О. Б. Борисов
Б. Т. Колосков
СОВЕТСКО-
КИТАЙСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ
1945 -1980
Издание третье,
дополненное
Москва «Мысль» 1980

66.4(06)
Б 82
РЕДАКЦИИ
ИСТОРИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
© Издательство «Мысль». 1980
БОМ°(011)е80 БЗ-4-8-80. 0801000000

Введение
По мере развития мирового революционного процесса
все более отчетливо выявляется то огромное воздействие,
которое оказала на него Великая Октябрьская
социалистическая революция, все более важный .и актуальный
характер приобретают задачи исследования отношений
рожденного Октябрем первого в мире социалистического
государства с другими странами и народами.
Первостепенное значение в этой связи приобретает задача
изучения советско-китайских отношений, без анализа которых
нельзя составить правильное представление о подлинной
картине современного мира.
История отношений Советского Союза с Китаем —
это не просто история межгосударственных связей двух
стран. Она неотделима от летописи
национально-освободительной и революционной борьбы китайского народа,
ее важнейшую сторону составляет тема помощи и
поддержки этой борьбы Советским Союзом. В развитии
Китая в послеоктябрьский период отношения с СССР
сыграли исключительно важную роль, стали
неотъемлемым фактором коренных преобразований китайского
общества. В этом нашло свое конкретное проявление
международное значение Великой Октябрьской
социалистической революции, которую В. И. Ленин называл
мировым переломом, новой главой всемирной истории.
Октябрьская революция, пробив гигантскую брешь
в мировой системе капитализма, в огромной степени
ослабила давление империалистических держав на
Китай и тем самым неизмеримо облегчила борьбу
китайского народа за свое социальное и национальное
освобождение. В результате Октябрьской революции Россия не
только выпала из числа крупнейших империалистических
государств, угрожавших национальной независимости
Китая, но и превратилась в страну, твердо вставшую на
сторону национально-освободительной борьбы китайских
трудящихся, что явилось важнейшим международным
фактором ее успешного развития.
Передовые революционные деятели Китая сразу же
высоко оценили величайшее историческое значение
Октябрьской революции для судеб своей страны. Один из
основателей Коммунистической партии Китая, профессор
!• 3
\

Ли Дачжао, писал: «В пламени Октябрьской революции
родилось, рабоче-крестьянское государство и
правительство. Это государство — родина, авангард и великий
оплот рабочих и крестьян всего мира»1.
В своих отношениях с Китаем Советский Союз
неизменно оставался на классовых позициях, постоянно
исходил из интересов революционных сил китайского народа.
Руководствуясь принципами пролетарского
интернационализма, советские коммунисты считали своим долгом
оказать содействие китайскому рабочему классу в
создании на основах марксизма-ленинизма его политического
авангарда — Коммунистической партии Китая.
С самого начала КПК пришлось действовать в
сложной и трудной обстановке. Перед ней остро встала
задача разработки гибкой стратегии и тактики
революционной борьбы, которая отвечала бы историческим
условиям полуфеодального, полуколониального Китая.
Наша ленинская партия с готовностью пришла на
помощь молодой Компартии Китая в подготовке
марксистских кадров, в передаче ей своего теоретического
наследия и богатого практического опыта, накопленного
в длительной борьбе российского пролетариата.
Развитию китайской революции большое внимание
уделял В. И. Ленин. Теоретические работы В. И. Ленина
по.национально-колониальному вопросу, его советы
коммунистам Востока, беседы с китайскими
представителями в Коминтерне легли в основу революционной
стратегии и тактики Компартии Китая. Такие ленинские
работы, как «Доклад на II Всероссийском съезде
коммунистических организаций народов Востока», «Доклад
комиссии по национальному и колониальному вопросам»
на II конгрессе Коминтерна, «Лучше меньше, да лучше»,
и многие другие осветили путь борьбы китайского
народа.
Большую теоретическую помощь КПК оказывал
Коминтерн, внесший ценный вклад в разработку
важнейших проблем революционного движения в Китае, в том
числе таких проблем, как строительство партии,
гегемония рабочего класса, вопрос о его союзниках, роли
крестьянства в Китае, едином антиимпериалистическом
фронте, создании революционных баз в сельской
местности, строительстве китайской Красной армии и др.
1 Ли Дачжао. Избранные статьи и речи. М., 1965, стр. 194.
4

По признанию китайских коммунистов, неоценимое
значение для КПК имели теоретические положения по
вопросам революционной борьбы в Китае, выдвинутые
в 20—30-х годах в документах нашей партии, в том числе
в выступлениях И. В. Сталина. Они затрагивали
проблемы движущих сил китайской революции, ее особенностей
« основных задач на различных этапах, содержали
выводы о неизбежности перерастания
буржуазно-демократической революции в Китае в социалистическую, о
необходимости перехода к вооруженной борьбе против
вооруженной контрреволюции, о роли единого фронта
и др.
Китайские коммунисты-интернационалисты Ли
Дачжао, Пэн Бай, -Дэн Чжунся, Цюй Цюбо, Цай Хэсэнь,
Фан Чжимин, Ван Мин и другие хорошо понимали,
сколь велика та роль, которую играет в деле успешного
развития революционного движения в Китае помощь и
поддержка со стороны нашей партии и страны.
«Китайские коммунисты-интернационалисты, лучшие сыны
китайского народа,— говорилось в приветствии ЦК КПСС
в связи с 45-летием КПК,— постоянно подчеркивали
важное значение для победы китайской революции
единства с рабочим классом СССР, советским народом,
Коммунистической партией Советского Союза*1. Китайские
коммунисты-интернационалисты проводили большую
работу по воспитанию членов КПК, а также китайских
трудящихся в духе верности идеям Октября, братской
дружбы народов Китая и Советского Союза.
Уже в декабре 1917 г. Советское правительство
предложило правительству Китая рассмотреть вопрос о
советско-китайских отношениях с учетом
внешнеполитических принципов первого социалистического государства.
Советское правительство выступило с инициативой
проведения переговоров с пекинским правительством,
формально считавшимся национальным правительством
Китая, об аннулировании неравноправных договоров и
установлении отношений, основанных на принципах
равноправия и взаимного уважения суверенитета. Оно
заявило о возвращении китайскому народу всего, что было
отнято у него царским правительством самостоятельно
либо совместно с Японией и другими державами.
1 «Правда», 1 июля 1966 г.
5

Рабочие и крестьяне революционной России заявили
о своей братской солидарности с трудящимися Китая.
25 июля 1919 г. возглавляемый В. И. Лениным Совет
Народных Комиссаров РСФСР принял обращение к
китайскому народу и правительствам Южного и Севернога
Китая, в котором говорилось: «Мы несем освобождение
народам от ига иностранного штыка, от ига
иностранного золота, которые душат порабощенные народы
Востока и в числе их в первую очередь китайский народ.
Мы несем помощь не только нашим трудящимся
классам, но и китайскому народу...»1
Победившая революционная Россия с самого начала
была неразрывно связана с
национально-освободительным движением в Китае, оказывала ему всемерную
помощь и поддержку. Ярчайшие страницы вписаны в
летопись советско-китайских отношений в годы героической
борьбы китайского народа против японских агрессоров
(1937—1945 гг.). В этот период тяжелейших
национальных испытаний для китайского народа наглядно
проявилась подлинно интернационалистская позиция нашей
страны в отношении Китая. «После того как в 1937 году
началась война против японских захватчиков,—
говорилось на VII съезде КПК,— Советский Союз снова
первым пришел на помощь Китаю в его борьбе против.
агрессора»2.
Разгром в 1945 г. советскими войсками при
поддержке вооруженных сил Монгольской Народной
Республики и Народно-освободительной армии Китая
отборной Квантунской армии сыграл решающую роль
в поражении милитаристской Японии и полном изгнании
японских оккупантов с китайской земли, явился
важнейшим международным фактором победы китайской
революции. Освобожденная советскими войсками
Маньчжурия стала надежным военно-стратегическим плацдармом
революционных сил Китая, опираясь на который
китайские коммунисты повели народ на решительную борьбу
против прогнившего гоминьдановского режима.
Образование в октябре 1949 г. Китайской Народной
Республики, вступление ее на путь социализма открыли
новый этап в развитии советско-китайских отношений.
1 «Советско-китайские отношения. 1917—1957». Сборник
документов. М., 1959, стр. 43.
2 Мао Цзэдун. Избранные произведения, т. 4. М., 1953, стр. 552.
в

В результате ликвидации реакционного гоминьдановско-
го режима были устранены препятствия на пути
стремления китайского народа к установлению всестороннего
сотрудничества и дружбы с советским народом.
Исторические тенденции к тесному сближению двух стран
получили широкую основу для своего развития. В лице
Советского Союза новый Китай обрел надежного друга и
союзника в борьбе за ликвидацию экономической
отсталости, упрочение своих международных позиций,
построение социалистического общества.
Первое десятилетие существования Китайской
Народной Республики убедительно доказало, что имелись
все объективные условия для развития
советско-китайских отношений в этом направлении и что такое
развитие соответствовало коренным интересам трудящихся
Советского Союза и Китая, народов всех стран. Неизменно
осуществляя ленинский интернационалистический курс
в отношении Китая, Коммунистическая партия
Советского Союза, Советское правительство предпринимали
неустанные усилия с целью развития и укрепления
дружбы, союза и всестороннего сотрудничества между
СССР и КНР, КПСС и КПК, народами двух стран.
Однако с конца 50-х годов в советско-китайских
отношениях не по вине нашей страны все более открыто
стали проявляться отрицательные тенденции. Несмотря
на принятые советской стороной меры, негативные
тенденции продолжали нарастать и углубляться. Это вело
к отходу Китайской Народной Республики от политики
дружбы и сотрудничества с Советским Союзом и
другими социалистическими странами, к скатыванию на
позиции борьбы против них. Вполне понятно, что
взаимоотношения КНР с Советским Союзом затрагивают
коренные интересы не только советского и китайского
народов, но и оказывают далеко идущее влияние на
международную обстановку в целом, серьезным образом
сказываются на расстановке классовых сил на мировой
арене.
Чтобы оправдать раскольнический курс, китайские
лидеры искажают действительные причины своей
враждебности в отношении СССР и других
социалистических стран. Они во что бы то ни стало хотят вытравить
из памяти китайского народа все доброе, что он хранит
о Советском Союзе, воспитать его в духе неприязни ко
всему советскому и тем самым подготовить условия для
7

закрепления политики антисоветизма на длительную
перспективу. Пекинские антисоветчики грубо искажают
общеизвестные факты из истории советско-китайских
отношений, нагромождают клеветнические обвинения
в адрес нашей партии и страны, предпринимают попытки-
извратить принципы внешней политики Советского-
Союза, исказить и очернить подлинную роль КПСС и
СССР на международной арене, вызвать недоверие и
враждебность к нашей партии и стране со стороны
других народов. Не случайно такие измышления охотна
подхватываются реакционной буржуазной пропагандой,
которая видит в них важное подспорье в борьбе против,
социализма. Насквозь фальсифицированные концепции
развития советско-китайских отношений положены в
основу популярных брошюр и многотомных
«исследований», в огромном количестве появившихся в последние
годы в Соединенных Штатах, Англии, ФРГ и других
капиталистических странах.
Однако любые попытки перечеркнуть правду о
советско-китайских отношениях, а также использовать
различные фальшивки для того, чтобы очернить ленинскую
внешнюю политику первого в мире социалистического
государства, заведомо обречены на провал. История
советско-китайских отношений представляет собой яркую
летопись событий, неопровержимо свидетельствующих
о том, что политика КПСС и Советского государства
в отношении Китайской Народной Республики
неизменно направлена на укрепление братской дружбы и?
сотрудничества наших двух стран, на оказание
всемерной помощи и поддержки китайскому народу в его
борьбе за социализм. ^
Вместе с тем исторические факты показывают, что-
развитие советско-китайских отношений не было делом,
простым и прямолинейным, как это изображалось в
работах некоторых авторов, изданных в 40—50-е годы. Эта
был сложный и противоречивый процесс, отражавши»
борьбу двух линий — последовательной линии КПСС на.
укрепление дружбы и сотрудничества между нашими
партиями, народами и странами и противоположной ей
линии националистических и антисоциалистических сил
в Китае.
Принципиальные оценки и всесторонний анализ
советско-китайских отношений содержатся в целом ряде
документов нашей партии, решениях пленумов.
8

ЦК КПСС, в выступлениях советских руководителей.
В этих документах дается характеристика состояния
отношение между двумя странами на различных этапах,
рассматривается процесс их развития, излагается курс
Советского Союза в этой области.
Многие моменты истории советско-китайских
отношений после образования КНР освещены в работах
советских авторов, изданных в последние годы. В нашей
стране и за рубежом опубликовано большое количество
документов и справочных материалов по данному
вопросу.
В настоящем очерке предпринимается попытка на
основе обобщения имеющихся данных проследить
развитие советско-китайских отношений в 1945—1980 гг.,
показать основные направления интернациональной
помощи и поддержки революционным силам Китая со
стороны КПСС, подлинно ленинский характер политики
нашей партии и Советского государства в отношении
Китайской Народной Республики, полное соответствие
этой политики коренным интересам советского и
китайского народов.

Глава первая
РАЗГРОМ ЯПОНСКОГО
ИМПЕРИАЛИЗМА —
ОДИН ИЗ РЕШАЮЩИХ
ФАКТОРОВ ПОБЕДЫ
КИТАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ в 1945—1949 гг.
Китайская революция явилась результатом как
развития международной обстановки, так и глубоких
внутренних процессов, в основе которых лежало возрастающее
обострение классовых противоречий в стране и усиление
национально-освободительных тенденций. Суть этих
противоречий, основные движущие силы и задачи
революции определили ее антифеодальный,
антиимпериалистический, демократический характер.
Вместе с тем китайская революция представляет
собой яркое свидетельство того, что в современную эпоху
успех революционного движения в любой стране, и
особенно в стране, где пролетариат относительно слаб, где
партии приходится опираться прежде всего на
революционность широких мелкобуржуазных слоев, в
огромной степени зависит от помощи и поддержки,
которую это движение получает со стороны уже победившего
социализма, от той роли, которую социализм играет в
международной жизни, от того, какое место он занимает
в расстановке сил на мировой арене. Без такой
поддержки успешное развитие революции и переход к
строительству социализма невозможны.
Рассматривая китайскую революцию с этой точки
зрения, следует подчеркнуть, что одним из решающих
факторов ее успешного развития была победа
миролюбивых прогрессивных сил во второй мировой войне над
германским фашизмом и японским милитаризмом,
решающий вклад в которую внес Советский Союз.
Особое место в истории китайской революции
занимает период 1945—1949 гг. На этом этапе ее развития
10

революционные силы Китая получили возможность
воспользоваться не только общими благоприятными
условиями, возникшими в результате освобождения Советской
Армией от японских оккупантов одного из важнейших
районов Китая — Маньчжурии, но и непосредственно
опереться на помощь и поддержку Советского Союза
в борьбе за свержение реакционного чанкайшистского
господства. Важно при этом отметить, что еще в 1947 г.
Яньань1 была сдана гоминьдановцам и утратила свое
значение центра революционных сил. С этого времени
главным оплотом китайского народа в борьбе против
чанкайшистского режима и его империалистических
пособников стала революционная база в
Маньчжурии2.
Период 1945—1949 гг. имеет важное значение и
потому, что в это время были заложены основы того
сотрудничества двух стран, которое после образования
Китайской Народной Республики приобрело всесторонний
характер.
Маньчжурия в антисоветских
планах японского милитаризма
Японские милитаристы в борьбе против коммунизма,
против Советского Союза, революционных сил Китая
придавали первостепенное значение созданию военно-
стратегического плацдарма в Маньчжурии. В этих целях
они пошли на прямую агрессию. В 1932 г. Япония
создала марионеточное государство Маньчжоу-Го и начала
лихорадочно эксплуатировать военно-экономические
ресурсы этого района, который как по размеру территории
(1 100 тыс. кв. км в границах 1944—1945 гг.), так и по
удельному весу промышленного производства (более
20% от промышленного производства Китая в целом)
занимал важное место.
Огнем и мечом японские милитаристы подавляли
революционные выступления китайских трудящихся
в Маньчжурии. Направив сюда отборные воинские и
полицейские части, они превратили Маньчжурию в сплош-
1 Бывшая столица освобожденных районов на северо-западе
Китая.
2 Подробно о Маньчжурской революционной базе см. О.
Борисов. Советский Союз и Маньчжурская революционная база. М., 1977.
11

ной концентрационный лагерь. Японские милитаристы—
злейшие враги и советского и китайского народов —
вынашивали в сотрудничестве с гитлеровцами планы
дальнейшего расширения агрессии против СССР и Китая,
а также похода на Сингапур, Индокитай, Таиланд,
Малайю, Бирму, Индонезию, Филиппины.
Начиная войну в Юго-Восточной Азии, японский
генштаб предвкушал легкую победу. Осуществив здесь-
огромные территориальные захваты, Япония не только*
не собиралась отказываться от войны против Советского»
Союза, но, напротив, неустанно готовилась к ней. Кван-
тунская армия в Маньчжурии находилась в состоянии
постоянной готовности к броску на север. Японское
правительство только выжидало «решающей победы»
Германии: сначала «падения Москвы», а затем «падения
Сталинграда». Японская печать открыто требовала
присоединить советский Дальний Восток к Японии. Великая
Сибирская железная дорога с прилегающими к ней
областями западнее Омска должна была отойти Германии,
а восточнее Омска — Японии.
По типу фашистского «плана Барбаросса»,
нацеленного на завоевание СССР, японский генеральный штаб-
разработал «план Кантокуэн». Японское командование
в Маньчжурии всецело было занято подготовкой
осуществления этого плана. Японские империалисты считали,,
что их захваты в Китае и в Юго-Восточной Азии не
могут быть прочными, если не нанести поражение
Советскому Союзу, в котором видели для себя поддержку
народы, начавшие партизанскую войну против японских
оккупантов.
Японские империалисты систематически нарушал»
советско-японский пакт о нейтралитете, координируя»
с фашистской Германией свои планы нападения на
СССР. 15 мая 1942 г. министр иностранных дел
«третьего рейха» Риббентроп телеграфировал в Токио, что
концентрация японских сил на советско-маньчжурской
границе оказывает существенную помощь Германии,
«поскольку Россия, во всяком случае, должна держать
войска в Восточной Сибири для предупреждения японо-
русского конфликта»1.
Японское командование в спешном порядке
создавало военные базы вдоль советской и монгольской гра-
1 «Правда>, 20 февраля 1948 г.
12

ниц, строило в Маньчжурии железные и шоссейные
дороги стратегического назначения, накапливало резервы
подвижного состава и топлива. Японский военный флот
с 1941 по 1945 г. задержал 178 советских торговых судов
и потопил в дальневосточных водах более 10 советских
грузовых и пассажирских кораблей. Из Маньчжурии
постоянно засылались на территорию Советского Союза
диверсионные группы. Японская разведка
систематически снабжала Берлин шпионскими сведениями о
Советском Союзе.
После капитуляции гитлеровской Германии японские
империалисты продолжали войну на Тихом океане,
отказываясь сложить оружие и признать свое поражение.
Главную надежду они возлагали на дислоцированную
в Маньчжурии Квантунскую армию, которая к середине
1945 г. была полностью оснащена и укомплектована
отборными частями. Японские милитаристы
рассчитывали, что им удастся, опираясь на свои
военно-промышленные базы в Маньчжурии, не тронутые американской
авиацией, продержаться до наступления более
благоприятной обстановки, когда Квантунская армия сможет
наконец сыграть решающую роль. Они готовились также
применить бактериологическое оружие и таким путем
добиться решающего перелома в ходе войны в свою
пользу. Это последнее обстоятельство было
неопровержимо установлено и доказано материалами
Хабаровского судебного процесса над японскими военными
преступниками. На оккупированных территориях в
Маньчжурии японский генеральный штаб в широких
масштабах организовал производство носителей бактерий чумы,
холеры, тифа и других эпидемических болезней. Здесь
над целыми населенными районами проводились
массовые «опыты» использования бактериологических средств
ведения войны.
Верховное командование США и Англии
планировало провести «решающие» операции против Японии
только в 1946—1947 гг. Черчилль заявил в палате
общин 16 августа 1945 г., что никто не может определить,
сколько потребуется времени для проведения этих
«решающих» операций.
К началу августа 1945 г. в состав Квантунской армии
входили 1-й и 3-й фронты, 4-я отдельная и 2-я
авиационная армии. Затем она была подкреплена 17-м фронтом
и 5-й авиационной армией. К^ •"•«-«« ап**«а имела
13 | ИЩИ 1НН11|| ||||| ЩИ ||||| ||||| ||||| |||| ||||

свыше 1 тыс. танков, 5 тыс. орудий разных калибров,
1800 самолетов. Личный состав армии в течение
длительного времени воспитывался в духе самурайских
милитаристских традиций, ненависти к советскому,
китайскому и монгольскому народам. Командование кван-
тунской группировки располагало также марионеточной
армией Маньчжоу-Го (около 190 тыс. человек) и
марионеточными частями оккупированных японцами районов
Внутренней Монголии и провинции Суйюань.
Разгром Квантунской армии
и капитуляция Японии
Обстановка, сложившаяся в Китае в ходе антияпонской
войны,— раскол нации, подрыв единого фронта —
создавала благоприятную ситуацию для японского
империализма. Поэтому Китай не мог справиться с
международной реакцией, угрожавшей национальной независимости
страны. Вот почему усилия Советского Союза в то время
были направлены как на оказание вооруженной помощи
борющемуся китайскому народу, так и на сплочение его
под флагом единого антияпонского фронта.
Борьба с японским милитаризмом рассматривалась
Советским Союзом как часть общей задачи
прогрессивных миролюбивых сил, выступавших против агрессивных
планов крайней империалистической реакции, которые
нашли свое организационное оформление в
разбойничьем союзе «стран оси» — Германии, Италии и Японии.
Еще до завершения разгрома фашизма в Европе, 11
февраля 1945 г., на Ялтинской конференции Советское
правительство приняло на себя обязательство вступить
в войну с Японией через два-три месяца после
капитуляции гитлеровской Германии.
Приняв это обязательство, Советский Союз не только
выполнил свой союзнический долг перед государствами
антигитлеровской коалиции, но и проявил подлинный
интернационализм, без колебаний придя на выручку
китайскому и другим народам в их освободительной
борьбе против японских захватчикоз. На Ялтинской
конференции Советский Союз выразил готовность
заключить договор о дружбе и союзе между СССР и
Китаем для оказания ему помощи своими
вооруженными силами в целях освобождения Китая от японского
ига.
14

Сущность освободительной миссии Советского Союза
и его армии в отношении Китая и Маньчжурии, в
частности, была четко выражена в заявлении Советского
правительства от 8 августа 1945 г.: «...такая его
(СССР.— Ред.) политика является единственным
средством, способным приблизить наступление мира,
освободить народы от дальнейших жертв и страданий...»1
В течение трех месяцев после победы над
гитлеровской Германией Советский Союз перебросил на Дальний
Восток крупные воинские силы и боевую технику. Всего
к началу военных действий против японских
милитаристов советская сторона имела в готовности полуторамил-
лионную армию, более 29 тыс. орудий и минометов,
свыше 5,2 тыс. танков и самоходно-артиллерийских
установок, почти 5,2 тыс. боевых самолетов2. В состояние
боевой готовности были приведены также корабли
Тихоокеанского флота и Краснознаменной Амурской речной
флотилии.
8 августа 1945 г. японскому послу в Москве было
сделано мотивированное заявление Советского
правительства о том, что с 9 августа Советский Союз считает
себя в состоянии войны с Японией.
Утром 9 августа советские войска начали наступление
одновременно силами трех фронтов: Забайкальского,
1-го и 2-го Дальневосточных. Наступление советских
войск развивалось исключительно быстрыми темпами.
Уже 12 августа главные силы 6-й гвардейской танковой
армии, входившей в состав Забайкальского фронта,
перевалили через Большой Хинган и вырвались на
Маньчжурскую равнину.
Вступление СССР в войну против Японии, первые
успехи советских войск вызвали шок у правящей
японской верхушки. Так, уже 9 августа премьер-министр
Судзуки заявил членам высшего военного совета Японии:
«Вступление Советского Союза сегодня утром в войну
против Японии ставит нас окончательно в безвыходное
положение и делает невозможным дальнейшее
продолжение войны».
Китайский народ с огромным воодушевлением
встретил объявление Советским Союзом войны Японии. Отра-
1 См. «Внешняя политика Советского Союза в период
Отечественной войны». Документы и материалы, т. III. М., 1947, стр. 363.
2 «История второй мировой войны. 1939—1945», т. 11. М., 1980,
стр. 197.
15

жая эти настроения, Мао Цзэдун писал 9 августа
1945 г.: «Восьмого августа правительство Советского
Союза объявило войну Японии; китайский народ горячо
приветствует это. Благодаря этому шагу Советского
Союза сроки войны с Японией значительно сократятся.
Война с Японией уже находится в своей последней
стадии, настал час окончательной победы над японскими
захватчиками и всеми их приспешниками»1.
Блестящие операции Советской Армии и
действовавших совместно с ней частей Народно-революционной
армии Монгольской Народной Республики в
Северо-Восточном Китае вызвали поспешное бегство японцев из
Внутренней Монголии и Северного Китая и послужили
сигналом для перехода 10 августа в наступление
находившихся под руководством Компартии Китая 8-й и
Новой 4-й армий.
Ошеломленные разгромом Квантунской армии,
японцы фактически без боя сдали Народно-освободительной
армии крупные города Калган, Чэнде, Чифу. В
результате этого революционные войска вступили в пределы
Маньчжурии и вошли в непосредственное
соприкосновение с советскими частями. Мощные японские
укрепленные районы, возведенные по рекам Амуру, Уссури и
Большому Хинганскому хребту, оказались повсюду
прорванными. Оказывавшие сопротивление японские части
были взяты в кольцо и обойдены. Молниеносные
действия всех родов советских наземных войск, авиации,
авиадесантов и кораблей военно-морского флота сорвали
планы применения японскими милитаристами
бактериологического оружия2.
Удары, нанесенные Советской Армией и
Военно-Морским флотом, были настолько сокрушительны и столь
стремительны, что японцы согласились на
безоговорочную капитуляцию.
Через сутки после начала военных действий
Советской Армии японский министр иностранных дел Того
1 Мао Цзэдун. Избранные произведения, т. 4, стр. 617.
2 Бывший главнокомандующий японской Квантунской армией
генерал Ямада на Хабаровском судебном процессе показал:
«Вступление в войну против Японии Советского Союза и стремительное
продвижение Советской Армии в глубь Маньчжурии лишило нас
возможности применить бактериологическое оружие против СССР и
других стран» («Материалы судебного процесса по делу бывших
военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении
бактериологического оружия». М., 1950, стр. 99).
16

сделал следующее заявление советскому послу Я. А.
Малику: «Японское Правительство готово принять условия
Декларации от 26 июля сего года (т. е. Потсдамской
декларации. — Авт.), к которой присоединилось и
Советское Правительство. Японское Правительство понимает,
что эта Декларация не содержит требований,
ущемляющих прерогативы императора как суверенного
правителя Японии. Японское Правительство просит
определенного уведомления по этому поводу»1. Однако
японские войска продолжали оказывать упорное
сопротивление.
11 августа 1945 г. правительства СССР, США, Китая
и Англии потребовали от Японии обеспечить условия
капитуляции, необходимые для выполнения Потсдамской
декларации, и дать приказ японским вооруженным
силам, где бы они ни находились, прекратить боевые
действия и сложить оружие.
14 августа японское правительство сообщило о том,
что японский император издал рескрипт о принятии
Японией условий Потсдамской декларации и что он готов
обеспечить подписание его правительством и
императорской генеральной штаб-квартирой условий для
выполнения Потсдамской декларации.
Однако «императорский рескрипт» представлял собой
лишь общую декларацию. На деле же приказ Квантун-
ской армии о прекращении боевых действий не был
отдан и японские вооруженные силы по-прежнему
продолжали сопротивление и даже в ряде случаев переходили
в контрнаступление.
17 августа 1945 г. главнокомандующий советскими
войсками на Дальнем Востоке Маршал А. М.
Василевский передал командующему Квантунской армией
радиограмму следующего содержания: «Штаб японской
Квантунской армии обратился по радио к штабу
Советских войск на Дальнем Востоке с предложением
прекратить военные действия, причем ни слова не сказано
о капитуляции японских вооруженных сил в
Маньчжурии.
В то же время японские войска перешли в
контрнаступление на ряде участков советско-японского фронта.
Предлагаю Командующему войсками Квантунской
армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые
1 сПравда», 11 августа 1945 г.
2-423
17

действия против советских войск на всем фронте,
сложить оружие и сдаться в плен.
Указанный выше срок дается для того, чтобы штаб
Квантунской армии мог довести приказ о прекращении
сопротивления и сдаче в плен до всех своих войск.
Как только японские войска начнут сдавать оружие,
советские войска прекратят боевые действия»1.
Советский ультиматум был подкреплен
решительными действиями советских войск. Особенно отличились
в Маньчжурии десантные части Советской Армии. Вот
один из примеров их героических действий. 18 августа
крупный десант высадился на Харбинском аэродроме и
в считанные минуты занял всю его территорию. В
составе десанта находился заместитель начальника штаба
1-го Дальневосточного фронта генерал-майор Г. А. Ше-
лахов. Вскоре на аэродром прибыл начальник штаба
Квантунской армии генерал-лейтенант Хата. Г. А. Ше-
лахов потребовал обеспечить немедленную
безоговорочную капитуляцию японских частей в зоне Харбина и
предложил генералу Хата направиться на советском
самолете на командный пункт командующего 1-м
Дальневосточным фронтом для согласования вопросов,
связанных с разоружением и капитуляцией Квантунской армии.
19 августа Хата в сопровождении группы японских
генералов и офицеров прибыл на советский командный
пункт, где находился Маршал Советского Союза
А. М. Василевский, предъявивший японскому генералу
условия сдачи в плен и разоружения Квантунской
армии.
Между тем советский десант в Харбине занял мосты
через реку Сунгари и другие важнейшие объекты города.
Наши десантники вошли в генеральное консульство
СССР, окруженное японскими солдатами и
полицейскими. Как выяснилось, японцы намеревались отправить
сотрудников генконсульства во главе с генеральным
консулом Г. И. Павлычевым в город Дальний для
последующего интернирования и отправки в Японию.
Вступление в Харбин авиадесантной группы
советских войск было с ликованием встречено китайскими
трудящимися. Улицы города запрудили многотысячные
толпы. Каждый стремился высказать свое восхищение
Советской Армией, ее солдатами, офицерами и генера-
1 «Правда», 17 августа 1945 г.
18

лами, выразить им чувства глубокой дружбы и
уважения.
Советский воздушный десант, высаженный 19 августа
в Мукдене, обнаружил и захватил на аэродроме
самого «императора» марионеточного государства Маньч-
жоу-Го—Пу И, который ожидал там самолета, чтобы
бежать в Японию. Советские десантники, занявшие
Чанчунь, взяли в плен командующего Квантунской армией
генерал-лейтенанта Ямада.
По свидетельству генерала армии С. М. Штеменко,
«дерзкие и четкие действия десантников обеспечили
сохранность промышленных предприятий, электростанций,
сооружений связи, железных дорог и многих военных
объектов, позволили быстро восстановить гражданский
порядок, исключили возможность многих политических
авантюр»1.
Общие потери японской Квантунской армии в
Маньчжурии за период с 9 по 20 августа 1945 г. убитыми и
пленными, не считая пропавших без вести, значительно
превысили людские потери, понесенные японскими
вооруженными силами на всех фронтах за все
предшествующие четыре года второй мировой войны, и составили
около 700 тыс. солдат и офицеров (из них 593 990
пленными). Лишь войска двух наших фронтов захватили
1565 орудий, 2139 минометов и гранатометов, 600
танков, 861 самолет и другое вооружение2.
Разгром советскими войсками самой сильной
группировки японских сухопутных войск — Квантунской армии,
а не американские атомные удары по Хиросиме и
Нагасаки предопределили быструю капитуляцию
милитаристской Японии.
«...Советская Армия вступила в Маньчжурию,
полностью разгромила и уничтожила Квантунскую армию—
оплот японских милитаристов,— заявлял командующий
вооруженными силами китайской революции Чжу Дэ,—
заставив таким образом японский империализм
капитулировать»3. Развивая эту мысль, китайская печать
писала в то время: «...когда Советский Союз двинул свою
армию и японская Квантунская армия была разбита
наголову, мечты японских захватчиков о превращении
1 С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968,
стр. 371.
2 «История второй мировой войны». 1939—1945, т. И, стр. 253.
3 «Правда», 21 июля 1949 г.
2* 19

Маньчжурии в логово для последней схватки были
развеяны. Другого выхода, кроме безоговорочной
капитуляции, не оставалось. Это убедительно свидетельствует
о том, что только вступление Советского Союза в войну
заставило Японию безоговорочно капитулировать, что
только действия Советской Армии, освобождение
Северо-Восточных провинций и Кореи значительно сократили
сроки войны союзников против Японии...»1
2 сентября 1945 г. в Токийской бухте на борту
линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной
капитуляции Японии. Перед китайским народом
открылась благоприятная перспектива дальнейшего
развертывания борьбы за свое национальное и социальное
освобождение.
14 августа 1945 г. был подписан договор между СССР
и Китаем. Советско-китайский договор не только явился
поддержкой национально-освободительной борьбы
китайского народа, но и открыл возможности для
оказания непосредственной помощи со стороны СССР
революционным и демократическим силам Китая, способствовал
созданию благоприятных условий для деятельности
Китайской коммунистической партии. Он стал
определенным препятствием на пути антисоветской политики,
осуществлявшейся долгие годы чанкайшистами. Орган
Народно-освободительной армии Китая газета «Цзефан
жибао» 27 августа 1945 г. писала: «Договор о дружбе
и союзе с СССР — первый в истории нашей страны
равноправный договор с зарубежным государством.
Китайский народ вместе с советским народом сплотился в
дружеский славный союз. Мы считаем, что этот договор
является еще одним проявлением той политики
равноправия, которую всегда проводил Советский Союз по
отношению к нам...»
Положение в Маньчжурии
после разгрома
милитаристской Японии
После капитуляции Японии Китай продолжал
оставаться разделенным на два лагеря. 3/4 территории страны
контролировали чанкайшисты. Они располагали
многомиллионной армией, которую усиленными темпами
вооружали американцы. США предоставляли антинарод-
1 «Гуанмин жибао», 3.1Х.1951.
20

ному режиму и иную помощь — они давали ему
огромные финансовые и материальные средства, оказывали
политическую и дипломатическую поддержку, которая
подкреплялась прямым вооруженным вмешательством во
внутренние дела Китая.
Подобно всему Китаю разделенной на два лагеря
оказалась и Маньчжурия. Западнее Чанчуня и севернее
Гирина, а также на Ляодунском полуострове, где в
соответствии с советско-китайским договором от 14 августа
1945 г. разместились советские войска, фактически
установилась народная власть, которой руководила
Коммунистическая партия Китая. На территории с населением
150 млн. человек были созданы путем свободного
волеизъявления народно-демократические органы власти,
которые начали подготовку к осуществлению коренных
социально-экономических преобразований. Остальную
часть Маньчжурии контролировали гоминьдановцы.
Китайская революция переживала период
накопления сил в условиях мирного развития. По инициативе
.КПК на совещании представителей коммунистической
партии и гоминьдана, состоявшемся 29 августа—10
октября 1945 г. в Чунцине, было принято решение о созыве
политической консультативной конференции
представителей всех политических партий и групп. Конференция
должна была обсудить вопросы строительства
демократического государства и подготовить созыв
Национального собрания для образования коалиционного
правительства.
Однако последующее развитие событий показало, что
чанкайшисты ставили перед собой иные задачи.
Прикрываясь лозунгами создания коалиционного
правительства, они при поддержке американского империализма
повели дело к установлению своей диктатуры в стране,
начали расправляться с революционными и
демократическими силами. В свою очередь Соединенные Штаты
стремились воспользоваться создавшейся ситуацией для
превращения Китая в американскую полуколонию.
США наводнили гоминьдановские районы своими
советниками, эмиссарами, высадили десанты в китайских
портах, приняли непосредственное участие в военных
действиях против китайских революционных сил1. На-
1 К началу 1947 г. численность американских войск в Китае
достигла 98 тыс. человек (см. «Ленинская политика СССР в
отношении Китаяэ. М., 1968, стр. 126).
21

американских самолетах гоминьдановская армия
перебрасывалась в районы, находившиеся под контролем
КПК.
В этих условиях Советский Союз предпринял
активные дипломатические шаги, чтобы воспрепятствовать
агрессии в Китае, которую Вашингтон осуществлял под
маркой оказания помощи гоминьдановскому
правительству. По предложению Советского правительства в
декабре 1945 г. на Московском совещании министров
иностранных дел СССР, США и Англии было принято
решение, в котором подтверждалась политика
невмешательства во внутренние дела Китая, признавалась
необходимость прекращения гражданской войны в Китае,
объединения и демократизации всех органов
национального правительства страны1.
На этом же совещании было также достигнуто
«полное согласие в отношении желательности вывода из
Китая советских и американских вооруженных сил в
возможно кратчайший срок, совместимый с выполнением
ими их обязательств и с их ответственностью»2.
Советское командование уже в ноябре 1945 г. представило го-
миньдановским властям план эвакуации войск, которая
должна была закончиться к 3 декабря того же года.
Выполняя намеченный план, советские части ушли из
Инкоу и Хулудао и из района к югу от Шэньяна.
Однако само гоминьдановское правительство заявило, что
оно «окажется в весьма затруднительном положении» в
случае вывода советских войск из Маньчжурии в
назначенный срок, так как не сможет к этому времени
организовать там гражданскую администрацию3. Советское
правительство дало согласие отсрочить вывод своих
войск из Северо-Восточных провинций4.
Решение Советского Союза было с удовлетворением
встречено местным населением. В Северо-Восточных
провинциях шла консолидация народно-демократических
сил, и пребывание советских войск способствовало этому.
Через некоторое время чанкайшистское
правительство вновь попросило Советское правительство отсрочить
вывод войск, пытаясь выиграть время для перегруппи-
1 См. «Внешняя политика Советского Союза. 1947 год».
Документы и материалы. М., 1952, ч. I, стр. 375.
2 Там же, стр. 376.
3 См. «Известия», 30 ноября 1945 г.
4 См. там же.
22

ровки своих и американских вооруженных сил, чтобы
захватить революционную базу в Маньчжурии. Вместе
с тем гоминьдановская пропаганда подняла
провокационный шум о том, что СССР якобы «захватил» Северо-
Восток Китая.
Вывод советских войск из Маньчжурии начался
в марте 1946 г. и завершился 3 мая того же года1.
Однако гоминьдановцам не удалось воспользоваться
выводом советских войск для укрепления своих позиций
в Маньчжурии. Китайские революционные войска и
народно-демократическая администрация, снискавшие
высокий авторитет у населения, брали управление
районами, которые покидали советские части, в свои руки и
устанавливали там революционный порядок.
Разгромив Квантунскую армию, советские войска
демонтировали арсеналы, военные и некоторые другие
предприятия, обслуживавшие эту армию и потому
являвшиеся трофеями Вооруженных Сил СССР.
Гоминьдановская военщина рассчитывала использовать все это
в войне против Народно-освободительной армии, против
освобожденных районов. Но подобным расчетам не
суждено было оправдаться.
Взбешенная провалом своих планов, гоминьдановская
клика развернула антисоветскую клеветническую
кампанию «о вывозе Советским Союзом оборудования». Эта
кампания была охотно подхвачена империалистической
пропагандой. Однако происки враждебных сил успеха не
имели. Китайские патриоты понимали, что меры,
принятые Советской Армией, помешали гоминьдановцам
использовать японскую военную промышленность в Северо-
Восточном Китае в целях, враждебных национальным
интересам китайского народа. После образования КНР
китайские коммунисты следующим образом разъяснили
этот вопрос: «...если бы оборудование не было вывезено,
оно попало бы в руки чанкайшистской армии, которая
использовала бы его для производства оружия и
боеприпасов, чтобы усилить себя в своей предсмертной
агонии, а китайский народ пролил бы больше крови в
освободительной войне. Китайский народ ясно отдает себе
отчет в том, что такие действия Советской Армии в
тот период шли на пользу нашей народной революции.
1 См. Внешняя политика Советского Союза. 1946 год».
Документы и материалы. М., 1952, стр. 112.
23

Практически это была своего рода помощь, за которую
мы должны быть чрезвычайно признательны»1.
После ухода советских войск из районов, где
существовала гоминьдановская администрация (юг
Маньчжурии), чанкайшисты прибегли к репрессиям в отношении
местных демократических организаций, а также
советских учреждений — консульств и советской части
администрации Китайской Чанчуньской железной дороги.
20 марта 1946 г. гоминьдановцы насильно отстранили
•советскую администрацию и советских
железнодорожников от работы на КЧЖД. Они захватили склады и все
имущество дороги, начали вывоз награбленных
материальных -ценностей в Пекин. В Мукдене, Сунцзяне, Сы-
пингае, Ляояне и других местах дома, в которых жили
•советские железнодорожники, были ограждены колючей
проволокой. Без разрешения офицеров гоминьдановской
охранки советских граждан не выпускали за пределы
этих резерваций. Их пытались заставить носить особые
нарукавные повязки и нагрудные бирки. В квартиры
•советских граждан врывались солдаты, производили
•обыски и чинили грабежи, издевательства и оскорбления.
Многие советские железнодорожники были выселены из
квартир без права взять даже самые необходимые вещи.
В Мукдене фашиствующие чанкайшистские громилы
21 марта застрелили четырех советских граждан —
служащих советской внешнеторговой организации. На
станции Ляоян гоминьдановские солдаты и офицеры связали
шесть советских граждан, в том числе начальника
станции Горбачева, начальника дистанции пути Агапова и
•его жену — инженера дистанции Целиковскую. Их
водили по улицам, над ними издевались, их избивали. На
протесты советской части администрации КЧЖД
гоминьдановские власти не отвечали. Более того,
начальник северо-восточной ставки Чан Кайши генерал Дун
Янцин опубликовал в прессе заявление о том, что он не
может «гарантировать безопасность советских граждан».
Это было прямым подстрекательством к новым
расправам над советскими гражданами. В результате только в
Чанчуне после занятия его гоминьдановскими войсками
20—21 апреля 1946 г. было расстреляно 10 советских
1 «Ответы на вопросы относительно социалистического
идеологического воспитания», выпуск пятый. Фуцзянь, Жэньминь чубаньшэ.
Пекин, 1957.
24

граждан; 5 из них подверглись зверским истязаниям, 11
советских граждан пропали без вести. Жилища и
имущество советских хозяйственных организаций и КЧЖД
подверглись разграблению.
В целом же в период господства гоминьдановцев
было убито и зверски замучено 60 советских граждан,
работавших на КЧЖД, более 200 семей ограблено. Го-
миньдановцы совершили ряд террористических актов и
против официальных представителей Советского
правительства.
Гоминьдановцы учиняли погромы при
попустительстве или под руководством своих американских хозяев. Во
время провокационных бесчинств и насилий над
советскими гражданами в Мукдене, Ляояне, Телине, Сунц-
зятуне, Сыпингае и позднее в Чанчуне американские
офицеры разъезжали на «виллисах» и фотографировали
«эксцессы».
В создавшихся условиях не могло быть и речи о
нормальном функционировании КЧЖД как совместного
предприятия. Советское правительство было вынуждено
дать указание советским гражданам — служащим
КЧЖД выехать в СССР.
Дорога временно перестала действовать как
совместное предприятие. На КЧЖД осталась лишь небольшая
группа советских железнодорожников во главе с
управляющим дорогой А. Ф. Журавлевым, которая
поддерживала контакты с народно-демократическими властями
в Харбине.
С помощью империалистов США гоминьдановский
режим всячески стремился закрепить Китай на
антисоветских позициях. Откликаясь на выдвигаемые
Вашингтоном доктрины «холодной войны», Чан Кайши
лихорадочно раздавал американским империалистам части
китайской территории, порты Китая для создания сети
военно-морских и военно-воздушных баз США,
нацеленных против Советского Союза. 6 ноября 1946 г.
правительство Чан Кайши заключило с США так называемый
договор о дружбе, торговле и мореплавании и ряд
других соглашений, закрепивших союз гоминьдановцев
с империалистическими кругами Соединенных
Штатов.
Одновременно гоминьдановцы пытались блокировать
район Дальнего и Порт-Артура — договорную зону
расположения советских войск. Особую озлобленность чан-
25
1

каишистов вызывало то обстоятельство, что Советское
правительство решительно отвергло их попытки
осуществить через порт Дальний переброску войск с юга
Китая в Маньчжурию для борьбы с революционными
силами. Гоминьдановскому правительству было заявлено,
что Дальний по советско-китайскому соглашению от
14 августа 1945 г. является торговым портом и служит
для перевозки товаров, а не войск. Высадка чьих бы то
ни было войск в этом порту явилась бы нарушением
данного соглашения.
По мере приближения краха гоминьдановской
реакции антисоветизм в районах, контролируемых Чан Кай-
ши, приобретал все более ярко выраженный характер.
Стремясь подорвать традиционную дружбу китайского
народа с народами СССР, китайские реакционеры
начали разнузданную клеветническую кампанию против
нашей страны. Гоминьдановская пропаганда
распространяла вымыслы о том, что советские железнодорожники
и другие специалисты, помогавшие восстанавливать
транспорт и промышленность в
народно-демократических районах, являются переодетыми советскими
солдатами и офицерами. Несмотря на то что части Советской
Армии были полностью выведены из Северо-Восточного
Китая, гоминьдановцы в провокационных целях
продолжали утверждать, будто в «Харбине насчитывается
50 тысяч советских солдат, переодетых в гражданское
платье», что «советские войска по-прежнему остаются
в Цзямусы, Муданьцзяне, Яньцзи и на станции
Маньчжурия».
Гоминьдановская пресса пыталась внушить
китайскому народу, что не американский империализм, а
Советский Союз — главный враг Китая, что «Советский
Союз проводит империалистическую политику» и т. п.
Требование СССР о выводе американских войск из
Китая гоминьдановское правительство изображало как
«вмешательство во внутренние дела Китая».
Советские представительства в Китае были
поставлены в невыносимые условия. Гоминьдановские
реакционеры инсценировали перед зданием советского
посольства в Пекине антисоветские демонстрации, заставляя
насильно согнанное население выкрикивать
антисоветские лозунги, угрожать расправой над советскими
представителями, нападать на машины советских
дипломатов и т. д.
26

В своей бешеной ненависти к Советскому Союзу го-
миньдановские реакционеры дошли до того, что стали
открыто проповедовать «крестовый поход» против СССР.
Они искусственно разжигали военную истерию,
поднимая крик о «красной агрессии в Китае». Один из
ведущих гоминьдановских деятелей, Чэнь Лифу, например,
заявлял, что в Китае уже происходят «авангардные бои
третьей мировой войны». Гоминьдановский дипломат
некий Ли Ганфу высказался еще более определенно: «Мы
обменяем пространство на время и сведем свои счеты
в третьей мировой войне».
Одновременно гоминьдановский режим пытался
активизировать борьбу против революционных сил в Китае.
В марте 1947 г. чанкайшисты предприняли широкое
наступление на находившийся под контролем КПК район
Шаньси—Ганьсу — Нинся с центром в Яньани. Крупные
наступательные операции были вероломно начаты ими
в Маньчжурии и других районах Китая.
Контролируемые КПК и Народно-освободительной армией
территории, в первую очередь Ляодунский полуостров,
провинции Хэйлунцзян, Гирин, район Синьцзяна, были
подвергнуты экономической блокаде.
В этот трудный период революционная база в
Маньчжурии становится главным оплотом китайской
революции. Здесь набирала силы ее армия, предпринявшая
в 1948—1949 гг. освободительный поход на юг,
завершившийся полным крушением гоминьдановского режима.
Помощь Советского Союза
в укреплении революционной
базы в Маньчжурии
Советский Союз, несмотря на огромные трудности,
связанные с послевоенным восстановлением страны,
предпринял эффективные усилия для укрепления народно-
демократического района в Маньчжурии, который
возник в результате разгрома Квантунской армии.
На территории Маньчжурии, контролируемой
коммунистами и Народно-освободительной армией,
действовали созданные путем свободного волеизъявления
народно-демократические органы власти. В Харбине
размещался народно-демократический
Административный комитет — высший исполнительный орган Северо-
27

Восточных провинций Китая (так назывался в то время
этот район).
Здесь же находилось Северо-Восточное бюро ЦК
КПК, которое осуществляло партийное руководство в
Маньчжурии. Оно пользовалось значительной
автономией, так как резиденция ЦК КПК была в Яньани.
Самостоятельная роль Северо-Восточного бюро особенно
возросла после того, как в марте 1947 г. Яньань была
захвачена чанкайшистами и руководство ЦК КПК,
скрываясь от преследования, утратило возможность
эффективно направлять революционную борьбу в
масштабе всей страны. В состав Северо-Восточного бюро ЦК
КПК входили Гао Ган, Чэнь Юнь, Чжан Вэньтянь,
Линь Бяо, Ли Фучунь, Пын Чжэнь и др.
Народно-демократические районы с первых же дней
своего существования стали получать всестороннюю
помощь и поддержку от Советского Союза. Это сыграло
важную роль в укреплении Объединенной
Демократической Армии (ОДА) — так назывались в то время
вооруженные силы КПК в Маньчжурии. ОДА была
оснащена первоклассным оружием Квантунской армии,
захваченным в качестве трофеев советскими войсками.
В целях налаживания сотрудничества с
народно-демократическими властями Маньчжурии в 1945—1949 гг.
развивались непосредственные контакты руководящих
деятелей наших партий. Например, делегация народно-
демократических районов Маньчжурии во главе с Гао
Ганом и Лю Шаоци в 1945 г. выезжала в СССР, где
встречалась с советскими руководителями.
В Маньчжурии с 1945 г. и до провозглашения
Китайской Народной Республики находилась группа
советских представителей, которая осуществляла
оперативные контакты с КПК, в частности с
Северо-Восточным бюро ЦК КПК.
Советский Союз уже в тот период оказывал большую
помощь в подготовке китайских национальных кадров,
передавал народно-демократическим органам власти
свой опыт государственного и экономического
строительства.
Пребывание советских войск в Маньчжурии имело
важное значение для развития и укрепления ее
экономики. С помощью советских специалистов был
восстановлен и пущен в эксплуатацию ряд важных
предприятий, прежде всего в районах прохождения КЧЖД и в
28

договорной зоне Порт-Артур — Дальний. Части
Советской Армии в Маньчжурии оказывали всемерное
содействие местным властям в ремонте и строительстве
шоссейных дорог, в благоустройстве населенных пунктов.
С их помощью организовывалось профессиональное
обучение рабочих, повышение квалификации специалистов
различного профиля. Была проведена коренная
реконструкция военно-морской базы Порт-Артур.
Оснащенная современной артиллерией, авиацией, военным
флотом, эта база превратилась в надежный бастион на
берегах Желтого моря, в школу китайских военных кадров.
Большую роль в упрочении советско-китайского
сотрудничества сыграли народно-демократические районы
Ляодунского полуострова. Ляодун стал еще одним
плацдармом, откуда развертывалось победоносное
наступление народно-демократических сил Китая.
Районы народно-демократической зоны Маньчжурии,
отрезанные от центральных провинций Китая,
испытывали крайнюю нужду в горючем, автомашинах, угле,
медикаментах, соли, хлопчатобумажных тканях, обуви,
•одежде, сахаре и многих других товарах. Обеспечение
-неотложных нужд населения и сражающейся Народно-
освободительной армии также было осуществлено с
помощью Советского Союза.
21 декабря 1946 г. в Ворошиловске завершились
первые торговые переговоры между советскими
внешнеторговыми организациями (Советский Союз на этих
переговорах представляли сотрудник Министерства внешней
торговли СССР М. И. Сладковский и заместитель
председателя Всесоюзного объединения «Экспортхлеб»
М. И. Сулименко) и народно-демократическим
Административным комитетом Северо-Восточных провинций
Китая. Был подписан контракт, по которому началась
поставка советских товаров для населения и армии,
а также оборудования для оснащения больниц,
госпиталей, школ и т. д. Кроме того,
народно-демократическим организациям Северо-Восточных провинций было
передано трофейное имущество и продовольствие,
реквизированное Советской Армией у японских интервентов.
С захватом гоминьдановскими войсками южной
части Маньчжурии резко ухудшилось продовольственное
положение на Ляодунском полуострове. Советские
организации немедленно осуществили поставки зерна,
растительного масла, сахара, консервов из Владивостока
29

морским путем непосредственно в порт Дальний и
транзитом через северокорейские порты. Продовольствие,
поступавшее в порт Дальний, распределялось местной
китайской народно-демократической администрацией
при содействии гражданской администрации Советской
Армии среди населения Ляодунского лолуострова по
твердым ценам. Все расходы по транспортировке
продовольствия, его хранению и распределению советская
сторона принимала на себя в порядке оказания
безвозмездной помощи китайскому населению.
Летом 1949 г. в Москву прибыла торговая делегация
народно-демократических властей Северо-Восточных
провинций Китая, возглавляемая членом Политбюро
ЦК КПК Гао Ганом. В результате успешных
переговоров было достигнуто соглашение о взаимных поставках
товаров сроком на один год.
По этому соглашению Советский Союз принял
обязательство экспортировать в освобожденные районы
Северо-Восточного Китая промышленное оборудование»
автомашины, нефтепродукты, ткани, бумагу,
медикаменты и другие товары. Народно-демократическая
администрация Северо-Восточных провинций согласилась
поставлять Советскому Союзу соевые бобы,
растительные масла, кукурузу, рис и другие товары1.
Торговые связи между советскими внешнеторговыми
организациями и народно-демократической
администрацией Северо-Восточных провинций неуклонно
расширялись. Об этом свидетельствуют данные о товарообороте
между северо-восточными компаниями (без Ляодуна) и
советскими внешнеторговыми организациями в 1947—
1949 гг. (в млн. руб.)2:
1947 г. 1948 г. 1949 г.
Экспорт из СССР 48 74 100
Импорт в СССР . 45 77 105
Весь товарооборот 93 151 205
Торговля, несомненно, сыграла важную роль в
упрочении народно-демократической власти в
Северо-Восточных провинциях, ставших важнейшей базой для
подготовки генерального наступления
Народно-освободительной армии против гоминьдановского режима.
1 См. «Внешняя политика Советского Союза. 1949 год».
Документы и материалы. М., 1953, стр. 124.
2 «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 133.
30

Развитие торгово-экономических связей потребовало
дальнейшего совершенствования коммуникаций, в том
числе использования водных артерий Амура и
Сунгари.
В апреле 1947 г. при содействии Харбинского
отделения советской организации «Дальвнештранс» к
открытию навигации по реке Сунгари были подготовлены
пристани в Цзямусы, Фукдине, Сейсине и созданы
дополнительные причалы в харбинском речном порту.
Советское Амурское речное пароходство выделило
буксиры и баржи, при помощи которых с мая 1947 г.
началось регулярное грузовое сообщение между
китайскими партами на Сунгари и советскими портами
Хабаровском, Благовещенском и Комсомольском-на-Амуре.
Сообщение по Сунгари имело исключительно важное
значение для народно-демократических районов Северо-
Востока Китая, поскольку Цзямусы являлся одним из
важнейших тыловых центров Народно-освободительной
армии, где находились военные учебные заведения,
центральные госпитали и базы материального снабжения.
В содружестве с членом Северо-Восточного бюро ЦК
КПК Чжан Вэньтянем (известным в то время под
фамилией Ло Фу), руководившим партийными,
гражданскими и тыловыми делами в этом центре, советские
внешнеторговые и транспортные организации смогли
в течение навигационного периода 1947 и 1948 гг., т. е.
в годы решительной борьбы народно-демократических
сил с гоминьдановскими войсками, обеспечить
бесперебойное снабжение тыловых районов на реке Сунгари
всеми необходимыми материалами, горючим,
медикаментами, одеждой, обувью и др.
Советские организации оказали помощь
народно-демократическим организациям Северо-Востока и в
налаживании внутренней торговли и финансов этого района.
Советский Союз оказал большое содействие
революционной базе в Маньчжурии в восстановлении и
развитии железнодорожных и хозяйственных коммуникаций,
что имело решающее значение для развертывания
генерального наступления войск народной армии на чанкай-
шистский режим.
В результате военных действий в Маньчжурии было
разрушено или повреждено около 6 тыс. км железных
лорог. Протяженность железнодорожной сети к концу
1945 г. составляла всего лишь 10 тыс. км. Основной ма-
31

