СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА. 1021-1941
330U0XI I
NNHSVdH
—	HD340CAIAIV3 шВеши

АССОЦИАЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА XX ВЕКА
СЕРИЯ «ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ В РОССИИ»
под редакцией Г. А. Бордюгова
Международный совет издательских программ АИРО-ХХ
Г. А. Бордюгов А.И, Ушаков	главный редактор испол н ител ь н ы й д и ректор
С.А. Александров	зам. исполнительного директора
К. Аймермахер Д. Байрау В. Берелович Б. Бонвеч	Рурский университет Тюбингенский университет Высшая школа по социальным наукам, Париж Рурский университет
X. Вада А.Ю. Ватлин	Токийский университет МГУ им. М.В. Ломоносова
Л,С. Гатагова	Институт российской истории РАН
П. Гобл	Фонд Потомак
Г. Горцка А. Грациози Р.У. Дэвис Е Ю. Зубкова Ст. Коэн	Кассельский университет Университет Неаполя Бирмингемский университет Институт российской истории РАН Принстонский, Нью-йоркский университеты
Дж. Д. Морисон В. Молодяков Н, Неймарк Д. Рейли Т. Филиппова	Л и деки й университет АИРО-ХХ, Токийский университет Стэнфордский университет Университет Северной Каролины на Чапел Хилл Российский исторический журнал «Родина»
Я. Хоулетт Ю. Шеррер	Кембриджский университет Высшая школа по социальным наукам, Париж
Представители АИРО-ХХ в Российской Федерации
В.М. Бухараев В.И. Голдин	Казань Архангельск
В.А. Исаев	Новосибирск
В.В, Канищев	Тамбов
А.Г. Макаров Н.А. Постников	Москва Курск
В.П. Федюк Т.А. Чумаченко	Ярославль Челябинск
Леннарт САМУЭЛЬСОН
КРАСНЫЙ КОЛОСС
Становление
военно-промышленного комплекса СССР
1921-1941
Перевод с английского И. С. Давидян
Москва
2001
СЕРИЯ «ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ В РОССИИ»
ОСНОВАНА В 1995 ГОДУ
Перевод с английского: Ирина Давидян
Дизайн и вёрстка: Сергей Щербина
Оригинал: Lennart Samuelson, Plans for Stalin's War Machine. Tukhachev-
skii and Military-Economic Planning, 1925-1941, Houndmills, Basingstoke, Hampshire
an London, Macmillan Press LTD, 1999.
Русское издание осуществлено благодаря поддержке
Jan Wallander and Tom Hedelius Foundation, Svenska Handelsbanken
Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление военно-про-
мышленного комплекса СССР. 1921-1941. - М.: АИРО-ХХ, 2001. -
296 с.
В книге известного шведского историка рассматриваются вопросы
о влиянии военных интересов на оборонную ориентацию советской индуст-
риализации, о том, насколько оборонная промышленность определила ход
Великой Отечественной войны.
Книга рассчитана на преподавателей, научных сотрудников и аспи-
рантов, занимающихся историей.
ISBN 5-88735-078-4
ISBN 5-88735-078-4
© Macmillan/Palgrave, 1999.
© Самуэльсон Л., 2001.
© Давидян И.С., перевод, 2001.
© АИРО-ХХ, оформление, 2001.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ................................................9
Предшествующая историография.......................... 11
Архивные источники................................. 12
Аналитические рамки военно-экономической подготовки...13
Цель и рамки исследованйя............................15
Глава I
БУДУЩАЯ ВОЙНА ГЛАЗАМИ СОВЕТСКИХ ВОЕННЫХ
Военные и экономические итоги Первой мировой войны...21
Промышленная мобилизация в странах Западной Европы,
в США и Советской России............................24
Тухачевский и будущая война...........................29
Глава II
ПОДГОТОВКА К НОВОЙ ТОТАЛЬНОЙ ВОЙНЕ
(1921-1928 гг.)
Военная реконструкция и перспективное планирование....41
Тайное военно-промышленное сотрудничество с Германией
в 20-е годы.........................................43
«Военная тревога» 1927 г. и её оборонный смысл......47
Оборонная политика в действии.......................50
Решения Политбюро по оборонной политике весной 1927 г.52
Интеграция оборонных структур в	плановые органы.....56
План развития оборонной промышленности
на 1926/27-1930/31 гг...............................61
Становление Сектора обороны Госплана,	1927-1928 гг..65
Перспективные планы развития Красной Армии,
1927-1931 гг........................................67
1927 год: конфликт вокруг задач
оборонной промышленности?...........................69
О причинах отставки Тухачевского в	1928 г..........70
Организация оборонного планирования	в	1928 г........75
Выводы..............................................77
6
Леннарт Самуэльсон
Глава III
ПРОБЛЕМЫ ОБОРОНЫ ПРИ РАЗРАБОТКЕ ПЕРВОГО
ПЯТИЛЕТНЕГО ПЛАНА
Долгосрочный экономический план обретает очертания......78
Оценка внешней угрозы в 1928—1930 гг....................84
«Военное измерение» первого пятилстнсго плана...........88
Военные комиссии и подготовка первого пятилетнего плана.91
Оборонный бюджет первого пятилетнего плана..............94
Советская оборонная политика на рассмотрении Политбюро
(июль 1929 г.)..........................................97
Постановление об организации оборонной промышленности... 101
Глава IV
РАДИКАЛЬНЫЙ ПЕРЕСМОТР ТЕОРЕТИЧЕСКИХ
ОСНОВАНИЙ ВОЕННОГО ПЛАНИРОВАНИЯ,
1930 1931 гг.
Тухачевский и его глобальный взгляд на перевооружение... 107
Предложения Тухачевского в оценке Шапошникова........... 115
Взгляды на будущую войну генерала А.А. Свечина, 1930 г.. 116
Госплан и большая европейская война..................... 119
Сталин и Ворошилов осуждают план	Тухачевского......... 126
Тухачевский проясняет своё видение перестройки
вооружённых сил....................................... 130
ОГПУ обвиняет Тухачевского.............................131
Глава V
РОСТ ВОЕННЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ 1931-1932 гг.
«Военный вариант» экономического плана на 1931 г...... 142
Пересмотр мобилизационной готовности Красной Армии
в 1931 г...............................................145
«Большая оборонная программа» 1931 г...................149
«Большая танковая программа» 1932 г....................150
Итоги выполнения производственного плана 1932 г....... 157
Данные официальных советских источников
*	и архивные находки.....................................161
Сталин меняет своё мнение о Тухачевском (май 1932 г.). 162
Итоги первого пятилетнего плана и мобилизация
промышленности........................................ 164
Содержание
7
Глава VI
НОВЫЕ ОЦЕНКИ ВОЕННОЙ УГРОЗЫ
И ВОЕННЫЕ ПЛАНЫ 1933-1936 гг.
Военная составляющая второго пятилетнего плана... 170
Развитие советской военной теории и боевой техники. 172
Японская угроза в 1933 г. и предлагаемые контрмеры. 177
Нацистская угроза и новые перспективы войны........ 181
Глава VII
ПЛАНЫ РАЗВИТИЯ СОВЕТСКИХ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ
1933-1937 гг.
Мобилизационные потребности Красной Армии.........186
Промышленная база современной войны.............. 188
Пересмотр военно-мобилизационной заявки на 1933 г.190
Процедура планирования............................192
Текущие оборонные заказы, 1933-1937 гг............201
Итоги второй пятилетки в области
оборонного производства...........................206
ГЛАВА VIII ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ В ГОДЫ
ТЕРРОРА И ВОЙНЫ 1937-1941 гг.
«Обезглавливание» Красной Армии....................211
Долгосрочные проекты в военно-промышленном
планировании......................................215
Какой уровень внезапности был нужен
для катастрофы 1941 г.?.........................  225
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Готовность советской экономики к войне в межвоенный период... 229
ПРИЛОЖЕНИЕ
Историографические заметки о М.Н. Тухачевском........236
ПРИМЕЧАНИЯ...........................................242
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА...............................279
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН.......................................291

ВВЕДЕНИЕ
«Мобзаявка - самый
главный документ».
Генерал Уборевич.
1930 г. (I)
Советское общество возникло как результат социальных конфликтов;
обострившихся в ходе Первой мировой войны. Революционные
изменения, начатые большевиками в 1917-1918 гг., приняли оконча-
тельный вид, пройдя через горнило гражданской войны 1918-1921 гг.
Вооружённая иностранная интервенция, ставшая частью этой войны,
усилила веру большевиков в то, что вооружённые конфликты социа-
листического государства с капиталистическими державами неиз-
бежны. Начиная с великих преобразований 30-х гг., обороноспособ-
ность становится главной заботой советского руководства. В годы
Второй мировой войны СССР принял на себя главный удар гитлеров-
ской агрессии и внёс важнейший вклад в победу над нацистской
Германией. Последовавшая затем гонка вооружений спустя полвека
стала одним из главных (если не самым главным) факторов, привед-
ших к падению Советского Союза.
При всём этом исследования в области экономической истории
СССР в 30-е гг. носили на удивление «гражданский» характер. В 50-
60-е гг. усилия западных ученых - историков и экономистов - были
сконцентрированы главным образом на анализе путей развития и темпов
роста советской экономики. Хотя уже тогда СССР был военной
сверхдержавой, советский оборонно-промышленный сектор рассмат-
ривался как «нормальная составляющая» альтернативной экономиче-
ской системы. Но даже будучи уверенным в том, что развитие совет-
ской экономики, с её концентрацией на тяжелой промышленности
и машиностроении, определялось оборонными соображениями, труд-
но было установить взаимосвязь между планированием в целом
и соответствующими военным задачам планами развития оборонной
10
Леннарт Самуэльсон
промышленности (2). Одной из главных причин этого, безусловно,
была информационная закрытость советской системы (3). Дефицит
информации не способствовал точности оценок и позволял лишь
догадываться о действительных масштабах се оборонного потенциа-
ла и производства вооружений. Болес достоверные статистические
и прочие данные стали доступны лишь с наступлением гласности
в конце 1980-х гг. и в условиях сегодняшней относительной открыто-
сти в России.
Центральной проблемой данной книги является анализ того, как
военные планы Красной Армии были взаимосвязаны с планами
индустриализации в 1920 30-е гг. Отсюда вытекают главные вопро-
сы, определившие рамки и направление исследования:
•	Какие военные представления определили или повлияли на
оборонную ориентацию индустриализации?
•	Каковы были перспективные и первоочередные требования
военных к промышленности?
•	Каким образом военные соображения интегрировались в пла-
нирование и в процесс принятия политических решений?
•	Насколько реальная оборонная промышленность отвечала тре-
бованиям военных в течение 30-х гг.?
•	Каковы были её достижения, и как инвестиции, сделанные
в 30-е г., повлияли на ход грядущей большой войны - войны с нацист-
ской Германией 1941-45 гг.?
Существующие на сегодняшний день исследования, посвящён-
ные советским вооруженным силам, анализируют военную доктрину,
подготовку и организацию войск, детально изучают технические
характеристики оружия. В то же время оборонная промышленность
обычно оставалась за рамками внимания военных историков, наибо-
лее заметными из которых являются Джон Эриксон и Дэвид
Гланц (4). Определённые данные об оборонной промышленности
содержатся в официальных советских изданиях о Второй мировой
войне, написанных коллективами авторов. Однако, подобно тенден-
циозным общеполитическим описаниям, отражавшим идеи и реалии
сначала хрущевской, а затем брежневской эпохи, освещение вопросов
военно-промышленного строительства в них носило также явно одно-
сторонний характер (5). Всеволод Цаплин, бывший директор ЦГАНХ
(ныне - Российский государственный архив экономики), в своё время
высказал сожаление по поводу того, что авторы этих ранних изданий
уделили недостаточное внимание архивным источникам (6). О тен-
Введение
11
денциозности освещения темы в предшествующие годы откровенно
заявили в конце 80-х гг, авторы третьего, многотомного незавершен-
ного издания о Второй мировой войне. Первый том его горячо обсу-
ждался зимой 1991 г, в Институте военной истории. Усилиями то-
гдашнего министра обороны Д.Т. Язова редакционный совет нового
издания во главе с Д.А. Волкогоновым подвергся резкой критике
и был распущен - совсем в духе советского времени (7). Новая четы-
рёхтомная история Великой Отечественной войны всё-таки была
подготовлена и увидела свет в последующие годы, и это была первая
постсоветская попытка разобраться в многочисленных спорных вопро-
сах этого периода истории (8).
Предшествующая историография
По сравнению с обилием работ, посвященных эвакуации, мобилиза-
ции и работе промышленности в годы Великой Отечественной войны
1941-1945 гг., советская литература по проблеме развития оборонной
промышленности в межвоенный период весьма немногочисленна.
Тем не менее, это был тот базис, на который были вынуждены опи-
раться западные авторы. Не стоит и говорить о том, что книги, опуб-
ликованные в советское время, различались по степени привлека-
тельности. И часто, используя советские тексты, западные авторы
некритически относились к источнику. С другой стороны, относи-
тельно успешно - на диссертационном уровне - в СССР происходило
изучение советской военной доктрины. И хотя военные историки
уделяли мало внимания условиям производства и планирования,
а также были вынуждены втискивать свои научные взгляды в рамки
партийной линии, защищаемые в военных академиях докторские
диссертации, особенно диссертации Г. Нессена, В. Конюховского
и П. Семенова (9), были весьма полезны. В последнее десятилетие
российские историки, в том числе военные, разрабатывали темы
тайного советско-германского военно-промышленного сотрудниче-
ства в межвоенный период (10), региональных аспектов (11), а также
готовности народного хозяйства к обороне в 1941 г. (12). Всесторон-
ний труд, посвящённый исследованию советского военно-промыш-
ленного комплекса, был написан Николаем Симоновым (13).
12
Леннарт Самуэльсон
Что касается западной литературы, то здесь следует назвать не-
сколько работ. Для понимания истории вопроса существенное значение
имеет книга Эдварда Голдстайна и Питера Гсйтрслла о перевооружении
царской армии накануне Первой мировой войны (14). Исследование
Эжена Залески о советском пятилетием планировании, в рамках
которого осуществлялось военно-промышленное планирование, стало
теоретической основой этой книги (15). Две диссертации о Госплане
затрагивают роль обороны в принятии заданий первого пятилетнего
плана 1928/29-1932 гг. (16). Однако их авторы, Бает и Диаконофф, нс
смогли ответить на все вопросы, касающиеся природы оборонного
планирования в 30-е гг., поскольку печатные источники, доступные
до 1991 г., не содержали необходимых для этого сведений. Развитию
советского оборонного производства в 30-е гг. посвящена содержа-
тельная статья Купера (17). В диссертации Таппера основное внима-
ние уделено международной гонке вооружений и мощи советской
экономики (18). Из первых разделов классической книги Харрисона
о советском планировании можно получить представление о принци-
пах промышленной мобилизации (19). Бёттихср проанализировал
идеологическое оформление индустриализации и оборонной готов-
ности, как оно получило отражение в партийной и коминтеровской
печати (20). Анализу советской военно-промышленной системы посвя-
тил несколько работ Жак Сапир (21). Роберт Дэвис попытался оты-
скать скрытые оборонные компоненты в промышленной статистике
и обнародовал ряд важных архивных находок (22).
Характерным для всех работ, написанных до открытия архивов,
является то, что они опирались на опубликованные советские источ-
ники, статистику и литературу. И если цензуре подвергалось всё,
опубликованное в СССР, то военная и военно-промышленная литера-
тура подвергалась цензуре вдвойне (23).
Архивные источники
Несмотря на то, что о Советском Союзе мы знали достаточно и до
перестройки, изучение ряда аспектов советской экономической
трансформации было едва ли возможно без доступа к архивным
источникам. Оборонная промышленность была как раз одним из
таких аспектов, так как официальные статистические данные редко
Введение
13
содержали информацию о военном производстве. И хотя советские
военные историки и раньше ссылались на различные типы планов
для вооружённых сил, только с открытием архивов стал возможен
систематический анализ этих планов, разработанных Госпланом,
промышленным руководством и самими военными. Изучение удач
и провалов военно-промышленного строительства теперь возможно,
благодаря документам Российского государственного архива эконо-
мики, Российского государственного военного архива и бывшего
Центрального партийного архива.
Аналитические рамки
военно-экономической подготовки
Прежде чем анализировать советское военно-экономическое плани-
рование, необходимо пояснить, что оно объединяло несколько раз-
личных типов планов. Главными из них были:
•	народнохозяйственный план (на один год, на пять лет и т.д.);
•	план войны;
•	мобилизационная заявка.
Кроме того, для военной области актуальными были следующие
планы:
•	план строительства вооружённых сил;
•	план мобилизационного развертывания;
•	хозяйственный план войны.
Следующая схема демонстрирует разделение сфер планирова-
ния между Госпланом и военными, а также взаимодействие между
ними.
14
Леннарт Самуэльсон
Планы войны включали оценки мощи возможного противника,
условия ведения войны на возможных театрах военных действий
и нужды вооружённых сил на различных стадиях предполагаемого
конфликта. Исходя из этих расчетов, военные Формулировали моби-
лизационную заявку, которая становилась ядром инвестиционной
части народнохозяйственного плана. И хотя для военных было бы
предпочтительнее, чтобы мобилизационные потребности напрямую
определялись планами войны, специалисты из Госплана и экономи-
сты указывали на наличие обратной связи между народнохозяйствен-
ным планом и планом войны (24). Для них было очевидно, что цифры
народнохозяйственного плана не являются исключительно результа-
том оборонной необходимости, и что народнохозяйственные планы,
в свою очередь, должны оказывать влияние на военные планы. Со-
гласившись признать механизм обратной связи, военные, однако, не
желали подпускать гражданских к военному планированию. Эконо-
мисты хотели больше знать о планах войны, чтобы иметь возмож-
ность реально оценивать мобилизационные потребности военных, но
эти претензии экономистов Госплана были категорически отвергнуты
военными (25У
Составляемые Генеральным штабом РККА планы войны осно-
вывались на глубоком анализе демографических, географических,
материально-технических и экономических возможностей потенци-
ального противника. Оказывало влияние на них и то, каким виделся
ожидаемый технологический уровень будущей войны. С военной
точки зрения, главной составной частью плана войны являлось
планирование военной кампании: начальное и последующие сраже-
ния и подготовка театра войны (дороги, в том числе железные, ра-
диосвязь, инфраструктура). Главной экономической составляющей
плана войны являлась мобилизационная заявка. В зависимости от
условий, различали несколько типов мобзаяврк. Мобилизационная
заявка jja развертывание определяла, сколько материальных ресурсов
понадобится на момент провозглашения правительством войны.
Затем, исходя из оценок сути и характера возможной будущей войны,
военные определяли объём промышленной продукции, необходимый
на первый период войны обычно на три месяца, а также на первый
год войны. Поскольку, как будет видно из дальнейшего, советские
стратеги не рассчитывали на быстротечную войну, естественными
выглядели оценки вероятного среднегодового расхода материал_ьных
ресурсов вооруженными силами. Мобилизационная заявка на год
ведения войны формировала комплекс заданий, параллельный плано-
Введение
15
вым установкам на рост производства. К примеру, в 1928 г. специ-
ально созданная комиссия Красной Армии по учету оборонных
аспектов в пятилетием плане так сформулировала свои пожелания:
пятилетний план строительства и развития вооружённых сил в мир-*
ное время должен отталкиваться главным образом от плана организа-
ции и структуры армии в военное время (26).
Следует, далее, различать и такие термины, как «мощность про-
изводства» и «воен н ы й заказ». Мощность производства, которую
можно считать базовым показателем военно-экономического плани-
рования, с экономической точки зрения, есть максимальный будущий
спрос. Поскольку советская статистика в прошлом содержала лишь
скудные количественные данные, о запланированной в СССР моби-
лизационной мощности производства современники могли только
догадываться. Возможно, в этом кроется одна из главных причин
недооценки СССР Германией в 1940 г. (27).
Таким образом, оценивать военный потенциал СССР приходит-
ся, исходя из немногочисленных данных. Представленное разграни-
чение двух основных типов довоенного советского планирования
является существенным, так как позволяет соотносить между собой
различные планы и достигнутые результаты производства. Опираясь
на архивные документы, мы можем теперь проследить, как взаимо-
действовали между собой военный и гражданский (Госплан) сектора
советского планирования.
Цель и рамки исследования
В 20-е гг. в СССР горячо обсуждались не только перспективы эконо-
мического развития страны вообще, но и, в частности, роль обороны
в условиях мирного сосуществования либо вооруженного конфликта
с капиталистическими странами. Высказанные в книгах и периодиче-
ской печати идеи о том, как подготовить страну и её экономику
в возможной новой войне затем обретали конкретную форму в новых
организациях и попытках формулирования задач для оборонно-
промышленного планирования. К 1929 г., когда был дан старт перво-
му пятилетнему плану, в СССР уже существовал целый комплекс из
военных учреждений, занятых экономическим анализом, плановых
органов, занятых учётом военных нужд в общеэкономических планах,
16
Леннарт Самуэльсон
а также промышленных и административных органов, ответственных
за мобилизацию народного хозяйства страны, то есть перевод его на
военные рельсы, как только вспыхнет военный конфликт.
В течение 30-х гг. Красная Армия получила от советской про-
мышленности огромное количество новой техники. Результаты работы
главных отраслей оборонной промышленности, с учётом как ежегод-
ных поставок, так и мобилизационных запросов, являются предметом
анализа данной книги.
В годы «большого террора» (1936-1938 гг.), когда целое поко-
ление руководителей партии, государства и промышленности было
уничтожено, Красная Армия оказалась «обезглавленной». Среди
жертв сталинского террора были и некоторые герои этой книги. На
первый план выдвинулись менее знающие и менее опытные руково-
дители и офицеры; пространство для индивидуальной инициативы
оказалось сужено до предела. Вполне очевидным представляется тот
факт, что достигнутые к тому времени успехи в сфере обороны были
похоронены. Однако цель моего анализа - убедиться, насколько
прочной оказалась созданная в предшествующие годы система, её
отдельные структурные элементы, чтобы позволить новым назначен-
цам продолжить начатые приготовления страны к войне.
За рамками данного исследования остался ряд тем, без которых,
однако, не обойтись при написании более общей истории советского
военно-промышленного комплекса. К числу таких тем относятся
внешняя политика СССР и военная деятельность Коммунистического
Интернационала (29). Военно-морское строительство в межвоенный
период, хотя и являлось частью общего процесса перевооружения,
обычно рассматривается как самостоятельная тема (30). Лишь слегка
затронута была тема технологического прогресса и его значения для
производства вооружений, однако она требует отдельного рассмот-
рения для различных военных областей (авиации, химического
оружия и т.д.).
Теперь можно сформулировать более чётко цели исследования.
Во-первых, отправным источником для него служат различные планы,
прежде известные исследователям лишь номинально (из опублико-
ванных советских источников и мемуаров), - планы, охватывающие
различные временные интервалы и составленные для различных
видов вооружённых сил. Во-вторых, архивные материалы позволяют
ответить на вопросы относительно замыслов и осуществления этих
планов. В частности, я собираюсь показать, какое влияние на органи-
зацию военно-экономического планирования оказывал в 1925 - сере-
дине 30-х гг. Тухачевский. В-третьих, каковы были требования воен-
Введение
17
ных к промышленности? И в-четвёртых, в какой степени советская
экономика была в состоянии удовлетворить эти требования - сразу
и в более длительной перспективе?
*
* *
В течение последних десяти лет мне была предоставлена возмож-
ность исследовать ключевые вопросы российской истории. В новых
условиях я мог свободно работать в центральных и региональных
архивах. Повсюду опытнейшие архивисты оказывали мне всяческую
помощь, содействовали лучшей ориентации в документальных фондах.
Мне хочется выразить искреннюю благодарность директору
Российского государственного архива экономики (РГАЭ) Е.А. Тюри-
ной и её коллегам, а также бывшему директору этого архива
В.В. Цаплину.
В Российском государственном военном архиве (РГВА) я полу-
чил всестороннюю поддержку от директора Л.В. Двойных и его
сотрудников.
В бывшем партийном архиве, ныне Российском государствен-
ном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), я получал
квалифицированные консультации Л.А. Роговой.
В Российском государственном архиве научно-технической до-
кументации (г. Самара) в 1997 г. мне посчастливилось найти доку-
менты о военных конструкторах 1930-х гг., за что я благодарен
директору, покойному Ю.А. Шашарину.
Тематика моих исследований связана прежде всего с экономиче-
ской и военной историей. С большим удовлетворением я обсуждал
актуальные их проблемы с ведущими специалистами Института
российской истории РАН - академиком Ю.А. Поляковым, профессо-
рами Г.А. Куманевым и А.К. Соколовым, доктором В.А. Невежиным.
Обстоятельные дискуссии состоялись у меня в Институте воен-
ной истории - с генерал-майором В.А. Золотаревым, полковником
Н.К. Дороховым, подполковником А.И. Барсуковым. Особенно интен-
сивные обсуждения по моей проблеме я провёл с полковником Н. Ни-
кофоровым и покойным профессором О.Ф. Сувенировым. Многие
вопросы затрагивались на встрече с генералом армии, президентом
Академии военных наук М. Гареевым.
18
Л ей нарт Самуэльсон
Мой исторический подход к военно-экономическим проблемам
всячески поощрял доктор В. Шлыков.
Мне всегда доставляли большую радость беседы с профессором,
полковником Р.А. Савушкиным, который поддержал мой творческий
поиск и высказал весьма ценные советы при подготовке русского
издания моего труда.
Г.А. Бордюгов и А.И. Ушаков, а также другие члены АИРО-ХХ
сделали всё возможное для представления результатов моей много-
летней работы российским читателям, а И.С. Давидян учитывала все
мои предложения в переводе рукописи.
Мои исследования по истории России в 1996-2001 гг. поддер-
живал Фонд Яна Валландера и Тома Хеделиуса при Свенска Хан-
дельсбанксн (Стокгольм), которому выражаю свою признательность.
Всех, кого я назвал, равно как и многих других в России и на За-
паде, кто способствовал моим успехам, мне хотелось бы искренне
поблагодарить.
Соллентуна, январь 2001 г.
Глава I
БУДУЩАЯ ВОЙНА
ГЛАЗАМИ
СОВЕТСКИХ ВОЕННЫХ
Идеологическим фундаментом программы индустриализации была
твёрдая вера большевиков в неизбежность столкновения между капи-
тализмом и социализмом. Первая мировая война завершилась Вер-
сальским мирным договором, призванным урегулировать будущие
конфликты в Европе и в мире. Для предотвращения новых войн
и была создана Лига наций в качестве постоянно действующего
форума. В 20-е гг. у европейцев возникли надежды на то, что процесс
разоружения в крупнейших державах будет постоянным, и для дости-
жения этого был проведен ряд конференций (о запрете торговли
оружием, запрете отдельных видов вооружений и т.д.).
В России за революцией 1917 г. последовала гражданская война
1918—20гг., затем советско-польская война 1920 г., а в 1921г. -
кронштадтский мятеж и крестьянское восстание в Тамбовской губер-
нии, подавленные военными средствами. После 1921 г. Советская
Россия также вступила в период мирного развития. Однако марксист-
ское мировоззрение, революционный опыт и большевистская идеоло-
гия подсказывали новым правителям России, что новая война
с капиталистическими странами неизбежна и состоится, рано или
поздно. Стоит подчеркнуть двойственный, противоречивый характер
международной деятельности СССР. С одной стороны, он являлся
бастионом мировой революции. Так, в 1923 г. СССР предпринял
активные меры для поддержки коммунистического восстания в Герма-
нии. Кроме того, военная помощь оказывалась колониальным стра-
нам в их борьбе за независимость. Всё это говорило о враждебном
отношении Советского режима к государствам, основанным на
частной собственности и капиталистическом способе производства
(причём степень враждебности зависела от конкретного государства).
20
Глава I
С другой стороны, СССР существовал в мире со сложившейся
системой межгосударственных отношений и был вынужден к ней
приспосабливаться. Зачастую советские руководители чувствовали
неравноправное отношение к себе со стороны международного сооб-
щества и угрозу уничтожения социализма. Иными словами, не только
Советский Союз ощущал вокруг себя «враждебное окружение», на
которое часто ссылались в работах советские и зарубежные исследо-
ватели. Он сам открыто провозгласил враждебное отношение к капи-
талистической системе.
В январе 1925 г., когда Михаил Фрунзе был назначен наркомом
обороны, Сталин заявил о необходимости крепить оборону Советско-
го Союза. Учитывая, что война, как ожидалось, рано или поздно
разразится, нельзя было допускать серьёзного ослабления Красной
Армии.
Он подчёркивал: «Это не значит, что мы должны обязательно
идти при такой обстановке на активное выступление против кого-
нибудь. Это неверно. Если у кого-нибудь такая точка проскальзывает,
то это неправильно. Наше знамя остаётся по-старому знаменем мира.
Но если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, - нам
придётся выступить, но выступить последними. И мы выступим для
того, чтобы бросить решающую гирю на чашу весов, гирю, которая
могла бы перевесить» (1).
Эту речь Сталина можно считать программной для понимания
его стратегии обороны. В ней, во-первых, заметно стремление Стали-
на удержать СССР в стороне от межимпериалистических конфлик-
тов. Во-вторых, подчеркивается необходимость использования «пере-
дышки» с целью консолидации советской оборонной мощи.
В этой связи, сталинская формула «социализма в одной стране»
подразумевала не меньшее развитие обороны, чем «перманентная
революция» Троцкого. Можно утверждать, что троцкистская альтер-
натива сталинизму была бы в той же степени ориентирована на
развитие оборонной промышленности и перевооружение армии.
Наконец, здесь определены условия вступления СССР в междуна-
родный конфликт: только когда его военная победа может привести
к революционным изменениям. Последнее соображение, однако, не
стоит переоценивать. По не вполне понятным причинам эта речь
Сталина на Пленуме ЦК ВКП(б) в январе 1925 г. не была опублико-
вана сразу и увидела свет только в собрании его сочинений в конце
40-х гг. Тем не менее, подобные идеи звучали и в выступлениях
других советских руководителей в 1939^40 гг.
Будущая война глазами советских военных	21
Советский историк-эмигрант Александр Некрич, с известной
долей преувеличения, даже назвал их сутью «сталинской доктрины»
межвоенного периода (2).
Военные и экономические итоги
Первой мировой войны
В ходе партийных дебатов и обсуждений в плановых органах
в середине 20-х гг., когда рождались проекты планов для оборонной
промышленности, были сформулированы основополагающие «тези-
сы». Эти документы содержали мало конкретных данных, скорее это
была идеологическая база военно-экономического планирования
в целом.
В сжатом виде она представляла из себя следующее.
Главная цель капитализма - уничтожение Советского государ-
ства. В мирное время этого можно достичь путём давления на его
структуру и экономику, а в военное - разгромом советских воору-
жённых сил и созданием экономического и политического хаоса.
У конфликта могло быть лишь два исхода: либо полная победа одной
из сторон, либо «половинчатая победа». Полупобеда будет означать
начало новой фазы того, что большевики называли «передышкой».
В течение периода «мирного сожительства» капитализм будет оттес-
нён на прежние позиции. Конфликт замедлит темпы социалистиче-
ского строительства (3).
В подобной войне Советский Союз будет занимать позицию
«активной обороны». Считалось, что в начавшемся столкновении
в результате советских ударов по войскам противника война изменит
свой характер: из межгосударственного конфликта перейдёт в борьбу
международного рабочего класса против капитализма. Если компро-
мисс не будет достигнут, капиталистической системе может быть
нанесён сокрушительный удар. Если же полная победа социализма по
каким-либо причинам будет невозможна, следует удовлетвориться
«полупобедой», так как она предпочтительнее всеобщей конфронта-
ции. Так или иначе, нужно было рассчитывать на затяжную войну,
которая привела бы ещё к одной «передышке» и новым приготовле-
ниям к войне. А поскольку будущая война потребовала бы напря-
жённой работы и перестройки всего народного хозяйства, именно
22
Глава I
экономическая мощь определяла бы способность армии побеждать,
а общества в целом - вынести на своих плечах затяжную войну (4).
Примерно теми же соображениями руководствовались экономи-
сты из Госплана, когда настаивали на необходимости включить
оборонные приготовления в разрабатываемые планы (5).
Лишь путём систематического изучения оборонных задач и по-
следующего включения их в перспективные планы можно было
избавиться от недостатков, которые, в противном случае, являли
угрозу боеспособности вооружённых сил и жизнеспособности эко-
номики в военное время. Сторонники более быстрых темпов роста
оборонной промышленности в Госплане ссылались на то, что это не
будет противоречить главной задаче плана - построению социализма.
Стремление обогнать капитализм путем ускоренной индустриализа-
ции страны, подъёма технического уровня сельского хозяйства
и улучшения благосостояния народа должно было сопровождаться
усилением оборонной мощи. Сильная оборона, в свою очередь,
базировалась на сильной экономике и «правильных отношениях
между классами», что в условиях конца 20-х гг. означало сохранение
рыночных отношений с крестьянством.
Большой проблемой для военного руководства в процессе фор-
мулирования военных задач пятилетнего плана развития народного
хозяйства была «непредсказуемость» международных военно-поли-
тических отношений. Невозможно было «запланировать войну»
и даже предсказать с наибольшей вероятностью дату её начала.
Если же задачей оборонных приготовлений было создание ком-
плексной системы мер, осуществляемых в надлежащем порядке,
тогда плановикам пришлось бы отказаться от восприятия пятилетне-
го плана как конкретной и обязательной перспективы и ограничиться
целью создания «оптимальной обороноспособности» на ближайшие
несколько лет. Лучшему пониманию комплексного характера обо-
ронных задач могло способствовать создание двух параллельных
планов: хозяйственного плана войны и плана на первый год войны.
Идея создания отдельного органа для руководства экономикой
в период перехода на военные рельсы была высказана впервые в
1923 г., в статье Е. Башкевича, который считал, что подобный орган
должен был стать «генеральным штабом экономики» (6). В 1925 г.,
по указанию наркома обороны Михаила Фрунзе, группа военных
экономистов была командирована на работу в советской промыш-
ленности. Одним из них был А.Н. Лаговский, который утверждал,
что для разумной подготовки страны к войне необходим дополни-
Будущая война глазами советских военных
23
тельный орган, который представлял бы интересы как государства,
так и армии, и служил бы связующим звеном между гражданским
и военным руководством страны, своего рода экономический
генеральный штаб (7).	t
В своей «Стратегии», второе издание которой было опубликова-
но в 1927 г., известный специалист, бывший генерал царского Гене-
рального штаба, в 20-е гг. преподававший в Военной академии РККА,
Александр Свечин настаивал на особой роли военных в экономиче-
ском планировании: «Экономический генеральный штаб является
отражением современного расширенного представления о руковод-
стве войны. Если боевые задачи предстоят в течение войны не только
на фронте вооруженной борьбы, но и на фронтах классовом и эконо-
мическом, то необходимо заблаговременное создание боевых орга-
нов, ведающих подготовкой и подготовляющих себя к руководству
соответствующим фронтом. Создание боевого экономического штаба
стоит в порядке ближайших мероприятий... Опыт прошлого показы-
вает, что без особого боевого органа деятельность различных высо-
ких вневедомственных органов по общей подготовке к войне может
замереть (Совет национальной обороны, созданный во Франции
20 лет тому назад) или же сосредоточиться исключительно на реше-
нии текущих вопросов мирного времени (Совет Труда и Обороны
в минувшие годы в СССР)» (8).
Главная причина провала мобилизации и военных планов и цар-
ской, и германской армии состояла в неверных оценках генеральны-
ми штабами возможной продолжительности и размаха современной
большой войны. Нормы поставки боеприпасов и планы мобилизации
в период с 1890 г. до Первой мировой войны, как и требования
к оборонной промышленности вообще, были составлены с таким
расчётом, чтобы поддержать определенный уровень мобилизацион-
ных резервов, достаточный для краткосрочных войн. За годы, пред-
шествовавшие Первой мировой войне, в русской армии была создана и
отработана система мобилизационных резервов, главная цель которой
состояла в обеспечении наличия определённого запаса оружия и бое-
припасов на каждый год межвоенного периода (9).
Однако, как показала Первая мировая война, эти расчёты оказа-
лись безнадёжно устаревшими. Для ведения продолжительной войны
необходимо было мобилизовать все ресурсы промышленности как
царской России, так и Германии и Франции (10).
Если Первая мировая война продемонстрировала лишь некото-
рые черты тотальной войны, то российская гражданская война была
24
Глава /
тотальной в буквальном смысле слова. По требованию Ленина и
Троцкого вся страна была превращена в «единый военный лагерь».
Поскольку в той или иной степени в войну оказались втянутыми все,
почти полностью исчезло различие между военными и гражданскими
людьми. Все хозяйственные ресурсы страны были мобилизованы для
военных нужд. Однако, поскольку производство сократилось в не-
сколько раз по сравнению с довоенным уровнем, организационные
формы периода гражданской войны сводились лишь к распределе-
нию имеющихся ресурсов, нескольких новых видов вооружения и
продовольствия (11).
В первое послевоенное десятилетие как на Западе, так и в Со-
ветском Союзе были уверены, что следующая война потребует еще
большего напряжения всех сил участников, чем это было в 1914-
1918 гг. Первая мировая война явилась первой современной тоталь-
ной войной, задействовавшей не только военные, но и промышлен-
ные и прочие ресурсы государств. В определённом отношении потери
царской армии могут быть отнесены на счёт отсутствия необходимых
промышленных мощностей и современной инфраструктуры (12).
Кроме того, экономическая отсталость Восточной Европы создавала
особый фон, как для военного планирования, так и для развития
новых видов вооружений. Эти особенности войны нового типа оказа-
лись в центре внимания одного из военных экономистов Петра
Каратыгина. Проанализировав их, он писал в середине 20-х гг., что
промышленность является армией в тылу в военное время и поэтому
должна подчиняться такой же организации, мобилизации и планово-
му руководству, как и сама армия (13).
Таковы были исторические уроки, которые и военные, и плано-
вики должны были твёрдо усвоить в 20-е гг. Образец военной эконо-
мики в условиях индустриальной страны можно было наблюдать на
Западе, особенно в Германии.
Промышленная мобилизация в странах
Западной Европы, в США и Советской России
Обсуждая в 20-е гг. вопросы экономической подготовки к войне,
специалисты, естественным образом, опирались на недавние истори-
ческие события. Все соглашались, что война в современных условиях
Будущая война глазами советских военных
25
одразу-
потребует гораздо больше промышленных ресурсов, чем это было до
сих пор.Д лавны^уртск извлечённый советскими военными из Пер-
вой мировой войны, зякпюиалгд r тлм< что будущая война п
мевает принципиально иную степень участия экон о м и к и, веет®
народного,хозяйства. Первоочередная задача военно-экономических
приготовлений была сформулирована экономическим обозревателем
П. Дыбенко, который писал, что победу в будущей войне может
обеспечить лишь бесперебойная работа промышленности, заранее
подготовленной к быстрому переходу на выпуск военной продук-
В 1926 г. военный специалист Абрам Вольпе в своей лекции
представил подробный план промышленной мобилизации (15).
Он откровенно говорил об «очевидной отсталости» СССР по
сравнению с Западом в области мобилизационной готовности про-
мышленности и народного хозяйства, ссылаясь при этом на недавние
французские и немецкие работы (16).
Несомненно, что русский опыт Первой мировой войны, а также
гражданской войны и военного коммунизма оказал существенное
влияние на процесс осмысления советскими военными экономистами
подготовки к будущему военному конфликту. Впрочем, следует
отметить, что в 20-30-е гг. советские авторы уделяли значительное
внимание современным западным теориям индустриальной мобили-
зации - гораздо более значительное, чем до сих пор было принято
считать (и не только в советских учебниках). Так, американский
военный теоретик Джеймс Шнайдер, в поисках корней «государства
войны» («warfare state», по аналогии с «welfare state») обратившийся
к советским военно-экономическим работам указанного периода, явно
недооценил западное влияние на советские дискуссии 20-х гг.
В действительности же, - и это знаменательный факт - .советские
идеи подготовки экономики к войне не были специфически больше-
вистскими. Во многом это была попытка угнаться за передовыми
французскими, английскими и американскими идеями того времени.
Советские комментаторы отдавали дань прогрессу, достигнутому
в области «милитаризации» западных стран и их экономик (17).
Процесс экономической мобилизации на Западе находил регу-
лярное отражение не только в открытой советской периодике тех лет
(особенно в журналах «Война и революция» и «Война и техника»), но
и в закрытых бюллетенях типа «Мобилизационного сборника»,
издаваемого военной разведкой (18).
Позже, в 30-е гг., советские военные и военные экономисты бу-
дут ориентироваться на опыт промышленной мобилизации таких
26
Глава I
стран, как фашистская Италия (19) и капиталистические Соединен-
ные Штаты. То, что Шнайдер назвал «советским государством вой-
ны», во многих отношениях было лишь попыткой советских лидеров
воспроизвести или адаптировать модель, принятую и, по их мнению,
хорошо себя зарекомендовавшую себя на Западе (20).
Шнайдер пишет: «Понятия, выходящие за рамки классического
определения стратегии, - такие как производство, промышленность,
инфраструктура, изыскание ресурсов, - оказались в тени так назы-
ваемой «большой стратегии». Вплоть до окончания Второй мировой
войны мало кто из теоретиков на Западе осмеливался заглянуть в эту
тень».
Однако советские обозреватели 20-30-х гг., похоже, оценивали
эту ситуацию по-другому. В 1927 г. экономист Вишнёв писал, что
американские военные теоретики, предвидя грандиозный масштаб
грядущей «большой войны», полагают, что она будет носить исклю-
чительно упорный, кровавый и длительный характер (21). Вишнёв
даже ссылался на имевшую место американскую точку зрения, что
в течение одного года американская промышленность может быть
мобилизована в том объёме, что создаст основу практически непобе-
димой армии. В течение мобилизационного периода резервов должно
быть достаточно для того, чтобы предотвратить возможные неудачи
начального периода войны. Вишнёв также привёл сходную точку
зрения относительно промышленной мобилизации во Франции (22).
Экономические факторы являлись неотъемлемым компонентом
любой военной кампании. После кризиса снабжения, охватившего
воюющие страны на начальных стадиях Первой мировой войны, вряд
ли кто-либо мог отрицать значение экономики для исхода сражений.
Ответ же на вопрос, поставленный временем, - как подготовить
экономику страны к войне, - мог быть только один: дополнить тра-
диционные военные планы планом экономической мобилизации.
Вольпе считал (и с ним были согласны другие военные теорети-
ки и экономисты), что подобно тому, как Госплан составляет планы
мирного строительства, отдельная организация должна ведать плана-
ми военной экономики (23).
Организационный результат военно-промышленных приготов-
лений часто оценивается как сугубо советское достижение («милита-
ризация экономики»). Однако Вольпе (и не только он) называл
французский Conseil Superieur de Defense Nationale (Верховный
Совет Национальной Обороны) и другие западные организации
образцом для Советского Союза.
Будущая война глазами советских военных
27
В дискуссиях середины 20-х гг. об экономической подготовке
к войне можно выделить три уровня.
Первый - это открытые дебаты в книгах и периодике. Выше бы-
ли упомянуты работы А. Вольпе и П. Каратыгина, внесшие большой
вклад в дискуссию. Этой же теме были посвящены книги С. Добро-
вольского («Проблемы обороны государства»), Н. Данилова («Эко-
номика и подготовка к войне»), С. Пугачева («Основы подготовки
страны к войне»), Я. Букшпана («Военно-хозяйственная политика»).
Главный теоретический журнал Красной Армии «Война и револю-
ция», а также технический журнал «Война и техника» регулярно
готовили специальные выпуски, посвященные промышленной моби-
лизации и экономике военного времени.
Второй уровень представлял «Мобилизационный сборник» -
специальный журнал, издаваемый ограниченным тиражом, начиная
с 1926 г.
И самый закрытый, третий уровень, - «Военно-экономический
бюллетень», издаваемый военной разводкой на основе агентурных
данных из зарубежных стран.
Говоря об иностранных влияниях на экономические воззрения
большевиков, необходимо сделать отступление по поводу германско-
го влияния. Конкретный исторический пример может служить иллю-
страцией того, как различные источники по-разному оценивали
проблему в своё время. Сегодня среди историков распространено
мнение, что система военного коммунизма (1918 1921 гг.) была
основана на принципах германской военной экономики 1915 1918 гг.
Даже в середине 20-х гг. военные время от времени ссылались на
опыт Германии - к примеру, в памятной записке Реввоенсовета «Об
использовании германского опыта милитаризации экономики» (24).
Собственно, сталинская «модель индустриализации» рассматри-
вается как возврат к военному коммунизму и, следовательно, как
дальнейшее развитие германской модели военной экономики (25).
Источники же 20-х гг. свидетельствуют, что советская промышлен-
ная мобилизация находилась больше под влиянием западных дискус-
сий и организационных форм того времени, чем опыта Первой миро-
вой войны.
Подобно многим другим странам, германская военная промыш-
ленность уже в 20-е гг. создала основы мобилизационной готовности.
Например, авиационная промышленность в сотрудничестве с рейхс-
вером даже разработала три уровня планов: немедленный, средне-
срочный и теоретический, или долгосрочный. Немедленный уровень
28
Глава I
(Notruestung) предусматривал чрезвычайную ситуацию, в которой
мобилизация могла быть осуществлена в течение считанных недель,
за счёт резервов и трансформации гражданских аэропланов. Средне-
срочный уровень опирался на план военного времени (Aufstellungs-
plan, A-plan), показывавший, как армия и промышленные предпри-
ятия должны действовать в условиях войны в соответствии с порядком
мобилизации. Наконец, теоретический уровень мобилизации рисовал
идеальную армию, основанную на представлениях немецкого Гене-
рального Штаба о будущей войне (26).
Следующий эпизод наглядно показывает, как советское полити-
ческое и военное руководство оценивало германский опыт.
В мае 1927 г. Сталин получил письмо от некоего Турова, члена
партии, который ратовал за «систематическое изучение» германского
опыта мобилизации сельского хозяйства, промышленности, транс-
порта и торговли периода 1914-1918 гг. По мнению Турова, необхо-
димо было изучить «богатую немецкую литературу» по милитариза-
ции экономики и для этой цели использовать «наши личные контакты
в военных и деловых кругах Германии». Предложение Турова, одна-
ко, было отвергнуто. Ян Берзин, глава военной разведки, заявил, что
немецкая литература не содержит ни сколько-нибудь ценной новой
информации относительно методов милитаризации, ни полезной
статистики. Скептически отнесся Берзин и к идее Турова об исполь-
зовании советских контактов в Германии. Подобные методы, считал
он, хороши лишь для разработки законов, бюджетов, планов военной
торговли и производственных программ. Со своей стороны, он пред-
ложил заняться изучением приготовлений к будущей войне, которые
ведутся в «великих иностранных державах». Поскольку делать это
надо было тайно, Берзин призвал к увеличению ассигнований на
нужды экономической разведки и для создания особого военно-
экономического бюро при Разведывательном (4-м) Управлении
Штаба РККА. Такие данные были опубликованы впоследствии
в упомянутом выше «Военно-экономическом бюллетене» (27).
Однако информация, поставляемая службой экономической раз-
ведки относительно военно-экономических приготовлений на Западе,
не всегда устраивала плановиков. Даже в 1929 г. председатель Гос-
плана Г.М. Кржижановский сетовал, что слишком мало разведыва-
тельных ресурсов используется для изучения зарубежного опыта
подготовки экономики к крупномасштабной войне. Он сожалел
о том, что перестал выходить «Военно-экономический бюллетень»,
успевший выпустить лишь три номера до своего закрытия в 1927 г. (28).
Будущая война г. /азами советских военных	29
В свою очередь, руководители военной разведки отстаивали центра-
лизованный подход к сбору военно-экономической, технической
и научной информации. В 1931 г. было решено сконцентрировать
усилия военно-экономической разведки на методах военно-экономи-
ческой подготовки, стратегических ресурсах и мобилизационных
резервах стран - возможных противников. У Разведывательного Управ-
ления имелись базовые данные на этот счёт, и отныне ему надлежало
активизировать свою деятельность в пограничных с Россией государ-
ствах, в Чехословакии и во Франции (29).
В заключение автор хотел бы подчеркнуть, что не разделяет
точку зрения тех западных исследователей, которые рисуют развитие
советской экономической системы в направлении своеобразного,
уникального для большевизма военно-промышленного комплекса.
Изучение ранее не доступных опубликованных и архивных докумен-
тов показывает, что и на принципиальном, и на конкретном уровне
советские военно-экономические деятели шли здесь скорее бок о бок
с западными. Очевидно, что советские военные, экономические и плано-
вые ведомства в 20-е гг. были прекрасно осведомлены об усилиях,
предпринимаемых западными странами по созданию эффективной
системы промышленной мобилизации. В то же время, они были явно
склонны воспринимать лишь те организационные и юридические
схемы, которые зарекомендовали себя как реально действующие.
Тухачевский и будущая война
Состоявшийся в декабре 1925 г. XIV съезд ВКП(б) провозгласил
индустриализацию страны главной стратегической задачей. Желание
побыстрее преодолеть техническую отсталость Красной Армии стало
тем пунктом, где цели военных и промышленников сомкнулись.
Решения Съезда легли в основу теоретических трудов Тухачевского
по военной экономике и планированию, созданных им во время
работы в штабе РККА.
Начальник Штаба РККА в 1925-1928 гг., заместитель наркома
обороны и начальник вооружений в 1931-1937 гг., М.Н. Тухачевский,
безусловно, являлся центральной фигурой описываемого процес-
са (30). В 1937 г. он был арестован, осужден и расстрелян как враг
30
Глава I
народа, причём точные обстоятельства так называемого «дела Туха-
чевского» не известны историкам до сих пор. (Бытуют разные, порой
противоречивые, версии о «заговоре» против маршала.) Зато хорошо
известна приверженность Тухачевского новой технологии и сё при-
менению в военных целях. Однако его роль координатора военно-
экономического планирования оставалась менее изучена. Поэтому
данная работа посвящена выяснению роли Тухачевского в организа-
ции и координации военного планирования, с одной стороны,
и экономического планирования на случай войны, с другой.
Михаил Николаевич Тухачевский родился в 1893 г. в семье не-
богатого дворянина, и, подобно некоторым из своих предков, избрал
военную карьеру.
Он закончил Александровское училище в 1914 г., в канун Пер-
вой мировой войны, и, получив звание прапорщика, пошел на фронт.
Прослужить ему, правда, долго не пришлось: уже в 1915 г. он попал
в плен. Вернувшись в 1917 г. в Россию, он вступил в партию больше-
виков и принял активное участие в создании Красной Армии. В годы
гражданской войны Тухачевский командовал различными войсковы-
ми соединениями, вплоть до фронта, и на его счету ряд наиболее
дерзких операций, таких как, например, поход на Варшаву летом
1920 г. В 1921 г., по приказу партийного руководства, он возглавил
военное подавление Кронштадтского мятежа и восстание крестьян
в Тамбовской губернии. Не получив формально высшего образова-
ния, Тухачевский компенсировал его отсутствие упорным самообра-
зованием в течение 20-х гг., когда, в разное время, занимал должно-
сти главы Военной академии и начальника Штаба Красной Армии.
Военные историки - и советские, и западные - считают Тухачевско-
го, наряду с плеядой таких выдающихся военных теоретиков, как
В.К. Триандафиллов, И.А. Халепский и др., одним из создателей
советской оперативной теории . Его роль горячего сторонника мо-
дернизации Красной Армии широко известна и достаточно подробно
изложена в литературе (31).
Тухачевский был красным офицером и большевиком, по край-
ней мере, с 1918 г. Он принимал участие не только в «обычных»
боевых действиях Красной Армии в ходе гражданской войны, но
и командовал антипартизанскими операциями, направленными против
тамбовских крестьян, и подавлением Кронштадтского мятежа в 1921 г.
* Оперативное искусство составная часть военного искусства, между
стратегией и тактикой.
Будущая война глазами советских военных
31
В 1920 г. Тухачевский предложил создать Генеральный штаб Комму-
нистического Интернационала для осуществления руководства миро-
вой революцией (32).
Возглавленная им военная кампания против Польши 1920 г. ока-
залась первой попыткой «экспорта революции на штыках». Пораже-
ние Красной Армии на подступах к Варшаве в августе 1920 г. имело
далеко идущие последствия. Во-первых, оно фактически положило
конец надеждам многих большевиков на волну революционных
восстаний на Западе, поддержанных советской интервенцией. Во-вто-
рых, провал операции на Висле долгие годы потом преследовал
Тухачевского. Кроме того, тот факт, что вина за поражение больше-
виков частично лежала на Сталине, стал впоследствии, как принято
считать, больным местом в отношениях Тухачевского с Генсеком.
Однако этот момент не стоит преувеличивать. Существуют свиде-
тельства того, что в высших кругах партии ещё в начале 30-х гг.
существовала доверительная атмосфера, а между генеральным секре-
тарём и заместителем наркома обороны - чуть ли не дружеские
отношения. В 1930-1932 гг., когда Тухачевский занимался разработ-
кой плана войны в случае конфликта с Польшей, он мог свободно
обратиться к Сталину по проблемам истории советско-польской
кампании 1920 г. (33). (См. об этом Гл. 4 и Приложение.)
Яркая карьера Тухачевского в годы гражданской войны и совет-
ско-польской войны 1920 г. принесла ему широкую известность уже
в середине 20-х гг. За пределами России заслуги его, как выдающего-
ся стратега, также были известны. Пилсудский, анализируя события
войны 1920 г., не преминул оценить искусство своего тогдашнего
противника (34). В 1928 г. вышла книга со знаменательным названием
«Le Chef de ГАппее Rouge» («Начальник Красной Армии»), посвящён-
ная «красному генералиссимусу», как назвал Тухачевского её автор,
французский офицер, бывший с ним вместе в плену в Германии в
1915-1917 гг., Фердинанд Фервак (псевдоним Раймонд Рур) (35).
Учитывая, что Тухачевский был всего лишь начальником Штаба
Красной Армии, претенциозный заголовок и хвалебный отзыв автора
книги вполне могли вызвать неудовольствие его (Тухачевского)
формального начальника Ворошилова, а также, возможно, Сталина.
Впрочем, неизвестно, как сам Тухачевский или кто-либо другой отреа-
гировал на заявление Фервака о том, что молодой царский офицер
выражал в своё время антисемитские, бонапартистские и атеистиче-
ские взгляды.
32
Глава I
В начале 30-х гг., т.е. задолго до возрождения старых воинских
званий в Красной Армии, появился очерк Романа Гуля о Тухачев-
ском, озаглавленный им «Красный маршал» (36).
С другой стороны, сегодня известно об «играх», которые вели
советские секретные службы в среде белой оппозиции за рубежом.
В Красной Армии один за другим «раскрывались» фиктивные анти-
большевистские заговоры. Легенды о Тухачевском и других высших
офицерах могли намеренно распространяться в Европе, особенно
в связи с операцией «Трест» - наиболее успешной попыткой проник-
новения в зарубежную монархистскую организацию (37).
В своё время военная карьера Тухачевского, как, впрочем,
и многих других офицеров, оказалась прервана Первой мировой
войной. С тем большей настойчивостью стремился он впоследствии
компенсировать недостаток формального образования, о чём свиде-
тельствуют многочисленные факты. Так, в начале 20-х гг. он запоем
читает новую литературу по военным вопросам.
Война отныне уже не являлась чисто военным предприятием, но
также была результатом сложных экономических расчетов. Став
начальником Штаба Красной Армии, Тухачевский дал задание груп-
пе экономистов, среди которых были опытный беспартийный эконо-
мист Владимир Громан и экономист-марксист Лев Крицман (38),
изучить военно-экономическую готовность Советского Союза.
Впервые в новых условиях (после Первой мировой, русской
гражданской и советско-польской войн) всеобъемлющий план войны
был разработан командованием Красной Армии лишь в 1927 г., после
того, как международное положение Советского Союза серьезно
обострилось. В 1926 г. Тухачевский написал работу, ставшую подго-
товительным материалом для этого первого советского плана войны,
в которой всесторонняя оценка военной угрозы включала в том числе
экономические условия (39). Окончательный, утверждённый вариант
плана, охватывающий западное направление, был готов в конце
января 1927 г. (40).
В своём докладе Тухачевский обрисовал международную поли-
тическую ситуацию, в том числе сложившиеся альянсы государств и,
исходя из этого, дал оценку сил возможного противника в условиях
различных коалиций, а также оценку мощи Красной Армии. Далее
Тухачевский по пунктам изложил, что потребуется от советской
экономики и промышленности для обеспечения военных нужд (41).
Ожидалось, что враждебная Советскому Союзу коалиция сфор-
мируется вокруг польско-румынского блока. Подобная коалиция,
Будущая война глазами советских военных	33
однако, будет неспособна самостоятельно вести крупномасштабную
войну, ей потребуется массированная поддержка Великобритании
и других «великих держав». СССР смог бы использовать преимуще-
ство своей огромной территории, чтобы, в случае необходимости,
перебрасывать войска с одного фронта на другой через внутренние
области страны (42). Поскольку из-за зачаточного состояния совет-
ской промышленности Красная Армия не сможет обладать необхо-
димыми ресурсами для ведения затяжной войны, Тухачевский счи-
тал, что её главной стратегической задачей будет расколоть силы
противника на начальном этапе войны, то есть до того, как он завер-
шит мобилизацию и концентрацию своих войск. Подобная стратегия
потребует «максимальной мобилизационной подготовки» ещё в мир-
ное время, так как непосредственно во время войны советская обо-
ронная промышленность в её нынешнем состоянии, писал Тухачев-
ский, не сумеет справиться с требованиями вооружённых сил (43).
В январе 1926 г. ряд подразделений Штаба РККА получил зада-
ние Тухачевского разработать возможные характеристики будущих
военных конфликтов. Завершенной, однако, оказалась только работа
разведывательного управления, и в мае 1928 г. «Будущая война» -
массивный том объёмом 735 страниц - была отпечатана ограничен-
ным тиражом (80 экземпляров).
Хотя непосредственными авторами большинства материалов
были Ян Берзин (44), Анатолий Никонов (45) и Ян Жигур из Разве-
дывательного (4-го) управления Генерального штаба, некоторые части
«Будущей войны», несомненно, носили отпечаток личности самого
Тухачевского.
Никонов в своем письме Тухачевскому, назначенному летом
1928 г. командующим Ленинградским военным округом, писал:
«Уважаемый Михаил Николаевич!
Сегодня закончили брошюровку первых экземпляров проведён-
ного под Вашим руководством труда - “Будущая война”. Спешу
послать Вам это наше коллективное детище с выражением призна-
тельности за то идейное руководство и за ту поддержку, которые 4-е
Управление получило от Вас в процессе выполнения этой ответст-
венной и сложной работы. С нетерпением жду Ваших указаний
и замечаний по существу развиваемых в труде взглядов, хотя я и знаю,
что Вы в настоящий летний период вряд ли сможете быстро прочесть
труд. Рассчитываю, однако, что к концу августа или к началу сентяб-
ря Ваш отзыв уже будет получен. А насколько этот отзыв важен для
всей нашей последующей работы объяснять не нужно» (46).
34
Глава I
В соответствии с указаниями Тухачевского «Будущая война»
содержала анализ изменений в характере современных боевых дейст-
вий, сравнительный анализ сил Советского Союза и соседних госу-
дарств - возможных противников, определяющие черты будущего
конфликта и, в связи с этим, требования к советской экономике.
В книге высказывались предположения не только о характере буду-
щей войны, но и о возможных путях технического прогресса и
о необходимых организационных изменениях. Поскольку книга гото-
вилась и писалась во время и сразу после «военной тревоги» 1927 г.,
в ней также нашла отражение точка зрения военных на этот кризис.
Структурно «Будущая война» подразделялась на 12 частей:
-	общеполитическая обстановка;
-	людские ресурсы;
-	экономические факторы;
-	экономическая база войны;
-	влияние техники на характер будущей войны;
-	транспорт;
-	влияние современной авиации;
-	роль военно-морских сил в будущей войне;
-	политический фактор в будущей войне;
-	важнейшие оперативные проблемы будущей войны;
-	важнейшие организационные вопросы
и, наконец,
-	выводы относительно военной реконструкции СССР (47).
Структура книги заслуживает небольшого комментария. В «Бу-
дущей войне» была впервые разработана методология анализа всех
сторон военной деятельности государства в их взаимосвязи и взаимо-
зависимости. Характерно, что анализ будущей войны авторы начи-
нают с демографической ситуации. Какова численность взрослого
мужского населения в стране, каков необходимый минимум для
поддержания работы промышленности, транспорта и других секто-
ров экономики в военное время и так далее.
Лишь после этого следует оценка роли современных вооруже-
ний и изменений в характере боевых действий.
Во вступительной общеполитической части, предположительно
написанной самим Тухачевским, перечисляются уроки, извлечённые
другими странами из Первой мировой войны, среди которых провал-
первоначальных планов русского, германского и австрийского шта-
бов; непредвиденный масштаб войны; её затяжной, «окопный»
характер; роль новых видов оружия, таких как танки, аэропланы
и химическое оружие.
Будущая война глазами советских военных	35
Цель Тухачевского во многом состояла в том, чтобы найти спо-
соб избежать позиционной войны в будущем. Он выступал против
тех в Красной Армии, кто, ссылаясь на опыт гражданской войны,
рассчитывал на «молниеносность» будущей войны, обеспеченную
«революционным духом» Красной Армии (48).
Используя типичные выражения эпохи, Тухачевский подчёрки-
вал, что «мы должны вести войну «культурную»... со всеми выте-
кающими отсюда стратегическими и организационно-мобилизацион-
ными последствиями» (49).
Как только советская экономика достигла довоенного уровня
производства, были разработаны планы дальнейшего роста. Тухачев-
ский надеялся, что индустриализация вскоре позволит Красной
Армии вести войну с большим количеством артиллерии, химического
оружия  и моторизованных войск. Война нового типа требовала
разработки новых концепций в области стратегии, организации и
мобилизации. За соответствующим опытом следовало обратиться
к последним годам мировой войны, более поучительным в этом
смысле, чем русская гражданская война.
«Будущая война» рассматривает две различные ситуации, в ко-
торых Советский Союз может оказаться втянутым в новую большую
войну. Первая - вооруженное нападение «империалистических дер-
жав» на СССР. Вторжение в этом случае может осуществляться через
западные, южные и восточные границы советского государства.
Проанализировав данную ситуацию, авторы исключили возможность
вторжения через южные и восточные границы, как менее вероятную,
и целиком сосредоточились на «наиболее вероятном» сценарии:
вторжении сил некой коалиции через западную границу СССР (50).
Вторая ситуация предполагала совершение успешной социаль-
ной революции в одной из главных капиталистических стран, кото-
рое потребует вооруженной интервенции Красной Армии. Социаль-
ная революция могла бы явиться следствием напряженности, вызванной
будущей войной.
Составляя планы 1927 г., Тухачевский закладывал в них форму
военной подготовки, близкую той, что предшествовала Первой
мировой войне. Поскольку Советская Россия продолжала отставать
в экономическом отношении, ей требовалось накопить большие
мобилизационные резервы в течение периода подготовки к войне.
Для того, чтобы вынести затяжную тотальную войну, потребовалась
бы мобилизация крупных секторов современной экономики. Пока
существовал разрыв в этом смысле между СССР и Западом, шансы
36
Глава I
советской стороны в ходе войны с польско-румынской коалицией
уменьшались бы с каждым месяцем.
Вывод Тухачевского был неутешительным: СССР неизбежно
проиграет войну, если ему на помощь не придёт европейская рево-
люция (51 )Г
Хотя этот сценарий революционной войны возникал с завидной
регулярностью в течение 20-х гг. и позже, сохранились лишь отры-
вочные сведения, по которым было бы возможно судить, как коман-
дование Красной Армии представляло себе подобные «освободитель-
ные акции» на европейской арене или как виделась сама возможность
революционных войн в свете технической реконструкции советских
вооружённых сил. Так, например, известно, что Тухачевский принял
личное участие в подготовке вооруженного восстания рабочей мили-
ции в Германии в 1923 г. (52).
Несколькими годами позже в коминтерновском сборнике, по-
свящённом вооруженным восстаниям, «Der bewaffnete Aufstand», им
были написаны две главы о военных аспектах городского восстания
и захвата государственной власти (53).
Военная помощь, которую Советский Союз оказывал в 20-30-е гг.
революционному Китаю, а в 1936-38 гг. - республиканской Испании,
и в которой Тухачевский сыграл видную роль, может рассматривать-
ся лишь как «низшая ступень» будущих революционных войн.
В «Будущей войне» было отмечено, что к 1928 г. в армиях ве-
дущих европейских держав повысится удельный вес артиллерии,
авиации, танковых и инженерных войск. Однако в Польше, Румынии
и балтийских странах, то есть странах, непосредственно прилегаю-
щих к границам Советской России и являющихся наиболее возмож-
ными противниками, армии сохраняли примерно то же соотношение
пехоты и артиллерии, что и в 1914 г. Тем не менее, продолжали
авторы «Будущей войны», существовал огромный разрыв между
наступательной мощью возможных противников и оборонительной
способностью Красной Армии. Это обстоятельство неминуемо
сказалось бы на ходе войны, сделав невозможным для Красной
Армии вести продолжительные и успешные операции (54).
В зависимости от отношения к СССР в случае военного кон-
фликта, все страны были разделены в «Будущей войне» на четыре
категории:
1-я группа - государства, явно враждебные по отношению
к СССР (Великобритания, Франция, Польша, Румыния, Финляндия,
Эстония, Латвия, Литва и Италия);
Будущая война глазами советских военных
37
2-я группа - государства, могущие примкнуть к антисоветскому
фронту (Германия, Чехословакия, Венгрия, Болгария, Греция, Бель-
гия, Япония и США);
3-я группа - государства, не заинтересованные в войне с СССР
по географическим, экономическим и политическим причинам (Шве-
ция, Норвегия, Дания, Швейцария, Австрия, Албания, Персия и страны
Латинской Америки);
4-я группа - государства, дружественные по отношению к СССР
(Турция, Афганистан, Китай (потенциально), страны арабского Восто-
ка и Африки, Индонезия и Британская Индия (объективно), Монго-
лия) (55).
Много внимания было уделено германскому вопросу. С одной
стороны, германский реваншизм рассматривался как возможная
причина новой «межимпериалистической» войны. С другой - суще-
ствовали весьма заметные колебания в германской политике между
восточным и западным направлением. Поэтому подчеркивалось, что
непосредственная угроза войны может возникнуть как раз тогда,
когда Германия присоединится к антисоветскому блоку (56).
Последние две группы государств - «нейтральные» и «дружест-
венные»- должны были обеспечить, как это было во время граждан-
ской войны, «брешь» в возможной блокаде (57).
По мнению авторов «Будущей войны», наиболее внушительных
результатов Красная Армия сможет достичь, действуя на флангах и
в тылу противника и используя такие способы ведения операций, как
окружение, охват флангов и действия в тылу врага. Вывод экспертов
военной разведки гласил: «Современные средства и организация
армий наших западных соседей, а также и средства Красной Армии,
не обеспечивают ни в какой мере успех таких операций» (58).
Следовательно, чтобы вести успешные операции, Красная Ар-
мия должна быть соответствующим образом оснащена и обучена.
Для предполагаемого театра военных действий ей будут нужны высо-
комобильные и хорошо вооружённые подразделения, в том числе:
1)	моторизованные стрелково-пулеметные части, усиленные круп-
ными танковыми частями, вооруженными быстроходными танками
и моторизованной артиллерией;
2)	крупные кавалерийские части, но безусловно усиленные бро-
невыми (автоброневики, быстроходные танки) и огневыми средства-
ми (максимальное насыщение автоматическим оружием); такие
кавалерийские части должны быть хорошо подготовлены для ведения
спешенного и комбинированного боя;
38
Глава I
3)	крупные воздушные штурмовые части (59).
Впрочем, конкретных цифр относительно предполагаемой мощи
перечисленных подразделений авторы «Будущей войны» не приво-
дили. И это было объяснимо, учитывая, что в 1927-28 гг. советской
промытленности ещё не существовало в масштабах, достаточных
для развертывания крупного танкового производства. С ле до вате л ь н о,
танковые войска могли рассматриваться пока только в качестве
средства поддержки пехоты и кавалерии.
Другой проблемой был общий дефицит военной продукции
в ходе начавшейся войны. Объём советской оборонной промышлен-
ности должен был возрасти настолько, чтобы обеспечить достаточное
количество снарядов, патронов, стрелкового оружия для ведения
быстрых, решительных операций (60). Согласно оценкам авторов
«Будущей войны», необходимый уровень производства вооружений
должен намного превышать уровень 1916-17 гг. (максимум для Пер-
вой мировой войны) (61). Предполагалось, что максимальная про-
должительность войны против антисоветской коалиции составит 3-4
года. Следовательно, необходимо было сделать всё возможное, чтобы
подготовить вооружённые силы и экономику страны в целом к воз-
можной затяжной войне (62).
С другой стороны, по подсчётам разведуправления, Польша,
развернув свой максимум, примерно 70 пехотных дивизий, полно-
стью исчерпает свои ресурсы и не сможет выдержать даже одного
года напряжённых боев. Уже через полгода может последовать
социально-политический взрыв. А значит, экономическая и, в осо-
бенности, политическая стабильность в Польше находилась в зави-
симости от помощи «великих держав».
В принципе, как считали авторы «Будущей войны», необходимо
было минимум 5-6 месяцев для воонно-политической победы над
страной типа Польши. Но это потребовало бы, по крайней мере, двух-
трёхкратного численного превосходства Красной Армии, а также
наличия достаточных мобилизационных резервов и такой оборонной
промышленности, которая могла бы гарантировать непрерывные
и решительные наступательные действия. Кроме того, была необхо-
дима транспортная сеть, обеспечившая бы бесперебойные поставки
наступающим войскам. «Однако в 1928-29 гг. и, пожалуй, на бли-
жайшее пятилетие мы не будем располагать ни в военном, ни
в политическом отношении, достаточными предпосылками для
обеспечения такой стратегии молниеносного сокрушения» (63).
Будущая война глазами советских военных
39
Таким образом, была намечена «генеральная линия» развития
советских вооружённых сил в последующие несколько лет: усиление
технического оснащения армии, в первую очередь - средств подавле-
ния (артиллерия, танки, авиация).
Подведём итоги. С помощью мощных, целенаправленных уда-
ров Красной Армии уже в первые месяцы войны можно было сокру-
шить и советизировать малые страны типа Эстонии или Латвии.
Однако, даже при самых благоприятных условиях, то есть при отсут-
ствии помощи западноевропейских держав, понадобилось бы мини-
мум пол года для победы над Польшей. Затяжная война против
Польши неизбежно исчерпает её ограниченные людские ресурсы, но
на это может уйти до трёх лет. Советизация Румынии возможна
только после победы над Польшей. Тухачевский и другие авторы
«Будущей войны» полагали, что пройдёт 5-10 лет, прежде чем Со-
ветский Союз будет иметь достаточно ресурсов для ведения эффек-
тивной военной кампании против страны типа Польши. Следователь-
но, в!927 г. Красная Армия могла рассчитывать только на затяжную
войну, войну на истощение' в которой периоды быстрых, маневрен-
ных действий будут чередоваться с периолами позиционной борьбы
на некоторых участках фронта и периодами полного затишья между
операциями. Подготовка Красной Армии должна была включать
в себя как наступательные, так и оборонительные действия. В своём
«Докладе об обороне» в 1927 г. Тухачевский пришёл к пессимисти-
ческому заключению: «В настоящее время ни СССР, ни Красная
Армия к войне не готовы... Успешная оборона нашего Союза воз-
можна только в том случае, если мы в первый же период нарушим
‘‘расстановку сил” наших противников... Только через ряд лет после
того, как индустриализация страны сделает новые крупнейшие
достижения, наша способность к длительной войне начнёт возрас-
тать» (64).
Оценки «Будущей войны», представленные спустя полтора года,
весной 1928 г., были более утешительными. Тщательно подсчитав
реальные организационные и мобилизационные возможности Поль-
ши, Румынии и других соседних государств (удивительно, правда,
что столь масштабное исследование, как, впрочем, и план войны
Тухачевского 1927 г., не содержало оценки вооружённых сил запад-
ноевропейских держав, или хотя бы той их части, что могла быть
отведена для участия в антисоветской коалиции (65)), авторы пришли
к выводу, что они на самом деле ниже теоретического потенциала.
Экономики этих стран могли самостоятельно обеспечить не более
40
Глава I
50% необходимой в военное время продукции. Но, хотя СССР имел
явное превосходство в людских и экономических ресурсах, в первый
месяц войны силы противников были бы приблизительно равны. Это
исключало возможность быстрого сокрушения соседних государств (66).
Вывод в 1928 году был таков: «Наступательная война наших соседей
против нас возможна только при чрезвычайной солидной финансовой
поддержке и при военном снабжении их со стороны одной или
нескольких великих держав» (67).
Но, поскольку подобная поддержка потребует огромных затрат,
которые, несомненно, значительно возрастут в ходе войны, «великие
державы», то есть Англия и Франция, по мнению авторов «Будущей
войны», ещё призадумаются, прежде чем пуститься в подобную
«авантюру» (68).
В середине 1928 г. с оценками и выводами «Будущей войны»
получили возможность ознакомиться советские военные руководите-
ли и теоретики. Так, Жигур популяризировал идеи «Будущей войны»
в своих работах «Будущая война и задачи обороны СССР» (1928 г.)
и «Размах будущей империалистической войны» (1930 г.). Базовые
положения о геостратегической ситуации на Восточноевропейском
театре военных действий были использованы Владимиром Трианда-
филловым в его работах о маневренной войне (69). Книга эта также
наложила отпечаток на последующие дебаты в среде военного ко-
мандования по поводу возможных сценариев войны, к примеру,
сценариев Свечина и Шапошникова 1930 г.
Глава II
ПОДГОТОВКА К НОВОЙ
ТОТАЛЬНОЙ ВОЙНЕ
(1921-1928 гг.)
Создание советского оборонно-промышленного комплекса, как счита-
ют некоторые исследователи, явилось ответом на прямую внешнюю
угрозу. Сам факт существования подобной угрозы свидетельствовал
о том, что Советская Россия значительно уступала в экономическом
отношении буржуазным государствам Западной Европы, и этого не
могли не признавать советские лидеры. Данная глава посвящена
рассмотрению более глубоких долгосрочных целей военно-промыш-
ленного планирования и организационных усилий, предпринимаемых
в этом направлении в 1921-1928 гг., что даст возможность проанали-
зировать затем кратковременные изменения, отражавшие перемены
в оценках военной угрозы.
Военная реконструкция
И ПЕРСПЕКТИВНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
В середине 20-х гг. в Советском Союзе разгорелась дискуссия об
экономической готовности страны к войне. Было выдвинуто несколь-
ко базовых принципов; с пространными политическими речами на
тему экономики войны выступил Л.Д. Троцкий, первый народный
комиссар военных и морских дел (Наркомвоенмор), и его преемник
на этом посту М.В. Фрунзе. Известно, что уже в годы военного
коммунизма Троцкий был горячим сторонником принципов планиро-
вания (1). Едва завершив демобилизацию после гражданской войны,
Троцкий уже в 1921 г. предвидел новые конфликты, неизбежно
42
Глава II
ожидающие Советский Союз. Он отстаивал идею усиленного роста
военно-воздушных сил, призывая к созданию долгосрочного плана
развития советской авиационной промышленности.
Осенью 1921 г., когда совершался поворот в экономической по-
литике, Троцкий также ратовал за плановый подход к оборонному
сектору. Военным было поручено разрабатывать «максимальную
военно-промышленную программу». Это было ещё до ожидаемого
экономического подъема, ставшего бы результатом новой экономи-
ческой политики (НЭП) и зарубежной финансовой и технической
помощи. Программа-максимум могла бы, по его мнению, гарантиро-
вать, что Красная Армия будет оснащена самым современным воо-
ружением и самой современной техникой в соответствии с её мас-
штабами военного времени и сможет рассчитывать на резервы для
войны от полугода до одного года. Следовательно, при разработке
этой программы необходимо ^исходить «не из наших нынешних
возможностей, а из потребностей обороны в самом широком смысле
слова», а затем на основании этой программы предъявлять опреде-
ленные требования к промышленности (2).
В 1923 г. Троцкий настаивал на усилении планового подхода. На
ХП съезде РКП (б) он представил основной доклад по экономической
политике. Резолюция съезда о планировании была принята явно под
его влиянием. Экономическая отсталость тормозила технический
прогресс вооружённых сил. Главная задача промышленности состоя-
ла в том, чтобы обеспечить армию, сокращённую после гражданской
войны до 60О тысяч, всем необходимым. Троцкий предупреждал
против слишком высоких издержек экономики во имя обороны. Самое
важное, подчеркнул он, определить размеры допустимой экономиче-
ской жертвы (3). Он говорил о необходимости соблюдать пропорцию
между производством продукции, идущей на повседневные нужды
армий, и созданием мобилизационных*' резерво в. Это потр е б у ет,
в свою очередь, продолжал Троцкий, чтобы план строительства
вооружённых сил, план мобилизации армии и плац развёртывания на
случай войны были соответствующим образом скоординированы
с планом развития оборонной промышленности (4).
Введение планирования, по мнению Троцкого, послужит луч-
шей гарантией от внезапного нападения со стороны технически более
развитых государств. Начнись вдруг война, план мирного развития
будет просто прерван и заменён резервным планом, предусматри-
вающим всеобщую мобилизацию промышленности и народного
хозяйства. Ожидаемая война, судя по всему, должна была быть
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	43
крупномасштабной войной. В октябре 1921 г. председатель ВСНХ
П.А. Богданов предложил принять десятилетнюю программу развития
производства, включавшую производство новых самолетов и артилле-
рии, а также развитие железнодорожного транспорта, с тем чтобы
поддержать боеспособность 45 стрелковых и 21 конной дивизий
Красной Армии полной численностью в военное время 2,8 млн.
человек (5).
В 1924-1928 гг. была проведена реформа Красной Армии, на-
правленная на создание достаточно подготовленной кадровой армии
и милиции при сохранении возможно низкой численности вооружён-
ных сил. Начало преобразованиям положил нарком обороны Михаил
Фрунзе в 1925 г. (6).
Помимо военной реформы в узко-армейском смысле слова
в центре внимания оказались и военно-экономические проблемы.
Смена военного руководства после отставки Троцкого с поста нарко-
ма обороны в начале 1925 г. (7) сопровождалась созданием постоян-
ной граждан с ко-военной комиссийП1олитбюро по проблемам оборо-
ны. Возглавил комиссию А.И. Рыков, Председатель Совета Народных
Комиссаров (Совнаркома), а основные задачи её деятельности были
изложены в докладе нового наркома обороны Фрунзе. В частности,
надлежало поручить одному из членов Политбюро контроль за
развитием военной промышленности (8). Назначение Рыкова главой
комиссии имело понятное объяснение: в годы гражданской войны он
был председателем ВСНХ и, следовательно, отвечал за работу обо-
ронной промышленности. Что касается специального ответственного
от Политбюро, то до 1928 г. эту роль исполнял Вячеслав Молотов,
а впоследствии контроль за работой оборонной промыш ленностибыл
поручен Серго Орджоникидзе. Наркому Рабочей и Крестьянской
Инспекции (РКИ) (9).
Тайное военно-промышленное сотрудничество
с Германией в 20-е годы
Стабилизация внутренней и внешней ситуации в начале 20-х гг.
позволила большевистским лидерам задуматься о необходимости
модернизации советской оборонной промышленности. В силу отсут-
ствия собственных денежных и людских ресурсов, СССР нужно было
44
Глава II
изыскать ресурсы за рубежом. То, что Советскому Союзу необходима
мощная и современная военная промышленность, считалось почти
аксиомой. Вплоть до 1926 г. большие надежды возлагались на со-
трудничество с Германией. Конечная цель такого сотрудничества
заключалась в модернизации и дальнейшем развитии самолетострое-
ния. танковой и химической промьнппенности СССР с учетом по-
требностей войны на советской территории.
Тайное сотрудничество с германской промышленностью и рейхс-
вером было начато Лениным и Троцким в 1920-1921 гг. Это сотруд-
ничество между двумя «париями» Версаля, как ожидалось, должно
было быть обоюдно выгодным. Поначалу советская сторона полага-
ла, что немецкие фирмы получат в распоряжение часть измотанных
войной российских оборонных заводов в качестве концессий. Так,
кампания «Юнкере» в 1922 г. начала производство самолетов на
заводе в Филях, неподалёку от Москвы. Однако другие предложения
советской стороны, по большей части, были отвергнуты. Германская
промышленность была гораздо более заинтересована в стабильном,
долговременном рынке сбыта. Германский рейхсвер видел в России
удобный полигон лля испытания тех видов оружия, которые Герма-
ния по договору не имела права производить, иметь и использо-
Увать	"
Несмотря на очевидное разочарование в результатах первых сов-
местных военно-промышленных предприятий (11), советские лидеры
приняли в_ 1926 г, решение об углублении кооперации. 18 марта
Политбюро издало директивы для делегации во главе с заместителем
наркома обороны И.С. Уншлихтом, которой предстояло посетить
Берлин. Переговоры должны были состояться 23-30 марта с участием
рейхсвера, представителей министерства обороны Хесслера и генера-
ла фон Секта. Немецкое правительство было представлено рейхс-
канцлером Хансом Лютером, министром иностранных дел Густавом
Штреземаном и другими. Предварительно состоялись переговоры
с рядом частных немецких компаний, таких как «Крупп», «Сименс»,
«Телефункен», «Цейсс» и «Рейнметалл».
