым оттенком сожаления.
— Как хорошо я об этом осведомлена. Слишком мно-
гие умерли, которые должны были остаться в живых, что-
бы увидеть этот город снова своим собственным.
— Хорошее мясо нельзя приготовить, не убив живот-
ного,— сказала Вайнтэ, стараясь утешить ее. Но настрое-
ние Ланефенуу в этот день было уже совсем испорчено.
— Было слишком много смертей, намного больше, чем
ты говорила мне. Это все в прошлом, по я все еще сожа-
лею о смерти Эрефнаис, которая была очень близка мне.
Теперь в моей жизни образовалась брешь после ее гибели
и гибели урукето, которые заполняли ее.
Манера, с которой эйстаа говорила, заставляла думать,
что не командир, а урукето был для нее важнее. Все окру-
жающие стояли молчаливые и послушные. Ланефенуу
не раз напоминала им о том, что она сама командовала
на этом урукето, пока не стала эйстаа, поэтому они долж-
ны были, понять чувства, переполнявшие ее. Когда Ла-
нефенуу большим пальцем дотронулась до руки, выражая
тем самым горечь утраты, они выразили ей свое сочув-
ствие. Но эйстаа по своей природе была до мозга костей
йиланой, чтобы долго предаваться грустным размышле-
ниям. Она вопросительно посмотрела на Вайнтэ.
— А твои устузоу, они все ушли?
— Бежали в страхе и отчаянии. Мы все время сле-
дим за ними.
— И никого поблизости нет?
237
— Никого. На север — смерть, иа запад — смерть и
возмездие.
— А ты уверена, что они именно там?
— Я знаю, куда они пошли, потому что перед этим
я там была и сама видела. Их город станет западней, их
ловушкой, их смертью. Они никуда пе денутся.
— Но в прошлый раз им удалось уйти,— Ланефенуу
сказала это с явной откровенностью.
Вайнтэ мучили угрызения совести и признание прав-
ды. Она надеялась, что ее жесты были достаточно выра-
зительны, чтобы как можно лучше скрыть более чем ед-
ва заметные чувства гнева при этом упоминании.
— Я знаю это и принимаю упрек, эйстаа. Если про-
шлое поражение представляет собой нечто ценное, то
это подготовка к будущей победе. Теперь предстоит бо-
лее утонченная и более продолжительная атака. Вокруг
их города вырастут растения смерти, задушат и убьют
его. Останутся одни трупы.
— Это приемлемо — если это будут трупы устузоу.
В прошлый твой визит туда ты была слишком расточи-
тельной с фарги. Придется на пляжах рождения сделать
эфенбуру самцов, чтобы пополнить их ряды.
Вайитэ, как и все остальные, слушала без каких-либо
движений. Эйстаа могла быть грубой, как самый низший
по рангу член экипажа, когда она этого хотела. Но она
была все-таки эйстаа и могла делать все, что ей вздумается.
— Когда я покину этот город, ты будешь командовать
йиланами и фарги моего города. И все они мне очень
дороги.
— Я своей жизнью отвечаю за их существование,—
ответила Вайнтэ.— Моя благодарность тебе огромна: за
то, что ты позволишь мне преследовать и убивать этих тва-
рей до того, как они вернутся и нападут на нас. Я сде-
лаю это, потому что мне приказали, помня о том, насколь-
ко дороги тебе все, населяющие Икхалменетс.
Больше на эту тему ничего не было сказано, и, когда
Вайнтэ спросила разрешения удалиться, эйстаа движением
большого пальца позволила ей это сделать. Вайнтэ поки-
нула амбесед без видимой спешки, но стоило ей оказать-
ся вне поля зрения, как она усердно начала ускорять шаг
в сгущавшихся сумерках.
Была уже почти ночь, и она торопилась услышать но-
вости от Наалпе.
Урукето был привязан к пристани, где все еще лежал
груз, который должны были погрузить. Его командир стоя-
238
ла с одной стороны, но когда она увидела Вайнтэ, то дала
знак своим офицерам, чтобы они взяли на себя командова-
ние, и пошла навстречу ей.
— Приветствую тебя, Вайнтэ,— последовали знаки
высочайшего уважения.— Срочная информация; уедине-
ние необходимо.
Они ушли подальше, чтобы никто их не видел. Только
тогда Наалпе снова заговорила:
— Как и просили, я остановилась в Йебейске на об-
ратном пути, следуя из Икхалмеиетса. Там я разговари-
вала со многими, и можно было легко понять, о ком шла
речь, чье имя ты назвала мне, потому что ни о чем дру-
гом не говорили.
— Требуется разъяснение,— Вайнтэ была вежливой и
скрывала растущее в ней нетерпение.
— Это Энге, Дочь Смерти, о которой ты говорила. Она
позволила себе дерзость пойти прямо к эйстаа и расска-
зать ей о своих убеждениях, и за это ее заключили в
тюрьму со всеми остальными ее единомышленниками.
— Отличная, отличная информация, добрая Наал-
пе.— Но Вайнтэ прервала свою речь, когда увидела зна-
ки командира урукето, выражающие волнение и тревогу.
— Ничего подобного. Как это произошло, непонятно.
Но то, что это произошло, я могу ручаться со всей искрен-
ностью, потому, что сама разговаривала с командиром
урукето. Она мне рассказала, что произошло...
— Так что же произошло?
— Энге и все остальные, то есть все Дочери Смерти
в Йебейске, забрались на урукето и уплыли. Их не мог-
ли преследовать. Никто не знает, куда они уплыли.
Вайнтэ застыла; она лишилась дара речи, ее мысли
блуждали в неведении. Что бы это значило? Как им уда-
лось это сделать? Кто помогал им? Сколько их было? Ку-
да уплыли?
Последнюю фразу она произнесла вслух, но не было
никого, кто мог бы ей ответить.
— Уплыли... но куда?!
ГЛАВА 28
Этот остров в дельте реки имел ровную поверхность,
в некоторых местах заболоченную. Но на южном берегу
этого острова росли кипарисовые деревья, ветви которых
с широкими листьями широко раскинулись и создавали
заманчивое и уютное укрытие от палящего солнца. Поч-
ти все Дочери расположились здесь, наслаждаясь изу-
чением слов Угуненапсы. Внимательные ученицы, сидя-
щие неподвижно полукругом и пытающиеся сконцентриро-
ваться, следовали каждому жесту и звуку Энге. Когда она
закончила свое объяснение, царило молчание, потому что
каждая из них углубилась в себя, чтобы увидеть, стали ли
слова Угуненапсы ее собственными.
— Вопросы? — спросила Энге.
Прошло несколько долгих мгновений. Наконец одна из
учениц, молодая, тонкая йилана, недавно обращенная
в их веру, сделала движение внимания. Энге знаками вы-
разила разрешение говорить. Ученица подыскивала подхо-
дящие слова, потом заговорила:
— До того, как Угуненапса записала свои мысли, сде-
лала свои важные открытия, были ли другие, которые,
возможно...— здесь она запнулась, и Энге пришла ей на
помощь.
— Ты хочешь спросить, была ли Угуненапса, наша
учительница, первой во всем, или она узнала это ют других
'учителей, которые были до нее? — Ученица с благодар-
ностью выразила согласие.—Если ты лучше поймешь
240
труды Угуненапсы, то ты найдешь ее рассуждения по
этому вопросу. Она искала поддержку у всех мыслите-
лей йилан, которых интересовали вопросы жизни и смер-
ти, но она не нашла никого, кто мог бы помочь ей, ника-
кого решения этой проблемы. Когда она искала объясне-
ние этому, потому что она была скромной и никогда не
подумала бы, что она одна была наделена знаниями, она
пришла к единственному заключению. Что живет и что
умирает? — спрашивала она себя. Йиланы могут умирать,
но город йилан существует вечно. Однако, как раз в это
самое время, город умер. Это первое, что было записано,
потому что она искала и искала и не нашла другого упо-
минания об этом. Однако город умер от холода. Потом она
подошла к этому вопросу с другой стороны. Если город
может жить и не умирать — почему не могут не умирать
йиланы? Город умер, так же как умирают и йиланы.
Она была скромной и не верила, что город умер как раз
для того, чтобы привести ее к открытиям. Но, благодаря
смерти, она открыла жизнь...
— Внимание, важная информация!
Послышалось бормотание. Все своими движениями вы-
разили ужас, когда перед Энге встала Амбаласи, прервав
ее речь. Только на Энге эта бесцеремонность поведения
никак не подействовала.
— Чем мы можем быть полезны Амбаласи, той, ко-
торая спасла нас? — Энге говорила, напоминая мь-, всем,
что ученая заслуживает их всеобщее уважение.
— Я терпеливо ждала, когда ты закончишь гово-
рить, но наконец поняла, что это надолго. Поэтому я
прервала тебя. Есть работа, которую надо сделать-до на-
ступления темноты. Мне нужны в помощь сильные
руки.
— Просьба о помощи — готовы помочь,— Энге посмо-
трела на своих слушательниц,— Кто хочет помочь Амба-
ласи?
Если Энге и стремилась помочь, то ее желание не бы-
ло разделено Дочерьми. Они явно были недовольны, что
им помешали, и у них не было желания заниматься тя-
желым трудом вместо трудной философии. Ни одна из
них не сдвинулась с места. Энге была смущена, но не раз-
гневана их отказом.
-----Я, очевидно, плохой учитель,— сказала она.— Угу-
ненапса учила, нас, что жизнь — одна.едля всех; значит,
все йиланы равны, и просьба о помощи .д©лжрииК1ецеци-
ваться, как просьба, о жизни,— Она .подара>«аадш^.Амба-
241
ласи и выразила покорность.— Я поспешу на помощь к
тебе.
Ее ученицы сразу же забыли про обиду и бросились
вперед, чтобы продемонстрировать свое понимание и со-
страдание.
— Если бы не Энге, то вы ничем не отличались бы от
глупых фарги,— сказала Амбаласи недовольно.— Мне
нужно пятерых из вас, чтобы донести семена и посадить.—
Она критически окинула их взглядом с головы до ног —
многие из них были слишком худыми. Она выбрала сат
мых сильных и отослала вместе со своей помощницей за
грузом.
— Прости их,— сказала Энге.— В поисках знаний они
забыли про ежедневный труд.
— Пустая трата времени. Пойдем со мной: мне надо
кое-что обсудить с тобой.
— С удовольствием повинуюсь твоим желаниям.
— Ты в самом деле очень искренняя. Но ты одинока,
Энге, одинока. Я никогда не пыталась работать с суще-
ствами, которые не хотят выполнять приказаний, как
твои Дочери Усталости.
Энге варазила понимание и извинения.
— Этому есть причина, так же как и всему есть при-
чина. Удовольствие общения и совместного открытия без
гонения за убеждения — это сильная смесь. Очень труд-
но спуститься с высот научных размышлений и погру-
зиться в глубины ручного труда.
— Возможно, но это необходимо. Чтобы есть, мы долж-
ны трудиться. Я хочу, чтобы ты это объяснила всем очень
убедительно. Разве Угуненанса ничего об этом не гово-
рила?
— Никогда!
— Для всех нас было бы лучше, если бы она упомя-
нула об этом. Теперь подойди поближе к берегу и посмо-
три туда. Ты когда-нибудь видела там полуостров?
— Кажется, нет,— сказала Энге, всматриваясь туда,
куда стремительно неслась река. Этот остров был низким
и ровным, как и все острова в устье. Амбаласи делала же-
сты неудовольствия, потом указала на урукето:
— С верхушки плавника можно увидеть лучше.
Так как на этом диком берегу пе было пристани, уру-
кето заставляли двигаться сквозь грязь канала, подкарм-
ливая его свежей рыбой. Теперь, когда он был сыт, он
погрузил свою голову в расчищенное им от грязи про-
странство. Йиланы осторожно ступили на его скользкую
242
от грязи спину и затем забрались на передний плавник.
Круглый, навыкате, глаз урукето медленно вращался,
когда они плыли, но это была единственная ответная ре-
акция этого существа. Они скрюченными большими паль-
цами держались за грубую кожу урукето и поднимались
к самой вершине плавника. Энге старалась двигаться
медленнее, чтобы старая ученая не отставала от нее.
— Временами... я же сама жалею, что решилась уй-
ти из Йебейска,— сказала Амбаласи, тяжело дыша.— Но
никакое жертвоприношение не сравнится с любым дости-
жением в науке. Мы с тобой знаем, но этого не понима-
ют твои последователи.
Энге пе ответила, даже не подала знака согласия, не-
смотря на уважаемый возраст Амбаласи и ее интеллект —
и зная из опыта, что если что-то было достигнуто, луч-
ше было бы с ней согласиться.
Амбаласи сделала глубокий вдох, посмотрела по сто-
ронам и выразила неудовольство; снова глубоко вздохну-
ла, чтобы легче было говорить.
— Посмотри туда — ты можешь сделать это прямо от-
сюда — на этот остров, на это зеленое пятнышко.
С этой высоты узкая полоска земли, которая была их
городом, просматривалась очень хорошо. Вся раститель-
ность была желтой и увядшей, за исключением зеленой
линии вдали.
— Стена колючего кустарника,— сказала довольная
Амбаласи — это был первый знак удовольствия, который
она подала в этот день.— Грибковая инфекция уничтожи-
ла весь остальной растительный мир — не стоит и говорить
о том, что колючки действуют на иммунитет; и животные
сбежали или умерли из-за недостатка питания. Это как
раз подходящее время для пашей экологии, чтобы вос-
становить природную.
— Ты посадишь семя города, и он вырастет высоким и
сильным.— Энге выразила огромное удовольствие, кото-
рое тотчас же пропало, когда у Амбаласи начался при-
ступ гнева.
— Конец интеллекта, конец разума. Я сделала не-
сколько тщетных попыток, чтобы изучить твою абсурдную
философию. Неужели тебя надо сильно упрашивать, что-
бы ты уделила внимание и поняла наиболее основные
факты биологических наук? Почему мы живем в таком
дискомфорте на этом болотистом острове? Мы делаем это,
потому что со всех сторон окружены водой — как и все
острова. Быстрое течение защищает нас, чтобы не быть
243
поглощенными плотоядными животными материка. Это
также означает, что мы спим под грубым укрытием, едим
безвкусную рыбу, которую лениво вылавливают твои Се-
стры. Мы делаем это, пока ждем, когда вырастет стена
колючего кустарника и защитит наш город. И пока мы
это делаем, мы восхищаемся и откармливаем молодых
хесотсанов, чтобы они быстрее взрослели и снабжали нас
оружием, чтобы мы могли себя защитить. Мы делаем
это, пока ждем, когда в прудах вырастут лодки, чтобы
мы могли использовать их вместо урукето, который сод?,
сем не подходит для работы внутри острова. То, чего мы
не делаем,— это выращивание ценного семени города!
— Почему же нет?
— Почему нет? Почему нет? — грудная клетка Амба-
ласи покраснела, так же как и ее ладони вытянутых пе-
ред собой рук.— Если мы будем выращивать семя сей-
час, то его съедят черви, проглотят жуки, разрушит гри-
бок или его раздавят своими тяжелыми ступнями твои
неуклюжие Дочери!
— Теперь я понимаю,— спокойно сказала Энге.— При-
ми мои извинения за невежество.
Амбаласи посмотрела через реку, что-то недовольно
бормоча себе под нос и изгибая суставы. После этого она
вновь продолжила свою лекцию:
— Я думаю, что колючая стена уже достаточно высо-
ка, чтобы защитить нас. Мне нужна огромная сила, по
крайней мере, половина из вас, чтобы утром вместе со
мной перебраться на другую сторону. Если мы будем хо-
рошо защищены, мы приступим к самой необходимой ра-
боте по расчистке земли, разбрасывая везде хорошо от-
кормленных личинок, чтобы очистить почву. Затем для
фиксации добавим немного азотных бактерий, вслед за
которыми высадим быстрорастущие кустарники для
удобрения почвы. Затем, если все пойдет хорошо, а я еще
раз повторяю, что время сейчас подходящее, затем мы
посадим семя города. Теперь понятно, что я имею в виду?
— Так восхитительно,— сказала Энге.— И я благода-
рю тебя за подробные объяснения. Я жду твоих приказа-
ний.
— Я хочу, чтобы и другие выполняли их. Это еще
одна проблема; Надо, чтобы кто-то возглавил, чтобы кто-
то говорил этим тупым существам, что делать.
— Да, это в самом деле проблема,— с готовностью со-
гласилась Энге.— Это и есть то, что привело нас сюда.
Мои Сестры, которые готовы умереть за свои убеждения,
244
поступают так, потому что первое, что приходит им на ум,
то, что эйстаа не в состоянии уничтожить их, потому они
наслаждаются этой свободой, вновь приобретенной. Они
будут вместе работать, им не надо будет приказывать.
— Если ими не руководить — как же можно заста-
вить их работать?
— Очень серьезный вопрос — и вопрос, над которым
мне надо основательно подумать.
— Лучше бы ты подумала более основательно и побы-
стрее,— сказала Амбаласи раздражительно.— Иначе мы
все помрем, пока ты найдешь решение. Все создания,
которые живут в обществе, имеют вождя, который при-
нимает решения. Посмотри туда,— Она указала на стаю
ярких мелких рыбешек в воде. Что-то их встревожило, и
они тут же повернули и поплыли в другом направле-
нии.
— Одна из них плывет всегда впереди,— сказала Ам-
баласи.— Когда пчелы создают рой, они выбирают новую
королеву. Муравьи тоже имеют королеву, которая дает
следующее потомство. Твои Сестры как муравьи. Их надо
вести.
— Я понимаю эту проблему.
— Нет. Если бы ты понимала это, ты бы придавала ей
первостепенное значение и в первую очередь обращала
бы па нее внимание. Твои игровые группы и дискуссии
прекратились бы, и ты целиком посвятила бы себя этой
проблеме, единственной проблеме, пока не было бы по-
лучено решения. Обязательно должно быть руководство,
власть, сотрудничество.
— Ты только что изобразила эйстаа с ее командным
методом власти,— спокойно сказала Энге.— Это то, от
чего мы отреклись.
— Тогда придумай что-нибудь вместо этого до того,
как мы умрем от голода или нас съедят ночью звери.—
Она повернулась к Элем, которая тоже поднялась к ним
на плавник.— Говори.
— Приношу свои извинения за прерывание беседы:
дело огромной важности. Урукето очень долго пребывал
на берегу. Мы должны выйти в море, за устье реки.
— Невозможно! — Амбаласи сделала знак, чтобы она
удалилась, но Элем это проигнорировала.
— Я прошу разрешения уточнить причины. Командир
урукето объясняла мне очень давно, когда.я еще была
простым членом экипажа. И теперь, когда я осмотрела
урукето, то все вспомнила. И энтеесант, который плещет-
245
ся в море и издает пронзительные крики. Пора выходить
в море, потому что животное надо кормить.
— Завтра. После того, как мы переберемся на другой
берег, где будет город.
— Нет, слишком поздно. Мы теперь плаваем по те-
чению. Один или два дня мы должны быть в море. Это
очень важно.
Энге вся напряглась и ждала, когда Амбаласи повер-
нется и искалечит выскочку, которая пошла против ее
воли. Но она забыла, что Амбаласи всегда была прежде
всего ученой. ;1
— Ты права, конечно. Перед тем, когда вы вернетесь,
это животное должно быть хорошо накормлено. Ему это
необходимо. И в будущем предупреждай меня перед тем,
как совершить эту прогулку, чтобы накормить его.
— Если ты приказываешь, я обязана подчиняться.
— Наша экспедиция подождет. Возможно, эта отсроч-
ка случайна. Я даю тебе два дня, чтобы решить пробле-
мы. Пойдемте на берег.
— Я не знаю, как ответить. Это трудная задача, по-
тому что противоречит нашим убеждениям.
Амбаласи остановилась, когда они очутились на зем-
ле, и присела на свой хвост, внезапно почувствовав силь-
ную усталость. Сегодня у нее была чересчур большая фи-
зическая нагрузка; к этому она не привыкла. Энге терпе-
ливо ждала, пока ученая, погрузившись в свои мысли,
смотрела на реку и плывущего по ней урукето. Он очень
долго плескался и бился перед тем, как отплыть от бере-
га, потом развернулся и поплыл за взволнованным эп-
теесантом вниз по реке, к морю. Амбаласи какое-то время
сидела с закрытыми глазами, потом открыла их и один
глаз повернула в сторону Энге, которая стояла в непо-
движном ожидании.
— Есть желание сделать предложение.
— Мое почтение великой мудрости: я вся — внима-
ние.
— Подойди к решению этой проблемы с другой сторо-
ны, если мне можно процитировать Угунеиапсу. Дай ре-
шениям прийти снизу, а не сверху. Вы — Дочери Жиз-
ни, потому основные жизненные нужды должны быть ос-
новными вашими принципами. Мы начнем с одного из
них. Еда. Ты улавливаешь ход моих мыслей?
Энге выразила уважение и понимание:
— Я восхищаюсь ходом твоих мыслей.
— Итак, тяжесть всей ответственности ложится на
246
мои сильные плечи. Повторяю аргумент: еда. Ты должна
убедить их, что для жизни им нужна еда. Спроси их, со-
бираются ли они добывать ее коллективно или индиви-
дуально.
— Великолепно! — Энге выразила согласие и энтузи-
азм.— Разреши мне продолжить твою мысль. Когда мы
были в море, то все вместе вылавливали стаи рыб, поэто-
му точно так же мы будем делать в эфенбуру Сестер. Мы
все будем ловить рыбу.
— Нет, ты не поняла суть! Вы уже пе в океане, а вы
йиланы, у которых есть потребность работать вместе для
вашего общего блага. Некоторые из вас должны ловить
рыбу для остальных, а один из группы рыболовов дол-
жен указывать другим, как ловить.
— Я понимаю и очень ценю суть твоих рассуждений.
Но это решение будет трудным, очень трудным.
Амбаласи была вполне согласна с этим.
— Вот главное в рассказе о выживании: ничто не бы-
вает легким. У нас так долго были эти города, что мы
забыли, что однажды оказались на равных с другими
формами жизни. Но мы подчиняем их своей воле. А те-
перь неплохо было бы найти способ подчинить твоих
Сестер, пока они преждевременно не перемрут.
Дочерям потребовался почти весь день, чтобы достиг-
нуть согласия. Амбаласи была занята разведением живот-
ных, время от времени бросая гневные взгляды в сторо-
ну говорящей толпы. Когда почти уже вечером Энге по-
дошла к пей, она взглянула па нее с выражением ожи-
дания и нетерпения.
— Ну что, будет ли у нас наконец рыба?
— Достигнуто решение, которое полностью отвечает
учению Угупепапсы. Равенство во всем, равенство уси-
лий. Сразу же десятеро из нас будут ловить рыбу, потому
что десять — это завершенное число, представляющее
пальцы двух рук, которые будут выполнять работу. Пер-
вые десять будут возглавлять другие десятки и будут
издавать приказы в первый день. На второй день будет
командовать вторая десятка, и так далее, до тех пор, по-
ка все десять групп не выполнят эту работу, а потом все
начнется сначала. Разве это пе удачное и пе удовлетво-
рительное решение?
Амбаласи выразила отвращение и ужас.
— Абсолютная чушь! Самая что ни есть глупость, ко-
торую я когда-либо слышала. Что плохого в том, если
выбрать одну ответственную за рыбную ловлю, которая
247
издавала бы приказы? Я считаю, что это безумство; это
противоречит учению Угуненапсы. А!., послушайте, как
вы решили. Когда начнется рыбная ловля?
— Прямо сейчас. Я в первой десятке. Мы с удоволь-
ствием идем добывать пищу для всех нас.
Амбаласи окинула взглядом прямую, гордую осанку
Энге. В ЭТО было трудно поверить, по ЭТО было понят-
но, ЭТО можно было проанализировать. Если ты однаж-
ды посвятила себя какой-то вере, то должна следовать ей
до конца — или отказаться от веры. Она уже начинала
жалеть о том, что забралась в дебри этой непонятной фи-
лософии. Она осторожно стряхнула грязь с корней рас-
сады, которую она пересаживала. Насколько по сравнению
с философией была проста биология. Но опа не имела
права отступать. Их возмутительная философия давала
хорошие биологические результаты. Она готова была про-
бовать раскрывать причины этого. Трудно быть первой
в науке, первой по интеллекту, первой по разуму. Амба-
ласи счастливо вздохнула; это было бремя, которое она
должна нести.
ГЛАВА 29
— Внимание и безотлагательность, внимание и без-
отлагательность!
Йиланка бессвязно повторяла эти слова, как обычная
фарги. Амбаласи оторвалась от работы, чтобы дать во-
лю своему язвительному языку. Но тут она увидела вы-
пачканное грязью существо, которое дрожало от волне-
ния и страха, и ее настроение и желание тут же измени-
лись.
— Одна из нас поранилась во время ловли рыбы.
Укус, много крови.
— Подожди. Отведи меня к ней,— у Амбаласи были
необходимые медицинские средства па всякий случай.
Она нашла их и дала йиланке,— Держи это и пошли.
Они протолкались сквозь толпу обеспокоенных До-
черей, чтобы найти Энге, которая стояла на коленях, под-
держивая голову истекающей кровью йиланки.
— Быстро,— умоляла она.— Это Эфен, которая для
меня ближе всех. Я закрыла рану, чтобы остановить кро-
вотечение.
Амбаласи посмотрела на скомканные, пропитанные
кровью листья, которые Энге прижимала к ране.
— Ты правильно поступила,— сказала она.— Держи
это, пока я все подготовлю.
В корзине, свернувшись кольцом, лежала змея. Амба-
ласи взяла ее сзади за голову и так сжала ее, что рот змеи
открылся и показался ее единственный длинный зуб.
249
Свободной рукой опа достала что-то наподобие влажной
салфетки и протерла ею кожу Эфен. Это не только очи-
стило кожу от грязи, но и продезинфицировало ее. Потом
надавила па кожу и отыскала артерию, пульсирующую
там; осторожными движениями она вонзила в пее острый
зуб змеи. Видоизмененный яд проник в кровь Эфен: па
короткое время она потеряла сознание. Только после
этого Амбаласи открыла рану.
— Чистый укус. Задето много мышечных волокон, по
рана не глубокая. Я прочистила рану.— Острым ножом
она убрала кусочки поврежденного мяса. Когда рана спб-
ва начала кровоточить, она достала еще одну салфетку,
большего размера, и приложила ее к поврежденному ме-
сту. Кровотечение прекратилось.— Теперь ей надо от-
дохнуть. С ней все будет хорошо.
— Как всегда, благодарность Амбаласи,— сказала Эп-
ге, медленно поднимаясь.
— Помойся, ты вся в грязи и крови. Что за чудови-
ще ее укусило?
— Вот это,— Энге указала в сторону берега реки,—
Оно запуталось в нашей сети.
Амбаласи посмотрела в ту сторону — и впервые за
всю свою сознательную жизнь была настолько потрясена,
Что потеряла дар речи.
Оно было еще живо, извиваясь на земле и ломая де-
ревца и кустарники. Огромное, длинное серое тело, рас-
простертое на земле, такое же толстое, как тело фарги,
в длину равнялось 2—3 йиланам, не считая того, что
большая его часть находилась в воде. Его пасть была ши-
роко раскрыта, взгляд крошечных и безжизненных глаз
застыл.
— Мы нашли его,— сказала наконец Амбаласи с не-
которым удовлетворением.— Вы видели молодых угрей в
океане. Это взрослый.
— Угорь? — знаками спросила Энге со страхом и по-
ниманием.— Этот новый мир Амбаласокей полон чудес и
неожиданностей.
— Это должно быть определено самой природой,—
сказала Амбаласи, погружаясь снова в свое нормальное
поучающее «я» теперь, когда потрясение прошло.— Я не
уверена, что вы способны понять теорию тектонических
пластов и передвижение материков, поэтому я не буду
этим отягощать ваш разум. Но вы можете оценить резуль-
таты. Эта земля и далекий Энтобап были когда-то одним
континентом. Это было сразу после того, как треснуло
250
яйцо времени. С тех пор медленная дифференция и про-
цесс естественной селекции вызвали значительные изме-
нения, оказали сильное влияние на развитие видов. Я
уверена, что мы обнаружим и другие виды, хотя это про-
изойдет не настолько драматично, как в этот раз.
Но через несколько дней Амбаласи пришлось вспом-
нить об этих словах с некоторой досадой. Это была са-
мая непростительная ошибка, которую она когда-либо до-
пускала.
Рана Эфен быстро зажила. Положительной стороной
этого случая была находка огромного угря. Он был гигант-
ским — и очень вкусным, и все досыта им наелись.
Порванные сети были восстановлены, начали соблю-
дать меры предосторожности, и источник питания был им
гарантирован. Мясо, смягченное энзимами, было для них
самой лучшей пищей со времени их тюремного заключе-
ния.
Когда вернулся накормленный урукето, они отправи-
лись на другую сторону реки, где должен быть выращен
их новый город. Дочерям очень хотелось увидеть это ме-
сто огромной важности, и не было недостатка в доброволь-
цах для этой экспедиции.
— Лучше бы они с таким рвением выполняли свою
работу,— ворчала Амбаласи, выбирая самых сильных,
остальных отстраняя прочь. Как только они оказались на
борту, несмотря на их протесты, она приказала всем
оставаться внизу, а сама с Энге и Элем забралась на верх
плавника.
— Имейте в виду,— строго сказала Амбаласи,— что ва-
ши Сестры добровольно соглашаются на все, кроме на-
стоящей работы. Может быть, тебе следует придумать ка-
кую-то систему вознаграждения за труд, если ты не мо-
жешь приказывать им трудиться. Придумай быстро, или
мы будем голодать. Я полагаю, что ты уже заметила, что
добровольная организация ловли рыбы не получилась?
Они не очень усердно работают. Они уже сами просят
реорганизации системы.
— Я знаю. И это меня очень огорчает. Это привлека-
ет все мое внимание.
Урукето вздрогнул под ними, потому что в это время
мимо проплыло огромное дерево и урукето резко свернул
в сторону. Эти гигантские деревья, которые росли по бе-
регам реки, во время подъема воды уносятся водой в реку
из-за размывания почвы. Птицы все еще щебетали в их
зеленой листве. Управляемый Элем урукето еще раз ио-
251
вернул и причалил к узкой полоске земли, где должен
был вырасти их город.
Амбаласи первая вышла на берег. Земля была покры-
та желтым засохшим кустарником. Везде валялись сухие
голые ветви мертвых деревьев. Амбаласи сделала быст-
рый знак удовлетворения.
— Жуки займутся стволами и пнями. Пусть твои До-
чери подберут ветви и выкорчуют маленькие деревья, а
потом побросают их в реку. После мы осмотрим барьер
колючего кустарника.
Амбаласи повела всех за собой; из-за жары она птлЬ
медленно. Пока они шли до зеленой стены, им пришлое^»
остановиться под голым деревом, которое давало скудную
тень, чтобы немного остыть перед тем, как идти дальше.
— Жарко,— с трудом проговорила Энге.
— Потому что мы находимся на самом экваторе —
термин, с которым вы еще не знакомы.
— Место на поверхности сферы, равноотстоящее от
полюсов, которые отмечают ось вращения.— Энге смотре-
ла на барьер и поэтому не обратила внимания на жест
раздражения Амбаласи.— Пытаясь постигнуть учение
Угуненапсы, я сделала открытие, что ее философия в не-
которой степени основана на изучении ею естественных
наук.
— Давайте пойдем дальше. Мы должны быть абсо-
лютно уверены, что в барьере нет щелей. Пошли.
Когда йиланы подошли к берегу реки, Амбаласи ука-
зала на полосу земли между кустарником и водой.
— Здесь я посею семена густого кустарника, корни
которого будут уходить в воду. Дайте мне их.
Престарелая ученая, балансируя на одной ноге, другой
ногой проделала желобы в грязи, потом наклонилась впе-
ред, чтобы посадить семена.
Энге смотрела на реку, на то место внизу на берегу,
где она сливалась с огромным водным пространством.
Она заметила, что в том месте что-то передвигалось и на-
правлялось прямо в реку: по-видимому, какая-то очень
большая рыба. Она с интересом наблюдала, как следом
за первой проследовала другая, на мгновение появившись
из воды.
— Еще семян,— сказала Амбаласи.— Внезапный при-
ступ глухоты? — добавила она с раздражением, когда по-
вернулась и увидела, что Энге неподвижно стоит и смо-
трит на реку.— В чем дело? — спросила она снова, не до-
ждавшись ответа.
252
— Там что-то в воде. Я видела это, но оно уже
ушло,— сказала Энге с такой досадой, что Амбаласи тут
же повернулась в ту сторону, посмотрела, но ничего не
увидела.
— Что это было?
Энге повернулась спиной к ученой, ее движения
выражали огромную важность. Перед тем, как загово-
рить, она некоторое время молча размышляла.
— Сейчас я глубоко задумалась и вспомнила всех жи-
вых существ, которых знаю и которые имеют сходство с
этим. Но нет ни одного, па которое оно было бы похоже.
Первое я не успела хорошо рассмотреть; оно могло быть
чем угодно. Второе существо подняло голову над водой.
Я видела это. Я не ошиблась. Ойо было там.
— Хочу, чтобы ты объяснила,— сказала Амбаласи, на-
рушив молчание. Энге посмотрела ей в лицо^-она все еще
молчала и сохраняла неподвижность. Она долго смотре-
ла в глаза Амбаласи, потом заговорила:
— Я сознаю важность того, о чем собираюсь говорить.
Здесь нет никакой ошибки. Там, в воде я видела молодо-
го элининиила.
— Невероятно! Мы первые из йилан, кто попал в это
место, поэтому здесь нет самцов, пет яиц, которые надо
высиживать, нет молодых, которые уходят в море, нет
элининиилов, которые должны вырасти в фарги. Это не-
возможно. Хотя...
Теперь наступила очередь Амбаласи молчать и сто-
ять неподвижно; только судорожно двигались ее муску-
лы, как будто мысли, овладевшие ею, бросали на них
тень. Прошло много времени, прежде чем она заговорила:
— Это невозможно. Потому что мы, йиланы, нахо-
димся на верхушке экологической пирамиды, и мы не-
вольно приходим к заключению, что мы там одни — не-
что особое и единственное в своем роде. Ты знаешь, о чем
я говорю?
— Нет. Никакого представления.
— Понятно. Я объясню. Далекий Энтобан — наш. На-
ши города тянутся по всей территории между океанами.
Но теперь мы попали в новый мир, где развились другие!
формы жизни. Нет причины заявлять, что наши виды
уцикальны в Энтоб>ане. Точно так же может быть и
здесь.
, — Тогда, значит, я Ещдела элининиила?
— Вполне возможно. Это допустимое предположение.
Теперь нам надо понаблюдать, была ли ты права. Если
253
ты видела его, тогда я признаю, что это самое важное со-
бытие с тех пор, как треснуло яйцо времени. Пошли!
Амбаласи зашлепала вниз по берегу и зашла прямо
в реку. Энге быстро последовала за ней, со страхом осо-
знавая возможную опасность, которая таилась в грязной
воде. Течение здесь было медленным, и Амбаласи быстро
добралась до канала и пошла вверх по нему. Вода в этом
месте была ей по пояс, поэтому она решила, что лучше
идти, чем плыть.
Энге спешила за ней. Низкие ветви свешивались над
водой, воздух здесь был душным и влажным, с огромный
количеством кровососущих насекомых. Проточная вода
показалась им довольно прохладной, но там, где канал
достигал большой ширины, они погрузились в воду с го-
ловой, чтобы избавиться от насекомых. Наконец они вы-
брались на покрытый травой берег.
— Совершенно очевидно, что сейчас мы находимся на
другом острове, который отделен от нашего этим кана-
лом. Теплая вода постоянной температуры; однако здесь
мелко, поэтому животные больших размеров не могут
сюда заходить. Если бы здесь были йиланы — это было
бы самое подходящее место для высиживания яиц. Место,
защищенное водой от крупных животных, изобилие ры-
бы, чтобы молодняк мог питаться. И удобный вход в реку
и в море, когда он подрастет и станет элипиниилами.
— Здесь где-то должна быть тропа,— сказала Энге,
указывая на землю.
— Это может быть тропа, проделанная животными.
Пошли.
Энге шла первой, начиная уже сожалеть об их риско-
ванном поступке. Они были безоружны, а в джунглях мог-
ло прятаться опасное животное.
Идти по тропе было легко. Она огибала огромное дере-
во, которое длинными корнями уходило в реку, потом под-
нималась на берег к песчаному пляжу, который грани-
чил с нежной травой. Внезапно они подумали об одном
и том же: очень подходящее место для пляжа рожде-
ний. Что-то плеснуло в воде, но, когда они посмотрели
туда, там уже ничего не было, остались лишь круги на
гладкой поверхности воды.
— Я чувствую, что за нами наблюдают,— сказала
Энге.
— Пошли вперед.
Тропа через пляж вела к плотно стоящим деревьям на
дальней стороне. Йиланы остановились перед ними, пы-
254
таясь что-нибудь рассмотреть сквозь густую листву. Эн-
ге сделала резкий жест, выражающий ее несчастное со-
стояние.
— Я думаю, что мы зашли слишком далеко. Мы долж-
ны вернуться к остальным, а сюда вернемся, когда по-
лучше подготовимся.
— Мы должны раскрыть больше фактов.
Амбаласи сказала это очень решительно и направи-
лась следом за Энге.
Вдруг с пронзительным криком из-за деревьев выско-
чило существо, которое держало огромного паука больши-
ми пальцами, и ткнуло им прямо в лицо Амбаласи.
ГЛАВА 30
Из-за неожиданного нападения Амбаласи отступила
назад. Энге выпрыгнула вперед, растопырила большие
пальцы и от гнева защелкала, выкрикивая команды:
— Назад! Стой! Ошибка поступка!
Незнакомка остановила нападение, хотя все еще дер-
жала в вытянутой руке паука. Она со страхом смотрела на
двух йилан. Потом повернулась и убежала.
— Ты видела ее,— сказала Энге. Это было больше
утверждение, чем вопрос.
— Видела. Внешне опа очень похожа на нас. Точно
так же расположенные большие пальцы держали ’насе-
комое. Чуть пониже ростом, поплотнее, светло-зеленого
цвета, который на спине и на груди становится темнее.
— Восхищение от увиденного. Я видела просто фи-
гуру.
— Это просто подход ученого. Теперь представь себе!
Это прекрасное, замечательное, очень важное, откры-
тие. Как для историков, так и длябио логов.
Энге одним глазом смотрела в сторону джунглей 5—
ей не хотелось, повторения неожиданного нападения,—а
друним. набтцрдала '.за Амбаласи, слушая, что та говорила.
Она льфажеадч^еэнавие и вопрос. Амбаласи говорилаЧгбз
умолку:
.Цо,щфе^деетым причинам для биологов это пред-
лтавля®г^бия,1дау1р ^важность. ..Но этот паук — ты разве
не-думаешь,о стене историй? Нет. Слушай и
256
следи за моими рассуждениями. Ты должна вспомнить
раковину рака» которую поместили в начало, чтобы отме-
тить зарю нашего существования, когда йиланы полага-
ли, что они должны сделать из них режущее оружие, что-
бы защищаться от самцов. Теперь у нас есть доказатель-
ство, что теория — это неопровержимый факт. Замеча-
тельно!
— Но я не видела раков...
— Невежественное существо! Это сходство, действие,
о котором я говорю. В море клешни рака служат для за-
щиты; ядовитое насекомое выполняет ту же функцию.
— Информацию поняла. Но надо уходить, вернуться
назад с другими. Здесь опасно оставаться. Угроза смерти
от яда.
— Глупости. Опа пугала нас, это проявление самоза-
щиты. Разве ты не видел смущения в ее движениях? Мы
такого же типа, как она; хотя, вообще-то, нет. Неуверен-
ность в угрозе, потом отступление. Надо подумать, как
наладить контакт с ними, чтобы больше не беспокоить их.
— Амбаласи, я не могу приказывать тебе возвращать-
ся, но я могу умолять тебя. Мы сможем потом снова прий-
ти сюда, взяв в помощь кого-нибудь...
— Нет. Чем больше нас будет, тем сильнее они будут
бояться нас. Нас предупредили, но на нас не напали. Та-
кова ситуация на данный момент, и я не хочу ее менять.
Я останусь здесь. Ты пойдешь к реке и поймаешь рыбу.
Энге могла выразить только замешательство и сомне-
ние.
— Подумай,— командовала Амбаласи.— Ты гордишься
своей силой — быть разумной. Церемония кормления, мы
используем ее в особо важных случаях, это устарело. Что
может быть более сестринским, чем не предложение еды?
Общая пища и одинаковое существование. Сейчас нужна
рыба.
Старая ученая не хотела больше общаться и удобно
устроилась на своем хвосте лицом к лесу. Все ее тело
выражало доброжелательность и душевную теплоту. У
Энге не было другого выбора, как пойти к реке и заняться
ловлей рыбы.
Там она их и увидела. Это зрелище принесло бы на-
слаждение любому из йилан. Молодые эфенбуру, скользя-
щие в прозрачной воде; почти элининиилы, самые моло-
дые из молодых групп; они были такими маленькими и
преследовали косяк серебристых рыбешек. Энге следила
за ними до тех пор, пока они не увидели ее. От страха
9 Г. Гаррисон
257
они начали менять окраску ладоней. Она подняла своя
ладони вверх, чтобы сказать йм, что бояться нечего. Но
они боялись ее: она была слишком чужой; в тот же миг
они уплыли. Одна из них держала только что пойманную
рыбу, но от страха отпустила ее и бросилась прочь. Эн-
ге поплыла вперед и схватила ее, затем вернулась к бе-
регу.
Амбаласи с сомнением посмотрела на рыбку.
— Быстрота дает крошечный улов,— сказала она.
— Я не поймала ее. Я увидела молодой эфенбуру и
помешала их кормлению. Они были очень привлекательны.
— Несомненно. Останься здесь, я скоро приду.
— Ты можешь приказывать. Я не собираюсь подчи-
няться. Я пойду за тобой; в случае опасности я смогу за-
щитить тебя.
Амбаласи начала говорить, но поняла, что это напрас-
ная трата сил, и выразила неохотное согласие.
— Но ты будешь идти на расстоянии пяти шагов от
меня. Пойдем.
Они держали перед собой маленькую рыбку и мед-
ленно шли вдоль тропы.
— Рыба, вкусно, хорошо, дружба,— громко, но вели-
кодушно сказала она. Потом она присела на хвост, держа
перед собой рыбу, и снова все повторила. Что-то зашеве-
лилось в темноте, и она постаралась как можно вразу-
мительнее показать всю теплоту и дружеское отношение.
Листья раздвинулись, и незнакомка неохотно вышла из
леса. Какое-то мгновение они внимательно рассматривали
ДРУГ друга, причем Амбаласи с ученым видом. Все отли-
чия были незначительными. Размер, строение, внешняя
окраска. Это был своего рода подвид. Амбаласи медлен-
но наклонилась и положила рыбу на траву, потом выпря-
милась и отступила назад.
— Это твое. В знак дружбы. Возьми и съешь. Бери,
это твое.
Незнакомка смутилась, отпрянула слегка назад и .. от-
крыла рот, потому что ничего не могла понять. Безупреч-
ное расположение зубов. Амбаласи продолжала наблю-
дать. Она должна объясняться более доступно.
