/
Автор: Патрушевич А.И.
Теги: география биографии история германия история германии
ISBN: 978-5-211-05404-2
Год: 2009
Текст
А.И. Патрушев
ГЕРМАНСКИЕ
КАНЦЛЕРЫ
ОТ
БИСМАРКА
ДО
МЕРКЕЛЬ
Издательство
Московского университета
2009
УДК 93/99(4/9)
ББК 63.3
П20
Публикуется по решению
редакционно-издательского совета
Московского государственного
университета имени М.В. Ломоносова
Патрушев А.И.
П20 Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель. — М.:
Изд-во Моск. ун-та, 2009. — 432 с.
ISBN 978-5-211-05404-2
Книга представляет первый в отечественной литературе сводный очерк
жизни и деятельности всех тридцати германских канцлеров — от создате-
ля Германской империи Отто фон Бисмарка до канцлеров начала XXI в. —
Герхарда Шредера и Ангелы Меркель. Опираясь на большой круг литера-
туры, автор, известный германист, дает портреты канцлеров на широком
историческом фоне, раскрьшает основы, сущность и цели проводимой ими
политики. Живость изложения и яркие характеристики германских канц-
леров отличают это произведение, написанное в лучших традициях исто-
рико-биографического жанра.
Для специалистов-историков, преподавателей вузов, учителей, сту-
дентов, а также всех интересующихся германской историей.
УДК 93/99(4/9)
ББК 63.3
ISBN 978-5-211-05404-2 ©Издательство Московского университета, 2009
А.И. Патрушев
(1946-2006)
Але
тександр Иванович Патрушев родился в си-
бирском селе в семье агронома. Закончив историко-филологи-
ческий факультет Томского государственного университета, он
поступил в аспирантуру МГУ на кафедру новой и новейшей ис-
тории стран Европы и Америки. В 1975 г. успешно защитил кан-
дидатскую диссертацию, посвященную формированию нео-
либеральной историографии ФРГ, которая через несколько лет
легла в основу первой научной монографии ученого. Став пре-
подавателем кафедры, А.И. Патрушев сохранил верность избран-
ной теме. Долгие годы он читал курс историографии Нового и
Новейшего времени, был редактором учебника «Историография
истории Нового и Новейшего времени стран Европы и Амери-
ки», вышедшего в 2000 г.
Для студентов и аспирантов кафедры А.И. Патрушев олице-
творял собой творческий подход к освоению самых сложных тем
новейшей и интеллектуальной истории Германии. Его лекции
отличали глубина осмысления материала и отточенность форму-
лировок, а слушатели чувствовали себя соучастниками процесса
исторического познания. В ходе педагогической деятельности
А.И. Патрушев подготовил и с успехом читал спецкурсы «Авто-
ритарные и тоталитарные режимы в XX в.», «История политиче-
ских учений», «Идеология германского национал-социализма».
В 1990 г. А.И. Патрушев защитил докторскую диссертацию
на тему «Макс Вебер и германская буржуазная историография в
эпоху империализма», и впоследствии он неоднократно обра-
щался к научному наследию одного из основателей современ-
ной социологии. Книга «Расколдованный мир Макса Вебера»
(М., 1992), получившая признание не только историков, но и
представителей других гуманитарных наук, давно уже стала биб-
лиографической редкостью.
АИ. Патрушев являлся постоянным автором журнала «Но-
вая и новейшая история». В этом издании были опубликованы
более десяти его научных работ, среди которых «Метаморфозы
Вернера Зомбарта» (2006, № 2) и «Время и судьбы историков»
(2006, № 3). В этом журнале увидели свет и его замечательные
биографические очерки, посвященные видным представителям
интеллектуальной элиты Германии, а также статьи, освещавшие
ключевые моменты в развитии общественно-политической и
научной мысли этой страны. В последние годы А.И. Патрушев в
основном занимался популяризацией германской истории, из-
под его пера вышли такие книги, как «Вехи германской исто-
рии» (М., 2002) и «Германия в XX в.» (М., 2004).
Неординарная личность, талантливый преподаватель и глу-
бокий исследователь, АИ. Патрушев внес заметный вклад в раз-
витие отечественной германистики.
Человек и история
х^амый авторитетный и популярный в Герма-
нии последней трети XIX в. историк Генрих фон Трейчке утверж-
дал, что люди делают историю. Однако события XX столетия
жестоко и, пожалуй, окончательно опровергли это суждение. Они
отчетливо показали, что общественные структуры и процессы,
которые происходят в истории, крайне редко определялись от-
дельными людьми, а чаще всего являлись следствием объектив-
ного развития или случайного стечения обстоятельств.
И все же изложение исторических событий на основе поли-
тических биографий имеет смысл. Отдельная человеческая судь-
ба захватывает читателя эмоционально, позволяет ему понять
историю как часть жизни. Более того, успех или крах полити-
ческих деятелей и общественных элит также являются предпо-
сылками — но не единственными — исторического развития. Ин-
терпретации успеха и неудачи государственного деятеля дают
потомкам шанс чему-то научиться из уроков истории.
От основания Германской империи в январе 1871 г. до нача-
ла XXI столетия 30 канцлеров несли ответственность за немец-
кую политику. Многие из них давно исчезли из памяти людей, в
том числе и самих немцев. Кто вспоминает сегодня такие, на-
пример, фамилии, как Михаэлис, граф Гертлинг, Бауэр, Ферен-
бах или Куно? Даже канцлеры, которые стояли во главе кабине-
та в течение ряда лет — Каприви, Гогенлоэ, Маркс, — более или
менее основательно знакомы лишь специалистам. Другие про-
должают жить в историческом сознании нашего времени, так
как с их канцлерством связаны решающие политические мо-
менты и события: Бюлов, во время правления которого немец-
кий империализм вышел на мировую арену; Бетман Гольвег,
при котором Германия была ввергнута в мировую войну; Макс
Баденский — во времена его пребывания у власти пали империя
и династия Гогенцоллернов; Эберт, считавший революцию «смерт-
ным грехом», против которого необходимо энергично бороть-
ся; Шейдеман, провозгласивший демократическую республи-
ку; Брюнинг и его неудавшаяся попытка спасти республику;
Человек и история
о
Папен и Шлейхер как фактические союзники Гитлера, способ-
ствовавшие его приходу к власти. Человеческой памяти еще
близки канцлеры Федеративной республики: создатель новой
Германии Конрад Аденауэр; отец немецкого «экономического
чуда» Людвиг Эрхард; Вилли Брандт с его новой восточной по-
литикой; Хельмут Шмидт, прагматик и политик, сознающий свою
ответственность; канцлер германского единства Хельмут Коль.
Пожалуй, только имя Курта Георга Кизингера уже подернуто
дымкой забвения. Поскольку деятельность Герхарда Шредера на
посту канцлера недавно закончилась, то автор в очерке о нем
более, чем в других, старается избежать каких-либо оценок и
окончательных суждений. Об Ангеле Меркель пока что можно
дать лишь самые общие сведения.
Из этого ряда политиков в исторической науке и популяр-
ной литературе выделяются канцлеры, деятельность которых
подвержена все новым и новым интерпретациям: основатель
империи Отто фон Бисмарк, политик ревизии Версаля и прими-
рения с Западом Густав Штреземан и самая зловещая фигура
немецкой истории Адольф Гитлер. Значение их политической
деятельности для хода немецкой истории во многом и напрасно
отодвинуло на второй план воздействие на немецкую историю
некоторых из их предшественников или наследников. Но вокруг
этих трех канцлеров, совершенно различных по происхождению,
характеру и политической воле, сконцентрировалась дискуссия
о пути Германии в катастрофы XX столетия.
Ход немецкой истории пошел бы, возможно, в ином направ-
лении, если бы начало и конец германского рейха не были бы
определены двумя личностями — Бисмарком и Гитлером. Реше-
ние конституционного конфликта 1862 г., который в конечном
счете завершился объединением Германии под эгидой Пруссии
в ходе трех войн; конституция, скроенная по образцу монархи-
ческой власти в Пруссии, и независимость канцлера от парла-
мента— все это трудно представить без Бисмарка. Национал-
социализм, одно из самых загадочных и трагических явлений
XX в., был бы невозможен без личности Адольфа Гитлера. По-
литика Штреземана не носит такого налета сенсационности.
Но первая немецкая республика без короткого, но энергичного
канцлерства Штреземана и его искусной внешней политики могла
бы развалиться задолго до 1933 г.
Немецкие канцлеры действовали во время четырех больших
эпох, которые характеризуются весьма различными условиями,
влиявшими на их политические действия. Эти условия необходи-
мо принимать во внимание при рассмотрении и оценке канцлеров.
ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ
Конституция империи в ее основных чертах повторяла кон-
ституцию Северогерманского союза, в значительной мере при-
способленную под Бисмарка. Канцлер, правда, не мог править
без или против рейхстага, но роль парламента была трудно оп-
ределима, и в конечном счете шеф кабинета оставался зависи-
мым от милости монарха. Бесчисленные конституционные кон-
фликты повторялись вновь и вновь, Бисмарк не раз угрожал
упрямым парламентариям «государственным переворотом», но
его политика проводилась успешно до тех пор, пока он мог убеж-
дать императора в своих планах и решениях. При Вильгельме I
Бисмарку удавалось добиваться его согласия почти всегда, даже
если такому единодушию зачастую предшествовали иногда очень
жаркие дискуссии между этими обоими пруссаками. Как сильно
власть канцлера зависела в 1871-1918 гг. от воли монарха, пока-
зало падение Бисмарка после вступления на престол Вильгельма II
и та политическая роль, которая была навязана более слабым
наследникам «железного канцлера». «Личное правление» послед-
него императора в 1890-1908 гг., а также коварное влияние при-
дворной камарильи привели к низведению канцлеров после Бис-
марка до роли политических марионеток.
Конституция Веймарской республики была более сбаланси-
рованной. Она устанавливала на государственно-правовой ос-
нове по меньшей мере формальное равновесие между рейхста-
гом и имперским президентом. Имперский президент назначал
и увольнял рейхсканцлера и по его предложению — имперских
министров. Разумеется, отдельные министры должны были иметь
доверие рейхстага, что ставило канцлера в сильную зависимость
от фракций рейхстага и, конечно, от его собственной. Кроме
того, имперский президент мог распускать рейхстаг и выносить
каждый закон на референдум. Статья 48-я, задуманная на край-
ний случай, дополнительно давала ему чрезвычайные полномо-
чия. С упадком парламентаризма в конце 20-х гг. отчетливо вы-
явилось, какая могущественная роль была дана имперскому
президенту конституцией. При Генрихе Брюнинге началось ли-
шение рейхстага власти, чрезвычайные постановления заняли
место демократического законодательства, и канцлеры оказались
в зависимости от доверия, которое оказывал им престарелый
Гинденбург и его личное окружение. В конце концов веймар-
ские канцлеры стали заложниками внепарламентских сил.
Третий рейх был открытой диктатурой. Фюрер объединил
посты канцлера, президента и позже функцию главнокоман-
дующего в своем лице. С принятием закона о предоставлении
Человек и история
8
кабинету чрезвычайных полномочий 23 марта 1933 г. рейхстаг сам
удалился с арены истории. Демократия и правовое государство
пали первой жертвой однопартийного господства. Политические
дискуссии относительно курса немецкой политики могли про-
исходить, если вообще могли, только лишь в кругу руководства
НСДАП. Рейхстаг превратился в жалкую и одновременно дико
фанатичную клаку восторженных поклонников Гитлера.
В Конституции Федеративной Республики Германии веду-
щая позиция отводилась федеральному канцлеру. Опыт Веймар-
ского времени позволил отцам конституции значительно уре-
зать власть федерального президента; его политическая роль
ограничивается представительскими функциями, подписанием
законов, назначением канцлера и министров, что является не
исполнением власти, а формальным делом. Федерального прези-
дента выбирают теперь не всем народом, что могло бы популист-
ски укрепить его позицию, а Федеральным собранием. Выбор
канцлера является исключительно делом парламента, министры
не выбираются, а назначаются и увольняются по предложению
федерального канцлера. Отставка канцлера, — часто, просто и
деструктивно практикуемая в Веймаре, — возможна только при
вынесении конструктивного вотума недоверия. Это означает, что
бундестаг может сместить канцлера только посредством того, что
большинство в парламенте выбирает преемника и просит феде-
рального президента назначить его канцлером. Конечно, феде-
ральный канцлер опирается на большинство в парламенте, но
ни он, ни его министры не являются марионетками фракций
бундестага или федерального президента. Компетенция канцле-
ра и определение им политического курса являются во второй
немецкой республике — в противоположность Веймару — пока-
зателем его реального большого веса.
История невозможна без непрерывности. Снова и снова про-
исходят глубокие переломы, но нет никакого нулевого часа. При
всех политических системных изменениях нация остается проч-
но связанной с объективными данными, которые ставят грани-
цы ее политическому действию. Геополитическое положение,
выросшие в течение столетий общественные структуры, кото-
рые проистекают из разнообразных умственных и политических
течений, вырабатывают «национальный характер». Однако по-
пулярный после 1945 г. тезис о логичной и неотвратимой цепи
Лютер — Фридрих Великий — Бисмарк — Гитлер является бес-
смысленным в своей простоте — в отрицании того очевидного
факта, что для немецкой политики всегда были открыты также
ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ
и другие альтернативы. Бисмарк не стоял в начале, а Гитлер — в
конце новой немецкой истории. Оба они находились в цепи ис-
торической непрерывности, их мировоззрение было обусловлено
позитивным или негативным духом и настроением их времени.
Когда государство Бисмарка в ноябре 1918 г. потерпело кру-
шение, это означало только конец монархии, но не лишение
власти монархических элит общества. Бюрократия, юстиция,
армия и крупная промышленность после короткого замешатель-
ства возвратили себе ведущие позиции. Самая сильная партия,
социал-демократия, сохранившая в своем большинстве ревизи-
онистские традиции, искала союз с силами, рассматривавшими
нелюбимую республику лишь как интермедию, которую необхо-
димо закончить как можно скорее. Через 12 лет рейхсканцлер
Генрих Брюнинг разработал политическую программу. Ее це-
лью было восстановление монархии, создание авторитарного и
абсолютно независимого от парламентского влияния правитель-
ства. Самый, пожалуй, значительный политик Веймара Густав
Штреземан чувствовал себя в первую очередь монархистом. Толь-
ко глубокое чутье реалистической политики позволило ему быть
«республиканцем разума». Поэтому удивительно не то, что об-
реченная Веймарская республика погибла, а то, что в столь
неблагоприятных условиях она просуществовала так долго.
Гитлер, этот «чужак», по словам публициста Себастьяна Хаф-
фнера, в немецкой истории тем не менее тоже стоит в цепи этой
непрерывности. Почва для диктатуры давно была подготовлена,
бюрократический аппарат только слишком послушно последо-
вал за авторитарным режимом. Ненависть к республике, тоска
по простым, освобождающим от собственной ответственности
рецептам, вера в то, что экономическая катастрофа стала лишь
следствием трусливого парламентаризма, антисемитизм, тевто-
номания— все это было не изобретением Гитлера, а отвечало
ощущению все большего числа немцев. Однако гитлеровское
господство одновременно порывало с непрерывностью, так как
оно потеряло какие-либо нравственные ориентиры. Те, кто вы-
бирал фюрера, хотели хлеба и работы, конца партийного разгу-
ла, сильной национальной власти, освобождения от «еврейской
конкуренции», оживления ценностей, которые якобы угрожает
уничтожить разнузданный, интеллектуальный «американизм». Но
подавляющее большинство рядовых приверженцев Гитлера не
хотело Аушвица (Освенцима) или Лидице, Сталинграда или Дрез-
дена. Фатальная ошибка немцев состояла в том, что вначале они
не восприняли Гитлера достаточно серьезно. Но этот политик
Человек и история
10
всегда оставался последовательным: зверство и порабощение,
война и — если этому суждено быть — национальная катастрофа
были запланированы с первых часов его восхождения к власти
в Германии.
8 мая 1945 г. не было никаким «нулевым часом», хотя этот
термин получил широкое распространение. Вопреки всем кам-
паниям денацификации старый аппарат сохранился. Второй рес-
публике понадобились десятилетия, чтобы построить демокра-
тическое общество. Возникшая на западе разбитой страны
демократия была предписана победителями, а не стала результа-
том свободного выбора.
Непрерывность оставалась очевидной повсеместно, от объяв-
ления существования Аушвица ложью до деятельности неона-
цистов. Крупнейшие политики первых послевоенных лет — Аде-
науэр, Хойс, Шумахер, — начавшие свою карьеру уже в Веймаре,
так же как и Боннская конституция, учли печальные уроки пер-
вой республики. Остались также необычно сильная экономи-
ческая мощь, поиск внешнеполитического баланса между Запа-
дом и Востоком, вызванный неослабной взрывоопасностью
геополитического положения Германии. Интеграция с Западом
Конрада Аденауэра и восточная политика Вилли Брандта, про-
долженная Хельмутом Шмидтом, в различной степени продви-
гали вперед немецкую историю.
Надолго остался также германский вопрос. Разделенная на-
ция — эта травма для немцев и фактор беспокойства для их со-
седей — казалась навечно уготованной им историей участью.
Однако крушение реально существующего социализма в Совет-
ском Союзе и в Восточной Европе осенью 1989 г. подарило нем-
цам неожиданное воссоединение. Мир не стал после этих пол-
ных надежд дней более безопасным. В очередной раз из
насильственно закрытого коммунизмом сосуда вырвался, как
джинн, мрачный и страшный дух национализма и оставил после
себя на Балканах и в кавказских республиках кровавые следы
гражданской войны. В объединенной Германии снова растет не-
нависть к иностранцам, горят их дома и насильственной смер-
тью умирают турецкие или африканские сограждане. Не смол-
кает и обсуждение «роли мировой державы» 80-миллионного
государства в центре Европы. История не знает никаких «ком-
нат отдыха», и тот, кто забывает прошлое, проигрывает будущее.
Не следует также забывать, что национальная история не
может рассматриваться изолированно. Пророческие слова авст-
рийского писателя Франца Грильпарцера о том, что история
ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ
развивается «от гуманизма через национализм к зверству», без
сомнения, относятся к политическому развитию Германии боль-
ше, чем к какой-либо другой европейской стране. Беспример-
ными в истории являются тирания Гитлера и национал-социа-
листический расизм. Но тезис «особого немецкого пути» имеет
только ограниченное значение. Национализм и империализм не
являются специфически немецкими явлениями. И тот и другой
были международными массовыми движениями, которые выли-
лись во всемирное опьянение. Катастрофа Веймара также нахо-
дит некоторую международную параллель в 20-е и 30-е гг. Мно-
гие демократии в эти десятилетия были сметены диктатурами.
Наконец, фашизм ни в коем случае не был движением, ограни-
ченным только Германией. Фашистские системы возникли в
Италии и Испании. Во Франции, Австрии и во многих Балкан-
ских государствах правоэкстремистские, антипарламентские груп-
пировки имели значительное число сторонников. Однако толь-
ко в Германии, опираясь на экономическую мощь, подпитываясь
страхом оказаться в силу геополитического положения окружен-
ным врагами и при неразвитой парламентской демократической
традиции, правый экстремизм принял такие размеры, которые
взорвали все политические и нравственные границы. Немецкая
глава в кровавом сценарии первой половины XX столетия стала
самой обширной и весомой. Но спустя 60 лет Германия превра-
тилась в мотор и центр объединения Европы, участь которой не
в последнюю очередь зависит также от того, какие ответы най-
дут немцы на новые вызовы истории и времени. При этом взглад
назад, на политиков прошлого времени может быть очень по-
лезным и поучительным.
Литература
Deuerlein E. Deutsche Kanzler von Bismarck bis Hitler. München, 1968.
Klein H. (Hg.). Die Bundeskanzler. Berlin, 1995.
Sternburg W. (Hg.). Die deutschen Kanzler. Von Bismarck bis Kohl. Berlin, 1998.
«Железный канцлер»
OTTO ФОН БИСМАРК
(1815-1898)
Юность и начало карьеры
vJtto Эдуард Леопольд фон Бисмарк родился
в родовом поместье Шёнхаузен, в старой Бранденбургской мар-
ке, 1 апреля 1815 г. Его отец, мелкопоместный дворянин Ферди-
нанд фон Бисмарк, еще в молодости оставил военную службу и
занялся сельским хозяйством. Мать, саксонка по происхожде-
нию, Вильгельмина, умная и привлекательная женщина, проис-
ходила из семьи крупного чиновника Людвига Менкена. Отто
учился в берлинской школе Пламана, затем три года посещал
гимназию имени Фридриха Вильгельма, а в возрасте 15 лет пе-
решел в гимназию «У Серого монастыря». Прусская гимназия,
пользовавшаяся большим авторитетом, предлагала своим питом-
цам обширный круг учебных дисциплин с гуманитарным укло-
ном. Упор делался на изучение истории античного мира, мате-
матики и достижений германской культуры. Правда, Бисмарк
оказался самым обычным учеником, проявившим средние спо-
собности. История Эллады не оставила глубокого следа в его
воображении, а мир Древнего Рима был мало доступен его по-
ниманию. Учителя Бисмарка не нашли у него и способностей к
математике. Он любил читать произведения Гёте и Шиллера и
хорошо владел французским языком. Особенно интересовали его
политика, история военного и мирного соперничества различ-
ных стран. Затем Отто в 1832-1835 гг. изучал право в Гёттингене
и Берлине, но большей частью пил, дрался на дуэлях и ухаживал
за красотками.
После бурно проведенной молодости, недолгой службы чи-
новником в Ахене и еще более короткой армейской службы в
егерском батальоне Отто после смерти матери в январе 1839 г.
проживал в своих померанских поместьях. В управлении имения-
ми Бисмарк обнаружил хозяйственную жилку, прилежно изучал
основы агрономической науки и привел в порядок разоренное
ОПО ФОН БИСМАРК
13
имение. Он много читал, особенно английских писателей — Стер-
на, Филдинга, Шеридана, Мура, — а также Гейне и немецких
романтиков. Интересовали его и труды историков и философов.
Он штудировал Спинозу, казавшегося ему тогда наиболее близ-
ким по духу, Гоббса, Вольтера, Канта, Гегеля, Фейербаха,
Д. Штрауса, Б. Бауэра. Одновременно юноша предавался люби-
мым развлечениям: охоте, конным
прогулкам, выпивкам. Прозвище
Бешеный Бисмарк показывает, ка-
кую репутацию снискал он у сосе-
дей. Воспоминания о Бисмарке рас-
сказывают о том, как он будил
гостей, стреляя из пистолета под
самым ухом у них; пугал своих ку-
зин, загоняя в гостиную лисиц; по-
глощал непомерное количество
шампанского с пивом. В 1842 г. он
обручился с одной из соседских де-
вушек, но предусмотрительная мать
невесты не допустила этого брака.
Со временем Бисмарк все актив-
нее стал участвовать в обществен-
ной жизни: заседал в окружном со-
брании и в 1846 г. был даже избран заместителем депутата ландтага
прусской провинции Саксония. Вскоре после переселения в
имение Шёнхаузен он настоял на смещении инспектора плоти-
ны на Эльбе, из-за нерадивости которого местные жители не-
сколько раз оказывались жертвами наводнения. Этот пост был
передан Бисмарку, и он ревностно трудился, выполняя новые
обязанности.
Однако эта активность постепенно приобрела чисто внешний
характер, прикрывая чувство неудовлетворенности. Разочарова-
ние в государственной службе дополнилось к середине 40-х гг.
разочарованием в буколическом счастье благодушного сельско-
го хозяина. Деревенская жизнь стала томить Бисмарка.
Тогда же началась его тесная дружба с сестрой Мальвиной,
которая была моложе его на 12 лет. В 1843 г. она поселилась в
имении Книпхоф, где вела вместе с братом хозяйство и обнару-
жила большое сходство с ним во вкусах и симпатиях. Когда че-
рез год Мальвина вышла замуж и уехала, Бисмарка охватило
чувство одиночества. Но у него быстро появились новые дру-
зья, способствовавшие изменению его образа жизни и даже
Отто фон Бисмарк
«Железный канцлер»
14
мировоззрения. Благодаря знакомству с семьями Бланкенбургов
и Тадценов он вошел в круг идей пиетизма — одного из направ-
лений в немецком протестантизме. Пиетисты стремились осво-
бодить протестантизм от закоснелых догм, оживить в людях не-
посредственное религиозное чувство и побудить их следовать
заповедям христианской морали.
Бисмарк был не склонен к религиозным переживаниям, и
попытки Морица фон Бланкенбурга, друга Отто, вернуть его на
путь истинный оказались напрасными. Но дружба с Марией фон
Тадцен, невестой Морица, вовлекла Бисмарка в размышления о
религии. Со стороны Марии это была благочестивая миссия,
которая наталкивалась, однако, на логику Бисмарка, считавше-
го, что если Бог существует, то Сам должен вдохнуть в него веру.
С осени 1844 г. к попыткам «обращения» вольнодумца присое-
динилась подруга Марии Иоганна фон Путткамер, отличавшая-
ся не столько красотой, сколько богатством духовной жизни,
сдержанной, но сильной эмоциональностью и женственностью.
Мария фон Тадцен умерла в ноябре 1846 г. Бисмарк был глубоко
потрясен ее смертью и впервые с детских лет много молился.
А в декабре Отто попросил у отца Иоганны ее руки. Зная о
своей неважной репутации, он обратился к нему с тщательно
продуманным письмом. Полагая, что набожный господин фон
Путткамер мог много плохого слышать о Бешеном Бисмарке,
Отто избрал, вероятно, самый верный способ завоевать распо-
ложение отца Иоганны: он написал об эволюции своего отно-
шения к религии, о пути обретения им Бога.
Правильный расчет привел к успеху. Хотя первый ответ отца
девушки содержал еще мелкие оговорки, вскоре вопрос был ре-
шен к общему удовольствию. С января 1847 г. началась перепис-
ка межцу женихом и невестой (в июле они обвенчались), свиде-
тельствующая о большой любви Бисмарка к Иоганне.
Проблема религиозности Бисмарка не кажется особенно важ-
ной, хотя нельзя отрицать ее влияния на его частную жизнь.
«Обращение» Бисмарка созцало гармонию в семье и сделало жену
его верным другом. В письмах к ней он стал часто рассуждать
о Библии и религиозных сюжетах.
Первые тридцать лет жизни Бисмарка были по существу лишь
прологом к тому моменту, когда на смену сельскому юнкеру при-
шел политик. Это время наступило в 1847 г. — он был избран
депутатом в прусский ландтаг. Резкость, с которой новичок вы-
ступал против либералов, и пренебрежение общественным мне-
нием вызывали скандалы. Но даже враги признавали его сме-
OTTO ФОН БИСМАРК
It)
лость и талант. Бисмарк не владел даром речи, но в нужный мо-
мент умел найти подходящее слово и нарисовать яркий образ. Он
отличался типичными чертами прусского юнкерства: набожно-
стью, ненавистью к демократии и городскому плебсу, хладнокро-
вием и мужеством, ясно определенными мыслями и уверенно-
стью в собственной правоте. В дни революции 1848 г. Бисмарк
примыкал к камарилье, которая, сплотившись вокруг короля
Фридриха Вильгельма IV, боролась против политики либералов.
В дни революции
События 1848 г. потрясли Бисмарка. Февраль-
ская революция в Париже оказалась, по его мнению, «совер-
шенно неожиданным происшествием», и он в мрачном настрое-
нии высказывал мысль о возможности новой революционной
войны со стороны Франции против Германии. Его слова вызва-
ли страх у жены. Бисмарк писал брату, что Иоганна, которая
была беременна, «заламывает руки в припадке отчаяния», выз-
ванном тем, что тогда происходило. Газеты сообщали о студен-
ческих волнениях в Бонне и Гейдельберге, о беспорядках в Се-
верной Италии и панике на венской фондовой бирже. Бисмарк
в тревоге ожидал вестей из Берлина.
А в столице короля, этого «романтика на троне», захватил
сумбурный романтизм, воспламенивший патриотические чувства
его подданных. Со времени своего прихода к власти Фридрих
Вильгельм хотел изменить структуру Германского союза — этого
рыхлого объединения 39 государств. Он приказал генералу Йозефу
фон Радовицу подготовить план реформы Германского союза.
В марте Радовиц прибыл в Вену и привез с собой этот план.
Австрийский канцлер Меттерних и генерал еще обсуждали дета-
ли плана утром 13 марта, но вечером того же дня в Вене победи-
ла революция, и Меттерних бежал из столицы.
Известие о падении Меттерниха пришло в Берлин 16 марта,
и на улицах сразу начались волнения. Король объявил о наме-
ченном на апрель созыве Соединенного ландтага, который вы-
работает прусскую конституцию. Он также заявил о готовности
реформировать Германский союз. Эти уступки были обнародо-
ваны утром 18 марта. Берлинцы решили отпраздновать свою
победу большой демонстрацией. Однако у королевского дворца
между демонстрантами и солдатами произошла стычка, в кото-
рой было убито несколько человек, и вскоре улицы покрылись
баррикадами. В военном отношении порядок еще можно было
16
«Железный канцлер»
Принц Вильгельм Прусский. С картины художника Франца Крюгера
восстановить, но король пребывал в нерешительности. По совету
лидера либералов Финке он призвал своих «любимых берлинцев»
поддержать короля и приказал вывести войска из столицы. Вече-
ром 19 марта Фридрих Вильгельм возложил обязанность по под-
держанию внутреннего порядка на гражданское ополчение и со-
гласился снять шляпу перед телами павших баррикадных бойцов.
Крайне взволнованный слухами о беспорядках в Берлине,
Бисмарк поспешил в Шёнхаузен. Когда он приехал домой, там
было все спокойно, но утром ему сообщили, что в имение при-
была депутация из городка Тангермюнде и требует поднять на
колокольне черно-красно-золотое знамя— символ объединен-
ной Германии. Бисмарк, разгневанный покушением на его пра-
ва, приказал прогнать депутацию, затем вооружил крестьян, а их
OTTO ФОН БИСМАРК
женам велел сшить патриотическое знамя — белое с черным кре-
стом, которое и вывесили на колокольне.
Утром 21 марта Бисмарк получил письмо от принца Карла.
Это письмо, по его мнению, должно было стать для него про-
пуском в Берлин, где он хотел повидать короля. Бисмарк был
убежден, что ему удастся уговорить монарха предоставить армии
свободу действий. Обрезав бороду и надев широкополую шляпу
с революционной кокардой, он сел на берлинский поезд. По-
новому подстриженная бородка оказалась плохой маскировкой.
«О боже, Бисмарк, ну и вид у вас!» — воскликнул один из знако-
мых, едва лишь Отто вышел из вокзала. Когда он добрался до
дворца, охрана из городских ополченцев не пропустила его. Бис-
марк не мог поверить в то, что монарх готов пойти на уступки
демократам, однако дело обстояло именно так. В тот же день
король принял участие в шествии берлинцев с черно-красно-
золотой повязкой на рукаве. Дважды он выступал с речами, под-
черкивая свой патриотизм, а вечером в воззвании «К моему на-
роду и германской нации» объявил о своей готовности защитить
Германию от бед, которые могут обрушиться на нее в будущем.
В глазах монарха Бисмарк таким поведением укрепил свое
реноме жесткого ретрограда. Именно так Фридрих Вильгельм
высказался позже при формировании правительства графа Бран-
денбурга. В список кандидатов на пост министров был включен
и Бисмарк, но король отвел его кандидатуру, написав на полях
заключение, ставшее известным в двух версиях: «Может быть
использован лишь при неограниченном господстве штыка» и
«Заядлый реакционер, пахнет кровью, использовать позднее».
Сам Бисмарк считал первую версию более верной, но смысл
в обоих случаях остается одним и тем же.
Летом 1848 г. окрепла связь Бисмарка с человеком, ближай-
шим сотрудником которого ему суждено было стать через пол-
тора десятилетия. Это был один из самых ненавистных тогда
народу людей — Вильгельм, наследный принц Прусский. Его
называли «картечным принцем», ибо он был в числе тех лиц,
которые настаивали на беспощадном подавлении восстания.
Решение короля положить конец кровопролитию вызвало со
стороны принца резкие возражения. Все это стало известно в Бер-
лине. Принц спешно уехал в Англию.
Понятно, что Бисмарк и принц быстро нашли общий язык в
оценке сложившейся ситуации. Уже первые выступления Бис-
марка в ландтаге в 1847 г. вызывали одобрение принца, а по воз-
вращении из Англии он сказал ему: «Я знаю, что вы действовали
в мою пользу, и никогда этого не забуду».
«Железный канцлер»
18
С начала июля 1848 г. в Берлине стала выходить газета «Нойе
пройсише цайтунг», ставшая известной как «Кройццайтунг»
(«Крестовая газета»: под ее заголовком был изображен желез-
ный крест). Это был главный орган реакции. В письме к ее ре-
дактору Герману Вагенеру Бисмарк приветствовал появление
издания, которое, по его словам, бросило «металлические зер-
на» в «жижу и грязь ежедневной прессы». С этого момента нача-
лось сотрудничество Бисмарка с «Кройццайтунг». Он показал
себя автором с несомненным литературным даром, мастером
хлестких, сочных и остроумных характеристик людей и собы-
тий. Бисмарк постоянно подталкивал редакцию на более резкие
выступления против законов, ограничивающих права юнкерства.
В доме Бисмарка прошло совещание группы правых полити-
ков, на котором родилась идея провести собрание, пригласив
консерваторов со всей Пруссии. Идея была реализована, и на
собрании в Штеттине в конце июля возникла организация юн-
керов, которая вскоре провела съезд в Берлине. На этом съезде
Бисмарк выступил по всем вопросам, настаивая на энергичной
защите интересов крупного землевладения.
В мае 1851 г. Бисмарк получил назначение на пост послан-
ника Пруссии в Союзном совете. Очевидно, считалось, что этот
сильный человек будет энергично отстаивать интересы Прус-
сии. Здесь, столкнувшись со всей сложностью отношений меж-
ду отдельными германскими государствами, Бисмарк, опираясь
на собственный опыт, выработал свою политическую концеп-
цию. Будучи как политик на голову выше окружающих его госу-
дарственных деятелей Германии того времени, он понял объек-
тивные задачи, выдвинутые ходом исторического развития, и
осознал исторически великую цель объединения Германии. Толь-
ко нужно было, чтобы Пруссия сама возглавила национальное
объединение и заставила буржуазию и другие немецкие государ-
ства следовать за ней.
Бисмарк уяснил также, какое значение для решения пробле-
мы объединения имеет международная политическая обстанов-
ка. К созданию наиболее благоприятных для этого внешних ус-
ловий и была направлена его деятельность как политика и
дипломата. Это был период, когда окончательно сложились ос-
новные принципы его дипломатии. За восемь лет пребывания
во Франкфурте, в этой, по словам Бисмарка, «лисьей норе Со-
юзного совета», он имел возможность изучить «все ходы и выхо-
ды вплоть до малейших лазеек», все сложные дипломатические
интриги.
OTTO ФОН БИСМАРК
19
Конституционный конфликт
В первые послереволюционные годы любое
соглашение между прусским правительством и либералами ка-
залось совершенно невозможным из-за конституционного кон-
фликта, вызванного прусской военной реформой. В Пруссии в
это время правил регент, «картечный принц» Вильгельм, посколь-
ку король впал в полное душевное расстройство.
Закон 1814 г. ввел всеобщую воинскую повинность. После
трех лет службы солдаты на два года зачислялись в запас, затем
переходили в ландвер, который делился на два срока и в кото-
ром они состояли до 40 лет. Но хотя с 1814 г. население Пруссии
возросло с 11 до 18 млн человек, ежегодно призывалось, как и
прежде, только 40 тыс. новобранцев, а 25 тыс. молодых парней
избегали службы. Поэтому контингент прусской армии был на-
столько мал, что, когда требовался ее перевод на военное поло-
жение, приходилось призывать людей из ландвера, часто уже
утративших армейские навыки. А так как ландвер и кадровая
армия были тесно связаны между собой, ибо каждая бригада
состояла из одного линейного полка и одного полка ландвера,
то недостатки ландвера отражались на всей армии.
Необходимость реформы назрела так сильно, что трудно ска-
зать, кто первым высказал эту идею. Реформа состояла в том,
что на службу призывались на три года все рекруты, так что
всеобщая воинская повинность была восстановлена на деле; время
пребывания в запасе увеличивалось с двух до четырех лет. Таким
образом, численность армии доводилась до 400 тыс. солдат, что
давало возможность не сразу призывать ландвер, который был
сохранен в качестве армии второй линии; в ландвер запасные
теперь зачислялись только до 32 лет. В 1859 г. регент приступил
к выполнению своего плана. Он сохранил кадры армии и под-
разделения запаса, включив туда новых солдат, и потребовал от
палаты выделить 9,5 млн талеров на эту реформу.
Сумма показалась ландтагу чрезмерной, и встал вопрос об
уменьшении расходов путем сокращения срока действительной
службы с трех лет до двух. Кроме того, депутатам не нравилось,
что ландвер оказался как бы выброшенным из действующей
армии. Ландтаг опасался и того, что большинство новых офицер-
ских чинов будет отдано дворянам, а буржуазия не желала взва-
ливать на свои плечи новое бремя только для того, чтобы увели-
чить роль ненавистной касты.
В 1860 г. палата отпустила только временные кредиты. Не-
взирая на это, новые полки были зачислены в кадровую армию.
«Железный канцлер»
20
Когда палата потребовала их роспуска, принц был возмущен.
В 1861 г. кредиты были утверждены только после бурных пре-
ний и снова временно. Жена регента Августа, сын Фридрих,
невестка Виктория, дочь английской королевы, умоляли его не
ссориться с ландтагом.
Военный министр Альбрехт фон Роон (1803-1879), желая ус-
покоить Вильгельма, старался доказать ему законность столь жест-
кого поведения регента. Роон был выдающимся офицером и ад-
министратором. Он лихорадочно трудился над организацией новой
армии. Во главе Генерального штаба с 1868 г. был поставлен та-
лантливый стратег Хельмут фон Мольтке, который составил план
мобилизации, изучал военное применение железных дорог и раз-
работал современный научный способ ведения войны.
Фридрих Вильгельм IV скончался в начале 1861 г. Либералы
стремились добиться от нового короля права ландтага утверж-
дать налоги, объявлять призыв в армию, а также превращения
Пруссии в парламентарную монархию. В Пруссии, отвечал им
Роон, монархия не фикция, как в Бельгии или в Англии; мы хо-
тим «разорвать сковывающие орла цепи и сделать короля Божьей
милостью действительным главой своего народа, центром госу-
дарственной жизни, владыкой страны».
Либеральная прогрессистская партия выработала программу
реформ, которые должны были обеспечить торжество буржуа-
зии. Выборы 1861 г. показали кризис консервативной партии,
потерпевшей полное поражение. Большинство ландтага отверг-
ло военную реформу, и палата была распущена. Но страна под-
держала своих депутатов. Давление властей только разожгло стра-
сти, и выборы 1862 г. имели еще более радикальный характер.
Теперь 253 либералам противостояло в ландтаге всего 16 кон-
серваторов.
Прогулка в Бабельсбергском парке
В это время король находился в своей рези-
денции в Бабельсберге — в замке псевдоготического стиля на
берегу реки Хафель близ Потсдама. Раздраженный Вильгельм не
понимал, почему ландтаг настроен против трехлетнего срока
службы в армии и увеличения военных кредитов.
17 сентября король сообщил Роону, что возражает против
любых соглашений с депутатами и скорее откажется от трона.
Встревоженный министр отправил Бисмарку, занимавшему пост
посла в Париже, телеграмму с просьбой вернуться в Берлин.
OTTO ФОН БИСМАРК
21
Пока Бисмарк, прибывший в Берлин, выслушивал наставле-
ния Роона, в Бабельсберге король вместе с сыном прогуливались
по аллеям парка, не прекращая бурной беседы. Вильгельму было
65 лет, он оставался тверд в своих убеждениях и не желал уступать
ландтагу. Кронпринц также оказался перед дилеммой. В свои 35 лет
он испытывал смутные симпатии к либерализму. Если Вильгельм
отречется от престола, то на трон взойдет он, его сын, а прусская
монархия перейдет на британскую модель конституционной мо-
нархии. Эти надежды разделяла и его жена. «Если ты не примешь
корону, — говорила она, — то, как мне кажется, ты когда-нибудь
пожалеешь об этом». Однако кронпринц в душе оставался таким
же абсолютистом, как и все Гогенцоллерны. Он не хотел трона,
полученного милостью парламента. Кронпринц и его супруга,
возможно, расходились по вопросу отречения, но по одному важ-
ному пункту они находились в полном согласии: никакого мини-
стерского поста для Бисмарка, «этого бесчестного типа». «Если
придет Бисмарк, — писала своему мужу Виктория, — мы все за-
кончим известно где. Он ввергнет нас в несказанную беду. Не-
ужели ты не можешь помешать этому?» Назавтра последовало ее
новое письмо: «Взять Бисмарка равносильно тому, что, не умея
плавать, прыгнуть в воду туда, где глубже всего!»
Король получил письменную петицию министров с просьбой
не отрекаться. Она была поддержана личным обращением Роо-
на, который сделал упор на долге офицера и необходимости дать
бой вместо того, чтобы отступить. Он сообщил королю, что Бис-
марк уже находится в Берлине и настроен весьма решительно.
Вильгельм согласился принять Бисмарка в понедельник 22 сен-
тября. Эта бабельсбергская встреча и многочасовая прогулка в
парке стали эпизодом немецкой истории и закончились назна-
чением Бисмарка главой правительства.
Бисмарк во время прогулки в парке заявил королю, что го-
тов править без поддержки ландтага и без бюджета. Депутатам,
позднее упрекавшим его в нарушении конституции, он отвечал,
что она не предусматривает того случая, когда палата отказывает
монарху, и что вся жизнь состоит из компромиссов. Если же
одна из сторон отказывается от этого, то конфликт неизбежен, а
тогда побеждает сильнейший. Граф Шверин придал этой мысли
резкую формулировку в известной фразе: «Сила господствует над
правом».
Хотя семья Бисмарка уже в течение трех месяцев находи-
лась в Шёнхаузене, она не видела его с середины мая. Только
из прессы Иоганна узнала, что ее муж выдвинулся на авансце-
ну политической жизни. Наутро она получила от него письмо,
«Железный канцлер»
в котором он предложил ей приехать в Берлин. Бисмарку повез-
ло, что жена была готова спокойно терпеть утомительное одно-
образие домашней жизни. Иоганна приняла известие о том, что
Пруссия будет иметь кабинет во главе с Бисмарком, с присущей
ей невозмутимой покорностью.
Общество проявило к этому назначению больший интерес,
хотя в целом оно было встречено весьма прохладно как в самой
Пруссии, так и за ее пределами. Бисмарк понимал, что находит-
ся в изоляции. Гарантии, данные им королю в Бабельсберге, по
сути лишили его возможности политического маневра. В Берли-
не он мог рассчитывать на поддержку Роона и его друзей, хотя
знал, что даже эта поддержка находится под угрозой из-за инт-
риг других военных чинов.
Однако депутаты отказались принять бюджет, предложенный
кабинетом Бисмарка, если из него не будут убраны расходы на
армию. Бисмарку оставался единственный ход. Он принял бюд-
жет с включенными в него расходами на армию на заседании
верхней палаты и заявил, что так как обе палаты не могут прий-
ти к общему решению, то обязанность короля — залатать «эту
прореху в конституции», дав свое личное разрешение на исполь-
зование средств. 13 октября Бисмарк пришел в ландтаг и от име-
ни короля объявил его временно распущенным. Когда через три
месяца депутаты собрались снова, Бисмарк твердо стоял на своем.
27 января 1863 г. он заявил: «...прусская монархия еще не до конца
исполнила свое предназначение и еще не готова предстать в ка-
честве некоего украшения на вашем конституционном полотни-
ще или же превратиться в иссохшую руку в механизме парла-
ментского правительства».
Палата выразила недоверие кабинету и снова была распуще-
на. В стране началось сильнейшее волнение. Кронпринц, враж-
дебно относившийся к Бисмарку, резко выступал против его
политики. Интриги министра внутренних дел Ойленбурга не
помешали избирателям опять послать в палату либеральных де-
путатов, и сессии 1863 и 1864 гг. отличались особенно бурным
характером.
Умело ведя политическую игру, Бисмарк захватил в свои руки
инициативу в деле национального объединения страны. «Не
прусский либерализм, а мощь Пруссии — вот на что смотрит
Германия, — заявил он спустя несколько дней после своего на-
значения. — Великие вопросы времени решаются не речами и
решениями, принятыми большинством голосов, — в этом и была
главная ошибка 1848 г., — а железом и кровью». Либеральное
движение Пруссии восприняло эти слова как вызов.
OTTO ФОН БИСМАРК
23
Датская война
Гибкость политики Бисмарка, а также его пол-
ное презрение к праву ни в чем не выразились так ясно, как в
его отношении к немецким герцогствам Шлезвиг и Гольштейн,
находившимися под властью Дании. Патриоты требовали воз-
вращения территории, в основном населенной немцами. Стена-
ния беспомощного Союзного совета делали этот вопрос злобод-
невным, и проницательный Бисмарк мог только потирать руки
от удовольствия. При этом он не видел никакой пользы для Прус-
сии в том, что на карте Германии возникнет еще одно независи-
мое государство — Шлезвиг-Гольштейн с границами до устья
Эльбы и пригородов Гамбурга. В политическом отношении оно
может нарушить баланс внутри Германского союза в пользу Ав-
стрии, а географическое положение герцогств затруднит разви-
тие морской торговли Пруссии.
В январе 1864 г. Пруссия и Австрия без согласия Союзного
совета напали на Данию. После того как датчане были вы-
нуждены очистить Даневерк, прикрывавший вход в Шлезвиг,
Бисмарк убедил Вену вторгнуться в Ютландию. Мощные
дюппельские укрепления были взяты после кровопролитной
шестимесячной осады, а почти вся Ютландия занята австро-
прусскими войсками. По Венскому договору 30 октября 1864 г.
Дания уступила Лауэнбург, Гольштейн и Шлезвиг Пруссии
и Австрии.
Отношения между Берлином и Веной после заключения Вен-
ского договора нельзя было назвать хорошими. Бисмарк, кото-
рый не хотел отказываться от обоих герцогств, ожидал сопро-
тивления со стороны Австрии и, не отвергая мысли о соглашении,
в глубине души не желал примирения.
Король следовал за своими советниками не без колебаний.
Бисмарк сближался с Францией, заигрывал с Италией— эти
союзы казались Вильгельму подозрительными. Датская кампа-
ния не позволяла предвидеть поразительных успехов в будущем,
австрийские войска показали себя в ней очень неплохо, а прус-
ские генералы совершили ряд ошибок, чуть было не сорвавших
планов Мольтке. Поэтому когда Австрия, внимание которой в
то время было целиком поглощено внутренними проблемами,
предложила Пруссии компромисс, та охотно приняла это пред-
ложение. Гаштейнская конвенция, заключенная 14 августа 1865 г.,
по словам прусского короля, была «победой, не стоившей ни
одной капли крови». По ней Пруссия и Австрия, сохраняя право
«Железный канцлер»
24
общего владения, поделили между собой управление герцогства-
ми. Пруссии достался Шлезвиг, Австрии — Голыптейн.
Немецкая война
Гаштейнская конвенция не решила прежних
проблем. Бисмарк потребовал теперь созыва выбранного всеоб-
щим голосованием парламента, в котором представители народа
обсудили бы вместе с представителями монархов основы нового
устройства Германии. Этот либерализм всем показался подозри-
тельным. Ослепленные открывшейся перед ними блестящей пер-
спективой, либералы смешались, а враги Пруссии растерялись.
Предложения Бисмарка, однако, не помешали другим немец-
ким кабинетам присоединиться к Австрии, ибо Пруссии они
боялись больше.
События показали огромное превосходство Пруссии над про-
тивниками, а вера ее генералов в победу не имела границ. Но в
момент открытия военных действий между Австрией и Прусси-
ей Бавария, Саксония, Ганновер, Вюртемберг и даже Баден при-
соединились к Австрии. Хотя армии этих государств не имели
большого значения, для борьбы с ними Пруссии пришлось вы-
делить часть своих вооруженных сил.
В самой Пруссии общественное мнение было крайне раздра-
жено действиями Бисмарка. Это привело к тому, что 7 мая сту-
дент Юлиус Коген пять раз выстрелил в него из револьвера, но
не попал. В Силезии католические священники осуждали поли-
тику Берлина. В рейнских провинциях призывников загоняли в
вагоны силой. В таких условиях поражение могло повлечь за
собой самые зловещие последствия для Пруссии.
И июня 1866 г. пруссаки заняли Голыитейн. Австрия потре-
бовала мобилизации союзной армии. Пруссия имела дело с тремя
группами противников: Гессен-Кассель и Ганновер — на западе,
южногерманские государства — за Майном и Австрия, авангар-
дом которой была Саксония. Но Пруссия имела перед своими
противниками преимущество в организации и вооружении.
Несколько быстрых переходов решили участь гессенского
курфюрста и ганноверского короля, армия которого пыталась
отступить для соединения с войсками южногерманских госу-
дарств. Но двигалась она очень медленно и после сражения при
Лангензальце 29 июня капитулировала. Пруссаки заняли Франк-
фурт и наложили на него контрибуцию в 25 млн флоринов.
Генерал Мантейфель быстро гнал перед собой на юг баденские
и гессенские войска.
OTTO ФОН БИСМАРК
25
В Богемии австрийский командующий Людвиг Бенедек мог
выставить 250 тыс. человек против 300 тыс. прусских солдат.
Австрийцы имели лучшую артиллерию в сравнении с прусской
и превосходную венгерскую кавалерию, но зато более скоро-
стрельное и дальнобойное игольчатое ружье Дрейзе давало прус-
ской пехоте огромное преимущество; во всех сражениях авст-
рийские потери были втрое выше. К тому же Бенедек, который
прославился победами в Италии и был хорошим генералом, не
умел командовать большой армией.
Австрийская армия занимала к северу от Кёнигреца (Садо-
вы), на правом берегу Эльбы, сильную позицию, хорошо защи-
щенную окопами. 3 июля прусский принц Фридрих-Карл пере-
правился через Быстрицу, но был остановлен огнем австрийской
артиллерии. Если бы в этот момент Бенедек двинул свои резер-
вы на расстроенные прусские дивизии, то ему, быть может, уда-
лось бы нанести им поражение. Но он опасался нападения со
стороны армии кронпринца Фридриха, который начал атаку и
дошел до Хлума, этого ключа австрийских позиций, взяв его.
Австрийская колонна, состоявшая из 18 тыс. человек, яростно
атаковала прусскую армию с целью взять обратно Хлум, потеряв
при этом треть состава. Войска заколебались, и Бенедек отдал
приказ об отступлении. Отступление прикрывалось артиллерией,
которая вела себя героически. Утомленные победители в тече-
ние двух дней не преследовали австрийцев, что спасло их от
полного разгрома.
14 июля пруссаки заняли всю Моравию, а их передовые час-
ти оказались вблизи Вены. Франц-Иосиф отправил канцлера
Бейста в Париж, чтобы уговорить Наполеона вмешаться в собы-
тия и поддержать Австрию. Но император Франции только повто-
рял, что он не подготовлен к этому. Условия мирного договора
были выработаны в Париже прусским посланником Гольцем и
Наполеоном. Австрия выходила из Германского союза. Северо-
германский союз в военном отношении подчинялся Пруссии,
которая получала герцогства Шлезвиг и Голыитейн; южногер-
манские государства должны были образовать отдельный союз.
26 июля в Никольсбурге был подписан прелиминарный договор,
а 23 августа в Праге был заключен окончательный мир.
Надо сказать, что в этой войне Бисмарку пришлось проявить
всю свою силу воли. Король, который так неохотно решился на
братоубийственную войну, теперь непременно хотел вступить в
австрийскую столицу победителем на белом коне. Бисмарк ка-
тегорически возражал. Несмотря на победу, он принял решение
о немедленном прекращении войны, опасаясь, что в случае
«Железный канцлер»
26
наступления прусской армии на Вену Австрия еще сможет ока-
зать некоторое сопротивление и война может затянуться. К тому
же на европейском горизонте сгущались тучи. Наполеон, в слу-
чае если война окажется затяжной, мог поддержать Австрию.
Русский царь Александр выразил надежду, что к побежденной
Австрии будет проявлено великодушие. Пруссия могла попасть
во франко-русские тиски, тогда блестящая победа была бы ею
утрачена. Бисмарку удалось доказать королю необходимость пре-
кращения войны. Правда, для этого ему пришлось инсцениро-
вать истерический припадок.
Австрия была вышвырнута из Германии, после чего обрати-
ла свои взоры и аппетиты на Балканы. Вместо аморфного Гер-
манского союза был создан федеративный Северогерманский
союз под эгидой Пруссии. В него не вошли четыре государства,
расположенные южнее Майна, но было ясно, что их присоеди-
нение к союзу — дело времени.
Северогерманский союз
Трехнедельной кампании хватило для того,
чтобы изменить политическое положение Центральной Евро-
пы. Бавария уступила Пруссии две территории в Шпессарте и
Каульсдорфский клин; Гессен-Дармштадт отдал ей Гессен-Хом-
бург, часть Верхнего Гессена, а также предоставил право иметь
гарнизон в Майнце. Закон 20 сентября 1866 г. санкционировал
включение в состав Пруссии Ганновера, Гессен-Касселя, Нас-
сау и Франкфурта.
Теперь Бисмарк приступил к созданию Северогерманского
союза, обратившись с этим предложением к государствам Герма-
нии. 4 марта 1867 г. собрался учредительный рейхстаг, на котором
Бисмарк произнес свою первую речь и представил на рассмотре-
ние проект конституции союза. Дебаты по проекту продолжались
около полутора месяцев, и Бисмарк не раз брал слово для защиты
статей конституции. Он переходил от призывов воссоздать еди-
ную Германию к угрожающим намекам, что большое дело может
рухнуть из-за мелочного упрямства национал-либералов. «Госпо-
да, будем работать быстро, — уговаривал он депутатов, — поса-
дим Германию в седло. Скакать она уж сумеет».
Лидер социалистов Август Бебель дал любопытное описание
Бисмарка тех дней: «...больше всех в рейхстаге меня интересовал
Бисмарк, которого я до тех пор не видел. Он приходил в рейх-
стаг почти всегда в черном сюртуке, черном жилете и галстуке
OTTO ФОН БИСМАРК
27
тайного советника, из-под которого виднелись белые кончики
высокого стоячего воротничка. Волосы, поскольку они еще ос-
тавались у него, были темные, точно так же, как и коротко под-
стриженные усы. Но я тщетно искал знаменитые три волоска,
которые, судя по всем карикатурам, должны были торчать на го-
лом черепе, как три тополя на широкой равнине. Либо они суще-
ствовали только в воображении художников, либо он оставил их
как трофей в руках своих противников во время конституцион-
ного конфликта. Я с большим нетерпением ожидал его первой
речи, но был немало разочарован, когда поднялся этот гигант
Бисмарк. С картины художника Франца Лейбаха
«Железный канцлер»
28
и вместо львиного рева или громового голоса раздался дискант.
Говорил он длинными, очень запутанными фразами, временами
заикаясь, но всегда очень интересно, дельно и толково».
Но одних речей было мало. Бисмарку все же пришлось сми-
риться со многими поправками, которые расширяли права рейх-
стага и усиливали роль союзных учреждений. Не удался и его
замысел отстранить рейхстаг от утверждения бюджета, в особен-
ности от периодического пересмотра расходов на армию.
Решением рейхстага были изменены прерогативы союзного
канцлера, которым суждено было стать Бисмарку. По проекту
канцлер находился в подчинении министерства иностранных дел
Пруссии и был ее представителем в Союзном совете (бундесра-
те), занимая в нем пост председателя. Бисмарк вначале на эту
должность вовсе не претендовал. В этом пункте, однако, рейх-
стаг за ним не пошел. В окончательном тексте конституции зна-
чилось, что постановления Союзного совета издаются от имени
Союза и подписываются канцлером. Тем самым на него возла-
галась ответственность за их исполнение.
Впрочем, пост канцлера не был лишен своеобразия. Кроме
него, Союз не имел других министров. Канцлер единолично рас-
поряжался всеми делами. Повседневное управление делами вело
ведомство канцлера во главе с превосходным администратором
и знатоком экономики Рудольфом фон Дельбрюком. 16 апреля
1867 г. конституция была принята рейхстагом, а 17-го — прави-
тельствами союзных государств. За конституцию проголосовало
230депутатов, против— 53, включая всю фракцию прогрессис-
тов. Она вступила в силу 1 июля.
С одной стороны, Бисмарк хотел создать видимость добро-
вольного союза государств, чтобы не только удовлетворить их
монархов, но и открыть пути для вступления в него государств
Южной Германии; с другой — он на деле создавал союзное госу-
дарство с явным преобладанием в нем прав Пруссии. Ее король
являлся президентом Союза и представлял его на международ-
ной арене, имел право объявлять войну и заключать мир. Он
являлся главнокомандующим союзными армией и флотом и на-
значал общесоюзных чиновников. Представители государств
образовывали Союзный совет, который мог предлагать законо-
проекты, утверждал принятые рейхстагом законы и контролиро-
вал их исполнение. Из 43 голосов в совете Пруссия имела 17.
Поскольку она всегда могла рассчитывать на поддержку несколь-
ких мелких государств, ее слово становилось решающим. Ей было
предоставлено также право вето в вопросах, касающихся изме-
нения конституции, армии, морского дела, крепостей и налогов.
OTTO ФОН БИСМАРК
29
Компетенция Союза распространялась на промышленность,
финансы, торговлю, железнодорожный и морской транспорт,
связь, таможенный контроль, отчасти— на судебную систему.
Подданные каждого государства рассматривались как граждане
Союза. Предусмотрено было создание северогерманского рейх-
стага на основе всеобщего избирательного права. Наряду с ним в
отдельных государствах сохранялись и ландтаги, как и прежние
монархи. Рейхстаг был высшим законодательным учреждением,
но не имел никакого влияния на назначение и смещение союзно-
го канцлера и вообще на работу исполнительной власти.
В Северогерманский союз вошли 22 государства с населе-
нием около 30 млн человек. На долю Пруссии приходилось бо-
лее 5/6 территории и 4/5 населения Союза. 14 июля Бисмарк был
назначен союзным канцлером. 31 августа состоялись выборы
в северогерманский рейхстаг первого созыва.
В зеркальном зале Версаля
В учредительном рейхстаге еще шли конститу-
ционные дебаты, а Бисмарк уже нанес удар Наполеону, сорвав
его план присоединить к Франции Люксембург. Война была для
Бисмарка не инструментом для достижения его целей, а только
средством в проведении определенной политики. Чтобы завер-
шить объединение Германии, необходимо было сломить сопро-
тивление Франции.
Наполеон пытался консолидировать нестабильное внутри-
политическое положение внешнеполитическими успехами. Из-
за быстрой прусской победы и умелой дипломатии Бисмарка
он не смог использовать австро-прусскую войну в своих инте-
ресах. Напротив, Бисмарк обеспечил благожелательный нейт-
ралитет России.
Но затем возникла проблема испанского трона. После того
как королева Изабелла, прабабушка нынешнего короля Испа-
нии Хуана Карлоса, была свергнута, испанское правительство
предложило корону принцу Леопольду Гогенцоллерну, который
по происхождению принадлежал «боковой» католической ветви
прусской династии. Во Франции это было расценено как угроза
окружения страны немецкими монархами. Сам Леопольд колебал-
ся и наконец отказался от предложения Мадрида. Под давлением
общественного мнения, воинственности которого способствовало
само правительство, французская дипломатия предприняла осо-
бенно неловкий шаг. Посол Винсент Бенедетти потребовал от
«Железный канцлер»
30
Вильгельма, лечившегося на курорте Эмс, обязательного согла-
сия отказаться и в будущем от любой кандидатуры из дома Го-
генцоллернов. Король вежливо объяснил французскому послу,
что не видит оснований для этого. Он отправил Бисмарку «эм-
скую депешу» о содержании переговоров, очень сдержанную и
объективную. Но Бисмарк так отредактировал текст, что он при-
обрел унизительный для Парижа тон, и в таком виде 13 июля
1870 г. передал его в берлинские газеты. Он верно рассчитал, что
французское правительство по внутриполитическим причинам
не потерпит такого оскорбления. Кроме того, Бисмарк отлично
знал и о склонности Наполеона к авантюризму. 19 июля опро-
метчиво и без всякой международной подстраховки Наполеон
объявил Германии войну.
Франко-германская война стала уже войной современной
техники и массовых армий, которая позволяла предчувствовать
ужасы тотальной войны XX в. На первом ее этапе решающую
роль сыграло техническое оснащение и стратегическое превос-
ходство немецких армии и Генштаба под руководством Мольт-
ке. Была лучше проведена мобилизация и развернуты силы на
широком фронте. Исход войны решили точно спланированные
Мольтке крупные битвы под крепостями Мец и Седан. Дей-
ствуя строго по планам Генштаба, немецкие войска при мини-
мальных потерях заставили французов капитулировать. Под Се-
даном в плен попал и сам Наполеон.
Второй этап, на котором армия новорожденной Француз-
ской республики попыталась переломить ход войны и добилась
некоторых успехов, не сказался на конечной победе немцев. 28 ян-
варя 1871 г. было заключено перемирие, за которым в феврале
последовал прелиминарный мир. Окончательную точку поста-
вил подписанный 10 мая Франкфуртский мир, по которому Фран-
ция теряла Эльзас и Восточную Лотарингию и должна была вы-
платить контрибуцию в 5 млрд золотых франков. Таким образом,
общественность Германии, единодушно требовавшая возвраще-
ния «исконно немецких» Эльзаса и Лотарингии, была удовле-
творена. Прусские генералы из стратегических соображений на-
стаивали на аннексии крепости Мец и Вогезских гор с их
многочисленными проходами. Бисмарк не мог противостоять
этим требованиям, хотя знал, что это ставит под угрозу его цель —
надолго устранить опасность на западной границе, поскольку
Франция непременно будет стремиться к реваншу.
18 января 1871 г. в Зеркальном зале Версаля произошло круп-
нейшее событие немецкой истории: была торжественно провоз-
глашена Германская империя. Но совершенное под эгидой Прус-
OTTO ФОН БИСМАРК
31
сии объединение страны еще не было окончательным оформле-
нием единого национального государства. Были созданы лишь
политические и конституционно-правовые условия, на основе
которых и должна была происходить дальнейшая интеграция
немецких земель.
Новая Германская империя
Вернувшийся в Берлин Бисмарк всеми был
признан истинным основателем нового рейха. Через несколько
дней после возвращения из Версаля он получил титул князя.
Вслед за этим его наградили Большим Крестом ордена Гоген-
цоллернов с бриллиантами, и он стал владельцем еще одного
поместья — Фридрихсруэ в Лауэнбурге. Генералитет завидовал
власти Бисмарка, а более древние юнкерские семейства с раз-
дражением взирали на его статус крупного земельного магната.
Но жители Берлина восприняли его возвышение как естествен-
ное дополнение к новому положению Германии в мире. 16 июля
Бисмарка бурно приветствовали на улицах столицы, когда канц-
лер проезжал в победной процессии через Бранденбургские во-
рота. Он находился на вершине своего величия.
Империя являлась союзным государством, в которое входи-
ли 25 самостоятельных политических единиц (4 королевства, 6 ве-
ликих герцогств, 4 герцогства, 8 княжеств и 3 вольных города —
Гамбург, Бремен и Любек, возглавляемые сенатами) и особая
имперская провинция Эльзас-Лотарингия.
Принятая в марте 1871 г. конституция обеспечивала гегемо-
нию Пруссии, население и территория которой составляли две
трети рейха. Императором мог быть только прусский король,
который командовал вооруженными силами и представлял Гер-
манию на международной арене. Лишь армия Баварии в мирное
время подчинялась своему королю, но в случае войны переходи-
ла под командование кайзера.
Императору принадлежало право утверждать или отклонять
все законопроекты, созывать и распускать имперский парламент —
рейхстаг. Единственный общегерманский министр — рейхсканц-
лер, пост которого занял Бисмарк, одновременно являлся мини-
стром-президентом Пруссии и отвечал за свою деятельность только
перед императором. Отдельные ведомства возглавляли статс-сек-
ретари, бывшие по своему служебному положению лишь помощ-
никами канцлера, а не самостоятельными министрами. С 1878 г.
основные общегерманские ведомства были закреплены за соот-
ветствующими прусскими министрами.
«Железный канцлер»
32
Хотя в Союзном совете (бундесрате), куда входили предста-
вители всех немецких государств и который исполнял высшую
законодательную функцию, Пруссии из 58 мест принадлежало
всего 17, она имела право вето по наиболее важным конститу-
ционным и военным вопросам. В итоге ключевое положение
в империи заняла высшая прусская бюрократия.
Рейхстаг, напротив, являлся уже политическим институтом
массовой демократии, так как избирался на основе всеобщего,
равного и прямого избирательного права. Но оно распространя-
лось только на мужчин старше 25 лет, за исключением военных;
женщины права голоса не имели. Совместно с Союзным сове-
том рейхстаг осуществлял законодательную власть, утверждал
бюджет и имел право законодательной инициативы. Но подлин-
ным органом парламентской демократии рейхстаг стать не мог,
так как не имел права ни назначать, ни отзывать канцлера.
Характерной чертой бонапартистского правления Бисмарка
было постоянное балансирование между отдельными государ-
ствами в Союзном совете и партиями в рейхстаге, противоречия
между которыми позволяли канцлеру осуществлять свое едино-
личное правление. По праву считая себя творцом великого дела —
объединения Германии, Бисмарк после 1871 г. направил все свои
усилия на сохранение и укрепление созданной им системы. Быв-
ший «белый революционер» превратился в консерватора.
Его конституционный статус был совершенно уникален, и
не в последнюю очередь потому, что стал результатом его соб-
ственного политического творчества. Как канцлер он обладал
правом непосредственно обращаться к бундесрату и рейхстагу,
выдвигать вопросы на парламентское обсуждение в том и дру-
гом верховном собрании, а также предлагать законопроекты.
И никакое поражение не могло заставить его подать в отставку,
так как пребывание канцлера на этом посту зависело исключи-
тельно от воли императора.
За пределами Германии авторитет Бисмарка на протяжении
всех лет, в течение которых он занимал пост канцлера, никогда
не вызывал сомнений. Но внутри рейха его система очень скоро
подверглась трудным испытаниям и оказалась во многом несо-
вершенной.
«Мы не пойдем в Каноссу...»
