А. ко В T У H
СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ТАВРИЯ»
СИМФЕРОПОЛЬ — 1972
Го рода-герои Одесса и Севастополь...
Земля, обильно политая кровью совет-
ских людей в годы Великой Отечест-
венной войны. Мужественно, самоот-
верженно защищали эти две твердыни
на Черном море наши воины от силь-
ного, вооруженного до зубов врага.
Автор книги, ныне генерал-майор в от-
ставке Андрей Игнатьевич Ковтун, учас-
тник описываемых событий, рассказыва-
ет об этих битвах с фашистскими за-
хватчиками, о стойкости и мужестве со-
ветских воинов, о героях тех незабывае-
мых дней.
9(С)27
К56
1-6-4
246-71
Солдатам и офицерам
Приморской армии
посвящается
ДО СВИДАНИЯ, ОДЕССА
Октябрь 1941 года. Немецко-фашистские войска, преодо-
левая упорное сопротивление частей Красной Армии, про-
должали продвигаться в глубь нашей Родины. Героически
боролся осажденный Ленинград, после месячной обороны
пал Киев. Продолжались ожесточенные битвы и на других
фронтах.
На юге гитлеровцы, форсировав Днепр, захватили лево-
бережье Украины и развернули наступление на Ростов,
Крым, чтобы затем прорваться на Северный Кавказ.
На самом южном фланге фронта непоколебимым фор-
постом стояла Одесса.
Командование Южного фронта и Черноморского флота,
обком, горком партии еще до подхода врага приняли меры
для укрепления подступов к городу, начали готовить к обо-
роне население. В строительстве оборонительных рубежей
приняло участие до 100 тысяч человек. Город был опоясан
сооружениями общей протяженностью до 250 километров.
В его черте имелись внутренние полосы обороны, кото-
рые предназначались для ведения боев в самой Одессе и
для прикрытия возможной эвакуации наших войск и за-
щитников города.
После подхода к Одессе Приморской армии боеспособ-
ность войск, оборонявших ее, значительно возросла. Коман-
дование Черноморского флота сформировало из личного
состава кораблей и частей 2 полка морской пехоты. На бое-
вые рубежи вышло 90 процентов коммунистов города.
Защитники Одессы, оторванные от главных сил Южного
фронта, успешно отбивали все атаки сателлита гитлеров-
ской Германии — армии боярской Румынии, предвкушав-
3
шей легкую победу, быстрый захват черноморской жемчу-
жины Украины. В течение 70 дней стояли они насмерть
против 18 дивизий врага, но города не сдали.
В Крым рвалась одна из лучших фашистских армий —
11-я.
Ставка Верховного Главнокомандования приняла реше-
ние оставить Одессу и перебросить Приморскую армию в
Крым. Это решение было для нас, рядовых командиров
и солдат, полной неожиданностью.
Войска Приморской армии готовились к длительной
борьбе, продолжали укреплять оборонительные рубежи, ус-
пешно отражали натиск немецко-румынских войск. К тому
же за десять дней перед этим прибывшая на усиление
Приморской армии 157-я дивизия и моряки Черноморского
флота, высадившиеся ус. Григорьевки, нанесли врагу мощ-
ный контрудар, разгромили его группировку на правом
фланге армии и захватили артиллерию крупного калибра,
обстреливавшую город.
В свою очередь части 25-й Чапаевской и 95-й дивизий,
державших фронт в направлении ст. Дальник, смелой контр-
атакой отбросили врага почти на 18 километров. Удар был
столь стремительным, что наши войска, помимо большого
числа пленных, прямо на огневых позициях захватили ар-
тиллерийские батареи, подготовленные для обстрела города.
Только на переднем крае сектора, где вела бои 95-я дивизия
под командованием генерал-майора В. Ф. Воробьева, было
свыше двух тысяч убитых вражеских солдат и офицеров.
Наши успехи угнетающе действовали на психику врага,
понижали боеспособность румынских солдат, не знающих,
во имя чего, ради каких целей они должны отдавать свои
жизни.
Как-то после отражения одной из атак в районе хутора
Красньш переселенец ко мне привели пленных (я в то время
командовал 287-м полком Чапаевской дивизии). Я задал
им вопрос: за что они воюют? Ответ был характерным.
Думается мне, что так на него ответил бы каждый вра-
жеский солдат:
— Когда нам объявили о войне против большевиков,—
сказал пленный офицер, — то полковник пообещал: «Как
только мы дойдем до реки Буг, каждый солдат получит по
15 гектаров земли».
— И вы уверены, что получите?
— Нам говорили, что, как только начнется война,
Красная Армия разбежится и мы легко дойдем до Буга.
— Ну, а сейчас что думаете?
4
— Что говорить?! Не так легко победить Красную
Армию. Вот сколько времени мы пытаемся взять Одессу, но,
кроме огромных потерь, ничего не имеем. Солдаты нервни-
чают, они ежедневно видят смерть своих товарищей...
Стоило грабителям почувствовать отпор, как у них мо-
ментально пропадало желание воевать. Угар первых дней
войны у румынских солдат прошел, и при любой возмож-
ности они сдавались в плен.
По ежедневным сводкам Совинформбюро нельзя было
точно представить ясной картины положения на фронтах. Во
вражеских листовках, сбрасываемых с самолетов, всегда и
все, как правило, было переврано. Нам казалось, что если
мы под Одессой сдерживаем численно превосходящего вра-
га, то подобное положение и на остальных участках фронта.
Но названия упоминаемых в сводках городов, в районе ко-
торых велись бои, вселяли тревогу. Неужели немцы так да-
леко вторглись в пределы нашей Родины? Должны же мы
остановить их и погнать назад. Эти мысли были у каждого
воина: от рядового до генерала.
В боях за Одессу мы, армейцы, тесно сдружились с моря-
ками. Матросы— храбрые бойцы. Рядом с нашим полком
действовал отряд моряков под командованием С. П. Люд-
вищенко. Как самоотверженно они ходили в контратаки, как
громили врага!
Полк наш поддерживал артиллерийский дивизион бе-
реговой обороны капитана А. И. Яблонского. Сам капитан
часто бывал на командном пункте полка со своими офи-
церами, мы понимали друг друга с полуслова. Сколько раз
огонь- орудий дивизиона помогал нам отражать яростные
атаки врага! В многодневных боях единство действий бы-
ло исключительным. Спаянные коллективы долго еще мо-
гли сдерживать натиск фашистов. Но...
О решении Ставки оставить Одессу мы узнали от
командующего Приморской армией генерал-майора И. Е.
Петрова. В командование армией он вступил в первых чи-
слах октября, а до этого командовал вначале 2-й кава-
лерийской дивизией, а затем 25-й Чапаевской. Иван Ефи-
мович пользовался большой любовью и уважением бойцов
и командиров. Стройный, худощавый, в генеральской фу-
ражке и в старомодных очках-пенсне, придававших ему
вид учителя, он был хорошо знаком всем бойцам передне-
го края обороны.
Генерал Петров прибыл на командный пункт Чапаев-
5
ской дивизии у Дальника, собрал узкий круг командного
состава и обрисовал положение на юге страны, особенно на
Крымском направлении, где 51-я армия с сентября вела
напряженные, тяжелые бои. Он сказал:
— Создалась реальная угроза Крыму. Если мы его не
удержим, оборонять Одессу, как бы мы здесь ни дрались,,
не имеет смысла. Оторванные от Крыма, мы потеряем под-
держку Черноморского флота: тогда он не сможет не1
только помогать нам огнем корабельной артиллерии, но и=
обеспечивать доставку боеприпасов и снаряжения. Так
что решение Ставки вполне своевременно. В Крыму мьь
принесем больше пользы, чем здесь.
Так мы узнали о решении Ставки оставить Одессу.
Приморская армия в ночь на 16 октября погрузилась,
на корабли и ушла в Севастополь.
Одесская эпопея была окончена. Сам факт вывода из-
осажденного с суши и моря города огромной армии—заме-
чательный пример крупных военных сил.
Одной из последних покидала Одессу группа команди-
ров 25-й дивизии. Наступало утро. Спустившись по лестни-
це к причалу, где нас ожидала шлюпка с крейсера «Крас-
ный Кавказ», мы задержались, чтобы еще раз бросить про-
щальный взгляд на истерзанную войной красавицу Одессу.
В порту утихло оживление, начавшееся с наступлением
темноты. Посадка на суда была закончена. На горизонте
виднелись силуэты кораблей, уходящих за Воронцовский
маяк. Краснофлотец, проводник, торопил нас, указывая на
восток, где все более светлела и разгоралась полоска зари.
Шлюпка быстро доставила нас на борт крейсера.
И вот мы в море. Стало совсем светло. «Красный Кавказ»
и другие боевые корабли охраняли караван судов, перево-
зящих армию. Непривычно тихо было вокруг. После еже-
дневных боев — артиллерийских канонад, бомбежек само-
летов, неумолчного треска пулеметно-автоматных очередей.,,
эта тишина действовала как-то угнетающе.
На палубе, в матросских кубриках — всюду располо-
жились бойцы. Обычно жизнерадостные, сейчас они
приуныли. Ни песен, ни даже разговоров. Все взгляды
устремлены за корму, туда, где в синей дымке все еще
видны очертания оставленного города.
На красноармейцев, привыкших к земной тверди, безу-
словно действовала непривычная обстановка: море, ко-
рабль, с которого никуда не побежишь, не бросишься в
атаку на врага с криком «ура». Действовали и вынужден-
ный покой, безделье.
6
А утро на море было изумительным. Легкий ветерок
освежал, отгоняя сон и усталость. В небе ни облачка. Вой-
ны как будто нет. И верилось, что переход будет благопо-
лучным.
Но к полудню со стороны Очакова послышался гул са-
молета. Появился фашистский разведчик. Сделав несколь-
ко кругов, он ушел. Через некоторое время на горизонте
показались вражеские бомбардировщики. Они пытались с
ходу прорваться к кораблям, но были встречены мощным
огнем зенитных орудий и пулеметов. Завязался бой. В мо-
ре один за другим вздымались фонтаны — рвались авиа-
бомбы. Эти разрывы, стрельба зениток как бы вернули
нас в обстановку войны.
Одна бомба попала в транспорт, но, к счастью, урона
не нанесла.
На траверзе Тендровской косы появились наши истре-
бители, и противник покинул поле боя.
Вечерело. Нас встретили торпедные катера флота.
Скоро Крым, скоро Севастополь...
НА КРЫМСКОЙ ЗЕМЛЕ
В Севастополь мы прибыли в ночь на 17 октября. Суда
нашего каравана швартовались где только можно и немед-
ленно приступали к разгрузке. Крейсер «Красный Кав-
каз» стал у пирса, недалеко от железнодорожного вокзала.
Ночь была темной, нигде ни огонька. Мы, группа
командиров, решили идти в город, но никто из нас не знал,
как туда добраться.
Медленно подымаемся по шоссе вверх. Впереди ни
души. Где-то в стороне гулко раздаются четкие шаги —
видимо, проходит патруль. Невдалеке скрипнула калитка.
Бросаемся туда, стучим. Нам открывает пожилой мужчи-
на. Просим рассказать, как прейти к памятнику Тотлебе-
ну. Он приглашает в дом. Входим. Здесь еще не спят. Хо-
зяин дома предлагает переночевать у него, отдохнуть, так
как сейчас мы в городе все равно ничего не найдем. Мы
соглашаемся.
Рано утром, после нескольких часов сна, бодрые, от-
дохнувшие, мы тепло попрощались с хозяином и через
15—20 минут были на Историческом бульваре.
Здесь уже собирались полки Шли переклички, по-
строение. Кое-где раздавали завтрак.
Начальник штаба дивизии подполковник Н. П. Василь-
7
ей, которого мы встретили возле панорамы, приказал на-
чальнику оперативного отделения дивизии капитану
Г. Ф. Пустовиту и мне развернуть штаб в районе железно-
дорожного вокзала, а майору Г. К. Калашникову, началь-
нику связи, установить связь с полками и штабом армии.
Железнодорожная станция жила суматошной жизнью.
Во всех залах было полно пассажиров, торопящихся и оза-
боченных. Тут же ходил патруль в морской форме. Всюду
чувствовалось дыхание войны. Разговоры шли о положе-
нии на фронтах, о кораблях, ушедших из бухты в море, о
боях на Перекопском перешейке и налетах авиации... Го-
род жил войной.
Мы рассчитывали после размещения штаба осмотреть
город, побывать на Малаховом кургане, у Графской при-
стани, походить по местам, вошедшим в историю славы
русского оружия, восстановить в памяти картины прошло-
го, так красочно описанные Л. Н. Толстым. К сожалению,
желание наше осуществить не удалось.
Во второй половине дня 17 октября дивизия получила
приказ погрузиться в эшелоны и следовать в район Биюк-
Онлара (Октябрьское). Мы покинули Севастополь.
Незадолго до оставления Одессы генерал Петров при-
ехал на командный пункт полка и в беседе со мной
сказал:
— Командовать Чапаевской дивизией будет генерал
Коломиец. И вы возвращайтесь в дивизию на свою преж-
нюю должность.
До командования полком я был начальником развед-
ки дивизии.
Как ни тяжело было расставаться с полком, но при-
шлось: указание командующего армией — приказ
С группой командиров я выехал первым эшелоном, что-
бы подготовить место для штаба дивизии, встретить прибы-
вающие полки и направить их к месту дислокации.
К утру 21 октября все наши части прибыли в Биюк-Он-
лар, в район сосредоточения дивизии. День прошел в уточ-
нении и сборе сведений о составе частей, наличии воору-
жения и транспорта. Эти сведения надо было обновить,
особенно о транспорте, так как при оставлении Одессы все
автомашины отправляли в разобранном виде, зачастую,
без кузовов.
Днем в штаб дивизии прибыл командарм. Он проин-
формировал нас о боях на Перекопе. Дела там обстояли
далеко не блестяще: наши войска с трудом сдерживали на-
тиск противника. Командарм сказал, что и нам придется
8
вести бои в районе Перекопа и что 95-я дивизия Воробье-
ва выдвигается в направлении Воронцовки, в бой пока не
будет введена.
С командармом Петровым у всех нас, командиров, сло-
жились очень хорошие взаимоотношения. Мы все еще не
привыкли к его новой, высокой должности и зачастую об-
ращались к нему, как к своему комдиву, зная, что всегда
получим ответ на тот или иной вопрос.
Впервые я встретился с Иваном Ефимовичем во вре-
мя августовских боев на подступах к Одессе. Он тогда
командовал кавалерийской дивизией. Армия наносила
контрудар силами 25-й и 95-й стрелковых дивизий. Кавале-
ристы находились во втором эшелоне. Они готовились раз-
вить успех ударной группировки.
Собирая данные о противнике, я попал в расположе-
ние 2-й кавалерийской дивизии и встретился с командиром
7-го полка майором Ф. П. Лукащуком. Когда-то в середине
двадцатых годов мы вместе с ним служили в 9-м червоно-
казачьем полку. Он помнил меня. Разговорились.
— Брось ты пехоту, — сказал он, — переходи к нам.
Комдив у нас замечательный человек, генерал Петров, мо-
жет, слыхал?
— Нет, — отвечаю ему, — для конницы я устарел да и
отстал. Сколько лет не садился на коня. Нечего мне у вас
делать.
— Как нечего?! Снова пойдешь начальником штаба
полка.
Разговаривая, мы медленно шли по узкой тропе, пет-
лявшей в высоких зарослях кукурузы. В стороне раздался
голос: «Кого это вы, Лукащук, агитируете?»
— Комдив, — прошептал Лукащук и тут же полным
голосом: — Встретил старого однополчанина.
— Ведите его сюда.
Мы свернули с тропки на голос и через несколько ша-
гов увидели возле «пикапа» худощавого человека в армей-
ском бушлате, генеральской фуражке и пенсне. Он вни-
мательно посмотрел на меня и слегка кивнул. Одна нога
его была на подножке машины, на колене он держал раз-
вернутый планшет с картой.
Представляюсь. Он подаег руку и сыплет вопросы, на
которые я едва успеваю отвечать:
— Вы кавалерист? Где служили? С кем? Когда?
— Был начальником штаба полка, а последнее время
9
исполнял обязанности командира 7-го червоно-казачьего
полка, с этой должности ушел в запас.
— Почему?
— Хотел продолжить образование. Надо было инсти-
тут кончать.
— И что же, удалось?
— С большим трудом, но удалось.
— Какая специальность?
— Лесовод.
— Хорошая. Кому сдали полк?
— Я командовал временно: замещал командира, ко-
торый находился на курсах усовершенствования.
— Как его фамилия?
— Горбатов.
— Знаю. Слышал о нем. А в армии давно?
— С начала войны. А до этого два раза был на пере-
подготовке на курсах в Новочеркасске да в 1929 году с
полком участвовал в больших маневрах.
— А сейчас где?
Я доложил. В разговор включился Лукащук.
— Товарищ генерал! У меня же нет начальника шта-
ба. Вот бы его и забрать.
Петров усмехнулся. В глазах блеснули озорные искор-
ки. Голова его дернулась, и я подумал, что он просто кив-
нул, соглашаясь с мнением Лукащука. Не знал я тогда,
что это подергивание — нервный тик, результат контузии.
Он резко повернулся ко мне и спросил:
— А вы согласны?
Я не успел ответить. Неподалеку послышалась пулемет-
ная очередь. Петров повернул голову, как бы прислуши-
ваясь к стрельбе. Лицо его стало строгим.
Я попросил разрешения уйти.
Разговор остался неоконченным.
Второй раз мы встретились с Петровым в тот же день
под вечер. Отыскивая штаб 31-го полка, где, по сведениям,
имелись пленные, я подъехал к залегшей на поле цепи
стрелков. Кругом тишина. Полагая, что это второй эше-
лон, направляюсь вдоль цепи. Навстречу бежит человек и
машет рукой. Останавливаюсь. Подбежавший — лейте-
нант, командир взвода — кричит:
— Товарищ капитан! Куда вы? Там же враги!
Он показывает вперед. Метрах в восьмистах вижу ле-
жащую цепь.
И, странное дело,—пи наши, ни фашисты не ведут огня.
Лейтенант объясняет:
10
— Готовимся к атаке.
Как только наша артилле-
рия откроет огонь, пойдем
в наступление.
Шофер разворачивает
машину. Видимо, с той сто-
роны нас заметили. Вдруг
застрочил пулемет. Быстро
возвращаемся назад, к ку-
курузному полю. Навстре-
чу нам выскакивает «пи-
кап». На подножке стоит
Петров, держась рукой за
дверцу с опущенным стек-
.лом. Машу рукой — оста-
новитесь. «Пикап» останав-
ливается. Выскакиваю из
машины.
— А, это вы? В чем
дело?	ТТ Г Петров.
Докладываю. Он угрю-
мо смотрит на меня и на вражескую цепь солдат. Стрель-
ба оттуда становится интенсивнее.
— Ну и дела, — говорит он. — По нашим сведениям,
ъражеских войск здесь не должно быть.
Мы отъезжаем дальше, в кукурузное поле.
Петров спрашивает:
— Вы куда?
— Ищу штаб полка. Он где-то здесь в кукурузе.
— Поехали. Там разберемся.
Нам встретилась группа кавалеристов. Петров останав-
ливает их и дает приказание разведать, что делается там,
на ^переднем крае, откуда мы только что уехали. Кавале-
ристы двинулись вперед, а Петров, обращаясь ко мне,
говорит:
— Вот и встретились второй раз. Давайте перекусим
и закончим разговор.
Ординарец, пожилой солдат с орденом Красного Зна-
мени на груди, тут же, на «пикапе», быстро организовал
«стол».
— Иван Ефимович! Готово!
Фамильярное обращение к генералу меня удивило.
Петров заметил это и сказал:
— Думаете, почему он так запросто?
Я пожал плечами.
11
— Пусть это вас не шокирует. Захар у меня со времен
гражданской войны и борьбы с басмачами
Помолчав, Иван Ефимович спросил:
— Ну как, есть желание возвратиться в конницу?
— Дайте подумать
— Как только надумаете, скажите мне. Устроим пе-
ревод.
К нему начали подходить командиры полков. Побла-
годарив Петрова за гостеприимство, я уехал.
На следующий день докладываю начальнику штаба
Н. П. Васильеву и узнаю, что у нас будет новый командир
дивизии. Кто он, никто не знает. Васильев приказал офи-
церам не расходиться, ждать нового комдива для знаком-
ства с ним.
Каково же было мое удивление, когда в комнату вошел
Петров.
А через несколько дней по его приказу я вступил в
командование 287-м полком вместо раненого Султан-Га-
лиева.
После отъезда Петрова подполковник Васильев собрал
командиров полков и начальников штабов и приказал вы-
ехать в войска для организации боевой подготовки и про-
верки маскировки. Мне предложили собрать и подготовить
все сведения о противнике, чтобы в любую минуту иметь
данные на случай выхода к Перекопу. Заверив Васильева,
что с этой работой вполне справится мой помощник, я по-
просил разрешения выехать в части.
— Согласен, — ответил Васильев, — завтра на рассве-
те выезжайте в бывший свой полк, проверьте боевую го-
товность, организуйте стрельбы.
На следующий день утром мы вместе с командиром
полка подполковником Н. П. Захаровым провели боевую
тревогу. Сбор прошел быстро. На разборе Захаров преду-
предил командиров батальонов о необходимости сегодня
же после обеда начать боевые стрельбы. Но провести их
не удалось. По телефону полку приказали быть готовым
к маршу. Мы пытались уточнить у начальника оператив-
ного отделения дивизии капитана Пустовита, что это за
марш, какова его цель. Он коротко бросил:
— На перешейке — авария. Надо быстрее выступать.
Приказ подписан.
— А какой конечный населенный пункт?
— Бой-казак-татарский, западнее Ворониовки.
12
Отыскиваем с Захаровым на карте Бой-казак-татар-
ский, ориентируемся.
Связываюсь с Васильевым, прошу разрешения выехать
вперед, чтобы к подходу дивизии иметь более точные дан-
ные о противнике. Он разрешает.
Отправляюсь в штаб 95-й дивизии, расположенной в
Джурчи (Первомайское), где рассчитываю получить более
достоверные и точные данные о положении на Перекопе,
но доехать туда не удалось. Между Джурчи и Бой-казак-
татарским я увидел нескольких командиров и наблюда-
телей на крыше мазанки.
Это оказалась оперативная группа штаба кавалерий-
ской дивизии во главе с комдивом полковником В. В. Гла-
голевым, который наблюдал в бинокль за полем боя. За-
бираюсь к нему, представляюсь.
Впереди, примерно в километре, идет бой. Видно, как
в сопровождении нескольких танков, укрываясь за ними и
ведя автоматную стрельбу, движется немецкая пехота.
Разрывы снарядов то тут, то там подымают фонтаны земли.
Пыль и цым заволакивают степь. Наша артиллерия бьет
по танкам. Вот загорелся один, потом второй. Вражеская
пехота залегла.
В воздухе появляется фашистская авиация. Бомбит
наш передний край. Показались и наши истребители. За-
вязался воздушный бой. Самолетов противника больше,
они быстроходнее. Но наши летчики смело вступают в бой
с фашистскими стервятниками, прикрывая спешенных ка-
валеристов. Гибнут сами, но и вражеские машины, то одна,
то другая, объятые огнем и дымом, врезаются в землю.
Закончился авиационный налет, и снова немецкая пе-
хота поднялась в атаку. Напряжение боя нарастает. Кон-
ники с трудЬм отбивают атаку за атакой.
— Видите, что происходит, — говорит Глаголев. —
Сколько мы продержимся без помощи, сказать трудно.
У меня просьба: быстрее езжайте к чапаевцам, к Коломий-
цу, доложите ему обо всем, что ©идели и что знаете, пере-
дайте мою просьбу — ускорить подход дивизии. Если здесь,
на последнем рубеже, где еще можно обороняться, мы не
отобьем противника, то дальше будет еще тяжелее. Меня
особенно тревожит левый фланг — стоит немцам смять
его, и перед ними откроется путь вдоль моря.
В штабе дивизии, куда я вскоре прибыл, комдива не
оказалось. Он находился в одном из полков. О положении
на переднем крае и о просьбе Глаголева доложил подпол-
ковнику Васильеву. Он тут же организовал рекогпосциро-
13
вочную группу, чтобы определить направления разверты-
вания частей, а затем с утра 24 октября ввести в бой 31-й
и 54-й полки. Но до подхода полков деревня Бой-казак-та-
тарский была уже взята немцами, и дивизии пришлось всту-
пать в бой с ходу.
Вначале она основательно потрепала противника и ов-
ладела южной окраиной деревни. Но к вечеру фашисты
подтянули резервы, и затихавший бой разгорелся с новой
силой. Бойцы начали зарываться в землю: теперь перед
нами стояла задача удержать отвоеванное.
«Юнкерсы», группа за группой, по 10—12 самолетов,
шли над передним краем и засыпали войска градом бомб.
Когда стемнело, огонь с обеих сторон прекратился.
В небе стали вспыхивать ракеты.
И все-таки продвижение врага удалось приостановить.
Что же делалось на других участках? Васильева беспокоил
левый фланг. Между левофланговым полком и морем на
добрых пятнадцати-двадцати километрах до самого Кар-
кинитского залива стояли кавалерийские дивизии полков-
ников Кудюрова и Глаголева. Что будет, если немцы пой-
дут в наступление в этом направлении?
Штаб Чапаевской дивизии расположился в наскоро от-
рытых траншеях. Мы принялись за организацию обороны.
14ачальник оперативного отделения капитан Пустовит и
его помощник капитал Г. Н. Емельянов по телефону уточ-
няют расположение переднего края. Я разбираю докумен-
ты убитых немцев, чтобы определить, какие части противо-
стоят нам.
Полковые разведчики докладывают, что с запада доно-
сится шум моторов. Не подтягивают ли немцы танки к на-
шему левому флангу?
Меня вызвал Васильев. Усталый, с красными ог посто-
янного недосыпания глазами, подал телефонограмму и,
улыбаясь, сказал: «Будете работать в штабе армии—не за-
бывайте свою родную дивизию».
В телефонограмме предписывалось немедленно отко-
мандировать меня в штаб армии на должность начальни-
ка отдела разведки.
Сборы недолги. Прощаюсь с товарищами. На сердце
грусть. Помня свой разговор с И. Е. Петровым еще под
Одессой, я знал, что должен буду уехать, и готовился к
этому. Но сейчас вдруг до боли стало жаль расставаться
с друзьями, вместе с которыми начинал войну на берегах
Дуная и Прута, вместе с которыми преодолевал все труд-
ности во время обороны Одессы.
14
На фронте, в тяжелых условиях войны, люди быстро
сходятся, быстро рождается дружба, подчас навечно скреп-
ляемая кровью, и расставаться всегда бывает очень трудно.
К тому же коллектив шгаба дивизии был на редкость хо-
роший и дружный. Васильев сумел сплотить его. Разго-
варивая с человеком, он никогда не повышал голоса, а если
кто делал что-то не так, он спокойно говорил: «Что ж это
вы, дорогой, не додумали. Не уподобляйтесь чеховской да-
ме, которая сначала сделает, а потом подумает». При этом
в его глазах всегда мелькала смешинка. Ко всем нам он
относился с теплотой. Если выпадало свободное время, мы
собирались у него и обменивались мнениями о положении
на фронтах.
Особенно уважал Васильев капитана Пустовита за его
олимпийское спокойствие в самые трудные минуты. Он не
терялся, как бы тяжело ни было. Типичный украинец, он
даже внешним видом напоминал Тараса Шевченко. Под
стать ему был и его помощник капитан Емельянов, неу-
нывающий человек, обладавший исключительной способ-
ностью быстро собирать данные о положении полков.
В бытность командиром дивизии Петров ценил шгаб за
работоспособность. К Васильеву же относился с большим
уважением, что всегда подчеркивал при разговоре с коман-
дирами полков. Да и сейчас, будучи командующим арми-
ей, он часто вызывал его к телефону, интересовался теми
или иными вопросами. Он знал, что все сказанное Василь-
евым перепроверки не требует.
Таков был коллектив штаба, с которым мне пришлось
расстаться.
Утром представился командарму и начальнику штаба
генерал-майору Г. Д. Шишенину. Получив от них указания,
направился в отдел. Здесь меня ждали. Начальник развед-
отдела подполковник Потапов должен был уезжать па
эту же должность в только что сформировавшийся штаб
войск Крыма, в Симферополь.
Не успел я еще ознакомиться с отделом, как получаю
распоряжение немедленно явиться на наблюдательный
пункт командарма в с. Тукульчак (Гришино).
Здесь я впервые встретил начальника оперативного от-
дела армии полковника Николая Ивановича Крылова, о
котором много слышал раньше. Петров, будучи комдивом,
всегда вызывал к аппарату Крылова, когда нужно было
решить какие-либо вопросы, и не раз, окончив разговор,
как бы вскользь замечал: «Вот человек, который всегда все
понимает правильно».
15
Петров в присутствии Крылова сказал:
— Немцы сбили 172-ю дивизию и два полка 95-й, про-
должают развивать наступление. Вы, товарищ Ковтун,
возьмите 80-й отдельный разведывательный батальон 25-й
Чапаевской дивизии, которым командует капитан Антипин,
выдвиньтесь, насколько возможно, по дороге на Ворон-
цовку, чтобы прикрыть место расположения штаба армии,
а в случае прорыва немцев задержите их.
Отпуская меня, Петров в виде напутствия сказал: «Раз-
ведкой пусть занимается Потапов, его я откомандировы-
вать не буду — все равно некуда, а вы с Антипиным будете
здесь, при нас».
Петров ушел, Крылов задержал меня, подозвал к кар-
те, детально уточнил задачу, указав, по какой дороге надо
следовать и куда отходить, если возникнет необходимость,
а также где искать штаб армии.
С капитаном М. С. Антипиным я был знаком еще до
войны. Он командовал одним из батальонов 31-го полка.
В начале войны его назначили командиром 80-го отдель-
ного разведбатальона вместо отозванного в штаб округа
майора Климчука. Но особенно близко узнал я его во вре-
мя боев под Одессой, где нам вместе приходилось контр-
атаками отбрасывать фашистов, прорвавшихся у деревни
Фриденталь.
Михаил Степанович был волевым, бесстрашным коман-
диром. Он умел в самые критические минуты боя находить
правильные решения. Его любили и бойцы и командиры.
Выбирая, какой батальон взять для охраны штаба армии,
Петров остановился именно на батальоне Антипина.
Когда я вышел от Крылова, батальон был уже по-
строен и ожидал команды.
Батальон мы с Антипиным оставили, а сами отъехали
километра на три для рекогносцировки.
Южнее и юго-западнее Воронцовки рвались снаряды:
там шел бой. Пока мы решали, двинуться ли туда всем
батальоном или только с бронеротой, к нам подъехал
командир 241-го полка 95-й дивизии. Он рассказал, где
немцы наносят главный удар, и заявил, что его положение
сейчас «довольно пиковое», так как сосед справа — части
172-й дивизии — отошел, открыв фланг полка, и он вынуж-
ден его загибать. Комполка попросил нас помочь закрыть
образовавшуюся брешь. Поскольку его просьба отвечала
общей установке командарма, мы направились на выпол-
нение этой задачи.
Врага удалось приостановить.
16
С наступлением темноты мы с Антипиным получили
приказание вернуться в штаб. Но в Тукульчаке его уже
не застали. Он перебазировался на новое место. С благо-
дарностью вспомнили указание Крылова, куда направ-
ляться, если сложится подобная ситуация.
В оперативном отделе меня ознакомили со сложившей-
ся обстановкой. Новости были неутешительные. В районе
Чонгара немцы прорвали фронт и теперь наступают на
Джанкой. На нашем левом фланге враг ввел танки и по-
теснил кавалеристов. Фашистские мотоциклисты движутся
в глубь Крыма.
Командарм принял решение отвести Чапаевскую диви-
зию, прочно удерживавшую линию обороны, чтобы избе-
жать охвата ее врагом с флангов. Но ни телефонной, ни
радиосвязи с дивизией не было. Передать приказ команду-
ющего можно только через нарочного. Эту задачу коман-
дарм возложил на меня.
...Ночь. Накрапывает мелкий осенний дождь. На «коз-
лике» выезжаем на старую дорогу Симферополь — Ар-
мянск. Навстречу с зажженными фарами мчатся мотоцик-
лы. Чьи онрР Быстро сворачиваем с дороги в степь, пря-
чемся за первый стог соломы и наблюдаем. Сомнений нет-
немцы. Насчитал около двадцати мотоциклов. Стало ясно,
что ехать по дороге дальше нельзя, надо добираться околь-
ными путями. Где-то должен быть поворот.
Степью выезжаем на проселок и мчимся вперед, к ме-
сту расположения штаба дивизии. А в голове мелькает
мысль: вдруг там уже никого нет?
К часу ночи добрались до штаба дивизии. Ищу Ва-
сильева и узнаю печальную новость: Васильев осколками
снаряда ранен. Его отвезли в медсанбат в тяжелом состо-
янии.
Иду к генералу Коломийцу, передаю ему приказ коман-
дарма занять новый рубеж и рассказываю о встреченных
мною немецких мотоциклистах.
Моя миссия выполнена. Собираюсь уезжать. Генерал
Коломиец просит заехать в медсанбат и передать его при-
каз о передислокации.
Я и сам хотел побывать у медиков, узнать, в каком со-
стоянии Васильев. Около четырех часов утра разыскал
начальника санитарной службы Б. И. Варшавского. От не-
го узнал, что Васильев недавно умер. Умер в полном со-
знании и перед смертью просил, чтобы осторожно сообщи-
ли жене и детям. Так и погиб этот мужественный, высоко-
образованный и в высшей степени тактичный человек.
17
С тяжестью на душе еду в штаб. Знаю, что он должен
на рассвете переезжать. Спешу, чтобы во что бы то ни
стало еще застать его на месте, доложить о выполнении
приказа и о мотоциклистах.
Штаб застал в готовности к переезду, но ни командар-
ма, ни начальника штаба уже не было, они ночью выехали
в дивизии.
Начальник оперативного отдела полковник Н. И. Кры-
лов, тоже собиравшийся уезжать, приказал мне возглавить
переезд штаба. Он коротко рассказал, что положение за
ночь на всем фронте резко ухудшилось Члены Военного
совета, руководящий состав штаба и политотдела разъеха-
лись в войска, чтобы на месте принимать необходимые
решения.
Раздождилось. На дорогах непролазная грязь. Хорошо,
что погода не летпая и вражеская авиация бездействует.
С трудом, увязая в грязи, черепашьим темпом добираемся
до нового места. Машин не разгружаем. В такой неясной
обстановке возможны новые перемещения. Да и само ме-
сто (брошенная животноводческая ферма) не отвечало
требованиям размещения штаба армии.
Нервничаю: связи нет ни с кем. С крыши коровника вда-
ли, в степи, видны всадники—вероятно, наши кавалеристы.
Но вот наконец на горизонте появляется автомашина и, с
трудом пробираясь по размытой дороге, направляется к
нам. Из машины выходит Крылов. Первый его вопрос: был
ли командарм? Отвечаю, что не был.
Оставляем на крыше наблюдателя и заходим в поме-
щение. Хорошо, что не разгружались! Крылов показывает
на карте пункт, куда нам нужно следовать.
Во время разговора вбегает наблюдатель и срываю-
щимся голосом кричит: «Танки! Немецкие танки!»
Выскакиваем из помещения. Действительно, примерно
в километре or нас, за ложбиной, остановился немецкий
танк. В сумерках на нем виден фашистский крест. Постояв
некоторое время, танк медленно уполз назад.
Под прикрытием наступившей темноты трогаемся с ме-
ста. В пути нас догоняют командиры штаба и политотде-
ла, ездившие в войска
Новый пункт размещения штаба, куда мы добрались
часам к двенадцати ночи, — небольшая глухая деревенька
с трудно выговариваемым названием.
Разместились в школе и в пустом магазине, товары из
которого еще днем были розданы населению.
Часов около двух ночи стали съезжаться командиры
18
связи. Все спрашивали меня, где командарм, где началь-
ник штаба, где начальник оперативного отдела. А я и сам
не знал.
Приехал командир 95-й дивизии генерал-майор В. Ф.
Воробьев и тут же вызвал меня. Я застал его возбужден-
ным и расстроенным. В ответ на мое приветствие он резко
спросил:
— Где командарм, где начальник штаба или начальник
оперативного отдела?
— Не знаю.
— Какова дальнейшая задача дивизии?
— Мне неизвестно.
— Вы здесь старший из офицеров штаба армии и обя-
заны знать. В крайнем случае принять решение...
Но разве я мог принимать какое-либо решение, будучи
мало осведомленным о положении на фронте, не зная, ка-
ковы замыслы командарма? Да и вправе ли я вообще брать
на себя такую ответственность?
Немного успокоившись, Воробьев уехал.
Часа полтора спустя прибыл Крылов. Не разде-
ваясь, он прилег на скамью и моментально уснул, попросив
разбудить его, когда приедет командарм.
Петров приехал под утро. Спросил, кто есть из офице-
ров штаба и политотдела. Я доложил, что возвратились
полковник Крылов и начальник политотдела Л. П. Бочаров,
доложил и о разговоре с генералом Воробьевым, на что
командарм ответил, что об этом он уже знает, что сам был
в штабах всех дивизий. Я хотел было разбудить Крылова,
но Петров предупредил меня, чтобы я не делал этого, а са-
дился писать приказ об отходе армии. Сам же, развернув
карту, красным карандашом начал чертить на ней план
отхода каждой дивизии. Делал он это быстро, движения
его были резки. Заметно усилившийся тик головы свиде-
тельствовал об огромном нервном напряжении.
Закончив работу, он подозвал меня и спросил:
— Понятно? Вопросы будут?
Отход армии планировался к Севастополю. Я спросил
командарма, правильно ли понял его замысел. Он ответил:
— Правильно. Вносите все в приказ, а я немного от-
дохну. Часа через два разбудите.
На карте, переданной мне Иваном Ефимовичем, кроме
дивизий нашей армии — 25, 95, 421-й стрелковых и 2-й ка-
валерийской, — были намечены пути отхода также 157,
172, 184, 271 и 276-й стрелковых, 40-й, 42-й кавалерийских
тивизий и 7-й бригады морской пехоты. Видимо, недавно
19
образованный штаб войск Крыма передавал их в подчи-
нение армии. Правда, 172, 40 и 42-я дивизии фактически
уже были в составе армии во время боев на перешейке.
Я разбудил машинистку и начал диктовать ей приказ.
За этим занятием меня и застал генерал-майор [Лише-
нии, приехавший из штаба войск Крыма. Прочитав проект
приказа, он удивленно посмотрел на меня и спросил:
— Это ваше собственное творчество?
Я показал ему карту с начертанным на ней рукою
командарма планом отступления.
— Ну и ну, — проворчал Шишенин. — Идите занимать-
ся разведкой и не впутывайтесь в дела операторов.
— А как же с приказом? — спросил я. — Ведь мне
надо показать его командарму.
— С командармом я поговорю сам.
Генерал Шишенин был назначен начальником штаба
войск Крыма, в чье подчинение входила и наша армия.
Я подумал: может быть, его приезд внесет что-то новое и
решение командарма изменится?
С утра 31 октября штаб на колесах. Путь на Сарабуз
(Гвардейское). Перед выездом штаба мимо его места
расположения на полной скорости с юга на север про-
мчался немецкий танк. Как он очутился здесь? Откуда
взялся^
Позже стало известно, что несколько немецких танков
проскочили к Симферополю, но, встреченные местным ист-
ребительным батальоном на подходе к городу, повернули
назад. Один из них и проскочил мимо штаба армии.
Проезжаем пустующий аэродром. Летное поле иско-
веркано, на нем воронки от разрывов бомб, обломки
разбитых самолетов. Где-то севернее слышится артилле-
рийская канонада, она то затихает, то усиливается.
В Сарабузе меня вызвал командарм. Он сидел за сто-
лом и что-то писал. Подняв глаза, бросил:
— Обождите.
Закончив писать, заклеил конверт и сказал:
— С этим письмом немедленно отправляйтесь в Сим-
ферополь, в штаб войск Крыма. Разыщите генерал-лейте-
нанта Павла Ивановича Батова и лично вручите ему.
О письме, пока оно не вручено Батову, никто не должен
знать.
В Симферополе, в кабинете, куда меня ввел оператив-
ный дежурный штаба войск, были два генерала и адмирал.
20
П. И. Батов.
Кто из них Батов, я не
знал. По старой армей-
ской привычке доложил:
— Майор Ковтун от
генерала Петрова к гене-
ралу Батову с донесе-
нием.
Ко мне подошел ге-
нерал невысокого рос-
та, сухощавый, с быст-
рым взглядом.
— Я и есть Батов.
Вручаю ему письмо.
Он вскрыл его и начал
читать. Другой генерал
в это время обратился к
адмиралу со словами:
— Товарищ Левченко,
очевидно, Петров по-
прежнему панически на-
строен...
Батов прервал его:
— Вместо того чтобы критиковать Петрова, займитесь
лучше отправкой второго эшелона в Карасубазар. Сегодня
вечером он должен быть там.
Из этой короткой фразы я сделал вывод, что штаб
войск Крыма предполагает отход в сторону Керчи.
Прочитав письмо, Батов передал его адмиралу, потом
оба подошли к разложенной на столе карте, подозвали
меня и попросили доложить обстановку. Задали несколько
вопросов, на которые я ответил. После этого Батов отпус-
тил меня со словами:
— Доложите товарищу Петрову, что ответ ему будет
дан позже.
ОТХОД К СЕВАСТОПОЛЮ
В Сарабуз я возвратился к полудню. Доложил коман-
дарму о выполнении поручения и о том, что Батов прика-
зал отводить второй эшелон войск в Карасубазар. Он мол-
ча выслушал, поднялся со стула и сказал:
— Я уезжаю на командный пункт Воробьева. Вы не
отлучайтесь. Возможно, будете нужны. А если что, преду-
предите начальника связи армии, где вас разыскать.
21
Возвратился Петров поздно вечером и сразу же вы-
звал меня. Он стоял у стола над картой. Вид у него был
встревоженный, чувствовалось, что он чем-то крайне обес-
покоен.
— Подойдите ближе, — начал он скороговоркой, — и
слушайте внимательно. Только что закончилось заседание
Военного совета армии, на котором принято решение от-
ходить к Севастополю. Сейчас перед нами сложная задача:
своевременно отвести войска, не дать немцам опере-
дить нас.
Затем рассказал, что, по последним данным, гитлеровцы
прорвались к Сакам. Не исключено, что ночью отут дви-
нутся на Симферополь.
...Ночь. Слышны сильные взрывы в районе вокзала.
Взметнулось зарево пожара. Это взорвали артиллерий-
ские склады, которые не удалось эвакуировать.
В Симферополе, в штабе тыла армии, нам сообщили,
что немцы где-то в районе Бахчисарая уже успели пере-
резать дорогу на Севастополь. Разведка штаба, высланная
в этом направлении, обнаружила на подходе к мосту через
речку Альму немецкие танки и пулеметные гнезда.
Мы получили указание следовать в конце колонны шта-
ба тыла, которая двинулась в Севастополь через Алушту
и Ялту, чтобы прикрывать ее от возможного нападения
врага. По сведениям, он отбросил в районе Мазанки наши
части и идет в направлении Алуштинского шоссе.
Мы направились на Алушту. На рассвете 1 ноября
при подходе к селу Доброе услышали доносившийся с се-
вера шум боя, но, не останавливаясь, проследовали через
перевал.
В Алуште было тихо. Жители удивленно посматривали
на нас. На короткой остановке Антипин проверил, все ли
на месте, нет ли отставших, и попросил разрешения дать
личному составу несколько часов отдыха.
Покормив бойцов, дав водителям танков и бронемашин
несколько часов соснуть, мы двинулись дальше, на Ялту.
Нам некогда было любоваться красотами Южного бе-
рега. Нас беспокоило одно: не сорвалась бы какая-нибудь
машина на крутых поворотах южнобережного шоссе. Толь-
ко теперь я по-настоящему оценил просьбу Антипина дать
отдых водителям, на которую гам, в Алуште, согласился с
большой неохотою. Раньше я не бывал на Южном берегу
и не знал, какие здесь дороги.
Ялгу прошли не останавливаясь, в Севастополь дег-
брались уже затемно и расположились на окраине под
22
открытым небом. Перед отъездом из Симферополя нам
было сказано: через штаб флота найти командарма. Пока
батальон устраивался, мы с Антипиным отправились на
поиски штаба.
В столовой моряков, куда мы зашли в надежде встре-
тить кого-либо из командиров штаба армии, нас угостили
омлетом из яичного порошка и кофе. Моряки были госте-
приимны, но ничем помочь нам не могли: никто не знал,
где разместился наш штаб.
Утро оказалось удачливей: дежурный по батальону
узнал, что командарм, член Военного совета и начальник
оперативного отдела не доехали до Севастополя, а повер-
нули в Балаклаву, куда уже отправились и армейские свя-
зисты, ночевавшие неподалеку от места расположения ба-
тальона.
Посоветовавшись, мы с Антипиным решили поехать к
командарму сами.
Узнав о нашем прибытии, Иван Ефимович приказал
нам никуда не отлучаться. Вскоре он потребовал меня к
себе. У стола, кроме командарма, стояли М. Г. Кузнецов и
Крылов, который был назначен начальником штаба армии.
Перед ними лежала карта, которую они внимательно раз-
глядывали.
Видимо, до моего прихода они что-то обсуждали. Я уло-
вил лишь обрывок разговора. Говорил Петров:
— Если им удастся выйти к перекрестку дорог, то путь
в горы будет открыт. Уверен, что 40-я кавалерийская пол-
ковника Кудюрова сумеет вовремя занять дорогу и пере-
кроет путь немцам.
Увидев меня, он сказал:
— Возьмите в полку связи радиостанцию и свяжитесь
с дивизиями, отходящими на Севастополь. Радиоданные
имеются у связистов. Мой позывной код «Старик». Как
только установите связь, немедленно доложите мне.
Из Балаклавской долины наладить связь ни с одной
нашей частью не удалось. С разрешения командарма мы
выехали на Мекензиевы горы, но и здесь ничего не полу-
чилось. Обеспокоенный этим, Петров вместе с командиром
полка связи майором Фалиным приехал к нам. Увидев
радиостанцию, выделенную мне, командарм пришел в
ярость: станция имела слишком малый диапазон дей-
ствия.