Инструкции Политбюро для советской делегации демонстриро-
вали стремление к широкому советско-германскому сотрудничеству
в деле развития оборонно-промышленного комплекса. Особые наде-
жды возлагались на германские инвестиции в производство в СССР
пулеметов, танков и танковых моторов, а также тяжёлой артиллерии.
В дальнейшем предполагалось начать переговоры^ создании совме-
стных предприятий в области кораблестроения, в особенности строи-
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	45
тельства подводных лодок, эскортных судов и торпедных катеров.
Политбюро также хотело, чтобы немецкая сторона вложила средства
в производство точной оптики, телефонов, радио и в машинострое-
ние. Ожидалось, что существующий совместный советско-герман-
ский завод в Филях, выпускающий самолеты и авиационные двигате-
ли, будет расширен, так же, как и совместные опыты в области
химического оружия (12).
Предложения германской стороны, однако, были куда более
скромными. Их главной целью было: обеспечить германским воору-
жённым силам полигоны для испытания технических новшеств вне
зоны досягания «союзных инспекций» - органа Союзных держав,
призванного контролировать точность выполнения Германией усло-
вий Версальского договора. Всего немецкой стороной было предло-
жено четыре направления сотрудничества:
1)	создание на территории СССР немецкой танковой школы;
2)	постоянные контакты генеральных штабов, обмен идеями
в области мобилизации, организация военных игр и курсов высших
офицеров;
3)	сотрудничество флотов;
4)	совместные испытания химического оружия на советских по-
лигонах (13).
Xотя договор между СССР и Германией бьиьв 1926 г. подписан,
Берлинская декларация была далеко не так многообещающа, как
этого ожидало советское руководство (14). Годом позже, когда
выяснилось, что это военно-промышленное сотрудничество не при-
несло желаемых результатов, Уншлихт предложил в дальнейшем
решительно отказаться от организации совместных военно-промыш-
ленных предприятий с рейхсвером. Продолжения заслуживал только
обмен опытом в совместных школах авиации и химического ору-
жия (15).
Таким образом,, главная задача изначально поставленная перед
советско-германской кооперацией: укрепление материальной базы
Красной Армии путём организации современной оборонной про-
мышленности, - нр_ привела к желаемым результатам Знакомство
с зарубежными технологическими достижениями, следовательно,
могло происходить отныне лишь через коммерческие сделки, посред-
ством которых в СССР поступала техническая помощь. В то же
время, сфере прдго™ркч-	тайное сотрудничество было
в по л не п л о дотвор ны м. Германия получила возможность тренировать
своих офицеров и испытывать новое оружие на полигонах в России,
46
Глава II
а Красная Армия посылать своих офицеров слушать курсы в не-
мецких военных академиях. Последующие соглашения между Крас-
ной Армией и германскими промышленными компаниями должны
были бы обеспечить Советскую Россию новыми технологиями
и новыми видами вооружений (16).
Говоря о Советской России 20-30-х гг., не следует проводить
четкую грань, разделяющую сферы влияния между гражданскими
и военными органами или гражданскими и военными лидерами
(какой бы уместной она ни казалась в любом другом контексте). Не
нужно забывать, что во время гражданской войны 1918-1921 гг.
многие профессиональные революционеры, такие как Серго Орджо-
никидзе, Сергей Киров, Лазарь Каганович, Иосиф Сталин, будучи
гражданскими лицами, были назначены политическими комиссарами
в Красную Армию. Все решения по экономическим вопросам, при-
нимаемые, к примеру, ВСНХ во главе с Алексеем Рыковым, диктова-
лись военными соображениями. Так, когда в середине 20-х гг. впер-
вые обсуждался вопрос об индустриализации, расхожим аргументом
было предположение, что она должна усилить военную мощь Совет-
ского государства. Сама доктрина «построения социализма в одной
стране» предусматривала неизбежность вооруженной конфронтации
с капиталистическими странами.
Главный вывод, вытекающий из советско-германских перегово-
ров, состоит в том, что не только Красная Армия, но и политическое
руководство страны было заинтересовано в том, чтобы Советский
Союз получил современную военную промышленность (решение об
этом было принято в конце 1925 - начале 1926 г.). Достичь этого
предполагалось, при наиболее благоприятных условиях, с помощью
Германии -- её капитала и специалистов. В ином случае, Советскому
Союзу пришлось бы самому и собственными ресурсами создавать
базу современного вооружения. Всё это означает, что уже после XIV
съезда партии .советское руководство - как политическое, так и
военное - приняло решение о создании целостного военно-промыш-
ленного комплекса^ Руководство Красной Армии ещё не сформули-
ровало новые военные доктрины. Ещё не обострилась международ-
ная обстановка, что могло бы повлиять на решения политического
руководства страны. Это был пик международной стабилизации
и дипломатического признания СССР (17). Поэтому_было бы неверно
утверждать, что толчком к увеличению расходов на перевооружение
послужило ухудшение международной обстановки в 1927 г. - так
называемая «военная тревога» 1927 года. Еще более сомнительным
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	Ш
выглядит утверждение о существовании противоречия между граж-
данским интересом, представляемым партией, и интересом военных.
Как показывают факты, Политбюро и его постоянные и временные
комиссии, имевшие стабильное представительство военных, уже
в 1926 г. проголосовали ja создание на территории СССР современ-
ных заводов по производству вооружения. Иными словами, не «во-
енная тревога» 1927 года, не инцидент на Китайско-Восточной
железной дороге 1929 г. и не японская оккупация Маньчжурии
подтолкнули партийное руководство к созданию современной массо-
вой армии. С другой стороны, очевидно, что в 1926 г. партийные
и армейские лидеры видели первоочередную цель в создании лишь
общей структуры современной оборонной промышленности. Кон-
кретные же формы она приняла только после сталинской «революции
Еверху» 1929-1930 гг. и явной угрозы войны, возникшей в конце
Т931года7	"
Для того, чтобы прояснить некоторые специфически-советские
аспекты перевооружения и увидеть события в новой перспективе,
рассмотрим гипотезу, заведомо противоречащую действительности.
Предположим, что оборонную промышленность создавала бы в 20-
30-е гг. иная, не-большевистская Россия. Каких размеров она могла
бы достигнуть, учитывая все возможные ceteris paribus , в том числе
географические факторы и общую политическую обстановку? Ко-
нечно, нельзя утверждать определённо, что опыт тотальной войны,
войны нового типа, подтолкнул бы любой режим в России - в грани-
цах 1914 г. или других - к созданию танков, военной авиации, хими-
ческого оружия и т.д. Но если подобная гипотеза допустима, можно
ли полагать, что геостратегические условия любой послевоенной
России привели бы её к созданию оборонно-промышленного ком-
плекса? Ответив утвердительно, однако, нам остаётся предположить,
что превышение (гипотетическое) этого уровня образует специфиче-
ски советскую форму «милитаризованной экономики», или советский
военно-промышленный комплекс (18).
«Военная тревога» 1927 г. и её оборонный смысл
В течение зимы 1926-1927 гг. советские руководители не раз в своих
публичных выступлениях ссылались на надвигающуюся войну. Это
* прочих равных (условий) (лат 2)
48
Глава II
муссирование военной темы не могло не произвести впечатления на
зарубежных обозревателей. Так, комментируя речь Н.И. Бухарина на
московской городской партийной конференции, британский дипло-
мат отмечал в январе 1927 г.:
«...С каждым днём становится всё очевиднее, что существующая
ныне паника, которая слышится в каждом публичном выступлении
и читается в каждой статье партийных лидеров, не «поддельная»...,
а на самом деле отражает чувства и эмоции Коммунистической
партии и Советского правительства, и эта нервозность успешно
передается всему народу» (19).
В другом отчёте говорилось о «подлинной одержимости, а от-
нюдь не притворном страхе» (20).
Весной 1927 г. международная обстановка вокруг СССР суще-
ственно ухудшилась. Во время полицейской облавы на советскую
торговую делегацию в Лондоне были найдены компрометирующие
документы, позволившие британскому правительству обвинить Москву
во вмешательстве во внутренние дела Великобритании. В мае Англия
разорвала дипломатические отношения с СССР. В апреле китайские
коммунисты потерпели поражение от своего бывшего союзника
Гоминьдана. Эти и другие события плюс британские дипломатиче-
ские маневры, в которых виделась попытка сформировать антисовет-
ский военный альянс, создали в России лихорадочную атмосферу.
Лидеры и пресса заговорили о «нависшей военной угрозе», хотя есть
основания сомневаться в их искренности. В определённой степени
эта агитация преследовала скорее внутрипартийные цели (борьба
с оппозициями Троцкого, Зиновьева и др.). Научные споры по поводу
того, действительно ли большевистское руководство верило в реаль-
ность военной угрозы в 1927 г., ведутся до сих пор (21). Новые факты
относительно оценок угрозы дают документы военной разведки того
периода, которые в меньшей степенй были подвержены влиянию
сиюминутных настроений. Наоборот, в таких аналитических сводках
разведывательных органов должны были по определению преобла-
дать как можно более взвешенные оценки (22).
В обзоре, озаглавленном «Оценка международной и военной си-
туации СССР в* начале 1927 г.», начальник РУ Штаба РККА Берзин
представил сложную картину скрытых угроз и положительных
сдвигов. Международная обстановка была проанализирована с точки
зрения «благоприятных» и «неблагоприятных» факторов. Неблаго-
приятными были, в частности, рост влияния Великобритании среди
стран-соседей СССР, сближение Германии с западными державами,
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
49
попытки разрешить польско-германский конфликт и приход маршала
Пилсудского к власти в Польше в 1926 г. В то же время, польско-
балтийский альянс, которого так опасалась Москва, не был сформи-
рован, экономика соседних государств была охвачена кризисом,
а Великобритания была занята собственными стачками и соперничест-
вом с Францией за главенство в Европе.
В целом отчет Берзина звучал утешительно, хотя и признавал,
что процесс перевооружения имел место (23).
«В общем, за 1926 год наши западные соседи значительно уве-
личили свою боевую мощь, в особенности в области усиления воз-
душного флота, технических и боевых средств, увеличения мобзапа-
сов, а также развертывания военной промышленности. Однако из
проведённых в 1926 году мероприятий и намеченных на 1927 год
нельзя усмотреть непосредственной подготовки к войне на ближай-
ший 1927 год» (24).
Советскому руководству уже в тот период было известно об уг-
розе со стороны «японской империалистической политики», направ-
ленной против СССР и нацеленной на ликвидацию советского влия-
ния в северной Маньчжурии и других областях Китая. Начиная
с 1923 г., советская военная разведка следила за японскими планами
войны против СССР. Составленный японским генеральным штабом
план вторжения на советский Дальний Восток регулярно обновлялся
и модернизировался. Этот аспект был не менее важен, чем более
красноречивый меморандум Танаки (25).
Ухудшение международной_обстановки привело в 1926 г. к из-
менениям в советской оборонной политике. Тем не менее, в отчёте
Берзин делал вывод, что конфликта с капиталистическими странами
в ближайшем будущем не предвидится:
«В общем, наше международное положение на Западе ухудша-
ется, а в связи с этим увеличивается возможность военного выступ-
ления наших западных соседей, при поддержке западных великих
держав, против нашего Союза. Однако неразрешенные спорные
вопросы между нашими соседями..., между Польшей и Германией,
а также затруднительность совместного выступления западных вели-
ких держав для поддержки наших западных соседей в войне против
нас - делает военное выступление в ближайший 1927 год маловеро-
ятными (7.6}.
Такова была картина прямых и отдалённых угроз, на фоне кото-
рой в 1927 г. военные и политические лидеры вели поиск новых форм
организации оборонных усилий.
50
Глава II
Оборонная политика в действии
Организационные проблемы оборонной промышленности стали одной
из главных забот начальника Штаба Тухачевского. Оборонную поли-
тику обсуждали в различных органах: во-первых, в военном руковод-
стве и в Политбюро, во-вторых, в Межведомственной мобилизацион-
ной комиссии и, наконец, в правительстве, в Совете труда и обороны
(СТО) (27).
20 февраля 1927 г. Тухачевский выступил с предложением соз-
дать новое верховное оборонное ведомство, которое заменило бы
некоторые из вышеупомянутых организаций. Он заявил, что подго-
товка страны к обороне, наряду с изучением различных форм ведения
войны и связей между войной и экономикой, является главной зада-
чей генерального штаба любой страны. Однако для выполнения этой
задачи существующих неофициальных контактов Штаба РККА
с экономистами из Госплана и промышленниками было явно недос-
таточно. Щтаб РККА должен был иметь более тесные связи с эконо-
мическими структурами страны. Тухачевский подверг критике замес-
тителя наркома обороны Уншлихта за неоправданный роспуск
перспективной группы экономистов во главе с Громаном (см. выше).
Он также пожаловался Ворошилову на невозможные условия для
работы, сложившиеся в Штабе. В отчаянии от препятствий, с кото-
рыми ему пришлось столкнуться, он произнёс: «В общем создаётся
такая атмосфера, при которой совершенно невозможно работать.
Я постоянно должен опасаться, что по ряду вопросов готовится
закулисная работа и что мероприятия по обороне не проводятся
в жизнь и дискредитируются, а потоку никогда не могу спокойно
сосредоточиться на деле» (28).
Тухачевский отметил, что в течение 1927 г. оборонные приго-
товления должны быть усилены: «Ещё более сложные задачи пред-
стоят нам на протяжении ряда лет, если мирное положение затянется.
Можно ли, спрашивается, одолеть те задачи, которые перед нами
стоят, при теперешнем состоянии центрального аппарата?» (29).
В начале 1927 г. совместными усилиями политического и воен-
ного руководства было решено определить долгосрочные перспективы
оборонной политики и провести реструктуризацию соответствующих
организаций. Представители военных настаивали на принятии всеобъ-
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	51
емлющсго плана с упором на оборонной промышленности. Оба
первых советских наркома обороны, Троцкий и Фрунзе, отстаивали
необходимость увязывания мобилизации и реструктуризации с плани-
рованием. О действительном же положении вещей откровенно гово-
рилось в записке организационно-мобилизационного управления
Штаба (июнь 1926 г.):
«Все расчёты, связанные с мобилизацией промышленности и со
снабжением армии продуктами, построены на песке, если расчёты не
охватывают всю экономическую систему.,., пока они не являются
элементами единого хозяйственного плана на случай войны» (30).
В течение осени и зимы 1926/27 гг. оборонные вопросы не раз
стояли на повестке дня заседания Политбюро - чаще, чем это было
до сих пор. В первые месяцы 1927 г. шло активное формулирование
оборонной политики страны, вырабатывались планы производства
вооружений, как в мирные годы, так и на случай военной мобилиза-
ции всех отраслей народного хозяйства. 'Гак "как в доступной до
1990-х гг. литературе было крайне мало данных о производстве
вооружений советской промышленностью в 1920-е - начале 30-х гг.,
а тем более отсутствовали конкретные цифры военного заказа и т.н.
мобилизационные заявки от РККА, то автору представляется целесо-
образным обратить внимание на те новые документы, которые про-
ливают свет на видение советскими партийными и военными руково-
дителями будущих военных конфликтов.
На заседании Политбюро 13 января 1927 г. Сталин прелстядшт
доклад о плане обороны. Поскольку партийные документы до сих
пор менее доступны, чем военные, можно только предполагать, что
в основе сталинского доклада, по всей видимости, лежали «Доклад об
обороне» Тухачевского и военный план 1926 г. (31).
Затем Политбюро приняло решение провести в середине февра-
ле закрытое заседание, на котором заслушать доклад наркома Воро-
шилова «об опасности войны и оборонном плане на случай войны».
Возглавляемая Рыковым комиссия Политбюро по обороне, просуще-
ствовав два года, была распущена, но уже 24 февраля 1927 г. была
создана новая комиссия обороны, теперь уже в подчинении СТО. Эта
новая комиссия должна была собираться более регулярно (раз
в месяц) и могла принимать решения от имени СТО (32). Вскоре эта
организация стала называться так: Распорядительное заседание Совета
труда и обороны (РЗ СТО), и она превратилась в главный орган
оборонной политики на~ период разработки первого пятилетнего
плана развития народного хозяйства (1927-1928 гг.). Военные были
52
Глава II
представлены в РЗ СТО наркомом обороны Ворошиловым (в качест-
ве полноправного члена) и начальником Штаба РККА Тухачевским
(в качестве консультанта). В центре внимания РЗ были долгосрочные
и первоочередные вопросы мобилизации промышленности, подго-
тавливаемые Госпланом, ВСНХ и другими наркоматами (33).
Проблемой, которой не удалось избежать, было смещение функ-
ций главных ответственных органов, поэтому делались неоднократ-
ные попытки разграничить чисто военные решения (НКВМ или
Реввоенсовет), национальное планирование (Госплан), организацию
и мобилизацию промышленности (ВСНХ) (34).
Но в любом случае, кому бы не принадлежала постановка во-
проса - РЗ СТО, КО СТО или РВС - большинство из них рассматри-
валось и решалось de facto на Политбюро. В наиболее важных случа-
ях Политбюро, от имени Центрального Комитета партии, принимало
собственные постановления по обороне. Поскольку всё, что касалось
обороны, имело гриф «совершенно секретно» и выше, считалось
неприемлемым знакомить с этими решениями Политбюро даже
Центральный Комитет, то есть формально высший выборный орган
ВКП(б) (35). Этот факт стоит особо подчеркнуть, так как в сущест-
вующей литературе часто делаются ссылки на открытые, «подчи-
щенные» постановления ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров
(СНК) по вопросам обороны. Реальные же решения в полном объёме
остаются вне поля зрения историков до сих пор.71ело в том, что эти
решения Политбюро доводились до сведения по частям: каждый
руководитель знал лишь свои, стоящие непосредственно перед ним
задачи и сведения, необходимые для их выполнения. Строгое соблю-
дение принципа «need to know» (надо знать - англ.), хотя и было
вполне оправдано с точки зрения государственной безопасности,
усложнило задачу историков.
Решения Политбюро по оборонной политике
весной 1927 г.
В феврале 1927 г. состоялось заседание Политбюро, на котором
доклады о состоянии обороны представили промышленники и воен-
ные, а именно: Военно-промышленное управление ВСНХ и Реввоен-
совет. С содокладами выступили представители Центральной кон-
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
53
трольной комиссии (ЦКК) ВКП(б) и Рабоче-Крестьянской инспекции
(Рабкрина). Протоколы Политбюро зафиксировали только имена
докладчиков: К.Е. Ворошилов, Н И. М уралов, И.С. Уншлихт, А.С. Буб-
нов и М.Н. Тухачевский, поэтому невозможно узнать, кто из членов
высшего руководства что говорил по поводу риска новой войны
и состояния обороноспособности страны. Окончательная формули-
ровка резолюции по оборонной промышленности (проект которой
был предложен Ворошиловым) была поручена ещё одной комиссии
Политбюро, созданной 24 февраля 1927 г. (члены её - К.Е. Вороши-
лов, А.И. Рыков, И.В. Сталин, В.В. Куйбышев, С. Орджоникидзе
и А. Толоконцев) (36). Предварительно Ворошилов запиской спросил
Сталина, каково его мнение о проекте. Сталин счёл резолюцию
слишком расплывчатой. Задачи, писал он, разбросаны по всему
тексту, не выделены «особо ударные пункты»: «Слишком мало
сказано о приспособлении всей промышленности и народного хозяй-
ства в целом к нуждам войны» (37).
Иными словами, Сталин показал, что согласен с предложениями
военных, считавших, что экономическая система должна быть под-
чинена задачам «неизбежной» войны.
В мае 1927 г. Политбюро, заслушав доклад Ворошилова о плане
обороны, приняло постановление о вооружённых силах и оборонном
планировании (38). В нём подчёркивалось, что с 1924 г., когда нача-
лись военные реформы, в укреплении вооружённых сил достигнут
определённый прогресс, однако в области военной технологии и моби-
лизационных резервов существовали серьезные проблемы. Вывод
был неутешительным: советская промышленность неспособна обес-
печить оборону необходимыми ресурсами.
Хотя сам доклад Ворошилова на заседании Политбюро в быв-
шем Центральном партархиве (ныне - Российский государственный
архив социально-политической истории, РГАСПИ) обнаружить не
удалось, в Российском государственном военном архиве (РГВА)
нашелся документ, датированный тем же месяцем, который помогает
прояснить позицию наркома обороны по данным вопросам. Опреде-
лённую информацию о майских решениях Политбюро 1927 г. можно
почерпнуть и из речи заместителя Ворошилова, Уншлихта, произне-
сённой последним на заседании ЦК в 1928 г. Уншлихт заявил, что по
докладу Ворошилова об оборонном плане в мае 1927 г. Политбюро
приняло исчерпывающую резолюцию. В ней были отмечены опреде-
лённые достижения в деле укрепления вооружённых сил, но в то же
время подчеркивалось неудовлетворительное состояние военного
54
Глава II
снабжения, отсутствие мобилизационных ресурсов и тот факт, что
оборонная промышленность нс отвечает нуждам обороны. Политбю-
ро приняло решение увеличить военный бюджет 1927/28 г. на
107 млн. рублей по сравнению с 1926/27 г. Бюджет НКВМ на
1926/27 г. составил 634 млн. рублей из общегосударственного бюд-
жета СССР в 5335 млн. рублей. В 1927/28 г. госбюджет составил
6465 млн. рублей и окончательный бюджет НКВМ был увеличен до
775 млн. рублей, что позволило произвести определённое техниче-
ское обновление вооружённых сил.
Был и созваны специальные заседания Совета труда и оборон ы,
основаны новые органы - управление мобилизационного планирова-
ния r составе ВСЦХ и сектор обороны Госплана (3_9). ЕГсвоём докла-
де, таким образом, Ворошилов, вероятно, обрисовал картину того,
что было сделано в последнее время руководством для реорганиза-
ции и оздоровления оборонной промышленности. Однако, перспек-
тивный план развития этой отрасли, о необходимости которого
говорило руководство СТО ещё в 1926 г,, так и не был выработан.
Состояние финансирования промышленности было явно неудовле-
творительным. Оно не отвечало нуждам военных и отставало от
постоянно растущей стоимости производства. Общее состояние
оборонной промышленности было оценено как «кризисное» и харак-
теризующееся скорее негативными, чем позитивными чертам и (40).
По ряду показателей мобилизационная заявка оказалась невыполни-
мой. Ворошилов привёл цифры дефицита в случае войны по наиболее
важным видам военной продукции (см. табл. 2.1).
Таблица 2.1. Масштабы военного производства в процентах
к мобилизационной заявке
Наименование	Мобилизационная заявка	Производство 1 -го года войны (%)	Производство 2-го года войны (%)
Винтовки (тыс. шт.)	900	50	75
Пулеметы (тыс. шт.)	18	30	45
Патроны (млрд, шт.)	3,25	29	50
Источник: РГВА, Ф.33987. Оп.З. Д.250. Л.61. Доклад Ворошилова о плане
обороны, апрель 1927 г.
Эти цифры, названные наркомом обороны, показывают, что
вооружённые силы могли рассчитывать на выполнение их мобилиза-
7
А
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	55
ционной заявки всего лишь на ’/3 — '/2 в течение первого и даже второ-
го года войны. Обеспечение мобилизованной армии в составе 90 пе-
хотных дивизий в течение длительного времени было советской
обороннойпромыщленности явно не по силам. У наркомата обороны,
следовательно, были все причины опасаться последствий крупно-
масштабной войны в недалеком будущем. «Справляясь с большими
затруднениями, с задачей снабжения и накопления в мирное время,
военная промышленность до сих пор не выполнила и не выполняет...
свою функцию как кадр мобилизованной промышленности. Вследст-
вие этого ставится под сомнение сама возможность планомерной
мобилизации и чрезвычайно удлиняются сроки развёртывания» (41).
Мобилизационные структуры наркоматов являли собой, по мне-
нию Ворошилова, «плачевную картину». Они существовали как
ггоостые придатки, не имея органической связи с наркоматами.
Главная, фундаментальная причина «плачевности» мобилизационной
работы заключалась в «пассивности, инертности и нежелании»
гражданских работников выполнять предписания наркомата обороны
по подготовке страны к войне. Что касается оборонной промышлен-
ности, то, как ожидалось, значительная часть оборонного заказа
(например, 90% 76-мм и 100% 152-мм полевых пушек, 75% взрывча-
тых веществ) должна была быть произведена предприятиями других
отраслей. Военной промышленности была отведена роль кузницы
кадров, которые в мирное время обеспечивали бы повседневные
нужды армии и готовили мобилизационные резервы, а в, военное
время стали бы основой для создания единой мобилизованной про-
мышленности (технический персонал, планы, бланки, инструмен-
ты) (42).
Наиболее узким местом военного производства был порох:
только 41% военных нужд мог быть покрыт за счёт поставок про-
мышленности. Проблема вооружения, таким образом, становилась
в случае войны практически неразрешимой. Ворошилов также пред-
видел, проблему дефицита таких видов сырья, как селитра, медьа
свинец, алюминий, резина. По его подсчетам, удовлетворить нужды
вооружённых сил в этих материалах можно, только полностью
запретив их использование за пределами сектора обороны. Острой
критике подверг Ворошилов Военно-промышленное управление
(ВПУ) ВСНХ за то, что развитие оборпнныу дтрясттей не было увяза-
но с планом развития промышленности в целом. Ни перспективный
план оборонной промышленности, ни планы реконструкции отдель-
ных предприятий не учитывали оборонных и стратегических задач.
56
Глава II
Что же касается остальных секторов ВСНХ, то там не велось вообще
никакой работы по обеспечению функционирования промышленно-
сти страны в случае войны.
Наряду с планированием оборонных отраслей, являющимся
главной заботой политического руководства весной 1927 г., критике
подверглась и существующая административная структура управле-
ния этими отраслями. Предложения, прозвучавшие в течение 1927 г.
относительно организации планирования, свидетельствуют о наличии
конфликта между более и менее активными сторонниками военного
контроля над соответствующими частями системы планирования.
Борьба за более эффективное разделение функций между различны-
ми уровнями формулирования задач, собственно планированием
и планированием на случай войны, велась вслепую, не имея возмож-
ности опереться на какие-нибудь, зарубежные или отечественные,
образцы. И хотя ни у кого не возникало сомнения относительно
главной цели - усиление промышленной мощи страны на случай
войны в течение среднего (до 5 лет) срока - кто из политической
и военной иерархии имел решающее влияние, до сих пор является
предметом споров.
Интеграция оборонных структур в плановые органы
Поскольку часть оборонных вопросов сосредоточилась весной 1927 г.
в руках распорядительного заседания СТО, этот орган решил сфор-
мировать временную комиссию для исследования состояния оборон-
ной готовности. Исследование коснулось разных сфер: промышлен-
ности, транспорта, сельского хозяйства и т.д. Было выдвинуто
предложение сделать эту комиссию постоянной и создать на её
основе новый сектор Государственной плановрй комиссии (Госпла-
на). Такой сектор был создан летом 1927 г., получив название Секто-
ра обороны Госплана.
7 мая распорядительное заседание СТО заслушало доклад Во-
рошилова о правительственных решениях относительно обороны. На
основании этого доклада распорядительное заседание издало дирек-
тивы по обороне и экономической политике и направило их всем
причастным наркоматам. Сюда относились ВСНХ, наркоматы транс-
порта, финансов, почт и телеграфов, которым надлежало определить
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
57
свои планы и нужды на мобилизационный период и на один год
войны. Все заявки должны были быть сведены воедино Штабом
РККА (43).
Затем, в соответствии с резолюцией РЗ СТО от 4 мая 1927 г.,
было решено сформировать Военную комиссию при СТО. Эта ко-
миссия должна" была контролировать заявки наркоматов (в основном,
в_дугношен и и вооружения, военного снаряжения, транспорта и ком-
муникации) и соотносить их с экономическими ресурсами страны.
/Круг задачу Военной комиссии был определён достаточно широко:
формулировать план работы всего народного хозяйства в военное
время, увязывать пятилетний план с нуждами обороны, делать анализ
вопросов экономической мобилизации и военных вопросов для СТО,
а также координировать планы отдельных отраслей промышленно-
сти, с тем чтобы обеспечить выполнение мобилизационных заявок.
Кроме того, комиссия должна была контролировать выполнение
текущих планов военной промышленности.
В состав комиссии вошли экономисты Г.Ф. Гринько, С.Г. Стру-
милин, М.И. Боголепов, и др. Представителем военных был Тухачев-
ский, оборонную промышленность представлял Постников, глава
мобилизационно-планового управления ВСНХ (44). Было решено
также направить одного военного представителя, назначенного Рев-
военсоветом, в президиум Госплана и ещё несколько представителей -
в президиумы некоторых секторов Госплана (промышленного, бюд-
жетно-финансового, транспортного) и в состав комиссии, работавшей
над пятилетним и более долгосрочными планами (45). С этого мо-
мента военные, представлявшие свои узко-военные интересы, приоб-
ретали право непосредственно участвовать в формулировке долгов
срочных и краткосрочных планов Советского Союза.
Распорядительное заседание СТО состоялось 28 мая 1927 г.
Первым пунктом повестки дня значилось пятилетнее развитие воен-
ной промышленности, вторым - производственный, финансовый
и инвестиционный планы на 1926/27 г. и на третьем месте - неотлож-
ные меры по усилению мобилизационной готовности промышленно-
сти (46). Этот факт подчеркивал огромную разницу между тем, что
говорилось в официальных заявлениях относительно непосредствен-
ной угрозы войны (после дипломатического разрыва с Великобрита-
нией), и реальной, будничной работой Советского правительства.
В разгар так называемой «военной тревоги» начштаба Тухачев-
ский сделал следующее замечание, по которому можно судить о
рабочей обстановке в Штабе в 1927 г. Он заметил, что Штаб РККА
58
Глава II
как раз руководствуется предположением о невероятности войны до
окончания пятилетнего плана строительства вооружённых сил. Было
бы также бессмысленно, продолжал Тухачевский, составлять пяти-
летний план развития народного хозяйства страны, ожидая, что
в течение этого периода вспыхнет война, которая так или иначе
сведёт на нет все усилия по выполнению такого плана (47).
Согласно инструкциям РЗ СТО, президиуму ВСНХ надлежало
сформировать специальный военно-плановый орган и_разработать
проект мобилизационного плана, соединившего бы усилия военных
и гражданских секторов в этом направлении. На ВСНХ возлагалась
ответственность за мобилизацию всей советской_промышленности.
Все назначения на должности в мобилизационных органах наркома-
тов должны были осуществляться по согласованию с военными;
кандидаты отбирались из числа офицеров Красной Армии (48).
ВСНХ надлежало составить список важнейших предприятий, кото-
рые по мобилизации должны были перейти на выпуск военной про-
дукции, а Реввоенсовет обязался командировать своих наиболее
опытных военных и военно-технических экспертов в ВСНХ и на
предприятия.
Следует отметить, учитывая развязанную в прессе кампанию
и публичные выступления по поводу «военной тревоги» весной
1927 г., что, принимая эти документы, руководство не имело ввиду
текущий момент: материалы, представленные в ВСНХ СССР, могли
быть использованы до весны 1928 г. (49).
Когда в 1927 г. всерьез встал вопрос о подготовке страны к воз-
можной войне, возникла и проблема контроля: кто, в конечном счете,
должен был отвечать за разграничение вопросов индустриализации
и модернизации страны вообще, с одной стороны, и организации
оборонных приготовлений, с другой. Масштабы тотальной войны
диктовали необходимость подготовки не только театров военных
действий и вооружённых сил, способных действовать в любой ситуа-
ции. Появление новых средств ведения войны, таких как авиация
и химическое оружие, делало значительные территории страны даже
за пределами ТВД уязвимыми для вражеского нападения.
Массовый характер ожидаемой войны требовал подготовки
больших секторов экономики, помимо собственно военной промыш-
ленности, с тем чтобы обеспечить производство и поставку огромно-
го количества артиллерийских орудий, винтовок и боеприпасов.
Автоматическое оружие, танки и авиация делали особенно актуаль-
ной проблему промышленных ресурсов. Надо сказать, что и граждан-
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
59
ские экономисты из плановых органов, и военные экономисты из
Наркомвоенмора осознавали противоречивость задачи одновремен-
ной подготовки к войне и реконструкции народного хозяйства (инду-
стриализация, коллективизация и техническое оснащение сельского
хозяйства). Это подстегивало их к поиску любых реалистичных
решений, которые помогли бы ослабить бремя обороны при том
условии, что советская промышленность могла удовлетворить хотя
бы минимальный военный заказ.
В 1927 г. Тухачевский заявил о необходимости полного контро-
ля со стороны военных за процессом составления не только обычных
военных и военно-мобилизационных, но и промышленно-мобилиза-
ционных планов. В докладе, написанном для временной военной
комиссии СТО, Тухачевский выделил две формы мобилизационной
готовности. Во-первых, приведение в соответствие с интересами
обороны долгосрочных планов экономического развития. Этим
должна заниматься военная комиссия Госплана, а уже затем выно-
сить эти планы на СТО для окончательного решения. Во-вторых,
непосредственно планы мобилизации экономики, которые, по Туха-
чевскому, должны быть полностью подчинены задаче мобилизации
армии. Эти планы должен утверждать уже не СТО, а начальник
штаба РККА и члены коллегии, представляющей мобилизационные
сектора соответствующих наркоматов. По мнению Тухачевского,
«штаб должен иметь право направлять и контролировать всю моби-
лизационную работу» (50).
В последующем докладе Тухачевский утверждал, что строго
централизованный контроль через Сектор обороны Госплана необхо-
дим, так как в случае войны СССР окажется в неизбежной изоляции.
Переключив свою тяжелую промышленность и машиностроение на
военное производство, «буржуазные государства» сохраняют воз-
можность получать часть потребительских товаров за счёт внешней
торговли. СССР же в подобной ситуации будет почти не на кого
рассчитывать, а поскольку война ожидалась уже скоро, необходимо
было принять меры заранее. Тухачевский предложил разделить
сектор обороны на четыре секции, соответственно задачам:
I секция - по разработке вариантов к общехозяйственным пла-
нам на случай войны;
II	секция (оперативная) - по разработке методов регулирования
экономики во время мобилизации и её (экономики) развертывания по
мобилизационным планам;
III	секция - по реконструкции народного хозяйства в мирное
время в связи с задачами обороны;
60
Глава II
IV	секция (научный секретариат) - по научным разработкам
в области подготовки экономики к войне и военной экономики (51).
Главной задачей ведомства, готовившего экономику к обороне,
должно было стать изучение текущих экономических процессов
и оперативных планов. План на случай войны должен быть настолько
гибким, чтобы его можно было ввести в действие в любое время года,
а также корректировать в зависимости от изменения военной ситуа-
ции. По мнению Тухачевского, особый плановый орган был просто
необходим для того, чтобы учитывать нужды обороны в мирное
время и готовить экономику к управлению в военном режиме: «Зна-
чительные диспропорции, существующие в нашем хозяйстве в мир-
ное время, и неизбежное усиление их в условиях войны, вызывают
необходимость влиять на развитие народного хозяйства в такой
степени, чтобы в процессе его реконструкции изжить “узкие места”,
ослабляющие нашу обороноспособность и создать благоприятную
обстановку для ведения войны в хозяйственном отношении» (52).
РЗ СТО оставило открытым вопрос о статусе военной комиссии
в рамках Госплана. Тухачевский был уверен, что Сектор обороны
должен стать составной частью главного планового органа стра-
ны (53). Затем он сослался на центральную роль, которую играли
в этом ведомстве военные специалисты: «Так как Сектор Обороны
определяет направления основных линий развития народного хозяй-
ства под углом зрения отражения в них интересов обороны, то со-
вершенно очевидно, что общее руководство этим сектором должно
осуществляться Начальником штаба РККА, на правах члена Прези-
диума Госплана» (54).
Согласно резолюции РЗ СТО от 25 июня 1927 г. об организации
Сектора обороны Госплана, решающая роль в планировании дейст-
вительно отводилась Штабу РККА, что соответствовало намерениям
Тухачевского. Он также считал, что необходима тесная взаимосвязь
между всеми мероприятиями по мобилизации страны. По его мне-
нию, штаб должен отвечать не только за подготовку военных планов
и мобилизацию армии, но и за связь между мобилизацией армии
и мобилизацией страны. Штаб, таким образом, получал контроль за
всей мобилизационной работой и доступ к участию в обсуждении
экономических проблем страны.
Однако директива СТО от 25 июня 1927 г., хотя и отводила во-
енным контролирующую роль, одновременно подчёркивала, что сектору
обороны Госплана является главным подготовительным органом по
всем вопросам обороны. Сообщаясь с Реввоенсоветом, Госплан
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	61
должен был обеспечивать связь экономических планов с оборониыми
интересами разрабатывать планы экономической мобилизации и изу-
чать проблемы военной экономики (55).
План развития оборонной промышленности
на 1926/27-1930/31 гг.
Отметив некоторые из требований военных (актуальные для по-
строения вооружённых сил в мирное время), перейдём к следующим
фазам процесса планирования. Как оборонные отрасли справлялись
с требованиями военных? С какими главными проблемами им при-
шлось столкнуться?
В октябре 1926 г. СТО дал задание ВСНХ на разработку «долго-
срочного плана оздоровления военной промышленности». Военно-
промышленное управление ВСНХ должно было представить план
Реввоенсовету в ноябре 1926 г., но попросило отсрочки до третьего
квартала 1927 г. (56).
Составленный ВСНХ предварительный проект плана развития
оборонной промышленности содержал сравнительный анализ цифр
проекта пятилетнего военного заказа (для мирного времени) с пяти-
летним же планом развития оборонных предприятий. Было выявлено
существенное несоответствие между относительно постоянным
военным заказом мирного времени и быстро растущей мощностью
предприятий. Использование этой мощности в мирное время было,
таким образом, неполным и всё уменьшающимся. По некоторым
видам продукции оно составляло лишь несколько процентов от
полной (т.е. при работе предприятия в три смены с полной загрузкой)
мощности.
В апреле 1927 г. Тухачевский сравнил проект долгосрочного
плана развития оборонной промышленности, представленный ВСНХ,
с соответствующим планом военных заказов Наркомата обороны. По
его мнению, план ВСНХ не учитывал в полной мере интересов
обороны. Тухачевский даже заявил, что ВСНХ пытается оттянуть
принятие пятилетнего плана развития оборонной промышленности:
«Штаб РККА усматривает в настоящем требовании стремление
ВСНХ вновь отодвинуть срок представления в Совет Труда и Оборо-
ны плана развития Военной Промышленности» (57).
62
Глава II
В начале мая 1927 г. военные получили возможность ознако-
миться с проектом ВСНХ. 10 мая Тухачевский направил главе моби-
лизационного отдела ВСНХ А.М. Постникову записку, в которой
показал принципиальную разницу между этим планом и реальными
нуждами армии (боеприпасы, винтовки, пушки, химическое оружие и
противогазы) (58).
28 мая Совет труда и обороны постановил, что ВСНХ должен
в течение месяца пересмотреть свой пятилетний план развития обо-
ронной промышленности. Особое внимание предлагалось обратить
на связь между производством вооружений и гражданской промыш-
ленностью, а также на максимальную загрузку оборонных отраслей
в мирное время. В свою очередь, военные, то есть Реввоенсовет,
должны были предоставить СТО перечень всего необходимого Крас-
ной Армии (артиллерия, авиация, химические и технические средст-
ва) на мобилизационный период и на один год войны. Одновременно
военным надлежало уточнить свой пятилетний заказ для мирного
времени. ВСНХ же должен был просчитать необходимые мобилиза-
ционные заготовки сырья и полуфабрикатов для военного производ-
ства. Таким образом, этот план показал бы степень зависимости
промышленности от импорта (59).
Наконец, 2 октября 1927 г. проект пятилетнего плана развития
оборонной промышленности был представлен распорядительному
заседанию СТО. Госплан первым получил возможность ознакомиться
с планом, с тем чтобы соединить его со своим докладом о соображе-
ниях по поводу оборонных задач в пятилетнем плане развития на-
родного хозяйства (60). Таким образом, лишь осенью 1927 г. долго-
срочный план был возвращен в Госплан для поправок.
Главную проблему при составлении плана развития оборонной
промышленности тогда представлял значительный разрыв между
потенциальной мощностью заводов в военное время, с одной сторо-
ны, и сравнительно низкое использование этих мощностей для вы-
полнения заказов НКВМ в мирное время._с другой. Таблица 2.2
содержит расчёты ВСНХ по мощности (объёму) производства раз-
личных видов продукции, которой планировалось достигнуть к 1931 г.
при условии трехсменной работы предприятий, - в сравнении с годо-
вым заказом 1927 г. (ожидалось, что годовой заказ и в последующие
годы будет меняться незначительно).
Для производства пушек и винтовок соотношение годовой за-
каз/мощность производства, при работе в одну смену, составляло от
30 до 100% (последнее касалось только 122-мм гаубиц).
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	63
Таблица 2.2. Возможности использования проектируемой мощности
предприятий оборонной промышленности, 1927-1931 гг.
Вид продукции (шт., если не указано другое)	Планируемый объём производ- ства к 1931 г. при 3-смен, работе (потенциальная мощность)	Годовой заказ в 1927 г.	Годовой заказ, в % к потенциальной мощности производства при	
			3-смен, работе	1-смен, работе
Винтовки	900 000	225 000	25	58
Пулемёты	16 500	3 250	19	45
Автоматы	27 000	9 000	33	69
Патроны (млн. шт.) 76-мм полевые	2310	375	16	38
пушки образца 1902 г.	1450	174	12	28
76-мм горн. пушки (1909 г.)	70	20	28	60
76-мм зенитные пушки (1915 г.)	400	150	37	90
122-мм гаубицы (1910г.)	520	220	42	100
107-мм пушки (1910 г.)	120	30	25	57
Танки	100	100	100	230
Трактора	150	100	65	150
Снаряды	16 500 000	375 000	2	2
Взрывчатые вещества (т)	16 500	1269	8	8
Порох (т)	22 720	1680	7	7
Часовые взрыватели	4 950 000	300 000	6	14
Взрыватели	13 000 000	470 000	4	10
Источник: РГАЭ, Ф.4372. Оп.91. Д.31. Л. 18. Соображения о плане развития
основных отраслей военной промышленности, 5 апреля. 1927 г.
64
Глава II
По сравнению с полной мобилизационной мощностью, которая
подразумевала не только 3-сменную работу предприятий, но и луч-
шую техническую оснащенность, соотношение годовой заказ/мощ-
ность производства колебалось на уровне 12-42%. Разница в уровнях
производства военного и мирного времени была наиболее ощутима
в производстве боеприпасов. За год войны планировалось произвести
16,5 млн. снарядов (всех калибров). В то же время, годовой заказ
составлял всего 300 тыс, снарядов. Как видно из таблицы, соотноше-
ние годовой заказ/мощность производства для артиллерийских снаря-
дов было менее 10%, а для патронов - 16%.
Очевидно, что подобная разница между мощностью производст-
ва и объёмом выпуска продукции в мирное время не могла не увели-
чить стоимость производства и материального обеспечения, тем
самым ещё более усложняя задачу поддержания мобилизационной
готовности. С другой стороны, существующие в оборонной промыш-
ленности производственные мощности явно не отвечали растущим
потребностям военного времени. Так, артиллерийские заводы при
полной нагрузке могли обеспечить лишь небольшую часть того, что
было оценено как необходимое на год войны. Данные таблицы 2.2
фактически показывают мобилизационную готовность ряда оборон-
ных отраслей. По более чем половине видов военной продукции этот
показатель не превышал 50%, а в некоторых случаях составлял всего
10-15%.
Перестройка, которая позволила бы достигнуть необходимого
военным уровня производства, должна была занять 4-5 лет. Вместе
с тем, военные сетовали на то, что оборонная промышленность до
сих пор не включена в плановые задания для советской экономики.
Мобилизационные заявки не были оформлены и приняты ни прави-
тельством, ни ВСНХ. ВСНХ лишь составил соображения для долго-
срочного плана оборонной промышленности с целью достичь наме-
ченных НКВМ мобилизационных заявок (62).
Для того, чтобы достичь 100%-ного выполнения мобилизацион-
ной заявки, или, иными словами, обеспечить нуЖды страны на один
год войны, необходимые капиталовложения должны были составить
363 млн. рублей за трёхлетний период. Существенная роль отводи-
лась здесь гражданской промышленности, выпускавшей ряд основ-
ных видов боеприпасов, а также химическое оружие. Главной про-
блемой в перспективном плане военных (т.е. в плане на случай
войны), как уже говорилось, была проблема пороха, в производстве
которого в 1928 г. был большой дефицит.
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
65
В данной ситуации реальная возможность того, что оборонные
отрасли смогут обеспечить армию необходимым на случай войны
количеством артиллерийских снарядов, была весьма и весьма мала.
Становление Сектора обороны Госплана,
1927-1928 гг.
Надо сказать, что помимо основных задач, перечисленных в доку-
менте об образовании Сектора обороны, он должен был также коор-
динировать вопросы, связанные с обороной, внутри Госплана. Руко-
водители всех секторов и секций Госплана обязывались «под личную
ответственность» соблюдать интересы обороны при обсуждении
новых проектов. О степени «приобщения» можно судить по списку
сотрудников Госплана, прошедших проверку ГПУ и допущенных
к работе с секретными документами по оборонным вопросам (63).
Так, директива РЗ СТО от 25 июня (об образовании сектора обороны)
получила гриф «совершенно секретно», поэтому председатель нового
органа Михаил Владимирский жаловался председателю Совнаркома
А.И. Рыкову на то, что «Экономическая газета» рассекретила Сектор
обороны. Теперь, - писал Владимирский, - чтобы не сложилось
неверного впечатления о его задачах, нужно публично сообщить
о создании и роли новой организации. Если бы не эта оплошность
цензора «Экономической газеты», возможно, о создании Сектора
обороны Госплана не стало бы известно вообще. В 1920-е гг. и тем
боле в начале 1930-х гг. журналы Госплана, такие как «Плановое
хозяйство», избегали включения статей на темы военной промыш-
ленности. В июле 1927 г. некоторые из существовавших ранее моби-
лизационных органов, подвергшись критике за неэффективность
своей работы, были распущены. Полномочия сектора обороны Гос-
плана расширились и теперь включали в себя «все задачи, имеющие
отношение к обороне страны» (64).
Более конкретно это подразумевало, во-первых, разработку все-
общего экономического плана на случай войны; во-вторых, коорди-
нацию усилий всех экономических наркоматов по созданию мобили-
зационного плана; в-третьих, приведение в соответствие военного
плана и долгосрочного плана развития вооружённых сил с пятилет-
ним и пятнадцатилстним планами развития народного хозяйства.
66
Глава II
В ведении Сектора обороны также находились оборонные аспекты
всех прочих видов экономической деятельности (65).
Таблица 2.3. Объём производства оборонной промышленности
и мобилизационный заказ
Вид продукции	Мобилизационный заказ	Объём пр-ва, на 1.10.1927	Выполнение мобилизац. заказа (в %)	Планируемый объём пр-ва в 1932 г.
Винтовки (тыс. шт.)	3015	1 103	38	2332
Пулеметы (шт.)	16 500	9 100	54	16 500
Пушки (шт.)	2 500	586	23	2 279
Ручные гранаты (шт-)	5 000 000	200 000	4	500 000
Снаряды (шт.)	17 000 000	2 243 000	13	18000 000
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.75. Л.70.
Цифры взяты из доклада СТО.
Что касается плановой деятельности Сектора обороны, то более
или менее одновременно велась разработка пятилетнего плана,
годового плана развития оборонной промышленности («контрольные
цифры») и годового плана на случай войны (план первого года вой-
ны). В течение 1927 г. и 1928 г. Госплан подготовил три различных
плана на случай войны. Их характерные черты были определены
следующим образом (66).
Военная версия годового плана должна показывать:
1)	формы распределения материальных средств страны среди
основных пользователей в течение одного года войны;
2)	очерёдность и сроки перехода экономики с мирных на воен-
ные рельсы;
3)	необходимые изменения и отступления от политики НЭПа;
4)	коррективы, которые необходимо внести в существующие
оперативный, перспективный и генеральный планы с учётом оборон-
ных интересов.
Предложение Сектора обороны Госплана было встречено в шты-
ки военными, считавшими, что оно сводит их роль к простому фор-
мулированию военного заказа.. Между тем, руководство НКВМ
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
67
хотело участвовать в разработке годового оборонно-экономического
плана, полагая, что все вопросы о военной подготовке в мирное
время, о развитии тактических взглядов, а также о концепции опера-
тивного плана войны не могут быть решены без чётких представле-
ний о структуре экономики в военное время (67).
В мае 1928 г. Госплан впервые направил «контрольные цифры
развития народного хозяйства на первый период войны» пяти глав-
ным лицам страны. Этот документ имел тот же гриф секретности, что
и планы войны (68). В 1928-1929 гг. Сектор обороны Госплана также
составил экономический «план_на первый год войны». Эти докумен-
ты в закрытом виде были разосланы в военные округа и в главные
административные структуры. Вскрыть их надлежало только в случае
войны - так же, как и мобилизационный план для армии.
Первые планы на год войны, однако, оказались несовершенны-
ми и не были одобрены правительством. Руководители Госплана
объясняли это тем, что военно-экономические планы-де разрабатыва-
лись одновременно с годовым и пятилетним планами, а такой прес-
синг не мог не сказаться на качестве. Таким образом, сеточки зрения
практических результатов, этот период планирования можно охарак-
теризовать как организационно-подготовительный (69).
Перспективные планы развития Красной Армии,
1927-1931 гг.
Несмотря на твёрдую убеждённость Тухачевского в том, что «общее
руководство [Сектором обороны Госплана] должно осуществляться
Начальником Штаба РККА, на правах члена Президиума Госплана»,
поначалу этот плановый орган не стал так тесно связан с армией. Его
первым председателем стал Михаил Владимирский, до того возглав-
лявший временную военную комиссию^ В 1927 г. Владимирский
также получил право отбора кадров для Сектора обороны. В полеми-
ке, состоявшейся пол года спустя, Тухачевский сетовал на то, что не
имел доступа к делам Госплана. В то же время, он всячески давал
понять, что Штаб не собирался брать под свой контроль гражданский
орган. В дальнейшем это станет одним из камней преткновения
в наметившемся противостоянии между Тухачевским и Ворошило-
вым (70).
68
Глава II
Планы строительства вооружённых сил, которые Тухачевский
как начальник Штаба РККА сформулировал летом 1927 г., хотя
и подчёркивали роль пехоты, кавалерии и авиации в современной
войне, не могли не учитывать скромных возможностей советской
промышленности (71). Этот план развития вооружённых сил пресле-т
довал две главные цели: во-первых, совершенствование процесса
М-рбилизационного развертыванля-Дрмии за счёт создания резервов
и1 небольшого роста численности и, во-вторых, развитие технических
вилов, вооружения (прежде всего - авиации). В общем, как говори-
лось в плане, мобилизационные нужды чрезвычайно велики, а бюд-
жет, как всегда, ограничен (72). Поэтому в ближайшие четыре года
Тухачевский предлагал сосредоточиться на следующих задачах:
достижение наиболее полного мобилизационного развертывания по
основным видам вооружений, создание резерва боеприпасов на
случай войны и усовершенствование техники (танки, бронемашины,
авиация) и артиллерии. В течение 1927/28 и 1928/29 гг. предполага-
лось создать резервы для тех частей, которые будут мобилизованы
в начале войны, а в последующие два года, 1929/30 и 1930/31, - для
мобилизации остальных частей, а также для первого года войны.
Среди характерных деталей плана 1927 г. следует отметить от-
сутствие в числе приоритетов развития вооружённых сил танков.
Дело в том, что по плану выпуск первой партии советских танков
ожидался, самое раннее, в 1929 году, поэтому в начале 30-х гг. РККА
могла рассчитывать на развертывание не более 250 танков. Это
обстоятельство, однако, не помешало Тухачевскому отвести броне-
танковым силам важную роль в его теоретических построениях того
времени. То же самое можно сказать и о воздушно-десантных вой-
сках, об использовании которых в боевых операциях заговорили
задолго до того, как авиационная промышленность смогла обеспе-
чить необходимое количество самолётов.
Оценивая в начале 1930 г. пятилетний план развития вооружён-
ных сил, разработанный Штабом РККА в 1927 г., Тухачевский под-
чёркивал, что он не предусматривал полной «реконструкции» армии,
для которой не было соответствующих социально-экономических
условий (73).
По подсчётам Тухачевского, сделанным в 1927 г., бюджетные
ассигнования на развитие Красной Армии в ближайшие пять лет
должны составить приблизительно 4 млрд, рублей. По его мнению,
это был тот минимум, ниже которого просто нельзя было опускаться.
Учитывая то, что совокупный военный бюджет (для армии и флота)
1
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)
69
на 1927/28 г. был утверждён в размере 765,2 млн. рублей (74), четыре
миллиарда Тухачевского означали весьма скромный ежегодный рост
бюджета в течение пятилетки. По сравнению с этой цифрой, после-
дующие планы, проекты которых обсуждались в течение 1928 и
начала 1929 гг., демонстрировали последовательное увеличение бюд-
жетных запросов.
5 мая 1928 г. Тухачевский подал в отставку с поста начальника
Штаба РККА. Несколькими днями позже, 8 мая 1928 г., он принял
участие в расширенном заседании РВС, где сделал доклад о роли
военно-морского флота. Эта роль, по его мнению, определялась,
в первую очередь, характером будущей войны и военным планом,
а во вторую очередь - экономическими реалиями. По расчётам
Тухачевского, в грядущей войне флот будет играть второстепенную,
вспомогательную роль, по сравнению с сухопутными и воздушными
силами. Дело в том, что в военных планах конца 20-х гг. соседние
государства - Польша, Румыния, прибалтийские страны и Финляндия -
не представляли морской угрозы даже для истощённого флота Совет-
ской России. С другой стороны, если эти страны поддержит Велико-
британия - главный враг СССР во всех военных сценариях - совет-
ский флот, пусть и отчасти модернизированный и восстановленный,
не имел бы никаких шансов. Вывод Тухачевского был однозначным:
не имело смысла строить военно-морской флот, который бы намного
превосходил флоты сопредельных стран, но при этом всё равно
уступал флотам «великих держав» (75).
1927 год: конфликт вокруг задач
ОБОРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ?
Карьера Тухачевского после гражданской войны (1922-1937 гг.)
складывалась в основном в рамках центрального военного аппарата
в Москве. Единственным исключением стал период с июня 1928 г. по
май 1931 г., когда он был назначен командующим Ленинградским
военным округом (ЛВО). Формально это выглядело, как понижение,
однако на самом деле оказывалось обычной советской практикой:
назначать командующими важнейших военных округов «компетент-
ных товарищей» из Центра. Так, Б.М. Шапошников, прошедший
школу ещё царского Генерального штаба, в межвоенный период
70
Глава II
работал не только в Москве, но и в округах. И.П. Уборевич, назна-
ченный в 1928 г. начальником вооружений, в 1931 г. был командиро-
ван в Минск возглавить важнейший Белорусский военный округ.
Кроме того, назначение в Ленинград в 1928 г. дало Тухачевскому
широкие возможности для апробации ряда новых идей в конструк-
торских бюро и экспериментальных цехах ленинградских заводов.
В вопросах разработки новой техники он также мог рассчитывать на
ленинградские научные кадры.
В биографической литературе о Тухачевском его назначение
в ЛВО обычно объясняется конфликтом между Сталиным и нарко-
мом обороны Ворошиловым, с одной стороны, и Тухачевским, с другой,
по вопросу о перевооружении Красной Армии. Так, в биографиче-
ской статье, написанной в начале 1960-х гг., Георгий Иссерсон,
бывший в 30-е гг. соратником Тухачевского по разработке оператив-
ной теории, утверждал: «Узкому кругу работников штаба РККА было
известно, что в 1928 году он написал докладную записку о необходи-
мости перевооружения нашей армии и развития военно-воздушных
и бронетанковых сил. В записке Тухачевский говорил, что наша армия
в техническом оснащении и развитии авиации отстаёт от европейских
армий. Необходимо, писал он, немедленно приступить к сё полному
техническому перевооружению, создать сильную авиацию с большим
радиусом действий и бронетанковые силы из быстроходных танков,
вооруженных пушкой; перевооружить пехоту и артиллерию, дать
армии новые средства связи... Для решения этих задач нужно развить
нашу военную промышленность и построить ряд новых заводов.
Далее давался расчёт количества новых средств вооружения всех видов.
Для того времени предлагаемые цифры были действительно гранди-
озными» (76).
Впоследствии Иссерсон писал, что докладная записка Тухачев-
ского 1928 года вызвала негативную реакцию Сталина и Ворошило-
ва, охарактеризовавших её как нереалистичную, и вскоре Тухачев-
ский был отстранен от должности начальника Штаба. Архивные
документы, однако, предлагают совершенно иную интерпретацию.
О ПРИЧИНАХ ОТСТАВКИ ТУХАЧЕВСКОГО В 1928 Г.
Не отрицая того факта, что возможные конфликты по вопросам
военной теории могли сыграть свою роль в отстранении Тухачевско-
Подготовка к новой тотальной войне (1921-1928 гг.)	71
го, напомним, что данное исследование посвящено военно-экономи-
ческим вопросам. Проработав начальником Штаба РККА полтора
года, Тухачевский 8 мая 1927 г. написал письмо наркому Ворошило-
ву, в котором, проанализировав условия работы в Штабе, попросил
об отставке (77). Тухачевский обратил внимание наркома на то, что
несколько раз пытался поставить его в известность о конфликте
между штабом и Главным управлением, возглавляемым С.С. Каме-
невым. Этот конфликт, по мнению Тухачевского, сделал невозмож-
ным для Штаба направлять работу всех центральных управлений
НКВМ. Даже назначения внутри Штаба были фактически ему не
подконтрольны. Будучи ответственным за подготовку и разработку
плана, войны, Штаб был лишен прямого доступа к материалам воен-
ной разведки, так как разведуправление формально ему не подчиня-
лось. Тухачевский писал о «ненормальной ситуации», сложившейся
в области подготовки обороны страны. Важнейшие решения прини-
мались без предварительного заслушивания докладов начальника
Штаба. Внутри секретариата НКВМ сложилось «некое ядро», факти-
чески игравшее роль Штаба.
Таким образом, уже за год до своего перевода в ЛВО в 1928 г.
Тухачевский обозначил круг проблем, затруднявших его работу как
начальника Штаба. Своё письмо Ворошилову он закончил фразой:
«Мое дальнейшее пребывание на этом посту неизбежно приведёт
к ухудшению и дальнейшему обострению сложившейся ситуации».
Что за причина побудила его оставаться на своем посту в течение
всего 1927 г., до сих пор неизвестно. Как было отмечено выше,
в течение следующих нескольких месяцев Тухачевский был занят
созданием сектора обороны Госплана. Но факт остается фактом: уже
в мае 1927 г. Тухачевский принял для себя решение об отставке. Это
противоречит мнению тех биографов Тухачевского, которые счита-
ют, что только события конца 1927 - начала 1928 г. привели к его
отстранению с поста.
Насколько позволяют судить архивные источники, есть свиде-
тельства того, что в 1927 г. Тухачевский сформупирлрпгт программу
персе тройки вооружённых сил, сделав основной упор на артиллерию
(в первую очередь) и авиацию (во вторую). Что касается танковых
войск, то план Тухачевского предусматривал производство лишь
250 танков в качестве реальной цели для следующей пятилетки (78).
ЬГ бывшем Центральном партийном архиве сохранились и дос-
тупны для изучения дневники и заметки для дневника Ворошилова.
Примечательно, что часть 4-я этих дневников, охватывающая данный
72
Глава II
период, не содержит записей за декабрь 1927 г., которые подтвер-
ждали бы воспоминания Иссерсона относительно записки о перевоо-
ружении, посланной Тухачевским после XV съезда партии (79).
Таким образом, утверждения, что Тухачевский призывал к зна-
чительному увеличению и усилению вооружённых сил, являются
необоснованными.
Помимо переписки с главным политическим руководством
страны, Тухачевский принимал активное участие в разработке обо-
ронной части планов, составляемых Госпланом, а также в работе
комиссии по оборонной промышленности, которая весной 1928 г.
готовила план развития вооружённых сил. Эта комиссия, созданная
по решению РЗ СТО от 23 апреля 1928 г., должна был а, во-первых,
определить армейские потребности на один год войны, а во-вторых,
составить план заготовок для армии на ближайшее будущее (80).
30 апреля Тухачевский выступил перед комиссией с Докладом
о пятилетием плане перестройки вооружённых сил. Предполагалось,
что численность Красной Армии за пять лет существенно не изме-
нится и составит 617-625 тыс. чел. (для мирного времени). Однако,
что касается численности армии в военное время, то её предлагалось
довести к 1933/34 г. до 3266 тыс. чел. - по сравнению с ранее одоб-
ренными правительством 2666 тыс. чел. Это предложение было
принято комиссией единогласно. Далее Тухачевский отметил, что
мобилизационная заявка НКВМ была составлена без учета тех струк-
тур, которые надлежит сформировать после мобилизации (81).
Однако существует документ, который позволяет усомниться
в радикализме Тухачевского в деле перевооружения в это время.
Весной 1928 г. Тухачевский направил Ворошилову памятную запис-
ку, в которой подвёл итоги четырёх лет военной реформы и деятель-
ности Штаба РККА. В ней он подчеркивал, что Штаб старался при-
дать Красной Армии такую организационную структуру, которая
была возможна в «реальных», в том числе материальных, условиях.
«Конечно, - писал Тухачевский, - наша крайняя бедность и при
этом “реальном” курсе давала и даёт ещё себя чувствовать, но эти
разработки планомерно изживаются и, во всяком случае, не играют
решающей роли»... Вместе с осуществлением «реального курса
Штаб РККА планировал развитие вооружённых сил в соответствии
с вероятным характером будущей войны» (82).
Главный акцент, таким образом, был сделан на наземные войска
и авиацию; флоту в стратегических системах Штаба отводилась вспо-
могательная роль. Несмотря на утверждения Иссерсона, что Тухачев-
Подготовка к новой тотальной войне (1921 1928 гг.)
13
ский уже в это время ратовал за существенное увеличение танковой
мощи, тема танковых войск в вышеупомянутой записке Тухачевского
прозвучала лишь вскользь: «План развития танковых частей, пока
ещё очень слабых, построен на том же принципе максимального
развития средств подавления» (83). Что касается артиллерии, то,
несмотря на значительные количественные и качественные измене-
ния, она, по мнению Тухачевского, все ещё не отвечала требованиям
будущей войны. Наиболее слабым местом артиллерийской програм-
мы было отсутствие гаубиц. Дальнейшее развитие кавалерии было
связано с намерением Штаба использовать её, существенно усилив за
счёт применения технических средств, бронемашин и аэропланов.
Шаг вперёд был также сделан в развитии химического оружия,
однако значительных успехов в этой области можно было ожидать
только тогда, когда советская промышленность достигнет надлежа-
щего уровня. Высоко оценил Тухачевский достижения в области
развития авиации, боевая мощь которой выросла с 341 самолета
в 1923/24 г. до 1170 в 1927 г. при плане 2052 самолета к концу пяти-
летки, причём последнюю цифру Тухачевский расценил как про-
грамму-минимум. Главными негативными факторами он назвал
недостаток средств подавления (артиллерия и танки) и несоответст-
вие оружейной технологии современным стандартам: «Если в деле
строительства вооружённых сил мы сделали громадные успехи (хотя
будущая война требует ещё большего), то в деле подготовки страны
к обороне мы резко отстаем от степени готовности армии.» (84)
Было бы несправедливо утверждать, что памятная записка, не
содержит ничего, что можно было бы назвать «грандиозной» про-
граммой перевооружения. Однако тон документа свидетельствует
о том, что сам ход преобразований, его сроки и будущие обозримые
итоги не особенно волновали Тухачевского.
Затем Тухачевский отметил, что выступил за создание нового
Совета обороны при правительстве. Но, хотя Ворошилов и поддер-
жал в принципе этот проект, реальная роль Штаба, по мнению Туха-
чевского, оказалась незаметной. Теперь, отказавшись от своей более
ранней позиции, он утверждал: «Штаб никогда не претендовал на
руководящую роль в вопросах подготовки страны к обороне... Но
рабочая роль Штаба в этих вопросах до очевидного необходи-
ма» (85). По мнению Тухачевского, рядом директив Штаб был по-
просту изолирован от контактов с Советом труда и обороны, тем
самым утратив контроль как за мобилизационной работой в наркома-
тах, так и за ходом промышленной мобилизации. Тухачевский
74
Глава II
предупреждал, что отсутствие связи с Сектором обороны Госплана
чревато большим конфликтом в будущем и может даже привести
к утрате военных секретов. «Несомненные успехи последнего време-
ни, - писал он, - настраивание работы госаппарата к подготовке
войны - всё более и более требуют активного участия Штаба РККА
в его мобработе.» (86).
Недовольство Тухачевского по отношению к наркому продол-
жало расти, и уже в следующем своём письме, адресованном Воро-
шилову, он дал ему выход: «Ваши постоянные фразы: “Штаб ничего
не считает...”, “Штабу экономия не интересна...” и проч, не могут
иметь никакого другого последствия, как подрыва авторитета Штаба
перед другими органами, с которыми и без того нелегко установить
отношения» (87). Затем Тухачевский напомнил об отказе Ворошило-
ва взаимодействовать со Штабом, даром что Штаб был задуман как
рабочий орган НКВМ и ему надлежало объединять и координировать
всю работу по подготовке страны к войне. Вместо этого он всячески
старался противопоставить свою собственную деятельность работе
Штаба, как это было, например, в случае с созданием укрепрайонов.
Всё это, по мнению Тухачевского, делало условия работы в Штабе
совершенно ненормальными и мешало плодотворной деятельно-
сти (88).
Подтверждение отношения Ворошилова к Штабу можно найти
в письме самого Ворошилова, адресованном Тухачевскому, написан-
ном, правда, позднее. В нём он утверждал, что в 1927 г. существовали
серьёзные разногласия по поводу участия Штаба РККА в экономиче-
ской мобилизации. «Вы настаивали, - писал он Тухачевскому, - на
сосредоточении всей этой колоссальной работы в Штабе РККА;
я категорически воспротивился этому, считая, что эта работа должна в
равной степени рассредоточиться по всем гражданским ведомствам...
и возглавлена авторитетным правительственным органом...» (89).
Итак, если Тухачевский действительно посылал ту памятную за-
писку, на которую ссылается Иссерсон, если она действительно была
адресована ЦК партии или даже Сталину лично, если она действи-
тельно содержала какие-то перспективные планы технической рекон-
струкции вооруженных сил и, наконец, если Сталин и Ворошилов
действительно резко отвергли эти предложения в конце 1927 г. или
в начале 1928 г., - то в таком случае было бы резонно полагать, что
этот факт не мог быть обойден в череде взаимных упрёков и обвине-
ний, содержащихся в процитированных выше письмах. Существо-
вавшие же противоречия, как показывают документы, касались
Подготовка к новой тотальной войне (192I I928 гг.)
75
скорее вопросов контроля, нежели масштабов и темпов милитариза-
ции (90).
Организация оборонного планирования в 1928 г.
Итак, к 1928 г. была сформирована новая организационная структура,
в задачи которой входило военное планирование в широком смысле
этого слов а. составе Госплана появился самостоятельный Сектор
обороны. Совет труда и обороны перевел на регулярную основу свои
распорядительные заседания. Для более успешного руководства
промышленностью при ВСНХ были созданы управления текущего пла-
нирования работы оборонных предприятий и мобилизационного
планирования. Мобилизационные органы (бюро и секции) граждан-
ских наркоматов оказались более тесно связанными как между собой,
так и с Сектором обороны Госплана.
К этому времени относится также начало координированной ра-
боты указанных организаций. РВС отмечал, что совместная работа
над военными планами привела к установлению «близких взаимоот-
ношений между НКВМ и Госпланом. Между военными, плановиками
и руководителями промышленности установился регулярный обмен
информацией, предложениями и итогами обсуждений. Вот лишь
несколько примеров, демонстрирующих практические достижения
в области оборонного планирования.
С момента основания Сектора обороны Госплана в нем было ве-
лико представительство военных. Даже если учесть, что военное
влияние не достигло той степени, когда бы военные контролировали
все главные этапы процесса планирования, за что ратовал Тухачев-
ский летом 1927 г., начальный состав Сектора обороны почти полно-
стью отвечал требованиям, выдвинутым Свечиным в дискуссии об
«экономическом Генеральном штабе». Свечин писал: «Экономиче-
ский Генеральный штаб может быть не многочислен, но квалифика-
ция его должна стоять очень высоко. Мы полагаем, что частью он
должен состоять из лиц, тесно связанных своей подготовкой и служ-
бой с Красной Армией и получивших высшее военное образование,
дополненное стажировкой в промышленности и отдельными работа-
ми по военной экономике, специально разрабатывающими вопросы
76
Глава II
экономики, связанные с войной, и уделивших время для ознакомления
с историей некоторых последних войн, стратегией и администраци-
ей» (91).
Когда идея интеграции военных в плановые органы приняла ре-
альные очертания, отбор кандидатур в новый Сектор обороны Гос-
плана стал осуществляться по схеме, предложенной Свечиным. 29-
30 декабря 1927 г. состоялась конференция, посвящённая вопросам
экономической мобилизации, экономическому плану на один год
войны и эвакуационному плану. На конференции были представлены
главы мобилизационных органов наркоматов СССР и РСФСР, Гос-
плана, ОГПУ, Рабкрина - с одной стороны, а с другой - военное
руководство из Штаба, Политического управления и Главного управ-
ления РККА (92).
В феврале 1928 г. председатель Сектора обороны Госплана
К.А. Мехоношин пригласил начнггаба Тухачевского на заседание Секто-
ра, назначенное на 14 февраля. Предполагалось обсудить проблему
соблюдения интересов обороны в пятилетием плане (93). На этом
заседании Сектор обороны подверг критике первый вариант пятилет-
него плана развития советской экономики за недостаточное внимание
к вопросам обороны и «механический» подход к включению их
в план (94). Оборона должна была занять достойное место в планах
экономического строительства, не противореча при этом главным
целям пятилетки. В то же время было подчёркнуто, что оборонные
задачи имеют свою специфику, касающуюся объема производства
и темпов роста определённых отраслей промышленности, создание
новых отраслей, развитие транспорта и т.д. (95).
Очень важно было представить, как будет функционировать
экономика в условиях войны. Промышленность была не готова
к переходу на военные рельсы, ее резервы по большей части не
изучены. Многие важнейшие оборонные отрасли базировались в рай-
онах, прилежащих к границе. Транспортная сеть грозила замереть, не
выдержав перегрузок, даже в мирное время. По мнению членов
Сектора обороны, проанализировав соответствующие «узкие места»
промышленных отраслей, сравнив уровень производства мирного
и военного времени, можно установить достоверные коэффициенты
роста или падения производства в военное время (96). Эти расчёты,
в свою очередь, должны не только стать основой военно-экономи-
ческих приготовлений, но и фундаментом любого перспективного
экономического плана (97).
Подготовка к новой тотальной войне (1921- 1928 гг.)
77
Выводы
Подведём итоги.
Прежние трактовки изменений в советской оборонной политике
в 1927 г. обращали внимание на возможный конфликт по поводу
роста Красной Армии. Однако документы, представленные выше,
предполагают иную интерпретацию конфликта между Тухачевским
и Ворошиловым. Спор по поводу того, должны или не должны
военные контролировать процесс планирования, не мог найти своего
разрешения вплоть до 1928 г. Наиболее радикальная схема военного
планирования, предложенная Тухачевским, была отвергнута. Вне
зависимости от того, какую войну - быструю маневренную или
затяжную - ожидали военные и какую стратегию - соответственно,
наступательную или оборонительную - они предлагали, все они без
различия выступали за усиление контроля военных специалистов за
процессом планирования. Другой способ (не столь радикальный,
однако приемлемый) заключался в том, чтобы тщательно просчитать
сначала нужды вооружённых сил, а затем - с учетом их - задачи
отраслей промышленности. В то же время, все планы, составляемые
для военного времени, - будь то военно-экономический план, воен-
ный вариант для контрольных цифр или мобилизационный план -
были всего лишь «произвольной плановой надстройкой». Их пра-
вильность или неправильность могла доказать только война. Единст-
венным «мирным» способом решения проблемы был бы сравнитель-
ный анализ изменений в экономике, вызванных Первой мировой
войной, современного положения народного хозяйства и тех послед-
ствий, которые могла повлечь за собой война будущая.
Глава III
ПРОБЛЕМЫ ОБОРОНЫ
ПРИ РАЗРАБОТКЕ ПЕРВОГО
ПЯТИЛЕТНЕГО ПЛАНА
Из оценок военными нужд вооружённых сил вытекали конкретные
задачи, которые необходимо было учитывать при разработке эконо-
мической политики вообще и политики плановой индустриализации
в частности. Сравнительный анализ структуры и динамики экономи-
ки в ходе предшествовавших войн должен был помочь предвосхитить
с большей или меньшей степенью вероятности структурные измене-
ния народного хозяйства в будущей войне. На этой основе плановым
органам надлежало построить определённую модель экономики. Эта
модель должна была включать запланированную на конец пятилетки
мощность оборонной промышленности и при этом не должна была
быть изолированной от основного пятилетнего плана. Мы можем
достичь нашей цели, подчёркивалось в тезисах Госплана «Об учёте
интересов обороны», только при условии, что задачи развития совет-
ской экономики в целом отражают интересы обороны. При этом
ближайшие годы необходимо рассматривать как период непосредст-
венной подготовки к войне (1).
Долгосрочный экономический план
ОБРЕТАЕТ ОЧЕРТАНИЯ
В конце октября 1927 г. Ворошилов направил письмо председателю
Госплана Г.М. Кржижановскому и главе Сектора обороны Влади-
мирскому. В нём он подчеркнул, что Реввоенсовет одобрил проект
плана развития народного хозяйства на год войны. Одновременно
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 79
Ворошилов высказал недовольство по поводу процедуры решения
вопроса Советом труда и обороны (2). Поскольку план на год войны
как версия годового плана зависел от ряда специфических факторов
(нужды армии в целом, минимальный уровень потребления граждан-
ского населения и т.д.), Ворошилов предложил решать эти проблемы
путем более тесного сотрудничества Госплана и НКВМ. Таким
образом, в этом вопросе Ворошилов занял ту же позицию, что и
Тухачевский, хотя и выступал против подчинения планового органа
военным. Первоочередной задачей, стоявшей перед плановыми
органами, было определить, чего и сколько понадобится Красной
Армии в военное время, каким образом будет осуществляться снаб-
жение и как можно использовать местные ресурсы. Госплану пред-
стояло разработать схему распределения необходимой продукции
между всеми потребителями и пользователями. При этом нужно
было соблюдать соответствие между структурой мобилизованной
э кон о мики, уровнем потребления и необходимыми инвестициями.
Кроме того, Госплану надлежало определить сроки, в которые эко-
номика могла, быть мобилизована. Ведь, как писал Ворошилов,
контрольные цифры на случай войны являются результатом анализа
целого ряда вещей, что ещё только предстояло сделать мобилизаци-
онным секциям наркоматов (3).
В своих выступлениях на XV съезде партии в декабре 1927 г.
Кржижановский и Ворошилов дали понять, чего они ожидают от
пятилетнего плана - в целом и в оборонном аспекте. План должен
был учитывать возможность вооруженного нападения на СССР
силами объединённой коалиции враждебных государств и содержать
предпосылки для успешного отражения такого нападения (4).
Индустриализация являлась определяющим фактором для укре-
пления обороноспособности СССР в самом широком смысле этого
слова. Но она включала в себя ряд областей, каждая из которых
имела конкретные промышленные планы. В создавшихся условиях
они требовали целого ряда корректировок, вызванных военными
с о о бр аже ниями. В первую очередь было необходимо существенно
увеличить производство чёрных и особенно цветных металлов. В резо-
люции о пятилетием плане, принятой на XV съезде партии, особое
внимание обращалось на оборонный аспект: «Учитывая возможность
военного нападения со стороны капиталистических государств на
пролетарское государство, необходимо при разработке пятилетнего
плана уделить максимальное внимание быстрейшему развитию тех
отраслей народного хозяйства вообще и промышленности в частности,
80
Глава HI
на которые выпадает главная роль в деле обеспечения обороны
и хозяйственной устойчивости страны в военное время» (5).
Однако «максимальное внимание», которое предлагалось уде-
лять оборонным отраслям, до поры до времени было лишь пустым
звуком. Неопределённость этого лозунга, в той или иной степени,
пронизывала атмосферу планирования в течение всего 1928 и почти
весь 1929 г. Сектор обороны совместно с другими секторами Госпла-
на, с одной стороны, военные - с другой, приняли участие в целом
ряде заседаний, конференций и встреч, в ходе которых обсуждали
различные аспекты оборонного производства. Как будет показано
ниже, военным приходилось снова и снова заявлять свою позицию
в отношении состояния обороны страны, чтобы «раскачать» гораздо
более благодушно настроенных гражданских плановиков. Помимо
прочего, экономическое развитие, как подчёркивалось в резолюции
партийного съезда, должно было гарантировать выживание страны
в случае экономической блокады, в связи с чем была поставлена задача
уменьшения зависимости СССР от капиталистического мира (6).
В течение 1927 г. специальная комиссия Рабочей и Крестьян-
ской Инспекции (Рабкрин) выясняла состояние мобилизационной
работы на местах. На выводы этой комиссии, а также на заключение
ВСНХ о медленных темпах мобилизационных приготовлений на ряде
предприятий ссылался Ворошилов, выступая с трибуны XV съезда
партии: «Всюду работа ведётся всё ещё вяло, так, как будто нет
никакой угрозы войны. Центр многого не знает и весьма слабые
попытки проявляет к тому, чтобы узнать... Места, в свою очередь, не
предпринимают энергичных мер, чтобы выявить минимальные и
максимальные свои возможности, сформулировать несколько вари-
антов, предложений, поставить перед центром вопрос и добиться
определенных директив и заданий» (7).
На съезде, однако. Ворошилов постарался смягчить негативное
впечатление от состояния оборонной промышленности. Противореча
данным подписанных им же отчетов, он теперь, гордо заявил, что
советская промышленность является достаточно мощной базой для
отражения любой империалистической угрозы. В то же время, он не
мог не отметить' «трудностей» с производством чёрных и цветных
металлов, стали и химикатов, синтетического шелка и серной кисло-
ты, автомобилей и тракторов. Производство танков в Советском
Союзе ещё даже не начиналось, хотя ряд соответствующих проектов
находился в стадии разработки. Нарком обороны призвал к тому,
чтобы все экономические вопросы оборонного характера вовремя
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 81
выносились на суд военных. В течение 1928 г. было создано несколь-
ко военных комиссий по планированию. Все проекты пятилетнего
плана, вплоть до окончательной версии 1929 г., проверялись и визи-
ровались военными.
Вернёмся, однако, к Тухачевскому. Получив в 1928 г. один из
проектов пятилетнего плана на экспертную оценку, начштаба РККА
не скрывал своего пессимизма. Отсутствие плана промышленной
мобилизации и контрольных цифр развития промышленности в целом
на первый период войны, писал он, делает невозможной оценку
данного плана, с точки зрения оборонных потребностей (8). Не
представляется возможным, продолжал Тухачевский, и делать какие-
либо выводы относительно годовых планов, поскольку данные о произ-
водстве вооружений, по причине своего секретного характера, не
были включены в план. Следовательно, делал вывод начштаба,
оценка плана 1927/28 г. даёт лишь грубое представление о том,
насколько уровень имеющихся ресурсов соответствует нуждам
промышленности в военное время.
В марте 1928 г. Тухачевский представил свои соображения по
поводу плана развития промышленности СССР на 1927/28 г. Во пер-
вых, отметил он, ни плана мобилизации оборонной промышленности,
ни какого-либо краткосрочного плана работы промышленности
в первый период войны Мобилизационно-плановым управлением
ВСНХ так и не было создано. Это обстоятельство мешало оценить
план с точки зрения интересов обороны. Кроме того, представленный
план, по мнению Тухачевского, не содержал необходимых сопостав-
лений между состоянием промышленности в 1927 г., в годы Первой
мировой войны и предполагаемым уровнем будущей войны.