гистралью этого района являлась Китайская Чанчунь-
ская железная дорога (ранее КВЖД), построенная
Россией в 1897—1903 гг. Восстановление и освоение КЧЖД
было начато советскими железнодорожниками с первого
же дня вступления СССР в войну с Японией. Работы по
восстановлению разрушенных путей и станционных
сооружений, а также перешивка путей с японской колеи
шириной 1435 мм на колею шириной 1524 мм велись
без малейшего промедления, буквально вслед за
продвижением наступающих частей Советской Армии. Так,
например, в ночь с 8 на 9 августа японцы были выбиты
с пограничной станции Маньчжурия, и уже 9 августа
советские железнодорожники приняли на эту станцию
первый воинский эшелон.
Японские войска, поспешно отступая под
решительными ударами Советской Армии на западной и
восточной линиях КЧЖД, произвели на всем протяжении
1500-километрового пути большие разрушения. Были
выведены из строя связь и сигнализация, полностью
разрушены здания связи в Муданьцзяне, Ананси, Хайларе
и на станции Маньчжурия, уничтожены кабельные
местные сети, взорваны железнодорожные мосты,
разрушено водоснабжение. На многих крупных станциях
японцы вывели из строя паровозные депо (на станциях
Хайлар, Бухеду, Хандаохэцзи, Муданьцзян и др.). Они
разобрали и вывезли станционные пути, уничтожили
станционные постройки на 57 станциях и разъездах. На
станции Муданьцзян был взорван один из крупнейших
в Маньчжурии паровозоремонтных заводов.
К моменту подписания 2 сентября 1945 г. акта о
безоговорочной капитуляции Японии усилиями советских
железнодорожников и бойцов Советской Армии на
восточной и западной линиях КЧЖД было открыто
регулярное движение поездов. Чтобы привести в
надлежащее состояние разрушенное путевое хозяйство и повы- ]
сить пропускную способность железных дорог, скорость
и безопасность движения поездов, советские
железнодорожники в исключительно сжатые сроки выполнили
огромный объем строительных работ.
Было восстановлено большое количество паровозных
депо, пунктов водоснабжения, узлов связи и линий те-
лефонно-телеграфной связи, построены электросиловые
линии, оборудована связь на вновь открытых станциях I
и разъездах. I
32

По инициативе советских железнодорожников на
КЧЖД были организованы курсы по подготовке
китайских кадров железнодорожников массовых профессий.
На центральные курсы было принято 536, на линейные
отделения — свыше 900 человек. На
инженерно-строительном, транспортно-экономическом и
электротехническом факультетах политехнического института КЧЖД,
который стал функционировать с первых же дней
работы КЧЖД, под руководством советских специалистов
обучалось 400 студентов. Это имело большое
политическое и практическое значение, так как на железных
дорогах китайцев использовали на черновой работе, все
технические должности занимали японцы.
Пока шла подготовка китайских национальных
кадров, вся тяжесть лосстановительных работ и
эксплуатации дороги лежа/^а на плечах советских
железнодорожников.
Заводы Сибири и Дальнего Востока приняли в
ремонт изношенные и поврежденные паровозы и вагоны,
принадлежащие КЧЖД. Советские организации
направили в зону народно-демократической администрации
различные материалы (рельсы, балки, металл,
инструменты и др.) и подвижной состав (паровозы, вагоны
и др.). Советские специалисты помогли укомплектовать
кадрами все железнодорожные службы. В результате
братской помощи советского народа к весне 1947 г.
были восстановлены многие главные железнодорожные
магистрали Северо-Восточного Китая, открылась
железнодорожная связь с СССР через станции Забайкальск и
Гродеково.
Большие трудности возникли на железных дорогах
Китая в ходе гражданской войны. Отступающие гоминь-
дановские войска, стремясь задержать передвижение
Народно-освободительной армии, причинили большой
ущерб железнодорожному транспорту, особенно в
южной части Северо-Восточного Китая и на Пекин-Мук-
денской железной дороге. Они разрушили два крупных
моста на реке Сунгари между Харбином и Чанчунем и
между Чанчунем и Гирином, а также депо, мастерские,
водокачки, железнодорожное полотно и т. д.
Железнодорожное сообщение южнее Харбина оказалось
парализованным, нарушилась связь между основными
центрами Северо-Востока. Это осложняло дальнейшее
передвижение Народно-освободительной армии Китая, в
3—423
33

частности ее действия против крупной гоминьдановской
группировки в Южной Маньчжурии. Требовалось
срочно восстановить железнодорожные коммуникации, в
первую очередь железнодорожные мосты на реке Сунгари.
В июне 1948 г. по просьбе народно-демократической
администрации освобожденных районов правительство
СССР направило еще одну группу советских
специалистов-железнодорожников. В состав группы входили
50 инженеров-восстановителей, 52 инструктора, 220
техников и квалифицированных рабочих. Группа была
оснащена необходимой техникой, включая
восстановительные поезда, водолазные станции, подъемные краны
и другие механизмы1. Из Советского Союза были
завезены и все необходимые для восстановления железных
дорог материалы: металлические конструкции, рельсы,
сваи, балки и т. д. Восстановительные работы
производились под руководством советского инженера Ф. И.
Доронина. Координацию этих работ по всей Маньчжурии
осуществлял И. В. Ковалев.
К моменту прибытия советских специалистов уже
имелись проекты восстановления двух разрушенных
крупнейших мостов (на направлении Харбин — Чанчунь
и на направлении Гирин — Чанчунь); они были
составлены в Харбине японскими инженерами, которые
определили сроки выполнения работ в полтора года.
Между тем советская грулпа специалистов и рабочих
восстановила мост «Сунгари-П» в рекордно короткий
срок — в течение двух месяцев. Этот мост находился на
участке Харбин — Чанчунь, имевшем особо важное
значение для операций, планировавшихся
Народно-освободительной армией. Вступление в строй этого моста
позволило командованию Народно-освободительной армии
сосредоточить большие войсковые соединения для
наступления на крупнейший город Маньчжурии — Мукден
(он был освобожден 2 ноября), а в дальнейшем
развернуть наступление и на пекинском направлении. По
предложению советских специалистов, одобренному Северо-
Восточным бюро ЦК КПК, были проведены важные
организационные мероприятия по развертыванию
восстановительных работ на железнодорожном транспорте:
было создано Центральное восстановительное
управление при Главном управлении железных дорог Маньчжу-
1 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 136.
34

рии и другие необходимые органы; сформированы
железнодорожные войска в составе четырех
железнодорожных бригад общей численностью 30 тыс. человек;
создан заготовительно-снабженческий аппарат и ряд
специальных баз; организована заготовка шпал и других
важнейших материалов, необходимых для
восстановительных работ; организована база для ремонта и
изготовления мостовых конструкций и оборудования в
Харбине; организован военный железнодорожный парк;
обучены основным приемам восстановительных работ
личный состав железнодорожных войск и специалисты
Центрального восстановительного управления.
По просьбе Северо-Восточного бюро ЦК КПК
советские специалисты-железнодорожники разработали
структуру и штат министерства железнодорожного
транспорта, управлений дорог и линейных организаций, а также
организовали консультации по вопросам составления
хозяйственно-финансового плана восстановления и
развития народного хозяйства Маньчжурии.
Во время консультаций особо обсуждались вопросы
о введении безналичного расчета между
государственными и кооперативными организациями, о взимании
налога с оборота торговых и промышленных предприятий
(в 1947 и 1948 гг. такой налог не взимался), о введении
государственной монополии на спирто-водочные изделия
(спирто-водочные предприятия находились в руках
частного капитала, деятельность же государственных
предприятий была свернута), о введении обязательного
страхования недвижимого имущества и другие вопросы.
Было проведено также техническое обследование
состояния автомобильных и грунтовых дорог Маньчжурии
и составлен двухлетний план работ по приведению в
порядок наиболее важных магистралей.
Предложения советских специалистов были
рассмотрены и утверждены Северо-Восточным бюро ЦК КПК.
План восстановления железных дорог, составленный
по данным технических разведок и утвержденный
Северо-Восточным бюро ЦК КПК по каждому
железнодорожному направлению, предусматривал в первую
очередь работы, связанные с обеспечением успешных
военных действий Народно-освободительной армии.
В итоге большой работы, проведенной под
руководством советских железнодорожников, к 15 декабря
1948 г. было восстановлено свыше 15 тыс. км важней-
3«
35

ших железнодорожных линий Маньчжурии, 120
крупных и средних мостов общей протяженностью более
9 тыс. м, в том числе крупнейшие мосты «Сунгари-П»
длиной 987 м и через реку Ильмахэ длиной 320 м на
участке Харбин — Чанчунь, мост через Сунгари длиной
440 м на участке Гирин— Чанчунь, а также 12
крупных и средних мостов на других направлениях.
Восстановление железных дорог велось в суровых
условиях военного времени. Гоминьдановская авиация
систематически обстреливала и бомбила районы
восстановительных работ, особенно на участках Гирин —
Чанчунь, Тунляо — Синьлитунь — Исянь. В результате
налетов были разрушены станции Синьлитунь, Чжэньцзя-
тунь, Тунляо, повреждено около 150 паровозов и много
подвижного состава. Имелись жертвы среди китайских
железнодорожников и советских специалистов.
Успешное восстановление основных
железнодорожных магистралей Центральной и Южной Маньчжурии
позволило произвести в больших масштабах
перегруппировку и концентрацию частей Народно-освободительной
армии, что способствовало окончательному разгрому
гоминьдановских войск и полному освобождению
Северо-Восточного Китая, обеспечило условия для
победоносного наступления на юг.
С 25 ноября 1948 г. была восстановлена прерванная
в 1945 г. прямая железнодорожная связь советских
пограничных станций Отпор1 и Гродеково с городами
Дальний и Порт-Артур.
Под руководством советских специалистов проходила
подготовка железнодорожных войск
Народно-освободительной армии. Только за летний период 1948 г. было
подготовлено более 4600 специалистов различных
профилей.
В китайских железнодорожных войсках была
организована специальная санитарная служба, в каждой
железнодорожной бригаде — санитарные отделы, а в
батальонах— медицинские пункты. При санитарных
отделах бригад были созданы бригадные лазареты по
50 коек.
Советскими врачами в течение сентября и октября
1948 г. в Харбине были прочитаны лекции на курсах
1 Ныне — Забайкальем
36

усовершенствования китайских военных врачей,
хирургов и терапевтов.
В результате бескорыстной помощи Советского
Союза в строительстве и восстановлении железных дорог и
мостов Маньчжурии, превращения КЧЖД в огромную
промышленную и учебную базу, обеспечившую
накопление опыта и подготовку кадров, северо-восточная
революционная база стала мощным трамплином для
бурного наступления революционных сил на режим Чан
Кайши в 1948—1949 гг. Руководители КПК высоко
оценивали вклад советских людей в развитие китайской
революции, видя в этом яркое проявление пролетарской
солидарности и искренней дружбы Советского Союза
к китайскому народу. «Среди советских работников,
прибывших в Китай,— подчеркивала заместитель
председателя КНР Сун Цинлин, — первыми были советские
инженеры. Они работали над сложными вопросами
оказания помощи, которая сделала возможным
восстановление нашей железнодорожной сети на много месяцев
раньше, чем было запланировано. Они сделали свою
работу и ничего не попросили за это»1.
Многообразную помощь оказали китайскому народу
советские медики.
В конце 1947 г. в освобожденных провинциях
вспыхнула эпидемия чумы, создавшая угрозу для
густонаселенных районов Южной Маньчжурии и Северного Китая.
По просьбе народно-революционных властей
правительство СССР направило туда противоэпидемические
отряды, возглавляемые профессором О. В. Барояном с
участием профессора Н. И. Николаева.
Противоэпидемические отряды, оснащенные лабораториями,
профилактическими и лечебными средствами, развернули широкий
фронт борьбы с чумой, и к середине 1948 г. эпидемия
чумы была ликвидирована. Как признавали
руководители народно-демократической администрации, советские
врачи спасли десятки тысяч жителей Северо-Восточного
Китая от неминуемой смерти.
Весной 1949 г. на освобожденной территории
Внутренней Монголии, в провинции Чахар (в районе
Калгана и других пунктах), распространилась в довольно
широких размерах еще одна эпидемия чумы. По просьбе
народно-демократических властей Советское правитель-
1 «Народный Китай» (Пекин), 1950, № 1 (на англ. яз.).
37

ство направило специальными самолетами
противочумную экспедицию в составе врачей, зоологов и других
специалистов.
Принятые меры позволили к 1 декабря 1949 г.
полностью ликвидировать эпидемию чумы в провинции Ча-
хар и предотвратить ее распространение на другие
провинции Китая. Наши медицинские работники передали
демократическим властям большое количество
специального оборудования, медикаментов и, что особенно
важно, на месте обучали национальные китайские
кадры, которые затем принимали активное участие в
освободительной борьбе народной армии.
Китайской стороне было безвозмездно передано
4 млн. доз противочумной вакцины, 100 л
противочумной сыворотки, комплекты медикаментов для лечения
больных, лаборатории для бактериологического
исследования, автомашины и прочие материалы и имущество
экспедиции1.
Вот что писала Сун Цинлин о бескорыстной
помощи советских медиков во время эпидемии чумы:
«У нас не было достаточно врачей и специалистов, чтобы
справиться с этой опаснейшей эпидемией, и мы
обратились к нашему великому соседу. И вскоре из СССР
прибыли противочумные отряды. Они пришли, оказали
помощь и, закончив работу, уехали домой. У них и
мысли не было добиваться платы или уступок. Они не
требовали никаких прав, кроме права оказать услугу
китайскому народу»2.
В октябре 1949 г. северо-западнее Пекина вновь
вспыхнула эпидемия чумы. В Пекине был введен
карантин. Снабжение города нарушилось, и он начал
испытывать экономические трудности. По просьбе Мао Цзэ-
дуна в течение суток из СССР на самолетах было
направлено несколько противочумных отрядов,
укомплектованных техникой (автомашины, дезинфекционные
установки), медперсоналом и медикаментами.
Миллионам людей были введены противочумные вакцины.
Угрозу удалось быстро ликвидировать.
0 результатах работы противочумных отрядов
свидетельствуют следующие данные. В 1947 г. к моменту
прибытия советских врачей на Северо-Восток было по-
1 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 154.
2 «Народный Китай», 1950, № 1 (на англ. яз.).
38

ражено чумой 30326 человек, в 1&48 г. это Число
сократилось до 5947 человек, а в 1949 г. от чумы умерло
лишь 250 человек. Кроме того, советские противочумные
отряды подготовили для Китая большой контингент
медицинских работников, способных проводить
профилактические мероприятия по предотвращению эпидемии
чумы, передали народному правительству
Северо-Восточного Китая свыше 260 наименований
противоэпидемического оборудования и массу дефицитных
медикаментов1.
При продвижении Народно-освободительной армии
Китая в южные районы, особенно в местах дислокации
армии Линь Бяо, войска страдали от малярии. По
просьбе Линь Бяо в течение двух суток из СССР на
самолетах было доставлено около тонны хинина. Хинин помог
сохранить боеспособность армии и провести успешные
боевые операции против гоминьдановцев.
Китайское население, бойцы революционной армии
с глубокой благодарностью оценивали самоотверженные
действия советских людей, тем более что в их памяти
свежи еще были картийы недавнего тяжелого прошлого,
зверств японских и гоминьдановских молодчиков.
Хорошо известно, например, что до образования КНР
вспышки эпидемии чумы возникали в Маньчжурии
периодически. В период оккупации японцы боролись с
чумой зверским методом: деревню или город, на который
падало подозрение в заболевании чумой, окружали
войска, дома из брандспойтов обливали бензином и
поджигали. Жителей, пытавшихся вырваться из огня,
расстреливали японские солдаты.
Как уже отмечалось, советские специалисты вписали
славную страницу в историю братской помощи народно-
демократическим районам Маньчжурии.
В августе 1949 г. ЦК КПК обратился к Советскому
Союзу с просьбой направить в Китай большие группы
специалистов для оказания организационно-технической
помощи в восстановлении и развитии освобождаемых
районов. Советский Союз немедленно командировал
требуемое количество высококвалифицированных
работников в распоряжение народно-демократических
властей.
1 См. «Советские специалисты в новом Китае». Сб. статей под
ред. Ван Хо. Шанхай, 1950, стр. 1.

Прибывшая в Китай первая группа специалистов
(около 250 человек) была укомплектована ню заявкам и
по согласованию с руководством КПК. Одни из них
разрабатывали структуру управления страной, функции
будущих министерств и ведомств, положения о них и
участвовали в практической работе по организации и
налаживанию управления народным хозяйством. Другие
были направлены непосредственно на крупнейшие
заводы для организации восстановительных работ,
управления и эксплуатации действующих предприятий.
Важную роль сыграли советские инженеры и техники
в восстановлении судостроительного завода в Дальнем.
С начала 1947 г. на завод стало поступать советское
оборудование. В течение того же года на заводе
эксплуатировалось уже около 1 тыс. единиц оборудования, в том
числе 350 металлообрабатывающих станков, 50 единиц
кузнечно-прессового оборудования, 30 единиц литейного
оборудования, функционировали 11 литейных печей,
2 сухих дока, инструментальные, деревообделочные и
другие цехи. К концу 1947 г. на заводе уже работало
254 инженера и техника, 261 служащий и свыше 2 тыс.
рабочих.
Особенно значительная реконструкция завода
проводилась в 1948—1949 гг., в результате чего к концу 1949 г.
завод намного превзошел довоенный уровень по объему
производства.
Все предложения советских специалистов по
созданию органов управления и их структуре передавались
в ЦК КПК и в формирующиеся органы
государственного аппарата. Во главе многих министерств и ведомств
были поставлены люди, пришедшие из армии, из
партизанских отрядов, которые не имели ни соответствующей
подготовки, ни опыта работы. Руководствуясь чувством
интернационализма, наши советники и специалисты
бескорыстно передавали новым китайским кадрам свой
богатый опыт, повседневно обучали их.
Наряду с подготовкой национальных кадров
советские советники и специалисты принимали
непосредственное участие в планировании и управлении
народным хозяйством, а также в руководстве работой
крупных предприятий.
Помощь советских специалистов приобрела особенно
большие размеры после образования КНР.
Рассматривая советско-китайские отношения до
40

победы революции и в период их успешного развития,
нельзя не отметить, что даже в лучшие годы эти
отношения испытывали определенные трудности, вызванные
тем, что часть кадров КПК, главным образом выходцы
из мелкобуржуазных слоев, была4 заражена
националистическими и антисоветскими настроениями.
Мелкобуржуазные представления о китайской
революции, шараханья из одной крайности в другую были
органически присущи Мао Цзэдуну уже в тот период.
Часть руководства КПК во главе с Мао Цзэдуном
переоценивала собственные силы и недооценивала силы
врага. Наша партия, международное коммунистическое
движение рекомендовали КПК накапливать силы,
создавать дипломатической и политической борьбой
необходимые условия для оснащения и должной подготовки
Народно-освободительной армии к предстоящему
наступлению. Однако именно в этот период Мао Цзэдун
проявлял «революционное нетерпение». Об этом
свидетельствует распространяемая им в течение многих лет
версия о том, что якобы «Сталин, именно он, сдерживал
китайскую революцию. Сталин говорил, что нельзя вести
гражданскую войну, нужно сотрудничать с Чан Кайши.
В противном случае китайская нация погибнет. Тогда
мы не послушались, и революция победила». Эту
намеренную клевету на политику нашей партии охотно
подхватили антикоммунисты. На самом деле в тот период
речь шла о том, чтобы с помощью дипломатических и
политических маневров сохранить силы китайской
революции, подготовить их для последующего наступления и
обеспечить быструю победу.
Руководящая группа в КПК не понимала или не
хотела понимать, что политика единого фронта не только
на этапе антияпонской войны, но и в 1945—1946 гг.
(когда Чан Кайши и его армия еще имели силы и
располагали мощной поддержкой в лице американского
империализма, а силы компартии были еще распылены) в
первую очередь давала преимущества китайской
революции. Сочетание политических и дипломатических
форм борьбы одновременно с накоплением военного
потенциала для нанесения решающего удара — таков был
единственно верный путь на этом этапе китайской
революции.
Позднее, накануне победы в 1949 г., Мао Цзэдун,
наоборот, высказывал неверие в силы китайской рево-
41

люции, выступавшей в союзе с СССР — первой страной
социализма. Даже на заключительном этапе борьбы,
когда революционная армия успешно продвигалась на
юг, Мао Цзэдун высказывался в том плане, что
революция победит не раньше, чем через два года,
проявлял беспомощность в разработке практических
проблем на случай установления народной власти во всем
Китае.
Весьма показательны внешнеполитические концепции
Мао Цзэдуна в тот период. Известны его высказывания,
что, мол, было бы лучше, если бы Китай не имел
дипломатических отношений ни с Советским Союзом, ни
с Соединенными Штатами Америки. Вместе с тем уже
тогда выдвигались претензии на то, чтобы поставить
под контроль Китая национально-освободительное
движение во всей Азии, и прежде всего в
Юго-Восточной.
Мао Цзэдун проявлял пораженческие
настроения, которые порождались страхом перед гоминьданов-
цами, захватившими в 1947 г. Яньань и вынудившими
его спасаться бегством в северные районы Китая.
Известно, что после захвата Яньани Мао Цзэдун находился
вдалеке от центра революционной борьбы (который
переместился в то время в Маньчжурию), кочуя по
дорогам Северного Китая. Яньань накануне решительной
схватки потеряла свое значение как штаб Компартии
Китая и ее вооруженных сил, эта роль перешла тогда
к Маньчжурии, ставшей главной базой китайской
революции.
Политические шараханья Мао Цзэдуна и в других
случаях подтверждают мелкобуржуазный характер его
мировоззрения, переход от одной крайности
(подталкивание революции в 1945—1946 гг.) к другой (неверие в
1948—1949 гг. в возможность скорой победы китайской
революции).
Негативные тенденции в отношении Советского
Союза проявлялись и у определенной группы из
руководства Северо-Восточного бюро ЦК КПК.
Националистические и антисоветские настроения
распространились настолько широко, что в 1946—1947 гг.
бюро вынуждено было провести ряд разбирательств, в
ходе которых группе руководящих деятелей были
предъявлены серьезные обвинения. Однако руководящие
деятели КПК в то время неохотно осуждали таких работ-
4?

пиков, сохраняя их на руководящих постах и позволяя
им распространять антисоветскую клевету.
В то время настораживали факты, когда со
стороны парторганов Маньчжурии чинились препятствия
в работе Общества китайско-советской дружбы.
Издававшаяся на Северо-Востоке Китая газета «Вэньхуа
бао» («Культура») длительное время пропагандировала
антисоветские измышления ее редактора Сяо Цзюня,
призывавшего «вышвырнуть из Китая империалистов
всех цветов», к которым он причислял и СССР. Газета
субсидировалась коммунистами. Лишь в конце 1948 г.
Северо-Восточное бюро ЦК КПК вынесло решение
закрыть ее.
Благодаря твердой политике Советского Союза, КПСС,
поддержанной другими марксистско-ленинскими
партиями, китайскими интернационалистами, удалось
предотвратить широкую интервенцию американского
империализма в Китае, укрепить революционные силы, создать
в Маньчжурии военно-стратегический плацдарм,
изолировать чанкайшистский режим внутри страны, получить
морально-политическую поддержку китайской
революции со стороны прогрессивной мировой общественности и
тем самым обеспечить великую победу братского
китайского народа в 1949 г.
Исторические факты свидетельствуют о том, что
союз революционных сил Китая с нашей страной и через
нее с мировым революционным движением был одним
из решающих факторов победы китайской революции.
Этот братский союз китайских трудящихся с мировым
социализмом компенсировал относительную слабость
рабочего класса Китая, помогал консолидировать
внутренние силы революции, преграждал путь экспорту
контрреволюции, создавал благоприятные
международные предпосылки для выполнения китайскими
революционерами своей исторической миссии.

Глава вторая
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ В ГОДЫ
СТАНОВЛЕНИЯ КНР
(1949—1952)
Многолетняя борьба китайского народа за свое
освобождение увенчалась исторической победой. 1 октября
1949 г. была провозглашена Китайская Народная
Республика. Китайская революция нанесла
сокрушительный удар по позициям империализма в Азии,
способствовала дальнейшему изменению соотношения сил на
мировой арене в пользу социализма, дала новый толчок
национально-освободительному движению на
колониальной периферии капиталистического мира.
Победа китайской революции стала возможной
благодаря весьма благоприятной международной
ситуации: с разгромом германского фашизма и японского
милитаризма возникла мировая социалистическая
система— детище международного пролетариата.
Китайская революция получала все возрастающую
поддержку со стороны братских государств, мирового
коммунистического движения, и прежде всего Советского
Союза.
С созданием Китайской Народной Республики
началась новая страница в истории советско-китайских
отношений. Перед народами двух стран, исторически
связанными узами дружбы и братства, открылись широкие
возможности для развития сотрудничества.
Первые акты в отношениях
между СССР и КНР и их значение
ЦК КПСС и Советское правительство с первых дней
образования Китайской Народной Республики всеми
силами стремились к укреплению советско-китайской
дружбы, к развертыванию сотрудничества между СССР
и КНР.
Советский Союз был первым государством, которое
сразу же после образования КНР, 2 октября 1949 г.,
44

заявило о признании нового, народного Китая и об
установлении дипломатических отношений между СССР
и КНР. «Китайское правительство и китайский народ,—
говорилось в ноте МИД КНР в связи с установлением
дипломатических отношений между СССР и КНР,—
испытывают безграничную радость по поводу того, что
сегодня Советский Союз стал и первой дружественной
державой, признавшей Китайскую Народную
Республику»1.
Советский Союз придавал важное значение не
только материальному содержанию своей
интернациональной помощи китайскому народу, но и созданию
прочной международно-правовой основы
советско-китайских отношений. Исключительно важное значение для
упрочения международного положения КНР, для
развития и укрепления советско-китайской дружбы имел
Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между
СССР и КНР, подписанный 14 февраля 1950 г. Договор
воплотил в себе высшие принципы полного
равноправия, уважения территориальной целостности,
государственной независимости и национального суверенитета,
невмешательства во внутренние дела друг друга,
явился образцом нового типа межгосударственных
отношений, присущих братским социалистическим странам.
В приветственной телеграмме советским руководителям
по случаю первой годовщины подписания договора Мао
Цзэдун отмечал: «Подписание Договора о дружбе,
союзе и взаимной помощи между Китаем и СССР не
только оказывает огромнейшую помощь в строительстве
нового Китая, но и является мощной гарантией в
борьбе против агрессии и за сохранение мира и
безопасности на Дальнем Востоке и во всем мире»2.
Учитывая коренные изменения в обстановке на
Дальнем Востоке после образования КНР, Советское
(Правительство пошло навстречу пожеланиям китайской
стороны и создало твердую юридическую основу в
вопросах о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем.
В соглашении по этим вопросам, подписанном
14 февраля 1950 г., указывалось, что Советское
правительство не позднее конца 1952 г. безвозмездно
передаст правительству КНР все свои права по совместному
1 «Жэньминь жибао», 2.Х.1949.
2 «Жэньминь жибао», 14.11.1951.
45

управлению КЧЖД со всем принадлежащим дороге
имуществом.
В течение того же срока, как это было принято в
отношении КЧЖД, правительства договорились, что
советские войска будут выведены из совместно
используемой военно-морской базы Порт-Артур и
правительству КНР будут переданы все сооружения этой
базы.
Правительство СССР согласилось также все
имеющееся во временном пользовании или в аренде у
советской стороны в Дальнем имущество передать в течение
1950 г. правительству КНР на условиях, которые
подлежали определению в течение трех месяцев со дня
вступления в силу соглашения.
Не менее важное значение для укрепления
дружественных связей между СССР и КНР имело соглашение
о предоставлении Советским Союзом правительству
КНР кредита в сумме 300 млн. американских
долларов, или 1200 млн. руб.1 Советские поставки в КНР
предназначались для восстановления и реконструкции
наиболее важных отраслей народного хозяйства. В
течение пяти лет (1950—1954 гг.) из Советского Союза на
всю сумму кредита предусматривались поставки в
Китай оборудования и материалов для электростанций,
металлургических и машиностроительных заводов,
угольных шахт, железнодорожного и автомобильного
транопорта и других отраслей китайской экономики.
Учитывая огромные разрушения, причиненные
народному хозяйству Китая длительными военными
действиями на его территории, Советское правительство
предоставило Китаю кредит на исключительно
льготных условиях с оплатой всего лишь 1 % за
пользование им, т. е. на условиях, которые не имели прецедента
в мировой кредитной практике.
Советский Союз первоначально взял на себя
обязательства оказать КНР помощь в строительстве 50
крупных промышленных предприятий.
27 марта 1950 г. были подписаны соглашения об
учреждении смешанных советско-китайских акционерных
обществ:
1 В соглашении сумма кредита в рублях не устанавливалась.
Пересчет в рубли был произведен позднее, после установления
с 1 марта 1950 г. нового курса —4 руб. за 1 долл.
46

а) общества «Совкитметалл» («Чжунсуцзиньшугун-
сы»)1, созданного для поисков, разведки, добычи и
переработки цветных и редких металлов на территории
провинции Синьцзян;
б) общества «Совкитнефть» («Чжунсушиюгунсы»)
для поисков, разведки и добычи нефти, газа и
сопутствующих нефти продуктов, их переработки на
территории провинции Синьцзян;
в) общества СКОГА («Чжунсуминьхангунсы») по
эксплуатации следующих воздушных линий:
— Пекин — Шэньян (Мукден) — Чанчунь —
Харбин — Цицикар — Хайлар — Чита;
— Пекин — Тайюань — Сиань — Ланьчжоу — Суч-
жоу — Хами — Урумчи — Кульджа — Алма-Ата;
— Пекин — Чжанцзякоу (Калган) — Улан-Батор —
Иркутск.
По условиям соглашений, срок действия которых
устанавливался на 30 лет, смешанные советско-китайские
общества учреждались на паритетных началах с
соблюдением равного участия сторон в капитале обществ и в
управлении их делами. Руководство обществами должно
было осуществляться представителями сторон в
порядке чередования.
Наряду с выполнением производственных задач,
стоявших перед обществами в начальный период
восстановления китайской экономики, они приняли на себя
обязательства подготовить квалифицированные технические и
административные кадры из числа китайских граждан.
Чтобы выполнить эти задачи, общества создавали
технические школы и курсы или направляли китайских
граждан в учебные заведения Советского Союза. Газета
«Жэньминь жибао» писала: «Благодаря использованию
передового советского опыта экономического
строительства и первоклассной техники удалось в короткие сроки
наладить и расширить работу предприятий, вошедших
1 Еще до второй мировой войны по просьбе китайских властей
провинции Синьцзян советские геологи разведали в этом районе
месторождения цветных металлов и нефти. На базе этих
месторождений были созданы совместные созетско-китайские предприятия по
добыче и обогащению ряда цветных металлов в Бурчуме, по добыче
и переработке нефти в районе Тушанцзы. Эти предприятия работали
до 1943 г. Позже они были законсервированы чанкайшистскимк
властями. На базе этих предприятий и были созданы смешанные
советско-китайские акционерные общества.
47

в эти общества; эти современные предприятия сыграли
положительную роль в восстановлении и развитии
экономики нашей страны. Империалисты очень часто
используют вывоз капиталов в колониальные и
полуколониальные страны с целью осуществления экономической
агрессии в этих странах. Но капиталовложения
социалистического Советского Союза в вышеуказанные
общества носили совершенно иной характер, преследовали
совершенно другие цели. Эти цели состояли в том, чтобы
денежными средствами и техникой помочь разработать
имеющиеся у нас природные богатства, которые мы сами
были не в силах разработать, или наладить
эксплуатацию тех имеющихся предприятий, которые нам было
трудно эксплуатировать своими силами, и тем самым
способствовать созданию условий для экономической
независимости народа нашей страны... Советское
правительство помогло нам наладить работу совместных
обществ, подготовить кадры, передало нам свой опыт и
теперь передает нам свою долю участия в этих
обществах, то есть предприятия, входящие в эти общества,
полностью становятся государственными
предприятиями нашей страны. Сравнивая эти факты с
экономической агрессией империалистов в отношении старого
Китая, разве наш народ может не выражать глубочайшую
благодарность Советскому Союзу за его искреннюю
благородную помощь нашей стране»1.
19 апреля 1950 г. в Москве состоялось подписание
торгового соглашения, определившего общие правовые
основы торговых взаимоотношений между СССР и КНР.
По этому соглашению СССР взял на себя обязательства
экспортировать в Китай бензин, керосин и смазочные
масла, различные машины, инструменты и оборудование,
транспортные средства, горючее, хлопок и другое сырье,
необходимые для восстановления и развития экономики
КНР.
В 1950 г. между СССР и Китаем был заключен ряд
других соглашений: соглашение о почтовой, телеграфной
и телефонной связи, соглашение о прокате советских
фильмов в Китае, соглашение о речном ! судоходстве
с соответствующими правилами.
Оценивая значение договорно-правовых документов,
заключенных между нашими странами в тот период,
1 «Жэньмпнь жибао», 13.Х.1954.
49

Мао Цзэдун говорил на заседании правительства КНР:
«Новые китайско-советские договоры и соглашения
юридически закрепили дружбу между* великими народами
Китая и Советского Союза, дали нам надежного
союзника. Они облегчили нам работу в области внутреннего
строительства и совместное противодействие
империалистической агрессии, во имя сохранения мира во всем
мире»1.
Экономическая помощь
советского народа
в первые годы становления КНР
В эти тяжелые для китайского народа годы становления
народной власти помощь и поддержка Советского Союза
имели для КНР решающее значение. В результате
длительной антияпонской и гражданской войн, а также
откровенного грабежа со стороны империалистических
хищников положение в стране было чрезвычайно
тяжелым: разрушены были и без того слаборазвитые
производительные силы, народ испытывал голод и нищету.
Экономическое положение молодой республики
характеризовалось следующими данными: в 1950 г. в КНР
было добыто 36 млн. т угля, выплавлено 877 тыс. т
чугуна, 584 тыс. т стали. Выпуск промышленной продукции
сильно отставал от максимального уровня 1942—1943 гг.
Так, добыча угля составляла лишь 61%, выплавка
чугуна—46, стали —63% и т. д.
В сильном упадке находилось и сельское хозяйство
страны. Сбор продовольственных культур в 1949 г.
составил менее 3/4 довоенного, а сбор хлопка сократился
почти наполовину.
Тяжелым было материальное положение населения.
Цена одного цзиня (около 400 г) чумизы2 увеличилась
к 1 ноября 1949 г. по сравнению с 1 апреля 1949 г. в
Пекине в 15,3 раза, в Тяньцзине — в 14 раз, а цена риса —
соответственно в 13,8 и 11,5 раза. В ноябре 1949 г. по
сравнению с концом октября цены на
продовольственные товары вновь возросли в 3—4 раза, а на
промышленные— в 2—3 раза. На 1950 г. центральное народное
правительство приняло бюджет с дефицитом в 18,9% к
общему объему расходов.
1 «Жэньминъ жибао», 13.1У.1950.
2 Вид проса.
4-423
49

Положение усугублялось тем, что с 1951 г.
империалисты ввели эмбарго на торговлю с Китаем. Еще в
декабре 1949 г. страны НАТО и Япония создали
Координационный комитет (КОКОМ), призванный
осуществлять контроль и наблюдение за экспортом товаров
«стратегического назначения» в социалистические
страны, в том числе и в Китайскую Народную Республику.
На базе КОКОМ возник Китайский комитет (ЧИНКОМ),
в который дополнительно вошли представители
Австралии, государств Латинской Америки и ряда других стран.
Комитет периодически публиковал списки
«стратегических товаров», запрещенных для ввоза в КНР и
соседние с ней страны. В результате этих мер Китай лишился
возможности закупать на капиталистическом рынке
необходимые ему материалы, машины, оборудование и
т. п., а использование посредников вело к
дополнительным расходам свободной валюты, которой у КНР не
хватало.
Как и в годы освободительной борьбы, советский
народ, еще не залечивший невиданных разрушений
периода Отечественной войны, протянул Китаю руку братской
помощи и стал оказывать китайскому народу всемерное
содействие в восстановлении и развитии его
экономики.
Уже в 1950 г. в соответствии с Договором о дружбе
и взаимопомощи и рядом соглашений Советский Союз
поставил в КНР промышленное оборудование,
сельскохозяйственные машины, автомобили, железнодорожные
материалы и т. п. В Китае работала большая группа
советских специалистов, передававшая научно-технический
опыт СССР и оказывавшая китайскому народу помощь
в восстановлении и развитии народного хозяйства.
Советские специалисты, отмечала Сун Цинлин,
«привезли в Китай драгоценный опыт разрешения
практических проблем любого масштаба. Они привезли с собой
методы, основанные на высших научных достижениях,
богатый опыт работы на пользу народа. Многие из них
принимали участие в восстановлении хозяйства после
Октябрьской социалистической революции. Все они
участвовали в героическом строительстве социализма и
участвуют в подготовке коммунизма в СССР. Те условия,
которые мы имеем в Китае, и те препятствия,' которые
нам приходится преодолевать, уже знакомы им и в свое
время были ими преодолены. Они с величайшим энтузи-
60

азмом относятся к возложенной на них задаче — помочь
китайскому народу в усвоении этого опыта для
строительства нового Китая»1.
Исключительно важное значение имела для КНР
торговля с Советским Союзом. В 1948 г. СССР занимал
девятое место в экспорте Китая, в 1949 г.— третье место,
а к концу 1950 г. вышел на первое место. Начиная с
1949 г. повышается роль Советского Союза и в импорте
Китая. Удельный вес СССР в импорте поднялся с 4,86%
в 1949 г. (пятое место) до 20,4% за первые девять
месяцев 1950 г. (второе место).
В 1951 г. был подписан ряд новых соглашений между
СССР и КНР, свидетельствовавших о дальнейшем
развитии советско-китайского сотрудничества.
14 марта состоялось подписание соглашения о
прямом железнодорожном сообщении, предусматривавшего
прямую перевозку пассажиров, багажа и грузов. 1 июня
было подписано соглашение об установлении курса
рубля в отношении китайского юаня. По этому соглашению
курс рубля устанавливался не через курс американского
доллара, а непосредственно к юаню на основе золотого
содержания рубля и официальной цены на золото в
Пекине. 28 июля 1951 г. в Пекине было заключено
соглашение об учреждении в Дальнем советско-китайского
судоремонтно-судостроительного акционерного общества
«Совкитсудстрой». Общество было создано на
паритетных началах сроком на 25 лет. Одновременно стороны
обменялись нотами, согласно которым китайское
правительство приняло на себя обязательство в течение
первых трех лет сохранить объем советских заказов заводу
«Дальдок» на уровне фактически выполненных заказов
советских организаций в 1949—1950 гг.
Указанные соглашения не только способствовали
стабилизации экономики и финансов народного Китая, но
и укрепляли его международные позиции.
Ярким примером тесного сотрудничества между
СССР и КНР являлся широкий торговый товарооборот
между ними, который возрастал из месяца в месяц. Так,
за 10 месяцев 1951 г. товарооборот между СССР и КНР
был на 77% выше товарооборота за эти же месяцы
1950 г. (в том числе импорт КНР из СССР увеличился
по сравнению с этим же периодом 1950 г. на 117%, а
1 «Народный Китай», 1951, т. III, № 9—10, стр. 20.
4*
51

экспорт в СССР —на 54%). В сентябре 1951 г. на долю
СССР приходилось' 40,7% импорта и 41,12% экспорта
КНР. Благодаря помощи Советского Союза развитие
народного хозяйства КНР в 1951 г. сопровождалось
дальнейшим укреплением плановых начал и улучшением
качества планирования. При содействии советских
специалистов правительство КНР приняло ряд решений и
утвердило ряд документов, которые имели большое
значение для улучшения планирования и усиления плановой
работы в центре и на местах. В июле 1951 г. впервые
в истории КНР был составлен единый годовой
государственный план восстановления и развития народного
хозяйства.
Сотрудничество с Советским Союзом, его
всесторонняя помощь и поддержка способствовали тому, что
1951 год стал годом дальнейшего укрепления и роста
социалистического сектора в народном хозяйстве КНР.
Об этом свидетельствует высокий удельный вес
социалистического сектора в промышленности (в %):
Тяжелая промышленность 80
Нефть 100
Чугун 98
Уголь 72,5
Электроэнергия 76
Машиностроение. 82
Легкая промышленность (по числу занятых) 33
Хлопчатобумажная промышленность (по
фабричному текстилю) 70
В соответствии с соглашением от 14 февраля 1950 г.
Советский Союз в больших объемах стал поставлять
КНР комплектное оборудование. В 1951 г. этого
оборудования было поставлено на 30,9 млн. руб., а в 1952 г.—
на 36,6 млн. руб.1
В последующие годы поставка комплектного
оборудования стала главной статьей советского экспорта
в КНР. Поставка оборудования предусматривала также
оказание помощи в выполнении изыскательских и
проектных работ, пуске предприятий, освоении
производства новых видов промышленной продукции, ранее не
изготовлявшейся в Китае, участие в монтаже и наладке
техники, обучение кадров и т. п.
1 Здесь и далее данные приводятся в новых рублях.
52

В 1950—1952 гг. Советский Союз поставил КНР
943 тыс. т черных металлов, или около 40% общего
производства этих металлов в Китае, 1,5 млн. т
нефтепродуктов, в том числе 506 тыс. т бензина и 477 тыс. т
керосина1.
Большое число советских квалифицированных
специалистов участвовало в разработке и осуществлении
плана гидротехнического строительства на крупнейших
реках КНР, в восстановлении железных дорог.
В качестве исторической аналогии к событиям конца
70-х годов нелишне напомнить, что в 50-е годы, когда
молодая Китайская Народная Республика подвергалась
серьезной опасности и суровым испытаниям, ведя
трудную борьбу с пытавшимися задушить ее силами
внутренней и внешней реакции, именно Советский Союз
решительно выступил в защиту интересов КНР на
мировой арене.
Особый смысл и значение приобретает в эти годы
борьба Советского Союза в поддержку народного Китая
против агрессивных кланов Соединенных Штатов.
Хорошо известны решительные действия СССР в
Организации Объединенных Наций, развертывание широкой
международной кампании против американской
оккупации Тайваня.
Помощь Советского Союза в эти тяжелые для
республики годы не ограничивалась дипломатическими
шагами и развитием всестороннего сотрудничества в
области экономики, науки, культуры, военного
строительства, осуществлялись также и прямые военные акции,
охлаждавшие агрессивные намерения империалистов.
СССР не оставил в беде братский китайский народ и,
встав с ним плечом к плечу, давал отпор всяким
попыткам вмешательства во внутренние дела КНР со
стороны империалистических сил.
В 1949—1950 гг. крупные авиасоединения
Советского Союза по просьбе правительства КНР прикрыли с
воздуха индустриальный центр Восточного Китая —
Шанхай. Налеты американцев и чанкайшистов были
сорваны. Они получили жестокий урок от советских
воздушных асов.
В 1950 г. также по просьбе правительства КНР в
Маньчжурию были переброшены советские отборные
1 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 163.

авиационные дивизии, которые надежно защитили
индустриальные центры Северо-Восточного Китая от
вражеских налетов и в воздушных боях сбили десятки
американских самолетов.
Тесное военное сотрудничество осуществлялось
между СССР и КНР в период военных операций в Корее.
Советский Союз бесперебойно снабжал народную
армию Кореи и китайских добровольцев оружием,
боеприпасами, горючим, продовольствием, медикаментами.
В Корее находились советские военные советники, в том
числе и видные военачальники. В боях с агрессорами
принимали участие советские летчики.
Решительная поддержка СССР и других
социалистических государств способствовала предотвращению
прямой империалистической агрессии против КНР в
период корейской войны 1950—1953 гг.
Советско-китайские отношения
в конце восстановительного периода
В первые годы существования Народной Республики
Советский Союз активизировал различные формы
сотрудничества с Китаем. Важное значение для укрепления
межгосударственных связей имели личные контакты
руководителей двух стран.
При подписании в Москве Договора о дружбе, союзе
и взаимной помощи в Советском Союзе находилась
делегация, в составе которой были Мао Цзэдун, Чжоу Энь-
лай и другие видные государственные и партийные
деятели КНР. В СССР неоднократно приезжали Лю Шаоци
(в частности, он возглавлял делегацию КПК на XIX
съезде КПСС), маршал Чжу Дэ. В свою очередь
советские руководящие деятели неоднократно посещали КНР
с дружескими визита-ми.
Крупным событием в советско-китайских отношениях
явились переговоры китайской правительственной
делегации во главе с Чжоу Эньлаем, проходившие в Москве
в сентябре 1952 г. В ходе переговоров стороны
договорились приступить к проведению мероприятий по
безвозмездной передаче Советским Союзом в полную
собственность Китайской Народной Республики его прав по
совместному управлению КЧЖД. Одновременно министры
иностранных дел СССР и КНР обменялись нотами по
вопросу о продлении совместного использования китай-
54

ской военно-морской базы Порт-Артур.- Результаты
переговоров были оценены китайским правительством как
акты бескорыстной и братской помощи со стороны
Советского Союза.
В течение 1950—1952 гг. Китайская Чанчуньская
железная дорога была восстановлена на всем ее
протяжении. Советское правительство в установленный
соглашением срок — 31 декабря 1952 г.— безвозмездно передало
правительству КНР все свои права по совместному
управлению этой дорогой, со всем принадлежащим ей
имуществом.
Были переданы основные магистрали КЧЖД, идущие
от станции Маньчжурия до станции Пограничная (Суй-
фынхэ) и от Харбина до Дальнего и Порт-Артура, с
железнодорожными сооружениями и устройствами,
подвижным составом, электростанциями и линиями связи и
другими предприятиями и учреждениями,
обслуживавшими указанную дорогу.
Этот акт был оценен Мао Цзэдуном в его
телеграмме главе Советского правительства И. В. Сталину как
«огромный вклад Советского Союза в дело
железнодорожного строительства в Китае». Чжоу Эньлай в речи
при подписании заключительного протокола о передаче
КЧЖД сказал: «Китайский народ никогда не забудет
этой братской помощи советского народа. В особенности
следует отметить, что сердечная и терпеливая передача
своих знаний советскими товарищами позволила
китайским служащим и рабочим КЧЖД воспринять
передовой опыт Советского Союза и помогла нам воспитать
многочисленные кадры для железнодорожного
строительства в новом Китае». Газета «Жэньминь жибао» в
передовой статье писала 31 декабря 1952 г., что в
фактах безвозмездной передачи Китаю Китайской Чанчунь-
ской железной дороги и согласия продлить
установленный срок вывода советских войск из Порт-Артура «с еще
большей полнотой проявилось то уважение, с которым
правительство Советского Союза относится к
государственной независимости и национальной чести нашей
страны».
В связи с передачей Китаю КЧЖД газета «Жэньминь
жибао» писала: «Советские работники КЧЖД,
полностью передавая нам передовой советский опыт, в
соответствии с конкретными условиями нашей страны
содействовали развитию творческих сил китайского рабочего
§5

класса, что явилось огромной неоценимой помощью
в различных областях строительства нашей страны»1.
Сохранились интересные документы,
рассказывающие о той огромной помощи, которую оказали советские
люди братскому китайскому народу в период
совместного управления Китайской Чанчуньской железной
дорогой. Например, в заключительном протоколе советско-
китайской комиссии по осуществлению безвозмездной
передачи КЧЖД от 31 декабря 1952 г. отмечалось, что
«за период совместного советско-китайского управления
Китайской Чанчуньской железной дорогой выполнены
.работы по восстановлению 455 км вторых путей, 191 км
автоблокировки и построено 2600 грузовых вагонов.
Восстановлено и капитально отремонтировано 5150
грузовых вагонов, 943 пассажирских вагона, 517 паровозов,
построено и восстановлено 153 тыс. кв. м и
отремонтировано 173 тыс. кв. м жилой площади. Проверкой путе-
измерителем установлено, что путевое хозяйство дороги
имеет отличную и хорошую оценку...».
А вот что говорил 20 октября 1952 г. представитель
КНР в советско-китайской комиссии по передаче
КЧЖД: «Мы искренне и сердечно благодарим
Советское правительство... за огромную бескорыстную помощь
нашей Китайской Народной Республике, нашему
китайскому народу. Факт передачи Китайской Чанчуньской
железной дороги еще нагляднее свидетельствует о том
высоком уважении, которое оказывает Советское
правительство государственному суверенитету и
национальному достоинству китайского народа, а также о
безграничной верности Советского правительства делу дружбы
и союза между Китаем и СССР...»
В телеграмме руководителей Цицикарской железной
дороги в адрес советских специалистов на КЧЖД от
26 декабря 1952 г. сказано следующее: «По случаю
безвозмездной передачи Китайской Народной Республике
в полную собственность всех прав «по совместному
управлению КЧЖД мы от лица всего коллектива работников
Цицикарской железной дороги выражаем искреннюю
благодарность за проявление Советским
правительством духа великого бескорыстия, а также сердечно
благодарим весь коллектив товарищей — советских
специалистов КЧЖД за ту помощь, которую они оказывали
1 «Жэньминь жнбао», 31.XII.1952.
56

Цицикарскойдорбге на протяжении трёх лет. Хотя
совместное китайско-советское управление окончилось,
однако нерушимая дружба между великим китайским и
советским народами будет и впредь вечно развиваться и
укрепляться. Мы обязуемся и в дальнейшем неуклонно
изучать передовой опыт КЧЖД и внедрять его до
конца».
Сохранилось 132 письма работников Цзинаньской,
Цзиньчжоуской, Тяньцзиньской, Ланьчжоуской, Шан
хайской железных дорог. Вот некоторые отрывки из этих
писем:
«Благодаря вашей конкретной помощи,— писали
работники службы эксплуатации Управления Цзиньчжоус
кой железной дороги,— КЧЖД стала знаменем для всех
наших китайских народных дорог. Мы, применив у себя
передовые методы работы КЧЖД в разных
направлениях, добились небывалого подъема и прогресса в
работе по перевозкам».
«Вы самоотверженно подготовили для нашей страны
около 20 тыс. руководящих работников по управлению
железными дорогами и технических работников... Вы
без утайки передали нам передовой советский опыт...
все это является беспримерно огромной помощью нашей
стране во всех областях строительства»,— говорилось
в письме работников вагонной службы Тяньцзиньской
железной дороги.
Когда в 1952 г. правительство КНР решило создать
в своей стране производство натурального каучука,
правительство Советского Союза предоставило Китаю
кредит в сумме 8,55 млн. руб. для финансирования расходов
по развитию каучуконосных плантаций на острове Хай-
нань и в прибрежных районах юго-восточной части
страны.
В 1952 г. торговые отношения между СССР и КНР
получили дальнейшее развитие.
Общий товарооборот между СССР и КНР увеличился
по сравнению с 1950 г. почти в 2 раза1.
Советский Союз значительно усилил техническую
помощь КНР. В 1952 г. наряду с выполнением
изыскательских и проектных работ была оказана большая помощь
в освоении сложного технического оборудования, а так-
1 См. М. И. Сладковский. Очерки экономических отношений
СССР с Китаем. М., 1957, стр. 310.
Б7

же в строительстве новых промышленных предприятий.
Советский Союз в основном выполнил свои
обязательства по технической помощи на 1952 г. За этот год
в эксплуатацию были введены следующие крупные
объекты: льнопрядильный комбинат в Харбине,
авторемонтный завод в Урумчи, электростанция мощностью
25 тыс. кет в Фусине, а также освоена проектная
мощность шести авторемонтных мастерских и заводов,
введенных в эксплуатацию в конце 1951 г. В 1952 г. в КНР
работало около 1 тыс. советских специалистов (из них
более 400 человек — в порядке оказания технической
помощи по контрактам, остальные — в соответствии с
соглашением от 27 марта 1950 г.).
В 1952 г. продолжалось изучение и внедрение опыта
Советского Союза на предприятиях Китая. Используя
опыт СССР, промышленность КНР постепенно
переходила на более совершенную организацию производства,
внедрение новой техники, освоение новых типов машин
и новых видов продукции. На металлургических,
горнорудных предприятиях эффективно использовались
советские методы производства — скоростное резание
металлов, скоростная выплавка стали, скоростной осмотр и
ремонт оборудования и другие. Внедрение этих
производственных методов намного повысило
производительность труда, позволило выявить скрытые ресурсы
предприятий. Так, в результате применения метода
скоростного резания металлов производительность
металлообрабатывающих станков возросла в среднем в 4—5 раз,
а в отдельных случаях — даже в 30 раз.
Использование передового советского опыта
позволило достигнуть больших успехов также и в области
капитального строительства. Работавшая на копях Фу-
синьского горнопромышленного управления бригада Мао
Бэньчжи, применяя советские методы бурения,
повысила производительность труда почти втрое. Применение
советского опыта на строительстве вертикального ствола
на одной из угольных шахт Сианьского горнорудного
управления сократило установленный планом срок
строительства в 2 раза, сберегло 1 млн. человеко-дней и на
40% снизило себестоимость работ. Применение
советского опыта на строительстве Аньшаньского
металлургического комбината позволило в широких масштабах
производить строительные работы в зимних условиях,
что намного ускорило темпы строительства. Изучение
68

советского опыта способствовало быстрому развитию
связи и транспорта.
Кандидат в члены Политбюро ЦК КПК Бо Ибо
в докладе на собрании, посвященном 3-й годовщине
подписания Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи
между СССР и КНР, следующим образом
охарактеризовал работу советских специалистов: «Помощь,
оказываемая нам советскими специалистами, является весьма
разнообразной, и каждое мероприятие в нашей
экономической жизни осуществляется с помощью их
передового технического руководства. Невозможно подсчитать
все выгоды, полученные нашей страной в результате их
помощи. Если бы не бескорыстная помощь советских
специалистов, то нам было бы очень трудно добиться тех
огромных успехов в восстановлении и реконструкции
народного хозяйства нашей страны, которых мы достигли
за истекшие три года, начиная с залечивания ран,
нанесенных войной, и кончая коренным улучшением
финансово-экономического положения и созданием различных
условий, необходимых для осуществления первого
пятилетнего плана строительства»1.
При непосредственном участии советских
специалистов происходила реорганизация системы высшего
образования, органов суда и юстиции, создание новых
министерств, системы государственного планирования и т. д.
С помощью советских специалистов за первые три
года народной власти в КНР были изданы на китайском
языке советские книги более 3100 наименований, в том
числе 943 по общественным наукам, 348 по вопросам
культуры и просвещения2. С осени 1952 г. в КНР была
начата перестройка всех учебных программ и учебных
планов по образцу советских вузов, а также
предпринята большая работа по переводу учебных материалов,
используемых в вузах СССР. Так, работниками
сельскохозяйственного института Северо-Восточного Китая в
1952 г. были переведены на китайский язык и разосланы
во все сельскохозяйственные вузы КНР советские
учебные программы по 141 дисциплине.
Под лозунгом «Учиться у Советского Союза» была
широко организована популяризация советского опыта
в различных областях социалистического строительства.
1 «Жэньминь жибао», 15.11.1953.
2 «Народный Китай», 1952, № 22, стр. 27.
59

Одним из показателей этого служило развернувшееся
в первые годы после освобождения массовое движение
за изучение русского языка. За два года существования
народной власти в КНР было открыто 12 институтов
русского языка, в которых обучалось 5 тыс. студентов1.
Наряду с этим в 1952 г. отделения и курсы русского
языка имелись в 57 вузах; русский язык преподавался
во всех средних школах Северо-Восточного Китая, в
59 школах Пекина и других городов.
Успешно развивались советско-китайские культурные
связи. Ярким проявлением дружбы советского и
китайского народов явился месячник китайско-советской
дружбы (ноябрь — декабрь 1952 г.), вылившийся в
большую политическую кампанию. Чжоу Эньлай на
открытии месячника сказал: «Щедрая и бескорыстная помощь
правительства СССР дала нам возможность укрепить
оборону, справиться с экономической блокадой со
стороны империалистических государств и обеспечила
быстрые успехи в работе по восстановлению экономики».
Прибывшая в КНР для участия в месячнике делегация
деятелей советской культуры, науки и искусства во
время поездок по стране встречала горячий прием со
стороны китайского народа.
Благодаря помощи Советского Союза развитие КНР
в 1952 г. характеризовалось дальнейшим укреплением
диктатуры народной демократии, значительными
успехами в государственном, экономическом и культурном
строительстве. В области" экономики 1952 год был в
основном годом завершения восстановления и
дальнейшего развития важнейших отраслей народного
хозяйства, а также подготовки к широкому экономическому
строительству в соответствии с первым пятилетним
планом.
В 1952 г. валовая продукция промышленности по
сравнению с 1951 г. увеличилась на 24,7%, причем
продукция государственной промышленности составила
более 60% общей стоимости всей произведенной в стране
продукции. В сельском хозяйстве наряду с завершением
аграрной реформы развертывалось движение за
увеличение сельскохозяйственного производства и создание
кооперативных форм труда крестьянства. В результате
земельной реформы между крестьянами было распреде-
1 «Народный Китай», 1951, т. IV, № 7—8, стр. 19.
60

лено 44 млн. га земли, за аренду которой крестьяне
выплачивали помещикам ежегодно не менее 30 млн. г
зерна.
В течение восстановительного периода в КНР
произошли крупные социальные и экономические сдвиги.
Опираясь на всестороннюю экономическую,
политическую поддержку и помощь Советского Союза и широкое
сотрудничество в военной области, надежно
гарантировавшее национальную безопасность страны, народное
государство, получившее в наследство разруху и упадок,
смогло при помощи советских специалистов разработать
и осуществить широкую (Программу социальных реформ
и восстановления народного хозяйства.
Окрепла народно-революционная власть. Возник
социалистический сектор в экономике, государство
овладело основными средствами производства, в его
распоряжении находились также основные экономические
рычаги (кредит, снабжение сырьем, сбыт и т. д.), при
помощи которых оно контролировало
частнокапиталистический сектор. Осуществлялись преобразования в
сельском хозяйстве, торговле и других областях. Если
в 1949 г. валовая продукция государственной
промышленности составляла лишь 26,7% всей валовой
продукции промышленности страны, то в 1952 г.—уже 44,7%.
Росло материальное благосостояние населения,
развивалась национальная наука и культура.
Советско-китайские отношения в восстановительный
период представляют собой важный этап. При
интернациональной поддержке и огромной помощи советского
народа Китай получил возможность преодолеть
международные и внутренние трудности и подготовить все
условия для успешного перехода к плановому
социалистическому строительству.