Еще во время пребывания Бисмарка послом
во Франции в партийной структуре Германии произошли боль-
шие перемены. В 1852 г. в прусском ландтаге возникла полити-
OTTO ФОН БИСМАРК
33
ческая группировка католиков, задача которой состояла в защи-
те прав церкви в государстве, где большинство составляли про-
тестанты. На выборах в ландтаг в ноябре 1870 г. католики вы-
двинули кандидатов, придерживавшихся открыто клерикальной
программы, и получили 57 мест. 13 декабря 1870 г. они создали
партию Центра, в марте 1871-го участвовали в выборах в рейх-
стаг как общеимперское движение католиков и получили 63 ме-
ста из общего числа 382 членов парламента. К удивлению Бис-
марка, эта партия по количеству представителей в рейхстаге
уступила только национал-либералам. В лице своего руководи-
теля Людвига Виндтхорста Центр получил умного парламент-
ского тактика и опытного участника политических дебатов. Это
произвело на Бисмарка сильное впечатление — как в ландтаге,
так и в рейхстаге Центр оказался крупнейшей оппозиционной
партией. Католики могли рассчитывать на поддержку польских
националистов и роялистов Ганновера («вельфов»). Вскоре к ним
в рейхстаге присоединились депутаты из Эльзаса и Лотарингии.
Так сформировалось ядро мощной оппозиции.
Пределы деятельности партий в рейхстаге были ограничены
конституцией, но всякий депутат имел право сделать парламент-
ский запрос канцлеру и даже инициировать дебаты по любому
вопросу. К возмущению Бисмарка, едва успел открыться рейх-
стаг в марте 1871 г., как депутат польской фракции внес на его
рассмотрение призыв к немецкому народу поддержать папу
Пия IX, потерявшего светскую власть в ликвидированной Пап-
ской области и удалившегося в Ватикан. В намерения Бисмарка
не входило позволять партии, имеющей политические связи за
пределами рейха, возбуждать общественное мнение Германии
проблемами зарубежной политики. 1 апреля 1871 г. Бисмарк с
трибуны рейхстага обрушился на партии национальных мень-
шинств и их католических союзников.
Для многих граждан Пруссии вызов, брошенный канцлером
папству, оказался долгожданным событием. Провозглашение
догмата папской непогрешимости 18 июля 1870 г. встревожило
немецких протестантов и раскололо немецких католиков. Реша-
ющие заседания Ватиканского собора совпали с апогеем дипло-
матического сражения Бисмарка с Наполеоном III, и канцлеру
не хотелось в то время заниматься какими-либо другими вопро-
сами и, главное, открыто выступать на чьей-либо стороне в воп-
росе о папе. Во время австро-франко-итальянской войны 1859 г.
Бисмарк проявил даже сочувствие к папе и предложил ему по-
литическое убежище. В ответ Бисмарк ожидал политической
34
«Железный канцлер»
поддержки от церкви, но ничего не получил. К весне 1871 г.
часть немецких католиков, для которых догма о папской непо-
грешимости оказалась неприемлемой, обратились к государству
в поисках защиты от собственного епископата, отказавшего им
в духовных правах и во многих случаях запрещавшего им зани-
мать преподавательские должности в школах и университетах.
Бисмарк, однако, оставался весьма осторожным, хотя в знак
протеста упразднил особый католический отдел министерства по
делам культов и образования в начале июля 1871 г., а через не-
сколько дней способствовал появлению в «Кройццайтунг» ста-
тей с нападками на клерикализм. Но канцлер не хотел затевать
конфликт с папством, боясь негативной реакции на это в Южной
Германии. Кайзер также являлся противником вмешательства
государства в церковные дела, однако его беспокоила судьба
«старокатоликов», оказавшихся в положении гонимых. Бисмарк
опасался и того, что священники Эльзаса и Лотарингии будут
поощрять враждебность своей паствы к новым хозяевам про-
винций. В итоге в ноябре 1871 г. он сделал решительный шаг:
поручил подготовить законопроект,
разрешающий прусским властям ин-
спектировать любые школы, даже
частные религиозные.
Поступок Бисмарка поддержало
большинство населения Пруссии.
Однако некоторые консерваторы,
встревоженные тем, что новый рейх
заменил старую добрую Пруссию,
были испуганы теперь курсом Бис-
марка. Они провалили законопро-
ект в нижней палате прусского ланд-
тага, опасаясь того, что за опалой
католического вероучения последу-
ют попытки заставить замолчать
лютеранских и кальвинистских про-
поведников, осмелившихся показать
независимость суждений. Консерва-
тивному министру по делам веро-
исповеданий Генриху фон Мюллеру настолько не понравилась
политика Бисмарка, что в начале 1872 г. он подал в отставку. Его
заменил Адальберт Фальк — крупный чиновник, рационалист и
либерал, ненавидевший католицизм. На него можно было поло-
житься в проведении любой политики, направленной на укро-
щение церкви. Назначение Фалька укрепило связи канцлера с на-
Министр культов
Адальберт Фальк
OTTO ФОН БИСМАРК
35
ционал-либералами. Поэтому именно они определяли основы
нового торгового законодательства Германии и развитие эконо-
мической политики, основанной на свободе торговли и пред-
принимательства. Но были и либералы, с недоверием относив-
шиеся к Бисмарку. Им не нравилось запугивание прессы, и они
с тревогой воспринимали его стремление ограничить влияние
рейхстага. Поворот Бисмарка к антиклерикализму устранил их
опасения и принес канцлеру поддержку прогрессистской партии.
Именно прогрессист Рудольф Вирхов впервые использовал тот
термин, с которым ассоциировался антиклерикализм этого пе-
риода: Пруссия, заявил он, вовлечена в «культуркампф» («борь-
ба культур» или «борьба за культуру»). Это слово трудно назвать
очень удачным, но Бисмарку понравилось столь звучное наиме-
нование. Именно под названием «Kulturkampf» его борьба с ка-
толической церковью и вошла в историю.
«Чего же вы ждете от моей деятельности на этом посту?» —
спросил Фальк Бисмарка, когда тот предложил ему пост мини-
стра по делам вероисповеданий. «Восстановления прав государ-
ства над церковью и осуществления этого с возможно наимень-
шим шумом», — ответил канцлер. Но это было совершенно
невыполнимо. В число основных задач Фалька входило придать
законопроекту о государственных инспекциях католических школ
статус закона. Враждебность юнкеров в палате господ прусского
ландтага оказалось большей, чем ожидал Бисмарк. Когда меры,
предлагаемые Фальком, были представлены на ее рассмотрение
в феврале 1872 г., казалось, что они будут отвергнуты юнкерами.
В конце концов закон все-таки прошел, но этот эпизод убедил
Бисмарка в правоте национал-либералов, пытавшихся ограни-
чить власть аграриев.
Пока пресса кишела уколами против католического духовен-
ства, канцлер установил неофициальные отношения с папой в
надежде на компромисс. Если папский престол сможет убедить
Центр отказать в поддержке полякам и другим группам, враж-
дебно настроенным к рейху, не останется причин, по которым
папству следовало бы воздержаться от выгодного сотрудниче-
ства с сильнейшей державой Европы. Но Пий IX не захотел бро-
сать на произвол судьбы верную ему часть паствы.
Во многих прусских городах «войну против попов» привет-
ствовали с энтузиазмом, и Бисмарк предпринял продуманную
попытку подхлестнуть патриотические чувства народа. Ни один
эпизод средневековой истории не отзывался такой обидой в сер-
дце любого немца, как путешествие императора Генриха IV в
Каноссу в середине зимы 1077 г. с мольбой о прощении к папе
«Железный канцлер»
36
Григорию VII, правам которого император бросил вызов. Теперь,
в 1872 г., Бисмарк продемонстрировал, что новая империя будет
продолжать оказывать неповиновение папству и отомстит за ос-
корбление, нанесенное предшественнику этого рейха восемьсот
лет назад. «Вам не нужно беспокоиться, — заверил он депутатов
рейхстага 14 мая. — Мы не пойдем в Каноссу, ни телом, ни ду-
хом». Послышались приглушенные возгласы: «Браво!» — так со-
общала официальная пресса о парламентских дебатах.
Но многие зарубежные обозреватели считали, что Бисмарк
совершил ошибку, обрушившись с нападками на церковь. Пре-
следования священников заставили немецкий клир сплотиться
вокруг папы и способствовали тому, что большинство католи-
ков единодушно проголосовали за Виндтхорста и Центр на всех
выборах, как на местном, так и на общеимперском уровне. Од-
нако Бисмарк подталкивал Фалька к введению все более жест-
ких мер до тех пор, пока не были арестованы и заключены в
тюрьму архиепископы Кёльнский и Позенский вместе с двумя
епархиальными епископами и тысяча триста приходов оказа-
лись лишенными духовенства. Из страны были изгнаны иезуи-
ты. Для политического влияния церкви это не имело значения,
даже наоборот, она приобрела еще большую популярность. Во
время выборов в рейхстаг в январе 1874 г. Центр увеличил свое
присутствие в нем с 63 мест до 91. Политика «кулыуркампфа»
потерпела провал. От нее сохранились только гражданский брак
и надзор государства за школьным образованием.
Либерализм выставлен за дверь
Бисмарк, который считал, что созданием им-
перии он достиг цели своих политических планов и отныне имеет
возможность править без сложных проблем, был захвачен врас-
плох наступлением в 1873 г. длительного экономического кри-
зиса. Канцлер, не очень разбиравшийся в экономике, не знал,
что делать. И, как всегда в таких случаях, его охватил физический
недуг. Он страдал ревматизмом и опоясывающим лишаем. В мае
1875 г. Бисмарк серьезно просил императора освободить его от
должности. Вильгельм I его просьбу отклонил, и канцлер был
вынужден продолжать исполнять свои обязанности. Либераль-
ные деятели Отто Кампгаузен и Рудольф Дельбрюк энергично
выступали за сохранение прежнего политического курса. Они
опирались на большинство Национал-либеральной партии и
доказывали, что главная причина депрессии— перепроизвод-
ство в промышленности и что эта проблема со временем сама
OTTO ФОН БИСМАРК
37
собой решится. Они надеялись на силы самоисцеления, якобы
присущие экономике, и рассчитывали на скорое повышение
конъюнктуры.
Наступившая вслед за ослаблением кризиса долгая депрес-
сия имела далеко идущие последствия. С планами хозяйствен-
ного переустройства первыми выступили крупные промышлен-
ники, развернув яростную критику экономической политики
государства. По убеждению промышленников и банкиров, при-
были которых значительно снизились из-за падения цен, плохое
состояние немецкой экономики усугублялось свободным вво-
зом товаров из-за рубежа. Так, в 1873 г. в Германии пошлины на
изделия из железа были едва ли не самыми низкими в мире,
а ввозные пошлины на чугун были отменены полностью.
До краха 1873 г. политика свободной торговли, на которой
настаивал экономический либерализм, приносила, как казалось,
блестящие результаты. Теперь доверие к фритредерским идеям
не только резко снизилось, но они даже стали представляться
первопричиной всех бед. В немецкое общество все настойчивее
внедрялась мысль о том, что именно либералы в первую очередь
несут ответственность за экономический кризис, что они не в
состоянии найти способ оздоровления хозяйственной ситуации.
Внешне поводом для конфликта канцлера с национал-либе-
ралами явились таможенная и финансовая реформы, переход от
политики свободной торговли к протекционизму. Но это был только
один из моментов в ряду иных мотивов и обстоятельств. Социаль-
ному и экономическому индивидуализму либералов противоре-
чила подготавливаемая Бисмарком государственная социальная
политика, они требовали продолжения «кулыуркампфа», уже бес-
перспективного в глазах канцлера. Главной же причиной конф-
ликта была проблема парламентаризма и конституционализма.
Когда после кризиса 1873 г. усилился процесс концентрации
производства, то возросла потребность преодоления экономи-
ческих трудностей усилением вмешательства в экономику со сто-
роны государства. В связи с этим Германия оказалась перед вы-
бором: либо сохранение авторитарной системы, либо создание
системы парламентарно-массовой демократии. Бисмарк выбрал
первый вариант, либералы настаивали на втором.
Летом 1875 г. один из ведущих силезских промышленников
и лидер свободных консерваторов Вильгельм Кардорф опубли-
ковал брошюру «Против течения», в которой подверг жесткой
критике идеи либерализма и потребовал введения покрови-
тельственных пошлин. В 1876 г. он создал мощную организацию
представителей тяжелой промышленности — Центральный союз
«Железный канцлер»
38
немецких промышленников, к которому присоединились и тек-
стильные фабриканты. Союз требовал отказа от политики сво-
бодной торговли и перехода к протекционизму как главному
средству спасения национальной экономики. Он развернул аги-
тацию по всей стране и организовал в рейхстаге фракцию —
Свободное народно-хозяйственное объединение — для давления
на канцлера под лозунгом «защиты национального труда».
К середине 70-х гг. изменились и экономические воззрения
прусских аграриев. С 1865 г. ввоз зерновых в Германию был бес-
пошлинным, а потому сбыт немецкого хлеба на английском
рынке происходил на льготных условиях. Но с наступлением
аграрного кризиса британский рынок оказался для прусских аг-
рариев практически недоступным, а на внутреннем рынке резко
возросла конкуренция более дешевого американского хлеба.
Сторонники протекционистских пошлин среди прусского юн-
керства в 1876 г. создали свою организацию, которая выступила
единым фронтом с Союзом промышленников.
В апреле 1876 г. первым среди либералов осознал свое бесси-
лие Рудольф Дельбрюк — глава ведомства канцлера и самый спо-
собный сотрудник Бисмарка. Сам канцлер находился в это вре-
мя в жалком состоянии. Целые ночи он проводил без сна, сидя
за письменным столом, и, как правило, начинал дремать около
8 часов утра. К работе Бисмарк приступал не раньше полудня.
«Я всю ночь ненавидел»,— рявкал он в ответ своим озабочен-
ным сотрудникам.
В 1878 г. канцлер решился на переориентацию своего преж-
него курса и на перегруппировку сил в рейхстаге. Из правитель-
ства были удалены либеральные сторонники фритредерского
курса, а сам Бисмарк стал открыто поддерживать агитацию про-
текционистов.
На разрыв с либералами Бисмарка толкало еще одно обстоя-
тельство — его конфликт с наследником престола. Кронпринц
Фридрих и его жена, английская принцесса Виктория, были
противниками внутренней политики канцлера и давно поддер-
живали тесные связи с лидерами левого национал-либерализма.
В случае смерти Вильгельма I, которому было уже за 80 лет, оп-
позиционное Бисмарку левое крыло национал-либералов полу-
чило бы поддержку нового монарха и постаралось бы ограни-
чить всевластие канцлера путем реформы.
Осенью 1878 г. в рейхстаге образовался блок сторонников
протекционизма из консерваторов, части депутатов Центра и
группы правых национал-либералов. В нем впервые объедини-
лись консерваторы и либералы, аграрии и промышленники.
OTTO ФОН БИСМАРК
39
На сессии рейхстага в феврале 1879 г. с тронной речью выс-
тупил сам император, осудивший фритредерскую политику и при-
звавший вернуться к испытанным протекционистским принци-
пам Таможенного союза первой половины XIX в.
После ожесточенной полемики в прессе и бурных дебатов в
парламенте сторонники протекционизма одержали победу. Были
введены покровительственные пошлины на ввоз железа, леса,
зерна, скота. Это должно было повысить цены на иностранные
товары и улучшить шансы отечественных промышленников и
аграриев на сбыт своей продукции. От введения новых пошлин
на колониальные товары (табак, чай, кофе и т.п.) и протекцио-
нистского таможенного тарифа выигрывало и государство, до-
ходы которого значительно возросли.
Переход к политике протекционизма привел к росту стоимо-
сти жизни и ухудшил положение широких слоев населения. Вве-
дение ввозных пошлин на зерно позволило крупным прусским
аграриям по-прежнему не проводить модернизацию хозяйства,
сохранить рутинные порядки, укрепить свое привилегирован-
ное положение в политической системе империи. Но постра-
дало множество мелких крестьян, покупавших зерно, и боль-
шинство среднего крестьянства животноводческих районов от
подорожания кормов.
Бисмарковский протекционизм стал защитой крупных про-
мышленников и аграриев, которые стремились с помощью госу-
дарства полностью захватить внутренний рынок и ограничить
конкуренцию иностранных товаропроизводителей.
«Зеленый фронт»
Главную роль во всех кошмарах Бисмарка иг-
рала жена Вильгельма I императрица Августа, умная и властная
женщина. «Эта баба плетет интриги против меня»,— жаловался
канцлер своим друзьям. Все плохие вести он связывал с ее про-
исками, но в действительности они не имели никакого отноше-
ния к основной проблеме — экономическому кризису. Ситуа-
ция в Рурской области внушала все больше и больше опасений:
ряд крупнейших предприятий находился на грани краха. В 1877 г.
на первом генеральном собрании промышленный союз проде-
монстрировал свою экономическую мощь. Из всей Германии
для участия в нем прибыло 500 предпринимателей, чтобы под-
черкнуть важность введения протекционистских пошлин.
Крупные аграрии, многие из которых во время грюндерского
краха потеряли часть своего громадного имущества, вложенного
«Железный канцлер»
40
в спекулятивные операции, и которые несли потери от падения
цен на скот и зерно, поддержали требования протекционистов.
Получавшие гроши за свой труд, батраки уходили с их земель, в
результате чего производилось все меньше продукции с гектара
земельных угодий. Кроме того, им приходилось противостоять
на рынке усиливающейся конкуренции зарубежного сельского
хозяйства. С середины 70-х гг. представители «зеленого фронта»
единодушно выступили против политики свободной торговли и
вместе с крупными промышленниками потребовали закрытия
таможенных границ.
Бисмарк, который по своему образу мыслей был консервато-
ром и который оказался достаточно умен, чтобы осознать по-
следствия проведения в жизнь экономической политики, ори-
ентировавшейся лишь на национальные интересы, долго тянул
с тем, чтобы уступить давлению сторонников введения огради-
тельных пошлин. Он лавировал между фронтами, пока новые
обстоятельства не заставили его действовать. Это были две по-
пытки покушения на императора в 1878 г.
Рейхстаг был распущен. В ходе новых выборов в рейхстаг,
проводившихся стремительными темпами, за свободных консер-
ваторов было подано 785 тыс. голосов, т.е. вдвое больше, чем на
предшествующих выборах. Национал-либеральная партия поте-
ряла 100 тыс. голосов.
То, чего стремился достичь Бисмарк, было не просто изме-
нение политического курса, но и установление нового порядка в
империи. По его мнению, эпоха либерализма уже прошла, сво-
бодная игра сил пришла в расстройство, а потому вмешатель-
ство государства в экономику должно быть более активным.
Отныне темпы экономического и технического прогресса опре-
делял не каждый отдельный предприниматель, обладавший му-
жеством и отвагой, а государство, которое должно было учиты-
вать прежде всего интересы самых сильных в политическом
отношении групп. Германия отгородилась от мировых рынков и
установила высокие пошлины практически на все товары. В ре-
зультате крупные аграрии смогли еще в течение многих лет удер-
живать свои ведущие позиции в империи. В остальном же про-
текционистская политика не дала больших выгод, а депрессия
продолжалась до 1896 г.
В целом введение протекционистских пошлин не принесло
германской экономике и народу того великого процветания,
которое предсказывали их сторонники. Но и того вреда, о кото-
ром много писали либеральные экономисты и политики, покро-
вительственные пошлины также не причинили.
OTTO ФОН БИСМАРК
41
События 1878-1879 гг. повлекли за собой более важные по-
следствия в социально-политическом отношении. Если про-
возглашение Германской империи в 1871 г. было во многом
формально-символическим актом, то ее подлинная сущность оп-
ределилась именно в эти годы. Из политически активной части
общества, которая могла влиять на политику государства, зако-
ном против социалистов был исключен рабочий класс, а вслед
за ним в итоге борьбы вокруг протекционизма— либеральная
буржуазия. До этого времени Германия имела шанс перейти на
путь парламентарно-демократического развития, теперь этот шанс
был утрачен. Германская империя окончательно определилась
как государство авторитарного типа, в котором господствующее
положение занял союз аграрно-аристократической элиты и маг-
натов тяжелой промышленности. Либерально-демократические
силы были оттеснены на задний план и стали играть роль оппо-
зиционного меньшинства.
«Кнутом и пряником»
Отношение Бисмарка к рабочему классу было
позицией строгого, но справедливого патриарха. Он надеялся,
что практикуемый им «государственный социализм» даст воз-
можность справиться с рабочим движением. Социалистическая
партия казалась Бисмарку наиболее опасным противником мо-
лодого германского государства. Страх перед революцией давно
стал одним из главных мотивов его политического курса, уже с
60-х гг. его все чаще преследовал «кошмар революций», резко
усилившийся после Парижской коммуны и выступления Бебеля
в рейхстаге с речью в ее поддержку.
Для канцлера социалисты и анархисты представляли одно и
то же подрывное движение. Тогда это было широко распростра-
ненным мнением, тем более понятным, что видные немецкие
социалисты Иоганн Мост и Йозеф Хассельман действительно
были близки к анархизму.
Преувеличение опасности революции побуждало Бисмарка
к запрету деятельности социалистической партии, но сразу он
не смог этого добиться. Его первые попытки закрыть «антигосу-
дарственную» прессу в 1874 г. и ввести в уголовный кодекс статью
о наказании за «разжигание классовой ненависти» в 1875 г.
встретили сопротивление либерального большинства в рейхстаге
и потерпели неудачу.
Лишь покушения на кайзера дали Бисмарку повод принять
особый закон против социал-демократии. В мае 1878 г. неудачное
«Железный канцлер»
42
покушение на Вильгельма совершил ремесленный подмастерье
Макс Хёдель, бывший член лейпцигской организации социалис-
тов. Но наспех подготовленный проект закона о запрещении со-
циалистической партии не получил поддержки рейхстага. Конеч-
но, либералы, так же как Бисмарк, консерваторы и Центр, были
противниками социализма, но они стремились оставаться на по-
чве законности и уважения к правам личности.
Однако через неделю произошло второе покушение, на этот
раз совершенное психически неуравновешенным доктором Кар-
лом Нобилингом, — кайзер был тяжело ранен выстрелами из
дробовика. Никакой связи покушавшегося с социалистами уста-
новить не удалось, но ранение популярного в массах императо-
ра вызвало в стране сильное волнение. Официозные и консерва-
тивные газеты на все лады расписывали ужасы надвигавшегося
«красного террора».
«Получив известие о покушении Нобилинга, Бисмарк не-
ожиданно остановился. Резким движением он вонзил свою ду-
бовую трость в землю и произнес, облегченно вздохнув: "Вот
теперь мы распустим рейхстаг!" И только после этого он осве-
домился о состоянии императора» — так описал эту сцену не-
мецкий историк Эрих Эйк. Оба покушения давали Бисмарку
прекрасный повод одним политическим ходом сразу решить не-
сколько проблем.
Бисмарк немедленно распустил рейхстаг, надеясь обрести в
новом парламенте желаемую поддержку. По итогам выборов обе
консервативные партии получили 115 мест вместо прежних 78,
обе либеральные партии потеряли 42 мандата. Уже в ходе пред-
выборной кампании стало ясно, что, учитывая направленность
общественного мнения, национал-либералам придется согласить-
ся с предложением канцлера.
В октябре 1878 г. рейхстаг голосами консерваторов, нацио-
нал-либералов и некоторых независимых депутатов (всего 221)
против Центра, прогрессистов, социалистов и польской фрак-
ции (всего 149) принял «Закон против общественно опасных
устремлений социал-демократии», за которым закрепилось на-
звание «исключительного закона».
Запрещалась деятельность всех социалистических союзов и
организаций и их печать. Социалистическая агитация наказыва-
лась тюремным заключением или высылкой, местные власти
получили право вводить (в случае необходимости) осадное по-
ложение сроком до одного года. Единственное смягчение зако-
на, которого удалось добиться национал-либералам, это то, что
OTTO ФОН БИСМАРК
43
срок его действия ограничивался двумя с половиной годами;
правда, он постоянно продлевался и действовал до 1890 г.
«Исключительный закон» против социалистов рикошетом
ударил и по национал-либералам. В обществе пошатнулась вера
в их искреннюю приверженность принципам правового госу-
дарства, обострились противоречия внутри самой партии, из
которой в 1880 г. вышло левое крыло во главе с Людвигом Бам-
бергером, объединившееся позднее с прогрессистами.
Подавить социалистическое движение не удалось. Социали-
сты по-прежнему избирались в рейхстаг, но только в качестве
независимых депутатов от рабочих. Запрещенные партийные орга-
низации часто действовали под вывеской рабочих спортивных и
певческих союзов и касс взаимопомощи. Социал-демократиче-
ские издания печатались в Швейцарии и нелегально доставля-
лись в Германию через разветвленную сеть «красной полевой
почты». В 1880 г. на съезде в Швейцарии в Готскую программу
было внесено важное изменение, согласно которому партия долж-
на была добиваться своих целей «всеми средствами», в том чис-
ле и революционными.
«Исключительный закон» не достиг желаемых результатов.
После небольшого замешательства и растерянности социал-де-
мократия Германии вновь начала активную политическую дея-
тельность и на выборах в рейхстаг в 1884г., опираясь на под-
держку 500 тыс. человек, провела 24 депутата. На выборах 1887 г.
социалисты добились новых успехов, за них проголосовали
763 тыс. избирателей. Как в «кулыуркампфе», так и в попытке
подавить социалистическое движение Бисмарк потерпел полное
поражение.
Проводя по отношению к рабочему движению политику «кну-
та и пряника», Бисмарк попытался привлечь рабочих на сторону
государства проведением социальной реформы. По указанию и
при непосредственном участии канцлера была разработана се-
рия законов о социальном страховании: закон о страховании на
случай болезни (май 1883 г.), от несчастных случаев на произ-
водстве (июнь 1884 г.), о страховании в связи с инвалидностью
и старостью (май 1889 г.).
Система страхования охватывала лишь часть рабочего клас-
са, значительная же доля расходов на социальное обеспечение
возлагалась на самих рабочих. Но для того времени это был про-
грессивный и весьма тщательно разработанный комплекс зако-
нодательных актов о пенсионном обеспечении и страховании,
хотя идея законодательной охраны труда была сразу отвергнута
«Железный канцлер»
44
Бисмарком. Проводить социальные реформы ему пришлось,
преодолевая сопротивление не только буржуазных партий, но
и социал-демократов.
Либералы возражали против создания имперского страхового
ведомства и государственного субсидирования фонда социально-
го страхования, а также против государственного вмешательства
в сферу социальных отношений вообще. По их убеждению, это
ограничивало свободу личности и делало ее зависимой от влас-
ти. С их точки зрения, законопроекты канцлера представляли
собой «государственный социализм». Сам Бисмарк, не возражая
против этого термина, предпочитал, однако, говорить о «прак-
тическом христианстве», которое поможет вырвать бедняков из-
под вредного влияния «красноречивых честолюбцев, стоящих во
главе рабочего движения».
Стараниями либералов и социалистов, усмотревших в этом
только уловку, чтобы вырвать рабочих из-под их влияния, а так-
же партии Центра первая попытка Бисмарка ввести социальное
законодательство в 1881 г. провалилась. Лишь его настойчивость
привела в конце концов к принятию социальных законов. Од-
новременно рабочим предоставлялось право создавать легаль-
ные профсоюзы, кассы взаимопомощи, выпускать рабочие газе-
ты с условием не пропагандировать социалистические идеи.
Законы о страховании носили в целом патриархально-патер-
налистский характер. Они не могли удовлетворить рабочих, так
как оставляли их в положении париев общества, не давали им
статуса равноправных граждан Германской империи и особенно
Пруссии, где продолжал действовать трехклассный избиратель-
ный закон. Социальное законодательство не преобразовало ут-
вердившийся в Германии капиталистический строй, но для своего
времени оно было значительным шагом вперед и выделяло Гер-
манию среди других стран.
Паутина коалиций
Создание Германской империи сразу изменило
расстановку сил на европейской арене. Вместо Пруссии, слабей-
шей среди пяти держав (Пруссия, Англия, Австрия, Россия, Фран-
ция), возникло наиболее мощное экономически и сильнейшее в
военном отношении континентальное государство. В своих рас-
четах Бисмарк должен был исходить из того, что побежденная
Франция будет стремиться к реваншу и искать союзников, поэто-
му главной его заботой стало установление дружеских отношений
OTTO ФОН БИСМАРК
45
с Россией. Но это ставило Германию в зависимость от позиции
Петербурга, и Бисмарк усиленно добивался союза трех держав —
Германии, России и Австро-Венгрии, чтобы полностью изолиро-
вать Францию. Этому способствовал министр иностранных дел в
Вене Андраши, который направил острие своей внешней полити-
ки на Балканы и нуждался в поддержке Германии против России,
также стремившейся утвердиться в этом регионе.
Соперничество России и Австро-Венгрии — стран, каждая из
которых старалась привлечь Германию на свою сторону, позво-
лило Бисмарку блестяще разыграть эту карту и добиться создания
в 1873 г. неофициального Соглашения трех императоров, соглас-
но которому Германия выполняла бы роль арбитра в отношениях
между Веной и Петербургом. Однако сохранившиеся между его
участниками противоречия проявились в 1875 г. во время спрово-
цированного Бисмарком обострения напряженности в отноше-
ниях с Францией, когда Россия при поддержке из Лондона дала
понять, что не допустит нового разгрома Франции.
Еще большие осложнения вызвал Восточный кризис 1875-
1878 гг., в ходе которого вновь столкнулись интересы России и
Австро-Венгрии. Бисмарк после некоторых колебаний выска-
зался в поддержку дунайской монархии, если ей будет угрожать
какая-либо опасность.
После поражения Турции в русско-турецкой войне 1877—
1878 гг. и нового обострения англо-австро-русских отношений
Бисмарк получил возможность вновь сыграть роль арбитра на
Берлинском конгрессе, где Россию вынудили отказаться от пере-
дачи Болгарии части турецких владений. Это привело к охлажде-
нию русско-германских отношений и сближению Берлина с Ве-
ной. После недолгого сопротивления Вильгельма I, не желавшего
обострения отношений с Россией, в 1879 г. был заключен тайный
союз Германии и Австро-Венгрии против России.
После этого главной проблемой для Бисмарка стали отноше-
ния Германии с Россией и Англией. При зондировании почвы
выяснилось, что в случае русско-германской войны Англия ос-
танется нейтральной, и это крайне разочаровало канцлера. По-
этому он согласился на предложение России о возобновлении
деятельности уже официально заключенного союза трех импе-
раторов в 1881 г. Почти одновременно с этим Румыния, опасав-
шаяся, что Россия и Болгария попытаются захватить часть ее
территории для установления общей границы, выразила жела-
ние присоединиться к австро-германскому союзу, что и про-
изошло в 1883 г.
«Железный канцлер»
46
После захвата Францией Туниса, который Италия рассмат-
ривала как сферу своих интересов, тем более что в 1880 г. там
проживало свыше 10 тыс. итальянских колонистов, произошла
переориентация внешней политики Рима. В 1882 г. был заклю-
чен Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии.
Он был направлен против Франции, поскольку в случае войны с
каким-то иным противником стороны обязывались лишь сохра-
нять дружественный нейтралитет, но не оказывать военной под-
держки. Бисмарк, который очень невысоко оценивал военную
мощь Италии, видел в Тройственном союзе только политиче-
ский выигрыш, который заключался в еще большей изоляции
Франции и в возможности для Австро-Венгрии при возникно-
вении конфликта с Россией не опасаться итальянского нападе-
ния с тыла. Таким образом, хотя, по признанию Бисмарка, его
постоянно преследовал «кошмар коалиций», направленных про-
тив Германии, сам он сколачивал собственные коалиции с не-
виданной энергией и целеустремленностью.
Рывок в Африку
На протяжении ряда лет сфера интересов Бис-
марка ограничивалась пределами Европы и континентальной
политикой. Он полагал, что колониальная политика не для Гер-
мании, колонии интересовали его только в той мере, в какой
способствовали сохранению европейского равновесия, ослож-
нению отношений Англии и Франции и отвлечению последней
от идеи реванша.
До начала 80-х гг. к колониальным захватам равнодушно от-
носилось и большинство правящих кругов Германии, особенно
юнкерство. Весной 1880 г. рейхстаг провалил законопроект о кре-
дитах на колонии. Но уже в 1882 г. был создан Германский коло-
ниальный союз, куда вошли крупные представители торгово-про-
мышленных кругов и некоторые аграрии, экспортеры спирта и
водки. Активную роль в союзе играл один из ведущих немецких
историков Генрих Трейчке, который неустанно повторял, что, если
Германия хочет стать державой первого ранга, она просто обяза-
на иметь колониальную империю, как другие страны.
Перелом в колониальной политике наступил в 1884 г. и был
связан с покупкой бременским торговцем Адольфом Людери-
цем земель на юго-западе Африки, в районе бухты Ангра. Люде-
риц обратился к правительству с просьбой санкционировать его
приобретение. Поколебавшись, Бисмарк объявил о том, что им-
OTTO ФОН БИСМАРК
47
перия берет под свою защиту эти территории. Им руководили
два мотива. Во-первых, он рассматривал колонии как опорные
пункты немецкой торговли в конкурентной борьбе с другими
странами, но, не желая обременять государственный бюджет,
управление колониями предпочитал предоставить частным ком-
паниям. Вторым мотивом канцлера было стремление достичь
единства немецкого общества, поставив перед ним, как и в пе-
риод объединения, общую цель — на этот раз захват колоний.
Момент для начала колониальной политики был выбран весь-
ма удачно, в период обострения англо-русских и англо-француз-
ских отношений. Поэтому сопротивление Британии немецким ко-
лониальным захватам продолжалось недолго, после переговоров
английский премьер-министр Гладстон признал право Герма-
нии на приобретение колоний.
После захвата Юго-Западной Африки Германия в июле 1884 г.
объявила об установлении своей власти над Того и Камеруном.
В 1885 г. она приобрела Восточную Африку, где крупная часть
территории уже принадлежала Обществу немецкой колонизации
во главе с авантюристом Карлом Петерсом, и северную часть
Новой Гвинеи, где до этого закрепилась Новогвинейская ком-
пания, созданная банком «Дисконто-гезелыпафт». К 1914 г. гер-
манская колониальная империя занимала площадь 2,9 млн кв. км
с населением более 12 млн человек.
Во второй половине 80-х гг. из-за осложнений в Европе ко-
лониальная активность Бисмарка затихла и осталась в его по-
литике лишь эпизодом. Он полагал, что геополитическое поло-
жение Германии не позволяет ей проводить широкую мировую
экспансию. Так, в декабре 1888 г. в беседе с исследователем
Африки Ойгеном Вольфом он заявил: «Ваша карта Африки пре-
красна, но моя карта Африки в Европе. Вот Россия, а вот Фран-
ция, мы же находимся в середине — такова моя карта Африки».
Канцлер и банкир
Хотя в начале своей карьеры Бисмарк не был
бедным человеком, но и состоятельным его тоже нельзя было
назвать. В 1855 г. он унаследовал от отца обремененные крупны-
ми долгами поместья Шёнхаузен и Книпхоф, которые сдал в
аренду, едва начав заниматься политикой. Доходы от этого не
превышали 3,5 тыс. талеров в год. Его жалованье как посланни-
ка в Петербурге составляло 30 тыс. талеров в год. Но Бисмарку
приходилось здесь нести большие расходы на представительство.
«Железный канцлер»
48
С переездом в Берлин доходы Бисмарка сократились напо-
ловину: глава Пруссии получал ежегодно всего 15 тыс. талеров и
имел простую служебную квартиру. Расходы же его были каки-
ми угодно, только не скромными, так что у Бисмарка было больше
долгов, чем поступлений. Порядок в его материальном положе-
нии был наведен только тогда, когда им занялся банкир Герсон
Бляйхрёдер. Будучи не в состоянии умерить страсть Бисмарка
тратить деньги, он проявлял большую заботу о его доходах, иногда
предоставляя далеко не наивному в денежных делах канцлеру
ссуду для совершения особенно выгодной покупки, а иногда от
его имени спекулируя акциями.
Если потери оказывались неизбежными, то умный банкир
брал их на себя, а прибыли записывал на счет Бисмарка. Впер-
вые состояние премьер-министра заметно увеличилось в 1865 г.
В благодарность за победу в войне с Данией Вильгельм I даровал
ему графский титул и позаботился о том, чтобы ландтаг не воз-
ражал против выплаты Бисмарку премии в размере 400 тыс. та-
леров. С этих пор состояние Бисмарка росло неслыханными тем-
пами, и нередко частные сделки премьера тесным образом
переплетались с его политикой. Когда Пруссия решила расстаться
со своей долей акций Кёльнско-Минденской железнодорожной
компании, одним из первых частных лиц об этом узнал Бляйх-
рёдер, который сразу же приобрел значительное количество этих
акций для своего крупнейшего клиента.
Бисмарк, некогда постоянно сидевший в долгах, оказался нена-
сытным покупателем недвижимости. С помощью Бляйхрёдера
он добавил к полученным в наследство землям громадное поме-
стье Варцин с кирпичным заводом и фабрикой, производящей
известь, а также две соседние латифундии. Еще более значи-
тельными были приобретения Бисмарком земельных угодий после
победы над Францией. Вильгельм I, знавший о «земельном го-
лоде» своего канцлера, подарил ему 21 марта 1871 г. Заксенвальд
близ Гамбурга — крупнейший лесной массив Пруссии.
Насколько неразборчивым был канцлер, когда речь шла об
извлечении личной выгоды из политических маневров, настоль-
ко мелочным он становился, когда его звала к ответу казна.
В 1870 г. Бисмарк был записан в 18-й разряд налогообложения.
Это означало, что чиновники налогового управления оценивали
его годовой доход, с которого предстояло платить налог, в 32-
40 тыс. талеров. На такие деньги можно было существовать весьма
неплохо, так как в те годы в Пруссии среднегодовой доход на
душу населения составлял всего 116 талеров. Несмотря на это,
OTTO ФОН БИСМАРК
49
скупой Бисмарк заявил протест и не успокоился до тех пор, пока
финансовые чиновники не согласились брать в расчет его соб-
ственные данные, а именно 24,5 тыс. талеров.
Чувство реального, никогда не покидавшее Бисмарка, если
речь шла о наживе, и приносившая прибыль забота со стороны
его банкира с годами сделали канцлера самым богатым челове-
ком в стране. Когда в 1890 г. он оставил службу, в его собствен-
ности находилась земля, рыночная стоимость которой составля-
ла около 6 млн марок. По последней проверке его портфеля
ценных бумаг в банке Бляйхрёдера, в декабре 1890 г., активы
составили 1,2 млн марок. В действительности же канцлер был
еще богаче, так как около 300 тыс. марок он еще раньше перевел
на имя Иоганны и столько же на имя старшего сына Герберта.
В целом состояние Бисмарка, вероятно, составляло тогда около
8 млн марок.
Низвержение «Юпитера»
Вильгельму II, ставшему 15 июня 1888 г. третьим
императором Германии, шел тридцатый год. Канцлер Бисмарк,
на глазах которого подрастал Вильгельм, воспринимал его как
потсдамского недоросля, так и не ставшего взрослым. Поэтому
он явно недооценил его интеллект. В 1886 г. Вильгельм I позво-
лил внуку немного поработать в министерстве иностранных дел.
Тогда стало ясно, что, несмотря на ум и проницательность, ему
скучно вникать в детали и трудно логически анализировать си-
туацию. Бисмарк относил Вильгельма II к тому поколению, ко-
торое он плохо понимал. Но с 1885 г. он постоянно настраивал
Герберта на установление хороших отношений с принцем.
В мае 1886 г. Бисмарк назначил Герберта, которому было тогда
36 лет, статс-секретарем в министерстве иностранных дел. Его
младший сын Вильгельм был депутатом рейхстага, а в дальней-
шем посвятил себя чиновничьей карьере и дослужился (уже после
отставки отца) до поста обер-президента Восточной Пруссии.
С Гербертом Бисмарк связывал дерзкие планы. Он давал ему
важные задания, несколько раз поручал вести переговоры с ан-
глийскими государственными деятелями. Назначение сына статс-
секретарем означало, что Бисмарк укрепил свою власть в сфере
дипломатии и к тому же определил себе преемника. Но, хотя
Герберт был человеком неглупым и не бесталанным, до отца ему
было, конечно, далеко. К тому же он отличался высокомерием
и грубостью, что отталкивало от него людей.
«Железный канцлер»
50
Биографы Бисмарка считают, что дурные качества Герберта
усилились под влиянием его личной драмы. В 1881 г. он решил
жениться на красавице княгине Элизабет Каролат, которую дав-
но любил. По его настоянию она развелась с мужем и ожидала
Герберта в Венеции, чтобы обвенчаться с ним. Но княгиня была
родственницей некоторых ненавидимых Бисмарком лиц, и этого
было достаточно, чтобы отец воспротивился браку. Он беспощад-
но и жестоко разбил личную жизнь сына. Герберту как чиновни-
ку было официально отказано и в разрешении на брак, и в уволь-
нении со службы. По просьбе Бисмарка император даже внес
изменение в закон о наследовании дворянских имений, лишив
этого права тех, кто женился на разведенных. Таким образом,
вступив в брак с княгиней, Герберт потерял бы все состояние.
В разговорах с сыном Бисмарк, рыдая, прибегнул к тем же
средствам шантажа, которые успешно применял к Вильгельму I,
только теперь ставка его была выше: он угрожал не просто от-
ставкой, а самоубийством, если сын женится. В шантаж была
вовлечена и мать, говорившая, что этот брак сведет ее в могилу.
Все кончилось тем, что Герберт отказался от женитьбы. Элиза-
бет с презрением освободила его от данного им обещания. Через
десять лет он нашел себе жену, которая пришлась отцу по вкусу.
Но воля и характер Герберта были надломлены.
Конечно, нормальные отношения между новым императо-
ром и всесильным Бисмарком не могли сохраняться долго. Но-
вый начальник генштаба Альфред Вальдерзее сам хотел стать
канцлером и вместе со своей женой-американкой плел интриги
против Бисмарка. Под влиянием Вальдерзее Вильгельм поддер-
жал антисемитское христианско-социальное движение, которое
возглавлял придворный проповедник Штёккер, в результате чего
возник серьезный конфликт с Бисмарком. Вскоре после прихо-
да Вильгельма на престол Штёккер опубликовал высказывание
Вильгельма, согласно которому тот «позволил бы старику пере-
дохнуть полгодика», а затем «стал бы править сам».
В своих беседах с Вильгельмом II Вальдерзее утверждал, что
Россия быстро усиливается, заказывая современные вооруже-
ния во Франции и создавая в Польше новые военные склады,
стягивая военные силы к германской границе. Он убедил импе-
ратора в том, что дружба с Россией нереальна и что канцлер
живет понятиями двадцатилетней давности. Утверждения Валь-
дерзее казались тем более весомыми, что Бисмарк в своих речах
все чаще ссылался на прежние давние годы. Германский посол в
Турции, принятый кайзером в Берлине в апреле 1889 г., заме-
OTTO ФОН БИСМАРК
Э1
тил, что Вильгельм, подозрительно относившийся к России, ска-
зал: «...если Бисмарк не согласится с нами в русском вопросе,
тогда нам придется расстаться».
Критическая фаза началась 15 марта 1890 г., когда императо-
ру доложили о встрече Бисмарка с лидером партии католическо-
го центра Виндтхорстом, которую организовал все тот же Бляйх-
рёдер. Здесь терпение Вильгельма лопнуло.
В своих воспоминаниях Бисмарк красочно описал события
этого дня. В 9 часов утра канцлера разбудили сообщением, что
через полчаса он должен сделать доклад императору в служеб-
ной квартире Герберта Бисмарка. Услышав о визите Виндтхор-
ста (о чем, впрочем, он уже был осведомлен), Вильгельм выра-
зил недовольство тем, что Бисмарк предварительно не известил
его об этом. Бисмарк настаивал на своем праве принимать у
себя посетителей, Вильгельм — на своем требовании спраши-
вать у него согласия. Дошло до того, что Бисмарк схватил папку
с бумагами и с грохотом швырнул ее на стол перед императором.
По существу Бисмарк был прав, тем более что свои замечания
Вильгельм высказал, как всегда, в бестактной форме. Но это уже
не имело значения. Содержанием переговоров с Виндтхорстом
Вильгельм II даже не поинтересовался.
После этого он потребовал объяснений, почему Бисмарк за-
претил министрам делать ему доклады без своего разрешения.
Дело в том, что, стремясь упрочить свое руководство правитель-
ством и ограничить личное воздействие императора на мини-
стров, Бисмарк использовал приказ Фридриха Вильгельма IV от
8 сентября 1852 г., по которому министры были обязаны ставить
в известность главу кабинета о своих предложениях, выносимых
на рассмотрение короля. Вильгельм потребовал отменить этот
приказ, а Бисмарку пришлось выслушать от него обидный, но
справедливый упрек, что без личных переговоров с министрами
императору править невозможно, поскольку Бисмарк большую
часть года проводит в Фридрихсруэ.
Обозленный канцлер тут же нанес болезненный контрудар:
он стал отговаривать кайзера от визита в Россию и подал ему
донесение немецкого посла из Петербурга, где был приведен
весьма презрительный отзыв Александра III о германском мо-
нархе. Для самолюбивого Вильгельма это было как пощечина.
Разговор императора и канцлера затрагивал кардинальные
вопросы управления страной. Замечание Вильгельма, что сле-
дует уменьшить военные кредиты, чтобы обеспечить утверждение
их большинством рейхстага и избежать его роспуска, означало
«Железный канцлер»
52
отказ от правительственной программы, с которой были связа-
ны все планы Бисмарка. Казалось бы, ему следовало сразу уйти
в отставку, но он все еще тянул время, отказываясь вместе с тем
отменить приказ 1852 г., пока не дождался утром 17 марта пря-
мого указания императора подать в отставку.
Вечером на заседании кабинета Бисмарк прочел заявление о
причинах своего ухода. Они выглядели примерно так: отсутствие
единодушия между министрами и отсутствие полного доверия к
нему со стороны императора; ощущение, что он стоит на пути
императора; официальное уведомление о желательности его от-
ставки. При этом Бисмарк подчеркнул, что его отставка невы-
годна для государственных интересов и что его здоровье в хоро-
шем состоянии. Министры реагировали на это вяло, а император
снова послал запрос, почему до сих пор не поступило прошение
об отставке.
18 марта Бисмарк это прошение подал, и Вильгельм поспе-
шил с ним расстаться. Уже вечером он сообщил на совещании
генералов, что вынужден уволить канцлера. Бисмарк не успел
еще получить ответ на свое прошение, как новый канцлер, гене-
рал Лео фон Каприви, уже занял часть его служебной квартиры
и этим вынудил его к поспешному выселению. Эту обиду Бис-
марк помнил до конца своей жизни. Желая соблюсти приличие,
император в двух посланиях 20 марта, в день официальной отстав-
ки канцлера, лицемерно выразив сожаление об уходе Бисмарка,
возвел его в достоинство герцога Лауэнбургского и назначил «ге-
нерал-полковником кавалерии с рангом генерал-фельдмарша-
ла». Бисмарк не хотел принимать герцогский титул и просил
разрешения сохранить прежние имя и титул. До конца дней он,
как и раньше, именовал себя только князем Бисмарком. В от-
ставку ушел и Герберт Бисмарк.
Посетив гробницу Вильгельма I и попрощавшись 26 марта с
императором, в субботу 29 марта Бисмарк покинул свою рези-
денцию и, сопровождаемый толпами поклонников, направился
на вокзал, где его ждал почетный караул и военный оркестр.
Смешавшись с толпой, вслед отходившему поезду приветствен-
но махали многие важные лица. Бисмарк стоял у окна вагона.
Император, конечно, отсутствовал, но о нем Бисмарку забыть
не дали. В следующий вторник, когда под торжественную музы-
ку оркестров в Фридрихсруэ он отмечал свое 75-летие, из двор-
ца прибыл подарок, и Бисмарк с изумлением обнаружил, что
для полного счастья ему не хватает только огромного портрета
кайзера. Впервые в жизни он не нашелся что сказать.
OTTO ФОН БИСМАРК
53
В целом же отставка канцлера, почти тридцать лет правив-
шего Германией, была воспринята в стране на удивление спо-
койно. Никто не сокрушался, не выражал сожалений и опасе-
ний за будущее. Многие, очевидно, вздохнули с облегчением.
Печальна судьба людей, которые из обожаемых и незаменимых
кумиров превращаются в надоевшую всем фигуру, от которой
спешат избавиться. Бисмарку пришлось испытать эту судьбу.
После падения
«Не могу же я бездельничать, как залегший в
спячку медведь», — жаловался Бисмарк после отставки. Некото-
рое время он наслаждался конными, автомобильными и пеши-
ми прогулками по имению, с удовольствием наблюдал за играми
детей своей дочери Марии, интересовался благосостоянием кре-
стьян и их семей из окрестных деревень, проживавших на тер-
ритории его поместья. Но он был слишком зол и полон энергии,
чтобы принять отставку спокойно.
В курсе нового канцлера Каприви было много такого, что
Бисмарку не нравилось: попытки примириться с рабочими, ко-
лониальные уступки Британии в благодарность за Гельголанд,
ухудшение отношений с Россией. Не имея возможности высту-
пать в рейхстаге, Бисмарк нашел иной способ выражения своих
взглядов: он принял предложение издателей «Гамбургер Нахрих-
тен» писать для них комментарии на актуальные события. Про-
диктованные в спешке и небрежно отредактированные, статьи
Бисмарка не пользовались у читателей особой популярностью.
Возраст наложил отпечаток на стиль, лишив его остроты, сделал
высказывания похожими на догмы. Временами в тексте встреча-
лись досадные повторы. Но, несмотря на то что его статьи боль-
ше никого особо не впечатляли, они обладали определенной
привлекательностью, поскольку всегда интересно было узнать,
что скажет отставной политик читателям. Вскоре статьи Бис-
марка начали печатать также газеты Мюнхена и Лейпцига. Час-
то их цитировали в иностранной прессе.
К весне 1892 г. положение Каприви пошатнулось. Причиной
тому послужила долгая полемика в рейхстаге и в стране в целом
по поводу законопроекта об образовании. Кроме того, Каприви
отдалился от многих из своих прежних коллег-генералов (в част-
ности, Вальдерзее) и от некоторых влиятельных промышленни-
ков, не разделявших его социальной политики. В результате Валь-
дерзее начал искать пути примирения императора и Бисмарка.
«Железный канцлер»
54
4 мая 1892 г. газеты поместили объявление о помолвке Герберта
Бисмарка с графиней Маргаритой Хойос, которая происходила
из аристократической венгерской семьи. Герберту, забытому сразу
же после его отставки, император незамедлительно отправил
большую поздравительную телеграмму. Газеты запестрели пред-
положениями о том, что брак Герберта станет для Вильгельма II
блестящей возможностью помириться с экс-канцлером. Но им-
ператор считал, что инициатива должна исходить от Бисмарка.
Свадьба Герберта состоялась 21 июня 1892 г. в Вене и получила
полное освещение в прессе.
Свою симпатию к Бисмарку, поехавшему на свадьбу сына,
люди проявляли не только в Вене. Оттуда он направился на
курорт Киссинген через Мюнхен и Аугсбург. На станциях его
встречали толпы народа, и он произносил перед ними речи,
исполненные патриотических фраз. Пройдя курс водолечения,
Бисмарк возвратился в Шёнхаузен. Путь его лежал через Йену.
И там экс-канцлер тоже выступал с речами, выражая опасение,
что в имперской конституции слишком большой властью наде-
лена корона и одновременно умалено влияние рейхстага. Пар-
ламент нуждается в свободе, чтобы иметь возможность критико-
вать, предупреждать, а при определенных условиях и направлять
деятельность правительства. Но как бы он ни сокрушался по
поводу авторитарной системы, она была творением его соб-
ственных рук.
Вскоре Бисмарка постигло семейное горе. Иоганна, пробо-
левшая несколько месяцев, ослабленная астмой, стала постепенно
терять разум. 27 ноября 1894 г. она скончалась во сне. Бисмарк
рыдал, как ребенок. Иоганна не отличалась красотой или ярко-
стью ума, но она была преданной женой, которая в трудные для
мужа дни служила ему опорой и поддержкой. На другой день,
вытащив белую розу из одного из траурных букетов, принесен-
ных покойной, он взял с полки исторический труд и с головой
погрузился в прошлое Германии. Чтение, как он обнаружил, стало
единственным средством отвлечься от постигшего его горя.
Вскоре Бисмарк уехал из Варцина и уже никогда туда не
возвращался. Большую часть последних трех с половиной лет
он провел во Фридрихсруэ. В канун 80-летия Бисмарка его
посетил император. Он привез с собой кавалерийский эскад-
рон и по всей форме приветствовал генерал-полковника. Ста-
рик еще раз надел военный мундир, но попытки сесть на ло-
шадь предпринимать не стал. Он сидел, опершись на массивную
трость, у его ног дежурил черный, огромный, послушный и
бдительный мастиф.
OTTO ФОН БИСМАРК
55
В декабре 1897 г. Бисмарк в последний раз принимал Виль-
гельма И. Кайзер хотел, чтобы их беседа прошла в обстановке
сердечности, любезности и рождественского хорошего настрое-
ния. Лицам из свиты Вильгельма казалось, что Бисмарк хотел
сказать что-то важное. Однако каждый раз, когда он пытался
перевести разговор на серьезную тему, Вильгельм обращал все в
шутку. И все же Бисмарк не позволил отвлечь себя от главного.
«Ваше Величество, — сказал он, — до тех пор, пока у вас есть
настоящий офицерский корпус, вы можете поступать так, как
вам заблагорассудится, но когда его больше не будет, все станет
по-другому».
Это было последнее предупреждение, сделанное Бисмарком.
Больше он ничего сделать не мог. Теперь он почти не вставал с
кресла и без очков уже не видел полей и лесов своего владения.
В середине 1898 г. у него развилось воспаление легких, и врач не
покидал больного. Через несколько недель Бисмарк как будто
начал поправляться, но 30 июля случился рецидив. Домашние
собрались у его постели и пытались разобрать слова, которые
старался произнести больной. Вечер стоял жаркий, и его мучила
жажда. Вдруг, собравшись с силами, старик схватил стакан с
водой, воскликнул: «Vorwärts!» (Вперед!), — и упал на подушки.
Вскоре после одиннадцати часов ночи Мария заметила, что отец
не дышит.
Бисмарк успел распорядиться, чтобы на надгробии не ука-
зывались ни должность, ни титул, которыми его удостоил
Вильгельм П. Когда строительство склепа было закончено, на
плите значилась простая надпись: «Fürst von Bismarck ...Ein
treuergeben Diener Kaiser Wilhelms I» (Князь Бисмарк... Предан-
ный слуга кайзера Вильгельма I).
Литература
Бисмарк О. Мысли и воспоминания: В Зт. М., 1940-1941.
ПалмерА. Бисмарк. Смоленск, 1997.
Чубинский В.В. Бисмарк: Политическая биография. СПб., 1997.
Engelberg E. Bismarck: 2 Bd. Berlin, 1985-1990.
Engelberg W. Das private Leben der Bismarcks. München, 1999.
EyckE. Bismarck. Leben und Werk: 3 Bd. Erlenbach; Zürich, 1941-1944.
GallL. Bismarck. Der weiße Revolutionär. Frankfurt, 1980.
Pflanze O. Bismarck: 2 Bd. München, 2001.
Канцлер «Нового курса»
ГБОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
(1831-1899)
Преемник
Назначение генерала Лео фон Каприви вто-
рым канцлером Германской империи было неожиданным не
только для общественности, но и для него самого. Однако оно
было благосклонно воспринято как в политических кругах Бер-
лина, так и широкой общественностью. Император Вильгельм
даже называл Каприви «самым крупным немцем, которого мы
имеем после Бисмарка».
Некоторые историки утверждают, что Вильгельм решил на-
значить канцлером Каприви, так как нуждался в «безвольной
кукле», политически безынициативной, но это не отвечает дей-
ствительности. Выбор императора в целом был удачен. Каприви
слыл хорошим солдатом и еще на посту шефа адмиралтейства
обнаружил свой административный талант, а став канцлером,
показал себя и отличным оратором, которому без труда удается
приковывать к своим словам внимание рейхстага. Когда он по-
кинул свой пост, то оставил по себе добрую память, вписав не-
плохую страницу в историю Германии. Человек без дарований
не сумел бы сделать этого.
Вильгельм уже сталкивался со строптивым характером Кап-
риви. Сразу после своего вступления на престол в 1888 г. моло-
дой император попытался напрямую вмешаться в сферу компе-
тенции шефа адмиралтейства. В ответ возмущенный Каприви
немедленно подал заявление об отставке.
Карьера солдата
Когда Георг Лео фон Каприви в 60 лет занял пост
рейхсканцлера, за его плечами была блестящая военная карьера.
Он родился 24 февраля 1831 г. в берлинском районе Шарлот-
тенбург и был старшим сьшом королевского прусского тайного
ГЕОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
57
советника, члена палаты господ Юлиуса Леопольда Эдуарда фон
Каприви и его жены Эмилии.
Каприви окончил хорошо, но не блестяще гимназию Ведера
в Берлине и в 1849 г. поступил добровольцем в гвардейский полк.
В чине лейтенанта он посещал военную академию, а в 1866 г.
участвовал в походе против Австрии как майор Генерального
штаба. Во время франко-германской войны подполковник Кап-
риви, который считался одним из
самых одаренных учеников Мольт-
ке, занимал пост начальника штаба
10-й армии. Назначение молодого
офицера на высокую должность вы-
звало тогда некоторую сенсацию.
Военный корреспондент «Кёльнской
газеты» писал, что он увидел в Кап-
риви значительного человека, кото-
рый превосходил свое окружение не
только физически, но в еще боль-
шей степени — духовно.
Во франко-германской войне
Каприви показал себя отлично. Стра-
тегическое мышление, проявленное
в битве при Тур Ла Марс, окруже-
нии Меца и прежде всего победа при
Бьен Ла Роланд принесли ему ши-
рокое признание. Награжденный высшими орденами, Каприви
после войны становится в конце 1871 г. начальником отдела в
военном министерстве. В 1878 г. он снова возвращается в строй
и командует дивизиями в разных военных округах.
В 1883 г. в карьере Каприви произошли большие изменения.
Когда военно-морской флот после ухода главы адмиралтейства
не смог найти подходящего на эту должность кандидата в соб-
ственных рядах, генерал-лейтенант Каприви сразу получил чин
вице-адмирала и занял ее вопреки сопротивлению Бисмарка,
который не хотел лишать армию одного из ее лучших офицеров.
Сам Каприви также не был в восторге от назначения, но тща-
тельно выполнял новые обязанности. Он провел реформу во-
енного флота, уделяя особое внимание созданию торпедных
катеров. Однако когда в Берлине на трон вступил император
Вильгельм, который считал, что лучше разбирается в морской
политике, чем все специалисты вместе взятые, его конфликт с
шефом адмиралтейства стал неизбежным. Император форсиро-
вал изменение структуры морского флота, хотел разделить отделы
Лео фон Каприви
Канцлер «Нового курса»
58
адмиралтейства на управление и командование. Вильгельм стре-
мился единолично определять курс военно-морского флота. Для
Каприви это вмешательство было совершенно неприемлемым.
Как сторонник традиционной континентальной армейской докт-
рины, он определял военно-стратегическую функцию флота как
чисто оборонительную. Центральную задачу морского флота в
неминуемой для него войне на два фронта — между Россией и
Францией — он видел в охране и защите побережья. Создание
гигантского океанского флота можно было бы осуществлять толь-
ко за счет снижения затрат на армию — гаранта победы в опас-
ной борьбе с Парижем и Санкт-Петербургом за гегемонию в кон-
тинентальной Европе.
Немецкая морская мощь стала выражением вильгельмовско-
го стремления к рангу мировой державы. Эта стратегия, подхле-
стываемая волной бурного национализма, быстро трансформи-
ровалась в безответственный курс. Каприви сознавал это. Однако,
даже став канцлером, он не мог предотвратить столь опасное
развитие, когда в 1892 г. адмирал Тирпиц по личному поруче-
нию императора принялся за создание огромного флота с глав-
ной базой в Киле.
После назначения 15 апреля 1890 г. на пост канцлера Капри-
ви в первой же своей речи в ландтаге определил будущую поли-
тику нового правительства. Он не скрывал от палаты своей не-
подготовленности, признав, что является новичком в политике.
Но, продолжал Каприви, «если, я тем не менее со светлым упо-
ванием вступаю в свою новую должность, то только в надежде,
что другие обстоятельства помогут мне совершать дела на благо
страны. Разумеется, в скромной мере, не так, как мой великий
предшественник. Я убежден, что здание, воздвигнутое при бли-
жайшем участии князя Бисмарка, его гениальной силы, его же-
лезной воли, его горячего патриотизма, достаточно крепко, что-
бы и без него противостоять буре и непогоде. Я считаю большим
счастьем, ниспосланным Провидением, что в момент удаления
князя от политической жизни личность нашего молодого выда-
ющегося монарха выдвигается в своем значении в глазах Герма-
нии и заграницы в такой мере, что она заполняет пробел, обра-
зовавшийся после Бисмарка. Вы читали слова императора, что
курс остается старый. Это значит лишь то, что правительство не
предполагает возвещать новой эры. Но если было естественно,
что рядом с такой силой, как Бисмарк, другим силам оставалось
мало места, что всякое другое направление отступало на задний
план, а некоторые идеи и стремления, хотя бы и справедливые,
ГЕОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
59
выполнялись не всегда, то теперь будет иначе. Первым результа-
том перемены канцлера станет то, что отдельные ведомства бу-
дут свободнее в своих действиях».
Новый курс
Каприви занял пост канцлера, пообещав «при-
нимать любое благо, от кого бы оно ни исходило, если это со-
гласуется с государственным благом». Его намерение привлечь
все партии к политическим решениям нашло полное одобрение
в рейхстаге.
Совершенно понятно, что консерваторы после падения Бис-
марка и их разгрома на выборах не могли служить опорой Кап-
риви. Те же выборы показали слабость и национал-либералов.
Новая политика с ее новыми задачами должна была искать под-
держки других общественных сил. Речь могла идти только о ле-
волиберальной партии свободомыслящих и партии Центра.
Партия свободомыслящих находилась в это время в зените
своего развития. В 1884 г. старые прогрессисты слились с «се-
цессией», группой национал-либералов, отколовшейся в 1880 г.
из-за нежелания пожертвовать окончательно своим фритредер-
ством, и на последних выборах получили 64 места, не считая
10 голосов Народной партии — южной разновидности свободо-
мыслящих. Положение в рейхстаге заставляло Каприви искать
союзников прежде всего среди левой буржуазии. Этот поворот
налево мог быть осуществлен только путем новой экономиче-
ской политики, и в первую очередь таможенной. Каприви был
готов охотно совершить этот поворот, потому что этого требова-
ли и экономические причины, в первую очередь сокращение
германского вывоза и застой промышленности. Торговых дого-
воров с уступками фритредерству и обещания смягчить прежний
бисмарковский курс было достаточно для того, чтобы привлечь
на сторону правительства свободомыслящих. Хотя их лидер Ой-
ген Рихтер в ответ на первую речь канцлера в ландтаге и объя-
вил, что партия либералов будет считать его своим противни-
ком, Каприви сумел победить его недоверие. Однако с одними
свободомыслящими править было нельзя. Гораздо важнее была
поддержка партии Центра.
Как раз перед началом канцлерства Каприви Центр стал при-
обретать все более заметное влияние в политической жизни. Пос-
ледние отголоски «культуркампфа» давно замолкли. Католики при-
мирились с гражданским браком, но стали стремиться захватить в
свои руки влияние на школу. Их авторитет рос, и становилось
Канцлер «Нового курса»
60
очевидно, что политические судьбы Германии в ближайшие годы
будут складываться под большим влиянием католической партии.
Особенно ощутимо это было в Баварии, где либеральное мини-
стерство утвердило освобождение студентов католических бого-
словских факультетов от воинской повинности, ввело испытание
по Закону Божьему на экзаменах зрелости, признало старокато-
ликов сектой, а не ответвлением католической церкви. С Цент-
ром приходилось считаться, ибо он становился крупной силой.
С поддержкой Центра и либералов Каприви мог твердо опе-
реться на большинство в рейхстаге.
Так появились признаки того, что стали называть «новым
курсом» — либеральным поворотом в политике: отмена закона
против социалистов 30 сентября 1890 г., ликвидация других по-
лицейских ограничений, льготы партикуляристам, либеральная
социальная и таможенная политика. Поворот являлся вынуж-
денной мерой. Новые экономические тенденции делали невоз-
можным сохранение старой внутренней политики, а переход
к новой неминуемо влек за собой уступки либералам.
Будущее должно было показать, какие плоды принесет но-
вый курс, в частности умело составленная программа Каприви.
В это время мало кто еще видел, что в ней имеются такие мо-
менты, которые могут скомпрометировать всю политику нового
курса. Во-первых, нельзя было одновременно идти по пути госу-
дарственного социализма и милитаризма. Во-вторых, невозмож-
но было строго придерживаться конституционных принципов и
не признавать за радикальной и социалистической демократией
права на существование.
Разрыв с системой Бисмарка обозначился прежде всего в меж-
дународной политике. Дружбе с Россией, которая поколебалась уже
при Бисмарке, пришел конец, с Англией должно было начаться
сближение. Первым признаком этого поворота стал колониальный
договор с Англией. Если Бисмарк в середине 80-х годов превра-
тился до некоторой степени в сторонника колониальных захватов
Германии, то Каприви с самого начала относился к колониям
отрицательно. По его мнению, «самую дурную услугу Германии
оказал бы тот, кто подарил бы ей всю Африку».
Немецкие колонии в Африке заметно расширились после того,
как в Сомали было подавлено восстание арабских работоргов-
цев в 1889 г., а авантюрист Карл Петере заставил короля Уганды
признать протекторат Германии. В руках Германии оказалась
значительная часть восточного побережья Африки от Занзибара
до истоков Нила. Колонизаторы, промышленники и культур-
трегеры уже радовались, что открывается возможность обогаще-
ГЕОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
61
ния, когда Каприви, не разделявший их восторгов, по договору
1 июля 1890 г. уступил Англии больше половины этой террито-
рии. В числе отданных земель были остров Занзибар с превос-
ходным портом, султанат Биту, немецкое Сомали и Уганда. Вза-
мен этого Германия получила остров Гельголанд в Северном море,
владение которым делало Англию в случае войны госпожой усть-
ев Эльбы и Везера, и узкую полосу земли против Занзибара на
восточноафриканском берегу. Колониальный договор с Англией,
выгодный больше для нее, закрепил сближение между обеими
странами, начавшееся еще раньше. Император два раза перед этим
в официальных речах подчеркивал, что немецкая армия и анг-
лийский флот призваны сохранять мир в Европе. Было совер-
шенно ясно, что возможного нарушения мира Вильгельм ждет со
стороны России и что его угрозы направлены в адрес Петербурга.