Данные промышленного плана не совпадали с аналогичными
данными, заложенными Госпланом в пятилетием плане развития
всего народного хозяйства, поэтому сделать какие-либо выводы
о направлении общего развития из этого промышленного плана не
представлялось возможным. Несмотря на это, Тухачевскому удалось,
сравнив плановые задания по производству чёрных и цветных метал-
лов с оборонными нуждами, дать качественную оценку этой части
плана (9).
Целый ряд серьёзных несоответствий был выявлен и при рас-
смотрении в НКВМ годового плана развития оборонной промышлен-
ности на 1928/29 г. Учитывая недостаточный объём производства
тротила и бездымного пороха, промышленность была в состоянии
поставить лишь 9,8 млн. снарядов из 29,5 млн., запланированных
82
Глава III
военными в мобилизационной заявке. Не лучше обстояло дело и
с орудийными стволами. В свою очередь, дефицит боеприпасов тормо-
зил развитие систем вооружения. По мнению главы Второго (органи-
зационно-мобилизационного) управления Штаба РККА, недостаток
пороха сводил на нет любые инвестиционные усилия в оборонной
и гражданской промышленности (10).
В начале 1928 г. Сектор обороны Госплана принял резолюцию,
в которой отстаивал необходимость более тесных связей между
оперативными планами военного командования и народнохозяйст-
венными планами на случай войны. Госплан даже предложил создать
на их основе «единый взаимосвязанный план». НКВМ, однако, высту-
пил с немедленным протестом, заявив, что подобное сближение,
предусматривающее участие Сектора обороны Госплана в пересмот-
ре оперативного плана, в настоящее время невозможно по причине
секретности данного документа (11).
Таким образом, налицо были две противоположных позиции.
Пер вая - позиция Сектора обороны 1 осплана (и всех Сотруднике в
Госплана, имевших допуск для работы с оборонными секретами),
желавшего быть в курсе непосредственно военных планов, с тем
чтобы лучше планировать работу народного хозяйства. И вторая,
противостоявшая ей, позиция военного руководства, которое, не^
смотря на то, что имело влиятельных советников в Госплане и
в мобилизационных секторах всех наркоматов, было недовольно
степенью своего влияния на общий процесс планирования.
В апреле 1928 г. было принято решение об участии военных
представителей, во всех стадиях разработки народнохозяйственного
плана (121 тогда как ранее их приглашали только на заключительную
стадию формулирования плановых заданий (13).
Другой важной проблемой были сроки планирования. В одном
из предложений Сектора обороны Госплана отмечалось, что составле-
ние многолетнего плана развития экономики страны в военных
условиях является невыполнимой задачей. В то же время, невозможно
было разрабатывать план на один год войны, не имея хоть какого-то
представления о перспективах. Поэтому представлялось закономерным
сформулировать сначала план начального периода войны, рассчитан-
ный примерно на полгода, а затем, исходя из него, строить планы на
год войны и более. План начального периода при этом должен быть
составлен настолько чётко, чтобы в случае войны стать реальным
руководством к действию. Что же касается плана на год войны, то он
мог быть составлен только после начала боевых действий.
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 83
Итак, основные направления военно-экономического планиро-
вания выглядели следующим образом:
1)	контрольные цифры для начального периода войны;
2)	оперативные планы на первые полгода войны после объявле-
ния мобилизации;
3)	мобилизационные планы, включающие все организационные
мероприятия по плановому переводу экономики на военные рельсы.
Каждый год, весной, все три типа планов должны пересматри-
ваться и обновляться с учётом текущих изменений в народном хозяй-
стве (14).
Военные, характеризуя предстоящий плановый период, нередко
называли его «предвоенным», имея в виду, что война вряд ли начнёт-
ся ранее 1932-1934 гг., когда можно реально ожидать обострения
противоречий между капиталистическим миром и первым социали-
стическим государством (15). В связи с этим наркомат обороны не
одобрил предложения Госплана по пятилетнему плану, разработан-
ные в 1927 г., как якобы не имеющие «предвоенной перспективы».
Настаивая на пересмотре проекта с учетом «неизбежного военного
столкновения», НКВМ не сомневался, что пятилетний план должен
стать планом развития народного хозяйства «в условиях предвоенной
конъюнктуры» (Тб).
В другом своем заключении на предложение Госплана от 1927 г.
НКВМ подверг критике предлагаемую программу развития за то, что
она не учитывает в полной мере оборонные соображения и те струк-
турные изменения в экономике, которые влечет за собой неизбежное
вооруженное столкновение между СССР и капиталистическим ми-
ром. И хотя НКВМ дал понять, что военные не ожидают войны ранее
1931/32 г., в то же время, говорилось в документе, вряд ли можно
рассчитывать на ещё одну пятилетку мирного строительства (17).
В своём письме наркому торговли А.И. Микояну Тухачевский
подчёркивал, что в своих расчетах Штаб исходит из того, что война
начнётся по истечении первой пятилетки. Было бы бессмысленно
тратить время и силы на составление плана, который неизбежно
будет прерван войной. Кроме того, по мнению Тухачевского, учёт
в перспективном плане оборонных нужд не должен сводиться лишь
к поправкам и добавлениям к плану производства той или иной
военной продукции (18).
Подготовка экономики к войне означала не только организацию
производства и поставок вооружения, но и гарантии жизнеспособно-
сти народного хозяйства в условиях возможной экономической
84
Глава III
блокады. Перспективный план поэтому не только должен быть
нацелен на достижение «оптимального сочетания» темпов роста различ-
ных секторов экономики, но и гарантировать бесперебойное функ-
ционирование фронта и тыла в случае войны (19). Особое внимание
следовало уделить анализу структуры производства и потребления
в военное время, чтобы избежать возможных диспропорций и функ-
циональных срывов.
Выразив уверенность, что политика НЭПа в отношении кресть-
янства в ближайшие годы будет продолжена, штаб РККА назвал
поддержание «смычки» между промышленностью и сельским хозяй-
ством одной из важнейших задач. Что касается самого процесса
планирования, то здесь, как было сказано, полезно было бы сопос-
тавлять «мирный» и «военный» варианты годовых заданий. Подоб-
ное сопоставление позволило бы снять множество вопросов как
относительно прогнозируемых темпов роста экономики вообще
и промышленности в частности, так и относительно задач обороны
в перспективных планах (20).
В течение апреля-июня 1928 г. под председательством наркома
Ворошилова заседала комиссия по пересмотру пятилетнего плана
строительства вооружённых сил. В обязанности комиссии также
входило составление мобилизационной заявки на конец пятилетнего
плана, то есть на 1932/33 г.
По мнению комиссии Ворошилова, отраженному в её итоговом
отчёте, баланс сил на Западном театре к июню 1928 г. сложился явно
не в пользу СССР и продолжал со временем ухудшаться. Предпола-
гаемый противник обладал большим количеством танков и самолё-
тов, даже без учёта возможной помощи со стороны некоторых запад-
ноевропейских держав (21). На этом фоне комиссия предложила
принять ряд шагов, направленных на увеличение Красной Армии
в военное время, что потребовало соответствующих изменений в
мобилизационной заявке (22).
Оценка внешней угрозы в 1928-1930 гг.
Работа комиссии Ворошилова 1928 г. над долгосрочными перспекти-
вами для Красной Армии совпала по времени с выходом в свет книги
«Будущая война», в которой был дан анализ наиболее вероятных
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 85
моделей внешней угрозы. И хотя сегодня невозможно сказать
что-либо определённое о степени распространения и влияния данного
издания, книга явно послужила основой для формирования взглядов
военного руководства страны на экономическое развитие, отвечаю-
щее требованиям войны нового типа.
Таблица 3.1 показывает главные количественные характеристи-
ки армии возможного противника - те, что фигурировали в докумен-
тах правительственной комиссии 1928 г. Было отмечено также, что,
по сведениям разведки, воздушная мощь коалиции к концу пятилет-
ки, т.е. к 1932 г., могла достигнуть 2200 самолетов на передней
линии и ещё 1270 самолетов в резерве (23).
Таблица 3.1. Военный баланс сил СССР и коалиции вероятного противника
на май 1928 г., по оценкам руководства Красной Армии
	Объединённые армии коалиции противника	Красная Армия
Пехотные дивизии	109	100
Самолеты	1 190	1 046
Танки	401	90
Артиллерийские орудия	5 620	7 034
Численность личного состава	3 100 000	2 660 000
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.213. Л. 109. Правительственная комиссия
по 5-летиему плану строительства вооружённых сил (май 1928 г.),
со ссылками иа РУ Штаба РККА.
С одной стороны, здесь мы имеем дело с «абстрактной» оценкой
будущей крупномасштабной войны, к которой Советский Союз ещё
явно не был готов. С другой стороны, существовало понимание
«конкретной», более или менее выраженной, угрозы, исходившей
в основном от действий польского руководства во главе с маршалом
Пилсудским. В течение почти всей первой пятилетки угроза высту-
пала, в первую очередь, в форме польско-румынской коалиции,
поддерживаемой Францией (24). Осознание этой угрозы повлияло на
принятие решений относительно развития транспортной сети и инфра-
структуры Западной Украины, Белоруссии и Крыма (25).
Что касается отчетов советской разведки, то по части достовер-
ности изложенных событий и манеры их изложения эти документы,
86
Глава III
в принципе, столь же тенденциозны, что и любое публичное выступ-
ление советских руководителей. Кроме того, любой отчёт мог быть
«подкорректирован» в угоду тому, для кого он был составлен. В то
же время, по сравнению с газетными и журнальными статьями,
документы высшего советского руководства куда более достоверны.
Ещё недавно было невозможно судить (по крайней мере, на уровне
первоисточников), как составлялись отчёты Разведывательного Управ-
ления (РУ) Штаба РККА советскому руководству или отчёты других
ведомств относительно положения дел вокруг СССР. Поэтому здесь
мы будем ссылаться на те оценки РУ, которые оказали реальное
влияние на принятие решений в верхах.
Спустя несколько месяцев после завершения «Будущей войны»,
Я.К. Берзин выступил с обзором международного положения СССР
в свете растущей военной угрозы. Доклад этот, получивший название
«Военная подготовка против СССР и основные вопросы усиления
обороны», являл собой пересказ, в сжатом виде, ряда основных
положений «Будущей войны». Доклад состоял из нескольких разде-
лов: военно-политическая ситуация конца 1928 г.; рост вооружённых
сил стран - западных соседей СССР; рост мобилизационных резервов
и поставок в этих странах; главные проблемы усиления обороны
СССР. Доклад также содержал приложение с оценками военной
мощи стран возможного противника в мирное время и во время
возможной войны (26). Аналитики из РУ доказывали, что военные
контрмеры по предотвращению угрозы могли бы быть осуществлены
только в западных областях страны.
В докладе давался обзор положения в пограничных районах
СССР, от наиболее беспокойного сектора, граничащего с Польшей
и Румынией на западе, до Дальнего Востока, где скрытую угрозу
представляло соседство с Японией. Уже в 1928 г. Берзин заговорил
о «планах и попытках военной клики вгЯпонии» завоевать азиатский
континент (Китай, Маньчжурию и советский Дальний Восток). Одна-
ко, полагал Берзин, до тех пор, пока Советский Союз не испытывает
серьёзных внутренних проблем, Япония вряд ли рискнет напасть на
него. В качестве потенциальной, хотя и не сиюминутной угрозы
Япония рассматривалась уже в конце 20-х гг., то есть задолго до
вторжения в Маньчжурию в 1931 г.
Я п о некая угроза была постоянным фактором, неизменно пр и -
сутствовавшим в стратегических оценках, начиная с се.репины ?0-х гг
Берзин также отметил, что противостоять военными силами дальне-
восточной угрозе Советский Союз пока не в состоянии. Урегулиро-
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 87
вать ситуацию в этом регионе можно было только политическими
мерами.
Другим аспектом оценки внешней угрозы советскими специали-
стами был расчёт не только на «наиболее возможный», но и на «наи-
более неблагоприятный» вариант развития событий. Ворошилов
однажды, по другому поводу, заметил, что сценарий «худшего слу-
чая», то есть обороны страны в условиях полной или частичной
экономической блокады, должен стать основой, руководством к
составлению военных планов и планов мобилизации промышленно-
сти (27). Подобный «сценарий» предполагал, что в мирное время
будет сделано всё возможное, чтобы обеспечить переход страны ша
самообеспечение по важнейшим оборонным материалам. Задачей
СССР будет - пробить брешь в экономической блокаде, как это
удалось сделать во время гражданской войны 1918-1920 гг. Необхо-
димо накапливать мобилизационные резервы, создавать запасы
оборудования и запасных частей к нему. Ворошилов подчеркнул
также, что все мобилизационное планирование должно быть направ-
лено на подготовку к длительной и упорной войне, которая может
продлиться 3-4 года.
Возвращаясь к докладу советской военной разведки, стоит отме-
тить прозвучавший в нем факт покупки Польшей у Франции 500
танков «Рено» весной 1928 г. В связи с этим, было сказано в докладе,
можно было ожидать появления в скором времени крупных танковых
соединений на важнейших оперативных направлениях (28). Что же
касается советских танковых войск, то, создавая их. необходимо
было учитывать недостаточно развитую инфраструктуру России
и Восточной Европы, в .первую очередь - отсутствие железных и
шоссейных дорог. Отсюда советские танки должны были обладать
большой оперативной маневренностью (высокой скоростью и боль-
шим радиусом действия), чтобы совершать быстрые броски и дос-
тичь нужной концентрации СИЛ И при ЭТОМ кян можно менее зякисетк
от неразвитой системы железных дорог.
Лучше понять советское восприятие внешней угрозы может по-
мочь бюджетная дискуссия 1928 г. В ноябре 1928 г. заместитель нар-
кома обороны Уншлихт заявил, что высокие темпы индустриализации
безусловно являются залогом обороноспособности, но при этом также
необходимо как можно скорее подготовить все сектора экономики к
работе в специфических условиях войны (29). Затем Уншлихт подроб-
но обрисовал угрожающую международную обстановку. Он отметил,
что в июле 1928 г. военные потребовали от бюджета 960 млн. руб. на
88
Глава III
1928/29 финансовый год (при общегосударственном бюджете СССР
в 1927/28 г. 6465 млн. руб. и в 1928/29 г. - 8240,9 млн. руб.). Прави-
тельство, действуя через СТО, сначала урезало заявку военных до
890 млн. руб., а затем Наркомат финансов предложил ещё сократить
её до 840 млн. руб. По мнению Уншлихта, подобное сокращение
было недопустимо. В доказательство своей позиции он привёл кон-
кретные факты: французские генералы совершают поездки в Польшу,
Румынию и балтийские страны с очевидной целью координации
антисоветских усилий; Великобритания поддерживает украинский
сепаратизм и польско-украинскую унию. Рост военной угрозы, говорил
Уншлихт, диктует необходимость сокращения периода подготовки
Красной Армии и страны в целом к воине и изыскания средств,
гарантирующих выполнение военной программы в полном объё-
ме (30). Уншлихт напомнил, что понадобилось два года напряженной
работы и мощного давления на промышленность только для того,
чтобы сформулировать план развития обороны страны. И этаГработа
может оказаться напрасной, если надлежащие бюджетные ассигнова-
ния не будут выделены. Объявленные правительством сокращения
будут означать полный пересмотр всех планов и снижение боеспо-
собности Красной Армии (31).
«Военное измерение» первого пятилетнего плана
Реализм заданий первого пятилетнего плана является предметом
научных споров с начала 30-х гг. Главная сложность состоит в крите-
риях оценки: ценовой критерий (если взять за постоянную основу
цены 1926/27 гг.) ненадёжен, а количественные показатели не подда-
ются проверке. Наконец, невозможно проверить данные первичных
источников (на уровне предприятий) о состоянии промышленности
и торговли. Сегодня все исследователи сходятся' на том, что первый
пятилетний план был невыполним, даже по самым оптимистическим
прогнозам, и что реальные итоги выполнения плана в начале 30-х гг.
оказались гораздо ниже большинства предположений (32).
В центре данного исследования находится влияние военных на
плановые задания и на сам процесс составления плана, поэтому
экономические дебаты по поводу плана в целом и различные альтер-
нативы, выдвигаемые до 1929 г., останутся за рамками этой книги (33).
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 89
Опираясь на новые архивные источники, попытаемся ответить
на следующие вопросы: В какой степени или каким образом первый
пятилетний план был ориентирован на перевооружение? Как Совет-
ский Союз наращивал свою обороноспособность? Как, насколько
оборонные цели воплотились в пятилетием плане? По каким крите-
риям сами советские лидеры оценивали успех оборонных усилий?
До некоторых пор единственно доступной для исследователя
информацией были производственные показатели по тем отраслям
добывающей и производящей промышленности, которые считались
стратегически важными (то есть, их продукция использовалась для
производства вооружений). Количественный рост этих показателей
позволял делать вывод о некотором, неопределённом росте военного
производства. Неопределённом потому, что не было никакой воз-
можности сказать, как, например, N млн. тонн стали распределялись
затем между производителями танков, самолетов, артиллерийских
орудий, боеприпасов и т.д. Иными словами, те показатели, которые
фигурировали в планах, не позволяли напрямую судить о задачах
военной промышленности.
В 1970-е гг. английские экономические историки Дж. Купер
и Р.У. Дэвис занялись поиском косвенных данных, позволяющих
судить о подлинных масштабах военного производства. Такими
косвенными показателями они предложили считать разницу между
объёмом гражданской продукции и общим объёмом промышленной
продукции; сравнительный масштаб отчислений в тяжёлую промыш-
ленность, а также цифры бюджетных отчислений первого пятилетне-
го плана (34).
Данное исследование предлагает иной аналитический подход.
Несмотря на то, что стратегия развития советской тяжёлой промыш-
ленности имела очевидный военный уклон, специфически военные
аспекты первого и второго пятилетнего плана присутствовали
в спорах об индустриализации, которые вели между собой предста-
вители партийного руководства, экономисты и плановики, неявным
образом (35). Приведённые выше оценки оборонных составляющих
первого пятилетнего плана имеют, к сожалению, слабое докумен-
тальное обоснование. Дело в том, что имеющиеся в наличии данные
об экономике оборонных отраслей не могут служить основанием для
анализа производства, природа которого исключала эффективность
из числа главных приоритетов. Это определялось двумя главными
причинами. Во-первых, оборонный заказ, будучи специфическим,
распределялся лишь среди определённых оборонных и гражданских
90
Глава III
предприятий. Во-вторых, мощность отдельных оборонных отраслей,
как правило, во много раз превышала объём производства в мирное
время. Уже эти два фактора говорили о высокой стоимости оборон-
ного производства.
Военное «измерение» первого пятилетнего плана включало три
основных направления. Первое - быстрый рост производства в ы с о -
кокачественной стали, цветной металлургии и химической промыш-
ленности. Второе - как можно более быстрый переход к автаркии и,
прежде всего, создание собственного советского машиностроения.
Последнее, как ни странно, могло быть достигнуто путём усиления -
временного - роли внешней торговли и иностранной технической
помощи. Третье - политика размещения предприятий оборонного
сектора, исходя из фактора удаленности от возможного театра бое-
вых действий и недосягаемости для вражеских бомбардировщи-
ке в_ £16)  В нашем дальнейшем повествовании именно это «военное
измерение» займёт центральное место при описании первого пяти-
летнего плана.
Насколько позволяют судить архивные источники, «Первый пя-
тилетний план развития народного хозяйства СССР на 1928/29
1932/33 гг.» не включал ни отдельного долгосрочного плана развития
оборонной промышленности, ни конкретных цифр относительно
производства вооружений в целом (37). Причина этого-будет понят-
на, если сказать, что долгосрочные перспективы изменились как раз
в начале пятилетки, а влияние военных на политическое руководство
было таково, что пятилетний план был пересмотрен уже спустя
несколько месяцев после его принятия. В дальнейшем долгосрочный
гТПанраз вития находился в прямой зависимости от изменений в моби-
лизационной заявке. Опираясь на имеющиеся данные, автор попы-
тался показать, как долгосрочные военные заказы изменили к 1932 г.
внешний вид советских вооружённых* сил. Основное же внимание
в этой книге уделяется оценке способности промышленности выпол-
нить военный заказ, если бы война началась в 1932 г.
Размер бюджетных ассигнований на военные нужды в рамках
пятилетнего плана был предметом дискуссий, начиная с первых опы-
тов долгосрочного планирования. Эти дискуссии шли в течение всего
1928 г. и в начале 1929 г. Изменения в бюджете, в той его части,
которая касалась оборонных вопросов и оборонной промышленно-
сти, хотя и с некоторыми оговорками, могут служить индикатором
отношения политического руководства к проблеме обороны. Общие
расходы на «оборонные мероприятия» включали не только вышеука-
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 91
занныс статьи, но и стратегически важное транспортное строительст-
во, создание коммуникаций и тому подобные мероприятия, ответст-
венность за которые несли другие наркоматы. В сфере промышлен-
ности особого внимания заслуживает проблема финансирования тех
отраслей тяжелой промышленности, которые должны были, в случае
войны, обеспечивать производство снарядов, патронов, химического
оружия и т.д. сырьем и полуфабрикатами.
В мирное время очень небольшая часть новых мощностей долж-
на была работать непосредственно на оборону. Поэтому возможно
выделить особое направление индустриализации, обусловленное
оборонными соображениями. Т)днако, на мой взгляд, не менее важ-
ным стал бы анализ использования этих новых мощностей в мирное
время, так как наглядно демонстрировал бы разницу между нуждами
военного времени, отраженными в мобилизационной заявке, и «мир-
ной» загрузкой новых мощностей.
В данном разделе будет рассмотрена проблема хронологии пла-
нов развития оборонной промышленности как одного из элементов
пятилетнего плана. Цель состоит в том, чтобы соотнести оценки
внешней угрозы и планы строительства вооружённых сил с реше-
ниями советского руководства по промышленности, принимаемыми
начиная с 1929 г.
Военные комиссии и подготовка
ПЕРВОГО ПЯТИЛЕТНЕГО ПЛАНА
Сравнение следовавших одно за другим предложений по первому
пятилетнему плану, обсуждавшихся в период 1927-1929 гг., среди
прочих, предпринял советский историк З.К. Звездин. Его книга «От
плана ГОЭЛРО до первой пятилетки», будучи одной из лучших совет-
ских работ о деятельности Госплана этого периода, тем не менее,
содержит мало фактических данных о первом пятилетием плане и о
разногласиях внутри руководства по этому вопросу (38). Не больше
информации по оборонным вопросам содержала и работа о становле-
нии советской плановой системы, написанная экономистом Госплана
А.С. Гордоном (39). Вообще в литературе, в том числе в западной,
оборонные аспекты пятилетнего плана толковались обычно как
92	Глава III
требования обороны, «воплотившиеся» или «замаскированные»
в пятилетием плане (40).
Английские историки Э.Х. Карр и Р.У. Дэвис предложили счи-
тать окончательный вариант пятилетнего плана результатом проти-
воборства между «умеренным» Госпланом и «радикальным» ВСНХ.
Однако до недавних пор было невозможно ответить на вопрос, как
требования ВСНХ о повышении темпов роста могли быть связаны
с его поддержкой интересов обороны. Новые архивные данные
говорят о необходимости иной интерпретации, в которую нужно
включить, прежде всего, оценку влияния трёх групп действующих
лиц: Госплана с его Сектором обороны, ВСНХ с его Военно-про-
мышленным управлением и руководства Красной Армии (41).
Во-первых, Госплан отнюдь не был монолитным органом. Его
Сектор обороны лоббировал интересы военных. К тому же, руковод-
ство Госплана время от времени создавало специальные комиссии,
куда входили представители как военной, так и промышленной
администрации. Во-вторых, более ранние дискуссии, думается, исхо-
дили из ложной посылки: явно или неявно, было принято считать,
что военные соображения должны проявиться в цифрах объёма
производства, бюджетных расходов и т.д. Однако главным предме-
том спора между плановиками, промышленниками и военными была
инвестиционная политика, размеры и последовательность кап итало-
вложений. Причем инвестиционные дебаты не преследовали цели
достижения определенных темпов экономического роста. Главным
было установить, сколько средств понадобится для того, чтобы
мобилизованная промышленность набрала необходимую мощность.
Документы военных и плановых органов данного периода пока-
зывают, что в 1927-1929 гг. высшее политическое руководство
страны старалось принимать все важнейшие экономические решения
с учётом военной перспективы. Перспектива эта имела два варианта:
либо советская сторона по своей инициативе начинает революцион-
ную войну, либо её Красная Армия будет вынуждена отражать «атаку
империалистов» на первое социалистическое государство. Таким
образом, все экономические планы неизбежно имели военную подоп-
леку. Однако в/1029 Е, когда первый пятилетний план был одобрен
правительством и VI съездом Советов, какой-либо отдельной части
или секретного приложения к нему с планом оборонного строитель-
ства на тот же период (1928/29-1932/33 гг.) ещё не существовало. По
сути, то, что называлось пятилетним планом, было всего лишь карка-
сом, общёй формой для годовых директив.
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 93
Среди архивных материалов можно найти немало предложений,
касающихся пятилетнего плана развития оборонной промышленно-
сти. Сюда относятся и экстраполяции довольствующих управлений
НКВМ, и более проработанные проекты, вышедшие из недр цен-
тральных военных органов. В дискуссии военных по пятилетнему
плану постоянно звучали следующие темы: рост производства чёр-
ных и цветных металлов, развитие химической промышленности,
транспорта и собственно оборонной промышленности. Уже проект
пятилетнего плана, составленный Госпланом в конце 1927 г., под-
вергся критике со стороны Сектора обороны, поскольку, как было
сказано, оборонные задания были «механически» привязаны к почти
готовому общему плану, вместо того чтобы стать его «органической»
частью. Наконец, ряд проектов был составлен и самим Сектором
обороны Госплана. По причинам, которые будут названы ниже, ни
одно из этих предложений не получило официального одобрения
партийно-государственных органов (42).
В памятной записке штаба РККА от 30 марта 1929 г. отмечалось,
что план развития оборонной промышленности так и не был состав-
лен. В ответ Мобилизационно-плановое управление ВСНХ заверило
Штаб, что план будет готов к апрелю и что он обязательно отразится
на структуре всего общего пятилетнего плана (43).
В мае 1929 г. съезд Советов одобрил то, что было названо «оп-
тимальным вариантом» пятилетнего плана развития народного
хозяйства СССР на 1928/29 -1932/33 гг. Одновременно был отвергнут
более сбалансированный план - так называемый «отправной вари-
ант». Несмотря на заявленную общую оборонную направленность
плана, он не содержал отдельного долгосрочного плана развития
оборонной промышленности. Судя по выступлениям наркома оборо-
ны Ворошилова, военные были недовольны планом. Летом 1929 г.
вопрос об обороне. Красной Армии и оборонной промышленности
оказался предметом обсуждения в политическом руководстве страны.
Хотя особый «оборонный пятилетний план» так и не был при-
нят, представление об общей структуре такого плана можно соста-
вить, ознакомившись с отчётом военных по поводу окончательного
варианта пятилетнего плана. Этот отчёт содержит детальную критику
«отправного варианта» пятилетнего плана и может служить показа-
телем взглядов военных в начале 1929 г. Существовал перечень
плановых позиций, по которым промышленности надлежало достиг-
нуть особых, мобилизационных целей. К примеру, в 1928 г. прави-
тельство сформулировало мобилизационную задачу на первые три
94
Глава III
года планового периода. Таким образом, промышленный рост
в 1928/29 и 1929/30 гг. имел целью достижение определённого оборон-
ного потенциала в соответствии с мобилизационным планом на конец
1931 г. (44). Существовали также пятилетние планы для отдельных отрас-
лей оборонной промышленности, в частности самолетостроения (45).
Запланированные темпы роста авиационной промышленности даны
в таблице 3.2.
Таблица 3.2. Сравнительные потребности авиации в мирное и военное время,
по первому пятилетнему плану.
Годы	Самолеты, мирное время	Самолеты, военное время	Мобилизацией, заявка НКВМ
1928/29	—	1 980	
1929/30	1 357	2474	—
1930/31	1 357	3 003	4 350
1931/32	1 609	4 875	4710
1932/33	2611	7 098	6 865
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.223. Л.58об„ 57об.
Оборонный бюджет первого пятилетнего плана
29 апреля 1929 г. президиум Госплана на своем заседании рассматри-
вал бюджетный заказ наркомата обороны на пять лет. Военные
просили 5 828 млн. рублей, Госплан соглашался на 4 880 млн., ука-
занные в проекте плана. Промежуточную позицию занял Сектор
обороны Госплана. Он предложил иную систему подсчета расходов,
исходя из предполагаемого снижения цен в оборонной промышлен-
ности и сокращения некоторых военных программ. Таким образом,
выходило, что военные затраты составят не более 5 475 млн. рублей.
Для принятия компромиссного решения была создана специальная
комиссия, которую возглавили К.А. Мехоношин (от Госплана) и
Б.М. Шапошников (начальник Штаба РККА с мая 1928 г.) (46).
Расхождения во взглядах военных и Сектора обороны Госплана
на размеры оборонного бюджета нашли отражение в табл. 3.3 и 3.4.
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 95
Таблица 3.3. Проекты оборонного бюджета первого пятилетнего плана
(весна 1929 г., в млн. руб.)
Статья расходов	Проект НКВМ	Проект Госплана
НКВМ	6 000	4 800
ОГПУ	500	450
Оборонная промышленность	500	450
Транспорт	500	500
Связь	50	25
Резервы	280	280
Всего	7 830	6 505
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 155. Л. 134. Протокол заседания Прези-
диума Госплана, 29.04.1929 г.
Таблица 3.4. Проекты оборонного бюджета на 1928/29-1932/33 гг. по годам
(млн. руб. в ценах 1926/27 г.)
	1927/28	1928/29	1929/30	1930/31	1931/32	1932/33	Всего
	Реальн. бюджет						на 5лет 1928/29- 1932/33
Гос. бюджет (план)	6 581	7 752	9187	10 684	12203	14 082	53 908
Оборонный бюджет:							
проект НКВМ	743	850	1 032	1 158	1 352	1425	5 817
проект Сектора обороны Госплана	743	850	900	950	1 040	1 140	4 880
Удельн. вес бюджета обороны в гос. бюджете (%)							
проект НКВМ	11,1	10,9	11,5	11,8	12,2	11,3	11,5
проект Госплана	11,1	10,9	10,1	9,5	9,4	9,0	9,7
Источник: РГАЭ. Ф.4371. Оп.91. Д.155. Л.223, 220. Динамика удельного веса
бюджета обороны в народном хозяйстве.
Примечание: Содержащиеся в документе ошибки в подсчетах исправлены,
исходя из того, что приведенные цифры госбюджета - пра-
вильные.
96
Глава III
За пятилетний период разница составила 1 млрд. руб. Желанием
военных было иметь постоянную долю в бюджете, отчисляемую на
развитие вооружённых сил и оборонной промышленности. Проект же
Госплана предусматривал постепенное сокращение доли обороны
в госбюджете к концу пятилетнего периода. Не сумев решить проти-
воречие во время заседания, Президиум Госплана поручил замести-
телю наркома обороны И.С. Уншлихту, начальнику Штаба РККА
Б.М. Шапошникову и представителям ВСНХ А.М. Постникову и
И.П. Павлуновскому создать комиссию по примирению двух бюд-
жетных проектов. Проект резолюции комиссии затем должен был
быть направлен Совету труда и обороны (47).
При этих обстоятельствах, запланированный общесоюзный бюд-
жет пятилетки должен был составить 50095 млн. рублей. Военпром
запросил 1 190 млн. рублей, из которых 800 млн. должны были пойти
на капитальное строительство, 350 млн. - на создание мобилизацион-
ных резервов и 40 млн. - на противовоздушную оборону и прочие
оборонные мероприятия. Из 800 млн. рублей, запланированных на
капитальное строительство 612 млн. получало Военно-промышлен-
ное управление (ВПУ ВСНХ) и 125 млн. предназначались для импор-
та (48).
В разгар дебатов по оборонному бюджету создается ещё одна
правительственная комиссия во главе с Ворошиловым - для обсуж-
дения плана строительства вооружённых сил. Директива о создании
комиссии была издана РЗ СТО 23 апреля 1929 г., а 8 июля того же
года комиссия представила доклад по итогам своей деятельности.
Таким образом, вполне вероятно, что эта комиссия Ворошилова
могла оказать влияние на Политбюро на стадии подготовки материа-
лов к заседаниям по обороне и оборонной промышленности. Комис-
сия изложила свои соображения по пятилетнему плану развития и
технической реконструкции вооружённых сил, программе военно-
морского строительства и мобилизационной заявке на один год
войны (49). В докладе комиссии содержался многозначительный намёк
на имеющийся огромный потенциал для удовлетворения военных
нужд, при этом основной упор был сделан на неиспользованные
ресурсы гражданской промышленности. До сих пор, говорилось
в докладе, лишь немногие отрасли гражданской промышленности
были вовлечены в процесс «ассимиляции» (50).
«Сопоставление требований обороны со степенью подготовлен-
ности их выполнения промышленностью и сравнение подготовлен-
ности последней с наличием ресурсов страны выявили провал и
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 97
диспропорцию между ними при значительно более благополучных
полученных результатах от непосредственного сопоставления требо-
ваний обороны и ресурсов страны» (51).
По-видимому, непрекращающееся давление со стороны военных
на плановые органы и провал попыток прийти к соглашению по
поводу того, что включать в пятилетний план, потребовали вмеша-
тельства высшего политического руководства. Во всяком случае,
протоколы заседаний Политбюро за этот период показывают, что
оборонный вопрос, как и весной 1927 г., назрел для решения на
самом высоком уровне.
Советская оборонная политика
НА РАССМОТРЕНИИ Политбюро (июль 1929 г.)
Состояние обороны страны обсуждал ось на закрытых заседаниях
Политбюро 1 и 8 июля 1929 г. Протоколы этих заседаний не дают
представления о том, кто и что говорил во время дискуссии и почему
обсуждение затянулось на два заседания (52). Результатом работы
Политбюро стали постановления «О состоянии обороны СССР» и
«□военной промышленности», для выработки которых были назна-
чены две редакционные комиссии.
Но сначала Политбюро заслушало доклады И.П. Павлуновского,
М.Г. Урываева, М.Л. Рухимовича, А.Ф. Толоконцева - от ВСНХ, Воро-
шилова и ряда военачальников - от военных. Было также решено
создать ещё одну комиссию во главе с Ворошиловым, включив в неё,
кроме вышеупомянутых докладчиков, ещё Г.И. Кулика, В.К. Триан-
дафиллова и ряда других - от руководства РККА и Г.Г. Ягоду - от
ОГПУ (53).
Окончательную редакцию оборонной резолюции осуществляла
комиссия во главе с Ворошиловым. В состав этой редакционной
комиссии вошли И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.С. Бубнов, Я.Э. Руд-
зутак, А.И. Микоян, М.Л. Рухимович и Я.А. Яковлев. Сталин также
представил доклад об оборонной промышленности на заседании
Политбюро 15 июля (54). Реввоенсовету и Военно-мобилизацион-
ному управлению ВСНХ было дано задание разработать соответст-
вующие директивы для руководства армии и флота, с одной стороны,
98
Глава III
и руководства промышленных объединений и предприятий - с дру-
гой (55).
Постановление Политбюро «О состоянии обороны СССР» (1929)
было опубликовано с большими сокращениями. Второе постановле-
ние, «О военной промышленности», по-видимому, вообще не было
опубликовано, и распространялось как секретный документ. Ему был
присвоен высший гриф секретности («Совершенно секретно. Особо
важно, хранить на правах шифра»), и единственные пять копий были
разосланы в ЦК ВКП(б), Я.Э. Рудзутаку в РЗ СТО, Я.А. Яковлеву
в Рабкрин, М.Л. Рухимовичу в ВСНХ и К.Е. Ворошилову в НКВМ (56).
Поскольку видение ситуации политическим руководством страны,
представленное в полной версии этих документов, существенно
отличается от привычных интерпретаций, стоит остановиться на этом
более подробно (57).
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об обороне подвело ито-
ги пяти лет «планового строительства вооружённых сил» и указало
на позитивное значение введения элемента плановости в оборонные
приготовления, проявляющейся, в том числе, в разработке пятилетне-
го плана строительства вооружённых сил и в расчетах потребностей
армии на первый год войны (58).
Однако гораздо больше внимания Политбюро уделило «огром-
ным недостаткам» в армии и в деле подготовки страны к обороне.
Техническая база вооружённых сил, говорилось в постановлении,
очень слаба. Оснащение армии отстает в технологическом отноше-
нии от современных буржуазных армий. Нет никакой гарантии, что
по мобилизации Красная Армия получит всё, что полагается по
мобилизационному плану. Ресурсов, даже с учетом импорта, явно
недостаточно. Степень подготовленности промышленности, в том
числе оборонной промышленности, к работе на нужды фронта со-
вершенно неудовлетворительная. Сожаление Политбюро вызвал тот
факт, что мобилизационный план на случай войны для промышлен-
ности так и не был сформулирован. План перехода промышленности
на военные рельсы не отвечал нуждам армии. Одним из серьезных
недостатков было отсутствие плана мобилизации людских ресурсов.
В то же время, утверждало Политбюро, «пятилетний план раз-
вития народного хозяйства создаёт благоприятные условия [для
устранения отмеченных недостатков и] для значительного качествен-
ного и количественного повышения обороны СССР. Во втором
пятилетии должна быть создана современная военно-техническая
база для обороны» (59). В постановлении говорилось о необходимо-
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 99
сти создания артиллерийской системы, которая соответствовала бы
реальному экономическому потенциалу страны и отвечала бы при
этом международным стандартам. Отсталость советской промыш-
ленности, однако, делала эту задачу «чрезвычайно трудной». Полит-
бюро указало также на замедленные темпы разработки новых моделей
оружия и внедрения их в серийное производство (60). Усовершенст-
вования и обновления особенно требовал артиллерийский парк:
нужны были новые полевые и зенитные орудия, дальнобойные
пушки, мощные гаубицы и миномёты различных калибров. Красная
Армия также нуждалась в крупнокалиберных пулеметах, химическом
оружий"и~всех типах танков и бронемашин^
В постановлении настойчиво подчеркивалась необходимость
использования зарубежного опыта и зарубежной технической помо-
щи. Уже в годы первой пятилетки советская промышленность имела
сотни контрактов с западными фирмамиТбГУ Особое внимание
Политбюро уделило развитию авиации и авиационной промышлен-
ности. Качество и боеспособность советской авиации, говорилось
в постановлении, не соответствуют современным требованиям. Глав-
ными причинами были названы отсутствие в СССР авиамоторной
промышленности и массового производства самолетов. Совету труда
и обороны в связи с этим поручалось пересмотреть планы развития
оборонной промышленности и внести конкретные предложения,
в том числе и по бюджету. Политбюро приветствовало «широкое
использование иностранной технической помощи» в форме пригла-
шения зарубежных специалистов-инструкторов и приобретения
опытных образцов. Политбюро одобрило план развития вооружён-
ных сил на период 1929-1934 гг. Были названы базовые принципы,
на которых должен строиться план:
-	в количественном отношении - не уступать возможному про-
тивнику на главном театре военных действий;
-	в качественном отношении - иметь превосходство над против-
ником по двум-трём стратегическим видам вооружений, а именно:
авиации, артиллерии и танкам (62).
Планировалось, что численность армии по мобилизации соста-
вит 3 млн. чел. Численность авиации в мирное время должна соста-
вить 2000 боевых самолетов плюс 500 - в первом резервном эшелоне
и до 1 000 - в других резервах. Артиллерия должна насчитывать
9350 легких, тяжелых и противовоздушных орудий, а также 3400
малокалиберных артиллерийских систем (63).
100
Глава III
Согласно танковой программе, СССР должен был иметь в мир-
ное время 1 500 танков, способных выдвинуться на передовую. Резерв
первого периода войны был определён в 1 500-2 000 танков, и ещё
столько же должны были дать дальнейшие поставки промышленно-
сти Типы" танков и организационная структура танковых частей
в составе Красной Армии были определены решением Политбюро от
25 ноября 1929 г. Там же была сформулирована основная боевая
задача танковых войск: действуя в тактической зоне боя, служить
средством поддержки пехоты и кавалерии в наступательных опсра-
циях (64). Осенью 1919 г. для руководства новым родом войск было
создано особое управление - Управление моторизации и механиза-
ции (УММ). возглавил которое И .А? Халепе кий. Приобретая новые
образцы зарубежной техники для внедрения их в массовое производ-
ство в Советском Союзе, УММ одновременно занялось созданием
системы спеццехов и конструкторских бюро, которым надлежало
в ближайшие десять лет создать стальной костяк Красной Армии (65).
Что касается промышленности, то она и по уровню, и по объёму
производства заметно отставала от потребностей обороны. Недоста-
точное количество квалифицированных технических кадров тормо-
зило развитие новых видов вооружений. Негативные тенденции, по
мнению Политбюро, усугублялись «систематическим вредительст-
вом» специалистов (66).
Следует заметить, хотя к данному исследованию тема репрессий
не имеет прямого отношения, что процессы против «вредителей» не
обошли стороной и оборонную промышленность. Как раз тогда,
когда обсуждались планы и цели перестройки вооружённых сил,
в разгаре была очередная «охота на ведьм». Объектом гонений вы-
ступали старые специалисты («спецы»), чья благонадежность была
поставлена под сомнение «Шахтинским процессом» 1928 г. (67).
В описываемый период (конец 20-х - начало 30-х гг.) вся оборонная
промышленность, а также её административные и плановые органы
были охвачены «спецеедством»^~~й это обстоятел ь ство не л ьзя н е
учитывать. Технологические и производственные срывы нередко были
достаточным предлогом для экономического отдела ОГПУ начать
расследование по факту «контрреволюционной деятельности».
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 101
Постановление об организации
ОБОРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Постановление Политбюро «О военной промышленности» было
принято 15 июля 1929 г. В первой его части содержался подробный
анализ имевшихся в промышленности недостатков: «огромная недо-
оценка» оборонного потенциала, слишком долгий (1-1,5 года) пери-
од, необходимый для перехода промышленности на военные рельсы,
существенный дисбаланс ме'жду отдельными отраслями и предпри-
ятиями оборонной промышленности. Начиная с 1927 г., целый ряд
предприятий столкнулся с проблемой свёртывания производства или
закрытие (Барановский завод, Бахмановский арсенал, Охтинский,
Шлиссельбургский, Шосткинский и Тамбовский пороховые заводы).
Адаптация к новым условиям шла медленно. К примеру, заводам
«большевик» и «Мотовилихи» два года не удавалось наладить танко-
вое производство. В два раза медленнее, чем было предусмотрено
планом, развивалось производство зенитных орудий. Не была подго-
товлена ремонтная база для ремонта артиллерийского и стрелкового
оружия в военное время. Отсутствие отлаженного лекально-инстру-
ментального дела способствовало затягиванию мобилизационного
периода. Имеющиеся запасы машин и механизмов не использовались
по назначению и постепенно приходили в упадок, между тем как
наверху решался вопрос о закупке новых машин и механизмов за
рубежом. Очень медленно шёл процесс внедрения новых изделий
и образцов в производство: от разработки до массового производства
нередко проходило 3—4 года.
Технология производства на многих предприятиях была явно
устаревшей, что объяснялось нежеланием «аппарата» оборонной
промышленности вводить новую технику и развивать технологиче-
ские процессы. Налицо была недостаточная отдача от освоения
основного капитала оборонной промышленности и дефицит граждан-
ской продукции. Неправильное использование ликвидных средств
вело к росту цен. Вывод постановления гласил, что образовавшийся
разрыв между оборонной промышленностью и нуждами обороны
создал угрожающее положение, в результате которого Красная
Армия не сможет воспользоваться накопленными ресурсами и не
получит необходимых вооружений в случае начала войны (68).
102
Глава III
Однако причина такого положения крылась, по мысли авторов
постановления, отнюдь не в объективных условиях, а во ^вредитель-
ской работе», систематически, в течение многих лет осуществляемой
некой «огромной контрреволюционной организацией», а также
в недостаточной «бдительности» партячеек всех уровней (69). Пози-
ция тех администраторов-коммунистов, которые слепо доверяли
старым «спецам», была подвергнута критике. Ужесточение режима
секретности на предприятиях сделало невозможным участие рабочих
(как беспартийных, так и коммунистов) в организации и рационали-
зации производственного процесса. Совместными усилиями РКИ
и ОГПУ была выявлена реальная картина положения дел в оборон-
ных отраслях, имевшая мало общего с прежними оптимистическими
отчетами, составленными для ЦК и правительства. Незначительные
успехи, которые были достигнуты в оборонной промышленности за
минувший период, не шли ни в какое сравнение с затраченным на
них временем.
Политбюро подвергло жёсткой критике плохую подготовку
промышленной мобилизации. ВСНХ было поручено пересмотреть
мобилизационный план в сторону более рационального размещения
предприятий, а также перераспределить производственные задания
между предприятиями, исходя из военно-экономической значимости
того или иного региона. Связи между военными и гражданскими
отраслями промышленности должны были стать более тесными.
Необходимо было более чётко соблюдать специализацию в области
производства вооружений. В постановлении также подчеркивалась
^необходимость кооперации между гражданским и военным произ-
водством. Регулярные учебные мобилизации должны были стать
нормой жизни промышленности (70).
Согласно распространенной в советской историографии трак-
товке первого пятилетнего плана, внешняя угроза, в особенности
японское вторжение в Маньчжурию в 1931 г., ускорила процесс
перераспределения ресурсов в пользу оборонного сектора. Этот
аргумент был использован Сталиным для объяснения причин невы-
полнения промышленностью ряда плановых заданий (71). Действи-
тельно, в 1932-г. бюджетные отчисления в сектор обороны значи-
тельно возросли. Однако смена приоритетов в пользу обороны
началась еше летом 192й_пт всего несколько месяцев спустя после
принятия пятилетнего плана Съездом советов. Политбюро сделало
ставку на ускорение оборонного строительства, уже в первые три года
Проблемы обороны при разработке первого пятилетнего плана 103
пятилетки, а также скорейшее избавление от «узких мест» и дисба-
лансов в поставках для оборонной промышленности (72).
Таким образом, у военных было, как минимум, две возможности
оказать влияние на пятилетний план, сообщив ему своё видение
оборонных задач: это комиссии под председательством Ворошилова
1928-го и 1929-го гг. Однако ни эти комиссии, ни совместные конфе-
ренции военных с плановиками не привели к созданию особого плана
развития оборонной промышленности на 1928/29-1932/33 гг. Если
принятие пятилетнего плана в его т. наз. «оптимальной» версии
1929 г. и имело какое-то значение, то лишь в смысле определения
главного направления капиталовложений. Очень скоро политическое
вмешательство, не единственным примером которого были поста-
новления Политбюро об обороне и оборонной промышленности,
изменило характер долгосрочного планирования. Если что-то и сохра-
нило плановый характер в деле организации обороны, так это заявки
военных о тех или иных требованиях на случай войны.
В декабре 1929 г. председатель ВСНХ В.В. Куйбышев подвёл
итоги развития оборонной промышленности. Его оценка степени
готовности отрасли к обороне была далека от оптимизма. Особенно
его беспокоило отсутствие гибких мобилизационных планов. В тот
момент, когда партия провозгласила лозунг: догнать и перегнать
развитые капиталистические страны в технико-экономическом
отношении, - главной задачей оборонной работы в промышленности,
по мысли Куйбышева, должно было стать стремление сделать совет-
скую промышленность «наиболее мощной в мире базой для воору-
жённых сил» (73). Оборонная работа должна была не только гаранти-
ровать стабильное функционирование экономики в условиях войны
и блокады, но и создать надежную базу для вооружённых сил СССР,
которая позволила бы им успешно решать военные задачи в борьбе
против крупнейших капиталистических держав. В частности, было
необходимо придать промышленности гибкость, чтобы она могла,
наряду с обеспечением армии всем необходимым, в условиях войны
быстро реагировать на технологический вызов противника и произ-
водить более совершенные средства ведения боя, причём в количест-
вах, достаточных для победы.
27 декабря 1929 г., в рамках общей реорганизации промышлен-
ности, Политбюро одобрило инициативу ВСНХ о реорганизации
оборонного сектора и его руководящего органа - Главного военно-
промышленного управления. Центральные управленческие структу-
ры должны были быть реорганизованы в течение двух недель,
104
Глава III
а местные - чем раньше, тем лучше. На должности в реорганизован-
ные органы решено было привлекать коммунистов, причем, как
минимум, пять из них должны были быть выпускниками Института
красной профессуры. НКВМ обязался перевести около 100 своих
сотрудников, 20 из которых -- с высшим военным или военно-техни-
ческим образованием, для того чтобы «усилить» и «освежить» кадро-
вый состав оборонных органов промышленности.
Вопрос о гражданских и оборонных отраслях промышленности
поднимался Политбюро и в следующем, 1930 году. Так, заседание
Политбюро 20 января 1930 года носило характер «слушаний» по
проблемам оборонной промышленности. В заседании приняли уча-
стие не менее 38 представителей от промышленности, администра-
тивных органов, армии и ОГПУ. В соответствии с принятой процеду-
рой, была избрана редакционная комиссия, которая должна была
зафиксировать принятое «на основе обмена мнениями» решение (74).
Таким образом, в январе 1930 г. была принята очередная резолюция
Политбюро по вопросу мобилизационной готовности промышленно-
сти. В ней, в частности, было отмечено, что предыдущие решения
Политбюро по оборонной промышленности, принятые в июле
1929 г., во многом не были выполнены; особое беспокойство в этом
отношении вызывала артиллерийская промышленность (75).
Итак, данный период (1929-1930 гг.) был отмечен повышенной
активностью в области оборонной промышленности, что включало
в себя:
1)	обсуждение проблемы мобилизационной готовности на прин-
ципиальном уровне,
2)	выявление основных недостатков и трудностей в оборонном
производстве (76),
3)	реорганизацию управления оборонной промышленностью
в соответствии с осуществляемой ВСНХ реформой промышленности.
В то же время, в результате ряда показательных процессов, по-
следовавших за «Шахтинским делом», кадры специалистов в области
оборонной промышленности заметно поредели. Это тормозило разви-
тие авиации, артиллерии, производства химического оружия.
*
f
Глава IV
РАДИКАЛЬНЫЙ ПЕРЕСМОТР
ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ
ВОЕННОГО ПЛАНИРОВАНИЯ,
1930-1931 гг.
В мае 1928 г. Михаил Тухачевский был назначен командующим
Ленинградским военным округом (ЛВО). На этом посту, наряду
с общим руководством боевой подготовкой войск, он также иниции-
ровал различные эксперименты, связанных с новыми формами бое-
вых действий, и, в особенности, с парашютным десантированием
войск и боевой техники (1). В 1928-1930 гг., когда Тухачевский
командовал ЛВО, в округе были проведены испытания парашютно-
десантных соединений, и Тухачевский с энтузиазмом докладывал:
«Успешный опыт по высадке воздушного мото-десанта, произведён-
ного в период окружных маневров, ставит перед техническо-кон-
структорской мыслью ряд дополнительных задач, от успешного
разрешения коих будет зависеть ещё более широкое применение
воздушных десантов» (2).
Несколько лет спустя Тухачевский представил обзор действий
воздушно-десантных войск в иностранных армиях, подчеркнув
открывающиеся новые оперативные возможности. Выполнение повсе-
дневных обязанностей позволило Тухачевскому установить тесные
контакты с ленинградскими оборонными заводами и опытно-кон-
структорскими бюро (3).
Ленинградский период был один из самых продуктивных в жиз-
ни Тухачевского, в плане развития военной теории и практического
испытания новых подходов. В Ленинграде Тухачевский продолжил
свои занятия в Военной секции Коммунистической академии. Эта
секция работала особенно активно в течение нескольких лет до
1931 г., публикуя доклады и привлекая к работе исследователей (4).
Архивные материалы Академии содержат планы исследований,
106
Глава IV
а также темы докладов в Ленинградской секции за 1930 и 1931 гг..
Очевидно, что Тухачевский был одним из самых выдающихся участ-	Л
ников этой секции. Во время пребывания в Ленинграде он сосредото-
чился на исследовательской работе в области стратегии (5). Тухачев-
ский был также хорошо знаком с дискуссиями о военно-экономи-
ческих проблемах. 5 апреля 1929 г. он был приглашён на доклад
«Основные проблемы военной экономики» марксистского теоретика
Е. Хмельницкой (6). В конце 1929 г. Тухачевский сам выступил
с докладом об оперативном искусстве - «О характере современных
войн в свете решений VI конгресса Коммунистического Интернацио-
нала». В нём он развил ряд радикальных положений о задачах совет-
ских вооружённых сил в случае большой войны. В докладе были
слышны отголоски и его старого, относящегося к 1920 году призыва
к «экспорту революции на штыках». В этом же докладе Тухачевский
подверг жестокой критике доктрину войны на истощение, которую
отстаивал Александр Свечин как якобы наиболее выгодную для
СССР (7).
На некоторых тезисах его доклада стоит остановиться подроб-
нее, т.к. они позволяют понять общий контекст и других его предло-
жений в военной области, высказанных в 30-е гг. Он утверждал:
«Очень опасно соскользнуть с реальной технико-экономической
почвы, но не менее - если не более - опасно не учесть происходяще-
го процесса, не реагировать на него соответствующим перестроением
военно-технических положений и выпустить из своих рук новые
ресурсы и возможности для ведения войны» (8). Затем, вслед за
похвалами Ворошилову, он процитировал Сталина, чтобы отвести от
себя обвинения в резкости суждений об отставании в военно-теоре-
тической области: «Наша военная мысль далеко отстает от успешно-
го выполнения страной генеральной линии нашей партии. [Мало	
того, я бы сказал, что] масштаб нашего- военно-теоретического мыш-
ления ниже довоенного уровня» (9).
Согласно Тухачевскому, в военно-теоретической литературе при-
сутствует «широкое течение, отразившее мелкобуржуазный песси-
мизм, оппортунизм и правый уклон». Консервативным «военспецам»
он противопоставил выдвигавших принципиально новые идеи Ана-
толия Никонова, Яна Жигура и, в особенности, Владимира Трианда-
филлова. Некоторое время спустя, в начале 1930 г., Тухачевский	‘
выступил в Коммунистической академии с докладом, посвящённым
книге «Характер операций современных армий», явившейся важней-
шим вкладом Триандафиллова в теорию маневренной войны (10). Этот
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	107
вклад был связан с выделенными Триандафилловым новыми воз-
можностями маневренной войны, специфическими особенностями
восточно-европейского театра военных действий, а также вероятным
характером будущих военных операций. В докладе и последующей
дискуссии Тухачевский усиленно защищал эмпирический характер
военной теории, представленной в книге Триандафиллова, а также
призывал к дальнейшему развитию теории «глубокого боя». В эти
годы Тухачевский последовательно развивал идеи маневренной
войны, высказанные в «Будущей войне», отмечая появление совер-
шенно новых возможностей для действий вооружённых сил.
Тухачевский и его глобальный взгляд
на перевооружение
В начале 30-х гг. два радикальных плана поступило в различные
органы от Тухачевского, тогда Командующего Ленинградским воен-
ным округом, и Н. Снитко, военного экономиста Госплана. Вполне
возможно, они были даже знакомы с предложениями друг друга,
поскольку оба были членами Военной секции Коммунистической
академии.
Долгое время основным источником для изучения жизни и дея-
тельности Тухачевского была вступительная статья начальника
Генштаба С.С. Бирюзова к опубликованным в 1964 г. «Избранным
произведениям» недавно реабилитированного «красного маршала».
Некоторые подробности о его деятельности рассказал полковник
Г.С. Иссерсон, соратник Тухачевского по разработке новых теорий
оперативного искусства. Однако суть предложений Тухачевского,
высказанных им в конце 1920-х - начале ЗО-х гг., оставалась неясной
из этих трудов. Поэтому автор поставил перед собой задачу раскрыть
как можно более полно - насколько позволяют архивные документы -
все подробности взаимоотношений Тухачевского с политическим
и военным руководством.
До настоящего времени было известно только то, что в 1930 г.
Тухачевский подвергся резкой критике за свои предложения по
перестройке Красной Армии. Недавно обнаруженные автором мате-
риалы позволяют проанализировать взгляды Тухачевского в контек-
сте того времени. Следует посмотреть, что же в действительности
108
Глака IV
писал Тухачевский в 1930 г. и какова была атмосфера и менталитет
общества в первый год пятилетки.
Зимой 1929-1930 гг. Тухачевский составил целый ряд записок,
связанных с производством артиллерийских систем и пироксилино-
вого (бездымного) пороха, с реконструкцией железных дорог, а также
представил свои аргументы в пользу большей эффективности достав-
ки войск и вооружений по воздуху, по сравнению с использованием
конной или моторизованной тяги (11).
Это было время, когда набирала темп форсированная индуст-
риализация, когда высокие плановые показатели устанавливались
буквально для каждой отрасли и участка народного хозяйства. Туха-
чевский с энтузиазмом говорил о тех возможностях, которые откры-
вали социалистическая индустриализация и коллективизация. Так,
планируя увеличение вооружённых сил, военным больше не нужно
было делать это робко, по частям, оперируя незначительными про-
центами. Тухачевский подчеркивал, что его расчёты носят ориенти-
ровочный характер, но «имеют под собой прочную основу наших
реальных возможностей, соответствуя пятилетнему плану с после-
дующими, внесенными в него изменениями и дополнениями» (12).
Он приветствовал коллективизацию сельского хозяйства, которая
делает возможной перестройку войск территориального формирова-
ния, в настоящее время набираемых из необразованных и политиче-
ски «ненадёжных» крестьян. Отныне эти войска могут состоять не
только из пехоты и кавалерии, но и из передовых «технических
частей», таких как моторизованные и механизированные соединения.
Тухачевский в то время вряд ли знал о жестоком характере прохо-
дившей коллективизации. То, что Тухачевский приветствовал социа-
листическое преобразование деревни, возможно, было связано с его
личным опытом времён Гражданской войны, а также с общим ходом
рассуждений в его статьях об итогах «борьбы с бандитизмом» (13).
Ресурсы, которыми будет располагать Советский Союз и резуль-
тате выполнения пятилетнего плана, позволят: • а) иметь массовую
армию; б) увеличить её мобильность; и в) усилить её наступательные
возможности. Тухачевский подчёркивал, что количественный и качест-
венный рост различных родов и служб вооружённых сил приведет и
к структурным изменениям и что реорганизованной армии потребу-
ются и новые оперативные концепции. Армия, обладающая теми
характеристиками, которыми наделял её Тухачевский, будет способ-
на к широким боевым маневрам и операциям. Совместное использо-
вание артиллерии и танков решит проблемы огнепитания. Новой
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
109
армии будет по плечу и pci пение совершенно новых оперативных
проблем. Возраставшее, относительно других сил, значение авиации
и танков задавало новые параметры генерального сражения. В него
будет вовлечено до 150 дивизий, сражающихся вдоль огромного по
протяженности фронта длиной 450 км, причём боевые действия
будут вестись вдоль всей линии фронта с проникновением вглубь
вражеской территории до 100-200 км. Подобное углубление области
ведения боевых действий достигалось за счёт массированных ударов
с воздуха по вражеским тылам. Тухачевский также предвидел воз-
можность сочетания танкового наступления и воздушно-десантных
операций. Задача воздушно-десантных соединений будет заключать-
ся в том, чтобы блокировать тыловые шоссейные и железнодорожные
коммуникации противника и, тем самым, препятствовать передвиже-
нию его войск: «Главные силы противника должны быть отделены от
страны парализованной полосой в 100-200 км глубины. Деятельность
десантных отрядов должна поддерживаться массовыми действиями
авиации и массовым применением химических средств борьбы» (14).
Форма сражения, какой она мыслилась в 1930 г. предполагала,
что будущие конфликты будут начинаться без формального объявле-
ния войны Похоже, это принималось без доказательств и более
консервативными военными мыслителями, такими как Шапошников
и Свечин, и более радикальными, - такими как Тухачевский и Триан-
дафиллов. Учитывая это обстоятельство, следовало использовать
элемент внезапности. В своей записке Тухачевский описывал началь-
ную фазу как прорыв наиболее укреплённых линий обороны против-
ника и одновременное «вертикальное окружение» путем использова-
ния воздушных операций. На более поздних стадиях главные силы
должны будут овладеть всей тактической глубиной обороны против-
ника, пути к переброске резервов и отступлению которому будут
отрезаны десантными войсками, призванными обеспечить полосу
шириной в 150-200 км вдоль всего тыла противника.
В течение второй половины 1929 года большая часть показате-
лей «оптимального» пятилетнего плана была уже пересмотрена
в сторону увеличения, что стало результатом постоянно возрастав-
ших требований сверху и «встречных планов», которые с энтузиаз-
мом принимались рабочими. Тухачевский довольно уверенно ссыла-
ется на фигурирующие в газетах пересмотренные плановые
показатели. Некоторые из показателей, которые он отобрал для своей
записки, приведены в таблице 4.1. Едва ли в этой записке Тухачев-
ский мог позволить себе подвергнуть сомнению лозунг «выполнения
но
Глава IV
пятилетки в четыре года», ещё менее - открыто критиковать новые
цифры производственных показателей. В дальнейшем история под-
твердила то, что тогда было очевидным для скептиков: не все пере-
смотренные производственные показатели могли быть достигнуты
в намеченные сроки. Тем не менее, возможно, для общественности в
целом подобные цифры добычи угля и нефти, производства железа
и стали воплощали мечту о стремительной индустриализации, темпы
которой превосходят любые достижения капиталистической эконо-
мики. Следовательно, если бы такие военные деятели, как Тухачев-
ский, на минуту поверили в осуществимость этих целей, это многое
бы изменило. Вместо того, чтобы оперировать в своих планах не-
большими традиционными армиями, руководство страны могло
теперь рассчитывать на современную, хорошо оснащенную армию.
Таблица 4. L Показатели пятилетнего плана, использованные Тухачевским
при составлении записки в январе 1930 г.
Наименование	Уровень производства 1913 г.	1929/1930 г. произв. по плану	1932/1933 г. "оптимальный"план	1932/1933 г. пересмотр, план
Уголь (млн. тонн)	28,9	51,6	75,0	102,5
Нефть (млн. т)	9,3	16,23	21,7	40,0
Чугун (млн. т)	4,2	5,5	10,0	17,6
Стальной прокат (млн. т)	3,5	4,9	8,0	15,1
Тракторы (штук)	—	17400	50 000	197 000
Автомобили (штук)	—	12 300	130 000	350 000
Источник: РГВА. Ф. 7. Оп.Ю. Д. 1047. Тухачевский. Записка. 10 января 1930 г.
Находясь под впечатлением этих целей («пересмотренных» по-
казателей на 1932/1933 г.), а также перспектив роста в целом,
в которые он, по всей видимости, верил, Тухачевский отверг традици-
онный военный подход к планированию. Вместо постепенных изме-
нений, проводимых в соответствии с ростом промышленного произ-
водства, Тухачевский смело предложил заново рассчитать потенциал
армии, исходя из новых «производственных возможностей».
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	1 11
Вслед за лим Тухачевский предложил связать потенциальный
объём производства самолетов с объёмом производства автомобиль-
ных двигателей Разумеется, Тухачевский был не одинок в своей
оценке военно-экономического потенциала таящегося в автомобиль-
ной и авиационной промышленности, достигших больших успехов в
течение предшествующих двух десятилетий. В принципе, подобный
же тип расчетов использовался для оценки военного потенциала
страны во всем мире. В книге «Экономика войны» М.Я. Савицкого,
написанной в 1934 г., химическая, автомобильная и авиационная
промышленность сходным образом рассматривались в качестве
«наиболее важных секторов экономики, имеющих непосредственное
отношение к войне» (15). Похожие идеи были высказаны и теорети-
ком развития авиации В.В. Хрипиным в докладе о военной экономи-
ке, прочитанном им в Коммунистической академии 22 апреля
1930 г. (16).
Тухачевский ссылался на статистические данные для Велико-
британии, Франции и Германии 1918 и начала 20-х гг., которые
указывали на существование определенных пропорций между разви-
тием этих отраслей. Он предположил, что соотношение между чис-
лом производимых самолетов и автомобилей должно составлять 1:3,
а между авиационными двигателями и автомашинами - 1:2.
Исходя из этих соотношений, а также «пересмотренных заданий
оптимального плана», которые устанавливали для Советского Союза
уровень производства 350000 автомобилей к 1932/33 г., Тухачевский
получил соответственно примерно 122500 самолетов и 175000 авиа-
ционных двигателей в качестве показателей «потенциального произ-
водства». Аналогичным образом он изучил цифры производства
самолетов и количества находящихся в строю самолетов для некото-
рых иностранных государств. Соответствующий процентный показа-
тель для Англии, Германии и Франции в годы Первой мировой войны
составил от 18 до 32%. «Это позволит, - заключал Тухачевский, -
при производстве в год 122500 самолетов, иметь в строю 36750, а в
круглых цифрах от 35 до 40 тысяч самолетов» (17).
По мнению Тухачевского, столь внушительные объёмы самоле-
тостроения в Советском Союзе оправдываются существующими
большими расстояниями, а также широким развитием почтовой
и грузовой авиации. Ссылаясь на итальянского теоретика авиации
Джулио Дуэ, он позднее заметил, что «40000 самолетов - это новая
идея» и что развитие военной авиации может принять и другое
направление. При этом он цитировал мнение Дуэ, полагавшего, что
112
Глава IV
1500 больших самолетов может быть достаточно, чтобы победить
такие страны, как Франция или Бельгия (18).
В свою очередь, производство танков могло быть тесно увязано
с производством тракторов. Для этого сектора промышленности
Тухачевский принимал существование пропорциональной зависимо-
сти между числом выпускаемых тракторов и танков. Он использовал
соотношение: один танк на каждые два трактора. Это означало, что
запланированное на 1932/33 г. производство 197000 тракторов позво-
лит в случае войны довести производство танков до 100000 машин
в год. Если считать убыль танков в год войны равной 100% (цифра
условная), то, констатировал он, «МЫ СМОЖЕМ ИМЕТЬ В СТРОЮ
50 000 ТАНКОВ» (19).
Тухачевский специально подчёркивал, что он «не имел возмож-
ности произвести подсчёт в денежном исчислении» как для стоимо-
сти производства и обслуживания большого количества самолетов
и танков, так и для затрат на переход от мирного к военному времени.
«Приведённые данные характеризуют (по скромным показателям) -
наши перспективные производственные возможности в области
самолёто- и танкостроения и соответствующие формы РККА, како-
вые она неизбежно должна будет воспринимать» (20).
Как резюмировал в своей записке Тухачевский, в Полевом Уста-
ве РККА (ПУ-29) нужно зафиксировать новую оперативную форму,
а именно, авиа-механизацию. Новая структура армии вместе с новы-
ми видами вооружений позволит вести широкие маневренные бои
и операции. Совместное применение танков и артиллерии радикально
облегчит решение представляющей наибольшую сложность пробле-
мы огнепитания. Он писал:
«Однако, было бы ошибочно думать, что реконструкция армии
должна лишь упорядочить прежние виды оперативно-стратегических
действий. Новый удельный вес авиаций и танков позволит совершен-
но по-новому построить порядок генерального сражения.
Это последнее может быть завязано одновременным ударом не
менее как 150 дивизий на громадном фронте - 450 км и больше -
и притом сражение одновременно на всём этом фронте должно
распространяться в глубину на 100-200 км, что может повлечь пол-
ное уничтожение армий противника, менее сильных технически. Это
углубление сражения может быть достигнуто массовой высадкой
десантов в тыловой полосе противника путём применения танково-
десантных прорывных отрядов и авиационных десантов. Действия
десантов должны заключаться в овладении и преграждении в тылу
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
ИЗ
у противника всех дорог, как шоссейно-грунтовых, так и железных.
Мероприятия по разрушению, при отходе, его военных сообщений
должны быть сорваны. Главные фронтовые силы противника, отсту-
пая, должны вести бои за каждый шаг отхода. По всей тыловой
полосе противника должна быть организована служба заграждения...
Главные силы армии должны нанести противнику решительное
поражение и уничтожить его силы в парализованной за ним поло-
се» (21).
Таким образом, основное внимание Тухачевский уделял созда-
нию полного кольца окружения, внутри которого противник должен
был уничтожаться массированным применением химического ору-
жия наряду с обычными бомбардировками. Каждый из элементов
этой схемы получил развитие в трудах Тухачевского в последующие
несколько лет. Завершенными из них являются только статьи, но те
же проблемы рассматриваются и в черновом варианте первой части
«Новых вопросов войны» - основного сочинения Тухачевского,
которое ему так и не удалось завершить.
Как начальник Штаба РККА в 1925-1928 гг., Тухачевский при-
нимал участие в составлении как военных планов, так и пятилетнего
плана развития вооружённых сил. В то время ситуация в советской
промышленности не способствовала грандиозным замыслам. Однако
в 1930 г. Тухачевский безапелляционно заявил, что открываемые
пятилетним планом перспективы промышленного роста позволяют
иметь современную механизированную массовую армию, «которая
потребуется для будущей большой войны». Людской потенциал этой
армии позволит Советской России развернуть не менее 240 пехотных
дивизий.
«Узким местом» в развертывании русской армии традиционно
был транспорт. Несмотря на это, Тухачевский рассчитывал, что
пропускная способность транспортной системы достаточна для
выдвижения в течение 30 дней примерно 214 дивизий к западным
границам. К этому первоначальному развертыванию он прибавлял
46 дивизий других военных округов и получал цифру в 260 дивизий
как численность отмобилизованной Красной Армии (22).
Не только Сталин, Ворошилов и Шапошников ознакомились
с запиской Тухачевского. Экземпляр его январского предложения лег
на стол наркома РКИ С.К. Орджоникидзе. Поступил ли он от Туха-
чевского, или кого-либо другого, остается неясным. Орджоникидзе
затем направил этот экземпляр Сталину с пометкой: «Сосо. Взгляни
на этот документ! Серго» (23). С мая 1928 г. Орджоникидзе также
114
Глава IV
отвечал, по решению Политбюро, за состояние оборонной промыш-
ленности, что раньше входило в обязанности Молотова (24). Туха-
чевский был в хороших отношениях с Орджоникидзе со времен
Гражданской войны, и в 1930 г. тот поддержал начинания Тухачев-
ского (25).
За январской докладной запиской последовала серия новых
предложений Тухачевского. Похоже, что «великое видение» Тухачев-
ского представляло собой комплекс мер, последовательно и системати-
чески проводимых в жизнь. 23 февраля он подытожил свои взгляды
на советскую мобилизацию промышленности в сравнении с запад-
ными образцами (26). В новой записке, датированной 16 марта
1930 г., Тухачевский привёл доказательство необходимости увеличе-
ния численности саперных соединений, призванных обеспечить
пропускную способность основных дорог для продвижения мотори-
зованных войск (27). Он составил расчёт количества артиллерии,
необходимого для проектировавшейся им массовой армии, на воору-
жение которой должно было поступить 20000 орудий и достаточное
количество комплектов снарядов (28). Сотрудничая с Орджоникидзе
на протяжении 1930 года, он продолжал развивать свои идеи о необ-
ходимости усовершенствования артиллерии, улучшения качества
боеприпасов и синтетического пороха. Тухачевский ратовал за рас-
ширение производства пороха, основой которого вместо нитроглице-
рина был бы нитрошелк и пироксилин. Вопрос о производстве нит-
рошелка он обсуждал с Орджоникидзе в январе 1931 г. на «Моро-
зовском» пороховом заводе в Шлиссельбурге (29).
Его доклады о производстве артиллерийского вооружения и
снарядов, а также о роли инженерных частей были призваны обосно-
вать сделанные им ранее расчёты. Однако, по-видимому, нарком
обороны Ворошилов не передал эти предложения ни начальнику
штаба, ни кому-либо ещё в центральном аппарате НКВМ (30). Легко
представить себе растерянность Ворошилова при чтении докладов
Тухачевского. Ворошилов был не в состоянии самостоятельно судить
о технических предложениях, либо оперативных вопросах. Он не
затруднял себя тем, чтобы вникать в более абстрактные рассуждения
Тухачевского, не привлекали его внимания и принципиально важные
проблемы теории. В общем, Ворошилову нужны были абсолютно
конкретные детали, «чего?» и «сколько?», и ответы на свои вопросы,
видимо, столь же приземленные, он получал обычно у начштаба
Шапошникова. Ворошилов попросил своего секретаря Г.М. Штерна
отдать распоряжение начальнику Штаба, который должен был уточ-
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	115
нить и конкретизировать общие цифры для предлагаемого Тухачев-
ским типа армии: сколько человек потребуется мобилизовать? сколь-
ко понадобится командиров? сколько потребуется тяжёлых и лёгких
пулеметов? сколько танков, самолетов и единиц артиллерии? Веро-
ятные общие потери?
Предложения Тухачевского
в оценке Шапошникова
Начальник Штаба Борис Шапошников прислал свой ответ уже
в середине февраля, после того как закончил первые подсчёты
и получил ошеломляющие результаты, которые, казалось, вытекали
из предложений Тухачевского. Личные отношения между Тухачев-
ским и Шапошниковым были очень напряженными, а в прошлом
Шапошников резко и вполне обоснованно критиковал ошибки Туха-
чевского во время варшавского похода 1920 г. (31).
Критикуя предложения Тухачевского, он стремился показать,
что намеченные Тухачевским цели наталкиваются на лимит матери-
альных и финансовых возможностей (32). Численность предполагае-
мой армии из 245 дивизий Шапошников определил как превышающую
11 миллионов человек. Это соответствовало 7,5% общей численности
населения СССР. Чтобы получить эту цифру при мобилизации,
необходимо, подсчитал Шапошников, призывать всё мужское насе-
ление от 14 до 45 лет. Аналогичным образом, для каждой категории
вооружений Шапошников приходил к огромным цифрам объёма
производства, например, к необходимости выпускать 1 500(!) пушек
среднего калибра в месяц. Затем он просуммировал объём необходи-
мых оборонных заказов, потребующихся как для мирного времени,
так и для накопления мобилизационных резервов. Если в 1928—
1929 гг. военные комиссии установили объём бюджетных отчислений
примерно 2,5 миллиардов рублей на пятилетний период, а решением
Политбюро, принятым в июле 1929 г., было проведено внеочередное
увеличение некоторых из этих расходов, то теперь начальник Штаба
утверждал, что проект, представленный его предшественником на
этом посту, потребовал бы в мирное время бюджетных ассигнований
в объёме почти 60 миллиардов рублей! В то же время государствен-
ный бюджет СССР составлял 36970000000 рублей на последующие
116
Глава IV
три года пятилетки. Если даже, считая это возможным, увеличить
бюджет на 22% против планового уровня 1930 г., то совокупный
бюджет на 1930/31-1932/33 гг. составил бы 51,5 миллиарда рублей.
«Наши мобилизационные запросы, - восклицал Шапошников, --
поглотят весь государственный бюджет на следующие три года и всё
же не будут адекватно удовлетворены.»
Проведя детальные расчёты для армии, насчитывающей 245 ди-
визий, и требующей по сравнению с существующим военным планом
удвоения числа пехотных дивизий, девятикратного увеличения
количества находящихся на вооружении пулеметов и 27-кратного
увеличения числа самолетов, Шапошников заключал: «Вышеприве-
дённая таблица показывает, что по своей численности, а главное по
превосходству в артиллерии, танках и самолетах армия в 245 стр.
дивизий является столь действительным фактором, что она смогла бы
нам обеспечить самое быстрое решение» (33).
Таковы оказались комментарии по поводу одного только пред-
ложения Тухачевского, представленного Ворошилову и Сталину.
Остается только гадать, действительно ли опытный военный мысли-
тель Шапошников неправильно понял суть рассуждений Тухачевско-
го или он намеренно искажал их с целью скомпрометировать его.
Неудивительно, что подсчеты Шапошникова вызвали недоуме-
ние. Но прежде, чем анализировать реакцию Сталина, необходимо
сделать отступление и обратиться к другой дискуссии, в которую был
вовлечен Шапошников и которая поможет понять его систему взглядов.
ВЗГЛЯДЫ НА БУДУЩУЮ ВОЙНУ
ГЕНЕРАЛА А.А. СВЕЧИНА, 1930 Г.
Бывший офицер царского Генерального штаба Александр Свечин
преподавал в Военной академии РККА и был одним из самых извест-
ных военных мыслителей конца 20-х - начала 30-х гг. Будучи после-
довательным сторонником концепции стратегической обороны
(в противовес наступательной доктрине, сил и средств для осуществ-
ления которой у СССР нет и не будет, по его мнению, в ближайшие
15 лет), Свечин в конце 20-х гг. подвергся критике в военной печа-
ти (34).
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	117
В начале 1930 г. Свечин представил Шапошникову подробный
доклад «Будущая война и наши военные задачи». Он считал, что
многие постулаты существующего плана войны должны быть пере-
смотрены. В этот период в качестве наиболее вероятных противников
в случае возникновения войны рассматривались Польша и Румыния,
объединившиеся в коалицию. Свечин полагал, что будущей войне не
будет предшествовать какое-либо формальное объявление войны.
Согласно его аргументам, удар по более слабой Румынии является
наиболее надёжным способом выиграть войну у противостоящей
Советскому Союзу коалиции. Шапошников выступил против этого
предложения, придерживаясь мнения, что сначала должен решиться
исход основного сражения, которое будет развернуто против Польши.
Признание Свечиным возможности необъявленных войн против
коалиции противостоявших Советскому Союзу стран было тем пунк-
том, которым, пожалуй, исчерпывалось его согласие с линией Туха-
чевского, а также Штаба РККА. Свечин подчёркивал, что вероятная
коалиция противника, скорее всего, атакует Советский Союз с юга,
то есть со стороны Черного моря, Румынии и Кавказа. По мнению
Свечина, целью противника будет захват богатых экономическими
ресурсами Украины, Южной России и Закавказья (35). Поэтому,
чтобы расколоть потенциальную коалицию противника, Свечин,
в противоположность официальному военному плану, предлагал
вначале нанести удар по Румынии как наиболее слабому участнику
коалиции.
Направление основного удара возможной неприятельской коа-
лиции в сторону Южной России и Украины потребует, по мнению
Свечина, переключить оборонные усилия Советского Союза на
южное направление. Он рекомендовал обеспечить высшую степень
боевой готовности на Украине, на Дону, Кубани и на Кавказе,
а также призвал прекратить наращивание мощности бакинского
нефтяного бассейна (36).
Свечин предостерегал, что коалиция противника может занять
города Днепропетровск, Луганск, Грозный и Баку, а «возможно, даже
и Сталинград», получив, таким образом, контроль над «командными
высотами» советской экономики. Оборонная способность Советского
Союза уменьшится и следующий шаг, поход на Москву, будет лишь
делом времени. Возможно, он даже не понадобится. Поэтому Свечин
настоятельно призывал Шапошникова разработать план войны,
который предотвратил бы любой возможный удар по имеющим
решающее экономическое значение южным районам страны (37).
118
Глава IV
Далее Свечин писал: «Надо ликвидировать порождённые пяти-
леткой настроения о техническом “шапками закидаем”, нашедшее
столь яркое отражение в книге Триандафиллова и в выступлениях
Тухачевского» (38). Глубоко скептически отнесся Свечин к идее
модернизации вооружённых сил; «В пределах ближайших 15 лет мы
не можем базировать наш успех в борьбе с империалистической
коалицией на количественном и качественном превосходстве техники
Красной Армии». Поэтому он советовал Шапошникову не давать
хода тем предложениям о модернизации вооружённых сил, которые
безответственно, по мнению Свечина, выдвигались Триандафилло-
вым и Тухачевским. Поскольку и Свечин, и Шапошников сходились
на том, что будущая война может начаться без формального объявле-
ния, можно предположить, что они хотели видеть Красную Армию не
только способной отразить внезапное нападение противника, но и
профессионально подготовленной, в результате проведения военных
игр и маневров, к нанесению превентивных ударов.
В своих предостережениях Свечин с особой силой подчёркивал,
что потребуется, возможно, 15 лет, прежде чем Красная Армия
сможет достичь равенства с империалистической коалицией в коли-
чественном и качественном отношении. Планы войны, а также пла-
нирование технического перевооружения советских вооружённых
сил должны, следовательно, исходить из того, что коалиция против-
ника будет обладать техническим превосходством (39).
В подробном ответе Свечину Шапошников перечислил причи-
ны, по которым, с его точки зрения, основная опасность будет исхо-
дить с запада, а не с юга. Поэтому он подчёркивал целесообразность
нанесения первого удара по Польше как наиболее сильному участни-
ку коалиции. Шапошников также отверг критику Свечиным Триан-
дафиллова.