— Рыба-для-еды,— сказала Амбаласи, употребляя са-
мые простые выражения, без глаголов, и самую простую
цветовую окраску на ладонях. Та подняла руку.
— Рыба,— выразила она понятие сменой окраски. На-
клонилась и подняла ее, повернулась и снова скрылась
из виду.
258
— Первый контакт прошел отлично,— сказала Амба-
ласи.— На сегодня достаточно, я устала. Возвращаемся.
Ты видела, что она сказала?
Энге была очень взволнована.
— Да, это было великолепно! Есть теория взаимного
общения, оно начинается именно так. Это предполагает,
что мы научились говорить в океане, сначала физически,
потом более искусно и с глаголами.
— Это несет и биологический смысл. Безглагольное
общение должно было появиться для общения в море. Ког-
да наши особи отделались от него, должно быть, существо-
вало общение, основанное на изменении окраски, иначе
сейчас мы не смогли бы общаться. Вопрос состоит в том,
йиланы они или нет? Неужели это примитивное обще-
ние — все, на что они способны? Я должна узнать об
этом. С ними придется провести большую работу.
В Энге тоже было много энтузиазма.
— Это такая возможность! Какое счастье. Я долго
изучаю общение и с нетерпением жажду дальнейшей ра-
боты.
— Мне приятно слышать, что ты интересуешься не
только своей философией о жизни и смерти. Ты присоеди-
нишься ко мне в этом проекте, потому что предстоит мно-
го работы.
Они направились к берегу реки, но на этот раз долго
раздумывали, прежде чем вошли в нее. Они ясно пони-
мали, какая опасность поджидает их под водой, стараясь
выбирать не очень глубокие места, когда шли мимо расти-
тельного барьера. Испачканные грязью, двое йилан шли
сквозь мертвые растения. Дочери Смерти собрались на
урукето и о чем-то говорили. Амбаласи посмотрела в их
сторону с нарастающим гневом.
— Работа не выполнена! Непростительная лень и мед-
лительность!
Энге выразила вопрос, так же как и Сатсат, кото-
рая была в центре круга, ожидая разрешения го-
ворить.
— Фар просила разрешения обратиться ко всем нам.
Конечно, мы слушали, потому что она глубокий мысли-
тель. Теперь мы обсуждаем ее мысли.
— Она сама будет говорить! — с возрастающей нена-
вистью сказала Амбаласи.— Которая из вас, Дочерей
Разговора, Фар?
Энге указала на худую йилану с огромными, вырази-
тельными глазами, которая наполняла ее мыслями Угу-
fl*
259
ненапсы. Фар знаками показала, чтобы на нее обратили
внимание, потом заговорила:
— Угуненапса говорила, что...
— Замолчи! — приказала Амбаласи, используя самые
грубые формы обращения от высшей к низшей фарги.
Фар это оскорбило, но Амбаласи продолжала: — Мы очень
много слышали про Угуненапсу. Я спросила, почему вы
прекратили вести здесь работу?
— Я не прекращала ее, я только предложила ее изу-
чить. Это потому, что мы прибыли сюда по доброй воле.
Но как только мы оказались здесь, ты издала приказы,
которые мы должны выполнять, однако ты не спро-
сила нас и не объяснила, как и для чего мы должны
работать.
Ты поступила как эйстаа. Но мы не признаем твоих
указов. Мы зашли очень далеко, много страдали за свои
убеждения, чтобы теперь отказаться от них. Мы, конечно,
благодарны тебе, но благодарность не подразумевает по-
рабощение. Как сказала Угуненапса...
Амбаласи не слышала, что сказала Угуненапса, а по-
вернулась к Энге и выразила желание, чтобы все обра-
тили на нее внимание.
— Это конец моему терпению, конец моей помощи.
Я знаю, что надо делать, а твои Дочери Тупости кроме
аргументов ничего не знают. Без моей помощи вы скоро
погибнете, и я начинаю чувствовать, что это будет очень
счастливый день для меня. Теперь я пойду на урукето,
чтобы привести себя в порядок, поесть, и попить, и со-
браться с мыслями. Когда я вернусь, ты скажешь мне, хо-
чешь ли ты, чтобы здесь был город. Если да, то ты объяс-
нишь мне, как мы сможем сотрудничать. Теперь пусть
будет тихо, пока я не скроюсь из виду. Я не хочу ничего
слышать о ваших спорах, как и не хочу, чтобы в моем
присутствии произносилось имя Угуненапсы без моего
на то разрешения.
Каждой линией своего тела выражая гнев и самоуве-
ренность, она повернулась и зашлепала к урукето. До-
стигнув берега, она забралась на урукето и укрылась в
тени плавника, подав сигналы, чтобы на нее обратили
внимание. Как всегда, Элем спустилась с плавника и по-
смотрела на нее сверху.
— Еды и воды,— скомандовала Амбаласи.— Быстро
доставить. Срочность.
Элем все принесла сама, потому что с уважением от-
260
носилась к ученой за ее великий ум, прощая ей все
гскорбления с благодарностью за приобретенные зна-
ния. Амбаласи видела это в ее движениях и успокои-
лась.
— Твои интересы к науке перевешивают твои фило-
софские наклонности,— сказала она.— Из-за этого я вы-
ношу твое присутствие.
— Добрые мысли подобны теплым лучам солнца.
— А ты йилан, который очень хорошо умеет говорить.
Поешь со мной и дай мне рассказать тебе о научном от-
крытии, которое ни с чем не сравнимо.
Она говорила долго, потому что Элем была очень по-
корным слушателем. Солнце начало садиться за горизонт,
когда Амбаласи закончила и повернулась лицом к су-
ше. Первое, что она увидела и дало огромное удо-
влетворение, это то, что Дочери работали, расчищая
берег от мертвых растений. Энге положила на землю
охапку дров и обратилась к ученой. Тщательно подби-
рая слова, чтобы не упомянуть имени Угуненапсы, она
сказала:
— Мы обсудили работу здесь в духе наших убеждений
и вынесли решение. Мы должны жить, потому что мы
Дочери Жизни. Чтобы жить, у нас должен быть город, в
котором бы мы жили. Город должен быть выращен. Ты
единственная можешь это сделать. Чтобы вырастить го-
род, мы должны следовать твоим инструкциям, чтобы
выжить. Вот поэтому мы работаем.
— Так. Ио это только теперь, как ты только что ска-
зала. Когда вырастет город, вы, значит, перестанете вы-
полнять мои указания?
— Я не думала об этом,— сказала Энге.
— Подумай. Говори.
Энге была вынуждена ответить, хотя и с большой не-
охотой:
— Я верю, что, когда город вырастет, Дочери больше
не будут подчиняться твоим распоряжениям.
— Я так не думаю. Но сейчас я думаю, чтобы выбрать
для них какое угодно будущее, только не смерть. Ради
этого, ради собственного удобства я принимаю эту сла-
бую и приводящую в уныние договоренность. Есть дела
поважнее этих, которыми мне надо заняться.— Она подня-
ла руку.— Я вернусь в джунгли, чтобы продолжить кон-
такт с той, которую мы встретили. Ты составишь мне ком-
панию?
— С огромным удовольствием и радостью. Это будет
261
богатый город, богатый жизнью и научными достиже-
ниями.
— Да, научными достижениями... Но я не вижу благо-
приятного существования для твоих Дочерей Несогла-
сия, последовательниц той, безымянной. Я думаю, что твоя
теория жизни в один прекрасный день станет твоей
смертью.
Имаме кивот икагпуиуарпот такугувсетаме.
(Поговорка парамутан)
В море больше путей, чем вы сможете
найти в лесу.
ГЛАВА 31
Это было ожидание чего-то неизвестного, что волно-
вало Армун. На первый взгляд, все было хорошо: если
однажды было принято решение покинуть лагерь, то уже
нельзя было отступать — и никаких раздумий с ее сторо-
ны. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, у нее
хватит сил заставить Керрика вспомнить, что это было
хорошее решение — и единственное возможное. Если она
вдруг заставала его угрюмым и расстроенным, то терпе-
ливо начинала убеждать, что они должны уйти,— и это
повторялось снова и снова. У них не было другого выхода.
Они должны отправляться в путь.
Арнхвит, из-за которого они больше всего пережива-
ли, казалось, тоже проявлял к ним больше внимания. Он
никогда не расставался с матерью, поэтому не мог пред-
ставить себе, что это такое. Даррас, которой удалось на-
конец избавиться от ночных кошмаров, чувствовала себя
несчастной из-за прошлого и много плакала. Ортнару
было все равно, а Харл не мог дождаться их отъезда. Как-
никак он был среди них единственным охотником, обес-
печивающим всех пищей.
Но двое йилан были уверены, что им пришел конец.
Имехей уже сочинял песню смерти. Надаске решил уме-
реть достойно и драться до конца, поэтому он все время
держал свой хесотсан наготове.
Две части лагеря Керрик пытался объединить род-
ственными узами. Но, по всей видимости, не было необхо-
264
димости менять что-либо. Йиланы привыкли ловить ры-
бу и крабов в озере, с утра до вечера расставляя сети и
ловушки в воде. Но остальные не воспринимали их как
охотников. Из-за этого было установлено равенство в охот-
ничьем ремесле: рыбу меняли на мясо, и всех это устраи-
вало. Арнхвит, которого безо всяких подозрений встречали
и в той, и в другой части лагеря, с большим вниманием от-
носился к такому обмену и всегда гордо ковылял с тяже-
лым грузом на плечах. Самцы йилан должны были остать-
ся в безопасности, пока их присутствие здесь не обнару-
жится.
Подготовка к путешествию через море к большой зем-
ле проходила успешно и быстро. Они уже упивались дол-
гожданной свободой. Много раз, держась за руки, они
прогуливались по лагерю, наслаждаясь теплой летней по-
годой. Ни один истинный охотник не стал бы этого де-
лать, потому что в лесу должны быть тишина и наблю-
дательность, но Армун больше были по душе такие про-
гулки.
Это настроение царило среди них первые дни. Но
позднее ожидание в лагере становилось напряженным,
когда на пустой океан смотрели изо дня в день. Керрик
был в подавленном настроении. Он все время сидел на
берегу моря, пристально вглядывался вдаль, надеясь уви-
деть иккергак парамутан, который все не появлялся. Он
сидел там все время и совсем не охотился: их запасы
мяса почти иссякли, а он об этом даже не заботился.
Армун знала о его настроении, и, когда она разговаривала
с ним, ей приходилось говорить много — или слишком
мало, поэтому днем она была где-нибудь далеко, собирая
корни и растения, которые теперь составляли большую
часть их рациона.
Был полдень, и ее корзина не была наполнена даже
наполовину, когда Армун услышала, что Керрик зовет ее.
Что-то случилось! Но ее страх был рассеян, когда она
снова услышала его. Он что-то кричал. Она побежала ему
навстречу, отвечая, и они встретились на лужайке, где
была высокая трава и желтые цветы.
— Они здесь, парамутаны, они на берегу!
Он подхватил ее и закружил, и они вдвоем упали на
траву, а корзина перевернулась. Они собирали в корзину
все ее содержимое, довольные новостями, пока он снова
не заключил ее в свои объятия, и они не стали кататься
в высокой траве.
265
— Мы не можем... только не сейчас,— нежно сказала
она.— Мы же не хотим, чтобы они уплыли без нас.
Когда они спустились к маленькой бухте, на мелко-
водье, как черная скала, стоял иккергак. Когда они бе-
жали к нему по воде, с его борта им махали руками и
кричали. Потом ласковые руки помогли им подняться на
борт. Там была Ангайоркак. На ее покрытом мягкой шер-
стью лице выделялись широко открытые, полные трево-
ги глаза, ко рту были прижаты руки.
— Одни,— завыла она.— Двое мальчиков ушли...
Калалек подошел к ним неуклюжей походкой, когда
Армун рассказывала о детях. Он протянул им куски све-
жего мяса вместо приветствия.
— Ешьте, будьте счастливы; надо о многом погово-
рить.
Керрик прервал его, подняв руку:
— Пожалуйста, помедленнее... трудно понять.
От немного позабыл язык парамутан, который вы-
учил за зиму, и позвал Армун. Она выслушала поток
слов, потом перевела Керрику:
— Они все ушли — все Парамутаны, через океан, к
месту, которое он называет Алланиовок. Этот иккергак
последний, который направляется туда. Они нашли косяки
уларуака и хороший берег, где можно что-то делать. Я не
знаю, что дальше обозначают слова: по-моему, сдирание
кожи. Они все взяли: маленькие лодки, паукаруты и всех
детей, всех.— В ее голосе слышался испуг, когда она го-
ворила это.
— Ты думаешь, что если мы пойдем с ними, то уже
никогда не вернемся сюда? Спроси его об этом, сейчас.
— Это долгое путешествие,— сказал Калалек.— Вам
понравится там, вы не захотите вернуться назад.
— Тупой лоб, глаза, которые ничего не видят! — Ан-
гайоркак сказала громко, ударив его кулаком по покрытой
коричневым мехом руке. Но не сильно, лишь для того,
чтобы привлечь его внимание к важности ее слов.— Ска-
жи Армун прямо, что, когда она пожелает вернуться на
эту землю, ты возьмешь ее,— или ты хочешь разлучить
ее с ее первенцем на всю оставшуюся жизнь?
Калалек улыбнулся, потом нахмурил брови, ударил
себя по лбу, чтобы показать, как он огорчен.
— Конечно, это не сложное путешествие; мы вер-
немся, когда вы захотите. Это не проблема для того, кто
знает ветры и море, как я.
После громких приветствий на борту предложили в
266
этот же день — так как он был очень подходящий — от-
правиться в Алланиовок. Они могли бы отправиться не-
медленно, и не было причины задерживаться. Теперь,
когда тану были на борту, на этой стороне океана им не-
чего было делать. Если решение было принято, параму-
таны со свойственным энтузиазмом взялись за работу.
Кожаные мешки наполнили пресной водой. В тот момент,
когда все поднялись на борт, иккергак отчалил от берега
и поплыл, подгоняемый ветром. Закрепили паруса, и пу-
тешествие началось. Они держали курс на северо-восток.
Иккергак все дальше уходил от берега, и еще до захода
солнца берега уже не было видно. Когда солнце закати-
лось за горизонт, они были одни в пустом океане.
Качка на иккергаке вызвала у обоих тану морскую бо-
лезнь, поэтому они с легкостью отказывались от мяса.
Когда остальные закончили есть, многие из них уселись
под передний полог и заснули. Ночь была теплая, и воздух
очень свежий. Армун и Керрик остались там, где они
и были.
— Как ты думаешь, когда мы будем на месте? — спро-
сил Керрик. Армун рассмеялась.
— Я спрашивала об этом Калалека. Через много
дней, сказал он. Или они не умеют считать, или им все
равно.
— И того, и другого понемногу. По-моему, их совсем
не беспокоит то, что они далеко от берега, которого не
видно. Интересно, как они находят дорогу и не плавают
вокруг одного и того же места?
Как бы в ответ на его вопрос Калалек в тот же момент
забрался на мачту, уцепился за нее одной рукой, раска-
чиваясь, когда их несли легкие волны. Луны не было, но
при свете ярких звезд все было очень хорошо видно. Он
что-то вздернул к небу и посмотрел па это, потом про-
кричал какие-то распоряжения кормчим. Паруса слегка
хлопали, и поэтому Калалек ослабил узлы, натянул ка-
кие-то канаты, развязал другие, пока не установил па-
руса под нужным углом. Когда с этим было покончено,
Армун позвала его и спросила, что он делал, глядя на
звезды.
— Искал путь к нашим паукарутам,— сказал он с не-
которым удовлетворением.— Звезды показывают нам до-
рогу.
— Как?
— Вот так.
Он разложил перед ними карту, сделанную из костей.
267
Керрик посмотрел на нее, поворачивая, потом встряхнул
головой и отдал ее назад.
— Я кое-что начинаю понимать. Четыре кости, укреп-
ленные по углам, образуют прямоугольник.
— Да, ты прав,— согласился Калалек.— Но они были
связаны Нануаком, когда он стоял среди паукарутов на
берегу Алланиовока. Вот так это было сделано. Это очень
важное тайное знание, о котором я тебе сейчас скажу.
Ты видишь ту звезду?
Тут они все начали указывать и кричать, пока нако-
нец Керрик понял, про какую звезду он говорил. Керрик
плохо знал небо, а Армун, наоборот, разбиралась в этом.
— Это Глаз Эрманпадара, вот чему меня учили. Все
остальные звезды — это души храбрых охотников, кото-
рые умерли. Каждую ночь они выходят на прогулку на
небо, там, на востоке, поднимаются высоко над нашими
головами, а затем отправляются отдыхать на запад. Они
идут вместе, как огромное стадо оленей, и за ними на-
блюдает Эрманпадар, который стоит на месте. Он стоит
на севере и смотрит, а та звезда — ее глаз. Она стоит на
месте, а другие движутся вокруг нее.
— Я никогда не замечал этого.
— Посмотри сегодня ночью, и ты увидишь.
— Но как же они все-таки помогают найти дорогу?
Это вызвало еще больше крика со стороны Калалека,
который был убежден, что неспособность Керрика понять
Парамутан была результатом его глухоты. И если он бу-
дет кричать громче, то Керрик будет знать, что оп хочет
сказать. С помощью Армун он объяснял ему, как пользо-
ваться картой.
— Эта толстая кость — это дно. Ты должен держать
ее перед своим глазом и смотреть вдоль нее на то место,
где вода встречается с небом. Смотри вверх и вниз, пока
не увидишь ее длину. Когда это будет сделано — а ты
должен всегда держать ее в правильном направлении,—
ты должен быстро посмотреть вдоль этой кости, которая
является костью Алланиовока, и найти звезду. Она дол-
жна указать прямо на звезду. Посмотри, попробуй.
Керрик вертел рамку, вглядываясь, пока его глаза не
устали и не заслезились.
— Я не могу этого сделать,— сказал он наконец.—
Когда эта кость повернута к горизонту, другая показы-
вает выше звезды.
На это Калалек откликнулся криком радости и позвал
остальных парамутан, чтобы они были свидетелями, как
268
быстро Керрик выучился вести иккергак: в первый же
день своего плавания. Керрик никак не мог понять, по-
чему такое возбуждение, если он не прав.
— Ты молодец,— настаивал Калалек.— Это иккергак
не прав. Мы ушли далеко на юг. Вот увидишь: когда мы
пойдем дальше на север, кость будет показывать точно на
звезду.
— Но ты же говорил, что эта звезда не движется, как
все остальные?
На это Калалек разразился истерическим смехом. Ему
понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и
объяснить. Оказывается, эта звезда никогда не двигалась,
потому что двигались они. Если плыть на север, она под-
нимается выше, если плыть на юг — то опускается. Это
значит, что звезда имеет определенное место на небе в за-
висимости от того, где ты находишься. Так и находят до-
рогу. Керрик не совсем был уверен, что именно это
означает, и лег спать, все еще озадаченный этим.
Хотя Керрик и Армун еще испытывали слабость от
постоянной качки, но морская болезнь отступила, и они
постепенно привыкали к жизни на море. Они начали есть
мясо, но порция воды, которая была им отпущена на все
время плавания, иссякла. Они помогали ловить рыбу,
потому что сок, вытекавший из ее мяса, утолял жажду
лучше, чем вода.
Керрик все ломал голову над картой из костей —
каждую ночь, так как путеводная звезда поднималась
все выше в небе.
И вот однажды ночью Калалек, сделав свои измере-
ния, счастливо закричал. Все собрались, посмотрели вдоль
костей в рамке и дружно указали на звезду и горизонт
одновременно. Они тут же поменяли курс, взяли дальше
на восток. Утром Калалек порылся в своих принадлеж-
ностях и достал большую рамку, сделанную из большего
количества костей, которую Керрик видел раньше.
— Мы здесь,— гордо сказал Калалек, постукивая по
одной из горизонтальных костей. Он провел по ней паль-
цем направо, к другой кости, которая пересекала ее.— Мы
плывем в этом направлении и должны приплыть сюда —
это и есть Алланиовок. Все просто.
— Это не так просто,— сказал Керрик, поворачивая
в руках рамку. Потом он вспомнил: — Армун, карты тех
мургу: они в моем мешке. Расскажи о них Калалеку, по-
ка я буду их искать.
— Но что это такое?
269
— Скажи ему, все не так просто. Скажи ему, что мур-
гу пересекают этот океан на своей большой рыбе. Когда
они делают это, они пользуются картами, на которых
изображены разноцветные линии, которые указывают
цуть. Но я понятия не имею, как они пользуются ими.
Может быть, он поймет, как они это делают.
Все парамутаны собрались вокруг и, когда увидели
карты, от удивления закричали. Сначала они восхища-
лись цветами и рисунками, и так, и эдак поворачивая их.
Они особенно были поражены тем, что ни слюнявя, ни
царапая ногтями невозможно было стереть рисунок. Ка-
лалек подождал, пока все закончат восхищаться, потом
склонился над картой, обдумывая все детали.
Во второй половине дня ветер усилился, пригнал чер-
ные облака. И до этого было несколько дождливых дней,
но теперь это было похоже на настоящий шторм. Калалек
с трепетом смотрел на море, но остальные парамутаны
были совершенно спокойны. Когда начался дождь, они
натянули огромный кусок кожи и спрятались под ней.
После бури погода стала прохладнее, небо было об-
лачным. Керрик выучился говорить на языке парамутан.
Армун помогала ему, если у него возникали трудности.
Но однажды утром, проснувшись, они увидели двух белых
морских птиц, пролетавших над ними. Керрик не обра-
тил на них никакого внимания, пока Калалек не объяс-
нил ему.
— В этом направлении находится земля, и плыть до
нее осталось совсем немного.
После этого все перевесились через борт и смотрели
в воду, и вскоре их ожидания были вознаграждены, когда
одна из женщин завизжала и почти вывалилась за борт;
две другие держали ее за щиколотки, а остальные за
хвост, который торчал из-под одежды. Они вытащили ее
назад, насквозь мокрую и улыбающуюся, но крепко дер-
жавшую в руках длинную водоросль.
— Это всегда растет вблизи берега! — закричала она
от радости.
Но до земли было все еще далеко. Были штормы и
встречные ветры, и парамутаны были вынуждены опу-
стить паруса и спустить на воду лодку. 0®и прикрепили
ее к иккергаку кожаными ремнями, потом в нее строго по
очереди садилось по четыре человека — мужчины и жен-
щины — и гребли. Армун и Керрик тоже приняли участие
в этой работе: обливаясь потом, они с трудом гребли,
таща за собой огромный иккергак. Они радовались, как
270
все остальные, когда подул легкий западный ветерок, и с
громкими криками лодку втащили назад на борт, а паруса
вновь были подняты.
На следующий день, перед закатом, кто-то увидел тем-
ную линию впереди на горизонте. Было очень много спо-
ров по поводу того, была ли это земля, или облако. Потом
все начали кричать от счастья, когда это все-таки оказа-
лась земля. Паруса были приспущены. На рассвете никто
не спал; все были на ногах, когда над зелеными лесисты-
ми холмами, которые теперь были намного ближе, взошло
солнце. Калалек забрался на мачту как можно выше,
чтобы лучше рассмотреть берег, когда они подплывали.
Наконец он закричал и указал на небольшие острова на
севере от прибрежной линии. Они свернули в ту сторону,
вслед им подул попутный ветер, и они пошли легко.
Острова миновали до полудня, и позади них, над песча-
ным берегом, кружком стояли черные паукаруты.
— Алланиовок! — выкрикнул кто-то, и все парамута-
ны в знак согласия громко закричали.
— Лес и кустарники,— сказал Керрик.— Здесь, дол-
жно быть, хорошо охотиться. Земля без мургу; ни один из
парамутан не видел их. Это, возможно, будет и нашим
местом. Забыть все о мургу, никогда о них снова не ду-
мать.
Армун молчала, потому что ничего не могла сказать.
Она знала, что воспоминания о других саммадах, о мур-
гу, преследующих их, будут всегда с пими. Он больше об
этом не говорил, но она могла видеть по его лицу, что это
всегда занимало его мысли. Они-то, может быть, в безопас-
ности.
А что будет со всеми остальными?
ГЛАВА 32
Как и все события у парамутан, их возвращение со-
провождалось громкими криками, смехом и едой. Готовые
оказать помощь руки втащили их иккергак на берег ря-
дом с другими. Они хихикали и постоянно сталкивались
друг с другом, когда разгружали его, подкрепляясь остат-
ками еды. Все было быстро съедено. Армун осталась по-
мочь женщинам, а Керрику очень хотелось посмотреть
новую землю. Он знал, что ему нечем было помочь Ка-
лалеку, чтобы установить паукарут. Он взял свой лук и
копье и пошел между паукарутами по направлению к ле-
систым холмам, расположенным за ними. Ему было прият-
но чувствовать под ногами снова твердую землю после
долгих дней на иккергаке, хотя казалось, что земля вре-
менами уходила из-под ног. Когда он вошел в лес, то глу-
боко вдохнул аромат свежей листвы. Это была хорошая
земля.
Но холодные зимы добрались и до этого места. Хотя
была середина лета, в глубоких оврагах все еще лежал
снег. На деревьях пели птицы, но более крупных живот-
ных, казалось, в лесу не было. Может быть, хороший охот-
ник и заметил бы какие-то знаки, но он ничего такого не
нашел. Он очень быстро устал, потому что после многих
дней, проведенных в море, его ноги отвыкли ходить по
твердой земле. Но, несмотря на это, он испытывал истин-
ное наслаждение от того, что ходил по твердой земле,
и шел дальше, не обращая внимания на усталость. Он
272
нюхал воздух. Лесная почва, твердая, словно после мо-
роза, трава и слабый запах падали, который доносил ве-
тер. Слабое потрескивание.
Керрик остановился, замер, потом медленно накло-
нился и положил копье на землю. Только когда он натя-
нул тетиву, он поднял копье, а потом тихо пошел впе-
ред, держа в каждой руке по оружию. Потрескивание ста-
новилось все отчетливее и громче, и он увидел, что впе-
реди, в просвете деревьев, что-то движется. Медленно,
оставаясь в тени, он направился к этой цели, пока в удив-
лении не остановился.
Мертвое животное оказалось оленем. Теперь оно ле-
жало со вспоротым брюхом и истекало кровью. Но живот-
ное, которое его ело, не было похоже ни на одно из тех,
которых он видел раньше. Оно было высоким, худым,
голова была спрятана внутри туловища убитого оленя.
Потом оно выпрямилось, отрывая от туши кусок мяса.
Окровавленная голова и клюв, пристальный взгляд — это
какой-то мараг! Нет, это была птица. Ростом она была
выше его, ноги были толще, и крошечные крылья. Он,
должно быть, зашевелился, потому что она увидела его,
уронила кусок мяса, издала отвратительный крик и за-
хлопала крыльями. Он бросил копье и поднял лук, натя-
нул тетиву и пустил стрелу.
И промахнулся. Птица стояла на том же месте, опа
все еще кричала, когда он взял копье и медленно стал от-
ступать под покров деревьев. У него было достаточно вре-
мени, чтобы найти и убить одного из этих животных в
другой день. Когда птица скрылась из виду, он повернул
и быстро пошел через лес к берегу.
Их паукарут был уже установлен, и Калалек сидел
на земле напротив него на солнце; карта йилан лежала
у него на коленях. Он улыбнулся, когда увидел Керри-
ка, и помахал ему картой.
— Тут что-то есть, и скоро я пойму это. Я уже много
знаю. Ты видишь вот это, зеленое; знаешь, что это? Это
океан. Скоро я все пойму.
Армун вышла из палатки, когда услышала, что они
разговаривают. И Керрик рассказал ей о том, как ходил
в лес и что видел там огромную птицу.
— Это новая земля, и нам предстоит узнать много
нового,— сказала она с неизменной практичностью.—
Я тоже должна пойти и увидеть это своими глазами. Там
должны быть растения и цветы, о которых ты ничего не
273
знаешь. В лесу всегда есть еда, если ты знаешь, где ев
искать.
— Это опасно. Не ходи одна. Мы должны идти
вместе.
Выражение ее лица изменилось, когда он это сказал,
и она взяла Керрика за руку, как будто это могло удер-
жать его на месте.
— Они только и ждали наш иккергак, чтобы он при-
был до того, как они отправятся на север за уларуаком.
Некоторые мужчины и подростки не идут. Для них это
очень важное дело, которым они занимаются.
Керрик посмотрел на ее угрюмое лицо и увидел страх
в ее глазах.
— В чем дело?
— Они хотят, чтобы ты пошел с ними.
— Но я не хочу.
— Они уверены, что тебе будет приятно, если они тебя
об этом попросят. Это великая честь, и они надеются, что
ты согласишься. Но я не хочу, чтобы ты оставлял меня
одну.
Он понимал ее чувства: перед этим у них была долгая
разлука. Он попытался переубедить ее и в то же время са-
мого себя.
— Это займет немного времени; это все равно, что
пойти на охоту. Вот увидишь.
После недавнего путешествия у Керрика не было ни-
какого желания снова выходить в море. Но оп никак не
мог этого избежать. Мальчишки смотрели на него с за-
вистью, женщины похлопывали его, когда он проходил
мимо, потому что считалось, что хороший знак — дотро-
нуться до того, кто впервые выходит в море на охоту за
уларуаком. Оставшаяся часть дня была посвящена под-
готовке иккергаков, а большая часть ночи прошла в ра-
достном и праздничном поедании мяса, потому что все
знали: скоро у них будут запасы свежего мяса, когда все
вернутся с охоты.
Они ушли утром, а Армун стояла внутри паукарута
не в состоянии видеть, как он уходил от нее снова. Она
вышла, когда маленькая флотилия была уже едва видна
на горизонте.
Они плыли на север, и Калалек счел необходимым
сообщить Керрику, зачем они туда идут.
— Лед. Мы плывем по льдам, там есть уларуаки.
Керрик с трудом понимал, почему эти животные во-
дятся именно на севере, во льдах, так как Калалек уно-
274
треблял слова, которых он до сих пор никогда не слышал.
Он знал, что надо дождаться, когда они прибудут туда,
чтобы самому все понять.
Они пробыли в море много дней, когда наконец по-
явилась белая линия льда. Было много шума и волнения,
когда они приближались, и перед ними возвышалась ле-
дяная стена. Волны разбивались о нее, а в волнах была
видна темная масса, которая свешивалась со льда.
— Кункулек,— сказал Калалек и почесал живот.—
Уларуак идет сюда, чтобы их съесть. А мы пойдем и
съедим его. Как смешно!
Когда они повернули и пошли за ледником, Керрик
мог видеть, что кункулеком были зеленые водоросли
огромной длины. Одним концом они прикреплялись ко
льду, а другой конец уходил в море. Ранее он ничего
подобного не видел. И тут его осенило. Уларуак при-
ходит сюда, чтобы поесть кункулек, а парамутаны сле-
дят за этим. Он посмотрел вперед в надежде увидеть это
животное, которое пасется на этих холодных северных
«пастбищах».
Керрик невольно поддался азарту охоты. Иккергаки
повернули на запад и пошли вдоль ледяной стены. Когда
они подплыли к айсбергу, который раскололся на от-
дельные куски, они растянулись в одну линию, чтобы
обследовать все ледяные горы и каналы, образовавшиеся
между ними. Но не поодиночке. Это были групповые уси-
лия, и постоянно все иккергаки были на виду друг у дру-
га. Иккергак Калалека был где-то посередине. Иккергак,
который был слева, и иккергак, который был справа,
хорошо просматривались, но других уже не было видно.
Они были далеко или исследовали другие каналы.
С тех пор, как иккергак стал принадлежать Калалеку,
он имел право первым бросать копье. У него были спе-
циальные приспособления, чтобы захватить животное и
уже не выпускать его. Калалек сидел и жевал вяленое
мясо. Все смотрели в оба.
Таким образом они пять дней продвигались на север.
На рассвете каждого дня они были уже наготове. На
шестой день раздался радостный крик того, кто стоял на
вахте.
— Сигнал, посмотри туда!
Кто-то с иккергака, который был слева, размахивал
чем-то темным над головой. Калалек взял кусок кожи и
передал сигнал по цепочке. Стадо увидели; охота на-
чалась.
275
Первый иккергак повернул в то время, когда другие
ждали, когда подойдут остальные, потом все вместе дви-
нулись на запад.
— Они там! — кричал Калалек.
— Как красиво, я ничего подобного не видел!
Для Керрика они были лишь темной массой на фоне
льда — но они были пищей и, вроде бы, кровлей для па-
рамутан. Все их существование зависело от уларуака, и,
чтобы найти его, им приходилось пересекать океан от
континента к континенту. Теперь настало время, когда
им должно было повезти.
Они подходили все ближе и ближе, пока Керрик не
увидел огромные темные спины животных, когда они
двигались вдоль ледяной стены. У них были тупые головы
и толстые губы. С их помощью они хватали кункулек
и расчищали от водорослей огромные пространства воды.
Они напоминали ему урукето: они были такими же боль-
шими, только не имели высокого спинного плавника.
Время от времени один из нихподнимался над водой
и снова с огромным плеском уходил в воду. Иккергаки
приближались и выстраивались углом к дальней стороне
стаи, и начали разделяться. Калалек кивнул рулевому:
— Заходи вперед, дай им увидеть, дай им подойти
к нам.— Он указал на другой иккергак, который опустил
паруса и неподвижно стоял на волнах.
Остальные торопились прочь, раздувая паруса, чтобы
как можно быстрее окружить стадо. Огромные животные
монотонно жевали, не обращая внимания на иккергаки,
которые подходили все ближе и ближе. Напряжение воз-
растало, и Калалек взмахивал копьем, переступая с ноги
на ногу.
— Они идут! — закричал кто-то.
Казалось, что все произошло в один момент. Керрик
даже не успел опомниться. Парус был поднят, и рулевой
направлял иккергак на приближавшуюся стаю, которую
вспугнули другие иккергаки. Калалек стоял наготове, не
обращая внимания на крики. Темные туши уларуака на-
правлялись к ним.
— Все! — закричал Калалек.— Заходи!
Одним усилием рулевой развернул парус на мачте.
Он захлопал и снова надулся. Через несколько мгновений
они уже снова двигались на противоположную сторону.
Прочь от уларуака, огибая его под углом.
Причина такого маневра скоро стала ясна. Иккергак
совершенно не подходил для лобовой атаки. Но, когда
276
животные поравнялись с ним, они замедлили ход, и Ка-
лалек мог выбрать свою жертву. Он все делал спокойно,
делая руками знаки рулевому, в каком направлении он
хотел двигаться, не обращая внимания на советы осталь-
ных. Теперь они уже были в самой середине стаи; глад-
кие мокрые туши двигались по обеим сторонам.
— Приготовиться! — закричал Калалек и воткнул свое
копье в пузырь, подвешенный на ремне к борту иккерга-
ка, прямо за ним. Конец копья, когда он вытащил его,
был черным, и вокруг пополз мерзкий запах из проды-
рявленного пузыря. Иккергак приподняло, когда он на-
ткнулся на спину уларуака.
Калалек со всей силой погрузил копье глубоко в бок
животного, потом отскочил в сторону. Зловоние от по-
врежденного пузыря было невыносимым. Шатаясь, Ка-
лалек подошел к борту и перевесился через него.
Сквозь слезы Керрик увидел, как Калалек перерезал
ремень. Пузырь упал в воду и сразу же был унесен вол-
нами.
Сделав это, Калалек бросил за борт наполненный воз-
духом кожаный мешок, который поплыл по воде, а иккер-
гак развернулся и последовал за ним.
Калалек снова забрался на мачту и оттуда прокричал
свои указания. Если бы они потеряли из виду кожаный
мешок, вся операция провалилась бы.
Рулевой посмотрел на Керрика и засмеялся.
— Сильный яд, хороший и сильный. Даже уларуак не
может долго выносить его, ты увидишь.
Он оказался прав: вскоре после этого они догнали на-
дутый мешок, качавшийся на волнах. Под ним распла-
сталось огромное тело уларуака. Остальной косяк ушел,
другие иккергаки спешили к ним.
— Хороший удар, правда? — сказал Калалек, спус-
каясь с мачты и оглядывая улов.— Ты когда-нибудь ви-
дел такой товар?
— Никогда,— сказал ему Керрик. Скромность не была
характерной чертой парамутан.
— Он скоро всплывет, и ты увидишь, что мы будем
делать дальше.
Через некоторое время спина уларуака показалась на
поверхности, волны перекатывались через нее. Подплы-
вали остальные иккергаки. Керрик был потрясен, когда
парамутаны один за другим сбрасывали с себя меховую
одежду и ныряли в ледяную воду. У них были костяные
крючки, похожие на те, которыми ловят рыбу, только во
277
много раз больше. Они были привязаны к концам кожа-
ных ремешков, которые они держали в зубах. Затем друг
за другом они вынырнули из воды и забрались на иккер-
гак. По их покрытым мехом спинам стекали ручейки воды.
Они дрожали и кричали, какие они храбрые, пока одева-
лись и вытирались.
Но никто не обращал на них внимания, потому что все
тащили ремни. Здесь Керрик мог помочь им, потому что
эта работа не требовала особого искусства и умения: нуж-
на была сила. Смысл этого ныряния в воду стал понятен,
когда тело уларуака начали вытаскивать. Крючки загна-
ли в плавники животного. Теперь это чудовище вверх
тормашками плавало в воде. Потом тушу подтащили к
борту, и теперь можно было оценить его длину. Калалек
взял в рот кость и опустился на колени в воду. Оп полз
по воде вдоль тела уларуака, вонзался пальцами в упру-
гую шкуру уларуака, бил по ней кулаком. Он переместил-
ся на другое место и повторил те же действия, потом
помахал им рукой, перед тем как вынуть изо рта острую
кость. Потом он взял кость обеими руками, поднял
руки над головой, опустил назад и изо всех сил ударил
костью по толстой шкуре зверя. Потом он повертел ею
и воткнул ее еще глубже в шкуру, пока ее не стало
видно.
— Попробуй теперь,— крикнул оп, весь дрожа и обняв
себя руками.
Керрик помпой начал откачивать воду из уларуака.
Помпа одним концом соединялась с кишкой уларуака.
Потом он увидел, что вместо воды помпа качает воздух.
Калалек наблюдал за работой. Он был доволен результа-
тами. Он соскользнул в воду и снова вернулся на иккер-
гак.
Он громко смеялся, пока вытирался и одевался, по-
том попытался что-то сказать, но у него зуб на зуб не
попадал.
— Дай мне, я согреюсь,— сказал одному из тех, кто
качал помпу. Этот парамутан уже совершенно исчерпал
свои силы и с удовольствием уступил ему.— Теперь на-
полним его воздухом, чтобы он мог плыть,— сказал Ка-
лалек.
Керрик сменил другого парамутана и с таким же
неистовством начал качать помпу, пока его не сменил
другой.
Понемногу они смогли увидеть, что усилия даром не
пропали: тело уларуака поднималось все выше и выше
278
над водой. Как только это случалось, ремни, которые
были прикреплены к плавникам, были переброшены на
другие иккергаки. Их паруса были опущены. Их несли
волны, и они медленно тащили за собой огромное мор-
ское чудовище.
— Еда,— радостно сказал Калалек.— Эта зима будет
хорошая, и мы будем очень хорошо кушать.
ГЛАВА 33
На обратном пути шел сильный снег — первый признак
того, что осень заканчивалась. Парамутаны были в во-
сторге от такой погоды; они с удовольствием нюхали
воздух и слизывали с вещей снег. Когда добрались до бе-
рега, снег пошел еще сильнее, и сквозь него с трудом
можно было различить темные очертания паукарутов. Они
причалили к скалистому берегу. Это место долго выби-
ралось; по этой же причине с этой стороны были постав-
лены паукаруты.
Здесь волны, разбиваясь о скалы, сбегали вниз, обрат-
но в море. С берега охотников заметили женщины. Они
выбежали из паукарутов, когда в море показался малень-
кий флот, и теперь громко кричали и размахивали рука-
ми. Керрик отыскал Армун, которая стояла в стороне,
и звал ее до тех пор, пока она не увидела его и не по-
махала ему в ответ. Потом всех охватило невероятное вол-
нение, когда на скалистый берег с помощью канатов вы-
тащили огромное тело уларуака. Под громкие крики его
развернули так, что хвост указывал в глубь острова, и оно
лежало так до начала отлива. Когда вода отступила, туша
оказалась на мели, наполовину в воде. Теперь ремни от-
цепили от плавников и ими крепко обмотали хвост, пока
не наступил следующий прилив.
Керрик с большим трудом пробирался через толпу
к Армун, но никак не мог добраться, потому что между
ними были кричащие парамутаны. Калалека несли на
280
плечах, как будто это был простой мешок, а потом опу-
стили на один из громадных плавников. Он достал нож
и начал пилить упругое мясо, отрезая окровавленные
куски, при этом забрызгал себе лицо, пока оно не стало
совсем красным, как и его руки. Затем он взял самый
большой кусок, откусил от него и передал его толпе, кото-
рая шумела, толкалась, истерически смеялась. Наконец
Керрику удалось пробраться к Армун. Он показал на
огромное, как гора, тело.
— Охота была удачной.
— Самое главное — что ты опять здесь.
— Нечего было бояться.
— Я не боялась. Это — разлука. Этого не должно слу-
читься снова.
Она не стала рассказывать ему о каждом прожитом
без него дне: как она сидела на берегу, смотрела на море,
думала о нем и их совместной жизни. Когда она прижала
свои шкуры к губам, чтобы не было видно, что они об-
ветрились, как делала это всегда, она поняла, что он
был смыслом всей ее жизни, ее новой жизни, которая не
была отражением ее прежней жизни. Она была другим
человеком, когда они расстались. Ей не нравилось это, не
хотелось вновь этого испытывать. Теперь они вместе шли
в паукарут, где Керрик разделся, и Армун смывала с него
глубоко въевшуюся грязь, накопившуюся после этого
путешествия. Потом он лег, укрывшись мягкими шку-
рами. Она разделась и легла рядом с ним. Им никто не
мешал: все парамутаны были на берегу. Вместе, вдвоем:
дыхание их смешивалось, ее возгласы радости переходи-
ли в его.
Потом Армун встала, оделась и приготовила для обоих
еду.
— Я развела огонь и прокоптила эту рыбу, которую
перед этим выловила. Я наелась гнилого мяса. А это —
корешки из леса. Они очень похожи на те, которые мне
приходилось выкапывать раньше.— Когда она увидела
озабоченное выражение его лица, то наклонилась и до-
тронулась до его губ, улыбнувшись.— Я ходила не одна.
Мы ходили вместе, много женщин, мальчики с копьями.
Мы видели больших птиц, но близко к ним не подходили,
Парамутаны до самых сумерек не возвращались в
паукаруты. Они ели свежее мясо и пошли к палаткам,
когда начался следующий прилив. Мальчики, оставшиеся
на берегу наблюдать за приливом, с громкими криками
бежали между паукарутами. Потом все обратили свои
281
взоры к ярким звездам. Захватывало дух от холодного
ночного воздуха, когда они снова взялись тянуть канаты.
На этот раз изо всех сил тащили животное за хвост;
теперь прилив не мог унести тушу назад в море.