Кризис правительства
В 1890 г. Каприви надеялся, что можно уме-
рить тон немецкой политики так, чтобы она показала бы го-
товность Германии к мирному сотрудничеству. В июне 1891 г.
император приказал канцлеру представить на рассмотрение рейх-
стага проект закона об увеличении армии, однако Каприви не
согласился пойти на уступки, без которых нельзя было рассчи-
тывать на поддержку большинства депутатов: клерикальный по-
ворот в школьной политике в Пруссии и сокращение срока служ-
бы в армии с трех до двух лет. Вето императора по первому
вопросу в марте 1892 г. повлекло за собой отставку министра по
делам культов Пруссии графа Роберта фон Цедлиц-Трюцшлера.
Каприви, оскорбленный и поставленный в глупое положение
вмешательством императора, ушел с поста премьер-министра
Пруссии, несмотря на возражения Вильгельма. Это решающим
образом ослабило позиции правительства в борьбе против поли-
тики Вильгельма и его безответственных советников при дворе
и облегчило императору проведение тактики «разделяй и вла-
ствуй». У политиков эпохи Бисмарка, которые теперь оказались
в роли наблюдателей, большое беспокойство вызывала концент-
рация власти в руках императора и недостаточное противодей-
ствие этому, проявляемое имперским и прусским чиновниче-
ством, равно как и офицерским корпусом. В декабре 1890 г.
император произнес речь на школьной конференции, после ко-
торой развитие прусских гимназий пошло по совершенно ново-
му пути. При этом многих весьма удивило, что монарх вникает в
такие детали и выступает с такой заранее продуманной и вполне
Канцлер «Нового курса»
62
сложившейся концепцией, которая практически не оставляет
места для дискуссии. Однако именно такой порядок вещей был
типичен для стиля правления Вильгельма.
Отчетливо курс канцлера проявился в его торговой полити-
ке. В первых торговых договорах, заключенных Каприви, боль-
шую роль играли внешнеполитические причины. Недаром прежде
всего были заключены договоры с Австро-Венгрией и Италией.
Но главные причины были, конечно, внутреннего характера:
желание привлечь фритредеров, т.е. свободомыслящих, и, воз-
можно, национал-либералов, которые вновь полевели. Поэтому
торговые договоры быстро следовали один за другим: в 1891 г. —
со Швейцарией и Бельгией, в 1893 г. — с Румынией, Сербией и
Испанией. По ним ввозные пошлины были понижены в сред-
нем на 25%, а хлебная пошлина — даже на 30. Со своей стороны
Германия добилась облегчения экспорта для изделий немецкой
промышленности. Договоры заключались на 10 лет. В экономи-
ческом отношении наиболее важным был договор с Россией.
Переговоры о нем шли довольно долго, но без большого успеха.
Только в 1894 г. удалось заключить этот договор, причем в рейх-
стаге канцлеру пришлось выдержать горячую схватку с юнкера-
ми, неистово поносившими человека, у которого нет «ни кола,
ни двора» и который поэтому не понимает значения высоких
пошлин на хлеб. Аграрии очень старались, но победа осталась за
Каприви, имевшим большинство в рейхстаге.
Торговый договор с Россией произвел большое впечатление в
стране и совершенно изменил политику партии консерваторов.
Бисмарк, опиравшийся на консерваторов, умел держать их в руках
и направлять их деятельность в нужное ему русло. Освободившись
от опеки властного канцлера и перейдя на позиции противников
правительства, консерваторы стали строить свою политическую
деятельность всецело под знаком своих экономических интересов.
Отчаянное сопротивление торговому договору с Россией, который
разрушал монополию юнкеров на торговлю хлебом, стало первым
боевым выступлением консерваторов новой формации.
Каприви в одной из лучших своих речей, 17 февраля 1893 г.,
ярко обрисовал новую тенденцию консерваторов. Он говорил:
«Мне кажется, что я насквозь консервативный человек. Вопрос
только, что нужно понимать под консервативным мировоззрени-
ем? Я убежден, что теперь в консервативную партию проникает
направление, которое затемняет смысл консерватизма, потому что
оно выдвигает хозяйственные мотивы во вред политической идее.
Для меня быть консерватором — прежде всего значит твердо
сохранять исторически сложившееся, изменять существующее
ГЕОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
63
только тогда, когда к этому побуждает необходимость защищать
монархические и христианские учреждения в государстве. Для
этого, однако, не нужно быть аграрием. Экономические интере-
сы вступают в столкновение с общегосударственными. Они все-
гда более или менее основываются на эгоизме, тогда как госу-
дарство должно апеллировать и к самопожертвованию, и к
идеализму своих граждан. Если бы мы пожелали управлять госу-
дарством в духе аграриев, мы очень скоро приблизились бы к
катастрофе».
В ответ на эту речь 18 февраля в Берлине состоялся учреди-
тельный съезд Союза сельских хозяев, в который вступило до
200 тыс. мелких сельских хозяев, но где тон задавали крупные
остэльбские аграрии. Главные пункты программы союза были
таковы: таможенная защита для продуктов сельского хозяйства;
отклонение торговых договоров, если они связаны с понижени-
ем хлебных пошлин; уменьшение налогов на сельское хозяй-
ство; введение биметаллизма, ограничение биржевых сделок —
типичные требования крупного землевладения. Союз развил
максимально эффективную деятельность и быстро стал господ-
ствующим фактором в Консервативной партии. В целом ориен-
тация Каприви на либеральные принципы стала существенным
фактором для переворота, который произошел в начале 90-х гг.
в Консервативной партии. Умеренный ее руководитель Гельдорф
был смещен, и партию возглавил Вильгельм фон Хаммерштейн —
издатель реакционной «Крестовой газеты».
Торговые договоры были уступкой либералам. Нужно было
рассчитываться и с католическим Центром. Каприви умел вы-
полнять свои обещания. В январе 1892 г. прусский министр куль-
тов и просвещения граф Цедлиц внес в ландтаг законопроект,
который должен был отдать школу в Пруссии в руки духовенства.
В ландтаге, благодаря коалиции консерваторов и Центра, проек-
ту было обеспечено большинство, но опубликование его вызвало
такую тревогу в обществе, что со всех сторон посыпались протес-
ты. В университете Галле возмущение выразили все его 102 про-
фессора. Вслед за ними заговорили и другие университеты. В рейх-
стаге лидеры национал-либералов Беннигсен и свободомыслящих
Рихтер выступили с яркими речами, после которых не оставалось
сомнения, что принятие школьного закона восстановит старую
партию прогрессистов во всей ее прежней мощи. Кайзер Виль-
гельм растерялся. Страна шла против правительства под флагом
защиты культуры, а в лагере правительства была только кучка
обскурантистов. Импульсивная натура императора не выдержала.
Вина была свалена на злосчастного Цедлица, и тот должен был
Канцлер «Нового курса»
54
уйти. Его отставка ослабила и положение Каприви, в тактических
интересах выступившего однажды в защиту проекта. Он вынуж-
ден был отказаться от руководства Пруссией. Вторично после
1873 г. обе должности были разделены. Преемником Каприви на
посту прусского премьера стал граф Бото цу Ойленбург — восточно-
эльбский реакционер чистой воды. Ему пришлось объявить, что
правительство считает нужным взять назад проект школьного за-
кона, так как полагает, что вопрос не вполне ясен. Обществен-
ность одержала победу.
Провал школьного закона изменил отношения между канц-
лером и Центром. Католики увидели в этом измену со стороны
Каприви и решили отомстить. Случай представился, когда в рейх-
стаг в 1892 г. поступил новый военный законопроект.
Имперское правительство давно уже вынашивало мысль при-
вести состав армии в соответствие с количеством населения и
повысить боевую готовность страны. В 1891 г. Каприви при под-
держке Центра провел увеличение состава армии на 18 тыс. чело-
век. В ноябре 1892 г. на рассмотрение был внесен более серьез-
ный проект. Увеличение теперь должно было достичь 84 тыс.
человек, но правительство делало две уступки рейхстагу: вводило
двухлетнюю службу и предлагало утвердить новую цифру набора
не на семь лет вперед, а на пять. Расходы, связанные с реформой
армии, должны были составить 66 млн марок единовременно и
64 млн ежегодно. Центр и свободомыслящие, не говоря уже о
СДПГ, высказались против. В мае 1893 г. рейхстаг отклонил про-
ект и сразу же был распущен. Новые выборы усилили позиции
прежде всего социал-демократов и антисемитов. В конце концов
13 июля военный проект был принят. Оставалось получить сред-
ства для осуществления военной реформы, а они были так значи-
тельны, что необходима была целая финансовая реформа.
Эта задача выпала на долю прусского министра финансов
Иоганна Микеля. В молодости он был коммунистом и последо-
вателем Маркса, потом остыл, стал сначала прогрессистом, а с
1866 г. — национал-либералом, разбогател в эпоху грюндерства
и увенчал свою жизнь блестящей бюрократической карьерой.
С его именем связана реформа финансов Пруссии. В июне 1891 г.
он ввел общий подоходный налог, построенный на принципах
прогрессивной шкалы и подачи декларации о доходах.
Прусская финансовая реформа была для Каприви естествен-
ным дополнением его социальной и таможенной политики.
Микель намеревался покрыть расходы на военную реформу по-
вышением табачного и винного акциза и введением налога на
биржевые сделки. Это должно было дать около 100 млн марок.
ГЕОРГ ЛЕО ФОН КАПРИВИ
65
Но рейхстаг не согласился с планом Микеля. Из предложенных
налогов прошел только сбор на биржевые сделки.
Эти неудачи вызвали негодование императора, который, ко-
нечно, во всем обвинял партии, особенно СДПГ. Ее усиление и
рост влияния на профсоюзы больше всего пугали господствую-
щие круги и правительство. Все это побудило Вильгельма сделать
резкий поворот от политики патернализма к политике подавле-
ния. Правительству в 1894 г. была дана директива подготовить
новый репрессивный закон. Ойленбург ухватился за этот план
обеими руками. Каприви воспротивился. Между канцлером и
прусским премьером начались конфликты. Тогда император дал
им обоим отставку и 26 октября 1894 г. вновь соединил обе долж-
ности в руках князя Хлодвига Гогенлоэ.
Забытый канцлер
Каприви и после своего драматического паде-
ния как канцлера, которое, пожалуй, едва ли имеет аналогию в
немецкой истории, оставался верным своим идеалам. Полно-
стью отлученный от политики, старый холостяк провел после-
дние годы жизни в философских раздумьях. Он умер 6 февраля
1899 г. Лояльность к императору делала невозможной попытку
оправдать свою политику в мемуарах. Все свои бумаги Каприви
сжег, покидая имперскую канцелярию.
Каприви потерпел неудачу в конечном счете от своего ди-
пломатического бессилия и неумения или нежелания интриго-
вать. Он с горечью писал: «Если я не нашел никакого призна-
ния, то я должен принять это. Приступая к моей должности, я
знал, что едва ли может быть пост, неблагодарнее этого. Но пло-
хо ли, хорошо ли, — за Бисмарком должен был последовать дру-
гой канцлер».
Литература
Meisner КО. Der Reichskanzler Caprivi. Eine biographische Skizze. Darmstadt, 1969.
RöhlJ.C.G. Germany without Bismarck. The Crisis and Government in the Second
Reich 1890-1900. Los Angeles, 1967.
Schreck E. Georg Leo von Caprivi. Ein lebensgeschichtliches Charakterbild. Düsseldorf,
1981.
Stribrny W. Bismarck und die deutsche Politik nach seiner Entlassung 1890-1898.
Paderborn, 1977.
«Дядюшка императрицы»
ХЛОДВИГ ЦУ ГОГЕНЛОЭ-
ШИЛЛИНГСФЮРСТ
(1819-1901)
I I 1естилетнее время правления третьего не-
мецкого рейхсканцлера, князя Хлодвига Гогенлоэ, было бурной
фазой развития молодой Германской империи. В течение этих
лет Германия окончательно превращается из аграрного в индуст-
риальное государство. Статистика показывает, что в 1882-1907 гг.
число занятых в сельском хозяйстве неуклонно сокращалось, а в
промышленности возрастало. В 1895 г. между ними было до-
стигнуто равновесие, а в 1907 г. число трудящихся в аграрном
секторе составляло 32%, а в промышленном — 37.
Происхождение и карьера
Князь Хлодвиг Карл Виктор Гогенлоэ родился
31 марта 1819 г. в Ротенбурге и принадлежал к старому, развет-
вленному роду франконского дворянства.
После изучения права князь поступил на прусскую службу, в
1848 г. был избран во Франкфуртский парламент и в 1849 г. стал
послом в Лондоне. После войны 1866 г. он был назначен бавар-
ским премьер-министром и стремился вопреки сторонникам
сепаратизма к вступлению южногерманских государств в Севе-
рогерманский союз. Гогенлоэ реформировал баварскую армию
по прусскому образцу. С 1871 по 1877 г. он представлял в рейх-
стаге Консервативную имперскую партию, во время «культур-
кампфа» выступал за запрет ордена иезуитов и вследствие этого
навлек на себя вражду Центра. В 1874 г. Гогенлоэ занял пост
посла в Париже и прилагал все усилия для улучшения немецко-
французских отношений. В 1885 г. он стал имперским намест-
ником в Эльзас-Лотарингии и безуспешно пытался примирить
местное население с немецким господством.
Сам Гогенлоэ обозначал свое политическое кредо как уме-
ренный либерализм. 26 октября 1894 г. князь получил в Страс-
ХЛОДВИГ ЦУ ГОГЕНЛОЭ-ШИЛЛИНГСФЮРСТ
67
бурге телеграмму императора, который приглашал его на пост
рейхсканцлера. Официально вступив в должность 29 октября, он
стал первым и до 1917 г. единственным непруссаком на посту
канцлера.
Назначение Гогенлоэ вызвало в Германии общее удивление.
Предполагалось, что император предложит этот пост более мо-
лодому и энергичному человеку. Позднее стало известно, что
Вильгельм назначил Гогенлоэ по
совету своего дяди— великого гер-
цога Фридриха Баденского — и
своего друга— князя Филиппа цу
Ойленбурга. Фридрих рекомендовал
почтенного старца как государствен-
ного деятеля, который стоит в сто-
роне от всех партий. Но из-за его
возраста, уточнял герцог, нужно,
однако, придать ему энергичного
помощника.
При Гогенлоэ, который понем-
ногу начинал выживать из ума от
старости, Вильгельму удалось сме-
нить последних министров, пытав-
шихся действовать самостоятельно.
Удобный, покладистый канцлер, к
тому же еще дядюшка императри-
цы, как называл его кайзер, с удовольствием получал из при-
дворной кассы секретное дополнительное жалованье размером
120 тыс. марок в год и был совершенно не склонен ставить под
угрозу столь теплое местечко. В 1897 г. Гогенлоэ спокойно при-
нял отставку самых талантливых сотрудников: статс-секретаря
иностранных дел Маршалла фон Биберштейна, статс-секрета-
ря внутренних дел Бёттихера и адмирала Хольмана. С этого
времени и до самой своей отставки в октябре 1900 г. старый
князь, по его же собственным словам, был только «марионет-
кой» и «вывеской».
Хлодвиг цу
Гогенлоэ-Шиллингсфюрст
«Переходный»» канцлер
Третий канцлер Германской империи был, по
мнению многих историков, полнейшим ничтожеством. Меру
этого показывают «Воспоминания» Гогенлоэ, из которых его
карликовая фигурка выступает во всем убожестве. Скупой до
«Дядюшка императрицы»
68
скаредности, одержимый карьеризмом, который готов был вы-
родиться каждую минуту в лакейство, абсолютно лишенный
инициативы и энергии— таков был человек, проделавший во
второй половине XIX в. едва ли не самую блестящую карьеру в
Германии. Будучи послом в Париже и наместником Эльзас-Ло-
тарингии, он слепо повиновался Бисмарку, хотя порой и с от-
вращением. Став канцлером, старался угадать и предупредить
малейшие желания Вильгельма и только после отставки удосу-
жился понять, как мало красивого было в его роли. От такого
канцлера нельзя было ожидать ни непоколебимой стойкости
Бисмарка, ни полной достоинства выдержки Каприви. Но Виль-
гельму это нравилось.
Канцлеру предстояло найти парламентские возможности для
осуществления замыслов императора. Опираться на либералов
при этих условиях было невозможно. Парламентские принципы
Каприви следовало забыть. Приходилось искать новые комби-
нации. Гогенлоэ искал их недолго.
Прежде всего отставка Каприви примирила аграриев с пра-
вительством. Они сразу почувствовали свою силу, ибо было со-
вершенно ясно, что после разрыва с либералами без них обой-
тись будет нельзя, особенно во всякого рода военных и морских
проектах, которые готовило правительство. И аграрии немед-
ленно принялись поправлять свои собственные дела. На сцену
вновь выплыл пресловутый проект графа Каница. Проект тре-
бовал передачи всей торговли иностранным хлебом в руки госу-
дарства на началах монополии и законодательного установле-
ния минимальной цены на различные сорта хлеба, продаваемого
государством. Впервые он был внесен на рассмотрение еще при
Каприви, но тогда большинство рейхстага встретило его хохо-
том и он моментально был отклонен. Но Каниц и его сторонни-
ки не сложили оружия. Началась агитация в стране, проект пе-
реработали и, когда он был внесен вновь 13 марта 1895 г., к нему
отнеслись серьезнее. Но так как в проекте оставались слишком
явные следы аграрных аппетитов в виде определенно указанных
цен, превышавших вдвое цены на мировом рынке, то он снова
не получил одобрения. В третий раз проект был внесен в декаб-
ре 1895 г. с тем изменением, что цены на хлеб предлагалось по-
высить лишь тогда, когда они окажутся ниже цен мирового рынка.
Но рейхстаг вновь не согласился на такую меру. 17 января 1896 г.
проект был отвергнут окончательно.
Неудача сильно обескуражила аграриев, и они попытались
возместить ее в других сферах. В 1896 г. по их требованию был
ХЛОДВИГ ЦУ ГОГЕНЛОЭ-ШИЛЛИНГСФЮРСТ
69
введен новый биржевой закон, ограничивающий свободу бир-
жевых операций. По мнению аграриев, биржевая игра с хлебом
вела только к понижению цен. Правительство пошло навстречу
аграриям, не предвидя того бурного недовольства, которое было
вызвано биржевой реформой. Она просто взбунтовала крупный
капитал и привела к тому, что биржевики объявили бойкот новой
бирже: ее здания стояли пустыми, биржевые бюллетени не пуб-
ликовались, сделки совершались в других местах. Правительство
должно было сначала допустить обход закона, а через несколько
лет восстановило старые порядки почти в полном объеме.
Правительство чувствовало, что оно обязано поддержать аг-
рариев, ибо находилось в зависимости от них в военных и мор-
ских делах. Но одни аграрии правительство не устраивали. Имея
против себя Центр и все левые партии, нельзя было добиться
большинства. Следовательно, необходимо было договориться с
Центром, который при Гогенлоэ был очень силен, — особенно
укрепили его положение выборы 1898 г.
Общая программа правительства постепенно выяснилась из
тронных и других речей императора и заявлений нового канцле-
ра. Во внешней политике — укрепление Тройственного союза, но
в то же время улучшение отношений с Россией с целью предот-
вращения франко-русского сближения. Внутри— покровитель-
ство сельскому хозяйству, торговле и промышленности. Для разви-
тия торговли — усиление флота; для осуществления военной
и морской реформы — новые реформы имперских финансов.
Первым делом, которым поторопился заняться Гогенлоэ и
на котором он жестоко оскандалился, был знаменитый каторж-
ный законопроект — дополнение к уголовному кодексу, которое
грозило строгими карами за подстрекательство к наказуемым
деяниям, подстрекательство солдат к нарушению дисциплины,
а всех вообще — к сопротивлению властям, за нападки на рели-
гию, монархию, брак, семью и собственность, а также за одоб-
рение всех этих преступлений. Словом, это должно было стать
повторением закона против социал-демократов. Все эти меры в
свое время фигурировали в проекте уголовного кодекса, но были
провалены рейхстагом. В обществе поднялась волна протеста,
ибо стало ясно, что новый закон является таким же покушенем
на культуру, каким был и школьный закон. Многие представи-
тели литературы и науки опубликовали коллективные протесты.
Под одним из них стояли имена известного экономиста Ад. Вагне-
ра, профессора педагогики Фридриха, юриста Фёрстера, Франца
Листа, под другим — знаменитого немецкого историка, лауреата
«Дядюшка императрицы»
70
Нобелевской премии Моммзена, немецкого общественного дея-
теля, врача Рудольфа Вирхова, философа Теобальда Циглера,
художника Адольфа Менцеля, писателей Густава Фрейтага и
Теодора Фонтане. Многие опубликовали свои протесты инди-
видуально. К числу их принадлежали писатель Фридрих Шпиль-
гаген, натуралист Эрнст Геккель, экономист Луйо Брентано,
философ Фридрих Паульсен. Из Мюнхена рейхстаг получил рез-
кую резолюцию баварского общества литераторов и ученых. Во
всех петициях указывалось на то, что поправка к уголовному
кодексу, если только она будет принята, сделает невозможной и
свободную критику, и независимую культурную работу. Об от-
ношении радикальной части общества и социал-демократов
к этому закону не стоит и говорить.
Провалу проекта кроме общественного негодования способ-
ствовала также его доработка в комиссии рейхстага, в которой
большинство принадлежало клерикалам. Комиссия смягчила об-
щие положения проекта, но усилила наказание за выпады против
религии и церкви. Был введен параграф, карающий за восхвале-
ние богохульства и поношение церковных учений. Это доводило
до абсурда весь проект. Он в значительной мере лишился своей
прелести в глазах правительства и консерваторов. 11 мая 1895 г.
предложение Гогенлоэ было отклонено рейхстагом.
Дебют нового канцлера был, таким образом, громким, но
неудачным. Чтобы сгладить впечатление от позорного провала,
нужно было приниматься за серьезные реформы. И правитель-
ство стало торопиться. В феврале 1896 г. бундесрат вытащил по-
следнюю из залежавшихся у него в портфеле бумаг о мерах за-
щиты труда: указ о 12-часовом рабочем дне в пекарнях.
В июле 1896 г. была проведена наконец принципиальная
имперская реформа, ожидавшая своей очереди с 1870 г. Рейх-
стаг принял общеимперский гражданский кодекс, который дол-
жен был вступить в силу 1 января 1900 г.
С репрессивными мерами после трескучего провала каторж-
ного законопроекта Гогенлоэ вообще стал осторожнее. Между
тем одну такую меру он был обязан внести в рейхстаг — проект
о защите свободы труда во время стачек. У этого проекта была
своя история. Под влиянием саарского угольного магната Штумма
и его друзей 6 сентября 1898 г. Вильгельм произнес речь, в кото-
рой заявил о подготовке нового закона, «по которому каждый —
он может быть кем угодно и называться как угодно — кто попы-
тается мешать немецкому рабочему, желающему выполнить свою
работу, или станет подстрекать его к забастовкам, будет наказан
ХЛОДВИГ ЦУ ГОГЕНЛОЭ-ШИЛЛИНГСФЮРСТ
каторжной тюрьмой». В этих словах император, очевидно, что-
то напутал, ибо отправить на каторгу за такое «преступление»
противоречило всей сути и духу немецкого законодательства.
Юристы долго пытались понять, как можно выпутаться из казу-
са, созданного августейшим оратором, но так и не сумели этого
сделать. В новом проекте кара за насильственные меры против
желающих работать была увеличена лишь слегка, а каторга стала
наказанием за участие в стачке, угрожающей безопасности им-
перии, жизни и собственности. Рейхстаг сразу же отверг проект
(20 ноября 1899 г.). Против него высказались и Центр, и нацио-
нал-либералы, испугавшиеся, что вступление на путь таких ре-
прессий может привести империю к самой откровенной реак-
ции. За него выступили только консерваторы.
Одна группа мер стояла особняком в деятельности Гоген-
лоэ — меры, направленные на развитие торговли и промышлен-
ности Германии. Политика Каприви достаточно укрепила и ту и
другую. Теперь было необходимо расширить внешние рынки,
создать условия для успешной конкуренции с другими страна-
ми, обеспечить вооруженную защиту немецких интересов, и
Вильгельм заранее, по своей привычке, выдвинул план, заявив:
«Наше будущее — на воде». Внешние рынки, колонии и особен-
но флот — такова была программа, и Гогенлоэ начал выполнять
ее по мере сил и способностей. Впрочем, в одном направлении
правительству пришлось идти вслед за частной инициативой.
Уже в 1888 г. немецкие фирмы сумели добиться железнодорож-
ной концессии в Турции. В нее было вложено много немецких
капиталов, и Вильгельм решил оказать поддержку частному Ана-
толийскому обществу. Это означало полный разрыв с полити-
кой Бисмарка, который сознательно толкал на Балканы и в Ма-
лую Азию Австрию и Россию, не видя там ничего, что могло бы
интересовать Германию. Но Вильгельм считал, что интересы
Германии, если не политические, то экономические, имеются
повсюду, и не хотел упускать ни одного случая, когда эти инте-
ресы можно было отстаивать. Каприви был не очень восторжен-
ный поклонник малоазиатской авантюры, но Гогенлоэ, как и во
всем, покорно следовал указаниям монарха. Когда в 1896 г. Ана-
толийское общество стало требовать получения концессии на
дорогу до самого Багдада, немецкая дипломатия активно под-
держала эти усилия. А в 1898 г. кайзер сам посетил Константи-
нополь и направился в Иерусалим, чтобы поднять престиж Гер-
мании на Востоке. Концессия на дорогу от Конии через Багдад
до Персидского залива была дана Анатолийскому обществу
«Дядюшка императрицы»
72
в 1899 г. Но расчеты показали, что дорога не будет давать дохо-
да, и с этого момента немецкая дипломатия стала искать гаран-
тии ее рентабельности, не желая до этого приступать к построй-
ке. Вопрос затянулся и был решен в 1902 г. уже при преемнике
Гогенлоэ.
Большим событием стало открытие 19 июня 1895 г. Киль-
ского канала, соединяющего Балтийское море с Северным, что
давало возможность Германии не только быстро осуществлять
переброску военного флота, но и сокращало торговые пути.
Вслед за этим Германии неожиданно представился случай ут-
вердиться на Дальнем Востоке. В Китае были убиты два немец-
ких католических миссионера. Правительство немедленно при-
казало адмиралу Дидерихсу, командующему восточноазиатской
крейсерской эскадрой, занять бухту Киаочау с городом Цзин-
тау. Оккупация совершилась 15 ноября 1897 г., а вскоре после
этого, 5 января 1898 г., между Германией и Китаем был заклю-
чен арендный договор на 99 лет, по которому бухта передавалась
в руки Германии. Стало ясно, что правительство потребует даль-
нейшего усиления флота. 24 марта 1898 г. рейхстаг, несмотря
на сопротивление партии свободомыслящих, принял первый
закон об усилении флота до 19 броненосцев, 8 береговых крей-
серов и 42 крейсеров. Это количество стало казаться недоста-
точным уже после того, как в 1899 г. Германия купила у Испа-
нии Марианские и Каролинские острова. Поэтому в 1900 г. был
внесен новый проект увеличения флота, на этот раз до 38 бро-
неносцев, 14 больших и 38 малых крейсеров. В июне 1900 г.
рейхстаг принял и этот закон.
В судьбе Германии как морской державы начался новый этап.
С тех пор как в 1853 г. с аукциона в Бремене были проданы
9 кораблей, составлявших весь общегерманский флот, и до канц-
лерства Гогенлоэ Германия имела лишь минимум военных ко-
раблей. Колониальная политика сделала необходимым усиление
флота, а темпераменту Вильгельма Германия обязана тем, что
его рост превзошел все требования необходимости и разумное
само по себе государственное дело превратилось в азартную игру,
поглощавшую огромные средства. Тем самым Германия стала
одним из лидеров мировой политики.
В 1897 г. Вильгельм II предпринял радикальное персональ-
ное изменение в имперском правительстве и в прусском госу-
дарственном министерстве, так что Гогенлоэ практически ли-
шился власти и влияния. Всем заправляли статс-секретарь по
иностранным делам Бюлов, министр финансов Микель и адми-
ХЛОДВИГ ЦУ ГОГЕНЛОЭ-ШИЛЛИНГСФЮРСТ
73
рал Тирпиц. Робкие предупреждения Гогенлоэ об опасности столь
«быстрых и бесконечных планов» просто не принимались во
внимание. Ничто не показывает его бессилие лучше, чем запись
осенью 1900 г., в которой он приводил доводы ухода в отставку:
«Вмешательство Германии в подавление боксерского восстания
в Китае было устроено без моего участия. Все было обсуждено и
решено Его Величеством и Бюловым без меня. Его Величество
не слушает моих советов, и все вопросы решаются без моего
участия».
Когда перед Германией встали новые задачи, особенно свя-
занные с внешней политикой, старик Гогенлоэ, которому шел
81-й год, но у которого не было железной энергии Бисмарка,
оказался для их решений непригодным. Нужен был более моло-
дой и энергичный человек. Выбор императора был сделан дав-
но: 17 октября 1900 г. место Гогенлоэ занял Бернхард фон Бю-
лов. Через несколько месяцев, 6 июля 1901 г., Гогенлоэ умер на
швейцарском курорте Рагац.
Как старый аристократ и крупный землевладелец Гогенлоэ
противостоял вызовам своего времени, особенно индустриали-
зации. Его радовало, что в дни его молодости не было ни желез-
ных дорог, ни телеграфа, ни телефона. Еще больше радовало то,
что он давно будет «спать праведным сном, когда изобретут ле-
тательные аппараты. Боже, как невыносимо будет это!»
Литература
Curtius F. (Hrsg.). Denkwürdigkeite des Fürsten Chlodwig zu Hohenlohe-Schillingsfürst:
2 Bd. Stuttgart; Leipzig, 1907.
Müller K.A. von (Hrsg.). Fürst Chlodwig zu Hohenlohe-Schillingsfürst. Denkwürdigkeiten
der Reichskanzlerzeit. Stuttgart; Berlin, 1931.
«Слуга Его Величества»
ББРНХАРД ФОН БЮЛОВ
(1849-1929)
Детство и юность
Оернхард Генрих Карл Мартин фон Бюлов
происходил из дворянской семьи, корни которой уходят в
XII столетие. Этот старый и разветвленный род, фамилия кото-
рого происходит от названия села в Мекленбурге, дал Германии
немало известных имен.
3 мая 1849 г. в семье выходца из кругов мекленбургской зна-
ти, чиновника и дипломата Бернхарда Эрнста фон Бюлова и
его жены Викторины Луизы, дочери крупного гамбургского
купца Иоахима Рюккера, родился первенец, также названный
Бернхардом.
Отец состоял на дипломатической службе у датского короля
в ганзейских городах. С 1851 г. он представлял в Союзном сове-
те владения датской короны, герцогства Голыытейн и Лауэн-
бург. Там он сблизился с Бисмарком. В 1862 г., когда Бисмарк
взял курс на объединение Германии, отец перешел на службу к
герцогу Мекленбург-Штрелиц и стал его первым министром, а с
1867 г. — представителем Мекленбурга в бундесрате Северогер-
манского союза, активно поддерживая политику Бисмарка.
Весной 1865 г. семья поселилась в провинциальном городке
Нойштрелиц. Бернхард учился в гимназии в Галле, окончив ко-
торую в 1867 г., продолжил образование в университетах Лозан-
ны, Лейпцига, Берлина и Бонна, изучая право. Он проявлял также
большой интерес к литературе и искусству. Зимние каникулы
Бюлов обычно использовал для путешествий. Во время одного
из них он посетил Италию, которая поразила его своей красотой
и вызвала неугасимую к ней любовь.
Университетские занятия были прерваны в 1870 г. франко-
германской войной. Бернхард добровольцем вступил в королев-
ский прусский гусарский полк, принимал участие в боевых дей-
ствиях, проявил мужество и получил чин лейтенанта. Казалось,
БЕРНХАРД ФОН БЮЛОВ
75
что перед ним открывается военная карьера, однако отец насто-
ял на продолжении университетского образования. После окон-
чания университета Бернхард в 1872 г. поступил на службу чи-
новником в Меце. Однако новый поворот в карьере отца открыл
перед юношей совсем другое будущее.
Истоки карьеры
В 1873 г. Бисмарк назначил Бюлова-старшего
статс-секретарем ведомства иностранных дел, которое он воз-
главлял до своей смерти в 1879 г. Верный друг канцлера, Бюлов
активно помогал ему во всех международных делах. В ноябре
1873 г. и сын поступил на службу в это ведомство. Под руковод-
ством отца и при покровительстве Бисмарка началось его быст-
рое продвижение по лестнице дипломатической карьеры. Пер-
вой ступенью стал уже любимый им Рим, куда он прибыл в 1874 г.
как атташе в германском посольстве. Затем последовал Петер-
бург, где он занял пост третьего секретаря, а в 1877 г. Бюлов —
уже второй секретарь германского посольства в Вене.
После начала русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он стал
временным поверенным в делах посольства в Афинах. В 1878 г. в
качестве секретаря германской деле-
гации, в которую входили Бисмарк,
Бюлов-старший и князь X. Гогенлоэ,
участвовал в работе Берлинского
конгресса.
После конгресса Бюлов получил
престижное назначение вторым сек-
ретарем посольства в Париже. Шесть
лет, проведенных молодым дипло-
матом в столице Франции, были для
него весьма поучительными. Его
живо интересовала бурная полити-
ческая жизнь страны, где в острой
борьбе происходило становление
Третьей республики. Бюлов вступил
в контакты со многими политика-
ми, познакомился с кумиром рес-
публиканцев Леоном Гамбеттой,
установил отношения с Жюлем Ферри и другими известными
деятелями Франции. Его способности были замечены тогдаш-
ним послом в Париже, будущим канцлером Гогенлоэ, который
Бернхард фон Бюлов
«Слуга Его Величества»
76
предсказал Бюлову блестящую перспективу: «Однажды он ста-
нет рейхсканцлером».
В 1885 г. Бюлова вновь послали в Петербург. Через год он
женился на только что разведенной итальянке Марии Анне Ро-
залии фон Дёнхоф, урожденной княгине ди Кампореале из ста-
ринного болонского рода, с которой познакомился еще в 1876 г.
и тогда же полюбил. Романтическая история их любви заверши-
лась свадьбой в Вене. Отношения между супругами сложились
счастливо, хотя детей у них не было. Однако для Бюлова это был
рискованный брак, поскольку в то время разведенные и их но-
вые супруги редко продвигались в придворном обществе или по
служебной лестнице.
Тем не менее Мария фон Дёнхоф имела отличный социальный
престиж. В ее салоне бывали такие национальные звезды, как
Рихард и Козима Вагнер или художник Франц Ленбах, и она
поддерживала хорошие связи с династиями Германии, Англии и
Италии. Жена Герберта Бисмарка однажды заметила, что у нее
всегда было впечатление, будто Бюлов «стал европейцем только
благодаря жене».
В 1888 г. Бюлов получил назначение на первый, хотя и вто-
ростепенный, самостоятельный пост, став послом в Румынии.
За пять лет жизни в Бухаресте он расположил к себе румынского
монарха Кароля I, родственника Гогенцоллернов, и добился за-
ключения германо-румынского торгового договора.
Во время «ссылки» в Румынию Бюлов занимался двумя ве-
щами. Во-первых, он запоем поглощал исторические и полити-
ческие труды, а также произведения классической литературы.
Это сформировало понимание им национализма и государства
силы. Бюлов стал убежденным сторонником националистиче-
ских идей берлинского историка Генриха фон Трейчке и новых
расовых теорий Юлиуса Лангбена. Он считал сущностью государ-
ства власть, а его участью — борьбу за существование. Внутрипо-
литические проблемы, внутренняя политика вообще должны были,
по его мнению, подчиняться примату внешней политики, кото-
рая обязана следовать принципам политики с позиции силы
и социально-дарвинистским теориям.
Другим результатом ненасытного чтения Бюлова стали его
образованность и отточенность литературного стиля. Его пись-
ма, беседы и речи были нашпигованы цитатами из книг извест-
ных и знаменитых людей. Он усердно собирал шутки и остроты
и распределял их по темам в записных книжках, чтобы при слу-
чае щегольнуть метким замечанием.
БЕРНХАРД ФОН БЮЛОВ
77
Второе занятие Бюлова в Румынии состояло в хлопотах по-
скорее покинуть этот задворок Европы. С этой целью он нала-
живал полезные контакты и личные связи в высших кругах им-
перии. Самым удачным в этом смысле стало его сближение
с Филиппом цу Ойленбургом.
Князь Ойленбург, прусский консерватор и с 1894 по 1902 г.
посол в Австрии, был личным другом и ближайшим политиче-
ским консультантом Вильгельма. Он оберегал кайзера от его соб-
ственных глупостей, которые могли привести к катастрофе. Прежде
всего Ойленбург прилагал все силы, дабы никто не мог использо-
вать Вильгельма в прогрессивных или реформистских целях.
Бюлов знал Ойленбурга с 1880 г., но только после вступле-
ния на престол Вильгельма II попытался сблизиться с ним. Его
письма Ойленбургу были образцом психологической чуткости.
В начале 1893 г. они стали закадычными друзьями.
И это была не только видимость дружбы. Бюлов держал фо-
тографию друга на письменном столе. Со своей стороны Ойлен-
бург сделал все возможное, чтобы Бюлов стал канцлером. По-
литические сложности предписывали использовать для этого
обходной путь через Рим, и Ойленбург в 1893 г. добился назна-
чения Бюлова послом в Италию. Пребывание Бюлова в Риме
затянулось на четыре года, пока Ойленбург не вытеснил послед-
них представителей либерального «нового курса» с их постов в
Берлине. В июне 1897 г. Бюлов получил телеграмму из Берлина,
в которой ему предлагалось срочно прибыть на императорскую
яхту в Кильском порту. Во время встречи 24 июня кайзер пред-
ложил Бюлову возглавить имперское ведомство иностранных дел.
Приняв предложение, Бюлов попросил месяц для обдумывания
вставших перед Германией внешнеполитических проблем в свя-
зи с планами строительства военно-морского флота, чреватыми
конфликтом с Великобританией. За месяц пребывания на авст-
рийском курорте Земмеринг он пришел к выводу, что создание
немецкого военно-морского флота не помешает хорошим отно-
шениям с Англией.
Активно включившись в политическую борьбу, которую пре-
старелый и глухой канцлер Гогенлоэ уже не мог эффективно
вести, Бюлов сумел получить поддержку программы строитель-
ства военно-морского флота со стороны большинства видных
государственных деятелей и лидеров политических партий. Ког-
да 6 декабря 1897 г. началось обсуждение флотского законопро-
екта в рейхстаге и стало ясно, что для его принятия аргументов
канцлера Гогенлоэ и адмирала Альфреда Тирпица недостаточно,
Бюлов выступил с горячей речью и произнес свои знаменитые
«Слуга Его Величества»
78
слова: «Прошли те времена, когда немец уступал одному из своих
соседей землю, другому— море, а себе оставлял небо, где гос-
подствует чистейшая теория. Мы никого не хотим отодвигать
в тень, но требуем и себе места под солнцем».
Угрозы Бюлова и выполняемые с немецкой пунктуальностью
флотские программы стали вызывать беспокойство у ведущих
британских политиков. Некоторые из них начали говорить о не-
обходимости превентивного нападения на пока еще слабый гер-
манский флот с целью уничтожения опасности в самом зароды-
ше. Эти планы получили известность в Германии, и в обществе
поднялась новая сильнейшая волна антибританских настроений.
В 1906 г., когда в Англии со стапелей сошел первый сверх-
мощный линейный корабль «Дредноут» (по имени которого и
все суда этого типа стали называться дредноутами), начался но-
вый этап гонки военно-морских вооружений. Британцы полага-
ли, что их успех в кораблестроении обескуражит немцев, но рас-
чет оказался ошибочным. Вскоре в Германии был спущен на
воду первый дредноут «Нассау». В 1908 г. немецкий флот имел
уже 9 дредноутов (у Великобритании их было 12). К тому же
меньший по численности немецкий военно-морской флот не
был разбросан по всему миру, как британский. Учитывая это,
Лондон принял решение иметь такое количество военных ко-
раблей, которое всегда превышало бы количество военных не-
мецких кораблей на 60%.
При активном участии Бюлова как главы внешнеполитиче-
ского ведомства Германия предприняла ряд явно имперских ак-
ций. В 1898 г. был принят первый закон о флоте; через два года
флотская программа была удвоена. В 1897 г. Германия высадила
десант в бухте Цзяочжоу (Киао-Чао), навязав Китаю неравноп-
равный договор о предоставлении ей в аренду этой бухты и о
протекторате над провинцией Шаньдун. В 1899 г. Берлин при-
обрел у ослабленной в войне с США Испании Каролинские и
Марианские острова, а также острова Палау, укрепив свои по-
зиции в Океании. Тогда же Германия стала активно проникать в
Османскую империю и на Ближний Восток, получив у турецко-
го правительства концессию на постройку Багдадской железной
дороги, и одним из ее вдохновителей был Бюлов.
Однако внутри страны дела складывались не столь удачно.
Продолжала укреплять свои позиции СДПГ, ставшая крупней-
шей партией империи. На выборах 1898 г. в рейхстаг она полу-
чила 2,1 млн голосов и опередила все другие партии. В правя-
щих кругах, включая кайзера, все настойчивее муссировалась
идея о введении нового «исключительного закона». В 1899 г.
БЕРНХАРДФОНБЮЛОВ
79
правительство попыталось даже провести через рейхстаг «каторж-
ный законопроект» об уголовном наказании за участие в забас-
товках, и лишь мощное сопротивление демократических сил
привело к срыву этой акции.
Все более настоятельной становилась необходимость в но-
вой политической линии, способной сплотить правящие слои.
Она нашла выражение в «политике сплочения», т.е. Союза прус-
ского юнкерства и промышленных магнатов.
Новый правительственный курс был с одобрением встречен
крупными промышленниками, считавшими, что эта новая поли-
тическая линия не только открыла путь для примирения с агра-
риями, но означала и более энергичную борьбу с рабочим движе-
нием. Она нашла согласие и аграриев, стремившихся к увеличению
ввозных пошлин на сельскохозяйственную продукцию и прове-
дению социальной политики в пользу средних слоев.
Для осуществления «политики сплочения» кайзеру был нужен
новый политический лидер. Одряхлевший канцлер Гогенлоэ для
этой цели не подходил. Император выбрал энергичного Бюлова,
который принадлежал к одной из старейших прусских дворянских
фамилий и имел родственные и финансовые связи в ганзейских
городах. 18 октября 1900 г. Бюлов был назначен рейхсканцлером.
Бюлов как канцлер
Когда Бюлов занял пост канцлера, ему шел
52-й год. Он был на 30 лет моложе Гогенлоэ и стал самым молодым
канцлером за все время существования Германской империи.
На фотографиях того времени Бюлов выглядел человеком
выше среднего роста, плотного телосложения. На его лице вы-
делялись высокий лоб, большие светлые глаза, красивые нос и
губы. По прусской традиции того времени он носил слегка за-
крученные вверх усы.
Поскольку Бюлов не был достаточно сведущ в проблемах
внутренней политики и социальных отношений, то предоставил
свободу действий статс-секретарю по внутренним делам графу
Артуру фон Посадовскому, а сам занялся вопросами внешней
политики. Посадовский быстро убедился в том, что репрессив-
ные меры против социал-демократии и профсоюзов не получат
одобрения рейхстага, и вернулся к политике социальных реформ
с целью постепенно интегрировать рабочий класс в авторитар-
но-монархическое государство. В этом статс-секретаря поддер-
жала крупнейшая в рейхстаге фракция Центра.
«Слуга Его Величества»
80
Требования парламентского большинства нашли отражение
в принятии трех новых законов. В 1899 г. была разрешена свобо-
да коалиций между различными организациями. В 1904 г. рейх-
стаг отменил закон, разрешавший правительствам отдельных
германских государств высылать из страны членов ордена иезу-
итов. Наконец, в 1906 г. для депутатов рейхстага было введено
денежное довольствие. В свое время Бисмарк категорически вос-
противился этому, чтобы ограничить участие социал-демокра-
тов в работе парламента. Но незаинтересованность депутатов
приводила к тому, что многие из них крайне нерегулярно посе-
щали заседания и рейхстаг часто не набирал кворума.
Посадовский провел ряд новых социальных реформ: расши-
рился круг лиц, застрахованных от несчастных случаев; во всех
общинах с численностью свыше 20 тыс. человек вводились третей-
ские арбитражные суды; увеличивался оплачиваемый отпуск в слу-
чае болезни; запрещался детский труд и в надомном производстве;
была принята государственная программа строительства жилья для
рабочих, на которую ежегодно выделялось 4—5 млн марок.
Первым внутриполитическим мероприятием Бюлова стало
принятие нового закона о тарифах. Законопроект предлагал не-
которое повышение пошлин на импортные промышленные то-
вары, но главным образом увеличились ввозные пошлины на
сельскохозяйственную продукцию. Так, пошлина на рожь и
пшеницу возросла с 3,5 до 6 марок за центнер; значительно по-
вышалась пошлина на корма, пошлина на мясо достигла 30 ма-
рок за центнер и стала по сути запретительной. Почти вдвое
увеличились пошлины на сыр, яйца и масло. Сразу же после
опубликования законопроекта вся германская внутренняя по-
литика стала определяться борьбой за пошлины.
Открывая дебаты в рейхстаге по законопроекту о тарифах,
Бюлов 2 декабря 1901 г. обосновывал необходимость защиты сель-
ского хозяйства тем, что оно в отличие от промышленности и
торговли, которые развивались вполне успешно, во многих час-
тях страны «находится в особенно тяжелом положении». Его
необходимо исправить, если учесть то «большое значение, кото-
рое принадлежит ему в деле обороны и обеспечения нации про-
довольствием».
Вначале за проект выступили лишь свободные консерваторы
и большинство национал-либералов. Партия Центра колебалась.
Против него вместе с СДПГ выступили левые либералы. Кон-
серваторы также выразили отрицательное отношение к проекту,
поскольку сочли повышение аграрных пошлин недостаточным.
Союз сельских хозяев развернул шумную кампанию против за-
БЕРНХДРДФОНБЮЛОВ
81
коноироекта. Это вынудило Бюлова выступить на банкете союза
с разъяснением, что дальнейшее повышение пошлин вредно ска-
жется: как на внутренних, так и на внешнеполитических делах
страны.
Над правительственным проектом реформы нависла угроза.
Он не получил одобрения большинства рейхстага. Бюлов же не
хотел допустить, чтобы новые выборы проходили под знаком
борьбы вокруг тарифов, ибо это привело бы к значительному
усилению позиций противников повышения пошлин. Остава-
лось искать новые комбинации, тем более что сам Бюлов был
мастером политических интриг.
Компромисс, на который пошли консервативные партии,
Центр и национал-либералы, состоялся на основе уступки, сде-
ланной правительством, которое согласилось с требованием аг-
рариев немного повысить пошлины на некоторые продукты и
снизить таможенные ставки на ввозимые в страну сельскохозяй-
ственные машины. Однако для самого Бюлова это оказалось
нелегким делом. Социал-демократы решили затянуть обсужде-
ние законопроекта до истечения срока полномочий рейхстага и
требовали отдельного голосования по каждой из 946 статей, что
превратило бы принятие закона в многомесячный процесс. Было
решено изменить процедуру голосования так, чтобы весь зако-
нопроект рассматривался как приложение к статье 1-й и голосо-
вался целиком.
Последнее заседание 13 февраля продолжалось непрерывно
19 часов и проходило крайне бурно. Бюлов выступал трижды.
Социал-демократы в последний раз применили обструкцию: их
представитель говорил без перерыва 8 часов. Однако воспрепят-
ствовать принятию закона они уже не смогли. Вскоре Бюлов
получил телеграмму от императора, в которой тот благодарил
канцлера за успех.
На основе этого закона в 1904 г. были подписаны новые тор-
говые договоры с Россией, а затем — с Италией, Бельгией, Ру-
мынией, Швецией, Сербией и Австро-Венгрией. Преобладаю-
щей частью ввоза из этих стран в Германию была аграрная
продукция. В результате повышения сельскохозяйственных пош-
лин аграрии получили прибыль в 873 млн марок. Но рост про-
текционизма вел к ухудшению отношений Германии с другими
странами, особенно с Россией. Новый закон только усилил внеш-
неполитическую изоляцию Германии.
Осуществление военных программ и увеличение армии до
633 тыс. человек, проведение социальных реформ, участие в по-
давлении боксерского восстания в Китае требовали больших
«Слуга Его Величества»
82
финансовых расходов. В результате государственный долг Гер-
мании в 1904 г. вырос до 3 млрд марок. Ситуация не улучшилась
и после введения прямого имперского (т.е. шедшего в бюджет
государства) налога на получаемое родственниками наследство
и некоторого повышения косвенных налогов.
Новых затрат потребовало подавление в 1904 г. восстания
племен гереро и готтентотов, выступивших против немецкого
господства в Юго-Западной Африке. 17-тысячный военный кор-
пус жестоко подавил основные очаги восстания, но партизан-
ская война продолжалась еще три года. Когда правительство по-
требовало выделить дополнительные кредиты на колониальные
нужды, то встретило сопротивление партии Центра, которая осуж-
дала суровое обращение с местным населением и настаивала на
участии католических миссий в назначении колониальной ад-
министрации.
Статс-секретарь только что созданного Имперского колони-
ального ведомства Бернхард Дернбург ответил отказом, а Центр
вместе с СДПГ не утвердили выделение колониальных креди-
тов. В ответ рейхстаг был распущен и назначены новые выборы,
что означало провал социального курса Посадовского.
Бюловский блок
На посту канцлера Бюлову пришлось решать
сложную проблему сохранения позиций Германии в Европе в
условиях наращивания германских сухопутных сил и создания
мощного военно-морского флота.
Строительство флота было поручено Тирпицу. Бюлов дол-
жен был сохранять мир, так необходимый для строительства
флота, а затем использовать флот как средство для усиления роли
и увеличения владений Германии в мире. Без флота Германия
оставалась уязвимой для британского превентивного удара. По-
этому Бюлов должен был проделать поистине волшебный трюк:
проводить антибританскую политику, не беспокоя при этом саму
Англию. Он должен был поддерживать хорошие отношения с
Россией, однако не позволяя ей связать Германии руки. Постоян-
ную угрозу представляла Франция, но она была слишком слаба,
чтобы выступить в одиночку. Лавируя между Англией и Россией,
германское правительство не сумело предотвратить их сближе-
ние, так же как и сближение Италии с Францией. После подпи-
сания в апреле 1904 г. англо-французского договора Германия,
пытаясь подорвать русско-французский союз, осенью того же
БЕРНХАРДФОНБЮЛОВ
83
года начала с Россией переговоры о возможном союзе. В 1905 г.
Вильгельму даже удалось заключить с Николаем II Бьёркский
договор о дружбе, однако этот договор двух монархов был деза-
вуирован их министрами.
Попыткой разрушить англо-французскую Антанту стал зна-
менитый «прыжок Пантеры», когда немецкая канонерка «Пан-
тера» в марте 1905 г. внезапно вошла в марокканский порт Ага-
дир, чтобы противодействовать притязаниям Франции в Марокко.
На Альхесирасской конференции германской дипломатии не
удалось ни оторвать Россию от Франции, ни ликвидировать анг-
ло-французское соглашение 1904 г. Германия была вынуждена
признать «особые интересы» Франции в Марокко. Ее внешне-
политическое положение еще более ухудшилось в связи с англо-
русским соглашением 1907 г.
Неудачи Бюлова во внешней политике, провал марокканской
авантюры, заметный отход Италии от Тройственного союза, не-
внятный курс в разрешении внутриполитических трудностей,
интриги при дворе во время продолжительной болезни канцлера
после Альхесирасской конференции, обсуждение в прессе скан-
дальной жизни высших германских кругов — все это усиливало
ропот в стране и делало положение канцлера неустойчивым.
Но Бюлов не решался применять антиконституционные меры:
«Я все время был против неспровоцированного применения силы,
не говоря уже о государственном перевороте или нарушении
конституции». Главный упор он делал на изменение соотноше-
ния сил в рейхстаге таким образом, чтобы снизить влияние оп-
позиции. Однако обе фракции консерваторов и примыкавшие к
ним антисемитские группы вместе с национал-либералами не
могли создать парламентского большинства. Тогда Бюлов об-
ратился к леволиберальным партиям, которые поддержали пра-
вительственный проект кредитов на подавление восстания пле-
мен гереро и готтентотов в германской Юго-Западной Африке.
В этом он увидел возможность образования нового парламент-
ского большинства.
13 декабря 1906 г. в рейхстаге состоялось решающее голосо-
вание по вопросу о кредитах на подавление восстания в Африке.
Как только законопроект был провален, Бюлов поднялся на три-
буну и огласил уже заготовленный императорский указ о до-
срочном роспуске рейхстага.
Политическая обстановка казалась Бюлову благоприятной.
Неожиданный роспуск рейхстага лишал партии тщательной под-
готовки к выборам. Отказ же социал-демократов и Центра одоб-
рить колониальные кредиты позволял очернить их как партии
«Слуга Его Величества»
84
«антинациональные». Выборы были назначены на 25 января
1907 г. Однако избирательная кампания показала расхождения
между правительственными партиями. Леволиберальные партии
призывали направить удар против Центра, который «то в союзе
с правыми партиями, то, составляя большинство с социал-де-
мократией, оказывает пагубное влияние на политическую жизнь
страны». Национал-либералы выступили за сотрудничество всех
партий, поддержавших правительство. Им вторили свободные
консерваторы. Но Немецко-консервативная партия, связанная
с Центром долгим сотрудничеством, не хотела бороться против
него, да еще и в союзе с левым либерализмом, с которым она
всегда находилась в конфронтации.
31 декабря 1906 г. Бюлов, чтобы исправить положение, обра-
тился к руководителю имперского союза против социал-демо-
кратии Э. Либерту с открытым посланием. В нем говорилось:
«...поражение социал-демократии стало бы ударом по ее слепой
заносчивости, послужило бы укреплению доверия в спокойном
прогрессе нашего внутреннего развития и упрочению нашего
положения вовне. Тем самым будет затруднена возможность того,
что какая-либо из буржуазных партий с помощью социал-де-
мократической сможет занять лидирующее положение в ущерб
другим партиям». Бюлов обратил внимание левых либералов,
которые стремились направить главный удар против правых сил,
на то, что действительная опасность коренится в социал-демо-
кратии. Он выразил убеждение, что на выборах «правые партии,
национал-либеральная партия и стоявшие левее ее свободомыс-
лящие группы могут при сознательных целенаправленных уси-
лиях настолько увеличить свою численность, чтобы составить
большинство». В то же время Бюлов стремился ослабить парла-
ментское представительство Центра настолько, чтобы он не мог
более ставить под угрозу правительственную политику. Исклю-
чение этой партии из правительственной коалиции предполага-
лось как временная мера, которая должна была содействовать
укреплению в его среде «национально настроенных элементов».
Видя, что его программа не нашла особой поддержки ни сре-
ди консерваторов, ни среди левых либералов, Бюлов решил вновь
повлиять на их позиции. Накануне выборов, 19 января 1907 г.,
он, выступая в Колониальном обществе, подчеркнул, что «дол-
гом дня» является создание политического большинства, иду-
щего за правительством. Остановившись на вопросах борьбы с
социал-демократией, Бюлов сказал, что было бы хорошо, если
бы немецкие рабочие увидели, что она не защищает их интере-
сы, не проводит в рейхстаге никакой «позитивной работы».
БЕРНХАРДФОНБЮЛОВ
85
Выборы проходили в два тура (25 января и 5 февраля 1907 г.)
под знаком жесткой борьбы проправительственных партий с
Центром и СДПГ. Проведенные в обстановке всплеска нацио-
налистических настроений, они принесли победу союзу консер-
вативных и либеральных партий, образовавших «бюловский», или
«готтентотский», блок. Он объединял Немецко-консервативную
и Имперскую партии, антисемитские группы, Национал-либе-
ральную партию и леволиберальные организации: Свободомыс-
лящую народную партию, Свободомыслящее объединение, На-
родную партию. Центр все же удержал свои позиции и остался
крупнейшей парламентской фракцией, но социал-демократы
потеряли в рейхстаге около половины мандатов. Однако победа
на выборах консервативно-либерального блока была обусловле-
на прежде всего устаревшим, не отвечавшим истинному соотно-
шению сил делением страны на избирательные округа. СДПГ
потеряла 38 депутатских мест, но за нее проголосовало на чет-
верть миллиона больше избирателей, чем на предыдущих вы-
борах. Поражение социал-демократов привело к усилению
реформистских настроений в партии и прекращению полемики
с ревизионистами.
Программу канцлера поддержали все партии блока. Однако
к осени 1907 г. отношения между различными его группировка-
ми обострились. Противоречия, вызванные вопросом о прус-
ской избирательной реформе, осложнились из-за появления дру-
гих разногласий.
В связи с ростом цен на продукты усиливалось массовое не-
довольство; консервативные и либеральные депутаты винили друг
друга за дороговизну. В это же время либеральная пресса широ-
ко обсуждала скандальный судебный процесс над журналистом
Максимилианом Гарденом, обвинившим в гомосексуализме лиц
из ближайшего окружения императора. Назревал кризис блока.
Бюлов призвал партии блока прекратить взаимные нападки.
В речи, произнесенной в рейхстаге 30 ноября 1907 г., он подчерк-
нул необходимость уяснения ими того, «что возможно и что не-
возможно». В отношении леволиберальных требований реформы
прусской избирательной системы Бюлов заявил, что невозмож-
но переносить «политику блока с империи на Пруссию», хотя
«вполне возможно в Пруссии управлять так, чтобы блок в импе-
рии не распался». Однако речь канцлера не удовлетворила левых
либералов, и разногласия в блоке резко усилились. Поэтому 4 де-
кабря 1907 г. Бюлов собрал лидеров партий правительственной
коалиции и заявил, что «плодотворное сотрудничество между
правительством и партиями блока станет невозможным, если
«Слуга Его Величества»
86 ■ "
будут продолжаться нападки с их стороны на правительство и
друг на друга». Он пригрозил своей отставкой. На следующий
день появились заявления лидеров фракций о готовности про-
должать сотрудничество. Первый кризис блока был преодолен.
Падение Бюлова
Несмотря на разногласия, «готтентотский» блок
казался Бюлову прочным для того, чтобы на его основе прове-
сти в жизнь новые законопроекты.
В 1908 г. рейхстаг принял закон «О союзах и собраниях», еди-
ный для всей Германии. Права полиции по надзору за собрани-
ями и митингами были ограничены, женщины получили воз-
можность участвовать в работе различных организаций. Если
ранее выступавшие на массовых собраниях ораторы могли пользо-
ваться только немецким языком, то теперь полякам, датчанам и
населению Эльзас-Лотарингии было разрешено говорить на род-
ном языке.
Одновременно с этим либеральным законом в Пруссии был
принят закон «Об отчуждении», по которому особая имперская
комиссия получила широкие права скупать польские земельные
владения (а в случае необходимости даже отчуждать их) и прода-
вать немецким колонистам, чтобы усилить германизацию вос-
точных провинций. Хотя из-за внутренних сложностей и сопро-
тивления польского населения закон практически не применялся,
само его наличие осложняло политическую жизнь Пруссии.
Учитывая неизбежность уступок либералам, Бюлов на засе-
дании прусского кабинета 29 сентября 1908 г. настоял на том,
чтобы в тронной речи кайзера перед ландтагом Пруссии прозву-
чало обещание провести в будущем избирательную реформу.
20 октября Вильгельм II, торжественно открывая ландтаг, назвал
изменение избирательного права в прусскую палату депутатов
главной задачей современности.
Высказывания императора сразу же вызвали отрицательную
реакцию консервативной прессы. Однако новая волна полеми-
ки между партиями блока прервалась в связи с внезапно разра-
зившимся скандалом вокруг личности императора.
В конце 1908 г. Бюлов оказался в сложной ситуации, выз-
ванной очередной бестактностью кайзера. Еще 28 сентября 1908 г.
лондонская «Дейли телеграф» сообщила об интервью, которое
Вильгельм дал одному бывшему дипломату. Через месяц это
интервью было напечатано в официозе «Нордцойче альгемайне
БЕРНХАРДФОНБЮЛОВ
87
цайтунг». В нем император утверждал, что является большим
другом Англии, но вынужден считаться с господствующими в
немецком обществе антибританскими настроениями. Далее кай-
зер заявил, что война англичан с бурами (1899-1900) велась по
разработанному им плану, который он якобы послал королеве
Виктории, и что именно он воспрепятствовал созданию антианг-
лийской Континентальной лиги. Наконец, Вильгельм утверж-
дал, что Германия строит свой флот не для войны против Брита-
нии, а для действий на Тихом океане, а это было направлено
явно против Японии.
В Англии первая часть интервью была воспринята как дока-
зательство глубокой вражды немцев к Великобритании, а вто-
рая— как свидетельство надменности и высокомерия герман-
ского императора. Россия и Франция заявили официальный
протест и выразили возмущение попыткой кайзера спровоциро-
вать ухудшение их отношений с Англией.
В Германии все политические партии, даже консерваторы,
потребовали, чтобы впредь император был более осмотритель-
ным и воздерживался от необдуманных заявлений. Сторонники
широкой экспансии тоже выразили сожаление, но по иной при-
чине — чрезмерного, на их взгляд, дружелюбия кайзера по отно-
шению к коварному Альбиону.
Следует, однако, отметить, что император в данном случае
действовал достаточно корректно. Он отправил текст интервью
рейхсканцлеру, интересуясь, нет ли каких-либо возражений про-
тив его опубликования. Бюлов то ли специально «подставил»
кайзера, то ли, занятый массой дел, не читал интервью, перепо-
ручив это чиновникам иностранного ведомства, которые, есте-
ственно, не отважились на правку высочайшего сочинения и
возвратили его автору с незначительными замечаниями.
При обсуждении этого скандала в рейхстаге Бюлов под ог-
нем критики депутатов от всех партий не решился ни защищать
кайзера, ни взять ответственность на себя. Он признал, что ин-
тервью вызвало в стране «глубокое волнение и горькие сожале-
ния». Канцлер заявил: «Мы должны побудить его величество в
дальнейшем также и в частных беседах соблюдать ту сдержан-
ность, которая необходима в интересах единства политики».
Обвинив во всем Вильгельма II, рейхсканцлер подчеркнул,
что он не в состоянии отвечать за политику империи, если и
впредь монарх не будет проявлять сдержанность и благоразумие.
В уклончиво-трусливой позиции Бюлова кайзер не без основа-
ний усмотрел предательство и сделал вывод о необходимости
при первом же удобном случае заменить рейхсканцлера, хотя
«Слуга Его Величества»
88
и не принял прошения главы правительства об отставке. А в
рейхстаге левые либералы, представители Центра и социал-де-
мократы потребовали, чтобы отныне кабинет министров отве-
чал перед парламентом за свои действия.
Не успела затихнуть шумиха вокруг интервью императора,
как страна оказалась в пучине новых политических споров. В ее
центре стал вопрос о налоговой реформе, проект которой был
внесен в рейхстаг 19 ноября 1908 г.
Правительственный вариант предлагал увеличение налогов на
472 млн марок, в том числе косвенных налогов на некоторые пред-
меты потребления — пиво, водку, вино, табак. Такое увеличение
косвенных налогов должно было дать около 300 млн марок, налог
на наследство — 92 млн; кроме этого, предусматривалось увели-
чение матрикулярных платежей — взносов входящих в состав рейха
государств в имперскую казну с каждой души населения. Этот
проект, как полагал Бюлов, должен был встретить поддержку всех
партий блока и содействовать сближению их с Центром.
Однако обсуждение проекта налоговой реформы обнаружи-
ло разногласия между партиями. Левые либералы решили вос-
пользоваться реформой для достижения конституционных из-
менений и заявили о том, что связывают налоговую реформу с
конституционными изменениями с целью установления парла-
ментской системы. Это вызвало резкие возражения консервато-
ров, угрожавших покинуть блок. Для них становилось все более
очевидным, что левые либералы стремятся воспользоваться на-
логовой реформой для осуществления важных политических из-
менений. Вопрос о налоговой реформе для них оказался связан-
ным с судьбой блока, дальнейшее существование которого
угрожало их политическим позициям.
Большое влияние на позиции консерваторов оказывало в это
время и дальнейшее усиление борьбы за реформу прусского из-
бирательного права, развернувшейся с новой силой с первых
дней 1909 г. В Берлине и других городах Пруссии состоялись
многолюдные демонстрации и митинги. Ареной острых полити-
ческих столкновений стал прусский ландтаг, где началось об-
суждение проектов реформы. Социал-демократы предложили
ввести в Пруссии всеобщее, равное, прямое и тайное избира-
тельное право. Левые либералы выступили с проектом введения
всеобщего избирательного права по образцу имперского. С пред-
ложениями некоторого улучшения избирательного права высту-
пили национал-либералы.
Обострение борьбы вокруг прусской избирательной рефор-
мы усилило неприязнь консерваторов к блоку, и они решили
БЕРНХАРД ФОН БЮЛOB
его «взорвать». Поводом для этого стал параграф 9-й налогового
законопроекта — о прямом обложении наследства. Сами разме-
ры обложения были небольшими: они должны были составить
0,5% с наследства, оценивавшегося в 20-30 тыс. марок, повы-
шаясь до 3% с состояний в 1 млн и более марок. Против этого
горячо возразил лидер прусских консерваторов, «некоронован-
ный король Пруссии» Эрнст фон Хейдебранд, заявивший, что
консерваторы отказались одобрить этот налог потому, что не
увидели политических гарантий сохранению своих позиций.
Действительно, позиция, занятая консерваторами во время борь-
бы вокруг налоговой реформы, определялась не столько их не-
гативным отношением к налогу на наследство, сколько отрица-
нием всей политики блока, в которой все они видели угрозу
своим политическим позициям. Некоторые сторонники канцле-
ра предлагали ему еще до окончательного голосования по нало-
говой реформе распустить рейхстаг и назначить новые выборы.
Однако на это Бюлов не пошел.
24 июня 1909 г. состоялось окончательное голосование по
законопроекту о налоговой реформе. Статья о налоге на наслед-
ство была отклонена голосами партий консерваторов и Центра.
Это означало конец блока и предрешало судьбу Бюлова как рейхс-
канцлера. Понимая это, он покинул зал заседаний рейхстага
еще до конца голосования. Получив сообщение об итогах го-
лосования, Бюлов тотчас направил Вильгельму телеграмму с
просьбой предоставить ему аудиенцию, чтобы он мог вручить
прошение об отставке. 26 июня 1909 г. Бюлов выехал в Киль в
сопровождении шефа гражданского кабинета императора графа
Рудольфа Валентини.