Пространный ответ Шапошникова был попыткой достичь ком-
промисс между признанным экспертом царского Генерального
штаба, с одной стороны, и радикальными модернизаторами Тухачев-
ским и Триандафилловым, с другой. Однако Свечину суждено было
вскоре стать объектом яростной кампании, которая на долгие годы
подорвала его авторитет как эксперта в области стратегии. Важную
роль в этой кампании против Свечина сыграли Тухачевский и Триан-
дафиллов, выступившие защитниками советского наступательного
мышления, главной целью которого было добиться «сокрушения»
врага. Взаимное недоверие, которое испытывали друг к другу члены
обеих групп, было очевидным. В феврале 1931 г. Александр Свечин
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	119
был арестован и приговорен к пяти годам исправительных лагерей.
В апреле 1931 г. состоялся ряд официальных мероприятий, призван-
ных развенчать якобы антисоветские теории Свечина. При этом
главный удар по фундаментальным стратегическим идеям Свечина
был нанесён Тухачевским (40). Свечин едва избежал уготованной ему
жестокой судьбы: после года в лагере на Дальнем Востоке его при-
влекла к работе военная разведка Берзина. Я.К. Берзин ценил опыт
и знания Свечина, особенно то, что тот участвовал в Русско-японской
войне 1904-1905 гг., а впоследствии много писал о событиях на
Дальнем Востоке. В начале и середине 30-х годов со Свечиным
консультировались о ситуации, возникшей на Дальнем Востоке после
японского вторжения в Маньчжурию (41).
Госплан и большая европейская война
Едва ли можно представить себе более разительный контраст, чем
тот, что существовал между официальными программами перево-
оружения, на которые опирались в дискуссиях Шапошников и Све-
чин, и теми представлениями о будущей войне, которые в марте
1930 г. были развиты Николаем Михайловичем Снитко (1896-1938?),
начальником Военной секции Сектора обороны Госплана.
Снитко был сыном офицера царской армии. Он получил высшее
образование по экономике и прошел артиллерийские курсы. Работая
в Секторе обороны Госплана и сотрудничая в Военно-научном обще-
стве Военной академии, он, так же как Тухачевский в это время,
участвовал в деятельности Коммунистической академии (42).
В марте 1930 г. Снитко составил записку о характере будущей
войны и о требованиях, предъявляемых ею к экономике (43). Ника-
ких данных о том, как было дано поручение составить для Госплана
этот доклад, а также о том, к кому он в результате поступил, найти не
удалось. Тем не менее, резонно предположить, что это было частью
обычной работы, выполнявшейся Военной секцией Сектора обороны
Госплана. Можно также попытаться высказать определенные пред-
положения о тех исходных позициях, от которых отправлялся Снит-
ко, составляя свой сценарий войны: Согласовывал ли он их с плана-
ми, разрабатывавшимися начальником Оперативного управления
Штаба Триандафилловым? Намеревался ли Снитко всего лишь под-
считать, чего будет стоить максимально наступательный сценарий
120
Глава IV
войны в финансовом и экономическом отношении9 Как бы то ни
было, очевидно, что общая концепция, представленная в труде Туха-
чевского «Будущая война», в 1928 г. получила развитие на более
конкретном и специфическом материале сценария войны в Европе.
Для сравнения: никого ведь не удивляет, что свой план превентивно-
го удара Жуков разработал в мае 1941 г. по распоряжению свер-
ху (44). Аналогичным образом, резонно допустить, что экономиче-
ский план Снитко появился по заказу и был призван стать
подразделом стратегического военного плана.
Широко распространенным и среди советских ученых, и среди
западных военных историков, таких как Дэвид Глянц, было пред-
ставление о том, что планам Красной Армии в то время была прису-
ща четко выраженная оборонительная направленность (45). Доклад
Снитко заслуживает упоминания уже из-за отличающих его насту-
пательных и даже агрессивных и экспансионистских мотивов. На
уровне политического анализа оборонительную направленность,не-
редко рассматривают как вытекающую из тезиса Сталина о «строи-
тельстве социализма в одной стране».
В своё время Тухачевский пропагандировал идею «революции
извне». Неудача польской кампании 1920 г., по-видимому, не изме-
нила его взглядов в этом отношении. Высоко оценивая резолюции
Коммунистического Интернационала 1929 г., отразившие сдвиг
Коминтерна «влево», начало его «третьего периода», Тухачевский
повторил снова некоторые из своих революционных взглядов (46).
Снитко предвидел три возможные формы вооруженного кон-
фликта между Советским Союзом и капиталистическим миром.
Первая представляла собой организованное империалистами нападе-
ние на СССР. Вторая была «межимпериалистической войной»,
в которой Советский Союз участвовал либо в союзе с одной из
сторон, либо же вступал в войну сразу с обеими сторонами межимпе-
риалистического конфликта. Третья форма конфликта, по мнению
Снитко, была возможна, «когда объективный ход развития отноше-
ний СССР с внешним ему капиталистическим хозяйственным миром
приходит к такому положению, при котором дальнейшее развитие
социалистического общества требует (! - замен, автора) расширения
его международных хозяйственных связей, не осуществимого в усло-
виях наличествующего социального противоречия» (47). При условии,
что в капиталистическом мире существует революционное движение
и что Советский Союз опирается на прочную экономическую и
социальную базу, а также провел необходимую военную подготовку,
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
121
Снитко считал возможным начать «вооруженное наступление на
капитализм, чтобы развязать мировую революцию» (48).
В своей записке Снитко подробно обсуждает только первый
сценарий войны, связанный с нападением на Советский Союз. В этой
вооружённой борьбе Снитко различает два возможных политических
результата - «полную победу» и «полупобеду». Первая из них подра-
зумевала полный разгром вооружённых сил и государственного
аппарата противника с последующим превращением этих стран в
«советские республики». «Полупобеда» предполагала лишь, что
наступление сил противника будет остановлено, а мир будет заклю-
чен на основе «статуса кво» с предоставлением гарантий, что капита-
листические государства не будут планировать новых вооружённых
нападений.
Задача, которую поставил перед собой Снитко в своей записке,
заключалась^ том, чтобы определить необходимые условия для
^полной победы». К возможным противникам он относил все госу-
дарства, с которыми Советский Союз граничил на западе, поддержан-
ные материально (вооружением, танками, моторизованными частями,
авиацией и военными кораблями) некоторыми из европейских вели-
ких держав. Ожидалось, что участниками неприятельской коалиции
станут Финляндия (во взаимодействии со Швецией), Эстония, Лат-
вия, Польша и Румыния. Сценарий также предусматривал возмож-
ность угрозы Кавказу и черноморскому региону, а также советскому
Дальнему Востоку (49).
Согласно подсчетам Снитко, в целом армии неприятельской
коалиции смогут выставить 195 дивизий, или 4,5 миллионов солдат,
оснащённых превосходным автоматическим стрелковым оружием
(60 000 пулеметов), артиллерией (9 000 лёгких и 1 500 тяжёлых ору-
дий), танками и самолетами. Их общая огневая мощь, выраженная
в боекомплектах снарядов в год, оценивалась в 80 миллионов (50).
Подсчет необходимых сил Красной Армии Снитко производил,
исходя из того, что «подавляющее превосходство в технических
средствах и соответствующая тактическая и оперативная форма»
обеспечат «решительную, быструю и полную победу». Его цифры,
касающиеся мобилизации и развертывания в течение первого года,
далеко превосходят те, что фигурировали тогда планах Штаба Крас-
ной Армии. Судя по очень детальному характеру его расчета потреб-
ностей мобилизации, поручить написать этот доклад мог, очевидно,
кто-либо из государственного или партийного руководства (51).
122
Глава IV
Предлагаемые Снитко темпы роста Красной Армии и военно-
воздушных сил действительно поражали воображение. Так, Снитко
пр изывал промышленность приложить «максималь н ы е усилия»,
чтобы в начале войны военно-воздушные силы Красной Армии
имели на вооружении на передовой 25000-30000 самолетов (50%
которых должны были составить штурмовики и лёгкие бомбарди-
ровщики). Общая потребностях в штурмовой авиации на первый год
войны устанавливалась на уровне 45000 машин’
Необходимая танковая мощь, предусматривавшаяся сценарием
Снитко, была также впечатляющей: на момент мобилизации - 15 000
лёгких и 7000 тяжёлых танков, а для второго года войны предусмат-
ривалось производство 45000 и 18000 соответственно лёгких и
тяжёлых танков (52). «Война будет носить, в общем, маневренный
характер, хотя на отдельных (и довольно значительных) участках
фронта Западного театра войны мы встретим позиционные условия,
с одной стороны, а, с другой, - условия так называемой «малой
войны». Материальные ресурсы и ресурсы живой силы, которыми
располагают наши противники при условии технической помощи
извне в размерах около 3/5 годовой потребности фронта, дают воз-
можность вести, тягучую, затяжную войну «на измор» в течение
длительного срока» (53).
Одновременно Снитко представил расклад политических сил на
западном фронте войны. Группе «приграничных государств» вместе
со Швецией придавалось лишь подчинённое значение. Тем не менее,
поскольку при незначительной абсолютной силе своих армий они
должны были сковать действия советских сил на протяжении огром-
ного фронта, эта группа государств приобретала стратегическое
значение. Не имея возможности нанести решающие удары, они могли
помешать активности советских сил. В дальнейшем, их территории
могли стать удобным плацдармом для частей экспедиционного
корпуса великих держав: «Всё это заставляет нас стремиться к не-
медленному выводу из войны этих противников. Будет гораздо хуже,
если они в начале войны объявят себя нейтральными. В этом случае
надо вспомнить о Бельгии (в годы Первой мировой войны.-Л. С.) и,
в зависимости от конкретной политической обстановки, либо в
начале, либо в ходе войны произвести над ними ту же операцию (54).
Тем самым, военные действия должны быть направлены против
Скандинавии и прибалтийских государств: «Эстония, Литва и Латвия
должны быть быстро разбиты и советизированы. Финляндия и Шве-
ция сразу же должны получить такой удар, чтобы на этом участке
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
123
можно было бы в дальнейшем на время ограничиться только сдержи-
вающими действиями, наблюдением, позиционной войной и работой
разрушения политической устойчивости тыла противника» (55).
При любом составе возможной коалиции польско-румынский
фронт представлялся имевшим наиболее важное, решающее значе-
ние. По мнению Снитко, слабым местом этих двух государств будет
их взаимодействие. Только массированным ударом против Румынии
на ранней стадии войны можно было избежать ситуации, когда,
потеснив польскую армию, советские войска подверглись бы нападе-
нию Румынии с фланга.
В начальной фазе войны против Польши военные действия
можно ограничить локальными боями, занимаясь подготовкой
к глубокому вторжению. Как только ликвидация эстоно-литовско-
латвийской группировки будет завершена и советские войска выйдут
на линию Ковно-Вильнюс, можно будет приступать к глубокому
окружению основных сил польской армии. В южном секторе поль-
ского фронта советские войска должны будут выйти в район Львова.
Во время второй фазы кампании борьба против основных сил коали-
ции должна привести к разгрому польской армии, последующей
советизации этой страны и вторжению в Чехословакию.
Наступательные действия против Румынии должны быть про-
должены с последующим оттеснением румынской армии к верхнему
течению Дуная. Когда Румыния будет разбита, должны быть начаты
приготовления к войне с великими державами. На всём протяжении
Западного фронта (от немецкой границы, от Данцига к Торуни вдоль
реки Вислы, в направлении на юг к Карпатскому хребту и вдоль
венгерской границы) советские войска должны приготовиться к
обороне и позиционной войне. На этой стадии Снитко не исключал
возможности советизации Финляндии, а также Румынии. «Вступле-
ние великих держав в войну вероятнее ожидать не ранее, чем через
8-10 месяцев после начала войны, т.к. империалисты, только полно-
стью осуществив свою мобилизацию армии и промышленности,
могут выставить такие силы, с которыми мы вынуждены считаться;
выступление ранее этого срока не дает решительного качественного
и количественного перевеса нашим противникам и не должно влиять
ни в малейшей мере на наши планы развития событий войны» (56).
По мнению Снитко, подготовка к решающим битвам против
«империалистических держав» и победе революции в Европе должна
включать укрепление «диктатуры пролетариата» в новых советских
республиках. Следовало вести революционную пропаганду в армиях
124
Глава IV
великих держав. Снитко прогнозировал рост промышленного потен-
циала и усиление армии в результате мобилизации промышленных
и человеческих ресурсов на новых территориях. Это приведёт к
созданию «мощной советской экономики» и восстановлению разру-
шенных производственных мощностей противника.
Итоговые расчёты Снитко, касавшиеся сил французской армии
(94 дивизии, 3,2 миллиона солдат), привели его к заключению, что
совокупных ресурсов Франции не хватит для ведения войны в тече-
ние более 4-5 лет. К этому времени, рассуждал Снитко, во Франции,
скорее всего, произойдут внутренние политические изменения,
которые обеспечат окончательную победу.
В итоге, составленная Снитко записка, показывает, что в то вре-
мя, когда Коммунистический Интернационал провозгласил «третий
период» всеобщего кризиса капитализма, советские военные не
исключали задачу «освобождения Европы» из своих проектов
и возможно, даже рассчитывали необходимые для этого ресурсы. Это
должно было быть тем, что Снитко называл «полной победой».
Отражение нападения, либо частичное изменение границ страны
пренебрежительно именовалось «полупобсдой», дающей всего лишь
новую «передышку» (57). Этот документ, таким образом, вполне
отражает дух времени начала 30-х гг.
В конце концов, возможно, что расчёты Снитко были лишь про-
гнозом на отдалённое будущее. Согласно официальному плану войны
1930 г., для победы над вероятным противником Красная Армия
должна была насчитывать 140 дивизий. Оперативные характеристики
официального военного плана нашли некоторое отражение в упомя-
нутом выше ответе начальника Штаба Бориса Шапошникова Свечи-
ну. Согласно Шапошникову, такая большая армия будет означать
чрезмерное напряжение для экономики. Соответственно, мобилиза-
ционные планы предусматривали развертывание армии из 110 диви-
зий (58). Тем не менее, начиная с лета 1930 г. высшие политические
органы поддерживали значительно более радикальные предложения,
направленные на расширение авиационной промышленности. Комис-
сия Рудзутака, которая рассматривала гражданскую авиацию как
основу для развития в будущем военной авиации, одобрила, в итоге,
такие цифры производства самолетов военного времени, которые
больше соответствовали предложениям Н. Снитко и Сектора оборо-
ны Госплана, чем расчётам возглавлявшегося Б.М. Шапошниковым
Штаба Красной Армии.
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
125
Возможно, значимость военных и военно-экономических планов
Снитко оказалась бы ещё выше, если бы нам удалось больше узнать
об их происхождении и дальнейшем использовании, то есть о том,
кто распорядился их составить и какова была их последующая судь-
ба. Данные о том, как использовался этот, составленный по чьему-то
распоряжению план, помогут пролить новый свет на те дебаты
о долгосрочных целях и природе советской «большой стратегии»,
которые вели в конце 20-х - начале 30-х гг. сторонники оборонитель-
ной и наступательной концепции развития вооружённых сил.
Даже если это простое совпадение, то расчёты, которые в Моск-
ве для Госплана проделал Снитко, поразительно похожи на расчёты,
выполненные в Ленинградском военном округе Тухачевским (табл. 4.2).
Таблица 4.2. Сравнение предложений Тухачевского и Снитко, выдвинутых
в 1930 г.
Тухачевский. Ленингр. Воен. Округ	Снитко. Сектор обороны Госплана
260 пехотных и кавалерийских дивизий	220 пехотных и 25 кавалерийских дивизий, 220 танковых батальонов
50 дивизий Резерва Верховного командования 225 пулеметных батальонов в Резерве Верховного командования 40 000 боевых самолетов в строю 50 000 боевых танков в строю	3 артиллерийских дивизиона в распоря- жении Верховного командования 60 пулеметных батальонов 30 000 самолетов в строю 22 000 танков первой линии боя
Источники'. Для расчетов Тухачевского - РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д. 1047. Л.7об.
Для расчетов Снитко - РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1271. Л.7-6об.
Снитко пришёл к численности армии в 245 дивизий, исходя из
конкретного плана войны, а в случае Тухачевского основную роль
сыграл его энтузиазм относительно пересмотренных заданий пяти-
лстнего плана. Но у них обоих вооружённые силы увеличивались
более, чем в два раза, по сравнению с 110 дивизиями, которые были
предусмотрены мобилизационным планом Красной Армии. Увеличе-
ние, которое предусматривалось не только по моторизованным
частям, но и по новым самолетам и танкам, значительно превосходи-
ло все, на что могли рассчитывать Красная Армия, а также Сектор
обороны Госплана в первой половине 30-х годов.
126
Глава IV
Сталин и Ворошилов осуждают
план Тухачевского
Ворошилов направил Сталину следующую записку, приложив к ней
материалы Тухачевского и сокращенный вариант заключения Ша-
пошникова: «Направляю для ознакомления копию письма Тухачев-
ского и справку Штаба по этому поводу. Тухачевск. хочет быть
оригинальным и... “радикальным'1. Плохо, что в КА есть порода
людей, которые этот “радикализм" принимают за чистую монету.
Очень прошу прочесть оба документа и сказать мне твоё мне-
ние» (59).
Достаточно скоро Сталин прислал ответ. В записке, направлен-
ной 23 марта Ворошилову, он утверждал: «Получил оба документа,
и объяснительную записку т. Тух-го и “соображения” Штаба. Ты
знаешь, что я очень уважаю т. Тух-го как необычайно способного
товарища. Но я не ожидал, что марксист, который не должен отры-
ваться от почвы, может отстаивать такой, оторванный от почвы
фантастический “план”. В его “плане” нет главного, т.е. нет учёта
реальных возможностей хозяйственного, финансового, культурного
порядка. Этот “план” нарушает в корне всякую мыслимую и допус-
тимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной, как
целым, с её лимитами хозяйственного и культурного порядка. “План”
сбивается на точку зрения “чисто военных” людей, нередко забы-
вающих о том, что армия является производным от хозяйственного
и культурного состояния страны.
Как мог возникнуть такой “план” в голове марксиста, прошед-
шего школу Гражданской войны?
Я думаю, что “план” т. Тух-го является результатом модного ув-
лечения левой фразой, результатом увлечения бумажным, канцеляр-
ским максимализмом. Поэтому тот анализ заменен в нём «игрой
в цифири», а марксистская перспектива роста Красной Армии -
фантастикой.
“Осуществить” такой “план” - значит наверняка загубить и хо-
зяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции.
Отрадно, что Штаб РККА, при всей опасности искушения, ясно
отмежевывается от “плана” т. Тух-го.
Твой И. Сталин» (60).
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	127
Это письмо заслуживает того, чтобы остановиться на нем более
подробно. Ознакомившись и с расчетами Штаба, и с самой запиской
Тухачевского, Сталин предпочёл принять все доводы Шапошникова,
нс подвергая их какому-либо сомнению. Иными словами, Сталин,
судя по всему, поверил, что Тухачевский предлагает перевооружение,
которое поглотит значительную часть национального дохода, потре-
бует для своего осуществления в предстоящие годы всего самого
лучшего из выпускаемой продукции в наиболее важных отраслях
промышленности, а - в случае войны - заставит призвать на военную
службу подростков и среднее поколение людей старшего возраста!
Однако в рассуждениях Сталина видны и те критерии, по которым он
оценивает одного из своих современников.
Во-первых, Сталин дважды выражает удивление тем, что марк-
сист, подобный Тухачевскому, «прошедший школу Гражданской
войны», может задумываться над подобным планом. Во-вторых,
Сталин считает необходимым для марксиста не забывать об эконо-
мической, финансовой и социальной базе армии, которая рассматри-
вается как «производное». Сталин, со своей стороны, указывает на
«марксистскую перспективу роста Красной Армии». Наконец, он всё
ещё рассматривает Тухачевского как «необычайно способного това-
рища». Даже отмежевываясь от расчётов Тухачевского, которые
основывались на принятых тогда показателях первого пятилетнего
плана, Сталин признает его способности.
Приведённое выше письмо цитируется по копии, сделанной два
года спустя, и некоторые выражения вполне могли быть изменены по
сравнению с первоначальным письмом Сталина 1930 г. В этой копии
письма отсутствует самое резкое выражение Сталина, написавшего, что
предложения Тухачевского означают «красный милитаризм»! (61).
Подтверждение сталинской оценки можно обнаружить в черновике
письма, которое Ворошилов намеревался направить Тухачевскому.
Это письмо достаточно красноречиво свидетельствует о той неприяз-
ни, которую Ворошилов испытывал к своему сопернику в советской
военной иерархии и позволяет лучше понять существовавшие между
ними отношения. Тухачевский обвиняется в распространении лож-
ных слухов о том, что Ворошилов якобы не уделяет внимания новой
технике и, в целом, игнорирует необходимость иметь сильную ар-
мию. Тухачевский якобы пытался дискредитировать руководство
Красной Армии (62). В качестве примера Ворошилов отмечает, что
данный Тухачевским недавно совет об установлении кооперации
между автомобильной и тракторной промышленностью, с одной
128
Глава /I
стороны, и танковой, с другой, в действительности, ведет к недора-
зумениям, ибо уже за три месяца до этого Наркомат обороны присту-
пил к налаживанию подобной кооперации.
В поучающем и покровительственном тоне Ворошилов далее
критикует Тухачевского за то, что тот пренебрегает своими обязан-
ностями по боевой подготовке войск в Ленинградском военном
округе: «Я советую Вам возможно скорее покончить с Вашими чрез-
мерными литературными увлечениями и все свои знания и энергию
направить на практическую работу. Это принесёт немедленную
и ощутимую пользу тому делу, на которое мы с Вами партией по-
ставлены, и это лучше, чем что-либо другое, излечит Вас от Ваших
неверных и, по-моему, политически вредных выводов и взгля-
дов» (63).
Эта критика выглядит необоснованной, принимая во внимание
то, что в 1928-1929 гг. Тухачевский сделал для боевой подготовки
войск и для организации гражданской обороны в Ленинграде, в том
числе эксперименты с парашютными десантами (64). Критику, как
утверждал Ворошилов, следует поощрять, в том числе, критические
высказывания в адрес руководства. При этом он намекал, что Туха-
чевский кончит созданием фракции или раскольнической группы,
наподобие оппозиционных групп, существовавших в коммунистиче-
ской партии: «Я всегда признавал и признаю за каждым военным
работником, и особенно за членом партии, право на всякую крити-
ку... Но я всегда придерживался того взгляда, что каждый крити-
кующий должен быть ответственным за свою критику и за свои
предложения. Это требование я предъявляю прежде всего к руково-
дящим товарищам Красной Армии. Их критику и их предложения
нельзя рассматривать только как невинную болтовню, как никого
и ни к чему не обязывающие экскурсии в области “чистой и военной
теории”. Обычно их выступления создают определённые настроения,
объединяют группы работников, вторгаются непосредственно в прак-
тическую работу, короче говоря, пытаются влиять, дополнять, иногда
даже изменять существующую руководящую линию.
Вот это обстоятельство и заставляет меня ответить на ряд Ваших
последних докладов, излагающих в целом Вашу пятилстнюю про-
грамму строительства...» (65).
Ворошилова, по его словам, не удивила предложенная Тухачев-
ским программа «перевооружения», которая, как её ни назови, пред-
ставляет собой по сути «программу милитаризма» - «По-моему.
Ваши 50000 самолетов, 50000 танков и сотни тысяч пулемётов
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
129
представляют собой логическое завершение всех высказанных Вами
ранее идей» (66). При этом Ворошилов слукавил, сказав, что именно
Сталин тщательно проверил все цифры, фигурирующие в докладной
записке Тухачевского. В действительности, как отмечалось выше,
Ворошилов попросил заняться этой запиской Шапошникова. Но, как
пишет Ворошилов, чтобы получить оценку «авторитетного товари-
ща», который может взглянуть на дело с широкой политической и
экономической точки зрения, он послал документ Сталину. В торже-
ствующем тоне Ворошилов пишет: «Посылаю Вам его оценку Ваше-
го “плана”. Она не очень лестная для Вас, но, по моему убеждению,
совершенно правильна и Вами заслужена. Я полностью присоединя-
юсь к мнению т. СТАЛИНА, что принятие и выполнение Вашей
программы было бы хуже всякой контр-революции, потому что оно
неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического
строительства и к замене его какой-то своеобразной, и во всяком
случае, враждебной пролетариату системой “красного милитариз-
ма”» (67).
Допустим, что Сталин не имел в виду пролетариат как таковой
и что в 1930 г. это было для него всего лишь фигурой речи; при этом
принималось, что партия - государство, руководимая им, Сталиным,
«представляет» интересы пролетариата. Тогда возможно, что беспо-
койство Сталина вызывала не сильная армия как таковая, а, скорее,
перспектива получения Красной Армией преобладающего влияния на
государство?
Учитывая, что Сталин по каким-то причинам был склонен дове-
рять подсчетам Шапошникова, нет нужды пускаться в спекуляции
о причинах того, почему он расценил предложения Тухачевского
как отдающие «красным милитаризмом». Действительно ли Сталин
чувствовал угрозу для партии в том, что военные могут извлечь
гораздо большую выгоду из курса на индустриализацию, чем та,
которую предусматривало «максимальное внимание», провозглашён-
ное партией на своём XV съезде? Действительно ли Сталин видел
опасность в том, что военные приобретут слишком большое влияние
на процесс, который он сам начал на политическом уровне в 1927 г.?
На фоне рефреном звучавшей в политических выступлениях темы
«Отечество в опасности!» мог ли более трезвый военный анализ,
показывающий, что опасность войны минимальна, тем не менее,
дать толчок определенным экспансионистским настроениям среди
военных?
130
Глава IV
ТУХАЧЕВСКИЙ ПРОЯС11ЯЕТ СВОЁ ВИДЕНИЕ
ПЕРЕСТРОЙКИ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ
Позднее Тухачевский опроверг наиболее абсурдные из сделанных
Штабом подсчетов, связанные с цифрами потерь для танков, пре-
дельными уровнями производства, количеством припасов для артил-
лерии на месяц войны и, в особенности, с общей предполагаемой
численностью Красной Армии. Вполне возможно, что во многом он
был прав. Тем не менее, выглядит очевидным, что если бы предло-
женный Тухачевским проект перевооружения начал бы каким-то
образом осуществляться, то он при этом оказался бы значительно
более дорогостоящим, чем виделось Тухачевскому в январе 1930 г.
Летом 1930 г. Тухачевский вошёл в состав комиссии Политбюро
по вопросам развития гражданской авиации. Комиссию возглавлял
Я.Э. Рудзутак (также в неё входили П.И. Баранов, А.Н. Туполев,
С.П. Королев и И.П. Уборевич). С большой долей уверенности
можно предположить, что Тухачевский стремился к широкому рас-
пространению своих идей о мобилизации промышленности.
В письме Сталину от 19 июня 1930 г. Тухачевский заявил, что
касавшееся его январских предложений письмо Сталина было зачи-
тано Ворошиловым на «расширенном заседании Революционного
Военного Совета» 13 апреля. Однако никакого «расширенного засе-
дания» в это время не проводилось. В указанный срок состоялось
лишь обычное заседание РВС. Стенографическую запись этого
заседания найти не удалось. А протоколы не содержат никаких
указаний на осуждение взглядов Тухачевского Ворошиловым. Рас-
ширенные заседания РВС обычно проводились осенью и тогда на них
обсуждались результаты летних учений и маневров.
С другой стороны, на расширенном заседании РВС в октябре
1930 г. Ворошилов, подводя итоги дискуссии, высказал, тем не менее,
в завуалированной форме следующее критическое замечание в адрес
Тухачевского: «У нас есть скверная привычка (обращаясь к Тухачев-
скому), Михаил Николаевич, и мы этого в своей работе не замечаем.
Мы ставим перед собой большие проблемы, намечаем широкие
перспективы, рисуем радужные возможности, часто усыпляем у людей
бдительность на сегодняшний день, затуманивая их сознание часто
не всегда реальными будущими благами. Очень хорошо желать, но
Радикальный пересмотр теоретических оснований...	131
желать одно, а иметь все, чего желаешь, совершенно иное. Хорошо
желать иметь наилучшие средства связи, прекрасную технику, нужно
добиваться её и делать все, что в наших силах, даже, что сверх наших
сил, чтобы эту технику получить. Но ежели её нет, нужно пользо-
ваться всем, что есть в наличности, но пользоваться уже по-
настоящему, умело, мастерски» (68).
ОГПУ обвиняет Тухачевского
В 4930-1932 гг. в Красной Армии происходила чистка и удаление из
её рядав-^военспецов» бывшей-ларской армии. Ё> ходе~проведенной
в 1930 г. операции ОГПУ под кодовым названием «Весна» были
арестованы тысячи офицеров и генералов, связанных в прошлом
с царской армией. Многие были просто уволены из РККА, другие
осуждены к заключению в исправительные лагеря (69).
На допросе в августе 1930 г. два бывших преподавателя Воен-
ной академии Н.Е. Какурин и И.А. Троицкий назвали Тухачевского
в качестве организатора правого заговора, целью которого являлось
установление военной диктатуры. Они дали показания о том, что
встречались на квартире у Тухачевского и вели разговоры о просчё-
тах в управлении экономикой. Глава ОГПУ В.Р. Менжинский напра-
вил докладную записку Сталину, прося указаний и приложив к ней
один из протоколов допросов Какурина. Предполагаемое участие
Тухачевского в заговоре, возможно, усилило подозрения Сталина,
которые возникли в связи с заключениями Шапошникова-Вороши-
лова о его «милитаристских» амбициях.
24 сентября 1931г. Сталин писал Орджоникидзе: «Прочти-ка
поскорее показания Какурина-Троицкого и подумай о мерах ликви-
дации этого неприятного дела. Материал этот, как видишь, сугубо
секретный: о нём знает Молотов, я, а теперь будешь знать и ты. Не
знаю, известно ли Климу об этом. Стало быть, Тухачевский оказался
в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже
антисоветскими элементами из рядов правых. Так выходит по мате-
риалам. Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено.
Видишь, правые готовы идти дальше на военную диктатуру, лишь бы
избавиться от ЦК, от колхозов и совхозов, от большевистских темпов
развития индустрии. Как видишь, показания Орлова и Смирнова
132
Глава IV
(об аресте Политбюро) и показания Какурина и Троицкого (о планах
и «концепциях» Тухачевского) имеют своим источником одну и ту
же пи ) ательную среду - лагерь правых. Эти господа хотели, очевид-
но, поставить военных людей Кондратьевым -Громанам Сухановым.
Кондратьсвско-сухановско-бухаринская партия, - таков баланс. Ну и
дела...
Покончить с этим делом обычным порядком (немедленный
арест и пр.) нельзя. Нужно хорошенько обдумать это дело. Лучше
было бы отложить решение вопроса, поставленного в записке Мен-
жинского, до середины октября, когда мы все будем в сборе.
Поговори об этом с Молотовым, когда будешь в Москве» (70).
Вместе с Орджоникидзе и Ворошиловым Сталин проверил пока-
зания, данные Какуриным и Троицким против Тухачевского. Затем
о политической надежности Тухачевского были также запрошены
Якир, Гамарник и Дубовой. Как утверждали эти военачальники, дело,
очевидно, основывалось на недоразумении. Была даже устроена
очная ставка Тухачевского с Какуриным и Троицким. После этой
очной ставки было решено закрыть дело (71). 23 октября 1930 г.
Сталин писал Молотову: «Что касается Тухачевского, то он оказался
чист на 100%. Это очень хорошо» (73).
Таким образом, Тухачевский сумел избежать целого ряда лож-
ных обвинений, но ему ещё предстояло убедить Сталина в том, что
он заслуживает доверия. В письмах Сталину, написанных в июне
и декабре 1930 г. Тухачевский пытается объяснить истинную приро-
ду своих записок. Он написал Ворошилову, отмечает Тухачевский,
просто для того, чтобы указать на новые перспективы развития
вооружённых сил. А Шапошников неправильно воспринял его пред-
ложения и представил их в карикатурном виде как «записки сума-
сшедшего». Тухачевский мог легко понять возмущение Сталина,
вызванное «фантастичностью цифр». Штаб не принял во внимание
несколько других присланных Тухачевским замечаний относительно
артиллерийского производства, а также строительства железных
дорог. Если Шапошников пришел к крайне высоким цифрам для
артиллерии (98000 единиц полевой и тяжелой артиллерии на год
войны), то Тухачевский утверждал, что его расчет о необходимости
иметь 20000 орудий был хорошо обоснованным. (И всё-таки это
было почти в два раза больше, чем предусматривалось мобилизаци-
онными заявками Красной Армии в то время.) Тухачевский подчёр-
кивал, что возможное производство артиллерийских снарядов уста-
навливалось им на уровне 180 миллионов на год войны. По мере
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
133
того, как будет расти танковая мощь Красной Армии, артиллерии для
подавления противника будет требоваться всё меньше: «Я в своем
докладе специально оговариваю, что считаю более правильным
избежать чрезмерного увеличения артиллерийской программы, идя
по пути форсированного развития танков» (73).
По расчетам Шапошникова, для предлагаемой Тухачевским и
«состоящей из 245 дивизий армии» потребуется примерно 11275000
солдат. Тухачевский возражал, что, согласно его расчётам, размер
мобилизуемой армии составит только 5 800000 человек. Тухачевский
не считал возможным идти на увеличение армии в мирное время. Что
же касается наиболее фантастических цифр его записки, то, пояснял
Тухачевский, он никогда не предлагал, чтобы у Красной Армии было
40000 самолетов и 50000 танков в момент мобилизации, а планиро-
вал достичь этих цифр только в течение первого года войны:
«Я подчеркивал, что не имею возможности произвести подсчетов
постройки и содержания больших масс авиации и танков, перехода
от мирного к военному времени, соответствующих сроков и пр.» (74).
Тухачевский ссылался на свои идеи о новом типе «глубокого
боя» (75). Развертывание по мобилизации должно дать 8000-10000
танков для прорыва позиций противника. По его мнению, в этих
цифрах нет ничего «фантастического», поскольку на заседании РВС
13 апреля 1930 г. Ворошилов упомянул о предложении правительства
определить мобилизационную потребность в размере 10000 танков.
Но предложение было отклонено самим Ворошиловым, который
рассматривал его как нереалистическое и настаивал на необходимо-
сти иметь на вооружении только 3500 танков (76).
Тухачевский пытался освободить Сталина от определённого
«консерватизма», - и не только в стратегических вопросах, но и в
том, что касалось типа и конструкции используемых танков. Соглас-
но предложениям Тухачевского, не все ганки должны обладать
определёнными боевыми характеристиками. Такие характеристики
могут быть только у одной трети от общего количества танков,
а именно, у тех машин, которым предстоит испытать на себе огонь
противотанковой артиллерии противника. Остальные танки, исполь-
зуемые во втором и третьем эшелонах, могли быть не столь быстро-
ходны и обладать не столь высокими техническими характеристика-
ми. Тухачевский определял этот тип машин как бронированный
трактор, по аналогии с бронированными автомобилями, поездами
и повозками. Он приложил фотографию бронированного трактора,
вооружённого пулеметами, который был собран на одном из ленин-
134
Глава IV
градских заводов (77). В это время развитие бронетанковой доктрины
в Советском Союзе шло активными темпами с заимствованием из-за
рубежа и проверкой различных идей использования танков (78).
Идеи Тухачевского об использовании мощностей гражданской
автомобильной и тракторной промышленности получили позитивную
оценку в комиссиях, которые в 1930 г. занимались пересмотром
планов строительства танков. 30 ноября 1930 г. Политбюро одобрило
программу танкового строительства с учётом начала войны к весне
1932 г. и запланировало довести общее количество танков и танкеток
до 20000 в военное время. Даже эти цифры могли бы быть сущест-
венно увеличены, если бы были завершены соответствующие преоб-
разования на автомобильном заводе в Нижнем Новгороде. Предвари-
тельные итоги применения бронированных и вооружённых тракторов
«Коммунар» и «Катерпиллар» были положительными. Тем самым
был найден тип танка для придания пехотным частям. Тухачевский
считал необходимым создание в военное время - на базе авто-
тракторной промышленности - второго эшелона танков для сопро-
вождения пехотных частей.
Если мобилизационный план ориентировал на 10000 танков
обычного типа в 1932 г., то при должной организации мобилизацион-
ных поставок броневого листа в строй могло быть поставлено более
40 000 тракторов, реквизированных у колхозов. Большая часть этих
бронированных тракторов должна была вооружаться тяжёлыми
пулеметами (79). Как с большим оптимизмом отмечал Тухачевский,
это позволило бы достичь соотношения 1:1 при переделке тракторов
в танки, что было даже более смелой оценкой, чем соотношение 2:1,
которым он оперировал ранее. Тухачевский также пытался заставить
Сталина понять, что условием успеха его плана создания 40000 воен-
ных самолетов является развитие гражданской авиации: «Я настаивал
перед Реввоенсоветом на выдвижении* от военного ведомства про-
граммы необходимого нам развития гражданской авиации, как ос-
новной базы военного воздушного флота, но это принято не было,
что, по-моему, совершенно неправильно, т.к. при нынешних наших
условиях не может быть и речи о развитии действительно мощной
военной авиации во время войны» (80).
Принятое в августе 1930 г. решение Политбюро о развитии гра-
жданской авиации, неожиданный интерес, проявленный к этому
вопросу лично Сталиным, казалось, ещё больше укрепляло позиции
Тухачевского в его противостоянии со Штабом. Находясь в отпуске
на Чёрном море, Сталин и Ворошилов направили письмо в Военно-
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
135
Революционный Совет относительно Комиссии Рудзутака. занимав-
шейся вопросами развития гражданской авиации в Советском Союзе.
Они одобрили существенное увеличение запланированных объёмов
производства. Очевидно, это вызвало удивление у Тухачевского, для
которого это письмо могло означать изменение проводившейся ранее
политики и поддержку его радикальных предложений о существен-
ной перестройке вооружённых сил (81).
Тухачевский доказывал, что в мирное время Советский Союз не
может содержать более 8000 самолетов. Возвращаясь к 1926/1927 г.,
когда число самолетов было определено на уровне 2553, он подчёр-
кивал: «Я уже считал невозможным содержать все это в строю
в мирное время и 501 самолет относил на скрытые кадры для развер-
тывания по мобилизации» (82). Принимая во внимание способ аргу-
ментации Тухачевского, можно понять, почему Сталин изменил своё
мнение о нем. Снова и снова Тухачевский выражал поддержку поли-
тике огромного наращивания производственных мощностей с макси-
мально возможной долей гражданской продукции, которая не была
бы затронута требованиями военных. Тухачевский писал: «Системы
увязки развертывания вооружённых сил с ростом соответствующих
видов техники в стране, точно так же как и в вопросе развития авиа-
ции, я придерживаюсь, как это видно из прилагаемых записок, во
всех отраслях военного строительства. Например, в деле территори-
ально-милиционной системы, как для стрелковых, так и для техниче-
ских войск» (83).
У Тухачевского имелись весомые контраргументы для Штаба,
полагавшего, что его радикальная программа требует строительства
большого количества новых заводов для выпуска вооружения и воен-
ной техники. Настолько, насколько это возможно, военная продукция
должна производиться на базе гражданской промышленности. Воен-
ные расходы в мирное время должны быть минимальными. Обраща-
ясь к своему опыту начальника Штаба в 1928 г., когда ему в наи-
большей степени приходилось сталкиваться с экономическими
вопросами, Тухачевский отмечал: «Пятилетка (военного строитель-
ства - Л. С.), составленная в 1926-м году, была очень скромной, т.к.
я никогда не позволял себе выходить из пределов контрольных цифр
пятилетки, дававшейся Госпланом» (85).
На XVI съезде партии, состоявшемся в конце июня 1930 г., Ста-
лин обсудил с Тухачевским предложения по перестройке Красной
Армии, а также подсчёты и неправильные оценки Штаба. Согласно
Тухачевскому, Сталин обещал внимательно рассмотреть этот вопрос.
136
Глава IV
Как явствует из переписки Сталина с Молотовым, он в это время
был, очевидно, озабочен необходимостью изменения потребностей
вооружённых сил. В письме от 1 сентября Сталин считал желатель-
ным увеличить на 40-50 дивизий численность Красной Армии воен-
ного времени, так чтобы её общая численность достигла, по крайней
мере, 150-160 пехотных дивизий. Только тогда могла быть гаранти-
рована победа в оборонительной войне против коалиции Польши,
Румынии и прибалтийских стран. Аналогичным образом, Сталин
выступал за более высокие показатели производства самолетов,
артиллерии и танков (85).
Однако к спору Тухачевского и Шапошникова Сталин больше
не возвращался. В нетерпении от того, что ничего не меняется,
Тухачевский 30 декабря 1930 г. направил новое письмо Сталину,
напоминая об их разговоре во время съезда партии и жалуясь на то,
что публичное чтение Ворошиловым письма Сталина на заседании
РВС в апреле затруднило для Тухачевского распространение им его
идей. На этот раз Сталин получил все материалы от Тухачевского,
который просил его поручить проверку цифр Центральной Кон-
трольной Комиссии партии, либо другим товарищам, которых Ста-
лин сочтет подходящими для этой цели, поскольку «учитывая Вашу
занятость, я думаю, что Вы физически не будете в состоянии ни
просмотреть мои материалы, ни сличить их с докладом Штаба
РККА» (86).
Ситуация явно менялась в благоприятную для Тухачевского
сторону. 10 января 1931 г. Ворошилов и бывший тогда председателем
ВСНХ Орджоникидзе во исполнение ноябрьского (1930 г.) решения
Политбюро по танкам предложили создать комиссию в составе
Уборевича, Павлуновского, Мартиновича, Тухачевского и Халепско-
го для детального рассмотрения программы строительства танков
в военное время (87).
13 января 1931 г. заместитель Наркома обороны Уборевич полу-
чил в копиях записку Тухачевского от 11 января 1930 г., заключение
Шапошникова, другие доклады Тухачевского об артиллерии и сапёр-
ных войсках, а также его письма Сталину, датированные июнем
и декабрем 1930 г. Днем позже Ворошилов отправил Сталину папку
со всеми записками Тухачевского, с замечаниями Сталина и Воро-
шилова, а также с заключением Штаба как в первоначальном, так
и сокращённом варианте (88). В архивах не удалось найти указаний
на то, что последовало вслед за этим, однако в письме Ворошилову,
написанном позднее, весной 1931 г., Тухачевский отмечает, что
Радикальный пересмотр теоретических оснований...
137
окончательные расчёты ещё не готовы. К этому он добавляет: «Мне
очень грустно, что Вы всегда упрекали меня за ‘‘астрономические”,
“нереалистические” цифры. Вы всегда критиковали меня, когда я
работал в Штабе. С другой стороны, официальная проверка показы-
вает совершенно противоположное» (89). В апреле 1931 г. Б.М. Ша-
пошников был назначен командующим Приволжским военным
округом.
С победным чувством Тухачевский отмечает, что выдвинутые
им в 1930 г. предложения соответствуют последним директивам
Политбюро. Эти директивы предусматривали производство в военное
время 2000 средних танков, около 14000 лёгких танков и 28000-
35000 танкеток (выпускаемых Нижегородским автомобильным заво-
дом) (90).
В итоге можно сказать, что основные представленные здесь но-
вые материалы создают более сложную картину предложений Туха-
чевского, изложенных им не в одной, а в серии записок 1930 г. Как
представляется теперь, восприятие этих предложений Верховным
командованием в большей степени базировалось на расчёте реальных
возможностей, чем на простом консерватизме Ворошилова или
Сталина.
Новый начальник Штаба Красной Армии Александр Егоров был
больше, чем Шапошников, расположен и готов к восприятию теорий,
развиваемых Триандафилловым и Тухачевским. В 1932 г. Егоров
представил свои тезисы о новых формах проведения боевых действия
и военных операций, а также в 1931 г. поддержал изменения в планах
мобилизационного развертывания армии.
Тухачевский поддерживал тесные контакты с Триандафилловым
на протяжении 1930-1931 гг. В начале 1931 г. Триандафиллов выдви-
нул свой тезис о новых оперативных формах глубокого боя, которые
в дальнейшем были приняты Красной Армией (91). 3 марта 1931 г.
Тухачевский сформулировал тактико-технические спецификации для
различных типов танков (танки прорыва, независимо действующие и
приданные пехоте, а также прочие). Позднее, весной 1931 г., Туха-
чевский, ещё оставаясь в должности Командующего Ленинградским
военным округом, получил сообщение разведки о состоявшихся
в Конгрессе США слушаниях по поводу танка Кристи. В особенно-
сти, Тухачевский обратил внимание на следующее:
1)	возможность использования единых стандартов для танка и
автомобиля при производстве танка Кристи,
138
Глава IV
2)	танк Кристи единственный во всём мире обладает стратегиче-
ской мобильностью,
3)	скоростные прорывы и быстрые фланговые маневры,
4)	высокая скорость, 80 км/час в течение 2,5 часов, даже в ночное
время (92).
Отныне и в теоретическом, и в техническом отношении была
подготовлена почва для радикальных изменений в Красной Армии.
Были сформулированы фундаментальные принципы новой оператив-
ной стратегии, а также конкретизированы основополагающие требо-
вания, предъявляемые к танкам. Отправляясь от этого, военные
могли снова выступать за радикальное изменение первоначальных
долгосрочных планов. Военные могли претендовать на увеличение
своей доли ресурсов в рамках растущих машиностроения, автомо-
бильной и авиационной промышленности, в то же время оставляя
у гражданского сектора промышленности возможности для быстрого
роста.
Глава V
РОСТ ВОЕННЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ
1931-1932 гг.
В 1930-1931 гг. первоначальные показатели первого пятилетнего
плана развития народного хозяйства во многом потеряли своё значе-
ние. Многие показатели были пересмотрены, а предложенные темпы
роста были увеличены в результате разного рода встречных планов.
Расширение промышленной базы открывало новые перспективы для
изменения военных потребностей на случай войны. Однако для
оценки изменений в военной области более красноречивыми, чем
темпы роста экономики, являются данные о мобилизационной готов-
ности промышленности.
В 1930 г., когда Вячеслав Молотов был назначен Председателем
Совета Народных Комиссаров, были отменены Распорядительные
заседания Совета Труда и Обороны (РЗ СТО). Вместо них была
учреждена новая Комиссия Обороны (Комиссия Обороны при СНК
СССР и Политбюро ЦК), перешедшая в совместное ведение Совета
Народных Комиссаров и Политбюро ЦК ВКП(б). Первоначально
членами Комиссии Обороны были Молотов, Сталин, Ворошилов,
Куйбышев и Орджоникидзе. В то время эти члены Политбюро явля-
лись также членами Совета Труда и Обороны (СТО)(1). Одним из
основных вопросов, стоявших перед Комиссией Обороны, был
вопрос о потенциальной мощи советских вооружённых сил на случай
войны. Эта мощь выражалась в ориентировочных цифрах мобилиза-
ционного развёртывания и производства основных видов вооружения
в военное время. Начиная с этого времени, Комиссия Обороны (а с
1937 г. - организация, пришедшая ей на смену) регулярно определяла
потребности вооружённых сил и принимала решения по составлению
мобилизационной заявки (моб. заявки).
Решения о текущих производственных планах, а также о еже-
годных бюджетных ассигнованиях на оборону также принимались
в этом органе, как правило, после того как эти вопросы решались
140
Глава Г
в Политбюро. Анализ динамики оборонных усилий в годы первой
пятилетки, а также новая интерпретация приоритетных целей совет-
ского руководства представлены в одном недавнем исследовании,
основанном на архивных данных (2). Поэтому в этой главе основное
внимание будет уделено планам, которые разрабатывались на случай
войны.
Образованная в 1928 г. Комиссия Ворошилова по вопросам
пятилетнего плана рекомендовала провести техническую реконст-
рукцию Красной Армии в соответствии с мобилизационным планом
«С-30». В июле 1929 г. решением Политбюро этот план был пере-
смотрен, а 1 декабря 1930 г. был заменен планом МВ-10. План МВ-10
должен был удовлетворять мобилизационные потребности вплоть до
1933 г. Изменения по наиболее важным категориям вооружений
приводятся в таблице 5.1.
Таблица 5. /. Запросы Наркомвоенмора на один год войны, фигурирующие
в мобилизационных планах 1927-1933 гг.
	Год представления запроса			
	С-30 (1927)	1928	МВ-10 (1930)	Пересмотр. МВ-10
Винтовок (тыс. шт.)	1 000	1 275	1 575	—
Пулеметов (тыс. шт.)	43,5	68,9	90,6	—
Орудий (тыс. шт.)	3,763	4,562	12,61	18,467
Снарядов (млн. шт.)	37,9	51,2	40,0	—
Химических боеприпасов (тыс. тонн)	27,235	47,14	75,515	—
Самолетов (тыс. шт.)	2,905	4,267	7,098	12,5
Танков (тыс. шт.)	0,15	1,055	20	40
Источник'. РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1268. Л.32. Обзор Сектора обороны Гос-
плана о первом пятилетием плане, январь 1933 г.
1 декабря 1930 г. Политбюро одобрило новую мобилизацион-
ную заявку (3). Эта заявка ориентировала на расширение артиллерий-
ских, танковых и военно-воздушных сил на протяжении 1931 и
1932 гг., а также на значительно более высокий уровень боеготовно-
сти военного времени. Производство орудий за год войны увеличи-
валось с 4562 до 12610 стволов (все калибры). Соответственно,
Рост военных потребностей, 1931—1932 гг.
141
годовое производство самолетов в военное время увеличивалось
с 4267 до 7098, а мощности производства танков в военное время
устанавливались в принятом 1 декабря 1930 г. решении руководства
на уровне 20 000 машин, который должен был быть достигнут к 1 мая
1932 г. Используя эти новые мобилизационные запросы в качестве
отправной точки, можно приступать к объяснению и анализу увели-
чения военного бюджета в последующие годы. Принимая во внима-
ние изменения в планируемом масштабе операций военного времени,
непосредственные изменения в оценке военной угрозы в 1931 г. не
имели такого большого значения. Обусловленные ими последствия
покрывались мобилизационными показателями.
Для того, чтобы достичь этих мобилизационных показателей на
1932-1933 гг. НКВМ предложил установить годовой военный бюд-
жет на уровне 4000 млн. рублей, что более чем в два раза превышало
оборонный бюджет на 1931 г. Эта сумма была большей, чем одоб-
ренная в середине 1931 г. Сектором обороны Госплана, поэтому он
выступил за сокращение проекта военного бюджета до 2 800 млн.
рублей (4). Директивы к плану оборонной промышленности на
1930/1931 г. состояли из следующих разделов: а) план подготовки
производственных мощностей; б) план применения ручного и меха-
низированного труда; в) план по сырью; г) план по мобилизационным
резервам. Был составлен проект отдельного плана для первого перио-
да войны (ППВ). Ожидалось, что во время этого периода заводы
смогут выйти на уровень в 75-90% от предусмотренного для произ-
водства военного времени. Подробные планы на первый период
войны должны были разрабатываться совместно военными и руково-
дителями промышленности (5).
Во время составления проекта плана развития оборонной про-
мышленности на 1930/1931 г. произошли изменения в системе пла-
нирования. Наиболее заметным стало то, что в 1930 г. в системе
планирования перестали использовать категорию «хозяйственный
год», начинавшийся 1 октября и завершавшийся 30 сентября. Посчи-
тав последний квартал 1930 г. за отдельный период, для которого не
предусматривалось плана по оборонной промышленности, хозяйст-
венный год сделали совпадающим с календарным. По этой причине
первоначальный проект плана на 1930/1931 г. отразил лишь намере-
ния составителей. Работа, проделанная над этим планом, могла быть
только частично учтена в новом варианте плана на 1931 год. Тем не
менее, многие из особенностей, результатов, а также неудач работы
оборонной и связанных с ней отраслей промышленности, которые
142
Глава V
приведены в директивах плана 1930/1931 г., представляют интерес,
т.к. проливают свет на те цели, которых стремились достичь, а также
на те проблемы, с которыми сталкивались составители этого плана
в 1929/1930 г.
Таким образом, ввод в действие нового мобилизационного плана
МВ-10 повлиял на годовой военный заказ на 1931 г. В свою очередь,
на этот план наложили отпечаток изменения во взглядах на способы
ведения боевых действий в будущей войне. Принципы «глубоких
операций» легли в основу резолюции Реввоенсовета, принятой
весной 1931 г. (6).
В 1931 г. расходы на капитальное строительство в оборонной
промышленности и оборонное производство в гражданской и авиа-
ционной промышленности оценивались на уровне 638,5 млн. рублей
против 303,2 млн. рублей в 1929/1930 г. Валовое производство обо-
ронной промышленности должно было составить 1331 млн. рублей
(в ценах 1926/1927 г.), что означало увеличение на 99% по сравне-
нию с 1930 г. Валовое производство в авиационной промышленно-
сти должно было достигнуть 310 млн. рублей против 97,4 млн. в
1930 г. Расходы на весь оборонный комплекс (Наркомат обороны,
ОГПУ, оборонная промышленность, транспорт и т.д.) были заплани-
рованы в 1931г. на уровне 3131 млн. рублей против 1643 млн.
в 1929/1930 г. (7).
«Военный вариант» экономического плана
на 1931 г.
Решением РЗ СТО от 10 марта 1930 г-. Госплану давалось время до
1 июля 1930 г., для того чтобы разработать параметры плана на
случай войны на 1931 г. (8). Основываясь на директивах Госплана,
соответствующие Наркоматы должны были направить местным
органам власти, а также промышленным предприятиям инструкции
для составления ими к сентябрю 1930 г. проекта годового хозяйст-
венного плана на случай войны. Этот примерный план должен был
быть готов к 1 марта 1931 г. Но поскольку 4 февраля 1931 г. доклад
Госплана ещё не был представлен, Комиссия обороны не стала рас-
сматривать этот вопрос. Поэтому Совнарком принял решение о приос-
тановке работы над планом на 1931 г. Вместо этого, Госплан должен
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
143
был разработать примерный хозяйственный план для условий воен-
ного времени на вторую половину 1931 г. Но при этом результаты
работы, уже проделанной над планом 1931 г., должны были стать
предметом обсуждения на следующем заседании КО. Это обсужде-
ние должно было задать общие рамки для разработки хозяйственного
плана на случай войны на 1932 г.
Разработчики плана в Секторе обороны Госплана выразили
надежду, что «военная версия» народнохозяйственного плана на
1931 г. будет отличаться от предшествующих планов на 1928, 1929
и 1930 годы. Более ранние планы рассматривались как всего лишь
попытка определить слабые места, точки напряжения и неустойчиво-
сти, которые могли появиться в народном хозяйстве в случае войны.
В противоположность этому, план на 1931 г. должен был стать
«наметкой для действий в военных условиях». В январе 1931 г. под-
чёркивалось, что «успех коллективизации и индустриализации» создал
«новую техническую базу для страны на случай войны.» Но к 1931 г.
стало ясно, что имеющихся оборонных ресурсов ещё недостаточно,
т.к. оборонная готовность «органически связана с выполнением
пятилетнего плана». Исходя из того, что пятилетний план 1928/29-
1932/33 гг. станет поворотным пунктом в создании «самой мощной
военно-экономической базы в мире», в докладе делается поразитель-
ный вывод: «В этом смысле, с точки зрения империалистов, война
в 1931 г. будет иметь характер превентивной войны» (9). При этом,
очевидно, молчаливо принималось, что любая попытка войны против
Советского Союза, предпринятая позднее, будет объективно бес-
смысленной. Эта фраза может свидетельствовать о тех надеждах,
которые питали некоторые из авторов пятилетнего плана, видевшие
в нём гарантию безопасности от вооруженного нападения извне. Ещё
всего лишь два года необыкновенно быстрого технического строи-
тельства, и Советский Союз будет располагать принципиально новы-
ми возможностями на случай войны. Это, очевидно, соответствовало
словам Генерального секретаря партии о том, что нужно «пробежать»
столетнее расстояние за десять лет» (10).
Цели военного варианта народнохозяйственного плана на
1931 г. заключались в том, чтобы максимально обеспечить воору-
жённые силы необходимыми ресурсами и, одновременно, продол-
жить интенсивное социалистическое развитие в наиболее важных
секторах экономики. Если начать войну стране пришлось бы в соот-
ветствии с более ранним мобилизационным планом «С-30», то в
1932 г. всё должно было происходить уже согласно мобилизацион-
144
Глава V
ному плану «МВ-10». В промышленности должно было быть про-
должено и ускорено развитие чёрной и цветной металлургии, маши-
ностроения, тракторостроения и производства грузовых автомобилей,
увеличено производство топлива и электроэнергии, а также основных
видов химической продукции. Основной проблемой, стоявшей перед
военным вариантом плана, была необходимость увеличения произ-
водства в машиностроении, поскольку на эту отрасль промышленно-
сти падала также относительно большая доля выпуска артиллерий-
ских систем и снарядов.
Годовой военный заказ на вооружение был установлен на 1931 г.
в объёме 883 миллионов рублей. Расчёты затрат металла, основанные
на увеличении производства танков и самолетов, свидетельствовали
о необходимости новых инвестиций в цветную металлургию, а также
завершения строительства Днепровского алюминиевого завода в Запо-
рожье и Челябинского цинкового завода. Аналогичные расчёты по
необходимым в военное время химическим веществам указывали на
сохраняющиеся «узкие места». В результате, Госплан направил инвес-
тиции на развитие огромного химического производства на Березни-
ковском и Угрешском комбинатах: «Основные решающие показатели
промышленного плана таковы, что, хотя определенный дефицит
и некоторые узкие места в плане остаются, в него включены все
основные и необходимые элементы для выполнения большой оборо-
нительной программы» (11).
Разработчики плана из Сектора обороны Госплана всячески стре-
мились подчеркнуть, что запросы военных, связанные с осуществлени-
ем определённых проектов (производство основных химических
материалов, цветная металлургия, Челябинский завод ферросплавов,
Днепровский завод ферросплавов, Воронежская и Сталинградская
гидроэлектростанции), совпадали с общими интересами индустриали-
зации экономики. Начиная с 1930 г., рост оборонных заказов приводит
к тому, что центр тяжести переносится с задачи увеличения производ-
ства в самой оборонной промышленности на установление мобилиза-
ционных заданий для гражданских предприятий. При производстве
гаубиц, танков и. химического оружия увеличение обороноспособности
отныне должно идти рука об руку с процессом общей индустриализа-
ции. Согласно мнению плановиков, по мере того, как «оборонная база
распространяется на гражданский сектор», смягчается противоречие,
вызванное параллельно идущими процессами индустриализации
страны и ростом её оборонного потенциала (12).
рост военных потребностей. 1931-1932 гг.	145
Подобное «параллельное развитие» оборонных отраслей и всей
прочей промышленности приводило к неравномерному распределе-
нию бюджетных инвестиций в производство оборонной и всей ос-
тальной продукции. Решением, по крайней мере отчасти, могло стать
перераспределение военного заказа (и, следовательно, инвестиций)
с тем, чтобы больше военной продукции, необходимой только в случае
войны, выпускалось на предприятиях гражданского сектора. В мирное
время инвестиции в гражданские отрасли промышленности могли
использоваться для производства мирной продукции.
Это порождает сложные и запутанные проблемы, связанные с клас-
сификацией инвестиций в отраслях двойного назначения. Огромная
разница между нуждами мирного и военного времени, на примере
боеприпасов, была продемонстрирована выше. Соответственно, поли-
тика инвестиций предполагала существование определенных мощно-
стей для выпуска металла и химических составляющих, идущих на
производство боеприпасов для артиллерии и стрелкового оружия.
Если в рассматриваемые здесь годы для производства военной про-
дукции использовалась только часть этих мощностей, то вопрос
о том, следует ли эти инвестиции называть военными или граждан-
скими, остаётся открытым.
Пересмотр мобилизационной готовности
Красной Армии в 1931 г.
Уже осенью 1931 г. Штаб Красной Армии полагал, что в случае
возникновения войны в 1933, а также в последующие годы потребу-
ется новая мобилизационная схема МР-12. Новый военный план
предусматривал увеличение численности вооружённых сил на один
миллион человек. Требуемые мощности промышленности и соответст-
вующий уровень её мобилизационной готовности вызывали необходи-
мость существенных инвестиций и оборонных заказов в 1932 г. Пол-
ное удовлетворение этих запросов означало бы увеличение
оборонного бюджета 1932 г. до 4,5 млрд, рублей. Даже самим воен-
ным этот уровень расходов казался недостижимым. Однако успешное
проведение ряда мероприятий в 1932 г. позволяло приблизиться
к уровню готовности, предусматривавшемуся планом МР-12.
146
Глава V
11 июня 1931 г. недавно назначенный начальник Штаба Егоров
представил проект оборонного бюджета на 1932 г. Определяющей
для бюджета стала «необходимость материально обеспечить развёр-
тывание в соответствии с мобилизационным планом №12.» Мобили-
зационный план №10 еще не был обеспечен необходимым производ-
ством промышленной продукции. Поэтому первый квартал 1932 г.
должен был уйти на то, чтобы гарантировать выполнение этих пла-
нов. Затем в течение оставшейся части 1932 г. следовало обеспечить
быстрое выполнение мобилизационного плана № 12 на случай войны
в 1933 г.
Таблица 5.2. Предложения Штаба РККА по бюджету НКВМ на 1932 г.
(млн. рублей)
Всего	2985,5
из которых	
Оборонные заказы, вооружение	1 629,3
Капитальное строительство	350,0
Эксплуатация	101,6
Денежное содержание	904,6
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1149. Л. 19.
В рамках запрашиваемого бюджета предложения Штаба преду-
сматривали достижение следующих основных целей:
1)	переоснащение тяжелой и дивизионной артиллерии,
2)	вооружение танками,
3)	моторизация,
4)	выполнение авиационной программы,
5)	обеспечение пехотных частей, авиации, танков и артиллерии
коротковолновой радиосвязью,
6)	оснащение армии химическими боеприпасами и средствами
противохимической защиты.
Для достижения этих целей бюджет НКВМ на 1932 г. предстоя-
ло увеличить до 4000 млн. рублей. Однако, учитывая напряженное
положение с выполнением госбюджета, Штаб РККА согласился с цифрой
2 500 млн. рублей, установленной Сектором обороны Госплана, но,
тем самым, накопление резервов переносилось на более поздний
срок (13).
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
147
Сектор обороны Госплана представил свои заключения по этим
запросам военных на 1932 г. Он также рассмотрел предложения
Штаба РККА по бюджету на 1932 г. Предполагалось, что благодаря
проводимым в 1932 г. мероприятиям вооружённые силы будут гото-
вы к мобилизации в соответствии с принятым планом МВ-12 (кото-
рым предусматривалось создание 48 новых пехотных дивизий и 35
артиллерийских полков в Артиллерийском резерве Верховного коман-
дования). Основные цели были следующими:
1.	обеспечение наращивания танковых сил и увеличения удель-
ного веса бронесоединений в составе вооружённых сил;
2.	дальнейшая моторизация (моторизованные фронтовые части
и моторизованный тыл);
3.	значительное качественное и количественное усиление воен-
но-воздушных сил;
4.	полная «радиофикация» войск связи;
5.	усовершенствование химического оружия и химической за-
щиты;
6.	улучшение противотанковой и противовоздушной обороны;
Н. Снитко в Секторе обороны Госплана соглашался с тем, что
полная реализация плана МР-12 уже в 1932 г. потребует увеличения
оборонных расходов до 4,5 млрд, рублей. Хотя эта цель рассматрива-
лась как недостижимая, предполагалось значительное расширение обо-
ронного производства. Общее число мобилизованных и поставлен-
ных под ружье должно было быть на 1 миллион больше, чем
предусматривалось предыдущим планом МР-10(14). Хотя полная
реализация плана МР-12 оказывалась, таким образом, недостижимой,
предложениями по бюджету, исходившими как от самих военных,
так и от Госплана, предусматривалось значительное увеличение
расходов (см. таблицу 5.3 на следующей странице).
До известной степени, изменение мобилизационных потребно-
стей можно было мотивировать, исходя не только из новых концеп-
ций ведения войны. На советском Дальнем Востоке разведка при-
стально следила за военными приготовлениями Японии. Летом
1931 г. Ворошилов предпринимает длительную поездку по новым
оборонным заводам и другим предприятиям Урала и Сибири. Он
также посещает советский Дальний Восток и обсуждает необходи-
мость укрепления оборонительных сооружений вдоль границы с Кита-
ем, а также усиления Тихоокеанского флота и Амурской речной
флотилии (15).
148
Глава V
Таблица 5.3. Бюджетные предложения армии и Госплана по бюджету
на 1932 г. (млн. рублей)
	Одобренный план на 1931 г.	Проект НКВМ	Проект Госплана
Оборонные заказы промышленности	852,4	1 629,3	1 320,0
Строительство	210,1	350,0	300,0
Расходы по эксплуатации	68,1	101,6	90,0
Денежное содержание	659,4	904,6	804,0
Весь оборонный бюджет	1 790,0	2 985,5	2 514,0
Источник'. РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1149. Л.21об. Предложения Штаба РККА
и Снитко, Госплан, июль 1931 г.
В июле 1931 г. Тухачевский обсуждает вопрос об использовании
военно-воздушных сил в качестве сдерживающего фактора в случае
военного конфликта с Японией (16). Японское вторжение в Мань-
чжурию в сентябре 1931 г. и её последующая оккупация форсировали
ряд мер увеличения мобилизационной готовности промышленности,
которые были запланированы уже в первые месяцы 1931 г. В опреде-
лённой степени, события декабря 1931 г. и первой половины 1932 г.,
когда японская угроза стала реальностью, представляли собой по-
пытку советского руководства задействовать мобилизационный план,
отдельные положения которого ещё не были в достаточной мере
изучены.
В письме К.Е. Ворошилову от 27 ноября 1931 г. И.В. Сталин рас-
смотрел последствия японского вторжения. Он расценил ситуацию
с Японией как «серьёзную и сложную». Согласно его прогнозу,
в намерения Японии входила оккупация не только Маньчжурии, но и
Пекина в целях создания там нового правительства Китая. В даль-
нейшем представлялось вероятным продвижение Японии в сторону
советского Дальнего Востока и Монголии.
Нападения.Японии на Советский Союз можно ожидать в тече-
ние года. По мнению Сталина, своей агрессией Япония будет пресле-
довать следующие цели:
«1. уберечь Японию и Ссвер[ный] Китай от «большевистской
заразы»,
2.	сделать невозможным сближение между СССР и Китаем,
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.	149
3.	создать себе широкую экономическую и военную базу на ма-
терике,
4.	опереться на эту базу для войны с Америкой.»
Если планы японцев потерпят неудачу, то они, по мнению Ста-
лина, будут чувствовать себя «попавшими в мышеловку», оказав-
шись между милитаризованными Соединенными Штатами, револю-
ционным Китаем и быстро растущим Советским Союзом. Японцы, по
мнению Сталина, считают, что через два года, когда Советский Союз
завершит свои приготовления на Дальнем Востоке, нападать на
советский Дальний Восток будет уже поздно. Поэтому СССР, заклю-
чал Сталин, должен немедленно предпринять «ряд серьёзных сдер-
живающих мер как военного, так и невоенного характера» (17).
«Большая оборонная программа» 1931 г.
До сих пор не представлялось возможным ответить точно на вопрос,
какие цели преследовала «большая оборонная программа», ссылки на
которую можно найти в литературе (18). 1 августа 1931 г. Совет
Труда и Обороны одобрил предложения Революционного Военного
Совета по увеличению производства танков, «так называемую боль-
шую танковую программу». Председатель Госплана В. Куйбышев
сослался на существование «большой оборонной программы» в своём
замечании по поводу плана развития оборонной промышленности на
1931 г. (19).
Предложенная выше модель объяснения предполагает, что, взяв
за основу новый мобилизационный план МВ-10, военные уже сфор-
мулировали следующие мобилизационные планы МВ-11 и МВ-12.
При этом остается открытым вопрос о том, действительно ли сущест-
вовала подобная всеобъемлющая и детальная «большая оборонная
программа» для вооружённых сил на несколько лет вперед начиная
с 1932 г. (20). Что касается «большой танковой программы» 1931 г.,
то очевидно одно: выполнение годового заказа на 1932 г. отличалось
от ранее намеченного плана, какой бы он ни был. 10 января 1931 г.
РВС одобрил календарный план дальнейшей перестройки вооружён-
ных сил (21). Принимая во внимание представленные в настоящем
исследовании данные из военных архивов, кажется сомнительным,
150
Глава V
что какой бы то ни было календарный план, принятый в январе
1931 г., мог бы выполняться в на протяжении более чем, самое боль-
шее, полугода. Поэтому можно отвергнуть как несостоятельные
часто встречающиеся в советской литературе ссылки на то, что
принятие этого плана знаменовало начало «научного планирования»
развития вооружённых сил (22).
«Большая танковая программа» 1932 г.
Производство танков было, несомненно, одним из центральных вопро-
сов первого пятилетнего плана и одновременно наиболее показатель-
ной отраслью, с точки зрения «технологии» планирования военного
производства. Это была одна из тех отраслей, для которой, по-види-
мому, был составлен детальный производственный план на весь
период, что в немалой степени способствует анализу. Поэтому в даль-
нейшем автор сосредоточит своё внимание именно на танковой
промышленности.
В Советском Союзе существовал целый ряд планов военного
производства. Текущее производство было призвано удовлетворять
потребности армии, связанные с проведением тренировок и учений,
а также с поддержанием общего уровня боеготовности. Часть про-
дукции текущего производства отделялась для образования резервов,
призванных обеспечить мобилизационное развёртывание вооружён-
ных сил. Наконец, рассчитывались и потребности военного времени,
исходя из количества единиц броневрй техники, уровня потерь,
боевых задач ит.д. В ходе выполнения пятилетнего плана все эти
параметры претерпели радикальное изменение.
В 1927/1928 гг. производство танков составйло 25 танков типа
МС-1 (Малый советский), представлявших собой видоизмененный
танк «Рено». Эти машины поступили на вооружение к 1 января
1929 г. (23). В это же время Штаб РККА и Реввоенсовет провели
расчёт соответствующей потребности в танках в военное время.
Количество танков при развертывании вооружённых сил, а также тех,
что необходимо было выпустить в военное время, приводится в
таблице 5.4.
рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
151
Таблица 5.4. Потребность Красной Армии в танках в военное время,
согласно решениям, одобренным в 1928 г.
Тип танка	По мобилизации	В течение года войны	Всего
Малый МС-1	950	650	1 600
Маневренный танк	100	110	210
Танк “Лиллипут”	900	740	1 640
Источник'. РГВА. Ф.33988. Оп.1. Д.622. Л. 191. Записка о наличии и произ-
водстве танков, 12 декабря 1928 г.
Когда 4 сентября 1928 г. правительство в лице РЗ СТО одобрило
танковую программу, потребность на год войны была сокращена
с 1500 до 1055. В 1929 г. важные изменения в планах производства
танков произошли сразу после июльского заседания Политбюро.
В декабре 1929 г. была одобрены новая программа развёртывания
танков по мобилизации и, соответственно, новые производственные
планы. В таблице 5.5 приводятся цифры производства различных типов
танков с 1929/1930 по 1932/1933 гг., запланированные в соответствии
с этим, утверждённым в 1929 г. долгосрочным планом.
Таблица 5.5. План производства танков на 1929/1930-1932/1933 гг.
Планируемое производство (единиц техники)	1929/1930	1930/1931	1931/1932	1932/1933	Всего
Малые танки	300	665	800	1 170	2935
Средние танки	30	300	1 000	1 100	2 430
Тяжёлые танки	—	2	48	150	200
Танкетки	10	290	410	390	1 100
Всего бронетехники	340	1 257	2 258	2710	6 665
Источник: РГВА. Ф.31811. Оп.1. Д.196. Л.101. Ведомость, составленная
заместителем начальника мобилизационного отдела Управления
моторизации Лебедем 20 мая 1930 г.
Даже этот план был напряжённым, поскольку удовлетворение
военных потребностей по мобилизации и на последующий период
войны планировалось на завершающий год действия плана. Рассчи-
танные цифры потерь для танков составляли 400%, означая, что
152
Глава V
производство на год войны устанавливалось на уровне, приблизи-
тельно, в четыре раза большем, чем количество танков при мобили-
зационном развёртывании. Соответствующие цифры потребности
в производстве танков в военное время, которые в сумме составляют
более 18000 танков на год войны, приводятся в таблице 5.6.
Таблица 5.6. Потребности в наличии и производстве танков в военное время
Тип	1929/1930 моб./воен.	1930/1931 моб./воен.	1931/1932 моб./воен.	1932/1933 моб./воен.
Малые танки	450/1800	1000/4000	1550/6200	2070/8280
Средние танки	56/224	668/2672	1000/4000	1500/6000
Тяжелые танки	—		25/100	178/712
Танкетки	20/80	240/960	560/2240	850/3400
Источник: РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.1124. Л.8об. Записка Начальника 2-го
Управления Штаба РККА Венцова от 7 января 1930 г.
Обозначение: «моб.» - наличие на момент мобилизации,
«воен.» - годовое производство.
В январе 1931 г. была сформулирована пересмотренная танковая
программа военного времени. В её основу легло решение Политбюро,
принятое в ноябре 1930 г. и предусматривавшее достижение уровня
мощностей военного времени по производству танков к весне 1932 г.,
когда промышленность сможет выпускать по 4000 танкеток, 13000
лёгких танков и 2000 средних танков, что соответствовало мобилиза-
ционному запросу на 20000 танков всех типов (24). 20 февраля 1931 г.
этот показатель был пересмотрен решением Комиссии обороны (КО)
о производстве танков. К 1933 г. мощности по производству танков
должны были обеспечить поставку 16000 танкеток (Т-17), 13800 лёгких
танков (Т-26) и 2000 средних быстроходных танков (БТ) для дейст-
вий в первом эшелоне, а также 8200 танков поддержки пехоты во
втором (25). Заслуживая особого внимания, эта программа позволяет
уяснить степень реалистичности мобилизационных планов начала
30-х гг. Как правило, мобилизационные показатели проверялись и
уточнялись путём пробной мобилизации на отдельных заводах, либо
даже в рамках одного завода (26).
В мае 1931 г. Управление моторизации и механизации (УММ)
обсудило предложение Штаба РККА, согласно которому мобилиза-
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.	153
ционное развёртывание по танкам, предусматриваемое планом
МВ-10, достигалось бы весной 1932 г. Это, по мнению УММ, повело
бы к огромному увеличению оборонного заказа на 1932 г., который
должен был составить 4905 малых танков, 1920 средних танков
и 3 200 танкеток (бронемашин, оснащённых пулеметами). Общая цифра
в 10025 единиц бронетехники была «совершенно нереалистичной»
для промышленности. Поэтому УММ предложило установить заказ
на бронетехнику на 1932 г. в количестве всего лишь 1500 лёгких,
1 000 средних танков и 1920 танкеток. В таблице 5.7 приводятся
проделанные военными расчёты цифр наличия и производства танков
в 1932 г., необходимые для удовлетворения потребностей а) мобили-
зационного плана МВ-10 и б) мобилизационного плана МВ-12.
Таблица 5.7. Планы поставок танков в 1931 -1933 гг., МВ-10 и МВ-12
5.7.1. Производственные показатели и план МВ-10
	В наличии на 01.01.1932	Произв. план на 1932 г.	В наличии на 01.05.1932	В наличии по плану МВ-10	В том числе: резерв	Дефицит
Малые танки	1 259	470	1 729	2512	865	783
Средние	125	250	385	736	196	351
Танкетки	430	540	970	755	255	+215
Всего произв. 1260
5.7.2. Производственные показатели и план МВ-12
	В наличии на 01.01.1932	Произв. план на 1932 г.	В наличии на 01.01.1933	В наличии по плану МВ-12	В том числе: резерв	Дефицит
Малые танки	1 259	1 500	2 759	4 905	1 700	2146
Средние	125	1 000	1 250	1 920	640	670
Танкетки	430	1 920	2350	3 200	1 200	850
Всего произв.	4 420					3666
Источник'. РГВА. Ф.31811. Оп.2. Д.68. Л.6. Записка УММ РККА от 31 мая
1931 г.
Примечание: Рассчитанные нами показатели не могут быть получены про-
стым сложением приведенных в документе цифр.
154
Глава V
Решающим показателем было число имевшихся в наличии тан-
ков, необходимых для мобилизационного развёртывания в опреде-
лённый период времени. Определённая часть общего количества
произведённых танков находилась в мобилизационном резерве, тогда
как другая предназначалась для обучения личного состава.
Потребность мирного времени на 1932 г. устанавливалась на
уровне 805 малых, 195 средних танков и 629 танкеток. Таким обра-
зом, заказы на 1932 г. преследовали цель создания сил мобилизаци-
онного развёртывания, что, в свою очередь, было продиктовано
последним мобилизационным планом. Значительная часть произво-
димых танков должна была и в мирное, и в военное время использо-
ваться в гражданском секторе. В июле 1931 г. под председательством
Тухачевского и с участием И.Т. Смилги и Мартиновича, представ-
лявших ВСНХ, а также А.И. Егорова, И.А. Халепского и Д. Будняка,
представлявших НКВМ, состоялось заседание по производству танков,
на котором были установлены показатели их производства на 1931 г.
и 1932 г. Принятые решения свидетельствуют о том, что Тухачевский
одержал верх, отстаивая идею использования растущих мощностей
автомобильной и тракторостроительной промышленности (в Сталин-
граде и Нижнем Новгороде) для резкого увеличения производства
танков и танкеток в случае войны (27). Ход рассуждения был сле-
дующим. Расчётные цифры производства танкеток в военное время
на Нижегородском автомобильном заводе были установлены на
уровне 20-25% от общих мощностей по выпуску автомашин. Исходя
из имеющихся мощностей для производства 140000 автомашин,
в военное время можно было выпустить 28000-35000 танкеток.
Аналогичным образом, для Сталинградского тракторного завода
(СТЗ) мощности по выпуску танков в военное время были рассчита-
ны на уровне 12000 лёгких танков (Т-26).
Осенью 1931 г. проекты танковой программы 1932 г. предусмат-
ривали выпуск 2000 танкеток и 1350 лёгких танков. Что касается
купленного для лицензионного производства новрго танка «Кристи»,
то масштабы его производства ещё не были определены. Ожидалось,
что к концу 1931 г. будет произведено 25 новых танков БТ (быстро-
ходный танк) типа «Кристи».
Однако в начале 1932 г. советское руководство привело в дейст-
вие совершенно иной план производства танков. 10 января Сталин
представил Комиссии Обороны (КО) программу производства танков
на 1932 г. Затем 19 января И.Д. Павлуновский представил производ-
ственный план, предусматривавший в 1932 г. выпуск 10000 тан-
рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
155
ков (28). Этим планом производства танков Комиссия Обороны
руководствовалась во время своих регулярных заседаний и обсужде-
ний в феврале (29). В марте была вновь подтверждена цифра произ-
водства 2000 танков БТ типа «Кристи» (30).
Дневник посещений Сталина в его кремлевском кабинете даёт
лишь самое общее представление о первоочередных проблемах,
обсуждаемых высшим руководством страны (31). Отметим, что в
начале 1932 г. состоялось несколько заседаний, в которых приняло
участие высшее военное руководство и руководство оборонной про-
мышленности. 3 января 1932 г. в заседании участвовали И.В. Сталин,
В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Г.К. Орджоникидзе, Л.М. Каганович,
М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, В.М. Орлов (военно-морской флот),
И.М. Лудрин, М.М. Каганович (авиационная промышленность), И.П. Пав-
луновский и другие. 11 и 13 января Сталин также встретился с Воро-
шиловым, Тухачевским и Егоровым. 29 января 1932 г. Сталин, по-ви-
димому, обсуждал с Будняком, Тухачевским, Мартиновичем и
Павлуновским вопросы развития оборонной промышленности. На
двух заседаниях в феврале 1932 г. присутствовало высшее командо-
вание и руководство партии. 14 апреля 1932 г. состоялось большое
заседание, связанное с оборонной промышленностью (32).
В марте Революционный Военный Совет (РВС) составил проект
решения о новых формах «мото-механизации». В нём отмечалось,
что решение правительства о выпуске в 1932 г. 10 000 танков создало
условия для быстрого развития танкового производства и что реши-
тельные усилия промышленности сделают возможным иметь в строю
к весне 1933 г. от 16000 до 17000 танков. Столь внушительный рост
танкового потенциала в совокупности с развитием тяжелой авиации и
моторизации армии обеспечивал применение новых, глубоких форм
ведения боевых действий. В документе утверждалось, что заметный
рост танковых сил наряду с развитием авиационной, автомобильной
и тракторной промышленности позволит придать фронтовым опера-
циям уникальную быстроту и решительность (33).