Утром начали сдирать шкуру. Отдирали длинные по-
лосы кожи, мясо отсекали от костей. Эта туша теперь
была похожа на окровавленную гору. Калалек не прини-
мал в этом никакого участия, только наблюдал. Когда ту-
шу освежевали, он повернулся к паукарутам и снова взял
карты. Потом позвал Керрика.
— Я все время, пока мы плыли за уларуаком, думал
о них. Потом начал понимать. Я посмотрел на воду, потом
на небо и подумал об этом. А потом начал понимать. Они,
мургу, плавают по-другому, все делают по-другому, но не-
которые вещи, связанные с океаном, должны быть теми
же самыми. Вот посмотри-ка, что я думаю, и скажи мне,
есть ли в этом правда.
Он разложил йиланские карты на земле и начал хо-
дить вокруг них, держа в руке свою карту из костей. Он
поворачивал и поворачивал ее в руках, затем опустился
на колени и положил рамку из костей на карту, поворачи-
вая ее до тех пор, пока не добился того, чего хотел.
— Ты помнишь, мы пересекали океан, ориентируясь
по неподвижной звезде? Мы шли этим курсом, а вот
место, где мы сейчас. Это земля, это лед, это берег, где
мы тебя встретили,— вот это место.
Керрик следил за движением пальца, покрытого ко-
ричневой шерстью, по сетке из костей и не видел ничего,
что так понятно было парамутанам. Для него они все
еще были просто костями. Но он кивнул в знак согласия,
чтобы не прерывать его. Калалек продолжал:
— Здесь-то я и начал понимать. Мургу плавают толь-
ко в одном направлении — на юг, потому что ты сам мне
говорил, что они не могут жить там, где снег. Мы живем
там, где лед и снег, живем только на севере. Но вещи
передвигаются с юга на север и с севера на юг. Вот здесь
в море есть теплая река: она течет с юга, и мы ловили
в ней рыбу. В ней очень много всякой живности, и она
течет далеко на север, и, я думаю, в ней водится много
рыбы, потому что для нее там много корма. Но где эта
река начинается? Ты можешь сказать мне? — Он улыбал-
ся и поглаживал мех на щеках, пока ждал ответа.
— С юга? — Этот ответ вовсе не казался каким-то
сложным, но он очень взволновал Калалека.
— Да, да, именно так. Ты ведь согласен со мной.
282
Поэтому посмотри на карту мургу. Если это земля, то
это вода. Тогда этот оранжевый цвет мог бы означать теп-
лую воду, которая течет с юга на север. Может ли быть
такое?
— Может,— согласился Керрик, хотя для его неопыт-
ного глаза мог быть чем угодно. Воодушевленный Кала-
лек с азартом продолжал:
— Поэтому здесь она заканчивается на краю карты.
Ведь мургу никогда не ходят на север, поэтому здесь и
должен быть север. Но перед тем, как она заканчивается,
есть место на их карте — я уверен, что это место есть и
на моей карте. И если это так — тогда здесь оно на их
карте, а здесь — на моей. Мы теперь на правильном
пути.
Керрик абсолютно ничего не понимал в парамутан-
ских картах из костей, но в этом была кое-какая логика
по отношению к картам йилан. Оранжевые линии могли
бы быть теплой водой, и в этом есть смысл, хотя, что
могли означать голубые линии, пересекающие оранжевые,
он не мог понять. Неужели весь этот зеленый фон —
океан? Темно-зеленый — земля? Возможно. Он провел
пальцем влево по темно-зеленому фону, затем — вниз, по-
ка темно-зеленый не перешел в зеленый цвет моря. Ино-
гда ему казалось, что это напоминает модель, которую он
видел в Дейфобене. А эти пластинки золотого металла,
спрятанные под поверхностью в том месте, где, как они
полагали, должен быть океан: что они могли обозначать?
Алакас аксехент? По его рукам прошла судорога, когда
это название пришло ему на ум. Алакас аксехент. Цепь
золотистых полуразрушенных камней. Они указали ему
на них, когда проходили мимо на урукето. По пути в
Алпесак. Он провел пальцами по зеленому океану до
темно-зеленой земли. К двум маленьким желтым кружоч-
кам. Это и был Алпесак.
Красивые пляжи.
— Калалек, ты прав. Я могу понять эти карты, они
имеют смысл. Вы, парамутаны, очень мудры и подчи-
няете весь мир вашим знаниям.
— Это правда! — закричал Калалек.— Я всегда это
знал. Если ты понимаешь, расскажи мне побольше о
странных обозначениях.
— Здесь место, где был сожжен город. С вами мы
встретились, как ты сказал, здесь. В этом месте мы пере-
секли океан, почти у самого верхнего края карты. Да,
здесь — ты видишь, где океан становится шире? Это Ге-
283
нагле. К северу эта земля простирается до Исегнета. А это
все — Энтобан, к югу.
— Очень большая земля.— Калалек был потрясен.
— Да. И вся она принадлежит мургу.
Калалек с трепетом и восхищением склонился над
картой, проводя пальцами по контурам континента, кото-
рый был расположен к югу. Затем он провел пальцем
вверх, к северу, к тому месту, которое могло бы быть
большим островом.
— Это неверно,— сказал он.— Здесь лед и снег, кото-
рые не тают. Я пе знаю никакого острова.
Керрик подумал о холодных зимах, которые из года
в год становились все холоднее — снег каждую зиму про-
никал все дальше на юг,— и понял.
— Это старая карта, очень старая, или она сделана
со старой карты. Здесь земля, которая теперь лежит подо
льдом. Мургу когда-то ходили туда. Смотри, там даже
есть одно из их обозначений — вот это красное, на земле.
Калалек посмотрел поближе и согласился. Потом про-
вел пальцем к берегу, где они находились.
— Наши паукаруты здесь. А юг, если двигаться вдоль
побережья, не так далеко. Ты видишь эту маленькую по-
метку? Она похожа на те, которые есть ближе к северу.
Этого я не понимаю.
Керрик посмотрел на карту с сильным чувством от-
чаяния. Это было недалеко, на побережье, точно к северу
от Генагле, где начинается море. Обе красные пометки
были одинаковой формы.
— Там мургу, вот что это значит. Мургу совсем не-
далеко от нас. Мы бежали от них, а они здесь, они опере-
дили нас!
Керрик был в отчаянии. Неужели нельзя никуда уйти
от этих йилан? Разве они для того преодолевали этот
долгий путь через холодное северное море, чтобы обна-
ружить, что здесь их поджидают йиланы? Это казалось
невозможным. Они просто не смогли бы жить здесь, на
севере, далеко от тепла. Одно обозначение находится сра-
зу, где кончается нетающий лед. А другое — южнее от
них... Он посмотрел на Калалека: тот в упор смотрел
на него.
— Мы думаем об одном и том же? — спросил Калалек.
Керрик кивнул.
— Да. Если мургу так близко, то мы здесь не в безо-
пасности. Мы должны пойти туда, узнать, что обозна-
чают эти красные контуры. Пойти как можно быстрее,
284
до того как начнутся зимние бури. У нас мало времени.
Калалек собрал карты, хмуро улыбаясь.
— Я хочу увидеть этих мургу, о которых ты гово-
ришь. Думаю, это будет хорошее путешествие.
Керрик не разделял удовлетворение парамутана.
Неужели он пришел так далеко лишь для того, чтобы
снова начать битву? Ему на ум пришла поговорка йилан.
Его тело стало корчиться, когда оп вспомнил ее. «Не-
важно, как далеко ты заплывешь; неважно, сколько вре-
мени это займет — ты поймешь, что никогда больше не
увидишь отца». Этому его научила Энге, и он сначала
даже не понял ее смысла — даже после того, как она ему
объяснила. Если ты в яйце — ты в безопасности, но, как
только ты покинешь отцовское укрытие и выйдешь в мо-
ре, ты никогда не обретешь этой защиты. Жизнь всегда
заканчивается смертью. Неужели в конце путешествия его
поджидала смерть?
Армун разделила с ним его отчаяние, когда он пове-
дал ей о своем страхе.
— Ты уверен, что мургу здесь, так близко? Из-за
этого мы оставили Арнхвита и пересекли океан, из-за
этого?
— Я ни в чем не уверен. Вот поэтому я должен от-
правиться в место, обозначенное на карте, и посмотреть,
что там.
— Но мы должны отправляться туда вместе.
— Конечно. Вместе. Всегда.
Калалек мог набрать на свой иккергак сколько угод-
но желающих. Теперь, когда охота на уларуака была
закончена, нудная работа по разделке туши не вдохнов-
ляла. Морское путешествие было заманчивей. Калалек на-
брал команду, погрузил на борт припасы, и через день
они снова были в море.
Керрик стоял у кормы и смотрел на линию берега,
потом — на карту. Куда они плывут и что их там ждет?
Мареедеге мареедегеб деемарисси.
(Поговорка йилан)
Есть или быть съеденным,
ГЛАВА 34
Вайнтэ сидела на шее таракаста. В каждой линии ее
тела, в посадке чувствовались сила и власть; живые по-
водья, которые росли ото рта чудовища, были крепко за-
жаты в ее руках. Животному надоело ждать. Оно повер-
нуло к ней голову на длинной шее, шипя и щелкая своим
острым клювом. Сильно натянув поводья, Вайнтэ таким
образом управляла им. Оно целый день могло бы про-
стоять на одном месте, если бы она этого захотела. Под
отвесным берегом широкой реки последншй уруктоп шел
вброд к суше, чтобы присоединиться к остальным. Оп еле
передвигал своими восемью ногами, так как преодолел
длинный путь по воде. Его подгонял единственный наезд-
ник, сидящий на его широких плечах. Когда уруктоп от-
дохнет, то сможет везти на себе нескольких фарги; они
уже приплыли на лодке. Все шло, как было запланирова-
но. На широкой равнине, раскинувшейся вдоль реки, все
было в движении; фарги, прибывшие накануне, собира-
ли свой лагерь, который разбили на ночь. Виноградные
лозы с шипами, слегка увядшие на солнце, были свер-
нуты кольцами; животные, излучающие свет, и огромные
хесотсаны были связаны вместе. Все были готовы вскоре
выступить в поход. Кампания была хорошо подготовлена.
Вайнтэ обернулась и окинула взглядом холмистую рав-
нину и видневшиеся вдали небольшие горы за ней, мыс-
ленно перенеслась в долину, расположенную за этими го-
рами, где прятались устузоу. Она пойдет туда, несмотря
288
ни на какие препятствия; она найдет их. Все ее тело было
напряжено от ненависти, губы поджаты так, что видны
были зубы. Таракаст зашевелился, потому что она силь-
но сжала ногами его шею, но, резко потянув поводья,
Вайнтэ заставила его замереть. Устузоу умрут, все умрут.
Резким ударом она направила огромное, как гора, живот-
ное вперед, вниз по склону, к лагерю.
Меликеле отвернулась от фарги, за которой она на-
блюдала, когда увидела приближавшуюся Вайнтэ, скла-
дывая руки в приветствии низшей к высшей по званию,
показывая сердечное гостеприимство. Она делала это иск-
ренне и не могла скрывать своего удовольствия при виде
Вайнтэ.
Она больше не испытывала интереса к далекому
Икхалменетсу и его эйстаа, которую она видела только
издали. В этом городе опа была не более чем простой
фарги. Ее никто не знал, и она никому не была нужна,
несмотря на ее способность хорошо говорить. Вайнтэ все
изменила и разрешила Меликеле подняться по службе
с такой быстротой, на какую она только способна. Вайнтэ
вознаграждала тех, у кого были ум и послушание. Мели-
келе была послушной, оставалась ей и не хотела ничего
более, как верой и правдой служить Вайнтэ.
— Все в полной готовности,— сказала она в ответ на
вопрошающий жест... Вайнтэ грациозно соскользнула с
животпого-горы на землю и посмотрела вокруг, как
шла подготовка.
— Ты молодец, Меликеле,— сказала она, сопровож-
дая слова жестами.
— Я делаю то, что мне было приказано, высочайшая
Вайнтэ. Моя жизнь в твоих руках.
Вайнтэ восприняла это как должное, потому что Ме-
дикеле говорила, подтверждая жестами силу признатель-
ности. Как бы она хотела иметь побольше преданных, как
эта, йилан. Верности и ума сейчас трудно было и ожи-
дать, даже от избранных последователей Ланефенуу. На
самом деле это было сборище льстецов, отобранных боль-
ше для низкопоклонства перед эйстаа, а не по способ-
ностям. Ланефенуу была слишком сильной и независи-
.мой, чтобы допустить какую бы то ни было конкурен-
цию со стороны ее свиты. В. глубине души Вайнтэ знала,
что однажды между ними возникнут разногласия. Но
этот день был далеко. Пока Вайнтэ всю свою силу и спо-
собности будет отдавать уничтожению устузоу, управ-
лению городом Ланефенуу ничего не будет угрожать.
ю Г. Гаррисон
289
Уничтожение! Ее конечности двигались от силы чувств,
и она громко заговорила:
— Теперь слушай, сильная Меликеле. Возьми свою
фарги, а я с основными силами последую за вами. Пере-
довой отряд обогнал тебя на один дневной переход. Все
они верхом на таракастах, поэтому смогут просматри-
вать обе стороны пути, пока будут продвигаться вперед.
Если они заметят какие-нибудь признаки устузоу, то
остановятся и будут ждать твоего подкрепления, чтобы
схватить их. Ты знаешь то место, где вы должны в сле-
дующий раз встать лагерем?
— Я очень долго рассматривала картинки местности,
но только тогда буду точно знать, когда сама увижу эту
местность. В случае неуверенности я могу положиться
на двух разведчиков?
— Да, конечно; тем более этой дорогой они уже
ходили со мной.— Вайнтэ оценила честность Меликеле,
даже допуская недостаток ее знаний. Она была уверена
в своих силах; знала, когда можно положиться на дру-
гих.— Ты знаешь, где ты должна нас ждать?
— Да, на берегах желтой петляющей реки.— Она
подняла и показала все пальцы обеих рук.— Это будет
по счету десятый лагерь после этого, и я буду помнить
счет дням.
— Будь все время начеку. Устузоу очень коварное
животное, которое приходит, чтобы убивать. Будь гото-
ва к различным капканам и ловушкам. Вспомни, как
они нападали на нас, когда мы были на острове, а по-
том за ночь, когда шел сильный дождь, исчезли. На
этот раз они не должны ускользнуть снова. Мы должны
найти их и убить. Но все время помни об опасности,
иначе мы сами умрем.
— Есть самим или быть съеденными,— угрюмо ска-
зала Меликеле, затем сложила руки замком и вырази-
ла бесконечную агрессию.
— Мой аппетит очень велик!
— Хорошо сказано. Встретимся через десять дней.
Вайнтэ вонзила когти в бока животного-горы. Оно
зарычало и зашипело от злости и пустилось вперед. Ме-
ликеле вернулась к своей работе. Когда разобрали все
защитные сооружения, уруктопа быстро нагрузили.
Фарги были готовы: оружие они держали в руках, когда
она делала последнюю проверку. В течение этого долго-
го похода Меликеле выделила тех, кто обладал умствен-
ными способностями или способностью хорошо говорить.
290
Это вселяло в нее уверенность, что на каждом уруктопе
будет хотя бы по одной фарги, способной следить за по-
рядком. Все припасы были уложены в определенных
местах. Все было так, как тому и следовало быть. Мели-
келе быстро прошла, переваливаясь, к ведущему урук-
топу, забралась на него и подала сигнал таракасту, что-
бы тот шел впереди. Вайнтэ дала ей одного, чтобы она
ехала верхом на нем, но Меликеле не умела им управ-
лять. Это нисколько не огорчало ее. У нее была обязан-
ность вести за собой остальных и выполнять приказы
Вайнтэ, и она была чрезвычайно счастлива в этой роли.
По ее сигналу отряд выступил в поход.
Уруктоп продвигался медленно, но уверенно на своих
сильных мускулистых восьми ногах. Они не отличались
быстротой передвижения, но зато могли идти без отдыха
от рассвета до заката. У них почти отсутствовал интел-
лект, и, если бы им не приказали остановиться, они шли
бы, пока не умерли. Меликеле знала об этом и следила
за здоровьем этих могучих животных. В конце дня их
приводили к озеру или молодым зеленым деревьям, что-
бы они могли наесться и напиться. В самом начале по-
хода она обнаружила, что тяжелые ногти на задней паре
ног имели склонность ломаться, а затем совсем отры-
ваться. Если это случалось, то ступня постоянно крово-
точила, пока несчастное животное не теряло сил и не
умирало. С разрешения Вайнтэ, она выбрала двух луч-
ших фарги, которые учились у Акатолп искусству лече-
ния и заживления ран. Однако каждую ночь она сама
проверяла уруктопов.
День прошел, как и другие, в постоянной спешке и
движении. Таракаст сначала бежал то с одной, то с дру-
гой стороны, а затем побежал впереди всех. Скучный
пейзаж тянулся вдоль всего пути. В полдень внезапно
разразился ливень, заставив их остановиться, но яркое
интенсивное солнце вырвалось из-за облаков и вскоре
высушило и обогрело их. Солнце теперь было спереди
них, приближаясь к горизонту, когда они подошли к
группе таракастов, стоявших у ручья. Земля была ров-
ной, там и тут были разбросаны кустарники. Было ясно,
что перед этим здесь стояла лагерем большая группа.
Это было удачно выбранное место. С общего согласия
Меликеле дала знак, чтобы разбить здесь лагерь.
Строго следуя ее приказам, животных для верховой
езды поочереди напоили и отвели на пастбище. За тара-
кастами надо было следить, чтобы они не убежали;
10*
291
уруктбпы никуда никогда не убегали. Их даже прихо-
дйлось заставлять есть, и после этого Они ели, пока их
не останавливали. Они были невероятно тупы. После
того, как лагерь окружили виноградными лозами, фар-
ги сами принялись за еду, по это было лишь после того,
как пришло последнее животное и когда последние ви-
ноградные лозы были уложены на место.
Ночью стало холодно, и все фарги спали в своих пла-
щах. Меликеле тоже закуталась в плащ, когда померк
последний луч света. К тому времени на виноградных
лозах уже появились шипы. Она ждала некоторое время,
с удовлетворением наблюдая, как ядовитые шипы под-
нимаются вверх, и зная, что день кончился, что сред-
ства защиты в порядке. На этом ее работа была завер-
шена. Только после этого она легла, укутавшись в плащ,
довольная тем, что она безупречно выполнила все ука-
зания великой Вайнтэ. Меликеле закрыла глаза и тут же
погрузилась в сон.
Вокруг нее, в окружении ядовитых шипов лоз, были
животные, производящие свет, и хесотсаны, готовые в
любой момент к стрельбе в случае малейшей тревоги.
Фарги тоже спали. Некоторые таракасты производили
шум и со злостью шипели друг на друга, но вскоре они
тоже заснули, спрятав головы под хвосты. Йиланы и их
звери спали. Большая часть лагеря расположилась на
ровной местности, по с одной стороны было небольшой
высоты возвышение, где у подножия скал ветер нашел
почву и образовал небольшой холм.
Одна из скал вдруг задрожала и развалилась иа
куски.
Некоторые фарги, спавшие неподалеку, проснулись и
открыли глаза. Но ничего больше не услышали, увидели
только яркие звезды, закрыли глаза и снова заснули.
В любом случае, их зрение ночью было настолько пло-
хим, что они бы не смогли разглядеть, как еще одна ска-
ла рассыпалась, на этот раз очень тихо. Медленно, очень
осторожно Херилак поднял голову над наметенными
холмами.
Большой охотник оглядел лагерь. Полумесяц уже
поднялся в небе, и в эту безоблачную ночь звезды ярко
освещали лагерь. Все было видно как на ладони. Не-
уклюжие формы животных с восемью ногами, фигуры
спящих мургу поменьше. Целые упаковки мяса мургу
с одной стороны и пузыри с мясом с другой.
Вдруг ударил луч света, послышался резкий щелчок
292
хесотсана, когда какое-то животное дотронулось до ядо-
витых виноградных лоз. Херилак замер. Мургу, которое
было ближе к свету, село и посмотрело вдаль. Свет мед-
ленно потух, все снова заснули. Теперь, осторожно и ти-
хо, Херилак отодвинул холмы и дальше мог свободно
ползти.
Он лежал, прижавшись к земле, потом повернулся
и позвал:
— Давай, быстро. Иди.
Он отполз в сторону, когда из-под земли выполз еще
один вооруженный охотник. Сзади него открылось от-
верстие в пещере. Охотники сами вырыли пещеру, потом
закрыли ее холмами земли, которые они теперь с таким
трудом отодвигали. Копать они начали утром, как толь-
ко мургу, находившиеся здесь прошлой ночью, скрылись
из виду.
Теперь они выползли из укрытия и полной грудью
вдохнули свежий воздух. В пещере они прятались с по-
лудня; было очень жарко, нечем было дышать. Никто не
жаловался. Все здесь были добровольцами.
— Все, как ты говорил, Херилак,— прошептал ему
охотник прямо в ухо.
— Да. Они всегда останавливаются на ночь в одном
и том же месте. А теперь мы сделаем то, что должны
сделать. Убить.
Они были безжалостны и были опытны в убийстве
мургу. Только иногда слышался стон от боли, когда охот-
ники ножами и пиками убивали спящих мургу одного за
другим. Когда последний мургу был мертв, они захвачен-
ными хесотсанами убили верховых животных. Некоторые
из них волновались и кричали, почуяв запах смерти, ко-
торый распространился вокруг них, пытались убежать
и натыкались на ядовитые шипы. Один за другим они
были убиты. Мясорубка закончилась.
Ни один из охотников не мог спать. Они вытерли руки
от крови, сели и тихо говорили до рассвета. Когда стало
светло, Херилак встал и отдал приказ:
— Мне нужна здесь помощь. Я хочу укрыть эту ды-
ру, где мы прятались, чтобы ничего не было заметно.
Затащите несколько тел на вершины скал. Они могут
найти отверстие — я не знаю. Но если этого не случит-
ся, будет что-то большее, что взбудоражит их. Они будут
ломать голову, как это произошло, как мы преодолели
их защитные ограждения. Это может остановить их.
— Тогда они вернутся назад? — спросил Ненне.
293
— Нет, этого не произойдет,— сказал Херилак, чув-
ствуя, как в нем нарастает гнев.— Они будут все время
приходить. Но мы будем их останавливать и убивать. Мц
можем делать это. Теперь дождемся, когда наступит1
день и шипы уберутся. Не прикасайтесь ни к чему,
пользуйтесь копьями, если надо отодвинуть шипы. Пусть
все остается как оно есть. Мы возьмем смертоносные
стрелы, немного мяса, больше ничего. Положите вино-
градные лозы на место, когда будем уходить. Это зрели-
ще сделает мургу очень-очень несчастными. Я хочу, что-
бы это было именно так.
ГЛАВА 35
Они плыли на юг вдоль побережья. Парамутаны были
очень взволнованы этим путешествием в неизвестность.
Увидев впереди землю или кусочек пляжа, они пока-
зывали в ту сторону и от удивления кричали. Керрик
не разделял подобного энтузиазма, а с каждым днем
все больше и больше впадал в уныние. Армун видела это
и могла только разделить с ним его отчаяние; она зна-
ла, что мало чем могла ему помочь. Чем дальше они
плыли на юг, тем лучше становилась погода, но не их
настроение. Армун чуть ли не радовалась плохой погоде,
которая настала вскоре, так как Керрик должен был ра-
ботать вместе с остальными — зарифлять паруса и вы-
качивать воду из трюма — поэтому у него почти не оста-
валось времени на размышления о будущем.
Береговая линия резко поворачивала на запад — это
они могли видеть и по карте. Хотя солнце было теплым,
зимние бури с севера примчались к ним, принеся с со-
бой шквалы дождя. На восьмой день путешествия они
прорывались сквозь стены ливней, которые следовали
один за другим с самого рассвета, но к полудню миновал
последний шквал, и ливень унесло к побережью, остав-
шемуся позади.
— Видишь — радуга,— сказала Армун и показала на
огромную арку, перекрывающую все небо, поднимаясь
из моря и опускаясь вглубь материка. Казалось, что она
заканчивается за скалистым мысом.— Мой отец всегда
295
говорил: если бы ты нашел место, где заканчивается ра-
дуга, ты нашел бы там гигантского оленя, который смог
бы разговаривать с тобой. Если его найти у конца радуги,
он никуда не убежит и ответит на твой любой вопрос.
Вот что говорил мой отец.
Керрик молчал. Он смотрел на землю, как будто и
не слышал ее.
— Как ты думаешь, такое может быть? — спросила
опа. Керрик покачал головой:
— Я не знаю. Я никогда не слышал, чтобы гигант-
ские олени разговаривали. Они любят хорошо поесть, но
я не думаю, что мне понадобится для чего-нибудь их со-
вет.
— Но это особенный олень. Тебе только надо его
найти у конца радуги. Я верю, что он и правда там.
Она сказала это уверенно, наблюдая за тем, как ра-
дуга становилась все бледнее и бледнее, пока совсем не
исчезла, когда буря умчалась далеко вглубь материка,
за лесистые холмы. Керрик ничего ей не ответил, а сно-
ва впал в уныние.
После бури ветер утих, и солнце снова пригрело,
выйдя из-за туч. Армун повернулась к нему лицом и
пальцами провела по волосам, чтобы они высохли. Толь-
ко парамутаны были недовольны: они сняли меховые
куртки и жаловались на жару. Они были детьми севера,
и им становилось очень плохо, когда наступала жара.
Калалек стоял наклонившись вперед. Ветерок шевелил
волосы на его спине. Он пристально смотрел вперед, на
берег.
— Там! — вдруг вскрикнул он, на что-то показывая.—
Это что-то новое, чего я до сих пор никогда не видел.
Керрик подошел к нему и, прищурившись, посмотрел
вдаль, на зеленый островок у побережья; подождал, пока
окончательно не убедился.
— Поворачивай и иди к берегу,— сказал он.— Я знаю,
что это. Это...— здесь словарный запас подвел его. Он
повернулся к Армун и заговорил с ней на марбаке: —
Я не знаю слова, которым можно было бы это назвать, но
это то место, куда мургу приводят своих детенышей,
чтобы они начали плавать. Мургу здесь, в этом месте.
Армун бегло говорила на парамутанском, а глаза Ка-
лалека становились все шире.
— Они действительно там,— сказал он, толкая весло,
в то время как остальные бросились к леерам. Иккергак
развернулся и взял обратный курс от берега, подальше
296
от йиланской пристани. Керрик смотрел на карту и во-
дил по ней пальцем.
— Вот оно. Должно быть, это. Нам нужно причалить
к берегу, а дальше добраться до этого места пешком. Мы
должны разузнать, что там делается.
— Ты думаешь, там есть мургу? — спросила Армун.
— Конечно, нельзя говорить об этом, не побывав там,
но они могут там быть. Нам надо быть поосмотритель-
нее, ходить осторожно по несколько человек.
т- Если пойдешь ты — пойду и я.
Он начал было отговаривать, но услышал такую твер-
дость в ее голосе, что в ответ лишь кивнул головой.
— Тогда мы вдвоем. И еще один или, по крайней ме-
ре, двое парамутан.
Калалек тоже присоединился к разведывательной
группе. После долгих криков и споров взяли еще и Ниу-
мака, потому что он был известен как великий следопыт.
Они подогнали иккергак к песчаному пляжу. Вооружен-
ная копьями маленькая группа по песку отправилась
в путь. Пляж заканчивался у скалистых холмов; дальше
они пошли через лес. Лес здесь был почти непроходи-
мым из-за поваленных деревьев, которые нагроможда-
лись тут же у подножия растущих деревьев. Их толстые
стволы возвышались над молодой порослью. Как можно
скорее им нужно было проложить себе путь назад к океа-
ну, туда, где волны разбивались о скалы.
— Я умираю. Жара убивает меня,— сказал Калалек.
Он еле ковылял и был близок к изнеможению.
— Снег, лед,— сказал Ниумак.— Вот где живут на-
стоящие люди. Калалек говорит правду: смерть от жары
ходит рядом.
Впереди было голубое небо и приветливый ветерок.
Парамутаны наслаждались его прохладным прикоснове-
нием, а Керрик в это время раздвинул густые листья и
взглянул па скалы и разбивающиеся о них волны. Те-
перь они были совсем близко от гавани йилан. За ска-
лами было что-то наподобии холмов, но с такого расстоя-
ния он не мог сказать, что именно это было. Ничто пе
шевелилось; все выглядело так, словно там никого не
было.
— Надо подойти поближе...
— Я пойду с тобой,— сказала Армун.
— Нет, лучше я пойду один. Если мургу там, я сра-
зу же вернусь назад. Я знаю их, знаю, как они реаги-
руют. С тобой будет намного опаснее. Парамутаны тоже
297
]иогли бы пойти, если бы они смогли пройти так далеко.
Оставайся с ними. Я вернусь как можно быстрее.
Она хотела возразить, пойти с ним, но знала, кто он
делает единственно правильную вещь. На минуту она
обняла его, уронила голову ему на грудь, потом оттолк-
нула и повернулась к парамутанам, которые с трудом
дышали.
— Я останусь с ними. Теперь иди.
Очень трудно было пробираться через лес бесшумно:
надо было убирать много веток с дороги, а под ногамй
хрустело сухое дерево. Он пошел быстрее, когда попал
на тропинку, ведущую вниз с холмов. Она поворачива-
ла вправо, к побережью, и дальше он пошел осторожнее.
Когда из-за холмов стало хорошо видно пляж, Керрик
остановился и посмотрел сквозь листья. Пустой бассейн
был прямо перед ним; рядом были расположены высокие
холмы. Для природного происхождения они были слиш-
ком правильной формы. К тому же они имели отверстия
наподобие дверей, которые вели внутрь. Стоит ли ему
подойти поближе? Если йиланы внутри этих холмов —
как он может это узнать? Поблизости не было ни одного
урукето, но это ничего не значило, потому что йиланы
могли быть за холмами.
Отчетливый щелчок хесотсана резко раздался в ти-
шине. Керрик бросился в сторону, упал, испугавшись.
В цель не попали, но ему надо было уходить.
Под ногами потрескивали сухие сучья, и, пробираясь
сквозь дебри молодых деревьев, он увидел йилану, кото-
рая бежала, подняв хесотсан. Она неожиданно останови-
лась, увидев его, и сложила руки в жесте удивления.
Потом она выпрямилась и направила хесотсан на
него.
— Не стреляй! — закричал он.— Почему ты хочешь
убить меня? Я не вооружен, и я друг!
Он выронил копье из руки и ногой закопал его поглуб-
же в валявшуюся на земле листву, пока говорил.
Эффект был драматичным. Йилана отступила назад
и неуверенно заговорила:
— Это устузоу. Он не может говорить, но, однако,
говорит.
— Я могу говорить, к тому же очень хорошо.
— Объяснение присутствия здесь: немедленно и
срочно.
Оружие было наготове, но на него не направлено.
Это положение могло в любой момент измениться. Что он
298
мог сказать? Что-нибудь такое, что заставило ее слу-
шать.
— Я пришел издалека. Меня научила говорить одна
очень умная йилана. Она была добра ко мне и научила
меня многому. Я — друг йилан...
— Я уже слышала однажды про устузоу, который
разговаривает. Почему ты здесь один? — Она не стала
ждать объяснений, а вместо этого подняла оружие и на-
правила на него.— Ты убежал от своей хозяйки, бросил
ее — вот что ты сделал. Стой там и не двигайся.
Керрик все сделал так, как она приказала: у него не
было выбора. Царила тишина, когда он услышал другие
шаги; потом он увидел двух фарги, которые спускались
по тропе из леса и несли тело гигантской птицы. Он
выругался про себя за то, что сразу не догадался, что
шел по хорошо протоптанной тропе, а не по естественной
дикой тропинке. Итак, здесь йиланы. А эта — грубая
и неуклюжая — по-видимому, охотник, какой была Стал-
лан. Она, должно быть, отправилась на охоту за свежим
мясом и наткнулась на него. Он должен был знать —
и любой охотник это увидел бы — что тропа была не есте-
ственного происхождения, и ему надо было быть предель-
но осторожным. Он же ничего этого не сделал. Фарги
подошли, прошли мимо него. Каждая повернула один
глаз в его сторону, когда проходила мимо, выражая удив-
ление. Из-за тяжести ноши они говорили с трудом.
— Иди за ними,— приказала охотница.— Побе-
жишь — умрешь!
Керрику не приходилось выбирать. Он с большой не-
охотой поплелся вдоль тропы, потеряв от отчаяния дар
речи, к круглым конструкциям на берегу.
— Отнесите мясо мясникам,— приказала охотница
фарги. Обе фарги прошли мимо первого куполообразного
сооружения, но Керрику она показала знаками, чтобы он
вошел в это сооружение.
— Мы войдем сюда. Я думаю, что Эсспелей захочет
тебя увидеть.
Внутрь сооружения вела кожаная дверь. Он толкнул
ее, и дверь распахнулась. За ней оказался короткий тон-
нель, заканчивающийся еще одной дверью на дальнем
конце, которую можно было рассмотреть в тусклом свете,
проникавшем в тоннель сквозь отверстия в стене. Керрик
дотронулся до второй двери, и по нему прошла волна
теплого воздуха, когда он входил в помещение за этой
дверью. Световые отверстия здесь были намного больше,
299
и свет был ярче. Здесь было много странных существ —
существ науки. На стенах висели карты, а одна из йилан
склонилась над каким-то инструментом.
— Почему ты беспокоишь меня, Фафнеге? — сказала
она с некоторым раздражением, поворачиваясь к охот-
нице. Но ее жесты тотчас же изменились от удивления
и страха.— Мерзкий устузоу! Почему он не мертв, зачем
ты ведешь его сюда?
Фафнеге знаками показала свое превосходство в зна-
ниях и презрение к страху. Она была очень похожа на
Сталлан.
— Тебе ничто пе угрожает, Эсспелей, поэтому пере-
стань дрожать от страха. Это очень необычный устузоу.
Посмотри, что произойдет, когда я прикажу ему гово-
рить.
— Тебе не угрожает никакая опасность,— сказал Кер-
рик.— Это я в опасности. Прикажи этому импульсивно-
му существу опустить оружие. Я не вооружен.
Эсспелей замерла от удивления. Прошло много вре-
мени, пока она заговорила.
— Я слышала о тебе. Я разговаривала с той, которая
разговаривала с Акотолп, и услышала от нее о говорящем
устузоу.
— Я знаю Акотолп. Опа очень-очень толстая.
— По крайней мере, ты, должно быть, единственный,
кто говорит, что Акотолп толстая. Почему ты здесь?
— Вещь исчезла, сбежала,— сказала Фафнеге.— Дру-
гого объяснения ее присутствия здесь не может быть.
Посмотри на кольцо на ее шее. Посмотри — в этом месте
оторван поводок. Она сбежала от своего хозяина.
— Так вот что случилось,— сказала Эсспелей.
Керрик молчал, его мысли смешались. Что он должен
сказать им? Любая история подошла бы: они не имели
способности лгать самим себе, потому что их сокровен-
ные мысли отражались в каждом движении их тела. Но
он мог лгать — и будет лгать.
— Я никуда не исчезал. Это была случайность: --
урукето был поврежден. Я упал в море и поплыл к'^ро-
гу. Я был совершенно один. Я голоден. Очень хог
что у меня снова есть возможность говорить с : .
нами. эн ,
— Это представляет огромный интерес,— ск'.: >
Эсспелей.— Фафнеге, принеси мяса. j
— Эта вещь снова убежит, если мы позволим ей
Я прикажу фарги.
300
Она вышла, но Керрик знал, что она ушла недалеко.
Он мог бы сбежать в любой момент, но прежде ему надо
было извлечь хоть какую-то пользу из его нынешнего
положения. Он должен разузнать, что эти йиланы де-
лают здесь, так далеко на севере.
— От самого из глупейших самой умнейшей: просьба
сообщить кое-какие знания. Что йиланы делают в таком
холодном месте?
— Информация,— сказала Эсспелей, отвечая, не за-
думываясь и все еще удивляясь присутствию йилана-
устузоу.— Это научное место где мы изучаем ветры,
океан, погоду. Это, разумеется, выше твоего понимания.
Я не знаю, зачем утруждаю себя этими объяснениями.
— Щедрость духа от высшей к низшему. Вы прове-
ряете, насколько здесь холодные зимы, холодные ветры,
которые все сильнее и сильнее дуют с севера?
Эсспелей выразила удивление и намек на уважение.
— Ты не фарги, устузоу, но ты можешь говорить, имея
совсем маленький интеллект. Да, мы изучаем зимы, по-
тому что знание — это наука, а наука — это жизнь. Вот
то, что мы изучаем.— Она жестом указала на набор ин-
струментов, на карты, висевшие на стенах. Ее речь со-
провождали движения, выражавшие несчастье. Она раз-
говаривала в тот момент больше с собой, чем с ним.—
С каждым годом зимы становятся все холоднее, с каж-
дой зимой лед все дальше продвигается на юг. Здесь —
мертвый Соромсет и мертвый Ингебан. Мертвые города.
Да еще холод наступает. Теперь на очереди Икхалменетс,
который тоже должен умереть, если туда придет холод.
Икхалменетс! Керрик едва сдерживал свои эмоции. Он
некоторое время пытался ничего не говорить, чтобы голос
не выдал его страстей. Икхалменетс — это город, о кото-
ром ему рассказывала тогда на пляже Эрефнаис перед
тем, как умереть; город, который помогал Вайнтэ; город,
откуда началось наступление на Дейфобен. Икхалме-
> — враг.
Икхалменетс? Из-за своей тупости я никогда не
слышал о городе Икхалменетсе.
Твоя тупость просто грандиозна! Приморский го-
Лкхалменетс — ослепительный островок в океане.
; йилан, если не знаешь о существовании Икхалме-
Сказав это, она большим пальцем дотронулась до кар-
на стене.
— Такой тупой, что мне самому удивительно, как я
301
еще могу жить,— согласился Керрик. Он подался вперед
и заметил, в какое место она указала.— Какая щедрость
от высшей к низшему, что ты даже позволяешь себе раз-
говаривать со мной, теряешь ужасно много своего не-
вероятно драгоценного времени, чтобы повысить уровень
моих знаний.
— Ты говоришь правду, йилан-устузоу.— Дверь от-
крылась и вошла фарги с куском мяса.— Мы поедим, по-
том ты ответишь на мои вопросы.
Керрик ел молча, переполненный одновременно яро-
стью и неожиданным счастьем. Больше вопросов у него
не было, больше он ничего не хотел знать. Теперь он
знает, где находится вражеский Икхалменетс: в бескрай-
них просторах океана, в этом беспокойном мире.
ГЛАВА 36
Керрик закончил еду и вытирал мехом жир с паль-
цев, когда дверь снова открылась. Но это была не лупо-
глазая фарги, а йилана в возрасте и в теле. Она вошла
и взглянула на него, выражая знаками сомнение и подо-
зрение. Эсспелей стояла в раболепной позе, и он повто-
рил ее за ней немедленно. У незнакомки была тяжелая
челюсть, а ее толстые руки были разрисованы узорами
из стеблей и листьев; даже здесь, в этом суровом месте,
расположенном так далеко от городов. Она внимательно
следила за ситуацией. Фафнеге, все еще вооруженная
хесотсаном, вошла следом за ней, показывая знаками свое
уважение. Керрик понял, что эту йилану не так-то про-
сто одурачить, как других.
— Что это за кусок устузоусской грязи? Что он делает
здесь?
— Низшая Эсспелей — к высшей Арагунукто,— уни-
женно извивалась Эсспелей.— Охотница нашла его в лесу.
Это — из йилан.
— Неужели? Это правда? — Это был повелительный
жест, на который Керрик отвечал с подобающим эти-
кетом.
— Для меня это счастье — говорить, а не быть немым,
как другие устузоу.
— Сорвите эти отвратительные одеяния. Это животное
очень трудно понять.
Эсспелей быстро шагнула к Керрику. Он не протесто-
303
вал, стоял позорно, когда она своим острым ножом рас-
порола его меховые шкуры и сбросила их. Его тело кро-
воточило от многочисленных порезов, а его одежда была
свалена в кучу на полу.
— Ужасно-розовый, отвратительный,— сказала Арагу-
нукто.— И, совершенно очевидно, самец. Повернись! Я так
и знала: хвоста тоже нет. Я видела их на картинках. Там
они были мертвые — это в далеком приморском городе
Икхалменетсе. Как оно попало сюда?
— Оно вывалилось из урукето во время шторма и
приплыло к берегу,— сказала Эсспелей. Она констатиро-
вала факты, как будто это так и было: если он говорил
так, значит, это правда.
Арагунукто стояла мрачной от гнева.
— Когда это могло случиться? Я точно знаю, что есть
только один йилан-устузоу и что он исчез. Ты не тот ли
самый устузоу?
— Да, великая. Я был еще раз захвачен в плен, меня
посадили на урукето, а потом меня смыло за борт.
— Какой урукето? Кто командовал им? Кто захватил
тебя?
Керрик начинал путаться в паутине своей лжи. Ара-
гунукто была очень проницательна, чтобы ее дурачить, но
выхода не было.
— Это знание не принадлежит мне. Меня что-то уда-
рило по голове; шторм, ночь...
Арагунукто отвернулась и знаками приказала Фафне-
ге выслушать ее:
— Это отвратительное существо говорит как настоя-
щий йилан. Это не так. На его рассказ падают тени,
которые скрывают его устузоусскую природу. После та-
кого общения мне хочется отмыться. Убей его, Фафнеге,
и покончим с этим.
Сопровождая жестами удовлетворение и счастье, Фаф-
неге подняла свой хесотсан и нацелила на Керрика.
— Нет! Нет причины! — хрипло закричал Керрик. Но
приказ был дан, и он должен был быть выполнен. Керрик
отскочил в сторону, подальше от оружия, налетев на шо-
кированную ученую. В агонии страха он схватил ее тол-
стые руки и поставил ее перед собой, загородившись ею
от нацеленного на него оружия.— Я могу помочь вам,
дат!? ценную информацию!
Но они не могли понимать его, они могли слышать
только голос, потому что большое тело Эсспелей полностью
закрывало его.
304
— Убей его! Немедленно! Немедленно! — рассвирипе-
ла Арагунукто.
Фафнеге согнулась, держа оружие наготове и под-
крадываясь к нему, как к дичи. Эсспелей боролась, пы-
таясь уйти в сторону. Если бы хоть на миг открылось
его тело, он тотчас же был бы мертв. Керрик глядел через
плечо ученой; он чувствовал, как она вырывается и па-
дает вперед. В тот же момент он увидел, что дверь от-
крывается.
L— Убей ту, у которой смертельная стрела! — завопил
Керрик. Теперь его тело было открыто оружию. Когда он
кричал, то понял, что выкрикнул это на марбаке. Он
бросился на пол, когда услышал щелчок хесотсана. Стре-
ла так близко пролетела от его лица, что он даже по-
чувствовал ветерок, вызванный ею. Фафнеге видела, как
он упал, и вновь направила на него оружие.
— Что происходит? — закричал Калалек.
Фафнеге мгновенно повернулась на звук его голоса.
Керрик быстро подобрал парамутанские слова:
— Убей! Эту, со стрелой!