Глава третья
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ В ГОДЫ
ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ
(1953—1957)
Дальнейшее расширение
сотрудничества
между СССР и КНР
в 1953—1955 гг.
Серьезные успехи, достигнутые в экономическом
строительстве и демократических преобразованиях страны
благодаря самоотверженному труду китайского народа
и бескорыстной помощи Советского Союза, позволили
Компартии Китая выдвинуть в 1953 г. генеральную
линию перехода от капитализма к социализму. В 1954 г.
эта генеральная линия была принята Всекитайским
собранием народных представителей и затем закреплена
в Конституции КНР.
Успехи КНР в различных областях строительства
новой жизни опирались на многосторонний опыт нашей
страны, на огромную материальную помощь советского
народа. В политическом докладе ЦК КПК на VIII
съезде была выражена благодарность всем друзьям
китайского народа за помощь и содействие. «Советский
Союз,— говорилось в этом документе,— оказал
огромную помощь делу социалистического строительства в
нашей стране; большую помощь в этом отношении
оказали также и страны народной демократии Европы и Азии.
Китайский народ никогда не забудет этой товарищеской
помощи братских стран»1.
КНР получала из СССР, других братских стран все
необходимое для развития отечественной индустрии,
науки и техники и имела возможность продавать товары
своего традиционного экспорта на рынках этих стран.
Поэтому попытки США и их партнеров по агрессивным
блокам организовать экономическую блокаду Китая
потерпели полный провал.
1 Приложение к журналу «Народный Китай», 1956, № 19, стр. 49.
62

Наше государство продолжало энергичную борьбу
на международной арене в целях укрепления авторитета
молодой республики, срыва планов империалистов на
изоляцию и блокаду КНР.
В 1953 г. был принят первый пятилетний план
развития народного хозяйства Китайской Народной
Республики.
Сущность генеральной линии коммунистической
партии в переходный период состояла в превращении
социалистической собственности на средства производства
в экономическую основу государственного и
общественного строя КНР. В соответствии с этой центральной
задачей в переходный период предусматривалось
проведение социалистической индустриализации страны и
социалистических преобразований в сельском хозяйстве,
кустарной промышленности, частнокапиталистической
промышленности и торговле. Предполагалось, что для
выполнения этих задач потребуется примерно 15 лет.
В тот период руководящие деятели КПК и китайская
пропаганда в целом правильно понимали соотношение
собственных усилий китайского народа и помощи со
стороны Советского Союза и других братских стран в деле
социалистического строительства в КНР. В передовой
статье «Благодарим Советский Союз за великую
помощь» «Жэньминь жибао» в сентябре 1953 г. писала:
«Председатель Мао Цзэдун, опровергая ошибочное
мнение о том, что победа китайской революции «возможна
и без международной помощи», указывал: «В эпоху
существования империализма подлинная народная
революция в любой стране не может одержать победу без
различного рода помощи международных
революционных сил... Это значит, что мы нуждались в помощи не
только в прошлом, но нуждаемся в ней сейчас и будем
нуждаться в будущем»»1.
Выступая на четвертой сессии НПКС в феврале
1953 г., Мао Цзэдун в числе трех главных
«исторических», как их характеризовала печать, задач указал на
следующую: «...необходимо учиться у Советского Союза.
Мы должны осуществить огромное государственное
строительство, нам предстоит трудная работа, но у нас нет
достаточного опыта. Поэтому мы должны как следует
изучать передовой опыт Советского Союза. Настойчиво
1 «Жэньминь жибао», 16.1X1953.
63

Учиться у Советского Союза должны все: будь то члены
компартии или беспартийные, старые кадры или
молодые кадры, технические работники или люди
интеллектуального труда, рабочие или крестьяне. Мы должны
изучать не только теорию Маркса, Энгельса, Ленина и
Сталина, но и передовую советскую науку и технику.
Мы должны по всей стране развернуть широкое
движение по изучению опыта Советского Союза в интересах
строительства нашего государства»1.
В 1953—1954 гг. проводилась большая работа по
созданию конституционных основ КНР. С советской
стороны по просьбе ЦК КПК был высказан ряд замечаний,
которые нашли отражение в опубликованном 15 июня
1954 г. проекте Конституции КНР.
К 25 августа 1954 г. закончились выборы во
Всекитайское собрание народных представителей. Всего по
стране было избрано 1226 депутатов.
Проходившая в Пекине с 15 по 28 сентября 1954 г.
первая сессия Всекитайского собрания народных
представителей явилась крупнейшим событием в жизни
страны. Принятая на этой сессии Конституция КНР2
установила политическую основу Китайской Народной
Республики — собрания народных представителей.
Образуемые путем всеобщих выборов, эти собрания явились
шагом вперед по сравнению с ранее существовавшими
органами власти, так как полностью выражали волю
народа. Это были подлинно демократические органы
народного представительства. Государственный совет и
местные народные комитеты как исполнительные органы
власти находились соответственно под контролем
Всекитайского и местных собраний народных
представителей.
Единогласно принятая первой сессией Всекитайского
собрания народных представителей Конституция КНР
была направлена на дальнейшее развитие демократии
в стране и вместе с тем на создание единого
централизованного руководства государством.
В Конституции было закреплено стремление
китайского народа к дружбе и сотрудничеству с Советским
1 «Народный Китай», 1953, № 4, стр. 7.
2 Две последующие маоистские конституции, в том числе об-1
разца 1978 г., носят по своей сути антисоциалистический характер,
так как закрепляют господство диктатуры военно-бюрократической
верхушки.
64

Союзом. В ней записано: «Наша страна уже установила
отношения нерушимой дружбы с великим Союзом
Советских Социалистических Республик и со странами
народной демократии...»1 В докладе о проекте конституции
Лю Шаоци говорил: «Путь Советского Союза —это путь„
который соответствует законам исторического развития
и по которому неизбежно пойдет человеческое общество.
Избежать этого пути невозможно»2.
В 1953 г. Китайская Народная Республика
приступила к осуществлению первого пятилетнего плана
развития народного хозяйства. В этот период помощь
Советского Союза КНР приобретает еще большие масштабы.
Первая китайская пятилетка была разработана при
самом активном участии советских специалистов. Она
обеспечивала быстрое и планомерное развитие республики.
Фактически первый пятилетний план КНР, успешно
выполненный китайским народом, был в материальном и
научно-техническом отношении рассчитан на широкую и
всестороннюю помощь Советского .Союза.
21 марта 1953 г. в Москве было подписано
соглашение об оказании Советским Союзом помощи КНР в
расширении действующих и строительстве новых
электростанций.
15 мая 1953 г. состоялось подписание
советско-китайского соглашения о содействии КНР в строительстве и
реконструкции 141 промышленного объекта. В это числа
вошли 50 предприятий по соглашению от 14 февраля
1950 г. и 91 крупное промышленное предприятие
дополнительно3.
В результате укрепления и развития внешнеторговых
связей Советского Союза и Китайской Народной
Республики товарооборот в 1953 г. по сравнению с 1952 г.
возрос на 25,5%. При этом экспорт СССР в КНР в
стоимостном выражении увеличился по сравнению с 1952 г.
на 28,8%, а импорт СССР из КНР —на 21,9%.
Удельный вес КНР в общем объеме внешнеторгового оборота
Советского Союза в 1953 г. составлял 20%, а удельный
1 «Конституция КНР*. Издательство литературы на иностранных
языках. Пекин, 1954, стр. 9.
2 Лю Шаоци. О проекте Конституции Китайской Народной
Республики. — «Материалы первой сессии Всекитайского собрания
народных представителей». М, 1954, стр. 38.
8 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 166.
5-423
65

вес Советского Союза в общем объеме
внешнеторгового оборота КНР —55,6%. В 1953 г. Советский Союз
продолжал оказывать также техническую помощь КНР,
причем объем этой помощи по сравнению с 1952 г.
возрос почти в 2 раза.
Первые годы пятилетки имели принципиальное
значение для создания фундамента китайской индустрии.
Поэтому помощь СССР в укреплении ведущих отраслей
промышленности КНР сыграла неоценимую роль для
экономики страны.
В 1954 г. ЦК КПСС предпринял новые важные шаги
по дальнейшему укреплению советско-китайских
отношений. Осенью .1954 г. в КНР прибыла с официальным
визитом советская правительственная делегация.
Переговоры между советской делегацией и
правительством КНР протекали в деловой обстановке
и завершились 12 октября подписанием ряда
документов, натравленных на дальнейшее укрепление мира
в Азии и во всем мире, а именно: совместных деклараций
правительств СССР и КНР по вопросам
советско-китайских отношений и международного положения и об
отношениях с Японией; коммюнике и соглашений о военно-
морской базе Порт-Артур, по вопросу о смешанных
советско-китайских акционерных обществах, о научно-
техническом сотрудничестве, о строительстве железной
дороги Ланьчжоу — Урумчи — Алма-Ата; совместного
коммюнике правительств СССР, КНР и МНР о
строительстве железной дороги от Цзинина до Улан-
Батора.
Кроме того, было заключено соглашение о
предоставлении правительством СССР правительству КНР
долгосрочного кредита в сумме 520 млн. руб. и подписан
протокол об оказании Советским Союзом помощи
Китайской Народной Республике в строительстве
дополнительно 15 промышленных предприятий и увеличении
объема поставок оборудования для 141 предприятия,
предусмотренного в ранее подписанном соглашении1.
Высоко оценивая итоги переговоров, премьер Чжоу
Эньлай на приеме в советском посольстве 12 октября
1954 г. заявил: «Никто не сможет нас разъединить.
Такого рода дружественные отношения с непреодолимой
1 См. «Известия», 12 октября 1954 г.
66

силой продолжают укрепляться и развиваться с каждым
днем, они будут развиваться неизменно в веках и
поколениях»1.
В совместных документах правительств СССР и КНР
подчеркивалось полное единство взглядов как на
развитие двустороннего сотрудничества, так и в оценках
международного положения.
Постоянный комитет Всекитайского собрания
народных представителей, заслушав и обсудив доклад Чжоу
Эньлая о советско-китайских переговорах, 16 октября
1954 г. одобрил результаты этих переговоров. Китайские
руководители тогда высоко оценивали братские акции
Советского Союза. «Китайский народ,— заявлял,
например, Мао Цзэдун в связи с передачей в дар китайскому
народу машин и оборудования для организации
крупного зернового государственного хозяйства,— в этой
великодушной помощи советского народа видит еще
одно проявление глубокой дружбы советского народа
к китайскому народу и его заботы и поддержки дела
строительства, которое ведет китайский народ»2.
Руководствуясь принципами интернационализма, дружбы и
сотрудничества с КНР, учитывая упрочение ее
международного положения и обороноспособности, Советское
правительство по своей инициативе приняло решение
о выводе советских воинских частей из совместно
используемой китайской военно-морской базы Порт-Артур
и безвозмездной передаче этой базы вместе со всеми
вновь построенными сооружениями
военно-стратегического назначения в распоряжение КНР.
В соответствии с соглашением от 12 октября 1954 г.
были также переданы в полную собственность Китая
права и вся советская доля в смешанных
советско-китайских акционерных обществах «Совкитнефть» и «Сов-
китметалл», а впоследствии и Общество
советско-китайской гражданской авиации (СКОГА).
Смешанные общества сыграли важную роль в
восстановлении экономики КНР. Так, общество «Совкит-
металл» создало 11 рудников по добыче новых руд
цветных и редких металлов. Советские специалисты
за время существования общества подготовили 5150
китайских инженеров, техников и квалифицированных
1 «Жэньминь жибао», 13.Х.1954.
2 «Советско-китайские отношения. 1917—1957», стр. 308,
5'
67

рабочих по 73 различным специальностям и около
300 работников административно-управленческого
аппарата.
Обществом был создан горно-нефтяной техникум, в
котором обучалось около 600 китайских студентов.
Общество «Совкитнефть» способствовало укреплению
непосредственных хозяйственных связей между двумя
странами, а также между СССР, КНР и Монгольской
Народной Республикой.
В 1954 г. Советский Союз оказывал помощь КНР в
строительстве 169 предприятий. Общий объем
технической помощи в 1954 г. возрос то сравнению с 1953 г.
почти вдвое. На 1 января 1955 г. в КНР только по
оказанию технической помощи работало около 800
советских специалистов. Наряду с выполнением обязательств
по соглашениям советские специалисты проводили
большую работу по подготовке китайских кадров. В
частности, было подготовлено 800 монтажников и наладчиков
по энергооборудованию, около 600 — по механомонтажу
и более 1 тыс. квалифицированных рабочих различных
специальностей. Большую помощь в экономическом
строительстве КНР продолжали оказывать советские
специалисты-советники, командированные в
соответствии с советско-китайским соглашением от 27 марта
1950 г. На 1 января 1955 г. в КНР работало около
500 таких, специалистов.
На проходившей в декабре 1954 г. в Москве сессии
по научно-техническому сотрудничеству в соответствии
с соглашением от 12 октября 1954 г. было решено, что
Советский Союз передаст КНР безвозмездно проектно-
техническую документацию на строительство
металлургических и машиностроительных заводов,
электростанций, рабочие чертежи для производства машин и
оборудования и технологическую документацию, а также
научно-техническую литературу. Советская сторона
предоставила КНР обширную документацию и чертежи по
техническому оснащению различных отраслей народного
хозяйства. Всего с начала 1950 по июль 1954 г.
китайской стороне была передана техническая документация
по 698 позициям. Основываясь на советской
документации, китайские предприятия стали самостоятельно
производить строительное и горнорудное оборудование, 10-,
20- и 30-тонные мостовые подъемные краны,
экскаваторы и; пр.
68

Советское «правительство согласилось оказать Китаю
гомошь в использовании атомной энергии в мирных
целях. По заключенному 27 апреля 1955 г. соглашению
Советский Союз принял участие в строительстве первого
китайского экспериментального атомного реактора и
циклотрона.
По этому поводу в резолюции Государственного
совета КНР от 31 января 1955 г. говорилось: «Это —славное
выражение мирной внешней политики Советского Союза,
новый вклад в дело укрепления великой дружбы между
Китаем и Советским Союзом. Китайский народ и
правительство выражают сердечную благодарность за
искреннюю и бескорыстную помощь Советского Союза»1.
Общий объем товарооборота во внешней торговле
между СССР и КНР в 1954 г. увеличился по сравнению
с 1953 г. на 5,2%. По данным МВТ КНР, удельный вес
СССР во внешнеторговом обороте Китая в 1954 г.
составил 51,8%.
Важным событием в жизни КНР в 1954 г. было
открытие в Пекине выставки экономических и культурных
достижений Советского Союза. В первый же день
выставку посетило 80 тыс. человек, а общее число
посетителей за время работы выставки составило около 3 млн.
человек. Китайские граждане были восхищены успехами
Страны Советов. В то время и руководство КПК не
могло не присоединиться к этим оценкам. Так, Мао Цзэдун
в книге отзывов оставил следующую запись: «Мы
гордимся тем, что имеем такого могучего союзника. Мощь
Советского Союза является важным условием общего
подъема экономики и культуры стран лагеря мира и
демократии, важным фактором в борьбе за мир во всем
мире и за прогресс человечества».
В 1954 г. СССР и КНР обменялись
многочисленными делегациями представителей общественности, а
также художественными коллективами. Обмен делегациями
сыграл большую роль в укреплении советско-китайской
дружбы, способствовал расширению деловых связей
между отдельными учреждениями и деятелями
культуры, науки и искусства СССР и Китая.
По просьбе правительства КНР в 1955 г. в Шанхае,
а затем в Кантоне была открыта выставка
экономического и культурного строительства СССР, которая с ус-
1 «Советско-китайские отношения. 1917—1957», стр. 314.
> 69

пехом до этого работала в Пекине. Советские
специалисты, обслуживавшие выставку, и здесь проделали
значительную работу по передаче китайским друзьям
научно-технического опыта Советского Союза. Они
выступали с докладами и лекциями, выезжали на
промышленные предприятия Кантона, в пригородные
сельскохозяйственные фермы и кооперативы для оказания
технической помощи и проведения консультаций. При
выставке действовали кружки техминимумов для
китайских специалистов и рабочих. По просьбе китайского
правительства выставка экономического и культурного
строительства СССР была организована также в
Ханькоу.
5 июля 1956 г. в Москве было заключено соглашение
о культурном сотрудничестве СССР и КНР в области
науки, техники, образования, литературы и искусства,
здравоохранения, печати и издательского дела,
радиовещания и телевидения, кинематографии и спорта. Это
соглашение подводило итог многолетнего и плодотворного
сотрудничества в области культуры и закладывало
основу для развития культурных связей на будущее1.
0 размахе сотрудничества в области культуры
свидетельствует тот факт, что в 1949—1958 гг. в СССР
побывали 134 китайских художественных коллектива, было
показано 102 китайских фильма. За это же время Китай
посетили 112 советских коллективов, почти 2 млрд.
человек посмотрели 747 советских кинокартин .
Осуществлялась широкая программа обучения
китайских национальных кадров. Только в 1956 г. на учебу в
СССР выехало 1800 студентов и аспирантов.
1953—1955 годы характеризуются тесным
сотрудничеством СССР и КНР на международной арене.
Правительства обеих стран совместно выступали в поддержку
многих внешнеполитических акций.
Именно в этот период КНР завоевала широкий
международный авторитет как участник политического
урегулирования военного конфликта в Корее. 21 июля
1954 г. ДРВ, Советский Союз, КНР и другие страны
подписали заключительную Декларацию Женевского
совещания о восстановлении мира в Индокитае. Важное
значение имели совместные советско-китайские
заявления об отношениях с Японией. Китай, Индия и другие
1 См. «Советско-китайские отношения. 1917—1957», стр. 316—317.
70

страны Азии стали инициаторами исторической Бандунг-
ской конференции, пяти принципов мирного
сосуществования.
И каждый раз вместе с КНР в ее борьбе за
осуществление социалистических принципов внешней
политики стоял Советский Союз — надежный гарант и
защитник народного Китая.
Политика активного сотрудничества с СССР и
другими странами, борьба против империализма и
колониализма, выступления против агрессии, за сохранение
мира привели к быстрому признанию КНР многими
государствами, расширению ее международных связей.
Вместе с тем сотрудничество с Китаем
способствовало успешному решению целого ряда
народнохозяйственных задач нашей страны, так как КНР поставляла
в Советский Союз ценные виды сырья и другие товары,
необходимые для развития его экономики.
Таким образом, восстановительный период и первая
пятилетка закладывали надежные экономические основы
дружеского сотрудничества между Китаем и Советским
Союзом. Китайские коммунисты-интернационалисты,
подлинные патриоты своей родины, широкие массы
трудящихся Китая видели воочию, что коренные интересы
Китая и Советского Союза совпадают, что
сотрудничество с Советским Союзом на базе равноправия и
взаимопомощи — это столбовая дорога быстрейшего
преодоления экономической и культурной отсталости
страны, превращения ее в великую индустриальную
социалистическую державу. Необходимо также подчеркнуть и
другое принципиальное положение — всестороннее
экономическое и политическое сотрудничество молодой
Китайской Народной Республики с Советским Союзом,
со всеми другими социалистическими странами имело
кардинальное значение не только для создания
благоприятных внешнеполитических предпосылок строительства
социализма в Китае, но и играло решающую роль в
создании благоприятных социальных условий для этого
внутри страны. Следует иметь в виду, что к началу
первой, пятилетки пролетариат составлял около 1%
населения страны, что в 1949 г. рабочих в
Коммунистической партии Китая насчитывалось около 3%,а в 1953г. —
немногим более 6—7%.
В этих условиях относительная слабость рабочего
класса Китая компенсировалась мощной внешней под-
71

держкой мирового пролетариата, прежде всего высоким
авторитетом первой страны победившего социализма —
Советского Союза.
Это видели и сознавали интернационалистические
силы в КПК. С другой стороны, и националистические
элементы в то время, когда Китай еще не окреп и
находился в военной, политической и экономической
конфронтации с крупнейшими империалистическими
странами, не имели поля для маневрирования. Поэтому-то
маоисты до поры до времени отодвигали на задний план
свои гегемонистские и антисоветские идеи. В тот период
и они были заинтересованы в сотрудничестве с
Советским Союзом.
Советско-китайские отношения
в 1956—1957 гг.
Принципиально важными вехами в развитии советско-
китайских отношений и мировом коммунистическом
движении явились XX съезд КПСС (февраль 1956 г.)
и VIII съезд КПК (сентябрь 1956 г.).
В 1956—1957 гг. в Китае постепенно обостряется
борьба двух линий — марксистской,
интернационалистской, с одной стороны, и мелкобуржуазной,
националистической— с другой. Эта борьба осложняется в
результате происков империалистических сил на
международной арене, что нашло свое отражение в событиях
на Ближнем Востоке, выступлениях контрреволюции в
Венгрии, Польше и т. д. Обостряется в этот период
обстановка и в международном коммунистическом
движении в целом.
Перейдя к открытой борьбе против СССР, лидеры
КПК стали представлять дело так, будто их
разногласия с КПСС и другими марксистско-ленинскими
партиями начались после XX съезда КПСС, с решениями
которого они, мол, были принципиально не согласны1.
Однако историческая правда заключается в том, что
Мао Цзэдун и его группа лишь воспользовались
решениями XX съезда для последующих нападок на КПСС
и для продвижения своих особых концепций, которые
1 См. статью «Возникновение и развитие разногласий между
руководством КПСС и нами», опубликованную в «Жэньминь жибао»-
и «Хунци» в сентябре 1967 г.
72

они давно вынашивали. Характерно, что руководители
Коммунистической партии Китая в свое время твердо
заявляли о поддержке решений XX съезда КПСС.
Заместитель председателя Компартии Китая Чжу Дэ
говорил с трибуны XX съезда: «Центральный Комитет
Коммунистической партии Китая глубоко ' уверен, что
XX съезд КПСС будет еще больше способствовать делу
построения коммунизма в Советском Союзе и делу
сохранения мира во всем мире, а также еще больше
воодушевит китайский народ в его борьбе за построение
социализма в своей стране и обеспечение мира в Азии
и во всем мире»1.
Китайская делегация на Московском (1957 г.)
совещании коммунистических и рабочих партий,
возглавляемая Мао Цзэдуном, подписала Декларацию,
содержащую следующее положение: «Исторические решения
XX съезда КПСС имеют не только великое значение
для КПСС и коммунистического строительства в СССР,
но и положили начало новому этапу в
международном коммунистическом движении, способствовали его
дальнейшему развитию на основе
марксизма-ленинизма»2.
Не кто иной, как Мао Цзэдун, открывая VIII съезд
КПК в сентябре 1956 г., т. е. через полгода после
XX съезда КПСС, говорил: «На состоявшемся недавно
XX съезде КПСС были также выработаны многие
правильные политические установки, подвергнуты
осуждению недостатки в партии. Можно с уверенностью
сказать, что их (советских коммунистов.— Авт.) работа в
дальнейшем получит исключительно большое
развитие»3.
В политическом отчете ЦК КПК на VIII съезде КПК,
который проходил при участии Мао Цзэдуна, решения
XX съезда КПСС также получили развернутую
положительную оценку: «Состоявшийся в феврале текущего
года XX съезд Коммунистической партии Советского
Союза,— подчеркивалось в указанном документе,—
1 «XX съезд Коммунистической партии Советского Союза». Сте-
«ографический отчет, т. I. М., 1956, стр. 228.
2 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм». М., 1961, стр. 20.
3 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая». М., 1956, стр. 5.
73

является важнейшим политическим событием, имеющим
мировое значение. Съезд не только разработал
грандиозный план шестой пятилетки и целый ряд важнейших
политических установок, направленных на дальнейшее
развитие дела социализма, и осудил культ личности,
который привел внутри партии к серьезным последствиям,
но также выдвинул предложения по дальнейшему
развитию мирного сосуществования и международного
сотрудничества, внес выдающийся вклад в дело разрядки
международной напряженности»1.
В докладе об изменениях в Уставе партии на VIII
съезде КПК говорится следующее: «Ленинизм требует,
чтобы по всем важнейшим вопросам в партии решения
принимались соответствующим коллективом, а не
единолично. XX съезд КПСС дал убедительные
разъяснения важнейшего значения неуклонного соблюдения
принципа коллективного руководства и борьбы против
культа личности. Эти разъяснения оказали огромное
влияние не только на КПСС, но и на другие
коммунистические партии всех стран мира»2.
Мао Цзэдун также делал в свое время весьма
определенные признания на этот счет. В апреле 1956 г. он
говорил: «Доклад о культе личности приносит большую
пользу, некоторые отрицательные моменты, конечно, не
идут ни в какое сравнение с той пользой, которую
получают наши партии в результате постановки этого
вопроса на XX съезде КПСС».
В директивной статье «Еще раз об историческом
опыте диктатуры пролетариата», опубликованной в
«Жэньминь жибао» 29 декабря 1956 г., отмечалось:
«XX съезд Коммунистической партии Советского
Союза проявил огромную решимость и смелость в деле
устранения культа Сталина, выявления серьезности
ошибок Сталина и ликвидации последствий ошибок
Сталина. Во всем мире марксисты-ленинцы и люди,
сочувствующие делу коммунизма, поддерживают усилия
Коммунистической партии Советского Союза,
направленные на исправление ошибок, и желают, чтобы усилия
советских товарищей увенчались полным успехом»3.
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 59.
2 Там же, стр. 92.
3 «Жэньминь жибао», 29.ХН.1956.
74

Вместе с тем, не желая отказываться от порядков и
методов, связанных с нарушением законности и
попранием принципов коллективного руководства,
антисоветчики в КПК с самого начала заботливо «оберегали»
народ и коммунистов Китая от идей XX съезда КПСС.
Они спекулировали на трудностях в международном
коммунистическом движении (венгерские события и пр.),
чтобы подрывать авторитет КПСС и выставлять себя
в качестве «хранителей революционных традиций».
Все это преследовало по существу одну цель: поставить
КПК в положение лидера международного
коммунистического движения, изобразить Мао Цзэдуна в
качестве «вождя и учителя всех народов».
В оценке роли И. В. Сталина, как и в других
вопросах, у националистически настроенных лидеров КПК
проявлялся сугубо спекулятивный подход. Решив еще
на ранних этапах китайской революции сделать из Мао
Цзэдуна провозвестника «китаизированного
марксизма», они были заинтересованы в том, чтобы всячески
компрометировать советский опыт, в том числе и
накопленный КПСС. Хотя после XX съезда пекинские
лидеры демагогически пытались встать в позу
защитников Сталина, известны, однако, многочисленные крайне
отрицательные маоистские оценки его роли.
Следует иметь в виду, что при жизни И. В. Сталина
руководство КПК, все более раздувая важность «идей
Мао Цзэдуна», не решалось открыто
пропагандировать эти идеи за пределами Китая, поднимать их
значение до уровня мирового коммунистического
движения. Но осуждение культа Сталина, по мнению
руководства КПК, создавало условия для возвеличивания
Мао Цзэдуна, воспевания его в качестве
«величайшего», «гениальнейшего» человека, «вождя мировой
революции» и т. п.
Деятельность нашей партии по укреплению
ленинских принципов коллективного руководства имела
важное значение для здорового, интернационалистского
течения в КПК, побуждая эту часть партии действовать
решительно в защиту марксизма-ленинизма, теории и
практики социализма.
К 1956 г. в результате напряженных усилий
китайских трудящихся и помощи братских стран КНР
совершила подлинный скачок в развитии экономики, науки,
культуры, подъеме материального благосостояния и ук-
75

реплении обороны страны. Объем промышленной
продукции за годы народной власти возрос в 5 раз.
Провозглашение курса на строительство социализма
способствовало усилению интернационалистических
тенденций в партии и народе, укрепляло здоровые силы в
КПК. Крупные успехи в развитии экономики и
культуры, в повышении жизненного уровня населения, рост
авторитета страны на международной арене внушали
уверенность, что Китай идет по правильному пути.
Используя опыт братских партий, КПК вносила свой
вклад в разработку проблемы перехода слаборазвитых
стран к социализму. Создавались благоприятные
предпосылки для созыва очередного съезда КПК.
Состоявшийся в сентябре 1956 г. VIII съезд подтвердил
генеральную линию партии на строительство социализма в
тесном союзе со всеми странами мировой
социалистической системы.
VIII съезд КПК занимает особое место в истории
Коммунистической партии Китая. Главная его
особенность состоит в том, что он прошел под знаком
укрепления и роста здоровых марксистско-ленинских сил в
рядах партии.
Съезд обязал всех коммунистов строго учитывать
объективные возможности развития экономики, не
завышать темпы строительства. Он пришел к выводу, что
в борьбе между социализмом и капитализмом в Китае
вопрос «кто — кого» решен. Съезд выдвинул задачу
повышения материального и культурного уровня жизни
народа, дальнейшего расширения демократии в стране
и партии.
В «Основных положениях Программы», включенных
в принятый VIII съездом новый Устав партии, были
четко определены теоретические основы КПК.
«Коммунистическая партия Китая,— записано в этом документе,—
в своей деятельности руководствуется
марксизмом-ленинизмом... Марксизм-ленинизм не догма, а руководство»
к действию; он требует от людей в борьбе за построение
социализма и коммунизма исходить из реальной
обстановки, гибко и творчески применять его положения для:
решения различных практических вопросов,
возникающих в ходе борьбы, и непрерывно развивать его теорию.
Поэтому в своей деятельности партия твердо
придерживается принципа тесного сочетания всеобщей истины
марксизма-ленинизма с конкретной практикой револю-
7в

ционной борьбы в Китае, выступает против всякого
догматического или эмпирического уклона»1.
Таким образом, VIII съезд КПК изменил
формулировку об идейно-теоретических основах партии,
принятую VII съездом. В материалах VII съезда по
этому поводу говорилось, что «Коммунистическая
партия Китая руководствуется во всей своей работе идеями
Мао Цзэдуна, соединяющими теорию
марксизма-ленинизма с практикой китайской революции»2.
В качестве основных задач партии «в переходный
период от создания Китайской Народной Республики
вплоть до построения социалистического общества»
VIII съезд КПК указал на «постепенное завершение
социалистического преобразования сельского хозяйства»
кустарной промышленности и капиталистической
промышленности и торговли, постепенное осуществление
индустриализации страны»3. «Для осуществления
индустриализации и достижения неуклонного подъема
народного хозяйства,— говорилось в «Основных
положениях Программы»,—необходимо преимущественное
развитие тяжелой промышленности...»4 В отчетном докладе
на съезде подверглись критике отступления от
генеральной линии партии в переходный лериод, был осужден
наряду с правым и уклон «влево», заключавшийся в
«требовании построить социализм «в одно прекрасное
утро»», «в отказе признать то, что переход к социализ
му нужно осуществлять, двигаясь вперед постепенно* в
неверии, что мы сможем достичь целей
социалистической революции мирным путем»5.
В политическом отчете ЦК КПК съезду указывалось
на то, что важную роль в повышении активности
широких масс рабочих и служащих играет постепенное
улучшение их жизни, отмечалась необходимость
«последовательно осуществить принцип оплаты по труду», так как
«одностороннее подчеркивание общегосударственных
интересов и перспективных интересов будущего при
пренебрежении личными интересами рабочих и служащих
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 508.
2 Лю Шаоцй. О партии. Пекин, 1961 (на англ. яз.).
8 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 508—509.
4 Там же, стр. 509.
5 Там же, стр. 11.
77

и интересами настоящего времени тоже является
ошибочным»1.
Определяя внешнеполитическую линию, VIII съезд
в «Основных положениях Программы» указал на то,
что КПК «выступает за внешнюю политику сохранения
мира во всем мире и мирного сосуществования стран с
различным^ строем... Партия прилагает усилия для
развития и укрепления дружбы со странами лагеря мира,
демократии и социализма, возглавляемого Советским
Союзом, укрепляет солидарность пролетарского
интернационализма, изучает опыт мирового
коммунистического движения, поддерживает борьбу коммунистов,
прогрессивных элементов и трудового народа всех стран,
направленную на обеспечение прогресса человечества,
воспитывает своих членов и народ в духе
интернационализма, выраженного в призыве — «Пролетарии всех
стран, соединяйтесь!»»2. В отчетном докладе на съезде
говорилось: «Без великой интернациональной
солидарности пролетариата всех стран и без поддержки
международных революционных сил невозможна победа
социализма в нашей стране, а если победа будет
одержана, то ее невозможно будет закрепить». На съезде был
провозглашен призыв «любовно и скромно относиться
к любой из братских партий... решительно бороться с
любыми проявлениями опасных уклонов1
великодержавного шовинизма и буржуазного национализма»3.
Под давлением обстоятельств лидеры КПК
вынуждены были маскировать свои подлинные настроения и
взгляды. В речи при открытии съезда Мао Цзэдун,
подчеркнув необходимость усиления работы по овладению
марксистско-ленинской теорией социалистического
строительства, призвал партию не допускать
зазнайства, изучать опыт Советского Союза. «Нам предстоит,—
говорил он,— исключительно трудная работа, чтобы
превратить отсталый аграрный Китай в передовой
индустриальный Китай, а наш опыт весьма недостаточен.
Поэтому надо уметь учиться. Надо уметь учиться у
идущего впереди Советского Союза, надо уметь
учиться у стран народной демократии, надо уметь учиться у
всех братских партий, надо уметь учиться у народов
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 35—36.
2 Там же, стр. 510—511.
3 Там же, стр. 76.
78

всех стран. Мы ни в коем случае... не должны зазна*
ваться вследствие победы революции и некоторых уопе-
хов в строительстве»1.
Мао Цзэдун вынужден был сделать и такое
заявление: «Если говорить в международном масштабе, то
наши победы были одержаны благодаря поддержке
возглавляемого Советским Союзом лагеря мира,
демократии и социализма и глубокому сочувствию со стороны
миролюбивых народов всего мира»2.
В «Основных положениях Программы», включенных
в Устав КПК, было также записано: «Исходя из
демократического централизма в партии, каждая партийная
организация должна строго соблюдать принцип
сочетания коллективного руководства с личной
ответственностью, любой член партии и партийная организация
должны находиться под контролем (курсив наш.— Авт.)
партии, осуществляемым сверху вниз и снизу вверх»3.
Важные результаты работы VIII съезда КПК
объясняются рядом факторов.
Во-первых, к этому времени в социалистическом
строительстве в Китае имелись значительные
достижения. Завершалось выполнение первого пятилетнего
плана, укреплялись социалистические производственные
отношения в городе и деревне. Китайские коммунисты на
собственном опыте убеждались, что, следуя по
марксистско-ленинскому пути и используя опыт строительства
социализма в СССР и других братских странах, Китай
может покончить с многовековой отсталостью, коренным
образом улучшить жизнь широких трудящихся масс.
Во-вторых, внутренние и международные успехи
КНР были неразрывно связаны с огромной
интернациональной помощью Китаю, которую оказывали Советский
Союз и другие социалистические страны. Таким
образом, интернационализм в действии показывал
китайским трудящимся, что «без великой интернациональной
солидарности пролетариата всех стран и без поддержки
международных революционных сил» победа
социализма в Китае невозможна4.
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 5.
2 Там же, стр. 4.
8 Там же, стр. 512.
4 См. там же, стр. 76.

В-третьих, под влиянием КПСС, других марксистско-
ленинских партий VIII съезд Компартии Китая обратил
внимание на важнейшее значение неуклонного
соблюдения принципа коллективного руководства и борьбы
против культа личности, изменил формулировку в Уставе
об идейно-теоретических основах партии, подчеркнув,
что «Коммунистическая партия Китая в своей
деятельности руководствуется марксизмом-ленинизмом»1.
Однако такие решения вступали в резкое
противоречие с политическими концепциями Мао Цзэдуна и
создавали реальную угрозу его самовластию. Стремясь
предотвратить дальнейшее развитие событий в этом
направлении, вновь захватить инициативу, Мао и его
сторонники в последующие годы используют в своих
интересах царившую в стране обстановку национального
подъема, естественное стремление китайского народа
побыстрее вывести страну в ряд развитых
социалистических государств.
Претворение в жизнь решений VIII съезда КПК
настоятельно требовало устранения недостатков в
партийном и государственном строительстве и в
идеологической работе, которые имелись в предыдущие годы.
Эти решения создавали заслон на пути
волюнтаристских мелкобуржуазных установок в строительстве
социализма, на пути авантюристических решений во
внешней политике.
Новый этап социалистического строительства
выдвигал перед руководством КНР очередные задачи,
решение которых затруднялось тем, что представители
разных течений в КПК по-разному подходили к
принципиальным решениям этого съезда.
Первые же шаги по пути осуществления решений
VIII съезда" показали, что влиятельная часть
пекинского руководства по меньшей мере декларативно,
неглубоко подошла к их выполнению. Выявились попытки
продвигать волюнтаристские установки типа курса
«пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто
школ», «борьба с правыми», которые при их известной
привлекательности и оправданности призваны были
оживить в стране националистические, антисоветские
настроения, т. е. подрывать неугодные националистам
решения VIII съезда.
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая», стр. 508.
80

Решения VIII съезда КПК не случайно подверглись
особенно злобным нападкам со стороны националистов.
Какие только проклятия не посылали по адресу этих
решений вдохновители «культурной революции»! Однако
в тот период националистические силы в КПК, видимо,
еще не были готовы к «главному бою». Они тщательно
замаскировались и ожидали «своего часа», чтобы
расправиться со всеми инакомыслящими, отбросить
марксистско-ленинскую теорию, расчистить почву для
продвижения особых идеологических взглядов.
Политическое сотрудничество
СССР и КНР в 1956—1957 гг.
В 1956—1957 гг. между нашими странами продолжало
развиваться сотрудничество во внешнеполитической
области. КНР занимала общие с СССР позиции по ряду
важнейших международных вопросов.
14 сентября 1956 г. Постоянный комитет
Всекитайского собрания народных представителей принял
резолюцию, в которой говорилось, что «советское
предложение (о разоружении.— Авт.) отвечает интересам как
советского народа, так и интересам китайского народа
и других народов мира. Поэтому Постоянный комитет
Всекитайского собрания народных представителей
полностью поддерживает предложения, содержащиеся в
Обращении Верховного Совета СССР к парламентам
всех стран мира о разоружении».
Руководство КПК и КНР правильно оценивало
события 1956 г. в Венгрии. В совместном советско-китайском
заявлении от 18 января 1957 г., подписанном по случаю
пребывания в СССР правительственной делегации КНР
во главе с Чжоу Эньлаем, указывалось: «Вооруженный
мятеж в Венгрии был спровоцирован
империалистическими агрессивными кругами и венгерскими
контрреволюционными элементами, которые использовали
недовольство венгерских трудящихся масс и молодежи
ошибками прежнего руководства. Они пытались уничтожить
социалистический строй в Венгрии, восстановить
фашистскую диктатуру и создать тем самым в Европе очаг
войны; своим заговором в Венгрии они пытались
пробить брешь, чтобы осуществить свои замыслы —
разобщить социалистические страны и бить их поодиночке.
6-423
81

Быстрый разгром контрреволюционных сил
венгерским народом под руководством Венгерской
социалистической рабочей партии и Рабоче-крестьянского
революционного правительства и при помощи Советского
Союза является крупной победой дела мира и
социализма.
Оказав венгерскому народу помощь в ликвидации
контрреволюционного мятежа, Советский Союз выполнил
свой интернациональный долг перед трудящимися
Венгрии и других социалистических стран, что в высшей
степени отвечает интересам защиты мира во всем мире»1.
2 ноября 1956 г. правительство КНР опубликовало
заявление по поводу Декларации правительства Союза
ССР от 30 октября 1956 г. об основах развития и
дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между
Советским Союзом и другими социалистическими
государствами. В заявлении указывалось: «Правительство
Китайской Народной Республики считает: эта
Декларация правительства Советского Союза является
правильной»2.
В ноябре — декабре 1956 г. в Советском Союзе
находилась делегация Всекитайского собрания народных
представителей (ВСНП) во главе с заместителем
председателя Постоянного комитета ВСНП Пын Чжэнем.
Делегация посетила Иркутск, Омск, Москву, Ленинград,
Ташкент, Тбилиси. Знакомство с Советским Союзом и
теплый прием, оказанный ей повсюду, произвели
большое впечатление на китайских представителей.
Выступая 28 ноября на встрече с трудящимися Москвы,
глава делегации говорил: «Повсюду мы видели, как
советские рабочие, крестьяне и интеллигенция под
руководством Коммунистической партии Советского Союза и
Советского правительства с энтузиазмом, небывалыми
темпами и с грандиозным размахом продолжают
строить коммунистическое общество. Мы увидели самую
первоклассную в мире современную промышленность,
которая производит для Советского Союза и для нашей
страны современное промышленное оборудование и
другие средства производства. Она также изо дня в день
все больше производит предметов потребления. Мы
увидели коллективное сельское хозяйство, созданное на
базе современной промышленности, видели, как вы прев-
1 «Известия», 19 января 1957 г.
2 «Правда», 2 ноября 1956 г.
82

ращаете пустыни в плодородные хлопковые поля. Мы
увидели новый подъем социалистической культуры, мы
также увидели, что материальный и культурный уровень
советского народа непрерывно повышается»1.
В январе 1957 г. нашу страну с дружеским визитом
посетила правительственная делегация Китайской
Народной Республики во главе с премьером
Государственного совета и министром иностранных дел Чжоу Энь-
лаем. Делегация побывала в Москве, Иркутске, Омске,
Ташкенте и ознакомилась с рядом промышленных
предприятий, колхозов, учебных заведений. Между
правительственными делегациями Советского Союза и
Китайской Народной Республики состоялся обмен мнениями
по важным вопросам международного положения, в том
числе в связи с англо-франко-израильской агрессией
против Египта и контрреволюционным мятежом в
Венгрии, а также по вопросам дальнейшего дружественного
сотрудничества между КНР и социалистическими
странами.
В апреле — мае 1957 г. состоялся официальный
визит дружбы в Китай Председателя Президиума
Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова. К. Е. Ворошилов
и сопровождавшие его государственные деятели СССР
совершили поездку по стране, посетили города Пекин,
Аньшань, Шэньян, Тяньцзинь, Шанхай, Ханчжоу,
Кантон, Ухань и Куньмин, побывали на предприятиях и в
сельскохозяйственных кооперативах, осмотрели научные
и учебные заведения, исторические и культурные
памятники Китая. Китайский народ сердечно приветствовал
советских гостей. Встречи с трудящимися превращались
в грандиозные демонстрации советско-китайской
дружбы.
Делегация имела беседы с Мао Цзэдуном, Чжу
Дэ, Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Сун Цинлин, Чэнь
Юнем, Дэн Сяопином, Пын Чжэнем, Хэ Луном и
другими государственными и общественными деятелями
Китая. В беседах были затронуты проблемы
советско-китайских отношений и различные вопросы
международного положения. Мао Цзэдун был приглашен посетить
Советский Союз2.
Во время пребывания советской делегации в КНР
китайские руководители неоднократно делали заявле-
1 «Известия», 29 ноября 1956 г.
2 См. «Известия», 28 мая 1957 г.
6«
83

ния, в которых высоко оценивались политика
Советского Союза в отношении Китая, интернационалистический
курс КПСС. 15 апреля во время встречи К. Е.
Ворошилова на аэродроме в Пекине Мао Цзэдун говорил:
«Советский народ оказывал и оказывает нам
величайшие поддержку и сочувствие китайской революции и
делу строительства. Разрешите мне выразить Вам и в
Вашем лице советскому народу, Советскому
правительству и Коммунистической партии Советского Союза
нашу сердечную благодарность»1.
3 мая 1957 г. на приеме в посольстве СССР в
Пекине он говорил: «В эти дни весь мир вновь увидел
монолитное единство и сплоченность, а также теснейшую и
глубокую дружбу народов Китая и Советского Союза.
Такого рода сплоченность и дружба не только
являются фактором, благоприятствующим делу
социалистического и коммунистического строительства в обеих
наших странах, но также представляют собой важную
составную часть сплоченности социалистических стран,
надежную гарантию всеобщего мира и дела прогресса
человечества. Китайский народ, как и советский народ,
будет и впредь всемерно прилагать усилия во имя
непрерывного укрепления и развития отношений
сплоченности, дружбы и сотрудничества между нашими двумя
странами»2.
В сентябре — октябре 1957 г. КНР посетила
делегация Верховного Совета СССР. Она приняла участие в
праздновании 8-й годовщины образования Китайской
Народной Республики.
Одним из проявлений твердого и последовательного
курса нашей партии на развитие и упрочение отношений
между СССР и КНР явилось создание 29 октября
1957 г. в Москве Общества советско-китайской дружбы.
Общество поставило перед собой такие задачи:
содействовать дальнейшему развитию и укреплению братской
дружбы и сотрудничества между нашими двумя
великими народами; расширять культурное сотрудничество,
а также всесторонний обмен опытом культурного
строительства с Китайской Народной Республикой; еще более
широко знакомить советскую общественность с жизнью
китайского народа и его опытом социалистического
1 «Известия», 16 апреля 1957 г.
2 «Известия», 4 мая 1957 г.
84

строительства; содействовать всестороннему
ознакомлению китайского народа с жизнью и трудом советских
людей.
В ноябре 1957 г. советский народ торжественно
отметил 40-ю годовщину 'Великой Октябрьской
социалистической революции. На этот праздник в Москву прибыла
партийно-правительственная делегация КНР во главе
с Мао Цзэдуном. В делегацию вошли также
заместитель председателя Постоянного комитета Всекитайского»
собрания народных представителей Сун Цинлин,
заместитель премьера Государственного совета КНР,
Генеральный секретарь Центрального Комитета
Коммунистической партии Китая, член Политбюро ЦК КПК Дэн;
Сяопин, заместитель премьера Государственного совета
и министр обороны, член Политбюро ЦК КПК Пын Дэ-
хуай, заместитель председателя Постоянного комитета?
ВСНП Го Можо и другие видные партийные и
государственные деятели КНР.
На юбилейной сессии Верховного Совета СССР,
посвященной 40-летию Великой Октябрьской
социалистической революции, Мао-Цзэдун отметил, что за всю»
историю отношения между любыми государствами не
могли быть такими, какими сложились отношения
между странами социализма, когда народы этих стран
делят радость и горе, относятся друг к другу с взаимным
уважением и доверием, помогают и воодушевляют друг
друга. «У нас единая судьба и единое дыхание с
Советским Союзом и всем социалистическим лагерем»,—
сказал Мао Цзэдун.
Это заявление носило лицемерный характер, ибо уже
тогда Мао Цзэдун вел линию на навязывание
социалистическим странам своей платформы.
Постепенная ревизия решений VIII съезда
Компартии Китая определенной частью руководства КПК
продолжалась. Активизировался националистический,
антисоветский курс. Для этого использовались различные
формы и методы, проводились кампании, имевшие целью
ослабить позиции марксизма-ленинизма в КНР.
Показательны в этом отношении события 1957 г.
Тогда в КНР развернулись широкие выступления
правых элементов. Националистическая часть
руководства КПК, как это теперь стало ясно благодаря
«культурной революции», избрала весьма своеобразную
тактику «борьбы» с ними. Длительное время руководстве*
85

КПК воздерживалось от разоблачения клеветнических
выступлений правых. С начала мая и до середины июня
1957 г. правым фактически была предоставлена трибуна
для широкой пропаганды своих взглядов на страницах
печати, на митингах, по радио и т. п. Больше того,
руководство КПК по существу поощряло правых к
выступлениям, чему, в частности, способствовал провозглашенный
им лозунг «пусть расцветают сто цветов, пусть
соперничают сто школ».
Важнейшую часть нападок правых составляли
антисоветские выступления, для чего им были
предоставлены широкие возможности. Так, например, газета «Хэй-
лунцзян жибао», орган провинциального комитета КПК,
обильно цитировала заявления некоего Цзинь Юйхая,
призывавшего к «возвращению земель, захваченных
Советским Союзом, к «борьбе против СССР до последней
капли крови под лозунгом «месть»». «Если бы сейчас
передо мной стоял советский человек и американец,—
заявлял этот озверевший антисоветчик,— и у меня был
бы всего один патрон, то я, вне всякого сомнения,
застрелил бы советского человека». В газете «Чанцзян
жибао» приводились слова некоего правого элемента
Чжун Юйвэня о том, что «Владивосток и Монголия —
китайские территории». Но руководство КПК
совершенно не случайно продолжало проводить свой курс
«выжидания» и не разоблачало антисоветские измышления
правых.
Благодаря попустительству китайских властей
правые элементы предпринимали попытки перейти от
пропаганды к прямым провокациям. Так, в феврале 1957 г.
в Сиани толпа свыше 100 человек с антисоветскими
лозунгами ворвалась во двор гостиницы, в которой жили
советские специалисты. В мае 1957 г. антисоветские
элементы намеревались устроить провокацию во время
посещения Гуанчжоу Председателем Президиума
Верховного Совета СССР К. Е. Ворошиловым.
Правые вылили ушаты антисоветской клеветы на
страницах газет, издали массовыми тиражами сборники
с гнусными антисоветскими высказываниями. Критика
этих выступлений руководителями КПК все же была
проведена, но в самой общей форме, без опровержения
их на широком фактическом материале. Выдвинутые
правыми территориальные претензии к СССР вообще
не были отвергнуты.
86

Такая позиция становится совершенно понятной, если-
учесть, что позднее националисты в КПК по сути дела
повторили те же клеветнические антисоветские
измышления, которые распространяли в 1957 г. правые
элементы. Характерно, что значительная часть правых,
выступивших с антисоветскими заявлениями, в
последующие годы была реабилитирована. Уже в конце 1958 г. на
конференциях и съездах демократических партий в их
центральные органы были избраны такие наиболее
активные главари правых, как Чжан Боцзюнь, Ло Лунцзи
и др. К памяти лидера и главного рупора правых — Лун
Юня, умершего в 1962 г., помимо реабилитации было
проявлено особое внимание. Комиссию по организации
его похорон возглавил член Политбюро ЦК КПК
Чэнь И, в ее состав входили также другие члены
Политбюро.
Высказывания правых, изданные отдельными
сборниками, были рекомендованы для политической учебы.
Все это говорит о том, что в 1957 г. националисты,
воспользовавшись антисоциалистическими и
антисоветскими выступлениями буржуазных элементов,
распространили в широких слоях китайского населения
антисоветскую клевету. При этом группа Мао Цзэдуна
старалась скрываться под маской непричастности.
В этот период вновь отчетливо проявилась борьба
внутри самого руководства КПК по вопросу об
отношении к СССР. Позиции интернационалистских и
реалистически мыслящих сил в КПК были в то время еще
настолько сильными, а потребность в сотрудничестве с
Советским Союзом настолько велика, что руководство
КПК вынуждено было лавировать. Осуждение правых
также отражало борьбу двух линий в самом
руководстве.
В докладе на IV сессии Всекитайского собрания
народных представителей Чжоу Эньлай говорил:
«Некоторые возражают против изучения опыта Советского
Союза и даже считают, что недостатки и ошибки, возникшие
в деле строительства в нашей стране, также являются
результатом учебы у Советского Союза. Это — крайне
вредные взгляды... Если не учиться у Советского Союза
опыту строительства социализма, то учиться у США
опыту строительства капитализма, что ли? На самом
Деле, именно потому, что мы серьезно изучали передовой
опыт Советского Союза, мы в деле строительства про-
87

шли намного меньше извилистых путей и добились
огромных успехов»1.
Газета китайских профсоюзов «Гунжэнь жибао» в
передовой статье «Курс на учебу у Советского Союза
непоколебим» в августе 1957 г. писала: «Правые элементы,
отрицая успехи, достигнутые КНР во всех областях,
«одновременно стараются изобразить нашу учебу у
Советского Союза как негодное дело. Они говорят, что учеба
у Советского Союза — это «догматизм», «слепое,
механическое перенесение опыта Советского Союза»...
Намерения правых элементов заключаются не в чем ином,
как в том, чтобы под предлогом «борьбы с
догматизмом» выступать против нашей учебы у Советского
Союза и тем самым ослабить дело строительства
социализма в нашей стране. Поэтому необходимо решительным
образом опровергать клеветнические измышления
правых элементов по этому вопросу»2.
В статье «О буржуазном национализме на примере
преступных антисоветских выступлений правых
элементов» генеральный секретарь ОКСД Цянь Цзюньжуй
указывал, например: «Основными моментами в
достижении этой своей цели (реставрации капитализма в
Китае.— Лет.) правые считали внутри страны борьбу
против компартии, а на международной арене —
выступления против Советского Союза. Социализм может быть
прочным, а мечты о реставрации реакционного
господства будут неосуществимыми лишь при условии наличия
компартии и дружественных отношений с СССР»3.
Подобные заявления были объявлены в годы «культурной
революции» «контрреволюционными», а их авторы
подвергнуты физическим и моральным наказаниям.
На фоне «культурной революции» в КНР стало
особенно очевидным, что кампания под лозунгом «пусть
расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ»,
борьба с правыми (в тех формах, в каких она велась)
явились отражением мелкобуржуазных,
националистических взглядов в КПК. А за этим скрывалась цель
подсеять сомнения именно в отношении политики КПСС и
♦Советского государства4.
1 «Дружба», 28 июня 1957 г.
2 «Гунжэнь жибао», 31.УШ.1957.
3 «Сюэси», 1957, № 16.
4 Отметим, что в 1978 г. в Китае были реабилитированы
практически все участники антисоциалистических выступлений.
88

Однако большие успехи КНР в социалистическом*
строительстве, которые китайский народ не отделял ог
бескорыстной помощи СССР и других братских
государств, продолжали оставаться помехой маоистам в их.
разрушительной работе в сфере советско-китайских
отношений, и это заставляло руководство КПК
маневрировать.
Политическое лицемерие маоистов, их попытки
исподтишка подтачивать авторитет нашей партии и
готовить почву для открытых атак на КПСС и СССР
полностью выявились в ходе работы Московского
совещания коммунистических и рабочих партий в 1957 г.
Делегация КПК во главе с Мао Цзэдуном не
скупилась на льстивые слова и клятвы верности Советскому
Союзу. Это входило в расчеты маоистов, продолжавших
домогаться у нашей страны увеличения экономической
и военной помощи.
В то же время на Совещании можно было заметить,
«второй фон» деятельности лидеров КПК. На этом фо
не проступали идеологические «заделы» для последую-
щих атак на марксизм и подмены его особыми
взглядами Мао.
Характерно, что делегация КПК на Совещании не
заявляла во всеуслышание о своих взглядах, а изложила
их в полуофициальных «Тезисах мнений по вопросу
о мирном переходе», которые уже после закрытия
Совещания неофициально были переданы одному из
советских сотрудников, работавших с делегацией. Насквозь-
фальшиво заявление «Жэньммнь жибао», будто «в 1957 г.
в ходе Совещания представителей коммунистических и.
рабочих партий делегация КПК вела острую дискуссию*
с делегацией КПСС по вопросу о переходе от
капитализма к социализму»1, будто в советском проекте
Декларации не упоминалось о возможности немирного пути:
революции.
Особая позиция руководства КПК на Московском
совещании проявилась и в отношении Мао Цзэдуна к
войне. Мао Цзэдун сказал тогда буквально следующее:
«Можно ли предположить, какое количество людских,
жертв может вызвать будущая война? Возможно, будет
одна треть из 2 700 миллионов населения всего мираг
т. е. лишь 900 миллионов человек. Я считаю, это еще.-
1 «Жэньминь жибао», 31.111.1964.
89