Согласно расчётам, которые приводятся в этом проекте реше-
ния, Красная Армия должна быть в состоянии развернуть 20 механи-
зированных бригад, объединенных в 8-10 корпусов. В состав 15 кава-
лерийских дивизий должно быть включено 15 механизированных
полков. Силы армии должны насчитывать 150 пехотных дивизий, из
которых 75 должны иметь по танковому батальону, укомплектован-
ному танками Т-27. Танковый резерв Верховного командования
должен насчитывать 35 батальонов. У механизированных бригад
156
Глава V
и корпусов должен быть моторизованный тыл, обслуживаемый
гусеничными тракторами и грузовиками на полугусеничном ходу.
В дальнейшем Штаб Красной Армии и Управление моторизации
и механизации должны были уточнить данный план мотомеханиза-
ции, уделив особое внимание использованию средних и тяжёлых
танков (34). Исходя из намечавшейся на 1932 г. цифры производства
10000 танков и танкеток, Комиссия Обороны Совнаркома 19 апреля
1932 г. приняла решение о дальнейшей мотомеханизации Красной
Армии и формировании механизированных корпусов и бригад (35).
Даже в марте 1932 г., когда господствующий оптимизм по пово-
ду советских производственных возможностей был омрачен песси-
мистическими прогнозами, связанными с японской угрозой, Штаб
провёл расчёты, согласно которым основная часть новых сил должна
разместиться в Северном и Западном военных округах (Ленинград,
Белоруссия и Украина), тогда как на Дальнем Востоке планировалось
развернуть только одну механизированную бригаду (36). Долговре-
менные намерения военных и, соответственно, оценка ими военной
угрозы позволяют заключить, что ускоренные темпы выпуска новых
танков в 1932 г. лишь в малой степени определялись существованием
непосредственной угрозы со стороны Японии. Это становится ещё
более ясным при ознакомлении с планом действий на случай войны с
Польшей, над которым Тухачевский работал по поручению Сталина
с 1930 г. и который завершил примерно в это же время. Согласно
подсчётам Тухачевского производство танков в 1932 г. позволит
преобразовать пехотные дивизии, дислоцированные на границе в
пограничных районах Белоруссии и Украины, в механизированные
бригады и корпуса. Эти новые формирования смогут предпринять
«глубокие операции» против Польши, а также Румынии и Лат-
вии (37).
Разработка плана производства 'продукции военного времени
была продолжена в Секторе обороны Госплана. На протяжении
следующей пятилетки развитие промышленности должно было обес-
печить поступление в военное время 62 500 танков первого эшелона
(20000 малых, 12000 лёгких и 500 тяжелых танков), а также 20000
танков второго эшелона. Также утверждалось, что в условиях воен-
ного времени надлежит обеспечить поступление в Красную Армию
350000 грузовиков и 19000 тракторов (38).
Подводя итог, можно сказать, что изменение взглядов на харак-
тер и формы вооружённой борьбы влекло за собой пересмотр воен-
ных мобилизационных планов, что, в свою очередь, предъявляло
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
157
новые требования к промышленности. В начале 1930 г. Тухачевский
провёл расчёт возможного потенциала военного времени, опираясь
на другие данные. Цифры, которые он получил, поначалу показались
авантюристическими, но, спустя короткое время, масштабы действи-
тельных плановых показателей оказались близки расчетам Тухачев-
ского.
ИТОГИ ВЫПОЛНЕНИЯ
ПРОИЗВОДСТВЕННОГО ПЛАНА 1932 г.
Таким образом, по плану, принятому Наркоматом тяжёлой промыш-
ленности, уже к декабрю 1932 г. предусматривался выпуск 2000
средних танков БТ типа «Кристи», 3000 лёгких танков Т-26 типа
«Викерс» и 5 000 танкеток. 8 февраля заказ на производство в 1932 г.
10000 танков подписал Председатель НКТП Серго Орджоники-
дзе (39). Танк БТ типа «Кристи» должен был производиться Харьков-
ским локомотивным заводом в кооперации с другими предприятия-
ми. Танк Т-26 должен был выпускаться на заводе им. Ворошилова
в Ленинграде, а танкетки - на автозаводах Москвы и Нижнего Новго-
рода. О важности задачи говорил следующий факт: наряду с Орджо-
никидзе, председателем Наркомата тяжёлой промышленности, кото-
рый нёс «персональную ответственность» за выполнение плана,
секретари ЦК, такие как Л.М. Каганович, С.В. Косиор, С.М. Киров и
А.А. Жданов, должны были инспектировать заводы, участвующие
в программе производства танков. 23 марта Киров и директор Ленин-
градского завода, а также Косиор и директор Харьковского локомо-
тивного завода отчитались перед Комиссией Обороны Совнаркома
о своей работе по выполнению танковой программы (40).
Когда Комиссия Обороны принимала решение о «большой тан-
ковой программе», начальник Главного военно-мобилизационного
управления Павлуновский первоначально высказывался за производ-
ство танков только на предприятиях военной промышленности, не
рассчитывая на кооперацию с гражданским сектором. Поэтому позднее
Тухачевский подверг ГВМУ критике за игнорирование необходимо-
сти кооперации с гражданскими предприятиями. Это, по его мнению,
привело к срыву быстрого выполнения танковой программы 1932 г.
Если бы ранее ГВМУ правильно выполнял свои мобилизационные
158
Глава V
задачи, указывал Тухачевский, к моменту развёртывания производст-
ва не было бы проблемы с чертежами, инструментами и т.д. (41)..
К лету 1932 г. стало очевидным, что амбициозный план не будет
выполнен. Тем не менее, на заводы продолжали оказывать нажим,
требуя его выполнения (42). Комиссия обороны (КО) поручила Нар-
комату тяжёлой промышленности напомнить директорам заводов,
что невыполнение программы будет рассматриваться как преступле-
ние против одного из самых важных правительственных заданий со
всеми вытекающими отсюда последствиями (43). 4 октября Комиссия
обороны провела совещание с руководителями ВСНХ и директорами
заводов, конструкторами и металлургами, на котором обсуждались
причины неизбежного провала в выполнении плана (44).
9 июня 1932 г. Сталин поинтересовался у Ворошилова успехами
выполнения программы военной промышленностью (45). Несколько
недель спустя, получив ответ Ворошилова, он отмечал в своём новом
письме: «По части танков и авиации, видимо, промышленность не
сумела ещё, как следует, перевооружиться применительно к новым
(нашим) заданиям. Ничего! Будем нажимать и помогать ей, - приспо-
собиться. Всё дело в том, чтобы держать известные отрасли промыш-
ленности (гл. обр. военной) под постоянным контролем. Приспосо-
бятся и будут выполнять программу, если не на все 100%, то на 80-
90%. Разве это мало?» (46).
Несмотря на всю подготовку, которая была проведена в соответ-
ствии с результатами предшествовавших мобилизационных испыта-
ний и согласно проектам мобилизационных заявок, выпуск танков в
1932 г. оказался катастрофически низким. Как докладывали в августе,
было выпущено только 440 танков Т-26, из которых лишь 264 посту-
пило в Красную Армию. На смежном Ижевском заводе не сразу
удалось найти обладавший необходимыми характеристиками броне-
вой лист. К 1 августа смогли произвести только 349 корпусов для
танков, вместо запланированных 1047, и только 347 орудийных башен,
вместо 3 094 (47). Достигнутые в 1932 г. результаты соответствовали
уровню до 1931 г. Но мобилизационные задания на 1932 г., оказались
недостижимыми. Всё это давало достаточно поводов для критики
промышленности.
Полное представление о степени выполнения танковой про-
граммы дает доклад Ворошилова, направленный им в январе 1933 г.
председателю Совнаркома Молотову. Данные, приводимые в этом
докладе, сопоставим с первоначальным планом, принятым в начале
года (48).
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.	159
«Долги» производства 1932 г. составили 1 715 недопоставленных
и 586 неукомплектованных танков. Невыполнение плана по орудий-
ным башням было связано с ситуацией на Ижорском заводе. А невы-
полнение плана по корпусам было связано с недопоставкой Краматор-
ским металлургическим заводом стали Харьковскому тракторному
заводу (было поставлено всего 250 из 1 000 тонн) (49). Также подчёр-
кивалась «катастрофическая» ситуация с вооружением для танков.
Орудий не хватало даже для того незначительного количества танков,
которое было выпущено. Промышленность не смогла укомплекто-
вать танки БТ достаточно большими башнями, необходимыми для
установки 45-миллиметровых орудий. Вместо этого Красная Армия
получила 350 танков с меньшими башнями, но для этих башен не
было изготовлено необходимого числа 37-миллиметровых орудий.
По предложению Тухачевского, эти танки были временно укомплек-
тованы сдвоенными пулеметами, и по мере изготовления пушек
танки возвращались из армейских частей на заводы для переоборудо-
вания (50). В конце концов, было также найдено компромиссное
решение. С лёгких танков Т-18 брались 37-миллиметровые пушки
и устанавливались на тех танках БТ, на которых первоначально
намеревались установить 45-миллиметровые орудия. Когда 45-мил-
лиметровые пушки были в 1933 г. выпущены, эти 340 танков вернули
на заводы для перевооружения (51).
Таблица 5.8 (см. следующую страницу), помимо приведённых
в ней цифр производства танков, представляет интерес сразу по не-
скольким причинам. Во-первых, она свидетельствует о степени
осведомлённости высшего руководства страны о состояния дел в
экономике, т.е. прозрачность налицо. Во-вторых, она свидетельству-
ет об отсутствии намеренного сокрытия провалов при выполнении
плана. Используемые в отчётах процентные значения выполнения
планов нередко становились предметом манипуляций. Однако следу-
ет отметить, что военные были очень хорошо осведомлены о попыт-
ках промышленности скрывать неудачи и что даже созданная на
производстве система военных инспекторов не гарантировала прав-
дивой информации. В записке Наркому обороны Ворошилову Туха-
чевский отмечал, что примеры «очковтирательства», о которых тот
говорил на январском (1933 г.) Пленуме ЦК, на самом деле ещё более
многочисленны, и бороться с этим злом в промышленности нужно
столь же безжалостно, как это было сделано в армии (52).
В-третьих, таблица демонстрирует необходимость осторожного
обращения с данными советской статистики, что справедливо не
160
Глава I
только для хорошо известного примера использования фиксирован-
ных цен 1926/1927 гг. для характеристики производства в резко
изменившихся условиях начала 30-х гг., что привело к завышению
показателей роста. Судя по информации, доходящей до современни-
ков, впечатлениям военных наблюдателей о больших манёврах 1934
и 1935 гг. на Украине и в Белоруссии, а также более поздним данным
о производстве вооружений, в особенности танков, самолетов и воен-
ных кораблей, складывается впечатление поразительного, происхо-
дившего более или менее постоянно наращивания вооружений (53).
Таблица 5.8. Танковая программа 1932 г. и её выполнение
Тип танка и выпускающее предприятие	Исходный план (февр. 1932}	Пересмотр, план (окт. 1932)	Получено Красной Армией	Только собрано	Из них:
					башни гусениц
Легкий Т-26 Заводим.Вороши-	3000	1600	g]1	1	500 лова в Ленинграде Средний БТ Харьковский локомо- 2000	600	239	600	300	290 тивныи завод Танкетка Т-27 Московок. Завод №2	5 000	1 800	1 370	1 618	-	- Нижегородский ГАЗ	н.д.	300	65	87	н.д. Всего	10 000	4300	2 585	3 714	800	290					
Источники: РГАЭ. Ф.7297. Оп.41. Д.25. Л.25-27, заказ НКТП; РГВА. Ф.33988.
Оп.З. Д.253. Л.300. Доклад о выполнении заказов УММ; РГВА.
Ф.4. Оп.14, Д.717. Л.9. Письмо Ворошилова Молотову, январь
1933 г.
В июле 1933 г. Тухачевский направил Председателю Комиссии
Обороны Молотову доклад о выполнении танковой Программы преды-
дущего года. Он отмечал, что на Харьковском тракторном заводе
и заводе им. Ворошилова в Ленинграде больше 700 танков находится
в полусобранном состоянии. Цеха и даже дворы заводов были застав-
лены недостроенными танками. Тухачевский предсказывал, что с насту-
плением осенних дождей многие из этих танков придут в негодность
и потребуют немедленного ремонта. Он полагал, что следует сфор-
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.	161
мировать «специальные бригады», ответственные за различные
стадии сборки. Персональная ответственность должна быть возложена
на глав Спецмаштреста и Орудий но-Арсенальн ого объединения, а пред-
ставитель НКТП, в свою очередь, должен отвечать за заводы-
смежники, выпускающие орудийные башни, стальные детали, элек-
трооборудование ит.д. (54). Комментируя имевшие место попытки
форсировать производство оборонной продукции в 1932 г., Тухачев-
ский критически заметил, что ГВМУ НКТП в течение всего 1931 г.
игнорировало указания военных, касающиеся практической подго-
товки предприятий к мобилизации. В результате, отмечал Тухачев-
ский, даже на предприятиях собственно военной промышленности
к 1933 г. отсутствовали условия для массового производства. Инже-
неры ГВМУ не получили указаний заниматься этой работой, и только
на тех предприятиях, где присутствовали военные инженеры, ситуа-
ция была лучше. Орджоникидзе противился присутствию и руково-
дству работой со стороны военных инженеров, хотя на тот момент,
как считал Тухачевский, это было единственно возможной ме-
рой (55).
Данные официальных советских источников
и архивные находки
Длительное время западные историки должны были довольствовать-
ся теми данными о производстве оборонной продукции, которые
разрешались к публикации советскими властями. Танковая статисти-
ка может служить хорошей иллюстрацией в этом отношении. В выпу-
щенной в 70-е годы официальной «Истории Второй мировой войны»
приводятся некоторые данные о действительном производстве танков
в начале 30-х гг. (см. табл. 5.9 на следующей странице) При этом,
однако, скрывается очевидный провал плана производства 10000 танков
в 1932 г., и что ещё более важно, из этих публикаций не видно, как
соотносились годовое производство и необходимый мобилизацион-
ный потенциал танковой промышленности. Безусловно, советские
военные историки не могли не знать о первоначальных планах
(10000 танков в 1932 г.), тем не менее в официальных публикациях
даже в три раза меньшая цифра выдавалась ими за успех «большой
оборонной программы».
162
Глава V
Таблица 5.9. Официальные советские данные о производстве танков
в 1930-1935 гг.
(единиц техники)	1930	1931	1932	1933	1934	1935
Танки и танкетки	170	740	3 038	3 509	3 565	3 055
Источник: История Второй мировой войны, 1939-1945 гг. Т.1. - М., 1973.
С.214.
Например, в «Истории Второй мировой войны», на которую
часто ссылаются западные исследователи (56), приводится цифра
производства 3038 танков и танкеток в 1932 г. (см. табл. 5.9). Как
явствует из таблицы 5.8, Красной Армии было поставлено только
2585 танков и только немногие из них были укомплектованы соглас-
но техническим требованиям. Всего было частично собрано 3 714
танков, у которых отсутствовали гусеницы, башня или какая-то
другая необходимая часть. Факторы, обусловившие невыполнение
танковой программы 1932 г., изучались специальной правительст-
венной комиссией. Решением Совета Труда и Обороны (СТО) от
13 августа 1933 г. устанавливался ряд мер, призванных исправить
ситуацию (57).
Возможно, пример с танковой программой носит вопиющий ха-
рактер, учитывая новизну и относительную сложность проблемы
танкового производства. Но даже если для других лет и других
отраслей погрешности между официальными историческими данны-
ми и действительным производством могут быть менее значитель-
ными, этот пример свидетельствует о необходимости, где возможно,
сверять данные с первоисточниками (58). Более существенным для
нашего анализа представляется полное отсутствие в советской лите-
ратуре данных о потенциальных возможностях производства, преду-
сматриваемых мобилизационными заявками на развёртывание и на
период ведения войны.
Сталин меняет своё мнение о Тухачевском
(май 1932 г.)
С момента назначения заместителем наркома обороны и начальником
вооружений в июне 1931 г. Тухачевский оказался в эпицентре дея-
Рост военных потребностей, 1931! 932 гг.
163
тельности по модернизации Красной Армии. О его участии в осуще-
ствлении танковой программы говорилось выше. Но это был только
один из многих участков его работы.
4 мая 1932 г. Тухачевский направил Сталину длинное письмо,
поясняющее, как относительно небольшие вложения в советское
машиностроение будут иметь огромный импортозамещающий эф-
фект. Предлагавшийся подход был ориентирован на экономию валю-
ты, что привело бы к немедленному облегчению дефицита металло-
режущих и прочих станков (59). Неизвестно, что именно заставило
Сталина прореагировать, но в это время он возвращается к своей
полемике с Тухачевским 1930 года. 7 мая 1932 г. Сталин написал
Тухачевскому письмо, приложив копию своего критического отзыва
1930 г. В этом письме, которое вместе с копией он отправил Вороши-
лову, Сталин, возвращается к вопросам, которые Тухачевский не-
сколько раз поднимал в 1930 г., и приносит ему свои извинения;
«Приложенное письмо на имя т. Ворошилова написано мной в марте
1930 г. Оно имеет в виду два документа: а) Вашу “записку” о развёр-
тывании нашей армии с доведением количества дивизий до 246 или
248 (не помню точно); б) “соображения” нашего штаба с выводом
о том, что Ваша “записка” требует, по сути дела, доведения числен-
ности армии до 11 миллионов душ, что “записка” эта ввиду этого -
нереальна, фантастична, непосильна для нашей страны.
В своём письме на имя т. Ворошилова, как известно, я присое-
динился, в основном, к выводам нашего штаба и высказался о Вашей
“записке” резко отрицательно, признав её плодом “канцелярского
максимализма”, “результатом игры в цифры” и т.п.
Так было дело два года назад.
Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали
для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была
слишком резкой, а выводы моего письма не во всем правильными...».
Как вслед за этим утверждает Сталин, 11-миллионную армию он
по-прежнему считает нереальной, однако цифра в 8 млн. выглядит
уже более правдоподобной. Самое удивительное, что, по-видимому,
Сталин так и не принял во внимание заявление Тухачевского, что для
массовой армии из 260 дивизий не потребуется более 5,8 миллионов
солдат.
«Конечно, 8-ми миллионная армия - тоже нереальна, не нужна
и непосильна для нашей страны, по крайней мере, в ближайшие три-
четыре года (не говоря уже о первой пятилетке). Но 8 миллионов всё
же не 11 миллионов.
164
Глава V
Во-вторых, несомненно, что изменившийся за последние годы
характер армий, рост техники военного транспорта и развитие авиа-
ции, появление механизированных частей и соответствующая реор-
ганизация армии - создают совершенно новую обстановку, лишаю-
щую старые споры о большом количестве дивизий их решающего
значения. Нет нужды доказывать, что не количество дивизий, а, преж-
де всего, их качество, их насыщенность техникой будет играть отныне
решающее значение. Я думаю, Вы согласитесь со мною, что 6-ти
миллионной армии, хорошо снабженной техникой и по-новому
организованной - будет вполне достаточно для того, чтобы отстоять
независимость нашей страны на всех, без исключения, фронтах.
А такая армия нам более или менее по силам. Мне кажется, что моё
письмо на имя т. Ворошилова не было бы столь резким по тону и оно
было бы свободно от некоторых неправильных выводов в отноше-
нии Вас, если бы я перенес тогда спор на эту новую базу. Но я не
сделал этого, так как, очевидно, проблема не была ещё достаточно
ясна для меня.
Не ругайте меня, что я взялся исправить недочёты своего письма
с некоторым опозданием.
7.V.32 г.
С коммунистическим] прив[етом]. И. Сталин» (60).
Крайне соблазнительным выглядит предположение, что извине-
ния Сталина (что само по себе примечательно - как часто Генераль-
ный секретарь партии извинялся за допущенные им ошибки?) были
продиктованы также и неверными представлениями о возможности
быстрого увеличения производства танков в 1932 г. Похоже, что
к 1933 г. опять возобладал более трезвый и скептический подход к
тому, что может быть достигнуто тракторно-танковой промышленно-
стью Советского Союза, принимая во внимание, что из запланиро-
ванных 10000 танков было, в результате, выпущено менее 3 000
малых и средних машин. Тем не менее, Тухачевскому, похоже,
удалось восторжествовать над своими оппонентами.
ИТОГИ ПЕРВОГО ПЯТИЛЕТНЕГО ПЛАНА
И МОБИЛИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
На протяжении первой пятилетки (1928/29-1932 гг.) в Красной Армии
произошли огромные изменения. Как отмечалось выше, в 1927 г.
рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
165
военное руководство могло рассчитывать на армию, насчитывавшую
по мобилизации около 100 дивизий и имевшую дефицит в оснащении
орудиями (40% от мобилизационной заявки), пулеметами (30%)
и артиллерийскими снарядами (9%). В 1933 г. руководство планиро-
вало развернуть 150 пехотных дивизий, оснащенных самым совре-
менным оружием и техническими средствами. Некоторые из произо-
шедших очевидных изменений иллюстрирует таблица 5.10 (61).
Таблица 5.10. Запасы вооружения Красной Армии в 1927 и 1933 гг.
1927 г.	Январь 1933 г.
Авиация Менее 1000 (бомбардировщики старого образца)	Около 5000 самолетов
Танки 73 (танки старого образца)	10 000 (танки, танкетки и бронемашины)
Грузовики 1 000 (в распоряжении Красной Армии)	12 000- 14 000
Артиллерия 7 000 орудий (1929 г.) 26 000 тяжелых пулеметов 48 000 лёгких пулеметов	17 000 орудий 51 000 тяжелых пулеметов 67 000 лёгких пулеметов
Химическое оружие 1,5 млн. старых противогазов	Современные средства защиты от газов, а также 3 000 самолетов и 300 грузовиков с 500 газовыми минометами и гранатометами
На 1 января 1929 г. на вооружении у советской армии имелось
90 танков, 3 500 грузовиков и автомобилей, а также 180 гусеничных
тракторов. Среди танков было 45 машин типа «Рикардо», 12 «Тейло-
ров», 28 «Рено» и 5 других танков устаревших марок, которые обла-
дали, в целом, низкими боевыми качествами. Грузовики были
в основном старыми, иностранных марок («Фиат», «Уайт») и только
680 машин было выпущено в России (62).
Что касается танковой программы, то имевшиеся в конце пяти-
летки на вооружении Красной Армии 4700 танков и 250 бронемашин
166
Глава V
составляли только 50 и 20% соответственно от потребностей в броне-
технике., заявленных в плане мобилизации промышленности. Иными
словами, если данные мобилизационные потребности использовать
в качестве критерия успеха, то пятилетний план был выполнен лишь
частично. От руководства Красной Армии поступали жалобы на то,
что до сих пор у него не имеется тяжёлых и средних танков, а также
танков-амфибий и танков специального назначения (вооружённых
химическим оружием, инженерных и радиофицированных танков).
Вместо пушек танковые силы были вооружены преимущественно
пулеметами. Из 2 660 танков, которые предполагалось вооружить
пушками, только у 1 420 были орудия типа «Хочкис» (63).
Нередко проводят сравнение танковых сил, которыми в то время
обладали различные государства, что неизменно обнаруживает боль-
шое превосходство Советского Союза над западноевропейскими
странами, такими как Великобритания, Франция и даже Германия.
Но у руководства Красной Армии не мог не вызвать беспокойства
производственный потенциал этих стран. В таблице 5.11 приведены
цифры, которые, как полагали советские военные, характеризуют
производственные мощности военного времени у ведущих капитали-
стических государств.
Таблица 5.1 L Оценка советской военной разведкой танкового потенциала
ведущих стран мира в 1933 г.
Единиц техники
Страна	имелось на вооружении	возможности производства
	в 1932 г.	в военное время
Франция	3 500	24 000
Великобритания	1 000	36 000
США	1 000	60 000
Япония	400-500	Н.Д.
СССР		19 200 к 1933 г.
		40 000 к 1938 г.
Источник: РГВА. Ф.40438. Оп.1. Д.475. Л.43об. Доклад об итогах первого
пятилетнего плана и перспективах моторизации и механизации,
1933.
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
167
Когда Ворошилов подводил итоги 1932 г., он с гордостью ска-
зал: «По всем основным показателям на конец пятилетки (числен-
ность, вооружение и подготовка) Красная Армия в состоянии побе-
доносно сразиться с армией любой капиталистической страны» (64).
Тем не менее, он также отметил недостатки, такие как недостаточный
объём резервов по всем основным видам оружия и, в особенности, по
снарядам и патронам. Масштабы механизации были всё ещё ограни-
ченными, и большая часть артиллерии была на конной тяге. Количе-
ство и типы находившихся на вооружении танков не позволяли
проводить глубокие наступательные операции (65).
Историки зачастую изображают Ворошилова как военачальни-
ка-консерватора, не до конца понимавшего значение модернизации
армии и в течение многих лет отстаивавшего роль кавалерии в со-
временной войне. В качестве доказательства часто приводят его
публичные выступления (66). Однако цитируемые здесь служебные
доклады свидетельствуют в пользу того, что Ворошилов, несомнен-
но, предвидел неизбежность развития танковых сил, в том числе
и для повышения боеспособности пехотных дивизий. Особый интерес
в этой связи представляет оценка Ворошиловым исходных условий
для такого развития, которые он охарактеризовал как систематиче-
ское отставание мобилизационной и оборонной готовности советской
промышленности (67)
Как отмечал Ворошилов, запланированная на 1933 г. металлур-
гическая база Советского Союза - 10 млн. тонн стали - почти равна
аналогичному показателю для Германии в 1918 г. и для Франции
в 1929 г. И, тем не менее, прогресс в области чёрной и цветной
металлургии, достигнутый в годы первой пятилетки, был всё ещё
недостаточен, чтобы удовлетворить потребности армии в боеприпа-
сах, необходимых на год войны. В то время как по нормам снабжения
для армии требовалось 100 млн. артиллерийских снарядов, производ-
ственный потенциал оценивался на уровне 55 -60 млн. По патронам
для винтовок заявкой предусматривалась поставка 10-11 млрд, штук,
а производственные мощности позволяли выпускать только от 4,5 до
5 млрд. Аналогичным образом, потребность военных в 150000 тонн
химического оружия могла быть удовлетворена только на 30% (68).
В свою очередь, из этих достижений и неудач складывалась ос-
нова военного заказа на следующую пятилетку. Военные рассчиты-
вали на трёхкратное увеличение мобилизационной численности воен-
но-воздушных сил (чего стоит одна тяжелая авиация из 8 000
бомбардировщиков). Механизация армии должна была идти по пути
168
Глава V
создания большого числа танковых частей. Ожидался перевод боль-
шей части на тракторную тягу, а значительная часть пехоты должна
была доставляться на грузовиках. Основной урок Первой мировой
войны, а именно необходимость любой ценой избежать нехватки
снарядов, заставлял советское руководство не только предусмотреть
радикальную модернизацию типов орудий, но и позаботиться об
увеличении мобилизационных резервов. Мобилизационные резервы
боеприпасов должны были быть увеличены до 70 млн. артиллерий-
ских снарядов и 4,5 млрд, винтовочных патронов. По словам Наркома
обороны, мобилизационная подготовка должна обеспечить промыш-
ленный потенциал военного времени, достаточный для производства
250 млн. снарядов в год, из них 50% - малых калибров, а также 18-
20 млрд, патронов. В этой связи Ворошилов ясно указывает на то, что
расчёты норм артиллерийских боеприпасов на период военных
действий были «чрезвычайно сложными» и «не вполне точными»,
поскольку характер современного сражения с массированной артил-
лерийской подготовкой, с применением большого количества авиа-
ции и объединенными действиями пехоты и бронетанковых войск
может обеспечить более быстрый исход. В соответствии с этим,
расчётные нормы количества артиллерийских боеприпасов и резер-
вов, могут быть сокращены. Тем не менее, на данной стадии было
очевидным, что одним из основных требований военных к промыш-
ленной мобилизации является обеспечение снабжения боеприпасами
при самых неблагоприятных условиях (69).
В конце 1932 г. Сектор обороны Госплана представил отчёт об
итогах первой пятилетки. В нём, так же как в докладе Наркома обо-
роны, обращалось внимание на появление целого ряда новых видов
вооружения, никогда не выпускавшихся в стране ранее (70). В то же
время, в отчёте Госплана в качестве наиболее адекватного показателя
выполнения плана используется степень удовлетворения военных
запросов (71).
В докладе обосновывается значение этого показателя: «Заявка
НКВМ является тем связующим звеном, посредством которого
подготовка промышленности и всех других отраслей народного
хозяйства направляется в общее русло. Она не есть только ведомст-
венный документ: в системе планового социалистического хозяйства
она строится на основе учета общих возможностей народного хозяй-
ства, и сама является отражением достигнутого страной уровня
развития в технико-экономическом отношении; заявка НКВМ стиму-
лирует развитие ряда отраслей, имеющих важное значение для обо-
Рост военных потребностей, 1931-1932 гг.
169
роны, и постольку она конкретизирует определенный участок общего
плана обеспечения экономической независимости СССР.
Наконец, заявка НКВМ, формулируя задачи отдельным отрас-
лям народного хозяйства, тем самым, определяет и размер изъятий из
народнохозяйственных ресурсов, которые придётся делать во время
войны. Заявка НКВМ содержит в себе в концентрированной форме
наметку тех усилий, которые стране приходится делать для обеспе-
чения своей обороноспособности в мирное время, для обеспечения
победы во время войны» (72).
Хотя за годы пятилетки мобилизационная заявка выросла в ко-
личественном отношении во много раз, Госплан отмечал, что пере-
смотренный мобилизационный план МВ-10, отразивший уровень
советских мобилизационных потребностей, на последний год пяти-
летки, отставал по части новых видов вооружения. Отставание было
очевидным не только по сравнению с великими державами времен
Первой мировой войны, но и, в ещё большей степени, по сравнению
с современными западными государствами. Сектор обороны Госпла-
на исходил из того, что мобилизационный потенциал развитых
капиталистических стран составлял от 40 до 50 тыс. танков и столько
же самолетов и что производство артиллерийских снарядов в военное
время у них может достичь примерно 100 млн. штук в год. Соответ-
ственно, отсталость этой отрасли оборонной промышленности зани-
мала большое место в общем анализе и расчётах планирования (73).
Подведя итоги выполнения планов оборонной промышленно-
стью, Госплан обратил внимание на невыполнение годовых заданий и
большой процент брака (74). Процент выполнения годовых планов
уменьшился со 100,2% в 1928/1929 г. до 80,7% в 1932 г. (75). Эти
неудачи свидетельствовали, по мнению Госплана, об отсутствии
правильного технического руководства, что становилось особенно
заметным при освоении выпуска новой продукции. Ещё одним
фактором была высокая текучесть рабочей силы. В докладе отмеча-
лось, что невыполнение планов оборонной промышленностью в мир-
ное время представляет собой прямую угрозу осуществлению наме-
ченных расчётов поставок в военное время (76). Впрочем, вопрос
о возможной ненадёжности мобилизационного потенциала страны
остался не разработанным Госпланом. Он мог служить напоминани-
ем о тех мобилизационных задачах, которые нужно было иметь
в виду при составлении второго пятилетнего плана.
Глава VI
НОВЫЕ ОЦЕНКИ
ВОЕННОЙ УГРОЗЫ
И ВОЕННЫЕ ПЛАНЫ
1933-1936 гг.
В середине 30-х гг. продолжался интенсивный процесс технического
переоснащения Красной Армии. Одним из главных действующих лиц
в процессе модернизации был Тухачевский. Являясь с июня 1931 г.
заместителем Наркома обороны и Начальником Вооружений, он
непосредственно отвечал за перспективное освоение новой военной
технологии. Техническая реконструкция и испытания новой военной
техники пришлись на время, когда резко изменилась и ситуация
вокруг СССР. В этой главе анализируется происходивший в условиях
ухудшения международного положения в 1932 1937 гг. процесс даль-
нейшей разработки и уточнения советской оперативной теории, глав-
ным достижением которой была доктрина «глубоких операций».
Военная составляющая
ВТОРОГО ПЯТИЛЕТНЕГО ПЛАНА
Польско-румынская коалиция, поддерживаемая Францией, рассмат-
ривалась советскими военными в качестве наиболее вероятного
противника СССР на его западных границах. Учитывая эту перспек-
тиву, в 1932 г. Штаб определил глобальную цель, которая должна
была лечь в основу плана строительства вооружённых сил. Цель была
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг.
171
определена следующим образом: Красная Армия должна быть так же
хорошо технически оснащена, как самые передовые армии капитали-
стического мира (США, Франция). Она должна быть способна вести
войну одновременно на западе и на востоке. Советский Союз должен
достичь превосходства в вооружении над Францией, сильнейшим
соперником СССР в Европе, и её союзниками, Польшей и Румынией,
граничащими с СССР на западе. Особенно это касалось авиации,
танков и химического оружия (1).
Чтобы успешно противостоять угрозе на Дальнем Востоке, со-
ветское руководство провозгласило цель создания в годы второй
пятилетки (1933-1937 гг.) новой производственной базы для выпуска
вооружений в Сибири (2). В то время, когда составлялся оборонный
раздел проекта второго пятилетнего плана, военные в своих расчётах
всё ещё исходили из сценария конфликта СССР с коалицией сопре-
дельных западных государств. Основные параметры этого сценария
были приведены выше в предыдущих главах. К 1932 г. изменились
лишь количественные характеристики этого сценария. Однако уже
начиная, по крайней мере, с 1932 г. военное руководство стало при-
нимать во внимание северное направление японского экспансиониз-
ма, представлявшее угрозу для советского Дальнего Востока и Сиби-
ри. В середине 30-х гг. советские военные планы должны были учитывать
и возможность нападения Германии, которое, в случае завоевания
или сговора Германии с Польшей превращалось в главную угрозу.
Изменение международной ситуации в 1933 году, связанное
с приходом нацистов к власти в Германии, стало решающим факто-
ром, который определял советскую позицию на протяжении всех
30-х гг. Однако первоначально, судя по долгосрочным военным пла-
нам, нацистская угроза не являлась столь определяющим фактором,
как можно было бы думать. Руководство Красной Армии продолжало
развивать свою концепцию глубоких форм военных действий
с использованием механизированных войск, авиации, авиадесантных
и химических соединений. Угроза со стороны объединенных воору-
жённых сил Японии и Германии воспринималась как реальная воз-
можность войны на два фронта, если антикоминтерновский пакт
1937 г. повлек бы за собой совместные военные действия фашист-
ских держав. Эти оценки внешней угрозы и соответствующие воен-
ные планы нашли отражение в различных планах мобилизации
промышленности в рамках второго (1933-1937 гг.) и третьего (1938-
1942 гг.) пятилетних планов.
172
Глава VI
Развитие советской военной теории
и боевой техники
Тухачевский явился вдохновителем развития военной мысли от
понятия «глубокого боя» до более сложной и масштабной теории
«глубокой операции». Суть теории глубоких форм вооружённой
борьбы заключалась в следующем:
-	подавление обороны противника на всю её оперативную глу-
бину совместными усилиями военно-воздушных сил, воздушных
десантов, артиллерии, стрелковых и мотомеханизированных войск;
-	воспрепятствование подходу резервов противника из глубины
и вдоль фронта к намеченному участку прорыва посредством блоки-
рования транспортных коммуникаций;
-	прорыв тактической зоны обороны в высоких темпах;
-	стремительное развитие тактического успеха в оперативный;
-	развитие оперативного успеха посредством маневра во фланг
и тыл противника в глубине его обороны;
-	достижение цели операции - полного уничтожения оператив-
ной или оперативно-стратегической группировки противника.
Часто утверждается, что до Второй мировой войны Красная Ар-
мия не вела подготовки к оборонительным действиям и что идеи
стратегической обороны ею игнорировались. Однако, по-видимому,
это один из многих мифов, созданных, чтобы объяснить катастрофу
лета 1941 г. (3). В действительности, ситуация была более сложной.
Во-первых, учитывая, что в 1920-1930-е гг. Советский Союз не
готовился к ведению наступательных войн, задача Вооружённых сил
заключалась в том, чтобы противостоять, а затем отразить любое
возможное нападение. Таким образом, войска должны были быть
подготовлены к ведению глубокой обороны и к превращению фрон-
товой полосы в неприступную область. Во-вторых, даже когда в воен-
ной доктрине делается упор на наступательную войну, подготовка
любой наступательной операции требует тщательного изучения
обороны возможного противника. Любая операция представляет
собой, по словам русского военного историка Роберта Савушкина,
«единый теоретический процесс, в котором каждая позиция, элемент
и действие в обороне находит соответствие в наступлении и наобо-
рот» (4). В-третьих, все главные маневры и военные игры, проводив-
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг. 173
шиеся в Красной Армии имели двойное назначение. В них должны
были решаться не только наступательные, но и оборонительные
задачи.
Тактические и оперативные аспекты этих новых массовых опе-
раций, проводимых при участии механизированных войск во взаимо-
действии с авиацией, нашли отражение в «Новых вопросах войны»
Тухачевского. Эта работа была подготовлена им в 1932 г. и намеча-
лась как продолжение «Будущей войны», но осталась неопублико-
ванной (5). В дальнейшем Тухачевский планировал посвятить два
тома анализу вооружённых сил главных европейских государств и их
действиям на разных фронтах, а также изучить военный потенциал
Советского Союза и коалиций империалистических государств.
Тухачевский, разумеется, следил за дискуссиями о роли бронетанко-
вых войск, которые велись военными теоретиками в Западной Евро-
пе. Он был хорошо знаком с новаторскими работами генерал-майора
Джона Фуллера о действиях механизированных войск (6). Отталки-
ваясь от основных положений Фуллера, Тухачевский развил свою
собственную теорию. 20 июня 1932 г. «Красная звезда» опубликовала
статью «Неудачные попытки Фуллера перепрыгнуть через себя»,
подписанную псевдонимом «Тау». В этой статье Фуллер подвергся
критике за то, что не развил свою концепцию механизации с учётом
новейшей техники. Автор выдвигал идею «авиа-мех-моторизации»
и предлагал использование военно-воздушных и воздушно-десантных
войск совместно с новыми броневойсками в качестве развития опера-
тивной концепции (7).
И в теории и в практике ведения современной маневренной вой-
ны Советский Союз в это время явно опережал Германию. После
визита в Германию осенью 1932 г. Тухачевский сообщал о манёврах,
состоявшихся во Франкфурте-на-Одере (8). Как ни удивительно,
учитывая планы долгосрочного военного сотрудничества между
РККА и Рейхсвером, Тухачевский был не в восторге от германской
армии. По его мнению, ей не хватает понимания особенностей со-
временной войны. Руководство рейхсвера, писал он, не может пред-
ставить себе новых форм сражения, вытекающих из существования
новых видов вооружения: авиации, танков, автоматических винтовок
и так далее (9). Но спустя несколько лет он полностью изменил свою
оценку немецких возможностей и способов ведения маневренных
боевых действий. По мере того как германская армия усваивала
принципы, близкие к тем, которые уже получили развитие в совет-
ской военной доктрине, вермахт становился грозным противником,
174
Глава VI
существование которого должно было изменить все имеющиеся
сценарии войны (10). Во время своего визита в Германию в 1932 г.
Тухачевский посетил заводы Круппа, артиллерийский завод в Руре,
а также Рейнские металлические заводы и заводы Юнкерса. Он дал
высокую оценку немецкой оборонной промышленности, отметив
тщательный контроль качества и взаимозаменяемость. В своих
отчётах он вновь подчеркивал необходимость создания надёжной
системы мобилизационных мероприятий в рамках каждой отрасли
промышленности и каждого конкретного предприятия (11).
Советско-германское военное сотрудничество прекратилось в
1933 г., однако на протяжении 30-х гг. импорт продукции немецкой
промышленности оставался важным источником для обновления
советской оборонной промышленности (12).
К 1933 г. Красная Армия приняла теорию «глубокого боя»
и «глубокой операции» в качестве основного направления военно-
теоретических исследований и задачи практического освоения. Однако
суть этой теории оставалась до конца не ясной. Даже Нарком оборо-
ны Ворошилов преуменьшал значение новой оперативной концеп-
ции. Он придерживался необоснованного мнения, что, несмотря на
новую технику и вооружение армии, тактика РККА не изменится. Его
выступление на расширенном заседании РВС в 1933 г., по мнению
Тухачевского, посеяло «полное брожение в умах командиров». Непра-
вильным было утверждение о том, что «глубокое сражение» является
всего лишь новой формой тактики. Как концепция, глубокое сраже-
ние было связано с массированным применением танковых и авиаци-
онных соединений.
Как полагал Тухачевский, понятие «глубокого боя» несколько
отличалось от прорыва. Он выделял несколько типов сражения,
подходящих под новое определение «глубокого боя», отмечая в то же
время, что «эти формы нового сражения изменятся и станут более
сложными, когда у противников будет такое же количество самоле-
тов и танков, как у Красной Армии» (13). Развивая положения, изло-
женные в его «Новых вопросах войны», Тухачевский впоследствии
уделял особое внимание идеям встречного боя между двумя одина-
ково хорошо вооруженными армиями, с точки зрения новой опера-
тивной концепции. Отчасти эти проблемы получили дальнейшее разви-
тие в его последней статье 1937 года «О новом полевом уставе».
На более общем уровне Тухачевский участвовал в попытках ко-
ординации всех научных исследований, которые могли иметь воен-
ное применение. Идею «планирования науки» провозгласил Николай
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг. 175
Бухарин (14). В книге, посвящённой истории Академии наук, амери-
канский историк Лорен Грэхем пишет: «Когда Бухарин обсуждал
проблему планирования тематики научных и технических исследова-
ний, он, в сущности, не предлагал ничего другого, как составить
таблицу приоритетных задач: наибольшего внимания заслуживали те
проблемы, решение которых могло больше всего дать советскому
правительству. Но он даже не попытался определить критерии,
в соответствии с которыми правительство могло бы решить, какие
именно из альтернативных направлений исследования принесут ему
наибольшую пользу» (15). Однако на деле направление научных
исследований определялось интересами обороны страны. В 1932 г.
Народный комиссар тяжелой промышленности (НКТП) Серго Орд-
жоникидзе руководил работой комиссии «по мобилизации научных
исследований для обороны». В комиссию входили Бухарин и Туха-
чевский. Они обратили внимание на то, что исследования в области
физики, химии, бактериологии и телемеханики тесно связаны с
потребностями обороны. При этом они даже утверждали, что науч-
ные организации и лаборатории европейских государств на практике
подчинили свою работу военным штабам. Результаты научных иссле-
дований в металлургии, ботанике и строительной технике непосред-
ственно использовались для оборонных целей. При этом, однако,
в Советском Союзе не было установлено реальной связи между
различными специализированными организациями. Комиссия пред-
ложила создать единый мобилизационный план, который охватывал
бы все научные работы от проводимых в заводской лаборатории
и отраслевом институте до исследований Академии наук. План
должен был наметить особенно важные, связанные с обороной про-
блемы, а также координировать деятельность «огромного количества
спецотделов» (16). В декабре 1932 г. Тухачевский предложил создать
централизованную систему координации научных исследований не
только в НКТП, но также и проводимых в нескольких других нарко-
матах и в вооружённых силах. Таким координирующим органом
должен был стать Особый научно-технический комитет при Комис-
сии обороны. Постановление «О мобилизации научно-технической
работы для нужд Красной Армии» было подписано Орджоникидзе,
Бухариным, Павлуновским (оборонная промышленность в ведении
НКТП), Тухачевским, Уншлихтом (НКВМ) и Ягодой (ОГПУ) (17).
Уже к 1932 г. Красная Армия развернула первые механизиро-
ванные корпуса и получила добро политического руководства на
176
Глава VI
проведение быстрой моторизации пехоты и артиллерии. Захваты-
вающие эксперименты были связаны с созданием военно-воздушных
и воздушно-десантных войск. В их числе - испытание «летающих
танков» - конструкций двойного назначения для быстрой доставки
танков по воздуху, а также «цеппелинов» для транспортировки
танков (18). В соответствии с решающим опытом применения «цеп-
пелинов-бомбардировщиков» в годы Первой мировой войны, Туха-
чевский предусматривал использование военных дирижаблей только
как гигантских грузовых кораблей (авиаматок), которые должны
были транспортировать танки, либо доставлять истребители - отно-
сительно небольшого радиуса действия - к зоне боевых действий
и обратно на аэродромы. Поскольку в то время транспортные воз-
можности «цеппелинов» значительно превышали возможности само-
лётов, он усматривал возможность применения военных дирижаблей
для нового типа маневров, отрабатывавшихся незадолго до это-
го (19). В январе 1933 г. УММ докладывало Тухачевскому, что
у американского конструктора Кристи нет законченных чертежей
«летающего танка», в особенности что касается двигательного отсе-
ка. Поэтому нельзя ничего сказать об этой конструкции, тем более
о её технических и тактических характеристиках (20). В то же время
опыт, полученный при работе с конструкцией А. Рафаэльянца, свиде-
тельствовал в пользу того, что к конструированию этого типа машин
следует привлекать лучших специалистов в области авиации. И в этом
смысле, один Кристи вряд ли мог бы справиться с проектированием
летающего танка (21).
В начале 30-х гг. Тухачевский решительно поддерживал подоб-
ные перспективные проекты. Он создал особые условия для развития
смелых военно-воздушных проектов Павла Гроховского (22). Гро-
ховский создал уникальную конструкцию танка для использования
в боевых условиях глубокой операции, а также особый высотный
планер для нападения с воздуха («стратопланер»). Работа над всеми
этими проектами велась в тесном контакте с Тухачевским (23).
Пока конструкторы работали над этими проектами, для совет-
ских военно-воздушных сил уже были созданы модели тяжелых
бомбардировщиков в соответствии с господствовавшей доктриной.
Если позднее Красная Армия будет уделять всё большее внимание
комбинированному применению авиации и наземных сил, то в 1933 г.
упор все ещё делался на стратегические бомбардировщики, в особен-
ности, на ранних стадиях конфликта (24).
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг. 177
Об этом теоретическом контексте не стоит забывать, оценивая
содержание мобилизационных заявок. Новый подход к применению
авиации был изложен в докладе Командующего воздушными силами
Я.И. Алксниса, сделанном им в связи с принятым марте 1932 г.
постановлением Реввоенсовета. Необходимо, говорил Алкснис, чтобы
все имеющиеся боевые самолеты (включая военно-морскую и вой-
сковую авиацию) были сосредоточены для ведения самостоятельных
действий с целью завоевания господства в воздухе, дезорганизации
тыла противника, срыва его мобилизации и развёртывания и уничто-
жения флота. Массированные действия авиации способны не только
радикально повлиять на исход отдельных операций, но и изменить
характер кампании в целом (25).
Основные принципы теории массированного боевого примене-
ния авиации были изложены в упомянутом постановлении Реввоен-
совета:
1)	иметь превосходство в воздухе как при наступлении, так
и при непосредственной обороне территории Советского Союза;
2)	в случае агрессии против СССР, мешать мобилизации и со-
средоточению вооружённых сил противника, осуществлять подрыв
его экономики в масштабах целых регионов, и в первую очередь,
военной промышленности;
3)	совместно с Военно-морским флотом уничтожать любые
морские силы противника, которые могут действовать на морских
границах СССР;
4)	производить высадку десантных моторизованных соедине-
ний в наиболее революционно настроенных регионах с целью орга-
низации вооруженной борьбы в тылу противника;
5)	проводить акции устрашения с воздуха против столиц на-
павших на Советский Союз государств, а также против портовых
городов, через которые будет осуществляться поставка вооружений
для армий, воюющих против СССР (26).
Японская угроза в 1933 г.
И ПРЕДЛАГАЕМЫЕ КОНТРМЕРЫ
В общих рамках подготовки второго пятилетнего плана в 1932 г.
была предпринята попытка дать перспективную оценку военной
угрозы. С началом выполнения пятилетки оценка угрозы претерпела
178
Глава VI
радикальные изменения из-за захвата нацистами власти в Германии
в 1933 г.
Тем не менее, почти до конца второй пятилетки количественные
показатели пятилетнего плана оставались практически неизменными.
Очевидно, до этого времени структура мощностей и мобилизацион-
ные возможности советской промышленности представлялись доста-
точными для отражения нападения со стороны всё ещё не очень
сильной германской армии.
Когда в 1932 г. подводились итоги первой пятилетки и оценива-
лись методы планирования, представления о военной угрозе претер-
пели только одно существенное изменение, если сравнивать с пред-
ставлениями конца 20-х гг. Возросла вероятность войны с Японией
после оккупации ею Манчжурии в 1931 г. Опасность нападения на
советский Дальний Восток побудила советское руководство заклю-
чить в 1932 г. соглашения о ненападении с пограничными государст-
вами: Финляндией, Латвией и Польшей. Это существенно меняло
характер западной угрозы. Тем не менее составленный военными
проект развития оборонной промышленности во второй пятилетке
предусматривал существенное увеличение мобилизационных заданий
на конец 30-х гг.
В известной степени, необходимость этого увеличения объясня-
лась желанием не повторять ошибок прошлого. В своих выступлени-
ях об итогах и частичных неудачах выполнения первого пятилетнего
плана Сталин и Ворошилов ссылались на японскую оккупацию
Манчжурии в сентябре 1931 г. Сходные аргументы приводились и
в опубликованном в 1933 г. официальном отчёте Госплана. В нём
отмечалось: «Оптимальный вариант пятилетнего плана исходил из
меньшего удельного веса оборонных расходов в народном хозяйстве
по сравнению с отправным вариантом. Однако в ходе выполнения
пятилетки, ввиду усилившейся военной'опасности, СССР вынужден
был для повышения своей обороноспособности в последний год
пятилетки увеличить оборонную программу» (27). .
На протяжении 1932-1933 гг. японская угроза советскому Даль-
нему Востоку занимала главное место в расчётах военных. В июле
1933 г. Тухачевский предостерегал: «Планомерная подготовка Япо-
нией войны для захвата Д[альнего] В[остока] развивается неуклонно
и становится реальной опасностью возникновения военных действий
в 1934 году» (28). Согласно его подсчётам, Япония сможет развер-
нуть 34 пехотных дивизии, большие силы артиллерии и танковых
войск, а также до 1 400 самолетов. Для Советского Союза единствен-
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг.
179
ным способом отразить японское нападение станет развитие воору-
жений в тех областях, в которых Япония не может с ним конкуриро-
вать. Это, в первую очередь, авиация и, во вторую, танки. Существо-
вавший военный план предусматривал развёртывание на Дальнем
Востоке к 1934 г. от 900 до 1 000 самолетов. Этого было недостаточ-
но, но «если бы мы против 1300 -1400 японских самолетов могли
выставить, скажем, 2000 самолетов, то войну в 1934-м году следова-
ло бы считать исключённой» (29).
В ещё одной докладной записке Тухачевский и Командующий
Белорусским военным округом (БВО) Уборевич отмечали, что со
стороны ведущих империалистических государств 1933 год ознаме-
новался «резким переломом» в оценке «роли авиации в надвигаю-
щейся войне». Они указывали на огромные масштабы наращива-
ния военно-воздушных сил в Великобритании, Франции, Германии,
Польше и Японии. Япония стремилась к доминированию на совет-
ском Дальнем Востоке, а также завоеванию превосходства над воен-
но-морскими силами Соединенных Штатов. В заключение они
утверждали, что в будущей войне Советский Союз, во-первых, под-
вергнется нападению огромных по численности военно-воздушных
сил противника, а во-вторых, сможет победить только при наличии
превосходящих военно-воздушных сил (30).
Ссылаясь на учения в Белорусском и других военных округах,
они подчёркивали, что, согласно опыту этих маневров, современная
авиация в состоянии полностью разрушить железнодорожные ком-
муникации. Склады боеприпасов также могут быть полностью раз-
рушены при применении достаточно мощных военно-воздушных сил.
Наконец, операциями с воздуха можно сорвать мобилизацию и кон-
центрацию сил противника. Тухачевский и Уборевич настоятельно
призывали к пересмотру взглядов на современную войну. В концен-
трированной форме они изложили сущность новой советской воен-
ной теории, уже нашедшей воплощение в составленных Штабом
военных планах. Они писали: «Опыт показывает... Та сторона,
которая не будет готова к разгрому авиационных баз противника,
к дезорганизации систематическими воздушными нападениями его
железнодорожного транспорта, к нарушению его мобилизации и сосре-
доточения многочисленными авиадесантами, к уничтожению его
складов горючего и боеприпасов, к разгрому неприятельских гарни-
зонов и эшелонов быстрыми действиями мехсоединений,... сама
рискует подвергнуться поражению»(31).
180
Глава VI
Идея тактических внезапных нападений на аэродромы против-
ника как начальной и решающей стадии большой войны была
в дальнейшем развита Тухачевским в статье «Оперативное уничто-
жение авиации» (32). Эту идею первоначально высказал теоретик
военной авиации В.В. Хрипин, а Тухачевский в статье «Характер
пограничных операций» продолжил тему, доказывая целесообраз-
ность нанесения превентивных ударов по врагу, наносимых уже на
стадии мобилизации и концентрации сил (33).
Поскольку силы возможного противника были широко рассре-
доточены по различным театрам войны, Советскому Союзу требова-
лось двух- или трёхкратное превосходство. Как полагал Тухачевский,
для создания противовеса авиации противника Советскому Союзу
понадобится «минимум 15 000 боевых самолетов» (34). По его мне-
нию, заводы, которыми обладает Советский Союз, не имеют аналогов
в других странах мира. Таким образом, именно в этом отношении
Советский Союз может получить быстрое и радикальное преимуще-
ство перед противостоящими ему странами. Но, считал он, радикаль-
ные перемены должны произойти очень скоро, уже в 1934—
1935 гг. (35). Тухачевский обсуждал проблему необходимых про-
мышленных мощностей с Наркомом тяжёлой промышленности Серго
Орджоникидзе. По мнению Орджоникидзе, авиационная промыш-
ленность будет готова к выполнению подобных заказов. Он также
указывал на необходимость срочного выполнения решения Сталина
и Ворошилова, принятого в сентябре 1933 г. и предусматривавшего,
что увеличение механизированных сил до 50 механизированных
бригад должно быть закончено в 1934-1935 гг. Он писал, что подоб-
ный рост позволит Советскому Союзу создать вооружённые силы,
которым не сможет противостоять ни один противник (36). Вороши-
лов крайне скептически отнесся к предложению о 15000 боевых
самолетах, назвав его ещё одним «абстрактным проектом» (37). Это
всего лишь один пример тех напряженных отношений, которые
существовали между наркомом и его подчинёнными в период интен-
сивной перестройки вооружённых сил и быстро меняющейся военной
теории. В 1935-1936 гг. Тухачевскому и командующим Белорусским
и Киевским военными округами Уборевичу и Якиру придется тщетно
доказывать политическому руководству, что необходимо назначить
более компетентного Наркома обороны (38).
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг.
181
Нацистская угроза и новые перспективы войны
Приход нацистской партии к власти в Германии постепенно изменил
отношения между этой страной и Советским Союзом. Это было
отмечено в речи Тухачевского на XVII съезде партии в январе-
феврале 1934 г., посвященной в основном вопросам мобилизации
промышленности и оборонной готовности заводов и фабрик (39).
Несколько недель спустя Тухачевский направил Ворошилову записку
о дальнейшем расширении вооружённых сил во второй пятилетке. Он
писал, что крайняя напряжённость на Дальнем Востоке и подозри-
тельное поведение Польши и гитлеровской Германии в Европе
делают первые годы второй пятилетки особенно «ударными» в плане
развития мощи Красной Армии (40).
В 1935 г., после появления серии резко антисоветских статей
в немецкой прессе и столь же резких антигерманских статей - в совет-
ской, заместитель наркома обороны Тухачевский написал статью,
которая была им тщательно подготовлена, а затем прочитана и выве-
рена самим Сталиным. В этой статье, опубликованной в «Правде»
под заголовком «Военные планы нацистской Германии» Тухачевский
выступил с резким предостережением по поводу агрессивных планов
Гитлера. Проанализировав состояние германской армии, Тухачевский
подчеркнул её экспансионистский характер и обратил внимание на
новую доктрину блицкрига. Затем он процитировал антисоветские
заявления Гитлера из книги «Майн кампф», а также его недавние
выступления. В первоначальном варианте статьи (до правки Стали-
на), имевшей название «Военные планы Гитлера», Тухачевский
утверждал, что после неизбежного нападения на СССР Гитлер будет
угрожать Западу. Очевидно, писал он, что империалистические
планы Гитлера имеют не только антисоветскую направленность.
Желая осуществить свою безнадежную мечту об уничтожении СССР,
германский империализм обязательно нападет на Францию: ему
нужна французская руда. Кроме того, не имея контроля за морскими
портами Бельгии и Франции, как показал опыт Первой мировой
войны, Германии нечего надеяться на победу в морском противо-
стоянии с Великобританией (41).
Сталин сместил акценты: вычеркнул важное указание на изна-
чально восточную направленность германского экспансионизма и
182
Глава VI
усилил «западную» составляющую его планов. В исправленном
варианте статьи антисоветские планы нацистской Германии были
названы «всего лишь удобным прикрытием» для её истинных реван-
шистских устремлений на Западе, что должно было вызвать тревогу
у западноевропейских государств (42).
В этой статье Тухачевский всячески подчёркивал наличие воз-
можностей для быстрого расширения производства военной продук-
ции в Германии. Однако приводимые им цифры текущего производ-
ства военной продукции в Германии были, очевидно, значительно
ниже тех, которые он сам предусматривал на случай войны, когда
Красной Армии придется проводить мобилизацию. Поскольку новая
стратегическая и оперативно-тактическая доктрина германской армии
была близка оперативным идеям Красной Армии, Тухачевский и
другие наблюдатели в Советском Союзе имели все основания опа-
саться развернувшегося в Германии дорожно-транспортного строи-
тельства. Даже массовые митинги нацистской партии в Нюрнберге
рассматривались как генеральная репетиция военной мобилизации.
В 1935 г. Тухачевский и командующий Белорусским военным
округом Уборевич направили руководству страны докладные запис-
ки, в которых призывали к пересмотру советских военных планов на
Западе. Они отмечали, что ситуация с военной угрозой резко измени-
лась, поскольку теперь в качестве главного противника Советскому
Союзу противостоит объединённый альянс Германии и Польши. По
всей видимости, Советскому Союзу придётся столкнуться с войной
на два фронта, так как Япония, вероятно, примкнет к этой антисовет-
ской коалиции. Представив детальный обзор возможных сценариев
нападения с Запада, Тухачевский заключает свою записку резкой
критикой в адрес Штаба за «существенную недооценку оборонных
нужд». Тогда как Штаб предлагал иметь 112 дивизий в западных
пограничных районах, для обеспечения необходимого превосходства,
по мнению Тухачевского, требовалось 160 пехотных дивизий (42).
В 1935 -1936 гг. состоялись крупномасштабные маневры Крас-
ной Армии под Киевом и под Минском. На иностранных наблюдате-
лей, похоже, произвела большое впечатление демонстрация Красной
Армией новых форм ведения боя. Но мнения разделились по вопросу
реальной наступательной боеспособности новой советской армии,
а также относительно компетентности её офицеров (43). Если на
генерала Луазо из французского Генерального штаба его визит
в Россию осенью 1935 г. произвёл большое впечатление, то у других
французских генералов преобладал скепсис (44). 15 января 1936 г.
Новые оценки военной угрозы и военные планы 1933-1936 гг. 183
Тухачевский представлял и давал разъяснения по оборонному бюд-
жету на сессии Верховного совета. Несколько недель спустя, во
время визита в Лондон и Париж, он тщетно пытался убедить фран-
цузских и, в особенности, английских руководителей в важности
более тесного сотрудничества в области военного планирования, что
могло бы помешать воплощению экспансионистских замыслов
нацистской Германии (45). Во время пребывания в Париже Тухачев-
ский дал понять корреспондентам газет, что считает вероятным
нападение Германии на Англию уже в 1937 г. вслед за оккупацией
сначала Голландии, а затем Бельгии (46).
Сходные опасения об ухудшении положения Советского Союза
высказывал и Уборевич, который сопровождал Тухачевского в Париж,
а затем посетил Бельгию, Польшу, Чехословакию и Австрию (47).
В пространной докладной записке, направленной Ворошилову 8 ноября
1936 г., Уборевич писал о недостаточности приготовлений, предпри-
нимаемых Генеральным штабом под началом Егорова. Ситуация на
советском Западном фронте изменилась настолько, что необходимы
«большие перемены». По мнению Уборевича, данные по Германии,
которые приводились в военном плане, не учитывали продолжавше-
гося процесса моторизации её артиллерии. Моторизация же артилле-
рии Красной Армии происходила слишком медленно.
По расчетам Уборевича, Германия сможет мобилизовать 93,
а Польша - до 60 дивизий. В то же время предполагалось развёрты-
вание 150 пехотных дивизий в Юго-Восточном (Киев) и Западном
(Минск) военных округах. Как отмечал Уборевич, в военное время
потребуется ещё 50 дивизий. Уборевич также считал, что темпы
танкового строительства в СССР не идут ни в какое сравнение
с темпами перевооружения Германии. Заказ на 1938 г. должен соста-
вить не менее 3 000 тяжёлых и быстроходных танков. Сходную
ситуацию усматривал Уборевич и в авиации. К 1938 г. германские
военно-воздушные силы будут иметь 7000 самолетов, а не 3 000-
4000, как следовало из более ранних подсчетов. Работающая на
полную мощность промышленность Германии могла обеспечить
производство 300 самолетов в месяц. Вместе с польскими военно-
воздушными силами Германия могла выставить на западном фронте
СССР 8000 самолетов против 3900 советских. Наконец, план строи-
тельства новых железных дорог на западных фронтах также не был
выполнен (48).
Особую обеспокоенность советской стороны вызвало сообщение
о новых видах химического оружия, которые появились на вооружении
184
Глава VI
Германии и против которых ещё не существовало эффективной
защиты. Несмотря на «гигантские производительные возможности»
германской промышленности, командующий Белорусским военным
округом считал возможным одержать победу, разбив армии непри-
ятеля поодиночке, до завершения полной мобилизации. Согласно
предложениям Уборевича, двух- или трёхкратное превосходство
Советского Союза в авиации станет ключевым условием для успеш-
ного разгрома военной и экономической мощи Польши и Германии.
Победа может быть достигнута, если Польша будет атакована в началь-
ный период войны (49).
Осенью 1936 г. Тухачевский принял участие в большой опера-
тивно-стратегической игре, организованной Генеральным Штабом.
Сценарий игры представлял собой нападение Польши и Германии на
Советский Союз. Исходные условия игры Тухачевский рассматривал
как нереалистические, поскольку численность германских сил была
установлена на уровне всего 100 дивизий. Он доказывал, что следует
рассмотреть иной вариант, при котором неприятелю удастся выста-
вить, по меньшей мере, 200 дивизий. Однако его соображения были
отвергнуты, и в основу военной игры были положены условия,
которые, успокаивая, вводили в заблуждение советское Верховное
командование. Как выяснилось спустя примерно четыре года, расчё-
ты Тухачевского были близки тому числу дивизий, которые Герма-
ния и её союзники фактически выставили в ходе «операции Барба-
росса» (50). В июле 1936 г. Тухачевский направил Сталину записку
о недостаточном уровне подготовки механизированных войск. Воз-
можности использования на практике бронетанковых и механизиро-
ванных сил оказывались ограниченными из-за истощения личного
состава, его слабой подготовленности и недостатка ремонтных
мастерских (51).
Для оценки этих и других предложений необходимо учитывать
изменение требований к промышленности в середине 30-х гг. Хотя
сами по себе цифры годового производства и могут выглядеть впе-
чатляющими, но только требования к ожидаемому производству в
военное время, а также степень готовности промышленности могут,
в действительности, дать известное представление о процессе пере-
вооружения.
Глава VII
ПЛАНЫ РАЗВИТИЯ
СОВЕТСКИХ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ
1933-1937 гг.
Несмотря на намерение правительства подготовить пятилетний план
развития оборонных отраслей промышленности на первую пятилетку
(1928/1929-1932/1933 гг.), подобный план так и не был подготовлен
и принят. Работа над вторым пятилетним планом также сопровожда-
лась стремлением выработать последовательную систему долгосроч-
ных и годовых планов на период 1933-1937 гг.
Хотя планирование в целом уже было предметом многих
исследований, начиная с 1930-х гг., изучить по первичным источни-
кам действительный уровень, состояние и формы военно-экономи-
ческого планирования до сих пор не представлялось возмож-
ным (1). В своей фундаментальной работе об организации советского
планирования историк-экономист Э. Залеский рассмотрел в том
числе процесс подготовки различных предложений в ходе работы
над вторым пятилетним планом. Уроки первого пятилетнего плана
легли в 1932 г. в основу новых директив, призывавших к поста-
новке более скромных целей при подготовке предложений на
1933-1937 гг. (2). В отличие от исследования Залеского, в котором
анализу подвергся народнохозяйственный план в целом, в этой
главе рассматриваются проблемы развития долговременного плани-
рования в области обороны (3). При этом особого внимания за-
служивают изменения в плановых показателях в середине 30-х гг.
Становление системы планирования в оборонной промышленно-
сти рассматривается здесь как особый элемент общей системы
планирования.
186
Глава VII
Мобилизационные потребности Красной Армии
Размах мобилизационных приготовлений в промышленности в 1932-
1933 гг. указывает на то, что ещё до возникновения нацистской
угрозы руководством страны было принято решение о значительном
перевооружении армии. По утверждению Штаба РККА, в 1932 г.
основная угроза исходила от антисоветской коалиции (Польша и Румы-
ния при поддержке Франции). Франция продолжала считаться глав-
ным вероятным противником, хотя, начиная с 1932 г., советское
руководство и военные обдумывали возможность изменения системы
союзов в Европе (4).
Примечательно, что поразившая западный мир в начале 30-х гг.
«великая депрессия», которая явно способствовала военным устрем-
лениям «империалистических» держав в Европе, по-видимому, никак
не сказалась на долгосрочных планах советских военных, во всяком
случае, в том, что касалось определения мобилизационных потребно-
стей (5).
Летом 1932 г. Начальник Штаба А.И. Егоров произвёл оценку
потребности Красной Армии на мобилизационное развёртывание.
Его расчёты представляют интерес, поскольку будучи сделаны до
захвата нацистами власти в Германии, предусматривали огромное
наращивание военно-воздушных и бронетанковых сил с соответст-
вующим увеличением огневой мощи артиллерии (табл. 7.1). Для
военно-воздушных сил численность развёртывания была установлена
на уровне 32000 самолетов, включая 5800 истребителей, 8000 тяжё-
лых и 9500 лёгких бомбардировщиков и штурмовых самолетов.
Цифры производства на год войны были ещё выше, учитывая рассчи-
танные вплоть до 1938 г. уровни потерь для различных видов воору-
жённых сил.
В мае-июне 1932 г. Егоров сформулировал запрос на развёрты-
вание 40000 танков к концу второй пятилетки. Фактически проектом
предусматривалось развёртывание 26000 танков и 25000 танкеток,
а, учитывая расчётный уровень потерь, объём производства на пер-
вый год войны устанавливался в размере 85000 танков и 47000 танке-
ток. Предложениями Егорова также предусматривалось увеличение
количества бронеавтомобилей с 580 в 1932 г. до 2500 в 1933 и до
15000 к 1938 году. В то время как по существующему мобилизаци-
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.
187
онному плану количество грузовиков устанавливалось на уровне
35500, проект 1933 г. предусматривал уже 100000 машин, а к 1938 г.
в Красной Армии должно было быть нс меньше 500000 грузовых
автомобилей. Этот заказ может свидетельствовать о том, что аргу-
менты Тухачевского, впервые сделавшего подобные расчеты в своей
январской записке 1930 г., были наконец услышаны.
Таблица 7.1. Мобилизационное развёртывание Красной Армии,
по проекту 1932 г.
(Штук, если не указано иное)	1933 г.	1938 г.
Самолеты	10 400	32 000
Танки	11 000	40 000
Танкетки	9 000	20 000
Тракторы	9 000	100 000
Бронеавтомобили	1 200	6 000
Грузовики	70 000	500 000
Артиллерийские системы всех типов	28 800	84 500
Снаряды (млн. шт., включая двухмесячные резервы)	38,3	75,0
Винтовки и автоматические винтовки	2 878 000	3 850 000
Тяжелые и легкие пулеметы	164 000	338 500
Патроны (млн. штук)	3 500	5 800
Авиабомбы (тонн)	62 000	400 000
Источник: РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.301. Л.191. Состав РККА по развёртыва-
нию во 2-й пятилетке и материальное оснащение её. Подписано
Начальником Штаба Красной Армии Егоровым 8 июня 1932 г.
Хотя представленные в этом докладе оперативные идеи и харак-
теристики различных танковых сил известны из трудов специалистов
по военной истории (6), заслуживают внимания мотивация и та
настойчивость, с которой Егоров говорил о необходимости интегра-
ции производства танков с тракторной и автомобильной промышлен-
ностью. Считая танк всего лишь «военной версией» «мирного»
трактора или автомобиля, он полагал, что процесс механизации
армии в количественном отношении ограничен только возможностями
автомобильно-тракторной промышленности страны. Следовательно,
гигантские возможности автомобильно-тракторной промышленности
188
Глава VII
капиталистических стран позволяли говорить о десятках и даже
сотнях тысяч танков, произведенных уже в первый год войны (7).
В будущем механизация армии должна была вестись по трём
основным направлениям. Во-первых, развёртывание отдельных,
крупных механизированных частей, в дальнейшем действующих
совместно с авиацией. Во-вторых, оснащение танками всех общевой-
сковых частей и, в-третьих, моторизация тыла. Логическим итогом
этой схемы становилась полная механизация армии. Согласно совет-
ской доктрине, армия оставалась многомиллионной, меняя при этом
свою структуру. Выбор Красной Армии был сделан в пользу трёх
типов танков: быстрых вездеходных танков, танков-амфибий, а также
летающих танков (8).
Промышленная база современной войны
В 1932 г. Штаб Красной Армии заявил (и его мнение было поддержа-
но Госпланом), что принципиально важной задачей второго пятилет-
него плана должно стать создание такой «военно-производственной
базы», которая гарантировала бы Советскому Союзу превосходство,
в особенности в современных вооружениях (самолетах, танках,
грузовых автомобилях), над наиболее сильным противником - Фран-
цией, а также её союзницами Польшей и Румынией (9).
Одна из важных задач заключалась в создании самостоятельной
базы военного производства в Сибири, с тем, чтобы гарантировать
надёжную оборону Дальнего Востока. Создание этой новой промыш-
ленной базы предполагало широкую кооперацию с имевшейся там
промышленностью, при этом в полной мере должны были использо-
ваться преимущества новых промышленных объектов, таких как
Кузбасс, Ангарская гидроэлектростанция, а также природные ресур-
сы Дальневосточного края. Военные считали, что перевод промыш-
ленности из европейской России должен продолжаться, но при этом
ускоренными темпами будет расти доля нового строительства на
Урале и в Поволжье. В то же время, согласно их рекомендациям,
военно-промышленный потенциал Ленинграда во второй пятилетке
должен был уменьшиться.
Народнохозяйственные планы промышленного развития долж-
ны были также учитывать оборонное требование о необходимости
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг. 189
сохранения устойчивого равновесия между вооруженными силами
и тылом на протяжении двух-трёхлетней войны. В течение пятилетки
развитие производства вооружений должно было происходить в на-
правлении использования всего промышленного потенциала, включая
гражданские предприятия. Также предусматривалось введение более
чёткой специализации на предприятиях оборонной промышленности.
Эти общие предложения облекались военными в конкретные
цифры необходимой технической реконструкции. В 1932 г. ими было
выдвинуто первое предложение на долговременную перспективу
в форме мобилизационной заявки на 1938 г. В то время, когда гото-
вился этот документ, политика «большого скачка» в области танко-
строения, а также во многих других отраслях ещё не привела к хаосу
и потере координации. В таблице 7.2 приводятся расчёты ожидаемой
интеграции производства танков с деятельностью предприятий трак-
торной и автомобильной промышленности в военное время.
Таблица 7.2. Проведенные военными расчёты производства танков
в военное время
Вид продукции, место производства	в 1933 г.	в 1938 г.
Малые танки (Т-26), из них:	13 500	20 000
завод «Большевик»	1 500	1 500
Сталинградский тракторный	12 000	18 500
Средние танки (БТ, ПТ), из них:	2 000	15 000
Харьковский локомотивный	2 000	2 000
Челябинский тракторный	—	13 000
Тяжелые танки (Т-35) (завод «Экскаватор», Урал)	—	1 000
Танки прикрытия (Ярославский автомобильный; завод АМО, Москва)	8 000	20 000
Танкетки	16 000	30 000
Источник-. РГВА. Ф.40438. Оп.1. Д. 197. Л.11. Записка Сектора обороны Гос-
плана, март 1932 г.
Эта таблица отражает планировавшееся увеличение мощности
танкового производства. Расчёты явились плодом коллективных
190
Глава VII
усилий различных плановых органов. Никогда ранее эти цифры
производства танков на случай войны не приводились и не использо-
вались в работах о советских вооружённых силах. Необходимая
и запланированная на военное время мощь советских танковых и
военно-воздушных сил является наиболее важным параметром для
оценки стратегического положения СССР.
Пересмотр военно-мобилизационной заявки
на 1933 г.
В июне 1933 г. Штаб РККА представил ряд важных докладов о необ-
ходимости дальнейшего развития новых видов оружия, танков и
авиации. Начальник Штаба А.И. Егоров обратил внимание на разви-
тие механизации и моторизации во второй пятилетке, а также на
новые оперативные возможности, открывающиеся благодаря механи-
зации. Доклад Егорова содержал анализ роли и места танков в воен-
ных доктринах различных иностранных государств, а также тенден-
ций дальнейшего развития этого вида вооружений.
Скоростной вездеходный тип танка был представлен в это время
советской модификацией танка «Кристи» 1930 г. на комбинирован-
ном колёсно-гусеничном ходу. Танки-амфибии конструировались на
основе лёгких танков. Летающие танки были одним из эксперимен-
тальных проектов, которые, однако, не увенчались успехом. В начале
30-х гг. советские конструкторы практически не отставали от конст-
рукторов США, которые разрабатывали проекты «летающих» танков
и танков двойного назначения (с крыльями и колёсами) (10).
В июне 1933 г. Наркомат обороны"и Революционный Военный
Совет (РВС) одобрили ориентировочный план годовых заказов на
оставшиеся годы пятилетки, новую мобилизационную заявку на год
войны в конце пятилетки, а также предложения по бюджету НКВМ
на 1934-1937 гг. В таблице 7.3 приводится мобилизационная заявка
на 1938 г., принятая военными в июне 1933 г. и свидетельствующая
о значительном увеличении потребностей военного времени.
Приведённые в таблице мобилизационные задания могут слу-
жить показателем эволюции военной теории - от идеи «глубокого
боя» к получившей преобладание в конце 30-х гг. концепции глубо-
кой наступательной операции.
Планы развития советских вооружённых сил, 1933 1937 гг.	191
Таблица 7.3. Мобилизационные заявки НКВМ на 1932 г., 1933 г. и 1938 г.(годовое производство на случай войны)			
Тип вооружений	Предельный уровень производства в 1932 г. (поставки на год войны)	МР-15 (1933)	М-18 (1938)
САМОЛЕТЫ	7 490	14 500	30 000
из них:			
истребителей (одно- и двухместных)	2 367	5 000	8 000
тяжелых бомбардировщиков	402	1 300	3 250
лёгких бомбардировщиков, штурмовиков	3 814		5 430	6 850
сам олетов- разведи и ков		1 070	8 850
прочих	907	1 700	3 050
Авиационные двигатели	11 200	24 000	75 000
ТАНКИ, всех типов	19 800	32 200	45 000
из них:			
Разведывательных Т-37	400	15 000	14 200
Общего назначения Т-26	13 800	11 500	20 000
Операт. назначения БТ-ПТ-1	2 000	5 000	7 000
Танков прорыва Т-28	—	200	2 000
Тяжёлых танков Т-35	—	100	800
Самоходных артиллерийских, установок (САУ)	—	400	1 000
Бронемашины	900	2 000	5 000
Автомобили	50 000	75 000	200 000
Гусеничные тракторы	4 000	5 400	15 000
Орудия	18 000	28 615	41 600
Снаряды (млн.)	46,4	84,2	160
Винтовки	1 575 000	2 000 000	3 000 000
Пулеметы	117800	175 000	206 000
Патроны (млн.)	5 500	8 000	14 000
Авиабомбы (тонн)	100 000	200 000	500 000
Химическое оружие (тонн)	63 000	150 000	250 000
Источник'. РГВЛ. Ф.40438. Оп.1. Д. 184. Л.7-8. Мобилизационная заявка на
1938 г. на случай войны, Нарком обороны Ворошилов - Предсе-
дателю Госплана Куйбышеву, июнь 1933 г.
Примечание'. В документе для танков всех типов во втором столбце стоит
цифра 30200. Установить, где кроется ошибка: в подсчёте или
в одном из составляющих, - не представляется возможным.
Данные по танкам всех типов для 1932 г., также не дают в сум-
ме 19800, возможно, потому что мобилизационная заявка вклю-
чает 2700 танков старой конструкции.
192
Глава VII
Сопоставление с возможными цифрами производства для усло-
вий войны затрудняется тем, что роль танков, и в особенности, лёгких
танков подверглась пересмотру после первых танковых сражений
Гражданской войны в Испании. Действительная способность про-
мышленности выйти на эти показатели военного времени вызывала
у военных сомнение. Так, в ноябре 1935 г. Тухачевский подверг
критике положение в артиллерийском производстве. Комиссия Оборо-
ны установила мобилизационный показатель в 76 млн. снарядов. В то
же время у Управления военной мобилизации Наркомата тяжёлой
промышленности был свой собственный мобилизационный план
«М-3» на 1935 г., который предусматривал выпуск всего 65 млн. снаря-
дов. По словам Тухачевского, даже этой цифре суждено было остаться
на бумаге, поскольку не было проведено необходимых приготовле-
ний, которые могли бы обеспечить подобный уровень производства
по мобилизации (11). Согласно докладу Штаба РККА, порох был
главным «узким местом» в поставке вооружений. Из-за недостатка
орудийного пороха, производство артиллерийских снарядов остава-
лось на уровне 60 млн. за год войны. Существовавший уровень
производства металла давал возможность достичь значительно более
высокой цифры. Проблемы со снарядами сказывались и на количест-
ве фигурирующих в заявках орудий, танков и самолетов. В докладе
также обращалось внимание на нехватку алюминия для авиационного
производства. В целом, основными недостатками являлись отсутст-
вие должной мобилизационной готовности в промышленности,
а также координации между гражданскими и военными предпри-
ятиями (12).
Процедура планирования
В 1932 г. Госплан выразил сожаление, что в рамках первого пятилет-
него плана не было принято «оборонной пятилетки промышленности».
Перестройка вооружённых сил и, соответственно, модернизация
оборонной промышленности происходили «без всякой перспективы».
Привычка руководствоваться годовыми военными заказами, а также
происходившее изменение долговременных потребностей мешали
полностью задействовать общий промышленный потенциал страны.
Не были решены и имевшие большое значение вопросы перестройки
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.
193
мощностей военного производства. Работники Госплана отвергали
доводы части военных представителей, доказывавших, что составле-
ние пятилетнего плана развития оборонной промышленности являет-
ся излишним, поскольку вопросы обороны страны в решающей
степени зависят от непредсказуемого развития международной
ситуации. Их возражения сводились к тому, что, во-первых, прави-
тельство уже определило ряд долговременных оборонных показате-
лей и, во-вторых, что международное положение в равной степени
отражается и на развитии экономики в целом, но это не уменьшает
значения пятилетнего плана (13).
В точности узнать, каковы были обстоятельства принятия пяти-
летнего плана развития оборонной промышленности, сегодня невоз-
можно. Это обстоятельство обращает на себя особое внимание,
поскольку в некоторых советских источниках процесс разработки
и принятия планов оборонной промышленности и народнохозяйст-
венных планов в целом предстаёт гладким и слаженным. Маршал
Жуков так писал об этом в своих мемуарах: «К концу моей работы
того времени в аппарате Наркомата Обороны мы приступили к
разработке второго пятилетнего плана строительства РККА на 1934-
1938 годы» (14).
В то же время рассмотренные здесь проекты планов позволяют
выявить основные черты долгосрочного планирования. Хотя пяти-
летний план развития оборонных отраслей промышленности на
1933-1937 гг. так и не был принят правительством, ряд документов
содержит запросы военных на долговременную перспективу, вклю-
чая как военные заказы мирного времени, так и мобилизационные
заявки военного времени. Показатели мобилизации промышленности
позволяют значительно лучше понять масштабы ожидавшегося увели-
чения советских вооружённых сил после мобилизации (15).
Вне зависимости от ресурсов капитального строительства, наме-
ченные правительством показатели не могли быть включены в об-
щий, составленный Госпланом план пятилетки. В предложениях
Госплана была предпринята попытка сохранить уровень установлен-
ных правительством заданий, отложив их выполнение на более
поздний срок. В 1933 г. Наркомат тяжелой промышленности дал
понять, что отдельные разделы пятилетнего плана могут быть выпол-
нены даже раньше срока, но при условии перераспределения инве-
стиций. Но самое главное - это то, что, как и во время первой пяти-
летки, промышленность по-прежнему руководствовалась годовыми
планами, а пятилетние оставались только на бумаге.