Калалек рукой, которая одна сумела вонзить гарпун
в гигантского уларуака, вонзил свое копье с такой же
силой и с такой же точностью, угодив Фафнеге прямо в
диафрагму, и добил вторым ударом. Хесотсан сжег свою
стрелу на полу, когда она упала.
Ворвался Ниумак. Его копье было наготове. Сразу же
за ним — Армун. Керрик бросился ей навстречу, когда
она побежала к нему.
— Нет! Только не ее! — закричал он, но было слиш-
ком поздно. Эсспелей визжала от боли, сжимая копье
Армун, вонзившееся в шею. Она замертво повалилась на
пол, пуская пузыри крови.
— Она была ученой, я хотел поговорить с ней,— ска-
зал он слабо, глядя цо сторонам. Армун высвободила свое
копье и повернулась, чтобы защитить его. Но в этом не
было необходимости. Арагунукто тоже была мертва; Ка-
лалек отвернулся от ее тела. Парамутан был в ярости,
его глаза налились кровью.
— Еще? — спросил он.— Есть еще?
— Да, в других сооружениях. Но...
Они уже вышли, прежде чем он успел рассказать им
о фарги. Он устало собрал свою порезанную одежду и по-
смотрел на нее. Армун осторожно дотронулась пальцами
до его кровоточащих ран на теле и тихо заговорила:
— Когда ты не вернулся, я очень испугалась. Параму-
305
таны тоже. Ниумак пошел за тобой по следу, нашел твое
копье, нашел то место, где к твоим следам прибавились
следы мургу, и пошел по ним. Они ранили тебя?
— Нет. Это только небольшие порезы. Больше ни-
чего.
Когда Керрик попытался собрать вместе свои шкуры,
он старался привести свои мысли в порядок. К этому вре-
мени все йиланы должны были быть мертвы. Пусть так
и будет. Арагунукто ничего не стоило приговорить его
к смерти, потому что ей не понравилось, как он говорил.
Это еще раз подтверждало, что единственный выход —
это смерть. О мире не могло быть и речи. Может быть,
это и лучше. Он увидел, что Калалек вернулся; его копье
было окровавлено, руки тоже были перепачканы кровью.
— Какие странные и ужасные существа! Как они из-
вивались и визжали, когда умирали на наших копьях.
— Все мертвы? — спросила Армун.
— Все. Мы вошли в каждый из этих огромных паука-
рутов, нашли их и убили. Некоторые бежали, но они тоже
умерли.
— Надо вот что сделать,— сказал Керрик, изо всех
сил пытаясь думать и строить планы.— Мы не должны
оставлять следов нашего присутствия здесь. Если мургу
заподозрят, что мы на этой стороне океана, они найдут
нас и убьют.
— Бросьте тела в океан,— деловито сказал Калалек.—
Уберите кровь.
— А что, придут другие? — спросила Армун.
— Да, в лодках, которые сами плавают. Здесь — га-
вань. Если они узнают, что здесь никого нет, это будет
для них загадкой, но нас не должны заподозрить. Ничего
не трогайте, ничего не ломайте.
— Нам ничего не надо! — закричал Калалек, потря-
сая копьем.— Ничего из того, что было у этих существ.
Мы должны тщательно смыть их кровь с наших копий,
иначе нас ожидает самое худшее. Ты говорил, как сильны
и ужасны и ни на что не похожи эти мургу, и я изумил-
ся. Но ты не сказал мпе, как я буду дрожать от гнева и
ненависти, когда увижу их. Это очень странно, и мне это
не нравится. Быстро к океану с ними, а потом домой,
в приятный холод севера.
Нет, на юг, подумал Керрик, но не произнес этих
слов вслух. Сейчас был неподходящий момент. Но он в
последний раз повернулся к карте на стене перед тем,
как уйти. Он слегка дотронулся до неправильной темно-
306
зеленой окружности на фоне светло-зеленого моря. При-
морский город Икхалменетс.
Армун увидела, как его тело начало извиваться, и она
взяла его за руку.
— Нам надо уходить. Пошли.
Наступила ночь, прежде чем они ушли. Море при-
няло тела и окровавленные остатки его меховой одежды.
Волны должны были унести тела далеко в море. Лишь
рыбы были немыми свидетелями происходящего.
Для Ниумака не составляло труда вести их в тем-
ноте. Но тропа круто поднималась вверх, и все очень
устали, когда наконец они увидели между листьями де-
ревьев пламя костра. Они выкрикивали приветствия, когда
выбрались на песчаный берег.
— Вы здесь? Все в порядке?
— Произошли такие жуткие вещи! Смерть и кровь,
невероятные существа.
Керрик упал на песок, потом с жадностью выпил хо-
лодной воды, которую принесла ему Армун.
— Ты спаейи,— сказала она, дотрагиваясь до его лица,
чтобы лучше в этом убедиться.— Они схватили тебя, но
теперь они мертвы, а ты жив.
— Я спасен, а другие?
— Мы вернемся через океан к ним. У озера они в
безопасности. Не бойся за Арнхвита.
— Я не их имею в виду. Что с другими саммадами?
Саску — что с ними?
— Я ничего о них не знаю. Ты — мой саммад.
Он понял ее чувства; ему хотелось чувствовать то же
самое. Здесь, с парамутанами, они были в безопасности,
пока находились далеко на севере, подальше от опасного
берега. Весной они снова смогут пересечь океан и пере-
везти всех остальных сюда из их маленького саммада.
Тогда они будут в безопасности. Они сделают это. Другие
саммады были сильные и могли охранять себя, отражать
нападения йилан. Он не нес ответственности за их су-
ществование.
— Я не могу этого сделать,— сказал он, дрожа всем те-
лом от переполнявших его чувств,— Я не могу оставить
их всех, чтобы они умерли.
— Можешь. Ты один, а мургу много. Это не твое дело.
Борьба никогда не кончится. Надо держаться подальше
от них. Нам нужна сила твоей руки и копья. Это нужно
Арнхвиту. В первую очередь ты должен подумать о нем.
Он рассмеялся в ответ. В этом смехе звучал юмор:
307
— Ты права: я больше ни о чем не буду думать. Но
я не могу остановить свои мысли» Я кое-что раскрыл в
лагере мургу. Я видел карту, очень похожую на ту кар-
ту, которая у нас. Я видел место города мургу, откуда
приходят убийцы...
— Ты устал, тебе надо поспать.
Он сердито оттолкнул ее руки, встал и поднял кула-
ки к небу.
— Ты ничего не понимаешь. Их ведет Вайнтэ, и она»
будет преследовать саммады, пока не уничтожит их. Но
я знаю, где находится Икхалменетс. Теперь я знаю, отку-;
да она берет оружие, и силы, и своих фарги.
Армун боролась со страхом. Опа не понимала невиди-
мой боли, от которой он корчился.
— У тебя есть эти знания, но ты ничего не сможешь
сделать. Ты — один охотник против целого мира мургу.
Ты ничего не сможешь сделать один.
Ее слова разоружили его, и он снова опустился и сел
рядом с Армун. Теперь он стал более тихим и задумчи-
вым. Один гнев не победит йилан.
— Ты, конечно, права: что я могу сделать? Кто мог
бы помочь мне? Все саммады со всего мира ничего не
смогут сделать этому далекому городу, который на остро-
ве в море.
Саммады не могли помочь, но могли помочь другие.
Он посмотрел на темные контуры иккергака, на пара-
мутан, которые оживленно разговаривали у костра и рва-
ли зубами сырое мясо. Он вспомнил взгляд Калалека, его
ненависть к йиланам, мургу, новым отвратительным и
неизвестным существам.
Интересно, можно ли было как-то использовать эту
ненависть? Было ли что-нибудь, что могло помочь?
— Мы устали и должны спать,— сказал Керрик и
прижал к себе Армун. Несмотря на то, что он очень
устал, он заснул не сразу. Он слышал ее нежное дыхание,
и постоянно внутри него, когда оп смотрел невидящими
глазами на звезды, шевелились мысли, не дававшие ему
покоя.
Утром он молча сидел и смотрел па карту йилан, пока
парамутаны загружали иккергак перед отплытием. Когда
все были готовы, он позвал Калалека.
— Ты знаешь эту карту? — спросил Керрик.
— Ее надо выбросить в море вместе с другими мур-
гу.— Гнев Калалека за ночь поубавился немного, глаза не
308
были красными от ненависти, но беспокойство еще со-
хранялось. Керрик покачал головой:
— Она очень ценная. Она говорит нам о том, что нам
надо знать. Дай я тебе покажу. Здесь паши паукаруты,
вот здесь сейчас мы находимся. Но посмотри южнее,
вдоль этого побережья, посмотри через узкую полосу океа-
на на большую землю...
— Земля мургу, ты мне сам так сказал. Я не люблю
об этом думать.
— Но смотри сюда: сразу же у побережья — эти остро-
ва. Здесь и живут мургу, которые убивают моих братьев.
Я бы хотел убить этих мургу. Иккергак легко мог бы
добраться до этого острова.
Калалек отступил назад и поднял перед собой руки.
— Этот иккергак может плыть только в одном на-
правлении: на север. Этот иккергак пойдет быстро от
этих мургу, а не к ним. Не говори мне больше об этом,
и даже думать об этом не стоит.— Потом он засмеялся.—
Пойдем лучше с нами в паукаруты. Подумай обо всем
мясе, которое приготовлено на зиму. Какое это удоволь-
ствие! Не думай об этих мургу. Не думай о них никогда
и никогда не пытайся увидеть их снова.
Если бы он мог. Если бы только мог!
ГЛАВА 37
Это было великолепное торжество. Нет — это было
даже намного лучше, гораздо, гораздо лучше, чем просто
«великолепное торжество». Так решил Калалек, когда на
мгновение задумался об этом. Это было величайшее тор-
жество, которое когда-либо видели парамутаны, вот что
это было. Пир в честь победы над новым и жутким вра-
гом. Какие только небылицы и истории они рассказыва-
ли об этой битве! Какие удары копий и предсмертные
крики — об этом они рассказывали снова и снова. В от-
вет раздавались такие пронзительные крики безудержного
восторга женщин. Потом началась трапеза. Они ели и
ели, стонали от боли, когда животы раздувались от пищи;
спали, снова ели, потом снова спали. В паукаруте было
жарко: их собралось там очень много, поэтому шкуры и
меха они с себя сбросили. В следующий раз, когда Кала-
лек проснулся, то оказался лежащим вплотную с Ангайор-
как, ее теплому телу. Он глубоко втянул в себя запах
шерсти на ее груди, потом лизнул ее. Она застонала во
сне, и это еще больше возбудило его. Когда это произошло,
он уже не мог сдерживать своих чувств и перетащил ее на
меховые шкуры, овладев ею на глазах у всех, кто не
спал. Их громкие возгласы и крики разбудили других
спящих, пока все не возбудились и женщины не начали
310
визжать от напускного страха, пытаясь бежать, но не
очень далеко.
Это было ослепительно, одно удовольствие! Калалек
громко стонал от счастливых воспоминаний, снова стонал,
когда чувствовал, как тяжела его голова. Конечно, борь-
ба! Это тоже было блестяще. С кем он боролся? Он не
помнил. Но знал, что это было великолепно. Как все это
началось? Да, это он помнил очень хорошо. Это был
эркигдлит — вот кто это был. Оп был такой глупый. По-
том кто-то ударил его, и он возбудился и ударил Нануа-
ка, а тот в ответ ударил его. Хорошая шутка.
Калалек зевнул и вытянулся, потом засмеялся над
болью в своих усталых мышцах. Аигайоркак продолжала
спать, Кукуйюк посапывал, укрывшись шкурами. Кала-
лек перешагнул через них и вышел из паукарута, зевая и
потягиваясь в лучах утреннего солнца. Нануак, вышед-
ший из своего паукарута, увидел его и направился в его
сторону, вытянув вперед кулак.
— Я тебя сейчас так ударю этим кулаком!
— Тогда я тоже тебя ударю. Это было настоящее
торжество.
— Да,— засмеялся Нануак, прикрывая тыльной сторо-
ной руки рот. Калалек наморщил лоб, потому что смеять-
ся в тыльную сторону руки означало какую-то тайну. Это
было еще интереснее.
— Расскажи мне, ты должен рассказать! — громко
крикнул он.— Ты должен.
— Я скажу тебе. Эркигдлит ушел. Он, должно быть,
ушел, когда ты еще спал. И он ушел в твоей лодке!
Они оба так смеялись над этим, что обессиленные упа-
ли на снег и катались по нему, сотрясаясь от хохота.
— Мне нравится этот эркигдлит,— выпалил Кала-
лек.— Они вытворяют такие вещи, которые и в голову пе
придут.
— Разбуди остальных, поделимся шуткой. Приготовь
иккергак. Надо найти его до наступления темноты.
Крики снаружи разбудили Армун. Она увидела, что
полог палатки откинут и парамутаны суетятся и кри-
чат что-то друг другу. После событий этой ночи Керрик
шкурами отгородил ее от остальных, чтобы не привле-
кать к пей нежелательного внимания. Теперь они были
отброшены в сторону. Должно быть, он был снаружи
вместе с другими. Она оделась, спрятавшись под шкуры.
На парамутан ее гладкая безволосая кожа действовала
возбуждающе, и она не хотела, чтобы ее видели во избе-
311
жание всяких недоразумений. Когда она вышла из палат-
ки, то увидела, что один из иккергаков направляется в
море. Ангайоркак поспешила к ней. Ее покрытое корич-
невым мехом лицо широко улыбалось.
— Твой Керрик — такой шутник. Пока мы спали, он
уплыл в лодке, чтобы заставить нас искать его.
Армун охватил страх. Это было совсем не смешно —
ни ей, ни Керрику. Он не веселился ночью с другими,
едва обращал на них внимание, был холоден и угрюм; его
мысли были где-то далеко, и он очнулся лишь тогда,,,
когда кто-то из парамутан стянул с нее одежду. Тогда
он вне себя от ярости изо всех сил ударил его; он бы
убил парамутана, если бы она не оттолкнула его. Это
была не шутка. Если он взял лодку, то для этого была
одна-единственная причина: он должен был идти на юг,
должен был найти тот остров. Больше он ни о чем другом
не говорил.
— Я иду с вами,— закричала Армун, когда иккергак
вышел в море.— Подождите меня! Вы должны подождать
меня!
Парамутаны хохотали от удовольствия, помогая ей
подняться на борт и пытаясь добраться до ее тела сквозь
плотные меховые шкуры. Когда она убрала от себя их
руки, они засмеялись еще сильнее. Она не могла сердить-
ся на них — они так отличались от тану: у них все вы-
зывало смех, они делили между собой женщин.
Армун стояла в стороне, пока поднимали парус. На-
нуак стоял у румпеля, разворачивая иккергак навстречу
ветру. Калалек посмотрел на парус опытным глазом,
ослабил канат и натянул парус в новом положении.
— Как вы найдете его? — спросила Армун, глядя в
бескрайние просторы моря.
— На запад, к океану, он не поплыл; идти на север —
там только лед, поэтому мы пойдем на юг и быстро на-
йдем его, потому что мы плаваем лучше.
Он натянул канат, затем попытался проникнуть к ней
под одежду, пока говорил. Она оттолкнула его и пошла
на носовую палубу, подальше от всех.
На иккергаке было холодно, брызги летели ей в лицо,
но она простояла там большую половину дня. Берег мед-
ленно уходил назад, а море впереди оставалось пустым.
Зачем он это сделал? Неужели он в самом деле думал,
что может доплыть один до этого далекого острова, где
жили мургу? И даже если бы он доплыл — что он мог
сделать один? Это было безумство.
312
С его стороны было просто безумством даже думать
об этом. От этих дум ей теперь было не уйти. Керрик
всегда отличался от других охотников, она знала это. Но
теперь это отличие не давало покоя ее мыслям. Прищдо
время, чтобы посмотреть правде в глаза. С ним было что-
то не так, судя по тому, как он поступал. Временами
Керрик напоминал ей старика, имени которого она ни-
когда не знала, в саммаде, когда она была совсем малень-
кой. Он разговаривал только с собой и не слушал осталь-
ных' Хотя он прислушивался к голосам, которые говори-
ли с ним и которых больше никто не слышал. Из-за это-
го его кормили и очень внимательно его слушали, когда
он говорил, но однажды он ушел в лес и больше никогда
не возвращался оттуда. Керрик не слышал никаких голо-
сов, но он точно так же ушел в море, как тот старик ушел
в лес. Неужели он был точно таким же? Можно ли было
ему помочь?
Страх держал ее на носу иккергака целый день, за-
ставляя глядеть в пустынное море. Калалек принес ей
еду, но она не взяла. Никаких признаков лодки не было,
совсем ничего. Может быть, они ошиблись и он отправил-
ся на запад, в неизведанный океан — потерянный для нее
навсегда. Нет, она не должна была так думать, не могла.
Он отправился на юг в поисках острова мургу, вот что он
сделал. Однако страх не покидал ее, он становился все
сильнее по мере того, как небо темнело с наступлением
ночи.
— Там! — крикнул Ниумак. Он залез до половины
мачты и держался за нее одной рукой, показывая дру-
гой в море. На волнах покачивалось крошечное темное
пятнышко. Калалек налег на румпель.
— Удивительные эти тану! — закричал он.— Он на-
ходится в открытом море, а мы ищем вдоль побережья.
Они громко позвали Керрика. Когда иккергак навис
своей массой над маленькой лодкой, парамутаны смея-
лись и выкрикивали комплименты. Керрик должен был
услышать их, но он даже не обернулся. Он смотрел впе-
ред и продолжал грести. Когда иккергак встал сбоку от
лодки, он все еще не обращал на него внимания. Но, когда
иккергак появился перед ним, он заставил себя посмотреть
на них. Керрик оттолкнул весло и сел, парус опустился,
и лодка потеряла ход. Его руки лежали на бедрах, под-
бородок уперся в грудь; он не двигался и, казалось, не
слышал их криков. Кто-то бросил ему канат, но он не
обратил на это внимания, и канат ускользнул в море. Они
313
подрулили поближе и подхватили его парус. Когда кор-
пуса ударились друг о друга, Армун поняла, что насту-
пила ее очередь. Она перевесилась через борт и наполо-
вину оказалась в лодке.
— Керрик,— нежно позвала она.— Это Армун. Я
здесь.
Он пошевелился и поднял к ней глаза, и она увидела,
что его лицо все в слезах.
— Они умрут,— сказал он,— все умрут. Я мог бы пре-
дотвратить это, я мог. Теперь они умрут, и я в этом ви-
новат.
— Нет! — закричала она, обнимая его и прижимая
к себе.— Ты не можешь обвинять себя. Это не ты сделал
мир таким, какой он есть. Не ты приводил мургу. Ты не
должен обвинять себя.
Он был на грани сумасшествия, теперь она была в
этом уверена. Это был не тот Керрик, который бесстраш-
но боролся с мургу, который пошел за ней на север. С ним
случилось что-то ужасное, и она не знала, что ей де-
лать. Он был таким в лагере у озера, хотя не настолько
плох. Тогда он казался намного лучше, особенно после
того, как они ушли. Но головная боль вернулась к нему,
па этот раз с большей силой, чем когда-либо. Всю ночь
Керрик лежал плотно прижавшись к ней, обессиленный
и уснувший глубоким сном, пока они плыли назад, к се-
веру.
Утром он казался спокойнее, поел и попил немного.
Но он не отвечал, когда с ним заговаривали, и параму-
таны приуныли, думая, что он испортил им веселье. Вско-
ре ойи забыли об этом и закричали от счастья, когда на
рассвете показались паукаруты. Армун ничего не могла
забыть. Она смотрела на его угрюмое и молчаливое лицо
и чувствовала, как надежда ускользает от нее. Только
когда наконец они остались одни, он ответил ей:
— Да, я плыл к острову. Это все, что я мог сделать.
Они зависят от меня.
— Но что ты можешь сделать один, даже если бы и
нашел их?
— Я не знаю! — громко крикнул он от боли.— Я толь-
ко знаю, что должен попытаться.
Она не знала, что ответить на это, чтобы помочь ему.
Она только могла прижимать его к себе, насколько ей
позволяли силы, и дать возможность своему телу гово-
рить то, чего не могли сказать ее губы.
В тот же день пошел снег. Сначала он был неболь-
314
шой, потом все усиливался, пока не скрыл паукаруты
друг от друга сплошной стеной. Они знали, что наступи-
ла зима.
У парамутан было много еды. Они привыкли прово-
дить в полуспячке долгие зимние ночи. Когда снежные
бури стихали, на некоторое время они уходили на охоту,
на рыбную ловлю, но недалеко, так как зимний день был
очень короткий. Керрик не составлял им компанию, он
оставался в палатке с самим собой. Армун боялась за бу-
дущее и, как она не пыталась, не могла отвлечь его от
тяжелых мыслей.
Наконец он взял себя в руки.
— Я терпеть не могу видеть тебя таким! — кричала
Армун.
— У меня нет выбора. Другого не может быть. Я дол-
жен найти этот остров и остановить Вайнтэ. Я не успо-
коюсь, пока не сделаю этого.
— Теперь я верю тебе. Поэтому я пойду с тобой.
Он торжественно кивнул в знак согласия, как будто
крик ее души был разумным решением.
— Это хорошо. Теперь я на полпути к моей цели.
Вдвоем мы не сможем сделать этого, нам нужен еще один:
парамутан, который умеет плавать на лодке,— этого бу-
дет достаточно. Втроем мы сможем добиться успеха —
я продумал, как все это должно быть сделано.
- Как?
Он подозрительно огляделся по сторонам, как будто
боялся, что его подслушивают, потом покачал головой:
— Пока я не могу тебе этого сказать. Я должен все
довести до совершенства прежде, чем смогу кому-то ска-
зать. Теперь ты должна попросить Калалека, чтобы он
пошел с нами. Он сильный и ничего не боится. Он тот, кто
нам нужен.
— В прошлый раз, когда ты просил его, он отказался.
— Это было в прошлый раз. Попроси его еще раз.
Калалек лежал под шкурами и жевал кусок давниш-
ней рыбы. Но он сел и улыбнулся, когда Армун подошла
к нему.
— Много дней бури, еще больше дней зимы.
Он приподнял меховую шкуру и дотронулся до тела
Армун, но она оттолкнула его руку.
— Почему ты не покидаешь зиму, не плывешь на юг?
— Этого нельзя делать. Парамутаны принадлежат се-
веру и умирают, когда все время стоят жаркие дни.
— Не ходи так далеко, туда, где круглый год лето.
315
А где-нибудь на полпути. Отправляйся на остров Кер-
рика, а потом назад. Помоги нам.
— Остров? Он все еще думает о нем?
— Ты должен помочь мне, Калалек, помочь ему. В его
голове происходят странные вещи, и я боюсь.
— Это правда! — взволнованно крикнул Калалек, по-
том прикрыл рот рукой, когда Ангайоркак и Кукуйюк
посмотрели в его сторону. Он молчал, пока они не отвер-
нулись, потом шепотом продолжал: — Я думал о том, что
он говорит, но не думал, что это могло быть правдой.
Как счастлива ты должна быть.
— Счастлива? Что ты говоришь?
— Иметь хорошую судьбу, иметь своего собственного
oxen пика, который разговаривает с духами ветра и океана.
Опп говорят очень редко и очень мало. И тот, кто может
слышать их голоса, может говорить с нами. Вот как все
познается. Вот так мы учимся что-то делать. Духи рас-
сказали нам, как надо строить иккергак, поэтому мы мо-
жем ловить уларуака и досыта наедаться. Теперь они
говорят с Керриком, и он должен сказать нам, о чем
они говорят.
Армун не знала, что ей делать: плакать или смеяться.
— А разве ты пе знаешь, что они говорят? Они гово-
рят только одно и повторяют это снова и снова: иди на
юг, к острову. Это все, что они говорят.
Калалек кивнул и пожевал губами.
— Это то, что они говорят? Хорошо, значит, это так
и будет. Мы должны немедленно отправиться на юг, к ост-
рову.
Армун могла только покачать головой в полном не-
верии.
Йилаиехесн фариги ниндасиги нинбан.
(Поговорка йилан)
Пока фарги не станет йиланой, у нее не
будет своего города.
ГЛАВА 38
Прежде всего надо сделать новый город. Амбаласи
зиа^а. это, но она постоянно жалела, что не занималась
изучением Сорогетсо. Так она называла йилан, очень
молчаливых, которые даже если и вступали в разговорный
контакт, то могли делать это на самом низком уровне,
как будто они все еще были молодыми элиниилами в
море. Это было единственное умозаключение, которое она
сделала после первого контакта с ними; это невозможно
было так же успешно повторить. Сорогетсо не подходили
близко, они прятались в джунглях, а она была постоян-
но занята бесконечными проблемами выращивания го-
рода. Дочери Отчаяния ей неохотно помогали. От этого
ее возмущение и раздражение все время возрастали.
Теперь она лежала в тени быстро выросшего кустар-
ника и изучала через сандуу образцы. На видоизмененные
глаза существа падал солнечный свет, поэтому изучаемый
предмет был отчетливо виден. Большая часть микроско-
пической жизни была ей знакома. Не было видно ника-
ких вредных микробов, которые могли бы вырасти в сте-
рилизованной почве. Хорошо.
— Пошлите за Энге,— приказала она своей помощ-
нице Сетессей, которая меняла ей образцы.
Затем она прилегла на скамью для отдыха и вздохну-
ла. Жизнь была слишком короткой, чтобы успеть сделать
все, что хотелось. Ланефенуу была щедрой по отношению
318
к ней, а жизнь в далеком Икхалменетсе теперь казалась
настоящим удовольствием для исследований. Сколько лет
она провела там? Счет был потерян. Она бы осталась там,
если бы не заинтересовалась биологическим аспектом фи-
лософии Дочерей. Затем, неожиданно, она отказалась от
всех удобств ради этого места под тенью кустов. Нет! —
ее тело дернулось от силы ее мыслей. Возможно, изучение
Дочерей Отчаяния было ошибкой, но путешествие сюда
ошибкой не было. Какой богатый материал она здесь
нашла; как ее будут уважать за то, что она предоставит
вниманию ученых Энтобана, все еще нерожденных. Но
она отказалась от этой мысли. А вот гигантский угорь
имеет важное значение, если не упоминать о новом кон-
тиненте. И есть еще одна важная вещь: Сорогетсо. Тер-
пение, она должна быть терпеливой, делать все не спеша.
Ей необходимо быть осторожной, миролюбивой, спокойной
в работе. Ей нужен город, чтобы в нем работать, бесцен-
ные сестры, чтобы обеспечивать ее всем необходимым,
и удобства, пока она будет изучать Сорогетсо. По этой
причине город должен быть быстро выращен. Она снова
вздохнула, подумав, что и раньше часто задумывалась над
этим. Нравится это или нет — все равно она должна была
этим заниматься.
На нее упала тень, и Амбаласи поняла, что это Энге,
которая терпеливо ждала, когда ученая закончит внут-
реннюю беседу с собой. Амбаласи повернула к ней один
глаз и знаками велела ей быть внимательной.
— Мы подошли к важному моменту в развитии этого
нового города. Стена — крепкая, бесчисленные поросли
уничтожены, растут кусты, которые дают тень. Этот уча-
сток земли позади меня не один раз перекапывали, сте-
рилизовали и удобряли, и теперь он вполне готов. Оста-
лось сделать только одну вещь: посадить семя города.
Она достала его из контейнера. Энге упала на ко-
лени в молчаливом восхищении. Она долго смотрела на
шишковатую коричневую форму, прежде чем загово-
рила.
— Первое и самое важное в моей жизни было откры-
тие учения Угуненапсы. Теперь в моем существовании
наступил еще один очень важный момент. За это мы
должны благодарить только тебя, великая Амбаласи.
Поэтому мы и назвали всю эту новую землю в честь тебя,
чтобы прославить твое имя. Ты дала нам свободу, пере-
правила нас через океан, привела нас в Амбаласокей,
и здесь ты вырастишь для нас город. Можно мне позвать
319
остальных, чтобы и они увидели, как ты будешь са-
жать? .
— Посадка — это важный этап, а не момент. Все дол-
жны продолжать свою работу.
— Они должны почтить посадку, почтить тебя.
— Хорошо, если ты настаиваешь. Но это ужасная тра-
та времени.
Известие быстро разлетелось, и Дочери побросали свою
работу и, широко раскрыв от жары рты, сбегались со
всех сторон. Они молча окружили Энге, проталкиваясь
поближе, чтобы увидеть, как будут опускать зерно в мяг-
кую землю. Энге в это время поливала почву под руко-
водством Амбаласи.
— Хватит, ты же не хочешь засушить его или, наобо-
рот, чтобы оно сгнило от сырости! — сказала старая уче-
ная. Она протянула зерно, и Дочери в почтении склони-
лись.— Кто из вас хочет посадить его?
К огорчению Энге, вспыхнули споры; руки задвига-
лись, ладони вспыхнули различными оттенками цвета.
— Мы должны обсудить...
— Как бы поступила Угуненапса?..
— Это зависит от очередности. Кто пришел к Угуне-
напсе первым, должен быть и самым мудрым. Мы должны
выбирать по этому принципу. Вопрос исчерпан...
— Убедительная просьба,— сказала Энге, повторяя
свою просьбу движениями, пока они совсем не замолча-
ли,— вести себя тихо. Только одна йилана подойдет для
такого важного события. Та, которая привела нас сюда,
которая принесла с собой семя города. Она — единствен-
ная имеет право посадить город.
Глупая трата времени,— сказала Амбаласи, с вор-
чанием поднявшись на ноги. Несмотря на свою склон-
ность спорить и обсуждать, Дочери, по крайней мере, зна-
ли достаточно, чтобы уважать интеллект и способности.
Амбаласи встала на край ямки, сжимая большими паль-
цами зерно.
— Этой церемонией...— начала Энге и остановилась,
шокированная тем, что ученая просто бросила зерно в
ямку и сверху засыпала его землей, потом вернулась на
скамью для отдыха, что-то на ходу говоря им:
— Полейте это место еще раз, потом все возвращай-
тесь к своей работе.
В последовавшем жутком молчании Энге заговорила
первой, подбирая нужные слова:
— С огромной благодарностью к Амбаласи, высшей
320
среди высочайших. Она удостоила нас чести, посадив зер-
но нашего города — первого города последователей Угу-
ненапсы. Как мы решили, мы много раз...
— Я знаю!
— ...у города может быть только одно название. Он
будет называться Угуненеб — Город Угуненапсы и на-
всегда прославит это имя.
Движения удовольствия, крики счастья. И судорож-
ные движения со стороны Амбаласи, которая громко
сказала:
— Хватит! Работать! Надо много сделать. Ты, Энге,
останешься, но прикажи остальным, чтобы они выполняли
свои задания.
— Им нельзя приказывать,— Эпге заметила нара-
стающий гнев Амбаласи и быстро повернулась к тол-
пе.— В честь Амбаласи и в честь Угуненапсы, которые
всех нас ведут, мы должны вырастить город, и поэтому
сейчас все должны вернуться к своим обязанностям. Я на-
поминаю вам о нашем общем решении. Мы будем делать
то, что должно быть сделано.
Она повернулась к Амбаласи, которая сделала знак в
сторону джунглей, подразумевающий большую важность,
и заговорила:
— Я думаю, что теперь мы начнем нашу работу с Со-
рогетсо. Они наблюдали за нами?
— Да, как ты и просила, мне докладывали об их появ-
лениях здесь. Они наблюдают за нами очень часто, скры-
ваясь в тени деревьев, а вдоль берега реки даже ближе
подходят.
— К ним не пытались подойти?
— Нет, как ты и приказывала. Но за ними следили.
Их трое.
— Что? Почему мне раньше не сказали об этом?
— Ты сама приказала наблюдать за ними, но не дей-
ствовать.
— Бывают случаи, когда надо поступать так, как счи-
таешь нужным. Я удивлена твоей нерасторопностью, Энге.
Энге знала: лучше не отвечать на такие категорич-
ные утверждения. Амбаласи встала и посмотрела по сто-
ронам.
— Где они? Я ничего не вижу.
— Потому что ты смотришь не в ту сторону. Позади
тебя, у самой реки, есть выступы над водой, заросшие ку-
старником. Днем они там плавают и, спрятавшись, на-
блюдают за нами.
11 Г. Гаррисон
821
— Их никто не тревожил?
— Конечно, нет.
— Совершенно случайно твои последовательницы по-
ступили правильно. Теперь надо подумать, как выйти на
контакт с Сорогетсо. Я пойду и начну общение.
— Нет,— сказала Энге, сопровождая речь знаками си-
лы и команды. Амбаласи была поражена, шокирована, по-
тому что, сколько она себя помнила, никто с ней таким
тоном никогда не говорил. Энге снова обратилась к ней,
пока гнев Амбаласи не достиг своего апогея.
— Я когда-то говорила тебе, что изучала методы об-
щения. Теперь я скажу тебе, что разработала теорию
звуко-цветодвижения, которую я с удовольствием тебе
разъясню. К тому же я долго работала над изучением
общения фарги и элининиилов; то же самое было сделано
с самцами в ханале. Я провела ряд исследований и об-
наружила, что я единственная, кто посвятил этому огром-
ное количество времени. Так как я специалист в этом во-
просе, то точно знаю, что ты захочешь выслушать мои
предложения.— Она видела, что Амбаласи задыхается от
гнева и готова вот-вот взорваться.— Ты никогда не под-
вергала наказанию Элем за то, что она выработала свои
определенные знания, как кормить урукето,— быстро про-
должила Энге.
Амбаласи отпрянула назад и сделала едва заметное
движение, показывая, что она оценила сказанное.
— Вообще-то, Энге, я не испытываю особой необходи-
мости в твоей компании, но иногда ты проливаешь свет на
определенные вещи, что приводит меня в изумление.
Я очень устала, поэтому воспользуюсь этой возможностью,
полежу в тени и послушаю тебя.
— Первое,— сказала Энге, поднимая большой палец,
придавая этому оттенок долгого размышления,— надо
идти одной, точно так же, как ты ходила за рыбой.
— Хорошо, согласна. Если я именно та одна.
Энге не стала спорить, а продолжала:
— Во-вторых, мы делили с ними пищу и теперь дол-
жны перейти на другой уровень. Им интересно, что мы
из себя представляем, что здесь делаем. Но тут мы не
должны давать им исчерпывающие ответы. С ними надо
поделиться знанием, но если я что-то им дам, то захочу
получить от них что-то взамен.
— А как это можно будет сделать?
— Если ты уловила ход моих рассуждений, то сама
поймешь.
322
Энге быстро повернулась, пока ярость Амбаласи не
захлестнула ее. Она медленно пошла к кустам, которые
скрывали наблюдателей Сорогетсо. Ее шаг все замедлялся,
и, когда она увидела взволнованные движения в кустах,
совсем остановилась и присела на хвост. Она была до-
статочно близко, чтобы ее могли понять, но не настолько,
чтобы представлять угрозу. Энге вытянула вперед руки,
повернув их ладонями кверху,
— Друг,— сказала она и повторяла это снова и снова,
используя самую простую манеру с цветами без глаго-
лизации. Энге остановилась и досмотрела на кусты. Когда
реакции со стороны наблюдавших не последовало, она
снова принялась повторять то же самое. Чувствуя себя
непринужденно и ведя себя терпеливо, она излучала теп-
ло и безмятежность.— Друг.— Это все, что она должна
была сказать.— Друг.
Солнце прошло через все небо, когда Сорогетсо бес-
покойно зашевелились. Наконец одна из них выбралась
из кустов и встала прямо перед Энге. Это была другая, пе
та, которую они встретили в джунглях. Эта была более
высокая и сильная и стояла, высокомерно задрав подбо-
родок. Когда она увидела, что Энге не делает никаких
движений, то вонзила когти ступней в землю в какой-то
агрессивной манере.
— Нет страха,— сказала Энге.— Не бойся меня.— Со-
рогетсо была озадачена, и Энге повторила свои действия
много раз, все время упрощая их, пока Сорогетсо не по-
няла и ее грудная клетка не стала вздыматься от гнева.
— Меня... бояться... нет! Ты... бояться.
Контакт был установлен, но Энге не испытывала удо-
вольствия от этого. Но она вновь засияла красками друж-
бы, потом объяснила свое имя.
Амбаласи, наблюдавшая издали, не сделала никаких
выводов из этого первого контакта. Но наконец солнце
совсем склонилось к горизонту; Сорогетсо вдруг поверну-
лась и бросилась в кусты, а затем погрузилась в воду.
Энге медленно пошла назад. Ее тело было сковано и
неподвижно.
— Я надеюсь, ты с умом потратила столько времени,—
сказала Амбаласи.— Хотя отсюда я не заметила, чтобы
произошло что-то особенное.
— Многое произошло, много общения.— Энге говори-
ла невнятно, так как находилась в прострации и углуби-
лась в свои мысли.— Я настаивала, чтобы та, которая
пришла, вняла моим просьбам. Я назвала ей свое имя и
11* 323
попыталась убедить ее, что мы пришли сюда с миром.
Я повторила много раз, что мы желаем только помочу
изуг, дать пищу, если они хотят. Для первого контакта
этого было достаточно.
— Я надеюсь, это не было пустой тратой времени. Ты
узнала, как ее зовут?
- Да.
— Тогда скажи. Как ее зовут?
— Еесассиви. Прекрасный рыболов. Но это не ее
имя.— Энге на какое-то время задумалась, потом снова
заговорила: — Мы не можем сказать, что это е е имя.
Тогда мы можем сказать, что это его имя,
— Да, именно так. Этот прекрасный рыбак — самец.
ГЛАВА 39
— То, что ты говоришь, совершенно невозможно.
Амбаласи пустила в ход все средства, чтобы наиболее
ярко выразить свои чувства. Энге склонилась под давле-
нием ее гнева и самоуверенности, но осталась при своем
мнении.
— Может быть, все обстоит так, как ты говоришь, ве-
ликая Амбаласи, потому что ты самая мудрая в науках
жизни. Я преклоняюсь перед твоими знаниями, однако
я знаю еще то, что знаю.
— Как ты можешь знать? — прошипела Амбаласи; все
ее тело дрожало, грудная клетка вздымалась и отливала
ярко-оранжевыми красками, как будто охваченная пла-
менем.
— Я знаю на самом простом уровне. Сорогетсо сердил-
ся, когда я отвечала не так, как ему хотелось бы, делал
угрожающие жесты, один из которых обнаружил его пол.
Я видела то, что видела. Это самец, а не самка.
У Амбаласи подкосились ноги; опа мгновенно поблед-
нела, началась одышка, ее страстность упала. Ошибки
не было: Энге видела то, что было на самом деле. Ее ко-
нечности подергивались, словно в судороге, в то время
как она искала во всем этом хоть какое-нибудь возмож-
ное объяснение. Умозаключения Энге были логически
правильными, и поэтому они казались Амбаласи омерзи-
тельными.
— Если животное делало жесты угрозы и один из его
325
жестов был связан с половыми органами, я могу сделать
заключение, что он должен быть сексуально агрессивным.
Что, в свою очередь, подводит к заключению, что...—
Она могла бы и не продолжать, так как по судорожному
подергиванию ее конечностей можно было догадаться о ее
умозаключении. Энге высказала это вслух.
— Самцы здесь занимают главенствующее положение;
женщины, в лучшем случае, имеют равные права с ними
или, возможно, подчиняются им.
— Как отвратительно! Для йилан это неестественный
порядок. В том случае, если это низшие животные,— да,
это возможно, потому что они неразумные существа. Но
интеллект — это привилегия самок: мышление характерно
для женского пола. Источник жизни, яйца — все это свой-
ственно самкам. Самцы же обеспечивают грубые физиоло-
гические функции по производству необходимых генов и
всех функций, связанных с уходом и наблюдением за бе-
ременными самками. Вот для чего они подходят, и других
функций у них нет. То, что наблюдала ты,— это абсурдно,
противоестественно — и чрезвычайно интересно.
Амбаласи сказала все это с апломбом. В этот момент
она думала как настоящая ученая, а не безмозглая фар-
ги. Неужели это возможно? Да, конечно, это возможно.
Разнообразие сексуальных ролей, взаимоотношений, раз-
новидности отклонения и извращения среди особей в мире
почти бесконечно. Хотя формы коммуникации запрограм-
мированы в генах и не изучены. Это становилось все бо-
лее интересно. Хватит! Сначала — наблюдение, потом —
теория. Нужны факты и только факты.
Это было то, что она открыла первой!.. Она вскочила
на ноги.
— Повелеваю слушать меня! Я должна видеть, гово-
рить, записывать все, что касается Сорогетсо!
Энге выразила терпение и покорность.
— Ты будешь это делать, потому что у тебя мозг уче-
ной, который раскрывает все. Но сначала общение. Я
должна научиться разговаривать с Сорогетсо, добиться
их доверия, затем проникнуть в их культуру. Для этого
понадобится время.
Амбаласи со скучным видом откинулась назад.
— Конечно, нужно время. Приступай немедленно.
Посвяти все свое время только этому и ничему больше.
Возьми с собой Сетессей — я освобожу ее от других обя-
занностей. Она будет все записывать. Записи должны
быть очень подробными. Мое имя должно прогреметь, как
326
рев иенитеска, сквозь анналы времени в связи с этим
открытием. Разумеется, вам тоже воздастся.
— Твоя щедрость беспредельна,— с уважением ска-
зала Энге, скрывая свои сокровенные чувства. К счастью,
Амбаласи была слишком увлечена своими собственными
мыслями, чтобы обращать внимание на негативные оттен-
ки в ее речи.
— Да, конечно, это общеизвестный факт. Я тоже
должна овладеть языком. Сет.ессей каждый день будет
приносить мне записи. Ты научишься говорить с ними,
завоюешь их расположение, дашь им еду. Может быть,
они будут болеть, и тогда я окажу им медицинскую по-
мощь. Делая это, я изучу их философию. Двери знаний
открываются, факты накапливаются: открытие близко! —
Она посмотрела на Энге, и выражение ее лица стало суро-
вым.— Но знания, которые они будут получать, должны
быть достигнуты терпением; они должны быть доступны.
От них надо скрыть тот факт, что самцы содержатся от-
дельно, как ненужные элементы.
Энге была обеспокоена:
— Но открытость — это основа нашего существования.
Мы делимся всем друг с другом.
— Замечательно! Но этим фактом делиться нельзя.—
Она сделала на этом ударение, но увидела, что у Энге
есть сомнения.— Я приведу сравнение. Йиланы никогда
не вложат хесотсан в руку неразумного фарги, только
что вышедшего из моря. Господство самцов Сорогетсо мо-
жет быть своего рода оружием, ядом, угрозой. Ты пони-
маешь это? Согласна со мной?
— Да,— сказала Энге мрачно.
— В общем, я прошу скрыть этот факт из чисто науч-
ных соображений... пока. Когда мы узнаем о них поболь-
ше, мы снова все обсудим, хорошо?
— Хорошо,— Энге сдерживала эмоции.— Мы должны
открыть правду, затем определить, как она воздействует
на нас. Пока мы этого не добьемся, я буду молчать.
— Очень хорошо. Если ты согласилась со мной, то
мое уважение к тебе выросло. Пришли сюда Сетессей,
чтобы я могла дать ей указания, что надо делать.
Город рос превосходно, и по мере того, как он рос,
Амбаласи все больше и больше переключалась на другое.