— Я приказал выделить ту станцию, которой пользо-
вался при разговоре с дивизиями А вы что сделали? —
резко спросил он командира полка.
23
— Я полагал, что она еще потребуется вам, — отве-
чал тот.
— Полагал, полагал... А самому невдомек, что люди
там ведут бой и не знают, что делается здесь. За такие ве-
щи судить надо...
Досталось тогда командиру полка связи да и мне тоже.
К нашему счастью, по дороге проходила радиостанция
моряков. Матросы-радисты с охотой исполнили приказа-
ние Петрова, немедленно развернулись и быстро вошли в
связь с 95-й дивизией. Как только зазвучал голос «Васи-
лия» (позывной код генерал-майора Воробьева), я доло-
жил Петрову. Он надел наушники и жестом показал, чтобы
и я тоже слушал.
Из доклада Воробьева я понял, что у них не все в по-
рядке, что наши части не могли сбить немецкие заслоцы,
вставшие на пути отхода, что нужно менять маршрут дви-
жения, идти восточнее, иначе пробиться не удастся.
В ответ на доклад Воробьева командарм раздраженно
ответил:
— Вы все еще не можете отрешиться от своей точки
зрения, высказанной на Военном совете. Позовите к аппа-
ратуре «Трофима». («Трофим» — позывной командира
25-й Чапаевской дивизии генерал-майора Коломийца.)
Прошло несколько минут. В наушниках послышался го-
лос Коломийца.
— Я «Трофим». Слушаю вас.
— Говорит «Старик». У «Василия» что-то не ладится.
Я отстраняю его. Командование поручаю вам.
Слушаюсь.
— Двигайтесь по маршруту Керменчик — Ай-Тодор —
Шули.
— Боюсь, что это не очень удачный маршрут. Разре-
шите действовать по обстановке.
— Согласен. Вам на месте виднее. Одного не забы-
вайте: скорее пробивайтесь сюда.
Закончив переговоры, командарм приказал мне оста-
ваться с радиостанцией на Мекензиевых горах, поддержи-
вать связь с войсками и обо всем немедленно доклады-
вать ему.
— Здесь будет наш передовой наблюдательный пункт.
Назначаю вас старшим. В помощь пришлю штабных
командиров, — сказал он мне и, повернувшись к коман-
диру полка связи, добавил: — А вы установите телефон-
ную связь.
Попрощавшись и пожелав нам успеха, Петров уехал.
24
Матросов-радистов, которые приютили меня в своей
машине и делили со мной свой паек, беспокоило одно: не
сочтут ли их дезертирами. Но я обещал через штаб армии
сообщить в штаб флота и попросить объявить им благо-
дарность.
Утром 4 ноября Антипин прислал машину, мою шинель
и продукты, а вскоре один из штабных командиров—майор
Харлашкин, веселый, жизнерадостный человек — привез
рацию.
Поблагодарив матросов-радистов, оказавших наАм боль-
шую помощь в установлении связи с главными силами
армии, отходящей через горы к Севастополю, мы отпус-
тили их, снабдив соответствующим документом во избе-
жание недоразумений, которые могли возникнуть в связи
с их отсутствием в своей части.
Теперь мы имели относительно устойчивую радиосвязь
с главными силами, знали, что 95-я дивизия в течение
2 ноября вела бой в двух направлениях: на Шуры (Куд-
рино) и на Улу-Сала (Зеленое). В этом бою, несмотря на
частичный успех — была разгромлена 7-я рота 124-го пол-
ка 72-й немецкой дивизии, — действия наших передовых
частей были нерешительными, и это задерживало продви-
жение главных сил.
4 ноября меня вызвали в штаб армии. Он размещался
теперь у входа в Севастопольскую бухту, на старой бата-
рее, сохранившейся еще с дореволюционного времени.
Здесь был подготовлен командный пункт береговой обо-
роны.
В штабе встретил много знакомых: основу его состав-
ляли командиры 14-го корпуса, в котором я служил до
войны и в первые ее дни: начальник артиллерии полковник
Н. К. Рыжи, начальник связи майор Л. В. Богомолов, на-
чальник авюбронетанковых войск полковник И А. Мак-
симов, некоторые работники оперативного и разведыва-
тельного отделов. Со многими из них мы начинали войну у
Измаила, Рени и Кагула.
Оперативники познакомили меня с обстановкой.
Еще до прорыва немецко-фашистскими войсками на-
шего фронта на Перекопе командование Черноморского
флота и городской комитет партии решили укрепить все
сухопутные подступы к Севастополю. Тогда началось со-
оружение трех оборонительных рубежей. Строительство
одного из них — передового — закончено. Кроме того,
сооружены подземные убежища, город зарывается в
землю.
25
Несколько дней назад, как рассказали товарищи, не-
мецкий моторизованный отряд и танки пытались с ходу
прорваться в Севастополь, но были остановлены мощными
ударами артиллерии береговой обороны. Первой, 30 ок-
тября, в бой вступила 54-я батарея, расположенная у
с. Николаевки, которой командовал старший лейтенант
И. И. Заика. На второй день огонь открыла 30-я береговая
батарея под командованием капитана Г. А. Александера.
Затем включились другие батареи. А вчера немцы встре-
тили первый контрудар нашей морской пехоты, занявшей
оборону на переднем рубеже, проходящем с северо-запада
на юг по линии Аранчи — Дуванкой — Чоргунь — Бала-
клавские высоты. Вступившим в бой на суше морякам,
кроме батарей береговой обороны, большую помощь ока-
зывали летчики авиации Черноморского флота. В жесто-
ких боях моряки сдержали наступательный порыв гитле-
ровцев.
А основные силы нашей армии в эго время все еще с
боями прокладывали себе путь к Севастополю. Им проти-
востояли части 50, 72 и 132-й немецких дивизий. В ходе
боев главным силам приходилось вносить изменения в пер-
воначально намеченный маршрут, так как не везде уда-
валось прорвать фашистскую оборону. В деревне Шуры,
где сосредоточились крупные силы 72-й пехотной дивизии,
части армии после неудачного боя вынуждены были повер-
нуть в обход на Бия-Сала (Верхоречье).
Бои за Фоти-Сала (Голубинка), Ени-Сала (Новополье)
против немцев, которые успели их захватить, шли третий
день. Какая там обстановка, оперативный отдел штаба пока
точно не знал. Но, судя по предварительным сведениям,
главные силы армии успешно продвигаются к Уркусте
(Передовое).
Здесь же я узнал и о составе наших главных сил. Опа-
сения командарма, что не все дивизии правильно поймут
решение Военного совета об отходе к Севастополю, оказа-
лись не напрасными. На Севастополь шли три стрелковые,
две кавалерийские дивизии и 7-я бригада морской пехоты.
Остальные отходили на Керченский полуостров. Из 421-й
дивизии к нашей армии примкнул 1330-й полк и батальон
другого полка. 157-я дивизия ушла на Керчь и увела с со-
бой приданный ей артиллерийский дивизион армейского
полка полковника Н. В Богданова.
Помощник начальника оперативного отделения штаба
капитан И. П. Безгинов ознакомил меня с приказом, в
котором обосновывался отход Приморской армии к Сева-
26
стополю, когда надо было уже пробиваться через распо-
ложение войск противника.
За чтением приказа меня застал командарм.
— Зайдите сейчас к Крылову, ознакомьтесь с послед-
ними данными и получите новое задание, — распорядил-
ся он.
В кабинете Н. И. Крылова я застал и члена Военного
совета бригадного комиссара М. Г. Кузнецова.
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБОРОНЫ
— А вот и вы. Я хотел было посылать за вами, — ска-
зал Николай Иванович. — Садитесь и внимательно про-
читайте этот приказ, потом поговорим обстоятельнее, —
и пододвинул ко мне лежавшую на карте бумагу.
Это был приказ командующего вооруженными силами
Крыма вице-адмирала Г. И. Левченко от 4 ноября 1941 го-
да. Точнее, не весь приказ, а выписки из него, касающиеся
Севастополя. В них было сказано:
«В связи с создавшейся оперативной обстановкой на
Крымском полуострове произвести следующую реоргани-
зацию управления войсками Крыма:
1.	Организовать два оборонительных района:
а)	Керченский оборонительный район,
б)	Севастопольский оборонительный район.
2.	В состав войск Севастопольского оборонительного
района (СОР) включить все части и подразделения При-
морской армии, береговую оборону главной базы Черно-
морского флота, все морские сухопутные части и части
ВВС ЧФ по особому моему указанию.
Командование всеми действиями сухопутных войск и
руководство обороной Севастополя возлагаю на команду-
ющего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е.
с непосредственным подчинением мне.
5. Начальником штаба СОР назначаю начальника шта-
ба Приморской армии полковника Крылова Н. И.».
Кузнецов ушел, бросив на прощанье:
— Как только будет готов наш приказ, на подпись мне
его не присылайте, а сообщите. Подписывать будем вме-
сте с командармом здесь.
После его ухода Николай Иванович подозвал меня к
карте, спросил, понятен ли мне смысл распоряжения вице-
адмирала Левченко об организации оборонительного рай-
она, и, не дожидаясь моего ответа, добавил:
27
Военный совет СОР. Слева направо: Н. М. Кулаков, И. Е. Петров,
II. А. Моргунов, Ф. С. Октябрьский н Н. Л. Остряков.
— На нас возложена оборона главной базы флота.
— А каковы будут наши взаимоотношения с флотом?—
задаю встречный вопрос.
— Мы будем действовать на суше. Впрочем, жизнь
покажет, что делать дальше. Сейчас же надо усилить, по-
настоящему организовать оборону, включив в нее все, что
возможно, и продержаться до подхода дивизий..
Затем он спросил меня об обстановке на Бельбекском
направлении, где я побывал.
Я доложил, что в районе Мамашая занимает рубеж 8-я
бригада морской пехоты полковника В. Л. Вилыпанского.
На Черкез-Керменском направлении — 3-й полк морской
пехоты подполковника В. Н. Затылкина, а между ними —
батальоны, сформированные из курсантов морских учи-
лищ. Когда я уезжал оттуда, шел бой за с. Дуванкой (Верх-
несадовое). Немцы вклиниваются между частями. Поло-
жение весьма серьезное. Вчера гитлеровцам удалось ов-
ладеть некоторыми участками первой линии.
— Это мне известно, — ответил Крылов. — Беда в
том, что у нас нет пока резервов, кроме разведыватель*
28
ного батальона 25-й дивизии. Придется его задействовать.
Сейчас я свяжусь с командармом.
Связисты быстро разыскали командарма. Николай
Иванович рассказал ему о положении в районе Дуванкоя
и после разговора с ним передал мне следующее решение:
— Командарм приказал взять разведбатальон Антипи-
на, ввести его в бой на Дуванкойском направлении и, если
не удастся отбросить противника, то задержать его про-
движение. Увяжите действия с моряками. Учтите, что туда
выехал командир армейского артиллерийского полка Бог-
данов с командирами дивизионов для выбора огневых по-
зиций — батареи на подходе. Обязательно разыщите его.
Думаю, к вечеру он займет позиции. Выезжайте сейчас же
туда. Батальону распоряжение я отдам сам. Учтите, что
от исхода боев на этом направлении может зависеть судьба
Севастополя.
Богданова я встретил недалеко от моста через желез-
ную дорогу на Мекензиевых горах. Обрисовал положение,
создавшееся на этом участке фронта, и рассказал о пред-
полагаемой контратаке разведбатальона, намеченной на
утро 5 ноября. Богданов внимательно выслушал меня, сле-
дя по карте за называемыми мной пунктами, потом сказал:
— Контратаку я поддержу огнем своих батарей, по-
могут и артиллеристы-черноморцы. Можешь не сомневать-
ся. У нас налажено взаимодействие. Тебе куда подать
связь?
— На кордон Мекензия № 1, там расположилась
группа.
Богданов отправился встречать батареи.
Пока я разговаривал с ним, разведбатальон в полном
составе с броне- и танковой ротами прибыл в назначенное
место, и Антипин организовал разведку в направлении Ду-
ванкоя.
К полуночи мы уже имели данные разведки. Оказы-
вается, наши войска ведут бой в Дуванкое. Немцы про-
должали вклиниваться в направлении Черкез-Кермен
(Крепкое). Об этих данных я доложил Петрову и добавил,
что у нас возникла мысль сбить вклинившегося противни-
ка. Иван Ефимович согласился с нами, приказав не тянуть
с выполнением этой задачи.
К рассвету батальон вышел на исходное положение и
совместно с моряками около 9 часов утра начал контр-
атаку. Положение было восстановлено, хотя и дорогой
ценой.
Хуже обстояли дела на участке 3-го полка морской пе-
29
хоты. Полк сдал противнику Черкез-Кермен и начал отка-
тываться к кордону Мекензия № 2. К моменту получения
этих данных к нам на вспомогательный пункт управле-
ния — ВПУ, как стал называться наш передовой армей-
ский наблюдательный пункт, заехал командарм. Узнав об
отходе 3-го полка, приказал мне немедленно выехать туда
и, действуя от его имени, принять необходимые меры.
— Полагайте себя ответственным представителем шта-
ба армии. Часа через три-четыре я вновь заеду к вам. До-
ложите о принятых мерах.
Петров уехал в 8-ю бригаду морской пехоты, а я от-
правился в 3-й полк. Километрах в трех от временного
пункта управления навстречу начали попадаться разроз-
ненные группы пехотинцев. На вопрос: «Где штаб пол-
ка?» — неопределенно махали рукой назад.
Командир полка Затылкин находился неподалеку от
лесного кордона Мекензия № 2, откуда он с группой коман-
диров, среди которых оказался и прокурор, наблюдал за
атакой кордона немецкими войсками и отходом наших
бойцов.
Пришлось, действуя от имени командарма, побудить
Затылкина организовать контратаку, отбить кордон, пока
немцы в нем не закрепились.
Контратака увенчалась успехом. Однако уверенности
в том, что Затылкин удержит кордон, не было. Каким-то
неинициативным был этот человек. Кто и когда назначил
его командиром полка? И к тому же не обычного, а мор-
ской пехоты, храбрых бойцов, но, к сожалению, слабо зна-
ющих основы пехотного боя, в основном матросов с ко-
раблей.
Возвратившись на ВПУ, я застал на нем Петрова. Он,
оказывается, ожидал моего приезда. Выслушав доклад,
он согласился, что из Затылкина командира полка не по-
лучится, и сказал, что срочно примет меры. Тут же коман-
дарм сообщил, что сейчас организуются три сектора обо-
роны Севастополя. Район, где расположен ВПУ, входит в
3-й сектор, комендантом которого назначается контр-ад-
мирал Н. О. Абрамов, но ВПУ по-прежнему остается вспо-
могательным пунктом управления всей армии до прихода
дивизий. После их прихода управление обороной будет
перестроено и комендантами секторов станут командиры
дивизий.
На мой вопрос, каково сейчас положение главных сил,
Иван Ефимович ответил:
— Теперь все в порядке. Коломиец сбил последний не-
30
мецкий заслон у Коккоз (Соколиное). Армия через Ай-Пет-
ри — Алупку будет двигаться к Севастополю.
Придется тебе здесь посидеть еще несколько дней, а
там видно будет, — сказал он мне на прощанье.
Поздно вечером позвонил Крылов.
— Об обстановке можете не докладывать, — сказал
он. — Мне рассказал командарм. Утром никуда не отлу-
чайтесь. К вам приедет майор Шевцов с приказом по ор-
ганизации обороны. Внимательно изучите его. Сообщите
полные данные: какие части и подразделения действуют
в полосе вашего сектора, кто ими командует, и к 11.00 до-
ложите мне. Затылкина командарм сместил и назначил
вместо него подполковника Гусарова. Насколько мне из-
вестно, командир он хороший, в нем можно быть уверен-
ным. Еще раз обращаю внимание на необходимость укреп-
ления фронта на этом направлении. Эго я говорю вам как
представителю штаба армии, от имени которого дейст-
вуйте.
Оборону надо было укреплять. Сухопутных, точнее по-
левых, войск не было. Дивизии еще не подошли. С первых
дней нашего отхода из района Перекопа командование
Черноморского флота, обеспокоенное сложившейся обста-
новкой, начало формировать батальоны из личного соста-
ва кораблей и школ учебною отряда. На усиление Сева-
стопольского гарнизона прибыла с Кавказа 8-я бригада
морской пехоты полковника В. Л. Вилыпанского.
На нашем участке, не считая 8-й бригады, было 13 раз-
ных местных частей и отрядов. Одни из них подчинялись
начальнику береговой обороны, другие — штабу флота.
Для того чтобы упрочить оборону, необходимо было под-
чинить их единому командованию. Это упорядочение не
обходилось без курьезов и жалоб. И только благодаря
твердости командарма Петрова и зачастую его жестко-
сти пагубность разобщенности действий устранялась.
Приказ, как и обещал Крылов, доставили. Но привез
его не майор Шевцов, а майор Харлашкин. Это был доку-
мент исключительной важности, поставивший точки над
«и» В нем ясно и четко была определена система органи-
зации обороны. А главное, пункты приказа были настоль-
ко понятны, что совершенно исключали какое-либо иное
толкование. Отныне командование обороной Севастополя
сосредоточивалось в одних руках. Все войска, вне зависи-
мости от их рода, подчинялись командующему Приморской
армией.
На Мекензинском направлении (так мы окрестили рай
31
Рубежи Севастопольского оборо-
нительного района (СОР):
ПЕРЕДОВОЙ
ГЛАВНЫЙ
. . . 1 . » тыловой
Направления ударов немецко-фашнсь
скид войск во втором наступле-
нии 17-31декабря 1941г.
Положение советских войск
31 декабря 1941 г.
—- Границы секторов ооороны
Линия ФРОНТА к 11 ноября 1941г
Направление ударов ненецко-фа-
шистских войск в первом наступ-
лении 1Г21ноябРя 1941г.
Положение советских войск
к концу марта 1942г.
Направления ударов нтмецко-фь
шистских войск в третьем насту-
плении 2июня-4июля 1942г.
Рубеж прикрытия эвакуации
Ln-rLTUrLT СОВЕТСКИХ ВОЙСК 1’2 ИЮЛЯ
Линия фронта к 2| ноября 1941г.	1942 г.
Контрудары советских войск
gh кордона Мскензия № 2) бои шли день и ночь. Фронт
удерживался с трудом. Лично побывав там, я доложил
Крылову, а затем по его вызову и Петрову, который по-
обещал подбросить подкрепление.
6 ноября противник начал наступление и южнее Бель-
бекской долины, в районе Черкез-Кермен и Шули против
позиций 2-го и 3-го морских полков. Это усложнило поло-
жение защитников города: приходилось одновременно ве-
сти бои в нескольких направлениях, на протяжении почти
трех четвертей всей линии обороны. Враг вначале добился
здесь некоторых успехов, захватил высоту Ташлык, но ге-
рои-черноморцы отбросили его, овладев прежней позицией.
Вечером 7 ноября на ВПУ приехал командарм. Его
первыми словами были:
— Прибыл поздравить вас с праздником и ознакомить-
ся поподробнее с обстановкой.
Я ему доложил, как обстоит дело, и вновь попросил
помочь.
— Здесь есть флотская рота химической защиты, —
сказал он. — Прикажите ей от моего имени поступить в
распоряжение командира 3-го полка. Пусть Гусаров ис-
пользует ее. Кстати, как у Гусарова?
— С приходом Гусарова полк как-то весь преобразил-
ся, в его действиях снова появилось упорство. Моряки при-
выкли к твердой руке. Но просто у полка не хватает сил.
— Хорошо. Значит, в Гусарове не ошиблись. А как
2-й полк?
— Мпе кажется, что и он может не только оборонять-
ся, но и наступать. Правда, его я знаю хуже и полной
характеристики боевых качеств дать не могу. То, о чем
говорю, — мое чисто внешнее впечатление.
— Иногда первое впечатление оказывается самым вер-
ным, — заметил Петров и круто изменил разговор. —
Слушайте внимательно. Завтра с утра к вам прибудут
командиры 7-й бригады морской пехоты, но без самого
командира. Ее батальоны тоже прибыли не все, на под-
ходе. Возглавляет моряков пока комиссар бригады Ехла-
ков. Бригаду поставьте на направление кордона Мекензия
№ 2, наметьте сами разграничительные линии и сами же
выведите ее в полосу.
— Будет сделано.
— А химроту немедленно подымите по тревоге и на-
правьте к Гусарову.
— А как обстоит дело на других участках?
— Сейчас вырисовались два замысла немцев: нанести
2 Заказ 181	33
удар здесь и по долине Кара-Коба, — разобщить фронт
обороны и выйти к Северной бухте. В долине Кара-Коба
мы поставили 31-й полк чапаевцев под командованием
полковника Мухамедьярова. Думаю, что полк со своей
задачей — не допустить немцев — вполне справится. Дер-
жаться ему не так уж долго. Все наши дивизии уже про-
бились через немецкие заслоны, значит, армия теперь
здесь.
— Об этом нам уже сообщали из штаба.
— Числу к десятому все части выйдут на свои секто-
ра. А вы готовьтесь передать свой участок одной из диви-
зий, очевидно, чапаевцам.
Петров встал, встал и я, полагая, что разговор окончен.
Но он повернулся к двери и громко крикнул:
— Захар! Неси подарок!
Его верный «Личарда» Захар внес небольшой пакет, в
котором были вино и закуска. Иван Ефимович сам открыл
бутылку, налил нам по полстакана и сказал:
— Отметим праздник. Хотелось бы в другой обста-
новке, но что поделаешь. За Октябрьскую революцию и на-
шу победу!
Мы выпили. Он тут же подал руку, быстро пошел к
выходу, бросив на прощанье:
— Немедленно приступайте к выполнению. С приходом
7-й бригады батальону Антипина немедленно возвраща-
ться.
Поднятая по тревоге химическая рота быстро собра-
лась и ушла в распоряжение подполковника Р. С. Гусаро-
ва. Правда, пополнение было небольшое, но все-таки
пополнение, и то хорошо.
Утром 8 ноября на нашем ВПУ появились командиры
7-й бригады морской пехоты во главе с комиссаром Н. Е.
Ехлаковым Бригада обстрелянная. Командир ее полков-
ник Жидилов ранен, но скоро вернется в строй.
Комиссар Ехлаков произвел на меня хорошее впечат-
ление. Приземистый крепыш, из тех, о которых говорят:
«Не ладно скроен, да крепко сшит». Этот человек всегда в
гуще солдатской массы, она ему доверяет во всем.
Вскоре прибыли батальоны 7-й бригады. Не останав-
ливаясь, они вышли на отведенный участок, а через не-
сколько часов вступили в бой и остановили наступление
немцев.
В этот день мы не только отбивались от наседающего
врага, но и сами переходили в контратаки. 2-й полк мор-
ской пехоты сбил немцев и ворвался в Шули (Терновка),
34
Н. И. Крылов.
И хотя к вечеру ему приш-
лось ее оставить, но атаки
немцев начали ослабевать,
а к вечеру 8 ноября их нас-
тупательный порыв иссяк.
Большую помощь в этот
день оказала нам артилле-
рия. Она очень метко и эф-
фективно парализовала дей-
ствия гитлеровской артилле-
рии.
Поздно вечером, докла-
дывая Крылову о событиях
дня, я узнал от него, что
’Командующим Севастополь-
ским оборонительным рай-
•оном назначен вице-адми-
рал Октябрьский, а его за-
местителем по сухопутной
обороне командующий При-
морской армией генерал-
майор Петров. Это ре-
шение Ставки в сложившихся условиях было наиболее
целесообразным. Ведь оборона главной базы флота при
отсутствии сухопутных коммуникаций во многом зависит
от самого флота. На него ложится обеспечение армии. Ре-
шая вопрос о назначении командующим обороной Октя-
брьского, Ставка, по-видимому, считала, что нарушение
единства командования могло привести к печальным по-
следствиям. В самом деле, флот не был подчинен армии,
а армия — флоту, хотя в своих действиях они зависели
друг от друга. Чтобы устранить это явное несоответствие
общей задаче, Ставка и приняла те меры, которые обес-
печивали единство командования.
Крылов рассказал и о героической битве моряков в рай-
оне Дуванкоя. В день 24-й годовщины Великого Октября
немцы особенно усилили здесь свой натиск. Против них
насмерть стоял 18-й батальон морской пехоты. На одном
из участков враг бросил в бой 7 танков. Против них встали
пять черноморцев во главе с политруком Н. Д. Фильчен-
ковым. Три танка остались пылать на поле боя, а осталь-
ные повернули назад. Через некоторое время уже 15 вра-
жеских машин пошли против горстки советских воинов.
Черноморцы смело вступили с ними в бой и уничтожили
^еще несколько машин. Оставшиеся в живых герои броси-
35
лись под гусеницы танков. Враг оставил на поле боя 10
машин, но к Севастополю не прошел.
Рано утром 9 ноября Крылов вызвал меня к аппарату
и сообщил, что на ВПУ приедут командиры штаба Чапа-
евской дивизии. Мне предлагалось познакомить их с об-
становкой. Отныне Мекензинское направление будет вхо-
дить в сектор генерала Коломийца. С выходом частей
дивизии в этот район временный пункт управления лик-
видируется.
— Сейчас разрабатывается новый приказ по органи-
зации обороны, — сказал он. — Весь район делится на
четыре сектора. О деталях узнаете, возвратившись в
штаб.
Я поинтересовался, чей это приказ: нового командую-
щего?
— Нет, — ответил Крылов. — Приказ по армии. Ад-
мирал Октябрьский еще не прибыл в Севастополь, а вой-
скам армии надо ставить задачу. Время не ждет.
На нашем участке фашисты с утра не вели активных
действий. Вероятно, вчерашние бои охладили их наступа-
тельный порыв. Только изредка с переднего края доноси-
лись пулемедные очереди да одиночные артиллерийские
выстрелы.
Днем приехали представители штаба Чапаевской диви-
зии во главе с исполняющим должность начальника шта-
ба майором Г. П. Ганиевым, заменившим Н. П. Василь-
ева. Он сказал, что войска к вечеру выйдут в сектор и к
утру займут оборону.
Ганиев ознакомил меня в общих чертах с приказом, о
котором я уже слышал от Крылова. Весь оборонительный
район разделяется на четыре сектора. Чапаевская дивизия
занимает третий сектор. Комендантом его назначается
командир дивизии генерал-майор Коломиец. В остальных
секторах комендантами будут также командиры дивизий,
которые займут эти сектора: первого — полковник П. Г.
Новиков, второго — полковник И. А. Ласкин, четвертого—
генерал-майор В. Ф. Воробьев. Отдельные разрозненные
отряды, батальоны вливаются в сухопутные части на уком-
плектование полков и бригад, а бригады морской пехоты
поступают в оперативное подчинение армии.
Итак, период организационной неразберихи заканчи-
вался.
С наступлением темноты чапаевцы пошли занимать
свои участки, а штаб дивизии временно обосновался на
нашем ВПУ, деятельность которого прекратилась.
36
Перед отъездом в штаб армии мы поинтересовались,
как дивизия пробивалась в Севастополь.
Майор Ганиев рассказал обо всем, подробно остано-
вился на последних боях при подходе дивизии к Ай-Пет-
ринской яйле. Затем как бы между прочим спросил:
— Тебе что-нибудь известно о заседании Военного со-
вета армии на командном пункте 95-й дивизии?
— Нет. А что?
— Так вот. Тогда командарм информировал о поло-
жении в Крыму и сказал, что для нашей армии есть два
пути. Первый, наиболее легкий, -- в течение ночи отойти
к Керченскому попупстрову и там. под Керчью, занять
o6oi)'?’fv. Тогда тополь останется один на один с
вра.о > что было бы равносильно его сдаче. Второй, более
тяжелый и сложный, — во что бы то ни стало пробиться
к Севастополю и совместно с моряками оборонять глав-
ную базу флота, приковать сюда как можно больше вра-
же^ Ki а сил и как можно на более длительное время. Вот мы и
пробились. Тяжело было, очень тяжело. Но приказ выпол-
нили...
Что ж, будем теперь драться.
БАЛАКЛАВСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Утром 10 ноября меня вызвали в штаб армии. Штаб
находился на КП береговой обороны, размещавшемся за
Артиллерийской бухтой против Константиновской батареи.
К этому времени в штабе произошли перемены. Он как
бы объединился со штабом береговой обороны. В казема-
тах КП находились кабинеты командарма генерал-майора
Петрова, начальника штаба армии полковника Крылова.
Здесь же расположились командующий береговой обороной
генерал-майор П. А. Моргунов и начальник штаба полков-
ник И. Ф. Кабалюк. Штаб артиллерии береговой обороны
работал вместе со штабом артиллерии армии. А оператив-
ный отдел армии был пополнен за счет штабных команди-
ров береговой обороны.
Разыскиваю Крылова. Увидев меня, Николай Ивано-
вич предложил немедленно зайти к Петрову.
Командарм сидел в тесной каморке за небольшим сто-
лом, заваленным какими-то бумагами и картами. Заметно
было, что он чем-то расстроен.
Ответив на приветствие, он с ходу приступил к делу.
— Предстоит новая задача, — начал он, показывая на
37
карту, исчерченную красным и синим карандашами. —
В районе Балаклавы немцы усилили нажим, пытаясь про-
рваться вдоль Ялтинского шоссе и захватить Балаклаву.
Сегодня утром им удалось овладеть Варнуткой и завязать
бой за Кучук-Мускомью. 40-я кавалерийская дивизия с
трудом сдерживает противника на Байдарском направле-
нии. Балаклаву прикрывают батальоны обслуживания ВВС
Черноморского флота и разные мелкие отряды. Ка-
ково там положение, мы сейчас не знаем. Надо на месте
уточнить наш передний край и выяснить, что сделано, что-
бы не дать противнику овладеть Балаклавой. Ваша зада-
ча — немедленно выехать туда, лично проверить, где про-
ходит передний край. Детально ознакомьтесь с положением
на месте и информируйте меня или Крылова, а если нужно
будет принять какие-нибудь необходимые меры на месте —
принимайте, сообразуясь с обстановкой, действуйте от име-
ни штаба армии.
Крылов, как всегда, увел меня к себе и с присущей ему
скрупулезностью ознакомил с обстановкой. Он обещал,
если возникнет необходимость, сразу же подбросить под-
крепления, подчеркивая, что надо принять самые реши-
тельные меры, но ни в коем случае не допустить потери
Балаклавы.
До Балаклавы добираюсь на грузовике. Подъезд к
Кадыковке обстреливается противником. Мы попадаем
под минометный огонь. Одна мина зацепила задний борт
машины, но все обошлось благополучно.
В Балаклаве разыскиваю дом, где помещается штаб.
Во дворе много людей. Стоят грузовики, их чем-то загру-
жают. На вопрос, что здесь происходит, мне ответили: «Го-
товимся к эвакуации».
В одном из кабинетов полно народу. Тут и команди-
ры, и бойцы.
Получить вразумительный ответ на вопрос, как обстоит
дело на участке, не удалось. Кто-то из присутствующих
сказал, что там есть командир и что он и отвечает за обо-
рону. Но от него пока никаких тревожных сведений не
поступало.
Памятуя приказ командарма самому побывать на пе-
реднем крае, выезжаю к находившемуся в обороне ба-
тальону.
С трудом добираемся до его наблюдательного пункта.
Как только взобрались на высоты за Балаклавой, перед
нами как на ладони открылось все поле боя. Вдоль берега
моря немцы пробирались к генуэзской башне. Левее не-
38
сколько групп наших бойцов сдерживали их натиск. Враг
оседлал предпоследний гребень перед Балаклавой, мес-
тами просочился в лощинку и, прикрываясь кустарником,
пытался взять последний гребень.
Оказывается, ни батальон обслуживания ВВС, ни дру-
гие подразделения не смогли отразить атаки противника
на переднем рубеже и отошли. Об этом в штабе армии
ничего не было известно. Там знали только, что противник
на участке шоссе Байдары — Севастополь пытался ата-
ковать наши части, но был отброшен. Что же дела-
лось на направлении Варнутка — Балаклава? Об этом
никто ничего не знал. Поэтому Петров и послал меня в
Балаклаву, чтобы уточнить обстановку.
А положение здесь было действительно серьезное. Толь-
ко быстрой контратакой можно если уж не ликвидировать,
то во всяком случае хотя бы локализовать натиск врага.
Но где взять силы?
С командного пункта удалось связаться со штабом.
Докладываю обо всем командарму.
Он отвечает:
— Мобилизуйте абсолютно все резервы, используйте
каждого бойца. Организуйте контратаку, как ходили в
контратаки под Одессой.
Командир батальона, видимо, понял серьезность положе-
ния. Он срочно вызвал всех занятых подготовкой к эвакуа-
ции, присоединил к ним тех, кто был на командном пункте,
и батальон перешел в контратаку.
Немцы были выброшены из лощины, но вернуть уте-
рянный передний край нам не удалось. Надо основательно
закрепиться на отбитом участке и держаться здесь.
Темнело, это хорошо, нам на руку: ночью немцы насту-
пать не будут, а за ночь многое можно сделать.
Слева от нас, там, у деревни Камары, слышался бой.
Кто дерется — мы не знаем. Решили организовать развед-
ку, наладить связь и помощь друг другу.
Правда, посылая меня в Балаклаву, Крылов предупре-
дил, что в районе Камары и Итальянского кладбища обо-
рону занимают части 172-й дивизии полковника И. А. Лас-
кина. Но пока точного начертания переднего края на этом
участке еще не было.
Разведку мы отправили.
Поздно ночью в Балаклаву приехал командарм, и
я доложил ему о сложившейся на этом участке обста-
новке.
— То, что продвижение немцев остановили, — хоро-
39
шо, — сказал он. —Лучше было бы, конечно, если бы смог-
ли вернуть утраченные позиции. Постарайтесь, возможно,
я кое-что подброшу, но на многое не рассчитывайте.
Во время его пребывания у нас противник совершил
артиллерийско-минометный налет, и несколько мин разор-
валось во дворе школы. Мы просили Ивана Ефимовича
уехать, но разве его убедишь? К счастью, больше огневых
налетов не было.
Петров рассеял эвакуационные настроения некоторых
командиров, потребовал, чтобы была организована проч-
ная оборона этого важного участка фронта. Командир ба-
тальона майор Писарихин горячо взялся за дело: бой-
цы рыли траншеи, действовала разведка. Часов около
двух ночи позвонил Крылов и предупредил, что на Балак-
лавском направлении вводятся резервы 1-го и 2-го секто-
ров, а 40-я кавалерийская дивизия полковника Ф. Ф. Ку-
дюрова и 514-й полк 172-й дивизии подполковника И. Ф.
Устинова с утра 14 ноября перейдут в наступление с зада-
чей вернуть утраченные здесь позиции.
— Ваша задача вывести войска в исходное положение
до рассвета. Поэтому выезжайте им навстречу и будьте
проводником. О том, что вы выезжаете, я их предупре-
дил,— закончил Крылов.
Наступление наших войск активно поддерживала ар-
тиллерия. Всю ночь на 14 ноября четырехорудийная бере-
говая 152-мм батарея № 19 (командир капитан М. С.
Драпушко, старший политрук Н. А. Казаков) обстре-
ливала врага. Как потом стало известно из боевых донесе-
ний, на батарею обрушили свой огонь артиллерия и мино-
меты врага. Дважды вспыхивал пожар, угрожая погре-
бам с боезапасами. Не прекращая огня, воины тушили
огонь. Когда прервалась связь с боевой рубкой, старший
политрук Казаков стал управлять батареей непосредст-
венно с огневой позиции. В этом бою батарея оказала
огромную помощь войскам.
Подход частей 40-й кавалерийской дивизии полковни-
ка Кудюрова и 514-го полка оказался весьма кстати. Как
только окончательно рассвело, противник начал атаку
между деревней Камары и Итальянским кладбищем, но
она была успешно отбита. Немцы явно опоздали. Сделали
бы они это вчера — позиции были бы у них.
На других участках фашисты тоже атаковали и тоже
безуспешно. Хотя нам не удалось полностью восстановить
утраченное положение, но с рубежа высот 386,6 и 440,8
немцы были выбитьц
40
И. Е. Петров с командирами Приморской армии и руководителями
Совета обороны.
В этом бою были захвачены пленные — солдаты 72-й
дивизии.
Бой длился весь день с переменным успехом. Но, не-
смотря на все усилия, прилагаемые нами, продвинуться
дальше не удалось. Противник все время подбрасывал
подкрепления. К вечеру он вновь захватил высоту 386,6
и мелкими группами вышел к совхозу.
Здесь он и был остановлен.
Организация Севастопольского оборонительного рай-
она положительно сказалась на обороне. Коменданты сек-
торов, каждый в границах своего сектора, твердой рукой
наводили порядок, при необходимости успешно реоргани-
зовывали войска. Устанавливалась более-менее постоян-
ная связь по фронту и со штабом армии, что, учитывая не-
достаток в кабеле, было большой заслугой армейских свя-
зистов и их командира полковника Л. В. Богомолова. Они
организовали сбор кабеля, не гнушаясь разными обрыв-
ками, снимали его даже во дворах, где он был использо-
ван хозяйками для развешивания белья.
41
Теперь в любое время можно было связаться непосред-
ственно со штабом обороны первого сектора и через него
с начальником штаба армии полковником Крыловым.
Я позвонил Крылову, рассказал о наших неудачах и
потере высоты и попросил помощи.
— Доложу командарму, — ответил он. —Думаю, ко-
мандарм примет необходимые меры. Ждите звонка.
Около часа ночи он позвонил и сказал, что Петров при-
казал выдвинуть из резерва 1330-й полк. Ему дано распо-
ряжение 15 ноября к 4.00 выйти в район виноградников,
примерно в полукилометре севернее 'совхоза «Благодать»,
уничтожить прорвавшегося в этом районе врага и овла-
деть высотой 386,6.
— Вам надлежит, — сказал Крылов, — уточнить об-
становку, встретить полк и помочь ему в организации на-
ступления, поскольку вы хорошо знаете местность и распо-
ложение противника.
1330-й полк сформирован из матросов и добровольцев
с кораблей и ранее назывался первым полком морской пе-
хоты. Боевое крещение полк получил в боях за Одессу.
Слава о нем гремела по всему фронту. Фашисты боялись
краснофлотцев, как огня. Когда была сформирована
421-я Одесская дивизия, полк вошел в ее состав под номе-
ром 1330. Командовал им в то время опытный командир,
участник гражданской войны полковник Я. И. Осипов.
Во время отхода из района Перекопа 421-я дивизия,
приданная 51-й армии, отходила на Керчь, но Осипов воз-
вратился в Приморскую армию. В районе Симферополя, у
деревни Курцы Осипов погиб, но имя «Осиповский» так
и осталось за полком.
Из этой же 421-й дивизии к нам в Приморскую армию
возвратился и один из батальонов 1331-го полка. Он был
введен во второй эшелон, и ему было приказано занять
позиции на западной окраине деревни Кадыковка и на ска-
тах высот у Балаклавы. Как батальон выполнил этот при-
каз, мне тоже было поручено проверить после выхода
1330-го полка, в стойкости которого командарм был абсо-
лютно уверен.
Полк прибыл вовремя, как было приказано. Ночью он
мог основательно закрепиться, но не сумел этого сделать.
Беда в том, что некоторые краснофлотцы, особенно с ко-
раблей, которых много было в полку, с пренебрежением
относились к рытью окопов, к самоокапыванию. Работали
они под нажимом. Оказывается, в мирное время их совер-
шенно не обучали этому простому, но крайне необходимо-
42
му делу. А напрасно. Ведь во всякой десантной операции
первый эшелон всегда состоит из моряков. Они высажива-
ются на берег, захватывают плацдарм и должны удержи-
вать его до высадки основных сил. А разве удержишь зем-
лю, если основательно не зароешься в нее?
Не только ночь, но и большую часть дня пришлось про-
быть в 1330-м полку.
В это время на участке, где оборону держал батальон
майора Писарихина вновь случилась большая неприятность.
Батальон не сумел отразить атаку немцев и отошел, от-
крыв фланг конников дивизии полковника Кудюрова, и
кавалеристы вели тяжелый бой в полуокружении. Хорошо
еще, что 514-й полк удерживал деревню Камары.
Главный удар немцы наносили силой примерно до двух
полков в направлении Кадыковки. Один из них мы знали.
О втором пока нам ничего не было известно.
Завязавшийся бой охватил почти весь фронт 1-го и 2-го
секторов.
Командарм приказал мне вновь выехать в Балаклаву,
разобраться, что же произошло па участке батальона Пи-
сарихипа и доложить лично ему или Крылову.
Возвращаюсь в штаб батальона, в школу. Время бли-
зится к полуночи. В штабе никто не спит. Сквозь затем-
ненные шторами окна доносятся пулеметные очереди. Вы-
хожу на балкон и по ходу перестрелки, по ракетам ста-
раюсь определить границу переднего края немцев.
Перед утром 16 ноября из штаба армии передали рас-
поряжение коменданту 1-го сектора полковнику П. Г. Но-
викову выехать на наблюдательный пункт и доложить ко-
мандарму о положении под Балаклавой.
В ожидании Петрова в штабе сектора еще раз уточ-
няю все данные, положение и состояние наших войск. Не-
смотря на неудачи в полосе 1-го сектора, настроение у
всех приподнятое: оборона становится все тверже. На рас-
свете наша разведка в районе небольшого селения захва-
тила в плен несколько вражеских солдат. Как выяснилось,
они из 1-й румынской горно-стрелковой бригады.
Так вот она, эта бригада, и действует вместе с 72-й!
Значит, к Севастополю уже подошли 72, 22, 50-я и 132-я
немецкие дивизии и, кроме того, кавалерийские части ру-
мынской армии. Вполне возможно, что данные эти не пол-
ные, что наша разведка еще не полностью раскрыла все
части вражеской группировки под Севастополем.
По отрывочным сведениям, войска 51-й армии, отхо-
дившей в сторону Керчи, не сумели закрепиться и пере-
43
правились через Керченский пролив на Таманский полу-
остров. Керчь у противника. Жаль. Ведь там прекрасные
оборонительные рубежи, например, Акмонайский.
Пленные рассказывают еще, что к ним должны подой-
ти маршевые батальоны и дивизии, но какая именно, они
не знают.
Утром прибыл командующий. Внимательно выслушав
доклад о положении на участке батальона, он тут же со-
общил, что подразделения 184-й дивизии, пробившиеся
в Севастополь, сводятся в один полк, который поступит
в 1-й сектор.
— Вы его поставьте на свой правый фланг, сменив
батальон ВВС,—сказал он полковнику Новикову и полко-
вому комиссару А. Д. Хацкевичу.
Касаясь общего положения в 1-м и 2-м секторах, Пет-
ров предупредил:
— Мы имеем данные, что противник сосредоточивает
на этом участке новые силы. Вполне возможно, что завт-
ра, а может быть, еще и сегодня перейдет в наступление.
То, что вчера их атаки успешно отражены, не должно вас
успокаивать.
Как раз во время этого разговора на фронте сектора
началась артиллерийская стрельба, а вскоре с переднего
края сообщили, что противник перешел в наступление на
высоты перед Балаклавой.
Первые его атаки были отбиты. Но из штаба армии
сообщили, что фашисты начали наступление и по долине
Кара-Коба, во 2-м секторе, и потеснили левый фланг 31-го
Пугачевского полка. Узнав об этом, командарм немедлен-
но выехал в штаб 2-го сектора.
События, развивающиеся по всему фронту, невольно
приводили к мысли, что противник стремится в кратчай-
ший срок сломить наше сопротивление, рассчитывая на
слабость обороны и усталость наших войск. Но мы с каж-
дым днем крепли: совершенствовалась организация обо-
роны, все более закалялись бойцы и командиры. Ценой
больших потерь врагу удается теперь лишь кое-где про-
двинуться на несколько сот метров, овладеть той или иной
высоткой, но мы своими контратаками не даем ему за-
крепиться и выбиваем его.
Вот и сегодня... Обычно ночью фашисты наступатель-
ных операций не ведут. А в ночь с 16 на 17 ноября они из-
менили своему правилу и продолжали атаковать послед-
ний гребень перед Балаклавой. Вначале им удалось ча-
стично овладеть восточными скатами высоты, одна труп-
44
Л. Г. Капитохнн.
силы. Но его натиск был
ылов и ппиказал мне вы-
па автоматчиков даже дос-
тигла гребня, но быстрой
контратакой наши воины
вышибли их и завязали
бой за следующую высоту.
Бой не затих к утру и
продолжался весь день, ох-
ватывая полностью фронт
1-го и 2-го секторов. В рай-
оне деревни Камары немцы
бросили на прорыв до 40
танков, но наша артиллерия
мощным сосредоточенным
огнем не только останови-
ла их, но большинство унич-
тожила: остальные вынуж-
дены были удрать с поля
боя.
Особенно напряженные
бои 17 ноября шли под де-
ревней Кадыковка и в до-
лине Кара-Коба, где враг
бросал в атаки значительные
сломлен.
Около 16 часов позвонил
ехать в 31-й полк к полковнику К. М. Мухамедьярову, разо-
браться с положением на этом участке, точно установить
расположение переднего края и доложить в штаб армии.
После выполнения этой задачи надо направиться в штаб
161-го полка полковника А Г. Капитохина.
На вопрос, где искать штаб Капитохина, полк которого
входил в 95-ю дивизию и был в 4-м секторе, Николай Ива-
нович ответил, что командарм приказал перебросить этот
полк в 1-й сектор. Его новый командный пункт размещен
неподалеку от домика, что у дороги из Балаклавы к Са-
пун-горе.
Окольными путями пробираюсь к Мухамедьярову.
Штаб полка расположен в домике, затерянном в отрогах
гор. Мухамедьярова я знал давно. С самого начала вой-
ны он командовал этим полком, отличавшимся высокими
боевыми качествами. Полк принимал участие в боях на
р. Прут, где у Джурджулетти ликвидировал части против-
ника, переправившиеся через реку; успешно сражался во
время обороны Одессы.