Положение Бюлова зависело от отношения к нему Виль-
гельма II, так как в Германии канцлер был ответствен не перед
рейхстагом, а перед императором. Канцлером мог быть лишь
деятель, пользовавшийся доверием императора. Так оно и было
в первые годы пребывания Бюлова на высшем государственном
посту. «С тех пор как он у меня служит, я могу спать спокой-
но», — говорил Вильгельм летом 1901 г. Ойленбургу. Однако при
всем доверии, которое питал кайзер к Бюлову, между ними ни-
когда не было полного единодушия по всем вопросам руковод-
ства страной. Пропитанный полуабсолютистскими замашками,
Вильгельм не скрывал своего пренебрежительного отношения к
рейхстагу. В социал-демократии он видел не массовое полити-
ческое движение, а шайку заговорщиков. Левых либералов кай-
зер считал противниками его режима. Это мнение еще больше
укрепилось после всплеска политических обвинений в связи
«Слуга Его Величества»
с инцидентом вокруг интервью в «Дейли телеграф» и последовав-
ших вскоре со стороны левых либералов требований конститу-
ционных гарантий против «личного режима» императора. Поэтому
если прежде Вильгельм II не противился консервативно-либераль-
ному блоку, то после ноябрьских событий 1908 г. он усмотрел в
нем угрозу своей власти. В Бюлове же как создателе и вдохнови-
теле блока он видел теперь политика, склонного идти на уступки
либералам. После случая с «Дейли телеграф» к этим опасениям
прибавилось и убеждение, что Бюлов предал императора.
Немалую роль в падении Бюлова сыграли придворные кру-
ги. Они подозревали его в причастности к скандальным разоб-
лачениям Гардена, дискредитировавшим эти круги. При этом
сказывались и политические антипатии к канцлеру, вдохнови-
телю блока с левыми либералами, посягавшему, по их мнению,
на привилегии прусской аристократии. Придворные круги даже
создали кружок для борьбы против Бюлова и установили связь с
аристократической верхушкой партии Центра. В результате это-
го появился широкий антибюловский блок.
4 июля 1909 г. было опубликовано официальное сообщение
об увольнении Бюлова с поста канцлера с награждением брил-
лиантами к ордену Черного Орла. На следующий день Виль-
гельм II простился с ним, назначив новым канцлером Теобальда
фон Бетман Гольвега.
После отставки
Отношения Бюлова с Бетман Гольвегом, и преж-
де прохладные, еще больше испортились, когда при передаче дел
Бюлов намекнул, что Бетман плохо подготовлен для руководства
внешней политикой Германии. По его словам, он рекомендовал
новому канцлеру всеми силами сохранять мир с Россией, крепить
союз с Австро-Венгрией, но не ввязываться ради нее в конфликт
с Россией, не ссориться с Англией, иметь сухопутную армию,
способную всегда противостоять французской.
Для Бюлова наступили годы политического вакуума. В пер-
вое время он проводил летние месяцы в имении Нордерней близ
Гамбурга, а зиму — на вилле в Риме. Он внимательно следил за
внутренней и внешней политикой. Результатом осмысления его
опыта как дипломата и канцлера стали книги «Державная Гер-
мания» (1913) и «Германская политика» (1916).
В августе 1914 г. Бюлова вызвал к себе император и сообщил,
что встал вопрос о назначении его послом Германии в Италии,
позиция которой в связи с войной внушала особые опасения. Но
БЕРНХАРДФОНБЮЛОВ
91
Бетман высказался против отзыва посла Флотова, хотя тот явно не
оправдывал возлагавшихся на него надежд. Император предложил
Бюлову поехать в Рим помощником Флотова, но князь категори-
чески отказался, заметив, что готов взять на себя полную ответ-
ственность только в случае предоставления ему всех полномочий.
30 ноября 1914 г. Бюлов получил письмо от Бетман Гольвега.
Флотов просил об отпуске, а на время его отсутствия в качестве
чрезвычайного посла предлагалось поехать Бюлову. Бюлов со-
гласился и 14 декабря прибыл в Рим. В условиях, когда Италия
решала, к какому из блоков ей примкнуть, он видел лишь один
выход из ситуации: передачу Австро-Венгрией Италии итало-
язычной области Тренто и предоставление автономии спорной
территории — Триесту. Но австрийцы, уже настроившие против
себя итальянцев, не желали идти на уступки и при поддержке
немецкого статс-секретаря по иностранным делам Г. Ягова пле-
ли против Бюлова интриги. 24 апреля 1915 г. Италия подписала
секретное соглашение об обязательствах по отношению к Ан-
танте, а 3 мая денонсировала договор Тройственного союза. За-
поздалое согласие австрийцев на итальянские требования ниче-
го не изменило. Италия вступила в войну на стороне противников
Германии и Австро-Венгрии.
Германскую революцию Бюлов встретил враждебно. Вей-
марскую республику он не принял, сохраняя приверженность
прежним умеренно-консервативным взглядам и монархическим
принципам.
В 20-е гг., проживая в основном в Италии, Бюлов целиком
посвятил себя мемуарам. В 1930-1931 гг. вышли в свет четыре
тома его «Воспоминаний», вызвавшие переполох и шквал по-
лемических выпадов против Бюлова. В мемуарах давалось кри-
тическое описание обстановки и нравов в консервативно-
аристократических кругах Германии и происходившее в стране
представлялось так, будто Бюлов был единственным государ-
ственным деятелем в Германии, все предвидевшим и почти всег-
да поступавшим правильно. Бюлов обосновывал свою защиту,
используя гору писем, официальных документов и меморанду-
мов, которые он тенденциозно отредактировал. Полный текст
«Воспоминаний» был опубликован после смерти Бюлова. Раз-
разился настоящий скандал. Часть прямо или косвенно заде-
тых лиц организовала выпуск сборника «Фронт против Бюло-
ва», где опровергались его утверждения и делались выпады в ад-
рес самого автора.
Бюлов в этом скандале не успел принять участия. 28 октября
1929 г. в возрасте 80 лет он скончался в Риме.
«Слуга Его Величества»
Итог эры Бюлова
За первые 10 лет правления Вильгельма II соот-
ношение сил между короной и людьми в правительстве, которые
по конституции несли ответственность за политику империи, ра-
дикально изменилось. Бисмарк правил фактически единолично,
хотя в пропагандистских целях постоянно выдвигал на передний
план фигуру монарха, — теперь же единолично правил импера-
тор, а канцлер и министры превратились в простых исполните-
лей его воли. В 1899 г. баденский публицист Ойген фон Ягеман
констатировал, что положение министров «по сравнению с прош-
лыми временами полностью изменилось». «Теперь, — писал он, —
на место самостоятельных, влиятельных советников пришли чисто
исполнительные органы, лишь повинующиеся высшей воле и
решениям, которые могут быть приняты без их советов и даже
вопреки их советам». Далее он писал, что министры теперь яв-
ляются скорее чем-то вроде исполнительных секретарей, неже-
ли советниками монарха, наделенными конституционными пра-
вами. Символично, что Вильгельм II лишил своих министров
даже права подавать прошения об отставке: «...он не.желает, чтобы
впредь такие прошения подавались по собственной инициативе,
при необходимости он сам сообщит, что время для отставки уже
наступило».
Поэтому заявление Вильгельма, которым он сопроводил на-
значение своего третьего канцлера («Бюлов будет моим Бисмар-
ком!»), не могло не прозвучать как издевательство, ибо Бернхард
фон Бюлов должен был пообещать, что он будет совсем не та-
ким канцлером, как трое его предшественников. Бисмарк был
могущественным министром, а Каприви и Гогенлоэ как пред-
ставители правительства и даже в какой-то степени рейхстага
все еще ощущали некоторую противопоставленность императо-
ру. Бюлов разработал метод работы с Вильгельмом до совершен-
ства. В отличие от Каприви, который постоянно возражал Виль-
гельму, или Гогенлоэ, который уступал неохотно и крайне
ворчливо, Бюлов обычно сначала соглашался с каждым предло-
жением Вильгельма, а затем постепенными и осторожными уточ-
нениями достигал желаемого результата.
Бюлов понимал, на каких условиях он занял вначале пост
статс-секретаря в министерстве иностранных дел, а затем и пост
рейхсканцлера. Он не вспоминал о самостоятельности и ответ-
ственности, с которой эти посты должны были быть связаны, в
будущем все должно было опираться на «высочайшее доверие».
БЕРНХАРД ФОН БЮЛОВ
Поддержка императора позволяла ему полностью держать в сво-
их руках государственный аппарат, по меньшей мере в граж-
данской сфере, но для того чтобы и дальше пользоваться этой
поддержкой, он обязан был ежедневно и ежечасно его «обраба-
тывать». «Если мне не удастся поддерживать постоянный (уст-
ный и письменный) контакт с Его Величеством, то постепенно
достигнутый с таким трудом Status quo расползется по швам», —
признавался он в 1897 г. Бюлов, кроме того, прекрасно пони-
мал, что он просто не имеет права на противоречия с монар-
хом. Из канцлера он превратился в придворного, готового за-
писывать высочайшие приказы даже на манжетах, лишь бы их,
не дай Бог, не забыть. О том, что долг первого советника мо-
нарха состоит в отстаивании верных решений и борьбе против
принятия неверных, в этой обстановке тотального оппортуниз-
ма все как-то забыли.
Тем не менее Бюлов был самым популярным рейхсканцле-
ром после Бисмарка и прямо-таки наглядно воплощал вильгель-
мовскую эпоху. Чрезвычайно точно он выразил представления,
которые определяли жизнь нации. «Место под солнцем» и «ми-
ровая политика» были его лозунгами и его политикой. Больше,
чем любой другой канцлер, Бюлов учитывал общественное мне-
ние, всячески обхаживая капризного императора и партии в рейх-
стаге. Его успехи были бесспорны, и после 1914 г. многие немцы
вспоминали об эре Бюлова как о золотом веке мира, благосостоя-
ния и национального оптимизма. Вскоре после своей отставки
Бюлов писал: «Я не выполнил всего, чего хотел достигнуть, од-
нако я не оставил после себя никаких руин».
Литература
Бюлов Б. Воспоминания. М.; Л., 1935.
Fesser G. Reichskanzler Bernhard Fürst von Bülow. Biographie. Berlin, 1991.
Lerman K.A. The Chancellor as Courtier. Bülow and the Gouvernance of Germany
1900-1909. Cambridge; New York; Sydney, 1990.
Schüssler W. Die Daily-Telegraph-Affäre. Fürst Bülow, Kaiser Wilhelm und die Krise
des zweiten Reichs 1908. Göttingen, 1952.
Wimen P. Bülows Weltmachtkonzept. Untersuchungen zur Frühphase seiner Außenpolitik
1897-1901. Boppard a. Rh., 1977.
Загадочный канцлер
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН
ГОЛЬВЕГ
(1856-1921)
Начало пути
Геобальд Фридрих Альфред фон Бетман Голь-
вег родился 29 ноября 1856 г. в поместье Хоэнфинов, северо-
западнее Берлина, в марке Бранденбург— сердце Пруссии, где
его отец Феликс годом раньше приобрел это обширное дворян-
ское поместье. Хотя семья не принадлежала к остэльбскому юн-
керству, отец придерживался консервативных воззрений этого
слоя. Он был умелым сельским хозяином, стал ландратом своего
округа и членом Свободной консервативной партии. Властный
по природе, он воспитывал детей в крайней строгости, которую
смягчала рожденная в Париже, в семье офицера из французской
Швейцарии, мать Изабелла де Ройгемонт. Теобальд учился в из-
вестной гимназии-интернате Шульпфорте, которую закончил
в 1875 г. лучшим выпускником. Затем изучал юриспруденцию
в Страсбурге, Лейпциге и Берлине. Он не входил ни в какие сту-
денческие корпорации, ибо являлся ярко выраженным индиви-
дуалистом, которого прежде всего интересовала философия.
В эти молодые годы большое влияние оказал на него дед
Мориц Август фон Бетман Гольвег (1795-1877) — видный уче-
ный исторической школы права, профессор в Берлине и Бонне,
получивший за заслуги перед государством дворянство. Мориц
Август был консервативным противником революции, но не
реакционером. Он стремился к средней линии между абсолю-
тизмом и демократией, воплощение которой находил в консти-
туционной монархии. Эти взгляды унаследовал и внук.
В 1889 г. Теобальд заключил брак с Мартой фон Пфуль-Виль-
кендорф, еще теснее связавший его с родовым прусским дво-
рянством. Однако когда Бетман Гольвег в 1900 г. после смерти
отца унаследовал имение, то не испытал никакой радости от
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
95
этого значительного владения, гарантировавшего ему независи-
мость. Гораздо больше, чем образ жизни сельского хозяина, при-
влекала его работа в системе государственного управления, где
он быстро заслужил репутацию одаренного и справедливого ад-
министратора.
Под впечатлением от забастовки шахтеров Рура в январе
1905 г. и русской революции Бюлову удалось, к раздражению
консерваторов, уговорить кайзера назначить Бетман Гольвега
министром внутренних дел Пруссии. Император и канцлер на-
деялись, что он сможет улучшить внутриполитическое положе-
ние страны более гибкой политикой. Бетман Гольвег в апреле
1905 г. выступал за создание широкой системы благотворитель-
ной помощи, а весной 1906 г. предложил провести ограничен-
ную реформу прусского трехклассного избирательного права.
Рейхсканцлер
Когда Бюлов в конце июня 1909 г. ушел в от-
ставку после провала финансовой реформы, он предложил Бет-
ман Гольвега как своего подходящего преемника. Император
вначале возражал, считая Бетман Гольвега не только слишком
серьезным педантом, но и чересчур прогрессивным деятелем.
В решении вопросов внутренней политики массовые демонст-
рации в январе 1910 г. вынуждали задуматься над проблемой ар-
хаичного избирательного права в Пруссии. Бетман Гольвег внес
новый проект избирательного права в прусский ландтаг, кото-
рый предусматривал прямые выборы и более справедливое деле-
ние избирательных округов, но не более того. Консервативный
ландтаг провалил его план.
Однако в начале апреля 1911 г. вопреки сопротивлению кон-
сервативных кругов Бетман Гольвегу удалось провести реформу
государственно-правового положения Эльзас-Лотарингии. Она
вводила в имперской провинции двухпалатную парламентскую
систему и равное избирательное право во вторую палату.
Во внешней политике Бетман Гольвег продолжил курс Бю-
лова: «взорвать окружение» Германии, а именно добиться выхо-
да Англии из Тройственного согласия, что ему так и не удалось.
В ситуации угрожающей войны на два фронта — с Россией и
Францией — новый канцлер наметил внешнеполитическую про-
грамму, которую проводил в жизнь до начала Первой мировой
войны: Германия должна заключить договор о нейтралитете с
Англией. Его следовало дополнить морским соглашением, про-
тив которого возразили император и Тирпиц.
96
Загадочный канцлер
Ретроспективно Бетман Гольвег писал в 1915 г. Бюлову, что
накануне войны проводилась политика крайнего риска, которая
началась с Агадирского кризиса 1911 г. Этот «акт насилия не-
мецкой политики» был совершен новым статс-секретарем ино-
странных дел Альфредом фон Кидер-
лен-Вехтером, за которым стояли
^^^^^^^^^Ь. крупные финансисты и промышлен-
ники. В этом кризисе Кидерлен до-
шел до грани войны. Император,
однако, отступил, когда на сторону
Франции встала Великобритания, а
канцлер выразил готовность к комп-
ромиссу. Это доставило Бетман Голь-
вегу немало неприятностей: пори-
цание Кидерлена, который отныне
называл канцлера «дождевым чер-
вем», негодование офицерства и
правых партий, а также критику зна-
чительной части радикально настро-
енной немецкой общественности.
Во время поездки в июле 1912 г.
в Россию Бетман Гольвег был так
Теобальд фон Бетман Гольвег поражен неистощимыми ресурсами
этой империи, что сделал вывод: эта
страна в будущем станет ведущим индустриальным государством
и военной державой, крайне опасной для Германии. В 1913 г.
канцлер осуществил принципиальный поворот немецкой поли-
тики, направленный против России. В декабре 1913 г. в Турцию
с военной миссией отправился генерал Лиман фон Сандерс.
Русско-германская борьба за влияние на Турцию достигла апо-
гея, и только при посредничестве Англии кризис был преодо-
лен. Во время перепалки между русской и немецкой прессой о
русских вооружениях в марте 1914 г. снова стала широко мусси-
роваться «русская опасность» и требование превентивной вой-
ны приобрело популярность.
Под грохот «Большой Берты»»
Прямым поводом для начала международного
кризиса явились события в Сараеве — боснийской столице.
28 июня 1914 г. сербский националист из Боснии Гаврила Прин-
цип убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
У/
Франца Фердинанда и его жену. В Вене и Берлине увидели в
этом покушении давно искомый повод для нанесения удара по
Сербии. Начальник Генерального штаба Австро-Венгрии Кон-
рад фон Гетцендорф потребовал немедленно начать войну про-
тив Сербии. Но венское правительство ставило выступление в
зависимость прежде всего от позиции Германии, поскольку за
спиной Сербии стояла Россия. В тогдашней политической ситуа-
ции война против Сербии не могла остаться локальной и неиз-
бежно должна была перерасти в большую европейскую схватку.
Таким образом, решение вопроса, быть или не быть войне,
находилось в руках Берлина. Но Вильгельм еще 30 июня заявил:
«Теперь или никогда! С сербами надо разделаться, и притом
быстро». Опубликованные документы показывают, что в те ре-
шающие недели 1914 г. умами кайзера, генералитета, правитель-
ства и дипломатов владела одна мысль: наступил уникальный
момент для начала войны, пока Германия еще имела преимуще-
ство. Поэтому Берлин заверил Вену в своей полной поддержке
в ее ударе по Сербии.
Окончательное решение о начале войны было принято 5 и
6 июля 1914 г. в Потсдаме, где кайзер и Бетман Гольвег подтвер-
дили венским посланцам свою решительную поддержку, даже если
война против Сербии повлечет за собой вооруженное столкнове-
ние Германии с Россией. Впрочем, Вильгельм считал, что Россия
к войне пока не готова и, возможно, останется в стороне.
1 августа 1914 г., обращаясь к своим подданным, Вильгельм
заявил: «Теперь я не знаю больше ни партий, ни конфессий. Все
мы сегодня братья-немцы и только братья-немцы». Этими сло-
вами кайзера были провозглашены общественное согласие и ус-
тановление «гражданского мира». Первыми среди левых сил при-
зыв к «гражданскому миру» поддержали лидеры профсоюзов,
постановившие прекратить все трудовые конфликты и отказать-
ся от забастовок. 4 августа социал-демократическая фракция рейх-
стага единогласно (хотя на предварительном обсуждении фрак-
ции Карл Либкнехт решительно возражал) проголосовала за
одобрение военных кредитов и призвала рабочих отдать все силы
укреплению обороны родины.
В последние предвоенные дни в Потсдаме проходили непре-
рывные совещания о намечавшихся мерах в случае войны. Во-
енный министр Эрих фон Фалькенхайн заверил, что армия пол-
ностью готова к большой войне, которая определяла жизнь
Германии более четырех лет. Она началась по плану Шлифена:
немецкое правое крыло продвигалось вперед, охватывая левый
Загадочный канцлер
98
фланг французской армии. 21 августа у Шарлеруа были разбиты
5-я французская армия и английский экспедиционный корпус.
После этого немецкое командование посчитало, что кампания
уже выиграна, и начало нарушать предписания плана Шлифена.
Часть войск была оставлена в Бельгии, два пехотных корпуса и
кавалерийская дивизия отправились в Восточную Пруссию, где
началось неожиданное наступление русской армии.
Тем не менее немецкие войска продвигались вперед. Прохо-
дя в день по 40-50 км, солдаты валились с ног от усталости, и
французы нередко брали в плен немецких солдат, спящих мерт-
вым сном. В начале сентября германские части вышли на берега
Марны и оказались в 70 км от Парижа, но не западнее его, как
предполагал план Шлифена, а севернее. Французскую столицу
уже готовились обстреливать из сверхтяжелых крупповских ору-
дий, в том числе из гигантского монстра — 28-тонной «Большой
Берты», каждый снаряд которой весил около тонны, но в четы-
рехдневной битве, с 6 по 9 сентября, немецкое наступление было
остановлено. Когда между двумя немецкими армиями возник
опасный разрыв в 50 км, встревоженный начальник Генштаба,
племянник великого стратега, тоже Хельмут фон Мольтке, при-
казал отвести все армии правого крыла на 80 км назад. Блиц-
криг был сорван, Париж спасен, а французы назвали это «чудом
на Марне».
После того как выяснилось, что война приобретает затяжной
характер, основной задачей стал перевод всей экономики на во-
енные рельсы. Рассчитывая на молниеносный разгром сперва
Франции, а затем России, немецкое правительство не позаботи-
лось о создании в стране крупных запасов стратегического де-
фицитного сырья и товаров, не разработало подробных планов
мобилизации промышленности и распределения рабочей силы.
Все это пришлось делать уже в условиях военных действий.
С другой стороны, структура экономики Германии была та-
кова, что облегчала ее приспособление к потребностям войны и
в значительной мере компенсировала недостаточность заблагов-
ременной хозяйственной подготовки. Такими факторами явля-
лись высокая степень концентрации промышленности, которая
давала возможность ее быстрой мобилизации, новейшая техни-
ка, позволявшая осваивать новые виды производства, высокая
квалификация и дисциплинированность рабочих. Государствен-
ный аппарат империи имел также хорошие навыки управления
хозяйством, так как Пруссия давно обладала значительной госу-
дарственной собственностью в виде железных дорог, каменно-
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
99
угольных шахт и копей селитры. Эти особенности Германской
империи дали ей возможность вьщерживать длительную войну в
условиях фактической блокады и недостатка собственных ре-
сурсов значительно дольше, чем можно было рассчитывать.
Ахиллесовой пятой немецкого хозяйства были отсутствие
сырья и нехватка собственного продовольствия. В таких усло-
виях важнейшее значение приобретала торговля с нейтральны-
ми странами, от которых Антанте так и не удалось полностью
отрезать Германию. Из Швеции она получала железную руду,
медь и лес, из Норвегии — никель, из Швейцарии — алюминий,
из Дании и Голландии — продовольствие. В целом Германия
практически до конца войны удерживала на довольно высоком
уровне импорт важнейшего сырья и отчасти продовольствия.
Широкое распространение в стране получила система эрзац-про-
дуктов (заменителей). Был разработан способ получения искус-
ственного каучука, извлечения азота из воздуха, особо обрабо-
танная целлюлоза заменила хлопок.
В вопросах войны в правящих кругах не было полного един-
ства. Неуверенность Бетман Гольвега в успешном исходе войны
заставляла его быть осторожным и воздерживаться от откровен-
но экспансионистских и агрессивных выступлений, присущих
аннексионистам и пангерманцам. Канцлер сопротивлялся при-
менению особенно жестоких методов и средств ведения войны,
опасаясь, что это увеличит число противников Германии и на-
строит против нее мировое общественное мнение.
Негодование реакционных сил вызывала также подчеркнутая
предупредительность канцлера по отношению к лидерам социал-
демократии, в которых он с полным основанием видел лучших
проводников правительственного влияния на рабочий класс.
Вера руководящих деятелей империи и всего населения в воз-
можность добиться военной победы после того, как война приоб-
рела затяжной характер, намного снизилась. Правительство Бет-
ман Гольвега, еще имевшее в 1916 г. шансы закончить войну путем
переговоров, пыталось заключить сепаратный мир с Россией, ко-
торая колебалась и не давала определенного ответа.
В этих условиях назначение нового верховного командова-
ния в лице Гинденбурга и Людендорфа, разгромивших в Вос-
точной Пруссии при Танненберге в августе 1914 г. русские кор-
пуса, было воспринято в обществе как реальный шанс на победу.
Газеты и журналы прославляли прежде всего Гинденбурга (Лю-
дендорф предпочитал держаться в тени) как спасителя отечества.
Правда, ставший к этому времени начальником штаба Восточно-
100
Загадочный канцлер
го фронта злоязычный генерал Макс Хофман, показывая гостям
поля Танненберга, всякий раз говорил: «Вот здесь фельдмаршал
спал перед сражением, здесь он спал после сражения, а вот
здесь — во время сражения». Но и Хофман не мог поколебать
сложившийся миф о Гинденбурге. Новое Верховное командова-
ние установило в Германии свою фактическую диктатуру.
В конце 1916 г. был принят закон «О вспомогательной пат-
риотической службе», по которому в военном производстве
трудовая повинность стала обязательной для всех мужчин от 16
до 60 лет. Запрещалось менять место работы по своему жела-
П. фон Гинденбург и Э. Пюдендорф {слева)
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
101
нию. Война со стороны Германии стала приобретать тотальный
характер. В стране окончательно сложилась система государствен-
ного капитализма. Теперь и Бетман Гольвег согласился с необ-
ходимостью ввоза рабочих из Бельгии и Польши в Германию
для работы в военной промышленности и сельском хозяйстве.
Февральская революция в России и свержение царя глубоко
повлияли на внутреннюю ситуацию в Германии. Бетман Гольвег
5 апреля 1917 г. предложил объявить о введении всеобщего, рав-
ного, тайного и прямого избирательного права в Пруссии. Он
предвидел в противном случае внутриполитические потрясения
и боялся полной моральной изоляции Германии в мире. Однако
почти половина прусских министров отвергли дальновидное
предложение Бетман Гольвега, и канцлер снова уступил давле-
нию консерваторов и отказался от своего предложения. Сфор-
мулированное им «пасхальное послание» императора 7 апреля
1917 г. обещало ликвидировать в Пруссии «классовое избира-
тельное право», но только после «возвращения наших воинов»
с полей сражений.
Смещение
Зиюля 1917 г. представители партий Центра,
социал-демократов, прогрессистов и национал-либералов собра-
лись на совещание, на котором «все шло галопом», как писал о
нем лидер прогрессистов Фридрих фон Пайер. Были одновре-
менно подняты вопросы о прусском избирательном праве, пар-
ламентском правительстве, содержании предполагаемого заяв-
ления рейхстага о мире. Социал-демократы настаивали, что в
этом заявлении должно быть сказано о «мире без аннексий и
контрибуций». После бурных прений было принято решение
создать общую парламентскую комиссию для разработки проек-
та декларации о мире, которая получила название «мирной ре-
золюции» рейхстага.
Вечером 6 июля к рейхсканцлеру явились представители трех
партий: Пайер — от прогрессистов, Шпан — от Центра и Шиф-
фер — от национал-либералов. Они заявили, что для сохране-
ния внутреннего порядка необходимо дополнить «пасхальное
послание» кайзера официальной декларацией о равном избира-
тельном праве в Пруссии. Еще позднее к канцлеру пришла деле-
гация социал-демократов, состоявшая из Эберта, Шейдемана,
Давида, Гоха и Гофмана, которая потребовала признания «мира
без аннексий и контрибуций» и введения равного избирательного
Загадочный канцлер
102
права в Пруссии. Ознакомившись с настроением парламентских
фракций депутатов рейхстага, канцлер убедился в том, что для
принятия рейхстагом военных кредитов надо пойти на уступки в
области прусского избирательного права. Желая укрепить свое
положение в рейхстаге и считая уступку в вопросе о прусском
избирательном праве меньшим злом, чем декларация о мире,
Бетман Гольвег приложил все усилия, чтобы убедить кайзера
в необходимости пойти на эту уступку.
7 июля Вильгельм вернулся из Вены в Берлин, где его ждали
Гинденбург и Людендорф. Они собирались вмешаться в собы-
тия и предоставить кайзеру такой доклад о военном положении,
который успокоил бы его. Но Бетман Гольвег догадался об их
намерениях. Он встретил кайзера на вокзале и убедил его не
допускать вторжения генералов во внутреннюю политику. Если
они будут вмешиваться в споры, происходящие в рейхстаге, то
единое политическое руководство станет невозможным. Виль-
гельм внял доводам канцлера. Приняв Гинденбурга и Люден-
дорфа, он выразил удивление по поводу их неожиданного при-
езда и, заслушав доклад о военных делах, приказал им вернуться
в ставку, где у них больше дел. Обиженные генералы вынужде-
ны были выполнить приказ кайзера.
На этот раз попытка прямого вмешательства в руководство
внутренней политикой им не удалась, но роль Бетман Гольвега в
этом деле, по-видимому, окончательно переполнила чашу тер-
пения верховного командования.
Бетман Гольвег дважды выступал в рейхстаге за эти дни, но
эти выступления не укрепили его положения. Он вновь попытал-
ся отговорить депутатов от выступления с «мирной декларацией»,
указывая на ее несвоевременность. Смысл своего выступления
он выразил в одной фразе: «не принимайте пораженческой ре-
золюции». На нападки, направленные лично против него, Бет-
ман Гольвег ответил, что не понимает, почему он является пре-
пятствием к заключению мира, но если это так, то он сейчас же
уйдет в отставку. Партии большинства рейхстага (социал-демо-
краты, Центр и прогрессисты), до сих пор оказывавшие ему под-
держку, поняли, что сейчас, когда положение особенно обостри-
лось, канцлер отказывается пойти навстречу их требованиям.
Сообщая Вильгельму о событиях в рейхстаге, Бетман Голь-
вег изложил ему свое мнение о необходимости пообещать рав-
ное избирательное право для Пруссии. На 9 июля специально
по этому вопросу был созван коронный совет. Накануне в прус-
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
ском министерстве состоялось совещание, на котором Бетман
Гольвег заявил, что предоставление Пруссии равного избира-
тельного права настолько необходимо, что если коронный совет
примет решение против этого, то он не будет в состоянии даль-
ше руководить политикой.
Открывая заседание совета, Вильгельм подчеркнул важность
для Пруссии стоявшего на обсуждении вопроса и потребовал от
всех откровенного изложения их мнений. Бетман Гольвег утверж-
дал, что введение равного избирательного права в Пруссии не-
избежно и не следует его откладывать. Он сослался на то, что не
только социал-демократы, но и прогрессисты угрожали ему от-
клонением военных кредитов уже на текущей сессии рейхстага,
если не будет обещано такое право. Поэтому нужно отбросить
тяжелые и ему самому не чуждые сомнения против равного из-
бирательного права; теперь нужно выиграть войну и остаться
сильным, иначе погибнут народ и монархия.
Канцлера поддержал его заместитель и статс-секретарь ве-
домства внутренних дел Карл Гельферих, который тоже настаи-
вал на том, что «политическая атмосфера настоятельно требует
успокоения» и что «дальнейшее промедление с разрешением
вопроса об избирательном праве приведет к тому, что корона
выпустит из своих рук инициативу».
Прусские министры, противники реформы, воодушевленные
призывом кайзера откровенно высказать свое мнение, восполь-
зовались случаем, чтобы изложить перед кайзером свои возра-
жения против реформы. Министр финансов Ленце пугал кайзе-
ра «ужасами парламентаризма», к которому, по его мнению,
«неизбежно придет Пруссия с введением равного избирательно-
го права». Он утверждал, что «равное избирательное право при-
ведет отечество к гибели и может быть введено только тогда,
когда нет другого выхода».
Министр культов Август фон Тротт цу Зольц яркими краска-
ми нарисовал «гибельное действие» равного избирательного права
на школу и церковь в Пруссии и выдвинул довод, что уступка не
удовлетворит радикальные круги, а лишь повлечет за собой даль-
нейшие требования с их стороны. Министр внутренних дел Фрид-
рих фон Лобелль заявил, что примеру Пруссии вынуждены бу-
дут последовать все прочие государства Германской империи и в
итоге получится, что в 14 германских государствах социал-де-
мократы будут иметь большинство.
В результате обсуждения шесть прусских министров и четыре
статс-секретаря высказались за предоставление Пруссии равного
Загадочный канцлер
104
избирательного права, а пять министров и один статс-секретарь —
против. Коронный совет не принял никакого решения. Кайзер
выслушал всех и закрыл заседание, сказав, что еще раз обдумает
этот вопрос и примет решение. На другой день, 10 июля, Бетман
Гольвег продолжал уговаривать Вильгельма согласиться на обе-
щание равного избирательного права для Пруссии. Однако кай-
зер продолжал колебаться. Он указал канцлеру на трудность ре-
шения этого вопроса, когда одна сторона утверждает, что
провозглашение равного избирательного права означает гибель
Пруссии, а другая настаивает, что гибель Пруссии произойдет
именно из-за отказа сделать это.
В разговоре с Вильгельмом Бетман Гольвег впервые поста-
вил вопрос о своей отставке. Он мотивировал это обострением
отношений с верховным командованием, что делает его положе-
ние непрочным. Враждебное отношение консерваторов и наци-
онал-либералов, по его словам, известно ему давно, но теперь
начала ослабевать и поддержка других партий рейхстага. Бетман
Гольвег сказал, что до сих пор он не ставил вопроса об отставке,
считая, что может быть еще полезен стране, теперь же отноше-
ния так обострились, что он сомневается в этом. Но при этом
Бетман Гольвег заметил, что и любой новый рейхсканцлер дол-
жен будет настаивать на равном избирательном праве. Вильгельм
пообещал обсудить этот вопрос с кронпринцем Вильгельмом.
Кронпринц прибыл в Берлин 11 июля. После разговора с ним
Вильгельм сообщил Бетман Гольвегу, что кронпринц убедился в
необходимости предоставить Пруссии равное избирательное пра-
во и высказался за оставление канцлера на его посту. Кайзер
просил Бетман Гольвега как можно скорее подготовить указ о гря-
дущей реформе избирательного права в Пруссии.
Указ кайзера был опубликован 12 июля. Сам кронпринц, по
словам Бетман Гольвега, сообщил ему, что согласился с реше-
нием своего отца только «после данной ему оценки ситуации»,
несмотря на свое отрицательное отношение к реформе и несо-
гласие с политикой рейхсканцлера.
По договоренности с командованием кронпринц решил до-
казать все еще колебавшемуся Вильгельму, что Бетман Гольвег
является нежелательным лицом на посту рейхсканцлера не только
для верховного командования и партии консерваторов, но и для
всех партий рейхстага. С этой целью к кронпринцу в полдень
12 июля были приглашены представители всех основных партий
рейхстага: Вестарп — от консерваторов, Мертин — от имперской
партии, Штреземан — от национал-либералов, Эрцбергер — от
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
105
Центра, Пайер — от прогрессистов и Давид — от социал-демо-
кратов. Кронпринц принял всех поодиночке и просил каждого
высказать мнение представляемой им партии об оставлении Бет-
ман Гольвега на посту рейхсканцлера. Представители всех партий,
кроме прогрессистов, высказались за отставку Бетман Гольвега
лишь с разными доводами.
Одновременно из ставки были получены телеграммы Гин-
денбурга и Людендорфа с просьбой об отставке. Последний прямо
обосновывал свою просьбу тем, что он больше не доверяет канц-
леру и не может с ним работать. Гинденбург сделал то же самое
косвенно, выражая свое несогласие с предполагаемой «мирной
резолюцией» рейхстага. Действуя методом шантажа, они поста-
вили кайзера перед альтернативой: или Бетман Гольвег, или мы.
Агенты верховного командования в Берлине поспешили опове-
стить лидеров партий рейхстага об этом решении генералов, след-
ствием чего были принятые в тот же вечер фракциями нацио-
нал-либералов и Центра решения признать необходимой отставку
Бетман Гольвега.
Такой мощной атаки не смог выдержать даже Бетман Голь-
вег. Узнав обо всем происшедшем 12 июля, он ночью отправил
кайзеру свое заявление об отставке, и утром его отставка была
принята. Крайне раздраженный тем, что ему пришлось сделать
под нажимом Бетман Гольвега такую большую, с его точки зре-
ния, уступку, как обещание ввести равное избирательное право
в Пруссии, Вильгельм поспешил расстаться с канцлером рань-
ше, чем придется, упаси боже, пойти еще на какие-нибудь
уступки. Он поручил шефу своего гражданского кабинета Ва-
лентини спросить у Гинденбурга, кого он хотел бы видеть на
посту канцлера. Верховное командование предложило Михаэ-
лиса, прусского комиссара по продовольствию, который, по сло-
вам Людендорфа, «некоторое время тому назад был в ставке и
произвел впечатление подходящего человека». Вильгельм немед-
ленно принял эту кандидатуру.
После отставки
Бетман Гольвег покинул должность с честью,
убежденный, что шел по правильному пути. Он потерпел неудачу
в своей политике, сам же и способствуя этой неудаче личными
решениями в важнейших политических вопросах.
Уединившись в Хоэнфинове, Бетман Гольвег горько обдумы-
вал степень виновности Германии и его лично в этой кровавой
Загадочный канцлер
106
бойне. Тем не менее в ноябре 1919 г. на заседании комиссии
рейхстага по расследованию причин войны и катастрофы 1918 г.
он упорно защищал тезис об «оборонительной войне» со сторо-
ны Германии и возлагал главную ответственность на правитель-
ства России, Франции и Англии. Измотанный многомесячными
дискуссиями и раздумьями о виновности в войне, он умер 1 ян-
варя 1921 г.
Бетман Гольвег был, пожалуй, самым значительным канцле-
ром империи среди семи наследников Бисмарка. Он лучше сво-
их предшественников видел связь внутренней и внешней поли-
тики, считая, что больших успехов на международной арене
Германия добьется, используя не армию и флот, а свою внутрен-
нюю мощь — экономическую и политическую. Именно поэтому
он пытался получить поддержку рабочего класса, профсоюзов и
социал-демократии. Отдавая дань антивоенным настроениям
социал-демократии, Бетман Гольвег занял иную по сравнению с
предыдущими канцлерами линию во внешней политике. Он
выступал противником наращивания военно-морского флота и
старался оттянуть начало войны, хотя считал ее неизбежной. Это
принесло ему доверие социал-демократов и поддержку ею воен-
ных бюджетов. Позже Вильгельм II писал: «Несостоятельность
Бетмана как канцлера вполне выявилась, но он не получил от-
ставки, потому что все знали — за него стоят рабочие».
Канцлер иллюзорно пытался найти в Германии средний путь
между «византинизмом» (авторитарным режимом) и демократи-
ей. Он хотел модернизировать политическую систему Германии
не в духе западноевропейских демократий, а продолжив герман-
ские традиции, надеясь сохранить монархию и сделать рабочих
ее союзником.
Логика войны привела к тому, что в июле 1917 г. в Германии
установилась диктатура призванных самим же канцлером гене-
ралов. Его же политика потерпела полное поражение. Канцлеру
отказали в поддержке все партии, которые в июле 1917 г. были
единодушны в требовании его отставки.
Драма Бетман Гольвега как политика заключалась в том, что
он не мог перешагнуть через самого себя. Человек, рожденный в
XIX в., он искренне верил в монархию. Но, политик XX сто-
летия, он так же искренне верил в возможности демократии.
Драма Бетман Гольвега как политика коренилась и в его личных
качествах: человек долга, он не мог изменить кайзеру и полно-
стью встать на сторону либералов и демократов. Бетман Гольвег
был первым среди немецких политиков, кто понял, что свой
ТЕОБАЛЬД ФОН БЕТМАН ГОЛЬВЕГ
107
статус великой державы Германия поддержит не столько воен-
ной мощью, сколько внутренним сплочением нации, независи-
мо от политических и классовых различий. Поэтому его заботи-
ли не комбинации внутри рейхстага, а поиск прочного союза
канцлера и парламента с опорой на центристские силы и со-
циал-демократов. Политическая мысль Бетман Гольвега шла в
русле идей реформизма, которые он пытался воплотить в жизнь
в годы войны с размахом, подобным Ллойд Джорджу в Англии
или Вильсону в США.
Литература
Gutsche W. Aufstieg und Fall eines kaiserlichen Reichskanzlers. Theobald von Bethmann
Hollweg 1856-1921. Ein politisches Lebensbild. Berlin (DDR), 1973.
Hildebrand K. Bethmann Hollweg. Der Kanzler ohne Eigenschaften. Bonn, 1979.
Jarausch K.H The Enigmatic Chancellor. Bethmann Hollweg and the Hubris of Imperial
Germany. New Haven; London, 1973.
Vietsch E. von. Bethmann Hollweg. Staatsmann zwischen Macht und Ethos. Boppard a.
Rh., 1969.
Бесцветная личность
ГЕОРГ МИХАЭЛИС
(1857-1936)
Жизненный путь
Суждения о Георге Михаэлисе как рейхсканц-
лере были почти единодушно отрицательными при всех частных
нюансах. Правда, только немногие отзывались о нем так резко,
как один из лидеров СДПГ Гуго Гаазе, называвший нового канц-
лера уже через несколько дней после его назначения «инструмен-
том высшего командования». Но даже те современники и истори-
ки, которые считали, что деятельность Михаэлиса определялась
хорошими намерениями, видели в его назначении «безрассудный
акт» с фатальными внутриполитическими последствиями.
В лице Михаэлиса впервые на вершину имперской исполни-
тельной власти поднялся в июле 1917 г., в один из самых тяже-
лых внутриполитических кризисов Германии, человек, который
не только был до этого далеко в стороне от политики, но и яв-
лялся первым канцлером недворянского происхождения. Исто-
рия его канцлерства была, в сущности, историей его падения,
эпизодом, продолжавшимся всего три с половиной месяца, но
именно тогда принимались важные решения и ярко обозначи-
лось изобилие проблем, которые были максимально характерны
для развития империи, ее внутренней слабости и возрастающей
неспособности к реформам.
Георг Михаэлис родился 8 сентября 1857 г. в силезском го-
родке Ханау. Он происходил из семьи, имевшей давние тради-
ции на прусской государственной службе: прадед поднялся до
министра финансов при Фридрихе Великом, дед был земель-
ным старшим судебным советником, отец до его ранней смерти
в 1866 г. — судьей во Франкфурте-на-Одере. Жизненный путь и
образ мышления Георга Михаэлиса были существенно обуслов-
лены этой семейной традицией.
После окончания гимназии и изучения юриспруденции и
теологии Михаэлис в 1879 г. поступил на государственную служ-
ГЕОРГ МИХАЭЛИС
109
Георг Михаэлис
бу. В 1885-1889 гг. он в должности доцента преподавал в школе
немецких юридических и общественно-политических наук в
Токио. Затем началась карьера в рядах прусской бюрократии:
сначала прокурор, затем, после пе-
рехода на государственную службу,
правительственный советник в Три-
ре, старший правительственный со-
ветник в Арнсберге и в силезском
Лигнице, наконец, с 1902 г. обер-
президент в Бреслау. Эта карьера в
1909 г. увенчалась назначением его
помощником статс-секретаря в
прусском министерстве финансов.
Политически Михаэлис всегда
чувствовал себя консерватором, свя-
занным с интересами аграриев. Он
был членом их партии, хотя не уча-
ствовал активно в партийной дея-
тельности. Остэльбские аграрии,
консервативное прусское чиновни-
чество, национал-либерально на-
строенные представители буржуазии — это была та жизненная
среда, в которой обычно вращался Михаэлис, во всяком случае
во время его службы в восточных провинциях страны. Однако и
в этом социально-политическом слое он выделялся глубокой
религиозностью, которая сделала его активным участником
пиетистского движения, стремившегося изменить весь образ жиз-
ни строгим благочестием.
С начала Первой мировой войны Михаэлис занимал раз-
личные ключевые посты в Военно-продовольственном управ-
лении, в создании которого он участвовал. В феврале 1917 г. он
был назначен прусским государственным комиссаром по на-
родному питанию. Пребывание на этом посту создало ему ре-
путацию энергичного и активного деятеля. Весной 1917 г. Ми-
хаэлис близко познакомился с Гинденбургом и Людендорфом,
постоянно обсуждая с ними проблемы продовольственного снаб-
жения армии.
Если принять во внимание то влияние, какое оказывали на
Вильгельма II воинственные круги буржуазии и юнкерства, то
станет понятно, почему шантажистское прошение Гинденбурга
и Людендорфа в июле 1917 г. об отставке он отклонил, а канцле-
ра Бетман Гольвега сместил. Однако генералам так и не удалось
Бесцветная личность
110
убедить кайзера назначить на пост рейхсканцлера одного из пред-
ложенных ими кандидатов — Бюлова или Тирпица: обоих импе-
ратор считал слишком самостоятельными и поставить их во гла-
ве правительства он не пожелал. В поисках нового кандидата
Людендорфу пришла мысль предложить на этот пост Георга
Михаэлиса, который в апреле 1916 г. произвел на него выгодное
впечатление как автор меморандума о создании экономического
Генерального штаба под руководством военных. Но, «канцлер
поневоле», Михаэлис являлся далеким от политики третьесте-
пенным прусским административным чиновником, который хотя
и был послушным орудием Верховного командования, однако
не мог служить его реальной опорой.
В кресле канцлера
В быстром решении императора назначить
канцлером Михаэлиса выразилось его стремление продемонст-
рировать прерогативы монарха в назначении главы кабинета. К
тому же Михаэлис был новым человеком в политике, которого
не отягощали предыдущие промахи. С другой стороны, он не
только не имел никакого политического опыта, но, как выясни-
лось, не обнаружил и никакого политического чутья.
Гинденбург ожидал от нового канцлера только успехов. Ми-
хаэлис, писал он, «показал себя в совместной работе умным,
энергичным, опытным в делах, красноречивым, бесстрашным и
уповающим на Бога». С этими качествами Гинденбург связывал
надежду на то, что новый глава правительства искоренит тот
«мягкотелый космополитизм», который присущ штатским чи-
новникам. Но Гинденбург обманулся в своих надеждах. В мему-
арах он ретроспективно заметил: «Обстоятельствам суждено было
оказаться сильнее, чем добрая воля Михаэлиса».
Правая пресса шумно приветствовала отставку Бетман Голь-
вега и назначение Михаэлиса. «Вздох облегчения прошел по
национальным кругам нашей страны, — писала «Кройццай-
тунг», — когда был устранен со своего поста человек, который с
редкой неспособностью и неудачливостью в течение восьми лет
руководил делами Пруссии и Германии». «Теглихе рундшау»
восхваляла нового канцлера как «родственную Гинденбургу и
Людендорфу натуру, твердую, немецкую, христиански настроен-
ную личность, обладающую большими знаниями, необычайной
энергией и чистейшими желаниями». «Мы видим в нем пра-
вильного человека у руля правления», — писала газета.
ГЕОРГ МИХАЭЛИС
Назначение канцлером Михаэлиса было полной неожидан-
ностью для депутатов рейхстага. Они думали, что так как с ними
обсуждали кандидатуру прежнего канцлера, то посоветуются и о
персоне нового канцлера, которого в качестве государственного
деятеля никто не знал, хотя о его взглядах достаточно опреде-
ленно говорили восторженные отзывы пангерманской прессы.
Делая хорошую мину при плохой игре, депутаты рейхстага еще
твердили на своих заседаниях, что новый канцлер должен при-
нять на себя выполнение Указа от 12 июля 1917 г. и признать
разработанную большинством рейхстага «мирную резолюцию»,
иначе он не будет пользоваться доверием парламента. Офици-
альная газета СДПГ «Форвертс» уже приспосабливалась к ново-
му канцлеру и начинала создавать ему популярность, изображая
Михаэлиса как человека, «заслужившего доверие народа» тем,
что в качестве комиссара по продовольствию он «обеспечивал в
течение двух лет хлеб немецкому народу и завоевал к себе сим-
патии» выступлениями против аграриев. Игнорирование рейх-
стага при назначении Михаэлиса газета сдержанно называла
«ошибкой», приписывая ее самому новому канцлеру, и обещала
ему поддержку большинства, как только он примет указ 11 июля
и «мирную резолюцию».
Пребывание Михаэлиса на посту канцлера (с 14 июля до 1 но-
ября 1917 г.) ознаменовалось жестоким подавлением первой по-
пытки восстания в военно-морском флоте, расправой с участ-
никами крупной стачки на заводах «Лейна», а также созданием
ультраправой Отечественной партии во главе с адмиралом Тир-
пицем и будущим организатором антиреспубликанского путча
1920 г. Вольфгангом Каппом.
В правящих кругах Германии заметно обострились разно-
гласия по вопросу об укреплении своей власти, всеобщее недо-
вольство масс становилось все ощутимее, а возглавлявшееся
Гинденбургом и Людендорфом Верховное командование не про-
двинулось в ведении войны ни на шаг вперед. После заверше-
ния боев за Верден и на Сомме, а также отвода германских войск
на позиции между Аррасом и Суассоном Верховное командова-
ние уже не могло в течение всего 1917 г. планировать на Запад-
ном фронте никаких крупных операций. Возлагая все надежды
на неограниченную подводную войну, Людендорф все же верил,
что через некоторое время Германия снова овладеет стратегиче-
ской инициативой на Западном фронте. Однако становилось все
яснее, что эта инициатива переходила в руки союзников. В апре-
ле и мае англо-французские войска начали крупное наступление
Бесцветная личность
112
в Артуа и сразу после этого в Шампани. В конце ноября англи-
чане впервые применили при Камбре новое оружие — танки —
и прорвали отдельные участки германской линии Зигфрида. Эти
огромные сражения, поглощавшие сотни тысяч человеческих
жизней, превращались в изнурительные битвы техники и снаря-
жения и ни одной из сторон не приносили решающего успеха.
Борьба вокруг «мирной резолюции»»
Сбросив Бетман Гольвега и поставив во главе
правительства своего ставленника Михаэлиса, Верховное коман-
дование стало принимать энергичные меры к ликвидации по-
следствий политики Бетман Гольвега. Своей первоочередной
задачей оно считало не допустить выступления рейхстага с заяв-
лением о желании заключить мир по соглашению.
Обсуждение вопроса о «мирной резолюции» состоялось в
рейхстаге 19 июля. Заявление Михаэлиса в начале заседания о
согласованности его выступления с Верховным командованием
было нужно ему для успокоения консерваторов. Еще на совеща-
нии 15 июля представители фракции консерваторов обещали
поддержать то решение вопроса, которое будет принято рейхс-
канцлером с генералами. Заявление Михаэлиса было для кон-
серваторов сигналом, что такая договоренность состоялась.
Затем канцлер произнес большую программную речь. Миха-
элис не мог прямо отказаться от признания правительством «мир-
ной резолюции». Военные кредиты еще не были утверждены
рейхстагом, и такое выступление канцлера могло вызвать даль-
нейшее затягивание утверждения кредитов, срочно необходи-
мых правительству для продолжения войны. Поэтому речь Ми-
хаэлиса формально давала согласие правительства на требования
рейхстага, а по существу отклоняла их. Канцлер заявил, что гер-
манское правительство ставит себе следующие цели: «Если мы
заключим мир, тогда мы должны в первую очередь навсегда обес-
печить безопасность границ Германской империи. Путем согла-
шения мы должны гарантировать жизненные условия Герман-
ской империи на континенте и за океаном. Мирный договор
должен обеспечить основы длительного примирения народов.
Он должен, как это сказано в вашей резолюции, предотвратить
в дальнейшем вражду между народами, вызванную экономиче-
ской изоляцией. Необходимо, чтобы вооруженный союз наших
противников не мог перерасти в экономический наступатель-
ный союз против нас. Этих целей можно достигнуть в рамках
ГЕОРГ МИХАЭЛИС
113
вашей резолюции, как я ее понимаю» (курсив мой. — А.П.). Ми-
хаэлис в своем выступлении использовал формулировки «мир-
ной резолюции», но вкладывал в них аннексионистское содер-
жание; выражением «как я ее понимаю» он подчеркнул, что
понимает ее именно в пангерманском духе. Канцлер отказался
выступить с предложением мира, сославшись на неудачу «мир-
ного предложения» 12 декабря 1916 г., и заявил, что «если враги
со своей стороны пожелают... вступить в переговоры, то мы бу-
дем честно и дружелюбно слушать, что они нам скажут».
Михаэлис искренне считал, что он справился с поставлен-
ной задачей — обезвредить резолюцию. В письме кронпринцу
25 июля 1917 г. он откровенно писал: «Своей интерпретацией я
лишил ее характера величайшей опасности. В конце концов, с
этой резолюцией можно заключить такой мир, какой хочешь».
По вопросу о парламентаризации империи Михаэлис, рас-
сыпавшись в заверениях о «желательности и необходимости бо-
лее тесного контакта между правительством и рейхстагом», под
аплодисменты консерваторов заявил: «Но, конечно, это возможно
лишь при условии неумаления прав правительства на руковод-
ство страной. Я не желаю выпускать из рук руководство».
Таким образом, речь Михаэлиса удовлетворила и большин-
ство рейхстага, и партию консерваторов. Партии большинства
рейхстага приветствовали речь Михаэлиса аплодисментами и
возгласами «браво», «очень хорошо». Шейдеман и Пайер в своих
выступлениях акцентировали внимание на тех частях речи Ми-
хаэлиса, где он выражал согласие с резолюцией, игнорируя все
остальное, и таким образом создавали впечатление признания
правительством «мирной резолюции» рейхстага и полного со-
гласия между рейхстагом и новым рейхсканцлером. Характеризуя
настроение большинства рейхстага после принятия резолюции,
Шейдеман образно писал: «Все хватались за каждую соломинку.
Конец! Конец! Ради бога, конец, как можно скорее и как можно
благоприятнее!».
Некоторый диссонанс в ход заседания внесли только неза-
висимцы, выступившие против «мирной резолюции» из-за ее
«недостаточности». Гуго Гаазе в своем выступлении едко оха-
рактеризовал речь Михаэлиса как «учтивый поклон резолюции
большинства» и особо подчеркнул его оговорку «как я ее пони-
маю», которая, по его словам, представляла собой признание
Михаэлиса, «что с этой резолюцией можно связать разные мне-
ния». В противовес «мирной резолюции» Гуго Гаазе огласил
«программу мира» независимцев, но его выступление обошли
Бесцветная личность
114
молчанием, и оно не нарушило гармоничного хода заседания.
Ференбах от имени партий Центра, прогрессистов и социал-де-
мократов внес «мирную резолюцию», которая была принята по-
именным голосованием 212 голосами против 126. Против резо-
люции голосовали консерваторы, национал-либералы, немецкая
фракция и независимцы, среди воздержавшихся преобладающее
большинство принадлежало к польской фракции. Уже на другой
день пресса разных направлений стала по-своему интерпрети-
ровать речь рейхсканцлера. Прогрессистская и социал-демокра-
тическая пресса оценивала выступление Михаэлиса как успех
своей политики, как признание канцлером требований большин-
ства рейхстага. Пангерманские газеты приветствовали намере-
ние канцлера не выпускать из своих рук руководство политикой
и с удовлетворением отмечали, что рейхсканцлер сделал свое
заявление в согласии с Верховным командованием.
Резолюция не содержала ни слова по самым трудным для
Германии вопросам, выдвинутым союзниками на первый план в
качестве основных пунктов спора между воюющими державами,
по вопросам о Бельгии и Эльзас-Лотарингии. Она не содержала
также конкретного предложения вступить в мирные перегово-
ры. Более того, в ней говорилось, что, «пока вражеские прави-
тельства не будут заключать такой мир, пока они будут грозить
Германии и ее союзникам завоеваниями и насилием, немецкий
народ будет стоять как один, будет терпеливо ждать и сражаться,
пока ему и его союзикам не будет обеспечено право на жизнь и
развитие». Но и такая резолюция все же выражала стремление
Германии закончить войну, ее готовность в принципе пойти на
соглашение.
Однако уже 21 августа в Главном комитете рейхстага канцлер
недвусмысленно отказался признавать свою ответственность за
резолюцию мира, мимоходом намекнув на расхождения в ее тол-
ковании. Это настроило большинство рейхстага против курса
Михаэлиса. Конкретным же поводом для его падения в начале
октября послужило обсуждение в рейхстаге беспорядков, вспых-
нувших на кораблях военно-морского флота в Вильгельмсхафе-
не. Как канцлер, так и статс-секретарь имперского ведомства
военно-морского флота обрушились с сильными нападками на
НСДПГ. Они без достаточных оснований обвинили партию в
противозаконном подстрекательстве к беспорядкам. Их выступ-
ления являлись попыткой расколоть прежнее большинство рейх-
стага и сохранить новую, более правую основу правительства.
На запросы обеспокоенных крикливой агитацией аннексионист-
ГЕОРГ МИХАЭЛИС
По
ской Отечественной партии в армии и военно-морском флоте
социал-демократов канцлер и статс-секретарь отвечали откро-
венно вызывающе. Так как Центр и либералы не собирались
даже минимально рисковать их сотрудничеством с СДПГ, защи-
щая нелюбимого канцлера, то он не имел необходимого боль-
шинства рейхстага для утверждения новых военных кредитов.
Лишившись всякой поддержки парламента, Михаэлис больше
не мог оставаться канцлером.
23 октября рейхстаг обратился к императору с требованием
назначить нового канцлера. Через три дня Михаэлис, который
понял бесперспективность дальнейших усилий ддя сохранения
своего поста, подал заявление об отставке, и 1 ноября 1918 г.
император удовлетворил его просьбу.
После своей отставки Михаэлис больше не выступал на по-
литической сцене. С апреля 1918 г. он лишь один год занимал
пост обер-президента провинции Померания, пока новое демо-
кратическое правительство Пруссии не отправило его в отстав-
ку. И после революции Михаэлис остался сторонником консер-
вативных партий Веймарской республики. Некоторую активность
проявлял он только в организации религиозных студенческих
обществ. Впрочем, Михаэлис большей частью проживал доволь-
но уединенно в городке Сааров в Бранденбурге, где и умер
24 июля 1936 г. в возрасте 78 лет.
Литература
Bormbach U. Vorformen parlamentarischer Kabinettsbildung in Deutschland. Der
Interfraktionelle Ausschuß 1917/18 und die Parlamentarisierung der Reichsregierung.
Köln, 1967.
Deuerlein E. Georg Michaelis // Deutsche Kanzler von Bismarck bis Hitler. München,
1968.
Изношенный старик
ГЕОРГ ФОН ГЕРШИНГ
(1843-1919)
Католик в диаспоре
А еорг фон Гертлинг родился 31 августа 1843 г.
в Дармштадте в то время, когда столица Великого герцогства
была пропитана идиллиями протестантского бидермейера, в ко-
тором благочестивая католическая семья Гертлингов чувствова-
ла себя неуютно. Георг фон Гертлинг с детства находился, как
он подчеркивал позже, словно «в диаспоре».
Чиновничья семья Гертлингов поселилась в Дармштадте, ког-
да туда переехал дедушка Георга за 40 лет до рождения внука.
Отец был советником придворного суда и камергером. Он умер в
1851 г., и с тех пор определяющее влияние на мальчика оказывала
мать, умная, добросердечная и глубоко религиозная женщина.
К тому же она была дочерью Мелины Брентано, сестры знаме-
нитых немецких романтиков Клеменса и Беттины Брентано.
Антония Гертлинг не скрывала от маленького сына суще-
ствования религиозных распрей в Германии. Наоборот, она по-
просила учителя богословия в гимназии Байера проводить с ним
домашние занятия и читать исторические труды, в которых вы-
ражалась бы именно конфессиональная точка зрения. Таким
образом, Георг чувствовал себя в Дармштадте аутсайдером. Ка-
кой удручающей была эта жизнь для Гертлинга и насколько это
объясняет его дальнейшую жизнь, можно понять из полных во-
одушевления писем, которые он посылал матери, когда начал
учиться в католическом Мюнстере. Там он нашел «старую като-
лическую сущность во всем ее величии и великолепии, во всей
чести и благочестии».
Будучи студентом теологии в Мюнхене, Гертлинг вступил в
католическую корпорацию. И хотя он не оставлял мысли стать
священником, все же предпочел философию и академическую
карьеру. В корпорации еще более укрепилось его намерение
«быть передовым бойцом католической науки». В 1864 г. Герт-
линг получил философскую докторскую степень в Берлине; за-
ГЕОРГ ФОН ГЕРТЛИНГ
117
тем он стал приват-доцентом в Бонне. Но особого призвания к
преподаванию и науке у него не обнаружилось, и сведущие люди
полагали, что Гертлинг вряд ли стал бы видным философом.
Боннский университет, протестантский по духу, упорно от-
казывал ему в профессуре. В своих воспоминаниях Гертлинг при-
писывал это исключительно своей
католической вере и не раз подавал
жалобы на несправедливость.
В ходе спора о догме непогре-
шимости папы, которую стойко за-
щищал Гертлинг, пропасть между
вероисповеданиями стала в начале
70-х гг. еще глубже. В 1871 г. уголов-
ный кодекс был дополнен кафедраль-
ным параграфом, который должен
был устранить влияние римской церк-
ви на население Германии. В 1873 г.
знаменитый ученый Рудольф Вирхов
определил словом «культуркампф»
конфликт между государством и ка-
толической церковью.
Когда в феврале 1875 г. умер
Карл фон Савиньи, лидер фракции
Центра в рейхстаге, то совсем неиз-
вестный общественности боннский приват-доцент Гертлинг
выдвинул свою кандидатуру на дополнительных выборах в из-
бирательном округе Санта Кобленц. Накануне выборов в прессе
появилось его предвыборное обращение, в котором кандидат
ставил все гонения на католическую церковь в вину либералам,
подрывающим самые твердые основы государственного и обще-
ственного порядка. Гертлинг уверенно победил на выборах.
Немецкий политический католицизм существовал уже до 1848 г.
Но партия Центра в ее современной форме была основана только
11 июня 1870 г. Она требовала независимости церкви от государ-
ства и сопротивлялась антиклерикальному либерализму и прус-
ско-протестантскому перевесу, возникшему после создания им-
перии. Чем жестче государство вело широкую агитацию против
«ультрамонтанства», тем теснее сплачивались католики вокруг
Центра. Людвиг Виндтхорст стал их бесспорным лидером и на
долгие годы основным противником Бисмарка в рейхстаге.
Пока Гертлинг не отправился в Берлин, чтобы занять кресло
в рейхстаге, он занимался основанием общества Гёрреса, кото-
рое стало делом всей его жизни.
Георг фон Гертаинг
Изношенный старик
118
Йозеф фон Гёррес был одной из выдающихся личностей не-
мецкой поздней романтики, особенно католической публицис-
тики в 1814-1848 гг. Как издатель журнала «Рейнский Мерку-
рий» он выступал за объединенную Германию с либеральной
конституцией под австрийским руководством. В Мюнхене Гёр-
рес собрал вокруг себя самых видных католических ученых.
После смерти Гёрреса прошло уже около 30 лет, но для като-
ликов он оставался путеводной звездой. В 1876 г. к столетию со
дня рождения Гёрреса избирательный округ Гертлинга Кобленц
стал центром празднования юбилея, так как Гёррес родился
именно там. В подготовке торжеств Гертлинг принимал самое
живое участие. В частности, он предложил отметить столетний
юбилей основанием общества для поощрения науки. Общество
Гёрреса было основано 25 января 1876 г. и существует сегодня
как объединение, которое духовно и материально поддерживает
научную работу немецких католиков. В 1877 г. Гертлинг начал
работу над государственным словарем общества Гёрреса, кото-
рый стал выходить с 1887 г. и выражал католическую точку зре-
ния на разные стороны государственной жизни. До самой смерти
Гертлинг оставался президентом общества Гёрреса.
В рейхстаге
Когда в конце октября 1875 г. в Берлине со-
брался рейхстаг, в него входил также 32-летний Гертлинг — сдер-
жанный и чрезвычайно трудолюбивый человек. Больше в Бер-
лине не знали о нем ничего, кроме того, что он имел авторитет
в кругах рейнского католицизма.
Из мемуаров и писем Гертлинга, которые он писал жене из
Берлина, видны его недовольство парламентской работой и кри-
тика им всей парламентской системы: «Бесконечно долгие речи,
в которых обсуждается закон о кассах взаимопомощи, являются
бесспорным доказательством непригодности парламентаризма для
целесообразного законодательства».
Центр решил активно заняться социальным вопросом, кото-
рый становился все серьезнее. Гертлинг стал главным докладчи-
ком фракции Центра по социально-политическим проблемам.
Разумеется, нельзя с уверенностью сказать, что он сам желал
этого; это была, скорее, идея Виндтхорста. Гертлинг выступал
против «крайнего индивидуализма, который стремился предос-
тавить все свободной игре сил в области экономической жиз-
ни». Это должно было привести, по представлениям Гертлинга,
к «насилию экономически более сильных над более слабыми».
ГЕОРГ ФОН ГЕРТЛИНГ
119
С другой стороны, для него имело значение «правильно сораз-
мерять меру и направление» государственного вмешательства.
Позже Гертлинг писал, что уже тогда, в 70-е годы, он видел зада-
чу социально-политического законодательства в том, «что оно
должно закрепить свойственные от природы каждому человеку
неотъемлемые права твердой основой внешнего обеспечения пра-
вопорядка». Массовая бедность и нищета делали, по его мнению,
совершенно необходимым законодательство об охране труда —
«обеспечение права на жизнь и здоровье, права на умственное и
нравственное развитие и для защиты семьи». Он находился в пол-
ном согласии с католическим социальным учением того времени,
особенно с папской энцикликой «Rerum novarum» 1891 г.
После 13 лет доцентуры Гертлинг наконец стал экстраорди-
нарным профессором по инициативе прусского министра по
делам образования и религии Путткамера. Но академический
истеблишмент воспрепятствовал президенту общества Гёрреса
получить профессуру в Пруссии. Зато политические и конфес-
сиональные убеждения Гертлинга скоро помогли ему в другом
месте: Бавария, которая хотела иметь «приемлемого для католи-
ков» ординарного профессора философии, в 1882 г. под опреде-
ленным давлением большинства ландтага, т.е. фракции Центра,
пригласила его в Мюнхенский университет.
Гертлинг был депутатом рейхстага в 1875-1890 и в 1896—
1912 гг. С 1898 по 1902 г. он вел переговоры от имени государ-
ства с Ватиканом об учреждении католического теологического
факультета в Страсбурге. В 1909 г. его избрали председателем
фракции Центра в рейхстаге. В 1912 г. Гертлинг стал баварским
премьер-министром, в 1914 г. получил титул графа. В годы Пер-
вой мировой войны он являлся руководителем христианско-
консервативного крыла в партии Центра.
26 октября 1917 г. Гертлинг получил в Мюнхене шифро-
грамму баварского посланника в Берлине, которая, однако, не
поразила его: «Пожалуйста, приезжайте как можно скорее —
Его Величество предложит Вам должность канцлера — ОХЛ не
хочет больше вмешиваться в политику — Михаэлис станет прус-
ским премьер-министром — Вы должны прежде договориться
с руководителями различных партий— Вы с радостью будете
здесь приняты — Отказ, по моему мнению, невозможен».
В имперской канцелярии
Гертлинг стал канцлером в 74 года. Его на-
значение, пожалуй, вытекало из краха короткого канцлерства
Изношенный старик
120
Михаэлиса, но в целом было достаточно логично. Гертлинг был,
правда, стар, однако являлся одним из самых опытных профес-
сиональных немецких политиков. Можно было быть уверенным,
что он побеспокоится о балансе между партиями рейхстага, кай-
зером и военными. Гертлинг был премьер-министром Баварии
уже 5 лет, имел большой правительственный опыт. Опасности,
что он сам мог бы получить слишком большой политический
вес, не существовало.