Когда возникали трудности, ее гнев был так велик, что
все начинали бояться его. Дочери стали искать способы,
чтобы самим решать свои проблемы. Это стало возмож-
ным вскоре после того, как они поняли, что Угуненеб
327
имеет лишь некоторые удобства из тех, которое имели
старые и более большие города. Например, воду надо было
носить из рекй. Однако их существование здесь было
намного лу^ше, чем в тюремных садах. Если они и спали
все вместе под деревьями и ели однообразную пищу из
угрей и рыб, то это было не так важно. Что было намно-
го ценнее для них, чем еда и питье,— это возможность
говорить и обсуждать Угуненапсу и ее работы, искать
правду и предсказывать будущее. Это было тяжелое и в
то же время замечательное существование.
Со своей стороны Энге ухитрялась большую часть дня
не вспоминать о существовании Угуненапсы. Она работа-
ла, чтобы понять Сорогетсо, выучиться их языку. Еесса-
сиви больше не появлялся после их первой встречи, но
Энге умудрилась установить контакт с другим Сорогетсо,
который был скромен и застенчив, но с помощью терпе-
ния и подарков пищи ей удалось покорить его. Этого зва-
ли Мооравеес: это имя, вероятно, означало «оранжевый
цвет», наверное, из-за оранжевого оттенка кожи на его
груди. Это была самка, и Энге находила, что с ней ра-
ботать намного легче.
Понимание языка Сорогетсо приходило медленно, но
все-таки продвигалось. В основном, смысл передавался
с помощью цветовых тональностей. Было несколько гла-
гольных структур, и вскоре после этого Энге обнаружила,
что она может обсуждать некоторые основные концепции
с Мооравеес. Наконец подвернулся случай, когда стало
возможным привлечь и Амбаласи.
— Небывалая возможность,— показывала она знака-
ми, когда торопилась к ученой, которая немедленно бро-
сила работу и выразила покорное внимание. На Энге это
произвело впечатление: она никогда не подозревала, что
Амбаласи знает эти раболепные жесты.
— Срочное объяснение,— сказала Амбаласи.
— Нижеследующее. Моя контактер сообщила мне, что
один из ее компаньонов ранен. Я тут же сообщила Моора-
веес, что одна из нас может лечить тела, и Мооравеес это
сообщение очень взволновало. Я думаю, что она проводит
нас к пострадавшему.
— Отлично. Я изучала их средства общения по вашим
записям.— Она стояла выпрямившись и говорила, как
Сорогетсо.— Помощь-нужна, благодарность.
Энге была потрясена.
— Это великолепно. Настало время для нас проник-
нуть в джунгли. Я боюсь только за трою бездц^сность:
328
все-таки, это в первый раз. Может быть, я возьму Сетес-
сей? У нее есть способности к целительству. Для первого
визита это было бы более подходяще...
— Я пойду сейчас,— сказала Амбаласи, подчеркнув
все свое превосходство и силу власти. Энге согласилась:
она знала, что на этот раз Амбаласи невозможно было
переубедить.
Амбаласи положила узел с медицинскими принадлеж-
ностями в широко раскрытый рот вьючного животного.
После тщательного осмотра Амбаласи добавила еще не-
сколько нефмакелей (животных, служащих перевязочным
материалом) для серьезных ран и еще кое-что, что могло
бы понадобиться. Когда все было уложено, она поверну-
лась к Эпге.
— Все это понесешь ты. Нам не нужны свидетели.
Веди меня.
Сорогетсо ждали их в реке. Над водой была видна
только голова Мооравеес. Ее глаза расширились от ужаса,
когда подошла Амбаласи. Она повернулась и пошла по
воде против течения. Обе йиланы последовали за ней
в воду, но она была лучшей пловчихой, нежели они,
и ее оранжевая окраска вскоре исчезла из виду. Амбаласи
увидела, как она вышла на противоположном берегу, и на-
чала грести в этом направлении.
Энге плыла за ней, нагруженная медицинскими при-
надлежностями. Она тяжело дышала, когда выбралась
на берег. Мооравеес была на опушке леса и, когда они
подошли, ушла за деревья. Они поспешили за ней, по-
стоянно выпуская ее из виду, но заметили, что шли все
время по хорошо протоптанной тропе. Когда йиланы
вышли из джунглей и оказались на берегу реки, они уви-
дели, что Мооравеес ждет их.
— Стоп,— она ладонями излучала цвета и движения-
ми головы указывала на опасность. Две йиланы сразу же
остановились и посмотрели в ту сторону, куда она указы-
вала, но ничего страшного не увидели.
— В воде,— знаками показала Мооравеес, потом ши-
роко раскрыла рот и издала пронзительный крик. Она
проделала это еще раз, пока ей не ответили таким же
образом с другого берега реки. Кусты на той стороне за-
шевелились, и из них вышли еще двое Сорогетсо и не-
уверенно посмотрели на воду.
— Опасность чужих, много-страха,— отозвался один из
них.
—- Смерть Ичикчее — еще больший страх,— ответила
829
Мооравеес. На другом берегу взяли большое бревно, пере-
кинули его через реку, и получился мостик. Мооравеес
пошла по бревну, вонзаясь когтями в грубую жесткую
кору и держась за ветви. Энге надеялась, что пойдет впе-
реди Амбаласи, но та была упряма и несговорчива.
— Я пойду первой,— сказала Энге.— Мне нечего
бояться.
— Глупость и непонимание,— ответила Амбаласи
страстно.— Я не боюсь этих примитивных созданий. Это
было молчание мыслей и невозможность вести наблюде-
ние, что останавливало меня. Ты видела, что они де-
лали?
— Конечно. Перебросили это полено, чтобы пере-
браться на другой берег, не промокнув.
— Разум-низшей-фарги! — щелкнула Амбаласи в яро-
сти.— Ты видишь глазами, но неспособна понять своими
мозгами. Их манера поведения больше похожа на манеру
поведения устузоу, а не йилан. Что ты думаешь про-
исходит?
— Конечно! Хотя они внешне похожи на нас, но на-
ходятся на том же общественном уровне, который соот-
ветствует низшим существам, не имеющим понятия о
йиланской науке.
— Разумеется! Это стало понятно тебе после того,
как тебе на это указали. Пойдем.
Они перешли мостик так же осторожно, как и Соро-
гетсо, хотя Амбаласи остановилась посередине, наклони-
лась и посмотрела в воду. Сорогетсо от страха опять на-
чала кричать, йотом подала знаки отрицания и пошла
дальше.
— Никакой видимой опасности,— сказала Амбаласи,
с интересом наблюдая, как Сорогетсо тащили за ветки
бревно, стараясь не ступать в воду, и водворили его на
прежнее место. Как только это было сделано, двое Соро-
гетсо поспешили скрыться за деревьями. Энге оклик-
нула:
— Мооравеес пошла по этой дороге. Пойдем за ней.
Йиланы отправились по другой, хорошо протоптанной
тропе и вышли на поляну. Здесь они увидели только одну
Мооравеес, которая ждала их. Но они чувствовали, как
на них из-за кустов смотрело множество глаз. Амбаласи
была счастлива, что получает новые знания.
— Посмотри на берег сквозь деревья. Я уверена, что
мы окружены водой. Островок в реке выполняет роль пре-
пятствия для чего-то опасного, существующего в воде.
330
Обрати внимание на их примитивные и отвратительные
привычки: разбросанные кости кажутся черными от об-
лепивших их мух.
— Мооравеес зовет нас,— сказала Энге.
— Иди за мной и принеси медицинские принадлеж-
ности.
Мооравеес приподняла низкую ветку, которая скрыва-
ла гнездо из сухой травы под деревом. Там лежала Соро-
гетсо — без сознания, с закрытыми глазами. Это была
самка. Она шевелилась и стонала от боли. Ее левая ступ-
ня была покусана каким-то животным, она была наполо-
вину съедена. Теперь она распухла и почернела, ее об-
лепили мухи. Щиколотка и нога выше щиколотки тоже
распухли и обесцветились.
— Полнейшая тупость,— сказала с некоторым удивле-
нием Амбаласи, открывая контейнер-животное.— Нужно
принимать срочные меры, и ты поможешь мне. Нам пре-
доставляется возможнось научного эксперимента и на-
блюдений. Отошли прочь Мооравеес. Скажи ей, что жизнь
этого создания будет спасена, только ей надо уйти, иначе
лечение не будет проводиться.
Сорогетсо была счастлива, что ей велели уйти: она
сделала это немедленно. Как только она ушла, Амбаласи
быстро ввела обезболивающие средства. Когда Ичикчее
замолчала, она поместила на поврежденную поверхность
нефмакела, положила его голову на большую артерию под
коленом. Нефмакел обмотался вокруг ноги, проглотил свой
хвост и сильно перехватил ногу, прекратив доступ крови.
После этого Амбаласи взяла острый нож и отрезала ин-
фицированную стопу. Энге отвернулась, чтобы этого не
видеть, но слышала хруст мяса и кости. Амбаласи заме-
тила это и удивилась.
— Такая щепетильность! Разве фарги, у которой нет
жизненного опыта, это ты? Наблюдение и обогащение
знаниями — это жизнь. Смотрю на тебя и удивляюсь. Ко-
нечно, ступню можно было подлечить, но она все равно
была изуродована, (h' нее осталась только часть, поэтому
было лучше ее совсем отрезать. На ней не было половины
пальцев и нескольких костей стопы. Очень осторожно и
умело я отсекла остальное. Это было необходимо. Теперь
дай самого большого нефмакела, чтобы продезинфициро-
вать рану. Подай мне контейнер.
Амбаласи закрыла рану, потом достала другое суще-
ство для еще одной инъекции.
— Антибиотик. Все.
331
Теперь, когда все было закончено, она поняла, что она
не одна и, кроме Энге, многие Сорогетсо стояли вокруг
и наблюдали.
— Боль утихла,— сказала Амбаласи угрюмо на их
языке.— Она должна много дней отдыхать, чтобы стать
здоровой, как прежде.
— Ноги... нет,— сказала Мооравеес, глядя широко рас-
крытыми глазами.
— Я вернусь и вылечу ее. Потом вы увидите то, чего
никогда не видели.
— Что ты сделала? — спросила Энге, озадаченная, как
и Сорогетсо.
— Я имплантировала клетки, чтобы выросла новая
ступня. Если эти существа имеют такую же генетическую
структуру, как и мы, на месте потерянной вырастет новая
ступня.
— А если она не вырастет?
— Это все равно представляет научный интерес. Глав-
ное здесь — результат.
— Особенно для Ичикчее,— сказала Энге с неодобре-
нием. Амбаласи удивилась.
— Если бы не научные знания — это создание умер-
ло бы. Твои эмоции здесь неуместны.
Сорогетсо теперь приблизились. Их было десять. Они
с растопыренными руками и раскрытыми ртами пытались
понять этот неизвестный метод общения. Они вниматель-
но следили, как говорила Амбаласи; некоторые подходили
ближе, чтобы лучше видеть ее меняющиеся цвета.
— Вот так,— коротко показала она Энге.— Нужно как
можно больше знания. Поговори с ними. Это важное со-
бытие, очень важное.
Сорогетсо сначала попятились назад, испугавшись но-
вого метода общения, но, когда Энге их дружелюбно по-
звала, снова вернулись.
— Они как только что вышедшие из воды фарги,—
сказала она.— Мы должны быть терпеливыми.
— Конечно, терпеливыми, но мы тоже новички, как и
они; мы тоже учимся у них. Мы теперь — фарги. Мы
здесь, чтобы учиться, потому что у них своя жизнь, ко-
торую мы должны понять. Теперь мы с этого и начнем.
Кахашасак бурундочи нинустузочи ка’аса-
какел.
(Изречение йилан)
Мир без устузоу — это лучший мир.
ГЛАВА 40
Вайнтэ не испытывала ни отчаяния, ни страха при
встрече с Ланефенуу. У них и раньше были потери —
ужасные потери,— но после этого им сопутствовал успех.
В борьбе ты должен соглашаться с кем-то, чтобы победить
другого. И победа, которая была венцом этих перипетий,
была тем, о чем помнили. В этом Вайнтэ была уверена;
она не чувствовала ни малейшего сомнения, однако по-
стоянно была вынуждена убеждать себя в этой уверен-
ности; в том, что у нее есть сила. Ланефенуу, возможно,
сомневалась в этом, и убедить ее было невозможно, пока
Вайнтэ не облачится, как в плащ, в уверенность успеха.
— Желание изменить позицию, недостаток света,—
сказала член экипажа, меняя требовательность на покор-
ность.
Урукето изменил курс; они должны были быть уже не-
далеко от Икхалменетса. Луч солнца, который падал с
верхушки плавника, передвинулся. Вайнтэ подалась впе-
ред, чтобы привстать со своего хвоста, и вступила в полосу
солнечного света, чтобы проследить за работой. Украше-
ния из роскошных золотых листьев в виде спирали спу-
скались по ее рукам с плеч и заканчивались гроздьями
фруктов на тыльной стороне рук. Может быть, это было
слишком роскошно, но зато очень подходило для важной
встречи. Она выразила удовлетворение и одобрение. Член
экипажа ответила огромной благодарностью.
334
— Отлично, изящно, прекрасный эскиз,— сказала
Вайнтэ.
— Я с удовольствием делаю все, чтобы помочь Сал-
ватионер.
Вайнтэ слышала этот термин все чаще и чаще в эти
дни. Сначала это выражалось как «она-которая-помогает-
нам», но потом превратился в «она-которая-спасет-нас».
Так думали йиланы из Икхалменетса, и так они говори-
ли. Они не сомневались, не переживали о фарги, кото-
рые умерли, чтобы остальные выжили. Они могли ви-
деть, как снег с горных вершин все ниже и ниже опуска-
ется, могли чувствовать холодное дыхание суровой зимы,
подбирающейся все ближе. Эйстаа в какой-то степени
должна была разделять эти чувства.
Вайнтэ стояла рядом с командиром урукето на верши-
не плавника, когда они заходили в гавань Икхалменетса.
С удивительной грациозностью огромное существо прошло
мимо целого ряда урукето и встало на свое место у доков.
Энтеесанты помчались вперед в поисках вознаграждения.
Небольшие волны ударялись о деревянные стены дока,
скатываясь на стены урукето.
Вайнтэ посмотрела вниз на основание плавника и зна-
ками дала знать о себе члену экипажа, который был
внизу.
— Высокочтивая Акотолп-желательно присутствие.
Вайнтэ оглядела док и попыталась скрыть свое недо-
вольство, пока ждала ученую. Эйстаа знала, что Вайнтэ
возвращается. Она послала за ней, зная, что та на борту
урукето. Однако ее никто не ждал на пристани, никто из
достойных и высоких по рангу не встречал ее. Если это
было не оскорбление, то наверняка предупреждение. Это-
го Вайнтэ не хотела. Ланефенуу не скрывала своих
чувств по поводу конфликта с устузоу. Снизу послыша-
лось тяжелое дыхание и пыхтение, потом появилась сама
Акотолп.
— Такой тяжелый подъем,— пожаловалась толстая
ученая.— Путешествие на урукето имеет свон неудобства.
— Ты пойдешь со мной к эйстаа?
— С удовольствием, сильная Вайнтэ. Чтобы оказать
тебе помощь и поддержку, что в моих силах.— Она ско-
сила один глаз в сторону командира и увидела, что та
стояла спиной к ней, наблюдая за урукето. Потом она
продолжила: — Возьми силы от знаний, если ты вспом-
нишь то, что тебе прикажут. Ни фарги, ни йиланы не
делали ошибок, выполняя эти приказы.
335
Вайнтэ выразила благодарность за понимание, потом
добавила:
— Я хочу, чтобы это было легко, добрая Акотолп. Но
я командую силами, поэтому должна нести ответствен-
ность за каждую неудачу. Пойдем.
То, чего они ожидали, стало очевидным, когда они
достигли амбеседа. Эйстаа была там и сидела на своем
месте, окруженная помощницами. Но огромное открытое
пространство было пустым: песчаный пол разровняли и
украсили узорами. Когда они шли по нему к Ланефенуу,
после них оставался двойной ряд отпечатков ног. Лане-
фенуу сидела прямо и неподвижно, когда они подошли.
Только когда они остановились перед ней и выразили пре-
данность и внимание, она повернулась к ним и холодным
взглядом окинула Вайнтэ.
— Были поражение и смерть, Вайнтэ, поражение и
смерть.
Вайнтэ сложила руки в знак уважения к ее превосхо-
дительству, отвечая:
— Смерть, я согласна, эйстаа. Умерли хорошие йила-
ны. Но поражения не было. Нападение продолжается.
Ланефенуу в миг разгневалась:
— И ты говоришь, что уничтожение всех сил — это
не поражение!?
— Нет. В этом мире все обстоит так: или ты съешь,
или тебя съедят — эйстаа, ты знаешь это. Мы были раз-
биты устузоу, но мы живем, чтобы лишить их жизни.
Я говорила тебе, что это опасный враг, но я никогда не
говорила, что у нас не будет потерь.
— На самом деле ты говорила это. Ты не сочла нуж-
ным сообщить мне о количестве погибших йилан, о коли-
честве убитых таракастов и урукето. Я недовольна
тобой.
— Я склоняюсь перед твоим гневом, сильная Лаце-
фенуу. Все, что ты говоришь, правильно. Я не стала да-
вать тебе численность тех, кто должен был умереть. Те-
перь я могу назвать это число, эйстаа.
Вайнтэ широко развела руки: это был жест, пока-
зывающий это количество. В это же время она произно-
сила название великого города.
— Икхалменетс умрет, все умрут. Это будет город
смерти. Вы обречены.
Помощницы Ланефенуу завыли от ужаса, который
произвела на пих ее речь, и посмотрели на большую гору,
на которую она указывала пальцем. На горе они видели
336
снег, который не хотели видеть. Он переливался множе-
ством огней в лучах солнца.
— Приближается зима, эйстаа, зима без конца. Каж-
дую зиму снег все ниже сползает с горы. Однажды он
достигнет города и никогда не растает вновь. Все, кто
останется здесь, умрут.
— Ты говоришь больше того, что тебе положено! —
закричала Ланефенуу, вскакивая на ноги и сопровождая
это жестами сильного гнева.
— Я говорю только правду, великая Ланефенуу,
эйстаа Икхалменетса, вождь йилан. Идет смерть. Икхал-
менетс надо переместить в Гендаси, пока не случилось
несчастье. Я работаю только для того, чтобы спасти этот
город. Как и ты, я очень сожалею о смерти наших се-
стер и животных. Но кто-то должен погибать, чтобы дру-
гие остались в живых.
— Почему? У нас уже есть Алпесак. Ты докладыва-
ла мне, что он хорошо растет, и вскоре Икхалменетс смо-
жет перебраться в Алпесак. Если это так — какая необ-
ходимость говорить об этих смертях?
— Необходимость состоит в том, что надо уничтожить
устузоу. Должно быть вынесено окончательное решение
против их угрозы. Пока они живы, они будут опасны для
нас. Ты помнишь, что однажды они разрушили и захва-
тили Алпесак? Это больше не должно повториться.
Тело Ланефенуу все еще было скрючено от гнева.
Однако она хорошенько обдумала сказанное Вайнтэ,
перед тем как заговорить. Акотолп воспользовалась мол-
чанием и выступила вперед.
— Великая Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, можно
я расскажу тебе о том, что уже сделано и что будет сде-
лано, чтобы перенести Икхалменетс в Энтобан?
Ланефенуу крепко рассердилась из-за того, что ее
прервали, потом справилась со своими эмоциями, поняв,
что гнев на этот раз ничем не поможет. Вайнтэ, как
остальные, не дрожала перед ней; не дрожала и эта тол-
стая йиланская ученая. Ланефенуу села и сделала знак
Акотолп, чтобы та говорила.
— Существует много способов для животного, чтобы
напасть, для болезни — чтобы убить. После каждой ин-
фекции каждый хороший ученый определяет причину за-
болевания и находит средство от него. Однажды удав-
шееся нападение, которое было совершено против нас,
потерпит неудачу в следующий раз. Устузоу сожгли наш
город. Теперь мы выращиваем города, которые нельзц
837
сжечь. Устузоу напали на нас ночью, под покровом тьмы.
Мощный световой поток теперь сразу же обнаруживает
их; наши лозы и стрелы убьют их.
Ланефенуу сделала жест презрения.
— Это не тот исторический урок, который мне нужен.
Мне нужна победа.
— Она будет у тебя, эйстаа; она неизбежна. Нападе-
ние и побег — это метод мерзских устузоу. Медленный
рост, неизбежный успех — это для йилан.
— Слишком медленно!
— Достаточно быстро для неизбежной победы.
— Я не вижу никакой победы в гибели моих йилан.
— Мы изучаем ошибки. Этого больше не повториться.
— А что же вы изучали? Я знаю, что, окруженные
защитной стеной, они все погибли!
Акотолп выразила согласие, но прибавила к этому
силу ума:
— Глупые фарги могут поднять панику, бежать и го-
ворить о невидимых устузоу. Это разговор невежества.
У ученых нет секретов. То, что могут делать устузоу, могу
понять и я. Я провела исследование, в котором исполь-
зовала животных с хорошим обонянием, чтобы идти по
следу устузоу. Я обнаружила, где у них расположен ла-
герь, дорогу, но которой они уходят.
Это заинтересовало эйстаа и привлекло внимание. Она
забыла на время о своем гневе. Вайнтэ знала, что делала
Акотолп, и была ей благодарна.
— Ты нашла дорогу, по которой они приходят и ухо-
дят,— сказала Ланефенуу.— Не как они напали и убили,
ты раскрыла это?
— Конечно, эйстаа, потому что наука йилан всегда
была сильнее этих устузоу. Они выследили, где йиланы
разбивают лагерь. Поэтому перед тем, как прибыли ата-
кующие силы, они, как звери, закопались в землю и жда-
ли. Так просто. Они не пошли к нам — мы пришли к ним.
Ночью они ворвались и убили нас.
Ланефенуу была удивлена.
— Они сделали это? У них есть ум? Так просто. Од-
нако так жутко!
— У них звериный ум, который мы не должны не-
дооценивать. Тогда подобное нападение не повториться.
Наши силы остановятся в другом месте на ночь. С ними
будут животные, которые по запаху учуют и найдут спря-
тавшегося врага, найдут все входы и выходы.
Ланефенуу забыла о своем гневе, пока слушала, а
338
Вайнтэ воспользовалась моментом ее хорошего настрое-
ния.
— Время пришло, эйстаа, повернуться спиной к засне-
женным горам и вместо них смотреть на золотые пляжи.
Алпесак был очищен не только от устузоу, но и от тех
растений, которыми мы их оттуда выдворили. Защитная
зона была выращена снова и засажена растениями, кото-
рые не горят. Устузоу отступили на большое расстояние,
и между ними и городом расположены наши силы. Нам
пора возвращаться в Алпесак. Он снова будет городом
йилан.
Ланефенуу, услышав такие новости, снова вскочила на
ноги, вонзая когти в землю.
— Тогда мы немедленно отправляемся. Мы спасены!
Вайнтэ подняла вверх обе ладони.
— Это начало, но не конец. Нужна помощь, чтобы за-
щитить город, способствовать его росту. Для многонасе-
ленного города не хватает еды. Но и это лишь начало. Вы
можете послать одного урукето с йиланами и умелых
фарги.
Ланефенуу с некоторой горечью сказала:
— Пусть будет так. А как быть с устузоу?
— Можешь считать, что их нет в живых, эйстаа; вы-
кинь их из головы. Акотолп нужны кое-какие припасы,
меня бы устроили как можно больше фарги. Тогда мы
уйдем. Это еще не последний поход, но кольцо вокруг шеи
врага сужается, и победа неизбежна. Хотя жертва мо-
жет бороться, драться — конец неизбежен. Когда я при-
ду к тебе в следующий раз, я доложу о желанной по-
беде.
Ланефенуу откинулась на своем месте, пытаясь пере-
варить услышанное. Все происходило слишком медленно,
было много убитых. Но есть ли другой путь? Кого можно
было бы назначить вместо Вайнтэ? Никого! На этот во-
прос было легко ответить. Кроме нее, никто так хорошо не
знал устузоу. Ни у кого пе было столько ненависти к ним,
как у нее. Она допускала ошибки, но они не были ро-
ковыми. Устузоу надо выследить и уничтожить — в этом
она была убеждена. Они были слишком ядовиты, чтобы
оставаться в живых. Вайнтэ справится с этой задачей.
В то время, когда ее левый глаз смотрел на Вайнтэ, пра-
вый повернулся в сторону заснеженных горных вершин.
Это была первая зима, когда снег покрыл зеленые де-
ревья. Они, йиланы, должны уходить отсюда, пока снег не
покрыл сам город. У них не было выбора.
339
— Иди, Вайнтэ,— приказала она.— Возьми все, что
тебе нужно, и иди по следам устузоу. Я не хочу видеть
тебя до тех пор, пока ты не сообщишь мне о победе — о
победе над устузоу.
Потом снова прорвался ее гнев:
— Если они не умрут — вместо них умрешь ты, это
я обещаю. Ты поняла меня?
— Вполне, эйстаа.— Вайнтэ вытянулась и сменой цве-
товой гаммы выразила силу и уверенность.— Иначе и не
может быть. Если они не умрут — умру я. В этом я уве-
ряю тебя, клянусь своей жизнью.
Ланефенуу выразила согласие и восхищение. Вайнтэ
сделает то, что должно быть сделано.
Вайнтэ повернулась и пошла прочь. За ней, пыхтя,
едва поспевала Акотолп, стараясь догнать ее, а Вайнтэ
шла все быстрее и быстрее. Шла, торопясь к своей судьбе.
К своей победе.
Нангекуакавок снтсасиагпай.
(Поговорка парамутан)
Неважно, в какую сторону плыть, глав-
ное — само путешествие.
ГЛАВА 41
Теперь, когда решение было принято, глаза Керрика
перестали быть такими безумными. Внутри него происхо-
дил бесконечный неразрешимый конфликт, который раз-
рывал его на части. С одной стороны, он и Армун были
в безопасности; с другой, за океаном над саммадами тану
и саску нависла угроза смерти. Чем лучше было его по-
ложение, тем хуже становилось им. Об обвинял во всем
себя, видел в Вайнтэ дух смерти, от которого только он
сумел освободиться. Он знал — и у него не было на этот
счет никаких сомнений,— что Вайнтэ преследовала толь-
ко одну цель — убить его. Он был за все в ответе. А он
бежал. Только теперь он приостановил бег. Как загнанный
в западню зверь, он готовился к нападению. И, как
зверь в западне, он не знал, суждено ли ему погибнуть,
или остаться живым. Он только знал, что должен идти
вперед и драться.
Только одна Армун хорошо представляла, во что им
обойдется поражение. Когда она наблюдала, как Керрик
размышляет над картой, ей хотелось, чтобы нашелся ка-
кой-нибудь другой выход. Но его не было, она знала. Они
должны плыть на юг, в неизвестное. Или так, или остать-
ся здесь, и тогда он сойдет с ума. Теперь Керрик казался
счастливым, даже улыбался, когда сравнивал карты, про-
сматривая маршрут, по которому они должны были плыть.
Хотя будущее было туманным и неизвестным, Армун
была довольна своим решением. Керрик заполнил всю ее
342
жизнь, взял ее из той жизни, которую даже и нельзя на-
звать жизнью. Он не был похож на других охотников:
он мог делать то, чего не могли они. Он вел их, и все
шли за ним к победе над мургу. Она знала, что такое быть
отвергнутым. Теперь, куда бы он ни пошел, она следова-
ла за ним. Маленькая армия, состоящая из одного чело-
века. Нет, из двух человек: она не должна забывать о
парамутанском охотнике, который в безумии видел муд-
рость, плавал по океану сквозь снежные бури и штор-
мы.
Калалек действительно был очень счастлив. Он напе-
вал себе под нос охотничьи песни, когда стежок за стеж-
ком шил паруса. Он делал то же самое, когда проверял и
покрывал смолой корпус. Первая часть путешествия на
юг будет в высшей степени проверочной, и должны быть
приняты все меры предосторожности перед тем, как они
отправятся. Были сделаны запасы еды, кожаные мешки
наполнены водой. Он прекрасно знал, какими суровыми
могут быть снежные бури. Вместо одной должны быть две
помпы, иначе они пойдут ко дну. Как интересно! Во время
работы он громко смеялся, притворяясь, что не видит
завистливых взглядов других. Что это должно быть за
путешествие!
Даже когда все приготовления были завершены, они
должны были ждать, потому что сейчас, в самый разгар
зимы, ветры не благоприятствовали им, наметая сугробы
и завывая над их головами. Им оставалось только ждать.
Настроение Керрика с каждым днем ухудшалось, и он бо-
ролся со своими чувствами, сдерживая их и зная, что
изменить ничего невозможно...
Работа завершилась. Калалек спал и накапливал силы.
Армун была спокойна — это благотворно действовало на
Керрика. Они отправятся в путь, как только позволит
погода.
Когда Керрик проснулся, он сразу понял, что что-то
изменилось.
Резкий ветер, который рвал паукаруты на протяжении
многих дней, утих. Все стало спокойно. Калалек стоял
перед ним, открыв полы паукарута и впуская внутрь сол-
нечный свет.
— Какая погода! Как хорошо!
— Значит, мы отправляемся?
— Да, непременно, не откладывая! Дух ветра сказал
нам, что мы должны выйти сразу же, пока он отдыхает.
Потом он долго не будет отдыхать, и мы должны попы-
343
таться выйти из полосы штормов, пока он не вернулся.
В лодку!
С окончанием снежного бурана каждый знал, что пу-
тешествие, которое так долго откладывали, теперь начнет-
ся. Паукаруты опустели, и крики, смех — все это сконцен-
трировалось па лодке. Она была очищена от снега и по-
додвинута к самой воде. Волны разбивались на множе-
ство холодных брызг и пробивались далеко на берег. Было
много громких споров, как лучше спустить лодку на
воду, но очень быстро пришли к единому мнению. Тут же
нашлись добровольцы, которые помогли стащить лодку в
воду. Они смеялись и кричали, насквозь промокнув в хо-
лодной воде. Они едва могли держаться на ногах под на-
тиском сокрушающих волн. Потом остальные подхватили
троих путешественников, посадили себе на плечи, чтобы
те не промокли, и вошли в воду. Сразу же, как только они
оказались на борту, Калалек поднял парус, а добрые руки
толкали лодку в блуждающие волны. Когда лодка поплы-
ла, помощников накрыла тяжелая волна и выбросила их
на берег. Они смеялись там до изнеможения. Армун смот-
рела на них с изумлением: она никогда не сможет понять
этих странных, покрытых шерстью, охотников.
Благодаря преобладающему западному ветру они бы-
стро продвигались на юго-запад. Калалек знал, что берег,
находящийся к югу от них, тянулся с востока к западу.
Наблюдая за парусом и небом, он накренил лодку и раз-
вернул ее, чтобы придерживаться правильного направ-
ления.
Морская болезнь сразу же поразила Армун, и она ле-
жала, распластавшись под меховыми шкурами. Керрик,
казалось, не чувствовал слабости. Он улыбался и помогал
натягивать канаты. Он даже смеялся, как парамутан,
когда брызги воды замерзали на его волосах и бороде.
Калалек разделял с ним энтузиазм. И только Армун,
казалось, понимала, на какой риск они идут, все безумие
этого путешествия. Но возвращаться было уже поздно,
слишком поздно.
Хорошая погода продержалась после отплытия почти
два дня: приятный ветерок и чистое небо. Когда нача-
лась буря, они плыли еще три дня, пока все не заледене-
ло и они не повернули к берегу, чтобы очистить лодку
ото льда. Они затащили лодку на песок маленького пляжа
и отбивали лед, пока не замерзли и не промокли; потом
собрались у костра, разведенного Керриком, стуча зуба-
344
ми. От их промокшей одежды шел пар, когда они суши-
ли ее.
Во время бури они прошли мимо пристани мургу: но
ничего не смогли увидеть. Они и не надеялись увидеть
какое-нибудь теплокровное существо в этих холодных
северных водах в это время года. Но, чем дальше они плы-
ли на юг, тем лучше становилась погода. Бури, казалось,
утратили свою ярость, а крошечный экипаж медленно
продвигался на юг все дальше вдоль скалистого бе-
рега.
На рассвете все окутал туман, и мелкий дождь про-
мочил их насквозь. Они промерзли от него больше, чем от
холодных, но сухих северных ветров. Керрик стоял на
носу и все время вглядывался в береговую линию. Сквозь
туман проступал скалистый ландшафт, и путешественники
шли в ту сторону, подгоняемые ветром и течением. Кер-
рик смотрел то на карту, то на землю, нервно покусывая
губы. Должно быть, она; сомнений быть не могло. Он бы-
стро повернулся и позвал Калалека.
— Я уверен, что мы приближаемся к Генагле. Здесь
сильнее течение, которое впадает в другое море.
— Неужели? Это великолепно! — закричал Калалек
и засмеялся.— Я должен это увидеть; целый новый мир —
и полный мургу. А мургу плавают сейчас в этом море?
— Я не думаю — не в это время года. Когда мы
пройдем Генагле, то прибудем к великому континенту
Энтобан, где круглый год тепло. Там надо быть еще осто-
рожнее.— Мургу, йиланы — эти два слова постоянно
были у него в голове. Они скоро подойдут к этому остро-
ву. И они должны напасть на них, пока мургу не напали
на Тану на другой стороне моря.
* * *
— Они не будут драться,— сказал Херилак. Его губы
побелели от ярости.— Они не нападут на нас, и, когда на
них нападем мы, они спрячутся за своими ядовитыми сте-
нами, где мы до них уже не доберемся.'
— Они — мургу, а мургу не могут ждать войны, как
тану или саску,— сказал Санонэ, помешивая палкой угли
в костре так, что искры поднимались высоко в воздух и
уносились холодным ветром. Зимой, ночью, даже в этой
защищенной от ветров долине воздух становился холод-
ным, а Санонэ был не молод, чтобы собственная кровь
345
согревала его. Он потеплее укутался в шкуру и окинул
взглядом спящую долину. Бодрствовали только он и Хе-
рилак; все остальные спали.
— Мургу учатся,— с некоторой досадой сказал Хери-
лак.— Сначала мы могли убивать их пиками по ногам —
валили на землю и убивали. Теперь ночью до них не
добраться. Да и днем тоже. Они теперь хорошо защищены
и не двинутся с места, пока мы не уйдем. Потом они сами
уйдут дальше за нами и будут приближаться медленно,
но все ближе и ближе.
— Как близко они сейчас? — спросил Санонэ.
— Они окружают нас со всех сторон. Пока их еще не
видно отсюда, но они там. До них четыре дня ходьбы в
любом направлении. Они еще не полностью нас окружи-
ли; кольцо не замкнуто. У них отдельные лагеря, но все
они неуязвимы. Если мы нападем, они останутся внутри
защитного кольца и не сдвинутся с места. Но пока мы
это будем делать, подойдут другие мургу. В один прекрас-
ный день они будут здесь, и долина будет окружена.
И это будет конец.
— Тогда нам надо уходить, пока еще не поздно, пока
мы не попали в ловушку.
— Куда идти? — глаза Херилака расширились от пере-
полнявших его чувств.— Разве есть место, куда они не
придут? Ты — мандукто саску, ты ведешь за собой своих
охотников и женщин. Ты знаешь какое-нибудь безопас-
ное место, куда бы ты мог отвести их теперь?
Санонэ замешкался, потом сказал:
— Через пустыню, к западу. Говорят, что там есть во-
да, зеленая трава.
— Ты хочешь отвести своих саску туда?
Санонэ долго не отвечал, костер потрескивал.
— Нет, я не хочу уводить их из этой долины. Мы
всегда жили здесь. И если мы должны умереть, то умрем
здесь.
— Я не хочу умирать, но я устал убегать. То же самое
я могу сказать о своих саммадах. Я уведу их отсюда, если
они захотят уйти. Время для отступления прошло. Рано
или поздно мы должны остановиться и противостоять
мургу. Пусть это случится как можно раньше. Мы все
устали.
— Уровень в реке понизился. В это время дожди в го-
рах наполняют ее до берегов.
— Утром я возьму нескольких охотников и схожу
к холмам. Ты думаешь, что это дело мургу?
346
— Точно не знаю, но боюсь, что так.
— Мы все боимся, мандукто. Мургу надвигаются на
нас, как снег зимой, и их тяжело остановить. Одна из
женщин видела зеленые виноградные лозы, спускающиеся
с утеса. Она сказала, что не смогла подойти ближе, но они
были очень похожи на ядовитые лозы мургу.
— Утесы высокие.
— Лозы вырастают очень длинными. Когда я сплю, то
слышу во сне песню смерти. Ты знаешь, что это значит?
Улыбка Санонэ была холодной и мрачной.
— Тебе не нужен мандукто, чтобы истолковать твой
сон, сильный Херилак. Я тоже слышу песни смерти.
Херилак угрюмо взглянул на звезды.
— Еще когда мы рождаемся, мы начинаем умирать.
Я знаю, что однажды моя душа будет там. От приближе-
ния этого дня мне становится холоднее, чем от ветра.
Неужели ничего нельзя сделать?
— Керрик однажды повел нас против Мургу и одер-
жал победу.
— Не называй его имени. Он ушел и оставил нас
умирать здесь. Он больше не поведет нас.
— Он оставил тебя или ты оставил его, сильный Хе-
рилак? — тихо спросил Санонэ.
Херилак разозлился и начал было говорить, но замол-
чал. Он поднял вверх руки и сжал кулаки, затем снова
их разжал.
— Если бы охотник спросил меня об этом таким то-
ном, я бы ударил его. Но не тебя, Санонэ, потому что ты
умеешь заглянуть в душу любого из нас и узнаешь самые
сокровенные мысли. С тех пор, как был уничтожен мой
саммад, во мне живут два человека. Один из них все
время гневается, хочет убивать, отвергает дружбу. Это
Херилак, отвернувшийся от Керрика, когда ему потребо-
валась моя помощь. Но дело сделано. Если бы он был
здесь, я бы нашел, что сказать ему. Но он ушел, умер на
севере. Теперь, когда мы в этой долине окружены мургу,
я чувствую, как мой гнев угасает, и я чувствую себя дру-
гим человеком. Может быть, это слишком поздно.
— Никогда не поздно пойти верной тропой Кадаира.
— Я не знаю вашего Кадаира, но в чем-то ты прав.
Эрманпадар раздул искру, которая стала моей душой.
Очень скоро моя душа засияет среди звезд.
— Тропа ведет нас в скалы, чтобы что-то увидеть. Мы
можем только следовать по ней.
Костер погас. От него остались только тлеющие угли.
347,
Ветер становился сильнее, звезды ярко сияли в чистом
ночном небе. Саммады и саску спали, а мургу подходи-
ли ближе с каждым днем. Санонэ посмотрел на опущен-
ную голову Херилака и подумал, кто в этой долине будет
встречать весну, когда появятся первые зеленые ростки,
пробивающиеся из земли к свету.
ГЛАВА 42
Побережье Энтобана было похоже на темную тень на
востоке в угасающем свете дня. Когда лодка приподня-
лась на гребне волны, стало возможным увидеть снеж-
ные вершины гор, все еще имеющие красноватый оттенок
уходящего солнца.
Керрик посмотрел на Калалека и снова заговорил, на
этот раз тщательно подбирая слова и стараясь держать
себя в руках.
— Вода почти кончилась.
— Я не хочу пить.
— Но я хочу. Армун страдает от жажды. Мы должны
идти к берегу и наполнить мешки водой.
Даже в сгущавшихся сумерках Керрик видел, как
дрожь прошла по всему телу Калалека, а шерсть на его
шее встала дыбом.
— Нет,— сказал Калалек и снова задрожал.— Это зем-
ля мургу. Я однажды видел их, убивал их. Никогда это-
го больше не повториться. Мне жарко. Мы должны идти
на север.
Он налег на весло, парус захлопал, и они все пода-
лись назад. Керрика это еще больше разозлило, но Армун,
положив свою руку на его, охладила этот гнев.
— Дай я с ним поговорю,— прошептала она.— Крик
здесь не поможет. Ты в этом сам убедился.
— Тогда поговори с ними сама,— он отцихнул ее руку
349
и пошел поправлять парус.— Убеди его. Нам нужна све-
жая вода.
Калалек вздрогнул от ее прикосновения. Армун подо-
ждала, пока дрожь не прекратилась.
— Много воды,— пробормотал он.
— Ты знаешь, что это неправда. Она скоро кончится,
и тогда мы должны будем причалить к берегу.
— Земля на островах. Идти назад, а не к берегу.
Она заговорила с ним, как с ребенком:
— Мы не знаем, на каком расстоянии отсюда нахо-
дятся острова. Духу ветра это не понравится. Не потому
ли так долго нам дуют хорошие ветры?
— Не сегодня, не вчера.
— Тогда Дух услышал тебя, и он разгневается.
— Нет!
Калалек прижался к ней, потом сообразил, что де-
лает, и запустил руки к ней под свободную одежду, что-
бы они отдохнули на ее голой спине. Она не оттолкнула
его: сейчас был не тот случай. Керрик не мог видеть, что
происходило, в темноте. Они, несмотря на страх Кала-
лека, должны причалить к берегу. Он теперь представ-
лял собой настоящую проблему, потому что путешествие
на юг выгнало из головы Керрика все темные мысли.
Вместо этого они переместились в голову парамутана!
Теперь Армун вместо Керрика должна была успокаивать
его; она должна была быть сильной. Она знала, как это
можно было сделать достаточно хорошо. Охотники тану
и мужчины-парамутаны были очень похожи: быстро впа-
дали в гнев, были яростными в борьбе, изливали целые
потоки чувств. Но она должна быть терпеливой. Кал ал е-
ку, как и Керрику перед этим, нужна была ее помощь.
Его руки двигались по ее коже, опускались ниже спины,
и она нежно их оттолкнула.
— Калалек не боится огромного уларуака, который
плавает в северных морях,— сказала она.— Он лучший
убийца уларуака, и сила его рук кормит нас всех.
— Да,— согласился он и снова потянулся к ней, но
она отстранилась.
— Калалек убивает не только уларуака, он убил и
мургу. Я видела, как он убивал мургу. Он — могуществен-
ный убийца мургу!
— Да,— сказал он громко.— Да! — Ему казалось, что
в руках оп держит копье, и он замахнулся им.— Да, я
убил их! Как я убивал их!
350
— Значит, ты не боишься их: если ты увидишь мур-
гу, ты убьешь их снова.
— Конечно! — Его настроение с помощью Армун в
корне изменилось, и он бил себя в грудь кулаками.— Нам
нужна вода — к берегу! Может быть, найдем там не-
скольких мургу и убьем их заодно.
Он понюхал ветер.
— Слабый ветер, низкие паруса. Я покажу вам, как
надо грести.
Но не этой ночью. Через некоторое время он уже об-
ливался потом. Армун отдала ему остатки воды. Керрик
занял его место; он тяжело налегал на весла и греб к зем-
ле. Калалек погрузился в тревожный сон, и Армун надея-
лась, что, когда он проснется, его настроение улучшится.