Полковник Мухамедьяров — стройный, лет тридцати
45
пяти, с несколько широкоскулым лицом, черными минда-
левидными глазами и черными волосами, производил при-
ятное впечатление. Отличительной его чертой было внеш-
нее спокойствие. Даже в самые трудные минуты он не те-
рял присутствия духа.
И в этот день, когда немцы, атакуя полк, вводили све-
жие силы, он хладнокровно руководил боем, сам все вре-
мя находился на наиболее ответственных участках обо-
роны.
Все атаки противника были отражены. Лишь на левом-
фланге ему удалось вклиниться в оборону на глубину при-
мерно до сотни метров, но дальнейшее его продвижение
было приостановлено.
С наступлением темноты бой затих. Мы с Мухамедья-
ровым побывали в батальонах. Ознакомившись с общим
положением, я спросил полковника, о чем доложить шта-
бу. Мухамедьяров ответил:
— Доложите, что ночью пойдем в атаку, выбьем нем-
цев с занятой ими территории и восстановим передний
край.
— Может быть, вам нужна помощь?
— Нет. Обойдемся своими силами. Так и доложите.
Мухамедьяров из тех командиров, которые слов на ве-
тер не бросают. Все было сделано, как он обещал. Ночыо>
полк короткой контратакой без артиллерийской подготов-
ки не только восстановил положение, но и отбросил про>-
тивника километра на полтора.
Когда я прибыл в штаб 161-го полка, там только что>
закончился вывод батальонов в исходное положение. Пол-
ковник Капитохин, вернувшийся из батальонов, где прове-
рял готовность на случай ночных действий, сказал:
— Настроение у ребят прекрасное. Рвутся в бой. Серд-
це радуется, глядя на них. Нечто подобное приходилось
наблюдать в годы гражданской войны. Сейчас все роют
окопы. Думаю, к утру полностью зароемся в землю. Связь
с соседями уже установлена
С полковником Капитохиным это была моя первая
встреча. Но о нем не раз приходилось слышать еще под
Одессой, где он принял полк после ранения efo командира.
Как-то командарм говорил, что Капитохин еще в граж-
данскую войну командовал не то бригадой, не то дивизией
и воевал отлично. Потом долго работал в Главном уп-
равлении Севморпути. Почти двадцать лет не был в рядах
армии. Естественно, в военном отношении кое в чем от-
стал. Однако, человек высокообразованный, эрудирован-
46
ный, он быстро постигал то новое, что внесла военная нау-
ка за прошедшее время.
Ознакомившись с обстановкой в районе действия 161-го
полка, я ночью позвонил в штаб армии. К аппарату подо-
шел Петров. Он часто сам связывается с штабами дивизий
и полков, запрещая будить Крылова. Так было и теперь.
Выслушав меня, Петров коротко бросил в трубку:
— Немедленно выезжайте к Новикову. Ознакомьтесь с
приказом и проследите, как идет подготовка к его выпол-
нению. В 4.00 доложите мне или Николаю Ивановичу.
Простившись с Капитохиным, выехал в штаб 1-го сек-
тора. Сегодня на этом участке фронта тишина. Ее нару-
шают лишь редкие выстрелы да разрывы снарядов и мин.
Даже более интенсивную артиллерийско-минометную
стрельбу мы считаем тишиной, если нет неумолчной авто-
матно-пулеметной дроби — этого первого признака актив-
ности противника.
Начальник штаба 1-го сектора майор С. А. Комарниц-
кий ознакомил меня с приказом, которым командарм обя-
зывал контратаковать врага и вернуть утраченные пози-
ции. Начало действий предлагалось начать на рассвете.
Но случилось непредвиденное. После полуночи комендант
2-го сектора полковник Ласкин получил данные разведки,
о том, что в районе деревни Камары противник приступил
к оборонительным работам. Так вот почему он не вел бое-
вых действий ночью! Контратаковать утром — значило
встретить более или менее подготовленную оборону.
Медлить было нельзя. Полковник Ласкин поступил со-
вершенно правильно, отдав приказ 514-му полку контрата-
ковать противника ночью, не дожидаясь утра. Одновремен-
но он попросил полковника Новикова оказать содействие,
обезопасить его правый фланг со стороны Кадыковки.
Полковник Новиков пообещал принять меры и в свою
очередь приказал 161-му полку быть готовым к очистке
Кадыковки от прорвавшихся туда немецких автоматчиков
514-й полк стремительно ворвался в Камары. Это бы-
ло для фашистов полной неожиданностью. Считая, что
после вчерашнего дня, прошедшего в исключительно тяже-
лом, не совсем удачном для нас бою, мы не решимся на ноч-
ную контратаку, противник был застигнут врасплох и вы
бит из деревни. Одновременно 161 й полк быстро распра
вился с вражескими автоматчиками, просочившимися в
Кадыковку.
Таким образом, задача, поставленная командармом, бы-
ла выполнена; передний край нашей обороны на стыке 1-го
47
и 2-го секторов полностью восстановлен. Когда полковни-
ки Новиков и Ласкин доложили об этом Петрову, он при-
нял решение далее никаких действий не предпринимать, а
прочнее закрепиться на рубеже и быть готовыми к отра-
жению атак врага.
Днем 19 ноября Петров приехал на командный пункт
1-го сектора. Его беспокоило, что на Балаклавском направ-
лении у нас была ослаблена оборона, особенно после то-
го, как противник овладел скатами высоты 212,1, непосред-
ственно примыкавшей к северной части Балаклавы, а так-
же после неоднократных атак последнего гребня перед
ней. Правда, с высоты 212,1 мы противника отбросили,
атаки на последний гребень отразили, но ряды 383-го
полка, вот уже несколько дней не выходившего из боя, и
части 40-й кавалерийской дивизии, дравшиеся рядом с
ним, очень поредели. Надо было или заменить их, или хо-
тя бы сократить фронт обороны.
Ознакомившись с положением, командарм приказал
снять с обороны 383-й полк и части 40-й кавалерийской
дивизии, заменив их 456-м полком подполковника Г. А.
Рубцова.
— На этот полк вы можете вполне положиться, —
сказал он Новикову.—Я был в нем. Бойцы прекрасные.
Да и командир у них отличный, подполковник Рубцов. —
Затем обратился ко мне: — Выезжайте во 2-й сектор, уточ-
ните границы переднего края обороны, нанесите их на кар-
ту и возвращайтесь в штаб, предварительно доложив по
телефону Николаю Ивановичу или мне.
С комендантом 2-го сектора полковником Ласкиным я
несколько раз разговаривал по телефону, но лично не был
знаком. Он прибыл к нам со 172-й дивизией. Сейчас я уви-
дел сравнительно молодого, лет 35, человека, очень
подвижного, подтянутого, с открытым приятным лицом.
Высокий лоб и чуть заостренный подбородок, вдумчивые
серьезные глаза говорили о недюжинном уме и твердости
характера.
Он прикрепил ко мне одного из штабных командиров,
с которым мы с наступлением темноты отправились на пе-
редний край. На позиции шли окопные работы. Бойцы
рыли траншеи, блиндажи, сооружали землянки, устанав-
ливали проволочные заграждения п минные поля. Всюду
оживленно обсуждались прошедшие бои, чувствовалась
бодрость, уверенность в своих силах.
В одной из рот 514-го полка мы встретились с комисса-
ром дивизии бригадным комиссаром П. Е. Солонцовым.
48
Он проводил партийное собрание. Шел прием в партию.
— Ряды партии растут. На место одного выбывшего
коммуниста становятся двое новых, — сказал он.
В штаб мы вернулись перед рассветом. Полковник
Ласкин еще не ложился. Оказывается, он, как и мы, обхо-
дил отдельные участки, контролируя ход работ
Нанеся на карту границу переднего края, докладываю
Крылову. Он приказывает:
— Карту с нанесенным на нее передним краем оборо-
ны, подписанную Ласкиным, немедленно высылайте с
офицером связи в штаб, а сами возвращайтесь на команд-
ный пункт Новикова и проверьте, произведена ли смена
383-го полка 456-м. Там же ознакомьтесь с новым при-
казом.
— Николай Иванович, — докладываю ему. — Вчера
командарм приказывал мне возвратиться в штаб.
— Знаю. То было вчера. А сегодня выполняйте эго за-
дан не.
Коменданта сектора на командном пункте не было.
Начальник штаба майор С. А. Комарницкий сообщил, что
смена войск закончена, противник ведет артиллерийский
и минометный обстрел, особой активности не прояв-
ляет.
— Очевидно, фашисты выдохлись, — заключил свое
сообщение Комарницкий. — Ведь за последние дни они
понесли большие потери.
— Вы докладывали об этом Крылову?
— Да.
— Что он сказал?
— Он сказал, что, по имеющимся в штабе армии дан-
ным, противник перегруппировывает войска и не сегодня-
завтра попытается прорвать оборону. — Затем майор доба-
вил: — Кстати, получен приказ, в котором говорится имен-
но об этом, — и он достал из планшета приказ.
В нем четко определилась главная задача — не дать
гитлеровцам закрепиться на занятых позициях, с утра 21
ноября частям 2-го сектора начать наступление в общем
направлении Камары — высота 386,6. Эта операция бу-
дет проведена с участием войск 1-го сектора после воз-
вращения рубежей, ранее занятых противником.
Но противник опередил нас. Сосредоточив в этом рай-
оне более дивизии, он с утра 21 ноября перешел в атаку
на гребень высоты 440,8—Камары и к 10 часам овла-
дел им.
Однако наша подготовка не пропала даром. Войска
49
2-го сектора перешли в контратаку. Фашисты ввели в бой
свои последние резервы, пытаясь сдержать натиск. Но без-
успешно. Наши войска отбросили их.
Это была последняя попытка гитлеровцев прорвать
фронт обороны на Балаклавском направлении.
Наша разведка, работавшая в тылу немцев, сообщала
об их огромных потерях в этих десятидневных боях.
Убедившись в невозможности сломить сопротивление
советских войск, фашисты перешли к обороне, начали за-
рываться в землю, минировать подступы к своему перед-
нему краю.
Наступал период относительной передышки. Это дало
нам возможность создать вокруг Севастополя мощный
оборонительный пояс, пополнить личный состав войск, за-
кончить их формирование, создать резервы.
21 ноября вечером Крылов приказал мне на следую-
щий день утром прибыть в штаб армии. Что ж, вот и будет
положен конец моему неопределенному положению. Ведь,
собственно, целый месяц я не знаю, какую занимаю долж-
ность. Что-то вроде своеобразного офицера для особых
поручений штаба армии и лично командарма.
В кабинете Крылова, когда я вошел, чтобы доложить
о своем прибытии, находились Петров и комендант берего-
вой обороны генерал-майор Моргунов. Выслушав мой ра-
порт и получив ответы на вопросы, касающиеся полка Руб-
цова, Иван Ефимович сказал Крылову:
— Думаю, что Ковтун вполне подходит на должность
начальника оперативного отдела штаба. Он больше опера-
тивник, чем разведчик. Каково ваше мнение?
Крылов ответил:
— Я не возражаю. Даже сам хотел просить вас об
этом. — И, обращаясь ко мне, спросил: — А вы, товарищ
Ковтун, согласны?
Назначение состоялось.
Днем я знакомился с отделом, а уже к вечеру присту-
пил к исполнению обязанностей. Комиссаром оперативно-
го отдела был батальонный комиссар И. Ф. Костенко, слу-
живший до этого в пограничных войсках.
С первой встречи у меня с ним сложились хорошие вза-
имоотношения. Костенко относился к числу людей, о ко-
торых принято говорить «душевный человек».
Он коротко, сжато рассказал о моих помощниках —
майорах И. Я. Шевцове, К. И. Харлашкине, капитанах
И. П. Безгинове и С. П. Никитине, дал им точные боевые
и деловые характеристики. Последний был прикомандиро-
50
ван из штаба береговой обороны Черноморского флота.
Майора Шевцова я знал и раньше. Он заочно окончил
академию им. Фрунзе, работал в штабе Одесского военного
округа, откуда при формировании Приморской армии был
взят в штаб. С Безгиновым и Харлашкиным мы также
встречались под Одессой. Технические работники были,
конечно, мне незнакомы. Что ж, поживем, поработаем,
узнаем друг друга.
Итак, я — начальник оперативного отдела штаба ар-
мии. Справлюсь ли? Ведь я никогда не работал в больших
штабах да и вообще на службу в армию вернулся после
14-летнего перерыва. А за это время многое изменилось.
Правда, некоторый практический опыт я успел приобрести.
Но хватит ли его, достаточен ли будет запас знаний?..
Прошло четыре дня. Работники отдела, кроме Безги-
нова и Никитина, — в подразделениях. У них задание —
уточнить границы сложившегося после боев переднего
края обороны наших войск и войск противника.
Работники отдела составляют оперативные сводки
(мы два раза в день — утром и вечером — посылаем их в
штаб флота). Перед этим они обзвонили штабы секторов,
все уточнили, сверили, проверили.
После ноябрьских боев сводки стали довольно однооб-
разные: «На фронте ничего существенного не произошло.
Тротивник продолжает вести оборонительные работы.
3 течение дня (ночи) потери: раненых... убитых...».
Передний край нашей обороны определен уже достаточ-
но точно. Офицеры отдела на месте в войсках, как того и
требует командарм, сами прошли по всему переднему
краю. Повсюду идет напряженная работа: роются тран-
шеи. окопы, сооружаются блиндажи. Труд этот очень тяже-
лый, тем более в каменистых севастопольских грунтах.
Работа идет главным образом ночью, так как днем нем-
цы, завидев даже небольшое движение на нашей стороне,
открывают артиллерийско-минометный огонь.
По ночам вс всех секторах действуют поисковые пар-
тии. Их задача — достать «языка». Армия не может нор-
мально действовать, не имея достоверных сведений о про-
тивнике, а их, кроме разведки, можно получить из опроса
пленных. Захватить же их не всегда удается. Сегодня
взят пленный — артиллерист 24-й дивизии, прибьГвшей
из-под Харькова. Значит, у врага появились новые части на
51
нашем фронте. Видимо, противник усиливает группи-
ровку.
Чтобы детально познакомиться со штабами секторов и
дивизий, я ежедневно бываю в войсках.
Днями представился члену Военного совета армии
бригадному комиссару М. Г. Кузнецову. Перед войной он
был первым секретарем Измаильского обкома партии и по
решению Центрального Комитета партии вместе с други-
ми партийными работниками слушал курс лекций при ака-
демии имени Фрунзе. ЦК партии заранее подготавливал
членов Военных советов на случай войны.
Сейчас в штабе установился твердый порядок работы.
Мне ежедневно приходится дежурить с часу ночи до вось-
ми утра. Принимаю донесения, звоню в штабы секторов,
уточняю обстановку. В 6 часов докладываю Петрову, что
произошло на фронте за ночь, получаю указания и, если
это необходимо, передаю их в соответствующие части. В 8
часов Петров уезжает в войска, в штабе остается Крылов.
С этого времени и до обеда мне можно отдохнуть. Под ве-
чер всех нас собирает командарм или начальник штаба на
совещание. Обмениваемся мнениями, советуемся, уточняем
обстановку, получаем указания.
Размещаемся мы в небольших казематах без дневного
света, в которых когда-то хранились пороховые заряды к
орудиям и размещалась орудийная прислуга. Кабинет
командарма находится с правой стороны при входе. Это
крохотная комнатка. У стены — деревянный топчан, ря-
дом — небольшой стол и два стула. Поставить еще что-
нибудь нельзя — нет места. Напротив в такой же комна-
тушке находится узел телефонной связи. Чтобы вызвать ко-
го-нибудь по телефону, Петров приоткрывает дверь своего
кабинета и, повысив голос, отдает связистам приказание.
Проходит минута-две, и связь установлена.
В несколько большей комнате размещаемся мы — пол-
ковник Крылов, комендант береговой обороны гене-
рал-майор Моргунов, начальник его штаба полковник Ка-
балюк и я.
В нашем помещении — телефон. Линии связи идут по
всем направлениям до конечных контрольных пунктов, а
оттуда — в штабы дивизий и бригад. Они были заранее
подготовлены штабом береговой обороны и надежно вры-
ты в землю.
В помещении над казематами размещен оперативный
отдел. Остальные отделы штаба — в зданиях неподалеку.
52
Петрова редко можно застать в своем кабинете. Он с
утра до вечера в войсках: в штабах дивизий, бригад или
просто в траншеях, окопах — на переднем крае среди бой-
цов. Пожалуй, не было они одного бойца, который лично
бы не знал его. Не случайно они называли его «наш дед
Иван». Особенно много внимания уделяет он строительст-
ву оборонительных сооружений, не дает покоя инженеру
армии полковнику Г. П. Кедринскому.
В городе и в порту взят на учет весь цемент, строятся
разборные огневые точки. Их потом устанавливают на ог-
невых рубежах. Работы подвигаются успешно. Саперы по
ночам заняты созданием минных полей. Севастополь пре-
вращается не только в морскую, но и в сухопутную кре-
пость.
По призыву городского комитета партии и городского
комитета обороны все трудоспособные севастопольцы ра-
ботают на оборону: в подземных комбинатах налаживает-
ся производство вооружения, ремонтируется боевая техни-
ка, изготавливается необходимая одежда и обмундиро-
вание для армии и флота.
Авиация противника почти ежедневно бомбит город и
порт, но без особого ущерба. Корабли доставляют пополне-
ние, боеприпасы, питание, увозят раненых, женщин и де-
тей. В те дни, когда они приходят в Севастополь, — ведут
огонь по противнику. Об их приходе мы узнаем от началь-
ника оперативного отдела штаба флота капитана 2 ранга
О. С. Жуковского и вместе с ним намечаем цели обстрела.
Уже совершенно определилась система огня в обороне.
За восемь минут три четверти всей мощи огня нашей ар-
тиллерии можно сосредоточить на противнике в любой точ-
ке перед передним краем обороны. С начальником артил-
лерии армии полковником Николаем Кирьяковичем Ры-
жи и начальником штаба артиллерии полковником Нико-
лаем Александровичем Васильевым установлена тесная
связь.
ВРЕМЕННОЕ ЗАТИШЬЕ
Расчет фашистов с ходу овладеть Севастополем потер-
пел неудачу. Исчерпав свои силы, они некоторое время
особой активности не проявляли. Затем, в начале декабря,
после небольшой артиллерийской подготовки попытались
прорвать оборону на Балаклавском направлении. В бой
были введены горно-стрелковая бригада и пехотная дивизия.
Главные усилия противник сосредоточил против 456-го
53
полка, влитого во 2-ю дивизию. 1 и 2 декабря полк отра-
жал атаку за атакой, но не отошел ни на шаг. Вниматель-
но следя за его действиями, командующий армией Петров
сказал:
— За Балаклаву я спокоен. 456-й полк Рубцова — на-
дежный щит. Он будет стоять насмерть.
Нас, работников штаба, удивило, что фашисты начали
атаки именно здесь, на Балаклавском направлении. Не
думали ли они, что мы в связи с затишьем ослабили обо-
рону этого участка? Однако секрет открывался просто.
Ночью 30 ноября Рубцов организовал разведку. Группа
бойцов перед рассветом ворвалась в первую траншею нем-
цев и заняла ее. Гитлеровцы не смогли смириться с поте-
рей траншеи и предприняли ряд атак, чтобы восстановить
положение. Бой, начавшийся вначале на сравнительно не-
большом участке, постепенно расширялся, охватывая все
большую территорию, перекидываясь в полосу 2-го секто-
ра в районе деревни Камары и Гасфортовой горы.
Бой длился два дня. Ценой больших потерь противнику
удалось вытеснить наших бойцов из занятой ими траншеи,
а в полосе 2-го сектора даже сбить наше боевое охра-
нение.
Верный своей привычке по возможности самому на ме-
сте знакомиться с ходом событий, командарм днем выехал
к коменданту 1-го сектора полковнику Новикову и захва-
тил с собой меня. Убедившись, что здесь ничего особенно
опасного нет, он пробыл недолго, оставил меня в штабе
дивизии; приказал лично побывать в полку Рубцова, выяс-
нить причины внезапно возникшего боя, а также прове-
рить несение службы на переднем крае.
Как только стемнело, мы с начальником штаба диви-
зии майором Комарницким отправились к пограничникам.
Подполковник Рубцов рассказал нам о ночном поис-
ке разведчиков, о захвате ими траншеи.
— Группу вел наш прославленный еще под Одессой
разведчик Иван Богатырь, — сказал он. — К немцам по-
добрались незаметно и свалились на них как снег на го-
лову. Фашисты не ожидали такой дерзости. Ну и началась
у них паника. Богатырь не ограничился захватом «языка».
Группа выбила гитлеровцев из траншеи, заняла ее. Немцы
начали контратаки. В дело ввязалась артиллерия. И по-
шло. С нашего участка бой постепенно переходил и на
другие, на 2-й сектор. Сейчас в полосе полка стало тихо.
А вот у моего соседа подполковника Шашло бой все еще
продолжается.
54
Выполняя приказ Петрова, мы ночью побывали на Пе-
реднем крае, поговорили с бойцами. Настроение у них хо-
рошее. Встретились мы и с Иваном Ивановичем Богаты-
рем. Эго был спокойный, уравновешенный человек, обла-
дающий незаурядной физической силой. Глядя на него, не-
вольно вспоминалась русская пословица: «По шерсти и
кличка».
Спокойно, не торопясь Иван Иванович рассказал, как
они ползли к немецкой траншее, как, перевалив через
бруствер, ввалились в нее, ну а там — «дело известное:
кого прикладом, кого пулей. Вот и заварилось...» — закон-
чил он свой рассказ.
В штаб дивизии мы вернулись перед рассветом полные
впечатлений. У нас была глубокая уверенность, что руб-
цовцы сумеют отстоять позиции, не дадут врагу прорвать-
ся на своем участке.
Отбив захваченную группой Богатыря траншею, немцы
прекратили контратаки. Зато они усиленно начали нажи-
мать на 514-й полк подполковника В. В. Шашло, оборо-
нявший деревню Камары и шоссе Севастополь — Ялта у
Итальянского кладбища, и 3 декабря перешли в наступ-
ление.
Выслушав доклад о результа!ах проверки организации
обороны в полку Рубцова и о начавшемся бое, начальник
штаба армии приказал выехать в район деревни Камары,
детально разобраться, что там произошло, и попутно вы-
яснить, как обеспечен стык между 31-м полком Чапаевской
дивизии и полком, которым командует Шашло.
Как выяснилось, полк Шашло успешно О1разил неод-
нократные атаки переднего края. Понеся большие потери,
немцы продвинуться дальше не смогли.
Большую помощь полку в отражении вражеских атак
оказали артиллеристы Богданова. Наблюдатели и развед-
чики артиллеристов всегда находятся в частях на пе-
реднем крае, точно определяют места скопления противни-
ка, его артиллерийско-минометные позиции. Губительный
и точный огонь орудий полка Богданова по заранее засе-
ченным целям отрезвляюще действовал на фашистов. Так
было и здесь. Атаки противника захлебнулись.
Один из взводов полка Шашло, находившийся в бое-
вом охранении, стойко оборонялся и только к вечеру был
отведен.
Командир полка решил с утра 4 декабря контратакой
вернуть позицию боевого охранения. Об этом поздно вече-
ром было доложено командарму. Петров сказал:
55
Людмила Павличенко.
— Начинать бой за возврат позиции боевого охране-
ния не рекомендую. Игра не стоит свеч.
Ночь на 4 декабря прошла относительно спокойно, если
не считать неутихавшего ружейно-пулеметного огня по от-
ражению разведки. С утра все готовились к новым атакам
врага. Но немцы не решились наступать, ограничившись
захватом позиций боевого охранения.
В действие вступили снайперы. В обороне им всегда
есть работа. В Севастополе для снайперов было особенно
широкое поле деятельности. Вскоре по всему фронту за-
гремела слава Людмилы Павличенко и Ноя Адамия. Их
подвиги широко освещались в выпускаемых политотделом
армии листовках и в армейской газете и находили горя-
чих последователей.
Людмилу Павличенко мы помнили еще по обороне
Одессы, где она уничтожила до сотни вражеских солдат и
офицеров. О Ное Адамия, морском пехотинце, узнали уже
здесь, в Севастополе.
Полковник В. С. Потапов, начальник разведывательно-
го отдела армии, информирует о противнике.
Потапов, страдающий язвой желудка, пришел согнув-
шись, держа левую руку на животе. Это был исключи-
56
тельно работоспособный командир, умеющий хорошо ана-
лизировать, сводить воедино собранные по крупицам дан-
ные о противнике, получаемые по всем каналам, и делать
выводы. Невысокого роста, ничем особенно не примеча-
тельный, к тому же вечно полусогнутый из-за болезни, По-
тапов, докладывая разведывательные данные, преобра-
жался. Язык его становился живым и выразительным. Вот
и сейчас, суммируя данные разведки, он рассказывает, что
немцы подтягивают к Севастополю войска с Керченского
полуострова, высвободившиеся после взятия ими в ноябре
Керчи. Кроме того, к городу подошли и некоторые румын-
ские части. Теперь против наших 25, 95, 109, 172-й стрелко-
вых, 40-й кавалерийской дивизии, 7-й и 8-й бригад мор-
ской пехоты и отдельных полков, далеко не полно укомп-
лектованных, сосредоточено пять немецких дивизий и ру-
мынская горно-стрелковая бригада. Они имеют полный или
почти полный состав, значит, по численности и огневым
средствам силы противника значительно превосходят на-
ши. Потапов отмечает, что в Крыму развертывается парти-
занское движение под командованием А. В. Мокроусова.
Во время нашего разговора в комнату, где мы сидели,
вошел Крылов. Он спросил, какие выводы можно сделать
из имеющихся разведывательных данных. Потапов отве-
тил, что немцы, видимо, готовят войска к наступлению, и,
судя по району их сосредоточения, удар будет нанесен по
нашему левому флангу.
Николай Иванович заметил:
— Не будут же они все время сидеть в обороне, попы-
таются наступать.
После ухода Потапова мы еще раз обсудили последние
данные, после чего Крылов приказал поставить обо всем в
известность комендантов секторов, предупредить их, что-
бы усилили наблюдение и разведку и обязательно в каж-
дом секторе захватили «языков».
Прошло десять дней декабря. На фронте стояло за-
тишье. Только снайперы с обеих сторон вели активную
борьбу, в оперативных сводках ежедневно отмечались по-
тери в наших войсках и у противника. Немецкая авиация
стала показываться реже. Теперь и у нас появились авиа-
ционные новинки. С Большой земли прилетело несколько
самолетов ПЕ-2. Все же помощь. Вообще же авиации в
Севастополе не много. Это в основном истребители старых
марок, морские бомбардировщики МБР и ПО-2.
Есть у нас и бронепоезд «Железняков», названный так
р честь легендарного партизана гражданской войны мат-
57
роса Железнякова. Построили его рабочие Севастополь-
ского Морского завода. Они взяли обычные желез-
нодорожные платформы, обшили их и паровоз стальными
листами.
Теперь бронепоезд в строю. Его стоянка — туннель воз-
ле Инкермана. Правда, отсутствие необходимой железно-
дорожной сети ограничивает радиус его действия, особен-
но если учесть, что дорога в сторону Балаклавы проходит
по местности, доступной наблюдению противника. Но все-
таки он оказывает войскам большую помощь.
Пользуясь затишьем, дивизии и полки создают вторые
эшелоны обороны — в глубину. Выделен армейский ре-
зерв — 40-я кавалерийская дивизия под командованием
полковника Кудюрова и 161-й полк 95-й дивизии. Все это
выкраивается из наличных сил. Петров и Крылов вечера-
ми сидят с начальником отдела укомплектования подпол-
ковником И. Ф. Семечкиным, рассматривая, что и где мо-
жно взять на пополнение рот и батальонов. Ведь у нас
есть еще полки двухбатальонпого состава.
В секторах идет напряженная работа по совершенство-
ванию оборонительных рубежей: углубляются траншеи,
прокладываются ходы сообщений, строятся блиндажи и
землянки для личного состава. Связисты прокладывают
новые линии. Сейчас из штаба армии можно связаться да-
же с командным пунктом батальона и артиллерийского ди-
визиона. Создана сеть обходных каналов связи на случай
порыва прямой.
Командарм уделяет большое внимание тылам. Началь-
ник тыла интендант 1 ранга А. П. Ермилов ежедневно до-
кладывает ему, а в его отсутствие Крылову об армейских
запасах. А мы получаем копии сводок по тылу, из которых
черпаем данные для оперативных сводок и боевых доне-
сений.
Командарм требует накапливать запасы, особенно ар-
тиллерийских снарядов, расход которых очень велик. По
заданию Николая Ивановича Крылова оперативный отдел
вместе со штабом артиллерии подсчитали расход снарядов
за дни боев. Получилась какая-то ерунда. Вышло, что ар-
тиллерийских снарядов мы израсходовали 49 тысяч, а вин-
товочных патронов 74 тысячи. Снова начали проверять
данные: итог подтвердился Это заставило дать указания
войскам при отражении атак усилить ружейно-пулеметный
огонь, не полагаясь только на артиллерию; установить
контроль за вызовами огня. Довольно часто случалось ведь
так: стоит показаться небольшой группе фашистов, как
58
командир роты уже требует открыть огонь артиллерии, то-
гда как достаточно одного пулемета, чтобы рассеять ее.
Не все понимали, что подвоз кораблями флота снаря-
дов с армейской базы, находившейся в Новороссийске, со-
пряжен с огромными трудностями.
Контролировали вызов артиллерийского огня команди-
ры штаба артиллерии и оперативного отдела армии, или,
как их называли, направленны. И это понятно. Нет тако-
го вопроса, которым не занимался бы оперативный отдел.
Его работники почти всегда находились в войсках, каждый
в своем секторе. Они являлись своеобразными глазами
штаба армии, информировали обо всем, что происходило,
в любое время дня и ночи могли дать необходимую справку.
Только капитан Безгинов безотлучно находился при
штабе. В его обязанности входило составление оператив-
ных сводок и сбор материалов для них.
Направленцами были майоры И. Я. Шевцов, К. И. Хар-
лашкин, комиссар отдела И. Ф. Костенко, а от береговой
обороны капитан С. П. Никитин. Все они отличались боль-
шой работоспособностью, могли сутками не спать, выпол-
няя то или иное задание. Особенно отличался Шевцов. Ес-
ли он в войсках, то проверит все — от боевого охранения
до солдатских кухонь. Ему никогда не надо напоминать, что
и как сделать. Плотный, крепко сбитый, среднего роста, с
черной шевелюрой, круглолицый, глаза серые, веселые,
он был и внешне очень симпатичен. В свободные часы —
любитель повеселиться, не прочь пропустить и чарочку,
другую. Но в работе быстр и строг. От его глаз не укроет-
ся никакая мелочь, если она имеет отношение к обороне.
Особое достоинство — всегда правдив. Ему поручались
наиболее ответственные задания.
И он, и Безгинов перед самым началом войны закончи-
ли академию имени М. В. Фрунзе и были хорошо подго-
товлены к штабной работе. Безгинов был очень вдумчи-
вым, серьезным штабным командиром, способным разра-
батывать оперативные задания, боевые приказы, предла-
гать свои решения. Харлашкин, его все называли Костей,
в оперативный отдел пришел из отдела боевой подго-
товки. Он не имел академического образования, но благо-
даря живости ума быстро освоился. Это был весель-
чак незаурядной храбрости Ему ничего не стоило ввязать-
ся в бой и вместе с ротой пойти в атаку.
На этих товарищей опирались мы в работе оператив-
ного отдела.
59
ВТОРОЙ ШТУРМ
Поздно вечером 14 декабря дежурный штаба 8-й брига-
ды морской пехоты доложил, что на переднем крае против-
ника — шум, необычное движение. Вероятно, происходит
смена войск... Получив такое сообщение, штаб армии сра-
зу же потребовал данные от штабов 95-й и 25-й дивизий.
Вскоре чапаевцы подтвердили, что и перед их передним
краем у противника происходит что-то подобное.
Эти сообщения настораживали. Будучи в это время де-
журным, я немедленно поставил в известность о происхо-
дящем у противника штабы 1-го и 2-го секторов, потребо-
вал, чтобы усилили наблюдение и о замеченном немедлен-
но докладывали штабу армии. Одновременно сообщил обо
всем начальнику штаба артиллерии полковнику Н. А. Ва-
сильеву. Он ответил, что и по его линии имеются подобные
сведения и что артиллеристам дано указание быть гото-
выми в любое время открыть огонь.
Со штабом артиллерии у нас была самая тесная связь.
Коллектив у них сплоченный, боевой. Начальник штаба
Васильев, высокообразованный командир, сумел подо-
брать прекрасных, энергичных работников. Он часто захо-
дил к нам в оперативный отдел, и мы сверяли его данные
со своими. Иногда штаб дивизии докладывал одно, а ар-
тиллеристы то же самое, но в совершенно ином освещении,
тогда мы проводили перепроверку через наших направлен-
цев — работников оперативного отдела.
Отдав необходимые распоряжения штабам секторов,
докладываю Крылову. Он предложил тщательно перепро-
верить данные, подключив к выполнению этого задания
разведывательный отдел.
В 6 часов утра Петров, узнав обо всем, тут же связал-
ся с командирами соединений, а около восьми часов вы-
звал к себе Крылова, начальника артиллерии армии, руко-
водителей отделов и сказал:
— Немцы, вероятно, готовят какую-то пакость. По всей
видимости, этой ночью они производили смены частей пе-
ред нашим левым флангом, а возможно, уплотняли боевые
порядки. Нужно быть начеку.
Полковник Рыжи доложил, что артиллерийская развед-
ка обнаружила огневые позиции в Альминской долине и в
районе Черкез-Кермен — Шули новые батареи против-
ника.
Начальник разведотдела полковник В. С. Потапов и его
помощник, ведающий агентурной разведкой, капитан
60
Б. С. Ковтун подтвердили, что, по их данным, сверенным с
разведотделом штаба Черноморского флота, войска про-
тивника пополнились новыми частями.
Закрывая это оперативное совещание, Петров сказал:
— Тщательно проверяйте все данные о противнике,
усильте наблюдение, активизируйте работу поисковых
групп, постарайтесь добыть «языков» в 3-м и 4-м секторах.
Проверяйте готовность к отражению атак. Приведите в
боевую готовность наш резерв — дивизию полковника Ку-
дюрова и полк полковника Капитохина.
Начальнику политотдела армии бригадному комисса-
ру Л. П. Бочарову было предложено усилить политическую
работу в войсках, поднять моральный дух, рассказать о
возможных атаках; военврачу 2 ранга Д. Г. Соколовскому
приказано подготовиться к приему раненых; начальнику
тыла интенданту 1 ранга Ермилову — ускорить доставку
запасов из Новороссийска, быть постоянно связанным с
начальником тыла флота.
На фронте шла ружейно-пулеметная перестрелка. Ар-
тиллерия противника пристреливалась, несколько усилила
огонь на бухты.
Вечером в оперативном отделе зашла речь о противни-
ке, о его приготовлениях. Строились предположения, дела-
лись прогнозы. Незаметно разговор переключился на из-
вестия от семей, на обсуждение писем и т. д...
В ночь на 15 декабря ничего особенного не произошло.
16-го, часов около двух ночи снова начали поступать сиг-
налы о необычном поведении противника перед 8-й брига-
дой морской пехоты и Чапаевской дивизией.
Командир 8-й бригады полковник Вильшанский доло-
жил, что пока на их участке фронта тихо. Начальник шта-
ба 4-го сектора полковник Р. Т. Прасолов сообщил, что и
у них спокойно.
В 4 часа вошел Николай Иванович и спросил, какова
обстановка. Я ему доложил. Перед утром — это время
моряки называют «собачьей вахтой» — настроение не-
сколько тревожное. Однако и утро и день прошли без зна-
чительных событий, если не считать более напряженной
работы, проверки готовности частей.
17-го на рассвете фашисты начали наступление по все-
му фронту. Через несколько часов ясно вырисовался замы-
сел противника. Он рассчитывал нанести два удара: глав-
ный удар в стык 3-го и 4-го секторов, а вспомогательный —
на Верхний Чоргунь. К концу дня гитлеровцам удалось на
отдельных участках потеснить наши части. Наиболь-
61
шего успеха они достиг-
ли в полосе 4-ю секто-
ра, овладели передним кра-
ем обороны 8-й бригады
морской пехоты. Это дало
им возможность продви-
гаться вглубь, создавая уг-
розу выхода во фланг ча-
паевцам. Таким образом,
фланги 3-го и 4-го секторов
оказались разобщенными.
Первый день декабрьско-
го наступления немцев—его
мы называли вторым штур-
мом — был для нас неудач-
ным. И досадно было, что
бригада-то знала о пере-
группировке войск против-
ника, ведь от нее мы полу-
В. Л. Вилыпанский.	чили первые сведения о не-
обычном движении в бое-
вых порядках фашистов. Видимо, там не придали этому
особого значения, полагая, что немцы не решатся на
атаку.
Почему же фашистам удалось сравнительно легко
прорвать нашу оборону? Большую роль в этом сыграло тоу
чго мы привыкли к сложившемуся понятию: каждая атака
начинается с артиллерийской подготовки или хотя бы ар-
тиллерийского налета. Они служили своеобразным преду-
преждением.
Здесь же все было по-иному. Немцы начали наступле-
ние незадолго до рассвета без единого артиллерийского
выстрела. Они в полной тишине подошли к переднему
краю и ворвались в расположение боевого охранения.
Ночь на 18-е прошла в относительном затишье. Коман-
дарм принял решение с утра контратаковать противника
и восстановить утраченные позиции. Поскольку 4-й сектор
не располагал достаточными силами для контратаки, из
армейского резерва были выделены 40-я кавалерийская
дивизия и стрелковый полк только недавно прибывшей
388-й дивизии.
Начавшееся с утра 18 декабря сражение желаемых ре-
зультатов нам не принесло. Правда, части 2-го сектора пол-
ковника Ласкина восстановили свое положение. Но на
участках 3-го и 4-го секторов, где враг наносил главный
62
удар, обстановка складывалась явно не в нашу пользу.
Здесь части вынуждены были отойти на новый рубеж: Ме-
кензия, Камышлы, Эфендикой.
Однако наши воины сражались героически, не уступая
врагу без боя ни пяди земли. Особенно отличились гарни-
зоны пулеметных дзотов № И, 12, 13 и 14, которыми
командовал старший лейтенант И. Ф. Жигачев. Почти
все их защитники погибли, но не отступили ни на шаг.
Дзот № 13 у Камышловского моста 18 декабря атаковала
рота автоматчиков. Несмотря на помощь группы красно-
армейцев, дзот удержать не удалось. Все его защитники
во главе с командиром, старшиной 2-й статьи Петром Ро-
манчуком, героически погибли.
Отважно сражался гарнизон дзота № 11, состоявший из
комсомольцев — воспитанников электромеханической шко-
лы Учебного отряда флота: командира дзота Сергея Ра-
енко, Алексея Калюжного, Дмитрия Погорелова, Василия
Мудрика, Владимира Радченко, Ивана Четвертакова и
Григория Доли. Немцы поливали дзот свинцом, обстрели-
вали из тяжелых минометов, но семь храбрецов отбивали
все их атаки, косили пулеметным огнем ряды вражеских
солдат В самый трудный для защитников дзота час им на
помощь пришли коммунисты Михаил Потапенко, Петр
Корж, Константин Король. Обозленные неудачами, гитле-
ровцы бросили на штурм дзота авиацию и батальон пехо-
ты. Скончался от ран на руках друзей командир дзота Сер-
гей Раенко; его последними словами были: «Сражайтесь
стойко! Клятву помните!» Вместо Сергея Раенко командо-
вание дзотом принял Михаил Потапенко.
Таяли ряды защитников дзота. Когда наши войска от-
били дзот, перед ними лежали десятки трупов гитлеровцев,
а среди них — тела погибших героев, полностью и до конца
выполнивших свой долг.
Подобные факты героизма советских воинов, их бес-
примерной отваги, преданности воинскому долгу были на
каждом участке обороны.
Но силы наших войск и наседавших гитлеровцев были
явно неравны. Предпринимать контратаки было неразум-
но, и Петров потребовал от командования секторов прочно
закрепиться на новом рубеже. Принимая это решение,
командарм сказал Крылову:
— Повторять контратаки при таком количестве сил,
какие имеются в нашем распоряжении, — это значит нести
большие потери и тем обессилить войска. Нам необходимо
задержать немцев упорным сопротивлением. Когда же
63
враг понесет большие потери, нанести ему удар и восстано-
вить положение.
С доводами командарма нельзя было не согласиться,
учитывая, что наши войска понесли в контратаках значи-
тельные потери.
Немцы продолжали развивать наступление. К вече-
ру 19 декабря им удалось разобщить фронт между 8-й
бригадой, ее соседом слева — 241-м полком 95-й дивизии и
войсками, которые вели бой вдоль Бельбекской долины.
Центр удара был направлен на полосу бригады, и, не-
смотря на стойкость морских пехотинцев, они вынуждены
были отходить, чем создавалась угроза изоляции левого
фланга сектора. Спасти положение можно было, только
отойдя на новый рубеж и сократив фронт обороны 4-го
сектора.
Отвод на новый рубеж левого фланга, при всей слож-
ности обстановки, прошел сравнительно удачно. Боевые
порядки были значительно уплотнены, и положение в 4-м
секторе пока стабилизировалось. 388-ю стрелковую диви-
зию, которой командовал полковник А. Д. Овсеенко, при-
шлось вместо контратаки, как предполагалось ее использо-
вать, поставить на оборону.
Теперь вся тяжесть отражения упорных вражеских атак
легла на 3-й сектор, главным образом на чапаевцев. Про-
тивник имел огромное превосходство в живой силе и огне-
вых средствах, и надо восхищаться стойкостью чапаевцев,
удерживавших катившуюся на них лавину. Бои здесь шли
от зари до зари, и трудно было определить, когда кончался
один бой и начинался другой. Чапаевцы отражали атаки,
переходили сами в контратаки, чтобы вновь возвратить
территорию, изрытую воронками от снарядов и бомб. Но
редели ряды бойцов и командиров, и там, где уже не оста-
валось защитников, вклинивался враг. Появилась реаль-
ная угроза выхода фашистов к истокам балки Мартынов-
ской и к кордону Мекензия № 1.
Для ликвидации явно определившейся в этом районе
фронта угрозы по распоряжению командарма в 4-й сектор
была направлена 40-я кавалерийская дивизия и 773-й полк
388-й дивизии, а в 3-й сектор батальон береговой обороны
и батальон ПВО, а также 778-й, 782-й полки 388-й дивизии
и местный стрелковый полк.
Было решено контратаковать противника на участке
горы Азаз-Оба, восстановить положение и тем самым лик-
видировать разрыв между 3-м и 4-м секторами. Однако эта
контратака желаемых результатов не дала, ликвидировать
64
полностью разрыв в этот день не удалось, и положение на
правом фланге 4-го сектора продолжало оставаться напря-
женным.
В одной из контратак 21 декабря пал смертью храбрых
командир 40-й кавалерийской дивизии полковник Ф. Ф. Ку-
дюров. Гибель этого прекрасного командира была для нас
большой потерей. Командарм приказал похоронить его на
Мал аховом кургане.
Ставка Верховного Главнокомандования, получив до-
несение о тревожном положении, сложившемся у Севасто-
поля, приказала Закавказскому фронту срочно оказать
помощь защитникам города. А командующему Севасто-
польским оборонительным районом вице-адмиралу Ок-
тябрьскому немедленно возвратиться в Севастополь с
Северного Кавказа, где он участвовал в разработке опера-
ции по высадке десанта на Керченский полуостров.
Выполняя этот приказ Ставки, Закавказский фронт
направил к нам 79-ю особую стрелковую курсантскую
бригаду. Одновременно в портах на Кавказском побережье
грузилась 345-я стрелковая дивизия под командованием
подполковника Н. О. Гузя.
79-я бригада, которой командовал полковник А. С. По-
тапов, знакомый нам по боям под Одессой, 21 декабря под
вечер прибыла в Севастополь на кораблях под флагом Ок-
тябрьского. Ее встречал сам командарм. Он прямо у пир-
са познакомил командира бригады с обстановкой, и с ут-
ра 22 декабря она пошла в контратаку на Камышловском
направлении.
Сложность ввода в бой только что прибывшей бригады,
не имевшей времени для рекогносцировки, понимали все.
Поэтому командарм приказал командиру армейского ар-
тиллерийского полка Богданову выделить офицеров-про-
водников для вывода ее на исходные рубежи, а Потапо-
ву дал указание увязывать свои действия с чапаевцами.
Одновременно начальник артиллерии армии полковник
Рыжи получил распоряжение об артиллерийском обеспе-
чении контрудара.
Во взаимодействии с чапаевцами бригада сломила на-
ступательный порыв немцев на этом направлении. Но про-
тивник переместил центр удара на 4-й сектор и вновь вкли-
нился в оборону. Чтобы избежать окружения левофланго-
вой группировки сектора, необходимо было вновь отводить
войска.
Об этом доложили начальнику штаба армии Крылову,
а он в свою очередь — командарму. Петров сказал, что с
1/а 3 Заказ 181
65
утра сам поедет на место,
чтобы лично проверить со-
здавшееся положение.
Убеждаться лично — хо-
рошая черта, особенно для
крупного начальника. Ведь
можно, отгородившись от
подчиненных и полагаясь
только на доклады своих
помощников, допустить се-
рьезные промахи. А прома-
хи на войне — это ничем не
оправданные жертвы, бес-
цельно загубленные жизни.
Часов в шесть утра ко-
мандарм приказал мне не-
медленно выехать на Север-
ную сторону, встретить под-
ходившие на транспортах
А. С. Потапов.	части 345-й дивизии, кото-
рой командует подполков-
ник И. О. Гузь, сосредоточить их в Инкермане и принять
меры для подготовки к активным действиям.
Дождливое утро не давало возможности развернуться
вражеской авиации.
Прибывший с первым транспортом командир дивизии
тут же на пристани был ознакомлен с обстановкой и, не
ожидая окончания разгрузки, выехал на рекогносцировку
и для встречи с командармом. Руководил выгрузкой ча-
стей дивизии и сосредоточением их на исходной позиции
начальник штаба полковник И. Ф. Хомич.