пало, если действительно будут сброшены атомные
бомбы. Конечно, это очень страшно. Но не так плохо было
<5ы и половину. Почему? Потому, что не мы хотели
этого, а они, они нам навязывают войну. Если будем
воевать, то будет применено атомное и водородное оружие.
Я лично думаю, что на всем человеческом свете будут
такие страдания, когда погибнет половина человечеству
возможно, и больше половины. Я спорил по этому
вопросу с Неру. Он в этом отношении настроен более
пессимистически, чем я. Я ему сказал, если половина
человечества будет уничтожена, то еще остается половина,
зато империализм будет полностью уничтожен и во всем
мире будет лишь социализм, а за полвека или за целый
век население опять вырастет, даже больше чем
наполовину»1.
В тот период складывалось впечатление, что
подобная позиция проистекает из добросовестных
заблуждений китайских лидеров относительно реальных
перспектив развития современного мира и что она продиктована
побуждениями приблизить, пусть даже крайними
средствами, торжество социализма во всемирном масштабе.
Однако дальнейшие события показали, что
ультрареволюционные установки руководителей КПК, в которых
выражалось нигилистическое отношение к борьбе за
мир, в действительности служили лишь маскировкой их
подлинных намерений, состоявших в том, чтобы
провоцировать военное столкновение СССР и США в целях
реализации своих великодержавных,
националистических устремлений.
На Московском совещании 1957 г. делегация КПСС
возражала против включения в текст Декларации
формулировки «социалистический лагерь во главе с
Советским Союзом». Однако именно делегация КПК упорно
.настаивала, чтобы эта формулировка была принята и
включена в текст Декларации. И это делалось при том
условии, что китайские руководители, как они
утверждают сейчас, уже тогда считали нашу партию идущей по
пути «ревизионизма». Смысл этого рассуждения таков:
КПСС — лидер, но лидер с «изъяном», поэтому нужно
его сменить, а это способны сделать КПК и Мао Цзэдун. I
Тем не менее маоисты не были готовы в тот период
к прямым атакам на нашу партию, на генеральную ли* I
1 «Правда», 22 сентября 1963 г.
90

нию мирового коммунистического движения. Учитывая*
это, а также настроения внутри КПК,
националистическая часть руководства продолжала лавировать. В мае
1958 г. вторая сессия VIII съезда КПК, обсудив итоги.
Московского совещания 1957 г., в специальной
резолюции единодушно одобрила Декларацию и Манифест
Мира, заявив, что они «открыли новый этап в
современном международном коммунистическом движении, в
огромной степени вдохновили всех трудящихся, все силы
мира, демократии и прогресса во всем мире»1.
Советско-китайское экономическое
и научно-техническое сотрудничество
в завершающие годы
первой пятилетки
Советский Союз, как и прежде, искренне стремился
способствовать успеху китайских трудящихся в
социалистическом строительстве в годы первой пятилетки,
несмотря на настораживающие моменты, которые
выявились в отношении нашей партии со стороны части
руководства КПК. Наша партия понимала, что содействие
в создании социалистических основ в КНР — это помощь
прежде всего китайскому народу, а не группе
руководства КПК, которая исподволь разрушала братский союз
двух государств.
В 1956—1957 гг. помощь Советского Союза КНР
возросла. В апреле 1956 г. КНР посетила советская
правительственная делегация во главе с А. И. Микояном.
Делегация продолжила переговоры с «правительством КНР»
начатые ранее в Москве, о дальнейшем развитии
экономического сотрудничества между Советским Союзом к
Китайской Народной Республикой. В результате этих
переговоров 7 апреля 1956 г. были подписаны важные
документы: соглашение об оказании Советским Союзом
помощи Китайской Народной Республике в развитию
некоторых отраслей промышленности,
предусматривавшее строительство 55 новых промышленных предприятий
Дополнительно к 116 объектам, сооружавшимся в
соответствии с ранее заключенными соглашениями. В число
55 предприятий входили металлургические, машиностро-
1 «Вторая сессия VIII Всекитайского съезда Коммунистической*
партии Китая». М., 1958, стр. 65.
91

ительные и химические заводы, заводы по производству
искусственного волокна и пластмасс, предприятия
электротехнической и радиотехнической промышленности,
завод по производству искусственного жидкого топлива,
электростанции, а также научно-исследовательские
институты авиационной промышленности. Общая
стоимость поставок оборудования, проектных работ и других
видов технической помощи со стороны Советского Союза
для строительства указанных предприятий должна была
составить около 2,5 млрд. руб. (в старом масштабе
цен). Соглашением предусматривалось также
расширение помощи Китаю в проведении геологических
работ.
Это был еще один показатель честного
интернационалистического отношения СССР к китайскому народу:
ведь речь шла о жизненно необходимых для народном
экономики отраслях.
Было также подписано советско-китайское
коммюнике о строительстве железной дороги от Ланьчжоу через
Урумчи до станции Актогай на советской территории и
об организации прямого сообщения по этой дороге.
Советский Союз продолжал оказывать Китаю
внушительную помощь в укреплении его
обороноспособности. Практически до момента, пока руководство КПК
не встало на путь разрыва сотрудничества с СССР,
оборонный потенциал КНР наращивался главным образом
с помощью Советского Союза. Тысячи советских специя
листов передавали опыт наших вооруженных сил, все
военные заводы КНР были построены с помощью
СССР, а китайская армия экипировалась и вооружалась!
за счет помощи Советского Союза.
25 июля 1956 г. в Пекине между Китайской
Народной Реопубликой и Советским Союзом был подписан
протокол о дополнительных поставках товаров на 1956 г.
В соответствии с протоколом Советский Союз взял на
себя обязательства поставить Китаю станки, подъемные
краны, воздушные компрессоры, насосы, дизели,
генераторы, автомобили, сельскохозяйственные машины, инст
рументы и другие товары. Китайская Народная
Республика должна была поставить Советскому Союзу серу.
ртуть, каустическую соду, кальцинированную соду, рис
чай, шерстяные изделия и пр.1 I
1 См. «Известия», 27 июля 1956 г. I
92

18 августа 1956 г. в Пекине между Советским
Союзом и Китайской Народной Республикой было подписано
соглашение о проведении в бассейне реки Амур
совместных научно-исследовательских работ по выявлению
природных ресурсов, перспектив развития производительных
сил этого района и осуществлении проектно-изыскатель-
ских работ по составлению плана комплексного
использования вод реки Аргунь и верхнего течения реки Амур.
В 1956—1960 гг. в бассейне Амура намечалось
провести совместные работы по изучению природных
условий, геологические и гидроэнергетические исследования,
направленные на урегулирование водостока, улучшение
условий судоходства, строительство
гидроэлектростанций, развитие рыбного хозяйства и т. п.
В 1956 г. Советский Союз направил в КНР большую
группу ученых, с помощью которых был разработан
обширный план развития науки Китая, рассчитанный на
12 лет. КНР было также оказано содействие в
организации исследовательких работ по мирному
использованию атомной энергии. На учебу в СССР только в 1956 г.
выехало 1800 китайских студентов и аспирантов.
Советский Союз безвозмездно передал КНР советские
госпитали Красного Креста в Дальнем, Иннине и Урумчи.
В 1956 г. между СССР и КНР был заключен и ряд
других соглашений. К их числу относятся:
1) соглашение от 15 июня о сотрудничестве СССР,
ДРВ, КНР и КНДР в проведении рыбохозяйственных,
океанологических и лимнологических исследований в
западной части Тихого океана (15 декабря 1958 г. к этому
соглашению присоединилась Монголия). Соглашение
было заключено сроком на 10 лет. Оно имело своей
целью проведение координируемых рыбохозяйственных,
океанологических и лимнологических исследований
в важном для рыболовства районе Тихого океана.
Объединение усилий социалистических стран позволило
получать более полные данные о состоянии сырьевой базы
и промысловых возможностях этого района1;
2) соглашение от 3 июля между правительствами
СССР, КНР и КНДР о сотрудничестве при спасении че-
1 21 мая 1965 г. МИД КНР вручил посольству СССР в Пекине
ноту, в которой указывалось: «Правительство Китая считает, что нет
необходимости в продлении срока действия этого соглашения, и с
12 июня 1966 г. оно утрачивает силу».
93

ловеческих жизней и оказании помощи судам и
самолетам, терпящим бедствие на море1;
3) протокол от 30 марта о безвозмездной передаче
имущества Русской духовной миссии в Китае, церковных
и монастырских зданий, земельных участков с
возведенными на них сооружениями в различных городах и
районах Китая, оборудования типографии, имущества
молочной фермы в Пекине и др.
13 марта 1957 г. СССР безвозмездно передал
китайскому правительству госпиталь Советского Красного
Креста в Пекине, который был создан в июне 1952 г. За
время существования госпиталь обслужил 500 тыс.
амбулаторных пациентов. Число стационарных больных
превысило 9300. Под руководством и с помощью
советских специалистов в госпитале было подготовлено более
300 высококвалифицированных китайских врачей и
написано свыше 300 научных работ по медицине. С
работой госпиталя ознакомились 17 тыс. медицинских
работников из всех районов КНР2.
Важное значение в развитии отношений
взаимопомощи между СССР и КНР имела состоявшаяся в июле
1957 г. в Пекине шестая сессия советско-китайской
комиссии по научно-техническому сотрудничеству.
Сессия приняла решение о дальнейшем развитии
непосредственных контактов между родственными
ведомствами, министерствами, научно-исследовательскими
институтами и проектными организациями Советского
Союза и Китайской Народной Республики, о созыве
в 1957 г. научно-технических конференций по наиболее
актуальным проблемам промышленности и сельского
хозяйства.
Советский Союз взял на себя обязательство
безвозмездно передать Китайской Народной Республике
проектную и технологическую документацию на
строительство гидроэлектростанций и предприятий промышленности
строительных материалов, на изготовление
оборудования для электростанций и металлургического
производства, а также станков и машин для легкой
промышленности; технологическую документацию на производство
стали, изделий резиновой, шинной, бумажно-целлюлоз-
1 В 1966 г. и это соглашение односторонне денонсировано
китайскими властями.
2 См. «Известия», 13 марта 1957 г.
94

ной промышленности, красителей и медицинских
препаратов; семена и посадочные материалы
сельскохозяйственных культур, а также различные справочно-информа-
ционные материалы.
Советский Союз выразил желание принять китайских
специалистов и ознакомить их с технологией
производства электромашин и контрольно-измерительной
аппаратуры, с производством гидроагрегатов и научными
исследованиями в области производства некоторых
важных химических продуктов.
В свою очередь Китайская Народная Республика
должна была безвозмездно передать Советскому Союзу
технологическую документацию по производству
некоторых цветных металлов и подготовке сырья для их
производства, по применению естественного камня в
качестве огнеупоров, чертежи на некоторые виды
оборудования, применяемого в огнеупорной промышленности и на
углеобогатительных фабриках, машин для переработки
зерна и сортировки чая, описание технологии
гидравлической закладки выработанного пространства в
угольных шахтах и др.1
11 декабря 1957 г. в Москве состоялось подписание
соглашения о научном сотрудничестве между
Академиями наук Советского Союза и КНР, предусматривавшего
проведенине совместных исследований и экспедиций,
координацию работ по важнейшим проблемам науки и
техники.
21 декабря 1957 г. между СССР и КНР было
заключено соглашение о режиме торгового судоходства на
пограничных и смежных с ними реках и озерах.
Важное значение для успехов КНР в
социалистическом строительстве имело изучение и использование
советского опыта. Призыв «Учиться у Советского Союза»
в те годы не был пустым лозунгом. ЦК Компартии
Китая, часто вопреки желанию националистической части
руководства, поддерживал линию на изучение опыта
первой страны социализма. В результате этого КНР и
китайский народ одерживали серьезные успехи в
создании основ социализма, в подготовке своих
отечественных кадров. В ходе «культурной революции» эта линия
квалифицировалась как одно из «преступлений»
Лю Шаоци и его сторонников.
1 См. «Известия», 18 июля 1957 г.
95

Но в 1956—1957 гг. о важности советского опыта,
хотя и лицемерно, говорил и Мао Цзэдун, а также и
другие китайские лидеры. В речи «К вопросу о
правильном разрешении противоречий внутри народа»,
произнесенной 27 февраля 1957 г. на расширенном заседании
Верховного государственного совещания, Мао Цзэдун
подчеркивал: «...мы должны изучать хороший опыт всех
стран, независимо от того, являются ли они
социалистическими или же капиталистическими, в этом не может
быть сомнений. Однако главное все же заключается
в том, чтобы учиться у Советского Союза»1.
В речи на юбилейной сессии Верховного Совета
СССР, посвященной 40-й годовщине Октября, Мао
Цзэдун говорил: «Совершенно ясно, что если после
Октябрьской революции пролетарские революционеры разных
стран будут игнорировать или же не будут серьезно
изучать опыт русской революции, не будут серьезно изучать
опыт диктатуры пролетариата и социалистического
строительства в Советском Союзе, а также если они не
будут аналитически и творчески применять этот опыт
в соответствии с конкретными условиями своей страны,
то они не смогут усвоить ленинизма, являющегося новым
этапом в развитии марксизма, не смогут правильно
решить проблемы революции и строительства в своей
стране. В этом случае они впадут либо в догматические
ошибки, либо в ревизионистские ошибки»2.
Мао Цзэдун в этой же речи говорил:
«Коммунистическая партия Советского Союза, творчески применяя
марксистско-ленинскую теорию в разрешении
практических задач, обеспечила советскому народу непрерывные
победы в строительстве новой жизни. Выдающимся
образцом служит программа борьбы за построение
коммунизма в СССР, выдвинутая XX съездом КПСС. Не
подлежит никакому сомнению, что дальнейшему укреплению
и дальнейшему развитию в различных областях жизни
Советского Союза будут способствовать разумные
мероприятия Центрального Комитета КПСС по преодолению
культа личности, развитию сельского хозяйства,
реорганизации управления промышленностью и
строительством, расширению прав союзных республик и местных
1 Мао Цзэдун. К вопросу о правильном разрешении
противоречий внутри народа. М., 1957, стр. 48.
2 «Дружба», 1957, № 8, стр. 3.
06

органов, по борьбе против антипартийной группы и
укреплению единства рядов партии, по улучшению
партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте
и по другим вопросам.
В успехах советских людей народы всех стран мира
с каждым днем все яснее видят свое будущее»1.
6 ноября 1957 г. на торжественном собрании
общественности Пекина, посвященном 40-й годовщине
Октябрьской революции, Лю Шаоци от имени КПК
заявлял: «Советский народ в настоящее время идет вперед
по пути строительства коммунизма. Могучий Советский
Союз стал самым прочным оплотом всеобщего мира».
«За сорок лет, — говорил далее Лю Шаоци, — Советский
Союз накопил богатый опыт революции и строительства.
Вплоть до сегодняшнего дня нет еще ни одной
социалистической страны, которая обладала бы столь же
сравнительно всеобъемлющим опытом, каким обладает
Советский Союз. Этот опыт является драгоценным
достоянием, является вкладом советского народа в
сокровищницу всего человечества. Не ценить этого достояния
нельзя, это не в интересах нашего народа, не в
интересах дела социалистической революции и
социалистического строительства».
В докладе члена Политбюро, заместителя премьера
Ли Фучуня «О первом пятилетнем плане развития
народного хозяйства КНР на 1953—1957 гг.» содержался
специальный раздел «Ю значении помощи Советского
Союза и стран народной демократии для строительства
в нашей стране». В этом разделе, в частности,
указывалось: «Общеизвестно, что высокие темпы осуществления
первого пятилетнего плана развития народного
хозяйства нашей страны неразрывно связаны с помощью
Советского Союза и стран народной демократии, в
особенности с помощью Советского Союза... Очевидно, что
помощь, которую оказывает нам Советский Союз, играет
огромную роль в том, что наше строительство ведется
в таких больших масштабах, так быстро и на столь
высоком техническом уровне, а также в том, что мы смогли
избежать ошибок».
Член Политбюро ЦК КПК, заместитель председателя
КНР Дун Биу в статье «Неуклонно идти вперед по пути
Октябрьской революции», опубликованной в ноябре
1 «Дружба», 1957, № 8, стр. 3.
7-423
97

1957 г., следующим образом охарактеризовал
соотношение между марксистско-ленинской теорией и опытом
социалистической революции и социалистического
строительства в Советском Союзе, с одной стороны, и опытом»
накопленным КПК, — с другой: «Поскольку революция
и строительство в Китае происходят в большой
экономически отсталой стране Востока, поскольку они
происходят в новых международных условиях, сложившихся
после второй мировой войны, Китай выработал некоторый
новый опыт в области политики по отношению к
буржуазии внутри страны, в осуществлении кооперирования
сельского хозяйства, в конкретных формах организации
государственной и общественной жизни. Однако весь
этот опыт накоплен именно на базе основных принципов
марксизма-ленинизма и основного опыта революции и
строительства в Советском Союзе. Мы считаем
недопустимой любую форму ревизионистских взглядов,
заключающихся в отходе от основных принципов марксизма-
ленинизма и в недооценке основного опыта Советского
Союза со времени Октябрьской революции... Советский
опыт, — подчеркивал Дун Биу, — до сих пор остается
самым полным в вопросах пролетарской революции и
социалистическом строительстве. Этот всеобъемлющий
опыт (курсив наш. — Авт.) является самым ценным
достоянием в международном коммунистическом
движении»1.
Трезвая оценка социально-экономического положения
КНР и внимательное отношение к опыту Советского
Союза способствовали выработке у значительной части
руководящих кадров КПК реалистического подхода
к условиям и основным факторам социалистического
строительства в Китае и понимания ближайших и
отдаленных перспектив его развития.
©о главу угла борьбы китайского народа за
осуществление социалистического строительства КПК ставила
задачу создания материально-технической базы
социализма. В статье Юй Гуанюаня подчеркивалось: «...опыт
социалистического строительства в Советском Союзе
указывает нам, что если мы хотим построить
социалистическое общество, то для этого необходимо наличие
сравнительно развитой материальной базы. Если такая
база будет отсутствовать, то хотя при наличии других
1 «Дружба», 1957, № 9, стр. 4.
98

благоприятных условий социалистический строй
построить и возможно, но превосходство социалистического
строя полностью выявить в таком случае нельзя, и
социалистический строй будет непрочным»1.
В отличие от появившейся впоследствии теории Мао
Цзэдуна «сельское хозяйство — основа всего народного
хозяйства» в Китае в тот период настойчиво
подчеркивали, что решающим звеном создания
материально-технической базы социализма является индустриализация
страны. В работе «К вопросу о правильном разрешении
противоречий внутри народа», вышедшей в феврале
1957 г., вскоре после VIII съезда КПК, Мао Цзэдун
заявил: «В центре экономического строительства в
нашей стране находится тяжелая промышленность, об этом
мы должны сказать с полной определенностью»2. Идеи
индустриализации пронизывали всю конкретную
народнохозяйственную деятельность КПК в первые годы после
победы революции. Рассматривая задачи переходного
периода от капитализма к социализму в Китае,
заместитель премьер-министра Ли Фучунь в докладе о первом
пятилетнем плане говорил: «Социалистическая
индустриализация страны является центральной задачей
нашего государства в переходный период, а центральным
звеном социалистической индустриализации является
преимущественное развитие тяжелой промышленности.
..-Политика преимущественного развития тяжелой
промышленности является единственно правильной
политикой, ведущей наше государство к процветанию и
могуществу, а наш народ — к счастливой жизни...»3
Отвечая тем, кто считал, что в конкретных условиях
КНР можно не торопиться с индустриализацией, Ли
Фучунь подчеркивал: «Мы считаем подобный взгляд
ошибочным»4.
В отличие от субъективистско-авантюристических
завихрений инициаторов «большого скачка» некоторые
китайские лидеры проявляли трезвый подход к
определению темпов социалистического строительства. В том
же докладе Ли Фучуня отмечалось: «В ходе
социалистического строительства и во время социалистической
1 «Дружба», 1957, № 7, стр. 11.
2 Мао Цзэдун. К вопросу о правильном разрешении
противоречий внутри народа, стр. 46.
3 Приложение к журналу «Народный Китай», 1955, № 17, стр. 7,
4 Там же.
Г
99

индустриализации страны и проведения
социалистических преобразований мы должны, исходя из
существующих конкретных условий в нашей стране, применять
реально осуществимые меры и планомерно, постепенно
осуществлять наши задачи. В промышленном
строительстве мы должны исходить из наших средств и
технических возможностей, уделяя главное внимание
строительству важнейших объектов... Невозможно за короткий
срок и без трудностей осуществить также
кооперирование сельского хозяйства и кустарной промышленности»
ибо эта грандиозная задача связана с коренной
реформой способов производства и образа жизни сотен
миллионов крестьян и десятков миллионов кустарей.
Переход трудящихся крестьян и кустарей от единоличного
мелкого производства на новый путь социалистического
развития неизбежно сопряжен с длительной и трудной
работой и может быть осуществлен лишь постепенно,
через промежуточные формы»1.
Характерно, что, передавая Китаю свой богатейший
опыт, советский народ не только бескорыстно делился с
братским китайским народом передовыми
достижениями, но и предостерегал молодую республику и ее кадры
от возможных просчетов и ошибок.
Это была подлинно братская интернациональная
помощь, которая давала Китаю конкретные
материальные результаты, укрепляла авторитет КНР и вызывала
у китайских трудящихся чувства большой
благодарности и любви к нашей стране.
Однако и в те годы появлялись настораживающие
моменты в области конкретных межгосударственных
отношений.
В ходе выполнения плана культурного
сотрудничества между СССР и КНР на 1956 г., например,
китайские организации отказались от обмена
идеологическими работниками; без объяснения причин они отказались
направить в СССР делегацию работников искусств и
музейных работников с целью взаимной передачи
опыта работы.
С конца 1956 г. средние и высшие учебные
заведения КНР стали отходить от широко применявшихся
до этого советских учебных программ, учебников
и т. п.
1 Приложение к журналу сНародный Китай», 1955, № 17, стр. 9,
100

В китайской печати резко сократилось количество
статей о Советском Союзе. Если в 1955 г. орган ЦК
КПК газета сЖэньминъ жибао» поместила 173 статьи
0 Советском Союзе, то в 1956 г.— лишь 98. Начало
сокращаться издание и распространение в КНР советской
литературы.
В 1957 г. ЦК КПК принял решение прекратить
выпуск газеты сДружба» (на русском языке). Она
являлась органом Общества китайско-советской дружбы и
издавалась тиражом 70 тыс. экземпляров, из них 60 тыс.
направлялись для распространения в СССР, около
9 тыс. распространялись в КНР и немногим более
1 тыс. экземпляров посылалось в другие
социалистические страны.
Несмотря на националистическую деятельность группы
Мао Цзэдуна, решающее значение в 1956—1957 гг.
имел тот факт, что к этому времени китайский народ
мог воочию убедиться в преимуществах социализма,
оценить роль международной солидарности,
бескорыстную помощь советского народа. Подлинный скачок в
развитии экономики, науки, культуры, подъеме
материального благосостояния китайских трудящихся был
осуществлен именно в этот период на основе ленинских
принципов социалистического хозяйствования, при
интернациональной помощи братских стран. Вместе с тем
усиливалась и борьба двух линий в КПК —
националистической и интернационалистической, что находило свое
проявление в области советско-китайских отношений.

Глава четвертая
ПРОЯВЛЕНИЕ
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИХ,
АНТИСОВЕТСКИХ
ТЕНДЕНЦИЙ В ПОЛИТИКЕ
РУКОВОДСТВА КПК
и их истоки
Анализ советско-китайских отношений в 1945—1957 гг.
показывает, что эти отношения развивались в
направлении последовательного укрепления дружбы и
сотрудничества между нашими партиями и странами.
В предыдущих главах было рассказано о развитии
всестороннего экономического, политического,
дипломатического, культурного и военного сотрудничества
между Китаем и Советским Союзом, отмечено большое
принципиальное значение братской интернациональной
помощи Советского Союза на всех этапах китайской
революции и социалистического строительства в КНР.
Однако в конце 50-х годов на политическую арену
Китая вышли великодержавно-шовинистические силы,
которые стали играть все более заметную роль во
внутренней и внешней политике КНР. Эти силы со временем
овладели руководством в партии и стране, подавили
интернационалистические тенденции в КПК.
Возникает вопрос: как объяснить, что в последние
годы в Китае поставлены под угрозу социалистические
завоевания? Как могло случиться, что
националистические, антимарксистские, антисоциалистические
тенденции взяли верх в китайском руководстве и стали
определять политическую обстановку в стране? Ведь хорошо
известно, что Компартия Китая имеет большие
революционные заслуги, она возглавила героическую
революцию, которую совершил великий народ, прошедший
тяжелый путь многолетней и кровопролитной
освободительной борьбы.
Целесообразно поэтому остановиться на объективных
и субъективных факторах, которые объясняют этот
сложный зигзаг в политике руководства КПК.
102

Социально-исторические
корни мелкобуржуазных,
националистических взглядов
руководства КПК
Становление Компартии Китая, формирование взглядов
китайских коммунистов проходило в чрезвычайно
сложных условиях: КПК возникла в полуколониальной,
полуфеодальной стране, крайне отсталой в
экономическом, социальном, политическом и культурном
отношениях.
Хотя начавшееся с конца XIX в. развитие
капиталистического способа производства и
товарно-денежных отношений ускорило процесс разложения
феодализма, основной отраслью экономики Китая оставалось
сельское хозяйство, страдавшее от многочисленных
феодальных пережитков. В 1949 г. китайская
промышленность давала лишь 17% валовой стоимости продукции
всей страны, а остальное приходилось на сельское
хозяйство (почти 70%), мануфактурное и кустарное
производство.
Отсталой экономике соответствовала неразвитая
социальная структура страны. В 1949 г. в Китае
насчитывалось лишь 2,5—3 млн. промышленных рабочих. Среди
городских жителей преобладали мелкобуржуазные
элементы. Не менее 90% из 476-миллионного населения
страны составляло крестьянство. Буржуазия как класс
была слабой и расколотой на две группы —
компрадорскую, в основном крупную, выросшую в сотрудничестве
с иностранными империалистами, и национальную,
включавшую главным образом среднюю и наиболее
зажиточный слой мелкой буржуазии.
В идейной жизни китайского общества
переплетались различные течения патриархального и
феодального толка, элементы мелкобуржуазного и буржуазного
мировоззрения, анархизма и утопического социализма,
наконец, религиозных верований (буддизм,
конфуцианство) и т. п. Глубокие корни пустил в Китае
воинствующий великоханьский национализм, который веками
насаждался господствующими классами феодального
Китая. Длительное существование феодализма в Китае
в условиях его многовековой изоляции от остального
мира и относительно высокой собственно китайской
культуры по сравнению с культурой окружавших
Китай соседних народов, находившихся часто в вассаль-
103

ной зависимости, порождало в народе привычку
рассматривать свою страну, ее институты и культуру как нечто
исключительное, имеющее «небесное» происхождение.
В период древности и средневековья Китай занимал
ведущее положение в Восточной Азии.
Многочисленность населения, сравнительно высокий уровень
цивилизации, изолированность от других стран — все это
создавало иллюзию о Китае как центре мира. Правящая
верхушка веками насаждала такие представления в
сознании китайского народа. Противоречие между этими
представлениями и реальным положением страны,
которая в новое время превратилась в полуколонию,
приводило к крайнему обострению национальных чувств,
порождало стремление любой ценой возродить былое
величие.
В Китае извечно отмечалась крайняя живучесть
архаичной политической идеологии. В сознании как
правящих кругов, так и просвещенных слоев китайского
общества китаецентризм стал высшей меркой всех
ценностей.
Даже большинство представителей передовой
революционной интеллигенции, к которой принадлежали
многие будущие лидеры КПК, воспринимали марксизм
и всякую другую прогрессивную зарубежную
революционную мысль через призму китайской традиционной
идеологии, прежде всего конфуцианства и легизма.
Победа Великой Октябрьской социалистической
революции в России, ознаменовавшая начало эпохи
революционного перехода от капитализма к социализму в
мировом масштабе, оказала огромное воздействие на
Китай. Она указала китайскому народу путь к
освобождению, содействовала распространению в стране
марксистско-ленинского учения, идей научного социализма.
Как уже отмечалось, при разносторонней помощи
Коминтерна в стране сформировались марксистские
кружки, а затем коммунистические группы, на базе которых
в 1921 г. была создана Компартия Китая.
Переход от кружков к оформлению партии
совершился относительно быстро. Этому способствовали
различные революционно-демократические организации, в
недрах которых сформировались марксистские группы.
В эти группы входили коммунисты, к ним примыкали
и сторонники анархизма, крестьянского социализма и
т. п. Такая разнородность и обусловила в дальнейшем
104

идейную неустойчивость отдельных групп китайских
революционеров.
Специфика социально-экономического положения и
политической жизни китайского общества сказалась на
развитии марксистской мысли в стране, на
формировании политических взглядов отдельных лидеров КПК,
породила большие трудности для революционного
движения. Эти трудности во многом были связаны, в
частности, со слабостью пролетарской прослойки. Молодой,
не прошедший школы длительной классовой борьбы
китайский пролетариат был небольшим островком в
безбрежном океане мелкобуржуазной стихии. Рабочее
движение Китая фактически только начинало свою
историю и не имело необходимого опыта. По своему
социальному происхождению большинство китайских
коммунистов были типичными мелкобуржуазными
революционерами со всеми присущими им недостатками и
шатаниями. «При существующем положении в Китае
рабочее движение далеко не такой крупный фактор, чтобы
быть способным вести за собой все национальное
движение против империализма», — писал в октябре 1923 г.
Г. Войтинский, в ту пору представитель Коминтерна
в Китае.
Другим источником трудностей было то, что до
1917. г. марксизм не был известен в Китае. И это
обстоятельство осложнило формирование подлинно
революционного авангарда в стране. Китайские
революционеры-демократы и многие коммунисты, особенно из
числа интеллигенции, считали главной задачей
национальное, а не социальное освобождение Китая. Поэтому
идеи национализма превалировали в их сознании,
оттесняя идеи классовой борьбы. В
марксистско-ленинском учении и Октябрьской революции они увидели в
первую очередь, как писал сам Мао Цзэдун, ключ к
«национальному возрождению» и «спасению Китая».
Слабость пролетариата, соединение в едином
революционном потоке задач социалистической,
антифеодальной и антиимпериалистической революций,
сложная идеологическая обстановка — все это оказывало
влияние на формирование марксистской мысли в
стране и политических взглядов отдельных лидеров
компартии. В Компартию Китая и ее руководство нередко
попадали люди, которые называли себя марксистами,,
пролетарскими революционерами и действительно были
105

готовы самоотверженно бороться за освобождение своей
родины, но по существу имели весьма отдаленное
отношение к марксизму, к рабочему движению. Этим об-
ясняется и то обстоятельство, что руководители КПК,
шедшие в основном правильным, интернационалистским
путем и героически сражавшиеся за дело рабочего
класса, оступались, допускали ошибки.
Пленум ЦК КПК, состоявшийся в ноябре 1927 г., в
резолюции «Ближайшие организационные задачи
Китайской коммунистической партии» отмечал: «Одним
из основных организационных недочетов КПК,
имеющим огромное политическое значение, является то
обстоятельство, что почти весь руководящий актив нашей
партии состоит не из рабочих и даже не из беднейших
крестьян, а из представителей мелкобуржуазной
интеллигенции. КПК стала складываться как политическое
течение и как партия еще в тот период, когда
китайский пролетариат не самоопределился еще как класс
и когда классовое движение рабочих и крестьян
находилось еще в самом зачатке. Подъем
национально-освободительного движения, в котором огромную роль
сыграла вначале буржуазия, и в особенности
мелкобуржуазная интеллигенция, опередил в Китае задолго
рост классового самосознания и классовой борьбы
эксплуатируемых масс. В этот период наиболее
радикальные элементы мелкой буржуазии устремились в ряды
нашей партии, занимавшей самое левое крыло на
фронте национально-освободительного движения. Эти
элементы и составляли первоначальное ядро китайской
коммунистической партии. Массовый приток рабочих и
беднейших крестьян в партию начался сравнительно
поздно, по мере развертывания революционного
классового движения трудящихся. В силу этого руководящая
роль в КПК и сохранилась за выходцами из
мелкобуржуазных слоев. Поднятая волной революционного
подъема и энтузиазма первого периода, не прошедшая
теоретической школы марксизма-ленинизма, не знающая
опыта международного пролетарского движения, не
связанная с эксплуатируемыми низами китайского народа,
стоящая в стороне от классовой борьбы рабочих и
крестьян, значительная часть этих революционных
мелкобуржуазных элементов не только не переварилась в
КЙК, не только не переделалась в последовательных
пролетарских революционеров, но сама внесла в КПК
106

всю политическую неустойчивость,
непоследовательность и нерешительность, неспособность к организации,
непролетарские навыки и традиции, предрассудки и
иллюзии, на которые только способен мелкобуржуазный
революционер»1.
В статье, посвященной 30-летию КПК, отмечалось:
«Коммунистическая партия Китая длительный период
находилась в деревнях, разобщенных врагами, и
поэтому деревенская и мелкобуржуазная стихийность,
субъективизм, сектантство, бюрократизм, а также
авантюризм, капитулянтство и другие тенденции иногда
чрезвычайно легко находили свое отражение в рядах
партии»2.
Среди других объективных факторов, которые
отрицательно влияли на формирование идеологии и политики
руководства КПК, необходимо назвать также такие, как
отсутствие в Китае демократических традиций
политической и экономической жизни, особая роль армии в ходе
революции и в последующей деятельности партии и,
наконец, культурная отсталость населения Китая.
Отсутствие демократических традиций в стране
усугублялось тем, что революция протекала в условиях
длительной вооруженной партизанской войны, в
обстановке известной изолированности от культурных и
политических центров страны. В этой борьбе фактически
произошло слияние революционной армии и
коммунистической партии. С середины 30-х годов и до 1949 г.
армейцы составляли в партии более 80%. Армия
выступала не только как вооруженная сила сопротивления
контрреволюции, но и как организация, которая от
имени партии вела политическую работу среди населения
освобожденных районов и осуществляла руководство
экономической деятельностью. Армия выступала, таким
образом, непосредственным связующим звеном между
партией и массами. Для кадров КПК стало
традиционным и привычным решать все вопросы революции и
строительства через армию и армейскими методами.
В партии стал господствовать стиль администрирования,
демократический централизм подменялся армейским
командованием.
А \Р ВАадил*иРов, В. Рязанцев. Страницы политической
биографии Мао Цзэдуна. М., 1980. стр. 20—21.
2 «Народный Китай», 1951, т. IV, № 1—2, стр. 12.
107

Многочисленность китайского населения создала
у китайских лидеров иллюзию неисчерпаемости людских
ресурсов. Это приводило к резкой девальвации ценности
личности в Китае, порождало равнодушие к судьбам и
условиям существования людей, способствовало
появлению идеологии «народ — лист чистой бумаги», которая
допускает и оправдывает произвол в отношении масс,
игру судьбами миллионов людей.
Тем не менее, несмотря на эти чрезвычайные
трудности, в КПК постепенно сложилось ядро теоретически
подготовленных и накопивших практический опыт
революционеров-марксистов, убежденных сторонников
пролетарского интернационализма.
В КПК все отчетливее формировалось два
направления: марксистское, интернационалистическое,
знаменем которого были идеи Октябрьской революции, и
националистическое, мелкобуржуазное по своей идейной
сущности. На ход и исход борьбы между этими двумя
направлениями существенное влияние оказало то
обстоятельство, что деятельность китайской компартии после
1927 г., когда был осуществлен чанкайшистский
переворот, протекала в условиях жестокого террора: против
коммунистов с одинаковой ненавистью боролись и
центральное гоминьдановское правительство, и
провинциальные милитаристские клики, и войска западных
империалистов, и японские оккупанты. Коммунисты
показали образцы самоотверженности и героизма в битвах
за освобождение трудящихся, но в этих битвах
погибло большинство испытанных руководителей
китайской компартии. В первую очередь оказались
обескровленными партийные организации пролетарских
центров.
Тысячи коммунистов пали от рук гоминьдановцев.
Только за первые шесть месяцев после чанкайшистско-
го переворота число членов КПК сократилось в 5 раз —
с 50 до 10 тыс. В начале 30-х годов большой ущерб
партии нанесли репрессии, обрушившиеся на
коммунистов Шанхая в результате предательства, к которому
был причастен Кан Шэн.
К началу 1935 г. большинство старых партийных
кадров, включая многих наиболее опытных
руководителей, было физически уничтожено, подпольные
организации в городах разгромлены. Это было подлинной
трагедией для Коммунистической партии Китая.
108

Вся партийная работа фактически сосредоточилась
в воинских соединениях, находившихся под контролем
КПК, и на нескольких опорных базах, удаленных от
главных политических центров страны, оторванных от
основных масс китайского пролетариата. Длительное
время партия пополнялась прежде всего за счет
крестьянства, мелкобуржуазных элементов, выходцев из
эксплуататорских классов и интеллигенции. Приток
рабочих в КПК по существу прекратился, давление
мелкобуржуазной стихии на партию усилилось.
Именно в этот период националистические элементы
сумели упрочить свои позиции в руководстве
компартии, ослабленной понесенными потерями, и в армии.
Они опирались, с одной стороны, на армию, с другой —
на мелкобуржуазную, главным образом крестьянскую,
массу, деклассированные элементы.
Следует заметить, что в тех конкретных условиях
националисты в КПК объективно были вынуждены
держаться в русле главного потока революционной
борьбы китайского народа. Энтузиазм масс, жизненная
необходимость интернациональной поддержки, в первую
очередь со стороны Советского Союза и всех
освободительных сил, диктовали руководству китайской
компартии единственно возможный путь — путь
революционной борьбы. Маоисты при всех своих
националистических устремлениях не могли не считаться с тем, что
политическая обстановка на международной арене и в
самом Китае не оставляла им иного выбора.
Разумеется, нельзя не учитывать двойственную роль
национализма в период национально-освободительной
борьбы: прогрессивную, питающую патриотические
чувства, сплачивающую нацию на борьбу против
иноземных захватчиков, и консервативно-националистическую,
ведущую к противопоставлению своей нации другим
нациям, обособлению ее. В этом случае национализм
может также перерасти в шовинизм и даже слиться
с расизмом.
Двойственная роль национализма особенно
заметна на примере Китая, имеющего сильные традиции
великоханьского шовинизма. Однако на этапе
антиимпериалистической, демократической революции
национализм, точнее, национальные ^моменты служили
идеологической основой сплочения и объединения самых
широких масс китайского населения, оттесняя порой даже
100

классовую дифференциацию на второй план. Но с
завершением антиимпериалистического, демократического
этапа революции национализм исчерпал свои
прогрессивные потенции и стал играть целиком
реакционную роль, питая шовинистические пережитки, мешая
утверждению в партии принципов пролетарского
интернационализма и марксизма-ленинизма как
единственной идеологической основы нового типа революции.
В связи с этим в КПК и китайском обществе в целом
развернулась острейшая борьба двух линий —
националистической и интернационалистской.
Коммунистическая партия Китая сумела выполнить
свою роль руководителя борьбы против гнета
иностранного империализма и добиться в 1949 г. победы
народной революции.
В начале 50-х годов в КНР развернулась активная
борьба с пережитками феодализма, были проведены
важные социальные преобразования, завершено
выполнение задач буржуазно-демократической революции и
созданы предпосылки для успешного строительства
социализма. Широкая помощь Китаю со стороны
Советского Союза и других социалистических стран,
использование в КНР международного опыта социалистического
строительства — все это затрудняло маневры
националистов, укрепляло в Китае и КПК интернационалистские
тенденции.
Однако к концу 50-х годов обстановка изменилась.
Все новые и новые факты свидетельствовали о
грубом игнорировании Мао Цзэдуном и его сторонниками
теории и практики научного социализма. В свете
прошлой истории маоизма этот поворот не был случайным,
хотя его нельзя считать и неизбежным, роковым итогом
предшествующего развития.
В условиях крестьянской, мелкобуржуазной страны
особое значение имеют ленинские указания о том,
насколько важно, насколько жизненно необходимо для
коммунистической партии выработать правильную
политику, опереться на рабочий класс, суметь повести за
собой крестьянство, не растворяясь в нем. Нынешние
события в Китае показывают, что случается, когда эти
ленинские указания игнорируются м партия дает
захлестнуть себя мелкобуржуазной стихии, когда
нарушаются ее интернациональные связи с другими братскими
партиями и странами.
110

В политике руководства КПК постепенно взяли верх
присущие мелкобуржуазным революционерам
национализм и авантюризм.
На возможность оживления националистических
настроений в КНР в свое время достаточно определенно
указывал ЦК КПК. В редакционной статье «Еще раз
об историческом опыте диктатуры пролетариата» орган
ЦК КПК газета «Жэньминь жибао» отмечала: «Нам,
китайцам, надо особенно помнить, что в период
династий Хань, Тан, Мин и Цин наша страна также была
великой империей, и хотя в течение примерно ста лет,
со второй половины XIX в., наша страна, став
объектом агрессии, была превращена в полуколонию, хотя
наша страна в настоящее время все еще является
отсталой в экономическом и культурном отношении, но,
когда изменятся условия, тенденция к
великодержавному шовинизму, несомненно, станет серьезной опасностью,
если ее всячески не предотвращать. Следует также
указать, что в настоящее время такая опасность уже начала
проявляться среди некоторых наших работников»1.
Тенденции к великодержавному шовинизму
усилились после того, как возросла экономическая мощь
КНР в ходе социалистического строительства.
Строительство социализма требует соответствующих
предпосылок: материальных — в виде развитой
промышленности и социальных — в лице промышленного
пролетариата. Страна, в которой такие предпосылки
еще только складываются, может успешно строить
социализм, лишь опираясь на всестороннюю
политическую, материальную и научно-техническую помощь
мировой социалистической системы, на ее опыт, а также
на поддержку мирового рабочего движения. Пример
Китая еще раз подтвердил актуальность ленинского
указания о том, что задача коммунистической партии
в экономически отсталой, в прошлом угнетенной стране
состоит не только в том, чтобы всемерно
способствовать формированию, росту рабочего класса, его
политическому просвещению, но и в том, чтобы
осуществлять связь рабочего класса и всех трудящихся своей
страны с мировым рабочим классом и «слиться в общей
борьбе с пролетариями других стран»2.
1 «Жэньминь жибао», 29.ХП.1956.
2 См. В. И. Ленин. Поли, собр, соч., т. 39, стр. 330.
111

Постепенно мелкобуржуазные, гегемонйстские
взгляды маоистов становились все более господствующими
в руководстве КПК. Это особенно ярко стало
проявляться с начала 40-х годов.
В КНР в последние годы не раз пытались в
превратном свете представить историю взаимоотношений
между мировым коммунистическим движением и КПК.
Апологеты культа Мао, искажая истину, приписывали
ему одному разработку всех основных положений
стратегии и тактики китайской революции, заявляли, что
Коминтерн и КПСС «лишь мешали КПК вырабатывать
правильную линию». Эта грубая фальсификация
объяснялась не только политическим угодничеством.
Маоистские «теоретики» ставили своей целью переписать в
националистическом духе всю историю китайской
революции и Компартии Китая.
В издаваемой Пекином исторической литературе
обходятся молчанием международные и внутренние
факторы, обеспечившие победу китайской революции,
принижается роль мирового коммунистического движения.
В то же время в ней умышленно извращается картина
борьбы националистического и интернационалистского
течений в КПК, приукрашивается политическое лицо
сторонников Мао, обеляются применявшиеся ими
методы внутрипартийной борьбы. Отличительная черта
подобных сочинений — безудержное преувеличение роли
Мао Цзэдуна на различных этапах китайской
революции, замалчивание всех фактов и свидетельств, которые
изобличают националистов, пробравшихся на
руководящие посты в КПК.
Некоторые факты из истории
развития националистических
тенденций в КПК
в начале 40-х годов
Особое место в истории КПК и ее взаимоотношений с
международным коммунистическим движением
занимает период с начала 40-х годов. В 1941—1945 гг. в Янь-
ани — центре освобожденного района была развернута
кампания «по упорядочению стиля работы». В ходе
этой кампании, или движения, как его называли,
учинялась расправа над старыми кадрами, в первую оче-
112

редь над теми, кто получил образование в СССР. По
существу маоистская «культурная революция» явилась
слепком с яньаньской расправы над
коммунистами-интернационалистами.
Во время кампании за «упорядочение стиля»
получили дальнейшее развитие антисоветские,
националистические настроения в рядах КПК, все более сильно
стал сказываться культ личности Мао Цзэдуна,
появились «теоретики», отрицавшие применимость учения»
Ленина к условиям китайской революции. Мао
Цзэдуна стали открыто называть «китайским Лениным».
В пропагандистской литературе КПК еще в начале
40-х годов широко популяризировался тезис об «идеях
Мао Цзэдуна» как якобы целостной системе взглядов,,
представляющих собой «особый вклад в развитие
марксизма-ленинизма»1. Мао Цзэдун, указывалось в
докладе на VII съезде КПК, состоявшемся в 1945 г.„
«является творческим и гениальным марксистом,
соединяющим, как он это сделал, всеобщую истину
марксизма — высшую идеологию человечества с
конкретной практикой китайской революции». И далее:
«То, что сделал товарищ Мао Цзэдун... это
соединение марксистско-ленинской теории с практикой
китайской революции, в результате чего возник китайский:
коммунизм — идеи Мао Цзэдуна». Мао Цзэдун,
заявлялось на VII съезде, переодел марксизм из его
европейской формы в форму китайскую.
Китайские теоретики стали все более настойчиво
выдвигать положение о том, что значение Октябрьской-
революции ограничивается рамками
империалистических, собственно европейских стран, а образцом
революций для колониальных и зависимых стран является
китайская революция.
Ветеран партии Ван Мин, много лет входивший
в руководство КПК, так писал по поводу кампании
40-х годов в Яньани: «В ее подготовке ив ходе ее
проведения Мао Цзэдун сам неоднократно говорил о том,
что путем проведения этой кампании он хотел
достигнуть трех целей: 1) заменить ленинизм маоцзэдуниз-
мом; 2) написать историю КПК как историю одного
Мао Цзэдуна; 3) возвысить личность Мао Цзэдуна
1 Чжан Жусин. Идеи Мао Цзэдуна — китаизированный
марксизм. Яньань, 1944.
8-423 113

над ЦК и всей партией. Зачем ему нужно было так
делать? Он сам отвечал: это дало бы ему две
возможности: во-первых, захватить главное руководящее место
в партийном руководстве и всю власть в партии в свои
руки; во-вторых, если он уже сидит на первом месте
в руководстве партией, то чтобы никогда и никто не смог
его свергнуть»1.
«Кампания по упорядочению стиля работы»
подразделялась на три этапа, или периода. Первый (осень
1941—весна 1942 г.) состоял в «изучении 22
документов», которые включали в основном речи Мао Цзэдуна
и других его сторонников. Задачей было доказать, что
Мао Цзэдун является «великим теоретиком» и
«основоположником новых идей».
Второй период (весна 1942 — весна 1943 г.) был
посвящен «идеологической проверке кадров», а по сути
дела — жесточайшей расправе с неугодными Мао
партийными работниками. Третий период (март 1943 г.—
VII съезд КПК, 1945 г.) характеризуют «кампания по
выявлению шпионов» и чистка партии.
Как явствует из содержания и характера первого
периода, его главная задача состояла в том, «чтобы
внедрить в сознание членов КПК тезис об «идеях Мао
Цзэдуна» как господствующей идеологии партии,
подменить марксистско-ленинское учение этими «идеями».
Во второй и третий периоды этой кампании (вернее,
поголовной чистки) в партии и Освобожденном районе
с центром в Яньанк создавались обстановка
психологического террора и условия для устранения (вплоть до
физического) лиц, не согласных с Мао Цзэдуном и его
группировкой.
Как вспоминает Ван Мин, Мао Цзэдун
искусственно разделил всю партию на две группировки:
«догматическую» и «эмпирическую». Он отнес всех
коммунистов, учившихся в Советском Союзе, тех, кто занимался
идеологической и политической работой, а также тех, кто
по своему социальному происхождению принадлежал
к интеллигенции, к так называемой «просоветской и
догматической группировке...»2.
Массовые репрессии против тех, кто не поддерживал
Мао Цзэдуна, проводились в форме «кампании по вы-
1 Ван Мин. О событиях в Китае. М., 1969, стр.,37—38.
2 См. там же, стр. 39.
114

явлению шпионов», начавшейся в марте 1943 г. В Янь-
ани была организована «ударная работа по ловле
шпионов», сопровождавшаяся повсеместными собраниями:
с угрозами, требованиями признаний в «антипартийной
деятельности» и раскаяния.
Лица, захватившие власть в партии, вынуждали как.
руководящих деятелей КПК, так и рядовых
коммунистов составлять письменные документы с признаниями
своих «грехов». В первую очередь организаторы этого-
«движения» добивались от обвиняемых разного рода
клеветнических высказываний по адресу КПСС и
Советского Союза. Другой непременной частью
«покаяний» было безудержное восхваление Мао Цзэдуна и
самобичевание за поддержку взглядов и установок
Коминтерна. Подобные «воспитательные методы» были
призваны подорвать у китайских коммунистов веру
в подлинный марксизм и пролетарский
интернационализм.
В ходе «кампании по упорядочению стиля работы»
в 1942—1943 гг. от людей, побывавших или учившихся
в СССР, требовали «раскаяния» с клеветническими
выпадами в адрес Советского Союза и нашей партии.
Чтобы посеять недоверие к Коминтерну и КПСС„
использовался любой повод. Коммунистам внушалась
мысль, будто Коминтерн давал вредные для дела
китайской революции указания, что якобы при
пособничестве Коминтерна китайцев, обучавшихся в СССР,
восстанавливали против КПК, воспитывали в них
«иностранных лакеев компрадорского типа», которые
должны «узурпировать руководство в Компартии Китая»
н т. п. Аналогичными по характеру были и выступления
«кающихся» на VII съезде КПК (1945 г.). Иными
словами, уже в те годы насаждалось настороженное, а часто
и откровенно враждебное отношение к Советскому
Союзу.
Таким образом, еще в начале 40-х годов в КПК
создавались идеологические и организационные условия
Для замены марксизма-ленинизма «китаизированным
марксизмом», расчищался путь для превращения «идей
Мао» в господствующую идеологию в Компартии Китая.
Чем сильнее становились позиции маоистов в
руководстве КПК, тем определеннее проявлялся их
национализм; маоисты наплевательски относились к своим
интернациональным обязанностям.
8*
115

В наиболее тяжелый, начальный период Великой
Отечественной войны Коминтерн и Советский Союз
поставили перед руководством КПК вопрос о
координации действий, направленных на то, чтобы сковать силы
Японии и предотвратить ее нападение на Советский
Союз. 27 июня 1941 г. руководитель группы советских
работников, находившейся в Яньани, сообщил в Москву
о том, что в соответствии с полученным поручением он
поставил перед руководством КПК вопрос о помощи
Советскому Союзу в случае нападения Японии на
СССР. Китайские руководители заявили, что они уже
наметили ряд мер, а в заключение беседы просили
передать, что если Япония нападет на СССР, то
8-я народная армия бросит против японцев все
имеющиеся в ее распоряжении силы и сумеет оказать
достаточную поддержку Советскому Союзу. 3 июля 1941 г.
руководство КПК подтвердило это заявление.
Однако в действительности никаких практических
мер не принималось. В июле 1941 г. в Яньань было
сообщено, что японцы отправляют на материк
отмобилизованные войска, и высказана просьба принять
эффективные меры с целью не допустить их
сосредоточения на бейпин-калганском и баотоуском направлениях,
т. е. против СССР, нарушения нормального движения
на железных дорогах, ведущих к указанным пунктам.
Но эту просьбу, как и другие, руководство КПК
оставило без внимания.
Как вспоминают свидетели этих событий, 3 сентября
1941 г. перед Мао Цзэдуном вновь был поставлен
вопрос о возможных акциях КПК в случае, если Япония
начнет войну против СССР. В ответ последовали
путаные и уклончивые заявления, обставленные
бесконечными оговорками и содержавшие заведомо невыполнимые
в той обстановке требования к Советскому Союзу.
Когда же попросили прямо, без всяких «если» сказать,
что в состоянии предпринять КПК в случае нападения
Японии на Советский Союз, Мао бесцеремонно прервал
разговор по столь важному вопросу, обвинив советского
представителя в отсутствии диалектического мышления.
И в дальнейшем блокировались все попытки
договориться о координации действий.
Большое значение для борьбы против японских
милитаристов и успешного развития китайской революций
.должны были «меть установки Коминтерна на про-
116

ведение в жизнь тактики единого фронта Компартии
Китая с гоминьданом. Эти установки соответствовали
общей политике Коминтерна, направленной на
развертывание массовых движений в рамках единого
интернационального фронта борьбы народов в защиту Китая,
лорабощенных германским фашизмом стран, в защиту
СССР. Они ориентировали на немедленное создание
внутри страны единого национального фронта, для чего
необходимо было установить контакт со всеми силами,
выступающими против фашизма.
Коминтерн, наша партия настойчиво призывали ЦК
КПК активизировать действия Красной армии Китая
против японских захватчиков, укреплять единый фронт
китайского народа, что самым серьезным образом
способствовало бы быстрейшему разгрому японского
империализма. Однако маоисты, продолжая клясться в
верности своему интернациональному долгу, на деле
занимались проволочками и всячески уклонялись от
выполнения советов и просьб Коминтерна.
По вопросу о едином фронте в руководстве КПК
«мелись глубокие разногласия. Группе
интернационалистов противостояли националисты, отрицавшие
необходимость единого фронта, совместных с гоминьданом
действий для организации всенародной борьбы против
японской агрессии. И только когда жизнь доказала
безусловную необходимость создания такого фронта, Мао
Цзэдун принялся делать вид, что является активным
сторонником этого курса. А сегодня летописцы из
окружения Мао доказывают, что тактика единого фронта —
«величайший вклад лично Мао Цзэдуна в марксизм-
ленинизм».
Узконационалистический курс части руководства
КПК привел к тому, что начиная с 1941—-1942 гг.
постоянно падает активность войск КПК в борьбе против
Японии.
Эту свою тактику Мао Цзэдун обосновывал
следующим образом: «...лучше мы сбережем свои силы,
разгромим гоминьдан, возглавим власть в Китае и
тогда, получая помощь от СССР, Англии и Америки,
освободим Китай от японских захватчиков...»
Пассивное отношение националистического крыла
в КПК к войне с милитаристской Японией в период,
когда интересы международного пролетариата,
интересы общей борьбы против фашизма требовали активиза-
117

ции действий против Японии, — еще один пример
отступления от интернационализма.
Мао Цзэдуном была выдвинута установка: «Десять,
процентов своих сил — на борьбу с Японией, двадцать,
процентов — на борьбу с гоминьданом, семьдесят
процентов — на рост своих сил». В соответствии с этой
установкой в течение ряда лет 8-я и 4-я
народно-революционные армии активных боевых действий против
японцев не вели. Распространялись такие суждения: зачем
раздражать японцев и навлекать на себя неприятности;
лучше жить с противником в добрососедских
отношениях; мы не будем им мешать, а они нам. «Всем
частям,— сообщал в январе 1943 г. советский военный
корреспондент, находившийся в Яньани, — приказано
боевых действий против японских войск не вести и
отходить во время наступательных операций с их
стороны. Если где представится возможность, то заключать
с ними временное перемирие... Все районы, каждая
часть КПК (имеются в виду воинские части,
находившиеся под руководством КПК. — Авт.) ведут торговлю
с японским тылом; в штабах разговоры о боевых
операциях, как правило, не ведутся, а больше говорят
о торговых операциях».
Таким образом, в 40-х годах интернациональные
обязанности КПК вообще и в отношении Советского
Союза в частности беспокоили маоистов так же мало,
как мало их беспокоило в последующий период
выполнение Китаем своего интернационального долга в
отношении народов социалистических стран, в частности
героического народа Вьетнама.
Националистические проявления
антисоветизма в руководстве КПК
в 1945—1949 гг.
Ошибочные тенденции в политической линии и практике
китайских руководящих деятелей с полной
очевидностью проявились и накануне победы революции. Одним
из примеров этого является выдвинутая в конце 40-х
годов идея «самоизоляции» Китая от социалистических
стран, включая Советский Союз. Такой
националистический подход к оценке перспектив китайской
революции резко затормозил бы социальные изменения в Ки-
118

тае, отодвинул бы перерастание демократической
революции в социалистическую.
Мао Цзэдун настойчиво выдвигал мысль о том, что
лереход к строительству социализма в Китае — это
весьма отдаленная перспектива, что Китай должен
пройти значительный период «новой демократии»,
прежде чем встанет вопрос о социализме. Характерно
также, что Мао Цзэдун видел «благоприятные
условия» для этого по существу в длительной самоизоляции
Китая. С этой целью он предлагал, чтобы после победы
революции Советский Союз и другие социалистические
страны не спешили признать Китай. Дескать, лучше
будет, если прежде Китай признают крупные
империалистические державы — США, Англия, Франция и т. д.
Этот «план» исходил из узконационалистического
лодхода к китайской революции. Националисты в КПК
уже тогда тайно вынашивали идею о Китае как третьей
силе, которая должна играть на противоречиях между
двумя социальными системами. Лишь после того как
эти «идеи» встретили решительный отпор, Мао отказался
от них на II пленуме ЦК КПК седьмого созыва,
состоявшемся в марте 1949 г.
В статье «О демократической диктатуре народа» Мао
Цзэдун уже выступает ревностным сторонником союза
с СССР, сторонником линии «держаться одной стороны».
Известны и другие зигзаги и шараханья
националистов. Например, накануне краха гоминьдана Мао
Цзэдун утверждал, что КПК не следует торопиться
с захватом основных промышленных центров Китая,
таких, как Нанкин, Шанхай и др. Он доказывал, что КПК
невыгодно захватывать крупные города потому, что
«у нее нет кадров», так как компартия в основном
состоит из крестьян.
Мао Цзэдун не придавал необходимого значения
усилению пролетарской прослойки в компартии,
переоценивал роль крестьянства. Характерно, например,
такое его высказывание: «Несмотря на отсталость
Китая по сравнению с Россией, я считаю, что китайские
крестьяне сознательнее всех английских рабочих и
многих американских рабочих».
Эти и другие моменты не могли не привлечь
внимание. С руководителями КПК велась терпеливая
разъяснительная работа. Мао Цзэдуна старались убедить,
что необходимо усиливать влияние на рабочий класс
119