194
Глава VII
Очевидно, что, долговременные решения советского руково-
дства, в данном случае - Комиссии Обороны (КО), базировались на
общем представлении о военной угрозе. В то же время решения,
касавшиеся развития одной из отраслей военного производства, часто
принимались без учета взаимосвязей с другими отраслями. Более
пристальное изучение того, как вырабатывались правительственные
решения поможет ответить на многие вопросы, в частности, о роли
Сектора обороны Госплана, который мог дебатировать решения,
принимавшиеся государственными комиссиями и комиссиями По-
литбюро. Некоторые из этих решений приведены на следующей
схеме:
Схема 7.1. Решения советского правительства по перевооружению
и коррективы, внесенные Госпланом (16)
Решения Комиссии Обороны (КО)
Артиллерия:
Июль 1931 г., 19 000 орудий в 1933 г.
Танки:
1	августа 1931 г., 40 000 танков к 1932 г.
Снаряды:
20 октября 1931 г.,
117 млн. боекомплектов к 1934 г.
Авиация:
11	января 1932 г., 35 000 самолетов
к 1935 г.
Порох:
11 января 1932 г., 200 000 тонн
в середине 30-х гг.
Предложение Госплана
К 1937 г.
К 1937 г.
Возможно, будет достигнуто к 1937 г.
31 200 в 1938 г.
Не ранее 1938 г.
Заметим в скобках, что решение добиваться значительного рас-
ширения танковой программы, а также увеличения производства
артиллерии было принято Комиссией Обороны в июле-августе 1931 г.,
т. е. до японского вторжения в Маньчжурию. Если на принятие этих
решений и повлияла японская военная угроза, то скорее как предчув-
ствие угрозы, а не как результат реальных событий, происшедших
позднее той осенью. Таким образом, тенденцию к росту мобилизаци-
Планы развития советских вооружённых сил, 1933 -1937 гг.
195
онной заявки можно рассматривать как результат совместного дейст-
вия двух факторов: общей политики перевооружения и специфики
существовавшей в 1931-1932 гг. военной угрозы.
Данные схемы свидетельствуют о том, что разработчики планов
действительно пытались оценивать реалистичность правительствен-
ных заданий и даже вносили существенные изменения в решения
Комиссии Обороны. Одной из причин того, что плановиками откла-
дывалось достижение установленных правительственными решения-
ми показателей, было существование очевидных «слабых мест»,
которые при выработке решений сплошь и рядом не принимались во
внимание. Наиболее серьёзной продолжала оставаться ситуация с произ-
водством пороха, что ограничивало выпуск артиллерийского воору-
жения и, следовательно, мешало развертыванию танкового и авиаци-
онного производства.
Иногда слабая координация действий директивных и плани-
рующих органов в области обороны вела к тому, что издаваемые
директивы противоречили друг другу. Так, например, Комиссия
Обороны приняла ряд решений, результат выполнения которых
выходил за рамки годового бюджета оборонного ведомства, предна-
значенного для военных заказов, и тогда поставленный в тупик
Ворошилов, который одновременно был и Наркомом обороны, и членом
Комиссии Обороны, обратился к Наркому тяжелой промышленности
Орджоникидзе, прося у того совета.
В памятной записке для Орджоникидзе Ворошилов отмечает,
что решения КО, которые были приняты на протяжении 1932 г.,
существенно превышают лимит бюджета. В мае 1932 г. Комиссия
Обороны приняла решение о производстве 3 000 самолетов. К октяб-
рю программой моторизации и механизации предусматривалось
наличие на вооружении 7000 танков и, наконец, в ноябре был принят
новый план строительства флота. В свою очередь, от этих решений
зависели заказы на продукцию артиллерийской промышленности, на
боеприпасы и грузовики. По подсчётам Ворошилова, военный заказ
на 1933 г. должен был достичь 2 600 млн. рублей. «Что делать?»-
задавал сакраментальный вопрос Ворошилов (17).
Уже в феврале 1932 г., когда ещё не была завершен первый пя-
тилетний план и только что был принят самый амбициозный план
развития оборонной промышленности, заместитель главы Сектора
обороны Госплана Колесинский издал инструкции по составлению
второго пятилетнего плана на 1933—1937 гг. Существовавшей в рамках
Сектора обороны Промышленной группе предписывалось заняться
196
Глава VII
вопросами расширения мощностей, кооперации с гражданскими
предприятиями, а также задачами металлургии и проблемой террито-
риального размещения следующих отраслей промышленности: авиа-
ционной, танковой, производства артиллерийских систем, пороха
и снарядов на период до 1938 г. (18).
В следующей инструкции Колесинский заявил, что при плани-
ровании должны учитываться, во-первых, итоги первой пятилетки
и зарубежные технические достижения в области производства воору-
жений; во-вторых, готовность советских вооружённых сил и оборон-
ной промышленности к войне; и, наконец, вопросы кооперации
военного и гражданского производства и перевода гражданских
предприятий на военные рельсы (19).
Помимо специфически военных отраслей, следующие отрасли
промышленности рассматривались как имеющие оборонное значе-
ние: химическая, цветная металлургия, производство ферросплавов,
производство высококачественной стали, контрольных и измери-
тельных инструментов, оптика, выпуск электротехнического обору-
дования, производство синтетических волокон, а также точная меха-
ника. Пятилетний план для этих отраслей должен был составляться
только после точного учёта потребностей вооружённых сил. Во
время первой пятилетки наращивание военно-производственного
потенциала в основном происходило за счёт строительства специали-
зированных оборонных предприятий. Это означало, что в мирное
время значительные объёмы основного капитала будут заморожены.
Отныне утверждалось, что главной задачей развития военного произ-
водства во второй пятилетке должно стать использование общего
промышленного потенциала страны посредством приспособления
гражданских предприятий под выпуск военной продукции (20).
Среди качественных проблем второй пятилетки Госплан подчёркивал
дальнейшее развитие стандартизации, механизации и взаимозаме-
няемости. В промышленности все ещё не хватало инструментов,
в особенности, измерительных и калибровочных устройств, что неиз-
бежно сказывалось на качестве и приводило к большим потерям
дефицитных товаров и материалов (21).
В марте 1932 г. Сектор обороны разработал проект «ориентиро-
вочного перспективного плана» производства брони и танков на
случай войны во второй пятилетке, при этом в качестве показателей
были просто взяты максимальные расчетные «производственные
мощности» для тракторных и иных предприятий, связанных с произ-
водством брони и танков (22). В мае 1932 г. правительство дало
Планы развития советских вооружённых сил, 1933~1937 гг.
197
указания об организации работы по «отражению нужд обороны
в пятилетием плане». В мае 1932 г. военные направили в Госплан
спецификацию типов танков, тракторов, самоходных орудий, броне-
машин и другого транспортного оборудования, которое потребуется
им в предстоящие годы (24).
В июне 1932 г. Сектор обороны Госплана подготовил предвари-
тельный расчёт необходимых мощностей по производству танков
и самолетов в военное время (25). Для дальнейшей разработки долго-
срочного плана развития танковой промышленности предлагалось
создать специальную группу из экспертов НКТП (26), НКВМ (27),
Рабоче-крестьянской инспекции и Госплана (28). Экспертная группа
должна была, как можно скорее, установить точность расчёта по-
требностей по металлу, оборудованию и вооружениям, а также
рассмотреть вопросы намечаемой кооперации и ассимиляции пред-
приятий военной и гражданской промышленности. Особое внимание
при этом уделялось правильности выбора заводов для выпуска про-
дукции военного времени, а также реалистичности оценок производ-
ственного потенциала. Результатом работы этой группы экспертов
должен был стать окончательный вариант пятилетнего плана разви-
тия танковой промышленности, который включал бы как мобилиза-
ционные возможности, так и план заказов мирного времени (29).
В ходе разработки перспективных планов возникла формальная
процедура, в рамках которой определённый крут людей постепенно,
шаг за шагом, формулировал долгосрочный план производства
танков. Часто, однако, эта формальная процедура подменялась не-
формальной, о точной природе которой трудно судить с уверенно-
стью до тех пор, пока не станет доступным личный архив Сталина.
Из мемуаров известных советских конструкторов и руководителей
промышленности известно, что на протяжении многих лет Генераль-
ный секретарь партии играл непосредственную и всё возраставшую
со временем роль в решении вопросов обороны. При этом ставшие
теперь доступными журналы посещений Сталина в его кремлевском
кабинете позволяют узнать лишь даты тех встреч, на которых, по
всей видимости, в неформальной обстановке обсуждались проблемы
обороны и оборонной промышленности.
В связи с провалом танковой программы 1932 г. представляет
интерес описание одной из таких ночных встреч в Кремле, сделанное
начальником Управления механизации и моторизации РККА Инно-
кентием Халепским в письме Наркому обороны Ворошилову. Халеп-
ский сообщает, что 21 ноября в 9 часов вечера он был вызван
198
Глава VII
в кремлевскую квартиру Орджоникидзе, куда вскоре прибыл Сталин.
Разговор, в котором приняли участие также Павлуновский и директор
Сталинградского тракторного завода Пудалов, шёл о замене колес-
ных танков типа «Интернационал» гусеничными танками, а также
о превращении Сталинградского тракторного в базу танкостроения в
годы войны (30).
После этой ночной встречи на квартире в Кремле Халепский со-
ставил для Сталина памятную записку о производстве танков. После
некоторой дискуссии предложения Халепского были одобрены Рево-
люционным Военным Советом. Письмо Халепского Ворошилову
заканчивалось сообщением о том, что, как ему только что стало
известно, Политбюро также одобрило эти предложения (31).
В октябре 1932 г. Сектор обороны Госплана выразил сожаление
по поводу отсутствия регулярной рассылки принимаемых правитель-
ством (Комиссией Обороны) решений. Тем самым, считали планови-
ки, возникает риск того, что работа Госплана над долгосрочными
и годовыми планами может приходить в противоречие с последними
изменениями в политике правительства (32).
В начале 1933 г., когда стали известны итоги первой пятилетки
и, в особенности, провал выполнения годовых планов 1932 г., со-
трудники Сектора обороны получили новые указания о том, как
строить работу над различными частями и разделами пятилетнего
плана. Предстояло рассчитать балансы по листовому прокату, цвет-
ным металлам и продуктам химической промышленности. Следовало
проанализировать план капитальных вложений и определить уровень
инвестиций, необходимых для оборонной и гражданской промыш-
ленности, а также степень годового прироста производственного
потенциала. В формулировке производственного плана непосредст-
венное участие должны были принять представители промышленно-
сти. Особое значение придавалось «показателям качества»: нормам
расхода материалов, срокам внедрения новой технологии, мобилиза-
ционной готовности и сокращению дефицита товаров. Сектор оборо-
ны также занимался вопросами труда и занятости, проблемами
производительности труда, транспорта, сельского хозяйства и регио-
нальной политики.
Руководитель Сектора обороны Ботнер издал распоряжение,
в котором предостерёг: «Вся работа является строго конфиденциаль-
ной; категорически запрещается сообщать какие-либо сведения о пред-
ложениях Госплана или Сектора обороны наркоматам или их отдель-
ным работникам без моего особого разрешения» (33).
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.
199
Позднее, в апреле 1933 г., Ботнер сетовал на то, что Наркомат
тяжелой промышленности (НКТП) до сих пор не представил в Гос-
план ни долгосрочного плана капитального строительства, ни каких-
либо других производственных планов. Он даже выразил сомнение,
что Главным военно-мобилизационным управлением (ГВМУ) Нар-
комтяжпрома вообще разработаны какие бы то ни было планы.
Ботнер также сообщил Заместителю председателя Госплана Межлау-
ку, что НКВМ не переработал проект своего плана на вторую пяти-
летку (34). Эта ситуация заслуживает особого внимания, поскольку
может показаться, что директивы Председателя Совнаркома Молото-
ва о процедуре составления пятилетнего плана в 1932 г. должны были
являться руководством к немедленному исполнению. Ботнер указы-
вал, что Госплан разработал план капитального строительства, руко-
водствуясь различными правительственными директивами. Но, при-
ступив к составлению производственных планов, Госплан оказался
в затруднении, поскольку ни НКВМ, не НКТП не предоставили ему
необходимые материалы (35).
В то же время игнорирование Наркоматом тяжёлой промышлен-
ности проблемы организации гражданского производства на предпри-
ятиях оборонной промышленности имело далеко идущие последствия.
По оценкам Ботнера, на 1 января 1933 г. основной капитал оборонной
промышленности составил 1 200 млн. рублей, из них 900 млн. было
сосредоточено в машиностроении. Согласно статистической перепи-
си 1933 г., количество металле- и деревообрабатывающих станков
составляло 73000. Учитывая, что в 1932 г. объём производства обо-
ронной промышленности равнялся 2 100 млн. рублей и что при этом
использовалось не более 50% всех мощностей, а также учитывая, что
на вторую пятилетку были запланированы (в соответствии с лимитом
Госплана) капиталовложения в объёме 2500 млн. рублей, производ-
ственный потенциал за этот период вполне мог быть утроен (всё,
согласно Ботнеру). Если на протяжении этого периода годовые
военные заказы останутся теми же, то есть на уровне 1 000-1 200 млн.
рублей, то общий объём производства в оборонной промышленности
может, по оценке Сектора обороны Госплана, достигнуть к 1938 г.
3 500-4000 млн. рублей (36).
Однако, как подчёркивал Ботнер, оборонная промышленность,
в принципе, могла бы выпускать большинство разновидностей стан-
ков, механизмов, запасных частей, оборудования для текстильной
промышленности, а также, возможно, продукции тяжёлого машино-
строения. Но в отсутствие надлежащего планирования, развитие
200
Глава VII
машиностроения, по всей видимости, будет, как и раньше, происхо-
дить в соответствии с отдельными планами для гражданской и обо-
ронной промышленности. Между тем, очевидно, что и в граждан-
ском, и в оборонном секторах машиностроения существуют большие
избыточные мощности.
Наконец, Ботнер предлагал вместо заказов мирного времени,
практически неизменных в течение пятилетнего периода, заложить
в военный заказ ежегодный прирост в 13%. Эта новая цифра заставит
заинтересованные подразделения Госплана, Сектор машиностроения
и Сектор обороны, пересмотреть план по машиностроению, уделив
больше внимания гражданской продукции, производимой оборонной
промышленностью (37).
В последующие месяцы 1933 г. Сектор обороны Госплана зани-
мался составлением проекта пятилетнего плана. Отныне Госплан
предлагал установить более высокий показатель производства про-
мышленной продукции, который должен был составить примерно
3 500 млн. рублей, включая постоянный объём производства для
оборонной промышленности и больший, чем раньше, объём граждан-
ской продукции. Изменение подхода к планированию было обуслов-
лено, по мысли заместителя председателя Госплана Трояновского,
как соображениями мобилизационной готовности, так и, в ещё боль-
шей степени, экономическими соображениями (использование, мощ-
ностей оборонной промышленности, особенно машиностроения и
химической, для производства мирной продукции, что позволяло
избежать замораживания капитала) (38).
Предложения по второму пятилетнему плану развития народно-
го хозяйства, таким образом, являли собой очень сложную задачу,
предусматривая, с одной стороны, огромные объёмы капитального
строительства, а, с другой, подчеркивая необходимость максимально
возможного увеличения производства гражданской продукции. Реше-
ние её означало бы фактически решение советскими плановиками
хорошо известной дилеммы «пушки или масло?». Действительно,
бремя создания огромного военно-промышленного потенциала может
быть частично облегчено, если предусмотреть возможность использо-
вания его в мирных целях. С другой стороны, подготовка гражданского
сектора к конверсии позволит не связывать ресурсы в рамках отдель-
ной оборонной промышленности (39).
На протяжении 1933 г. Сектор обороны занимался дальнейшей
детализацией плана оборонного производства на вторую пятилетку.
В апреле были готовы два варианта пятилетнего плана. В первом
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг. 201
варианте были учтены все без исключения правительственные реше-
ния. Во втором варианте рост производства сдерживался установлен-
ными Госпланом уменьшенными объёмами капитального строитель-
ства. Похоже, что авторы плана предпочитали более реалистический
подход, что было обусловлено их собственным опытом, связанным
с провалом выполнения планов 1932 г.
Текущие оборонные заказы, 1933-1937 гг.
Несмотря на то, что опасения, связанные с развитием обстановки на
Дальнем Востоке, сохранялись до конца 1932 г., в глазах военных,
по-видимому, реальная угроза была недостаточной для того, чтобы
привести к росту ежегодных поставок вооружений, как «современ-
ных», так и «устарелых». Как явствует из таблицы 7.4 (см. на сле-
дующей странице), Красная Армия не планировала сколько-нибудь
существенного увеличения объёмов приобретения оружия на протя-
жении последующих пяти лет. Ожидалось, что заказы на самолеты
уменьшатся с 3515 в 1933 г. до 2000 машин в завершающие годы
пятилетки. Заказы военных на танки должны были за годы пятилетки
несколько вырасти, но при этом ожидались значительно меньшими,
чем предусматривалось заданиями 1932 и 1933 года. При этом,
однако, ежегодные поставки должны были дать Красной Армии 9000
новых самолетов, включая 2000 истребителей, 800 тяжелых бомбар-
дировщиков, 2 000 лёгких бомбардировщиков и штурмовиков, а также
1 650 самолетов разведки. Она также должна была получить 9700
танков, включая 1400 наиболее прогрессивных машин БТ (быстро-
ходный танк) типа «Кристи», 900 танков прорыва и 400 тяжелых
танков. Оставшуюся часть составляли лёгкие танки и танкетки. Рост
намечался только в поставках артиллерии и снарядов. По винтовкам,
пулемётам и химическому оружию плановые ежегодные закупки
оставались практически на том же уровне.
Учитывая, что в плане отразились средне- и долгосрочные оценки
угроз военными, можно сделать вывод о том, что фактические измене-
ния производства, по сравнению с данным планом, были ответом на
новые угрозы извне. Далее, поскольку этот план стал ориентиром на
предстоящий период, то, анализируя уменьшение военного производст-
ва по сравнению с предшествующим годом, нельзя автоматически
202
Глава VII
списывать его на возникавшие производственные проблемы. Нако-
нец, было бы неправильно смотреть на развитие оборонной промыш-
ленности лишь сквозь призму роста объемов производства. Наращива-
ние объемов производства оборонной промышленностью могло бы
представлять интерес с точки зрения развития военно-промышленного
потенциала в целом. Однако реальный уровень производства вооруже-
ний недостаточен для оценки степени перевооружения, то есть потен-
циала военного времени. От анализа советской экономики, с акцентом
на темпах роста, перейдем к рассмотрению вещей, имевших непосред-
ственное отношение к участникам событий.
Таблица 7.4. Ориентировочный план военных заказов мирного времени
на 1934-1937 гг. (в штуках, если иное не указано)
Статья заказов	1933 г. (одобрен)	1934 г.	1935 г.	1936 г.	1937 г.	Всего за 1934-1937 гг.
Самолеты первого эшелона	3515	3 000	2 000	2 000	2 000	9 000
Двигатели	6 000	7 000	7 000	7 500	7500	29 000
Танки всех типов	4 220	2 100	2 300	2 500	2 800	9 700
Грузовики	7 150	8 000	9 000	11 000	12 000	40 000
Гусеничные трактора	300	800	1 000	1 100	1 200	4100
Орудия (кроме ВМФ)	5 200	5 600	6 900	7 800	8 400	28 700
Снаряды (млн.) (кроме ВМФ)	2,7	5,0	6,0	6,5	7,0	24,5
Винтовки	125 000	200 000	200 000	200 000	200 000	800 000
Пулеметы	32 000	26 000	27 000	29 000	29 000	111 000
Химическое оружие (тонн)	1 000	1 500	2 000	2 200	2 300	8 000
Источник'. РГВА, Ф.40438. Оп.1. Д. 184. Л.9-10. Ориентировочный план зака-
зов НКВМора на оставшиеся 4 года второй-пятилетки по основ-
ным номенклатурам, июнь 1933 г.
Проект бюджета на оставшиеся годы второй пятилетки (1934—
1937 гг.) предусматривал общие ассигнования в размере 24 млрд,
рублей, при том, что на всю пятилетку запланированный уровень
расходов составил 28,8 млрд, рублей. Из этой суммы 14 млрд, рублей
предназначалось для производства вооружений, 2,3 млрд, шло на
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг. 203
строительство и 12,5 млрд, рублей на выплату жалования и денежно-
го довольствия (40). Распределение бюджетных ассигнований в этом
проекте свидетельствует, судя по уровню закупок, о намечавшемся
наращивании артиллерии и военно-морского флота. Артиллерийский
заказ должен был возрасти с 527 млн. рублей (стоимость 5200 ору-
дий) в 1933 г. до 1 140 млн. рублей (8400 орудий) к 1937 г. За время
второй пятилетки расходы на строительство флота возрастали с
400,9 млн. в 1933 г. до 1 200 млн. рублей в 1937 г.
Таблица 7.5. Проект бюджета на вторую пятилетку, 1933-1937 гг.
(млн. рублей)
	1933 г.	1934 г.	1935 г.	1936 г.	1937 г.	2-я пятилетка
Вооружение и оборудование	1 896,3	2374	2 872	3 227	3466	13 835
из них:						
Авиация	438,7	440	410	420	420	2128,7
Мотомеханизация	347,6	350	360	370	380	1 807,6
Артиллерия	527,0	660	850	1 040	1 140	4 217,0
Химическое оружие	57,7	85	95	120	125	482,7
Средства связи	70,0	75	82	90	103	420,0
Инженерное оборудование	54,4	64	75	87	98	378,8
ВМФ	400,9	700	1 000	1 100	1 200	4400,9
Строительство	582,0	500	460	420	420	2382
Потребление, жалование и т.п.	2 228,5	2370	2 525	2665	2815	12 604
Общий бюджет НКВМ	4 706,8	5 244	5 857	6 312	6 701	28 821
Источник. РГВА. Ф.40438. Оп.1. Д.184. Л. 11. Проект бюджета НКВМ на
4 года пятилетки.
Тем самым, с уверенностью можно утверждать, что планом вто-
рой пятилетки не предусматривалось перевооружения, понимаемого
как массированное оснащение армии новым оружием. Ожидалось,
что на протяжении всего планового периода закупки танков и авиа-
ции останутся на относительно стабильном уровне. В то же время
значительный рост был запланирован для артиллерии, которую, как
204
Глава VII
отмечалось выше, считали «слабым местом» и по её составу, и в
сравнении с предполагаемыми мобилизационными возможностями
развитых государств.
Любые изменения международного положения на протяжении
пятилетки приводили к изменению цифр годового оборонного бюд-
жета. Первое значительное, по сравнению с «ориентировочным» бюдже-
том, увеличение произошло в 1935 г., но при этом вырос, в основном,
фонд заработной платы бюджета, что было обусловлено ростом
численности армии, а также ростом цен после отмены карточной
системы на хлеб.
Начиная с 1936 г. становятся заметны изменения в программе
поставок оружия, по сравнению с ориентировочным проектом плана.
Для второй пятилетки в целом в таблице 7.6 проводится сравнение
первоначального «ориентировочного» бюджета (таблица 7.5) с пере-
смотренным и принятым бюджетом, а также с исполненным бюджетом.
Таблица 7.6. Принятый и исполненный оборонный бюджет за 1933-1937 гг.
(млн. рублей)
Принятый бюджет	1933 г.	1934 г.	1935 г.	1936 г.	1937 г.	2-я пятилетка
Заказы	1 753	2 292	3194	5912	7 594	20 745
Строительство	678	745	1 108	2517	1 875	6 924
Потребление	2 307	2764	4983	8 151	10 570	28 775
Оборонный бюджет, всего	4738	5 801	9 285	16 580	20 039	56 444
Исполненный бюджет	1933 г.	1934 г.	1935 г.	1936 г.	1937 г.	2-я пятилетка
Заказы	1 505,3	1 947,7	2 225,8	4 558,1	5 657,9	15 894,8
Строительство	620,3	716,7	1 186,0,	2 667,7	2 085,6	7 366,3
Потребление	1 981,6	2 728,7	4 762,3	7 805,2	9 894,7	27 172,5
Оборонный бюджет, всего	4107,2	5 393,1	8 174,1	15 030,0	17 638,2	50 433,6
Государств. бюджет, всего	35 667,0	48 307	66 391	81 827	93195	
Источник: Показатели принятого бюджета см. РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3290.
Л.2. Заключение по плану заказов НКО на 1937 год; данные об
исполнении бюджета см.: РГАЭ ф.7733. Оп.36. Д.118. Л.З. На-
чальник Управления обороны Наркомата финансов Байков, 23 де-
кабря 1938 г.
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.	205
Директивы по составлению оборонного бюджета предусматри-
вали удвоение заказов на приобретение вооружений, но при этом
расходы на содержание и денежное довольствие армии увеличива-
лись лишь незначительно. При этом, очевидно, исходили из постоян-
ной численности вооружённых сил и только незначительного увели-
чения расходов на жалование личного состава. Когда в середине
30-х гг. численность Красной Армии мирного времени была увеличе-
на, то это привело к необходимости увеличения бюджета. Данные
таблицы 7.6 свидетельствуют об изменении, начиная с 1935 г., объё-
мов принимавшихся каждый год военных заказов по сравнению
с первоначальным планом. Данные об исполненных закупках 1935-
1936 гг. свидетельствуют о существовании большого разрыва между
ассигнованиями на военные заказы и фактическими закупками. Из
общего военного заказа промышленности в объёме 3 194 миллио-
нов рублей в 1935 г. фактически поступило вооружений на сумму
2225 млн. рублей. Соответствующие цифры за 1936 г. составляют
5912 и 4558 млн. рублей. Невыполнение (соответственно, на 30 и на
23%) военного заказа явилось одной из основных причин, заставив-
ших высших офицеров армии выступить за новый пересмотр моби-
лизационных планов.
За годы второй пятилетки на нужды Наркомата обороны было
истрачено 50,4 млрд, рублей вместо 28,8 млрд., предусмотренных
в первоначальном «ориентировочном» плане. Столь значительным
приростом бюджет был обязан увеличению армии после 1935 г.,
в том числе вызванным этим расходам на строительство (казармы
и новые полигоны) (41). Фактические данные выполнения заказов по
вооружению за эти годы указаны в таблице 7.7 (см. следующую
страницу).
За цифрами бюджета можно также увидеть итоги бюджетного
процесса в целом. Сам бюджет являлся результатом уточнений и
согласований, происходивших на протяжении того или иного года.
Ценность архивных документов заключается в том, что они позволя-
ют увидеть и оценить те возможности, которые были предметом
обсуждения до формального принятия бюджета. Они также дают
представление о том, что в действительности происходило на протя-
жении данного года. В дальнейшем будет показано, что, во-первых,
даже к концу первой пятилетки оборона не имела безусловно при-
оритетного значения, а, во-вторых, что очень важно проводить раз-
личие между бюджетным планом и его реализацией. Иногда, как
следует из приводимых данных, количество реальных вооружений,
206
Глава VII
поступивших в войска, значительно отличалось от того, что было
намечено в рамках бюджета.
Таблица 7.7. Выполнение заказов НКО на вооружения в 1933 1936 гг.
(млн. рублей, в текущих ценах)
	1933 г.	1934 г.	1935 г.	1936 г.
Авиация	411,8	510,3	596,0	1 614,0
Танки и автомобили	334,2	344,8	535,0	1 093,0
Артиллерия	478,0	585,8	947,0	1 416,0
Химическое оружие	45,0	45,7	60,5	91,0
Радио- и телефонная связь	90,0	92,0	74,6	121,0
Специальная техника	—	—	32,8	45,0
Инженерная техника	52,0	52,7	53,7	100,0
Военно-морское и авиационное строительство	335,0	645,5	881,5	1 370,0
Железные дороги	7,0	15,0	13,0	48,0
Горючее	—	—	—	14,0
Всего	1 753,0	2 291,8	3 194,1	5 912,0
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3106. Л.94-93. Заключение по плану
заказов НКО на 1937 год по предметам боевой техники, Отчёт
Госплана, 13 декабря 1936 г.
Итоги ВТОРОЙ ПЯТИЛЕТКИ В ОБЛАСТИ
ОБОРОННОГО ПРОИЗВОДСТВА
Можно по-разному подходить к оценке итогов развития советской
оборонной промышленности во второй пятилетке. Обычно принято
говорить о существенном росте оборонной промышленности, имев-
шем место при гораздо более «скромных» плановых заданиях, то есть
по сравнению с намеченными в начале 30-х гг. целями. Можно также
говорить о расширении оборонно-значимого сектора в металлургии,
металлообработке и машиностроении, что стало важной предпосыл-
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.
207
кой для устранения «узких мест», характерных для советской обо-
ронной промышленности конца 20-х гг. Очень приблизительно о росте
советского оборонного потенциала можно было судить по тем ску-
пым цифрам, которые имелись в советских статистических и иных
источниках. Некоторые из этих существовавших ранее направлений
исследования уже упоминались в данной книге. Однако из-за очень
общего и неясного характера получаемых результатов стала ясна
необходимость нового подхода. В отличие от более ранних исследо-
ваний, данная работа опирается на свидетельства о разработке долго-
срочных планов, принадлежавшие непосредственно участникам
событий.
Основные результаты материального производства за 1933-
1937 гг. приводятся в таблице 7.8. Фактически происходившее в
1936, а также в 1937 г. увеличение оборонных заказов не вышло за
рамки того, что предусматривалось в альтернативных планах военно-
го времени.
Таблица 7.8. Поставки боевой техники в Красную Армию
во второй пятилетке, 1933 1937 гг.
	1933 г.	1934 г.	1935 г.	1936 г.	1937 г. (план)
Артиллерийские орудия	1 797	5 164	4 895	6 923	7073
Винтовки	241 000	319 600	220 603	442 558	553 182
Пулеметы	32 700	29 500	29 789	34496	39 135
Танки, самоходные орудия	3 640	3440	3 061	3 989	2154
Снаряды (тыс. шт.)	2135	1 991	2389	5 675	8 382
Патроны (млн. шт.)	225	259	450	800	1 704
Авиабомбы (тыс. тонн)	284	216	200	600	975
Самолеты	3493	3 655	1 516	3154	7 388
Авиационные двигатели	5 785	7 600	5 658	5 350	15 675
Источники: Данные по артиллерии, пулеметам и танкам см. РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.2999. Л.106. Информационное письмо Госплана, 24 мая
1937 г.; данные по снарядам, патронам, бомбам, самолетам и
авиационным двигателям см.: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3106.
Л.80. Информационное письмо Госплана, 12 декабря 1936 г.
208
Глава VII
С другой стороны, даже в завершающие годы пятилетки некото-
рые сектора оборонной промышленности работали настолько плохо,
что этим, как опасались военные и плановики, ставили под угрозу
выполнение мобилизационного плана. «Самым слабым звеном в
цепи», т.е. главной проблемой мобилизационной заявки в целом,
оставались поставки боеприпасов.
В 1936-1937 гг. советская экономика находилась в кризисе. Зна-
чительное число проектов нового промышленного строительства оста-
лось незавершенным. Огромные капиталовложения не окупались
выпуском новой продукции, при этом росло количество дефицитных
видов товаров. Темпы роста, в целом, замедлились. И хотя объекты
оборонной промышленности были признаны имеющими приоритетное
значение, оборонные заказы в 1937 г. остались в основном невыпол-
ненными. В особенности, 1937 год явился кризисным для авиацион-
ной промышленности; она получила только 38% от запланированно-
го количества самолетов и 87% двигателей. Следующая таблица
иллюстрируют итоги 1937 года.
Таблица 7.9. Выполнение оборонного заказа в 1937 г.
(млн. рублей, в ценах 1926/27 г.)
	Запланировано	Фактически выполнено	% выполнения
Общий оборонный заказ	8107,6	5497,1	67,8
в том числе;			
самолеты	2 706,3	1 802,8	66,6
бронетанковая техника	994,5	814,2	81,9
артиллерия	844,9	661,2	78,3
снаряды	1 238,8	735,4	59,3
техническое оборудование	57,0	54,8	96,1
железнодорожное оборудование	33,8	'	26,8	79,2
химическое вооружение	101,1	73,2	72,3
инженерное оборудование	100,7	73,2	75,6
связь	128,9	112,9	87,5
морская авиация	331,8	211,1	63,6
военно-морское строительство	1 095,8	512,6	46,7
морская артиллерия	642,9	281,1	43,8
порты и морские базы	96,6	68,8	71,2
экспериментальные заказы	134,2	66,0	49,2
Источник-. РГАЭ. Ф.7733. Оп.36. Д.48. Л.239-238. Отчёт Наркомата финансов.
Планы развития советских вооружённых сил, 1933-1937 гг.
209
В определённой степени, о недостатках в выполнении плана
оборонной промышленностью было известно, и устранить их наме-
чалось административными мерами. Постепенно на смену интегра-
ционным усилиям, когда большое количество оборонных и граждан-
ских предприятий оказывалось втянуто в выполнение гигантского
мобилизационного заказа, пришло понимание необходимости созда-
ния отдельной отрасли оборонной промышленности. В 1937 г. обо-
ронная промышленность была выведена из подчинения Народного
Комиссариата тяжёлой промышленности (НКТП) и передана в веде-
ние различных управлений Народного Комиссариата оборонной
промышленности. Два года спустя этот наркомат был, в свою оче-
редь, разделён на четыре самостоятельных наркомата (вооружений,
боеприпасов, авиационной промышленности и судостроительной
промышленности).
Глава VIII
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
В ГОДЫ ТЕРРОРА И ВОЙНЫ
1937-1941 гг.
В этой, заключительной, главе анализируется советское участие
в том, что может быть названо предвоенной гонкой вооружений.
Когда в 1937 г. разрабатывались проекты третьей пятилетки на 1938
1942 гг., никто не знал, когда может начаться новая большая война.
Этот простой и очевидный факт следует подчеркнуть, т.к. и совет-
ские, и западные историки часто судят о степени подготовленности
СССР к войне с высоты сегодняшнего дня, не принимая во внимание
конкретной исторической ситуации, в которой находилось советское
руководство.
В рамках аналитического подхода, реализуемого в настоящей
работе и предполагающего, что мобилизационные потребности
постоянно пересматривались на высшем уровне и проверялись на
уровне предприятий, легко предположить, что готовность экономики
к войне могла подвергнуться испытанию как до, так и после 1941 г.
Допустим, что большая европейская война началась бы в 1937 или
1938 году - чего опасался Тухачевский во время визита в Париж
в феврале 1936 г. Альтернативой Мюнхенским соглашениям 1938 г.
мог стать военный конфликт. В этом случае, об уровне советской
военно-промышленной готовности пришлось бы судить, исходя из
мобилизационных заявок на 1938 г., а также способности промыш-
ленных предприятий перейти на выпуск военной продукции. С другой
стороны, при иных обстоятельствах большая война на европейском
фронте могла начаться и позже, уже в 40-х гг. В этой гипотетической
ситуации задачи, стоящие перед военной промышленностью, опреде-
лялись бы уже иными мобилизационными потребностями. В этом
случае, к примеру, приобрела бы определенное стратегическое и эконо-
Экономическое планирование в годы террора и войны...	211
мическое значение принятая Советским Союзом в 1938 г. программа
морского судостроения, рассчитанная на десять лет (1).
Но это всего лишь последовательно-историческая интерпрета-
ция событий, тогда как аналитическими и экономическими моделями
предусматривается возможность сравнения различных вариантов.
Наиболее распространённый подход в научной литературе, посвя-
щённой этому времени, придаёт особое значение цифрам производ-
ства различных видов вооружений. При этом обращают внимание на
техническую отсталость отдельных видов советского вооружения,
подчёркивая недостаточную готовность к войне в июне 1941 г. и возла-
гая особую вину за это на Сталина.
Эта глава начинается описанием развернувшегося в вооружён-
ных силах террора. Репрессии в Красной Армии, без сомнения,
оказали большое влияние на процесс разработки военных планов, на
ход развития стратегического мышления и оперативно-тактической
теории. Из проектов и одобренных планов увеличения мощностей
в данный период можно составить представление о масштабах войны,
которая ожидалась советскими военными и разработчиками планов.
Будут проанализированы, с одной стороны, запросы военных на
новую продукцию, составленные, исходя из наиболее вероятных планов
войны, разрабатывавшихся Генеральным штабом в 1937-1938 гг.,
и теории глубоких форм вооруженной борьбы, а с другой - те произ-
водственные мощности, которые имелись в третьей пятилетке (1938-
1942 гг.). В ходе дальнейшего изложения производственные задания
пятилетнего плана будут сопоставлены с планами капитальных
вложений. Особое внимание будет уделено имеющим ключевое
значение данным о фактическом выпуске продукции и мобилизаци-
онной готовности страны в 1941 г. На основе этих данных можно
будет по-новому оценить степень военно-экономической готовности,
в узком смысле. Только после этого может быть предпринят полный
анализ готовности в различных отраслях, неотделимый от хода
политических, военных и дипломатических событий в период между
1938 г. и началом войны на Восточном фронте в 1941 г. (2).
«Обезглавливание» Красной Армии
По мере того как тучи большой европейской войны всё более сгуща-
лись, не оставляя сомнений у советских стратегов в неизбежности
конфликта, серьёзные изменения происходили и на внутриполитической
212
Глава VIII
сцене. Террор, воцарившийся в советском обществе и охвативший
буквально каждый уголок, изменил условия, необходимые для
поступательного преобразования Красной Армии в соответствии
с теоретическими представлениями Тухачевского и других военных
реформаторов. В 1937 г. террором были охвачены партия, органы
планирования и государственного управления, а также, что не менее
важно, Красная Армия. «Обезглавившие» Красную Армию, лишив-
шие ее десятков тысяч офицеров, репрессии 1936-1938 гг., возможно,
имели более далеко идущие последствия, чем репрессии в других
слоях советского общества. Репрессии в армии привели к свёртыва-
нию дискуссий о военной стратегии, оперативном искусстве и такти-
ке, затруднив дальнейшее развитие новой теории «глубокой опера-
ции». Имена многих бывших военных теоретиков и их идеи были
преданы анафеме. Однако, несмотря на размах и глубокие последст-
вия террора, до сих пор нет единого мнения о масштабах постигших
вооружённые силы репрессий. И ещё меньше сделано для выяснения
качественных изменений, произошедших в военном планировании,
уровне руководства и компетентности, после того как тысячи высших
офицеров были арестованы и им на смену пришли менее квалифици-
рованные кадры (3).
Начиная с 1935 г., обвинения в отсутствии бдительности и контр-
революционных заговорах стали проникать в Красную Армию.
Атмосферу времени хорошо передаёт один из документов разведки.
В декабре 1935 г. Начальник Военной разведки Урицкий представил
доклад «Коалиция против СССР». В основу его был положен доку-
мент, составленный в июле 1935 г. для французского Генерального
штаба офицером русской Белой армии. Французы направили его чехо-
словацким военным, которые, в свою очередь, ознакомили с ним
Советский Союз. Автор доклада цитирует польские источники, свиде-
тельствующие о попытках создания антисоветского блока, включаю-
щего Японию, Польшу, Финляндию и Германию. Согласно утвержде-
нию автора доклада, Германией вынашиваются планы колонизации
русской территории и овладения природными ресурсами. При этом
говорилось, что у германских и польских военных аналитиков сло-
жилось очень невысокое мнение о советской оборонной промышлен-
ности и железнодорожном транспорте (4).
«С открытием военных действий, на первых же порах Красная
Армия потерпит серьёзные неудачи, которые скоро приведут к пол-
ному военному разгрому и развалу армии. Растерянность в Кремле,
падение последних остатков авторитета Центральной власти в связи
Экономическое планирование в годы террора и войны...
213
с той смутой, которая господствует стране и в партии, вызовут в
Москве крупные события: террористические акты, военный бунт
и дворцовый переворот» (5).
Затем в докладе говорилось о неких загадочных «тайных свя-
зях», которые якобы существуют между военными кругами нацист-
ской Германии и Красной Армией. Хотя с момента прихода Гитлера
к власти в Германии, политические отношения были прерваны,
«очень глубоко запрятанные нити», по слухам, продолжали связывать
представителей рейхсвера с политическими и военными кругами
Советской России.
По этим каналам германское Верховное командование якобы
сможет, дёргая за нужные ниточки в нужное время, вызвать взрыв
в Кремле, который сметет существующий режим. Ему на смену
придут политические и военные деятели, с которыми антисоветская
коалиция и, в особенности, Германия смогут легко придти к согла-
шению (6).
Этот документ явился предвестником тех сфабрикованных на-
цистами документов, которые, возможно, послужили предлогом для
ареста в 1937 г. Тухачевского и других военачальников, обвинённых
в подготовке «военного заговора» с целью захвата власти, установле-
ния военной диктатуры и расчленения страны Германией и Япони-
ей (7). Таким образом, слухи о заговоре с участием офицеров Крас-
ной Армии и вермахта циркулировали по Европе задолго до того, как
они нашли выражение в обвинениях, выдвинутых на показательных
процессах 1937 г. В годы «большого террора» сходные истории цирку-
лировали в Париже и других местах (8).
Однако, как показывают недавние архивные находки, больше
всего на «заговор» «тянули» попытки Тухачевского и других высших
офицеров сместить Ворошилова с его поста за некомпетентность.
В годы террора Ворошилов, искусно воспользовавшись доверием
Сталина, а также услугами тайного сыска и информаторов в армии,
сумел избавиться от своих противников. Нет никаких данных о том,
что Ворошилов пытался спасти кого-либо из обвиненных во время
террора (9).
После ареста в 1937 г. следователи, допрашивавшие Тухачевско-
го, вынудили его составить пространный отчёт о возможных сцена-
риях войны в случае нападения Германии на Советский Союз. От-
дельные части этого доклада, включая пассажи о заговоре офицеров
Красной Армии и вермахта, носили характер откровенного гротеска (10).
Не так давно российским историкам удалось найти и обнародовать
214
Глава VIII
эти «признания» Тухачевского (11). В то же время, в содержательной
части - в описании выбора противником «дороги на Москву», изло-
жении различных способов отражения нападения Красной Армией,
несомненно, видна характерная логика Тухачевского. Этой логике
автор данной работы пытался следовать, начиная с момента, когда
Тухачевский, будучи Начштаба Красной Армии, работал над воен-
ным планом 1926 г., и кончая трагическими днями, проведенными им
в подвалах Лубянки. На «показательном процессе» 11 июня 1937 г.
Тухачевскому и семи другим высшим офицерам были предъявлены
сфабрикованные обвинения. В допросе приняли участие Шапошни-
ков, Будённый и другие бывшие коллеги (12).
После расстрела Тухачевского и семи других военачальников
Нарком обороны Ворошилов издал директиву, призывавшую к чистке
Красной Армии от всех участников «военного заговора». В результа-
те, та же судьба постигла тысячи офицеров как в центральном аппа-
рате армии, так и в войсковых частях (13). Точные цифры репресси-
рованных до сих пор неизвестны. В двух докладных записках
Верховному командованию, написанных Е.А. Щаденко в 1940 г.,
утверждается, что в 1936-1938 гг. 35 000 офицеров РККА были уволе-
ны со службы, из которых, по расчётам О.Ф. Сувенирова, не менее
5000 чел. были расстреляны (14). Погибли: трое из пяти Маршалов
Советского Союза, трое из четырёх командармов 1-го ранга, все
двенадцать командармов 2-го ранга, 60 из 67 командиров корпусов,
133 из 199 командиров дивизий, 221 из 397 командиров бригад,
половина командиров полков. Подвергся репрессиям почти весь
высший командный состав Флота и почти все военные комиссары от
армейского до бригадного звена; многие тысячи других командиров
и начальников армии и флота. За всю новую и новейшую историю
человечества такого разгрома не знала^ни одна армия мира.
Многие из военных, подвергшихся чистке в 1937-1938 гг. обла-
дали глубокими познаниями в области германского военного искус-
ства и были лично знакомы со многими командирами вермахта со
времён секретного сотрудничества двух армий. Без сомнения, останься
они на своих местах в 1940-1941 гг. - и уровень боеготовности
Красной Армии был бы совсем иной. Потому что:
1.	они лучше понимали и могли предвидеть германские наме-
рения;
2.	они были лучше знакомы с развитием военной теории и
практики в Германии;
Экономическое планирование в годы террора и войны...	215
3.	у них за плечами был опыт проведения крупных операций в
годы гражданской войны в России, а также в Китае, Испании,
на Хасане и Халхин-Голе (15).
После репрессий немногие имели мужество задавать вопросы,
в том числе и о военном планировании. Одним из них был Ян Жигур,
который в пространной докладной записке, адресованной Сталину
и Ворошилову, подверг критическому анализу беспочвенность по-
следних военных планов наступательных операций. Как доказывал
Жигур, при растянутом тыле, отстоящем далеко от фронта, и слиш-
ком незначительной артиллерийской поддержке наступающим фрон-
товым частям предстоит понести большие потери. По его мнению,
в военных планах недооценивалась мощь обороны противника. Это,
писал Жигур, грозило наступающей армии огромными потерями
в людской силе уже в первые дни войны (истреблением лучших
кадров Красной Армии) в отсутствие какого-либо серьёзного опера-
тивного успеха (16). Жигур призывал к уточнению всех военных
планов с учётом результатов военных учений последних лет, то есть
тех, которые проводились Тухачевским и другими репрессированны-
ми офицерами (17). Предостережения Жигура не убедили Ворошило-
ва в необходимости издания каких-либо новых директив. Напротив,
вплоть до начала 1941 г. Генеральный штаб при разработке военных
планов продолжал исходить из сверхоптимистических прогнозов,
основанных на мнимом превосходстве Красной Армии над вероят-
ным противником (18). Во многих отношениях, тяжёлые потери
Красной Армии летом и осенью 1941 г. можно отнести на счёт заве-
домо неверных оценок оборонной мощи противника.
Долгосрочные проекты
В ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОМ ПЛАНИРОВАНИИ
Третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1938-
1942 гг.) относительно мало изучен в существующей литературе,
с точки зрения производства вооружений. В отличие от планов первой
и второй пятилетки, этот план никогда полностью не публиковался.
Он был одобрен только в 1939 г. после доклада Председателя Совета
народных комиссаров В.М. Молотова на XVIII съезде партии. По
сути, этот доклад был и остается единственным источником для
216
Глава VIII
изучения третьего пятилетнего плана, не считая скудной информация
о направлении капиталовложений, а также производственных показа-
телях (19). Если об общем плане развития экономики было известно
мало, то ещё меньше было известно о плане развития оборонной
промышленности на 1938-1942 гг. Цель данного исследования -
проанализировать проект долгосрочного плана, уделив при этом
особое внимание показателям мощностей на 1942 г., завершающий
год пятилетки. Этот вариант проекта был разработан в 1937 г. Секто-
ром обороны Госплана. Запланированные цифры мощностей позво-
лят судить о том, как эксперты Госплана представляли себе масштаб
возможной войны в начале 40-х гг. Осознавая всю трудность постав-
ленной задачи, автор, тем не менее, полагает, что и при недостатке
источников существует возможность реконструировать общую карти-
ну состояния объекта исследования. Последующие исследования
дополнят, исправят и разовьют высказанные идеи.
В 1937-1938 гг. репрессии прокатились по Госплану и другим
государственным органам. Если в 1937 г. разработчики плана и смогли
сформулировать в общих чертах цели третьей пятилетки, то перетря-
ски Госплана помешали разработать проект третьего пятилетнего
плана до конца. Вся доступная информация свидетельствует о том,
что долговременные цели подвергались отныне ежегодному пере-
смотру, а краткосрочные показатели задавались Политбюро и другими,
контролируемыми Сталиным органами. Анализ того, как репрессии
сказались на личном составе Государственной плановой комиссии,
выходит за рамки данного исследования. Тем не менее, даже разроз-
ненные документы дают известное представление о характере ре-
прессий в органах планирования, мобилизации и управлении про-
мышленностью.
В 1938 г. Сектор обороны Госплана был ликвидирован. Его ос-
новные отделы были подчинены новому Комитету обороны, а остав-
шиеся отделы реорганизованы в Мобилизационный отдел Госплана.
Это мотивировалось стремлением начать непосредственную подго-
товку к надвигавшейся войне. При этом проводилось регулярное
обновление инструкций для наркоматов, а также подчинённых им
предприятий; значительная часть усилий плановых работников
концентрировалась на составлении целостного плана развития эко-
номики на случай войны (20). Фактическое состояние мобилизацион-
ной готовности было поставлено под сомнение первым заместителем
Председателя СНК СССР, наркомом финансов В.Я. Чубарем, кото-
рый в записке, направленной Сталину, Молотову и Ворошилову, на
Экономическое планирование в годы террора и войны...	217
следующий день после своей отставки из Политбюро указывал на
несоответствие принятых правительством мобилизационных показа-
телей имеющимся в наличии ресурсам.
Работа над третьим пятилетним планом началось в 1936 г. Как
явствует из проекта, который был заверен Сектором обороны Гос-
плана в мае 1936 г., подведомственная НКТП оборонная промыш-
ленность должна была за период 1938-1942 гг. вырасти более, чем
в два раза. Годом позже план был переработан с учётом создания
самостоятельного Народного Комиссариата оборонной промышлен-
ности. В 1937 г. при долгосрочном военном планировании начали
принимать в расчёт силы возможной коалиции между участниками
Антикоминтерновского пакта. Согласно подсчётам, силы этих госу-
дарств в военное время значительно превышали до сих пор прини-
мавшиеся за основу мобилизационные потребности. Приближающая-
ся война, а также новые параметры восприятия угрозы выдвигали на
первый план изменение структуры промышленности и необходи-
мость новых форм управления в оборонной промышленности.
Заключение Антикоминтерновского пакта делало реальной уг-
розу войны на два фронта. Необходимо было увеличить промышлен-
ную мощь Дальнего Востока, чтобы быть в состоянии вести войну,
используя в качестве базы снабжения военную промышленность
региона, вне зависимости от того, будет ли функционировать Транс-
сибирская магистраль. По наиболее неблагоприятному сценарию,
советский Дальний Восток мог быть отрезан от Европейской России
японскими силами (22).
Как следствие этого, на протяжении третьей пятилетки в 1938-
1942 гг. существенно вырастали мобилизационные показатели. Общий
объём производства в авиационной промышленности должен был
увеличиться с 20600 самолетов в 1938 г. до 50000 самолетов
в 1942 г., в танковой - с 35400 до 60775 машин, а выпуск артилле-
рийских снарядов увеличивался со 101 млн. до 489 млн. (23). Некото-
рые из этих показателей подверглись, по-видимому, дальнейшим
изменениям после анализа хода пограничных боев с Японией в 1938-
1939 гг. (24).
Запланированный рост производства основных систем вооруже-
ния иллюстрируется в таблице 8.2. Этот вариант пятилетнего плана
разрабатывался, исходя из необходимости достичь превосходства
в вооружениях над будущими противниками - Германией и Японией.
За год войны эти государства могли произве и примерно 300 млн.
артиллерийских снарядов (25).
218
Глава VIII
Таблица 8.1. Советские оценки военного потенциала нацистской Германии,
Польши и Японии
	В строю		Производство военного времени		
	самолеты	танки	самолеты	танки	снаряды (млн.)
Германия	4 500	5 000	42 000	48 000	22,8
Польша	1 600	2 000	4 800	4 800	21,6
Япония	3 000	900	12000	2 500	60-80
Всего	9 100	7900	58 800	55 300	309-329
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3002. Л. 139.
Таблица 8.2. Запланированный Госпланом рост военного производства
в третьей пятилетке
	Объём производства на 1 января 1938 г.	Объём производства на 1 января 1943 г.
Авиация	20 500	50 000
Авиадвигатели	42 300	125 000
Танки	35 400	60 775
Артиллерийские системы	39180	119 060
Пулеметы	250 000	450000
Винтовки	2 420 000	5 200 000
Артиллерийские снаряды (млн. шт.)	101,0	489,0
Патроны (млрд, шт.)	.7,5	17,0
Авиабомбы (тыс. т.)	250,0	700,0
Судовая броня (тыс. т.)	16,8	120,0
Танковая броня (тыс. т)	74,5	400,0
Оптика (млн. руб.)	450,0	1500,0
Порох (тыс. т)	135	431
Химическое оружие (тыс. т)	122,2	298
Взрывчатые вещества (тыс. т)	280	1035
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3222. Л.197.
Экономическое планирование в годы террора и войны...
219
В проектах, разработанных Госпланом в середине 1937 г., за-
планированные на 1942 г. темпы роста для оборонной промышленно-
сти были ниже, чем у тяжёлой промышленности в целом (табли-
ца 8.3). Спустя несколько месяцев плановые показатели НКОП на
1942 г. были увеличены с 16,5 млрд, до 20 млрд, рублей, т.е. планом
предусматривался 121%-ный рост за весь пятилетний период 1938—
1942 гг. с уровнем среднегодового прироста в 17,2 процента. В 1939 г.
был принят пересмотренный вариант третьего пятилетнего плана для
оборонной промышленности (таблица 8.4).
Таблица 8.3. Объём валовой продукции промышленности в 1942 г.
(по плану 1937 г.) (млн. рублей, в неизменных ценах 1926/27 г.)
	1937 г., план	1942 г.	
		план	рост, %
Промышленность в целом	103 000	206 000	200 Тяжелая промышленность	40 716,8	84 000	206,3 в том числе: НКТП	31 593,8	67 500	213,6 НКОП (оборонная промышленность)	9 123	16 500	180,9 НКЛес (лесная промышленность)	4 148,7	8 725	210,3 НКЛегпром (лёгкая промышленность)	15 846	34 500	217,7 НКПП (пищевая промышленность)	12 636	28 000	221,6 Комзаг СНК (заготовки)	1 940,7	3 000	154,6 Источник-. РГАЭ. Ф.4372. Оп.37. Д.164. Л. 12. Проект Сектора обороны Гос- плана, 20 апреля 1937 г.			
Таблица 8.4. Объём валовой продукции наркоматов оборонной
промышленности (по плану 1939 г., млн. рублей)
Наркомат	1937 г. фактически	1942 г., план	
		Февраль 1939 г.	Май 1939 г.,
Авиационной промышленности	2 805,5	12 940,0	10 940,0
Судостроительной промышленности	1 458,6	5 250,0	5 250,0
Вооружений	2 073,3	8 000,0	8 000,0
Боеприпасов	1 516,0	6 052,0	7 020,0
6-е управление		650,0	
Всего по оборонным наркоматам	7 853,4	33 860,0	30 242,0
Источник-. РГАЭ. Ф.4372. Оп.92. Д.218. Л. 13. Проект третьего пятилетнего
плана, 7 мая 1939 г.
220
Глава VIII
Что касается необходимых капиталовложений, то на этот счёт,
как следует из составленных в 1937 г. проектов инвестиционных
планов, существовали большие расхождения, с одной стороны, между
военными (НКО) и Госпланом, а с другой - между промышленными
наркоматами и Госпланом. Так, если в результате проведённых
расчётов Госплан пришёл к выводу, что на капитальное строительст-
во в подчиненной НКТП оборонной промышленности потребуется
1750 млн. рублей, то сам НКТП пришел к цифре в 5 108 млн. рублей,
необходимых для выполнения требований правительства (26). Цифры
капиталовложений, рассчитанные Госпланом для Народного Комис-
сариата оборонной промышленности, приводятся в таблице 8.5.
Таблица 8.5 Капитальные вложения по НКОП в 1938-1942 г.
(по плану 1937 г.) (млн. рублей, в ценах 1926/27 г.)
Сектор оборонного производства	1936 г. (итоги)	1937 г. (план)	1938-1942 гг.
Авиация	499,0	816,75	4 200,0
Судостроение	139,6	447,6	1 800,0
Артиллерия	175,1	204,0	2 600,0
Танки	65,7	91,0	200,0
Боеприпасы	216,6	335,3	4100,0
Взрывчатые вещества и взрыватели	304,0	640,5	6 025,0
Броня	31,9	151,2	940,0
Оптика	52,3	100,0	600,0
Точное приборостроение	21,2	35,0	350,0
Электрическое оборудование	77,5	151,0	850,0
Аккумуляторные батареи	17,5	64,5	250,0
Всего	1 600,4	3 036,75	21 915,0
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3222. Л. 198, Проект плана капитального
строительства в 1938-1942 гг., 26 мая 1937 г. РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.3217. Л.127.
В 1939 г. цифры капиталовложений для наркоматов оборонной
промышленности были пересмотрены с учетом новых мобилизаци-
онных потребностей (таблица 8.6). В стоимостном исчислении объём
производства оборонных отраслей промышленности приводится
в таблице 8.7, а в натуральных показателях - в таблице 8.8.
Экономическое планирование в годы террора и войны...
221
Таблица 8.6. Фактические капитальные вложения в 1937-1938 гг.
и капитальные вложения, запланированные на 1939-1942 гг.
(млн. рублей)
	1937 г.	1938 г.	1939 г.	1940 г.	1941 г.	1942 г.
Авиация	721,8	1 493,2	1 853,1	1 600,0	1 200,0	460,0
Судостроение	420,5	680,0	1 180,8	1 040,0	810,0	300,0
Боеприпасы	535,5	779,0	1 635,7	1 300,0	1040,0	370,0
Вооружения	359,7	491,2	1 050,0	860,0	800,0	232,1
6-е управление	Н.Д.	265,0	255,0	200,0	150,0	30,0
Всего	2 200,0	3 708,4	5 974,5	5 000,0	4 000,0	1 392,1
Источник'. РГАЭ. Ф.4372. Оп.92. Д.218. Л.7. Записка о капитальном строи-
тельстве, 5 февраля 1939 г.
Таблица 8.7. Объём валового производства оборонной промышленности,
1937-1940 гг. (млн. рублей)
	1937 г.	1938 г.	1939 г.	1940 г.	План на 1942 г.
Авиация	2 345,3	3 237,7	4 882,7	6 310,0	7 575,0
Судостроение	1 726,1	2 010,7	2 866,0	4448,0	5 610,0
Боеприпасы	1 561,1	2 423,6	3719,3	5 500,0	5 870,0
Вооружения	2126,7	3 001,4	4 432,3	5 710,0	6 890,0
Всего	7 759,2	10 673,4	15 900,3	21 968,0	25 945,0
Источник'. РГАЭ. Ф.4372. Оп.92. Д.265. Л.1. Записка о выполнении плана
Мобилизационного отдела Госплана, 13 июля 1940 г.
Таблица 8.8. Поставки Наркомата вооружений, 1938-1942 гг.
	1937 г.	1938 г.	1939 г.	1942 г. (план)
Артиллерия, всего	5 368	11 534	18 269	29 858
в том числе:				
Орудия малого калибра	3 774	7 297	10510	16 500
Винтовки	573400	1 174 800	1 800 000	2 300 000
Патроны (млн. штук)	1 062	1 847	3 230	6 000
Источник-. РГАЭ. Ф.7515. Оп.1. Д.417. Нарком вооружений Ванников, апрель
1939 г.
222
Глава VIII
Производство артиллерийских систем (орудий, гаубиц, морских
орудий и т.д.) развивалось опережающими темпами по сравнению
с производством боеприпасов. Расчёт мобилизационного потенциала
последнего вёлся, исходя из определенного количества снарядов на
орудие в месяц. Как отмечалось в разработанном Госпланом в 1937 г.
долгосрочном плане, подобные расчёты вели к установлению уровня
потребностей в несколько сот миллионов снарядов на год войны.
В настоящее время хорошо известно, что фактическое производство
снарядов за все годы Великой Отечественной войны не превысило
ста миллионов штук. Следовательно, в предвоенные годы, в особен-
ности, в 1939-1941 гг., советское руководство, военные и плановые
работники пытались достичь уровня производства боеприпасов, кото-
рый значительно превышал реальные потребности военного времени.
По-прежнему «узким местом», тормозившим грандиозные планы
конца 30-х гг., оставалось производство пороха. В 1938 г. мобилиза-
ционные мощности составляли 56000 тонн пороха. Для исправления
ситуации было решено построить ряд новых заводов для производст-
ва нитроглицерина и пироксилина. По планам Наркомата боеприпасов
(НКБ), в 1939 г. предстояло построить 24 новых и реконструировать
28 существующих заводов по выпуску снарядов. Из 235 предприятий,
находившихся в ведении 24 других наркоматов, 121 надлежало оснастить
новой техникой (27).
В 1939-1940 гг. производство снарядов росло быстрыми темпа-
ми. В 1940 г. было выпущено 43 млн. снарядов, мин и авиационных
бомб. Поступательный рост продолжался и в первой половине
1941 г., составив 66% с января по июнь. Летом 1941 г. больше 300
предприятий НКБ по выпуску боеприпасов оказалось в зоне боевых
действий. Тем самым, было временно утрачено 65 процентов мощно-
стей (28).
Согласно подсчётам, объём капиталовложений в авиационную
промышленность в первой пятилетке составил 366,2 млн. рублей и
2079,6 млн. рублей - во второй (1933-1937 гг.). Для достижения
уровня мощности, запланированного на конец третьей пятилетки,
Госплан - в составленном в 1937 г. проекте - предусмотрел необхо-
димость выделения капиталовложений на общую сумму 4200 млн.
рублей. По проекту плана 1939 г., объемы капитального строительст-
ва увеличивались до 6606,3 млн. рублей. Объём валового производ-
ства должен был вырасти с 3283 млн. рублей в 1937 г. до 12940 млн.
рублей к 1942 г. (29). Имеющийся мобилизационный потенциал авиа-
прома был признан недостаточным, и в 1939-1940 гг. последовал ряд
г
Экономическое планирование в годы террора и войны...	223
новых правительственных решений по развитию авиационной про-
мышленности. В феврале 1939 г. в Центральном комитете партии
состоялось большое совещание, которое одобрило новую программу
создания новых образцов техники. В июне 1939 г. было принято
решение о создании шести новых заводов авиадвигателей. В сентябре
1939 г. Совнаркомом было принято постановление о строительстве
новых авиационных заводов в восточной части страны (к востоку от
Волги и в Сибири).(30) Плановые показатели роста производства
в авиационной промышленности приводятся в таблице 8.9.
Таблица 8.9. Рост производства в авиационной промышленности, плановые
показатели 1938-1943 гг.
Мобилизационные мощности	1 окт. 1928 г.	1 янв. 1933 г.	1 янв. 1938 г.	1 янв. 1940 г.	1 янв. 1943 г.
Самолеты	2 090	7 150	20 500	34100	50 000
Авиационные двигатели	2 038	13 600	42300	77 000	125 000
Источник: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3217. Л.89.
Общий заказ на бронетехнику для Красной Армии составил
23367 млн. рублей, из них 16986 млн. должны были поступить по
линии НКОП, а 6381 млн. - по линии НКТП. Стоимость заказа на
танки, бронемашины и самоходные орудия составляла 2324 млн.
рублей, а величина расходов на запасные части и капитальный ре-
монт равнялась 6082 млн. рублей. Сходным образом, если заказ на
трактора (102500 машин) равнялся 3 798 млн. рублей, то стоимость
запасных частей и капитального ремонта тракторов составила 4 750 млн.
рублей (31). Когда Госплан разрабатывал третий пятилетний план, то
основные принципы, которыми руководствовались при составлении
мобилизационной заявки, всё ещё были связаны с идеей массового
производства лёгких танков.
К 1 июня 1941г. всего у СССР было 23106 танков, из них
18691, или 80,9%, были новыми, либо не нуждались в ремонте,
а 4415 нуждались в текущем ремонте на полевых базах или цен-
тральных ремонтных станциях (19,1%). В последние годы широко
обсуждалась проблема «устарелости» советских танков в тактико-
техническом отношении. При этом, как правило, преувеличивалось
качество немецких танков (Т-Ш и T-IV), тогда как качество совет-
ских танков серии БТ преуменьшалось. Согласно новым данным,
обнаруженным исследователями в воспоминаниях современников и в
224
Глава VIII
архивах, картина была не столь однозначной. Если говорить коротко,
то не только новый танк Т-34 и тяжёлые танки серии КВ, но и танки
БТ-7 и БТ-8 были на уровне основных немецких моделей (32).
Хотя значительная часть новых архивных свидетельств и иных
документов, относящихся к 1941 г., ещё ждет своего анализа, имею-
щиеся на сегодняшний день данные свидетельствуют, что накануне
операции «Барбаросса» Красная Армия обладала лучшим вооруже-
нием и имела более сбалансированную структуру, чем принято было
думать ранее. Это, в свою очередь, смещает акценты в объяснении
причин катастрофы лета 1941 г. из области материально-техни-
ческого обеспечения в область принятия дипломатических и страте-
гических решений «сверху», а также организации боевой подготовки
и тактической инициативы «снизу».
Таблица 8.10. Распределение танкового заказа третьей пятилетки
по предприятиям.
Год	1938 г.	1942 г.
Малые танки	16 000	24 000
Завод № 37	6 000	6 000
Горьковский автомобильный завод	10 000	18 000
Средние танки (Т-26, Т-46)	14 000	21 000
Ворошиловский завод, Ленинград	2 000	3 000
Сталинградский тракторный завод	12 000	18 000
Быстроходные танки (БТ-7, БТ-8)	5 000	15 000
Харьковский локомотивный завод	5 000	6 000
Харьковский тракторный завод	—	9000
Тяжёлые танки (Т-28, Т-29, Т-35)	400	775
Кировский завод, Ленинград	300	300
Харьковский локомотивный завод	100	130
Челябинский тракторный завод	—	345
Всего	35 400	60 775
Экономическое планирование в годы террора и войны...
225
Какой уровень внезапности был нужен
ДЛЯ КАТАСТРОФЫ 1941 г.?
Предварительные результаты данного исследования о военно-про-
мышленном комплексе Советского Союза позволяют сделать вывод
о том, что в отношении промышленной мобилизации Советский
Союз, безусловно, опережал Германию - использовав лучшие из
существовавших методов и технических решений для подготовки эконо-
мики в целом и промышленности в частности к переходу на военные
рельсы.
Конкретизируя этот тезис, можно привести пример, который от-
носится к периоду, непосредственно предшествовавшему операции
«Барбаросса», и который свидетельствует о скоординированной
работе советской системы мобилизации промышленности. В то же
время этот документ ставит множество вопросов, касающихся эле-
мента внезапности (оперативной и тактической) в нападении Герма-
нии на Советский Союз 22 июня 1941 г.
Анализ различных уровней внезапности в военной области был
дан советским военным историком Робертом Савушкиным (33). Если
использовать его схему стратегической, оперативной и тактической
внезапности, то можно говорить о различной реакции, связанной
с директивами предвоенного времени.
6 июня 1941 г. только что назначенный Председателем Совнар-
кома Сталин подписал совместное постановление Совнаркома и Цен-
трального Комитета партии «О мероприятиях по подготовке к пере-
ходу промышленности на мобилизационный план по боеприпасам».
Наркоматы (наиболее важные из них перечисляются ниже) обязыва-
лись немедленно проверить все соответствующие планы, технические
проекты, склады сырья и готовых материалов на всех предприятиях,
причастных к производству каких-либо из компонентов боеприпасов.
Для каждого из наркоматов постановление конкретизировало задачу,
которую тот должен был выполнить к середине июня. Эти мероприя-
тия призваны были «подготовить все предприятия... к возможному
переходу с 1 июля 1941 г. на работу по мобилизационному плану».
В тот же день Сталин подписал и другие постановления, касающиеся
возможной мобилизации промышленности к 1 июля 1941 г., а также
226
Глава VIII
мероприятий, которые предстояло осуществить в третьем квартале
1941 г., вне зависимости от возможного начала войны.
Наркоматы, ответственные за переход с 1 июля 1941 г. на мобилизационный
план по боеприпасам (постановление Совнаркома от 6 июня 1941 г.)
Наркомат	Область ответственности	Нарком
Наркомбоепррипасов	боеприпасы	П.Н. Горемыкин
Наркомобщемаш	общее машиностроение	П.И. Паршин
Наркомсредмаш	среднее машиностроение	В.А. Малышев
Наркомтяжмаш	тяжёлое машиностроение	А. И. Ефремов
Наркомчермет	чёрная металлургия	И.Т.Тевосян
Наркомавиапром	авиационная промышленность	А.И. Шахурин
Наркомвооружения	вооружения	Б.Л. Ванников
Наркомсудпром	судостроение	И.И. Носенко
Нарком электрон ром	электропромышленность	В.В. Богатырев
Нарком цветп ром	цветная металлургия	П.Ф. Ломако
Наркомнефть	нефтяная промышленность	И.К. Седин
Наркомхимпром	химическая промышленность	А.П. Денисов
НК путей сообщения	транспорт	Л.М. Каганович
Наркомстрой	строительство	С.З. Гинзбург
НКВД	внутренние дела	Л.П. Берия
НКО	оборона	С.К. Тимошенко
Заводы боеприпасов в регионах, такие как Завод №78 в Челя-
бинске, получили соответствующие приказы с изложением конкрет-
ных мобилизационных заданий, которые надлежало выполнить
к 16 июня. Несомненно, существовала и действовала отлаженная систе-
ма, охватывавшая все уровни - от высшего руководства, через Нар-
коматы и их управления, до уровня отдельных предприятий - в
рамках которой на протяжении 15 лет практиковались различные
методы двойного планирования: один план для мирного времени,
другой - для военного. Этим планам не суждено было подвергнуться
прямой проверке в 1941 г., поскольку уровень военной готовности
в пограничных районах оказался совершенно недостаточным для
того, чтобы Красная Армия могла действовать в соответствии со
Экономическое планирование в годы террора и войны...	227
своими военными планами. Вместо того, чтобы следовать вышеупо-
мянутым мобилизационным планам, промышленность осенью 1941 г.
должна была заниматься эвакуацией как можно большего количества
оборудования из западных регионов страны. Тем самым, на 1942 г.
предстояло вырабатывать совершенно новые планы.
Представленный здесь документ ставит больше вопросов, чем
может дать ответов. Происходившая подготовка промышленности
и всего «военно-промышленного комплекса» к новому переходу на
производство военного времени (впервые такой переход был осуще-
ствлен осенью 1939 г., когда в течение четвёртого квартала был
введён в действие мобилизационный план МП-1) не говорит о том,
что Сталин планировал первым развязать войну против Германии.
Согласно «тезису Суворова», выдвинутому бывшим офицером ГРУ
Владимиром Резуном, Сталин в 1941 г. готовился начать агрессив-
ную войну против Германии (34). Этот тезис был с энтузиазмом
поддержан Иоахимом Гоффманом, Эрнстом Топичем и был с таким
же жаром оспорен Габриелем Городецким и другими (35). Так или
иначе, но это ставит под сомнение принятое в истории изображение
Сталина как безвольного, парализованного политика, не желающего
верить предостережениям о неизбежности войны, даже когда эти
предостережения исходят от его собственной разведывательной
службы (36).
Некоторым из названных выше наркомов удалось запечатлеть
в своих мемуарах эти критически важные предвоенные недели 1941 г.
В них, однако, содержится слишком много живых описаний того, как
Сталин отказывался предпринимать что-либо, что могло бы «спрово-
цировать» Германию на нападение в 1941 г. И в то же время, обра-
щения к бдительности каждого из наркомов, а также большинства
директоров оборонных и связанных с ними гражданских предпри-
ятий свидетельствуют о совершенно ином умонастроении Сталина.
Упомянутая выше серия постановлений, безусловно, исходила из
сценария, согласно которому Советский Союз мог оказаться в со-
стоянии войны к 1 июля 1941 г. Можно надеяться, что будущие
исследования покажут, как эти постановления, касавшиеся военно-
промышленного комплекса, были, в свою очередь, связаны с пред-
ставлениями и планами Сталина о непосредственных военных приго-
товлениях, проводимых под началом Наркома обороны Тимошенко
и Начальника Генерального штаба Жукова.
И последнее соображение. С немецкой точки зрения, «Операция
Барбаросса» основывалась на существенной недооценке количества
228
Глава VIII
имевшихся у Советского Союза танков, авиации и артиллерии,
а также военно-промышленного потенциала страны в целом. В рамках
«виртуальной истории» можно сколько угодно рассуждать о том, как
немецкие генералы разрабатывали бы свои планы нападения, будь
они лучше осведомлены о состоянии советской экономики. Можно
даже предположить, что подобная информация могла бы оказать
сдерживающее влияние на любого возможного агрессора. Только в
последнюю минуту, в марте-апреле 1941 г., советская сторона реши-
лась продемонстрировать немецкой делегации свои лучшие авиаци-
онные заводы, а также другие многочисленные предприятия по
производству вооружений. Хотя это и произвело большое впечатле-
ние на немцев, которые направили соответствующие отчёты в Бер-
лин, было слишком поздно и недостаточно, чтобы остановить воен-
ную машину Гитлера (37). Вместо того чтобы создать у народа
чувство безопасности, атмосфера крайней секретности, окружавшая
с начала 30-х гг. советский военно-промышленный комплекс, и в
особенности, его мобилизационные возможности, порождала пред-
ставление о непрочной, шаткой экономике. Недаром Гитлер полагал,
что «достаточно пнуть, и колосс развалится».
Заключение
готовность
СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКИ К ВОЙНЕ
В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Историко-экономический анализ процесса индустриализации в любой
стране, отводит центральное место как темпам роста экономики и её
отдельных отраслей, так и институциональной структуре экономики
в целом. Проведение подобного исследования в отношении советской
индустриализации и, в особенности, её военной составляющей,
затруднялись нехваткой статистических данных, нерыночным меха-
низмом ценообразования, а также скудостью первичных источников
и документов. Поэтому неясными оставались и истинные цели пар-
тийного и военного руководства в области обороны.
В настоящей работе реализован как методологический, так и эм-
пирический подход. От рассмотрения запланированных, а также достиг-
нутых годовых и долгосрочных показателей мы перешли к анализу
специфических показателей, установленных для оборонной промыш-
ленности на случай войны (мобилизационная заявка). До сих пор не
представлялось возможным провести сколько-нибудь детальный анализ
мобилизационных показателей в общей системе планов советской
оборонной промышленности. Это же верно и для оценки осуществи-
мости этих планов в случае начала войны, а значит, и понимания
того, насколько реалистичными были установленные мобилизацион-
ные показатели. Дискуссии между военным руководством и руково-
дителями промышленности в начале и середине ЗО-х гг. свидетельст-
вуют: беспокойство вызывала, главным образом, проблема расширения
производственных мощностей, а также необходимость гарантирован-
ного устойчивого выпуска вооружений в течение года, либо даже
нескольких лет войны. Несмотря на то, что в хозяйственных и иных
государственных органах существовала широкая сеть занимавшихся
мобилизацией специалистов, а также разрабатывались различные
230
Заключение
планы на случай непредвиденных обстоятельств (на период мобили-
зации, а также на год войны), озабоченность вызывала реалистич-
ность планов мобилизации промышленности, что нашло отражение
в отчётах о так называемых пробных мобилизациях.
В настоящем исследовании истоки возникновения аппарата пла-
нирования в военном производстве связываются с дискуссиями,
которые развернулись в партии и военном руководстве в 1925-
1927 гг. Озабоченность исходом неизбежной, согласно большевист-
ской доктрине, вооруженной конфронтации с коалицией капитали-
стических государств заставила советское руководство отчётливо
осознать важность включения и разработки всех аспектов обороны
страны в общих рамках долгосрочного планирования.
Основа системы советского военно-промышленного планирова-
ния была заложена в 1927 г. Согласно идее, отстаивавшейся в то
время Начальником Штаба РККА Тухачевским, эта система, которая
начала складываться в рамках Государственной плановой комиссии
(Госплана), должна была в дальнейшем перейти в подчинение воен-
ного руководства, однако, как показано выше, мнение Тухачевского
было, в конечном счете, отвергнуто. Тем не менее, уже осенью
1927 г. принципы, распределение функций, а также личный состав
разработчиков планов, которые были установлены Госпланом для
проведения планирования в оборонной промышленности, с одной
стороны, и система мероприятий, предусмотренных военным руко-
водством (Наркомат обороны, Штаб Красной Армии) для подготовки
к войне, с другой, определили общие рамки и структуру планирова-
ния. В ходе индустриализации эта структура оказывала влияние
и даже определяла приоритеты развития, а также объёмы необходи-
мых мощностей в ключевых отраслях промышленности. Учитывая
природу военного производства, в особенности, существование боль-
шого разрыва между потребностями военного времени и уровнем
производства в мирное время, характер того воздействия, которое
оказывалось системой планирования отраслей военно-промышлен-
ного комплекса, был, как подчёркивалось в данном исследовании,
в большей степени качественным, чем количественным. Абсолютные
показатели производства вооружений были сами по себе впечатляю-
щими. Современниками, а позднее и исследователями на Западе
отмечалось производство Советским Союзом в начале 30-х гг. таких
современных видов вооружений, как самолеты, танки и химическое
оружие. Для детального сопоставления планов капиталовложений
и степени их реализации как в собственно оборонных, так и во вспо-
Готовность советской экономики к войне в межвоенный период 231
могательных отраслях (т. е. во всём комплексе оборонной промыш-
ленности в широком смысле), потребовалось бы ещё одно исследова-
ние. Это новое исследование на основе фактических данных либо
подтвердило, либо, напротив, опровергло бы представление о том,
что, согласно принципам принятой модели планирования, капитало-
вложения в оборонную промышленность целиком и полностью дикто-
вались требованиями мобилизационных заявок. В рамках настоящего
исследования вопрос был лишь поставлен, а также были отмечены
некоторые из возникающих при этом методологических проблем.
Одним из элементов данного исследования является новая трак-
товка проблемы милитаризации экономики. При этом доказывается,
что ни по одному из показателей процесс приобретения Красной
Армией новых вооружений в конце 20-х гг. не может быть назван
перевооружением, а, скорее, реорганизацией оборонного потенциала
страны. Поэтому, учитывая состояние советских вооружённых сил,
которое было детально изложено в первом плане войны 1926 г.,
а также в исследовании советской разведки «Будущая война», про-
цесс реорганизации оборонной промышленности, по большей части,
выглядел как попытка догнать и перегнать значительно более разви-
тый в техническом отношении Запад. По мнению советского руко-
водства, основная угроза исходила от коалиции сопредельных госу-
дарств, которая была бы поддержана странами Запада. Рациональным
ответом на эту угрозу стала всесторонняя модернизация советской
военной машины в годы первой пятилетки. Имеющиеся данные
свидетельствуют также о том, что хотя в 1930-1932 гг. и была зало-
жена основа современной армии (оснащённой танками, самолетами,
автоматическими винтовками и другими видами вооружений), воен-
ное и партийное руководство отвергало аргументы плановых органов
(Снитко), а также отдельных военачальников (Тухачевский), настаи-
вавших на создании массовой армии, которая была бы вооружена
десятками тысяч самолетов и танков. Вместо этого, на протяжении
1932-1934 годов, а, возможно, и даже более длительного периода
составители планов следовали «модели индустриализации», преду-
сматривавшей создание такой структуры промышленности, которая
соответствовала представлениям советских экономистов о развитой
экономике (образца США), гражданский сектор которой (в особенно-
сти, это касалось машиностроения) мог быть мобилизован в случае
войны. Как следствие, в Советском Союзе был создан ряд секторов
промышленности, имевших двойное назначение, - ярким примером
могут служить автомобильная, тракторная, авиационная и химическая
232
Заключение
промышленность. Предельная мощность предприятия (для военного
времени) определялась мобилизационной заявкой. Однако в мирное
время соотношение военной и гражданской продукции в реальном
объёме производства могло принимать любые значения. Вопрос
о том, какой процент инвестиций, предусмотренных первым и вто-
рым пятилетними планами, имел подобное двойное, т.е. гражданское
и военное, назначение, а также о том, что являлось определяющим
фактором при установлении доли гражданской и военной продукции,
есть вопрос будущих исследований. В той мере, в какой доступная
нам информация позволяет судить о намерениях плановиков и воен-
ного руководства в 1933-1934 гг., представляется некорректным
описывать создание и развитие в этот период оборонной промыш-
ленности в терминах милитаризации экономики. Первая причина
была уже названа выше: по мнению Госплана, «промышленная моби-
лизация американского типа» окажется менее дорогостоящей для
советской экономики в долгосрочной перспективе, включая развитие
ситуации в довоенный, военный и послевоенный период (последний
предусматривал триумфальную победу над капиталистическими
государствами). Вторая причина, по которой понятие милитаризации
экономики не следует применять к Советскому Союзу начала 30-х гг.,
заключается в том, что это сузило бы само понятие. Как следует из
данной работы, принципы и методы мобилизации промышленности
были одинаково в ходу и в Советском Союзе, и в западных государ-
ствах, таких как Италия, Франция и, особенно, Германия. Проводив-
шаяся во всех этих странах подготовка экономики к требованиям
тотальной войны означала, таким образом, милитаризацию. Сам
термин милитаризация не совсем подходит для данного контекста,
поскольку описываемая подготовка сводилась только к планирова-
нию, а не к реальному производству. Однако, когда мобилизацион-
ные задания, предусмотренные третьим пятилетним планом (1938—
1942 гг.), значительно превысили все возможные показатели мобили-
зации гражданской промышленности, то советскому руководству
пришлось распрощаться с «американской моделью». Поэтому реали-
зация планов развития оборонной промышленности в 1938 и 1939 г.