И Гузь и Хомич произвели прекрасное впечатление
своей деловитостью. Чувствовалось, что оба они энергич-
ны, обладают достаточной силой воли, хорошо держат в
руках управление. Да и все командиры, весь личный со-
став дивизии отличались подтянутостью, дисциплиной.
Словом, дивизия представляла слаженный, хорошо подго-
товленный войсковой организм. Вот только, как она пока-
жет себя в бою?
О своем первом впечатлении я рассказал Крылову, ког-
да информировал его о ходе выгрузки.
Уезжая утром встречать дивизию, я не знал, что про-
изошло на фронте в утренние часы. Не знал этого и Иван
Ефимович, когда приказывал сосредоточить дивизию в
районе Инкермана. Командарм предполагал, что, выгру-
66
зившись, дивизия будет собрана в кулак для контрудара.
Но события опередили эти расчеты Время не терпело про-
медления, возникла необходимость частям дивизии, выгру-
зившимся первыми, немедленно занимать рубеж обороны
между 79-й бригадой и 4-м сектором, чтобы закрыть обра-
зовавшуюся здесь брешь. Остальные части дивизии во
взаимодействии с 79-й бригадой и правым флангом 4-го
сектора 28 декабря должны были перейти в наступление.
Но враг начал атаку раньше нас.
Продолжая атаки, он нес огромные потери. Но, не-
смотря на это, командующий 11-й немецкой армией Ман-
штейн продолжал бросать новые и новые резервы, пытаясь
прорваться к Северной бухте.
Это были критические дни обороны...
Уверенность гитлеровцев в том, что им удастся захва-
тить город, была настолько велика, что в рядах наступаю-
щих шла уже сформированная комендантская команда во
главе с назначенным Манштейном комендантом Севасто-
поля. Мы узнали об этом со слов самого коменданта, захва-
ченного в плен при одной из контратак.
Показаниям пленных не всегда можно верить. Но на
этот раз они. очевидно, не льстили нам и не лгали, едино-
душно заявляя, что такого сопротивления, как здесь, у
Севастополя, они еще не встречали за все время войны.
Действительно, как ни тяжелы были бои, никто у нас не
поддавался унынию. Пленные также подтвердили, что на-
ши данные об огромных потерях, которые несет враг, соот-
ветствуют действительности.
Положение на правом фланге 4-го сектора было по-
прежнему угрожающим. Здесь противник еще продвинул-
ся и овладел высотами 64,4 и 49,6. Это означало, чю он вы-
брался из Бельбекской долины по обе стороны Симферо-
польского шоссе и теперь, видимо, будет стремиться
захватить станцию Мекензиевы Горы.
Лично ознакомившись с положением на 4-м секторе,
командарм своим приказом назначил комендантом секто-
ра и командиром 95-й дивизии командира 161-го полка
полковника Капитохина, а генерал-майора Воробьева ото-
звал в распоряжение штаба армии.
К этому времени к Севастополю подошли боевые ко-
рабли флота. Их задача — произвести огневой удар по фа-
шистским позициям. Цели были уже уточнены, и мы с не-
терпением ждали открытия огня главным калибром.
Около полуночи заговорили орудия. Это была дейст-
вительно артиллерийская симфония.
67
Все командиры выскочили на бруствер нашего команд-
ного пункта и смотрели в море. Там вспыхивали яркие
зарницы. Над головами с нарастающим шумом ппоп<лгали
снаряды, затем докатывался разноголосый хор выстрелов,
а через две-три минуты с вражеской стороны доносился
веселящий наши души грохот разрывов снарядов.
Мы, армейские командиры, впервые так близко слыша-
ли и видели огонь военных кораблей, эту потрясающую кар-
тину боя.
Обстрел длился, вероятно, около получаса, возможно,
и больше — никто не следил за временем. Вот донесся по-
следний разрыв снаряда большого калибра, и стало тихо,
и в этой несколько тревожной тишине были явственно слы-
шны всплески волн. Звездная ночь стояла над нами. Не бы-
ло в небе столь привычных осветительных ракет, которые
всегда висят в огромном количестве — обычно немцы за-
пускают их с наступлением темноты и до рассвета, осве-
щая полосу перед передним краем.
Постояв еще некоторое время, мы возвращаемся в по-
мещение Каждого интересует результат этого огневого
налета. Пока собираются данные по телефону, разгора-
ются споры. Появились и пессимисты — это в большинстве
сухопутные артиллеристы. Их доводы парируют морские
артиллеристы. Спор сугубо специфический.
Трещит телефон. Спорщики смолкают, и только нетер-
пеливое «ну, как?» нарушает тишину. С мест доносят, что
районы целей накрыты, а потери не определены. Уточнят
утром.
Спорщики и их оппоненты удовлетворены. Все расхо-
дятся по своим местам.
Вечером 31 декабря, в канун Нового года, Иван Ефи-
мович заявил, что уезжает на командный пункт 79-й брига-
ды к Потапову, где собирает совещание командиров и
комиссаров дивизий и бригад 3-го и 4-го секторов, чтобы
обсудить положение и наметить план дальнейших дейст-
вий. Нам приказано оставаться в штабе и, если случится
что-либо серьезное, звонить ему.
Командный пункт 79-й бригады находился в домике
дорожного смотрителя на шоссе, неподалеку от спуска в
Инкерман. Потапов обосновался в нем еще в первые дни
обороны, и мы, штабные командиры, не называли его ина-
че, как домик Потапова. В критические дни штурма домик
зачастую находился даже в сфере вражеского ружейно-
пулеметного огня, однако Потапов со штабом не покидали
КП, и это имело огромное значение для личного состава
68
бригады, вселяло в бойцов уверенность: КП на месте —
значит, все благополучно.
С нетерпением ждем сообщения из штаба бригады о
прибытии Ивана Ефимовича. А тут как на зло начальник
штаба 345-й дивизии полковник Хомич донес, что немец-
кие автоматчики просочились сквозь боевые порядки почти
к командному пункту подполковника Гузя, проникли в ты-
лы. Так, чего доброго, они могут подобраться и к домику
Потапова. Правда, Хомич сообщает, что принимаются
энергичные меры для ликвидации автоматчиков. Но, как
говорится, чем черт не шутит...
Но вот и звонок. Командарм на месте.
На фронте всей обороны в эту ночь стало значительно
тише. Еще с утра чувствовалось, что наступает какой-то
перелом. Во вражеских атаках не было уже той напорис-
тости, как это было 30 декабря, когда фашисты сильно
нажимали на 4-й сектор, где им удалось несколько про-
двинуться в стыке между 3-м и 4-м сектором.
Момент, когда враг потеряет способность развивать
наступление, был определен командармом. Перед нашими
войсками встала задача самим ударить по немцам и вер-
нуть утраченные в боях позиции.
С этой целью Петров выехал в 79-ю бригаду, чтобы
дать указание немедленно начать наступление и развивать
его ночью.
Вернулся он поздно и зашел к нам в отдел. Сидели,
разговаривали, делились мнениями о положении на фрон-
те. И этот служебный разговор как-то незаметно перешел
на другие темы: вспоминали, кто, где и как встречал новый,
1941 год, затем о самых разных событиях предвоенных лет,
поговорили о семьях.
Вскоре начали поступать донесения из секторов о на-
чавшихся боевых действиях. Они радовали. Особенно хо-
рошо шли дела в 345-й дивизии. На этом участке гитле-
ровцев вышибли с занятых ими позиций и отбросили. За-
дача, поставленная дневным приказом и уточненная на
вечернем совещании, успешно выполнялась. Хорошо дей-
ствовал новый комендант 4-го сектора и командир 95-й
дивизии полковник Капитохин, он оперативно и четко ру-
ководил всеми подразделениями, умело используя слабые
места противника.
Итак, очередной штурм Севастополя, предпринятый
Манштейном, закончился для гитлеровских войск прова-
лом. Наши войска разгромили наступавшие части немцев
и вернули свои рубежи, кроме Мамашайского плацдарма.
ЗЦ-Уз Заказ 181
69
Огромную помощь в этой большой и сложной операции
оказали защитникам Севастополя десанты, высадившиеся
на Керченском полуострове и в Феодосии. Противник вы-
нужден был снять часть своих сил с нашего фронта и
спешно перебросить их туда
В последних числах декабря ряды защитников города
пополнились: прибыла 386-я дивизия, еще не бывавшая в
боях. Командарм решил поставить ее в обороне во 2-м
секторе, а 172-ю дивизию, испытанную и закаленную в
боях, снять оттуда и перебросить на Бельбекское направ-
ление, считавшееся одним из наиболее ответственных и тя-
желых. Командир 172-й полковник Иван Андреевич Лас-
кин и командиры полков отлично зарекомендовали себя
как в боях у Перекопа, так и при прорыве немецких зас-
лонов на реке Альма в ноябрьских боях и здесь, у стен
Севастополя, во время отражения первого наступления про-
тивника на Балаклавском направлении.
Смена дивизий проходила в сравнительно спокойной
обстановке, планомерно. Перед утром 172-я вышла в рай-
он сосредоточения, чтобы с утра войти в бой, усилить на-
ступающие части 3-го и 4-го секторов. В эту новогоднюю
ночь Иван Ефимович не сомкнул глаз, а как только рас-
свело, уехал на участки 3-го и 4-го секторов.
Как только он отбыл, вновь позвонил начальник штаба
345-й дивизии полковник Хомич. Он доложил, что дела у
них идут хорошо: немцы поспешно отходят, просто удирают.
В занятых блиндажах наши солдаты обнаруживают даже
елки с зажженными свечами и празднично убранные столы
с винами; марок разных стран. Очевидно, блиндажи офи-
церские.
Пленные показывали, что им был дан приказ к новому
году во что бы то ни стало овладеть Севастополем и пре-
поднести его Гитлеру в качестве новогоднего подарка.
Увы, ни рождественского, ни новогоднего подарка Гитлер
не получил. Севастополь как стоял, так и оставался стоять.
В утренней оперативной сводке мы уже донесли, что
немцы почти всюду отброшены за Бельбекскую долину.
Итак, второй штурм немцев провалился. Это стало
очевидно и для самих немцев. Они перешли к обороне и
вели огневой бой, забрасывая наши войска снарядами и
минами. Но подыматься в атаку не решались.
Как потом мы подсчитали, за время второго наступле-
ния гитлеровцев — с 17 декабря до 2 января —- защитни-
ки Севастополя провели 48 контратак, в которых прини-
мало участие от батальона до дивизии и более.
.70
МЕЖДУ ВТОРЫМ И ТРЕТЬИМ ШТУРМОМ
Высадка десанта на Керченском полуострове и успеш-
ное продвижение его вынудили немецкое командование
полностью прекратить наступательные действия у Сева-
стополя.
Теперь перед Приморской армией ставилась задача
наносить удары пс врагу, сковывать его силы, помогать
войскам в операциях на Северном Кавказе и на Керчен-
ском полуострове.
Одновременно надо было укреплять и совершенство-
вать оборону Севастопольского района.
С этой целью по решению Ставки Верховного Главно-
командования в Севастополь из Новороссийска прибыла
оперативная группа инженерных заграждений под руко-
водством начальника штаба инженерных войск Красной
Армии генерал-майора инженерных войск И. П. Галицко-
го. Начальником штаба этой группы был начальник ка-
федры военно-инженерного дела академии им. Фрунзе
мой старый знакомый полковник Е. В. Леошеня.
Группа доставила 20 тысяч противотанковых и 25 ты-
сяч противопехотных мин, 500 пакетов малозаметных пре-
пятствий.
Специалисты прибыли 1 января и вечером того же дня
явились на командный пункт армии.
Вместе с начальником инженерной службы армии пол-
ковником Г. П. Кедринским группа составила план работ
ио установке инженерных заграждений, который утвердили
командующий Севастопольским оборонительным районом
вице-адмирал Октябрьский и командарм Петров.
Предпринятая 2 января частями 3-го сектора атака не
удалась. Немцы успели основательно закрепиться. Да, по
правде юворя, и армия, продолжая выполнять основную
задачу в обороне, не могла выделить для наступления дос-
таточно сил.
Частичного успеха в этом наступлении добился 54-й
полк под командованием майора Н. М. Матусевича. Он
местами вклинился в оборону немцев, однако и ему раз-
вить успех не удалось. Под вечер немцы контратаками пы-
тались вернуть утерянные позиции, но безуспешно. При
отражении контратак особенно отличилась пулеметчица
Нина Онилова. Ее пулемет скосил более сотни фашистов.
Прекрасно действовали полковые разведчики.
Проанализировав итоги боев за этот день, командарм
пришел к выводу, что продолжать частные атаки теперь
3+ Va
71
уже нецелесообразно, что надо основательно подготовить-
ся к главному наступлению, которое предполагалось начать
с утра 6 января. Основное сейчас — продолжать укрепле-
ние новых рубежей обороны, на которые вышли после от-
ражения второго штурма войска 3-го и 4-го секторов.
Штаб армии в эти дни работал с предельным напряже-
нием. Едва стемнеет, все штабные командиры, работники
политотдела, кроме дежурных, отправлялись в войска.
Командиры тыла армии занимались материальным обес-
печением.
По распоряжению Крылова я отправился на запасный
командный пункт армии, расположенный в верховье Су-
харной балки, через который теперь осуществлялась связь
штаба с 3-м и 4-м секторами.
Вскоре на КП прибыл командарм с писателем Алек-
сандром Хамаданом. Я познакомился с ним. Мы долго
говорили о событиях, людях, их поступках в бою. Хамадан
расспрашивал о Нине Ониловой, Иван Ефимович пообещал
ему устроить встречу с ней на командном пункте Чапаев-
ской дивизии.
Оказывается, он собирается написать книгу об обороне
Севастополя ч о роли в ней Приморской армии. Его идея
нашла хороший отклик в нашей среде. И это понятно. До
сего времени о нас, приморцах, если в печати и упомина-
лось, то как-то вскользь. Другое дело моряки. Леонид Со-
болев, связанный крепкими узами с флотом, отдал моря-
кам всю силу своего таланта. Ну, а о нас пока — ничего.
Передний край нашей обороны шел, как и ранее, по
высотам над Балаклавой, на деревню Камары, через
Итальянское кладбище, далее на север к истокам Марты-
новской балки, деревне Камышлы и поворачивал к морю
севернее Любимовки. Общая его длина составляла почти
37 километров. 172-я дивизия полковника Ласкина, пере-
брошенная со 2-го сектора на Мекензиевы горы, заняла
участок между 95-й дивизией и 79-й бригадой. Создавался
еще один рубеж обороны по Инкерманским высотам и
Сапун-горе.
В частях, пользуясь установившимся относительным за-
тишьем, наводился порядок. Войска нуждались в попол-
нении, для чего необходимо было мобилизовать, как гово-
рится, все «внутренние ресурсы». Начальник отдела уком-
плектования армии подполковник Семечкин все время бы-
вал в частях, сокращал тылы, высвобождал людей.
72
Для сокращения штатного состава тылов в условиях
Севастополя были веские причины. Дело в том, что Сева-
стополь обороняли не только Приморская армия и флот,
но и гражданское население, руководимое городским ко-
митетом партии и городским комитетом обороны во главе
с секретарем горкома Б. А. Борисовым. Мне, к сожалению,
не приходилось встречаться с ним, но в силу служебного
положения я был в курсе всех дел в городе.
Гражданское население изготовляло минометы, мины,
гранаты, детали для бетонированных точек, ремонтировало
военную технику, оружие и многое другое, вплоть до по-
шива, ремонта и стирки обмундирования и белья. Это
была огромная помощь, позволявшая не отрывать бойцов
для служб тыла, а направлять их в строй.
Партия сумела сплотить наш тыл, и его поддержку мы
чувствовали каждодневно. Не было доклада начальника
тыла армии интенданта 1 ранга Ермилова, в котором он
не говорил бы о помощи, оказываемой городским комите-
том партии и комитетом обороны. Может быть, нигде, кро-
ме Ленинграда, так ярко не выразилось единство тыла и
фронта, как в осажденном Севастополе.
Такое взаимодействие позволяло нам спокойно идти на
сокращение служб тыла от полка до армии.
С наступлением темноты я поехал на командный пункт
дивизии подполковника Гузя. Здесь было спокойно. Вме-
сте с командиром дивизии побывали в штабах полков.
В одном из них произошла интересная встреча. Под Одес-
сой в полку, которым я в то время командовал, был пол-
ковой инженер С. П. Федоров. Во время атаки румын у
хутора Красный переселенец на высоте 80,0 противнику
удалось прорвать передний край 2-го батальона и вкли-
ниться в глубину. Восстановить положение можно было
только контратакой. Собрав все свои ресурсы на команд-
ном пункте, вплоть до поваров, мы бросили их навстречу
продвигающемуся врагу. Эту контратакующую группу воз-
главил Федоров. Он был ранен в руку, но не покинул поле
боя. Группе удалось приостановить противника, но надо
было еще отбросить его и вернуть утраченные позиции. От
потери крови инженер слабел. Генерал Петров, командо-
вавший в то время 25-й дивизией, приказал мне и комис-
сару полка Никите Балашову возглавить атакующую груп-
пу, а инженера отправить в медсанбат. Оттуда его эваку-
ировали на кавказское побережье, в госпиталь.
73
Н. О. Гузь ставит задачу перед командирами.
И вот через несколько месяцев мы встретились. Федо-
ров начал расспрашивать, как кончилась начатая им контр-
атака. Я рассказал, что мы отбросили врага и он понес
большие потери.
Слушая наш разговор, подполковник Гузь заметил:
— Не думал, что наш инженер ходил в атаки. А сам
ведь об этом никогда ничего не говорил.
— А о чем было говорить? Мне же не удалось довести
контратаку до конца, — ответил тот.
Положение армии усложнялось многими причинами.
В частности, не совсем хорошо было с питанием. Нас-
тупили холода, довольно сильные для Севастополя. А вои-
ны были легко одеты.
Однако, несмотря на вее это, настроение войск было
прекрасное. Политотдел армии, политработники дивизий,
бригад, полков, батальонов проводили огромную воспита-
тельную работу среди солдат и офицеров. Армейская газе-
та систематически освещала ход боевых действий и собы-
тий прошедших дней. Лозунг был один: отстоять Сева-%
стополь!
В это время штаб армии наконец-то получил подробные
данные о разгроме немцев под Москвой. Поступавшие до
74
этого сведения были отрывочными. Мы пользовались тем,
что удавалось поймать в эфире радистам армии и армей-
ской газеты. Теперь у нас была полная официальная ин-
формация, доставленная из Москвы через Новороссийск.
Ее размножили и передали в дивизии.
Естественно, успех советских войск под Москвой поднял
боевой дух армии. Всюду проходили митинги. Крепла ве-
ра в победу. Продолжалась деятельная подготовка к нас-
туплению. Зная, как успешно протекали десантные опера-
ции на Керченском полуострове и в Феодосии, мы пред-
полагали, что Крымский фронт будет и дальше развивать
удачно начавшуюся операцию. Задача нашего наступле-
ния здесь, у Севастополя, ограничена — в какой-то сте-
пени оказать содействие керчанам, хотя бы тем, что про-
тивник будет лишен возможности снимать отсюда войска.
Командарм рассказал нам о подготовке десантной опе-
рации в районе Евпатории: ночью первый эшелон отпра-
вится туда и начнет высадку. Расчет на внезапность. Все
данные позволяли верить, что успех в Евпатории обес-
печен.
Сразу же начнется и общее наступление. Все увязапо:
захват Евпатории и наш удар. Конечная цель нашего уда-
ра — выход на рубеж Аранчи — устье р. Кача. Будем нас-
тупать для встречи с Евпаторийским десантом.
6 января в назначенное время мы начали атаку. Ей пред-
шествовала артиллерийская подготовка. Но враг оказывал
упорное сопротивление, и наше продвижение было незна-
чительным. Лишь на кое-каких участках войска ворвались
на передний край противника, но сломить оборону на всем
фронте прорыва не смогли.
Бой затих с наступлением темноты. Войска готовились
с утра 7 января вновь продолжать атаки. Подтягивались
свежие части. Подвозились боеприпасы и продукты пита-
ния, эвакуировались раненые. Всю ночь на дорогах и тро-
пах было оживленно.
Начальник штаба армии приказал мне прибыть на
командный пункт. Поздно вечером из штаба Черномор-
ского флота позвонил капитан 2 ранга О. С. Жуковский и
сообщил, что высадка первого эшелона десанта в Евпато-
рии прошла успешно. Евпатория в наших руках. Второй
эшелон приступил к погрузке.
Это известие обрадовало. Еще бы! Выполнена одна из
операций общей задачи — освобождения Крыма от гит-
леровских захватчиков. Координация действий на Керчен-
ском полуострове, успех в Евпатории — это пролог к очи-
75
щению полуострова. А может быть, с победы под Москвой,
под Ростовом и здесь, в Крыму, начнется решительный по-
ворот в ходе войны? Значит, в связи с этим на нашу При-
морскую армию ложится долг усилить боевую активность.
Но сумеем ли мы в новом году разбить и отбросить врага,
или нам предстоит и дальше вести оборонительные бои,
оставляя инициативу за ним?
Радовало одно: общими усилиями армии и флота враг
остановлен, Севастополь стоит. 1941 год закончен в основ-
ном неплохо.
Правда, материальное обеспечение города все услож-
нялось, флот терпел значительные потери. Наши медсан-
баты и госпиталь переполнены ранеными, и нет возможно-
сти быстро их эвакуировать из-за недостатка транспортных
средств А что будет дальше, когда ночь станет совсем ко-
роткой...
Многое из того, что на Большой земле решается срав-
нительно просто, здесь, на этом участке, имеющем только
морские коммуникации, превращается в труднейшие про-
блемы. Мы зависим от тыла, от уязвимости коммуникаций.
Работники тыла при всем их стремлении, при всем жела-
нии не в состоянии оперативно решать ряд вопросов. Ба-
за-то наша находится в Новороссийске, сообщение с ней
нерегулярное.
Не хватает продуктов питания, нет картофеля, овощей.
Местных ресурсов никаких. Все надо доставлять морем.
Сидим, как говорится, на одной крупе. Есть случаи авита-
миноза—неприятнейший симптом. Настали холода, а во-
прос с топливом очень сложный, солдатам холодно в блин-
дажах. Согреваются они так: кладут в печь обыкновен-
ные кирпичи или ракушечник и поливают керосином, затем
поджигают. Пока керосин выгорит, кирпичи нагреваются и
держат тепло. Но и керосин приходится доставлять с Кав-
каза.
С 1 января наша армия была передана в подчинение
Кавказскому фронту (создан ЗО.ХП 1942 г.). Приказ об
этом подписан, и теперь все сводки мы адресуем не в Мо-
скву, а в штаб фронта. Оттуда пришел запрос: доложить о
состоянии армии. Нам надо было готовить уйму самых
различных справок, среди которых немало совершенно
ненужных для дела. И приходится готовить, переключать
почти весь отдел на эту работу, хотя нашей энергии едва
достает на то, что требуется от нас в ходе ведения боевых
действий.
Все отделы штаба армии сидят, пишут. И пишут много.
76
А нам, оперативникам, помимо своего материала, надо все
обобщать. Только политотдел посылает донесения само-
стоятельно, минуя нас.
Начальник штаба береговой обороны полковник И. Ф.
Кабалюк сообщил, что на днях подойдет флот и будет вес-
ти огонь главным калибром по врагу. Он просил уточнить
цели.
— Корабли будут вести огонь на «параллельном кур-
се», — сказал Кабалюк.
Что это значит, мы, армейцы, как и многое другое в
морской терминологии, не совсем понимали. Когда было
что нужно, мы спрашивали, нам разъясняли. А вообще в
документах, разговорах всегда пользовались армейской
терминологией, называя снаряд — снарядом, а не «выст-
релом», компас — компасом, а не компасом. Понемногу
и среди моряков армейская терминология стала приобре-
тать права гражданства.
Долго не хотели моряки, влившиеся в сухопутные части,
«признать» серую шинель, шапк\, но нужда, как говорит-
ся, заставила. На суше черное морское обмундирование,
особенно зимой, — прекрасная цель, значит лишние, бес-
смысленные потери. Поражала любовь матросов к своей
форме. За пазухой у многих были бескозырки. Идя в атаку,
они бросали шапки, надевали бескозырки, расстегивали
гимнастерки, чтобы видны были полосатые тельняшки.
Надо признать, что это имело огромное влияние на психику
фашистов, боявшихся моряков, как огня. Не случайно их
называли «черная смерть», и почти всегда а гака матросов
достигала цели.
Разведка в тылу врага и партизаны донесли, что про-
тивник снял часть сил из-под Севастополя и перебрасывает
их к Керчи. И мы, по сути, существенно не помогаем фрон-
ту и не можем помочь. Намечавшееся наступление пре-
кращено до особого распоряжения Наши позиции значи-
тельно улучшились на левом фланге 3-го сектора и на 4-м
секторе, но оборона немцев гак и не была сломлена.
С Евпаторийским десантом дело не вышло Второй эше-
лон в составе батальона под командованием подполковни-
ка Н Н. Тарана так и не был высажен из-за разыгравше-
гося шторма. Наши радисты принимали донесения коман-
дира первого эшелона капитана 2 ранга Р. В. Буслаева
77
и военкома, полкового комиссара А. С. Бойко. Они просили
помощи, по оказать се мы были не в состоянии. А немцы
успели подтянуть силы и уничтожили десант. Только еди-
ницам из его состава удалось спастись.
Утром 8 января Николай Иванович Крылов выехал на
Мекензиевы Горы, предупредив, что, в случае необходимо-
сти его можно разыскать в штабе 3-го сектора или в шта-
бе 79-й бригады. Кто мог знать, что эта поездка будет для
него так трагична!
Командарм вернулся из войск в штаб, когда день уже
клонился к вечеру, приказал немедленно найти Крылова
и связать его с ним. Обзвонили штабы, где бы тот мог
быть. Последние сведения: был в 79-й бригаде и уехал.
А Иван Ефимович все спрашивает, скоро ли мы разыщем
Крылова.
И вот телефонный звонок. Николай Иванович звонит
из комнаты, где иногда отдыхает, — в доме, что стоит мет-
рах в ста от нашего командного пункта. Голос спокойный.
Требует, чтобы я немедленно зашел к нему, но никому об
этом вызове не говорил.
Вхожу в комнату. Он сидит в бекеше на диване, обло-
котившись на валик. Увидев меня, просто сказал:
— Я ранен.
Вызываю начальника медико-санитарного отделения
армии военного врача 2 ранга Соколовского, а пока вместе
с шофером осторожно снимаем с Крылова бекешу. Спина
под бекешей в крови. Бледность разливается по лицу Ни-
колая Ивановича. Дыхание становится чаще и прерыви-
стее.
Мы помогли прибывшему Соколовскому раздеть Кры-
лова и положить на стол. Осмотрев рану, он сказал:
— Счастлив ваш бог. Рана серьезная, но могло быть
хуже. Надо сейчас же в госпиталь.
— А может, ограничимся перевязкой? — спросил
Крылов.
— Нет. Надо обязательно в госпиталь и там тщатель-
но осмотреть. Боюсь, как бы не была внесена инфекция:
в рану попал мех от бекеши.
Кое-как одели уже теряющего силы Николая Ивано-
вича и повели к машине.
В это время за мной прибежал посыльный. Вызывает
командарм.
Иван Ефимович стоит у входа в каземат.
— Где вы пропадаете? Ни вас, ни Крылова. Выяснили,
где Николай Иванович?
78
Я замялся.
Он увидел на моей гимнастерке кровь и, почувствовав
что-то неладное, разнервничался, срывающимся голосом
закричал:
— Что вы от меня скрываете? Где Крылов? Убит?
Ранен?
Как можно спокойнее отвечаю:
— Николай Иванович ранен. Соколовский осмотрел его
и сказал, что рана несерьезная. Они сейчас уезжают из
домика Крылова в госпиталь.
Петров ушел к домику и долго не возвращался.
Командиры, бывшие на командном пункте, окружили ме-
ня, расспрашивая, что случилось. Но я сам точно ничего
не знал. Только из отрывочных фраз Николая Ивановича
понял, что он, решив понаблюдать за противником, попал
под минометный обстрел и был ранен, но, чтобы никого не
беспокоить, сам выбрался из кустарника, дошел до маши-
ны, приехал в штаб и вызвал меня. Вот и все.
Командарм вернулся расстроенным и молча прошел в
свой каземат. Зайти к нему и спросить, что с Крыловым,
никто не решался. Ждали, ч го он сам выйдет и расскажет.
Действительно, через некоторое время Иван Ефимович
зашел к нам в комнату, сел на стул и сказал, что Николай
Иванович ранен очень тяжело. Пришлось делать операцию,
чтобы извлечь осколок мины. Операцию делал армейский
хирург профессор Кофман. Осколок мины величиной с по-
ловину спичечной коробки пробил левую лопатку, вошел
вглубь и около сантиметра не дошел до сердца.
Потом он спросил, в каком состоянии я застал Крыло-
ва, когда пришел к нему. Выслушав меня, сказал:
— Ну и сила же у человека. С таким ранением самому
добраться до машины, приехать и ничего никому не ска-
зать!
Я был потрясен случившимся. Ведь для меня Николай
Иванович был больше, чем начальником, он был другом,
лучшим другом и учителем. Редко можно встретить чело-
века, к которому так тянешься всей душой, которому хо-
чешь подражать.
Уходя к себе, командарм как бы между прочим бросил:
— Крылова нет. Теперь основная тяжесть по штабу
ложится на вас. Надеюсь, что справитесь. А как дальше
быть — подумаем...
Так закончился "для нас этот печальный день.
Петров тяжело переживал ранение Крылова. Медики
хотели было эвакуировать начштаба, но встречали жесткий
79
отпор со стороны командарма. Он был против, и это объ-
яснимо: стоит Крылова вывезти на Большую землю, он
после выздоровления больше не вернется в армию. Вра-
чей, желавших эвакуировать Николая Ивановича в тыл,
он подозревал в том, что они хотят избавиться от ответст-
венности за его жизнь, от трудного больного. В приказах
мы по-прежнему писали: начальник штаба армии Н. И.
Крылов.
После ранения Крылова командарм стал чаще заходить
к нам в отдел. Вот и сегодня перед сном зашел. Разговор
начался об истории войн. Он спросил, кто такой Эпами-
нонд. Офицеры молчали.
— Эх вы, штабники, — упрекнул нас Петров. — Ака-
демию кончали, а историю усвоили плохо. А жаль... —
И начал рассказывать о замечательных полководцах древ-
ности — Александре Македонском, Кире Младшем, о Гас-
друбалах и Ганнибале...
Ивана Ефимовича любили все. Его называли душой
обороны. И нельзя было не любить такого человека. Твер-
дая воля, настойчивость, требовательность сочетались в
нем с простотой в обращении со всеми подчиненными. По-
рой он был вспыльчив, но никогда не наказывал без при-
чины. Совершенно не злопамятен. Сам правдив и искре-
нен, к человеку, хоть раз солгавшему, относился с недове-
рием. Совершенно лишен страха. Внимательно выслуши-
вает всех, но свою мысль или мнение, серьезно продуман-
ное, упорно отстаивает. Человек с настоящей открытой
русской душой, он пользовался огромным уважением всей
массы бойцов и командиров армии. Его знали все. Не бы-
ло такого уголка на всей линии обороны, где бы он не по-
бывал лично.
Отправляясь в сектора обороны, командарм время от
времени брал с собой меня. В середине марта мы выехали
с ним на Мекензиевы горы в дивизию полковника Ласки-
на. Укрыв машину в лощине, отправились на передний
край. Только спустились в ход сообщения, чтобы по нему
добраться до первой траншеи, как всюду разнеслось:
«Петров приехал!» — ив траншее моментально столпи-
лись бойцы.
— Как живете, товарищи? — спросил командарм.
Он всегда обращался к подчиненным «товарищи», не
допуская фамильярности, чем, к сожалению, грешили мно-
гие командиры, и никогда не пользовался наигранно «свой-
скими» выражениями вроде «друзья», «орлы» или «здоро-
во, братва».
80
— Живем, даром хлеб жуем, — ответил кто-то из груп-
пы бойцов.
— Как это — даром? Не понимаю.
— Понимать-то нечего. Сидим здесь, ни туда, ни сюда.
Так будем век воевать.
— Не время еще. Подойдет время—сам вперед пошлю.
— Товарищ Петров, виноват, товарищ командующий,
правда, что под Керчью никак не соберутся наступать?
— На это ответить не могу. Там не был. Не знаю. Толь-
ко вот такие вопросы — «Соберутся или не соберутся,
да когда соберутся» — военным людям, как мы с вами,
задавать не следует.
— Так я ж не кому-нибудь, а вам. Вы же старше и
вроде свой, как отец,— смущенно оправдывался совсем
молодой солдат.
— Вечно ты, Трофименко, с вопросами, — недовольно
заметил ему командир отделения.
— Ничего, пусть задает. На которые можно отве-
тить, — отвечу, а на которые нельзя — нет. Такая уж у
меня должность, не все могу говорить.
Иван Ефимович шел по траншее, сопровождаемый бой-
цами, останавливался у пулеметов, осматривал, как они
установлены, прицеливался. Заглядывал в блиндажи, про-
верял оружие и незлобивым, действительно отеческим
тоном делал замечания, и бойцы тут же, немедленно ис-
правляли недоделки.
У одного блиндажа командарм задержался дольше. Ему
очень понравилось, что здесь все сделано заботливо, по-
хозяйски: пирамида для оружия и добротно сколоченные
нары для сна, и даже скамеечка у печурки.
— Кто тут старший? — спросил командарм.
Из группы, смущаясь, вышел красноармеец лет сорока
пяти и сказал:
- Я.
— Молодец, право слово, молодец, — похвалил Пет-
ров, подавая ему руку. — Спасибо за работу. — И, обра-
щаясь к окружающим, сказал: — Вот так надо сделать у
всех, чтобы человек перед боем мог по-настоящему отдох-
нуть, набраться сил. — И снова к бойцу: — Давно в
армии?
— С первого дня мобилизации. Разрешите спросить?
— Спрашивайте.
— Вы, часом, не командовали бригадой, когда гонялись
за басмачами в Туркестане?
— А вы что, тоже там были?
81
— Как же, был, служил в кавполку. Я сразу признал
вас. Правда, тогда вы моложе были. Вот только очки пре-
жние.
Командарм улыбнулся. В глазах заблестели искорки.
— Вот и встретились вновь, только не среди песчаных
барханов, а на крымской земле, да и враг не тот, что там.
Ничего, и с этим разделаемся, как с басмачами.
— Поскорей бы, — вздохнул кто-то из окружающих.
— Самому хочется поскорей, — ответил Иван Ефи-
мович, — но не все делается, как хочется. Вон под Моск-
вой стукнули фашистов. Придет срок, всыплем им и здесь.
Вам-то рассказывали о разгроме немцев под Москвой?
Видимо, немецкие наблюдатели засекли нас. Завыли
мины, снаряды. Командарм сразу посуровел.
— Вы извините меня, больше быть у вас не могу. Дел
у меня, сами понимаете, немало. По свободе заеду еще —
И, скомандовав бойцам «по местам», медленно пошел
вдоль траншей к наблюдательному пункту командира пол-
ка. А сзади бойцы обступили воина, который вместе с Пет-
ровым дрался с басмачами, и было слышно, как тот рас-
сказывал:
— Он всегда был вместе с нами, не раз сам вел эскад-
роны в атаку, а на отдыхе беспокоился, чтобы и люди и
лошади были накормлены, спать не ляжет, пока всех не
обойдет. Ну и любили его красноармейцы, хотя строг был
и за провинность спуску не давал.
На фронте относительное затишье, нарушаемое редким
ружейно-пулеметным огнем и периодически вспыхиваю-
щими артиллерийскими налетами. Штаб продолжает го-
товить доклад командованию Кавказского фронта: состав-
ляются таблицы о соотношении сил во время второго штур-
ма и сейчас.
Данные довольно интересные. К началу второго штурма
у нас было 49 армейских батальонов и береговой обороны,
1 танковый батальон и 9 кавалерийских эскадронов; у про-
тивника 54 армейских батальона (из них 45 немецких и
4 румынских) и 7 танковых батальонов, кавалерии не было.
Артиллерии и авиации у врага было примерно в три раза
больше.
К концу штурма наши войска пополнились двумя диви-
зиями и немецкие — двумя.
Следовательно, преимущество в количестве войск по-
прежнему оставалось у противника. Немцы имели значи-
82
тельно больше всех видов техники, не говоря уже о гораздо
лучшем снабжении, их военный потенциал был намного вы-
ше нашего. И, несмотря на эго, штурм провалился.
Подводя итоги, мы отметили, что за все время боев—
под Одессой, у Перекопа и у стен Севастополя — никто из
бойцов и командиров Приморской армии не был награжден.
Произошло это потому, что представление к наградам шло
по устаревшей схеме, через Москву, так как армия не бы-
ла отдельной, с правами фронта, хотя до этого никакому
фронту не подчинялась. А с Москвой связь была плохой.
Многие из тех, кто был представлен к награждению, по-
гибли.
...В редкие свободные минуты начинаешь глубже ос-
мысливать все происходящее. В памяти невольно возни-
кают картины прошлого. Для меня война не была такой
неожиданной, как для большинства командиров: мне со-
вершенно случайно пришлось узнать, что она неизбежна и
близка, еще когда я служил в Белграде.
Началась война, как известно, в 3 часа 30 минут 22 ию-
ня налетом авиации на Белград, форсированием реки Прут
при впадении ее в Дунай у д. Джурджулешты и боем
пограничников у моста через Прут по дороге Оанча —
Кагул.
31-й и 54-й полки Чапаевской дивизии первыми тогда
вступили в бой и отбросили румын за реку, захватив по-
рядочное число пленных солдат и офицеров. Дивизия удер-
живала рубежи на Пруте и Дунае от Кагула до Черною
моря. И только когда врагу удалось форсировать у Фель-
чиула Прут и продвинуться к Кишиневу, мы по приказу
18 июля начали отходить к Одессе, а в августе стали на
оборону города.
Почти половину своих армий положил Антонеску под
Одессой, но так и не смог сломить упорного сопротивления
Приморской армии...
Одесса, Перекоп, Севастополь... Да, теперь надо ду-
мать о том, чтобы в боях приблизить день, когда мы вновь
вступим в Одессу.
В связи с ранением Крылова у нас в штабе произошли
некоторые изменения. На должность начальника штаба
временно назначен генерал-майор Воробьев.
Знакомясь с оперативным отделом, Воробьев как бы
между прочим сказал:
— И командарм и начальник штабй все время ie-
ребят войска, сами выезжают на позиции и принимают
СВОДКИ.
ьз
Он говорил правду. Такой стиль руководства войсками
сложился в обороне. Никто у нас не сторонился черновой
работы, в том числе ни Петров, ни Крылов. Воробьев ре-
шил, что все сведения, все сводки до деталей должен пред-
ставлять оперативный отдел. Нелегкая это работа. А тут
еще кое у кого из сотрудников отдела не совсем ладно
складывалась личная жизнь. У майора Харлашкина — се-
мейная драма. Мы привыкли к тому, что этот молодой,
красивый, голубоглазый блондин всегда был веселым,
жизнерадостным. И вдруг он резко переменился. Стал за-
думчив, иногда отвечал невпопад. Исчезла его веселость.
Из штабов частей, куда он выезжал, с тревогой передава-
ли, что Харлашкин бравирует своей храбростью, без надоб-
ности ходит открыто по переднему краю, вызывая на себя
огонь вражеских солдат.
Мы посоветовались с комиссаром отдела Костенко и
решили откровенно поговорить с Харлашкиным. Как ока-
залось, его семья — жена и дети, — выехавшая в начале
войны из Одессы к родным в Калинин, оттуда, когда
немцы первый раз захватили его, не успела эвакуировать-
ся. Потом, при нашем декабрьском наступлении, семье уда-
лось вырваться и выехать в Казахстан. Там что-то про-
изошло, а что именно — Харлашкин не говорил. Перед
этим Костя получил письмо от жены. О содержании его
не хотел рассказывать, но, видимо, неприятное. А он очень
любил жену и детей. Мы успокаивали его, как могли.
И внешне он как будто поддался нашим уговорам, стал
спокойнее. Но это был уже не прежний Костя.
Утром 2 февраля командарм приказал мне выехать на
запасной командный пункт, расположенный в Сухарной
балке, где я уже бывал, и организовать наблюдательный
пункт.
— Намечаем 8 февраля провести операцию в направ-
лении на Заланкой. Сделать все как надо. Учтите, что туда
выедет адмирал Октябрьский. Он хочет лично присутство-
вать при наступлении, — сказал Иван Ефимович на про-
щанье.
3 и 4 февраля прошли в напряженной организационной
работе. Наблюдательный пункт был подготовлен. Коман-
дарм после посещения 3-го и 4-го секторов осмотрел его и
остался доволен. В этот же день прибыли офицеры отде-
лов штаба, а главное — штаба артиллерии. Им ведь пред-
стояло начинать операцию.
На фронте по-прежнему «без перемен», тихо. Машини-
стка отдела Люба Горбач с капитаном Безгиновым оформ-
84
ляют сводки. Какие интересные рефлекторные явления
бывают у человека! Чтобы разбудить Любу, надо было ее
трясти — так крепко она всегда спала. Но стоило Безги-
нову крикнуть: «Люба, сводка!» — как она моментально
вскакивала и бежала к машинке.
Подписывая сводку «На фронте без перемен», я всегда
думал о том, что формулировка «без перемен» не всегда
точна. Ведь фронт живет напряженно. Ежедневно обстре-
лы, бомбардировки, поиски разведчиков, снайперские дуэ-
ли, во время которых гибнут сотни людей.
8 февраля на рассвете началась артподготовка. Давно,
если не считать ночной стрельбы кораблей флота, не было
такой канонады с нашей стороны.
В наступление в 3-м секторе пошли 31-й и 54-й полки
Чапаевской дивизии и 3-й полк морской пехоты. Кое-где
они вклинились в оборону противника, но развить успех у
них не хватило сил. К вечеру бой затих. Мы вправе считать
его удачным: прорыв хотя и не удался, но силы немцев
были прикованы. Враг не мог теперь безнаказанно сни-
мать войска и переправлять их на Керченский полуост-
ров. По достоверным сведениям, полученным нами, диви-
зия, двигавшаяся к Феодосии, была остановлена в районе
Карасубазара (Белогорск) и возвращена назад, к Сева-
стополю. Это, собственно, была одна из основных наших
целей.
На следующий день мы не возобновляли атаки.
Войска Крымского фронта перешли к обороне на Ак-
монайских позициях — на 18-километровом перешейке
между Азовским и Черным морями. По нашим сведениям,
фронт накапливает силы, подтягивает тылы и готовится к
наступлению. Что произошло в Феодосии, неизвестно.
Удерживают ли ее наши войска или немцы вновь захва-
тили? Фронт сводками не балует: радиосвязь перегруже-
на, шифровальщики тоже, а иной связи нет.
После наступления мне возвратиться в штаб не уда-
лось. Командарм приказал оставаться на запасном
командном пункте и следить за действиями противника в
полосе 3-го и 4-го секторов, «держать его под наблюде-
нием», как он выразился, и лично побывать в штабах ди-
визий и полков.
Сам Петров уехал в 79-ю бригаду к полковнику Пота-
пову. К этому времени личный состав ее почти весь пере-
менился Все пополнение из пехоты; среди командиров
тоже немало общевойсковиков. Только штаб остался из
командиров береговой обороны. Замечательные работники
85
во главе с майором Морозовым, под стать своему храб-
рому и умному командиру. В конце февраля Морозов,, к
несчастью, был смертельно ранен. Заменил его В. П. Са-
харов.
В эти дни авиация противника не проявляла активно-
сти. Самолеты ушли на Керчь, а отвлечь их нам нечем.
В море слышны взрывы — это катера-охотники бомбят
глубинными бомбами фарватер: очищают его от донных
мин и предупреждают возможное проникновение подвод-
ных лодок противника. Очевидно, ожидается приход судов,
а значит, будет и почта. Письма идут к нам долго. А пись-
ма бойцам — это огромная бодрящая сила, только, ко-
нечно, не такие, как получил майор Харлашкин.
В штабе Чапаевской дивизии мне сообщили, что ранен
начальник особого отдела майор Н. В. Жеглов, которого
очень ценил и уважал Иван Ефимович за прямоту, чест-
ность и храбрость. С Жегловым были дружны многие офи-
церы дивизии. Его хорошо знали и в полках. Сейчас он в
медсанбате. Надо заехать проведать.
Немцы разбомбили домик, где иногда отдыхал коман-
дарм. Его, к счастью, там не было. Бомба, вероятно, была
весом до полутонны, так как на месте, где стоял домик,—
солидная воронка. После этого Иван Ефимович совсем
перебрался в свой каземат.
План инженерных сооружений обороны, утвержденный
Октябрьским и Петровым, продолжает энергично осущест-
вляться. Создаются противопехотные и противотанковые
минные поля, строятся проволочные заграждения, устанав-
ливаются железобетонные огневые точки. Вся тяжесть ор-
ганизации работ ложится на нашего армейского инженера
полковника Кедринского, высокообразованного, в высшей
степени культурного человека. Саперы работают хорошо,
но доставленные инженерной группой Генерального штаба
средства заграждения уже на исходе. Городской комитет
партии и городской комитет обороны активно помогают
им, мобилизуя все местные ресурсы. Ежевечерне начальник
штаба инженерной группы полковник Е. В. Леошеня и
полковник Г. П. Кедринский докладывают Петрову о вы-
полненных работах, многие из которых, в частности перед
передним краем, можно было вести только ночью. Наша
отчетная карта все более и более заполнялась условными
знаками оборонительных сооружений.
Полковники в ожидании командующего или после до-
клада заходили в оперативный отдел, и мы делились впе-
чатлениями.
86
На этот раз они зашли перед докладом. Завязался, как
обычно, разговор. Коснулся он и командарма. Полковник
Леошеня был просто очарован Петровым.
— Невероятно! Как он много знает!
Кедринский и я улыбнулись. Мы-то уже хорошо знали
неукротимый интерес командарма к жизни, к различным
областям знаний. В той силе и страсти, которые он вкла-
дывал в решение возникающих задач, тоже немало было
от этой любознательности, умственной активности, от
желания уяснить действительность, не дать себя обма-
нуть.