Конечно, время требовало назначения на должность рейхс-
канцлера совершенно другой личности. Во Франции Жорж Кле-
мансо, выдающийся политик Третьей республики, установил
плебисцитарный и в чем-то даже диктаторский режим. Это же
относилось к Дэвиду Ллойд Джорджу, главе британского воен-
ного кабинета, коалиционного правительства без оппозиции.
В Берлинскую имперскую канцелярию, однако, прибыл те-
перь любезный старый граф из Мюнхена, для которого полити-
ка была искусством возможного, который отличался присущим
от природы оптимизмом, но который не был, однако, боевой
натурой и обычно говорил: «Мое влияние используется лишь
для достижения чего-либо разумом и полюбовным советом».
Новый канцлер видел так плохо, что многие бумаги приходи-
лось ему зачитывать; его голос был таким слабым, что считалось
уже замечательным, если его было слышно половине депутатов
рейхстага. К тому же, он страдал болезнью сердца.
Этот человек возглавил правительство так спокойно, будто
назначение канцлером являлось просто очередной должностью.
В течение года, который принадлежал к самым трудным в не-
мецкой истории, Гертлинг справлялся с делами без больших
неприятностей. Он пунктуально заканчивал рабочий день («за-
крывал лавку», как он говорил), и в его семье не говорили вече-
ром о политике.
Конечно, структуры власти в Германской империи были та-
ковы, что канцлер не имел большого влияния на политический
курс государства. Император перестал использовать свои права
главнокомандующего. Генеральный штаб, лучше всего функцио-
нирующее государственное учреждение, занял этот вакуум, а тре-
тье Верховное командование генерал-фельдмаршала Гинденбурга
и генерал-квартирмейстера Людендорфа начиная с конца 1916 г.
стало фактически военной диктатурой. Однако ему противостоял
теперь просыпающийся рейхстаг, который хотел расширить свои
права и влиять на внешнюю и внутреннюю политику.
Между этими фронтами оказался канцлер Гертлинг. Перед
ним стояли две главные проблемы, к которым он относился очень
ГЕОРГ ФОН ГЕРТЛИНГ
121
уклончиво и неопределенно: война, ход которой лучше всего
определяло слово «истекание кровью», и переход к демократии,
которую обсуждали тогда под понятием «парламентаризация».
Рейхстаг оказал определенное влияние на назначение Герт-
линга. Межфракционный комитет, в который входили кроме
партий резолюции мира также национал-либералы, после кон-
фуза с Михаэлисом потребовал, чтобы новые кандидатуры были
согласованы сначала с парламентом. Император пошел навстре-
чу этому требованию, и Гертлинг принял ряд условий Межфрак-
ционного комитета, прежде чем занял пост канцлера. Он обе-
щал проводить внешнюю политику в духе резолюции мира и
реформировать прусский избирательный закон. В свой кабинет
он взял также двух левых либералов: ставшего вице-канцлером
Фридриха фон Пайера и Роберта Фридберга как вице-президен-
та прусского Государственного совета.
Разумеется, сам Гертлинг не был сторонником парламент-
ского правления. Наоборот, когда в прусской палате депутатов
говорили о том, что обстоятельства его назначения канцлером
позволяют сделать вывод о контроле парламента над правитель-
ством, канцлер отреагировал на это очень резко, заявив, что он
был всегда верным монархистом и хочет умереть также монар-
хистом. Граф сохранил все старые предубеждения против парла-
ментаризма. Возможно, Германия черепашьими темпами и про-
двигалась бы в сторону демократии, но в конце лета 1918 г.
ситуация внезапно изменилась.
15 сентября берлинские газеты сообщили, что Австро-Венг-
рия собирается начать переговоры о заключении сепаратного мира.
Пораженные и возбужденные лидеры партий рейхстага поспеши-
ли к канцлеру, который вначале попытался их успокоить, заявив,
что это только слухи. Но через три дня встревоженный Межфрак-
ционный комитет представил ему проект программы действий
следующего правительства, в котором он желал участвовать.
Гертлинг отказался от курса на парламентаризацию и от лю-
бых изменений конституции. Он был уверен, что уступки левым
фракциям будут свидетельством слабости правительства, но зая-
вил также, что и не думает подавать в отставку. С другой сторо-
ны, партии были не готовы к решительному свержению канцле-
ра. Все-таки в берлинских политических кругах уже зашептались
о наследнике, и принц Макс Баденский на всякий случай гото-
вил программу нового правительства.
29 сентября 1918 г. неожиданно прекратила военные действия
Болгария, обрушив весь южный фронт. Недоверие почти всех
партий к правительству резко возросло. Они пришли к убеждению,
122
что Гертлинг должен уйти, так как он мешает их вхождению
в правительство, а тем самым — заключению мира по соглаше-
нию. Национал-либералы официально потребовали его отставки,
так как они хотели образования правительства на парламентской
основе. СДПГ и Прогрессивная народная партия высказались в
Межфракционном комитете за изменение с той же целью статей
имперской конституции. Центр не участвовал в обсуждении,
которое должно было означать падение Гертлинга. Но партий-
ное руководство предоставило членам фракции свободное голо-
сование по их личному усмотрению.
Верховное командование пришло между тем к твердому убеж-
дению, что война фактически проиграна. Немецкое наступле-
ние, которое успешно началось 21 марта, потерпело неудачу. До
середины 1918 г. американцы перевезли 900 тыс. солдат через
Атлантику вопреки неограниченной подводной войне немцев.
8 августа, которое стало для армии Германии «черной пятни-
цей», англичане при поддержке 450 танков прорвали около Амьена
немецкий фронт.
Еще 14 августа Людендорф на заседании коронного совета в
Спа осторожно говорил о «стратегической обороне», которая
могла бы привести к переговорам о мире. В то время как канц-
лер надеялся на удобный момент для предложения мира после
ожидаемого успеха на западе, офицерам было ясно, что больше
нет никаких надежд на такой успех. Во второй половине дня
28 сентября 1918 г. в беседе Гинденбург и Людендорф согласи-
лись с тем, что поражение Германии стало фактом.
29 сентября 1918 г. на совещании в главной штаб-квартире
Верховное командование потребовало немедленного перемирия.
Это потрясло Гертлинга. Вильгельм же 30 сентября объявил, что
«народ должен эффективнее, чем до сих пор, участвовать в реше-
нии судеб отечества». 30 сентября 1918 г. кайзер принят отставку
Гертлинга, и последний отправился домой.
Он умер в Мюнхене 4 января 1919 г. на 76-м году жизни, ко-
торая была посвящена политике и службе династиям Виттель-
сбахов и Гогенцоллернов. Историки отзываются о Гертлинге как
о незначительном рейхсканцлере: «изношенный старик» или еще
язвительнее — «беспозвоночный лакей».
Литература
Deuerlein E. Georg von Herding // Deutsche Kanzler von Bismarck bis Hitler. München,
1968.
«Калиф на час»
МАКС БАДЕНСКИЙ
(1867-1929)
К креслу канцлера
П,
Ьринц Максимилиан Александр Фридрих
Вильгельм Баденский родился 10 июля 1867 г. в Баден-Бадене и
был единственным сыном принца Вильгельма Баденского, стар-
ший брат которого Фридрих 55 лет занимал трон Великого гер-
цогства Баден. После изучения права в Гейдельберге и Фрейбур-
ге он стал, как и его отец, кавалерийским офицером в Лейпциге.
С 1907 г. принц Макс являлся президентом Первой баденской
палаты, но военную службу оставил в чине генерала только в
1911 г. Так как его двоюродный брат Фридрих, вступивший на
баденский трон в 1907 г., детей не имел, то престолонаследни-
ком стал Макс.
Во время Первой мировой войны он работал в ведомстве по
попечению заключенных. В начале 1918 г. Макс Баденский вы-
ступал как цолитический представитель либерального крыла
немецкой буржуазии. В марте 1918 г. он передал рейхсканцлеру
Гертлингу меморандум об «этическом империализме», который
выражал взгляды главных представителей этого течения о до-
стижении выгодного для Германии мира и преследовал цель ока-
зать влияние на официальную политику. Макс Баденский в прин-
ципе был единодушен с целями экспансионистов. Однако он
более реально смотрел на положение дел и поэтому рекомендовал
более тонкие методы, например улучшить внутреннее положение
Германии заявлением о независимости Бельгии, но сохранить там
немецкое влияние. Эта концепция и его международные связи
(он женился в 1900 г. на принцессе Марии Луизе, дочери герцо-
га Камберлендского) привели во время острого кризиса к назна-
чению принца 3 октября 1918 г. рейхсканцлером и прусским
премьер-министром.
Обстоятельства назначения принца канцлером были тако-
вы. 30 сентября Гинденбург выехал с кайзером в Берлин, где в
124
«Калиф на час»
Макс Баденский
лихорадочной спешке подыскивали такого рейхсканцлера, ко-
торый от имени правительства согласился бы послать просьбу о
перемирии. Наиболее перспективным для этого был именно Макс
Баденский — его кандидатуру одобряли все буржуазные партии
и социал-демократы. К тому же за границей его считали англо-
филом и противником крайне воинственных кругов. Макс Ба-
денский имел наготове и правительственную программу. У нее
был лишь один недостаток: она устарела, поскольку предусмат-
ривала не «предложение мира, а, скорее, самое определенное
провозглашение военных целей, которые могут содержать круп-
ные уступки врагам». Когда же Верховное командование оказа-
ло на принца давление, передав по телеграфу, что армия не мо-
МАКС БАДЕНСКИЙ
жет долго ждать, а кайзер поставил его на место словами: «Ты
прибыл сюда не для того, чтобы чинить трудности Верховному
командованию», — Макс Баденский попросил Гинденбурга пись-
менно засвидетельствовать, что Верховное командование счита-
ет промедление с нотой о предложении перемирия роковым.
В ответ на это Гинденбург в ночь на 3 октября подписал под-
готовленный вместе с Людендорфом текст, в котором они на-
стаивали на «немедленном обращении к противнику с предло-
жением о мире», ибо, «как подсказывает здравый смысл, нет
никакой перспективы заключить с врагом мир на наших усло-
виях». Вместе с тем, чтобы оправдаться перед лицом истории,
оба генерала попытались представить дело так, будто поражение
пока не является свершившимся фактом и они просто хотели
прекратить (пусть даже временно) военные действия из гуман-
ных соображений. «Германская армия, — писали они, — все еще
стоит плечом к плечу и победоносно отбивает все атаки. Но по-
ложение с каждым днем обостряется... В этих условиях необхо-
димо прекратить борьбу, чтобы уберечь немецкий народ и его
союзников от бесцельных жертв. Каждый упущенный день стоит
жизни тысячам храбрых солдат».
Макс Баденский отошел от своей первоначальной програм-
мы, согласился с этим письмом, принял пост канцлера и напра-
вил президенту США Вильсону послание с просьбой о заключе-
нии перемирия. Хотя Пайер и остался в кабинете принца Макса
в качестве вице-канцлера, центральной фигурой в правитель-
стве стал правый социал-демократ Филипп Шейдеман.
После образования нового кабинета, отправки ноты с прось-
бой о перемирии и объявления о предстоящих изменениях кон-
ституции Людендорф вновь обрел свой прежний оптимизм. Он
пытался создать впечатление, будто не Верховное командова-
ние, а парламентское правительство, состоящее из либеральных
политиков и социал-демократов, заинтересовано в окончании
войны любой ценой. Чтобы снять позор с Верховного командо-
вания и себя лично за ожидаемые тяжелые условия перемирия и
мира, он изображал дело так, будто обращение с предложением
перемирия не было срочным и войну можно было бы продол-
жать и даже надеяться на ее лучшее завершение в следующем
году. Людендорф все время повторял: «...пусть те, кому мы глав-
ным образом обязаны тем, что дело зашло так далеко, теперь
расхлебывают кашу, которую они заварили». Одновременно он
заявил, что не боится никакого прорыва немецкого фронта, что
«Калиф на час»
126
при помощи умелой внутренней политики можно в течение не-
скольких недель прекрасно выйти из положения и правитель-
ство совершит ошибку, если капитулирует, не решившись на
крайнее напряжение всех сил.
Кризис и начало революции
26 октября 1918 г. заболевший гриппом Макс
Баденский, лежа в постели, совещался с вице-канцлером Пайе-
ром, министром иностранных дел Зольфом и министром фи-
нансов графом Рёдерном. «Вдруг,— писал он в воспоминаниях, —
в мою комнату ворвался крайне возбужденный офицер: "Гене-
рал Людендорф смещен". — "А Гинденбург?" — "Этот остает-
ся". Господа вскочили: "Слава Богу!"»
Облегченно вздохнули не только три министра, но и все те,
для кого личность Гинденбурга служила ширмой. По единодуш-
ному настоянию командующих фронтами преемником Люден-
дорфа стал генерал Вильгельм Грёнер. Позже он писал, что, хотя
фельдмаршал не был никаким полководцем и не имел ни ма-
лейшей жилки государственного деятеля, сам он «сознательно
распространял славу старого Гинденбурга из политических со-
ображений».
Если Людендорф служил прототипом ярого германского ми-
литариста, одержимого манией победы, то Грёнер представлял
тех военных, которые осознавали ограниченные возможности
Германии и потому считали целесообразным частично отказать-
ся от кое-каких целей и проводить более гибкую политику. По-
этому Грёнер уже в 1915 г. выступил против магнатов тяжелой
промышленности и пангерманцев, упорно не желавших считаться
ни с какими реальностями. Особенно хорошо осознал он тогда,
со своей точки зрения, важную функцию социал-демократии,
имевшей влияние на массы.
Когда началась революция, Грёнер счел необходимым, что-
бы Верховное командование заключило союз с социал-демокра-
тией большинства. Совместные действия с людьми, которых ре-
акция поносила, обзывая «красными», и которые сами называли
себя «рабочими вождями», в конце концов создали Тренеру ре-
путацию демократа.
7 ноября он провел совещание с правыми социал-демокра-
тическими и профсоюзными лидерами Эбертом, Зюдекумом,
Давидом, Легином. И хотя обсуждался вопрос об отречении кай-
зера, в действительности речь шла уже не о судьбе монархии, а о
МАКС БАДЕНСКИЙ
127
методах совместной борьбы против революции. Теперь, когда
правительство было готово прикрыть своим именем соглашение
о перемирии, Верховное командование собиралось вернуть себе
ту руководящую политическую роль, которую оно в конце сен-
тября— начале октября временно уступило гражданскому им-
перскому руководству. Поэтому Грёнер счел полезным в вопросе
об отречении кайзера наглядно показать Эберту и его соратни-
кам, что воля Верховного командования, как и прежде, остается
высшим законом.
Пока Грёнер и лидеры СДПГ вели дискуссию об отречении
кайзера, в комнату вбежал Шейдеман с криком: «Отречение —
больше не предмет дискуссии, революция идет. Кильские мат-
росы захватили в свои руки государственную власть также в Гам-
бурге и Ганновере. Господа, теперь не время дискутировать, те-
перь надо действовать! Мы не знаем, будем ли завтра еще сидеть
на этих стульях».
Грёнер знал Шейдемана как искусного в тактике политика и
явно подозревал, что его эффектное появление было инсцени-
ровано с целью ошеломить партнера. И все же он предпочел
ориентироваться на рейхсканцдера Макса Баденского, посколь-
ку считал, что тот как прусский генерал скорее подчинится Вер-
ховному командованию.
Возвратившись в ставку, Грёнер в телеграмме дал канцлеру
рекомендации к действию. В ней говорилось, что «всей Герма-
нии грозит опасность насилия со стороны большевизма. Необ-
ходимы помощь и сплочение всех выступающих за порядок час-
тей населения. С внешним врагом идут переговоры. Следует
объединить теперь все национальные силы для обеспечения пра-
вопорядка». Далее Гинденбург и Грёнер пообещали как можно
скорее перебросить с фронта в Германию все находящиеся в их
распоряжении свободные войска. Рано утром 8 ноября, когда
этот документ представили Максу Баденскому, часы его пребы-
вания на посту рейхсканцлера были уже сочтены. Революция
охватила все порты Северного моря, индустриальные центры
Рура, среднегерманские промышленные города Магдебург, Гал-
ле, Лейпциг, Хемниц, Франкфурт-на-Майне и Кобленц, Нюрн-
берг и Аугсбург.
Находившийся в Берлине Макс Баденский понял, что рево-
люция не минует столицу и что при помощи только армии с ней
не справиться. Когда 8 ноября Эберт, сказав, что ненавидит со-
циальную революцию, «как смертный грех», предложил Максу
«Калиф на час»
128
Баденскому союз, тот решил согласиться на остававшееся неиз-
менным требование Эберта — отречение кайзера. «Я верил,— при-
знал Макс Баденский в мемуарах,— что заключил не только дого-
вор как временную меру на несколько дней, а союз, за которым
стояла совместная решимость спасти страну от переворота».
Грёнер, узнав одновременно о требовании Макса Баденско-
го об отречении кайзера и о последних событиях, отказался от
мысли о подавлении революции вооруженной силой. Однако для
того чтобы и в дальнейшем обеспечить командованию роль ру-
ководящего центра, он решил сам сорвать кайзеровский план
военного похода против тыла, а также не предоставлять инициа-
тиву разработки нового плана борьбы с революцией Эберту и
Шейдеману. Поэтому он распорядился вызвать 8 ноября вече-
ром в Спа несколько десятков командиров тех полков групп,
которые предназначались кайзером для введения в Германию,
чтобы Вильгельм II услышал от них самих, что армия против
революции не выступит. Одновременно он предупредил Гин-
денбурга, что завтра фельдмаршалу придется потребовать отре-
чения императора. А в том, что совет отказаться от трона может
быть дан императору только самым высшим по чину офицером,
т.е. фельдмаршалом, были единодушно убеждены и Макс Ба-
денский, и Грёнер, и другие. Когда Вильгельм не последовал
совету, Макс Баденский 9 ноября объявил о своей отставке и
передал пост рейхсканцлера Эберту. С тех пор принц жил в своем
замке Салем близ Констанца.
Макс Баденский, последний рейхсканцлер Вильгельма II, не
был политиком. Он оказался утопистом с его верой в третий
путь, в либеральную альтернативу между консервативно-монар-
хическим государством и современной партийно-парламентар-
ной демократией, на вершине которой может стоять, как в Анг-
лии, наследный монарх. Но не шло и речи о принципиальном
изменении системы.
Либеральное чиновничье государство являлось образцом для
принца. То, что эта система могла бы стать «стальным панци-
рем», который породил бы новое угнетение и мог бы привести к
катастрофе, — эта мысль Макса Вебера была совершенно чужда
последнему имперскому канцлеру. В созданном на рациональ-
ных принципах монархическом чиновничьем государстве совре-
менное государство нашло для него свою истинную форму.
Когда принц Макс умер в Констанце 6 ноября 1929 г., через
11 лет после своего ухода, тогда уже начался смертельный кри-
МАКС БАДЕНСКИЙ
зис партийно-политической демократии в Германии. Пошли
бы дела как-то иначе, если бы он решился вопреки своим убеж-
дениям стать одним из ее отцов-основателей, определенно ска-
зать нельзя.
Литература
Matthias Е., Morsey R. (Bearb.). Die Regierung des Prinzen Max von Baden. Düsseldorf,
1962.
Sauer W. Das Scheitern der parlamentarischen Monarchie // Eberhard Kolb (Hrsg.).
Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Köln, 1972.
Prinz Max von Baden: Erinnerungen und Dokumente. Berlin; Leipzig, 1927.
Прилежный организатор
ФРВДРИХ ЭБЕРТ
(1871-1925)
э,
гта книга посвящена германским канцлерам.
Следует ли включать в нее первого президента Веймарской рес-
публики? Был ли он когда-нибудь канцлером?
Это проблематично, если рассматривать положение только с
формальной государственно-правовой точки зрения. Действи-
тельно, принц Макс Баденский передал ему должность канцле-
ра, когда Шейдеман и Эберт посетили его после полудня 9 но-
ября 1918 г. Однако были ли у принца полномочия для такого
действия? И если Эберт немедленно согласился принять этот
пост, чтобы создать коалиционный кабинет обеих рабочих партий,
подготовить выборы в Учредительное собрание и предотвратить
перерастание стихийного народного движения в «противозакон-
ное» насилие, то все же нерешенным остается вопрос, стал ли
он вследствие этого действительно последним канцлером той
империи, монарх которой сбежал в Нидерланды. Если Эберт и
возглавлял правительство вплоть до своего избрания президен-
том в феврале 1919 г., то его власть основывалась не на передаче
ему поста Максом Баденским, а на создании коалиции между
СДПГ и НСДПГ и ее утверждении собранием берлинских рабо-
чих и солдатских Советов 10 ноября 1918 г. в цирке Буша.
В сущности, Эберт не являлся ни последним канцлером им-
ператора, ни первым канцлером республики, которую провоз-
гласил даже не он, а Шейдеман. Таким образом, юридически ос-
тается спорным, допустимо ли включать его в число канцлеров.
Карьера в СДПГ
Фридрих Эберт родился 4 февраля 1871г. в
семье гейдельбергского портного. В Мангейме он обучился про-
фессии шорника. В то время, когда экономический взлет в стра-
не был давно прерван грюндерским крахом, он в поисках рабо-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
131
ты кочевал подобно другим ремесленным подмастерьям с места
на место. В 1889 г. Эберт вступил в СДПГ. Наконец его скита-
ния закончились в Бремене. Сообразительный и охочий до зна-
ний юноша начал писать заметки для местной социал-демокра-
тической газеты и сумел обзавестись небольшой пивной, в
которой собирались профсоюзные деятели и политически ак-
тивные рабочие. После отмены исключительного закона против
социалистов Эберт перешел в редакцию на постоянную работу.
Его интересы в рабочем движении были направлены на ре-
шение чисто практических проблем, а не на теоретические деба-
ты. Это привело к тому, что в 1900 г. корпорацией местных проф-
союзов Бремена он был избран рабочим секретарем. В том же
году Эберт стал депутатом от СДПГ в сенате Бремена и вско-
ре — председателем ее фракции.
В 1904 г. в Бремене состоялся съезд социал-демократической
партии. На нем было принято решение, согласно которому на-
ряду с членом центрального правления партии — в этом году им
был Пауль Зингер — в президиум съезда избирался и представи-
тель местной организации. Теперь эта роль выпала Фридриху
Эберту. Это было время, когда в социал-демократической партии
шли горячие дискуссии вокруг положений Эрфуртской програм-
мы и ревизионизма. Руководители профсоюзов, связанные буд-
ничной работой, не слишком разделяли взгляды и понимали
требования Августа Бебеля и других руководителей партии, ко-
торые стояли на позициях марксизма. Более важными им каза-
лись маленькие повседневные успехи, а сохранение и укрепле-
ние достигнутой легальности более значимым, чем долгосрочная
политическая перспектива. Так же был настроен и Фридрих
Эберт. Он отличался большим усердием и практической предус-
мотрительностью, но стратегические вопросы находились вне
сферы его кругозора. Во всяком случае своей работой в Бреме-
не, а также своей деятельностью на съезде партии он показал
способности хорошего организатора. Поэтому не столь удиви-
тельно, что в 1905 г. на Йенском съезде СДПГ вопреки некото-
рым сомнениям Бебеля Фридрих Эберт был избран секретарем
центрального правления партии.
Это решение было противоречиво, потому что в Йене в во-
просе о забастовке как средстве политической борьбы победили
Бебель и его левые сторонники, в то время как генеральная комис-
сия свободных профсоюзов отказалась от таких методов борь-
бы. Избрание Эберта означало, что после поражения проф-
союзного крыла в политически важном вопросе этот человек
Прилежный организатор
132
становился как бы гарантией внутрипартийного мира. Он пока-
зал себя превосходным организатором и в 1911 г., после смерти
Пауля Зингера и по настоянию генеральной комиссии профсою-
зов во главе с Карлом Легином, был выдвинут на пост второго
председателя партии наряду с Августом Бебелем. Однако прав-
ление партии выбрало вместо него адвоката Гуго Гаазе.
Крупная победа социал-демократии на выборах в 1912 г. при-
несла Эберту мандат депутата рейхстага. В сентябре 1913 г. он
был избран наряду с Гуго Гаазе вторым председателем партии.
В начале войны массы захлестнула патриотическая волна.
Такими настроениями сильнее всего были охвачены те функцио-
неры, которых, как Фридриха Эберта, не интересовали теорети-
ческие проблемы. Ставя превыше всего дисциплину и поддер-
жание легальных организационных связей, он полагал, что борьба
против внутрипартийной оппозиции становится одним из са-
мых важных заданий руководства. Эберт сразу потребовал при-
нятия энергичных мер при первых же признаках разногласий в
партии и оппозиции ее молодежных организаций, настроенных
против политики гражданского мира. После того как Карл Либк-
нехт нарушил партийную дисциплину при голосовании рейхста-
га о военных кредитах в декабре 1914 г., Эберт немедленно по-
требовал его исключения из фракции и партии. В январе 1916 г.
Эберт был избран сопредседателем социал-демократической
фракции.
Большинство социал-демократического руководства с лета
1914 г. сохраняло доверие членов партии и избирателей, только
взяв на вооружение тезис об «оборонительной войне». После
того как стало ясно, что Февральская революция не привела к
немедленному выходу России из войны, а подводная война не
достигла серьезных успехов, скорее ускорив вступление США в
войну, в начале 1917 г. и в буржуазных партиях окрепло созна-
ние, что нужно стремиться «к миру по соглашению» при отказе
от крайне аннексионистских требований во избежание полного
краха. Характерно, что инициатива исходила не от социал-де-
мократов, а от руководителя католической партии Центра Ма-
тиаса Эрцбергера. СДПГ принадлежала с тех пор к той партий-
ной коалиции, которая выступила за «мирную резолюцию»
рейхстага в июле 1917 г. и против приверженцев «победного
мира».
Почти одновременно началась дискуссия вокруг необходи-
мости введения в Германской империи западной конституцион-
ной системы. Партии, стоявшие на левых позициях, с весны
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
133
1917 г. сотрудничали в этом направлении в Межфракционном
комитете, в котором СДПГ представляли Эберт и Шейдеман.
В октябре 1918 г. был образован кабинет принца Макса Ба-
денского с целью начать переговоры о перемирии. СДПГ тре-
бовала официального участия в этом правительстве, которое
признало поражение в войне, развязанной немецкими господ-
ствующими кругами, продолжавшими вести ее вплоть до горь-
кого конца. При этом среди лидеров партии Шейдеман оказался
единственным, кто тактически и стратегически был достаточно
умен, потребовав от буржуазных партий самим признать свое
банкротство: социал-демократия, по его мнению, не должна
принимать на себя правительственную ответственность, так как
она не призывала к войне.
Фридрих Эберт, напротив, принадлежал к большинству во
фракции и правлении партии, которое стремилось к участию в
этом временном правительстве погибающей империи. Его це-
лью и в этой последней фазе развития перед революцией остава-
лось при всех обстоятельствах предотвратить полный разрыв стра-
ны с монархическим и имперским прошлым Германии.
Революция
Передача поста канцлера Эберту произошла как
бы сама собой, поскольку до сих пор господствующие социальные
группы и армия надеялись сохранить как можно больше от их
прежних привилегий и позиций. В этом выразилась, однако, и
противоречивость, которая определяла поведение Фридриха Эберта
в те два дня, когда он действительно мог называться канцлером.
Октябрьские преобразования 1918 г., провозгласившие систе-
му парламентарной монархии, дали массам то, чего они требова-
ли. Но простые рабочие и солдаты пока что не почувствовали
никаких перемен. Проведенная 28 октября 1918 г. конститу-
ционная реформа в основном осталась декларативной. Президент
США В. Вильсон настаивал на отречении кайзера и заявлял о го-
товности вести переговоры только с назначенным парламентом
правительством.
Революция фактически началась 28 октября с мятежа матро-
сов в Киле, отказавшихся выполнить приказ о самоубийствен-
ном выходе в море для решающего сражения с британским фло-
том, и быстро распространилась по всей стране. Она не была
делом рук леворадикальных агитаторов, но имела объективные
причины.
Прилежный организатор
134
«Гражданский мир», провозглашенный в августе 1914 г., мог
сохраняться до тех пор, пока существовала вера в скорую побе-
ду. Но надежды улетучивались в той мере, в какой ухудшалось
положение масс. Наибольшее недовольство, несмотря на срав-
нительно высокую зарплату, проявляли рабочие военных заво-
дов. Большинство из них ранее были заняты в других отраслях
промышленности, поэтому дисциплинирующее воздействие
профсоюзов и партии социал-демократов сказывалось на этих
рабочих гораздо слабее, чем на тех, кто продолжал трудиться на
своих прежних предприятиях.
Недовольство охватило и средние слои, отказавшиеся прояв-
лять лояльность к авторитарному режиму Германии. В ходе вой-
ны все большее число служащих и чиновников, приблизившись
по своему положению к пролетариату, начали чувствовать общ-
ность материальных интересов всех трудящихся.
9 ноября 1918 г. последний имперский рейхсканцлер Макс
Баденский передал Эберту свой пост и дела правительства. 10 но-
ября 1918 г. был создан Совет народных уполномоченных из
шести человек, который опирался на поддержку берлинских ра-
бочих и солдатских Советов. В него вошли по три представителя
от СДПГ (Фридрих Эберт, Филипп Шейдеман, Отто Ландсберг)
и НСДПГ (Гуго Гаазе, Вильгельм Дитман, Эмиль Барт). Новое
правительство, которому принадлежала вся полнота власти, сра-
зу же столкнулось с рядом трудноразрешимых проблем. Прежде
всего Германии угрожала реальная опасность голода, хаоса и рас-
пада на отдельные государства.
Совет народных уполномоченных (СНУ) незамедлительно
начал все те преобразования, которых жаждал народ. Были вве-
дены восьмичасовой рабочий день, пособия по безработице и
страхование по болезни, гарантировалось обязательное восста-
новление на работе демобилизованных фронтовиков. В стране
провозглашалось всеобщее и равное избирательное право для
мужчин и женщин с 20-летнего возраста, а также гарантирова-
лись все политические права и свободы. Была даже создана ко-
миссия по социализации некоторых отраслей промышленности,
которую возглавили известные марксистские теоретики центрист-
ской ориентации Карл Каутский и Рудольф Гильфердинг.
Приверженность лидеров СДПГ демократии стала причиной
того, что они считали СНУ временным органом власти, нужным
лишь на период революционных потрясений. Вопрос о форме
государства должно было решить демократически избранное
Национальное собрание. Такой вариант поддерживало руковод-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
135
ство большинства рабочих и солдатских Советов, которые и себя
рассматривали только временными организациями. Лозунг спар-
таковцев «Вся власть — Советам!» не получил поддержки состояв-
шегося 16-20 декабря в Берлине всегерманского съезда Сове-
тов, на котором из 489 делегатов всего 10 человек высказались за
передачу власти Советам. Съезд своей резолюцией назначил
выборы в Национальное собрание на январь 1919 г.
Особенностью германской революции было то, что основная
борьба разгорелась не между правыми и левыми силами, чего сле-
довало бы ожидать по логике вещей, а между умеренными левы-
ми и крайне левыми, создавшими 30 декабря 1918г.— 1 января
1919 г. Коммунистическую партию Германии (КПГ). На учреди-
тельном съезде партии царил дух революционного утопизма. Не-
мецкие коммунисты откровенно ориентировались на российский
большевизм, а врагов у революции в этот момент практически не
оказалось, настолько правые были деморализованы.
Эберт, разместившийся в кабинете рейхсканцлера, отдавал
себе отчет в том, что он не обладает таким инструментом власти,
который в конечном счете необходим для наведения в стране
порядка. С другой стороны, Верховное командование не имело
достаточного влияния на массы, а без этого также невозможно
было справиться с революционным движением. Поэтому Эберт
облегченно вздохнул, когда вечером 10 ноября в кабинете рейхс-
канцлера зазвонил телефон и генерал Грёнер, говоря из ставки в
Спа по прямому и не контролируемому никем проводу, предло-
жил ему помощь армии в подавлении революции.
Фридрих Эберт ненавидел социальную революцию, как «грех
смертный», и был сторонником монархии. Когда Шейдеман про-
возгласил республику, Эберт устроил ему настоящую сцену: «Ты
не имел права это делать. Вопрос о республике или монархии
должно решать Учредительное собрание». Он стучал кулаком по
столу, и даже его соратника Шейдемана глубоко поразила такая
преданность Эберта монархии.
Создание Совета народных уполномоченных немецкие ра-
бочие рассматривали как свой приход к власти в Германии. Од-
нако в государственном аппарате, в армии и хозяйстве не про-
изошло никаких изменений. Новое государство базировалось на
старом фундаменте. Им руководили те же люди, что и при кай-
зере. Так, даже спустя полгода после революции из 470 прусских
сельских округов только одним управлял социал-демократ, ос-
тальные ландраты занимали свои посты еще со времен империи.
Отсутствие реального улучшения ситуации в стране вызывало
Прилежный организатор
136
всеобщее недовольство. Начались волнения и забастовки в Рур-
ской области и Верхней Силезии, в Саксонии и Тюрингии, в Бер-
лине, Бремене и Брауншвайге. Трудящиеся требовали не только
повышения заработной платы и улучшения продовольственного
снабжения, но и социализации предприятий, сохранения рабо-
чих Советов и даже ликвидации капиталистической системы.
Когда в декабре 1918 г. вспыхнул конфликт из-за задержки
жалования народному морскому дивизиону, Эберт неизбежно
встал перед выбором. Дивизион состоял из революционных мат-
росов, которые пришли после мятежа морского флота в Берлин,
чтобы привлечь население столицы на сторону революции. Они
не имели четких политических убеждений. И когда им вовремя
не выплатили жалование, они стали захватывать правительствен-
ные здания. Тогда Эберт позвонил Грёнеру и попросил его о
помощи. В столицу вступили части под командованием генера-
ла Леки. Компромиссное решение, найденное после столкнове-
ний этих частей с матросами, не могло предотвратить разрыва
НСДПГ с правыми социал-демократами, так как независимцы,
возмущенные применением оружия на улицах Берлина, тотчас
вышли из СНУ. Их заменили правые социал-демократы Рудольф
Виссель и Густав Носке.
После того как члены НСДПГ вышли из Совета народных
уполномоченных, их сторонники также стали повсеместно ухо-
дить с административных постов. Но глава берлинской полиции
Эмиль Эйхгорн отказался покинуть свой пост, заявив, что он
подчиняется не правительству, а берлинскому исполкому Сове-
тов. 4 января Эйхгорн был смещен со своего поста. В его защиту
выступили лидеры левого крыла НСДПГ, берлинские револю-
ционные старосты предприятий и коммунисты, создавшие Ре-
волюционный комитет. Члены комитета призвали к свержению
правительства Эберта и объявили, что берут власть в свои руки.
Но это было голословным заявлением, поскольку уже 6 января
выяснилось, что возглавить активные боевые действия некому.
Массы остались без руководителей.
Эберт обратился за помощью к Верховному командованию,
но оно также не имело достаточного числа надежных воинских
соединений. Однако еще в декабре 1918 г. по призыву генерала
Грёнера демобилизованные офицеры начали создавать фрейкор
(добровольческие корпуса) из фронтовиков, отвыкших от мир-
ной жизни, из патриотически настроенных студентов; в корпуса
принимали даже разного рода авантюристов и бродяг. Фрейкор
и стал главной опорой правительства, которое предложило Г. Нос-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
137
ке возглавить военные операции. Тот сразу же согласился, зая-
вив, что не боится ответственности, потому что все равно кто-то
«должен стать кровавой собакой».
Бои в Берлине начались 10 января 1919 г., и войска захватили
часть опорных пунктов восставших. На следующий день в столи-
цу вступила трехтысячная колонна фрейкоровцев, во главе кото-
рой шел сам Носке. Совершенно не подготовленное выступление
было разгромлено. Погибли более 100 повстанцев, в то время как
фрейкор потерял всего 13 человек. Среди погибших оказались
и руководители КПГ — Карл Либкнехт и Роза Люксембург.
Сначала Карла Либкнехта и Розу Люксембург после ареста
доставили в штаб гвардейской дивизии, который располагался в
отеле «Эден». После короткого допроса было приказано отпра-
вить их в тюрьму Моабит. При выходе из отеля они были сильно
избиты. По дороге в тюрьму Либкнехту предложили продолжить
путь пешком, якобы из-за поломки машины. Через несколько
шагов сопровождавший арестанта капитан Хайнц Пфлюгк-Гар-
тунг выстрелил Либкнехту в затылок. Убитый был доставлен в
морг как «труп неизвестного». Люксембург была застрелена лей-
тенантом Фогелем прямо в автомобиле. Ее тело, завернутое в
одеяло и опутанное проволокой, было брошено в Ландвер-канал
и найдено только в конце мая. Эта кровавая расправа лишила
КПГ руководителей. Рабочие были возмущены правительством,
молчаливо одобрившим убийство.
Вслед за Берлином рабочие восстания были жестоко подав-
лены в Бремене, Вильгельмсхафене, Мюльхайме, Дюссельдорфе
и Галле. 3 марта в Берлине началась всеобщая забастовка, через
два дня переросшая в ожесточенные уличные бои. Носке, по
приказу которого в столицу вошел 42-тысячный фрейкор, рас-
порядился расстреливать на месте каждого, кто будет задержан с
оружием в руках. В столкновениях погибли до 1500 рабочих,
фрейкоровцы потеряли 75 человек. В апреле—мае правительствен-
ные войска разгромили рабочих в Брауншвайге, Магдебурге,
Дрездене и Лейпциге.
Январское восстание означало решительный поворот в раз-
витии революции. Эйфорическое настроение ноябрьских дней
сменилось конфронтацией внутри социалистического рабочего
движения.
Жестокое подавление восстания привело к радикализации
настроений значительной части рабочих. После этих событий
усилился левый и правый экстремизм, и угасли надежды на мир-
ное социально-демократическое переустройство общества. Вместе
Прилежный организатор
138
с тем путь первой немецкой республики был предопределен, к ее
несчастью, еще до выборов в Национальное собрание.
В принципе ничего не изменилось после того, как Нацио-
нальное собрание 11 февраля 1919 г. избрало Фридриха Эберта
временным президентом республики, еще до того, как 13 февра-
ля Шейдеман стал первым рейхсканцлером.
В период революции Эберт был поставлен в двойственное
положение и обладал двойственными функциями, что и позво-
лило ему занять центральное место в последующих событиях.
Он был назначен рейхсканцлером, а значит, признан представи-
телями старого порядка носителем власти. В то же время, став
председателем СНУ, он опирался и на революционные силы.
Эберт и социал-демократы выбрали конституционное государ-
ство и парламентскую демократию, надеясь таким образом по-
лучить поддержку значительной части буржуазии и привлечь
правое крыло НСДПГ на свою сторону.
До 1919 г. политическая карьера Эберта стремительно раз-
вивалась по восходящей линии. Его политический вес был так
велик, что, когда он заявил о своем желании стать главой
Германского государства, его стремление нашло поддержку у
большинства депутатов Национального собрания. 11 февраля он
был избран первым президентом Германской республики. Но
это и было началом трагического конца его политической жизни.
Он встал во главе страны не только, как никогда ранее, разди-
раемой изнутри, но чье существование находилось в огромной
опасности и извне.
Рейхспрезидент
Эберт стремился сделать пост президента по-
литически значимым, тем более что уже по временной консти-
туции президент был наделен обширными полномочиями и имел
решающее влияние на определение внутренней и внешней по-
литики страны. Исходя из концепции поста президента, отра-
женной в проекте конституции, Эберт был убежден, что именно
президент будет определять основные направления внутренней
и внешней политики страны.
После своего избрания президентом Эберт обещал выпол-
нять свои функции не как представитель одной партии, а как
уполномоченный всего немецкого народа. Он считал необходи-
мым создание хорошо отлаженного аппарата для активного вы-
полнения своих конституционных задач.
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
139
Президент Фрццрих Эберт обходит строй почетного караула
Президент не принимал участия в конституционных дебатах,
однако расстановка акцентов в тексте конституции и порядок ее
определений соответствовали ожиданиям Эберта, для которого
в первую очередь было важно разрешение старой немецкой про-
блемы — соотношения полномочий рейха и земель. Он был сто-
ронником разумного федерализма, поэтому внутренняя терри-
ториальная структура рейха в Веймарской республике осталась
фактически без изменений.
28 июня 1919 г. в Версаль приехали два полномочных пред-
ставителя Германии: министр иностранных дел Герман Мюллер
(СДПГ) и министр почты и транспорта Иоганнес Белль (партия
Центр). Церемония подписания договора державами-победитель-
ницами, с одной стороны, и Германией — с другой, проходила в
том самом Зеркальном зале Версальского дворца, где в январе
1871 г. была провозглашена Германская империя. Как тогда, так
и теперь Версаль стал символом триумфа победителя и униже-
нием побежденного, который должен был не только платить, но
и пресмыкаться перед победителем. Известный философ и ис-
торик Эрнст Трёльч отмечал, что «Версальский договор — это
воплощение садистски-ядовитой ненависти французов, фа-
рисейски-капиталистического духа англичан и глубокого рав-
нодушия американцев».
Но при всей тяжести экономических последствий Версаль-
ского договора не столько они повлияли на дальнейшую судьбу
Веймарской республики, сколько то, что в Германии возобладало
Прилежный организатор
140
чувство унижения, которое способствовало появлению настрое-
ний национализма и реваншизма. В Версале британский премьер-
министр Дэвид Ллойд Джордж пророчески заявил: главная опас-
ность заключаемого договора состоит в том, что «мы толкаем
массы в объятия экстремистов».
Среди победителей имелись различные мнения относитель-
но будущего Германии. Франция, прежде всего ее генералитет,
требовала вновь раздробить Германию на множество мелких го-
сударств и поддерживала любые сепаратистские выступления.
Американцы склонялись к тому, чтобы безо всяких оговорок
признать демократическую Веймарскую республику. Но был из-
бран третий путь, фактически разрушительный: по Версальско-
му договору Германия осталась единым государством, но беспо-
мощным в военном отношении, экономически разоренным и
политически униженным. Такое решение не отличалось дально-
видностью. Для того чтобы уничтожить Германию, договор был
слишком мягким; для того чтобы просто наказать ее — слишком
унизительным.
С немецкой точки зрения, договор был «версальским дикта-
том» победителей. Большинство населения восприняло демо-
кратию как чужеземный порядок, навязанный западными стра-
нами. Роковым стало то, что борьба против Версаля означала и
борьбу против демократии. Политических деятелей, которые
призывали к сдержанности и компромиссу с Западом, немед-
ленно обвиняли в позорной слабости, а то и в предательстве.
Это была та почва, на которой в итоге вырос тоталитарный и
агрессивный нацистский режим.
Версальский договор был первым испытанием на прочность,
с которым столкнулась молодая республика. Надежда Эберта на
то, что западные демократии, выразив солидарность с демокра-
тической Веймарской Германией и учитывая наступление ком-
мунистической опасности, пойдут на условия более мягкого мира,
не оправдались. Прозондировав возможность изменения усло-
вий союзниками, выслушав мнение наиболее авторитетных гер-
манских политиков и промышленников, проинформированный
Гинденбургом о безнадежности военного сопротивления, Эберт
пришел к выводу о необходимости подписания мирного догово-
ра и готов был взять на себя ответственность за этот шаг. Одна-
ко эти события показали и недостаточное влияние Эберта, так и
не сумевшего предотвратить правительственный кризис.
На немецкий народ лег тяжкий груз репараций и унижений.
В сложившейся ситуации во всем обвинялась республика и, есте-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
141
ственно, ее президент. Так, уже в начале своего правления Эберт в
силу объективных причин стал терять политических сторонников.
Эберт безуспешно пытался предотвратить отставку Шейдема-
на с поста рейхсканцлера. При этом он активно стремился сохра-
нить контакт с СДПГ, однако уже в первые месяцы его президент-
ства выяснилось, что он больше не оказывал того влияния на
социал-демократию, которым обладал в прежние времена.
С большими трудностями он столкнулся уже в 1920 г., когда
часть руководителей рейхсвера предприняла попытку путча. Тре-
буемое союзниками сокращение вооруженных сил касалось преж-
де всего фрейкоровцев, которые упорно сражались в Силезии
против поляков, а в Латвии — против Красной армии. Теперь
они не без основания считали, что презираемое ими республи-
канское правительство предало их, распорядившись расформи-
ровать фрейкор.
В ответ фрейкоровцы начали готовить военный переворот,
руководителем которого стал крупный восточнопрусский земле-
владелец Вильгельм Капп, игравший в 1917 г. видную роль в
аннексионистской Отечественной партии. Среди руководителей
заговора были также командующий берлинским военным окру-
гом генерал Вальтер фон Лютвиц, бывший глава берлинской
полиции Трауготт фон Ягов и капитан Вальдемар Пабст — орга-
низатор убийства К. Либкнехта и Р. Люксембург. Тесную связь с
ними поддерживал генерал Людендорф, предпочитавший, одна-
ко, оставаться в тени. За спиной капповцев стояли также круп-
ные рейнско-вестфальские промышленники и банкиры.
10 марта 1920 г. Лютвиц вручил Эберту ультиматум, требуя
роспуска Национального собрания, перевыборов президента,
отказа от сокращения армии, передачи вооружений Антанте.
Требования мотивировались тем, что армия и фрейкор необхо-
димы для борьбы против большевизма. Эберт отверг ультиматум
и предложил генералу добровольно подать в отставку. Но когда
через три дня правительство решилось на арест заговорщиков,
то оказалось, что в его распоряжении нет сил, способных вы-
полнить такой приказ.
Хотя командующий рейхсвером генерал Вальтер Рейнхардт
стоял на стороне правительства, войска подчинялись не его при-
казам, но распоряжениям начальника общевойскового управле-
ния, а фактически начальника штаба рейхсвера генерала Ханса
фон Секта, имевшего большой авторитет у военных. Сект от-
крыто заявил президенту, что «солдаты в солдат стрелять не бу-
дут», а правительство должно поискать себе других защитников.
Прилежный организатор
142
Президенту и кабинету министров не оставалось ничего друго-
го, кроме бегства, — сначала в Дрезден, а оттуда в Штутгарт.
Сумрачным ранним утром 13 марта 1920 г. в Берлин вошла
главная ударная сила путчистов — морская бригада капитана
2-го ранга Германа Эрхарда. На касках солдат красовалась свас-
тика. Не встретив никакого сопротивления, бригада расположи-
лась лагерем в центре столицы, у Бранденбургских ворот. Здесь
Эрхарда приветствовали Капп, Лютвиц и Людендорф, вышед-
ший в 6 часов утра «подышать свежим воздухом». Путчисты объя-
вили о создании нового правительства во главе с Каппом, ввели
осадное положение и закрыли все оппозиционные газеты.
Президент и правительство вместе с профсоюзами призвали
население к защите республики и ко всеобщей забастовке. После
некоторых колебаний их поддержали и коммунисты. Забастовка,
в которой участвовали более 12 млн человек, парализовала всю
страну. Не работали транспорт, промышленные предприятия,
электростанции, коммунальные службы, закрылись все учебные
заведения и большинство магазинов, перестали выходить газе-
ты. Берлинское чиновничество тихо саботировало распоряже-
ния руководителей путча, которые к тому же просто не знали,
что делать дальше.
Когда до Каппа дошли сведения о том, что в ряде частей
берлинского гарнизона назревает недовольство мятежом, глава
правительства, испугавшись, бросил своих соратников на про-
извол судьбы и 17 марта бежал в Швецию. Генерал Лютвиц спеш-
но выехал в Венгрию, где и скрывался в течение пяти лет. Путч
потерпел полный крах.
Однако он повлек за собой одно значительное последствие:
всеобщая забастовка приобрела такой размах, что пробудила у
коммунистов надежду на новый революционный подъем. Соз-
данная в Руре Красная армия, которая насчитывала до 80 тыс.
вооруженных рабочих, разбив путчистов, взяла под свой конт-
роль район восточнее Дюссельдорфа.
Чтобы овладеть положением, Эберт был вынужден призвать
на помощь именно тех людей, которые неделей раньше отказали
ему в защите. Генералу Секту, ставшему командующим армией,
были даны диктаторские полномочия и поручено навести поря-
док. В Рур были введены участвовавшие в капповской авантюре
части фрейкора. Теперь им было на ком выместить свою злобу.
В начале апреля 1920 г. восстание было подавлено.
Хотя путч Каппа — Лютвица разбился о генеральную забас-
товку и сопротивление чиновников, для Эберта он означал круп-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
143
ную потерю его престижа. Конституция Веймарской республи-
ки 1919 г. предоставляла президенту широкие полномочия в воен-
ной сфере, но, как показал путч, они оставались лишь на бума-
ге. Военные отказались защитить президента и правительство
своей страны, рейхсвер представлял собой еще одну власть в го-
сударстве.
После путча Эберт сильнее, чем прежде, ощущал свою от-
ветственность как главнокомандующий вооруженными силами
и стремился принимать активное участие в кадровых вопросах,
стараясь расширить контакты с руководством армии и флота.
Однако целенаправленного реформирования рейхсвера в период
его правления не произошло. Вероятно, президент понимал труд-
ности, которые были связаны с организацией армии на совер-
шенно иных основах, и одновременно был убежден, что в тот
переходный период Германия не могла обойтись без боеспособ-
ной армии, каковой был рейхсвер. Если Веймарская республика
могла выжить только при условии сотрудничества социал-де-
мократов и буржуазии, то военная политика президента была
следствием этого положения.
После выборов 6 июня 1920 г. веймарская коалиция никогда
больше не обладала большинством в парламенте. Хотя Эберт
активно выступал за создание большой коалиции из СДПГ, Цент-
ра, немецкой Демократической партии (НДП) и немецкой На-
родной партии (ННП), его партия отказалась принять участие в
правительстве. В этих условиях Эберту не оставалось ничего
иного, как создать правительство меньшинства из представите-
лей Центра, НДП и ННП во главе с деятелем Центра Констан-
тином Ференбахом. Оно открыло собой череду кабинетов, кото-
рые были созданы без участия СДПГ, но без ее поддержки не
могли существовать.
Сохранение единства Германии и нации и предотвращение
попыток утверждения суверенитета земель были целью Эберта с
момента создания Веймарской конституции и оставались тако-
вой в течение всего периода его правления. Для достижения этой
цели он готов был использовать любые допускавшиеся рамками
конституции средства. Он много ездил по стране, пытаясь укре-
пить республиканское самосознание граждан и устранить по-
тенциальные конфликты между государством и землями.
Но силы реакции становились все активнее. К правому тер-
рору присоединились мятежи левых в Руре, Баварии, Гамбурге.
Путчи и террор стали почти обыденными явлениями в Герма-
нии. 24 октября 1922 г. рейхстаг продлил полномочия президента
Прилежный организатор
Эберта еще на три года. В условиях нестабильной политической
ситуации парламент отказался от предусмотренных конститу-
цией всенародных выборов президента.
И все же Эберт сохранил единство страны и не дал Германии
рухнуть в пучину анархии и террора. Он сумел вместе с Густавом
Штреземаном положить конец разрушающему экономическую
жизнь страны пассивному сопротивлению оккупации Францией
Рура. Наконец, он добился окончательной стабилизации валю-
ты в конце 1923 г. и начавшейся затем медленной стабилизации
республики.
Постепенно в стране начался экономический и политиче-
ский подъем, подкрепленный новым внешнеполитическим кур-
сом Штреземана. Но с конца 1923 г. Эберт все больше оказывал-
ся в политической изоляции. Продление срока его полномочий
в октябре 1922 г., казалось, подтверждало политический вес Эбер-
та, но на самом деле президент все больше становился формаль-
ным главой государства. За свою борьбу за сохранение респуб-
лики в 1923 г. Эберт заплатил снижением своего политического
влияния в империи и в собственной партии. СДПГ под различ-
ными предлогами отказывалась взять на себя правительствен-
ную ответственность. Эберту не оставалось ничего иного, как
создавать коалиции буржуазных партий.
Личному авторитету Эберта в его собственной партии и в
широких кругах рабочих это нанесло значительный ущерб. Ра-
бочий класс потерял многие завоевания революции, а полити-
ческая позиция СДПГ ослабела. Социал-демократы были разо-
чарованы тем, что Эберт, заявивший в инаугурационной речи об
исполнении своей должности вне каких-либо партий, но являв-
шийся «сыном рабочего сословия», не оправдал их надежд, ко-
торые они связывали с новым государством. Усилилась критика
его курса на социал-демократических съездах. При этом не при-
нималось во внимание, что Эберт, если он желал действительно
быть президентом всего народа, а не представителем одной
партии, неизбежно должен был прикрывать своим именем мно-
гое из того, чему он как социал-демократ противился.
Начиная с основания республики и до образования первого
чисто буржуазного правительства в 1920 г., Эберт обладал боль-
шим влиянием на правительственные решения, но с течением
времени это влияние постепенно снижалось. Создание и сохра-
нение коалиций, основанных на широкой парламентской осно-
ве, всегда было целью Эберта. С его точки зрения, участие СДПГ
в правительстве было необходимо для стабильности республи-
ФРИДРИХ ЭБЕРТ
145
ки, только так можно было гарантировать представительство
социальных и экономических интересов рабочего класса. Но если
СДПГ отказывалась от участия в правительстве, то он был вы-
нужден работать с представителями буржуазных партий. Так
начался путь превращения Веймарского государства в исключи-
тельно буржуазную республику. Эберт и далее оставался прези-
дентом, который исполнят свои конституционные обязанности
и назначал кабинеты, но теперь он нес ответственность уже за
решения чисто буржуазных кабинетов. Его стремление к над-
партийности, привлечению максимального количества полити-
ческих сил приводило к тому, что он все чаще поддерживал ре-
шения кабинетов, боясь спровоцировать правительственный
кризис. Даже в таких направлениях, как военная политика и
международные отношения, которым Эберт уделял особое вни-
мание, он не представлял собой, как было задумано создателями
конституции, противовеса правительству, а стал, скорее, частью
исполнительной власти. По его мнению, силовая позиция пре-
зидента, закрепленная в конституции, должна была стать не ин-
струментом установления президентской системы, а гарантом
парламентской системы.
Во время своего президентства Эберт постоянно подвергал-
ся нападкам и оскорблениям со стороны правых сил. Против
него в прессе было выдвинуто даже обвинение в государствен-
ной измене за то, что в январе 1918 г. он выступил посредни-
ком между правительством и бастующими рабочими берлин-
ских военных заводов. Хотя в декабре 1924 г. редактор газеты,
опубликовавшей этот материал, Ротхардт был осужден за кле-
вету, в глазах реакционеров это не смыло с Эберта клеймо из-
менника. Он глубоко страдал от клеветнических оскорблений
и от своей растущей изоляции в народе, которому хотел слу-
жить. Эти обстоятельства, повлиявшие на его душевное состоя-
ние, могли способствовать его кончине. Он умер 28 февраля
1925 г. после неудачной операции аппендицита, запущенного
из-за судебного процесса.
Эберт не был яркой политической фигурой и только прихо-
тью судьбы оказался во главе государства, но он всегда стремил-
ся охранять интересы нации и уберечь страну от хаоса и распада.
Внутренняя противоречивость двух дней, когда Эберт мог
чувствовать себя рейхсканцлером, была символична для его по-
зиции в течение тех лет, когда он мог оказывать значительное
влияние на политику немецкой республики сначала как один из
председателей СНУ и затем как президент. Он был и оставался
146
по менталитету рабочим функционером эпохи промышленного
подъема Германии перед Первой мировой войной, которого прак-
тическая работа интересовала больше, чем социалистическая
теория. Эти способности определяли рост его авторитета в рабо-
чем движении. Но он достиг такого поста, на котором была не-
обходима способность к глубокому политическому анализу, что-
бы активно и успешно проводить рациональную политику.
К этому Эберт, как и большинство функционеров СДПГ, был
не способен. Поэтому его мысли и действия носили ситуацион-
ный характер и определялись сиюминутными обстоятельствами.
Жизнь Эберта была трагической. Его союз с силами старого по-
рядка оказался исторической ошибкой. Приговор истории не
принимает во внимание никаких, даже самых благих и честных
субъективных намерений. Она оценивает результат.
Литература
Артемов В. А., Кардашова Е.В. Фридрих Эберт— первый президент Германии.
Воронеж, 2001.
Besson W. Friedrich Ebert. Verdienst und Grenze. Göttingen, 1971.
Haffner S. Die deutsche Revolution 1918/19. München, 1979.
HuntRN. Friedrich Ebert und die deutsche Revolution von 1918 // Eberhard Kolb
(Hrsg.): Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Köln, 1972.
Kotowski G. Friedrich Ebert. Eine politische Biographie. Wiesbaden, 1963.
Maser W. Friedrich Ebert. Eine politische Biographie. Frankfurt; Berlin, 1990.
Mühlhausen W. Friedrich Ebert. 1871-1925. Reichspräsident der Weimarer Republik.
Bonn, 2006.
Winkler H.A. Von der Revolution zur Stabilisierung. Arbeiter und Arbeiterbewegung in
der Weimarer Republik 1918-1924. Berlin; Bonn, 1984.
Witt Р.-С. Friedrich Ebert. Parteiführer— Reichskanzler— Volksbeauftragter- Reich-
spräsident. Bonn, 1987.
Народный трибун
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
(1865-1939)
Начало жизни
26
1 июля 1865 г. в старой части Касселя, на
тесной и горбатой Михельсгассе с ее фахверковыми домами, на
свет появился Филипп Шейдеман. Он рос в семье, которая по
умонастроению и образу жизни никоим образом не испытывала
социал-демократических симпатий. Отец был признанным в го-
роде обойщиком и продолжал традицию гессенской семьи бюр-
гера и ремесленника. И если сын посещал школу высшей ступе-
ни в Касселе, то это было социальной привилегией, доступной
далеко не каждому.
Все изменилось, когда отец начал болеть и умер в 1879 г. Се-
мья стала терпеть нужду. Шейдеман поступил учеником в типо-
графию. Беззаботная и спокойная семейная жизнь закончилась,
он вступил в реальность сурового мира. Если раньше на него влия-
ли аполитичность семьи ремесленника и школа, проникнутая
немецким имперским духом, то теперь его взгляды стали опреде-
лять совсем другие идеи. С собственной социальной нуждой при-
шли раздумья о проблемах общества и его устройства, которое
Шейдеман прежде считал совершенно правильным. Переосмыс-
ление шло медленно, но основательно. Знакомство с подмастерья-
ми позволило ему ближе узнать заботы и нужды четвертого со-
словия. Он познакомился с концепциями Лассаля, обсуждал
проблемы труда рабочих и несправедливое распределение власти
в государстве и обществе. Это было новое открытие, которое к
концу времени обучения в 1883 г. принесло свои плоды.
Партийная карьера
После переезда в Марбург Шейдеман стал чле-
ном запрещенной Социал-демократической партии, на собствен-
ном опыте узнал, что такое репрессии и как против них бороться.
148
Народный трибун
Он был намного моложе поколения Карла Каутского, Эдуарда
Бернштейна, Августа Бебеля и Вильгельма Либкнехта, которые
определяли лицо партии до 1914 г.
Шейдемана можно отнести к тому кругу социал-демокра-
тов, которые как раз в раннее время существования партии уде-
ляли большое внимание усвоению политического и культурно-
го наследия прошлого. Как наборщику ему предоставлялись для
этого самые благоприятные возмож-
ности. Прежде всего шесть лет жизни
в Марбурге способствовали его духов-
ному и политическому самоопределе-
нию. Здесь он руководил политическим
кружком, изучал экономические, исто-
рические и политические труды, пи-
сал статьи для социал-демократических
газет. Здесь он был избран председа-
телем районного союза немецких
типографов и познакомился с извест-
ным философом-неокантианцем Герма-
ном Когеном и журналистом Куртом
Айснером, провозгласившим в ноябре
1918 г. республику в Баварии, дружба
с которым продолжалась долгие годы.
Наконец, он обратил на себя внимание одного из лидеров пар-
тии — Эдуарда Давида, пригласившего наборщика Шейдемана
в редакцию социал-демократической газеты в Гисене.
Это было началом партийной карьеры Шейдемана, которая
не исчерпывалась профессией редактора. Он был одновременно
редактором и экспедитором, собирал объявления, принимал в
кассу деньги, вел партийную работу, писал листовки и сам на
велосипеде и с рюкзаком за спиной развозил их зачастую в со-
провождении яростно лающих собак, которых крестьяне натрав-
ливали на молодого смутьяна.
При всем тягостном труде это стало началом стремительной
партийной карьеры Шейдемана. Он руководил партийными га-
зетами в Гисене, Нюрнберге, Касселе, а с 1903 г. занимал кресло
депутата рейхстага от избирательного округа Золинген. Путь в
партийное руководство был для него, депутата и опытного ре-
дактора социал-демократических газет, недолгим. В 1911г. на
съезде партии в Йене Шейдемана избрали в секретариат вместе
с Фридрихом Эбертом, Германом Молькенбуром, Германом
Мюллером, Отто Брауном и Вильгельмом Пфаннекухом. На съез-
Филипп Шейдеман
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
149
дах партии в Хемнице и снова в Йене (1913) его переизбрали в
секретариат. Но еще более успешной была его парламентская
карьера. Поскольку социал-демократы после выборов в рейхстаг
в 1912 г. оказались самой сильной партией, Шейдеман стал в
феврале первым вице-президентом рейхстага, избранным 188 го-
лосами против 174, поданных за консервативного депутата Дит-
риха. Тем не менее он пробыл в этой должности короткий срок,
так как буржуазно-консервативные фракции уже спустя 4 неде-
ли запротестовали против того, что социал-демократ сидел в
президиуме рейхстага и одновременно отказывался быть пред-
ставленным, как это было принято, в этой должности императо-
ру. Шейдеман остался верен своим принципам, даже если они
стоили ему этого поста.
Вступление Шейдемана в партийное руководство означало
также переход от кропотливой будничной работы со всей ее не-
измеримостью к главным проблемам деятельности партии. В то
время, перед Первой мировой войной, они заключались в важ-
ном вопросе о форме прихода социалистов к власти в нацио-
нальном и международном масштабе. При выборе в партийное
руководство Шейдеман считался кандидатом левого партийного
Центра или даже левых радикалов. Это казалось очень стран-
ным, так как до этого времени он как раз не отличался радика-
лизмом и уж совсем не являлся теоретиком социализма. И толь-
ко после начала войны стало ясно, что Шейдеман не оправдал
ожиданий и надежд левого крыла.
Партия проводила политику, которая обещала улучшить со-
циальное и политическое положение ее членов в рамках суще-
ствующего строя и одновременно требовала принципиального
изменения этих порядков. Понимание партии как приюта и оби-
тели отвечало чувствам человека, выросшего в этой партии. По-
этому на съезде 1913 г. в Йене Шейдеман критиковал Розу Люк-
сембург, которая считала массовую забастовку политическим
оружием для осуществления социал-демократических требова-
ний. Шейдеман же полагал, что забастовка — это дело профсо-
юзов, а не партии, которая должна вести исключительно поли-
тическую борьбу. Шейдеман видел угрозу партийной организации
именно в политическом содержании забастовки. То, что именно
он представлял эту позицию, имело серьезное значение, так как
многие рядовые члены партии считали его одной из самых важ-
ных фигур в верхушке партии. Это еще раз подтвердилось, когда
в декабре 1913 г. он стал председателем фракции — именно в то
время, когда произошло перемещение центра власти в партии от
ее съездов и руководства к фракции СДПГ в рейхстаге.
Народный трибун
Война
Вопросы войны и мира, разумеется, не были
для СДПГ новыми. Во II Интернационале они горячо обсужда-
лись еще до начала Первой мировой войны. Когда в 1912 г. в
Париже состоялся большой конгресс сторонников мира по по-
воду Балканского кризиса, Шейдеман как представитель немец-
ких социал-демократов обратился к делегатам: «Мы не хотим
стрелять в вас, наоборот, мы хотим пожать вам руки, так как мы
приветствуем вас как друзей и боевых товарищей, у которых
общий враг, международный капитализм!» Эти слова немедлен-
но использовали буржуазные и консервативные фракции в рейх-
стаге, чтобы обвинить социал-демократию в измене родине. Но
было бы ошибкой из этого высказывания делать вывод о том,
что они отказались защищать родину. В понимании войны Шей-
деман полностью придерживался линии Бебеля, который уже на
эссенском съезде партии в 1907 г. заявил, что первый вскинет
винтовку на плечо в войне против царизма. И сам Шейдеман в
декабре 1910 г. в большой речи перед рейхстагом определенно
сказал, что социал-демократы «в отличие от ложных утвержде-
ний недобросовестных и презираемых противников являются
сторонниками защиты отечества».
О словах Бебеля вспомнили в начале августа 1914 г. при го-
лосовании о военных кредитах. Нет никаких свидетельств тому,
что Шейдеман пошел против большинства фракции. В основе
социал-демократической военной концепции лежало заявление,
сделанное в рейхстаге от имени фракции Гуго Гаазе об угрозе и
опасности русского деспотизма, но при этом фракция решительно
высказалась против завоевательной войны.
Шейдеман вспоминал, что после открытия сессии депутаты
всех фракций рейхстага были приглашены 4 августа императо-
ром в парк Берлинского замка, но социал-демократы предпочли
не появляться там. Это можно рассматривать как их запоздалый
протест против решений партии, одобрившей военные кредиты.
Если председатель фракции Шейдеман в августе стоял на
стороне большинства, то в весьма резком обсуждении второго
одобрения военных кредитов он пытался посредничать между
правыми и левыми, представляя собой крайне несчастную фи-
гуру. Без сомнения, его миссия была утопией, так как существо-
вал не только острый конфликт между обоими крыльями партии,
но и среди левых велись жаркие споры. Наконец, левое крыло
вокруг Гуго Гаазе попыталось внести в заявление фракции пункт,
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
101
осуждавший неправомерность нарушения нейтралитета по от-
ношению к Бельгии и выражавший симпатии бельгийскому на-
роду. Шейдеман, который стоял до этого на стороне правого
крыла вокруг Эдуарда Давида и Вольфганга Гейне, хотя и не
разделял их стремления к аннексиям, предложил решительно
осудить это нарушение международного права, если рейхсканц-
лер упомянет вопрос о бельгийском нейтралитете. Он полагал,
что канцлер при такой угрозе вообще не коснется этого вопроса.
Его предложение нашло поддержку лишь у минимального боль-
шинства фракции. Однако этот эпизод показал двойственность
социал-демократических политиков. Они выступили против оче-
видного нарушения международного права в зависимости от
пассажей в речи канцлера. Ситуация быстро превратилась в гро-
тесковую, когда лидер партии и докладчик от фракции Гаазе
после беседы со статс-секретарем Яговым и Шейдеманом озву-
чил пункт о Бельгии как свое личное заявление.