Китая, уделять больше внимания работе в крупнейших
индустриальных центрах, заботиться о чистоте рядов
партии, шире развертывать работу в профсоюзах и т.п.
Процесс засорения Компартии Китая и ее
руководства чуждыми элементами усилился в период
гражданской войны 1946—1949 гг., когда гоминьдановские
дивизии, корпуса и целые армии вместе с генералитетом
и штабами переходили на сторону НОАК. В это время
КПК росла исключительно за счет непролетарских
элементов, носителей мелкобуржуазных и
националистических взглядов гоминьдановцев.
Следует отметить, что еще в 1936 г. Коминтерн,
обращаясь к ЦК КПК, подчеркивал: «Нас особенно
беспокоит решение о том, что в партию могут приниматься
все желающие, независимо от их социального
происхождения, и что партия не боится проникновения в ее
ряды некоторых карьеристов, а также ваше сообщение
о намерении принять в партию даже Чжан Сюэляна
(милитарист, махровый реакционер. — Лег.)... Мы
считали бы также ошибочным прием без разбора в ряды
Красной армии студентов и бывших офицеров других
армий... Мы считаем неправильным допускать
представителей имущих классов к политическому управлению
в советских районах...»1
Однако руководство КПК не только не проявляло
необходимой заботы о чистоте рядов КПК как
марксистско-ленинской партии, но повело прямо
противоположную политику. Масса людей, примкнувших к КПК
в яньаньский период и после него, проходила лишь курс
маоистского «перевоспитания» и «раскаяния», а затем
становилась источником пополнения кадров политорга-
нов, редакций, издательств, командного состава
Красной армии и т. п. Движение «за упорядочение стиля»
начала 40-х годов было направлено исключительно
против тех, кто отстаивал линию Коминтерна и не разделял
взглядов Мао Цзэдуна, но оно явилось по существу
кампанией всепрощения по отношению к действительно
антипартийным элементам. Накануне VII съезда КПК,
в 1945 г., маоисты провели новую амнистию
антипартийных буржуазных элементов, заявив, что
«ликвидированы корни» левоуклонистских и правооппортунистиче-
1 О. Владимиров, В. Рязанцев. Страницы политической
биографии Мао Цзэдуна, стр. 96. ^
120

ских ошибок и что «следует без всякого предубежде»
ния приветствовать и привлекать к работе на пользу
партии всех товарищей, допустивших ошибки в
прошлом, если только они поняли свои ошибки и
приступили к их исправлению». При этом амнистия касалась,
как правило, антисоветски настроенных людей,
беспрекословно принимавших «идеи Мао». Это была
своеобразная предтеча «культурной революции»,
развернувшейся в КНР во второй половине 60-х годов.
На всем протяжении китайской революции
международное коммунистическое движение и КПСС
последовательно проводили линию на поддержку Компартии
Китая и оказание ей всесторонней помощи. Подлинные
интернационалисты и не могли по-другому относиться к
китайскому народу, поднявшемуся на борьбу за свое
освобождение, к китайским коммунистам,
руководившим этой борьбой. К тому же КПК даже при наличии
крупных недостатков в ее руководстве была серьезным
союзником прогрессивных сил в борьбе против
империализма. Как уже говорилось, КПК, опираясь на
поддержку международных сил пролетариата, на опыт
КПСС и огромную помощь Советского Союза, смогла
выполнить свою роль руководителя
национально-освободительной и революционной борьбы китайского
народа и привести революцию к победе. '
Антисоветские аспекты
в политике руководства КПК
в первые годы существования КНР
В этот период антисоветизм части руководства КПК
скорее выглядел как досадное исключение в общей
атмосфере дружбы и сотрудничества; тем не менее эти
проявления не представляются случайными и
заслуживают упоминания для более всестороннего анализа
советско-китайских отношений. Так, например, уже при
заключении Договора о дружбе, союзе и взаимной
помощи руководство КПК проявило определенное
недоверие и подозрительность в отношении СССР.
Китайские руководители были недовольны тем, что Советский
Союз предоставил КНР кредит «лишь» на 300 млн.
Долл. Они не хотели считаться с тем, что СССР в
тот момент сам испытывал немалые трудности, связан-
121

ные с необходимостью в кратчайшие сроки
ликвидировать последствия войны.
И в последующие годы китайские руководители
стремились получить от СССР помощь, не считаясь с
его возможностями. Притязания националистических
элементов в КПК были столь велики, что в отдельные
годы они выдвигали требования о поставке им до 80%
годового производства некоторых видов станков в
СССР.
В октябре 1951 г. Мао Цзэдун в беседе с советским
послом говорил: «Не все в стране, да и не все члены
партии согласны с нашей политикой дружбы с
Советским Союзом». Дело, однако, заключалось не в
настроениях рядовых членов КПК, а в позиции самих
китайских руководителей.
Отмечалось немало случаев, когда китайские
руководители по существу потворствовали
националистическим настроениям кадровых работников, из года в год
снижали уровень и масштабы работы по воспитанию
партии и народа в духе интернационализма и китайско-
советской дружбы. В начале 1952 г., например, ОКСД
решило провести Неделю китайско-советской дружбы,
приурочив ее к 2-й годовщине подписания Договора о
дружбе, союзе и взаимной помощи между КНР и СССР.
На места были разосланы соответствующие указания, и
по всей стране развернулась подготовка к Неделе
советско-китайской дружбы. Однако за семь дней до ее
проведения по указанию ЦК КПК это мероприятие было
отменено под тем предлогом, что учреждения «заняты
другими политическими кампаниями».
В то время все эти моменты представлялись как
временные отклонения, но в свете «культурной
революции» в КНР подобные «случайности» приобрели
совершенно иной вид: это были продуманные шаги на пути,
который привел руководство КПК к открытой
политической борьбе против КПСС.
В 1953—1954 гг. были приняты меры, чтобы свести
на нет деятельность Общества китайско-советской
дружбы по пропаганде идей интернационализма и знаний об
СССР. Состоявшаяся в декабре 1954 г. II
Всекитайская конференция ОКСД ликвидировала принцип
индивидуального приема в члены общества и ввела
коллективное членство. Связи Центрального правления
ОКСД с отделениями на местах были сведены к мини-
122

муму. Партийные организации на местах, не получив
четких указаний, вносили в работу отделений ОКСД
элементы кампанейщины, формализма. Явно
наметился крен в сторону пропаганды не опыта СССР, КПСС в
целом, а главным образом экономического и научно-
технического опыта. Практически с этого времени
ОКСД как разветвленная организация свертывает свою
работу. На конференции были проведены и
персональные изменения в руководстве общества; в его
руководящие органы были введены такие члены, которые
стали в дальнейшем активными проводниками особой
линии антисоветчиков в КПК. Число членов
Центрального правления ОКСД сократилось со 197 человек в 1949 г.
до 60 в 1954 г.
Уже в первые годы народной власти допускалось в
ряде случаев неправильное использование советских
специалистов: их отгораживали от производства, от
конкретной работы министерств и ведомств, без чего они
не могли давать квалифицированные рекомендации с
учетом положения в соответствующих отраслях
хозяйства. В некоторых учреждениях советские специалисты
загружались мелкими текущими поручениями,
вследствие чего они были лишены возможности разрабатывать
предложения и рекомендации по важным вопросам.
Имели место случаи, когда рекомендации специалистов
не осуществлялись на практике, хотя и были одобрены
руководящими работниками министерств и ведомств.
Отмечались и такие случаи, когда руководители
учреждений и предприятий, на словах соглашаясь с
предложениями советских специалистов, действовали вопреки
им. Впоследствии, в 1958—1959 гг., эта линия
превратилась в целую кампанию охаивания советского опыта,
о чем будет сказано ниже.
Великодержавный шовинизм и авантюризм давали
о себе знать в первый период существования КНР и в
международных делах. Так, на конференции
профсоюзов стран Азии и Океании, состоявшейся в декабре
1949 г. в Пекине, маоисты выступали с претензиями на
руководящее положение в революционном движении в
Азии. Они утверждали, что обстановка в странах Азии
и Океании во многом схожа с положением в Китае до
1949 г. и поэтому-де революционеры должны следовать
китайскому опыту и действовать под руководствомПе-
кина. Китайские представители провозглашали: «Г^ть,
123

избранный китайским народом для победы над
империализмом и его приспешниками и для создания Китайской
Народной Республики, — это путь, по которому должны
идти народы многих колониальных и полуколониальных
стран в борьбе за завоевание своей национальной
независимости и народной демократии... Это путь — путь
товарища Мао Цзэдуна». Делегаты многих стран
выступили против этих концепций, и маоистам пришлось
отступить.
В 1950—1951 гг. маоисты попытались навязать
коммунистическим партиям Индонезии и Индии
программы, игнорировавшие конкретную обстановку в этих
странах и требовавшие копировать опыт
освободительной борьбы в Китае (образование крестьянских армий,
создание освобожденных районов). Против такой линии
решительно возражал И. В. Сталин.
Пока это были отдельные случаи. КНР была еще
экономически отсталой страной, нуждалась в большой
помощи социалистических государств для укрепления
своей обороноспособности и развития хозяйства, и
маоисты не решались выступать слишком открыто.
Националистические, антисоветские тенденции,
которые были присущи Мао Цзэдуну и его окружению и
на ранних этапах китайской революции, стали шире
развиваться после смерти И. В. Сталина. Мао Цзэдун,
претендовавший на роль лидера коммунистического
движения, выработал определенную стратегию и
тактику, смысл которой стал до конца ясен в более
поздний период: всемерно использовать экономическую,
военную и иную помощь СССР, чтобы создать
материальные предпосылки для осуществления своего курса;
одновременно всеми средствами подрывать авторитет
СССР на мировой арене, осложнять реализацию планов
строительства коммунизма в нашей стране. Помехой в
осуществлении этих замыслов был не только Советский
Союз, но и китайский народ, китайские коммунисты,
которые хорошо понимали, сколь велика роль
Советского Союза в строительстве социализма в КНР.
Националисты из руководства КПК стремились
помешать общению китайских трудящихся с советскими
людьми, прибывшими в Китай для оказания помощи
в социалистическом строительстве. В мае 1954 г.
Государственным административным советом было принято
и разослано на места специальное решение, категори-
124

чески запрещавшее всем китайцам, кроме работников
иностранных отделов соответствующих
административных органов, встречаться по неслужебным делам с
советскими командированными гражданами.
Периферийная китайская пресса стала помещать
крайне мало материалов о Советском Союзе. Учитывая
небольшой тираж центральных газет, а также
незначительное развитие радиовещания в стране, можно
констатировать, что подавляющее большинство населения
недостаточно и нерегулярно информировалось о
достижениях Советского Союза и жизни советского народа.
С 1953 г. Мао Цзэдун начал постепенно устранять
всех тех, кто не разделял его националистической,
антисоветской линии. Какими бы ярлыками ни прикрывались
атаки Мао Цзэдуна на Ван Мина, Гао Гана, Пын Дэ-
хуая, Чжан Вэньтяня и других, его расправа с многими
руководящими кадрами КПК сводилась к одной цели —
устранить препятствия в осуществлении
мелкобуржуазного, шовинистического курса. Материалы «культурной
революции» свидетельствуют о том, что одним из
главных «преступлений» указанных деятелей КПК являлись
их дружеские чувства к СССР и другим странам
социализма.
Как впоследствии стало известно, в китайском
руководстве в начале 50-х годов все острее становилась
борьба между марксистами-ленинцами,
интернационалистами и маоистами, великодержавными
шовинистами, националистами. Тревожным сигналом явились
арест и трагическая гибель в 1955 г. члена Политбюро,
заместителя председателя КНР Гао Гана. Ему
предъявляли различные обвинения, которые были
совершенно необоснованными. О главной его «вине» не
говорили. Он был верным другом СССР, настойчиво боролся
против националистического уклона, за
интернационалистскую линию партии.
Однако Мао считал тогда, что еще многое можно
получить от социалистических стран для укрепления
КНР, которая нуждалась в помощи социалистического
содружества. А главное — настроения в ЦК КПК, в
партии в пользу развития дружественных отношений
с СССР, проведения гибкой и разумной политики были
столь сильными, что Мао и его сторонники вынуждены
были их учитывать. Тем более что после взятия
власти КПК приступила к решению основных задач соци-
125

алистической революции на политическом и
экономическом фронтах.
Китаю пришлось решать сложнейшие задачи
восстановления народного хозяйства, налаживания
деятельности государственного аппарата. Трудность этих
задач особенно остро ощущалась в условиях нехватки
административных, технических, военных и других
кадров специалистов. Страна крайне нуждалась в
политической и экономической поддержке извне.
Следует подчеркнуть, что лидеры КПК в своих
националистических блужданиях не теряли надежды
найти выход из трудностей в опоре на США. Имеются
доподлинные свидетельства того, что в 40-е годы
•они предпринимали ряд попыток добиться
взаимопонимания с американцами, однако в тот период
указанные попытки не могли увенчаться успехом. В
Вашингтоне тогда все еще связывали перспективы удержания
американского влияния в Китае с чанкайшистами и
поэтому с недоверием относились к заигрываниям лидеров
КПК. Китайские деятели, близко стоявшие к Мао,
стремились не допустить ни малейших действий, которые
могли бы оттолкнуть американцев и англичан. Они,
например, выступали против участия Японии и Индии в
проводившейся в Пекине в 1949 г. конференции
профсоюзов стран Азии и Океании, так как опасались, что
«это вызовет раздражение Вашингтона и Лондона».
В конце 1949 г. китайские руководители заявляли о
том, что не следует направлять советских специалистов
в Шанхай и Таншань, ибо «там в тот период были
сосредоточены крупные экономические интересы
Америки и Англии».
Вспыхнувшая в 1950 г. война в Корее обострила
китайско-американские отношения, надолго отрезав пути
к сговору националистов из руководства КПК с
правящими кругами США, и вынудила их идти на
расширение сотрудничества с СССР.
Руководство КПК ощущало острую потребность в
помощи СССР, в поддержке со стороны КПСС. В
стране царил огромный революционный подъем, идеи
социализма, дружбы с советским народом охватывали
многомиллионные слои трудящихся. Советский Союз они
считали величайшим фактором своей победы,
освобождения от японской оккупации, от реакционного чанкай-
шистского господства.
126

Мао Цзэдуну и его сторонникам приходилось также
считаться с тем, что в партии, в том числе и в ее
руководстве, имелись силы, выступавшие за союз и дружбу
с СССР как одно из важнейших условий победы
социализма в Китае.
Все эти факторы в какой-то мере тормозили в то
время развитие националистических, антисоветских
тенденций в КПК и ее руководстве, которые так широко
проявились впоследствии.
В такой обстановке пекинские лидеры вынуждены
были отложить реализацию своей великодержавной,
националистической программы. Они перекрасились в
друзей Советского Союза, с тем чтобы получить от
СССР помощь в создании материально-технической
базы, которая была необходима для достижения
поставленных ими целей.
Это обстоятельство делало чрезвычайно трудной
задачу распознания истинного характера и главной
целенаправленности особой линии маоистского
руководства КПК в международном коммунистическом
движении.
Факторы, способствовавшие
нарастанию националистических
тенденций в КПК
К объективным факторам, обусловившим зарождение
и развитие националистического, мелкобуржуазного
течения в КПК, примешивались и серьезные
субъективные моменты, связанные с деятельностью лидеров во-
главе с Мао Цзэдуном. Эта деятельность усугублялась
серьезными просчетами и ошибками в линии партии,
грубыми отступлениями от ленинских принципов
партийной жизни.
Картину правооппортунистической практики в КПК,-
одним из важнейших аспектов которой было
отношение к рабочему классу, рисуют советские специалисты,,
работавшие в Китае. Они отмечали, что после победы
китайской революции руководство КПК не принимало*
радикальных мер для создания политических и
экономических условий, при которых рабочий класс
почувствовал бы себя господствующим классом, находящимся:
У власти. Рабочие продолжали влачить нищенское,
полуголодное существование. Продолжительность рабочего
127

дня, согласно законоположениям о труде, составляла
12 часов. Зарплата оставалась без изменений по
сравнению с периодом гоминьдановского господства. Не
были изданы законы об охране труда рабочих и
социальном страховании. Одобренные в ноябре 1949 г.
«Правила, регулирующие отношения между трудом и
капиталом» не только не развивали основных
принципов, закрепленных в Общей программе Народного
политического консультативного совета, но и по существу
означали отказ от них.
В руководящих кругах Коммунистической партии
Китая по-прежнему недооценивалась роль рабочего
класса в революционном преобразовании страны.
Руководство КПК считало рабочих «недостаточно
зрелыми, неграмотными, политически отсталыми» и якобы
«не принимавшими активного участия в революции».
Несмотря на то что КПК в течение многих лет
опиралась на крестьянство, послужившее массовой базой
Народно-освободительной армии и источником ее
материального снабжения, китайские руководители
проявляли нерешительность и боязнь в проведении
революционных мероприятий и в деревне.
Зато маоисты явно благоволили к буржуазии: не
взимался налог с торгового оборота, не велось
решительной борьбы со спекулятивными элементами.
Отсутствие каких-либо ограничительных мер по
отношению даже к крупной национальной буржуазии
благоприятствовало активизации ее реакционной
деятельности. «...По отношению к иностранным
капиталистическим предприятиям и торговым фирмам проводится
политика заигрывания, — констатировали советские
специалисты еще в 1949 г. — Никакого налогового нажима
или каких-либо других ограничительных мер...» В
компартии «распространяются взгляды о том, что с полной
победой на фронтах классовая борьба будет затухать,
поскольку новое правительство привлекает к
сотрудничеству все слои населения страны, в том числе и
национальную буржуазию». 4
Среди некоторой части коммунистов и в
руководящих кругах компартии распространялась «теория»,
согласно которой «новые кулаки», вырастающие после
проведения земельной реформы, являются якобы
«революционной силой», поддерживающей компартию и
народное правительство.
128

Так, в беседах с представителями братских партий
в 1949 г. китайские руководители заявляли следующее:
«В том, что в деревне появляется новый тип кулака, нет
никакой опасности, ибо этот кулак получил свое
богатство от новой власти и решительно стоит за нее. Этот
новый кулак настроен революционно».
Характеризуя положение в самой КПК, советские
специалисты еще в 1949 г. отмечали, что «рост партии
за счет рабочего класса ничтожен. Сколько-нибудь
активной работы по привлечению рабочих в ряды партии
не ведется. Партийные организации в значительной
степени засорены помещичье-кулацкими и буржуазными
элементами, прием в партию в ряде районов проводится
огульно».
Эти впечатления советских людей подтверждаются
наблюдениями руководящих товарищей из братских
партий, побывавших в те годы в Китае: «Новые
демократические власти предоставляют слишком большую
свободу национальной буржуазии в городе.
Частнокапиталистический элемент в городе располагает
исключительно благоприятной почвой для своего роста.
Рабочие на частных предприятиях до сих пор не имеют
никаких прав и полностью подчинены предпринимателям.
Рабочему классу Китая, не уделяется внимания.
Новые власти считают, что китайский рабочий класс
несознателен и еще не понимает политики партии. Поэтому
его нельзя привлекать к активному строительству.
Вследствие такого взгляда на рабочий класс не ведется
никакой работы по вовлечению рабочих в партию и по
их идеологическому воспитанию».
С тревогой отмечалось, что Мао «четкой и ясной
перспективы своему народу, и в первую очередь
рабочему классу, не дает. Поэтому сосредоточение в его
руках всей полноты власти вызывает некоторые
опасения». Говорилось также о «серьезной опасности полной
реставрации капитализма как в городе, так и в
деревне, причем руководство КПК не понимает грозящей
опасности и не ведет с нею борьбы».
Пекинские лидеры твердили: «Нельзя допускать
никакой классовой борьбы на частных предприятиях в
новом Китае, и для поднятия производства нужно дать
свободу действий предпринимателю. Рабочий класс
Китая безграмотен, несознателен, и поэтому его пока
нельзя втягивать в классовую борьбу». На замечание о том,
9-423
129

что Ленин подчеркивал необходимость учить рабочий
класс и смело продвигать его, давался ответ, что в
Пекине знают эти установки Ленина, но «к специфическим
условиям Китая они пока не подходят, и это вопрос
будущего».
Китайские руководители не заботились об
укреплении руководящей роли рабочего класса, о росте его
организованности, потому что делали основную ставку
на крестьянство, на кулака. Интересны в этом смысле
их высказывания в беседе с академиком П. Ф. Юдиным
в 1951 г. В КПК, по их словам, существуют настроения
в пользу того, чтобы «кулака считать главной фигурой
в деревне, и отсюда делается вывод, что только на
путях развития кулацкого хозяйства Китай может
развить производительные силы деревни, создать зерновую
и сырьевую базу для города и промышленности,
поэтому необходимо поддерживать в деревне тех
коммунистов, хозяйства которых вырастают в кулацкие, не
исключать их из партии, помогать развивать хозяйства;
такие коммунисты должны служить примером для всех
крестьян».
Правооппортунистическая тенденция в КПК явилась
следствием того, что лица, стоявшие у руководства
партии, не обеспечили чистоту ее рядов, господствующее
положение в ней китайского рабочего класса,
пролетарской идеологии.
ЦК КПК не придерживался решительного курса на
подготовку интеллигенции из среды рабочих. Так, в
партийные школы руководители КПК решили не
принимать рабочих, объясняя это тем, что рабочие, мол,
являются «недостаточно зрелыми», «политически
отсталыми», они не принимали «активного участия» в
революции. I
Разумеется, рост экономического потенциала,
возрастающая помощь братских стран, успехи в
социалистическом строительстве — все это создавало условия для
постепенного преодоления негативных тенденций. Вместе
с тем развивалась и мелкобуржуазная стихия,
поддерживаемая субъективистскими действиями Мао и его
единомышленников.
При анализе причин, способствовавших постепенному
нарастанию мелкобуржуазных и националистических
тенденций в КПК, необходимо подчеркнуть
определенную непоследовательность руководства партии в осуще-
130

ствлении социально-экономических реформ. Несмотря
на большую работу в этом направлении,
частнокапиталистический сектор в народном хозяйстве КНР
оставался еще внушительным. В 1953 г. удельный вес
частной промышленности в общем объеме промышленного
производства страны составлял 32,2%. Следует иметь в
виду, что фактически удельный вес
частнокапиталистической промышленности был больше, так как многие
частнокапиталистические предприятия скрывали свою
продукцию от учета и обложения. Всего в стране
в 1953 г. было зарегистрировано 18 091 крупное
частнокапиталистическое промышленное предприятие1 и
185 940 мелких. Однако фактически
частнокапиталистических предприятий в КНР было больше, ибо
существовало много незарегистрированных частных
предприятий. По подсчетам финансовых органов КНР, лишь в
Шанхае от регистрации и обложения налогами
укрывалось около 10 тыс. частнокапиталистических
промышленных предприятий. На таких предприятиях в 1953 г.
было занято 5,4 млн. человек рабочих и служащих.
В середине 1953 г. выяснилось, что многие
работники, и в частности в финансовых и хозяйственных
органах КНР, не учитывали или не понимали перспектив
развития государства, допускали правооппортунисти-
ческие искривления политики партии в отношении
буржуазии. Такие взгляды находили поддержку и в
руководстве кпк.
Успешному осуществлению социалистического
строительства в КНР уже в первые годы существования
республики мешали серьезные нарушения ленинских норм
в жизни и деятельности КПК. Пленумы ЦК КПК
созывались нерегулярно. ЦК КПК, избранный в 1945 г.
(около 40 человек), как по численности, так и по
составу не отражал фактического положения партии в стране
и не мог в полной мере выполнять стоявшие перед ним
задачи. В ЦК КПК почти не было опытных
хозяйственных и партийных работников, превалировали военные.
В руках многих руководящих работников провинций,
городов, уездов, предприятии, учебных заведений была
сосредоточена партийная и административная власть:
секретарь комитета КПК провинции одновременно сов-
1 В КНР таковыми считались предприятия, имевшие 16 и более
Работников при наличии двигателя или 30 и более работников без
Двигателя.
9»
131

мещал пост председателя народного комитета
провинции; директор крупного предприятия одновременно был
и секретарем парткома. Серьезные недостатки в работе
партийного и государственного аппарата выявила
проходившая с декабря 1951 по июль 1952 г. кампания по
борьбе против коррупции, расточительства и
бюрократизма (против «трех злоупотреблений») в
правительственных учреждениях, в армии, на государственных
предприятиях, в общественных организациях и
учебных заведениях и кампания против деятельности
буржуазии, выразившейся в уклонении от уплаты и
недоплате налогов государству, в хищении общественного
имущества, в недобросовестном выполнении
государственных заказов, в кражах информации о состоянии
экономики, в подкупах работников государственного
аппарата (кампания против «пяти злоупотреблений»).
Борьба против коррупции, расточительства и
бюрократизма показала, что партийный и особенно
государственный аппарат сильно засорен чуждыми
социалистическому строю и рабочему классу людьми. В ряде
организаций и учреждений было обнаружено много
шпионов, взяточников, бюрократов и расхитителей
государственного имущества. У многих работников
партийного и государственного аппарата отсутствовала
бдительность в отношении враждебных происков
классового врага. В указаниях ЦК КПК от января 1952 г. о
развертывании названных выше кампаний говорилось, что
в ряде организаций число работников, совершивших
различного рода незаконные действия или аморальные
поступки, составляет 50—60% к общему количеству
работников. Ань Цзывэнь, бывший в то время
министром кадров центрального народного правительства, в
феврале 1953 г. на четвертой сессии Всекитайского
комитета Народного политического консультативного
совета Китая заявил, что в ходе кампании против «трех
злоупотреблений» из проверенных 3 836 тыс.
работников государственных учреждений (выше уездного
масштаба) более 105 тыс. человек оказались крупными
казнокрадами, каждый из которых был уличен во
взяточничестве или хищении и нанес ущерб государству на
сумму свыше 10 млн. юаней.
Проводившаяся в тот период чистка
партийно-государственного аппарата имела важное значение, хотя и
отличалась определенной непоследовательностью. Об*
132

ращало на себя внимание то обстоятельство, что не
было должной принципиальности в оценке
националистических, антисоветских проявлений со стороны
работников партийного и государственного аппарата в центре и
на местах. Такая позиция являлась в первую очередь
отражением аналогичных настроений в самом
руководстве кпк.
Ряд пороков в социальной и партийной политике
КПК, проявившихся на ранних этапах революции и в
первые годы народной власти, стал серьезно давать о
себе знать. Непомерно разбухала партия, при этом
отсутствовал строгий классовый отбор для вступавших в
КПК, все более раздувался культ личности Мао. Все
это создавало благоприятные условия для роста
мелкобуржуазных, националистических тенденций. Особенно
бурно увеличивалась численность партии в период
с 1953 по 1957 г. — в это время в КПК было принято
70% всех коммунистов. Понятно, что рост рядов КПК
такими быстрыми темпами и в таких огромных
масштабах не мог не сказаться на качестве ее пополнения.
Отмечая крупные недостатки в приеме в партию, газета
«Чжэцзян жибао» отмечала, что «часть членов партии
имеет низкий уровень сознательности, неясное
представление о партии и легко поддается влиянию
буржуазной идеологии. Некоторые члены партии сами
заражены буржуазной идеологией, допускают ошибки во
взглядах и имеют недостатки в стиле работы, они не
полностью отвечают требованиям, предъявляемым к
членам партии. Не лишены недостатков взгляды и
стиль работы даже тех членов партии, которые
вступили в ее ряды несколько раньше»1.
Численность рабочих и служащих в Китае накануне
освобождения была крайне незначительной и
составляла всего 8 млн. человек. После образования КНР ряды
рабочего класса и служащих стали быстро расти,
однако удельный вес промышленного пролетариата в
партии продолжал оставаться прежним.
Развитию националистических тенденций
способствовали и особенности социального состава КПК. Шел
неоправданно быстрый рост партии за счет
мелкобуржуазной среды. По данным на май 1953 г., из 6 100 тыс.
членов КПК только 450 тыс. человек были рабочие; та-
1 «Чжэцзян жибао», 16.1У.1957.
133

ким образом, эта прослойка в партии составляла всего
7,3%. В крупных промышленных центрах до
освобождения их от гоминьдановского господства организации
КПК, существовавшие на нелегальном положении,
были очень небольшими. Так, в Шанхае, где имелось
600 тыс. промышленных рабочих, даже спустя полгода
после освобождения было всего лишь 6 тыс.
коммунистов. В связи с тем обстоятельством, что основная
масса крестьянства Китая является неграмотной, члены
партии из крестьян в большинстве своем также
являлись неграмотными, что объективно затрудняло
идейно-политическое воспитание партийных кадров.
Например, в 1950 г. из 1,5 млн. коммунистов партийных
организаций Северо-Восточного и Северного Китая 1 млн.
были неграмотными.
Газета «Дунбэй жибао» 28 октября 1950 г.
писала: «В настоящее время подавляющее большинство
сельских и окружных кадров состоит из
крестьян-активистов, получивших землю в период аграрной реформы
и проявивших себя в работе по ее проведению. В
основном их политический уровень очень низок, а часть из
них является неграмотной. Из общего числа 1099
секретарей в провинции Хэйлунцзян 269 человек
неграмотных, 717 человек имеют начальное и среднее
образование». О таких же фактах сообщала и печать Шаньдун-
ского провинциального и Цзинаньского городского
комитетов партии. Аналогичное положение было и в
других провинциях.
Одним из важнейших факторов, стимулировавших
рост националистических настроений в КПК, явился
сознательно насаждавшийся культ личности Мао.
С первых лет после освобождения в КНР
массовыми тиражами стали издаваться произведения Мао Цзэ- I
дуна. К октябрю 1951 г. только агентство Синьхуа
выпустило их тиражом почти 2,4 млн. экземпляров1. В
стране организовывались широкие кампании за изуче- I
ние работ Мао Цзэдуна при полном игнорировании I
изучения трудов основоположников марксизма-лениниз- I
ма. В августе 1951 г., например, местные профсоюзы I
представили Всекитайской федерации профсоюзов I
свои планы, в которых шесть и более недель отводи- I
лось на изучение статей Мао Цзэдуна. Кадровые ра* I
1 «Народный Китайэ, 1^51. т. IV, № 7—8. I
134 I

ботники государственных учреждений должны были не
менее шести часов в неделю заниматься политической
учебой, включающей прежде всего изучение
произведений Мао Цзэдуна. Студенты университетов и
учащиеся средних школ наряду с прохождением обычных
политических дисциплин 12—15 часов в месяц изучали
произведения Мао Цзэдуна.
С октября 1951 г. по решению ЦК КПК стали
издаваться «Избранные произведения» Мао Цзэдуна, что
послужило новым толчком к усилению движения за
изучение «идей Мао Цзэдуна». В докладе на третьей
сессии Всекитайского комитета Народного
политического консультативного совета, состоявшейся в
октябре 1951 г., Чжоу Эньлай говорил:
«Мы должны организовать на широкой
систематической основе изучение произведений Мао Цзэдуна
среди активных элементов всех слоев общества, среди
бойцов-героев и отличников труда, членов
демократических партий, всех учителей, специалистов и кадровых
работников с тем, чтобы через них оказать помощь
широким народным массам в учебе. Первый том
«Избранных произведений» Мао Цзэдуна вышел как раз во
время настоящей сессии Национального комитета. Мы
должны взять на себя ответственность поощрять
изучение «Избранных произведений» Мао Цзэдуна среди всех
слоев населения.
Мы должны вооружиться идеями Мао Цзэдуна,
которые соединяют марксизм-ленинизм с революционной
практикой Китая. Это является новой задачей
демократического единого фронта китайского народа»1.
В китайской пропагандистской литературе уже в
тот период все настойчивее проводится тезис об
«идеях Мао Цзэдуна» как о целостной системе взглядов,
«представляющих собой вклад в развитие марксизма-
ленинизма». Впервые этот тезис был выдвинут еще на
VII съезде КПК в 1945 г.
Тезис об «идеях Мао Цзэдуна» и о его решающей
роли в победе китайской революции получил
подкрепление в выступлениях ряда руководящих деятелей КПК
по случаю 30-летия Компартии Китая (июль 1951 г.).
Эти выступления изобиловали такими эпитетами в
адрес Мао, как «великий», «гениальный» и т. п.
1 «Народный Китай», 1951, т. IV, № 7—8.
135

Помимо элементов культа личности Мао Цзэдуна
можно отметить и некоторые другие обстоятельства,
облегчавшие националистам в КПК борьбу против
идеологии интернационализма в партии и стране.
Несмотря на то что в первые годы после
образования КНР в китайской пропагандистской литературе
время от времени говорилось о необходимости овладения
марксистско-ленинской теорией, на практике
руководство КПК крайне мало занималось деловой и
глубокой разработкой конкретных проблем
социалистического строительства и внешней политики КНР, глубоким
изучением и использованием опыта братских партий.
«Следует отметить, — признавала газета «Жэньминь
жибао», — что у нас имеется немало таких
товарищей, которые еще не поняли или недостаточно
поняли огромную важность марксистской теории для нашей
практической работы, особенно для экономического
строительства нашей страны...»1 «Жэньминь жибао»
прямо указывала, что «в настоящее время имеется много
практических вопросов экономического строительства,
к серьезному изучению которых наши теоретики еще не
приступили. Более того, работа по теоретическому
изучению этих вопросов еще по-настоящему не
организована».
До тех пор пока КПК следовала по пути,
проложенному Советским Союзом, пренебрежение марксистско-
ленинской теорией не вызывало серьезных
отрицательных последствий. Однако после того, как китайское
руководство стало недооценивать, а затем и прямо
игнорировать советский опыт, отсутствие собственных
глубоких марксистско-ленинских разработок проблем
социалистического строительства привело к серьезным
ошибкам в практической деятельности КПК.
Недооценка значения теории, а также отсутствие
достаточно подготовленных кадров имели своим
следствием то, что теоретическое осмысление Компартией
Китая тех или иных событий происходило уже после их
свершения. Одним из ярких примеров этого может
служить китайская теория «волнообразного развития
экономики», которая появилась уже после и в оправдание
допущенной КПК неравномерности в развитии
народного хозяйства КНР. Руководство КПК в данном случае
1 «Жэньминь жибао», 5.У.1953.
136

наглядно подтвердило значение слов В. И. Ленина,
который говорил: «Бывает ведь так, что теоретические
нелепости прикрывают некоторую практическую истину
в новом повороте движения»1.
Материалы «культурной революции» и
последующего периода дают основание утверждать, что в китайском
руководстве после освобождения страны развернулась
борьба двух линий по вопросам социалистического
переустройства КНР и ее внешней политики. Борьба
мнений по вопросам внутреннего курса КПК отражалась и
на международной политике КНР. Китайское
руководство пыталось уже в те годы внедрять свои
волюнтаристские установки в политику партии. Несмотря на
псевдореволюционную окраску этих установок, их
сущность заключалась в консервации капиталистических
форм собственности, сохранении связей с
империалистическим миром, иждивенческом отношении к СССР
с одновременной дискредитацией советского опыта,
принижением авторитета нашей страны.
Укрепив свое положение в партии и стране,
восстановив экономику, маоисты перешли к решительным
действиям, к навязыванию своих великодержавных,
авантюристических установок.
Негативные последствия политики пекинских
лидеров — разительный пример того, к чему ведут
волюнтаристские методы руководства, чуждый
марксизму-ленинизму культ личности, если они не встречают должного
отпора. Развитие событий в Китае наглядно
подтверждает, какую опасность для революционного движения
представляет мелкобуржуазный, националистический
курс. Эти события служат серьезным предостережением
для всех отрядов мирового революционного движения.
В 1978—1980 гг. внутриполитический и
внешнеполитический курс Пекина со всей очевидностью доказал
обоснованность тревоги марксистов-ленинцев за судьбу
китайской революции. Сговор послемаоистского
руководства с империалистами на антисоветской,
антисоциалистической основе, агрессия Китая против Вьетнама
(1979 г.), уступки национальной буржуазии внутри
страны — все это свидетельства дальнейшего дрейфа
КНР в сторону от социализма.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 87.

Глава пятая
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ В ПЕРИОД
ФОРМИРОВАНИЯ
ОСОБОГО КУРСА
РУКОВОДСТВА КПК
ВО ВНУТРЕННЕЙ
И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
1958—1959 годы характеризуются дальнейшим
укреплением политики мирного сосуществования, усилением
борьбы за коллективную безопасность, проводимой
Советским Союзом и другими социалистическими
странами. Наша страна продолжала твердо отстаивать
интересы народного Китая на международной арене.
Правительство КНР также приняло ряд мер в духе
согласованной политики братских государств (предложения
о коллективном мире на Дальнем Востоке, о создании
в Азии безатомной зоны и др.).
Однако в 1958 г. и особенно в последующий период
во внешней политике КНР все чаще стали проявляться
элементы великодержавного шовинизма и авантюризма:
вмешательство во внутренние дела других стран,
выдвижение территориальных претензий, «теории» насчет
полезности атомной войны для революции,
утверждение, что «ветер с Востока (читай: Пекин. — Авт.)
довлеет над ветром с Запада». Все это вызывало
настороженность, на что и обращалось внимание со стороны
ЦК КПСС по внутрипартийным каналам. Однако
братские партии надеялись, что здоровые марксистские силы
в Компартии Китая сумеют сдержать эти тенденции и
что националистические факторы будут
нейтрализованы в общем потоке социалистического строительст) а
в КНР.
Советско-китайское сотрудничество
в 1958-1959 гг.
Верный своему интернациональному долгу, Советский
Союз продолжал оказывать Китаю широкую помощь
в развитии экономики, науки, техники и культуры.
138

[В январе 1958 г. успешно завершилось
продолжавшееся более трех месяцев пребывание в СССР делегации
Китайской Народной Республики во главе с
президентом Академии наук КНР Го Можо. Делегация обсу-
дила с Государственным научно-техническим комитетом
' Совета Министров СССР, Академией наук СССР,
Госкомитетом Совета Министров СССР по внешним эконо-
| мическим связям, Министерством высшего образования
| СССР и ведущими научно-исследовательскими
учреждениями Советского Союза важнейшие вопросы
развития науки и техники и дальнейшего расширения
научно-технического сотрудничества между Советским Сою-
I зом и Китайской Народной Республикой. С советской
I стороны в этом обсуждении участвовало более 600
видных ученых и специалистов.
В ходе переговоров китайская делегация выразила
I пожелание, чтобы Советский Союз оказал Китаю
помощь в решении важнейших научно-технических
проблем, намеченных перспективным планом развития
науки и техники КНР до 1967 г. включительно. Эта
помощь должна была заключаться в командировании
советских ученых и специалистов в Китай, обучении,
повышении квалификации китайских научных и
инженерно-технических работников в СССР, поставке
необходимого оборудования, приборов, материалов и т. д.
В результате переговоров 18 января 1958 г. в Москве
было заключено соглашение между правительством
СССР и правительством КНР о совместном
проведении важнейших исследований в области науки и
техники и об оказании Советским Союзом помощи Китаю
в этой работе.
Соглашением предусматривалось совместное
проведение в 1958—1962 гг. работ по 122 важнейшим научно-
техническим проблемам, имеющим большое значение
для КНР, а также дальнейшее укрепление
непосредственных связей между научно-исследовательскими
учреждениями обеих стран.
Одновременно были подписаны соглашения о со-
даничестве в проведении исследовательских работ
н области науки и техники между министерствами
высшего образования СССР и КНР, а также между
академиями сельскохозяйственных наук этих стран1.
1 См. «Известияэ, 19 января 1958 г.
139

В апреле 1958 г. между СССР и КНР был подписан
Договор о торговле и мореплавании, по которому
договаривающиеся стороны взяли на себя обязательства
«принимать все необходимые меры для развития и
укрепления торговых отношений между обоими
государствами в духе дружеского сотрудничества, взаимной
помощи, на основе равноправия и взаимной выгоды»1.
Договор о торговле и мореплавании имеет
приложение «О правовом положении торгового
представительства СССР в КНР и торгового представительства КНР
в СССР», в котором указывается, что советское и
китайское торгпредства будут выполнять следующие
функции:
а) содействовать развитию торгово-экономических
отношений между обоими государствами;
б) представлять интересы своего государства во
всем, что касается внешней торговли;
в) регулировать от имени своего государства
торговые операции с другим государством;
г) осуществлять торговлю между СССР и КНР2.
В июне — июле 1958 г. успешно работала очередная
сессия советско-китайской комиссии по
научно-техническому сотрудничеству, подробно обсудившая
мероприятия, направленные на дальнейшее укрепление
сотрудничества между обеими странами и принявшая
соответствующие решения, в том числе и о расширении
непосредственных связей между родственными
научно-исследовательскими и проектными институтами СССР и КНР.
8 августа 1958 г. в Москве было подписано
соглашение между правительством СССР и правительством
Китайской Народной Республики об оказании технической
помощи КНР в строительстве и расширении 47
промышленных предприятий и электростанций.
В соглашении предусматривалось, что советские
организации выполнят по ряду предприятий
изыскательские, исследовательские и проектные работы, передадут
проекты отдельных цехов и установок для повторного
применения, обеспечат поставку из СССР
технологического оборудования, приборов, кабельных изделий и
некоторых специальных материалов для изготовления
комплектующего оборудования на месте. Советские
1 «Ведомости Верховного Совета СССР», 1958, № 17, стр. 688.
2 См. там же, стр. 692.
140

организации обязались командировать необходимых
специалистов для оказания помощи в монтаже, наладке
и пуске предприятий в эксплуатацию, а также в
подготовке национальных кадров для работы на этих
предприятиях.
Соглашением предусматривалось также, что
советская сторона безвозмездно передаст китайской стороне
лицензии на право производства продукции, а также
чертежи и другую техническую документацию,
необходимые для организации производства продукции на
этих предприятиях (китайская сторона должна была
оплатить лишь фактические расходы, связанные с
изготовлением и передачей технической документации).
Оплата расходов советских организаций по
оказанию технической помощи, предусмотренной
соглашением, должна была производиться китайской стороной
поставками в СССР товаров на условиях действующего
советско-китайского торгового соглашения1.
Неизменно выступая в поддержку КНР, Советское
правительство в сентябре 1958 г. заявило о своем
признании 12-мильной зоны территориальных вод КНР,
объявленной правительством Китая.
На протяжении 1959 г. руководство КПК еще
выступало с заявлениями, в которых содержались
заверения в преданности китайско-советской дружбе,
высоко оценивалась внутренняя и внешняя политика ЦК
КПСС и Советского правительства, подчеркивалось
исключительно важное значение для КНР помощи и
поддержки со стороны Советского Союза. Так, выступая
с трибуны XXI съезда КПСС, Чжоу Эньлай, глава
китайской делегации, заявил: «Созыв XXI съезда
Коммунистической партии Советского Союза является
великим событием в современной политической жизни.
Народы видят в этом съезде не только демонстрацию
несравнимой мощи Советского Союза — самого могучего
оплота мира во всем мире, но и величественную прекрасную
перспективу всего человечества — коммунизм. Это
чрезвычайно радует и воодушевляет народы всех стран,
которые настойчиво борются за мир во всем мире и
прогресс человечества»2.
1 См. «Известия», 12 августа 1958 г.
' «Правда», 29 января 1959 г.
141

Чжоу Эньлай отметил, что Коммунистическая
партия Советского Союза и советский народ добились
больших успехов в деле укрепления сплоченности
международного коммунистического движения, усиления
мощи социалистического лагеря, а также объединения
сил миролюбивых государств и народов на борьбу за
упрочение мира, смягчение международной
напряженности и предотвращение опасности войны.
«Со времени Великой Октябрьской социалистической
революции, — подчеркнул Чжоу Эньлай, — Советский
Союз всегда идет впереди эпохи и своим блестящим
примером социалистического и коммунистического
строительства воодушевляет пролетариат и трудящихся
всего мира. В сегодняшнем дне Советского Союза они
видят свое завтра. Существование и развитие
Советского Союза в корне расшатало господство
империализма. Советский Союз неизменно оказывает огромную
поддержку и помощь социалистическим странам,
международному пролетариату и миролюбивым
государствам и народам всего мира»1.
Чжоу Эньлай огласил приветствие в адрес XXI
съезда КПСС от Центрального Комитета Коммунистической
партии Китая, подписанное председателем ЦК КПК
Мао Цзэдуном. В нем, в частности, говорилось: «В
настоящее время Коммунистическая партия Советского
Союза на основе великой программы строительства
коммунизма выдвинула план развития народного
хозяйства на 1959—1965 годы. Осуществление этого плана
заложит в материальном и духовном отношениях
прочный фундамент для перехода к коммунизму в
Советском Союзе и обогатит сокровищницу
марксизма-ленинизма ценным опытом строительства коммунизма.
Вместе с тем осуществление этого плана приведет к
дальнейшему изменению соотношения сил в мире и будет
еще более благоприятствовать благородному делу
всеобщего мира и прогресса человечества»2.
«Советский народ, руководимый Коммунистической
партией Советского Союза, — отмечалось в
приветствии, — всегда является славным примером для
пролетариата и прогрессивного человечества всего мира. Мы
уверены в том, что пролетариат и прогрессивное чело-
1 «Правда», 29 января 1959 г.
* Там же.
142

вечество всего мира, воодушевленные XXI съездом
КПСС, будут с еще большей уверенностью бороться за
великое дело всеобщего мира и прогресса
человечества»1.
7 февраля 1959 г. в Москве было подписано новое
соглашение об оказании Советским Союзом помощи
КНР в строительстве 78 крупных предприятий
металлургической, химической, угольной, нефтяной,
машиностроительной, электротехнической, радиотехнической
промышленности, промышленности строительных
материалов и электростанций.
8 соглашении предусматривалось, что советские
организации на основе последних достижений науки и
техники выполнят исследовательские и проектные
работы, поставят оборудование, приборы и некоторые
специальные материалы, а также командируют
значительное число советских специалистов для оказания
технической помощи в строительстве, монтаже, наладке и
пуске предприятий в эксплуатацию и примут большие
группы китайских специалистов и рабочих для
производственно-технического обучения на соответствующих
предприятиях СССР.
Как и в прежних соглашениях, было обусловлена,
что советская сторона безвозмездно передаст китайской
стороне лицензии на право производства продукции на
этих предприятиях, а также необходимую техническую
документацию для организации соответствующих
производств и изготовления в КНР комплектного
оборудования для предприятий, предусмотренных
соглашением.
Общая стоимость поставок советского оборудования,
проектных работ и других видов технической помощи
составляла около 5 млрд. руб. (в прежнем исчислении).
Китай оплачивал поставляемое из СССР оборудование
и все виды технической помощи поставками в нашу
страну товаров на условиях действующего советско-
китайского торгового соглашения.
В сообщении о подписании соглашения указывалось:
«Правительства Советского Союза и Китайской
Народной Республики рассматривают подписанное
соглашение как новое важное звено в деле дальнейшего
укрепления и расширения плодотворного, взаимовыгодного
1 «Правда», 29 января 1959 г.
143

экономического сотрудничества и братской
взаимопомощи между обоими социалистическими государствами»1.
В то время в КПК придавали важное значение
коллективным формам сотрудничества социалистических
стран, высоко оценивали деятельность Совета
Экономической Взаимопомощи. Так, комментируя итоги XI
сессии этого совета, «Жэньминь жибао» в мае 1959 г.
писала: «Международное разделение труда, существующее
между странами — участницами Совета, обеспечивает
каждой стране рациональное использование природных
богатств и потенциальных ресурсов экономики,
укрепляет экономическую мощь социалистического лагеря и
позволяет сочетать национальные интересы каждой
социалистической страны с интересами всего
социалистического лагеря. Развитие экономической взаимопомощи
и сотрудничества стран социализма позволило ряду
стран постепенно подняться до уровня передовых
государств. В этом отношении самую видную роль сыграла
многосторонняя бескорыстная помощь самого могучего
и обладающего самым богатым опытом первого
социалистического государства — Советского Союза
остальным братским странам. Сейчас, когда экономическое
сотрудничество социалистических стран поднялось на
высшую ступень, роль Советского Союза еще более
усилилась»2.
В конце 1958 г. в Москве были проведены торговые
переговоры между правительственными делегациями
Китайской Народной Республики и СССР о завершении
взаимных поставок в 1958 г. и о дальнейшем развитии
торговли между Советским Союзом и КНР. Стороны
договорились о дополнительных поставках советских
товаров в IV квартале 1958 г., в результате чего
первоначально установленный протоколом от 23 апреля 1958 г.
объем товарооборота между СССР и КНР на 1958 г.
был превышен более чем на 600 млн. руб., в том числе
из Советского Союза были поставлены сверх
установленного объема автомобили и сельскохозяйственные
машины, нефть и нефтепродукты, энергетическое
оборудование и другие товары, из Китайской Народной
Республики — рис, шелк-сырец, шерстяные и шелковые
ткани, швейные и трикотажные изделия н другие
товары.
1 «Правда», 8 февраля 1959 г.
2 «Жэньминь жибаоэ, 20.У.1959.
144

Были успешно завершены и переговоры о
товарообороте между СССР и КНР на 1959 г. Сообразуясь с
общими целями и задачами, стороны договорились о
значительном расширении советско-китайского
товарооборота.
Наряду с большим ростом советских поставок
комплектного оборудования по ранее заключенным
соглашениям значительно возросли поставки из СССР в
КНР электроэнергетического оборудования, в частности
турбогенераторных установок, дизель-генераторов,
силовых трансформаторов, локомобильных электростанций
и мелких гидроэлектростанций для использования в
сельских районах страны. По сравнению с 1958 г.
увеличились также поставки из СССР в КНР мощных
буровых установок, транспортных средств,
подшипников и ряда других советских товаров, необходимых для
народного хозяйства КНР.
Из Китайской Народной Республики в 1959 г., как
и в прошлые годы, были намечены к поставкам в
Советский Союз олово, вольфрам, молибден, шелк-сырец,
шерсть, чай, цитрусовые и другие товары.
Стороны условились, что с окончанием переговоров
по товарообороту 1959 г. они приступят к подготовке
долгосрочного торгового соглашения1.
На состоявшейся в апреле 1959 г. сессии
Всекитайского собрания народных представителей китайские
руководители отметили важное значение
советско-китайского экономического сотрудничества. В докладе на
сессии премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай говорил:
«В деле социалистического строительства в нашей
стране страны социалистического лагеря, возглавляемого
великим Советским Союзом, оказали нам
многостороннюю помощь. 166 крупных объектов, строившихся
с помощью Советского Союза в годы первой пятилетки,
сыграли огромную роль в развитии экономического
строительства нашей страны. Богатый опыт,
накопленный Советским Союзом за годы своего существования,
также является для нас важной основой в деле
разработки и осуществления планов экономического
строительства. С этой трибуны я от имени правительства и
народа нашей страны приношу глубокую благодарность
правительствам и народам Советского Союза и других
1 См. «Правда», 27 февраля 1959 г.
10-423 145

социалистических стран»1. «Укрепление сплоченности
с Советским Союзом и со всеми социадистическими
странами, — подчеркивал Чжоу Эньлай, — таков
основной курс нашей страны»2.
С 16 по 23 июня 1959 г. в Пекине состоялись
переговоры между правительственными делегациями СССР
и КНР о заключении консульского договора. В ре
зультате переговоров 23 июня 1959 г. был подписав
консульский договор, который призван регулировать
права и обязанности консулов, а также другие вопросы
связанные с консульской службой. Его заключение от
вечало интересам укрепления и развития консульски,
отношений между СССР и КНР.
В 1959 г. КНР праздновала свое 10-летие. Подводя
итоги пройденного пути, китайские лидеры не могли не
признать ту огромную роль, которую сыграло в строи
тельстве КНР широкое развитие межгосударственных
отношений с Советским Союзом. «Отмечая десятую го
довщину со дня образования КНР, народ нашей
страны, — писал Чжоу Эньлай в статье «Великое
десятилетие», — выражает особую благодарность Советскому
Союзу, который оказал нашей стране помощь в
строительстве 166 объектов в период первой пятилетки и
вновь заключил в прошлом и нынешнем годах
соглашения об оказании помощи нашей стране в
строительстве 125 объектов, причем за десять лет направил в
Китай на работу свыше 10 800 специалистов в области
экономики, культуры и просвещения»3.
Помощь и содействие Советского Союза создавали
необходимые предпосылки для успешного
социалистического строительства в КНР, если бы в этот
поступательный процесс не вмешались китайские националисты со
своими особыми установками и взглядами.
К началу 1958 г. КНР переживала огромный подъем
во всех областях политической и экономической жизни.
К этому времени не только были решены задачи
восстановительного периода, но и значительно
перевыполнен первый пятилетний план развития народного
хозяйства.
1 «Правда», 19 апреля 1959 г.
2 Там же.
3 «Жэньминь жибао», 2.Х.1959.
146

В 1957 г. производство стали по сравнению с 1952 г.,
последним годом восстановительного периода,
увеличилось на 296%, чугуна — на 208, электроэнергии — на 166,
нефти —на 335, угля — на 96, металлорежущих
станков — на 104, зерна — на 20, хлопка — на 26% *.
Огромные успехи были достигнуты в
социалистическом преобразовании сельского хозяйства. К концу
1957 г. 98% крестьянских дворов состояло в
сельскохозяйственных кооперативах, причем 96% из них были
объединены в кооперативы высшего типа. Было
кооперировано также около 90% кустарей.
Практически завершились социалистические
преобразования и в области, частнокапиталистической
промышленности и торговли. На непреобразованные частные
промышленные предприятия к этому времени
приходилось лишь 0,1% всей валовой промышленной
продукции в стране, а на частную торговлю (главным образом
мелких торговцев) —3% общего объема розничной
продажи товаров2.
В общей сложности в первой пятилетке с помощью
СССР в Китае осуществлялось строительство 135
предприятий, в том числе в угольной промышленности — 12,
электроэнергетической — 29, нефтяной — 1, черной и
цветной металлургии—17, химической — 7,
металлообрабатывающей — 26, текстильной—1,
целлюлозно-бумажной — 1, пищевой — 2.
За 5 лет намечалось построить и сдать в
эксплуатацию 45 предприятий из. 135. Фактически же было
построено и сдано в эксплуатацию 68 предприятий, из них
56 полностью и 12 частично. Среди полностью введенных
в эксплуатацию предприятий 5 в угольной
промышленности, 15 электроэнергетических, 6 металлургических,
7 металлообрабатывающих, 6 других предприятий.
Частично было введено э строй 5 электроэнергетических,
3 металлургических и 4 химических предприятия.
Всего же в период первой пятилетки в Китайской
Народной Республике строилось более 900
сверхлимитных объектов3. Однако именно предприятия, которые
сооружались с помощью, СССР, создавали основу
современной промышленности в Китае и обеспечивали в даль-
1 «Жэньминь жибао», 7.1У.1958.
2 «Жэньминь жибао», 12.1У.1958.
8 «Жэньминь жибао», 14.1У.1959.
10*
147

нейшем возможность осуществления всей программы
индустриализации КНР. Они позволили КНР не только
создать целый ряд совершенно новых отраслей
промышленности — алюминиевую, инструментальную,
горнорудного оборудования, металлургического оборудования,
синтетического каучука, автомобильную, тракторную,
авиационную, электротехническую, радиотехническую,
оборонную и т. д., но и увеличить производственные
мощности по выпуску важнейших видов промышленной
продукции в сопоставлении с 1954 г. в следующих
размерах:
по чугуну
по стали
по прокату
по меди
по олову
по вольфрамовому концентрату
по молибденовому концентрату
по углю ....
по переработке нефти
по электроэнергии
по паровым котлам
по металлорежущим станкам
по турбогенераторам
по синтетическому аммиаку
по серной кислоте
по крепкой азотной
в 3,4 раза
в 2,7—3 раза
в 4,1 раза
на 146%
на 177%
на 111%
на 175%
на 28%
на 120%
на 150%
на 38—40%
па 77%
в 14,8 раза
в 2,5 раза
на 25%
в 9,4 раза
Достигнутые в 1957 г. исключительно высокие темпы
развития народного хозяйства были не только
сохранены, но и значительно превышены. За первые четыре
месяца 1958 г. валовая промышленная продукция возросла
по сравнению с соответствующим периодом 1957 г. на
26%, а за апрель прирост составил 42%. В огромных
масштабах развернулось ирригационное строительство
и движение за расширение лесопосадок.
Ревизия решений VIII съезда КПК.
Политика стрех красных знамен»
Успехи КНР в политической и экономической жизни
служили хорошими предпосылками для дальнейшего
развертывания социалистического строительства.
Однако именно к этому времени относится
обострение борьбы в самом руководстве КПК. Если раньше на*
148