— У него большая сила убеждения. Именно не сила
власти, а сила убеждения. Для него приказ — форма. Ему
важно убедить человека, что надо сделать именно так, а
не иначе, — продолжал Леошеня.
— Видите ли, — отвечал Кедринский, — Иван Ефимо-
вич прекрасно понимает: если приказ выполняют с
убеждением, что он правильный, ему одна цена, а если без
убеждения — другая. К сожалению, на войне не всегда
есть время убеждать, разъяснять, да и не все замыслы
можно раскрывать. Приходится, сами знаете как: выпол-
няйте! — да и все тут. Но командарм никогда не упустит
случая, если обстановка и время позволяют, растолковать,
что и почему он требует.
— Да, да! — подхватывает Леошеня. — Вот верно!
Я сам заметил, как он выслушивает, что советуют саперы,
как втолковывает одному какому-нибудь бойцу то, чего
тот не понял.
Прибыл командарм, и инженеры ушли на доклад. А я,
оставшись один, подумал: человек не первой молодости,
опытный военный, столько людей перевидел, высокообра-
зованный инженер, преподаватель академии, а только
узнал Ивана Ефимовича и сразу отличил среди известных
ему людей. Значит, вера моя в него, уважение и любовь к
нему как человеку не преувеличены. Значит, он и есть та-
кой, каким я его вижу.
Крылов все еще в госпитале. Ему стало лучше, и мы
часто навещаем его. Он интересуется всем, слушает наши
доклады, дает советы. Иногда вместе смотрим кино. За-
живление ран идет медленно.
Как-то вечером к командарму прибыл начальник отде-
ла кадров с материалами для представления бойцов и
командиров к награждениям. Среди представленных была
87
и Неонила Онилова, которую все звали Нина. Ее предста-
вили к ордену Красного Знамени. Я ее знал еще во время
обороны Одессы, впервые увидел в 54-м полку Чапаевской
дивизии. Уже тогда о ней говорили как о прекрасной пу-
леметчице, современной чапаевской Анке. Иван Ефимович,
критически относившийся к представлениям к наградам
женщин, приказал мне вызвать ее в штаб армии.
Вот она сидит в комнате, где я работаю, в ожидании
командарма. Ниже среднего роста, в ватных брюках и те-
логрейке, смущенная, притихшая, только глаза необыкно-
венно живые. На вопросы отвечает односложно. О случае,
описанном в реляции к награждению, говорит неохотно:
— Ну... Немцы шли... Ну... я их подпускаю поближе.
Второй номер чуть не отобрал пулемет: почему, мол, дол-
го не открываю огня... А я выдерживала. Пусть, думаю,
подойдут. Выдержала. Скосила человек пятьдесят. Немцы
не выдержали...
— На какое расстояние подпустила? — спрашиваю ее.
— Ну метров на пятьдесят, может быть больше, мень-
ше — не мерила.
Потом мы убедились, что если разговор заходил не о
ней, не о ее боевых заслугах, она говорила куда живей и
складней.
Бывает ведь так: смотришь на человека, говоришь с
ним — человек этот кажется самым обыкновенным. А при-
глядишься внимательней или сравнишь с кем-нибудь, и
становится непонятно: как ты раньше не замечал его?
Так было на этот раз с Ниной Ониловой.
Приехал командарм. Он поговорил с ней минут два-
дцать, отпустил, вышел к нам и сказал.
— Представление я утвердил. Девушка, а какой заме-
чательный солдат. Присвоил ей звание сержанта.
В связи с награждением Ониловой я вспомнил еще об
одной девушке. Она работала на узле связи старшей по
телеграфу, до войны служила на телеграфе в Одессе. Мы
все звали ее Люся. В работе — виртуоз, в поведении —
скромность. Когда дежурила Люся Озерова, связь всегда
бывала идеальной.
Командарм заметил это и часто ставил ее в пример.
Случилось, что дежурный по связи офицер выбыл из
строя, и она временно его заменяла. Петров заметил, что
при ней работа значительно улучшилась, и присвоил ей
звание младшего лейтенанта. Это была первая женщина-
офицер в Приморской армии, не считая, конечно, врачей и
фельдшеров, которые носили знаки различия в силу поло-
88
жения. А эта была настоя-
щий строевой офицер.
Нигде не узнаются люди
так скоро и так верно, как
в боевой обстановке, где
человек проходит самое
трудное и сложное испыта-
ние — испытание кровью.
Раздумываю над всем
этим. Поневоле приходится
делать вывод, что на войне
часто отличаются незамет-
ные, скромные в мирное
время и на первый взгляд
ничем не выдающиеся лю-
ди. Именно те, о которых
говорят: «Этот с неба звезд
не хватает, пороха не вы-
думает, но честен, скро-
мен, правдив».	Нина онилова.
С конца января войска,
действующие в Крыму, стали именоваться Крымским
фронтом, в состав которого вошла и Приморская армия.
Штаб фронта на Керченском полуострове.
Строительство инженерных сооружений и минирова-
ние нашей обороны закончены, и московские гости собира-
ются уезжать. Командархм приказал подготовить реляции
о представлении их к награждению. Все шло хорошо. Но
в один из дней, незадолго до окончания работы, произо-
шло несчастье — погиб армейский инженер полковник
Кедринский. Нелепая смерть вырвала из наших рядов
этого обаятельнейшего человека.
На фронте в тот день шла обычная перестрелка в пере-
межку с редкими артиллерийско-минометными налетами.
И надо случиться, что, как только Кедринский вышел из
штабной землянки 25-й дивизии, начался минометный об-
стрел и осколком мины его тяжело ранило. В медсанбат
эн был доставлен в шоковом состоянии и вскоре скончал-
ся. Какая это потеря! Мы привыкли к тому, что ежедневно
погибают люди, которым рано умирать, — это закон вой-
ны. Но когда гибнет человек такой близкий и любимый,
как Кедринский, невольно сравниваешь его судьбу со сво-
ей и начинаешь думать, что ждет тебя самого.
Во время гражданской войны я был дважды ранен.
89
В этой войне под Одессой контужен. Но война еще не
окончена...
Мы готовим операцию на Бахчисарайском направлении.
Цель ее — тревожить и сковывать противника, не давая
ему возможности снимать и перебрасывать войска из-под
Севастополя на Керченский полуостров.
Но нам казалось странным, что прошло столько вре-
мени, уже кончается февраль, а на Керченском полуост-
рове до сих пор все остается без перемен. Войска Крым-
ского фронта остановились на Акмонайских позициях.
Может быть, идет накапливание сил? Но ведь и противник
не сидит сложа руки.
У нас в Севастополе тоже, как говорится, без перемен.
Готовим слет снайперов. Даже появилось время читать
художественную литературу. Достал «Последний из удэ-
ге» Фадеева. Эту вещь читал раньше, но перечитываю с
удовольствием.
С Александром Александровичем Фадеевым я знаком
лично. Познакомились мы в 1934 году, когда он с Алек-
сандром Петровичем Довженко, Юлией Александровной
Солнцевой и оператором Романом Лазаревичем Карменом
приезжал на Дальний Восток. Довженко в то время гото-
вился ставить фильм «Аэроград». В Николаевске-на-Амуре,
где я в то время работал управляющим Амургосрыбтрестом,
они гостили у меня несколько дней. За столом часто раз-
говаривали о литературе. Иногда я тоже включался в этот
разговор и упрекал Фадеева за то, что он так и не окончил
«Последнего из удэге». Он заверил, что закончит.
Возникали споры и о фильмах, поставленных Довжен-
ко. Мне казалось, что в его творчестве есть символизм.
Внимательно слушал сценарий «Аэрограда» — из «про-
стых смертных» я, кажется, был первым его слушателем—
и тоже кое-что не мог понять в художественном замысле.
Солнцева всегда поддерживала суждения мужа —
«своего Саши», а Фадеев иногда спорил, склоняясь к моей
точке зрения. Как жаль, что теперь я не могу в деталях
вспомнить наши споры.
Часто вспоминали родные места. Еще в 1921 году я
бывал на родине Довженко, на Черниговщине, — работал
неподалеку лесничим Корюковского лесничества. Да и ро-
дина моя вообще находится неподалеку от Волынских
хуторов, что под Сосницей, — километрах в шестидесяти.
Поэтому в разговорах вспоминали о юности, о родных
привольных местах, о Десне, о Сейме. Довженко даже
прочитал стихотворение с такими строками;
90
Ты знаешь край, где Сейм печально волы
Меж берегов осиротелых льет...
Слушая нас, Фадеев улыбался, затем начинал расска-
зывать о природе Приморья, о Сихоте-Алине, о живущих
здесь народностях, и в его словах чувствовалась любовь к
этому суровому краю. Мы слушали с большим вниманием.
Хотел было я свезти их на Частые острова. Но у них
уже не было времени. Они приглашали меня, когда буду
в Москве, непременно заходить. Но сколько раз после
этого ни посещал Москву, как-то не решался зайти. Ду-
малось: а вдруг не будет той сердечности, какая была тог-
да, когда встречались в Николаевске-на-Амуре.
После гибели полковника Кедринского чапаевцы сме-
нили свой командный пункт — переехали в Инкерманский
монастырь, так как полагали, что противнику стало изве-
стно расположение штаба.
Командование армии укомплектовывает дивизии коман-
дирами взамен выбывших в боях.
В 172-ю дивизию, которой командует полковник Лас-
кин, начальником оперативного отделения назначен мой
старый друг и товарищ по совместной работе в штабе 25-й
дивизии майор Пустовит. (Мы с ним заочно учились в ака-
демии имени М. В. Фрунзе.) Я знал его как работоспособ-
ного человека с ровным характером и аналитическим умом.
Внешне он был похож на «дядька» из полтавского села,
только без усов: такой же спокойный, рассудительный, да-
же несколько медлительный, но упорный, настойчивый,
всегда своего добьется.
Встречаясь под Севастополем, мы часто говорили о
довоенной жизни в Полтаве, в Запорожье, в Болграде и
Одессе и меньше всего о нашем теперешнем положении.
Я был искренне рад его назначению к Ласкину.
22 февраля утром к нам в отдел зашел Петров и позд-
равил меня с награждением орденом Красного Знамени
за одесские бои. Это был первый полученный мной орден.
Начальник отдела кадров познакомил со списком на-
гражденных. Список большой, но многих, чьи фамилии вне-
сены в него, к сожалению, уже нет в живых. Бои были в
августе — сентябре прошлого года, а сейчас февраль 1942
года. Прошло шесть месяцев, а на войне это большой срок.
В числе награжденных и командарм, и начальник шта-
ба, и командующий артиллерией армии. Мы тепло позд-
91
равили их. К Крылову в госпиталь выехали целой делега-
цией.
На фронте по-прежнему «без перемен» и — потери. Ох
уж эти потери! Какое бы ни было затишье, а раненые и
убитые бывают каждый день.
Удивляет нас такое обстоятельство: сколько времени
прошло, как мы находимся в подчинении Крымского фрон-
та, а связаны с ним очень слабо. Из штаба фронта у нас
не было ни одного офицера. Единственное, что получили—
приказ прислать донесение о состоянии армии. Пишем до-
клад на имя Л. 3. Мехлиса — представителя Ставки Вер-
ховного Главнокомандования.
Активизировались наши поиски. Разведчики из бригады
морской пехоты полковника Горпищенко ночью захватили
«языка». К сожалению, его стукнули так, что по дороге в
штаб он «отдал богу душу». А нам так необходим «язык»
именно сейчас.
Наладилась довольно регулярная связь с партизанами.
Они пробираются к нам через линию фронта, и мы в курсе
всего, что творится в Крыму.
Установлению связи предшествовал приход к нам не-
скольких партизан. От них мы узнали о состоянии партизан-
ской бригады В. В. Красникова. Зима для партизан оказа-
лась тяжелой. Предатели выдали базы, и немцы их разгра-
били. Не хватает продовольствия, оружия, боеприпасов.
Партизанские связные рассказали также, что в их рядах
был предатель. Правда, сейчас он выявлен и за ним установ-
лен надзор. Чтобы немцы не догадались, что он раскрыт,
партизаны решили ликвидировать его во время очередной
стычки с карателями, предварительно вложив ему в сумку
фальшивку, подготовленную штабом Приморской армии, и
этим ввести немцев в заблуждение относительно наших
планов.
Что ж, против такого метода избавления от предателя
возражать не приходится — пусть хоть его казнь, его смерть
принесет нам пользу, пользу Родине, которую при жизни он
предал. Нужно только подобрать подходящий момент, сде-
лать все так естественно, чтобы немцы поверили фальшив-
ке. Мы составили ложный приказ о готовности нашего
наступления, когда обстановка на фронте сложилась так,
что необходимо было ввести немцев в заблуждение. По ука-
занию командарма его написал я и, взяв второй экземпляр,
заверил своей подписью как копию. Самолетом он был до-
ставлен в лес с письмом на имя командира партизанского
соединения. В письме рассказывалось, с какой целью посы-
92
лается этот документ, в нем была просьба сделать так, что-
бы «приказ» попал в руки командующего 11-й немецко-фа-
шистской армией Манштейна.
Позднее я узнал имена исполнителей нашего замысла.
Это были командир одного из партизанских соединений
полковник Г. Л. Северский и начальник разведки соедине-
ния А. Д. Махнев. Они блестяще выполнили задачу. Наш
«приказ» оказался на столе Манштейна*.
В составе войск армии и среди командиров соединений
произошли некоторые изменения. Ушла от нас 40-я кавале-
рийская дивизия — у нее почти не осталось лошадей, да и
оставшихся нечем было кормить. Дивизию морем переправи-
ли на Большую землю. И это правильно: коннице под Сева-
стополем делать совершенно нечего— все простреливается,
даже аэродром на мысе Херсонес досягаем для артиллерий-
ского огня. Использовать же конников как пехоту —у них
личного состава едва хватает для обслуживания оставшихся
лошадей.
Командиром 388-й дивизии назначен полковник Н. А.
Шварев.
Немцы регулярно ведут артиллерийский обстрел армей-
ских позиций, но город пока обстрелу особо не подвергает-
ся. Правда, фашистские самолеты продолжают, хотя и не
очень интенсивно, бомбить город; бухты и порт они бомбят
более регулярно.
Дни становятся все длиннее, и работа в порту напряжен-
нее. Усиленно эвакуируем раненых. Начальник санитарной
службы армии Соколовский доволен: в медсанбатах появ-
ляются свободные койки.
Мы ждем, когда Крымский фронт начнет активные дей-
ствия. Он объединяет уже три армии, что-то около двадцати
трех дивизий — значительно больше, чем у противника. Есть
и танки, даже КВ. Наши работники штаба почти ежедневно
спорят у карты. Вопрос один: куда командующий фронтом
генерал-лейтенант Д. Т. Козлов решит нанести главный
удар—на Симферополь или на Джанкой. Однако Крым-
ский фронт прочно засел на Акмонайских позициях и не дви-
гается с места. А в Крыму ведь скоро наступит распутица:
если сейчас не начать наступление, то потом придется ждать,
пока подсохнет грязь.
* В своей книге «Утерянные победы», изданной после войны, Ман-
штейн вспоминает этот случай и говорит, что за всю свою жишь он
первый раз стал жертвой мистификации под Севастополем, когда до-
ставленную ему фальшивку принял за подлинный документ.
93
Сидеть в обороне—положение довольно неприятное.
Вечно настороже, и не знаешь, где противник начнет свои
действия. Оборона — это потеря инициативы. Но, несмотря
на затишье, будничной работы у нас много: анализ получен-
ных сводок, составление сводок в штаб Крымского фронта,
постоянный учет численности армии, сравнения в соотноше-
нии сил, выполнение распоряжений оперативного порядка и
т. д. На все уходит много времени. Офицеры тщательно про-
веряют службу боевого охранения. Позиции нашей армии из-
вестны до мельчайших деталей. Еще бы: своим шагом прошли
мы первую траншею «от моря до моря».
В феврале исполнилось сто дней с начала обороны Сева-
стополя.
В связи с этой датой в армию прибыли корреспонденты
центральных газет. Они атакуют командарма, требуя от
него статьи для «Правды» и «Известий». А ему некогда.
Прошло сто дней, а кажется — вечность. Отбиты два
кровопролитных вражеских штурма, а черноморская кре-
пость как стояла, так и стоит. Мы по-прежнему хозяева Чер-
ного моря, и верится, что отстоим город.
Недавно в долине Черной речки целый день шел очень
жестокий бой. Начала его румынская горная бригада.
Несколько раз она бросалась в атаку, но ее отчаянные по-
попытки ворваться на наш передний край были отбиты с тя-
желыми потерями. Ну и досталось ей! Половина солдат
бригады, если не больше, выведена из строя. Теперь ее,
пожалуй, отведут на комплектование.
Многие из нас думали: не решили ли немцы, пока фронт
на Акмонае пассивен, расправиться с нами, чтобы раз-
вязать себе руки? Не являются ли атаки румынской
бригады прелюдией к новой операции, к очередному
штурму?
И в самом деле, боями на Черной речке дело не ограни-
чилось. Немцы начали усиленно нажимать в районе Гасфор-
товой горы, известной больше под названием Итальянского
кладбища; там захоронены итальянцы, погибшие еще в пер-
вую оборону Севастополя, в 1854—1856 гг. Взяв эту гору,
противник имел бы возможность полностью просматривать
Федюхины высоты вплоть до Сапун-горы. Но и здесь все его
усилия не помогли. Гора по-прежнему осталась никем не за-
нятой. Только наши патрули, посылаемые по ночам, отбива-
ли немецкие патрули, тоже пробиравшиеся сюда.
Часовня и кладбищенские стены па горе были разрушены
артиллерийским огнем.
Частые атаки противника на Черной речке и у Итальян-
94
ского кладбища, у Камыш-
лов и Сахарной головки
длились почти весь март.
Атакуя наши позиции,
немцы, очевидно, полагали,
что у нас воля к сопротив-
лению ослабела. И они на-
чали бессмысленные атаки,
стоившие им доброго десят-
ка тысяч жертв.
Командарм был доволен
результатами боев. Он по-
бывал во всех частях, при-
нимавших участие в отра-
жении фашистских атак.
Севастополь медленно, но
верно перемалывает враже-
ские войска. Атаки мы от-
ражали, даже не прибегая
к резервам, одними передо-
выми частями. Особенно Н. К. Рыжи,
успешно действовал армей-
ский артиллерийский полк Богданова. Его огонь был губи-
тельным. Слава Богданова в армии росла с каждым днем.
Артиллеристы полка с гордостью называли себя «богда-
повцами».
Я хорошо знал Николая Васильевича, знал, что он очень
храбр, бесстрашен. Эти его качества сочетаются с чудесной
способностью в любую критическую минуту не терять само-
обладания и принимать активные, действенные меры, каза-
лось бы, в безвыходном положении. Это он в декабрьском
штурме, когда немцы ворвались па огневые позиции батарей
и расчеты некоторых орудий уже начали отходить, во главе
своих разведчиков бросился в рукопашный бой. Под его ру-
ководством артиллеристы отбили позиции у врага и сразу
открыли орудийный огонь по противнику, заставив его уди-
рать. Кроме того, Богданов, сгруппировав вокруг себя пехо-
тинцев, потерявших своих командиров, повел их в контрата-
ку, вернул сданные врагу траншеи и восстановил положе-
ние на этом участке сектора обороны. В боях быстро
проявляются таланты командиров. Именно на войне сти-
хийно выдвигаются тысячи талантливых самородков. Та-
ким был Николай Васильевич Богданов. Такими были
и Николай Иванович Крылов и Николай Кирьякович
Рыжи.
95
Почти весь февраль, выполняя поручение командарма,
я ездил по фронту, проверял, как идут восстановительные
работы оборонительных сооружений. Был в 388-й дивизии
у полковника Шварева, в 386-й — у полковника Скутель-
ника, в 109-й — у генерала Новикова. После боев настрое-
ние в войсках отличное, особенно в 456-м полку у подпол-
ковника. Рубцова. Бойцы рассказывали, как румыны
и немцы полупьяные подымались в атаку, как трезвели
под пулеметным и ружейно-автоматным огнем и удирали
в свои окопы, бросая убитых и раненых. Ничто так не
укрепляет веру в свои силы, в победу, как вид убегающего
врага.
В штабах пишут реляции для награждения особо отли-
чившихся. Саперы по ночам восстанавливают нарушенные
заграждения. Днем им этого делать нельзя. Стоит только
выглянуть из траншеи, можно сразу попасть на мушку снай-
пера. Снайперы противника тоже неплохо «работают».
Командир 109-й дивизии генерал Новиков обосновался
в бывшем Георгиевском монастыре, и его теперь называют
игуменом. У него прекрасно сработанный штаб во главе с
майором Комарницким. Хорош и комиссар дивизии, человек
высокой культуры бригадный комиссар Хацкевич.
Комдив Новиков и почти все его подчиненные—кавале-
ристы. Дивизия-то родилась из 2-й кавалерийской, которой
под Одессой одно время командовал Петров. Стоит ли гово-
рить, каким уважением и любовью пользовался у воинов
дивизии командарм. Каждый красноармеец гордился тем,
что командарм вышел из их среды. Бойцы любовно назы-
вают его «наш генерал».
Инженерная группа генштаба уехала, точнее ушла на
эсминце в Керчь—оказать помощь в укреплении Акмонай-
ских позиций. После отъезда группы командарм, возвратясь
от вице-адмирала Октябрьского, зашел к нам в оператив-
ный отдел. Вместе с ним был и его ординарец. Перед входом
мы услышали голос ординарца. Он выговаривал коман-
дарму:
— Иван Ефимович, когда это кончится? Белье надо сме-
нить. Другая неделя пошла. Ей богу, плюну и уйду в полк:
все одно тут с меня толку нет.
— Отстань, Захар, — отвечал ему Петров. — Видишь,
некогда. Будет время — переоденусь. А сейчас, пойми ты,
некогда.
— Некогда! Сегодня чтоб обязательно...
— Ладно, не ворчи. Через часок зайду. Приготовь все...
96
Петров вошел в отдел, а ординарен, недовольно ворча,
удалился.
Захар прибыл вместе с Иваном Ефимовичем под Одессу.
Приземистый, крепкий, с сединой в висках, старше Петрова.
На груди орден Красного Знамени, которым его наградили
еще в годы гражданской войны. Тогда он был коноводом у
Ивана Ефимовича. После гражданской войны уволился, а с
начала Великой Отечественной пошел в армию, хотя по во-
зрасту не подлежал мобилизации. Он разыскал Петрова
и стал у него ординарцем. Научился управлять машиной и
нередко заменял шофера.
У него с командармом была крепкая дружба. Наедине
это были просто два товарища. Но стоило подойти к ним ко-
му бы то пи было, Захар превращался в самого дисциплини-
рованного подчиненного, ни словом, ни жестом не показы-
вая своей близости к командарму. Для Ивана Ефимовича
Захар был не только другом, не только боевым товарищем,
но и заботливой хозяйкой.
На Крымском, точнее на Керченском, фронте все еще
затишье. Идут бои так называемого местного значения. Вре-
мя для наступления по сути уже упущено. До конца марта
или даже начала апреля вряд ли можно на что-либо рассчи-
тывать. Это утверждает полковник Кабалюк в противовес
нашему оптимизму.
— Вы знаете Крым по курортам на Южном берегу, а я
знаю его весь, — доказывал он. —В период распутицы в
степной части, особенно на Керченском полуострове, ни
пройти, ни проехать. Все тонет в грязи.
Что ж, может быть, он и прав.
Приближается годовщина Красной Армии. К ней гото-
вимся деятельно... Все же дни похожи один на другой. У ко-
го-то из наших советских писателей я вычитал такую фразу:
«Дни склеены синдетиконом». Вот и у нас сейчас именно та-
кие дни. Единственная радость — это то, что Крылову и Ры-
жи присвоено звание генерал-майора.
В центральных газетах появляются статьи о Севастопо-
ле. В них говорится, что действия армии и флота в обороне
города приносят немалую пользу общему делу борьбы с
фашизмом. Как-никак, мы на долгое время приковали к
себе целую армию противника под командованием Ман-
штейна, одного из близких к Гитлеру генералов, пользо-
вавшегося большим доверием. Ведь разгром Франции в
сороковом году был осуществлен по плану Манштейна.
97
Мы знали о всех зверствах, чинимых гитлеровцами на
Украине и в Крыму. Манштейн — один из тех, кто на прак-
тике осуществлял план Гитлера уничтожить 10—20 миллио-
нов славян.
В Крыму, как и всюду на захваченной гитлеровцами со-
ветской земле, царит жестокий режим террора. Моряки рас-
сказывали о зверствах фашистов в Керчи, о сотнях расстре-
лянных солдат, моряков и мирных жителей. Полковник Ка-
балюк получил письмо от жены и читал нам из него вы-
держки об открытии домов терпимости, куда сгоняли жен
командиров нашей армии и флота, девушек, о массовых
казнях...
21 февраля к концу дня в оперативный отдел зашел ко-
мандарм и, высказав опасение, как бы противник в день го-
довщины Красной Армии не начал наступление, полагая, ч го
наша бдительность будет понижена, велел подготовить по
этому вопросу директиву.
В последнее время он стал реже заходить к нам. Как
всегда, рапо утром выслушает доклад о событиях, проис-
шедших на переднем крае, даст указания, что необходимо
сделать, и уедет в войска, предупредив, где его искать в
случае, если он будет нужен.
На второй день вечером в городе состоялось торжествен-
ное собрание. Я не мог на нем присутствовать. Когда все
уходят, мне приходится оставаться. Такова судьба началь-
ника оперативного отдела. В дежурку зашли мои помощни-
ки, вытащили пару бутылок шампанского, и мы выпили по
бокалу<в честь праздника (бокалом у нас была головка от
зенитного снаряда). Затем обзвонили штабы, поздравили с
наступающим праздником.
Ночь прошла, против ожидания, спокойно, если не счи-
тать усиленной деятельности разведчиков противника, про-
щупывавших нашу оборону. Раненых всего 3—4 человека.
Утром 23 февраля тоже ничего существенного не произошло.
Доложив командарму об обстановке на фронте и по-
праздничному позавтракав, я ушел к себе, но предваритель-
но рассортировал поздравительные телеграммы, поступив-
шие на имя командиров штаба и служб.
Рассматривая поздравления, Иван Ефимович обратил
внимание на телеграмму командира полка связи и заметил:
— Хороший человек, не злопамятный.
Я понял, почему он так сказал. Ведь это ему, командиру
полка связи, он пригрозил, что расстреляет, когда мы не
могли связаться по радио с дивизиями, пробивавшимися к
нам через горы.
98
Отдохнув, я стал на вахту. (Этот морской термин при-
жился у нас.) Сижу один, изредка связываюсь со штаба-
ми. То ли под впечатлением разговора с Иваном Ефимо-
вичем, который спрашивал, как мы отмечали День Красной
Армии перед войной, то ли потому, что сегодня этот празд-
ник, невольно вспоминаю, как встречал его в 1941 году.
Тогда я только был призван на службу в армию после
четырнадцатилетнего перерыва. Мы стояли в Белграде,
у железнодорожной станции с названием, уходящим в глубь
веков, — Траянов вал.
Годовщина организации Красной Армии совпала с го-
довщиной создания 25-й Чапаевской дивизии. На празд-
нество съехалось много народа. Прошло оно торжествен-
но, весело,я бы сказал, красиво.
Из штаба 172-й дивизии позвонил Пустовит. Поговорили
обо всем, вспомнили Болград. Где наши товарищи, танце-
вавшие тогда на праздничном балу? Одни погибли —коман-
диры Васильев, Добычин, Петраш, иные неизвестно где —
бывший командир Чапаевской дивизии полковник Захарчен-
ко и комиссар Машковский... Что же поделаешь, война есть
воина. Она целится в каждого, и особенно жалко, когда в
числе погибших оказываются твои товарищи, друзья.
Мы все же плохо информированы, что делается на Боль-
шой земле. Хорошо если бы поскорее прибыл Александр
Хамадаи. Он как писатель разъезжает по фронтам, часто
бывает в Москве и многое знает. Но его все нет.
По просьбе Хамадана я веду записки, нечто вроде днев-
ника. Записываю все происходящие у нас события. Алек-
сандр очень просил меня это делать. Он хочет использовать
эти записки для книги о Приморской армии, фрагменты ко-
торой у него уже есть. Делаю кое-какие заметки. Хорошо бы
сейчас более ясно и убедительно охарактеризовать против-
ника. Но для этого надо поговорить с пленным. Да и вообще
нам сейчас крайне необходим «язык». Но добыть его не
так-то легко. Враг стал очень осторожен. Он, как и мы,
опутывается проволокой. Наши бойцы понавешивалн на
проволочных заграждениях пустые консервные банки.
Стоит только где-нибудь зацепить проволоку, как подыма-
ется невообразимый шум. Немцы в этом не отстают от нас.
К тому же они беспрестанно освещают местность перед
своим передним краем ракетами.
На рассвете обычно в бухту входят корабли, которые
прибывают к нам с кавказского побережья. Враг ведет по
ним артиллерийский огонь. Вчера мы смотрели, как самоле-
ты и катера ставили дымовую завесу вокруг небольшого ка-
99
равана судов, входящих в порт. Зрелище красивое. Оно вос-
принималось бы как театральная феерия, если бы не разры-
вы снарядов, методически посылаемых немцами.
Фашисты, надо полагать, знали о подходе судов. Нет
сомнения, что в Севастополе есть их резидент. Наши пелен-
гаторы засекли радиостанцию, а однажды контрразведка
чуть было не накрыла вражеского радиста. По данным пе-
ленга, рация работала в районе спуска с Сапун-горы к Фе-
дюхиным высотам. Когда контрразведчики прибыли туда,
то обнаружили пустой домик, в котором сохранился даже
запах табака. Рядом с этим домиком — развилка дорог, по
которым сновали в разные стороны автомашины. Долго ли
радисту, одетому в армейскую или морскую форму, с рацией
в вещевом мешке выйти и—«подвези, братишка!» — уехать
в любом направлении. Конечно, поиски шпионов продолжа-
ются. Найдут ли? Один он или их несколько? Предателя,
шпиона распознать трудно, если он не обнаруживает себя
диверсионными актами. А среди них бывают и мнимые пат-
риоты, которые бьют себя в грудь, клянутся в преданности
Родине. Эти мелкие людишки способны пойти на любую
сделку с врагом, если чувствуют, что сила на его стороне.
Весна в разгаре. Пришла она хорошая, дружная, без
обманов, одна из тех, которым радуется всё: и растения, и
животные, и люди. Зазеленела вылезающая иглами молодая
трава, набухли почки деревьев, а среди ветвей, обсыпанных
золотым цветом, загудели пчелы. Высоко с гоготом проле-
тели гуси и журавли. Что им война?..
Но не радовала нас наступающая весна. Каждый день —
потери. Нет Нины Ониловой. В одном из боев, геройски сра-
жаясь, была тяжело ранена эта отважная пулеметчица-ча-
паевка. Ее имя должно стоять рядом с именем легендарной
Анки.
Командарм и мы, работники штаба, навещали ее в госпи-
тале и были на похоронах вместе со всеми старыми чапаев-
цами.
Она лежала в гробу и казалась живой. Только лицо ее
слегка тронула смертельная желтизна. Не могу и сейчас
забыть этого лица, до того печально было на него гля-
деть.
...Как-то раз, когда случилось быть на Северной стороне,
стояли мы с начальником артиллерии 95-й дивизии полков-
ником Д. И. Пискуновым на берегу моря. Прибой в тот
день был довольно сильным: зеленые с белыми гривами
100
валы шумной чередой накатывались на берег, отступали
и набегали вновь и вновь. Ветер срывал с них пену, распы-
ляя ее, и над всей прибойной полосой стоял как бы туман.
Солнце хорошо грело. Не хотелось уходить.
— Какая красота, — сказал я.
Пискунов еще раз посмотрел на море и ответил зло,
со вздохом:
— Море, море, как я тебя любил и как теперь ненавижу.
Да, конечно, море было, мягко говоря, не слишком бла-
гоприятным тылом и в Одессе, и здесь, в Севастополе. Не-
мало трудностей и бед было у нас прежде и еще будет
из-за того, что за нами — море, что нет обеспеченной связи
с базами, с госпиталями. А чем оно виновато?
Однако я не стал ничего говорить Пискунову.
Население, не успевшее эвакуироваться, начало полевые
работы. Организатором их был секретарь горкома Б. А. Бо-
рисов. Огороды находились в районе деревни Кадыковка.
Немцы иногда ведут обстрел этого района из минометов.
Но люди так привыкли, что, как только налет заканчивает-
ся, все сразу выходят из убежищ и берутся за работу.
Что заставляет их рисковать жизнью? Забота о пита-
нии? Но ведь только начался март, до урожая еще далеко,
и кто знает, что случится до того времени с ними самими,
с их семьями. Но они верили, что вернется мирная жизнь,
знали — победа придет. К тому же их поддерживало убеж-
дение советских людей в самые тяжелые для них времена;
не нам, так нашим детям.
На этих работах, как и всюду, впереди были коммуни-
сты, комсомольцы. Они мобилизовали тружеников города
на самоотверженный труд на предприятиях, в поле, порту.
Городской комитет партии и Городской комитет обороны
стали боевыми штабами, сплачивающими население города.
8 марта — Международный женский день. Женщин у
нас немало. Персонал медсанбатов и госпиталя, полковых
и батальонных медицинских пунктов состоит в основном из
женщин. Много их среди связистов — телефонистки, эсти-
стки, бодистки; в строю — медицинские сестры, санитарки,
повара, официантки, стрелки, пулеметчицы, снайперы.
А машинистки, делопроизводители в штабах...
Как ни тяжело им, они несут службу наряду с мужчи-
нами, не уступая ни в четкости исполнения обязанностей,
ни в храбрости. Вот хотя бы Нина Онилова—бесстрашная
пулеметчица, Людмила Павличенко — прославленный
снайпер, или Мария Байда -знаменитая разведчица 172-й
дивизии. Их имена широко известны в армии. Да разве
101
всех их перечислишь, скром-
ных тружениц и отважных
бойцов.
Помню, как-то под Одес-
сой ко мне пришли три де-
вушки, студентки Одесско-
го университета, с просьбой
зачислить их в полк. Я отка-
зал. Они заплакали — что
им делать? Их родные мес-
та — Беляевка и Маяки на
Днестре — заняты немцами.
Куда же идти? Допустим,
они эвакуируются, а даль-
ше что?
На вопрос, что они уме-
ют делать, сразу приобод-
рясь, бойко ответили:
— Мы не кисейные ба-
Марпя Ванда.	рЫШНИ.
Одна сказала;
— Я «Ворошиловский стрелок».
Вторая:
— Я закончила курсы санитарной защиты.
Третья:
— Я работала радисткой.
Положение у них было действительно безвыходное.
Я зачислил их в полк и послал в третий батальон. А потом
был свидетелем гибели одной из них, той, которую зачисли-
ли санитаркой в батальонный медицинский пункт. В бою,
при отражении вражеской атаки, она вытаскивала раненых
с поля боя, была ранена в грудь, но девичья стыдливость
в ней была так сильна, что она постеснялась обнажить свое
тело перед мужчинами, забилась в угол наскоро отрытого
блиндажа и, не сказав никому ни слова о ранении, умерла
от потери крови. Когда увидели, что с ней, было уже
поздно.
Звали ее Ниной. Так погибла она, мужественная, от-
важная девушка.
Пришлось специально по этому вопросу проводить
разъяснительную работу среди женщин, особенно мо-
лодых.
Вспомнился еще один случай. Западнее Дальника под
Одессой на командный пункт полка явились два парня и
девушка. С приказом члена Военного совета армии Куз-
102
нецова перебросить их через линию фронта в тыл против-
ника для выполнения особого задания.
Комиссар полка Н. И. Балашов и я долго говорили с ни-
ми, предостерегая от поспешных действии за линией фрон-
та. Мы сомневались, сумеют ли они справиться с задани-
ем. Девушку, Лену из Аккермана, мы хотели было ос-
тавить у себя в полку, но она категорически запротестовала,
заявила нам, что хорошо владеет румынским языком и
может узнать о враге много полезного для нас.
Ночью разведчики полка перебросили их через линию
фронта. Суток через трое они вышли, как было договорено,
на участок полка, часа в четыре утра прибыли в штаб и
доложили, какие части противника стоят перед полком и
сколько их. Одним из важных их сообщений было: румын-
ские войска ожидают приезда Антонеску.
В 8 часов утра, как они и сообщили, началась ата-
ка противника. Я поспешил на наблюдательный пункт.
Лена попросилась со мной, выставляя убедительный довод:
она покажет на местности расположение вражеских бата-
рей. Мы пошли. То ли румынские наблюдатели заметили
нас, то ли это был обычный обстрел по площадям, как ча-
сто делал противник, чтобы не допустить подхода наших
резервов, но мы попали под минометный огонь. Я лег на
снопы неубранной пшеницы, рядом, слева, легла Лена.
И надо же было случиться такому: мина разорвалась ря-
дом. Но я был только контужен. А у нее были изранены
весь левый бок, левая половина лица и нога. Ее отвезли в
Одесский госпиталь. Потом нам сообщили, что из ран Ле-
ны вынули 27 осколков, но она осталась жива. Где теперь
эта девушка?
Женщины медсанбата Чапаевской дивизии пригласили
командарма, бывшего командира своей дивизии, на празд-
ник. Он нагрузил свою машину подарками. Вечеринка сос-
тоялась в инкерманских подвалах «Шампанстроя». Девуш-
ки, сняв военную форму, надели свои лучшие платья. И им
и нам, гостям, было как-то удивительно и по-семейному
уютно.
На этом вечере у меня произошла интересная встреча.
В 1934—1936 годах я работал директором Пирятинской
МТС. В ближайшем к городу большом селе Тарасовке бы-
ло несколько колхозов, в одном из которых председатель-
ствовал Г. Е. Шовкопляс. Я часто бывал у него не только
па работе, но и дома. Дети Шовкопляса хорошо знали меня,
и, помнится, была среди них девочка лет 13—14, обычная
сельская девочка, которая зимой училась в школе, а летом
103
работала на свекловичном поле или пасла гусей. И вот
здесь, в медсанбате, я встретил ее, стройную, красивую,
одетую в обычное платье. Я не узнал еег но она меня уз-
нала. Она рассказала: в армию ушла из Одесского медин-
ститута, а что с родными — не знает. Это гнетет ее: хотя
бы весточку получить.
— Вот я встретила вас, — сказала она, — и вы теперь
для меня словно отец.
По возрасту я действительно мог быть ее отцом. Кроме
того, более близкого человека здесь среди малознакомых
людей у псе не было.
С того времени она обращалась ко мне, как к отцу, а
в тот вечер поделилась своей тайной: ей признался в любви
наш врач В. и просил руки. Зная его, я ответил:
— Если это серьезно, то не возражаю, человек-то он
хороший.
У нее был приятный голос, и на вечере все с удовольст-
вием слушали ее задушевные украинские песни.
В марте в армию прибыл еще один член Военного сове-
та— дивизионный комиссар И. Ф. Чухнов. Их теперь два.
М. Г. Кузнецов остался вторым членом Совета и по-преж-
нему размещается вместе со штабом тыла п политотделом
армии. И. Ф. Чухнов поместился на командном пункте, ря-
дом с нами, почти ежедневно бывает в оперативном отделе,
интересуется всем. По образованию он химик, окончил
военно-химическую академию.
Его теперь часто можно видеть с Иваном Ефимовичем.
Как и командарм, он бывает в войсках. Теперь на нашем
командном пункте более частыми гостями стали политра-
ботники. Чухнов как-то незаметно еще более усилил нашу
связь с политотделом армии. Начальник политотдела ар-
мии бригадный комиссар Л. П. Бочаров, высокообразован-
ный, глубоко принципиальный в вопросах политики руково-
дитель, тоже нередко заходит к нам, делится впечатления-
ми о тех или иных событиях на фронте.
Надо прямо сказать, что до приезда И. Ф. Чухнова в
войсках мало кто знал члена Военного совета. Знали толь-
ко Петрова. Теперь же фамилии Петрова и Чухнова все
чаще звучат рядом.
Непосредственное общение с рядовыми воинами там,
на переднем крае, — характерный! метод военно-политичес-
кой работы Ивана Филипповича. И бойцы сразу распоз-
104
нали его как их старшего товарища и друга, оценили и
полюбили.
Удивительно простой и скромный, он скоро стал таким
же близким нам, штабным работникам, как Петров и Кры-
лов. Простота в обращении с подчиненными — признак
высокой партийной воспитанности. Человеку с холодным
сердцем нечего делать в армейском партийном аппарате.
Сейчас нам не надо ездить в тыл для подписи приказов,
как это делали мы раньше. Бывало, повезут приказ, а мы
ждем, когда его подпишет член Военного совета, когда по-
сланный вернется, чтобы быстрее разослать. Ждем и нерв-
ничаем. Каждая минута задержки приказа — это потеря
времени войсками, потеря инициативы, а иногда, как ре-
зультат, невозможность его исполнения. К сожалению, не
все штабные командиры и не всегда бережно относятся ко
времени, забывают, что на войне фактор времени играет
большую роль. Здесь промедление смерти подобно.
9 и 10 марта немцы вновь предприняли ряд атак, но бы-
ли сравнительно легко нами отбиты. Объектом атак был
стык 2-го и 3-го секторов. В отражении участвовали чапа-
евцы и морская бригада Горпищенко.
В эти дни чапаевцы понесли тяжелую утрату. Погибли
начальник политотдела дивизии Н. А. Бердовский и заве-
дующий сектором учета партдокументов политотдела лей-
тенант Клепач.
После утверждения дивизионной партийной комиссией
решений первичных организаций о приеме в партию новых
членов Бердовский и Клепач выехали на передовую вру-
чать партийные билеты. В это время немцы начали артил-
лерийско-минометную подготовку и бомбардировку с само-
летов. Они погибли от прямого попадания авиабомбы.
Бердовского все знали как замечательного человека, тесно
сплачивавшего коммунистов-чапаевцев в жестокой борьбе
Это была утрата не только для личного состава дивизии,
но и для всей Приморской армии. Командарм высоко ценил
Бердовского и приказал захоронить его останки на Мала
ховом кургане, там, где был похоронен командир 40-й ка-
валерийской дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров.
Еще одна печальная весть дошла до нас в эти дни. Мы
получили от партизан сведения, что к ним добрались лишь
несколько человек из Евпаторийского десанта. Многие, ко-
му удалось выбраться из Евпатории, пали жертвой преда-
телей в деревнях. В самом городе немцы провели жестокую
карательную экспедицию, расстреляв большое число жите-
лей, заподозренных в помощи десанту.
1/4 4 Заказ 191	JQ5
Разведка донесла, что немцы готовят новый штурм Се-
вастополя и предполагают высадить в районе Французско-
го кладбища воздушный десант.
Пришлось выехать на рекогносцировку. Целый день
провел, обследуя каждый километр. С точки зрения такти-
ческой целесообразности такое предположение может быть
и реальным. Местность в треугольнике Севастополь—мыс
Херсонес — Французское кладбище позволяет высадить
воздушный десант.
Вечером поехал к Крылову, проведать и посоветоваться.
Николай Иванович внимательно выслушал меня, приз-
нав действия мои в целом правильными, но подметил про-
мах в одной существенной детали (дело касалось противо-
десантного инженерного оборудования района), ошарашив
меня: ведь об этом просчете надо докладывать Петрову.
— Проморгал, так и сознайся, проси разрешения вне-
сти изменения.
Так я и сделал, сославшись на советы Крылова. Поп-
равку Петров согласился принять, но сделал укоризненное
замечание:
— Что ж это ты прошляпил.
Я не обиделся. Мой просчет, моя и ответственность.
Запялся противодесантной обороной. Контролирую, как
выполняется поставленная задача.
Вечером, усталый, едва успеваю прочитать очередные
сводки для передачи во фронт.
Каждый день бываю у Крылова, докладываю о ходе
работы. Николай Иванович поручил разработать проект
инструкции по борьбе с воздушными десантами. Надо дать
указания всем нашим войскам, как вести себя в случае,
если враг выбросит десант с самолетов. Эту мысль Крылов
обосновал тем, что мы сейчас думаем лишь об одном воз-
можном месте выброски десанта, а противник может вы.
брать и другое, например, плато Сапун-горы, Федюхины
высоты или долину речки Черной.
Теперь сижу и думаю: с чего начать? Разбиваю нашу
территорию на сектора. Но это только начальная часть.
Главное — как и чем вести борьбу, как не допустить, чтобы
противник выбросил десант, а если ему и удастся это
сделать, то уничтожить десантников еще в воздухе?
Над морем все чаще и чаще появляются вражеские са-
молеты; они охотятся за нашими судами. У противника
безусловное превосходство в воздухе. У нас очень мало са-
молетов, да и те устаревшей конструкции, так что о борьбе
за изменение этого положения не может быть и речи. Пред-
106
ставитель авиации при нашем штабе полковник Н. А. Про-
воров сокрушается по этому поводу, но что он может сде-
лать? Авиация базируется на Большой земле, «работает» на
Керчь. К нам же из Краснодара прилетают только транс-
портные самолеты ЛИ-2 — привозят груз и увозят ране-
ных. Их всего семь. График рейсов рассчитан так, что они
успевают за ночь прибыть к нам и улететь назад. Привле-
чение самолетов обусловлено тем, что транспортировка по
морю чрезвычайно усложнилась. Обычно корабли стоят в
бухтах Севастополя до начала темноты под защитой зенит-
ных средств, расположенных на берегу, не подвергаясь
артиллерийскому обстрелу вражеских батарей. Уходить в
светлое время все опаснее — море находится под непрерыв-
ным наблюдением противника. Пути на Новороссийск, Ту-
апсе, Поти контролируют не только бомбардировщики, но
и самолеты-торпедоносцы и даже торпедные катера и под-
водные лодки немцев. Нашим боевым кораблям часто при-
ходится вести огонь по торпедоносцам не только зенитной
артиллерией, но и орудиями главного калибра.