В течение этих недель Шейдеман показал себя несколько
прямолинейным политиком. Он прекрасно видел, как обостри-
лись внутрипартийные разногласия к декабрю 1914г., как вы-
росла оппозиция против официальной политики партии, но он
упорно и безуспешно пытался найти компромисс. В растущем
недовольстве населения Шейдеман убедился по собственному
избирательному округу Золинген: новогоднее поздравление мест-
ным членам партии, направленное им для публикации, в руко-
водимой Вильгельмом Дитманом газете «Рабочий голос Берга»
было помещено в отделе рекламы, между объявлениями пека-
рей, мясников и других ремесленников.
Это был маленький, но типичный пример нарастания про-
тиворечий в СДПГ, раскола, а не интеграции, что отчетливо
показала написанная в 1915 г. Гаазе, Каутским и Бернштейном
листовка «Требование момента» на тему войны и мира. Шейде-
ман же взял на себя задачу представлять от Кенигсберга до юго-
запада Германии социал-демократическую позицию защиты ро-
дины и писать еженедельные обзоры для американской прессы.
Программа поездок и речей Шейдемана приняла такой раз-
мах, который указывал, что рабочий день для социал-демократи-
ческих политиков военного времени мог продолжаться круглые
сутки. К этому добавлялись руководство фракцией и бесчислен-
ные совещания с представителями имперского руководства, с
канцлером и его советниками, генералами и цензорами, комис-
сарами и парламентариями. Шейдеман насчитал 6 тыс. совеща-
ний, в которых он участвовал. Во время войны он стал главным
Народный трибун
посредником между имперским руководством и социал-демо-
кратией. Более того, между канцлером Бетман Гольвегом и со-
циал-демократом Шейдеманом возникли доверительные отно-
шения. Шейдеман не только верил в интегрирующие способности
канцлера, но и был убежден в его желании мира по справедли-
вому соглашению.
Однако это привело к различным трактовкам того, как Шей-
деман понимал мир. Когда в 1915 г. он ездил по стране с лозун-
гом «За мир по соглашению!», среди немецких аннексионистов
появилось ругательное понятие «шейдемановский мир». Но, когда
канцлер туманно говорил ему о будущем статусе Бельгии, кото-
рый не должен был допустить, чтобы страна стала британским
форпостом, которым она никогда не была, Шейдеман не возра-
жал. У него требование мира по соглашению сопровождалось
многочисленными речами, которые призывали народ к выдерж-
ке, до тех пор пока противник не проявит готовность к выгодно-
му для Германии миру. Примечательно, что речи Шейдемана
постоянно раздавали в немецких окопах.
При обсуждении в рейхстаге «мирной резолюции» 19 июля
1917 г. Шейдеману было важно добиться переговоров о мире, а
далее можно будет обо всем договориться. Однако сознавая не-
убедительность этого довода для крепко вцепившихся в захва-
ченные земли воюющих стран, он не раз возвращался к отчаян-
ному положению Германии и указывал, что формула «мира без
аннексий и контрибуций» представляет даже выгоду для Герма-
нии, является для нее «защитной формулой» на случай пораже-
ния. Шейдеман говорил: «...с ее помощью мы защитим нашу
землю и наши деньги от того, чтобы у нас их не отняли». И,
наконец, он приводил главный довод, что заявление рейхстага
об отказе от аннексий окажет огромное влияние на внутреннее
положение Германии. Заявление рейхстага, по его словам, ска-
жет германскому народу: «Хлеба, мяса, картофеля мы создать
для вас из ничего не можем, мы не умеем колдовать, но вы долж-
ны знать, что эта несчастная война продолжается не потому, что
мы не согласны на мир по соглашению, не потому, что мы хо-
тим завоеваний». В конце своего выступления Шейдеман при-
зывал рейхстаг присоединиться к «мирной резолюции», утверж-
дая, что тот, кто отказывается ее поддержать, «играет будущим
немецкого народа».
Однако эта угроза не испугала консерваторов. Вестарп от
имени своей партии решительно отказался поддержать предло-
жение Шейдемана и Эрцбергера и обрушился на Эрцбергера,
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
153
клеймя его выступление как безответственное, граничащее с
изменой отечеству, равное по значению проигранному сраже-
нию. Он расценивал это выступление, а также подобные вы-
ступления других ораторов как результат малодушия, паники и
уныния, почему-то охвативших рейхстаг, указывал на то, что,
несмотря на секретность заседаний Главного комитета, все про-
исходящее на них уже известно в политических кругах Берлина,
а через день-два об этом будут знать и в Париже, и в Лондоне.
Там сделают соответствующие выводы, а именно что Германия
больше не может воевать и поэтому рейхстаг выступает с заявле-
нием о мире. Между тем фактическое положение, утверждал
Вестарп, не дает поводов для таких упадочных настроений; гер-
манская армия мужественно добьется окончательной победы.
Но такие оптимистические заверения больше не действовали
на депутатов рейхстага, о чем говорила брошенная кем-то на
эти слова реплика: «...мы напобеждаемся до смерти».
Войдя в качестве статс-секретаря в кабинет Макса Баденско-
го, Шейдеман настаивал на сохранении в стране порядка и спо-
койствия, чтобы «уберечь Германию от большевизма». Уже в
ноябре он выступил в Дрездене с большой речью, в которой
осторожно дистанцировался от призыва передачи власти «вне-
парламентским» силам. Тем не менее одновременно Шейдеман
подчеркивал социалистическую конечную цель, от которой не-
возможно отказаться.
Республика
Только разгон Учредительного собрания боль-
шевиками в России в январе 1918 г. предопределил поворот в
политике Шейдемана и членов его партии. И именно тогда у
него появился существенный мотив для того, чтобы спешно про-
возгласить республику. Выступая 9 ноября 1918 г. перед наро-
дом, собравшимся у рейхстага, Шейдеман горячо заявил: «Рабо-
чие и солдаты! Немецкий народ победил по всему фронту.
Милитаризм повержен! Гогенцоллерны отреклись! Да здравствует
германская республика! Депутат Эберт назначен рейхсканцле-
ром. Тем самым, Эберту дано задание сформировать новое пра-
вительство. В это правительство войдут все социалистические
партии. Теперь наша задача — не позволить запятнать эту блис-
тательную победу немецкого народа, поэтому прошу вас: не
позволяйте устраивать беспорядки. Спокойствие, порядок и
уверенность — это всё, что нам нужно!»
Народный трибун
154
Шейдеман решился на то, чего требовало не только огром-
ное собрание перед рейхстагом, но и большинство социал-де-
мократических сторонников во всем государстве. Это было мень-
ше того, что обещал в Берлинском замке Карл Либкнехт,
заявивший о создании социалистической республики и переда-
че власти Советам. Но устранение династии Гогенцоллернов,
провозглашение республики вместо монархии при одновремен-
ном расширении уже начатой парламентаризации казались боль-
шинству немцев более реальными, нежели строительство какой-
то незнакомой системы Советов. То, что эта речь с балкона
рейхстага доставила Шейдеману значительные неприятности, —
он даже получил выговор от неверно оценившего ситуацию Фрид-
риха Эберта, — хорошо известно. Впрочем, между ними и в годы
войны уже не раз вспыхивала ожесточенная перепалка.
Деятельность Шейдемана в Совете народных уполномочен-
ных и, наконец, на посту рейхсканцлера, которым он был назна-
чен 13 февраля 1919 г., стала цепью бесконечной борьбы. Герман-
ская социал-демократия впервые в ее истории непосредственно
столкнулась с революцией, означавшей теперь вооруженное вос-
стание, применение силы, кровопролитие. Это было нечто новое
для партии и что-то совсем чуждое для партийного работника
Шейдемана, который хотя в молодости и познакомился с легаль-
ными и нелегальными формами борьбы, но всегда хотел прийти
к соглашению на базе законности и легальности.
Шейдеман как канцлер должен был ликвидировать послед-
ствия войны. Прежде всего следовало убрать оставленные дру-
гими людьми развалины имперской Германии. Он попытался
сделать это, а позже эти же люди забросали его грязью. В не-
многие месяцы его работы в Совете народных уполномочен-
ных и на посту канцлера по всей Германии, от Берлина до
Мюнхена, полыхали восстания. Он боролся против этих рево-
люционных выступлений, потому что усматривал в парламент-
ской демократической системе единственную реалистичную
предпосылку возрождения страны. Шейдеман не был ни рево-
люционером, ни теоретиком. Он понимал суть происходящих
событий, но не мог одобрить их.
Однако больше, чем внутриполитический хаос, затронули это-
го человека решения, принятые в Версале. Результаты мирных
переговоров вызвали категорическое несогласие Шейдемана. Он
называл Версальский мирный договор не только диктатом, но и
«самой подлой махинацией», порожденной слепой ненавистью
и бессмысленной яростью. Шейдеман не поставил свою под-
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
1ЭЭ
пись под этим договором. Заявив, «пусть отсохнет рука всякого
немца, подписавшего такой договор», 20 июня 1919 г. он подал
в отставку.
Надо было видеть, в каком растерянном состоянии находил-
ся Шейдеман — известный народный трибун и блестящий пар-
ламентский оратор, глава самой сильной с 1912 г. фракции рейх-
стага, человек, который словно бы воплощал в своем лице
социал-демократию, — в конце его карьеры в большой полити-
ке. Конечно, он все еще сидел в рейхстаге, все еще агитировал
за свою партию, но все же он быстро, слишком быстро исчез с
политической сцены. Это не только представляется неожидан-
ным, но и остается необъяснимым, — ведь вся его жизнь была
посвящена политике.
С 1920 по 1925 г. Шейдеман был обер-бургомистром Кассе-
ля. Хотя об этом периоде его работы нет достаточных источни-
ков, можно с уверенностью сказать: это был уход в провинцию,
где его преследовала ненависть реакционеров (однажды они даже
попытались облить бургомистра синильной кислотой).
Шейдеман наблюдал закат и катастрофу его партии и тира-
нию национал-социализма со стороны, как эмигрант. В 30-е гг.
он жил в Копенгагене, где и умер 29 ноября 1939 г.
Литература
LeussH. Philipp Scheidemann. Berlin, 1919.
Schulze H. (Bearb.). Das Kabinett Scheidemann // Akten der Reichskanzlei. Boppard
a. Rh., 1971.
Профсоюзный функционер
ГУСТАВ АДОЛЬФ БАУЭР
(1870-1944)
Начало политической деятельности
JL устав Бауэр недолго находился на авансцене
политической жизни и во время своего канцлерства показал себя
сдержанным, скромным и простым, поэтому его биография до
сих пор не вызывает особого интереса у историков.
О ранних годах Бауэра известно немного. Он родился 6 ян-
варя 1870 г. в восточнопрусском городке Даркемен на речке Ан-
герапп, который лежал на полпути между Инстербургом и Голь-
дапом. Первые семь лет жизни Бауэр провел в Даркемене и затем
поступил в народную школу в Кенигсберге, после окончания
которой в 14 лет начал самостоятельно зарабатывать средства на
жизнь. Он был учеником в бюро и писарем в коллегии адвока-
тов, со временем став ее секретарем. При выборе этой должно-
сти не последнюю роль могла сыграть профессия отца, который
был судебным исполнителем.
Возможно, инвалидность Бауэра (при ходьбе он пользовался
протезом) могла стать причиной его особого интереса к пробле-
мам социальной защиты трудящихся. Засилье же юнкерства в
его родных местах вызывало у него постоянную антипатию
к крупным аграриям.
Без сомнения, Бауэр, который неоднократно менял место
работы, хорошо знал условия труда служащих бюро и их отно-
шения с работодателями. Молодой Густав пришел к выводу, что
для этой профессиональной группы должна быть создана своя
организация, близкая социалистическому движению свободных
профсоюзов. Однако тогдашние союзы служащих в Германии
стояли в стороне от собственно профсоюзной деятельности. Они
создавали отраслевые организации для образовательных целей,
общения, социальной поддержки. Кроме того, служащие бюро
относились больше к средним слоям, чем к рабочему классу,
даже если они чувствовали себя «пролетариями в белых ворот-
ГУСТАВ АДОЛЬФ БАУЭР
157
ничках». В 1895 г. Бауэр основал «Союз служащих бюро», став
его председателем. Кроме того, он издавал и редактировал жур-
нал союза, выражавший близкие к социал-демократическим
взгляды.
Основание союза было для Бауэра столь же важным делом,
как и его профессиональная карьера. Уже в 23 года он стал на-
чальником бюро, т.е. в поразительно короткое время достиг
желанной цели. Но при всей целеуст-
ремленности дальнейший успех для
него в условиях немецкой обществен-
ной системы едва ли был возможен.
До 1902 г. Бауэр, который переехал
в Берлин, вел профсоюзную работу и
руководил адвокатским бюро. В процес-
се долгой подготовки закона о страхо-
вании для служащих он полностью за-
нялся профсоюзной работой. С 1903 г.
трудился в Центральном рабочем сек-
ретариате свободных профсоюзов,
представляя интересы инвалидов и по-
страдавших в результате несчастных
случаев. Его активность получила при-
знание и открыла ему путь в руковод-
ство немецкого социалистического профсоюзного движения.
В 1908 г. Бауэр стал вторым председателем генеральной комис-
сии профсоюзного движения, во главе которой стоял Карл Легин.
В 1911 г. Бауэр женился на Хедвиг Мох. В этом же году рейх-
стаг принял закон о страховании служащих, за который он так
долго боролся. Несомненно, Бауэр целеустремленно продвигал-
ся вперед и многого добился в движении профсоюзов. Но как
много было у него друзей? Конечно, между восточнопрусскими
социал-демократами, которые действовали в Берлине, существо-
вала тесная связь, но вызывает сомнение, что у Бауэра были
дружеские отношения с земляками Гаазе и Криспином, принад-
лежавшими к левому крылу партии.
Когда один из лидеров СДПГ, тоже восточный пруссак, Отто
Браун в 1909 г. создал в Берлине «Союз сельских рабочих», Бауэр
на Учредительном собрании изложил точку зрения генеральной
комиссии. Он ратовал за деполитизацию союза, чтобы не давать
органам власти никакого повода для вмешательства.
Среди членов партии Бауэр не пользовался популярностью
из-за своего характера. Историк рабочего движения Хедвиг
Густав Бауэр
Профсоюзный функционер
loö
Вахенхайм писала: «У Бауэра не было привлекательности боль-
шой личности, он был сухим парнем, который с примитивной
бесцеремонностью говорил то, что думал. Он заявил Розе Люк-
сембург, что организации вредят ее речи, а ее собрания, кроме
того, плохо посещаются».
Столкновение Бауэра с Розой Люксембург произошло в 1913 г.
на съезде партии, когда Бауэр изложил отношение руководства
профсоюзов к политической массовой забастовке, с помощью
которой даже относящийся к правому крылу Людвиг Франк хо-
тел добиться отмены прусского трехклассного избирательного
закона. Бауэр полагал, что даже при отклонении равного изби-
рательного права социалистическое движение все равно усилит-
ся, так как на выборах 1912 г. его влияние стало намного силь-
нее, чем когда-либо раньше. Конечно, прусское избирательное
право является позором, который необходимо устранить, считал
Бауэр, но все же это не является жизненно важной проблемой и
поэтому профсоюзы отказываются обсуждать вопрос о забастов-
ке. Как и другие профсоюзные лидеры, он полагал также, что
интеллигенты придают слишком большое значение этой про-
блеме, которая не очень интересует рядовых членов партии.
Однако если раньше Бауэр считал сторонников массовой поли-
тической забастовки лишь «сотрясателями воздуха», то с начала
1914 г., когда в Пруссии обострилась политическая ситуация и
право заключения коалиций оказалось под угрозой, он изменил
свое отношение к забастовкам или, по крайней мере, выразил
новую позицию руководства профсоюза. Теперь он уверял, что
профсоюзы не станут препятствовать СДПГ в жесткой предвы-
борной борьбе и поддержат даже самые крайние методы, кото-
рые применит партия.
После выборов 1912 г. Бауэр стал депутатом рейхстага. Что-
бы укрепить еще слабое в рядах социал-демократии крыло слу-
жащих, а также повысить свою роль в профсоюзах, он баллоти-
ровался в надежном избирательном округе Бреслау VI.
Когда в 1913 г. европейские социалистические парламента-
рии встретились в Берне, чтобы договориться о тесном сотруд-
ничестве, которое должно было способствовать их совместным
действиям прежде всего в периоды кризиса, Бауэр входил в со-
циал-демократическую делегацию Германии.
Тем не менее в партии Бауэр имел как сторонников, так и
противников. Дело дошло даже до того, что один из лидеров
левого крыла Георг Ледебур потребовал его исключения из
партии. В ноябре 1913 г. на заседании правления партии Бауэр,
ГУСТАВ АДОЛЬФ БАУЭР
159
более реалистично, чем большинство членов партии, оценивая
обстановку, заявил, что борьба СДПГ против войны не будет
иметь никаких шансов, если пролетариат под воздействием ми-
литаристской пропаганды будет охвачен воинственным пылом.
Саму войну он рассматривал как вооруженное столкновение между
закрытыми экономическими областями, рабочие которых в слу-
чае победы окажутся даже в лучшем положении, чем раньше,
поскольку их зарплата возрастет, а безработица снизится.
В годы войны
В августе 1914 г. оказалось, что Бауэр был прав,
когда говорил о неминуемом взлете патриотического воодушев-
ления. Разумеется, он и сам относился к тем социал-демократам
и профсоюзникам, которые одобрили военные кредиты. Так же
как в 1913 г., когда Бауэр потребовал от членов профсоюза не
поддерживать забастовку гамбургских судостроителей, наносив-
шую вред профсоюзу металлистов, так и теперь он настаивал на
соблюдении полной дисциплины всеми членами партии. Поэто-
му создание самостоятельной левой НСДПГ он подобно Эдуарду
Давиду рассматривал как желательный процесс, способствующий
очищению партии. Бауэр был также согласен с необходимостью
исправления границ в пользу Германии, хотя, конечно, не в тех
масштабах, которых требовали ярые пангерманцы.
Неудивительно и то, что он одобрил условия Брестского мира,
хотя его одобрение уже не имело никакого значения, так как с
конца 1917 г. он входил в руководство бессильного «Народного
союза за свободу и Отечество», созданного в противовес агрес-
сивной Отечественной партии. Когда в конце 1916 г. появился
закон «О вспомогательной службе Отечеству», фактически вво-
дивший обязательную трудовую повинность, Бауэр отвечал за
переговоры профсоюзов с правительством и Верховным коман-
дованием. Однако он не воспользовался той благоприятной си-
туацией, когда в принятии этого закона правительство зависело
от позиции СДПГ, и не добился улучшения социального поло-
жения хотя бы инвалидов войны.
В начале 1917 г. Бауэр потерпел неудачу, пытаясь заставить
немецкую гражданскую администрацию в Бельгии прекратить
принудительный труд и высылку бельгийских рабочих в Герма-
нию. Вопреки горячим призывам ему не удалось даже после
Февральской революции в России добиться отмены закона о
вспомогательной службе. Бауэр хотел сохранить уже достигнутое
Профсоюзный функционер
160
положение профсоюзов, которые правительственными органа-
ми официально были признаны партнером по переговорам.
Бауэр вновь не раз предостерегал от забастовок, которые не-
пременно начались бы при сохранении предпринимателями и
военными ведомствами их неуступчивой позиции. В октябре
1918 г. Бауэр возглавил только что созданное имперское ведом-
ство труда и вошел как статс-секретарь в кабинет Макса Баден-
ского. Ему казалось, что это вершина его политической карье-
ры, но вершина была еще впереди.
Путь в канцлеры
Современники отзывались о Бауэре по-разно-
му. Видный социал-демократ Фридрих Штампфер подчеркивал
его деловой и трезвый характер, в то время как Отто Браун на-
звал его «послушным инструментом» Эберта— близкого друга
Бауэра.
Какую позицию занимал Бауэр по отношению к октябрь-
ским реформам 1918 г., сказать трудно. Он принял участие толь-
ко в 5 из 45 заседаний кабинета принца Макса и выступал всего
два раза. Пожалуй, самый большой вклад в работу кабинета Бауэр
внес своим категорическим возражением против абсурдного пред-
ложения занять альпийские перевалы Тироля немецкими войс-
ками, чтобы сохранить контроль над ними Германии.
В отличие от других социал-демократов Бауэр в беспокой-
ные ноябрьские дни 1918 г. занимался только профессиональ-
ной работой. Но во всяком случае он решительно выступил про-
тив требований социализации промышленности, называя ее
«бессмысленной» и «предлагаемой умственными путаниками».
В кабинете Шейдемана Бауэр занял кресло министра труда и
считался там доверенным лицом Эберта. При его участии в мар-
те 1919 г. удалось прекратить забастовки в Руре, Берлине и в
Центральной Германии путем переговоров профсоюзов и рабо-
тодателей. Сам Бауэр руководил этими переговорами. При этом
он гарантировал бастующим, что производственные, окружные
и центральные рабочие советы будут сохранены и включены
в текст конституции как экономические органы. -
С отставкой первого республиканского кабинета Бауэр по-
кинул пост министра. Что побудило его затем стать преемником
Шейдемана на посту канцлера, остается неясным. Можно пред-
положить, что Эберт воззвал к его партийной дисциплине, что-
бы перед лицом тяжелых проблем после подписания Версаль-
ГУСТАВ АДОЛЬФ БАУЭР
161
ского договора проводить политику, общую с таким канцлером,
которому он доверял.
В своем правительственном заявлении 22 июня 1919 г. Бауэр
говорил об «уничтожающем характере» мирного договора, со-
противляться которому нет никакой возможности. Но канцлер
надеялся на постепенную его ревизию в будущем. Он напрасно
протестовал против 231-й статьи договора, которая возлагала всю
ответственность за войну на Германию.
Бауэр высказывался против «чудесного средства» и «сказки о
выздоровлении народа» и призывал вместо этого к энергичному
сотрудничеству всех политических сил и к дисциплине. Он на-
стойчиво предостерегал от реакционного «шовинизма» и непри-
крытой капиталистической «политики интересов», так как и то
и другое было направлено против мира. Это сознание ответ-
ственности не принесло канцлеру лавров. Левая и правая оп-
позиции оказывали ему ожесточенное сопротивление, причем
для консервативных групп он являлся совиновником крушения
имперской Германии. Левым Бауэр казался не политиком, а всего
лишь профсоюзником, который к тому же опирался в проведе-
нии своей ревизионистской политики на кайзеровскую армию.
Когда он в правительственном заявлении утверждал, что эконо-
мическое положение в стране явно изменилось в пользу рабоче-
го класса, это вызвало недоверие даже свободных профсоюзов и
СДПГ. Профсоюзы и предприниматели считали опасным стрем-
ление Бауэра к государственному вмешательству в конфликты
при заключении тарифных договоров.
Только после принятия Веймарской конституции в августе
1919 г. глава кабинета снова стал официально называться рейхс-
канцлером к негодованию тех политических и общественных
групп, которые считали республику только временным кратким
эпизодом немецкой истории.
Хотя канцлер теперь не мог определять основные направ-
ления политики, Бауэр старался обеспечить коллегиальность
работы кабинета, причем он подчеркивал самостоятельность
министров в их сфере деятельности, но пресекал превышение
ими своих полномочий. Главной задачей он считал урегулиро-
вание проблемы репараций (хотя их сумма еще не была уста-
новлена) и их по возможности справедливое распределение по
различным слоям немецкого общества.
В этом свою роль должна была сыграть предложенная вице-
канцлером и министром финансов Эрцбергером реформа фи-
нансовой политики, которая вопреки сопротивлению Баварии
Профсоюзный функционер
162
передала налоговое законодательство в компетенцию Берлина.
Это привело к растущим атакам на Эрцбергера, неточные и не-
обдуманные заявления которого о налоговой реформе породили
подозрения, что он смешивает политическую деятельность с лич-
ными махинациями, и обвинения в коррупции. Суд признал об-
винения против Эрцбергера клеветой, но сделал это в такой дву-
смысленной форме, что тот был вынужден подать в отставку.
Однако Бауэр, кажется, не сделал из этого первого крупного
скандального процесса Веймарской республики никаких выво-
дов для своей собственной деятельности.
Став канцлером, Бауэр заявил, что теперь вместо бесплод-
ных дискуссий будет проводиться практическая политика. На
деле это означало отказ от социализации и экономической де-
мократии. Принятый в январе 1920 г. Закон о производственных
советах был жалкой пародией на то, чего требовали рабочие в
1918-1919 гг. Когда во время обсуждения закона начались рабо-
чие волнения, Бауэр вместе с военным министром Носке, не
колеблясь, применил военную силу для их подавления.
Канцлер не обращал внимания на то, что большинство офи-
церского корпуса, не говоря уже о фрейкоре, настроено монархи-
чески и относится к республике откровенно враждебно. Резуль-
татом этого явился правоэкстремистский путч Каппа—Лютвица
в марте 1920 г., когда мятежники вошли в Берлин. Бауэр и часть
его министров бежали в Штутгарт.
Республику спасла только всеобщая забастовка, парализовав-
шая всю жизнь страны. После провала путча Бауэр не стал ме-
нять кабинета. На своем посту остался даже Носке, не сумев-
ший удержать генерала Лютвица под контролем. В отставку ушел
только демократический вице-канцлер Ойген Шиффер, кото-
рый вел из Штутгарта переговоры с Каппом, обещая путчистам
полную амнистию.
Однако волна негодования масс в связи с путчем была столь
велика, что по настоянию профсоюзов в конце марта кабинет
Бауэра перестал существовать.
После отставки Бауэр в следующем кабинете Германа Мюл-
лера руководил министерством путей сообщения. Выборы в рейх-
стаг в июне 1920 г., на которых республиканские партии потер-
пели поражение, стали важной вехой в его политической жизни.
На них он выступал как кандидат только от СДПГ. Профсоюзы
отказали ему в поддержке. Теперь Бауэр был вынужден жить на
депутатское жалование и гонорары от случайной журналистской
деятельности.
ГУСТАВ АДОЛЬФ БАУЭР
163
Когда в 1921 г. под давлением Лондонского ультиматума и
предстоящей уступки Верхней Силезии Польше был образован
кабинет Вирта, Бауэр вошел в него как вице-канцлер и «рупор
Эберта». В целом он играл в кабинете роль внутреннего оппози-
ционера. Осенью 1922 г. Немецкая демократическая партия,
Центр и Народная партия потребовали создания большой коа-
лиции в противовес объединившейся с большинством незави-
симцев СДПГ. Бауэр резко запротестовал против сотрудниче-
ства с Народной партией Штреземана, спровоцировав отставку
второго кабинета Вирта. Это привело к охлаждению его отноше-
ний с Эбертом — сторонником большой коалиции.
Бесславный конец
Бауэр оставался с конца 1922 г. только простым
депутатом рейхстага. Но еще в 1920 г., когда он был канцлером,
прозвучал первый звонок его будущей личной катастрофы. Тог-
да Бауэр способствовал въезду в Германию выходца из Польши
и живущего в Нидерландах еврейского торговца Юлиуса Барма-
та. Бауэр за вознаграждение в гульденах и долларах снабжал Бар-
мата конфиденциальной информацией, важной для его коммер-
ческой деятельности.
Все это, вероятно, так и осталось бы неизвестным, если бы в
конце 1924 г. фирма спекулянта Бармата не обанкротилась. При
этом выяснилось, что он незаконно получал кредиты от Прус-
ского государственного банка и даже от имперской почты. Для
расследования скандала прусский ландтаг создал комиссию, в ко-
торую вошел и Бауэр.
Правая пресса выливала ушаты грязи главным образом на
СДПГ, которая именовалась партией «друзей Бармата». Она с
удовольствием напечатала письмо Бармата 1923 г., доказываю-
щее его деловые связи с Бауэром, который упорно отрицал их.
Однако если даже Бауэр не совершил ничего противозаконного,
он нарушил моральный принцип его партии не сотрудничать
с капиталистами и не жить лучше народа.
Членов СДПГ охватил праведный гнев. В феврале 1925 г. бер-
линское правление партии заставило бывшего рейхсканцлера
сдать депутатский мандат и исключило его из СДПГ. Правда,
съезд партии заменил исключение строгим выговором, но его
блестящая в свое время политическая карьера резко и жестко
оборвалась. Бауэр превратился в нелюбимого, изолированного
члена партии и получил скромную должность в Берлинском
164
жилищном управлении. В мае 1933 г., когда были разогнаны
профсоюзы, он провел несколько недель под арестом по подо-
зрению в растрате средств, предназначенных для жилищного
строительства. Очевидно, здесь была замешана политическая
интрига, так как подозрения не подтвердились. Это был послед-
ний случай, когда имя Бауэра появилось в прессе. Он умер близ
Берлина в забвении 16 сентября 1944 г.
Густав Адольф Бауэр считается второстепенной фигурой в
политике. Однако негативные высказывания современников в
его адрес не совсем справедливы. Без сомнения, у него были
заслуги в организации профсоюзного движения, в которое он
вовлек и служащих. Он энергично выступал за улучшение социаль-
ных законов, не боялся брать на себя ответственность в периоды
кризиса, когда к этому его призывала собственная партия. По-
литический взлет Бауэра от скромного профсоюзного работника
и партийного функционера до статс-секретаря и рейхсканцле-
ра — феномен, который объясняется не только тогдашней поли-
тической ситуацией, но и его страстным честолюбием. Посколь-
ку архив Бауэра не сохранился, трудно дать аргументированные
оценки его политики. В памяти истории останется лишь «рас-
плывчатый силуэт» человека, не поднимающегося выше теку-
щих и актуальных проблем. С уверенностью можно только ска-
зать, что Бауэр не был крупным государственным деятелем.
Литература
MillerS. Die Bürde der Macht. Die deutsche Sozialdemokratie 1918-1920. Düssel-
dorf, 1979.
GoleckiA. (Bearb.). Das Kabinett Bauer. In: Akten der Reichskanzlei. Boppard a. Rh.,
1980.
Rintelen KL. Gustav Bauer. Ein undemokratischer Demokrat. Gewerkschaftsführer —
Freund Friedrich Eberts — Reichskanzler. Frankfurt; Berlin; Bern, 1993.
Прирожденный интегратор
ГЕРМАН МЮЛЛЕР
(1876-1931)
В
конце марта 1931 г. в Берлине СДПГ про-
щалась со своим председателем и руководителем фракции рейх-
стага Германом Мюллером. На пути от имперской канцелярии
до рейхстага к похоронной процессии присоединились служа-
щие имперского правительства, прусского Государственного со-
вета, рейхстага и имперского совета. Рейхсвер категорически от-
казался от участия в церемонии.
Перед дверями имперской канцелярии рейхсканцлер Брю-
нинг говорил о глубоком потрясении от неожиданной смерти
своего предшественника. Он имел все основания ценить Мюл-
лера, который существенно способствовал политике терпимо-
сти СДПГ по отношению к его правительству. Оценивая поли-
тическую роль Мюллера с момента возникновения республики,
Брюнинг подчеркнул, что «немецкий народ потерял одного из
лучших своих сыновей. Этого честного, безупречного человека,
добросовестного и надежного, уважали даже его противники».
Карьера в СДПГ
Герман Мюллер родился 18 мая 1876 г. в Ман-
гейме, в семье не особенно преуспевающего директора фабри-
ки. Его отец был приверженцем философии Людвига Фейерба-
ха, и это оказало большое влияние на убеждения сына. После
того как семья покинула Баден, Мюллер учился в реальной гим-
назии в Дрездене. Смерть отца заставила его досрочно покинуть
школу, когда до получения аттестата оставалось два года. Это,
вероятно, способствовало тому, что Мюллер постарался дать своим
обеим дочерям от двух браков не только школьное, но и высшее
образование.
Во Франкфурте Мюллер прошел коммерческое обучение. Но
когда он работал во Франкфурте и Бреслау продавцом промыш-
ленных изделий, то не испытывал к этой профессии никакого
Прирожденный интегратор
166
интереса. Его привлекала больше работа в организации мелких
торговых служащих. В конце 90-х гг. он вступил в СДПГ и начал
сотрудничать в социал-демократической газете «Шлезише
фольксвахт» в Гёрлице, а с 1899 г. стал ее редактором.
В 1904 г. Мюллер был избран депутатом городского собра-
ния; кроме того, он возглавил районную организацию СДПГ.
Его политическая деятельность была
замечена Бебелем, который на съезде
партии в 1905 г. предложил кандидату-
ру Мюллера на пост партийного сек-
ретаря. Однако лидеры профсоюзов
считали его слишком левым и предпоч-
ли избрать Эберта. Но через год Мюл-
лер был выдвинут в правление партии
социал-демократами своего родного
города Мангейма.
Ни Эберт, ни Мюллер не были ха-
ризматическими личностями. Они про-
изводили впечатление деловых и рас-
судительных организаторов. Шейдеман
Герман Мюллер „ г
с иронией писал позже, что оба его
коллеги, с которыми он делил служебное помещение, являлись
примером усердия и терпения в исполнении скучных бюрокра-
тических дел.
Некоторое время Мюллер работал в арбитражном суде и был
приглашен Бебелем в Центральное ведомство по делам рабочей
молодежи, где он трудился вместе с Людвигом Франком — пер-
вым депутатом рейхстага, погибшим в 1914 г. во Франции — и с
Карлом Либкнехтом. Характерно, что Мюллер сохранил хоро-
шие отношения с Либкнехтом вопреки всем политическим раз-
ногласиям в дальнейшем. Самостоятельность суждений он со-
хранил и по отношению к своему покровителю Бебелю, за
которым следовал отнюдь не безоговорочно.
Новый партийный секретарь, благодаря знанию иностран-
ных языков, установил хорошие контакты с социалистами дру-
гих стран. Он посещал их съезды и слыл в СДПГ знатоком
международных отношений. В эти годы Мюллер довольно тес-
но сблизился с Фридрихом Эбертом, а позднее и с Отто Вель-
сом. В отношениях с Отто Брауном с самого начала проявился
дух соперничества. Не случайно Мюллер пытался помешать
избранию этого восточного пруссака в правление партии в 1909 г.
Видимо, это явилось причиной того, что позже Браун отзывал-
ГЕРМАН МЮЛЛЕР
167
ся о Мюллере обычно отрицательно, видя в нем политического
конкурента.
С тех пор как в 1910 г. Бебель тяжело заболел, Мюллер во-
шел в тесный круг руководства СДПГ. Но вел он себя совсем
незаметно до тех пор, пока председателем партии в 1913 г. не
стал Эберт.
В начале 1914 г. на съезде партии французских социалистов
Мюллер заявил, что дружба между рабочими обеих стран будет
все теснее, а весной он принимал участие в работе съезда лейбо-
ристской партии. Однако через несколько месяцев надежды на
международную солидарность рабочих оказались иллюзией.
Мюллер получил задание вести переговоры с социалисти-
ческой фракцией французской палаты депутатов о совместных
действиях для отклонения военных кредитов в немецком и фран-
цузском парламентах. Французские социалисты решили, что
Мюллер приехал в Париж для участия в похоронах убитого на-
кануне популярнейшего социалиста и пацифиста Жана Жореса,
на поддержку которого надеялся не знающий об этом немецкий
эмиссар. Мюллер не знал и о том, что большинство берлинской
фракции уже высказалось за одобрение военных кредитов. Фран-
цузские же социалисты не хотели вступать в переговоры с СДПГ,
полагая, что опасность войны исходит от Германии. Таким об-
разом, эта миссия Мюллера потерпела неудачу. С трудом он су-
мел вернуться домой через Бельгию.
Даже если Мюллера невозможно причислить к марксистам в
СДПГ, нельзя также утверждать, что он принадлежал к ревизи-
онистам. Но, как и многие члены партии, после начала войны
он поддержал правое партийное крыло и вошел в кружок Эдуар-
да Давида, выступавшего за внутреннюю сплоченность партии и
против всех левых радикальных тенденций и пацифистских те-
чений. Хотя Мюллер не желал, чтобы рейхсканцлер Бетман Голь-
вег был принесен в жертву аннексионистам, он не видел также
причин безоговорочно поддерживать канцлера.
Когда разногласия внутри СДПГ явно усилились и в Вюр-
темберге партийная оппозиция сплотилась вокруг штутгартской
газеты «Тагвахт», Мюллер с Эбертом направились в вюртемберг-
скую столицу. Там они обнаружили, что их внутрипартийные
противники нарушили правила ведения кассы, и использовали
этот смехотворный предлог, чтобы настоять на смене руковод-
ства газеты.
Схожий кризис начался в Берлине вокруг газеты «Форвертс»,
которая желала военного поражения кайзеровской Германии, что,
Прирожденный интегратор
168
по мнению Мюллера, было совершенно «скандально». Так как
«Форвертс» была в очередной раз запрещена, Мюллер весной
1916 г. получил от правления партии задание осуществлять пред-
варительную цензуру этого центрального партийного органа.
Осенью он вошел в его редакцию с правом самому решать во-
прос о содержании и публикации статей.
Хотя Мюллер из-за своего трезвого прагматизма имел много
противников, все же ему удалось добиться мандата рейхстага в
1916 г. на дополнительных выборах в силезском Райхенбахе.
Эдуард Давид поддержал его в предвыборной борьбе.
С начала войны Мюллер по сравнению с Эбертом и Шей-
деманом потерял в партии былое значение. Тем не менее вме-
сте с ними он отправился летом 1917 г. на Стокгольмскую кон-
ференцию социалистов. Надежда найти на конференции пути
к заключению мира оказалась беспочвенной, так как большин-
ство социалистов других стран считали Германию виновником
войны.
Как и большинство умеренных социал-демократов, Мюллер
выступал против аннексионизма и настойчиво требовал — хотя
бы только для того, чтобы успокоить Англию — полного восста-
новления независимого Бельгийского государства. Несмотря на
это, в 1918 г. он высказался за одобрение Брестского мира.
Хотя Мюллер как ведущий член правления партии реши-
тельно отклонял любые формы левого радикализма, он находил
некоторые положительные черты в большевистской революции
в России. Указывая на различия между немецкими социал-де-
мократами и большевиками, Мюллер, однако, приветствовал их
приход к власти, так как они последовательно добивались мира.
В правительстве
Мюллер был потрясен революционным дви-
жением в Германии в начале ноября 1918 г. и сразу принял в нем
активное участие. Он сопровождал Густава Носке, когда тот от-
правился в Киль, чтобы установить контроль над восставшими
матросами. Там он познакомился с лидером НСДПГ Гуго Гаазе.
Когда Мюллер возвратился в столицу, Отто Браун передал ему
свой мандат в исполкоме берлинских рабочих и солдатских Со-
ветов, одним из трех председателей которого и стал Мюллер. На
этой должности и в тесном сотрудничестве с Эбертом он на-
стойчиво требовал скорейшего проведения выборов в Нацио-
нальное собрание. Хотя Мюллер выступал против восстаний
ГЕРМАН МЮЛЛЕР
169
левых радикалов, он резко осудил убийство Розы Люксембург и
Карла Либкнехта.
Образование Веймарской республики и ее первого прави-
тельства под руководством Филиппа Шейдемана вывело Мюл-
лера на политическую авансцену. Так как Эберт получил новый
пост президента, а Шейдеман — премьер-министра, в СДПГ было
необходимо произвести переизбрание председателя.
В июне 1919 г. делегаты съезда партии выбрали Мюллера но-
вым председателем, который должен был руководить партией
вместе с Отто Вельсом. То, что Мюллер получил 373 из 376 голо-
сов делегатов, однозначно показало их полное доверие (за Вельса
высказался лишь 291 делегат). В дальнейшем Мюллер главным
образом руководил работой фракции, в то время как Вельс конт-
ролировал партийный аппарат и местные организации и мог оп-
ределять партийную линию. Участие Мюллера в правительстве в
1919-1920 и 1928-1930 гг. дало Вельсу возможность держать СДПГ
вопреки позиции Мюллера в оппозиции к республике.
После отставки кабинета Шейдемана Мюллер уклонился от
предложения Эберта возглавить новый кабинет, но согласился
руководить министерством иностранных дел, взяв на себя груз
подписания мирного договора. Он начал демократизацию дип-
ломатической службы и разрушил бастион, прежде монополи-
зированный аристократией. Когда вспыхнул путч Каппа — Лют-
вица, Мюллер принадлежал к тем членам правительства, которые
бежали перед ультраправой угрозой в Штутгарт и начали там
подготовку реорганизации кабинета.
Карл Легин, председатель Свободных профсоюзов, отказал-
ся от предложения стать канцлером, сославшись на состояние
здоровья. Мюллер оказался лицом к лицу перед неблагодарным
заданием — руководить переходным кабинетом до предстоящих
выборов в рейхстаг. Одновременно правительство Мюллера долж-
но было устранить непосредственные последствия путча— ра-
бочие восстания в Руре и Центральной Германии — и подгото-
вить конференцию по репарациям в Спа. В ухудшении обстановки
обвиняли носителей нового государственного порядка. Это вы-
разилось в провальном для республиканских партий результате
выборов в рейхстаг 6 июня 1920 г. Хотя СДПГ сохранила свою
ключевую роль, потеряв, правда, 61 мандат, повторение прежней
коалиции было невозможно из-за отказа участия в ней партии
Центра и НДП.
В этой ситуации правление партии решило, что ее лидер
Мюллер, который выставил свою кандидатуру на выборах во
Прирожденный интегратор
170
Франконии и официально назывался с тех пор в рейхстаге Мюл-
лер-Франкен, должен взять на себя создание правительства. Но
оно могло стать кабинетом большинства только при союзе с
НСДПГ, которая не захотела сотрудничать в кабинете с буржу-
азными партиями. С чувством облегчения Мюллер и члены его
партии отказались формировать правительство, возложив ответ-
ственность на НСДПГ.
Оппозиция
Уход из правительства не означал отказа социал-
демократов от республики. Вопреки тому, что власти ничего не
делали для социального улучшения жизни трудящихся, СДПГ
участвовала в правительствах нескольких земель, в частности
Пруссии. Уже во время конференции в Спа в июле 1920 г. партия
конструктивно поддерживала немецкую внешнюю политику.
Хотя выборы в рейхстаг 1924 г. еще не привели социал-де-
мократов к долгожданному прорыву (т.е. они не смогли занять
большинство в рейхстаге), но с тех пор партия, за исключением
президентских выборов 1925 г., постоянно усиливала свои пози-
ции в рейхстаге. Это было также заслугой Мюллера — личности,
которая воплощала спокойствие в политической жизни. И в то
время как несколько социал-демократов были замешаны в скан-
дальных историях, Мюллер отказался от материальных соблаз-
нов, которыми были чреваты государственные учреждения и
партийные органы, погрязшие в коррупции; он часто использо-
вал не власть, а осторожную иронию, чтобы уладить конфлик-
ты. В начале 20-х гг., когда между депутатами Брейтшайдом и
Штреземаном произошел скандал, Мюллер как председатель
комитета предложил им вспомнить студенческие годы и решить
свои разногласия на дуэли, не мешая текущей работе. В этом
предложении была, конечно, некоторая насмешка, но спорщики
не обиделись на Мюллера. Штреземан особенно высоко ценил
председателя СДПГ, так как он с 1923 г. вопреки всем внутрипо-
литическим спорам мог гарантировать ему активную поддержку
СДПГ во внешней политике.
В то время как Мюллер благодаря своей сдержанной и осто-
рожной тактике несколько «отошел в тень», на политическую
авансцену выдвинулся честолюбивый министр-президент Прус-
сии Отто Браун. Он стремился занять ведущее место в партии,
однако это ему не удалось, так как в партии росло раздражение,
вызванное жаждой власти этого «красного царя Пруссии».
ГЕРМАН МЮЛЛЕР
Большая коалиция
Выборы в рейхстаг, состоявшиеся 20 мая 1928 г.,
как и ожидалось, принесли обеим рабочим партиям значитель-
ный прирост голосов, а правым партиям — значительные поте-
ри. За СДПГ, которая намного опередила остальные партии, про-
голосовало почти на 1,3 млн избирателей больше, чем в 1924 г.
КПГ привлекла на свою сторону полмиллиона новых сторонни-
ков и получила 54 мандата вместо прежних 45. Националисты
потеряли почти 1,9 млн голосов, а их представительство сокра-
тилось со 103 до 73 мест. Неудачными оказались выборы для
Центра, Народной и Демократической партий, которые лиши-
лись 400-500 тыс. сторонников. Центр и НДП потеряли по 7 мест,
а НДП — даже 16 мандатов.
Исход выборов означал возможность воссоздания большой
коалиции с участием на этот раз и ННП. Скрепя сердце, Гин-
денбург назначил главой правительства Германа Мюллера. Но
президент был приятно поражен, увидев перед собой во время
первой аудиенции, данной новому канцлеру еще до его фор-
мального назначения, дюжего мужчину в круглых очках, но с
военной выправкой, который держался по отношению к кайзе-
ровскому фельдмаршалу с подобающим респектом. Гинденбург
приветствовал его похвалой: «Да Вы почти так же велики, как и
я!», на что кандидат в канцлеры, почтительно соблюдая дистан-
цию, ответил: «Не так же велик, а только так же высок!» Фельд-
маршал не остался в долгу и добродушно заметил: «Ну, за вели-
чием дело, верно, тоже не станет».
Так был заложен краеугольный камень успешно развивав-
шихся личных отношений между старым президентом и новым
главой правительства. После полутора лет канцлерства Мюллера
генерал Грёнер писал своему другу: «Гинденбург сказал мне од-
нажды, что Мюллер — самый лучший канцлер, которого он ког-
да-либо имел; только вот жаль, что он социал-демократ».
Однако кабинет Мюллера с самого начала стали раздирать
противоречия. Партия Центра, добиваясь увеличения своих ми-
нистерских постов, шантажировала партнеров, отозвав на три
месяца из кабинета одного из своих двух представителей. СДПГ
же склонялась к тому, чтобы все вопросы экономической поли-
тики решались в интересах профсоюзов. Поэтому правительство
Мюллера трудно назвать коалиционным в полном смысле этого
слова. Его министры отстаивали прежде всего интересы своих
партий.
Прирожденный интегратор
Не успели новые министры освоиться в своих креслах, как
разразился политический конфликт. Еще правительство Маркса
приняло одобренное прежним рейхстагом решение о строитель-
стве четырех тяжелых крейсеров, разрешенных Германии Вер-
сальским договором. СДПГ же вела избирательную кампанию
под лозунгом «Никаких броненосцев за хлеб для наших детей!».
Когда канцлером стал Мюллер, казалось, что эта программа бу-
дет заморожена или отменена совсем, тем более что против нее
выступили НДП и часть политиков партии Центра. Однако 10 ав-
густа кабинет единогласно высказался за строительство первого
крейсера. Но СДПГ не желала менять свою позицию. 15 августа
были приняты две взаимоисключающие резолюции. Правление
партии осудило своих министров, а фракция СДПГ в рейхстаге
посчитала непременным их дальнейшее участие в правительстве
«в интересах всех рабочих», хотя позже и внесла в парламент
законопроект об остановке строительства, обязав всех членов
партии, в том числе и министров, поддержать его. Все это стало
походить на политический фарс. И все же новому министру рейхс-
вера Грёнеру без особых проблем удалось провести через рейхстаг
решение о строительстве всех крейсеров.
Мюллер уже в своем первом правительственном заявлении
настаивал на выводе всех оккупационных войск из Рейнской
области и на окончательном решении вопроса о репарациях. На
сессии Лиги Наций в сентябре 1928 г. он повел германо-фран-
цузскую дипломатическую дуэль куда энергичнее, чем Маркс, и
выдвинул на первый план вопрос о разоружении всех держав.
Канцлер особенно активно поддерживал программу своего ми-
нистра финансов, провозглашенную в декабре 1929 г. и принес-
шую крупной буржуазии более 1,3 млрд марок налоговых льгот,
а трудящимся почти миллиард марок новых налогов.
Что же касалось военной и аграрной политики, т.е. тех сфер,
которые Гинденбург взял под свой личный контроль, то социал-
демократический канцлер лояльно выполнял все пункты прези-
дентской чрезвычайной программы. Поскольку пост вице-канц-
лера (хотя и не предусмотренный конституцией, но имевшийся
во всех предшествующих правительствах) при Мюллере по кате-
горическому желанию рейхспрезидента оставался вакантным,
министр рейхсвера Грёнер смог претендовать на него. Поздней
осенью 1929 г., во время болезни главы правительства, кабинет
заседал под председательством Грёнера. Это, кстати, привело еще
и к тому, что доверенный человек Гинденбурга Шлейхер был
включен в состав кабинета в качестве дополнительного предста-
ГЕРМАН МЮЛЛЕР
173
вителя военного министерства, хотя официально не входил в
число министров.
Грёнер вмешивался в правительственные дебаты редко, но
всегда в решающих вопросах и умел, угрожая отставкой, которая
поставила бы под вопрос существование большой коалиции, навя-
зать своим коллегам-министрам волю военных. Когда же социал-
демократические члены правительства, вынужденные считаться
с настроениями избирателей, в том или ином пункте отходили от
предписанной Гинденбургом линии, именно Грёнер брался по-
ставить их на место. Так, в письме министру финансов Гильфер-
дингу он дал понять, что курс на вооружение будет продолжен
в любом случае, даже и без социал-демократии.
Политическое и социально-экономическое положение все
отчетливее складывалось против кабинета Мюллера, падение
которого становилось только вопросом времени. Решающим
фактором явилась экономическая рецессия, которую не могло
остановить государство. Уже в начале 1929 г. число зарегистри-
рованных и получавших пособие безработных в стране выросло
до 1,5 млн человек. В действительности их было гораздо больше,
поскольку еще не работавшие молодые люди регистрации не
подлежали. Правительство было вынуждено запросить дополни-
тельно 400 млн марок для выплаты пособий. Правые силы в от-
вет потребовали существенного сокращения пособий, а это вы-
звало столь резкий протест профсоюзов, что какие-то разумные
дискуссии на эту тему стали совершенно невозможными.
Отчетливо проявилось это в сентябре, когда социал-демо-
кратические министры финансов и труда Рудольф Гильфердинг
и Рудольф Виссель, поддержанные прусским правительством,
предложили план, по которому повышались взносы предприни-
мателей и рабочих в страховой фонд. Предприниматели обру-
шили шквал критики на этот план и потребовали, наоборот,
сокращения социальных расходов и снижения налогов. Хотя
рейхстаг с трудом принял план кабинета, это не снизило напря-
жения. Проблемы страны только начинались.
Канцлер не мог справиться с тяжелейшей ситуацией. В нача-
ле 1929 г. он добился того, что к апрелю был принят устраиваю-
щий всех членов коалиции бюджет, а трудные переговоры в
Париже о репарациях продвинулись вперед вопреки сопротив-
лению президента Рейхсбанка Шахта. Воспаление желчного пу-
зыря, которое началось еще в апреле, заставило Мюллера в на-
чале лета лечь в больницу на операцию. Хотя осенью Мюллер
вновь приступил к исполнению служебных обязанностей, но к
174
этому времени он был уже тяжелобольным человеком. Когда
разгорелись жаркие дебаты о страховании по безработице и во-
круг нового репарационного плана Янга, Мюллер физически уже
не мог активно в них участвовать. Поскольку ни министры от
разных партий, ни профсоюзы и объединения предпринимате-
лей не могли достичь компромисса по вопросам социального
страхования, 27 марта 1930 г. Мюллер подал президенту Гинден-
бургу прошение об отставке кабинета. Это был конец последне-
го парламентского правительства Веймарской республики.
После роковых сентябрьских выборов 1930 г., которые при-
несли оглушительный успех нацистам, Мюллер вместе с други-
ми лидерами СДПГ призвал проводить в отношении кабинета
Брюнинга политику терпимости, чтобы предотвратить опасность
прихода к власти Гитлера. Но здоровье Мюллера катастрофи-
чески ухудшалось. Весной 1931 г. ему предстояла новая опера-
ция, но 20 марта он скончался.
Наряду с Эбертом и Штреземаном Герман Мюллер был
третьим ключевым политиком 20-х гг., отдавшим свои силы и
здоровье на благо Веймарской республики. Герман Мюллер не
был блестящим государственным деятелем, однако даже про-
тивники никогда не подвергали сомнению его достоинства и це-
лостность натуры.
Литература
Stürmer M. Koalition und Opposition in der Weimarer Republik 1924-1928. Düsseldorf,
1967.
VogtM. (Bearb.). Das Kabinett Müller I und II: 2 Bd // Akten der Reichskanzlei.
Boppard a. Rh., 1970-1971.
Искусный оратор
КОНСТАНТИН ФБРБНБАХ
(1852-1926)
Юные годы
Кс
иэнстантин Ференбах родился 11 января
1852 г. в местечке Веллендинген в Шварцвальде в семье школьно-
го учителя. Его мать была крестьянкой, и таким образом семья
объединяла в себе мелкобуржуазные и крестьянские элементы.
В силу семейных традиций Ференбах, как и его дед, хотел стать
священником. Уже в возрасте 13 лет он покинул свою захолуст-
ную родину в Шварцвальде и в 1865 г. поступил в епископскую
школу во Фрейбурге. Там в 1871 г. он получил аттестат зрелости
и затем стал изучать католическую теологию во Фрейбургском
университете.
С переездом во Фрейбург и началом учебы в университете
наметился медленный отход Ференбаха от семейных обычаев и
традиций. Его кругозор расширялся, он узнал совершенно дру-
гие сферы жизни и новых людей. В это же время происходил
переворот во всей политической и церковной жизни в Герма-
нии. Годы молодости Ференбаха определялись процессом со-
здания Германской империи и «культуркампфом», который при-
нимал очень жесткие формы, и прежде всего в Бадене.
Все это могло оказать определенное влияние на Ференбаха,
когда в 1874 г. он закончил изучение теологии, а в 1875-м (так-
же во Фрейбурге) приступил к изучению юриспруденции. Это
было еще одним шагом к той деятельности, которая была недо-
ступна священнику. В 1879 г. он сдал первый юридический го-
сударственный экзамен и в том же году женился на дочери
фрейбургского адвоката Марии Хосснер. В 1882 г. после второ-
го юридического государственного экзамена Ференбах начал
самостоятельную деятельность, открыв собственную адвокат-
скую контору во Фрейбурге.
Очень скоро пришли первые профессиональные успехи. Ферен-
бах получил известность прежде всего как защитник по уголовным
176
Искусный оратор
процессам. Он был опытным оратором и особенно мог привлечь
слушателей на свою сторону логикой и тональностью своих ре-
чей. Ференбах получил несколько почетных должностей в цер-
ковных и общественных объединениях родного города. Он ста-
новится председателем Фрейбургского союза строительства
кафедрального собора и городского мужского певческого союза.
Казалось, все предвещало ему спокойный и предсказуемый жиз-
ненный путь в буржуазно-католических кругах Юго-Западной
Германии.
Путь в политику
Первые десятилетия после основания империи
были бурным временем для политического католицизма в Гер-
мании. За жесткими дискуссиями во время «культуркампфа»
последовал период выжидательной оппозиции, пока партия Цент-
ра не начала от случая к случаю сотрудничать с имперским пра-
вительством. Внутри партии этот курс не был совершенно бес-
спорным, и поэтому между различными группировками в партии
постоянно происходили оживленные дискуссии. Они выступали
либо за сотрудничество с правитель-
ством, либо за оппозицию ему.
В Бадене во время «культуркамп-
фа» происходили тяжелые конфликты
между государством и церковью по
вопросам школьного устройства, обра-
зования преподавателя, процедуры за-
нятия поста фрейбургского архиепис-
копа (целый ряд проблемных законов
и положений оставался и после пре-
кращения «культуркампфа»). В связи
с этим в баденской партии Центра воз-
никли две фракции: одна настаивала
на немедленной и безусловной отмене
всех законов «культуркампфа», а дру-
гая ожидала от государства уступок в
области церковной политики, проведения компромиссного и гиб-
кого ее курса. В дискуссии этих обеих фракций активно уча-
ствовал и Ференбах, обратившийся в это время к политике. Его
профессиональное и общественное положение и способность к
сглаживанию конфликтов облегчили ему возможность сделать
этот шаг.
Константин Ференбах
КОНСТАНТИН ФЕРЕНБАХ
177
С 1884 г. Ференбах занимался городской коммунальной по-
литикой, однако уже в 1885-м получил мандат Католической
народной партии, предшественницы основанного в 1888 г. ба-
денского Центра, во вторую палату ландтага. Он присоединился
к католической фракции ландтага, однако быстро вступил в кон-
фликт с лидером баденского католицизма и сторонником жест-
кого курса Теодором Вакером и в 1887 г. вышел из палаты.
В 1901 г. он вновь был избран в ландтаг и выступал там за уме-
ренную и компромиссную политику.
Политические условия были благоприятны доя такого изме-
нения курса. Хотя Центр не участвовал в различных правитель-
ственных коалициях в Бадене, но он имел в оппозиции ключевые
позиции и поэтому мог рассчитывать на благосклонность прави-
тельства. Ференбах стал главным оратором партии, в 1907-1908 гг.
был даже президентом второй палаты. Однако постепенно он стал
отдаляться от земельной политической деятельности, поскольку
баденское правительство не шло на уступки партии Центра.
Уже во время деятельности Ференбаха в этот период отчетливо
проявился стиль его политической работы: умение найти устраи-
вающее более или менее всех решение и способность выразить
общее настроение в эмоциональных, и даже патетических, словах.
Ференбах был человеком компромисса, а не поляризации.
В рейхстаге
Тем не менее постепенное отдаление Ферен-
баха от земельной политики не означало удаления его из поли-
тики вообще. Наоборот, его политическая деятельность подня-
лась на более высокий уровень в масштабах всей страны. На
выборах 1903 г. в рейхстаг он был избран его депутатом от изби-
рательного округа Эттенхайм/Лар.
Во фракции Центра в рейхстаге как раз в течение последних
лет происходил далеко идущий политический переворот. Если
Центр до этого занимал консервативные позиции и поддержи-
вал имперское правительство, то теперь партия под влиянием
молодых политиков сместилась влево. Консервативное крыло
безуспешно пыталось противодействовать этой перемене.
При обсуждении в рейхстаге инцидента в Цаберне Центр
присоединился к критикам правительства. В эльзасском городке
Цаберн в ноябре 1913 г. произошел конфликт между армией и
гражданским населением. Начальник гарнизона приказал арес-
товать нескольких участников демонстрации за возвращение
Искусный оратор
178
Эльзаса Франции, хотя не имел на это юридического права, по-
скольку аресты -— дело полиции, а не армии. По этому поводу в
рейхстаг был внесен запрос двух депутатов от Эльзас-Лотарин-
гии. От партии Центра на заседании рейхстага 3 декабря 1913 г.
выступил Ференбах. В отличие от неудачной и неубедительной
речи канцлера Бетман Гольвега и заносчиво-надменных выска-
зываний военного министра Фалькенхайна Ференбах подчерки-
вал значение принципов права и законности, которым должна
подчиняться и армия. В своей речи он сформулировал критику
правительства и формы государственного правления таким об-
разом, что она нашла широкое согласие центристских и левых
партий рейхстага. В этом снова проявился талант Ференбаха
искусно выражать общее настроение, не акцентируя внимание
на существующих разногласиях. Для процесса сближения между
Центром, прогрессистами и социал-демократами такой талант
оказался весьма востребованным. Таким образом, Ференбах не-
задолго до войны уже считался человеком, который занимал
независимую позицию и мог выразить общий критический на-
строй рейхстага.
Кризис
Первую мировую войну Ференбах воспринял
как оборонительную для Германии, навязанную ей враждебным
окружением других держав. Летом 1917 г. он стал председателем
Главного комитета рейхстага и во время войны был в центре
всех политических событий. В ноябре 1917 г. он вошел также в
руководство Межфракционного комитета, который летом 1917 г.
высказался за мир по соглашению, а в июне 1918 г. Ференбах
был избран президентом рейхстага. На всех трех постах для него
одна проблема оставалась главной — отношение к растущим тре-
бованиям парламентаризации и демократизации государства.
Кажется, что в конце войны он был убежден в необходимости
этой политической перемены. В этом вопросе ему оказывало под-
держку большинство рейхстага. Однако он, пожалуй, не имел пред-
ставления о том, каким глубоким на самом деле окажется разрыв
с прошлым и какие последствия повлечет он за собой. Его целью
было предотвращение свержения монархии и парламентаризация
государства, начавшаяся в октябре 1918 г. Революционные собы-
тия в ноябре 1918 г. поэтому глубоко задели Ференбаха. Им овла-
дело чувство потерянности и безразличия. Ему казалось, что это
конец не только монархии, но и Германии.
КОНСТАНТИН ФЕРЕНБАХ
179
Но уже чуть позже психологический кризис им был преодо-
лен. Однако попытка Ференбаха созвать старый рейхстаг и при-
дать парламентскую основу Совету народных уполномоченных
потерпела крах из-за возражений Фридриха Эберта, который
опасался ответного действия революционных сил вследствие та-
кого созыва. Только после выборов в Национальное собрание и
принятия новой демократической конституции был установлен
государственный политический строй, с которым мог согласиться
и Ференбах. В феврале 1919 г. он, политик компромисса, был
избран президентом Национального собрания.
В плену долга
Похоже, перед республикой открывались пре-
красные шансы для консолидации. Но первые же выборы в рейх-
стаг 6 июня 1920 г. стали для нее катастрофой. Все три партии
веймарской коалиции понесли огромные потери. Наибольший
урон претерпела НДП, пустые речи лидеров которой не прошли
для партии даром. Теперь за нее проголосовало 2,33 млн избира-
телей, а число мест сократилось с 75 до 36. Центр имел в рейх-
стаге 64 мандата вместо прежних 91, число его сторонников со-
ставило 3,84 млн человек. Почти половину избирателей потеряла
СДПГ. Ей отдали голоса 6,1 млн человек, и теперь партия полу-
чила только 102 места. Ее прежние сторонники перешли в ряды
избирателей НСДПГ, увеличившей число депутатов с 22 до 84.
Чуть более 500 тыс. человек отдали свои голоса КПГ, получив-
шей 4 мандата.
Общий крен вправо отразил успех БНП, Народной партии
и националистов. Баварцы получили более миллиона голосов,
их фракция состояла из 21 депутата. Число избирателей Народ-
ной партии, имевшей теперь 65 мест вместо прежних 19, воз-
росло до 3,9 млн человек. Националисты, на миллион увеличив-
шие число избирателей, провели в парламент 71 депутата и стали
сильнейшей буржуазной фракцией.
В ситуации, когда веймарская коалиция получила 205 мест
из 452, СДПГ ушла в оппозицию, уступив дорогу первому чисто
буржуазному правительству во главе с лидером Центра Констан-
тином Ференбахом, в которое вошли также министры от Народ-
ной и Национальной партий.
Центр не случайно выдвинул Ференбаха на пост канцлера
этого кабинета коалиции. Своей прежней политической рабо-
той он заслужил уважение к себе и человеческое доверие во всех
Искусный оратор
партиях и, кажется, был в данной ситуации самым подходящим
для этого человеком. Такому канцлеру могла оказывать поддержку
и оппозиционная СДПГ. В пользу Ференбаха говорило и то, что
он обещал отказаться от самостоятельной политики канцлера и
считать основной задачей честное посредничество и сбаланси-
рованность между различными интересами.
Ференбах стал канцлером в 68 лет. Это был возраст, когда
другие подумывают об уходе из политической жизни. Он не стре-
мился к этому посту, рассматривая его, скорее, как «бремя» и
«жертву», которую он должен принести, поскольку других кан-
дидатов у партии не было. Таким образом, кабинет Ференбаха
не был кабинетом прочной коалиции с ясно очерченной поли-
тической программой. Это был кабинет вынужденного исполне-
ния своего долга.
В таких условиях вставал вопрос, был ли кабинет ввиду его
внутренней слабости и политической лабильности в состоянии
решать большие политические проблемы. При этом речь шла
прежде всего о выполнении мирного договора. Вопрос о репара-
циях и разоружении Германии был решен только в принципе.
Теперь было необходимо вести более детальные переговоры.
В 1920 и 1921 гг. состоялся ряд больших конференций по этим
вопросам, на которых победители фактически диктовали свои
условия.
Ференбах мягко руководил политикой кабинета: претендо-
вал не на руководство, а на сбалансирование различных темпе-
раментов и интересов. От него не исходило никаких политиче-
ских инициатив, он подчинялся ходу событий в соответствии со
своими представлениями. От Ференбаха веяло человеческим теп-
лом и доверием, и он производил на всех окружающих людей
впечатление искреннего и любезного старого мужчины, кото-
рый не годился, однако, ни по собственному представлению, ни
по суждениям других на пост рейхсканцлера.
Репарации и политика «выполнения»
Единства не было не только в кабинете Фе-
ренбаха. Его не было и между союзниками, что стало очевид-
ным еще во время работы Парижской мирной конференции. По
словам одного американского наблюдателя, «некоторые делега-
ты хотели вообще уничтожить Германию, некоторые — добить-
ся от нее репараций, а некоторые — и того, и другого сразу.
Некоторые хотели взять с Германии больше, чем она физически
КОНСТАНТИН ФЕРЕНБАХ
181
могла дать, некоторые вообще предлагали оригинальную схему,
по которой вначале Германия должна была отдать весь свой ка-
питал, все активы, а лишь потом следовало начать обсуждать
размер репараций, хотя какие выплаты можно было бы ожидать
от нищей страны?»
В конечном счете комиссия по репарациям, образованная в
августе 1919г., к маю следующего года представила доклад с
рекомендациями относительно порядка и метода платежей ре-
параций. Впредь до установления окончательной суммы Герма-
ния должна была выплатить 20 млрд золотых марок (привязан-
ных к доллару в соотношении 4,1 марки за доллар) в виде первого
взноса. Союзники выразили готовность часть платежа получить
в виде товарных поставок— угля, химикатов, строевого леса.
В принципе это было приемлемое решение, однако капповский
путч и последовавшая забастовка вызвали перерыв в поставках.
К середине 1920 г. Германия находилась в состоянии фактиче-
ского краха. Для поисков выхода из создавшегося положения
была созвана международная конференция. Она проходила в июле
1920 г. в бельгийском городе Спа и закончилась полным фиаско.
Некоторые историки такой исход объясняют плохой подго-
товкой конференции и отсутствием единства мнений не только
между союзниками, но и внутри каждой делегации. Действи-
тельно, руководители британской делегации, премьер Ллойд
Джордж и министр иностранных дел Керзон, были полной про-
тивоположностью друг другу: первый являлся олицетворением
«торгашеской бесцеремонности», второй— «аристократическо-
го достоинства». И все же они сумели выработать что-то вроде
общей позиции, которая сводилась к тому, что с немцами надо
найти компромисс. Французская позиция тоже была не столь
жесткой, как ранее. Во главе правительства Франции стоял тог-
да Александр Мильеран — приверженец мягкого курса. Он сам
подчеркивал отличие своих взглядов от тех, которые были при-
сущи Клемансо или Пуанкаре. Правда, не ясно было, сможет ли
Мильеран достаточно твердо провести свой курс. Тем не менее
перспективы на компромиссное решение имелись.