Ночь была тихой и теплой, звезды прятались за низ-
кими облаками. Армун сменила Керрика на веслах, так
как они шли прямо к земле. Луна то.пряталась за обла-
ка, то снова появлялась, помогая им идти прямо по кур-
су. Пока Калалек спал, они постоянно меняли друг дру-
га, пока не услышали впереди шум прибоя. Керрик стоял
на носу и мог видеть только пену, там, где волны набе-
гали на берег.
— Это похоже на пляж, а не на скалу, и волны ма-
ленькие. Пойдем прямо?
— Разбуди Калалека, пусть он решает.
Парамутаны пробуждались сразу. К счастью, от его
недавних страхов ничего не осталось. Он забрался на
мачту, чтобы посмотреть вперед, и понюхал воздух.
— Мы причалим к этой земле,— это было его твердое
решение.— Греби дальше, я буду стоять у руля.
Когда они подошли ближе, Калалек увидел изгиб в бе-
реговой линии и повернул туда, а потом провел лодку
между двумя песчаными берегами к устью ручья или мел-
кой реки.
— Никто так не знает лодок, не знает океана, как Ка-
лалек!
— Никто,— согласилась Армун, прежде чем Керрик
успел заговорить. Керрик начал что-то говорить, но по-
том решил, что лучше промолчать. Он греб до тех пор,
пока лодка не села на мель. Они выпрыгнули, держа в ру-
ках канаты, чтобы привязать лодку.
Вода здесь была соленой, но, когда Керрик немного
прошел вверх по течению, она оказалась свежей и вкус-
ной. Он сложил руки чашечкой и напился, потом позвал
остальных. Калалек катался и плескался в прохладной
351
воде; он уже забыл о своих страхах. Все вместе они под-
тащили лодку вверх по течению насколько смогли и при-
вязали ее там. Все устали до изнеможения. Мешки мож-
но наполнить водой и утром.
С первым лучом света Керрик разбудил Армун.
— Идем быстрей,— сказал он.
Калалек лежал за песчаной дюной, потрясая копьем
и выкрикивая ругательства. Они подбежали к нему.
В море, недалеко от берега, медленно проплывало ми-
мо них огромное животное с высоким плавником. Два
животных размерами поменьше плыли впереди.
— Урукето,— сказал Керрик.— На нем мургу.
— Как бы я хотел, чтобы они были поближе и я мог
ударить их копьем, убить их всех! — глаза Калалека по-
краснели от ненависти, силы вернулись к нему, вчераш-
ние страхи исчезли.
— Посмотри, куда они идут,— сказал Керрик, глядя
на солнце над горизонтом, потом на море.
— На север. Они идут на север.
Керрик смотрел, пока урукето не пропал из виду, по-
том торопливо пошел к лодке, чтобы достать карты
йялан.
— Мы зашли слишком далеко на юг. Посмотри по
карте — мы должны быть здесь. Урукето идет на север,
к этим островам.
Калалек понимал карты, Армун — нет. Они должны
были решить.
— Он может выйти в океан здесь, через устье,— ска-
зал Калалек. Керрик покачал головой.
— Не теперь. Сейчас слишком холодно. Возможно,
на берегах Исегнета не осталось никаких городов. Он,
должно быть, направляется сюда, в Икхалменетс.
Пока они спорили, Армун наполнила мешки водой.
Наконец они запаслись водой и определили свой даль-
нейший курс. Решили идти следом за плавающим живот-
ным мургу. Они пришли к выводу, что нужный им остров
находился в этом направлении. С земли подул ветер, на-
полнил их парус и попес по волнам к горизонту и к тому,
что лежало за горизонтом.
Весь день путешественники плыли по пустынному
океану, земля осталась далеко позади, а впереди ничего
не было видно. Когда страх снова вернулся к Калалеку,
Армун спросила у него, как он убивал уларуака, и он
показывал ей свое искусство, изображая, что что-то та-
щит, и крича от удовольствия. Керрик молча сидел на
352
носу и смотрел вдаль. Он первым увидел заснеженные
вершины гор.
Они смотрели в молчании, плывя вперед, а остров по-
степенно появлялся из моря. Калалек встревоженно за-
кричал, когда появилась большая земля.
— Там... и там. Другие острова. Их много больше од-
ного. Какой из них тот, что мы ищем?
Керрик указал на белую вершину, сияющую в лучах
вечернего солнца.
— Это он, другого не может быть: он именно так был
описан. Остров с единственной высокой горой в центре.
Здесь есть поблизости другие, но это самый большой,
а гора — самая высокая. Греби к нему.
— Когда будем проходить мимо других островов, нас
увидят.
— Нет, они не заселены. Мургу живут только в од-
ном месте — в их собственном городе, на том острове. Вот
туда мы и идем...
— Навстречу нашим смертям! — громко закричал Ка-
лалек. От страха у него зуб на зуб не попадал.— Мургу —
не сосчитать. Нас — трое; что мы будем делать?
— Мы можем сразить их,— сказал Керрик; в его го-
лосе были сила и уверенность.— Я не для того проделал
такой путь, чтобы умереть. Я очень долго думал над этим,
все до мелочей спланировал. Мы победим, потому что я
знаю этих тварей. Они не похожи на тану или параму-
тан. Они все делают не так, как мы. Каждая из них по-
ступает так, как ей хочется. Но они выполняют любые
приказания. Они сильно отличаются от нас.
— Моя голова ничего не соображает. Я боюсь и по-
этому ничего не понимаю.
— Тогда слушай и поймешь, что я имею в виду. Рас-
скажи мне, Калалек: почему ты убиваешь уларуаков, а не
кого-нибудь еще?
— Потому что я лучше, чем они! Я сильный!
— Но другие тоже убивают?
— Конечно. Они плавают на своих иккергаках.
— Значит, ты поймешь. Тану имеют своих саммада-
ров — своих вождей. Но, если он нам не нравится, мы
выбираем другого саммадара, так же, как и ты можешь
выбрать нового копьеносца, чтобы убивать уларуака.
— Нет, это я, я — лучший.
— Я знаю, что ты, но я имею в виду другое. Я го-
ворю, как обстоят дела у тану и парамутан. Но у мургу
все иначе. У них есть та, которая приказывает, одна-един-
|2 Г. Гаррисон
353
ственная. Ее приказы выполняются беспрекословно, без
возражений.
— Это глупо,— сказал Калалек, толкая весло. Керрик
согласился с ним.
— Так думаешь ты, так думаю я. Но мургу об этом
вообще не думают. У них есть та, которая управляет, и
те, которые ее слушаются.
— Глупо.
— Да, но для нас это хорошо. Потому что я могу го-
ворить с той, которая управляет, приказывать ей делать
то, что нужно мне. : ;
— Нет, ты не можешь! — закричала Армун.—Ты не
должен идти туда. Это верная смерть!
— Нет, если вы мне поможете, сделаете, как я про-
шу. Остальные мургу здесь ни при чем; только их вождь,
та, которую они называют эйстаа. Я знаю, как она думает,
и знаю, как заставить ее подчиняться мне. С помощью
этого,— он протянул огненный ящичек саску,— и с по-
мощью яда, которым Калалек убивает уларуака.
Армун перевела взгляд с его лица на ящичек, потом
снова на него.
— Я ничего не понимаю. Ты разыгрываешь меня.—
С этими словами она взяла полу своей одежды и прижа-
ла ко рту.
— Нет, никогда.— Керрик положил ящичек и притя-
нул ее к себе, убрал от ее губ шкуру, дотронулся до них,
успокаивая ее.— Все будет хорошо, мы будем спасены.
Они подошли к острову настолько близко, насколько
это было возможно в потухающем свете дня, опустили па-
рус и стали ждать. Облаков не было, и снег на верши-
нах гор сверкал в лунном свете. Керрик пошел поднимать
парус, но Калалек остановил его.
— Если мы подойдем ближе, нас увидят!
— Они все спят, никто не проснется. Я говорил тебе,
что знаю их.
— А как же охрана?
— Ее нет. В темноте никто не передвигается. Это
характерно для них.
Калалек с большой неохотой начал грести. Остров ста-
новился все ближе, пока они медленно двигались к севе-
ру вдоль скалистого островка.
— Где живут мургу? — шепотом спросил Калалек, как
будто кто-то мог его услышать с берега.
— На этом берегу, держись севернее.
Скалистый берег закончился, дальше начинался пляж,
354
кое-где были разбросаны группы деревьев. Потом бере-
говая линия поворачивала к гавани, и на фоне светлого
дерева, которым был отделан док, показались темные фи-
гуры.
— Там,— сказал Керрик.— Урукето — это их живот-
ные-иккергаки, как тот, которого мы уже видели. Вот
это место, вот этот город. Я знаю, что он может представ-
лять собой; они все выращиваются по одному и тому же
принципу. За ним пляжи, где выращивается молодняк;
их. окружает барьер. Амбесед, который выходит на во-
сток,— это место эйстаа, ее почетное место, где она сидит
все время. Первые лучи и тепло солнца сначала попадают
туда. Это Икхалменетс.
Армун не понравилось, когда он говорил обо всем
этом, потому что он издавал странные звуки и дергался
всем телом. Она отвернулась, но он позвал ее.
— Ты видишь русло реки, которая впадает в океан?
Вот где мы пристанем, где мы снова встретимся. Греби
к берегу, Калалек. Это именно то место, которое нам
нужно. Оно близко, но находится за защитным барьером,
окружающим город.
На берегу было много грязи и песка, которые во время
ливней, в сезон дождей, приносились потоками воды
с гор.
— Здесь мы останемся на ночь,— сказал Керрик.— Но
мы должны покинуть это место до рассвета. Армун, ты
останешься и будешь ждать, когда станет достаточно
светло, чтобы ты попыталась забраться на скалу.
— Я могу идти в темноте,— ответила Армун.
— Нет, это слишком опасно. У тебя будет много вре-
мени. Ты должна подниматься до тех пор, пока не ока-
жешься над городом. Приготовь все, что я скажу тебе:
сухого дерева для большого костра, зеленых листьев для
дыма. Да, не клади листья, пока не поднимется солнце
над океаном. Огонь должен быть большим и жарким,
с раскаленными добела углями. В нужное время все
листья положишь в огонь, чтобы они тлели и дымились.
Как только сделаешь это, вернешься сюда. Поторапли-
вайся, но смотри не упади. Калалек будет ждать. А я
пойду вдоль берега и присоединюсь к вам, как только
смогу. Все понятно?
— Мне все это кажется безумием, и страх перепол-
няет меня.
— Не бойся. Все идет, как я задумал. Если ты выпол-
нишь свое задание, я буду спасен. Но ты должна сделать
12*
355
это все в нужное время: ни раньше, ни позже. Поняла?
— Да, я понимаю.— Теперь он был от нее далеко, его
голос звучал холодно; он думал, как мургу, и вел себя так
же, как они. Он хотел только послушания. И оно будет
у него. Мир стал очень одиноким местом.
Армун дремала в покачивающейся лодке, то и дело
просыпаясь от храпа Калалека, потом снова начинала
дремать. Керрик не мог спать. Он просто лежал с от-
крытыми глазами, уставившись на медленно вращающие-
ся звезды. Скоро должна была взойти утренняя звезда,
после этого наступит рассвет. К наступлению следующей
ночи все должно быть сделано. Он мог просто не дожйть
до окончания следующего дня, он это знал. Он шел на
громадный риск, и в победе он был уверен настолько,
насколько смог убедить Армун.
В какой-то миг ему захотелось снова оказаться на по-
бережье, где круглый год лед и снег, в уютном паукару-
те с парамутанами, подальше от опасностей. Он отогнал
прочь эту мысль, словно это случилось с другим чело-
веком. Он вспоминал многих людей, которых знал. Он был
и йиланом, и тану одновременно; был саммадаром, вож-
дем в борьбе. Он сжег Алпесак, потом пытался спасти
его, потерял снова. Его захватили йиланы, потом он бе-
жал от всего этого. Теперь он знал, что бежать уже не-
возможно. Все это вертелось в его голове. Все, что он
делал, было правильно, это было единственное решение.
Саммады должны быть спасены. И в этом огромном мире
он был единственным, кто мог это сделать. Все его уси-
лия, все, что он когда-то делал, привели его сюда, в это
место, в этот город. Что должно быть сделано — будет сде-
лано. Звезды поднялись над горизонтом, и он пошел
будить остальных.
Армун молча поплелась к берегу. Она многое хотела
сказать, но ничего не говорить было легче.
Она стояла в воде, прижимая огненный ящичек к се-
бе, видела, как темный контур лодки медленно удалялся
от нее. Луна ушла, звезды тускло светили, и она не могла
в темноте видеть лицо Керрика. Потом лодка скрылась
во тьме. Армун повернулась и устало пошла по воде к бе-
регу.
— Ой, мы уже мертвые, мертвые,— бормотал Калалек
сквозь зубы.— Захвачены этими гигантскими мургу.
— Нечего бояться. Они не ходят ночью. Теперь вы-
сади меня на берег, а то скоро наступит рассвет. Ты по-
нял, что должен делать?
356
— Я знаю, мне было сказано.
— Я снова тебе повторю для полной уверенности. Ты
думаешь, что яд для уларуака убьет этих мургу?
— Они умрут. Они не больше уларуака. Это верная
смерть.
— Тогда сделай это, быстро, пока я буду на берегу.
Убей их, но только двоих из них, не больше. Только убе-
дись, что они действительно мертвы; это очень важно.
Двое из них должны умереть!
— Они умрут. Теперь иди, иди!
Лодка так быстро уплыла, что Керрик еще не успел
даже дойти до берега. Утренняя звезда ярко светила над
горизонтом. Забрезжил рассвет. Время пришло. Керрик
снял с себя одежду, обметки с ног. Его копье было в лод-
ке, он не был вооружен... Он дотронулся до металличе-
ского ножа, висевшего у него на шее. Нож казался просто
украшением.
Керрик расправил плечи и высоко поднял голову,
чтобы показать свое превосходство. Совершенно одино-
кий, он направился в сторону йиланского города — Ик-
халмепетса.
Нинлемейстаа халмуту эйстесеклем.
(Поговорка йилан)
Над эйстаа — только небо.
ГЛАВА 43
Громкие крики разбудили Ланефенуу и привели ее
в неописуемую ярость. Прозрачный диск в стене ее спаль-
ного помещения едва светился — должно быть, наступал
рассвет. И кто осмелился устроить такой шум в ее амбе-
седе! Это был звук внимания-к-говорящему, громкий и
настойчивый. В один миг она вскочила на ноги, разру-
шая огромные узоры на полу, и направилась к выходу из
помещения.
В центре амбеседа стояла единственная йилапа стран-
ного цвета и странной формы. Когда опа увидела Лапе-
фенуу, то крикнула ей:
— Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, выйди вперед!
Я буду разговаривать с тобой!
Дерзкая форма обращения: Ланефенуу ревела от не-
годования. Помещение осветилось солнечным светом, и
она остановилась, даже приподняла хвост от изумления.
Говорить могли только йиланы, но это был не йилан.
— Устузоу?! Здесь?!
— Я — Керрик. Огромной силы и огромного гнева.
Ланефенуу медленно шла ему навстречу, потеряв дар
речи. Это было невероятно. Устузоу! Бледпокожий, мех
посередине, мех на голове и лице, с пустыми руками,
сверкающим металлом вокруг шеи. Устузоу Керрик, ка-
ким его описывала Вайнтэ.
— Я пришел предупредить,— сказал устузоу; в его
360
обращении было оскорбление. Грудь Лапефенуу горела
от ярости.
— Предупреждение? Мне? Ты только напрашиваешься
на смерть, устузоу.— Она подалась вперед. В каждом ее
движении была угроза. Но эйстаа остановилась, когда он
своими движениями выразил уверенность-в- разрушении.
— Я несу только смерть и боль, эйстаа. Смерть уже
здесь и будет еще, если ты не выслушаешь то, что я ска-
жу тебе. Двойная смерть. Смерть двоих.
Вдруг у входа в амбесед послышалась возня, и они
оба посмотрели на взволнованную йилану, которая поя-
вилась, широко открыв рот.
— Смерть,— сказала вошедшая, с теми же самыми
выражениями силы и настойчивости, как у Керрика. Ла-
нефенуу села на хвост, онемев от шока. Она молчала, пока
йилана движениями пыталась сказать ей что-то.
— Послание от Муруспе — срочность информации.
Урукето, которым она командовала, мертв. Умер внезап-
но ночью. И другой урукето тоже мертв. Оба мертвы.
Крик боли Ланефенуу пронзил воздух.
Она, сама командовавшая урукето, посвятившая всю
жизнь этим животным; город, который гордился тем, что
в нем самые лучшие урукето... И вот... Двое из них...
Мертвы. Она, извиваясь от боли, повернулась, чтобы
посмотреть на огромное изображение урукето под по-
толком. Оба мертвы! Что сказал этот устузоу? Она мед-
ленно повернулась, глядя на это ужасное существо.
— Оба мертвы,— повторил Керрик.— Теперь мы по-
говорим, эйстаа.
Он выразил нежелание видеть посланную к ней йилану,
от высшего к низшей. Та повернулась и поспешила
уйти. Даже такое обладание властью в ее присутствии
нисколько не подействовало на Ланефенуу, не смогло вы-
вести ее из состояния горечи по бесценно утраченному.
— Кто ты? — спросила она.— Что ты хочешь?
— Я — Керрик-величайший, и я — эйстаа всех тану,
которых ты зовешь устузоу. Я принес тебе смерть. Но я
принесу тебе жизнь. Я тот, кто велел убить урукето. Те,
кому я приказываю, сделали это.
— Почему?
— Почему? Ты та, кто послал Вайнтэ уничтожить тех,
кем я управляю; преследовать их, убить и продолжать
убивать. Я скажу тебе, почему были убиты два урукето.
Один — чтобы показать тебе мою силу. Это я могу сде-
лать всегда, когда захочу. Убить чем угодно и когда угод-
361
но. Но смерть одного можно расценить как случайность.
Два убитых урукето — это не случайность. Они все мог-
ли бы умереть так же легко. Я сделал это, и теперь ты
знаешь, кто я, какими силами командую. Поэтому ты сде-
лаешь то, что я скажу тебе.
Гневный рев Ланефенуу прервал его. Она подалась
вперед, широко расставив большие пальцы и открыв рот;
ее острые зубы были наготове. Керрик не сдвинулся с
места. Вместо этого он заговорил в такой манере, в кото-
рой были оскорбление и надменность.
— Убьешь меня — и все твои урукето будут мертвы.
Это то, чего ты хочешь, эйстаа? Смерти своим урукето
и своему городу? Если ты хочешь этого, тогда быстрей
ударь меня, до того, как ты сможешь подумать и изме-
нить свое решение.
Ланефенуу дрожала от внутренних противоречий, про-
исходящих в ней самой; привыкшая за свою жизнь ко-
мандовать, распоряжаться жизнью и смертью и никому
пе подчиняться. И этот устузоу может так разговаривать
с ней! Она теряла над собой контроль. Керрик не думал
отступать или менять свой надменный тон. Малейшая
слабость с его стороны — и она сразит его. Возможно, он
переусердствовал, но выбора у него не было. Он бросил
быстрый взгляд на холм, который возвышался за ним.
Ничего.
— Я хочу тебе кое-что сказать, эйстаа,— проговорил
он. Он должен говорить, приковывать ее внимание, не
дать возможности ее страстям совершить суд над ним.—
Икхалменетс — великий город, сокровище среди всех
остальных городов йилан, приморский город Икхалменетс.
Икхалменетс — это ты, а ты — это Икхалменетс. Твоя от-
ветственность и твоя награда. Ты правишь здесь.
Он еще раз взглянул на холм. Над ним было облако.
Облако ли? Нет. Дым. Ланефенуу была готова набросить-
ся на него. Он громко закричал, чтобы предотвратить ее
приступ гнева.
— Ты — Икхалменетс, и Икхалменетс должен быть
уничтожен. Посмотри вон туда. Видишь это облако, ко-
торое вовсе не облако? Это дым. А ты знаешь, что это за
дым? Дым идет от огня, а огонь сжигает и уничтожает.
Огонь сжег Алпесак, убил всех. Ты знаешь об этом. Те-
перь я принес огонь в Икхалменетс.
Ланефенуу повернулась, посмотрела в ту сторону и в
агонии завыла. Огонь поднимался кверху, дым стелился
густыми облаками. Керрик потребовал внимания-к-гово-
362
рящему, и она одним глазом посмотрела на него, другой
глаз уставился на дым.
— Я пришел не один в твой Икхалменетс, эйстаа. Мои
силы убили твои урукето, пока я шел в амбесед. Сейчас
мои силы подступают ко мне со всех сторон, а они хо-
зяева огня, как ты знаешь. У них огонь уже наготове,
и ждут только моего сигнала. Если я его дам — Икхал-
менетс сгорит. Поэтому выбирай и побыстрей; огонь —
жадный.
Гневный крик Ланефенуу перешел в крик боли. Она
бьйГа побеждена. Обессилев и опустив руки, она села на
хвост. В первую очередь погибнет ее город и ее урукето.
Смерть этого существа не имела значения. Смерть Икхал-
менетса — лишь это имело значение.
— Чего ты хочешь? — спросила Ланефенуу. Пораже-
ние лишило ее сил.
— Я хочу того же, чего и ты, эйстаа. Продолжать свое
существование. Ты выгнала нас из Алпесака. Ты и твои
йиланы и фарги останутся там, потому что это город
йилан. Никто вам не причинит вреда. Я вижу снег на вер-
шинах гор над нами, который с каждым годом опускается
все ниже. До того, как снег доберется до вас, Икхалменетс
переедет в Алпесак и будет там в целости и сохранности
под теплым солнцем. Икхалменетс будет жить там. Но
мои устузоу тоже должны быть в безопасности. Даже сей-
час Вайнтэ выполняет твои команды, преследуя и убивая
их. Ты должна приказать ей, чтобы она вернулась, прика-
жи ей перестать убивать. Сделай это, и Икхалменетс бу-
дет жить. Нам ничего твоего не нужно. Ты сохранишь
свой город. Нас беспокоят только наши жизни. Ты должна
остановить Вайнтэ. Сделай это, и Икхалменетс, и все твои
урукето будут жить и сегодня, и завтра — всегда, как они
жили вчера и позавчера.
Очень долго Ланефенуу была неподвижна. Она мол-
чаливо сидела, пытаясь среди множества мыслей найти
правильное решение. Наконец силы вернулись к ней,
и она снова заговорила властным голосом:
— Это будет сделано. Я остановлю Вайнтэ. Для нее
никогда пе было необходимости нападать па устузоу. Она
будет отозвана. Вы уйдете. Вы останетесь на своем месте,
мы — на своем. Я не желаю больше ни говорить с тобой,
ни видеть тебя снова. Я хочу, чтобы ваше яйцо никогда не
раскрывалось и вы бы никогда не появлялись.
Керрик согласился с ней.
— Есть лишь один путь, чтобы остановить Вайнтэ.
363
Ты знаешь ее, и я знаю. Она способна не выполнить твое-
го приказа и не прекратить свои действия. Она способна
па это, не так ли?
— Да,— хмуро сказала Ланефенуу.
— Тогда ты должна пойти к ней, найти и приказать
вернуться. Тогда она вынуждена будет прекратить пре-
следование устузоу; ведь ее йиланы — это твои йиланы,
ее фарги — это твои фарги. Вот что надо сделать.
Глаза Ланефенуу горели ненавистью, но она держала
себя в руках.
— Я сделаю это.
— Хорошо.— Керрик дотронулся до кольца на шее и
до ножа, висевшего на нем. Он сорвал нож с кольца и
протянул его Ланефенуу. Она не пожелала его взять.
Тогда Керрик бросил его в пыльный песок к ее ногам.—
Передай это Вайнтэ. Она знает его, она знает, что это
значит. Она знает, что я — тот, кто сделал эту вещь, и за-
чем я ее сделал. Она поймет, что у тебя не было другого
выбора, другого решения.
— Меня не интересует, какие чувства будет испыты-
вать Вайнтэ, что она знает.
— Конечно, эйстаа,— Керрик говорил медленно, сдер-
живая свой гнев.— Но я хочу, чтобы она знала, что это
я, Керрик, остановил ее. Я хочу, чтобы она поняла, что
это я сделал.
С этими словами Керрик повернулся и ушел. Он вышел
из амбеседа и прошел мимо остолбеневших фарги, стояв-
ших тут же толпами. Они в страхе шарахнулись от него,
потому что видели издали их разговор с эйстаа. Они не
знали, что происходило, но все это было ужасно, за пре-
делами понимания. Два урукето были мертвы, а этот
устузоу-йилан нес с собой смерть.
Керрик прошел через весь Икхалменетс к берегу и по-
вернулся к йиланам и фарги.
— От имени вашей эйстаа я приказываю вам. Всем
вам. Она приказывает вам посетить ее в амбеседе. Идите.
Неспособные на ложь, они восприняли то, что он го-
ворил, за правду и поспешили в амбесед.
Оставшись один, Керрик спрыгнул на песок и вышел
из города.
ГЛАВА 44
— Ты посылала за мной? — сказала Энге.— Мне пере-
дали: срочная информация.
— Любой приказ, который я издаю, срочный, а твои
ленивые создания этого не понимают. Если я не подчер-
киваю важности информации, тогда передающая ее начнет
обсуждать честность своих действий.
— В этом есть правда, ведь Угуненапса говорила...
— Тихо! — прорычала Амбаласи, ее грудь наполни-
лась гневом. Ее помощница Сетессей в панике убежала.
Энге только склонилась перед вспышкой гнева старой
ученой. Она не просто молчала, а всем своим видом вы*
ражала извинения и покорность.
— Небольшое улучшение. От тебя, ио крайней мере,
я ожидала некоторого внимания и немного вежливости.
Теперь посмотри сюда, на этот великолепный вид.
Амбаласи указала на Сорогетсо, которая покоилась
в тени,— прекрасный вид только для Амбаласи, потому
что та дрожала от страха и свернулась в комок, закрыла
глаза и ждала своей смерти.
— Это не для тебя, глупое создание. Мой гнев обра-
щен к другим.
Амбаласи сказала это, с трудом сдерживая свои эмо-
ции, потом заговорила на Сорогетсо:
— Внимание, дружба и помощь.— Она погладила зе-
леный гребень Ичикчее. Наконец та испуганно открыла
глаза.
365
— Очень хорошо. Видишь, здесь Энге, которая при-
шла, чтобы побыть с тобой. Тихо, никакой боли не будет.
Амбаласи осторожно убрала нефмакел, который за-
крывал рану на ноге Ичикчее и защищал ее от инфек-
ции. Сорогетсо дрожала, но не протестовала.
— Посмотри,— приказала Амбаласи.— Смотри в изум-
лении.
Энге наклонилась, чтобы посмотреть на собранное
складками мясо на культе, где кожа была завернута над
обнаженной костью. В самом центре был желтоватый
отросток. Ей это ни о чем не говорило, но она ничего «не
сказала и тем самым вновь вызвала гнев Амбаласи. ! *
— Хорошо заживает,— наконец сказала Энге.—
Амбаласи — хозяйка целительской науки. Ампутация
не только залечивает, но там, в середине, что-то еще
появляется. Может ли это не быть предметом восхи-
щения?
— Конечно, может, но из-за твоего невежества я не
могу ожидать от тебя, чтобы ты по достоинству это оце-
нила. Оттуда растет новая ступня, желтая ступня у зе-
леной Сорогетсо, которая на целую голову ниже нас.
Неужели ты не понимаешь, какое важное значение это
имеет? Неужели это не доходит до твоих мозгов, которые
спят внутри твоего черепа?
Энге снесла это оскорбление — с Амбаласи надо было
всегда вести себя мудро.
— Важность-не-понята. Допущено невежество.
— Необходимо сконцентрировать внимание. Прежние
теории не в счет. Забудь малейшее упоминание о текто-
нических слоях и передвижениях континентов. Этот пе-
риод очень длительный. Я усомнилась в этом, когда от-
крыла, что мы можем общаться с Сорогетсо, даже на
этом примитивном уровне. Нас разделяют не десятки мил-
лионов лет, даже миллион лет — слишком большой срок.
У нас могут быть какие-то незначительные различия, но
генетически мы — одно и тоже. Иначе эта нога не вы-
росла бы. Тайна остается тайной. Кто такие Сорогетсо
и как они попали сюда?
Энге не пыталась ответить, зная, что проницательные
глаза ученой видят ее насквозь.
— Меня это беспокоит. Я нашла много свидетельств
неудавшихся экспериментов, до этого большей частью
проводимых на море, а не на земле. Ты должна понять,
что не все ученые такие же, как я. В этом мире есть
искаженные мозги, так же как и искаженные тела.
366
Энге стало ужасно от этой мысли:
— Такого не может быть.
— Почему нет? — спросила Амбаласи, водворяя неф-
макел на место.— Почему нет! — Она отвернулась от Со-
рогетсо, задыхаясь от гнева.— Всегда будут невежды.
Я видела результаты опытов — ты бы ужаснулась, если
бы взглянула на них. Помни, что все, что ты видишь во-
круг,— то успешные результаты опытов. Мы нашли Ам-
баласокей довольно легко, другие тоже могли приходить
сюда до нас. Записи и знания не сохранились. У нас,
йилан, один недостаток — мы не знаем временных раз-
личий. Мы знаем, что завтрашнее завтра будет таким же,
как и вчерашнее вчера, поэтому и не считаем нужным
записывать происходящие во времени события.
— Значит, ты думаешь, что Сорогетсо — это резуль-
таты неудавшегося опыта?
— Или наоборот — удавшегося; или опыта, которого
вообще не было. Верно то, что йиланы имеют гены
йилан.
— Даже если улучшить их, чтобы победить какое-
либо заболевание?
— Молчи! Ты говоришь слишком много, а знаешь
слишком мало. Болезнь — это результат изменения дру-
гих организмов. Мы — это мы, какими были, начиная
с яйца времени. Обсуждение закончено.
— Тогда я его снова начну,— сказала Энге твердо.—
Нынешние утверждения отрицают утверждения прош-
лые. Ты помогла нам прийти сюда, потому что ты хотела
изучить отношение нашей философии к физиологическим
изменениям в нашем теле. Разве этого нет в природе
эксперимента с йиланами?
Амбаласи открыла рот, чтобы что-то сказать, но про-
молчала. Она долго стояла неподвижно, о чем-то думая.
Наконец, заговорив, она своими движениями выразила
уважение.
— Да, Энге, ты, конечно, права. Я должна это обду-
мать. Пойдем поедим, потому что над этим вопросом надо
серьезно подумать. В настоящее время я не готова отве-
тить на него.
Амбаласи посмотрела вокруг, но ее помощница ушла.
Она выразила недовольство этим отсутствием.
— Она должна принести мясо. Она же прекрасно
знает, что я предпочитаю есть в это время дня.
— Удовольствие-в-обслуживании, Амбаласи. Я при-
несу тебе.
367
— Я сделаю это сама. Голод не позволяет ждать.
Энге пошла с ней через растущий город, мимо группы
йилан, увлеченных беседой.
— Как никогда раньше мы можем искать правду
Угуненапсы, не боясь никого.
— Твои бесценные создания должны бояться меня.
Здесь следует больше делать, а не думать. Неужели твои
Дочери не понимают, что без фарги в городе они должны
выполнять любую грязную работу сами?
— Мы выполняем работу Угуненапсы.
— Угуненанса не положит вам еду в рот.
— А я думаю иначе,— сказала Энге с некоторой гор-
достью.— Она привела тебя к нам, потому что сила ее
мыслей была в наших телах, и это привлекло твой инте-
рес, привело нас сюда. А после ты увидишь результаты!
Амбаласи долго не посещала место, где готовили еду.
Как только они обнаружили гигантского угря в реке, их
пища, хоть и однообразная, была гарантирована. Амбала-
си также больше пе слышала в последнее время жалоб от
Дочерей, что очень трудно добывать еду для всех. Теперь
она увидела почему.
Одна из Дочерей — это была Омал — удобно располо-
жилась в тени и отдыхала, а трое Сорогетсо трудились.
— Они быстро выучились,— сказала Энге,— и они
благодарны за пищу, которую мы им даем.
— Я не совсем это одобряю,— сказала Амбаласи и
взяла кусок угря па свежем листе, который ей протяну-
ла Сорогетсо. Опа потупила взгляд, торопясь приготовить
другой кусок для Энге.
— Недостаток понимания,— знаками показала Энге,
потом взяла мясо.
Амбаласи откусила от угря.
— Прерывание научного исследования. Твои Дочери
не могут ничего сделать правильно.— Она съела мясо,
с раздражением бросила лист, потом указала в сторону
берега реки.— Эти псевдофарги должны вернуться в свои
естественные места обитания. Твои ленивые сестры дол-
жны сами работать. Вы всему мешаете. Разве ты забыла,
что когда мы нашли Сорогетсо, то они жили не так, как
мы, а со своими самцами, не запертыми в ханале? Я дол-
жна узнать, как это случилось, и все записать. Я должна
изучать и записывать все подробности их ежедневного
существования. Мне нужно изучать их в естественной
среде, не здесь, готовящих угрей для ненасытных желуд-
ков. Ты видела плавающее в воде дерево, которое служи-
368
ло им защитой от неприятеля? Они, как и устузоу, исполь-
зуют неживые материалы. В этом они не похожи на нас.
И вмешательство в их образ жизни надо прекратить. Вер-
ни назад Сорогетсо.
— Это будет нелегко...
— Нет ничего проще. Прикажи своим Дочерям со-
браться здесь. Я поговорю с ними, дам указания.
Энге задумалась над тем, что могло быть сделано,
потом согласилась. Время для конфронтации наступило.
Она знала, что это должно было произойти, потому что
взгляды Амбаласи и ее Дочерей были разными, как день
и ночь.
— Внимание,— она показала знаками ближайшей
к ней йилане.— Очень важно. Всем собраться в амбе-
седе, немедленно.
Йиланы шли туда молча. Хотя в этом городе не было
эйстаа, амбесед был выращен, потому что он был центром
всех городов йилан. Со всех сторон спешили Дочери, под-
чиняясь команде,— они еще помнили о прежних прика-
заниях. Все были напуганы. Они пропустили вперед
Энге и Амбаласи. Бок о бок они прошли к тому месту,
где должна была сидеть эйстаа. Энге повернулась к ним,
попросила тишины и начала говорить:
— Сестры мои. Амбаласи, которой мы восхищаемся,
которая привела пас сюда, которая дала нам свободу и
наши жизни, которую мы уважаем больше всех других,
желает обратиться к вам по очень важному вопросу.
Амбаласи встала на самое высокое место, посмотрела
на притихших йилан, потом тихо и бесстрастно загово-
рила:
— Вы умные создания, я пе могу этого отрицать. Вы
все. Вы изучали и поняли мысли Угуненапсы, у вас есть
ум, чтобы эти мысли использовать в вашей собственной
жизни. Но, когда вы делаете это, вы нарушаете цепь, ко-
торая связывает фарги с йиланами и с эйстаа. В этот мир
вы принесли новый образ жизни, новое общество. Вы дол-
жны посвящать большую часть времени распространению
того, какое влияние оказывает учение Угуненапсы на ва-
шу жизнь.
Одобрительный шум прошел по рядам Дочерей. Вни-
мание несколько рассеялось. Амбаласи это не поправи-
лось, ее тело сковал гнев, в голосе послышалась команда.
— Часть вашего времени — и не больше! Вы отказа-
лись от эйстаа и ее приказаний, что является причиной
роста и жизни города. Вот поэтому, чтобы жить, сохра-
13 Г. Гаррисон
369
нить жизнь, которую вы спасли от ярости эйстаа, вы
должны найти путь, чтобы это новое общество привести
в порядок, изучая более тщательно труды Угуненапсы.
Но только часть времени, как я уже сказала. Остальное
время вы будете работать, чтобы жил и рос этот город.
Если никто из вас не знает, как выращивать город, я буду
говорить вам, а вы будете выполнять мои приказания.
Обсуждений не нужно, только беспрекословное подчи-
нение. ,
Послышались крики жалоб, и Энге выступила вперед^
чтобы выступить от лица всех собравшихся.
— Это невозможно. Ты станешь нашей эйстаа, от ко-
торой мы отказались.
— Ты права. Я буду ожидающей эйстаа. Я буду ждать,
когда вы придумаете наиболее приемлемый способ управ-
ления вашим городом. Как только это случится, я остав-
лю положение эйстаа, которое я не приветствую. Меня
больше всего волнует город, я хочу сохранить его. Если
вы отвергнете мое предложение, я отвергну вас. Если я
устранюсь, то город умрет. Не будет моих знаний по при-
готовлению пищи — и вы будете голодать; лишу вас ме-
дицинских знаний — вы умрете от болезней. Лишу вас
самой себя и урукето и оставлю ждать вашей смерти. Но
вы из тех, кто отрицает смерть и принимает жизнь. При-
мите меня, и вы будете жить. Поэтому вам ничего не
остается, как согласиться на мое щедрое предложение.
Сказав это, Амбаласи повернулась и сорвала водяной
фрукт, потому что в горле у нее пересохло. Все молчали.
Наконец Фар поднялась на возвышение.
— Амбаласи говорит только правду,— сказала она.
Ее глаза были большими и влажными, как у фарги.— Но
внутри ее правды есть другая правда. Никто не сомневает-
ся в том, что сила мыслей Угуненапсы привела нас сюда,
в это место. Чтобы найти простых Сорогетсо, которые нас
ждали здесь. Они научатся выполнять любую работу, что-
бы мы остались свободными и продолжали наше изуче-
ние правды...
— Нет! — прервала Амбаласи, взбираясь на возвы-
шение.— Это невозможно. Сорогетсо, все до одного, вер-
нутся в свои прежние места обитания, и им будет запре-
щено входить в этот город. Вы только можете принять
или отклонить мое предложение. Живите или умирайте.
Фар встала перед старой ученой — юность перед воз-
растом, спокойствие перед яростью.
— Тогда мы отвергаем тебя, сильная Амбаласи, при-
370
нимаем смерть, потому что это единственный способ на-
шего существования. Мы уйдем вместе с Сорогетсо, если
уйдут они; будем жить, как они. У них есть пища, и они
поделятся ею. Если кто-то из нас умрет, то мысли Угу-
неиапсы все равно будут жить.
— Невозможно. Нельзя тревожить Сорогетсо.
— Как ты можешь нам помешать? Убьешь нас?
— Да,— сказала Амбаласи без колебаний.— У меня
есть хесотсан. Я убью кого угодно, всех вас, кто посмеет
вмешаться в естественное существование Сорогетсо. Вы и
так уже нанесли большой вред.
— Фар — моя сестра, Амбаласи — наш вождь,— ска-
зала Энге, вставая между ними.— Моя настоятельная
просьба к вам — не говорить слов, о которых вы потом
будете жалеть. Слушайте меня. Есть выход. Если есть
хоть какая-то правда в учении Угуненапсы, то это мож-
но проверить на практике. Мы верим в конечную смерть
как для других, так и для себя. Поэтому мы должны
поступать так, как говорит мудрая Амбаласи: беспреко-
словно подчиняться ей, как ожидающей-эйстаа, пока мы
не найдем более удачного решения этой проблемы, из-за
которой у нас конфликт.
— Говори за себя,— сказала Фар.— Говори от лица
тех, кто слушает, если они хотят этого. Но ты не можешь
говорить за всех нас, говорить за тех, кто верит в духа
жизни. Когда мы размышляли о духе жизни, мы ощу-
щали прилив энергии. Ты не сможешь этого отнять с по-
мощью грязного труда. Нас не заставить силой.
— Вас просто не будут кормить,— сказала Амбаласи
практично.
— Хватит! — приказала Энге громовым голосом. Все
сразу замолчали, потому что никогда не слышали, чтобы
она так говорила.— Мы не будем сейчас ничего обсуж-
дать. Мы будем выполнять указания Амбаласи, пока са-
ми ничего лучшего не придумаем.— Она резко поверну-
лась к Фар, и та даже отшатнулась.— Я призываю тебя
замолчать. Ты считаешь, что лучше умереть, чем жить.
Я не хочу этого, но я понимаю чувства эйстаа, которая
хочет смерти одного, чтобы остальные остались в живых.
Я понимаю это.
Послышались крики боли Дочерей, стоны отчаяния.
Фар закрыла свои огромные глаза, дрожь прошла по ее
телу. Она начала говорить, но Энге прервала ее. Когда
Энге вновь заговорила, весь гнев улетучился.
— Сестры мои, которые мне дороже жизни. Я бы
13*
371
О удовольствием умерла, если бы моя смерть понадоби-
лась, чтобы выжили другие. Давайте служить Угуненапсе,
служа Амбаласи. Давайте в немом молчании покинем
это место, и каждая из нас хорошенько подумает над тем,
что произошло. Потом мы все вместе обсудим наши проб-
лемы и выработаем решение, которое устраивало бы всех.
А теперь пойдем.
Дочери пошли. Им действительно надо было подумать.
Когда Энге и Амбаласи остались одни, старая ученая
сказала, превозмогая усталость:
— Этого достаточно для данного момента, но только
для данного. Тебя ждет множество неприятностей, мой
друг. Обрати внимание на Фар. Она баламутит всех, делит
на группы и ведет за собой, создавая раскол в твоих
рядах.
— Я знаю и сожалею об этом. Была уже одна, кото-
рая толковала учение Угуненапсы, как и Фар. Она умер-
ла, когда в конце концов поняла неправильность своих
мыслей. И многие Дочери умерли из-за нее. Пусть этого
никогда больше не случится.
— Это уже случилось. Я боюсь за будущее этого
города.
ГЛАВА 45
Первые весенние дожди принесли нежеланные изме-
нения в долину, где жили саску. То, что когда-то было
тоненькими веточками, свешивающимися вниз с обрыва,
теперь стало пышной растительностью, спускавшейся с
каждым днем ниже и ниже к самой долине. Их нельзя
было сжечь — все попытки сделать это были напрасны-
ми; нельзя подойти ближе из-за ядовитых шипов. А те-
перь на их ветвях созревали ядовитые зеленые плоды.
— Когда такой плод упадет, что будет? Какую раз-
рушительную силу мургу спрятали внутри? — сказал
Херилак, глядя вверх на пышную растительность.
— То, что и должно быть,— сказал Санонэ уставшим
голосом, какого Херилак никогда не слышал от него: ска-
зывались его годы. Мандукто и саммадар ушли подаль-
ше от остальных, как всегда делали это, желая найти от-
веты на вопросы, которые все еще оставались неразрешен-
ными. Лицо Санонэ искривилось от отвращения, когда он
посмотрел на зеленые растения, которые свисали сверху,
окутывая кольцами стены долины.— Может произойти
что-то ужасное. Кажется, они все время меняются. Или,
может, они содержат только семена, чтобы размножаться.
Это будет еще хуже.
— Вчера в реке еще было немного воды. Сегодня она
совершенно высохла.
— Сейчас весна, всего должно быть много.
373
— Я хочу посмотреть, что они делали с нашей водой.
Мы должны знать. Я возьму двух охотников.
— Один из моих молодых мандукто тоже пойдет с то-
бой. Завернитесь получше в одежду, обмотайте как сле-
дует ноги.
— Я знаю.— Голос Херилака был угрюмым. Еще один
ребенок умер. Шины проникают через песок, если их
немного потревожить, а увидеть их почти невозможно.
Надо загнать в загон мастодонов. Они едят все подряд.
Чем все это может кончиться?