Начальник оперативного отдела Севастопольского обо-
ронительного района капитан 2 ранга Жуковский как-то
сказал, что в штабе флота идет разговор о том, что необхо-
димо переоборудовать часть подводных лодок из боевых в
транспортные, чтобы продолжать бесперебойное снабжение
войск оборонительного района. Конечно, это хорошо, но
смогут ли лодки доставлятьпеобходимое количество грузов?
Крымский, точнее Керченский, фронт молчит. Видимо,
правы те, кто утверждает, что в это время года даже танки
не в состоянии преодолеть грязь. Пока не подсохнет, о на-
ступлении не приходится и думать.
Надо полагать, что Крымский фронт готовится начать
активные действия приблизительно с средины апреля.
Чтобы не дать противнику отвести от нас часть своих сил
на Керченский полуостров, мы также готовим небольшую
операцию отвлекающего порядка. Впервые применяем опе-
ративную маскировку. Показываем ложное сосредоточение
сил на Ялтинском направлении, используя для этой цели
макеты танков, радио, ложную переброску войск.
С помощником начальника отдела связи армии капитаном
Ф. И. Казимировым разрабатываем тексты переговоров ме-
жду радистами, в которых то один, то другой из них как бы
случайно проговаривается. Имитируем появление новых
штабов соединений, якобы прибывших с Большой земли.
4+74 Зама.	(Of
Разворачиваем для этих «штабов» радиосвязь, создаем ви-
димость подвоза войск, сосредоточения их в районе Балак-
лавы. Для этой цели используем один из батальонов полка,
поставленного для борьбы с возможным воздушным десан-
том противника, и 18 автомашин. Между Севастополем и
Балаклавой, недалеко от Кадыковки, есть перевал, просма-
триваемый противником. Здесь мы и решили создать лож-
ную переброску войск. На рассвете будем перевозить на
автомашинах батальон, создавая впечатление, что это по-
следние машины уже прошедшей колонны. Потом батальон
возвратится пешим порядком другой дорогой, а автома-
шины обычным путем, но порожняком.
Пришло время использовать ложный приказ через пар-
тизан, о котором уже говорилось.
Разработанный план был утвержден. Операцию намеча-
лось провести на левом фланге на участке 25-й чапаевской
стрелковой дивизии и 79-й курсантской бригады. Их
штабы получили указания и разрабатывают свои планы.
Практическое проведение оперативной маскировки, о
которой знало всего несколько штабных работников, нача-
ли в конце марта. Офицеры буквально падали от устало-
сти — ведь проведение всей маскировки ложилось на one.
ративный отдел, отдел связи и начальника инженерной
службы.
Вечером Казимиров задействовал первую радиостан-
цию, появление которой должно было убедить противника,
что начал работать штаб вновь прибывшей дивизии. Рация
входила в связь. У нее вместо радиста сидел офицер с тща-
тельно разработанным конспектом. На радиостанции за-
пасного командного пункта был сам Казимиров.
Рано утром провели переброску войск. Едва только про-
шла последняя машина, немцы открыли артиллерийский
огонь. Но было уже поздно. Вероятно, их наблюдатели
прохлопали. Я ехал на последней машине, остановился у
домика перед перевалом и чуть было не стал жертвой ар-
тиллерийского налета, но все обошлось благополучно.
— Значит, еще не время умирать, — сказал я шоферу,
успевшему быстро вывести машину из зоны обстрела. Шо-
фер рассмеялся. Когда выходишь целым из переделки,
всегда становится легко и весело на душе.
«Переброску войск» мы приурочили к приходу кораблей.
Их немцы, конечно, засекли, и естественным должно было
казаться, что корабли подвозят войска. Мы «включили»
еще один «штаб». Потом по ночам начали тракторами утю-
жить дорогу, имитируя подход танков. Противник усилен-
108
но освещал ракетами передний край. Чувствовалось, что он
насторожился. Но что он делает? Перебрасывает ли свои
войска на это направление? Пока данных об этом мы не
имеем ни из одного источника разведки. Значит, цель
еще не достигнута. Неужели враг разгадал наш ложный
маневр? Но по обстановке видно, что нет. Он должен
обязательно ослабить фронт на севере. Мы в этом были
уверены.
На основной командный пункт армии стали залетать
снаряды противника. Появились здесь и самолеты. Не рас-
крыли ли немцы место расположения штаба? Жертвой од-
ного из авианалетов стал комиссар оперативного отдела
Костенко: его тяжело ранило осколком бомбы, и он скон-
чался.
До чего нелепая смерть! Все произошло па моих глазах.
Мы вместе вышли из домика, где иногда отдыхали, и в это
время над нами появился «мессершмитт». Мы видели, как
от самолета оторвались небольшие бомбы, и залегли. И на-
до же было Костенко приподняться над землей... Осколок
бомбы врезался в правую сторону груди. Прижмись он
плотнее к земле, остался бы жив... Жалко, очень жалко
комиссара. Мы все очень переживали смерть этого глубо-
ко партийного человека, пришедшего к нам из погранич-
ных войск и не расстававшегося с зеленой фуражкой.
Да и я чуть не стал жертвой, но не бомбежки, а артил-
лерийского обстрела. Сменившись с вахты, я ушел в домик
выспаться. Не знаю, сколько спал, — проснулся от теле-
фонного звонка. Вскочил и —к аппарату. В это время ра-
зорвался снаряд. Осколок разбил оконное стекло, врезался
в кровать, где я только что спал. Не разбуди меня телефон,
остался бы навечно лежать...
Крылов поправляется — ему разрешили понемногу хо-
дить. Когда он узнал, что немцы нет-нет да и забросят на
командный пункт несколько снарядов, предложил переме-
нить место его расположения, перебазироваться на мыс
Херсонес. Высылаю туда рекогносцировочную группу.
План операции командарм утвердил. Теперь надо уста-
новить только «Д» и «Ч», то есть день и час начала опера-
ции.
Штаб артиллерии в свою очередь разрабатывает, сос-
тавляет план артподготовки и сопровождения при бое в
глубине обороны. Начальник штаба артиллерии полковник
Н. А. Васильев со всей скрупулезностью разбирает каждый
i+Vi’
109
вариант. Менять артиллерийские позиции нам не прихо-
дится. Все наши батареи могут с тех мест, где они установ-
лены, вести огонь в любом направлении.
Разрабатываемые мероприятия мы держим, конечно, в
строгой тайне. Никто, кроме ограниченного круга лиц, о
них не знает.
Противник совершил артиллерийский налет на район
Французского кладбища. Оттуда донесли, что разбит склад
снарядов. Не пристрелка ли это района предполагаемой
высадки воздушного десанта?
Вместе с офицером штаба артиллерии я выехал туда.
Когда получаешь первое донесение, оно очень часто
оказывается или слишком пессимистичным, или не в меру
оптимистичным. Видимо, это получается потому, что лю-
ди, составляющие его, не успевают разобраться в деталях
происшедшего. Так произошло и этот раз. По телефону
передали, что разбит склад, а на самом деле — до десят-
ка ящиков.
По пути осмотрел Французское кладбище. Небольшой
двор, внутри часовня. Каменная изгородь с нишами, в
которых кости. На стенах часовни — мраморные плиты
с высеченными фамилиями генералов, офицеров и женщин
(очевидно, санитарок или работниц служб), погибших во
время штурма Севастополя в 1854—1855 гг.
Бывал я на Северной стороне, видел и наше Братское
кладбище с часовней-храмом. Там — памятники русским
солдатам, их самоотверженности и героизму.
С каждым днем все теплее и теплее. Буйно цветут са-
ды. Песчаное побережье блестит на солнце, как бы при-
глашая отдохнуть. Да, отдохнуть бы, порадоваться пробуж-
дению природы. Но ни до отдыха, ни до радости.
Мы заканчиваем оперативную маскировку. Осталось
ввести в действие «штаб» третьей по счету прибывшей ди-
визии, которой нет, убедить противника, что группировка
наших войск закончена.
Макеты танков перемещаем через день-два на новые
места. Не связано ли участившееся появление «мессер-
шмиттов» с нашей маскировкой? Не ведут ли они тщатель-
ную разведку с воздуха?
Но мы все еще не знаем, перегруппировывает ли свои
войска противник, на это его и провоцируем. Нет сведе-
ний ни от агентуры, ни от армейской разведки. Достать бы
хоть какого-нибудь «языка»...
110
Подобрали место для командного пункта армии на мысе
Херсонес, в подземных хранилищах боеприпасов. Они пу-
сты. Надо их оборудовать, проложить связь. Начальник
отдела связи майор Богомолов и начальник инженерных
войск подполковник К. И. Грабарчук, заменивший погиб-
шего полковника Кедринского, обещают за несколько дней
все сделать. Речь идет о прокладке подземного кабеля,
без него связь будет крайне неустойчива. Даже на этом,
теперешнем командном пункте, где и кабели и провода
заложены моряками еще в мирное время и узел оборудо-
ван прекрасно, мы иногда теряем связь то с одной, то с
другой дивизией. Правда, рвут и авиабомбы, и артиллерий-
ские снаряды. Но кольцевая ее система, контрольные
пункты позволяют быстро соединяться по обходным кана-
лам. На Херсонесе все приходится делать заново, поэто-
му с переездом штаба армии решили повременить.
Несколько дней назад штаб и политотдел армии, поль-
зуясь затишьем, по указанию Военного совета провели
конференцию снайперов, па которой лучшие из них де-
лились опытом. Интересно рассказывали о своей нелегкой
«работе» Адамия, Левкина, Федоренко, Супруненко, Ва-
сильева и другие. Своим метким огнем эта группа снай-
перов уничтожила до двух батальонов фашистов. Как вы-
яснилось на этой конференции, у нас в армии есть до 400
снайперов.
Радистам удалось получить довольно отрывочные све-
дения о неудаче, постигшей наши войска под Харьковом.
Мы не верили немецкому радио, сообщавшему об этом, но...
Да, досадно и больно. Керченская операция, начав-
шаяся столь удачно, застопорилась. Под Харьковом —
провал. Не может быть, чтобы мы не начали бить фашист-
скую сволочь по-настоящему! Не помню, кто сказал: «Рус-
ские любят долго запрягать, но потом быстро ездят». Не
пора ли от долгой запряжки переходить к быстрой езде?
По имеющимся сведениям, на Керченском полуострове
наши войска должны вот-вот перейти в наступление. Мы
тоже готовы действовать, чтобы отвлечь силы врага. Пер-
вый сигнал — и мы начнем.
Первое апреля... С каким наслаждением мы в детстве и
в юности встречали это день! По-старому обычаю в этот
день можно безобидно обманывать друг друга. Даже без-
застенчиво врать, конечно же без каких-либо корыстных
целей. Некоторые лгут днями, месяцами, годами, лгут
111
иногда всю жизнь. Ну, а это первоапрельское вранье, пу-
стое и смешное, — явление чисто временное. Мы врали,
выдумывая сногсшибательные новости. А вот на это 1 ап-
реля никто из нас о такой смешной забаве и не вспомнил.
Весна на Черноморье выдалась чудесная. Погода сто-
ит изумительная. На небе ни облачка и, главное — ни од-
ного вражеского самолета. На переднем крае изредка
перекликаются пулеметные очереди. Сидеть в казематах
без дневного света в такие дни мучительно, почти невоз-
можно.
Кто-то из штабных командиров сказал, что на подходе
к бухте показались корабли. Все обрадовались и высыпа-
ли наверх. Только телефонистки да дежурный, помощник
начальника оперативного отдела, остались на своих ме-
стах. Через открытую дверь слышно, как телефонистка вы-
зывает кого-то, крича в трубку позывные.
Наблюдаем за подходом судов. Море спокойно. Время
штормов отошло. Волны небольшие. Чайки вьются над
морем, быстро падают в воду и моментально взмывают
вверх, держа в клюве рыбешку. Мирная картина, почти
идиллическая...
Но что это? В воздухе резкий звенящий свист, и в мо-
ре вздымается фонтан, за ним другой, немного позже до-
носится звук не то выстрела, не то разрыва. Немцы огнем
встречают входящий караван.
Засуетились катера. Быстро снуют по воде, а за ними
тянутся полосы белого дыма, превращающегося в низко
висящее облако, окутывающее корабли. В воздухе застре-
котал самолет, и с него опускается точно такое же облако.
Корабли скрыты в белом, непроницаемом дыму. Но об-
стрел продолжается. Уходим в казематы. Пропала охота
любоваться и природой и морем.
Артиллеристы береговых и полевых батарей открыли
ответный огонь. Началась дуэль. В этот своеобразный
концерт включились минометы и пулеметы; разгорелся
огневой бой. Но вскоре стрельба затихла.
Приход кораблей мы использовали для того, чтобы
еще раз дезориентировать противника. Развернули новую
радиостанцию. Пусть немцы думают, что на кораблях, ко-
торые они обстреливали, прибыли новые войска, что рабо-
тает еще один штаб дивизии.
Получили уточненные сведения агентурной разведки:
немцы начали переброску своих войск в сторону Итальян-
ского кладбища — Балаклавы. Долго они нас проверяли,
а все-таки маскировка сыграла свою роль. Сегодня наблю-
112
датели также донесли об этом, подтвердили агентурные
данные. Теперь их должны окончательно подтвердить пар-
тизаны, но что-то от них долго нет никаких известий. Мо-
жет быть, связные не дошли. Пробраться сейчас при пози-
ционной обороне через линию фронта не так-то легко.
Получив данные разведки, командарм приказал мне
немедленно отправиться на запасной командный пункт.
Со мной отбыла и оперативная группа, в которую во-
шли артиллеристы, разведчики, связист, инженер и, ко-
нечно, работники оперативного отдела, кроме капитана
Безгинова. Он остался в штабе.
Мы полностью готовы к операции. Ожидание осточер-
тело, скорей бы уж... Давно известно, что терпение и вы-
жидание тоже факторы, которые обеспечивают победу.
Исторических примеров тому много. Но все-таки до чего
нудно и тяжело ждать!
Великое дело — инициатива. Тогда ты можешь навя-
зать свою волю противнику. Потерявший инициативу все-
гда в неведении о замыслах врага — сиди и жди, где, чем
и как тебя ударят. Но сейчас инициатива пока у врага.
Вырвать бы ее!
...Утром 4 апреля на запасной командный пункт неожи-
данно приехал командарм. Он ознакомился с обстановкой
в 3-м и 4-м секторах. Когда мы остались вдвоем, он назвал
«Д», а «Ч» установит накануне «Д». Начнем на день-два
раньше, чем перейдет в наступление Крымский фронт на
Керченском полуострове. Цель — дезорганизация и дез-
ориентация противника. Моя задача — за оставшиеся
дни лично проверить готовность войск, которые должны
принять участие в операции.
Иван Ефимович уехал, а я, оставив в отделе майора
Шевцова, направился в дивизии. Прибыл в свою родную
Чапаевскую. Побывал в 31-м и 54-м полках. В 54-м полку
мы вместе с командиром майором Матусевичем обошли
передний край. Николай Михайлович интересовался целью
моего визита. Я ответил, что инспектирую готовность обо-
роны. Не знаю, поверил он или нет.
День полон забот. Начальник штаба чапаевцев пол-
ковник П. Г. Неустроев и майор Г. Н. Емельянов, сменив-
ший Пустовита в оперативном отделении, добивались —
когда же начнем? Отвечаю, что ничего не знаю.
— Зачем же переехали на запасной командный пункт
и переключили туда связь? — задал кто-то из них ковар-
113
ный вопрос. Пришлось соврать: имеем, мол, сведения, что
немцы на этом участке что-то готовят.
Вечером доложил Петрову о проделанном и от него
услышал, что Крылов уже был в штабе и работал, но пре-
дупредил, чтобы мы его пока не тревожили.
А1ы ожидаем успеха от операции. Пусть это незначи-
тельная операция, или, как мы говорим, частная, но успех
даст нам какие-то преимущества перед врагом.
Длительная оборона, в особенности пассивная, в кото-
рой вот уже сколько времени мы находимся, до какой-то
степени размагничивает войска. Когда наши воины отра-
жают атаки противника, их действия безупречны; но как
поведут они себя в наступлении? Будут ли так же упорны
в достижении цели, как и в обороне?
Командиры и бойцы расспрашивают о новостях с
Большой земли, о том, как обстоят дела под Керчью. Не-
которые говорят, что пора и нам что-то делать, а то доси-
димся до того, что «он» нас ударит. Да и не такая уж
сласть сидеть — ни голодному, ни сытому, ни настоящего
дела, ни отдыха, а людей гем временем и ранят, и уби-
вают. Ругают на все корки фашистов и Гитлера, вспоми-
нают свое довоенное житье.
Не прошло и года, как началась война, а мирная
жизнь казалась бесконечно далекой и прекрасной: «Эх, а
ведь как жили, как жили!..»
Нет ничего радостнее для военного человека, долгое
время оторванного от своего дома, как встреча с земля-
ком. Начинаются расспросы, рассказы об общих знако-
мых, а порой и просто незнакомых, с которыми ни один, ни
другой не виделись, а только знают, что жил в городе та-
кой-то...
Вот такая встреча произошла у меня с рядовым 172-й
дивизии на переднем крае, в блиндаже, куда мы зашли
перекурить.
Бойцов было трое. Поговорив с ними о житье-бытье, я
обратил внимание на особенность произношения одного
из них. Диалект явно черниговский, из-за Десны.
— Откуда родом? — спрашиваю.
— С Корюковки. Может, знаете?
— Корюковки? Выходит, земляки. Когда-то там служил.
— Военным? У нас армии не было.
— Нет, на гражданке. В лесничестве.
— Позвольте, а ваша фамилия?
Называю. Он не знает, молод еще. В свою очередь
спрашиваю его.
.114
— Менской.
— Менских знал много. Знал такого Гришу, его двою-
родную сестру Христину. Давно это было. Да, Менских
там, как говорят, целый куток был.
— Знали Христину? Так то ж моя тетка. Вот и с зем-
ляком привелось встретиться... — И, задумавшись, спро-
сил: — Что теперь там? Может, вы весточки получаете?
Я давно из дому ничего не получал.
— Нет, никаких вестей оттуда не имею, как и вы.
Знаю только, что там немцы, а в корюковских и холмен-
ских лесах действуют партизаны.
— Там есть где партизанам разгуляться, не то, что
здесь.
Остальные внимательно прислушивались к нашему раз-
говору, к тому, как мы спрашивали друг друга — знаешь
ли такого-то или такого-то, и видно было, как они зави-
довали нам, землякам, встретившимся в далеком от род-
ных мест Севастополе.
В 172-ю дивизию, когда я был гам, приехали Петров
и Рыжи. После разговора в штабе с Ласкиным все пошли
к переднему краю по гребню высоты, спускавшейся в
Бельбекскую долину. В долине, через сады и виноградни-
ки, шла линия боевого охранения. Позиции немцев прохо-
дили по скатам высот за рекой Бельбек. Их хорошо было
видно даже невооруженным глазом, а в бинокль просмат-
ривались и детали оборонительных сооружений.
Командарм решил проверить готовность артиллерии
дивизии к открытию планового огня. Наметив цель, он
приказал открыть огонь. Начальник артиллерии армии
взял телефонную трубку и прокричал: «Тигр!» Затем Пет-
ров и Рыжи вынули часы. Не прошло и трех минуг, как в
указанной командармом точке начали один за другим
рваться снаряды. К< андарм переменил цель. Начальник
артиллерии вновь отдал команду, и так же быстро фонта-
ны разрывов начали появляться в новом месте.
Немцы всполошились. Заговорила их артиллерия. Не-
сколько снарядов разорвалось сзади нас. Мы спустились в
траншею. Постреляв несколько минут, противник прекра-
тил огонь. Поблагодарив артиллеристов за хорошую го-
товность и быстроту выполнения приказа, командарм
уехал. Мы с комдивом ушли в штаб. Я воспользовался
случаем поговорить с майором Пустовитом — он самый
близкий мне человек. Все меньше и меньше остается ча-
паевцев, с кем мы начинали войну: одни погибли, другие
ранены и эвакуированы на Большую землю.
115
Несколько раз за день на Севастополь налетала авиа-
ция. Подбиты два самолета противника. Разрушения от
авиабомб незначительны.
У нас есть уже ИЛы. Низко летающие, они напоми-
нают большую сильную птицу, распластавшую крылья пе-
ред тем, как сесть на землю. Несколько раз мы наблюдали
их во время штурмовых ударов по противнику. Но против-
ник по-прежнему господствует в воздухе.
Приближается день «Д». Его должен утвердить коман-
дующий фронтом генерал-лейтенант Д. Т. Козлов. Хотя
бы уж там, в Керчи, не оттягивали и не переносили срок
наступления...
На следующий день, 10 апреля, мы начали операцию
«Ч — 7.00». Командиры предварительно получили все ука-
зания, задания доведены до солдат. Артиллеристы откры-
ли огонь без пятнадцати минут семь. Огонь хорошо спла-
нирован.
К началу операции я на наблюдательном пункте 4-го
сектора, у командира 95-й дивизии полковника Капитохи-
на. Здесь из одной бетонированной пулеметной точки очень
хорошо просматривается вражеская линия обороны. На
запасном командном пункте остался майор Шевцов.
Командарм тоже будет в 95-й, но предварительно заедет
к чапаевцам и в 79-ю бригаду — к Коломийцу и Потапову.
Главный удар запланировано нанести в районе 3-го и 4-го
секторов. В основном штабе остался генерал-майор Воро-
бьев. Член Военного совета Чухнов тоже в частях.
Телефонные разговоры об операции запрещены, но
звонки раздаются по различным другим делам.
Зашел шофер и спросил, можно ли ему лечь спать, ес-
ли мы никуда не поедем. Решил немедленно выезжать к
Капитохину. Там можно будет часа три-четыре поспать.
Так надежнее: подымут вовремя, и не нужно будет спе-
шить.
В 6 часов 45 минут начальник артиллерии армии гене-
рал-майор Рыжи дал команду начать артподготовку, а в
7.00 войска пошли в атаку. Немцы не ожидали нас на
этом участке, и первая траншея была взята сравнительно
легко. Будь это на равнине, мы могли бы взять и после-
дующие, но здесь, па покрытой лесом холмистой местности,
это сделать не так просто. Вторая траншея находилась за
гребнем, и огонь нашей артиллерии не принес желаемых
результатов: огневые точки врага остались целы. Сопро-
тивляется протцвпик организованно, каждый шаг дается
нам с огромным трудом. Правда, хребтом мы овладели, от-
116
били все контратаки немцев с большими для них потерями,
но попытки продвинуться дальше также принесли значи-
тельные жертвы.
Для развития наступления требовались резервы. А где
их взять?
Мы, конечно, могли бы продвигаться дальше, так как
к исходу дня сопротивление врага ослабело. Однако раз-
ведка донесла, что немцы на машинах подтягивают резер-
вы. Это значит, что с утра надо ждать контрудара. Полу-
чив эти сведения, командарм дал приказ закрепиться на
захваченных рубежах и быть готовым к отражению атак
врага.
Это правильное в создавшейся обстановке решение вы-
звало кое у кого более или менее открытое недовольство.
Некоторые командиры говорили:
— Раз есть успех, надо его развивать.
Но никто из них не задумывался над тем, что же будет
дальше. Мы могли бы, конечно, продвинуться километров
на десять, удлинить фронт обороны и тем ослабить ее
прочность, растянуть в цепочку, утратить глубину боевых
порядков. Нельзя забывать об отсутствии резервов.
Главная задача—приковать немцев — нами уже вы-
полнена. Теперь противник не посмеет снять из-под Сева-
стополя войска для переброски их к Керчи.
Часов около 17 встретился с командармом на участке
31-го полка чапаевцев. Наблюдали бой из зоны ружейно-
пулеметного огня. Я боялся за жизнь Петрова. Но сказать
ему об этом не иосмел — может, чего доброго, выругать.
Так ведь было у*же под Одессой в бою у хутора Красный
переселенец.
Удивительный все же он человек! Начальники в боль-
шинстве своем любят, чтобы их сопровождали подчинен-
ные, а Иван Ефимович этого не переносил. Вот и сейчас:
он в полку, а командир дивизии Коломиец на своем
наблюдательном пункте. Позже я спросил в штабе диви-
зии, знали ли они, что командарм в 31-м полку. Да, знали.
Но он не разрешил комдиву ехать с ним, приказал оста-
ваться на месте и руководить боем: здесь комдив нужнее,
чем в качестве сопровождающего. С этим доводом нельзя
не согласиться.
Здесь же, наблюдая за боем, командарм отдал приказ
не зарываться, а на следующий день активизировать дей-
ствия, если противник с утра не будет сам контратаковать.
Время начала действий он установит дополнительно. В те-
чение ночи надо вести разведку сильными раэведгруппа-
117
ми и действовать дерзко. Артиллерии приказано помогать
огнем.
Получив указания, я уехал на запасной командный
пункт, чтобы передать их командирам частей.
Вот и закончен страдный день. Стрельба на фронте не
утихает. Она отчетливо слышна на ЗКП — ведь от него до
передней линии всего два-три километра.
Командарм оказался прав. С утра 11 апреля ничто не
напоминало о том, что противник готовится к контратаке.
Кое-где мы еще продвинулись, но действовали осторожно.
А часов в 11 немцы открыли сильный артиллерийский
огонь и вслед за этим густыми цепями, вслед за танками,
ринулись в контратаку.
Хорошо, что для нашей операции был избран горно-
лесистый участок, на котором нельзя массированно приме-
нять танки. Единичные машины для нас не представляли
угрозы. В горах, покрытых лесом, танки лишены маневра
и становятся хорошей мишенью. Да и самолетам не так
легко распознать линию боевого соприкосновения. Бом-
бардировка тылов в ходе боя на действия войск переднего
края заметного влияния не оказывает.
Наши мелкие отряды, продвинувшиеся утром, начали
откатываться к рубежу, оборудованному ночью. Слишком
уж наседал враг, подавляя численностью. Дело доходило
до рукопашных схваток.
Хорошо дерутся воины 79-й бригады. Доводя бой до
рукопашного, они всегда выходят победителями.
Ходили врукопашную и чапаевцы, дрались ожесто-
ченно.
Одна контратака врага сменялась другой. Только на-
ши воины отобьются, не проходит и получаса, как немцы
лезут вновь. Как хорошо, что за ночь мы укрепились на
достигнутых за вчерашний день рубежах, а то пришлось
бы плохо. Чтобы отвлечь противника, на других участках
фронта активизировали свои действия 388-я и частично
109-я дивизии. Полковник Горпищенко водил свою 8-ю
бригаду морской пехоты в атаки. К вечеру бой затих.
Сбить нас с занятых позиций немцам не удалось, как и нам
не удалось продвинуться вперед. Начнут ли они завтра по-
вторять контратаки?
Наши войска принимают все меры, чтобы еще сильнее
укрепиться. Саперы под обстрелом немцев опоясывают
сложившийся в ходе боев новый передний край минными
полями. Правда, они несут жертвы, но работают упорно.
118
Надо спешить, чтобы подходы к занятому рубежу сделать
губительными для врага.
В небе —сотни ракет. Мало того, что противник бро-
сает их с земли, он еще вешает «фонари» с самолетов.
Авиаракеты в сотни тысяч свечей горят долго, ярко осве-
щая местность. Становится светло, как днем.
Враг прекрасно видит, какие мы ведем оборонительные
работы. Однако попыток к разминированию не предприни-
мает, и это несколько успокаивает.
В отражении контратаки сегодня особенно отличился
пулеметный расчет Карпова из 388-й дивизии. Его пуле
мет, говорят, скосил до сотни фашистов. Этому можно ве-
рить: потери гитлеровцев огромны. На некоторых участ-
ках, как утверждают пленные, враг вынужден был сменять
части, основательно потрепанные в дневном бою, вводить
в бой свежие силы. У нас тоже готов к бою армейский ре-
зерв.
За прочность обороны мы спокойны. Но занятый нами
рубеж невыгоден — он отделен от основного широкой ло-
щиной. его можно и дальше удерживать, но только бое-
вым охранением. Командарм и принял решение удержи-
вать рубеж не основными силами переднего края обороны.
Наступила ночь. Безгинов, Шевцов, Харлашкин следят
за тем, как выполняются распоряжения штаба, и доклады-
вают обо всем каждые два часа. А ко мне — непрерывные
звонки. Сутки кончаются, и не могу ни на минуту выйти из
блиндажа командного пункта.
Дежурный принес сводки. Вместе с ним уточняем неяс-
ности. Сводка ценна только тогда, когда она оперативна и
в ней все правдиво изложено.
Об этом надо поговорить и с корреспондентами цент-
ральных и армейской газет. Ведь наши журналисты часто
из самых лучших побуждений могут так разукрасить собы-
тия, прибегая к гиперболе, что они превращаются в фанта-
стический успех. А правда не нуждается в приукрашении.
Майор Леонченко, заместитель начальника разведотде-
ла армии, входившего в оперативную группу на запасном
командном пункте, рассказал, что пленные, захваченные в
дневном бою, утверждают, будто на станцию Сюрень при<
везено какое-то новое орудие. Какое именно, они не зна*
ют, но оно уже там. По слухам, это огромная артиллерий-
ская пушка, каких еще не было, и что она где-то из рай*
она Бахчисарая будет обстреливать Севастополь и бата-
реи дальнобойных орудий береговой обороны.
К великому сожалению, Севастополь не имел заранее
119
подготовленных инженерных сооружении для защиты с
суши. Готовились защищать его только со стороны моря.
А жаль. Но хорошо одно: Манштейн и его штаб считают,
что у нас есть форты. Видимо, они не могут понять, почему
так стойко борются Приморская армия и моряки Черно-
морского флота. Очевидно, пытаются объяснить свои не-
удачи наличием фортов. Что ж, пусть думают так, мы
разубеждать их не намерены.
Майор Леонченко доложил, что не так давно немцы
перебросили дивизию второго эшелона в район Касмары—
Итальянское кладбище. Это, вероятно, и есть дивизия, о
которой мы имели сведения, когда проводили оператив-
ную маскировку. Но в ночь с 10 на 11 апреля дивизия
спешно, на автомашинах была возвращена в район Ду-
ванкоя и уже утром принимала участие в контратаках. По-
тери у нее большие. В некоторых ротах выбиты почти все
офицеры, а в отдельных из личного состава остались по
двадцать-тридцать человек. Так рассказали «языки». Хо-
чется верить, что это правда, по знаю, как часто пленные
слишком преувеличивают, преподнося все в выгодном для
себя свете.
В 6 00, как всегда, доложил командующему о сложив-
шейся обстановке. Он высказал предположение, что нем-
цы больше кон!ратаковагь не будут, но все же приказал
предупредить командиров частей, чтобы войска были го-
товы, а если возникнет необходимость, немедленно доло-
жить ему. И добавил:
— Куда я поеду — дежурный по связи будет знать, у
него спросите, он свяжет меня с вами.
У Ивана Ефимовича такой метод: обязывать дежурно-
го по связи следить за каждым его шагом, а са^м он в
свою очередь всегда ставил дежурного в известность, где
находится. Благодаря этому мы почти всегда знали, где
в данный момент находится командарм.
К сожалению, были у нас и такие начальники — сядет
в машину, никому ничего не скажет и уедет. Куда — ни-
кто не знает. Разыскивай его потом по всему фронту, те-
ряй время — самое дорогое на войне. Найдешь, доложишь
и слышишь в ответ: «Почему не доложил раньше?» А кто
виноват? Он сам, вернее его нехорошая привычка.
Нечто подобное случалось и с офицерами связи армии.
На фронте многие командиры, в том числе и я, пренебре-
жительно относились к офицерам связи. Л ведь они явля-
лись не только передатчиками распоряжений, по и дове-
ренными лицами своих старших командиров. Помню,
120
И Л. Слесарев, А С Потапов и II В Богданов.
Николай Иванович Крылов указывал мне на это еще в
первые дни обороны Севастополя. Он говорил: «Не теряй
связи со связистами, это нервы, а иногда и мозг войск».
12 апреля мне приказали возвратиться на основной
командный пункт, оставив вместо себя одного из офицеров
отдела. Немцы, как предугадал командарм, не решались
повторять контратаки. С утра постреляли немного, мы со-
ответственно насторожились, но все обошлось почти мир-
но. Артиллерийский полк Богданова ответил на их огонь
своим, и, кажется, удачно. У них там что-то взорвалось:
очевидно, наш снаряд попал в склад боеприпасов, а может,
в выложенные на огневых позициях снаряды.
До обеда почти без перерыва говорил по телефону со
штабами частей. Отовсюду докладывали, что тихо. В не-
мецких траншеях ничего подозрительного, что говорило бы
о подготовке к контратаке.
Николай Иванович Крылов все чаще бывает в штабе.
Он с трудом передвигается и быстро устает, но всем инте-
ресуется. Я очень рад его появлению. Подробно доложил
ему о происходящих событиях.
121
В штабе все по-прежнему. Работники «сидят на свод-
ках», уточняют потери личного состава нашего и вражеско-
го и конфигурацию переднего края обороны. Вместе с ними
и я уточняю линию боевого охранения, благо во многих ме-
стах сам был.
С Балаклавского направления возвратился Безгинов.
Доложил, что там ничего существенного не произошло.
Враг ведет себя спокойно.
Жизнь на фронте почти вошла в «оборонную» норму:
постоянная, но редкая стрельба из винтовок, пулеметов,
минометов и артиллерии. Есть с обеих сторон убитые, ра-
неные и контуженные. Но ни атак, ни контратак.
Несколько дней наш отдел подгонял «хвосты» в своей
работе и теперь может представить все необходимые мате-
риалы.
Днем мы выходим на солнце. Погода чудесная. А мор-
ской воздух буквально пьянит. Вечерами откуда-то доно-
сится пение. Люблю песни, особенно украинские, и сам
пою. Но сейчас больше поют любовные романсы. Среди
старых русских и украинских народных песен есть много
о любви. В них тоже тоска, но совсем другая, как бы ска-
зать, более человеческая. А в-се-таки они расслабляют.
Нет, подобные песни не в моем вкусе. Но с этим ничего не
поделаешь. Как говорят, дело вкуса.
Весна... Даже завязываются романы, и это закономер-
но. Девушек у нас в армии много. Думаю: хорошо, что я
вышел из романтического возраста. Преимущество? Да.
Однако спорное. Вот, например, обнаружил у себя боль-
шой недостаток — вечерами плохо вижу, часто прибегаю к
лупе, когда смотрю на карту. Сказал об этом начальнику
медико-санитарного отделения Д. Г. Соколовскому, а он
ответил, что это от сидения в известняковых казематах
при искусственном свете, и пообещал подобрать очки.
Решили начать перебазировку штаба армии в Херсо-
нес. Переезжать будем постепенно. Вначале — менее нуж-
ные с точки зрения сегодняшнего дня отделы, за ними вся
оперативная группа.
Когда планировали, как разместить штаб, командарм
сказал, чтобы в штольне рядом с ним были член Военного
совета, начальник штаба и оперативный отдел. Следую-
щая штольня — штаб артиллерии и связь. Остальные — в
штольнях метрах в двухстах от нас.
19 апреля началось наше переселение. Оперативный от-
дел будет переезжать последним, через два-три дня. Жаль
покидать насиженное место, но и оставаться здесь уже
122
нельзя. Немцы нащупали штаб, пристрелялись, могут в вы-
годное для них время нанести мощный авиационно-артил-
лерийский удар и лишить войска управления.
За три дня на Херсонес перебрались все, кроме опера-
тивной группы. И вовремя: артналеты на командный пункт
армии усилились, происходят почти каждый день. Немцы
бросят снарядов 15—20 и затихнут, ведут, как выражают-
ся артиллеристы, беспокоящий огонь. Ясно, что им стало
хорошо известно место расположения штаба.
Несколько раз враг бомбил город. Разрушен институт
имени Сеченова, много домов. Падали бомбы на Истори-
ческом бульваре, у панорамы обороны Севастополя и па-
мятника русским саперам.
Воздушная разведка противника работает непрерывно,
но бомбардировщики налетают не так часто: зенитчики
во взаимодействии с истребительной авиацией ежедневно
сбивают по одному, по два самолета противника.
На днях враг попытался совершить налет ночью. Лучи
прожекторов быстро «отыскали» самолеты в темпом не-
бе. По спеду трассирующих пуль было видно, что наши
истребители ведут удачный огонь. Вот вспыхнул один са-
молет, за ним — другой. Бомбардировщики беспорядочно
разбрелись по небу, сбросили бомбы где попало. Ущер-
ба — никакого. Молодцы наши морские летчики!
А недавно на город посыпались мелкие осколочные
бомбочки. Их сбрасывали в кассетах. Одна кассета не
раскрылась, саперы подобрали ее, вынули бомбочки, одну
разрядили и принесли нам. Оказалось, что они дистанцион-
ные, с часовым механизмом.
Пленный, захваченный разведчиками 79-й бригады в
ночном поиске, утверждал, что будет применено новое
мощное оружие. Какое именно, он не знает, но со слов
офицеров ему известно, что, как только это оружие будет
применено, Севастополь падег.
Нас больше интересовала группировка и численность
войск противника, нумерация частей. Однако пленный на
эти вопросы ответить не мог. Знал он только, что к Сева-
стополю идут маршевые роты для пополнения и что роты
эти имеют почти штатный состав. Никакие новые части
сюда не подходили, и ни одна часть никуда не была от-
правлена. Он сам в январе прибыл с пополнением из Гер-
мании. Там почти ежедневно воздушные тревоги. Воюет он
в составе 50-й дивизии. Вот и все, что могли мы от него
узнать.
Командарм в своем приказе объявил разведчикам бла-
123
годарность с поименованием каждого отличившегося и
потребовал от командира 79-й бригады представить их к
награде.
Приступил к выполнению своих обязанностей началь-
ник штаба Николай Иванович Крылов. Нам, оперативни-
кам, стало работать значительно легче. Я, например, могу
чаще бывать в войсках. Вот опять занялся проверкой
готовности пехоты и артиллерии к отражению воздушного
десанта, уже в соответствии с новой инструкцией. Поднял
полк по тревоге. Убедился, что командиры относятся к
выполнению задания очень серьезно. Полк быстро изгото-
вился, артиллеристы тоже. Можно быть уверенным, что
десантники не застигнут нас врасплох.
Результаты проверки доложил командарму, члену Воен-
ного совета и начальнику штаба. Петров было усомнился:
не слишком ли оптимистичны мои выводы. Но у нас кри-
терием служит время готовности и точность выполнения.
Подкрепил свой доклад данными о времени, затраченном
на приведение всего полка и батарей в готовность к откры-
тию огня, на посадку бойцов в автомашины и на следова-
ние их к месту, где враг может высадить десант.
Попутно осматривал берег моря — от мыса Херсонес
до Георгиевского монастыря. Думалось: а что если против-
ник попытается забросить здесь к нам в тыл диверсион-
ные группы? Нужно ведь иметь более точное представле-
ние об этой местности.
У мыса Херсонес наблюдал, как катер-охотник очищал
глубинными бомбами фарватер от мин, которые расста-
вила подводная лодка врага. За катером то и дело взды-
мались фонтаны от взрывов глубинных бомб. Тут же кур-
сировали торпедные катера. А дальше, в море, был слы-
шен шум самолетов-разведчиков.
К 25 апреля на старом, основном командном пункте
осталась лишь небольшая группа связистов. Теперь КП
превращен в контрольную станцию связи. 170 дней пробы-
ли мы на нем, привыкли и — расстались.
Василия Фроловича Воробьева назначили начальни-
ком штаба 44-й армии Крымского фронта, которой коман-
дует генерал-лейтенант Черняк.
Каждое утро сотрудники оперативного и других отде-
лов штаба армии обращаются ко мне с одним вопросом:
«Ну как? Уже начали?», подразумевая под этим наступле-
ние на Керченском полуострове. Их надежда, с которой
124
они спрашивают, сменяется разочарованием, когда слышат
«нет». Кроме моряков, из нас никто не знал, какая там
местность. И не удивительно, что к начальнику штаба бе-
реговой обороны полковнику Кабалюку и работнику опе-
ративного отдела капитану Никитину, хорошо знавшим
Крым, командиры постоянно обращались за разъяснени-
ем: действительно ли полуостров непроходим весной из-за
грязи. Те отвечали уклончиво: бывает, мол, по-разному,
все зависит от весны.
Так или иначе, но Крымский фронт все еще молчит.
А мы сидим в траншеях, совершенствуем оборону, гоняем-
ся за «языками». Налеты авиации, артиллерийские дуэли,
борьба снайперов и — жертвы, жертвы...
Вновь разрабатываем планы более активного содей-
ствия фронту. Судя по соотношению наших и вражеских
сил, там дела должны обстоять неплохо.
После переезда на новый командный пункт прежний
распорядок работы штаба армии не изменился.
Командный пункт размещен теперь в траншеях, проби-
тых в известняковых горах. «Кабинеты» отделены друг от
друга дощатыми перегородками Для удобства перегово-
ров и передачи документов в досках прорезаны окна с за-
движками. Спим мы в этих «кабинетах». Дневной свет
видим, когда выходим из тоннеля.
Над нами каменная толща до пяти-десяти метров, если
не больше. Вход в каждый тоннель прикрыт, кроме мас-
сивной железной двери, бетонированной стеной. Никакая
авиабомба не может разрушить эти сооружения. Для вен-
тиляции устроены шурфы, которые прикрываются сталь-
ными заслонками, как в канализационных колодцах. Все
было бы хорошо, если бы не пыль: она стоит здесь, как ту-
ман. От нее не спасешься. Работаю в очках, они хоть не-
много защищают глаза.
Выходы из тоннелей — к котловине, где когда-то было
греческое кладбище. Очевидно, очень старое. В сплошной
горизонтальной известняковой плите, занимающей всю пло-
щадь кладбища, выдолблены прямоугольные углубления
длиной в рост человека. На глубине примерно 80 санти-
метров в их стенках сделаны ниши, в которых свободно,
лежа, может поместиться человек — вероятно, туда клали
умерших. Сейчас эти могилы служат прекрасным убежи-
щем от авиации. Чтобы разбить толщу плиты, нужно пря-
мое попадание бомбы весом в тонну, а то и больше. Так
старинные сооружения для мертвых стали прекрасной
защитой для нас, живых.
125
«В течение дня ружейно-пулеметная перестрелка. Про-
тивник вел редкий артиллерийский огонь по позициям
388-й и 109-й дивизий. Действиями наших снайперов уни-
чтожено столько-то офицеров и солдат противника. Наши
потери такие-то. Погода солнечная, без осадков». Вот
примерный текст наших ежедневных сводок. Такие же
были и сводки за ночь. Только в них рассказывалось о ра-
боте поисковых групп разведчиков. Незначительные вариа-
ции. Больше нечего добавить. Изменений в линии фронта
обороны нет. Ни мы, ни противник не предпринимаем ак-
тивных действий, могущих на нее повлиять.
Скоро первомайский праздник. Политотдел армии к
нему готовится. Тыл армии также прилагает все усилия
для обеспечения войск питанием, обмундированием. Со-
ставляется праздничное меню, отличающееся от обычногс
(это не так-то легко сделать в наших условиях). Идет вы-
дача летней экипировки. Подразделения по очереди, как у
нас многие говорят, «производят помывку».
Начальник управления тыла армии интендант 1 ранга
Ермилов —- молодец. Удивительная хозяйская сметка! Не-
смотря на трудности с обеспечением продовольствием, жа-
лоб на питание в войсках нет. Большую помощь оказы-
вают, конечно, городской комитет партии и Городской ко-
митет обороны. С их помощью население поставляет нам
овощи, раннюю зелень. Дети (к сожалению, их в Севасто-
поле осталось немало) собирают лекарственные травы.
Это единение фронта и тыла очень поддерживает бое-
вой дух войск. Настроение у бойцов и командиров от-
личное.
Сидим у Крылова и думаем: как сделать, чтобы и это
черное дело обратилось нам на пользу. Решили подобрать
группу смельчаков, которые должны симулировать пере-
ход к врагу. Подойдя к немцам, они забросают их грана-
тами и, по возможности, захватят «языка». Помимо непо-
средственной пользы, такая операция заставит фаши-
стов встречать огнем перебежчиков, если такие еще най-
дутся.
Эту операцию довольно удачно осуществила группа
воинов Чапаевской дивизии. Мнимым перебежчиком был
рядовой Абрамович из 54-го полка, которого группа на-
дежно прикрывала. Держа в поднятых руках подготов-
ленные гранаты и наброшенное на них белое полотенце,
Абрамович подошел к доту фашистов и бросил в амбразу-
ру гранаты, уничтожив пулемет. Подоспевшие его това-
рищи захватили в плен «языка».
126
Аналогичную операцию менее удачно провели развел-
1ики 456-го стрелкового полка подполковника Рубцова.
Фашистов они уничтожили много, но пленного взять им не
удалось.
Дни стали длинными, это хуже для кораблей: они ведь
могут приходить в Севастополь только ночью, да и то под-
вергаются налетам вражеских бомбардировщиков и ар-
тиллерийскому обстрелу.
Удалось осуществить то, о чем в свое время говорил
капитан 2 ранга Жуковский. Теперь подводные лодки ис-
пользуются для подвоза материальных средств, но у них
практически очень малая грузоподъемность. Для того
чтобы они смогли брать как можно больше груза, при-
шлось снять с них торпедное вооружение. Но и лодок не
хватает для нормального обеспечения войск.
Особо заметных результатов не дает и доставка гру-
зов самолетами ЛИ-2. Ведь их всего семь. Главное их до-
стоинство— быстрота эвакуации раненых, хотя количест-
во эвакуируемых незначительно — до семидесяти человек
в ночь. Сейчас с этим в какой-то степени можно мириться,
но если начнутся серьезные бои, мы не сумеем справиться
с эвакуацией и армейские лечебные учреждения, прежде
всего медсанбаты, будут перегружены, как это было в де-
кабрьском штурме.
Угром враг перешел в наступление. Его атака была
своеобразна: офицеры и солдаты шли в бой в одних тру-
сах. Когда поднялся строй полуголых людей с оружием в
руках, это произвело такое странное впечатление, что сра-
зу даже трудно было понять, чего они хотят. Правда, нас
разделяла Черная речка. Возможно, они разделись для
того, чтобы легче было через нее перебираться. А возмож-
но, их расчет — повлиять на психику наших воинов, свое-
образная психическая атака.