Все планы разрушила германская делегация. Начало этому
было положено уже одним ее внешним видом: к канцлеру Фе-
ренбаху и министру иностранных дел Вальтеру Симонсу особых
претензий не было, но по непонятным причинам включенный в
делегацию генерал Сект и сопровождавшая его группа военных
демонстративно явились в полной парадной форме, с орденами,
полученными в последней войне. Для союзников это было, как
Искусный оратор
182
красная тряпка для быка. Кроме того, прибывший в Спа в каче-
стве эксперта известный рурский магнат Гуго Стиннес выступил
с длинной некорректной речью, суть которой заключалась в том,
что победители «совсем обнаглели». Если учесть манеру, в кото-
рой Стиннес изложил свои упреки — он общался с союзниками,
как строгий учитель с провинившимися школьниками, — то
можно понять реакцию англичан и французов, которые заяви-
ли, что, если дефицит в поставках угля не будет погашен в тече-
ние трех суток, то они попросту оккупируют Рур. Последовал
шумный обмен взаимными обвинениями и угрозами. В конце
концов немцы присмирели, однако климат конференции был
безнадежно испорчен, а почва для компромисса исчезла.
Последовал еще ряд бесплодных конференций, на которых
не удалось добиться какого-либо сближения взглядов. После
долгих расчетов, тягучих переговоров и нудных препирательств
проблема репараций была наконец в принципе решена. Басно-
словный первоначальный счет в 265 млрд золотых марок, выс-
тавленный Германии победителями, постепенно снизился до
200 млрд. Эту сумму утвердила Парижская конференция в янва-
ре 1921 г.
1 марта 1921 г. в Лондоне министр иностранных дел Герма-
нии Вальтер Симоне потребовал установить общую сумму репа-
раций в 30 млрд марок. Германская сторона заявила, что страна
уже выплатила 21 млрд в виде имущества, переданного союз-
никам. Но репарационная комиссия, тон в которой задавала
Франция, оценивала это имущество всего в 8 млрд марок. Бер-
лин соглашался выплатить 30 млрд в течение 30 лет при условии
предоставления ей международного займа в 8 млрд марок, пре-
кращения завышенного обложения немецкого экспорта и воз-
вращения Германии Верхней Силезии, занятой в это время
французскими войсками.
Резко отклонив предложения Симонса, союзники предъяви-
ли Германии ультиматум с требованием принять до 7 марта ус-
ловия Парижской конференции. Поскольку немецкое правитель-
ство не ответило на ультиматум в установленный срок, 8 марта
войска Антанты заняли Дуйсбург, Дюссельдорф и речной порт
Рурорт, а также установили на Рейне свои таможенные посты,
обложив германский экспорт налогом в 50% его стоимости.
Закулисные переговоры об урегулировании конфликта завер-
шились тем, что 5 мая Вторая лондонская конференция устано-
вила окончательную сумму репараций в 132 млрд золотых ма-
рок, которую Германия должна была выплатить в течение 37 лет.
КОНСТАНТИН ФЕРЕНБАХ
183
В ближайшие же 25 дней она была обязана внести 1 млрд марок,
в противном случае союзники пригрозили оккупировать всю
Рурскую область, а Франция сразу же объявила частичную мо-
билизацию.
Правительство Ференбаха обратилось к США с просьбой о
посредничестве, но Вашингтон ответил отказом. Немцам пришлось
срочно покупать доллары на свободном рынке и занимать их у
собственных банков. Кроме того, немецкое правительство час-
тично погасило эту сумму, выбросив на мировые валютные бир-
жи огромное число (50 млрд) свеженапечатанных бумажных банк-
нот, что привело к резкому падению курса марки. Ослабленная
марка не могла выдержать такого давления, инфляция приняла
катастрофические масштабы. Кабинет Ференбаха, который по-
кинули министры от Народной партии, 4 мая 1921 г. ушел в от-
ставку, не желая брать ответственность за последствия своего
решения принять требования союзников.
После окончания своего канцлерства Ференбах, как и рань-
ше, был связан с политикой. Он по-прежнему оставался депута-
том рейхстага и играл видную роль в партии Центра. В 1922 г.
Ференбах был введен в состав государственного суда, созданно-
го после убийства Вальтера Ратенау законом о защите республи-
ки. На следующий год он стал председателем фракции Центра в
рейхстаге, сменив Вильгельма Маркса, занявшего в конце 1923 г.
пост рейхсканцлера.
Константин Ференбах умер во Фрейбурге 26 марта 1926 г.
после продолжительной болезни. Конечно, он не являлся яркой
политической фигурой Веймарской республики. Для этого у него
не было ни широкой и продуманной концепции, ни достаточ-
ной инициативы и, пожалуй, никакого призвания к политиче-
скому руководству всей страной. Но своей способностью к сгла-
живанию противоречий и компромиссу он воплощал ту политику,
которая, возможно, могла помочь Веймарской республике избе-
жать ее горькой и печальной участи.
Литература
Becker J. Konstantin Fehrenbach // Rudolf Morsey (Hrsg.): Zeitgeschichte in Lebens-
bildern. Bd I. Mainz, 1973.
Morsey R. Die deutsche Zentrumspartei 1917-1923. Düsseldorf, 1966.
WulfP. (Bearb.). Das Kabinett Fehrenbach // Akten der Reichskanzlei. Boppard a.
Rh., 1972.
Демократический католик
ЙОЗЕФ ВИРТ
(1879-1956)
Начало пути
Ларл Йозеф Вирт родился 6 сентября 1879 г. в
семье мастера, работавшего на предприятии католического издатель-
ства Гердер во Фрейбурге. Отец сумел дать своим трем сыновьям
высшее образование. Вирт закончил во Фрейбурге Высшее реаль-
ное училище, затем изучал в университете математику и политэко-
номию. В 1906 г. он получил ученую степень доктора математики и
стал работать учителем гимназии. В политику Вирт попал почти
случайно: в 1911 г. он был выдвинут в депутаты городского собра-
ния от католической организации «Союз Винсента».
Уже через два года Вирт баллотировался в баденский ландтаг
и вскоре после этого при дополнительных выборах в округе
Оффенбург — в рейхстаг. В годы войны он был санитаром Крас-
ного креста на различных фронтах. В революционные дни нояб-
ря 1918 г. Вирт, находясь в зале ожидания вокзала Карлсруэ,
случайно узнал из прессы о своем назначении в баденское ми-
нистерство финансов. Его кандидатуру (не поставив в извест-
ность самого кандидата) предложил его коллега по партии Цен-
тра, а затем баденский государственный президент Генрих Кёлер.
В этом министерстве, в котором Вирт зарекомендовал себя как
левый политик, в марте 1920 г. рейхсканцлер Герман Мюллер
предложил ему стать министром финансов после Эрцбергера,
скомпрометированного скандальным судебным процессом.
Около года Вирт пробыл в этой должности. С июня 1920 г.
при канцлерстве своего земляка Ференбаха он включился в ре-
шение трудной проблемы репараций, выступая с самого начала
за примирительный с Западом курс.
Кабинет Вирта
«Словно под гром орудий, имперский министр
финансов доктор Вирт вступил 10 мая 1921 г. на пост рейхсканц-
ЙОЗЕФ ВИРТ
185
лера», — не без пафоса писал в 1925 г. бывший статс-секретарь
Вирта Генрих Хеммер. Действительно, Вирт возглавил прави-
тельство, которому досталось тяжелое наследие. В течение полу-
тора лет, прошедших с подписания Версальского договора, Анг-
лия, Франция, Бельгия и Италия, с одной стороны, Германия —
с другой, так и не смогли договориться об окончательном опре-
делении суммы репараций с побежден-
ной страны. Договоренности не было
достигнуто, даже когда французские
войска 8 марта 1921г. заняли порты
Рейна Дюссельдорф, Дуйсбург и Рурорт
и установили там таможенные посты.
Когда в конце апреля 1921 г. в Берли-
не стало известно, что союзники опре-
делили немецкие репарации в 132 млрд
золотых марок, кабинет Ференбаха
ушел в отставку.
Формирование кабинета Вирта про-
ходило под ультимативным давлением
союзников, требовавших, чтобы немец- йозеф Вирт
кое правительство приняло их план
выплаты репараций без всяких оговорок до 12 мая. В противном
случае они угрожали оккупировать Рурскую область.
Президент Эберт был убежден, что нет иного выхода, кроме
как принять ультиматум. Вирт был согласен с этим. Ввиду осо-
бенно бедственного положения государства он стремился к фор-
мированию правительства на основе большой коалиции. Тако-
вой не получилось, но Вирту удалось создать коалиционное
правительство из министров от Центра, СДПГ и Демократиче-
ской партии. 10 мая 1921 г. вечером Вирт выступил в рейхстаге
уже как канцлер с еще неполным составом правительства за при-
нятие ультиматума. Поддержка не участвующей в правительствен-
ной коалиции НСДПГ принесла Вирту и его правительству мень-
шинства вотум доверия (220 голосов — за, 172 — против).
«Политика выполнения»
Правительство Вирта не имело почти никаких
возможностей для маневра. Союзники, определившие сумму
репараций в 132 млрд золотых марок, потребовали немедленно
выплатить около 3 млрд золотых марок, что, по мнению немец-
ких экспертов, превосходило возможности Германии. Но иного
Демократический католик
186
выхода не было, и Вирт объявил, что правительство будет при-
держиваться «политики выполнения», смысл которой он видел в
том, чтобы в ходе переговоров доказать союзникам, что Герма-
ния готова честно выполнять свои обязательства, но только по
мере своих реальных возможностей.
Таким образом, тяжелая задача выполнения западных требо-
ваний легла на плечи нового правительства, во главе которого
стояли одни из самых одаренных политиков веймарского перио-
да — Йозеф Вирт и президент крупнейшего электротехдического
концерна АЭГ, член руководства НДП Вальтер Ратенау (1867—
1922), который через некоторое время занял пост министра ино-
странных дел. В кабинет вошли также четыре социал-демократа,
включая вице-канцлера Бауэра.
Ратенау отлично сознавал, что нет никакой альтернативы
выполнению ультиматума союзников, в решимости которых у
него не было ни малейших сомнений, тем более что премьер-
министром Франции в начале 1922 г. стал Пуанкаре, отличав-
шийся жесткостью и ярой враждебностью к Германии. Он сразу
же обвинил немецкое правительство в том, что оно сознательно
рушит национальную валюту— марку, а потому за Германией
следует установить строгий финансовый контроль.
Зная твердость характера и неуступчивость Пуанкаре, Рате-
нау сделал решительный шаг. Когда в апреле 1922 г. в Генуе от-
крылась Международная экономическая конференция, то Рате-
нау после согласования с Виртом принял предложение советского
наркома иностранных дел Г.В. Чичерина заключить с Советской
Россией мирный договор с установлением нормальных дипло-
матических и торговых отношений и отказом от взаимных пре-
тензий. Заключение 16 апреля 1922 г. в Рапалло, курортном го-
родке близ Генуи, этого договора между «изгоями» сильно
встревожило западных политиков, которых «обошли с фланга».
Рапалльский договор вывел из международной изоляции Совет-
скую Россию и Германию, которых свели вместе их слабость,
зловещая репутация и бойкот со стороны остальных европей-
ских государств.
Правительство Вирта сумело выплатить союзникам первый
миллиард марок к 30 мая, в установленный срок. Британский
посол писал по этому поводу, что «за две недели канцлерства
Вирта достигнут больший прогресс, чем за год работы Ференба-
ха и Симонса». Но в сентябре стало ясно, что этот успех был
достигнут дорогой ценой. Правительство смогло выплатить пер-
вый миллиард за счет краткосрочных кредитов, для погашения
ЙОЗЕФ ВИРТ
187
которых в августе стал использоваться печатный станок. Марка
сразу же резко упала.
Вирт имел самые добросовестные намерения продолжать свою
«политику выполнения»; он сам сохранил за собой должность
министра финансов. Но единственным источником повышения
доходов государства в условиях ограниченного экспорта немец-
ких товаров оставалось крупное повышение всех налогов, а так-
же принудительные займы. Новое налоговое законодательство
должно было почти удвоить доходы государства по сравнению с
1921 г. Однако выплата репараций требовала все больших средств
и вела к дальнейшему падению марки. Союзники же требовали
ввести новые налоги и сдержать инфляцию, не желая при этом
хотя бы минимально умерить свои аппетиты.
План Вирта использовать кредитоспособность немецкой ин-
дустрии для ссуды в пользу государства потерпел неудачу по
внутриполитическим причинам. Банк Англии категорически от-
казался предоставить Германии кредит. Вирт надеялся хотя бы
получить отсрочку по платежам, но Франция не желала и слы-
шать об этом.
Политика выполнения версальских обязательств и примире-
ния с прежними врагами, проводимая Виртом и Ратенау, приво-
дила в ярость правых экстремистов, перешедших к открытому
террору. Еще 26 августа 1921г. два бывших морских офицера,
ставших членами террористической организации «Консул», убили
в Грисбахе (Шварцвальд) подписавшего Компьенское переми-
рие Эрцбергера, выпустив в него 12 пуль. Национальная оппо-
зиция, прежде всего ее лидер Карл Гельферих с его листовкой
«Эрцбергер, пошел вон!», еще раньше указала его террористам в
качестве цели. В ответ Вирт получил предписание президента,
дающее его правительству право запрещать печатные издания,
угрожающие государству своим содержанием.
Когда министром иностранных дел стал Ратенау, одна из
правых газет негодовала по поводу того, что «отстаивать интере-
сы Германии на мировой арене поручено еврею, назначение
которого является абсолютно неслыханной провокацией».
Утром 24 июня 1922 г., когда Ратенау ехал на работу в откры-
том лимузине, его нагнала машина с тремя террористами. Один
из них бросил в машину гранату, а другой несколько раз выстре-
лил в министра. Ратенау скончался через несколько часов.
Убийство Ратенау потрясло страну. Во всех крупных городах
прошли массовые демонстрации с требованием активной борь-
бы против террора. В рейхстаге сообщение об убийстве Ратенау
Демократический католик
188
вызвало беспорядки, и Карл Гельферих, который выступил на-
кануне с огненной речью против «преступного правительства» и
его внешней политики, поспешил укрыться в безопасном месте.
25 июня канцлер Вирт, потерявший в лице Ратенау не только
министра, но и своего друга, произнес в рейхстаге знаменитую,
однако политически необдуманную (поскольку она обостряла
ситуацию) речь, которая заканчивалась получившими широкий
резонанс словами: «Каждый час демократия! Но не та демокра-
тия, которая бьет кулаком по столу и говорит: Мы стоим у вла-
сти! — нет, но та демократия, которая терпеливо ищет свободу в
любой ситуации! В этом смысле каждый должен проявить ак-
тивность, чтобы, наконец, уничтожить в Германии эту отрав-
ленную атмосферу убийств и вражды! Вот стоит враг, который
капает яд в раны народа. Вот стоит враг — и в том нет никакого
сомнения — этот враг стоит справа!» 18 июля после долгих и
ожесточенных дебатов рейхстаг принял закон о защите респуб-
лики, который вводил смертную казнь за политические убий-
ства. С большим трудом Вирту удалось уговорить фракцию ННП
поддержать этот закон.
Угроза республике повлекла за собой сближение социал-де-
мократов и независимых социал-демократов, которое в сентяб-
ре 1922 г. привело к объединению обеих партий. Вследствие это-
го правительство Вирта теперь могло опереться на большинство
в рейхстаге: из 459 мест 289 приходилось на коалицию (ввиду
бедственного положения государства ее поддержала и не вошед-
шая в кабинет партия Штреземана). В июле правительство Вир-
та сообщило союзникам о своей неплатежеспособности, частич-
но вызванной непредвиденным падением марки вследствие
убийства Ратенау. Канцлер пытался спасти положение, предло-
жив создать широкую коалицию из всех крупных партий, но его
план провалился из-за нежелания социал-демократов, которым
Вирт изрядно надоел, и Народной партии сотрудничать между
собой. В этой атмосфере вражды и взаимных обвинений Вирт
14 ноября 1922 г. подал в отставку.
После отставки
Вирт потерпел поражение, когда его «полити-
ка выполнения» обнаружила свою несостоятельность из-за жест-
кой позиции союзников, требовавших от разоренной Германии
отдать то, чего она отдать не могла.
Стоявший на левом фланге партии Центра Вирт постоянно
вступал в конфликты с правыми политиками собственной партии,
ЙОЗЕФ ВИРТ
189
которые не раз подчеркивали, что располагают и другими кан-
дидатами на пост канцлера, имея в виду кёльнского бургомистра
Аденауэра и министра финансов Гермеса. Только доверие СДПГ
привело «красного Вирта» на пост канцлера.
Популярность Вирту принесли его захватывающие речи и
страстные комментарии к злободневным политическим вопро-
сам. Во время своего канцлерства он разъяснял общественности
и рейхстагу свои политические решения в многочисленных ре-
чах. Такая практика, в которой он достиг виртуозности, соответ-
ствовала его пониманию демократии.
Вирта не могло удовлетворить положение рядового депутата
рейхстага. Он постоянно выступал в печати на самые актуаль-
ные темы. Вследствие растущей правой ориентации его партии
он все чаще оказывался в конфликте с ее большинством и в
августе 1925 г. даже объявил о выходе из фракции рейхстага, вне
которой оставался почти год. В августе 1926 г. Вирт создал респуб-
ликанский союз с журналом «Германская республика» с целью со-
брать воедино все демократические силы веймарской коалиции.
Но вокруг него было немного сторонников.
В 1927—1928 гг. почти вся партия Вирта рассорилась с ним,
после того как он, следуя своим убеждениям, выступил против
закона о школе, предложенного его коллегой по партии канцле-
ром Марксом. Тому, что социал-демократ Герман Мюллер в
1929 г. пригласил его на пост министра по делам оккупирован-
ных территорий, а политик Центра Генрих Брюнинг назначил
его министром внутренних дел в своем первом кабинете, Вирт
был обязан преимущественно своим связям с СДПГ.
В марте 1933 г. он решительно протестовал против решения
большинства фракции рейхстага, давшей согласие на принятие
закона о предоставлении чрезвычайных полномочий кабинету
Гитлера. По словам Брюнинга, «он подчинился решению фрак-
ции со слезами на глазах». Через несколько дней Вирт покинул
Германию и уехал в Вену. Беспокойно и бесцельно объезжал он
Европу, в то время как новые властители при конфискации его
квартиры и архива убедились, каким опасным мог быть для них
этот незаурядный политик.
В то же время Вирт какое-то время малодушно пытался до-
говориться с режимом Гитлера через немецкие дипломатршеские
представительства. Ранняя эмиграция привела его к изоляции,
когда он поселился наконец в Люцерне. Однако при поддержке
писателя и бывшего политика Центра Якоба Киндт-Кифера дру-
гие бывшие члены Центра начали собираться вокруг него, что-
бы обсуждать будущее преобразование Германии.
190
В 1945 г. Вирт объединился с социал-демократической груп-
пировкой вокруг бывшего прусского премьер-министра Отто
Брауна и основал «Демократическую Германию» — организацию
эмигрантов, целью которой было преобразование Германии после
устранения нацистского режима. При этом его организация ре-
шительно отмежевалась от просоветской «Свободной Германии».
Надежды Вирта на то, что победители призовут его на высо-
кий государственный пост, например баденского премьер-ми-
нистра, оказались глубокой иллюзией. В 1948 г. он, разочаро-
ванный, возвратился во Фрейбург.
Рассчитывая возродить основы своей политики в стиле Ра-
палло в противовес политике западной интеграции своего преж-
него противника Аденауэра, Вирт создавал недолговечные по-
литические организации и навлек на себя из-за своих восточных
контактов подозрение в содействии советской политике в отно-
шении Германии. В 1955 г. он получил Сталинскую премию. Через
несколько месяцев, 3 января 1956 г., Вирт умер в своем родном
городе Фрейбурге.
Литература
Becker J. Joseph Wirth und die Krise des Zentrums während des IV Kabinetts Marx
(1927-1928) // Zeitschrift für die Geschichte des Oberrheins. 1961. Bd 109.
Knapp TA. Joseph Wirth // Morsey R. (Hrsg.). Zeitgeschichte in Lebensbildern. Mainz,
1973.
Laubach E. Die Politik der Kabinette Wirth 1921/22. Lübeck, 1968.
Schulze Bidlingmaier I. (Bearb.). Die Kabinette Wirth I und II // Akten der Reichskanzlei.
Boppard a. Rh., 1973.
Внепартийный администратор
ВИЛЬГЕЛЬМ КУНО
(1876-1933)
Путь к власти
В,
впервые в истории Веймарской республики
22 ноября 1922 г. был сформирован кабинет во главе с беспар-
тийным рейхсканцлером. Современники называли его «дело-
вым министерством» или «внепартийным кабинетом». Новым
канцлером стал Вильгельм Куно, который являлся личным
выбором Фридриха Эберта. Назначение беспартийного канц-
лера удивило всех, тем более что Куно был совершенно вне
политики. Известность он имел только как один из экспертов
по торговым и экономических вопросам и привлекался мини-
стерством иностранных дел к мирным переговорам и прочим
международным конференциям.
Вильгельм Куно происходил из католической чиновничьей
семьи. Его отец был тайным советником. Куно родился 2 июля
1876 г. в тюрингском городе Зуль. Он получал образование (изу-
чал юридические науки) в университетах Гейдельберга, Бреслау
и Берлина и завершил обучение в 1901 г., став доктором юриди-
ческих наук. Затем Куно был стажером в земельном суде Лейп-
цига, прежде чем в 1907 г. приехал в Берлин и стал асессором в
имперском казначействе. В рамках этой деятельности он гото-
вил главным образом законопроекты для представления в рейх-
стаг. В 1910 г. Куно получил чин тайного правительственного
советника.
Первая мировая война оказалась важной вехой для его по-
следующей карьеры. Куно был назначен руководителем импер-
ского зернового ведомства, а в 1916 г. ему поручили организацию
военного ведомства питания. Во время этой деятельности он за-
вязал тесные контакты с представителями немецкого морского
судоходства. В ноябре 1917 г. Альберт Баллин, генеральный дирек-
тор пароходного общества «Гамбург — Америка» (ГАПАГ), включил
его в правление компании в Гамбурге. Бывший государственный
192
Внепартийный администратор
служащий Куно произвел отличное впечатление на своего ново-
го работодателя организационными способностями и в конце
1918 г. после самоубийства Баллина стал его преемником.
Молодой генеральный директор ГАПАГа, который был свя-
зан через семью своей жены с ганзейским Гамбургом, оказался
перед сложной задачей сохранения компании вообще. ГАПАГ,
одна из самых крупных судоходных немецких компаний, был
больно затронут статьей Версальского договора о конфискации
большинства судов немецкого торгово-
го флота. Когда Куно, который как
консультант правительства принимал
участие в мирных переговорах, узнал,
что державы-победительницы отказа-
лись от мира по соглашению, он зая-
вил о своей отставке. Для него как
представителя морского судоходства
этот шаг, наверное, был понятен. Уже
здесь проявилась принципиальная ус-
тановка Куно, определявшая его поли-
тическое поведение во время пребыва-
ния на посту канцлера. Куно верил
в примат экономики над политикой.
Поэтому его уход можно считать вы-
ражением глубокого убеждения в том,
что требования союзников служили только краткосрочным по-
литическим интересам, значительно уменьшая шансы на выпол-
нение Германией продиктованных ей условий. Торговый флот
был важнейшей предпосылкой для процветания немецкого экс-
порта, без которого, по его мнению, будет невозможно выпла-
тить требуемые репарации.
Полагая, что «расширение политической власти не изменяет
основных экономических данных», Куно утверждал, что урегу-
лировать политическую международную ситуацию после окон-
чания военных действий могут только торговые и экономиче-
ские эксперты всех воюющих стран, в то время как политики
слишком эмоциональны и действуют в сиюминутных интересах.
Он был типичным представителем старой министерской бюро-
кратии, считавшей, что может принимать политические реше-
ния без учета общественного мнения. Эта установка едва ли могла
быть хорошей основой для политически ответственной деятель-
ности правительства в накаленной атмосфере послевоенного
времени.
Вильгельм Куно
ВИЛЬГЕЛЬМ КУНО
193
Однако президент поддерживал Куно как на этапе создания
правительства, так и во время рурского кризиса. К тому времени
уже отчетливо выявился провал политики «пассивного сопро-
тивления» против франко-бельгийской оккупации Рура, и без-
надежность немецкой позиции не мог не видеть только слепой.
Для социал-демократического президента Эберта решающим
стало то, что Куно в отличие от многих высокопоставленных
представителей имперской министерской бюрократии или про-
мышленников признал Веймарскую республику.
Когда в середине 1920 г. распространились слухи, что Эберт,
выбранный в 1919 г. Национальным собранием лишь временно,
не будет выставлять свою кандидатуру на всеобщих выборах пре-
зидента, Куно направил ему личное письмо, настойчиво советуя
не отказываться от участия в выборах. Он считал Эберта челове-
ком компромисса, посредником между средними слоями и ра-
бочим классом. Эберт был той фигурой интеграции, которая
должна была гарантировать, по мнению консервативного гене-
рального директора ГАПАГа, что социал-демократия станет для
еще слабой республики стабилизирующим фактором.
Если Куно видел в имперском президенте фигуру интегра-
ции, то Эберт ценил его как человека политического баланса.
В 1920-1922 гг. Куно не раз предлагали занять различные госу-
дарственные посты: в 1920 г. — министра финансов; в 1921-м —
должность немецкого посла в Вашингтоне. Канцлер Вирт при
реорганизации своего кабинета в сентябре 1922 г. предложил Куно
возглавить министерство иностранных дел. Об этом его просил
и Эберт, но тем не менее Куно отказался. В это время Куно
настаивал на созыве конференции международных финансовых
и экономических экспертов по проблеме репараций. Задачей
конференции должно было быть содействие в получении Герма-
нией международного кредита для уплаты репараций. Рейхспре-
зидент разделял эти соображения и ожидал, что финансовая под-
держка Соединенными Штатами приведет к окончанию в стране
кризиса. Взгляды Эберта и Куно совпадали и в другом: они оба
считали подписание договора в Рапалло огромной ошибкой. Этот
договор, рассматриваемый союзниками как антизападная демон-
страция, мог затруднить позиции Германии в переговорах о смяг-
чении условий выплаты репараций. Эберт надеялся также, что
Куно удастся добиться поддержки немецкими промышленника-
ми имперского правительства при решении вопроса репараций.
Хотя Куно имел полное доверие президента, его кабинет с
самого начала находился под неблагоприятной звездой. Социал-
Внепартийный администратор
194
демократическая фракция рейхстага, опасаясь после объедине-
ния с НСДПГ нового конфликта между левыми и правыми си-
лами в партии, не хотела участвовать в буржуазном кабинете.
Попытка Куно получить поддержку буржуазных партий также
потерпела неудачу. После развала коалиционного правительства
Вирта буржуазные партии из-за трудных и нерешенных проблем
отказывались брать на себя правительственную ответственность.
В тот момент, когда преодоление серьезных внутриполитиче-
ских и внешнеполитических проблем настоятельно требовало ста-
бильного правительственного большинства, партии отказались
создать правительство с сильной парламентской поддержкой. Этот
кризис парламентарной системы в конечном счете был кризи-
сом политического чутья партий, не способных к компромиссу
ввиду противоречивых тенденций в собственных рядах.
Куно, потерпев неудачу в переговорах с партиями, в прин-
ципе должен был бы отказаться от попытки создать кабинет.
Однако Эберт по-прежнему доверял Куно и не хотел поручать
формирование правительства другому кандидату.
После личной беседы Куно с руководителями партий в при-
сутствии президента он вновь получил задание сформировать
правительство. Вторая попытка оказалась успешной. Социал-
демократы обещали политику «благожелательного нейтралите-
та» до тех пор, пока Куно не будет приглашать штреземанов-
скую ННП в правительство. Партийный орган СДПГ «Форвертс»
ожидал, что Куно будет лояльно служить республике и работать
для всеобщего блага. В то время как СДПГ проявила сдержан-
ность, буржуазные партии не воспротивились, по крайней мере,
тому, что их члены войдут как отдельные министры в прави-
тельство. Поэтому кабинет Куно немногим отличался от своего
предшественника. На своих постах остались министр рейхсвера
Отто Гесслер (НДП), министр финансов Андреас Хермес (Центр)
и министр по вопросам труда Генрих Брауне. Другими мини-
страми стали представители НДП (Рудольф Эзер — министр внут-
ренних дел), ННП (Йоханнес Беккер — министр экономики;
Рудольф Хайнц — министр юстиции) и БНП (Йозеф Штингль —
министр почты). Наряду с Куно были и беспартийные члены,
такие, например, как министр иностранных дел Фредерик фон
Розенберг— профессиональный дипломат и министр пище-
вой промышленности, Ханс Лютер — бывший обер-бургомистр
Эссена и будущий рейхсканцлер. По сравнению с кабинетами
веймарской коалиции правительство Куно располагалось за-
метно «правее». Ему удалось сформировать кабинет потому,
ВИЛЬГЕЛЬМ КУНО
195
что руководителей партий пугала перспектива продолжения пра-
вительственного кризиса. Тем не менее формально они отказа-
лись от поддержки правительства Куно, так что возникла стран-
ная ситуация: программа правительства была принята без
голосования.
Понятно, с каким трудом при этих обстоятельствах Куно мог
приступить к выполнению обязанностей канцлера. Очевидно,
он был все же убежден, что в конечном счете партии поддержат
его за неимением других альтернатив. Программа правительства
должна была удовлетворить все партии — от СДПГ до НННП.
Курс канцлера Куно
Рейхсканцлер объявил о готовности к продол-
жению «политики выполнения» правительства Вирта. Тем не
менее Куно острее, чем его предшественники, критиковал Вер-
сальскую систему. Он требовал предоставить Германии равно-
правие, открыть мировой рынок для немецких товаров и пере-
смотреть Лондонское соглашение 1921 г., которое определило
немецкие репарации в 132 млрд золотых марок. Канцлер наме-
ревался отказаться продолжать злополучный метод его пред-
шественников, которые, правда, подчинялись ультимативным
долговым обязательствам, но сразу же вынуждены были про-
сить об отсрочке платежа. Наверное, эти трудности в значи-
тельной мере определялись внутриполитическими дискуссия-
ми по проблемам экономической и социальной стабилизации
Веймарской республики.
В этой трудной ситуации Куно, однако, полагал, что лучшим
в данной ситуации будет, если он также попросит об отсрочке
платежа. Чтобы ликвидировать объявленную Виртом неплате-
жеспособность государства, Куно потребовал предоставления
международного кредита Германии. Одновременно он предло-
жил вопреки позиции Рейхсбанка предпринять своими силами
попытку стабилизировать валюту на основе золотого запаса и
инвалютной наличности Рейхсбанка. Целью его внешнеполити-
ческой программы было отделить вопрос о репарациях от жест-
кой экономической борьбы послевоенного времени между Гер-
манией и Францией и решать его исключительно с привлечением
международных экспертов, чего он постоянно требовал с 1919 г.
Это может показаться нереальным и наивным, но Куно во мно-
гом предвосхитил тот курс, который в 1924 г. был воплощен
в форме плана Дауэса.
Внепартийный администратор
196
Во внутренней политике Куно также следовал за девизом своего
предшественника: «Хлеб вместо репараций». Одновременно он
требовал ликвидации «непроизводительного труда» в промышлен-
ности, сельском хозяйстве и общественной службе, идя навстречу
пожеланиям промышленников. Куно намеревался также прове-
сти давно назревшую налоговую реформу и повышать заработ-
ную плату в соответствии с падающей стоимостью рейхсмарки.
В целом речь в этой программе шла о попытке учитывать различ-
ные интересы партий и их экономических группировок.
Тем не менее трудно, даже почти невозможно было осуще-
ствить внутриполитические реформаторские идеи канцлера, по-
скольку они задевали политические и экономические интересы
всех партий. Демонтаж непроизводительного труда должен был
негативно воздействовать на рынок рабочей силы. СДПГ и проф-
союзы не могли поддерживать такую политику. Трудным и спор-
ным оставался и вопрос стабилизации марки. Все правительства
до Куно терпели неудачу в решении этой проблемы или, более
того, вовсе не пытались ее разрешить. Поэтому задача прави-
тельства уподобилась квадратуре круга. Неудача Куно была пре-
допределена с самого начала. Франция не могла согласиться на
уменьшение немецких платежей из-за собственных долгов Ве-
ликобритании и США. Внутри страны канцлер не мог опереться
на сторонников в рейхстаге. Бывший генеральный директор
ГАПАГ не имел также поддержки крупных представителей не-
мецкой индустрии, которые рассматривали дискуссии вокруг
репараций и стабилизации валюты главным образом с точки зре-
ния экономической и политической борьбы вокруг независимо-
сти и контроля над европейским рынком угля и железа.
Вопреки настоятельным предупреждениям таких пользующих-
ся хорошей репутацией специалистов, как банковский эксперт
Карл Мельхиор и немецкий эксперт по репарациям Карл Берг-
ман, и без того не очень ясные немецкие предложения были
выхолощены промышленниками Рура. К этому времени в пра-
вительственных кругах в Берлине уже победил фаталистический
взгляд, что любые немецкие предложения не смогут предотвра-
тить меры правительства Пуанкаре. Вашингтон и Лондон дали
понять, что и не подумают что-либо сделать в пользу немцев.
В этой трудной ситуации рейхсканцлер действовал слабо и
безынициативно: предоставил разработку предложений отрас-
левым министрам и пытался лавировать между противополож-
ными позициями. Он отчаянно цеплялся за план, который был
обречен на неудачу.
ВИЛЬГЕЛЬМ КУНО
197
Куно рассчитывал на поддержку промышленников и банки-
ров, но те не желали поступаться даже своими малейшими инте-
ресами и требовали ликвидации всех социальных завоеваний
рабочих в дни революции 1918 г. Канцлер оказался не слишком
компетентным политиком, когда стало очевидно, что под предло-
гом задержки Германией поставок леса и угля в счет репараций
Франция готовится оккупировать Рур. Он не нашел лучшего ре-
шения, как обратиться к союзникам с требованием пятилетнего
моратория на выплату репараций.
Рурский кризис
Оккупация Рура французскими и бельгийски-
ми подразделениями 11 января 1923 г. для обеспечения поставок
угля и телеграфных столбов создала новую сложную ситуацию
для Куно. Пожалуй, редко с начала Первой мировой войны не-
мецкое правительство могло рассчитывать (по меньшей мере, на
несколько недель) на столь высокую степень национального
согласия, какую имел Куно после оккупации Рура. Даже КПГ
одобрила пассивное сопротивление против французских мер,
организованное при поддержке президента и профсоюзов и фи-
нансировавшееся из Берлина. Так как военное сопротивление
было бессмысленно, оставалось только прибегнуть к отклоне-
нию любого сотрудничества с оккупационными войсками.
Оккупация Рура лишила Германию 7% ее территории с насе-
лением в 3 млн человек, 70% — добычи каменного угля, 54% —
плавки чугуна и 53% стали.
Французские оккупационные войска, на треть состоявшие
из колониальных солдат, что должно было еще сильнее унизить
немцев, ответили на рост саботажа и забастовочного движения
усилением репрессий. 11 марта французские солдаты заняли круп-
повский завод в Эссене. В ответ на требование рабочих поки-
нуть территорию завода был открыт огонь. В результате погибло
13 и было ранено около 40 рабочих. Но оккупационные власти
привлекли к ответственности не французских офицеров, устроив-
ших это побоище, а руководителей и служащих завода. Сам Крупп
был приговорен к 15 годам тюрьмы (из которых он, впрочем,
отсидел всего 7 месяцев) и выплате штрафа в размере 100 млн
марок. Сопротивление немецких железнодорожников французы
попытались сломить другим путем: с января по июнь 1923 г. бо-
лее 5 тыс. рабочих и служащих вместе с семьями были выселены
из жилищ, свыше 4 тыс. человек насильно высланы из Рура.
Внепартийный администратор
198
Жестокость оккупационных властей толкнула праворадикаль-
ные силы к переходу от пассивного сопротивления к активному
противодействию. В марте и апреле особая команда, в которую
входил бывший лейтенант балтийского фрейкора Альберт Лео
Шлагетер, устроила ряд взрывов на рурских железных дорогах.
2 апреля Шлагетера арестовали. По приговору французского во-
енного суда в Дюссельдорфе Шлагетер 26 мая был расстрелян.
Это вызвало волну возмущения во всей Германии, причем са-
мые резкие протесты заявили коммунисты, а член ЦК ВКП(б) и
Исполкома Коминтерна Карл Радек, главный кремлевский экс-
перт по Германии, назвал Шлагетера «мужественным солдатом
контрреволюции», который «заслуживает всяческого уважения».
Однако успех пассивного сопротивления существенно зависел
от того, удастся ли правительству, по крайней мере, временно
остановить в стране инфляцию и предотвратить крах экономики.
Сопротивление могло достичь положительных результатов толь-
ко в том случае, если оно давало имперскому правительству вре-
мя для зондирования позиции или вмешательства в конфликт
нейтральных держав. С занятием Рура программа правительства
Куно стала терять четкие ориентиры. Теперь все меры правитель-
ства принимались только с целью воспрепятствовать успеху окку-
пантов. Канцлер, который проводил бы другую политику, сразу
был бы смещен. Одновременно Рейхсбанку удалось до некоторой
степени удержать стабильность немецкой марки путем ее повы-
шенной скупки, а также сдачи в залог своего золотого запаса и
инвалютной наличности в Англии и Швейцарии. Англия, Польша
и Чехословакия даже увеличили свой экспорт угля в Германию и
поддержали таким образом «пассивное сопротивление». Но ни
Англия, ни США не вмешались в конфликт.
Легко критиковать Куно за его ошибочную оценку поведе-
ния англосаксонских государств. Тем не менее надежду на ула-
живание кризиса разделяли все буржуазные партии, а также СДПГ
и профсоюзы. Только постепенно выяснилось, что немцы не
имеют союзников.
С июня 1923 г. правительство Куно практически уже не конт-
ролировало положения в стране. Политика «пассивного сопро-
тивления» не оправдала надежд канцлера на прекращение окку-
пации, а ее продолжение грозило развалить государство. При
прямой поддержке Франции в Ахене и Кобленце была провоз-
глашена «Рейнская республика», в Шпейере — «Пфальцская рес-
публика». Осенью между оккупированной территорией и осталь-
ной частью Германии была создана таможенная граница.
ВИЛЬГЕЛЬМ КУНО
199
Внутреннее положение Германии становилось все более не-
устойчивым. Летом по стране прокатилась волна забастовок.
В июле прекратили работу 100 тыс. берлинских металлистов, в
июле и августе крупные волнения вспыхнули среди сельских
рабочих. Появилась реальная угроза повторения событий 1918 г.
Наконец руководители партий осознали, что продолжение
прежней политики угрожает государству. Поэтому СДПГ теперь
не возражала против создания большой коалиции с включением
в нее ННП. Она была согласна даже на канцлерство ненавист-
ного Штреземана.
Убедившись, что Куно не в силах овладеть ситуацией, 11 ав-
густа 1923 г. фракция СДПГ в рейхстаге отказала ему в доверии.
Это было неожиданностью для Эберта, но президент не стал
защищать человека, которому всего 9 месяцев назад доверил пост
канцлера. Впрочем, и сам Куно с облегчением предпочел вер-
нуться в более простой и спокойный мир компании ГАПАГ.
Куно был не политиком, а администратором. Политические
споры между партиями всегда были чужды ему. Тем не менее
неверно было бы полагать, что другой рейхсканцлер смог бы
предотвратить занятие Рура. В неудаче кабинета Куно нельзя
обвинять только его самого. Свою долю ответственности долж-
ны были нести все политические партии и силы — от социал-
демократического президента до представителей националистов,
от организаций предпринимателей до профсоюзов.
После отставки Куно почти не участвовал в политической
жизни страны. Впрочем, в октябре 1931 г. он принял участие в
создании ультрареакционного Гарцбургского фронта, который
должен был объединить все антиреспубликанские силы от мо-
нархистов до нацистов. Тогда же, за два дня до ухода в отставку
первого кабинета Брюнинга, Куно совещался с Оскаром Гин-
денбургом и бывшим министром внутренних дел в правитель-
стве Вильгельма Маркса Кейделем.
Вслед за этим совещанием президент принял Куно, который
изложил ему конкретные предложения о замещении в правитель-
стве министерских постов и подчеркнул необходимость образова-
ния коронного совета, «чтобы тем самым оказать на Брюнинга
давление в направлении разумной экономической реформы».
Гинденбург настаивал на том, чтобы кроме Брюнинга и Тренера
:был взят из старого правительства в новый кабинет также ми-
нистр финансов Дитрих.
Затем Гинденбург, по словам Куно, попросил его «назвать
остальные имена», ссылаясь на то, что «он недостаточно знает
200
людей, и если назовет Брюнингу имена от себя, тот ответит воз-
ражениями, опровергнуть которые он в большинстве случаев не
в состоянии, ибо ведь он — солдат, а не политик и ничего в этих
делах не понимает». В ответ Куно передал Гинденбургу список
будущих министров, в котором фигурировали обер-бургомистр
Эссена Франц Брахт, Альберт Фёглер от Стального треста и Гер-
ман Шмитц от ИГ-Фарбениндустри, посол в Риме барон Кон-
стантин фон Нейрат и руководитель христианских профсоюзов
Адам Штегервальд. Большинство из этих имен были совершен-
но неизвестны старому Гинденбургу, и он собственноручно за-
писал их в свой блокнот. Куно обещал старому господину в тот
же вечер представить окончательный список членов кабинета и
консультативного совета, а также экономическую программу.
Это было последнее появление Куно на политической сцене.
3 января 1933 г. он умер в Аумюле, недалеко от Гамбурга.
Литература
Deuerlein E. Wilhelm Cuno // Ders.: Deutsche Kanzler von Bismarck bis Hitler.
München, 1968.
Harbeck K.H. (Bearb.). Das Kabinett Cuno // Akten der Reichskanzlei. Boppard a.
Rh., 1968.
Политик реализма
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
(1878-1929)
Детство и юность
10
1 мая 1878 г. в двухэтажном берлинском до-
мике на Кёпеникерштрассе, 66, в семье Эрнста Штреземана,
владельца трактира и нескольких доходных домов, родился сын
Густав. Скромная фамильная родословная, отсутствие выгодных
деловых связей, сравнительно небольшой доход многодетной
семьи не сулили Густаву легкой жизненной карьеры. В протес-
тантском доме царил суровый порядок, дети воспитывались в
труде. Мать Матильда, слабая здоровьем, уделяла детям немного
времени, остававшегося от пребывания за пивной стойкой и
домашних забот.
Уже в гимназии Густав проявил живой интерес к истории и
национальной идее, к литературе немецкого Просвещения. Боль-
шое влияние на формирование взглядов юноши оказали сочи-
нения И.-В. Гёте и Ф. Шиллера, а также революционных поэтов
Г. Гервега и Ф. Фрейлиграта. Преклонение перед Гёте сохрани-
лось у него на всю жизнь. Кумирами юноши стали разрушитель
старой Европы Наполеон и «железный канцлер» Бисмарк.
Поступив в 1897 г. на факультет истории и литературы Бер-
линского университета, он вошел в студенческий союз «Новая
Германия», был избран его руководителем. После конфликта
Штреземана с полицейскими властями Берлина из-за организо-
ванного им в марте 1898 г. возложения венка на могилу жертв
революции 1848 г. он перешел в Лейпцигский университет, где
изучал политическую экономию. Окончив университет и полу-
чив степень доктора философии и права, Штреземан в 1901 г.
занял пост синдика— управляющего и юрисконсульта в дрез-
денском «Союзе немецких шоколадных фабрикантов». Во время
.экономического кризиса 1900—1903гг. он выступил в защиту
среднего предпринимательства, добился создания «Союза саксон-
ских промышленников», в котором также занял пост синдика, и
202
Политик реализма
таких же союзов в Тюрингии, Вюртемберге, Силезии и других
землях Германии, стал сопредседателем «Союза германских про-
мышленников», объединившего предприятия легкой и обраба-
тывающей промышленности. В 1903 г. Штреземан женился на
Кетэ Клеенфельд — дочери принявшего христианство еврейско-
го фабриканта. Это не был брак по расчету, дела отца невесты
шли неважно. Молодая семья жила в Дрездене на скромное
жалованье синдика.
Начало политической деятельности
Вступив в 1903 г. в Национал-либеральную
партию, Штреземан обратил на себя внимание ее лидера Эрнста
Бассермана, а на съезде партии в Госларе в 1906 г. блеснул яр-
кой речью, критикующей политику правительства. Этот съезд
открыл Штреземану путь в большую
политику, партия выдвинула его кан-
дидатом в депутаты рейхстага. Его по-
беде на парламентских выборах 1907 г.
способствовали многочисленные пред-
выборные речи в духе «готтентотского
блока» консерваторов, национал-либе-
ралов и леволиберальных партий, под-
держивавших колониальную экспан-
сию правительства Бюлова. Рейхстаг
стал для самого молодого депутата при-
вычным местом публичного выражения
взглядов по вопросам внутренней и
международной политики. Вскоре он
стал вторым после Бассермана орато-
ром и авторитетом в Национал-либе-
ральной партии. Защищая интересы капитала, Штреземан вмес-
те с тем призывал предпринимателей считаться с требованиями
рабочего движения, отказаться от насильственных методов его
подавления, что импонировало социал-демократам, но вызыва-
ло неодобрение у реакционного крыла партии.
В 1910 г. Штреземан с семьей переехал в Берлин. Накануне
Первой мировой войны он с трибуны рейхстага и в прессе под-
держал агрессивный курс Германской империи. Это оттолкнуло
от него избирателей, и на выборах в рейхстаг 1912 г. он прова-
лился. Лишившись парламентского мандата, Штреземан сохра-
нил руководящий пост в «Союзе саксонских промышленников»
Густав Штреземан
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
203
и прежние связи в деловых кругах. В 1913 г. вместе с руково-
дителем крупной пароходной компании «Гамбург — Америка»
Альбертом Баллином он основал «Германо-американский
экономический союз».
В 1914 г. Штреземан вновь стал депутатом рейхстага от На-
ционал-либеральной партии. С началом Первой мировой вой-
ны, в которой, по убеждению Штреземана, должна была побе-
дить Германия, он примкнул к кругам аннексионистов и не только
требовал аннексии Бельгии, но настолько услужливо вел себя в
отношении военного командования, что заслужил характерис-
тику «приказчик при Людендорфе». Освобожденный от военной
службы по состоянию здоровья (страдал базедовой болезнью),
Штреземан сменил ушедшего на фронт Бассермана на посту
председателя фракции национал-либералов в рейхстаге. Продол-
жая в целом поддерживать требования аннексионистов, он по-
степенно освобождался от милитаристских иллюзий и все более
сомневался в правильности избранного правительством курса.
На повороте
Крах монархии Гогенцоллернов и поражение в
войне потрясли Штреземана, но не повергли в отчаяние. Верно-
подданническая преданность кайзеровской Германии после му-
чительных сомнений уступила место столь же преданному слу-
жению Веймарской республике, которая была воспринята им
как необратимая политическая реальность.
Поражение Германии в ноябре 1918 г. могло означать конец
политической карьеры Штреземана. Промышленное крыло на-
ционал-либералов давно с раздражением относилось к социаль-
но-политическим взглядам председателя фракции. Для левых ли-
бералов он был человеком Людендорфа, тесно связанным с той
великодержавной политикой, которая привела к краху государ-
ства. В новой республиканской партийной структуре для Штрезе-
мана, кажется, не было места. Национал-либералы раскололись,
правое крыло повернуло к националистам. Потерпели неудачу и
попытки Штреземана войти вместе с левыми либералами в толь-
ко что основанную Немецкую демократическую партию. Ее учре-
дители Альфред Вебер и Теодор Вольф на переговорах в ноябре
1918 г. энергично отклонили его претензии на руководство. Чес-
толюбие Штреземана и непропавшая уверенность в себе не дали
ему снова довольствоваться второстепенной ролью, он основал
свою собственную Немецкую народную партию (ННП).
Политик реализма
Позднее драмой оказалось то, что обе либеральные партии,
национал-либералы и Прогрессивная народная партия, в тече-
ние этих решающих недель не смогли объединиться в большую
единую партию и упустили возможность создать либерализму
широкую базу в годы республики. Этому печальному факту спо-
собствовало личное честолюбие Штреземана. Он и его партия,
настроенные против республики и «чрезмерного парламентариз-
ма», требовали возвращения к монархии.
ННП была творением Штреземана и стала инструментом его
политики. При выборах в Национальное собрание партия полу-
чила 20 мандатов, при первых выборах рейхстага в 1920 г. в нем
оказались 62 депутата от ННП. Немецкая народная партия слу-
жила мостом между консервативной национальной оппозицией
и демократическими силами.
Почти 11 лет, в течение которых Штреземан руководил ННП,
были заполнены тяжелыми внутрипартийными дискуссиями.
Партийная фракция рейхстага, в которой тон задавали предста-
вители индустрии, постоянно критиковала внутриполитический
курс и внешнюю политику председателя. Штреземан мог спра-
виться с правым крылом, только опираясь на поддержку рядо-
вой партийной массы.
Перед лицом неопределенности, ожидавшей Германию после
поражения в войне, усилился интерес Штреземана к внешнепо-
литическим проблемам. Избранный в январе 1919 г. депутатом
Национального собрания, он стал членом, а потом председате-
лем парламентской комиссии по иностранным делам. Положив
в основу своей внешнеполитической стратегии идею мирной
ревизии Версальского договора, Штреземан отвергал предложен-
ный авантюристическими кругами Германии саботаж Версальского
договора. Преодолев ценой больших усилий противодействие
правого крыла партии, он склонил ее к поддержке намеченного
им курса.
Первым важным шагом политического курса Штреземана
была поддержка «политики выполнения» Версальского догово-
ра, объявленной в мае 1921 г. правительством Вирта после того,
как победители из-за невыполнения Германией репарационных
обязательств в марте 1921 г. оккупировали Дуйсбург, Рурорт и
Дюссельдорф и угрожали новыми санкциями — оккупацией Рур-
ской области. Сделать этот шаг было нелегко. Вначале Штрезе-
ману не удалось склонить свою фракцию в рейхстаге к приня-
тию ультиматума Франции и Англии. И все же 3 июня от имени
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
205
партии он объявил в рейхстаге о поддержке правительства Вирта
и его «политики выполнения», хотя с оговоркой, что не следует
«путем наивысшего напряжения производительных сил выпол-
нять то, что требуют от Германии», и что надо использовать «по-
литику выполнения», чтобы страна «вернула себе то, на что имеет
право по Версальскому договору».
Уже в то время Штреземан вырабатывал свою стратегию мир-
ной ревизии Версальского договора. Это была ставка на «идеаль-
ную силу объединенной нации» под руководством либеральной
буржуазии и при участии в правительстве партии Штреземана.
Ухудшение финансово-экономического положения Германии
в 1921-1922 гг. и целенаправленное противодействие авантюрис-
тической группировки во главе с рурским промышленным магна-
том Стиннесом завели «политику выполнения» в тупик. 14 нояб-
ря 1922 г. правительство Вирта, объявив о банкротстве Германии,
ушло в отставку. На смену ему пришло правительство Куно, за
спиной которого стоял Стиннес. Однако Куно оказался слабым
канцлером и не сумел удержать контроль над стремительно ухуд-
шавшейся в стране ситуацией. 11 августа 1923 г. фракция СДПГ
в рейхстаге отказала ему в доверии. Правительство Куно, ли-
шившись всякой парламентской поддержки, пало.
Сто дней канцлерства
Настал звездный час Штреземана. Поздним
вечером 12 августа президент Эберт назначил его рейхсканцле-
ром и поручил сформировать новое правительство. К вечеру 13 ав-
густа поручение было выполнено. В правительство большой ко-
алиции вошли представители четырех партий: шесть человек от
Народной партии, пять — от Социал-демократической, три —
от Центра и два — от Демократической партии. Ключевые по-
сты заняли руководители Народной партии, Штреземан совмес-
тил посты рейхсканцлера и министра иностранных дел.
Для президента Эберта это был отнюдь не очевидный выбор.
Штреземан являлся хорошим оратором, умевшим в своих речах
использовать разные регистры — от острого сарказма до воз-
вышенного пафоса, — но он возглавлял самую немногочислен-
ную фракцию в рейхстаге. Помимо всего прочего, он был берли-
нец до мозга костей и его чисто берлинский юмор порой не всеми
воспринимался адекватно. У него была совсем невыразительная
внешность: невысокий лысый человек, по словам некоторых,
206
Политик реализма
похожий на стареющего итальянского официанта. Нелестное
описание внешности канцлера дал британский дипломат Гарольд
Никольсон: «Толстый затылок напоминал о том, что он был
сыном берлинского хозяина ресторана; лысый шарообразный
череп указывал на прусскую настойчивость и неутомимость».
Но именно ему было суждено стать самым успешным поли-
тиком Веймарской республики. В осуществлении своего курса
Штреземан проявил истин-
ную политическую смелость.
Двухэтажная вилла, в ко-
торой разместилась семья
Штреземана, была отделена
от здания министерства ино-
странных дел старым парком.
Много комнат и салонов,
большой рабочий кабинет,
библиотека, зимний сад со-
здавали хорошие условия не
только для досуга, но и для
деловых встреч. Дом Штрезе-
мана стал одним из центров
духовной жизни Берлина,
местом встреч писателей,
журналистов, артистов, ху-
дожников. В семье любили
музыку, в особенности Бет-
ховена и Вагнера. Кетэ непло-
хо пела, обучала сыновей игре
на фортепьяно. Кабинет ук-
рашали гравюры с изображе-
ниями Гёте, Гнейзенау, Блю-
хера, Гарденберга, Фридриха
Вильгельма III, Наполеона; в
библиотеке стояла фарфоро-
вая бело-голубая ваза с порт-
ретом Наполеона.
Первые дни работы ново-
го рейхсканцлера проходили
1>став штреземан в чрезвычайно напряженной
обстановке. Бастовали рабо-
чие Берлина, 13 и 14 августа начались стачки в Гамбурге, Лаузи-
це, Саксонии и Тюрингии, по всей Германии бастовало более
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
207
3 млн человек. Инфляция достигла апогея, один доллар США
стоил 4,2 трлн немецких марок. В Рейнской области и Баварии
активизировались сепаратисты. Но самой важной задачей Штре-
земан считал ликвидацию угрозы пролетарской революции, ко-
торую готовили КПГ и прибывший в Германию эмиссар Ко-
минтерна, один из глашатаев мировой революции Карл Радек.
КПГ рассчитывала на всестороннюю, включая военную, под-
держку Москвы. В апреле 1923 г. коммунистическая газета «Роте
фане» даже опубликовала статью, где говорилось: «Русская ар-
мия сомнет, как соломинку, польскую стену».
Учитывая опасную обстановку, Штреземан решительно встал
на сторону прекращения «пассивного сопротивления». Он писал
бывшему кронпринцу Вильгельму: «Мы должны были прекра-
тить пассивное сопротивление, потому что внутренне оно уже
полностью рухнуло и потому что оно привело бы нас к большеви-
зации». Для принятия столь важного и непопулярного решения
Штреземан заручился поддержкой или согласием всех партий,
кроме нацистов и коммунистов. 26 сентября 1923 г. Эберт объя-
вил о прекращении «пассивного сопротивления» и введении в
Германии чрезвычайного положения. За несколько дней до того,
22 сентября, на совещании у Эберта с участием Штреземана и
членов правительства было решено «использовать все имевшиеся
в распоряжении правительства средства для обезвреживания лю-
бой попытки путча, с какой бы стороны она ни исходила». При
обсуждении в рейхстаге закона о введении чрезвычайного поло-
жения Штреземан заявил, что правительство намерено использо-
вать «легальную диктатуру», чтобы предотвратить «диктатуру не-
легальную». Иного пути выхода из кризиса просто не существовало.
Опасения Штреземана оказались обоснованными. Отмена
«пассивного сопротивления» была встречена в штыки экстреми-
стами справа и слева, объявившими решение правительства на-
циональной изменой.
К общему изумлению, Штреземану удалось жесткими мера-
ми прекратить рост инфляции, не прибегая при этом к ино-
странным кредитам. 15 ноября 1923 г. была введена новая рент-
ная марка. Поскольку государство не имело достаточного золотого
запаса, стабильность новой марки обеспечивалась всей продук-
цией промышленности и сельского хозяйства. Рентный банк
выпустил в обращение 2,4 млрд новых банкнот, которыми кре-
дитовалась экономика. Принятые меры увенчались успехом, но
помимо инфляции республика столкнулась и с другими пробле-
мами и трудностями.
Политик реализма
208
В 1923 г. Веймарская республика находилась на грани не толь-
ко экономического краха, но и политического переворота. Сна-
чала правительство едва избежало повторения правого путча. Еще
в феврале 1923 г. было принято решение создать тайную резерв-
ную армию — «черный рейхсвер», официально именуемую «тру-
довыми командами», которые проходили военную подготовку в
различных гарнизонах регулярной армии. К сентябрю числен-
ность этих команд приближалась к 80 тыс. человек. Четыре ко-
манды располагались в Кюстрине, недалеко от Берлина. Они
подчинялись майору Бруно Бухрукеру, у которого было больше
энергии, чем здравого рассудка, и которому не терпелось при-
ступить к активным действиям.
Бравый майор внушил себе, что если он совершит марш на
Берлин и разгонит правительство, то рейхсвер во главе с Сектом
окажет ему поддержку, поскольку из окружения шефа армии к
Бухрукеру поступали туманные сведения о сочувственном отно-
шении генерала к заговору. Однако когда в ночь на 1 октября
части Бухрукера захватили три форта восточнее Берлина, Сект
отдал приказ силам регулярной армии окружить путчистов, ко-
торые сдались после двухдневного сопротивления. Об этом мини-
путче, может быть, и не стоило бы упоминать, но он был пока-
зателем общей неустойчивой политической ситуации, которую
грозила взорвать опасность, скорее, не справа, а слева.
Осенью 1922 г. на выборах в ландтаги Саксонии и Тюрингии
КПГ добилась значительного успеха, который привел к усилению
ее воинственного настроя. Ультралевые руководители берлинской
организации КПГ Рут Фишер и Аркадий Маслов начали ярост-
ную атаку на осторожную позицию лидера партии Генриха Бранд-
лера. Их поддержало руководство Коминтерна, считавшее, что
Германия созрела для социалистической революции.
События в Саксонии и Тюрингии, казалось бы, подтвержда-
ли это. В мае 1923 г. социал-демократическое правительство
Тюрингии утратило доверие ландтага. Канцлер возложил ответ-
ственность за поддержание общественного порядка на команду-
ющего военным округом генерала Вальтера Рейнхардта. Но его
неуклюжие попытки взять под контроль политическое положе-
ние привели к обратному результату— сближению социал-де-
мократов и коммунистов.
В Саксонии положение было еще напряженнее. Там СДПГ,
также потерпев парламентское поражение, заключила союз с КПГ
и согласилась ввести рабочий контроль на предприятиях, прове-
сти коммунальную реформу и начать формирование вооружен-
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
209
ных пролетарских сотен. 21 мая премьером стал левый социал-
демократ Эрих Цейгнер. Еще более усилился дрейф влево после
падения кабинета Куно. 9 сентября в Дрездене состоялся парад
пролетарских сотен, выступая перед которыми ораторы пред-
сказывали скорую борьбу за установление в Германии диктату-
ры пролетариата.
Головной болью Штреземана было и положение в Баварии,
которая с 1919 г. являлась постоянным источником сепаратизма
и нестабильности. Когда в стране было введено чрезвычайное
положение, а Сект практически стал диктатором, Бавария не
признала этого решения, а ее кабинет министров объявил свое
собственное чрезвычайное положение и назначил правого мо-
нархиста Густава фон Кара генеральным комиссаром земли, на-
делив его неограниченными полномочиями. Кар немедленно
установил тесные связи с командующим рейхсвером в Баварии
генералом Отто фон Лоссовым и начальником полиции полков-
ником Хансом фон Зайссером.
Еще со времен Древнего Рима история не раз показывала,
что триумвираты весьма склонны к авантюрам. Не стала исклю-
чением в этом плане и лихая баварская тройка, которая отказа-
лась выполнять любые приказы из Берлина. Раздраженный Сект
24 октября отстранил Лоссова от командования, но Кар объя-
вил, что генерал останется на своем посту, и потребовал в нару-
шение конституции, чтобы военнослужащие принесли спе-
циальную присягу на верность баварскому правительству. Это
было не только политическим актом, но и военным мятежом, в
ответ на который Сект пригрозил силой подавить любое выс-
тупление. Однако Штреземан вовсе не был уверен в готовности
рейхсвера выступить против правой оппозиции, поэтому канц-
лер уклонился от прямого баварского вызова и предпочел выжи-
дательную тактику. Более неотложной задачей он считал овладе-
ние ситуацией в Саксонии и Тюрингии.
Для такого решения у Штреземана были все основания. В сен-
тябре руководство КПГ побывало в Москве, где получило указа-
ние готовить революцию. Канцлер не знал об этом, но вся об-
становка свидетельствовала о том, что выступление коммунистов
не за горами. Цейгнер ввел коммунистов в свой кабинет и объя-
вил о создании рабочего правительства единого фронта. Это от-
вечало планам КПГ, руководство которой поспешило из Бер-
лина в Дрезден. Но оно могло бы не затруднять себя этой
поездкой. 13 октября командование Саксонским военным ок-
ругом приказало немедленно распустить пролетарские сотни.
Политик реализма
210
Генерал Мюллер подчинил себе саксонскую полицию и ввел вой-
ска в Дрезден. Его действия опередили планы КПГ.
21 октября в Хемнице состоялась конференция представите-
лей фабзавкомов и других рабочих организаций Саксонии, на
которой выяснилось, что у большинства нет никакого желания
начинать активные действия. Страстный призыв Брандлера к
всеобщей забастовке был встречен гробовым молчанием. Он имел
только то практическое последствие, что кабинет Штреземана
использовал его как повод окончательно решить проблему Сак-
сонии. Канцлер потребовал от Цейгнера удалить коммунистов из
правительства. Когда воинственный премьер отказался сделать это,
Штреземан предложил Эберту в соответствии с 48-й статьей кон-
ституции сместить его с поста. По такому же сценарию развива-
лись события и в Тюрингии.
Твердые действия канцлера повергли руководство КПГ в ра-
стерянность, «немецкий Октябрь» провалился.
После ликвидации опасности слева и одновременного зату-
хания рейнского сепаратизма у Штреземана оставалась нерешен-
ной еще одна проблема — Бавария. СДПГ, недовольная смеще-
нием Цейгнера, требовала от канцлера такого же решительного
курса и в отношении Баварии. Она не хотела прислушаться к
доводам Штреземана, что вступление рейхсвера в Баварию мо-
жет привести к гражданской войне. Когда канцлер дал понять,
что и впредь будет проводить осторожную политику, министры
от СДПГ 2 ноября вышли из правительства.
Этот шаг не повлек за собой немедленной отставки Штрезе-
мана, так как Эберт продлил парламентские каникулы. Но такое
положение не могло длиться бесконечно. К тому же энергия
Штреземана, на которого нападали и социал-демократы, и пра-
вое крыло его собственной партии во главе со Стиннесом, на-
стойчиво требовавшее союза с националистами, была истощена.
Число влиятельных политиков, готовых не только убрать Штре-
земана, но и покончить с конституционно-демократической си-
стемой, было столь велико, что успешная революция справа в
Баварии могла бы получить мощную поддержку в Берлине.
Однако события развивались по-другому. Баварский триум-
вират после устранения коммунистической опасности в Саксо-
нии и разлада между канцлером и СДПГ смягчил свою полити-
ку конфронтации. Это некоторое ослабление напряженности
побудило Гитлера и его жаждущих действий приверженцев к
известному «пивному путчу» 8-9 ноября 1923 г., к участию в
котором он привлек и вездесущего Людендорфа. Но триумвират
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
211
не поддержал объявленную Гитлером «национальную револю-
цию» и предоставил ему свободу идти своим собственным пу-
тем. Этот путь привел к тому, что ранним утром 9 ноября колон-
на нацистов появилась на мюнхенской Одеонплац, где залп
полицейской цепи досрочно положил конец походу Гитлера на
Берлин и дал нацистскому движению 16 его первых мучеников,
убитых на этой площади.
Так закончился последний из политических кризисов, кото-
рые в 1923 г. несколько раз подводили республику на край про-
пасти. После провала нацистского путча положение в Баварии
заметно стабилизировалось. Новое мюнхенское правительство
Генриха Хельда не обнаруживало никакой склонности к сепара-
тистским выступлениям. В конечном счете штреземановская так-
тика проволочек оправдала себя. Но СДПГ не могла смириться
с этим. Когда 20 ноября рейхстаг возобновил работу, она немед-
ленно начала нападки на канцлера за его политику в отношении
Саксонии. В тот же день объединенными голосами социал-де-
мократов и националистов рейхстаг выразил канцлеру недове-
рие. Эберт пришел в ярость от такого решения его партии и во
всеуслышание заявил, что «последствия этой глупости будут ска-
зываться еще 10 лет».
30 ноября новым канцлером стал лидер партии Центра Виль-
гельм Маркс. Штреземан сохранил за собой пост министра ино-
странных дел. Он выполнил свою задачу прекратить инфляцию и
стабилизировать политическое положение в Германии. Закончи-
лись пять лет балансирования на грани гражданской войны, хаоса,
невиданной в истории инфляции, левых и правых путчей. Поисти-
не у колыбели Веймарской республики не стояли добрые феи.
Внешнеполитический курс
Внешняя политика Штреземана находила под-
держку в умеренно левых и центристских партиях, но беспрерыв-
но подвергалась ожесточенным нападкам со стороны национали-
стов, нацистов, коммунистов и правого крыла его собственной
Народной партии.
Основой политики Штреземана являлось стремление вернуть
Германии полный суверенитет и возродить ее в ранге великой дер-
жавы, которая не зависела бы от благосклонности других государств
и могла бы сама защитить себя. Но это было возможно только
после реализации ближайших целей — уменьшения, а затем и
отмены репарационных платежей, вывода всех оккупационных
Политик реализма
212
войск с немецкой земли, военного равенства с другими держа-
вами, ревизии восточных границ, возможного объединения или
тесного союза с Австрией, категорически запрещенного особой
статьей Версальского договора.