демонстрирует сдвиг в сторону милитаризации экономики, причём
применение термина представляется в данном случае более точным
и оправданным.
Когда результат исторического процесса налицо (как в данном
советском случае), возникает соблазн экстраполировать более позд-
нее знание на анализ истоков происходивших событий. В истории
Готовность советской экономики к войне в межвоенный период 233
того, что принято называть советским военно-промышленным ком-
плексом, который, в свою очередь, берёт начало в общей структуре
военного планирования, сложившейся ещё в 20-е гг., автор предпочи-
тает говорить о, по крайней мере, двух путях развития - гражданском
и военном.. Первое из этих направлений ориентировалось на опыт
американской промышленности, демонстрирующий необходимость
постоянного развития тяжелой и машиностроительной промышлен-
ности, а также современной инфраструктуры (авиации и моториза-
ции). Поскольку в конце 30-х гг. угроза войны превзошла тот уро-
вень, от которого первоначально отправлялись плановики, им
пришлось расширить рамки собственно военного производства
и создать для него новую организационную структуру. Подтверждени-
ем может служить ограниченный объём военных заказов, который
был запланирован в 1932 г. на вторую пятилетку, тогда как изменив-
шиеся обстоятельства, а именно, возросшая к концу этого периода
вероятность войны, обусловили необходимость высокой мобилиза-
ционной готовности промышленности.
После этих весьма общих выводов уместно указать на установ-
ленные факты.
Как было показано выше, общая озабоченность отставанием
развития оборонной промышленности привела к реорганизации
управления отраслью и появлению новой структуры планирования
оборонной промышленности. Несмотря на политические и социаль-
но-психологические последствия, которые могла иметь «военная
угроза» 1927 г., военные, согласно представленным выше данным,
по-видимому, не были особенно озабочены угрозой надвигавшейся
войны. Планирование, которое развернулось в Госплане и во многих
наркоматах при неизменном представительстве военных, было
рассчитано на длительную перспективу. Признавая, в соответствии
с господствовавшим марксистским анализом ситуации, неизбежность
«будущей войны, авторы большинства сценариев, однако, полагали,
что она начнется не раньше, чем через десять лет.
Новые военные теории, получившие развитие в середине 20-х гг.
годов,, предусматривали использование новых вооружений, таких
как авиация, танки и бронемашины. На практике, в планах преобра-
зования вооружённых сил первое место вначале отводилось необхо-
димости модернизации артиллерии. Однако вскоре стало ясно, что
ещё более важным, чем уровень выпуска продукции в ближайшие
годы, является готовность экономики, а также общества в целом
к прогнозируемой длительной войне. Эта озабоченность скорее
234
Заключение
организацией подготовки к войне, чем непосредственным производ-
ством военной продукции, по-видимому, вызвала к жизни конфликт
между Наркомом обороны Ворошиловым и Начальником Штаба
РККА Тухачевским. В отличие от распространённой трактовки
событий, в настоящей работе показано, что освобождение Тухачев-
ского от его обязанностей в 1928 г., по-видимому, не было связано
с его якобы далеко идущими планами перевооружения Красной Армии.
Центральным вопросом конфликта была скорее степень влияния
и контроля над процессом планирования.
Согласно выводам советских военных, сделанным ими в «Буду-
щей войне» и других работах, в случае возникновения войны
в 20-е гг., т.е. ещё до начала индустриализации, советские вооружён-
ные силы, вероятно, были бы способны на сдерживание враждебной
коалиции. Но для достижения победы над антисоветским блоком
потребуется 5-10 лет развития промышленности и инфраструктуры.
Следующий вывод заключается в том, что не существовало ка-
кого-либо особого пятилетнего плана развития вооружённых сил
и оборонной промышленности на 1928/1929- 1932 гг. Несколько проек-
тов таких планов действительно было подготовлено. С военными
также советовались в связи с проектами пятилетнего плана в целом.
Их мнение о потребностях вооружённых сил в случае войны нашло
отражение в плановых заданиях для многих секторов экономики.
Иными словами, советские плановики только формулировали
набор приоритетов, связанных с общим развитием обороннозначи-
мых отраслей, а также намечали конкретные мобилизационные
задания для промышленности. Эти задания одобрялись потом выс-
шим партийным и государственным руководством страны. Мобили-
зационной заявкой устанавливались запланированные производст-
венные мощности по выпуску ряда важных видов вооружений на
определённый период времени. При этой военные исходили из того,
что мобилизационных резервов, аккумулированных на складах
орудий, запасов боеприпасов и вооружений, хватит, максимум, на
три первые месяца войны. Учитывая, что согласно расчетам, сделан-
ным в начале анализируемого периода, потребуется до шести месяцев
для мобилизации промышленности и перевода её на военные рельсы,
а также стремительное развитие техники и очень высокий уровень
боевых потерь для современных систем вооружения, едва ли осуще-
ствимым выглядит намерение создать в мирное время мобилизаци-
онные резервы даже на три месяца войны. Поэтому подготовка
к войне формирующихся танковой и авиационной промышленности
Готовность советской экономики к войне в межвоенный период 235
предусматривала не только необходимость огромных капиталовло-
жений для создания мощностей военного времени, но и постоянные
проверки мобилизационной готовности.
Таким образом, можно говорить о двойственном характере обо-
ронного планирования. Параметры долгосрочных планов определя-
лись как планами на случай непредвиденных обстоятельств (план на
год войны, план на начальный период войны, балансы военной
экономики), так и мобилизационными заявками вооружённых сил.
Однако, рассматривая в качестве решающего фактора будущей
войны целевое использование выпускаемых вооружений, на первый
план следует выдвинуть мощность производства военного времени
(годовое производство, производство в течение первого, второго
и последующих годов войны). Советское оборонно-промышленное
планирование также имело «военный стержень». Как отмечалось
выше, для каждой категории вооружений существовал утверждённый
правительством уровень необходимого производства. В принципе,
эти утверждённые Политбюро заявки должны были включать все
важные виды военной продукции и, в свою очередь, обусловливать
распределение и объём капиталовложений на каждый последующий
год. На практике однако, подобная обусловленность была скорее
исключением, чем правилом.
«Теневое» планирование включало в себя оценку военными
потребностей (резервов и норм снабжения) в течение начального
периода, а также одного года ведения войны. В свою очередь, по-
требности военных определялись планами войны, ожиданиями на
развёртывание различных видов вооружений, длительностью боевых
операций, нормами снабжения боеприпасами, а также ожидаемым
уровнем потерь. В настоящем исследовании были обрисованы прин-
ципы планирования советской оборонной промышленности, как в их
теоретическом, так и организационном преломлении. Практическое
воплощение этих принципов было проиллюстрировано примерами,
относящимися к отдельным отраслям промышленности.
Приложение
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
О М.Н. ТУХАЧЕВСКОМ
Центральной фигурой данного исследования является Михаил Нико-
лаевич Тухачевский. Его вклад в развитие советской военной док-
трины и разработку планов войны в 20-30-е гг. играет здесь перво-
степенную роль. Анализ его планов и работ о будущей войне даёт
наглядное представление о том, как виделись советским военным необ-
ходимые преобразования в экономике. В отличие от военной мысли
Тухачевского, его предложения в области военно-экономической
подготовки страны и промышленной мобилизации были прежде
менее известны. Следовательно, прояснение его позиции в решаю-
щие моменты процесса перевооружения СССР является насущной
задачей.
До реабилитации Тухачевского в 1957 г. литература о нём в ос-
новном имела довоенное происхождение (1). Если не считать показа-
ний перебежчика Вальтера Кривицкого по «делу Тухачевского»,
о возможном заговоре между Германией и советским НКВД свиде-
тельствуют лишь несколько послевоенных статей мемуарного харак-
тера, написанных германскими офицерами (2). В 1957 г. военная
коллегия, возглавляемая Б. Викторовым, подвергла тщательной про-
верке основания, приведшие к аресту, допросу и суду над Тухачев-
ским в мае-июне 1937 г. Была выявлена масса новых данных относи-
тельно внутренних механизмов репрессий в Красной Армии (3).
В начале 1960-х гг. были опубликованы мемуары и биографиче-
ские очерки о Тухачевском тех немногочисленных счастливчиков,
кому повезло пережить сталинские чистки в Красной Армии. Генерал
А.И. Тодорский составил список самых известных красных команди-
ров, уничтоженных в 1936-1938 гг. Он также написал краткую био-
графию Тухачевского (4). Одним из главных источников стали ме-
муары генерала Г.С. Иссерсона, в которых он описал предложения
Историографические заметки о М.Н. Тухачевском
237
Тухачевского о реструктуризации советских вооружённых сил, сде-
ланные им в 1928 г. и 1930 г. (5). Ещё одним дополнительным источ-
ником стала вступительная статья маршала С. Бирюзова, написанная
к публикуемым «Избранным произведениям» Тухачевского (6).
Сегодня очевидно, что эта историография была по-своему тен-
денциозна. И прежде всего потому, что упомянутые статьи Иссерсона
и Бирюзова были опубликованы тогда, когда XXII съезд КПСС реши-
тельно осудил преступления и репрессии сталинизма и признал
Ворошилова виновным в расправе над командованием Красной
Армии в 1937-1938 гг. Тухачевский и другие маршалы, казнённые
после показательного процесса в 1937 г., были реабилитированы
в ходе первой хрущевской кампании десталинизации. Советские исто-
рики, описывая развитие Красной Армии в межвоенный период и в
первый год Великой Отечественной войны, обычно стремились
приукрасить заслуги Тухачевского. Однако подлинная суть его пред-
ложений, высказанных, в частности, в уже упоминавшемся январ-
ском докладе 1930 г., оставалась невыясненной.
Даже автор сравнительно недавней биографии Тухачевского,
Валентин Иванов, пишет, что цифры Тухачевского были абсолютно
обоснованными показателями развития артиллерии, бронетанковых
войск и авиации. Несмотря на то, что сам Тухачевский относил свои
расчёты к концу первого пятилетнего плана, то есть к 1933 году,
Иванов утверждает, что Тухачевский с величайшей прозорливостью
предвидел размах будущих военных конфликтов: «За 10 лет до Второй
мировой войны он сумел довольно чётко увидеть картину тех страте-
гических операций, которые в действительности развернулись в
1939-1945 гг.»(7).
Советская историография склонна неопределённо оценивать
временную перспективу планов Тухачевского. Между тем, стоит
подчеркнуть, что его схема определенно была рассчитана на бли-
жайшее будущее: «Не имея возможности точно определить сроки
и последовательность осуществления этой организации, считаю, что
таковая несомненно соответствует производственным возможностям
пятилетки» (8).
Не исследованной советскими историками осталась судьба
предложений Тухачевского 1930-1931 гг. и отношение к ним Воро-
шилова, Шапошникова и Сталина. И что особенно важно, в советской
историографии никогда даже не упоминался поверхностный и тен-
денциозный анализ этих предложений, предпринятый Шапошнико-
вым. Споры вокруг предложений Тухачевского имеют, помимо
238
Приложение
историографического, ещё один важный аспект, связанный с откры-
тием принципиально иной перспективы. Тухачевский, так же как и
Снитко, видел необходимость качественного скачка в развитии
советских вооружённых сил. В период, когда размах стратегического
планирования, казалось, ещё предусматривал возможность глубоких
трансформаций, в окружении Сталина подобное мышление получило
иной резонанс.
Когда идеи Тухачевского нашли поддержку и у других военных
руководителей, события стали развиваться стремительно. Старый
«военспец» Борис Шапошников, по неизвестным причинам поспе-
шивший вступить в ВКП(б) осенью 1930 г., был смещён с поста
начальника Штаба РККА. Тухачевский в июне 1931 г. был назначен
заместителем народного комиссара по военным и морским делам,
а также начальником вооружений Красной Армии. Этот координи-
рующий пост, созданный в 1929 г., сначала занимал Уборевич, впослед-
ствии назначенный командующим Белорусским военным округом.
В апреле 1931 г. Шапошников был назначен командующим
Приволжским военным округом, а Егоров - начальником Штаба
РККА. Год спустя, Шапошников уже возглавлял Военную академию
им. М.В. Фрунзе, а в сентябре 1935 г. был вновь назначен коман-
дующим военным округом - на сей раз Ленинградским. Начало
чисток 1937 г. он встретил вновь в должности начальника Генштаба,
оставив этот пост лишь в августе 1940 г., в связи с событиями совет-
ско-финской войны. Последний раз Шапошников возглавил Штаб
РККА в июле 1941 г., сменив смещённого с этой должности Жукова.
Тухачевский, Триандафиллов, Халепский, Жигур и ряд других
«модернизаторов» получили возможность работать в тесном сотруд-
ничестве над выработкой стратегической доктрины и созданием
видов вооружений - танков, истребительной, бомбометательной
и транспортной авиации, химического оружия и экспериментальных
технических средств. Некоторые результаты их совместных усилий
будут проанализированы в следующих главах. В .качестве решающе-
го критерия оценки успехов процесса перевооружения «вглубь» взята
мобилизационная готовность промышленности.
Архивные находки позволяют пролить свет на ещё одно спорное
историческое утверждение. Принято считать, что Сталин начал
кампанию против Тухачевского в 1930 г. Однако документальные
свидетельства, подтверждающие эту точку зрения, отсутствуют, если
не считать таковыми слухи, «воспроизведённые» во время хрущев-
ской оттепели. Напротив, архивные источники показывают, что в тот
Историографические заметки о М.Н. Тухачевском
239
момент Сталин полностью доверял Тухачевскому как специалисту по
военному планированию. Летом 1930 г., в разгар дискуссии о модер-
низации армии, Сталин поручил Тухачевскому разработать проект
нового плана войны против Польши. Несмотря на существовавшие
между ними разногласия в исторических вопросах и по поводу
процесса перевооружения, Сталин фактически одобрил идею Туха-
чевского заложить в основу советского военного планирования
новую теорию «глубоких операций». Вынесенный на рассмотрение
в 1932 г., этот план Тухачевского включал удары с воздуха по тылам
польской армии ещё на этапе её мобилизации, танковые операции на
границе и тяжёлые бомбовые удары по Варшаве (9).
Анализ событий, приведших в 1937 г. к суду и расстрелу Туха-
чевского, не входит в задачу данной книги. (Существовали ли
в действительности якобы сфабрикованные нацистами документы о
тайном сотрудничестве Тухачевского с германскими офицерами?
Каким образом они попали в Москву? И т.д. и т. п.)(10). Согласно
общепринятому мнению, Сталин ненавидел Тухачевского со времён
советско-польской войны 1920 г., когда он выступил против похода
Тухачевского на Варшаву, а в 1930 г. спровоцировал против него
заговор. Однако, судя по их тесному сотрудничеству в промышлен-
ной реконструкции, явленному осенью 1931 г. и позднее, эта версия
нуждается в более весомом документальном подтверждении. Приве-
дённое в этой книге письмо Сталина 1932 г., в котором он приносит
свои извинения Тухачевскому, заставляет усомниться в этой версии.
Личная неприязнь, возможно, существовала также между Бори-
сом Шапошниковым и Михаилом Тухачевским. В 1923 г. Шапошни-
ков подверг анализу ход и результаты советско-польской войны,
и его выводы, совсем в духе позиции Сталина-Буденного-Вороши-
лова, оказались явно не в пользу Тухачевского (11).
Одним из главных участников советско-польской войны был
Александр Егоров. В 1920 г. он командовал Юго-Западным фронтом,
войска которого пытались захватить Львов вместе с 1-ой Конной
армией Буденного. В начале августа командование Юго-Западного
фронта проигнорировало приказ изменить направление движения
и присоединиться к походу Западной армии Тухачевского на Варша-
ву. В 1928 г. Егоров описал эти события в книге, вышедшей год
спустя под названием «Львов-Варшава. 1920 год». Нарком Вороши-
лов в своём письме к Егорову предупреждал его против вступления
в открытую полемику с Триандафилловым, Тухачевским и прочими
по поводу советско-польской войны. Не надо забывать, писал он, что
240
Приложение
мы с Вами не можем быть объективными историками, поскольку, во-
первых, были непосредственными участниками событий, а во-
вторых, и в настоящее время занимаем ведущие военные посты (12).
Однако уже год спустя Ворошилов забыл свои рекомендации,
данные Егорову. Славословная статья «Сталин и Красная Армия»,
написанная Ворошиловым в честь 50-летия вождя, положила начало
фальсификациям деятельности Сталина в годы гражданской вой-
ны (13).
Если расхождение между Сталиным и Тухачевским по поводу
исхода советско-польской войны действительно столь болезненно
влияло на их взаимоотношения, очень трудно объяснить, почему
в январе 1932 г. Тухачевский обратился к Сталину с просьбой вме-
шаться в дела Военной академии. Тухачевский считал, что в книгах
Владимира Меликова «Война с белополяками» (1925 г.) и «Марна-
Висла-Смирна» (1928 г.) содержится вполне обоснованная критика
действий командования Западным фронтом в 1920 г. Однако Туха-
чевский был не согласен с «пессимистическими выводами» Мелико-
ва относительно возможности наступления на территорию противни-
ка. В рамках официальной линии Академии в вопросе о войне
с Польшей он счёл себя полностью дискредитированным. В письме
на имя «уважаемого товарища Сталина» Тухачевский отметил, что
в своих лекциях в Академии Меликов изображает его (Тухачевского)
как любителя наступлений и автора фантастических планов, а его
руководство прямо называет авантюристическим, глупым и преступ-
ным. Тухачевский привёл ряд искаженных, по его мнению, фактов из
последних лекций Меликова, объяснил причины нападок на его
командование в польской кампании и напоследок, сравнив выводы
Меликова с ленинскими, попросил Сталина вмешаться.
В том же письме Тухачевский подчеркнул, что Академия РККА
с её устаревшей педагогикой неоднократно подвергалась критике не
только с его стороны, но и со стороны всех «передовых командиров»:
Егорова, Уборевича, Якира, Федько и покойного.Триандафиллова. По
мнению Тухачевского, руководители Академии Эйдеман и Щаденко
оказались в плену у старой профессуры, и даже аресты большинства
старых преподавателей не изменили основ академической педагоги-
ки (14).
Наконец, следует отметить, что в это время Тухачевский выра-
батывает для себя или принимает новые «правила игры». В начале
1931 г., после десятилетия открытых и честных военно-теоретичес-
ких дебатов, он организует травлю своего главного соперника в
Историографические заметки о М.И. Тухачевском	241
области стратегии. На прошедших зимой 1929/30 г. дискуссиях,
посвященных Триандафиллову и другим реформаторам, профессор
Свечин был одним из самых уважаемых оппонентов, чьи выступле-
ния отличались искренностью и убедительностью. И уже в апреле
1931 г. «обвиняемый» Свечин находился под арестом и был не
в состоянии сказать что-либо в свою защиту, сражённый запутанно-
стью аргументов обвинения (15).
Таким образом, Тухачевский внёс определенный вклад в удуше-
ние военно-теоретической дискуссии и, в конце концов, сам пал жерт-
вой этой депрофессионализации и политизации вооружённых сил.
ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
1.	Пометка, сделанная рукой генерала Уборевича на докладе об обороне
Председателя Совнаркома Рыкова, 30 ноября 1930 г. //Российский государст-
венный военный архив (далее - РГВА). Ф.33988. Оп.З. Д. 148. Л.2.
2.	См., напр.: Dobb М. Soviet Economic Development since 1917. - Lon-
don, 1966;M>ve/L An Economic History of the USSR. - London, 1969; The
Transformation of the Soviet Union, 1913-1945. Ed. by R.W. Davies, M. Harrison
and S.G. Wheatcroft. - Cambridge, 1994.
3.	Документы советской военной цензуры этого времени содержат под-
робные инструкции о применении различных уровней секретности. - См.,
напр., Перечень сведений, составляющих тайну и не подлежащих оглашению
в целях ограждения военных интересов СССР (1925 г.) //РГВА. Ф.33988.
Оп.З. Д.81. Л.68-69.
4.	Книга Дж. Эриксона (Erickson J. The Soviet High Command: A Mili-
tary-Political History, 1917-1941. - London, 1962) остаётся одним из наиболее
фундаментальных исследований в области советской военной политики
и организации советских вооружённых сил. О развитии военной доктрины,
стратегии и оперативного искусства см.: Glantz D.M. Soviet Military Opera-
tional Art: In Pursuit of Deep Battle. - London, 1991; Idem. The Military Strategy
of the Soviet Union: A History. - London, 1992.
5.	История Великой Отечественной войны Советского Союза в 6-ти то-
мах. - М., 1960-1965; История Второй, мировой войны в 12 томах. - М.,
1973-1982.
6.	Российский государственный архив экономики (далее - РГАЭ). Лич-
ный фонд В.В. Цаплина.
7.	Вскоре после того Маршал Язов принял участие в более определён-
ной попытке сохранения советской системы - августовском путче 1991 г. Его
взгляды на историю Второй мировой войны нашли отражение в статье
«Накануне была война...»//Военно-исторический журнал. 1991. №6.
8.	Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: Военно-исторические
очерки. Кн. 1: Суровые испытания (под ред. В.А. Золотарева). - М., 1995.
Этот «пробный том» был издан ограниченным тиражом. Затем появились
ещё четыре тома: Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исто-
рические очерки в 4-х томах. - М., 1998-1999.
Примечания
243
9.	Конюховский В.Н. Борьба Коммунистической партии за укрепление
Красной Армии в годы мирного социалистического строительства (1921-
1940 гг.). В 2-х тт. -М., 1958- 1959; Несен Г.Д. Деятельность партии по
укреплению экономической и оборонной мощи в годы 2-й пятилетки. - М.,
1977; Семенов И.В. Борьба Коммунистической партии и Советского государ-
ства за укрепление экономической базы обороноспособности СССР в период
1938 - июнь 1941 г. - М., 1983.
10.	Захаров В.В. Военные аспекты взаимоотношений СССР и Германии
(1921 - июнь 1941 г.). - М., 1994.
11.	Хайров А. Становление и функционирование военно-промышлен-
ного комплекса, от зарождения до окончания второй мировой войны (по
материалам промышленности Верхнего Поволжья). Канд. дисс. - Ярославль,
1995.
12.	Цаплш В.В. Оборонна готовшеть промисловосп' СРСР упередвоен-
нш рок) //Украинский Исторический Журнал. 1990. № 8.
13.	Симонов И.С. Военно-промышленный комплекс в СССР в 1920-
1950-е годы: Темпы экономического роста, структура, организация произ-
водства и управление. - М., 1996.
14.	Goldstein E.R. Military Aspects of Russian Industrialization: The De-
fense Industries, 1890-1914. Ph. D. thesis. Case Western Reserve University,
1971; Gatrell P. Government, Industry and Rearmament in Russia, 1900-1914:
The Last Argument of Tsarism. - Cambridge, 1994.
15.	Zaleski E. Planning for Economic Growth in the Soviet Union, 1918—
1932. - Chapel Hill, N.C., 1971; Idem. Stalinist Planning for Economic Growth,
1933 1952. - London, 1980.
16.	Bast B.F. The Soviet Leaders and Planning, 1928-1939. Ph.D. thesis. -
University of Pittsburgh, 1963; Diaconoff P.A. Gosplan and the Politics of Soviet
Planning, 1929-1932. Ph.D. thesis. - Indiana University, 1973.
17.	Cooper J.M. Defense Production and the Soviet Economy, 1929 41.
Soviet Industrialization Project Series, Discussion Paper 3. - Center for Russian
and East European Studies, Birmigham, 1976.
18.	Tupper S.M. The Red Army and Soviet Defense Industry, 1934-1941.
Ph.D. thesis. - Birmingham, 1982.
19.	Harrison M. Soviet Planning in Peace and War, 1938-1945. - Cambridge,
1985. Harrison M., Davies R. W. The Soviet Military - Economic Effort during the
Second Five-year Plan (1933-1937) //Euro-Asian Studies, 1997. № 3.
20.	Boetticher M., von. Industrialisierungspolitik und Verteidigungskonzep-
tion der UdSSR 1926-1930. Herausbildung des Stalinismus und ‘aessere Bedro-
hung’. - Duesseldorf, 1979.
21.	Основные положения теории Сапира о «1’economie mobilisee», а так-
же советской военной доктрины в 1930-е гг. изложены в: The Economics of
War in the Soviet Union during World War II, Stalinism and Nazism: Dictator-
ships in Comparison, ed. by I. Kershaw and M. Lewin. - Cambridge, 1997.
22.	Davies R. W. Soviet Military Expenditure and the Armaments Industry
1929-1933: A Reconsideration //Europe-Asia Studies. Vol.45. № 4. 1993; Idem.
244
Леннарт Самуэльсон
The Industrialization of Soviet Russia 3: The Soviet Economy in Turmoil 1929-
1930. - London, 1989; Idem. The Industrialization of Soviet Russia 4: Crisis and
Progress in the Soviet Economy, 1931-1933. - London, 1996.
23.	О прежнем размахе цензуры можно судить по десятому, не подверг-
шемуся цензурной правке, изданию воспоминаний Маршала Георгия Жукова,
в котором целые страницы пропущенного в предыдущих изданиях текста
выделены курсивом. См.: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 10-е,
расширенное издание. - М., 1990.
24.	В докладе, датированном 1930-м г., экономист Сектора обороны Гос-
плана Лозовский подверг критике существующие методы военного планиро-
вания за их односторонность: опора на мобилизационную заявку, по его
мнению, лишала Госплан возможности участвовать в обсуждении плана
войны, от которого зависело определение темпов роста и приоритетов
Сектора.
25.	Предложения 1927/28 г., сделанные на стадии создания Сектора
обороны Госплана.
В качестве примера стандартной процедуры см.: Сведения о расходах
на вооружённые силы для ведения войны в течение одного года и переписка
со Штабом РККА о разработке сметы военного времени //РГВА. Ф.4372.
Оп.91. Д.121.
26.	Отчёт правительственной комиссии по проверке пятилетнего плана
//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.213. Л.110.
27.	Kahn D. Hitler’s Spies: German Military Intelligence in World War IL -
London, 1978. Ch. 24, ‘The Greatest Mistake’.
28.	Алкшинекий К.Е. Климент Ефремович Ворошилов: Биографический
очерк. - М., 1976.
29.	Анализ руководства оборонной промышленностью не входит в за-
дачи данной книги. Об этом организационном аспекте см.: Симонов Н.С.
Военно-промышленный комплекс СССР...
30.	Военно-морскую доктрину СССР и военно-морскую составляющую
пятилетних планов автор исследовал в докладе «The Naval Dimension of the
First Soviet Five-year Plans», in New Interpretations in Naval History: Selected
Papers from the Thirteenth Naval History Symposium. - Annapolis, 1998.
ГЛАВА I
1.	Сталин ИВ. Соч. Т.7. - М„ 1947. С. 14.
2.	Некрич А. 22 июня 1941 г. - М., 1997. С. 127-128. См. также: Topitsch Е.
Stalins Krieg: Moskaus Griff nach der Weltherrschaft. - Herford, 1993. P.27-28.
3.	По поводу дискуссии о современном употреблении терминов «мир-
ное сожительство» и «мирное сосуществование» см.: Carr Е.Н. A History of
Примечания
245
Soviet Russia: Foundations of a Planned Economy. Vol.3:1. - London and Basing-
stoke, 1976. P.3-5.
4.	Об учёте нужд обороны в перспективном планировании (записка
Сектора обороны от 17 января 1928 г.) //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.155. Л.88-
89.
5.	Оборона в перспективном планировании //РГВА, Ф.7. Оп.10. Д.499.
Л.15.
6.	Вашкевич В. Экономический генеральный штаб //Военное хозяйство.
1923. № 1.
7.	Корниенко А.А. Краткий очерк советской военно-экономической мысли
(1917-1945 гг.). -М., 1974. С.84.
8.	Свечин А.А. Стратегия. - М., 1927. С.70-71.
10.	См. Siegelbaum L.H. The Politics of Industrial Mobilization in Russia,
1914-1917: A Study of the War-Industries Committees. - New York, 1983.
11.	Коваленко Д.А. Оборонная промышленность Советской России в
1918-1920 гг.-М., 1970.
12.	Широков М. Значение экономики в обеспечении потребностей вой-
ны //Военно-исторический журнал. 1963. № 7.
13.	Каратыгин П. Общие основы мобилизации промышленности. - М.,
1926. С.20. Участник Гражданской войны с дореволюционным партийным
стажем, Каратыгин после 1921 г. занимал различные должности в Штабе
РККА. По поводу военной экономики см., напр., его раннюю статью о новом
типе военных действий: Война материалов //Война и революция. Кн. 3. - М.,
1925.
14.	Дыбенко П. Задачи промышленности по обороноспособности стра-
ны //Война и техника. 1926. №№ 8-9.
15.	Вольпе А. Современная война и роль экономической подготовки. -
М., 1926.
16.	Он же. Указ. соч. С.4, 13-14, 19-20. Вольпе ссылается на сочинения
французского генерала Бернара Серриньи и германского экономиста Артура
Дикса.
Свою книгу Reflexions sur Г art de guerre генерал Серриньи опубликовал
анонимно в Париже в 1920 г. Вольпе цитирует русское издание, «Размышле-
ния о военном искусстве» (Л., 1924). Ранее Серриньи писал также об эконо-
мике войны (см. его книгу La Guerre et le mouvement economique, leurs
relations et leurs actions reciproques. - Paris, 1906.) В конце 1920-х гг., будучи
членом Conseil Superieur de la Defense Nationale, он принял участие в подго-
товке к войне французской экономики, а также в организации конференций
по экономической мобилизации (см., напр.: La Mobilisation Economique. -
Paris, 1928.).
Другая работа, на которую ссылается Вольпе, это книга А. Дикса «Вой-
на и народное хозяйство по опыту Германии в мировую войну» (М., 1926) -
русский перевод второго тома двухтомного издания: Dix A. Wirtschaftskrieg
und Kriegswirtschaft.
246
Леннарт Самуэльсон
17.	Разговоры о «милитаризации» Запала, что подразумевало как тра-
диционное перевооружение, так и всевозможные полувоенные образования,
были нередким явлением. См. Жигур Я. Размах будущей империалистиче-
ской войны. - М., 1930. С.46-47.
18.	См. статьи С. Вишнева: Экономическая подготовка к войне за рубе-
жом //Война и революция. 1928. №7; Организационные проблемы военно-
экономической подготовки иностранных государств //Записки Коммунисти-
ческой Академии. Труды военной секции. Т. 4. 1930; а также Огородников Ф.
Будущая война в военной литературе империалистических государств
//Война и революция. 1931. № 12; Он же. Мобилизация промышленности
//Война и революция. 1931. №№ 1, 3, 9.
19.	Одно из ранних советских исследований, посвящённых мобилиза-
ционной готовности итальянской авиационной промышленности, представ-
лено в докладе Авиационного управления Штаба РККА от 16 июля 1933 г. -
РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.ЗОЗ. Л.381-373.
20.	Schneider J.J. The Structure of Strategic Revolution: Total War and the
Roots of the Soviet Warfare State. - Novato, CA, 1994. From p.217.
21.	Вишнев С. Мобилизация промышленности в Северо-Американских
Соединенных Штатах. - М., 1927. С. 109-111; об организации американской
промышленности в военное время см. также С. 122-133.
22.	Он же. Экономическая подготовка Франции к будущей войне. - М.,
1928.
23.	Вольпе. Современная война. С.11-13. Основные направления воен-
но-экономической дискуссии в СССР в 20-е гг. см.: Латников В.М. Возник-
новение и развитие советской военно-экономической мысли в 20-е годы. -
М„ 1974.
24.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.81.
25.	Подобную трактовку можно найти у Оскара Ланге (Oskar Lange),
назвавшего советскую плановую систему «своего рода военной экономи-
кой». - См.: The Role of Planning in a Socialist Society //Papers in Economics
and Sociology, 1930-1960. - Warsaw, 1970. P.102. См. также: Lewin M. Political
Undercurrents in Soviet Economic Debates: From Bukharin to the Modem Re-
formers. - Princeton, 1974. P.98. Левин отмечает сходство системы, выросшей
под натиском сталинской индустриализации, с «военным коммунизмом», но
подчёркивает, что «значение этого не следует преувеличивать».
26.	Homze E.L. Arming the Luftwaffe: The Reich Air Ministry and the Ger-
man Aircraft Industry, 1919-39. - Lincoln and London, 1976. P.29-30.
27.	Записка Турова Сталину, Рыкову, Ворошилову, Уишлихту, Орджо-
никидзе, 23 мая 1927 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.81. Л.72-74. Выводы Бер-
зина см. там же. Л.71 -71 об.
28.	РГВА. Ф.4. Оп.1. Д.1086. Л.9-9об.
29.	Размышления об экономической разведке, 7 декабря 1931 г//РГВА.
Ф.33988. Оп.З. Д.214. Л.36
30.	Наиболее содержательной является биография Тухачевского, напи-
санная В.М. Ивановым {Иванов В.М. Маршал М.Н. Тухачевский. - М., 1990 ),
Примечания
247
второе издание которой увидело свет в эпоху гласности и включило новые
материалы, которые не вошли в предыдущее издание по цензурным сообра-
жениям. Большую ценность для исследователя представляет ряд мемуарных
статей, написанных одним их современников Тухачевского, полковником
Исссрсоном. См. особ.: Иссерсон Г. Записки современника о М.Н. Тухачев-
ском //Военно-исторический журнал. 1963. № 4. В целом же, биографии
60-х гг. содержали мало данных о деятельности Тухачевского в 1930-е гг. и
совсем ничего - о его аресте и процессе 1937 г. Др. работы см. Приложение
и Список литературы.
31.	См., напр.: Дайнес В.О. Михаил Николаевич Тухачевский //Вопросы
истории. 1989. № Горелик Я. О полководческой и военно-научной дея-
тельности Маршала Советского Союза М.Н. Тухачевского //Военно-истори-
ческий журнал. 1961. № 7; Он же. Один из активных строителей советской
армии //Исторические записки. Т. 105. 1980; Simpkin R. Deep Battle: The
Brainchild of Marshal Tukhachevskii. - London, 1987; Schneider. The Structure
of Strategic Revolution, Ch. 6. О роли Тухачевского в развитии иауки
см.: Бирюков Ю.В. Роль М.Н. Тухачевского в развитии советской авиации
и ракетной техники //Из истории авиации и космонавтики.
32.	Тухачевский М. Война классов. - М., 1921. С.59.
33.	В 1932 г. Тухачевский обратился к Сталину по поводу курса лекций
о советско-польской войне, читаемого в Академии РККА Владимиром Мели-
ковым. По мнению Тухачевского, эти лекции искажали действительную суть
происходивших событий, а его самого рисовали «авантюристом». - См.
письмо Тухачевского Сталину от 5 января 1932 г. //РГВА, Ф.33988. Оп.З.
Д.155. Л.217-220об.
34.	Pilsudski J. L’Annee 1920. - Paris, 1929. Книга Пилсудского была на-
писана в ответ на «Поход за Вислу» Тухачевского. Обе книги сравнительно
недавно были переизданы на русском языке, со вступит, статьей В. Дайнеса:
Пилсудский против Тухачевского (Два взгляда на советско-польскую войну
1920 года). - М., 1991.
35.	Fervacque Р. (pseud.) Le Chef de ГАгтее Rouge: Mikail Toukatchev-
ski. - Paris, 1928. Русское издание, выпущенное ограниченным тиражом, см.:
РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.183.
36.	Gul’ R. Die rote Marschaelie. - Berlin, 1932.
37.	См. материалы официального расследования, предшествующего
реабилитации Тухачевского: Военно-исторический архив. 1997. Т. 1. С. 149-
255; Т. 2. С.3-81.
38.	Упоминание об этом содержится в письме Тухачевского Ворошило-
ву от 20 февраля 1927 г //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д. 155. Л. 12.
39.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.671. Л. 1-14.
40.	18 января 1927 г. Ворошилов записал в своём дневнике, что проект
плана ещё не готов, т.к. нет согласия между командованием и Штабом
(Тухачевский), а несколькими днями позже появилась запись о том, что план
готов и что он предусматривает большие перемены. См. Российский государ-
248
Леннарт Самуэльсон
ственный архив социально-политической истории (далее -РГАСПИ). Ф.74.
Оп.2. Д.140. Л.1.
41.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.671. Л.58.
42.	Там же. Л.139.
43.	Там же. Л.141.
44.	Берзин (наст, имя Кюзис Петерис) Ян Карлович (1889-1938), выхо-
дец из латышских крестьян, член РСДРП с 1905 г. До 1917 г. несколько раз
подвергался аресту и ссылкам. Участник революций 1917 г. После Октябрь-
ской революции работал в Наркомате внутренних дел, с декабря 1920 г. - в
Разведывательном управлении РККА, в 1925-35 гг. и в 1937 г. - возглавлял
Разведупр. Контролировал деятельность советской военной разведки в респуб-
ликанской Испании в 1936 г. Репрессирован. О Берзине см.: Горчаков О.
Командир невидимого фронта //Неделя. 1989. № 6; Колесникова М. Началь-
ник Разведки. - М., 1976; Villemarest Р., de. G.R.U. Le plus secret des services
sovietiques, 1918-1938. - Paris, 1988. P.121-128, 136-151.
45.	A.M. Никонов (1893-1938), сын священника, участник Первой ми-
ровой войны (в чине прапорщика). В Гражданскую войну, будучи начальни-
ком штаба дивизии, принял участие в сражениях при Гатчине, Нарве, на
литовском фронте и в польской кампании 1920 г. В 1921г. поступил в
военную разведку и вскоре занял пост заместителя начальника Разведуправ-
ления. Погиб в годы репрессий 1937 1938 гг. Данные взяты из биографиче-
ского документа, представленного в Центральном музее Вооружённых Сил.
46.	Письмо Никонова Тухачевскому от 9 июля 1928 г. //РГВА. Ф.33988.
Оп.2. Д.682. Л.1.
47.	Будущая война//РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.682-688.
48.	Там же. Д.682. Л.8.
49.	Там же. Л.9.
50.	Там же. Л. 18-19.
51.	Там же. Л. 140.
52.	Захаров В.В. Военные аспекты. С.33.
53.	Neuberg А. (общий псевдоним Тухачевского, Уншлихта, Хо Ши Мина
и др.) Der bewaffhette Aufstand, [1928] (reprint). - Frankfurt, 1971. Chs.X-XI.
54.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.688. Л.63-73.
55.	Там же. Д.682. Л.35.
56.	Там же. Л.27.
57.	Там же. Л.43-47.
58.	Там же. Д.688. Л. 18.
59.	Там же.
60.	Там же. Л.72.
61.	Там же. Л.91.
62.	Там же. Л.92.
63.	Там же. Л.60.
64.	Там же. Д.671. Л. 140.
Примечания
249
65.	Сравнительный анализ военно-экономической мощи СССР и сосед-
них государств в 1928 г. см.: Будущая война, табл, на С.657 //РГВА. Ф.33988.
Оп.2. Д.688. Л.20.
66.	Там же. Л.22.
67.	Там же. Л.90.
68.	Там же.
69.	Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. - М.,
1929.
ГЛАВА II
1.	MalleS. The Economic Organization of War Communism, 1918 -1921. -
Cambridge, 1985. P.275.
2.	Троцкий. Записка, 7 октября 1921 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.65.
Л.231 232. См. также: Троцкий Л.Д. Авиация - орудие будущего. - Екате-
ринбург, 1923. В советскую эпоху объективная оценка взглядов Троцкого
была, безусловно, невозможна. Как следствие - затушевывание его роли во
многих решающих сражениях Гражданской войны, а также его деятельности
на посту Народного комиссара по военным и морским делам до 1925 г.,
вплоть до недавнего времени. Однако в 1992 г. Захаров В.В. из бывшей
Военно-политической академии сумел проанализировать роль Троцкого в
процессе реконструкции оборонной промышленности после Гражданской
войны. См. Захаров В.В. Указ. соч.
3.	Л.Д. Троцкий. Перспективы и задачи военного строительства //Как
вооружалась революция. Т. 3:1. 1924. С.146.
4.	Там же. С.149.
5.	Turner, Frederick. The Genesis of the Soviet «Deep Operation»: The Sta-
lin-Era Doctrine for Large-Scale Offensive Maneuver Warfare. Ph.D. thesis. -
Duke University. 1988. P.137 (цитирует отчёт военного атташе США в Риге).
6.	О военной реформе см. Берлин И.Б. Военная реформа в СССР (1924-
1925). -М., 1958; Яковлев Н.П. Советская военная реформа 20-х годов
//Отечественные военные реформы XVI-XX веков. Под ред. В.А. Золотарева.
-М., 1995. С.116-136.
7.	Deutsche Ir. The Prophet Unarmed: Trotsky, 1921-1929. -New York,
1959. P.162-163.
8.	Упоминания об этой комиссии встречаются в документах Политбюро
этого периода (в основном - об изменениях в её составе), но фактически
ничего не говорится о её деятельности. См. РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.489.
Л.21; Д.495. Л.18, 35; Д.5О5. Л.6.; Д.511. Л.7, 37; Д.553. Л.43.
9.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.687. Л.ЗО; Оп.162. Д.6. Л.36.
250
Леннарт Самуэльсон
10.	До недавнего времени все описания этого сотрудничества опира-
лись на источники и мемуары германского происхождения. См., напр., Carr.
Socialism in One Country, Vol.3:2. P. 1010-1017 (особ. C. 1015, о переговорах
в Берлине в марте 1926 г.); Erickson J. The Soviet High Command, 1917-1953.
Chs.6, 9; Whaley В. ‘Covert Rearmament in Germany, 1919-1939: Deception and
Misperception’, Journal of Strategic Studies. Vol.5.March 1982. №1. Пример
более глубокого анализа, основанного на германских и новых российских
документах, см.: Zeidler М. Reichswehr und Rote Armee 1920-1933: Wege und
Stationen einer ungewoehnlichen Zusammenarbeit, 2(nd) ed. - Munich, 1994.
11.	Отчёт комиссии Политбюро, 14 января 1926 г. //РГАСПИ. Ф.17.
Оп.162. Д.З. Л.9.
12.	Инструкции Политбюро для военно-промышленной делегации на
переговорах в Берлине (без даты) //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.78. Л.67-
76; Захаров В.В. Указ. соч. С.99.
13.	Zeidler. Reichswehr und Rote Armee. P.135ff.
14.	О задачах и результатах, достигнутых советской военной делегаци-
ей во главе с И. Уншлихтом на переговорах в Берлине, см.: International
Affairs. 1990. №7. Р. 100-102.
15.	Доклад И. Уншлихта о заводе «Берсоль», 13 января 1927 г. //РГАСПИ.
Ф.17. Оп.З. Д.611. Л.18.
16.	О тайном сотрудничестве в военной области между Советской Рос-
сией и Веймарской Германией написано несколько работ. Всесторонний
анализ проблемы, основанный, правда, преимущественно на германских
источниках, дан Цайдлером (см. Zeidler. Op. cit. Р.33-46, 89-99.). Серьёзный
подход к теме, с опорой на источники из российских военных архивов,
обнаруживает уже упомянутое исследование В.В. Захарова. Документы из
РГВА, посвященные данной теме, опубликованы в сборнике: Фашистский
меч ковался в СССР. Красная Армия и Рейхсвер. Тайное сотрудничество
1922-1933 гг. Неизвестные документы. Под ред. Ю.Л. Дьякова и Т.С. Бушуе-
вой. - М., 1992.
17.	О международных отношениях СССР в середине 20-х гг., с учётом
новых архивных находок, ем.: Jacobson J. When the Soviet Union Entered
World Politics. - Berkely and Los Angeles, CA, 1994.
18.	Известно презрительное отношение историков к дискуссиям из цик-
ла «что было бы, если бы...» и «что было бы, если бы не...», хотя в основа-
нии многих их утверждений лежат явно противоречащие действительности
предположения. Об изменении перспектив, в зависимости от выбора той или
иной линии развития событий, см.: Virtual History: Alternatives and Counter-
factuals, ed. by N. Ferguson. - London, 1997.
19.	Public Records Office, (London), Foreign Office (далее - PRO, FO),
№530| 190|38, report of January 26, 1927.
20.	PRO, FO 37,12588.
21.	По поводу советских реакций иа события 1927 г. см. SontagJ.P. The
Soviet War Scare of 1926-1927 //The Russian Review. Jan. 1975. Vol.34. №1;
Meyer A. The War Scare of 1927 //Soviet Union/Union Sovietique. 5. Pt.l (1978).
Примечания
251
22.	О советской военной разведке и оценках угроз см.: Villemarest.
G.R.U. Р.95 -168; Ericson J. Threat Identification and Strategic Appraisal by the
Soviet Union, 1930-1941 //Knowing One’s Enemies: Intelligence Assessment
before the Two World Wars. Ed. by E.R. May. - Princeton, 1984. Новые архив-
ные находки о деятельности Разведывательного управления в межвоенный
период были представлены В.В. Позняковым в докладе «Враг у ворот:
Советская военная разведка в межвоенный период и её оценки грядущей
войны, 1921-1941» на международной конференции «Russia in the Age of
Wars», организованной Фондом Фельтринелли и Институтом Грамши (Корто-
на, Италия).
23.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.128. Л.24.
24.	Там же.
25.	Там же. Л.23.
26.	Там же. Л.26.
27.	Доклад об обороне, раздел V: Система и состояние подготовки
страны к обороне//РГВА. Ф.33987. Оп.2. Д.671. Л. 136-138.
28.	Письмо Тухачевского Ворошилову от 20 февраля 1927 г. //РГВА.
Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.13.
29.	Там же. Л. 14.
30.	РГВА. Ф.7. On. 11. Д.213. Л. 16-17 (курсив оригинала).
31.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.611. Л.4.
32.	Там же. Д.621. Л.34. В состав этой влиятельной комиссии вошли
11 человек: Председатель Совнаркома Рыков, его заместитель Цюрупа,
нарком обороны Ворошилов и его заместитель Уншлихт, Председатель
Рабкрина Орджоникидзе и его заместитель, глава военной секции РКИ
Н. Куйбышев, Председатель Госплана Кржижановский, нарком транспорта
Рудзутак, нарком финансов Брюханов, нарком внутренних дел Менжинский
и нарком торговли Микоян.
33.	Протоколы РЗ СТО и приложения к ним //РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.61.
34.	В качестве примера попыток упорядочить систему управления в об-
ласти воеиного планирования и промышленной мобилизации см. распреде-
ление задач между соответствующими организациями и наркоматами,
предложенное Председателем СТО в конце 1927 г. //РГВА. Ф.7. Оп.10. Д. 100.
Л.278-280.
35.	Комментируя речь заместителя наркома обороны Уншлихта иа пле-
нуме ЦК в 1929 г., А. Рыков заметил, что «секретные резолюции» не должны
предавться огласке //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.148. Л.24.
36.	О состоянии военной промышленности с точки зрения соответствия
её задачам обороны //Там же. Л. 18об.
37.	Записки Ворошилова и Сталина, 13 марта 1927 г. //РГАСПИ. Ф.74.
Оп.2. Д.39. Л.6.
38.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.624. Л.18. Решение Политбюро о создании
комиссии для выработки этой резолюции было принято 17 марта 1927 г. В её
состав вошли Рыков, Сталин, Куйбышев, Орджоникидзе и Толоконцев.
Однако сама резолюция 1927 г. об обороне не была найдена в РГАСПИ.
252	Леннарт Самуэльсон
39.	Речь заместителя наркома обороны Уншлихта (рукопись), ноябрь
1928 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.148. Л.24-33.
40.	Ворошилов К.Е. Доклад об обороне. Апрель 1927 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.250. Л.60.
41.	Там же.
42.	Расчёт нужд военного времени и их покрытия за счет внутреннего
продукта и импорта см. таблицу в докладе Ворошилова //Там же. Л.64.
43.	РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.61. Л.1.
44.	Доклад начальника Штаба РККА о системе организации мобилиза-
ционных аппаратов, 9 июня 1927 г//РГВА. Ф.7. Оп.10. Д.100. Л.276-280.
45.	Протокол РЗ СТО //РГВА. Ф.7. Оп.17. Д.61. Л.8-9.
46.	Протокол РЗ СТО от 28 мая 1927 г. Председатель комиссии -- Рыков.
Члены: Рудзутак, Бубнов, Брюханов, Уншлихт, Ягода, Орджоникидзе, Микоян,
Цюрупа и Толоконцев. Члены с совещательным голосом: Владимирский,
Рухимович, Постников, Пугачев, Дыбенко, Мурадов и Мартинович //Там же.
Л. 16-20.
47.	Письмо Тухачевского наркому торговли Микояну //РГВА. Ф.7.
Оп.Ю. Д.ЗОЗ. Л.104-104об.
48.	Постановление РЗ СТО «О системе организации мобилизационных
аппаратов» //РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д. 100. Л.278.
49.	РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.61. Л.22.
50.	Тухачевский. О системе мобилизационных аппаратов. 9 июня 1927 г
//РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.Ю0. Л.276-277.
51.	Тухачевский. Записка о создании Сектора обороны в системе Гос-
плана. 18 июня 1927 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.43. Л.24-22.
52.	Там же. Л.23об.
53.	Там же.
54.	Там же. Л.22.
55.	Директива РЗ СТО //РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.61. Л.36-41. См также
Приказ Госплана от 11 июля 1927 г.//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.43. Л.61.
56.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.81. Л.2Ю.
57.	РГВА. Ф.7 Оп.Ю. Д.1286. Л.108.
58.	Там же. Л.Ю0-Ю2об.
59.	РГВА. Ф.4. Оп. 14. Д.61. Л. 16.
60.	Протокол №9 РЗ СТО от 2 сентября 1927 г. //РГВА. Ф.4. Оп.17.
Д.61. Л.79.
61.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.75. Л.70.
62.	Там же. Д.35. Л.58-57.
63.	Приказ Госплана № 112 от 11 июля 1927 г. //Там же. Д.43. Л.61.
64.	Там же. Л.28.
65.	Там же.
66.	Резолюция о контрольных цифрах на военный период, октябрь
1927 г. //РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.ЗЮ. Л.7-10.
67.	Письмо Ворошилова председателю Госплана Кржижановскому, ок-
тябрь 1927 г. //Там же. Д.ЗЮ. Л.32.
Примечания
253
68.	Контрольные цифры народного хозяйства на первый период войны
//Там же. Д.352.
69.	Директивы РЗ СТО по поводу третьего проекта контрольных цифр
на первый период войны и меры на случай начала войны во второй половине
1928/29 г. см.: РГВА. Ф.4. Оп.1. Д.921; РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.345 и 151.
70.	По поводу происхождения конфликта между Ворошиловым и Туха-
чевским из разногласий времен Гражданской и особенно советско-польской
войны 1920 г. ср.: Рапопорт В., Геллер Ю. Измена Родине. -М., 1995. С.48-
51, 151-154.
71.	Glantz. Soviet Military Operational Art. P.24.
72.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.190. Л.2.
73.	РГВА. Ф.7. On. 1. Д. 170. Л. 11.
74.	Там же. Оп.Ю. Д.ЗОЗ. Л.161.
75.	Доклад на расширенном заседании реввоенсовета 8 мая 1928 г. см.:
Военно-исторический журнал. 1993. №4. С.54-61.
76.	Иссерсон Г. Записки современника о М.Н. Тухачевском //Военно-
исторический журнал. 1963. №4.
77.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л. 19-21 об.
78.	Тухачевский. Справка по пятилетнему плану строительства воору-
жённых сил, июль 1927 г. //Там же. Д. 190. Л. 1-10.
79.	Дневники Ворошилова //РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.140. Л.41-57.
80.	РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.61. Л.250-251. В состав комиссии вошли:
Ворошилов (председатель), военачальники Рудзутак, С.С. Каменев, Тухачев-
ский и Шапошников (командующий Московским военным округом), Влади-
мирский (Сектор обороны Госплана), Постников, Толоконцев и Павлунов-
ский (ВСНХ).
81.	По поводу предложений Тухачевского по первому пятилетнему
плану см.: протокол №1 заседания Правительственной комиссии... от 30 ап-
реля 1928г. и протокол №2 заседания Правительственной комиссии... от
5 мая 1928 г. //РГВА. Ф.7 Оп.Ю. Д.13Ю. Л.72-73 и 74-74об.
82.	Тухачевский. Записка, весиа 1928 г. (датируется по содержанию)
//РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.700. Л.ЗО.
83.	Там же. Л.32.
84.	Там же. Л.34.
85.	Там же. Л.35об.
86.	Там же. Л.Збоб.- 37
87.	Письмо Тухачевского Ворошилову от 12 февраля 1928 г. //РГВА.
Ф.33988. Оп.З. Д. 155. Л.26.
88.	Там же. Л.24.
89.	Проект письма Ворошилова Тухачевскому с пометкой «Не отправ-
лено»//РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л. 168.
90.	Для окончательного подтверждения или опровержения версии,
представленной автором (по сравнению с версией Иссерсона), необходимо
более тщательное исследование вышеуказанной записки 1927 г., а также
254
Леннарт Самуэльсон
убедительное свидетельство реакции Сталина на эти предложения (послед-
нее может находиться либо в бывшем партийном архиве, либо в архиве
Президента РФ).
Говоря о мемуарных заметках Иссерсона о Тухачевском, нужно иметь
в виду ещё одно обстоятельство, а именно - цензуру, которая не миновала
советскую военную историю. Задуманная Иссерсоном на рубеже 1950
60-х гг. биография Тухачевского так и не увидела свет, по всей видимости,
потому что тема была слишком щепетильной (реабилитация Тухачевского
хоть и произошла, но оказалась «половинчатой»). Вместо полноценного
биографического очерка в начале 60-х гг. им были опубликованы лишь две-
три статьи, остальные увидели свет только в эпоху гласности.
Впрочем, для историка более важной является проблема источников:
какими источниками располагал Иссерсон как работник Штаба РККА
в конце 20-х гг., с одной стороны, а с другой - имел ли он доступ к архивным
материалам в конце 50-х гг., когда писал свои мемуары. Возможно, объек-
тивные обстоятельства не позволили ему сверить воспоминания с докумен-
тами, что исказило суть споров между Ворошиловым и Тухачевским.
В любом случае, автор надеется, что выявление новых документов должно
прояснить этот важный сюжет в истории развития Красной Армии.
91.	Свечин. Стратегия... С.71.
92.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.316. Л.593-594об.
93.	Там же. Д.499. Л. 13.
94.	Там же. Л.16. О вариантах пятилетнего плана, предлагаемых Гос-
планом и другими органами в 1927-1929 гг., см.: Zaleski. Planning for Eco-
nomic Growth, p.53-58. Темпы роста, предусматриваемые этими предложе-
ниями, см. табл, на С.54.
95.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.499. Л.15.
96.	Там же. Л. 19.
97.	Там же. Л.20.
ГЛАВА III
1.	Об учёте интересов обороны. Записка Госплана, 17 января 1928 г.
//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.155. Л.86.
2.	Записка Ворошилова председателю Госплана Кржижановскому //РГВА.
Ф.7. Оп.Ю. Д.316. Л.26.
3.	Там же. Л.31.
4.	XV съезд ВКП(б). Стенографический отчёт. - М., 1962. С.855-914
(Кржижановский), 870 (о связи между тяжелой промышленностью и оборо-
ной), 982-990 (Ворошилов о промышленности).
Примечания
255
5.	КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК. Т.4. -М, 1970. С.ЗЗ.
6.	Там же. С.38.
7.	XV съезд ВКП(б). Стеногр. отчёт. С.982.
8.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.441. Л.225.
9.	Там же. Л.226.
10.	Начальник 2-го управления Штаба РККА Рыбаков, 30 сентября
1928 г. //РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.ЗЮ. Л.185.
11.	Там же. Д.504. Л.270.
12.	Там же. Д.499. Л.25.
13.	Записка Председателя СНК Рыкова, май 1928 г. //Там же. Л. 170.
14.	Там же. Д.ЗЮ. Л.435-439.
15.	Там же. Д.ЗОЗ. Л.123-128.
16.	Там же. Л 123об.
17.	Там же. Д.ЗОЗ. Л.137.
18.	Там же. Л.104об.
19.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.75. Л.151.
20.	Там же.
21.	Основные задачи и результаты работ Правительственной комиссии
//Там же. Д.213. Л. 109.
22.	Там же. Л.108-178.
23.	Сходные данные, касающиеся оценок масштаба возможной коали-
ции противника, приводились в открытых дебатах. См., напр., Trianda-
fillov V.K. The Nature of the Operations of Modem Armies. - London, 1994.
P.69-71.
24.	Автору не удалось ознакомииться в РГВА с планами войны, разра-
батывавшиеся Оперативным отделом Штаба РККА и в частности Трианда-
филловым, бывшим в ту пору начальником этого отдела. Однако многочис-
ленные ссылки на эти планы имеются в фондах наркома обороны и Отдела
организации и мобилизации. О более чем 15 планах войны, разработанных
Штабом РККА в период до Великой Отечественной войны, и их важнейших
характеристиках см.: Горьков Ю.А. Готовил ли Сталин упреждающий удар
против Гитлера в 1941 г.? //Новая и новейшая история. 1991. №3. С.30-31.
25.	Доклады Рыкова (СНК), Владимирского (Сектор обороны Госпла-
на), Кирова (секретарь Ленинградского обкома ВКП(б)) и Чубаря (секретарь
Киевского обкома ВКП (б)) на заседании Политбюро 19 апреля 1928 г. //РГАСПИ.
Ф.17. Оп.З. Д.683. Л.15.
В постановлении Политбюро подчёркивалось, что поскольку военная
угроза исходит из Польши, необходимо немедленно, во исполнение соответ-
ствующего решения Госплана, заняться подготовкой театра военных дейст-
вий в Западном крае, Белоруссии, западных районах Украины и в Крыму.
26.	Берзин Ян. Доклад «Военная подготовка против СССР и основные
вопросы усиления обороны», 1 ноября 1928 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.109.
Л.303-334.
256	Леннарт Самуэльсон
27.	Письмо наркома обороны Ворошилова наркому торговли Микояну
//РГВА. Ф.7. Оп.10. Д.454. Л.бО-бОоб.
28.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.685. Л.45.
29.	Доклад заместителя Председателя Реввоенсовета Уншлихта на но-
ябрьском (1928 г.) пленуме ЦКВКП(б) //Там же. Оп.З. Д. 148. Л.24-33.
30.	Там же. Л.29.
31.	Там же. Л.32.
32.	По поводу мнения наблюдателей см., напр., Mequet G. Le lecons du
plan quinquennal. - Paris, 1934; Eccard F. Caractere militaire du plan quinquen-
nal. - Paris, 1932. По поводу академической дискуссии см.: Hunter Н. The
Over-Ambitious First Five-Year Plan //Slavic Review. Vol.32. 1973. №2; Da-
vies R.W., Wheatcroft S.G. Further Thoughts on the First Soviet Five-Year Plan
//Slavic Review. Vol.34. 1975. №4.
33.	По поводу заданий пятилетнего плана и их выполнения см.: Zaleski.
Planning for Economic Growth. Chs.3-6. Tables A-l and A-2.
При использовании этих и подобных данных, однако, необходимо пом-
нить, во-первых, что оборонная промышленность была рассредоточена и подчи-
нялась различным управлениям ВСНХ, и во-вторых, что все данные по
оборонной промышленности, в т.ч. плановые задания, были засекречены.
34.	Cooper J.M. Defence Production. 1976; Davies R. W. Soviet Defence In-
dustries. 1987.
35.	См., напр., классическую работу: Erlich A. The Soviet Industrialization
Debate, 1924-1928. -Cambridge, Mass., 1962. P.167-169. «Другое, более
распространенное объяснение [ускоренной индустриализации и целевых
капиталовложений] подчёркивает необходимость усиления военного потен-
циала страны в условиях ухудшения международной ситуации», (ibid, Р.167.)
Эрлих утверждает, что последующая политика, в частности коллективизация
сельского хозяйства, на деле ослабляла военную готовность, и, более того,
что другой путь развития мог оказаться более эффективным за счёт компен-
сации дополнительного выпуска вооружений, к чему неизбежно должно
привести создание новой индустриальной базы.
О взаимоотношении между приоритетной тяжелой промышленностью
и оборонными приготовлениями см.: Hunter Ц., SzyrmerJ. Faulty Foundations:
Soviet Economic Policies, 1928-1940. - Princeton, NJ, 1992. Ch.8.
Все вышеупомянутые авторы, однако, не учитывают оперативную кон-
цепцию, предусмотренную «идеальной моделью». Любая дискуссия относи-
тельно оборонного эффекта той или иной инвестиционной модели имеет
смысл только при наличии мобилизационной заявки. Определение военных
перспектив каждого периода обеспечивало принятие решений с учётом
конкретной военной ситуации.
36.	Об «измерениях» см.: РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 155. Л. 131.
37.	Пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1928/29-
1932/33 гг. В 3-х тт. - М., 1929. Отсутствие в опубликованной версии разде-
ла, посвященного оборонной промышленности, оставляет открытым вопрос
о том, был ли вообще такой раздел.
Примечания
257
38.	Звездин З.К. От плана ГОЭЛРО к первой пятилетке. -М., 1979.
С.246-266.
39.	Гордон А.С. Система плановых органов СССР. - М., 1931.
40.	Fainsod М. How Russia is ruled. Rev. ed. - Harvard, 1970. P.476-477.
41.	Carr E.H., Davies R. IV. A History of Soviet Russia: Foundations of
a Planned Economy. Vol. 1:2. - London, 1969. Ch.37.
42.	См.: доклад Шапошникова на заседании Сектора обороны Госплана
о предварительном расчете потребностей на один год войны в конце пяти-
летнего периода//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.213. Л.29-29об.
См. также: Проект пятилетнего плана Госплана СССР о развитии воен-
ной и гражданской промышленности //Там же. Д.215; Производственные
мощности //Там же. Л.33; Капитальное строительство //Там же. Л.35-35об.;
Схема работы по пятилетке Военпрома и военных производств гражданской
промышленности //Там же. Л.37-38.
43.	Заключение Штаба РККА по пятилетнему плану, 30 марта 1929 г.
//РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.91. Л.1-14.
44.	Директивы по оборонному плану на 1930/31 г. с введением
И. Смилги, 1930 г. //РГВА. Ф.7. Оп.10. Д.1002. Л.38.
45.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.229. Л.62.
46.	Там же. Д. 155. Л. 134.
47.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.125. Л.17.
48.	Там же. Л.Юбоб. См. также: РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.91. Л. 12.
49.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.213. Л.111-178.
50.	Там же. Л.110-1 И.
51.	Там же.
52.	Протокол заседания Политбюро № 84, 8 июля 1929 г. С.22 //РГАСПИ.
Ф.17. Оп.З. Д.745. В Протоколе имеются ссылки на более ранние решения
Политбюро по оборонным вопросам, имевшие место на заседаниях 23 марта
и 20 августа 1928 г. На май 1929 г. было заплпнировано заседание Политбю-
ро по вопросу оборонной промышленности. Однако затем было решено
перенести рассмотрение этого вопроса на подготовительное заседание
комиссии по обороне. Только в середине июня 1929 г. было принято решение
о проведении закрытого заседания Политбюро по этому вопросу 1 июля. См.:
Протокол заседания Политбюро от 20 июня 1929 г. //РГАСПИ. Ф.17. Оп.З.
Д.745.
53.	Протокол заседания Политбюро № 85, 11 июля 1929 г. С.20 //Там же.
54.	Там же. Л.99; Оп. 162. Д.7. Л.98.
55.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.745. Л.97.
56.	Там же. Оп.162. Д.7. Л. 100. Последняя фраза постановления об обо-
ронной промышленности регламентировала порядок его распространения:
только пять копий «совершенно секретно, на правах шифра» направлялись
по указанным адресам.
57.	Сокращенный для печати вариант постановления см.: КПСС в резо-
люциях... Т.4. С.281-283. Для сравнения: ни критика работы промышленности,
258
Леннарт Самуэльсон
ни разоблачение «контрреволюционных вредителей», ни конкретные пред-
ложения Политбюро не вошли в вариант для печати.
58.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.250. Л.71.
59.	Там же. Л.72. Выделенные курсивом слова не были включены
в опубликованный вариант постановления. (Ср.: КПСС в резолюциях... Т.4.
С.281.)
60.	Там же.
61.	Там же. Л.74. О помощи западных специалистов в развитии оборон-
но-значимых отраслей см.: Sutton А.С. Western Technology and Soviet Eco-
nomic Development, 1930-1945. - Stanford, 1971. Chs.l 1-15.
62.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.250. Л.75.
63.	Там же. Л.75-76.
64.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.766. Л. 11.
65.	См.: Hofman G.F. Doctrine, Tank Technology and Execution: I.A. Kha-
lepskii and the Red Army’s Fulfillment of Deep Offensive Operations //Journal of
Slavic Military Studies. 1996. №2. 12 ноября 1929 г. в газете «Красная звезда»
появилась статья о 12-тонном танке «Кристи». О разговорах вокруг приобре-
тения Советским Союзом первых танков «Кристи» типа М-1930 в 1930 г.
см.: Hofman G.F. The United States’ Contribution to Soviet Tank Technology
//Journal of the RUSI. March 1980. P.63-68.
66.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.250. Л.72.
67.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.745. Л.39. Принятое параллельно постанов-
ление об оборонной промышленности изобиловало обвинениями в «сабота-
же», систематически осуществляемом «контрреволюционными» группами
и специалистами, работающими в промышленности. См. также доклад Воро-
шилову об аресте инженера Делтовского //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.124. Л.58-
63. О саботаже см. там же. Л.2-3, 57. О мерах, принятых Политбюро
в отношении руководителей Управления оборонной промышленностью, см.:
РГАСПИ. ФЛ7. Оп.З. Д.753. Л. 10-13. Политбюро продолжило обсуждение
этой темы в феврале 1930 г. - см. постановление «О ходе ликвидации вреди-
тельства на предприятиях военной промышленности» //РГАСПИ. Ф.17.
Оп.162. Д.8. Л.81, 85-91.
68.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.162. Д.8. Л.117. .
69.	Там же.
70.	Там же. Л. 119-120.
71.	Речь Сталина «Итоги первой пятилетки» на Объединенном пленуме
ЦК и ЦКК ВКП (б) 7 января 1933 г. //И.В. Сталин. Соч. Т. 13. С.159-215,
особ. 180.
72.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.250. Л.81.
73.	Там же. Д.331. Л.32-34. Этот доклад Куйбышева («О задачах обо-
ронной работы в промышленности», 13 декабря 1929 г.) и проект постанов-
ления имеют резолюцию Ворошилова: «Шапошникову. Пожалуйста, верни
Сталину».
74.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.777. Л.45. Среди членов комиссии были
Куйбышев (НК РКИ), Ворошилов (НКВМ) и Павлуновский (ВСНХ). Прото-
Примечания
259
колы заседания комиссии 21 января 1930 г., посвященного оборонной про-
мышленности, см РГАСПИ. Ф.79, On. 1. Д.354.
75.	0 мобподготовке промышленности //РГАСПИ. Ф.17. Оп.162. Д.8.
Л. 34-46.
76.	Например, 23 февраля 1930 г. Тухачевский направил записку о про-
мышленной мобилизации наркому обороны Ворошилову, начальнику Штаба
РККА Шапошникову, члену РВС Постникову и начальнику вооружений
Уборевичу. В ней он сожалел об отсутствии координации между мобилиза-
ционными приготовлениями в гражданском секторе промышленности, с одной
стороны, и оборонной промышленностью, с другой. Пометки, сделанные
рукой Шапошникова на этой записке, свидетельствуют, что как раз этот
вопрос обсуждался недавно и в других органах, см.: РГВА. Ф.7. Оп.Ю.
Д.1049. Л.3-4об.
ГЛАВА IV
1.2	2 декабря 1929 г. газета «Красная звезда» посвятила целую полосу
Ленинградскому военному округу. Тухачевский написал статью об организа-
ции боевой подготовки, которой суждено было стать первой из ряда статей,
посвященных обмену опытом между военными округами.
2.	Доклад Тухачевского Ворошилову //РГВА. Ф.33987. Оп.2. Д.346.
Л.31.
3.	Об истории Особого технического бюро см.: Шошков Э.Н. Репресси-
рованное Остехбюро. - СПб., 1994.
4.	О распределении научных тем между членами военной секции см.:
Архив Российской Академии Наук (далее - А РАН). Ф.375. Оп.1. Д. 15. Л.21.
О Коммунистической академии см.: Shapiro J. A History of the Communist
Academy, 1918-1936. Ph.D. thesis. - Columbia University, 1976; Vucinich A.
Empire of Knowledge: The Academy of Sciences of the USSR (1917-1970). -
Berkely and Los Angeles, 1984. P,85ff.
5.	А РАН. Ф.375. On.l. Д.15. Л.9, 21. Темами Тухачевского были:
«Стратегия Красной Армии» и «Клаузевиц о стратегии», а чуть позднее -
«Ведение войны».
6.	РГВА. Ф.37605. Оп.2. Д.2 (личное дело Тухачевского). Лекция Хмель-
ницкой «Основные задачи теории экономики войны» была опубликована
в Вестнике Коммунистической академии - ВКА. Труды военной секции. Т.4.
1931.
7.	Тухачевский М.Н. О характере современных войн в свете решений
VI конгресса Коминтерна //Записки Коммунистической академии. Труды
военной секции. Т. 1. 1930. С.6-29.
8.	Там же. С.20.
260
Леннарт Самуэльсон
9.	Там же. С.21.
10.	АРАН. Ф.375. Оп.1. Д.19а. Л.2-16об. О Триандафиллове см.:
Schneider. The Structure of Strategic Revolution. Ch.5; Савушкин P.A. К вопросу
о зарождении теории последовательных наступательных операций //Военно-
исторический журнал. 1983. №5. С.77-83.
11.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.693.
12.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д. 170. Л. 17. О глубоких наступательных опера-
циях см.: Савушкин Р.А. Развитие советских вооружённых сил и военного
искусства в межвоенный период (1921 - июнь 1941 гг.). - М.» 1989. С.76.
13.	Тухачевский М.Н. Искоренение бандитизма //Революция и война.
1922. №2; Он же. Борьба с конрреволюционными восстаниями //Там же.
1926. №7 (С.3-17), №8 (С.3-15), №9 (С.3-16).
14.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.170. Л.17об.
15.	Ср.: Савицкий М.Я. Экономика войны. 1: Экономическая база со-
временных войн. - М., 1934. С.34-35.
16.	Хрипин В.В. Экономическая база воздушной войны и развитие воз-
душных вооружений //Записки Коммунистической академии. Труды военной
секции. Т.2. - М., 1931. С. 144-175 (особ. С. 155 - о связи между авиационной
и автомобильной промышленностью). Хрипин представил свой доклад
в Коммунистической академии 22 апреля 1930 г.
17.	Доклад Тухачевского Ворошилову, 11 января 1930 г. //РГВА. Ф.7.
Оп.Ю. Д.170. Л.15.
18.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д. 155. Л. 13. Эта записка не датирована, но
судя по содержанию, она была написана вскоре после доклада от 11.01.1930
о 40000 самолетов в РККА. По поводу воздушной доктрины Дуэ и её вос-
приятия в СССР см.: Soviet Aviation and Air Power. A Historical View. Ed. by
R. Higham and J.W. Kipp. - London, 1977. Ch.4.
19.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.170. Л.15об. (выделено Тухачевским)
20.	Там же.
21.	Там же. Л. 17об.
22.	В докладе Тухачевского эти предложения были детализированы от-
носительно непосредственно моторизации РККА, транспортных средств в её
распоряжении, а также артиллерийского и пулеметного резерва верховного
командования (50 артиллерийских дивизий и 225 пулеметных батальонов).
23.	Записка Тухачевского от 11 января 1930 г. с резолюцией Орджони-
кидзе //РГАСПИ. Ф.85. Оп.27. Д.65. Л.1.
24.	Решения Политбюро от 14 и 17 мая 1928 г. //РГАСПИ. Ф.17. Оп.З.
Д.687. Л.ЗО; Оп.162. Д.6. Л.88.
25.	О преписке по вопросу оборонной промышленности см.: РГВА.
Ф.37605. Оп.2. Д. 1; Дубинский-Мухадзе И. Орджоникидзе. - М., 1967. С.247.
26.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.1049. Л.3-4об.
27.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.66-70.
28.	РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.693. Л.70-82.
29.	Письмо Тухачевского Орджоникидзе, 9 января 1931г. //РГВА.
Ф.37605. Оп.2. Д.1. Л.1.
Примечания
261
30.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.59-65.
31.	Норд Лидия. Маршал М.Н. Тухачевский. - Париж, 1978 (первое из-
дание - 1957 г.). С.64-68. «Лидия Норд» - литературный псевдоним, принад-
лежавший, как утверждается, дальней родственнице Тухачевского. Книга
содержит ряд географических и хронологических неточностей, свидетельст-
вующих о том, что либо её автор действительно имел весьма отдаленное
отношение к Маршалу, либо это фальшивка, родившаяся в русских эмиг-
рантских кругах в годы «холодной войны».
32.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.1047. Л.9-23.
33.	Там же. Л.12об.
34.	Об общих положениях теории Александра Свечина см.: Коко-
шин А.А. Армия и политика: Советская военно-политическая и военно-стра-
тегическая мысль, 1917-1991. - М., 1995; Schneider. Structure of Strategic
Revolution. Ch. 4; Stoecker S. W. Historical Roots of Contemporary Debates on
Soviet Military Doctrine and Defense //Rand Note. N-3348-AF/A. Santa Monica,
CA, 1991.
35.	Свечин А. Будущая война и наши военные задачи. Записка Свечина
начальнику Штаба РККА Шапошникову, 8 марта 1930 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.347. Л.1-1об, 13-15.
36.	Там же. Л.15.
37.	Там же. Л.19.
38.	Там же. Л. 16. Свечин имеет в виду книгу Триандафиллова «Харак-
тер операций современных армий», представленную Тухачевским в ЦДКА
в ноябре 1929 г. Критику теории Свечина Тухачевский продолжил в своей
лекции в Коммунистической академии в декабре 1929 г. - «О характере
современных войн в свете решений VI конгресса Коминтерна» (см. Записки
Коммунистической академии: Труды военной секции. Т. 1. -М., 1930). По
поводу ответа Шапошникова и защиты позиции Триандафиллова см.: Ответ
на записку Александра Свечина, 31 марта 1930 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З.
Д.347. Л.70-71.
39.	Там же. Л. 16.
40.	Об этих событиях см.: Рапопорт В., Геллер Ю. Измена Родине. - М.,
1995. Гл. 14. См. также: Против реакционных теорий на военно-научном
фронте. Сб. статей. - М., 1931; Дунаевский В. Вредительская теория «перма-
нентной экономической мобилизации» Свечина //Записки Коммунистиче-
ской академии: Труды военной секции. Т.4. - М., 1930.
41.	Свечин написал книгу и ряд докладов, основываясь на опыте япон-
ской армии, который он изучал, начиная с 1905 г. См.: Свечин А. Японская
армия в прошлом и настоящем //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.552; К вопросу о
развертывании японцев для приморской операции //Там же. Д.458; К вопросу
об оперативной доктрине японской авиации //Там же. Д.485.
42.	А РАН. Ф.375. Оп.1. Д.53. Л.32-33. Биографические данные Снитко
известны из опроса, проведенного Коммунистической академией. В 30-е гг.
Снитко преподавал там военно-промышленное планирование. Курс его
262
Леннарт Самуэльсон
лекций об оборонном планировании (под редакцией Ботнера) был опублико-
ван для служебного пользования в 1934 г. РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1455. Л.4.
43.	Доклад о характере будущей войны и задачах обороны, 31 января
1930 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1271. Л. 11 -29.
44.	Данилов В. Советское главное командование в преддверии Великой
Отечественной войны //Новая и новейшая история. 1988. №6.
45.	Glantz D.M. Soviet Mobilisation in Peace and War, 1924-1942: A Sur-
vey//The Journal of Soviet Military Studies. 1992. №3. P.325.
46.	См. статью «Революция извне», написанную в 1920 г. - Тухачев-
ский М.Н. Война классов. - М., 1921.
47.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1271. Л.29.
48.	Там же.
49.	Оценки Снитко значения секторов вдоль западных фронтов (фин-
ско-эстонского, северо-западного, польско-румынского) и предлагаемые им
меры по советизации этих государств, см. там же. Л.27-29.
50.	Там же. Л.7.
51.	Там же. Л.боб. - 7, 8об.-10 (табл.).
52.	Там же. Л.10. Всего перечислены потребности по 50 категориям
вооружений, включая различные типы танков, артиллерии, авиации и бое-
припасов, на следующие периоды военных действий: а) на мобилизацию,
б) на первую половину первой кампании, в) на вторую половину первой
кампании, г) на первый год войны, д) на второй год войны. Там же. Л.8об-10.
53.	Там же. Л.20об.
54.	Там же. Л. 19об.
55.	Там же.
56.	Там же. Л.18об.
57.	Концепция оборонительной позиции СССР представлена в книге
Glantz D.M. The Military Strategy of the Soviet Union: A History. - London,
1992. P.46-60. «Ревизионисты» же предпочитают говорить о наступательной,
даже агрессивной позиции. - См., напр., Topitsch Е. Stalins Krieg. Р.31-62.
58.	РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.1059. Л.2-7об. (резолюция РВС, 18 мая 1930 г.),
8-26об. (Шапошников).
59.	Рукописная записка Ворошилова Сталину, 5 марта 1930 г. //РГВА.
Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.77.
60.	РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.38. Л.59. Копия сталинской записки Воро-
шилову от 23 марта 1930 г. была приложена к письму Сталина Тухачевскому
от 7 мая 1932 г. Само письмо Сталина Тухачевскому до 50-х гг. хранилось
в РГВА, но затем вместе с другими документами переведено оттуда. Сейчас
оно хранится в фонде Сталина АП РФ, во всяком случае, Э. Радзинский,
говоря об этом письме, ссылается на Президентский архив. - Радзинский Э.
Сталин. - М„ 1997. С.628; АП РФ. Ф.45. Оп.1. Д.447-451.
5 июня 1937 г. по запросу одного из следователей по делу Тухачевского -
Леплевского - письма Тухачевского Сталину 1930 г., а также ряд его записок
и докладов Ворошилову были переданы органам безопасности. В 1950-е гг.,
Примечания
263
в связи с реабилитацией Тухачевского, эти документы, возможно, вновь
были собраны воедино. Основанием для такого предположения могут слу-
жить одинаковые даты, проставленные на папках, а также тот факт, что
в одно дело оказались собраны документы, имеющие отношение к разным
темам. См.: РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400. Л.262.
Что касается Леплевского, то он имел звание комиссара госбезопасно-
сти 2-го ранга и с 29 января 1936 г. по 14 июня 1937 г. возглавлял Особый
отдел ГУГБ НКВД СССР, а затем - 6-е управление ГУГБ НКВД СССР.
26 апреля 1938 г. следователь по делу Тухачевского Леплевский сам был
арестован и 28 июля того же года расстрелян.
61.	Приведённый вариант письма был, очевидно, сделан по распоряже-
нию Сталина в мае 1932 г. и не включал фразу о том, что «принятие и вы-
полнение этой программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому
что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического
строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае,
враждебной пролетариату, системой «красного милитаризма»». Однако
в проекте письма, так и не отправленного Тухачевскому, Ворошилов цитиру-
ет именно эти слова. Следовательно, есть основание полагать, что они были
сформулированы Сталиным, либо в первоначальном варианте письма, либо
в черновике, либо в разговоре, в марте 1930 г. - РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155.
Л.169.
62.	Там же. Л. 171172. Письмо Ворошилова предназначалось Тухачев-
скому, но имело рукописную приписку «не отправлено».
63.	Там же. Л.172.
64.	См. прим. 2-3 к этой главе.
65.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д. 155. Л. 167-168. («Вашу пятилетнюю про-
грамму» - выделено Ворошиловым.)
66.	Там же. Л. 169.
67.	Там же. (Выделенные слова в оригинале подчеркнуты.)
Эти слова, являющиеся характерными для сталинской критики, были
выявлены впервые в советской историографии, однако цитировались без
указания источника. Наиболее распространённая трактовка предложений
Тухачевского 1930 г. и сталинской реакции на них идёт от издателей «Из-
бранных произведений» Тухачевского 1960-х гг. - см.: Бирюзов С. Военно-
теоретическое наследство М.Н. Тухачевского //Военно-исторический жур-
нал. 1964. №2. С.39-40.