ционалистические элементы маскировали свои взгляды,
были вынуждены действовать в соответствии с
историческими задачами революционного движения в Китае,
то в обстановке больших побед, одержанных китайским
народом с помощью СССР и других братских стран
в восстановительный период и в годы первой пятилетки,
националисты в КПК решили открыто начать
реализацию своих великодержавных, националистических
взглядов.
Был отброшен второй пятилетний план,
намечавшийся VIII съездом КПК. В 1958 г. курс VIII съезда
был пересмотрен и заменен так называемым курсом
«трех красных знамен — генеральной линии, большого
скачка и народных коммун». Задачи, на решение
которых еще в 1956 г. отводилось три и более пятилеток,
китайские руководители решили выполнить за
несколько лет. Было решено за пятилетие (1958—Г962 гГ.)
увеличить валовую продукцию промышленности в 6,5 раза
(при среднегодовых темпах роста в 45%), а валовую
продукцию сельского хозяйства — в 2,5 раза (при
среднегодовых темпах роста в 20%I)1.
Эти планы составлялись без какого бы то ни было
экономического обоснования, без учета реальных
возможностей страны. Созданные в деревне народные
коммуны должны были за три-четыре года или за пять-
шесть лет обеспечить «скачок в коммунизм».
Авантюристическая политика «трех красных
знамен» увлекла часть кадров партии, не сразу
осознавших губительные последствия этой политики. Между
тем она означала полный разрыв с линией, принятой
в 1953 г. и подтвержденной в 1956 г. VIII съездом КПК.
При этом руководство КПК игнорировало
дружеские советы марксистско-ленинских партий, которые
с беспокойством восприняли китайские эксперименты и
предупреждали о тяжелых последствиях.
Политика «трех красных знамен» представляла
собой попытку ценой крайнего напряжения всех сил
трудящихся Китая искусственно форсировать темпы
экономического развития, обогнать другие государства мира
и, минуя необходимые этапы строительства
социалистического общества, «прыгнуть» в коммунизм.
1 См. М. А. Суслов. О борьбе КПСС за сплоченность
международного коммунистического движения. М., 1964, стр. 92—94.
149

Руководство КПК рекламировало свою политику
как образец для развития других стран.
Теория и практика «скачка в коммунизм» шли
вразрез с объективной действительностью Китая и всего
мира, с наукой, с опытом социалистических стран и
международного коммунистического движения. Было
ясно, что волюнтаристские цели недостижимы, что
невозможно перепрыгнуть через определенные этапы
социалистического строительства, что лозунгами технику
не-заменить и что субъективные факторы не могут быть
всесильными не только в области материального
производства, но и в области общественных отношений.
Следует отметить, что тезис о необходимости принять
максимально высокие темпы социалистического
строительства высказывался, в частности Мао Цзэдуном, на
протяжении многих лет. Как отмечалось на второй сессии
VIII съезда КПК, относительно этого тезиса в партии
«шла длительная борьба». Так, еще в июле 1955 г.
в докладе «К вопросу о кооперировании сельского
хозяйства» Мао Цзэдун выдвинул задачу ускорения
темпов социалистических преобразований, а в декабре
1955 г. в предисловии к брошюре «Социалистический
подъем в китайской деревне» поставил вопрос о
необходимости повышения темпов экономического
строительства.
Мао Цзэдун указывал: «Сейчас вопрос
упирается в то, что во многих областях нам пока мешают пра-
воуклонистские, консервативные взгляды, из-за
которых работа в этих областях не поспевает за
изменением объективной обстановки. Сейчас вопрос
упирается в то, что многие считают неосуществимым то, что
можно сделать при соответствующих усилиях. Вот
почему постоянная критика действительно существующих
правоуклонистских, консервативных воззрений
является совершенно необходимой».
Позднее эти положения были сформулированы Мао
Цзэдуном в виде лозунга «стро.ить социализм по
принципу — больше, быстрее, лучше, экономнее», который
стал общепринятым выражением генеральной линии
КПК в социалистическом строительстве. Подвергнув
критике в ходе «кампании по упорядочению стиля»
«правоуклонистские, консервативные воззрения»,
руководство КПК на второй сессии VIII съезда,
состоявшейся в мае 1958 г., окончательно закрепило волюнта-
150

ристскую линию на скачкообразное развитие
экономики.
Возможности, возникшие в результате успешного
выполнения и перевыполнения первого пятилетнего
плана, действительно открывали перед руководством
КПК перспективы определенного повышения темпов
социалистического строительства. Однако оно не
удовлетворялось этим и выдвинуло задачу не просто
повышения темпов, а «совершения скачка», в результате
которого Китай в максимально короткие сроки должен был
превратиться в могучую, передовую, процветающую
державу. Эта идея была выражена в призывах Мао
Цзэдуна «упорно бороться три года и добиться
перемены в основном облике большинства районов страны»,
«несколько лет упорного труда — десять тысяч лет
счастья».
Курс «большого скачка» на «ускоренный марш
к коммунизму», несомненно, явился результатом
проявления националистических, гегемонистских
устремлений китайского руководства, попыткой подвести базу
под свои великодержавные претензии на ведущее
положение в социалистическом содружестве и мировом
освободительном движении. Не ограничиваясь рамками
Китая, руководители КПК стали усиленно навязывать
свой авантюристический курс «большого скачка»
другим социалистическим странам, всему мировому
коммунистическому движению.
Политика «большого скачка» была серьезным
отступлением от принципов Декларации Московского
совещания 1957 г. В ней указано, что «процессы
социалистической революции и социалистического
строительства основываются на ряде главных закономерностей,
присущих всем странам, вступающим на путь
социализма»1.
Одной из таких общих закономерностей является
«планомерное развитие народного хозяйства,
направленное на построение социализма и коммунизма, на
повышение жизненного уровня трудящихся»2. Предав
забвению незыблемые истины марксизма-ленинизма,
китайские руководители провозгласили скачкообразное
1 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», стр. 12.
2 Там же, стр. 13.
161

развитие экономики, игнорировали закономерную
пропорциональность, присущую плановой
социалистической экономике, полностью пренебрегли интересами
повышения уровня жизни трудящихся. В Декларации
говорится о необходимом после завоевания власти
рабочим классом создании экономической и технической
базы социализма. Добиваясь обеспечения «большого
скачка» примитивными техническими средствами,
например «малой металлургией», китайские руководители
отбросили и это положение Декларации.
Министерства, ведомства и низовые организации,
подстегиваемые призывами к беспрерывному
наращиванию темпов, чуть ли не каждый день выступали с
новыми встречными планами и обязательствами, которые
были практически не осуществимы. В обстановке
всеобщей лихорадки темпов, созданной самим же
руководством КПК, оно все более теряло чувство
реальности и становилось на путь явного
самообольщения.
В беседе с делегацией советских журналистов в
октябре 1958 г. один из китайских лидеров, например,
заявлял: «Что было бы, если бы мы всегда топтались на
месте?.. Прирост годовой продукции сельского
хозяйства составил бы 4—5%, промышленности—10%. Если
бы мы на этом успокоились, дело коммунизма
победило бы у нас, видимо, через 100 лет. Сейчас народные
массы подсказали нам, что прирост в сельском
хозяйстве может быть не 4—5, а более 100%, а в
промышленности— не 10, а 60—70%».
Как стремительно, а главное, неоправданно
возрастали планы развития народного хозяйства КНР, можно
проиллюстрировать следующими данными. В
соответствии с принятыми в 1956 г. VIII съездом КПК
предложениями по второму пятилетнему плану объем
производства стали на конец пятилетки, т. е. на 1962 г.,
намечался 10,5—12 млн. г; на второй сессии VIII съезда
КПК в мае 1958 г. заявлялось, что уже в первом году
второй пятилетки, т. е. в 1958 г., выплавка стали
превысит 7,1 млн. т, наконец, в августе 1958 г. на
заседании Политбюро ЦК КПК было принято решение
довести производство стали в 1958 г. до 10 700 тыс. т1, т. е.
выполнить пятилетку по стали в течение одного года!
1 См. «Дружба», 1958, № 39, стр. 30.
152

Состоявшееся в середине 1958 г. Всекитайское
совещание по вопросам местной металлургии решило в
течение года лишь местными силами построить 200 средних
и мелких конверторных сталеплавильных печей общей
годовой мощностью 10 млн. г стали1.
Столь же необоснованные показатели
устанавливались и по другим отраслям промышленности. Так,
в 1957 г. в КНР было произведено 631 тыс. т
химических удобрений, по второму пятилетнему плану
намечалось увеличить их производство к 1962 г. до 3—
3,2 млн. т. Однако в 1958 г. этот показатель был
отброшен, и была поставлена задача обогнать к 1962 г. США
по производству химических удобрений, которые, по
китайским подсчетам, к тому времени должны были
производить 35,8 млн. т химических удобрений2. Для
сравнения можно отметить, что по семилетнему плану
Советский Союз намечал довести производство
минеральных удобрений до 35 млн. т лишь к 1965 г., причем
наша страна шла к этому показателю не от 631 тыс. г,
как КНР, а от 12 млн. т, которые она производила уже
в 1958 г.3
Совершенно невероятные предположения
высказывались относительно повышения урожайности
сельскохозяйственных культур. По пересмотренному уже в
октябре 1957 г. проекту «Основных положений развития
сельского хозяйства КНР на 1956—1967 годы»
намечалось к 1967 г. довести среднегодовой сбор зерновых
в самых урожайных районах страны до 800 цзнней с
одного му (против 400 цзиней в 1955 г.). Один из
китайских лидеров в беседе с советскими журналистами в
октябре 1958 г. говорил: «Комитет партии провинции Хэ-
бэй думает о том, как сократить площади под зерновыми
за счет увеличения урожайности. Сейчас у них
посевная площадь составляет 120 млн. му. Они думают
сократить ее до 10 млн. му, но с каждого му получить не
менее 10 тысяч цзиней (курсив наш. — Авт.). Таким
образом, достаточно будет иметь лишь Ую существующей
площади».
Не удивительно, что с такими настроениями
руководство КПК пошло на самые неожиданные увеличе-
1 См. «Дружба», 1958, № 29, стр. 3.
г См. «Дружба», 1958, № 28, стр. 1.
3 См. «Материалы внеочередного XXI съезда КПСС». М., 1959,
стр. 18.
158

ния планов сельскохозяйственного производства. Если
по второму пятилетнему плану в 1962 г.
предполагалось произвести около 500 млрд. цзиней зерна, около
48 млн. даней хлопка и увеличить поголовье свиней до
250 млн., то на 1959 г. производство зерна было
определено уже в объеме 1050 млрд. цзиней, хлопка — в
объеме 100 млн. даней, а поголовье свиней — в 1 млрд.
голов.
В 1958 г. Мао Цзэдун при посещении одной из
экспериментальных народных коммун на селе произнес:
«Народные коммуны — это хорошо». Этого было
достаточно, чтобы начать неоправданную ломку
производственных отношений в деревне.
В августе 1958 г. руководство КПК провозгласило
«начало новой эры в развитии Китая» — «эры создания
народных коммун». Эта идея была порождена тем же
волюнтаристским стремлением, «минуя, вопреки всему,
долгий период, пусть даже относительно быстрого
развития, прыгнуть сразу в царство могущества и
процветания».
В создании народных коммун нашли
концентрированное воплощение все такие дававшие себя знать
в различных областях и в различной степени явления,
как отрыв от реальной действительности,
игнорирование законов общественного развития, отход от курса
опоры в борьбе за коммунизм на объединенные усилия
всех социалистических стран. В рассуждениях
китайских авторов о роли народных коммун в построении
коммунизма не только отсутствовало четко выраженное
положение о зависимости успешного решения такой
задачи от сотрудничества с социалистическими странами,
но и сквозила мысль о том, что Китай пойдет к
коммунизму впереди других. «По-видимому, осуществление
коммунизма в нашей стране, — подчеркивалось в
решении ЦК КПК от 29 августа 1958 г. «О создании
народных коммун», — уже не является делом отдаленного
будущего». В этом прежде всего и проявилось наиболее
полно то обстоятельство, что националистическая
тенденция стала играть преобладающую роль в политике
руководства КПК. С этого времени руководство КПК все
дальше отходит на особые позиции в отношении
социалистического лагеря, на путь противопоставления себя
КПСС и всему международному коммунистическому
движению.
154

Дух «большого скачка» с его стремлением к погоне
за рекордами, с его отрывом от реальной действительности
и т. п. коснулся и науки, просвещения, литературы,
искусства, где эти явления в ряде случаев приняли
просто пародийный характер. Деятелей культуры
заставляли составлять «скачкообразные планы». Вот
несколько примеров. В марте 1958 г. секретариат Союза
китайских писателей выдвинул проект плана «крутого
подъема литературной работы», в котором содержалось
следующее требование: «В течение этого года добиться
бурного подъема литературного творчества с тем, чтобы
в ближайшие 3—5 лет получить обильный урожай
социалистической литературы». В соответствии с этим
планом среди прозаиков, драматургов, критиков
развернулось движение за составление индивидуальных
планов «крутого подъема творческой деятельности».
Планы были обнародованы, и работников литературы
и искусства заставили соревноваться за их выполнение
и перевыполнение. Поэт Цзян Кэцзя, главный
редактор ежемесячника «Шикань» («Поэзия»), взял на себя
обязательство написать в 1958 г. 20 поэтических
произведений, в том числе историческую поэму,
охватывающую столетний период — от Тайпинского
восстания до наших дней, и 15 произведений в прозе. Помимо
этого он наметил сочинить несколько текстов для
песен. «Составили свои индивидуальные творческие
планы, — писал в мае 1958 г. журнал «Дружба», — также
и маститые китайские писатели, занимающие важные
служебные посты и ведущие большую общественную
работу».
Развитие просвещения и высшего образования
китайская печать в 1958 г. характеризовала такими
данными: «За несколько последних месяцев по всему
Китаю вновь создано свыше 337 тыс. начальных школ,
число школьников увеличилось до 83 960 тыс. человек
против 64 280 тыс. в прошлом году... 48 150 тыс. человек
освоили грамоту (среди взрослого населения. — Лет.).
Эта цифра в 2,6 раза больше общего числа людей,
которые ликвидировали неграмотность за прошедшие
8 лет... За годы после освобождения число средних школ
увеличилось до 11 095, в них обучается 6,28 млн.
человек. А за несколько месяцев текущего года вновь
создано свыше 79 500 средних школ, в которые принято
3,6 млн. человек. Удвоилось также и число технику-
155

мов... Число высших учебных заведений в прошлом году
было 227, а теперь увеличилось до 1065»1.
Как уже отмечалось, не только в промышленности,
но и в сельском хозяйстве планы и прогнозы
руководства КПК оказались построенными на песке. Так
ЦК КПК вынужден был неоднократно «урегулировать»
установленные на 1959 г. показатели по сбору зерна,
снизив их с 1 050 млрд. цзиней до 550 млрд. цзиней.
Фактически сбор зерна в 1959 г. был еще меньшим —
540 млрд. цзиней. Китай не только не создал резерв
зерна в размере от 300 до 500 млрд. цзиней, но и в
последующие годы вынужден был после 10-летнего
перерыва возобновить, причем в сильно возросших
масштабах, импорт продовольствия.
В августе 1959 г. собрался VIII пленум ЦК КПК.
На этом пленуме группа членов ЦК выступила против
политики «большого скачка», квалифицируя ее как
мелкобуржуазное фантазерство, дорого обходящееся
китайскому народу. Маоисты обрушились на этих
руководящих товарищей со злобной критикой и
проклятиями. В коммюнике VIII пленума ЦК КПК говорилось,
что эти кадры «клевещут на движение за «большой
скачок» и движение за создание народных коммун,
называя эти движения «мелкобуржуазными
фантастическими движениями»». Среди несогласных с маоистской
линией были член Политбюро ЦК КПК Пын Дэхуай,
кандидат в члены Политбюро Чжан Вэньтянь, многие
руководители провинциальных комитетов партии,
министерств и ведомств.
VIII пленум вынужден был признать
недостоверными цифры народнохозяйственных итогов за 1958 г.
и назвал новые данные: сбор зерна был определен
в 250 млн. т вместо 375 млн., хлопка — в 2,1 млн. т
вместо 3,35 млн., стали — в 8 млн. т вместо 11 млн.
VIII пленум не мог не учитывать явные провалы
«большого скачка». Это нашло отражение в снижении
плана на 1959 г. и в ином подходе к народным
коммунам. План был снижен: по стали — с 18 млн. до 12 млн. т,
по углю — с 380 млн. до 335 млн. г, по зерну — с 525 млн.
до 275 млн. г, по хлопку (волокну) — с 5 млн. до
2,3 млн. т. Что касается народных коммун, то в решении,
в частности, рекомендовалось «последовательно прово-
1 «Дружба», 1958, № 39, стр. 31.
156

дить в жизнь принципы управления и хозрасчета по
ступеням: распределения по труду, большего
вознаграждения за больший труд», т. е. предлагалось вернуться
к ранее существовавшим социалистическим принципам
распределения. Признавалось целесообразным основой
хозяйства сделать не народные коммуны, а
производственные бригады, которые по своим размерам примерно
равнялись прежним производственным кооперативам.
Однако общее политическое направление решений
VIII пленума оставалось прежним. В них, как и в
решениях VI пленума, превозносилась политика
«большого скачка», партия и народ призывались «под
руководством ЦК партии и товарища Мао Цзэдуна...
преодолеть правооппортунистические настроения среди
некоторых неустойчивых элементов... и бороться за
досрочное выполнение второго пятилетнего плана за два
года (за 1958—1959 гг.)»1.
Несмотря на то что Мао и его сторонникам удалось
подавить и дискредитировать своих противников, в
руководстве КПК не было единого мнения о путях
дальнейшего развития страны, и поэтому сохранялась почва
для нового обострения разногласий. Это был спор
вокруг вопроса о путях и методах превращения Китая
в могучую мировую державу и о темпах строительства
социалистического общества. Одно направление, к
которому на разных этапах примыкали различные лица,
выступало за рациональные методы развития народного
хозяйства с учетом опыта других социалистических
стран. Другое, возглавляемое Мао Цзэдуном,
категорически отвергало международный опыт строительства
социализма, настаивало на волюнтаристских методах
форсирования темпов экономического строительства.
Развитие событий после провала политики «большого
скачка» привело к тому, что те сторонники
националистического курса Мао Цзэдуна, которые вместе с ним
выступали против Пын Дэхуая, постепенно стали
расходиться с Мао в определении путей и средств
достижения великодержавных целей.
В партии и народе стали падать авторитет Мао
Цзэдуна, вера в его непогрешимость. В ответ на это внутри
страны был взят курс на дальнейшее свертывание
партийной и государственной демократии, на военизацию
1 «Жэньминь жибао», 27.УШ.1959.
157

жизни общества и усиление роли армии, разжигание
националистических страстей, на еще большее
раздувание культа Мао.
Распространению легковесного подхода к решению
разнообразных задач хозяйственного и культурного
строительства, к развитию науки и техники в
известной мере способствовало развернутое КПК широкое
движение против «слепой веры» в иностранный опыт,
которое превратилось фактически в кампанию по
дискредитации опыта социалистического строительства
в СССР.
По инициативе Мао Цзэдуна усиливалось
критическое отношение к использованию советского опыта.
В обоснование нового подхода был выдвинут тезис о
необходимости вести борьбу против «механического
копирования» иностранного опыта, против «игнорирования
конкретных условий и особенностей положения в КНР».
Китайские руководители вначале подрывали веру в
советский опыт путем пропаганды тезиса о
«самостоятельности», критическом отношении к получаемым от
советских специалистов рекомендациям. На I
Всекитайском совещании работников капитального
строительства, состоявшемся в конце февраля — начале марта
1956 г., Чжоу Эньлай, например, резко осудил
китайских работников за некритическое отношение к
предложениям советских специалистов, за игнорирование
опыта и условий Китая при проведении этих
предложений в жизнь. Само по себе верное положение о
творческом применении иностранного опыта постепенно
принимало уродливые формы, сопровождалось
пренебрежением к требованиям науки и техники, к
накопленному опыту.
Группа Мао сознательно использовала движение
против «слепой веры» для подогревания
националистических чувств. В китайской пропаганде все более видное
место стала занимать тема подъема китайской науки,
техники, промышленности на высший мировой уровень,
превосходства китайских методов, изделий и т. д. над
лучшими зарубежными образцами. В печати все чаще
стали появляться сообщения вроде следующих:
«Рабочие Шанхая обязались в течение 2—5 лет достичь и
превзойти международный уровень по качеству 91 вида
продукции»; «За пять месяцев 1958 г. заводами Китая
в опытном порядке выпущены тракторы более 120 ти-
168

пов (!), хотя еще в прошлом (!) году у нас не было ни
одного отечественного трактора» и т. д.
Борьба со «слепой верой» непосредственно
отразилась и на использовании советского опыта. Все более
частыми становились случаи критики и прямого
игнорирования рекомендаций советских специалистов,
недоверчивого отношения к качеству советского
оборудования, стали проявляться признаки недооценки значения
советской помощи вообще, начали формироваться те
настроения, которые в последующем вылились в
теорию «опоры на собственные силы», в дискредитацию
опыта СССР.
Шовинистический угар в период «большого скачка»
и последовавшее за его провалом разочарование народа
были ловко использованы маоистами для дальнейшего
взбадривания антисоветских националистических
настроений. Началась новая волна атак на советский опыт.
Говоря об использовании опыта нашей страны, журнал
«Сюэси» прямо заявлял, что в условиях Китая «нет
большой необходимости применять старый метод
Советского Союза в деле индустриализации». Что
касается механизации сельского хозяйства, указывалось
в статье, то после осуществления кооперирования
сельского хозяйства КНР не обязательно должна
немедленно осуществлять механизацию сельского хозяйства,
поскольку в стране мало пахотной земли и имеется
много рабочей силы.
Как уже отмечалось, по мере усиления
националистических, великодержавных настроений в Китае в
нарастающей степени стало проявляться пренебрежительное
отношение к советским специалистам. Все чаще
наблюдались факты недоверия советским специалистам.
Резкое ухудшение отношения к советским
специалистам, работавшим в КНР, со стороны кадровых
работников китайских предприятий, министерств и ведомств
началось еще со второй половины 1958 г.
Провозглашенные в 1958 г. руководством КПК
лозунги «борьбы со слепой верой в установленные
технические нормы и правила, в зарубежный опыт», «борьбы
с консерватизмом» и т. п. были по существу направлены
против использования советского опыта и советских
специалистов, на отказ от строгого выполнения норм и
требований технической и технологической
документации.
1 159
I

Это сразу же отрицательно сказалось на состоянии
технологической дисциплины и качественных
показателях работы предприятий и создало угрозу выхода из
строя важнейших видов оборудования.
Вопреки настоятельным рекомендациям советских
специалистов в III—IV кварталах 1958 г. на
промышленных предприятиях были ликвидированы все
технические службы (технологические отделы, отделы
главного механика, главного энергетика, технического
контроля), с рабочих мест были изъяты необходимые
инструкции и нормативы. Все это вело к нарушению
производственного процесса на предприятиях и к
колоссальному браку. Одним из примеров этого может служить
положение, сложившееся на крупнейшем
промышленном предприятии КНР — Аньшаньском
металлургическом комбинате.
Начиная с августа 1958 г. в цехах комбината работа
стала вестись без технологических инструкций,
выпускаемая продукция не проходила надлежащего контроля,
так как штат работников ОТК был полностью
сокращен.
Рекомендации советских специалистов по
соблюдению технологических инструкций не принимались во
внимание, китайские работники игнорировали советы
и консультации советских специалистов.
Технологические инструкции были просто изъяты из цехов. В
результате выход рельсов первого сорта, например, упал
до 42—50% вместо 93%. Стойкость сводов
мартеновских печей снизилась до 50 плавок вместо 400—500
плавок. В 1959 г. (по сравнению с 1958 г.) брак вырос по
трубопрокатному цеху в 3 раза, по блюмингу № 1 —
почти в 3,5, по блюмингу № 2 — в 3 с лишним раза.
Китайские строительные организации допускали
многочисленные отступления от требований советской
проектной документации, произвольно заменяли
предусмотренные проектами материалы определенных
марок, шли на неоправданные отклонения от норм,
принятых при проектировании в СССР.
Нередко в результате игнорирования рекомендаций
советских специалистов и грубых нарушений советских
технических норм возникали крупные аварии,
сопровождавшиеся человеческими жертвами. Такие случаи имели
место, например, на Синаньцзянской и Синьфуцзянской
гидростанциях.
160

Советские специалисты решительно выступили
против таких «нововведений», которые влекли за собой
расстройство производства, с большим трудом
создаваемого китайскими трудящимися с помощью
советских специалистов, и рекомендовали руководителям
промышленных предприятий не делать необоснованных
отступлений от установленного и проверенного на
практике технологического процесса производства, от
технических требований к качеству продукции и не допускать
ломки оправдавшей себя структуры управления
предприятиями.
Не ограничиваясь устными рекомендациями,
советские специалисты обращались к руководителям
предприятий и в соответствующие министерства со
специальными письмами.
Советский специалист А. С. Пестовский, работавший
в 1958—1959 гг. в КНР на монтаже энергетического
оборудования, в своем выступлении на совещании
энергетиков в феврале 1959 г. говорил о серьезных
отступлениях от требований технических нормативов.
«Например, китайские товарищи, — говорил он, — решили
упростить энергоустановки за счет снижения надежности,
отказаться от выполнения отдельных электротехнических
правил, стали допускать монтаж ответственного
оборудования в недопустимых для его сохранности условиях,
при эксплуатации оборудования отказываются от
технических норм, правил, проводят произвольную
перегрузку оборудования, нарушают водные режимы в
котлах и т. п. Причем эти нарушения получили
оправдание как борьба с догматизмом, консерватизмом и
мистицизмом в отношении техники. Эти отступления от
норм и правил поставили нас, советских специалистов,
работающих в КНР, в трудные условия работы».
Советский специалист Н. П. Згонник 28 сентября
1959 г. в своем письме заместителю министра I
министерства машиностроения Ван Даоханю указывал:
«В результате ознакомления с выпускаемой продукцией
на Сучжоуском и Фушуньском изоляторных заводах
установлено, что предусмотренные ГОСТом испытания
подвесных изоляторов не производят и не испытывают
на пропитку. Между тем все выпускаемые изоляторы
по техническим стандартам СССР, в частности
пористости, являются непригодными для применения на линиях
высоких передач. На этих заводах работники заводов
11-423
161

не могли показать мне ни одного изолятора без
открытых пор. На Сучжоуском заводе меня пытались
уверить, что это не имеет существенного значения.
Позволю себе беспокоить Вас настоящим, казалось
бы, мелким вопросом лишь только потому, что считаю,
что подобное недопонимание, а также пренебрежение
техническими условиями может привести к весьма
серьезным последствиям, авариям и преждевременному
выходу из строя линий высоких передач и остановке в
энергоснабжении отдельных городов и даже целых
районов». л*-\\
В руководящие китайские органы обращались не
только отдельные советские специалисты. Это делалось
и на официальном уровне. Так, 7 июня 1958 г. министру
I министерства машиностроения Чжао Эрлу была
вручена записка посольства СССР в КНР о грубых
нарушениях технологической дисциплины на ряде оборонных
предприятий.
5 января 1959 г. через начальника Управления по
работе с иностранными специалистами при
Государственном совете КНР Ян Фанчжи была передана записка
о грубых нарушениях технологии и неоправданном
упразднении технических служб на Фулаэрцзинском
заводе тяжелого машиностроения, Харбинском
электромашиностроительном заводе и Аньшаньском
металлургическом комбинате. В записке сообщалось также, что
на Аньшаньском металлургическом комбинате в августе
1958 г. была изъята вся технологическая документация.
2 июня 1959 г. первому заместителю министра
водного хозяйства и энергетики Ли Баохуа была вручена
записка о нарушении требований советской технической
и технологической документации на строительстве ГЭС
Саньмынься и Тайюань.
Подобных писем и заявлений было очень много. Эти
обращения не означали какого-то вмешательства во
внутренние дела КНР, а были продиктованы заботой об
эффективном использовании ценнейшего советского
оборудования на китайских предприятиях и богатого
инженерно-технического опыта Советского Союза.
Такая озабоченность вызывалась и тем, что в результате
игнорирования рекомендаций советских специалистов,
действовавших в соответствии с соглашениями и
контрактами, разрушалось народное достояние, имели место
человеческие жертвы. Китайские власти создавали
162

представление, что за авантюристические увлечения
«большим скачком» несут ответственность и советские
люди, работавшие в КНР по приглашению китайского
правительства.
КПСС не разделяла «нововведений» и
«экспериментов» китайских руководителей с «большим скачком» и
народными коммунами. Однако, считая это внутренним
делом Китая, ЦК КПСС ограничивался советами в
закрытом порядке.
Иначе поступали китайские руководители.
Фактически они уже тогда предали гласности свои
идеологические расхождения с КПСС и другими братскими
партиями, повели дело к тому, чтобы противопоставить
свой особый курс мероприятиям ЦК КПСС в области
коммунистического строительства и с этих позиций
обстрелять внутреннюю политику нашей партии,
породить сомнения в ее правильности. Руководители КПК
стали распространять «теорию» о существовании трех
типов социалистических стран: первый — это страны,
идущие к коммунизму ускоренными темпами; второй —
так сказать, «застрявшие» на этапе социализма;
третий — поворачивающие от социализма назад, к
капиталистической реставрации. К первому типу они
относили Китай, ко второму — Советский Союз и к
третьему — Югославию.
В идеологической работе КПК внутри страны все
более явным становился отход от принципов
интернационализма. Это проявлялось в подмене пропаганды
марксизма-ленинизма пропагандой «идей Мао Цзэ-
дуна», в замалчивании деятельности КПСС и
достижений Советского Союза и других братских партий и стран,
в росте шовинистических тенденций и настроений.
На новую ступень поднимается возвеличивание
культа Мао Цзэдуна.
В августе 1958 г. журнал «Дружба» в статье
«Новое в теоретической учебе» сообщал: «В последнее
время комитеты КПК девяти провинций... приняли
решения, издали указания и уведомления, определяющие
основное содержание теоретической учебы кадровых
работников. В основу этой учебы положены труды
Председателя Мао Цзэдуна»1. В вузах и партшколах еще
в конце 1957 г. по решению ЦК КПК был введен курс
1 «Дружба», 1958. № 34, стр. 29.
Ч« 163

«Социалистическое воспитание». В докладе отдела
агитации и пропаганды ЦК относительно введения этого
курса указывалось: «Мы считаем, что согласно линии
сочетания теории с практикой центральным материалом
этого курса должен быть доклад Председателя Мао
Цзэдуна «К вопросу о правильном разрешении
противоречий внутри народа»».
Из года в год менялось отношение к изданию и
распространению в КНР советской литературы. В 1956 г.
по сравнению с 1955 г. удельный вес советской
литературы в переиздании иностранной литературы понизился
с 94 до 89% по количеству названий и с 92 до 89% по
количеству экземпляров. При этом темпы роста
издания книг капиталистических стран были значительно
выше, чем советских книг. По количеству экземпляров
издание книг капиталистических стран возросло почти
в 2 раза, советских — лишь на 42%. Что же касается
количества названий, то цифры прироста издания книг
капиталистических стран еще более характерны:
литература капиталистических стран — в 2,5 раза,
советская— лишь на 19%.
Проявляя заинтересованность в развитии
экономического сотрудничества с Советским Союзом, китайские
руководители вместе с тем уже в тот период'стремились
помешать духовному общению народов двух стран, так
как видели в этом опасность для насаждаемых ими
в Китае антисоциалистических взглядов и установок.
Так, например, в 1958 г. китайские организации,
ссылаясь на необходимость «экономии средств»,
значительно урезали план культурного сотрудничества. В
середине апреля 1958 г. генеральный секретарь Комитета
по культурным связям с заграницей КНР Чэнь Чжун-
цзин во время пребывания в Москве передал
официальную просьбу китайских организаций отказаться (под
предлогом «большого объема работы» и «финансовых
затруднений») от проведения многих предусмотренных
планом мероприятий. Объектом сокращения оказался
обмен творческими работниками: были сняты поездки
в КНР представителей советского радио и телевидения
для сбора материалов и подготовки серии передач,
посвященных 10-летию КНР, прием в СССР китайских
работников радио для обмена опытом и ознакомления
с практикой работы советского радио и телевидения.
Тогда же были исключены из плана поездки в СССР
164

10 научных работников высшей школы КНР для
проведения консультаций и чтения лекций, группы
специалистов по вопросам китайской народной медицины для
передачи опыта советским медикам; были аннулированы
и некоторые другие виды обмена, в частности в области
искусства и кино.
Особый внешнеполитический курс
руководства КПК и его влияние
на советско-китайские отношения
Встретившись с трудностями внутри страны,
националисты в КПК перенесли центр тяжести своего
авантюристического курса на международную арену:
развертывается клеветническая кампания против
социалистических стран и коммунистических партий,
предпринимаются военные провокации с целью обострить
международную обстановку, выдвигаются
ультрареволюционные лозунги, которые должны были создать
впечатление о китайских руководителях как самых стойких и
последовательных революционерах.
Все это преследовало совершенно определенные
цели: с одной стороны, отвлечь внимание партии и народа
от внутренних трудностей, подавить недовольство
внутри страны, создать обстановку националистического
психоза и военной истерии, с другой — добиться иными
средствами осуществления гегемонистских замыслов.
Начиная с 1958 г. внешняя политика КНР все более
отличается от политики других социалистических стран.
В ней все явственнее сказываются тенденции, идущие
вразрез с усилиями СССР и всего социалистического
лагеря по ликвидации «холодной войны» и других
проявлений международной напряженности.
Этот курс побеждал не сразу, он утверждался в
ожесточенной борьбе против тех сил в руководстве КПК,
которые придерживались социалистических принципов
во внешней политике КНР или по крайней мере стояли
на реалистических позициях. В Китае продолжалась
острая борьба двух линий по вопросу социалистического
развития страны и ее внешнеполитической ориентации.
Этим обстоятельством объясняется тот факт, что в этот
период КНР в ряде случаев продолжала выступать
по международным проблемам в общем ряду с другими
социалистическими странами. Так, например, 13 апреля
165

1958 г. правительство КНР выступило с заявлением
о том, что оно полностью поддерживает решение
Советского правительства первым прекратить с 31 марта
1958 г. производство испытаний любых видов атомного
и водородного оружия и предложения Советского
правительства по этому вопросу правительствам
Соединенных Штатов Америки и Великобритании.
В заявлении указывалось: «Эта акция Советского
правительства убедительно показала, что Советское
правительство последовательно стоит на позициях защиты
мира. Она полностью проявила глубокую заботу
советского народа о спокойствии и счастье народов всех стран
мира, а также в огромной степени укрепила уверенность
всех миролюбивых государств и народов в борьбе за
мир. Несомненно, что это является огромным вкладом
в дело защиты мира во всем мире и обеспечения счастья
человечества. Китайский народ горячо приветствует эту
великую мирную акцию Советского Союза»1.
Однако в целом во внешней политике КНР все более
нарастали отрицательные тенденции. Они проявлялись
в переходе от гибкой тактики к попыткам прямого
наступления и лобовых атак на капитализм, к жесткому
курсу и непримиримости даже в тех случаях, когда это
касалось непринципиальных, второстепенных вопросов.
Китайские руководители начинают проявлять
склонность к тому, чтобы подтолкнуть развитие
международных событий, ускорить мировой революционный процесс
путем искусственной активизации борьбы против
империализма. Они переоценивали силы и возможности КНР
в решении международных проблем, утрачивали чувство
трезвости и реальности в оценке международного
положения и соотношения сил на мировой арене. Во внешней
политике Китая стали преобладать великодержавные
тенденции, стремление придать КНР особую роль в
международных делах.
Характерно, что новый «жесткий курс» руководство
КПК начало осуществлять именно в тот момент, когда
Советский Союз проводил широкие мероприятия по
претворению в жизнь ленинской политики мирного
сосуществования двух социальных систем.
Следуя своей новой линии, тогдашнее руководство
КНР осуществило в 1958 г. ряд акций в районе Тайвань-
1 сИзвестия», 15 апреля 1956 г.
166

ского пролива, которые привели к серьезному
осложнению международной обстановки. В конце августа 1958 г.
КНР подвергла обстрелу острова Цзиньмынь и
Мацзу, заявив, что это делается в порядке «карательных
мер в ответ на провокации чанкайшистов». Но чанкай-
шисты не прекращали своих провокаций с тех пор, как
были изгнаны на Тайвань. Кроме того, Чан Кайши
не мог предпринять серьезных военных операций против
материкового Китая без санкций и поддержки США.
Практически в тот период акция, начатая по инициативе
группы Мао, шла навстречу замыслам тех
воинствующих кругов США, которые стремились сорвать курс
Советского Союза на разрядку международной
напряженности. С помощью этой акции Пекин рассчитывал
обострить советско-американские отношения и,
используя механизм договора между СССР и КНР, расширить
конфликт до вооруженного столкновения на Дальнем
Востоке.
На обстрел прибрежных островов США ответили
сосредоточением крупных военных сил в районе Тайваня
и прямо заявили, что, если КНР нападет на Тайвань,
они окажут всевозможную помощь своему союзнику Чан
Кайши. Таким образом, в сентябре — октябре 1958 г.
на Дальнем Востоке создалась обстановка
непосредственной военной опасности. Все эти действия были
предприняты КНР без консультаций с Советским
Союзом, вопреки прямым обязательствам по
советско-китайскому Договору о дружбе и взаимопомощи.
Китайские руководители не информировали о своих
намерениях главу Советского правительства, который
находился в Пекине в начале августа 1958 г., т. е. как
раз в тот момент, когда решение об обстреле островов
Цзиньмынь и Мацзу уже было принято и велась
активная подготовка к осуществлению этой акции. Более
того, пекинские лидеры пошли на прямое двурушничество.
Накануне событий в районе Тайваньского пролива они
подписали коммюнике о советско-китайской встрече,
в котором заявлялось о единстве взглядов сторон «по
вопросам совместной борьбы за мирное разрешение
международных проблем и защиты мира во всем мире»1.
Несмотря на откровенно недружественную позицию
китайских руководителей, Советский Союз, когда в ре-
1 «Известия», 5 августа 1958 г.
1 167

зультате их авантюристической политики нависла угроза
безопасности КНР со стороны США, решительно
выступил в защиту Китая, сорвал попытки агрессивных
империалистических кругов воспользоваться действиями
Пекина.
Обращение главы Советского правительства 7
сентября 1958 г. к президенту США с призывом проявить
благоразумие и не допустить шагов, которые могли бы
повлечь за собой непоправимые последствия, возымело
свое действие и сыграло решающую роль в
предотвращении опасного развития событий1.
Позднее китайские лидеры пытались утверждать,
что поддержка КНР со стороны Советского Союза
во время событий в Тайваньском проливе осенью 1958 г.
«не имела для них существенного значения». Эти
утверждения не только находятся в противоречии с
фактами, но и еще раз разоблачают лицемерие и двуличие
китайских руководителей. 15 октября 1958 г., обращаясь
к советской стороне, Мао Цзэдун писал: «...вы со всей
ясностью и определенностью выразили заверения к нам
о том, что в случае если Китай подвергнется нападению,
то Советский Союз будет решительно выполнять свой
революционный долг по отношению к Китаю. Мы
глубоко тронуты вашей безграничной преданностью
принципам марксизма-ленинизма и интернационализма. Я от
имени всех товарищей — членов Коммунистической
партии Китая выражаю вам сердечную благодарность».
В таком же духе высказывалась в то время и
китайская печать. 11 сентября 1958 г. «Жэньминь жибао»
писала, что позиция, занятая Советским Союзом в связи
с событиями в Тайваньском проливе, «является
действенной и мощной поддержкой китайского народа
в его борьбе против американских военных
провокаций». *&А
Убедившись в провале своей авантюры, китайские
лидеры отступили. Международный авторитет Китая
в результате этой грубой затеи пострадал тем более, что
китайская пропаганда давала довольно путаные
объяснения свершившегося. Вначале говорилось, что не
ставилась задача освободить Тайвань, а имелось в виду
только освободить прибрежные острова. Затем было
заявлено, что КНР вообще может подождать с освобож-
1 См. «Известия», 9 сентября 1958 г.
168

дением Тайваня и прибрежных островов до наступления
лучших времен. Интенсивный обстрел и блокаду
прибрежных островов заменили обстрелом через день — по
четным числам, а по отношению к США ограничивались
«серьезными предупреждениями». Все это буржуазная,
и особенно американская, пропаганда использовала для
дискредитации внешней политики социалистических
стран, как доказательство правильности политики «с
позиции силы». Что касается азиатских стран, то
тайваньские события лишь усилили у них тревогу за
последствия «нового курса» внешней политики КНР.
По мере того как с помощью Советского Союза
восстанавливалась и развивалась китайскай экономика и
укреплялось положение КНР на международной арене,
руководители КПК стали усиливать антисоветскую
деятельность, преуменьшать роль и значение дружбы
с СССР, выискивать поводы для обострения советско-
китайских отношений.
Уже в тот период проявилось четкое различие в
подходе КПК и КПСС к возникавшим между двумя
странами спорным вопросам.
В своих отношениях с КНР Советский Союз всегда
стремился не давать ни малейших поводов к
возникновению отчужденности и недоверия, добиваясь того,
чтобы любые, даже самые незначительные, недоразумения
разрешались в духе чистосердечия и братского
взаимопонимания. В отличие от этого китайские руководители
постоянно выискивали малейшие предлоги для
обострения китайско-советских отношений, передергивали и
искажали факты, не останавливались перед прямыми
провокациями.
Не считаясь с соображениями престижа, советские
руководители в период, когда националисты в КПК
стали искусственно осложнять различные вопросы в
расчете на подрыв советско-китайской дружбы,
многократно проявляли инициативу по установлению прямых
контактов на высшем уровне, совершали поездки в КНР.
Так было и в 1958 г.
По инициативе советской стороны в конце июля—
начале августа 1958 г. в Пекине, состоялась встреча
руководящих деятелей СССР и КНР. В ходе встречи
позиция Советского Союза была подробно, во всех деталях
разъяснена руководителям КНР, в том числе и по
частным вопросам.
169

В коммюнике о советско-китайской встрече было за-
фиксировано «полное единство взглядов по актуальным
и важным проблемам современного международного
положения, вопросам дальнейшего укрепления отношений
дружбы, союза и взаимной помощи между Союзом
Советских Социалистических Республик и Китайской
Народной Республикой»1.
Однако позже китайские руководители вновь
вытащили отдельные вопросы в целях обострения советско-
китайских отношений. В свете последующих событий
стало совершенно ясно, что «создание» вопросов с
самого начала являлось преднамеренной акцией
националистов в КПК, выискивавших поводы для нападок на
Советский Союз, для дальнейшего ухудшения советско-
китайских отношений.
Преследуя свои экспансионистские, гегемонистские
цели, а также желая обострить советско-китайские
отношения, руководители КПК спровоцировали осенью
1959 г. пограничный конфликт между КНР и Индией.
До 1959 г. у КНР складывались дружественные
отношения с Индией. Правительства обеих стран
выступили инициаторами известных пяти принципов мирного
сосуществования и созыва конференции стран Азии и
Африки в Бандунге. Однако с весны 1959 г. отношения
между КНР и Индией осложнились, в чем были
заинтересованы реакционные круги США, Индии,
националисты в руководстве КПК. В расчеты всех этих, на первый
взгляд разных, политических сил входила задача
добиться серьезного столкновения из-за
«индийско-китайского конфликта» в этом районе Азии с участием
СССР и США, обострения китайско-советских
отношений.
Империалистические силы США и Англии ставили
целью очернить внешнеполитический курс социалистиче*
ских стран, подорвать доверие к ним в развивающихся
государствах. Лидеры КПК, преследуя
националистические цели, нисколько не заботились о вредных
последствиях своих авантюристических акций на
международной арене для мирового революционного движения.
Осенью 1959 г. обострилась обстановка на китайско-
индийской границе. В конце августа и в октябре 1959 г.
произошли пограничные стычки. В КНР было опублико-
1 «Дружба», 1958, № 34, стр. 1.
170

вано заявление, что «Индия посягает на китайскую
территорию общей площадью около 130 тыс. кв. км». Хотя
китайско-индийская граница протяженностью свыше
2 тыс. км никогда не уточнялась, из заявления
китайских лидеров было ясно, что они претендуют на весьма
обширные территории.
Пограничный конфликт КНР с Индией нанес
серьезный ущерб делу мира и социализма. Он поставил в
тяжелое положение индийские прогрессивные силы, и
в первую очередь Компартию Индии. Неоднократные
обращения руководства Компартии Индии к ЦК КПК
не изменили позиции китайских лидеров.
Пекинские руководители пытались представить дело
таким образом, будто одной из причин
советско-китайских расхождений является то, что Советский Союз
не поддержал позицию КНР в китайско-индийском
пограничном конфликте. Это утверждение не соответствует
фактам. В действительности Советский Союз с самого
начала занял единственно возможную и правильную
позицию, хотя, и это нужно особо подчеркнуть, китайская
сторона вопреки обязательствам по договору между
СССР и КНР не проконсультировалась своевременно
с Советским правительством. Позиция СССР состояла
в том, чтобы содействовать мирному урегулированию
конфликта и не дать реакционным силам использовать
его в целях подрыва китайско-индийских отношений,
компрометации социалистической страны путем
обвинения ее в агрессивности. Советская сторона по
дипломатическим и другим каналам заблаговременно сообщила
свою позицию правительству КНР, предупредив о
возможных отрицательных последствиях этого инцидента.
10 сентября 1959 г. ТАСС опубликовал заявление,
в котором высказывалась озабоченность Советского
Союза по поводу китайско-индийского пограничного
конфликта и выражалась надежда на его скорейшее
урегулирование.
«В советских руководящих кругах, — говорилось в
заявлении, — выражают уверенность в том, что
Правительство Китайской Народной Республики и Правительство
Республики Индии не допустят, чтобы на этом инциденте
грели руки те силы, которые хотят не смягчения
международной обстановки, а ее обострения, которые
стремятся не допустить наметившегося ослабления
напряженности в отношениях между государствами. В тех же
171

кругах выражают уверенность в том, что оба
правительства урегулируют возникшее недоразумение с учетом
взаимных интересов в духе традиционной дружбы между
народами Китая и Индии. Это будет также
содействовать укреплению сил, выступающих за мир и
международное сотрудничество»1.
Заявление ТАСС подсказывало правительству КНР
реальные пути решения возникшего инцидента, однако
руководство КПК не только не оценило должным
образом позицию СССР, но и попыталось извратить ее.
Китайские лидеры 13 сентября 1959 г. выступили с
упреком в том, что «заявление ТАСС показало всему миру
неодинаковую позицию Китая и Советского Союза в
отношении инцидента на китайско-индийской границе,
чему буквально радуются и по поводу чего ликуют
индийская буржуазия, американский и английский
империализм».
Не говоря даже о принципиальной стороне дела,
следует заметить: утверждения руководства КПК о том,
что СССР «показал всему миру неодинаковую позицию»,
звучат до конца лицемерно, так как начиная с 1956 г.
националисты в КПК неоднократно в грубых формах
демонстрировали перед всем миром свои разногласия
с КПСС и Советским Союзом.
После заявления ТАСС от 10 сентября 1959 г.
империалистический лагерь не только не ликовал, как это
пытались утверждать китайские руководители, но и
открыто выражал свое разочарование. Надо полагать, что
он радовался бы и ликовал, если бы в этот конфликт
был втянут Советский Союз, прямое выступление
которого с односторонней и непосредственной поддержкой
КНР неизбежно вовлекло бы в него Соединенные
Штаты Америки, Англию и другие империалистические
державы. Имелись все признаки того, что правящие круги
США намеревались активно вмешаться в возникший
между Китаем и Индией конфликт. Позиция Советского
Союза предупредила возникновение опасного очага
войны, вмешательство империалистических сил стало
невозможным.
Однако, несмотря на все эти очевидные
обстоятельства, китайские руководители продолжали извращать
1 «Правда», 10 сентября 1959 г.
172

позицию Советского Союза в китайско-индийском
пограничном конфликте.
Придавая первостепенное политическое значение
празднованию 10-й годовщины КНР, Советский Союз
направил в Китай делегацию на самом высоком
партийном и государственном уровне.
Во время пребывания в Пекине советская делегация
проявила инициативу провести с китайскими лидерами
откровенный обмен мнениями с целью улучшения
советско-китайских отношений. Однако эта инициатива была
оставлена Мао Цзэдуном без внимания.
Следует отметить, что китайские руководители,
исподтишка подтачивая советско-китайскую дружбу, для
маскировки делали заявления, которые отнюдь не
отражали их взглядов. Одной из главных стратегических
задач части руководства КПК уже тогда было
провоцирование конфликта между США и СССР, чтобы во имя
своих великодержавных целей истощить эти государства
в междоусобной войне. Установка «сидеть на горе и
наблюдать за борьбой двух тигров» имела свое значение
и в 1958—1959 гг. Поэтому маоисты с раздражением
воспринимали нормализацию советско-американских
отношений. Но для камуфляжа время от времени делались
иные заявления. Так, по поводу поездки в США главы
Советского правительства на VIII пленуме ЦК КПК,
состоявшемся в августе 1959 г. в Лушане, было
заявлено, что «пленум приветствует сообщение о предстоящем
взаимном обмене визитами между главами правительств
Советского Союза и Соединенных Штатов Америки.
Пленум считает, что это принесет пользу делу
дальнейшего ослабления международной напряженности и
сохранения мира во всем мире».
На банкете по случаю 10-й годовщины образования
КНР Чжоу Эньлай, касаясь визита главы Советского
правительства в США, заявил: «Мы поздравляем его
с успехом, достигнутым им при посещении США в
качестве посланника мира, и приветствуем коммюнике о его
беседах с президентом США Эйзенхауэром»1. В
дальнейшем в Китае предпочитали не вспоминать о
подобных заявлениях.
В 1958—1959 гг. продолжалась борьба двух линий
не только внутри КПК, но и в сфере советско-китайских
1 «Дружба», 1959, № 43, стр. 11.
173

отношений, где интернационалистская политика КПСС
и правительства СССР наталкивалась на
разрушительную работу националистической части руководства КПК.
Некоторые итоги
советско-китайского сотрудничества
в 1949—1959 гг.
1959 год явился определенным рубежом в развитии
советско-китайского экономического, научно-технического
и культурного сотрудничества. С начала 60-х годов оно
не по вине Советского Союза стало быстро сокращаться,
поэтому представляют интерес некоторые итоговые
данные.
С 1950 по 1959 г. Советский Союз принял на себя
огромные обязательства по оказанию помощи КНР
в строительстве, реконструкции и расширении более 400
промышленных предприятий, отдельных цехов и других
объектов. С помощью СССР Китайская Народная
Республика намечала построить 12 металлургических
комбинатов и заводов (их производственная мощность
составляла: стали — 30 млн. т в год, чугуна — 28 млн. т,
проката — 25 млн. т в год); 3 завода по производству
алюминия общей мощностью 738 тыс. г в год; комплекс
предприятий по производству олова в районе города
Гэцзю мощностью 25 тыс. т в год; 7 заводов тяжелого
машиностроения по производству металлургического,
горнорудного, нефтяного и химического оборудования
мощностью 240 тыс. т металлоизделий в год; 17 заводов
по производству паровых, газовых и гидротурбин и
турбогенераторов к ним годовой мощностью 11,2 млн. кет;
100 объектов оборонной промышленности.
В общей сложности при содействии Советского
Союза в КНР было построено более 250 крупных
промышленных предприятий, цехов и объектов, оснащенных
новейшим оборудованием. Среди них можно назвать такие
предприятия, как Анынаньский и Уханьский
металлургические комбинаты, Чанчуньский автомобильный завод,
комплекс Лоянских заводов (тракторный,
подшипниковый и горнорудного оборудования),
электромашиностроительный, турбинный и котельный заводы в Харбине,
завод синтетического каучука и нефтеперерабатывающий
завод в Ланьчжоу, азотнотуковые заводы в Гирине и
Тайюане, сланцеперерабатывающие заводы в Фушуне,
завод тяжелого машиностроения в Фулаэрцзи, целый
174

ряд мощных электростанций и других специальных
объектов.
Характеризуя значение помощи СССР Китаю в
экономическом строительстве, член Политбюро ЦК КПК,
заместитель премьера' КНР Ли Фучунь говорил: «Наша
оценка, причем это твердая оценка, такова: предприятия,
запроектированные и построенные у нас при помощи
Советского Союза, действительно являются
воплощением всего современного и всего лучшего, чем
располагает Советский Союз. Эти предприятия — костяк нашей
промышленности, костяк не только по объему, но и по
уровню современной передовой техники... Факты
подтверждают, что все советские специалисты и проектные
организации действительно стремились к тому, чтобы
предприятия воплотили в себе опыт Советского Союза и
были лучшими в мире. И они успешно добились этого».
С помощью Советского Союза в КНР были созданы
целые отрасли промышленности — авиационная,
автомобиле- и тракторостроительная, радиотехническая,
различные отрасли химического производства; введены
в действие крупные мощности в металлургической,
энергетической и других отраслях промышленности. Большое
значение имела советская научно-техническая помощь
КНР в области ядерной физики. При содействии СССР
в Китае были построены первый экспериментальный
атомный реактор и циклотрон.
Производственные мощности предприятий,
построенных с помощью СССР и введенных в эксплуатацию,
составили: по чугуну — 8,7 млн. г, стали — 8,4 млн. т,
прокату—6,5 млн. г, добыче угля — 17,2 млн. т,
обогащению угля — 7,5 млн. г, производству алюминия — 38 тыс. г,
аммиака—150 тыс. г, серной кислоты — 250 тыс. г,
продукции тяжелого машиностроения — 60 тыс. г,
горношахтного оборудования — 20 тыс. г,
нефтеперерабатывающего и химического оборудования — 40 тыс. т,
паровых и гидравлических турбин—1,7 млн. кет,
генераторов — 0,6 млн. кет, тракторов (условные единицы) — 42
тыс. штук, грузовых автомобилей — 30 тыс. штук,
металлорежущих станков — 3,7 тыс. штук, котлов для
электростанций — 7 тыс. г пара/ч. На электростанциях были
введены в эксплуатацию турбоагрегаты общей
мощностью 3,9 млн. кет1.
1 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 202—
203.
175

В общем объеме производства КНР за 1960 г.
производство продукции на предприятиях, построенных при
техническом содействии Советского Союза, составило:
по чугуну — 30%, стали — около 40, прокату — свыше 50,
грузовым автомобилям — 80, тракторам — более 90,
синтетическому аммиаку — 30, выработке электроэнергии —
25, производству паровых и гидравлических турбин — 55,
генераторов — около 20, алюминия — 25, тяжелого
машиностроения— более 10% и т. д.1
Отдавая должное советской помощи и значению для
КНР предприятий, построенных с помощью СССР,
газета «Жэньминь жибао» в феврале 1959 г. писала:
«Строительство этих промышленных предприятий
сыграло решающую роль в создании в период нашей первой
пятилетки фундамента индустриализации Китая. Они
не только значительно повысили производственные
возможности промышленности нашей страны, в результате
чего она стала ^выпускать такие виды продукции,
которые раньше не могла производить, но и помогли ей
подготовить значительное число технических кадров. По*
мощь Советского Союза экономическому строительству
нашей страны как в количественном отношении, так и
по своим масштабам не имеет прецедента в истории»2.
В 1950—1960 гг. в КНР было командировано более
8,5 тыс. высококвалифицированных советских
технических специалистов (не считая военных). За то же время
в Китай было командировано около 1,5 тыс. советских
специалистов для оказания помощи в области науки,
высшего образования, здравоохранения и культуры3.
Чрезвычайно большую роль в подготовке китайских
национальных кадров сыграли командированные в КНР
советские специалисты-преподаватели. За период с 1948
по 1960 г. в КНР выезжало 615
высококвалифицированных советских преподавателей, которые сыграли
решающую роль в создании в КНР современной системы
высшего и среднего специального образования и
подготовили большой отряд китайских специалистов для
народного хозяйства и для преподавательской работы. Всего
же за период с 1949 по 1960 г. в Китай было
командировано 1269 советских специалистов высшей школы и
1 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 203.
2 Там же.
3 См. там же.
176

Численность советских гражданских
специалистов, работавших в КНР
в 1949—1960 гг.
Годы
IV. 1949
1.1950
1.1951
1.1952
1.1953
1.1954
1.1955
1.1956
1.1957
1.1958
1.1959

Экономическая помощь
174
183
168
410
609
728
1245
1738
2 236
1 170
1 116
Наука,
культура и
здравоохранение
60
65
71
89
144
156
278
377
403
230
142
Научное и