— Это может кончиться чем угодно,— сказал Санонэ
глухим голосом. Он повернулся и ушел.
Херилак провел свой небольшой отряд мимо охраны
и через барьеры, которые окружали долину. Им было жар-
ко в этой одежде, но необходимо было защищаться. Мур-
гу держались на расстоянии и всегда отступали, когда па
них нападали.
Они шли вдоль берега высохшей реки. Вдруг впереди
послышался шорох. Херилак направил в ту сторону смер-
тельную стрелу, но ничего не было видно, только шле-
панье удаляющихся лап. Еще несколько поворотов в до-
лине — и они добрались до барьера.
Он тянулся от стены к стене — густая масса ядови-
тых растений, увитая цветами,— вертикальные джунгли.
Из небольшой плотины сочилась вода и собиралась в не-
большую лужицу у основания этого живого барьера.
— Мы можем их срезать, сжечь,— сказал Саротил. Хе-
рилак покачал головой, его лицо потемнело от гнева, не-
нависти и отчаяния.
— Если их срезать, они снова вырастут. Они не го-
рят. Если мы подойдем ближе, нас поджидают ядовитые
шипы. Пошли, я хочу посмотреть место, откуда посту-
пает вода.
Когда они выбрались из высохшего русла реки, над их
головами просвистели стрелы. Но мургу не было видно.
Мандукто указал на куст, ветви которого качались; длин-
ные его корни спускались по склону.
— Мы прыгнем на тропу, если наступим на эти кор-
ни. Они все время выращивают здесь эти растения. Их
становится все больше и больше.
Они прошли мимо куста и поднялись вдоль высокого
берега, когда живая плотина оказалась внизу. Здесь было
сделано маленькое озеро. Река текла по новому руслу
в противоположную сторону от долины.
374
Это было очень хорошо, что еще оставалось немного
чистой воды.
Когда они спустились в долину, Херилак увидел Са-
нонэ, ожидавшего их в условленном месте, и доложил ему
о виденном.
— Мы даже мельком не видели мургу, но зато опре-
делили, на каком расстоянии от нас они находятся.
— Плотина может прорваться...
— Почему? Она снова будет выращена. Мургу знают,
как победить нас. Не в борьбе, а медленным распростра-
нением этих ядовитых растений. В конце концов они
одержат победу. Мы не сможем их остановить,
Херилак опустился на землю, чувствуя поражение,
чувствуя себя таким же уставшим и старым, как ман-
дукто.
— Они победят, Санонэ, они победят.
— Ты никогда так не говорил, сильный Херилак. До
этого ты вел нас, ты одержал победу.
— Теперь все кончено.
— Мы пересечем пустыню и пойдем на запад.
— Они будут нас преследовать.
Санонэ посмотрел на ссутулившегося большого охот-
ника и почувствовал его отчаяние, разделив его незави-
симо от себя. Неужели это была воля Кадаира? Неужели
они пошли по следу мастодона только для того, чтобы
в конце пути встретить свою смерть? Он не мог в это по-
верить. Тогда во что же он должен верить?
Его размышления прервали взволнованные крики, и он
повернулся, чтобы посмотреть, что произошло. К нему
бежали охотники. Они что-то кричали и показывали. Хе-
рилак сжал в руке смертельную стрелу и поднялся па
ноги. Был такой звук, походивший на всплеск воды. Это
вода устремилась в сухое русло реки — желтая от гря-
зи,— быстро наполняя его.
— Плотину прорвало,— сказал Херилак.— Все в по-
рядке?
Санонэ посмотрел на грязную воду, которая разлива-
лась по долине. Человеческих тел он нигде не увидел,
только поломанные ветки кустарника.
— Река входит в свои прежние берега. Посмотрите,
уровень уже снизился. Такое было всегда.
— Это пока они не вырастят новую плотину. Сейчас
это ничего не означает.
Даже это приятное зрелище не улучшило настроения
Херилака. Он потерял всякую надежду, готов был рас-
375
прощаться с жизнью. Он даже не поднял головы, когда
другие начали кричать; только взглянул исподлобья,
когда Санонэ опустил ему на плечо свою руку.
— Что-то случилось! — закричал мандукто, впервые
за все время в его голосе прозвучала надежда.— Расте-
ния, посмотри на растения! Кадаир не забыл про нас, мы
все еще идем по его тропе!
Высоко над ними оторвалась масса зеленой расти-
тельности и упала с обрыва в долину. Поднялась пыль,
и, когда она улеглась, они увидели, что толстые ство-
ла, на которых держались эти растения, были серыми
и раздробленными. Они заметили, что зеленые восковые
листья свернулись и утратили свой блеск. На некотором
расстоянии упал еще один куст.
— Там что-то происходит, но что — мы не знаем,—
сказал Херилак, освобождаясь от своего трагического со-
стояния, благодаря невероятным событиям.— Я должен
пойти и посмотреть.
Он бежал по долине, держа наготове смертельную стре-
лу. На другом берегу реки, скалистом и обрывистом, оп
увидел мургу. Саммадар нацелил на них оружие. Мургу
становилось все больше, ио в руках у них не было ору-
жия. Они стояли неподвижно, широко раскрыв глаза.
Херилак опустил стрелу. Ему надо было разобраться
в происходящем.
Мургу посмотрели на него, он следил за ними. Было
тихо. Их разделяла река. Херилак ненавидел их и знал,
что их глаза излучают точно такую же ненависть. Тогда
что же случилось? Почему они открыли плотину, пору-
били растения?
Самая большая, которая стояла ближе к нему, повер-
нулась и судорожно начала двигать конечностями, потом
появилась другая и передала ей какой-то предмет. Пер-
вая взяла его обеими руками, посмотрела на него, потом
перевела взгляд на Херилака. Она открыла рот, как буд-
то у нее был спазм, потом бросила эту вещь в долину.
Херилак проследил, куда она упала.
Когда он снова посмотрел туда, где были мургу, они
уже ушли. Херилак подождал некоторое время, но они не
возвращались. Только тогда он спустился с барьера и по-
дошел к вещице, которую они бросили. Он услышал тяже-
лое дыхание — это Санонэ поднимался к нему.
— Я видел... все,— сказал он.— Они стояли и смотре-
ли на тебя и ничего не делали больше. Только бросили
вот этот предмет, а потом ушли. Что это?
376
Предмет чем-то напоминал дыню: сероватый и глад-
кий. Херилак толкнул его ногой.
— Он может быть ядовитым,— предупредил Санонэ.—
Будь осторожен.
— Это может быть все что угодно.— Херилак опу-
стился на колени и надавил на него большим пальцем.—
У нас только один способ узнать, что это такое.
Он отложил в сторону смертельную стрелу и вытащил
свой каменный нож, провел по его лезвию пальцем, что-
бы узнать, насколько он острый. Санонэ тревожно вздох-
нул и подался назад, когда Херилак нагнулся и вонзил
в этот предмет свой нож.
Кожица этого плода оказалась очень твердой, Хери-
лак начал пилить ее. Вдруг плод раскололся. Из него
вылилась оранжевая жидкость. Внутри был какой-то тем-
ный предмет. Херилак кончиком своего ножа поддел его.
Санонэ теперь стоял рядом с ним.
Внутри был спрятан нож Керрика, нож из голубого
камня, который он всегда носил с собой.
— Это Керрика,— сказал Санонэ.— Оп мертв. Они
убили его, а это срезали и подбросили нам, как сообще-
ние о Том, что он убит.
Херилак взял этот нож, поднял его над головой так,
что он засверкал на солнце.
— Ты прав — это сообщение. Но сообщение о том,
что Керрик жив! Это сделал он сам. Я не знаю как, по
это сделал он. Он не погиб на севере, он жив! И он по-
бедил мургу.
Он вытянул руку вперед, показывая на долину:
— Это все сделал он. Он победил их. Они сломали
плотину и, уничтожив свои растения, ушли. Мы можем
остаться здесь. Долина теперь снова паша.
Он высоко поднял нож к самому солнцу, поворачивая
его все время так, чтобы он сверкал на солнце, и громко
прокричал:
— Победили! Мы победили!! Мы победили!!!
— Ты все потеряла, Вайнтэ,— сказала Ланефенуу,
один глаз которой смотрел на фигуру рядом с ней, а дру-
гой — на мерзкого устузоу, который стоял па другом бе-
регу реки, уставившись па нее. Потом она дала знак
Акотолп подойти к ней.
— Все уничтожили?
Ученая показала знаками, что все завершено.
— Вирус обезврежен. Он теперь не представляет
377
опасности для растений и животных. Но вирус остался в
земле, поэтому он будет убивать любое семя.
Вайнтэ, бесцеремонно оттолкнув Акотолп, подошла
поближе к эйстаа, чтобы опровергнуть ее последнее слово.
— Мы не можем ничего терять. Устузоу должны быть
уничтожены.— Эмоции в ней бушевали. Она посмотрела
в лицо Ланефенуу.— Борьба не должна прекращаться. Ты
не можешь помешать этому.
Ее эмоции были настолько сильны, что Акотолп не
выдержала и с громким криком бросилась прочь; осталь-
ные йиланы подняли оружие, опасаясь за жизнь Лане-
феиуу. Эйстаа махнула им, чтобы они вернулись на свои
места; потом повернулась к Вайнтэ, в отвращении изги-
бая конечности.
— Устузоу Керрик знает тебя слишком хорошо, Вайн-
тэ. Он предупредил, что ты не будешь слушаться меня,
будешь игнорировать мои приказы, если я не исполню их
сама. Он прав. Ты не подчиняешься мне, ты — которая
клялась быть моей фарги всю жизнь.
— Ты не должна этого делать.
— Уже сделала! — проревела Ланефенуу; ее терпение
лопнуло.— Ты будешь подчиняться мне? Мой последний
приказ: ты должна умереть — это приказ, который ты обя-
зана выполнить. Умри!
Вайнтэ повернулась и пошла прочь. Ланефенуу на
расстоянии одного шага шла за ней; ее гребень дрожал
от ярости.
— Что это? Ты не умираешь? Ты, которая ненавидела
их, стала одной из них. Ты — Дочь Разрушения. Ты при-
соединилась к тем, кого так ненавидела. Я должна тебя
убить. Внимание ко всем присутствующим!
Йиланы, которые собрались уходить, повернулись и
направили на Вайнтэ оружие. Та быстро повернулась ли-
цом к Ланефенуу, встав к остальным спиной, и нежно за-
говорила, используя минимум движений:
— Великая Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, та, что
правит! Вайнтэ, которая служит тебе, склоняется перед
тобой. Я всегда выполняла твои указания.
— Ты не выполнила приказа умереть! Дочь Смерти,—
прошипела Ланефенуу.
— Я бы выполнила, но не могу. Я живу, чтобы слу-
жить тебе.
— Сомневаюсь в этом. Я прикажу тебя убить.
— Не делай этого,— в ответе слышалась холодная
угроза.— Здесь есть йиланы, забывшие Икхалменетс, ко-
378
торые служили мне верой и правдой и которые до сих
пор видят во мне эйстаа. Давай не будем испытывать их
терпения — это может быть очень опасно.
Ланефенуу от гнева готова была взорваться. Она
смотрела на это создание, стоящее перед ней и угрожав-
шее ей, поглядывая одновременно на йилан, стоявших
ниже. Она вспомнила про угрозу, которая нависла над
Икхалменетсом и которая привела ее сюда. Наконец Ла-
нефенуу тихо заговорила:
— Ты будешь жить. Мы вернемся в Икхалменетс, и
ты тоже пойдешь с нами. Но я тебе больше не доверяю.
Война против устузоу должна закончиться. Я не желаю
видеть тебя в своем городе. Ты навсегда исчезнешь из
Гендаси, из Алпесака — с моих глаз. Если бы я могла
бросить тебя в море, я бы сделала это. Ты останешься
одна, на беретах Энтобана, подальше от города йилан.
Ты будешь подобна фарги. Вот что я сделаю, и это твоя
судьба. Ты хочешь что-нибудь сказать?
Вайнтэ не осмелилась высказать, что она чувствовала
в этот момент, иначе одна из них должна была бы уме-
реть. Она не хотела испытывать судьбу. Вайнтэ с трудом
контролировала свои движения; ее мускулы дрожали,
когда она попыталась с помощью жестов показать, что она
поняла указания эйстаа.
— Хорошо. Мы покидаем это место, где живут усту-
зоу, и я считаю дни, когда наконец я увижу тебя в по-
следний раз.
Они сели верхом на уруктопов и двинулись в путь.
Когда пыль улеглась, их уже не было видно. Все ушли.
— Прошлой ночью я видела сон,— сказала Армун.—
Все происходило словно на самом деле. Я видела яркие
краски листьев и неба, даже чувствовала запах дыма от
костра.
Она стояла на носу иккергака, прищурив глаза от
яркого света заходящего солнца. Керрик стоял сзади. Он
обнял ее, чтобы она согрелась и чтобы она испытывала
удовольствие от его близости. Она повернулась, чтобы
посмотреть в его обветренное лицо.
— Шаман всегда слушал, когда ему рассказывали о
снах,— сказала она.— Потом он объяснял их значение.
— Старый Фракен — дурак. Паникер.
— Ты считаешь мой сон неправдой?..— в ее голосе
было разочарование. Керрик погладил ее волосы:
— Сон может быть правдой. А что это был за сон?
— Мы вернулись к озеру. Там был Арнхвит, и он ел
379
мясо, которое я приготовила. Девочка по имени Даррас
тоже была там, только она стала взрослее той, которую
я видела в последний раз.
— Она уже стала старше. А Харл и Ортнар были в
твоем сне? Неужели твой сон скажет мне, что они
умерли?
— Ортнар был в нем. Он тоже сидел и ел, его боль-
шая рука беспомощно висела. Но Харла там не было.
Неужели сон говорит, что он умер?
Керрик услышал страх в ее голосе и быстро ответил:
— Да, это вещий сон. Ты говоришь, что видела, ка-
кого цвета небо? Наверное, в твоем сне это был день?
Харл, скорее всего, был в тот день на охоте.
— Конечно,— она громко засмеялась; настроение ее
сразу поднялось.— Но, скорее всего, это был все-таки про-
сто сон, потому что я все время думаю об этом.
— Это так и есть на самом деле. Ты можешь видеть,
что происходит вдали от нас: видеть озеро, куда мы идем
и где нас ждут. Ждут те, кто был в безопасности.
— Я хочу быть там.
— Иккергак идет хорошо, весенние бури закончились.
Скоро мы будем там.
— Тогда я счастлива. Я не хочу, чтобы другой ребе-
нок родился у меня па холодном севере.
Она говорила тихо, счастливая и уверенная в себе.
Керрик от удовольствия громко смеялся, разделяя ее мыс-
ли и чувства и прижимая ее к себе. Никогда больше они
не должны расставаться. Он гладил ее длинные волосы и
испытывал умиротворение с того самого утра в Икхалме-
нетсе, когда он пришел к эйстаа и вынудил ее прекратить
нападения на саммады.
Это простое усилие разогнало все страхи, которые вла-
дели им так долго и омрачали его мысли. Они собирались
идти к озеру, к своему саммаду. Теперь они снова будут
все вместе.
Иккергак переваливался с волны на волну, поскрипы-
вал, а его нос рассекал воду. Вдруг с кормы послышался
смех, где рядом с Калалеком, у руля, сидели остальные
парамутаны. Для них это было приятное, легкое путе-
шествие. Они снова засмеялись. Впереди красное заре-
во заката — признак хорошей погоды. Кучка облаков,
плывших высоко в небе, окрасилась в розовый цвет ухо-
дящим солнцем. Вокруг были мир и покой.
Далеко к югу, в мире, который они оставили, стояла
Вайнтэ: теплая вода плескалась вокруг нее. Она смотре-
380
ла вслед урукето, который исчезал в красно-бордовом за-
кате. Ее руки были скручены между собой, большие паль-
цы согнуты до боли, рот застыл в крике ненависти. Она
была одинока. Никто не слышал того, что она кричала,
никто не шел ей на помощь, чтобы разделить с ней ее
участь. Она была одна.
Может быть, так было лучше. Она была еще сильна в
своей ненависти. Это было для нее все что нужно. Будет
завтра... и послезавтра... Дни убегали в будущее, словно
камни сыпались на берег. Этих дней вполне было доста-
точно, чтобы она сделала то, что должна была сделать.
Она повернулась, вышла из воды на гладкий песок, на
котором не было видно никаких следов. Стена джунглей
была непроницаемой. Она повернулась и пошла вдоль
берега, оставляя следы своей тяжелой поступи на песке.
Она шла медленно и уверенно в надвигающиеся сумерки.
йиланийский язык
Медленное и длительное — в миллионы лет — разви-
тие создало язык богатый и сложный. Сложный настоль-
ко, что некоторые так никогда и не осваивают его и не
становятся йилани. Такое культурное неравенство делит
расу на две подгруппы, одна из которых отделена от
жизни в городах и остается на первобытном уровне. По-
томства она не оставляет, потому что не способна за-
щищать своих вялых самцов от хищников.
Йиланийский язык неразрывно связан с жестами, не-
сущими в среднем одну четвертую смысла. Эти жесты
мы обозначаем соответствующими опознавательными зна-
ками, стилизовано показывающими положение тела или
телодвижение. На самом же деле жесты редко бывают
теми же самыми, поскольку имеют слишком много воз-
можных комбинаций, примерно 125 0000 000 000.
Попытка записать знаками йиланийский язык вызывает
огромные сложности. Рассмотрим первым делом опозна-
вательные знаки, стилизовано изображающие положение
тела. Вот их неполный список с расшифровкой позы, со-
ответствующей символу:
♦ сгорбиться
ссутулиться
лечь
а вставать
Ч подниматься
— приподняться
* плщъ
+ повернуться
Т трястись
1* руками сделать ромб
h сесть на корточки
лежать, греясь на солнце
* расставить руки и ноги
/ съёжиться
Y вытянуться
у обнимание
-tf падать
прыгнуть
толкать
у нырять
4 качаться
Z сесть
ч протянуть одну руку
у протянуть две руки
। неопределённое
положение
(. махнуть хвостом по
часовой стрелке
) махнуть хвостом про
тив часовой стрелки.
382
Звуки йиланийского языка примерно такие же, как у
людей, и для понимания их нет необходимости вдаваться
в тонкости произношения. Есть лишь четыре звука, ис-
пользуемых только йилани. Это;
’ — остановка звука (что-то близкое к «ы»)
( — резкий выдох
! — щелчок языком
” — щелчок губами.
Богатство языковых средств и сложность точного пе-
ревода покажем на примере перевода следующей фразы:
Покинуть отцовскую любовь и войти в объятия мо-
ря — это первое огорчение жизни и нервая радость дру-
зей, которые присоединятся к тебе здесь.
Ниже в каждой строчке первый символ — жест. Для
удобства ссылок строки помечены от К1 до К12:
К1:
К2:
КЗ:
К4:
К5:
Кб:
К7:
//4
К8:
К9:
К10:
К11:
К12:
* энге
хан. нате, ихеи
>» ага. птё
ЧТ эмбо1. (ке . ка)
тг иги. рубу. шеи
V как. шеи. сёсё
? хё. ава. ихеи
X хё. ваи. ихеи
и как. шеи. интё
У энд. пелен, у у
асак. хец
1 эпге
В идеальном случае перевод должен был бы быть сти-
хотворным, но при этом невозможно избежать приблизи-
тельности перевода.
Любовь твоего отца; быть изгнанной из нее и уйти
в нелюбимое море — это первое огорчение жизни; первая
радость жизни (в этом прохладном месте для охоты) —
это прийти к своим друзьям и почувствовать вокруг себя
их любовь.
Различия между человеческим и йиланийским язы-
ками так велики, что человеку почти невозможно вы-
учить йиланийский. Любой людской язык начинается с
того, что всем вещам даются названия: «скала», «дерево»,
«лист» и т. д. Затем переходят к действиям; «кинуть ка-
мень», «собирать листья».
Совсем не так поступают йилани. Они не дают вещам
383
названий, они описывают их. Вместо слова «стул» они
говорят: «Небольшое дерево, чтобы сидеть». Там, где мы
применили бы слово «дверь», йилани могут использовать
несколько различных конструкций. «Вход в теплое ме-
сто», или, с другой стороны, «Выход в холодное место».
Именно этого так и не поняла Исель (см. стр. 96).
Она лишь помнила несколько слов и имела слабое пред-
ставление об использовании поз. Вайнтэ сказала ей:
* эсекапен
♦ йидшепен
Y йилеибесат
V эфендууруу
♦ йилсатуу
ж йилсатефен
Что расшифровывается как:
(расставить руки и ноги) высшее требование, (сгорбить-
ся) требуется — лишь-одно-говорение, (вытянуться)'
затруднительная речь соответствует, (вытянуться) про-
должение жизни и роста, (сгорбиться) речь равна росту,
(расставить руки и ноги) речь равна жизни.
Примечания:
1 — в этом месте окружающая среда подсказывается вра-
щением кончика хвоста.
2 — тепло здесь подсказывается как бы зевающим дви-
жением челюсти.
3 — обратите внимание, что группы 4 и 5 имеют одина-
ковые опознаватели, а 3 и 5 — имеют в начале про-
тивоположные по значению слова.
4 — здесь йиланийская пауза: жесты повторяются в об-
ратном порядке, образуя как бы хиазм.
Дословный перевод этой записи следующий (в скоб-
ках — значение символа жеста):
К1 : (лежать, греясь на солнце). Любовь.
К2 : (лежать). Мужественнность. Друг. Чувство осяза-
ния /обоняния.
КЗ : (толкать). Отбытие. Самого себя.
К4 : (упасть). Давление. Нерешительность. Прекраще-
ние.
К5 : (упасть). Вход. Невесомость. Прохлада.
Кб : (плыть). Соль. Прохлада. Движение.
К7 : (съёжиться). Число 1. Страдание. Чувство осяза-
ния /обоняния.
//
384
К8 : (расставить руки и ноги). Число 1. Радость. Чув-
ство осязания / обоняния.
К9 : (плыть). Соль. Прохлада. Охота.
К10 : (вытянуться). Зрение. Открытие. Увеличение.
КН : (плыть). Берег. Самец/самка.
К12 : (протянуть руку). Любовь.
Звучать всё это будет так:
Энге хантёхеи, агате, эмбокёка иирубушеи какшеисё,
хёавахеи; хёваи’ихеи, какшеинтё, энпелеиуу асахен энге.
Перевод этого:
Я лично требую от тебя абсолютно крайне необходимого!
Говори, пожалуйста, не хуже, чем с трудом говорящий
йилани. В этом случае тебе будет сохранена жизнь и воз-
можность дальнейшего роста. Речь означает рост. По-
жалуйста! Речь означает жизнь. Пойми!
Всё, что Исе ль смогла ответить на это, было:
хас леибе эне уу.
Она думала, что сказала этим:
«Я с трудом могу говорить. Пожалуйста».
Что, однако, фатально для неё означало:
«женщина-возраст-гибкость-увеличение».
Она сделала при этом следующие ошибки:
(1) — «хас» означает не «я», а «женщина». Это смеше-
ние понятий было вызвано тем, что Энге указы-
вала на себя, когда говорила это.
(2) — «леибе» действительно означает «трудно», но толь-
ко в том случае, когда сопровождается сжатой по-
зой, такой как «ссутулиться», «сгорбиться», «сесть
на корточки». Без этого его значение сдвигается
к «возраст / усталость», так как означает процесс
истощения, характерный не только для йилани.
(3) — «эне» вовсе не означает «говорить», а обозначает
понятие «гибкость». Ошибка эта возникла из-за
того, что йилани часто используют эти понятия
совместно.
(4) — «уу» — общее понятие, используемое Энге на уро-
ках для ободрения в значении «пытайтесь», «ра-
стите», «приободритесь». Оно вовсе не означает
«пожалуйста».
Так как хвоста у Исель не было, то она не могла
правильно сделать жест «съёжиться». К тому же она
сделала фатальную ошибку, сымитировав последний
жест Вайнтэ, *, означающий господство, поэтому Вайн-
тэ решила, что Исель сказала нечто вроде «старая жен-
щина растёт ловко», или, возможно, даже «гибкость жен-
385
щины увеличивается с возрастом». Это, конечно же, бес-
смыслица, и Вайнтэ потеряла терпение, её злость к то-
му же была вызвана тем, что она благоволила к этому
животному, и оно могло бы не ссутуливаться, но всё же
ей следовало сделать t, а не *. Судьба Исель была ре-
шена.
Керрик же, напротив, выступил со следующим:
1 ч I I эсекакуруд эсекйилшаи элэл леибелеибе
Он сообщал этим:
(съёжиться) высшее отвращение к прекращению, (под-
ниматься) высшее желание говорить, (нейтральное) дол-
го-долго, (нейтральное) твёрдо-твёрдо.
Вайнтэ поняла это как: «Я очень не хочу умирать.
Я очень хочу говорить. Очень долго, очень твёрдо». Сна-
чала она не заметила «съёжиться», так как у него не
было хвоста. Но она признала «подниматься» и медлен-
но поняла, что он пытался сказать.
ПРЕДИСЛОВИЕ ЛЕТОПИСЦА
Йиланы *.
Нижеследующий раздел — перевод с йилани, что са-
мо по себе выдвигает ряд существенных проблем. По
необходимости в некоторых местах перевод носит «свобод-
ный характер, и переводчик заранее приносит извинения
за допущенные ошибки или какие-либо расхождения, ко-
торые, возможно, вкрались в текст.
История мира.
С самого начала следует указать, что данная исто-
рия, в отличие от многих «историй», которые весьма по-
пулярны, заслуживает особого внимания. Она отличает-
ся по своей «природе», что здравомыслящий читатель
должен иметь в виду. Довольно долгая история йилан
была всего лишь сферой деятельности мечтателей и фан-
тастов.
В то время как разумный йилан был бы обижен
каким-либо предположением или домыслом в физическом
или биологическом тексте, тот же самый читатель может
позволить себе роскошь немного пофантазировать в про-
цессе работы по истории мира.
В качестве идеального примера может послужить
♦ Примечание переводчика,
387
предположение, которое преподносят как неопровержи-
мый факт о том, ито 75 млн. лет назад на планету Зем-
ля упал гигантский метеорит и уничтожил 85% ее оби-
тателей. Разумеется, такой подход к истории требует
мельчайших подробностей о том, как развивались тепло-
кровные организмы и как они заняли господствующее по-
ложение на планете. Эта та точка зрения, которую отри-
цают современные авторы,— вымысел вместо правильного,
точного, тщательного исторического исследования. Нико-
гда в истории ни один метеорит такого размера не падал
на Землю. Мир, каким мы привыкли его видеть,— это
мир, который всегда был, всегда будет; это мир без кон-
ца. Принимая во внимание другие подобные труды об
историческом развитии Земли, необходимо дать точное
определение понятия «история», прежде чем мы продол-
жим наш разговор.
История, как нам всем известно, довольно неточная
наука, настолько неточная, что она больше представляет
собой вымысел или фантастику, чем достоверное изложе-
ние фактов. Такой взгляд на историю характерен для
йилан. Нас мало интересует, где и что с нами было, но
мы всегда совершенно точно знаем, к чему и зачем идем.
Нам приятны перемены, которые происходят в течение
короткого периода времени, но в то же время мы хотим,
чтобы будущее, как и настоящее, оставалось неизменным
и постоянным. Так как эта потребность в длительном
постоянстве свойственна нашей природе, у нас есть
склонность чувствовать себя недовольными за прошлое,
потому что в нем могли иметь место длительные пере-
мены, которые нам кажутся непростительными. Вот по-
чему мы обращаемся к началам истории.
Совершая это, мы полагаем, что это было рождение
мира, нового во всей своей полноте и красе — с тех пор
нисколько не изменившегося. Что само по себе, конечно,
чушь.
Наступил момент в истории йилан, когда необходимо
заявить, что история в том виде, в каком мы ее знаем,
ничего не стоит. Настоящий труд мы могли бы препод-
нести как «новую историю», но воздержимся от этого,
так как это дает повод, хоть в малейшей степени, дове-
рять «старой истории». Мы отказываемся от всех трудов
по истории, созданных до этого времени, и заявляем, что
сейчас существует только одна-единственная История.
Та самая, что перед вами.
В создании этой Истории мы выражаем благодарность
388
за то, что некоторые йиланы проявили интерес в изу-
чении геологии и палеонтологии. Мы считаем, что эти
науки заслуживают особого отношения к себе, и заявля-
ем, что они настолько же правильны и точны, как фи-
зика или химия, и не являются предметом насмешек, чем
они были до сих пор. Прошлое существовало, независимо
от того, как бы мы не старались проигнорировать этот
довольно-таки неприятный факт. Мы полагаем, что при-
нять и признать это требует интеллектуально большого
мужества, то, что йиланы появились не сразу, не вдруг,
как только треснуло «яйцо времени». История, которая
Представлена вам, правдива и наиболее полна и захва-
тывающа.
Позвольте нам сделать еще одно небольшое отступ-
ление до того, как начнется сама История. Мы не наме-
рены возвращаться к самому началу и зарождению про-
кариотической жизни. Ее история была довольно подроб-
но изложена в других работах. Наша История начинается
за 270 миллионов лет ДН (до настоящего), когда репти-
лии к тому времени хорошо обосновались на Земле и
занимали господствующее положение.
В то время существовало четыре основных группы зу-
бастых рептилий, которые относятся к текодонтам. Эти
примитивные существа были созданы для того, чтобы в
воде охотиться за своей добычей. Они легко плавали с
помощью своих больших хвостов. Некоторые из этих су-
ществ покинули море и переселились на сушу, где их
способ передвижения имел преимущества по сравнению
со многими другими существами, такими, например, как
протеросухиапс, прародителями современных крокодилов.
Вы видели, как неуклюже передвигаются крокодилы, ши-
роко расставляя ступни, переваливаясь, раскачивая свое
тело. Совсем не так ходят усовершенствованные текодон-
ты, которые отталкиваются своими развитыми конечностя-
ми, делая при этом большой шаг.
Так как история тех дней сохранилась в виде отпе-
чатков на скалах и окаменелостей, то мы находим в ней
много пробелов. Даже если отсутствуют детали, которые
могли бы заполнить эти пробелы, общая картина удиви-
тельно ясна. Нашими отдаленными предками были су-
щества, названные мезозаврами, морскими ящерами, ко-
торые были очень хорошо приспособлены к окружающей
среде. Они были предназначены для жизни в море, по-
этому вместо хвоста и конечностей они имели плавники.
Одним из особых видов мезозавра был тилозавр, огром-
389
ное и красивое существо. Огромное настолько, что он в
длину намного больше, чем шесть йилан. Красивое на-
столько, что во многих отношениях имеет большое сход-
ство с йиланами. Причина тому — это то, что они явля-
лись нашими прямыми предками.
Если мы поместим изображение скелета современного
йилапа рядом со скелетом тилозавра, родство тотчас же
станет очевидным. Конечности, скрытые внутри плавни-
ков, обнаруживают четыре пальца рук и четыре пальца
ног. Вот почему у нас по два пальца на каждой руке
и соответственно но два противостоящих больших паль-
ца. Хвост их — это наш хвост, несколько укороченный.
Большое сходство наблюдается также в строении груд-
ной клетки; характерное расположение ребер в виде ни-
спадающих складок от ключиц до тазовых костей. Взгля-
ните на эти два похожих скелета и вы увидите рядом
прошлое и настоящее. Вот мы, развитые и видоизменен-
ные, чтобы существовать на суше. Это и есть наша под-
линная история, а не какое-нибудь необоснованное утвер-
ждение о возникновении из «яйца времени». Мы — по-
томки этих благородных существ, которые стали йила-
нами около 40 млн. лет назад.
Ранние годы.
Многое из того, что последует дальше, по сути, пред-
положение. Но это предположение «соответствующее»,
т. к. оно основано на фактах, содержащихся в нескольких
записях, а не какие-нибудь вольные полеты фантазии,
такие, как воображаемые гигантские метеориты. Изобра-
жения на скалах должны быть прочитаны. Мы просто
собираем отдельные части и складываем их вместе. Как
если бы вы могли собрать осколки яичной скорлупы.
Если вы пожелаете собрать эти осколки сами, то вам
необходимы справки в соответствующих геологических
и палеонтологических текстах. В них вы обнаружите
происхождение видов, когда эти виды претерпели изме-
нения, чтобы принять современный облик. Также вы об-
наружите историю разнообразных ледниковых периодов,
феномен смещения материков и даже запись, сделанную
на камне, о том, что магнитный полюс не всегда был на
юге, как это теперь, а варьировал между северным и
южным полюсами на протяжении ряда геологических
эпох. Все это вы могли бы сделать для себя — или вас
390
вполне, может быть, устроит наше описание в сокращен-
ной форме.
Итак, представьте себе мир, каким он должен был
быть 40 млн. лет назад ДН (до настоящего времени),
когда первые простые и счастливые йиланы бродили по
Земле. Это был более влажный и более теплый мир, со-
держащий всю пищу, которая им была необходима. Тог-
да, как и теперь, йиланы были плотоядными и наслаж-
дались мясом животных, которых было в изобилии на
суше и в море. Молодежь, как и сейчас, собиралась груп-
пами в море, и все вместе работали и вместе питались.
Что же произошло потом, когда они появились на суше,
в геологических записях непонятно, а мы можем только
догадываться.
Познав чувство сотрудничества в море, йиланы, ра-
зумеется, не утратили его, когда вышли из океана и сту-
пили на твердую землю. Тогда, как и теперь, совершен-
но очевидно, мужские особи были такими же доверчивы-
ми, добрыми существами и могли бы даже нуждаться в
защите. Вероятно, тогда, как и теперь, побережье охра-
нялось, когда особи самцов находились в спячке, выси-
живая яйца. Пищи было много, жизнь была хорошей.
Несомненно, это было истинное яйцо времени, не вы-
мышленное, а настоящее, когда жизнь была легкой и
безмятежной.
В те ранние дни существования могут быть найдены
семена йиланской науки, какой мы знаем ее сегодня. Это
можно увидеть в Стене Торнов,, здесь, в этом городе.
Чтобы защитить мужские особи, отбирали огромных ра-
кообразных и с их помощью отражали хищников: их
клешни представляют могучую защиту. Чем больше клеш-
ни, тем сильнее защита, поэтому выбирали самых боль-
ших. В то же время находили самые сильные кораллы,
чтобы защищать берег со стороны моря. Теперь мы зна-
ем, что тогда были сделаны первые робкие шаги на пути
к передовой биологической науке.
Но это безмятежное существование рано или поздно
должно было закончиться.
Так как удачливые йиланы были сильны и заселяли
все больше и больше пространства на Земле, первый го-
род, основанный на побережье древнего моря, стал им
тесен. Должен был тогда вырасти еще один город, а по-
том еще и еще. Когда добывание пищи встало под угро-
зу, напрашивался разумный выход: обнести поля огра-
394
дой и развести там животных, чье мясо употребляемо в
качестве пищи, и охранять их от хищников.
Таким образом, йиланы доказали свое превосходство
над более низшими формами жизни. Посмотрите на ти-
ранозавров — это плотоядное животное, такое же, как
и мы. Однако эти гигантские глупые животные могли
только с помощью силы преследовать и разрывать на
части свою жертву, оставляя очень много хорошего мяса
на ее остове. Они никогда не думают о завтрашнем дне,
они не содержат стада животных для пропитания, не
увеличивают их поголовье. Они — неразумные истреби-
тели. Превосходящие их йиланы, наоборот, разумные
хранители. По мнению ученого, все формы жизни равны.
Если уничтожить какие-то биологические виды, это зна-
чит уничтожить свой собственный вид. Наше отношение
к жизни может прослеживаться в разнообразии видов
животных на наших полях, которые, если бы не наши
усилия, исчезли с лица Земли тысячелетия назад. Мы со-
зидатели, а не разрушители; хранители, а не потребите-
ли. Теперь, после того как мы представили все эти фак-
ты, совершенно ясно, почему мы являемся господствую-
щим видом на планете. Это не случайность, это всего
лишь логический конечный результат обстоятельств.
Физиология йилан.
Для того чтобы понять нашу собственную физиоло-
гию, мы должны сначала рассмотреть физиологию других
животных. Простейшие существа, в основном насекомые,
являются пойкилотермными, или холоднокровными. Это
означает, что они живут в согласии с окружающей сре-
дой, т. е. температура их тела равна температуре воз-
духа.
Если этого вполне достаточно на низшей ступени раз-
вития, то более сложные организмы требуют более по-
стоянной температуры. Эти животные называются гомео-
термными, т. е. температура их тела относительно по-
стоянна и в основном не зависит от температуры окру-
жающей среды.
Йиланы относятся к теплокровным и экзотермным,
т. е. отдающим тепло животным. Все основные виды жи-
вотных в мире экзотермные, так как этот способ регу-
лирования температуры тела намного превосходит тот,
который используется устузоу, вынужденные постоянно
392
расходовать энергию, чтобы все время поддерживать одну
и ту же температуру тела.
Мы единственные, кто использует температурные пе-
репады окружающей среды, чтобы поддерживать посто-
янную температуру нашего тела. После холодной ночи
мы находим солнце; если нам становится жарко, мы по-
ворачиваемся лицом к ветру и как можно меньше под-
вергаем наши тела воздействию солнца; поднимаем наши
гребни или прячемся в тень. Мы делаем это настолько
автоматически, что для нас регулирование нашей внут-
ренней температуры происходит бессознательно и есте-
ственно, как и то, что мы дышим.
Существует множество других отличительных при-
знаков, где наша физиология намного превосходит физио-
логию эндотермных устузоу. Нам совершенно не подхо-
дят их бесконечные поиски пищи для их ненасытных
клеток. У нас обмен веществ меняется в соответствии с
обстоятельствами. Например, во время морских путеше-
ствий на урукето мы можем просто замедлить жизнен-
ные процессы, происходящие в нашем теле. Таким обра-
зом, субъективное время проходит быстро, и тогда каждо-
му из нас требуется меньше еды.
И еще один наиболее яркий и убедительный пример
нашего физиологического превосходства, присущий ис-
ключительно йиланам,— это неразрывная связь обмена
веществ с нашей культурой: мы — это наш город; наш
город — это мы. Один не может существовать без другого.
Это подтверждено необратимыми физиологическими из-
менениями, которые происходят довольно редко, когда
особь нарушает закон, делает то, что не допускает этикет
йилан. Нет необходимости применять физическое наси-
лие, чтобы наказать особь, допустившую ошибку. Право-
судие находится внутри самой особи, в ее теле. Эйстаа,
воплощение города, нашей культуры и нашего законода-
тельства, вынуждена только приказать заблуждающейся
особи покинуть город, в то же время лишая эту особь
ее собственного имени. Таким образом, справедливо от-
вергнутая заблуждающаяся особь страдает от необрати-
мых физиологических изменений, которые прекращаются
с наступлением ее смерти.
Механизм — гормональный, использующий пролактин,
который регулирует обмен веществ и наше сексуальное
поведение. Поэтому когда заблуждающейся особи напо-
минают о нарушении закона, то ее гипоталамус пере-
гружается, и она впадает в длительное разбалансирован-
393
ное состояние. Для наших предков это было фактором
выживания, что означало впадение в спячку. Однако в
нашем настоящем, эволюционно развитом состоянии, ре-
акция в этом случае всегда имеет фатальный исход.
Питание.
Как говорится, если заглянуть ему в рот, то можно
узнать, чем питается это создание. По расположению зу-
бов можно судить о способе питания. Трицератопс имеет
плоские квадратные зубы для того, чтобы захватить по-
больше растительной пищи, которой он питается, а пе-
редними острыми зубами он режет и пережевывает пищу.
Аккуратные, привлекательные ряды наших конусооб-
разных зубов в челюстях указывают на здоровую пло-
тоядную и рыбную диету. Сила челюстей означает, что
когда-то моллюски были основной пищей наших пред-
ков, и поэтому мы могли и до сих пор можем дробить
раковины этих вкуснейших созданий нашими зубами.
Наука.
Существует много наук, каждая из которых представ-
ляет собой специализированную систему изучения, слиш-
ком подробную для того, чтобы в нее глубоко внедряться
в этом кратком пересказе истории.
Те, кому интересно, могут обратиться к конкретным
трудам по хромосомной хирургии, химии, геологии, фи-
зике, астрономии и т. д. Обратим ваше внимание к пред-
мету генетической инженерии и математике.
Так же, как и многое другое в истории йилан, истин-
ную историю нашего биологического развития на про-
тяжении всего времени проследить невозможно. Однако
мы можем сделать некоторые логические предположения,
которые проливают свет на факты, известные нам в на-
стоящее время. Любая биологическая проблема при опре-
деленна.t запасе времени и терпения может быть решена.
Вначале можно предположить, что единственным техни-
ческим достижением было примитивное выращивание!
С течением времени все больший интерес стали прояв-
лять к тому, как происходило воспроизводство; начались
исследования в области генных структур. Первый реаль-
ный скачек был сделан, когда исследователям удалось
394
осуществить кристаллизацию гена, что расценивается как
новая эволюционная ступень. Только когда мы сможем
приостановить эволюцию, мы сможем понять это.
В этом месте несведущий читатель может быть озада-
чен и захотел бы спросить — как можно остановить эво-
люцию и производить генетические изменил? Ответ не
простой, и, чтобы ответить, мы должны начать с самого
начала.
Для того чтобы понять, что такое генная инженерия,
надо рассматривать некоторые аспекты биологической
жизни на этой планете. Все существующие организмы
делятся на две группы. К первой относятся простейшие:
обыкновенные бактерии, сине-зеленые бактерии, сине-зе-
леные водоросли, вирусы и так далее. Ко второй группе
относятся более сложные жизненные формы, такие, как
эукариоты, которых мы рассмотрим позже. Сначала да-
вайте разберемся с прокариотами.
У всех у них генетический материал состоит из колец
ДНК, а в некоторых вирусах — из РНК. Кажется, что
эти крошечные создания экономят на своем генетическом
материале, так как многие из этих закодированных участ-
ков совпадают друг с другом. Они имеют определенную
последовательность ДНК между гемами, преследующую,
по крайней мере, две цели. Во-первых, контроль за функ-
цией генов как ликвидацию генной копии продуктами
кодированных энзимов и для обеспечения последователь-
ностей, определяемых кодировальными энзимами.
Во-вторых, существуют последовательности ДНК, ко-
торые соединяют между собой ДНК, создавая таким об-
разом витки ДНК. Примером могли бы послужить бак-
терии, питающие плазмидов или бактериофагов, или
клетки эукариотов, питающие вирусы. Есть бактерии, про-
изводящие несколько энзимов, которые фактически или
примыкают, или отторгаются от ДНК в зависимости от
того, какие последовательные связи существуют между
двумя нуклеотидами: отторжения или примыкания. Ис-
пользуя эти энзимы, можно определить последователь-
ность длины ДНК. Это делается с помощью упорядочен-
ного сопоставления их с энзимами, которые отвечают за
различные последовательности. Затем каждые вновь по-
лученные последовательности анализируются другими
энзимами.
Это очень длительный процесс, требующий миллионов
проб. Но так как терпение йилан бесконечно, то мы мо-
гли бы на протяжении миллионов лет развивать этот
395
процесс. Чтобы понять специфические последовательнос-
ти, к этим виткам прикрепляется по всей их длине ряд
радиоактивных молекул ДНК и РНК. Наконец, приме-
няются специальные энзимы для того, чтобы убрать опре-
деленный виток и внедрить его в виток ДНК другого ор-
ганизма.