68.	Повестка дня и протокол заседания РВС, 22-26 октября 1930 г.
//РГВА. Ф.4. Оп.1. Д.1403. Л.715.
69.	Доклад Н. Шверника о репрессиях в РККА, 26 июня 1964 г. //Воен-
но-исторический архив. Т. 1. С.246-247.
70.	Там же. С.247-248.
71.	Там же. С.248-249. Какурину был вынесен смертный приговор, но
затем смягчён до десяти лет исправительных работ. Он умер в лагерях
в 1936 г. Троицкий получил три года ссылки и стал информатором НКВД.
264
Леннарт Самуэльсон
Однако в 1938 г. он был арестован по обвинению в принадлежности к воен-
ному заговору Тухачевского. 11 мая 1939 г. он был приговорён к смертной
казни.
72.	Письма И.В. Сталина В.М. Молотову, 1925-1936 гг. Сборник доку-
ментов. -М., 1995. С.231-232. Впрочем, в июне 1937 г., в атмосфере всеоб-
щих чисток, Сталин вернулся к этому инциденту. Выступая на заседании
Военного совета при НКО, он заявил: «Мы очную ставку сделали и решили
это дело зачеркнуть. Теперь выходит... [Какурин и Троицкий] были пра-
вы...».
73.	Письмо Тухачевского Сталину, 19 июня 1930 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.155. Л.89.
74.	Там же. Л.90об.
75.	О развитии советской теории «глубокого боя» и «глубокой опера-
ции» см.: Turner. The Genesis of the Soviet «Deep Operation»; Glantz. Soviet
Military Operational Art. Ch.l.
76.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.91.
77.	Письмо Тухачевского Сталину, копия - Ворошилову, 30 декабря
1930 г. //Там же. Л.74-79.
78.	См., напр., Калиновский К. Проблема моторизации и механизации
современных армий. Доклад в Коммунистической академии 29 ноября
1930 г. //Записки Коммунистической академии: Труды военной секции. Т.З.
В газете «Красная звезда», главном органе РККА, в рубрике «Хроника
моторизации» регулярно публиковались статьи о зарубежных моделях танков.
К примеру, 12 ноября 1929 г. газета высоко оценила эксплуатационные
качества 12-тонного танка модели «Кристи М-1930».
79.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400. Л.78. Тухачевский здесь опирается на
идеи Лиддел Гарта, русское издание книги которого «Новые пути современ-
ных армий» вышло в 1930 г.
80.	Письмо Тухачевского Сталину, 19 июня 1930 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.155. Л.91об.
81.	Тухачевский вошел в состав этой комиссии и направил свои пред-
ложения Сталину, причём цели, намеченные им, были куда более скромны-
ми, чем те, что предлагал сам Генеральный*секретарь. - См.: РГВА. Ф.33988.
Оп.2. Д.693. Л.133 -134об. В ответ Сталин и Ворошилов направили ЦК
ВКП(б) письма, в которых выразили своё мнение по поводу комиссии
Рудзутака. - РГВА. Ф.33987. Оп.2. Д.346.
82.	Там же. Л.92.
83.	Там же.
84.	Письмо Тухачевского Сталину, 19 июня 1930 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.155. Л.92об.-93.
85.	Письма Сталина Молотову. С.209-210.
86.	Письмо Тухачевского Сталину, 30 декабря 1930 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.400. Л.74.
87.	РГАСПИ. Ф.17. Оп.З. Д.810. Протокол №23; Там же. Оп.162. Д.9.
Л.119.
Примечания
265
88.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.155. Л.129-130.
89.	Тухачевский. Записка Ворошилову //Там же. Л.157-157об.
90.	Там же.
91.	Триандафиллов. Основные вопросы тактики и оперативного искус-
ства в связи с реконструкцией армии //РГВА. Ф.33977. Оп.З. Д.368. Л.936-
1021.
92.	Комментарии Тухачевского к данным военной разведки //РГВА.
Ф.31811. Оп.2. Д.77. Л.8-Юоб.
ГЛАВА V
1.	Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сборник документов. - М., 1995.
С.30.
2.	Davies R.W. Soviet Military Expenditure and the Armaments Industry
1929-33: A Reconsideration //Europe-Asia Studies. Vol.45. №4. 1993.
3.	Решения комиссии Политбюро по оборонным вопросам, 29 ноября
1930 г. //РГАСПИ. Ф.17. Оп.162. Д.8. Л.88-92.
4.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1268. Л.132; Д.858. Л.26.
5.	Инструкции по составлению проекта годового оборонного плана на
1930/31 г. //РГВА. Ф.4. Оп.1. Д.1212. Л.1.
6.	Основные вопросы тактики и оперативного искусства в связи с ре-
конструкцией армии. Предложения для заседания Реввоенсовета, 1 апреля
1931 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.269. Л.1-35.
7.	Контрольные цифры развития оборонной промышленности на
1931 г., 20 ноября 1930 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.858. Л.99-100.
8.	РГВА. Ф.7. Оп.10. Д.1002. Л.44.
9.	О разработке контрольных цифр на 1931 г. для военного времени,
20 ноября 1930 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.736. Л.65.
10.	Сталин. Соч. Т. 13. С.38-39.
11.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.736. Л.90.
12.	РГВА. Ф.4. Оп.1. Д.1202. Л.16.
13.	Нач. Штаба РККА А.И. Егоров, 11 июня 1931г. //РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.1149. Л.16-19.
14.	Там же. Л.21об.--22.
15.	Акшинский В.С. К.Е. Ворошилов. Биографический очерк. - М., 1976.
С. 158-159.
16.	Записка Тухачевского, 17 июля 1931 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400.
Л.86-90, 91-93.
17.	Письмо Сталина Ворошилову, 27 ноября 1931 г. //РГАСПИ. Ф.74.
Оп.2. Д.38. Л.48-51, 52 53 (копия).
266
Леннарт Самуэльсон
18.	Акишнский В.С. Ворошилов... С. 164.
19.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.858. Л.85.
20	.0 годовом плане оборонных мероприятий на 1931г., 1 февраля
1931 г. //Там же. Л. 105-108. О деталях плана см. там же. Л.64-71, 58-60.
21.	Протокол заседания Реввоенсовета, 10 января 1931 г. //РГВА. Ф.4.
Оп.18. Д.ЗО. Л. 17.
22.	См., напр., Акшинский. Ворошилов... С. 156.
23.	Справка о танковом строительстве, 12 декабря 1928 г. //РГВА. Ф.33988.
Оп.1. Д.622. Л.191.
24.	Протокол заседания комиссии по танковому строительству, 12 янва-
ря 1931 г. //РГВА. Ф.31811. Оп.1. Д. 140. Л.31-35. О тактико-технических
характеристиках первых советских танков, согласно этой программе, см.:
Записка Тухачевского в Управление моторизации-механизации, 3 марта
1931 г. //Там же. Л. 18-21 об. В последующем письме от 14 апреля 1931 г. (там
же. Л.23-25об.) Тухачевский обращал внимание на «очень интересные выво-
ды», сделанные во время слушаний в Конгрессе США по танку «Кристи».
25.	РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.505. Л. 117.
26.	Материалы о пробной мобилизации на уровне предприятий см.:
Карточка проверки мобготовности промышленных предприятий, 1929 г.
//РГВА. Ф.7. Оп.Ю. Д.136. Л.14-14об.
27.	Протокол заседания танковой комиссии Тухачевского, 5 июля
1931 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.179. Л.122об. 123.
28.	Протокол №1-2 заседания Комиссии обороны при СНК СССР, 10 и
19 января 1932 г. //РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.76. Л.16.
29.	Там же. Л.21 (протокол №3, 5 февраля 1932 г.); Л.41 (протокол №7,
21 февраля 1932 г.).
30.	Протоколы № 8 и 9, 2 и 19 марта 1932 г. //Там же. Л.44, 47.
31.	Опубликовано в журнале «Исторический архив» на основании до-
кументов из АП РФ. По всей видимости, в Президентском архиве хранятся
и документы, раскрывающие суть разговоров, которые вел Сталин с этими
людьми в своём кремлевском кабинете.
32.	Исторический архив. 1995. № 2. С.128-141.
33.	Проект резолюции РВС о мото-механизации РККА, 17 марта 1932 г.
//РГВА. Ф.32871. Оп.1. Д.2. Л.47.
34.	Там же. Л.47-51.
35.	Постановление Комиссии обороны о новых формах мото-механиза-
ции, 19 апреля 1932 г. //РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.76. Л.60-61.
36.	РГВА. Ф.32871. Оп.1. Д.2. Л.48.
37.	Письмо Тухачевского Сталину и Ворошилову, 21 января 1932 г.
//РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400. Л. 14-29.
38.	Расчёты Сектора обороны Госплана, 5 марта 1932 г. //РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.1475. Л.6.
39.	РГАЭ. Ф.7297. Оп.41. Д.25. Л.17-25.
40.	Решение Комиссии обороны, 21 февраля 1932 г. //РГВА. Ф.4. Оп.17.
Д.76. Л.21-22.
Примечания	267
41.	Записка Тухачевского Сталину, Орджоникидзе и Ворошилову, июль
1933 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.281. Л.73.
42.	Там же. Л.80.
43.	РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.76. Л.79.
44.	Там же. Л.140-141, 143.
45.	РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.38. Л.60-61.
46.	Там же. Л.72.
47.	РГАЭ. Ф.7297. Оп.41. Д.25. Л.39-42.
48.	Доклад председателя Комиссии обороны о танковой программе
//РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.717. Л.9.
49.	При установлении причин срыва программы танковой сборки на ле-
нинградском заводе «Большевик» следует учитывать тот факт, что ни одно из
почти 20 смежных предприятий не выполнило своих обязательств по постав-
ке комплектующих.
50.	РГАЭ. Ф.7297. Оп.41. Д.73. Л. 190-192.
51.	РГВА. Ф.4. Оп.17. Д.76. Л.109.
52.	Записка Тухачевского, 9 января 1933 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400.
Л.80.
53.	Оценки современников из советских и германских журналов 30-х гг.
см.: Werner, Max (pseud, for Alexander Schijfrin). Der Aufmarsch zum zweiten
Weltkrieg. - Strasbourg, 1938.
54.	Тухачевский - Молотову, июль 1933 г. //РГАЭ. Ф.7297. Оп.41. Д.73.
Л.195-199.
55.	Записка Тухачевского Сталину, Орджоникидзе и Ворошилову, июль
1933 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.281. Л.74.
56.	См., напр.: Harrison М. Soviet Planning in Peace and War. Appendix 1.
P.250; The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945. Ed. by
R.W. Davies et al. Table 28. P.298.
57.	Постановление СТО о танковом вооружении, август 1932 г. //РГВА.
Ф.40438. Оп.1. Д.478. Л. 1-6.
58.	Это наглядный пример той слабости архивной базы, о которой,
в связи с написанием многотомной истории Второй мировой войны, сожалел
бывший директор ЦГАЭ В.В. Цаплин (см. выше, Введение, прим. 6).
59.	Тухачевский - Сталину, 4 мая 1932 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.261.
Л.7-10.
60.	Письмо Сталина Тухачевскому, 7 мая 1932 г. (копия Ворошилова)
//РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.38. Л.56-57. См. также: Советское руководство.
Переписка 1928-1941 гг. Сост. А.В. Квашонкин. Л.П. Кошелева. Л.А. Роговая,
О.В. Хлевнюк. - М., 1999. С.171-172.
61.	Доклад Ворошилова, июнь 1932 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.301.
Л.196-197.
62.	Записка об итогах первого пятилетнего плана, 23 марта 1933 г.
//РГВА. Ф.40432. Оп.1. Д.475. Л.41.
63.	РГВА. Ф.40438. Оп.1. Д.475. Л.39. Сегодня трудно достоверно уста-
новить, какое вооружение стояло на танках образца начала 1933 г. Многие из
268
Леннарт Самуэльсон
танков БТ типа «Кристи» были изначально вооружены пулеметами, но
позднее вернулись на заводы и в мастерские для перевооружения. Согласно
отчету Управления моторизации и механизации, только 700 танков в мае
1933 г. были вооружены положенными 45-мм пушками. См.: РГВА. Ф.31811.
Оп.2. Д.225. Л.66.
64.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.ЗО1. Л. 195.
65.	Там же. Л. 196.
66.	См., напр., Рапопорт и Геллер. Измена Родине... С.189-190.
67.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.301. Л.195.
68.	Там же. Об оценке военными итогов работы промышленности
в 1932 г. см.: Постановление РВС о выполнении военной промышленностью
оборонного заказа НКВМ на 1932 г. //РГВА. Ф.31811. On. 16. Д. 13. Л.49-51.
69.	Там же. Л. 194.
70.	Ботнер (председатель Сектора обороны Госплана). Справка об ито-
гах выполнения первого пятилетнего плана, 16 марта 1933 г. //РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.312. Л.94-95.
71.	Там же. Л. 102об.
72.	Там же. Л.102-102об.
73.	Там же. Л.96-99.
74.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1268. Л.56.
75.	Там же. Л.56об.
76.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.312. Л.Юбоб.
ГЛАВА VI
1.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1097. Л. 158.
2.	Тухачевский - Ворошилову, 16 июля 1933 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З.
Д.400. Л.91-93. О советско-японских отношениях в этот период см.:
Haslam J. The Soviet Union and the Threat from the East. - London, 1992.
3.	Военная стратегия. Под ред. В.Д. Соколовского. - М., 1963. С.168-
169; Кокошин А.А. Армия и политика: Советская военно-политическая
и военно-стратегическая мысль, 1917-1991. - М., 1995; Roberts С. Planning
for War: The Red Army and the Catastrophe of 1941 //Europe-Asia Studies. 1995.
№8.
4.	Савушкин P. Развитие советских вооружённых сил и военного искус-
ства в межвоенный период (1921 - июнь 1941 гг.).-М., 1989. С.21-24, 54-55.
5.	Тухачевский М.Н. Новые вопросы войны //РГВА. Ф.33987. Оп.З.
Д. 1257. С факсимильной копией этой архивной рукописи можно также
ознакомиться в Eastview Microfilm Department, Minneapolis, Minn., USA.
А несколько лет назад она была опубликована в 10-м томе Антологии
отечественной военной мысли (М., 1996).
Примечания
269
6.	См.: Searle A, IF.С. Fuller, Tukhachevsky and the Red Army, 1923—
1941: The Question of the Reception of Fuller’s Early Writings in the Soviet
Union //The Journal of Slavic Military Studies. 1996. №4.
7.	Tay. Неудачные попытки Фуллера перепрыгнуть через себя //Красная
звезда. 1932. 20 июня.
8.	По поводу осенних маневров 1932 г. во Франкфурте-на-Одере, где
советская делегация во главе с Тухачевским встретилась с президентом
Гинденбургом и германским генералитетом, а также о тайных военных
приготовлениях, которые СССР и Германия якобы совместно вели против
Польши, см.: Groehler О. Selbstmoerderliche Allianz: Deutsch-russische Mili-
taerbeziehungen 1920-1941. - Berlin, 1992. P.59-64.
9.	Доклад Тухачевского Ворошилову, 14 октября 1932 г. //РГВА. Ф.33988.
Оп.З. Д.235. Л.45-54.
10.	Весьма непростая природа военного влияния Германии на Красную
Армию в конце 1920-х - начале 30-х гг. была недавно пересмотрена. См.:
Naveh Sh. In Pursuit of Military Excellence: The Evolution of Operational Theory.
-London, 1997. P. 164-249.
11.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.235. Л.45-54.
12.	Захаров. Военные аспекты... С. 105-165.
13.	Записка Тухачевского Ворошилову, 20 ноября 1933 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.400. Л.137-139.
14.	Graham L. The Soviet Academy of Sciences and the Communist Party,
1927-1932. - Princeton, NJ, 1967. P.56-61.
15.	Ibid. P.65.
16.	Доклад о мобилизации научно-исследовательской работы, июнь
1932 г. //РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.512. Л. 195-198. см.: также Lewis R. Science and
Industrialisation in the USSR. - London and Basingstoke, 1979. P. 132-142;
Tsypkin M. The Origins of Soviet Military Research and Development Systems,
1917-1941. Ph.D. thesis. - Harvard, 1985.
17.	РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.512. Л.199-200.
18.	0 советских экспериментах с «летающими танками» см.: Доклад
Управления моторизации и механизации о трех конкурсных проектах, 31 мая
1933 г. //РГВА. Ф.31811. Оп.З. Д.211. Л.44 44об. Даже в газете «Красная
звезда» 11 июня 1932 г. была опубликована статья об «аэротанке» Кристи.
О проектах в области дирижаблестроения см.: Доклад Тухачевского
Ворошилову, 14 декабря 1930 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.2. Д.693. Л.163-164.
За пределами Советского Союза разработку «летающего танка» вёл,
прежде всего, Дж. Уолтер Кристи. См.: Christie Е. Steel Steeds Christie:
Memoirs of the Life of J. Walter Christie. - Manhattan, KS, 1985. В биографиче-
ской книге Эдварда Кристи упоминается лицензия на выпуск только первой
модели танка, предоставленная СССР фирмой Кристи. Однако сам Кристи в
1935 г. предложил через Амторг советскому военному руководству чертежи
своего нового танка М-1932, а также техническую помощь для его производ-
ства в СССР.
270
Леннарт Самуэльсон
19.	См.: Тухачевский М.Н. Новые вопросы войны. С.43 -46; Ольдензор-
гер В. Дирижабль в десантных операциях //Красная звезда. 1932. 28 июня.
20.	РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.285. Л. 11-11 об.
21.	Архив музея Жуковского. Фонд Рафаэлянца. Фото 5397/55, патент-
ная заявка 5397/69.
Арам Рафаэлянц (1897-1974) спроектировал несколько лёгких самоле-
тов в 1920-е гг., когда получил ряд специальных проектных заданий от
РККА. См. об этом эксперименте в истории советской авиации: К. Грибов-
ский. Летающие танки //Техника - молодежи. 1990. №6; Красильников А.П.
Летающие танки //Техника и вооружение. 1992. №11-12. Первые лёгкие
летающие танки были построены в начале 40-х гг., но особой роли так и не
сыграли. Впоследствии это направление в самолетостроении было вытеснено
изобретением в 30-е гг. более практичного вертолета.
22.	По поводу патента на летающий танк Гроховского см.: Российский
государственный архив научно-технической документации (далее - РГАНТД).
Ф.Р-1. Оп.47-5. Д.2514. Л.2-5, 19- 19об. О проектах и изобретениях Павла
Гроховского см.: Чутко И. Богиня удачи комдива Гроховского //Мост через
время. - М., 1989. С.141, 300.
23.	РГАНТД. Ф.Р-1. Оп.47-5. Д.2514. Л.1-3; Д.2633. Л.2-9.
24.	Самолетостроение в СССР (1917-1945). Т. 1. С.314.
25.	Проект резолюции РВС, март 1932 //РГВА. Ф.32871. Оп.1. Д.2.
Л.42-43.
26.	Там же. Л.43.
27.	Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного
хозяйства Союза ССР. Госплан СССР. - М., 1933. С.12.
28.	Записка Тухачевского Ворошилову, И июля 1933 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.400. Л.91.
29.	Там же. Л.92.
30.	Тухачевский и Уборевич - Ворошилову, 10 февраля 1934 г. //Там
же. Л.123-124.
31.	Там же. Л. 125.
32.	Тухачевский об авиационной доктрине, 6 марта 1935 г. //РГВА.
Ф.33987. Оп.З. Д.632. Д.31-44.
33.	Тухачевский М.Н. Избранные произведения. Т.2. С.212-221.
34.	РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400. Л. 126.
35.	Там же. Л.126-127.
36.	Тухачевский. Укрепление авиации //Там же. Л. 124.
37.	Там же. Л.113 (записка Ворошилова).
38.	Сохранились лишь отрывочные сведения о том, как эти офицеры
пытались сместить Ворошилова в 1936 г. См., напр., выдержки из дневника
современиика-офицера в книге: Голованов И. Королёв: Факты и мифы. - М.,
1994. С.226-227.
39.	XVII съезд ВКП(б). - М., 1934. С.464-466.
40.	Записка Тухачевского Ворошилову, 10 февраля 1934 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.400. Л.123-127.
Примечания
271
41.	Там же. Л.13-28. Оригинал статьи Тухачевского «Военные планы
Гитлера», появившейся в «Правде» 29 марта 1935 г., был опубликован,
с правкой Сталина, в Известиях ЦК КПСС. 1990. № 1.
42.	Там же. Л.227-235.
43.	Оценки военных атташе, являющиеся важным фактором в диплома-
тических отношениях, не имеют большого значения для данного исследова-
ния, в центре которого - реалии военно-экономического планирования.
См.: Neilson К. «Pursued by a Bear»: British Estimates of Soviet Military Strength
and Anglo-Soviet Relations, 1922-1939 //Canadian Journal of History. August
1993; Herndon J.S. British Perceptions of Soviet Military Capability, 1934-1939
//The Fascist Challenge and the Policy of Appeasement. Eds. W.J. Mommsen and
L. Kettenacker. - London, 1983. Содержание отчётов военных представителей
зарубежных стран, в свою очередь, очень волновало советских военных. См.,
напр., поступавшие на имя Ворошилова доклады о реакции зарубежных
обозревателей на увиденное ими во время визитов в СССР в 1935 г. РГВА.
Ф.33987. Оп.З. Д.740. Л.193-208.
44.	По поводу переговоров между генералом Луазо и Тухачевским см.:
РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.687. Л.64-74. Отчёт Луазо и его впечатления
о Красной Армии см.: Archive Services de ГArmee de Terre, Vincennes
(SHAT), 7N3183. Septembre 1935. Французские военные оценки состояния
Красной Армии см.: Vaisse М. La perception de la puissance sovietique par les
militaires francais en 1938 //Revue historique des Armees. 1983. №3.
45.	О его визите в Лондон см.: Майский И.М. В Лондоне. Маршал Туха-
чевский: Воспоминания друзей и соратников. - М., 1965. С.226-230.
46.	О лондонских встречах Тухачевского см.: Документы внешней по-
литики СССР. Т.19. С.62-64. О реакции англичан см.: PRO, FO 371/19886,
С 1081/4/18 (Mr. Peake, Paris, 20 February 1936). К отчету Пика приложена
статья Genevieve Tabouis, L’Oeuvre, 18 February 1936.
47.	Выступление Уборевича в Минске, весна 1936 г. //Военно-истори-
ческий журнал. 1988. №10. С.38-43.
48.	Записка Уборевича Ворошилову, 8 ноября 1936 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.274. Л.159-163.
49.	Там же. Д.279. Л. 129-130.
50.	Подробнее о военной игре, а также о реакции на соображения Туха-
чевского, см.: Иссерсон Г. Записки современника о М.Н. Тухачевском //Воен-
но-исторический журнал. 1963. № 4. С.73-75.
51.	Записка Тухачевского Сталину, 9 июля 1936 г. //РГВА. Ф.33989.
Оп.2. Д.267. Л.121об. - 123.
272
Леннарт Самуэльсон
ГЛАВА VII
1.	Анализ 2-го пятилетнего плана, с точки зрения как долгосрочных
перспектив, так и результатов выполнения годовых заданий, см.: Zaleski.
Stalinist Planning. Chs.6-7.
2.	Ibid. Ch.6; Davies R.W., Khlevniuk O. 'Gosplan’, in E.A. Rees (ed.) Deci-
sion-making in Stalinist Command Economy, 1932-1937. - London, 1997.
3.	О краткосрочных приоритетах и изменениях в оборонном секторе
см.: Harrison М., Davies R.W. The Soviet Military-economic Effort during the
Second Five-year Plan (1933-1937) //Euro-Asian Studies. 1997. №3.
4.	Доклад военной разведки об участии французских войск в войне про-
тив СССР, 28 мая 1932 г. //РГВА. Ф.29. Оп.35. Д.23.
5.	Вопросы оборонной пятилетки промышленности (материалы для ди-
ректив), 20 марта 1932 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1097. Л. 149.
6.	О развитии советской танковой доктрины см.: Glantz. Soviet Military
Operational Art. Ch.4; Turner. The Genesis of the Soviet «Deep Operation». Ch .9.
7.	Начальник Штаба РККА Егоров о моторизации и механизации
в Красной Армии, 14 июня 1932 г. //РГВА. Ф.33988. Оп.З. Д.301. Л.153.
8.	Там же. Л. 152.
9.	Записка зам. начальника Сектора обороны Госплана Колесинского
о плане для оборонной промышленности, март 1932 г. //РГВА. Ф.40438. Оп.1.
Д.197. Л.9.
10.	О советских модификациях танка «Кристи» - БТ см.: Шмелев И.П.
Танки БТ. -М., 1993; о неудачных проектах «летающего танка» Кристи см.:
Christie, Steel Steeds Christie. P.43, 49, 58-66.
11.	Записка Тухачевского Сталину, 15 ноября 1935 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.400. Л.259 261.
12.	РГВА. Ф.4. Оп.14. Д.1309. Л. 129-140.
13.	Вопросы оборонной пятилетки промышленности, 20 марта 1932 г.
//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1097. Л. 165.
14.	Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. - М., 1990. Т.1. С.178.
Учитывая тот факт, что целые разделы жуковских воспоминаний могли
подвергаться «редактированию», возможно, не стоит доверять его утвержде-
нию (с. 175), что первый пятилетний план развития военного производства
базировался на решениях Политбюро, принятых в июле 1929 г. Жуков мог
сознательно опустить ссылки на имевшиеся серьёзные мобилизационные
задания для промышленности.
15.	«План НКО на 2-е пятилетие утверждения СНК СССР не получил».
- Докладная записка Сектора обороны о выполнении 2-го пятилетнего плана,
декабрь 1937 г. //РГАЭ, Ф.4372. Оп.91. Д.3290. Л.14.
16.	Доклад председателю Госплана о плане развития военных произ-
водств во втором пятилетии, 4 апреля 1933 г. //Там же. Д.1448. Л. 180-181.
Примечания
273
17.	Записка Ворошилова Орджоникидзе //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.395.
Л.297.
18.	Директивы по второму пятилетнему плану, 26 февраля 1932 г.
//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1097. Л.1-2.
19.	Записка зам. начальника Сектора обороны Госплана Колесинского,
11 марта 1932 г. //Там же. Л. 10-28.
20.	Там же. Л.155.
21.	Там же. Л.161.
22.	Ориентировочный перспективный план развития бронетанкового
производства при варианте войны во 2-ой пятилетке, 1933-1937 гг. //РГАЭ.
Ф.4372. Оп.91. Д. 1475. Л.9-11.
23.	Постановление СНК СССР «Об организации работы по отражению
требований обороны в пятилетием плане народного хозяйства», 11 мая
1932 г. //РГВА. Ф.40438. Оп.1. Д.197. Л.З.
24.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д. 1475. Л.12-14.
25.	Там же. Л.26, 27, 28-28об.
26.	ГВМУ (Главное военно-мобилизационное управление), Орудобъе-
динение, Сталь, ВОМТ (машиностроительное объединение), Котлотурбина
и Глававиапром.
27.	5-е управление Штаба РККА, Управление моторизации и механиза-
ции и Главное артиллерийское управление.
28.	Сектора Госплана: машиностроения, горного дела и металлургии,
автомобилизации и аэрификации.
29.	Записка зам. начальника Сектора обороны Госплана Колесинскому,
23 июня 1932 г.//РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1475. Л.29-30.
30.	Доклад Халепского Ворошилову, 28 ноября 1932 г. //РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.376. Л.73-74.
31.	Решение Политбюро от 25 ноября 1932 г. см.: РГАСПИ. Ф.17. Оп.З.
Д.907. Л.106/82.
32.	О деятельности Сектора обороны см.: Программа работ по состав-
лению 2-й пятилетки, февраль 1933 г. //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1273. Л. 126-
128 (цитата - Л. 127об.).
33.	Записка начальника Сектора обороны Госплана Ботнера заместите-
лю председателя Госплана Уншлихту, 14 октября 1932 г. //РГАЭ. Ф.4372.
Оп.91. Д.796. Л.241-241 об.
34.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.1273. Л.42.
35.	Там же. Л.42об.
36.	Там же.
37.	Там же. Л.41об.
38.	Доклад зам. председателя Госплана Трояновского председателю
Госплана Куйбышеву и зам. НКТП Пятакову, 16 июля 1932 г. //РГАЭ.
Ф.4372. Оп.91. Д.1448. Л.122. В докладе был перечислен ряд наименований
гражданской продукции, которую могли бы выпускать оборонные предпри-
ятия: инструменты, локомотивы, платформы, трактора, грузовые и легковые
274
Леннарт Самуэльсон
автомобили, мотоциклы, велосипеды, оборудование для химической и легкой
промышленности (л. 121-122).
39.	По поводу плана выпуска гражданской продукции предприятиями
оборонной промышленности (51 продукт машиностроения и 7 - химической
промышленности, по июльскому плану 1933 г.) см.: Гражданская продукция
военной промышленности в ценах 1926/27 г. на 2-е пятилетие //РГАЭ.
Ф.4372. Оп.91. Д.1448. Л.118-119.
40.	Проект бюджета НКВМ на 4 года пятилетки //РГВА. Ф.40438. Оп.1.
Д.184. Л.11.
41.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3222. Л.18.
ГЛАВА VIII
1.	По поводу новейших изысканий в области альтернативных историче-
ских интерпретаций, могущих представлять интерес для данного исследова-
ния, см.: Virtual History (ed. Ferguson).
2.	Военно-экономическая ситуация в СССР в 1940-1941 гг., особенно
после поражения Франции в июне 1940 г., во всей её сложности будет
рассмотрена в другом контексте. Здесь же достаточно отметить, что россий-
скими историками недавно открыт целый пласт ранее не известных материа-
лов, касающихся военного планирования, состояния технической и боевой
готовности и идеологической индоктринации. См., напр.: Горьков Ю.А.
Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г.? //Новая
и новейшая история. 1991. №3; Бобылев П.Н. К какой войне готовился
Генеральный штаб РККА в 1941 г.? //Отечественная история. 1995. №5;
Шлыков В.В. И танки наши быстры //Международная жизнь. 1989. №10; Он
же. И броня наша крепка //Там же. №12* Невежин В.А. Синдром наступа-
тельной войны: Советская пропаганда в преддверии «священных боев»,
1939-1941 гг.-М., 1997.
3.	О «большом терроре» в вооружённых силах см.: Медведев Р. А. К су-
ду истории: Генезис и последствия сталинизма. - Нью-Йорк, 1974. С.406-
414; Сувениров О.Ф. РККА накануне... Очерки истории политического
воспитания личного состава Красной Армии, 1929 - июнь 1941 г. - М., 1993.
С.193-216.
4.	Коалиция против СССР. Доклад нач. Разведуправления РККА
С. Урицкого Ворошилову, 6-7 декабря 1935 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.740.
Л. 170.
5.	Там же. Л.174-175.
6.	Там же. Л. 175.
Примечания
275
7.	О заговоре против Тухачевского и подробностях судебного процесса
над ним см.: Slroebbiger R. Stalin enthauptet die Rote Armee: Der Fall Tu-
chatschewskij. - Stuttgart, 1990.
8.	В качестве примера подобных дипломатических легенд, см.: Watt D.C.
Who Plotted Against Whom? Stalin’s Purge of the Soviet High Command Revised
//Journal of Soviet Military Studies. Vol.3. №1. March 1990.
9.	О репрессиях в Красной Армии и роли Ворошилова см.: Волкого-
нов Д.А. Триумф и трагедия. Кн. 1. 4.2. С.258-279, а также сборник докумен-
тов Le repression! degli anni trenta nell’Armata Rossa. Ed. by A. Christian! and
V. Michaleva. - Napoli, 1996.
10.	5 июня 1937 г. в аппарат НКО поступил запрос о предоставлении
начальнику 5-го управления ГУГБ Леплевскому некоторых документов из
личного дела Тухачевского, в том числе копий писем Тухачевского Сталину
от 19 июня и 30 декабря 1930 г., записок Ворошилову от 16 июля и 31
августа 1933 г., некоторые другие. Письма Сталину касались предложений
Тухачевского по ускорению технической реконструкции вооружённых сил.
Однако в своих «признаниях» Тухачевский не упомянул эти свои предложе-
ния второй половины 1930 г., не говоря уже о «контрреволюционных»
по сути предложениях, сформулированных им в январе 1930 г. см. также:
Случ С.З. «Дело Тухачевского»: Велика ли заслуга СД? (По поводу новой
книги немецкого историка) //Советское славяноведение. 1992. №1. С.27-29.
11.	Факсимильную копию «признания» Тухачевского см.: Показания
Маршала Тухачевского //Военно-исторический журнал. 1989. №8. С.44.
12.	По поводу плана войны (т.н. «плана поражения»), который Тухачев-
ского заставили написать на Лубянке, см. там же. №8. С.45-53; №9. С.55-63.
Отрывочные сведения о процессе, в т.ч. резкие реплики, которыми обмени-
вались на заседании обвинители (Буденный, Блюхер и Шапошников)
и обвиняемые (Тухачевский, Якир и Уборевич), см.: Зенькович Н.А. Марша-
лы и генсеки. - Смоленск, 1997. С.596-600.
13.	В Военно-историческом журнале (1997, Вып. 1-2) была опубликова-
на справка Комиссии по реабилитации о том, что в 1961-1964 гг. она по
распоряжению Н.С. Хрущева расследовала обстоятельства «военно-фашист-
ского заговора» 1937 г. Эта справка содержала множество документальных
фактов из различных архивов. О биографиях Тухачевского, Якира, Убореви-
ча и других жертв террора в армии в 1937-1938 гг. см.: Якупов Я. Трагедия
полководцев. - М., 1994.
14.	Сувениров О.Ф. Трагедия РККА (1937-1938 гг.). -М., 1998. С.298-
308.
15.	Об уровне образования, военном опыте и других личных характери-
стиках репрессированных офицеров см.: Рапопорт и Геллер. Измена Роди-
не... Гл . 20, особ. С.283-288.
16.	Жигур - Ворошилову, 20 июля 1937 г. //РГВА. Ф.33987. Оп.З.
Д.1046. Л.209.
17.	Там же. Л.210-229.
276
Леннарт Самуэльсон
18.	0 последних предвоенных планах см.: Захаров М.В. Генеральный
штаб в предвоенные годы. - М., 1989. С. 125-133.
19.	Zaleski. Stalinist Planning. Chs.8 9; Третий пятилетний план развития
народного хозяйства СССР на 1938-1942 гг. - М., 1939.
20.	В качестве примера инструкции для промышленных предприятий,
см.: Директива по составлению мобилизационного плана на 1938 г. //РГВА.
Ф.40438. Оп.1. Д.2032. Л.27 -50.
21.	Чубарь - Сталину, Молотову и Ворошилову, 16 июня 1938 г. //РГВА.
Ф.33987. Оп.З. Д.1075. Л.57-63.
22.	Об оценках японской военной угрозы см.: Haslam. The Threat from
the East. Chs.5-6. О военно-экономическом значении Дальневосточного
региона с точки зрения военных, см.: Доклад майора И.М. Страздина «Ос-
новные линии развития промышленности Дальневосточного края как базы
для ведения войны» //РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.2942.
23.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3002. Л.133-137.
24.	06 этом см.: Coox A.D. The Anatomy of a Small War: The Soviet-
Japanese Struggle for Changkufeng/Khasan, 1938. - London, 1977; Idem. No-
monhan: Japan against Russia, 1939. Vols. 1-2. - Stanford, CA, 1985; Аркадьев A.
К вопросу о планах нападения милитаристской Японии на СССР в 1939—
1941 гг. //Военно-исторический журнал. 1976. №9. С.93-97.
25.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.91. Д.3002. Л.130132.
26.	Там же. Д.3078. Л.36.
27.	Вернидуб И.И. На передовой линии тыла. - М., 1994. С.227.
28.	Там же. С.230.
29.	РГАЭ. Ф.4372. Оп.92. Д.218. Л.ба.
30.	Шумихин В.С. Советская военная авиация, 1917-1941 гг. - М., 1986.
С.208-210.
31.	РГВА. Ф.31811. Оп.14. Д.8. Л.7.
32.	Об оценках мощи сторон см.: Крикунов В.П. Куда делись танки?
//Военно-исторический журнал. 1988. № 11; Шлыков В.В. И танки наши
быстры; Мельтюхов М.И. 22 июня 1941г.: Цифры свидетельствуют //Оте-
чественная история. 1991. №3.
33.	Savushkin R.A. In the Tracks of a Tragedy: On the 50(th) anniversary of
the start of the Great Patriotic War//Journal of Slavic Military Studies. 1991. №2.
34.	Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну; День-«М»:
Когда началась Вторая мировая война. - М., 1994.
35.	Hoffman J. Stalins Emichtungskrieg 1941-1945. -Munich, 1996;
Topitsch E. Stalins Krieg: Moskaus Griff nach der Weltherrschaft. Strategic und
Scheitem. - Herford, 1993; Городецкий Г. Миф «Ледокола»: Накануне войны.
-М„ 1995.
36.	Отдельные документы разведки НКГБ были опубликованы в книге:
Секреты Гитлера на столе у Сталина: Разведка и контрразведка о подготовке
германской агрессии против СССР. - М., 1995. Готовится к изданию и более
обстоятельная коллекция документов: Органы государственной безопасности
Примечания
277
СССР в годы Великой Отечественной войны. Первые тома («Накануне»,
1995) охватывают период до 22 июня 1941 г.
37.06 этой попытке запоздалой открытости см.: Сиполс В. Тайны ди-
пломатические. - М., 1997. С.390-391.
ПРИЛОЖЕНИЕ
1.	Среди биографий межвоенного периода: Baumeister (pseud. ‘Agri-
cola*). Der Rote Marschal. - Berlin, 1932; Ibid. Aufsteig und Fall Tukhachevskii.
- Berlin, 1938; Gul * R. Die rote Marschaelle.
2.	Об источниках, повествующих в пользу заговора против Тухачевско-
го, см.: Stroebinger. Stalin enthautpet die Rote Armee. P.309-311. В эпоху
гласности ряд российских историков вернулся к свидетельствам за и против
заговора. Ср.: Случ С.З. «Дело Тухачевского»: Велика ли заслуга СД? //Со-
ветское славяноведение. 1992. №1. С.27-29.
3.	Викторов Б.А. Без грифа «секретно»: Записки военного прокурора. -
М., 1990.
4.	Тодорский А.И. Маршал Тухачевский. - М., 1963.
5.	Иссерсон Г.С. Записки современника о М.Н. Тухачевском //Военно-
исторический журнал. 1963. №4. С.66. Эта статья, по всей видимости, была
частью задуманной Иссерсоном большой биографии Тухачевского под
названием «Судьба полководца». В эпоху гласности были опубликованы
и другие части рукописи, см.: Иссерсон Г. Судьба полководца //Дружба
народов. 1988. №5.
6.	Введение к изданию было опубликовано отдельно: Бирюзов С. С. Во-
енно-теоретическое наследство М.Н. Тухачевского //Военно-исторический
журнал. 1964. №2.
7.	Иванов М.В. Маршал М.Н. Тухачевский. 2-е изд. - М., 1990. С.246.
8.	РГВА. Ф.7. Оп.10. Д.170. Л.17.
9.	Письмо Тухачевского Сталину и Ворошилову, 21 января 1932 г.
//РГВА. Ф.33987. Оп.З. Д.400. Л. 14-29.
10.	Об обстоятельствах ареста и суда над Тухачевским см.: Волкого-
нов Д. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина. - М., 1990.
Кн.1. 4.2. С.254-279. Опубликованные «Показания Маршала Тухачевского»
см.: Военно-исторический журнал. 1991. №8-9.
11.	Шапошников Б.М. На Висле. - М., 1924. Современный анализ воен-
но-исторического спора см.: Brown S. Lenin, Stalin and the Failure of the Red
Army in the Soviet-Polish War of 1920 //War & Society. Vol. 14. №2 (October
1996).
278
Леннарт Самуэльсон
12.	Письмо Ворошилова Командующему Белорусским военным окру-
гом А.И. Егорову, 28 декабря 1928 г. //РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.98. Л.55.
13.	Правда. 1929. 21 декабря. Статья была отредактирована Сталиным:
Военно-исторический архив. Т. 1. С.220- 221.
14.	См.: вышеупомянутое письмо Тухачевского Сталину: РГВА. Ф.33987.
Оп.З. Д.155. Л.217-220об.
15.	Ср.: Тухачевский М.Н. О стратегических взглядах проф. Свечина
//Против реакционных теорий на военно-научном фронте. - М., 1931. С.3-16.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Российский государственный архив экономики (РГАЭ)
Государственная Плановая Комиссия (Госплан). Фонд 4372.
Главное Управление военной промышленности Высшего Совета На-
родного Хозяйства, (ГУВП ВСНХ). Фонд 7297
Главное Управление авиационной промышленности! (Глававиапром).
Фонд 8328.
Народный Комиссариат финансов (НКФин). Фонд 7733.
Российский государственный военный архив (РГВА)
Секретариат Народного Комиссара по военным и морским делам
(НКВМ). Фонд 33987.
Секретариат заместителя НКВМ. Фонд 33988.
Секретариат начальника Генерального штаба РККА. Фонд 32871.
Управление делами НКВМ. Фонд 4.
Начальник Штаба РККА. Фонд 7.
Управление моторизации и механизации. Фонд 31811.
Управление военно-воздушных сил. Фонд 29.
Материально-плановое управление Генерального штаба РККА. Фонд
40438.
Российский государственный архив социальной и политической
истории (РГАСПИ)
Протоколы Политбюро Центрального Комитета Всесоюзной Коммуни-
стической партии (большевиков). Фонд 17. Описи 3 и 162.
Фонд К.Е. Ворошилова. Фонд 74. Опись 2.
Фонд Г.К. Орджоникидзе. Фонд 85. Опись 27.
Российский государственный архив научной и технической доку-
ментации (РГАНТД), г. Самара.
Фонд П. Гроховского. Фонд Р-1. Опись 47-5.
Архив Российской Академии иаук (А РАН)
Военная секция при Коммунистической академии наук. Фонд 375.
280	Леннарт Самуэльсон
Архив музея Н.Е. Жуковского, г. Москва
Фонд А. Рафаэлянца,
Archive Services de ГАгтёе de Terre, Vincennes, France (SHAT)
Rapports des attaches militaire. U.R.S.S.
Public Records Office, London (PRO)
Foreign Office. Northern Bureau.
ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
Официальные публикации
15-й съезд Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков).
Стенографический отчёт. - М., 1962.
17-й съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Сте-
нографический отчёт. - М., 1934.
Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хо-
зяйства Союза ССР. - М., 1933
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК,
Т.3,4. -М., 1970.
Пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1928/29-
1932/33 гг. Т. 1-3. -М., 1929.
Третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1938—
1942 гг.-М., 1939
Сборники документов
Военно-исторический архив. 1997. №1-2.
Документы внешней политики СССР. Т. 19. - М., 1974.
Письма И.В. Сталина В.М. Молотову, 1925-1936 гг. Сборник докумен-
тов. - М., 1995.
Показания М.Н. Тухачевского от 1 июня 1937 года //Молодая гвардия.
1994. №.9-10.
Показания Маршала Тухачевского //Воеино-исторический журнал. 1991.
№8-9.
Сталинское Политбюро в 30-е годы. Серия «Документы советской ис-
тории». Ред. О. Хлевнюк и др. - М., 1995.
Периодические издания
Война и революция.
Военно-исторический журнал.
Источники и литература
281
Война и техника.
Вопросы истории КПСС.
Записки Коммунистической Академии.
Механизация и моторизация РККА (орган УММ РККА).
Литература на русском языке
Акшинский В. С. Климент Ефремович Ворошилов: Биографический
очерк. 2-е изд. - М.» 1976.
Анфилов В.А. Вермахт воевал по советским разработкам? //Военно-ис-
торический журнал. 1996. №1.
Аркадьев А. К вопросу о планах нападения милитаристской Японии на
СССР в 1939-1941 гг. //Военно-исторический журнал. 1976 №9.
Берхин И.Б. Военная реформа в СССР (1924-1925). - М., 1958.
Бирюзов С.С. Военно-теоретическое наследство М.Н. Тухачевского
//Военно-исторический журнал. 1964. №2.
Бирюков Ю.В. Роль М.Н. Тухачевского в развитии советской авиации
и ракетной техники //Из истории авиации и космонавтики.
Бобылев П.Н. К какой войне готовился Генеральный Штаб РККА
в 1941 году?//Отечественная история. 1995. №5.
Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: Военно-исторические очер-
ки. Кн. 1. Суровые испытания. Под ред. В.А. Золотарева. - М., 1995.
Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: Военно-исторические очер-
ки. Под ред. В.А. Золотарева. Т. 1-4. - М., 1998-1999.
Вернидуб И.И. На передовой линии тыла. - М., 1994.
Викторов Б.А. Без грифа «секретно»: Записки военного прокурора. -
М., 1990.
Вишнев С.М. Мобилизация промышленности в Северо-Американских
Соединенных Штатах. - М., 1927.
Вишнев С.М. Организационные проблемы военно-экономической под-
готовки иностранных государств //Записки Коммунистической Академии:
Труды Военной секции. Т.4. - М.» 1931.
Вишнев С.М. Экономическая подготовка к войне за рубежом //Война
и революция. 1928. №7.
Вишнев С.М. Экономическая подготовка Франции к будущей войне. -
М„ 1928.
ВолкогоновД.А. Триумф и трагедия: Политический портрет И.В. Ста-
лина. Кн. 1.4.2. - М., 1990.
Вольпе А. Современная война и роль экономической подготовки. - М.,
1926.
Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных тру-
дах 1917-1940 гг.-М., 1965.
Ворошилов К.Е. Оборона СССР: Избранные статьи, речи и письма. - М.»
1937.
Голованов Я. Королев: Факты и мифы. - М., 1994.
282
Леннарт Самуэльсон
Гордон А. С. Система плановых органов СССР. - М., 1931.
Горелик Я. О полководческой и военно-научной деятельности Маршала
Советского Союза М.Н. Тухачевского //Военно-исторический журнал. 1961.
№7.
Горелик Я. Один из активных строителей советской армии //Истори-
ческие записки. Т. 105. - М., 1980.
Городецкий Г Миф «Ледокола»: Накануне войны. - М., 1995.
Горчаков О. Командир невидимого фронта //Неделя. 1989. №6.
Горьков Ю.А. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера
в 1941 г.? //Новая и новейшая история. 1991. №3.
Грибовский К. Летающие танки //Техника - молодежи. 1990. № 6.
Дайнес В. О. Михаил Николаевич Тухачевский //Советские полководцы
и военачальники. Сб. статей. - М., 1988.
Данилов В. Советское главное командование в преддверии Великой
Отечественной войны //Новая и новейшая история. 1988. №6.
Дикс, Артур. Война и народное хозяйство по опыту Германии в миро-
вую войну. - М., 1926.
Дубинский-Мухадзе И. Орджоникидзе. - М., 1967.
Дунаевский Вл. Вредительская теория «перманентной экономической
мобилизации» Свечина //Записки Коммунистической Академии!: Труды
Военной секции. Т.4. - М., 1931.
Дыбенко П. Задачи промышленности по обороноспособности страны
//Война и техника. 1926. №8 9.
Жигур Ян. Будущая война и задачи обороиы СССР. - М., 1928.
Жигур Ян. Размах будущей империалистической войны. - М., 1930.
Жуков ГК. Воспоминания и размышления. 10-е расшир. изд. Т. 1. - М.,
1990.
Захаров В.В. Военные аспекты взаимоотношений СССР и Германии:
1921 - июнь 1941 г. - М., 1992.
Захаров М.В. Генеральный Штаб в предвоенный период. - М., 1989.
Звездин З.К. От плана ГОЭЛРО к первой пятилетке. - М., 1979.
Зверев Б.И., Куманев ГА. О военно-экономической готовности СССР
к отражению фашистской агрессии //Вопросы истории КПСС. 1991. №9.
Зенъкович И.А. Маршалы и генсеки. - Смоленск, 1997
Золотов Н.П., Исаев С.И. Боеготовы были... //Воеино-исторический
журнал. 1993. № 11.
Иванов В.М. Маршал М.Н. Тухачевский. 2-е изд. - М., 1990.
Иссерсон ГС. Записки современника о М.Н. Тухачевском //Воеино-ис-
торический журнал. 1963. №4.
Иссерсон ГС. Судьба полководца //Дружба народов. 1988. №5.
История Великой Отечественной войны Советского Союза. Т. 1. - М.,
1961.
История Второй мировой войны. Т. 12. - М., 1973.
Источники и литература
283
Калиновский К.Б. Проблема моторизации и механизации современных
армий //Записки Коммунистической Академии: Труды Военной секции. Т.З.
-М.,1931.
Каратыгин Петр. Война материалов //Война и революция. Кн.З. М.,
1925.
Каратыгин Петр. Общие основы мобилизации промышленности для
нужд войны. - М.,1925.
Карпенко А.В. Обозрение отечественной бронетанковой техники (1905—
1995 гг.). СПб., 1996.
Коваленко Д.А. Оборонная промышленность Советской России в 1918-
1920 гг. -М., 1970.
Кокошин А.А. Армия и политика: Советская воеино-политическая и во-
енно-стратегическая мысль, 1917-1991 гг.-М., 1995.
Колесникова М. Начальник разведки. Повесть. - М., 1976.
Комаров Л.С. Россия танков не имела. - Челябинск, 1994.
Конюховский В.И. Борьба Коммунистической партии за укрепление
Красной Армии в годы мирного социалистического строительства, 1921-
1940 гг. Докт. дисс.. - М., 1958-1959.
Корниенко А.А. Краткий очерк советской военно-экономической мысли
(1917-1945 гг.). -М., 1974.
Красильщиков А.П. Летающие танки //Техника и вооружение. 1992.
№11-12.
Крикунов В.П. Куда делись танки? //Военно-исторический журнал.
1988.№11.
Крупченко И. Развитие танковых войск в период между первой и второй
мировыми войнами//Военно-исторический журнал. 1968. №5.
Куманев Г.А. В огне тяжелых испытаний (июнь 1941 - ноябрь 1942 г.)
//История СССР. 1991. №2
Куманев Г.А. О состоянии оборонной готовности СССР и внезапности
фашистского нападения //Советский Союз. 18, № 1-3 (1991). С. 183-195.
Латников В.М. Возникновение и развитие советской военно-экоиоми-
ческой мысли в 20-е годы. - М., 1974.
Лиддел Гарт Б. Новые пути современных армий. - М.,1930.
Майский И.М. В Лондоне //Маршал Тухачевский: Воспоминания друзей
и соратников. - М., 1965. С.226-230.
Медведев Р.А. К суду истории: Генезис и последствия сталинизма. -
Нью-Йорк, 1974.
Мельтюхов М.И. 22 июня 1941 г.: Цифры свидетельствуют //Отечест-
венная история. 1991. №3.
Мишанов С.А. Строительство Красной Армии и Флота, 1921 - июнь
1941 гг. (Анализ западной историографии). - М., 1992.
Невежин В.А. Синдром наступательной войны: Советская пропаганда
в преддверии «священных боев» 1939-1941 гг.-М., 1997.
Нежинский Л.Н. Была ли военная угроза СССР в конце 20-х - начале
30-х годов? //История СССР. 1990. №6.
284
Леннарт Самуэльсон
Некрич А. 1941, 22 июня. 2-е изд., испр. и доп. - М., 1995.
Несен ГД. Деятельность партии по укреплению обороноспособности
СССР в годы 2-й пятилетки. Дисс.. - М., 1977.
Никифоров Н. И. Свечин - Тухачевский //Геополитика и безопасность.
1994. №2.
Норд, Лидия. Маршал М.Н. Тухачевский. - Париж, 1978.
Огородников Ф. Будущая война в военной литературе империалистиче-
ских государств//Война и революция. 1931. №12.
Огородников Ф. Мобилизация промышленности //Война и революция.
1931.№1,3и9.
Орлов Б. Накануне большого террора: Армия и оппозиция //Cahiers du
Monde Russe et Sovietique. Vol.32. 1991. №3.
Отечественные военные реформы XVI-XX веков. Под ред. В.А. Золота-
рева. - М., 1995.
Песоцкий В.А. М.Н. Тухачевский: Разработка концепции военной мощи
Советского государства //Военная мысль. 1991. №5.
Пилсудский против Тухачевского (Два взгляда на советско-польскую
войну 1920 года). М.,1991.
Позняков В. В. Враг у ворот: Советская военная разведка в межвоенный
период и ее оценки грядущей войны, 1921-1941 гг. Доклад, прочитанный на
международной конференции «Russia in the Age of Wars» (организаторы -
Feltrinelli Foundation и Gramsci Institute). - Cortona, Italy, 1997.
Рапопорт В., Геллер Ю. Измена Родине. - М., 1995.
Савицкий М.Я. Экономика войны. 1: Экономическая база современных
войн. - М.,1934.
Савушкин Р.А. Развитие советских вооружённых сил и военного искус-
ства в межвоенный период (1921 - июнь 1941 гг.).-М., 1989.
Самолетостроение в СССР, 1917-1945 гг. Т. 1-2. ed. - М., 1994.
Святловский Е. Экономика войны. - М.,1926.
Семенов П. В. Борьба Коммунистической партии и Советского государ-
ства за укрепление экономической базы обороноспособности СССР в период
1938 - июнь 1941 г. Дисс. - М., 1983.
Серриньи Б. Размышления о военном искусстве. - Ленинград, 1924.
Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е
годы: Темпы экономического роста, структура, организация производства
и управление. - М., 1996.
Сиполс В.Й. Тайны дипломатические. - М., 1997.
Случ С.З. «Дело Тухачевского»: Велика ли заслуга СД? (по поводу но-
вой книги немецкого историка)//Советское славяноведение. 1992. № 1. С.27-29.
Соколовский ВДфред.) Военная стратегия. - М., 1963
Сталин И.В. Сочинения. Т.9-13. - М., 1952.
Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. -М., 1998.
Сувениров (9.Ф.РККА накануне..: Очерки истории политического вос-
питания личного состава Красной Армии, 1929 - июнь 1941 г. - М., 1993.
Источники и литература
285
Тодорский А.И. Маршал Тухачевский. - М., 1963.
Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий. - М.,
1929.
Троцкий Л.Д. Авиация орудие будущего. - Екатеринбург, 1923.
Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Кн.З. - М., 1924.
Тухачевский М.Н. О характере современных войн в свете решений
VI конгресса Коминтерна //Записки Коммунистической Академии: Труды
Военной секции. Т. 1. - М., 1930.
Тухачевский М.Н. Борьба с контрреволюционными восстаниями //Война
и революция. 1926. №6-8.
Тухачевский М.Н. Война классов: Статьи 1919-1920 гг. - М., 1921.
Тухачевский М.Н. Избранные произведения (1928-1937 гг.). Т. 1-2. - М.,
1964.
Тухачевский М.Н. Искоренение бандитизма //Революция и война. 1922.
№2.
Тухачевский М.Н. Новые вопросы войны [1932] //Антология отечест-
венной военной мысли. Т. 10. - М., 1996.
Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и Рейхсвер: Тайное
сотрудничество 1922-1933 гг. Неизвестные документы. Под ред. Ю.Л. Дья-
кова и Т.С. Бушуевой. - М., 1992.
Фрунзе М.В. Фронт и тыл в войне будущего //Каратыгин П. Общие ос-
новы мобилизации промышленности для нужд войны. - М.,1925.
Хайров А. Становление и функционирование военно-промышленного
комплекса, от зарождения до окончания Второй мировой войны (по материа-
лам промышленности Верхнего Поволжья). Канд. дисс... - Ярославль, 1995.
Хмельницкая Е.Л. Основные задачи теории экономики войны //Вестник
Коммунистической Академии: Труды Военной секции. Т.4. - М., 1931.
Хрипин В.В. Экономическая база воздушной войны и развитие воздуш-
ных вооружений //Записки Коммунистической Академии: Труды Военной
секции. Т.2. - М., 1931.
Цаплин В.В. Оборонка готовшсть промнсловост! СРСР у передвоенж
рок! //Украинский исторический журнал. 1990. №8.
Чутко И. Богиня удачи комдива Гроховского //Мост через время. - М.,
1989.
Шавров В.Б. История конструкции самолетов в СССР до 1938 г. - М.,
1994.
Шапошников Б.М. На Висле. - М.,1924.
Широков М. Значение экономики в обеспечении потребностей войны
//Военно-исторический журнал. 1963. №7.
Шлыков В.В. И броня наша крепка //Международная жизнь. 1989. № 12.
Шлыков В.В. И танки наши быстры //Международная жизнь. 1989.
№10.
Шмелев И.П. Танки БТ. - М., 1993.
Шошков Е.Н. Репрессированное Остехбюро. - СПб., 1995.
286
Леннарт Самуэльсон
Шумихин В.С. Советская военная авиация 1917 -1941. - М., 1986.
ЯзовД.Т. Накануне была война... //Военно-исторический журнал. 1991.
№6.
Яковлев Н.П. Советская военная реформа 20-х годов //Отечественные
военные реформы XVI-XX веков. - М., 1995.
Якупов Н. Трагедия полководцев. - М., 1994.
Литература иа других языках
Bast, Benjamin F. The Soviet Leaders and Planning, 1928-1939. Ph.D.
thesis. - University of Pittsburgh, 1963.
Boetticher Manfred, von. Industrialisierungspolitik und Verteidigungskon-
zeption der UdSSR 1926-1930: Herausbildung des Stalinismus und ‘aussere
Bedrohung’. - Dusseldorf, 1979.
Brown Stephen. Lenin, Stalin and the Failure of the Red Army in the Soviet-
Polish War of 1920 //War & Society. Vol. 14. 1996. №2.
Carr Edward H. A History of Soviet Russia; Socialism in One Country.
Vols. 1-3. - London and Basingstoke, 1964.
Carr Edward H. A History of Soviet Russia; Foundations of a Planned
Economy. Vol. 3:1. - London and Basingstoke, 1976.
Carr Edward H., Davies Robert W. A History of Soviet Russia: Foundations
of a Planned Economy. Vol. One: I-II. - London, 1969.
Christie Edward. Steel Steeds Christie: Memoirs of the Life of J. Walter
Christie. - Manhattan, KS, 1985.
Cooper Julian M. Defence Production and the Soviet Economy, 1929-41
//Soviet Industrialization Project Series. Discussion paper 3. Centre for Russian
and East European Studies. - Birmingham, UK, 1976.
Coox Alvin D. The Anatomy of a Small War; The Soviet-Japanese Struggle
for Changkufeng/Khasan, 1938. - London, 1977.
Coox Alvin D, Nomonhan; Japan against Russia, 1939. Vols. 1-2. - Stanford,
CA, 1985.
Davies Robert W. Soviet Military Expenditure and the Armaments Industry
1929—33: A Reconsideration //Europe-Asia Studies. Vol. 45. №4. 1993.
Davies Robert W. The Industrializsation, of Soviet Russia. 3: The Soviet
Economy in Turmoil, 1929-1930. - London, 1989.
Davies Robert W. The Industrialisation of Soviet Russia. 4; Crisis and
Progress in the Soviet Economy, 1931-1933. - London, 1996.
Davies Robert W., Khlevniuk Oleg. ‘Gosplan*, in E.A. Rees (ed.) Decision-
making in Stalinist Command Economy, 1932-37. - London, 1997.
Deutscher Isaac. The Prophet Unarmed: Trotsky, 1921-1929. - New York,
1959.
Diaconojf Peter A. Gosplan and the Politics of Soviet Planning, 1929-1932.
Ph. D. thesis. - Indiana University, 1973.
Dobb Maurice. Soviet Economic Development since 1917. - London, 1966.
Dunn Jr. WalterS. The Soviet Economy and the Red Army, 1930-1945.
Westport, CT, 1995.
Источники и литература
287
Eccard Frederic. Caractere militaire du plan quinquennal. - Paris 1932.
r	Erickson John. Threat Identification and Strategic Appraisal by the Soviet
Union, 1930-1941 //Knowing One’s Enemies: Intelligence Assessment before the
Two World Wars, ed. by Ernest R. May. - Princeton, 1984.
Erickson John. The Soviet High Command: A Military-Political History
1918-1941. - London, 1962.
Erlich Alexander. The Soviet Industrialization Debate, 1924-1928. - Cam-
bridge, Mass., 1960.
Fainsod M. How Russia is Ruled, rev. ed. - Cambridge, Mass., 1970.
Fervacque Pierre (pseud, for Raymond Rourke). Le chef de 1’Armee Rouge:
Mikail Toukatchevski. - Paris, 1928.
Gatrell Peter. Government, Industry and Rearmament in Russia, 1900-1914:
The Last Argument of Tsarism. - Cambridge, 1994.
Glantz David M. Soviet Mobilization in Peace and War, 1924-1942:
A Survey. The Journal of Soviet Military Studies. Vol. 5. №3 (September 1992).
Glantz David M. Soviet Military Operational Art: In Pursuit of Deep Battle.
- London, 1991.
Glantz David M. The Military Strategy of the Soviet Union: A History: -
1	London, 1992.
Goldstein Edward R. Military Aspects of Russian Industrialization: The
Defense Industries, 1890-1917. Ph.D. thesis. - Case Western Reserve University
1971.
Graham Loren R. The Soviet Academy of Sciences and the Communist
Party 1927-1932. - Princeton, NJ, 1967.
Groeler Olaf. Selbstmorderliche Allianz: Deutsch-sowjetische Militarbezie-
<	hungen 1920-1941. - Berlin, 1992.
Gtd' Roman. Die rote Marschalle. - Berlin, 1932.
Hansen Ernst Willi. Reichswehr und Industrie: Riistungswirtschaftliche
Zusammenarbeit und wirtschaftliche Mobilmachungsvorbereitungen 1923-1932. -
Boppard am Rhein, 1978.
Harrison Mark, Davies Robert W. The Soviet Military-economic Effort
during the Second Five-year plan (1933-1937) //Euro-Asian Studies. 1997. №3.
Harrison Mark. Soviet Planning in Peace and War 1938-1945. - Cambridge,
1985.
Haslam Jonathan. The Soviet Union and the Threat from the East, 1933-
1941: Moscow, Tokyo and the Prelude to the Pacific War. - London, 1992.
i	Henry Ernst (pseud. F.S. Rostovskii). Feldzug gegen Moskau? - Paris, 1937.
!	Herndon James S. British Perceptions of Soviet Military Capability, 1934—
39’, in The Fascist Challenge and the Policy of Appeasement, ed. by Wolfgang
J. Mommsen and Lothar Kettenacker. - London 1983.
Hofman George F. Doctrine, Tank Technology, and Execution: LA. Khalep-
skii and the Red Army’s Fulfillment of Deep Offensive Operations //Journal of
।	Slavic Military Studies. 1996. №2.
Hofman George F. The United States’ Contribution to Soviet Tank Techno-
logy //Journal of the RUSI. March 1980.
288
Леннарт Самуэльсон
Hoffman JUrgen. Stalins Emichtungskrieg 1941-1945, - Munich 1996.
Homze Edward L. Arming the Luftwaffe: The Reich Air Ministry and the
German Aircraft Industry 1919-39. - London, 1976.
Hunter Holland. The Over-Ambitious First Soviet Five-Year Plan //Slavic
Review. 1973. №2.
Hunter Holland, Szyrmer Janusz M. Faulty Foundations: Soviet Economic
Policies 1928-1940. - Princeton, NJ, 1992.
Jacobson Jon. When the Soviet Union Entered World Politics. - Berkeley
and Los Angeles, CA, 1994.
Kahn David. Hitler’s Spies: German Intelligence in World War II. - London
1978.
Krause Joachim, Mallory Charles. Chemical Weapons in Soviet Military
Doctrine: Military and Historical Experience, 1915-1991. - Boulder, 1992.
Lacqueur Walter. Stalin: The Glasnost Revelations. - London, 1990.
Lange Oskar. The Role of Planning in a Socialist Society //Papers in
Economics and Sociology, 1930-1960. - Warsaw, 1970.
Lastours Sophie, de. Toukhachevski: Le Batisseur de Г Armee Rouge. -
Paris, 1996.
Lewin Moshe. Political Undercurrents in Soviet Economic Debates. From
Bukharin to the Modem Reformers. - Princeton, 1974.
Lewis Robert. Science and Industrialisation in the USSR. - London and
Basingstoke, 1979.
Loren Graham. The Soviet Academy of Sciences and the Communist Party
1927-1932. - Princeton, NJ, 1967
Malle Silvana. The Economic Organization of War Communism 1918-1921.
-Cambridge, 1985.
Mequet Gustave. Les lemons du plan quinquennal. - Paris, 1934.
Meyer Alfred G. The War Scare of 1927 //Soviet Union/Union Sovietique. 5.
Pt.l. 1978.
Milsom John. Russian Tanks 1900-1970: The Complete Illustrated History
of Soviet Armed Theory and Design. - London, 1970.
Naveh Shimon. In Pursuit of Military Excellence: The Evolution of Operatio-
nal Theory. - London, 1997.
Neilson Keith. «Pursued by a Bear»: British Estimates of Soviet Military
Strength and Anglo-Soviet Relations, 1922-1939 //Canadian Journal of History.
August 1993.
Neuberg A. (pseudonym for Tukhachevskii, Unshlikht, Ho Chi Minh and
others). Der bewaffhete Aufstand. [1928] (reprint). - Frankfurt, 1971.
Nove Alec. An Economic History of the USSR. - London 1969.
Pilsudski Joszef. L’Annee 1920. - Paris, 1929.
Le repression: degli anni trenta nell’Armata Rossa, ed. by A. Christian!
and V.M. Michaleva. - Napoli, 1996.
Roberts Cynthia A. Planning for War: The Red Army and the Catastrophe of
1941 //Europe-Asia Studies.1995. №8.
Источники и литература
289
Samuelson Lennart. The Naval Dimension of the First Soviet Five-year Plans
//New Interpretations in Naval History: Selected Papers from the Thirteenth Naval
History Symposium. - Annapolis, 1998.
Samuelson Lennart. Soviet Defence Industry Planning: Tukhachevskii and
Military-industrial mobilisation, 1926-1937. Ph.D. thesis. - Stockholm School of
Economics, 1996.
Sapir Jacques. The Economics of War in the Soviet Union during World
War II //Stalinism and Nazism: Dictatorships in Comparison, ed. by Ian Kershaw
and Moshe Lewin. - Cambridge, 1997.
Savushkin Robert. In the Tracks of a Tragedy: On the 50th anniversary of the
start of the Great Patriotic War //Journal of Slavic Military Studies. 1991. №2.
Schmeljow Igor. Panzer aus sieben Jahrzehnten. - Berlin (GDR), 1988.
Schneider James J. The Structure of Strategic Revolution: Total War and the
Roots of the Soviet Warfare State. - Novato, CA, 1994.
Searle Alaric. J.F.C. Fuller, Tukhachevsky and the Red Army, 1923-1941:
The Question of the Reception of Fuller’s Military Writings in the Soviet Union
//The Journal of Slavic Military Studies. Vol. 9. Dec. 1996. №4.
Searle Alaric. Conflict Between Britain and the Soviet Union - 1926
//Document, The Journal of Soviet Military Studies. 1990. №3.
Shapiro Joel. A History of the Communist Academy, 1918-1936. Ph.D.
thesis. - Columbia University, 1976.
Siegelbaum Lewis. The Politics of Industrial Mobilization in Russia. 1914—
17: A Study of the War-Industries Committees. - New York, 1983.
Simpkin Richard. Deep Battle: The Brainchild of Marshal Tukhachevskii. -
London, 1987.
SontagJohnP. The Soviet War Scare of 1926 27 //The Russian Review.
Jan. 1975. Vol.34. №1.
Soviet Aviation and Air Power. A Historical View, ed. by Robin Higham and
Jacob W. Kipp. - London, 1977.
Stalin’s Letters to Molotov 1925-1936, ed. by Lars T. Lih, Oleg V. Naumov,
and Oleg V. Khlevniuk. - New Haven and London, 1995.
Stoecker Sally W. Historical Roots of Contemporary Debates on Soviet
Military Doctrine and Defense. //Rand Note. N-3348-AF/A. - Santa Monica, CA,
1991.
Stone David R. Tukhachevskii in Leningrad: Military Politics and Exile,
1928-1931 //Europe-Asian Studies. 1996. №8.
Strobinger Rudolf. Stalin enthauptet die Rote Armee: Der Fall Tuchatschew-
skij. - Stuttgart, 1990.
Sutton Anthony. Western Technology and Soviet Economic Development
1930 to 1945. - Stanford, CA, 1971.
Suvorov Viktor. The Ice-Breaker: Who Started the Second World War?, -
London, 1990,
Suvorov Viktor. Der Tag-M. - Stuttgart, 1994.
Svechin Alexander A. Strategy. - Minneapolis, Minn., 1992.
290
Леннарт Самуэльсон
Tarleton Robert Е. What Really Happened to the Stalin Line? //The Journal
of Soviet Military Studies. 1992. №2-3.
Thurston Robert W. Life and Terror in Stalin’s Russia 1934-1941. - London
1996.
Topitsch Ernst. Stalins Krieg: Moskaus Griff nach der Weltherrschaft. -
Herford, 1993.
The transformation of the Soviet Union, 1913-1945, ed. by Robert W. Da-
vies, Mark Harrison, and Stephen G. Wheatcroft. - Cambridge, 1994.
Triandajillov Vladimir K. The Nature of the Operations of Modem Armies,
[1928], ed. by Jacob W. Kipp. - London, 1994.
Tsypkin Mikhail. The Origins of Soviet Military Research and Development
Systems, 1917-1941. Ph.D. thesis. - Harvard, 1985.
Tupper Stephen M. The Red Army and Soviet Defence Industry, 1934-41.
Ph.D. thesis. - University of Birmingham, UK, 1982.
Turner Frederick. The Genesis of the Soviet «Deep Operation»: The Stalin-
era Doctrine for Large-Scale Offensive Maneuver Warfare. Ph.D. thesis. -Duke
University, 1988.
Vaisse Maurice. La perception de la puissance sovietique par les militaires
fran^ais en 1938 //Revue historique de Armees. 1983. №3.
Vaisse Maurice. Les militaires fran^ais et 1’alliance franco-sovietique au
cours des annees 1930 //Forces armees et systemes d’alliances. - Paris, 1988.
Villemarest Pierre, de. G.R.U. Le plus secret des services sovietiques 1918—
1988.-Paris, 1988.
Virtual History: Alternatives and Counterfactuals, ed. by Niall Ferguson. -
London, 1997.
Vucinich Alexander. Empire of Knowledge: The Academy of Sciences of the
USSR (1917-1970). - Berkeley and Los Angeles, 1984.
Watt Donald C. Who Plotted Against Whom? Stalin’s Purge of the Soviet
High Command Revisited //Journal of Soviet Military Studies. Vol.3. №1. March
1990.
Werner Max (pseud, f Alexander M. Schiffrin). Der Aufmarsch zum zweiten
Weltkrieg. - Strasbourg, 1938.
Whaley Barton. Covert Rearmament in Germany 1919-1939: Deception and
Misperception //Journal of Strategic Studies. Vol. 5. March 1982. №1. 3-39.
Zaleski Eugene. Planning for Economic Growth in the Soviet Union, 1918—
1932.-Chapel Hill, NC, 1971.
Zaleski Eugene. Stalinist Planning for Economic Growth, 1933-1952. -
London, 1980.
Zeidler Manfred. Reichswehr und Rote Armee 1920-1933: Wege und Sta-
tionen einer ungewohnlichen Zusammenarbeit, 2nd ed. - Munich, 1994.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Алкснис Я.И. - 177
Б
Байков - 204
Баранов П.И. - 130
Барсуков А.И. - 17
Бает - 12
Башкевич Е. - 22
Берзин Я.К. - 28, 48, 49, 86,
119
Берия Л.П. - 226
Бёттихер - 1 2
Бирюзов С.С. - 107, 237
Богатырев В.В. - 226
Богданов П.А. - 43
Боголепов М.И. - 57
Ботиер - 198, 199, 200
Бубнов А.С. - 53, 97
Буденный С.М. - 239
Будняк Д. - 154
Букшпаи Я. - 27
Бухарин Н.И. - 48, 175
В
Ванников Б.Л. - 221, 226
Викторов Б. - 236
Вишнёв - 26
Владимирский М. - 65, 67, 78
Волкогонов Д.А. - 1 1
Вольпе А. - 25, 26, 27
Ворошилов К.Е. - 31, 50-56,
67, 70-74, 77-80, 84, 87,
93, 96-98, 103, 106, 1 13,
1 14, 1 16, 126-134, 136,
137, 139, 140, 147, 148,
155, 158, 160,163, 164,
167, 168, 174, 178, 180,
181, 183, 191, 195, 197,
198,213-216, 234,237,
239, 240
Г
Гареев М.А. - 17
Гейтрелл П. - 12
Гинзбург С.З. - 226
Гитлер А. - 181, 213, 228
Гланц Д. - 1 0
Голдстайн Э. - 1 2
Гордон А.С. - 91
Горемыкин ГЕН. - 226
Городецкий Г. - 227
Гоффман И. - 227
Гринько Г.Ф. - 57
Громан - 50
Гроховский П. - 176
Грэхем Л. - 175
Гуль Р. - 32
Д
Данилов Н. - 27
Двойных Л.В. - 17
292
Леннарт Самуэльсон
Денисов А.П. - 226
Диаконофф - 1 2
Добровольский С. - 27
Дорохов Н.К. - 17
Дыбенко П. - 25
Дэвис Р. - 2, 12, 89, 92
Е
Егоров А.И. - 137, 146, 154,
155, 183, 186, 187, 190,
238-240
Ефремов А.И. - 226
Жданов А.А. - 1 57
Жигур Я. - 33, 40, 106, 215,
238
Жуков Г.К. - 120, 193, 227,
238, 244
3
Залески Э. - 12
Звездин З.К. - 91
Золотарев В.А. - 17
И
Иванов В. - 237
Иссерсон Г.С. - 70, 72, 74,
107,236, 237
К
Каганович Л.М. - 46, 155,
157, 226
Каганович М.М. - 155
Какурин Н.Е. - 131, 132
Каменев С.С. - 71
Каратыгин П. - 24, 27
Карр Э.Х. - 92
Киров С.М. - 46, 157
Королев С.П. - 130
Косиор С.В. - 157
Кржижановский Г.М. - 28,
78, 79
Кривицкий В. - 236
Куйбышев В.В. - 53, 103,
139, 149
Кулик Г.И. - 97
Куманев Г.А. - 17
Купер Дж. - 12,89
Л
Лаговский А.Н. - 22
Ленин В.И. - 24, 44
Ломако П.Ф. - 226
Лудрин И.М. - 1 55
Лютер X. - 44
м
Малышев В.А. - 226
Мартинович - 136, 154
Межлаук - 1 99
Меликов В. - 240
Менжинский В.Р. - 131
Мехоношин К.А. - 76, 94
Микоян А.И. - 83, 97
Молотов В.М. - 43, 97, 131,
132, 136, 139, 155, 158,
160, 199, 215, 216
Муралов Н.И. - 53
п
Невежии В.А. - 17
Некрич А. - 21
Никонов А. - 33, 106
Никофоров Н. - 17
Носенко И.И. - 226
О
Орджоникидзе С. - 43, 46, 53,
113, 1 14, 131, 132, 136,
139, 155, 157, 161, 175,
180, 195,198
Орлов В.М. - 1 55
Указатель имён
293
j j	Сувениров О.Ф. - 17, 214
Павлуновский И.П. - 96, 97, 136, 154, 155, 157, 1 75, 198 Паршин П.И. - 226 Поляков Ю.А. - 17 Постников А.М. - 2, 57, 62, 96 Пугачев С. - 27 Пудалов - 198	т Таппер - 12 Тевосян И.Т. - 226 Тимошенко С.К. - 226, 227 Тодорский А.И. - 236 Толоконцев А. - Толоконцев А.Ф. - 53, 97 Топич Э. - 227 Триандафиллов В.К. - 30,97,
р Рафаэльянц А. - 176 Резун В. - 227 Рудзутак Я.Э - 97, 98, 130 Рухимович М.Л. - 97, 98 Рыков А.И. - 43, 46, 51, 53, 65, 242	106, 107, 109, 118, 119, 137,238, 240 Троицкий И.А. - 131, 132 Троцкий Л.Д. - 20, 24, 41,42, 43, 44, 48, 51 Трояновский - 200 Туполев А.Н. - 1 30 Туров - 28 Тухачевский М.Н. - 16, 29-
С Савицкий М.Я. —111 Савушкин Р.А. - 1 8 Сапир Ж. - 1 2 Свечин - 40, 75, 76, 1 17-1 19 Свечин А.А. - 23, 75, 106, 109,116-119, 241 Седин И.К. - 226 Сект, фон - 44 Смилга И.Т. - 154 Снитко Н.- 107, 119-125, 147, 148, 231, 238 Снитко Н.М. - 119 Соколов А.К. - 17 Сталин И.В. - 20, 28, 31, 46, 51, 53, 70, 74, 97, 102, 106, 113, 1 16, 120, 126, 127, 129-137, 139, 148, 149, 154-156, 158, 162- 164, 178, 180, 181, 184, 197, 198, 21 1, 213, 21 5, 216, 225, 227, 237-240 Струмилии С.Г. - 57	36, 39, 50-53, 57, 59-62, 67-77, 79, 81, 83, 105-120, 125-137, 148, 154-157, 159, 160, 162, 163, 170, 172-176, 178-184, 187, 192, 210, 212-215, 230, 231, 234, 236-241 Тюрина Е.А. - 17 Уборевич И.П. - 9, 70, 130, 136, 179, 180, 182, 183, 184, 238, 240, 242 Уншлихт И.С. - 44, 45, 50, 53, 87, 88, 175 Урываев М.Г. - 97 ф Федько - 240 Фервак Ф. - 3 1 Фруизе М. - 20, 22, 41, 43, 51 Фуллер Дж. - 1 73
294
Леннарт Самуэльсон
Халепский И.А. - 30, 100,
1 36, 1 54, 197, 198, 238
Харрисон - 1 2
Хесслер - 44
Хрипин В.В. - 1 1 1
ц
Цаплин Вс. - 10, 17
ч
Чубарь В.Я. - 216
ш
Шапошников Б.М. - 40, 69,
94, 96, 109, 113-119, 124,
126, 127, 129, 131-133,
137, 214, 237-239
Шахурин А.И. - 226
Шашарин Ю.А. - 17
Шнайдер Дж. - 25, 26
Штреземан Г. - 44
щ
Щаденко Е.А. - 214, 240
э
Эриксон Дж. - 10
Я
Ягода Г.Г. - 97, 175
Язов Д.Т. - 11
Якир И.Э - 180, 240
Яковлев Я.А. - 97, 98

Леннарт САМУЭЛЬСОН
КРАСНЫЙ колосс
Становление
военно-промышленного комплекса СССР,
1921-1941
Перевод с английского И. С. Давидян
Издатель - А.И. Ушаков.
Дизайн и вёрстка - С. П. Щербина.
ISBN 588735078-4
785887
350783
ИД № 01428 от 05.04.2000
Подписано в печать с оригинал-макета 21.05.2001
Формат 84x108/32. Бумага офс.
Тираж 1000 экз. Усл. печ. л. 18,5. Зак.
Научно-исследовательский центр «АИРО-ХХ»
E-mail: airo20@online.ru

Леннарт Самуэльсон (1948 г. р.)
доктор философии, закончил Стокгольм-
ский университет. Начиная с 1970-х годов
занимается новейшей российской истори-
ей, с 1992 года работает над проблемой ста-
новления и развития советского военно-про-
мышленного комплекса, в связи с чем
проводит фундаментальную исследователь-
скую работу в центральных и региональных
архивах РФ. Его книга «Красный колосс на
гусеницах»* (на шведском языке) в 2000 г.
была удостоена престижной премии Швед-
ской военной академии за выдающийся
вклад в развитие военной истории. В насто-
ящее время Леннарт Самуэльсон является
ведущим научным сотрудником Института
экономической истории и Шведской воен-
ной академии.
* Выражение «колосс на гусеницах» принадлежит перу
шведского журналиста Otto Jaerte (газета «Свенска
дагбладет», 22 июня 1942 г.) и является аллюзией на
хвастливые утверждения Гитлера-Геббельса 1941 года
о скором крахе «колосса на глиняных ногах», т. е. СССР.
Накотец-то, благодаря монументальному исследованию
доктора Самуэльсона, произведенному им в бывших совет-
ских архивах, полностью раскрыт один из важнейших
секретов советского военного планирования: взаимосвязь
между военными планами Красной Армии и ориентиро-
ванной на оборону индустриализацией СССР 1920-30-х
годов, а также методы, с помощью которых военные сооб-
ражения интегрировались в единую систему планирования.
John Erickson, University of Edinburg. The Russian Review. Stanford/Ohio,
2000, Vol. 4.
В оформлении обложки использован плакат Г. Клуциса (Москва, 1935 г.)