научно-техническое
сотрудничество
—
—
—
—
—
—
—
38*
152*
230*
Общее число
специалистов
234
248
239
499
753
884
1523
2115
2 677
1552
1488
* Число советских специалистов, выезжавших в Китай на короткие
сроки по линии научного и научно-технического сотрудничества в течение всего
года.
народного образования, которые работали как в
руководящих органах — министерстве просвещения, так и
в вузах КНР.
Начиная с 1949 г. 66 вузов Китая и 85 вузов
Советского Союза систематически обменивались научными
данными и материалами. Советские и китайские вузы
проводили совместную работу по 124
научно-исследовательским темам.
Работа советских специалистов в КНР — это славная
страница истории братского отношения советского
народа, КПСС к народу Китая. Своей бескорыстной
помощью они завоевали большой авторитет и любовь у
китайских рабочих, инженеров и техников, у всех
тех, с кем работали. «Специалисты Советского Союза и
стран народной демократии, работающие в нашей
стране, — отмечал премьер Госсовета КНР Чжоу Энь-
лай в своем докладе VIII съезду КПК, — внесли
выдающийся вклад в наше социалистическое строительство»1.
Заместитель премьера Государственного совета КНР
и министр иностранных дел КНР Чэнь И в феврале
1960 г. заявил: «Помощь Советского Союза способству-
1 «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 203—204.
12-423 177

ет тому, чтобы Китай... в течение непродолжительного
исторического периода времени поднялся на вершины
мировой науки и культуры»1.
Правительство Советского Союза организовало также
подготовку китайских научно-технических кадров и
квалифицированных рабочих на предприятиях, в высших
учебных заведениях, в проектных и научных
организациях СССР. В 1951 —1962 гг. в Советском Союзе прошли
производственно-техническое обучение более 8 тыс.
китайских граждан. В учебных заведениях Советского
Союза училось в это время свыше 11 тыс. китайских
студентов и аспирантов. Советское правительство
взяло на себя 50% расходов по их обучению. В Академии
наук СССР занимались научной подготовкой и
изучением методов исследований свыше 900 работников
различных институтов Академии наук Китая. Кроме этого
по линии научно-технического сотрудничества в СССР
были приняты для ознакомления с научно-техническими
достижениями и производственным опытом более
1500 китайских инженеров, техников и ученых2.
Советский Союз готовил для каждого
промышленного объекта, строившегося с его помощью,
практически весь технический персонал — от директора и
главного инженера до начальников цехов и участков, а
также других работников, принимавших непосредственное
участие в процессе строительства предприятия: в
строительных работах, монтаже оборудования, подготовке
отдельных производственных участков предприятия к
пуску в эксплуатацию3.
За десять с небольшим лет СССР передал Китаю по
существу безвозмездно 24 тыс. комплектов
научно-технической документации. По мнению иностранных
экспертов, если бы КНР покупала такую документацию на
мировом рынке, то она обошлась бы ей во много
миллиардов долларов. В числе переданной Китаю
документации были проекты 1400 крупных предприятий. По
китайским данным, только с 1952 по 1957 г. из 51 тыс.
изготовленных в КНР металлорежущих станков 43,5 тыс.
штук, или 85% их общего производства, было выпущено
по технологической документации, полученной из СССР.
1 «Известия», 14 февраля 1960 г.
2 См. «Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 204.
3 См. Чан Яньцин. Техническая помощь Советского Союза —
залог наших успехов. — «Внешняя торговля», 1959, № 10, стр. 22.
178

В настоящее время в КНР нет такой отрасли
промышленности, которая бы не выпускала продукцию по
чертежам, техническим условиям и технологической
документации, разработанным и проверенным в Советском
Союзе и переданным Китаю1.
Особенностью советско-китайского сотрудничества в
области науки и техники было и то, что Советский Союз
передавал КНР несравненно больше научно-технической
документации, чем получал от Китая. Это видно из
приведенных ниже данных об обмене технической
документацией между СССР и КНР за период с 1949 по август
1957 г.2:
Передаваемая техническая документация
Проекты для капитального
строительства .... ...
Чертежи на изготовление машин и
оборудования ...
Описание технологических процессов
СССР
передал КНР
КНР
передала СССР
единица намерения—комплект
751
2 207
688
1
28
55
Всего
3 646
84
«Значение советско-китайского научно-технического
сотрудничества для социалистического преобразования
нашей страны и строительства социализма огромно, —
писала в 1956 г. газета «Дружба». — В результате этого
сотрудничества решены не только технические
затруднения в экономическом строительстве нашей страны, но
также повышено качество строительства и продукции,
имеется возможность при минимальной затрате
рабочей силы и ресурсов ускорить социалистическую
индустриализацию страны. Оно дает возможность
выращивать научно-технические кадры и быстро повышать
научно-технический уровень нашей страны»3.
Важное значение для восстановления народного
хозяйства КНР и последующего планового социалистиче-
12*
1 См. с Ленинская политика СССР в отношении Китая», стр. 204.
2 «Внешняя торговля», 1957, № 11, стр. 26.
3 «Доужба», 4 декабря 1956 г.
179

ского строительства имело предоставление Советским
Союзом Китаю большого количества научной и
технической литературы. Уже в годы восстановительного
периода фундаментальные библиотеки Академии наук СССР
в Москве и Ленинграде регулярно направляли в Пекин
43 периодических и 142 серийных и многотомных
издания, а также монографии по всем разделам науки.
В одном только 1951 г. КНР получила 32 тыс.
экземпляров книг и журналов, изданных Академией наук СССР,
республиканскими академиями наук и другими
научными учреждениями Советского Союза.
В 1952 г. КНР получила бесплатно около 5 тыс.
названий советских книг, многие из которых были
включены в планы китайских издательств для перевода и
издания на китайском языке. В том же году на китайском
языке вышло в свет 756 названий советских книг
тиражом 8,6 млн. экземпляров. При этом следует иметь в
виду, что доля советских книг в общем количестве книг,
переизданных в КНР в 1952 г., составила 78% и что с
I октября 1949 г. до конца 1952 г. в КНР было издано
3414 названий советских книг. Кроме того, в 1951 —-
1952 гг. в КНР из Советского Союза поступило около
3 млн. экземпляров советских книг на китайском языке.
В последующие годы издание советской литературы
в КНР получило еще больший размах.
Дальнейшее развитие получили связи советских и
китайских библиотек академий наук обеих стран.
Например, в одном только 1956 г. фундаментальные
библиотеки АН СССР направили Академии наук Китая около
70 тыс. томов разнообразной научной литературы1.
В интересах экономического строительства и
укрепления оборонной мощи КНР Советское правительство
предоставило ее правительству несколько долгосрочных
кредитов на льготных условиях. Всего с 1950 по 1961 г.
Советский Союз предоставил КНР на льготных условиях
II долгосрочных кредитов на общую сумму около 2 млрд.
инвалютных рублей.
Наряду с экономической и научно-технической
помощью Советский Союз с первых дней провозглашения
Китайской Народной Республики содействовал ей в
создании собственной военной промышленности, передал
КНР техническую и технологическую документацию на
1 См. «Дружба», 9 ноября 1956 г.
180

производство современных видов военной техники.
Вместе с тем Советский Союз предоставил большое
количество военной техники и материалов для
непосредственного оснащения Народно-освободительной армии Китая.
Жизненно важное значение для КНР имела торговля
с СССР. В условиях экономической блокады и эмбарго
на торговлю с КНР со стороны США и многих
других капиталистических стран роль такого емкого и
стабильного рынка для китайских товаров, каким был
Советский Союз, трудно переоценить.
С первых лет существования Китайской Народной
Республики Советский Союз стал основным
покупателем китайских товаров. Так, в 1950 г. доля СССР в
экспорте КНР составляла 28,7%, а в годы первой
пятилетки—в среднем 59,4%. Советский Союз стал для КНР
практически единственным источником получения
современных средств производства.
Следует также иметь в виду, что Китайской
Народной Республике, переживавшей экономические
трудности, было весьма сложно пробиться на мировые рынки,
учитывая номенклатуру и качество ее товаров, и
выдержать конкуренцию даже со стороны некоторых
развивающихся стран, не говоря уже о высокоразвитых
в экономическом отношении капиталистических
государствах. Только тесные экономические связи КНР с
социалистическими странами, в первую очередь с СССР,
позволили ей в значительных количествах
экспортировать сельскохозяйственное1 и промышленное сырье,.- а
также другие товары по выгодным для нее ценам.
Более того, Советский Союз часто либо сам покупал, либо
активно помогал КНР сбывать многие китайские
товары, которые не пользовались спросом на мировом рынке.
Большое практическое значение для
социалистического строительства в Китае имело культурное
сотрудничество с Советским Союзом. Знакомство с
культурной жизнью советского народа, прошедшего длительный
путь борьбы за социализм, с его наукой, литературой и
искусством способствовало усилению влияния
марксистско-ленинского мировоззрения на китайских
трудящихся, усвоению строителями нового Китая социалистиче-
1 Необработанное и обработанное сельскохозяйственное сырье
и продукция подсобных промыслов крестьян составляли в 1960 г.
90,7% и в 1957 г. 71,6% общего объема экспорта КНР.
181

ских идей, давало живые, наглядные образцы, которые
помогали отыскивать новые пути к прогрессу и могли
быть использованы в развитии духовной жизни
многомиллионных масс крайне отсталой, еще вчера
полуфеодальной и полуколониальной страны.
Передовые люди Китая, преданные делу социализма
руководящие деятели КПК хорошо сознавали
первостепенную важность духовного общения китайского и
советского народов, с первых дней победы Октябрьской
революции стремились к налаживанию глубоких и
всесторонних китайско-советских культурных связей.
Следует отметить тот особый резонанс, который вызвало
знакомство революционных китайских кругов с русской
литературой в период до образования КНР. Оно
относится к началу XX в., когда в Китае стали появляться
английские, а затем и китайские переводы произведений
Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Достоевского,
Толстого, Чехова, Горького. Характеризуя значение русской
литературы, выдающийся китайский писатель Лу Синь
писал, что ее влияние в значительной степени
обусловило литературную революцию в Китае.
После Великой Октябрьской социалистической
революции воздействие русской и советской литературы
стало одним из немаловажных факторов развития
революционных процессов в Китае. Интерес к ней приобрел
исключительно широкий характер. Объясняя причины
этого, Цюй Цюбо в 1920 г. писал: «Главная причина
заключается в том, что в результате красной
большевистской революции в России произошли величайшие
политические, экономические и социальные сдвиги,
революция всколыхнула весь мир и оказала влияние на
развитие идей во всех странах. Всем захотелось понять
сущность этой революции, ближе познакомиться с
культурой России — и вот внимание человечества оказалось
прикованным к России, к русской литературе. А так
как в китайском обществе, где так много мрачного и
трагического, люди искали новых путей в жизни, их
сердца не мог не взволновать докатившийся до них
неслыханный доселе грохот крушения старого общества.
Поэтому и у нас все заинтересовались Россией, а
русская литература стала ориентиром для китайских
писателей»1.
1 Цюй Цюбо. Очерки и статьи. М., 1959, стр. 89.
182

Всекитайская ассоциация работников литературы и
искусства, обращаясь к советским деятелям культуры
по случаю 32-й годовщины Великой Октябрьской
революции, заявляла:
«Произведения советской литературы и искусства
после Великой Октябрьской революции производили
неизгладимое впечатление на писателей и художников
всего мира. Особенно же сильное влияние они оказали
на революционную литературу и искусство Китая.
Советская литература и искусство вскормили и
вспоили китайскую революционную" литературу и
искусство»1.
Лучшие произведения советской литературы,
посвященные героическим подвигам нашего народа в годы
революции, гражданской и Великой Отечественной войн,
вдохновляли миллионы китайских трудящихся в
революционной и национально-освободительной борьбе.
В 1950 г. писатель Яо Юаньфан в статье «Советская
литература за время войны стала нашей незримой
боевой силой» подчеркивал: «Нас воодушевляли и мобили-
зовывали не только чувства несравненного гнева
советских писателей против врага и не только пламенный
патриотизм, которым проникнута каждая строка и
каждое слово их произведений; мы учились и подражали
великим героям, образы которых воссозданы в
художественном творчестве... Произведения советских
писателей благодаря их жизненности и огромному влиянию
превратились в незримую боевую силу в победоносной
войне нашей Народно-освободительной армии против
разбойничьих банд Чан Кайши»2. Многие
произведения советских писателей, в том числе «Волоколамское
шоссе» А. Бека, «Дни и ночи» К. Симонова, «Фронт»
А. Корнейчука и другие, включались в списки
«обязательного чтения» для китайских партийных и армейских
кадровых работников3.
Столь же плодотворное влияние оказала советская
литература на духовную жизнь китайского общества и
после образования КНР. Художественные произведения
советских писателей, с огромно^ обобщающей силой
изобразивших процессы революционных преобразований
1 «Жэньминь жибао», 12.У1.1950.
2 «Вэньибао» (Пекин), 1950.
3 «Синьхуа юэкань>. Пекин, 1950.
183

в нашей стране, являлись как бы своеобразными
учебниками для китайских строителей социализма,
решавших аналогичные задачи у себя на родине.
До того момента, когда националисты в КПК
начали открыто осуществлять курс на свертывание
культурных связей между КНР и СССР, в Китайской
Народной Республике из года в год расширялось
издание произведений классической русской и советской
художественной литературы.
В 1957 г. Союз китайских писателей в
приветственном обращении к Союзу писателей СССР в связи
с 40-й годовщиной Великой Октябрьской
социалистической революции подчеркивал: «Китайский народ
является постоянным читателем советских книг, для него
советская литература — это учебник жизни и борьбы...
Китайские писатели всегда брали и берут за образец
советскую литературу, серьезно изучают накопленный
ею богатый опыт и готовы решительно встать вместе
с братьями — советскими писателями на защиту
социалистического реализма в литературе».
В огромных масштабах в Советском Союзе и в
Китайской Народной Республике осуществлялось издание
переводной литературы.
За период 1946—1960 гг. в Советском Союзе в
переводе на русский язык и 50 других языков народов СССР
было выпущено в свет 976 названий книг китайских
авторов общим тиражом около 43 млн. экземпляров.
Массовыми тиражами издавались сочинения Лу Синя,
Мао Дуня, Лао Шэ, Чжао Шули и других писателей,
антология китайской поэзии, лучшие образцы
классической литературы — «Книга песен», «Троецарствие», «Сон
в красном тереме», «Речные заводи», «Путешествие на
Запад» и другие издания.
Большой размах получило издание советской
литературы в Китае. За 1950—1958 гг. в КНР было
переведено и издано более 13 тыс. названий произведений
советских авторов общим тиражом около 230 млн.
экземпляров.
Советский Союз, исходя из принципов
социалистического интернационализма, направил за 10 с лишним лет
(1949—1960 гг.) на длительную работу в Китайскую
Народную Республику по просьбе ее правительства
около 2 тыс. наиболее опытных специалистов в области
культуры и образования, что составило приблизительно
184

20% всех командированных в КНР советских
специалистов.
В 1949—1960 гг. с помощью советских специалистов
в КНР было подготовлено около 17 тыс.
преподавателей, главным образом по отраслям новой техники. Если
добавить к этому число подготовленных для КНР в
Советском Союзе преподавателей (около 1,7 тыс. человек),
то их общая численность составит около 19 тыс.
человек, или приблизительно четвертую часть всего
преподавательского состава китайских вузов1.
Между СССР и КНР существовали тесные связи
в области киноискусства. В 1949—1959 гг. в Китае
демонстрировалось около 750 советских фильмов,
которые просмотрело примерно 1,9 млрд. зрителей. В этот
же период на экранах Советского Союза было
показано более 100 китайских фильмов. На протяжении
10 лет в КНР побывало 112 советских исполнительских
коллективов, СССР посетило 134 китайских
художественных коллектива.
В какой бы области ни развивала наша страна
сотрудничество с Китайской Народной Республикой, она
исходила из главного — всемерно способствовать
укреплению социализма в Китае, .упрочению
советско-китайской дружбы.
1 «Развитие образования за 10 лет после провозглашения КНР».
Пекин, 1959, стр. 5.

Глава шестая
ПОВОРОТ
руководства кпк
от политики
КИТАЙСКО-СОВЕТСКОЙ
ДРУЖБЫ
К РАЗВЕРТЫВАНИЮ
ОТКРЫТОЙ БОРЬБЫ
ПРОТИВ КПСС
И СОВЕТСКОГО СОЮЗА
1960 год явился переломным рубежом в развитии
советско-китайских отношений. Он ознаменовал начало
нового периода, в течение которого в руководстве КПК
возобладали силы, навязавшие Китайской Народной
Республике националистический курс. Осуществление
этого курса привело к коренной переориентации
внешней политики КНР, к отходу Коммунистической партии
Китая от позиций пролетарского интернационализма, к
разрыву пекинскими лидерами отношений дружбы и
сотрудничества с Советским Союзом и другими
социалистическими странами, к развертыванию открытой
политической борьбы против них.
Разрыв руководства КПК с ленинскими принципами
внешней политики социалистического государства
неотделим от внутренних процессов развития Китайской
Народной Республики. Он явился прямым следствием
роста антисоциалистических тенденций в Китае,
насаждения в компартии антимарксистских, антиленинских
взглядов, отступления пекинских лидеров от пути
социалистического строительства.
В свою очередь внутренняя обстановка в Китае в тот
период определялась обострением классовой борьбы,
которое было вызвано тем, что крупные провалы в
экономическом строительстве, порожденные пагубным
волюнтаристским курсом «большого скачка» и
насаждения народных коммун, ослабили позиции социализма
в стране и открыли антисоциалистическим силам
возможность перейти в контрнаступление.
186

Внутреннее положение КНР
в начале 60-х годов
Обстановка, сложившаяся в КНР к началу 60-х годов,
характеризовалась резким ухудшением экономического
положения. Со всей очевидностью выявился провал
попыток руководства КПК в кратчайшие сроки
волюнтаристскими методами преодолеть экономическую
отсталость Китая и тем самым создать внутренние
предпосылки для реализации националистических,
авангардистских устремлений группы Мао.
Экономика страны оказалась серьезно
дезорганизованной. Резко упал уровень промышленного и
сельскохозяйственного производства. К 1962 г. валовая
продукция промышленности сократилась по сравнению с 1959 г.
почти наполовину, в том числе производство стали — на
46%, электроэнергии — на 13, угля — на 48%, железной
руды — в 3 раза, кокса — в 3,5 раза, цемента — на 40%,
энергетического оборудования — в 4 раза,
металлорежущих станков — в 3,2, хлопчатобумажных тканей — в 2
раза, пищевых растительных масел — на 30%, сахара —
на 12%. Валовой сбор зерна упал на одну треть.
Значительная часть производительных сил была разрушена.
По подсчетам специалистов, общая стоимость основных
производственных фондов в промышленности
уменьшилась не менее чем на 7з, а в сельском хозяйстве — на
25-30%.
Руководство КПК было вынуждено принять
чрезвычайные меры, чтобы приостановить дальнейшее
падение производства. С этой целью IX пленум ЦК КПК,
проходивший в январе 1961 г., принял решение сократить
масштабы капитального строительства и
«урегулировать темпы развития». Это означало массовую
консервацию предприятий, построенных главным образом
в годы «большого скачка», полную ликвидацию
кустарных доменных печей, а начиная с середины 1961 г.—
прекращение капитального строительства в
промышленности и на транспорте, в том числе и
находившегося в стадии завершения. Перед промышленностью
помимо производства товаров народного потребления
была поставлена задача преимущественного
обслуживания сельского хозяйства, хотя это и потребовало
прекращения выпуска основной продукции предприятий,
ранее обслуживавших другие отрасли экономики.
187

Жизнь заставила руководство КПК отказаться от
идеи «досрочной коммунизации». Созданные в городах
коммуны прекратили свое существование, а в сельской
местности они были реорганизованы в обычные
производственные сельскохозяйственные кооперативы,
которые стали называться бригадами. Пришлось отменить
неоправданно введенное бесплатное питание, возвратить
крестьянам приусадебные участки, в известной мере
восстановить принцип материальной
заинтересованности.
В основу экономического развития были положены
такие принципы: «в производстве добиваться высокого
уровня, в жизни придерживаться низкого уровня»,
«твердо осуществлять рациональную систему низкой
заработной платы». Чтобы оправдать замораживание
жизненного уровня населения КНР, китайская пропаганда
выдвинула лозунг «не бояться страданий, не бояться
смерти». В качестве образца и примера для
подражания рекламировались деревни и предприятия, которые
справлялись с трудностями, полагаясь лишь на
собственные силы, без помощи со стороны государства.
Коммуны, предприятия, целые города и провинции
ориентировались на ведение натурального хозяйства.
Были резко сокращены расходы на
социально-культурные мероприятия. С 1959 г. в стране прекратилось
жилищно-коммунальное строительство, строительство
школ и высших учебных заведений. Численность
студентов в вузах уменьшилась с 695 тыс. человек в 1960 г.
до 250 тыс. в 1964 г., на 2,7 млн. человек сократился
контингент учащихся средних учебных заведений и на
8—10 млн. — начальных школ.
Следствием провала «большого скачка» были
невиданные трудности в снабжении населения
продовольствием и промышленными товарами. Были введены
карточки и ордера на многие товары, а в дальнейшем резко
снижены нормы снабжения зерном, жирами, сахаром.
В 1962 г. и в последующие годы на взрослого человека
выдавалось ежемесячно 150—200 г мяса, 100—150 г
растительного масла. Годовая норма снабжения
хлопчатобумажными тканями составляла 2—3 м на человека.
Чрезвычайные меры, принятые руководством КПК
для преодоления последствий «большого скачка», дали
некоторые результаты. К концу 1962 г. положение .в
экономике несколько стабилизировалось. И все же сверты-
188

вание тяжелой индустрии, рост военных расходов, курс
на развитие натурального хозяйства не могли
обеспечить сколько-нибудь существенного продвижения вперед.
Разумеется, многие трудности экономического
развития Китайской Народной Республики были вызваны
объективными причинами. Достаточно напомнить, что
на КНР при ее громадном населении приходится менее
4% мирового промышленного производства. Народная
власть получила в наследство от дореволюционного
Китая примитивное сельское хозяйство, отсталую
промышленность, нищету и разруху в стране. Неизбежные в
таких условиях трудности были удесятерены ошибками
Мао Цзэдуна и его сторонников, отказом от братского
сотрудничества со странами социализма,
игнорированием законов экономического развития.
Следует особо отметить, что, исправляя грубейшие
промахи и ошибки, китайские руководители не сказали
правду своему народу. Они продолжали твердить,
будто курс «трех красных знамен» является единственно
правильным, «победоносным» курсом.
В ходе «культурной революции» выявилось, что в те
годы авантюристическая политика маоистов по
вопросам внутреннего развития КНР, в которой китайскому
народу отводилась лишь роль «клочка чистой бумаги»,
встретила осуждение в партийных рядах, в том числе и
в руководстве КПК. Однако в целом позиции
националистических элементов еще не были доминирующими, и
поэтому борьба мнений в руководящих органах КПК
принимала компромиссные формы: с одной стороны,
утверждалось, что курс «трех красных знамен»
является безошибочным, а с другой — проводилась линия на
«урегулирование» прежней политики, т. е. на ее
пересмотр.
Не случайно Мао Цзэдун, приведший страну в годы
«скачков» к глубокому кризису, а народ — к голоду,
предоставил Лю Шаоци, Дэн Сяопину ,и другим
членам ЦК КПК спасать положение, а сам
«сосредоточился на теоретической работе». Именно в этот период, в
1958 г., он отказался от поста председателя КНР. Когда
же страна оправилась от «экспериментов», Мао
Цзэдун поспешил в ходе «культурной революции»
расправиться со свидетелями своих неудач.
Провалы во внутренней политике, хронические
хозяйственные трудности, усиливающиеся нарушения
180

законности и демократических основ общественной
жизни приводили к росту недовольства во всех слоях
китайского общества, включая партийный и
государственный аппарат.
Еще в августе 1959 г. на VIII пленуме ЦК КПК
группа членов Центрального Комитета выступила
против политики «большого скачка», квалифицируя ее как
мелкобуржуазное фантазерство, дорого обходящееся
китайскому народу. Среди несогласных с линией маои-
стов были член Политбюро ЦК КПК Пын Дэхуай,
кандидат в члены Политбюро Чжан Вэньтянь, многие
руководители провинциальных комитетов партии,
министерств и ведомств.
В начале 60-х годов недовольство политикой
националистов в КПК стало проявляться в еще большей
степени. Сомнения в правильности проводимого ими
«особого курса» охватывали широкую часть
государственного и партийного актива, интеллигенции. Так,
заведующий отделом пропаганды Гуйчжоуского
провинциального комитета КПК Ван Сяочуань открыто говорил
о том, что «черные дни», которые переживает Китай,—
это результат «некоторых ошибочных руководящих
идей», что «большой скачок провалился, генеральная
линия ошибочна, а народная коммуна — это горький
урок». Бывший в то время заместителем заведующего
отделом пропаганды ЦК КПК Чжоу Ян в беседах с
писателями называл политику «большого скачка»
опрометчивой. Тогдашний секретарь Пекинского горкома
КПК Дэн То писал в газете «Бэйцзин ваньбао» 26
ноября 1961 г. о «хвастунах, от которых шуму много,
а толку мало»; по его мнению, хвастуны полагали,
будто «они могут делать все, что угодно. В итоге они
расшибли себе лбы перед лицом фактов и окончательно
обанкротились». Китайский читатель справедливо
воспринимал эти слова как критику в адрес тех лидеров
КПК, которые обещали народу достижение
«тысячелетнего счастья в течение трех лет».
Известный китайский экономист, директор
Института экономики Академии наук КНР Сунь Ефан
выступил в 1961 г. с призывом восстановить хозрасчет.
Возражая против пренебрежения принципами
материальной заинтересованности, он считал необходимым
шире использовать товарно-денежные отношения в
интересах строительства социализма. Бывший ректор
190

Высшей партийной школы, член ЦК КПК Ян Сянь-
чжэнь заявлял, что политика ««большого скачка» — это
продукт субъективизма и волюнтаризма». Эти
настроения разделяли и некоторые представители руководства
КПК. Лю Шаоци в июле 1961 г. в речи, посвященной
40-летию Компартии Китая, критиковал тех, кто
думает, что «китайской революцией якобы можно
руководить, полагаясь на субъективные представления, на
разрозненные впечатления или только на отдельные
цитаты, взятые из некоторых книг»1.
Сторонники особого курса, безусловно, знали об
этих настроениях, но они в тот период еще не решались
применять открытые репрессии против оппозиционных
элементов. Видимо, предполагалось, что
«стабилизация» экономики приведет к оздоровлению обстановки
и создаст более благоприятные условия для
наступления на оппозицию.
Стремясь оправдать свои авангардистские претензии
в мировом коммунистическом движении, пекинские
лидеры уже в 1960 г. в возрастающих масштабах
развертывают пропаганду «идей Мао Цзэдуна» как
«вершины теоретической мысли современной эпохи». Под это
положение подводится соответствующее «обоснование».
Так, в одной из китайских статей указывалось: «То, что
современный Китай стал родиной идей Мао Цзэдуна,
является не случайным. Это имеет глубокие
исторические и социальные причины. Это равнозначно тому, что
в 40-х годах XIX века Германия стала родиной
марксизма, а Россия XX века — родиной ленинизма»2.
В пропаганде «идей Мао Цзэдуна» все сильнее
начинает звучать тезис о том, что эти идеи применимы не
только в Китае, но и имеют всеобщий характер.
Пекинские «теоретики» по существу отбрасывают данное
ранее определение, согласно которому «идеи Мао
Цзэдуна» представляют собой «соединение всеобщей
истины марксизма-ленинизма с конкретной китайской
действительностью». Если раньше руководство КПК
говорило об «идеях Мао Цзэдуна» как об «облачении
марксизма из его европейской формы в форму китайскую»,
как о «китайском коммунизме», то теперь эта формула
оказывается уже недостаточной. Национальные одежды,
1 «Жэньминь жибао», 1.УШ.1961.
2 «Шаньдун дасюэ сюэбаоэ, 1960, № 1.
191

в которые лидеры КПК старались облечь марксизм
в прошлом, на данном этапе становятся узкими для
«идей Мао Цзэдуна».
Все более широкое распространение получают
заявления уже такого порядка: «Идеи Мао Цзэдуна — это
марксизм-ленинизм эпохи социалистической революции
и социалистического строительства»1, «идеи Мао
Цзэдуна— это всесторонне развитый марксизм-ленинизм
эпохи пролетарской социалистической революции»2 и т. п.
Вся идеологическая работа в КНР была подчинена
пропаганде «идей Мао Цзэдуна», произведения
основоположников марксизма-ленинизма фактически
оказались под запретом. Периодическая печать настойчиво
популяризировала «труды» Мао Цзэдуна, многие из
которых упрощали или искажали марксизм. Особого
подъема эта кампания достигла в связи с выходом
в 1960 г. четвертого тома «Избранных произведений»
Мао Цзэдуна.
Наряду с этим в политико-воспитательной работе
среди китайского населения все больший упор делался
на пропаганду националистических, великодержавных
идей. Печать КНР стала усиленно «разрабатывать»
тему об исключительности Китая, о его особо
выдающейся роли в мировой истории. В китайских газетах и
журналах появились многочисленные статьи о величии
древнего Китая, цитировались высказывания древних
философов об особой устойчивости всего китайского,
о том, что китайцы неизменно «преобразовывали
чужеземцев по своему образу и подобию» и т. п. Был
выдвинут тезис о том, что «экономика и культура эпохи
феодализма в нашем государстве, костяком которого
была ханьская нация, с династии Цзинь и Хань до
начального периода династии Ции (т. е. с II в. до н. э. по
XVII е. и. э.) стояла всегда на самом передовом месте в
мире», а его границы простирались на расстояния,
захватывающие территории многих современных
государств (вплоть до северной части Черного моря и
Ирана)3. В шовинистическом угаре «Жэньминь жибао»
писала: «Когда многие западные народы, ставшие в
новое время известными как «культурные» народы, еще
1 «Синьцзян хунци», 1960, № 6.
2 «Сюэшу юэкань», 1960, № 10.
8 «Миньцзу туаньцзе», 1962, № 2.
192

гонялись в лесах за Дикими з&ерями, наш народ уже
создал блестящую древнюю культуру»1.
В китайской печати стали проскальзывать
откровенно расистские нотки, попытки противопоставить одни
расы другим. «Гуанмин жибао» в статье «Критика
всемирной истории, не имеющей всемирного характера»,
например, утверждала: «До XV века руководящее поло»
жение в мировой истории занимали народы Азии, т. е.
желтая раса. После XV века это положение постепенно
перешло к европейским народам, т. е. к белой расе»2.
Авторы статьи предсказывали возрождение прежнего
«руководящего» положения желтой расы.
Отход руководства КПК
от ленинских принципов
социалистической внешней политики
С провалом политики «трех красных знамен»
потерпели крах надежды националистических элементов
осуществить честолюбивые великодержавные планы за
счет внутреннего развития Китая, путем превращения
его методом «скачка» в первую державу мира. Они
окончательно разуверились в возможности достижения
победы социализма в мирном экономическом
соревновании с капитализмом.
Если в период создания народных коммун маоисты
твердили, что коммунизм может быть повтроен в
считанные годы («три года упорного труда — десять тысяч
лет счастья» и т. п.), то теперь они ударились в другую
крайность и стали отодвигать достижение этой цели
в неопределенное будущее. «Окончательной победы
социализма, — утверждали теперь в Пекине, — нельзя
достичь при жизни одного или двух поколений. Полностью
добиться ее можно через 5—10 поколений или даже
через еще более длительный период времени»3. Таким
образом, националисты в КПК расписались в своей
полной неспособности решить грандиозные задачи
социалистического строительства, возглавить борьбу
трудящихся Китая за окончательную победу социализма
в своей стране.
1 «Жэньминь жибао», 8.УШ.1961.
2 «Гуанмин жибао», 4.11.1961.
8 «Жэньминь жибао», 14.УН.1964.
13-423
193

Однако это не означало, что китайские руководители
отказались от своих националистических,
авангардистских вожделений. Потерпев поражение на фронте
экономического строительства, они стали искать новые
пути достижения старой цели. Центр своих усилий
лидеры КПК переносят в сферу внешней политики,
рассчитывая войной «подтолкнуть» мировую революцию,
вовлечь ведущие державы мира — СССР и США в
военную взаимоуничтожающую схватку и на их
развалинах создать «новую блестящую цивилизацию», в
которой Китай благодаря преобладающей численности
своего населения сможет занять главенствующее
положение.
В Пекине объявляют, что «глупо говорить» о
строительстве коммунизма, «пока империализм существует
и относительно силен в главных районах мира».
Китайские руководители обрушиваются на проводимую
социалистическими странами политику мирного
сосуществования, берут курс на обострение международной
напряженности. Вместе с тем лидеры КПК стремятся
добиться реализации этого курса с минимальными для
самого Китая4 потерями, по возможности оставаясь
в стороне от той опасности, которую он порождает.
Все более очевидным становилось расхождение
между лозунгами пекинских лидеров и конкретной
практикой их внешней политики. Провозглашая на словах
требование бороться с империализмом по принципу
«острие против острия», они на деле усиленно
добивались налаживания отношений КНР с
капиталистическими государствами (не исключая и США), причем
делали это в ущерб развитию сотрудничества Китая со
странами социализма.
Отход лидеров КПК от ленинских принципов
внешней политики привел к тому, что в деятельности КНР
на международной арене преимущественная роль стала
отводиться таким средствам, как шантаж и подкуп,
всякого рода провокации, прямое вмешательство во
внутренние дела других, в том числе социалистических,
стран, идеологические диверсии против братских
партий, раскольнические действия в социалистическом
содружестве и мировом коммунистическом движении.
Усиление активности КНР на международной арене
было в значительной мере связано также со
стремлением националистов в КПК отвлечь внимание китайско-
194

го народа от катастрофического провала курса «трех
красных знамен», установить свой контроль над всеми
сторонами жизни в стране под лозунгом обострения
борьбы с империализмом и «современным
ревизионизмом».
Существо внешней политики КНР в тот период
сводилось к следующему.
В отношении социалистических стран — изолировать
Советский Союз, навязать возможно большему числу
государств свои установки и в итоге использовать
экономическую и политическую мощь социалистического
содружества для достижения великодержавных,
националистических целей.
В области отношений с силами
национально-освободительного движения — оторвать их от Советского
Союза и других социалистических государств, от
международного рабочего класса, сколотить послушный
Пекину блок афро-азиатских стран и в конечном счете
добиться гегемонии в регионах, бывших некогда
колониальной периферией империализма.
В отношении коммунистического движения —
изолировать КПСС, подорвать ее авторитет среди братских
партий, утвердить свою идейно-политическую платформу
в качестве генеральной линии международного
коммунистического движения и тем самым превратить это
движение в орудие великодержавной стратегии Пекина.
Внешнеполитический курс Китая был направлен на
срыв политики мирного сосуществования, обострение
международной напряженности, ускорение
«решительной военной схватки с империализмом».
Особый внешнеполитический курс пекинских лидеров
непосредственно вел к ухудшению советско-китайских
отношений. Игнорируя Договор о дружбе,
сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и КНР от 14
февраля 1950 г., задачи предотвращения возрождения
японского милитаризма, правительство КНР стало проводить
свою политику в отношении Японии на
националистической основе.
С особой наглядностью отход пекинских лидеров от
общей согласованной линии социалистических стран на
международной арене выявился осенью 1962 г. В то
время, когда над Кубой нависла серьезная опасность
вторжения американских войск и мир оказался на
грани термоядерной войны, китайские руководители пред-
13*
195

приняли открытые попытки спровоцировать крупный
международный конфликт.
На первом этапе, с 23 по 28 октября 1962 г., когда
международная обстановка была крайне напряженной,
когда особенно настоятельно требовалось выступить
единым фронтом против агрессивных действий
американского империализма, лидеры КПК не сочли нужным
предпринять активные меры в поддержку Кубы, как
это имело место в СССР и других странах. Китайское
руководство предпочло занять выжидательную позицию,
чтобы при любом исходе дела оставить за собой
последнее слово.
После 28 октября 1962 г., когда напряженность
уменьшилась и обозначился перелом в сторону
преодоления кризиса, в КНР внезапно поднялась шумная
кампания «в знак решительной поддержки борьбы
кубинского народа за отстаивание независимости,
суверенитета и достоинства», причем китайская пропаганда
совершенно недвусмысленно подчеркивала, будто позиция
СССР наносит ущерб Кубе. Вместе с тем китайские
руководители, демонстрируя свое несогласие с
урегулированием кризиса методом мирных переговоров и толкая
СССР и Кубу на путь, ведущий к развязыванию
военного конфликта, пытались на примере событий в
Карибском море доказать «правоту» своих особых взглядов
и дискредитировать политику мирного
сосуществования. Антисоветские измышления по поводу карибского
кризиса распространялись китайскими представителями
и в международных демократических организациях, и
на различных международных форумах.
Подлинные цели маоистов состояли в том, чтобы
спровоцировать вооруженное столкновение между СССР
и США и погреть руки на этом военном пожаре.
Любопытные заявления делались в связи с этим в
буржуазной печати. Так, например, 7 ноября 1962 г. «Нью-Йорк
тайме» прямо писала, что «Пекин уже давно готов
сражаться до последнего американца и до последнего
русского».
В период опасных событий в Карибском море
китайские руководители не внесли каких-либо деловых,
конструктивных предложений по обеспечению интересов
Кубы и предотвращению войны. Больше того, Пекин не
только не способствовал урегулированию кризиса, но
как раз в те грозные дни развернул военные действия
196

на границе с Индией, создав таким образом еще один
очаг международной напряженности. Эти действия как
нельзя лучше показали подлинные замыслы китайских
руководителей. Воспользовавшись тем, что внимание
всего мира было приковано к острому международному
конфликту, пекинские лидеры попытались реализовать
свои националистические планы.
В октябре 1962 г. китайские войска под предлогом
«самозащиты» вторглись на 100 км в районы,
контролируемые Индией. В сложившейся ситуации индийская
реакция развернула наступление на демократические права
и свободы трудящихся. Прогрессивные силы подверглись
репрессиям. В исключительно тяжелом положении
оказалась Компартия Индии: именно она стала главным
объектом яростных атак реакции. Начались погромы
демократических организаций, аресты коммунистов.
В связи с обострением китайско-индийского
конфликта страны Запада незамедлительно начали поставлять
в Индию оружие, направили туда свои специальные
миссии. Конфликт грозил перерасти из локального в
международный. С советской стороны были сделаны
предостережения против такого развития событий. 25 октября
и 5 ноября 1962 г. газета «Правда» опубликовала
статьи, в которых содержался призыв к враждующим
странам прекратить военные действия без каких-либо
условий и начать двусторонние переговоры. Однако
руководство КПК не только не прислушалось к этому, но
и в извращенном свете попыталось истолковать
позиции СССР. Оно обвинило Советский Союз в том, что в
китайско-индийском споре он якобы отошел от
пролетарского интернационализма.
Тем временем буржуазная пропаганда подняла крик
об «агрессивности международного коммунизма».
Империалисты вкупе с индийской реакцией усиленно
толкали Индию в объятия Запада, а руководители Китая
своими авантюристическими действиями всячески
содействовали этому. 22 ноября 1962 г. английская «Тайме»
в статье «Приобретения и потери Китая» с
удовлетворением писала: «Вся индийская общественность разъярена.
Китайцы заставили Индию сблизиться с Западом и
Соединенными Штатами, т. е. именно с той стороной,
которую китайцы считают своим заклятым врагом.
Ущерб, который они нанесли собственным интересам,
колоссален... На протяжении последних пяти лет непри-
197

миримость Китая привела к его изоляции от
коммунистического мира. Сейчас, когда Индия пострадала,
последствия этого ощущаются во всей Азии, Африке и
Латинской Америке; признавая китайскую мощь, никто
из стран этих районов не проникнется к Китаю по этому
поводу большой любовью».
Только провал попыток говорить с Индией «с
позиции силы» и перспектива большой затяжной войны с
участием США, Англии и их союзников по агрессивным
блокам несколько отрезвили китайских лидеров: 21
ноября было объявлено о прекращении огня и об отводе
китайских войск на рубежи, которые они занимали до
начала конфликта1.
Позиция китайских руководителей в конфликте с
Индией нанесла большой морально-политический ущерб
Китайской Народной Республике, способствовала
подрыву доверия молодых национальных государств Азии
и Африки к политике КНР. Значительная часть этих
государств так или иначе выразила свои симпатии
Индии в момент обострения китайско-индийского
пограничного конфликта. Более 60 стран мира осудили действия
Китая.
Осуществляя авантюристический курс на
международной арене, китайские руководители делали главную
ставку на использование в своих целях
национально-освободительного движения. Лидеры КПК полагали, что
в развивающихся странах им легче распространять свои
псевдореволюционные теории, вербовать сторонников и
использовать подъем антиимпериалистических
выступлений угнетенных народов в великодержавных целях.
В теоретических рассуждениях пекинских лидеров
прослеживалась определенная схема использования
национально-освободительного движения в борьбе за
реализацию своих националистических устремлений. Из
опыта революционной борьбы в Китае (сначала захват
власти в деревнях, затем окружение городов и
овладение ими) китайские руководители выводили свою
глобальную формулу «мировой революции»: вначале
добиться победы революции в слаборазвитых странах
(«мировая деревня»), отрезать империализм от Азии,
Африки и Латинской Америки, а затем уничтожить его
1 Агрессия Пекина против СРВ, начавшаяся 17 февраля 1979 г.,
весьма напоминала события того периода.
198

окончательно. Китаю в целом и Мао Цзэдуну как его
«вождю», само собой разумеется, отводилась при этом
роль главы всего мирового революционного процесса.
Политика китайГских руководителей в отношении
национально-освободительного движения уже в те годы
приобретала ярко выраженную антисоветскую,
шовинистическую направленность. Пекинская пропаганда
стремилась принизить роль Советского Союза на
международной арене, ослабить сплоченность нашей страны со
странами, ведущими национально-освободительную
борьбу против империализма. Сознательно принижая
значение Великой Октябрьской социалистической революции
для развития национально-освободительной борьбы в
колониях и зависимых странах, руководство КПК
усиленно насаждало тезис о первостепенной важности
«идей» Мао Цзэдуна для судеб
национально-освободительного движения. Так, «Жэньминь жибао» писала:
«Для американского империализма еще более страшным
является то, что народы различных стран придают все
большее значение обобщенным на основе
революционной практики китайского народа революционной теории,
стратегии и тактике, которые нашли концентрированное
выражение в произведениях Мао Цзэдуна...»1
В учебнике истории, изданном в 1961 г. Хэфэйским
пединститутом, говорилось: «Идеи Мао Цзэдуна
представляют собой новое развитие марксизма-ленинизма в
условиях революции в колониях и полуколониях. Идеи
Мао Цзэдуна являются единственной истиной,
принесшей освобождение китайскому народу, а также
единственной истиной, с помощью которой народы
колониальных и полуколониальных стран освободят себя.
Поэтому идеи Мао Цзэдуна имеют исключительно большое
значение не только для Китая, но и имеют всеобщее
значение для мирового коммунистического движения и
национально-освободительного движения народов Азии,
Африки и Латинской Америки».
Марксистско-ленинские партии рассматривают
крушение системы колониального рабства под натиском
национально-освободительного движения как второе по
своему историческому значению явление после
образования мировой системы социализма. Ревизуя эту
оценку, китайские руководители стали характеризовать на-
1 «Жэньминь жибао», 10.ХН.1961.
109

ционально-освободительное движение как основной
фактор борьбы с империализмом, принижать роль мирового
социалистического содружества и революционного
движения рабочего класса в капиталистических странах.
Теоретический орган ЦК КПК журнал «Хунци» прямо
заявлял: «Подъем национально-освободительного
движения и гибель колониальной системы составляют
главное содержание нашей эпохи»1.
Пекинская пропаганда на страны Азии, Африки и
Латинской Америки стала все более откровенно говорить
о Китае в отрыве от социалистического лагеря, в
результате чего трактовка «общности» КНР с
развивающимися странами по существу приобрела двусмысленное, а
твчнее, расовое звучание: Китай противопоставлялся не
только империалистическим державам, но и
социалистическому содружеству. В пропаганде и практической
политике Пекина в Азии, Африке и Латинской Америке
все явственнее проступали откровенно
националистические мотивы. Говоря, например, о Востоке, китайские
лидеры стали брать его как чисто географическое
понятие, не проводя классового различия между
трудящимися массами стран этого района и эксплуататорской
верхушкой. В результате выдвигаемые китайским
руководством лозунги «Народы Азии, Африки и Латинской
Америки, объединяйтесь!», «Ветер с Востока одолевает
ветер с Запада» объективно противопоставлялись
лозунгу пролетарской солидарности «Пролетарии всех
стран, соединяйтесь!»2.
Порочность и двусмысленность этих лозунгов ярко
подтвердилась, в частности, заявлениями, с которыми в
сентябре 1962 г. выступил посетивший КНР видный
деятель либерально-демократической партии Японии Кэнд-
зо Мацумура. На приеме в Пекине в присутствии Чжоу
Эньлая и других китайских руководителей он произнес
речь, которая была опубликована в китайской печати:
«Я считаю нынешний визит знаменательным. Этот
визит поможет шаг за шагом перевести отношения между
нашими двумя странами в колею отношений, которые
должны бы существовать между народами одного цвета
1 «Хунци», 1962, № 1.
2 Как известно, в 1978—1979 гг. маоисты отбросили этот
камуфляж, встав на путь прямого сговора с империализмом в ущерб
национально-освободительному движению.
200

кожи и одной системы письменности. Премьер Чжоу
Эньлай и заместитель премьера Чэнь И имели с нами
много бесед, во время которых говорилось о том, что
Восток остается все-таки Востоком, что азиаты должны
изменить мировую историю. Мы должны сплачиваться
воедино, усиливать связь между нашими народами
одного цвета кожи и одной системы письменности». В этой
речи Мацумура высказал то, о чем не считали
возможным открыто говорить сами китайские руководители.
Всячески рекламируя свою «авангардную роль» в
борьбе против колониализма, лидеры КПК на деле
оставались в стороне от решения практических задач этой
борьбы. Показательно, что в 1960—1961 гг.
правительство КНР не поддержало акции Советского Союза и
других социалистических стран, направленные на
ликвидацию колониальной системы.
Прямые атаки маоистов
на идеологические позиции КПСС
и других марксистско-ленинских
партий
Отход руководства КПК от социалистических принципов
внутренней и внешней политики сопровождался
усилением его наступления на идеологические позиции
марксистско-ленинских партий, активизацией попыток
навязать мировому коммунистическому движению
антинаучные взгляды и концепции маоизма.
В этих условиях ЦК КПСС принимает меры, чтобы
предотвратить сползание руководства КПК на путь,
открытой идеологической борьбы против братских партий.
Верный принципам пролетарского интернационализма,
ЦК КПСС настойчиво стремился к тому, чтобы в
закрытом порядке, по-товарищески обсудить с руководством
КПК все неясные вопросы, неизменно выражал твердую
уверенность в возможности найти совместные решения,
идущие на пользу общему делу.
6 февраля 1960 г. ЦК КПСС обратился к ЦК КПК
с предложением провести встречу на высоком
партийном уровне, чтобы обсудить все неясные вопросы.
5 апреля 1960 г. ЦК КПСС и Советское
правительство официально пригласили
партийно-правительственную делегацию во главе с Мао Цзэдуном посетить
Советский Союз с дружественным визитом, который мог
201

бы способствовать улучшению советско-китайских
отношений.
Однако дружеская позиция ЦК КПСС не встретила
такого же отклика со стороны лидеров КПК. Более
того, они активизировали действия, враждебные КПСС и
другим марксистско-ленинским партиям.
В конце апреля 1960 г. в китайской печати были
опубликованы три статьи, приуроченные к 90-летию со дня
рождения В. И. Ленина (позже эти статьи были
объединены в сборник «Да здравствует ленинизм!»). В
статьях подвергались критике важнейшие теоретические
положения, одобренные коммунистическими и рабочими
партиями в Декларации Московского совещания 1957 г.,
которую подписали лидеры КПК.
В сборнике «Да здравствует ленинизм!» давалась
искаженная характеристика современной эпохи,
утверждалось, будто империализм является силой, всецело
определяющей мировое развитие. Авторы сборника
пытались доказать, что мировая социалистическая система,
революционное рабочее и национально-освободительное
движение, антиимпериалистические миролюбивые силы
не в состоянии навязать империализму свою волю.
Углубляющийся распад империалистической системы,
крушение колониальных империй характеризовались в
отрыве от гигантских успехов мирового социализма.
Такая позиция противоречила выводу Декларации
Московского совещания братских партий 1957 г. о том, что в
современную эпоху мировое развитие определяется
борьбой, ходом и результатами соревнования двух
противоположных общественных систем — социализма и
капитализма, что растущая и крепнущая мировая
социалистическая система оказывает все большее влияние на
международную обстановку в интересах мира,
прогресса и свободы народов1.
Принижение роли мировой социалистической
системы понадобилось китайским руководителям для того,
чтобы обосновать свои выводы и по другим
принципиальным вопросам.
Одна из центральных идей сборника состояла в
следующем: до тех пор пока социализм не победил во
всемирном масштабе, якобы невозможно предотвратить ми-
1 См. «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», стр. 5—6.
202

ровую войну. Сборник был пронизан неверием в
возможности мировых революционных сил. Больше того,
в сборнике по существу проводилась мысль, что новая
мировая война будет иметь для народов положительные
результаты. «Победивший народ, — говорилось в нем,—
крайне быстрыми темпами создаст на развалинах
погибшего империализма в тысячу раз более высокую
цивилизацию, чем при капиталистическом строе, построит
свое подлинно прекрасное будущее»1. Таким образом,
фактически речь шла о желательности мировой
войны.
В сборнике «Да здравствует ленинизм!» китайские
руководители открыто заявили перед лицом врага —
империализмом — о наличии разногласий в
международном коммунистическом движении по коренным вопросам
его стратегии и тактики.
В интересах сохранения единства ЦК КПСС до июня
1960 г. не поднимал вопроса о содержании сборника «Да
здравствует ленинизм!», а также о некоторых
публичных выступлениях китайских лидеров в духе его статей.
ЦК КПСС полагал, что возникшие расхождения
должны быть рассмотрены во время встреч руководящих
деятелей обеих партий. В связи с этим советская печать
воздерживалась от полемики.
В начале 1960 г. Мао Цзэдун был вторично
приглашен посетить Советский Союз. Вновь представлялся
случай для конструктивных встреч и бесед китайских и
советских руководителей. Но Мао Цзэдун и на сей раз
не воспользовался такой возможностью, не проявил
заинтересованности в контактах, не выразил желания
лично познакомиться с жизнью нашей страны. Дальнейшие
события показали, что такая позиция не была
случайной.
В ответ на предложение ЦК КПСС, продиктованное
стремлением сохранить единство, руководство КПК
сделало новый, совершенно недопустимый в отношениях
между братскими партиями шаг, который нельзя было
расценивать иначе как откровенно раскольнический.
В начале июня 1960 г. во время проходившей в Пекине
сессии Генерального совета Всемирной федерации
профсоюзов китайские руководители выступили перед
большой группой представителей братских партий с изло-
I
1 «Хунци», 1960, № 8.
203

жением своих взглядов по ряДу важных
принципиальных вопросов, выдвинув при этом положения, идущие
вразрез с марксизмом-ленинизмом.
Эта акция не только не встретила поддержки
коммунистов — участников сессии Генерального совета
ВФП, но и получила с их стороны решительный отпор.
Тогда руководители КПК пошли еще на один
раскольнический шаг — они выступили с критикой взглядов
КПСС и других братских партий как на заседаниях
Генерального совета ВФП, так и в ряде комиссий, где
присутствовало много членов некоммунистических партий,
а также беспартийных профсоюзных деятелей. Такие
действия по существу явились открытым призывом к
Всемирной федерации профсоюзов развернуть борьбу
против взглядов КПСС и других коммунистических
партий по важнейшим проблемам современного мирового
развития.
Активные меры были приняты лидерами КПК в тот
период и для того, чтобы привлечь к своим
раскольническим действиям албанских руководителей.
Вначале лидеры КПК пытались создать впечатление,
будто они всегда стремились не допустить углубления
разногласий между Албанской партией труда и КПСС
и содействовать нормализации советско-албанских
отношений.
Однако на деле позиция руководителей КПК
носила диаметрально противоположный характер. На всех
этапах разногласий между руководством АПТ и
другими партиями группа Мао Цзэдуна направляла все свои
усилия не на урегулирование, а на обострение
отношений албанского руководства с КПСС и другими
марксистско-ленинскими партиями. 4 июня 1960 г. в Пекине
состоялась беседа китайских лидеров с членами
албанской делегации, находившейся в то время в Китае. Во
время беседы руководители КПК искажали позицию
КПСС по основным проблемам современности,
утверждали, что КПСС якобы «отходит» от Московской
декларации 1957 г. Высказывания руководителей КПК в
отношении КПСС и Советского Союза были настолько
враждебными, что албанские представители расценили
эту беседу как «грязное дело», направленное на
провоцирование конфликта между АПТ и КПСС.
В начале июня 1960 г. ЦК КПСС предложил
воспользоваться созывом III съезда Румынской рабочей
204

партии Для того, чтобы в Бухаресте представители
братских партий обменялись мнениями по актуальным
вопросам современного международного положения.
21 июня 1960 г. ЦК КПСС направил братским
партиям информационную записку, в которой убедительно
раскрыл несостоятельность теоретических позиций
китайских руководителей, со всей полнотой и вместе с тем
в товарищеской форме показал их явную ошибочность и
возможные вредные последствия.
В записке были подвергнуты анализу факты,
имевшие место в дни сессии Генерального совета Всемирной
федерации профсоюзов в Пекине, содержалась
принципиальная критика ошибочных положений руководства
КПК по ряду международных вопросов.
Информационная записка явилась ответом на нападки китайского
руководства, открыто выступившего с односторонней
критикой КПСС и других братских партий. ЦК КПСС
выражал надежду, что Коммунистическая партия Китая
учтет интересы всего социалистического лагеря и
международного коммунистического движения, которые
неотделимы от интересов строительства социализма в
Китайской Народной Республике.
Накануне встречи в Бухаресте в ЦК КПСС
состоялась откровенная беседа с направлявшейся на III съезд
РРП китайской делегацией, которую возглавлял член
Политбюро ЦК КПК Пын Чжэнь. Цель этой беседы
состояла в том, чтобы рассмотреть спорные вопросы, еще
раз показать китайским руководителям ошибочность их
взглядов и действий, побудить выступить в Бухаресте в
духе единства. Китайская делегация, следуя
директивам Пекина, не приняла разъяснений ЦК КПСС и
продолжала отстаивать взгляды, с которыми лидеры КПК
выступили на сессии Генсовета ВФП в Пекине.
В соответствии с достигнутой договоренностью 24—
26 июня 1960 г. в Бухаресте состоялось два
совещания— встреча братских партий социалистических стран
и встреча 51 братской партии социалистических и
капиталистических стран.
В ходе встречи представителей братских партий
социалистических стран отмечалось, что весь ход мирового
развития, успехи социалистического лагеря,
международного рабочего и национально-освободительного
движения, нарастание борьбы за мир, продолжающееся
ослабление сил империализма полностью подтвердили
\ 205

правильность выводов Декларации и Манифеста Мири
Московского совещания коммунистических и рабочих
партий в 1957 г. Участники Совещания в Бухаресте
единодушно заявили, что принципиальные положения
Декларации и Манифеста Мира сохраняют свою полную
силу.
Участники совещания проявили высокую
принципиальность, на конкретных фактах показали, что
китайские лидеры отходят от принципов Декларации и
пытаются подменить идеологию научного социализма
левосектантскими взглядами.
Единство и сплоченность братских партий
проявились и на совместном Совещании представителей
коммунистических партий социалистических и
капиталистических стран. Участники Совещания единодушно
отмечали, что позиция и действия китайских лидеров
наносят ущерб борьбе революционных сил, резко
критиковали руководство КПК за фракционные методы,
осудили поведение китайских представителей на сессии Ген-
совета Всемирной федерации профсоюзов в Пекине,
распространение представительствами КНР за рубежом
китайских печатных материалов антисоветского
содержания. Глубокое возмущение вызвали попытки
пекинских лидеров вести в духе своих раскольнических
взглядов обработку представителей братских партий,
посещающих Китай.
Когда китайским руководителям стало ясно, что их
неблаговидные приемы разоблачены, они приняли позу
обиженных, начали заявлять, что Совещание
проводится «недемократическими методами». Но этот маневр
встретил решительный отпор.
На заключительной стадии Совещания по
предложению ряда партий был поднят вопрос о принятии
общего коммюнике. После долгих проволочек
делегация ЦК КПК подписала коммюнике, хотя ни для кого
не было секретом, что это был вынужденный шаг: в
противном случае руководители КПК окончательно
разоблачили бы себя как фракционеры и
раскольники.
В коммюнике, подписанном представителями
компартий всех социалистических стран, указывалось, что
коммунистические и рабочие партии будут и впредь
укреплять сплоченность стран мировой социалистической
системы и как зеницу ока хранить свое единство в борьбе
206