К речке их не подпустили, ни один из них даже не
смочил ног в воде. Под губительным огнем пехоты и мино-
метов поле быстро покрылось трупами.
Несколько раз повторялись такие атаки с тем же ре-
зультатом. Наконец они прекратили комедию наступления.
Неужели фашистские военачальники думали этим крбва-
вым фарсом повлиять на психику наших солдат? Напрас-
но. Мы еще под Одессой привыкли к их таким и подобным
а । а кам.
Как-то у деревни Татарка под Одессой одну пехотную
127
часть повел в атаку поп. В черной рясе, с высоко поднятым
крестом в руках шел он впереди наступающей цепи. Полы
его рясы развевались. Наш артиллерийский и пулеметно-
ружейный огонь быстро рассеял это «христолюбивое» во-
инство, а сам «пастырь» первым бежал, держа полы рясы
в руках.
Вот и теперь урон врагу был нанесен огромный. Голые
тела ярко выделялись на зеленом поле. Подсчет, прове-
денный наблюдателями, был более или менее точным:
около 1500 человек.
Вероятно, там было порядочно раненых, а то и просто
залегших, спасающихся от смерти.
До конца дня среди наших воинов только и было разго-
воров, что об этой «атаке».
Безгинов доволен: есть новый материал для очеред-
ной оперативной сводки. Фразы, набившей оскомину, —
«без перемен», — в этой сводке не будет; опа расскажет о
событии, выходящем за рамки обыденного.
Эта атака произвела впечатление па наших солдат, но
обратное тому, которое ожидало вражеское командование.
Бойцы рассказывали о ней в анекдотическом духе.
Только силой палочной дисциплины, силой страха мож-
но заставить войска идти в бой с малой вероятностью его
выиграть. Если же в этих войсках исчез или вовсе не было
живого интереса к тому, за что они воюют, — это самое
страшное для воюющей стороны. А какой интерес, какой
идеал мог быть у рабочего или крестьянина, одетого в сол-
датский мундир и неизвестно за что воюющего? Он выпол-
нял приказ, только подчиняясь силе принуждения. Эта
внешняя покорность не способствовала поднятию боеспо-
собности вражеских солдат. Они при первой возможности
сдавались нам в плен и на Дунае, и под Одессой, и здесь,
под Севастополем.
Наконец-то получено известие, что на Керченском по-
луострове в первых числах мая начнется наступление. Те-
перь уже можно будет полностью использовать танки и
прочую технику. Против керченской группировки войск,
по нашим данным, находятся десять немецких дивизий.
Значит, у нас там превосходство в живой силе (почти в
2,5 раза). Это вселяет веру в успех операции, хотя плохо,
конечно, что за прошедшее время противник сумел произ-
вести перегруппировку своих войск и прочно закрепиться.
Преодоление заранее подготовленной обороны, если у обо-
128
роняющегося достаточно авиации, танков и огневых
средств (а у немцев их достаточно), приведет к значитель-
ным потерям наших войск.
Во время одной из наших утренних встреч Петров с при-
сущей ему прямотой поставил «керченское сидение» в вину
начальникам, возглавляющим фронт. Он сказал:
— Нам приказано оборонять Севастополь, мы оборо-
няем. Им приказано наступать, а они засели в обороне и
из-за медлительности потеряли время, выигранное в нача-
ле сражения. Теперь сбить немцев не так-то легко. Будут
лишние жертвы, потеряна внезапность ошеломляющих уда-
ров.
Завтра Первомай. Наш любимый праздник, первый в
условиях войны.
Нами приняты все меры на случай, если противник по-
пытается проверить, не слишком ли мы увлеклись празд-
ником. В течение ночи мы вели тщательную разведку в
каждом секторе, в каждой дивизии. Пробирались к перед-
нему краю, но захватить пленных не удалось. Боясь наших
ночных поисковых групп, немцы всю ночь освещали перед-
ний край ракетами и вели пулеметный заградительный
огонь.
Сегодня исполнилось полгода обороны Севастополя —
города русской воинской славы. Сто восемьдесят дней не-
поколебимо стоят советские воины — армейцы и моряки,
мужественно отстаивают родной город и его жители. В 63
тысячи убитых и раненых обошлась осада противнику.
А Севастополь как был, так и остался нашим. Ну как не
гордиться морякам Черноморского флота и бойцам При-
морской армии!
Мы тоже несли потери. Но они значительно меньше
вражеских. Заметно, что враг перестал быть самонадеян-
ным. Один из прусских королей, не помню, какой, ска-
зал: «Русского солдата мало убить, его еще надо и пова-
лить». Сказано неплохо, что и говорить.
Военный совет армии решил наградить специальными
грамотами участников обороны Севастополя. Вечером их
будут вручать на торжественных собраниях. Мне уже вру-
чил сам командарм.
Сегодня в штабе армии стало известно, какую перво-
майскую шутку учинил один из бойцов 79-й бригады.
В ночь под Первое мая он подполз к проволочным заграж-
дениям немцев, нацепил на них пустые консервные банки,
129
привязал к проволоке шнур, протянул его к своим окопам
и до зари потешался, дергая за него, вызывая шум. До рас-
света не спали немцы, стреляя наугад, бросая осветитель-
ные ракеты, и только утром разобрались, в чем дело.
Интересное событие произошло на полосе обороны
95-й дивизии. Утром 1 мая, когда рассвело, наши бойцы и
солдаты противника с удивлением увидели на проволоке
вражеских заграждений красные лоскуты в виде лент, как
бы символизирующие первомайский праздник. Кто их по-
навешивал — наши или сами немцы, установить не уда-
лось. А жаль.
Сейчас на моей родной Черниговщине весна, а здесь
уже жаркое лето. Не будь рядом моря, можно бы задох-
нуться от жары. Ночи короткие, морские караваны очень
редки. Мы начинаем острее чувствовать недостаток снаб-
жения боеприпасами. Не удивительно — все внимание
уделяется Крымскому фронту.
По армии отдан строжайший приказ — экономить. По
одиночным самолетам-разведчикам артиллерия почти не
ведет огня, бережет снаряды для отражения массирован-
ных атак с воздуха. Оборонительные рубежи хорошо изве-
стны и немцам и нам, так что ничего нового разведчик
дать не может. А израсходовать на него две-три сотни сна-
рядов — это не шутка, их с большим трудом и риском до-
ставляют корабли флота из Новороссийска. Другое дело
«юнкерсы», несущие смертоносный груз. Их надо уничто-
жать или по крайней мере лишать возможности вести
прицельное бомбометание. Для этого снарядов не жалко.
Из батарей зенитной обороны наиболее удачно распо-
ложена батарея моряков капитана Воробьева на Мекен-
зиевых горах. Ее пушки могут вести огонь по самолетам
как идущим на город, так и возвращающимся после налета.
Немцы по-своему отметили наш первомайский празд-
ник. Их самолеты 1 мая вместо бомб сбрасывали листов-
ки геббельсовского ведомства с концовкой: «Этот листок
служит пропуском в плен».
Подобные листовки они сбрасывали и раньше. Вначале
мы собирали их и уничтожали, а затем перестали и на-
столько привыкли к ним, что не обращали никакого вни-
мания. Никого они не распропагандировали, исключая тот
десяток человек, которые в разное время ушли к немцам,
изменив долгу, Родине. Подлец всегда будет подлецом и
без чьей-либо помощи.
...Получен первомайский приказ Верховного Главно-
командующего И. В. Сталина, в котором поставлена зада-
130
ча быстрее, с победой закончить войну. Но, судя по ходу
событий, до конца года война окончена не будет и вряд ли
завершится в следующем, 1943 году. Если мы останемся
живы, то где будем встречать второй фронтовой Перво-
май?
А через несколько дней, по нашим сведениям, Крым-
ский фронт начал активные действия. Не го вел разведку
боем, не то прощупывал оборону противника передовыми
батальонами и как будто успешно.
В связи с этим в штабе царит оживление. Все снова у
карты. Каждый высказывает предположение, где намечен
прорыв. Все ждут его и даже от карты расходятся с не-
охотой.
У нас все так же «без перемен», но в небе совершенно
перестали появляться вражеские самолеты. Очевидно, уш-
ли к Керчи.
Что делается на Керченском фронте — нам непонятно.
Как будто 44-я армия начала какие-то действия. На-
ступление это или только проба сил — не разберешь, на-
столько отрывочные у нас сведения. Радиоразведка сооб-
щила, что немцы передают сводки о том, что их войска по
всему фронту отбили наши атаки. А 10 мая в вечерней пе-
редаче немцы сообщили, что ими Керченская оборона
сломлена и войска успешно продвигаются вперед. Назы-
вают пункты, якобы захваченные у нас, и сообщают, что
они взяли много пленных и богатые трофеи.
Командиры дивизий, начальники штабов звонят в опе-
ративный отдел — всех интересует, как обстоят дела под
Керчью. Но что я могу им ответить, если у меня нет не
только исчерпывающих данных, но вообще каких-либо све-
дений.
От этого становится грустно.
С болью мы восприняли сообщение о событиях под
Керчью. Оказывается, немцы вчера не соврали. 8 мая они
перешли в наступление и главный удар нанесли по 44-й
армии генерал-лейтенанта С. И. Черняка, которая не вы-
держала, отступила. Немцы вклинились в оборону. Идут
тяжелые бои.
Вот мы и дождались... Командование фронта тянуло,
тянуло с началом наступления, накапливали силы и сред-
ства, готовились, добились более чем тройного превосход-
ства в живой силе и, думается, было превосходство и в
технике, и допустили, что противник сам перешел в на-
ступление, прорвав фронт. Неужели нельзя было преду-
смотреть эту возможность и создать глубину обороны?
131
Или командование фронта полагало, что враг побоится
первым начать наступление?
У нас, с началом действий под Керчью, противник про-
являет особую бдительность и по малейшему поводу от-
крывает огонь из всех видов оружия. Очевидно, боится
атак. Но наступать мы можем, только координируя свои
действия с Крымским фронтом. А нас разделяет около
двухсот километров, и непосредственной устойчивой радио-
связи нет. Но мы готовы наступать: для подготовки опера-
ции потребуется не больше суток.
А из Керчи продолжают поступать все более тревож-
ные сведения. Немцы развивают наступление. Крымский
фронт трещит по всем швам и откатывается. Вся оборони-
тельная полоса 44-й армии в руках противника. Держится
еще 51-я армия, которой командует генерал-лейтенант
Львов.
Немецкие радиостанции бравурные марши перемежают
победными реляциями. Передачи ведутся специально для
нас на русском языке, чтобы сломить волю к сопротивле-
нию. Мы знаем, что это пропаганда, в ней много лживого.
Нет, не на таких напали! Нас «психологией» не возьмешь.
Как же складываются дела на фронте? Ведь каждый
день может принести что-то новое. А мы не знаем. Нельзя
же верить напечатанной на немецких листовках конфигу-
рации фронта. Думается, что командующий создает на
правом фланге сильную группировку под командованием
Львова, чтобы нанести мощный контрудар в сторону Фео-
досии. Тогда вся немецкая затея с наступлением прова-
лится.
Ведь правый фланг, по имеющимся сведениям, стоит
твердо.
Моряки, в том числе и знаток Крыма полковник Каба-
люк, говорят, что неподалеку от Керчи имеется прекрас-
ный рубеж, так называемый Турецкий вал. Что ж, хорошо
будет, если наши сумеют закрепиться на нем.
У нас продолжаются ночные поиски разведчиков и пе-
рестрелки. Тяжело, очень тяжело достать «языка» — враг
удвоил предосторожность. Но мы знаем из различных ис-
точников, что противник не решается снять с нашего фрон-
та ни одного солдата Против нас он держит те же диви-
зии, что и раньше. Мы научили его уважать Приморскую
армию и черноморских моряков.
Новые сведения, полученные с Керченского полуостро-
ва, подтверждают прежние: фронт разваливается. Черт
его знает, что там делается.
132
Мы с тревогой ожидаем, что предпримет командующий
фронтом. Будет нанесен удар по флангу зарвавшихся нем-
цев или нет? Считаем, что удар надо наносить немедлен-
но, что каждый потерянный день губителен для фронта в
целом. А что там делает представитель Ставки Мехлис?
Почему он в такой критический момент не принимает не-
обходимых мер?
С утра 15 мая немцы начали буквально засыпать нас
листовками с обозначенной линией фронта под Керчью и
с красноречивым призывом — «сдавайтесь!» Видимо,
обозначенная на листовке линия фронта далеко не точна
(на то она и пропаганда!), но не это важно. Обидно го,
что почти половина полуострова уже захвачена немцами.
Армия Львова находится у Азовского моря. Если она не
нанесет контрудара, ей надо будет отходить, иначе попа-
дет в окружение немцев у Семи Колодезей.
Во время завтраков у нас только и разговоров, что о
Керчи. Командарм на наши вопросы почти не отвечает, от-
малчивается, но иногда что-то скажет. Из его коротких
реплик становится ясным его отношение к «керченской
каше», как он охарактеризовал происходящие там собы-
тия. Высказывались предположения, что фронту все же
удастся задержать немцев на тыловом оборонительном
рубеже, хотя, есть ли он там, мы не знали!
Капитан Безгинов в растерянности: куда посылать
теперь оперативные сводки? Керченская радиостанция на-
ших донесений не принимает. Вероятно, ей уже не до нас.
Решили направлять сводки в Москву.
Наши разведывательные поиски наконец увенчались
успехом. Ночью бойцы полка Рубцова взяли «языка».
В этой операции снова отличился Иван Иванович Бога-
тырь. Разведотдел армии целый день «возился» с пленным.
Сперва тот твердил, что ничего не знает, кроме того, что
ежедневно передавали по радио. Потом все же, выражаясь
языком контрразведчиков, «раскололся». Подтвердилось
следующее: против нас стоят те же войска, что и раньше,
и из-под Севастополя никакие части не снимались.
Немцы, конечно, вновь попытаются взять Севастополь.
Это было ясно. Надеемся, что и на этот раз их штурм сор-
вется. Вот только плохо у нас с подвозом боеприпасов и
продовольствия. Боевые корабли «работают» на Керчь, а
без их охраны транспорт по сути беспомощен.
16 мая, после сравнительно долгого перерыва, в небе
вновь появились «юнкерсы» и начали бомбить окраины
Севастополя. Несколько самолетов залетело и на Херсонес.
133
На Керченском полуострове дела все хуже и хуже. На-
ши войска быстро откатываются к проливу. Если так пой-
дет дальше, немцы, чего доброго, захватят Керчь, и —
прощай тогда наша надежда на деблокировку Севастопо-
ля. Командарм распорядился готовить зенитную артилле-
рию к отражению танков. По самолетам приказано вести
огонь на предельно близких дистанциях, стрелять, как го-
ворится, наверняка.
Все прекрасно понимают, что в случае потери Керчен-
ского полуострова противник начнет новый, еще более яро-
стный, чем в декабре, штурм Севастополя. Ведь Севасто-
поль сковал целую армию, и Манштейн не успокоится, по-
ка не захватит город. Да и Гитлер вряд ли позволит, что-
бы армия долго сидела в Крыму. После разгрома под Мо-
сквой у него не так-то много войск для летней кампании,
чтобы держать ее в обороне. А то, что Керченская опера-
ция является составной частью летней кампании — со-
вершенно ясно.
За Керчью последует удар и по Севастополю. Надежды
на соединение с Крымским фронтом оказались иллюзор-
ными, и мы пересматриваем планы отражения возможных
штурмов, проверяем глубину обороны и, пока есть время,
принимаем все меры к лучшему инженерному оборудова-
нию своих позиций.
Бойцы тоже понимают сложность складывающейся
ситуации. Правда, не так отчетливо, как мы, штабные
командиры. Но и у них и у нас еще теплится искра веры в
поворот -к лучшему. Только бы ее не погасили действия
керченских военачальников.
Весь день 16 мая работники оперативного отдела и шта-
ба артиллерии армии проверяли на местах готовность к
отражению штурма. Ночью я побывал в Бельбекской до-
лине в нашем боевом охранении. Днем туда не попасть —
снайперы мигом поймают на мушку.
Оборона у нас прочная, ее с ходу не возьмешь. Вместе
с майором Пустовитом обошли передний край 172-й ди-
визии (командир полковник И. А. Ласкин, комиссар —
бригадный комиссар П. Е. Солонцов). Обменивались мне-
ниями о керченских делах.
Командарм вместе с начальником артиллерии генерал-
майором Рыжи и офицерами штаба также был в войсках
с утра до ночи.
Готовимся к худшему: до нас дошли сведения, что
там (имеется в виду Керчь) принимаются меры к
эвакуации. Да, нам совсем грустно. К тому же немцы каж-
134
П. Е Солонцов и И. Л Ласкин.
дый вечер передают на русском языке через громкоговори-
тели реляции о своих победах под Керчью с убийственной
характеристикой событий. Как будто бы все уже кончено.
Масса пленных, масса трофеев. Взята Керчь. Как плохо
мы чувствовали себя.
20 мая над нами появились фашистские бомбардиров-
щики и не в одиночку, а группами, чего давно не было.
Бомбят город. Наши летчики ведут воздушные бои. Есть
сбитые самолеты с обеих сторон. Удивляешься мужеству и
геройству морских летчиков, самоотверженно бросающих-
ся на фашистских стервятников. Мы были свидетелями, как
наш старенький самолет ринулся на «юнкере» и сбил его.
Нам уже не на кого надеяться, только на самих себя.
В очередном штурме Севастополя будет участвовать вся
армия Манштейна. Это ясно и младенцу.
Наши радисты перехватили открытый разговор на рус-
ском языке. Кто-то говорил кому-то: «Давайте баржи на
Еникале». Собственно это быт не разговор, а настоящий
крик о помощи.
135
С фронтом связи по-прежнему нет. Да и может ли она
теперь быть? Там все разговоры идут уже в открытую.
Все требуют плавсредств.
Самолеты врага еще сбросили листовки. Немцы ставят
условия капитуляции, угрожая такой же расправой, ка-
кую они учинили над армией Крымского фронта.
22 мая состоялось заседание Военных советов флота
и армии. На нем присутствовали начальники родов войск
и служб, командиры и комиссары соединений, а также ру-
ководители севастопольских городских партийных и совет-
ских организаций. Вели его вице-адмирал Ф. С. Октябрь-
ский и дивизионный комиссар Н. М. Кулаков. Они дали
оценку сложившейся обстановке в Крыму. Перед войска-
ми, партийными организациями была поставлена задача
укреплять и дальше оборону города, готовиться к новым
тяжелым боям. Очевидно, предстоит новое наступление
врага, которому будут предшествовать мощные артилле-
рийские и воздушные налеты. Кроме того, не исключена
возможность, что противник во время наступления выбро-
сит воздушные и морские десанты.
Анализ обстановки был дан подробный — о характере
и направлениях ударов врага, о его возможностях для на-
ступления. Одновременно были даны указания, что де-
лать каждому роду войск на каждом участке фронта.
После объединенного заседания Военных советов со-
стоялись совещания в частях Приморской армии. 24 мая
Петров отдал директиву, в которой говорилось: «Всемерно
укрепив' позиции средствами противотанковой обороны и
инженерного усиления на всю глубину боевых порядков
войск, разбить противника перед передним краем занимае-
мого передового оборонительного рубежа... В случае про-
рыва противника на одном из направлений удерживать и
уничтожать его силами и средствами дивизий и бригад,
крупный десант уничтожать в воздухе и на земле артилле-
рийским огнем, пехотой- и танками армейского резерва».
Этой директивой были распределены силы всей армии,
поставлены задачи перед секторами. Так, комендант 3-го
сектора генерал Коломиец должен был организовать обо-
рону в прежних разгранлиниях и не допускать выхода про-
тивника к Северной стороне города, не допускать в районе
сектора высадки морского десанта, укрепить в инженерном
отношении рубеж на Мекензиевых горах.
Соответствующие задачи получили остальные комен-
данты секторов. Подготовка к обороне велась по всем
родам войск, управлениям. Координировались дейст-
136
вия с флотом и береговой обороной, склады и тыловые
учреждения из города эвакуировались в штольни, убежи-
ща, зарывались в землю.
Эта директива была отправной в подготовке войск к
отражению третьего штурма. Армия приводилась в состоя-
ние повышенной боевой готовности, были созданы запасные
командные пункты. Усиленными темпами началось соору-
жение новых дотов и дзотов, минировались передний край
и глубина обороны — было дополнительно выставлено
5 тысяч противотанковых и 25 тысяч противопехотных мин.
Город тоже активно готовился к битве. Была объяв-
лена мобилизация на фронт коммунистов и комсомольцев,
а фактически все, кто способен владеть оружием, стано-
вились в ряды бойцов, шла эвакуация детей и женщин.
Важнейшие задачи стояли перед кораблями Черномор-
ского флота и пароходства. Было ясно, что, начав наступ-
ление, противник усилит свои удары по морским коммуни-
кациям. Корабли должны были обеспечить подвоз боеза-
пасов и продовольствия.
22—24 мая в Севастополь пришло несколько судов;
28 мая пробились крейсер «Ворошилов» и два эсминца,
которые доставили, кроме необходимых нам грузов, личный
состав 9-й бригады морской пехоты.
Вскоре была получена директива командующего Севе-
ро-Кавказским фронтом С. М. Буденного, которому мы
теперь подчинялись. В ней указывалось, что с 20 мая про-
тивник начал интенсивную переброску войск к Севастопо-
лю. Разведкой также было установлено, что к городу на-
правлены около четырех пехотных, танковая и пехотная
дивизии.
В этой директиве говорилось:
«1. Предупредить весь командный, начальствующий,
красноармейский и краснофлотский состав, что Севасто-
поль должен быть удержан любой ценой.
2. Создать армейский резерв, кроме того, иметь резерв
в секторах обороны для нанесения мощных контруда-
ров».
Теперь стало очевидным: мы будем драться против
еще большей (если не вдвое!) силы врага, чем теперь.
И причем сами — один на один.
Все эти дни мне пришлось разъезжать по фронту. Был
у комдивов 386-й полковника Скутельника, 172-й полков-
ника Ласкина и 109-й генерал-майора Новикова. В частях
настроение, -- лучше желать нельзя, крепкое. Но все
удивляются, спрашивают, почему провалилось «там». При-
137
чем вопросы можно было слышать не только от команди-
ров всех степеней, но и рядовых в ротах, батальонах и на
батареях. А что им ответишь? Одно всем ясно: мы на поро-
ге еще более огромной, неумолимо надвигающейся борьбы
за Севастополь.
24 мая противник торжествовал. Бойцы нашего боево-
го охранения хорошо слышали музыку и победные крики,
несущиеся из вражеских траншей. А ночью громкоговори-
тели разносили по всему фронту пропагандистский лепет
предателей, сдавшихся под Керчью, призывы к нам сло-
жить оружие, не проливать лишней крови и тому подоб-
ную чепуху. Наши бойцы даже без команды с каким-то'
остервенением открывали огонь. Разведчики рвались в бой.
«Поймать бы этих предателей и задушить мерзавцев!» —
слышались выкрики.
25 мая наши самолеты разбросали листовки — ответ на
листовки фашистов. В кратком тексте выражена одна
мысль: Севастополь стоит и будет стоять. Вы дважды его
штурмовали и дважды провалились. Попробуйте еще, если
не жалко солдатских жизней. А не хотите умирать —
сдавайтесь. Войну вы все равно проиграете. Победа будет
за нами!
Интересно бы посмотреть на Манштейна, когда ему
покажут эту листовку. При всем превосходстве сил он не
может не задуматься, сколько его армии еще предстоит
потерь.
Содержание нашей листовки знали все красноармейцы
армии и одобряли ее.
Вечером мы встретились с Александром Хамаданом.
Он внимательно читал наши записи, нужное выписывал
в блокнот.
Саша, как я его называл, рассказал о разгроме гитле-
ровских войск под Москвой, о боях под Ростовом, а боль-
ше всего — о керченских событиях, так волновавших всех
нас.
Вспомнил Саша и союзников. Они все обещают от-
крыть второй фронт, но ничего не делают. Мы, фронтови-
ки, до этого мало думали о союзниках, а теперь мысль о
них прочно засела и в наших головах.
У нас удивительное затишье, очевидно, перед «бурей».
За весь день показался только один самолет-разведчик.
Долго кружил над рубежом обороны, словно ястреб, вы-
138
сматривал что-то и исчез. Небо ясное, без облачка, спо-
койное, ничто не нарушает его тишины.
Нет пулеметных очередей. Редко-редко прозвучит вин-
товочный выстрел. Все притихло и насторожилось.
Жара невыносимая. Кажется, что все солдаты — и на-
ши и противника — попрятались в блиндажи, спасаясь от
жары.
Море спокойно. Даже шум прибоя какой-то приглу-
шенный, тихий, как журчание ручейка. Только чайки с
пронзительным криком носятся над водой.
На войне тишина непонятна. Она гнетет.
Ночью дежурю в штабе. В 4.00 обзваниваю дежурных
по секторам и дивизиям, уточняю обстановку, делаю за-
метки для утреннего доклада.
На стороне противника не видно и не слышно никаких
приготовлений к наступлению.
Мы уже настолько изучили немцев, что с ночи можем
определить их замыслы на день. И теперь со спокойной
совестью могу докладывать командарму и начальнику
штаба, что сегодня враг активных действий вести не
будет.
Перед рассветом вышел на свежий воздух. Забрезжила
заря. Утренний свежий ветерок приятно освежает голову,
уставшую от бесчисленных телефонных звонков. И тихо-
тихо. Только мерный шаг часового у входа нарушает эту
тишину.
После завтрака пришел начальник разведотдела пол-
ковник Потапов, усталый, лицо осунулось, посерело: язва
желудка по-прежнему не дает покоя. У него новости: нем-
цы с Керченского полуострова движутся к нам, они уже
на подходе к Симферополю.
29 мая с семи часов утра авиация противника тремя
группами, по тридцать самолетов в каждой, начала бом-
бардировку и продолжала ее в течение всего дня. Одна
группа сбрасывала бомбы на город, вторая — на участок
фронта, перекрывавший ялтинскую дорогу, третья — на
шоссе Бельбек — Севастополь и прилегающую к нему ме-
стность.
Бомбежка шла непрерывно. Не успевала одна группа
отбомбиться, как ее сменяла другая. Выстроятся в круг и
один за другим сбрасывают бомбы. Весь груз каждый са-
молет сбрасывал в два приема. От дыма разрывов, пожа-
ров и пыли солнце потускнело, заволоклось пеленой.
Если на город бомбы сыпались в беспорядке, то на
фронте ясно обозначалась полоса бомбометания. Ширина
139
полосы два-три километра. Замысел противника понятен:
он начал авиационную подготовку.
Зенитки не умолкают. За день совершено двенадцать-
тринадцать залетов, в общей сложности свыше тысячи са-
молето-вылетов, сброшено до десяти тысяч бомб.
Весь день мы ждали атаки, но ее не было. Действовала
только авиация.
Наши оборонительные позиции пострадали не очень
сильно. Наблюдая бомбежку, мы думали, что первая ли-
ния под Камарами и под Бельбеком уничтожена. Но како-
во было удивление, когда узнали, что только несколько
бомб упало в траншеи. Потери в людях незначительны.
Бойцы сами, без напоминаний, быстро исправили повреж-
дения и были готовы к отражению атак.
Значительно больше пострадал город, тылы дивизий и
полков, расположенные на его окраинах. Общие потери—
до 200 человек, примерно столько же лошадей, кое-где раз-
биты кухни и продовольственные склады.
Город горел. Многие улицы превращены в руины. Сре-
ди населения есть жертвы.
По в?ей видимости, у авиации противника в Керчи
«работы» больше нет, и она переключилась на нас. По
примерным подсчетам, в налете принимал участие авиа-
ционный корпус.
На Херсонес не было сброшено ни одной бомбы, а у
старого командного пункта много воронок. Хорошо, что
мы вовремя ушли с него.
Наша связь кое-где прервана. Связисты спешно вос-
станавливают ее.
Работники штаба разъехались в дивизии и полки вы-
яснять, насколько врагу удалось нарушить нашу боевую
готовность. Донесения успокоительные.
Выехал и я в 514-й полк подполковника И. Ф. Устинова,
занимающего оборону между Камарами и Итальянским
кладбищем. Вместе с командиром полка прошли по пер-
вой траншее до деревни Камары. Бойцы показывали
места прямых попаданий. Они восстанавливали траншеи
и пулеметные гнезда, чтобы встретить врага. Оборона не
была нарушена.
Почему же немцы после бомбежки не атаковали, по-
чему молчала их артиллерия?
Что покажет утро? Чем начнется оно — артиллерий-
ской подготовкой и атакой?
Иван Ефимович и Николай Иванович после объезда
частей, находящихся в полосе бомбометания, распоряди-
140
лись, чтобы все остальные командиры дивизий доложили
о сложившейся обстановке. Всюду тихо. Нет и на' '‘ а на
подготовку к штурму.
Авиационный массированный налег длился целые пень,
и после него — никаких действий. Это что — один -г спо-
собов устрашения? Но нас не испугать авиационным’ /да-
рами. Пройти к нам можно только по трупам атак- г цих.
Мы не слабонервные.	;
А Севастополь в огне. Тяжело и больно смот,^*>> на
зарево горящего города темной ночью. Ведь там- — люди,
наши друзья, самоотверженные помощники. Там дети.
Наша авиация бессильна что-либо сделать против мас-
сы самолетов. Зенитная артиллерия — тоже. Подобного
воздушного нападения не было ни разу за всю оборону
города. Даже в дни штурмов появлялось по двадцать-
тридцать самолетов один-два раза в день.
30 мая на рассвете атаки не было. Молчит и артилле-
рия. Ждем, что будет дальше.
В семь утра над нами вновь появляется воздушная ар-
мада. Она разбивается на три группы, и начинаете^ бом-
бежка тех же районов, что и вчера. Разрывы за разрыва-
ми. Группы самолетов сменяются одна за другой>. как на
параде. Горит все, что может гореть. Рушатся дрма, ули-
цы завалены. Через город проезда почти нет. Тут5иить не-
чем, да и бесполезно.
Бомбежка нашего переднего края идет на тех же уча-
стках фронта, что и вчера. Немцы, очевидно, решили унич-
тожить все живое, что есть у нас.
Имеются значительные жертвы среди населения. Но в
войсках потерь меньше вчерашних: за весь день в медсан-
баты поступило около восьмидесяти человек. Для целой
армии такие потери принято считать очень малыми.
Небо хмурое, но не от туч, а от дыма пожаров и пыли.
Днем огня пожаров почти не видно, поднимаются только
клубы дыма. А ночью небо становится зловеще багровым.
Вечером я вышел из штольни. Севастополь пылал, как
огромный костер, раскинувшийся на несколько километров.
То тут, то там вспыхивали и врезались в ночную тьму
столбы пламени, рассыпаясь искрами: где-то провалива-
лась крыша или этаж дома, и огонь, словно солнечный
протуберанец, вырывался вверх.
Ко мне подошел член Военного совета бригадный ко-
миссар М. Г. Кузнецов. Посмотрев на пылающий город,
он сказал:
— Такого и Нерон не мог видеть, когда сжигал Рим.
5 Заказ 181
141
Стоявшие рядом моряки называют, точнее—угадывают,
улицы и здания, где бушует пожар, где рвутся бомбы за-
медленного действия.
Появился Александр Хамадан. Он наблюдает и что-то
черкад*. в блокноте при свете электрического фонарика.
Напи^р.т два-три слова и загасит фонарь. И так не-
сколь.\ раз, пока часовой, заметивший вспышки фонарика,
не предупредил Хамадана.
Командарм в войсках. Дежурный по связи следит за
каждым его шагом.
Уже поздно. Поодиночке возвращаемся в штольню.
Мы с капитаном Безгиповым готовим сводку в Крас-
нодар, для Северо-Кавказского фронта.
Пришел Потапов с новыми данными о противнике.
В комнатушке Крылова он докладывает, что войска про-
тивника приближаются, идут они с Керченского полуост-
рова через Ялту и Симферополь.
Данные неутешительные, что и говорить.
Ясно вырисовываются два направления предполагае-
мого наступления немцев — Ялтинское и Бельбекское. Тот
факт, что войска идут на Алушту, говорит сам за себя.
Не исключено также, что из Бахчисарая немцы перебро-
сят силы через Ай-Петри на Ялтинское направление. Ну, о
Бельбекском направлении нечего и говорить — здесь до-
рога прямая.
Да, положение усложняется.
Третий день продолжаются атаки авиации. А враже-
ская пехота — ни с места. Сегодняшние налеты, точнее, не
прекращающийся ни на минуту налет, — хуже прежних.
Уже не три, а четыре группы самолетов, сменяемые ре-
зервными, непрерывно находятся в воздухе. Сто двадцать
машин каждый час сбрасывают на нас до девятисот бомб.
Англичане на весь мир кричали о мощных бомбарди-
ровках Кельна. Но разве можно сравнить их с налетами
на Севастополь? Сегодня сброшено свыше десяти тысяч
бомб. Нет места в городе, где бы что-нибудь уцелело. Из-
ломан, искорежен лес по обе стороны шоссе от Бельбека
до Инкермана. На Ялтинском направлении сплошные
воронки. Немцы с присущим им педантизмом и методич-
ностью бомбят намеченные участки. И все же наши поте-
ри незначительны.
По ночам к нам прибывают самолеты. Разгружаем их
на мысе Херсонес и эвакуируем раненых.
Откуда у немцев столько авиабомб? Наши авиаторы
установили, что фашисты используют боезапас захвачен-
142
ных ими наших складов на Керченском полуострове. На-
шими бомбами нас же и бомбят. Вог еще одна неприятная
страница из летописи Керченского фронта: не могли даже
взорвать...
Изнуряющими бомбардировками враг надеется сло-
мить нашу волю к сопротивлению. Не выйдет! Солдаты от
них стали более злы и решительны. Пусть только пойдет в
атаку немецкая пехота, ей несдобровать.
Пока мы находимся в траншеях, Севастополь будет
стоять. Из города нас не выбомбишь.
Ночью на фронте восстанавливается все, что было раз-
рушено за день. А на следующий день с утра опять гнус-
ное завывание фашистских стервятников, разрывы бомб.
Мы пробовали подсчитать количество самолето-вылетов,
насчитали до полутора тысяч и бросили.
Фашистская пехота по-прежнему не подымается. Но
сегодня впервые раздались одиночные артиллерийские вы-
стрелы. Генерал Рыжи считает, что пристреливаются но-
вые, подошедшие из Керчи артиллерийские батареи, кото-
рые уже стали на огневые позиции.
— Не сегодня — завтра надо ждать наступления, —
сказал он. — Пристреливаются, значит, последует артпод-
готовка.
Командарм созвал в штабе 79-й бригады полковника
А. С. Потапова совещание командиров частей и подразде-
лений, обороняющихся на всем северном участке фронта.
В пути следования туда у стыка дорог Севастополь —
Симферополь—Ялта нас застигла ночная «иллюмина-
ция», как раз, когда мы обгоняли артиллерийские батареи,
менявшие позицию. Противник, к нашему счастью, не
бомбил. С трудом прорвались к спуску в Инкерман. На
совещание я все же не попал — пришлось заняться ликви-
дацией пробки, образовавшейся на подъеме из Инкерма-
на к кордону Мекензия.
На совещании, точнее инструктаже, разговор шел, как
потом рассказал мне Николай Иванович, о том, что веро-
ятно в ближайшие день-два немцы начнут наступление, и
о необходимых мерах для парирования их первого удара.
Возвратившись с совещания в штаб, Крылов вызвал
Потапова и попросил представить последние сведения о
противнике. Данные разведотдела свидетельствовали о
том, что немецкие дивизии, прибывшие из Керчи, уже за-
канчивают сосредоточение. Сколько их?
5*
143
Какую-то часть Манштейн, конечно, оставил там для
охраны побережья. Одну, две, три? Если даже три, что
маловероятно, так как сейчас ему нечего бояться форси-
рования пролива и высадки десанта, то и тогда у него, с
учетом румынских войск, против нас выставлено до десяти
дивизий.
Да, это сила. А у нас есть еще полки двухбатальонного
состава, а дивизии вообще не укомплектованы. Ведь по-
тери возмещать нечем. Недостаточно и боезапасов, осо-
бенно артиллерийских снарядов.
В траншеях у немцев по ночам все так же тихо,
только ракеты одна за другой взмывают в небо, освещая
передний край обороны.
Много дел у наших саперов. Им за ночь надо восстано-
вить минные поля, уничтоженные днем авиацией, поста-
вить сотни, тысячи противопехотных и противотанковых
мин. И все успеть сделать к рассвету, к часу возможного
штурма.
Работники политотдела армии также все на ногах,
в ротах. Они проводят партийные собрания, на которых
принимают в партию, проводят беседы, митинги и все под
одним девизом: «Севастополь врагу не отдадим!»
Утро 2 июня началось артиллерийской канонадой. Око-
ло семи часов утра по всему фронту заговорили пушки.
Противник открыл интенсивный огонь. Все насторожились.
Это не иначе как подготовка атаки, значит, быть сегодня
штурму.
И снова, как при налетах авиации, основная масса сна-
рядов ложится на Бельбекском и Ялтинском участках.
Войска приготовились к отражению атак. Но что это? Про-
ходит час, другой, третий — канонада не смолкает. Чет-
вертый час был на исходе, когда артиллерия вдруг
умолкла.
Атака не начиналась. В небе вновь появились враже-
ские самолеты — опять бомбежка.
Артиллеристы доложили, что по 30-й батарее береговой
обороны, расположенной у реки Бельбек, неподалеку от
ее устья, противник вел огонь снарядами невиданно огром-
ного калибра. При попадании одного из снарядов треснул
бетон трехметровой толщины. Один снаряд не разорвался.
Сообщают, что диаметр его 615 миллиметров, а длина око-
ло двух метров.
Не верится, но артиллеристы утверждают, что сами из-
меряли. Для проверки выезжает мой помощник майор
Харлашкин. Через час он звонит, что снаряд действитель-
144
но такого размера, его сфотографировали и он привезет
фотоснимки в штаб.
Теперь понятно, о каком новом оружии говорили плен-
ные — это огромная гаубица, или мортира, стреляющая
снарядами большой пробивной силы. С батареи доносили
также, что обнаружены осколки снаряда, предположи-
тельно еще более крупного калибра, но достоверно утвер-
ждать не берутся*.
Штаб послал в Краснодар и Москву специальное доне-
сение об использовании противником орудий большого ка-
либра.
Некоторые командиры и бойцы утверждают, что виде-
ли их в полете, но никто не подумал, что это орудийные
снаряды, сочли их за что-то вроде «скрипухи» (боль-
шой мины).
Еще раз отбомбилась вражеская авиация, и вновь за-
говорили пушки. Но не долго. Совершили несколько мас-
сированных налетов и затихли. Немцы и на этот раз не
пошли в атаку.
С наступлением темноты поднялась наша авиация. Мы
видим, как с их пулеметов в расположение противника
льются трассирующие линии. Взрывов сбрасываемых ими
мелких бомб мы не слышим. Самолеты гуськом подни-
маются, делают круги, возвращаются, чтобы через полча-
са снова подняться в воздух. Все идет словно по кон-
вейеру. Некоторые летчики за короткую июньскую ночь
успевают сделать до восьми вылетов.
Артиллерийская атака—ее иначе и не назовешь —
большого вреда нам не нанесла. Убитых почти нет. Разру-
шения исправляются быстро.
Удивляет поведение противника. Засел в траншеях и
не показывается. Даже разведывательные группы не выхо-
дят. А нам сейчас очень необходим «язык», чтобы добрать-
ся до сути поведения врага. К сожалению, пленных нет.
Сколько же немцы выпустили снарядов и мин за се-
годняшний день? Артиллеристы определяют: полсотни
тысяч. Цифра убедительная.
3 июня ровно в 6 часов враг открыл артиллерийский
огонь. Почти четыре часа длилась канонада, то усили-
ваясь, то затихая. Но, в отличие от вчерашней, основная
масса огня обрушивалась только на две полосы — Ялтин-
♦ Об использовании орудий калибра 615 и 800 мм пишет команду,
ющий 11-й немецкой армией фон Манштейн в своей книге «Утерянные
победы».
I4S
скую и Бельбекскую. На остальных — редкий, беспокоя-
щий, но методический Как только артиллерия прекратила
стрельбу, поднялись самолеты, и снова посыпались авиа-
бомбы.
Вражеская пехота ведет себя все так же — ни с места.
Среди командиров — усталых, конечно, очень усталых
от напряжения в ожидании атак — нет ни уныния, ни по-
давленности. Разговоры больше идут о применяемом нем-
цами новом методе подготовки наступления, или, как мы
уже привыкли называть, штурма. Вспоминали сражение за
Верден в первую мировую войну и другие бои. Был ка-
кой-то момент — у каждого из командиров свой, — когда
нервное напряжение, казалось, достигло предела, Потом
это прошло. То, что должно было, по замыслу теоретиков
немецкой военной школы, стать невыносимым, превраща-
лось в своего рода быт, правда, очень нежелательный,
неудобный.
Чем это объяснить? Может быть, здесь вступал в дей-
ствие другой психологический фактор? Думается, что пе-
реносить все нам помогала решимость отстоять Родину,
хотя бы ценой своей жизни, уверенность, рожденная успеш-
ным отражением предыдущих попыток взять Севастополь,
гордость за свое знамя, а главное — вера в великие ленин-
ские идеи.
...Огромные пушки-чудовища продолжают вести огонь
по 30-й батарее. Сегодня опять один снаряд не разорвал-
ся. Лежит эта махина возле батареи, смельчаки садятся
на нее верхом. Нас интересует, сколько выстрелов может
выдержать ствол такого орудия. Морские артиллеристы—
бесспорные знатоки — утверждают: не больше тридцати—
тридцати пяти, потом ствол надо менять. А сделали они за
два дня, по нашим подсчетам, шестнадцать. Значит, оста-
лось мало. Пока, кроме трещины в бетоне, батарее не при-
чинено никакого вреда.
Вечером получили из Москвы запрос: не ошиблись ли
мы в определении калибра пушек. Будем отсылать фото-
снимки.
Нет, это не «Берта», обстреливавшая Париж в первую
мировую войну. «Берта» калибром меньше — 420 мм, но с
большой дальностью. А у этих дальность значительно
меньше и начальная скорость тоже — иначе не могли бы
бойцы видеть снаряд в полете.
Разведывательному отделу дано задание: использовав
разведку всех видов, выяснить, где находятся эти орудия,
чтобы нанести по ним удар авиацией.
146
День 4 июня ничего нового не принес. Продолжалась
артиллерийская обработка прежних участков нашего фрон-
ia. Залпы и разрывы сливаются в сплошной гул. Ничто
живое не может показаться на поверхности земли. Все си-
дят в укрытиях Наша артиллерия, по меткому солдатско-
му выражению, «огрызается».
Противник обрабатывает огнем артиллерии и авиации
прямоугольники примерно до двух-трех километров по
фронту и до четырех в глубину. Особенно достается 172-й
и 388-й дивизиям и 79-й бригаде. Они расположены именно
в этих прямоугольниках. Их соседи находятся в лучшем
положении.
И все же наши потери невелики. Пехоту и саперов
очень утомляет ежедневная, точнее еженощная, работа по
восстановлению оборонительных рубежей. Днем немцы
разрушают, ночью мы восстанавливаем. Сколько уже дней
это длится?!
Вражеская авиация опять забросала нас листовками
с призывом сдаваться.
На командном пункте армии пока спокойно. По всей
вероятности, немцы не знают места его расположения.
Правда, самолеты изредка залетают — сбросят несколько
бомб и уйдут. Но это, видимо, случайные залеты.
Наиболее интенсивному обстрелу подвергается 30-я
батарея. Ее крупнокалиберные снаряды наносят немало
вреда противнику. Потому-то, очевидно, враг и направил
на нее огонь крупных орудий.
На артогонь мы отвечаем вяло: у нас не так много сна-
рядов. Они нужны для борьбы с танками и пехотой против-
ника, когда он все-таки начнет атаки. У нас также очень
мало танков, да и те разных систем, в том числе и англий-
ские «Матильда», а они даже против бронебойных пуль
не ахти какая защита.
В море немецкие самолеты преследуют каждое судно.
День большой, им раздолье. Потопили еще одно.
Наша задача — во что бы то ни стало захватить
«языка». Тем, кто возьмет пленного, командарм обещает
награду. Но и без этого разведчики прилагают все силы:
всем хочется знать дальнейшие намерения врага.
Мы почти привыкли к безумству огня и стали. Больше
не выбегаем смотреть на разрывы, не считаем, сколько
бомб сбрасывают самолеты.
Работники оперативного отдела Шевцов, Харлашкин и
147
Безгинов все время в войсках. Утром и я выехал на за-
пасной командный пункт.
У начальника отдела связи майора Богомолова и его
связисгов последнее время дел невпроворот. Связь часто
рвется от взэывов снарядов, авиабомб, и они, ежеминутно
рискуя жизнью, устраняют повреждения.
Если саперов называют тружениками войны, то связи-
стов надо бы назвать мучениками войны. В любое время
дня и ночи, в любую погоду, независимо от огня, связист
всегда на линии. Его обязанность обеспечить непрерыв-
ную, бесперебойную связь.
Вспоминается один случай во время обороны Одессы,
когда я командовал полком. У Дальницких хуторов завя-
зался бой Полк атаковали почти две румынские дивизии.
На участке 3-го батальона шел ожесточенный бой. Я был
на наблюдательном пункте полка и вызвал к телефону
командира батальона. Телефонист ответил:
— Комбата нема. Пишлы у восьму роту.
— Позовите адъютанта
— Его теж нема, пишлы, мабуть, у дев’яту.
— Позовите кого-нибудь из командиров.
Через некоторое время в трубке послышался голос за-
пыхавшегося телефониста.
— Зараз прийдуть Ось бижыть адъютант.
Связист был украинец и, волнуясь, переходил на ук-
раинский язык.
— У аппарата Черный, — раздался голос адъютанта.
— Доложите, что у вас делается.
Черный начал докладывать и вдруг умолк Кричу в те-
лефон, но вместо адъютанта отвечает телефонист:
— Товарища лейтенанта Черного тилькы що убито.
— Как?