Эти цели, которые вполне были по душе правым партиям и
большинству населения, и стали основой внешней политики
Штреземана. Однако обуреваемые нетерпением правые круги не
хотели понять, что реальное положение в Европе требует от не-
мецкого внешнеполитического курса осторожности, двусмыслен-
ности и терпеливого ожидания благоприятного момента. Штре-
земан твердо придерживался высказанного им постулата: «Такова
жизнь, и было бы глупо проводить внешнюю политику с пози-
ций идеологии. Мы должны принимать людей, народы и обстоя-
тельства такими, какими они являются». Для правых ультрапат-
риотов это выглядело совсем не героически, и ураганный огонь
их критики не стихал ни на минуту. Они были бы в состоянии
сковать действия Штреземана, если бы его курс не поддержива-
ли СДПГ и Центр. Но он не мог твердо рассчитывать на их
лояльность в каждом отдельном случае. Трезвый реализм Штре-
земана был способен иногда возмутить политические души не
только националистов, но и умеренных политиков. Однако иногда
такой реализм отличала от беспринципности весьма зыбкая грань.
Так, Штреземан знал о тайном соглашении между рейхсвером и
Красной армией, которое давало Германии возможность обойти
ряд версальских запретов. Рейхсвер построил в России авиацион-
ный завод, имел там испытательные полигоны для танков и лет-
ную школу, а также центр по разработке химического оружия.
Министр иностранных дел не был в восторге от этого соглаше-
ния, но не делал ни малейших попыток воспрепятствовать ему,
поскольку это грозило конфликтом с армией и только усилило бы
реваншистский настрой в позиции военного руководства.
Несмотря на постоянные помехи со стороны партий, что
подпитывало недоверие к Германии других стран, Штреземану в
течение пяти лет удалось осуществить значительную часть наме-
ченных целей. Со времен Бисмарка ни один немецкий государ-
ственный деятель не обладал таким умением вести переговоры
и добиваться желаемых результатов, как Штреземан.
Когда он положил конец пассивному сопротивлению в Руре,
это вбило первый клин между Англией и Францией и привело к
плану Дауэса. Открылся путь к осуществлению главного замыс-
ла Штреземана — созыву конференции по европейской безо-
пасности. Первый шаг к этому он сделал в начале сентября 1924 г.,
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
213
направив в Совет Лиги Наций меморандум о готовности Герма-
нии вступить в Лигу. В начале 1925 г. в Лондон и Париж официаль-
но были посланы немецкие предложения о заключении гаран-
тийного пакта и признании сложившегося положения на Рейне.
16 июня 1925 г. в Берлин поступила ответная, согласованная
между А. Брианом и Н. Чемберленом нота о принятии герман-
ской инициативы. Ускорению переговоров способствовало за-
вершение в августе 1925 г. вывода французских оккупационных
войск из Рурской области и освобождение оккупированных со-
юзниками в 1921 г. Дуйсбурга, Дюссельдорфа и Рурорта.
12 мая 1925 г. рейхстаг вынес вотум недоверия правительству
Лютера. В новом правительстве Маркса количество министров
от партии Штреземана уменьшилось, но авторитет и влияние
бессменного министра иностранных дел остались на высоте.
5 октября 1925 г. в швейцарском курортом городке Локарно
открылась конференция министров иностранных дел Англии,
Франции, Италии, Германии, Бельгии, Польши и Чехослова-
кии. После трудных переговоров был заключен Рейнский пакт,
гарантировавший существующие границы между Германией,
Францией и Бельгией, которые обязались не применять силу друг
против друга и решать все спорные вопросы мирным путем.
Англия и Италия становились гарантами пакта. Но с Польшей и
Чехословакией были заключены лишь арбитражные договора, в
которых Германия обязалась не изменять силой нынешние гра-
ницы, что отнюдь не означало ее отказа от стремления к ре-
визии этих границ. Официальное подписание Локарнских
соглашений состоялось в Лондоне 1 декабря 1925 г.
В Германии правая и коммунистическая пресса начала оже-
сточенную кампанию против ратификации пакта и обвинила
Штреземана в национальной измене. 26 октября министры от
Национальной партии демонстративно покинули кабинет Лю-
тера, а председатель КПГ Тельман выступил в рейхстаге с рез-
кой речью, назвав Локарнские соглашения «пактом войны» про-
тив СССР.
В ряде публичных выступлений Штреземан развил и конк-
ретизировал свое понимание локарнской политики. В конце июня
1926 г., выступая перед журналистами, он говорил, что челове-
чество идет через жесткую «борьбу мнений» к осознанию необ-
ходимости сохранения мира как основы прогресса. «Повсюду,—
говорил он,— обнаружилось, что смелая инициатива и сотруд-
ничество ведущих деятелей вызвали большой скепсис и боль-
шие сомнения... Борьба в собственной стране Бог знает как
Политик реализма
214
тяжела, но я уверен... что прогресс человечества может базиро-
ваться только на идее мира, что только она может завоевать сердца
людей, и эта уверенность опирается на мое личное знакомство и
мое знание европейской политики».
8 сентября 1926 г. Германия была принята в Лигу Наций и
стала постоянным членом ее Совета. В Германии этот триумф
западной политики Штреземана вызвал ликование либералов и
пацифистов. Со своей стороны националисты, коммунисты и
нацисты начали новую беспардонную атаку на министра, кото-
рая весной и летом 1927 г. перешла в открытую травлю. Отчаян-
ные попытки Штреземана преодолеть непонимание проводимой
им политики в Германии и кризис доверия в отношениях с Па-
рижем почти не имели успеха. Франция явно затягивала осво-
бождение Рейнской области, обострилась проблема репараций,
вопрос о разоружении зашел в тупик.
Под занавес Ассамблеи Лиги Наций 1926 г. произошло собы-
тие, сильно заинтриговавшее журналистов в Женеве. 17 сентября
Штреземан и Бриан, обманув бдительность журналистов, неожи-
данно покинули отель, доехали до Женевского озера, пересели на
поджидавший их спортивный катер и, оставив на берегу обеску-
раженных журналистов, уплыли. Оторвавшись от преследования
прессы, оба министра уже в автомобилях пересекли франко-швей-
царскую границу и прибыли в приграничную деревню Туари. Во
втором этаже местной гостиницы после изысканного завтрака
состоялись затянувшиеся на весь день переговоры министров с
глазу на глаз. Как видно из записок Штреземана, шел поиск ком-
промиссов по спорным политическим и экономическим вопро-
сам. Бриан обещал досрочное освобождение Рейнланда, возврат
Саарской области, отмену военного контроля; Штреземан — со-
действие франко-германо-бельгийскому соглашению, заключен-
ному спустя две недели, с германскими инвестициями в 1,5 млрд
золотых марок. Встреча в Туари не стала торжеством политики
взаимопонимания, а обнаружила серьезные разногласия и стоила
Штреземану тяжелого сердечного приступа. Ни одно обещание
Бриана, кроме отмены военного контроля, не было выполнено, а в
ноябре 1926 г. он заявил в парламенте, что в Туари вообще не было
никаких соглашений. Горечь разочарования после этого была не-
сколько сглажена присуждением Штреземану, как и Бриану, Но-
белевской премии мира за 1926 г. Первый немец, удостоенный
Нобелевской премии мира, был рад, ошеломлен и очень счастлив.
Много сил отняли у полубольного Штреземана последние в
его жизни выборы в рейхстаг 20 мая 1928 г., на которых его На-
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН
215
родная партия потеряла полмиллиона избирателей и провела в
парламент всего 35 депутатов вместо прежних 51. А совершенно
обнаглевший свежеиспеченный депутат от нацистов, доктор
философии Йозеф Геббельс, во всеуслышание заявил, что те-
перь-то он сможет официально спросить Штреземана, действи-
тельно ли министр «является масоном и женат на еврейке?»
27 августа 1928 г., едва оправившись от микроинсульта, Штре-
земан участвовал в Париже в подписании пакта Бриана — Кел-
лога, провозгласившего отказ от войны как инструмента внеш-
ней политики.
Конец эры Штреземана
Французский премьер Эдуард Эррио в мемуа-
рах признавался: «Я никогда не верил в искренность Густава
Штреземана». Главным партнером Штреземана во Франции стал
Аристид Бриан, с мая 1925 г. и почти до смерти в 1932 г. зани-
мавший пост министра иностранных дел. В споре с Францией и
в политике ревизии Версальского договора Штреземан мог рас-
считывать на поддержку Англии и США, опасавшихся установ-
ления французской гегемонии в Европе, а также на сближение с
Советской Россией, что побуждало державы Запада к уступкам
в ревизии Версальского договора.
Остаток сил и неукротимого темперамента Штреземан отдал
реализации соглашений Гаагской конференции и поддержке
правительства Мюллера. 2 октября он направил послу в Париже
телеграмму, в которой подчеркнул связь между планом Янга и
Саарским вопросом и выразил готовность обсудить этот вопрос
16 октября. В тот же день на заседании фракции своей партии в
рейхстаге он не без труда склонил ее к поддержке последнего в
Веймарской республике правительства большой коалиции, воз-
главлявшегося социал-демократом Мюллером. Вернувшись до-
мой, он сказал: «Сегодня я выполнил свой долг. В эту ночь я
смогу наконец спать». Незадолго до полуночи тяжелый инсульт
лишил его сознания и парализовал правую часть тела. Перед
рассветом в четверг 3 октября 1929 г. Штреземан скончался.
Миллионы немцев восприняли смерть Штреземана как тя-
желую утрату. На официальных зданиях Германии и германских
миссий за границей были приспущены государственные флаги.
Большинство германских газет опубликовали некрологи. Писа-
тель Эмиль Людвиг в некрологе «Поборник мира» вспоминал:
«Пару лет назад в моем швейцарском лесном доме он надолго
216
остановился перед портретом Гёте и только после длительного
молчания продолжил наш разговор. В этих чертах узнаешь чело-
века, который заботится не столько о быстротечных событиях,
сколько об их последствиях. У Штреземана был очень немецкий
характер».
В воскресенье 6 октября 1929 г. состоялись похороны. Гроб
с телом покойного вынесли под барабанную дробь из здания
рейхстага и водрузили на катафалк, запряженный тремя пара-
ми лошадей под черными покрывалами. Десятки тысяч берлин-
цев вышли на улицы, над городом барражировали самолеты. Во
главе похоронной процессии, повернувшей от Бранденбургских
ворот на Вильгельмштрассе, шли Гинденбург, Мюллер, члены
правительства. У здания министерства иностранных дел процес-
сия задержалась. Гинденбург покинул ее. Из распахнутого окна
рабочего кабинета покойного свисало черное полотнище. Похо-
ронное шествие завершилось на Луизенштеттском кладбище.
Когда гроб стали опускать в могилу, присутствующие запели
Государственный гимн Германии.
В истории Германии и Европы завершилась эра Штреземана
и иссякла политика взаимопонимания. В литературе встречает-
ся мнение, будто в политике Штреземан был идеалистом. Это
неверно. Штреземан понимал недостижимость пацифистского
идеала, но считал своим долгом политика-реалиста сделать все
возможное для продвижения к нему. Кончина Штреземана озна-
чала фактический конец политики взаимопонимания и прими-
рения Германии с другими странами. Позже некоторые немец-
кие и зарубежные политики и публицисты считали смерть
Штреземана чуть ли не главной причиной крушения Веймар-
ской республики. Скорее всего, это преувеличение, но такое,
в котором содержится изрядная доля истины.
Литература
Hirsch F. Stresemann. Ein Lebensbild. Göttingen, 1978.
KoßzykK. Gustav Stresemann. Der kaisertreue Demokrat. Köln, 1989.
Michalka W., Marshall M.Lee. Gustav Stresemann (Aufsatzsammlung). Darmstadt, 1982.
ThimmeA. Gustav Stresemann. Eine politische Biographie zur Geschichte der Weimarer
Republik. Hannover; Frankfurt, 1957.
Thimme R. Stresemann und die deutsche Volkspartei 1923-1925. Lübeck; Hamburg,
1961.
VallentinA. Stresemann. Vom Werdegang einer Staatsidee. Leipzig, 1930.
Человек христианского долга
ВИЛЬГЕЛЬМ МАРКС
(1863-1946)
Католик из Рейнланда
В,
►ильгельм Маркс родился 15 января 1863 г. в
Кёльне в семье директора народной школы Иоганна Маркса и
его жены Гертруды. Со своей единственной сестрой Барбарой
он провел детство в тихом, глубоко религиозном родном доме.
Эти ранние впечатления повлияли на его собственное религиоз-
ное развитие. Маркс был не только благочестивым христиани-
ном, он стремился превратить христианство в практическую
программу, так как, считал он, вера не ограничивается только
молитвами, но должна пронизывать всю жизнь.
В апреле 1881 г. Маркс закончил гимназию в Кёльне и сдал
экзамен на аттестат зрелости. Он поступил на юридический фа-
культет Боннского университета, после того как врачи признали
его непригодным к воинской службе из-за сильной близоруко-
сти. Стесненные экономические обстоятельства после ранней
смерти отца вынудили его досрочно закончить обучение. В 1884 г.
он успешно выдержал первый, а в 1888 г. — второй юридиче-
ский государственный экзамен.
Последовавшие затем четыре года стажировки в целом про-
шли без зарплаты, но они оставляли время для скромного побоч-
ного заработка. Назначение асессором суда также сначала не улуч-
шило финансового положения. Маркс полгода выполнял службу
безвозмездно, пока 11 июня 1889 г. не получил постоянное место
в ведомстве ипотек и земельного кадастра в Зиммерне. Там он
познакомился со своей будущей женой Иоганной Феркойен, с
которой 31 мая 1891 г. вступил в брак, длившийся 55 лет. У них
было четверо детей, два старших сына умерли очень рано.
В 1894 г. семья переехала в Эльберфельд, где Маркс получил
наконец перспективную должность земельного судьи. Он всту-
пил в партию Центра. Для Маркса это не было случайным ша-
гом. Как тесно связанный с церковью католик, он уже в период
218
Человек христианского долга
«культркампфа» по сути поддерживал эту партию. В Эльберфельде
Маркс встретил множество католиков, которые принадлежали
преимущественно к рабочему сословию и третировались как
конфессиональное меньшинство и социально угнетенный класс.
Хотя по происхождению, воспитанию и образу жизни Маркс
принадлежал к классу буржуазии, он всю жизнь понимал нужды
четвертого сословия. В 1899 г. он был
избран председателем Центра в Эльбер-
фельде и в том же году завоевал в из-
бирательном округе Крефельд мандат
депутата прусского ландтага.
С переходом в земельный суд Кёль-
на (1904) и назначением советником
высшего земельного суда в Дюссель-
дорфе (1907) был достигнут апогей про-
фессиональной карьеры Маркса, на-
долго заторможенной далее из-за его
приверженности католицизму. После
переезда на Рейн он активно работал в
дюссельдорфском отделении Центра и
23 июня 1907 г. был избран его предсе-
дателем, сохранив эту должность до
1919 г. Маркс не был сильным партийным лидером ни тогда, ни
позже, когда обострившиеся во время мировой войны противо-
речия грозили расколоть дюссельдорфский Центр. Но именно
потому что он излучал умиротворяющее спокойствие, соединен-
ное с верностью убеждениям, ему удалось предотвратить раскол
партии. Таким образом, при данных обстоятельствах он был са-
мым подходящим человеком. Однако загруженность многочис-
ленными другими делами вела к тому, что он мог только урыв-
ками посвящать себя обязанностям руководителя партии, являясь
с 1906 г. заместителем Тримборна в правлении Рейнской партии
Центра; в 1910 г. при дополнительных выборах в избирательном
округе Мюльхайм он получил мандат депутата рейхстага. Его
бесчисленные выступления и доклады также отнимали много
времени. Впрочем, он никогда не был блестящим оратором и
привлекал внимание слушателей не риторическим блеском ре-
чей, а деловитостью и искренностью.
Хотя Маркс был воплощением спокойствия и компромисса,
в парламентских дискуссиях предвоенного времени он выступал
все же чаще с темпераментными речами. Это случалось тогда,
когда он чувствовал себя задетым антикатолическими акциями.
Вильгельм Маркс
ВИЛЬГЕЛЬМ МАРКС
219
То, что на немецких католиков после «кулыуркампфа» смотрели
как на граждан второго сорта, оскорбляло их чувство справедли-
вости, но в то же время закаляло волю к политическому сопро-
тивлению. Маркс всегда критиковал заносчивое поведение прус-
ских чиновников в Рейнланде и заявлял, что жителями Рейнской
области лучше управлять убеждением, а не резиновой дубинкой.
Несмотря на свои многочисленные должности, Маркс не был
честолюбивым политиком. После его назначения в январе 1921 г.
президентом суда в Лимбурге он решил уйти из активной поли-
тики и посвятить оставшиеся годы профессиональной деятель-
ности и семье. Однако уже летом 1921 г. кризисное положение
Центра заставило его изменить свое решение. За несколько не-
дель партия потеряла четырех ключевых политиков, в том числе
председателя партии Карла Тримборна и влиятельного Матиаса
Эрцбергера. Хотя и после этого «кровопускания» во фракции
хватало политических талантов, в ней не было личностей, кото-
рые были бы независимы от чьих-либо интересов и в то же вре-
мя воплощали бы идеалы Центра.
При таких обстоятельствах кандидатуре Маркса не было ни-
какой реальной альтернативы. Он не имел репутации сильного
руководителя, но пользовался высоким авторитетом честного и
бескорыстного политика. Поэтому 27 августа 1921 г. фракция из-
брала его председателем. 17 января 1922 г. на втором съезде партии
Центра он почти единогласно был избран ее председателем.
Коалиция
Поражение Германии в войне, революция
1918 г. и унижение государства державами-победительницами
глубоко затронули патриотические чувства Маркса. Однако он
не стал убегать от действительности, а со свойственным ему по-
ниманием реальности считал, что ответственная политика мо-
жет состоять только в признании перемен и должна спокойно
добиваться наступления лучших дней. При этом на первом пла-
не у него стояла забота о сохранении государственного един-
ства. Когда к началу 1919 г. сепаратисты стали требовать созда-
ния отдельного рейнского государства под популярным тогда
лозунгом «Прочь от Берлина!», Маркс решительно выступил
против этого. Несмотря на собственную нелюбовь к «остэльб-
ским пруссакам» и левым радикалам, именно в твердой госу-
дарственно-правовой связи двух таких различных частей стра-
ны, как Пруссия и ее западные провинции, он видел «сильную
Человек христианского долга
220
составную часть немецкого единства». Исходя из этого он на-
стойчиво убеждал 23 июня 1919 г. членов партии утвердить Вер-
сальский договор, так как иначе «Рейнланд будет навсегда по-
терян». Он считал выступивших осенью 1923 г. рейнских и
пфалыдских сепаратистов предательским «сбродом оборванцев».
В отношении внутренней политики для него не подлежало
сомнению, что Центр должен активно участвовать в восстанов-
лении и укреплении конституционного порядка в стране. «...Мно-
голетний горький опыт, — говорил он, — показывает, что плохи
дела у той партии, которая исключена из правительства и управ-
ления». Поэтому первоочередной задачей Маркс считал созда-
ние сильного большинства. В 1919—1920 гг. он принадлежал к
самым настойчивым защитникам веймарской коалиции, хотя еще
и не стоял во главе Центра. Маркс рассматривал сотрудничество
с основным идеологическим противником прошлого как союз,
призванный предотвратить худшее. Даже после объединения
СДПГ с независимцами в 1922 г., которое привело к полевению
партии и ослабило ее способность к созданию коалиционных
правительств, она казалась ему благоразумнее и надежнее, чем
политические правые партии. Он приписывал эту заслугу Эбер-
ту — «весьма умному и целеустремленному руководителю».
Маркс быстро и без внутренней борьбы с самим собой при-
нял молодую республику как свою политическую родину, кон-
ституция которой впервые давала католикам полное равнопра-
вие. Ничто не говорит о том, что Маркс жалел так бесславно
ушедшую монархию.
Веймарская коалиция потеряла большинство при выборах в
рейхстаг 6 июня 1920 г. Началась типичная для Веймара неста-
бильность кабинетов. До 1930 г. сменилось 13 недолговечных
правительств, в которых всегда был представлен Центр, а его
лидеры семь раз становились канцлерами. Шесть возглавляемых
Центром правительств, в том числе три первых кабинета Марк-
са, являлись кабинетами меньшинства. Образование большин-
ства было возможно только при условии включения в прави-
тельство министров либо от СДПГ, либо от НННП, которые
наотрез отказывались от сотрудничества друг с другом.
Первый и второй кабинеты
Еще до своего канцлерства Маркс стремился к
созданию коалиции из Центра, НДП и ННП, которая должна
была укрепить положение этих партий по отношению к партиям
ВИЛЬГЕЛЬМ МАРКС
221
справа и слева. В том, что это намерение не было осуществлено
полностью, не последнюю роль сыграла нерешительность и не-
предсказуемость ННП, которая во время кабинетов Маркса ос-
тавалась постоянным фактором неопределенности.
Маркс в августе 1923 г. приветствовал образование большой
коалиции Штреземана, с которым его связывали хорошие лич-
ные отношения. Он ценил дальновидность и чувство реально-
сти Штреземана, его силу убеждения и мужество в принятии
непопулярных, но необходимых мер. Когда в конце ноября
1923 г., в момент высшей политической опасности кабинет
Штреземана был свергнут, парламентарное разрешение кризи-
са казалось невозможным. Однако 30 ноября 1923 г. Маркс су-
мел сформировать кабинет меньшинства из Центра, Народной
и Демократической партий, став своего рода «спасителем» рес-
публики, поскольку все другие кандидаты в канцлеры потерпе-
ли провал.
В это время в Германии сложилась тяжелейшая ситуация. На
западе после вступления в Рур французов и бельгийцев стране
угрожало окончательное отделение занятых областей. В Централь-
ной и Южной Германии начались ожесточенные конституцион-
ные конфликты с Саксонией, Тюрингией и в особенности Бава-
рией. Промышленность, торговля и транспорт опустились до
невероятно низкого уровня, а инфляция все еще продолжалась.
И все же, несмотря ни на что, Марксу удалось достичь того, в чем
было отказано его предшественнику: рейхстаг предоставил ново-
му кабинету чрезвычайные полномочия, на основе которых в те-
чение следующих недель было издано более 70 весьма жестких
предписаний. Именно они помогли стабилизировать экономику,
а марка была переведена на золотой стандарт. Таким образом, с
1924 г. наметился очевидный экономический подъем.
Крайне осторожно действовал Маркс на переговорах с фрон-
дирующими правительствами в Саксонии, Тюрингии и Бава-
рии, причем он принимал во внимание их трепетное отношение
к своим правам. Благодаря его тактике были улажены неприят-
ные конфликты. 1 марта 1924 г. чрезвычайное положение в стра-
не было отменено.
Поскольку правительство Маркса могло опереться всего лишь
на треть депутатов, то канцлер, рассчитывая получить большин-
ство, настоял перед Эбертом на досрочном роспуске рейхстага и
проведении в декабре новых выборов. Избирательная кампания
велась под знаком борьбы вокруг репарационного плана, разра-
ботанного под руководством американского банкира Чарльза
Человек христианского долга
222
Дауэса и опубликованного в апреле 1924 г. По плану Дауэса,
утвержденному Лондонской конференцией летом 1924 г., окон-
чательный размер и срок выплаты репараций не устанавливался.
В 1924-1925 гг. Германия должна была уплатить 1 млрд марок,
затем взносы повышались и в 1928-1929 гг. должны были со-
ставлять уже 2,5 млрд ежегодно. Источниками репарационных
платежей являлись таможенные пошлины и налоги на товары
массового потребления, а также отчисления от облигаций про-
мышленных предприятий на сумму 5 млрд марок. 11 млрд марок
правительство рассчитывало получить от продажи акций желез-
ных дорог, превратившихся в частное акционерное общество.
Бюджет, Рейхсбанк и железные дороги подлежали контролю ге-
нерального репарационного агента — американца Патрика
Джильберта, одного из самых влиятельных людей в стране.
Для стабилизации валюты Германии был предоставлен заём
в 800 млн марок, а всего в течение 1924-1929 гг. она получила
10 млрд марок долгосрочных и 6 млрд марок краткосрочных кре-
дитов, главным образом американских, выплатив за это же вре-
мя по репарациям около 9 млрд марок. Внушительные кредиты
объяснялись не в последнюю очередь высокими процентными
ставками в Германии. Они достигали почти 8% и значительно
превышали ставки на рынках стран-кредиторов. Националисты
и коммунисты развернули шумную агитацию против плана Дауэ-
са, называя этот план «новым Версалем» и «дальнейшим закаба-
лением» Германии. Для утверждения данного плана рейхстагом
требовалось большинство в две трети голосов, которого не имел
кабинет Маркса и которое могло быть обеспечено только согла-
сием с планом фракции НННП. Но руководство этой фракции
устроило небольшой «спектакль». Чтобы не терять своего имид-
жа патриотов, лидеры националистов сориентировали фракцию
таким образом, что 52 депутата проголосовали против принятия
плана Дауэса, 48 (сколько и требовалось) — высказались в его
поддержку. Внешне же все это выглядело так, будто депутаты
голосуют согласно своим личным убеждениям.
Второй кабинет Маркса был сформирован 3 июня 1924 г. в
прежнем составе. В центре его внимания стояли внешнеполити-
ческие вопросы, прежде всего срочное решение проблемы репа-
раций. На Лондонской конференции в августе 1924 г., в которой
немецкая делегация принимала участие под руководством Маркса
впервые с конца войны как равноправный партнер по перегово-
рам, решающий прорыв удался: после жестких переговоров Марк-
са и Штреземана с французским премьер-министром Эррио
Франция обещала постепенное освобождение Рура.
ВИЛЬГЕЛЬМ МАРКС
223
После выборов в рейхстаг 7 декабря 1924 г. можно было сфор-
мировать как правую, так и левую коалиции, однако ННП была
согласна только на правый блок. Переговоры Маркса о созда-
нии широкой коалиции провалились из-за нежелания всех партий
идти на компромисс. Было очевидно, что республика проходит
не просто через один из ее многочисленных правительственных
кризисов, а имеет дело с «кризисом парламентской формы прав-
ления». Таким образом, выходом из тупика могло быть только
образование кабинета беспартийного канцлера Лютера — каби-
нета, который формально не зависел от фракций, но фактиче-
ски являлся завуалированным правым блоком.
Хотя Эберт тепло поблагодарил уходящего канцлера, обстоя-
тельства его отставки никоим образом не настраивали Маркса
на оптимистический лад. Берлинская газета «Германия» с горе-
чью писала, что «политика— неблагодарное дело». В случае с
Марксом это проявилось особенно ярко.
Маркс или Гинденбург?
Неудачи, которые преследовали Маркса из-за
партийных интриг, не прекратились и после его отставки. В Прус-
сии, где с 1921 г. правила большая коалиция под руководством
Отто Брауна, оба министра от ННП 6 января 1925 г. заявили о
своем уходе и тем самым заставили весь кабинет подать в от-
ставку. Причина их поступка была ясна: Народная партия хоте-
ла заключить союз с националистами Пруссии — самой круп-
ной земли. Но ни Центр, ни Демократическая партия не были
готовы к этому. В ответ на просьбу прусской фракции Центра, у
которой не было достойных лидеров, Маркс был вынужден прий-
ти на помощь и сформировать прусское правительство. Но его
кабинет из СДПГ, Центра и демократов 20 февраля не получил
вотума доверия ландтага, так как против проголосовали три пра-
вых депутата Центра, в том числе будущий рейхсканцлер Франц
фон Папен. Следующая попытка преодолеть правительственный
кризис созданием одобренного СДПГ чиновничьего кабинета
не состоялась, так как Маркс, ставший кандидатом от Центра на
президентских выборах, 19 марта отказался от должности прус-
ского премьер-министра.
На президентских выборах все партии выдвинули своих кан-
дидатов. Националисты и Народная партия выставили беспар-
тийного, но близкого к правому крылу ННП дуйсбургского обер-
бургомистра Карла Ярреса, который в правительстве Маркса был
Человек христианского долга
224
министром внутренних дел. СДПГ выдвинула Отто Брауна, а
КПГ — Эрнста Тельмана. От правых радикалов баллотировался
Эрих Людендорф.
Разумеется, никто из кандидатов не набрал абсолютного боль-
шинства. 26 апреля предстоял второй тур, в котором победителю
было достаточно набрать простое большинство.
В первом туре выборов 29 марта 1925 г. Маркс получил поч-
ти 4 млн голосов. Во втором туре он был выдвинут как компро-
миссный кандидат от «Народного блока», объединившего СДПГ,
Центр и НДП. Конечно, его кандидатура не была оптимальной.
Он не являлся харизматическим народным вождем, за которым
с воодушевлением могли последовать массы, но только он мог
объединить избирателей право- и левоцентристских партий.
Националисты в союзе с ННП, Баварской народной партией
(БНП) и региональной Ганноверской партией выставили кан-
дидатуру 78-летнего фельдмаршала Гинденбурга. Сам Гинден-
бург, будучи убежденным монархистом, не имел ни малейшего
желания стать президентом демократической республики. Уго-
ворить его удалось только адмиралу Тирпицу.
Расчет правых полностью оправдался. Как иронично заме-
тил Штреземан, немцы жаждали президента не в цилиндре, а в
мундире с множеством орденов. Даже БНП предпочла поддер-
жать протестанта Гинденбурга, а не католика Маркса. КПГ, рас-
калывая, по сути, антигинденбурговский блок, вновь выставила
Тельмана, хотя из Москвы, где здраво оценивали ситуацию, ру-
ководство Коминтерна настойчиво рекомендовало коммунистам
поддержать Маркса.
Во втором туре бывший кайзеровский полководец, «герой
Танненберга», Гинденбург получил 14,7 млн голосов, за Маркса
проголосовали 13,75 млн человек, за Тельмана— 1,9 млн.
Маркс воспринял поражение невозмутимо. Одно время он
подумывал о полном отходе от политики, но соратники просили
его не делать этого. В течение следующих месяцев он занимался
внутрипартийными делами. Уже в мае поездка в Рим предостави-
ла ему случай ослабить сомнения Ватикана в пользе политиче-
ского сотрудничества Центра с СДПГ. Однако было несомненно,
что Центр находится в кризисе. Влиятельными политиками пра-
вого крыла партии умеренный курс Маркса был незамедлитель-
но объявлен ошибочным. Он сам выразил желание уйти с поста
председателя, но это решение поставило руководство партии
перед дилеммой: кого избрать лидером.
ВИЛЬГЕЛЬМ МАРКС
225
Третий и четвертый кабинеты
К концу 1925 г. внимание Центра снова скон-
центрировалось на формировании нового правительства. В каби-
нет Лютера Маркс вошел 20 января 1926 г. как министр юстиции
и оккупированных областей. Когда Лютер покинул свой пост,
Маркс 16 мая вновь стал главой кабинета меньшинства из Цент-
ра, ННП и НДП. Его заметка в дневнике: «Ну, вот, опять нашли
дурака!» — показывает, с какими чувствами он начал свое третье
канцлерство. Центральной внутриполитической проблемой но-
вого кабинета был спор об экспроприации имущества прежних
династий. Маркс считал, что «мерилом в этом вопросе должны
являться право и справедливость», поэтому он рассматривал ре-
зультаты референдума 20 июня 1926 г. со смешанными чувства-
ми. Хотя сторонники безвозмездной экспроприации не добились
победы, однако многие приверженцы Центра согласились с ними.
Во второй половине 1926 г. Маркс с растущей тревогой сле-
дил за развитием СДПГ. Хотя у кабинета были заслуги: вступле-
ние Германии в Лигу Наций, утверждение закона о введении
судов по трудовым спорам и отставка загадочного шефа рейх-
свера Секта, — но 17 декабря острые, политически весьма вред-
ные атаки Шейдемана против тайного сотрудничества рейхсвера
и Красной армии принудили правительство к уходу. Теперь даже
Маркс, который всегда вынашивал идею «народной общности»
и должен был выслушивать упреки председателя фракции ННП
Эрнста Шольца «о весенней влюбленности» в СДПГ, считал
нереальным создание большой коалиции. Тем не менее он, хотя
и неохотно, но принял поручение президента создать кабинет
большинства из всех буржуазных партий. Перед окончанием
переговоров о создании коалиции он добился от националистов
согласия на продолжение прежней внешней политики и при-
знание республиканской конституции. 29 января 1927 г. четвер-
тый кабинет Маркса начал работу.
Это правительство большинства оказалось, несмотря на отдель-
ные успехи, совершенно недееспособным. Правда, были достигну-
ты некоторые успехи: продлен срок действия закона о защите рес-
публики, приняты новые законы о рабочем времени, арбитраже и
страховании по безработице, однако несколько скандалов привели
к ослаблению кабинета и заставили уйти в отставку министра рейх-
свера Геслера. То, что Маркс предоставил Гинденбургу единолич-
но решать вопрос о новом военном министре, было плохим пред-
знаменованием. В феврале 1928 г. коалиция распалась.
226
Закат
В партии Центра правая коалиция оставалась
предметом ожесточенной полемики, что подрывало положение
Маркса как председателя партии. Прежде всего, он не мог вос-
препятствовать дроблению партии на мелкие группировки. Мож-
но ли приписывать это в первую очередь его стилю руководства?
«Франкфуртер цайтунг» называла его «последним представите-
лем патриархальной системы в руководстве партии Центра», но
это, по меньшей мере, спорная оценка. При растущей диффе-
ренциации интересов «традиционная практика интеграции и мо-
билизации» утрачивала свою действенность. Во всяком случае в
конце 1927 г. вопрос о размере чиновничьего жалованья дошел
до скандала с представителями рабочего крыла в партии, кото-
рые начали резко критиковать лично Маркса. Так как эти про-
цессы совпали с трениями в кабинете, Маркс чувствовал себя
уязвленным вдвойне. Нервная горячка надолго приковала его к
больничной койке. В течение этих недель созревало решение
оставить пост председателя партии и окончательно уйти из боль-
шой политики. Он чувствовал утомление и нуждался в покое.
Не будучи и без того бойцом по натуре, он перестал защищать свои
идеалы. В этом отношении заявление Маркса об уходе с поста
в декабре 1928 г. свидетельствует о его разочаровании в жизни.
До 1932 г. Маркс еще оставался рядовым депутатом рейхста-
га. В начале 1933 г. он перебрался в Бонн, где жил в полном
уединении. Редел круг его политических друзей. С растущей не-
приязнью смотрел он на диктатуру нацизма.
Вильгельм Маркс умер в преклонном возрасте 5 августа 1946 г.
в Бонне и был погребен на кладбище в Кёльне.
Литература
Abrowski G. (Bearb.). Die Kabinette Marx I und II: 2 Bd // Akten der Reichskanzlei.
Boppard a. Rh., 1973.
Hehl U. von. Wilhelm Marx. Zu Person und Gedankenwelt eines christlichen Politikers //
Politik und Konfession. Festschrift für Konrad Repgen. Berlin, 1983.
Schwering L. Reichskanzler Wilhelm Marx // Annalen des Historischen Vereins für den
Niederrhein, 1968.
Stehkämpfer H. Wilhelm Marx // Rudolf Morsey (Hrsg.): Zeitgeschichte in Lebensbildern.
Bd 1. Mainz, 1973.
Буржуазный технократ
ХАНС ЛЮТЕР
(1879-1962)
Ланс
ic Лютер был канцлером Веймарской рес-
публики, но не являлся демократическим политиком в полном
смысле этого слова: он был «республиканцем разума», а не серд-
ца. Как квалифицированный юрист и способный администра-
тор, он, несомненно, мог бы сделать блестящую чиновничью
карьеру.
Лютер стал вначале министром, а затем и рейхсканцлером,
которого пригласили «сверху», но не выбирали в ходе демокра-
тического процесса. Политическую легитимацию ему заменил
авторитет профессионального специалиста.
В конце 1922г. канцлер Куно предложил Лютеру— эссен-
скому обер-бургомистру — пост министра продовольствия и сель-
ского хозяйства. После реорганизации правительства осенью
1923 г. Лютер возглавил министерство финансов. После отстав-
ки коалиционного правительства Маркса Эберт в начале 1925 г.
поручил ему сформировать новый кабинет.
Почти 15 месяцев — с 15 января 1925 по 12 мая 1926 г. — бес-
партийный Ханс Лютер стоял во главе имперской канцелярии.
Он руководил двумя правительствами, в которых тон задавали
консервативные партии. Канцлер Лютер никогда не вел предвы-
борной борьбы, ни разу не отвечал перед избирателями за свои
решения. Практически всю свою жизнь он оставался беспар-
тийным деятелем, хотя в 1927-1933 гг. был членом Немецкой
народной партии.
Происхождение и начало карьеры
Ханс Лютер родился 10 марта 1879 г. и был пер-
венцем берлинского лесоторговца. Ранняя смерть дедушки,
школьного учителя в городе Ашерслебен, южнее Магдебурга, рас-
строила планы отца Лютера получить высшее образование. Он
вынужден был отказаться от предполагаемой университетской
228
Буржуазный технократ
Ханс Лютер
стипендии и побеспокоиться о хлебе насущном. За Шлет отец
Ханса прошел путь от коммерческого ученика до доверенного
лица торговой фирмы деловой древесины братьев Хюбнер. Пос-
ле бракосочетания с дочерью своего ра-
ботодателя он возглавил фирму и ус-
пешно управлял ею до самой смерти в
1912 г. Ханс Лютер рос, таким образом,
в состоятельной евангелической семье,
не имевшей финансовых забот.
Окончив в 1897 г. гимназию имени
Лейбница, Лютер покинул родной бер-
линский дом, чтобы начать в Женеве
изучение юриспруденции. Тем не ме-
нее эта дисциплина не стояла для него
на первом плане. Лютер хорошо овла-
дел французским языком, наслаждал-
ся международным стилем жизни Же-
невы и красотами Бернского нагорья.
В Женевском университете его привле-
кали академическая свобода и возможность изучать различные
дисциплины. Особенный интерес вызывала у него политическая
экономия. В Женеве преподавал тогда известный итальянский
экономический теоретик Маффео Панталеоне. Он принадлежал
к школе влиятельного социолога и специалиста в области полит-
экономии Вильфредо Парето, идеи которого были малоизвест-
ны в Германии.
Элегантность неоклассической экономической теории, в ко-
торой все явления сливаются в единое гармоничное целое, была
близка Лютеру. Но в его воззрениях возобладал все же скепсис
по отношению к теоретически безупречной экономической гар-
монии. Лютер продолжил обучение в университетах Берлина и
Киля. С отличием он выдержал оба юридических государствен-
ных экзамена.
В то время когда монополия юристов с превосходным акаде-
мическим образованием на государственные посты казалась не-
сокрушимой, Лютер имел основания рассчитывать на завидную
карьеру. Надежда не обманула его. Через четыре месяца после
экзамена на чин асессора 28-летний Лютер в марте 1907 г. стал
руководителем юридического отдела в магистрате Магдебурга.
В том же году он сочетался браком со своей первой женой, ко-
торая умерла незадолго до канцлерства Лютера. У них родились
четыре дочери, но две умерли еще в младенчестве.
ХАНС ЛЮТЕР
229
Лютер оставался в Магдебурге до тех пор, пока 1 февраля
1913 г. ему не предложили только что созданную должность ком-
мерческого директора Прусского союза городов, которая стала
для Лютера трамплином в его дальнейшей карьере. В июле 1918 г.
он становится эссенским обер-бургомистром.
Из Эссена в Берлин
Обер-бургомистры больших городов Пруссии
считались административной элитой страны. Кроме того, в горо-
дах прусских провинций Рейна обер-бургомистры были наделе-
ны такой мерой самостоятельности, что им могли бы позавидо-
вать сами земельные и даже имперские министры. Коммунальное
управление как источник призыва имперских министров имело
особое значение в связи с принятой в Веймарской республике
практикой приглашать в кабинет так называемых «отраслевых
министров», которые не имели мандата рейхстага и не счита-
лись партийными политиками. Назначая Лютера на пост ми-
нистра финансов, Куно исходил из его высокой квалификации
и административных способностей. Технократическое представ-
ление Лютера, что следует проводить четкое различие между
«деловой» политикой и тем, что он называл партийной поли-
тикой, придавало ему внутреннюю независимость, даже жест-
кость, без которой оздоровление финансов и бюджета потерпе-
ло бы неудачу.
Без особых колебаний Лютер использовал изданные Эбер-
том чрезвычайные постановления и закон о предоставлении пра-
вительству чрезвычайных полномочий. То, что историки позже
характеризовали как «экономическую диктатуру», представляло
для него деловую необходимость. Во всяком случае он получил
широкое признание именно на посту министра финансов.
Перед Лютером стояли одновременно три задачи, тесно свя-
занные со всем развитием Веймарской эпохи: стабилизация не-
мецкой марки, урегулирование проблемы репараций на основе
плана Дауэса, а также Локарнский пакт.
Локарно был, правда, результатом курса Штреземана, но
Лютер как рейхсканцлер должен был нести полную ответствен-
ность за эти соглашения на внутриполитической арене. Попыт-
ка привлечь на свою сторону партию немецких националистов
потерпела неудачу. Хотя Лютер имел в своем кабинете полную
поддержку члена Немецкой национальной народной партии, ми-
нистра внутренних дел Мартина Шиле, его надежда проводить
Буржуазный технократ
230
политику примирения с западными союзниками при поддержке
националистов осталась несбыточной. И все же вопреки этой
неудаче репутация Лютера в консервативных кругах была весьма
высокой. Прежде всего, у него были хорошие отношения с пре-
зидентом Гинденбургом — кумиром немецких националистов.
В ноябре 1925 г. Гинденбург утвердил одобренные рейхстагом
после ожесточенных споров 292 голосами против 174 голосов
националистов, коммунистов, Экономической партии и нацио-
нал-социалистов Локарнские соглашения. Это означало как внут-
риполитическое укрепление кабинета Лютера, так и рост меж-
дународного доверия к Германии в вопросах выполнения ею
условий Версальского договора.
Главная задача
Если оценить успехи и достижения Лютера в
Веймарской республике, то, пожалуй, самым выдающимся был
его вклад в стабилизацию марки и прекращение инфляции. Он
сам видел в этом апогей своей карьеры.
Гиперинфляция вела к экономическому краху тех средних
слоев, которые потеряли все движимое имущество, являясь
вкладчиками сберегательных касс и владельцами ценных бу-
маг, которые превратились в труху. Тем не менее материальная
пролетаризация этих мелкобуржуазных слоев не имела непо-
средственного воздействия на партийный ландшафт и не при-
вела к усиленной радикализации общества. Травматическое
переживание инфляции немецким народом, скорее, усилило
позиции тех деятелей, которые могли предстать перед обще-
ственностью как отцы нового экономического начала. Но были
и те, кто выигрывал от инфляции: промышленники и владель-
цы недвижимости. Они брали банковские кредиты и вкладыва-
ли средства в промышленные предприятия или недвижимость.
Инвестиции приносили надежную прибыль, а кредит возвра-
щался еще более обесценившимися деньгами. Правительство
Штреземана и два первых кабинета Маркса однозначно выра-
жали интересы крупной буржуазии и ведущих промышленни-
ков, т.е. владельцев реальных ценностей, которые нажились на
инфляции. Поэтому непопулярная работа по наведению по-
рядка была возложена на «нейтрального» Лютера. Политиче-
ски это был весьма искусный ход. Престиж Лютера вытекал не
только из общего убеждения в его объективности, но и из того,
что его предшественник на посту министра финансов, социал-
ХАНС ЛЮТЕР
231
демократ Рудольф Гильфердинг, с основанием или нет считал-
ся в глазах общественности неудачником.
Инфляция не потрясла капитализм в Германии. Напротив,
она не только разорила средние слои, но и привела к упадку
политической активности немецкого рабочего класса и его орга-
низаций. Обычные коллективные договоры при быстром паде-
нии марки потеряли какое-либо значение. Реальная зарплата
опустилась до рекордно низкого уровня. Утратившие свои на-
копления и разоренные профсоюзы не могли противостоять это-
му. Их численность в 1923 г. сократилась почти вдвое. С другой
стороны, в руках крупных промышленников скопились огром-
ные богатства, зачастую превышавшие миллиардные суммы, в то
время как нация была обескровлена.
Оздоровить финансовую систему требовали многие специа-
листы, уже раньше осознавшие необходимость немецкой валют-
но-финансовой реформы. В ноябре 1922 г. немецкое правитель-
ство созвало международную экспертную комиссию в Берлине,
чтобы проконсультироваться по вопросу финансов. Приглаше-
ние приняли в числе прочих выдающийся ученый, англичанин
Джон Мейнард Кейнс и шведский экономист Густав Кассель.
Эксперты дали несколько рекомендаций, но подчеркнули, что
для полного оздоровления финансовой системы необходимо ре-
шить проблему репараций и аккуратно сбалансировать бюджет.
Проблема государственного финансирования обострилась в
1923 г., а основная нагрузка в политике стабилизации легла не
на Рейхсбанк, а на министерство финансов, которым Ханс Лю-
тер руководил с 6 октября 1923 г.
Рост инфляции в 1923 г. был вызван прежде всего ростом
затрат на финансирование Рура, оккупированного 11 января
французскими и бельгийскими войсками. Правительство про-
возгласило политику «пассивного сопротивления». Экономиче-
ские последствия для Германии стали опустошительными. Им-
перское правительство было вынуждено покрывать свои расходы
с помощью печатного станка.
Рентная марка
В кабинете Штреземана Лютер с самого начала
принадлежал к наиболее активным сторонникам немедленной ва-
лютно-финансовой реформы. Новое правительство, пост мини-
стра финансов в котором вновь занял Лютер, приняло в качестве
основы для будущей денежной реформы проект, разработанный
Буржуазный технократ
политиком националистического толка Карлом Гельферихом.
Проект предусматривал создание особого Рентного банка, кото-
рый должен был получить права на ипотеку со всех земель сель-
скохозяйственного и промышленного пользования, общая сто-
имость ипотечной ренты образовала бы его уставный капитал.
Этот капитал в свою очередь должен был стать финансовым обес-
печением для выпуска рентной марки, призванной заменить
собой обесцененные денежные знаки, ходившие в стране. Прав-
да, Гельферих намеревался привязать курс марки к цене ржи —
основной культуры в германском сельском хозяйстве. Эта идея
была довольно нелепой, поскольку цены на рожь постоянно и
значительно колебались. Важна была тем не менее сама мысль
привязать валюту к какой-либо реальной ценности, и Лютер
вместе с Ялмаром Шахтом, тогда еще владельцем небольшого
банка в провинциальном Дармштадте, вскоре взлетевшим до
поста президента Рейхсбанка, внесли небольшую, но существен-
ную поправку — привязали марку к золотому стандарту. Схема
оказалась удачной. 15 октября 1923 г. было объявлено о созда-
нии Рентного банка, на середину ноября намечалось введение
рентной марки. Дни инфляции были сочтены.
Рентный банк был независимым от правительства учрежде-
нием. Доля каждого физического или юридического его участ-
ника обеспечивалась или закладной на его недвижимое имуще-
ство, или соответственным долговым обязательством.
Новая рентная марка, приравненная к довоенной золотой
марке, получала обеспечение в форме основной продукции сель-
ского хозяйства и облигаций индустрии, торговли и банков, об-
ложенных налогом в размере 3,2 млрд рентных марок. Место
традиционного золотого обеспечения заняло обеспечение реаль-
ной стоимостью экономики.
На Берлинской валютной бирже во время переходного пери-
ода рентная марка не имела хождения. Правительство, напро-
тив, стремилось ввести контроль над стоимостью бумажной марки
путем установления принудительного курса покупки и продажи
валюты. Один американский доллар был приравнен к 4,2 трлн
бумажных марок. Это произошло 20 ноября 1923 г. — через пять
дней после того, как была введена рентная марка и закончилось
государственное финансирование экономики бумажными денеж-
ными знаками. Вместе с тем было также зафиксировано соотно-
шение между рентной маркой и бумажной маркой. С 14 декабря
1923 г. Рейхсбанк начал обменивать бумажные марки на рент-
ХАНС ЛЮТЕР
233
ные в соотношении одна рентная марка за триллион бумажных.
Для этих целей государство вьщелило Рентному банку кредит в
1,2 млрд новых марок.
В результате в 1924 г. Рейхсбанк удвоил свои золотые запасы
и валютные резервы. Проводя крайне жесткую и даже безжалост-
ную политику, Лютер резко сократил государственные расходы.
Было уволено более 300 тыс. государственных служащих. Зарплата
оставшихся снизилась в зависимости от должности до 41-57%
зарплаты довоенного времени. Это привело к выравниванию
государственного бюджета и восстановлению веры в нацио-
нальную валюту.
Политическая цена инфляции была очень высока. Она оста-
вила после себя в коллективной психике немцев глубокие раны,
которые не зажили и в течение нескольких лет стабильности.
Целеустремленность Лютера и его «деловой» способ мышле-
ния привели министра финансов к успеху, который обусловил
начало единственной относительно спокойной фазы развития
республики.
Путь к долгой отставке
Помимо удавшейся финансовой реформы у
Лютера уже на посту канцлера были и другие успехи. В отличие
от Куно, который не справится ни с Рурским кризисом, ни с
инфляцией, ему удалось добиться прекращения оккупации Рура
в начале июля 1925 г., заключения Локарнских соглашений и в
качестве компенсации на Востоке — договора о дружбе и нейт-
ралитете с Советским Союзом 24 апреля 1926 г.
Отставка Лютера в мае 1926 г. была вызвана внешне совер-
шенно незначительным поводом, который, однако, показал сла-
бость политического чутья канцлера. Лютер предложил прези-
денту Гинденбургу вывешивать в немецких представительствах
за границей наряду с черно-красно-золотым национальным фла-
гом также черно-бело-красный торговый флаг с черно-красно-
золотым гюйсом. Тем самым канцлер шел навстречу пожела-
ниям проживающих в других странах немцев, с которыми он
чувствовал себя тесно связанным. Внутри Германии это было
расценено как монархическое и реакционно-националистиче-
ское оскорбление республики. Рейхстаг 12 мая большинством го-
лосов выразил правительству недоверие. Впрочем, предписание
президента о двух флагах осталось и после отставки Лютера в силе
вплоть до времен нацизма.
234
Четыре следующих года Лютер посвятил себя в основном
«Союзу за обновление рейха», созданному вокруг бывшего канц-
лера Куно. Это объединение, известное позже как «Союз Люте-
ра», фактически было направлено против доминирующего по-
ложения Пруссии, которой до 1932 г. управлял социал-демократ
Отго Браун.
В 1930 г., за 18 дней до отставки второго кабинета Мюллера,
Лютер был назначен президентом Рейхсбанка, что вновь вознес-
ло его на вершину политической жизни. Следует сказать, что Рейхс-
банк объективно не был в состоянии предотвратить роковую деф-
ляционную политику эры Брюнинга. И все же роль Лютера в
это время трудно назвать хорошей. Вопреки советам своего друга,
известного базельского экономиста Эдгара Салина, он до конца
придерживался стратегии дефляции и в мемуарах, опубликован-
ных в 1960 г., позитивно отзывался о Брюнинге, хотя тот со сво-
ей стороны относился к Лютеру весьма прохладно.
10 марта 1933 г. Гитлер вызвал президента Рейхсбанка в им-
перскую канцелярию и потребовал его ухода. Назначенный не-
мецким послом в Вашингтоне Лютер до 1937 г. оставался на служ-
бе новому режиму. Уважение к Лютеру за границей, а также,
вероятно, симпатии Гинденбурга к этому человеку обусловили
это назначение.
После войны Лютер получил профессуру в Мюнхенском ин-
ституте политических наук, где преподавал экономику, а в 1953 г.
был назначен председателем образованного по решению бунде-
стага комитета по административной реорганизации территории
ФРГ. Он скончался 11 мая 1962 г. Никаких официальных цере-
моний в связи с этим не было.
Литература
Minuth K.-H. (Bearb.). Die Kabinette Luther I und II: 2 Bd // Akten der Reichskanzlei.
Boppard a. Rh., 1977.
Netzband К-В., Widmaier H.P. Währungs und Finanzpolitik der Ära Luther 1923—
1925. Basel; Tübingen, 1964.
Salin E. Hans Luther // Edgar Salin (Hrsg.): Gestalten und Probleme aus Wirtschaft
und Politik. Tübingen, 1963.
Прусский монархист
ГЕНРИХ БРЮНИНГ
(1885-1970)
Прусско-национальный монархист
.Вестфальский католик Брюнинг всю жизнь
являлся убежденным прусско-национальным монархистом. Его
консервативные убеждения дополнились во время Первой ми-
ровой войны солдатскими ценностями: героическое исполнение
долга, преданность отечеству. В 1934 г. он писал в эмиграции:
«...жизнь должна жертвоваться ради идеалов моей страны и че-
ловечества». Консервативное мировоззрение Брюнинга сформи-
ровалось уже в молодости.
Генрих Брюнинг родился 26 ноября 1885 г. в зажиточной тор-
говой семье в Мюнстере. Его отец сравнительно рано оставил
крестьянский труд и стал виноторговцем после того, как ему
удалось скопить небольшой капитал. Будучи виноторговцем, он
приумножил свой капитал, пользуясь тем покровительством,
которое оказывали благочестивой семье Брюнинга многочислен-
ные в Вестфалии католические монастыри и католические орга-
низации.
Отец Генриха умер через полтора года после рождения сына.
Мать воспитывала мальчика в консервативно-католическом духе.
Большое влияние оказал на него старший брат Герман Йозеф,
ставший позднее католическим миссионером. С младшей сест-
рой Марией, работавшей затем в отделе соцобеспечения в Мюн-
стере, он был тесно связан всю жизнь. У всех троих так и не
было своих семей.
Худой, бледный, рано испортивший себе зрение и потому
закрывающий утомленные глаза очками, не находящий долго
себе места в жизни и упорно откладывающий окончательный
выбор профессии, будущий канцлер бесшумно передвигался по
мрачным коридорам провинциальных университетов Германии.
Все товарищи Брюнинга отмечали в нем необыкновенное трудо-
любие и терпение. Материальная обеспеченность освобождала
Прусский монархист
Zoo
Брюнинга от необходимости спешить с окончанием образова-
ния, он несколько раз менял университеты и факультеты: в
Мюнхене посещал лекции на юридическом факультете, в Страс-
бурге изучал философию, в Бонне
слушал лекции по истории. В начале
1915 г. он защитил диссертацию об эко-
номическом значении британских же-
лезных дорог.
Сразу же после этого Брюнинг по-
шел добровольцем на фронт и навсег-
да остался верным духу солдатского
братства. Командиры 30-летнего моло-
дого лейтенанта-пулеметчика вспоми-
нали, что никто не умел так хорошо,
как Брюнинг, выбирать засады или
прикрытия, из которых можно было бы
спокойно наблюдать за противником.
Генрих Брюнинг Никто не умел так выдержанно и спо-
койно ждать, пока цепи неприятеля приблизятся на такое рас-
стояние к пулеметам, которое позволит нанести врагу сокруши-
тельный удар.
Поражение Германии в войне и революцию 1918 г. Брюнинг
воспринял как личную и национальную катастрофу.
Особенно хорошую школу политического искусства прошел
Брюнинг под руководством лидера христианских профсоюзов
Адама Штегервальда, сначала как его личный секретарь, а с
1920 г. — как секретарь христианских профсоюзов. Здесь он на-
учился столь важному в Германии искусству фракционных пе-
реговоров, умению находить компромиссы.
В период экономического кризиса 1929 г. и нестабильной
политической ситуации на сцену выступили военные, которые
стремились положить конец угрозе растущей поляризации об-
щества на враждебные друг другу силы. В начале 1930 г. воен-
ный министр Грёнер и статс-секретарь его министерства гене-
рал Курт фон Шлейхер, человек невиданной изворотливости и
беззастенчивый интриган, пришли к убеждению, что следует
создать новое правительство из людей, не связанных никакими
обязательствами перед партиями и лояльных по отношению
к президенту.
Генералы сошлись на кандидатуре Генриха Брюнинга, кото-
рый пользовался в партии Центра большим авторитетом, имел
консервативные социально-экономические воззрения, а в рейх-
ГЕНРИХ БРЮНИНГ
237
стаге всегда поддерживал предложения армейского руководства.
Брюнинг разделял враждебное отношение Шлейхера к социал-
демократии, а как убежденный католик был готов на авторитар-
ное решение трудных общественных проблем.
Именно Шлейхер сумел убедить Гинденбурга в необходимо-
сти назначить канцлером Брюнинга, к католическому вероиспо-
веданию которого президент, будучи протестантом до мозга ко-
стей, питал недоверие. Но козырным тузом Шлейхера стало
солдатское прошлое Брюнинга, который в годы войны коман-
довал пулеметной ротой и за храбрость был награжден Желез-
ным крестом первой степени. Это возымело успех. 30 марта 1930 г.
Брюнинг стал канцлером коалиционного правительства.
Таким образом, он, возможно, не вполне отдавая себе в этом
отчет, фактически оказался ставленником армии. Аскетичный и
замкнутый холостяк безо всякого харизматического излучения,
человек строгой самодисциплины, большой работоспособности
и определенной внутренней надменности, скромный и честный,
Брюнинг был настолько решительным противником коррупции,
что иногда его поведение могло показаться даже странным. На-
пример, однажды он отпустил шофера служебной машины до-
мой и вызвал такси для поездки по личным делам, которую ему
не хотелось совершать за казенный счет.
Курс Брюнинга
Брюнинг надеялся укрепить государство и вы-
вести его из кризиса, проводя курс жесткой экономии. При
этом он прекрасно понимал, что такой курс возможен только
при использовании президентом чрезвычайных полномочий.
Гинденбург не слишком охотно, но все же согласился на пред-
полагаемые меры, добавив, что они не должны противоречить
конституции.
Внешне новый кабинет не слишком отличался от предыду-
щего, из 13 его членов 7 были министрами и в правительстве
Мюллера. Но у него было две особенности: непривычно молодой
для Германии возраст министров и участие в кабинете шести
бывших фронтовиков.
В своем правительственном заявлении 1 апреля 1930 г. Брю-
нинг подчеркнул, что его «кабинет образован с целью разрешить
в короткий срок те задачи, которые, по всеобщему мнению, явля-
ются жизненно необходимыми для государства. Это последняя
попытка выполнить их совместно с этим составом рейхстага».
Прусский монархист
238
Таким образом, Брюнинг сразу же дал понять, что в случае строп-
тивости рейхстаг будет немедленно распущен.
Уже в апреле канцлер, понимая, что время не ждет, сумел
провести через рейхстаг законы о повышении косвенных нало-
гов на 448 млн марок и пошлин на импорт важнейших продук-
тов питания. В июне правительство представило вторую часть
плана экономии государственных расходов. Значительно сокра-
щались пособия по безработице, право на них теряли лица мо-
ложе 17 и старше 65 лет, вводились налоги на неженатых муж-
чин и поголовный налог, что очень обозлило многих депутатов
рейхстага, особенно из правых фракций. В итоге парламент от-
клонил программу кабинета. Тогда Брюнинг обратился к прези-
денту с просьбой утвердить ее чрезвычайным декретом. В ответ
рейхстаг потребовал отменить декрет, который действительно был
весьма сомнителен с конституционно-правовой точки зрения,
ибо статья 48 Конституции могла применяться лишь в случае
возникновения угрозы общественной безопасности и порядку,
о чем тогда не было и речи.
При Брюнинге в 1930 г. образовался узкий круг промышлен-
ников и банкиров, которых, вероятно, собрал его статс-секре-
тарь в имперском министерстве экономики Эрнст Тренделен-
бург. Впрочем, часть приближенных канцлера установили с ним
связь самостоятельно в надежде повлиять на его политику. Все
эти промышленники представляли свои собственные интересы
или, точнее, интересы своих концернов. Среди них были Гер-
ман Шмиц и Вихард фон Меллендорф из концерна «ИГ-Фарбе-
ниндустри». Карл Бош и Карл Дуйсбург, с которыми Брюнинг
был дружен много лет, рекомендовали ему этих людей в каче-
стве экономических советников. На политической сцене появился
также финансист Роберт Пфердменгес, предложивший Брюнингу
воспользоваться его обширными связями. Много лет спустя
Пфердменгес стал советником и банкиром Аденауэра.
На первых порах кабинет Брюнинга пытался использовать
кризис для того, чтобы с помощью чрезвычайных законов вы-
полнить требования промышленников. Президент, применяя
статью 48 имперской Конституции, в значительной мере парали-
зовал рейхстаг. Но тем самым канцлер ослаблял парламент, под-
рывал демократические основы республики, ставил кабинет в
слишком большую зависимость от президента и его окружения.
Рано или поздно это должно было привести к самым тяжелым
последствиям.
ГЕНРИХ БРЮНИНГ
239
Выборы 1930 г.
В поисках выхода из тупика канцлер предло-
жил Гинденбургу распустить рейхстаг и назначить новые выборы
на последний предусмотренный конституцией срок — 14 сентяб-
ря. И по сей день неясно, каким образом Брюнинг надеялся по-
лучить поддержку большинства нового рейхстага, но зато давно
известно, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Сам
того не желая, канцлер пробил первую крупную брешь в Веймар-
ской конституции и указал путь к власти отъявленным демагогам
и злейшим врагам республики. Брюнинг удивительно неверно оце-
нивал ситуацию и общественное настроение, которое все отчет-
ливее склонялось на сторону экстремистских партий справа и слева.
Было совершенно очевидно, что новый рейхстаг окажется прак-
тически неработоспособным и неконтролируемым, но канцлер,
искренне убежденный в правильности своего курса, наивно наде-
ялся на рассудительность и благоразумие избирателей.
Однако Гитлер выдвигал на первый план другое. Он обещал
сделать Германию вновь могучей державой, разорвать постыд-
ный Версальский договор и отказаться от уплаты репараций,
«железной метлой» вымести коррупцию и «дать по рукам» де-
нежным тузам, особенно если они евреи, обеспечить каждого
немца куском хлеба и работой. Что могло быть привлекательнее
для миллионов обездоленных людей?
Шансы Гитлера на успех были велики, но и сам фюрер был
удивлен исходом выборов. Он рассчитывал примерно на 50 мест,
а получили нацисты 107 мандатов, став сразу второй после СДПГ
фракцией. Им отдали голоса 6,4 млн людей, т.е. на 5,5 млн боль-
ше, чем два года назад.
Результаты выборов означали, что правительство никоим
образом не может рассчитывать в рейхстаге на необходимое для
принятия важных законов большинство в две трети парламента-
риев. Фракции нацистов и коммунистов, хотя и с противопо-
ложных позиций, в унисон и с порога заявлявшие «нет» любым
предложениям буржуазного правительства, фактически блоки-
ровали работу парламента.
Задающие тон лидеры Немецкой народной партии из кругов
тяжелой промышленности уже в конце июня пришли к заклю-
чению, что Брюнинг не может предложить ничего, кроме кор-
ректировки старых законов, а потому вынесли решение об отзыве
из правительства своих представителей. Постепенно Гинденбург
стал понимать, что и новый канцлер не может оградить его от
Прусский монархист
240
коалиционных склок и политических неприятностей. В резуль-
тате хорошие прежние отношения между ним и канцлером на-
чали постепенно ухудшаться. Таким образом, в сентябре 1930 г.,
когда состоялись новые выборы рейхстага, Брюнинг уже не
пользовался таким неограниченным доверием Гинденбурга, как
прежде.
Брюнинг продолжал цепляться за правительственную Дек-
ларацию от 16 октября 1930 г., обнародованную в рейхстаге.
Большую часть этой программы он с помощью Гинденбурга
осуществил, издав 1 декабря свой первый чрезвычайный закон,
направленный на «обеспечение устойчивости экономики и фи-
нансов». Канцлер открыто пошел по пути все больших уступок
крупным промышленникам и разрыва с профсоюзами. Такая
политика была чревата огромными опасностями в условиях ухуд-
шения экономической ситуации.
Весной 1931 г. число безработных в Германии снова резко
подскочило. Все оптимистические прогнозы правительства, сде-
ланные в пропагандистских целях, оказались ложными. Вместо
2 млн безработных, как это предполагали Брюнинг и его совет-
ники, уже в феврале их оказалось 4,9 млн. Правда, летом число
безработных удалось сократить на миллион. Но и оставшиеся
3,9 млн безработных стали катастрофой, последствия которой было
трудно предвидеть. Однако Брюнинг не думал об этих послед-
ствиях. Главным, как ему казалось, было то, что миллион рабочих
вновь удалось включить в производственный процесс. Он исхо-
дил из того, что кризис уже прошел кульминационную точку.
Однако все расчеты канцлера оказались несостоятельными.
Летом 1931 г. в Германии разразился тяжелейший финансо-
вый кризис, приведший к полному банкротству таких сверхги-
гантов, как «Данат-банк» и «Дрезднер-банк». Теперь уже нельзя
было отрицать, что страну постигла экономическая катастрофа.
Имперский кабинет был вынужден мобилизовать многомиллион-
ные суммы, полученные из средств налогоплательщиков, чтобы
спасти германскую банковскую систему от окончательного кра-
ха. Наконец-то и Брюнинг осознал масштабы и возможные по-
следствия кризиса, а осознав, предпринял все возможное для
того, чтобы предотвратить крушение всей экономической сис-
темы в стране. В этой обстановке группа промышленников —
хозяев предприятий рейнской тяжелой промышленности — об-
ратилась к Гинденбургу с требованием заставить Брюнинга пре-
образовать кабинет и включить в него нацистских министров.
Рейхспрезидент отказался выполнить это требование, но пред-
ГЕНРИХ БРЮНИНГ
241
ложил Брюнингу расширить кабинет за счет правых министров,
исключая, правда, членов нацистской партии. Правый кабинет
был образован в начале октября 1931 г.
Падение Брюнинга
Брюнинг, сознавая, что его кабинет оказался
самым непопулярным за все время республики, тем не менее
упорно продолжал свой курс жесткой экономии, за который и
получил прозвище канцлер Голод. Вновь была снижена заработ-
ная плата рабочих и государственных служащих, но одновре-
менно их взносы в фонд страхования по безработице повыша-
лись до 6,5% заработка, а дотации государства в этот фонд
значительно уменьшались. Однако на затянутом тучами эконо-
мическом небосклоне по-прежнему не было ни малейших при-
знаков того, что сквозь них пробьется солнечный луч хозяйствен-
ного оживления.
В поисках выхода из сложившейся обстановки канцлер ре-
шил прибегнуть к рецепту Бисмарка: уладить внутренние про-
блемы дипломатическим путем. Он намеревался добиться окон-
чательной отмены репараций, мораторий на которые объявил
американский президент Герберт Гувер в июне 1931 г., а также
надеялся договориться на предстоящей конференции по разору-
жению о военном паритете Германии с другими европейскими
державами в том случае, если они откажутся снизить свои во-
оружения до уровня Германии.
В марте 1931 г. в прессе появились сообщения о предстоя-
щем заключении австро-германс