Это один из способов воздействия на молекулы ДНК
бактерий с целью их изменения; во-первых, используя
плазмиды, можно изменить последовательности ДНК
бактерий, несущих информацию о «половой принадлеж-
ности». Во-вторых, с помощью фагов, вирусов, которые
пожирают бактерии. И в-третьих, используя команды,
искусственно созданные витки ДНК, которые имеют свой-
ство примыкать, некоторые из них могут включать новые
или видоизмененные гены, чтобы видоизмененная бакте-
рия могла производить новые протеины.
Поэтому можно представить, что относительно легко
менять белковый состав бактерий, таких, как простейшие
эукариоты, например, йист, а также воспроизводить дру-
гие клетки эукариотов довольно простым способом.
Намного сложнее добиться желаемых изменений в бо-
лее крупных видах, относящихся к эукариотам. В этих
существах яйцо уже само по себе запрограммировано в
материнском яичнике, где оно начинает развиваться одно-
временно с эмбрионом. Только после построения этой
эмбрионной структуры каждая клетка в процессе разви-
тия начинает производить белок, который видоизменяет
эту клетку, а также и соседние клетки, что в конце кон-
цов завершается появлением молодого организма. В этой
короткой беседе слишком сложно объяснить, как йила-
ны овладели этим процессом и как научились вносить
в него изменения. Есть еще другие аспекты йиланской
науки, которые следует обсудить.
Нужно поговорить подробно о математике, так как
многие йиланы слышали о ней и применяют ее во мно-
гих науках, хотя, если бы не подвернулся случай, они
вряд ли столкнулись бы с ней. Нижеследующее разъяс-
нение тоже представлено в краткой форме.
Математическая наука основывается на числах. Если
вы хотите понять, что такое числа, вытяните перед собой
руки ладонями вниз так, чтобы внутренние большие паль-
цы соприкасались. Отогните один внешний большой па-
лец вправо. Это будет число «один». Подняв один палец
справа, вы получите число «два». Следующий палец —
это «три», внутренний большой палец — «четыре». Впут-
396
ренний большой палец на левой руке — это «пять»; да-
лее следуют пальцы «шесть» и «семь», и наконец внеш-
ний левый большой палец — это «десять». «Десять» по-
другому называют «основанием», что является техничес-
ким термином, который мы не будем подробно рассматри-
вать. Достаточно знать, что нумерация начинается с са-
мого начала после «десяти»: десять плюс один, десять
плюс два и так по два раза по десять. Нет предела чис-
лам, кратным десяти, которые вы можете получить. Вот
почему числа очень необходимы наукам, где надо что-то
взвешивать, измерять, считать, регистрировать и т. д.
Математика сама по себе очень проста; это регистрация
вещей, которые больше или меньше других вещей рав-
ны или неравны другим вещам.
Происхождение математики затеряно в глубине вре-
мен. Хотя сами математики считают, что число «десять»
потому называется основанием, что у нас всего десять
пальцев. Они говорят, что любое число может быть «ос-
нованием», хотя это выглядит очень непривычно. Если
мы возьмем за основу «два», то «два» будет считаться
«десятью», «три» — «одиннадцатью»; затем 4 = 100,
5 = 101, 6=110 и т. д. Это очень неудобно, непрактично
и не выгодно. Даже предполагалось, что если бы устузоу
могли бы считать, хотя такое трудно представить, то их
«основание — 10» равнялось бы нашему «12». Вся наша
нумерация изменилась бы; 40 млн. лет существования
йилан сократились бы до 30 млн. лет. Вы можете видеть
сами, к чему могут привести такие неразумные рассу-
ждения, поэтому будет лучше, если мы перестанем за-
ниматься этим нездоровым теоретизированием.
Культура.
В этой истории мы хотели бы представить ряд новых
терминов, и культура — один из них. Ее можно было бы
определить как общий итог нашей жизни, который пе-
реходил из века в век. Мы можем предположить, что
наша культура имела свои исторические начала, хотя
мы, возможно, и не сможем представить себе, какими
они могли быть. Все, что мы в состоянии сделать,— это
описать наше существование сейчас. У каждого йилана
есть свой город, потому что для йилан жизнь без города
немыслима. Когда мы выходим из моря, мы можем мол-
ча взирать с благоговейным трепетом на красоту и сим-
397
метрик) нашего города. Мы идем туда как фарги, нас
принимают и кормят. Мы слушаем и учимся у дру-
гих.
Когда мы можем уже говорить, мы предлагаем свои
услуги, и их великодушно принимают. Мы видим все мно-
гообразие нашего города и перемещаемся из одной части
города в другую. Некоторые из нас покорно и хорошо
несут службу в качестве пастухов стад или на бойнях.
Все йиланы, кто читает это, должны помнить, что под
службой подразумевается не только занятие наукой или
учеба, но и любое другое занятие, и все йиланы в этом
равны между собой.
Как и наш город, построенный в виде колец, с поля-
ми и животными на самом дальнем кольце от центра,
жилым городом на следующем кольце, с берегами рожде-
ния и центральной площадью собрания в самом сердце
города, так же построена и наша культура. Самое боль-
шое и самое отдаленное от центра кольцо принадлежит
фаргам. Среди них есть помощники и обученные рабочие
различных специальностей. Следующее кольцо принадле-
жит ученым, надзирателям, строителям — всем тем, кто
в совершенстве владеет своими навыками. Далее идет
кольцо, где обитают главы города, и все кольца сходятся
к центру, к эйстаа, которая правит. Это логично, просто
и совершенно: созданная одна единственно возможная
культура, которая должна существовать.
Это мир йилан. Он был таким всегда, начиная с
«яйца времени», и всегда будет таким. Там, где йила-
ны, там всегда царит дух и закон йилан и все счаст-
ливы.
На двух имеющихся на земном шаре полюсах всегда
очень холодно и неуютно, а йиланы слишком мудры,
чтобы обитать в таких местах. Но совсем недавно было
обнаружено, что в этом мире есть очень удобные места,
где нет йилан. И, пока эти места не заполнены никем,
мы находимся в долгу перед всем миром и перед самими
собой. В некоторых таких местах обитают устузоу —
омерзительные устузоу. В интересах науки мы обязаны
изучить эти существа. Большинство читателей на этом
месте могут закрыть эту книгу, если они не проявляют
пи малейшего интереса к таким вещам. Вот почему то,
что следует далее в разделе «Язык», посвящено тем, у
кого есть к этому особый интерес.
* Примечание переводчика.
398
На этом оканчивается перевод с йилани. Чтобы луч-
ше разобраться в сложных и в то же время заворажи-
вающих проблемах, с которыми приходится иметь дело
переводчику, работая с этим необычным языком, пожа-
луйста, посмотрите следующий раздел.
Тану.
История Земли написана на камнях. Если и остались
какие-то вопросы без ответов, то следует читать историю
всей нашей планеты, начиная с Палеозойской эры и до
наших дней, на наскальных отпечатках. Это была эпоха
древней жизни, 605 млн. лет назад, когда единственными
существами, водившимися в теплых и неглубоких морях,
были черви, медузы и другие беспозвоночные. Все кон-
тиненты были соединены между собой и представляли
единый огромный массив суши, называемый Пангея.
И даже в то время некоторые морские животные ис-
пользовали известь для постройки раковин в целях за-
щиты. Развитие внутренних скелетов началось позже,
с появлением первой рыбы. Более поздние рыбы имели
легкие и плавники в виде лопастей, которые могли бы
служить им в качестве опоры, когда они выходили из
моря и отваживались ступить на землю. От них около
290 млн. лет назад произошли амфибии, прародители
первых рептилий.
Первые динозавры появились на Земле более чем
205 млн. лет назад. К тому времени, когда 200 млн. лет
назад в земной коре Пангеи появились первые трещины,
заполненные морской водой, динозавры расселились по
всему миру, в каждой части этого первого огромного кон-
тинента, который впоследствии разделился на малые
континенты, известные нам сегодня. Это был их мир,
в котором они заполнили все экологические ниши, и их
господство продолжалось ровно 115 млн. лет.
Потребовалась всемирная катастрофа, чтобы подорвать
их господство. Огромный метеорит, диаметром в 10 кило-
метров, упавший в океан, выбросил в атмосферу мил-
лионы тонн грязи и воды. Динозавры вымерли. Почти
70% всех существующих видов погибло. Был открыт
путь для развития крошечных млекопитающих, напоми-
нающих землероек — прародителей всех существующих
млекопитающих на Земле сегодня — и их расселения по
всему земному шару.
399
Это была галактическая случайность, это была азарт-
ная игра вечности, в результате которой огромный кусок
глыбы именно в это время и именно таким образом упал
на Землю, чтобы учинить беспорядки в глобальных раз-
мерах.
Но что было бы, если бы этого не произошло? Что
стало бы, если бы законы случая распорядились иначе
и эта глыба из космоса не обрушилась на Землю? Что
сейчас представлял бы собой мир?
Во-первых, на Земле пе существовала бы Исландия,
так как эти вулканические острова образовались в том
месте, куда упал и ушел вглубь метеорит. Во-вторых, не-
известно, что произошло бы с климатом на земном шаре.
Мы знаем, что на Земле были различные ледниковые
периоды,— но мы не знаем почему? Мы знаем, что в
прошлом изменилась полярность Земли; Северный полюс
был там, где сейчас Южный, но мы не знаем почему.
С уверенностью можно сказать, что если бы метеор не
упал на Землю и не произошли бы в результате этого
невероятные изменения в атмосфере, то те же самые
наступления ледников и сопутствующее им формирова-
ние континентов не происходили бы точно таким же об-
разом. Представьте себе, каким бы мог стать наш мир.
Господствующее положение принадлежит динозаврам.
Мир — их, они преобладают на каждом континенте —
а йиланы возвышаются над всеми ими.
Исключение составило Западное полушарие. Хотя вся
Южная Америка населена рептилиями, то это не совсем
так на севере континента. Центральноамериканский пе-
решеек, связывающий Северную и Южную Америки, в
разные геологические периоды несколько раз затоплялся
океаном. В один критический момент море двинулось на
сушу и затопило одновременно перешеек и большую часть
Северной Америки. Огромная ледяная простыня очеред-
ного ледника, пришедшего на юг, покрыла всю поверх-
ность этого внутреннего моря, поэтому на протяжении
миллионов лет климат был здесь суровым и лишь в се-
редине лета — умеренным. Хладнокровные животные вы-
мерли, остались одни теплокровные. Они распространя-
лись, развивались и стали господствующей формой жиз-
ни на этой территории.
Через некоторое время, когда ледники отступили,
млекопитающие распространились на север. К этому вре-
мени Центральноамериканский перешеек вновь поднялся
из моря, и теплокровные существа воцарились на конти-
400
иенте меж двух океанов. Однако они не могли противо-
стоять постепенному возвращению рептилий. Не было
никакого средства защиты, кроме отступления, от воору-
женных существ весом 80 тонн и более.
Только на севере, в предгорьях и в горах, могли бы
выжить млекопитающие. Среди них были приматы Нового
Мира, от которых произошли Тану.
Млекопитающих Старого Мира здесь нет, потому что
Старый Мир представляет животных из отряда ящеров.
Среди них нет ни медведей, ни собачьих. Зато в Новом
Мире очень много оленей, начиная от самых маленьких
видов до гигантских, таких, как американский лось. Здесь
очень много мастодонов, сумчатых, включая саблезубых
тигров. Млекопитающие в своем богатом разнообразии
занимали плодородную полосу земель к югу от ледника
и севернее от холоднокровных ящериц.
Большинство тану, скованные суровыми условиями
окружающей среды, остались па уровне охоты и собира-
тельства. Но в этом они сильно преуспели. Есть исклю-
чения, такие, как саску, которые основательно перешли
к занятию сельским хозяйством. Они освоили гончарное
и ткацкое ремесла. Но эго вовсе не значит, что хоть в
малейшей степени они превосходят охотников — тану, у
которых есть богатый язык, простейшие формы искусства,
много приобретенных, необходимых для жизни навыков,
и самое главное — это семья, семейные отношения.
То же самое можно сказать о парамутанах, которые
занимают небольшой экологический пояс в Субарктике.
Их навыки разнообразны, их культура небогата. Их ма-
териальное существование зависит от охоты и от един-
ственного морского существа — уларуака — большого вод-
ного млекопитающего.
Язык.
Марбак — это язык, на котором говорят саммады. Как
и другие языки, на которых говорят тану, он является
современным диалектом языка наших предков, называе-
мым языком Восточного побережья. На марбаке «чело-
век» — ханнас; во множественном числе — ханнасан.
Производные от него: хинпас — Уэддманский (исланд-
ский диалект); хнас — на диалекте Левревасан (людей
черных палаток), и т. д.; несес — на диалекте Лебупа-
рой. Все названия этих небольших родовых групп описа-
14 Г. Гаррисон 401
гельны; то есть Уэдаман означает «исландцы», Левре-
васан — «люди черных палаток». Как и «человек», «хан-
нас», «женщина» — «линга» (мн. число — «лингай») име-
ют широко распространенное сходство. Если принадлеж-
ность пола не обязательно указывать, «человек» называ-
ется просто «теп»; во множественном числе будет «тану».
Последнее употребляется часто по отношению ко всем
людям.
Наиболее распространенное склонение существитель-
ных мужского рода:
Единственное
число
Именит. Номинатив: Ханнас
Винит. Аккузатив: Ханнас
Родит. Генетив: Ханпаса
Дат. Датив: Хаинаси
Мести. Локатив: Ханнаси
Инструмен- Ханнасом
тальный:
Множественное
число
ханнасан
Ханпасап
Ханнасанна
Ханнасанни
Ханнасапни
Ханнасом
Парамутаны.
Как и тану, парамутаны произошли от приматов Но-
вого Мира. Хотя археологические находки дают мало
доказательств, анализ генной структуры подтверждает,
что тану и парамутаны генеалогически очень близки, и
только их физическое разделение не позволяет им до сих
пор вступать в смешанные браки. Хотя внешнее сход-
ство выражено не ярко — покрытые густыми волосами
парамутаны и почти безволосые тану — обе эти группы
имеют приблизительно одно и то же количество волося-
ных фолликул, или сумок. Многие тану рождаются с
недоразвитыми хвостами — или копчиком,— в котором
насчитывается совершенно одинаковое количество позвон-
ков, как и у парамутанов. Следовательно, явные физи-
ческие различия между группами не имеют особого зна-
чения, а вот социальный и культурный фактор представ-
ляет собой большой интерес. Парамутаны ушли дальше
па север по сравнению с остальными приматами. Мы мо-
жем с полной уверенностью утверждать, что независимо
от технологии, остается она или нет, проживание в се-
верных районах — прежде всего возможность, а не необ-
402
ходимость. Их зависимость от единственного и основного
источника питания, сырья и от самого его существова-
ния — уларуак — и есть та возможность. Использование
ими сырья (дерево для постройки лодок, дубление кожи)
имеет для них большое значение, но уларуак — это не-
заменимое сырье для их жизни.
Надо иметь в виду, что парамутаны — это неправиль-
ное употребление термина, т. к. это марбакское слово,
означающее «сыроедящие». Правильный термин на их
собственном языке — это Ангурпиак, что означает «на-
стоящие люди», какими они видят себя на самом деле.
В своем одиноком существовании на пустынном севере
они ощущают себя единственными настоящими людьми.
Вот почему они называют тану эркигдлит, то есть фан-
тастические люди. Пришельцы, которые явились из не-
реального мира, которые, следовательно, сами по себе
нереальны.
Среда обитания.
Парамутаны живут в субарктической зоне из-за изо-
билия пищи, которую можно найти в океане. В море
намного больше живых существ, чем на земле, и больше
разных видов. Жизнь начиналась в море, и все основные
группы животных до сих пор еще имеют своих предста-
вителей, обитающих в воде. Основным наиболее доступ-
ным океанским продуктом является плавающая однокле-
точная водоросль. Эти микроскопические растения могут
существовать не глубже нескольких метров от поверхности
воды, где они поглощают энергию солнца. Всего насчи-
тывается около 600 видов водорослей, которые являются
основой питания. Ими питается крошечный планктон,
наиболее известным представителем которого является
отряд ракообразных (самое распространенное животное
на Земле — и по количеству, и но весу).
!1 Они, в свою очередь, поедаются более крупными рако-
образными типа креветок, а также другими обитателями
моря, такими, как медузы, черви, личинки моллюсков, а
так же еще более крупными ракообразными, как крабы
и раки. Продукт этой жизнедеятельности в виде трупов
и испражнений медленно опускается на дно океана к
бактериям. Неотъемлемые питательные вещества, в осо-
бенности азот и калий, производимые бактериями, уно-
сятся глубокими подводными течениями. Это главный
14*
403
источник изобилующей жизни в полярном океане. Не-
смотря на низкую температуру и недостаток света, их
производительность очень высока и продолжительна. Хо-
лод также является источником составных частей этой
обеспечивающей кормом жизни. Температура поверхности
воды равняется 4°С, в то время как температура воды
теплых южных течений колеблется от 5 до 8°С. Теплые
воды поднимаются сквозь холодный, плотный слой воды,
чтобы подкормить богатую флору и фауну на поверх-
ности. Необычные очертания ледяному покрову придают
морские водоросли (кунгулек), которые заполняют эко-
логическую нишу, как нам известно, пустую. Этой мор-
ской водоросли из-за ее холодной экосистемы нет равной
во всем океане. Пустив корни в лед, ее зеленые усики
распространяются по всей поверхности моря, забирая
питательные вещества из воды и потребляя энергию
солнца. На этом северном пастбище пасутся крупные
водные млекопитающие — уларуак — самые большие в
мире. Они своими толстыми сильными губами разрывают
мощные стебли водорослей, черпая пищу и жизнь. Они
полностью зависят от этого единственного источника пи-
тания. Из-за того, что арктическая шапка льда сдвину-
лась южнее, океанические течения изменили свое на-
правление и повернули к западу. Уларуак следует за
купгулеком, а парамутаны, в свою очередь, должны сле-
довать за этим животным. Каждое последующее звено
в цепи питания зависит от предыдущего.
Язык.
Любой, начинающий изучать язык эркигдлит (язык
фантастических людей), быстро обнаружит, как мало в
п?м основных звуков. Поэтому, на первый взгляд, он
может показаться очень доступным, но более углублен-
ное изучение языка раскрывает все его богатство и слож-
ность. /
Самым трудным для говорящих на марбаке покажет-
ся то, что звук «К» отличается от звука «КУ». Послед-
ний произносится при более продвинутом назад языке,
чем при звуке «К». Приблизительное произнесение этого
звука не говорящим на этом языке будет «РК».
Так же существует два оттенка звука «Л»: один звон-
кий, другой глухой. Глухой звук встречается в буквосо-
четаниях «ДЛ» или «ТЛ».
404
Лингвистические трудности весьма разнообразны.
В языке ангурпиаке существуют проблемы с некоторы-
ми звуками из марбака, которые не произносятся. На-
пример: Армун выглядит как Аррамаун, а Харл как Хар-
рал и т. д.
Одной из интереснейших особенностей структуры это-
го языка является то, что он состоит только из существи-
тельных и глаголов. Одно из них начинает фразу. Одна-
ко этот язык богат всевозможными аффиксами. Таким
образом, мы имеем слова длиной с целое предложение,
например: киигик — дом; кингирсуак — большой дом;
киндилиорпог — он строит дом; кингирсуалиопрог — он
строит большой дом; кингирсуалиорфилик — мужчина мо-
жет построить большой дом, и так далее, без конца.
Важно отметить, что характерно правостороннее по-
строение фраз. Мы используем левосторонние конструк-
ции, так же как:
дом
большой дом
Войдя в употребление, одна система языка становит-
ся «естественной» в общении и придает всему языку
определенный стиль.
Помимо аффиксов, существительные и глаголы также
имеют суффиксы. Они употребляются с той целью, что-
бы указать падеж, лицо, наклонение. Глаголы употребля-
ются в изъявительном наклонении, в вопросительной
форме, в сослагательном наклонении, в желательном на-
клонении сослагательном и в форме инфинитива. В ка-
честве примера возьмем глагол «любить», который в ин-
финитиве имеет форму «алутора».
Алуторак — он любит
Алуторут — она любит
Алуторанк — он любит?
Алуторассук — они любят?
Алуторлиук — пусть он любит (желат. наклонен.)
Алуторлиссук — пусть они любят
чАлуторпагит — возможно, он любит (сосл. накл.)
Алуторпатигик — возможно, они любят
Хотя марбак и ангурпиак не являются родственни-
ками в лингвистическом смысле, зато схожи их структу-
ры, как в зеркальном отражении. Если Армун, например,
употребляла «алутора», что значит «любовь», сначала
указывая на себя, а затем па предмет, который ей нра-
405
вится, то было понятно, что имеется в виду. Говорящие
на ангурпиаке сочли бы, что она неправильно построила
конец слова, но они поняли бы, что она хотела сказать.
Это совершенно не так у йилан, где ничего не было бы,
если не было выражено очень кратко и очень точно.
Лишь одна деталь не соблюдается в ангурпиаке: это
чувство времени, так как парамутаны с безразличием от-
носятся к течению времени. В нем есть слабо выражен-
ная фо[ма будущего времени, но она редко употребляет-
ся. Очень часто можно услышать слово «тамнагок», обо-
значающее «однажды», или оно употребляется еще в зна-
чении «теперь, сейчас». Еще один термин, обозначающий
время — «еетчук»,— который имеет значение «давным-
давно».
И при этом совершенно неважно, какой период вре-
мени имеется в виду: 40 лет или две тысячи лет назад.
Как этого и следовало ожидать, их язык отражает и
физическое существование. В нем есть особенности, ко-
торых нет в марбаке, в то время как многие другие пол-
ностью игнорируются. По некоторым причинам у них
большое количество терминов, обозначающих снег, на-
пример: утрамбованный снег, сырой снег, снег, из кото-
рого можно вырезать блоки, и снег, который сбивается
под ногами.
Однако для обозначения зеленого и синего цветов
нет специальных терминов, т. к. эти цвета не различа-
ются. И если красный цвет должен отличаться от жел-
того, то нет специального определения для оранжевого
цвета. Поскольку термины для обозначения цветов обра-
зуются с помощью аффиксов, они не являются отдель-
ными словами, а поэтому они не передают точного зна-
чения.
Таким образом, теоретически была подтверждена склон-
ность к аффиксации и многочисленным перекрестным
связям, что имеет некоторое родство с ангурпиаком, где
очень искусно и удачно отдельные части слов сочета-
ются друг с другом.
Хотя этот же характер построения имеют их лодоч-
ные каркасы, навигационные таблицы, надо все-таки под-
черкнуть, что это также теория.
СЛОВАРИ
Йилани.
(Замечание: в этот список включены как самые про-
стые элементы, так и часто употребляемые обороты).
аа — в
ага — уход, отправление
агле — ход, проход
ака — отвращение
акас — растущая земля
акел — доброта
аксе — камень
алак — последовательность, преем-
ственность
Алакас аксехент — Флоридские рифы
але — клетка
альпо — красота
амбей — высота
амбесед — место в центре города, где
проходят собрания
анат — контуры тела
анканаал — океан, окруженный землей
анке — присутствие
апен — требование
асак — морской берег
а ст — зуб
асто — движение
ава — боль
бан — дом
буру — окружающая среда
дее — этот (это)
йе — из (предлог)
эде — то (предлог)
эсеп — плоскость
эфен — жизнь
эфенбуру — группы, сформированные в
детстве
эфенелейя — дух жизни
407
эфенселе —— член группы, сформирован- ной в детстве
эйсек — грязь
эйсекал — землечерпательное животное
эйсет — ответственность
эйстаа — вождь города
экс ей — осторожность
ЭЛИН — маленький
злиноу — плотоядное животное из от- ряда ящеричных
эмбо — давление
эмпе — похвала
энд — зрение
энет — озеро
энэ — гибкость
энге — любовь
энтеесант — плезиозавр
Энтобан — Африка
эретрук — тиранозавр
эре к — скорость
эсех — верхушка
эсекасак — береговая охрана
эсик — юг
эспей — поза, положение
эстекел — птеродактиль
это — росток, побег
фгнф —— ловить
фар «г вопроос, расспрашивание
фарги — обучающаяся говорить
ген — новый
Генагле — Гибралтарский пролив
Гендаси — Северная Америка
гул — слух
гулаватсан — кричащее создание
хан — мужество
хаис — разум
ханале — местожительство для самцов*
хас — женщина
хас —‘ желтизна
(Примечание: эти два понятия произносятся
одинаково).
хе — 1 (цифра)
хен мужской (женский)
хент революция
408
хесотсан — стреляющее оружие
хорнсопа — генетическая форма
уруксаст — моноклон
иги — вход
ихей — ощущение запаха (прикос- новения, чувства)
инег — старый
инле — большой размер
инте — охота, охотиться
ипол — тереть, полировать
Исегнет — Средиземноморье, удален- ный от берегов, внутренний (о море)
нсек — север
ка — прекращение, перерыв
каин — линия значения
ках •— соль
кал — яд
калкаси — колючий кустарник
касей — колючка, шип
кем — свет
кхетс — выпуклость
киюис — восток
кру — короткий
лан — копуляция, спаривание
лейбе — трудность
лек — негодность, вредность
мал — отсутствие беспокойства, за- боты
май — прошлый, последний
Манинле — Куба
масиндуу — оптический прожектор
мелик — темный, темнота
меликкасей — ядовитое ползучее растение с шипами
нвдгемк — ДРУГ
нефмакел —
пени — кормовое весло
ненитеск — трицератопс
НИН — отсутствие
нинсе — неотзывчивый, безответный
ну — соразмерность
окхалакс — травоядный
окол — кишка
409
онетсенсаст пелей — стегозавр — открытие
рубу РУУД РУУтса — невесомость — прекращение, перерыв — гигантский травоядный ящер
сандуу сас сат селе сесе сете — микроскоп — скорость — равенство — рабство — движение, действие — группа, ориентированная на какую-то цель
шак шан шей — изменение — хотение, желание — холодный
соней сон стал — расчищенная земля — элемент — добыча
тарх таракаст теск — чистый — животное для верховой езды — вогнутость, вогнутая поверх- ность
топ тсан тсо трумал — бег, бежать — животное — экскременты — совместная атака (нападе- ние)
тууп — жирный; оцепеневший
угункшаа умнан унут унутак — записывающий прибор — обработанное мясо — ползать — слизняк, питающийся воло- сами
урукето уруктоп — охтиозавр — восьминогое вьючное живот- ное
УРУкуб усту уу устузоу — бронтозавр — кровь — повышать — млекопитающие
ЮЛ юлиеле — речь — неспособный говорить
410
Марбак.
аллас алладьекс амаратан — тропа — шаман — бессмертные (божественные)' создания
арнхвит ас атта бана бека бенсеел блейт далас далластар диа дрия эгхомап эккотаз — ястреб — как — отец — сын — завязывать узел — торфяной мох — холодный — суп, бульон — густой суп — быть — кровоточить — те, кто дал клятву — орехово-ягодная смесь (тесто)
элка эрман Эрманпадар эс ЭЮ фа фалла фалдар гентиназ груннан хам, хамма — зажигать — небо — небесный отец, дух — если — всегда — смотреть — ждать — огонь — вождь — несчастье, бедность — быть способным что-либо (делать ед., мн. число)
хане ханнас хаппасан хардалт хариан хаульт ХИМИН хоатил иста к каргу катиск келл курмар — сражение — мужчина — мужчины — кальмар — радостный — двадцать (счет человека) — гора — каждый, все — тропа — люди гор — веселый — клин — река 411
курро ласс леврелаг левреватсан лей — хозяин — вниз — площадка для лагеря — люди черных палаток — (жженый, горелый) учас- ток (леса); расчищенный участок леса
ли ига лип гай лисса надран мал май маргалус мар мараг марин маркиз марок менса модна мотриг мургу нат наудияз ненитеск неп парад парамутаны — женщина — женщины — знать — мокасины — хороший — должен — советник по мургу — волосы — холоднокровное животн ю — звезда — зима — ихтиозавр — организовать — возможно — мой ребенок — множ. ч. от «мараг» — убийца; дельфин-касатка — охотник — трицератопс — длинный — брод — едящие сырое мясо; север- ные люди
ратх саммад саммадар — жарко — группа людей обоих полов — один из представителей сам- мада
сасси сиа скерм со стаккиз стессп тане тану таррил тер терред — несколько — идти — период времени — так как; то; кто — лето — морской берег — зерно — люди — брат — голова — отряд людей
412
терредар тхарм тина то торск торскан торсканат ульфадан вейгил ведам Сэсек. бансемнилла харадис Дейфобен Кадаир Карогпис мандукто порро тагасо валискис Аигурпиак. Существительные. ангурпиак эркигдлит этат иккергак имак мунга нангек паукарут кингик кивио кунгулек — предводитель отряда — дух (душа) — носить,-нести — у, около — ихтиозавр — ихтиозавры — отрава ихтиозавра — длиннобородые — тяжелый; важный — остров — • хищное сумчатое животное — лен — место золотых пляжей — Бог небесный — Бог зла — священник — пиво — кукурузное зерно — мастодон — настоящие люди — нереальные люди — лес — большая лодка — открытое море — маленькая рыба, мелкая треска — назначение, цель — палатка — дом; укрытие — северные морские водоросли
413
Глаголы.
алутора ардлерпа икагпут лиорпа мисугпа мулува нагсокипа накогоарк сиагпай такуго тингава — любить — охотиться — быть много — строить — есть (кушать) — отсутствовать — быть равным — быть отличным — быть важным — видеть — общаться
Аффиксы.
адлуипар еетхук гуак как луарпок куак так тамнагок — полностью — тому назад — низший, худший — маленький — слишком много — быстро — только что пойманный — затем, теперь, скоро
МАРБАК: РУССКИЙ:
алладжикс амаратан — шаман — некие бессмертные божест- венные создания
арнвхит атта бана бека бенсил ведам дал ас иста к курмар курро левревасан леврелаг лей — ястреб — отец (ласкательно) — сын (ласкательно) — связать — мох сфагнум — остров — суп — часть — река — руководитель — черные шатровые люди — место расположения лагеря — очистка (огнём)
414
линга лингаи мадрап мар мараг маргалус марин марок мургу — женщина — женщины — мокасин — волосы — холоднокровное животное — советник мургу — звезда — ихтиозавр — множественное число от «ма- раг»
нат наудинз парад саммад — убийца — охотник — брод — смешанная группа самцов и самок
саммадар стесси таис тану тер терред — выбираемый глава саммада — берег — зерно — люди — личность — группа людей при выполне- нии задания
терредар то рек торскан торсканат тхарм улфадан хане хаппас ханнасап хаулт ХИМИН эгхоман эккотаз элск эрман эманпадар — глава терреда — ихтиозавр — ихтиозавры — ихтиозавровый яд — дух — длиннобородый — одна из воюющих сторон — человек — люди — двадцать (человек) — гора — кто-либо, давший обет — орехи или ягоды — мастодон — небо — небесный отец (дух)
ЙИЛАНИЙСКИЙ: РУССКИЙ:
аа ава ага — в — страдание — отбытие
415
аглё ака акас акел аксе алак алё алпё амбеи амбесед анат анканаал анкё апен ас а к аст асто бан буру ген Гендаши гул дин иги ИИ иидп И И СИН инег Инегбан инлё интё ипол — прохождение — отвращение — плодородная земля — доброта — камень — последовательность — клетка — красота — рост — центральное место встречь — конечность тела — окружающий землю океан — присутствие — требование — берег — зубы — движение — дом — окружение — новый — Северная Америка — слух — это — вход — вне — то — плоскость — старый — домашний город — большого размера — охотиться — трение
Исегнет исек ихеи йил ка каин какх кал калкаси — кожа (млекопитающихся) — Средиземноморье — север — чувство обоняния (осязания) — речь — прекращение — линия зрения — соль — отрава — колючий ограждающий кус- тарник
каси кем — колючка — свет
416
КИЙИС КРУ кхетс лан леибе лек мал ман Манинле мелик нате непи ненитеск нефмакел НИН нинсё ну окол онетсенсат пелен сас сат селе сёсё сете — восток — короткий — выпуклость — спаривание — трудность — негодность — отсутствие волнения — последний — Куба — темный — ДРУГ — череп — трицератопс — животное; веревка (бинт) — отсутствие — кто-либо невосприимчивый — соответствие — кишка — стегозавр — открытие — скорость — равенство — рабство — движение — группа с определенным за- данием
сокеи сон стал такх таракаст тес к топ тсан тсо тууп — очищенная земля — элемент — добыча — чистка — животное для верховой езды — вогнутость — бег — животное — экскремент — жир — находящийся в спячке
унут унутакх урукето уруктоп — ползание — поедающий волосы слизень — мутированный ихтиозавр — восьминогое вьючное живот- ное
урукуб усту устузоу — бронтозавр — кровь — млекопитающееся
417
УУ фар фарги фанф хаис ха и ханале хас — увеличение — вопрос — учащийся говорить — поимка — разум — мужественность — место расположения самцов — женщина — желтизна
хен хент хесотсан хн хорнсопа хуруксаст шак шан шеи эисек эисекол эпсет эйстаа эксеи ЭЛИН эмбо эмпе энд эпет энге эне энтеесант энто Энтобан эрек эсек эсекасак эсик эспеи это эфен эфенбуру - - самец (самка) — резкое изменение — дротикометательное оружие — цифра 1 — генетическая форма — моноклопный — изменение — хотение — прохлада — грязь — драгирующее животное — ответственность — управляющий городом — осторожность — маленький — давление — похвала — зрение — озеро — любовь — гибкость — плезиозавр — отдельный элемент чего-то — Африка — скорость — верхушка — охрана берега рождений — юг — поза — росток — жизнь — группа, сформированная в детстве
эфенселе — член эфенбуру
зоология
БАНСЕМНИЛЛА — красновато-серое сумчатое жи-
вотное с тремя продольными тёмно-чёрными полосами,
с цепким хвостом и широко расставленными пальцами
на задних лапах. Плотоядное, питающееся крысами и мы-
шами. Разводилось саску для уничтожения этих вреди-
телей в зернохранилищах.
ЛОДКА — поверхностный водный транспорт йилани.
Продвижение вперед происходит за счет отбрасывания
животным сзади сильной струи воды. Имеет лишь при-
митивный разум, подобный врожденным рефлексам, но
может быть обучено выполнению простейших команд.
419
ПЛАЩ — использовался йилани для сохранения теп-
ла ночью или при холодной погоде. Это создание абсо-
лютно не имело разума, но, будучи сытым, поддерживало
температуру своего тела около 102 градусов Фаренгейта.
ОЛЕНЬ — маленький олень с рогами в виде неразвет-
вленных шипов. Олень часто встречается в Северной
Температурной Зоне. Тану ценят этих животных как за
их мясо, так и за кожу. Шкуры дубят для изготовления
одежды и небольших кожаных изделий (таких, как мо-
касины, сумки и т. и.).
420
ЭНТЕЕСЕНТ — хищная морская рептилия, хорошо
приспособленная к жизни в открытом море и почти не
изменившаяся с мелового периода. Имеет маленькую ко-
роткую голову и длинную змееподобную шею. Характер-
ной особенностью этих водных черепах являются листо-
образные плавники. Были выведены новейшие разновид-
ности с большим объемом черепа, что позволило обучать
их поставлять пищу большим урукето.
ЭЙСЕКОЛ — травоядное водное млекопитающееся с
сетями для сбора подводных растений. Расположение се-
тей неизменимо. Генные манипуляции настолько увели-
чили размер этих млекопитающихся, что их стало воз-
можно использовать для подводной очистки каналов.
421
ЭЛИНОУ — маленький и подвижный динозавр, весь-
ма ценимый йиланами за уничтожение мелких млекопи-
тающихся грызунов. Из-за пестрой окраски и услужливо-
го характера часто становились любимчиками.
САН ДУ У — интенсивные генетические манипуляции
могут изменить это животное почти в любой прибор, и
только кожа выдает его животное происхождение. Уве-
личение до 200 раз достигается за счет прохождения све-
та через различные органические линзы в его голове.
422
ТАРАКАСТ — остромордый, с клювоподобным ртом,
хищный динозавр, крупнейшие экземпляры которого до-
стигают длины 13 футов. Трудно поддавались обучению
и нужна была большая сила для управления ими, но
хорошо объезженные были самым желанным йиланий-
ским ворховым животным.
УГУНШАА — так как в йиланийском языке кроме
звука использовался еще цвет кожи и движения телом,
то символическая запись его была невозможной, поэтому
письменность так никогда и не возникала. Исторические
сведения передавались устно, и запись информации ста-
ла возможна только тогда, когда органический жидко-
кристаллический экран приспособили для визуального
сопровождения звуковых записей.
423
УНУТАК— одно из сильно измененных йиланами
животных. Этот- головоног поедал протеиновую материю,
особенно волосы и ороговевшую ткань.
УРУКЕТО — крупнейший из «рыбо-ящеров», семей-
ства огромных водных динозавров. Тысячелетия генной
хирургии вывели породу ихтиозавров, весьма отличаю-
щуюся от своих предков. Внутри его спинного плавника
было большое помещение, предназначенное для экипажа
и грузов.
424
УРУКТОП — одно из наиболее сильно измененных
йиланами животных. Использовался как наземный транс-
порт и был способен доставлять тяжелые грузы на боль-
шие расстояния, поскольку в результате генного дубли-
рования имел восемь ног.
ЭРЕТРУК — крупнейший и самый мощноногий из ве-
ликих карнозавров. Длина достигала 40 футов, вес сам-
цов — до 7 тонн. Передние конечности были короткими,
но сильными. Из-за своего большого веса передвигался
медленно, поэтому нападал только на крупных животных.
Заметную часть своей пищи получал, прогоняя более
мелких плотоядных животных от их добычи.
425
ГИГАНТСКИЙ ОЛЕНЬ — крупнейший из всех оле-
ней. От других членов отряда оленьевых отличался раз-
ветвленными рогами самцов. Тану охотились на них но
только из-за мяса, но и из-за шкуры, которую использо-
вали для покрывания палаток.
ХЕСОТСАН — этот вид варанов был модифицирован
так, что теперь имел мало сходства с оригиналом. Паро-
генерирующие железы семейства жаберных жуков с си-
лой выталкивали дротик, который отравлялся при тре-
нии о половые органы, привитые от рыб семейства тет-
радонтидов. Их яд, самый сильнейший из всех извест-
ных, приводит к параличу и дальнейшей смерти в коли-
честве всего лишь 500 молекул.
426
ДЛИННОЗУБЫЙ — длинноклыкий член семейства
сумчатых тигров. Большой и свирепый хищник, исполь-
зующий сильно выступающие верхние клыки, чтобы при-
жимать добычу к земле. Некоторые охотники каргу де-
лились с этими зверями добычей, чтобы те помогали им
на охоте.
МАСТОДОН — большое млекопитающееся, примеча-
тельное своими длинными бивнями. Имел цепкий хобот,
достающий до земли. Тану приручили их, что позволило
им преодолевать большие расстояния во время охоты и
при заготовке фуража, используя мастодонов для того,
чтобы тянуть повозки.
427
НЕНИТЕСК — травоядное четвероногое животное; ха-
рактерной особенностью которого являются три рога на
костяной лобоввй пластине, сохранившиеся неизменны-
ми с мелового периода. Размножались откладыванием
яиц. Вместимость черепа маленькая, интеллект — еще
меньше. Так как росли они очень медленно, то выращива-
лись не для мяса, а в декоративных целях.
ОИЕТСЕНСАТ - крупнейший из бронированных ди-
нозавров. Это огромное травоядное животное было защи-
щено от нападений двумя рядами роговых пластин, про-
ходившими от шеи до хвоста, а также шипами на хвосте.
Появились они в конце юрского периода и только бла-
годаря пилавам были сохранены от уничтожения.
ЭСТЕКЕЛ — самая большая из летающих рептилий
с размахом крыльев до 30 футов. Имеет очень легкие и
сильные кости, в то время как зубатый клюв уравно-
вешивается выдающейся с обратной стороны черепа ко-
стью, по своей форме похожей на весло. Их можно об-
наружить в устьях больших рек, так как они могут
оторваться от земли только в таких местах, где волны
бегут навстречу преобладающим ветрам.
ГУЛАВАТСАН — применение расщепления генов для
контролируемой мутации может быть оценено по досто-
инству, если более подробно исследовать гулаватсана.
Сначала это была просто губастая лягушка, но настоя-
щая имеет лишь небольшое сходство со своими предками.
Их мощное кваканье, которое слышится в тропических
джунглях во время брачного сезона, было усилено до
такой степени, что, если находиться от них поблизости,
можно оглохнуть.
429
ИСЕКУЛ — эта обаятельная птица представляет со-
бой идеальный образец применения йиланской науки.
Как и многие другие виды, этот вид в лобовой части моз-
га содержит намагниченное железо; они служат помощ-
никами мореходам, обнаруживая магнитное поле земли.
Благодаря селекционному разведению исекулов, они сво-
ей головой могут указывать заданное направление на
протяжении большого периода времени, пока ими не
овладеют голод и жажда.
МАСИИДУУ — сандуу — существо, созданное в лабо-
раторных условиях. Применяется для увеличения объек-
тов в 200 раз. Однако он лишен многосторонности, так
как только один наблюдатель может им пользоваться
в данный момент. Масиндуу — это один из вариантов
сандуу. Он позволяет проецировать объект в увеличен-
ном виде на белую поверхность так, чтобы его могли
видеть сразу несколько наблюдателей.
430
ОКХАЛАКС — один из самых больших ящеров, на-
зываемых плоскими ящерами из-за огромного тела и
мощного черепа. Хотя эти существа передвигаются на
четырех конечностях, они иногда поднимаются на зад-
ние ноги, чтобы полакомиться верхушками деревьев. Их
мясо считается особенно вкусным, поэтому на них часто
охотятся.
РУУТСА — это гигантское существо из всех живу-
щих ныне «ископаемых», бережно охраняемых йиланами,
имеет наиболее драматическую судьбу. Покрытые огром-
ными тарелками брони, утыканные огромными шипами
и защищающие себя огромным шаром на конце хвоста.
Трудно поверить, что эти животные — травоядные и со-
вершенно безобидны, если не принимать во внимание са-
мозащиту. Этот вид нисколько не изменился более чем
за 100 миллионов лет.
Литературно-художественное издание
Гарри Гаррисон
ЗИМА В ЭДЕМЕ
Художник В. Машков
Технический редактор Е. Соколовский
Корректор Г. Левченко
Сдано в набор 27.09.92. Подписано к печати 27.01.93. Формат
84Х108'/з2- Бумага тип. № 2. Гари, обыкн. новая. Печать высокая.
Усл. печ. л. 22,7. Уч.изд.л. 26,8. Усл. кр.-отт. 22,7. Заказ № 3-103.
Малое предприятие «Ада», 123308, Москва-308, ул. Мневники, 10/1.
Отпечатано с матриц полиграфкомбината «Украина» на Киевской
книжной фабрике, 252054, Киев-54, ул. Воровского, 24.
Скан: (Perf^ptor
2021