Но вместо ответа: «Пидождить трохы...» — и по теле-
фону слышатся звуки винтовочных выстрелов. Один, два
три... Насчитал до десяти.
Вслед за этим в трубке раздается голос:
— Звыняйте, товарищу начальник, тут румыны лизлы,
так я их трохи пощипав. Двое зостались лежаты, а остан-
ни втеклы... А пю у нас робыться? Та тепер ничего. Ось
комбат идуть...
Нечто подобное случилось и в 54-м полку. Группа вра-
жеских автоматчиков прорвалась в его тыл, и связь
командного пункта полка со штабом дивизии была прерва-
на. Посланные на линию связисты, с боем продвигаясь
вперед, восстановили связь.
148
5 июня повторилось то же, что было вчера. Пятый
день одно и то же. Ну хотя бы что-нибудь новое.
Правда, в районе Дуванкоя несколько раз появлялся
аэростат. Артиллеристы полка Богданова, кажется, его
сбили.
Наша авиация прошлую ночь обрабатывала позиции
врага на речке Бельбек и в районе Камышлы. Там было
замечено движение автомашин. Немцы стали чересчур са-
моуверенны и нахальны. Ночью ездят с зажженными фа-
рами, не маскируясь. Вот им и дали. По донесениям лет-
чиков и наблюдателей 79-й бригады с переднего края, на-
лет У-2 был удачным. Молодцы летчики.
Почему у противника заметно усилилось движение?
Очевидно, перебрасывается пехота. Не начнется ли с утра
штурм'^ Хотя перед штурмом надо дать войскам некоторое
время для ознакомления с местностью. Тем более, что по-
зиции — на горах, в лесу, хотя и редком, но лесу. Да и
чтобы вывести войска на передний край, тоже необходимо
время. Пожалуй завтра не начнут.
Капитан Садовников, составляя сводки, совсем запу-
тался в подсчетах. Дни боев как никогда насыщены собы-
тиями, и вместо одной странички ему приходится с трудом
укладываться в три. Большая работа шифровальщикам и
радистам
На рассвете я вновь выехал на запасной командный
пункт в Сухарной балке. На переднем крае немцев ночью
было замечено оживление. Кое-где слышался шум мото-
ров. Это, конечно, подходят танки. Ожидаем, что сегодня
противник начнет штурм.
Будет ли предшествовать штурму длительная артилле-
рийская подготовка или враг ограничится коротким арт-
налетом? Время приближается к шести. Сегодня пятый
день с начала обработки немецкой артиллерией наших
позиций.
Ровно в шесть заговорили вражеские орудия.
Стою возле входа в блиндаж и прислушиваюсь, что де-
лается на переднем крае: если заработают пулеметы и вин-
товки, значит, началась атака. Но пока, кроме разрывов
снарядов, ничего не слышно
Наши артиллеристы тоже открыли огонь. Стреляют по
вновь поднявшемуся аэростату. Сделали несколько залпов
и затихли. Константин Харлашкин, дежуривший у телефо-
на, кричит:
149
— Прямое попадание!
— Куда?
— В аэростат! — и, улыбаясь, добавляет: — Вспыхнул
в воздухе Удача! Лишили немцев возможности корректи-
ровать огонь сверхмощных орудий.
В 10 часов артиллерийский огонь прекратился и в небе
снова появились самолеты. Наступления опять нет.
Созваниваюсь со штабами дивизий. У них тоже нет ни-
каких оснований предполагать, что враг пойдет на штурм.
Только боевое охранение 172-й дивизии, по докладу Пу-
стовита, заметило, что в траншеях противника стало зна-
чительно больше солдат, чем было раньше. Включились
наши снайперы — и передвижение по траншеям прекрати-
лось. Видимо, это новые части врага, еще не знакомые с
действиями наших снайперов, вот и повели себя слишком
вольно, за что и поплатились.
В 16 часов снова начался артиллерийский обстрел. Це-
ли — прежние. Перед концом обстрела па некоторых уча-
стках появились группы немцев. Они пытались прибли-
зиться к нашему переднему краю, но огнем пехоты при
поддержке артиллерии были отбиты.
Эти попытки — не иначе как «прощупывание» наших
позиций: не бросили ли мы их?
Нет, не бросили и не бросим.
В свою очередь мы готовим сильные разведывательные
группы для захвата пленных.
Всю ночь на 6 июня враг вел артиллерийский обстрел
наших передовых и тыловых рубежей. Появлялись и само-
леты, только в одиночку. Они бомбили город и боевые по-
рядки частей. А с утра опять—массированный огонь ору-
дий и налеты, налеты...
Нам стало понятно: новый штурм по сути начался. Но
мы готовы к нему в любое время на всем 34-километровом
фронте. Наши силы к этому времени были примерно сле-
дующие: с севера подступы к городу обороняли войска 4-го
сектора — 95-я и 172-я стрелковые дивизии (в составе пя-
ти стрелковых и двух артиллерийских полков) и два арт-
дивизиона. Командовал сектором командир 95-й дивизии
полковник А. Г. Капитохин.
С северо-востока оборону занимали войска 3-го секто-
ра: 25-я стрелковая дивизия (в составе трех стрелковых и
двух артиллерийских полков), 2-й, 3-й полки морской пехо-
ты, 79-я бригада, 18-й артполк и два артдивизиона. Коман-
довал сектором командир 25-й дивизии генерал-майор
Т. К. Коломиец.
150
С востока на юго-восток — войска 2-го сектора: 386-я
стрелковая дивизия, состоящая из грех стрелковых и одно-
го артиллерийского полков, а также 7-я и 8-я бригады мор-
ской пехоты и артдивизион. Командовал сектором коман-
дир 386-й дивизии полковник Н. Ф. Скутельник.
С юга и юго-востока размещались войска 1-го сектора.
В его состав входили 109-я и 388-я стрелковые дивизии из
шести стрелковых и двух артиллерийских полков. Коман-
довал сектором командир 109-й дивизии генерал-майор
П. Г. Новиков.
Кроме этого, в резерве командарма были 345-я стрел-
ковая дивизия (в составе трех стрелковых полков), 778-й
полк, 8-я бригада морской пехоты, 3-й минометный ди-
визион, 81-й и 125-й отдельные танковые батальоны и бро-
непоезд «Железняков».
Протяженность секторов была не одинакова. Войска
распределялись так, чтобы на направлении возможных
ударов врага была их наибольшая плотность.
ШТУРМ
Вечером 6 июня позвонил Николай Иванович, прика-
зал оставить вместо себя Шевцова и к 24 часам прибыть в
штаб.
Когда я зашел к нему, он что-то быстро писал. Закон-
чив, тут же протянул листок стоявшему рядом Безгинову
и сказал:
— Немедленно передайте лично начальникам штабов
дивизий и бригад. — И, обращаясь ко мне, добавил: — Хо-
рошо, что ты быстро приехал. Во втором секторе захвачен
пленный, который показал, что 7 июня в 5 часов немцы
начнут наступление. На Бельбекском направлении дейст-
вуют их 50-я и еще какая-то дивизия. Одновременно на-
ступление начнется и вдоль Ялтинского шоссе. Садись к
телефонам и проверяй, готовы ли войска.
Немного позже зашел начальник штаба артиллерии
полковник Н. А. Васильев и сообщил, что в 2 часа 55 минут
артиллерия армии начнет контрподготовку и нанесет удар
по исходным позициям немцев, изготовившихся к атаке.
За проверкой готовности время шло быстро. Когда же
до начала нашего артиллерийского огня осталось 5 минут,
я вышел из штольни, чтобы самому, если не увидеть, то
ощутить мощь внезапного удара по врагу, готовому к
прыжку,
151
Часы отсчитывали последние секунды. И вдруг по все-
му оборонительному району появилось зарево огня, а
вслед за ним докатился гул выстрелов Вражеская артил-
лерия начала отвечать Но, хотя огонь вело множество
орудий противника, он был неорганизованный — надо по-
лагать, нарушилось управление
Атака гитлеровцев началась по всему фронту. Вскоре
стало ясно, что главный удар, как мы и ожидали, они на-
носят на Бельбекском направлении, причем на Ялтин-
ском из района Камары на Сапун-гору нацелен вспомога-
тельный удар. На остальных участках фронта действия
противника носили скорее сковывающий характер.
Центр удара на Бельбекском направлении приходился
на участок обороны 172-й дивизии, 79-й бригады и 287-го
полка Чапаевской дивизии.
Здесь, как и на участке вспомогательного удара, на-
ступление поддерживалось массированным огнем артилле-
рии, непрерывными атаками авиации. Впереди шли танки,
прикрываемые сплошной завесой огня, за танками — пе-
хота.
Бой разгорелся на всем фронте обороны. Земля стона-
ла от разрыва снарядов, авиабомб, грохота танков.
Первый натиск наши войска выдержали. Враг отка-
тился на исходные позиции, оставив горы трупов и подби-
тые танки.
Но в четвертой атаке, начавшейся около 10 часов утра
и нанесенной в стык 79-й бригады и 747-го полка 172-й
дивизии врагу удалось вклиниться в нашу оборону. Мы
ввели в бой резерв 3-го сектора в составе батальона 2-го
Перекопского полка при поддержке нескольких танков.
Самый ожесточенный бой разгорелся в полосе 172-й ди-
визии и 79-й бригады. Здесь две дивизии немцев при под-
держке танков волна за волной шли в атаку. Но единст-
венное, чего достигли фашисты на этом направлении, —
это сбили боевое охранение, понеся при этом значитель-
ные потери. Как только они вышли к переднему краю, их
встретил плотный огонь. Местами наши воины бросались в
рукопашные схватки. И враг не выдержал, откатился
вниз, в долину.
Дивизия Ласкина оправдала заслуженную в предыду-
щих боях славу.
Да, не ошибся командарм, поставив ее на главное на-
правление.
Фашисты не ожидали такого отпора. Несмотря на
мощную артиллерийско-авиационную подготовку, на ввод
152
в сражение танков, им в первый день наступления на
Бельбекском направлении, или точнее, уже на Мекен-
зинском, ценой огромных потерь удалось продвинуть-
ся всего на 400—500 метров, то есть занять территорию
между линией боевого охранения и передним краем обо-
роны.
С наступлением ночи сражение прекратилось.
Поздно вечером были подведены итоги дня. Действия-
ми наших войск можно быть довольным. Противнику не
удалось прорвать оборону.
Пленные показали, что в наступлении на Мекензиевы
горы участвуют 50-я и 22-я дивизии, там же находится 24-я
и 132-я. На Ялтинском — 170-я и 72-я дивизии.
Если и дальше дело пойдет так, то вряд ли Манштейну
удастся овладеть Севастополем, хотя пленные утверждали,
что войскам дан жесткий срок для взятия города — пять
дней.
Мы знаем, что враг не остановится и, невзирая на
потери, будет продолжать штурм.
Войска всю ночь готовились к следующему дню. Удач-
ные дневные бои подняли настроение бойцов и команди-
ров. Boi когла особо остро чувствуется, какую большую
и очень важную партийно-политическую работу ве-
ли и ведут политработники и партийные организации
частей.
Нас омрачают потери: в медсанбаты и госпитали по-
ступило до двух тысяч ране-ных. Ио утешает то, что враг
потерял в два-три раза больше.
Закончив подготовку сводок и распоряжений, вместе с
Николаем Ивановичем выходим из штольни подышать све-
жим воздухом. В небе непрерывный гул моторов. Это на-
ши У-2 бомбят противника. Мы видим рой трассирующих
пуль, слышим разрывы противопехотных бомб. Как пчелы
жужжат наши У-2 над расположением вражеских войск,
посылая им смерть. И так все время, пока темно.
Не успеет отбомбиться одна группа, за ней идет другая
Как говорится, ни минуты простоя.
Скоро утро. Воздух настоен сыростью и ароматом мо-
ря. Усталые от бессонных ночей и огромного нервного на-
пряжения, дышим всей грудью, подставляя лица свежему ве-
терку. Бледнеющие перед рассветом звезды тускло мер-
цают над нами. Настала странная тишина, и лишь вдали
в небо взлетают осветительные ракеты врага. Но мы зна-
ем: это зловещая тишина. Через несколько часов она бу-
дет нарушена громом артиллерийской стрельбы, грохотом
153
М. С. Антипин.
танков и разрывами авиа-
бомб, ожесточенными схват-
ками людей и стоном ра-
неных
Едва рассвело, как по
всему фронту разнеслись
звуки разрывов артилле-
рийских снарядов, в небе
появилась вражеская авиа-
ция. Кажется, нет ни од-
ного клочка земли, где бы
не падал снаряд, мина,
авиабомба. Несколько ча-
сов не смолкает этот зем-
ной ад. Смерть витает над
людьми, укрывшимися в
траншеях.
В этот день немцы на-
чали aiaKii около десяти
часов утра. Первая была
отбша. Но при последую-
щих им удалось прорваться
в стыке между 79-й брига-
дой и 287-м полком. Для полка сложилось тяжелое поло-
жение. Враг вышел к его командному пункту. Ранен коман-
дир майор М. С. Антипин. Жалко, очень жалко хорошего
человека и друга.
С трудом в этот день нам удалось удержать позиции
287-го полка.
В критическом положении оказалась и 172-я дивизия.
Врагу удалось ворваться на передний край ее обороны. Но
в смелой контратаке, в рукопашной схватке, с помощью
кстати подошедшего резерва сектора противник был от-
брошен, и хотя ненадолго, но все-таки продвижение гитле-
ровцев удалось приостановить.
Время от времени рукопашные схватки вспыхивали и
на участке 90-го полка 95-й дивизии — наши бойцы дра-
лись в траншеях с прорвавшимися автоматчиками. И толь-
ко на Ялтинском направлении все атаки врага были отби-
ты огнем у переднего края обороны.
Огромную роль в отражении атак играла береговая и
армейская артиллерия. О том, как влиял ее огонь на про-
тивника, говорилось в одном из официальных немецких
документов того времени: «Артиллерия противника непре-
рывно ведет огонь по всем позициям.
154
Первые дни боев показали, что под таким адским ог-
нем вести дальнейшее наступление невозможно...»
В дневных боях у нас большие потери, но сколько ге-
роических подвигов совершено воинами!
Гитлеровцы немного продвинулись, потеснили нас. Но
все же, несмотря на это, говорить о каком-либо успехе
Манштейну не приходится Еще одно-два таких продвиже-
ний, и ему нечем будет воевать. О том, что это так, свиде-
тельствуют показания пленных, которые утверждают, что
132-я и 50-я дивизии почти полностью разгромлены, а 24-я
потеряла до одной трети личного состава.
К вечеру чувствовалось, что враг устал от непрерывных
атак. Последняя, проведенная перед наступлением темно-
ты, проходила совсем вяло. Возможно, ночью он поста-
рается ввести в образовавшиеся клинья свежие резервы.
А пока принимает меры, чтобы закрепиться на захвачен-
ных позициях.
Только румынские войска с какой-то необычной на-
стойчивостью вечером пытались еще наступать в направ-
лении Сахарной головки. Ио безрезультатно. Их атаки
захлебнулись одна за другой.
К ночи все затихло. Наши войска начали готовиться к
отражению новых атак, а штабы занялись подведением ито-
гов дневных боев, уточняли силы врага. В этой борьбе наш
главный щит — артиллерия. Но если у нас и в последую-
щих боях будет такой расход снарядов, как за эти два
дня, наших запасов хватит ненадолго. Смогут ли тылы
подвезти их — вот сейчас главный вопрос. Авиация про-
тивника непрерывно контролирует морские пути. Редеют и
ряды бойцов.
Наша надежда — стойкость и мужество солдат, матро-
сов и командиров, их самоотверженность в борьбе с вра-
гом за свою любимую Родину.
Начальник отдела комплектования армии подполков-
ник Семечкин в который раз «прочесывает» тылы, чтобы
хоть немного пополнить строевые части. Ждать нам попол-
нения неоткуда.
Огромны потери и в командном составе. Но резерва
для пополнения гоже нет. Командирами взводов и рот на-
значаются младшие командиры.
Таковы итоги первых двух дней штурма.
Начался третий день штурма. Несмотря на то, что нем-
цам на некоторых участках фронта удалось продвинуться,
во второй половине дня атаки их прекрагились.
Никто, конечно, не верит, что враг отказался от
155
продолжения штурма.
Скорее всего он про-
изводит перегруппи-
ровку войск с тем,
чтобы, введя свежие
части, нанести еще
более сильный удар.
Дивизия Ласкина,
потерявшая в двух-
дневных боях боль-
ше половины личного
состава, не могла уже
оборонять растянув-
шийся фронт, ее приш-
лось заменить 345-й ди-
визией подполковни-
ка Гузя.
Вбитый врагом на
этом участке клин,
острием своим дохо-
дивший до станции Ме-
кензиевы Горы, вну-
шал большое опасение.
Обдумав создавшееся
Е. И. Жидилов.	положение, коман-
дарм принял решение
нанести в основание этого клипа контрудар.
Для его выполнения подключались также части сил
95-й и 25тй дивизий, 79-й бригады и два батальона с ар-
тиллерийской и минометной батареями 7-й бригады мор-
ской пехоты Е. И. Жидилова, которые перебрасывались со
2-го сектора.
Принятию такого решения способствовало то, что в на-
ши руки через агентуру попало донесение Манштейна
Гиглеру, начинавшееся словами: «Наше наступление на-
талкивается на планомерно оборудованную, сильно мини-
рованную и с большевистским упорством защищаемую си-
стему позиций. Первые дни боев показывают, что вести
дальнейшее наступление невозможно».
Донесение заканчивалось просьбой разрешить прекра-
тить штурм и продолжать осаду, отрезав город от баз
снабжения, чем и принудить к капитуляции*. Но Гитлер,
* В книге «Утерянные победы» Манштейн пишет, что Гитлер якобы
предлагал прекратить штурм, но он, Манштейн, настоял на его продол-
жении. Вероятно, Манштейн «забыл» о своем донесении.
156
видимо, не согласился с этим предложением, так как во
второй половине дня 10 июня немцы вновь начали атаку,
с тем, чтобы овладеть станцией Мекензиевы Горы и раз-
вить наступление в направлении Северной бухты.
Из тех же агентурных данных нам было известно, что
немецкие тылы буквально забиты ранеными, что большое
количество машин занято перевозкой их в Симферополь.
Николай Иванович разрабатывае! план контрудара,
который предполагается нанести И июня. Несколько ра-
нее он был у Петрова, где собрались член Военного сове-
та Чухнов, командующий артиллерией Рыжи, начальник
береговой обороны Моргунов. Обменялись мнениями.
Идея контрудара получила всеобщее одобрение. Вся тя-
жесть его подготовки и проведения падала на артиллерию,
скромные резервы снарядов которой всем нам были хоро-
шо известны.
Работники оперативного отдела выехали в части для
проверки подготовки к контрудару. Их доклады были от-
радными: всюду дела обстоят благополучно. О каждом их
донесении я немедленно докладывал Николаю Ивановичу.
Как будто бы все предвещало успех.
Контрудар начался мощным огневым налетом полевой
и береговой артиллерии, после которого пошла в атаку пе-
хота. Начало натиска было удачное, но полностью срезать
клин нашим войскам не удалось, просто не хватило сил.
Однако продвижение врага было приостановлено. Против-
ник потерял свыше 40 танков, много другой техники и до
трех полков пехоты.
Оценивая результат контрудара, командарм сказал:
— Будь у нас достаточно снарядов и мин, мы бы за-
ставили немцев подумать, стоит ли им дальше штурмо-
вать Севастополь.
Как бы то ни было, противник, не добившись решающе-
го успеха на Мекензинском направлении, прекратил здесь
атаки, перенеся центр их тяжести на Балаклавское, туда,
где в первые пять дней наносил вспомогательный удар
вдоль Ялтинского шоссе.
Атака началась в 5 часов утра в направлении совхоза
«Благодать». К 15 часам врагу удалось прорвать перед-
ний край обороны в 1-м секторе, южнее совхоза. Чтобы не
дать нам возможности перебросить к Балаклаве какую-
либо часть с Мекензинского направления, враг в 12 часов
и здесь начал атаковать, но к 14 часам все атаки его бы-
ли отбиты.
Контратаки наших войск в 1-м и 2-м секторах не дали
157
желаемого результата: восстановить положение мы не смо-
гли. Гитлеровцы удержали часть первой траншеи у совхо-
за «Благодать».
Первая неудача на этом направлении.
Врагу удалось захватить траншею. Воины, обороняв-
шие ее, дрались до последнего, неоднократно ходили в ру-
копашные схватки. Фашисты закрепились здесь лишь то-
гда, когда никого из защитников не осталось в живых.
Исход боя решили танки, прочно оседлавшие траншею.
Пленные твердят в один голос, что подошла свежая
дивизия из какой-то другой армии, кажется, 17-й; она пе-
реброшена автотранспортом.
13 июня наши контратаки, предпринятые с утра на уча-
стке 1-го сектора, ничего не дали.
Осложнилось положение на Мекензиевых горах. Пол-
ные драматизма события развернулись в этот день па вы-
соте 60,0, где стояла батарея старшего лейтенанта И. С.
Пьянзина. В критический для батареи момент, когда немцы
уже ворвались в ее расположение, он вызвал огонь на-
шей артиллерии на себя. Старший лейтенант Пьянзин по-
гиб. Ему посмертно присвоено звание Героя Советского
Союза.
Несколько по-иному сложились события в полосе 95-й
дивизии. Разведчики дивизии ночью убили немецкого офи-
цера и изъяли у него карту с нанесенными на ней полоса-
ми наступления и боевым порядком немецкого полка. Пе-
ред этим полком была поставлена задача захватить Брат-
ское кладбище. На карте точно обозначалось исходное по-
ложение для атаки.
Начальник артиллерии 95-й дивизии полковник Д. И.
Пискунов приказал с утра 14 июня всей мощью батарей
обрушиться на исходное положение полка. Артиллеристы
хорошо «поработали», и назначенное противником наступ-
ление было сорвано.
Наши разведчики, проникшие к месту расположения
вражеского полка, доложили, что вся лощина усеяна тру-
пами гитлеровцев, что полк этот — из 73-й пехотной диви-
зии. Ранее эта дивизия не входила в состав 11-й армии.
Не о ней ли говорили пленные?
13 июня штаб обороны получил радиограмму за
подписью И. В. Сталина, адресованную Октябрьскому и
Петрову:
«Горячо приветствую доблестных защитников Севасто-
поля — красноармейцев, краснофлотцев, командиров и
комиссаров, мужественно отстаивающих каждую пядь со-
158
ветской земли и наносящих потери немецким захватчикам
и их румынским прихвостням.
Самоотверженная борьба севастопольцев служит при-
мером для всей Красной Армии и советского народа.
Уверен, что славные защитники Севастополя с досто-
инством и честью выполнят свой долг перед Родиной.
И. Сталин».
Радиограмма была сразу же доведена до войск, и
трудно переоценить ее влияние на защитников города.
Она ко многому обязывала каждого из нас.
Не добившись решающего успеха на Балаклавском на-
правлении, противник вновь перенес тяжесть удара на се-
вер, и с 17 июня этот участок фронта опять стал самым
трудным и тревожным.
Все более ощущались наши потери. Прибывшая с Кав-
казского побережья 9-я бригада морской пехоты, к тому
же без артиллерии, не могла восполнить потерь. Ее поста-
вили рядом с 7-й бригадой на Сапун-гору, где к этому
времени мы отошли от Федюхиных высот.
Чтобы не дать противнику развить первые успехи штур-
ма, надо было наносить по нему мощные артиллерийские
удары, а мы этого делать не могли. Мы держались героиз-
мом наших бойцов. Стойкость, мужество и презрение к
смерти стали естественным, нормальным в наших услови-
ях поведением каждого защитника.
17 июня против ослабленной в боях нашей 95-й диви-
зии враг бросил три своих Сплошного фронта обороны
здесь уже не было и не могло быть из-за недостатка лич-
ного состава. Борьба шла за удержание отдельных высот
и опорных пунктов. И все-таки наши бойцы отражали ата-
ки немцев.
Такое же положение сложилось и на участке обороны
Чапаевской дивизии. Но враг не смог выйти к бухте.
345-я дивизия с остатками 172-й, сведенной в батальон,
и 79-я бригада продолжали сдерживать противника, рву-
щегося к Северной бухте.
Из окруженной 30-й батареи капитана Александера че-
рез линию фронта в расположение 95-й дивизии пробрал-
ся тяжело раненный матрос-артиллерист. Как он это сде-
лал, трудно представить. Нам сообщили из штаба 95-й ди-
визии, что его последние слова были: «Передайте адмира-
лу Октябрьскому и генералу Петрову — батарейцы умрут,
но ба1арею не сдадуН.. Поняли? Не сдадут!»
159
В ночь на 21 июня остатки 95-й дивизии по приказу
командования переправились на южный берег Северной
бухты.
На Михайловской, Нахимовской и Константиновской
батареях остались небольшие группы наших воинов.
В последних боях дивизии на Северной стороне погиб
мой помощник майор К. И. Харлашкин. Со слов очевид-
цев, доставивших его тело на армейский командный пункт,
когда танки противника пошли в атаку, он взял противо-
танковое ружье и бросился вперед. Выбрав позицию, от-
крыл огонь и поджег три танка. Разрыв артиллерийско-
го снаряда оборвал жизнь Кости. Мы похоронили его на
Херсонесе.
Нет сведений и от Шевцова. Он в 3-м секторе, хотя,
собственно, этого сектора как такового уже нет.
К исходу 21 июня врагу удалось выйти на берег Се-
верной бухты. Вице-адмирал Октябрьский лично отдал
приказ о переброске на оборону южного побережья этой
бухты 79-й бригады полковника Потапова.
Не лучше положение в 1-м и 2-м секторах. Здесь про-
тивнику удалось выйти к Сапун-rope, где обороняются 7-я
и 9-я бригады генерал-майора Е. И. Жидилова и полков-
ника Н В. Благовещенского.
На участке 456-го полка подполковника Рубцова а гаки
немецкой 28-й дивизии разбились, как о каменную стену.
Практически 28-я дивизия перестала существовать.
Но кольцо сжимается. Нет людей, нет достаточного ко-
личества снарядов. Еще несколько дней — и нам вообще
нечем будет обороняться. Мы знаем: к нам с Кавказа на-
правлена 138-я бригада. Скорей бы она прибыла. В ба-
тальонах осталось по 50—60, а в полках по 200—300
бойцов.
Из оставшихся на батареях Северной стороны групп
пока удержалась только одна — на Константиновской, со-
стоявшая из нескольких десятков бойцов. Она стойко от-
ражала врага и утром 24 июня была переправлена на
южный берег. Противник теперь полностью занял Север-
ную сторону.
Из остатков 95-й дивизии был сформирован батальон и
брошен в бой в верховье Килен-балки.
24 июня начала прибывать 142-я бригада. Увы, в море
ее потрепала вражеская авиация. Один батальон погиб
вместе с кораблем. Это сказалось на моральном состоянии
бойцов и самого командира бригады.
Для нас дорога ночь. Пользуясь ею, мы многое успе-
160
ваем сделать, но гитлеровцы теперь атакуют и по ночам.
Как говорится, ни сна, ни отдыха
Части 142-й бригады бросили на усиление 345-й диви-
зии, чтобы контратакой задержать продвижение врага.
Но контратака не достигла цели, так как не была поддер-
жана артиллерийским огнем из-за недостатка снарядов, и
только на время приостановила наступление противника.
Вечером в отдел зашел Хамадан. Мы предлагаем ему,
пока не поздно, улететь самолетом, но он хочет остаться
еще на два-три дня. Убеждаем, что нам надо переслать на
Большую землю кое-какие документы и он должен их до-
ставить в Москву. Хамадан соглашается.
В этот же вечер мне позвонил начальник отдела кад-
ров армии и спросил, есть ли у меня брат Петр. Я ответил
что есть, по где он сейчас, не знаю. Оказалось, командир
345-й дивизии представляет его к награждению орденом
Красного Знамени.
Меня это удивило. 345-я дивизия на нашем фронте с
декабря прошлого года. Я бывал в ней неоднократно и не
знал, что в рядах ее мой старший брат. Прошу разреше-
ния у Крылова вызвать его. Он ли это, Петр?
26 июня лидер «Ташкент» доставил остатки 142-й
бригады и боеприпасы. Как он прорвался к нам, уму не-
постижимо.
В этот день пала Сахарная головка. По этому поводу
румынское радио трезвонит вовсю. Передается приказ
Гитлера о награждении командира румынской бригады
железным крестом с дубовыми листьями. За доблесть.
Подумаешь, доблесть! В последний день там обороня-
лось всего 18 наших бойцов. И только когда не осталось
ни одного способного держать в руках оружие, румынские
войска захватили высоту.
Вечером прибыл мой брат. Об этом мне никто не до-
ложил Вдруг заходит командарм и говорит:
— Что ж это вы, Ковтун, заставляете своего брата
ожидать в коридоре?
Выскакиваю в коридор. Там стоит капитан — действи-
тельно, мой старший брат. Заходим в штаб, он представ-
ляется командарму, отвечает на его вопросы, а я продол-
жаю вести переговоры по телефону с 345-й дивизией. Ко-
гда командарм ушел, даю брату белье и отправляю в душ.
Разговор с ним отложил до конца работы.
Николай Иванович — чуткий человек, — узнав от Ива-
на Ефимовича, что ко мне пришел брат, переключил всю
связь на себя.
161
Мы долго разговаривали с Петром обо всем — о поло-
жении на фронте, о нашей жизни, о семьях, детях. Нако-
нец я спросил:
— Как же гак: ты знал, что я здесь, и не позвонил или
не передал, что мы рядом.
Брат ответил:
— Ты занимаешь в армии высокое положение, и я
стеснялся, чтобы ник го не подумал, что, мол, ищу у тебя
покровительства.
Выругал его по-фронтовому и уложил спать.
Я не слышал, о чем командарм беседовал с братом. Ока-
зывается, узнав, что он был командиром Красной Армии,
Петров предложил ему должность.
На гражданской работе брат был лесничим опытного
хозяйства Новочеркасского лесного института.
Только утром, перед уходом в дивизию, браг вскользь
сказал мне о предложении командарма.
В тот же день отдел кадров штаба армии отозвал его
для назначения на новую должность А когда он прибыл к
нам, командарм, не знаю, из каких соображений, отдал
приказ переправить его в Новороссийск, где он должен был
принять наши армейские базы Потом, при утренней встре-
че, после моего доклада о событиях за ночь, Иван Ефимо-
вич пробурчал:
— Брата твоего отправляю в Новороссийск. Кто-то из
вас все-таки должен остаться целым.
Я был благодарен за заботу.
Но брат так и не уцелел. Получив документы о новом
назначении, он шел проститься со мной, и по дороге его
сразила шальная вражеская пуля.
Утро 26 июня. Положение v нас тяжелое на всем фрон-
те. 602-й полк 109-й дивизии, которым командовал под-
полковник П. Д. Ерофеев, отошел на новый рубеж и отби-
вал атаки почти двух немецких дивизий. Он уничтожил
18 танков и до трех тысяч гитлеровцев, но и сам обесси-
лел. Остатки 388-й дивизии вместе с 7-й и 9-й бригадами
морской пехоты дерутся за Сапун-гору. Вынужден отходить
и 456-й полк. 25-я Чапаевская дивизия и 3-й полк морской
пехоты отошли на рубеж у Мартыновского оврага и Цы-
ганской балки, где с трудом отразили несколько атак вра-
га, бросаясь сами в контратаки.
Мы говорим «дивизия», «бригада», но эго стало лишь
условным понятием. Фактически это остатки дивизий и
бригад, сведенные в батальоны неполного ротного состава.
Теперь дерутся все. Командиры дивизий с оружием в
162
руках водят своих бойцов в контратаки, чтобы отбросить
рвущихся вперед фашистов.
Все прекрасно понимают, что наше сопротивление бли-
зится к концу. Но никто нигде не говорит об этом ни сло-
ва. Наше упорство достигло предела. Теперь, видимо, нам
не удержаться. Осталась одна цель: уничтожить как мож-
но больше фашистов. Правда, где-то в душе еще и теплит-
ся надежда, что и немцы тоже выдохлись. Потери их очень
велики, значительно больше наших, и, может быть, мы
сможем, так же, как и в декабре, восстановить положение.
Конечно, не полностью, но хотя бы удержаться в городе.
А тогда мало ли как еще развернутся события!
Наши боеприпасы приходят к концу. Те, которые до-
ставляют подводные лодки и самолеты, сразу же отправ-
ляются на огневые позиции и тут же расходуются. Как
же быть?
К 29 июня положение становится трагическим. Этого
уже никак не скроешь. Противнику удалось форсировать
Северную бухту, бои ведутся на Корабельной стороне.
С утра 29 июня враг начал штурм Сапун-горы. А обо-
ронять ее фактически некому. Небольшую горстку бой-
цов 7-й и 9-й бригады морской пехоты фашисты буквально
задавили своей массой.
Сапун-гора пала. Уцелевшая группа отходит к Хому-
товой балке. Туда же отходят и остатки частей 2-го секто-
ра — 386-й и 388-й дивизий. Чапаевцы, 3-й полк морской
пехоты подполковника С. Р. Гусарова и 8-я бригада пол-
ковника Горпищенко ведут бои у Суздальской горы, хуто-
ра Дергачи, Английского кладбища и на Лабораторном
шоссе. Под натиском врага они отходят.
Рано утром 30 июня наш артиллерийский командный
пункт переместился на 35-ю батарею. Туда же перебрался
и флагманский командный пункт во главе с адмиралом
Октябрьским.
В городе разгорелась борьба за каждый квартал.
Днем ко мне пришел командир 69-го артиллерийского
полка майор А. М. Курганов и спросил, что делать с пуш-
ками. Снарядов нет.
— Где пушки? — спросил я.
— Возле Казачьей бухты.
— Есть распоряжение — топить.
Уходя, он, нахмурившись, сказал резко:
— Потоплю, поставлю всех своих артиллеристов в
строй, как пехоту, и сам пойду с ними в бой
163
Доложил об этом Крылову. Он молча кивнул головой,
подтверждая свое согласие.
Из работников отдела остался один капитан Безгинов.
Майор Шевцов так и не пришел из 25-й дивизии. Последний
раз его видели в Инкерманских штольнях. В ночь на
30 июня там был большой взрыв.
Я спросил Крылова, что делать дальше.
Он ответил:
— Надо подороже продать свою жизнь. По меньшей
мере шесть за одного.
Подъехал Петров, приказал мне взять радиостанцию и
попробовать связаться с Москвой. И вот я сижу в окопе,
вырытом вокруг батарей, пытаюсь наладить связь.
Из батарейного блиндажа вышел вместе с сыном Юрой
Иван Ефимович, сел на камень и мрачно смотрит на уто-
пающий в дыму город, откуда доносится шум боя.
К 16 часам фашисты вышли на рубеж Юхарина бал-
ка — хутор Отрадный — Камчатка.
Из штаба Северо-Кавказского фронта получена дирек-
тива командующего, маршала С. М. Буденного, в которой
говорилось:
«1. По приказанию Ставки Октябрьскому, Кулакову
срочно отбыть в Новороссийск для организации вывоза из
Севастополя раненых, частей войск, ценностей.
2.	Командующим Севастопольским оборонительным
районом остается генерал-майор Петров. В помощь ему
выделить командира базы посадки на правах помощника
с морскйм штабом.
3.	Генерал-майору Петрову немедленно разработать
план последовательного отвода к месту погрузки раненых
и частей, выделенных для переброски в первую очередь.
Остатками войск вести упорную оборону, от которой зави-
сит успех вывоза.
4.	Все, что не может быть вывезено, подлежит безус-
ловному уничтожению.
5.	ВВС СОР действуют до предела по возможности,
после чего переходят на кавказские аэродромы».
Одновременно командованию Черноморского флота
было приказано направлять в Севастополь сторожевые
катера, базовые тральщики, подводные лодки и иные ко-
рабли для вывоза раненых бойцов, ценностей и докумен-
тов, имеющих государственную важность, а также для
доставки защитникам города боеприпасов и продоволь-
ствия. В период эвакуации боевые корабли флота и авиа-
ция должны были усилить удары по врагу. В Новороссий-
164
П. Г. Новиков и А. Д. Хапкевич.
ске и Туапсе предписывалось организовать прием эвакуи-
рованных из Севастополя.
...Вот мы уже видим танки противника Просто наблю-
даем, как они идут от Балаклавы к городу. Ух какая
злость берет! Видеть врага и не иметь возможности уда-
рить по нему!..
К нам, командирам штаба, подходят разрозненные
группы солдат. Это главным образом артиллеристы.
Вопросов не задают, знают, что на многие из них нельзя
ответить; помочь тоже нельзя. Они, как и мы, наблюдают
за немцами и злятся. У них нет снарядов, и они с болью
в сердце вынуждены топить орудия, чтобы не остались
врагу Командиры полков, дивизионов, батарей сводят
их в боевые группы и ведут в атаки, чаще в рукопашные.
Капитан Безгинов по другой рации вызывает команди-
ров и комиссаров на командный пункт армии.
За Петровым приехал посыльный. Он уходит в потер-
ны (подземные галереи) батареи. Затем туда вызывают и
меня Возле потерн встретил командира 386-й дивизии пол-
ковника Скугельника; он легко ранен.
Николай Иванович, увидев меня, сообщил, что получена
165
шифровка Ставки, разрешающая эвакуацию Севастополя.
Принято решение командование над оставшимися
здесь силами возложить на генерал-майора Новикова и
бригадного комиссара Хацкевича.
Крылов предложил мне пропуск на самолет.
— А вы? — спрашиваю я.
— Мы с командармом и членами Военного совета пой-
дем на подводной лодке.
— Тогда и я с вами.
— Это зависит не от меня. Так решил Петров.
Идем с Николаем Ивановичем к командарму. Он в ма-
леньком отсеке лежит на скамейке. Увидев меня, нахму-
рил брови:
— Вы почему не на аэродроме?
— От вас я никуда не уйду, — отвечаю ему. — Куда
вы, туда и я.
— Иного я от вас и не ждал. Спасибо.
Николай Иванович передал Петрову на подпись послед-
ний приказ о назначении Новикова.
Пришел Александр Хамадан.
— Ты еще не улетел?
— Не мог. Понимаешь, грузили раненых. Я пропуск
передал одному из них.
Даю ему свой пропуск. Он уходиг. (Александр Хама-
дан так и не улетел. Как позднее я с сожалением узнал, он
попал в плен и погиб в фашистских застенках.)
Капитан Безгинов выдает пропуска командирам ди-
визий. Кое-кому он уже вручил, и те ушли на аэродром
ожидать самолетов.
Итак, мы покидаем Севастополь...
Члены Военного совета армии ушли на катере с вре-
менного причала в море, чтобы там пересесть на подвод-
ную лодку. Уже на лодке командарм спросил, где генерал-
майор Рыжи и полковник Кабалюк. Их не оказалось.
Я докладываю, что на катер садился вместе с Рыжи, а
Кабалюк еще оставался на причале.
Петров приказал командиру подводной лодки подо-
ждать. Возможно, катер еще подойдет.
Ждем 20—30 минут. Наконец вахтенный матрос до-
кладывает, что катер ушел в открытое море.
Командир подлодки говорит Петрову:
— Скоро рассвет. Если мы еше немного задержимся,
нас может обнаружить противник...
Петров глянул на него, нехотя кивнул головой и тихо
сказал:
166
— Погружайтесь!
Лодка погрузилась и легла на курс. Старпом предло-
жил всем нам, «пассажирам», немедленно лечь и как мож-
но меньше двигаться, так как лодка не рассчитана на та-
кое количество людей, а в спокойном состоянии человек
меньше потребляет кислорода.
Я оказался рядом с Крыловым. Мы лежали и долго
молчали. О чем говорить? Слишком тяжело было на серд-
це, слишком горько на душе. До свидания, родной Севас-
тополь, у стен которого пролито так много крови, отдано
так много жизней наших братьев, крещенных с нами в од-
ной купели — 250-дневной героической обороне, в непре-
рывных жестоких боях...
Лодка идет в подводном положении. Вдруг ее сильно
качнуло, послышался глухой звук разрыва.
— Бомбят глубинными, — тихо сказал Крылов.
Из рубки слышны чьи-то команды. Чувствуется, как
лодка маневрирует. Снова доносятся звуки разрыва. Они
то приближаются, то удаляются. Лодку покачивает. У
каждого в мыслях: «Только бы не задело».
Крылов дышит тяжело, капельки пота струятся по его
лицу.
— Вам плохо? — спрашиваю я.
— Посмотри на себя и на других, — отвечает он. —
Воздуху не хватает.
Действительно, все тяжело дышат.
Помолчав, Николай Иванович с грустью тихо сказал:
— На земле и смерть красна, а здесь погибнешь, не
зная отчего.
Матросы принесли и раздали всем нам регенерацион-
ные патроны, поглощающие углекислый газ, и показали,
как ими пользоваться.
Дышать через патрон легче. Но реакция, происходя-
щая в нем, так быстро его нагревает, что невозможно в
руках держать.
Через некоторое время командование разрешило ис-
пользовать кислород из баллонов.
Под утро лодка всплыла. Свежий воздух ворвался в
нее почти со свистом. Пошли в надводном положении, но
когда начало светать, вновь погрузились. Все повторяется:
недостаток воздуха, взрывы, покачивания лодки...
На третий день утром пришли в Новороссийск. На пир-
се нас встретил Октябрьский.
Вскоре мы узнали, что в сухумском госпитале находит-
ся какой-то раненый генерал, доставленный на катере. Это
167
оказался Н. К. Рыжи. О полковнике Кабалюке так никто
ничего и не знал.
В тот же день Петров и члены Военного совета уехали
с докладом в штаб фронта, который размещался тогда в
Краснодаре, а на другой день туда вызвали Крылова и
меня.
Вечером, когда мы все возвратились из Краснодара,
командарм приказал мне написать последний приказ по
Приморской армии.
Приморская армия перестала существовать.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Двести пятьдесят дней обороны? Обороны в изоляции,
с очень непрочной связью со своей базой снабжения, под-
вергающейся непрестанным атакам врага!
После эвакуации штаба обороны Севастополя борьба
за город не прекращалась еще до 10—12 июля. Оставшие-
ся командиры и бойцы продолжали ожесточенно сопротив-
ляться.
Враг захватил город только тогда, когда замолчали на-
ши пушки, когда почти не осталось красноармейцев, мат-
росов и командиров, способных держать в руках оружие,
когда не стало даже винтовочных патронов, когда нечем
было подрывать фашистские танки...
С падением Севастополя Крым полностью оказался в
руках гитлеровских захватчиков. Они заплатили за это
очень дорогой ценой. Дивизию за дивизией перемалыва-
ли защитники города отборные части 11-й армии Ман-
штейна. 300 тысяч гитлеровских солдат и офицеров нашли
свой конец у стен нашей твердыни на Черном море.
Героическая оборона Севастополя вошла в историю
Великой Отечественной войны и всех войн как пример
массового героизма и самоотверженности, высокого патри-
отизма и преданности своей любимой Родине.
Длительные и кровопролитные бои, огромные потери
врага в живой силе и технике расстроили все его планы
ведения летней кампании 1942 года на юге.
Войска 11-й немецкой армии были настолько обессиле-
ны, что, как пишет в своей книге «Утерянные победы»,
командующий Манштейн, их надо было длительное время
приводить в порядок. А ведь им отводилась немалая роль
в битве за Кавказ.
К тому же в горах Крыма продолжали вести борьбу
168
партизаны, в ряды которых влилось немало командиров,
солдат и матросов Приморской армии и Черноморского
флота.
Несмотря на то, что стратегическая инициатива все
еще оставалась в руках фашистского командования, в
сражениях за Кавказ и Сталинград уже чувствовалось,
что недалек тот час, когда в войне произойдет коренной
перелом и наступит час возмездия...
В ходе развернувшейся грандиозной битвы на Север-
ном Кавказе и у стен Сталинграда бойцы и командиры
Приморской армии продолжали драться под знаменами
других частей и соединений, но в душе каждого жила меч-
та стать вновь в ряды возрожденной Приморской армии,
чтобы принять участие в изгнании врага с крымской земли
и войти в Севастополь победителями.
И эта мечта сбылась. В конце 1943 года возродилась
Приморская армия и во взаимодействии с Черноморским
флотом, форсировав Керченский пролив, вступила на
крымскую землю.
В апрельские дни 1944 года она совместно с 4-м Укра-
инским фронтом, при активной помощи Черноморского
флота, развернула наступление, закончившееся через ме-
сяц полным разгромом вражеской группировки на Херсо-
несском мысу. 250 дней потребовалось хваленой гитлеров-
ской армии, чтобы взять Севастополь. За 30 дней совет-
ские воины наголову разгромили фашистские войска и
полностью освободили Крым.
Над Севастополем вновь и навсегда взвилось победное
знамя нашей Родины.
СОДЕРЖАНИЕ
ДО СВИДАНИЯ, ОДЕССА................3
НА КРЫМСКОЙ ЗЕМЛЕ..................7
ОТХОД К СЕВАСТОПОЛЮ..............21
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБОРОНЫ...............27
БАЛАКЛАВСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ .	. 37
ВРЕМЕННОЕ ЗАТИШЬЕ.................53
ВТОРОЙ ШТУРМ......................60
МЕЖДУ ВТОРЫМ	И ТРЕТЬИМ ШТУРМОМ. 71
ШТУРМ........................ .	. 151
ПОСЛЕСЛОВИЕ.......................168
Ковтун Андрей Игнатьевич
СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ ЗАПИСКИ
Редактор П. И. К ос я ч е н ко.
Художественный редактор И. Т. Л и т в и н о в.
Технический редактор Д. С. Секиринский.
Корректор Д. И. 3 а с л а в с к а я.
Сдано в производство 24.VIII. 1971 г. Подписано к пе-
чати 15.II 1972 г. БЯ 02038. Формат 84Х108‘/з2. Обьем:
5,375, физ. п. л., 9,03 усл. п. л., 10.41 уч.-игд. л.
Бумага типографская. Тираж 65 000 чкз. Заказ № 181.
Цена 47 коп.
Издательство «Таврия», Симферополь Горького. 5.
Типография издагельсгва «Гаврила» Крымского об-
кома КП Украины, Симферополь, проспект Ки-
рова, 32/1.