за мир и безопасность всех народов, за торжество
великого дела марксизма-ленинизма1.
На совещаниях в Бухаресте братские партии
единодушно заявили, что руководители Компартии Китая
должны учесть критику в их адрес и сделать из нее
необходимые выводы, с тем чтобы обеспечить единство по
коренным вопросам стратегии и тактики мирового
коммунистического движения. Было принято решение создать
редакционную комиссию по подготовке документов
Международного совещания, намеченного на осень 1960 г.
Итоги Бухарестского совещания были обсуждены на
пленумах центральных комитетов многих компартий,
принимавших участие в его работе. Этот вопрос
рассматривался и на июльском Пленуме ЦК КПСС, который
единодушно одобрил результаты Совещания. В
резолюции Пленума подчеркивалось, что «успешное решение
задач, стоящих перед коммунистическими и рабочими
партиями, требует и далее вести борьбу против
ревизионизма, догматизма и сектантства, противоречащих
творческому характеру марксизма-ленинизма и
мешающих мобилизации всех сил социалистического
лагеря, революционного рабочего и освободительного
движения на борьбу за мир и социализм, против
империализма»2.
Бухарестское совещание открывало путь к
преодолению разногласий, возникших у руководства КПК с
мировым коммунистическим движением. Однако китайские
лидеры сделали все возможное, чтобы блокировать этот
путь. 26 июня 1960 г., в день окончания Совещания,
делегация КПК разослала всем компартиям
социалистических стран письмо, в котором намеренно искажался
характер встречи. В письме утверждалось, будто
делегация КПСС «нарушила принцип консультаций»,
выдвинув предложение о принятии коммюнике. Это
утверждение не соответствует фактам, так как на самом деле
предложение о принятии Совещанием братских партий
социалистических странч согласованного документа
было внесено делегациями целого ряда братских партий.
Они справедливо подчеркивали настоятельную
необходимость принятия такого документа, в котором было бы
заявлено о поддержке Московской декларации 1957 г.
1 См. «Правда», 28 июня 1960 г.
2 «Правда», 17 июля 1960 г.
207

и о готовности всех партий неуклонно соблюдать ее
принципы и который продемонстрировал бы перед всем
миром сплоченность братских партий. Принятие
коммюнике было целесообразно еще и потому, что после
выхода в КНР сборника «Да здравствует ленинизм!»
буржуазная пропаганда стала кричать о разногласиях
между братскими партиями.
Не ограничившись рассылкой этого письма,
китайские руководители в передовых статьях газеты «Жэнь-
минь жибао» за 29 июня и 13 августа 1960 г. открыто
обрушились с необоснованной критикой на позиции
братских партий, участвовавших в Бухарестском
совещании.
В августе 1960 г. ЦК КПСС дал Компартии Китая
убедительный ответ по поводу бухарестской встречи. Но
лидеры КПК продолжали упорно придерживаться своих
ошибочных взглядов. Несмотря на то что на Совещании
в Бухаресте китайские пропагандистские материалы, в
том числе сборник «Да здравствует ленинизм!», были
осуждены как антимарксистские, руководители КПК по-
прежнему распространяли их за рубежом через голову
ЦК братских партий.
Свои антисоветские взгляды лидеры КПК
попытались навязать и советскому народу. В этих целях стал,
в частности, использоваться китайский журнал
«Дружба», издававшийся на русском языке и
распространявшийся в Советском Союзе. Журнал встал на путь
обработки советских читателей в духе маоистских идей,
противоречащих линии КПСС и других
марксистско-ленинских партий. Пропагандистские материалы
руководства КПК рассылались по Советскому Союзу также
китайским посольством в Москве.
Такие действия китайской стороны не имели ничего
общего с духом дружбы и сотрудничества между КНР
и СССР. Поэтому Советское правительство вынуждено
было принять ряд мер, чтобы оградить советских людей
от потока недружественной по отношению к нашей
стране пропаганды, от втягивания их в ненужную дискуссию
по вопросам, которые находились на рассмотрении
Центральных Комитетов КПСС и КПК. После
неоднократных предупреждений китайской стороне советским
организациям не оставалось ничего другого, как внести
в июле 1960 г. предложение о прекращении издания
китайского журнала «Дружба» (на русском языке),
208

а также исходя из принципа паритетности — советского
журнала «Советско-китайская дружба» (на китайском
языке). Китайской стороне было заявлено, что
публикуемые в журнале «Дружба» материалы идут вразрез с
документами международного коммунистического
движения и что подобные шаги противоречат не только
основным принципам, на которых строятся
межгосударственные и межпартийные отношения между обеими
странами, но и установкам, которые китайская сторона,
приступая к изданию журнала, сама положила в основу его
деятельности.
Новым шагом руководства КПК на пути ухудшения
советско-китайских отношений явилось письмо ЦК КПК
в адрес ЦК КПСС от 10 сентября 1960 г. В нем было
предпринято дальнейшее наступление на идеологические
позиции КПСС и других марксистско-ленинских партий.
В письме содержался ряд клеветнических обвинений
в адрес КПСС: нашей партии приписывались чуждые
ей взгляды, ее обвиняли в действиях, которых она
никогда не совершала, и т. п.
ЦК КПК, игнорируя мнение братских партий,
единодушно выраженное на совещании в Бухаресте, а также
в многочисленных решениях, принятых после него,
продолжал отстаивать свой ошибочный курс,
противоречащий принципам Декларации и Манифеста Мира
Московского совещания 1957 г. Больше того, в этом письме
руководство КПК, демагогически утверждая, что
временное большинство не может превратить ошибку
в истину, а временное меньшинство — истину в ошибку,
прямо заявило, что оно и впредь будет игнорировать
мнение братских партий и всего международного
коммунистического движения. Тем самым китайские
руководители сделали недвусмысленную заявку на
монопольное обладание «истиной в последней инстанции» во всех
вопросах марксистско-ленинской теории, стратегии
и тактики международного коммунистического
движения.
Стремясь посеять в мировом коммунистическом
движении сомнения в правильности теоретических позиций
КПСС, вбить клин между нашей и другими братскими
партиями, руководство КПК сразу же стало активно
распространять это письмо среди братских партий,
использовать его для пропаганды своих особых
взглядов и для усиления нападок на КПСС.
14-423
209

Письмо широко обсуждалось также в низовых
организациях КПК. Таким образом, заявляя на словах о
стремлении к единству и сплоченности с КПСС и
Советским Союзом, маоистское руководство на деле
воспитывало китайских коммунистов в духе откровенной
враждебности по отношению к нашей партии и стране.
В сентябре 1960 г. настойчивые усилия ЦК КПСС
по организации встречи с представителями КПК
наконец увенчались успехом: ЦК КПК принял предложение
КПСС провести переговоры. Встреча состоялась в
Москве 17—22 сентября 1960 г.
Однако и на сей раз руководство КПК осталось
верно своей прежней линии. Ведущие пекинские деятели
в Москву не поехали. В состав делегации вошли лица,
которые выступали в то время ярыми пропагандистами
особых взглядов КПК.
Придерживаясь рамок письма от 10 сентября 1960 г.
и нагромождая все новые и новые надуманные
претензии, китайская делегация постаралась избежать
обсуждения главных проблем международного положения,
стратегии и тактики революционной борьбы, выдвинув
вместо этого массу второстепенных вопросов, частью
давно решенных.
Переговоры, продолжавшиеся пять дней, по вине
китайской стороны не дали положительных результатов.
Больше того, встреча со всей очевидностью показала,
что китайские руководители намеренно расширяют круг
своих разногласий с КПСС и другими братскими
партиями, делают ставку на обострение положения в
мировом коммунистическом движении.
Спустя некоторое время делегация КПК
возвратилась в Москву, где с 1 по 20 октября принимала участие
в работе редакционной комиссии по подготовке проекта
Заявления Совещания коммунистических и рабочих
партий.
В редакционной комиссии были представлены
коммунистические партии всех основных районов мира —
стран социализма, развитых капиталистических стран и
стран, борющихся за национальную независимость.
Благодаря этому комиссия имела возможность всесторонне
обсудить все принципиальные вопросы, как стоящие
перед международным коммунистическим движением
в целом, так и перед коммунистическими и рабочими
партиями отдельных стран и регионов. ЦК КПСС под-
210

готовил к началу работы комиссии проект Заявлений
Совещания коммунистических и рабочих партий,
который был единогласно принят за основу.
Китайская делегация во главе с Дэн Сяопином
приветствовала тот факт, что ЦК КПСС разработал проект
документа, и заявила, что «на 90% согласна с ним». Она
выразила уверенность, что, несмотря на «некоторые
неодинаковые взгляды», марксистско-ленинские партии
вполне смогут найти общий язык.
В ходе творческих дискуссий проект Заявления при
сохранении всех его основных принципиальных
положений был дополнен и обогащен. Однако китайская
делегация, поддерживаемая представителями АПТ,
развернула упорную борьбу против включения в проект ряда
важнейших тезисов, касающихся теории и тактики
современного мирового коммунистического движения.
С особым ожесточением она выступала против
недопущения фракционной и групповой деятельности в рядах
коммунистического движения и критики культа
личности. Она возражала также против выдвинутого
братскими партиями предложения о том, чтобы в Заявлении
было подчеркнуто международное значение XX и XXI
съездов КПСС. Только в результате единодушного
осуждения братскими партиями обструкционистской позиции
представителей КПК они прекратили свои
домогательства.
Поведение китайской делегации на заседаниях редак^'
ционной комиссии показало, что руководители КПК
намерены превратить Московское совещание в арену
острой борьбы против КПСС и других братских партий.
Накануне Совещания, 5 ноября 1960 г., ЦК КПСС
направил ЦК КПК ответ на его письмо от 10 сентября
1960 г., в котором снова убедительно показал
несостоятельность теоретических позиций китайского
руководства, разоблачил его раскольническую деятельность,
вскрыл антисоветский характер политики КПК.
Наша партия еще раз продемонстрировала
искреннее стремление к преодолению разногласий. В письме
ЦК КПСС была указана та принципиальная ^основа,
на которой возможно достижение этой цели. ЦК КПСС
подчеркнул, что было бы серьезной ошибкой, чреватой
тяжелыми последствиями для всего коммунистического
движения, ждать «приговора истории», которая когда-то
рассудит, кто прав. Наша партия твердо придерживалась
14* 1 211

мнения, что не сЛедует возлагать йа историю решение
спора по важнейшим вопросам теории и политики,
стратегии и тактики коммунистического движения. Задача
коммунистов — помогать народам творить историю,
направлять общественное развитие по пути к коммунизму.
Их долг перед трудящимися всего мира— добиваться
быстрейшего и окончательного преодоления разногласий
на принципиальной основе марксизма-ленинизма,
последовательного осуществления общей линии всеми
братскими партиями в интересах великого дела победы над
мировым империализмом.
Письмо ЦК КПСС было разослано братским
партиям, получившим письмо ЦК КПК от 10 сентября
1960 г. Оно сыграло важную роль в подготовке
Московского совещания, в выработке на нем
марксистско-ленинских позиций по коренным проблемам современности.
Состоявшееся в ноябре 1960 г. Московское
совещание коммунистических и рабочих партий явилось
важным этапом в борьбе мирового коммунистического
движения за единство и сплоченность своих рядов на
принципиальной основе марксизма-ленинизма. На Совещании
были подвергнуты суровой критике ошибочные взгляды
руководителей КПК и их фракционные методы.
Дискуссию Совещанию навязала сама делегация
КПК. В первом же выступлении ее глава Лю Шаоци,
по сути дела полностью перечеркнув то, о чем
делегации братских партий договорились на редакционной
комиссии, вновь поднял все те вопросы, по которым
у руководителей КПК имелись разногласия с мировым
коммунистическим движением. Ревизуя Декларацию
1957 г., делегат КПК, в частности, выразил несогласие
с ее тезисом о том, что международный рабочий класс
и мировая система социализма играют решающую роль
в мировом революционном процессе. В целом все
выступления китайской делегации на Совещании были
направлены на подрыв самих основ генеральной линии
международного коммунистического движения, против
принципов марксизма-ленинизма.
Раскольническая линия китайской делегации,
антиленинские установки пекинских лидеров встретили на
Совещании решительный отпор подавляющего
большинства марксистско-ленинских партий. Представители
многих братских партий в своих выступлениях показали,
что ошибочные и авантюристические схемы руководства
212

КПК полностью игнорируют Новую историческую
ситуацию, сложившуюся в мире в результате коренного
изменения соотношения сил после второй мировой войны.
Совещание осудило фракционную деятельность КПК,
а также попытки «теоретически» оправдать эту
деятельность. Было подчеркнуто, что особый вред
раскольническая политика китайского руководства наносит партиям,
работающим в нелегальных условиях.
Марксистско-ленинские партии решительно осудили
клеветническую кампанию лидеров КПК, направленную
против КПСС, и единодушно подтвердили высокую
оценку деятельности нашей партии. Попытки китайской
делегации противопоставить КПСС другим партиям,
опорочить и оклеветать ее потерпели полный провал.
Делегаты братских партий прямо заявили, что дело
КПСС неотделимо от коммунистического движения.
Стремление китайских делегатов подорвать авторитет
КПСС было расценено как оскорбление не только
КПСС, но и всего международного коммунистического
движения.
Московское совещание 1960 г. со всей очевидностью
показало, что по всем вопросам, по которым
обнаружился отход маоистского руководства КПК от
генеральной линии международного коммунистического
движения, делегация КПК встретила решительный отпор со
стороны братских партий. Оказавшись под огнем
критики, китайские лидеры стали обвинять КПСС и другие
партии в организации кампании нападок и даже
«похода» против КПК. Но то была очередная выдумка. Ход
Совещания показал, что братские партии проявили
исключительное терпение и выдержку в дискуссии с
делегацией КПК.
Угроза полной изоляции заставила китайскую
делегацию в тот период пойти на маневр и временно
отказаться от попыток навязать международному
коммунистическому движению свои ошибочные концепции. Перед
лицом единодушного осуждения антиленинских взглядов
и подрывных действий руководства КПК ее
представители вынуждены были подписать Заявление, которое
фактически отвергло чуждые марксизму-ленинизму
взгляды маоистского руководства и осудило его
фракционную деятельность.
На Совещании ясно обнаружились две
идейно-политические линии, противостоящие друг другу. Одна из
2*3

них —это линия международного коммунистического
движения, которую защищало подавляющее
большинство партий. Это линия творческого
марксизма-ленинизма, единства и сплоченности международного
коммунистического движения на принципиальной основе. Вторая
линия — это националистическая линия группы Мао,
линия на отход от генерального курса международного
коммунистического движения, на усиление сектантских
тенденций.
Ошибочная антиленинская линия китайской
делегации потерпела полное поражение. Версия китайской
пропаганды о мнимой победе китайской линии на
международном Совещании 1960 г. является грубой
фальсификацией.
Совещание 1960 г. стало важным этапом в развитии
международного коммунистического движения.
Благодаря усилиям КПСС и других марксистско-ленинских
партий Совещание закончилось успешно. Оно вооружило
международное коммунистическое движение боевой
программой действий в борьбе против империализма, за
мир, демократию и социализм.
ЦК КПСС и Советское правительство сразу же
после Московского совещания предприняли шаги с целью
улучшения советско-китайских отношений. Делегация
КПК во главе с Лю Шаоци, принимавшая участие в
Совещании, была приглашена совершить поездку по
СССР. В беседах с членами делегации советские
руководители подчеркивали неизменность курса ЦК КПСС
и Советского правительства на сплоченность с КПК и
КНР, на всемерное укрепление и развитие
советско-китайских межпартийных и межгосударственных
отношений.
Китайские руководители в тот период в своих
публичных выступлениях по-прежнему заявляли о
преданности советско-китайской дружбе, лицемерно
восхищались достижениями Советского Союза, успехами его
внешней и внутренней политики. В поздравлении по
случаю 43-й годовщины Великой Октябрьской
социалистической революции Мао Цзэдун и другие китайские
лидеры писали: «Великий советский народ под
руководством славной Коммунистической партии Советского
Союза добился огромных успехов как в успешном
осуществлении 7-летнего плана развернутого
строительства коммунизма, так и в борьбе за мирное сосущест-
214

вование государств с различными социальными
системами и за сохранение мира во всем мире. Китайский
народ от всей души радуется этим огромным успехам
братского советского народа. Китайский народ и впредь
будет идти вперед рука об руку вместе с советским
народом в общем деле строительства социализма и
коммунизма, борьбы против агрессии империализма и в
защиту мира во всем мире... Великая дружба и
сплоченность между народами Китая и Советского Союза...
выражают как высшие интересы народов Китая и
Советского Союза, так и высшие интересы народов всего
мира»1.
Газета «Жэньминь жибао», оценивая итоги визита
в СССР китайской партийно-правительственной
делегации, писала: «Нынешний визит председателя Лю Шаоци,
без всякого сомнения, еще более укрепил и развил
великую дружбу и сплоченность народов Китая и
Советского Союза и вписал золотую страницу в историю
китайско-советской дружбы». «Коммунистическая партия
Китая и китайский народ, — заявляла та же газета,—
неуклонно преданы принципам пролетарского
интернационализма и видят свой священный долг в сохранении
и укреплении великой сплоченности Китая и Советского
Союза, КПК и КПСС. Правительство и народ Китая
всегда активно поддерживают усилия, прилагаемые
правительством и народами Советского Союза к защите
мира во всем мире, будут всегда вместе с Советским
Союзом бороться до конца за победу в деле защиты
всеобщего мира и прогресса человечества»2.
Такая же оценка этого визита была дана и в
приветственной телеграмме Мао Цзэдуна и других
китайских лидеров руководителям Советского Союза по
случаю Нового 1961 г. В ней говорилось: «Недавний
государственный визит партийно-правительственной
делегации Китая во главе с Председателем Лю Шаоци
в Советский Союз в еще большей степени укрепил и
развил великую испытанную дружбу и сплоченность
народов Китая и Советского Союза, основанные на
марксизме-ленинизме и пролетарском интернационализме»3.
Признавая выдающиеся достижения внешней и внут-
1 «Правда», 7 ноября 1960 г.
2 «Жэньминь жибао», 10.ХН.1960.
9 «Правда», 2 января 1961 г.
215

ренней политики КПСС, Мао Цзэдун, Лю Шаоци,
Чжу Дэ и Чжоу Эньлай заявляли: «В момент, когда
наступит новый год, мы от всего сердца желаем, чтобы
великий советский народ добился в дальнейшем еще
более блестящих успехов в коммунистическом
строительстве и в благородном деле защиты мира во всем
мире»1.
В январе 1961 г. IX пленум ЦК КПК рассмотрел
итоги Московского совещания коммунистических и
рабочих партий. Пленум заслушал и обсудил доклад Дэн
Сяопина по этому вопросу и принял резолюцию, в
которой говорилось: «Пленум горячо приветствует огромные
результаты, достигнутые Совещанием представителей
коммунистических и рабочих партий, и полностью
одобряет единогласно принятые на этом Совещании
Заявление и Обращение к народам всего мира.
Коммунистическая партия Китая будет решительно бороться за
претворение в жизнь общих задач, предусмотренных в
документах Совещания. Пленум призывает всех членов
партии и народ всей страны высоко держать великое
марксистско-ленинское знамя Московской декларации 1957
года и Московского заявления 1960 года, в
международных делах крепить сплоченность с Советским Союзом,
крепить сплоченность всего социалистического лагеря и
сплоченность международного коммунистического
движения, крепить сплоченность рабочего класса всего мира
и сплоченность всех миролюбивых и свободолюбивых
народов, бороться за новые победы в деле мира во всем
мире и прогресса человечества»2.
Приведенные оценки свидетельствуют о том, что в тот
период националистические элементы еще далеко не
полностью контролировали положение в руководстве
КПК. В обстановке провала «большого скачка» и
крупных неудач КНР на международной арене они
вынуждены были считаться с наличием в партии и стране
оппозиции своему антисоветскому раскольническому
курсу, до поры до времени маскировать этот курс, идти
на всякого рода маневры, выжидая подходящий момент
для перехода в наступление. Последующие события
показали, что, когда националистическая группа укре-
1 «Правда», 2 января 1961 г.
2 «Правда», 22 января 1961 г.
216

пила свое положение, она с новой силой развернула
борьбу против социалистического содружества и
мирового коммунистического движения.
XXII съезд КПСС и усиление
лидерами КПК идеологической
борьбы против братских партий
Съезды Коммунистической партии Советского Союза
оказывают глубокое воздействие на направленность и
содержание идейно-теоретической работы всех братских
партий, стоящих на позициях творческого марксизма-
ленинизма. Учитывая это, руководители КПК поставили
своей важнейшей целью дискредитировать XXII съезд
КПСС.
Руководство КПК пыталось представить XXII съезд
КПСС как заурядное событие. Китайскую делегацию
возглавил заместитель председателя партии Чжоу
Эньлай. В состав делегации вошел кандидат в члены
Политбюро Кан Шэн — активный проводник линии на
обострение советско-китайских отношений.
На съезде китайские лидеры пошли на совершенно
необычный в отношениях между
марксистско-ленинскими партиями шаг, публично выступив против положений
Отчета ЦК пригласившей их партии. Тем самым они
еще раз обнажили перед всем миром разногласия между
КПК и КПСС (одновременно лицемерно сетуя на то, что
«открытое одностороннее осуждение в адрес какой-либо
братской партии не способствует сплоченности, не
способствует разрешению вопроса») и недвусмысленно
заявили о своей претензии на роль «ортодоксальных
последователей» марксизма-ленинизма, «высшей силы»,
скрепляющей единство социалистического лагеря и всех
братских партий. Выступление главы делегации КПК на
XXII съезде КПСС шло вразрез с положениями
Московского заявления 1960 г. о недопустимости каких-либо
действий, могущих подорвать единство
международного коммунистического движения, а также с заверениями
самого китайского руководства, что китайский народ
не допустит «никаких дел и высказываний,
неблагоприятных для сплоченности между нашими партиями и
странами». ^
Несмотря на (недружественное выступление, главы
делегации КПК и общую враждебную позицию китай-
217

Ского руководства в отношении XXII съезда, ЦК КПСС
проявил высокую выдержку и не допустил превращения
съезда в арену межпартийных споров. Не уступая в
принципиальных вопросах, он твердо и последовательно
отстаивал курс на достижение сплоченности КПК с
нашей и другими марксистско-ленинскими партиями. Это
убедительно продемонстрировала беседа советских
руководителей с китайской делегацией, в которой были
разъяснены взгляды нашей партии по актуальным
вопросам современности и подчеркнута ее готовность
сделать все для преодоления разногласий. Тем не менее
китайские руководители не посчитались ни с чем.
По возвращении делегации КПК в Пекин ей была
устроена помпезная встреча, в которой участвовал Мао
Цзэдун и которая призвана была показать, что
руководство КПК полностью одобряет действия китайской
делегации на XXII съезде КПСС и что оно не сложило
оружие и будет продолжать борьбу против нашей и
других братских партий, отвергающих его ошибочные
взгляды и националистические претензии.
В дни работы XXII съезда КПСС и сразу же после
него в КНР развернулась широкая антисоветская
кампания. После возвращения в Пекин Чжоу Эньлай
выступил с большим докладом, в котором клеветал на
решения XXII съезда КПСС, допустил ряд грубых
выпадов против нашей партии. На закрытых, а в ряде мест
и на открытых собраниях, проходивших в ноябре —
декабре 1961 г., секретари партийных организаций
выступали со специальными докладами о
советско-китайских отношениях. В них делалась попытка свалить
ответственность за трудности, которые переживала КНР
в 1958—1960 гг. на Советский Союз. Распространялись
измышления, будто простой китайских заводов вызван
нехваткой запчастей и оборудования, которые Советский
Союз «отказывается» продавать КНР, что СССР
«потребовал» от Китая немедленно возвратить все займы и
кредиты и ему приходится отдавать для расчетов по
этим займам продовольственные товары, что Советский
Союз «не хочет» оказать КНР продовольственную
помощь, что советскому народу «нет дела» до
интернациональных обязанностей перед трудящимися других стран
и т. д. и т. п.
Прикрываясь демагогическим лозунгом «народ сам
разберется, где правда и где неправда», лидеры КПК
218

широко распахнули двери для проникновения в Китай
буржуазной пропаганды. Одновременно со страниц
китайской печати исчезли материалы, содержащие
объективную информацию о жизни советского народа.
Для распространения в КНР клеветнических
измышлений буржуазной пропаганды об СССР были
использованы считавшиеся закрытыми бюллетени «Цанькао
сяоси» («Справочная информация») и «Цанькао цзы-
ляо» («Справочные материалы»). Тираж первого из
этих бюллетеней в конце 1961 г. вырос только в Пекине
до 100 тыс. экземпляров. Под видом
«беспристрастного» ознакомления читателей с «откликами из-за
границы» журнал перепечатывал клеветнические статьи из
буржуазной прессы о советском народе и КПСС. Статьи
из «Цанькао сяоси» рекомендовались даже как
«пособие» для системы партийного просвещения.
Усиление политики антисоветизма вызывало
беспокойство и возмущение китайского народа. Об этом
говорилось в многочисленных письмах китайских
граждан в посольство и консульства Советского Союза в
КНР. 25 января 1962 г. преподаватель средней школы из
г. Хайлара писал: «В последнее время в КПК
появились сознательные недружественные в отношении СССР
высказывания и действия. Вначале использовался
бюллетень жЦанькао сяоси» для того, чтобы направить
людей по ошибочному пути клеветы на советских
руководителей. Сейчас дело принимает открытый характер
и зреют вредные плоды».
После XXII съезда КПСС сотрудники партийного и
государственного аппарата КНР провели в Пекине ряд
специальных бесед с дипломатами социалистических
стран, в которых пытались всячески очернить политику
нашей партии, извратить решения съезда и Программу
КПСС.
Усилия КПСС по преодолению
идеологических разногласий
руководства КПК с нашей и другими
марксистско-ленинскими партиями
В начале 1962 г. наша партия предприняла новый
важный шаг, чтобы приостановить процесс обострения
советско-китайских отношений. 22 февраля ЦК КПСС
обратился к ЦК КПК с письмом, в котором выразил
* 219

озабоченность тем, как складываются отношения между
двумя партиями. ЦК КПСС исходил из того, что
коренные интересы дела социализма и коммунизма требуют,
чтобы наши партии поднялись выше имеющихся
разногласий и осуществляли во всех принципиальных
вопросах согласованную линию. В сложившейся обстановке
важно было прежде всего обратить внимание на все,
что способствует нормализации советско-китайских
отношений, не выпячивая при этом спорных вопросов.
ЦК КПСС призвал проявлять добрую волю к
урегулированию возникающих разногласий, прекратить
ненужные споры по вопросам, в которых имеется различное
понимание, отказаться от публичных выступлений с
заявлениями, способными не сглаживать, а лишь
углублять расхождения. Особенно недопустимо было
перенесение разногласий в область межгосударственных
отношений социалистических стран, на их
экономическое, политическое, военное и культурное
сотрудничество. ЦК КПСС подтвердил ранее сделанные советской
стороной предложения, направленные на развитие
советско-китайских связей по всем основным линиям,
выразил готовность по-товарищески решать возникающие
разногласия, не накапливая и не увеличивая их.
Письмо ЦК КПСС давало руководству КПК
возможность ввести разногласия между КПК и
международным коммунистическим движением в рамки
товарищеских обсуждений и создать условия для
нормализации и успешного развития советско-китайских
отношений.
Однако ЦК КПК в своем ответе от 7 апреля 1962 г.
не принял предложений ЦК КПСС и продолжал
отстаивать свои антисоветские, раскольнические позиции.
В тот период маоисты еще не считали возможным
открыто заявлять о своей враждебности КПСС.
Поэтому им нужны были организации, через которые
можно было бы клеветать на нашу партию. Не случайно
Пекин начал лихорадочно создавать в рядах мирового
коммунистического движения всякого рода
раскольнические группировки. Чем громче и скандальнее была
брань таких группировок в адрес КПСС, чем грязнее и
циничнее были их антисоветские измышления, тем
большую поддержку они встречали в Пекине.
В китайской печати и официальных выступлениях
лидеров КПК руководителям раскольнических группи-
220

ровок присваивались титулы «великих», их называли
«твердыми марксистами-ленинцами». По каждому
случаю им слали из Пекина напыщенные приветствия,
переполненные ханжескими эпитетами и примитивной
лестью. В свою очередь раскольники давали
верноподданнические клятвы быть «всегда преданными» и
«вечно благодарными» Мао Цзэдуну за «заботу» и
«поддержку».
Усиливая свои нападки на КПСС, пекинские лидеры
обвиняли нашу партию в стремлении к «диктаторству»
в коммунистическом движении, в желании навязывать
свою волю другим партиям. Эти провокационные
обвинения наглядно показали, как далеко отошли лидеры
КПК от тех позиций, которые они совсем недавно
открыто провозглашали. Ведь всего за три года до этого
«Жэньминь жибао» писала: «Империалисты, используя
положение о том, что «социалистический лагерь
возглавляется Советским Союзом», нападают на
коммунистические партии всех стран, которые якобы «зависят»
от Москвы, или клевещут на Коммунистическую партию
Советского Союза, которая якобы «контролирует»
коммунистические партии других стран. Подобного рода
абсурдные рассуждения для коммунистов недостойны
даже смеха. Любой настоящий коммунист от души
уважает Коммунистическую партию Советского Союза —
первую ударную бригаду международного
пролетариата, разбившую цепь международного капитализма,
партию, которая в настоящее время впервые поднимается
к вершинам коммунизма... Только враги пролетариата
и предатели марксизма-ленинизма с темным
намерением могут противопоставлять авангардную роль
Коммунистической партии Советского Союза, ее роль
центра сплоченности международного коммунистического
движения равноправным и независимым отношениям
между коммунистическими партиями»1.
В целом письмо ЦК КПК от 7 апреля 1962 г. было
рассчитано на то, чтобы увести коммунистическое
движение в сторону от кардинальных проблем
современного мирового развития, так как непопулярность
китайских позиций становилась все более очевидной.
31 мая 1962 г. ЦК КПСС направил ЦК КПК новое
письмо, в котором дал достойную отповедь нечистоплот-
1 «Жэньминь жибао», 10.11.1959.
221
\
I

ным маневрам китайского руководства. ЦК КПСС вновь
подчеркнул необходимость приостановить процесс
сползания к новому туру острых споров и взаимных
обвинений, подняться выше имеющихся разногласий, крепить
единый фронт борьбы против империализма. ЦК КПСС
заявлял о своей готовности сделать новый шаг по пути
преодоления возникших разногласий и укрепления
единства двух партий. Руководствуясь этими
соображениями, ЦК КПСС не стал останавливаться на всех
вопросах, затронутых в китайском письме от 7 апреля 1962 г.,
хотя по некоторым из них наша партия придерживалась
иной точки зрения. ЦК КПСС не счел необходимым
отвечать на все необоснованные обвинения, с которыми
прямо или косвенно выступали пекинские лидеры.
Вместе с тем было подчеркнуто, что, если в будущем
возникнет необходимость, ЦК КПСС подробно изложит
свое мнение по всем вопросам, поднятым в письме
ЦК КПК.
Не ограничиваясь призывами к единству и
сплоченности, ЦК КПСС заявил о необходимости дать
совместный публичный отпор наиболее злостным выпадам
враждебной пропаганды, принять более эффективные
меры в области обмена внешнеполитической
информацией и согласования действий братских партий в
международных организациях. Все это было продиктовано
искренним стремлением нашей партии положить конец
разногласиям и всякого рода недоразумениям,
желанием восстановить единство КПСС и КПК.
Так как руководство КПК по-прежнему пыталось
использовать в антисоветских целях так называемый
албанский вопрос, ЦК КПСС в письме от 31 мая
1962 г. вновь убедительно показал надуманность
китайских обвинений и еще раз дал объективную картину
советско-албанских отношений.
Новая инициатива ЦК КПСС поставила руководство
КПК перед выбором: пойти на нормализацию
отношений с КПСС или же остаться на старых позициях.
И снова оно не нашло в себе желания избрать
правильный путь.
Состоявшийся в конце сентября 1962 г. X пленум
ЦК КПК выдвинул задачу «усиления классовой борьбы
внутри страны и в международном масштабе»,
подразумевая под этим главным образом усиление
антисоветской кампании.
222

Новые атаки
китайского руководства
на марксистско-ленинские партии
В конце 1962 г. печать КНР начала новую яростную
атаку на идеологические позиции КПСС и всего
мирового коммунистического и рабочего движения. В этих
целях были использованы состоявшиеся в тот период
съезды братских партий —VIII съезд Болгарской
коммунистической партии, VIII съезд Венгерской
социалистической рабочей партии, X съезд Итальянской
коммунистической партии и XII съезд Коммунистической
партии Чехословакии.
Вначале официальная китайская пропаганда
пыталась замолчать факт созыва съездов братских партий.
Печать ограничивалась лаконичными сообщениями об
открытии и закрытии съездов, перечислением повесток
дня и принятых решений. Отчетные доклады на съездах
братских партий не были опубликованы даже в
кратком изложении: например, Отчетному докладу
Центрального Комитета Болгарской коммунистической
партии, с которым на VIII съезде БКП выступил Первый
секретарь ЦК БКП Т. Живков, «Жэньминь жибао»
отвела всего 21 строку1. Для сравнения можно указать, что
информация китайской печати о проходившем в тот же
период XXII съезде Социалистической партии Японии
превышала по объему все, вместе взятые, сообщения
о съездах коммунистических партий Болгарии, Венгрии
и Чехословакии2.
Первое время китайская печать пыталась скрыть от
общественности своей страны, что на съездах братских
партий была подвергнута острой критике
раскольническая линия руководства КПК. Когда же надежды
замолчать подлинное развитие событий не оправдались,
китайские руководители открыто ринулись в
наступление на КПСС и другие марксистско-ленинские партии.
Начало этому наступлению положила передовая статья
«Жэньминь жибао» от 15 декабря 1962 г. «Пролетарии
всех стран, соединяйтесь, боритесь против нашего
общего врага!».
1 «Жэньминь жибао», 16.Х1.1962.
2 «Жэньминь жибао», 29 и 30.Х1.1962.
223

В качестве отправной точки для нападок на КПСС
и другие братские партии «Жэньминь жибао»
продолжала использовать избитую версию о «самообороне»
руководства КПК. При таких обстоятельствах,
заявлялось в статье, когда «некоторые» «предали гласности
перед лицом всего мира клеветнические измышления и
нападки в адрес Китая», «мы не можем не дать
должного ответа». Выдвигая на первый план вопрос о том,
«кто первый начал», руководство КПК сознательно
затушевывало подлинные причины развертывания им
борьбы против КПСС и других братских партий.
Оно намеренно ушло в сторону от обсуждения
существа поднятых на съездах братских партий вопросов.
Маоисты выдвинули тезис о том, что в рядах
международного коммунистического движения «появилось
противное течение, которое своим острием направлено
против марксизма-ленинизма, против Коммунистической
партии Китая». При помощи такого тезиса разногласиям
КПК с международным коммунистическим движением
придавался характер раскола самого международного
коммунистического и рабочего движения, причем все
партии, выступающие с критикой руководства КПК,
одним махом зачислялись в разряд тех, кто составляет
«противное течение», объявлялись «общим врагом
мирового пролетариата». Не случайно руководство КПК
скрыло от своего народа подлинную расстановку сил
в международном коммунистическом движении,
единодушное осуждение практически всеми партиями их
раскольнической деятельности.
Статья «Жэньминь жибао» от 15 декабря 1962 г. как
бы подводила итоги съездам четырех братских партий.
Однако в этих «итогах» не было ни слова сказано о
значении съездов, все свелось к охаиванию деятельности
братских партий, к защите особого курса китайских
руководителей. Почти 70 братских партий, представленных
на XII съезде КПЧ, были облыжно названы
«противным течением» в мировом коммунистическом движении
только потому, что они критиковали особый курс
руководства КПК, разоблачали его раскольническую
деятельность.
В конце декабря 1962 —начале 1963 г. китайская
печать публикует целую серию статей, которые
содержали грубые клеветнические нападки на нашу и
другие марксистско-ленинские партии, открыто ревизовали
224

принципиальные положения Декларации и Заявления
московских совещаний коммунистических и рабочих
партий 1957 и 1960 гг.1
Авторы этих «теоретических» статей сознательно
искажали истинную позицию КПСС и других
марксистско-ленинских партий, приписывали им абсурдные
положения, а затем обрушивались на них же с
разоблачениями. Такой прием не был случайным. Руководство
КПК понимало, что открытое выступление против
взглядов КПСС может привести его лишь к
саморазоблачению как противника генеральной линии
международного коммунистического и рабочего движения, ибо
нельзя подвергать критике политику КПСС, не вступая
при этом в вопиющее противоречие со всеми главными
положениями Декларации и Заявления, которым эта
политика в полной мере соответствует. В таких
условиях китайским пропагандистам не оставалось ничего
иного, как пойти по пути откровенного подтасовывания
фактов.
В китайской печати усиленно доказывался тезис
о возможности реставрации капиталистических
отношений в странах победившего социализма. Таким образом
руководство КПК планомерно подготавливало
«теоретические» позиции, с которых могло бы вести критику
социалистических стран и братских партий,
выступающих против его особых взглядов.
О характере писаний пекинских «теоретиков»
достаточно красноречиво говорит тот факт, что
империалистическая пропаганда сразу же стала широко
использовать их в своих антикоммунистических целях.
Буржуазная пресса с большой охотой перепечатывала все эти
материалы. Так, например, американская печать
публиковала в подробном изложении все основные китайские
материалы такого рода.
Таким образом, со всей определеннностью
обозначилась общность задач маоистской и империалистической
пропаганды в развертывании идеологического
наступления на позиции социализма, в фабрикации и
распространении антисоветских измышлений. Эту общность
задач иллюстрирует такой факт: по мере активизации
подрывной идеологической деятельности Пекина
представительства информационного агентства США
1 «Жэньминь жибао», 31.ХП.1962; 27.1, 27.11, 8 и 9.Ш.1963 и др.
15-423
225

(ЮСИА) в странах Юго-Восточной Азии начали
сокращать свой аппарат за счет работников из местного
населения. Уволенные заявляли, что американцы
поступают с ними так, как «хозяин с собакой, которая уже не
может лаять громче всех». «От нас освобождаются
потому,— говорили они, — что мы не можем так громко и
крепко ругать Советский Союз, как это делают
китайские руководители».
Насколько явный характер приобрела к этому
времени раскольническая политика руководства КПК,
можно судить по тому, как оценивали ее в
капиталистических странах. В марте 1962 г. госдепартамент США
разослал членам НАТО документ о советско-китайских
разногласиях, в котором указывалось: «Китайцы
истолковывают интересы движения (коммунистического. —
Авт.) в целом таким образом, чтобы это было выгодно
Китаю...
Для китайцев военный союз с СССР имеет смысл
лишь в том случае, если он поможет им в достижении
национальных целей... С течением времени китайцы
не станут более склонны, чем теперь, ставить интересы
единства выше собственных интересов».
В КНР в еще больших масштабах была развернута
идеологическая обработка китайского населения в духе
раскольнического, антисоветского курса руководства
КПК. Задачам воспитания китайского населения в
антисоветском духе была подчинена
партийно-политическая учеба. Занятия в системе партпросвещения
строились на клеветнических материалах, в которых советский
народ изображался как «целиком и полностью
обуржуазившийся», «зажиревший», «предавший забвению
принципы пролетарского интернационализма» и т. п.
Пекинские раскольники развернули подрывную
деятельность среди представителей братских партий,
работавших в китайских организациях (на радио, в
издательствах, учебных заведениях и т. п.), иностранных
студентов, членов посещавших КНР зарубежных
делегаций. 30 декабря 1962 г. перед иностранными
специалистами, работавшими в Пекинском университете,
проректор университета выступил с речью, в которой
обрушился счклеветническими нападками на политику
Советского Союза, пытался убедить слушателей в том, что
КПСС якобы проявляет боязнь в борьбе с
империализмом. Среди иностранных преподавателей университета
226

распространялись антисоветские материалы, как
закупленные в капиталистических странах, так и
изготовленные в Пекине.
Срыв Пекином предложений
ЦК КПСС
о прекращении открытой полемики
В обстановке активизации раскольнических действий
пекинских лидеров ЦК КПСС предпринял новые усилия
с целью прекращения открытой полемики. Наша
партия и в этих условиях настойчиво стремилась вернуть
КПК на путь сплоченности и единства с
международным коммунистическим движением, на путь
нормализации и укрепления советско-китайских отношений.
3 января 1963 г. на беседе в ЦК КПСС с китайским
послом Пань Цзыли советская сторона вновь
подчеркнула, что КПСС добивается восстановления прежнего
дружественного состояния советско-китайских
отношений и готова сделать все необходимое во имя этого.
7 января 1963 г. ЦК КПСС со страниц газеты
«Правда» обратился с призывом укреплять единство
коммунистического движения во имя торжества мира и
социализма. «Правда» подчеркивала, что разногласия
между отдельными компартиями по тем или иным
вопросам не имеют глубоких корней в социальном строе
социалистических стран, не имеют объективной основы,-
а носят прежде всего субъективный характер. «Стало
быть, — писала «Правда», — имеются все основания для
того, чтобы успешно преодолеть разногласия. Нужно
исходить из высших целей и интересов международного
коммунистического движения и искать пути сближения,
пути сотрудничества и единства»1.
16 января 1963 г. на VI съезде СЕПГ глава
делегации ЦК КПСС заявил, что «Центральный Комитет
нашей партии считал бы полезным прекратить сейчас
полемику между коммунистическими партиями, критику
других партий внутри своей партии...»2. Это
предложение, поддержанное многими марксистско-ленинскими
партиями, могло бы послужить отправной точкой для
1 «Правда», 7 января 1963 г.
2 «Правда», 17 января 1963 г.
15*
227

постепенного налаживания нормальных отношений КПК
с КПСС и другими братскими партиями.
Однако выступление на этом же съезде 18 января
1963 г. представителя КПК показало, что ее
руководство не проявляет заинтересованности в прекращении
открытой полемики. Глава делегации КПК остался на
старых позициях китайских руководителей и повторил
нападки на КПСС по вопросам, вызывавшим
разногласия, включая оценку карибского кризиса,
китайско-индийского пограничного конфликта и др. Выступление
китайского представителя показало, что руководство
КПК хочет повернуть дело таким образом, чтобы
оградить себя от критики и в то же время продолжать свою
раскольническую деятельность и прежние наскоки на
КПСС и другие марксистско-ленинские партии.
Свое отрицательное отношение к предложению о
прекращении открытой полемики китайское
руководство подтвердило в передовой статье «Жэньминь жибао»
от 27 января 1963 г. В этой статье впервые в
официальной китайской печати были сделаны прямые
клеветнические нападки на руководство нашей партии и
отвергнуто предложение ЦК КПСС, поддержанное братскими
партиями.
Коммунистическая партия Советского Союза никогда
не отрицала пользы плодотворных дискуссий в рядах
коммунистов-единомышленников. Без сопоставления
различных мнений и точек зрения невозможно успешное
развитие революционного движения. Однако никакие
разногласия, никакое недовольство поведением той или
иной партии не могут оправдать приемов борьбы,
наносящих ущерб интересам международного
коммунистического движения. Чем глубже и шире понимает партия
цели и задачи международного рабочего класса, тем с
большей энергией должна она добиваться того, чтобы
разногласия, сколь бы серьезными они ни были,
разбирались спокойно и по существу дела, не мешали
положительной работе, не вносили дезорганизации в
революционную деятельность международного рабочего
класса.
Марксисты-ленинцы ни на минуту не упускают из
виду главную цель, ради которой ведется дискуссия.
Цель же эта не в том, чтобы разобщать партии и сеять
вражду, а, напротив, содействовать укреплению их
единства. ЦК КПСС неоднократно подчеркивал, что
228

совершенно недопустимо применять чуждые марксизму
методы, такие, как искажение обсуждаемых и
высказываемых точек зрения, сознательная подмена
взглядов оппонентов или приписывание им позиций, которых
они никогда не занимали, приклеивание
оскорбительных ярлыков, выдвижение бездоказательных обвинений.
Во всей своей деятельности КПСС исходила и
исходит из того, что критика ошибочных положений по
принципиальным вопросам теории
марксизма-ленинизма должна выявить корни такого рода ошибок и
помочь их исправлению. Она стремится всемерно
содействовать сплочению, а не разъединению революционных
сил, не отсечению или изоляции тех или иных отрядов
международного революционного движения.
В то же время КПСС твердо придерживается
мнения, что единства международного коммунистического
движения нельзя достичь за счет уступок и
компромиссов в принципиальных вопросах. Напротив, только
последовательное и вместе с тем гибкое проведение
генеральной линии, основанной на принципах марксизма-
ленинизма, пролетарского интернационализма, может
обеспечить подлинную сплоченность.
Правильность теоретических позиций
коммунистических партий проходит проверку и получает
подтверждение прежде всего в их практической деятельности.
КПСС твердо следует указанию В. И. Ленина, который
учил, что разногласия между политическими партиями
«разрешаются обыкновенно не только принципиальной
полемикой, но и развитием самой политической
жизни,— вернее даже будет сказать, пожалуй: не столько
первой, сколько последним»1.
Исходя из этих принципиальных позиций, ЦК КПСС
21 февраля 1963 г. обратился к руководству КПК с
письмом, в котором вновь предлагал прекратить
открытую полемику между братскими партиями. «Открытая,
все более обостряющаяся полемика, — подчеркивалось
в письме ЦК КПСС, — расшатывает единство братских
партий, наносит серьезный ущерб нашим общим
интересам. Споры, возникшие в рядах международного
коммунистического движения, мешают успешной борьбе
против империализма, ослабляют усилия
социалистических стран на международной арене, отрицательно
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 133.
229

сказываются на деятельности братских лартий,
особенно тех капиталистических стран, где имеется сложная
внутриполитическая обстановка»1.
Принимая письмо ЦК КПСС, китайские
руководители заявили, что они положительно относятся к
содержащимся в нем предложениям о прекращении открытой
полемики. Вместе с тем они не проявили озабоченности
теми последствиями, к которым ведет развертывание
такой полемики в международном коммунистическом
движении, пытаясь утверждать, что эти последствия не
имеют сколько-нибудь серьезного значения.
Прекращение полемики лидеры КПК рассматривали лишь как
временное явление, как своего рода «перемирие».
Последующие события показали, что руководство КПК не
собиралось идти даже на такое «перемирие».
Разглагольствуя о своем якобы положительном отношении к
советскому предложению, лидеры КПК на деле
готовились к новому туру развернутых атак на КПСС и
другие марксистско-ленинские партии.
26 февраля 1963 г., т. е. уже через пять дней после
призыва ЦК КПСС прекратить полемику, в «Жэньминь
жибао» появилась грязная антисоветская статья из
албанской газеты «Зери и популлит». За этим
последовала серия собственно китайских полемических статей с
нападками на генеральную линию
марксистско-ленинских партий: 27 февраля 1963 г.— «Чем вызваны
разногласия — Ответ М. Торезу и другим товарищам»,
1 марта —«Еще раз о разногласиях т. Тольятти с
нами— К некоторым важнейшим вопросам ленинизма в
нашу эпоху», 8 марта — «О заявлении Компартии США»
9 марта — «Зеркало ревизионизма»2.
9 марта 1963 г. ЦК КПК ответил на письмо ЦК
КПСС от 21 февраля 1963 г., выплеснув очередную
порцию антимарксистских раскольнических идей.
Китайские лидеры лицемерно заявляли о желании прекратить
открытую полемику. Однако такое заявление
предназначалось только для того, чтобы ввести в
заблуждение КПСС и другие братские партии. Об этом
свидетельствует уже то, что китайские руководители стали
упорно добиваться опубликования закрытой переписки
между КПК и КПСС, а это не могло не повести к про-
1 «Правда», 14 марта 1963 г.
2 «Жэньминь жибао», 27.11, 1, 8 и 9.Ш.1963.
230

должению открытой полемики. Тем не менее по
настоянию ЦК КПК письмо ЦК КПСС от 21 февраля 1963 г. и
письмо ЦК КПК от 9 марта 1963 г. были опубликованы
в Китае и Советском Союзе 14 марта 1963 г.1
Настаивая на публикации писем, лидеры КПК
рассчитывали получить пропагандистский выигрыш. Дело
в том, что письмо ЦК КПСС не предназначалось для
обнародования и потому не содержало развернутого
изложения позиции нашей партии по спорным вопросам.
Свое же письмо, заранее предназначенное для
публикации, китайские руководители составили таким образом,
что извратили линию КПСС и представили в
приукрашенном виде свою позицию. Однако коммунисты всего
мира легко отличили правду от неправды.
Печать и радио КНР и после 9 марта 1963 г.
продолжали во все возрастающих масштабах нападки на
марксистско-ленинские партии. Клеветнические
материалы КПК распространялись не только в Китае, но и
за границей почти на всех основных языках мира. Эти
материалы рекламировались как «высшая истина»
марксизма-ленинизма.
Так, например, 26 марта 1963 г. в китайской печати
было опубликовано выступление президента Академии
наук Китая Го Можо, в котором заявлялось: «Наша
партия во имя защиты чистоты марксизма-ленинизма,
ведения идеологической полемики с ревизионизмом
недавно опубликовала в «Жэньминь жибао» и «Хунци»
несколько статей, которые являются шедеврами
марксизма-ленинизма, направляемыми идеями Мао Цзэ-
дуна»2.
Сбыт антимарксистских клеветнических материалов
руководства КПК стал одной из важнейших задач
посольств КНР и отделений агентства Синьхуа за
границей. Эта деятельность вызывала глубокое возмущение
коммунистических партий и прогрессивной
общественности. Политическая комиссия ЦК Компартии Чили
была вынуждена опубликовать 30 марта 1963 г.
заявление, в котором говорилось: «В стране в настоящее время
распространяются документы, претендующие на
марксизм-ленинизм, в которых критикуется генеральная
линия международного коммунистического движения, а
1 См. «Правда», 14 марта 1963 г.
2 «Гуанси жибао», 26.111.1963.
231

также ряда братских коммунистических партий. В связи
с этим политическая комиссия ЦК Компартии Чили
заявляет официально, что линия Компартии Чили
несовместима с содержанием подобных распространяемых
документов».
Активную пропагандистскую деятельность
развернули китайские посольства в развивающихся странах.
Книжные магазины на Цейлоне, в Индии, Индонезии и
в ряде других стран не без помощи китайских
представительств наводнялись литературой, содержащей
грубые нападки на КПСС и другие марксистско-ленинские
партии.
Усилилась раскольническая пропагандистская
деятельность КПК и в Европе. В Италии, например, через
ассоциацию «Италия — Китай», издававшую
одноименный журнал, маоисты развернули критику политической
линии Итальянской компартии и пропаганду
антимарксистских взглядов группы руководителей КПК.
Изданием и распространением китайской
раскольнической литературы на иностранных языках занимался
специальный орган, созданный при правительстве КНР.
Во многих городах Китая, в местах, посещаемых
иностранцами (на вокзалах, в гостиницах, аэропортах),
были оборудованы специальные витрины со статьями на
различных языках; под статьями стояли такие подписи:
«Можете взять литературу с собой», «Плата не
требуется» и т. п. Подобные витрины сооружались даже на
международной ярмарке в Гуанчжоу, которая, как
известно, предназначена для привлечения представителей
капиталистических торговых фирм.
Китайские самолеты, поезда, суда, отправляющиеся
за границу, в изобилии снабжались той же литературой
для бесплатного распространения. Нередко к китайским
журналам, направляемым подписчикам за границу, в
качестве бесплатного приложения добавлялись
клеветнические статьи с указанием, что они «посылаются по
просьбе читателей».
Советско-китайская встреча
в июле 1963 г.
В письме от 21 февраля 1963 г. ЦК КПСС выступил
с инициативой провести двустороннюю встречу
представителей КПСС и КПК на высоком уровне, во время ко-
232

торой «можно было бы пункт за пунктом обсудить все
важнейшие вопросы, интересующие обе партии». «Наши
партии, — подчеркивал ЦК КПСС, —обязаны найти
выход из создавшегося положения, смело и решительно
пойти на расчистку того, что мешает нашей дружбе».
В ответном письме ЦК КПК от 9 марта 1963 г.
китайские руководители формально согласились на
проведение встречи, хотя одновременно, как уже говорилось
выше, усилили нападки на КПСС, чем намеренно
мешали ее успешной подготовке.
В письме от 9 марта 1963 г. руководители КПК уже
отошли от своей прежней формулировки, согласно
которой расхождения между КПСС и КПК «образно можно
изобразить, как соотношение одного и девяти пальцев»,
т. е. что расхождения имеются по частным, отдельным
вопросам, а в главном обе партии едины. Они заявили:
«Мы должны смотреть в глаза фактам: ныне в
международном коммунистическом движении существуют
серьезные разногласия по целому ряду важнейших
принципиальных вопросов». В письме ЦК КПК
специально подчеркивался тезис о том, что «если для
переговоров одной встречи будет мало, то можно было бы
организовать несколько встреч»1. Все это говорило
о том, что китайские руководители не проявляли
стремления достичь на предстоящей встрече максимальных
положительных результатов и заранее готовили почву
для ее провала.
30 марта 1963 г. ЦК КПСС направил ЦК КПК новое
письмо, в котором уже конкретно поставил вопрос
о двусторонней встрече, предложив начать ее 15 мая
1963 г. и высказав свое мнение по кругу вопросов,
которые следовало бы обсудить, ЦК КПСС подчеркнул,
что он предлагает эту встречу «не для обострения
борьбы, а для достижения взаимопонимания по важнейшим
вопросам, возникшим в международном
коммунистическом движении»2.
ЦК КПСС выражал решимость твердо и
последовательно отстаивать платформу мирового
коммунистического движения, его общую линию, нашедшую
выражение в Декларации и Заявлении московских совещаний
марксистско-ленинских партий. В полном соответствии
1 «Правда», 14 марта 1963 г.
2 «Правда», 3 апреля 1963 г.
233

с этими программными документами ЦК КПСС
изложил свои взгляды по важнейшим вопросам
современности, стратегии и тактики международного
коммунистического движения. Центральный Комитет КПСС
обратился к Центральному Комитету КПК с призывом
преодолеть существующие разногласия путем
товарищеского обмена мнениями, сосредоточить усилия на
поисках путей к укреплению единства всех братских партий,
к укреплению советско-китайской дружбы и
сотрудничества.
Однако лидеры КПК продолжали оттягивать сроки
организации встречи. Только 9 мая 1963 г., т. е. более
чем через месяц после получения письма ЦК КПСС,
в беседе с советским послом заместитель председателя
ЦК КПК Чжоу Эньлай сообщил, что для проведения
встречи ЦК КПК решил направить в Москву
делегацию. Китайские руководители не поддержали
инициативу ЦК КПСС о проведении двусторонней встречи на
высшем уровне. Они также предложили перенести срок
встречи на вторую декаду июня, явно пытаясь выиграть
время для своих раскольнических акций.
После дополнительного обмена мнениями встреча
была назначена на 5 июля 1963 г.
Незадолго до встречи, 14 июня 1963 г., руководители
КПК под видом ответа на письмо ЦК КПСС от 30
марта 1963 г. опубликовали документ, претенциозно
названный «Предложение о генеральной линии
международного коммунистического движения» (так называемые
25 пунктов).
В этом документе они еще более углубили свои
прежние позиции по основным принципиальным
вопросам современности. Лицемерно заявляя о верности
Декларации 1957 г. и Заявлению 1960 г., китайские лидеры
вместе с тем ясно дали понять, что их не удовлетворяет
стратегическая линия, сформулированная
международными форумами коммунистических партий, и поставили
вопрос о замене этой линии своей ошибочной
платформой. В истории международного коммунистического
движения еще не было случая столь беспримерных
претензий одной партии произвольно формулировать
«генеральную линию» за все движение. В этом ярко
проявились гегемонистские притязания маоистов.
Уже сама по себе постановка вопроса о
необходимости сформулировать генеральную линию коммунистиче-
234

ского движения свидетельствовала о разрыве лидеров
КПК с Декларацией 1957 г. и Заявлением 1960 г.:
коммунистическое движение уже имело свою генеральную
линию, разработанную коллективными усилиями всех
коммунистических партий.
Во время встречи китайские представители, пытаясь
доказать право пекинских лидеров на формулирование
своей особой «генеральной линии» международного
коммунистического движения, говорили, что ЦК КПК
счел возможным сделать это, поскольку ЦК КПСС в
письме от 30 марта 1963 г. якобы первый изложил
«свою» генеральную линию.
Однако такими заявлениями китайские националисты
до конца разоблачили себя. Каждый, кто внимательно
и непредвзято прочтет письмо ЦК КПСС от 30 марта
1963 г., сможет убедиться в том, что КПСС и не
пыталась предлагать какую-то свою генеральную линию.
В нем почти дословно изложены положения Декларации
1957 г. и Заявления 1960 г. по коренным вопросам
современного мирового развития. В статьях, опубликованных
китайской печатью в конце 1962 и в начале 1963 г.,
лидеры КПК настолько запутали важнейшие
принципиальные вопросы мирового развития, так произвольно
толковали документы международных форумов
коммунистов, что ЦК КПСС счел целесообразным напомнить
им о коренных положениях Декларации и Заявления,
коллективно выработанных всеми братскими партиями.
Поэтому, формулируя свой особый курс,
противопоставляя его в ряде коренных вопросов письму ЦК КПСС от
30 марта 1963 г., руководители КПК тем самым
противопоставили свою платформу не чему-нибудь иному, а
именно генера